Министерство культуры СССР
Академия художеств СССР Союз художников СССР


Министерство культуры СССР, Академия художеств СССР,
Союз художников СССР и издательство «Советский художник> приносят благодарность всем лицам и организациям, оказавшим помощь в подготовке этого издания
80103-133 С 084(02)-
€) Издательство сСоветский художник» Москва. 1977


Советский художник Москва 1977
Soviet Artist Publishers Moscow 1977
Editions de l’Artiste Sovietique Moscou 1977
Sowjetischer Maler Verlag Moskau 1977


СПАСЕННЫЕ
ШЕДЕВРЫ
RESCUED
MASTERPIECES
LE SAUVETAGE DES CHEFS-D'OEUVRE
DE DRESDE
GERETTETE
MEISTERWERKE


Редакционная коллегия:
Н. Соколова, А. Халтурин
Ответственный редактор А. Лебедев
Составитель Н. Шантыко
Подбор иллюстраций и составление альбома Н. Беспалова
В работе принимали участие: А. Нурок, И. Фомичева,
Н. Элиасберг
Редактор
М. 	Черняховский
Младший редактор И. Соколова
Макет и оформление художника С. Лифатова
Технические редакторы Л. Гребцова, А. Нестерова
|А. Губер|, А. Замошкин,
А. 	Лебедев,
|В Левинсон-Лессинг|,
Корректоры
Ю. Баклакова, Т. Буткова, Е. Куткина


ПРЕДИСЛОВИЕ
Величественная эпопея спасения Советским Союзом немецких художественных ценностей и их последующее возвращение немецкому народу—это благороднейший акт, беспримерный в истории человечества. В нем с необычайной яркостью проявились социалистическая природа Советского государства, гуманистические основы его политики.
Великая Отечественная война... Нападение фашистской Германии принесло неисчислимые бедствия нашей Родине. Немецко-фашистские захватчики уничтожали плоды человеческого труда, грабили, убивали. Они отняли жизнь у двадцати миллионов советских граждан, стерли с лица земли более 70 тысяч городов, поселков, сел и деревень, уничтожили множество исторических и художественных памятников, разрушили и ограбили 427 советских музеев. Материальный ущерб, нанесенный Советскому Союзу действиями гитлеровских войск, составил сумму в 2600 миллиардов рублей. Страна потеряла около 30% национального богатства...
Грабеж художественных ценностей был организован гитлеровцами в государственных масштабах. В немецкой армии были созданы специальные команды, в задачу которых входило выявление и отправка в Германию из нашей страны художественных и культурных ценностей. Тысячи картин, скульптур, гравюр, редких книг, ценных рукописей, предметов прикладного искусства, которые не успели эвакуировать на Восток, были захвачены фашистами и направлены в личные резиденции Гитлера, Геринга, Гиммлера, а также в различные тайники.
До сих пор не найдено множество похищенных фашистами творений искусства, в частности, увезенная из Екатерининского дворца в городе Пушкине «Янтарная комната». Были варварски разрушены дворцы в Петергофе, Пушкине, Павловске, Гатчине, Успенский собор в Киеве, церковь Спа- са-Нередицы в Новгороде, храм Успения на Во- лотовом поле, собор в Новом Иерусалиме, Дом Черноголовых в Риге и многие другие памятники истории и культуры. Гитлеровцы разгромили Михайловское и Ясную Поляну, осквернили могилы А. С. Пушкина и Л. Н. Толстого.
Фашисты творили чудовищные преступления до самого конца войны. Накануне своего неминуемого и близкого поражения они были готовы уничтожить не только награбленное, но и те художественные ценности, которые принадлежали немецкому народу. В это время по указанию Советского правительства Советская Армия предприняла энергичные меры для спасения художественных сокровищ Дрезденской галереи, берлинских и других музеев. Из Москвы и Ленинграда для консультаций и оказания помощи на местах были командированы искусствоведы, художники, реставраторы.
Прежде всего нужно было разыскать спрятанные сокровища. Операции по сокрытию музейных ценностей были проведены гитлеровскими властями столь секретно, что лишь немногие знали о местонахождении тайников. И все же советским воинам и специалистам удалось обнаружить произ-


ведения искусства, обеспечить их относительную безопасность, принять меры по оказанию первой реставрационной помощи...
Все это оказалось как нельзя более своевременным. Наспех спрятанные гитлеровцами в штольнях, бункерах, замках ценнейшие картины, скульптуры, гравюры нередко находились в сырости, темноте и в заминированных помещениях. Главари гитлеровского рейха предпочитали уничтожить сокровища, нежели увидеть их в руках Советской Армии. Только своевременное вмешательство предотвратило трагедию. И все же художественные ценности сильно пострадали: на некоторых полотнах разложился лак, появились осыпи и вздутия красочного слоя, красочный слой стал отставать от грунта, а грунт — от холста и доски, памятники из металла подверглись окислению, на бумаге появилась плесень.
В последние дни войны и в первые послевоенные месяцы в разрушенных немецких городах оказалось невозможным провести необходимые реставрационные работы, гарантирующие сохранность шедевров. Кроме того, были все основания опасаться актов вандализма со стороны гитлеровцев. Поэтому художественные сокровища отправили в Москву, Ленинград, Киев и поместили для хранения и реставрации в советские музеи. Транспортировку провели с соблюдением самых строгих правил перевозки музейных ценностей.
В это время советские музеи сами только еще залечивали нанесенные им войной раны: чинились крыши, прошитые снарядами и бомбами, вставлялись стекла, ремонтировалась отопительная система, шла приемка реэвакуированных с Востока коллекций. И тем не менее советские музейные работники проявили исключительное внимание к немецким художественным ценностям и в кратчайшие сроки произвели их учет. Персонал советских музеев продемонстрировал при этом высокий уровень работы по классификации и систематизации произведений, по их консервации и реставрации. Ни одна операция не проводилась без тщательных анализов, квалифицированных консультаций и советов. Проделанная работа была поистине грандиозной!
В 1955 году Советское правительство приняло решение о передаче немецких музейных коллекций Германской Демократической Республике. Этим актом Советский Союз продемонстрировал принципы высокого гуманизма, лежащие в основе социалистического строя, уважение к суверенитету, независимости и культуре народов.
Хорошо известно, что со времен глубокой древности страны-победительницы беззастенчиво присваивали художественные ценности побежденных народов. Во многих музеях капиталистических стран хранятся шедевры, вывезенные из стран, беспощадно ограбленных завоевателями.
Но Советский Союз, сам подвергшийся нападению агрессора и понесший в результате этого огромные, невозвратимые потери, не превратил великие культурные ценности немецкого народа в свой военный трофей.
Перед отправкой произведений в ГДР в Москве была открыта выставка, которая не только познакомила сотни тысяч зрителей с уникальными творениями, но и показала высокий уровень хранитель- ской, реставрационной и экспозиционной работы советских музеев, обеспечивших отличное состояние экспонатов.
Ныне шедевры искусства находятся во вновь восстановленных зданиях музеев и галерей ГДР, где их видят миллионы зрителей. Советское социалистическое государство спасло их для человечества, для немецкого народа.
Идут годы... Уходят поколения, на смену им приходят новые.
Наше издание расскажет о том великом историческом событии, каким явилось спасение, сохранение и возвращение Советским Союзом немецкому народу художественных ценностей. Оно содержит воспоминания участников этой эпопеи, документальные материалы и фотографии. Некоторые из них были опубликованы раньше, большинство печатается впервые. Есть документы, написанные в спешке, в условиях, близких к фронтовым. Однако эти документы приводятся без изменений — как исторические факты.
В альбом включены репродукции картин старых мастеров из собрания Дрезденской галереи, которые были спасены советскими воинами, сохранены учеными и реставраторами в советских музеях, а ныне экспонируются в Дрездене.
Настоящее издание вообще ограничено материалами, относящимися к Дрезденской галерее. Событиям, связанным со спасением коллекций из других музеев ГДР, предполагается посвятить следующий выпуск.
Издание не претендует на исчерпывающую полноту отражения событий и фактов. Однако оно содержит взволнованный рассказ о спасении шедевров Дрезденской галереи — историческом факте мирового значения, который ведут его непосредственные участники и свидетели.
8


RESUME
In its two hundred odd years, the Dresden collection of paintings has seen, along with periods of efflorescence, some dramatic moments. But these are dwarfed by the trials that befell it during the Second World War unleashed by the Nazis.
As the war was inexorably moving close to the German borders, the Nazi chieftains set about hastily to hide the Dresden treasury. What with the haste, the barbarous handling of the pictures by the fascist authorities, and the Anglo-American air raids, a number of paintings perished.
But the losses could have been vastly greater if the Soviet Army had not taken care to preserve the worldwide-important treasure trove for the benefit of the whole mankind. That the danger was very real can be seen from the fact that on the eve of the liberation of Dresden by the Soviet troops the Nazis ordered a destruction of “Madonna di San Sisto” and all the other paintings of the Dresden collection.
This book tells of the unexampled noble deed of the Soviet Army which rescued the Dresden collection in the closing days of the war, of the dedicated work of Soviet reconstruction workers who healed the paintings and of the humane act of the Soviet Government in handing the collection to the friendly people of the GDR.
The book consists of two parts, the first comprising reminiscences and documents lavishly illustrated with photographs taken between 1945 and 1955 (100 illustrations) and the second, 200 colour reproductions of the paintings of the Dresden collection which were temporarily brought to the Soviet Union in 1945 and returned to the GDR in 1955.
When the units of the First Ukrainian Front entered Dresden on May 8, 1945, the devastated, soot- covered and scorched picture gallery was empty.
The story of the ensuing, the discovery of a coded Nazi map showing 45 caches, and the difficulties of finding the pictures reads like a thriller. In one episode of the search, a team of soldiers, officers, art experts, restorers and painters came to the village of Gross-Cotta, and in the tunnel of a deserted quarry, marked by the letter “T” in the secret map, were found the “Venus Asleep” by Giorgione, “Titian’s Daughter Lavinia” by Titian, “The Dresden Altar” by Durer, Rembrandt’s “The artist’s own portrait with his wife Saskia”. Raphael’s “Madonna di San Sisto” was also found there. All these priceless treasures were in a damp, unheated place with no ventilation or electricity...
The pictures hidden in the limestone quarry of Pokau-Lengefelde were in even more terrible conditions. Staked together, unprotected from the water dripping from the ceiling and walls, there stood Titian’s “The Tribute Money” and other paintings with a thick layer of mould.
The pictures were in direct danger of physical destruction as the shafts and galleries were mined. And thus, with the long-awaited peace already there, the Soviet soldiers once more risked their lives and performed a feat of courage in defusing the mines in the caches. Making their way through obstructions,
penetrating jnto slippery diggings, climbing into garrets and descending into pits, they carried out the heavy canvases to safety.
That stage of the rescue is described by Marshal of the Soviet Union I. Konev, Army General I. Petrov, officers L. Rabinovich-Volinsky, V. Perevozchikov, art experts, artists and restorationists N. Sokolova, S. Churakov, M. Volodin, N. Ponomarev, S. Grigorov, B. Alekseev and A. Rototaev.
It was impossible in the last days of the war and the early post-war months in devastated Germany to carry out restoration work that would have guaranteed the safety of the masterpieces. Besides, there was a real danger of vandalism on the part of former Hitlerites. That is why the Dresden collection was sent to Moscow and Kiev to be placed with the museums there for storage and restorations.
For a decade, the Pushkin Fine Arts Museum in Moscow and the Western and Oriental Arts Museum in Kiev carefully preserved the Dresden masterpieces.
In their articles, the members of these museums
N. Eliasberg, P. Korin, A. Korina, E. Roslavets describe how a thorough study and systematization were carried out of the Dresden paintings, how they were conserved and restored and stored in truly museum conditions.
The section “Return Home” carries materials by the Soviet press, as well as articles by Dr. Hille,
O. Nagel, K. Hagen and an interview with L. Bolz.
Part one concludes with an article specially written for this publication in 1973 by the former general director of Dresden’s art collections M. Seydewitz, in which he describes how the Dresden picture gallery got its second lease of life. All this would have been impossible, he concludes, “without the great humanistic act of the Soviet people which turned over to us, their friends, a treasure of enormous value. The people of the German Democratic Republic will never forget that”.
9


R^SUMfe
En plus de deux cent ans d’existence, la Galerie de peinture de Dresde a connue des periodes d’epa- noulssement mais aussi des moments dramatiques. Cependant aucune ergeuve n’est comparable a celles qui ont echu a la Galerie pendant la deuxieme guerre mondiale declenchee par le fascisme allemand.
Lorsque les combats de la deuxieme guerre mondiale se rapprocha, ineluctables comme le destin, des frontieres de l’Allemagne, les chefs nazis s’empresser- ent de cacher les tresors de la Galerie de Dresde. La hate, la barbarie dont les tableaux furent manies par les autorites et les bombardements de l’aviation anglo-americaine furent cause de la disparition de nombreux chefs d’oeuvre.
Ces pertes auraient ete incroyablement plus gran- des si l’Armee sovietique ne s’etait chargee de la preservation pour toute l’humanite de ces tresors d’impor- tance mondiale. D’autant plus qu’a la veille de la liberation de Dresde par les troupes sovietiques, les autorites nazies avaient ordonne la destruction de la “Madone Sixtine” et de toutes les autres oeuvres de la Galerie de Dresde.
Ce livre decrit l’exploit sans precedent de l’Armee sovietique qui a sauve les chefs-d’oeuvre de la Galerie de Dresde a la fin de la guerre, il retrace le travail des restaurateurs sovietiques qui ont remis ces tresors en bon etat, il est dedie a l’acte humanitaire de l’Etat sovietique qui les a restitues au peuple de la RDA, son amie.
Le livre se compose de deux parties. La premiere comporte des souvenirs et des documents, richement illustres de photographies datant des annees 1945-55 (100 illustrations). La deuxieme se compose de 200 reproductions en couleurs de tableaux de la Galerie de Dresde de ceux qui avaient ete provisoirement transposes en Union Sovietique en 1945 pour etre restitues a la RDA en 1955.
Le 8 mai 1945, les troupes du ler Front ukrainien entraient dans Dresde. La Galerie, detruite, calcinee et couverte de suie, etait vide.
Les recherches qui commencerent la fa^on dont fut trouvee une carte sur laquelle les fascistes avaient indique en code l’emplacement des 45 caches, les dif- ficultes qui entraverent la recherche des oeuvres torment l’etoffe du recit qui ressemble a un passionnant roman d’aventure. C’est ainsi que pendant ces recherches, une equipe composee de soldats, d’officiers, d’historiens de l’art, de restaurateurs de peinture et d’artistes trouva dans le village de Gross-Cotta, dans un tunnel de carriere abandonnee designe sur la carte par la lettre T, la “Venus endormie” de Giorgione, le “Portrait de Lavinia” du Titien, le “Retable de Dresde” de Diirer, le “Portrait de l’artiste avec Saskia” de Rembrandt etc. La aussi se trouvait la “Madone Six- tine” de Raphael. Tous ces tresors inestimables etaient entasses dans un local humide, froid, sans ventilation ni electricite...
Mais les tableaux dissimules dans les galeries de la carriere de calcaire de Pokau-Langefeld etaient dans des conditions encore plus perilleuses. Serres les uns contre les autres, sans que rien ne les protege de l’eau qui degoulinait du plafond et des murs, le
“Christ au denier” du Titien et les autres tableaux se couvraient d’une couche epaisse de moisissure.
Il fallait aussi ecarter la menace de destruction immediate qui pesait sur les tableaux: les galeries avaient ete minees. Et tandis que la paix tant attendee s’installait deja en Europe, des soldats sovietiques figent, au peril de leurs vies, un nouvel exploit: ils deminerent les caches, franchissant des eboulements, penetrant dans les galeries glissantes, escaladant des greniers et descendant dans des caves, ils en sortaient a bout de bras les lourds tableaux.
Cette partie du sauvetage est decrite par le Mare- chal de l’Union Sovietique I. Konev, le general d’armee I. Petrov, les officiers L. Rabinovitch-Vo- lynski et V. Perevoztchikov, les historiens de Part, artistes et restaurateurs N. Sokolova, S. Tchourakov, M. Volodine, N. Ponomarev, S. Grigorov, B. Alexeiev et A. Rototaiev.
Il s’avera impossible de restaurer les chefs-d’oeuvre et d’en garantir la preservation en ces premiers mois d’apres-guerre en Allemagne meme. En outre, des actes de vandalisme etaient a craindre de la part d’hitleriens. C’est pourquoi les tresors artistiques de la Galerie de Dresde furent transferee a Moscou et a Kiev et places, pour у etre restaures et conserves, dans des musees de cettes villes.
Pendant dix ans, le Musee d’Etat Pouchkine des beaux-arts (Moscou) et le Musee d’art occidental et oriental de Kiev ont signeusement assume la conservation des chefs-d’oeuvre de la Galerie de Dresde.
Les articles des employes de ces musees N. Elias- berg, P. Korine. A. Korina, E. Roslavets decrivent la fa?on soignee dont furent etudies, systematises, conserves et restaures au besoin, les tableaux de la Galerie de Dresde et comment on crea pour eux des conditions convenables de preservation.
Le chapitre “La restitution des chefs-d’oeuvre” contient des extraits de la presse sovietique, des articles du Dr R. Hille, de O. Nagel, K. Hagen et un entre- tien avec L. Bolz.
La premiere partie du livre se termine par un article specialement ecrit pour elle en 1973 par l’ex- directeur general des collections d’art de Dresde M. Seydewitz qui decrit la reconstruction de la Galerie de peinture de Dresde et son epanoulssement. Tout ceci n’est devenu possible, conclut M. Seydewitz, que “grace au grand acte humanitaire du peuple sovietique qui nous a rendu, a nous, ses amis, un patrimoine d’une valeur inestimable. Le peuple de la Republique democratique allemande ne l’oubliera jamais”.
10


ZUSAMMENFASSUNG
In den mehr als 200 Jahren ihres Bestehens erlebte die Dresdener Gemaldegalerie Blutezeiten und Rfick- schlage. Aber alle Verluste und Beschadigungen an Kunstwerken in der Vergangenheit waren gering im Verhaltnis zu denen die den Dresdener Kunstsamm- lungen in dem von Hitler entfesselten zweiten Welt- krieg zugefugt wurden. Als sich der zweite Weltkrieg unerbittlich den Grenzen Deutschlands naherte, gaben die Nazifiihrer den Befehl, die Kunstschatze der Dresdener Galerie zu verbergen. In Eile, bei der barbari- schen Behandlung der Kunstschatze seitens der Nazibehorden und in den anglo-amerikanischen Luft- angriffen wurde eine Reihe der Bilder vernichtet.
Sicher waren die Kriegsverluste noch viel grosser gewesen, hatte die Sowjetarmee nicht die Dresdener Schatze der Weltkultur ffir die Menschheit gerettet und sichergestellt.
Das um so mehr, als die Nazis kurz vor dem Ein- treffen der Sowjettruppen in Dresden einen Befehl erliessen, der praktisch die Vernichtung der “Sixtini- scher Madonna” und anderen Meisterschopfungen der Dresdener Galerie vorsah. Die grosse und beispiellose Rettungstat der Sowjetarmee die Kriegsende, die Wiederherstellung der Kunstschatze durch sowjetische Restauratoren, die gerettete Meisterwerke vollzahlig dem Volke der DDR zuriickzugeben—all das ist The- ma der vorliegenden Ausgabe.
Das Buch besteht aus 2 Teilen.
Im ersten Teil findet man Erinnerungen und Doku- mente aus den Jahren 1945-1955, reich mit Photos illustriert, der zweite Teil ist mit 200 farbigen Repro- duktionen der Meisterwerke der Dresdener Galerie versehen, die 1945 voriibergehend in die Sowjetunion ausgelagert und 1955 der DDR zuriickgegeben wurden.
Am 8 Mai 1945 erreichten die Truppen der I. Uk- rainischen Front Dresden.
Die zerstorte, rauchgeschwarzte, ausgebrannte Gemaldegalerie stand leer.
Wie der spannende Bericht eines Abenteuers klingt der fiber die Sucharbeiten, darfiber, wie die Karte mit 45 von den Nazis verschlfisselten geheimen Aufbe- wahrungsstellen gefunden und mit welcher Mfihe nach den Werken gesucht wurde. Auf der Suche nach den Kunstschatzen kam eine Gruppe von Soldaten, Offi- zieren, Kunstwissenschaftlem, Restauratoren und Kfinstlern in das Dorf Gross-Cotta.
In einem Stollen eines aufgegebenen Steinbruchs, auf der Karte mit dem Zeichen “T” markiert, wurden die “Schlummernde Venus” von Giorgione, “Tizians Tochter Lavinia” von Tizian, “der Dresdener Altar” von Dfirer, das “Selbstbildnis des Kfinstlers mit seiner Gattin Saskia” von Rembrandt und andere gefunden. Auch die “Sixtinische Madonna” von Raffael war dabei.
All die Kunstwerke von unschatzbarem Wert waren in einem feuchten ungeheizten Raum ohne Licht und Lfiftungsanlage untergebracht. Aber in v611ig unzureichende Unterkfinfte kamen die Kunstwerke im Kalkbergwerk von Pockau-Lengefeld.
Eng aneinander gedrfickt, unter einer dicken Schimmelschicht, durch nichts von dem von der Decke und den Wanden herabrinnendem Wasser geschfitzt,
standen solche Werke wie “Der Zinsgroschen”. Es gait, die unmittelbare Gefahr des Verderbs der Kunstwerke zu bannen. Die Schachte und die Stollen waren vermint. Als endlich der ersehnte Frieden kam, voll- brachten sowjetische Soldaten eine weitere Heldentat.
Sie entminten die Verstecke. Sich durch die Gru- benbrfiche und schleimige Schfirfe drangend hinauf auf Dachboden und hinab in Keller steigend, bargen sie die schweren Gemalde heraus. ,
Dber die Rettung der Gemalde berichten Mar- schall der Sowjetunion I. Konjew, die Offiziere L. Ra- binowitsch-Wolynski, W. Perewostschikow, sowie die Kunstwissenschaftler, Kfinstler und Restauratoren— N. Sokolowa, S. Tchurakow, M. Wolodin, N. Ponoma- rjow, S. Grigorow, B. Alexeew, A. Rototaew.
Die Sicherstellung der Kunstschatze und all die notwendigen Restaurationsarbeiten waren in zerstor- tem Deutschland in den letzten Kriegstagen und den ersten Friedensmonaten als unmoglich. Ausserdem bedrohte sie der Vandalismus der noch vorhandenen Nazis. Nach der Sicherstellung der Kunstschatze fan- den sie voriibergehend Unterkunft in den Museen von Moskau und Kiew und kamen in die Pflege sowjeti- scher Restauratoren. Innerhalb von 10 Jahren wurden die Meisterwerke der Dresdener Galerie vom Pusch- kinmuseum in Moskau und vom Museum fur europai- sche und orientalische Kunst in Kiew sorgsam auf- bewahrt. Die Mitarbeiter dieser Museen N. Eliasberg,
P. 	Korin, A. Korina, und E. Roslawetz berichten darfiber, wie dort gfinstige Bedingungen ffir die Gemalde der Dresdener Galerie geschaffen wurden, fiber die wissenschaftliche Untersuchung und die Systemati- sierung, fiber die Konservierungs- und Restaurations- arbeiten.
Im Abschnitt “Rfickkehr” findet man Materialien der sowjetischer Presse, Aufsatze von Doktor R. Hil- le, O. Nagel, K. Hagen, die Wiedergabe eines Ge- sprachs mit L. Bolz.
Am Ende des ersten Teils der Ausgabe wird ein 1973 extra ffir diesen Zweck geschriebener Aufsatz des ehemaligen Generaldirektors der Kunstsammlungen Dresdens Max Seydewitz wiedergegeben, der worn Wiederaufbau der Dresdener Gemaldegalerie und von ihrer guten Entwicklung berichtet.
“Dank der grossen Rettungs und Freundschaftstat sind die Dresdener Schatze der Weltkultur wieder in ihrer Heimat zu sehen. Das wird das Volk der DDR nie vergessen”, schreibt M. Seydewitz.


TOM I
СПАСЕНИЕ СОВЕТСКИМ СОЮЗОМ ШЕДЕВРОВ ДРЕЗДЕНСКОЙ ГАЛЕРЕИ ВО ВРЕМЯ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ И В ПОСЛЕВОЕННЫЙ ПЕРИОД
Сборник воспоминаний, материалов и документов
VOLUME I
THE SOVIET UNION SAVES
THE MASTERPIECES OF THE DRESDEN PICTURE GALLERY DURING THE SECOND WORLD WAR AND IN THE POST-WAR PERIOD
Collection of eyewitness accounts, materials and documents
TOM I
LE SAUVETAGE DES CHEFS-D'OEUVRE DE LA GALERIE DE PEINTURE DE DRESDE PAR LUNION SOVlETIQUE PENDANT ETAPRES LA SECONDE GUERRE MONDIALE
Recueil de souvenirs et de documents
BAND I
DIE RETTUNG DER MEISTERWERKE DER DRESDENER GALERIE VON DER SOWJETUNION WAHREND DES II WELTKRIEGES UND IN DER NACHKRIEGSZEIT
Sammelband: Erinnerungen, Materialen, Dokumente


1. Дрезден. Старый город
14


ОГЛАВЛЕНИЕ
РАЗДЕЛ I
ВОСПОМИНАНИЯ УЧАСТНИКОВ СПАСЕНИЯ ДРЕЗДЕНСКОЙ ГАЛЕРЕИ
(И. Конев |Маршал Советского Союза
Сорок пятый год. Страницы воспоминаний 19
(И, Петров"! Генерал армии Благородный акт Советской Армии Как была спасена Дрезденская
картинная галерея 21
|Л. Волынский (Рабинович)]
Памятные дни 22
B. Перевозчиков
Особое задание 26
Н. Соколова
Гуманизм Советской Армии 32
C. Чураков
Как это было 37
М. Володин
Незабываемые дни 40
[С. Григоров|
Отрывки из воспоминаний 42
| А. Рототаев|
О спасении ценностей Дрезденской галереи 43 ДОКУМЕНТЫ ИЗ АРХИВОВ 47
ПРИМЕЧАНИЯ 50
РАЗДЕЛ 2
КАРТИНЫ ДРЕЗДЕНСКОЙ ГАЛЕРЕИ В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ
Н. Элиасберг
Картины Дрезденской галереи в Государственном музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина 57
Е. Рославец
Киевский государственный музей западного и восточного искусства — хранитель и реставратор художественных ценностей 65
|П. Корин]
Их жизнь была в наших руках 69
А. 	Корин
Немецкие художественные ценности у нас в мастерской
РАЗДЕЛ 3
ВОЗВРАЩЕНИЕ 79
В Совете Министров СССР 81
Д-р Рудлофф Хилле
Чувство радости и благодарности 85
Открытие в Москве выставки картин Дрезденской галереи 85
Во имя дружбы 86
Передача картин Дрезденской галереи Германской Демократической Республике 86
Дрезденская галерея возвращается на родину (Беседа с заместителем председателя Совета Министров и министром иностранных дел ГДР Лотаром Больцем) 92
|Отто Нагель|
В интересах дружбы
советского и немецкого народов 97
Карл-Гейнц Гаген
В Дрездене 98
РАЗДЕЛ 4
ПРОШЛИ ГОДЫ
Письмо пионеров 7 класса школы в г. Котта советским школьникам 105
Ответ Л. Волынского немецким
пионерам 105
М. Зейдевитц
Акт гуманизма советского народа 106
76


HBR


РАЗДЕЛ 1 ВОСПОМИНАНИЯ УЧАСТНИКОВ СПАСЕНИЯ ДРЕЗДЕНСКОЙ ГАЛЕРЕИ


2. Руины восточного флигеля Дрезденской картинной галереи


| И. КОНЕВ I
Маршал Советского Союза
Сорок пятый год. Страницы воспоминаний
...8 мая был взят Дрезден, а название этого города неразрывно связано в нашей памяти и сознании с Дрезденской галереей.
Сразу же после занятия Дрездена, когда мы увидели те страшные разрушения, которые под конец войны без всякой на то стратегической необходимости произвела в городе англо-американская авиация, когда мы увидели разрушенный с особенной беспощадностью исторический центр города, нас заинтересовало, где и в каком состоянии находится знаменитая Дрезденская галерея. До меня уже дошли слухи, что сокровища ее куда-то спрятаны, а само место, где галерея когда-то находилась, разворочено так, что даже узнать его невозможно. Что последнее соответствует истине, я убедился своими глазами, проезжая по городу.
Не буду задним числом приписывать себе какую-то особую инициативу в розысках Дрезденской галереи, но то внимание, которое я способен был проявить к этому делу в то горячее время, я проявил.
Я поинтересовался, занимаются ли этими розысками, кто занимается этим, и выяснил, что в трофейной бригаде 5-й Гвардейской Армии есть художник Рабинович*, проявляющий большой энтузиазм в розысках картин галереи. Я выяснил также, что он пока натолкнулся на множество трудностей, и распорядился оказать ему помощь: дать ему для розысков специальную команду, а также выделить ему из органов разведки опытных людей, которые могли быть ему полезны.
...Л. Н. Рабинович — офицер трофейной бригады по должности и художник по образованию — действительно приложил много энергии и сметки, разматывая запутанный этот клубок и все время расширяя сферу своих поисков. Я разрешил ему докладывать о ходе поисков непосредственно мне. И он докладывал мне регулярно каждый день о ходе дел. К этому времени в поисках принимало участие уже немало людей, в том числе группа специалистов во главе с московским искусствоведом Натальей Соколовой, очень энергичной женщиной.
Поиски продолжались, и вот в один прекрасный день ко мне на командный пункт явился сияющий и до крайности взволнованный Рабинович и доложил, что сокровища Дрезденской галереи найдены. Найдены за Эльбой, в штольнях каменоломен. Он добавил, что еще не может сказать сейчас о степени сохранности полотен, но картины там, он видел их собственными глазами.
Я тотчас же сел в машину и поехал к этим каменоломням.
Как сейчас помню открывшуюся тогда перед нами картину. Уходившая в глубь каменоломни железнодорожная ветка, по которой вывозили камень, сохранилась, но выглядела так, будто все давно уже заброшено. У входа в штольню, наполовину прикрывая его, стояли два сломанных вагона. Кругом — запустение, словно стоишь на худом, заброшенном деревенском дворе. Все заросло травой, крапивой, и просто никому и в го¬
лову не могло прийти, что здесь может быть спрятано что-то ценное, а тем более всемирно известная картинная галерея. Скажу как военный человек, что маскировка здесь была на высоте. ...Штольня представляла собой нечто вроде большой пещеры. Очевидно, люди, прятавшие здесь картины, предполагали, что в этой каменной выемке будет сухо. Но эти предположения не оправдались. Местами по трещинам сочились грунтовые воды, температура воздуха, видимо, претерпевала большие колебания, а регулирующие установки к тому времени, когда были разысканы картины, уже не работали.
Картины — а их в этой пещере было около семисот—были размещены довольно беспорядочно. Некоторые были обернуты пергаментной бумагой, некоторые упакованы в ящики, другие же были просто-напросто прислонены к стенам. Я прошел всю эту пещеру и впервые увидел многие из тех картин, которые теперь можно видеть в залах восстановленной Дрезденской галереи.
Тревожила явно ощущавшаяся в пещере сырость, тревожили грунтовые воды. Еще больше встревожился я, когда мне доложили, что наши саперы обнаружили в штольне мины. Эти мины были уже обезврежены, но, кроме них, могли ведь оказаться и другие. Я приказал немедленно произвести дополнительную проверку. ...Под их руководством (московских специалистов — ред.) все найденное было переправлено в одну из летних резиденций саксонских королей на окраине Дрездена. В этом огромном дворце специалисты расставляли и просушивали картины, делали все, что было необходимо для их спасения.
Через некоторое время было признано, что здесь, на месте, невозможно организовать до конца надежное и до конца правильное, с научной точки зрения, хранение этой огромной драгоценной коллекции, и она была отправлена в Москву специальным поездом под усиленной охраной и в сопровождении специалистов.
Но пока картины находились еще в летнем дрезденском дворце, я и Иван Ефимович Петров, кстати говоря, большой любитель и ценитель живописи, приходили смотреть картины. Может быть, именно после всего пережитого за четыре года войны я в эти дни, сразу после ее окончания, с каким-то особенным удовлетворением и радостью смотрел на эти, к счастью, сохранившиеся произведения искусства.
Журнал «Новый мир», 1965 год, № 7, стр. 126—127
* Л. Н. Рабинович в послевоенные годы стал писателем. Его литературный псевдоним — Л. Волынский (ред).
19


