Текст
dC. dll. &алъковскш.
БОРЬБА ХРИСТ1ЛНСТВЛ СЪ ОСТАТКАМИ ЯЗЫЧЕСТВА ВТ) ДРЕВНЕЙ РУСИ. =
Томъ I.
ХАРЬКОВ!..
Епарх1альная Тилограф1я, Каплуновская ул., д. № 4.
1916.
О Г Л А В Л Е НЖ
у I' L/Tp.
Предислов1е . . ..................Ц; . . . . I—IV
ГЛАВА I.
Языческая религ!я русскихъ славяне». * ,'s
§ 1. Въ основа релипозныхъ в-Ьроватй русскихъ сла-
вянъ былъ культъ природы и культъ предкоьъ . . 1-3
§ 2. Идолы. Требища.................................... 3-6
§ 3. Боги.............................................. 6—8
§ 4. Д1Й и Траянъ..................................... 8—15
§ 5. Сварогь и Сварожичъ............................. 15—19
§ 6. Перунъ.......................................... 19—23
§ 7. Хорсъ........................................... 23—25
§ 8. Дажьбогъ........................................ 25—27
§ 9 Волосъ....................................... 27—30
§ 10. Стрибогъ . ................................. 30—31
§ 11. Симарглъ....................................... 31—33
§12. Мокошь. Переплутъ. Позвиздъ. Ладо. ЛелеиПолеле 33—35
§ 13. Дивъ........................................... 35—37
§ 14. Вилы и вилъ................................. 37—38
§15. Купало......................................... 38—41
§ 16. Ярила. Кострома. Весна................... 41—42
§ 17. Авсень. Дидъ. Буякини.................... 42—44
§ 18. Взглядъ на природу и обоготвореше ея • . . . . 44—46
§ 19. Поклонеше св'Ьтиламъ, вод-Ь и деревьямъ.. 46—50
§ 20. Почиташе камней.......................... 50—52
§ 21. Почиташе растенШ......................... 52—56
§ 22. Почиташе земли........................... 56—60
§ 23. Русалки.................................. 60—68
§ 24. Берегини. Упыри.......................... 68—71
§ 25. Домовой.................................. 71—73
§ 26. Культъ предковъ.......................... 73—74
§ 27. Похоронные обряды........................ 74—81
§ 28. Загробная жизнь............................. . 81—85
§ 29- Язычесюе праздники русскихъ славянъ. Коляда. . 85—90
§ 30. Масленица. Сброки........................ 90—92
§ 31. Красная горка. Радуница. Семикъ. Первый выгонъ скота въ поле. Веления святки..................•< 92—95
§ 32. Купало..................................., 95—98
§ 33. Дни недели...............................; 98—101
ГЛАВА II.
Средства и способы борьбы съ остатками язычества. Отношение со стороны церкви и государства.
§ 34. Противъ язычества боролись церковь и государство.
Средства борьбы церкви. Каноничесюя постановле-н!я. Кормчая.............................. 101—103
§ 35. Уставы князей. Соборныя постановлешя..... 103—109
§ 36. Сочинены каноническаго содержашя, составленный
отдельными лицами......................... 109—/11
§ 37. Борьба словомъ убФждешя.................. 111—114
§ 38. Отношеше светской власти въ связи съ общимъ историческимъ очеркомъ борьбы съ (остатками) язы-чествомъ....................................... 115—121
ГЛАВА III.
Борьба съ идолопоклонствомъ.
§ 39. Уничтожение идоловъ княземъ Владимнромъ . . . 121—124
§ 40. Вера въ боговъ приходила въ забвен!е постепенно;
двоевер!е и обличеше его...................124—128
§ 41. Обличеше язычества въ памятникахъ XVI—XVII в.в. направлены не противъ русскихъ, а новокрещенныхъ финновъ и инородцевъ Сибири.................... 128—130
§ 42. Заключен! е.............................. 130—131
ГЛАВА IV.
Борьба язычества съ христ1анствомъ. Волхвы.
§ 43. Отношеше язычествъ къ христианству. Волхвы . 131—134 § 44. Кто были волхвы, о которыхъ говорить летопись . 134—135 § 45. Мордовская н малорусская легенды о м!ротвореши. 135—136 § 46. Дуалистически легенды финновъ, сербовъ и мало-
руссовъ восходить къ богомильскимъ сказашямъ . 136—141
§ 47. Пассивное сопротивлеше язычества христаанству . 141—142
ГЛАВА V.
Б р а к ъ.
§ 48. Бракъ у русскихъ во времена язычества. Отношеше
къ брачному вопросу гражданской власти .... 142—144
§ 49. МФропр1Ят1я духовной власти, направленный про-
тивъ уклонешй оть чистоты брака........... 144—147
Стр.
§ 50. Низппй уровень нравственности въ XVI в. въ рус-скомъ обществ-6 и среди новообращенный, инород-цевъ............................................ 147—149
§ 51. Противоестественные пороки................ 149—152
§ 52. Выводъ.................................... 152—153
Г Л А В А VI.
Родъ и рожаницы. Астрологическ1я вЪрован1я.
§ 53. Сложность вопроса о родопочиташи. Древность родо-почиташя......................................... 153—156
§ 54. Обличете родопочиташи въ Кормчихъ ...... 156—15%
§ 55. Обличешя въ Паремгйникахъ.................. 158—161
§ 56. Обличен! е въ безыменныхъ словахъ и поучешяхъ. Параллели Артемидъ и Артемида—родъ н рожаницы. Оближете почиташя упырей и берегинь съ культомъ рода и рожаницъ......................... 161—162
§ 57. Обличете рожаничной трапезы въ честь Богородицы 162—167
§ 58. Праздникъ „пологъ Богородицы".............. 167—170
§ 59. Возникновеше обычая на трапезахъ исполнять хри-сиансюя молитвослов!я............................ 170—176
§ 60. Потемн-бте культа рожаницъ. Исповбдные вопросы 176—178
§ 61. Родъ. Родопочиташе у южныхъ славянъ. Доля— счастае ......................................... 178—183
§ 62. Астрологически в-бровашя. Зв-бзда—душа. Родъ и рожаницы Teveais, зв-бзды. Рожаницы—планеты. . . 183—188
§ 63. Обличете астрологнческихъ в-бровашй. Судьба ихъ 188—191
ГЛАВА VII.
Ж е л и.
§ 64. Борьба съ языческими погребальными обычаями. Тризна. Поминальная трапеза..................... 191—193
§ 65. Плачъ—жели................................ 193—197
§ 66. Борьба церкви съ обычаемъ лишать погребатя умершихъ насильственной смертью................. 197— 201
§ 67. Обличешя остатковъ языческаго культа мертвыхъ: бани для покойниковъ, трапезы и огни для покой-никовъ........................................... 201—205
§ 68. Живучесть культа мертвыхъ.................. 205—206
ГЛАВА VIII.
В-Ьдовство и колдовство.
§ 69. Колдовство. Главный свойства колдуна: ум-бнье д-Ь-лать заломъ, оборотничество..................... 207—214
§ 70. Различ1е между в-Ьдовствомъ и колдовствомъ . . . 214—215
Стр.
§ 71. Историческая свидетельства веры въ волшебство. . 215—224 § 72. Пр1емы и способы волшебства по памятникамъ . . 224—227 § 73. Каноничесгая меропр!ят1я противъ волшебства. Ме-
ры русской церкви. Исповедные вопросы .... 227—234
§ 74. Безыменный обличительный слова и поучешя про-
тивъ волшебства. Св. великом. Никита—патронъ не прибегающихъ къ волхвамъ......................... 235—241
§ 75. Отношеше государства къ волшебству.............. 241—248
§ 76. Иноземный вл!ян1я: финское, татарское и западно-
европейское. Колдовство въ Западной Европе. . . . 248 — 254
§ 77. Заключеше....................................... 255—256
ГЛАВА IX.
суев’Ьр1я.
§ 78. Язычество, какъ мтросозерцаше. Переломъ, внесенный христаанствомъ......................... 256—258
§ 79. CyeBepie и легковер!е..................... 258 —259
§ 80. Отреченная греческая литература. Суеверность гре-
ковъ............................................ 259—261
§ 81. Апокрифы................................... 261—263
§ 82. Индексы отреченныхъ книгъ.................. 263—266
§ 83. Психологичесвдя основы суевер!й. Предзнаменовашя 267—268
§ 84. Сны........................................ 269—270
§ 85. Приметы........................................ 270—273
§ 86. Гадашя..............’........................... 273—277
§ 87. Предохранительный и целебный средства. Верова-
Hie въ силу растешй.............................. 277—278
§ 88. Зелейники и травники............................ 279—283
§ 89. Сила, присущая камнямъ.......................... 283—285
§ 90. Приворотныя средства...................... 285— 287
§ 91. Наузы..................................... 287—290
§ 92. Заговоръ. Заклятае................... 290— 292
§ 93. Отношеше церкви къ суевер!ямъ. Исповедь .... 292—294
§ 94. Тождество многихъ русскихъ суевертй съ греческими 294—296 § 95. Обличеше cyeaepift въ безыменныхъ словахъ и по-
учешяхъ.................................... 296—306
§ 96. Обличешя Симеона Полоцкаго...................... 306—309
§ 97. Суевертя въ настоящее время. Суевертя у другихъ
народовъ. Руссте не суевернее другихъ...... 309—313
ГЛАВА X.
Игры и пляски.
§ 98. Игры и пляски на Руси въ древности ...... 313—314
§ 99. Скоморохи................................. 314—316
Стр.
§ 100. Обличены духовной власти, противъ игръ и плясокъ........................................ 316—327
§ 101. Исповедные вопросы и сказатя, направленныя противъ развлечешй............................. 327—329
§ 102. Слова и поучены противъ развлечешй.......... 329—334
§ 103. НепосЪщеше храмовъ въ праздничные дни. . . . 334—339
§ 104. Развлечения, какъ остатокъ язычества........ 339—341
§ 105. Облнчешя подъ вл1яшемъ Ефрема Сирина .... 341—343
§ 106. Эпвзодъ изъ жит!я св. Нифонта............... 343—345
§ 107. Отношеше светской власти................ 345—350
§ 108. Перемена во взглядахъ на развлечешя, начиная
съ Петра Великаго........................... 350—354
§ 109. Заключение.................................. 354—355
ГЛАВА XI.
Перечни грехов ъ.
§ 110. Какъ смотреть на перечни греховъ?........... 355—356
§ 111. Перечни въ Библ1н. Исповедные вопросы .... 356—359
§ 112. Перечни въ поновлешяхъ—пернфразъ греховъ по
мытарствамъ . . . •....................... 359— 363
§ 113 Перечни греховъ—переделка или переводъ съ гре-ческаго........................................ 363—366
§ 114. Перечни греховъ въ русскихъ памятникахъ случайны ......................................... 366—370
§ 115. Перечни греховъ.—Литературный традицш. . . . 370—370
ЗАКЛЮЧЕНА...................... • . 371—376
ПРЕДИСЛ0В1Е.
М1росозерцан!е нашихъ предковъ въ историческую эпоху, начиная съ XI века, слагалось изъ двухъ главныхъ элементовъ: остатковъ древне-русскаго язычества и христх-анства. Проследить исторш и способы борьбы хриспанства съ остатками язычества и является задачей настоящаго труда. Къ сожаленхю, мы мало осведомлены относительно языческихъ веровашй до-исторической Руси. Наши древше книжники не имели побуждешй останавливаться на этомъ предмете: занятые положительной стороной жизни, стремясь уяснить и укрепить въ сознанш русскаго общества христх-анское вероучеше, древше писатели, по большей части лица духовнаго сана, только мимоходомъ, при обличешяхъ поро-ковъ, упоминали о древнемъ язычестве, и то только о внеш-нихъ его проявлешяхъ.
Въ большинстве случаевъ наши писатели и общественные деятели, заботясь о чистоте народной жизни и обличая пороки, не замечали, что въ основе обличаемаго ими не-строенхя лежатъ древшя язычесюя веровашя. Создавъ огромную учительную (въ основе переводную) литературу, древняя Русь оставила незхачительное количество произведений, направленныхъ хгротивт древняго язычества. Ниже мы уви-димъ, что выступлешя противъ язычества бывали не систематичны и по большей гасти случайны—въ зависимости отъ обстоятельствъ и, вероятно, отъ личности обличителя. Решительно отвергнутое гражданской властью при св. Владимире, язычество почти не делало попытки реабилитировать себя, оно запряталось „по украинамъ", по глухимъ селамъ и деревнямъ, по избамъ и овинамъ. Найти его тамъ и искоренить было дело нелегкое, да и надлежащихъ средствъ для борьбы не было: древняя Русь не имела науки и не могла воспользоваться этимъ могуществе ннейшимъ сред-ствомъ въ борьбе съ нзвежествомъ и суевер!емъ.
II
А потому въ борьба съ остатками язычества не было системы и плана. ч!,мъ и объясняется относительный усп'Ьхъ борьбы. Эта безсистемность борьбы весьма затрудняла изслЪ-дователя.
Есть другая трудность, проистекающая изъ свойства изсл'Ьдуемаго предмета.
Конечно, всяк!й научный трудъ предполагаешь систематичность изложешя. Но создать стройную систему не легко. При изсл’Ьдоваши борьбы христ!анства съ остатками язычества р'Ьчь идетъ о см’Ьн’Ь одного м1росозерцан!я дру-гимъ, о зам’Ьн'Ь однихъ принциповъ другими. М1росозерца-ше—это явлеше въ высшей степени сложное, тЪмъ бол'Ье м!росозерцан1е ц'Ьлаго народа. В'Ьровашя, принципы, тради-ц!и—все это въ сознаши каждаго человека переплетается въ нечто целое, где безсознательнаго часто больше, чЪмъ сознательнаго; где одно в^роваше переплетается съ другими. Вотъ это и затрудняешь изсл-Ьдователя, который, заго-воривъ объ одномъ предмете, въ силу необходимости при-нужденъ допускать некоторый повторешя или не доводить до конца изсл’Ьдованхе изв'Ьстнаго вопроса. Такъ, начавъ говорить о волшебстве, мы въ тоже время касаемся вопроса о суевер!яхъ; посл'Ьдшя соприкасаются съ вопросомъ объ астрологическихъ вйровашяхъ, который въ свою очередь переплетаются съ древнимъ вйровашемъ въ родъ и рожа-ницъ. Эта сложность, взаимная, такъ сказать, сцЪпленность вЪровашй, весьма затрудняетъ изсл’Ьдован!е: живая жизнь не всегда легко укладывается въ теоретически рамки.
Въ нашемъ труде мы касаемся вопроса о заимствова-н!и веровашй. Это явлеше весьма обычное въ исторш на-родовъ. Вопросъ только въ томъ, въ силу какихъ причинъ одинъ народъ заимствовалъ у другихъ вЪровашя: всл’Ьд-ств1е причинъ вн'Ьшнихъ и механическихъ, или же здесь должны быть еще иныя, внутреншя причины. Мы держимся взгляда, что заимствоваше возможно только при наличности встр’Ьчнаго течешя, аналогичная съ воспринимаемыми „Те-ор!я заимствовашя вызываешь теорпо основъ, и обратно" *)
Въ нашу задачу входитъ проследить истор!ю борьбы съ древнимъ язычествомъ въ до-петровской Руси. Фактически же мы обыкновенно не останавливались на этомъ,
') Веселовскгй. Разыск. XI. Сбора. 2 отд'Ьл. Акад. Наукъ № 46, стр. 115.
Ill
отмечая, сохранилось ли до нашихъ дней известное веро-ван!е. Такой пр!емъ мы применяемъ для того, чтобы определить степень успешности борьбы.
Скажемъ о плане нашего труда. Настоящее изследо-ваше распадается на главы, который часто не имеютъ между собой формальной связи, но имеютъ связь логическую. Въ нашу задачу входитъ указать, какъ древне-русское общество изъ языческаго стало хриспанскимъ, кактя меры къ тому были применяемы, и каше результаты дала борьба христ!анства съ язычествомъ. Жизнь—сложное явленье. Хри-спанство стремилось вл!ять и вл!яло на все стороны сознательной жизни человека. Но прежде всего необходимо выяснить, противъ чего же боролось хрис.т!анство. Конечно, оно боролось противъ древняго русскаго язычества: противъ языческихъ верованш, обычаевъ, суевер!й и проч. Противъ всего этого боролись и церковь и государство. Для правильности наследованья необходимо точно установить, противъ чего же боролось христианство. И здесь же начинаются затруднешя, такъ какъ мы не имеемъ возможности точно определить, каковы были верован!я нашихъ предковъ въ доисторическую эпоху.
Въ древности у насъ науки не было. Никто не интересовался нашимъ язычествомъ, никакихъ записей на этотъ счетъ не было сделано. Кто писалъ о язычестве, тотъ стремился не къ сохранена, а къ его искорененш. Такимъ образомъ, письменный сведешя отрывочны и случайны.
Въ помощь современному изследователю служатъ поверья, обряды, легенды и проч.,—обширное наслед!е седой старины. Безъ этого матер!ала письменный сведешя о на-шемъ язычестве были бы въ большинстве случаевъ мерт-вымъ матер!аломъ. Въ этомъ случае мы исходимъ изъ по-ложешя, что м!росозерцан1е нашего отдаленнаго предка и современнаго простолюдина имеетъ не мало точекъ сопри-косновешя и во всякомъ случае развивалось на основаши однихъ и техъ же законовъ *). Первая глава нашего труда
') „Мы конструировали релипозное м!росозерцаше первобытного человека, не спросивъ близкого къ намъ опыта, объектомъ которого служить наше простонародье, служимъ мы сами". Веселов-сюй. Изъ введенья въ историческую поэтику. Ж. М. Н. П. 1894 г. Май, стр. 23.
IV
им^етъ целью выяснить сущность нашего древняго язычества. Как1е средства и способы были употребляемы церковью и- государствомъ въ борьба съ остатками язычества въ народ^—объ этомъ мы говоримъ во второй главе и при этомъ д'Ьлаемъ обпцй краткий исторически очеркъ борьбы. После этого мы приступаемъ къ изложен!» борьбы христаанства съ язычествомъ въ собственномъ смысла, говоримъ о ниспро-верженш вн’Ьшняго языческаго культа (глава з). Следовало бы ожидать, что язычество не останется пассивнымъ къ своему уничтожен!» и попытается бороться съ христ!анствомъ. Нечто подобное у насъ было, но весьма въ слабой форме (глава 4). Далее мы приступаемъ къ изслфдовашю борьбы христ!анства противъ остатковъ язычества въ различныхъ сторонахъ жизни, каковы бракъ, язычески культъ предковъ и проч. Дальнейшее понятно. Некоторое недоумгвн!е можетъ возбудить последняя глава—„перечни греховъ",—зачемъ речь объ этихъ перечняхъ? Собственно эта глава является самостоятельнымъ изследовашемъ, но стоитъ въ логической связи съ вопросомъ о м!росозерцан!и и м!ровоззрен!и древней Руси: наша древняя безыменная литература изобилуетъ обличешями и перечнями греховъ, приписываемыхъ русскому обществу. Получается впечатлен!е, что древняя Русь погрязала въ грехахъ и порокахъ, если о ней судить по этимъ перечнямъ. Мы поставили себе целью дать надлежащую оценку этимъ перечнямъ греховъ.
Въ заключеше отметимъ, что въ 1914 году появилось изследоваше Е. В. Аничкова „Язычество и древняя Русь", трактующее почти о той же теме, которую разрабатывали и мы. Нашъ настоящей трудъ былъ написанъ раньше книги г. Аничкова, хотя и появляется въ печати позже, будучи напечатать въ журнале „Вера и Разумъ" за 1915 г. Впро-чемъ второй томъ настоящаго труда, содержащш „Древнерусская слова и поучешя, направленныя противъ остатковъ язычества въ народе", приложеше къ первому тому, былъ изданъ въ 1913 г. въ Запискахъ Императорскаго Москов-скаго Археологическаго Института, т. XVIII.
БорьМт^^ист!анства съ остатками язычества въ древней Руси.
Глава I.
ЯМческая релипя русскихъ славянъ.
§ 1-
Приступая къ изложешю борьбы христианства съ остатками язычества кь русскомъ народе, мы должны отметить, что язычесюя веровашя нашихъ предковъ въ большинстве остаются для насъ темными и загадочными. Наше русское язычество—это, такъ сказать, искомая величина, относительно которой можно только предполагать и гадать съ большей или меньшей вероятностью.
Релипя—явлеше всеобщее и необходимое въ исторш человечества. Въ основе релипозныхъ веровашй русскихъ славянъ былъ культъ природы и культъ предковъ.
Разнообразный явлешя внешняго Mipa, равно какъ и психичесшя состояшя, переживаемыя человекомъ, побуждаюсь его разобраться въ массе впечатлешй, дать себе отчетъ, свести все къ единству, найти объяснен!е явлешямъ. Ответомъ на тайны мхроздашя является релипя, какъ вы-ражеше сущности взглядовъ известнаго народа на м!ръ, человека и причину, создавшую все, т. е. Божество. Въ на-стоящемъ случае мы говоримы, конечно, о естественной религии. Видя въ природе много могущественныхъ явленш и предметовъ, въ то же время не умея привести это къ единству, человекъ создалъ себе много боговъ. Прежде всего человека поражало далекое небо съ прекраснымъ. лучезар-нымъ светиломъ—солнцемъ, подателемъ тепла, света и радости; не менее подавляла человека смена явленш природы, особенно же грозовая туча съ таинственнымъ громомъ и разящей молшей. Эти разнообразныя явлешя и ихъ силу первобытный славянинъ называлъ Сварогомъ, Перуномъ, 1
2
Дажьбогомъ. Ветеръ, вода, растешя, животныя—все это жи-ветъ какою-то особенною таинственною, отличной отъ человека, жизнью. Надъ всймъ останавливалась пытливая мысль нашего предка и старалась проникнуть въ неразгаданную тайну. Природа оставалась спокойной и молчаливой. Слабый человЬкъ признавалъ ея превосходство и населялъ ее богами. Вечно стремяпцйся челов'Ькъ не могъ допустить, что со смертью все оканчивается. СновидЬшя, въ которыхъ онъ видЬлъ своихъ умершихъ родственниковъ и знакомыхъ, а главное—наблюдешя надъ природой, ежегодно умиравшей подъ дЬйств!емъ мертвящаго холода и вновь оживавшей весной, вселяли въ него мысль, что и умерппе могутъ возвращаться къ жизни, преимущественно съ оживающей природой, а следовательно они не совсЬмъ погибаютъ. Но все-таки главнымъ основашемъ, почему первобытный славянинъ вЪрилъ въ загробную жизнь, было то неумирающее, а вечно живое чувство, которое остается у живого къ дорогому умершему: смерть ребенка не можетъ вырвать изъ сердца матери любви къ своему детищу; равно какъ у дЬтей не можетъ изгладиться благоговейное уважение къ умершимъ родителями недаромъ умершихъ предковъ въ народе и теперь зовутъ „родителями".
Итакъ, у первобытныхъ славянъ былъ культъ природы и культъ умершихъ. Оба эти культа въ большинстве слу-чаевъ соприкасались между собою.
Разбросанные на громадной территорш, живя небольшими группами или семействами въ лесахъ, на бере-гахъ рЬкъ, поддерживая свое существование главнымъ образомъ естественными дарами природы, первобытные славяне всецело зависели отъ окружавшей ихъ природы; ея вл1яше на нашихъ предковъ было неотразимо. Космическая явлешя подавляли его: славянинъ жилъ преимущественно настроешемъ, неяснымъ, но сильнымъ и неотразимымъ. Отвлеченная мысль работала слабо: ее подавляли чувство и фантаз!я. Но и самые образы фантазш, въ силу свойствъ страны, не могли отличаться рельефностью: таинственный лесъ, коварная речная глубина, еще менее понятная туча— не могли дать рельефнаго образа въ нашемъ бледномъ красками климате; зато темъ сильнее было общее настроеше. Образы нашей природы всегда, когда изображается необыч
3
ное явлеше, теряютъ определенность *)• Есть мнеше, что языческая релипя русскаго народа остановилась на первой стад!и своего развипя: христ!анство не дало развиться нашему язычеству и вылиться въ формы антропоморфизма. Но думая такъ, представляютъ русскихъ славянъ стоящими на слишкомъ низкой степени.культурнаго развипя; въ X в. наши предки были отнюдь не дикари. Нетъ сомн^шя, что при Владимире христ!анство распространилось только въ городахъ. Въ непроходимыхъ лЪсахъ и болотахъ язычество продолжало существовать еще долгое время, и однако чрезъ это русскш Олимпъ не пополнялся^ новыми божествами. И это въ значительной мере понятно: релипя русскихъ славянъ не нуждалась въ сильно развитомъ вн'Ьшнемъ культе, какъ-то: въ храмахъ, жрецахъ и проч. Мы не знаемъ, какова была въ X в. численность русскаго населешя и какъ распределялось между городомъ и селешями. Во всякомъ случае значительная часть русскихъ славянъ жила въ се-лахъ и отдельныхъ поселкахъ, въ которыхъ, конечно, не было храмовъ и жрецовъ.—Мхросозерцаше горожанина значительно разнится отъ м!росозерцашя поселянина. Такъ это было и въ древности. Мысль горожанина подвижнее и напряженнее. Въ силу этого основашя въ городахъ релипоз-ныя веровашя нашихъ предковъ принимали частью антропоморфически характеръ; по украйнамъ же т. е. въ местахъ глухихъ, где господствовалъ во всей силе родовой быть, преимущественное значеше имелъ культъ предковъ.
§ 2.
Идолы. Требица.
Существоваше идоловъ у русскихъ славянъ не под-лежитъ сомнешю. Немцы, приходивппе ко Владимиру въ 986 г. говорили ему: „бози ваши древо суть" * 2). Почти то же самое сказалъ варягъ, на сына котораго выпалъ жребП быть принесеннымъ въ жертву въ 983 г., когда после удач-наго похода на ятвяговъ, Владимиръ въ Юеве творилъ требу
’) Иллюстращей этой мысли можетъ служить стихотвореше Пушкина „Б^Ьсы", гд"Ь изображается вьюга.
2) Лейбовичъ, Сводная ЛЪтопись. составленная по всЬмъ издан-нымъ спнскамъ летописи. Вып. первый. Повесть временныхъ л^тъ. Спб. 1876 г., стр. 78.
4
кумирамъ. Старцы и бояре предложили принести человеческую жертву; жребш палъ на мальчика Ивана, сына варяга—христианина. Пришедппе объявили варягу, что жре-бй палъ на его сына: „его изволиша бози себе". Варягъ-ответилъ: „не суть то бози, но древесами (боги) дёлани суть", и отказался выдать сына О-
Митрополитъ Иларюнъ выражалъ радость, что pyccKie-перестали кланяться идоламъ: „уже не идолослужителями именуемся", „идолы низвергаются"2). Мнихъ 1аковъ „въ похвале равн. кн. Владим1ру“ подтверждаетъ, что князь со-крушилъ идоловъ 3 *). Идолы, вероятно, делались изъ дерева, что вполне понятно: подходящаго каменнаго матер!ала напр. мрамора, у насъ не было, зато леса было достаточно. Что идолы были деревянные, это видно еще изъ того, что ихъ можно было сжечь *). По свидетельству Начальной летописи Владимиръ поставилъ идоловъ на холме вне двора терем-наго 5). Выходитъ, будто бы идолы стояли подъ открытымъ небомъ. Принимая во вниманТе суровость нашего климата и непрочность матер!ала (дерево), изъ котораго были сделаны идолы, следуетъ думать, что они не могли быть такъ оставлены. О храмахъ наши летописи молчать. Въ Новгороде были требища 6 *), т. е. места, где совершались требы, жерт-воприношешя. Митрополитъ ИларТонъ упоминаетъ „капища" въ своемъ слове о законе и благодати: „уже не ка-пищъ съграждаемъ" ’)• Таковъ Мнихъ въ похвале равн. кн. Владим1ру сообщаетъ, что св. княгиня Ольга, по крещеши своемъ, „требища бесовскТя съкруши" 8). Въ той же „Похвале" кн. Владимиру сообщается, что онъ „храмы идоль-скыя и требища всюду раскопа, и посече, и идолы съкруши" 9). Мнихъ Таковъ употребляетъ выражеше „храмы идоль-
’) Лейбовичъ, Своди. л’Ьт. 75—76 стр.
3) Макаргй, Истор. русс. церк. Спб. изд. 3,1889 г.. 1, стр. 127 и 129.
3) Ibid. стр. 254.
Лейбовичъ, Своди, л^т. стр. 86.
5) Ibid. стр. 71.
6) Ibid. стр. 93.
’) Пономаревъ. Памятники древне-русск. церковно-учительной Литературы. Спб., 1895 г. вып. I. стр. 67. Макаръй, I, стр. 127.
8) Maxapiu. Истор. рус. церк. 1, 252.
9) Ibid 254 стр.
6
ск1е“. Но самъ онъ жилъ позже князя Владим1ра и храмовъ языческихъ не видалъ, такъ какъ они были разрушены при введеши христ1анства. Вероятно, онъ говорилъ о языческихъ храмахъ, по аналопи съ христианскими храмами. ТЪмъ не метгЬе есть одно указаше, что идолы, по крайней Mtpt въ KieBt пом'Ьщалися въ какомъ-то зданш. Въ cart объ Славе ТригвесонЪ сообщается, что Олавъ всегда сопровождалъ князя Владимира, когда тотъ Ъздилъ къ храму, но никогда самъ не входилъ въ храмъ, а оставался все время за дверями, пока Владимиръ приносилъ жертву богамъ!). Вероятно, это здаше было весьма примитивное и напоминало большой сарай. Иловайскш, всл'Ьдъ за Срезневскимъ, сближаетъ капище съ корнемъ коп-,коп-оть; следовательно слово капище указываетъ на куреше и дымъ, распространявппеся отъ сожженныхъ жертвъ * 2). Капище p<u|io?, ага—алтарь, жертвен-никъ; изображеше, статуя, идолъ 3). Леже сближаетъ капь съ кипь, что на нйкоторыхъ славянскихъ нареч!яхъ озна-чаетъ статуя, изваяше 4). Требища и капища—это жертвенники и вообще м^ста жертвоприношешй. Полагаемъ, что идолы стояли только по городамт; отдельный семейства и роды, разсеянные по лесамъ и болотамъ, могли обходиться безъ идоловъ: въ нихъ особой нужды не было. Память объ идолахъ сохранилась въ современномъ языке: „идолъ, идолище, статуй безчувственный"—эти слова и теперь употребляются, какъ ругательныя. Въ Смоленской губ. Hoptn-скомъ уезде есть село Велесто, где по местному предашю стоялъ идолъ Велесъ. Въ Ельнинскомъ уезде Смоленской губ. есть село Болваничи, расположенное въ болотистой местности; по предашю тамъ долгое время сохранялись идолы-болваны, пока власти не проникли туда и не истребили ихъ. Жреческаго сослов!я не было въ древней Руси. Стар-niifi въ роде былъ въ то же время и жрецомъ. Владим1ръ, какъ князь—глава народа, лично приносилъ жертвы.
') Иловайсклй. Истор1я Poccia, ч. I-ая. К1евск1й перюдъ, Моск. 1876 г. стр. 299.
2) Ibid. стр. 299.
3) Срезневстй. Матер1алы для словаря.. I. 1192..
4) Леже. Славянская миеолопя. Воронежъ. 1908 г., 34 стр.
6
§ 3.
Боги.
Имена русскихъ боговъ упоминаются въ нЬсколькихь памятникахъ. Мы приведемъ эти м^ста, чтобы избежать по-вторешй, говоря о каждомъ божеств^ отдельно.
Въ Начальной летописи имена боговъ читаемъ въ трехъ договорахъ русскихъ съ греками. По договору 907 г. рус-ск1е клялись „оруж!емъ своимъ и Перуномъ богомъ своимъ и Волосомъ скотьимъ богомъ". Клятву Перуномъ дважды встр’Ьчаемъ въ договор^ 945 г. >). Въ договор^ 971 г. опять pyccKie клянутся Перуномъ и Волосомъ, скотьимъ богомъ * 2). Въ 980 г. князь Владим1ръ поставилъ въ KieBi на холм'Ь кумира Перуна, Хорса (Хръса), Даждьбога, Стрибога, Си-марьгла и Мокошь 3). Въ Густинской летописи, въ стать^ „о идолахъ русскихъ" перечислены сл'Ьдуюпця русск!я божества: Перунъ, Волосъ, Позвиздъ, или Похвистъ, Ладо, Купало, Коляда, Хорсъ, Даждьбогъ, Стрибогъ, Симарьглъ, Мокошь 4 s). Въ СинопсисЬ и статье—„о идолехъ Владим1ро-выхъ" 6) упоминаются тЪ же божества, и кромй того Лель и Полель—д^ти Лады. Но сборникъ Пискарева и Густин-ская летопись относятся къ концу XVII в., а потому не могутъ быть выразителями sipoBaHifi древней Руси 6).
Въ 988 г. Владимиръ приказалъ низвергнуть боговъ: однихъ изрубили, другихъ сожгли. Перунъ былъ преданъ поруганш и брошенъ въ Почайну или Дн’Ьпръ. Та же участь постигла идоловъ въ 991 г. въ Новгород!*: епископъ 1акимъ, прибывъ въ Новгородъ, разорилъ требища, сокрушилъ идоловъ, посЬкъ, т. е. низвергнулъ Перуна и приказалъ бросить его въ Волховъ. Когда Перуна тащили и издавались надъ нимъ, въ него вошелъ б^съ и началъ кричать: „О
') Лейбовичъ. Своды. .тЬт. 29. 42, 46 стр.
2) Ibid. 64.
3) Ibid. 71.
4) Полное собр. рус. л-Ьт., т. 2, стр. 257.
s) Ркп. Румянц. Муз., собраше Пискарева, опис. Викторова № 153, л. 98.
6) Н. Галъковскгй. Борьба хри&панства съ остатками язычества въ древней Руси. Томъ II. М. 1913 г., стр. 293, статья № 32. Ссылаясь на 2-й томъ нашего изсл-Ьдовашя, мы будемъ делать только пом'Ьтку— Приложения.
7
горе, охъ мн"Ь, достахся немилостивымъ сичъ рукамъ". Проплывая подъ мостомъ, Перунъ будто бы бросилъ на мостъ свою палицу и сказалъ: „на семъ мя поминаютъ Новгородская д^ти", вотъ почему тамъ часто случаются драки, зам^-чаетъ л'Ьтописецъ... Волною прибило Перуна къ берегу; но Пидьблянинь, рано утромъ везпнй горшки на базаръ, от-толкнулъ идола шестомъ и сказалъ: „Ты, Перунище, досыти еси 'Ьлъ и пилъ, а нын^ плыви прочь"1). „БЪсы Перуна и Хроса и ины многы попра (Владимиръ) и съкруши идолы", говоритъ Мнихъ 1аковъ въ Похвал^ равн. кн. Владим1ру2). Въ компилятивномъ „жили блаженнаго Володимера" упомянуты Волосъ и Перунъ. Въ слов"Ь св. Григор1я на про-свЪщеще, надписываемомъ како первое погани суще языцы служили идоломъ, переводчикомъ вставлены имена славян-скихъ боговъ: „т'Ьмъ же богомъ требу кладоуть и творять, и словеньскый языкъ. виламъ. и мокошьи. дивЪ. Пероуноу хърсоу. родоу и рожаници. оупиремь и берегынямъ. и пе-реплутоу. и верьтячеся пьютъ емоу въ роз'Ьхъ. и огневи сварожицю молятся, и навьмь мъвь творять"... Нисколько ниже переводчикъ утверждаетъ, что греки, египтяне и римляне ставили трапезу роду и рожаницамъ, а отъ нихъ переняли славяне: „сеже словенЪ начали тряпезоу ставити. родоу и рожаницямъ. переже пероуна бога ихъ. а преже того клали требы оупиремь и берегынямъ по свягЬмъ крщении пероуна отринута, а по христа господа бога яшася. нъ и ныня по оукраинамъ ихъ. молятся проклятомоу богоу ихъ пероуноу хърсоу. и мокоши и виламъ. нъ то творять акы отаи. сего же не могутся лишити... проклятаго того ставлення вторыя тряпезы родоу и рожаницамъ". Въ слоек Христолюбца въ Златой П/Ьпи XIV в. делается упрекъ двоевЪрнымъ хри-стганамъ, что они „вЪрують в перуна i в хорса i в мо-кошь i в Сима i в Рьгла I в вилы 1хже числомъ.—л. сестрЪ-ниць... i огневися молять. зовуще его сварожицемь 1 чесновитокъ богомъ творять"...—„Молять подъ овиномъ. огневи и виламъ и мокоши i симу i реглу 1 перуну и волосу скотью богу, роду i рожаницамъ".—„Ставять лише тряпезы кутинныя. и
*) Лейбовичъ. Своды. Л?Ьт. стр- 92—93.
3) МакарШ. Истор. рус. цер. I. стр. 251.
3) Макаркй. ibid. стр. 259,
4) Прил. № 2, стр. 23—25. Ркп. Соф. б. № 1295.
8
законяаго обеда иже нарицаеть незаконьная тряпеза и мЪнимая роду i рожаницамъ1). Въ „слове и откровеши св. апостолъ" читаемы „вь пр’Ьлъсть великоу не внидят мняще богы многы пероуна и хорса ,лыя и трояна и иши мнози ибо яко то человецы были суть старейшины пероунь въ ели-нехъ, а хорсь вь Кипре. Троянь бяше царь въ риме“.—„И до сего дне ессе въ поганых, глят бо ово сут бози небнш. а дроуз!и земнш, а дроузш польсти, а дроуз!и воднш"2). Въ хождеши Богородицы по мукамъ переводчикъ внесъ имена по его мненью славянскихъ боговъ: Трояна, Хорса, Велеса, Перуна3). Въ Слове о полку Игореве, проникнутомъ вообще языческимъ м!росозерцашемъ, упоминаются русск!я божества. Певецъ Боянъ названъ внукомъ Велеса; ветры— Стрибожи внуци; „погибашеть жизнь Дажьбожа внука"; Всеславъ князь „великому Хърсови влъкомъ путь прерыс-каше". Въ Софьйской рукописи № 1262 читаемы «И начата жрети молнии, и грому и солнцю и луне. А друзии перуну, хоурсу, виламъ и мокоши, оупиремъ и берегынямъ, ихже нарицають три девять сестриниць, а инии въ Сварожица ве* роують и въ артемиду.»—„А друзии веруютъ въ страбога да-жебога и переплоута иже вертячеся ему пиють въ розехъ4).
§ 4-
Д!й и Траяны
Прежде всего попытаемся установить взглядъ на имена боговъ—Дгй или Дый и Траянъ (Троянъ).
Въ одной болгарской песне Траянъ называется ца-ремъ, и притомъ проклятымъ царемъ Траяномъ, въ царстве котораго находится семьдесятъ водоемовъ, а въ нихъ течетъ жженое золото и чистое серебро 5). По сербскому предашю, въ Трояновомъ граде жилъ царь Троянъ, который каждую ночь ездилъ въ Сремь къ одной женщине, а къ утру возвращался. Онъ совершалъ свои
>) Прил. № 3, стр 41, 43.
2) См. прилож. № 4, стр. 51—52.
3) Тихонравовъ. Памятникъ отреченной рус. литературы, т. II, страница 23.
4) См. приложение № 5, 59 —60.
5) Дриновъ. Заселеше Балканского полуострова славянами. Москва. 1873 г. стр. 76—77.
9
поездки только ночью, такъ какъ солнце могло растопить его. Однажды родственники женщины хитростью заставили Трояна пробыть въ СремЬ дольше обыкновеннаго. Троянъ поспЬшилъ въ свой городъ, но дорогою его застало восходящее солнце. Царь спрятался въ стогъ съ сЬномъ; но коровы растрепали сЬно, и Троянъ растаялъ отъ лучей восхо-дящаго солнца. У этого Трояна были козьи уши J). Конечно, эти сказашя записаны недавно, въ XIX вЬкЬ, и потому историческаго смысла доискаться здЬсь трудно. Буслаевъ полагалъ, что Траянъ, по вЬрованцо славянъ, принадлежалъ къ стихшнымъ существамъ, въ родЬ вилъ или русалокъ, эльфовъ или альфовъ * 2). Итакъ въ народныхъ славянскихъ сказашяхъ, записанныхъ очень поздно, Траянъ изображается неопредЬленнымъ, фантастическимъ существомъ. Въ пись-менныхъ памятникахъ болЬе ранняго першда ему придаются черты бол’Ье опредЬленныя: онъ божество или могущественный владЬтель. Перейдемъ къ книжнымъ сказашямъ,' который восходятъ къ болЬе раннему времени. Въ „Хождеши Богородицы по мукамъ", которое извЬстно было въ пере-водЬ съ греческаго въ XII столЬтш, имЬется вставка, обЬ-щающая злыя муки вЬрующимъ въ боговъ Траяна, Хорса, Велеса и Перуна 3). Это русская вставка; въ позднЬйшихъ спискахъ Хождешя этой приписки нЬтъ, потому что съ течешемъ времени память о языческихъ славянскихъ богахъ утрачивалась, а потому упоминаше о нихъ, какъ ненужное и непонятное, было излишне 4).
Тихонравовъ полагалъ, что Траянъ былъ славянскимъ божествомъ и подтверждеше своему мнЬшю вид’Ьлъ въ „СловЬ и откровеши святыхъ апостолъ" 5). Въ этомъ „СлобЪ" повЬствуется о бесЬдЬ съ учениками Спасителя въ 1осафа-товой долинЪ о грЬховности рода человЬческаго, причемъ
’) Аоанасъевъ. Поэтическая воззр’Ьнгя славянъ на природу, т. II,
стр. 641—643.
3) Буслаевъ. Историчесюе очерки русск. нар. поэз!и, 1861 г. I. Моск. 1868 г., 385, 389 стр.
3) Памятники отреченной русской литературы собраны и изданы Тихонравовымъ, т. II, М. 1863. стр. 23.
4) Соч. Тихонравова. Москва. 1898 г., т- I, ст. 8 Отреченныя книги др. PocciH. стр. 202 и примЬчашя стр. 61, прим’Ьчашя 9 и 10.
5) См. прил. № 4, стр. 52.
10
упоминаются боги Перунъ, Хорсъ, Дый и Траянъ и ин!и мнози; эти божества человЪци были суть старейшины пе-роунь въ елинЪх, а хорсь въ Капре, Троянь бяше царь въ Риме". Это место написано, несомненно, подъ вл1яшемъ хро-нографовъ. По Летовнику Георпя Амартола Дш былъ сынъ Крона и брать Нина. Д1й былъ названъ вь име льстые звезды1). У персовъ былъ законъ поимати свою матере и сестры, почему и Д1й былъ женатъ на сестре своей Ире 2). Въ честь Д1я въ Египте заклали козловъ и иныхъ животныхъ3). У Амартола разсказывается, что Серухъ первый ввелъ эллинское учен1е въ Вавилонской земле почитать подвиги и де-ян!я древнихъ бывшихъ ратникъ или князей; впоследствии же не ведущей люди стали почитать знаменитыхъ предковъ за боговъ: „яко богы небесный почитаахоу, и жрехоу имЬ, а не яко человекомь мрьтвьномь бывшемъ"4). Такимъ образомъ люди стали обоготворять людей же, сделавшихъ какое ни-будь открыпе или изобретете,—таковы, напр. Посидонъ— изобретшей кораблестроеше, Гефестъ, ковачъ меди и пр.5). Но эти обоготворенные герои были простыми людьми. „И древле оубо иже отъ творьць глаголемых боговь, д!а й крона и аполонаа, и ироя, мнеще, человеци богы быти, прелыцаахоусе чтоуще"6). Потомъ подъ этими именами стали обоготворяться стих1и. „Д1а дьжда реше быти“ 7), т. е. Д1й—это дождь. Ниже говорится, что люди послужили твари паче Создателя, обоготворили небо, землю, животныхъ, птицъ и га-довъ. „Именовахоу Д1а небо" 8). Итакъ, у Амартола подъ Д1емъ разумеется божество дождя и неба, т. е. Зевсъ. По-лагаемъ, что составитель русскаго слова былъ знакомь съ Эллинскимъ Летописцемъ первой редакцш. По Летописцу Д1й былъ сынъ Крона (т. е. Хроноса), царствовавшаго въ Ассирш, который пожиралъ своихъ детей; но Д1й былъ спа-сенъ благодаря хитрости своей матери Арш, подавшей
’) ЛЬстовикъ Георпя грЬшнаго инока, нзд. Общества Любителей древней письменности 1878-1880, л. 3, на оборотЬ.
2) Ibid.
3) Ibid, л 23.
*) 20 л. на оборотЬ.
5) 22 л. на оборотЬ.
6) Ibid. 26 л.
7) Idid 26 л. на оборотЬ.
•) Ibid 37 л. на оборотЬ.
11
Крону вместо ребенка камень. Д1й въ Летописце отождествляется съ Зевсомъ: „Егда же время ей бе родити на-рицаемаго Пика Завеса еже ес Д1й“... Нисколько строкъ ниже читаемъ: „Кронъ же остави сына своего Пика Зевеса, тъ ес дый, остави въ Асурии"... онъ овлад’Ьлъ западными странами ’) Въ Хронографе второй редакщи Д1й также сотождествляется съ Зевсомъ: „о ЗеусЬ еже есть Д1й“ * 2). Дый—тоже, что Д1й. „Не Дыева се семена*—по гречески: об Д’ю; табта yovat, см. Слово Григория изобретено въ толцехъ3). Д1й им'Ьлъ и форму женскаго рода: „овъ дыю жреть, а дроугый дивии". Беседа Григор1я Богослова о изб!ен1и града, славянская вставка4). Итакъ Д1й или Дый—богъ дождя и неба, т. е. Зевсъ. Впрочемъ, у насъ это слово употреблялось въ значенш языческаго бога вообще. Наши предки Д1ю не кланялись. На нашъ Олимпъ Д1й попалъ благодаря знакомству древнихъ книжниковъ съ визанпйской исторической литературой. Возвращаемся къ Траяну. Упоминаше о немъ могло произойти слфдующимъ образомъ. Теорий Амартолъ, Порицая языческое идолослужете, говорить, что люди обоготворили сильныхъ и въ бранехъ мужественныхъ людей, каковъ, напр. Геркулесъ (Ераклей); мало того, обоготворяли злыхъ и нечестивыхъ „и не тькмо иже благо что сьтвор-ппимь, нь и скврьнным и мрьскыимь моужемь и женамь послоужише и пожр’Ьше, от ных же римляне навыкше своихъ цар!й по сьмрьти обоготворите" 5).
Итакъ, руссйй составитель „Слова св. апостолъ" зналъ, что римляне обоготворяли своихъ императоровъ. А имя рим-скаго императора Траяна онъ вставилъ, вероятно, потому, что оно известно ему было изъ предашя. Следовательно, въ памятникахъ религюзнаго творчества Траянъ изображается обоготвореннымъ римскимъ императоромъ. Памятникъ светской литературы XII с. Слово о полку Игореве съ не-
*) А. Поповъ. Обзоръ хронографовъ русской редакщи. Выпускъ
I. Москва. 1866 г. стр. 12.
3) А. Поповъ. Обзоръ хронографовъ русской редакщи. Выпускъ II. 1869 г., стр. 78.
3) См прил № 2, стр. 27. Тихонравовъ. Летописи русской литературы и древности. IV. III, стр. 98.
4) См. Извест- Акад. Наукъ по отдел, рус яз. и слов., т. III, стр. 37.
5) Лестовикъ Теория. Изд. Общ. Любит, древн. письм. 1878— 1880 г. л. 28 на обороте.
12
сомн'Ьнностью доказываетъ, что въ дв’Ьнадцатомъ столЪт!и среди русскихъ еще хранилась память о Траяне. Въ „Слове" упоминаются: 1) Тропа Траяна: „О бояне... аки бы ты ci и плъкы ущекоталъ, рища въ тропу Трояню, чресь поля на горы"; 2) века Трояна—„были вечи Трояни", ...на седьмомъ В'Ьц'Ь Троян!"; 3) земля Трояня—„вступила (обида) девою на землю Трояню".
Конечно, всяк1й поэтъ, желая быть понятнымъ, долженъ употреблять так!е образы, которые понятны и доступны его современникамъ. А потому необходимо допустить, что авторъ „Слова о полку ИгоревЪ", упоминая о Траяне, говорилъ о томъ, что всЬмъ было известно и понятно. А следовательно, среди русскихъ въ 12 столЗти хранилась память о време-нахъ Траяна, славнаго и могучаго властителя; о земле его, имъ прюбретенной, т. е. Дак1и; помнили тропу, дорогу Траяна, подъ которой разумеется Via Traiani, простиравшаяся отъ бере-говъ Дуная до Прута и далее на востокъ по южной Россы *). Правда, все упоминашя о Траяне въ „Слове" не отличаются ясностью; вероятно, для самого певца „Слова" времена Траяна и его дела были столь затянуты таинственной пеленой прошедшаго, что определяя время Трояна, пе-вецъ употребилъ эпическую цифру семь. Но, несомненно, въ XII веке для русскаго человека Траянъ былъ реальною, историческою личностью. Следовательно, славяне помнили войны Траяна въ Дакш, бывппя, въ 101—105* 2) г. Согласно свидетельству нашей летописи, подтверждаемому и другими свидетельствами, некоторый племена выселились изъ Дагаи въ за-карпатск!е края. „Нетъ никакого повода, однако, предполагать, что все славянское население покинуло тогда свою Приду найскую прародину и большими толпами двинулось на северъ по Висле и Одеру и на востокъ по Днестру, Днепру и проч. По извесйямъ древнихъ выселилась только незначительная часть, большинство же покорилось злой судьбе, подпало господству Рима, чтобы, чрезъ несколько времени, уничтожить его. Мнопе изъ удалившихся тогда снова стали возвращаться"3) Очень мо-
’) Вяземскгй. Замбчашя на Слово о полку Игорев-Ь. 1875 г., стр. 97.
2) Дриновъ. Заселеше Балк. пол. славянами. Москва. 1873 г., страница 49.
3) Ibid. стр. 83.
13
жеть быть, что отхлынувшая изъ Дакш волна докатилась до территорш теперешняго К1ева и Новгорода. Не знаемъ, можно ли считать этихъ выходцевъ изъ Даши первыми колонистами славянами въ здйшнихъ мйстахъ: очень можетъ быть, что древняя Ские1я еще до Рождества Христова вмещала въ себй между прочими и славянсвдя племена.-Итакъ, память о Траянй среди русскихъ славянъ могла сохраниться отъ предковъ, которые некогда воевали съ Траяномъ въ Дакш. Существуетъ и иной взглядъ, по которому упомина-н!я о Траяна объясняются чисто книжнъикъ вл!ян1емъ. И. Н. Смирновъ полагалъ, что „относить появлеше славянъ на Балканскомъ полуостров!} къ III в. по Р. X., на Дунай къ II в. до Р. X. пока нйтъ достаточныхъ основашй". Они явились позже, раньше VI в. по Р. X.; они начали тамъ водворяться въ V в. 9 Упоминаше о Траян!}, по мнйнпо Смирнова, говорить только о томъ, что славяне застали на Балканскомъ полуостров!} культъ Траяна и Зевса и приняли въ немъ учаспе; это было въ эпоху формальнаго господства хриспан-ства, но язычество еще было сильно* 2). Цо здйсь возникаетъ рядъ недоразумйшй. Римск1е императоры обоготворялись при жизни, послй же смерти вей они, по замйчашю Смирнова, сдавались въ религюзный архивъ. Траянъ умеръ въ 117 г. и, конечно, тогда же былъ сданъ въ религиозный архивъ: божесюя почести стали воздаваться не ему, а дру-гимъ императорамъ. Со введешемъ оффищальнаго христ!ан-ства, въ Римской Имперш перестали почитать оффищально императоровъ, а иного о культа имъ не было. Смирновъ полагалъ, что славяне появились на Дунай во времена оффищальнаго господства въ Римской Имперш хриспанства, т. е. не ранйе IV в. Но кому могло притти въ голову въ IV—VI в.в. воздать божеевдя почести Траяну? И почему въ памяти славянъ остался не Антонинъ, не Каракалла, а именно Траянъ, грозный покоритель Даковъ? Не потому ли, что славянамъ нйкогда пришлось столкнуться съ нимъ. Мы не будемъ касаться въ высшей степени сложнаго и труднаго вопроса о времени появления славянъ на Балканскомъ полу
*) И Н. Смирновъ. Очеркъ культ, истор. славян. Вып. I. Казань. 1900 г., стр. 78—79; 9.
2) Ibid, стр. 77.
14
острове и на Дунай. Мы склонны думать, вмйстй съ Дри-новымъ, что славяне задолго до IV в. подъ разными именами приходили въ соприкосновете съ римлянами.
Мы допускаемъ, что славянская сказашя о Траянй сложились подъ двумя вл!ян1ями: подъ вл!ян!емъ народныхъ устныхъ преданш и книжныхъ. Мы совершенно не думаемъ отрицать книжныя вл!ян1я; но полагаемъ, что самый книжный матер!алъ о Траянй остацовилъ на себе внимаше сла-вянскихъ грамотеевъ только вслйдствхе того, что славяне помнили объ историческомъ Траяне, побйдителй Даковъ. Смирновъ отмечалъ, что въ славянскихъ сказан1яхъ о Тра-янй послйдшй не имйетъ аттрибутовъ грознаго историческая деятеля, какъ напр. Аттила въ немецкой поэзш: об-разъ Траяна у славянъ не ясенъ и сливается съ унаследованными у покоренныхъ фракшцевъ образами народнаго творчества; сербский и болгарский Траянъ—это Мидасъ1)-Прежде всего отмйтимъ, что мы не можемъ определить, рас-полагаемъ ли мы всеми предашями о Траяне, или же у южныхъ славянъ существуютъ еще как!я-нибудь предашя о немъ. Впрочемъ, теперь если и нашлись бы тамъ сказашя о могущее гвенномъ императоре, то нельзя поручиться, что они сохранились въ своемъ первоначальномъ виде. Что же касается аналогии между сказашями о Траяне у славянъ и Аттиле у германцевъ, то эта аналопя не можетъ быть признана удачной. Сказашя объ Аттиле записаны подъ свежимъ впечатлешемъ событш. Въ пятомъ вйке хроника аквитанца Просперо (435 г.) заноситъ на страницы исторш имя Аттилы. Около 930 г. с. галленскш монахъ, впоследствии аббатъ Эккегардъ (ум. 978 г.) обработалъ на латинскомъ языке (гекзаметромъ) слышанную или читанную имъ въ юности немецкую поэму о Вальтере Аквитанскомъ, где между прочимъ изображается и Аттила. Трудъ Эккегарда утраченъ; но около 100 летъ спустя, ученый аббатъ того же монастыря Эккегардъ IV (ум. около 1060 г.) переделалъ его поэму, которая, какъ предполагаютъ, дошла до нашего времени2), Итакъ, въ памяти потомства могли ясно сохра
’) Смирновъ. Очеркъ культ, истор. слав. стр. 76.
2) Содержаще этой поэмы „Valtarius” см. у Корша. Всеобщ, литерат. СПБ. 1885 г., т. II, стр. 167.
15
ниться реальныя черты Аттилы. Не то съ Траяномъ у славянъ. Сербск1я и болгарск!я сказашя о Траян!} записаны въ XIX веке. Прошло цЪлыхъ 17 в'Ьковъ после собьгпй. За это время Траянъ успЪлъ стать не только фриго-ерак!й-скимъ Мидасомъ, судя по его козлинымъ ушамъ, но могъ потерпеть и множество иныхъ превращений. Несомненно, что въ сербскихъ и болгарскихъ предашяхъ, записанныхъ въ XIX веке, Траянъ является существомъ миеическимъ. Но въ древнейшемъ письменномъ памятнике—„Слове о полку Игореве* Траянъ изображается лицомъ несомненно реальнымъ. Певецъ „Слова" не отдавалъ себе отчета въ личности Траяна: не отмечается даже, что Траянъ былъ императоръ; но „века Траяна",—это время славы и могущества; ходить по „тропе Траяна", по стопамъ Траяна— совершать славные подвиги. Мы не знаемъ, были ли Даки славяне; можетъ быть среди нихъ были и славяне. Но, несомненно, личность Траяна какимъ то образомъ подействовала на воображеше славянъ. Можетъ быть, отхлынувппе Даки передали славянамъ о могуществе Траяна.—Траянъ въ „Слове о полку Игореве" изображенъ славнымъ и могуще-ственнымъ. Можно ожидать, что онъ рисовался бы грознымъ и страшнымъ, такъ какъ онъ нанесъ поражеше славянамъ. Но это не должно насъ смущать. Житель средней Аз1и до сихъ поръ поетъ песню о славныхъ подвигахъ Искандера, Александра Македонскаго, который некогда съ мечемъ про-шелъ Аз!»1) Итакъ Д1й и Траянъ не были русскими богами. Перейдемъ къ русскимъ божествамъ.
§ 5.
Сварогъ и Сварожичъ.
Согласно предан!ямъ, говорить Крекъ: славяне почитали бога боговъ, высшаго бога, владетеля неба и земли, света и грозы. Другае боги были его подданными и почитали его, какъ старшаго въ роде. Имя этого бога въ Ипатьевской
>) М. ДанилевскШ въ небольшой стать! „Догадка о значенш слова Троянь, въ Слов! о полку Игорев!” доказываетъ, что Троянъ —значить—тройной, трояк!й. Изв. Им. Ак. Наукъ по отд. рус. яз., 1858, т. VII. 330 ст. Объяснеше слишкомъ искусственное.
16
летописи (подъ 1114 г.) Сварогъ1). Сварогъ происходить отъ санк. Svar—светить, с!ять, блестеть. Suar—значить: 1) солнце, 2) солнечный светъ, солнечное схянхе; 3) светлое пространство вверху, небо, кэкъ АсЬстопребываше правед-никовъ и боговъ. Чрезъ прибавленхе суффикса происходить Svarga, которое означаетъ: 1) имя прилагат.—идущш по небу, находящейся въ небесномъ свете, небесный; 2) имя существ, небо, преимущественно какъ м’Ьстопребываше боговъ и блаженныхъ, чему явно соответствуешь напхъ Сварогъ. Итакъ Сварогъ управлялъ движимымъ, облачнымъ не-бомъ. Следовательно, Сварогь и небо обозначешя одного и того же понятхя2). Таково значен!е Сварога по словопроизводству. Въ Ипатьевской летописи подъ 1114 г. Сварогъ упоминается, какъ комментарш къ слову Феоста-Гефестъ „И бысть по потопе и по разделенья языкъ, поча царьство-вати первое Местромъ (Метсргр) отъ рода Хамова, по немъ Еремия ('Ер|лт]«), по немъ Феоста ('Hcpaia-to, Vulcanus) иже и Сварога нарекоша Египтяне... Тъ же Феоста (''Нщяото?, Vulcanus) законъ устави женамъ за единъ мужь посягати... сего ради прозваша и богъ Сварогъ (тот Ss аотот "Нданзто 0еот ёхалоот). И по семь царствова сынъ его, именемъ Солнце, ("НХю;, Sol), его же нарицаютъ Дажьбогъ Солнце царь, сынъ Свароговъ (Sol vergo Vulcani filius), еже есть Дажьбогъ, бе бо мужь силенъ“... Онъ, услышавъ, что одна египтянка находится въ недозволенной связи, старался ее уличить, „не хотя отца своего закона разсыпати Сварожа", наконецъ обличилъ ее и примерно наказалъ3).
Сварожичу поклонялись другхя славянская племена. По свидетельству Титмара въ земле Редарей, въ городе Ри-дигосте, былъ храмъ, внутри котораго стояли идолы. Главный изъ нихъ былъ Сварожичъ 4). Мы не будемъ касаться
*) Krek. Einleitung in die slavische Literaturgeschichte, Graz-
1887 г. изд. 2; стр. 378.
3) Krek. ibid., стр. 381—382.
3) Летопись по Ипатьевскому списку, 1871 г., стр. 200-201.
Это Micro изъ Ипатьевской летописи не оригинальный текстъ, а глоссированный переводъ греческой хроники 1оанна Малалы. Krek, Einleitung...—стр. 378, прим. 2.
4) И. Срезневскгй. Изсл’Ёд. о языческ. богослуж- древн. славянъ. СПБ. 1848, стр. 40.
17
вопроса, былъ ли Сварогъ общеславянскимъ богомъ. Словопроизводство этого имени показываете, что Сварогъ олицетворялъ собою небо и солнце; а эти предметы подъ разными именами обожествлялись не только у славянскихъ племенъ, но и почти во всЬхъ естественныхъ релипяхъ. Видно, что pyccKiii писатель начала XII в. ’) отдавалъ себе ясное представлен!е о СварогЬ. Какъ и Гефесте, Сварогъ былъ учредителемъ брака и богомъ огня. У Сварога былъ сынъ Солнце Даждьбогъ, носивппй отчество Сварожичъ. Очевидно, такъ представляли себе Сварога въ XII столетаи. Сближеше Свардга съ Гефестомъ, если всмотреться въ него, сделано летописцемъ не случайно. Гефесте по понятш гре-ковъ былъ искусный кузнецъ. До нашихъ дней сохранилась подблюдная песня, имеющая какое то миеологическое значе-н!е, о кузнеце съ тремя молотами, рсотораго девушка просите сковать подвенечный уборъ—золотой венецъ, перстень и буларочку, иначе говоря, устроить ея бракъ. Имеемъ въ виду общеизвестную песню: „Идете кузнецъ изъ кузницы'1 Въ слове Христолюбца огонь называется Сварожичемъ2). Не произошелъ ли Сварогъ отъ Сварожичъ? Суффиксъ ичъ обозначаете отчество, принадлежность кому-нибудь, напр. Иванов- - -ичъ, сынъ Ивана. Предполагая, что слово Сварожичъ могло существовать раньше Сварога, мы допускаемъ, что Ивановичъ существовалъ раньше Ивана, т. е. сынъ раньше отца. Засвидетельствованное древними памятниками наиме-новаше бога солнца у балтшскихъ славянъ и бога огня у русскихъ однимъ и темъ же именемъ Сварожичъ говоритъ въ пользу предположешя, что назваше Сварогъ существо вало раньше, чемъ Сварожичъ, если не какъ наименоваше бога неба, небеснаго круга или, что наиболее вероятно, какъ назваше божества первобытнаго несозданнаго огня, творца Mipa, какъ думаете Фимницынъ 3). До первобытнаго
9 Академикъ Л. А. Шахматовъ признаетъ, что редакщя Повести временныхъ летъ, относимая къ 1118 году, заключается въ Ипать-евскомъ списке. Разыскашя о древнейшихъ русск. летописныхъ сводахъ. СПБ. 1908 г., стр. IV.
2) Титмаръ Мерзенбургск1й и св. Бруно упоминаютъ только о Сварожиче. Machal. Nacres Slovanskego bajeslove, Praga, 1891 г. стр. 32. Леже. Славянск, миеолопя. Воронежъ. 1908 г., стр. 188.
3) Фаминцынъ. Божества древнихъ славянъ. Вып. 1,1884 г. стр. 146.
2
18
божества—творца Mipa врядъ ли доходило сознаше нашихъ предковъ; но весьма вероятно, что именемъ Сварогь они называли и почитали небо вообще.
Предложимъ наши собственный соображешя относительно имени Сварогь, руководясь современнымъ значешемъ словъ. Для объяснешя слова Сварогь пользуются санскри-томъ и указываютъ на слова Sur—Svar—Svarga. Мы вполне признаемъ полезность и научность такого пр1ема, такъ какъ корни всЬхъ аршскихъ языковъ могутъ быть объясняемы и сопоставляемы съ санскритомъ; но славяне выделились изъ общеар!йской семьи въ особую ветвь въ незапамятную доисторическую эпоху; въ течете вековъ языкъ славянъ, въ частности восточныхъ, успелъ обособиться и развиться вполне самостоятельно. Нетъ сомнешя, что нашъ современный языкъ и наше словопонимаше ближе къ языку нашихъ предковъ X—XII вековъ, чемъ языкъ той же эпохи къ санскриту; днепровсвде славяне языческихъ временъ вероятно ближе къ намъ, чемъ къ доисторическимъ ар!йцамъ. А потому мы вправе пытаться объяснять непонятный слова нашихъ предковъ на основами живого современнаго языка, оставляя въ силе санскритъ и вообще сравнительную фило-логйо !). На основами современнаго словопроизводства слово Сварогъ можетъ быть объяснено следующимъ образомъ. Корень слова вар-ъ, что означаетъ: 1) кипеше (вар-ево), сваренное кушанье, вар-ка кушанья или варенья; 2) солнечный зной (солнце варомъ варить, говорятъ въ Смоленской губ. о полуденномъ зное); 3) растопленная смесь изъ смолы и воска для приготовлешя дратвы, нитокъ, употребляемыхъ при шитье сапогъ. При посредстве приставки образовывается слово с-варъ. Въ современномъ языке существительное сваръ не употребляется, а есть слово свар-ка, т. е. со-единеше, спаиванье или сковыванье при посредстве нака-ливамя на огне двухъ предметовъ. Древнее слово свара— означало спорь, ссора; первоначально эти слова обозначали также соединеше, столкновеше противоположныхъ сторонъ. Глаголъ сварить (свариться) значить приготовить на огне кушанье; есть и другое значеше: сварить значить—сковать, связать. Наир, кузнецъ сварилъ подкову. Суффиксъ ог указы-
*) Сравн. Ж. М. Н. П. 1894 г. стр. 23. Статья Л. Веселовского.
19
ваетъ на предметъ; но интересно, что в&Ь имена въ рус-скомъ языке на ог неодушевленный (пирогъ, творогъ). Итакъ, слово Сварогъ указываетъ на тепло, исходящее отъ солнца или огня, и соединеше, столкновеше, соприкасаше съ ч'Ьмъ-то. Изъ этого мы заключаемъ, что Сварогъ былъ олицетворешемъ неба, дающаго тепло и соединяющаго съ землею, т. е. Сварогъ—это небесный сводъ, украшенный теплотворнымъ солнцемъ и опирающейся на землю—горизонта. Не даромъ въ Новгородской губ. говорить—сварьба и сваребный, вместо свадьба и свадебный ‘). Но соединеше неба съ землею только мнимое: вечно соприкасаясь (какъ намъ кажется), они никогда не сходятся. Не потому ли слово свара и свариться означаютъ ссора и ссориться? Итакъ Сварогъ—это видимое небо, твердь съ обычными принадлежностями—солнцемъ и горизонтомъ. Дети Сварога—огонь и солнце * 2).
§ 6.
Перунъ.