3. Разрушенный Дрезден
20


И. ПЕТРОВ Генерал армии
Благородный акт Советской Армии
Как была спасена
Дрезденская картинная галерея
Вчера в нашей печати было опубликовано решение Советского правительства о передаче Германской Демократической Республике находящихся в Советском Союзе картин Дрезденской картинной галереи. Около 750 выдающихся произведений живописи, многие из которых являются сокровищами общечеловеческой художественной культуры, были спасены советскими войсками в дни Великой Отечественной войны, во время боев на территории Германии.
Мне бы хотелось в связи с этим рассказать читателям «Правды» о том, как была спасена Дрезденская картинная галерея.
Весной 1945 года, когда совершенно очевидно было неизбежное поражение гитлеровской Германии, крупные соединения американской авиации подвергли жестокой бомбардировке Дрезден. Город не располагал крупным гарнизоном, в сложившейся к тому времени обстановке воздушный удар по нему ни в какой мере не вызывался необходимостью. Тем не менее американские бомбардировщики в ночных условиях в течение нескольких часов методически уничтожали беззащитный город.
В результате не оправданной военной необходимостью воздушной бомбардировки вся центральная часть города была разрушена. Погибло около 300000 мирного населения — стариков, женщин, детей. Разрушены были коммунальные сооружения, промышленные предприятия, электростанции, линии связи, мосты через Эльбу. Лучшие здания города, прекрасные памятники архитектуры — дворцы, театры, музеи превратились в развалины.
Жизнь в городе на длительное время была парализована. Без помощи извне население жестоко пострадавшего Дрездена не могло справиться с восстановительными работами. Широкую помощь ему оказали войска 1-го Украинского фронта.
По указанию командующего войсками фронта Маршала Советского Союза И. С. Конева населению была оказана в значительных размерах помощь продовольствием. Выделены были также инженерные войска для работ по восстановлению электростанций, связи, необходимых для обслуживания населения, предприятий.
В бессмысленно разрушенном городе легко могли быть утрачены и безнадежно испорчены ценнейшие памятники культуры... Поэтому особое внимание наших войск было уделено культурным учреждениям, и особенно пользующейся мировой известностью Дрезденской картинной галерее.
При обследовании выяснилось, что здание галереи разрушено и обгорело, а весь ее художественный фонд куда-то вывезен... Основная часть картин была скрыта и беспорядочно брошена в убежищах пещерного типа.
Невероятно сырой, удушливый воздух, сочившаяся по стенам вода — вот те условия, в которых оказались бесценные полотна Рафаэля, Тициана, Веласкеса, Рембрандта, Ван Дейка, Рубенса, Дюрера и другие драгоценные сокровища.
Но самым опасным было то, что и пещеры, и подступы к ним оказались заминированными и
могли быть взорваны в любое время. Советская Армия предупредила это замышлявшееся чудовищное преступление.
По указанию командующего войсками фронта места, где хранились художественные ценности, были разминированы, установлена надежная их охрана, приглашены из Москвы специалисты-искусствоведы.
Под руководством прибывших специалистов весь найденный в пещерах художественный фонд был перевезен в один из уцелевших в окрестностях Дрездена дворцов.
...Нельзя не отметить... исключительный интерес, проявленный к произведениям великих мастеров кисти со стороны солдат и офицеров, получивших разрешение осмотреть найденные сокровища.
...Перед знаменитой «Сикстинской мадонной» Рафаэля, перед полотнами Рембрандта и Рубенса, Тициана и Веронезе и другими шедеврами мирового искусства часами простаивали воины-зрители...
...И несмотря на то, что эти произведения создавались в далекую от нас эпоху Возрождения и последующие столетия, советский воин в картинах классической живописи понял самое главное и основное, что делает бессмертными эти творения человеческого гения.
В этом глубочайшем интересе с исключительной убедительностью сказалась высокая и подлинная культура, свойственная советским людям — творцам новой эпохи в истории человечества.
В тех условиях, какие имелись в то время в Дрездене, организовать правильное и надежное хранение собранных ценностей не представлялось возможным. С разрешения правительства спасенная коллекция картин была отправлена в Москву.
Так удалось предотвратить возможную утрату и сохранить величайшей ценности произведения искусства, собранные в течение двух столетий в Дрездене.
...В горячие, напряженные дни невиданных сражений воины Советской Армии с величайшим уважением относились к культурным ценностям каждой страны, в которой приходилось им осуществлять свою освободительную миссию. Они проявляли самую трогательную заботу об их сохранении, сберегали от разрушений театры и музеи, картинные галереи и прославленные памятники архитектуры. Таких примеров привести можно немало. В жестоких боях за Кенигсберг осталась в неприкос- новен-ности могила Канта, сохранился памятник Шиллеру. Сразу же после вступления в Вену наши воины разыскали могилы Бетховена и Штрауса, возложили на них венки.
В условиях жестоких боев, проходя по земле ряда стран Европы, воины Советской Армии неизменно выражали благородные чувства уважения национального культурного достояния, заботливо и бережно относились к памятникам культуры, которые есть у каждого народа.
«Правда», 1/IV—1955 г.
21


| Л. ВОЛЫНСКИЙ (РАБИНОВИЧ)/ Памятные дни
В 1945 году я находился в войсках 5-й гвардейской армии 1-го Украинского фронта, в составе 164-го ОАРБ* (командиром батальона был в то время капитан Перевозчиков).
Наш батальон вошел в Дрезден утром 8-го мая. Многие наши офицеры и солдаты знали о всемирном значении художественных собраний Дрездена. Меня же этот вопрос интересовал особенно — по своей «довоенной» профессии я был художником, и шедевры Дрезденской галереи были мне знакомы издавна. «Сикстинская мадонна» Рафаэля, картины Джорджоне, Боттичелли, Тициана, Рембрандта, Веласкеса, Риберы, Гольбейна, Дюрера — нельзя было не думать о них, приближаясь к Дрездену.
Разрушительная тактика англо-американской авиации с ее массированными налетами была к тому времени достаточно широко известна, и мы слышали, что Дрезден подвергся ожесточенной бомбардировке. Но то, что представилось нашим глазам, превосходило все предположения. Наибольшим разрушениям подвергся именно Альтштадт — старая часть города, район дворцов, церквей, старинных жилых домов, театров, музеев, архитектурных памятников.
Наш батальон расположился на территории дрезденской бойни, заняв уцелевшее здание гостиницы. Я попросил у комбата разрешение на поездку в район Цвингера. Разрешение было получено, и я выехал туда с двумя нашими бойцами — Захаровым и Кузнецовым.
Ориентируясь по карте, мы пробирались меж закопченных развалин, с трудом отыскивая дорогу. Подъехав к Цвингеру, мы увидели, что один из крупнейших музейных комплексов Европы разрушен варварской бомбежкой. Казалось, именно сюда были нацелены наиболее яростные бомбовые удары «летающих крепостей». Не могло быть и тени сомнения в том, что летчики отлично видели цель: Цвин- гер представлял собой очерченный замкнутый прямоугольник зданий с большим внутренним двором. Само его расположение, рядом с центральной площадью старого города и оперным театром, явилось ясным ориентиром.
Мы были ошеломлены. Через разрушенные ворота вошли на территорию Цвингера — огромный внутренний двор сплошь усыпан обгорелыми обломками камня, штукатурки, кусками разбитых бомбежкой скульптур. Шаг за шагом обошли развалины— ни следа картин, ни намека на их наличие. Среди обломков не видно было ни кусочка обгоревшей рамы, ни клочка холста,— словом, ничего, что свидетельствовало бы о гибели картин во время налета и пожаров.
Хотелось верить, что во время бомбежки картин в здании галереи уже не было. Эта мысль вскоре нашла свое подтверждение. Обходя территорию Цвингера, мы наткнулись на молодого человека в цивильной одежде, он сидел на груде битого щебня с этюдником.
Франц Здрая (так назвал себя этот человек) оказался бывшим студентом Дрезденской Академии художеств. В 1941 или 42-м году он был призван и отправлен на Восточный фронт, потерял ногу под Старой Руссой, вернулся в Дрезден инвалидом. Семья погибла от бомбы, он остался без крова и средств. Жил в полуразрушенном флигеле при Академии и писал этюды руин.
Франц Здрая рассказал нам ужасающие подробности бомбардировки, начавшейся в ночь с 13-го на 14-е февраля 1945 года. Я осторожно перевел разговор на картины Дрезденской галереи. «Картины?— хмуро усмехнулся наш собеседник. — Не знаю, не знаю... Кажется, их куда-то вывезли. Музей был давно закрыт...»
Нетрудно понять его недоумение и даже недоверие: разговор о картинах среди обгорелых безлюдных развалин мог действительно показаться странным. Но хотелось все же «разговорить» Франца Здраю — нам нужна была хоть какая-нибудь нить.
Я спросил у него, не знает ли он кого-либо из оставшихся в городе бывших сотрудников картинной галереи или Цвингера. Он ответил, что одни сотрудники Цвингера были эвакуированы, другие бежали от бомбежки. Подумав, он вспомнил, что видел несколько дней назад женщину — хранителя музея Альбертинум,— ему кажется, что она осталась на месте...
Я решил разыскать эту женщину.
Здание музея Альбертинум пострадало от бомбежки, но в некоторых комнатах можно было жить. В одной из этих комнат-кабинетов с выбитыми окнами ютилась доктор Рагна Энкинг, ученый хранитель Альбертинума1 **.
Мы снова столкнулись с напряженным, молчаливым недоверием. Да и можно ли было ждать иного в те дни от людей, отравленных, запуганных многолетней гитлеровской пропагандой? Приход Советской Армии рисовался им в виде жестокого, безжалостного возмездия. Военное поражение отождествлялось с гибелью нации. Начиная с апреля Геббельс истерически призывал к коллективному самоубийству. Погибая, гитлеровская свора тянула за собой всю страну с ее многовековыми культурными ценностями.
4. В Пильнице. Май 1945 г. Второй слева
Л. Волынский (Рабинович), первый справа Н. Пономарев
** Все примечания, обозначенные цифрами, см. в конце 1-го раздела.
* ОАРБ особый армейский рабочий батальон.
22


Я попытался, как мог, успокоить Рагну Эн- кинг. (Спустя много лет я прочел ее записи2, где она говорит о моих заверениях, что сокровища искусства останутся в Германии, что наша единственная цель — спасти их от гибели, обеспечить сохранность.)
Я настойчиво просил фрау Энкинг рассказать все, что ей известно о судьбе Дрезденской галереи. Рассказала она немногое. Рассказала, что картины вместе с другими музейными ценностями давно вывезены из Дрездена и захоронены в многочисленных тайниках по всей Саксонии.
Как выяснилось, этой сверхсекретной операцией руководил лично гаулейтер Мучман, одна из самых зловещих фигур гитлеровского окружения. Спустя некоторое время мы узнали также о директиве Геббельса, согласно которой все сокровища искусства, в случае реальной угрозы захвата советскими войсками, должны быть уничтожены.
Впоследствии приходилось не раз слышать недоуменные вопросы — с какой целью могла быть дана подобная директива, в чем ее смысл? «Если мы принуждены будем уйти,— писал Геббельс в одной из последних своих статей,— мы хлопнем дверью с таким треском, который потрясет человечество до конца его дней» *. Видимо, уничтожение культурных ценностей мирового значения должно было придать «хлопку» особую звучность.
Но для людей, искренне преданных искусству,— пусть даже запуганных, запутанных геббель- совской пропагандой,— такая перспектива была не слишком заманчива.
Невозможно забыть чувство, какое мы испытали, вскрыв замурованный вход в длинный туннель, прорытый в сторону Эльбы,— здесь в сырой тьме подземелья находились наиболее ценные скульптуры Альбертинума. Луч фонаря выхватывает из мрака запрокинутые головы, мраморные руки... «Еще один концлагерь»,— проговорил один из наших солдат.
И верно — это был один из последних концлагерей, куда пришло освобождение.
Но, кроме скульптур, было в туннеле и другое— шесть ящиков взрывчатки, снаряженных капсюлями-детонаторами. Видимо, лишь стремительное развитие событий помешало геббельсовской агентуре осуществить свой план.
Спустя десять лет, когда было обнародовано решение Советского правительства о возвращении ГДР картин Дрезденской галереи, в мюнхенской газете «Зюддейче Цайтунг» появилась статья, где история обнаружения Советской Армией сокровищ искусства названа «самым захватывающим детективом двадцатого века». В этой статье говорилось о шифрованной карте — секретном плане расположения тайников:
«...Управления музеев получили планы тайников, но они были фальшивы. Только лично Мучман и отдельные национал-социалистские крупные чиновники знали, где действительно находятся сокровища искусства»**.
Далее автор статьи писал, что план попал «в советские руки» вероятнее всего из письменного стола Мучмана.
Хоть и с некоторым опозданием, должен внести поправку: секретный план был найден именно в том замурованном туннеле, о котором я упоминал выше. Там в дальнем конце мы наткнулись на шкаф-секретер, в одном из ящиков которого и лежал сложенный вчетверо лист плотной желтоватой бумаги, покрытый условными значками, нанесенными зеленой и красной тушью. Значков было пятьдесят три — по количеству тайников, они раскинулись по обе стороны Эльбы.
Таков был «плацдарм», на котором нам теперь предстояло действовать—и действовать безотлагательно, не теряя ни часа3.
Как дорого было время, мы убедились вскоре, кружа вокруг пункта, обозначенного на карте загадочным знаком «Т». Это было в тридцати двух километрах юго-восточнее Дрездена, близ Гросс- Котта. Там была заброшенная каменоломня; в глубине старой выработки стоял узкоколейный товарный вагон. К одной из его стен был прислонен плоский некрашеный ящик размерами 3 на 4 метра. В другом углу тускло мерцало в сумраке золото лепных рам.
Мне уже приходилось рассказывать об этой незабываемой встрече с Рембрандтом, о его счастливой улыбке, просиявшей из тьмы. Кроме «Автопортрета с Саскией», в вагоне был еще один холст Рембрандта— «Похищение Ганимеда». За ним стояли «Возвращение Дианы с охоты» Рубенса, «Спящая Венера» Джорджоне, «Святая Инеса» Риберы, «Портрет дочери Тициана Лавинии» Тициана. В плоском ящике оказалась «Сикстинская мадонна» Рафаэля.
За вагоном в сыром сумраке штольни в деревянном сооружении лежали картины голландской школы из собраний Дрезденской галереи (около двухсот так называемых «малых голландцев»). Здесь мы обнаружили знаменитый «Дрезденский алтарь» Дюрера и «Еврейское кладбище» Рёйсдаля.
Не знаю, что сталось бы с этими сокровищами, не найди мы их вовремя. Когда подручные гаулейтера Мучмана захоронили их здесь, они поставили в штольне устройства для поддержания необходимого температурного режима. Но электростанция в Пирне, питающая эти устройства, была взорвана эсэсовцами, и картины на неопределенное время оказались в угрожающей сырости, в холоде подземелья. Одно это для них уже было равнозначно гибели.
В другом тайнике — в замке Веезенштейн — картины Веласкеса, Рембрандта, Вермеера Дельфт- ского, Мантеньи, Тинторетто и многих других великих мастеров погибали от сухости и жары на чердаках под раскаленной крышей. В этом замке, к слову, отсиживались гитлеровский директор Дрезденской галереи Герман Фосс*** и крупный чиновник министерства культуры и пропаганды Артур Грефе. Мне так и не удалось понять до конца, какова была их роль в разыгравшейся драме, едва не
* «Der Hans Loch. Auf erselung einzigar- tiger Kunst durch edle Freundestat.» Berlin. 1955. S. 8.
*** Впоследствии Г. Фосс перебрался в Западную Германию.
** «Suddeutsche Zeitung». № 77, 4 апреля 1955 г.
23


5. Карта, по которой велись поиски сокровищ Дрезденской галереи
А» ЪуьтЩ. LS
***** *04 /f4T t*f*~ £
3++*Лу*ф£чмтфА9 ГО** * ' */>*
*9 **j4*S*f /
tytfj*#'*** *fyf*
¥*чшб' f #**/>* t~nm+v jb#/A ^ 0Ф*т 4* *ч*4 *&***
***, 'У>* £*^ШЧЛ К cm*t***4m Ajf
%ЙР4«
Мърл1ф/«« у
*v\A


приведшей к гибели картин галереи. Во всяком случае, с той минуты, как мы появились в Веезен- штейн-е, ни Фосс, ни Грефе уже не могли покинуть замок и как-либо повлиять на ход событий. Теперь судьба картин была в наших руках.
Профессор Герман Фосс, почетный доктор нескольких университетов, играл роль жреца искусств, далекого от политики. Тщательно одетый, холодный, надменно вежливый, он предпочитал молчать. Артур Грефе был подчеркнуто любезен. Как оказалось, он вел подробные записи,— видимо, заботился о своем алиби перед судом истории4.
Но суд истории — нелицеприятный суд. В то самое время, когда Грефе невозмутимо отстукивал на машинке свои, полные недомолвок, отчеты перед будущим, сотням картин в заброшенной известняковой шахте Покау-Ленгефельд близ чешской границы угрожало затопление (поскольку в известняковых шахтах быстро накапливается вода и требуется постоянная откачка, а электростанция в этом районе тоже была взорвана гитлеровцами). Мало того, в этой шахте в шпурах были заложены патроны с желеобразной взрывчаткой («дон- нерит-желатин»), из чего ясно, какая судьба готовилась и картинам, и находившимся в шахте ящикам с музейным фарфором*.
В такой обстановке имели значение не только дни, но и часы.
В середине мая я получил возможность передать через генерал-лейтенанта Фомченко подробный рапорт на имя маршала И. С. Конева. На следующий день командующий фронтом посетил обнаруженные тайники, а затем я был вызван в штаб фронта и получил право ежедневного личного доклада маршалу Коневу о ходе поисков.
К этому времени большая часть солдат нашего батальона уже несла караульную службу в многочисленных пунктах обнаружения. Своих сил не хватало, требовалась помощь. По приказанию маршала Конева к нам было прикомандировано подразделение под командованием капитана Сараева, выделены автомашины для перевозок. Начался заключительный этап. В этой важной работе приняла участие, кфоме Н. Соколовой, прибывшей из Москвы по специальному заданию Комитета по делам искусств, группа московских специалистов (А. Рототаев, С. Григоров, С. Чураков, М. Володин, Н. Пономарев). Впоследствии из Ленинграда прилетел профессор М. Доброклонский. Постоянную помощь им оказывал майор Д. Котельников.
Навсегда останется в памяти день, когда из шахты Покау-Ленгефельд стали поднимать картины. Многие из них были настолько повреждены, что о дальнейшей транспортировке не могло быть и речи. Прибывшие из Москвы реставраторы тут же накладывали предохранительные наклейки на поврежденные места, и все это очень напоминало полевой госпиталь.
Людям, которым посчастливилось видеть на выставке в Москве или позднее в Дрездене «Вир-
савию» Рубенса, «Динарий кесаря» Тициана или картины Корреджо, трудно представить, в каком тяжелом, опасном состоянии были найдены эти и многие другие картины. На «Вирсавии» красочный слой вздулся пузырями; «Динарий» был весь покрыт глубокими продольными трещинами...
Большинство произведений живописи требовало серьезного и долгого лечения. Но тут уже слово было за учеными, за реставраторами — за будущим. А пока картины бережно перевозились в Пиль- ниц, в помещение загородного дворца саксонских королей, где им оказывалась «первая помощь» и где их готовили для отправки на длительное лечение в Москву. Туда же перевезли и «Сикстинскую мадонну», «прожившую» некоторое время у нас в батальоне.
Время стушевывает подробности. Оглядываясь сквозь прошедшие десятилетия на те яркие майские дни, уже не видишь ничего второстепенного. «Мелочи жизни» исчезают, остается главное — радость соприкосновения с чем-то великим, вечным, счастье победы. Победы в самом чистом, самом высоком смысле этого слова. Победы добра над злом, света над тьмой.
В истории спасения сокровищ Дрезденской галереи с особенной ясностью выразился конечный смысл войны, великой войны, где речь шла не только о защите Отечества, но и об освобождении всех людей от черной чумы фашизма.
* Подробнее об этом см. в книге Р. и М. Зейдевитц «Дрезденская галерея». М., «Искусство», 1965.
25


В. П. ПЕРЕВОЗЧИКОВ Особое задание
На уроках истории я часто рассказываю учащимся о гуманности и человеколюбии, о героизме и стойкости советских воинов, не знавших страха в борьбе с жестоким и коварным врагом.
Иногда я демонстрирую репродукции с произведений живописи из Дрезденской галереи — ведь эти шедевры мирового искусства были найдены и спасены в конце войны батальоном, которым мне довелось командовать. К таким урокам учащиеся всегда проявляют исключительный интерес.
О спасении Дрезденской галереи и других сокровищ Цвингера мне приходилось рассказывать десятки раз в школах, учреждениях и предприятиях городов Харькова, Барвенкова, Изюма...
...Май 1945 г. Мы подходили к Дрездену. Солдаты и офицеры батальона прекрасно знали о мировой славе памятников искусства этого города.
8 мая 1945 года батальон вместе с передовыми частями 5-й гвардейской армии вошел в Дрезден, но вместо красавца города с его архитектурными памятниками мы увидели груды развалин (хотя нашей армией по Дрездену не было выпущено ни единого снаряда).
По прибытии в Дрезден батальон приступил к розыску сокровищ картинной галереи. В этом большую инициативу проявил офицер штаба батальона Л. Н. Рабинович, по профессии художник, хорошо владевший немецким языком. Он возглавил группу солдат, которая была направлена в район Цвингера.
В донесении, которое было получено вскоре через шофера Захарова, содержалась просьба младшего лейтенанта Рабиновича о срочной высылке саперов, так как в обгоревшем подвале Альбер- тинума, по его мнению, что-то должно быть, ибо дверь в поперечной стене подвала замурована.
Я выехал туда, взяв с собой отделение саперов во главе с сержантом Бурцевым. Саперы, обследовав стену подвала, сначала ничего не нашли, но когда начали ее долбить, среди кирпичей обнаружили два конца проводов на расстоянии 5—6 см друг от друга, которые уходили в подвал.
В подвале мы увидели десятки скульптур, брошенных в беспорядке. Что же касается проводов— то оказалось, что они проведены к 6 ящикам
с толом, и достаточно их замкнуть, чтобы произошел взрыв огромнейшей силы. Здесь же мы нашли несколько шкафов с картотекой галереи. Сама по себе картотека, конечно, не могла нам раскрыть тайну местонахождения галереи. Однако осмотр ящиков с картотекой не прошел даром: в одном из них оказался порванный лист бумаги с непонятными значками, на котором по-немецки было написано «секретно». Неужели это зашифрованная карта немецких тайников?
К вечеру, оставив в подвале охрану, мы возвратились в штаб батальона. О результатах поисков я доложил в штаб 5-й гвардейской армии генерал-майору Сухареву, члену Военного Совета. Батальону было приказано оставаться в Дрездене и принять все меры к поиску сокровищ Цвингера.
В тот же вечер в штабе батальона собрались офицеры для расшифровки листа со значками. Расстилаем на столе карту Германии. На ней отчетливо видны изгибы Эльбы в районе Дрездена и Пирны, такие же изгибы сделаны и на листе, только черной тушью. Устанавливаем соотношение масштабов нашей карты и листа, затем переносим на свою карту значки с листа, большинство из них совпадают с какими-либо населенными пунктами. И только два знака не совпадают с населенными пунктами нашей карты: «Т», недалеко от Пирны, вблизи села Гросс-Котта, и «РЬ», у границы Чехословакии, в районе поселка Покау- Ленгефельд.
Для поисков Дрезденской галереи выделили несколько групп, в том числе 2-ю роту лейтенанта Ф. В. Горбика, которой было приказано перебазироваться в городскую ратушу Дрездена. Теперь главной задачей у нас стала проверка «немой карты» со значками. Решили начать с точки «Т». В этот район отправили большую группу солдат во главе с Рабиновичем.
Опрос населения села Гросс-Котта ничего не дал. Час спустя увидели со стороны Эльбы отвесную скалу, из которой выходила узкоколейка в сторону реки. Вход в этот туннель был закрыт дверью. Здесь оказался старик немец, который заявил, что охраняет вход в туннель, а что находится в туннеле — не знает. Его попросили открыть замок на двери, но, увидев его нерешительность, спросили, в чем дело? Немец сказал, что двери могут быть заминированы. Его предостережение оправдалось: обследовав двери, обнаружили, что к ним прикреплена мина натяжного действия. Пришлось ее ликвидировать.
Спотыкаясь в темноте о шпалы, задыхаясь от сырого, затхлого воздуха, группа продвигалась в глубь штольни. Вдруг на ржавых рельсах узкоколейки увидели товарный вагон, а внутри него плоский некрашеный ящик... Справа у стены тускло блеснуло золото массивной рамы. Все возбуждены. Младший лейтенант Рабинович подносит поближе фонарь — ничего не видно: на холсте лежит слой серой пыли. Присев на корточки, он наугад в первом попавшемся месте осторожно протирает поверхность холста.
* Бывший командир 164 отдельного армейского батальона 5-й гвардейской армии, ныне подполковник запаса. В настоящее время В. П. Перевозчиков — директор средней школы рабочей молодежи в г. Изюме.
26


— Рембрандт! — кричит он что есть силы...
Да, первой нашли одну из выдающихся картин Рембрандта — знаменитый «Автопортрет с Саскией».
В приподнятом настроении мы с Рабиновичем поехали в штаб армии к генералу Сухареву. Выслушав доклад, генерал сказал нам: «Вы совершили великий подвиг». Доложили командующему армией генерал-лейтенанту Жадову и в штаб 1-го Украинского фронта. Позже было доложено командующему фронтом маршалу И. С. Коневу.
«Помните, вы несете ответственность за честь Советской Армии перед историей, перед человечеством»,— таковы были напутственные слова генерала.
В поисковые группы включили лучших офицеров и солдат, знающих немецкий язык. День 10 мая 1945 г. оказался для нас весьма удачным. Солдаты из 2-й роты лейтенанта Ф. В. Горбика в одном из подвалов разрушенного здания в центре Дрездена, недалеко от городской ратуши, обнаружили часть нумизматической коллекции Цвин- гера. Когда я прибыл туда, мне стало ясно, что коллекция кем-то разграблена: двери в подвал взломаны, в подвале царил невообразимый хаос. Большинство ящиков оказались разбитыми. Я немедленно приказал двери подвала забить, опечатать и выставить охрану. Об этой находке было доложено в штаб армии.
Вскоре из Москвы прибыли специалисты: художники, реставраторы, искусствоведы. С их прибытием дело пошло веселее.
После того как основные тайники удалось обнаружить, начался второй этап борьбы — за спасение художественных ценностей. Из шахт, туннелей, подвалов и с чердаков картины нужно было немедленно вывезти, так как под воздействием сырости и грязи на полотнах появились трещины и вздутия.
Для вывоза картин под руководством специалистов были оборудованы автомашины, из состава батальона выделены рота под командованием лейтенанта Ф. В. Горбика и специальная авторота капитана Ф. Швидченко.
Командование 5-й гвардейской армии и командующий 1-м Украинским фронтом маршал И. С. Конев проявляли повседневный интерес к спасению сокровищ Дрезденской галереи. Достаточно сказать, что маршал Конев побывал во всех крупных тайниках, а в крепость Кенигштейн приезжал дважды.
В декабре 1955 г. мне посчастливилось в составе советской делегации присутствовать на торжествах по поводу открытия в столице ГДР выставки возвращенных Советским Союзом художественных ценностей.
Нашу делегацию горячо приветствовали президент ГДР Вильгельм Пик, Первый секретарь ЦК СЕПГ Вальтер Ульбрихт, председатель Совета Министров ГДР Отто Гротеволь.
Наша делегация, состоявшая в основном из участников эпопеи по спасению Дрезденской галереи, побывала во многих городах ГДР, знакомясь с историческими памятниками прошлого и культурными достижениями новой демократической Гер¬
мании. Мы посетили, помимо Берлина, Потсдам, Фрейберг, Лейпциг, Веймар, Айзенах и другие города. Всюду нас встречали с исключительным гостеприимством. С особой теплотой мы были встречены в Дрездене.
На одном из приемов мне довелось беседовать с одним немецким военнослужащим, побывавшим в плену под Сталинградом, запомнились его слова: «Теперь я по-настоящему понял, кому должна служить армия. Война в России, встреча с советскими людьми, работа в Германской Демократической Республике убедили меня, что служить нужно верой и правдой трудовому народу, как самоотверженно служит своему народу Советская Армия — самая гуманная армия в мире, подлинная защитница культуры и прогресса».
За спасение Дрезденской галереи правительство ГДР наградило меня, как и некоторых других участников спасения художественных ценностей, серебряным орденом «За заслуги перед Отечеством». Я расцениваю это как награду всему составу батальона, которым я командовал, как признание заслуг всей Советской Армии, представителем которой я являлся.
27


7. Гросс-Котта 8. Вход в туннель 9. Туннель
28


10. Покау-Ленгефельд 11. Шахта
12. Шурфы, где была заложена взрывчатка
29


13. Кенигштейн. Город и крепость
14. Крепость Кенигштейн. Казематы, где хранились сокровища Дрезденских музеев
30


15. Замок Веезенштейн 16. Пильниц. Дворец Вассерпале
31


Н. СОКОЛОВА* Посвящается Маршалу
Гуманизм Советской Армии Советского Союза
И. С. Коневу
В Дрездене
...Когда я прибыла в Дрезден, на окраинах стлался дым. На стенах еще висели гитлеровские газетки от 5 мая, призывавшие население убивать русских, не пускать в город. Торчали уродливые обломки мостов через Эльбу. Они взорваны немецкой армией. Стратегически это было уже бессмысленно: «унзинниг» — как сказал мне по этому поводу немец,— русские войска уже входили в город.
Англо-американская авиация разрушила Дрезден в одну ночь, в два налета. Сначала были сброшены зажигательные бомбы. Это была лавина огня. Люди бежали с мокрыми повязками на лицах. После огненного предупреждения на город обрушились фугаски, и целые кварталы стали грудами камней. Больше всего англо-американская авиация разрушила культурный центр города — Альтштадт. Те, кто были в бомбоубежищах, оказались похоронены заживо. Когда я шагала среди развалин, меня преследовал сладкий, тошнотворный трупный запах. Как оазис в этом царстве руин—новый город—Нейштадт, мало пострадавший, и совсем благополучный — Вейсер Хирш. Квартира, где нас поселили, стала местом встреч русских и немецких инженеров. Мне приходилось исполнять обязанности хозяйки и переводчика.
В первый же день нашего приезда ко мне явился какой-то немец из соседней квартиры и рапортовал: он и другие жильцы этого дома чрезвычайно польщены, что с ними поселились представители русской интеллигенции, при этом он преподнес мне подробный план Дрездена и окрестностей. План этот мне очень пригодился.
Как и когда был освобожден Дрезден — описано в интереснейших воспоминаниях маршала И. С. Конева. Многие, может быть, уже запамятовали, что это важное событие произошло буквально накануне капитуляции гитлеровской Германии.
По распоряжению маршала Конева немедленно по освобождении города начались розыски «рассредоточенных» по разным местам художественных сокровищ.
В составе 164-го отдельного рабочего батальона 5-й гвардейской армии (командир батальона капитан Перевозчиков) находился младший лейтенант Леонид Наумович Рабинович (литературный псевдоним Леонид Волынский), ведавший в батальоне финансовой частью. В довоенное время киевский художник, он проявил много усердия и инициативы в работах, связанных с поисками сокровищ галереи.
С ним меня познакомили офицеры Трофейного управления штаба фронта. Я записала его рассказ: «Когда 9 мая я приехал в Цвингер, я встретил там хромого студента Академии художеств, с которым мы направились в Альбертинум — музей скульптуры. Я поставил там часовых. Вскоре в Цвингере появилась седая женщина, доктор искусств, ученый хранитель Альбертинума. Когда я нашел зашифрованный план размещения тайников по всей Саксонии, она сказала, что расшифровать этот план могут чиновники и один из них находится в замке Веезенштейн близ Дрездена. Пользуясь планом, я выехал в туннель близ местечка Гросс-Котта. В туннеле я обнаружил вагон и в нем огромный деревянный ящик. На ящике висела этикетка и термометр. Я понял: в моих руках оказалось сокровище. В тот же день я перевез этот ящик на Дрезденскую бойню, где стоял наш батальон. Я рад, что теперь мы будем вместе продолжать поиски».
Этот разговор состоялся в присутствии майора Артамонова в маленькой комнатке, где размещались офицеры батальона. Мы тут же выехали в Трофейное управление, нас принял подполковник Каплан, затем начальник Трофейного управления 1-го Украинского фронта полковник Курганов. Затем мы срочно выехали на бойню.
Представьте себе старинный красно-черный ансамбль, в центре которого находится черная статуя быка — символ бойни. В левом крыле — жилой корпус, что-то вроде гостиницы. Я взбежала на несколько ступенек и увидела часового. Это был караул, поставленный накануне Рабиновичем. Мы вызвали разводящего и предъявили документы. Часовой опустил винтовку, и я приблизилась к таинственному ящику с двумя замками. Комната, где он помещался, была мрачная, полутемная...
Для найденных ценностей нужно было найти подходящее помещение. Это и была моя главная задача. В самом Дрездене не удалось найти ни одного сколько-нибудь подходящего музейного здания. Мне посоветовали искать вне города. В результате многочисленных поисков я попала в Пиль- ниц — летнюю резиденцию саксонских королей, которая совсем не пострадала от бомбежек. Это было то, о чем я мечтала.
Пильниц никем не охранялся. Во дворце находились картины — ремесленные портреты разных курфюрстов, неважные копии итальянских мастеров... Меня чрезвычайно обрадовало само здание дворца, расположенного вдали от города в тенистом парке на берегу Эльбы. В тех условиях все было важным, начиная от полной сохранности
• H. И. Соколова в те годы была экспертом Комитета по делам искусств при CHK СССР. В настоящее время она член-корреспондент Академии художеств
СССР.
32