Слово Перунъ производятъ отъ корня пар—пь(е)р— И суффикса УНЪ И СОПОСтаВЛЯЮГЬ СЪ ГречеСКИМЪ xepauvo; (громъ, молнгя, громовой ударъ 3), а также съ прозвашемъ инд1йскаго божества Индры—Parjanya—Pargauya (молше-носная туча—отъ корня prg (pre) разсЬкать, окроплять, прыскать 4 5). Литовсгай глаголъ perieti (наст. вр. periu) озна-чаетъ: производить посредствомъ теплоты, высиживать, рождать, творить. Слово это стоить въ родстве съ лат. pario и рус. областнымъ парить, высиживать яйца; парунья—насадка. Въ санскрите корень par сохранился въ двухъ про-изводныхъ словахъ: partr-хранитель и рати—солнце, огонь, теплота; рус.—паръ, парить (о томительномъ знойномъ воздухе передъ грозою), преть; парунъ—жара, зной. Пола-гаютъ, что отъ этого корня произошло две формы: одна действительная Пер-унъ, т. е. производитель, творецъ; другая страдательная — парень, т. е. произведенный, рожденный, сынъ 6). Акад. Коршъ нашего Перуна сближаетъ съ
') Фаминцынъ. Божества др. слав. 145, прим. 2.
2) Соловъевъ. Истор1я России и древн'Ьйшихъ временъ, изд. 2, кн. 1, стр. 71, прим. 2.
3) krek. Einleung, стр. 386, прим. I.
4) Афанасъевъ. Поэт. возр. т. I, стр. 248.
5) Афанасъевъ, ibid, 249.
20
албанскимъ именемъ божества перынд!, т. е. говоря по—латыни, Perunus deus. „Литовское Percunas, очевидно, родственное албанскому (и, вероятно, еще иллирскому) и русскому имени этого бога, но фонетически не соединимое ни съ темъ, ни съ другимъ, должно объясняться народной этимолопей. —О славянскомъ происхожденш имени Перунъ теперь не можетъ быть речи", говорить Коршъ *)• Коршъ не говорилъ, какимъ образомъ изъ Албаши Перунъ попалъ на Русь и оказался зарегистрированнымъ нашей Начальной летописью въ числе русскихъ боговъ.
Память о Перуне осталась въ языке у славянъ. По белорусскому предашю, Перунъ въ левой руке носитъ колчанъ стрёлъ, а въ правой лукъ * 2). Въ Псковской губ. и Белорусом и теперь еще слышатся клятвы: „Сбей тебя Перунъ", „Кабъ цябе Перунъ узявъ", или „треснувъ"3 *). По белорусскому предашю Перунъ разъезжаетъ по небу въ огненной колеснице и бросаетъ съ огненнаго лука стрЬлы— молши <). Въ другихъ местностяхъ эти действ!я приписываются Илье—пророку. Очевидно, Илья пророкъ свешивается съ языческимъ Перуномъ. Въ одномъ причдтанш Илья изображается распорядителшмъ грозовыхъ силъ природы и прямо называется „громовнымъ" 5). Иногда стона— громъ и Перунъ являются синонимами: „Перунова стрела въ тебя", говорятъ словаки; а чехи эту мысль выражаютъ такъ: „Громъ въ тебя" 6). Слово Перунъ въ современной кивой речи намъ не приходилось слышать. Но слово переть—употребляется и въ настоящее время. По современному слово-употреблешю переть — значитъ: 1) медленно надвипться, лезть, напирать (куда лезешь, куда прешь?); 2) грубо обладать, оплодотворять, спаривать, спариваться, оттуда тира— двое, паръ—теплота; 3) мыть, стирать, собственно колотить белье на реке валькомъ; въ Смоленской губ. сущесвуетъ слово пральникъ; въ Харьковской—праныкъ—валекъ Отъ
>) Бошана, Сборникъ Харьковскаго истор. филол. обществ стр. т. XVIII. Изданъ въ честь проф. Н. Ф.. Сумцова. Харьковъ. 1Ю9 г., 54 Статья Корша 0 Е. Владимировы бюги.
Афанасьев*. Поэт, воззр. слав. I. стр. 247.
3) ibid, I, стр. 251.
<) ibid, 628.
5) Барсова. Причит сЬверн. края. ч. I, XVII. 245—246-
e) Krek. Einleitung, стр. 387, приш.
21
глагола переть происходить слово парь—испареше; въ жаркш день отъ сырой земли заметно для глаза струится паръ, испарен1е; паръ въ бане отъ обливашя водой горячей каменки („поддай пару"). Словомъ „пареня“ въ Смоленской губ. называютъ поле, на которое вывезенъ навозъ, чтобы онъ переправь удобрилъ ниву. Глаголъ парить—означаетъ подвергать одновременно теплу и влагк (оттуда—подопревать), парить, париться въ бане веникомъ; спаривать жи-вотныхъ. По литовски ka paperieje?—кого она родила? !). По древ. слав, перу—я ударяю; Перунъ, след, тотъ, кто уда-ряетъ* 2). Принимая во внимаше вышеизложенное, можно признать, что въ Перуне олицетворялась быстро надвигающаяся на землю грозовая туча, несущая дождь и оплодотворяющая землю. Известно, что урожай у насъ зависитъ отъ количества дождя, выпадающаго весною и летомъ. Чемъ больше теплыхъ дождей, отъ действ!я которыхъ земля парится, т. е. делается сырой и влажной, темъ лучше и урожай. Но туча несетъ съ собой не одинъ дождь: изъ нея вьется ослепительная, нередко разящая молшя; туча издаетъ устрашающей и таинственный громъ. Случаи пожаровъ и смерти отъ молши не редки. И потому Перунъ былъ бо-жествомъ не только благодетельнымъ, но и грознымъ. Не даромъ Новгородск1й Перунъ держалъ вь рукахъ палицу. Въ договорахъ русскихъ съ греками, русск1е клялись Пе-руномъ и оруж!емъ: Перунъ следовательно былъ богомъ войны. Грозовая туча съ дождемъ и молшей— предметъ конкретный, не требуюпцй абстрактнаго напряжешя мысли; а потому Перуна легко было представить въ конкретныхъ формахъ. Скульптурное (изъ дерева) изображеше Перуна, вместе съ изображешемъ Велеса, бога стадъ, принадлежало къ древнейшимъ; и поклонеше этимъ богамъ было наиболее распространено, что видно изъ договоровъ русскихъ съ греками. Итакъ, Перунъ олицетворялъ собою громъ и молшю, вообще тучу; къ нему, какъ къ Зевсу, наиболее идутъ эпитеты—тучегонитель и громовержецъ. Не даромъ въ древне-славянскомъ переводе греческцго сказашя объ Александре Македонскомъ вместо Зевса поставленъ Перунъ 3).
*) Афанасьев*. Поэтич. воззр. I, стр. 249.
2) Леже. Слав, миеол. стр. 57.
3) Афанасьева. Поэтич. возр. слав. т. I, стр. 250.
2 - 490
22
Со введешемъ въ Po<cin христианства древшя вЪрова-н!я въ Перуна смешались съ новыми христианскими: мно-пя черты Перуна были перенесены на Илью пророка. Сме-ineHie Перуна съ Ильей о»условливалось съ одной стороны т’Ьмъ, что праздноваше песл’Ьднему (20 1юля) бываетъ въ пору наиболыпаго напряяешя тепла; къ тому же въ эту пору часто бываютъ гроз!. Въ „Ильинъ день" въ деревне никто не станетъ работать „Илья малъ праздникъ, но вре-денъ“, говорятъ крестьяне въ Смоленской губ. Главная же причина см'Ьшешя Ильи сь Перуномъ заключается въ биб-лейскомъ разсказ’Ь: по мо.итве пророка Ильи спалъ"съ неба огонь и попалилъ жертву по молитве же пророка было разрешено небо и напоен! водою земля. Въ апостольскомъ чтенш на Ильинъ день и въ молитве во время бездождья также упоминается, что пюрокъ Илья своей молитвой по-сылалъ не землю бездожйе и открывалъ дождь >). Нако-нецъ, о пр. Илье повествуется, что онъ былъ взятъ на небо въ огненной колеснще. Въ народномъ сознаши даже и въ настоящее время Ил>я пророкъ представляется скорее языческимъ божествомъ, чемъ хрисНанскимъ святымъ. Когда изъ надвигающейш тучи гремитъ громъ и сверкаетъ молшя, и теперь еще (наф. въ Смоленской губ.) говорятъ: „Илья пророкъ едетъ въ огненной колеснице по небу и мечетъ свои стрелы въ ечистаго (беса)". Дожиная ниву, благочестивая крестьянка оставляетъ пучекъ несжатыхъ ко-лосьевъ, и это называется „оставить Илье на бороду",—память о некогда приносшыхъ жертвахъ. Победитель дракона св. Георпй Победонюецъ (Eropifl Храбрый) также но-ситъ на себе мнопя язычсюя черты, перенесенныя на него, вероятно съ Перуна* 2). Ci Георпй, победитель змея, считается покровителемъ ста,ъ и вообще животныхъ3). Но это сближаетъ его скорее съ Велесомъ.
Такимъ образомъ язгческш элементъ сказался въ на-родныхъ легендахъ объ 1лье пророке и Георпй Победоносце. Но древше наши книжники игнорировали древнеустное творчество, а потсиу въ обличительной древне-рус-
’) Афанасъевъ. Поэтич. ввзр., I, стр. 477 и ниже; вообще о Илье тамъ же 469—483 стр.
2) Афанасъевъ. ibid. 699, 03 стр. и ниже.
3) Афанасъевъ. ibid, стр. 06-711.
23
ской литератур^ мы не знаемъ особыхъ произведен^, который бы затрогивали вопросъ о неправильномъ в^роваши въ пр. Илью и св. Теория. Причиной этого, вероятно, было то обстоятельство, что народныя в^роваюя въ этихъ свя-тыхъ не отражались зам'Ьтнымъ образомъ на вн’Ьшнемъ культ’Ь.
Е. В. Аничковъ полагаетъ, что Перунъ не былъ богомъ славянъ; культъ Перуна—дружинно-княжесгай культъ к!ев-скихъ Игоревичей. Сначала идолъ Перуна стоялъ въ самомъ теремномъ двор’Ь Игоревичей, или въ другой какой-нибудь местности, гд'Ь Игоревичи владели своей собственной священной рощей; когда же князь и его дружина стали политической властью, Перунъ былъ поставленъ „вн^ двора те-ремнаго", на холмъ, окруженный сонмомъ другихъ боговъ: Владимиръ объявилъ свой военно-дружинный культъ об-щимъ культомъ. Аничковъ склоненъ сближать слово Перунъ съ fergunja—холмъ, ferguni—земля 4). Но мы им^емь ясныя указашя, что Перунъ былъ почитаемъ простымъ народомъ. Въ слоек св. Григоргя сообщается, что Перуну долго еще молились по украйнамъ, т. е. когда уже въ городахъ язычество было совершенно оставлено и забыто. Долгую память о Перун’Ь подтверждаетъ и Христолюбецъ * 2). Изъ этого видно, что Перунъ былъ божестоомъ не аристо-кратш, а простонарод!я. Такимъ образе jl самъ собою па даетъ и вопросъ, гд^ раньше сюялъ Перунъ, преждЪч'Ьмъ Владим1ръ поставилъ его вн^ своего двора.
§ 7.
Хорсъ.
Правописаше имени этого бога въ источникахъ различно: Хръсъ, Хърсъ, Харсъ, Хорсъ, Хор осъ, Херсъ, Хурсъ, Хросъ. Происхождеше назвашя этого имени темное 3). Пред-полагаютъ, что слово Хорсъ происходить отъ зендскаго hvare, род. huro—солнце, перс, hur, hor 4). Е. Коршъ придерживается того же словопроизводства: авестское hyape, въ
’) Е. В Аничковъ. Язычество и древняя Русь. Сп. 1914 г., стр. 319—323.
2) См. прил. стр 33, 41, 43.
3) Krek. Einleitung, стр 393, прим. 2.
*) Афанасьев!,. Поэтич. воззр. III, стр. 538, прим. I.
2*
24
средне-персидск. хуаршетъ, ново-персидск. хуршед. Коршъ отмечаетъ, что осетины, потомки Ясовъ, техъ иранцевъ, съ которыми наиболее мы соприкасались, зам'Ьняютъ общеиранское ш звукомъ с ') По гречески /ypoj—означаетъ—хоръ, ликоваше, хороводъ, кругъ, толпа. Сближая Хорсъ съ древне-персидскимъ: киросъ—коросъ—куросъ, еврейскимъ—корешъ, хорешъ, ново-персидскимъ—хоръ—хуръ, Заб'Ьлинъ полагаете, что нашъ Хорсъ заимствованъ у Хазаръ, принявшихъ по-томъ 1удейство и изв'Ьстныхъ подъ именемъ жидовъ хазар-скихъ. Хорсъ вообще указываетъ на гЬсння связи и сно-шешя восточныхъ славянъ съ древне-персидскими странами по Касшйскому морю и Закавказьемъ * 2). Леже производитъ слово Хорсъ отъ греческ. zpoaoi золотой, въ значеши позолоченный идолъ3). Фаминцынъ доказывалъ, что слово Хорсъ значитъ конь: „Первоначальной зооморфической формой утренняго или весенняго солнца были конь и конская голова, какъ символъ быстроты, съ которою распространяется светъ. Представлеше солнца въ виде коня обще многимъ народамъ4). Шеппингъ считалъ Хорса богомъ хворости, дряхлости, болезни и безплод!я 5).
Все вышеприведенный толковашя нельзя признать убедительными. Одно не подлежитъ сомнешю, что слово Хорсъ было откуда-то заимствовано. Крекъ признаетъ здесь иранское вл!ян1е 6 7). Заимствоваше Хорса, можетъ быть, сказалось въ томъ, что онъ въ беседе трехъ святителей названъ „жи-довиномъ": „два ангела громка есть: еллинск!й старецъ Перунъ и Хорсъ жидовинъ—два еста ангела молшина" ’)• Не былъ ли онъ божествомъ какого-нибудь народа, обитавшаго подле Касшйскаго моря? Можетъ быть Владим1ръ поставилъ на холме не однихъ славянскихъ боговъ, а боговъ подвла-стныхъ ему народовъ. Не былъ ли Владим1ровъ холмъ вне двора теремнаго своего рода пантеономъ? Исходя изъ поло-жешя, что князь Владим1ръ поставилъ въ К1еве въ 980 г. идоловъ не только своихъ русскихъ боговъ, но и идоловъ
!) Иошана. Сборникъ Харьк. истор. филол. общ., т. ХУШ, стр. 53.
2) Забгьлинъ. Исто pin русской жизни. Москва. 1879 г., стр. 291.
3) Леже. Слав миеол., стр. 101—102.
4) Божества древн. славянъ. Стр. 201.
5) Шеппингъ, Миеы славянскаго язычества. М. 1849, 63 стр.
°) Einleitung, стр. 394, прим.
7) Афанасъевъ. Поэт, воззр., I, стр. 250.
25
подчиненныхъ ему народовъ, Е. В. Аничковъ полагаетъ, что Хърсъ былъ именно божествомъ Торковъ, обитавшихъ около Тьмутараканя >). Фактическихъ данныхъ для такого утвер-ждешя мы не им’Ьемъ.—Крекъ склоненъ въ Хорее видеть божество солнца 2).
Обыкновенно, въ письменныхъ памятникахъ при исчи-слеши боговъ, после Перуна непосредственно стоить Хорсъ. Но въ Начальной летописи имена боговъ стоять въ такомъ порядке,- „поставилъ (Владим1ръ) Перуна, Хръса, Дажбога" 3). Два посл’Ьднихъ имени боговъ, обозначающихъ солнце, поставлены рядомъ. Очень можетъ быть, что сделано это не случайно: л’Ьтописецъ, или древн’Ьйгшй описатель иностранное или устаревшее и малопонятное слово Хорсъ заменилъ русскимъ Дажьбогъ. Можетъ быть эти слова не следуетъ разъединять запятой, а ставить между ними тире: Хорсъ— Дажьбогъ. Можетъ быть Дажьбогъ былъ эпитетомъ Хорса, а впоследствии сталь его синонимомъ.—Полагаемъ, что Хорсъ, будучи, какъ и Дажьбогъ, богомъ солнца, имелъ свою индивидуальность, т. е. олицетворялъ другое свойство солнца. Певецъ Слова о полку Игореве сообщаетъ о князе Все-славе, что онъ „прерыскаше“,—т. е. перебегалъ, пересе-калъ путь великому Хорсу. Итакъ, здесь отмечается движете, путь солнца. А известно, что солнце, подымаясь на востоке и опускаясь на западе, описываетъ какъ бы кругъ. Греческое /брос—именно и означаетъ кругъ. Вспомнимъ, что круглый подсвечникъ, находившейся въ древнее время въ храмахъ подъ самымъ куполомъ, назывался хоросъ, обозначая небесный сводъ, кругъ. Греческое -/брос и русское Хорсъ могутъ восходить къ одному общему корню, и въ такомъ случае за разъяснешями значешя этого русскаго божества нетъ нужды обращаться къ восточнымъ народамъ. Хорсъ могъ обозначать собою солнце въ его ежедневномъ круговороте.
§ 8.
Дажьбогъ.
Первая половина имени этого бога, слово дажь производить отъ dah—жечь 4). Есть и другое толковаше. Дажь-
]) Е. В. Аничковъ. Язычество и древняя Русь, стр. 327, 341.
2) Krek. Einleitung, стр 394, прим. I.
3) Лейбовичъ. Своди. Л-кт. стр. 71.
4) Афанасъевъ Поэт, воззр. т. 1, стр. 65.
26
богъ—имя составное, состоящее изъ повелительнаго накло-нен!я даждь—отъ дати-дамъ-давать и богъ-благосостояше, имеше, богатство, благодать. Это имя дословно значитъ— наделяй, давай изобил!е, богатство. А потому Даждьбогъ равносильно—податель благосостояшя, изобшпя, богатства )> т. е. богъ дающ!й, богъ податель. Действительно, все богатство, благосостояте земледельца—славянина зависело отъ животворящаго света и тепла солнечныхъ лучей. Акад. 0. Коршъ допускаетъ оба толковашя имени Дажьбога* 2). Признавая правильность толкован!я Дажьбогъ отъ повелительнаго наклонешя даждь, Фаминцынъ указываетъ, что все-таки остается не объяснимымъ исчезновение звука д: почему Дажьбогъ, а не Даждьбогъ? 3). На это можно сказать, что при фонетическомъ правописаши звукъ д легко могъ быть опущенъ: произнося слово Даждьбогъ, мы и теперь скрадываемъ звукъ д.
Дажьбогъ почитался не только одними русскими славянами. Сохранились сказашя въ Сербш и Болтарш, въ ко-торыхъ Дабогъ изображается могучимъ врагомъ хриспан-скаго бога. Ни форма имени Дабога, ни содержите этихъ сказашй не исключаютъ возможность видеть въ> Дабоге по-зднейппй отголосокъ древняго языческаго Дажьбога4). Часто употребляемая нами фраза „дай Богъ“ не служитъ ли отражешемъ древняго имени Дажьбога? Въ Слсове о полку Игореве pyccKie называются внуками Дажьбота (солнца): „погыбашеть жизнь Дажьбожа внука",—„въстала обида въ си-лахъ Дажьбожа внука". Известно, что въ естестгвенныхъ ре-лигтяхъ люди, особенно герои и правители, обыкновенно производятся отъ боговъ. Одна детская песешка подтверждаешь, что въ народе сохранилось смутное шредставлеше о людяхъ, какъ о детяхъ солнца.
Солнышко, солнышко, Выгляни въ окошечко, Твои детки плачутъ, Пить, есть просятъ 5).
--------
’) Krek. Einleitung, стр. 391, прим. 2.
’) Пошлна, Сборникъ, 53.
3) Фаминцынъ. Божества древн. слав., стр. 215—2116.
*) Фаминцынъ. ibid, стр. 215 Леже. Славянск. Миеолъ, стр. 104—105.
s) Со.ювъевъ. Истор. Россш кн. I, стр. 72, прим. 4.
27
Въ Ипатьевской летописи находится указанная раньше вставка изъ хроники Малалы, где Гелёосъ отождествляется съ Дажьбогомъ: „и по семъ (после Сварога) царствова сынъ его, именемъ солнце (Гелюсъ), его же нарицють Дажьбогъ... Солнце царь, сынъ Свароговъ, еже есть Дажьбогъ". Почти тЬ же самыя выражешя стоятъ въ рукописи XV, заключающей переводъ Малалы *). Итакъ солнце и Дажьбогъ— синонимы. Аничковъполагаетъ, что Дажьбогъ былъ божествомъ одного изъ подчиненныхъ Владимиру славяно-русскихъ племенъ, именно черниговской. Руси * 2). Основашй утверждать это не имеется.
§ 9.
Волосъ.
Волосъ былъ наиболее чтимымъ русскими людьми божествомъ,- pyccKie клялись имъ въ своихъ договорахъ съ греками въ 907 и 971 гг., и оба раза Велесъ названъ скотьимъ богомъ. Можетъ быть нашъ Волосъ тождественъ со скандинавскимъ Valass, что значитъ богъ воловъ 3). „Имя Волосъ и Велесъ до сихъ поръ еще не объяснено удовлетворительно", говоритъ акад. 0. Коршъ и предлагаетъ сложное толкован1е назвашя этого божества. Въ основе имени Волосъ—Велесъ лежитъВолохъ—Влахъ—Wlach, происходящее отъ кельтскаго этнографическаго назвашя val, которое входитъ въ составъ многихъ названш у народовъ Западной Европы. Волохи или Влахи—это румыны, занимаюшдеся па-стушествомъ. Назваше пастуха волохъ перешло въ имя божества Волосъ... Форма Велесъ не русская, а свойственная южнымъ и юго-западнымъ славянамъ 4). Въ сказашяхъ ли-товскаго народа упоминается дхаволъ Велнесъ, скрывающейся въ бревне сарая или въ домашнемъ очаге. Въ житш св. Аврам1я Ростовскаго повествуется, что онъ сокрушилъ идола Велеса, которому поклонялся чудской конецъ въ Ростове 5). Но житёе Аврамёя Ростовскаго не можетъ быть
’) Krek, Einletung, стр. 391.
2) Аничковъ. Язычество, стр. 338—339.
3) Голубинский. Истор1я русской церкви, томъ I, полов. 2 Моск, изд. 2, 1904 годъ, стр. 843.
4) Пошана. Сборникъ Харьк. ист. фил. общ., XVIII, стр. 55—57.
5) Памятники старинной русской литературы, издаваемые граф. Кушелевымъ—Безбородко, т I, стр. 222.
28
признано несомн'Ьннымъ историческимъ памятникомъ. Житхе составлено частью подъ вл!ян1емъ жит!я святого греческой церкви, преподобнаго Аврам1я Затворника, част!ю подъ вл1-яшемъ житхя апостола 1оанна Богослова, приписываемаго ученику его Прохору >)• Въ житш’Авраьйя Ростовскаго н’Ьтъ ясныхъ данныхъ, позволяющихъ определить время происхо-жден!я его первой редакщи (всЬхъ редакщй три). Въ жит!и много анахронизмовъ. Напр. Чухлома уже существуетъ въ конце X или начале XI* 2). Жизнь св. Аврам1я Ростовскаго пр!урочиваютъ теперь не къ XI, а къ XIV в.3). Въ виду вышеизложеннаго мы не ссылаемся на жит!е Аврам1я Ростовскаго.
Корень слова Велесъ достоверно неизвестенъ 4). Естественнее всего видеть въ Волосе солнечное божество. Какъ скотш богъ, онъ несомненно почитался и покровителемъ богатства и торговыхъ прибытковъ, темъ более, что глав-нейппй товаръ русской земли состоялъ изъ дорогихъ ме~ ховъ и звериныхъ шкуръ. Професшя купца и воина въ древнее время близко соприкасались, и можетъ быть по этой причине pyccKie въ договорахъ съ греками клялись Перуномъ и Велесомъ 5 6). Известно, что наши пастухи обыкновенно певцы и музыканты: свой досугъ они заполняютъ игрой на дудкахъ или же унылымъ негромкимъ пешемъ. Велесъ, покровитель скотоводства, считался и богомъ песенъ: въ Слове о полку Игореве Баянъ названъ внукомъ Велеса. Нашъ Велесъ имеетъ полную аналопю съ греческимъ Апол-лономъ и римскимъ Марсомъ, которые первоначально считались богами солнца и также почитались покровителями скотоводства °)- Аналогия усиливается темъ, что Аполлонъ, какъ и Велесъ, были покровители искусствъ. Въ слове св. Григор1я 7) упоминается о поклоненхи „скотноу богоу и попоутникоу и лесну богу“. Подъ „скотнымъ богомъ",
’) Кадлубовскгй. Очерки по истор!и древне-русской литературы житай святыхъ. Варшава. 1902 г., стр 12, 30 и след.
2) Ключевскгй. Древне-руссюя жит1я святыхъ, какъ историчесюй источникъ. Москва 1871 г. стр. 27, 32.
3) Кадлубовскгй. Очерки, стр. 9—10.
4) Krek, Einleitung стр. 401, прим. ’
5) Забгълггнъ. Истор. рус жизни, ч. II, Москва 1879, стр. 293.
6) Krek, Einleitung, стр. 470.
7) Чудовская ркп. № 270, л. 221. См прил. № 2, стр. 34.
29
вероятно, подразумевается Велесъ, подъ л'Ьснымъ—леппй; „попутникъ" остается загадочнымъ.
Есть предположение, что Велесъ произошелъ изъ хри-сйанскаго Влас1я. Это предположение не выдерживаетъ никакой критики *). По законамъ языка Велесъ не можетъ образоваться изъ Влас1я. Въ жит!и св. Влас1я повествуется, что онъ былъ пастухомъ и однажды совершилъ чудо: за-ставилъ волка возвратить похищеннаго поросенка, принадлежащего бедной вдове * 2). Такимъ образомъ, кроме звукового сходства между именами Волосъ и Влас1й (по народному произношешю Власъ), перенесешю аттрибутовъ Волоса на св. Влас1я способствовало еще некоторое сходство оказаний о славянскомъ боге и святомъ греческой церкви. Почиташе Велеса перешло часгпю на св. Георгхя: легенда, какъ онъ кормитъ волковъ. Въ народной памяти въ настоящее время совершенно изгладилась память о Волосе или Велесе, скотьемъ боге. Но есть смутное, скорее инстинктивное сознаше, что цветъ, „шерсть"—„волосъ" домашняго животнаго имеетъ какое-то отношеше къ известному двору. Одна изъ болезней у людей и животныхъ носить назваше „волосъ" (глубокш нарывъ); верятъ, что конск!й волосъ можетъ внедряться въ тело человека или животнаго; этотъ волосъ—живое, злобно-сознательное существо (верова-ше въ Смоленской губ.). Не отголоски ли это веровашя въ бога Волоса? Итакъ, о Велесе известно, что онъ былъ ско-тш богъ. Все толковашя не разъясняютъ и не прибавляютъ ничего къ этому указанно.
Предлагаемъ наше толковаше имени Велесъ. Есть индо-европейскш корень uel—гибнуть; оттуда у литовцевъ welis—покойникъ, wel’ei—души умершихъ 3). Известно, что нашъ домовой, духъ предка—покойника, ухаживаетъ за домашними животными, если они ему нравятся, и приноситъ имъ вредъ, если не нравятся. Возможно, что вначале Велесъ и домовой были поняпя тождественный, обозначавшая предка— покойника, заботившагося о домашней скотине, составляв
!) Krek, Einleitung, стр. 401, прим; стр, 454—455, 468, 470.
-) Афанасъевъ. Поэт, воззр. слав. I, стр. 696.
3) А. Веселовскгй. Разыскашя въ области русскаго духовнаго стиха, XV. Сборникъ отд-Ьлешя русскаго языка и словесности Ака-демш Наукъ, томъ XLVI, № 6, 1889 г. стр. 296—297.
30
шей самое ценное имущество семьи. Впоследствш, при раз-витш общественной жизни, Велесъ сталъ покровителемъ стадъ и табуновъ, вообще сталъ скотьимъ богомъ. Всл'Ьд-ств1е такого обобщешя Велесъ утратилъ первоначально^ значеше предка — покойника. Домовой же, продолжавппй быть патрономъ стада одной семьи, въ большей чистоте со-хранилъ древнее вероваше, —Имя Велесъ сохранилось въ Н'Ькоторыхъ географическихъ назвашяхъ: въ Псковской губ. Волосово, во Владим1рской—Велесово, въ Новгородской—Волосова улица *) Память о Велесе не совершенно изгладилась даже въ настоящее время: въ Пор'Ьчскомъ у'Ьзд'Ь, Смоленской губ, есть село Велесто, расположенное на берегу большого, верстъ 6 длины, Велестовскаго озера. Местное пре-дан!е сохранило смутную память о какомъ то идоле, стояв-шемъ на месте теперешняго села, если это только не позднейшая догадка.
§ Ю.
Стрибогъ.
Упомянутый въ Начальной летописи только по имени, Стрибогъ въ Слове о полку Игореве считается дедомъ, т. е, родоначальникомъ ветровъ. „Се ветри, Стрибожи внуци, веють съ моря стрелами". Но если Стрибогъ дедъ ветровъ, то кто же ихъ отецъ? Слово „стри“ означаетъ—воздухъ, поветр!е * 2). Стри—моравск!е чехи называютъ ветеръ, при-носяпцй непогоду. По этимологическому составу, слову стри присуще значеше порыва, ветра, бури. Стри по зна-чешю и по этимологическому основание равенъ индШскому Saramejas и греческому 'Eppda?3). Въ Смоленской губ. есть слово стричокъ, означающее резваго жеребца по второму году, когда жеребята отличаются особенною игривостью и быстротою бега. Более определенныхъ чертъ Стрибога нельзя возстановить. Мнеше Забелина, что Стрибогъ было только
!) Никифоровсклй. Русское язычество. Опыть популярнаго из-пожешя научныхъ св-Ьд’Ьшй о языческой религш русскихъ славянъ. СПВ. 1875 г., стр 32.
2) Афанасъевъ, Поэт, воззр. I, стр. 320.
3) Петръ. Объ этимологическомъ значеши слова „Стрибогъ" въ связи съ инд1йскимъ Сарамеемъ и греческимъ Гермесомъ. Изборникъ Юевсюй, 1904г, стр. 107, 113, 115, 118.
31
особымъ названгемъ Перуна, считаемъ не доказаннымъ *). Богъ вЪтровъ, Стрибогъ, вероятно, былъ въ то же время божествомъ бури, непогоды, холода 2). Это вполн'Ь допустимо, такъ какъ при нашемъ суровомъ климагЬ наши в^тры глав-нымъ образомъ приносятъ намъ холодъ, бури, сн^га и вообще непогоду. Не даромъ существуетъ поверье, что во время бури и вьюги тешится нечистая сила. Можетъ быть древшй Стрибогъ уже въ хриснанскую эпоху сталъ нечистой силой, играющей во время бурь и вьюгъ.
§ П-
Симарглъ.
Среди идоловъ Владим1ровыхъ весьма загадочнымъ является Симарглъ. Значеше этого слова до сихъ поръ не выяснено. Не известно даже, это одно божество или два: въ разныхъ памятникахъ правописаше различное. Въ Начальной летописи читаемъ, что въ 980 -г. Владим1ръ поставилъ на холм'й среди другихъ кумировъ—Симарьгла 3). Въ слов'Ь Христолюбца сказано: „в^рують... и въ Сима и въ Рьгла (Брыла 4)“. Въ поздн'Ьйшихъ произведешяхъ одно назваше— Си(е)марглъ или Семурглъ 5). Предполагаютъ, что Симъ и Реглъ—слова сиршсшя: „Въ числ'й ассир!йскихъ народовъ, переселенныхъ въ Палестину въ конц'й VII в. предъ Р. X., упоминаются два народа, которые принесли съ собою отече-ственныхъ боговъ и поклонялись имъ въ новыхъ жилищахъ своихъ“ 6). Въ Библш (IV Царствъ, 17,30) есть такое м^сто: „Куницы сделали Нергала (греч. "ЕругХ), Емаеяне сд'Ьлали Ашиму“ (греч. ’АжряЯ). Прейсъ предполагаетъ, что Симъ былъ богъ огня, такъ какъ asi по персидски значить—чистота 7). Заб'йлинъ признаетъ, что Симъ и Реглъ слова асси-р!йск1я, обозначаютъ поклонен1е огню. Эти божества заимствованы русскими отъ обитателей КиммерШскаго Воспора
4) Забплинъ Истор. Рус. Жизни, ч. II, 1879 г., стр. 297.
’) Krek .Einleitung, стр. 400—402. Леже. Слав, миеолог., стр. 191.
3) Лавр. .тЬт. изд. 1897 г., стр. 77.
4) Прилож. № 3, стр. 41.
s) Рум. Муз. Собр. Пискарева опис. Викт. № 153, 98. См. при-ложеше № 32, стр. 300.
6) Афанасъевъ. Поэт, воззр., II, стр. 266-
7) Афанасъевъ. Поэт- воззр.. П, 266, прим. 4.
32
и южнаго Черноморья. Симъ и Реглъ известны по древнегреческой надписи Ионийской царицы Комосарш (2 или з в^къ до Р. X.), открытой въ древней Тмутаракани, на Та-манскомъ полуострове ’)• Интересна догадка Фаминцына. Онъ полагаетъ, что изъ разнообразныхъ чтешй двухъ бо-жествъ самое правильное Сима (Сема) Ерьгла; буквы ь и г (ерь и глаголъ) появились вслед ств!е ошибки переписчика, вместо ы (еры). Исправивъ правописаше, получимъ Сима Ерыла, т. е. Ярила; а слово Симъ или (Семъ) можетъ быть объяснено древне-сабинскимъ semo, что означало гешй, по-лубогъ. Употреблеше древне-итал!йскаго термина, по мн^шю Фаминцына, не должно удивлять насъ, если принять въ расчетъ близкое соотношеше славянской миеолопи вообще съ древне-итал!йскою, что подтверждается цЪлымъ рядомъ аналогий* 2). Квашнинъ—Самаринъ признавалъ одно божество— Симаргла; по его мнЗппю это славянское имя богини молши, т. е. громовницы (отъ корня си, светлый, сивый, „сивая молшя", маргъ—моргать3). Наконецъ, руководясь санскри-томъ, даютъ так!я толковашя. Симарглъ (с!ма или с!манъ— граница; ракха—стражъ, покровитель; кала—Яма, богъ смерти) пограничный стражъ Яма. Мокошь (Ма—Яма, С1ва или иной богъ; кашта—граница, порубежье) значитъ—пограничный, порубежный Яма или С1ва, или другой богъ. Следовательно Симарглъ и Мокошь означаютъ одно и то же. Въ этихъ бо-жествахъ видятъ намекъ на каменныхъ бабъ, въ глубокой древности поставленныхъ на курганахъ 4).
Все приведенный объяснешя почти ничего не разъ-ясняютъ, что такое обозначаютъ эти слова—Симъ и Реглъ. Наибольшего внимашя заслуживаетъ мнеше Фаминцына относительно Ерьгла—Ерыла-Ярила; но Симъ остается необъ-яснимымъ. Наконецъ слозо Симарглъ толкуютъ, какъ Семи-Ярило, предполагая, что здесь имёется въ виду идолъ Ярилы съ семью головами 5). Въ настоящее время мы не можемъ
’) Забплинъ. Истор1я русской жизни съ древн’Ьйшихъ временъ ч. II, Москва. 1879 г., стр. 293.
2) Фаминцынъ. Божества древнихъ славянъ, вып. I, стр. 227.
3) Никифоровскгй. Русское язычество, стр. 49.
4) Ввликановъ. Разведки о древнейшей Русь-славянской грамотности. Одесса. 1878 г., стр. 210, 211, 246.
Е) Соколовы Старо-руссюе солнечные боги и богини. Симбирскъ 1887 г. стр. 24—26.
33
удовлетворительно объяснить значение этихъ божествъ или божества. Можетъ быть Симъ и Ерглъ (или Симарглъ) были божествомъ какого нибудь народа, ггодвластнаго Владим1ру. Въ народныхъ предашяхъ Симъ и Реглъ не сохранились, и сказать о нихъ что либо положительное мы не им'Ьемъ возможности. Выражаемъ догадку: не представляетъ ли слово Симарглъ переделку слова Симургъ, назваше фантастической птицы иранскихъ сказатй?
§ и
Мокошь. Переплутъ. Позвиздъ Ладо, Леле и Полеле.
Мокошь рядомъ съ вилами упоминается въ Синод, рук. № 954 и въ СловФ. Златоуста !), въ словф Христолюбца* 2); Макошь или Мокошь упоминается въ Рук. Рум. Муз. Собр. Пискарева № 153, 98 л. и Синопсис^ 3 *). Имя это вероятно заимствовано откуда-то, но нельзя указать источникъ заимствованы 4). Прейсъ считалъ Мокошь Астартою5); друпе считаютъ ее богиней вФтровъ и воды 6). Е. Барсовъ пола-гаетъ, что Мокошь—богиня, покровительница овцеводства, пряжи, шерсти—вообще бабьяго хозяйства. Треба ей заключалась въ томъ, что при стрижк'Ь овецъ въ ножницы кла-дутъ на ночь по клоку шерсти. Когда неостриженныя овцы вытираютъ шерсть, то говорятъ: „Ой, Мокуша остригла овецъ" 7). Посл'Ь всЬхъ толковашй слово Мокошь остается темнымъ и необъяснимымъ.—Если отождествить Мокошь съ Мокушь, то въ XVI ст. этимъ именемъ называли знахарку. Въ одномъ худомъ номоканунц’Ь XVI в^ка духовникъ спра-шиваетъ женщину: „Не ходила еси къ Мокуш'Ь"? 8). Чехи почитали Мокошь божествомъ дождя и сырости, и къ нему прибегали съ молитвами и жертвоприношешями во время ольшой засухи. По мнФшю Шеппинга, въ хриспансгай пе-
’) Тихонравовъ. Летопись IV, III, стр. 86. У насъ см. ниже, въ глав^з Родъ и рожаницы, § 57. Слово Златоуста см. прилож. стр. 59.
2) Прилож. № 3. стр. 43.
3) Прилож. № 32, стр. 300. ЗдФсь вилъ нЪтъ.
<) Krek, Einleitung, стр. 406, прим.
5) Соловьева Истор. Россди, кн. I. стр. 73, прим. I.
с) Никифоровстй. Русское язычество, стр. 49—50.
7) Е. В. Барсовъ. Слово о полку Игорев^, т. I, стр. 360.
8) Веселовсклй. Разыск- XV. Сборн. Акад. Наукъ томъ 46, стр. 293.
3
34
рюдъ это вЪроваше перенесено на прор. Илью, котораго называюсь мокрымъ *)•—Возможно, что Мокошь заимствована нашими предками отъ финновъ: Мокша правей притокъ Оки, где еще не такъ давно обитали финны.
Выскажемъ нашу личную догадку относительно Мокоши. Въ слове Златоуста обличаются тЪ, которые „начата жрети.... виламъ и мокоши, оупиремъ и берегынямъ". Вилы— это русалки, души умершихъ женщинъ; берегини, вероятно, то же самое; упыри—несомненно покойники. Очень возможно, что и Мокошь, упоминаемая среди назвашй умершихъ, также духъ умершаго, скорее обитавшаго въ воде, чемъ на суше.—О культе мертвыхъ см. ниже.
Переплутъ—относится къ таинственнымъ и загадоч-нымъ божествамъ. Въ числе другихъ боговъ Переплутъ упоминается: въ „слове св. Григор1я“ по Соф1йск. списку, ркп. № 1295 * 2) и „слове 1оанна Златоуста о томъ, како первое погаши веровали въ идолы"3). По свидетельству этихъ памятниковъ, въ честь Переплута пили „вертячеся въ ро-зехъ". Это можетъ означать, что пили изъ роговъ. По санскритски слово рози, розь—непрерывный рядъ, цепь гужемъ, гусемъ, вереницей 4). Можетъ быть въ честь Переплута пили во время вождешя хороводовъ? За неимешемъ фактическихъ данныхъ, сказать что-либо определенное о Переплуте нетъ возможности. Высказано мнеше, что „Переплутъ то же, что Ярило". Впрочемъ авторъ этого мнешя самъ сознается, что руководится только „чутьемъ", т. е. утверждаете голословно5).
Выскажемъ следующую догадку. Въ составь слова Переплутъ входите глаголъ—плутать, что значить—сбиться съ дороги, заблудиться въ лесу, каковое несчастье обыкновенно приписывается лешему. Плути—значите плыть, путешествовать по воде 6). Принимая во внимаше, что въ нашихъ лесахъ и теперь много болоте и озеръ, мы можемъ предположить, что въ доисторическую эпоху наши леса,
’) Шеппингъ. Миеы славянскаго язычества. Моск. 1849, стр. 109.
2) Т. II. Прилож. № 2, стр. 23.
3) Т. II. Прилож. № 5, стр. 60.
4) Великанов». Разведки о древнейшей Русь—славянской грамотности. Одесса. 1878 г. стр. 308.
s) М. Соколов-». Старо-рус. солнечные боги и богини. Симбирскъ 1887 г., стр. 38.
6) Срезневскш. Матер1алы для словаря. Томъ 2, стр. 971.
35
BC-iiflCTBie обшпя въ нихъ озеръ и болотъ, были весьма затруднительны для путника, который весьма легко могъ въ нихъ запутаться, сбиться съ пути, заблудиться. Весьма возможно, что Переплутомъ называли божество леса, которое любить заплутать человека въ чуждой для него стихш. Если наше предположеше верно, то подъ Переплутомъ сл'Ьдуетъ разуметь л’Ьшаго.—Полагаемъ, что Мокошь и Переплутъ действительно были почитаемы. Но есть божества сомнительной достоверности. Въ статье „о идолехъ Владимировыхъ" упоминаются: Позвиздъ, Ладо, Лель и Полель, Усладъ или Осладъ !). Въ поучеши въ понеделокъ Св. Духа упомянуты боги Лада и Лоло * 2). Въ „исповеди каждаго чина по десято-слов!ю“ упомянуты Лада и Лель 3). Доказано, что божества Лада не существовало 4). О Позвизде, Усладе, Леле и По-леле упоминается въ памятникахъ не раньше XVII века, къ каковому времени о древнемъ язычестве и языческихъ богахъ не сохранилось никакого представлешя. Древняя Русь такихъ боговъ не знала. Имена указанныхъ боговъ— это измышлеше нашихъ книжниковъ позднейшаго времени.
§ 13.
Дивъ.
Въ „Слове о полку Игореве“ упоминается Дивъ, загадочное, повидимому, злое существо. Говоря о постигшемъ Русь бедствш, певецъ употребляетъ такое выражеше: „уже вь-рьжеся Дивъ на землю". Въ другомъ месте: „Дивъ кличеть вьрху древа" 5 6). Возможно, что здесь разумеется филинъ. Если судить на основаши малоросшйскихъ пословицъ, то приходится притти къ мысли, что съ словомъ дивъ соединяется (а можетъ быть и соединялось) представлеше о зломъ божестве, черномъ боге. „Щобъ тебе черный богъ убивъ", „щобъ на тебе дивъ пришовъ" °) Г. Мочульскш, повидимому
*) Т. II. Прилож. № 32, стр. 296, 300.
2)Т. II. Прилож. № 33. стр. 302.
3) Т. II. Прилож. № 34, стр. 303.
4) Krek. Einleitung, стр. 403, прим.
5) Правописаше Потебни, „Слово о полку Игорев!”, Харьковъ 1914 г., стр. 82, 26. Потебня сближаетъ Дива съ Горемъ и Надеждой ibid стр. 100.
6) Мочульсюй. О мнимомъ дуализм! въ миеол. славян. Русск. Филол. Вестникъ, 1889 г. XXI, стр. 197.
36
отождествляете два приведенная выражешя; если же тождества нйтъ, то дивъ не можетъ быть признанъ чернымъ богомъ. Вс. Миллеръ сближаетъ Дива и дйву Обиду, упоминаемыхъ въ „Слов'Ь о полку ИгоревЪ", указывая, что это м*Ьсто заимствовано нашимъ п'Ьвцомъ изъ византийской поэмы о ДигенисгЬ, существовавшей въ болгарской письменности. Кром^ тог» среди болгаръ было и до сихъ поръ существуете в^роваше въ дивовъ, живущихъ на дивской ropis, и самодивовъ, напоминающихъ нашихъ русалокъ. Гйвецъ „Слова" воспользовался болгарскими образами, причемъ самодива или морская юда—самовила оказалась д'Ьвой (дивой) Обидой, дивъ остался Дивомъ. Итакъ Дивъ не птица. Вс. Миллеръ указываете, что выражеше „Слова"—„уже вьржеся Дивъ на землю"—не согласно съ понимашемъ Дива птицы, съ ч’Ьмъ согласенъ и Веселовсшй. Отм^тимъ, что Дивъ имЪлъ и женскую форму Дива: Слово Св. Грпгор1я сообщаете, что славяне кланялись въ числ’Ь другихъ боговъ и Див'Ь. * 2) Не предрешая вопроса о значенш Дива, укажемъ, что слово „вержеся", употребленное въ значеши—стремительно с'Ьлъ, упалъ какъ камень, можетъ быть приложимо къ птиц!. „Слово" написано образ-нымъ, цв'Ьтистымъ языкомъ; некоторый выражешя „Слова" не переводимы, напр. куряне „коньць копия въскърмлени", „рест'Ькашеться мыслию по древу" и проч., а потому искать въ „слов'Ь" особенной точности выражешя нельзя.
Ак. А. Веселовск1й предлагаете понять „дивъ" въ смыслЪ-баорлотиу. Слово црк.—слав, дивъ—оле, (Вост. Микл.)
дивы—av^p.epa>;, immansuete (Микл.). „Уже тресну нужда на волю, уже вьржеся Дивъ на землю",—это м!сто Веселовскш переводите слЬдующимъ образомъ: „уже ударила нужда на волю и страшно вступила на землю". 3) По мн^шю проф. Сумцова, дивъ это лЪш!й. <) Итакъ, что такое нашъ дивъ остается невыясненнымъ; во всякомъ случай Дивъ не былъ божествомъ русскихъ славянъ.
’) Ж. М. Н. П., 1877 г., августъ, стр. 276-
2) Прилож. № 2, стр. 23. По Соф1йской рук. № 1295.
3) А. Веселовсюй. Новый взглядъ на „Слово о полку Игорев!" Ж. М. Н. П. 1877 г., августъ, стр. 277. По поводу труда Веев. Миллера „Взглядъ на Слово о полку Игорев!". Москва. 1877 г.
‘) Культурный переживан!я. Юевск. Стар. 1890 г., т. XXXI, стр. 59.
37
§ 14.
Вилы и вилъ.
Среди божествъ женскаго рода упоминаются вилы. Христолюбецъобличалъ верующихъ,, въ вилы ix же. числомъ Г. 0. сестр'Ьниць, глаголють невегласии, то все мняте богинями и тако покладывають имъ требы, и куры имъ р'Ьжуть. *) Подъ этими вилами можно разуметь вилъ-духовъ, по верованш сербовъ, населяющихъ леса и горы и во многомъ аналогичныхъ съ нашими русалками. Въ „Слове Григор1я“ сообщается, что елинны кланялись Вилу; идола этого Вила пророкъ Даншлъ погубилъ въ Вавилоне. * 2) Есть особое сказаше объ уничто-жеши пророкомъ Дашиломъ Вила и сокрушенш имъ зм!я. У Архангельскаго пом'Ъщенъ текстъ этого сказашя. 3) Въ Слове разсказывается, что Киръ сд’Ьлалъ Даншла своимъ наперстникомъ. Однажды, когда царь кланялся Вилу, Даншлъ не д'Ьлалъ этого и на вопросъ царя, почему онъ не кланяется, сталъ приводить обычныя доказательства ложности идолопоклонства. Потомъ Даншлъ предложилъ словомъ сокрушить Вила, что и исполнилъ. Тогда его повели къ другому богу—къ. зм!ю, жившему въ пещере. Даншлъ связалъ свои одежды, обмазалъ ихъ смолой и масломъ и бросилъ въ пасть зм!ю, и тотъ погибъ. Потомъ Даншла бросили въ ровъ львиный, но ему приносилъ пищу Аввакумъ пророкъ, и Даншлъ остался цЬлъиневредимъ.—Можно думать, чтовъ„Слове Св. Григор1я“ Вилъ поставленъ вместо Ваала, хотя Даншлъ Ваала не сокрушалъ. Предполагаемъ, что Вилъ попалъ въ число сла-вянскихъ божествъ всл,Ьдств1е чисто вн’Ьшняго созвуч!я съ словомъ вила. Подтверждешемъ такого взгляда служитъ следующее место изъ словъ св. ГригорТя: еллины совершали требокладеше грому, молнш и Вилу, богу вавилонскому, котораго разбилъ Даншлъ пророкъ, „темъ же богомъ требоу кладоуть и творять. и словеньскый языкъ. виламъ. и мокоши.
’) См. приложеше № 3, стр. 41.
3) Прилож. № 2, стр. 23. Это место есть и въ Паишевомъ сборнике и СофШской рукой. № 1295.
3) См. Къ исторш южно-славянской и древне-русской апокрифической литературы. Два любопытныхъ сборника Софйской народной библиотеки въ Болгарии. СПБ. 1899, стр. 19-20. Слово о Данииле пророце, како Вилла бога вавилоискаго сокруши...
38
диве. пероуону", ') и проч. Ходъ мыслей здесь таковъ: эллины кланялись грому, молши, Вилу—богу вавилонскому; славяне кланяются тЪмъ же богамъ—виламъ и мокоши и проч. Памятники, упоминаюпце о вилахъ, ничего не сообщаютъ, что разумеется подъ этимъ словомъ. Переводчикъ Хронографа Теория Амартола отождествлялъ вилъ съ сиренами. Старо-чешсгае и старо-польсюе памятники показываютъ, что у запад-ныхъ славянъ съ вилами соединялось представлеше о чемъ-то дурномъ, позорномъ. * 2 3) По-чешски vila сумасшедппй, vilny сладострастный, распутный; по-польски wila—сумасшедппй, глупецъ. з) Акед. А. Веселовскш слово „вила" производитъ отъ индо-европейскаго корня uel гибнуть, по-литовски welis — покойникъ. По латышскому веровашю—вели—это предки. По мнешю Веселовскаго, вилы эти и маны и девы судьбы, какъ рожаницы. Не ограничиваясь такимъ толковашемъ, Веселов-ск!й приводить другое соображен!е: у римлянъ въ начале весны былъ праздникъ въ честь манъ—dies violae. Dies violae не остались ли въ образе вилъ? „Въ виле я вижу сложный образъ, въ которомъ римская Viola слилась съ древнимъ вела—вила". 4) Но какимъ образомъ изъ латинскаго Viola— ф!алка могло возникнуть у славянъ вероваше въ вилъ, миеи-ческихъ существъ, обитающихъ въ горахъ, воздухе и воде? Веселовскш этого не объясняетъ. Не подлежитъ сомнешю, что южно-славянсшя вилы соответствуютъ русскимъ ру-салкамъ. 5) По веровашю словаковъ, вилы—души невесть, умершихъ во время помолвки. Въ Польше вилы признаются душами красивыхъ девушекъ, которымъ за грехи суждено вечно носиться между небомъ и землею. °)
§ 15.
Купало.
Купало, или Купалы было назваше народнаго праздника 23-го поня, канунъ памяти 1оанна Предтечи. Въ Ипатьевской
*) По списку СофШской Новгор. Библ. № 1295. см. пр. №2, стр. 23.
2) Соболевсюй. Матер!ал. и изслед. Сборн. отдел, русск. яз. и слов. Акад. Наукъ, т. 88, 1910 г. № 3, стр. 270—271.
3) Леже. Славянск, миеол., стр. 146.
*) Раз. XXV, стр. 296—298, 288.
5) Раз., ibid, 294—295.
fi) Леже. Славянск, миеол. 145.
39
летописи читавмъ: Литва же изгнаша Ездовъ накануне Ивана дня, на самая Купали. >) Въ договорахъ и актахъ литов-скихъ князей 1350 и 1396 г.г. поставлены даты: „писана (грамота) во вторникъ передъ купали св. Ивана", „до Ивана дне до купалъ".* 2) Изъ этого видно, что слова—Купала, Купалья (множ, чис.) употреблялись для обозначешя дня 23 1юня, кануна праздника Рождества 1оанна Предтечи, или 24 нон я, самаго праздника. Въ древне-русскихъ памятникахъ Купало не упоминается. Первыя упоминашя о Купал'Ь, какъ о боже-ствЪ русскихъ язычниковъ, относятся вь половинЪ XVII в^ка: именно въ СинопсисЬ и Густынской л’Ьтописи. 3)
Купальское празднество сопровождалось буйнымъ весе-льемъ въ ночь на 24 1юня: народъ плясалъ подъ музыку и п^сни; прыгали чрезъ пылаюпце костры, а на зарй умывались и купались въ pfecb. Самое празднество не было посвящено въ честь бога Купалы. Имя Купало относилось то къ костру, то къ мЪсту, гдЪ происходило игрище, а чаще всего обозначало день, въ который происходитъ игрище. „Сегодня Купала, а Завтра Ивана", поется въ П'Ьсн'Ь.—Прип^въ— „Купала на Ивана"—сохранилъ слово Купала въ древнемъ первоначальномъ значеши; онъ значить: Купаланадень Ивана, передъ днемъ Ивана. 4) Каковъ же смыслъ этого празника? Исходя изъ миеологической теор!и славянскихъ в^рованш, разработанной Афанасьевымъ, А. Баловъ высказалъ предпо-ложеше, что съ купальскими праздничными обрядами „соединялась мысль о полномъ и совершенномъ торжеств^ св^та надъ тьмою, тепла надъ холодомъ; съ этими празднествами соединилась мысль о свадебномъ согазЪ возмужавшаго солнца съ зарею". Доказательство этого г. Баловъ видитъ въ пов'Ьрьи, что солнце купается на Ивановъ день въ водЪ. „Купанье солнца по языческому представлешю было однимъ изъ актовъ совершившейся солнечной свадьбы". „Купальск1я игрища и праздники, продолжавппеся, безъ сомнЪшя, въ течеше н'Ьсколькихъ дней, совершались въ честь солнечной свадьбы, однимъ изъ актовъ которой было купанье солнца въ водахъ,
*) ЛЪтопись по Ипатьеве», списку, изд. 1871г., стр. 565.
2) Акты Запади. Россш, № 1; Акты Южной и Зап. Россш, I, А» 4.
3) Приложеше № 32, стр. 294 и 297.
4) Соболевсюй. Купало. Сборникъ отд. русск. яз. Акад. Наукъ. т. 88, 1910 г., № 3, стр. 258—266.
40
откуда и названье этихъ праздниковъ „купалы". >) Сообра-жешя г. Балова мы не находимъ убедительными. По нашему мн£шю, въ купальскомъ празднике соединилось два элемента: языческШ и хриспанскш. Къ концу шня въ нашемъ климате природа достигаетъ наивысшаго расцвета и роскоши; дальше начинаются жары, растешя отцветаютъ, начинается созреваше плодовъ и злаковъ, и растительный м!ръ въ значительной мере теряетъ свое обаяше и прелесть. Полагаемъ, что во второй половине поня могло быть языческое празднество въ честь солнца. Рабочая пора и дневной зной побуждали собираться на игрище вечеромъ. Въ этомъ случае зажигайте костровъ понятно само собою. Понятно и купанье на заре, после безсонной ночи, проведенной въ веселыхъ играхъ и пляскахъ. Конечно, некоторые акты (песни, игры и пр.) могли иметь релипозное значеше, но объ этомъ мы сейчасъ можемъ судить только по догадкамъ. 24 1юня церковь посвящаетъ св. 1оанну Предтече, Крестителю 1исуса Христа. Крещеше Господне, смыслъ котораго былъ недостаточно понятенъ большинству русскаго общества, было понято, какъ погру-жеше въ воду, купанье въ реке Тордане. Мы не знаемъ, откуда возникло русское народное вероваше, что Спаситель крестился въ полночь или рано на разсвете; но именно такое вероваше существуетъ въ настоящее время. Евангел1е сообщаетъ, что Рождество и Воскресенье Христово произошли ночью. По аналоги съ этими событтями у нэсъ могли думать, что и Крещеше Господне также было ночью. И вотъ языческое игрище, устраиваемое ночью и сопровождаемое купаньемъ, стало называться купалой вследств!е сближешя съ христтан-скпмъ праздникомъ въ честь Крестителя, ночью крестившаго (купавшаго) Спасителя. Можетъ последовать возражеше, что христ!анск1й праздникъ въ честь 1оанна Крестителя наши предки не могли праздновать чисто языческимъ способомъ. На это укажемъ, что сырная неделя, учрежденная церковью какъ переходъ отъ мясоеда къ посту, на самомъ деле проходить въ буйномъ разгуле и чисто языческихъ увеселешяхъ. То же самое должно сказать и о рождественскихъ праздни-кахъ, до сихъ поръ хранящихъ следы языческой старины.
’) Баловъ. Характеръ и значеше древн. купальскихъ обрядовъ Русек. В'Ьстн. 1905 г., дек., стр. 440.
41
§ 16.
Ярило. Кострома, весна.
Древше памятники совершенно не упоминаютъ объ Яри.тЬ. Одно изъ первыхъ упоминанш объ Ярил'Ь содержится въ увЪщеванш св. Тихона Задонскаго жителей г. Воронежа (1763 г.). „Изъ всЬхъ обстоятельствъ праздника сего видно, что древшй нЪкакш былъ идолъ, называемый именемъ Ярилой, который въ сихъ странахъ за бога почи-таемъ былъ, пока еще не было хрисйанскаго благочест!я“. *) Есть предаше, что близъ города Галича стоялъ на горЬ идолъ Ярило, въ честь котораго совершался трехдневный праздникъ въ неделю всЬхъ святыхъ. Ярилинъ день не вездЬ праздновался въ одно и то же время: онъ праздновался то въ день всЬхъ святыхъ, то на другой день Петрова поста и проч. Празднество сопровождалось плясками и хороводами. Центральной фигурой праздника былъ человЬкъ, чаще всего женщина, убранная цветами и лентами, иногда кукла. Ярило одного корня съ современными словами ярый, яровой (хлЬбъ, сеемый, весной); яриться—имЬть похоть. Яруномъ въ Смоленской губ.называютъ быка—оплодотворителя. Акад. Соболевски указалъ, что окончаше ило некогда было обычнымъ оконча-шемъ уменыпительныхъ именъ, напр., Добрило отъ Добро-славъ, мужило отъ мужъ.* 2) Ярило происходитъ отъ слова ярь— яровой хлЬбъ или отъ слова яръ—гнЬвъ.3) Последнее слово теперь не употребительно; но существуетъ слово ярица (пшеница, засЬваемая весной), происходящее, очевидно, отъ ярь. ВЬроятнЬе всего Ярило происходитъ отъ ярь и служило для обозначения растительныхъ силъ природы. Существоваше божества Ярилы въ виду отсутствья указашй о немъ въ древнЬйшихъ памятникахъ, подвергается сомнЬню. Можно думать, что первоначально Яриломъ называли весеннее или лЬтнее игрище. Солнечный характеръ праздника виденъ изъ обычая прыгать чрезъ огонь. Какъ было уже сказано, праздникъ Ярилы справлялся приблизительно около Петрова дня. Въ это время дни начинаютъ уже убывать (послЬ 9 поня), и потому въ нЬкоторыхъ мЬстахъ тогда же справляютъ „про
') Фаминцынъ. Божества, стр. 224.
2) Сборн. Акад. Наукъ, № 88, 3, 269.
3) Срезневск1й. Матер, для слов, древн. рус. яз, Ш, 1663.
42
воды весны", которую изображалъ ряженый челов'Ькъ, или похороны чучела, называемаго Кострубонькой или Костромой. Въ Кинешме праздникъ Ярил’Ь справляется на лесной поляне. Празднуютъ два дня: въ первый день Ярилу встречайте, а на второй погребаютъ. 9 Изъ этого можно заключить, что некогда совершалось два особыхъ праздника въ честь солнца—Ярилы Кострубоньки, соединявшиеся потомъ въ одно. Кострубонька, можетъ быть, происходитъ отъ того, что погребаемая кукла была сделана изъ разныхъ травъ: кострубатый, шереховатый, оттуда придирчивый, задорный. 2) Кострубъ, Кострубонько не собственное имя бога, а его прозвище, эпитетъ. Но какъ изъ Кострубоньки вышелъ Кострома,—не ясно. Кажется, слово Кострома слово финское; если это такъ, то н^тъ ли финскаго элемента въ праздноваши Ярилы—Купалы—Костромы? 3) Значеше ярилиныхъ праздниковъ для насъне понятно. Въ этомъ празднике обращаетъ на себя внимаше следующее обстоятельство: иногда празднество заканчивалось проводами или похоронами; а въ Белоруссш главное действующее лицо въ играхъ, въ первый день Петрова поста, убранная лентами и цветами девушка носитъ назваше русалки. Русалки—это покойницы. Итакъ, въ празднике Ярилы былъ погребальный элементъ, вероятно, въ знакъ сокращешя дней после 9 1юня, или поворота солнца съ лЪта на зиму.
Въ народныхъ песняхъ упоминается весна, какъ живое существо; дети и теперь кличутъ весну. Но считать весну древнимъ божествомъ нетъ основанш: это простое олицетворение. 4)
§ 17.
Авсвнь. Дидъ. Бунниня.
Упоминается въ песняхъ 5) и въ грамоте царя Алексея Михайловича 1649 г.: „на Москве напередъ сего ...въ наве-чер!е Рождества Христова кликали мнопе люди Каледу и
’) М. Соколовъ. Старо-русск. солнечн. боги и богини, ст. 112.
3) Афанасьева Поэт, воззр. т. III, стр. 726
3) Объ ЯрютЬ у Фаминцына. Божества... стр. 220—233. Соболев-скш. Сборн. Акад. Наукъ 88, № 3, стр. 266—269.
4) Krek, Einleit., стр. 402, прим. 4.
5) Сахаровъ. Сказан. Русск. народи., ч. II, стр. 258—260. Снеги-ревъ, вып. II, стр. 103—112.
43
Усень, а въ навечерш Богоявления Господня кликали плугу"; Теперь во многихъ м'Ьстахъ Великоросса Авсенемъ называется канунъ Новаго года. Авсень сближаютъ съ „овесъ" на томъ основами, что на Новый годъ посыпаютъ овсомъ. Но въ слове ов-ьсъ звукъ с принадлежите суффиксу (лит. aw-iza, лат. av-ena), тога какъ въ словахъ ус-ень, авс-ень, с относится къ корню ус. Санкр. уш., жечь, отъ котораго литовск. ausz-ti светать, ausz-v—утренняя заря, т. е. зарево, предшествующее солнцу, и звезда; санскр. ушас—заря, утро... Корень уш имеете другую форму вас, которую находимъ, между прочимъ, въ слове—весна... Отсюда понятно, почему день солнечнаго поворота на лето и само солнце могли называться Усенемъ. >) Относительно упоминаемаго въ при-певахъ къ пЪснямъ дидъ-ладо ничего утвердительно сказать не можемъ. Известно, что божества Лады не существовало.* 2) Можетъ быть, это тотъ самый дидъ-д’Ьдъ, который олицетворялъ собоюнапразднестве Ярилу: въ нЪкоторыхъ М'Ьстахъ, устраивая празднество въ честь Ярилы, выбирали мужика, надевали ему на голову березовый вЪнокъ, нашивали ленты на кафтанъ, давали въ руки цветы. 3 4) Акад. Голубинсюй полагаете, что „дидъ" значитъ—великш. О Въ Слоек св. Fpuzopia въ Паис1евомъ сборнике упоминаются таинственныя „буякини: малакию велми почитают, рекуще буюкини". 5 6) Въ Слове того же св. Григор1я въ Чудовскомъ списка чтеше такое: „килоу в’Ьлми почитають рекуще боуякини". в) Соответствующее место въ слове св. Григория по-гречески читается такъ: xai p.akaxlav s-t'|XT]aav xai 9рази-т]-а гзг^аз&тдза^. „И МалакИЮ ЧТОШа И буеСТЬ почтоша", въ буквальномъ переводе. 7) По-русски: и негу чтили и неустрашимость уважали. Итакъ, греческое слово Яраайтгрх (неустрашимость) первоначально было переведено
О Потебня. О миеическ. значенш некоторыхъ обрядовъ и пове-р!й. Москва, 1865 г, стр. 21—22.
2) Krek. Einletunq. 403 стр. прим.
3) Снегиревъ. PyccKie простонародные празники, выпуск. IV, 1839 г. стр 58—59.
4) Голубинсюй. Ист. 1, 2, 842 прим. 3.
5) Прилож. № 2, стр. 23. Панс, сборн.
6) ibid, стр. 32.
7) Ркп. XIV в. Синод, б. № 954. Тихонравовъ. Летоп- IV, III, 99 стр. Архангельск^. Твор. I—II, стр. 153.
44
буесть; въ Словп> св. Григоргя въ толцехъ бувсть стала буякиней очевидно, исключительно только въ силу созвуч!я.—Голубин-ск1й производить „буякиня" отъ слова буй, буевичце, что значить кладбище; след. буякини были духи женскаго рода, оби-тавппе на кладбищахъ. Q Иначе говоря буякини—души умер-шихъ. Полагаемъ, что въ Чудовскомъ списка вместо килу сл'Ь-дуетъ читать вилу. Тогда получится такое чтете: вилу весьма почитаютъ, называя буякиней. Юго-славянск1я вилы соотв'Ьтст-вуютъ нашимъ русалкамъ, а русалки это души мертвыхъ. Оказывается, чудовской текстъ дастъ ценное сведете.
§ 18.
Взглядъ на природу н обоготворен!е ея.
Сварогъ, Дажьбогъ, Хорсъ, Ярило были солнечныя Оожества; Перунъ былъ богъ дождя и грома; Стрибогъ—богъ в^тровь. Все это были небесныя божества, отъ которыхъ зависело благосостояше первобытнаго восточнаго славянина. Но и на земле нашъ предокъ встречалъ много загадочнаго и таинственнаго и обоготворилъ, скорее оживотворилъ, над'Ь-лилъ сознашемъ мнопе предметы и явления. „Слово о полку Игореве* даетъ намъ возможность составить себе предста-влеше о взгляде нашихъ предковъ на природу. Хотя этотъ памятникъ относится къ XII в., тЬмъ не менее въ Слове съ замечательной силой сказывается до-христ!анское, языческое отношение къ природе. Въ XII в. хриспанство сделало немалые успехи, а язычество соответственно тому потускнело въ сознаны русскаго человека. Однако же языческ!я представления еще жили. Нашъ предокъ—язычникъ представлялъ себе природу живой, одухотворенной, сочувствующей или враждебной человеку, но не пассивной. Первобытная ненаучная мысль можетъ работать только подъ известными формами, субъективно: человекъ приписываетъ предметамъ те свойства, как!я онъ наблюдаетъ самъ въ себе. Вотъ почему наши предки наделяли чувствами и мыслительными способностями не только животныхъ, но и неодушевленные предметы:
9 Голубинсгай. Истор. русск. церк. 1, 2. стр. 843, прим. 4.
а) Прилож. № 2, стр
3) Ibid. стр. 32
4) ГолубинсЮй, Истор русск. церк. 1, 2, стр. 843, прил. 4.
45
Ярославна обращалась съ просьбой къ солнцу, Днепру, ветру; солнце своимъ затмешемъ предвещало Игорю беду; но та же природа сочувствовала бегству Игоря изъ плена. Можно сказать, что русск!й человекъ скорее оживотворялъ, чемъ обоготворялъ неодушевленную природу. Въ былине „о добромъ молодце и реке Смородине" молодецъ кланяется реке и проситъ ее перепустить его на другую сторону; река Смородина дозволяетъ ему переправиться, а когда переехавши молодецъ хвалится, река топитъ его за похвальбу. >)
Выше уже упомянуто, что pyccKie люди кланялися огню, называя его Сварожичемъ; по слову Христолюбца, поклонеше огню совершалось подъ овиномъ. Кланялись и неодушевлен-нымъ предметамъ. Въ „Слове и откровенш св. апостолъ" есть такое место: „глятъ бо ово сут бози небеснш, а дроузш земнш, а дроузш польстш, а дроузш воднш".* 2) Въ хсжденги Богородицы по мукамъ сделана следующая вставка по срав-ненш съ греческимъ оригиналомъ. Въ аде мучатся грешники-язычники, которые не веровали въ Отца, Сына и Святаго Духа, но„вероваша,юже ны бетварь Богъ на работоу створилъ, то то они все богы прозваша солнце и месяцъ землю и водоу, звери и гады, то сетьнее и члвчь окамента оутрия 3) трояна хърса велеса пероуна на Богы обратиня бесомъ злымъ вероваша, доселе мракъмь злымъ одержими соуть, того ради еде тако моучаться. 4) Въ греческомъ тексте значится ТОЛЬКО Следующее: outoi eiaiv oi elt катера Zai uiov xai apov Kvaup.a p.7] Kiateuovtec xai 8ia тойто ойтш; xaZafjotai. Имена богОВЪ вставлены. Тихонравовъ полагаетъ, что вставка была сделана, на Руси. 5) Возможно, что переводъ былъ сделанъ на Бал-канскомъполуострове, тамъ же и вставка, помимо перечислешя языческихъ славянскихъ боговъ, а боги прибавлены на Руси.
Въ „Слове Григор1я Богослова" сделана также вставка относительно славянскаго язычества. „Овъ требоу сътвори на
*) Авенар1усъ. Книга былинъ 1880 г. стр. 347.
2) См. прил. № 4, стр. 52.
3) Это неудобопонятное место въ ркп. начала XVI в. читается такъ: „звери и гады, то стеи члкы, о камени ту устроя". Толст, сборн. 1602 г., от. 11, X» 229, л. 45-57. Публич. Б. отд. XVII, Q в № 82 Памятники Стар. Русск. лет. Кушелева Безбор., вып. III, стр. 119.
4) Пергаментная ркп. XII в. Троиц. Серг. Лавра № 12, лет. 30 Изд. Тихонравовымъ въ Памяти, отреч. рус литер, т. II, стр. 23.
5) Тихонравовъ. Соч. т. I, стр. 202.
46
стоуденьци, дъжда иски отъ него, забывъ яко Богъ съ небесъ дъждь даеть. Овъ несущимъ Богомъ жьреть, и Бога створь-шаго небо и землю раздружаеть. Овъ реку богыну нарицаеть, и зверь живущь въ ней, яако бога нарицая, требу творить. Овъ дыю. жьреть, а дроугыи Дивии. А инъ градъ чьтеть. Овъ же дьрьнъ въскроущь, на главе покладая, присягу творить; овъ присяги костьми члов'Ьчами творить. Овъ кобени пътить смотрить. Овъ сър'Ьтения сумьниться. Овъ мущьнъ скотъ творя убиваеть. Овъ въ неделю и въ святыя дни делаеть, прибытъкъ себе творя свою погыб’Ьль, да елико въ сею неделею съд’Ьлаеть, т'Ьмъ дьньмь погоубить. Овъ на мощьхъ лъжю присязаеть". *) Когда сделана вставка? Пере-водчикомъ или русскимъ? Языкъ вставки проще и понятнее всего перевода, такъ что можно думать, что вставка сделана не переводчикомъ. Но вставка органически связана съ тек-стомъ: не зная греческаго текста, нельзя ее заподозрить. Обычаи, перечисленные въ слове, не все известны на Руси: напр., у насъ не известно о почитании р'Ьчныхъ животныхъ. Вероятно, вставка сделана на юге, на Балканскомъ полуострове.
§ 19.
Поклонете свЪтиламъ, водЪ и деревьямъ.
Въ Словчъ Златоуста—како первое погожи впровали говорится о поклоненш силамъ природы. „И начаша жрети молнии и грому и солнцу и луне". 2)
Подобный обличейя нередко встречаются въ нашихъ древнихъ словахъ и поучейяхъ, и на основайи ихъ можно подумать, что славяне, и въ частности руссйе славяне, поклонялись светиламъ, темъ более, что почитай е солнца русскими не подлежитъ сомнейю. По веровайю малоруссовъ солнце—великанъ, обладающей светоносной и теплотворно^
*) Извест. Акад. Наукъ по 2 отд. 1854 г., т. Ill, стр. 27—38. Пере-водъ ХШ словъ Григор1я Богослова былъ сделанъ, вероятно, въ Болгарш (въ X в); потомъ слова были переписаны опять К'Ьмъ либо изъ юго-славянъ, т. е. болгариномъ или сербомъ и наконецъ, рукопись переписывалась въ Росыи. Основной звуковой фонъ въ язык! этой рукописи древне-болгарск!й. Будиловичъ. Изсл,Ьдован1е языка древне-славянскаго перевода XIII словъ Григор1я Богослова. СПБ. 1871 г.» стр.. 142.
2) См. прил. № 5, стр. 59.
47
одеждой. Месяцъ также великанъ, но менее могучш, чемъ солнце. >) Въ Слове св. Ефрема о покаяши читаемы „отри-цаюся всЬхъ бывающихъ солнци и луне и звездахъ". * 2) Но это место, какъ и все слово о покаяши, переведено съ грече-CKaro: ’Алотаззор-оа каз'. тоТ; 'ev траш, xal згХт)чт] k«i ззтро'.с ytvopevou, мс iv x«i SevSpoi?. 3) Безъ сомн’Ьшя, подъ влтяшемъ гре-ческаго подлинника возникло следующее место въ Слов'Ь того же Ефрема Сирина о второмъ пришествии: „отрицаемъся... верования въ солнце, и въ луну, и въ звЬзды. и въ источники", и проч. 4 5) Поклонеше рЬкамъ и источникамъ отмечено въ другой рукописи. „Но ты (челов’Ькъ) того (Бога) оставивъ, рЬкамо и источникомъ требы полагавши и жрЬши яко богу твари бездушной".6) „Въ похвале на перенесеше мощей св. Николая", куда внесено предыдущее Слово, это место находится цЬликомъ. Усваивать „Слово на память епископа" русскому писателю нетъ основашй; напротивъ, есть основания думать, что это слово юго-славянскаго происхождения, след. обличения его направлены не противъ русской жизни. Аналогичное мЬсто есть въ „Слове о ведре и казняхъ бож!яхъ“, которое находится въ Симеоновскомъ Златоструф. „ПожьрФмъ стоудень-цемъ и рФкамъ и сФтьмъ, да оулоучимъ прошения своя". в) Замечательно, что въ Начальной Летописи подъ 6575 г., где приведена часть слова о „ведре", пропущено место о покло-ненш студенцамъ, рФкамъ и сетямъ. Въ слове св. Кирилла читаемъ: д!аволъ—„овы прельсти въ тварь веровати и въ солнце же и въ огонь, и во источники же и въ древа, и во ины различны вещи, ихъ же рещи не возможно". 7) Издатель этого слова и трехъ другихъ склоненъ, вследъ за Филаретомъ Черниговскимъ, приписать все эти произведешя Кириллу еписк. Ростовскому (1231—1262 г.г.). 8) На самомъ же дФлФ это слово принадлежитъ Кириллу Философу, автору слова
*) Юевск. стар. 1882 г., т. IV, стр. 178.
2) Ркп. Троиц. Серг. Лавры № 7, л. 238.
3) Asseman. Sancti Ephzaem Syri, II, стр. 195.
4) Ркп. Троиц. CeprieB Лавры № 204, л.л. 30, л. 62. См. главу Перечень грЪховъ.
5) Слово на память епископа, ркп. Моск. Акад. № 77, л. 227.
6) Срезневск1й. Св-Ьд. и зам. XXIV, стр. 37.
7) Слово св. отца Кирилла о первозданнемъ, ркп. Соловец. б. № 270. Изд въ Прав. СобесЬдн. 1859 г., I, стр. 257.
8) Прав. Соб. ibid, 245 стр.
48
„на соборъ архистратига Михаила", часть котораго иногда отдельно помещается въ рукописяхъ подъ именемъ „слово св. от. Кирилла о первозданнемъ". Есть основания въ этомъ Кирилл^ Философе видеть просветителя славянъ. >) Такимъ образомъ приведенный выше свидетельства относятся не къ русской жизни. Но есть основашя утверждать, что наши предки кланялись светиламъ, камнямъ, растешямъ, обоготворяли явлешя природы. Въ „Уставе", приписываемомъ м. Георгйо, есть такая заповедь: „Аще кто пфлуетъ месяцъ, да будетъ проклятъ". Выражеше „целуетъ" можетъ означать— приветствуетъ новомесяч!е. * 2) Эта заповедь могла возникнуть подъ вл!ян1емъ постановлешя Трульскаго собора (65 пр.); но поводъ къ этому давала современная ему русская жизнь, если это только русская вставка. Съ фазами луны и теперь соединяется не мало приметь. Такъ, напр., стараются увидеть „молодикъ", новую луну, съ правой стороны; увидевшШ въ течете всего месяца будетъ счастливь; хорошо, если при этомъ въ кармане есть деньги,—оне будутъ водиться целый месяцъ и проч.
На оснаваши „исповедныхъ вопросовъ" можно думать, что наши предки почитали светила и стихш. „Или кланялись чемоу отъ тварх, солнцоу, или звездам, или месяцу, или зари".—„Или хулилъ дождь, ветръ, снегъ, ведро, мразь, огнь, воду 3)... „Или кланялась солнцу и месяцу и звездамъ или зари" 4). „Исповедь каждаго чина по десято-слов!ю“ содержать так!е вопросы относительно греховъ противъ второй заповеди: „Не называлъ ли тварь божпо за святыни: солнце, месяцъ, звезды, птицы, рыбы, звери, скоты, сады, древа, камеше, источники, кладязи 1 езера, не почиталъ ли ихъ чудотворными" 5). Последнее запрещен!е, можетъ быть сделано подъ вл!ян1емъ беофана Прокопо
’) Митр. Антоепй. Изъ истории русской пропов'Ьди. Изд. 2, СПБ., 1895 г., стр. 320-326.
2) Поел, въ Колосс. 2, 16; Трульск. соб. прав. 65. Голубинсюй. Истор. р. ц. J, II, стр. 546, прав- 126.
3) Ркп. XVI в., Соф. б. № 875, л. 129. Алмазовъ. Тайная испов'Ьдь, т. III, приложение, стр. 153.
4) Та же ркп. Амаз. ibid, стр. 167.
5.) Сборникъ XVIII, собран. Ундольскаго, № 668. л. 54. Алмаз. Тайн. исп. Ш, 289 стр.
___49 _
вича, вооружившагося противъ ложныхъ чудесъ, вид^нШ. явлетй и проч. *).
Наши литературные памятники свид'Ьтельствуютъ, что, русск!й народъ почиталъ воду, рпки и источники, камни, деревья и вообще видимую природу. Воины Святослава, по словамъ Льва Дтакона, погружали въ волны Дуная п^ту-ховъ и младенцевъ * 2).
По уставу свят. Владим1ра церковному суду подлежали ’1’Ь, „кто молится подъ овиномъ или въ рощеньи или у воды"3 4 5 * *). Въ начальной летописи о полянахъ сказано: „бяху же тогда погани, жруще езеромъ и кладеземъ и ро-щен!емъ“ Д. Въ „правилахъ" митрополита 1оаннаШ (1080— 1089 г.) обличаются т"Ь: „юже жруть б'Ьсомъ и болотомъ и кладеземъ" Д. Кириллъ Туровск1й радовался, что современные ему русскТе люди стали истинными хрисйанами: „не нарекутся богомъ стих!а, ни солнце, ни огнь, ни источницы, ни древа" Д. Митрополитъ Кириллъ (конецъ ХШ ст.) въ своемъ правил^ пишетъ: „и се слышахомъ, яко въ пр'Ьд'Ь-л'Ьхъ новгородскихъ невесты водятъ къ вод’Ь, и нын"Ь не велимъ тому тако быти“ Д. Въ жит!и Муромскаго князя Константина Святославовича сказано, что наши предки— язычники приносили жертвы (требы кладуще) озерамъ и рйкамъ, „очныя ради немощи (въ кладезяхъ) умывающеся и сребреницы въ ня повергающе". Приведши эти выписки, Карамзинъ зам^чаетъ, что онъ самъ наблюдалъ такой обычай. Жит1е Константина Муромскаго Карамзинъ относитъ къ XVI ст. 8). „Не нарицайте себ^ бога... ни въ р'Ькахъ, ни въ студенцахъ" 9), говорится въ слов’Ь св. Кирилла о
>) Эеофанъ Прокоповичъ. Богословская сочинешя, ч. IV, СПБ. 1774, стр. 270.
2) Срезневсюй. Святилища и обряды языческаго богослужешя древнихъ славянъ. Харькову. 1846 г., стр. 22.
3) Голубинсюй Истор. I, I, стр. 625.
4) Лейбовичъ. Свод. л"Ьт. стр. 7.
5) Русская Историческая Библютека, VI, стр. 7. МакарЩ. Ист. русск церк. томъ II. изд. 3, СПБ. 1889 г., стр. 355, прав. 15-
°) Калайдовичъ. Памяти. XII в, стр. 19.
’) Р. И. Б., VI, стр. 100.
в) Карамзинъ. Истор. Государ. PoeciftCK, изд. Эйнерлинга, 1842 г., прим. 29, къ I т„ стр. 60
9) Слово Св Кирилла о злыхъ дусЬхъ. Ркп. Троиц. CeprieB. Лавры № 39, л. 232. См. приложеше ст. № 6, стр. 69.
4
50
злыхъ дусЪхъ. Въ „Слове 1оанна Златоуста о томъ, какъ первое погани веровали въ идолы" упоминается о потол-ляемыхъ въ водахъ жертвахъ и поклонеши кладезямъ, pi-камъ, источникамъ, берегинямъ, камнямъ и лЪсамъ. Надъ источниками возжигались свечи ») Въ компилятивномъ „Слове о посте" упомянуты „моленья колодезная и рЪчьная" * 2). „Или молился бесомъ у кладезя или молеша идо-ломъ Ълъ или пилъ“ 3 4), значится въ одномъ исповедномъ вопросе. Почиташе источниковъ и поклонеше рекамъ было известно и въ Грещи. Въ первомъ Тайноводственномъ по-учеши къ новокрещаемымъ Кирилла 1ерусалимскаго упоминается объ этихъ остаткахъ язычества: „Потомъ глаго-леши, и служеше твое, служен!е д!аволе есть, требищная молба, яже на честь бездушеныих капищь бывают, еже въжизати светца, или кадий при источницехъ, или рекахъ“ Это буквальный переводъ съ греческаго 5).
Следы поклонешя деревьямъ можно видеть въ се-мицкомъ празднике. Въ челобитной Нижегородскихъ свя-щенниковъ 1636 г. читаемъ следующее: „въ седьмый че-твертокъ по Пасце собираются жены и девицы подъ древа, подъ березы, и приносятъ, яко жертвы, пироги и каши и яичницы, и поклоняс березамъ, оучнутъ походя песни сатанинсвчя приплетая пети и дланми плескати, и всяко бесятся". Потомъ усевшись ели свои припасы, завивали венки и проч. с).
§ 20.
Почиташе камней.
Полагаемъ, что наши предки-язычники некогда почитали камни и кланялись имъ. Следы этого фетишизма со
Ч Ркп. Соф1йск. б. № 1262. Прим. № 5, стр. 59.
2) См. ркп. Троиц. Серг. Лавры № £04, гл. 77, л. 257. Приложенья Л» 16, стр. 158.
3) Ркп. Соф. Б. А1» 1061, л. 194. ИсповЪдн. вопросы. Христ. чтений 1877 г., I, стр. 433.
4) Ркп. Троиц. Серг. Лавры № 124, л. 194.
5) Opera omnia s. Cyril Hierosel. Archiep. Cura et studio A. Tuttcie, presb. et monachi Beuedictin. comprec. S. Mauri Par MDCCX. Catechasiis XIX Mistag. I, par. 309.
°) Чтения общ. ист. и древн. рос., 1902, кн. II, отд. IY, стр. 28—219. О поклонеши деревьямъ см. у Леже. Славянск, миеол., стр. 13, 24, 2(6, 54, 63, 156, 163, 164.
51
хранились до нашихъ дней въ виде разныхъ пережитковъ. Объ этомъ свидетельствуют!} и письменные памятники. Такъ, въ жит!и св. Иринарха борисоглЪбскаго (XVII в.) разсказывается, что въ г. Переяславле въ потоке лежалъ большой камень; и вселился въ тотъ камень бесъ и тво-рилъ свои мечты. Жители города Переяславля почитали этотъ камень; особенно большое стечеше народа было въ день праздновашя апостоловъ Петра и Павла: тогда мужи, жены и дети сходились къ камню и творили ему почесть. Преподобный Иринархъ приказалъ д!акону Онуфрпо тотъ камень въ яму вринуть и землею зарыть, чтобы хриспане не совершали поклонешя камню. Дьяконъ Онуфрш испол-нилъ повелеше препод. Иринарха, за что дьяволъ воздвигъ гонеюе. на дьякона и много пакостей ему творилъ, между прочимъ навелъ на него сильную лихорадку ’). Известны два болыпихъ камня въ Одоевскомъ уезде, Тульской губ. Башъ и Башиха, которымъ окрестные жители воздавали въ начале XIX в., а, можетъ быть, воздаютъ поклонеше и въ настоящее время * 2). Почитан1е камней продолжается и теперь. Известенъ случай, когда это почиташе граничило съ идолопоклонствомъ. Когда съ археологическими целями раскапывали известный Чертомлыцкш курганъ (въ половине XIX в.), то пришлось снести и положить у подошвы стоявшую на кургане каменную „бабу“. Этотъ переносъ „бабы" возбудилъ неудовольств!е окрестныхъ жителей: оказалось, что „баба" считалась целительницей отъ лихорадки. Случившуюся въ то лето засуху считали наказашемъ за поругаше „бабы". „Баба" была поставлена на другой курганъ. Однажды наблюдали такое зрелище: на заре къ „бабе" подошла женщина съ ребенкомъ на рукахъ, кланялась истукану и поднимала на рукахъ своего ребенка. Затемъ положила медную монету и ушла. Женщина, какъ оказалось, приходила просить каменную „бабу" объ избавленш ея ребенка отъ лихорадки. У стараго поднож!я истукана были найдены монеты XVIH—XIX вв. 3).
') Буслаевъ. Истор. очерки рус. народной словесности, 1861 г., т II, стр. 113—114.
3) Снегнревъ. Рус. прост, празд. IV, стр. 69—74.
3) Заб'Ьлинъ Истор) я русской жизни, I, 1876 г., стр. 626—627.
52
§ 21.
Почиташе растен!й.
Следы почиташя растетй видны въ Травникахъ, где. имъ приписываются мнопя чудесный свойства. Вероятно, причиной тому были лекарственный свойства многихъ ра-стенШ, известныя съ давнихъ поръ ’)• Есть множество раз-сказовъ о целебныхъ свойствахъ деревьевъ; есть и юмори-стичесюя погоЁорки и повести, свидетельствующая, что вера эта поколеблена. Известна поговорка: „изъ дупла либо сычъ, либо сова, либо самъ сатана". Укажемъ на фривольный разсказъ, до сихъ поръ живущ!й въ народе о Николе Дуплянскомъ, въ которомъ сохранился отголосокъ по-клонешя деревьямъ или существамъ, живущимъ въ дупли-нахъ. Ключевск1й отметилъ значительное вл!ян!е финновъ на религюзное м!росозерцан1е русскаго народа. Финск1я племена, занимавппя среднюю и северовосточную часть теперешней Европейской Росши, поклонялись силамъ и пред-метамъ внешняго Mipa. У поволожскихъ финновъ особённо развита культъ воды и леса. Некоторый черты этого культа отразились въ религюзномъ м1росозерцаши великороссовъ. Вообще, точекъ соприкосновешя въ веровашяхъ финновъ и русскаго язычества не мало. Такъ, вера въ лешаго суще-ствуетъ, какъ среди финновъ, такъ и среди русскихъ; то же самое должно сказать о водяномъ. Акад. Ключевский указы-ваетъ на сходство русской былины о Садке съ некоторыми эпизодами изъ финской Калевалы и полагаетъ, что миеъ о водянике, какъ онъ встречается въ Новгородской области, заимствованъ у балт1йскихъ финновъ * 2).
Поселеше русскихъ среди финновъ повело къ обрусенш последнихъ, при чемъ финсюя религюзныя веровашя подвергались вл!ян1ю христ!анства. Такъ, мордовсюе праздники пр!урочивались къ русскимъ народнымъ или церковнымъ
’) У Забелина приведены значительный выписки изъ двухъ рукописныхъ Травниковъ. Истор. русск. жизни, ч. II, стр. 275—283. О томъ же у Буслаева. Историч. очерки рус- народи, словесн. стр. 36—39. Современная народная медицина. См. каталогъ выставки XII археологичесюй съ!здъ въ Харьков!. Этнографически отд!лъ. Харь-ковъ 1902 г., стр., 90—100.
2) Ключевсвдй. Курсъ русск. исторш ч. I, изд. 2,1906 г, стр. 369_
53
праздникамъ: Семику, Троицыну дню, Рождеству. Въ молитвЬ языческой мордвы къ своимъ богамъ попадаются отрывки христ!анскихъ молитвъ въ переводЬ съ русскаго („помилуй насъ“) или даже русск!я фразы; къ назван!ямъ своихъ боговъ присоединялись христианская имена Бож1ей Матери, святыхъ и проч. Языческое обращеше къ водЬ принимало форму христианской молитвы: „Вода матушка, подай всЬмъ хре-щенымъ людямъ добраго здоровья" J).
Приведенные академ. Ключевскимъ факты говорятъ главнымъ образомъ о вл!ян1и русскихъ на финновъ-язычни-ковъ. Безъ сомнЬшя, и финны вл!яли на религшзное миросозерцание русскихъ. Но при этомъ необходимо принять во внимавде, что почиташе воды и л'Ьса могло возникнуть среди русскихъ славянъ и самостоятельно: русски человЬкъ всюду видЬлъ воду и лЬсъ, былъ окруженъ водной и лЬсной сти-х!ями, былъ въ зависимости отъ нихъ: естественно, что у него могло возникнуть почиташе воды и л'Ьса. Въ такихъ же услов!яхъ былъ и финнъ, почитавшей воду и л'Ьсъ. Одинаковыя услов!я порождаютъ одинаковый слЬдств!я. А потому почиташе воды и лЬса могло возникнуть и самостоятельно среди славянъ. Императоръ Константинъ Багрянородный упоминаетъ о священномъ дубЬ на островЬ св. Теория, которому поклонялись Руссы. Руссы—Константина Багрянороднаго, вЬроятно, варяги. СлЬдовательно, можно усматривать и варяжское вл1ян!е на религюзныя вЬровашя славянъ, если только варяги не переняли обычая кланяться деревьямъ у славянъ. ИзвЬстно, что и татары кланялись деревьямъ: у нихъ былъ обычай обводить вокругъ куста2). Вообще поклонеше деревьямъ было весьма распространено и трудно указать, какой народъ у кого заимствовалъ эту релипозную форму.
Съ течешемъ времени почиташе деревьевъ, конечно, приняло у насъ другую форму, подверглось вл!яшю христианства. Такъ въ XVIII ст. существовалъ обычай служить молебны подъ деревьями, что было видоизмЬнешемъ стараго обычая кланяться самимъ деревьямъ. Не даромъ беофанъ
’) Ключевсюй. ibid, стр. 374—375
2) Ипатьевская лЬтоп. стр. 535, разсказъ о путешествш Даншла къ Батыю въ 1250 г.
3-490
54
Прокоповичъ въ духовномъ Регламенте запрещаетъ „предъ дубомъ молебны петь"1)-
Можетъ быть остаткомъ почиташя деревьевъ служить празднован!е „Семена",—„праздникъ свечи, или женитьбы свечи". Празднован1е Обмена состояло въ томъ, что въ К1еве въ ночь съ 1 на 2 сентября на базарахъ ставились елки и увешивались фруктами, плодами, арбузами и проч. Также ставились напитки и кушанья. Празднество совершалось всю ночь. Верстахъ въ 10 отъ г. Лубенъ, у священной криницы, по окончаши ярмарки посетители ночью разсы-пались по склонамъ горъ и зажигали свечи. Въ этотъ вечеръ у криницъ продавалось свечей рублей на 300, кроме техъ, которыя были принесены изъ дому. Чествоваше дерева съ зажигашемъ на немъ свечей довольно обычно на украин-скихъ свадьбахъ. Аналогичные обряды существуютъ въ Гермаши, Италш, у Бурятъ, Остяковъ и проч. Въ 1783 г. священ. Яковлевъ донесъ Псковской духовной Консисторш, что въ Зачеренскомъ погосте, въ церковной ограде, близъ храма лежитъ большая упавшая сосна, которой народъ воздаетъ почиташе. Мнопе сходились къ ней на Ильинскую пятницу, приносили восковыя свечи, сыръ, мясо. Сосна была уничтожена войсковой командой. Наконецъ, въ Осетш до 1876 г. въ семье Атаевыхъ хранился и почитался сосновый обрубокъ пуда въ 2 весомъ, будто бы способствовавипй богатству семье. По совету благочиннаго этотъ обрубокъ былъ сожженъ2). Остатки почиташя деревьевъ и до сихъ поръ можно наблюдать въ Смоленской губ.; на Троицынъ день девушки выбираютъ въ лесу три растущихъ вблизи одно отъ другого молодыя деревца—березку, рябину и елочку, повязываютъ ихъ поясомъ, убираютъ цветами и, взявшись за руки и двигаясь вокругъ этихъ деревьевъ, распеваютъ песни. Въ поместьи Хреновое, Бобровскаго уезда, Воронежской губ., до сихъ поръ сохранился обычай, живо напо-минаюшдй языческую старину. Молодые после венчанья, непосредственно выйдя изъ церкви, едутъ къ дубу, стоящему недалеко отъ села, и три раза объезжаютъ вокругъ него. Этотъ дубъ очень древшй. Онъ уже усохъ, но не
’) Сумцовъ. Культурный переживания, стр. 381-
2) Сумцовъ. Культурный переживашя, стр. 369—381.
55
потерялъ уважен!я. Въ селе Тишакове, Бобровскаго уезда, Воронежской губ., молодые объ'Ьзжаютъ вокругъ ракитова куста, который отъ села на разстояши версты въ полторы. Въ селе Александровка, Бахмутскаго уЬзда, Екатеринославской губ , после венчанья женихъ вместе съ дружкомъ объ'Ьзжаютъ три раза вокругъ церкви потомъ женихъ Д'Ьлаетъ земной поклонъ на паперти и кладетъ какую нибудъ монету. Этотъ обычай, очевидно, пережитокъ: вместо дерева обходятъ вокругъ церкви. И въ другихъ местахъ нашего обширнаго отечества современные простые pyccKie люди почитаютъ деревья, преимущественно стоящая надъ источникомъ. Къ кринице приходятъ молиться отъ какого-либо недуга, чаще всего отъ глазной болезни; пришедппй читаетъ христ!анск1я молитвы, пьетъ воду, умывается ею. Приносится и жертва: на ветви дерева в'Ьшаютъ разноцветный ленточки, лоскутки, ниточки; туда, где ветка отделяется отъ ствола, кладутъ куски хлеба, а въ воду бросаютъ медныя монеты, предпочтительно старыя. Тутъ почиташе дерева и воды совместно. Мы лично наблюдали въ Смоленской губ. остатки почиташя камней и деревьевъ. Въ селе Лучесахъ Ельнинскаго уезда Смоленской губ. есть источникъ за мельницей, называемый „чернымъ ручьемъ", вероятно потому, что дно его отъ черноземной почвы темное. Вода этого ручья считается целебной отъ глазныхъ болезней. Въ одномъ глухомъ месте, где красивое дерево склонялось надъ водою, можно было видеть на дне ручья медныя монеты, а на дереве разноцветный ленточки,—это жертвы источнику. Въ селе Уколове Смоленскаго уезда, недалеко отъ села, въ болотистомъ овраге изъ-подъ березы бьетъ ключъ съ очень холодной водой; летомъ эта береза всегда бываетъ увешана ленточками и полосками разноцветной матерш; часто вокругъ источника, на земле или чаще на сучьяхъ деревьевъ, можно видеть кемъ-то принесенные куски хлеба. Въ илистомъ дне источника, покопавшись, можно найти и монету, обыкновенно старую медную, вышедшую изъ употреблешя. Ходятъ на поклонеше этому источнику обыкновенно женщины; въ чемъ состоитъ поклонеше, сказать не можемъ, такъ какъ на поклонеше ходятъ въ строжайшей тайне. Не забыто и поклонеше камнямъ. Близъ вышеупомянутаго села Лучеса въ яме на берегу реки лежалъ камень, пользовавппйся
з»
56
уважешемъ крестьянъ. Шла молва, что подъ камнемъ скрыть кладь, но онъ заклятъ и взять его нельзя. Недалеко отъ этого камня стояла старая дуплистая ракита, странной раскидистой формы. Ракита пользовалась какимъ то почетомъ: несмотря на ея очевидную безполезность, ее не рубили на дрова. Говорили, что подъ ракитой, не то въ ея дуплГ, скрыть кладъ. Кто-то когда-то вздумалъ было овладеть этимъ кладомъ подъ Ивана Купалу; онъ было уже нащупалъ щуномъ (жел'Ьзный прутъ) котелокъ; какъ вдругъ вблизи появилось безчисленное множество войскъ, проходившихъ рядами. Искатель клада убоялся и уб’Ьжалъ.
§ 22.
Почитаюе земли.
Праматерь всего живущаго, земля пользовалась осо-бымъ уважешемъ: „мать сыра земля", „матушка сыра земля". Эпитеты—мать, матушка, прилагаемые къ слову земля, свид'Ьтельствуютъ, что земля представляется въ сознаши народа великой производительницей. Это очень древнее вЪроваше. Гимны Ригъ-Веды представляютъ землю супругой неба. Греческая Гея—земля также супруга Урана—неба; отъ этой четы произошли всЬ друпе боги. Это в’Ьроваше присуще и русскому народу: „Ты небо—отецъ, ты земля-мать", говорится въ одномъ заклятш. „Земля—мать, небо— отецъ". „Не земля родить, а небо", говорить пахарь1). Творящую силу земли греки олицетворили въ богинЪ землед’Ьл1я Деметр’Ь, римляне—въ ЦерерФ. Антропоморфизмъ въ почиташи земли не чуждъ и русскому народу. Народъ давалъ ей имя Татьяна; именинницей земля бываетъ весною въ Духовъ день или на Симона Зилота, 10 мая. Въ лице-выхъ рукописяхъ земля изображается женщиной. По Люци-даргусу земля сотворена, какъ и челов’йкъ: ея т^ло—камни, кости—корни растеши, жилы—деревья и растешя и проч.2) Но всЬ эти виД’Ьтельства, представляющая землю челов’Ько-образнымъ существомъ, относятся къ позднейшему времени, къ хриспанской эпох!}. По этому в'Ьрн’Ье здФсь видеть
>) Аоанасъевъ. Поэтич. воззр. III, стр. 788. Проф- С. Смирновъ. Дрсвне-русск1й духовникъ. Моск- 1913, стр. 262—263.
2) Проф. С. Смирновъ. Древне-руссгай духовникъ. Стр. 267.
57
простое олицетвореше. Полагаемъ, что въ древнейшую пору земля въ сознаши язычника—славянина была праматерью всего живущаго, но, кажется, не почиталась за особое божество. Известно, что Сварогь—небо также былъ въ почете, но поклонеше воздавалась не ему, а его детямъ Сварожи-чамъ, солнцу и огню. Нашъ предокъ такъ относился и къ земле: онъ почиталъводу, деревья и камни; но не чтилъ самую землю. Для первобытнаго ума легче было овладеть частностями, чемъ общимъ и целымъ: не даромъ же говорится, что деревья заслоняютъ лесъ.
Итакъ, всеобщая прародительница земля, лелеющая на своемъ лоне растительный и животный м!ръ, въ томъ числе и человека, была въ сознаши нашего предка матерью поилицей и кормилицей при жизни, а после смерти она же укрывала его въ своихъ недрахъ. Какъ таковая, она возбуждала къ себе благоговейное почиташе, была святыней, „Земля—свята мати“. По народнымъ повер!ямъ, скверносло-вецъ, произносящей „матерныя слова'*, не будетъ прощенъ, потому что такими словами поносится мать сыра земля1). Землею клялись при спорахъ о земельныхъ владешяхъ, спорящш клалъ себе на голову дернъ и обходилъ участокъ земли въ доказательство того, что эта земля принадлежитъ ему. Это весьма древшй обычай, отмеченный въ славянскомъ переводе словъ св. Григор1я Богослова: „овъ же дьрьнъ въ-скроущь (выкроенный) на главе покладая, присягу творить". Церковь боролась противъ этого языческаго способа присяги, стремясь заменить дернъ иконой; вследствие этого стали при межевыхъ спорахъ употреблять и дернъ и икону2). Мы лично слыхали, что еще въ недавнее время разбойники, ограбивъ путниковъ, но не желая ихъ почему-либо убивать, брали съ ограбленныхъ клятву въ молчаши, заставляя свои жертвы поклясться съ комомъ земли въ ру-кахъ, а потомъ съесть этотъ комъ. Обыкновенно такъ покляв-ппеся всю жизнь молчали о случившемся съ ними и только передъ смертью открывали о пережитомъ ими страшномъ событш. Полагаемъ, этотъ способъ клятвы съ землей въ рукахъ, которая потомъ съедалась, является отголоскомъ
') Аеанасъевъ. Поэтич. воззр. I, стр. 127, 143.
2) Смирнова. Древне-русск. дух., стр. 275.
58
сЬдой языческой древности. Столь же древнимъ должно быть признано вЬроваше, что человеку легче всего умереть на землЬ; особенно же трудно умереть на перинЬ (богатому). Если больной „труденъ" (тяжело страдаетъ), но не можетъ умереть, его спускали на полъ (у крестьянъ раньше полъ всегда былъ земляной; теперь, когда полъ обыкновенно до-счатый, подъ больного подстилаютъ солому). ОбщеизвЬстенъ трогательный обычай обмывать покойниковъ и одевать ихъ во все чистое: кромЬ естественнаго уважешя къ покойнику, здЬсь еще кроется старая забота не нарушить чистоту земли. Важнымъ доказательствомъ того, что въ доисторическую эпоху земля была предметомъ почиташя, мы счита-емъ исповЬдь земл'Ь. Известно, что еретики стригольники (XIV—XV вв.) каялись не священнику, а землЬ. Проф. С. И. Смирновъ указалъ, как!е элементы входятъ въ обрядъ исповЬди землЬ; сюда входятъ: восточно-христ!анск1й обычай исповЬди безъ духовника, предъ святынями: языческШ культъ земли; народное представление о земл’Ь — судьЬ и представлеше о землЬ искупительницЬ грЬха, развитое въ восточномъ народномъ христ!анствЬ >)• Проф. Смирновъ имЬетъ въ виду стригольниковъ. ИсповЬдь землЬ существуете и въ настоящее время у нЬкоторыхъ раскольницкихъ секте и вообще въ простомъ народЬ: если некому каяться, кайся землЬ. Нельзя утверждать, что теперешняя испо-вЬдь землЬ является отголоскомъ ереси стригольниковъ. Но можно думать, что психологическ!я основы у стриголь-никовъ и раскольниковъ—безпоповцевъ однЬ и тЬ же. Бли-зокъ къ исповЬди землЬ обрядъ прощашя съ землей передъ церковной исповЬдью, когда говЬлыцикъ просите прощашя у солнца, мЬсяца, дождика. вЬтра и особенно у земли. Проф. С. И. Смирновъ полагаете, что это прощаше съ землей передъ церковною исповЬдью не что иное, какъ народная исповЬдь землЬ, дополняющая церковную исповЬдь* 2).
Изъ вышеизложеьнаго можно заключить, что культъ земли былъ присущъ нашимъ предкамъ язычникамъ. Это былъ древнЬйппй культъ, надъ которымъ наслоилась новая формащя боговъ, олицетворявшихъ солнце и явлешя при
*) Ibid, стр 277.
2) Ibid. стр. 282.
59
роды: Перунъ, Дажьбогъ, Стрибогъ и пр., какъ у грековъ древнЬйппе Уранъ и Гея сменились бол’Ье молодымъ поко-лЬн!емъ боговъ. Но поклоненге всеобщей матери землЬ никогда не приходило въ полное забвенге. Древнгй русск!й книжникъ инстинктивно чувствовалъ язычесюй элементъ въ наименованш земли матерью и видЬлъ въ этомъ отступле-н!е отъ православ!я; обличая латинянъ, онъ ставилъ имъ въ укоръ, что они „землю глаголють матер!ею“ 1)- Полагаемъ, что культъ земли сохранился въ своей древнЬйшей формЬ: это почитан!е безъ храмовъ, обрядовъ и даже безъ опредЬ-ленно выраженной идеи; въ основЬ этого культа лежитъ со-знаше близости и зависимости отъ земли, отсюда благоговЬй-ное почиташе земли, своей всеобщей матери. Такое сознаше присуще всЬмъ людямъ. Подъ вл!яшемъ чистаго христ1ан-скаго м!ропониман!я это сознан!е имЬетъ свои, такъ сказать, законные размЬры. Но тамъ, гдЬ нЬтъ чистаго хри-спанства, древшй культъ земли расширяется, какъ это ви-димъ у стригольниковъ и нашихъ раскольниковъ—безпо-повцевъ. Не чуждо это почиташе и современному крестьянину, какъ это видимъ йзъ слЬдующаго факта, лично намъ извЬ-стнаго. У одного крестьянина Дорогобужскаго уЬзда, Смоленской губ., не велся скотъ, издыхалъ. Одинъ хороппй знакомый крестьянина подъ большимъ секретомъ посовЬто-валъ неудачнику, тайно отъ всЬхъ, на восходЬ солнца выйти на дворъ и три раза безъ креста и шапки поклониться землЬ. Крестьянинъ это исполнилъ, и скотъ у него сталъ съ этого времени вестись. Но потомъ онъ понялъ, что кланялся не Богу, а землЬ, и, считая свой поступокъ грЬхомъ, каялся въ немъ.—Этотъ случай наглядно показываетъ намъ, что древшй культъ земли тайно еще продолжаетъ жить; это именно остатокъ язычества: кланяться надобно было безъ креста и тайно.
Почитая воду и лЬсъ непосредственно, наши предки населяли ихъ духами: въ водЬ жили русалки и водяной, а въ лЬсу лЬппй и временно русалки. Можетъ быть почиташе этихъ духовъ возникло у русскихъ славянъ вслЬдствге фин-скаго вл!яшя 2); можетъ быть эти духи появились вслЬдств!е
’) Ibid. стр. 266, 262.
2) Ключсвскгй. Курсъ русск. истор. ч. I, стр. 368—369.
60
абстрактной работы мысли: л'Ьппй—духъ, хозяинъ лЬса; водяной-обитатель, хозяинъ водной стих!и. Впрочемъ, можетъ быть здЬсь им'Ьемъ дЬло съ почиташемъ душъ предковъ; по крайней мЬр-Ь русалки—это души умершихъ. Итакъ, наши предки поклонялись деревьямъ, рЬкамъ, источникамъ— вообще природЬ. Таково же отношеше къ природЬ финновъ, соседей русскихъ. Но и греки, даже христганскаго перюда, какъ доказываетъ свято-отеческая литература, поклонялись природ’Ь: возжигали свЬчи, кадили при источни-кахъ и рЬкахъ Изъ этого слЬдуетъ, что природа приблизительно одинаково действовала на человека, и внушаемое ею чувство благоговЬшя проявлялось приблизительно въ тЬхъ же формахъ у разныхъ народовъ. Нельзя же все объяснить заимствовашями, и притамъ письменнымъ влхяшемъ; иначе пришлось бы допустить, что поклонеше рЬкамъ и студенцамъ возникло у русскихъ подъ вл1ян1емъ грековъ уже въ хриспанскгй перюдъ. Но нЬтъ сомнЬшя, что безграмотная русская баба, идущая на поклонеше къ священному дереву съ дуплиной или къ издавна чтимому источнику, руководится не книжнымъ вл!яшемъ и давнишней традищей и внутреннимъ влечешемъ.
§ 23. Русалки.
Перунъ, Хорсъ и др. вышеупомянутые боги были, такъ сказать, божествами высшаго порядка. Но кромЬ ихъ наши предки признавали и чтили еще божества менышя: руса-локъ, водяного, лЬшаго, домового. Перунъ, Дажьбогъ, Стри-богъ—были боги солнечнаго тепла, грозовой тучи, вЬтра. Въ силу своего могущества и отдаленности отъ человЬка, эти вышшя божества носили болЬе отвлеченный характеръ и надЬлялись въ нЬкоторой мЬрЬ духовнымъ началомъ. Русалки же, домовой и лЬшш носятъ вполнЬ антропоморфический характеръ; эти существа вполнЬ материальный по своей организацш, близвдя къ человЬку, только природа у нихъ иная, не человЬческая: русалки, наприм. живутъ въ водЬ, въ которой человЬкъ жить не можетъ. СлЬдовательно, по сравнешю съ человЬкомъ, живущимъ только на землЬ, человЬкообразныя русалки, живушдя и на землЬ и въ водЬ,
) Слово Кирилла 1ерусалимекаго. Ркп. Троиц. Серг. Лавры № 124, л. 196.
61
существа зысшаго порядка; хотя леппй и домовой обитатели земли, но ихъ жизнь—загадка для людей, следовательно они существа иной категорш. Впрочемъ этотъ таинственный и невидимому более совершенный м!ръ не привлекаетъ къ себе В1имашя людей живыхъ: жить на земле и веселей и пр1ятне1. Русалки и леш!й завидуютъ живымъ людямъ. Причины этому будутъ указаны ниже.
Вероваше въ русалокъ распространено повсеместно въ PocciH. Пс современнымъ веровашямъ, русалки—это души младенцевь, умершихъ безъ крещешя, или же добровольный утопленницы; русалкой можетъ стать и всякая девушка, если будетъ купаться безъ креста,—ее можетъ утащить водяной. Изъ этого видно, что вера въ русалокъ возникла въ до-хриспатскую эпоху. Теперь по народнымъ веровашямъ, русалками делаются только некрещеныя; а когда все были некрещеннми, то следовательно все девушки после смерти обращались въ русалокъ. Народъ представлчетъ русалокъ въ виде прекрасныхъ, вечно юныхь девушекъ; оне полны обаяшя, и только зеленые глаза и зеленые волосы доказываю™, что это особыя существа. Лица русалокъ бледны и носятъ отпечатокъ загадочной грусти. Русалки живутъ обществами въ воде: въ озерахъ, речныхъ омутахъ, источни-кахъ. Въ Новгородъ-Северскомъ уезде есть две криницы— колодца, на срубахъ которыхъ каждьйз годъ на зеленой неделе на разсвете сидять две прекрасный девушки и рас-чесываютъ гребнемъ волосы. Народъ называетъ этихъ девушекъ криницами и русалками >) Живутъ ли русалки въ самыхъ криницахъ, или же въ уединенныхъ болотистыхъ и поросшихъ густымъ кустарникомъ местахъ, где обыкновенно бываютъ криницы, народъ не даетъ ответа. Полагаемъ, что криницы—те же русалки, но обитаюпця въ источникахъ. Есть мнейе, что криницы—не русалки, а богини плодоро-д!я. Этотъ взглядъ не считаемъ обоснованнымъ Известно, что русалки живу™ еще въ лесахъ; есть и горныя русалки* 3). Всю зиму русалки спя™ въ омутахъ непробуднымъ сномъ. Но когда весеннее солнце растопитъ ледъ, прилетятъ птицы, расцвету™ цветы, тогда и русалки пробуждаются. Вода
') Аванасъевъ. Поэтик, воззр- III, стр. 127—128.
3) К1евск. Стар. 1884 г., № VIII, стр- 697.
3) Аванасъевъ. Пбэтич. воззр. слав. Ill, стр. 124.
62
вообще считается дорогой въ царство мертвыхъ, а следовательно и обратно. До Троицына дня русалки живутъ въ вод!, и только ночами он! выходятъ на берегъ погреться и понежиться въ лучахъ месяца. Резвой толпой водятъ он! хороводы на берегахъ рекъ или же, усевшись на берегу, расчесываютъ свои роскошные волосы, которые служатъ имъ вместо одежды. До Троицына дня купаться не сл!-дуетъ: русалки утащатъ; особенно же не следуетъ купаться на Троицу. Семикъ (четвергъ седьмой недели после Пасхи) въ некоторыхъ местахъ PocciH называется „русалка". Семицкую неделю называютъ „зеленой", „клепальной", а три посл!д-Hie ея дня и три первые дня Троицкой недели называются „зелеными святками" ’)• Какъ известно въ семикъ девушки ходятъ въ л!съ петь песни, завивать венки, по которымъ потомъ гадаютъ. Въ семикъ же бываютъ поминки покойни-ковъ. Вообще семикъ—праздникъ русалокъ и мертвыхъ. Въ семикъ теперь главнымъ образомъ поминаютъ умершихъ насильственною смертью, умершихъ безъ церковнаго покаяшя и некрещеныхъ детей, которымъ предварительно даютъ хри-ст!анск1я имена * 2).
Поминовеше некрещеныхъ детей следуетъ сопоставить съ обычаемъ: „крестить кукушекъ": на ветку, на ко торой помещаютъ чучело кукушки или на самое чучело, в!-шаютъ шейный крестикъ; иногда чучело заменяется травою, называемой кукушкой. Вероятно, этотъ обрядъ стоить въ связи съ в!ровашемъ, что душа по смерти принимаетъ ра-
') Аеанасъевъ ibid- стр. 144.
2) Въ Смоленск! вечеромъ въ семикъ бываетъ народное гулянье и поминовеше умершихъ на старинномъ загородномъ кладбищ!. Часовъ съ 4—5 начинаетъ туда собираться народъ. Являются торговцы со сластями и съ!стными продуктами. Народъ разбредается по лугу и перел!ску, прилегающему къ кладбищу. Въ н!которомъ отда-леши отъ кладбища располагаются странствуюпйе музыканты. Когда стемн!етъ, является духовенство и на земляномъ холмик!, им!ющомъ форму св!жей могилы, который нарочно бываетъ устроенъ посреди прилегающаго къ кладбищу луга, начинаетъ служить общую панихиду. Народъ стоитъ съ зажженными св!чами. Въ темнот! получается грандюзное зр!лище. Вотъ за этой—то панихидой н поминаются самоуб1йцы и вообще умерппе случайно, „не своею смертью”; зд!сь же поминаются д!ти, умерппя безъ крещешя, которымъ предварительно дается христханское имя. Эта панихида считается особенно полезной для такихъ несчастныхъ и обездоленныхъ.
63
личные образы. ВЬрятъ, что душа некрещенаго младенца въ течеше семи лЬтъ, до обращешя въ русалку, летаетъ по воздуху и жалобно проситъ окрестить ее. Если кто произнесешь формулу крещешя, душа возносится на небо, какъ бы принявъ крещеше. ') Полагаемъ, что семицгая празднества доисторическаго, языческаго происхождешя. ОтмЬтимъ про-тестъ противъ этихъ празднествъ, выраженный въ СтоглавЬ. * 2)
На зеленой или русальной недЬлЬ, русалки, выйдя изъ воды, бЬгаютъ по нивамъ, лугамъ и рощамъ, лазаютт по деревьями бьютъ въ ладоши, водятъ хороводы, пляшутъ и поютъ пЬсни. Ходить на этой нед'Ьл’Ь въ лЬсъ опасно, особенно мужчинамъ: русалки могутъ поймать и защекотать. Но съ Троицына дня онЬ уже не могутъ днемъ выходить на берегъ: въ пЬснЬ на Троицу поется:
Русалочки земляночки
На дубъ лЬзли, кору грызли, Свалилися, забилися. 3)
Но еще и до Петрова дня русалки продолжаютъ выходить на берегъ. Въ понедЬльникъ Петрова поста въ нЬко-торыхъ мЬстахъ бываютъ игрища—проводы русалки: соломенную куклу разрываютъ въ игрЬ. Такой обрядъ по мЬ-стамъ продЬлывается на зеленой недЬлЬ. 4) ЛЬтомъ можно видЬть русалку только на берегу рЬки и при исключитель-ныхъ какихъ-либо обстоятельствахъ.
Русалки, по народнымъ воззрЬшямъ, скор'Ье враждебный, чЬмъ безразличный для человЬка существа: онЬ могутъ защекотать или утопить человЬка, путаютъ рыбакамъ сЬти, лОмаютъ плотины и мосты, заночевавшимъ на водЬ гусямъ завертываютъ крылья и проч. 5)
Корень и происхождеше слова русалка опредЬлить затруднительно, У насъ есть слово рус~ый, русло, Руса. Въ санскритЬ rasa—жидкость, влага, вода; въ кельтск. rus, ros— озеро, прудъ; въ лат. ros—роса. 6) Теперь русалку произво-
*) кванасъевъ. Поэтич. воззр. слав., III, стр. 226—228.
-’) Глава 41, вопр. 23. Стоглавъ, изд. Кожанчикова, СПБ., 1863 г-, стр. 140.
3) Солоеьевъ. Истор. Poccin 2 изд. СПБ. кн. I, стр. 80, прим. 5.
4) Аваиасъевъ Поэтич. воззр. III, стр. 150.
5) Ibid., стр. 123.
6) Ibid. стр. 122.
64
дятъ отъ слова русалш. ’) Этотъ взглядъ обстоятельно разра-ботанъ акад. Веселовскимъ, по мнешю котораго „римскш праздникъ весеннихъ поминокъ", dies rosae, rosalia, сохранился въ хриспанскомъ переживанш подъ назван!емъ русалш. Тамъ, где удержались русалш, оне пр!урочиваются къ Духову и Троицынымъ днямъ, когда по греческому поверью душамъ умершихъ дозволяется возвращаться на землю. Въ Poccin неделя Святыхъ Отецъ и следующая за нею Пятидесятница назывались—русальною, зеленою, клепальною или семицкою. Семикъ, четвергъ на седьмой неделе по Пасхе, въ Вологодской губ. называется русалкой; въ Ма-лороссш—носитъ назваше русалочш или мавскш Велик— день. Особенность семика—поминовеше умершихъ на убо-гихъ домахъ простирается и на друг!е дни, предшествующее и посл,Ьдующ1е за семикомъ: умершихъ поминаютъ во втор-никъ и въ субботу. Вероятно, въ этомъ сказывается старая память, что въ это приблизительно время поминали покой-никовъ. „Анализъ русскихъ суевЪрш приводить къ заклю-чешю“, говорить акад. Веселовскш: „что весеншя русалш, главнымъ^образомъ, поминальный обрядъ; русалки—manes".1 2) Веселовсшй указалъ, что справляемыя въ январе въ южной Македонии русалш сопровождаются играми воинственнаго характера. 3) Эти воинственныя игры должны быть считаемы древней тризной. Тризна—это погребальное состязаше., по-гребальныя игры. 4 5) Известно, что были зимшя и весеншя русалш. Въ Эпире русалш справлялись въ мае; участники веселились различнымъ образомъ, потомъ разделялись на два отряда и изображали примерную борьбу хрисйанъ съ османами, которая была заменой старой борьбы между ле-томъ и зимой, какъ полагалъ Веселовскш.3) И зимшя и весеншя русалш совершались въ честь мертвыхъ. 6) Такимъ образомъ русалки—это умергше, что совершенно согласно
1) Фасмеръ. Греко-славянск. этюды Греческ. заимствов. на русск. яз. Сборн. отд. рус. яз. за 1909 г., т. 86, № I, стр. 168- Леже. Славянск, миеол., стр. 154—156.
а) Разыск. въ облает, рус. дух. стиха, XIV. Сборникъ отд+.л. рус. яз. и слов. Акад. Наукъ. томъ 46, № 6, 1889 г., стр. 261—270.
3) Ibid., 273 и след.
4) Сборн. отд. руск. яз. Акад. Наукъ, 1910 г. т. 88, № 3, стр. 273—274.
5) Разыск. XIV, стр. 262.
6) Ibid. 280.
65
съ нашими народи ими вЪровашями. Интересны русалш, справляемый въ албанскихъ колошяхъ Апул1и въ первые три дня Пасхи.'' Главная роль въ этихъ русал!яхъ принадлежитъ парнямъ, одЪтымъ въ военный костюмъ; участники поютъ военный песни и пляшутъ. Къ нимъ присоединяются ряженые, съ вымазанными мЪломъ, мукой или сажей лицами, одетые въ козьи шкуры, съ погремушками у пояса и проч. ’) Эти русалш весьма важны: не переставая быть культомъ умершихъ (военный песни—остатокъ тризны), он4 перехо-дятъвъ культъ природы, что видно изъ переряжигашя, обозна-чавшаго обновлеше природы весной. Здесь эта двойственность, совместность культа природы и культа предковъ, вы-ступаетъ недостаточно ясно. Эта же двойственность видна въ русскомъ слов* XIV—XV века, ирилисьраемомъ Златоусту, где обличаются те, кто совершалъ жертвы виламъ, упырямъ, берегинямъ; въ честь боговъ мнопе резали куръ и цыплятъ и ели ихъ; друг!е топили куръ въ воде, ходили на поклонение къ кладязямъ, метали въ воду куръ, жертву принося и проч. 2) Текстъ слова Златоуста не даетъ ясныхъ указаний, въ честь какихъ собственно боговъ резали и топили куръ: выходить, что этотъ видъ жертвы употреблялся въ честь всехъ боговъ, хотя это врядъ ли такъ было. Можно думать, что погружеше въ воду куръ было жертвой спе ц!ально въ честь умершихъ. Такъ по крайней мере можно думать на основании Льва Д1акона: воины Святослава въ Доростоле по ночамъ, при свете луны, выходили въ поле сожигать тела своихъ убитыхъ сотоварищей и потомъ съ какими-то обрядами погружали младенцевъ и петуховъ въ струи Дуная, з)
Итакъ, въ древности на Руси кланялись рекамъ, источ-никамъ, берегинямъ и деревьямъ и приносили имъ жертву. Выше мы говорили, что и въ настоящее время наши простолюдины почитаютъ источники и деревья и приносить имъ жертвы. Аеанасьевъ сообщаетъ, что въ народе принято отъ болезней купаться въ рекахъ, прудахъ или источникахъ и
>) Idid. 263.
2) См. прим. № 5, стр. 59. Слово Златоуста о томъ, како первое погании веровали въ идолы.
3) Срезневскш. ИзслЪдоваше о языческомъ богослужении древиихъ славянъ. СПБ. 1848, стр. 21. Срезневскгй, Святилища и обряды, стр. 22.
5
66
оставлять на прибережныхъ кустахъ и деревьяхъ полотенца и сорочки'). Замечательно, что так!я же требокладешя совершаются и въ честь русалокъ. Наши крестьяне вешаютъ въ даръ русалкамъ холсты и нитки. Въ Малороссш и теперь въ обычае, во время русальной недели, на деревьяхъ вешать холсты, полотенца, сорочки и мотки нитокъ въ даръ русалкамъ. Въ Белоруссш разсказываютъ, что на Троицкой неделе по лесамъ ходятъ голыя женщины и дети (русалки), и всякш встретившш ихъ долженъ, во избежаше преждевременной смерти, бросить имъ платокъ или лоскутокъ отъ своей одежды* 2). Такимъ образомъ культъ мертвыхъ русалокъ объединился съ культомъ природы. Причины такого совместна™ культа сложны. Въ доисторическое время леса-сплошь покрывали русскую равнину. Въ сущности первые поселенцы на этой территорш были жители лесовъ, не даромъ целое русское племя называлось древлянами. Прежде, чемъ заняться земледел!емъ, приходилось расчистить леса. Въ воде, какъ известно, недостатка не было, и селен1я распологались именно по берегамъ рекъ, на опушке леса.
Въ прежшя времена покойника клали въ воду и пускали по воде; памятникомъ такого способа погребешя служить слово навь, навье—мертвецъ, того же корня лат. navis —корабль. Старинные гробы имели форму лодки3). Пропавппя изъ дома некрещеныя дети обращаются, по народнымъ по-вер!ямъ, девочки въ русалокъ, а мальчики въ лешихъ4). Могла быть и другая причина, въ силу которой лесъ считался обиталищемъ умершихъ. У скиеовъ былъ между прочимъ такой способъ погребешя: мертвое тело вешали на дереве въ честь божества неба 5). Мы не думаемъ отождествлять скиеовъ съ славянами, но, принимая Скиейо въ этнографи-ческомъ смысле, допускаемъ, что среди населешя Ские1и могли быть и славяне. Во всякомъ случае не трудно допустить взаимодейств!е между скиеами и славянами. Но если
’) Аеанасъевъ. Поэтич. воззр. слав. III, стр. 78.
2) Аеанасъевъ. Поэтич. воззр. слав. III, стр. 78 и 140.
3) См. О раскопкахъ въ Смоленске. Составили Неклюдовъ и Пи-саревъ. Смоленскъ. 1901 г., стр. 21, рис. 15.
4) Аеанасъевъ. Поэтич. воззр. слав. III, стр. 309—310.
5) Статья А. Котляревскаго, „Мемуары Бергмана о скиеахъ“ Летопись русской литературы. Тихонравова, т. I. отд. III, стр. 139.
67
бы даже такого взаимодейств!я и не было, а славяне заняли территорш скиеовъ, когда те очистили южно-русскую равнину, то и въ этомъ случай можно допустить, что некоторые обычаи и вйровашя скиеовъ могли сделаться известными и повлиять на новыхъ пришельцевъ. Особенно возможно сдйлать такое предположевае относительно погребешя при посредстве повйшёшя на дереве; фактичесме остатки такого обычая могли существовать значительное время, и память о такомъ способе погребешя могла сохраниться весьма долгое время. Ибнъ-Фодланъ удостоверяетъ, что у руссовъ существовалъ способъ предашя смерти чрезъ по-вйшеше или задушеше. Наши церковныя правила особенно вооружались противъ ядешя удавленины, вероятно потому что этотъ способъ смерти животныхъ имйлъ религюзное значеше: жертва удавливалась. Такой взглядъ существовалъ и среди скандинавовъ: герой Гаддингъ, обрекши себя Одину, повесился на дереве на глазахъ толпы, собравшейся присутствовать при такомъ релипозномъ дййствш
Можно считать установленнымъ, что русалки—души умершихъ. И темъ не менее русалш—праздники въ честь умершихъ—почти всегда сопровождались играми и плясками, что невидимому не вяжется со скорбш, которая возникаетъ у насъ при потере близкаго человека или даже при одномъ воспоминаши о такой потере. Попытаемся дать объяснеше та кому странному на первый взглядъ факту.
По народнымъ веровашямъ, умерппй сохраняетъ за собою те же потребности, каюя онъ имйлъ при жизни. Вотъ почему въ могилу или на костеръ съ умершимъ клали пищу, коня, жену и т. д. Покойники нуждаются въ пище, питье и даже бане, какъ видно изъ слова „къ невежамъ"* 2). Въ честь умершаго совершается поминальная трапеза, за которой, какъ вйрятъ, невидимо присутствуетъ самъ покой-никъ. По русскому обычаю такая трапеза обильно уснащается крепкими напитками, такъ что, помянувъ душу умершаго, участники встаютъ изъ-за стола далеко не въ скорб-номъ настроеши: вино веселить сердце человека. А веселый человйкъ не прочь попеть и поплясать. Слово тризна, пер
’) Тихонравовъ. ЛЪт. I, отд. III, стр. 143.
2) Прил. № 1, стр. 15.
68
воначально означавшее—погребальное состязание, погребальный игры, не даромъ употребляется въ значенш попойки.
Была и другая причина, более глубокая, въ силу которой праздники въ честь умершихъ сопровождались песнями и плясками. Повороть солнца съ зимы на лето (ген-варская русалки) и весеншй расцветъ природы наводилъ нашего предка на мысль о воскресенш, о возврате отъ зимы къ лету, отъ холода къ теплу, отъ смерти къ жизни. Бостонные славяне верили, что покойники на зиму улетаютъ въ рай, а весной воскресаютъ >)• На рождественскихъ свят-кахъ и весной совершались главные праздники въ честь умершихъ. Въ это время скорбь о близкихъ умершихъ смешивалась съ радостнымъ убеждешемъ, что возвратятся, хотя и временно, доропе умерппе вместе съ расцветающею и воскресающею природою. Ташя чувства требовали обнаружения и проявлялись во вне песнями и плясками. Известно, что пляска въ древности имела религиозное значеше, какъ и теперь у дикарей. Мы знаемъ, что въ древности, напр. въ Грец1и, въ честь умершихъ совершались игры, примерныя сражешя. Этотъ обычай частью сохранился у насъ въ хри-стаанскую пору, какъ видно изъ житая Константина Муромскаго. Среди исповедныхъ вопросовъ кающемуся встречается и такой: „по мертвеци дрался?" и согрешившему налага ласъ епитем1я 2) Серьезное пеше и религюзныя действия къ концу празднества после трапезы естественно принимали более веселый характеръ. Съ течешемъ времени элементъ веселый могъ получить преобладающее значеше. Возрождающаяся и одевающаяся въ новый покровъ природа могла навести на мысль о переряживаши, что нами и отмечено выше; остаткомъ такого обычая являются наши ряжешя на рождественскихъ праздникахъ.
§ 24.
Берегини. Упыри.
Раньше было указано, что вилы тождественны съ русалками. Въ Словп 1оанна Златоуста вмлы поставлены въ близкомъ соседстве съ берегинями и упырями. Кашя это
*) ТрачевскШ. Русская история. 1895 г., ч. I, стр. 23.
®) Горскгй и Новоструевъ. Опис. слав. ркп. Москов. Синод. Библ, отд. 2. Москва, 1859 г., стр. 282, ркп. № 153 (3)„ л. 294.
69
божества берегини, опред'Ьленныхъ указашй нетъ. Вероятно, это те же русалки, которыя чаще всего показываются на берегахъ рЪкъ и озеръ. „Берегини, можетъ быть другое назваше русалокъ". i) Известно, что русалки не могутъ далеко уходить отъ воды, чтобы не обсохнуть и не погибнуть. Если же они и удаляются отъ воды, то всегда имеютъ съ собою гребень, расчесывая которымъ свою мокрую косу, онЪ могутъ затопить всякую местность. * 2) Естественнее всего предположить, что берегини—это некрещеныя души, русалки. Вера въ упырей, вампировъ, которые ночами встаютъ изъ могилъи высасываютъ кровь изъ живыхъ людей, повсеместна. Итакъ, упыри—это мертвецы, покойники. Упыремъ делается всяк!й самоубшца. 3) Упырями же делаются после смерти колдуны, пока ихъ не пробьютъ коломъ. По позднейшимъ веровашямъ, упыри—это живые, напускаюпце на живыхъ болезни—чуму, холеру и проч. Собственно это колдуны, но они имеютъ какую-то связь съ мертвецами. Попадья убитаго въ Юевщине во время чумы 1770 года попа Васыля говорила о своемъ муже, что у него по ночамъ бываетъ его умершая сестра съ другими мертвецами. 4) Въ 1831—1832 г.г. въ Галищи народъ сжигалъ упырей, виновниковъ холеры. Упырей выдалъ мальчикъ Таврило, который самъ признавалъ себя за упыря и объявилъ, что онъ высасывалъ у людей кровь и такимъ способомъ погубилъ даже своихъ родителей Кажется, упыри принимали видъ собакъ и въ такомъ виде ходили по дворамъ. 5} Въ приведен ныхъ фактахъ ясно видны обломки прежнихъ верованш: упыри имеютъ связь съ мертвецами, они высасываютъ кровь, могутъ делаться оборотнями. Но древнее верование продолжаетъ существовать и въ такомъ виде: въ томъ же 1831 г. въ селе Подосы, Бердичевскаго уезда К1евской губ., по объяснена одного
’) Голубинскгй. Ист. 1, 2, 843, прим. 4.
2) В. Даль. О пов’Ьрьяхъ, суевТ,р!яхъ и предразсудкахъ русскаго народа. Изд. 2, Вольфа 1880 г-, стр. 58. Въ Чудовской ркп. № 270 л. 221, см. приложеше № 2. стр. 33, есть такое м^сто: „вероують оупи-рем и младенцы знаменають мертвы и берегенямъ”. Зд'Ьсь мертвые младенцы поставлены между упырями и берегинями; очевидно, мертвые некрещеные младенцы имТ.ютъ отношение къ упырямъ и берегинямъ.
3) Сумцовъ, Культурный переживания. Стр. 271.
4) К1евск. Стар. 1890 г., февр., стр. 340.
5) Юевск. Стар 1890 г., апр., стр. 111, 116.
70
знахаря, природнаго упыря, причиной холеры былъ недавно умерппй пономарь съ женой; они по ночамъ выходили изъ могилы и ходили по хатамъ: на кого дохнутъ, тотъ и забо-л^етъ; а у кого кровь высосутъ, тотъ умретъ. >) Иногда упыря отождествляюсь съ волколакомъ, челов'Ькомъ, который силой волшебства можетъ обращаться въ волка. * 2) Процессы на почвФ в^ровашя въ упырей были известны въ XVIII в.3)
Какъ было отмечено выше, первоначально славяне поклонялись (веровали) упырямъ и берегинямъ, т. е. первоначальной релипей славянъ былъ культъ мертвыхъ. Интересна эволющя вфровашя въ упырей. Съ течешемъ времени первоначальный смыслъ вФровашя сталъ затериваться. Оказывается, что упырями, выходцами съ того св^та, д^аются люди, которые при жизни не веровали во Христа и пресвятую Троицу. Когда то верили, что сами покойники встаютъ. Потомъ пришли къ мысли, что въ вид^ покойника причиняетъ людямъ зло бЪсъ, какъ видно изъ слЪдующаго рукописнаго пов'Ьствовашя о челов'Ьк'Ь, который въ 1исуса Христа и въ Пресвятую Троицу не вЪруетъ: въ томъ м’ЬстЪ, гдЪ его похоронятъ, „лежати не будет, мЪсто будет пусто, а земля обвалится... а по его злымъ дФлам станетъ дияволъ въ его образ въставати 1 ходити въ домы людъския до куровъ i все злое свое творити i гдФ будетъ храмина не заперта з благословениемъ, а человЪкъ ляжет спати не сотворя 1ису-совы молитвы, 1ли мати положит младенца не благослови, то нечистый духъ въ тФ домы входит и прим^нися всяки человЪкъ, чего ради въ монастырях безъ 1исусовы молитвы ни диныя ступени не ступают i никакова дЪла не дФлаютъ судов без того не ставят, потому что нечистый дух во святых мФстех держится i влагает в искустныя люди свой козни диаволъския кого бы чЪм погубит"4). Весьма интересно и поэтично старинное закляпе противъ колдуна
’) KieBCK. Стар. 1884 г., т. VIII, стр. 169.