дворца и близости воды на случай возможных ди- осторожно передвигает картину вправо. «Вы ви-
версий, поджогов. С помощью сургуча и веревки * в смысле чудесно, удивительно! дите, видите?» — бормочет он. «Вундербар»*,— го-
я запечатала входы. В тот же день я подала рапорт с просьбой закрепить для хранения ценностей замок Пильниц.
На следующий день Л. Н. Рабинович с группой бойцов перевез деревянный ящик в Пильниц, поставил около дверей охрану из состава 164-го батальона, и мы каждый день приезжали проверять караул.
Вечером в Вейсер Хирше в Парк-Отеле состоялось совещание. Председательствовал генерал-майор Барыков, инженер по специальности. Я попросила слово как представитель Комитета по делам искусств и сообщила о том, что найдены величайшие ценности Дрезденской галереи. Генерал подписал шифровку, которую я послала Председателю Комитета по делам искусств: «Ценности Дрезденской галереи сохранены. Высылайте бригаду с реставратором». Мы с генералом даже шутя поспорили, что ценнее — «моя» Мадонна или «его» заводы!
С исключительным вниманием относились к нашей миссии в Трофейном управлении 5-й гвардейской армии. Когда я прибыла к начальнику Трофейного управления полковнику Курганову, он внимательно меня выслушал и сказал: «Хорошо, товарищ майор, я подпишу ваши бумаги, но давайте поговорим о Мадонне».
Мы говорили о Рафаэле и о некоторых других великих мастерах, в том числе о Рембрандте. Полковник пожал мне руку и сказал: «Ну дай бог, дай бог». Ко мне подошел офицер. «Товарищ майор,— сказал он,— наши офицеры тоже желают послушать о картинах, пожалуйте к нам». В небольшой комнате собралось несколько офицеров. Когда я прощалась, ко мне подошел сержант и сказал: «Товарищ майор, бойцам желательно послушать о картинах». Во дворе собрались солдаты; они также хотели знать, в чем же очарование таинственных картин, слава о которых опережала события.
В старой каменоломне
С Л. Н. Рабиновичем мы поехали к Пирне. В 7—8 километрах от Пирны у селения Гросс- Котта мы свернули на проселочную дорогу и вскоре спустились в глубокий карьер. Из маленького домика нам навстречу вышел человек. Он оказался главным реставратором Дрезденской картинной галереи Альфредом Унгером. Мы подошли к деревянным воротам, которые вели в туннель. В туннеле стоял обыкновенный товарный вагон. Мы вошли в него, едва различая друг друга во мраке. Унгер вручил мне свечу. Рабинович достал электрический фонарик. В тусклом освещении блеснули золотые рамы. Прямо перед собой я различила распростертые крылья орла и озаренного золотым лучом «Ганимеда» Рембрандта. Леонид Наумович
ворит немец. Передо мной в сиянии нежной красоты лежит прелестная «Спящая Венера» Джорджоне. А дальше мы увидели «Автопортрет с Саскией» Рембрандта, маленький серебристый «Праздник» Ватто, дрезденский пейзаж Каналетто....
Зубы стучат от холода, от волнения, от этого страшного, по существу, зрелища. Нужно было потерять голову, чтобы такое богатство человеческого гения забросить в мрачный туннель. Картины стоят штабелями, в золотых резных рамах, и лишь на некоторых прикреплены жгуты, чтобы они не обивались друг об друга.
В этом же вагоне ранее стоял и тот деревянный ящик с этикеткой и термометром, который находился теперь под нашей охраной в бывшей резиденции саксонских королей. Гитлеровцы, по- видимому, рассчитывали на долгое пребывание здесь картин: в туннель было проведено электричество, устроены отопление и вентиляция. Но ни отопление, ни свет, ни вентиляция уже давно не работали. В туннеле было мрачно и сыро, на градуснике 8 градусов, а тут стояли произведения, которые веками хранились в музейных условиях, при определенной температуре.
Нужен был транспорт для перевозки найденных драгоценностей в Пильниц, нужны были люди...
«Богиня»
В 12 часов 30 минут 27 мая мы собрались в главном зале Пильница. К этому времени уже прибыла бригада Комитета по делам искусств при СНК СССР в составе: полковника А. С. Рото- таева (руководителя бригады), С. П. Григорова (сотрудника Комиссии по охране памятников старины), С. С. Чуракова (реставратора) и двух молодых художников, тогда еще студентов— М. Ф. Володина и Н. А. Пономарева. Началась вторая стадия нашей работы — перевозка в Пильниц картин из разных тайников и подготовка их к эвакуации в Москву. Я взяла тетрадь и переписала всех присутствующих. Помимо нашей бригады я записала 10 бойцов охраны. Начальник караула— Черныш Конон Захарович и бойцы 164-го батальона: Бегун Иван Васильевич, Шифцов Николай Никифорович, Пашко Никита Максимович, Остаф- чук Иван Васильевич, Семенов Федор Тихонович, Синепос Иван Мефодиевич, Мудрейко Порфирий Яковлевич. На посту у входа — Ливанов Василий Дмитриевич и Морозов Даниил Иванович.
Ящик стоял прислоненным к стене. Бойцы и художники по команде медленно опустили его. Леонид Наумович вынул ключ. «Шапки долой»,— скомандовал кто-то, и все сняли пилотки. Черныш принес отвертку, открутил винты. Крышка ящика оказалась раздвижной. Внутри в простой раме прорезаны 2 отверстия. В них вложили находившиеся внутри ящика колышки и легко вынули картину. Мы замерли. Сердце колотилось. Кто-то восклик-
33


нул: «Она!». Все мы молчали, не находя слов. Один из бойцов промолвил восхищенно: «Богиня!».
Ящик был сделан аккуратно из тонких, но прочных, хорошо обработанных планок. Внутри ящика — рамка, обитая войлоком. На ней-то и покоилась картина. На дне ящика укреплен толстый картон. Под верхними планками — амортизаторы— 4 планочки, обитые войлоком.
Мы смотрели на картину долго и жадно. К Чернышу подошел боец и попросил: «Разрешите подменить часовых». Часовым тоже хотелось взглянуть на «богиню». С. П. Григоров рассказал о времени создания Мадонны, о Рафаэле.
«Сикстинская мадонна», ослепив нас на миг, опять погрузилась в ящик.
Встреча с маршалом Коневым
По распоряжению командования в каменоломню послали усиленную охрану с пулеметом. Мы выехали туда, чтобы срочно начать эвакуацию картин. Накрапывал дождь. Около каменоломни увидели несколько легковых машин. Маршал И. С. Конев прибыл в туннель.
Еще когда я по приезде представлялась маршалу, он мне сказал: «Не лазайте в трущобы и подвалы, не узнавши предварительно обстановки, берегите также солдат. Могут быть всякие неожиданности». Обстановка первых дней после капитуляции Германии была тревожной.
Теперь мне опять выпала честь встретиться с маршалом. Он меня узнал. Я доложила, что из Москвы прибыла бригада.
В 8 часов вечера маршал уезжает. Мы приступаем к работе. Каждый из нас занимает свой пост. Я с группой бойцов отправляюсь в туннель. Моя задача регистрировать картины и показать бойцам, как бережно надо их брать и переносить. Григоров, Володин, Пономарев и прежде всего реставратор Чураков укладывают картины в грузовики. Первая машина № У-6-28-84 (водитель Хмыров) вместила 51 картину. Груз покрывался брезентом, затем перевязывался веревками.
Предварительно Чураков укрепил на грузовиках деревянные стойки. Когда все было упаковано, майор Гулякин (представитель Трофейного отдела 5-й армии) собрал шоферов и напутствовал их речью. Она прозвучала удивительно хорошо. И слова он нашел сурово-торжественные. Он просил их ехать осторожно, с полной ответственностью: «Если что, Родина, человечество не простят!».
Несколько вооруженных бойцов и работников нашей бригады садятся на машину и едут в Пиль- ниц. Таким же путем оправляется вторая машина, увозя: «Святую Инесу»* Риберы, «Спящую Венеру» Джорджоне, «Похищение Ганимеда» и «Автопортрет с Саскией» Рембрандта, «Возвращение Дианы с охоты» Рубенса, два пейзажа Ватто, два портрета
Ван Дейка, работы Тинторетто, Карраччи, Пальма Веккио — всего 45 произведений.
Машины уезжают, а мы — реставратор Чураков, художник Володин, капитан из Трофейного управления и я — остаемся на ночлег. Мы идем в избушку при каменоломне. Ужинаем консервами и мгновенно засыпаем. Ночью, как старшая в чине, я вставала и ходила к туннелю. Часовые на посту. Все в порядке. В половине шестого, как было условлено, я разбудила наших товарищей.
28 мая погода стояла теплая, ясная, в туннеле же было так холодно, что приходилось выбегать, чтобы погреться. Когда были пущены в ход вентилятор и отопление, температура в вагоне поднялась. В этот день было + 11°, прибор для измерения влажности показывал 80.
В замке Веезенштейн
В замке Веезенштейн нас встретил профессор Фосс. Он показал нам замок. Здесь хранилось знаменитое собрание гравюр и рисунков с подлинными произведениями Рембрандта, великих итальянских мастеров Возрождения и множеством других. На деревянных нарах лежали картины Дрезденской галереи. Профессор держался внешне спокойно и подчеркивал, что не уважал Гитлера как человека дурного вкуса.
В один из наших приездов в Веезенштейн я регистрировала серию больших пастелей и картин, сложенных под самым потолком на нарах. Молодой боец-казах снимал картины, другой, постарше, украинец, подавал мне, а я и регистрировала и сортировала. Среди этих произведений оказались «Две танцовщицы» Дега, портреты работы Ро- зальбы Каррьера и Рафаэля Менгса. Боец-украинец особенно залюбовался элегантным женским портретом Розальбы. «Дозвольте спросить, товарищ майор,— обратился он ко мне,— а давно ли родилась такая красота?».
Профессор Фосс сообщил мне, что он ученик известного искусствоведа Боде. И весьма удивился, когда я ему рассказала, что в Московском университете в семинаре Б. Р. Виппера мы штудировали увесистый труд Боде о Рембрандте. Немцы вообще удивлялись, когда я им говорила, что в советских школах изучают немецкую литературу, что интеллигенция читает немецких писателей в оригинале.
В свое время Фосс бывал в Петербурге и его окрестностях. Я посоветовала ему взглянуть на Царское Село и Петергоф сейчас, после того, как там «похозяйничали» гитлеровцы. Чтобы перевести разговор на другую тему, Фосс сказал: «Мы с вами, фрау майор, люди искусства, мы выше политики». «Должна Вас разочаровать,— ответила я. — Мы, советские люди, так тяжело пострадали от гитлеровских варваров, что не можем быть вне политики».
34


Второе рождение Сандро Боттичелли
Мы держали курс на Фрейберг, чтобы оттуда проехать в тайник на границе с Чехословакией. Это был самый интересный и самый трудный из наших рейсов. Там еще никто из нас не был, и мы не знали обстановки.
В 164-й батальон, откуда мы выезжали, пришли группы немцев, чтобы помочь подготовить машины, сделать деревянные стойки и натаскать стружки для упаковки картин. В руках они держали миски: за работу они получали хороший солдатский обед.
Капитан Чураков расцветал на работе. Художник-реставратор, живописец, резчик по.дереву, сын потомственных народных мастеров пилил, строгал споро, как бы шутя. Под его руководством немцы сколачивали стойки. Чураков показывал, что и как надо делать.
...Наконец, мы выезжаем. Впереди на легковой машине Чураков, Рабинович, я. Сзади 5 огромных дизелей, один из них с прицепом. На грузовиках деревянные стойки. Машины тяжелые и громоздкие, путь же через дрезденские руины труден. Целые кварталы лежат в развалинах. Мы то и дело теряем из виду последний грузовик и дожидаемся его. Время от времени мы останавливаемся и сверяемся с картой.
Миновали Фрейберг, селение Волькенштейн. Впереди в торжественной тишине стоят высокие, пышные ели. Мы остановились в шахтерском поселке Покау-Ленгефельд.
Начальник шахты и два шахтера принесли с собой шахтерские фонари, и мы стали спускаться в карьер. В скале известняка выдолблены глубокие пещеры. Во время налетов англо-американской авиации жители использовали эти пещеры как надежное бомбоубежище. Мы лезем через груды известняка, углубляемся в пещеру и видим штабеля золотых рам. Картин здесь не менее сотни, среди них и знаменитый автопортрет Рембрандта — трагический финал его жизни. Наверху, на территории шахты, в простом деревянном бараке мы обнаруживаем Рубенса, Сандро Боттичелли...
Мы немедленно приступаем к работе: путь картин наверх сложен и труден. Я устанавливаю три фонаря по пути следования бойцов с картинами; понемногу привыкаю к тусклому свету. Ощупываю картины и чувствую, что они отсырели; сортирую картины по размерам и художественному значению. Бойцам предстоит пронести их на руках по каменистому, неровному руслу пещеры, затем по каменистой тропе до лебедки, которая на тросах поднимает наш драгоценный груз. Наверху — второй пост. Л. Н. Рабинович вместе с бойцами перекладывает картины на вагонетку, затем их везут еще метров 30 до грузовиков. Грузовиками ведал С. С. Чураков. Он бережно принимал картины и укреплял их на стойках.
Необычность обстановки, волнующее чувство ответственности и счастье общения с чудом искус¬
ства подгоняли нас. Работали мы без устали, и я любовалась нашими бойцами, их усердием, их сметливостью. Бойцы осторожно поднимали тяжелые рамы. Многие картины были на досках, я с трудом передвигала их, чтобы записать. Я приготовила первую, так сказать, «опытную» партию картин. Бойцы дотащили их до лебедки, аккуратно положили 10 штук и укрепили веревками. «Глюк ауф!» — кричит сверху Рабинович. «Хорош!» — отвечают бойцы, и мы с замиранием сердца следим, как поднимаются — Лука Кранах, Гверчино, Рафаэль Менгс, малые голландцы...
Мы вновь и вновь возвращаемся в шахту, вновь и вновь скрипят тросы.
В бараке мы обнаружили рубенсовскую «Вир- савию». А когда бойцы вынесли из барака «Мучения св. Зиновия» и «Мадонну с младенцем», Л. Рабинович воскликнул: «Ведь это второе рождение Сандро Боттичелли!». В бараке стояли две пустые рамы. Судя по этикеткам — от портретов Ван Дейка. Я вызвала начальника шахты. Он сообщил, что сюда приезжали какие-то люди, возможно, они и увезли полотна.
К наступлению темноты все картины из пещеры погрузили на грузовик и укрыли брезентом. Ехать в темноте было немыслимо. Остались ночевать. В гостинице фрау Марта Барт приготовила из наших продуктов ужин (а нас было более 20 человек). Затем все улеглись, измученные треволнениями дня. Ночь была ясная.
Утром, догрузив дизели картинами из барака, мы взяли курс на Дрезден. Огромные дизели походили на танки. Мы измучились, патрулируя на своей легковой машине: то дизель отставал, то другой вырывался вперед, то нам казалось, что стойки накреняются. Мы вернулись домой, как бойцы после трудной операции, худые, черные, измученные...
В поместье Барнитц
Как-то, проходя по залам Альбертинума, я встретила Альфреда Унгера. «Недалеко от Дрездена,— сообщил он,— в поместье Барнитц сложена часть картин Дрезденской галереи». Он вызвался проводить меня туда, тем более, что там же спрятаны и его личные вещи — «приват». Унгер просил, чтобы я помогла выручить его «приват».
Я написала ему пропуск в Пильниц, и на следующий день он пришел и преподнес мне букет роскошных роз.
Мы (С. ГГ Григоров, М. Ф. Володин и я) вместе с А. Унгером выехали в Барнитц.
Поместье оказалось совершенно неприспособленным для хранения картин. Прямо перед домом — скотный двор и другие хозяйственные постройки.
В доме—мерзость запустения. Полы усеяны разбитым фарфором. Картины стоят тесно, поставленные впопыхах. Рамы наезжают друг на друга, некоторые полотна прорваны. И это одно из
35


«хранилищ» Дрезденской галереи! Отсюда мы вывезли наряду с картинами старых мастеров чудесного Гогена, Менье и других.
Встречи
Вернувшись после осмотра Альбертинума, я застала в Пильнице маршала Конева с его штабом. Маршал сидел перед «Мадонной», любуясь ею. Он задавал вопросы, интересовался всеми деталями работы. Меня восхищал такой глубокий интерес к искусству. Трогало такое пристальное внимание к живописи людей, по горло занятых сложнейшими вопросами.
И впоследствии мы непрестанно чувствовали заботу маршала о галерее. В распоряжение бригады бесперебойно поступали машины, ящики, а затем и различные упаковочные материалы.
Большую помощь оказывал нам майор Д. Котельников — большой любитель и знаток изобразительного искусства.
В Пильниц почти ежедневно стали приезжать генералы и офицеры 1-го Украинского фронта. Летняя резиденция саксонских королей преобразилась!
20 июня я показывала галерею Начальнику штаба фронта генералу армии И. Е. Петрову. Он приехал с группой генералов.
Показывая картины, я иногда сбивалась на «популярный тон». Генерал Петров прервал меня: «Майор, покажите нам, пожалуйста, Риберу»,— и направился прямо в другой конец зала, где, блистая влажными детскими глазами и золотом распущенных волос, стояла «Инеса» — один из шедевров собрания.
Генералы восхищались Рафаэлем, Андреа дель Сарто, Мурильо, Тинторетто, произведениями возвышенными и прекрасными.
Не раз, когда я шагала по Дрездену, передо мной резко останавливалась машина, и кто-нибудь из офицеров кричал: «Майор, майор, обязательно посмотрите картину — замечательная, может,Рембрандт или Рафаэль!». Мне называли адрес, машина мчалась дальше.
Таких болельщиков от искусства становилось все больше и больше. «Майор, заезжайте к нам, в замке у нас, похоже, картины Дрезденской галереи»,— сказал мне при встрече один офицер. Инженер, обследовавший высшее техническое училище, сообщал, что в подвалах свалены ящики с книгами: «Судя по надписям на ящиках, это книги по истории архитектуры и искусства. «Кунст» — значит, по вашей части...»
Два украинца — майор и капитан, посетив Мейс- сенский замок, среди прочего имущества наткнулись на часть картин Дрезденской галереи.
Все подобные сведения я передавала в нашу бригаду для выяснения — действительные или мнимые это ценности.
Срок моей командировки подходил к концу. Было свежее, солнечное утро 22 июня. Л. Н. Рабино¬
вич повез меня на аэродром. В руках у меня были пышные розы Пильница.
Самолет взлетел над Дрезденом, где мною было так много пережито, где я имела честь носить форму офицера Красной Армии, где я с такой силой почувствовала гордое счастье быть советским человеком.
Через 20 лет
Май, 1965 год. Обер-бургомистр города Дрездена товарищ Герхард Шиль пригласил гостей. Юбилейная дата — двадцать лет победы над фашизмом — праздновалась особенно торжественно. Первомайская демонстрация была внушительна, шли рабочие, служащие, железнодорожники, студенты, спортсмены. Молодые матери везли в колясочках младенцев. Прелестная, мирная картина!
В эти дни были и другие, скорбные торжества, посвященные павшим в борьбе с фашизмом. Мы возложили венок к подножию памятника советским воинам.
В один из этих дней генеральный директор Дрезденских художественных собраний профессор Макс Зейдевитц предложил мне поехать в гости к шахтерам Покау-Ленгефельд на митинг. Теперь мы мчались по отличному шоссе, и уже ничто не напоминало о разрухе 1945 года. Мы подъехали к Дворцу культуры. Веселая нарядная молодежь гостеприимно встретила нас. Среди выступавших на митинге была известная журналистка Рут Зейдевитц. Она рассказывала о Дрезденской галерее. На стенах висели превосходные репродукции картин Дрезденской галереи. Потом предоставили слово мне. Я с волнением говорила о Советской Армии и ее гуманизме. А потом меня окружила молодежь, шахтеры, женщины. Среди них оказались те шахтеры, которые двадцать лет назад вручали нам шахтерские лампы и сопровождали в шахту.
Вдруг меня обняла и поцеловала миловидная женщина. «Это я, Марта, фрау майор». Ну как же не вспомнить фрау Марту? После наших трудов в шахте в далеком 1945 году ее обед показался нам верхом кулинарного искусства. Мне рассказали, что как-то фрау Марту интервьюировали американские корреспонденты и все пытались «выудить» что-нибудь не очень похвальное о советских людях, что работали в шахте, спасая дрезденские шедевры. Фрау Марта ответила им: «Русские военные обращались с картинами так заботливо, как любящая мать обращается с младенцем». И интервьюеры захлопнули блокноты...
После митинга во Дворце культуры состоялся торжественный ужин.
Немецкие товарищи и мы, советские люди, поднимали тосты за СССР, за ГДР, за вечную дружбу между нашгми народами, за мир на земле, за счастье, за молодежь, за шахтеров Покау-Ленгефельд, за искусство!
36


С. С. ЧУРАКОВ Как это было
* С. С. Чураков — известный советский реставратор (ред.).
В мае 1945 года по распоряжению Комитета по делам искусств при СНК СССР в Дрезден была отправлена группа специалистов для спасения дрезденских коллекций. Мне выдали удостоверение, в котором было напечатано нижеследующее:
«Предъявитель сего, капитан Чураков С. С. является представителем Комитета по делам искусств.
Он командируется в г. Дрезден для выполнения специального задания.
Начальнику тыла фронта, начальникам тыла армий и военным комиссариатам оказывать тов.
Чуракову С. С. необходимое содействие и помощь в выполнении возложенного на него задания.
Заместитель начальника тыла Красной Армии генерал-лейтенант (Баюков)».
С группой товарищей я вылетел самолетом на Берлин. Нас летело пятеро. Возглавлял группу А. С. Рототаев, тогда помощник Председателя Комитета по делам искусств при СНК СССР.
В состав группы входили: искусствовед С. П. Григоров, два студента из художественного института им. Сурикова — М. Ф. Володин, Н. А. Пономарев и я, реставратор.
Из Москвы я захватил материалы, которые могли пригодиться при оказании «первой помощи» картинам. Для профилактических заклеек и укрепления красочного слоя взял рыбий (осетровый) клей, папиросную бумагу, кальку, воскосмоляную мастику, скальпели, кисти, флейц, небольшой утюжок, бинты и марлю. Все это необходимо было иметь, так как в военной обстановке не всегда можно было достать на месте.
В Дрезден из Берлина мы добирались на машинах. С помощью советских бойцов контрольнопропускного пункта, регулирующих движение, мы сели на попутную машину, которая, правда, до Дрездена нас не довезла. Пришлось «голосовать».
В Дрезден приехали вечером и заночевали на окраине города, в комендатуре. Нас направили в район Вейсер Хирш, где был размещен аппарат советской военной администрации.
На другой день мы уже готовились к перевозке картин. Нам выделили пять машин, в оборудовании которых помогали немцы. Языка я не
18. Пильниц. 1945 г. Советские искусствоведы, художники и реставраторы около картины Корреджо «Мадонна со св. Франциском». Слева направо:
С. Григоров, Б. Алексеев,
Н. Пономарев, М. Володин, С. Чураков
знал. Сначала было трудно объясняться, но потом сумел приспособиться — объяснял по-русски, сильно применяя жестикуляцию, если немцы не понимали, брал инструмент и начинал работать сам, показывая, что и как надо делать, или же рисовал рабочую операцию на бумаге. Мы достали мелкую стружку, веревки, брезент. У меня сохранилась деловая записка того времени: «На время работы группы представителей Комитета по делам искусств необходимы рабочие в числе:
1. Плотников — 5 человек.
2. Упаковщиков и грузчиков — 20 человек.
25/V—1945г. Подполковник».
На записке резолюция: «Тов. Олехнович. Прошу выделить хороших людей».
Нам дали действительно хороших людей. Это были саперы-понтонники, которые отлично работали. Каменоломня у селения Гросс-Котта представляла собой большой открытый карьер, к которому шел туннель. Вход в туннель закрывали большие деревянные ворота. В туннеле была устроена сколоченная из теса комната, где стояли картины. За этой комнатой, на путях узкоколейки, стоял товарный вагон зеленого цвета, в котором также находились картины в рамах.
К туннелю мы подъехали с бойцами в сопровождении автоматчиков. Быстро организовали работу, закрепив за каждым определенный участок. Мне как реставратору, естественно, пришлось устанавливать картины на машинах так, чтобы они во время транспортировки не потерлись и не побились друг о друга. Товарищи регистрировали все выносимые из туннеля картины, устанавливали их на вагонетки и везли к машинам. Все время слышалось: «Товарищи, осторожней, аккуратней».
Все бойцы понимали, что они имеют дело с прекрасными произведениями искусства. Особенно трудно было ставить картины больших размеров. Прокладывая жгутами из тонкой стружки рамы по углам, мы старались их ставить как можно круче и плотней друг к другу. Когда загружалась одна машина, ее увязывали, прокладывая стружки под веревки, а потом сверху все закрывали брезентом и снова завязывали. Таким образом были загружены все машины.
Пильниц-Шлосс, где мы обосновались, находится на берегу Эльбы. Туда мы свозили картины, и Сергей Павлович Григоров сверял их по каталогам галереи. Закрыв все окна и двери, чтобы не было сквозняка, мы расставляли картины по стенам. Делалось это для того, чтобы все картины акклиматизировались и просохли не быстро, а постепенно, иначе могли образоваться вздутия и осыпи красочного слоя. В Пильниц привезли и «Сикстинскую мадонну» Рафаэля. Смотреть ее приезжали маршал И. С. Конев и генерал армии И. Е. Петров. Большое хранилище картин оказалось также в Мейссенском замке. На разведку туда ездили М. Ф. Володин, С. П. Григоров и я. В замке было обнаружено 23 картины больших размеров, их надо было снять с подрамников и накатать на валы. Здесь также находились пре-
37


красные произведения, написанные на досках огромных размеров: работы Корреджо «Святая ночь», «Мадонна со св. Себастьяном», «Мадонна со св. Георгием» и другие. Я вспоминаю, как трудно было снимать эти картины с подрамников, так как они дублированные, и дублетный холст отдельно прибит к подрамнику, а авторский холст к тому же часто прибит обойными гвоздями, которые от времени и сырости заржавели и очень трудно вынимались. Вынешь один ряд гвоздей, надо отклеивать кромку авторского холста и снова вынимать гвозди из дублета. В этой работе мне помогали наши бойцы. Я с ними аккуратно снял все картины с подрамников и места небольших осыпей заклеил папиросной бумагой на осетровом клее. Холсты по размерам накатывались на барабаны и «подшивались» друг к другу. Между картинами прокладывали оберточную бумагу, которая предохраняла живопись от потертостей. Длинные валы с накатанными на них картинами и работы Корреджо было очень трудно выносить по узким лестницам замка. Но этого испытания, кажется, было мало: путь машин с грузом лежал вдоль набережной Эльбы, где арка моста над дорогой в результате взрыва была заклинена глыбой свода, так что машины не могли пройти и нам пришлось снять картины с машин и пронести на руках под мостом, а потом снова положить их в грузовики.
В замковой церкви висели работы Кранаха. Я обратил внимание на их сохранность. Там влажно, но на вещах, написанных на досках, не было кракелюр и осыпей. Это объясняется тем, что картины постоянно висели в этом помещении, влажность резко не менялась, и они акклиматизировались, состояние их стабилизировалось.
Утром мы выехали в Покау-Ленгефельд. Из комендатуры были получены сведения, что там есть картины. В этой поездке участвовали Н. И. Соколова, младший лейтенант Л. Н. Рабинович (Волынский) с бойцами и я. По приезде мы сразу пошли смотреть, где находится коллекция картин. Нас сопровождали шахтеры.
Наверху, недалеко от карьера, стоял тесовый сарай, на двери которого висел даже не закрытый замок. А в сарае стояли картины Дрезденской галереи: «Вирсавия» Рубенса и другие. Там же находились и пустые рамы от картин. Видимо, кто-то уже похозяйничал. Мы подошли к карьеру, он очень глубок. Подъемник, как нам объяснили, сломан, по нему текла вода. По бокам карьера зияли темные дыры, штолен, напоминающие норы. Спуск вниз был возможен лишь по крутому склону. Помогая майору Н. И. Соколовой, мы спустились вниз. Один из шахтеров показал нам, в какой штольне спрятаны картины. Там было сыро и темно. Для освещения мы пользовались карбидными фонарями и тонкими пороховыми свечами, которые очень ярко и медленно горели. По дну штолен бежали ручейки подземных вод. Пройдя несколько шагов по основной штольне, мы свернули влево, в отвод, и тут же наткнулись на подорванный
свод породы — так было замаскировано место хранения картин. Они находились в полной темноте, сырости, какая бы то ни было вентиляция отсутствовала. Картины размещались в комнате из неоструганного теса, ее двери не закрывались. Картины стояли неупакованные, штабелями, прислоненные друг к другу и к стенам комнаты. Дотронувшись до рам, я почувствовал, что левкас размяк, а позолота у иных прилипает к пальцам. Некоторые картины с тыльной стороны покрылись сплошной белой плесенью, у других плесень проступала и на живописной стороне, особенно по кракелюрам красочного слоя: протрешь тампоном из ваты — «проявляется» изображение. Все мы, естественно, возмущались, что такие дивные произведения находятся в столь опасных для них условиях. Надо было быстро сориентироваться и составить план выноса картин. Мы заметили, что по обрыву карьера был некогда выложен примитивный подъемник: наверх шли два параллельно скрепленных из бревен уклона, по которым при помощи лебедки и троса поднимался щит с уступом. Это устройство мы приспособили для подъема картин со дна карьера. Тросы и вся конструкция были ветхи и, следовательно, ненадежны. Я попросил, чтобы сначала подняли меня. Своим весом я проверял прочность подъемника и даже нарочно прыгал во время подъема, надеясь в случае разрыва троса выскочить. Мы распределили обязанности: Н. И. Соколова стояла в шахте с фонарем и регистрировала произведения. Бойцы выносили их к подъемнику и грузили. Младший лейтенант Л. Н. Рабинович (Волынский) наблюдал за этой процедурой. От подъемника шла узкоколейка с вагонетками для вывоза известняка; на них мы доставляли картины к машинам. Устанавливал их в вагонетки и грузил на машины лично я. Бойцы мне подавали картины, я аккуратно по размерам «пригонял» их друг к другу, прокладывая между каждой парой сухую стружку. Сверху машины укрывались брезентом и увязывались веревками. По краям машин бойцы натыкали зеленых веток. На каждой машине сидели солдаты-автоматчики.
В Пильнице над этой партией картин пришлось много потрудиться: постепенно просушить полотна без сквозняков, смахнуть плесень флейцем. Пострадавшие картины я слегка подверг облучению солнцем и занялся укреплением всех вздутий красочного слоя и грунта, образовавшихся в результате сырости. Укреплял осетровым клеем. На некоторых картинах сделал профилактические заклейки папиросной бумагой. Пришлось сделать их на картинах Рубенса «Вирсавия», Тициана «Динарий кесаря» и других. На некоторых картинах сильно разложился лак (побелел от сырости). Регенерацию лака я не делал, так как эти работы требовали условий реставрационной мастерской.
Все произведения в рамах со стеклом я заклеивал полосками бумаги, располагая ее в клетку.
Для того чтобы определить требуемое количество ящиков и их габариты, я все картины по-
38


добрал по размерам — замерил их, пронумеровал, затем составил соответствующий список. Ящики мы заказывали на немецкой фабрике через военную комендатуру. Когда ящики привезли в Пильниц- Шлосс, из них образовались целые горы.
Упаковка проводилась следующим образом: все полотна Дрезденской галереи обертывали тонкой, мягкой, белой шерстяной тканью, после чего снова вставляли в рамы. Мы упаковывали два-три ящика одновременно. Каждая картина, уложенная в ящик, регистрировалась М. Ф. Володиным. Он составлял «поящичные» ведомости в двух экземплярах. Первый экземпляр такой описи оставался у нас, второй вкладывался в ящик. Осторожно крепили внутри ящика картины, чтобы они стояли прочно, не могли сдвинуться с места и повредить соседние. Когда была упакована половина всех картин, к нам на помощь из Москвы прислали И. И. Петрова — реставратора Музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина.
Две недели мы проработали в Веезенштейне. Me хватало людей для переноски экспонатов; привлекали местное население. У нас работали женщины, девушки и несколько мальчиков-подростков. За день работы мы давали на двоих буханку хлеба и бутылку бургундского вина. Все работали добросовестно, за исключением дочери бургомистра селения Веезенштейн, в поведении которой чувствовалась явная враждебность. Нередко молодежь в обеденный перерыв весело танцевала с нашими бойцами, и когда однажды профессор Фосс это увидел, он с иронией заметил: «Вот подлинно народный праздник».
Музейные ценности из Веезенштейна были вывезены в Пильниц, и уже там проводилась их упаковка для отправки в Москву. Погрузка в эшелон шла по заранее продуманному плану. Все ящики были замаркированы. При погрузке на машины составлялись «помашинные» ведомости, в которых указывался номер машины, номера и шифры ящиков. При погрузке в вагоны составлялась «повагонная» ведомость с указанием шифра и номера ящиков. Всю живопись погрузили в крытые вагоны, правда, нам пришлось во многих вагонах перекрывать крыши толем, так как они были пробиты осколками снарядов и пулями. Крупные ящики с такими картинами, как, например, «Сикстинская мадонна» Рафаэля, многими произведениями Корреджо, в вагоны не помещались. Их пришлось погрузить на платформу, соответственно укрепив, а над ящиками построить подобие домика из теса, который укрывал картины от непогоды; его крыша была покрыта толем. Посередине эшелона поместили вагон-теплушку для нашей группы, рядом — вагон-теплушку для охраны эшелона. С нами ехали взвод солдат из Трофейного батальона 1-го Украинского фронта и солдаты-пограничники; последние охраняли нас еще в Пильнице. Сопровождать эшелон было их последним военным заданием, после чего солдаты должны были демобилизоваться. Посты охраны находились в голове, середине и в хвосте эшелона, бойцы-автоматчики дежурили круг¬
лосуточно. По Германии эшелон проехал благополучно, в Польше нас ждали неприятности: у платформы, на которой помещались произведения Корреджо и Рафаэля, лопнула шейка оси, и платформу предлагали отцепить. Больших усилий стоило добиться перепрессовки оси. Простояли весь день. Наконец, дали дорогу, но, отъехав не так далеко от станции, эшелон наткнулся на скат колес от дрезины, который, видимо, специально поставили на нашем пути. Сильный толчок, поезд затормозил, у паровоза сорвало поддувальную решетку. Однако все кончилось благополучно.
Сложно было на пограничной станции, где кончалась узкая колея и начиналась широкая. Потребовалась перегрузка. Этот процесс протекал так: вагоны ставились на параллельных путях, а между ними узкая платформа, двери вагонов приходились друг против друга. Опять писали вагонные ведомости и регистрировали груз. После перегрузки нам пришлось снова у всех вагонов проверять крыши, а зачастую и перекрывать их толем. Помню, М. Ф. Володин держал меня за ноги, а я, лежа на животе, обшивал крышу толем и закреплял его рейками.
Это было последнее испытание на чужой земле. Когда мы наконец тронулись — все испытали радостное чувство, что добрались до своей земли. Едем домой — да с таким грузом! Помню, девушки и женщины с граблями стояли у дороги, бросали в меня яблоками, было радостно — мы дома.
10 августа 1945 года прибыли в Москву — первый этап гигантской работы был завершен.
19. Дрезден. Руины Фрауэнкирхе
39


М. Ф. ВОЛОДИН* Незабываемые дни
Только что окончилась одна из самых жестоких и кровопролитных войн. Еще дымятся пожарища, горят леса, люди ищут своих родных и близких, у многих нет жилищ. Взорваны мосты, уничтожены целые города. Нет конца человеческому горю.
Маленькая группа людей в военной форме, ехавшая в кузове грузовой машины, идущей из Берлина в Дрезден, направлялась туда со специальным заданием: участвовать в спасении картин Дрезденской галереи.
Поздно вечером мы прибыли в Дрезден. Первая ночь проходит на заставе, и мы еще не знаем, как выглядит город.
Утром мы видим, во что превращен англо-американской авиацией в ночь с 13 на 14 февраля 1945 года этот большой город.
Размещаемся на окраине города Вейсер Хирш (белый олень), а затем, когда выясняется, что основная работа будет проходить в Пильнице, перебираемся туда.
Это помещение до нашего приезда было найдено Н. И. Соколовой.
Пять машин отправляются в первый рейс в селение Гросс-Котта, так как до прибытия специалистов командование 1-го Украинского фронта к эвакуации картин почти не приступало.
Железнодорожные пути не дали машинам возможности подойти вплотную к туннелю.
В туннеле были деревянные ворота и две каменные перегородки. За этими перегородками — сооружение из досок размером, примерно, в полтора пульмановского вагона.
Начинаем выносить картины.
Солдаты несут их на руках, затем ставят на специально оборудованные вагонетки и везут до машин. Много времени ушло на оборудование вагонеток, работа шла медленно, и в первый вечер удалось отправить только две машины.
Нередко звучали возгласы:
— Какая замечательная вещь!
— Дайте взглянуть хотя бы одним глазом!
— Ближе, ведь это «Святая Инеса» Риберы. Какая вещь!
С первыми машинами в Пильниц уехали вместе с охраной и члены нашей бригады С. П. Григоров и Н. А. Пономарев, которым было поручено принимать прибывающие во дворец картины.
Ночуем в домике около каменоломни, где живет немецкий реставратор, ранее наблюдавший за картинами. Несмотря на усталость, засыпаем с трудом— так напряжены нервы. Солдаты знают, что они выполняют очень ответственное задание, что это всемирно известные картины, что все мы вместе сейчас отвечаем за их судьбу — за судьбу «Автопортрета с Саскией» Рембрандта, за его «Похищение Ганимеда», за произведения Тициана, Рубенса, Вермеера Дельфтского и других.
Утром работа закипела вновь. В перерыве между рейсами я сделал несколько набросков.
На второй день, к 11 часам вечера, все картины перевезли в Пильниц.
Наиболее памятным и значительным днем оказалось воскресенье 27 мая. В 12 час. 30 мин. по московскому времени мы вскрыли ящик с «Сикстинской мадонной» Рафаэля.
Трудно передать чувства, которые охватили присутствовавших; еще в Москве всех очень волновала судьба этой всемирно прославленной картины. Наступила тишина. Все сняли пилотки, фуражки; говорили вполголоса. Н. И. Соколова записала присутствовавших в этот момент.
Убедившись в сохранности картины, ее вновь уложили в ящик.
Где же остальные полотна? Какова их судьба? В каком они виде? По 1-му Украинскому фронту был отдан приказ — при обнаружении картин немедленно сообщать о них в Трофейное управление фронта и в нашу бригаду.
Всем членам бригады 10 июня 1945 г. были выданы удостоверения.
В неразрушенной части здания музея скульптуры Альбертинум были найдены рамы от самых больших картин Дрезденской галереи, местонахождение же самих полотен оставалось неизвестным. По этикеткам на рамах мы знали, что это за произведения, и стремились их разыскать.
Едем в Мейссен, идем в замок Альберта. За тяжелым занавесом мы увидели повернутые лицом к стене большие картины. Это были как раз те произведения, рамы которых обнаружены ранее в скульптурном музее в Дрездене. «Жертвоприношение Маноя» Рембрандта, «Триумф Амфитриты» Тьеполо, работы Рубенса, Корреджо. Мы попросили коменданта усилить охрану, чтобы не произошло чего-нибудь непредвиденного, так как картины — величайшей ценности.
Следующим хранилищем картин Дрезденской галереи оказалось имение Барнитц. Через верхний этаж дома навылет прошел артиллерийский снаряд; он оставил в стенах большие пробоины и засыпал картины щебенкой и пылью. В доме гулял ветер и было очень сыро.
В течение двух дней картины очистили от щебня и пыли и перевезли в Пильниц.
Замок Веезенштейн расположен очень красиво, утопает в зелени. Но ворота его рассчитаны на кареты, а не на тяжелые автомашины. Поэтому они не смогли проникнуть во внутренний двор замка и остались за воротами. С 3-го этажа замка по темным крутым лестницам, а затем через весь двор до машин картины несли на руках. Это затрудняло работу, к тому же и людей было мало. Решили обратиться к местным немецким властям за содействием. И вот рядом с нашими солдатами стали работать немцы. Поначалу они чувствовали себя несколько неловко, но вскоре взаимоотношения наладились. Население вообще было удивлено, что мы занимаемся, как им казалось, пустяками в такой тяжелый момент. И совершенно не укладывалось в сознании многих, что офицеры работают наравне с солдатами, а отношения между офицерами и солдатами самые товарищеские. Физическая сила С. С. Чуракова приводила
* М. Ф. Володин в те годы был студентом МосковскЪго художественного института им. В. И.
40


всех в восторг и изумление. Пригодился и мой почти двухметровый рост...
Наряду с другими картинами в замке имелось много работ Вауэрмана, на которых почти всюду фигурировала белая лошадь. Мы пошутили, что этот художник в историю искусств «въехал» на белой лошади.
Работа в замке продолжалась две недели. За это время мы подружились с немцами, работавшими с нами. И когда уходили последние машины, мы прощались, как хорошие знакомые.
Весть о том, что многие из обнаруженных картин уже сосредоточены в замке Пильниц, облетела 1-й Украинский фронт, желающих увидеть спасенные картины с каждым днем становилось все больше. Иногда приходило до 30 машин в день. Тогда было решено в нескольких комнатах дворца в Пиль- нице сделать нечто вроде небольшой выставки.
Вновь здесь побывало командование фронта во главе с маршалом И. С. Коневым. Его особенно интересовала сохранность выдающихся картин, таких, как «Сикстинская мадонна» Рафаэля, и других.
Работа продолжалась. Прошло много времени с начала поисков, но далеко не все картины были найдены, хотя сигналы продолжали поступать. По одному такому сигналу едем за 300 км. Проезжаем Бунцлау—город, где умер М. И. Кутузов. В городе сохранился домик, в котором он скончался. Заезжаем на кладбище, где согласно завещанию великого полководца захоронено его сердце. Рядом с памятником свежие могилы. Здесь похоронены те, кто погиб в борьбе с фашизмом — наши солдаты и офицеры.
Поездка, занявшая два дня, к сожалению, не дала желанных результатов. Подобных выездов состоялось немало, и немало памятников искусства удалось обнаружить, но по-прежнему оставались неизвестными судьбы таких великих творений, как «Пир в Кане» и «Поклонение волхвов» Веронезе.
Но вот из Москвы пришло указание готовить к отправке наиболее ценные, нуждающиеся в реставрации и лучших условиях хранения произведения. Наступал новый этап работы.
22
20. М. Володин. «Дрезден 1945 г.
Разрушенные дома». 1945 г. Б., уч., кар.
Рис. с натуры
21. М. Володин. «Дрезден 1945 г. Разрушенный мост
через Эльбу». 1945 г.
Б., уг., кар.
Рис. с натуры
22. М. Володин. «Картины в туннеле
шахты в Гросс-Котте». 1945—1955 гг.
К., темпера. Картина написана с натурного рисунка
23. М. Володин. «Солдаты выносят картины из туннеля». 1945—1955 гг. К., темпера. Картина написана с натурного рисунка
41


|с. п. григоров»|
Отрывки из воспоминаний Июнь — август 1945 г.
Упаковку «Мадонны» Рафаэля поручили Чура- кову и мне. Сначала картину обернули в белую чистую бумагу и мягкую ткань, затем в клеенку, а ящик внутри также обили клеенкой. Снаружи ящик был снова обит клеенкой, а чтобы она не порвалась, ящик, по настоянию С. П. Григорова, еще обили фанерой и сделали на нем амортизаторы, предохраняющие картину от толчков.
Частым гостем выставки в Пильнице был командир саперного подразделения В. И. Грабов- ский. Он предложил нам помочь людьми и техникой. «Мои солдаты обращаться с тяжестью умеют, правда, здесь специфика — произведения искусства, но под вашим руководством все сделают хорошо»,— говорил он.
При сдаче эшелона в Москве наша работа получила высокую оценку — все было сделано на высоком уровне, произведения пришли в абсолютной сохранности.
* С. П. Григоров был ученым секретарем Научно-методического совета по охране памятников культуры Академии наук
СССР.
24. М. Володин «Эшелон идет в Москву» 1945—1955 гг.
К., темпера. Картина написана с натурного рисунка
В. 	теплый майский вечер наша группа на грузовых машинах, оборудованных стойками и наполненных упаковочным материалом, двинулась в первый рейс за картинами. Подъезжая к карьеру, я обратил внимание, что вдоль дороги расставлены солдаты, вооруженные автоматами,— это охрана оберегает нас от непредвиденных случайностей. Вечер, пустынный карьер... Ворота туннеля, к нашему удивлению, широко раскрыты, караул усилен. Входим. Перед нами командующий фронтом, Маршал Советского Союза И. С. Конев со своим штабом. Мы появились к концу посещения, поэтому минут через двадцать остались одни.
Наш «военный совет» быстро принял решение грузить первые две машины малоизвестными картинами небольших размеров. Если опыт будет удачен, то приступить к погрузке остальных без особого подбора, руководствуясь только их размерами.
Работа шла медленно. Маленький размер картин усложнял упаковку, но что же делать! Приходилось сдерживать нетерпение, а вечер вступал в свои права. Быстро темнело. Наконец погрузка двух машин закончена. Я сажусь в кабину первой машины, Н. А. Пономарев в кабину другой,— с нами младший лейтенант трофейного батальона Л. Н. Рабинович и майор Гулякин.
Мы покидаем наших товарищей по группе, желаем им спокойной ночи и твердо договариваемся, что завтра они чуть свет нагрузят к нашему приезду еще две машины.
Тронулись в путь. Всю дорогу я настойчиво убеждал шофера ехать с максимальной осторожностью. Каждая маленькая ямка казалась глубокой колдобиной. Сердце неспокойно — как доедем? Наступившая ночь тиха. Не слышно ни шума, ни человеческой речи. Мы едем через уснувший глубоким сном городок Пирну. Ни одного освещенного окна. Миновали деревянный мост через Эльбу, построенный нашей армией. Слева лес. Я вижу, что наши проводники на легковой машине делают крутой поворот и исчезают во тьме зелени. Наконец мы въехали на густо обсаженную деревьями аллею, ведущую ко дворцу Пильниц. В свете наших фар листва деревьев превращается в свод, и я, как зачарованный, любуюсь этим своеобразным зеленым туннелем. Насколько он поэтичнее того, в Гросс-Котта, который остался позади.
Путь наш окончен, мы в Пильнице.
При помощи солдат нашего караула начинаем разгружать машины. К часу ночи заканчиваем сортировку и размещение привезенных шедевров и устраиваемся на ночлег.
Вскакиваем в половине пятого. Спешим с тревогой к нашим товарищам в туннель. Работа по вывозу коллекции заканчивается только к вечеру.
Со следующего утра мы становимся «жителями» дворца в Пильнице. С этого дня с раннего утра и до позднего вечера мы находились в окружении художественных образов великих мастеров искусства.
Отсюда мы выезжаем во все тайники, где были спрятаны картины,— замок Веезенштейн, крепость
42


1а. с. рототаевЧ
О спасении ценностей Дрезденской галереи
Кенигштейн, селение Гро£с-Котта, шахтерский поселок Покау-Ленгефельд и др.
Когда мы просмотрели все места хранения, выяснилось, что часть картин, и очень значительных, не попала в поле нашего зрения. Где находились две мадонны Корреджо, большое полотно Сурбарана, «Битва архангела Михаила с сатаной» Тинторетто, «Освобождение апостола Петра из темницы» Риберы, «Жертвоприношение Маноя» Рембрандта, «Поклонение волхвов» Паоло Веронезе, «Каменотесы» Курбе—мы сведений не получили.
В период работы в подвалах Альбертинума как- то в обеденный перерыв мы решили лучше осмотреть его первый этаж. При этом удалось обнаружить 23 рамы больших размеров, как раз от тех произведений, которые нам еще не попались, а от реставратора Дрезденской галереи мы узнали, что большие по размеру произведения хранятся в Мейс- сенском замке и его окрестностях. Н. И. Соколова и я с реставратором поехали туда.
Город Мейссен, замок Альберта и собор на территории этого замка произвели на нас огромное впечатление. Картины, рамы которых хранились в Альбертинуме, мы здесь нашли, однако ряд произведений Веронезе, Курбе и других оставались еще не обнаруженными.
Еще одним хранилищем картин оказалась усадьба Барнитц. В нижнем этаже помещичьего дома были сосредоточены произведения западноевропейского искусства. В верхнем сохранялась обширная коллекция немецкой школы XIX и XX веков. Верхний этаж был пробит артиллерийским снарядом. К счастью, он ни одного произведения не повредил, они лишь покрылись кирпичной пылью. Только случайность спасла картины от неминуемой гибели.
В начале августа к нам на помощь прибыли член-корреспондент Академии наук М. В. Добро- клонский, Б. И. Алексеев и В. Д. Блаватский. С их помощью мы к середине августа закончили упаковку коллекций и благополучно доставили их в Москву.
В начале мая командование 1-го Украинского фронта обратилось в Комитет по делам искусств при СНК СССР с просьбой направить в Дрезден группу искусствоведов.
Совещание у Председателя Комитета быстро закончилось. Было решено направить бригаду в Дрезден для практической работы. В специальном письме на имя командования 1-го Украинского фронта Комитет по делам искусств сообщал: «...Указанные товарищи командируются для выполнения особого задания».
Самыми юными в нашей бригаде были Н. А. Пономарев и М. Ф. Володин, тогда еще студенты Института им. В. И. Сурикова.
Влюбленные в искусство, они, что называется, просто «рвались в бой», беспрерывно звонили на аэродром, узнавали о времени вылета самолета в Германию и всячески торопили с отъездом.
Четвертый участник бригады — С. П. Григоров— уже успел запастись всевозможными справочниками и каталогами Дрезденской галереи и пользовался каждой свободной минутой, чтобы изучать их. В этом ему помогало прекрасное знание немецкого языка.
Пятый член нашей бригады — художник-реставратор С. С. Чураков. Он, как врач, вызванный к тяжелобольному, захватил все необходимые лекарства и инструменты и теперь с нетерпением ждет встречи с пациентом. Его беспокоит неведение. Неизвестен объем работ, степень повреждения картин и т. д. Естественно, на все эти вопросы ему никто не мог дать ответа.
На старом, потрепанном «Дугласе», наконец, вылетаем в Берлин.
Через несколько часов мы в Берлине. Темпель- гофский аэродром. Кругом развалины. По сухой, изрытой земле еще стелется дым пожарищ. Временами слышны глухие взрывы, довольно часто раздаются пулеметные очереди. И, тем не менее, все это уже отголоски пусть совсем недавно, но уже закончившейся войны.
После длительных переговоров нам удалось выяснить, что доехать до Дрездена можно только на автомашине. Офицер контрольного пункта обещал нам свое содействие.
Через два дня, с максимальным комфортом устроившись в кузове грузовой машины, мы отправились в путь. От Берлина до Дрездена пролегла широкая, асфальтированная дорога, на ней зияли воронки от бомб и снарядов. Всего несколько дней назад здесь шли бои за Берлин. Мы проезжали населенные пункты, вернее, то, что от них уцелело. Еще дымились разрушенные здания, а люди уже ходили по этим развалинам, что-то выискивая, собирая. На путевом столбе мы прочитали по-немецки: «До Берлина—143 километра!», а на другой стороне столба по-русски: «...Ничего, дойдем!».
По расчищенным нашими саперами проходам мы медленно пробираемся к конечной цели путешествия— Дрезденской картинной галерее. Перед нами руины.
ZO. ИИЛЬНИЦ. 1ЭДЭ г.
Слева направо:
И. Петров, С. Чураков, М. Володин, кинооператор (фамилию установить не удалось),
Н. Пономарев, С. Григоро М. Доброклонский
* В мае 1945 г. приказом Комитета по делам искусств при СНК СССР А. С. Рототаев был назначен руководителем бригады искусствоведов, направленной в Германию для участия в розыске и реставрации произведений Дрезденской галереи. В те годы Рототаев был помощником Председателя Комитета по делам искусств при СНК СССР.
43


На другой день приступаем к работе. У офицеров 1-го Украинского фронта, и прежде всего в Трофейном управлении, выясняем, где и какие картины уже обнаружены, в каком они состоянии.
Конечно, для такой колоссальной работы, которую предстояло осуществить, нас было слишком мало, и мы были бы просто бессильны что-либо сделать, если бы не советские солдаты и офицеры.
Они проявили подлинно образцовое отношение к порученному делу. Запомнились имена старшин Черныша и Морозова, полковника Курганова, майора Грабовского, полковников Трофимова и Офицерова, генералов Кальченко, Харчистова, Осетрова...
Работавшие с нами солдаты были тщательно проинструктированы. Участники бригады показывали им, как нужно протирать картины, носить, укладывать на автомашины и т. д. Пять грузовых автомашин специально переоборудовали для перевозки картин. Ни одна автомашина не могла выехать с картинами без сопровождения участника бригады.
Объем деятельности бригады становился все шире и разнообразнее. По 1-му Украинскому фронту издается специальный приказ, обязывающий всех солдат и офицеров сообщать командованию об обнаруженных произведениях искусства.
Начинают поступать многочисленные письма и заявления. Конечно, далеко не все, что сообщалось, заслуживало внимания. Иногда «выдающимися произведениями» оказывались любительские полотна бесталанных художников... Тем не менее
эти сигналы имели огромное значение и помогли обнаружить ряд великолепных произведений...
Каждый день с утра до вечера мы разыскивали, собирали и перевозили в Пильниц величайшие шедевры искусства, о которых до этого знали лишь по литературе.
В конце рабочего дня измученные, перепачканные пылью и известью, но счастливые, мы собирались в своем общежитии и с увлечением рассказывали о проделанной работе, намечали планы на завтра.
При сверке уже найденных картин с каталогом Дрезденской галереи оказалось, что еще не хватает многих произведений. Поиски продолжались. Правда, было известно, что когда немцы вывозили картины из галереи в хранилища, некоторые сгорели во время воздушной бомбардировки. В частности, такая печальная участь постигла замечательное полотно Курбе «Каменотесы».
Для обеспечения противопожарной защиты художественных ценностей мы получили из Берлина специальную автомашину и брезентовый рукав, который мы спускали в Эльбу.
Командование 1-го Украинского фронта направило нам в помощь роту солдат из подразделения особого назначения для круглосуточного дежурства.
Регулярно в Пильниц приезжал начальник штаба Центральной группы войск генерал армии И. Е. Петров. Он интересовался ходом работ, заставлял детально рассказывать обо всем, вплоть
26. Дрезден. 1945 г. Слева направо:
С. Григоров, А. Рототаев Н. Пономарев,
С. Чураков, М. Володин
44


до мелочей, что сделано и что мы предполагаем делать в дальнейшем.
В Пильнице было уже собрано большое количество произведений искусства, а новые находки все еще продолжали поступать. Дворец Пильниц был и непригоден и тесен для длительного хранения картин. Помещение было слишком сухое, а это могло отрицательно сказаться на сохранности живописных произведений. Найти же лучшее, в условиях разрушенного города, совершенно не представлялось возможным. Для сохранения этих бесценных сокровищ необходимо было как можно скорее их вывезти, чтобы обеспечить соответствующие условия и режим.
Для подробного доклада посылаем в Москву Н. А. Пономарева. В письме руководству Комитета по делам искусств при СНК СССР я сообщал:
«Председателю Комитета по делам искусств
при СНК СССР тов. Храпченко М. Б.
Только исключительные обстоятельства вынуждают меня направить к Вам представителя нашей бригады — Н. Пономарева, который подробно доложит о положении дел. В настоящее время уже обнаружено в различных захоронениях огромное количество произведений искусств, находившихся в Дрезденской галерее. Я не привожу списка этих произведений лишь потому, что мне пришлось бы повторить почти весь каталог прославленного музея (каталог на всякий случай посылаю).
Хочу сообщить, что сейчас складывается весьма тревожное положение. Дело в том, что все произведения живописи, собранные в Пильнице, находятся, с точки зрения музейной сохранности, в неблагоприятных условиях. Здесь стоит очень жаркая погода. Картины, привезенные из сырых подвалов и шахт, запрятанные туда фашистами, сразу попадают в весьма сухое помещение. Мы принимаем все меры, возможные в наших условиях: закрываем днем окна, ставни, двери. Проветриваем помещение ночью, когда жара несколько спадает, но всего этого явно недостаточно.
Самое большое беспокойство вызывает вообще сохранность этих шедевров мирового искусства. Еще имеются случаи, когда оставшиеся в тылу у нашей армии фашисты организуют диверсии, взрывы, поджоги и т. д. И несмотря на круглосуточную военную охрану Пильница, частые ночные тревоги, установление огнетушителей и осуществление других мероприятий, чувство большой тревоги не покидает всех нас.
Я не говорю уже о том, что все участники бригады, работая с раннего утра и до позднего вечера, часто поднимаемые по тревоге, не имели за все это время ни одного выходного дня и совершенно измучились.
Наши люди, прекрасно понимая всю важность работы и безусловную необходимость ее благополучного завершения, будут делать все, чтобы выполнить поставленные перед нами задачи.
Мы убеждены, что сейчас настало время, чтобы срочно решить вопрос об окончании наших
работ, об отправке произведений искусства в Москву. Но для того, чтобы принять это решение, необходимо рассмотреть целую сумму вопросов. Первый вопрос — это упаковка. Кто ее осуществляет? Кто выделяет материалы и т. д. Нужно учесть, что этих материалов потребуется довольно много.
Второй вопрос — это вопрос о железнодорожном транспорте, и все вопросы, связанные с транспортировкой нашего груза в Москву (предоставление вагонов, военизированная охрана груза в пути, контрольный паровоз, который должен следовать от Дрездена до Москвы перед нашим транспортом и т. д.).
Если Вас не затруднит, то поручите, пожалуйста, своему секретарю позвонить нашим семьям. Все участники нашей бригады ничего не знают о своих близких вот уже два месяца. Пусть сообщат им, что мы все живы и здоровы.
5 июля 1945 г.
С приветом
Руководитель бригады А. Рототаев».
12 июля получаем официальное решение Государственного Комитета Обороны СССР о транспортировке художественных ценностей в Москву.
Это решение возлагало на транспортное управление Красной Армии и Народный комиссариат путей сообщения ответственность за срочную доставку в Москву, в адрес Комитета по делам искусств, грузов особой государственной важности, для которых было необходимо предоставить до 30 пульмановских вагонов. Трофейное управление было обязано обеспечить надлежащую упаковку художественных ценностей.
С огромной радостью прочитали мы это решение. Можно с полной ответственностью утверждать, что при существующих тогда условиях в районе Дрездена это были единственно правильные меры.
Начался новый этап нашей деятельности: отбор картин для отправки в Москву.
Для упаковки картин требовалось большое количество специальных ящиков из добротного сухого лесоматериала. По распоряжению командования Центральной группы войск нам выдали тес, вату, гвозди и т. д.
Но возникла другая, непредвиденная трудность: нет мастеров, которые могли бы в короткий срок изготовить такое огромное количество качественных ящиков. Но нашим саперам помогли немцы, и через два дня прекрасные ящики начали поступать в распоряжение упаковщиков.
Для упаковочных работ в большом количестве потребовались клеенка и мягкая ткань — трудности следовали одна за другой. Наиболее сложной, пожалуй, оказалась упаковка огромных картин, которые не входили в железнодорожные вагоны.
Тщательно обсудив множество вариантов, мы приняли решение: некоторые картины снимать с подрамников и накатывать — соблюдая величайшую осторожность — на специально изготовленные деревянные валы. Среди таких произведений ока¬
45


зались картины Тьеполо, Иорданса, Тинторетто и другие; всего на валы было накатано 23 картины.
Серьезные осложнения возникли при обсуждении вопроса о специальной охране железнодорожного транспорта в пути. Первоначально предполагалось выделить для этой цели 9 бойцов, но этого было явно недостаточно. 23 июля 1945 года я обратился по этому поводу к командованию 1-го Украинского фронта, после чего, помимо девяти бойцов специальной охраны, в наше распоряжение поступило дополнительно 34 солдата; они демобилизовались и возвращались к своему месту жительства через Москву.
Большие трудности возникли также с получением железнодорожных вагонов. Несмотря на специальное указание по этому поводу Государственного Комитета Обороны, получить пригодные вагоны оказалось просто невозможным. На железнодорожном вокзале Дрездена вагонов и платформ было великое множество, но каких?.. — с пробитыми крышами и поломанными стенками.
Несколько дней мы выбирали для наших целей пригодные вагоны и железнодорожные платформы, а затем срочно занялись ремонтом. С помощью саперов 1-го Украинского фронта и с этой работой справились.
Правда, даже после ремонта вагоны выглядели не очень эффектно; однако полная сохранность груза в них была обеспечена.
Началась погрузка.
«Сикстинскую мадонну» Рафаэля, упакованную в специально изготовленный ящик, поместили вместе со знаменитым триптихом Корреджо на специальной железнодорожной платформе. Над ящиками с картинами оборудовали навес, покрытый несколькими слоями толя. Посоветовавшись, мы решили взять с собой рамы от картин, накатанных на валы. Наконец, погрузка в железнодорожные вагоны закончилась.
Мы горячо прощаемся с солдатами и офицерами Центральной группы войск, крепко жмем руки немецким товарищам, помогавшим в нашей работе.
Перед отправкой транспорта в Москву к нам пришли попрощаться Маршал Советского Союза И. С. Конев и генерал армии И. Е. Петров. Они интересовались итогами работы, спрашивали, все ли сделано, чтобы обеспечить в пути сохранность нашего драгоценного груза.
Мы выехали из Дрездена 31 июля 1945 г. Поезд, набирая скорость, направлялся в Москву.
Первое время все шло благополучно. Но на одной польской станции польские железнодорожники сообщили, что платформа, на которой находились «Сикстинская мадонна» Рафаэля и триптих Корреджо, будет отцеплена из-за неисправности.
Как тут быть? Мы прекрасно понимали, что оставлять на небольшой станции платформу с таким грузом просто невозможно. На наше счастье, недалеко от станции стояла советская воинская часть. Приехавшие оттуда специалисты быстро и надежно сделали необходимый ремонт.
Весьма серьезные неприятности ожидали нас на границе Польши и Советского Союза.
Так как железнодорожная колея в Польше несколько уже, чем в нашей стране,— наши вагоны не годились. Пришлось вновь перегружать картины в другие вагоны. Эти вагоны представляли печальное зрелище, примерно такое же, как и в Дрездене: разбитые крыши, дырявые стенки, искореженные полы. Связываемся с железнодорожным начальством и пытаемся заменить вагоны — бесполезно. Других вагонов нет. Да и время не ждет. Надо на что-то решаться. И вот участники бригады и бойцы охраны превращаются в ремонтных рабочих. Хорошо, что мы захватили с собой «на всякий случай» необходимое количество теса, толя, гвоздей и т. д.
Прошло два напряженных дня. Ремонт вагонов и перегрузка закончены. Поезд трогается. Мы с облегчением вздыхаем и затягиваем какую-то песню. Да, теперь уже все неприятности позади. Мы едем по нашей советской земле.
И вот наступил самый волнующий день. Это было 10 августа. Наш транспорт подходит к Москве. На вокзале нас встречают представители Комитета по делам искусств, родные и близкие.
В Государственном музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина все уже подготовлено к приему нашего груза.
Директор Музея С. Д. Меркуров задает бесконечное количество вопросов, интересуясь тем, как проходила наша работа, где были спрятаны картины, в каких условиях они хранились и т. д.
На следующий день началось вскрытие ящиков. При этом присутствовали: С. Д. Меркуров, П. Д. Корин, А. Д. Чегодаев и, конечно, все участники нашей бригады.
Опытные рабочие вскрывают ящик за ящиком. Перед присутствующими появляются все новые и новые шедевры. Длительное и сложное путешествие они перенесли прекрасно.
Пройдут годы, но благодарное человечество не забудет подвига нашей великой Армии, уничтожившей фашизм и спасшей для народов бесценные сокровища искусства.
46


ДОКУМЕНТЫ ИЗ АРХИВОВ
Публикацию подготовила старший научный сотрудник Архива Министерства Обороны СССР А. Кеменова
Из справки трофейного отдела 5 гвардейской армии о художественных ценностях, обнаруженных в районе города Дрездена за период с 9 по 29 мая 1945 года.
1. 	Произведения живописи работы великих мастеров, среди которых: «Сикстинская мадонна» Рафаэля;
...а также произведения Джорджоне, Тинторетто, Ватто и многих других.
...Все вышеперечисленные ценности найдены в различных пунктах, как в городе Дрездене, так и в радиусе 50 км вокруг него, в специально устроенных тайниках и засекреченных пунктах.
Начальник трофейного отдела 5-й гвардейской армии гвардии майор Гулякин мл. техник- лейтенант Л. Н. Рабинович
коменданта Дрездена об отводе казарм и Военного музея под эти ценности. Курганов 18.5.1945 г.»
Архив МО. Ф. 236, оп. 2702, д. 129, л. 157. Подлинник рукописный.
Распоряжение начальника трофейного управления 1-го Украинского фронта начальнику трофейного отдела 5 гвардейской армии об оказании содействия представителю Комитета по делам искусств при СНК СССР майору Н. И. Соколовой в деле выявления и охраны произведений искусств в районе города Дрездена.
18 мая 1945 г.
Начальнику трофейного отдела 5 гвардейской армии гвардии майору •Гулякину.
Архив МО. Ф.236, оп. 2727. д. 30, лл. 306—307. Подлинник
Рапорт представителя Комитета по делам искусств при Совнаркоме СССР майора Н. И. Соколовой начальнику трофейного управления 1-го Украинского фронта с просьбой об оказании помощи в розыске, извлечении и охране сокровищ Дрезденской галереи.
17 мая 1945 г.
Начальнику трофейного управления гвардии полковнику Курганову от майора Соколовой (представителя Комитета по делам искусств при Совнаркоме СССР).
Рапорт.
В городе Дрездене и его окрестностях обнаружены художественные ценности мирового значения — шедевры великих мастеров Рафаэля, Тициана и других. Необходимо принять срочные меры к их охране, а также иметь возможность производить разведывательные работы по разысканию других, тщательно спрятанных немцами.
Прошу Вашего распоряжения:
1. О предоставлении легковой и грузовой машин в распоряжение бригады, которой поручена эта работа.
2. О зачислении в эту бригаду младшего техника- лейтенанта Рабиновича, художника по специальности, обнаружившего эти ценности в разных местах (более 50 пунктов).
В настоящее время младший лейтенант Рабинович находится в 164 рабочем батальоне. Прошу срочного его откомандирования.
3. Об установке постов охраны в местах, которые будут мною указаны.
4. О выделении специального помещения для хранения произведений искусства, в настоящее время находящихся в неудовлетворительных условиях хранения (помещение имеется: здание бывшего Военного музея, ныне пустующее, северо-восточнее города Дрездена) *.
В Дрездене, его окрестностях и близлежащих населенных пунктах обнаружены памятники искусства мирового значения, полотна великих мастеров...
В целях обеспечения немедленного выявления произведений искусства и их надежной охраны и сохранения от порчи и хищений
приказываю:
1. Оказать всевозможное содействие представителю Комитета по делам искусств при СНК СССР майору Соколовой в выполнении возложенных на нее задач.
2. Немедленно предоставить в распоряжение майора грузовую и легковую автомашины с водителями, обеспечивая машины горючим.
3. Начальника финансовой части 164 рабочего батальона младшего техника-лейтенанта Рабиновича временно прикомандировать в распоряжение товарища Соколовой.
4. В пунктах по указанию майора Соколовой организовать надежную охрану, совершенно исключающую возможность порчи и хищения имущества.
5. Организовать надлежащую упаковку и перевозку художественных ценностей в пункт сосредоточения по указанию майора Соколовой.
О ходе работ по выявлению, охране и сосредоточению имущества доносить ежедневно к исходу дня.
Начальник трофейного управления
1-го Украинского фронта полковник Курганов
Архив МО. Ф. 236. оп. 2702. д. 129, л. 156. Заверенная копия
Майор Соколова Эксперт Комитета по делам искусств при Совнаркоме СССР.
* Здание Военного музея не было использовано для хранения произведений искусства, так как было найдено более подходящее помещение Пнльниц-Шлосс
(ред.).
На документе имеется резолюция:
«1. Приказываю тов. Гулякину** по 1, 2, 3 пункту и 4 в смысле охраны. 2. Приказываю помощнику
** Гвардии майор Д. И. Гулякин начальник трофейного отдела 5-й гвардейской армии (ред.).
47


Распоряжение начальника трофейного управления 1-го Украинского фронта помощнику коменданта города Дрездена по хозяйственным вопросам о подготовке здания бывшего Военного музея для размещения в нем художественных ценностей, обнаруженных в районе города Дрездена.
18 мая 1945 г.
Помощнику коменданта города Дрездена по хозяйственным вопросам
В Дрездене, его окрестностях и близлежащих * в документе
населенных пунктах обнаружены произведения искусства величайшей ценности, в свое время эвакуированные немцами из музеев и галерей.
По выявлению, приведению ценностей в порядок и сосредоточению в надежные места хранения работает бригада представителя Комитета по делам искусств при СНК СССР майора Соколовой
Приказываю:
1. Немедленно очистить и привести в полный порядок здание бывшего Военного музея в северо-восточной части Дрездена для размещения и дальнейшего хранения выявляемых произведений искусства.
Организовать охрану здания музея до прибытия охраны трофейных частей 5-й гвардейской армии.
2. Оказать всемерное содействие представителю Комитета по делам искусств при СНК СССР майору Соколовой в выполнении возложенных на нее задач.
О подготовке здания музея к размещению имущества доложить мне к исходу 20 мая с. г.
Начальник трофейного управления
1-го Украинского фронта полковник Курганов
Архив МО. Ф. 236. оп. 2702. д. 129. л. 155. Подлинник
Из донесения Военного совета 1-го Украинского фронта Председателю Государственного Комитета Обороны о художественных ценностях, обнаруженных в районе города Дрездена.
30 мая 1945 г.
Москва тов. Сталину.
Докладываю: в районе города Дрездена обнаружены в различных местах ценности, принадлежащие саксонским королям:
1. Произведения живописи работы великих мастеров, ...среди которых «Сикстинская мадонна» Рафаэля;
...а также произведения Джорджоне, Тинторетто. Ватто и многих других...
Конев
Крайнюков
Архив МО. Ф. 236. оп. 2712. д. 371. лл. 76—77. Подлинник
Из распоряжения начальника 9 отдельного трофейного управления начальнику 2 армейского трофейного отдела об ускорении отгрузки художественных ценностей Дрезденской галереи.
20 июля 1945 г.
Начальнику 2 армейского трофейного отдела майору Гулякину
Ввиду поступившего решения Государственного Комитета Обороны и присвоения номеров транспортов на отгрузку художественных ценностей (от- Рататаев {ред.) ветственный полковник Рототаев*) представляется необходимым немедленно закончить упаковку и полную подготовку к отгрузке всех этих ценностей.
Для осуществления отгрузки по железной дороге прибыл из Москвы специальный уполномоченный Центрального управления военных сообщений Красной Армии полковник Трофимов.
Учитывая исключительную государственную важность выполнения в срок данного задания, приказываю немедленно выделить 30 человек из числа красноармейцев и репатриированных советских граждан... и сегодня же направить их в Пильниц, замок бывших саксонских королей.., в распоряжение полковника Рототаева и моих представителей, работающих там.
Крайне желательно, чтобы в числе направляемых людей было не менее 10 человек, знакомых с плотницкими работами.
Об исполнении настоящего донести мне 21 июля 1945 г.
Начальник 9 отдельного трофейного управления полковник Офицеров Начальник 1-го отдела подполковник Каплан
Архив МО. Ф. 236. оп. 2702; д. 129, л. 261. Заверенная копия
Докладная записка руководителя группы Комитета по делам искусств при СНК СССР начальнику трофейного управления 1-го Украинского фронта об окончании работ по выявлению, сбору и упаковке художественных ценностей Дрезденской галереи.
30 июля 1945 г.
Начальнику
трофейного управления полковнику Офицерову
Группа Комитета по делам искусств при СНК СССР закончила работу по выявлению, сбору и упаковке художественных ценностей для отправки их в Советский Союз.
...Большое количество картин остается в Пильни- це... В связи с нашим отъездом в замке снимается охрана. Крайне необходимо впредь до решения вопроса об использовании ‘остающихся художественных ценностей установить в замке охрану.
Руководитель группы Комитета по делам искусств при СНК СССР полковник Рототаев
Архив МО. Ф. 275. оп. 888490. д. I, л. 103. Подлинник рукописный
48