2) Потебня. О миеологическ. значеши нЪкоторыхъ обрядовъ и i noB’fepift. Москва, 1865 г., стр. 280.
3) См. статью Селецкаго „Колдовство въ юго-западной Руси въ XVIII ст.“. Юевская Стар. 1886 г., понь, т. XV, стр. 206—213.
4) Библ1отека Московок. Синодальн. Типографы. Вып. 1, описалъ Ал. Орловъ. Москва, 1896, ркп. № 15 (394), л. 115—117, л. 116.
71
и колдуньи, вЪдуна и ведуньи и вЬдьмъ и упирцевъ—выход-цевъ съ того св^та *)
§ 25.
Домовой.
Говоря о культ'Ь мертвыхъ среди русскаго народа необходимо упомянуть о домовомъ, который обыкновенно называется дедушкой. 2) Пов'Ьрья о домовомъ чрезвычайно живы среди нашего простонародья: и теперь показываютъ не мало людей, которые будто бы сами видели домовыхъ. Нашъ домовой соотвЬтствуетъ лару и пенатамъ, римлянъ. Лары, духи усопшахъ людей, незримо присут-ствующихъ среди оставшихся живыхъ. Покидая отч!й домъ, римлянинъ молился о немъ; „Вы, пенаты отца моего, и ты, ларъ, отецъ семьи родной, бодрствуйте надъ благополуч!емъ родного моего дома". * 2 3) Можетъ быть нашъ родъ съ рожаницами соотвЬтствовалъ лару и пенатамъ римлянъ. Домовой имЬетъ много именъ: у русскихъ—домовикъ, дедушка, ста-рикъ, постЬнъ, лизунъ 4); въ ПольшЬ „выгорище"; у бЬло-руссовъ „падпечка". КромЬ дома, домовой еще можетъ жить въ банЬ, на гумнЬ, подъ овиномъ, и называется тогда—бан-нымъ, подовинникомъ, гуменникомъ. 5) Слово домовой—въ настоящее время означаетъ--домашшй,напр. домовая церковь; гуменнымъ или гуменникомъ йазываютъ человека, обыкно-веннаго старика, которому въ болыпомъ хозяйств^ поручаютъ уходъ за гумномъ и топку овина. Существуетъ поверье, что домовой празднуетъ свои именины 28 января.6) До сихъ поръ сохранился обычай чествовать домового. Въ велико-русскихъ областяхъ кладутъ за печку или подъ печку, гдЬ живетъ домовой, маленькш хлЬбецъ. У нЬкоторыхъ хозяевъ ставятъ приборъ за ужиномъ домовому и откладываютъ для
’) Архивъ историко-юридическихъ свЬдЬшй Калачова, кн. 2, половина 2, отдЬлеше 6, стр. 54—55-
2) Пов'Ьрья о домовомъ у Аеачасъева. Поэтич. воззр. слав., II, стр. 67—119, и у Даля—О повЬрьяхъ, суевЬрьяхъ и предразсудкахъ русскаго народа, стр. II—17.
3) Петпискусъ. Олимпъ. Изд. 3, с,тр. 176.
4) Даль. О повЬрьяхъ, стр. 11.
6) Аеанасъевъ Поэтич. воззр. слав. II, стр. 67—69.
6) Анд/>еевъ. Образовательный очеркъ русской истоки СПБ. 1871 г., стр. 8.
72
него небольшую долю отъ всякаго кушаьня: когда всЬ уснутъ, домовой приходить и ужинаетъ. *) Выходя изъ бани, оставляютъ ведро и в^никь, чтобы и домовой могъ помыться и выпариться.* 2) Въ слов'Ь „къ невЬжамъ",3) слов'Ь Златоуста4) и слов’Ь святого Григория 5) говорится, что бани топились навьямъ, для покойниковъ. Древне русская форма нав!е одного корня съ готскимъ nans—мертвый. 6) Переходя въ новый домъ, приглашаюсь и домового перейти: хозяйка кладете въ новый горшокъ уголья и просить домового: „Милости просимъ, дЬдушка, на новое жилье". Домовой—покровитель семьи, олицетвореше души предка. Свой домовой враждуете съ домовымъ чужого двора,—намекъ на древнюю вражду родовъ.7) Упрекъ нашимъ предкамъ въ томъ, что они „огневи молятся подъ овиномъ" относится, вероятно, къ требамъ въ честь домового — гуменнаго. БЬсъ — хороможитель — никто иной, какъ домовой. Въ слов'Ь св. Васил1я, которое мы при-знаемъ русскимъ, читаемъ: „сблюдающи насъ отъ всякоя козни сотонины и отъ пакостныя качици, и отъ проклятыя бЬса хороможителя" 8). Къ сожалЬшю авторъ ничего не сообщить намъ о бЬсЬ хороможител'Ь. Въ этомъ же слов'Ь есть характерное мЬсто: „се же буди вЬдомо яко не браш-ными ни пивными жертвами оугажаемъ богу"; вероятно зд'Ьсь имеется въ виду идольская жертва русскихъ. Чуръ-щуръ (чуръ меня), тоте же домовой, предокъ,—пра-щуръ. Чурка означаете среднихъ размЬровъ пол'Ьно. Можете быть так!я чурки ставились на могилахъ покойниковъ, чтобы отмЬтить могилу. Такого рода памятники можно видЬть на кладбищахъ въ г. Сумахъ, Харьковской губ. БЬдняки на могилахъ своихъ родныхъ вкапываютъ просто чурбанъ, безъ креста и всякой надписи, только верхушк'Ь обыкновенно придается коническая форма.
!) Афанасьева. Поэтич. воззр. слав. II, стр. 67—68.
2) Ibid. стр. 70.
3) Прил. № 1, стр. 15.
4) СофШск. ркп. № 1262. Прилож. № 5, стр. 60.
5) Ркп. Чудов, мояаст № 270, л. 221. См. прилож. № 2, стр. 34
6) Буслаевъ. О в.ияши христианства на славянсюй языкъ- 1848 г. стр. 63.
’) Бестужевъ-Рюминъ. Русская Истор1я 1872, стр. 23.
8) Ркп Троицк- Серг. Лавры № 11, л 90. Прилож Л® 42, стр. 232.
73
§ 26.
Культъ предковъ.
Можно сказать съ уверенностью, что культъ предковъ былъ широко распространенъ у русскихъ славянъ. Выразился онъ въ томъ, что для мертвыхъ было предлагаемо то, что необходимо и для живыхъ, главнымъ образомъ пища.
Остатки этого культа съ достаточною силою сохранились до нашихъ дней. И теперь крестьяне убеждены, что на заговенье, особенно же масленичное, предъ Великимъ постомъ, необходимо оставить для предковъ-покойниковъ кушанья. А потому на заговенье после ужина со стола ничего не убираютъ, чашекъ и ложекъ не моютъ, даже горшки съ оставшейся пищей ставятъ на столъ. Все недоеденное оставляется „родителямъ“, которые подъ покров омъ ночной темноты выходятъ изъ за печки и едятъ. Въ Дорогобужскомъ уезде Смоленской губ., со стола остатки ужина убираютъ, но вторично на столъ ставятъ молоко, кладутъ ломоть хлеба и „скоромины“, т. е. мясного. Ночью приходятъ „родители", т. е. покойники и едятъ. Этотъ обычай живо напоми-наетъ „вторую трапезу роду и рожаницамъ", противъ чего страстно вооружался Христолюбецъ. Въ Харьковской губ. (село Никольское) уже не оставляютъ кушанья для „родителей"—покойниковъ; но сохранилась память о томъ, что такое поверье существовало: ложки и посуду на ночь пе-ремываютъ или накрываютъ: „а то ихъ домовый буде вылы-зувать". '). Изъ этого видно, что родители—покойники тождественны съ домовымъ. Въ селе Янковъ Рогъ, Ахтырскаго уезда, Харьковской губ., на заговенье вечеромъ разстила-ютъ на столе овчину Вверхъ шерстью и на нее ставятъ кушанья. Въ томъ же селе подъ Рождество есть обычай оставлять вечерю умершимъ. делается это такъ: после ужина на сено ставятъ кутью, борщъ, взваръ, надъ кутьей прилепляется восковая свеча, после чего все ложатся спать. Говорятъ, что ночью приходятъ умёрппе родные „справля-югъ вечерю. Вышеупомянутая овчина имеетъ какое—то отношение къ домовому, который по народнымъ поверьямъ космать; въ селе Никольскомъ, Харьковской губ. говорятъ,
’) Жизнь и творчество крестьянъ Харьковская губ. Очерки по этнограф!и края. Подъ редак. Иванова, Харьковъ 1893, т. I, стр. 29 7.
14.
что домового можно увидать, если въ чистый четвергъ, послЬ страстей, полезешь на чердакъ съ непотухшею изъ церкви свЬчею,—тамъ увидишь домового; если онъ будетъ весь въ шерсти, хозяинъ дома будетъ богатъ; если одна только сторона въ шерсти, достатокъ будетъ средшй; если же домовой будетъ голый, это предвЬщаетъ бедность. 9 Въ селЬ Нижней СыроваткЬ, Сумского уЬзда, Харьковской губ., на всякое заговенье хозяйки вместо того, чтобы по обычаю послЬ ужина вымыть горшки и поставить ихъ на ночь въ печь, ставятъ горшки съ оставшимся кушаньемъ, чашки и ложки подъ лавку, чтобъ „доля заговляла". Итакъ, родители—то же, что „доля".
§ 27.
Похоронные обряды.
Древняя Русь им’Ьла вЬроваше въ загробное суще-ствоваше души. Доказательствомъ тому служатъ погребальные обряды. Вятичи, радимичи и северяне справляли надъ покойникомъ тризну „и по семь творяху кладу (краду) велику", на которую клали покойника и сожигали, потомъ собирали кости въ небольшой сосудъ и ставили его „на столпЬ" при дорогахъ. Это дЬлаютъ вятичи „и нынЬ“, прибавляетъ далЬе лЬтописецъ, изъ чего можно заключить, что этотъ обычай былъ въ силЪ въ XI—ХП ст. Таковы же были и обычаи кривичей и другихъ язычниковъ.* 2) Крада, клада— это погребальный костеръ. Выражеше „на столпЬ" вероятно, значитъ „на холмЬ", точнЬе въ холмЬ.3) Аскольда и Дира, убитыхъ въ 882 г. Олегомъ на ДнЬпрЬ. похоронили на горЬ. Олега въ 912 г. также схоронили на горЬ ЩековицЬ. Древляне похоронили убитаго ими Игоря.4) По мнЬнш Когля-ревскаго, месть Ольги древлянамъ им’Ьла значеше погре-бальныхъ почестей и умиротворяющей жертвы умершему насильственной смертью Игорю. ЗдЬсь видны слЬды двухъ
*) Ibid. стр. 297.
2) Лаврентьевская лЪт., изд. 3. СПБ. 1897 г. стр. 13.
3) КотляревскШ. О погребальныхъ обычаяхъ язычниковъ славянъ. Мбсква. 1868 г. стр. 129—130 и 123.
4) Лаврентьевская лЬт. стр. 23, 38, 54.
75
способовъ: погребешя и сожжешя.*) Но сама Ольга, принявъ христианство, завещала „не творити трызны надъ собою".* 2) Летописное известие пополняется свидетельствомъ Пролога XV в. подъ 11 шля: Ольга заповедала Святославу ее „съ землею равно погрестить, а могылы не сути, ни тризнъ творити, ни бдына деяти".3 4 5) Бдынъ—надстройка надъ могилой, срубецъ малъ, въ который скрылся князь Даншлъ отъ Куч-ковичей. Козьма Пражски упоминаетъ о хижинахъ на рас-путьяхъ для упокоен!я душъ усопшихъ; Ибнъ-Фодланъ также говоритъ о какомъ-то сооружеши на могиле сожженнаго руса. Въ некоторыхъ местахъ Россш такая постройка называется голубецъ и делается срубомъ съ крышей, будкой или домикомъ. *) Котляревсюй говоритъ, что такой обычай, какъ не согласный съ христианскими порядками, въ настоящее время прекращенъ. б) Но во многихъ местахъ онъ еще существуетъ. На старыхъ крестьянскихъ кладбищахъ эта постройка имеетъ видъ большого и высокаго гроба; памятники въ виде часовенъ, вероятно, представляютъ изъ себя видоизменеше идеи бдына. Въ настоящее время запрещается ставить надгробные памятники будками, какъ говорятъ въ народе. Буда—склепъ для покойника.6) Но такихъ будокъ на нашихъ кладбищахъ еще не мало. Въ житш князя Константина Муромскаго, жившаго въ XII столейи, говорится, что народъ дивился, какъ Константинъ не по обычаю народному хоронилъ своего сына Михаила. Жит1е Константина Муромскаго отмечаетъ следующая черты языче-скаго погребешя, не сходственныя съ христ!анскимъ обы-чаемъ: язычники не хоронили на востокъ лицомъ своего покойника; вместе съ покойникомъ полагались „ременныя пле-тешя древолазныя", т. е. веревочная лестница, а можетъ быть длинный ремень, вероятно вследств!е веровашя, что душе придется взбираться на высокую гору; на могиле убивали коня; надъ остатками погребеннаго насыпали холмъ;
’) Котляревскгй. О погребальныхъ обычаяхъ языческихъ славянъ. стр. 115—118.
а) Лаврентьевская л'Ьт. подъ 969 г., стр. 66.
3) Котляревстй. О погребальныхъ обычаяхъ. стр. 118.
4) Ibid. стр. 119.
5) Ibid., стр. 120.
в) Ibid. стр. 120.
76
совершалась тризна, состоящая изъ воинскихъ игръ и упра-жнешй, кулачнаго боя и проч., при чемъ была и попойка; печаль выражалась плачемъ и лицедрашемъ, о чемъ свид’Ь-тельствуютъ и арабсгае писатели Ибнъ-Даста и Кадлуба. На могил^ ставили постройку—бдынъ. »)
Преосв. Макарш полагаетъ, что подъ княземъ Констан-тиномъ сл'Ьдуетъ разуметь Ярослава Святославича, умер-шаго въ 1129 г.* 2 3) Тризна—это обрядовая военная игра, бой, въ примЪнеши къ усопшимъ—поминки по немъ военною игрою, битвой, з) Корневой смыслъ слова тризна такой: „тризна"—значило бой, поединокъ; „тризнище"—м±сто боя. Въ старину тризной называли празднество, соединенное съ военными потЬхами. Срезневсйй сравниваетъ тризну съ русской радуницей. 4) Корень слова тризна можно предполагать tri въ значении побеждать, превосходить (въ борьба.5 *) Въ „толковаши неудобь познаваемомъ въ писаныхъ pi-чемь", въ рукописи 1431 г., тризна изъясняется: „страдаль-ство, подвигъ". °) Акад. Соболевски отм'Ьчаетъ, что въ Начальной л'Ьтописи слово тризна употребляется въ значенш —погребальное состязаше, погребальный игры.7) Глаголъ тризниться употребляется и въ настоящее время (въ Смоленской губ.) и означаетъ—плохо, смутно различать предметы; выражение „въ глазахъ тризнится"—равносильно вы-ражешямъ: въ глазахъ туманъ, предметы мелькаютъ, двоятся—троятся. Этотъ глаголъ употребляется только въ при-М'Ьнешяхъ къ пьянымъ.
На основании свид’Ьтельствъ греческихъ и римскихъ писателей можно установить, что среди славянъ существовалъ обычай сожигать мертвецовъ на кострЪ, при чемъ жена умершаго добровольно обрекала себя на смерть, чтобы быть сожженною вм’Ьст’Ь съ мужемъ; по покойникамъ совершались поминки съ обильнымъ употреблешемъ вина 8). Не-
’) КотляревскШ. О погребальныхъ обычаяхъ, стр. 127—129.
2) Истор. рус. церкв. томъ 2, изд. 3, 1889 г. СПБ., стр. 29.
3) КотляревскШ. О погреб, обыч стр. 132.
*) Изсл Ьдовашя о языческомъ богослужеши древ, слав., стр. 92.
5) ibid, стр. 131.
°) Калайдовичъ. Гоаннъ, Экзархъ Болгарсюй, Москва, 1824 г., стр. 196, 123, прим. 108.
’) Сборн отд. рус. яз. Акад. Наукъ, 1910 г. томъ 88, № 3. стр. 273-
8) КотляревскШ. О погреб, обыч., стр. 37—50.
77
сравнение значительнее показан!я арабскихъ писателей, упоминавшихъ о саклабахъ, сакалабахъ, русахъ. Подъ сак-лабами, сакалабами арабы разумели юго-западныхъ и запад-ныхъ славянъ; иногда этимъ именемъ обозначалось у нихъ русское племя, можетъ быть северное, новгородское, называемое „Начальной летописью" словенами. Русь, Ros, Rus— по всемъ признакамъ есть Русь славянская, славянск!е обитатели Черноморья, волжскаго и днепровскаго бассейновъ !)• Ибнъ-Фодланъ, бывппй посланникомъ ко двору болгарскаго царя около 920 г., оставилъ яркое описаше похоронъ бога-таго руса. Онъ лично наблюдалъ эти похороны, кажется, въ Булгарахъ, въ нынешней Казанской губ.* 2). Бедныхъ по свидетельству Ибнъ-Фодлана сожигали въ неболыпомъ судне или лодке. Похороны знатныхъ обставлялись различными обрядами и церемошями. Съ умершимъ добровольно себя обрекалъ на смерть кто-нибудь изъ его девушекъ или мальчи-ковъ. Когда умеръ богатый русъ, то одна изъ девушекъ изъявила желаше умереть со своимъ господиномъ. Когда все было готово, съ реки вытащили судно, принадлежавшее умершему, поставили его на подпоры; потомъ на судне поставили ложе (скамью), покрыли его ватными стегаными одеялами, греческой золотой паволокой и подушкой изъ той же матерш. Умершаго вынули изъ могилы, где онъ находился до этого времени, одели въ богатыя одежды, посадили на приготовленное ложе, подперли подушками; вокругъ умершаго поставили крепки напитокъ, положили плоды, благовонныя травы, хлебъ, мясо, лукъ; убили собаку, двухъ лошадей, двухъ быковъ, курицу и петуха и все это бросили въ судно; оруж(е покойника положили близъ него. Обрекшая себя на смерть девушка была после разныхъ обрядовъ и церемошй убита подле покойника. Потомъ подожгли дрова: огонь охватилъ судно, и не прошло и часу, какъ корабль, костеръ и девушка со своимъ господиномъ—обратились въ пепелъ. На месте судна насыпали возвышеше, подобное круглому холму, вставили въ середину большое дерево, написали на немъ имя умершаго и имя русскаго царя
!) Ibid стр 53.
2) Гаркави. Сказатя мусульманскихъ писателей О славянахъ и русскихъ. СПБ. 1870 г., стр. 110.
78
и удалились !). Ибнъ-Фодланъ не говоритъ о жен'Ь руса, изъ чего можно заключить, что онъ былъ холостъ; въ такомъ случай Ибнъ-Фодланъ, можетъ быть, вид'Ьлъ соединение двухъ обрядовъ: брачнаго и погребальнаго, чЪмъ и можно объяснить некоторый невяжупцяся съ похоронами подробности * 2). Что русы женили после смерти холостыхъ покойниковъ, объ этомъ свид'Ьтельствуетъ другой арабск!й писатель Масуди, писавппй въ первой половине X века (отъ 20 или 30 до 50 годовъ X века по Р. X.). Славяне, пишетъ онъ: разделяются на мнопе народы, некоторые изъ нихъ суть христиане, между ними находятся также язычники, точно также солнцепоклонники... Большая часть ихъ племени суть язычники, которые сожигаютъ своихъ мертвецовъ и поклоняются имъ 3). Славяне и русы, пишетъ ниже Масуди: сожигаютъ своихъ мертвецовъ съ ихъ вьючнымъ ско-томъ, оруж!емъ и украшешями. Когда умираетъ мужчина, то сожигается съ нимъ жена его живою; если же умираетъ женщина, то мужъ не сожигается; а если у нихъ умираетъ холостой, то его женятъ по смерти 4). Обычай „посмертнаго вЪнчашя" сохранился до нашего времени на Руси5). Нако-нецъ приведемъ свидетельство Ибнъ-Даста, писавшаго около 30-хъ годовъ X ст. ..Когда умираетъ кто-либо изъ нихъ (славянъ), они сожигаютъ трупъ его; женщины ихъ, когда случится у нихъ покойникъ, царапаютъ себе ножемъ руки и лица. На следующей день по сожженш покойника, отправляются на место, где оно происходило, собираютъ пе-пелъ и кладутъ его въ урну, которую ставятъ затемъ на холме" Чрезъ годъ на могиле устраиваютъ поминки. Жены, особенно любивпия своихъ мужей, собственноручно устраивали виселицу надъ трупомъ мужа и удавливались. Трупъ удавившейся бросали въ огонь, где онъ и сгоралъ6). „Когда умретъ у нихъ кто либо изъ знатныхъ, то выкапы-ваютъ ему могилу въ виде большого дома, кладутъ его туда и вместе съ нимъ кладутъ въ ту же могилу какъ
Ц Гаркав». Сказашя 96—101 стр.
2) Котляревскш. О погр. обыч. стр. 73.
3) Гаркави. Сказ. стр. 125.
4) Ibid. стр. 129.
5) Соболевъ. Загробный кпръ по древне-русск. представлешямъ. Серпевъ посадъ. 1913 г. стр. 153.
6) Гаркави.. Сказан1я, стр. 264—265.
79
одежду его, такъ и браслеты золотые, которые онъ носилъ; дал’Ье опускаютъ туда множество съ’Ьстныхъ припасовъ, сосуды съ напитками и чеканную монету. Наконецъ кладутъ въ могилу живою и любимую жену покойника. ЗатЬмъ отверстие могилы закладывается, и жена умираетъ въ заключены" *).
Свидетельство Ибнъ-Даста драгоценно для насъ въ томъ отношены, что обычаи, отмеченные имъ, подтверждаются русскими источниками. Способъ выражать скорбь цара-паньемъ ножемъ рукъ и лица—это очевидно „кожекроеше" и „лицедраше" жит!я Константина Муромскаго. Обычай ставить урну съ пепломъ покойника на холмъ—это древшй обычай, отмеченный „Повестью временныхъ летъ“. Что касается способа, какимъ жена предаетъ себя смерти, т. е. удушеше веревкой, то необходимо иметь въ виду, что повешение и удушеше было обыкновеннымъ способомъ прино-шешя жертвы * 2). Смерть чрезъ удушен!е и потоплен!е, конечно, считалась впоследствии нечистой, языческой. Чело-векъ, умерппй такою смертью, йе подлежалъ христ!анскому пЬгребенш, какъ великш грешникъ; мало того: утопленника или удавленника по нашимъ народнымъ взглядамъ вообще не следовало хоронить, а должно оставлять безъ всякаго погребения. Противъ этого суеверия вооружились Серашонъ Владим1рск1й и Максимъ Грекъ.
Свидетельство Ибнъ-Даста о совместномъ погребены живой жены съ мертвымъ мужемъ находитъ себе подтвер-жден!е въ нашей народной былине о Потоке. Былина пом-нитъ, что некогда супруговъ хоронили вместе, но помнить это неясно, сбивчиво; смыслъ обычая потерянъ. Стараясь осмыслить его, былина повествуетъ, что Потокъ и Авдотьюшка Лиховидьевна (Лебедь белая) заключили между собою условие предъ венчашемъ, и „попы соборные" привели ихъ въ томъ къ присяге: „Кто перво умретъ, второму за нимъ живому во гробъ идти". Первою умерла Лиховидьевна, спустя полтора года после брака. Лиховидьевна была „еретица", т. е. колдунья; повидимому ея смерть была притворной или же вообще заключала въ себе какую-то хитрость: „она мудрости искала надъ мужемъ своимъ". Тело Лиховидьевны
>) Ibid. стр. 270.
2) Котляревскгй. О погреб, обыч. стр. 56, 33.
80
привезли на саняхъ въ церковь и поставили на паперти. „Вырыли могилу глубокую и великую, глубиною, шириною по двадцати сажень"; въ этой могиле погребали тЪло Авдотьино. Туда же былъ опущенъ Михайло Потокъ съ ко-немъ и сбруею ратною; могилу (погребъ) заворочали по-толкомъ дубовымъ и засыпали песками желтыми. Въ полночь въ могилу собрались гады змеиные, потомъ пришелъ и большой огнедышащей змей, котораго убилъ Потокъ и его головою сталъ мазать т’Ьло Авдотьино; отъ этого или отъ иной причины Лиховидьевна ожила, и обоихъ ихъ вынули изъ могилы. А когда Потокъ живучи состарился и преставился (умеръ), его похоронили и съ нимъ зарыли въ могилу живою жену его Авдотью Лиховидьевну. Былина заканчивается хотя традищоннымъ, но характернымъ и ум’Ьстнымъ стихомъ: „То старина, то и деянье"1). Действительно, здесь сохранились мнопя старинныя черты: погребение живой жены съ умершимъ мужемъ, воинъ погребается съ конемъ и оруж!емъ, покойника везутъ на саняхъ. Подъ санями надобно разуметь сани въ буквальномъ смысле. Въ первый разъ живого Потока хоронятъ съ Авдотьею; какъ известно, такъ не делали: живого мужа не хоронили съ умершей женою. Былина отмечаетъ, что этотъ случай былъ исключительнымъ, следств!е особаго договора, который былъ скрепленъ присягой при посредстве соборныхъ поповъ Сани у насъ действительно употреблялись для перевозки покойниковъ. Такъ, въ сказаны о Борисе и Глебе въ рукописи XIV* века изображено перенесеше телъ св. Бориса и Глеба: св. Бориса несутъ на саняхъ, а св. Глеба везутъ на саняхъ же2). Сани употреблялись для перевозки покойника, вероятно, потому, что оне были раньше изобретены человекомъ, чемъ телега.
Итакъ, на основаши различныхъ свидетельствъ можно установить, что древнейппе руссюе славяне применяли къ своимъ умершимъ сожжеше и погребение. Вероятно оба эти способа были взяты изъ видимой природы. Самымъ силь-нымъ и величественнымъ явлешемъ для первобытнаго чело
J) Древнтя росс1йсюя етихотворен!я, собранный Киршею Дани-ловымъ. Изд Суворина, стр. 173—181.
2) ГнпОичъ. Истор1я искусствъ, изд. 1, СПБ., 1897 г., т. III. рисунки 48 и 51.
81
века было солнце. Множество формъ языка и поэз!и, множество древнихъ миеовъ свид’Ьтельствуютъ, что въ ежеднев-номъ движенш солнца челов'Ькъ вид’Ьлъ целую жизньживого существа, подоб!е своей собственной: оно рождалось, быстро становилось юношей, затемъ мужемъ, исполненнымъ силъ; постепенно старело и наконецъ скрывалось за горизонтъ, умирало. По воззрешю племенъ приморскихъ, солнце, окон-чивъ жизненный путь свой, сгорало и погружалось въ море; у жителей равнинъ и горъ—оно сжигалось и уходило въ землю или за горы; то место на далекомъ запада, где скрылось оно, представлялось человеку обителью, которая ожи-даетъ его самого после смерти, куда прежде отошли его отцы, где они наслаждаются новою жизн!ю“ ’)• Наши летописи помнятъ и знаютъ сожжете покойниковъ, но при начале Русскаго государства преобладающей формой похорон-наго обряда—было погребете. Можетъ быть погребете распространилось у насъ всл4дств!е греческо - хриспанскаго вл!яшя.
§ 28.
Загробная жизнь души.
Всякш обрядъ и обычай является результатомъ воззрЪ-н!й и верований. Погребальные обычаи русскихъ славянъ доказываютъ намъ, что наши предки верили въ загробную жизнь человека, верили въ безсмерПе. Эти веровашя были смутны, не отличались устойчивостью и определенностью, какъ во всехъ естественныхъ релипяхъ. Загробная жизнь по воззренью нашихъ предковъ была подоб!емъ этой земной жизни и служила продолжешемъ теперешняго существова-шя человека; вотъ почему покойника снабжали всемъ темъ что необходимо и живому человеку. Языческая дружина Игоря въ 945 году клялась, что нарушивппй договоръ „да будеть рабъ въ весь векъ (да будутъ раби в си векъ и) в будущий* * 2). Следовательно, и въ загробной жизни, по верованью славянъ—язычниковъ, люди делились на рабовъ и свободныхъ. Каковы были языческ!я представлетя относительно души, мы не знаемъ; объ этомъ можно судить, до некоторой степени, по современнымъ веровашямъ. Какъ и
*) Котляревскш. О погреб, обыч., стр. 176—177.
2) Лаврентьевская лет., стр- 52. 6
82
следовало ожидать, душа представлялась материальной. Душа по народнымъ воззрешямъ подобна пару. Если въ избе холодно, и виденъ изо рта выходяпцй паръ, говорить: „духъ виденъ". Въ основа русскаго народнаго взгляда на душу лежитъ именно поняпе дыхашя: духъ, дышать, дыхаше, душа. У римлянъ spiritus (дуновеше, дыхаше, духъ, душа) одного корня съ глаголомъ spirare (дуть, веять, дышать). У грековъ тгуебрд—irvea>, фо/?],—^u/ш. У большинства народовъ слова духъ, душа, дыхаше, вЪтеръ—восходить къ одному корню *)• Местожительство души—въ нижней части шеи, где при дыхаши „живчикъ бьется" * 2). Впрочемъ, душа можетъ двигаться по всему телу: можетъ перемещаться въ грудь, животъ и проч. Известное выражеше: „душа въ пятки ушла", вероятно, первоначально не имело ироническаго значешя. Душа по смерти человека, а иногда и при жизни (во вре мя сна, обморока и особенно у колдуновъ) можетъ принимать разный формы. Такъ, по древнему и современному веровашю, душа представлялась въ виде ветра, въ образе птицы, бабочки, мухи, летучей мыши 3). Клингеръ въ сво-емъ труде „Животное въ античномъ и современномъ суеверья" собралъ огромный матер!алъ въ подтверждение положения, что въ сознанш многихъ народовъ и въ разныя времена животныя признавались, какъ образъ человеческой души. Но среди русскаго народа слабо развито вероваше „въ животное—душу". „Съ развипемъ сознашя о человече-скомъ достоинстве представлеше души въ своемъ развитш у предка приняло форму антропоморфическую", говорить свящ. Соболевъ 4). Но мы полагаемъ, что древшя предста-влешя о душе могли быть скорее всего антропоморфическаго характера, такъ какъ представить себе душу легче всего въ человекообразной формъ. Вероваше въ животное-душу весьма древнее, но оно могло появиться только тогда, когда человекъ начинаетъ анализировать свое представлеше о душе, находя, что душа имеетъ как!я-то друпя свойства по сравнешю съ человекомъ. Такъ по крайней мере можно
*) Соболевъ. Загробный М1ръ, стр. 44—45. Елингеръ. Животное въ античномъ и современномъ суеверии. К1евъ, 1911 г. стр. 39.
3) Еотляревскгй. О погреб, обыч., стр 192.
3) Соболевъ. Загробный м!ръ. Стр. 47—56-
*) Соболевъ. Загробный м!ръ- Стр. 57.
83
думать относительно русскихъ славянъ, языческая релипя которыхъ была въ значительной мере ясно выраженнымъ культомъ предковъ (и культомъ природы, о чемъ мы здесь не говоримъ). Наши предки верили, что покойники (души умершихъ) сохраняютъ все потребности живыхъ: они пьютъ, едятъ, моются въ бане. *) Въ могилу покойниковъ клали (да и кладутъ) предметы первой необходимости для живыхъ: пищу; одЪваютъ покойника въ новые лапти, чтобы они ему долго служили; дЪтямъ въ могилу кладутъ баранку и конспекту и проч. Мы уже говорили, что по народнымъ веровашямъ души некрещеныхъ дЪвочекъ обращаются въ русалокъ, а некрещеныхъ мальчиковъ въ лЪшихъ. Несомненно, есть Буроватая, что душа можетъ принять видъ живот-наго: жена проситъ умершаго мужа навестить ее въ виде заюшки; въ сказке мать по смерти помогаетъ своей дочери въ видЪ коровушки-буренушки 2). Полагаемъ, что здесь мы имеемъ дело не столько съ веровашемъ въ животное-душу, сколько съ веровашемъ въ оборотничество вообще: если чело-векъ можетъ делаться оборотнемъ при жизни, то почему же имъ не быть и по смерти, на „томъ свете", который такъ похожъ на этотъ свете? Въ оборотне видоизменяется не душа, а весь человекъ; его тело принимаете иной, обыкновенно, звериный видъ. Наконецъ, мы знаемъ, что даже въ христ1анск1й пер!одъ покойники представлялись нашимъ предкамъ духами, злобно настроенными къ живымъ, невидимыми, но реальными существами: подъ 1092 г. въ летописи записано, что навья уязвляли (били) полочанъ; самыхъ нав!й не было видно, но кони ихъ оставляли следы копыте з).
Изъ вышеизложеннаго явствуете, что вёровашя нашихъ предковъ въ загробное существоваше человека, въ его душу' по смерти не отличались ясностью и последовательностью. Душа была призракомъ, ветромъ, могла иметь видъ пара, зверя, птицы и проч. Но если душа можетъ иметь столько формъ, то въ сущности она не имеете одной определенной формы или вида. „Она остается чемъ-то загадоч-нымъ и таинственнымъ, чемъ-то неуловимымъ и неустой-
*) См. Слово къ нев-Ьжамъ, приложете № 1.
3) Соболевъ. Загробный м!ръ, стр. 73.
3) Л-Ьтоп. по Лаврент. списку, стр. 207—208.
84
чивымъ въ своей сущности, являясь въ самыхъ разнообраз-ныхъ формахъ и видахъ" ').
О мЪстопребыванш души после смерти наши предки имели смутное представлеше. По смерти человека, душа его обитала на землЬ въ виде растешя, муравья, птицы, живот-наго 2). Но въ то же время верили, что покойники, ихъ души, отправляются „на тотъ свЬтъ“, то на небо, то въ рай, то въ адъ—пекло. Обиталище мертвыхъ полагали на западе, гдЬ заходить солнце, за какимъ то воднымъ пространствомъ, чрезъ которое перевозить какой-то перевозчикъ. За пере возъ надобно заплатить, и потому въ руку или за щеку покойника клали монету * 3). Тутъ невольно вспоминается классически Харонъ. Погребете покойниковъ въ лодке также могло иметь отношеше къ вЬровашю въ необходимость путешествовать по водному пространству после смерти. О жизни покойниковъ за гробомъ имелись смутныя представлетя. Во всякомъ случай покойники не были потеряны для живыхъ. ВмЬсте съ весною умерппе возвращались въ обитель живыхъ, на землю. Въ языческихъ вЬровашяхъ нйтъ ника-кихъ указашй на мздовоздаяше по смерти за земную жизнь. Люди добродетельные и порочные, добрые и злые, по смерти будто бы разделяли одинъ общи удЬлъ. Трудно сказать, что означали слова адъ и рай, если они только были въ лексиконе нашихъ предковъ-язычниковъ. Слово рай происходить отъ индоевропейскаго „радж, раджас",—блескъ, вода, облако. Въ Ригь-ВедЬ слово „радж“ обозначаетъ мйсто свЬта, м1ровое море, расположенное между небомъ и землею 4). Ибнъ Фодланъ сообщаетъ, что девушка, обрекшая себя на сожжете емЬстЬ со своимъ господиномъ, говорила: „вотъ мой господинъ,—онъ сидитъ въ раю, и рай тамъ прекрасенъ и зеленъ“ 5 6). Следовательно, рай—это прекрасный садъ. Весьма возможно, что такое воззреше возникло подъ вл1яшемъ Библ1и, где говорится о жизни прародителей въ раю. Что же
9 Клишеръ Животн. въ античн и совр. суевЬрЩ, стр. 321.
3) Соболевъ. Загробный моръ, стр. 68—73;
3) Намъ передавали, что недавно въ Смоленской губ., при вскры-
той трупа самоубШцы, похороненного до медицинского освидЬтель-ствовашя, во рту умершаго была найдена монета въ 2 коп., положенная родственниками при похоронахъ.
4) Соболевъ. Загробный М1ръ, стр. 98.
6) Ibid. стр. 97.
85
касается ада, то это слово явно греческаго происхожден!я. ВЪра въ мучешя грЪшниковъ въ аду—это чисто христ!ан-ское вЪроваше. Полагаемъ, что наши предки верили въ какое-то мЪсто или состояше, гдЪ души испытываютъ жаръ и зной. Есть въ народй вероваше, что покойнику на томъ свЪтЪ придется переходить по тонкой льняной ниточк’Ь чрезъ огненную рЪку. Ниточка выдержитъ добраго человека, а подъ злымъ сгоритъ, и онъ упадетъ въ огонь. Кажется, это и есть „пекло" ’). Вл1ян1е христ!анства здЪсь выступа-етъ весьма явственно. Рай находится гдЪ-то на вершинЪ ледяной горы, на которую очень трудно взбираться: этому помогутъ ногти, если обрезая пропускать ихъ чрезъ воротъ рубашки. Во всякомъ случай древн!й рай не предназначался для добродЪтельныхъ, а пекло не для грЪшниковъ. Скорее всего пекло и рай обозначали состояше покойниковъ, когда имъ приходилось терпеть разнообразную температуру: не даромъ рай помещался на вершинЪ ледяной горы. ВЪдь и живые вслЪдъ за ледяной зимой наслаждаются райской красотой зеленой весны, а потомъ должны переносить лЪтн!й зной, который и теперь въ народЪ носитъ назваше пекла: „знойный полдень въ 1юлЪ—настоящее пекло".
Полагаемъ, что погребальные обряды, какъ-то: плачь по умершимъ, способы погребешя, воинсвдя игры въ честь убитаго—тризна,—были приблизительно одинаковы у ар!й-скихъ племенъ. По крайней м’Ьр’Ь погребальные обычаи гре-ковъ и троянцевъ во многомъ напоминаютъ соотвЪтствуюпце разсказы нашей Начальной летописи. ИмЪемъ въ виду 23 и 24 пЪсни Ил1ады, гдЪ изображаются похороны Патрокла и Гектора.
§ 29.
Язычесже праздники руссиихъ славянъ. Ноляда.
Въ основЪ всЪхъ языческихъ праздниковъ русскаго народа лежало поклонеше природ’Ь—собственно солнцу, подателю тепла и урожая. Но къ солнечному характеру празд* нествъ присоединялся еще культъ мертвыхъ. Празднуя повороть солнца съ зимы на лЪто, или наступлеше весны, славянинъ—язычникъ В'Ьрилъ, что вмЬстЬ съ тепломъ, цветами и травами на землю возвращаются и души умершихъ.
*) Сравн. у Котмревскаю, стр. 201.
4-490
86
Смерт—это долгая ночь, зима; съ возвр атомъ тепла мог^тъ возвращаться и мертвые. Впрочемъ, наши предки были убеждены, что умерппе всегда присутствуютъ съ ними невидимо, какъ это явствуетъ изъ культа рода и рожаницъ. Весеннее обновлен!е природы только сильнее приводило на память связь между живыми и мертвыми. Мы начнемъ обзоръ языческихъ русскихъ праздниковъ съ зимняго солнцеворота, отмечая попутно остатки старинныхъ праздниковъ, уцелевппе до нашихъ дней.
Самый короткий день, какъ известно, бываетъ 10 декабря; съ этого времени дни начинаютъ увеличиваться, къ празднику Рождества Христова день прибываетъ „на куриный шагъ“. Конечно, наши предки не были сильны въ астрономии и потому праздновали поворотъ солнца съ зимы на лето тогда, когда этотъ поворотъ становился замЪтнымъ. Кажется, этотъ праздникъ назывался колядой. Слово коляда уцелело до нашихъ дней, но смыслъ его служить предме-томъ пререкан!я между учеными. Коляду производить отъ следующихъ санскритскихъ словъгку—воспевать; ла—Индра; ййа—слава, светъ, блескъ; Да—холмъ—песнь славнаго Индры на холме, холмная песня славному Индре; вообще коляда— песня *). Гедеоновъ сближалъ коляду съ греческимъ хаЦ о>8т?1; Щепкинъ объяснялъ, что коляда произошла отъ формы —Кол-едъ (вокругъ едуицй) или кол-еда (круговая яства). Безсоновъ подозревалъ здесь видоизмененное слово колода (заженный пень); Костомаровъ производить коляду отъ слова коло (колесо). Соловьевъ указывалъ на сложный слова Коло Лада, Ко-Ладу. Кажется, вернее сближать это слово съ латинск. kalendae. Kalendae первоначально означало первое число каждаго месяца, а потомъ стало употребляться въ значении Январьскихъ календъ, съ 1 по 5 января. На тождество коляды съ латинск. kalendae указывалъ еще Я. Гриммъ * 2). Въ Синодальной Кормчей 1282 г. № 132 календы изъясняются, какъ Стурналш, праздникъ въ честь Дюниса, когда участники предавались пляскамъ, пере-ряживались и проч. 3). Наши святки имеютъ сходство съ римскими языческими празднествами. Зимшя римсшя пра-
>) Великановъ. Разведки, стр. 216 и 434.
2) Аванасъевъ. Поэтич воззр. Ill, 730
3) Вуслаевъ Историческ. Христ. Москва. 1861 г, стр. 382—384.
87
зднества начинались Врумал1ями—въ честь Дюниса съ 24-го ноября до 17 декабря; далее шли Сатурналш и Опалы— отъ 17 до 23 декабря и Воты—отъ 23 декабря до 1 января; эти празднества заканчивались Январьскими календами съ 1 по 5 января.
Сатурналш справлялись среди зимы. Всего естественнее видеть въ Сатурнал1яхъ, справлявшихся въ перюдъ зимняго солнцестояшя, когда бываетъ самый коротюй день, праздникъ Сатурна, какъ божества земныхъ недръ, которому вверенъ посевъ, и отъ котораго ждутъ благопо-луч!я отъ будущей жатвы. Зимшй солнцеворота считался началомъ обновлешя природы, ея постепеннаго воскресен!я къ новой жизни, и встречался всеобщей радостью. Въ дни СатурналШ всюду царила радость, свобода, необузданное весел!е; римляне пировали и обменивались подарками; принята была игра въ кости на орехи и на деньги. Въ декабре же, во время полнаго замирантя природы, совершалось всеобщее поминовеше умершихъ *)• Въ январьсюя календы гадали; накануне перваго дня календъ молодые люди толпами ходили по улицамъ, плясали и пели песни, а въ первый день календъ ходили дети по домамъ съ поздравлешями.
Христ1анство перерождало греко-римск1й м!ръ, но язы-ческтя празднества продолжали существовать. Такъ было и съ зимними празднествами. Получилась сложная и смешанная обрядность, где христианство переплеталось съ языче-ствомъ. Последовалъ протеста церкви. Былъ установленъ праздникъ Рождества Христова. Юститпанъ въ VI в. отме-нилъ предшествовавппе праздники и постановилъ праздновать съ 25 декабря по 5 января. Академикъ Веселовскш допускаетъ, что вместе съ хриспанствомъ греко-римскаго Mipa могли проникнуть къ другимъ народамъ не только церковные, но и народные обряды и обычаи, а съ ними и песни, въ данномъ случае щедровки, колядки. По мнешю Веселовскаго внешняя обрядность святочныхъ празднествъ, маски и ряженые,—это наследие языческаго греко-римскаго Mipa; эти обычаи переносились съ места на место грекоримскими мимами, а потомъ ихъ последователями и подра
’) Солоникго. Очерки римской миеолопи (по Преллеру). Филологически записки. Вороиежъ, 1904 г., вып. VI, стр. 90—91
4*
88
жателями—шпильманами, глумцами, скоморохамиБлизкое сходство нашихъ рождественскихъ праздниковъ съ римскими Врумал1ями, Сатурнал1ями и календами не подле-житъ сомнйшю. Такъ, 21 декабря римляне совершали жертво-приношен!е въ честь Геркулеса и Цереры, совершался характерный обрядъ заклашя поросенка* 2). И у насъ приблизительно въ это время „быотъ свиней". Окорокъ, колбасы, поросенокъ—обязательное рождественское кушанье; на Рождество обыкновенно разговляются колбасой или вятчиноЙ. Переряживанья и пляски до сихъ поръ у насъ существуютъ, какъ бывали они у римлянъ во время Врумал1й; хождеше римской молодежи и детей накануне и въ день календъ въ непри-кословности дошли до нашихъ дней въ формй нашихъ колядо-ван!й. И все-таки трудно допустить, что наша коляда и вообще рождественск!я развлечешя, отзывающаяся языческой стариной, были простой кошей римскихъ календъ и Сатурналш. Мы заимствовали христ!анство отъ грековъ, а не изъ Рима. Столь близкое сходство римскихъ и русскихъ языческихъ обычаевъ, пр!уроченныхъ къ зимнему солнцевороту, не могло возникнуть на почвй христ1анства. Допустимъ, что глумцы и скоморохи передали намъ обычай переряживаться на свят-кахъ; но какимъ образомъ тЬ же глумцы могли вкоренить обычай разговляться колбасой, что считается обязательнымъ, напр. въ Смоленской губ.? Изъ изслФдоватя Потебни видно, что наши рождественск!е праздникишроникнуты глубокимъ мнеическимъ характеромъ, смыслъ котораго забыть. Необходимо им'Ьть въ виду, что релипозныя заимствовашя возможны только въ томъ случай, если народъ, дйлающ1й заимствование у другого, имФетъ соответствующее вйроваше. Близость римскихъ и русскихъ зимнихъ празднествъ мы относимъ къ доисторическому релипозному сродству этихъ народовъ, которое могло подновиться въ христианскую эпоху. Да и подновлешя до временъ династш Романовыхъ, особенно Петра, делались туго: pyccKie со временъ св. Владим1ра враждебно относились ко всему римскому. Еще греческий
!) Веееловскгй. Разыскания, УП, 129,, 149,177, 183 стр- Жданова. Ли-тографированныя лекцш по исторш русской литературы. Съ разрешения Латышева стр- 49—54. Энциклопедически словарь Брокгауза и Эффрона—Коляда, полутомъ 30, стр- 809—811.
2) Фаминцынъ. Божества древн. славянъ, стр. 232-
89
философъ, просвещая Владимира, предостерегалъ его отъ латинянъ. Языческш праздникъ, совпадавши и сливппйся съ христханскими рождественскими праздниками, былъ по-священъ божеству огня—грома, подателю плодород!я полей, богатства, покровителю брака, имевшему, вероятно, отношеше и къ смерти *). Въ настоящее время не ясно, въ нашъ праздникъ коляды входилъ ли культъ мертвыхъ. Кажется,—да. Доказательствомъ тому служатъ гадашя, главнымъ образомъ, о женитьбЬ и смерти. Зд’Ьсь можно усмотреть и простую психологическую причину: накануне новаго года естественно задуматься о предстоящемъ, о судьбЪ въ буду-щемъ году. Но въ древнее время у насъ годъ начинался съ весны—съ марта, что продолжалось до XV в., хотя былъ и другой—визанпйскхй счетъ съ сентября з). Новый годъ съ января у насъ введенъ Петромъ Великимъ; обычай же гадать, очевидно, очень древнхй, идетъ къ намъ отъ временъ язычества. Обычай гадать при посредства жженой бумаги, растопленнаго олова, воска, очевидно, остатокъ языческихъ жертвоприношенхй. Гаданхе при посредствЬ зеркала, когда столъ покрываютъ скатертью и ставятъ приборъ, невольно наводитъ на мысль известное поставленхе трапезы роду и рожаницамъ, т. е. предкамъ, покойникамъ. По народному вЬро-ван!ю гадать при посредств’Ь зеркала и грЬховно и опасно: въ зеркалЬ является нечистый, собственно покойникъ; онъ можетъ увлечь въ могилу. ИзвЬстна международная легенда о мертвецЬ, увлекшемъ дЬвушку въ могилу (Ленора Бюргера, Светлана Жуковскаго).
Въ настоящее время въ Смоленской губ. слово коляда означаетъ, кромЬ кануна праздника Рождества Христова, еще сборъ добровольныхъ подаяшй лицами духовнаго зва-н1я. На Рождественскихъ праздникахъ духовенство ходить по приходу съ молебномъ и получаетъ благодарность натурой: крестьяне даютъ печеный хлЬбъ, колбасы, поросятъ. Бываетъ осенняя коляда въ октябрЬ; тогда крестьяне даютъ хлЬбъ зерномъ. Духовенство ходить по приходу и на пасхальной недЬлЬ, но это колядой не называется: платятъ
!) Потебня О миеическомъ значеши Н'Ькоторыхъ обрядовъ и noBbpiii, стр 15.
2) Бестужевъ-Рюминъ. Русск. Истор. Стр. 19.
90
деньгами. Колядован1е носитъ следы сборовъ для древнихъ языческихъ жертвоприношенШ. Существовало и въ настоящее время существуетъ поверье, что на святкахъ по но-чамъ разгуливаетъ и резвится нечистая сила; вероятно, это предки-покойники, подъ вл!яшемъ хриспанства ставш!е нечистой силой.
Итакъ несомненно, что, говоря о коляде, мы имЪемъ дело съ весьма древнимъ обычаемъ. Но откуда возникло это слово? Думаемъ, что оно распространилось среди славянъ со времени введетя хриспанства. Коляда писалась, конечно, черезъ юсъ—колдда. Обозначало это слово особенно чтимый день (канунъ Рождества Христова, канунъ Крещешя). Коляда соответствуетъ римскому выражение dies kalendae. Слово kalendae—было въ широкомъ употребленш въ греко-римскомъ м1ре. Оно употреблено въ Кормчей въ 62 правиле 6 вселенскаго собора. Въ славянскомъ переводе слово коленды удержано. Замечая среди славянъ обычай, осужденный церковью, духовенство естественно могло пользоваться уже готовымъ терминомъ, который могъ привиться. Усил1я духовенства принесли свои Плоды: смыслъ древнихъ обычаевъ забыть народомъ, а въ Польше и вообще на западе Poccin словомъ колядка обозначается уже хриспанское песнопеше, духовный стихъ, который верую-пце поютъ въ костеле вечеромъ предъ праздникомъ Рождества >).
§ 30. Масленица. Сбронн.
За колядою следовалъ праздникъ въ честь весны, на-зывавппйся масленица, но совершавппйся, вероятно, несколько позже нашей масленицы. Въ настоящее время масленица справляется на сырной неделе, последней передъ Великимъ постомъ. Къ масленице пр!урочиваютъ встречу весны г). На масленице не прядутъ, чтобы мыши не грызли нитокъ и холсты не были гнилыми з). Въ феврале, въ кото-ромъ обыкновенно приходится наша масленица, еще хо
*) О книжномъ заимствованы слова коляды. См. И. Н. Смир-новъ. Очеркъ культуры, исторш южныхъ славянъ, вып. 1-й, Казань 1900 г. стр. 78.
2) Бесту жевъ-Рюминъ. Русская истор)я, стр. 21.
3) Ж. М. Н. П. 1876, № 3, стр. 51.
91
лодно, а потому встречать весну несвоевременно. Вероятно, масленицу въ языческое время праздновали после весенняго равноденств!я. Празднества въ честь весны сопровождались буйнымъ весельемъ и излишествами; съ при-няпемъ же хрисланства праздновать масленицу стали до поста, на сырной неделе, которая носить и до сихъ поръ явные следы языческой старины: катанье съ горъ на санкахъ, на лошадяхъ, попойки; обязательное масленичное кушанье—блины—поминальное кушанье. Въ Тамбовской губ. и смежныхъ съ нею местахъ первый испеченный блинъ кладется на слуховое окошко для душъ родственниковъ, знакомыхъ, особенно родителей. Набожныя женщины едятъ первый масленичный блинъ за упокой усопшихъ ‘)- Такимъ образомъ въ масленичныхъ празднествахъ мы опять видимъ смесь культа весны и солнца съ культомъ умершихъ. Что въ масленичныя празднества входило почиташе мертвыхъ, видно изъ следующаго обычая: въ Смоленской губ. въ по-следшй масленичный день „заговены" (заговенный день) после ужина со стола ничего не убираютъ, все оставппяся кушанья ставятъ на столе—„для родителей", которые приходятъ ночью и, никемъ не зримые, едятъ. Полагаемъ, что это и есть вторая трапеза роду и рожаницамъ, за поставле-ше которой наше духовенство столь страстно порицало свою паству. Наше предположеше относительно того, что въ языческую эпоху масленица праздновалась позже, подтверждается существовашемъ другого праздника въ честь весны: разумеемъ сороки, 9 марта Назваше „сороки"—произошло отъ 40 севаст1йскихъ мучен иковъ, память которыхъ празднуется православною церковью 9 марта, но самое Празднество съ 40 мучениками не имеетъ ничего общаго. „Сороки" празднуются и болгарами. Какой-то Добри работалъ и игралъ на свирели въ день сорока святыхъ „на свети на четириси". Змея выползла и укусила его г). Въ Смоленской губ. 9 марта утромъ старппе посылаютъ детей покликать весну. Дети выбегаютъ на улицу кликать весну, обыкновенно, безъ теплаго верхняго платья,—таковъ обычай. Въ этотъ день изъ теста пекутъ всевозможныхъ птичекъ, на
*) Терещенко. Бытъ русского народа СПБ. 1848 г., ч. П, стр. 329—330.
3) Ж. М- Н. П. 1876 г., № 3, стр. 62.
92
зывая ихъ жаворонками; имъ д’Ьлаютъ глаза изъ зернышекъ конопли. Пекутъ изъ теста птичекъ на гн’Ьздышкахъ, гнЪ-здышки съ яичками также изъ теста. Къ изготовлешю „жа-воронковъ" охотно допускаются дети. Когда „жаворонки" готовы, нисколько птичекъ сажаютъ на подоконникъ, а окно открываютъ. Кроме жаворонковъ изъ пр^снаго теста пекутся болыше блины и хорошо подсушиваются; ихъ зовутъ „преснушками" (тесто пресное). Никакихъ игръ и увесе-лен1й на „сороки" не бываетъ, такъ какъ въ это время бываете Велишй посте. Полагаемъ, что приблизительно на „сороки" въ прежнее время и происходили те празднества, который теперь перенесены на сырную неделю. Въ селе Уколове Смоленскаго уЬзда кличутъ весну на Благов’Ьщеше Часа въ четыре по полудни девушки и молодые парни идутъ на „рожь" (ржаное поле), здесь разстилаютъ чистую скатерть, кладутъ на нее принесенные пироги, молятся Богу зат'Ьмъ йдятъ принесенное; потомъ молодые люди поютъ песню, начинающуюся такъ: „Весна, весна, красное лйточко! Приди весна, принеси добра". Въ песне говорится про зиму, которая „хлебушко и сЬнушко подобрала"... Въ заклинанш весны на Благовещенье можно видеть попытку пр!урочить древнш весеншй праздникъ къ хриспанскому празднику.
§ 31.
Красная горна. Радуница. Первый выгонъ енота въ поле. Семинъ. Зеленыя еввтни.
Красная горка—воскресенье боминой или радуницкой недЪли 9. Праздникъ этотъ продолжался, вероятно, несколько дней и совершался въ честь солнца. Особенностью этого праздника въ настоящее время служат игры—„въ горелки", „столбики" и проч.
На пасхальной неделе церковь не совершаете поминовения умершихъ; поминки откладываются на понедельникъ Ооминой недели; день этотъ въ народе называется радуницей. Корень рад—блестяицй, просветленный; сравн. лат. radio — блистать, с!ять, radius — лучъ; весна, приводящая светлые дни, называется красной г). Значеше слова раду
>) Аеанасъевъ. Поэтич. воззр., т. Ш, стр. 703.
2) Аеанасъевъ. Поэтич. воззр т. П, стр. 4.
93
ница въ применены къ культу мертвыхъ для насъ не достаточно ясно, во всякомъ случай, это назваше доисториче-скаго происхождешя. У чеховъ, по свидетельству Козьмы Пражскаго, праздники съ играми и плясками, назывались „радованками"; так!я радованки совершались въ честь усоп-шихъ“ >). Въ Рязанской губ. Ооминъ понедельникъ и вторники называются нав!й день, т. е. день мертвецовъ 2). Часто этотъ праздникъ называютъ родительская', въ простомъ же народй онъ неизмйнно называется радуницей. ЯзыческЫ ха-рактеръ радуницы не подлежитъ сомненпо. Обычай поминать покойниковъ во время весеннихъ праздниковъ возникъ вероятно въ силу такого представлетя: зимой природа за-мираетъ, а весной оживаетъ; такая перемена происходитъ и съ душами умершихъ: вместе съ травами, цветами и деревьями души покойниковъ оживаютъ и некоторое время живутъ въ рйкахъ, освободившихся отъ оковъ льда. Восточные славяне верили, что покойники на зиму улетаютъ въ рай, а весной воскресаютъ. При первомъ проблеске весны они говорили: „Родители изъ могилъ тепломъ дохнули" з). Эта аналопя между воскресешемъ природы и оживлешемъ умершихъ лежитъ въ основе семицкихъ поминальныхъ обря-довъ. Въ Смоленской губ. радуница справляется въ значительной мере по-язычески; крестьяне идутъ на кладбище, предварительно, до обеда, вымывшись въ банй; на могилахъ сначала служатся молебны, потомъ тамъ пируютъ, и все заканчивается веселыми песнями и пляской; нередко бываютъ и драки. Въ высшей степени замечателенъ обычай, весьма древняго происхождешя, подогревать покойниковъ: накануне радуницы, съ вечера, или же рано утромъ на самую радуницу на кладбище разводится костеръ. Огонь поддерживается и во время служешя панихидъ. Это называется „подогревать покойниковъ". Полагаемъ, что здесь имйемъ дйло съ пережиткомъ древняго трупосожжешя. Смыслъ этого обычая въ настоящее время крестьянамъ уже не поня-тенъ, и обычай держится въ силу традицш. Обращаетъ на себя внимаше поминальное кушанье—резники, изготавливаемое
>) Срезневскгй. Наследован. о языческ. богослужен. древн. славянъ, стр. 91
2) Снетиревъ. Руссюе простонародн. праздники. Вып. Ш, стр. 47. 3) Трачевскгй. Русская истор1я. ч. I, 1895, стр. 23.
94
изъ пшеничной муки: раскатанное толстымъ слоемъ т'Ьсто разрезается параллелограммами и печется съ масломъ. Не имеютъ ли эти резники что-либо общее съ словомъ рызикъ, piCixov—счастье *)?
Съ Егор1я (23 апреля) начинаютъ выгонять скотъ въ поле. Въ этотъ день скотъ выгоняютъ вербой, освященной въ воскресенье; хозяйки и дети несутъ подарки пастуху, который стоить у околицы, принимаетъ лепешки, хлебъ, яйца, драчону, творогъ. Вероятно, въ основе нашего Егорьева дня лежитъ праздникъ въ честь Велеса—скотьяго бога.
Семит—седьмой четвергъ по пасхе. Семицкая неделя известна подъ именемъ русальной 2). Три последше Дня Семицкой недели и три первые дня Троицкой недели называются зелеными святками з). На румынскомъ языке Троицынъ день—rusalii* 3 4). Русальную неделю сопровождали плясками, музыкой, переряживашемъ5). Въ зеленый четвергъ (после Духова дня) и въ десятый понедельникъ женщины и девушки не работаютъ, боясь разсердить русалокъ 6). Семикъ празднуется въ рощахъ, где завиваютъ венки; потомъ ихъ пускаютъ въ реки и озера и гадаютъ по венку о будущемъ. Во многихъ городахъ на семикъ совершается поминовеше умершихъ насильственной смертью 7). „Русальная неделя" (rusalia) существовала еще въ греко-римскомъ языческомъ Mipe и пр!урочена была въ хриспан-скую эпоху къ Троицыну дню, чемъ и объясняется смесь языческихъ обычаевъ съ христаанскими 8). Троицынъ день, какъ видно изъ назвашя „зеленыя святки", входитъ въ составь семицкихъ праздниковъ; этотъ день относится къ одному изъ самыхъ светлыхъ праздниковъ. Накануне этого дня ве-черомъ принято втыкать молодыя лиственныя, преимуще
!) Павлова. А- Номоканонъ приБолыпомъ ТребникЬ. Новое изд., Москва 1897 г., стр. 136.
3) НикифоровскШ. Рус. язычество, стр. 93.
3) Аванасъевъ. Поэтич. воззр., т. Ш, стр. 144.
*) Смирновъ И. Н. Очеркъ культурн. исторш южныхъ славянъ, вып. 1, стр. 97.
s) Аванасъевъ. Поэтич. воззр. Ш, стр. 142.
6) ВеселовскШ. Опыты по исторш развитая христаанской легенды. Ж. М. Н. П. 1876 г., № 3. стр. 52.
7) Снегиревъ. Русские простонародные праздники Вып. Ш, стр. 100, 101, 1о8.
8) Ждановъ. Лекщи, стр. 57.
95
ственно, березовыя деревца вокругъ жилищъ, самыя жилища убирать ветками и цветами, а иолъ посыпать свежей травой и яворомъ,—трава, растущая въ водЬ у рЬчныхъ бере-говъ. ДЬвушки и дЬти на Троицу ходятъ въ лЬсъ завивать вЬнки. Въ молодомъ лЬсу выбираютъ три деревца—березу, рябину и елочку, обвязываютъ ихъ поясомъ, украшаютъ лентами, поютъ пЬсни и пляшутъ вокругъ нихъ; завиваютъ вЬнки, украшаютъ ими головы, а потомъ идутъ къ рЬкЬ и, бросая вЬнки въ воду, гадаютъ по нимъ. Въ этотъ день молодежь, преимущественно девушки, даютъ другъ другу обЬтъ дружбы, называемый „кумовствомъ" *)• Купаться на Троицынъ день нельзя: утонять русалки * 2 3 4).
§ 32.
Купало.
Самымъ бурнымъ праздникомъ былъ Ярилинъ день, Купало—въ ночь съ 23 на 24 1юня. Это былъ праздникъ въ честь солнца. Въ это время наша сЬверная природа достигаетъ наивысшаго расцвЬта и пышности. Потому то и собираютъ на Купалу цЬлебныя травы и растешя. Можетъ быть этотъ праздникъ имЬлъ въ виду лЬтописецъ, говоря о сборищахъ между селъ: сходились на игрища, на пляса-н1я и на бЬсовсшя потЬхи, и тамъ умыкали себЬ женъ, кто съ кЬмъ совЬщался. Начиная съ 9 1юня дни начинаютъ уменьшаться, что дЬлается замЬтнымъ къ Купалу. Купаль-ск1е обычаи—скатыванье съ горы колеса и прыгаше черезъ огонь, иногда прямо въ воду,—указываютъ на спускающееся, поворачивающееся на зиму солнце. Противъ купальскихъ праздниковъ вооружался въ 1505 г. игуменъ Елеаэарова монастыря Памфилъ. Въ половинЬ XVI в. на Руси крЬпко держались языческ!е обряды, противъ которыхъ вооружился соборъ 1551 г. Въ СтоглавЬ (глава 41, 92 и 93) сохранились ярк!я обличешя остатковъ древняго язычества. Въ половинЬ XVII в., какъ видно изъ сочинешй Симеона Полоцкаго, ку-пальск!е праздники существовали. Въ своей „Вечери духов
!) Аеанасъевъ. Поэтич. воззр. слав. Ш, стр. 227.
а) О праздновали Троицына дня см. Снегиревъ. Рус. простонар. празд. 127—154.
3) Л-Ьт. по Лаврент. списк. стр. 13.
4) Дополн. къ Акт. Истор. 1, № 22.
96
ной" Симеонъ Полоцк1й говоритъ, что въ навечер!е Иванова дня по языческому обычаю разводятъ огонь, скачутъ черезъ него и это торжество называютъ Купало; проводить всю ночь безъ сна, ожидая восхода солнца, думая, что оно въ этотъ день играетъ, „скачюще изъ места на место", меняете различные цвета. Въ этотъ же день собирали травы и гадали по нимъ. i) Свое обличете Симеонъ ПолоцкШ делаете на основами свидетельства Матвея Стрыйковскаго, какъ самъ онъ указываете. Но обличешя Симеона Полоцкаго оставались во всей своей силе и безъ всякихъ указашй на посторонше авторитеты: въ XVII в. празднование Купала носило еще свой древшй язычесйй характеръ, иначе умный Симеонъ не сталъ бы обличать купальск!й праздникъ. Въ Купаль-ск1й праздникъ входило купанье въ воде; можно думать, что при этомъ не только купались сами, но купали и обливали водой и другихъ: ведь Купало—былъ веселый, разгульный праздникъ, когда были уместны всякаго рода шутки, какъ видно изъ „исповеди каждаго чина по десято-словпо". Упомянутая исповедь находится въ сборнике XVIII в.1 2) Изъ „исповеди" видно, что существовалъ обычай обливаться водой и другихъ „куповать" въ великш (чистый) четвергъ, въ навечер!е рождества 1оанна Предтечи (на Купалу) и въ день Петра и Павла. Составитель статьи въ „исповеди" („заповедь первая") говоритъ, что всяк!й обливавппйся водою въ упомянутые дни помраченъ бесовскою лестью и (исполняя такой обычай) идолу Купале жертву приносить: онъ идолопоклонникъ, поклоняется самому сатане. Говоря далее о техъ, которые воспевали коледу, ладу, „лелю“, „ин!и же руссал!я плещуще", авторъ статьи не даете возможности определить, объ однихъ ли купальскихъ праздни-кахъ онъ говоритъ, или же вообще обличаете остатки древняго язычества. Какъ известно, коляду кликали на рожде-ственскихъ праздникахъ, изъ разсматриваемой же статьи выходите, будто бы и на купальскихъ праздникахъ „воспевали коляду". Вследствие неясности этого места мы не делаемъ изъ него никакихъ выводовъ. Во всякомъ случае
1) Вечеря душевная. Москва. Отъ сотв. Mipa 7184 г. (1676 г.) Слово о суевЪрш или суечестш. Приложеше словъ на различный нужды (часть 2), листъ 37 об—38 об.
2) Прил. № 34, стр. 303.
97
изъ „испов’Ьди" видно, что въ XVIII в. купальск!й праздникъ совершался по-язычески: надавали маски, украшали себя цветами и венками изъ цвйтовъ и травъ, водили хороводы вокругъ огня, прыгали черезъ огонь, ийли пйсни, въ которыхъ часто повторялся Купало, плясали, качались (вероятно на качеляхъ) и дйлали еще что-то такое, о чемъ писать „не лйпо, но стыдно" Весьма пространное обличеше купальныхъ обычаевъ содержится въ статье „О идолехъ владимировыхъ" *) Въ настоящее время вакханалш въ купальскую ночь прекратились. Но даже и теперь, въ XX вйкй, простой народъ раздйляетъ тй самыя вйровашя, противъ которыхъ ратовалъ Симеонъ Полоцк1й. Въ Смоленской губ. крестьяне убйждены, что на Ивановъ день рано утромъ солнце играетъ по небу, то поднимаясь высоко, то опускаясь внизъ и проч. Вообще Купальская ночь полна чаръ и чудесъ. Въ эту ночь цвйтетъ папоротникъ, клады вы-ходятъ изъ земли на просушку и проч. Не одни русск1е, но и западно-европейск!е народы придаютъ „Ивановой" (Купальской) ночи особенное значеше; въ Гермаши, напр., убеждены, что въ эту ночь оживаютъ вей прежше боги и вступаютъ въ свои права. Очевидно, наша купальская ночь пережитокъ древняго праздника, восходящаго къ глубокой древности.