Из донесения начальника тыла Центральной группы войск в Германии об окончании работ по сбору, упокое- ке и отгрузке художественных ценностей, обнаруженных в районе города Дрездена.
16 августа 1945 г.
Главнокомандующему Центральной группы войск маршалу Советского Союза тов. Коневу.
Члену Военного совета Центральной группы войск генерал-лейтенанту тов. Крайнюкову Начальнику политического управления Центральной группы войск генерал- майору тов. Яшечкину
Начальник группы Комитета по делам искусств при СНК СССР полковник тов. Рототаев сообщил об окончании работы по сбору, упаковке и отгрузке в Москву художественных ценностей.
Всего отправлено 30 вагонов художественных ценностей специальным эшелоном.
В числе отправленных ценностей находятся:
«Сикстинская мадонна» — Рафаэля; «Отдыхающая Венера»* — Джорджоне; ...И МНОГО других произведений * Имеется в виду «Спящая величайших мастеров мира.
В числе картин имеются также картины крупнейших французских художников XIX—XX вв.: Э. Мане, К. Моне, Дега, Гогена, Ренуара...
Начальник тыла Центральной группы войск генерал-лейтенант Анисимов
Зам. начальника тыла Центральной группы войск по политической части гвардии полковник Арт. Шлихтер
Архив МО. Ф. 236, оп. 2675, д. 479, лл. 20—21. Подлинник
Инструкция*
Начальнику охраны транспорта с музейными ценностями
Утверждаю
Начальник ТО 5 Гв. армии гвардии майор — Гулякин —
« » мая 1945 года
§ 1.
Для охраны эшелона или транспорта с особо ценными грузами выделяется команда рядового состава в количестве по .... человек на каждый вагон, во главе с Начальником охраны, 1—2 офицера.
Начальник охраны обязан:
1. Обеспечить круглосуточное дежурство по каждому вагону.
2. Систематически в пути следования проверять посты и состояние груза по всем вагонам, о чем делать отметки в путевом журнале.
3. Не допускать к осмотру вагонов лиц, не имеющих на то специальных полномочий, кроме службы ж. дороги.
4. Не допускать расчленения транспорта и отцепки
Венера». ОТДеЛЬНЫХ ВаГОНОВ.
5. В случае аварии или железнодорожной катастрофы начальник охраны действует по указаниям офицера-специалиста, принимая все необходимые меры к обеспечению сохранности грузов.
6. На стоянках начальник охраны обеспечивает оцепление транспорта личным составом караула и при необходимости связывается с местными органами транспортного отделения НКВД.
7. При прибытии на станцию назначения начальник охраны, совместно с офицерами-специалистами, принимает необходимые меры к скорейшей сдаче груза по назначению, обеспечивая охрану до полной передачи и оформления надлежащими приемно-сдаточными документами всего вверенного ему эшелона или транспорта.
8. После сдачи эшелона или транспорта по назначению начальник охраны с командой следует обратно и отчитывается о сдаче приемо-сдаточными документами.
9. Путевой журнал сдается начальником охраны совместно с документами по возвращении в Отдел.
* Из архива Л. Рабиновича (ред ).
Младший техник-лейтенант (Рабинович)
49


ПРИМЕЧАНИЯ К СТАТЬЕ «ПАМЯТНЫЕ ДНИ»
1. В книгах немецких искусствоведов Ruth und Max Seydewitz «Das Dresdener Galeriebuch», 1957, Dresden, Ruth Seydewitz. «Wenn die Madonna reden konnte», Passat, Bd 55 на стр. 159 и 130—133 подробно изложен этот рассказ Л. Волынского (Рабиновича), а также приведено совпадающее с ним сообщение бывшего командира 164-го батальона В. Перевозчикова, сделанное им в Берлине, когда он в составе советской делегации прибыл в ГДР на открытие выставки спасенных сокровищ Дрезденской галереи.
2. Большая часть письменного сообщения, сделанного доктором фрау Рагной Энкинг 12 июня 1945 г. в Дрездене, опубликована в книге «Das Dresdener Galeriebuch» на стр. 160—161. Ниже приводятся отрывки из этого документа.
«В течение февраля и марта все книги, фотографии, диапозитивы, негативы были перенесены в подвал, а во второй неделе апреля — слепки, настолько, насколько это было возможно. Подвал был замурован и нижеподписавшаяся переехала в музей, чтобы иметь возможность постоянно наблюдать за ценностями.
... 12 мая в Альбертинум пришел г-н лейтенант Рабинович, который по заданию трофейной организации узнал о местонахождении дрезденского собрания. Он приказал мне вновь показать ему здание. Тут, в зале первого этажа стояли только гипсовые слепки. Но лейтенант Рабинович очень точно был осведомлен о существовании собрания скульптуры... Он спросил о местонахождении дрезденского собрания, и прежде всего «Сикстинской мадонны». На последний вопрос я не могла ему ничего ответить.
На вопрос о складе (имеется в виду одно из мест хранения сокровищ — ред.) я высказала предположение, что он находится в запасном помещении замка Веезенштейн.
Лейтенант Рабинович, уже осведомленный о складе в замке Веезенштейн, поехал со мной туда 14 мая. Через 14 дней он опять заставил открыть подвал, чтобы показать его некоторым инженерам, затем подвал снова замуровали. Но так как грозила сырость, то я, с согласия лейтенанта Рабиновича, 8 дней тому назад частично открыла стену для вентиляции помещения. И июня лейтенант Рабинович приехал в сопровождении искус- ствоведки. Потребовал, чтобы ему выдали тома инвентарных книг, и приказал, чтобы все оригиналы были перенесены в зал первого этажа, для этого он пришлет 10—12 солдат.
Дрезден. 12 июня 1945 г. Д-р. Р. Энкинг».
3. История обнаружения тайников, где были спрятаны художественные сокровища Дрезденской галереи, в литературе, посвященной этому вопросу, имеет несколько вариантов. И в каждом из них — своя доля достоверности, ибо в сложной обстановке первых послевоенных дней усилия советских воинов, направленные на розыски и спасение
сокровищ, далеко не всегда могли быть координированы, равно как не были, естественно, согласованы и действия отдельных немецких граждан, пытавшихся предотвратить гибель художественных ценностей. Отсюда—известная разноречивость сведений, касающихся этого вопроса (ред.). Так, в книге Ruth Seydewitz «Wenn die Madonna reden konnte» на стр. 132—133 автор излагает рассказ Волынского (Рабиновича): «В конце туннеля мы наткнулись на железный шкаф с закрытыми подвижными жалюзи. Мы открыли его и нашли там картотеку с выдвигающимися ящиками. Первая карточка показала, что это действительно была картотека галереи. В первом плоском раздвижном отделении лежали скрепленные вместе листы бумаги. Это была карта Саксонии, на которой зеленой и красной тушью было нанесено много значков. Западнее, севернее и южнее Дрездена были помечены пункты, буквы и цифры.
После того как мы успокоились, мы рассмотрели карту внимательно и почувствовали, что держим в руках очень важный документ, важный для спасения сокровищ галереи.
Послали ко входу в туннель охрану, расставили ее также вдоль всего здания. Начальником был назначен старший сержант Бурцев. О наших действиях сообщили командующему войсками. Вечером мы получили из штаба указание: наш батальон должен без какой-либо волокиты продолжать поиски и соблюдать всю необходимую предосторожность. К этому моменту расшифровка найденной карты была закончена. Большинство помеченных пунктов являлись населенными пунктами. Лишь два пункта еще не были расшифрованы».
Не удивительно, что эти два пункта не могли быть так скоро расшифрованы.
В противоположность другим, обозначенные как «Т» и «РЬ>, они были не населенными пунктами, а туннелем в Гросс-Котта у Пирны и известняковым карьером в Покау-Ленгефельд; оба оказались хранилищами картин*
Далее автор упомянутой книги пишет:
«...В то время как командир батальона Перевозчиков вместе с лейтенантом Рабиновичем, художником и писателем, который писал под псевдонимом Волынский*, занимался поисками и расшифровкой карты, найденной в Альбертинуме, произведения искусства покоились в своих более или менее недоступных и таких опасных для них местах...
В каменоломню «Т» через туннель проникла сырость. Взорванная частями СС электростанция не давала тока, и оба назначенных для ухода за находящимися в туннеле картинами реставратора знали, что картины там уже в кратчайший срок должны будут разрушиться. Они также боялись, что туннель в неспокойные дни будет обнаружен и ограблен...
Что теперь делать? — спрашивали они себя...
Они искали любой выход. Наконец они решили идти единственно возможной и правильной доро¬
* Здесь в книгу Рут Зейдевитц вкралась неточность: Волынский псевдоним
Л. Н. Рабиновича, взятый им уже в послевоенные годы, когда он стал писателем (ред.).
50


гой: они попросили у советского командования охраны для сокровищ в туннеле.
Советское командование в Дрездене действовало быстро и точно» (стр. 134—135).
В русском переводе книги Рут и Макса Зей- девитц «Дрезденская галерея», вышедшей в издательстве «Искусство» под общей редакцией А. А. Губера в 1965 году, на стр. 69 сказано: «...О событиях, имевших место 8-го мая 1945 года в местности, где находилось хранилище «Т», рассказывается в докладной записке помощника реставратора Хеезе, найденной среди документов. Хеезе сообщил: «Во вторник, 8 мая 1945 года, после многочисленных предшествующих атак, часто в непосредственной близости от хранилища «Т», в сумерках на дороге Пирна — Кенигштейн показались русские танки. К этому времени жандармская охрана, поставленная у хранилищ сокровищ Дрезденской галереи, прекратила свою деятельность. Все письменные документы, которые каким-либо образом указывали на деятельность охраны, были уничтожены. Затем были спрятаны ружья, пистолеты, а также военная форма. Как меня заверял начальник караула, все это делалось по приказу свыше.
Для неоценимых сокровищ искусства, хранившихся здесь, сложилось, таким образом, по моему мнению, нетерпимое положение. Нужно было считаться с актами саботажа остатков соединений СС, находившихся в непосредственной близости от хранилища. Иностранные рабочие в окрестных деревнях также могли представлять угрозу для хранилища, так как эвакуацию картин, как я мог установить, не удалось сохранить в тайне. Я понимал свою задачу так: охранять убежище «Т» в эти критические дни и часы и при любых условиях уберечь картины от всяческих повреждений. Поэтому я решил как можно скорее уведомить обо всем расположенные вблизи части Красной Армии и просить их взять под свою охрану бесценные сокровища»...
Далее в той же книге говорится: «Быстрым и мужественным действиям одного профессора из Ростока, по фамилии Вакс, которого война занесла в Веезенштейн, мы обязаны тем, что произведения искусства, находившиеся в замке Веезенштейн, были спасены от уничтожения. Хотя профессор не был связан с искусством, он очень интересовался им и поддерживал хорошие отношения с обитателями замка. К ним относились хранитель зоологических коллекций из Дрездена и директор картинной галереи Фосс. В записи от 11 июня 1945 г. Вакс сообщает следующие решающие подробности о событиях 8 мая 1945 г.:
«До понедельника 7 мая 1945 года замок и местечко Веезенштейн счастливо избежали военных опасностей. Во вторник 8 мая, по дошедшим до нас слухам, в 3 часа дня должно было наступить перемирие. После этого всякое сопротивление рассматривалось как преступление и бандитизм. Замку и местечку Веезенштейн было приказано не оказывать никакого сопротивления при вступлении русских.
Вопреки этому приказу во вторник 8 мая 1945 года в полдень в роще позади замка притаилось около 20 эсэсовцев из «Вервольфа» с ружьями и противотанковыми гранатами, подстерегая там русских.
С замком и местечком Веезенштейн в таком случае произошло бы то же самое, что случилось с Альтенбергом. Поэтому я сел на велосипед и поехал навстречу русским, которых ждали со стороны Хейденау. Еще перед местечком Дона, где дорога сворачивает в Пирну, я встретил первый русский патруль, трех офицеров на лошадях и около 15 человек на велосипедах. Один из офицеров сошел с лошади, и я с помощью моей и его карты и при посредстве одной русской женщины объяснил ему положение дел.
Офицер сейчас же понял в чем дело и поскакал со своими обоими товарищами в направлении Гросзедлиц (Мейзегаст), а я последовал за ними в сопровождении восьми солдат на велосипедах. Приехав на возвышенность, я снова встретил русских офицеров, которые отдали тогда же необходимые распоряжения...»
«О том, кому принадлежит честь и слава предупреждения советских войск, среди тогдашних жителей замка Веезенштейн шли споры,— пишут далее Рут и Макс Зейдевитц.— Однако неоспоримым фактом является то, что благодаря предупреждению профессора Вакса планировавшееся СС бессмысленное сопротивление не состоялось, и художественные сокровища были спасены».
4. 	Большая часть записей А. Грефе опубликована в немецком издании книги Ruth und Max Seydewitz «Das Dresdener Galeriebuch». Здесь несколько иначе интерпретирована история обнаружения художественных сокровищ:
«10 мая в замке Веезенштейн появился генерал-майор в сопровождении двух русских офицеров и переводчика. Господа желали осмотреть склад в замке Веезенштейн и требовали данные о местах, в которых были укрыты художественные ценности государственного дрезденского собрания. Генерал и сопровождающие его лица осмотрели находящиеся здесь музейные сокровища, принадлежащие Саксонской Земле. Показывал все нижеподписавшийся, директор отделения «Государственного собрания искусства, науки, дворцов, садов и библиотек Земли», А. Грефе.
Господин генерал... заверил нас, что оставит всё находящееся в замке нетронутым. Он подписал свидетельство... которое звучит так: 1945 г. 10 мая. Отделение дрезденских музеев переведено в Веезенштейн. Без разрешения Организации по трофеям никакие сокровища не могут быть взяты оттуда. Вход должен быть закрыт. Ответственность за охрану несет руководитель музеев.
Помощник
(Организации по трофеям)
Генерал-майор...»
Подпись Грефе
51


«12 мая 1945 года в замок Веезенштейн прибыла комиссия по поручению трофейной организации (два офицера и переводчица). Они также осмотрели музейные сокровища в замке Веезен- штейн, получили разъяснения по организации и расположению музейных ценностей в стране. А затем пожелали осмотреть место захоронения — в туннеле Гросс-Котта. Нижеподписавшийся сопровождал их. Там присутствовали реставраторы Унгер и Хеезе, назначенные для охраны туннеля. Ценности во всех отношениях были найдены в порядке. Только температурные установки из-за отсутствия электрического тока не действовали, что на продолжительное время было совершенно недопустимым. Поставленная жандармская охрана покинула свой пост...
Верно: Грефе».
«В Веезенштейне 15 мая 1945 г. вновь появился тот самый офицер из Организации по трофеям — лейтенант Рабинович для того, чтобы обсудить с директором Грефе и Амтманном Груве план перевозки музейного имущества...
Верно: Подпись Грефе».
Знакомясь с сообщениями бывшего директора правления Грефе, следует иметь в виду, что они имеют тенденциозный характер. Не случайно впоследствии Грефе оказался в Западной Германии (см. статью М. Зейдевитца).
Все приведенные выше документы цитируются по фотокопиям, любезно предоставленным в распоряжение редколлегии Рут и Максом Зейдевитц. Оригиналы документов хранятся в Государственных архивах ГДР (Akten des Ministeriums Volksbildung in Sachsen). (Ped.).


27. В. Рудольф. Дрезден. Юденгоф. Из серии «Смерть Дрездена» Б., тушь, перо. 33,3x28,9
53


РАЗДЕЛ 2
КАРТИНЫ ДРЕЗДЕНСКОЙ ГАЛЕРЕИ В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ


28. ГМИИ им. А. С. Пушкина в день открытия выставки. 1955 г.


Н. Е. ЭЛИАСБЕРГ*
Картины Дрезденской галереи в Государственном музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина
Дрезденская картинная галерея начала создаваться как дворцовое собрание курфюрстов Саксонских в XVI веке. В середине XVIII века, постепенно пополняясь, она превратилась в одно из ценнейших собраний мировой классической живописи. Именно к этому времени относятся такие поступления, как картины Корреджо, «Динарий кесаря» Тициана, «Портрет Моретта» Гольбейна, три портрета работы Веласкеса, две картины Вермеера Дельфтского, ряд картин Рембрандта и Рубенса и, наконец, одно из величайших творений Рафаэля — «Сикстинская мадонна».
Славу Дрезденской галереи составляют замечательное собрание итальянской живописи, начиная с эпохи Возрождения и кончая XVIII веком, и произведения голландских мастеров XVII века. Искусство Нидерландов, Германии, Франции, Фландрии и Испании также представлено рядом первоклассных картин и шедевров.
Сокровища Дрезденской галереи привлекали русских писателей, поэтов, художников, передовых общественных деятелей. По словам Герцена, в дрезденских картинах восхищало «великое оконченное изящество, перед которым человек останавливается с благоговением, со слезою, тронутый, потрясенный до глубины души, очищенный тем, что видел».
Замечательные творения великих мастеров прошлого — гордость Дрезденской галереи — были во время второй мировой войны помещены гитлеровцами в различные укрытия, где им угрожала неминуемая гибель. Немедленно после вступления частей Советской Армии на территорию Германии начались поиски картин. Несмотря на большие трудности, задача эта была выполнена, картины найдены и извлечены из шахт и каменоломен. Оставлять ценнейшие произведения искусства в Германии в обстановке всеобщей разрухи было нельзя. Поэтому Советское правительство приняло решение перевезти картины в Советский Союз, где им были обеспечены и хранение в музейных условиях, и реставрация.
Трудность выполнения этого задания заключалась не только в том, что в короткий срок нужно было создать соответствующие условия для картин, находившихся значительное время в не пригодных для хранения помещениях, но и в необходимости сочетать эту работу с подготовкой музея к открытию после перерыва, вызванного войной.
Приблизительно в этот же период была проведена реэвакуация той части собрания музея, которая в начале войны была перемещена в восточные районы Советского Союза. Научные сотрудники разрабатывали план новой экспозиции, реставраторы были заняты монтировкой, приводились в порядок рамы, заканчивался ремонт экспозиционных помещений. В самый разгар этой работы научным работникам и реставраторам музея предстояло принять картины Дрезденской галереи, создать для них нормальный музейный режим, обеспечить необходимую реставрацию. Для осуществления этой задачи были мобилизованы все сотрудники музея.
* H. Е. Элиасберг в те годы исполняла обязанности заместителя главного хранителя гмии им. а. с. Пушкина. С железнодорожной станции в музей картины
перевозились в сопровождении научных сотрудников. Для наблюдения за распаковкой картин, определения их сохранности и осуществления первичного учета была создана специальная комиссия, в которую вошли наиболее квалифицированные искусствоведы музея, реставраторы и представители Комитета по делам искусств. С волнением следили присутствующие за тем, как одна за другой появлялись из ящиков картины. Каждая сразу же регистрировалась в специальных списках-актах и подвергалась тщательному реставрационному осмотру. В опись вносились подробные сведения о состоянии картин, которые затем переносили в залы музея, временно превращенные в запасники.
Большинство картин перед отправкой в Советский Союз были сняты с подрамников и накатаны на специальные барабаны, так называемые «валы». Иначе они не поместились бы в вагонах. Рамы были упакованы отдельно. В музее бригада реставраторов занялась снятием картин с валов и натяжкой их на подрамники. Работа эта, как известно, требует большого мастерства, так как от неравномерной натяжки может пострадать живописный слой. Пришлось проделать кропотливую работу по подбору рам, для чего нужно было предварительно обмерить картины. Многие рамы пришли в разобранном виде и нуждались в сборке. Все это сильно замедляло и затрудняло работу, но в конце концов удалось «одеть» значительное количество картин.
Все картины находились под непрерывным наблюдением хранителя и реставратора, так как время, проведенное в шахтах и каменоломнях, не могло не отразиться на состоянии этих ценнейших произведений искусства.
Для того чтобы предохранить картины от прямого попадания солнца, на окна запасника были повешены кремовые шелковые занавеси. Помимо этого, на пастели были сделаны занавески, которые отдергивались только при осмотрах. Под шелковыми занавесками были «Шоколадница» Лиотара, «Портрет Морица Саксонского» Латура, «Автопортрет» Менгса, многие портреты Розальбы Каррьера и другие.
Как правило, под стеклом картины сохраняются значительно лучше. К моменту поступления в наш музей были застеклены лишь немногие картины малых размеров. В целях лучшей консервации мы решили постепенно застеклить картины. Эта работа проводилась беспрерывно, и к моменту открытия выставки Дрезденской галереи значительное число картин было застеклено.
Все экспонаты Дрезденской галереи были приняты научными сотрудниками-хранителями на ответственное хранение по особым актам с указанием сохранности. Однако этим не ограничилась работа научных сотрудников. Каждая картина была отождествлена с дрезденским каталогом, подробно описаны ее содержание, состояние, размер, техника и материал, и все данные занесены в соответствующие документы. Наличие картотеки, которая
57


давала подробные сведения о картинах и их авторах, позволило впоследствии в течение нескольких дней составить каталог Выставки картин Дрезденской галереи. Детализированный учет и научная обработка дрезденского собрания проводились на протяжении ряда лет с момента поступления картин в Москву.
Последовательно и регулярно вели наблюдения над картинами реставраторы музея. Однако одними лишь осмотрами их работа не ограничивалась. Было проделано большое количество реставраций, в том числе и весьма сложных. План и порядок реставрационных работ рассматривались и утверждались Реставрационным советом, в состав которого входили руководящие научные работники, реставраторы музея и приглашенные специалисты. Приблизительно третья часть картин, прибывших в Москву, нуждалась в специальном уходе. Многим требовалась немедленная помощь. Реставраторы совместно с хранителями выявили при приеме больные картины и разбили их на группы в зависимости от степени заболевания и срочности требуемой реставрации. Картины, на которых были обнаружены царапины, потертости лака и тому подобные поверхностные повреждения, попадали в реставрацию в последнюю очередь, так как эти дефекты не являлись результатом внутреннего заболевания и потому не носили угрожающего характера. К этой же категории были отнесены и картины, на которых под влиянием различных причин посинел лак, покрывавший красочный слой. Большего внимания требовали картины с осыпями красочного слоя и грунта на месте прорывов или глубоких царапин. Подобного рода повреждения требовали если не немедленной полной реставрации, то, во всяком случае, срочного укрепления поврежденной поверхности для предупреждения дальнейших осыпей. Дефекты, явившиеся результатом различных внешних травм, были сравнительно немногочисленны и не требовали немедленного вмешательства реставратора. Впоследствии все это было заделано так тщательно, что невозможно найти ни малейшего следа осыпи или царапины.
Такие заболевания картины, как плесень и разложение лака требуют более или менее быстрой помощи реставратора, но они не так опасны для жизни картины, как отслоение красочного слоя с грунтом от холста или доски и появление вздутий и осыпей. Это заболевание является следствием серьезного внутреннего процесса, грозящего картине полным разрушением. Чтобы предотвратить гибель картины, требуется немедленная помощь опытного реставратора.
И плесень, и разложение лака, и вздутия появляются в результате пребывания картин в сыром, непроветриваемом помещении.
Многие картины были покрыты плесенью, которая почти целиком закрывала живопись. В таком состоянии были: «Св. Иероним» Ван Дейка, картина Пуссена «Поклонение волхвов», «Слава, венчающая героя» Рубенса и многие другие произ¬
ведения. Поскольку плесень разъедает лак, покрывающий картину, рекомендуется удалять ее немедленно после просушки картины в нормальных музейных условиях. Никакая искусственная сушка картин не допускается, и поэтому процесс этот бывает иногда весьма продолжительным, особенно если картина написана на толстой доске. Обычно легкую плесень удается ликвидировать бесследно, но сильная плесень после ее удаления все же оставляет следы на лаке.
В результате пребывания картины в сыром помещении, а иной раз и вследствие прямого попадания воды на нее, происходит процесс так называемого «разложения лака», когда лак вместо прозрачной пленки, которая покрывает тонким слоем живопись, становится белесым и мутным; при особо сильном разложении образуются густые белые пятна. Разложившийся лак не только закрывает живопись, но и перестает выполнять свою основную функцию защитного покрова. После окончания высыхания картины в нормальных музейных условиях реставраторы производят регенерацию лака. Регенерация, или восстановление, лака осуществляется при помощи паров спирта в специальном ящике, обклеенном сукном. Перед началом регенерации сукно пропитывается спиртом, картину кладут в ящик и герметически закрывают. Спирт, испаряясь, действует на лак, который постепенно становится прозрачным.
Характерным примером сплошного разложения лака было состояние картины Ван Дейка «Портрет мужчины в шубе»; на картинах Пуссена «Царство Флоры» и «Автопортрете» Пэна были, кроме того, полосы особо сильно разложившегося лака,— очевидно, на них капала вода. В подобном же состоянии были многие другие картины, реставрация которых, не будучи первоочередной, не могла тем не менее быть отложена на долгий срок.
Наибольшего внимания и срочного вмешательства реставратора требовали картины, на которых появились вздутия красочного слоя с грунтом. Вздутия подобного рода приводят к осыпям и разрушению живописи. Происходит это потому, что произведение живописи состоит из элементов, по- разному реагирующих на внешние условия и имеющих различный коэффициент расширения и сжатия. Повышенная влажность вызывает расширение дерева, на котором написана картина, между тем как на красочный слой и грунт влажность влияет значительно меньше. Именно из-за различия в движении красочного слоя с грунтом, с одной стороны, и основы — с другой, образуются вздутия. Задача реставратора заключается в том, чтобы восстановить связь между основой, грунтом и живописью и предотвратить появление осыпей на вздутиях, поскольку осыпь есть не что иное, как утрата авторской живописи. Вздувшийся грунт и красочный слой обычно вновь соединяются с холстом или доской рыбьим (осетровым) клеем, который вводится при помощи медицинского шприца через имеющиеся трещины. В некоторых слу¬


чаях для той же цели применяется восковое связующее.
Некоторые картины пришлось подвергнуть профилактической реставрации еще до отправки их из Германии в Советский Союз, так как сильные вздутия могли бы в результате сотрясения в пути дать осыпи. Профилактическая реставрация была осуществлена советскими реставраторами, которые приклеивали слабым раствором рыбьего клея папиросную бумагу к вздутому месту и тем самым предотвращали осыпи. В таком виде прибыли в СССР «Мадонна с младенцем и св. Себастьяном» Корреджо, «Вирсавия» Рубенса, «Портрет герцога Генриха Благочестивого» Луки Кранаха Старшего и многие другие.
В некоторых случаях вздутия появились позднее, уже после прибытия картин в Советский Союз, когда набухшие доски начали просыхать. Таково было состояние «Мадонны с четырьмя святыми» Тициана. При поступлении в музей эта картина была покрыта мельчайшими вздутиями по всей поверхности; доска была влажная. Однако к укреплению вздутий можно было приступить лишь в 1948 году, то есть после того, как доска окончательно просохла. Приблизительно в таком же состоянии было «Крещение Христа» Франческо Франча. При поступлении в музей доска была влажной, и по мере высыхания ее на всей поверхности появились не только многочисленные вздутия, но и пласты отставшего грунта. Доска, на которой написана картина, толстая и сохла очень долго. Поэтому реставрацию можно было произвести только в 1950 году.
Весьма сложной была работа над шедевром Тициана «Динарий кесаря», написанным на доске. По свидетельству реставраторов, видевших картину в Германии перед отправкой ее в Москву, она была настолько влажной, что руки прилипали к раме. При распаковке картины в музее вздутий еще не было. Но спустя два-три месяца состояние картины было определено следующим образом: «Вздутия пузырями и отставание чешуйками грунта с краской над головой Христа, на его лице, правее головы Христа, на розовом хитоне, на синем плаще...». Кроме того, было отмечено также глубокое разложение лака. Вздутия, особенно на лице Христа, были такого угрожающего характера, что от малейшего сотрясения могли осыпаться. Речь шла о спасении картины в прямом смысле этого слова. Сложность положения заключалась в том, что нельзя было немедленно приступить к реставрации, так как доска еще не просохла, а между тем многие вздутия грозили осыпями. Мы решили хранить «Динарий кесаря» не в запасе вместе с другими картинами, а в горизонтальном положении в реставрационной мастерской под непрерывным наблюдением реставратора. В 1947 году можно было приступить к этой ответственнейшей реставрации. Длилась она четыре месяца, и все вздутия были укреплены слабым раствором рыбьего клея. Ни одна даже микроскопическая частица живописи Тициана не была уте¬
ряна, почему в данном случае и удалось обойтись без красочных заправок.
Картины, которые должны были подвергнуться сложной реставрации, фотографировались до и после реставрации. Несколько снимков с «Динария кесаря» дают достаточно полное представление о плохом состоянии картины, тем более, что фотографии сделаны крупным планом с наиболее поврежденных частей.
В основу работы научных сотрудников музея — хранителей и реставраторов был положен принцип создания нормальных музейных условий для консервации картин, наблюдения за ними, фиксирования малейших изменений в их состоянии и произведения реставрации лишь в случае безусловной необходимости.
В опубликованном 31 марта 1955 года решении Советского правительства было сказано: «...по инициативе правительства Германской Демократической Республики был рассмотрен вопрос о показе картин Дрезденской галереи в Москве перед отправкой их в Германскую Демократическую Республику. Была достигнута договоренность об организации в Москве в Музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина выставки этих картин для общего обозрения в течение мая — августа 1955 года».
Открытие было намечено на 2 мая, закрытие— на 20 августа. Работы по подготовке выставки было решено закончить к 25 апреля. В этот же срок нужно было подготовить экскурсоводов, издать каталог и листовки, посвященные отдельным шедеврам, сфотографировать наиболее выдающиеся произведения и заснять их для кинофильмов. Таким образом, для всех этих разнообразных и трудоемких процессов, не говоря уже о составлении плана экспозиции, подборе недостающих рам и т. д., у коллектива музея было 25 дней. Только благодаря дружной и спаянной работе всего коллектива нам удалось выполнить эти работы в такой короткий срок.
Четырнадцать залов музея были полностью освобождены для выставки. Всего было перенесено во временные запасы около 2500 экспонатов музея, в том числе свыше 600 картин и 400 крупных статуй.
515 лучших дрезденских картин было отобрано для экспозиции. Их самым тщательным образом вновь просмотрели реставраторы, удалили даже самые незначительные, поверхностные дефекты, протерли стекла...
Торжественное открытие выставки картин Дрезденской галереи состоялось 2 мая 1955 года.
В своей речи на открытии выставки министр культуры СССР Н. А. Михайлов отметил, что дрезденские картины были спасены дважды: в первый раз советскими воинами, во второй раз советскими музейными работниками и реставраторами. И действительно, много труда, подчас незаметного, кропотливого, повседневного, было вложено хранителями и реставраторами музея в дело консервации и реставрации дрезденских картин—вы¬
59