Говоря о языческихъ праздникахъ, мы собственно вращаемся въ области болйе или менйе вйроятныхъ предпо-ложешй. Въ первые вйка хрисианства на Руси, когда жива была языческая старина, никто не описывалъ русскаго язычества и языческихъ праздниковъ. Трактуя о языческихъ праздникахъ, мы на самомъ дйлй говоримъ о праздникахъ въ хриспанскую эпоху, сохранившихъ черты древняго язычества, при чемъ само собой предполагается такого рода умозаключен!е: изъ литературныхъ памятниковъ извйстны, или же въ народной жизни сохранились праздники съ язы-ческимъ элементомъ елйд. эти празднества ведутъ свое начало отъ языческой, до-христ1анской эпохи. Такимъ образомъ мы всецйло полагаемся на народную память и живучесть древняго обычая. Подводя итогъ сказанному выше, мы видимъ, что вей наши народные праздники npiy-
*) Прилож. № 32; стр. 297—298.
7
98
рочены къ зимнему или летнему солнцевороту и въпосл’Ьдую-щее время не совсймъ удачно приспособлены къ праздни-камъ Рождества Христова и Пасхи; купальскш праздникъ пришлось отнести на лйто. Очевидно, древн!е праздники были не однодневные, а длились болйе или менее продолжительный срокъ, примерно неделю или две. Въ настоящее время народные праздники не точно совпадаютъ съ положешемъ солнца, такъ какъ язычесгае праздники пришлось npiypo-чивать къ христаанскимъ праздникамъ. Любопытно, что празднуя въ честь солнца, наши предки всегда вместе съ тймъ совершали поминовен1е умершихъ; культъ природы у нихъ шелъ рука объ руку съ культомъ мертвыхъ. Приспособляя свои древше праздники къ христ!анскимъ, рус-сюй человеки вместе съ теми многое долженъ былъ изменить въ древнемъ обычай. Несмотря на удивительную живучесть древняго предашя, последнее съ течешемъ времени видоизменялось, приходило въ забвеше и, конечно, теряло свой первоначальный смыслъ. Вотъ чймъ мы объясняемъ неясность и сбивчивость обычаевъ въ народныхъ празднествахъ.
§ 33.
Дни недели.
Вероятно, кроме годичныхъ праздниковъ наши предки чтили еще какой-нибудь определенный день недели. Известно, что четвергъ былъ днемъ Перуна.s) Четвергъ въ настоящее время не считается праздничнымъ днемъ, но память о такомъ почиташи можно видеть въ иронической фразе: „после дождичка въ четверги". Возможно, что праздникъ весны совершался въ четвергъ после весенняго дождя, который и теперь считается чймъ-то священнымъ: въ немъ стараются намокнуть, моются этой водой для счастья и здоровья, положивъ туда предварительно серебряную монету. Фраза—„после дождичка въ четвергъ" прежде могла обозначать: весенними праздниками; когда же древнее праз-дноваше пришло въ забвеше, эта фраза стала означать— никогда. Почиташе понедельника, очевидно, возникло на христианской почве.2) Пятница была посвящена римлянами богине Венерй dies Veneris; германцы посвящали пятницу
>) Аеанасъевъ. Поэтич. воззр. 1, стр. 248, 263.
3) .Кадлубовскгй. Очерки по исторш древне-русской литературы житай святыхъ. Варшава, 1902 г. Стр. 136, 146, 374.
99
Фрее—Freitag. Обыкновенно старый веровашя классическа-го Mipa продолжали существовать среди хриспанскихъ на-родовъ Европы въ поздн'Ьйппе века. Что касается пятницы, то почиташе этого дня на Руси общераспространено. На раз-вийе легенды о пятнице у насъ имело вл!яше жит!е Параскевы иконшской (память 28 октября), въ которомъ сказано, что родители Параскевы всегда чтили пятницу, за что Господь въ этотъ день и даровалъ имъ дочь, названную ими Параахе^, т. е. пятница. Въ житш св. Параскевы римской (память 25 1юня) повествуется, что она родилась въ пятницу, откуда и ея имя. >) Въ настоящее время Пятница въ пред-ставлеши народа не святая, а какое-то особое существо: простоволосая, въ грязномъ одЪяши женщина, которая ходить по дворамъ и наблюдаетъ, чтобы бабы не работали по пятницамъ. Можетъ быть, на выработку такого представле-шя оказали вл!яше финны. У Мордвы пятница—нерабоч^ день, посвященный Шкаю—солнцу.* 2) По веровашю чувашей „Эрне ватта", „недельная старуха", смотритъ за соблюдеш-емъ пятницы. 3) Иногда почиташе пятницы переносилось на среду 4 5).. Противъ почиташя пятницы раздавались голоса поборниковъ чистой веры. Въ Стоглаве высказывается порицаше лживымъ пророкамъ, мужикамъ и женкамъ, которые ходили съ распущенными волосами и уверяли, что имъ являются св. Пятница и Анастасия и повелеваютъ хриспа-намъ не работать по средамъ и пятницамъ. б) Въ грамоте naTpiapxa 1еремш (1586 г.) порицается южно-русскгй обычай праздновать пятницу, тогда какъ воскресенье считалось днемъ обыкновеннымъ. 6) Эеофанъ Прокоповичъ въ своемъ Регламенте порицаетъ суеверовъ, подагавшихъ, что пятница гневается на не празднующихъ ей. 7) Что касается недели-воскресенья, то почиташе этого дня возникло, конечно, на христианской почве. Но почиташе недели не всегда но
>) Веселовсмй. Опытъ по исторш разв. христ. легенды. Ж..М. Н. П.
1877 г. № 2, стр. 204—205.
3) Древняя и Новая Poccin, 1878 г. № 10, стр. 119.
3) Веселовскгй. Раз. УП, стр. 209.
«) Аеанасьевъ. Поэтич. воззр. 1, стр. 242. Ж. М. Н. П. 1877 г. 2, стр. 216—225.
5) Аеанасьевъ. Поэтич. воззр. I. стр. 232—233.
’) Ж. М, Н. П. 1876, № 6, стр. 354, прим. 4.
7) Аеанасьевь. Поэтич. воззр. I, стр. 233.
100
сило чисто христ1анск1й характеръ. „СуевЬр1я, обставивппя народное почиташе пятницы, одинаково окружали и культъ воскресенья. — И вотъ воскресенье и пятница не только явились вЬщими днями, но и олицетворялись, представляются намъ живыми миеическими лицами". ‘) Распространенность обычая почитать „недЬлю", какъ нЬчто особое, а не день недЬли, подтверждается памятникомъ, носящимъ назва-Hie „слово истолковано мудростью отъ св. апостолъ и пророкъ и отецъ о твари и о дни рекомомъ недЬлЬ, яко не подобаетъ крестьяномъ кланятися нед’Ьл'Ь, ни цЬловати ея, зане тварь есть." 2) Это довольно обширное слово причисляется нами къ русскимъ литературнымъ памятникамъ. Въ словЬ заключаются обличешя остатковъ русскаго язычества, игръ и плясокъ; есть обличешя, направленный противъ по-читашя свЬта и недЬли. ПослЬдняго рода обличешя не отличаются ясностью; очивидно, самъ авторъ представлялъ дЬло смутно, не отдавалъ себЬ яснаго отчета, въ чемъ заключалось неправильное почиташе свЬта и недЬли. ВЬро-ятно, и сами pyccKie люди, раздЬлявппе упомянутое заблу-ждеше, плохо разбирались въ своихъ вЬровашяхъ. Сказавъ въ началЬ, что созерцаше свЬтилъ небесныхъ побуждаешь вЬрныхъ поклоняться Создателю, составитель слова пишетъ: „а невЬрнии написавъше свЬтъ въ болванъ (болваномъ—Паис, сборн.) и кланяются твари (емоу—Паис, сборн.), то таковш творца хоулять". 3) Очевидно, эти слова имЬютъ въ виду со-временниковъ автора слова. Выходить, будто бы былъ болванъ (идолъ), изображавший свЬтъ; но это была не статуя, а живописное изображеше, потому что этотъ „свЬтъ" писали. Авторъ стремится доказать, что идолъ, изображавши свЬтъ, не могъ быть подателемъ свЬта. Мы не имЬемъ ни-какихъ свЬдЬшй относительно идола или какого-либо жи-вописнаго изображения свЬта, которому наши предки воздавали суевЬрное поклонеше. Не имЬется ли здЬсь въ виду картина, аллегорически изображавшая первый день творе-шя? Если это такъ, то поклонеше такой аллегорш, какъ иконЬ, естественно могло возбудить протестъ ревнителей
’) Веселовскш. Опытъ по исторш разв. христ. лег. Ж. М. Н. П. 1877 г,. № 2, стр. 186.
а) См. приложеше № 7, 76—83.
J) Ibid. стр. 78 и 83. Приведено по финляндок, отрывку.
101
npaBOB'bpifl. Длинное разсуждеше о св,Ьт,Ь авторъ заканчиваете указашемъ, что верующ!е не должны кланяться твари, написанной во образъ человЪческтй.
Итакъ, изъ слова „о неделе" видно, что въ древней Руси почитали „неделю", какъ нечто самостоятельное, а не какъ день, посвященный воспоминашю воскресешя Спасителя. Какое было изображеше “недели", изъ слова не видно. Слово св. Григор1я Q показываетъ, что изображеше недели было: „нед-Ьлиднь и кландютсл написавше женоу въ челов'Ьческъ образъ тварь". Итакъ, было какое-то изображеше „жены", о которой думали, что это „неделя". Образъ „недели" иногда смешивался въ народномъ сознаши съ образомъ пятницы.2).
Смыслъ солнечныхъ праздниковъ былъ очень скоро забыть русскими людьми. Народъ въ известные дни въ году предавался веселью, играмъ, но делалъ это по традиция, Власти обличали и увещевали народъ за разгулъ, но о язычестве въ его непосредственномъ виде не было речи: народъ проводилъ время по-язычески, но что означали те или друпе обряды на этихъ игрищахъ, никто уже не зналъ. Не то' было съ обычаями и праздниками, посвященными культу предковъ. Эти праздники, касаясь интимнейшихъ сторонъ человеческаго духа, оказались очень живучими. Бороться съ ними было темъ более трудно, что совершались они обыкновенно не на площади и улице, вообще не публично, а въ семье, интимно. О борьбе противъ почиташя рода и рожаницъ мы говоримъ въ другомъ месте.
Глава II.
§ 34.
Средства и способы борьбы съ остатками язычества Откоше-и!е со стороны церкви и государства. Противъ язычества боролась церковь и государство. Средства борьбы церкви. Како-ничесн|'я постановлен|'я. Кормчая.
Приступая къ изследовашю борьбы хрисНанства съ остатками язычества въ древней Руси, мы прежде всего отметимъ, что противъ язычества у насъ борьба велась съ двухъ сторонъ: противъ него боролись церковь и государ
*) По Соф1йскому списку № 1295. См. приложение № 2, стр. 25. ’') Юевская Старина, 1887 г., т. XIX, стр. 413—414.
102
ство. Иногда церковь и государство действовали совместно, иногда вели борьбу самостоятельно. Говоря о борьбе церкви съ язычествомъ, прежде всего необходимо иметь въ виду, что хриспанское богослужеше, таинства, церковные обряды, хрисйанское вероучеше, распространяемое и внедряемое устно и письменно,—надежнейшимъ спо-собомъ служили къ искоренешю язычества и способствовали его заовешю. Наши iepapxn и ревнители благочесНя прекрасно это понимали и главнымъ образомъ заботились о вы-яснеши догматовъ и нравственнаго учешя хриспанства. Но-жизнь показала, что одного этого мало: древше языческ!е обряды и веровашя продолжали жить въ народе, и церковь принуждена была вступить съ ними въ борьбу. Средствами борьбы церкви противъ язычества были: 1) канони-чесшя постановлешя, 2) убеждеше.
Прежде всего средствомъ борьбы противъ язычества были каноничесшя постановлешя вселенской церкви, собранный въ книге, известной у насъ подъ нменемъ Кормчей книги. Наши первые митрополиты были греки; приходя на Русь, они приносили съ собой гречесшя церковный традиции а также, по всей вероятности, и каноничесшя постановлешя греческой церкви. Но и на славянскомъ языке Но-моканонъ сталъ у насъ известенъ очень рано, въ перюдь до-монгольскш’)• Въ ХШ в. по просьбе митроп. Кирилла II была прислана въ Pocciro Кормчая книга съ толковашями каноновъ въ сербскомъ переводе, сделанномъ арх. св. Саввою. Этотъ списокъ былъ представленъ митроп. Кирилломъ II, на Владим1рскомъ соборе въ 1274 г. для руководства русскимъ пастырямъ церкви 1 2).
Кормчая содержитъ много указанш на пороки, суеве-р!я и остатки язычества. Но пользоваться Кормчей для характеристики русской жизни можно съ большой осторожностью, такъ какъ Кормчая имеетъ въ виду прежде всего греко-рнмск!й м!ръ, а не русскихъ людей. Мы знаемъ, что многтя суевер!я, упоминаемый въ греческихъ Кормчихъ и и внесенный въ славянсше переводы, существуютъ среди русскаго народа и сейчасъ. И помимо Номоканона можно привести немалое количество суевер!й, повер!й и проч., ко-
1) ГолубинскШ. Истор. рус. церк., т. 1, полов. 1, стр. 428 и сл-Ьд.; 648 стр.
2) ГолубинскШ. Истор. рус. церк. 2, 1, стр. 62 и сл"Ьд.
103
торыя распространены какъ въ Росс1и, такъ и въ современной Грецш, равно какъ и среди западно-европейскихъ на-родовъ. Известно, что народы Европы, происходя отъ одного аршскаго корня, въ основа своей имеютъ много общаго какъ въ языке, такъ и въ области предашй и поверш. Это доисторическое сродство поддерживалось и обновлялось въ историческую эпоху. Некоторый повертя и cyeBipiH могли быть занесены къ намъ въ хриспанскую эпоху путемъ торговыхъ или иныхъ сношешй; возможно и письменное вл!ян1е. Вообще же мы не считаемъ возможнымъ ссылаться на Кормчую для суждешя о русскомъ язычестве. Но въ борьба съ рус-скимъ язычествомъ pyccKie iepapxn весьма успешно могли опираться на постановления Номоканона. Мало того, у насъ делались попытки создать постановлешя въ духе Номоканона и на основании его, вследств!е чего возникали такъ называемые худые номоканунцы. Таковы, напр. постановлешя противъ употребляющихъ чай, кофе и табакъ *). Въ статье противъ волшебства и суевер!й, ссылаясь на соборное по-становлеше, авторъ упоминаетъ о лопаряхъ и самояди * 2).
§ 35.
Уставы князей. Соборныя постаковлежя.
Къ каноническимъ постановлешямъ русскаго происхо-ждешя должны быть отнесены уставы нашихъ князей, опре-дйлявппе область церковнаго суда, который былъ однимъ изъ средствъ борьбы противъ язычества. Стремясь къ скорейшему и наиболее глубокому усвоешю русскимъ наро-домъ христианства, наши князья оффиц1ально предоставляли церкви право суда надъ некоторыми видами преступле-нш. Св. Владим1ръ первый далъ тому примеръ, какъ это показываетъ приписываемый равноапостольному князю Уставъ 3). Уставъ св. Владим1ра пользовался у насъ широ-
’) Ркп. Черниговской духовной семинарш. № 76. См. прил. № 13, стр. 116.
2) Ркп. Моск. Синод. Типографш XVIII в., № 35 (403). См. приложеше ХШ, стр. 115.
3) Въ нашу задачу не можетъ входить сложный вопросъ о подлинности устава св. Владим1ра. Съ некоторыми ограничешями мы признаемъ, что уставъ этотъ по существу принадлежитъ св. Владим1ру. Проф. Бпляевъ. Лекщи по исторш русск. законодательства. М. 1879 г., стр. 203—205. Ключевскгй. Курсъ русской исторш, ч. 1, Моск. 1904 г. стр. 304.
104
кимъ распространен1емъ: до насъ дошло большое количество списковъ этого памятника со многими вставками и переделками. Какое важное значеше придавали уставу Владим1ра— видно изъ того, что онъ служилъ юридическимъ руковод-ствомъ даже въ XVI ст.: онъ внесенъ въ Стоглавъ, глава 63.
По Уставу Владим1ра Церкви предоставлялась широкая судебная власть надъ христ!анами. Митрополитъ и епископы судили не только церковныя преступлешя, но граясданск1я и уголовный: роспустъ (разводъ), смилное (брачный договоръ съ назначешемъ неустойки), заставанье (прелюбодеяше), умычка нев^стъ, пошибанье *) промежи му-жемъ и женою о животе (ссора объ имуществе), въ племени или въ сватьстве поимуться (бракъ въ родстве), ведь-ство (ведовство), зелшничьство (отравительство), потвори, чародеяшя, волхования, урекашя (попреки) три: бляднею и зе-л!и, еретичьство (скорее колдовство, чемъ ересь); зубоежа (укушеше въ драке); побои родителей детьми или снохою свекрови; брань скверными словами; споры о наследстве; церковная кража; мертвеци сволочать (гробные тати, разры-вавппе могилы и похищавпие одежды съ трупа); крестъ посекутъ или на стенахъ трескы (щепы) емлютъ изъ креста, (порча крестовъ на поляхъ или дорогахъ, а также порча изображенш креста на стенахъ жилищъ)* 2); оскорбление чистоты и святости храма; если жена раздавитъ лоно мужчины; или кого застанутъ съ четвероножиною (скотоложество), или кто подъ овиномъ молится или во ржи или подъ рощешемъ или у воды, или девка дитя поврьжеть" а).
Другимъ юридическимъ памятникомъ того же рода является уставъ князя Ярослава, сына Владим1рова. По сравнена съ уставомъ св. Владим1ра, уставъ Ярослава предста-вляетъ значительный шагъ впередъ 3). Въ первомъ уставе только въ общихъ чертахъ указывались проступки, подлежа-
Ч Пошибанье—по объяснен!» Павлова—изнасилованье. Курсъ церковн. права 1902 г. стр. 138. Если принять такое толкован!е, то пошибанье не относится къ дальн4йшимъ словамъ.
3) Голубинсклй. Истор. рус. церк. 1, 1, 620—625. Павловъ. Курсъ церков. права, стр. 137—142.
3) Текстъ Ярославова устава— ГолубинскШ, Истор. рус. церк. 1, 1,629 и сл^д.; арх- МакарШ, Истор. рус. церк. т. 2, изд. 3, стр. 359. 138-
105
inie суду церкви. Размерь наказаны не указанъ, это могло зависеть отъ усмотрЪшй судей, лицъ духовныхъ. Въ устава Ярослава точно указанъ размерь взыскашй и кроме того часто указанъ порядокъ судопроизводства: иногда судъ былъ чисто церковный, иногда съ учасйемъ княжескаго судьи, если затрогивались и интересы государства, или же если преступлеше было совершено лицомъ духовнымъ. Ве-д^нпо одного церковнаго митрополичьяго суда подлежали елЪдуюпця лица и греховные проступки: блудъ,—виновные помещались въ церковный домъ (ст. 5); прелю-бодеяше и двоеженство, при чемъ вторая жена или второй мужъ помещались въ церковный домъ, (ст. 8, 9, 15); самовольный разводъ, даже въ томъ случае, если супруги жили по языческому браку, не венчавшись; только въ последнемъ случае пеня была вдвое меньше (ст. 16); блудъ иноверца съ русскою,—виновную женщину помещали въ церковный домъ (17 ст.), мужчина же, грешивший съ беременной или жидовской, если не прекращалъ связи, то помимо штрафа, отлучался отъ церкви и сообщешя къ хриспанами (ст. 52); блудъ съ черницею,—полагалась епитим!я (ст. 18); вообще блудъ въ степеняхъ родства (ст. 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26); принуждеше къ замужеству и браку (ст. 27, 46); воровство (ст. 33, 34, 36); чародейство въ случае непрекращешя заня-Т1я этимъ деломъ (ст. 39); драка (ст. 40, 41, 42, 43); бивппй родителей кроме наказашя помещался въ церковный домъ (ст. 44); распутство и пьянство чернаго и белаго духовенства (ст. 45, 47); употреблен!е нечистой пищи—конины, мед-ведины (ст. 48); сообщение въ пище и питье съ некрещеными, иноязычниками и отлученными (ст. 50—51). Двойному наказашю, штрафу въ пользу митрополита и гражданскому наказашю (князь ихъ казнить)—подвергались слёдуюпце проступки: умычка и насил!е надъ девушками (ст. Й и 7), самовольный разводъ (ст. 4), мужская неверность (ст. 8). Скотоложество каралось штрафомъ, епитим!ей и казнью по закону (ст. 19).
Всматриваясь въ систему суда по уставу Ярослава, можно заметить, что преступлешя чисто нравственнаго характера, не заключавшая въ себе вреда ближнему, подлежали суду церкви; какъ напр. волхвоваше. браки въ близкихъ степеняхъ родства, общеше въ пище съ язычниками, упо-
106
треблеше недозволенной пищи и проч. Проступки же, заключавшее въ себе вредъ ближнему или нарушавшие общественный порядокъ, напр. умычка дЪвицъ, самовольный разводъ, оскорблеше словомъ и д’Ьломъ, разбирались совместно митрополичьими и княжескими судьями. 9
Итакъ, уставъ Ярослава различаетъ грЪхъ, какъ на-pynienie чисто нравственнаго закона, и преступаете, заключающее въ себе, кроме того, нарушеше правъ личности и общества. И съ приняНемъ хрисПанства русск!й народъ долго еще руководился и управлялся своимъ старымъ юри-дическимъ предашемъ, „закономъ русскимъ1', о которомъ упоминается въ договорахъ русскихъ съ греками. Но это обычное право языческой Руси не могло уже удовлетворить новымъ потребностямъ. Хриспанство внесло въ русское общество высок!е нравственные принципы, вследств!е чего мнопе поступки, законные или безразличные съ языческой точки зрен!я. теперь становились греховными, след, недозволенными, напр. многоженство, наложничество, умычка и проч. Къ князю и его судьямъ обращались за разрешешемъ такихъ жалобъ и вопросовъ, въ рёшеши которыхъ гражданская власть была безсильна, такъ какъ предыдущая практика не знала такихъ случаевъ. Компетентнымъ лицомъ былъ только митрополитъ, въ рукахъ котораго былъ Номо-канонъ и практика греческой церкви. И въ этихъ случаяхъ князь „сводилъ съ своей души“ судъ по сложному делу, какъ выразился князь Всеволодъ Мстиславичъ въ уставе новгородскомъ (до 1136), и представлялъ дело церковному суду. Но Русь XI—XII вв. была мало похожа на цивилизованную Византпо, и потому греческую юридическую практику нельзя было целикомъ пересадить на русскую почву. Приходилось применяться къ обстоятельствамъ и допускать из-менешя въ византшскихъ кодексахъ. Конечно, изменетя касались несущественной стороны и частностей, напр. размера наказашя. Зависимость нашихъ первыхъ юридиче-скихъ постановлен! й отъ церковно-визанНйскихъ источни-ковъ очевидна. Въ „уставе Владим1ра“ заключается и ссылка на источникъ, легппй въ основу устава,—греческш Но-моканонъ. Въ „уставе Ярослава'*, въ общемъ повторявшаго
*) Ключевскш. Курсъ 1, стр. 307.
107
„уставъ Владимира", заключаются постановлешя Эклоги и Прохирона. !) Конечно, перевоспитать недавно обращенное въ хриспанств'Ь общество было д'Ьломъ не легкимъ, и въ коротки срокъ сделать этого была невозможно; но церковь постепенно перерождала недавнихъ язычниковъ, действуя на нихъ и словомъ уб'Ьждешя и принудительно посредствомъ суда, предоставленнаго ей княжескою властью. Митрополи-ч!й судъ былъ необходимъ на первое время; въ н'Ькоторыхъ случаяхъ только церковь могла справедливо определить правоту или виновность русскаго человека XI—XII века. Такимъ образомъ сама жизнь, новыя общественный услов!я отдавали судъ м!рской въ руки церкви.
Уставъ новгородскаго кн. Всеволода Мстиславича (до 1136 г.) повторяетъ Владим1ровъ уставъ. Въ этомъ уставе сохранилась характерная черта: были случаи не только третьяго, но и четвертаго брака; приходилось разбирать дела о дележе наследства между детьми первой, второй, третьей и четвертой женъ. Въ XII веке детямъ отъ третьей и четвертой жены выдавалась „прелюбодейная часть въ животе"* 2). Уставъ Всеволода имелъ местное значеше, какъ и уставная грамота кн. Ростислава Мстиславича Смоленской епискоши 1150 г.3). Изъ подсудныхъ церкви делъ по грамоте Ростислава Мстиславича упоминаются следующая: роспустъ (разводъ), двоеженство, бракъ въ недозволенныхъ степеняхъ родства, похищеше девицы, „зелья" и душегубство (т. е. все виды волшебства и колдовства), драки между женщинами и вообще все проступки духовенства4). Относительно области церковнаго суда въ самомъ конце XIII в. (между 1293—1300) имеются сведен1я въ послаши неизвестнаго Владим1рскаго епископа къ одному изъ сыновей Александра Невскаго5).
Какими же средствами располагала церковь противъ греха и преступлешя? Обычнымъ средствомъ наказашя былъ
*) КлтОчевскШ. Курсъ, 1, стр. 318.
2) Владимгрскгй—Будановъ. Христоматгя по исторш русскаго права. Вып. I, изд. 6, 1908 Г-, стр. 206—211.
3) ГолубинскШ, Истор. рус. ц. изд. 2; том. 1, пол. 1, стр. 641. Доплн. къ Акт. истор. т. 1, № 4, стр. 5—8.
4) ГолубинскШ. 1, 1, ibid., стр. 412.
5) Голубинскгй, 1, 1, ibid, стр. 640—642.
108
денежный штрафъ въ пользу судьи. Но кроме штрафа, карательной меры, уставъ Ярослава применялъ исправительный меры: епитимш и принудительное пребыван!е въ цер-ковномъ дшЪ, гд’Ь арестованнымъ, вероятно, вменялось обязательное [тосЬщеше храма и некоторый физически трудъ, что практикуется и теперь для лицъ, отправляемыхъ „подъ начало" щ арх!ерейск!й дворъ или въ монастырь. Кажется, применялась и телесное наказаше ‘)- Ему напр. подвергали лицъ запинавшихся скотоложествомъ и колдовствомъ * 2). Епитимье и заключение въ церковный домъ подвергали преимущественно за грехи противъ седьмой заповеди. Очевидно, старое языческое невоздержаше не скоро было забыто русскими.
Въ ЗЕ.ключеше выскажемъ взглядъ на древше юриди-ческ!е памятники; врядъ ли они были въ буквальномъ смысле щодомъ законодательной деятельности техъ лйцъ, которымъ усвояются эти памятники. Вероятно, ни св. Вла-дим!ръ, ни Ярославъ не издавали строго выработаннаго кодекса, но они вошли въ соглашеше съ митрополитомъ относительно подсудности известныхъ проступковъ светской или духовной властямъ. Согласно съ этими договорами устанавливалась практика церковнаго суда. Эти правила, будучи записаны, получили назваше уставовъ нашихъ князей. Та-кимъ образомъ тогдашнее законодательство шло отъ практики къ кодексу3). Подлинныхъ постановлен^ св. Влади-Mipa и Ярослава мы не знаемъ; дошедтше до насъ списки уставовъ съ ихъ именемъ разнообразны по объему и содержание. Вероятно, первоначальный законъ, будучи неопре-деленнымъ и растяжимымъ, давалъ возможность делать дальнейпЦя изменешя безъ нарушения основныхъ его на-чалъ и безъ предположен^ о подлоге 4 5). Противъ язычества были направлены некоторый постановлешя Владимхр-скаго собора 1274 г.6) и московскаго собора 1551 г.; резуль-татомъ деятельности последняго былъ Стоглавъ, содержаний
*) Клчочевстй. Курсъ 1, стр. 318.
2) Уставь Ярослава, статья 19 и 39-
3) Клгочевскйс Курсъ рус. истор. т- 1. стр. 315.
4) B^^iiMipcxiu—Будановъ. Обзоръ исторш рус. права, изд. 5, Юевъ, 1907 г., стр. 95.
5) Р- И. В. VI, стр. 83-102, прав. 3, 7, 8.
109
указания на достаточно св’Ьжую, хотя и безсознательную память о древнихъ языческихъ обычаяхъ 1). Составленный Оеофа-номъ Прокоповичемъ и изданный отъ имени Петра I „Духовный Регламентъ" также долженъ быть отнесенъ къ разряду кайоническихъ произведены; въ немъ есть обличеше суе-в^ры, но о древнемъ язычестве не упоминается.
§ 36.
Сочинешя каноничеснаго содержашя, составленный отдельными лицами.
Средствомъ борьбы противъ язычества служили также следуюпця сочинения каноническаго содержашя, составленный отдельными лицами.
1. „Правило церковное вкратце" митр. Тоанна II, написанное къ 1акову Черноризцу, которое должно быть относимо къ тэкъ называемымъ каноническимъ ответамъ. Правило обличаетъ язычесшя жертвы, волшебство, бесовское пенье, светсшя развлечешя и язычебюя формы брака 2).
2. „Вопрошание Кириково"—собраше ответовъна вопросы новгородскихъ духовниковъ Кирика, Саввы и Ильи, полу-ченныхъ ими отъ разныхъ лицъ, преимущественно отъ епи-скоповъ Нифонта (1129—1156 гг.). „Вопрошашя Кирика" по-казываютъ, что наше духовенство ревностно старалось провести христ!анск!е принципы во все, даже мелк!е случаи жизни. Насъ не должна удивлять мелочность предписашй новгородскихъ духовниковъ своимъ духовнымъ детямъ: старое язычество еще жило въ сознаны народа, а все старое было грешнымъ, бесовскимъ. Необходимо было строить жизнь на новыхъ хриспанскихъ началахъ. Обыденная жизнь
’) Главы 41, 92, 93.
а) Напечат. Р. И. Б. VI, стр. 1—20; правила 7, 15, 25, 31. Къ разряду частныхъ сочинешй каноническаго содержашя следуетъ также отнести „Уставъ белечск!й“ или „Заповедь св. отецъ", приписываемый митр. Георпю, упоминаемому подъ 1072—1073 г. Въ уставе Георпя порицается бракъ безъ церковнаго благословешя, празднова-ше коляды, вероваше во встречу, чохъ и проч. Правила 127, 137, 105, 126. Памятникъ изданъ и признается подлиннымъ Е. Е. Голу-бинскимъ. Ист. р. ц. 1, 1, 436; 1, 11, 530—551. Подлинность „устава белечскаго" оспаривается. Никольские. Матер1алы, 199 стр. Пгьтуховъ. Серашонъ Влад. 138 стр., прим. 4.—Смирновъ. Древне-русск1й ду-ховникъ. Моск. 1913 г. Матер1алы стр. 387.
по
состоять изъ мелочей, а потому необходимо было ихъ касаться !). Въ н’Ькоторыхъ вопросахъ слышится отголосокъ языческой старины. Изрекается грозное порицаше крающимъ роду и рожанице хлебы, сыръ и медъ 2), порицаются открыто живущ!е съ наложницами 3). Былъ языческ!й обычай привораживанья: жены омывали свое тЬло водою и давали пить эту воду охлад’Ьвшимъ къ нимъ мужьямъ 4). Во время болезни женщины носили детей къ волхвамъ. За это налагалась епитим!я отъ 6 до 3 недель, смотря по возрату согре-шившихъ: молодыя женщины подвергались меньшему наказание 6)-—Обыкновенно говорить, что „вопрошашя" Кирика показываютъ еще чисто младенческое понимаше веры въ народа, который обращалъ внимаше только на букву и внешнюю форму, на разныя мелочи, которыя только и были доступны для его разумФшя s). Конечно, въ вопросахъ Кирика не мало наивности и мелочей. Зато въ отвФтахъ Нифонта видно истинное понимаше христианства. Для правильной оценки вопросовъ Кирика необходимо принять во внимаше, что Кирикъ былъ духовникомъ. Духовническая практика и побуждала его обращаться къ Нифонту съ недоуменными вопросами. Въ значительной степени въ вопросахъ Кирика, Саввы и Ильи отразились взгляды русскихъ людей XI века; но въ общемъ, какъ возникппе подъ вл!яшемъ епитим!йныхъ традищй востока, а можетъ быть и запада, вопросы Кирика, вероятно, отражаютъ состояше епитим!йной литературы въ X—XI векахъ. Въ вопросахъ Кирика въ большинстве случаевъ упоминается о такихъ грехахъ, как!е вообще встречаются въ исповедныхъ вопросахъ; чтобы согласиться съ этимъ, стоить только просмотреть 3-й томъ Тайной исповеди Алмазова. То, что приписывается въ „во-прошашяхъ" личности Кирика или двухъ другихъ духов-никовъ, то, вероятно, въ большинстве случаевъ должно быть поставлено въ зависимость отъ матер!ала, который былъ подъ руками Кирика. Мы при этомъ предполагаемъ, что „вопрошан1я“, именно въ своихъ сомнительныхъ местахъ,
!) Смирновъ. Древне-русск. духовникъ. М. 1913 г., стр. 130.
3) Р. И. Б. VI, прав. 33, стр. 31.
3) Ibid., прав. 69, стр. 41.
4) Ibid, прав. 14, стр. 60.
5) Ibid, прав. 18, стр. 60.
6) Порфиръевъ. HcTopia русской словесности, ч. 1, 1870, стр. 329
Ill
находятся подъ вл1ян1емъ „плохихъ номоканунцевъ", конечно, занесенныхъ къ намъ первоначально изъ Грец1и или съ Балканскаго полуострова, на который они попали изъ той же Грецш.
3. Поученхе Новгородскаго арх. Ил1и—1оанна, въ ко-торомъ архипастырь уб^ждаетъ воздерживаться отъ пьянства и ростовщичества, игры въ кости, хождешя къ волхвамъ, крестнаго ц^лованхя. Священники должны венчать т'йхъ, кто сожительствовалъ безъ церковнаго благословения и унимать мхрянъ отъ святочныхъ игръ и кулачныхъ боевъ ‘).
4. Правило митр. Максима (грекъ, рукоположенъ въ 1283 г., умеръ въ 1306 г.), содержащее между прочими обличе-шетЪхъ, кто держалъ женъ не отъ св. апостольск!я церкви, также о постЪ въ среду и пятокъ 2).
§ 37.
Борьба словомъ убЪждешя.
Другими могущественнымъ средствомъ борьбы церкви съ язычествомъ было слово уб'Ьждешя. Наши древше писатели, какъ мы уже и отмечали, главнымъ образомъ излагали истины хриспанскаго вЪроучешя или же поучали прави-ламъ христ!анской жизни. Обличешя язычества делались вскользь, мимоходомъ. Къ писателямъ, оставившимъ намъ въ своихъ сочинешяхъ обличешя древнихъ языческихъ вЪ-ровашй, относятся сл^дуюпце: Серашонъ Владим!рск1й, митр Даншлъ, Максимъ Грекъ и Симеонъ Полоцшй. Не вдаваясь въ сложныя подробности, требуюпця спещальнаго изслЪдо-вашя, отм'Ьтимъ, что мы не считаемъ преп. 0еодос1я авто-ромъ приписываемыхъ ему словъ—„оказняхъбожшхъ" и „о тропарныхъ чашахъ".
У упомянутыхъ писателей собственно нЪтъ обличешя язычества въ прямомъ смыслй: съ течешемъ времени язычество забывалось, но оставались въ народной памяти обряды, обычаи, пов'Ьрья, начало которыхъ крылось въ древне-язы-ческихъ в,йрован1яхъ. Борьба съ этими традициями была въ сущности борьбой противъ древняго язычества, точнее съ остатками язычества въ народной памяти.
’) Напечат. Ж. М. Н. П. ч. 271, стр. 285—300.—Р. И. Б. VI, допол-нешя, стр. 347; статьи 1, 4, 17, 19, 26.
3) Р. И. Б. VI, стр. 142.
112
Кроме произведете, принадлежащихъ опред'Ьленнымъ писателямъ, древняя письменность имЪетъ еще огромное количество словъ и поучешй анонимныхъ или же приписы-ваемыхъ святымъ отцамъ, на самомъ же деле принадлежащихъ русскимъ писателямъ. Мног1е изъ этихъ произведений посвящены борьба противъ остатковъ язычества въ русскомъ народе. На основаши этихъ памятниковъ мы можемъ судить, какъ смотрели наши книжники на свое древнее язычество, и какъ они его понимали. Изучеше памятниковъ этого рода показываетъ, что излагаемые тамъ взгляды заимствованы изъ святоотеческой литературы или же непосредственно обоснованы на Библ1и.
Язычество по учешю Библш возникло всл’Ьдств1е забве-н!я истинной богооткровенной религш; осуетившись въ умство-вашяхъ своихъ, нечестивцы заменили истину Бож1ю ложью и стали поклоняться и служить твари вместо Творца!1J.
Итакъ, язычество—это поклонеше твари. Этотъ взглядъ былъ усвоенъ нашими писателями. Въ слоек и откровенги св. апостолъ 2) говорится, что люди впали въ великую прелесть и обоготворяли людей: Перунъ былъ старейшина въ еллинехъ, Хорсъ въ Кипре и проч. Въ слоек истолкован-номъ мудростью о твари и о недкли заповедуется поклоняться Единому Богу, а не твари, написанной во образъ человечъ 3). Но почиташе стих!й и видимой природы у насъ было очень скоро предано забвешю, и нашимъ книжникамъ не было нужды укорять русскихъ людей, что они кланяются твари.
Рука объ руку со взглядомъ на язычество, какъ на поклонеше твари, существовалъ у насъ другой взглядъ, что язычество—это служеше д!аволу, а древше боги—это бесы. Этотъ взглядъ, какъ и первый, былъ также основанъ на Библш. Во Второзаконш и Псалтири приношеше жертвъ богамъ чуждымъ названо служен!емъ бесамъ 4). Въ Книге Царствъ пророкъ Самуилъ учитъ, что яэыческ1е боги— ничто s). Надлежащее уяснеше взгляда на язычество дано
’) Римл. I, 19—25.
3) См. прилож. № 4, стр. 51—52.
3) Прилож. № 7, стр. 79.
*) Второзакоше 32, 17; псаломъ 105, 37.
5) I Книга Царствъ, 12, 21.
113
въ Новомъ Зав'Ьт’Ь. Апостолъ Павелъ не утверждаем, что „идолъ есть что-нибудь"; но въ то же время онъ говоритъ, что „язычники, принося жертвы, приносятъ бесамъ, а не Богу"1). Иначе говоря, по апостолу идолъ ничто; но язычники, почитая идоловъ, творятъ угодное д!аволу и находятся въ его власти; они заблуждаюпцеся, но не бЬсопоклонняки въ соб-ственномъ смысле.
Глубокая мысль ап. Павла не была достаточно уяснена нашими древними книжниками, и потому взгляды ихъ не отличаются ясностью. Энергичный авторъ слова нккоего хри-столюбца почиташе древне-русскихъ боговъ и древше язы-ческ!е обычаи прямо называетъ службой идольской 2). Резк1й взглядъ христолюбца на идолопоклонство, какъ на служеше бесамъ, содержится только въ слоек къ невкжамъ и слоек Златоуста како первое поганш вкровали идоламъ 3), где сообщается, что для нав!й готовили бани и ставили трапезу: ночью приходили бесы, мылись въ бане и съедали и выпивали пищу и питье. Но мы не им'Ьемъ возможности определить, кто по мнение писателя приходилъ: навья, которыхъ въ такомъ случае необходимо отождествлять съ бесами, или же вместо нав!й приходили бесы, обманывая легковерныхъ родичей чествуемыхъ покойниковъ. Кажется, древше писатели склоняются къ последней мысли. Составитель слова Исаги пророка4), страстно нападая на рожанич-ный культъ, всюду въ свое обличеше вноситъ какую-то двойственность: говоря о трапезе роду и рожаницамъ, авторъ здесь же делаетъ прибавку о черпаши бесамъ; въ другомъ месте сказано: „работающе бесомъ и слоужаще идоломъ, и ставяще трапезу роду и роженицамъ". Повидимому, авторъ не отождествляетъ рожаничный культъ съ служешемъ бесамъ, а говоритъ объ этомъ параллельно, не давая себе отчета, что же это такое—родъ и рожаницы: родъ и рожа-ницъ онъ считалъ кумирами суетными и даже однимъ кумиромъ („поете песнь бесовскую идолоу родоу и рожаницамъ"). Въ конце слова ставленье рожаничной трапезы считается деломъ ничтожнымъ, „пустошнымъ творешемъ". Сле
*) 1 Корине., 10, 20.
2) Прил. № 3.
3) Прил. № 1 и № 5.
4) Прилож. № 8, стр. 86—89.
114
довательно, съ толчки зрЗипя самаго автора сл)ва рожшичный культъ отнюдь Hcie былъ служешемъ д!аволу О б'Ьсшочита-н!и же говорится для отвращешя отъ дрешяго обычая.— Въ другихъ паммятникахъ поклонеше твари и идоламъ и всякаго рода дрревше обычаи уже см’Ьшивжтся. Въ слови св. Григоргя рожа^ничная трапеза хотя и назвата „проЕЛЯТЫмъ ставленьемъ", но авторъ признаетъ, что этоть обычай суще-ствуетъ на хулуУ святому крещеные и на гн’Ьвъ Богу >). Къ числу такихъь Д’ЬяЩй отнесено и почитапе дня недели, написанной женоой, въ человЪческ1й образь—тварь2). Въ слоек Златоустда, како первое погати впрзвали вь идолы почитанхе идоловт>ъ и жертвы молнш, грому, солнцу и луне не отделяется оттъ поклоненгя Перуну, Хорсу и другимъ богамъ; кто такъ > дФлаетъ, тотъ бЪжитъ къ даволу, который хочетъ вовлечь ндасъ въ дно адово3). Итакъ, язычники и те, кто живетъ по дрревнимъ языческимъ традицямъ, чтутъ не бесовъ; они тольрко омрачены дьяволомъ и твэрятъ его волю. Совершенно тако?й же взглядъ содержится вь словп св. Дго-ни&я о желпюищихъ4). Игры и пляски п)едосудительны потому, что это д^ело пустошное, отвлекающе* отъ праведной жизни. Въ играххъ почетъ и слава дьяволу, такъ какъ любители такихъ раззвлечешй творятъ супротивъ Зож1ю закону5).
Таковъ взгл^ядъ нашихъ древнихъ книжаиковъ на наше древнее язычеств^о. Чемъ дальше шло время, темъ меньше речи въ нашей л^итературе о язычестве. Обл1чен1я, конечно, продолжаются; що обличается не язычество, а трехъ, нару-шеше хриспансккой заповеди. Если мы и услышимъ въ позднейппе векаа о язычестве, то это говорился по старой привычке, какъ рриторическай праемъ6).
Содержаше безыменныхъ словъ и поучэшй мы разби-раемъ въ соответгствующихъ главахъ нашей изследовашя, а самыя произведшая съ комментарбями напечатаны во вто-ромъ томе настояицаго труда.
’) Слова ГригсОРбя по Паис1еву Сборн. Прил № 2, стр. 25,
3) Ibid То же <слово по списку Соф. биб. № 1215.
3) Прилож. № 5, стр 59—60.
4) Прилож. № 17, стр. 169.
5) Поучеше х]рист!анамъ 1оаниа Златоуста. Прилож. № 22, стр. 194.
в) Прилож. № 32, № 33.
115
§ 38.
Отношен1е свЬтской власти въ связи съ общимъ историчесиимъ очериомъ борьбы съ язычествомъ.
Наше древне-русское язычество вымирало и забывалось постепенно; церковь и государство боролись съ остатками язычества по мЬрЬ своего разумЬшя. Борьба тянулась на протяженш всей древней Руси, не закончилась и теперь. Борьба велась частичная; русская 1ерарх1я и государственная власть не владЬли до Петра могущественнЬйшимъ сред-ствомъ борьбы—просвЬщешемъ, вслЬдств!е чего въ борьбЬ не было системы и опредЬленной послЬдовательности, что неизбежно должно было отразиться на результатахъ борьбы. Въ послЬдующихъ главахъ мы будемъ излагать въ систе-матическомъ порядкЬ мЬропр1ят1я церкви и государства противъ остатковъ язычества. ЗдЬсь же кратко отмЬтимъ важнЬйппя исторически явлешя и услов!я, на фонЬ которыхъ постепенно христианизировалась древняя Русь.
Выше мы указали, какъ боролась съ язычествомъ церковь. Ниже мы .отм’Ьтимъ отношеше къ остаткамъ язычества со стороны государства. ИмЬя свои спещальныя задачи, государство не могло посвятить столько внимашя релипознымъ вопросамъ, сколько этому посвящала церковь. ТЬмъ не менЬе заботы государства о духовныхъ нуждах ь народа были весьма велики. Деятельность князей до-мон-гольскаго перюда, посвященная этой сторонЬ народной жизни, нами уже отмЬчена. ПослЬдуюпце властители Руси обнаруживали не меньшую заботливость въ этомъ направлении, хотя не облекли ее въ столь опредЬленныя законодательный формы.
Христианство было введено у насъ по иниц!ативЬ гражданской власти. Идолы были сокрушены по приказашю князя Владим1ра. Въ XI вЬкЬ государство также стояло на стражЬ интересовъ церкви; появлявппеся волхвы „погибоша"; о нЬкоторыхъ изъ нихъ мы знаемъ, что они погибли отъ руки представителей государства, о другихъ можно думать, что ихъ исчезновеше произошло при содЬй-ствш той же власти. Стремясь къ скорЬйшему и наиболЬе глубокому усвоешю русскимъ народомъ христианства, наши князья оффищально предоставляли церкви право суда надъ
116
некоторыми видами преступлетй. Такимъ образомъ государство добровольно поступалось своими правами въ пользу церкви. Вообще, древняя Русь успешно христаанизировалась, находясь подъ благотворнымъ вл1ятемъ Византаи. Первыми нашими митрополитами были греки. Изъ нихъ Леонъ (или Левъ), Теорий, 1оаннъ II, Никифоръ были писателями, или считались таковыми. Но этому мирному развитш была поставлена преграда. Въ первой половине XIII в. надъ Русью стряслась великая беда: Татарстан орды съ огнемъ и ме-чемъ прошли по нашей родине, разоряя и уничтожая селе-н!я и города; множество жителей было истреблено или же попало въ рабство. На оставшихся въ живыхъ была наложена тяжелая дань. Говорятъ, что татары не могли задержать нашего развитая, такъ какъ спутники Батыя вовсе не были варварами; татары въ ту пору оказались первостепенными стратегами и удивительными организаторами, чуждыми столько жеразрушешя во что бы то ни стало, сколько стрем-лен!я къ порабощешю ‘). Врядъ ли можно отрицать крайнюю жестокость татаръ: после битвы при Калке татары положили пленныхъ русскихъ князей подъ доски, на которыхъ сели обедать. Жители городовъ и селъ русскихъ, лежав-шихъ на пути татарскихъ ордъ, выходили къ нимъ навстречу съ крестами, т. е. сдавались добровольно безъ малей-шаго сопротивлешя и безъ всякихъ услов!й, но были все убиваемы. По свидетельству летописца, погибло безчисленное множество людей2). Это ли не страсть къ разрушенш? Значе-н!е татарскаго ига заключается не только въ томъ, что татары разорили К1евъ, который сталъ падать еще въ XII в. Зна-чен!е татарскаго нашеств!я мы видимъ въ томъ. что оно-смыло, дало иное направлеше естественному руслу нашей истории. Мы не знаемъ, что было бы, если бы руссюе на Калке одолели татаръ; можетъ быть въ отдельныхъ кня-жествахъ возникли бы научные центры, оригинальная литература могла бы дать пышный расцветъ... Все это могло бы быть и не быть. Но несомненно то, что со времени нашествия татаръ процессъ нашего развитая надолго остановился. Мы оказались изолированными отъ остальной Европы. Подъ вл!яшемъ татаръ Русь въ некоторыхъ отношешяхъ
>) Истор. Вестникъ 1904 г. Апрель, 291.
3) Соловьев», История Россш, изд. 2, кн. 1, стр. 644.
117
стала государствомъ аз!атскимъ; да и въ глазахъ западне-европейскихъ народовъ мы были не столько европейцами, сколько аз!атами. После татарскаго нашеств!я мы не видимъ уже такихъ замЪчательныхъ произведен^, как!я были въ до-татарскую эпоху, каковы; Начальная летопись, Слово о полку ИгоревЬ; нЬть такихъ писателей, какъ напр. митр. Илар!-онъ, Кириллъ Туровскш. Исключешемъ представляется Се-рашонъ Владим1рск1й. Но его слЪдуетъ считать воспитавшимся на культуре до-татарскаго пер!ода.—Изъ этого слЪ-дуетъ, что на Руси подъ игомъ татаръ просвищете пало. Въ XIV в. замечается усилеше гражданской власти. Это произошло вслЪдств!е ослаблешя татарскаго ига. Московск1е собиратели земли, по образцу византтйскихъ императоровъ, стали считать себя охранителями и интересовъ церкви. На Владим1рскомъ соборе въ 1274 году iepapxn находили воз-можнымъ пользоваться увещашями; высшей карой отъ ук-лонешя отъ уставовъ церкви было отлучеше. Начиная же съ XIV века отношеше къ проступкамъ противъ веры изменяется: гражданская власть беретъ на себя обязанность карать трехъ внешними мерами. Отметимъ, что съ конца XIV века въ русскомъ народе начинаетъ обнаруживаться релипозное брожеше. Полагаемъ, что это произошло вслед-ств1е сложныхъ причинъ, но въ числе ихъ не было древнее язычество. Монгольское иго понизило уровень народнаго развит!я; связь съ Грещей слабела, скоро и совсемъ прекратилась, началось западное вл1ян1е чрезъ Новгородъ. Ре-зультатомъ всего этого и была ересь стригольниковъ. Ересь стригольниковъ появилась во Пскове въ 1371 г. Въ 1375 году въ Новгороде были казнены трое развратниковъ веры: ихъ бросили въ воду И. Вь 1427 году секта стригольниковъ подверглась разгрому: некоторыхъ схватили и посадили въ тюрьму, а друпе разбежались2). Въ 1487 году была открыта ересь жидовствующихъ. На соборе 1504 года еретики были осуждены и преданы проклятш3). Борцомъ противъ жидовствующихъ былъ преп. 1осифъ Волоколамск^.
XV векъ весьма темное время для нашего просвеще-н!я. Татарщина безъ сомнешя понизила интеллектуальный
’) Голубинскгй. Истор. II, 1, стр. 396.
-) Ibid., стр. 406—407.
3) Ibid., стр. 582.
5-490
118
уровень общества. Необходимо отметить и следующее обстоятельство: когда мы заимствовали отъ грековъ христианство, при чемъ наши первые князья—христиане пытались насадить у насъ греческое искусство и настоящее просв'Ьще-те, само греческое просвищете было въ упадк'Ь, и упадокъ этотъ продолжалъ прогрессировать. Вначал'Ь довольно сильное вл!яше греческой культуры (въ Клевскш перюдъ) постепенно понижалось и наконецъ прекратилось. Не заботясь о нашемъ просв'Ьщенш и положивъ въ основу своихъ отношенш къ Россш корыстолюб!е, греки потеряли авторитета въ глазахъ русскихъ. Особенно удручающее впечатлите въ Росйи должно было произвести поставлеше въ митрополиты Кипр1ана при жизни св. Алекйя (1375 г.) и поста-влете въ митрополиты самозваннаго кандидата Пимена 1380 г.!). Так1е поступки не забываются. Въ конц’Ь XV в^ка татарское иго было свергнуто. Русск1е освободились отъ владычества татаръ исключительно своими силами. Это естественно должно было развить у нашихъ предковъ нацюналь-ную гордость. Какъ разъ въ это самое время ВизанНя доживала свои посл'Ьдше дни. Для спасешя государства византшсгае императоры решились на соединен!е церквей съ подчинешемъ восточной церкви Риму. На Флорентайскомъ соборЪ (1437 г.) русскш митрополитъ Исидоръ, родомъ грекъ, былъ ревностнымъ сторонникомъ папы и уши. Формально заключенная утя не им-Ьла никакого успеха и но принесла Византш ожидаемой помощи. Возвратившись изъ Рима въ Москву, Исидоръ попалъ въ заключеше, а въ 1443 году б'Ьжалъ изъ Россш. Поступокъ Исидора въ конецъ дискретировалъ грековъ въ глазахъ русскихъ, и съ т’Ьхъ поръ во главЪ русской церкви никогда не было грека.
Подъ вл!яшемъ нашеств1я татаръ на Руси, какъ обыкновенно бываетъ при общеетвенныхъ б'Ьдстшяхъ, развилась религюзность. Татарское иго разсматривалось, какъ нака-заше за грЪхи. Руссюе люди искренно были религюзны и вс'Ьми силами души стремились быть благочестивыми. При отсутствш собственнаго просвЪщешя и при отсутствш про-св'Ьщеннаго руководства наша релипозность приняла одно-
’) См. ГолубинскШ. Истор. II, 1, стр. 215, 246—247 и сдгбд.; 468 стр.
119
стороннее направлен!е. Запада и латинства мы боялись, гре-камъ не верили, да они и не могли намъ оказать содей-ств!я; и вотъ пришлось намъ положиться на себя. Въ XV-XVI в'Ькахъ мы не видимъ въ Росши ни одного выдающа-гося писателя, подобнаго т'Ьмъ, как!е были у насъ въ пе-р!одъ до-монгольск!й. Некому было учить темную народную массу. Арх. Геннадай сообщаетъ, что и учиться было мало охотниковъ. И вотъ всл,Ьдств1е недостатка понимания хри-спанскаго вероучешя, несущественное у насъ смешивается съ важнымъ, форма съ содержашемъ, обрядъ съ догматомъ; конечно, предпочтете отдается тому, что наиболее доступно и понятно, т. е. обрядовой стороне. Когда мы заимствовали христианство отъ грековъ, въ это время у последнихъ еще не выработалось единообразие церковно-богослужебныхъ об-рядовъ. Это разнообраз!е перешло и къ намъ. Такъ, нами было принято двоеперстное и троеперстное сложеше для крестнаго знамени. Впоследствш у грековъ господствующей формой стало троеперстае, а у насъ двоеперсие; у грековъ была принята трегубая аллилуйя, а у насъ сугубая и проч.1). Впоследствш, когда Русь сознала свою политическую силу, она стала оскорбляться отношешемъ къ себе грековъ. Врядъ ли греки въ XIV—XV вв. стали хуже, чемъ были раньше, только въ это время русск!е ихъ лучше узнали г). Нашимъ предкамъ показалось, что греки нравственно пали. Присматриваясь къ грекамъ, русск!е отметили, что и въ деле веры греки отличаются отъ насъ. А такъ какъ въ то время у насъ не отличали обряда отъ догмата, то обрядовую разность греческой церкви отъ русской объяснили отступле-шемъ грековъ отъ древняго благочестия. Впоследствш (XVII в.) на этой почве произошелъ расколъ, пока же онъ толтко подготовлялся. Сомнешя русскихъ въ православш грековъ подтвердились на Флорент1йскомъ соборе: греки продали православ!е; но Провидеше не замедлило покарать отступниковъ: въ 1453 г. Константинополь былъ взятъ турками. Истинное православ!е осталось только въ Москве, среди русскаго народа. Первый Римъ палъ вследств!е гордости,
’) Голубинстй. Истор. II, 1, стр. 461.
2) Ibid., стр. 468.
5*
120
второй Римъ-Константинополь вследств!е своего отступничества; трет1й Римъ-Москва, истинная хранительница право-слав!я, а четвертому Риму не бывать,—вогь м!росозерцан1е нашихъ предковъ, какъ его выразилъ старецъ Филоеей. Конечно, въ такую законченную форму это м!росозерцан1е выразилось не сразу; начало его восходитъ задолго до Филоеея.
PyccKie люди, со временъ св. Владимира, искренно стремились къ истинному правоверно и христ!анскимъ добродЪ-телямъ. Древнее язычество тускнело и вымирало. Въ XV вЪкЪ уже не могло быть и рёчи о сознательной приверженности къ древнему нечесйю. Повидимому, истинное благочестие ярко с!яло въ Московскомъ государстве. На самомъ же деле было нечто иное. Въ XVI-XVII вв. развилось у насъ множество суевер!#; вера въ волшебство была всеобщей, мног1е верили въ астролопю; подвилось не малое количество ложныхъ книгъ и проч. Такое явлеше въ русской жизни возникло вслЪдств!е усиленного сближешя съ Западной Европой, каковое последовало вс.гЬдств1е причинъ политическихъ и экономическихъ. Заимствуя техническая знашя у Европы, наше правительство заЭотливо охраняло чистоту православ!я. Открытой пропаганды латинства и лютеранства, конечно, не допускалось. Темъ не менее западное литературное вл!яше сказывалось; конечна заимствовалось то, что находило себе откликъ въ русскихъ веровашяхъ; новое чужеземное приспособлялось къ старому. Такъ, напр., старое верование въ родъ и рожаницъ въ XVII в, приняло астрологическую окраску.
Въ XVI-XVII вв. и духовная и сверкая власти прилагали большую заботу о нравственномъ преуспеяши русскаго общества: гонешю подвергались игры, пляски, песни, скоморохи, волшебство, астролопя и проч. Этотъ курсъ, повидимому, установился прочно, хота правительство въ лице новой динаспи Романовыхъ обнаруживало явное тяготеше къ Западной Европе, деятельность велйсаго Преобразователя внесла резкую перемену въ отноппшя государственной власти ко многимъ явлешямъ русский жизни: Петръ I разграничилъ область деятельности свеской и духовной властей. Начиная съ Петра, светская власть предоставила духовной заботиться о релипозно-нравсиенномъ состояши
121
русскаго общества, касаясь этого только въ томъ случай, если оно соприкасалось съ общегосударственнымъ строемъ. Петръ даже открыто взялъ подъ свое покровительство нй-которыя дйян1я, считавгшяся до того времени греховными; напр. устраивая ассамблеи, царь прямо таки пропаганди-ровалъ игры и забавы; конечно о древнемъ язычестве здесь не было и помину. Такимъ образомъ, начиная съ Петра государство перестаетъ вести борьбу съ остатками язычества; это дйло предоставляется исключительно духовной власти.
Наша рйчь о борьбе съ остатками язычества въ до-пет-ровской Руси; но чтобы определить послйдствАя борьбы въ указанный перюдъ, мы отмйчаемъ, сохранилось ли известное древнее вероваше до нашихъ дней. Въ большинстве случаевъ оказывается, что древне-языческ!я вйровашя дожили до нашего времени, но смыслъ ихъ забыть.
Глава III.
Борьба съ идолопоклонствомъ.
§ 39.
Уничтожен!е идоловъ ни. Владим!ромъ.
Русское язычество не имело строго выработаннаго культа; это зависело отъ образа жизни нашихъ предковъ и отъ характера страны, занимаемой ими. Разбросанные небольшими родами и отдельными семьями среди полей, болотъ и непроходимыхъ лйсовь, русские славяне естественно должны были обоготворять эту природу, подавлявшую человека своеобразнымъ велич!емъ. Съ культомъ природы одновременно существовалъ культъ предковъ, что вполне естественно при родовомъ быте, когда авторитетъ предковъ такъ великъ. Релипя нашего предка была въ его душе, въ его внутрен-немъ настроеши; вовне она выражалась въ обрядности се-мейнаго характера, мало доступной и заметной взору постороння™ наблюдателя. Это приложимо къ сельскимъ жителямъ. О жителяхъ городовъ цйликомъ этого нельзя сказать: какъ всегда, горожане развитее поселянъ; у горожанина умъ всегда болйе систематизированъ и дисциплинированъ, чймъ у сель-скаго жителя, зато чувство природы значительно слабее. На этомъ основанш полагаемъ, что pyccKie язычники, насе-
122
вляппе города, имели более развитую догматическую сторону язычества и более развитой внЪшн1й культъ. Доказательства этому мы видимъ въ Начальной летописи: въ Клеве на холме стояли идолы, которымъ приносили жертвы; были идолы и въ Новгороде, но объ идолахъ въ другихъ местахъ не упоминается. Необходимо принять во внимаше, что христианство могло съ давнихъ поръ проникать върусскте города, главнымъ образомъ въ К!евъ, при посредстве торговыхъ и военныхъ сношешй съ греками. Природная мягкость славянъ способствовала распространенно христианства на Руси. Ини-щатива введен!я на Руси христианства, по изображен!» летописи, принадлежитъ лично князю Владим!ру. Не отрицая великаго значешя деятельности равноапозтольнаго князя, можно думать, что летопись освещаетъ дйло не достаточно полно. Мы знаемъ изъ той же летописи, что значительная часть дружины Игоря состояла ивъ хриснанъ; достаточно ихъ было и при Святославе, мать котораго св. Ольга была открытой христианкой. Самъ Владим!ръ сначала заявилъ себя ревностнымъ язычникомъ (ставилъ идоловъ), но потомъ открыто сталъ на сторону христианства. Гражданская власть, принявъ твердое намереше признать хриспанство государственной религией, прежде всего приступила къ уничто-жешю идоловъ. По возвращеши изъ Корсуня (въ 988 г.), Владим!ръ приказалъ ниспровергать кумировъ, изъ которыхъ одни были изрублены, а друпе сожжены. Перуна привязали къ конскому хвосту и волокли съ горы по Боричеву, при чемъ двенадцать человекъ били его палками, а потомъ бросили въ Днепръ. „Плакахуся его невернии людье“, заме-чаетъ летописецъ. Полагаемъ, что уничтожая идоловъ, Вла-дим!ръ руководился указашями греческаго духовенства, которое въ данномъ случае давало князю советь на основаши ветхозаветной заповеди уничтожать идоловъ *). Потомъ Владим!ръ всемъ безъ исключешя некрещеннымъ к!евлянамъ приказалъ креститься, при чемъ отказъ отъ крещешя былъ личною непртятностью для князя, по словамъ Владим!ра: если кто на утро не явится на реку для крещешя, тотъ „противень мне да будетъ". Народъ шелъ креститься съ
’) Книга Числъ 33, 52; Второзакоте 7, 5.
123
радостью, какъ зам'Ьчаетъ л'Ьтописецъ. Потомъ Владим1ръ повел'Ьлъ рубить церкви и ставить ихъ на тЪхъ м^стахь, гд^ раньше стояли кумиры1). Чрезъ некоторое время послЬ крещешя KieBa, было совершено крещеше Новгорода. Распространеше христ!анства шло постепенно. Можно думать, что къ концу своей жизни Владим1ръ усп'Ьлъ окрестить всю славянскую Русь, кромф инородческой2).
Когда князъ Владим1ръ объявилъ въ ЮевЪ господствующей релипей христианство, офищальному язычеству въ КгевЬ пришелъ конецъ. Въ другихъ мЪстахъ д'Ьло распро-странешя христианства шло не такъ успешно, а въ глуши лЪсовъ еще долгое время держались старыя язычесюя пре-дашя и обряды. Вообще же неорганизованное язычество должно было быстро уступить христианству: наше язычество ничего не могло противопоставить стройной догматической сторонЬ хриспанства, которая впрочемъ массой русскаго народа была воспринята слабо; нравственное же учете новой вЪры, исполненное любви и мира, находило легк!й доступъ къ сердцу простодушнаго славянина. Что же касается внешней стороны христианства, обрядности, исполненной красоты и внутренняго значешя, наши предки усваивали ее прежде всего, усваивали охотно, можетъ быть и потому, что эта обрядность между прочимъ удовлетворяла не только рели-г!озному, но и эстетическому чувству русскаго человека. Высказывая это положеше, мы основываемся на свидЪтель-ств-Ь Начальной л'Ьтописи, изъ которой видно, что внешняя сторона христйанскаго богослужешя, т. е. красота храма, роскошь облачешй, шЬше, „престоянье дьяконъ" поражала нашихъ предковъ, весьма чуткихъ ко всему прекрасному3).
Итакъ русское язычество не могло оказать христианству идейно-активнаго противодЪйств!я. Изъ этого еще не слфдуетъ, что со введешемъ у насъ христианства исчезло всякое воспоминаше о язычеств'й: удержалось многое, что связано съ землед'Ьльческимъ или семейнымъ бытомъ; удержались обряды, поверья, 1гЬсни, игры. Не сразу была забыта и Bipa въ древнихъ боговъ, такъ сказать, догматическая сторона язычества.
Р Л'Ьтопись по Лаврентьевск. списк. изд. 3, 1897 г. стр. 114—115.
2) Голубинстй, Ист. рус. церк., 1, 1, стр. 172.
3) Л'Ьтоп. по Лаврентьевск. списк. стр. 105.
124
§ 40.
Bipa въ боговъ приходила въ забвеи!е постепенно; двоев-bpie и обличеи!в его.
Btpa въ старыхъ языческихъ богахъ у нашихъ предковъ скоро потемнела подъ вл!ян!емъ христианства, но совершенно память о нихъ сгладилась не скоро. До некоторой степени поддерживался и культъ старыхъ боговъ. Духовенство прежде всего должно было обратить свое внимаше на это явлеше, которое слишкомъ резко бросалось въ глаза своей аномал!ей. И действительно, самыя ревностный и самыя страстный обличешя ревнителей христаанства были направлены противъ памяти и почиташя языческихъ божествъ. Среди этихъ обличешй первое место следуетъ уделить „Слову Христолюбца" >)- Оно проникнуто глубокимъ негодовашемъ противъ двоевер!я современнаго ему русскаго общества (XIV в.). Какъ Илья Фесфитянинъ, заклавппй триста пятьдесятъ жрецовъ идольскихъ, говоря: „ревнуя поревновахъ по Господе®,—такъ и Христолюбецъ не моги терпеть двоеверно живущихъ христаанъ, которые веровали въ Перуна, Хорса, въ Мокошь, въ Сима и Регла, въ вилъ, въ родъ и рожаницъ. „Кладутъ имъ требы и короваи имъ ломятъ, говоритъ Христолюбецъ: и куръ режутъ въ ихъ честь; молятся огню, называя его Сварожичемъ"* 2). Къ при-скорб1‘ю Христолюбца двоеверно жили не только невежи, но и вежи. т. е. не только люди темные, не оудаюпце себе отчета въ своихъ поступкахъ, но и люди знаюпце учеше веры; даже „Попове и княжницы", духовенство и люди начитанные въ священныхъ книгахъ. Мы не имеемъ точныхъ сведешй, когда написано слово Христолюбца. Возможно, что оно составлено въ до-монгольск1й перюдъ. Такимъ образомъ, спустя века два после принятая христаанства, на Руси еще хорошо помнили имена языческихъ боговъ, совершали имъ как1я-то требы. Но смыслъ древняго язычества былъ уже забытъ: требы и вообще языческ!е обряды совершались
’) Прилож- № 3, стр. 41-
2) Огню, по свидетельству Христолюбца, молились подъ ови-номъ. Овины съ печью для сушки хлеба устраиваются только въ северной Poccin, след. Христолюбецъ былъ северянинъ. Одинъ кре-стьянинъ говорилъ намъ, что угоднее всего молитва Богу въ тес-номъ месте, напр. въ овине. Не нережитокъ ли это древняго культа?
125
просто по привычк'Ь, безъ понимашя ихъ смысла, по крайней мЬрЬ Христолюбецъ, перечисляя имена боговъ, почти ничего не говоритъ о языческомъ кульгЬ по существу, о чемъ безъ сомнЪшя онъ не преминулъ бы распространиться при его ревности къ обличению. Смыслъ древняго язычества былъ настолько забыть, что даже при совершении старыхъ языче-скихъ обрядовъ употребляли хрисПансюя молитвы. Это происходило вслЬдств1е смЬшешя рожаницъ съ Пресвятой ДЬвой. Духовенство часто смотрЪло равнодушно на остатки языческихъ старыхъ обычаевъ и даже нерЬдко само употребляло „моленыя" кушанья и напитки1).
Важныя указашя на остатки язычества конца XIII или начала XIV в. находятся въ „слов’Ь св. Григор1я Богослова", точнЬе въ переработка одного отрывка слова св. Григория на Богоявление1). Авторъ этого памятника ведетъ язычество отъ окаянныхъ эллиновъ, которые кланялись грому и молнш и Вилу. Этимъ же богамъ кланяются и славяне, и далЬе перечисляются славянсюя божестважланялись славяне виламъ, Мокоши, Див'Ь, Перуну, Хорсу, роду ирожаницамъ, упырямъ и берегинямъ, Переплуту, огню-сварожичу; для мертвыхъ топили бани и проч. Энергичный обличешя составителя слова направлены главнымъ образомъ противъ родопочиташя. Но въ XIII в. (къ которому относится памятникъ) еще жива была память о языческихъ богахъ, которымъ руссгае люди продолжали „отай“ (тайно) молиться. Почти въ тЬхъ же выражешяхъ русск1й авторъ обличаетъ своихъ современниковъ въ СловЬ „како первое погании вЬровали въ идолы и требы имъ клали и
’) Можетъ быть остаткомъ такихъ молешй служить современный обрядъ, называемый „свечей". Въ некоторыхъ глухихъ еелещяхъ Смоленской губ. крестьяне—пчеловоды устраиваютъ изъ своего воска „свечу”. Свеча своей формой нисколько отличается отъ обычной церковной свечи; самодельная свеча имФетъ коническую форму. Ее одЪваютъ въ рубашку со сборками, только безъ рукавовъ. Въ известные дии въ году священникъ служить въ доме молебенъ, въ продолжение котораго свеча горитъ, будучи поставлена „на кутъ“, уголь подъ иконами. Свечу зажигаютъ и безъ священника, при чемъ хо-зяинъ семьи курить ладономъ изъ черепка. После молебств!я бываетъ обильная трапеза. Полагаемъ, что „свеча" имеетъ языческое проис-хожден1е. Некоторые священники, особенно молодые, воспрещаютъ делать „свечу", вследств!е чего этотъ обычай быстро выходить изъ Употреблетя. Въобычное время свеча хранится съ почетомъ въ амбаре.
2) См. приложеше № 2, стр. 17.
126
имена имъ нарекали яже и нынЬ миози тако творятъ и въ крестьянства соуще, а не вЬдають, что есть крестьянство''. Слово—русская компилящя, хотя и надписано именемъ Златоуста1)- Авторъ Слова весьма сксрбитъ о низкомъ уровнЬ релипознаго сознашя русскихъ людзй и всецело приписы-ваетъ это духовенству, которое молчало, не желая (а можетъ быть и не умЬя) поучать свою паству. Авторъ слова уко-ряетъ своихъ современниковъ въ поклонеши тЬмъ же самымъ божествамъ, о которыхъ упоминалось въ предыдущихъ словахъ. PyccKie люди, будучи уже крещены, кланялись и приносили жертвы грому и молнш, юлнцу и лунЪ, Перуну, Хорсу, Стрибогу, Дажьбогу, виламь, Переплуту, Мокоши, упырямъ и берегинямъ. Кланялиш огню-сварожичу, кам-нямъ, рЬкамъ, источникамъ, деревьямь (въ дрова). Въ жертву приносили куръ, которыхъ иногда рЬзали и съедали, а иногда топили въ водЬ, вероятно, предварительно задушивъ. Культъ предковъ былъ сильно раевитъ.—Конечно, люди, моливппеся Перуну, Хорсу, Мокоши клавппе требу роду и рожаницамъ, были плохими хрисланами, такъ какъ не знали христ1анства, хотя и были крещены. Но еще болЬе плохими были они язычниками, такь какъ смыслъ язычества ими былъ совершенно утрачеть: сохранились имена боговъ, сохранились нЬкоторые языческ!е обряды, но никто уже не зналъ и не понималъ ихъ зкачешя. ДЬйствительно, это были люди „двоевЬрно живупце" какъ ихъ мЬтко назы-валъ Христолюбецъ. Среди неграмотной массы русскаго народа такое двоевЬр!е продолжалось весьма долгое время. Людей истинно вЬрующихъ это темное двоевЬр!е приводило въ негодоваше. Но время шло; христанство оказывало свое дЬйств!е, и старое язычество вымирало. До какой степени у нашихъ предковъ были смутны тредставлешя о своихъ древнихъ богахъ, видно изъ „Слова и откровешя святыхъ апостолъ"2). Слово зто составлено, вЬроятно, въ XV—XVI вв. „Слово и откровеше" сообщаетъ, гго однажды апостолы пришли въ юдоль Асафатову (Тосафатову долину), помышляя о невЬрномъ человЬческомъ родЬ; шостолы выражали пожелания, да разумЬютъ люди учете Отца своего Небеснаго и да не внидутъ въ великую прелесть, поклоняясь многимъ
’) Прил. № 5.
2) Прил. № 4.
127
богамъ: Перуну, Хорсу, Дню, Трояну и многимъ другимъ. Упомянутые лживые боги были некогда старейшинами: Перунъ въ Еллинехъ, Хорсъ въ Кипре, а Троянъ былъ царемъ въ Риме; друпе же въ иныхъ местахъ; некоторые изъ нихъ были добрые мужи, а друпе разбойники.—Итакъ, по мнешю наивнаго составителя „слова и откровешя св. апо-столовъ"—Перунъ былъ старейшина эллиновъ, а Хорсъ старейшиной на острове Кипре. Это толковаше сделано составителемъ подъ вл1ян!емъ Хронографа Георйя Амартола, след, самъ писавппй о Хорее и Перуне ничего не зналъ объ этихъ богахъ, кроме ихъ именъ.—Чемъ дальше шло время, темъ тускнее и непонятнее делалось древнее язычество. Наши книжники знали изъ книгъ имена своихъ древ-нихъ боговъ, а народъ не помнилъ даже и именъ. Чтобы осмыслить древнюю славянскую миеолопю, обращались къ греческимъ хронографамъ, сближая имена древнихъ славян-скихъ божествъ съ божествами греко-римскаго м!ра. Были попытки изъяснить русскую миеологмо на основанш поль-скихъ историковъ (напр. Стрыйковскаго). Наконецъ имена русскихъ боговъ изъяснялись на основаши Библ1и.
Показателемъ того, какъ у насъ въ позднейшую эпоху представляли древне-русское язычество, можетъ служить Густинскаялетопись и статья Синопсиса, изъ котораго сделана выдержка, находящаяся въ ркп. Моск. Румянц. Музея. *) Указанные памятники относятся къ XVII в.—Кроме обще-известныхъ русскихъ боговъ въ упомянутыхъ статьяхъ еще перечислены: Подвиздъ, или Похвистъ; Лада (Pluton, богъ декельный)—богъ весел!я, браковъ и всякаго благополучия; дети Лады—Лель и Полель; Купало—яко же у еллинъ цересъ; Коляда, праздновавшаяся 24 декабря...—Имена боговъ перевираются: Корта вм. Хорсъ, Дашуба вм. Дажьбогъ и проч. Пискаревская статья сообщаетъ, что почитан1е этихъ идоловъ было введено Владим1ромъ во всемъ его государстве, а въ Новгороде, по распоряженш Владим1ра, идолопоклонство было распространено его племянникомъ Добрынею.—Еще более сбивчивыя толковашя мы находимъ въ одной ркп. Московск. Синод. Библ.: по уверенно автора, препростые русск!е люди богомъ плодовъ земныхъ считали Дида, богомъ строешя оруд!й
О См. Прилож- № 32, стр. 293.
128
всякаго дЪла ручного Лада; въ честь Дида и Лада еллинны сд песнями прыгали чрезъ огонь. Богъ животныхъ—Коляда; богъ водный Лоло... *) Не знаемъ, заимствованы ли эти св’ЬД'Ьшя откуда-нибудь составителемъ, или же онъ сочинилъ самъ эти тодкован1я. Во всякомъ случае составитель статьи не зналъ ДШе именъ древне-русскихъ боговъ и вообще о русскомъ язычестве им'Ьлъ болЗиз, чемъ смутное понят!е.
Мы даже им'Ьемъ попытку объяснить русскаго Купалу не, основаши Библ1и. Въ ркп. Софшск. библ. XVI в. есть такой вопросъ: „что ради наречеся Ивань вечеръ купальницею и коея роди вины полезно есть на различный лечебный потребы?". На, этотъ вопросъ дается такой отвЪтъ: Ивановъ вечеръ называется купальницею потому, что 23 1юня Товитъ, по совету ангела Рафаила, купался въ реке Тигре и поймалъ осетра, внутренностями котораго спасъ себя отъ беса и исцЬлилъ отца отъ слепоты 2).
§ И-
Обличете язычества въ памятнинахъ XVI—XVII в. направлено не вротивъ русскихъ, а човокрещенныхъ финновъ и инородцввъ Сибири.
Выше мы указали, что вскоре после крещешя Руси нише язычество начало быстро приходить въ забвен1е. Т'Ьмъ не мен-Ье историчесюе памятники XVI—XVII в.в. отм’Ьчаютъ чисто язычесюя черты въ жизни народа. Это печальное яилеше сказалось на севере Росс1и и въ далекой Сибири. Действительно, тамъ происходили чисто язычесюя мольбища, бивали случаи идолопоклонства. Новее эти явлешя не имели нечего общаго съ дре вне-русскимъ язычествомъ. Дело въ томъ, что въ XV столейи стали принимать христианство обрусевппе финны севера Росйи. Вследств1е продолжительного соседства съ русскими, эти финны обрусели, переняли руссюй языкъ и въ значительной мере руссюй укладъ жизни; но свою языческую веру они удержали. Принявъ въ XV—XVI в. христианство, они еще долгое время были христианами только по исмени, такъ какъ продолжали еще служить своимъ старымъбо.жествамъ.Вотъ ихъ то и обличали митр.
9 См. прил. № 33. стгр. 302.
3) Соф1йск ркп. № 14(52, л. 82. Рус. В’ёсти. 1905 г., декабрь, зтр. 466.
129
Симонъ (прямо называетъ новопросв’Ьщенвыми). и арх!еписко-пы новгородсйе Макар1й и беодойй. Мн въ настоящемъ труде занимаемся изучен!емъ способовъ борьбы церкви съ остатками древне-русскаго язычества. Вл1яше финскаго язычества, где оно явно сказывается на религюзномъ м1росозерцанш русскаго народа, не входитъ въ нашу задачу. А потому кратко коснемся деятельности нашихъ 1ерарховъ въ ихъ борьбе съ нарушешями чистоты христ!анства вследств!е распространена хриспанства среди инородцевъ и финско-тюркскаго вл1ян1я на русскую жизнь.
Изъ послашя митр. Симона (1501 г.) въ Пермь видно что новообращенные во многомъ еще продолжали держаться старыхъ обычаевъ; собственно это были настояние язычники по духу и хриспане только по имени. Митр Симонъ увещевалъ пастырей соблюдать пастырская обязанности и наставлять новопросвещенныхъ въ хриспанскихъ добродетеляхъ, а м!рянъ объ оставленш языческихъ заблуждешй и храненш уставовъ веры православной. „А кумиромъ бы есте не служили, ни требъ ихъ не пршмали, ни Воипелю болвану не молитеся по древнему обычаю, и всехъ Богу ненавидимыхъ тризнищъ не творите идоломъ, ни женитвъ незаконныхъ не чините богумерзкихъ'*. >) Новгородский арх!епископъ Макар1й вслед-ств!е дошедшихъ до него слуховъ писалъ къ духовенству Вожской пятины, что ихъ пасомые не ходятъ въ церковь, не говеютъ, не соблюдаютъ постовъ. „Молятся по сквернымъ своимъ мольбищамъ древесомъ и каменью... Жертву и питья жрутъ и шютъ мерзкимъ бесомъ, и призываютъ на те свои скверный мольбища злодеевъ отступникъ арбуевъчюдцскихъ, и мертвыхъ своихъ они кладутъ въ селехъ по курганомъ и по коломищемъ съ теми жъ арбуи, а къ церквамъ на погосты техъ своихъ умершихъ оне не возятъ схраняти". Для наре-чешя имени младенцамъ, раньше православныхъ священни-ковъ къ родильницамъ приглашали „техъ же скверныхъ арбуевъ", ихъ же призывали и „на кануны'*, т. е. на поминки. 2) Въ той же Воцкой пятине, какъ видно изъ грамоты новгородскаго арх. беодойя 1548 г., хриспане молились по своимъ молбищамъ „древесомъ и камендо", постовъ не соблюдали, жили безъ венчашя, супружеская верность и чистота отсутствовали; мертвыхъ хоронили въ лесахъ и по курганамъ, ') Акт. Истор. 1, Яг 112, стр 168.
3) Дополн. къ Акт. Истор. 1, Я 28, стр. 27. 9
130
къ новорожденнымъ д’Ьтямъ сначала призывались арбуи, а потомъ уже священники. Apxien. ОеодосШ повел’Ьвалъ мольбища, каменте и древеса везде разорять и истреблять въ конецъ и огнемъ пожигать. 9 Воть или Водь, жители древней Во кской пятины, принадлежать къ финскому племени; ихъ и теперь называютъ не иначе, какъ чудью. 2) Водская пятина простиралась на сЬверъ и сЪверо-западъ оть Новгорода.
Въ Сибирскихъ городахъ многте служилые и жилецюе люди нарушали чистоту хрисНанскаго брака,3 4) Въ половине XVII века (1649 г.) среди русскаго населешя Сибири существовали язычесше обычаи: въ навечерти Рождества Христова, Васильева дня и Богоявлешя Господйя кликали коледу, Таусенъ и плуту (плугу?). <)
§ 42.
Заключен ie.
Язычесше боги древней Руси служили олицетворешемъ силъ и явлешй природы, Наше древнее язычество, въ некоторой степени принявшее антропоморфический характеръ, скоро потемнело и стало быстро забываться. Но те язычесшя веровашя, которыя возбуждались главнымъ образомъ чув-ствомъ, неяснымъ настроешемъ и не имели строгой формулировки, продолжали жить, каковы верован!я въ духовъ лФса и воды, въ русалокъ, лешихъ и проч. Отметимъ, что вероваше въ низЩйхъ божествъ соприкасается съ культомъ предковъ, о чемъ мы говоримъ въ главе—Родъ и рожаницы.
Въ м!ре какъ физическомъ, такъ и въ нравственномъ господствуеть законъ постепенности. Если греки и римляне въ течеше многихъ вековъ после принятия хриспанства еще помнили свое старое язычество, а въ эпоху возрожден1я наукъ и искусствъ въ Италш въ некоторой мере возродилось и старое язычество, то мы не Въ праве думать, что наше русское язычество должно было немедленно по приняпи
*) Дополн. къ Акт. Истор. № 43.
3) Соловьев*. Истор1я Росши, кн. 1, стр. 98. прим. 3.
3) Послаше naTpiapx Филарета сибирскому apxien. Кищиаиу въ 1622 г. Собр. Госуд. грам. ч. III, № 60. Щапов*, Руссюй раск. старообрядчества, стр. 180-181.
4) Память Верхотурскаго воеводы Рафа Всеволожнскаго. Акт. Истор IV, № 35. Акт Истор., III, № 92, X
131
христианства исчезнуть изъ сознашя нашихъ предковъ, не оставивъ после себя никакого следа. Чрезъ два-три века после князя Владимира помнили, да и то плохо, имена своихъ древнихъ боговъ, тогда какъ въ Итал1и чрезъ тысячу съ лишнимъ л’Ьтъ после офищальнаго торжества христ!анства память о древнемъ язычестве была достаточно сильна. Рус-•CKie значительно скорее забыли свое язычество.
Глава IV
Борьба язычества съ христ1анствомъ. Волхвы.
§ 43.
Отношен1в язычества къ хрнст1анству. Волхвы.
По изображен!» Начальной летописи, язычество не оказывало активнаго сопротивлешя новой религш. Но надобно полагать, что были люди, не сочувствующ1е дЪлу Владим1ра так!е упорные язычники принуждены были бежать изъ К1е-ва, о чемъ упоминаетъ Татищевъ *)• Вероятно, такихъ бЪг-лецовъ было не мало-. Обширные л-feca И болота давали имъ полную возможность спокойно служить своимъ старымъ бо-гамъ. Акад. Е. Е. Голубинскгй полагаетъ, что введение хри-сйанства сопровождалось волнен!ями, открытымъ сопротив-лешемъ и бунтами. Но летопись молчитъ объ этомъ. Есть указаше, что въ Новгороде христианство было введено гражданской властью, действовавшей вооруженной рукою: известная пословица гласитъ, что „Путята крестилъ мечемъ, а Добрыня огнемъ" * 2). Допуская возможность и даже логическую необходимость борьбы язычества съ христ!анствомъ, мы должны признать, что ни летописи, ни народная литература не сохранили объ этомъ определениыхъ указан1й. А потому следуетъ думать, что активныя выступлешя язычества были ничтожны. Главную причину этого мы видимъ въ томъ, что русское язычество не имело строго выработан-наго религтознаго ритуала и вместе съ темъ не имело и жрецовъ. Старший въ семье былъ въ то же время и жрецомъ. На первый разъ охранителями язычества мо-
*) Голубинскгй. Истор. руск. церк. т. 1, полов. 1, изд. 2, стр. 189.
2) Голубинскгй, ibid. стр. 176
132
гутъ показаться волхвы, о которыхъ разсказывается въ Начальной летописи. Волхвы на Руси были известны давно. Олегъ, какъ сообщаетъ Начальная летопись подъ 912 г., спрашивалъ волхвовъ—кудесниковъ, отчего онъ умретъ *). Конечно, вера въ волхвован!е и сами волхвы возникли въ языческую пору. Христ1анство считало волхвован1е бесовскимъ д’Ьломъ, а самихъ волхвовъ за служителей бесовъ. Съ рас-пространешемъ христианства волхвы теряли довер!е у более просвещенной части русскаго общества: прибыльное ихъ ремесло падало, и потому естественно волхвы оказались ревностными поборниками язычества и противниками христианства. Преимущественно волхвы появлялись въ северо-восточной части Руси, по соседству съ финнами. Сохранилось пре-дан!е о появлеши волхва въ Новгороде; разсказъ объ этомъ передается въ летописи подъ 1071 г., но на самомъ деле волхвъ въ Новгороде могъ явиться между 1074—1078 г.г) Волхвъ обещалъ перейти реку Волхвъ предъ всеми. Не окрепппе въ хриспанстве новгородцы взволновались. Поло-жен!е епископа было затруднительнымъ. Онъ облачился въ священный облачешя и, взявъ крестъ въ руки, сказалъ: „Кто хочетъ верить волхву, пусть идетъ за нимъ; а кто ве-руетъ (во Христа), пусть идетъ ко кресту". На сторону епископа сталъ только князь Глебъ Святославичъ съ дружиной, а за волхвомъ пошелъ весь народъ. Князь Глебъ спряталъ подъ полу топоръ, подошелъ къ волхву и спросилъ у него: „Знаешь, что будетъ сегодня?"—„Сотворю велиюя чудеса", отвечалъ волхвъ. Глебъ ударилъ его топоромъ, и волхвъ палъ мертвымъ. Видя, что предсказашя волхва не исполнились, народъ разошелся 3). Это собственно единственный случай, когда волхвъ сталъ въ открытую оппозищю хриспан-ству. Волхвы скоро поняли, что имъ не одолеть господствующего течешя. Они стали скрывать свое ремесло и въ значительной мере сумели удержать свое вл!яше на народъ. Отметимъ, что волхвы появлялись открыто только во время народныхъ бедств!й, преимущественно во время голода. Такъ появились волхвы во время голода въ 1024 году и
’) Л-Ьтоп. по Лаврентьевск. списку, стр. 37.
2) Голубинский, 1, 1, стр. 213.
3) Л'Ьтоп. по Лаврентьевск. списку стр. 175—176.
133
около 1071 г. въ Ростовской земле *). Въ обоихъ случаяхъ волхвы проявили непримиримую вражду къ пожилымъ и богатымъ женщинамъ, которыхъ убивали и имущество ко-торыхъ забирали себе. Можетъ быть волхвы видели въ ста-рухахъ конкурентовъ по ремеслу: известно, что и теперь старухи нередко занимаются знахарствомъ и ворожбой, даже сложилась поговорка, что „всякая старуха—ведьма". Волхвы старались повлтять на народъ предсказашями, иногда странными до нелепости. Такъ, появивппйся въ 1071 году въ KieBii волхвъ предсказывали», что черезъ пять летъ Дн’Ьпръ потечетъ обратно, земли перейдутъ съ места на ме-сто: греческая земля станетъ тамъ, где русская, а русская, где греческая, т. е. произойдетъ великая катастрофа. Въ этомъ предсказанш малодушные могли усматривать наказа-н!е за измену старымъ богамъ; предполагалось, что для из-б’Ьжашя великаго несчаспя слфдуетъ оставлять новую веру и обращаться къ старому язычеству. Неверные верили волхву, а верные смеялись надъ нимъ, говоря: „б’Ьсъ тобою играетъ на пагубу тебе“. Действительно, такъ и случилось: въ одну ночь пропалъ онъ безъ вести. Въ 1091 году появился въ Ростове волхвъ, который погибъ ’). Летопись не собщаетъ причины скорой погибели волхва. Вероятно, онъ былъ схваченъ по приказашю князя. По крайней мере мы имеемъ ясное указаше, что въ 1024 г. князь Ярославъ, пе-реловивъ въ Суздале волхвовъ, однихъ изъ нихъ подвергъ за-ключенйо, а другихъ казнилъ. Если волхвовъ подвергали заключешю, то вероятно пожизненно, такъ какъ о нихъ прекращались всяк!е слухи. Опасаясь гражданской власти, волхвы редко обнаруживали свою деятельность. Еще реже они оказывали сопротивлеше властямъ. Такой случай былъ около 1071 года. Однажды въ Ростовской земле, где тогда былъ голодъ, появились двое волхвовъ. Они распустили слухъ, что причиной голода являются женщины, вследств!е чего много женщинъ было убито, а имущество ихъ волхвы брали себе. Поднимаясь вверхъ по Шексне, волхвы пришли на Бело-озеро, имея съ собою триста человекъ своихъ сторонниковъ. Гражданская власть немедленно обратила внимаше на без-порядки, вносимые волхвами, и воевода князя Святослава
’) Л'Ьтоп. по Лаврентьевен, списку, стр. 144 и 170.
2) Ibid. 170 и 207.
134
Ярославина бояринъ Янъ Вышатичъ, пришедшш на Бело-озеро за сборомъ дани, потребовалъ выдачи волхвовъ, какъ уб!йцъ. Жители были на стороне волхвовъ. Дело дошло до кроваваго столкновешя, после чего волхвы были выданы. На допросе волхвы разсказали воеводе миеъ о сотворенш Mipa и человека: „Богъ мылся въ бане и вспотел ъ“ и проч. 1). Волхвы были казнены. Итакъ, мы видимъ, что деятельность волхвовъ всюду была прекращаема государственною властью. Народъ же относился сочувственно къ волхвамъ. Впрочемъ, слёдуетъ принять во внимаше, что волхвы появлялись у насъ въ XI в. во время общественныхъ бедствш, когда въ толпе съ особой силой оживаютъ старыя в4рован1я и пред-разсудки. Волхвы поняли, что столице на страже новой ре-лигш князья не допустятъ ихъ деятельности, и открыто уже не выступали.
§ 44.
Кто были волхвы, о которыхъ говорить летопись?
Но возникаетъ вопросъ: кто были эти волхвы? представителями какого язычества они были? Въ Начальной летописи рассказывается, что одинъ новгородецъ ходилъ вт Чудь къ кудеснику гадать, и гаданье не удавалось, пока на новгородце былъ крестъ. Итакъ кудесникъ изъ чуди былт финнъ-язычникъ, а не руссюй. „Каковы ваши боги и где они живутъ"? спрашивалъ новгородецъ у волхва—финна „Живутъ они въ бездне", отвечалъ волхвъ: „образомъ черны, крылаты, имеютъ хвосты, иногда поднимаются подъ небо, подслушивая вашихъ боговъ; ваши (христ!анск!е) боги на небе; если кто изъ вашихъ людей умретъ, то возносимъ на небо; если кто умретъ изъ нашихъ (язычниковъ), то носимъ къ нашимъ богамъ, въ бездну". „Такъ оно и есть", замечаешь благочестивый летописецъ, присовокупляя отъ себя благочестивое размышлеше 2). Въ описи чудина своихъ боговъ легко узнать нашего народнаго чорта, который не соответ-ствуетъ христ1анскому д!аволу, такъ какъ не имеешь закоренелой злобы. Чортъ нашихъ народныхъ разсказовъ глупъ-и честенъ: умный мужикъ всегда его надуваешь. Ростовсше волхвы такъ разсказывали воеводе Яну о сотворенш Mipa:
') Л-Ьтоп. по Лаврент. списку стр. 170—173.
2) Ibid. стр. 175.
135
„Богъ, мывшися въ бане и вспотЪвъ, отерся ветошкой и бросилъ ее съ неба на землю; и сотворилъ д!аволъ человека, а Богъ душу въ него вложилъ. Потому то, когда уми-раетъ человекъ, въ землю идетъ тело. а душа къ Богу" ’)• Остановимся подробнее на этой легенде о м!ротворен1и.
§ 45.
Мордовская и малорусская легенды о м!ротвореи!и.
Описанный въ летописи разсказъ волхвовъ о сотворе-нш человека въ более целомъ виде сохранился среди мордвы, среди природныхъ финновъ. По мордовской редакщи человека вздумалъ сотворить не Чамъ—Пасъ, добрый верховный богъ, а Шайтанъ, злой богъ, сатана. Шайтанъ лепилъ тело человека изъ глины, песку и земли; выходили у него то свинья, то собака, гады; Шайтану же хотелось слепить человека по образу и подоб!Ю Чамъ—Паса. Тогда Шайтанъ позвалъ птичку—мышь и приказалъ ей вить гнездо въ одномъ конце полотенца, которымъ Чамъ—Пасъ утираетоя, когда въ баню ходитъ, и развесть тамъ детей; одинъ конецъ станетъ тяжелей и полотенце съ гвоздика отъ неравномерной тяжести упадетъ на землю. Все такъ и случилось: когда полотенце упало на землю, Шайтанъ подхватилъ его и обтеръ имъ свой слепокъ, и получилъ человекъ образъ и подоб!е Бож1е. После того Шайтанъ сталъ оживлять человека, но никакъ не могъ въ него вложить живую душу. Душа въ человека была вдохнута Чамъ—Пасомъ. Между Шайтаномъ и Чамъ—Пасомъ произошелъ продолжительный споръ: кому долженъ принадлежать человекъ? Наконецъ, когда Чамъ— Пасу надоёло спорить, онъ предложилъ поделить человека: после смерти человека душа должна итти на небо къ Чамъ— Пасу, который ее вдунулъ, а тело гшетъ, разлагается и идетъ къ Шайтану. А птичку-мышь Чамъ—Пасъ наказалъ за то, что она послушалась Шайтана, летала на небо и свила гнездо въ Чамъ—Пасовомъ полотенце: Чамъ—Пасъ отнялъ у нея крылья и приставилъ ей хвость такой же, какъ у Шайтана, и далъ ей так!я же лапы, какъ у него.* 2)
’) Ibid. стр. 172.
2) Мельниковъ. Очерки мордвы. Русск. ВЪстн., т. 71, 1867 г., № 9. 229—230, стр. £лючевстй. Курсъ рус. истор., ч. I. стр. 37 Э.
136
Обломки финскаго сказашя о творенш человека дья-Воломъ находятся въ современныхъ малорусскихъ сказа-н!яхъ. По одному изъ нихъ, сатана, въ подражаше Богу, лЪпилъ фигуру по образу своему, и получился козелъ, кото-раго сатана не могъ оживить. По просьбе дьявола Богъ дунулъ на козла, и козелъ сталъ живой. Происходить споръ, чья тварь козелъ. „Почему же ты называешь козла своею тварью"? сказалъ Господь: „вёдья оживилъ его: твоя глина, а козелъ мой". Чтобы прекратить споръ, Господь сказалъ дьяволу: „Если ты удержишь козла, пусть тогда онъ будетъ твой; а не удержишь—Мой". Сатана согласился, но удержать козла, который отбивался отъ него рогами, ему не удалось, только онъ отор-валъ часть козлинаго хвоста.
По другому разсказу, дьяволъ сталъ делать человека, но сл'Ьпилъ волка, котораго оживилъ Господь: волкъ чуть не разорвалъ дьявола. *) Вышеприведенный мордовсйй раз-сказъ о творенш человека служить комментар!емъ къ летописному разсказу подъ 1071 г. Летописный разсказъ от-рывоченъ, въ немъ нЪтъ стройности и последовательности. Есть основаше думать, что описанные летописью волхвы были финны—язычники; если же это были русск!е, то они свое учен!е о созданш человека заимствовали у финновъ.
§ 46.
Дуалистически легенды фиииовъ, сербовъ и малороссовъ восходить иъ богомильсиимъ сиазаи(ймъ.
Летопись передаетъ, что волхвы держались дуалисти-ческаго учешя о твореши человека. Въ летописи нетъ ука-зашй, какъ учили волхвы о мхротвореши. Возможно, что это учен!е было сходно съ разсказами современной намъ мордвы о томъ же предмете. Вотъ финская легенда о м^ротворенш. Плывппй по водамъ Чамъ—Пасъ плюнулъ съ досады на свое одиночество. Изъ этого плевка образовался огромный бугоръ, въ которомъ скрывался ШаЙтанъ. Чамъ—Пасъ по-слалъ Шайтана на дно моря за пескомъ, чтобы изъ него сотворить землю, и заповедалъ Шайтану помянуть его. Чамъ—Пасово имя. Шайтанъ не сразу исполнйлъ повелеше
Булашмъ. Украинок, народъ въ своихъ легендахъ и релипозныхъ воззр^шяхъ и в^рован1яхъ. Вып. первый, Юевъ, 1909 г., стр. 94- 96.
137
Чамъ—Паса и, только въ трейй разъ, помянувъ его имя, могъ достать песку, но при этомъ часть песка скрылъ во рту. Чамъ—Пасъ разбросалъ песокъ, который сталъ рости; образовалась земля. Вместе съ этимъ росъ песокъ, скрытый во рту Шайтана, причиняя ему страшную боль. Шайтанъ долженъ былъ признаться въ своемъ поступке. Чамъ—Пасъ приказалъ Шайтану выплюнуть изо рта скрытый песокъ, отчего образовались бугры, горы и холмы. А до того земля была ровная и гладкая. Чамъ—Пасъ проклялъ Шайтана и изгналъ его въ преисподнюю ’) Этотъ разсказъ удивительно совпадаетъ съ разсказами о м!ротворен1и, слышанными нами въ Смоленской губернш. Такимъ же дуалистическимъ Mipo-созерцан1емъ проникнуты малоросс!йск1я легенды о Mipo-творенш; и содержание у нихъ одно и то же. * 2) Булашевъ от-мЪчаетъ сходство малоросшйскихъ разсказовъ о мхротво-реши съ религюзно—миеическими представлешями амери-канскихъ инд'Ьйцевъ Чипеваи и легендами карелъ Олонец-каго края. Объ американскихъ инд'Ьйцахъ мы ничего не можемъ сказать. Что же касается кареловъ, то существо-ваше у нихъ дуалистическихъ миеовъ понятно, такъ какъ карелы—финны: одна народность обыкновенно им’Ьетъ одни и те же сказашя. ОтмЪтимъ, что одна малоросшйская легенда весьма сходна съ сербской народной песней „Цар Дуклшан и креститель 1ован“ 3). По сербской песне, Дук-л!янъ, вероятно известный гонитель хриспанъ римский императоръ ДкжлеНанъ, и 1оаннъ Креститель—побратимы. Они пьютъ вино на берегу моря, после чего начинаютъ играть, бросая яблоко,—нечто въ роде игры въ мячъ. Креститель сильно бросилъ яблоко, и оно упало въ море. Дукл1янъ предложилъ Крестителю достать яблоко со дна моря, если только Креститель не завладЪегь его короной. Пока Дукл1янъ доставалъ изъ моря яблоко, Креститель полет'Ьлъ на небо и просилъ Бога разрешить ему хитростью овладеть короной. При дальнейшей игре Креститель нарочно забросилъ яблоко въ море. Дукл1янъ опять берется достать яблоко, если только Креститель не будетъ трогать
’) Мельниковъ. В1стн. Евр. 1867 г., № 9, стр. 221, 228.
?) Булашевъ. Украинсюй народъ въ своихъ легендахъ. вып, 1, стр. 69 -88.
3) Караджнчъ, Српске народно П1есме. У Бону. 1^75 г., стр. 81.
138
его короны; зат’Ьмъ Дуклхянъ, поставивъ на стража ворона, нырнулъ въ морскую пучину. Креститель заморозилъ море, схватилъ корону и полегЬлъ на небо. Воронъ закаркалъ, и Дукл1янъ посп'Ьшилъ подняться на верхъ, для чего ему пришлось пробить толстый слой льда. Дуюпянъ настигъ Крестителя у небесныхъ вратъ и не могь уже отнять у него короны, только, схвативъ за ступню, вырвалъ у него кусокъ мяса. Въ ут^шеше ему, Господь сделалъ, что у всЬхъ людей имеется то же самое, т. е. выемка на подошве ногъ. Этотъ разсказъ отрывоченъ и непонятенъ. Значительно осмысленнее и цельнее малоросшйская легенда, записанная въ с. РыхгЬ, Подольской губернш. Въ те времена, когда не было еще на свете ничего, а была одна вода, Богъ, ходя по той воде, уви-делъ пузырь, въ которомъ оказался маленькШ невзрачный че-ловечекъсъ хвостомъ и рожками. Богъ назвалъ этого человечка Сатанаиломъ и сд'Ьлалъ его чЬмъ-то въ родЬ своего товарища (итакъ, дьяволъ соначаленъ Богу по этой легенде). Богъ приказываетъ Сатанаилу достать со дна моря горсть песку, чтобы создать землю. Сатанаилъ обнаруживаете гордость и неповиновеше. Только въ трет!й разъ у него осталось ничтожнейшее количество песку подъ ногтями, и изъ этой земли Богъ творить землю. Сатана хочетъ погубить уснувшаго Бога, но убеждается только въ своемъ безсилш. Однако Господь былъ къ нему милостивъ и даже подарилъ ему золотую корону на голову. Богъ творилъ м!ръ, а Сатанаилъ безчислен-ное количество подобныхъ себе человЬчковъ, т. е. дьяволовъ, при помощи которыхъ онъ хотЬлъ овладеть небомъ. Но Богъ свергъ Сатанаила и всю его рать съ неба и создалъ ангеловъ, среди которыхъ особенною любовью Его пользовался Миха. Обладавппй только двумя крыльями Миха спускается на землю и дружится съ Сатанаиломъ, задавшись целью отобрать у Сатанаила его золотую корону. Дальнейшее въ общихъ чертахъ сходно съ сербской песней. Пр1ятели купаются въ море и спорятъ, кто больше продержится подъ водой. Миха хитростью заставилъ Сатанаила продержаться подъ водою возможно большее количество времени, а самъ схватилъ корону и бросился на небо. Сатанаилъ съ трудомъ пробилъ покрываюнцй море ледъ и пустился догонять Миху. Имея шесть крыльевъ, Сатанаилъ догналъ Миху и отпялъ бы у
139
него свою корону. Но Господь бросилъ МихЬ громадный огненный мечъ, которымъ Миха отрубилъ Сатанаилу съ одной стороны три крыла, вслЬдствхе чего Сатанаилъ шлепнулся на землю. Тогда Господь отнялъ у Сатанаила конецъ его имени—илъ и приставилъ его къ имени Миха; такимъ образомъ Сатанаилъ сталъ называться Сатана, а Миха—Михаилъ. ЗамЬчателенъ конецъ легенды. Злобствуя на Михаила, Сатана изготовилъ громадный чугунный столбъ съ приспособлешями для приковывашя шеи, рукъ и ногъ и хранилъ этотъ столбъ въ глубокой ямЬ, над'Ьясь когда-нибудь захватить ненавистнаго Миху. Однажды, когда Сатана пробовалъ свое изобрЬтеше, проходилъ мимо какой-то слабеньк!й старикъ и сталъ спрашивать, что это за вещь. Давая объяснения, Сатана надЬлъ на себя цЬпи, приладилъ ихъ и позапиралъ. „А что, Д'Ьдъ, хорошо, а?" спросилъ Сатана. „Аминь", изрекъ старикъ, и тотчасъ желЬзо слилось, и Сатана очутился на вЬки зако-ваннымъ. Д'Ьдъ былъ ни кто иной, какъ самъ Богъ. ‘) Булашевъ отмЬчаетъ сходство украинскихъ сказаны дуалистически-космогоническаго характера съ апокрифами, каковы: „Свитокъ божественныхъ книгь" и „БесЬда трехъ святителей".* 2) Мало-российская легенда, содержаще которой мы кратко изложили явно проникнута богомильствомъ, ересью, возникшей въ IX столЬтш на Балканскомъ полуостровЬ. Возможно, что наша легенда сложилась подъ вл!ян1емъ апокрифа, на книжной основЬ. Но какъ сложился приведенный нами выше финск!й разсказъ о сотворены Mipa, проникнутый дуализмомъ, слЬд. тЬмъ же богомильствомъ? Мордовскш разсказъ записанъ въ XIX столЬтш. Возможно, что мордва позаимствовала легенду у русскихъ и переработала ее сообразно своему м!росозерцан1ю. Въ такомъ случай и мордовскш разсказъ является отраже-шемъ книжнаго апокрифа. Но какъ же объяснить сходство русскаго лЬтописнаго разсказа подъ 1071 г. съ мордовской легендой? РЬшить этотъ сложный и темный вопросъ нелегко. „Возможно", говоритъ Веселовсшй: „что черемисская, мордовская ит.д.и южно-славянская легенды принадлежали первично одной и той жеполосЬразвит1яирелиг!ознагом1росозерцашя; богомилы лишь внесли въ кругъ своихъ дуалистическихъ миеовъ, можетъ быть, не славянское представлеше, отвечавшее
*) Булашевъ. Украинок! й народъ въ своихъ легендахъ, стр. 72—81
2) Ibid. стр. 72
140
ихъ ц'Ьлямъ, а черемисы и алтайцы получили обратно свой старый космогонически миеъ въ освещеши христ!анской ереси и апокрифовъ". !) Предашя нашихъ инородцевъ иногда оказываются весьма сходными съ таковыми же предашями русскими и болгарскими и со старой повестью о м!роздаши, популярной среди раскольниковъ. Эти предашя могли быть заимствованы русскими у инородцевъ. Зато и раскольники несомненно оказывали вл!ян!е на инородческ!я предашя. Такъ, напр., въ одной мордовской легенде содержится раз-сказъ о рукописаши Адама, о древе познашя.* 2 3) Академ. Веселовсюй сильно сомневается въ исконно-славянскомъ характере дуалистическаго миеа о м!роздаши. ’) Онъ склоненъ признать дуализмъ ростовскихъ кудесниковъ, о которыхъ говоритъ наша летопись, въ основе своей финскимъ.4) Волхвы нашей летописи—финны изъ ростовской мери. Легенда о сотвореши человека, разсказанная ими Яну, и до настоящаго времени, какъ мы видели, сохранилась среди нижегородской мордвы, только въ более цельномъ и понятномъ составе, безъ пропусковъ. Сближеше между финскимъ и русскимъ племенами носило мирный характеръ. Финсше боги обрусели, стали русскими бесами, чертями нашихъ народныхъ сказокъ и поверй. „Вотъ почему русск!й летописецъ XI в., говоря о волхвахъ, не делаетъ и намека на то, что ведетъ речь о чужомъ племени, о Чуди: язычество, поганство русское или финское для него совершенно одно и то же".5) Г. Могульскш въ статье „О мнимомъ дуализме въ миеолопи славянъ" развиваетъ мысль, что дуализмъ былъ чуждъ релипозному сознашю славянъ. Что касается русскихъ ересей XI в., 6) то г. Могульскш всецело ихъ возникновсше приписываетъ богомильству.7) Въ заключеше отметимъ, что до сихъ поръ среди мордвы сохранился обрядъ, напоминаюпцй объ изб!енш женщинъ волхвами въ XI ст. Состоитъ онъ въ следующемъ. Когда мордвины готовятся совершать свое общественное
О Акад. А. Н. Веселовский. Розыск, въ области рус. дух. стиха,
XI, стр. 32. Сбора. отдЪл. русск. яз. и слов- Ими. Акад. И., т 46
3) Ibid. стр. 32.
3) Ibid. стр. 33.
4) Ibid. стр. 110.
’) Ключевские Курсъ 1. стр. 370, 372 -273
6) Адр1анъ Скопецъ, ЛЪт. 1004 г.; Дмитръ въ 1123 г. по Никон. лЪт.
') Русск. Фил. В-бстн. 1Я89, XXI. стр. 171.
141
богослужен!е, по дворамъ ходятъ избранные люди для сбора жертвенныхъ припасовъ. Въ каждомъ доме старшая замужняя женщина беретъ обеими руками за тесемки мЗипокъ съ мукой, закидываетъ его черезъ голову назадъ за голыя свои плечи и не оглядываясь задомъподходитъ къ сборщикамъ. Сборщикъ, взявъ въ одну руку м'Ьшокъ, другой рукой пять разъ колетъ подошедшую въ обнаженныя плечи и спину, читая при этомъ молитву, а потомъ перерКзываетъ тесемки, и сумка падала въ подставленную для того кадку >)•
§ 47.
Пассивное сопротивлеше язычества хрисп'аиству.
Другихъ активныхъ выступлешй язычества мы не знаемъ. Но это не значитъ, что оно безъ борьбы уступило свое место христианству; только это сопротивлеше было не активное, а пассивное. Известно, что сторонники язычества при св. Вла-дим!ре бежали изъ Шева въ глух!я места. Полагаемъ, что въ чистомъ своемъ виде язычество долго не могло продержаться: слишкомъ великъ 'Зылъ прим'Ьръ князя и боярства, приняв-шихъ новую веру. Примеру властей следовали подчиненные; примеру Шева друг1е города, а за ними и пригороды. Родивпп-еся въ язычестве, тЬ, кого крещеше ктевлянъ застало въ зре-ломъ возрасти, могли быть убежденными почитателями древ нихъ боговъ. Но естественно думать, что новыя покол^шя, не порывая совершенно со старыми веровашями, ничего уже не имели противъ новой веры и охотно ее принимали. Тутъ-то и получалось двоевер!е, приводившее въ негодоваше нашихъ христолюбцевъ и ревнителей правой веры. Именуясь хрисНа-нами, руссше люди въ значительной мере оставались при своихъ старыхъ взглядахъ и веровашяхъ. Язычество продолжало жить, какъ укладъ жизни. Этотъ полуязыческш строй жизни, это двоеверное м!росозерцаше особенно были крепки и живучи по украинамъ, въ селахъ и деревняхъ, удаленныхъ отъ городовъ. Такимъ пристраспемъ къ старине особенно отличались женщины, которыхъ наши древше проповедники усердно обличали въ идоломоленш и волшебстве.* 2)
') Очерки мордвы. Рус. Вести. 1867, № 9, стр. 247.
2) Статья проф. С. Смирнова— „Бабы богомерзсмя”. Сборникъ статей, посвящен. В. В. Ключевскому. М. 1909 г., стр. 217—243.
142
Знакомство съ древней русской литературой и обличительной литературой въ частности приводить насъ къ уб'Ьждешю, что „бабы богомерзсйя" и вообще древне-pyccKie люди верили и жили по-язычески не вследствие упорнаго нежелашя жить по-хрисйански, а всл'йдстьйе плохого знашя хрисйанскаго вероучешя. Мы нигде не видимъ и следовъ того, чтобы древняя Русь пыталась сравнивать старую веру съ новой или же сознательно отдавала предпочтете язычеству передъ христ!анствомъ. У насъ долго держалисьязыческихъвоззр'Ьтй только потому, что наши предки плохо знали христганство. Язычество не выступало противъ христганства, а продолжало существовать прежде всего потому, что его неч’Ьмъ было заменить: духовенству нужно было время и способы научить населеше новой в’Ьр’Ь. Конечно, когда русский народъ былъ оглашаемъ проповедью христианства, язычество исчезло не тотчасъ. Ведь и въ органической природе нужно время и трудъ, чтобы ВМЕСТО МНОГОЛ'ЙТНИХЪ пустившихъ въ почву глубойе корни растеши, развести новые злаки. Въ этой пассивности была значительная сила язычества, которое было крепко тЪмъ, что народъ сросся, сжился съ нимъ въ течение многихъ вековъ. Замечательно, что руссйе люди обыкновенно не замечали своего двоеверия: народная масса считала себя истинно хрисйанской, что не мешало ей справлять старые праздники и чтить своихъ старыхъ домашнихъ боговъ. Но делалось это не вследствие предпочтения язычества хриспан-ству, а просто по незнанию новаго закона. 1ерарх1я обличала народное двоевер!е, но самъ народъ, двоеверно живппй, считалъ себя истинно верующимъ, не замечая и не зная, что въ его жизни много языческаго. Такимъ образомъ язычество оказывало храсйанству пассивное сопротивлейе. Сила язычества заключалась въ невежестве народной массы.
Глава V.
В р а к ъ.
§ 48.
Бранъ у русскихъ во времена язычества. Отношейе къ брачному вопросу гражданской власти.
По свидетельству нашей Начальной летописи у русскихъ язычниковъ существовали неодинаковый формы брака:
143
•у полянъ практиковался приводъ невесты вечеромъ къ жениху, а у древлянъ продолжала существовать древнейшая форма брака—умычка. Летописецъ отрицаеть существоваше брака у древлянъ. хотя самъ здесь же сообщаетъ, что молодежь на игрищахъ совещалась, после чего происходила умычка: очевидно, умыкалась та девушка, которая изъявляла на то coraacie. Конечно, у древлянъ, какъ и у полянъ не было хриспанскаго брака, т. е. таинства. Но безъ сомнйшя, существовалъ бракъ, какъ постоянная связь мужчины и женщины, съ обязательствами съ обеихъ сторонъ. У древлянъ было въ обычай многоженство: некоторые имели по две и по три жены, вероятно, люди состоятельные *). У самого князя Владим1ра, до его крещешя, былъ большой гаремъ. Въ поучены новгородскаго владыки ИльиЛоанна (1165—1185 г.) заключается замечательный по полноте перечень формъ заключены языческаго брака: 1) приводъ невесты въ домъ жениха вечеромъ, 2) умычка, 3) наложничество, 4) случайная связь* 2). Одной изъ первыхъ заботь новаго, хриспанскаго государства была забота объ устройстве семьи на хриейанскихъ началахъ. Въ урегулированы брач-наго вопроса заинтересованы церковь и государство. Въ первые века хриспанства на Руси светская власть въ лице князей признала себя не компетентной Относительно неко-торыхъ явлешй жизни, котОрыя были безразличны съ языческой точки зрен!я, но шли въ разрезъ съ хриспанскими требовашями. Въ числе такихъ явлены былъ и бракъ. Гражданская власть поручила церкви ведать брачныя дйла, какъ это видно изъ уставовъ Владим1ра и Ярослава. Хотя светская власть передала вйдйше брачнаго дела iepap-Х1И, темъ не менее князьямъ все-таки приходилось вступать въ разбирательство делъ, въ основе которыхъ лежали запутанный семейныя отношешя. Таковы были дйлежи наследства после смерти главы семьи. Какъ поступали въ этомъ случае наши князья, намъ говоритъ уставъ новгородскаго князя Всеволода Мстиславича (до 1136 г.) Въ этомъ уставе есть статья о доляхъ наследовашя имущества между детьми отъ первой, второй, третьей и четвертой жены. Язы-ческ!я традицы и язычесйя формы брака еще были столь
’) ЛЪтопис. по Лаврент еписк. етр 12—13.
2) Р. И. Б. VI, столб 367.
141
живы въ XII веке, что светская власть считала необхоци-мымъ принимать во вниман!е народный традищи, и д'Ьтямъ отъ третьей и четвертой жены выдавалась „прелюбодейная часть". Эта доля была меньше первыхъ двухъ, тЬмъ не менее дети отъ третьей и четвертой жены, въ глазахъ гражданской власти, были законными, хотя и наследовали меньшую часть по сравненно съ детьми отъ первыхъ двухъ женъ своего отца. Впрочемъ, можетъ быть въ этомъ деле сказывается и хриспанская гуманность, признающая, что дети не виновны за слабости своего отца.
§ 49.
MtponpiflTifl духовной власти, направленный противъ уилонешй отъ чистоты брана.
Историческ1е памятники свидетельствуютъ, что наши 1ерархи весьма заботились о чистоте христ!анскаго брака и неленостно назидали свою паству въ этомъ отношенш. Такъ. митр. 1оаннъ II (ум. 1089 г.) обличалъ техъ, кто имелъ по две, или по многу даже женъ, пущая однехъ и прилепляясь къ другимъ; такихъ митрополитъ приказывалъ вразумлять, а если не исправятся, считать чуждыми церкви (прав. 15). Люди простые жили со своими женами безъ вен-чан1я, полагая, что венчаше нужно только князьямъ и бо-ярамъ; свадьбы совершались по-язычески съ плясашемъ, гудешемъ и плескашемъ. Такихъ следовало подвергать епитимш, какъ блудниковъ *)• Новгородскш владыка Илья 1оаннъ въ 1166 г. требовалъ, чтобы пастыри не допускали сожительства безъ благословешя церкви: „венчайте аче и съ детьми"* 2). Митр. Максимъ (1283—1306) въ своемъ правиле писалъ: „дръжите жены от святыя съборное и апостольское церкви... Аще ж ихъ дръжите въ блудъ, без благословешя церковнаго, то что ти в помощи есть. Но молимся имъ и нуди ихъ, аще и стар!и суть и млад!и, да венчаются въ церкви" 3). Итакъ, въ XII и XIII векахъ бывали случаи, когда русск!е люди, вероятно, изъ просто-
>) Р. И. Б. VI, прав. 6, 17, 30. стр. 1—20.
2) Р. И. Б. VI, стр. 367. Въ опред,Ьлен1и Владим1рскаго собора 1274 г. запрещается, подъ угрозой проклятая. новгородсюй обычай водить нев-Ьстъ къ воде. Р. И. Б VI, стр. 99. прав. 7.
3) Р. И. Б. VI, 142 стр
145
народТя, жили не венчаясь; иногда даже доживали такъ до старости. Митрополиты приказывали такихъ венчать безотносительно къ тому, молоды они или стары, т. е. давно или недавно сожительствуютъ. Изъ послашя митр. Фот1я новго-родцамъ въ 1410 г. видно, что мнопе жили съ женами безъ брака, и „безъ благословешя поповска понялися"; были и так!е, которые состояли въ четвертомъ браке; таковыхъ надлежало отлучать отъ причастТя. Фот1й разрЪшалъ третШ бракъ въ случай бездетности при первыхъ двухъ, но на вступавшаго въ третш бракъ налагалась тяжелая церковная епитим!я, запрещеше въ течете пяти л^тъ ходить въ церковь и причащаться. Браки въ то время заключались чрезвычайно рано, святитель запрещаетъ венчать „девичокъ менши двунадцатп летъ, но венчайте какъ на третТенадесятъ лето поступитъ" >)• Митр. ФотШ отмечаетъ недостаточно серьезное отношеше русскихъ людей къ браку. Поучетпе по своему содержание имеетъ въ виду общехристТанское назидание, но, безъ сомнешя, митрополитъ касается техъ сто-ронъ жизни, которыя наиболее требовали назиданТя * 2). Въ безыменномъ поученш, весьма сходномъ съ послашями Фоня, запрещается иметь наложницъ и незаконныхъ женъ, равно какъ и незаконныхъ мужей 3). Митрополитъ Фотгй въ посланы къ псковичамъ въ 1427 г. запрещалъ въ церковные старосты избирать троеженцевъ; къ тому же бывали случаи, что так!я лица вступали во второй и третгй бракъ при жизни первой жены 4 5). Въ посланы митр. 1оны (около 1452 г.) къ вятскому духовенству заключается укоризна что пастыри не обличаютъ многоженцевъ; бывали случаи, что некоторые имели до семи женъ 6)- Изъ грамоты того же Тоны (около 1456 г.) видно, что бывали случаи женитьбы десятымъ бракомъ 6). Самое сильное вл!ян!е на ходъ госу-дарственныхъ делъ имела духовная власть при Михаиле беодоровиче, когда патрТархомъ былъ Филаретъ, отецъ царя.
]) Акт. Экспед 1, № 396. См. Р. И. Б. VI, стр. 270.
2) Р. И. Б. VI, стр. 279.
3) Р И Б. VI, стр. 919.
4) Акт. Истор., т I, № 37, стр. 67.
5) Р. И. Б. VI. столб. 595.
°) Ibid. 605.
10
146
Въ силу своего исключительна™ положен!я патр!архъ Фи-ларетъ могь применять къ нарушителямъ чистоты брака суровыя меры. Такъ въ 1628 г. былъ скованъ въ желЪзахъ и сосланъ въ монастырь боярск!й сынъ Нехорошко Се-мичовъ „за его великое воровство и за беззаконное за блудное дело, что онъ воровалъ, съ робами своими съ давками многажды блудилъ и прижилъ съ ними семеро робятъ, а тЬ девки межъ себя двоюродныя сестры". Семичовъ отбы-валъ наказан!е въ монастыре, исполняя черныя монастыр-ск!я работы, въ церковномъ поучеши; „кроме смертнаго часа, не давать ему никакой святыни" >). Въ 1633 году въ Никольсйй Корельсюй монастырь по указу патр!арха былъ сосланъ на церковное покаян!е стольникъ Колычевъ за блудное дело: „онъ беззаконствомъ съ жонкою прижилъ трое робятъ". Колычевъ долженъ былъ въ течен!е года сеять муку на братхю * 2). Деятельными сотрудниками высшей iepapxin въ борьбе противъ языческихъ формъ брака было низшее духовенство, какъ белое, такъ и монашествующее, особенно духовники, которые имели огромное вл!ян1е на своихъ чадъ духовныхъ. Указанный фактъ понятенъ самъ собою, и мы не будемъ на немъ останавливаться. Достаточно отметить известныя „Вопрошан1я Кирика" 3). Ссылаемся также на вопросный статьи въ русскихъ уставахъ исповеди, въ которыхъ первенствующее положеше занимаютъ вопросы о чистоте брачныхъ отношешй4). Изъ сказаннаго видно, что нарушеше чистоты брачной жизни и грехи противъ седьмой заповеди были нередки въ древней Руси. Чаще всего наши иерархи обличали сожительство безъ бла-гословешя церкви и требовали, чтобы венчались люди, име-юпце уже детей, т. е. давно сожительствуюпце. Въ этихъ случаяхъ можно видеть непонимаше народомъ хриспанства, разбросанность населешя, далеко не всегда имеющаго возможность обращаться со своими нуждами къ духовенству и проч. Но врядъ ли былъ здесь развратъ.
’) Акт. Экспед. III, № 177.
’) Ibid. № 226.
3) Р. И- Б. VI, стр. 22 и след.
*) Алмазовъ. Тайная исповедь, III, стр. 144 и ниже.
147
§ 50.
Яизн1Й уровень нравственности въ XVI в. въ руссномъ обществ!» и среди новообращенныхъ ииородцевъ.
Необходимо отметить, что большинство обличений по-добнаго рода направлено къ обитателямъ окраинъ: въ Пермь, Вотскую пятину, въ Сибирь. Въ Сибири бывали случаи даже браковъ въ самдаъ близкихъ степеняхъ родства; жители же Вотской пятины скорЬе были язычники, ч’Ьмъ хриспане, такъ какъ поклонялись деревьямъ и камнямъ, почитали болЬе арбуевъ, ч’Ьмъ священниковъ. Въ Перми молились болвану Воипелю. Но здЬсь рЬчь идетъ не о русскомъ населении, а о финскомъ. Въ своемъ послами въ Пермь (1501 г.) митр. Симонъ прямо говорить о новообращенныхъ. Чудск1е, ижор-ск1е, корельсюе и друпе уЬзды и погосты Вотской пятины были заселены язычниками, или же такими финскими племенами, которыхъ только по имени считали хрисйанами. Арх1епископъ Новгородсюй въ 1534-5 г. посылалъ туда 1еромонаха Илью, который объЬхалъ мнопе погосты и уЬзды и всюду истреблялъ язычесюе обычаи, возстановилъ правовое, а некрещеныхъ крестилъ. Насколько успешно было дЬло Ильи, видно изъ того, что чрезъ 12—13 лЬтъ по поручение арх. 9еодос1я въ ту же пятину для искоренешя язычества посылали священника Никифора. Результаты д'Ьятель-ности послЬдняго неизвЬстны »). То же самое сл’Ьдуетъ сказать о Сибири. ПослЬ покорешя ея Ермакомъ, туда въ 1582 г. было послано десять священниковъ. Въ 1585 г. тамъ уже были „руссюе города съ православными церквами" г). И тЬмъ не менЬе въ сибирскихъ городахъ мнопе жили не-хрисйанскимъ обычаемъ: вступали въ связь съ татарами, женились на родственницахъ; мужья отдавали своихъ женъ въ закладъ и проч.3). Мы знаемъ, что въ Сибири и теперь немного городовъ, а въ концЬ XVI—XVII вв. ихъ было еще меньше. Полагаемъ, что русскихъ по сравнение съ Сибирскими инородцами было очень мало. Эти руссюе были
*) Макаргй, Истор. русск. церк. т. VI, изд. 2. стр. 336—337.
2) Макаргй, ibid, стр. 353.
3) Послаше патр. Филарета сибирск. арх. Kniipiany въ 1622 г. Щаповъ, Русск. раскол, старообрядства. Казань, 1859 г. стр. 180. Собр. государст. грам. III, № 60.
148
или служилые люди или искатели счастья, скорой наживы, которымъ было мало дела до обращешя сибиряковъ въ хри-ст1анство. Православное духовенство, бывшее въ Сибири для духовныхъ нуждъ русскаго населешя, не могло успешно ироповЪдывать инородцамъ слово спасешя, какъ всл,Ьдств1е незнашя языковъ сибирскихъ разнородныхъ инородцевъ, такъ и всл,йдств1е разбросанности населешя. Даж е въ настоящее время инородцы Сибири и северной части Европейской Poccin не вей крещены, и, конечно, не вей крещеные могутъ считаться истинными христианами. Итакъ, указашя памятниковъ XVI— XVII в. на остатки язычества въ народной жизни мы отно-симъ не къ русскому населешю, а къ инородческимъ пле-менамъ, обитавшимъ на ейверъ и на востокъ отъ коренного русскаго населешя. Необходимо отметить, что обитавппе среди инородцевъ русские, вслйдств!е своей малочисленности и невысокаго культурнаго уровня, не могли быть проповедниками христианства, чаще же сами отъ нихъ многое заимствовали. Затерянные среди чуждыхъ племенъ, принужденные приспособляться къ чуждой среде, русск!е колонисты сами нерйдко сознательно или безеознательно уевоивали чуждые имъ нравы и веровашя, вследств!е чего чистота христианства потемнялась. Давнишняя совместная жизнь на одной и той же территорш при одинаковыхъ услов!яхъ почвы и климата естественно могла сблизить взгляды и ве-рован!я русскихъ и финновъ и другихъ инородцевъ, жившихъ совместно. Соседство народностей обыкновенно вызываешь обменъ и взаимодейств!е вфрованш. Это вело къ тому, что уровень нравственности и чистота релипознаго м!росозерца-н!я русскаго населешя северныхъ окраивъ государства и Сибири понижались. Конечно, такое явлеше печально, на оно почти неизбежно. Замечено, что даже образованные представители культурнййшихъ нащй (немцы, французы), очутившись вдали отъ родины среди некультурной обстановки (напр. въ Африке), обнаруживают быстрый упадокъ нравственности, предаются пьянству, разврату и проч. На основании историческихъ документовъ, можно думать, что въ XV—XVI в. и въ первой половине XVII в. въ русскомъ обществе были распространены чувственные пороки. Указать на причину этого явлешя мы не можемъ. Во всякомъ случае древнее язычество къ этому явленно никакого-
149
отношешя не имело. 1ерарх1я ревностно обличала грехъ противъ седьмой заповеди какъ въ русскомъ народе, такъ и среди обрусЬвшихъ новокрещеныхъ финновъ.
§ 51.
Противоестественные пороки.
Мы отметили меропр!ят!я церкви противъ нарушешй чистоты и святости брака. Но нашъ очеркъ былъ бы не по-лонъ, если бы мы не указали на печальныя явлешя въ русской жизни, касаюпцяся того же брачнаго вопроса, но потемненнаго и извращеннаго порокомъ. Им’Ьемъ въ виду Taicie виды греха противъ седьмой заповеди, каковы содом!я и скотоложство. Особой связи этихъ греховъ съ русскимъ язычествомъ мы не находимъ. Причастные къ этимъ гре-хамъ люди действовали не въ силу какихъ либо доисто-рическихъ традищй, а просто удовлетворяя своимъ пороч-нымъ наклонностямъ. Полагая, что люди, обнаруживаюпце наклонности къ этимъ ужаснымъ порокамъ, психически ненормальны.
Грехи этого рода были известны въ Грецш, и противъ нихъ имеются постановлешя въ Кормчей 9- Въ церковномъ уставе св. Владим1ра упоминается- заставанье „съ четверо-ножиною", т. е. скотоложство * 2). Если судить только на основами литературныхъ памятниковъ, то необходимо сделать выводъ: въ первые века христ1анства у насъ очень мало были распространены противоестественные пороки. Развит1е ихъ относится къ более позднему времени, къ XV—XVI вв. Такъ, въ епископскомъ поученш, помещен-номъ въ Кормчей XV в., авторъ обличаетъ „содомскую пагубу, его же и въ безсловесныхъ несть" 3). Уставы преп. Ефро-сина и преп. 1осифа Волоцкаго (гл. IX) запрещаютъ допускать въ монастырь подростковъ мужескаго пола. Правда, наши монастырск!е уставы составлялись подъ вл!яшемъ уставовъ греческихъ, где отмеченное обстоятельство предусмотрено. Но русская действительность показывала, что постановлешя преп. Ефросина и 1осифа имели въ виду не
) Никонская Кормчая, глав. 45 и 49.
2) Голубинскгй. Истор русск. церк. I, I, стр. 625, прим. 4.
3) Р. И. Б. VI, столб. 849.
6 - 490
150
одну идею, а и печальную современную имъ действительность. Оказывается, этому ужасному пороку былъ подвер-женъ даже глава русской церкви, митрополитъ Зосима, какъ это видно изъ сочинен!# преп. 1осифа Волоцкаго ’) Старецъ Елизарова монастыря Филоеей въ своемъ посланш умолялъ великаго князя Васил!я Ивановича искоренить изъ своего православнаго царства „горьк!й плевелъ" содомш 2)-Того же самаго явления касался Филоеей въ посланш къ царю Ивану Васильевичу, считая содом!ю жертвой дгаволу 3Д Обыкновенно о порокахъ исключительныхъ много не гово-рятъ съ одной стороны въ виду щекотливости предмета, съ другой стороны потому, что нуженъ поводъ, чтобы заговорить: все исключительное редко. Филоеей считалъ необхо димымъ писать объ этомъ правителямъ русскаго государства, следовательно порокъ принялъ широте размеры. Это подтверждается другими источниками. Въ сочинен!яхъ митр. Дашила (1522—1539) разсеяно множество обличен!# противъ невоздержашя всякаго рода его современниковъ и въ томъ числе обличеше греховъ противъ седьмой заповеди. Воз-ставая противъ обычая многихъ мужчинъ румяниться и удалять на лице волосы (выщипывали на лице волосы изъ бороды и усовъ), Дан!илъ даетъ понять, что это делалось съ гнусными намерешями содомш4). По словамъ Даншла, въ XVI в. у насъ господствовали грубые чувственные пороки. Простой народъ погрязалъ въ разврате, аристократ!» же изощрялась въ противоестественныхъ формьхъ этого-греха5 6). Одно изъ послашй Дашила писано къ лицу, погрязшему въ содомш до потери физической крепости и ослаблен!» умственныхъ способностей®), вероятно, низк!й уровень нравственнаго состоян!я русскаго общества, раз-сматриваемый подъ аскетическимъ угломъ зрешя монаха iepapxa, побудилъ Даншла высказать взглядъ, противный хрисйанской нравственности: Даншлъ допускалъ оскопле-н!е въ видахъ достижешя и сохранен!я целомудр!я7).
') Малининъ. Старецъ Филоеей, стр. 657.
3) Малининъ. ibid, ггриложете, стр. 52—53.
3) Ibid, стр. 64—65.
4) Жмакинъ. Митр. Даншлъ, стр. 576.
5) Ibid, стр. 538.
6) Ibid, стр. 715—719.
7) Ibid, стр 542, 704.
151
Противъ содом1и направлено сильное „слово на потоп-ляемыхъ и погибаемыхъ безъ ума, богомерзкимъ гнуснымъ содомскимъ грЪхомъ, въ мукахъ вйчныхъ" Максима Грека. Видно, что въ груди преподобнаго кипело негодоваше. Онъ находилъ, что следуете занимающихся содом!ей казнить чрезъ сожжете и предавать вечной анаееме: „Проклятъ всякъ, иже съ мужскимъ поломъ спить", говорить ревнитель чистоты и благочеспя !). Неизвестный авторъ послашя къ Грозному говорить, что его современники порицали бракъ и одобряли содомпо. ГрЪхъ былъ очень распростра-ненъ; въ немъ были повинны даже бояре, воеводы и близк!е къ царскому двору люди. Авторъ умолялъ царя искоренить опасный и гнусный порокъ * 2). Послаше точно не пр!урочено къ определенному лицу и приписывается то митр. Дашилу то попу Сильвестру. Вероятно, оно написано между 1547— 1552 гг.3). Стоглавый соборъ открыто призналъ, что среди русскаго общества распространены блудъ, прелюбодЪяше и и содом!я 4). Въ 1552 г. митр. Макар1й писалъ послаше въ Св1яжскъ къ царскому войску. Изъ послашя видно, что воины безстудно блудъ содЪвали со младыми юношами, со домское зло, скаредное и богомерзкое дело. Митрополитъ отмечаетъ, что воины оскверняли освобожденныхъ изъ плена пленниковъ, женъ и девицъ 5). Такое же распутство было присуще русскому обществу и въ начале XVII в., если верить показашямъ иностранцевъ. Шаумъ и Юр1й Крижаничъ свидетельствуютъ, что pyccKie погрязли въ со-домскомъ блуде, говорили объ этомъ открыто, нисколько не стесняясь, даже хвастаясь своимъ грехомъ6). Олеар!й, посетивши! Москву въ 1634, 1636, 1639 и 1643 годахъ, сообщаете, что pyccKie обычно говорятъ о сладострастш, о постыдныхъ порокахъ, разврате и проч. „Некоторые изъ нихъ", говорить Олеар1й: „грязнятъ себя отвратительнымъ порокомъ, известнымъ у насъ подъ назвашемъ содомскаго".