дающихся произведений и величайших шедевров мирового искусства, составляющих славу Дрезден-* ской галереи.
Сохранение дрезденских картин для всего человечества — почетное и благородное дело, которое было с честью выполнено коллективом Музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина.
Н. А. Михайлов отметил также, что решение Советского правительства о передаче дрезденских картин правительству ГДР является проявлением дружбы между советским народом и народом ГДР. Чувство благодарности к Советскому Союзу за спасение и сохранение шедевров искусства выразили на открытии выставки заместитель премьер-министра ГДР Ганс Лох и вице-президент Академии искусств ГДР Отто Нагель.
На торжественном открытии присутствовали члены правительства, депутаты Верховного Совета СССР, члены дипломатического корпуса, многочисленные представители советской художественной общественности, передовики производства, ученые, воины Советской Армии, зарубежные делегации. После исполнения гимнов Советского Союза и Германской Демократической Республики была перерезана красная лента, и все направились в залы. Приглашенные имели возможность осмотреть картины Дрезденской галереи.
В залах второго этажа были размещены картины итальянских школ с XV по XVII век. Для итальянской живописи XVIII века был дополнительно отведен зал в первом этаже. Голландской живописью, представленной большим числом картин, было занято два зала первого этажа; фламандское, нидерландское, испанское, французское и немецкое искусство занимали каждое по одному залу в первом этаже, и лишь английская живопись ввиду ее малочисленности (три картины) находилась в зале французского искусства.
На протяжении ряда лет научные сотрудники музея всесторонне изучали дрезденское собрание, что позволило им провести в несколько дней не только безошибочный отбор лучших картин, наиболее ярко характеризующих то или иное направление в искусстве, но и разработать план экспозиции выставки.
В работе над планом нужно было, не забывая об эстетической стороне, построить экспозицию с таким расчетом, чтобы дать представление о процессе развития искусства в пределах различных национальных школ и направлений, подчеркнув одновременно реалистический характер его лучших достижений. Прекрасному собранию венецианской живописи XVI века был отведен специальный зал; отдельно от других картин, в особом зале была помещена «Сикстинская мадонна» Рафаэля — одно из самых выдающихся произведений Дрезденской картинной галереи.
План и макет экспозиции были разработаны в мельчайших деталях и представлены на утверждение Ученого совета музея. После утверждения плана в течение нескольких дней была проведена развеска картин в залах. Одновременно был составлен и изготовлен этикетаж.
Параллельно с подготовкой к открытию выставки велись занятия с экскурсоводами, которым нужно было помочь серьезно ознакомиться с новым материалом. Занятия вели научные сотрудники, занимавшиеся экспозицией. Каждый по своему разделу, знакомили они экскурсоводов с картинами экспозиции и проводили занятия, целью которых было углубление и расширение знаний экскурсоводов.
Бригада научных сотрудников составила методическое пособие для проведения экскурсий по выставке. Основная трудность заключалась в том, что нужно было в очень сжатые сроки отобрать не более 40—50 картин, чтобы на протяжении двух с половиной часов дать слушателю представление о ведущих этапах в развитии искусства и раскрыть художественное и идейное содержание произведений. Создавая методическую разработку, научные сотрудники стремились с наибольшей полнотой осветить реалистическое искусство различных эпох и народов, его непреходящую ценность. Много внимания было уделено также показу значения и роли картин дрезденского собрания в истории мировой культуры.
Целью научно-популяризационной работы музея— экскурсий и консультаций — было помочь посетителям выставки разобраться в сложном материале, найти картины, на которые следует в первую очередь обратить внимание, понять их содержание и художественную ценность. Многочисленные отзывы об экскурсиях свидетельствуют о том, что они вполне отвечали запросам посетителей. В отзывах постоянно отмечается, что экскурсовод помог познакомиться с шедеврами мирового искусства, помог «увидеть» картины, понять их.
Несмотря на то, что при чрезвычайно высокой посещаемости проводить экскурсии и консультации приходилось в исключительно трудных условиях, работа эта велась бесперебойно. За три с половиной месяца было проведено 1796 экскурсий и 1133 консультации. Штатных экскурсоводов оказалось недостаточно, и поэтому на период выставки было приглашено дополнительно одиннадцать экскурсоводов, которые были допущены к ведению экскурсий после того, как прошли предварительную подготовку.
Однако удовлетворить экскурсиями всех желающих подробно ознакомиться с сокровищами Дрезденской галереи, несмотря на увеличенный штат экскурсоводов, не представлялось возможным. На помощь пришли лекции, организованные Всесоюзным и городским обществами по распространению политических и научных знаний. Научными сотрудниками музея было прочитано за три с половиной месяца свыше тысячи лекций на тему «Сокровища Дрезденской галереи». С просьбой о лекциях обращались рабочие заводов, научные сотрудники различных институтов, преподаватели высших учебных заведений и школ, студенты, воинские части, различные учреждения. Иногда лекции организовывались до посещения выставки, иногда — после. И в том и в другом случае- цель была одна —
60


помочь лучше разобраться в произведениях искусства, оценить их художественные достоинства, понять идейное содержание. Где бы ни читались лекции о Дрезденской галерее, зал всегда был переполнен, а оценка лекции высока. Это свидетельствовало об исключительном интересе советских людей к замечательным произведениям великих мастеров прошлого, о растущих запросах и большом культурном росте трудящихся Советского Союза.
К открытию выставки был издан иллюстрированный каталог, вступительная статья которого знакомит с историей Дрезденской галереи, дает характеристику собрания в целом и его роли в изучении истории искусства; она знакомит также с различными школами и направлениями и с творчеством ведущих мастеров западноевропейской живописи, которые представлены в галерее. Каталог, изданный тиражом в 75 тысяч экземпляров, разошелся с такой быстротой, что потребовалось выпустить второе издание — 50 тысяч, которое было так же быстро распродано. Двадцать листовок, посвященных таким шедеврам, как «Сикстинская мадонна» Рафаэля, «Спящая Венера» Джорджоне, «Динарий кесаря» Тициана и другие, давали возможность посетителям выставки глубже понять художественное значение и идейный смысл выдающихся произведений искусства. Листовки были также выпущены массовым тиражом.
В залах подле некоторых картин были помещены так называемые экспликации, то есть объяснения, которые раскрывали не только художественное значение картин, но и содержание античных, библейских и евангельских легенд, служивших темой произведений.
С первых же дней функционирования выставки появилась насущная потребность в кратком путеводителе, который давал бы маршрут последовательного осмотра выставки, характеристику каждого зала в целом и наиболее интересных картин. Такой путеводитель был издан тиражом в 150 тысяч экземпляров. Однако и этого тиража хватило только на три недели.
Помимо каталога, листовок и путеводителя было выпущено 150 тысяч фотографий, 120 тысяч цветных репродукций и 30 тысяч комплектов фотооткрыток. Значительное количество репродукций издавалось дополнительно. Научными сотрудниками музея было подготовлено три альбома репродукций: общий альбом, содержащий 120 воспроизведений, в том числе 50 цветных, альбом венецианского искусства и альбом голландского и фламандского искусства.
Для еще более широкой популяризации картин Дрезденской галереи Министерство культуры СССР выпустило на экраны несколько цветных кинофильмов. Большой полнометражный фильм знакомил зрителя с дрезденским собранием в целом, несколько короткометражных фильмов были посвящены отдельным разделам выставки — итальянскому искусству XV века, венецианской живописи XVI века, итальянскому искусству XVII—XVIII веков, французскому искусству XVII—XVIII веков, гол¬
ландскому искусству и фламандскому искусству. «Сикстинская мадонна» явилась темой отдельного фильма. Тексты фильмов, написанные научными сотрудниками музея в сотрудничестве с авторами сценариев, в популярной форме раскрывали художественную ценность произведений искусства. Многочисленные детали одной и той же картины давали возможность глубже с ней ознакомиться и лучше запомнить. Трудно переоценить значение кинофильмов для многих миллионов людей, не имевших возможности посетить выставку.
Весьма важную роль в популяризации сокровищ Дрезденской галереи сыграл цветной диафильм, в котором было показано свыше 160 картин с многочисленными деталями. Составленный научными сотрудниками музея текст раскрывал художественную ценность картин и давал характеристику исторических эпох, национальных школ и творческих направлений.
В связи с огромным интересом советского народа к выставке картин Дрезденской галереи музею пришлось продумать сложный режим работы выставки и организацию посещения.
Значительно более сложной и ответственной стала работа научных сотрудников-хранителей. До выставки наблюдение за картинами экспозиции музея было возложено на одного научного сотрудника, который производил обход залов, следил за температурой и влажностью, проводил регулярный инструктаж смотрителей музея. В условиях выставки этого было недостаточно. Один человек не мог бы справиться со всей работой, тем более что выставка была открыта по четырнадцать часов подряд (с 9 часов утра и до 11 часов вечера) и без выходных дней. Руководство музея ввело другой порядок хранения и наблюдения за экспозицией выставки. Все залы были разбиты на три группы, и для хранения картин каждой группы было создано три бригады научных сотрудников- хранителей. Во главе каждой бригады были специалисты по хранению живописи. График работы хранителей составлялся с таким расчетом, чтобы ежедневно был один дежурный хранитель в каждой бригаде. При такой системе было обеспечено более четкое и бдительное наблюдение за картинами, выставленными для обозрения.
По установленному в Музее изобразительных искусств порядку каждую ночь в помещении вне залов музея дежурила специальная комиссия во главе с одним из научных сотрудников музея. Эта комиссия производила тщательный осмотр всех залов и подсобных помещений музея после ухода посетителей и несколько раз в течение ночи.
Было решено изменить обычный порядок бесперебойного пуска посетителей в музей и установить так называемые «сеансы», на которые предполагалось допускать определенное и притом ограниченное число людей. Первоначально было введено три сеанса продолжительностью по четыре часа каждый. Первый сеанс начинался в 10 часов утра, третий кончался в 22 часа 45 минут. Уборка, как всегда в музее, производилась утром, до от¬
61


крытия выставки. При такой системе пропускная способность выставки не превышала 7,5—8 тысяч человек в день, а между тем число желающих попасть на выставку росло с каждым днем. Поэтому с 14 мая был установлен новый порядок: четыре сеанса, каждый по 3 часа 15 минут, причем первый сеанс начинался на час раньше. Это дало возможность увеличить число посетителей на 2,5—3 тысячи человек в день. Для художников и искусствоведов был введен особый сеанс с 7 часов 30 минут до 9 часов утра. Если принять во внимание, что выставка была открыта для посетителей с 7 часов 30 минут до 22 часов 45 минут, а с 23 часов производилась уборка, то станет ясно, что фактически работа на выставке велась почти круглосуточно. И несмотря на все это, допустить к осмотру выставки можно было не более 11 тысяч человек в день.
За время функционирования выставки с 3 мая по 20 августа — ее посетило около 1 млн. 200 тысяч человек. Эта невиданная в истории музеев мира посещаемость была бы значительно выше, если бы все желающие могли попасть на выставку.
Выставку картин Дрезденской галереи посетили члены ЦК КПСС, Советского правительства, депутаты Верховного Совета.
Большой интерес к выставке проявляла учащаяся молодежь. Лишь студентам Московского университета было выделено около 15 тысяч билетов. Выставку посетило более 10 тысяч студентов различных художественных вузов страны. Учащиеся иногородних учебных заведений устраивали коллективные поездки в Москву для осмотра выставки. Ее посетило также свыше 6 тысяч иностранных делегаций. Среди них были представители Англии, Бирмы, Вьетнама, ГДР, ФРГ, Италии, Корейской Народно-Демократической Республики, Норвегии, Польши, Румынии, США, Уругвая, Франции, Чехословакии, Швеции, Японии и других стран.
Интересным документом служит книга отзывов. Восхищаясь замечательными произведениями Дрезденской картинной галереи, советские люди благодарят в ней Партию и Правительство за организацию выставки, а Советскую Армию — за спасение картин: «Благодарим наше правительство за возможность ознакомиться с гениальными произведениями мировой культуры», «Горячее спасибо доблестным войскам Советской Армии, спасшим ценности мировой культуры», «...мы еще раз убеждаемся в великодушии нашего правительства, решившего вернуть огромные художественные ценности германскому, народу», «Я сильно искалечен в войне с немецко-фашистскими захватчиками, но нам, советским людям, не свойственна безотчетная злопамятность, и я вместе с народом демократической Германии, навсегда порвавшим с фашизмом, от всего сердца радуюсь мудрому и великодушному шагу правительства, возвратившего народу Германии такую величайшую культурную ценность, как Дрезденская галерея. Счастьем для себя я считаю, что мне удалось осмотреть эту сокровищницу искусства».
Вскоре после того, как была открыта выставка и налажен весьма необычный, но вместе с тем и строго музейный режим, пришлось приступить к составлению документации и созданию упаковочной тары. После 20 августа наступил завершающий этап пребывания картин Дрезденской галереи в Москве — их передача представителям Германской Демократической Республики.
На основе существующей инструкции по упаковке музейных ценностей были разработаны типы ящиков и порядок упаковки. Все картины были разбиты на несколько групп в зависимости от их размера. Было точно рассчитано, какие именно и в каком количестве картины должны быть в том или ином ящике. Картины в рамах предполагалось паковать, не вынимая из рам. Для того чтобы стекла на картинах не разбились в пути, их намечено было перед упаковкой оклеить перекрещивающимися полосками бумаги, которые образуют нечто вроде решетки на стекле. Для некоторых картин из-за больших размеров и тяжести, как, например, для картин Корреджо, были заказаны индивидуальные ящики. Все ящики были сделаны из прочного, сухого материала, оклеены внутри клеенкой и покрашены снаружи масляной краской. Качество ящиков проверялось комиссией, во главе которой стояли опытные реставраторы. Очень большие картины на холсте предполагалось снять с подрамников и накатать на валы, так как иначе они не вошли бы в вагон.
Одновременно велась подготовка документации для передачи картин. Музеем был разработан и утвержден вышестоящими организациями так называемый «паспорт». Этот документ давал исчерпывающие данные о картине. На двух языках, на русском и немецком, в «паспорте», кроме обычных сведений об авторе, названия, размера, техники и материала, подробно заполнялись три графы, в которых, как в зеркале, была отражена вся жизнь картины на протяжении десяти лет пребывания в Советском Союзе с подробным описанием процесса реставрации. Такого рода расширенная документация отличалась от обычных, предусмотренных инструкцией документов, в которых при передаче художественных ценностей отмечается сохранность только лишь на момент передачи.
В графе «Сохранность при поступлении в СССР» подробно описывалось состояние картины на момент прибытия ее в Москву. Так, например, фиксировалось, что плесень, покрывавшая «Св. Иеронима» Ван Дейка сплошной пеленой с двух сторон, явилась следствием достаточно длительного пребывания картины в очень сыром помещении. О том же свидетельствовали записи в «паспортах» картин с помутневшим лаком и картин со вздутиями и осыпями. Эта графа учетно- хранительского и реставрационного документа отражала те вредные и ненормальные условия, в которых пришлось в Германии находиться замечательным произведениям Дрезденской галереи.
В графе «Реставрация» записывалось все то, что сделали советские реставраторы и хранители
62


с данной картиной. «Паспорт» на картину Тициана «Динарий кесаря» весьма немногословен, а между тем был спасен один из самых замечательных шедевров мирового искусства.
Наконец последняя графа «Состояние на момент передачи в 1955 году» содержит описание состояния картины на момент передачи ее представителям ГДР. Сведения данной графы явились результатом тщательного осмотра всех картин научными сотрудниками-хранителями и реставраторами незадолго до закрытия выставки.
Директор музея, выдающийся скульптор
С. 	Д. Меркуров мобилизовал в 1945 году весь коллектив для приемки дрезденских картин, а на протяжении десяти лет всей работой по хранению, реставрации и научной обработке руководили крупные ученые и музейные деятели Б. Р. Виппер,
А. А. Губер и П. Д. Корин.
25 августа на торжественном закрытии выставки был подписан акт о передаче первой картины правительству ГДР—«Портрет молодого человека» Дюрера. Этим было положено начало знаменательному событию, которое явилось важной вехой в деле борьбы за мир и дружбу народов,—
возвращению народу Германской Демократи- 29. гмии им. А. С. Пушкина, ческой Республики его национального ДОСТОЯ- Вскрытие ящиков с картинами НИЯ—СОКрОВИЩ Дрезденской картинной галереи. Дрезденской галереи
63


Е. Н. РОСЛАВЕЦ*
Киевский государственный музей западного и восточного искусства — хранитель и реставратор художественных ценностей
На протяжении многих лет небольшой коллектив Киевского государственного музея западного и восточного искусства бережно и заботливо, строго соблюдая правила хранения музейных коллекций, берег художественные ценности ГДР, спасенные нашими войсками во время Великой Отечественной войны.
С ноября 1945 по январь 1946 года в музей небольшими партиями поступали экспонаты.
С первых часов ценный груз находился под наблюдением музейных работников.
Для приема экспонатов и определения их состояния сразу же была создана комиссия, в которую входили: директор музея, главный хранитель, старший научный сотрудник, представитель Государственной научно-исследовательской реставрационной мастерской УССР и Комитета по делам искусства при Совете Народных Комиссаров УССР.
Доставленный груз на время приема складывали в экспозиционных помещениях, которые опечатывались, а также открывались в присутствии всех членов комиссии. Здесь же ящики вскрывали, осматривали тщательно каждый экспонат и вносили в прилагаемые к акту приема списки. Каждую картину сверяли предварительно с данными каталога Дрезденской картинной галереи, а затем включали в список следующей формы: порядковый номер, автор или школа, наименование, номер по каталогу Дрезденской картинной галереи, состояние.
После этого экспонаты размещались в специально отведенных для этой цели помещениях с соответствующим температурно-влажностным режимом. При очень ограниченных по площади фондовых помещениях музея были созданы наиболее подходящие из возможных условия для хранения художественных ценностей. Запасники были оборудованы стеллажами, разбитыми на отдельные секции, в которые ставили по 4—5 картин, проложив между ними специальные подушки-прокладки. Условия хранения неоднократно проверялись комиссиями Министерства культуры СССР и Министерства культуры УССР и, как соответствующие инструкциям по хранению музейных ценностей, были признаны хорошими.
Сразу же после окончания приема все экспонаты были переданы по акту на материальноответственное хранение главному хранителю музея.
На протяжении многих лет музей вел большую работу по учету немецких коллекций. В том же 1945 году началась инвентаризация поступлений по принятой в музеях Советского Союза форме. В связи с инвентаризацией опять проверялось состояние каждого экспоната под руководством главного реставратора Государственной научно-исследовательской реставрационной мастерской Министерства культуры УССР.
Научной обработкой коллекций музей не занимался— были в точности сохранены атрибутивные данные довоенного издания каталога Дрезденской картинной галереи.
Так как экспонаты до поступления в музей хранились в совершенно недопустимых условиях,
в насыщенных влагой, непроветриваемых помещениях, что нанесло большой ущерб их сохранности, естественным было немедленно обратить внимание на их состояние, выделить вещи, нуждающиеся в реставрации, а остальные взять под наблюдение. Это и было сделано музеем: создали для вещей нормальный температурно-влажностный режим, систематически наблюдая за изменением в их состоянии; экспонаты, находящиеся в угрожающем состоянии, отдали в реставрацию. В основном же музей проводил консервацию экспонатов, прибегая к реставрации только в критическом случае.
В реставрации были 9 экспонатов (8—в Киеве,
1 — в Москве):
«Вакх на бочке» (984)**, копия с Рубенса.
Общее и местное закрепление красочного слоя. На месте прорывов поставлены заплаты. На местах утрат подведен грунт, тонированный акварелью. Картина протерта даммарным лаком. Перетянута на подрамнике.
«Сражение» (1532), Я. ван Хухтенбург.
С изнанки по разрыву наложены заплаты. Наложены предохранительные наклейки из папиросной бумаги на рыбьем (осетровом) клею.
Взята на временный подрамник.
«Всадники у римских руин» (1118), П. ван Блюмен. Произведено общее закрепление. Холст дублирован. Натянута на новый подрамник. Очищена от загрязнения. Места повреждения загрунтованы, тонированы масляными красками. Протерта лаком. «Иаков перед фараоном» (1605), Ф. Боль.
На месте прорыва подведен грунт и тонирован масляными красками.
«Сражение всадников у стены крепости» (745), Я. Бургиньон.
Подведены заплаты на места разрывов вдоль верхнего и правого бортов. Наложены многочисленные предохранительные наклейки из папиросной бумаги на осетровом клею.
«Сцена на базаре» (1696), Н. Верколье. Произведено местное закрепление красочного слоя и грунта. Очищена от поверхностного загрязнения. На места повреждений подведен грунт и тонирован масляными красками. Протерта мастичным лаком.
«Покинутая Ариадна» (2183), А. Кауфман. Сделано общее закрепление. Холст дублирован. Загрунтованы и тонированы места утрат красочного слоя.
«Портрет господ Годара ван Рееде и Агруна» (1642), Н. Мае.
Наложены предохранительные наклейки из папиросной бумаги на осетровом клею. Картина дублирована на восковом связующем.
«Дрезденский алтарь» (1869), А. Дюрер.
В 1949 г. отправлен в Москву в Музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина для срочной реставрации.
Состояние и необходимость реставрации определялись комиссией.
Живописный фонд находился под постоянным наблюдением лучших реставраторов Киева и Мос-
* Е. Н. Рославец в настоящее время является заместителем директора по научной части Киевского музея западного и восточного искусства.
** В скобках номер каталога Дрезденской картинной галереи (издание 1912 г ).
64


30. Ф. Франча. «Крещение Христа»
До реставрации: вздутия грунта и пятна разложения лака
65


квы. Ежегодно проводилась проверка состояния экспонатов, тщательно соблюдался ежедневный температурно-влажностный режим.
Как показало систематическое наблюдение за живописью, на некоторых картинах начало появляться взбугривание красочного слоя по кракелюру, что было неизбежным при высыхании холста или дерева. Своевременно, при первом же появлении признаков заболевания, во избежание утрат красочного слоя, делалось местное закрепление, в местах повреждения накладывались предохранительные наклейки из папиросной бумаги на осетровом клею. Всего было закреплено подобным образом 185 картин. Все картины были очищены от поверхностного загрязнения с лицевой и обратной сторон. На 29 полотнах регенерирован парами спирта лак в местах его разложения. 16 картин было взято на новые подрамники, 9—перетянуто на старых, 3 картины перед отправкой для удобства транспортировки сняты с подрамника. Экспонаты обязательно фотографировали до и после реставрации.
Реставрационные работы выполнялись Научно- исследовательской реставрационной мастерской Министерства культуры УССР и, в значительной части, реставраторами Государственной Третьяковской галереи и Государственной центральной художественно-реставрационной мастерской (Москва).
В марте 1955 года Советским правительством было принято решение о передаче произведений Дрезденской картинной галереи Германской Демократической Республике. Перед отправкой было решено показать лучшие произведения коллекции на выставках. Так как Киевский музей западного и восточного искусства не обладал достаточным количеством первоклассных экспонатов для организации самостоятельной выставки, то лучшие произведения были отправлены в Москву и были выставлены в Музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина. Было отобрано более 20 картин: «Портрет герцога Генриха Благочестивого» (1906G) Л. Кранаха Старшего, «Портрет курфюрста Августа» (1947) и «Портрет курфюрста Морица» (1948) Л. Кранаха Младшего, «Христос» (62) Чима да Конельяно, «Мадонна с ласточкой» (307) А. Карраччи, «Христос в терновом венце» (517) А. Турки, «Се человек» (673) А. Моралеса, «Старуха с жаровней» (958) Рубенса, «Мать и ребенок» (1726) Я. Стена, «Распятие» (1870) А. Дюрера, «Кухня» (1639—А) В. Кальфа, «Ноев ковчег» (258—А) и «Моисей, иссекающий воду» (256) Я. Бассано, «Катание на коньках» (1827) и «Игра на льду» (1828) Г. Аверкампа, «Мария с телом Христа» (52—А) Д. Беллини, «Старый епископ» (963) антверпенской школы XVII в., «Отдыхающее стадо» (1630) П. Поттера...
Коллектив музея провел большую работу по популяризации сокровищ Дрезденской картинной галереи. Удовлетворяя огромный интерес зрителей к Дрезденской галерее и ее судьбе, научные сотрудники подготовили публичную лекцию с диапозитивами «Сокровища Дрезденской картинной гале¬
реи». За второе полугодие 1955 года и начало 1956 года три сотрудника музея прочитали около 150 выездных лекций, помимо лекций в лектории музея. Лекции читались на заводах и фабриках, в заводских домах культуры, в кинотеатрах и парках, школах и институтах, в научно-исследовательских институтах и других учреждениях.
С апреля по октябрь 1955 года музей провел большую подготовительную работу к передаче произведений Дрезденской картинной галереи правительству ГДР.
Ответственная комиссия Министерства культуры СССР провела в апреле 1955 года проверку наличия и состояния живописи в соответствии с имеющейся документацией. При проверке картины еще раз были сверены с данными каталогов Дрезденской картинной галереи.
Был проведен еще один специальный реставрационный осмотр под руководством главного реставратора Научно-исследовательской реставрационной мастерской Министерства культуры УССР с целью сравнения состояния экспонатов ко времени передачи с данными реставрационных осмотров, реставрацией и консервацией, проводившимися на протяжении 10 лет хранения.
Одновременно картины готовили к транспортировке: закрепляли красочный слой в местах, которым угрожали осыпи, некоторые полотна перетягивали на подрамники и т. д. К картинам были подобраны рамы, так как до этого они хранились на стеллажах без рам.
Все произведения были сфотографированы. Особенно трудоемкой была работа по подготовке документации к передаче. На каждый экспонат был составлен развернутый паспорт по утвержденной Министерством культуры форме, включавший следующие сведения: номер по порядку, номер дрезденского каталога, автор, наименование, материал, техника, размер, рама, сохранность при поступлении в СССР, реставрация, состояние на 1955 г., приложение. Заранее были также составлены списки картин и заготовлены бланки описей вложения по ящикам. Вся документация была составлена на двух языках — русском и немецком.
Заблаговременно также были заготовлены специальные ящики для транспортировки картин. Размеры их определялись по размерам и количеству картин. Как правило, в ящике было 5—6 картин размером приблизительно — 40x30, 12—15 картин, примерно— 15x25; картины больших размеров, например, 130x170, паковали по одной в отдельном ящике.
Ящики были сделаны из сухой фанеры с каркасом из реек 5x5, для предохранения экспонатов от сырости они были обиты изнутри клеенкой, снаружи с той же целью покрашены масляной краской.
В строгом порядке и последовательности проходила непосредственно передача. Со стороны Советского Союза передачу осуществляла комиссия, назначенная по приказу Министерства культуры СССР. Со стороны ГДР картины принимали на-
66


чальник Главизо Министерства культуры ГДР, Генеральный директор государственных музеев Дрездена, реставратор Дрезденской картинной галереи.
Первый этап работы — проверка наличия и состояния картин в соответствии с подготовленной документацией. Проверка проходила в экспозиционных залах, которые к концу дня закрывались и опечатывались представителями обеих сторон.
Затем была проведена упаковка картин под руководством и при участии реставраторов. Во время упаковки на каждый ящик составлялись описи вложений тоже по общей, утвержденной Министерством культуры СССР, форме, в которую входили номер ящика, каталожные номера картин, общее количество экспонатов и подписи. Описи вложений составлялись для каждого ящика в трех экземплярах: один для комиссии ГДР, второй оставался в музее, третий вкладывали в ящик. После окончания упаковки ящики завинчивали и пломбировали тремя пломбами (музея, комиссии ГДР и таможни).
От музея и комиссии ГДР были выделены два представителя, которые сопровождали упакованные ящики до ж/д станции, двое других принимали груз и следили за его погрузкой в вагоны. Они же составляли описи по вагонам, вписывая в них номера ящиков. Вагоны пломбировались таможней. На железнодорожную станцию ящики отправляли в машинах, составляя на каждую транспортный лист с указанием номера автомашины, фамилии шофера и даты, количества и номеров ящиков. В транспортном листе также указывалось, кто выдал груз, кто наблюдал за погрузкой в машину и принял для сопровождения до вагона. В конце — подписи принявшего груз на железнодорожной станции и присутствовавшего при погрузке в вагоны.
На железнодорожной платформе в 3-х экземплярах заполнялся акт погрузки экспонатов, отправляемых в ГДР, в котором указывались номер вагона, дата, станция назначения, наименование экспонатов, общее количество ящиков и их номера и подписи представителей ГДР, музея и таможни. Загруженный вагон закрывался с двух сторон на замки, ключи от которых вручались представителю ГДР. Двери вагона пломбировались киевской таможней.


31. Тициан. «Динарий кесаря»
До реставрации: вздутия грунта и красочного слоя
68


32. После реставрации: вздутия укреплены
69


i п. д. корйн7!
Их жизнь была в наших руках
Десять лет мы с женой (П. Т. Кориной) занимались реставрацией картин Дрезденской галереи. Помогали нам Б. Шахов и другие сотрудники реставрационной мастерской при Государственном музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина. Когда дело дошло до картин очень большого размера, требовавших срочного укрепления осыпей в отдельных местах или реставрации оборванных краев, по моему совету пригласили К. А. Федорова и А. Д. Корина. Когда настал час возвращения картин в Германскую Демократическую Республику, я настоял, чтобы вызвали С. С. Чуракова, необыкновенного виртуоза в области «научной» упаковки произведений искусства. И он тщательно проследил за упаковкой и отправкой вещей.
Картин через наши руки прошло множество, но особенно запомнились работы, связанные с выдающимися памятниками искусства. В первую очередь вспоминается «Динарий кесаря» Тициана. Эта картина была серьезно больна и уже давно— еще в 1909 году — подвергалась реставрации в Германии. Сохранились описания этих реставрационных правок, очень значительных и заметных, а также фотографии картины до и после правок. Поэтому нам было нетрудно заметить, что картина вновь вздулась по ранее реставрированным местам. Мы аккуратнейшим образом положили их на место, не утеряв при этом ни булавочного острия. Это была поистине ювелирная работа. Работали с лупой. Нередко запирали мастерскую, чтобы не мешали случайные посетители. Картину только укрепляли, не ретушируя и не прибегая к помощи кисти.
Большинство реставрационных операций производила П. Т. Корина под моим непосредственным наблюдением и руководством. Реставрация картины «Динарий кесаря» оказалась самой сложной и трудоемкой. На нее ушло три-четыре месяца.
Сильно пострадало и «Крещение Христа» Франческо Франчи. Картина намокла, вобрала много влаги, грунт вздулся и стал подниматься вместе с краской. Особенно пострадали в шахтах картины, написанные на досках. Они потребовали от нас немалых усилий и терпения. У «Вирсавии» Рубенса оказались вздутия на голове. Сильно поврежден был «Св. Себастьян» Корреджо, покрытый большими вздутиями.
Долго мучились мы с картиной «Св. семейство со св. Екатериной» работы Андреа дель Сарто. Ее предшествующая реставрация была сделана на воске, это затрудняло работу. Впоследствии я неоднократно советовал немецким реставраторам применять не воск, а рыбий клей. Его тоненькая пленочка отлично держит и не наносит никакого вреда произведению, в то время как слой воска обычно разлагается, к тому же он значительно толще пленки из рыбьего клея.
Были среди Дрезденской коллекции и такие произведения, которые не потребовали вмешательства реставратора. Например, «Спящая Венера» Джорджоне. Она сильно записана и покрыта жел-
* П. Д. Корин, видный советский художник, действительный член Академии художеств СССР, много работал и в области реставрации живописи.
тым янтарным лаком. Мы ее не трогали. Не потребовалась, к счастью, реставрация и «Сикстинской мадонны».
В реставрационных книгах музея тщательно фиксировались все реставрационные операции, отмечалась степень их сложности и масштабы (реставрация мелкая, средняя или большая), а также отмечалось, кто их непосредственно производил: ведь реставрация — это также авторская работа.
Теперь, по прошествии многих лет, мы нередко вспоминаем своих былых «питомцев», которых мы с такой любовью «лечили», и с беспокойством думаем: «как-то они чувствуют себя теперь?».
33. П. Корин и П. Корина в мастерской ГМИИ им. А. С. Пушкина за реставрацией картин Дрезденской галереи
70


А. Д. КОРИН*
Немецкие художественные ценности у нас в мастерской
В конце лета 1945 года в Музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина поступили ящики с картинами Дрезденской галереи. В Белом актовом зале музея открыли ящик, в котором прибыла картина Рафаэля «Сикстинская мадонна». Картину вынули из ящика, поставили на мольберт и поручили мне промыть. Мне пришлось протирать ее от пыли сухими тампонами гигроскопической ваты, так как живопись была в полной сохранности. При более тщательном осмотре новых повреждений не оказалось, только на одежде мадонны видны были потемневшие заправки прежней реставрации.
В сентябре 1945 года Музей изобразительных искусств предложил художникам-реставраторам: С. Я. Бабкину, А. А. Федорову, К. А. Федорову, С. С. Чуракову и мне выполнить работы по реставрации всех картин Дрезденской галереи большого размера, прибывших в музей накатанными на валы. Работа в основном заключалась в том, что картины раскатывали с валов и натягивали на подрамники, с которых они были сняты для транспортировки. На некоторых картинах пришлось подклеить кромки и укрепить осыпи живописи, образовавшиеся по краям холста.
На картине «Жертвоприношение Маноя» в правом нижнем углу оказался прорыв холста с осыпью живописи и грунта размером 5 кв. см. Повреждение холста было исправлено, на месте осыпи дополнена живопись с подведением грунта. Все картины были промыты от поверхностного загрязнения, без снятия старого лакового покрова. Промывка производилась тампонами гигроскопической ваты, увлажненной эмульсией, общепринятой в практике наших музеев. Состав ее следующий: 100% дистиллированной воды, 25% очищенного скипидара, 25% очищенного льняного масла, 5% спирта ректификата. После промывки картины тщательно протирались сухими тампонами гигроскопической ваты и новым лаком не покрывались, так как такая промывка и протирка регенерируют лак, делают его прозрачным.
Всего из коллекции Дрезденской галереи было приведено в экспозиционный вид 39 картин.
Москва, сентябрь 1945 г.
Список
картин Дрезденской галереи, привезенных в свернутом виде на рулонах в Музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, реставрированных согласно дефектному акту (приложение к трудовому соглашению от 15 сентября 1945 г.)
№№ Автор
Название картины
Размеры
1
2
3
4
1
Пальма Веккио
Встреча Иакова с Рахилью
1,46 X 2,50
2
Вуэ
Апофеоз св. Людовика
2,69 X 1.48
3
Тинторетто
Освобождение Арсинои
1,53 X 2,51
4
Джироламо да Карпн
Венера в раковине
1,44 X 2,67
5
Веронезе
Несение креста
1,66 X 4,14
6
Риго
Портрет Августа Саксонского
2,50 X 1,73
7
Бассано
Путешествие израильтян через пустыню
1,83 X 2,78
8
Снейдерс
Натюрморт
1,97 X 3,25
9
Тьеполо
Триумф Амфитриты
2,13 X 4.42
10
Г арофало
Вакханалия
2,18 X 3,13
И
Тинторетто
Борьба архангела Михаила с сатаной
3,18 X 2,20
12
Гвидо Рени
Мадонна со святыми
3,19 X 2,16
13
Кастильоне
Псовая охота
2,08 X 3,29
14
Лука Джордано
Вакх и Ариадна
2,13 X 1,80
15
Г арофало
Явление Марии святым Петру, Бернарду и Георгию
2,82 X 1,47
16
Карраччи
Вознесение Богоматери
3,81 X 2,45
17
Рубенс
Охота на львов
2,40 X 3,17
18
Иордане
Диоген с фонарем
2,33 X 3,49
19
Рембрандт
Жертвоприношение Маноя
2,42 X 2,83
20
Тревизани
Отдых на пути в Египет
2,47 X 2,76
21
Киари
Поклонение волхвов
2,45 X 2,81
22
Иордане
Блудный сын, пасущий свиней
2,36 X 3,69
23
Сурбаран
Избрание папы
2,39 X 2,22
24
Карраччи
Мадонна со святыми
3,84 X 2,55
25
Иордане
Ариадна в сопровождении Бахуса
2,40 X 3,25
26
Карраччи
Исцеление св. Рохусом чумного больного
3,31 X 4,47
27
Рубенс
Нептун, усмиряющий волны
3,26 X 3,84
28
Риччи
Вознесение Христа
2,75 X 3,09
29
Иордане
Сретение
3,94 X 3,05
30
Веронезе
Мадонна с семейством Куч- чина
1,67 X 4,16
31
Снейдерс
Охота на кабана
1,91 X 3,00
32
Ланкре
Танец в дворцовом парке
2,07 X 2,07
33
Прети
Освобождение св. Петра из темницы
2,05 X 2,26
34
Снейдерс
Натюрморт с женской фигурой
1,54 X 2,34
35
Снейдерс
Натюрморт с крестьянской парочкой
1,92 X 2,84
36
Боль
Отдых на пути в Египет
2,03 X 2,61
37
Фаринати
Сретение
1,86 X 4,17
38
Г верчино
Сильвио и Доринда
2,26 X 2,92
39
Вильденс
Зимний ландшафт с охотником
1,94 X 2,92
* А. Д. Корин — известный советский реставратор.
Корин
71


34. Ван Дейк (?). «Портрет мужчины в шубе»
До реставрации: повсеместное разложение лака; прорыв холста
72


35. После реставрации: прорыв заделан, произведена регенерация лака
парами спирта
73


36. H. де Ларжильер. «Портрет камергера Монтаргю».
До реставрации: вздутия и отставание грунта
74


37. После реставрации: вздутия укреплены
75


38. Около картины
«Сикстинская мадонна»
76


39. «Сикстинская мадонна» на выставке в Москве
77


%%


РАЗДЕЛ 3
ВОЗВРАЩЕНИЕ


40. Москва. ГМИИ им. А. С. Пушкина.
На выставку картин Дрезденской галереи
41. Берлин. Национальная галерея день открытия выставки картин Дрезденской галереи


В Совете Министров СССР
Совет Министров СССР рассмотрел вопрос о картинах Дрезденской картинной галереи, находящихся в Советском Союзе. В период Великой Отечественной войны во время боев на территории Германии советскими войсками были спасены и вывезены в Советский Союз картины классической живописи из собрания Дрезденской галереи, представляющие собой величайшую художественную ценность мирового значения.
В целях укрепления и дальнейшего развития дружественных отношений между советским и германским народами и учитывая, что правительство Германской Демократической Республики последовательно проводит политику мира и дружбы между народами, сохраняет и развивает культуру и искусство немецкого народа и борется за воссоединение Германии на миролюбивых и демократических основах, Совет Министров СССР принял решение передать правительству Германской Демократической Республики все те картины Дрезденской галереи, которые хранятся в Советском Союзе. Это решение принято в результате состоявшихся переговоров между правительством Советского Союза и правительством Германской Демократической Республики.
В Советском Союзе хранятся около 750 картин Дрезденской галереи, многие из которых являются образцами великой классической живописи, сокровищами общечеловеческой художественной культуры. В числе картин, которые на основании постановления Совета Министров СССР передаются правительству Германской Демократической Республики, находятся:
Произведения итальянской живописи эпохи Возрождения: Рафаэль — «Сикстинская мадонна»; Тициан— «Динарий кесаря», «Портрет дочери Лави- нии», «Мария с младенцем и четырьмя святыми», «Портрет дамы в белом», «Портрет мужчины с пальмовой ветвью»; Веронезе — «Мадонна с семейством Куччина», «Несение креста», «Христос и сотник», «Нахождение Моисея», «Милосердный самаритянин», «Христос в Эммаусе», «Воскресение», «Портрет Алессандро Контарини»; Джорджоне — «Спящая Венера»; Тинторетто — «Битва архангела Михаила с сатаной», «Освобождение Арсинои», «Музицирующие женщины», «Портрет дамы в трауре», «Портрет старика и молодого человека»; Мантенья — «Святое семейство с Елизаветой и маленьким Иоанном»; Пинтуриккио — «Портрет мальчика»; Антонелло да Мессина — «Мучения св. Себастьяна»; Боттичелли — «Четыре сцены из жизни св. Зиновия»; Корреджо — «Святая ночь», «Мадонна со св. Франциском», «Мадонна со св. Себастьяном», «Мадонна со св. Георгием» и другие.
Произведения испанской живописи: Веласкес — «Портрет Хуана Матеоса», «Портрет старика с орденом Сант-Яго», «Портрет графа Оливареса»; Сурбаран — «Св. Бонавентура»; Рибера — «Св. Аг- неса», «Диоген с фонарем», «Освобождение Петра из темницы», «Св. Франциск», «Мучение св. Лаврентия», «Пустынник Павел», «Св. Андрей»; Мурильо— «Мария с младенцем», «Св. Родригес» и др.
Произведения голландской живописи: Рембрандт— «Автопортрет с Саскией», «Ганимед в когтях орла», «Саския с красным цветком», «Жертвоприношение Маноя», «Самсон загадывает загадки на свадьбе», «Автопортрет с альбомом», «Портрет старика в черном», «Старуха, взвешивающая золото», «Портрет старика с палкой»; Вермеер Дельфтский — «У сводни», «Девушка, читающая письмо»; Арт де Гельдер — «Христос и Пилат перед народом», «Эсфирь и Мардохей»; Адриан ван де Вельде — «Скот у руин»; Метсю — «Продавец дичи», «Курильщик у камина»; Адриан ван Остаде— «Художник в своей мастерской»; Якоб ван Рейсдаль — «Охота», «Монастырь», «Еврейское кладбище»; Ян Стен — «Брак в Кане» и другие.
Произведения фламандской живописи: Рубенс — «Суд Париса», «Меркурий и Аргус», «Св. Иероним», «Вирсавия», «Охота на кабана», «Возвращение Дианы с охоты», «Геро и Леандр»; Ван Дейк — «Пьяный Силен», «Портрет мужчины с перчаткой», «Портрет рыцаря с красной повязкой», «Трое старших детей Карла I, короля английского»; Снейдерс—«Большой натюрморт с дамой, держащей попугая», «Натюрморт с собакой и щенятами»; Иордане — «Как пели старики, так свистят молодые» и другие.
Произведения немецкой школы: Дюрер — «Портрет молодого человека»; Ганс Гольбейн Младший— «Портрет Моретта», «Двойной портрет Томаса Годсельва и его сына»; Лука Кранах Старший— «Портрет герцогини Мекленбургской», «Святые Варвара, Урсула и Маргарита», «Адам», «Ева»; Эльсхеймер — «Юпитер и Меркурий у Филимона и Бавкиды», «Бегство в Египет»; Адольф Менцель — «Рынок в Вероне», «В саду Тюильри».
Произведения французской живописи: Пуссен — «Нарцисс», «Царство Флоры», «Спящая Венера с Амуром», «Пан и Сиринкс»; Клод Лоррен — «Морской пейзаж с Ацисом и Галатеей»; Ватто— «Общество в парке», «Праздник любви»; Латур — «Портрет Мориса Саксонского», «Портрет дофины Марии Жозефы»; Лиотар — «Шоколадница» и другие.
Во время состоявшегося обмена мнениями между правительствами Советского Союза и Германской Демократической Республики по инициативе правительства Германской Демократической Республики был рассмотрен вопрос о показе картин Дрезденской галереи в Москве перед отправкой их в Германскую Демократическую Республику. Была достигнута договоренность об организации в Москве в Музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина выставки этих картин для общего обозрения в течение мая — августа 1955 года.
«Советская культура», 31/111—1955 г.
81


42. Выступление заместителя премьер-министра ГДР д-ра Г. Лоха на открытии
выставки.
43. Члены немецкой делегации беседуют с сотрудниками ГМИИ им. А. С. Пушкина. Слева направо: О. Нагель, А. Губер, Б. Кретцшмар, П. Корин
82


44. Открытие выставки
83


45. Посетители на выставке
г .«*2,
/
I *
w7*
84


Д-р РУДЛОФФ ХИЛЛЕ Открытие в Москве
Директор Государственных выставки картин Дрезденской галереи
художественных коллекций Дрездена Чувства радости и благодарности
Великодушным решением Совета Министров СССР немецкому йароду будут возвращены шедевры Дрезденской картинной галереи. Это означает, что наш город вновь обретает сокровища мировой культуры.
Население Дрездена испытывает чувство благодарности к дружественному Советскому Союзу за сохранение шедевров искусства и за их предстоящее возвращение. Весть о решении Советского правительства взволновала весь город. Дома и на работе, на предприятиях, в учреждениях, на городском транспорте и прямо на улицах люди, встречаясь, радостно говорили друг другу: «Возвращаются наши картины!». Радостное возбуждение охватило и нас, работников Государственных художественных коллекций.
В последние годы мы занимались главным образом коллекциями прикладного искусства и оборудованием некоторых восстановленных залов Цвин- гера, а также картинной галереей в Пильнице. Здесь есть богатое отделение живописи XIX века и импрессионистов, но отделы, посвященные старым мастерам, содержат мало действительно значительных произведений. Для педагогических целей собрание это давало достаточный материал, но посетители часто выражали сожаление, что нет прежней Дрезденской галереи. Любовь к прекрасным творениям пережила бедствия и страдания войны...
Перед нами, специалистами по истории искусства, в связи с возвращением картин Дрезденской галереи встают большие задачи. Прежде всего нам нужно будет заняться размещением картинной галереи в здании Альбертинума, так как прежнее здание галереи еще не будет полностью восстановлено. Предстоит также большая научно-исследовательская работа над произведениями итальянского, голландского, испанского, французского и немецкого искусства. Мы смотрим теперь на эти полотна другими глазами, подходим к ним с иными понятиями, с иными научными методами, чем до войны.
Перед научным исследованием явлений искусства открываются новые обширные области. Нам следует разобраться не только в эстетических, но и во многих общественно-исторических проблемах. Мы будем стремиться к тому, чтобы содействовать углублению понимания шедевров изобразительного искусства широкими народными массами.
«Советская культура», 9/1V—1955 г.
Второго мая в Москве, в Музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина, состоялось торжественное открытие выставки картин Дрезденской галереи, спасенных Советской Армией десять лет назад, в майские дни 1945 года. Как известно, Советское правительство приняло решение передать бесценные сокровища галереи правительству Германской Демократической Республики. По инициативе правительства ГДР было решено показать произведения изобразительного искусства в Москве перед отправкой их в Германию.
На открытие выставки собрались многочисленные представители советской художественной общественности, крупнейшие деятели науки и культуры, депутаты Верховного Совета СССР, новаторы предприятий и строек столицы, бывшие воины Советской Армии, художники-реставраторы, принимавшие участие в спасении картин. Среди присутствующих министр культуры СССР Н. А. Михайлов, заместители министра иностранных дел СССР В. А. Зорин, В. С. Семенов, Н. Т. Федоренко, заместители министра культуры СССР С. В. Кафтанов, В. С. Кеменов, Н. Е. Твердохлебов, президент Академии художеств СССР А. М. Герасимов, председатель оргкомитета Союза советских художников СССР Б. В. Иогансон. Присутствовали делегация ГДР, возглавляемая заместителем премьер-министра Гансом Лохом, сотрудники посольства Германской Демократической Республики во главе с временным поверенным в делах К. Зейцем, ...объединенная рабочая делегация ГДР и Западной Германии, члены многочисленных зарубежных делегаций, прибывших в Советский Союз на празднование 1 Мая. Среди приглашенных— главы посольств и миссий иностранных государств.
Перед открытием выставки выступил министр культуры СССР Н. А. Михайлов. Он высоко оценил подвиг советских воинов, выдающееся мастерство советских художников-реставраторов, спасших величайшие произведения искусства от гибели и разрушения.
В сокровищах Дрезденской галереи, сказал тов. Михайлов, с исключительной силой выражен гений народов, талант народов. Решение Советского правительства о передаче правительству ГДР произведений живописи Дрезденской галереи воспринято советскими людьми и немецким народом как новое проявление дружбы между обеими странами.
В заключение тов. Михайлов провозгласил здравицу в честь дружбы между советским и немецким народами.
Тепло встретили собравшиеся выступившего с речью заместителя премьер-министра ГДР Ганса Лоха.
Мы, немцы, сказал он, являемся свидетелями и участниками события, единственного во всей истории человечества: возвращения Германской Демократической Республике шедевров Дрезденской галереи, спасенных в 1945 году советскими солдатами.
Факт возвращения картин наполняет нас, немцев, на востоке и на западе, чувством неизгла-
85


Во имя дружбы
Передача картин Дрезденской галереи Германской Демократической Республике
димой благодарности, так как он еще раз доказывает веру ведущей державы лагеря мира — Советского Союза — в мирное развитие грядущих поколений. Этот акт побуждает нас, немцев,— рабочих, крестьян, служащих и интеллигенцию, все слои немецкого народа — возложить на себя священное обязательство. И это обязательство сегодня, в канун десятой годовщины освобождения моей родины от фашизма славной Советской Армией, я даю от имени правительства Германской Демократической Республики, от имени населения нашей республики, а также от имени каждого миролюбивого и прогрессивного немца на востоке и на западе нашей отчизны. Наша благодарность не будет исчерпана только словами. Наша благодарность будет выражена в активном участии в борьбе за мир. Все наши чувства и стремления, наши дела и наша борьба будут направлены на обеспечение мира.
От имени президиума Немецкой Академии искусств, а также Объединения работников изобразительных искусств и от имени работников культуры Германии выступил вице-президент Академии искусств Отто Нагель. Он выразил глубокую благодарность солдатам славной Советской Армии, спасшим сокровища искусства.
После выступления Отто Нагеля выставка объявляется открытой. Исполняются гимны Советского Союза и Германской Демократической Республики. Перерезается красная шелковая лента, и все направляются в залы, где выставлены знаменитые картины Дрезденской галереи, замечательные творения Рафаэля, Тициана, Рубенса, Рембрандта, Ван Дейка, Джорджоне, Веласкеса, Риберы и многих других выдающихся мастеров кисти.
(ТАСС)
«Правда», 3/V — 1955 г.
Закрылась выставка картин Дрезденской галереи и началась передача их Германской Демократической Республике.
На торжественный акт прибыли правительственная делегация Германской Демократической Республики во главе с заместителем премьер-министра и министром иностранных дел Лотаром Вольцем, а также Посол ГДР в СССР Иоганнес Кениг.
В залах Музея изобразительных искусств, где была развернута выставка, собрались многочисленные представители советской общественности, ученые, деятели искусств. Среди присутствующих заместитель министра иностранных дел СССР В. С. Семенов, заместители министра культуры СССР С. В. Кафтанов, В. С. Кеменов, министр культуры РСФСР Т. М. Зуева, президент Академии художеств СССР А. М. Герасимов, председатель Оргкомитета Союза советских художников Б. В. Иогансон, главы посольств и миссий, аккредитованные в Москве, корреспонденты советской и иностранной печати.
Выступивший с речью заместитель министра культуры СССР С. В. Кафтанов сердечно приветствовал правительственную делегацию ГДР и Чрезвычайного и Полномочного Посла ГДР в Москве Иоганнеса Кенига. Он напомнил, что Совет Министров СССР в целях укрепления и дальнейшего развития дружественных отношений между советским и германским народами принял решение передать Германской Демократической Республике картины Дрезденской галереи, которые в период Великой Отечественной войны во время боев на территории Германии были спасены Советской Армией и хранятся в Советском Союзе.
Тов. Кафтанов отметил огромную популярность выставки картин Дрезденской галереи у советских людей, их глубокий интерес и уважение к сокровищам классического искусства, которыми гордится человечество.
Несмотря на непрерывный поток посетителей, залы музея смогли вместить лишь небольшую часть желающих попасть на выставку. За три с половиной месяца выставку Дрезденской галереи посетило около одного миллиона двухсот тысяч человек.
В целях более широкого ознакомления трудящихся Советской страны с художественными ценностями Дрезденской галереи Министерство культуры СССР создало и выпускает в ближайшее время на экраны полнометражный цветной фильм. Выпускаются также альбомы цветных репродукций.
Далее тов. Кафтанов сообщил, что совместно с правительственной делегацией ГДР установлен порядок передачи картин. Первой картиной, передаваемой Советским Союзом ГДР, будет картина великого немецкого художника Альбрехта Дюрера «Портрет молодого человека». Передача картины будет производиться в Государственном музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина в Москве, где были выставлены наиболее выдающиеся картины Дрезденской галереи, а также в Го-
86


46. Выступление заместителя премьер-министра и министра иностранных дел ГДР Лотара Больца на закрытии выставки. 1955 г.
87


47. Паспорт на триптих «Поклонение младенцу» («Дрезденский алтарь»)
А. Дюрера
Картин* очень сально повреждай* * Ml реставрация и* мотет вить ряспо- мароваиа.
im*~4 M)SjBIS!SU.WI
ЦП* Оетми** !*♦ емяяегет
яг«nr K-*eh«*eirr w**1 **'**• (ММ К»*ТВДП»П1ЧГ *1«М ■черееТг 1 i *
ПАСПОРТ
PASS
I»**
*мг £цнгр, UHJpciT
ммг, umeht
/1471-13ЯП/
Трватвх. По**«■•*• я *ме яд>
Ц ХьХ^у^Л
М 4*я*4*£*
г«ямм Косим виам
/Л
V -*Ш4
LГлу^г
Ul
I -ОДл^
у
Jz. ,с > 'W
dei.wovi 1.1%4.4Э
аммми
•eltenteil
Питральмш часть. Квртм*
вмясаб* ая г ом Я) И похоти*
Гбхярояява *• тояжяи тонет, ее р хаем левом углу - ряв-
Кавтарсяогс i»ra е от- |«|« м xfOmure м*~ aot a 8 ем. ГЪрааего борт*
m tt« lb из. I
аиГТвял*Т.*1|
M«M. la Mr 1 fckt befand «ley. 1* Hr» rrrQngl tabes 1*11—a «1» IlM alt UmHwm »u Mr
Hi a ваврмв автсревого холст* я дублетного в Ъоврехдвмаав педраммвяа дшс| « 8 см. НО- вмачятальяыв ре адом я аров они ввторсавго хслет а с потертостей! лялоамгв вместе* ас бортам в я* углях, Ьад*данные раарыви авторсаего колет* ■меЬтс Я: |/а* с ваяя ангела, стоялего оволо младенца в до ворт* яартяям Джиме! в 9 ев,
2 ***** вяягв, я* синев ала-
ГМИДСН1*, джинов в 8 см,
*• V4*0! М** младенца джине® Ъ 2,“ ев. По *с*| ао- •ерхвоств яа торсяого холст* имеется ииогочвелаиные круглы* цровслы наподобие маг - жьиых дмромев. Царясвам ярасо- чногс слоя аместс*: \/ от вястя аравов руяа младенца, д II посерев навета до лево! ру*в длямок до 1C см, 2/ от LVBM Мадонны дуге % явно да Н>1» ■ Дальше правее длиов в ЭО см, аила ног младенца ал ямов а Пси. Сядн «расо*- ных аизравов на сааем алая* мадонны м во врали варганы. а тавж* аатва дааяего проасхов- деиая от вида остя.
Ьсяоаиа створяв “Сватов двто- картввУваовсама на *Ш*Вы тол от и а, дувдароваяа на тоамв холст. л в торс яя в холе* состоит яа двул час- Тев: соеданейв* - а верхнее частя мртяны на расе тонная 20 см от верхней* врав. Отта* им* авТырсяого кслстя о. дублета на ас ев аомеркао- стм, от вврхятго ярая я до рув. Отс те мнив холста около голова в мл двца ваяд* про- додьшд авАутяв. а на плечах в на груди - бехьвамя пупырями. Прорывы аасваовь аатор- свого в дублетного холстов ямаотся: \/ р
В*рт1
TL
фал
лы пара* ляль* о голове,
в |Ссм, другое В 4 СВ, 2/ лл .таВс в свал* святого - Алмлое * 4 св, 8/ аод аравыа улов святого - длаяо! в Ь*я, larooflpaa- арячом в А утерям
4/ вял* бороды ваеяягообрм*
во джинов в Т| сг г -
• ерхяав части ар< ввТорся*• холст I раямерое Э са ва
ья а мерой Э св аа'г^’е*. Qpc - рыв авторсаого холсте |/ »а оравее плеча святого, гора яааталвяс, длллее • tis св. 2/ ваяя первого арерма* на
аешпГгегоемааь (S св
la**.'. Ха Тех- гееМея бор», $фа la Jar ::ltt* «w»x air durcUfehroder *1** la ier ur- errUn -1 If ten und .n ier re-e-enac '*l.~**n! ml* В**с1Л- * truer Urn 41*odrahaere '« c* lair). Пег ln.-a tie*# un! Bure»*. ettcH* 1m Tar ttr*r.rCo,rilcb*f UUrwanJ *i- ebaea**unr»o T*a 4*aal<J*a *r. !*» *ort*r ird *n T*r ^Beo.'lefllcab* "Uk nr*»
1* **Г ХГ*;-Г.Я«*И«!Ь*Г! 1*1ям*пУ
TartiA.1 lent |) ** Kekao dee
bel* rial* a**l*alea Irrala bl* *ur ?orte Tea '.eu.ll#a (И er. Хал-), 1) UaTi eo* Such, a* bl*u*n "rhoor lar !*donna v8 cs :*sr)i 3) *o rachtan Xx-a U* T.lad** ем laof),
»uf Ter r-inxen '>barfUeh* ear ч*е; nlr.-llc:.ea Z«lne*ad мше a zaxJreler* raMe SunUUitlcba eon ter Art ier RolsMttrnlOcher yfrtianJia. Tret-er la der Farb- achlet verliefen J) roe der reehten Band dee Г1r Sea eelter Тмит a her den SUuch Me xur ll&Jten Hand 'an die xC c* Jear *{ 2) bon*axoi«i* ror are der IVJonra Ms s*xr BLrne uoJ eelter
—-‘-"-T '’«Г1*1*
eteurleruereepure* «я alai
BaucJarn aee Tea^xaee, eovl* rleoke aiten игмргч_*», aimer Fluealaaelt чеггчгг**,..
TOane neloeeM -eaajt u*T auT dOnn# LelneenT ne\i*uf lerogen. JHe игергПл»!l-he celwnd beet ae f eu* reel TalJer., die U оberen Tell dee Te**id*a 29 ем еом Merer, ten J «Btfemt »er- Vraden eareo. Ole urMprliniuleh* Lei free nd h*tte ateb *^e der a*u*4feetoxwnen aof der f*n«en Oberflacbe eoe obereo band Me au den Irwc loeeeloet. ote La tjyeejK hat He slab 1* der 9*he dee апрТея чшп аa ieeiebt 1л Гог» i аг.дге •*- гео Гг е г Пааап- MJdunrec, «г dee 5« mu tern •ed ал der Bruat in gre«eaa Biaeea i^ereioe*. nurebareneooe *t aee in der чгергшци ium ало in der lelreendi
r.r. He ^сме ведалась
остову, что в-е тра аветв ввртвям в <**ог время Тыва дуэаярямнм весьма яаво ■ер* ван о ■ еле* от алел, ароняввме яа вале.таску* поверхность, тетерь уже яе «сгут бить усграягям.
•ыгае aiant mWunvt, du «lie dr*! Ten* tea .ава.оая мимче aanr ив г-, i шел *ir <e ^e let e- earn» eoraaaoaaa earea vv- rt. i« « ■0«r»* an er i'namacne ••• уемпхоее ее non nlent wu- ti ’-»eettieen ei on
88


сударственном музее западного и восточного искусства в г. Киеве, где находятся картины менее значительных авторов и школ, повторения и копии из собрания Дрезденской галереи.
Передача этих величайших художественных ценностей правительству Германской Демократической Республики, подчеркнул тов. Кафтанов, является ярким свидетельством крепнущей дружбы между народами Советского Союза и Германии.
Глава правительственной делегации ГДР Лотар Больц в ответной речи выразил глубокую благодарность всего немецкого народа за спасение Советской Армией сокровищ Дрезденской галереи.
Великодушное решение Советского правительства о передаче картин Германской Демократической Республике, сказал он, тронуло сердце немецкого народа. В обеих частях Германии не счесть голосов, выразивших свою радость, свой восторг по поводу этого акта. Советское правительство внесло тем самым чрезвычайно большой вклад в дело укрепления и развития дружбы между немецким народом и народом Советского Союза.
Лотар Больц отметил, что в течение жизни нескольких поколений Дрезденская галерея служила одним из важнейших мест изучения наследства мировой живописи. В спасении бесценных картин галереи Советской Армией нашел свое выражение дух гуманизма социалистического Советского Союза, который характеризуется глубочайшим уважением к культурным ценностям других народов. Люди, которые в Берлине и Дрездене скоро увидят эти картины, не забудут о глубоком значении подвига советского народа по спасению картин.
Передача шедевров Дрезденской галереи немецкому народу является выражением глубокой веры в силу мира, в полный успех стремлений к дальнейшему ослаблению международной напряженности и к международному сотрудничеству в интересах мира в Европе и во всем мире. Это является, кроме того, знаком уважения со стороны Советского Союза к немецкому народу и его усилиям по созданию новой Германии, способствующей обеспечению мира и готовой к дружественному сотрудничеству со всеми народами.
Тот факт, что Германская Демократическая Республика проводит политику мира и дружбы между народами, помог завоевать ей доверие советских народов, а также других миролюбивых народов, заявил Л. Больц. Наша борьба против возрождения германского милитаризма, за объединение Германии на миролюбивой и демократической основе укрепляет это доверие. Разрешите мне сегодня заявить от имени Правительства Германской Демократической Республики, что мы не ослабим борьбы за сохранение мира, за создание системы коллективной безопасности в Европе и за мирное и демократическое решение наших национальных жизненно важных вопросов. Разрешите мне сегодня заявить от имени Правительства Германской Демократической Республики, что
мы приложим все свои силы для укрепления и развития дружбы с Советским Союзом не только со стороны населения Германской Демократической Республики, но и со стороны всего нашего немецкого народа.
Мы приносим глубочайшую благодарность Правительству Союза Советских Социалистических Республик и всему советскому народу за спасение, сохранение и передачу произведений искусства Дрезденской галереи, за это новое доказательство сердечной дружбы к немецкому народу.
Друзья, которых мы благодарим от всего сердца,— друзья навсегда!
Звучат Государственные гимны Германской Демократической Республики и Союза Советских Социалистических Республик.
Заместитель министра культуры СССР С. В. Кафтанов приглашает членов правительственной делегации ГДР и представителей Советской стороны подписать выработанный совместно протокол о порядке передачи картин и акт о передаче первой картины из сокровищ Дрезденской галереи немецкому народу. Щелкают затворы фотоаппаратов. Фоторепортеры и кинооператоры стремятся запечатлеть торжественный акт, прошедший в обстановке исключительной дружбы и сердечности.
«Советская культура», 27/VIII —1955 г.
89


48. 	Упаковка картины. Справа налево: П. Корин, С. Чураков
49. 	Картина, подготовленная к упаковке
50. 	Ящики с картинами выносят из здания ГМИИ им. А. С. Пушкина
51. 	Машины с картинами отправляются в путь
52. 	На Белорусском вокзале
90


53. 	Прибытие первого транспорта с картинами Дрезденской галереи в Берлин. 12 октября 1955 г.
54. 	Транспорт с картинами у Национальной галереи в Берлине
55. 	В Национальной галерее
56. 	Подготовка экспозиции в Национальной галерее
91


Дрезденская галерея возвращается на Родину
Беседа с заместителем председателя Совета Министров и министром иностранных дел Германской Демократической Республики Лотаром Больцем
Как сообщалось в нашей печати, в связи с окончанием выставки картин Дрезденской галереи, а также в связи с предстоящей передачей этих картин Германской Демократической Республике в Москву прибыла правительственная делегация ГДР во главе с заместителем председателя Совета Министров и министром иностранных дел Лотаром Больцем.
В делегацию входят: заместитель министра культуры ГДР, писатель Александр Абуш, первый секретарь окружного комитета СЕПГ Дрездена Ганс Ризнер, депутат Народной палаты Макс Зейдевитц, директор Государственного музея в Берлине — член Немецкой Академии искусств профессор Блюмель, обер-бургомистр Дрездена Вальтер Вейдауэр.
Корреспондент «Литературной газеты» обратился к главе делегации — Лотару Больцу с просьбой ответить на некоторые вопросы, связанные с предстоящей передачей картин Дрезденской галереи Германской Демократической Республике. В беседе принял также участие Александр Абуш.
— Мы просили бы Вас рассказать, товарищ заместитель Председателя Совета Министров, о том, как немецкая общественность относится к предстоящей передаче картин Дрезденской галереи Германской Демократической Республике.
— Быть может, не немцу даже трудно представить себе все, что означает это событие для немцев. Дрезденская галерея была всегда одним из лучших собраний произведений мирового искусства в Германии, принадлежала к числу самых значительных художественных коллекций мира. Понятно, что немецкий народ был необычайно горд этим собранием. В течение многих лет оно, а вместе с ним и город Дрезден, являлось центром притяжения для любителей и знатоков искусства, для художников и искусствоведов со всей Германии и многих стран мира. Многие люди приезжали в Германию специально, чтобы посетить Дрезденскую галерею и посмотреть ее картины.
Немецкий народ особенно ощутил всю ценность этого сокровища в годы фашизма, когда он был насильственно отделен от всего великого зарубежного искусства, когда великие традиции других народов в области живописи' были преданы поруганию. Картины Дрезденской галереи показывали немцам, на какие подвиги художественного творчества способны народы мира, которые фашизм объявил неполноценными.
В последние месяцы войны многие немцы потеряли надежду, что картины Дрезденской галереи удастся спасти, считая, что они пропали во время бомбардировки Дрездена американской авиацией.
Тем больше была радость при вести, что картины спасены Советской Армией от гибели, что они вывезены из штолен, где им угрожало разрушение от сырости, что им обеспечена надежная охрана от всяких случайностей.
Эта радость была большой еще и потому, что немецкий народ во время войны потерял очень
много ценных произведений искусства. Особенно велики были потери в Дрездене, ряд художественных ценностей которого был брошен фашистской армией на произвол судьбы. Так, например, пропала всемирно известная картина французского художника Курбэ «Каменотесы». Но основной фонд собрания Дрезденской галереи был спасен Советской Армией.
Когда было опубликовано сообщение, что Советское правительство решило передать картины Дрезденской галереи ГДР, воодушевление охватило немцев при этой вести, тем более, что сокровища возвращаются на родину после большой работы, проделанной советскими специалистами по их реставрации, возвращаются в великолепном состоянии.
Это решение Советского правительства нашло отзвук даже в душе тех, кто, казалось бы, далек от искусства. И это понятно. Люди сказали себе: «Если (Советское правительство приняло это решение, значит, оно твердо верит в возможность сохранить мир в Европе; значит, оно верит в демократические силы немецкого народа; оно считает, что мы в состоянии сохранить эти большие культурные ценности».
Размышления об этом событии приводят немцев к мысли о создании системы коллективной безопасности в Европе. Коллективная безопасность нужна и для того, чтобы сохранить те культурные ценности, которые вновь становятся нашим достоянием, чтобы сохранить то, что восстановлено в Дрездене, чтобы обеспечить возможность восстановить в нем то, что еще не восстановлено... Словом, коллективная безопасность нужна, чтобы обеспечить сохранение и продолжение национальных культурных традиций, сохранение и приумножение культурных ценностей. Так, из размышлений по поводу этого события возникают важные раздумья о политических вопросах современности.
Я говорил о том, как радуются этому событию все немцы. Но особенно велика радость наших художников, радость нашей учащейся молодежи. Необыкновенно важна для тех, кто изучает историю искусства, возможность ознакомиться с оригиналами крупнейших памятников мировой живописи. Для нашей художественной критики и искусствоведения возвращение картин Дрезденской галереи будет иметь большое воспитательное значение. Когда мы ведем сейчас борьбу за утверждение принципов социалистического реализма в нашем искусстве, мы всегда говорим о великих традициях реализма, к которым они восходят. Но применительно к живописи нам часто приходилось ограничиваться теоретическими рассуждениями, потому что мы многих интереснейших и поучительнейших работ не могли показать в оригинале. Теперь мы получили эту возможность, и трудно переоценить, как велико ее значение и для роста нашего искусствоведения, и для воспитания художественного вкуса народа.
Воспитательное значение возвращения картин Дрезденской галереи в Германию выходит, однако,
92


за рамки искусства. Самые простые люди, задумываясь над этим фактом, начинают понимать, что в мире существуют армии двух разных типов. Они понимают, что есть армии, опустошающие и грабящие землю, на которую они приходят, и что есть армии — такой является Советская Армия,— защищающие и охраняющие культурное достояние народов. Для нас в Германии очень важно, чтобы немцы научились понимать различие между солдатом, который нападает на другую страну, и солдатом, который ведет войну, защищая свое отечество от нападения, как защищали его советские солдаты, Советская Армия.
Если пожелать одним словом ответить на ваш вопрос, как отнеслась немецкая общественность к решению Советского правительства о передаче картин Дрезденской галереи, это слово будет: энтузиазм! Как только было передано сообщение, о нем стали говорить всюду: в метро, в поездах, на улицах...
Народ Германской Демократической Республики воспринял предложение правительства ГДР организовать перед возвращением картин выставку их в Москве, как знак нашей огромной признательности.
— Читателей «Литературной газеты» интересует, когда и как будет организована экспозиция картин Дрезденской галереи после их возвращения на родину.
— Это.т вопрос в еще большей степени интересует граждан Германской Демократической Республики, от которых уже сейчас во множестве писем поступают заявки, письма, запросы, связанные с будущей экспозицией картин в Германии. Во-первых, необходимо сказать, что сам процесс передачи картин потребует некоторого времени. 25 августа состоится официальная церемония передачи картин. Затем начнется практическая передача. В ней примут участие советские и немецкие специалисты. Им предстоит сложная техническая работа. Когда она будет завершена, картины будут экспонированы в Берлине, в помещении Национальной галереи. Открытие выставки картин Дрезденской галереи в Берлине состоится в ноябре и будет приурочено к месячнику германо-советской дружбы. Работа этой выставки продлится в Берлине около полугода. Тем временем в Дрездене будет закончено восстановление того здания Дрезденской галереи, которое было сооружено нашим известным архитектором Готфридом Земпером. Эти сложнейшие работы должны быть закончены к 1956 году, когда Дрезден будет праздновать 750- летие своего существования.
Но выставка картин Дрезденской галереи в Берлине связана не только с необходимостью совершить восстановительные работы в Дрездене. Мы воспользуемся этим сроком, чтобы предоставить возможность как можно большему числу берлинцев, а среди них и жителям Западного Берлина, посмотреть картины этого замечательного собрания. Мы предполагаем, что в связи с этой выставкой в Берлин приедут гости из Западной Гер¬
мании и различных стран мира. Мы уже сейчас представляем себе, что организация посещений этой выставки будет сложной проблемой, так велико уже сейчас количество заявок, просьб, запросов. Будут приняты меры, чтобы издать репродукции картин Дрезденской галереи большими тиражами, будут сняты и показаны цветные фильмы, ей посвященные. Будут демонстрироваться советский кинофильм о Дрезденской галерее и фильм о ее передаче Германской Демократической Республике.
В заключение мне хотелось бы от имени всей делегации передать благодарность тем, кто спас картины Дрезденской галереи, тем, кто их сохранил и реставрировал, и, наконец, тем советским гражданам, которые в течение этих месяцев проявляли такой интерес и такое уважение к нашему национальному достоянию—картинам Дрезденского собрания.
Эти чувства еще больше сплотят нас и сблизят. Еще раз — сердечная благодарность!
Берлин.
«Литературная газета», 25/VIII—1955 г.
93