') Сочинен1я Максима Грека. Казань. 1868 г. ч. II, стр. 253.
2) Жмаки/нъ Митр Датилъ, стр 538, прим. 3
3) Ждановъ. Сочинен!я. т. I, 1904 г., стр. 193—194.
4) Стоглавъ, глав. 5, вопр. 29.
5) Акт. истор., т I. № 159, стр. 289.
6) Преображенскгй Нравственное состоите русскаго общества въ XVI в. по сочинешямъ Максима Грека. Москва, 1881 г. стр. 134—135.
6*
152
Олеар1й отмечаетъ, что русск1е на время грЪховнаго дела снимали съ себя крестъ, а въ комнате завешивали иконы ’) Конечно, къ показашямъ иностранцевъ о Россш слЪдуетъ относиться осторожно. Такъ, англичанинъ Флетчеръ, посЪ-тивппй Pocciro въ 1588 г. и издавппй въ 1591 г. свое со-чинеше „О государстве Русскомъ", писалъ следующее: „нельзя сказать наверное, что преобладаетъ въ этой стране— жестокость или невоздержаше. Впрочемъ, о последнемъ, я и говорить не стану, потому что оно такъ грязно, что трудно найти приличное для него выражение. Все государство преисполнено подобными грехами. И удивительно ли, когда у нихъ нетъ законовъ для обуздашя блуда, прелюбодеяния и другихъ пороковъ"1 2). Картина, нарисованная Флетчеромъ крайне мрачна. Но мы не сомневаемся, что Флетчеръ излишне сгустилъ краски. У него есть сведешя заведомо ложныя. Такъ, Флетчеръ считалъ русскихъ идолопоклонниками; былъ убежденъ, что русские признаютъ только три таинства: крещеше, причащеше и елеосвящеше... и проч.3}.
§ 52.
Выводъ.
Итакъ, на основании историческихъ свидетельствъ мы полагаемъ, что XVI—XVIII вв. были першдомъ нравствен-наго упадка русскаго народа. О причинахъ этого, особенно распространения содомш, определенно сказать затрудняемся. Скорее всего этотъ порокъ временно былъ распространенъ подъ вл!ян1емъ татаръ. Со времени Петра Великаго противоестественные пороки не подвергаются общественному обличению, какъ это было въ эпоху Грознаго. Очевидно, более просвещенное русское общество гнушалось столь низкаго порока, хотя слабости относительно седьмой заповеди водились за многими, въ томъ числе и за самимъ Великимъ Преобразователемъ. Необходимо отметить, что все высказанное обличителями пороковъ русскаго общества должно быть относимо прежде всего къ высшему слою русскаго общества и къ жителямъ большихъ городовъ, собственно Москвы.
1) Чтен1я въ Общ Истор древн. рос. 1868, кн. Ill, IV, стр. 178, 215.
2) Флетчеръ. О государств! Русскомъ- Изд. Суворина 1905 г., стр. 128.
3) Ibid, стр 109—110.
153
Известно, что материально обезпеченная аристокрапя всегда, во все времена, обнаруживала склонность къ нравственной распущенности. То же должно сказать о скученномъ насе-леши болыпихъ городовъ. Но аристократ!я и городской про-летар!атъ не могутъ считаться показателями нравственнаго состоян!я цЪлаго народа. Народная словесность свид'Ьтель-ствуетъ, что нашъ народъ чрезвычайно высоко чтилъ и чтить нравственную чистоту и верность. Достаточно указать только на следующее: по народному взгляду бракъ— дело великое и святое; онъ ни въ какомъ случай не долженъ и не можетъ быть расторгнуть; одна смерть можетъ разъединить супруговъ на земле. Для подтверждетя нашей мысли достаточно сослаться на Пушкинскую Татьяну, въ лице которой велиюй нащональный поэтъ изобразилъ типъ русской женщины согласно съ народными воззрЪшями ). Народная жизнь свид’Ьтельствуетъ, что нравственное начало всегда было сильно и крепко у русскихъ людей. Въ этомъ мы видимъ вл!яше церкви.
Глава VI.
Родъ и рожаницы. Астрологичеек1я вЪрован!я.
§ 53.
Сложность вопроса о родопочитан!и. Древность родопочитан!я.
Вопросъ о почиташи рода и рожаницъ принадлежишь къ самымъ темнымъ и запутаннымъ. Въ историческую эпоху наши предки ясно и определенно не давали себе отчета въ томъ, что такое родъ и рожаницы. Въ этой главе мы будемъ говорить о борьбе противъ родопочиташя, но вместе съ темъ приходится выяснять и сущность этого культа. Сведен1я о роде и рожаницахъ мы почерпаемъ изъ обличительной христианской литературы противъ этихъ же верований. Но обличители сами не понимали сущности родо
Вотъ пословицы, относянцяся къ браку: „повенчаетъ попъ, а развенчаетъ гробъ“; „женился—на векъ заложился"; „повенчался —на векъ повязался"; „немного попето, да на векъ надето"; „замужъ идя, надо знать, что нетъ ни выслуги, ни отставки", „женитьба есть, а расженитьбы—нетъ"; „съ кемъ венчаться—съ темъ и кончаться"; „попъ перевенчаетъ, царь не развенчаетъ" и проч Иллюстровъ. Жизнь русскаго народа въ его пословицахъ и поговоркахъ, 132, 135—136 стр.
154
почитан! я и ограничивались преслЪдовашемъ вн’Ьшнихъ проявлена этого культа. Такимъ образомъ недостаточность обличительной литературы для выяснешя сущности родопо-читашя очевидна. Приходится пользоваться другими средствами, а именно народно-устной литературой, вЪровашями другихъ народовъ и проч.
Настоящая глава, исчерпывая обличительный матер1алъ-противъ родопочиташя, собственно отв'Ьчаетъ на вопросъ: что было языческаго въ почитанш рода и рожаницъ, и вслЪд-ств1е чего церковь настойчиво преследовала этотъ культъ?
Почиташе рода и рожаницъ было весьма распространено въ древней Руси, и обличеше родопочиташя занимаетъ-видное место въ нашей литературе, направленной противъ остатковъ язычества въ русскомъ народе. Слово „рожаница" одного корня съ словомъ родъ, рождать, рождеше. Вероваше въ рожаницъ очень древняго происхождешя и распространено не среди однихъ только славянъ. Оне упоминаются у Гомера подъ именемъ ИлиеШ1).
Eiksi&uia (eXeoaojiai, ekeaui;—приходъ, корень гр/ор-ai—приходить) Люцина, божество, присутствующее при страдашяхъ-родильницъ. „Острыя стрелы болей роженицу пронзаютъ те, что Илиеш ме-чутъ, помощницы въ мукахъ рожденья, дочери Геры богини, виновницы горькихъ страдашй" 2). По древнейшимъ миеамъ, Аресъ, Геба, Гефестъ и Илие1и были дети Геры и Зевса. Но Геру въ Аргосе чтили и какъ Или-е!ю, богиню родовъ. Подъ именемъ Илиеш греки почитали также Артемиду, а Римляне Д1ану, которая, какъ и Юнона,, носила еще имя Люцины. Смотря на рождеше человека, какъ бы на выходъ изъ ночи въ День, въ Артемиде почитали представительницу и помощницу въ мукахъ рождешя; Артемида служила у грековъ первоначально олицетворе-шемъ луны и ночи. Въ то же время Артемиду считали и богиней смерти, „ибо въ смерти видели какъ бы противо
’) И.’иада, XIX, стихи 104 и 119. „НьпгЬ родящихъ помощница, въ св-Ьтъ изведетъ Илие1я мужа... Но Алкмены въ срокъ удержала роды, удаливши помощиыхъ Илие1й. Пер. Гнйдича. „Нынче должна Илие1я, помощница въ мукахъ рожденья, вывести мужа на св^тъ... „Роды замедливъ Алкмены, отсрочивъ потуги на время". Пер- Минскаго.
2) Ил1ада, XI, стр. 269—271.
155
положное рождеше, т. е. возвращеше опять въ ночь" 1). У римлянъ, какъ видно изъ Горащя, имена Д1ана—Илие1я, Люцина и Генитала были синонимы. „О, Илие1я, рождать безъ болезней ты матерямъ помогаешь своею заботою не малой, хочешь ли зваться въ молитвахъ Люциной, или любезней слыть Гениталой"2). „Боги, по мн^шю древнихъ, были довольны многими прозвашями. Потому Горацш ве-личаетъ Илиепо—Д1ану, покровительницу родовъ, попеременно назвашями Люцины, помогающей человеку явиться на светъ, и Гениталы, помощницы въ родахъ3). Римляне веровали то въ одну спещальную богиню родовъ, соответствовавшую греческой EiXei&ota, то въ несколькихъ, именно двухъ спещальныхъ богинь родовъ, Nixae, соответствовав-шихъ греческимъ Илие1ямъ. Кроме того въ Риме, въ Ка-питолш предъ святилищемъ Минервы, стояли коленопреклоненный изображешя, такъ называемыхъ Nixi di или Nixi, принимаемый некоторыми учеными за изображеше божествъ, покровительствовавшихъ родамъ, что, впрочемъ, некоторыми учеными оспаривается 4). Артемида считалась доброй пряхой (Euktvo;), след, ее считали какъ будто одною изъ парокъ, которыя заведывали нитями человеческой жизни. „Имя Артемиды, будучи сродно по идее съ уеметШц сродно и съ ла-тинскимъ назвашемъ богини того же рода: „Naxio" 5). Срез-невск!й сближаетъ римскую Люцину (Илиехя) со славянскими рожаницами 6). Производя имя богинь судьбы—Парокъ отъ корня, обозначающаго рождать (рагса отъ pario-
>) Петискусъ. Олимпъ, или греческая и римская миеолопя. Пер. Евстаф1ева. Изд. 2, Вольфа 1873., стр. 154—157. И среди русскаго народа до сихъ поръ существуетъ смутное поверье, что луна имеетъ отношеше къ беременности женщинъ и рождению человека; такъ напр., загадочный лунатизмъ приписывается исключительному вль янпо луннаго света на женщину въ перюдъ беременности.
2) Лиричесшя стихотворешя Квинта Горащя Флакка. Переводъ Порфирова. Изд- 2, 1902 г., стр. 211. Дековый гимнъ
3) Горащй Флаккъ. Пер. Фета, изд. 2 Маркса, стр. 153, прнм. къ стиху 13.
4) Ж. М. Н. П. 1906 г., новая cepifl, ч. I, отделъ классической филолопи, Базинеръ. Nixi di и проч!я вспомогательныя божества древнихъ грековъ и римлянъ, стр. 12 и 5.
5) Срезиевскги. Статья въ Архиве истор.—юрид. сведешй Калачова, кн. II, полов. 1, стр. III.
6) Ibid, стр. 112.
156
partus — рождаю, рождение), онъ полагаетъ, что греческ!я парки были известны у славянъ подъ именемъ роженицъ: парка—роженица, греческ. p-oipa i)- Какъ известно, было три Парки, отъ которыхъ зависели рожден!е, жизнь и смерть человека. Итакъ, по аналогии съ греко-римской релипей, наши роженицы—помощницы при родахъ, одаряющая ново-рожденныхъ дарами счастья. Рожаницы те же миры, парки* 2). Действительно, вероваше въ богинь судьбы, присутство-вавшихъ при рождеши и наделяющихъ новорожденнаго долею-счастьемъ, распространено среди славянъ, кельтовъ, германцевъ, англосаксонцевъ 3 4). Вероятно, это остатки до-историческаго веровашя, общаго архйской семье народовъ.
§ 54.
Обличено родопочитаюя въ нормчихъ.
Несмотря на распространенность веровашя въ рожаницъ, выяснеше сущности этого веровашя является деломъ сложнымъ и запутаннымъ. Чтобы установить правильную точку зрешя и решить, что такое наши рожаницы, раз-смотримъ памятники, въ которыхъ сохранились сведешя о нихъ. Къ сожалению, мы имеемъ крайне скудныя сведенхя о рожаницахъ. Памятники древней письменности только упоминаютъ о нихъ, или содержатъ порицашя темъ, кто почиталъ рожаницъ.
Слово рожаница упоминается въ спискахъ Кормчихъ. Въ спискахъ Кормчей въ 50 титуловъ, переводъ которыхъ, какъ предполагают^ сделанъ въ Болгарш, слово рожаница упоминается въ 61 правиле шестого вселенскаго собора. Приводимъ это правило по Устюжскому списку: „Кацем же запрещешем покорити подобаеть и влачащая медведи, или инаа животная на глумлеше и на прел-щеше простейших человекъ, иже въ стречю веруютъ и в роженице (fsvaaXopav) и во обояше, иже глаголются облакй гоняще. Тако творящим повеле соборъ шесть лет запрещеше дати“ *). Въ Кормчей Московской Духовной Ака-
’) ibid, стр. 113.
2) ibid, стр. 118.
3) Архивъ Калачова, II. I, стр. 114—116, 107—108.
4) Устюжская кормчая, Моск. Румянцев. Муз. № 230, л. 118. И. И. СрезневскШ. Обозр-fcHie древн. рус. списк. Кормчей книги. Сборн. от. рус. яз. и слов. Акад. Наукъ, т. 65, 2, стр. 132—133.
157
демш ’) это правило буквально повторяется: „иже въ стрЬчю вЬрують и в роженицЬ". Въ Кормчей книгЬ по рязанскому списку 1284 г. въ 61 правил’Ь 6-го Вселенскаго собора роженицы также упомянуты: „иже въ получай выругать, и в родословие, рекже въ рожаница" 2).
Итакъ, въ спискахъ Кормчихъ, переводъ которыхъ, какъ предполагаютъ, сдЬланъ на Балканскомъ полуостров^ (относительно Рязанской Кормчей это известно положительно), слово рожаница упоминается въ 61 правил’Ь 6-го вселенскаго собора. Конечно, мы говоримъ о спискахъ, сдЬлан-ныхъ въ Poccin съ болгарскаго или сербскаго перевода. Мы не имЬемъ возможности судить о томъ, вставлено ли слово „рожаница" въ Росйи или же это слово было въ оригинал'Ь. Последнее вЬроятнЬе. Въ Устюжскомъ и Московской Ака-дем!и спискахъ это слово органически входитъ въ текстъ и не представляется вЬроятнымъ, чтобы простой переписчикъ могъ вставить его. Что же касается Рязанской кормчей, то она была скопирована дословно, такъ что было внесено даже не идущее къ дЬлу предислов!е св. Саввы 3 *). Въ СинтагмЬ Матвея Властаря 1474 г., рукописи молдавскаго письма, въ 61 правилЬ читаемъ: „или подаящшмь хранилища, или иже часть имармену. и рождениця" Итакъ, почиташе рожаницъ было извЬстно и южнымъ славянамъ. Въ Новгородской кормчей 5), переводъ которой, какъ полагаютъ, сдЬланъ на Руси въ XI ст., помЬщено 61 правило 6-го вселенскаго Труль-скаго собора, въ которомъ запрещается волховаше и в^ро-ваше „въ полоучение рождество и родъсловъствие" 6). Въ
*) Ркп. XVI в. № 54, на листФ 118 об.
3) л. 156—157. ЛЪтопись заняНй Археограф. Комис. 1861 г. вып, перв. стр. 29. Переводъ Кормчей, известный подъ именемъ Рязанской. сд-Ьланъ арх. сербскимъ св. Саввою около 1225 г. По просьб!; русскаго митрополита Кирилла Ш, коп1я этого перевода была прислана въ Росслю и предложена на Владтпрскомъ собора въ 1274 г. для руководства русскимъ пастырямъ. Голубинский. Истор. рус. церк. т. И. ч. I. стр. 63 и с.тЬд.
3) Голубинскгй. Истор. руск. церк. П, I, стр. 64.
*) Ркп. Нямецкаго монаст. Яцимирский. Славянск, и русск. рукописи румынскихъ библ1отекъ. Сборн. от. рус. яз. Акад. Наукъ, т. 79. стр. 691-
5) Ркп. Синод. Библ. № 132.
6) Буслаевъ. Ист. христ., стр. 381. ха! хя> ха!
levealoiiav, т. е. гадатя о счастш, о судьба, о родослов!и.
158
толкованы, приведенномъ непосредственно вслфдъ за 61 пра-виломъ, непонятное слово родослов1е (-^вако-ра) истолковано словомъ рожаница: „и въ родословие рекъше в рожаница" >). Итакъ, если судить на основаны Кормчихъ, то мы должны признать, что почитан!е рожаницъ было известно какъ на Балканскомъ полуострове, такъ и въ Россы. Въ славянскихъ спискахъ Номоканона при Болыпомъ Требнике слово рожаница не упоминается. Въ статье Номоканона, весьма близко воспроизводящей первую половину 61 правила Трульскаго собора, въ соотв’Ьтствующемъ месте читаемъ: щаст!е (ры-ЗИКЪ И щаСТ1е) И родослов!е—Tu/iv xat ptstxov xat YBVB&XtaXoY'tav * 2). По поводу вышеприведеннаго места проф. Павловъ зам'Ь-чаетъ: „Византыцы называли судьбу сначала классическими именами: to/7! (преимущественно въ смысле счастливой судьбы), Etp.app.EVTq (въ смысла рока, предопределен 1я вообще), а потомъ по варварски: ptCtxov (отъ итальянскаго visico"). Такъ какъ судьба, по общему вфровашю, определялась добрымъ или злымъ вл1ян!емъ техъ дней и созвезд!й, въ которые и подъ которыми кто-либо рождался, то Номока-нонъ осуждаетъ далее и верующихъ въ родослов!е (ybvb&-XtaXoq’ia), т. е. въ астрологическ!е календари, по которымъ предсказывалась счастливая или несчастная судьба новорожденная человека 3).
§ 55.
Обличеи!я въ Паремейиииахъ.
Слово рожаницы употреблено въ древнихъ Паремейни-кахъ въ чтены изъ пророка Исаы въ четвергъ цветной недели, гл. LXV, стих. 11—12. Приводимъ выдержку изъ Паремейника 1271 г.4). „Вы же оставыпеи мя и забышеи, гороу стоую мою. и готовающеи рожаницямъ тряпезу" (вар!анты— рожаници, роду, бесу, рожданице). Въ нашей славянской Библы: „оуготовляющы демону трапезу, и исполняющы щаспю раствореше". Въ Греч. В1го'.|лат<тв; "<р 8atp.6vtcp "pa-xs;av
’) Буслаевъ. Ист. христ. стр. 382.
3) Павловъ Номоканонъ при Болыпомъ Требнике. Москва 1897 г., стр. 136.
3) Ibid, стр. 140.
*) прилож. № 8, стр. 84—91.
159
xai тсЦро'тгс rg тб/т] xepaajia. Черпание—xepaajia, разбавленное, растворенное питье; рожаницамъ—соответствуешь -nj т6лт(, счастью. Въ списке XVI ст. стоить вместо роженицамъ—роже-ници (дат. един.); въ списка XV столейя это место читается такъ: „готовяще родоу трапезу и исполъняюще рожденицамъ питие смешьно“.То же самое место по Троицкой рукописи XV в. читается безъ упоминания рожаницъ. „готовящей бесу трапезоу и исполняющей кумиру чрьпания“ >)• Въ русской Библш: „А васъ, которые оставили Господа, забыли святую гору Мою, приготовляете трапезу для Гада и растворяете полную чашу для Мени,—васъ обрекаю я мечу" * 2). О месте, где сделанъ переводъ Паремейника, изсл'йдователь книги пророка Иса1и И. ЕвсЬевъ отказывается высказаться. Основываясь же на сходстве парем!йной редакции съ древн'ййшимъ переводомъ Евангел1я и Апостола, Евсйевъ полагаетъ, что переводъ Паремейника сделанъ темъ же самымъ лицомъ, кому принадлежишь первоначальный переводъ Евангел1я, Апостола и Псалтири, т. е. кймъ либо изъ св< братьевъ первоучителей славянъ, Кирилломъ или Мееодхемъ, а можетъ быть ими и совместно 3 Ч). Большая часть списковъ Паремейника съ особенностями болгарскаго письма О. Переводъ толковыхъ про-рочествъ относится также къ глубокой древности: полагаютъ, что онъ былъ сделанъ никоимъ образомъ не позже века царя Симеона5). Та же самая паремзя съ толковашями известна подъ именемъ „Слово Исаия пророка истолковано святымъ Тоаном златооустом. о поставляющих вторую трапезу роду и роженицамъ". Въ толковаши на прор. Hcairo, припи-сываемомъ Златоусту, ркп. Московок. Акад. № ИЗ, неоднократно упоминаются рожаницы вместе съ родомъ, Люде соуть то. иже слоужат Бгоу и волю его творять. а не родоу ни роженицамъ, коумиромъ соуетным.—Овцш вернш людие иже рабо-тають Бгоу, а не роженицамъ ..—Вы же оставлыпеи мя и за-бывающе гору стоую мою и готовающе трапезоу роду и роженицамъ, наполняюще чръпаша б’йсомъ...—Вы же рабо
’) Ркп. Троицк. Лавр. № 63, л. 142.
2) Гадъ (или Ваалъ—Гадъ) и Мени (Мануеи) имена божествъ солнца и луны.
3) Еваъееъ Книга прор. Исаш въ древне-славянск. перевод^. СПБ. 1897, стр 18, 19, прим. 1.
Ч Ibid, стр. 35.
5) Ibid, стр. 21—22.
160
тающе б’Ьсомъ, и слоужаще идоломъ, и ставяще трапезу родоу и рожаницамъ.,.—А вы поете песнь басовскую, идо-лоу родоу и роженицамъ...—Оставите—ставлеюа трапезы коумирьскыа родоу и роженицамъ’)•
Изъ этихъ выдержекъ видно, что въ честь рода и рожаницъ устраивали трапезы и п'Ьли каюя-то песни. Составитель слова считаетъ родъ и рожаницъ—идолами, кумирами. Полагаемъ, что усердное обличеше почиташя рода И рожаницъ въ этомъ слове мы находимъ потому, что въ самой паремш заключается обличеше, направленное противъ идо-лопочиташя, приравненнаго къ славянскому культу рожаницъ. Составитель же къ рожаницамъ причислилъ и родъ, такъ какъ трапезы въ честь ихъ на Руси устраивались совместно. ОпреД'Ьлецныхъ указашй на то, что такое были родъ и рожаницы, въ слове Исаи мы не находимъ: здесь просто констатируется фактъ ставленья трапезы роду и рожаницамъ. Полагаемъ, что это признакъ древности слова. Здесь, такъ сказать, родопочитан!е въ чистомъ виде, безъ попытки сблизить этотъ культъ съ хрисНанскимъ учен!емъ. Обличе-Hie родопочиташя въ толковаши на прорк. Hcairo напоминаетъ замечаше Кирика (въ XII в.): „Аще се родуй * 2) и рожанице крають хлебы и сиры и медъ. Бороняше велми, негде, рече, молвить: горе пьющимъ рожанице" 3). Это же самое место въ Дубенскомъ сборнике XVI века, въ статье „отъ Левгитика" 4). Отметимъ, что поклонеше римской Люцине /греч. Илиеш), какъ и нашей рожанице, состояло также изъ безкровнаго обеда: употреблялись хлебъ и сыръ, пили медъ5). Въ Синодальной рукописи XIII в. (№ 231, л. 195) тоже слово пророка Исайи заключаетъ обличеше родопочиташя въ смяг-ченномъ, более общемъ виде «).
’) Т. II, прилож. № 8, стр. 87 -89.
2) У Калайдовича напечатано: родуй; у Буслаева роду. Истор. христ. М- 1861 г. стр. 386.
3) Памятники российской словесности XII в. Изд. Калайдовича. М. 1821 г., стр. 179. Р. И. Б. VI, стр. 31, вопр- 33.
4) Срезневскгй. Св'Ьд. и зам. LVII, стр- 314.
5) Арх. Ист. Юр. СвЪд. Калачова, кн. II, ч. 1, стр. 112.
в) См. примечаше къ тексту. Приложеше № 8, стр. 85.
161
§ 56.
Обличен!е въ безыменныхъ словахъ и поучен!яхъ. Параллели Артемидъ и Артемида—родъ и рожаницы. Сближен!е почита-
Hin упырей и берегинь съ культомъ рода и рожаницъ.
Важная св'Ьд’Ьщя о культе рода и рожаницъ мы по-черпаемъ изъ слова св. Григор1я Богослова съ толкова-н!ями. Переводъ словъ Григор1я Богослова сделанъ былъ въ глубокой древности на Балканскомъ полуострове; но вставки относительно славянскаго язычества мы считаемъ русскаго происхожден!я ').
Возникновен1е почиташя рода и рожаницъ по слову св. Григор1я приписывается халдеямъ. „Халде! начата требы имъ творити великия. роду i роженицам, по роженыо проклятаго бога Осира".—Обличивъ нелепое сказан!е соро-чинскихъ книгъ о рождеши Осирида (Озириса) и происшед-шш будто бы оттуда одинъ восточный обычай относительно омовен!я, авторъ переделки слова въ Паис1евомъ сборнике продолжаетъ: „откудуж хзвыкоша елени класти требы. Артемиду. 1 артемиде. рекшероду 1 роженице". Такъ стали поступать египтяне, а за ними и славяне: „начата требы класти роду 1 рожаницамъ. преже Перуна бога 1хъ. а переже того клали требу, оупирем i берегиням" * 2). Вместо словъ Паитевскаго сборника о требокладеши еллинами Артемиду и Артемиде, т. е. роду и рожанице, въ Со-фшской рукописи № 1295, это место читается такъ: „начата елини ставити трапезоу родоу и рожаницамъ"3). Итакъ Артемидъ и Артемида соответствовали роду и рожаницамъ, У составителя слова было какое то основате утверждать, что первоначально славяне поклонялись упырямъ и береги-нямъ, потомъ стали кланяться роду и рожаницамъ и наконецъ Перуну. И во времена составителя новой редакщи слова, въ XV веке, по украинамъ, вдали отъ городовъ, продолжали молиться старымъ отечественнымъ богамъ и ставить вторую трапезу роду и рожанице или рожаницамъ, т. е. родильницамъ. Составитель сближаетъ упырей и бе
’) Текстъ „Слова Григор1я“; вар!анты и зам1чаше къ тексту см. въ приложении № 2, стр. 17 и след.
-) Прилож. № 2, стр. 24
3) Артемида и несуществовавшШ Артемидъ также опущены въ ркп. Московск. Академ. № 42/1120 и Чудовскомъ ркп. X» 270.
10
_ 162..
регинь съ родомъ и рожаницами. Это въ высшей степени важное указаше. Пусть разсуждешя о почиташи рода и рожаницъ халдеями, египтянами и еллпнами фантастичны. Но относительно своей домашней ееогоши составитель могъ быть компетентнее и съ его мнЪшемъ необходимо считаться. Итакъ, почиташе рода и рожаницъ—видоизмененное почиташе упырей и берегинь. А упыри несомненно покойники, выходцы съ того света!). Берегини-русалки, души умершихъ, какъ мы говорили въ другомъ месте. Следовательно подъ культомъ рода и рожаницъ разумеется древшй культъ мертвыхъ, предковъ, сохранивппйся даже и до нашихъ дней.
§ 57.
Обличеше рожаничиой трапезы въ честь Богородицы.
Въ конце слова Григория по списку Софийской ркп. XV в. № 1295, имеется весьма важное указаше, котораго нетъ въ более раннихъ спискахъ: сказавъ, что по украй-намъ продолжаютъ молиться языческимъ богамъ и ставить вторую трапезу роду и рожаницамъ, на прелесть вернымъ христханамъ, на хулу святому крещешю и на гневъ Богу, составитель продолжаетъ: по святомъ крещеши, чревоугодники Попове „оуставиша трепарь прикладати. рождества богородица, къ рожаничьне тряпезе отклады деюче“ 2), т. е. духовенство пело тропарь Рождеству Богородицы надъ рожа-ничной трапезой, и делалось это по какимъ-то невысокимъ соображешямъ. Такой обычай, очевидно, вырабатывался постепенно. Ярк1я обличешя родопочиташя заключаются въ слове Христолюбца 3). Христолюбецъ негодуетъ, что русскхе поклонялись роду и рожанице наравне съ другими богами; и делали они это, принявъ крещенш и отрекшись сатаны. Мы, говоритъ Христолюбецъ, Христу не служимъ, но бе-самъ служимъ и все угодное имъ творимъ на пагубу ду-шамъ своимъ. „Смешаемъ некыи чистыя молитвы с прокля-тымъ молениемъ идольскымъ. иже ставять дише тряпезы ку-тииныя. и законьнаго обеда иже нарицаетьс незаконьная тряпеза и менимая роду и рожаницам в гневъ Богу“ 4), т. е. смешивали некоторый чисзыя молитвы съ проклятымъ
’) Соловьев*. Русек, истор кн, I, стр. 76, прим. 5.
2) Прилож- стр. 25.
3) Прил. 3, стр 36.
4) Прил, стр. 43.
163
молешемъ и трапезой въ честь рожаницъ. Выше было сказано, въ чемъ состояло это нечестивое смйшеше: за рожа-ничной трапезой пели тропарь Рождества Богородицы. Это такъ делали потому, что Богородицу смешивали съ рожаницей (родильницей), какъ видно изъ слова того же Хри-столюбца 9- Очевидно, старый доисторическш обычай ставить вторую трапезу роду и рожаницамъ (ставилась кутья-поминальное блюдо) твердо держался въ XV в. Трапеза ставилась некогда въ честь рода и рожаницъ. Родъ сталъ приходить въ забвеше, но про рожаницъ помнили, разумея подъ ними родильницу, мать—одну или нъсколько. Подъ вл)ян1емъ хриспанства древшя веровашя вымирали или видоизменялись. Такъ случилось и съ рожаницей: культъ мертвыхъ потускнелъ, но сохранилась память о почиташи матери — родильницы — рожаницы. И вотъ невежды стали смешивать рожаницу съ Богородицею. Пен1е тропаря Рождеству Богородицы во время рожаничной трапезы могло возникнуть въ силу простого смешешя понятш. Этотъ обычай могъ быть введенъ духове,нствомъ и сознательно, чтобы вытеснить древшй обычай и дать ему христ1анскую окраску. Но почиташе рожаницъ было такъ сильно, что изгнать его изъ народной памяти оказалось затруднительным^ заботясь о чистоте христ1анскихъ веровашй, лучппе люди того времени стали заботиться о прекращены! неуместнаго пешя тропаря Рождеству Богородицы на рожаничныхъ трапезахъ. Въ одномъ худомъ номоканунце ркп. конца XVI в. сохранилась подробность рожальничной трапезы. „Аще кто крестить вторую трапезу, роду и рожаницамъ. тропаремъ святыя Богородица, и той (и то) есть и пиеть, да боудеть про-клять“ 2). Слово „крестить" въ древне-русскомъ языке означало знаменовать крестомъ, освящать что либо крестнымъ знамешемъ. Таково значеше этого слова и теперь 3). Следо-
’) По рукописи Новгородск. Соф1йск. биб., конца XV в., № 1285. Можетъ быть подъ вл^яшемь этого сближешя возникла изъ множе-ствеинаго числа рожаницы—форма единственнаго числа рожаница. ВеселовскШ. Розыскашя, XIII, Сборн. Ак. Наукъ, т. 46, стр. 178—179.
Заповеди святыхъ отецъ къ исповедывающемся сы'номъ и дъщеремъ. Сборникъ XVI в- Волок, б-ки (Моск. Дух. Акад.) № 541, л. 189; статья 127. Эта статья русская. Проф. С. Смирновъ. Древн. русск. духовникъ, стр. 126, 392 (матер!алы).
3) С. И. Смирновъ Водокрещи. 1900 г., стр. 1—2, прим^чашо.
164
вательно, надъ рожаничной трапезой п1зли тропарь св. Богородицы п думали, что трапеза чрезъ это освящается. Какой тропарь—не упомянуто, можетъ быть потому, что пФли вообще одинъ изъ только тропарей, а не одинъ тропарь Рождества Богородицы. Бели это такъ, то мы мо-жемъ зд^сь видеть постепенное noTeMH^Hie рожаничнаго культа. Вероятно, кушанья при этомъ осенялись крестнымъ знамешемъ. Взглядъ на рожаничную трапезу въ концъ XVI ст. столь былъ определенно выработанъ, что даже худой номо-канунецъ, не приводя никакихъ ув^щанш и доказательствъ, просто предаетъ проклятпо трапезовавшихъ.
На основами разобранныхъ выше памятниковъ мы мо-жемъ составить себе представлеше объ эволюцш вФровашя въ родъ и рожаницъ. Составитель слова Григор1я по Паи-cieBy сборнику (XIII—XIV в.) родъ и рожаницъ отождествлялъ съ Артемидомъ и Артемидой, при чемъ былъ убежденъ, что современное ему почиташе рода и рожаницъ выродилось изъ древняго почиташя упырей и берегинь. Авторъ отмЪчаетъ, что славяне въ древности клали требы роду и рожаницамъ; и теперь, въ его время, они не могутъ отвыкнуть отъ ставлешя второй трапезы старымъ божествамъ. Изъ слова Христолюбца по Паишевому сборнику (XII—XIII в.) мы узна-емъ, что надъ трапезой въ честь рода и рожаницъ употреблялись как1я-то христ1анск!я молитвы. Изъ слова Григор1я по списку XV в. !) узнаемъ, что попове изъ корыстныхъ ц^лей, очевидно, уступая традищи, „прикладывали" именно тропарь Рождества Богородицы къ рожаничной трапез^. Изъ слова Христолюбца по списку XV в. * 2) видно, что рожаничную трапезу ставили въ честь Богородицы, которую смешивали съ рожаницами.—Полагаемъ, что так!я веровашя и обычаи возникли сл'Ьдующимъ образомъ: съ давнихъ поръ суще-ствовалъ обычай ставить рожаничную трапезу; подъ вл!я-н!емъ христианства смыслъ древняго веровашя тускнФлъ, и вотъ стали надъ этой трапезой, имевшей религиозный характеръ, совершать христ1анск!я молитвы. Потомъ, сближая Богородицу съ рожаницами (считая Ее рожаницей—роди
’) Соф1йск. ркп. № 1295.
2) Соф1йск. ркп. № 1285.
165
льницей), начали иЬть надъ рожаничной трапезой тропарь Рождества Богородицы. Низшее духовенство само допускало такое см’Ьшеше хриспанства съ язычествомъ. Но „христо-любцы" не потерпели такого двоев’Ьртя и выступили съ ревностными обличешями, которыя произвели известное д^йствхе.
Приводимъ друпя свидетельства о рожаничной трапезе; они подтверждаютъ сделанный нами выводъ. Культъ рожаницъ, очевидно, имелъ немаловажное значеше для русскаго народа: въ Московской синодальной рукописи XIV в.]) рожаница названа первымъ пдоломъ, вероятно, въ томъ смысле, что почиташе ея продолжало существовать, служе. Hie же другимъ языческимъ богамъ приходило въ забвеше. Краткая указанная статья заключаетъ въ себе запрещеше идольскаго требокладешя. „Первый идолъ рожанице. О нихъ великш пророкъ Ilcaifl велегласно вошетъ: о горе ставя-щимъ трапезоу рожаницамъ". Конечно, это обличеше подъ вл!яшемъ паремш пр. Исаш—65 гл., стих. 11—12. Далее приводится свидетельство ап. Павла. Вторымъ идоломъ считаются вилы и мокошь. Обличивъ женщпнъ, призывающихъ идоло-молицъ бабъ, знахарокъ, составитель статьи продолжаетъ: се же есть велми зле1е иже есть прикладати трепрь святая Богородиця къ идольстеи тряпезе". Итакъ трапеза была идольская, въ честь рожаницы, и на этой трапезе пели тропарь въ честь Богородицы; тропарь прикладывали, т. е прибавляли; трапеза была давнимъ привычнымъ обычаемъ, где все делалось по старине, и только пЪше тропаря въ честь Богородицы было новшествомъ 2). На обороте 34 листа
’) № 954, л. 33 на обороте
:) Приводимъ эту выдержку: „Въпрос что ее требокладеиье идольское, еже реч стыи Василии не принимай приношенья отъ требокладеля идольска. Не поганымъ глть нъ крестьяномъ. Мнози бо отъ хрестьянъ. тряпезы ставять идоломъ. и наполняютъ черпала бесомъ. кто суть идоли. Се первый идолъ рожанице, о нихже великыи прркъ исаия глть велегласно вопиеть река, о горе ставящимъ тря-пезу рожаницамъ. и исполняюще черпанья демоном, се вси вы яко хворостъ въ огни изгорите, и Павел рече не можете ясти тряпезы сотонины. и тряпезы Христовы, и пакы не можете пити цяше сото-нины. и чаше Господни, таже реч да не разгневаимъ Бога. А се второе виламъ. и мокоше и да ище ся не на яве молять да отай
6__
тон же Синодальной рукопис № 954 заключаются обличешя т^мъ, кто творилъ неподобие и непотребное, ставя хл'Ьбъ, сыръ и випо „и творяще треп, ржьствоу“. Изъ этой статьи видно, что трапезы устраващсь и прямо въ честь Богородицы съ пЪшемъ тропаря рсдества, вероятно, Богородицы. Составитель статьи ясно со[авалъ, что въ основа этого обычая лежалъ старый язышкш культъ рода и рожаницъ. хотя о посл'Ьднихъ онъ и неупоминаетъ. Поводомъ къ такому смешенью двухъ разлжыхъ трапезъ служило почи-Tanie акта рождешя, матерштва: не даромъ на трапезахъ въ честь Богородицы п'Ьли юпарь рождества. У насъ даже существовало наивное убйж;ше, что рожаничная трапеза учреждена еретикомъ Нестормъ, который нечестиво учплъ о рожденш Спасителя. „Се бди всЬмъ ведомо яко Нестории 1еретикъ. наоучи тряп^зу кдети рожацную (ставити рожа-ничную—Арх. М. И. Д. № 9М78). мьна Богородицю члко-родицю. Святии же отци Лздикийскаго сбора, слышавше о ангела. Зане Богу нелюбозоримое то. и святки Богородицы. Писаниемь пов'Ьл'Ьшане творити того. Да кто по-слоушаетъ заповйдии святхъ отецъ спснъ боудеть аще-
призываюче идоломольц-Ь бабыгоже творят не токмо худии люде нъ и бгатых мужии жены, се жесть велми злЪте иже есть прикла-дати трепрь святыя бця. къ иольстЬи тряпезЪ"... Печатаемъ по издание Тихонравова. ЛЪт. русо лит. IV, III, стр. 85—86. Ркп. Моск. Синод б. XIV в. № 954, л. 33. Нвъ ркп. Моск. Син. б. А» 954 мы не нашли этого мЪста: или нома рукописей изменены, или же у Тихонравова ошибка.
') Приводимъ самую стате.
Лаодимйскаго сбора. Еже мъ пэвЬда англь церкви -Тоодики-искыя. творимое дЪло злыми швЪкы и глше англъ. Горе, горе члвкомъ тако творящемъ. иже еъ ненависть бгоу. и на гнЬвъ бци. иже от неразумья дЬюще. неполное и непотребное, мнящеся честь творяще гжи бци. ставяще тряшоу кроупичьными глЪбы. и сыры, и черпала наполняюце вина эбровоньнаго. и творяще трепарь рожьствоу. и подавающе дроугъ эоугу ядять и п!ють; и мнятся добро творяще. и хвалоу тЪмъ въздаюц влдчци чистии, Ей же есть бечьстие и хоула. виною ревше рожьств Н'Ьс честь се двци гжи бци. не бо есть сд творимое въ славоу бгу. и въ похвалоу бци“. Тихощх/вовъ. Л'Ьт. ibid, стр. 86
167
ли кто не послушаеть отлученъ да боудеть ’)• По мнФн!ю составителя этой статейки, ставяпце рожаничную трапезу считаютъ Богородицу человФкородицей, т. е. рожаницей, обычной женщиной — родильницей; известно, что о Богоро-дицф нечестиво училъ Несторш; онъ, сл'Ьд., первый и сталъ ставить рожаничную трапезу.
§ 58.
Праздникъ „пологъ Богородицы".
Въ конц'Ь XVI в. въ южной России почитан!е Бож1ей Матери, какъ родильницы, было широко распространено: имФемъ въ виду праздникъ, известный подъ именемъ „пологъ Богородицы". Въ окружной грамот^ 1589 года Кон стантинопольскш патр!архъ 1ерем1я писалъ К1евскому митрополиту Михаилу: „Смиреше наше увЬрися отъ многихъ, яко со прочшми безм/Ьстш, яже обр'Ьтохомъ въ сей епархш, еще же суть с!я три: первое, убо паска, второе же назваше Рождества Христова празнуютъ пологъ Богородици, и при-носятъ въ день онъ семидалюнъ, муку печену, что есть велико нечесйе: понеже Пресвятая ДЬва роди, и паки дФпою пребысть неизреченно; и се есть догматъ безбожныхъ ере-тикъ, иже се сътвориша къ уничтожешю Пречистыя Богородица, и възбранися отъ шестаго Вселенскаго Собора въ правила 79, яко ЗезиФстно и беззаконно". Дклающш такъ „проклятъ, и непрощенъ и по смерти не разр'Ьшенъ, донь-деже перестанутъ творити с!я и получатъ прощеше. Подъ тымъ же тяжкимъ отлучешемъ да будутъ и священници, аще к!й дерзнетъ створити се. Тако, а не инако да будетъ" * 2).
79правило 6-го Вселенскаго собора, на которое ссылался патр. 1ерем1я, гласитъ следующее: „отлученъ бываетъ, иже по рождеств'Ь Христов^ въ праздникъ святой Богородицы муку варйтъ, или ино что творитъ, рекше рождества ради". Какъ результатъ послашя Теремш, было послаше въ 1590 г.
J) Ркп. Новгородск. Соф1йск. соб. № 1262, лист. 47. Напечат. Тихонравовым. Л/Ьтоп. IV, III, стр. 88. Ркп. Моск. Главн. Арх. Мин. Иностр. д!>лъ № 958/478, л. 352 (сокращ.). Напечат. въ Арх. Ист. юрид. свТ.д. Калачова. II, I, стр. XXIII.
2) Акты Запади. PoccIh IV, № 22. .гд-
168
митр. Михаила объ искорененш многихъ безчишй въ рус-скомъ народа. „А межи многими иными соблазнами, обрЪ-теся нЪкая соблазна... назавтр!е Рожества Христова носятъ пирогы, мнятъ въ честь Богородицы пологъ нав'бжаючи, еже есть великое нечестие и наука нечестивыхъ еретикъ: Дйва же Богородица, паче слова и разума, нетленно и несказано роди" ’)• Вероятно, подъ вл1яшемъ грамотъ патр!арха 1ерсмш и митр. Михаила русское духовенство вооружилось противъ упомянутаго обычая, Тймъ не мен^е въ Малоросса до сихъ поръ народъ въ этомъ день приносить въ храмъ хл'Ьбъ, пироги и пр. Все приношеше, по отправленш надъ нимъ краткой общей панихиды, обращается въ доходъ причту. Въ южную Росс1ю перешелъ этотъ обычай изъ Молдавии. Съ нимъ явились въ храмахъ и домахъ иконы, представляющая Богоматерь въ мукахъ рождешя и бабку, повивающую младенца Спасителя. Это представление внесено и въ молитву бабй пргемшей отроча: „Господи Тисусе Христе Боже нашъ, рождейся прежде векъ, отъ Отца... бабою повитъ пеленами" 2). Въ Волынской губ. существуетъ обычай праздновать въ честь полога Богоматери, совершаемое въ день Собора Ея, 26 декабря. На второй день праздника Рождества Христова женщины приносятъ въ церковь хлйбы, пироги и друпе предметы, что на м^стномь нар^чш называется „хо-дить на родины до Богородицы" 3). Подобный же пережитокъ
’) Ibid, стр. 30
2) Руковод. для сельск- паст. 1860 г., I, 293—294, прим. 3.
э) Труды Киевской Духовн. Академ. 1871, Ш, стр. 574. У насъ • имеются любопытный св'Ьд'Ьвтя относительно изслЬдуемаго обычая. Простонаро/пе Подольской губ. второй день праздника Рождества считаетъ женскнмъ праздникомъ. Въ этотъ день женщины въ честь родившей Богоматери приносятъ въ храмъ хлЬбъ, называемый „при-ноеомъ“, надъ которымъ совершается краткая лит!я по усопшимъ. Хотя въ этомъ случай нЪтъ намЪрешя поминать умершихъ, но оно совершается по издавна установившемуся обычаю въ Малоросши, и другихъ молнтвослоепй надъ приносами не совершаютъ. Приносы имеютъ значеше подарковъ, приносимыхъ въ честь родившей Богоматери, Которую простолюдины считаютъ необходимымъ приветствовать, какъ привЪтствуютъ всякую родильницу съ благополуч-нымъ разрЬшешемъ отъ бремени. Въ виду этого обычай называется „ходити на родини до Богородици". После богослужешя женщины идутъ въ домъ священника и поздравляютъ его жену съ праздникомъ. Этотъ обычай очень древшй и встречается въ греческихъ месяцесловахъ X века подъ именемъ apilochia, т. е. „родильные дары".
169
рожаничныхъ жертвъ въ видЪ приношешй Богоматери 26 декабря, въ день „Собора Богородицы", до сихъ поръ держится въ Веневскомъ у^здЬ, Тульской губ. >)• Наконецъ есть указаше, что какой-то поминальный обрядъ (желя) въ честь рода и рожаницъ совершался по РождествЪ въ поне-д'Ьльникъ. Въ статъЬ „а се грГхи" читаемъ: „желя роду и роженицамъ по рождеств’й в пнед мукоу варити (и) святой Богородици а родоу примолвливающе"2). Полагаемъ, что эта желя совершалась въ первый понедЪльникъ послЪ праздника Рождества Христова; варили какое-то поминальное блюдо по случаю праздника Богородицы, а примолвли-вали роду. Всл,Ьдств1е перенесешя этого обряда на поне-д'Ьльникъ посл^ праздника Рождества Христова рожаничная трапеза нисколько замаскировывалась, въ чемъ сказывался результата обличены духовенства.—Итакъ, существовалъ и существуете обычай почитать Богородицу, какъ родильницу, всл'Ьдствхе см^шетя Богородицы съ рожаницей; и въ силу же этого смйшешя считаютъ Богородицу помощницей при родахъ. Что касается обычая обращаться къ Богородиц^ при родахъ, то онъ вообще распространенъ и можетъ считаться общехрисйанскимъ 3). „И егда рождаеться челов'Ькъ и глеть святая богородице помози ми“, молитва будетъ услышана4). Въ духовныхъ стихахъ содержатся так!я мЪста: „Аще Пресвятая Богородица помощи своей не воздаеть, не можетъ ничто на землЪ въ жив'Ь родиться, ни скотъ, и ни птица, ни челов’йкомъ быти“ 5). „Станете аржаница младенца родить, проговорите Богородицынъ сонъ, не дасть ей Господи долгое мученье, а дасть ей Господи скорое души рожденье" 6J.
>) Проф. О. Смирновъ. Древне-русск. духовникъ, стр. 331, прим, (материалы).
2) Великая Четь-Минеи, принадл. Успенск. Соб., Моск. Синод, б-ки № 997, августъ, 31 день, л. 1384. Смирновъ. Древн. рус. дух., стр. 46. 331 (материалы).
3) Ж М. Н. П. 1876 г. .Ns 4, стр. 345.
4) Хожден1е Богородицы по мукамъ по ркп. Троицк. Серг. Лавры XII в. № 12. Тихонравов*. Памятники отречен, русск. литерат. II, стр. 28.
5) Безсоновъ. Кальки перехож!е, вып. 6, № 564.
О) Ibid. № 617.
170
§ 59.
Вознинновеже обычая на трапезахъ исполнять христ!ансн!я молитвослов!я.
Выше мы указывали, что въ основе почиташя рода ж рожаницъ лежитъ культъ предковъ. Артйцы относились кть своимъ покойникамъ съ большой любовью и благо гов’Ьшемть и не верили, чтобы фактъ умирашя, выбытья изъ среды родныхъ и друзей, могъ разорвать все узы, связывающая съ ними человека. Каждая семья, каждый родъ почитали своихъ „Питри" (отцовъ), собираясь въ положенные сроки для поминашя ихъ. На такихъ поминкахъ беседовали обть усопшихъ, припоминали ихъ добрыя качества и дела, npoi-сили ихъ заступничества, выставляли имъ угощеше, молоко», медъ пчелиный, блины. Вся семья садилась за общую тра.-пезу, которой предполагаемое невидимое присутств!е придавало таинственную торжественность. Душамъ умершихть (Питри) приписывалась большая сила: они могли делать много добра и много зла своимъ потомкамъ; но съ другой стороны, ихъ собственное благосостояше обусловливалось любовнымъ къ нимъ отношешемъ и памятью живыхъ ')• „Отецъ по смерти принимаетъ приношешя отъ своего сына"'; „Индра, владыка пищи, приносимой душамъ", говорится въ вед!йскихъ гимнахъ2). Масуди, писавший до 950 г., говорить о русь—славянахъ: „Большая часть ихъ племенъ суть языч:-ники, которые сожигаютъ своихъ мертвецовъ и поклоняются имъ" 3). По вед!йскому веровашю, предки, не получаюнЦе следуемыхъ имъ съестныхъ приношешй, ниспадаютъ изъ ихъ божественнаго пребывашя, а ихъ родъ, въ своихъ вла-дыкахъ и потомстве, разрушается •). Въ основе нашихъ по-минокъ, которыя считаются священнейшею обязанностью живыхъ въ отношении близких^ умершихъ родственниковъ, лежитъ вышеприведенное ведовское вероваше. Но откуда возникъ обычай „примолвливать" на пирахъ тропари? Конечно, чтеше или пен!е тропарвй возникло подъ вл!яшемъ
') Рагозина. Истор(я Мидш ПСВ. Изд. Маркса 1903 г., стр. 63—64.
2) Великановъ. Разведки, стр. 135.
’) Ibid, стр. 186.
4) Ibid, стр. 188.
171
хриспанства, но на бол’Ье древней основе. Попытаемся указать тЬ внутренне мотивы, въ силу которыхъ на трапезахъ нашихъ предковъ вообще, и роженичныхъ въ частности стали исполнять христ!анск!я молитвословтя.—У славянъ су. ществовалъ давнишшй обычай, отмеченный Гельмольдомч,; на пирахъ обносили чашу и надъ ней произносили как!я-т0 слова во имя боговъ добраго и злого. Этотъ обычай былъ релипознаго характера >) Нечто подобное существовало и у русскихъ: Ольга приказала своей дружине пить на дре^. лянъ2). Так1я обстоятельства, въ которыхъ была Ольта редки; обычно пируютъ съ друзьями, и потому высказ^. ваются только благопожелашя; Ольга же была среди вр^_ говъ, и потому ея дружина пила „на ня“, на погибель вр^_ говъ. Котопанъ (Kate^avo;), решившись отравить князя Ростислава, сказалъ ему: „Княже, хочу на тя пити“ 3). Cj, распространешемъ хриспанства старый обычай продолжалъ существовать: по-прежнему на пирахъ обносили чашу, ь0 обычай произносить слова во имя языческихъ боговъ, конечно, былъ оставленъ. Пришлось поминать имя христ1а^. скаго Бога и святыхъ Его. Вероятно, произносимый преж;е слова благословешя или проклятая во имя боговъ добра1о и злого представляли изъ себя нечто въ роде языческихъ молитвъ или вообще выражешй, употребляемыхъ при яз^. ческомъ богослуженш. Можетъ быть по этой причине, а му жетъ быть потому, что недавно обращенные славяне затруднялись сказать импровизащю въ духе новой вгЬры, пришлось прибегнуть къ молитвослов!ямъ христаанскаго богослуженц. По законченности и краткости наиболее пригодными для упомянутыхъ целей были тропари, вследствие этого и полу.
') „Есть у славянъ удивительное заблужден!е: на пирахъ попойкахъ своихъ они обносятъ чашу, и надъ нею произносятъ сло1а не скажу благословешя, а скорее проклятая во имя боговъ добрау и злого, признавая, что счастае зависитъ отъ добраго бога, несчасте отъ злого. Поэтому также они злого бога на своемъ языке назу ваютъ Д1аволъ или Чернобогъ, т. е. черный богъ“. Chronica SlavoruY Helmoldi et Arnoldi. Anno MDCLIX, I, 52 гл., стр. 125.
2) „Пити на ня“—Лавр. лет., стр. 56.
3) Лавр, лет., стр. 162.
172
чивппе знаательное распространите на пирахъ. Что касается обыча пить чаши въ честь святыхъ, то это давнишшй и распрострненный обычай, известный подъ именемъ -т-
Выше [Ы указали, что известное слово о тропарныхъ чашахъ, прписываемое пр. беодосш Печерскому, не при-надлежитъ му. Скорее всего это слово занесено къ намъ приблизително въ XII в. отъ балканскихъ славянъ. Оно пользовалос у насъ широкимъ распространешемъ и могло оказать влЮе на наши народные обычаи. Въ словФ говорится о крещенш кутьи и о многихъ чашахъ, сопровождаемыхъ тропарями. Составитель слова допускаетъ только три чаши первая въ зачал’Ь обйда—Христосъ Богъ славится, вторая въ конц’Ь сЬда—въ честь Д'Ьвы Марш и третья чаша Государю. „Трпарей же въ пиру лише трехъ не вел’Ьно мол-вити“,—сл’й. тропари на пиру сначала читались, а только впосл’Ьдств! ихъ стали пйть. Не способствовало ли слово о тропарныъ чашахъ тому, что у насъ къ рожаничнымъ
*) Привцимъ выдержки изъ комментар!я къ Константину Порфирородному
Они икютъ хлйбъ (bucellum), который называется панашей. Многое какъ бъ этомъ хлйбй, послй вкушешя котораго пьется чаша въ честь Main, такъ и объ обычай пит!я въ честь и заступление святыхъ гоьритъ (имйетъ) Du Conge, см. пэта-ра и -ps-фДа, равно какъ о питштзъ любви къ святымъ, откуда я не могу не привести по крайней йрй одного—другого мйста, чтобы было видно, какое вино (изъ каяхъ лозъ) и до какого предйла они пили въ честь или-какъ тогда оворили, изъ любви къ святымъ, св. 1оанна, архангела Михаила, Двы Марш и другихъ. Ducas стр. 143 повйствуетъ-Нарсдъ въ бзпорядкй и толпами выходя изъ монастырскаго двора, держа въ ркахъ чаши, полный чнстаго вина, предавалъ анаеемй жителей (латняиъ и грековъ, сочувствовавшихъ латинянамъ), выпи, вая въ чест иконы Богоматери и призывая Ее стать заступницей и защитниц! города.—Выбирая мйсто для пира, (предстоятель) взявъ чашу,неся на виду у всйхъ бокалы, говоритъ громкимъ го-лосомъ (слТующее): выпьемъ эту чашу во имя блажеинаго архангела Михаи:, прося и горячо умоляя, чтобы этнмъ (обрядомъ) теперь было дзтойно (удостоено) ввести наши души въ миръ вйчнаго блаженства. Согда вей вйрные отвйтятъ ему „Амннь“, онъ выпивалъ питье, облобвавъ вейхъ присутствующих^..—Отсюда можно видйть, что значили/ древнихъ германцевъ и другихъ ейверныхъ народовъ (средняго вка) средневйковый обычай пить въ честь, изъ любви (въ любовь) во спасете Бож1е. Минь. Patrolog., Seria graeca, tom. CXIJ, Constatmi Porphyrogeniti scripta, tom. prior, стр. 1122.
173
бесйдамъ стали „прекладать", т. е. прибавлять тропарь Рождества Богородицы?1). Такое предположеше вероятно. Вообще, объ освященш („крестить") тропаремъ говорится во многихъ русскихъ памятникахъ, и въ этомъ случай возможно допустить вл!ян!е слова о тропарныхъ чашахъ. Такъ, въ „уставй бйлечскомъ", приписываемомъ митр. Георпю, есть такое запрещеше: „тропаремъ не крестити на Господьскыя праздники обйда" 2). Въ этомъ же самомъ „уставй" есть другая важная „заповъдь": „аще кто креститъ 2-ю трапезу роду и роженицамъ 3) тропаремъ святыя Богородица и то ясть и шетъ, да будетъ проклятъ" 4). Итакъ, изъ „устава бйлеч-скаго" видно, что существовало одновременно два обычая; тропаремъ крестили праздничные обйдн и тропаремъ крестили вторую трапезу роду и рожаницамъ. Хотя подлинность этого устава оспаривается, и возникновете его относится не къ XI, а къ болйе поздней эпохй, примерно сто-лйт!ю къ XIII, но отмененные факты остаются въ силй. Въ правиле митр. Кирилла III (въ дйян1и Владим1рскаго собора 1274. г.) есть неясное мйсто объ освящеши кутьи лицами не духовнаго зван!я. „Пакы же увйдйхомъ въ тйхъ же стра-кахъ (новгородскихъ), яко нйции не священии освйщають приносимая къ церкви плодоносил, рекше крупы или кутья за мертвый; повел’Ьваемъ от сего времени таковому не быти, ни от дьяконовъ да не освящено" 5). Мйсто это очень темное. Кажется, дъло было такъ. Некоторые приносили въ церковь кутью на панихиды. Как1е-то „не священш" лица святили кутью, вероятно дьячки или просфоропеки 6). Кутья приносилась за мертвыхъ. Духовенство сознавало, что въ основй этого обычая лежитъ нйчто языческое и потому отказывалось совершать молитвословья надъ этой кутьей.
') По „слову св. Григор1я“ (прилож. № 2, стр. 25) пользовались тропаремъ Рождеству Богородицы; по „Запов-Ьди св. отецъ” вторую тразезу крестили, тропаремъ Пресвятыя Богородицы (Проф. Смирновъ. Древне-руссюй духови., стр. 126, 392, матер!ал.). Очевидно, пользовались не однимъ и тЬмъ же тропаремъ, а разными.
2) Голубинскгй. I, II, стр. 538, прав. 38.
3) Волок, ркп № 566 л. 136 об.: „родству и роженицамъ”.
<) Голубинскгй. I, II, стр. 546, прав. 127.
6) Р И Б. VI, стр. 98, прав. 6.
в) Голубинскки. Ист. русск. церкв. II, I, 74.
174
Есть указаше, что на Руси и въ бол’Ье позднее время было принято на пирахъ пЬть священный пЬснопЬшя. Въ одной рукописи Троицкой Лавры XVI в. помЬщено „поучение евангельское'1 '), въ которомъ излагается бесЬда Васил1я и Грнгор1я,—вЬроятно это извЬстные отцы церкви, и раз-сматриваемая статья представляетъ изъ себя отрывокъ изъ „бесЬды трехъ святителей", или же составлена въ духЬ „бесЬды". Въ „поучеши евангельскомъ" Васшпй сначала спра-шиваетъ, а Григорш изъясняетъ евангельское изречен1е „Не мечите бисера передъ свиньями", а потомъ предлагаетъ другой вопросъ,—что значитъ „не дайте святого псомъ"? Гри-ropiii отвЬчаетъ, что „святое"—это пЬн!е, когда поютъ вЬр-ные. молятся Богу о грЬхахъ своихъ „въ смиренЬ оумЬ и въ трезвЬ помыслЬ. и въ чстЬ срдцы и въ затишнЬ мЬсте рекше въ цркве. а не в пиру шянымъ пЬти стого пЬн!я“ Итакъ, составитель поучешя считалъ умЬстнымъ пЬше свя-щенныхъ пЬснопЬнш только въ „затишномъ мЬстЬ", т. е-въ церкви и въ трезвомъ помыслЬ; пЬн!е же божествен-ныхъ пЬснопъшй на пирахъ, гдЬ не было у пирующихъ трезвыхъ помысловъ и чистоты сердца, считалъ святыней, отданной псамъ. Нельзя сказать, было ли это неумЬстное пЬн!е результатомъ попытки ввести религюзный элементъ въ пиры, или же иодгулявппе гости начинали пЬть священный пЬснопЬшя для собственнаго развлечения, какъ напр. и въ наше время собравшаяся въ праздникъ добрая ком-пан!я распЬваетъ Херувимск1я Бортнянскаго, „ВЬрую" Бе-резовскаго и проч. Загадочно слЬдующее мЬсто, служащее продолжешемъ предыдущего: „за неж величающеся тяни, славу въздающе величавым бесомъ. и гсдра веселтмъ (sic), и многы невЬгласы ведуще с собою в вЬчную муку". Принимая во внимаше, что Троицкая рукопись № 784 относится къ XVI в., нельзя ли здЬсь вндЬть косвеннаго указашя на пиры Грознаго, гдЬ безобраз!я нерЬдко шЛи рука объ руку съ религшзнымъ элементомъ?—Если разбираемое слово гре-ческаго происхождешя, то все же приходится считаться съ тЬмъ, что составитель рукописи избралъ этотъ отрывокъ: очевидно, онъ имЬлъ къ тому основашя въ окружавшей его русской дЬйствительности. Очевидно, такой обычай суще-ствовалъ, п онъ могъ выродиться изъ старой рожаничной
’) № 784, л 2—3.
__175
трапезы. Приводимъ другое свидетельство того, что въ XVI в. былъ обычай на пирахъ „примолвливать къ чашамъ тропари", и при этомъ пируюпце напивались до-пьяна. Въ той же Троицкой рукописи, и притомъ почти рядомъ съ предыдущей статьей, находится отрывокъ изъ життя Васил1я Но-ваго, въ которомъ повествуется, что на „пьянственномъ" мытарстве бесы, показывая „писан1е“, напоминаютъ душе, что ею въ такомъ-то месте и съ темъ-то выпито столько-то чашъ, „а тропарь стых примолъвливаючи къ чашам и оупися. онаж (душа) рече. да того ся есмь была лишена, давно еже пиги съ трепарех. i оупися. 1 потомъ покаялася есмь“ '). Здесь только констатируется фактъ, что къ чашамъ примолвливали тропари. Значеше и смыслъ этихъ тропарей не указываются, вероятно, потому, что составитель и самъ этого не зналъ; у него только было сознаше что всякому придется дать отчетъ на томъ свете за вы-питыя чаши, даже если эти чаши сопровождаются и тропарями. Въ другимъ спискахъ и переделкахъ этого слова о чашахъ не упоминается. Въ полныхъ спискахъ жит1я св-Васил1я Новаго при описанш пьянственнаго мытарства не упоминается о тропаряхъ, примолвливаемыхъ къ чашамъ, Считаемъ эту прибавку русской * *)•
Итакъ, рожаничныя трапезы съ пешемъ тропарей оказываются явлешемъ сложнымъ. Будучи по своей основе культомъ мертвыхъ, оне осложнились введешемъ христ1ан-скаго элемента: Богородицу у насъ стали считать рожаницей и вследствге этого начали сначала читать, а потомъ и петь тропарь рождества. Возникновеше последняго обычая находилось въ зависимости отъ обычая у славянъ произносить слова во имя боговъ. Подъ вл!ян1емъ хриспанства эти „слова" могли замениться тропарями, которые иногда „примолвливались" на рожаничныхъ трапезахъ, иногда на обычныхъ пирахъ. Ревнители чистоты веры возставали противъ рожаничной трапезы и пен1я тропарей на пирахъ. Возможно, что у насъ перестали петь тропари на рожаничной
’) Ркп. Троицк. Лавр. № 784, лист 8—9.
*) См. статью Вилинскаю „Къ литературной исторш жит!я Ва-сил1я Новаго“ Записки Им. Новороссийск. Универе, т 109, 1907 годъ, стр. 175—176. Тамъ же на 189—190 стр. о пьянственномъ мытарстве по ркп. XVIII в. Имп. Публ. Биб. 7. 1, 701.
176
беседе, продолжая nliHie тропарей во время пировъ. Это не— уместное исполнеше церковныхъ песнопешй оскорбляло религиозное чувство людей глубоко верующихъ, всл"Ьдств1е чего неблагоговейный обычай и подвергся обличешю. Темъ не менее пЪше тропарей и теперь еще продолжаетъ существовать, хотя на однихъ только поминкахъ, обнаруживая такимъ образомъ связь древняго культа мертвыхъ съ культомъ рожаницъ,
§ 60.
Потемнйш'е культа рожаницъ. Исповедные вопросы.
Приводимъ друг!я обличеЩя культа рожаницъ. Въ слове Паишева сборника „о твари и о дни рекомомъ неделе" значится следующее: „а дьяволя работа греси. паче бо согрешенья идолослуженье. прикупъ корчемной наклады резав-ныя. пьяньство. еже есть всего горее. ставленье тряпезы рожаницамъ. i прочая вся служенья дьяволя. требы кла-домыя виламъ и покланянье твари" '). Здесь отмечены трапеза рожаницамъ и требы, кладомыя виламъ. Текстъ не даетъ основания къ заключешю, какое соотношейе между этими языческими обычаями. „Оуклоняйся предъ Богомъ не-видимыхъ: молящихъ члкъ родоу и роженщам, пореноу и аполиноу, и мокоши, и перегини, и всякимъ бгомъ (и) мер-зькимъ требамъ не приближайся" * 2). Родъ и рожаницы здесь считаются божествами наравне съ Перуномъ, Мокошью и берегинями. Правописание показываетъ, что авторъ или описатель не понималъ того, что пшпетъ: Поренъ вместо Перунъ, перегини вместо берегини; Аполинъ, т. е. Аполлонъ попалъ въ число русскихъ боговъ, конечно, по недоразу-мешю. Конечно, статья, откуда заимствована выдержка, при-надлежитъ къ позднимъ. „Съ робятъ первыя волосы стри-гутъ и бабы каши варятъ на собрание рожаницамъ" 3). У грековъ стригли волосы въ честь мертвыхъ. Значеше этого-обряда у русскихъ намъ неизвестно. Что же касается каши на собраше рожаницъ, то, какъ намъ известно, кашу и теперь варятъ на крестинахъ: бабка обносить этой кашей го
’) Приложеше № 7, стр. 81.
2) Архивъ ист. юрид св'Ьд Калачова, II, I, стр. 104.
3) Ркп. Моск. Румянц. Муз. № 374, л. 259. См. II, приложен. № 9. стр. 94.