57. На выставке. Слева направо: профессор* Юсти, президент ГДР В. Пик и другие.
94


58. Торжественное открытие выставки картин Дрезденской галереи в Берлине. Выступает министр культуры ГДР д-р И. Бехер


59. Торжественное открытие выставки картин Дрезденской галереи в Берлине. Министр культуры ГДР д-р И. Бехер и заместитель министра культуры СССР В. Кеменов
96


ОТТО НАГЕЛЬ
Вице-президент Немецкой Академии искусств, председатель Союза немецких художников, профессор
В интересах дружбы советского и немецкого народов
Предстоящая передача немецкому народу картин Дрезденской галереи, спасенных Советской Армией и находящихся в Советском Союзе, будет большим событием в культурной жизни всей Германии.
Немецкая Академия искусств и Союз немецких художников в тесном сотрудничестве с министерством культуры Германской Демократической Республики ведут приготовления чтобы образцово принять выставку бесценных произведений.
Решено, что впредь до полного восстановления так называемой галереи Земпера в Дрездене, где находились раньше картины Дрезденской галереи, выставка будет сначала демонстрироваться в Берлине. Для этого отводятся лучшие помещения государственных музеев...
...Нас поразили интересные и красивые репродукции, сделанные в Москве с отдельных картин галереи. К открытию выставки в Берлине мы также намереваемся массовым тиражом издать подобные популярные репродукции. Немецкая Академия искусств подготовила альбом репродукций Дрезденской галереи.
Союз немецких художников выпустил первый специальный номер своего «Вестника», где рассказывается о выставке картин Дрезденской галереи в Москве, о спасении их героической Советской Армией от гибели в шахтах и пещерах Саксонии, о работах советских реставраторов картин Дрезденской галереи — Корина, Чуракова и профессора Губера*. К тексту приложены репродукции со многих картин. До открытия выставки будут изданы еще два специальных номера.
Немецкая общественность еще недостаточно осведомлена о том, какую большую и важную работу проделали советские реставраторы, чтобы придать серьезно пострадавшим картинам Дрезденской галереи их нынешний вид. Немецкая Академия искусств намеревается издать научный труд, к работе над которым будут приглашены принять участие также специалисты из Советского Союза. Многие фотографии покажут, в каком состоянии находились картины в момент их спасения и как они выглядят теперь. Такой труд будет иметь важное значение, особенно для искусствоведов на западе нашей страны.
Немецкая Академия искусств и Союз немецких художников стремятся к тому, чтобы для посещения выставки в Берлин приехало как можно больше деятелей искусств из Западной Германии.
Деятели искусств и все трудящиеся Германской Демократической Республики радуются тому, что они скоро увидят знаменитые картины Дрезденской галереи. Они считают, что передача этих великих художественных ценностей накладывает на них обязанность вести решительную борьбу за то, чтобы никогда больше культурное достояние человечества не .находилось под угрозой бессмысленного разрушения. Выставка картин Дрезденской галереи будет служить символом неразрывной германо-советской дружбы.
«Правда», 25/VIII — 1955 г.
* А. А. Губер, известный советский искусствовед, был главным хранителем Музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина (ред.).
97


КАРЛ-ГЕЙНЦ ГАГЕН журналист
В Дрездене
Совет Министров Германской Демократической Республики выделил на восстановление галереи Земпера, где постоянно находились картины Дрезденской галереи, значительные средства. Эта галерея Земпера, представляющая собой часть известного всему миру дрезденского дворцового ансамбля Цвингер, сильно пострадала от разрушений. Сейчас она восстанавливается. Премьер-министр Отто Гротеволь лично побывал в Дрездене и ознакомился с восстановительными работами.
Архитекторы строительного комитета высшей технической школы Дрездена, бюро по проектированию надземного строительства и народное предприятие промышленного проектирования добровольно обязались принять участие в проектировании. В 1956 году, в дни празднования 750-й годовщины со дня основания Дрездена, восстановленная из руин картинная галерея впервые откроет свои двери для трудящихся.
В старой Германии лишь немногие рабочие и крестьяне знали великолепные картины Дрезденской галереи. Ознакомить всех трудящихся с этими культурными ценностями —такую задачу поставила Социалистическая единая партия Германии перед всеми работниками культуры.
Совет города Дрездена, в частности, готовит из репродукций картин Дрезденской галереи выставки, которые будут показаны рабочим и крестьянам на предприятиях и в сельских домах культуры.
Любители искусства всего мира, в том числе сотрудники Британского музея в Лондоне, уже сообщили в Дрезден о своем желании осмотреть картины сразу после их прибытия.
«Правда», 25/VIII—1955 г.


60. Дрезденская картинная галерея.
Протокол о передаче картин Советским Союзом Германской
Демократической Республике
99


61. Восстановление Дрезденской картинной галереи 62. Транспорт с картинами в Дрездене. 2 ноября 1955 г. 63. Дрезден. Картины прибыли
61
юо


64. 	Дрезден. Разгрузка
65. 	Дрезденская картинная галерея. Развеска картин Ван Дейка
66. 	Советские гости в Дрездене. Слева направо: В. Перевозчиков, Н. Соколова; первый справа — П. Корин
101


РАЗДЕЛ 4
ПРОШЛИ ГОДЫ


67. Надпись 1945 года на постаменте северного портала Дрезденской картинной галереи, бережно сохраненная до наших дней
68. Дрезденская картинная галерея. Зал испанской живописи


Письмо пионеров Ответ
7-го класса школы в Котта Л. Волынского
советским школьникам
ГДР
район Пирна 8301 Котта
пионерам 7-го кл. школы СССР
Котта, 4-го ноября 1966 г. гор. Москва, Д—47 ул. Горького, 43 Дом детской книги
Дорогие друзья!
Мы, пионеры 7-го класса сельской школы Котта, обращаемся сегодня к вам с просьбой. Наш учитель по русскому языку читал нам несколько отрывков из книги Леонида Волынского «Семь дней». Мы заметили, что в этой книге писатель пишет о спасении картин Дрезденской картинной галереи и несколько раз он говорил о нашем селе, о старой каменоломне, в которой находилось много картин, как, например, «Сикстинская мадонна» и другие. Наше село рядом с этой каменоломней. Поэтому мы очень интересуемся историей этих картин, а особенно, где живут те люди, которые спасли их.
Наша просьба к вам написать нам адрес писателя, чтобы с ним поближе познакомиться.
Мы, пионеры 7-го класса, получили от нашего директора задачу найти «По следам Красного Октября» тех людей в Советском Союзе и у нас в ГДР, которые спасли картины из нашей старой каменоломни.
Ждем вашего ответа. Мы уверены в том, что вы нам в этом вопросе поможете.
С пионерским приветом по поручению
пионеров седьмого класса
Рита Альшнер, Анетте Отте, Ютта Михель, Вольфганг Гених, Хорст Кухаревски
Пионерам 7-го класса сельской школы села Котта, ГДР
Дорогие ребята!
Дом детской книги переслал мне ваше письмо.
Мне было приятно узнать, что учитель русского языка читал вам отрывки из моей книги «Семь дней». Особенно приятно, что ваше родное село тесно связано с описанными в этой книге событиями.
Я хорошо помню Котту в те майские дни 1945 года, когда бывал там во время поисков сокровищ Дрезденской галереи.
Как вы, наверное, знаете из моей книги, старая каменоломня близ Котты была первым из многих тайников, которые нам, солдатам и офицерам Советской Армии, удалось обнаружить. Знаете и о том, что в этой заброшенной каменоломне была найдена (и тем самым спасена от гибели) «Сикстинская мадонна» Рафаэля, а вместе с ней много других замечательных картин, которые вы теперь можете увидеть в Дрездене, в возрожденной из развалин Дрезденской галерее.
Если бы мне посчастливилось снова побывать в Дрездене (а я надеюсь, что это сбудется), то непременно приехал бы к вам в Котту, и мы бы с вами вместе посетили памятные места, и я многое рассказал бы вам о тех днях, о которых вы можете узнать лишь по рассказам старших—отцов, матерей, учителей.
Вы родились в годы мира, это большое счастье. Хотелось бы, чтобы никогда вас не постигли невзгоды и ужасы войны.
Будущее в ваших руках. Оно во многом зависит от того, научится ли молодое поколение жить в мире и дружбе. Это наука сложная, но необходимая. Для того, чтобы овладеть ею, надо хорошо изучить прошлое. Оно должно служить всем нам постоянным уроком.
И еще одно. Чтобы стать друзьями, надо прежде всего хорошо узнать друг друга. Посылаю вам свою книгу о русских художниках в надежде, что она поможет вам в этом благородном деле.
От души желаю вам, дорогие ребята, успехов и счастья в наступающем году.
Л. Волынский Киев, 25 декабря 1966 г.
105


МАКС ЗЕЙДЕВИТЦ
Акт гуманизма советского народа
Макс Зейдевитц — известный писатель, партийный и государственный деятель ГДР.
Еще в Веймарской республике он активно работал в области культурной политики, был редактором, публицистом и депутатом рейхстага. Преследуемый за свою деятельность фашистами, Зейдевитц был вынужден эмигрировать. Вернувшись из эмиграции после поражения фашизма, Зейдевитц работает главным редактором журнала «Единство», подготавливавшего объединение КПГ и СПГ в СЕПГ. с середины 1946 до середины 1947 года руководит радиовещанием, затем является министром-президентом земли Саксония.
По предложению министра культуры ГДР Иохан- неса Бехера руководство СЕПГ поручило Максу Зей- девитцу возглавить Государственные художественные собрания Дрездена.
В 1955 году Макс Зейдевитц едет в Москву как член правительственной делегации ГДР. Этой делегации был вручен «Портрет молодого человека» Альбрехта Дюрера — символ передачи всех спасенных во время войны Советской Армией шедевров Дрезденской галереи.
В СССР Макс Зейдевитц изучает музейное дело. Будучи Генеральным директором Государственных художественных собраний Дрездена Макс Зейдевитц сумел развернуть в Дрездене музейную работу, которая ценится правительством ГДР как образцовая и является примером для всей Республики. Празднование в 1960 году четырехсотлетия основания Дрезденских художественных собраний, проводившееся под лозунгом «От кунсткамеры курфюрста к народному очагу просвещения», превратилось в подлинно народное торжество. На этот праздник из Советского Союза были приглашены участники спасения дрезденских сокровищ.
В начале 1968 года, когда Максу Зейдевитцу исполнилось 75 лет, он оставил пост Генерального директора Дрезденских собраний. Но в качестве почетного президента Музейного совета при Министерстве культуры ГДР тесно связан с прежней работой по сей день.
Депутат Народной палаты — высшего органа власти ГДР, профессор Зейдевитц рассматривает спасение Советским Союзом дрезденских сокровищ, их сохранение и возвращение на родину как огромный вклад в дело дружбы между народами ГДР и Советского Союза. Писатель Макс Зейдевитц своими произведениями стремится всемерно укреплять эту дружбу.
Написанные совместно со спутницей жизни и соратницей по политической борьбе Рут Зейдевитц книги «Если бы мадонна могла говорить». «Дрезденская галерея», «Дама с горностаем», «Старые и новые мастера галереи», «Города искусства», «Дрезден — музы и люди» и другие служат важному делу приобщения людей к искусству, к сокровищам культуры. Одновременно они разоблачают фашизм, призывают к бдительности.
Большинство из названных книг переведено на русский язык и издано в Советском Союзе.
В августе 1955 года в Москве, в Государственном музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина по поручению Советского правительства министр культуры СССР передал правительственной делегации ГДР, членом которой был и я, «Портрет молодого человека» Альбрехта Дюрера. Весь цивилизованный мир, и прежде всего мы,— представители Германской Демократической Республики,— восприняли передачу гениальной дюреровской картины, как символ — символ всех шедевров Дрезденской картинной галереи, спасенных Советской Армией во время войны, а затем советскими реставраторами в послевоенный период, бережно сохраненных советскими музейными работниками и искусствоведами, а ныне возвращаемых на родину.
3 июня 1956 года открыла двери для посетителей вновь любовно отстроенное земперовское здание — Дрезденская картинная галерея. Вильгельм Пик, первый президент первого в истории Германии рабоче-крестьянского государства — Германской Демократической Республики,— после посещения галереи 19 сентября 1956 года писал в книге для гостей: «От этого собрания исходит дух добра, красоты, человечности и мира. Поэтому мне хотелось бы, чтобы дрезденские произведения искусства были близки всем трудящимся нашей страны. Мне хотелось бы, чтобы их узнало возможно большее число иностранных гостей. Они должны черпать из знакомства с ними силу для борьбы против тех, кто предал огню и разрушению Дрезденскую галерею и кто и сегодня необдуманно готов совершить новое аналогичное преступление. После того, как я увидел картины на их родном, традиционном месте, у меня возникла душевная потребность поблагодарить советский народ за спасение, реставрацию и возвращение этих художественных произведений... Спасение дрезденских полотен Советской Армией является выдающимся гуманистическим актом, и немецкий народ сохранит его в благодарной памяти».
Возвращение Советским Союзом сокровищ мировой ценности позволило превратить Государственное художественное собрание Дрездена в подлинно национальный и интернациональный институт культуры. Его достижения способствовали всеобщему признанию первого рабоче-крестьянского государства на немецкой земле. Отто Гротеволь говорил: «Дрезден, как город искусства и музеев, должен быть поставлен в первые ряды европейских городов. Неизмеримо велико богатство спасенных сокровищ. Подарок от советских друзей возводит нас, как страну искусства и музеев, в мировой ранг».
Прошло уже 30 лет со дня окончания войны и 20 лет с того дня, когда всемирно известные шедевры Дрезденской галереи вернулись на родину из Советского Союза. Но время не стирает в памяти нашего народа прекрасный урок истории, который был преподан всему миру нашим другом — Советским Союзом. В вестибюле выста-
106


69. 	Карта-схема тайников из экспозиции мемориального зала Дрезденской картинной галереи
Die Auslagerungsorte
Secrlmufcn.
Zotirwifc
ScWnt> 5rutslirs
П gro^itiK’-
Cunneisdorf* ftnft n
* * Pubrn
(942-1944
П •RttKigat
П
MalhJiwtoj
И
Qi-wiig
Scftarftnftiu
107


вочных залов картинной галереи можно прочитать надпись на русском и немецком языках, высеченную на доске золотыми буквами: «Спасение Советской Армией дрезденских художественных сокровищ является выдающимся актом социалистического гуманизма, событием исторического масштаба. На все времена останется наша благодарность народу Советского Союза».
Перед выставочными залами открыта мемориальная комната, где фотографии и тексты в витринах рассказывают об истории галереи и о том, какой опасности она подвергалась при нацистских руководителях, рассказывают о ее спасении Советской Армией и передаче шедевров правительству Германской Демократической Республики. Экспозиция устроена моей женой Рут Зейдевитц.
Ввергнув Германию в войну ради достижения мирового господства, фашисты были так уверены в успехе своей авантюры, что и думать не думали о том, как уберечь дрезденские художественные сокровища от опасностей, которые неминуемо несет с собой война. Во времена подготовки блицкригов маршал авиации Геринг хвастливо объявил: «Пусть меня назовут Майером, если хоть одному вражескому летчику удастся сбросить хоть одну-единственную бомбу на немецкий город».
Когда в ходе войны с Советским Союзом развеялся миф о победоносном блицкриге гитлеровской армии, и Геринга давно звали Майер, по настоянию музейных работников во второй половине 1942 года дрезденские художественные сокровища были размещены в почти сорока пяти замках и поместьях земли Саксония. На последнем этапе войны по приказу нацистских руководителей многие произведения были с большой поспешностью, без достаточной подготовки, перевезены из хороших хранилищ в плохие, не пригодные для этой цели помещения. При
70. Серебряный орден ГДР «За заслуги перед Отечеством», которым были награждены участники эпопеи спасения шедевров Дрезденской картинной галереи —
Н. Соколова, В. Перевозчиков С. Чураков
этом картины подвергались большой опасности. Так, например, было в известняковых карьерах в Покау- Ленгефельд и в законсервированном железнодорожном туннеле в Роттверндорф у Гросс-Котта.
В начале 1945 года нацистский гаулейтер и наместник земли Саксония Мучман отдал приказ: в связи с продвижением советских армий перевести все художественные произведения, размещенные к востоку от Эльбы, в хранилища, расположенные к западу от Эльбы. Одно из таких восточных хранилищ — замок Микель в округе Баут- цен. 13 февраля 1945 года перед полуднем бывшие там 154 картины из Дрезденской галереи и ценные предметы физико-математического салона погрузили на две машины для перевозки мебели. Машины должны были доставить драгоценный груз в замок Ширитц под Мейссеном, расположенный к западу от Эльбы. Мебельные фургоны не могли продвигаться, так как им преградили путь танки и беженцы, запрудившие улицы и дороги. В Дрездене водители решили остановиться на ночлег, и здесь машины сгорели во время англо-американского воздушного налета. От 154 ценных картин не осталось ничего, кроме горстки пепла, развеянного ветром.
В ту же ночь в Дрездене погибли еще 42 ценные картины, сгоревшие в Дрезденском замке.
Желание Мучмана спрятать шедевры Дрезденской художественной коллекции от наступающей Советской Армии было настолько велико, что его не могла остановить гибель около 200 шедевров, о чем я только что говорил. Нацистский наместник приказал 27 и 28 апреля 1945 года все надежно спрятанные в Альбрехтсбургском замке в Мейссене картины, фарфор и другие художественные ценности перевезти в роттверндорфский туннель и известняковый карьер Покау-Ленгефельд. При этом уже во время транспортировки по полуразрушенным улицам и неспокойным дорогам того времени некоторые произведения искусства были повреждены, а некоторые бесследно пропали.
Неопровержимое доказательство того, какой опасности нацистские руководители подвергали дрезденские сокровища, привел бывший правительственный директор Артур Грефе, который в нацистские времена в качестве руководителя отдела «Искусство и культура» в правительстве земли Саксония был ответственным за дрезденские художественные сокровища. По отдельным вопросам он подчинялся непосредственно гаулейтеру и государственному наместнику Саксонии Мартину Муч- ману, чей приказ и выполнял на последнем этапе войны, когда руководил столь опасным перемещением художественных ценностей. По этой причине наилучшим образом информированный обо всем, что тогда происходило, Артур Грефе впоследствии обрисовал в серии статей в «Штуттгартер Цай- тунг» (ФРГ) события последних дней войны и первых недель по ее окончании. Особую важность имеет признание Грефе, что перед освобождением Дрездена Советской Армией Мучман издал приказ уничтожить «Сикстинскую мадонну»
108


71. Дрезден. Панорама Цвингера
109


и все остальные произведения искусства Дрезденской галереи. 13 января 1954 года в «Штуттгар- тер Цайтунг» Артур Грефе писал: «Если бы во время немецкой катастрофы в мае 1945 года секретный приказ Мартина Мучмана, тогдашнего государственного наместника Саксонии, был приведен в исполнение, то известная всему миру «Сикстинская мадонна» Рафаэля и многие художественные творения Рембрандта, Рубенса и других не существовали бы больше. Осознание краха в те дни нашло свое выражение в приказе взорвать эти неповторимые произведения искусства, чтобы они не попали в руки приближающихся русских».
Артур Грефе писал историческую правду о фашизме, о его подлинном лице. Сейчас даже страшно представить, что если бы все происходило до конца согласно воле нацистских руководителей, то они перед неизбежной и заслуженной гибелью уничтожили бы «Сикстинскую мадонну» и все другие полотна Дрезденской галереи...
К счастью для немецкого народа и на благо культуры всего человечества одно из последних тягчайших преступлений фашистов было предотвращено. Советская Армия очистила от фашистских войск район захоронений шедевров Дрезденской галереи, стремительностью своего наступления спасла их от уничтожения, а затем освободила от «заточения» и сохранила для человечества...
Дабы понять, что без вмешательства Советской Армии драгоценные художественные сокровища Дрезденской картинной галереи погибли бы, необходимо вспомнить хаос, царивший в Германии в майские дни 1945 года. Отступавшие подразделения эсэсовцев вторгались в замки и поместья, хозяйничали там, как бандиты, брали из найденных дрезденских сокровищ все, что им нравилось или что они предполагали реализовать, превратить в деньги. Иное они уничтожали, чтобы «не попало в руки русским»... При этом погибло много драгоценных художественных произведений.
Немецкие власти в те дни вообще не функционировали. Нацистские чиновники бросили все и искали убежища там, где не знали ни их самих, ни их постыдных дел. Не было никого — ни организации, ни отдельных людей, кто мог бы позаботиться о безопасности художественных сокровищ. По дорогам тянулись тысячи беженцев, не знающих, где они найдут кров и пищу. Среди них было огромное число принудительных рабочих, которые после освобождения пытались как можно скорее попасть к себе на родину; немецкие мужчины, женщины, дети и старики из восточных районов, эвакуированные эсэсовцами, бездомные, блуждали с места на место, чтобы в этом за- пустеньи найти новое прибежище; жители Дрездена и других разбомбленных городов, которые временно устроились в подвалах разрушенных домов, также двинулись с места...
В этой ситуации понятно, что люди ценили сухое жилье выше драгоценного художественного произведения, что для них кусок хлеба или тарелка горячего супа были дороже превосходного
живописного полотна; что старая рама стала только дровами для приготовления пищи, тарелка из настоящего старого беттгеровского фарфора — только посудой для еды.
Таким образом, в те времена вовсе не была редкостью пропажа мейссенского фарфора, старинных предметов мебели, ценнейших картин и рам. Кое-что из предметов искусства использовалось в повседневной жизни, например, ткани и мебель. Много предметов пропало на пышно расцветшем в те времена черном рынке. Так, из хранилищ, обнаруженных Советской Армией только в конце мая (например, известняковый карьер в Покау- Ленгефельд), был похищен ряд ценных картин, среди них—«Мужской портрет» и «Христос на оливковой горе» Луки Кранаха Старшего. Эти картины были вывезены ворами в Чехословакию и оттуда — в Лондон. Лишь в 1959 году, после затяжного и дорогостоящего процесса, оба произведения вернулись обратно в Дрезденскую картинную галерею.
Без своевременной спасательной акции Советской Армии погибли бы еще многие ценные сокровища Дрезденских художественных собраний. Это должен был признать и нацистский директор Артур Грефе. В статье, напечатанной в «Штут- тгартер Цайтунг» 14 января 1954 года, он писал: «Необходимо было как можно скорее спрятать все произведения европейской культуры от дальнейшего разрушения. При полнейшем отсутствии какого бы то ни было немецкого авторитета это могло быть свершено только оккупационными силами. К сожалению, это стало очевидным... Без преувеличения можно сказать,— заключает Артур Грефе,— что без действенного вмешательства советских оккупационных сил неизмеримые культурные ценности, по крайней мере большая их часть, была бы разграблена разным сбродом или разрушена».
История не знала подобных примеров. Страна- победительница, сама понесшая огромные потери, возвращает побежденной стране попавшие в ее руки художественные сокровища. С самого начала Советский Союз рассматривал спасение шедевров Дрезденской галереи как свой долг перед человечеством и не имел намерения рассматривать спасенные им художественные ценности как свою собственность. Именно в те бурные майские дни 1945 года генерал Дубровский — начальник советской военной администрации земли Саксония—говорил: «Советская Армия сделала своими трофеями много пушек, танков и самолетов и другие военные материальные ценности. Но художественные сокровища, принадлежащие другому народу, она не рассматривает как трофей. Мы спасли бесценные художественные произведения от гибели, мы приведем их в порядок, сохраним и передадим немецкому народу, когда будет заключен мирный договор».
Генерал Дубровский был настоящим коммунистом, воспитанным в духе подлинного пролетарского интернационализма... Память об этом прекрасном человеке жива в сердцах многих немцев,
ПО


ибо много хорошего сделал он для начала новой, мирной и спокойной жизни на земле Саксонии.
Картины, спасенные от гибели в сырых подземельях, были великолепно сохранены и отреставрированы в Государственном музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина, под руководством главного реставратора и заслуженного деятеля искусств РСФСР профессора П. Д. Корина. Реставраторы вложили в восстановление поврежденных картин, в сохранение их не только свое творческое умение и способности, но и всю свою любовь. Особенно мне хотелось бы отметить реставрацию «Динария кесаря» Тициана. Эта драгоценная картина особенно сильно пострадала. Мы очень благодарны советским реставраторам за то, что дрезденские художественные сокровища, излеченные от тяжких ран, нанесенных им войной, возвращены на родину в отличном состоянии. Профессор Андрей Губер в 1955 году сказал: «Когда мы спасали какое-либо произведение и чувствовали, что нам это удается, то мы испытывали удовлетворение. Мы чувствовали, что за эту работу мы отвечаем не только перед нашим народом, но и перед всем человечеством. Советский народ счастлив и горд, что он внес этот большой вклад в дело сохранения человеческой культуры, спас и сохранил для человечества произведения Дрезденской галереи».
Точно так, как это предсказал генерал Дубровский в 1945 году, дрезденские художественные сокровища были переданы правительству ГДР.
Правительство ГДР наградило Наталью Соколову, Степана Чуракова и майора Виктора Перевозчикова, как представителей всех солдат и офицеров, принимавших участие в спасении дрезденских художественных сокровищ, орденом «За заслуги перед Отечеством». Кроме того, Наталья Соколова, Андрей Губер и Степан Чураков стали почетными гражданами Дрездена.
В знак благодарности за деятельность при спасении Дрезденской галереи Государственные художественные собрания Дрездена показали в Альбер- тинуме выставку произведений художников Николая Пономарева, Михаила Володина и Степана Чуракова.
Сегодня Государственные художественные собрания Дрездена поддерживают дружественные отношения со многими музеями мира. Особенно тесные отношения связывают их с музеями Советского Союза, Чехословакии, Польши, Венгрии, Румынии, Болгарии и Югославии. На основе заключенных договоров происходит обмен публикациями, научными данными, исследованиями... Научные работники часто бывают в гостях друг у друга. Особенно дружеские отношения у Государственных собраний Дрездена, по вполне понятным причинам, возникли с советскими музеями — имени А. С. Пушкина в Москве и Эрмитажем в Ленинграде.
Богатство художественных сокровищ Дрездена побудило и музеи капиталистических стран завязать отношения с нами. Такие связи существуют с Лувром в Париже, с музеями Бордо и
других французских городов, с музеями и художественными институтами Рима, Венеции, Болоньи, Амстердама, Гааги, Роттердама, Гента, Брюсселя, Антверпена и Утрехта, с художественным музеем в Берне, художественным собранием в Базеле и художественной галереей в Цюрихе. Это касается также крупных музеев Вены и Зальцбурга, в Лондоне— Британского музея и Национальной галереи, Викториа-и Альберт-музеев, Ирландской национальной галереи в Эдинбурге и музеев в Ковентри, Национального музея в Стокгольме, музеев Хельсинки, Копенгагена и множества музеев Федеративной Республики Германии.
Международное значение Дрезденских художественных собраний огромно. Многие музеи мира вновь и вновь просят у Дрездена выставки или отдельные произведения для экспонирования в своих залах. Уже вскоре после возвращения художественных сокровищ из Советского Союза подобные выставки состоялись в Бухаресте и Софии, Будапеште и Белграде, в Праге, Братиславе и Брно. Одна из таких выставок, имевшая международный резонанс, была устроена по инициативе генеральной дирекции Дрезденских художественных собраний совместно с Национальным музеем в Варшаве. Это—выставка хранящихся в Дрездене и Варшаве произведений Бернардо Беллотто, прозванного Каналетто. Она была открыта в 1964 году в Альбертинуме. Из Дрездена выставка переехала в Варшаву, затем была показана в Вене, наконец, в Федеративной Республике Германии — в музее Вилла Хюгель в Эссене.
К пятидесятилетию Великой Октябрьской социалистической революции был произведен обмен выставками старых мастеров между Эрмитажем и нашей Картинной галереей. В земперовской галерее в течение четырех месяцев экспонировалась выставка французских художников XVII и XVIII веков под названием «Шедевры Эрмитажа». Одновременно в Эрмитаже состоялась выставка произведений итальянских и французских мастеров XVII и XVIII веков из собраний Дрезденской галереи. Кроме того, Дрезденские собрания показали выставку «Новые приобретения советского искусства» в картинной галерее современных художников в Альбертинуме и на Гюнцштрассе — выставку «Октябрьская революция и советская графика» из собраний Гравюрного кабинета. В 1969 году в Стокгольме в Национальном музее под названием «Художественные сокровища Дрездена» была развернута большая обзорная выставка произведений из всех дрезденских музеев. Аналогичная выставка состоялась в 1971 году в художественной галерее Цюриха. Как шведская, так и швейцарская печать охарактеризовала эти выставки как события международного значения.
Можно было бы еще многое рассказать о разносторонней деятельности музеев Дрездена — и о том, что здесь в последние годы, в нарушение сложившейся традиции, появились произведения современных мастеров и, в первую очередь,— произ ведения художников всех социалистических стран


72. Афиша выставки произведений трех участников эпопеи спасения шедевров
Дрезденской галереи
С. С. Чуракова, М. Ф. Володина, Н. А. Пономарева. Дрезден, май — август
1965 г.
S.S.TSCHURAKOW М. F.W0L0DIN
Ausstellung N. A. P0N0MAR0W
von Werken der drei sowjetischen Kunstler, die im Mai 1945 an der Rettung der Dresdener Kunstschatze hervorragend beteiligt waren
Albertinum, 6. Mai bis 1. August 1965
STAATLICHE К U N S T S A M M L U N G E N DRESDEN
112


можно было бы рассказать о новых и новых выставках, проведенных в последние годы или намечаемых в ближайшие; можно было бы рассказать о той огромной пропагандистской работе, которую проводят сотрудники собрания, знакомя с шедеврами мирового искусства тысячи зрителей...
Но самое главное — это тот нескончаемый людской поток, который ежедневно вливается в Дрезденскую картинную галерею, чтобы насладиться прекрасным, хотя бы на минуты приобщиться к вечным, бессмертным творениям гениальных мастеров прошлого.
Из года в год растет число посетителей Дрезденских художественных собраний. С момента открытия Картинной галереи 3 июня 1956 года до 1973 года в музеях и на специальных выставках Дрезденских художественных собраний побывало около 33 миллионов посетителей. Среди них — почти десять миллионов—из Советского Союза и других социалистических стран, несколько миллионов из ФРГ и других капиталистических стран. Но преобладающее число посетителей — почти 19 миллионов — это жители Германской Демократической Республики. Только в 1973 году число посетителей Дрезденской картинной галереи в восемь раз превысило самую высокую цифру посещаемости галереи во времена капиталистической Германии. Но еще важнее другой факт. Тогда лишь около десяти процентов посетителей составляли рабочие и крестьяне. Сегодня их число превышает 60 процентов.
Свершилось то, о чем когда-то мечтал поэт Иоханнес Бехер. В 1956 году в каталоге вновь открытой картинной галереи были приведены его слова: «Благодарность, которую мы испытываем к Советской Армии, мы сможем выразить по-настоящему лишь тем, если возродим Дрезденскую галерею как национальную святыню, доступную всему немецкому народу, тем самым подтвердив, что только у мирного народа может найти свою родину подлинная красота».
Да, сегодня все всемирно известные шедевры, хранящиеся в Дрезденском собрании, являются собственностью и достоянием немецкого народа. А возможным это стало лишь благодаря великому акту гуманизма советского народа, который возвратил нам, своим друзьям, достояние величайшей ценности. Этого народ Германской Демократической Республики никогда не забудет.


73—76. Современный Дрезден
114


115


Фотографии 1, 3, 8, 10, 13, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 39, 40, 43, 44, 45, 60, 68, 73, 74, 75, 76 — предоставлены Дрезденской фототекой; 7, 9, 12, 14, 15. 41, 47, 64, 65, 67, 70,
71 —издательством «Verlag der Kunst»; 27, 63, 69 — фототекой Дрезденской картинной галереи; 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 61, 62 — информационным агентством ГДР; 42, 46 — Центральным государственным архивом кинофотодокументов СССР; 50, 51, 52 — ГОХРАН; 2, 4, 5, 6, 11, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 28, 29, 38, 48, 49, 66,
72 — фототекой НИИ теории и истории изобразительных искусств Академии художеств
СССР.
Спасенные шедевры Том I
Сдано в набор 13/IX—1974 г. АО 1825 от 5/XI—1976 г.
Формат издания 60x 108/8 Объем печ. л. 14,5; учетн. изд. л. 14,810; условн. печ. л. 17,4. Тираж 30 000 экз.
Цена 2 р. 01 к.
Изд. № 12 —137/а Зак. 6237 Офсетная печать Бумага офсетная Издательство «Советский художник» Москва, ул. Черняховского, 4а
Фотонабор изготовлен в Экспериментальной типографии ВНИИ полиграфии Госкомиздата Совета Министров СССР Москва, К-51,
Цветной бульвар, 30
Отпечатано
в Московской типографии № 5 «Союзполиграфпрома» при Государственном комитете Совета Министров СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли. Москва, Мало-Московская, 21