177
стей за столомъ, при чемъ гостями бываютъ только лица, состояния въ браке. Въ языческую пору, конечно, праздновались не крестины, а родины. Этотъ обычай существуетъ въ Смоленской губ. и въ настоящее время. Древн'Ьйппе памятники, напр. Начальная летопись, не упоминаютъ о роде и рожаницахъ. Наши писатели и духовенство долгое время не замечали культа рожаницъ: въ первое время церковь вела борьбу противъ остатковъ язычества, обнаруживаемыхъ публично. Почиташе же рода и рожаницъ было д'Ьломъ се-мейнымъ, частнымъ. А потому до рода и рожаницъ не скоро дошла очередь. Но начатая потомъ борьба была очень упорна. Кажется, первымъ изъ чисто русскихъ писателей вопросъ о роде и рожаницахъ затронулъ Кирикъ (ХП в.) BwrbflCTBie того, что былъ духовникомъ въ Новгороде и въ силу своего положешя долженъ былъ касаться самыхъ ин-тимныхъ сторонъ русской жизни. Въ XII вйке, невидимому рожаничный культъ существовалъ въ чистомъ виде, по крайней мере съ обрядовой стороны: трапезу ставили именно роду и рожаницамъ. Впоследствш къ этой трапезе стали присоединять хриспанскш элементъ: Богородицу стали смешивать съ рожаницей и къ трапезе „прикладали" тропарь рождеству. Обличешя Христолюбца и другихъ ревнителей веры главнымъ образомъ направлены противъ такого двое-вйр1я, противъ сметешя хриспанства съ язычествомъ. Культа рожаницъ въ чистомъ виде наши обличители не касались. Древн1й культъ предковъ продолжалъ существовать; наше духовенство знало это и начало противъ него гонеше, хотя бороться съ нимъ было трудно. Самымъ удобнымъ поводомъ къ указашю греховности этого древняго обычая была исповедь, которой духовникй и пользовались для нравственнаго воздейств!я на своихъ пасомыхъ вообще, для искоренешя рожаничнаго культа въ частности. Приведемъ образцы та-кихъ исповедныхъ вопросовъ. „Ли сплутила eci з бабами богомерьскыя блуды. ли молилася еси вилам ли роду 1 роженицам. и перуну. и хурьсу. и мокоши. пила и ела. три лета иос(тъ) съ поклон..." Женщинамъна исповеди предла-
*) Чинъ исповеданы, помещенный въ уставе преп. Саввы, ркп. Импер. Публ. Биб. А» 10O, гл. 103, ч. I. Отчетъ о шестнадцатомъ присуждены наградъ гр. Уварова. СПБ. 1874 г., стр. 136. Krek, Einleitung in die slav. Literat. 2 изд. стр. 407, прим. 1.
12
178
гаются вопросы: „Не молилася ли еси виламъ и роду". Очевидно, вилы и родъ считаются поняНями однородными. „А бесомъ з бабами чи молилася еси еже есть роженици" ')• Подъ вл!ян1емъ хриспанскихъ воззрГшй рожаницъ стали считать бесами—общ!й уд'Ьлъ старыхъ боговъ. Изъ слова „къ нев'Ьжамъ" видно, что покойниковъ, для которыхъ въ чистый четвергъ готовили трапезы и бани, представители чистаго правовая считали уже бесами * 2 3). „Аще блудивши съ бабами бгомьрзъкыя блуды кы (sic) молишися виламъ. год поста" ’)• „Или молилас еси вилам рекше идолам" 4 s) „Или каши варила во хве ржствЪ" '°). Очевидно, это те самыя каши, которыя варились на „собрате рожаницъ". Отождествляя Богородицу съ рожаницей, наши предки npiypo-чивали эти каши къ празднику Рождества Христова.
§ 61.
Родъ. Родопочиташе у южныхъ славянъ. Доля—счастье.
Обратимся къ выясненпо поняпя родъ. Выше мы высказали мнете, что почиташе рожаницъ было культомъ предковъ, „родителей", въ частности женщинъ—родильницъ. Это положеше подтверждается сопоставлетемъ рожаницъ съ родомъ. Обыкновенно въ памятникахъ древней письменности эти два слова стоятъ рядомъ; въ отдельности же встречаются редко. Въ слове Датила Заточника есть такое присловье: „Дети бегаютъ рода, а Господь пьянаго человека" 6)- Полагаемъ, что предъ нами народная поговорка. По крайней мере въ русскомъ народе и въ настоящее время употребляется афоризмъ: „Самъ Господь отходилъ отъ
’) Ркп. СофШск. библ. № 1061 л. 195—196, 224. Христ!анск. чтеше 1877 г., ч. 1, стр. 433. Статья Каратыгина—Обзоръ нЬкоторыхъ особенностей въ чинопослАдовашяхъ рукописныхъ требниковъ, принадлеж. биб. СПВ. Дух. Акьдемш.
2) См. II, приложенГе № 1.
3) Требн. Соф1йск. № 1088, л. 360. Алмазовъ. Тайная испов-Ьдь т. III, приложеше, стр. 161.
4) Требн. Соф1йск. № 1062. л. 211, Алмазов». ibid, стр. 162.
s) Требн. Софнйск. XVI в. А? 875, л. 133. Алмазова- ibid. стр. 167.
6) Памятники росс}йской словесности ХИ в., изд. Калайдовича. М. 1821 г., стр. 179.
179
пьянаго" ')• У Даншла „родъ" представляется существомъ личнымъ и страшнымъ для детей. Въ Смоленской губ. (село Лучеса, Ельнинскаго уезда) д’Ьтей стращаютъ лизуномъ, который живетъ подъ печкой. Лизунъ невидимъ. Онъ выходить изъ-подъ печки только тогда, когда никого не бываетъ въ избе. Въ Смоленской губ. подпечка считается съ одной стороны нечистымъ, а съ другой и священнымъ мЬ-стомъ. Туда бросаются обглоданный кости. Когда рЬжутъ петуха, кровь спускаютъ подъ печку. Въ старину богатые крестьяне нередко клали свои деньги въ горлачъ (горшокъ для молока) и зарывали подъ печкой. У бЬлоруссовъ домовой называется „подпечка", у поляковъ „выгорище" * 2). Следовательно, лизунъ—тотъ же домовой. Этотъ выводъ подтверждается малорусскимъ поверьемъ, что всю посуду на ночь следуетъ перемывать или накрывать: „а то ихъ домовый буде вылызувать", какъ говорить въ селе Никольскомъ. Харьковской губ. 3 *). Въ Софшскомъ требнике № 1061.— какъ мы видели, вилы (те же рожаницы) и родъ отождествляются. „Не молилась ли еси виламъ и роду"... Въ рукописи XV-XVI в. библютеки Московскаго Архива Ино-странныхъ Делъ № 478—958 есть такое место о роде. „Вседръжитель, иже единъ безсмертенъ и непогибающихъ Творецъ, дуну бо ему (человеку) на лице духъ жизни, и бысть человекъ в душю живу: то ти не родъ, седя на воз-дусе мечеть на землю груды и в томъ ражаются дети...— всЬмъ бо есть Творецъ Богъ, а не родъ" <). „Такимъ обра-зомъ родъ не есть олицетворен!е рода (gens), а самъ создатель", говоритъ Бестужевъ-Рюминъ: груды, которыя родъ мечетъ на землю, напоминаютъ те камни, которые бросали Пирра и Девкал1онъ после потопа, чтобы снова населить м!ръ людьми 5). Тоаннъ экзархъ въ своемъ переводе Шесто-
9 Можетъ быть зд'Ьсь имеется въ виду известная легенда о пьяномъ, пожелавшемъ въ вывороченномъ тулуп-Ь испугать проходившего мимо Спасителя.
2) Архивъ ист. юрид. св-Ьд. Калачова II, I, стр. XVIII.
3) Жизнь и творчество крестьянъ Харьковской губ. Очерки по этнографш края. Подъ редакщей В. В. Иванова. Изд. Харьковск. Гу-берн. Статистическ. Комитета, т. I, 1898 г., стр. 297.
‘) Прилож. № 10, стр. 97.
5) Бестужевъ-Рюминъ. Русск. истор. I, стр. 24. „Пирра—не была божествомъ-создателемъ”. Соловьева. Русск. истор. кн. I, стр. 76, прим. 5.
180
днева св. Васил1я Великаго (4-е слово), слово родъ отождествляешь съ греческимъ eqj.ajjusv-q (опред’Ьлете, рокъ, судьба)., Сказавъ, что вера въ астролопю ведетъ къ признан1ю нравственной невменяемости человеческихъ поступковъ, 1оаннъ экзархъ далее пишешь: „а великые надежде крстианъскы безъ вести намъ погибноутъ на правьде чьтоме. ни осуж-даемоу грехоу. им же ничесоже своимъ изволениемь члцы не творятъ. ижде бо ноужда имармени. рекыпе родъ дръжатъ" !). Славяне веровали въ родъ, въ прирожденную долю. У грековъ и римлянъ было аналогичное вероваше въ прирожденную vevsatc, genitura. Какъ yeveot;, такъ и равносильное слово eip-app-evv) переводились церковнославянскимъ рожденге. Ei 0еос оо аще Богъ есть, несть рождения. Et fevsati;, ou vopz);, ei 8s vnjio;, ой ysvsat;: аще рожеше, TO He 3a-конъ, аще законъ, то не рожеше, (1оанна Златоуста itepl eipaqxevri?); иначе родослов!е или рожаница: „вероут“ и вь родословие рекше въ рожанице ysveakoyiaiг). Въ Изборнике Святослава 1073 г., на обороте 89 листа читаемъ: „а еже убогыхъ не миловати и родьство обештано е (есть) и огнь негашушти и съ бесы мучен!е“. Слово „родьство" здесь употреблено въ значеши ада. Родъ подъ вл!яшемъ хрисИан-скихъ понятЫ обратился въ д!авола, беса-8). Такъ по крайней мере случилось у южныхъ славянъ. У русскихъ же къ своему роду-домовому всегда хранилось известное по-чтеше. Необходимо отметить, что вероваше въ родъ не получило такого развипя, какъ вероваше въ рожаницъ, такъ какъ для этого веровашя не нашлось точекъ соприкосно-вешя въ хриспанстве. О роде въ конце XV или начале XVI в.в. книжные люди думали, что не отъ него происходить люди. Люди же обычные полагали, что родъ, сидя на воздухе, где-то вверху, мечетъ груды, и отъ того рождаются дети 4). Съ этимъ веровашемъ намъ придется встретиться. Мног1я рукописи, въ которыхъ упоминаются рожаницы, носятъ явные следы юго-славянскаго происхождешя,
!) Шестодневъ, л. 142, столб. 3. Чтешя въ Общ. ист. и древн. за 1879 г. кн. III.
2) ВеселовскШ. Розыск. XIII, стр. 235, 236.
3) Архивъ истор. юрид. св'Ьд. Качалова кн. II, полов. I, стр. XXIII—XXIV, прим.
4) См. прил. 10, отр. 97.
181
какъ свид’Ьтельствуетъ языкъ и правописаше. На основаши юго-славянскихъ списковъ Кормчей и Паремейника мы мо-жемъ предполагать, что почиташе рожаницъ было распространено среди южныхъ славянъ. Темъ не менее вероваше въ рожаницъ на Руси не должно считаться заимствован-нымъ: вероваше въ рожаницъ представляется въ старин-ныхъ памятникахъ не какимъ-нибудь М’йстнымъ отражешемъ древняго язычества, а однимъ изъ остатковъ древности общеславянской, и, какъ такое, было относимо нашими старинными учеными къ догматамъ язычества еллинскаго и еги-петскаго, бывшаго—по ихъ мнешю—источникомъ всЬхъ нашихъ cyeB'hpifi ’). Человечеству свойственно сознаше, что потомство находится въ зависимости отъ предковъ. Наследственность физическихъ особенностей и нравственныхъ ка-чествъ не подлежитъ и не подлежала никогда сомнешю. И потому культъ предковъ, какъ защитниковъ и охранителей рода, отъ которыхъ зависела участь потомковъ, былъ широко распространенъ. Славяне достаточно ясно сохранили это вероваше; вера въ долю-счастье и теперь широко распространена среди балканскихъ и русскихъ славянъ. Этотъ вопросъ разработанъ академикомъ А. И. Веселовскимъ въ статье „Судьба-доля въ народныхъ представлешяхъ сла-вянъ“ 2). Вероваше въ долю-судьбу является психологи-ческимъ настроешемъ русскаго народа, внутреннимъ убе-ждешемъ, что есть нечто высшее надъ человекомъ—судьба, рокъ. Судьба непреодолима, бороться съ нею безполезно и невозможно, какъ это видно изъ народныхъ сказокъ и пре-дашй, напр., о Марке Богатомъ. Фатализмъ русскаго простолюдина—явлеше общеизвестное. Съ течешемъ времени, подъ вл1ян1емъ христ1анства, вера въ судьбу приняла хри-спанскую окраску, стала будто бы верой въ Промыслъ, Провидеше: „Такъ Богу угодно, что жъ делать"? часто слышимъ мы, и непосредственно за этимъ слышимъ: „противъ судьбы ничего не поделаешь. Видно такъ на роду написано... Отъ судьбы не уйдешь"... Эти выражешя служатъ откликомъ давнишняго веровашя въ судьбу, которое теперь стало более смутнымъ и неопределеннымъ, чемъ раньше.
') Архивъ ист. юрид. св’Ьд. Калачова II, I, стр. 106—107.
3) Розыскан1я въ области русск. дух. стиха, XIII. Сборникъ от-д^л. рус. языка и слов. Импер. Акад. Наукъ. т. 46.
7 - 490
182
Народный славянсюя скдзан!я доказываютъ намъ, что эти веровашя живутъ и донынЬ. Но эти вЪровашя въ книжной литературЬ отразились слабо, и потому мы только мимохо-домъ коснемся этого вопроса >)• Не умЬя объяснить, почему люди пользуются различнымъ положешемъ, простой чело-вЬкъ объясняетъ это прирожденностью: „человЪкъ счастливь илинЬтъ потому, что такъ ему суждено, на роду написано"...* 2). Таланъ-доля находится въ зависимости отъ отца—матери и акта рождения; или обусловливается родомъ, дЬдами, предками. Последнее м1ровоззрйн!е древнее. „Бытовая форма рода - древнее личной семьи; поняпе о долЬ выработалось впервые въ отношешяхъ рода, въ связи съ культомъ предковъ, незримыхъ блюстителей домашняго очага и наростаю-щаго поколЪн!я. Долю давалъ Родъ, которому въ старину у славянъ клали требы, какъ теперь угощаютъ замйнив-шаго его дйдушку-домового, также пребывающаго у очага3 4)... Рядомъ съ д’Ьдомъ, родомъ (домовымъ)—мать-Рожанипа: какъ и Роду, ей молились, клали требы, ставили трапезу— хлйбы, сыры, медъ и каши, какъ и греческимъ мойрамъ, приходящимъ одарить новорожденнаго долею, ставили хлЪбы, медъ и плоды. Единственная форма—рожаница могла произойти всл^дств!е сближешя Рожаницы съ Богородицей, МОГЪ ИМЬТЬ ВЛ1ЯН1е И ПереВОДЪ Греч. СЛОВЪ ти/7], словомъ „рожаница". Родъ и рожаницы ставятся акад. Весе-ловскимъ въ связи съ отношешями общинно-родового брака. „Родъ—производитель, совокупность мужскихъ членовъ племени. сообща владЬюгцаго рожаницами, матерями новаго по-кол’Ьшя". Долей над'Ьляетъ не Родъ, а Рожаница—мать: при условтяхъ общинно-родового брака связь новорожденнаго съ матерью—родильницей была бол’Ье тЪсна, чЬмъ въ отноше-н!и другихъ членовъ рода—племени 3). Вообще же акад. Веселовск1й полагаетъ, что родъ и рожаницы входятъ въ общ!й культъ предковъ, „родителей", русалокъ, вилъ 5). Съ течешемъ времени идея прирожденности получила дальнЬй-
*) ВАровашя сербовъ въ судьбу мы касались въ нашей стать-Ь: „Миео.тогичесюй элементъ въ сербской народной поэзш Среча и Усудъ". Филол. записки 1901 г., вып. I, II.
2) Веселовскгй. Розыск. XIII, Сборн. А. Н. стр. 173.
3) Ibid. стр. 177.
4) Ibid. стр. 178—179.
5) Ibid. стр. 180.
183
шее развитее: рожаницы обособились въ отдельный демонически существа, и имъ приданъ былъ человекообразный видъ. Оне „даютъ новорожденному долю, часть, участь въ жизни, отмериваютъ талантъ, и этотъ актъ понимается какъ приговоръ, который оне изрекаютъ (рокъ, нарокъ), какъ ихъ судъ и рядъ, судьба ’). „Въ старинныхъ русскихъ па-мятникахъ", говоритъ академикъКлючевсюй: „сосредоточ1емъ культа предковъ является съ значешемъ охранителя родичей родъ съ своими рожаницами, т. е. д^дъ съ бабушками —намекъ на господствовавшее некогда между славянами многоженство". Тотъ же обоготворенный предокъ чествовался подъ именемъ чура, щура * 2).
§ 62.
Астрологическая в1рован!я. ЗвЪзда—душа. Родъ и рожаницы звезды. Рожаницы—ллаиеты.
Въ XVI—XVII векахъ, подъ вл1ян!емъ западно-евро-пейскихъ идей, медленно проникавшихъ въ Московпо, среди русскаго общества возникъ интересъ къ астрологш, т. е. развились астрологическая суевер!я. Въ то же самое время достаточный матер!алъ и поддержку астрологическимъ бред-нямъ давала та же византшская литература, произведешями которой съ самаго принят1я хрисйанства питалась Русь Колядники, Громники и Трепетники, конечно, не остались безъ влгянгя на м!росозерцан!е русскаго человека. Сбросивъ съ себя татарское иго, Русь углубилась сама въ себя, выработала себе определенные взгляды въ смысле носитель яшцы и хранительницы православ!я. Имена древнихъ бо жествъ окончательно исчезаютъ. Но рожаницы уцелели, хотя имъ стали придавать иное значеше: это звезды и планеты. Вероваше, что звезды—души людей, общеаршское По инд!йскому веровашю, отцы—(маны)—души усопшихъ выводить утреннюю зарю на небо, охраняютъ пути солнца, украшаютъ ночное небо звездами. На десятый день по рождены ребенка былъ обычай приносить жертву звезде, подъ которой онъ родился. У белоруссовъ есть предаше, что вся-кш человекъ имеетъ свою звезду, являющуюся на светъ,
*) Ibid стр. 186.
2) Ключевский. Курсъ русской исторш, ч. I. Москва 1904 г , стр. 139.
7*
184
съ человекомъ, какъ у хорутанъ каждый рождаюгщй полу-чаетъ свою рожаницу на земле, свою звезду (рожаницу) на небе. Малоруссы убеждены, что зд'Ьзды—души умершихъ и живыхъ людей •). Старое вероваше въ звезды, какъ души предковъ, отъ которыхъ зависитъ судьба новорожденнаго, никогда не исчезало изъ памяти и сознашя славянъ. Аеа-насьевъ полагалъ, что подъ родомъ и рожаницами подра-зум'Ьвалися светила, именно звезды; вцосл'Ьдствш, подъ вл1ян!емъ средне-в'Ьковыхъ астрологическихъ учешй рожаницы толкуются, какъ планеты. Древнейшее представлеше, связавшее рожаницъ съ звездами, находитъ прямое и убедительное подтверждеше во многихъ народныхъ верова-юяхъ, по которымъ душа понимается въ виде звезды. За-рождеше человека и его будущность тоже связывались старинными предашями со звездами. Представлеше души звездою послужило источникомъ, почему рождеше и смерть были связаны съ появлешемъ и паден!емъ небесныхъ звездъ. Впоследствш, когда фантаз!я стала всемъ невидимымъ и таинственнымъ деятелямъ придавать живые человечесше образы, она создала миеическихъ девъ, которымъ вверила начало и конецъ человеческой жизни и отъ воли которыхъ поэтому зависитъ с1ян!е и падеше звездъ. Эти девы получили божественный характеръ и назывались рожаницами, по вл1яшю ихъ на рождеше и судьбу человека * 2). Свои воз-зрешя Аеанасъевъ основываетъ на томъ, что славяне—язычники представляли душу огнемъ и звездою 3). Блуждаюхще на болотахъ и кладбищахъ огни даютъ основаше къ такому повер!ю. Аеанасъевъ приводитъ следующее место изъ раскольничьей „Исторш о отцЪхъ и страдальцехъ СоловеЦ-кихъ“: „видеша нещи отъ житель столпъ огненъ отъ земли до небеси с!яющь, и видевше разумеша, яко пустынникъ ко Господу отъиде" 4). Падаюпця звезды до сихъ поръ почитаются въ народе знакомъ чьей-либо смерти. Друпе уве-ряютъ, что падающая звезда означаетъ следъ ангела, полетевшего за усопшей душой 5). Песня сравниваетъ смерть
>) Веселовскгй. Раз. XIII. стр. 238—239.
2) Аеанасъевъ. О значенш рода и рожаницъ- Арх. ист. юр. Вала-нова. II, I, стр. 132—134.
3) Ibid, стр 125.
4) Ibid. стр. 127.
5) Ibid. стр. 12Ч
185
съ падающей звездой и угасающей свечей: „Упадаетъ звезда поднебесная, угасаетъ свеча воску яркаго, не становится у насъ млада царевича"J). Итакъ родъ и рожаницы—yevsat;—это звезды. Это вероваше могло найти откликъ въ литератур^ (въ сознаши народа всегда существовало) благодаря греческой астрологической литератур!},—противъ которой боролась церковь. Въ Румянцевской Кормчей ХШ в. л. 45 (№ 230) упоминается звгьздозьрьць. Начиная съ XIV ст. среди отреченныхъ книгъ обыкновенно встречаются: астромеа, зв'ЬздочьНа и пр. Къ греческой астрологической литературе такъ пришедшейся по вкусу нашимъ книжникамъ, необходимо присоединить западно-европейское вл!ян1е, распространявшее астрологическ!я бредни. Это западное вл!ян!е шло къ намъ чрезъ Новгородъ и Псковъ; ему мы обязаны ересью жидовствующихъ: какъ известно, жидовствуюшде учили звез-дозакошю, „по звездамъ смотреть и строить рождеше и-жит!е человеческое" 2). Жидовская ересь развилася у насъ въ конце XV в. Полагаемъ, что къ XV в. относится пере мена литературныхъ взглядовъ на родъ и рожаницу: это звезды, подательницы счастья—доли, хотя почиташе предковъ, даже старая рожаничная трапеза остались до нашихъ дней, только самыя имена „родъ“ и „рожаницы" преданы заб-венхю. Раньше мы упоминали объ одномъ месте въ рукописи Архива Министерства Иностранныхъ Делъ. „То ти не Родъ, седя воздусе мечеть на землю груды и в том ра-ждаются дети... всемъ бо есть Творецъ Богъ, а не родъ"3). Врядъ ли древшй книжникъ имелъ здесь въ виду миеъ о Девкал1оне и Пирре. Проще здесь подъ родомъ понимать звезду. Такъ это место понимаетъ и академ. Веселовсюй4). Изъ Иловицкой Кормчей видно, что была книга, называемая „Рожденице". Родослов1е и рожаницы отождествляются. „Рождеше и чьсть звездочьтие нарицает се иже суть и книгы глемые рожденице; въ родословие рекше рожданице"5). Итакъ рождеше (^eveat?) определялось по книге рожденице', слово рожденице отождествлялось съродослов)емъ—Ysvsakoyta,
*) Ibid. стр. 128—129.
:) Тихонравовъ. Сочин. I, стр. 244.
3) См прил. N» 10, стр. 97.
4) Разв. ХШ, Собр. А. И. т. 46, стр. 240.
5) Ibid. стр. 237, 2.
___1_86_
т. е. рожден!е—рожаница. Рожаницы въ значенш планетъ встречаются въ Азбуковникахъ, этихъ энциклопедическихъ словаряхъ древней Руси *). „Рожаницы—кумиры елленьспи, ихъ же погани влъшвениемъ рождента нарицаху быти"-„Роженица—стив1е, имъ же си очи утваряху, еже есть чор-товъ камыкъ, имъ же мазаху очи и лица" * 2). Стив1е которое употребляли въ древности для краски бровей. Брови были подъ особымъ покровительствомъ Юноны—Люцины 3 *). „Роженицы—свято дня рождента младенца, въ кои же дьнь кто родится, той нравъ и осудь пр1емлетъ“ <). „Рожаницами (Моск. Ак. роженицами) еллинстш (Погодин, прибавл. зв^з-дословцы) нарицаютъ седмь звездъ, глаголемыхъ планиты. и хто (Моск. Ак. кто) въ кую планиту родится, то по той планите любопрятся предвозвЪщати нравъ младенца, или къ коимъ похотемъ. естествомъ уклонителенъ будетъ (Моск-Ак. уклонительны будутъ). И того ради рождыпагося (Моск. Ак. рождыпимся) яко же они мнятъ в планиту ирисъ (Погодин.—Арисъ) предглаголютъ бЫти тяжела нравомъ, яра же и гневлива и дерзка в бранехъ. а в планиту эеродите (Погодин. Афродиту) рождыпагося властолюбца предглаголютъ быти. и удобна на блудное смешен1е: сице и в прочая планиты рождыпихся предглаголютъ нравы, а не хотятъ окаяннти онизвездословцы (Погодин, звездомъ законицы) разуме™, яко не по естеству въ человецехъ лежитъ злое, но по произволен^. Богъ бо зла не сотвори ни созда, добродетели же многи по естеству отъ бога насаждени быша в насъ" 5). Въ Азбуковникахъ планиты объясняются такъ:
>) Пыпинъ. Истор. рус. лит. Изд. 2. 1902 г., ч. 1, стр. 259.—Точнее Азбуковникъ былъ реальнымъ словаремъ къ важн'Ьйшимъ произве-дешямъ древне-русской литературы, преимущественно церковной, какъ опредЬляетъ азбуковникъ Тахонравовъ. Сочив, т. I, стр. 40.— ДревнЬйппй азбуковникъ словотолкователь помЬщенъ въ Новгородской кормчей 1282 г.; другой по времени подобнаго рола памятннкъ найдеиъ въ спнск’Ь сочинешй 1оанна Л'Ьствичннка 1431 г. Напечатаны. Калайдовнчемъ. Экзарх. Волг., приложен!е XII и XIII, стр. 193—197. Распространен1е Азбуковниковъ относится къ XVI—XVII вЬкамъ.
2) Архив, ист. юрид. свЬд. Калачова. II, I, стр. 105.
3) Ibid. Арх. ист. юрид. св'Ьд. Калачова. II, I, стр. 112.
Ibid. стр. 105.
5) Ibid. стр. 105. Варианты по Погодинскому Азбуковнику— Аванасъевъ. Поэтич. воззр. III, стр. 320— 321 и ркп. Моск. Дух. Акад. АЗ 37—199. Св'Ьд. о славянск. ркп. Леонида, вып. 2, стр. 371.
187
„планиты суть седмь звездъ, ижъ на аерныхъ седми поя-С’Ьхъ, кождо на особомъ поясе: 1) Аррисъ, 2) Ермисъ, 3) Зевесъ, 4) Солнце, 5) Афродита, 6) Кронъ, 7) Икати, еже есть луна. Сими звездами окаяши зв'Ьздословцы мнять ся угадывати челов’Ьчесюе нравы и счастье". „Зод1ями нари-чють зв’Ьздословцы дванадесять звездъ... Сими звездами умо-вреднш астрологи мнятся угадывати счаспя и доброд’Ьй-ственное и злодеиственное жипе человекомъ" ’). Въ одной рукописной астрономы XVII в. сказано: „когда звезда Чигирь будетъ въ такомъ-то месте, тогда съ женами не спи: аще родится сынъ, ино будетъ курча и безплодны" 2). Рожаница въ словаре Памвы Беренды опредЬлена такъ: „матица, пород’Ьля, пороженица" 3 *).—Итакъ, люди грамотные въ XVI—XVII в. подъ рожаницами подразумевали планеты люди же простые, не книжные, склонны были здесь видеть звезду вообще. Впрочемъ, самое слово рожаница выходило изъ употреблегая, вероятно, подъ вл1ян!емъ обличен!я духовенства, но оставалась память, что у каждаго есть своя звезда, свое счастье. Такъ у белоруссовъ сохранилось пре-дан!е, что всяк!й человекъ имеетъ свою Зирку, которая неотступно находится при человеке. Зирка—значитъ—звезда и богиня счастья. Зирка появляется на свете вместе съ человекомъ, вотъ почему „рожаница" истолкована въ Азбу-ковникахъ звездою. У румынъ место богини Зирки зани-маетъ духъ Арминдянъ, обитэюпцй въ той звезде, подъ которою родится человекъ <) По мнеш'ю сербовъ, звезда, подъ которою рождался человекъ, была обиталищемъ „девы су-дицы"s). Такимъ образомъ рожаница, рождеше получили значеше определена судьбы. Звезда отождествлялась съ богиней счастья, или вообще со счастьемъ. По звездамъ гадали. Гадаше по звЬздамъ было известно и южнымъ слэвя-намъ. „Они нарицаются идолопоклонницы, конто гледатъ на звезди", говорится въ болгарской проповеди XVUI в.«).
’) Арх. ист. юрид. св'Ьд. Калачова. Il, I, стр. 131—132.
3) Аеанасъевъ. Поэтич. воззр. III, стр. 326.
3) Статья Аеанасъева, Ар. ист. юрид. св'Ьд. Калачова, II, I, стр. 131. «) Аеанасъевъ. Поэтич. воззр. III, стр. 327—328.
5) Православн. Собес^дн. 1865 г., ч. I, стр. 253—255. Статья „О борьба хриспанства съ язычествомъ въ Россш“.
°) ВеселовскШ. Раз. XIII, Сбор. Акад. Наукъ, т. 46, стр. 237.
188
Разьит1е астрологическихъ ворованы было у насъ въ XVI-XVII вв. подъ вл1ян!емъ наплыва идей съ Запада. Въ XVI в. былъ переведенъ Люцидар1усъ ‘), критически разборъ ко-тораго былъ сд’Ьланъ преп. Максимомъ Грекомъ. Въ конце XVII в. наша аристократ нередко пользовалась услугами людей, выдававшихъ себя за астрологовъ. Такъ, известно, что боярину Голицыну гадалъ по солнцу полякъ Силинъ. О степени распространенности у насъ астрологической литературы можно судить на основами индексовъ отречен-ныхъ книгъ, среди которыхъ есть книги астрологическаго содержашя. Объ этихъ книгахъ мы говоримъ въ глав!} о суев'Ьр!яхъ. Отреченныя книги астрологическаго содержашя, внесенныя въ индексы, представляются въ сущности довольно невинными, при ближайшемъ съ ними знакомстве. По большей части это собраше приметь, изъ которыхъ мно-г1я и теперь еще живутъ въ народа. До настоящей, въ за-задно- европейскомъ смысле, астролопи русскимъ было далеко. О гороскопахъ врядъ ли мног!е у насъ имели пред-ставлеше.
§ 63.
Обличете астрологическихъ в%роватй. Судьба ихъ.
Астролопя встретила у насъ строгое осуждеше церкви. Противъ астрологическихъ вЪровашй у насъ выступили старецъ Филоеей и Максимъ Грекъ. М1ровоззр,6н1е Филоеея въ общихъ чертахъ можетъ быть выражено сл’Ьдующимъ образомъ. Движеше въ м!ре физическомъ зависитъ отъ анге-ловъ: бездушныя небесныя светила переносимы отъ ангель-скихъ невидимыхъ силъ. Судьба царствъ, странъ и наро-довъ зависитъ не отъ зв’Ьздъ, а отъ Божественнаго Промысла, который сохраняетъ ихъ или предаетъ гибели соответственно тому, соблюдаюсь ли народы волю Бож1ю. Злые дни и часы Богъ не творилъ. Если бы это было такъ, то Богъ Самъ былъ бы причиной того, что народился злой че-ловекъ* 2). Митр. Дашилъ (ск. 1539 г.) обличалъ тЪхъ, которые веруютъ „и въ случай, и получеше, и рождеше по
*) Тихонравовъ. Летопис., т I, отд. II, стр. 37.
2) Малининъ. Старецъ Филоеей. 255 стр. и сл-Ьд.
189
звездослов1ю“ >). Это обличеше сделано подъ вл!яшемъ 61 правила Трульскаго собора. Но необходимо думать, что митр. Дашилъ боролся съ дййствительнымъ современнымъ ему, а не воображаемымъ суевер!емъ. Более сильное обличеше астрологии мы находимъ у Максима Грека* 2 3). Доводы преп. Максима сильны и красноречивы. Мы созданы свободными и свободны въ своихъ делахъ—добрыхъ и ялыхъ, утверждаетъ преп. Максимъ: „никто надъ нами властитель, разве создавшаго насъ, ни ангелъ, ни бйсъ, ни звезда, ни зод1й, ни планить, ни колесо фортуны, бесы изобретенныя“ Д Все, исповедующее истинное православие, да не глаголютъ хулы, что счаспе звездодвижнымъ колесомъ однимъ даетъ власть, другихъ же низлагаетъ и ввергаетъ въ беды и не-счаспя 4). Вопреки слову Бож1ю и здравому разуму думать, что богатство, слава и саны зависятъ отъ звезднаго схождешя. Не отъ звездъ, зод!й и планетъ, но отъ Самого Создателя исходить всякое деяше благо 5). Если мы совершаемъ наши поступки подъ вл!ян1емъ звездъ, то поступаемъ въ силу необходимости, след, нетъ ни добра, ни зла, и не будетъ после смерти ни награды, ни наказашя; и Самъ Богъ оказывается насправедливымъ, давая однимъ доброе, другимъ скорбное, не управляя и не промышляя о тваряхъ. Вера въ астрологию приводить къ признашю того, что Богъ причина зла. Но что можетъ быть нечестивее сего? 6). Въ Стоглаве, глава 41, вопросъ 22, порицается астролог!я и перечисляются некоторый астрологичесгая и гадательныя книги. Так1я же порицашя имеются въ Домострое 7).- Сильныя порицашя астрологическимъ веровашямъ находятся въ „поучеши къ верующимъ отъ прелестнаго разума, и въ наполнеше и въ ветохъ и преходня звезды, и во злые дни и часы" 8).
') Памят. стар. рус. лит. изд. Кугиелеба-Безбородка, вып. IV,
стр. 202.
3) О сочинешяхъ преп. Максима противъ астрологш у Голубин-скаю. Ист. рус. церк. 2, I, стр. 687—690.
3) Сочинешя Максима Грека, Казань, 1862 г. ч. I, стр. 441.
4) Ibid. т. I, стр 378.
з) Ibid, стр 380.
6) Ibid стр. 387, 389.
’) Домострой, ред. Яковлева, 1867 г. стр. 16, 23.
в) Тахонравовъ. ЛЬт. рус. лит. и древн. т. V, отд. III, стр. 96—103.
190
{такъ, мы видели, что церковь ревностно боролась против астрологическихъ веровашй. Мы не знаемъ, каковъ бы быть исходъ борьбы. События начала XVIII стол'Ьтая, ко-ренныть образомъ измЪнивпня русскую жизнь, отразились и на йглядахъ на астролопю. Усердно гонимыя церковью астрологичесшя в^ровашя вдругъ получили права гражданства: 'оворимъ о Ерюсовомъ календаре, выходившемъ съ 1709 ю 1715 г. на шести гравированныхъ на меди доскахъ. КалеЩарь былъ составленъ библютекаремъ Васил1емъ Ки-пртансвымъ, Брюсъ же только наблюдалъ за его издашемъ, и, моЯетъ быть, ему принадлежало и редактироваше календаря. Зъ этомъ календаре были изображены круги солнечный и лунный, знаки зод!ака съ объяснешями, фазы луны, аллегсричесшя изображения стихш, грома, молнш и проч.; кроме того помещены приматы разнаго рода,—предзнамено-вашя !ремени по планетамъ, предзнаменоваше д'Ьйствъ на каждьй день и проч. Въ календаре Брюса помещаются до-вольнс обстоятельный свЪдешя о вл1янш планетъ на судьбу людей Есть особая статья; „Описаше двоюдесяти небесныхъ знакоЕь д'Ьйствъ въ рождеши человЬческомъ“ *) Календарь имелъ исключительный успЬхъ. Память о немъ до сихъ поръ Хиветъ въ народЬ, какъ о великой волшебной книге. Повидшому, астролопя восторжествовала вполнЬ; то, что прежде подвергалось гоненпо и таилось по отреченнымъ и ложнйгь книжкамъ и тетрадкамъ, теперь было напечатано откры'о и даже съ царскимъ портретомъ. Но торжество астро-логич«скихъ веровашй въ то же самое время было нача-ломъ 1хъ гибели. ПосЬянныя Петромъ семена истиннаго просв^щешя въ конецъ подорвали вЬру въ астролопю. Со времен Петра образованные люди уже не верили въ роковое вл!ян1е зод!евъ и планетъ. Правда, всякаго рода приметы и предсказашя продолжали и продолжаютъ помЬ-щатьм въ календаряхъ, но это дЬлалось по старой привычке больше для развлечешя читателей. Уже одно то обстоягельство, что приметы и предсказашя печатались открыло и вместо преслЬдовашя встрЬчали насмешку или презр'Ые,—уже одно это способно было подорвать веру въ таинственную и запрещенную науку.
*) КеренскШ. Древне-руссюя отреченный в-Ьровашя и календарь Брюса- Ж. М. Н. П. 1874 г., 3, 4 и 5.
191
Подводя итоги всему сказанному выше о судьбе астрологическихъ веровашй на Руси, мн должны признать следующее. Есть основанте думать, что въ доисторическую эпоху среди русскихъ славянъ существовало в-Ьроваше во вл1ян1е звездъ на людей и животныхъ. Это вероваше рука объ руку шло съ веровашемъ въ рожаницъ, которыхъ впоследствш отождествляли съ планетами. Наконецъ и последнее веро-ваше въ ХУШ в. стало отходить въ область преданш. Темъ не менее обрывки этихъ веровашй продолжаютъ существовать и теперь. Какъ мы говорили выше, сынъ спрашивалъ у матери, подъ какой звездой она его родила и какимъ счастьемъ наделила. Здесь двойственность и неопределенность убеждешя очевидна: счастье зависитъ отъ звезды и отъ матери. Въ Дорогобужскомъ уезде, Смоленской губ., крестьяне убеждены, что „отъ счастливой матери и дёти родятся счастливыя: доля—счаспе дается Богомъ; многое значить и отъ звезды". Въ этомъ сбивчивомъ и противо-речивомъ взгляде одновременно сказывается и влтян1е хри-епанства, и вера во вл!яше звездъ, и вера въ наследственность, получаемую отъ матери; въ последнемъ случае усма-триваемъ остатокъ древняго веровашя въ рожаницъ.
Среди образованныхъ слоевъ русскаго общества астролопя не находить себе сгоронниковъ. Съ развийемъ грамотности и просвещешя вера во вл1ян!е звездъ исчезнетъ и среди простого народа.
Глава VII.
Ж ели.
§ 64.
Борьба съ языческими погребальными обычаями. Тризна. Поминальная трапеза.
После введешя на Руси хриспанства, представителямъ церкви пришлось вести продолжительную борьбу противъ языческихъ погребальныхъ обычаевъ, каковы: тризна, поминальная трапеза и жели, плачь по умершихъ. Наиболее резкимъ языческимъ обычаемъ была тризна, погребальное •состязаше, погребальный игры >). Мы знаемъ, что св. Ольга
i) Сборникъ отд’Ьл. рус. яз. Акад. Наукъ, т. 88, № 3, стр. 273.
192
заповедала не устраивать по себе тризны. То же самое знаемъ о св. Константине, князе Муромскомъ >). Тризна была очевиднымъ, для всехъ явнымъ проявлен!емъ язычества, и потому iepapxin не стоило большого труда искоренить тризну въ ея чистомъ виде. И темъ не менее остатки тризны существовали еще долгое время, какъ видно изъ исповедныхъ вопросовъ. „Дравъся по мертвом 15 дн. (поста)“. „Ащел по мертвом дрался еси“.—„Дравшие по мертвом или волосъ рвавши, или порты потерзавши 12 дней (поста)" 3).
Естественно, что тризна, игры въ честь умершаго, заканчивались пиромъ. Начальная летопись свидетельствуетъ, что это такъ и было. Княгиня Ольга, после смерти Игоря, на предложеше древлянъ выйти замужъ за ихъ* князя, послала сказать: „се уже иду к вамъ, да пристройте меды многи въ граде, идеже убисте мужа моего, да поплачюся надъ гробомъ его, и створю трызну мужю моему". При-бывъ на гробъ Игоря, Ольга плакала по немъ, потомъ приказала насыпать надъ умершимъ геликую могилу (вероятно курганъ) и повелела творить тризну. После всего начался пиръ: древляне сели пить и упились, такъ какъ было заготовлено большое количество меда3). Объ обеде и ужине за упокой упоминается въ слове, приписываемомъ препод. 0еодос1ю Печерскому. Полагаемъ, что обычай устраивать поминальную трапезу былъ весьма распространенъ на Руси. Эти трапезы, сопровождавппяся обильнымъ употреблешемъ крепкихъ напитковъ, приводили трапезовавшихъ въ веселое настроеше, а иногда заканчивались и драками. Поминки покойниковъ даже въ XVI столетш во многомъ напоминали языческую тризну съ плачемъ, заканчивавшуюся весельемъ. По свидетельству Стоглава, въ Троицкую субботу по се-ламъ и по погостамъ сходились мужчины и женщины на жальникахъ (кладбищахъ) и плакались на гробахъ умершихъ съ великимъ воплемъ, а потомъ, съ приходомъ ско-мороховъ, на техъ же жальникахъ устраивались пляски и бесовск!я игры съ сатанинскими песнями. Въ „ответъ" постановлено было, чтобы покойниковъ поминать по христган-
i) См. глав. I, § 27, стр. 75.
2) Алмазовъ- Тайная испов-Ьдь, томъ III, стр. 276, 151, 282.
’) Лаврентьевская .тЬтопись, страница 56-
193
ски *)• Въ челобитной 1636 г. новгородсше священники писали, что въ седьмой четвертокъ по Пасцй (въ семикъ) народъ устраивалъ одно изъ позорищныхъ сборищъ—„на оубо-гихъ домовъ", т. е. на мйстй погребешя умершихъ насильственною смертью. Что происходило на „убогихъ домахъ", изъ челобитной ясно не видно. „Да те позорища повычны: сь сел и з деревен съезжаются, и бываютъ многонародныи зело безчинства, полны i оубииства" * 2). Вероятно, после погребешя умершихъ. народъ начиналъ развлекаться.
§ 65.
Плачь—жели.
Оплакиваше мертвыхъ принадлежитъ къ древнейшимъ обычаямъ человечества. Эти плачи у насъ назывались—жели. Жели—скорбь, печаль, терзаше. Желйти— сожалеть, скорбеть. Жальникъ—могила.
Въ древнемъ Египте смерть царя оплакивалась всймъ народомъ: женщины съ громкимъ плачемъ бйгали по ули-цамъ и рвали на себе волосы; мужчины держались серьезно и молча, печально, со слезами, повисшими на глазахъ 3 Ч). Мирмидонцы целую ночь провели надъ трупомъ Патрокла въ стенашяхъ и плачй. Ахиллесъ оплакивалъ своего друга съ причиташями <)• Смерть Гектора оплакивалась всею Троею: мать подняла горестный вопль, рыдалъ старикъ Пр1амъ: „кругомъ же граждане подняли плачъ; раздавалися вопли по целому граду" 5). Обычай оплакивать умершихъ суще-ствовалъ также у евреевъ. Давидъ оплакивалъ въ плачевной песне смерть царя Саула и сына его 1онафана 6).—Наша Начальная летопись свидйтельствуетъ, что въ древнейппя до-христ!анск1я времена у насъ существовалъ обычай оплакивать умершихъ. О плаче княгини Ольги мы уже упоминали. Этотъ обычай продолжалъ существовать и съ приня-т!емъ хриспанства. Въ 1078 г. князь Ярополкъ оплакивалъ смерть отца своего Изяслава Ярославина, причитая: „отецъ,
Ч Стоглавъ, глава 41, вопросъ 23.
2) Чтен. общ. ист. и древн. рос. 1902, кн. II, отд. IV, стр. 28.
3) Оппель. Чудеса древней страны пирамидъ. 1868 г., стр. 91.
*) Илл!ада перев. ГнЬдича, пйснь XVIII, ст. 314 и ниже.
5) Ibid., пйснь ХХП, 403 и ниже.
Ч 2 книга Царствъ, 1,17 и ниже.
13
194
отецъ мой", и проч. *)• Владим1ръ Мономахъ писалъ Олегу Святославичу, у котораго въ плену находилась вдова—невестка Мономаха: „а сноху мою послать ко мне... чтобы я могъ оплакать ея мужа и ихъ свадьбу, вместо песней (сва-дебныхъ). Ради Бога, пусти ее ко мне скорее по первому слову, да окончивъ съ нею слезы, посажу ее на месте, и сядетъ какъ горлица на сухомъ дереве желеючи, (тоскуя * 2).
По Слову о полку Игореве, руссгая жены оплакивали съ причиташями своихъ мужей, погибшихъ на берегахъ Каялы. Высоко поэтическш плачъ Ярославны известенъ. Въ Задонщине приводится плачъ московскихъ боярынь по своимъ мужьямъ. Конечно, Слово о полку Игореве поэма, а не исторически документъ въ роде грамоты; то же самое необходимо сказать и о Задонщине, которая кроме того является местами рабскимъ подражашемъ Слову о полку Игореве. Но составители обоихъ произведен^, говоря о плаче по покойникамъ, очевидно имели въ виду всемъ известный въ ихъ время обычай. Этотъ обычай существо-валъ въ XVI в., какъ видно изъ Стоглава; тогда въ Троицкую субботу по селамъ и по погостамъ сходились мужчины и женщины на жальникахъ (кладбищахъ) и плакались на гробахъ умершихъ съ великимъ воплемъ, а потомъ на техъ же жальникахъ устраивались пляски и бесовск!я игры съ сатанинскими песнями.
Скорбь и печаль о потере близкаго человека свойственны человеку. Хриспанство, внесшее въ жизнь человечества миръ и любовь, и на самую смерть смотритъ, какъ на переходъ отъ одной формы быт!я въ другую, лучшую. Къ сожалешю смерть явлеше столь подавляющее, что по-терявппй близкаго человека иногда всецело поддается горестному чувству и даже впадаетъ въ отчаяше. Такая безграничная скорбь по умершимъ свойственна язычески настроенному человеку. Въ этомъ случае скорбь выражается вовне соответствующими знаками. Литературные памятники свидетельствуютъ, что въ древней Руси долгое время сохранялось обыкновеше выражать по покойникамъ печаль чисто языческимъ способомъ. Очевидно, христ!анск!й взглядъ
’) Л’Ьтопись по Лаврентьевск. списк., стр. 196.
2) Ibid., стр. 244.
195
на смерть не былъ усвоенъ русскими людьми ’). Некоторые потерявъ близкаго человека, доходили до такого отчаяшя, что налагали на себя руки и оканчивали жизнь самоуб!й-ствомъ. Доказательствомъ вышеизложенныхъ мыслей служить „слово о желеющихъ", приписываемое св. Д1онис1ю и известное въ двухъ видахъ * 2). Это слово мы считаемъ рус-скимъ произведеюемъ. Въ „слове" решается вопросъ: есть ли какая польза умершимъ отъ продолжительнаго по нимъ же-л^шя со многимъ плачемъ и рыдашемъ. Оплакивавгше покойниковъ носили на глазахъ нечистыя и скверныя „скуты",— вероятно, это были женщины, покрывавппя свои головы старыми платками. О мужчинахъ сказано, что они въ знакъ печали по покойникамъ не стригли волосъ на голове. Известно, что такъ делали и опальные бояре. Св. Д1онис1й ука-зываетъ, что излишне печаляпцеся по покойникамъ тяжко грешатъ, последуя проклятымъ и окаяннымъ саддукеямъ. Пусть веруюпце отвергаются козней д!авола, который излишне печалящихся по мертвымъ побуждаетъ резаться, давиться, топиться въ воде, чтобы не одному ему быть въ муке. Не поганые только, но и MHorie изъ хрисНанъ такъ дйлаютъ и, впавши въ отчаян!е, погибаютъ.
Самоубшства вследств!е смерти близкаго лица свиде-тельствуютъ, что мнопе pyccKie люди не были еще проникнуты хриспанскимъ учешемъ. Въ слове, приписываемомъ 1оанну Златоусту „да не излишне по младенцемъ плачемъ"3), вероятно русскомъ произведеши, развивается мысль, что плакать по умершимъ детямъ можно, только не очень продолжительное время и безъ лицедрашя и вырывашя волосъ; надо готовиться къ своей смерти и плакать о своихъ гре-хахъ. Въ слове „еже не плакати о умершихъ" 4), приписываемомъ по обыкновешю Златоусту, но которое скорее всего составлено русскимъ книжникомъ, заповедается не плакать много по умершимъ, не терзать волосъ, не драть лица. Въ конце слова отмечена важная черта: крайше знаки печали по поводу потери близкаго лица иногда бывали обнаруживаемы неискренно, изъ тщеслав!я. Вероятно,
i) Барсовъ. Причиташя С1вернаго края, часть I, страница XI.
з) См. томъ II, приложенхе 17, страница 167.
3) См. приложен!е № 18, страница 176.
‘) Томъ II, приложение 19, страница 179.
196
истерическ!я проявлешя печали проделывались при выносе покойника изъ дома или на кладбище, вообще на глазахъ у толпы. Неискренность такихъ людей сказывалась въ томъ, что отшедъши, т. е. вернувшись домой, они „оупиваются и кощюны 01ъют'ь“.
Отметимъ, что въ Измарагде второй редакщи есть „слово 1оанна Златоуста о терпеши благохвален!я, да не много о умершихъ плачемся" i). Въ описанш славянскихъ рукописей Московской Синодальной библиотеки сказано, что это слово „собрано изъ разныхъ" 2), изъ чего можно заключить, что Горск1й и Невоструевъ считали этотъ памятникъ русской компилящей. На самомъ деле это слово—переводъ съ греческаго и числится среди сомнительныхъ творенш, Златоуста * 3). Слово о терпенш имйетъ некоторый сходный выражешя съ словомъ, „да не излишне по младенцемъ пла-чемъ" 4 5). Полагаемъ, что слово „о, терпенш" не можетъ принадлежать Златоусту: въ этомъ слове есть указаше на хо-ждеше души по мытарствамъ; вероваше въ мытарства возникло позже эпохи Златоуста.
Приведемъ изъ „слова о терпеши" выдержку о плаче по умершихъ. „Да не мозем верны неверных подражати. не разцираимъ ризь наших нъ пач душю смирим, и нас бо таже чяша ждетъ. и не бшмо въ пръси да не оуподобимся еллином. не тръзаим влась от главы, да не осрамимь главы нашеа Христа, не многы дни плачемь. да не веровати начнем въскрсшю. и языкомъ не изрцем хоулы. да не собе ни оумръшемоу не сътворимъ пакости" 6).
Противъ неумереннаго плача о покойникахъ ратовали, какъ видно изъ вышесказаннаго, авторы, имена которыхъ намъ неизвестны. Того же предмета касается митр. Даншлъ
i) Рукописи Троицк. Серг. Лавры XVI в-Ька, № 203, глава 58, л. 77; № 91, (XV в.), л. 206. Рукоп. Московской Духовной Академы XVI в. № 46, глава 59; № 113 (435) (XVI в^ка), л. 6.
3) Отд’Ьлъ второй, 3, 1862 года, стр. 62.
3) См- Montfocon. Opp. Chrysostomi. Spuria IX, 896.
4) Рукопись Троицк. Серг. Лавры № 91, л. 222; Измарагдъ 2-й редакц., слово 70.—.Слово о терпены" помещено въ Великихъ минеяхъ Чет1яхъ за 13 ноября. Изаше Арх. Ком., стр, 1422, но въ иномъ перевод'Ь, ч'Ьмъ въ Измарагд'Ь.
5) Переводъ см. Полное собрание творетй 1оанна Златоуста въ
русскомъ перевод^. СПБ. 1903 г., IX, страница 927.
197
(1522—1539 г.) въ словЬ „о божшхъ судьбахъ и о младен-цахъ умирающихъ". Дашилъ доказываете что излишне скорбеть о младенцахъ не слЬдуетъ. Развиваемый Дашиломъ мысли заимствованы у св. Аеанайя Александр1йскаго ').
Изъ испов’Ьдныхъ вопросовъ видно, что плачъ по умершимъ въ духЬ древняго язычества былъ распространенъ у насъ. Есть такте вопросы: „Или по мертвом плакал еси без мЪры и власы терзал еси?" * 2 3). „Или по мертвом плакал много?" 2). Обращаетъ на себя внимаше сл’Ьдующш вопросъ поселяномъ: „Въ великш четверток не ходил ли еси по что в л'Ьс и в дому не творилъ ли какова клича и бесчеспя" 4). Полагаемъ, что здЪсь имеются въ виду остатки языческаго культа предковъ.
Не только духовная власть боролась противъ народ-наго обычая оплакивать покойниковъ; попытка въ этомъ на-правленш была сделана и гражданской властью. Въ 1715 г. царь Петръ, по случаю кончины царицы Марш Матвеевны, супруги царя ©еодора, запретилъ приговаривать и рваться надъ умершими. Но запрещение Великаго Преобразователя не им'Ьло никакого вл!яшя на народную массу: „непристойный и суеверный обычай", какъ называлъ Петръ вопли по покойникамъ, продолжалъ существовать. И даже самая смерть Петра была оплакана особою народною причеткою 5).
Плачъ по умершимъ—это естественное проявлеше печали по дорогомъ покойник’Ь. Въ крестьянской средЬ плачъ сопровождается обыкновенно причиташями. Существуетъ множество причиташй, что видно изъ издашя Барсова „При-читашя СЬвернаго края". Въ настоящее время языческое значеше плача забыто. Существуетъ даже уб'Ьждеше, что долго оплакивать покойниковъ грешно. Въ этомъ мы усма-триваемъ вл!яше церкви, ратовавшей противъ жел'Ьшя.
§ 66.
Борьба церкви съ обычаемъ лишать погребен1я умершихъ насильственною смертью.
Въ течете многихъ в’йковъ господства хрисйанства pyccKie люди забыли древше язычесйе способы погребешя;
*) Жмакинъ. Митр. Дашилъ и его соч. Москва 1881 г. стр. 382—389.
2) Требн. ркп. XVI в. Соф. б. № 1090. Алмазовъ, III, прил. стр. 155.
3) Ркп. той же библ., XVI, № 875, стр. 129, Алмазовъ, ibid., стр. 153.
4) Требн. XVII, собр. Погодина № 308, Алмазовъ, ibid, стр. 170.
5) Барсовъ. Причиташя СЬвернаго края, часть I, страница IX.
198
было забыто, что покойниковъ когда-то пускали на воду (какъ теперь индусы); забытъ древшй смыслъ смерти чрезъ повйшеше. Осталось только сознаше, что покойники, вынутые изъ воды или петли, вообще умерппе неестественною смертью, умерли не по-христ1ански и не должны быть похоронены по христианскому обряду. Такое сознаше породило особаго рода суевйр!я, съ которыми долго и не всегда успйшно боролась русская iepapxifl. Древнййшимъ обличи-телемъ этого языческаго обычая былъ Сератонъ Владим1р-скш (ум. 1273 г.). Изъ пятаго слова Сератона видно, что въ XIII в. существовалъ обычай выгребать утопленниковъ. „Никакъ не отстанемъ отъ злыхъ обычаевъ нашихъ", пи-шетъ Сератонъ: „нын'Ь, видя гнйвъ Бож1й, заповедуете: если кто удавленника или утопленника похоронилъ, не погубите людей сихъ, выгребите. О, безум!е злое! О, мало-вйр!е! Мы полны зла, но не каемся. Потопъ былъ при Ное не про утопленника, ни про удавленника, но за людск!я неправды. О, человйци, се ли ваше покаяние? Симъ ли Бога умолите, что утопленника или удавленника выгребете? Этимъ ли Бож1ю казнь хотите утишить? Лучше, братхя, престанемъ отъ зла" i). Изъ словъ Сератона видно, что въ ХШ ст. су-дцествовало повйр!е, будто бы погребете утопленника или удавленника влекло за собою ненастную пору. А потому людей, умершихъ такою смертью, слйдовало лишать погребешя, а погребенныхъ вырывать изъ могилы. Сератонъ спрашиваетъ: неужели выгребайте утопленника или удавленника, являясь будто бы дйломъ пр!ятнымъ Богу, можетъ смягчить казнь Бож1ю за наши грйхи?—Древшй язычески обычай былъ живучъ. Противъ него въ XVI в. вооружался знаменитый ревнитель благочест1я, преп. Максимъ Грекъ. Онъ съ негодовашемъ писалъ объ обычай русскихъ оставлять не погребенными тйла утопленниковъ и убитыхъ или же, въ случай погребешя, раскапывать ихъ могилы. Этому предмету посвящено особое „послаше на безумную прелесть и богомерзкую мудрствующихъ, яко погребешя для утопленнаго или убитаго бываютъ плодотлительны стужи земныхъ прозябашй" 2). Приведя свидйтельство одного гре-
i) Лекщи Степана Шевырева. Истор1я русской словесности. Части 3 и 4. СПБ. 1887 года, страница 21.
2) Сочинетя Максима Грека. Казань. 1862 г. ч. 3, стр. 170—178..
199
ческаго мудреца, который похоронилъ утопленника, Максимъ Грекъ спрашиваетъ: „Мы же правоверии к!й ответь сотво-римъ въ день судный, телеса утопленныхъ или уб!енныхъ и поверженныхъ не сподобляюще я погребен!», но на поле извлекше ихъ отыняемъ кол!емъ, и еже беззаконнейше и богомерзко есть, яко аще случится въ весне студенымъ ветромъ вЪяти и сими садимая и сеемая. Нами не преуспе-ваютъ на лучшее, оставивше молитися Создателю и Строителю всехъ—аще увемы некоего утопленнаго или убитаго неиздавна погребена, оле безум!я и благочеловеч!я нашего рас-копаемъ окаяннаго и извержемъ его негде дале и не по-гребенна покинемъ"1). Въ примеръ того, что покойниковъ следуетъ погребать, Максимъ Грекъ ставитъ Товита. Даже 1удеи просили Пилата перебить голени распятыхъ, чтобы поскорее похоронить ихъ. Далее указывается на примеръ 1исуса Навина, приказавшаго похоронить пять царей 1еву-сеовыхъ. Даже некрещенные не поступаютъ такъ со своими несчастно умершими, какъ pyccKie. Максимъ Грекъ лично наблюдалъ въ Перекопе, какъ два татарина съ честью („милостиво") похоронили трупъ повешеннаго за какую-то вину татарина. После доводовъ изъ Священнаго Писашя и своихъ разсужден!й, Максимъ Грекъ делаетъ выводъ, что Богъ ка-раетъ за грехи, а не за погребеше утопленника или уби-таго 2). Отметимъ, что сама церковь запрещала хоронить по хриспански тела лицъ, умершихъ неестественною смертью. Въ XIV, XV и XVI вв. тела умершихъ насильственною смертью у насъ не погребали, но клали ихъ на курганахъ; не хоронили даже тела умершихъ отъ чумы 3). Митрополитъ Фот1й въ своемъ посланш къ новгородцамъ въ 1410 г. за-прещалъ хоронить убитаго на поле, на судебномъ поединке4). Въ поучеши къ псковскому духовенству тотъ же Фот1й въ 1416 г. запрещалъ у церкви хоронить, отпевать и поминать всехъ, наложившихъ на себя руку: удавленниковъ, зарезавшихся и утопившихся: тела ихъ следовало закопать въ яме, въ пустомъ месте5). Въ патр!аршей грамоте Макарьев-
') Ibid., страница 170—171.
3) Ibid., страница 177.
3) Николаевсюй, Русская проповедь Ж. М. Н. П. 1868 г., апр. ч. 138, стр. 119-121.
4) Акты рхеограф. Экспедищи, томъ I, № 369, стр. 462.
5) Акты История., томъ I, № 22, стр. 46.
200
скому Желтоводекому монастырю (1628 г.) запрещается хоронить по-христ!ански умершихъ случайно или насильственною смертью. „А который челов’Ькъ вина упьется, или удавится или ножемъ зар'Ьжется, или съ качелей убьется, или своею охотою купаючися утонетъ, или ино какое дурно самъ надъ собою учинитъ своими руками, и тЬхъ у церкви Божш не хоронити и надъ ними не отп^вати, а велеть ихъ класть въ убо-гихъ дому, а не будетъ убогихъ дому, и ихъ класть въ полЪ, чтобъ отъ церкви далече" £). Д'Ьлая ташя запрещая, iepapxifl желала показать свое отрицательное отношение къ самоубийству и вообще къ смерти безъ хрисйанскаго напутствовашя. Какъ известно, у насъ до 1771 г. существовалъ обычай всЪхъ уми-равшихъ неестественною смертью удавленниковъ, утоплен-никовъ, замерзшихъ и т. д. не отпивать и не класть на кладбищахъ: ихъ неотп^тыми отвозили на такъ называемые „убопе дома" (божедомы, скудельницы), которые находились внЗ> городовъ и представляли изъ себя глубокая ямы, им1>в-ппя надъ собой „молитвенные храмы", попросту сараи. Сложенная тамъ т1>ла оставались неотп^тыми и незасыпан-ными до Семицкаго, седьмого четверга по ПасхЪ. На Семикъ священникъ служилъ общую панихиду, а добровольно яв-лявппеся сюда мужчины и женщины, въ вид1> релипознаго подвига, зарывали яму съ т'Ьлами и вырывали новую * 2). Характерно, что помянувъ покойниковъ на убогомъ домЪ, народъ обращался къ увеселешямъ, обычнымъ въ Семикъ 3).
Понятно, почему сознательныхъ утопленниковъ, удавленниковъ и проч, не отпивали: какъ самоубийцы, они не достойны были христ!анскаго иогребешя. Но почему же ихъ не хоронили? ВЪдь человекъ могъ утонуть не намеренно, а случайно, всл1щств1е несчастной случайности. Но и такой утопленникъ оставался не похороненнымъ. Почему, въ случай .зарывашя утопленниковъ и удавленниковъ въ землю, ожидали дождей? Если ткла выгребались, и они оставались на поверхности, то одно это обстоятельство по-видимому было надежнымъ средствомъ противъ излишнихъ дождей.
i) Акты Археограф. Экспедищи, томъ III, № 175.
s) П'Ьтуховъ Серагпонъ Владим1рск1й. СПБ. 1888 г,стр. 171—172.
Голубинский Истор1я русской церкви I, втор, полов., изд. 2, стр. 469.
3) Снегиревъ Русск. прост, правздн. т. III, 1838 г., стран 184.
201
Именно такое вЬроваше существуетъ даже и въ наше время. Полагаемъ, оно служить остаткомъ стариннаго вФровашя, противъ котораго вооружался Серашонъ Владим1рск1й. Среди нашего сельскаго населения существуетъ убЬждеше, что пребываше т'Ьла удавленника или утопленника въ нЬдрахъ земли влечетъ за собою дождливое время. ЗдЬсь чувствуется намекъ на какую-то связь т'Ьла умершаго съ водой. Не служить ли вышеприведенное вЬроваше отзвукомъ до-истори-ческаго похороннаго обычая пускать тЬло умершаго въ воду? ВЬдъ русалки, обитательницы водной стихш,—души умершихъ. Можетъ быть, обычай оставлять удавленниковь неза-рытыми сложился такъ: сохранилась неясная память, что смерть чрезъ удушеше была священнымъ жертвеннымъ актомъ; а всякая жертва сожигалась. ХрисНанство лишило самоубшцъ хрисйанскаго погребешя, а похороны чрезъ сож-жеше вышли изъ употреблешя. Такимъ образомъ удавленники и остались безъ всякаго погребешя на поверхности земли.
§ 67.
Обличешя остатновъ язычеснаго культа мертвыхъ. Бани, трапезы и огни для понойниновъ.
Касаясь интимнЬйшихъ сторонъ человЬческаго духа, память о почившихъ и почиташе ихъ во всЬ времена были священною обязанностью для живыхъ. Культъ предковъ былъ дЬломъ частнымъ, домашнимъ; а потому здЬсь устой-чивЬе, чЬмъ въ другихъ вЬровашяхъ, могли сохраниться древшя традицш. Действительно, литературные памятники древней Руси показываютъ, что въ культЬ мертвыхъ у насъ сохранились весьма мног!я язычесюя вЬровашя. Церковь боролась противъ нихъ; это доказываютъ намъ безы-менныя слова и поучешя.
Обращаемся къ безыменнымъ обличешямъ, разсЬян-нымъ въ разныхъ словахъ и поучешяхъ нашихъ старин-ныхъ сборниковъ.
Мы имЬемъ важныя указашя относительно культа мертвыхъ въ словЬ св. отца нашего 1оанна Златоустаго, apxi-епископа Константина града, „о томь, како пьрвое погании вФровали въ идолы" ’)• Изъ слова видно, что въ древности
i) Ркп. XIV в СофШск б К» 1262. См. т. II, прял. № 5, стр. 59.
202
былъ обычай топить бани для мертвыхъ; въ бане ставили кушанья—мясо, молоко, масло, яйца. Въ бане поддавали пару, вешали полотенце и какую-то одежду. Полъ въ бане посыпали пепломъ, чтобы видны были следы приходившихъ покойниковъ. На другой день по полу на пепле находили чьи-то сл’Ьды. Замечательно, что благочестивый обличитель искренно верить, что въ баню, истопленную для предковъ-покойниковъ, кто-то приходилъ и остаблялъ следы; только онъ былъ убежденъ, что то были бесы, делавппе это въ посмеяние и для пагубы маловерныхъ. Въ Чудовской ркп. XVI в. № 270, л. 221 помещено „слов св. григорья изъ-обретено въ толцехъ его. о томъ како первое погании соуще языци кланялися идоломъ" *). Это слово—компилящя. Многое заимствовано изъ Софшской ркп. кн. № 1262. Но есть самостоятельныя места, важный для исторш нашихъ суеве-рш. некоторый места весьма важны. Такъ, напр. характерна следующая черта: „вероують оупиремъ и младнци знаме-нають мртви и берегинямъ." Не даромъ мертвые младенцы упомянуты между упырями и берегинями: по современному народному верованпо мертво-рожденный мальчикъ превращается въ упыря, а девочка въ берегиню-русалку. Выражение „младенцы знаменають мртвы", можетъ быть, озна-чаетъ обрядъ наречешя имени мертворожденному или умершему безъ крещешя ребенку. Продолжаемъ выдержку изъ Чудовской ркп. „о оубогая коурята. яже на жертвоу идоломъ режутся, инни (а инеми—Соф. № 1262) въ водах по-тапляеми суть, а инии къ кладеземъ приносяще молятся, и в водоу мечють". Это место (не буквально) имеется и въ ркп. 1262. Итакъ, куръ и цыплятъ топили въ воде, о чемъ сообщаетъ и Левъ д!аконъ. Мы знаемъ, что этотъ обрядъ имелъ какое-то погребальное значеше. Сознавали ли зна-чеше обряда у насъ въ XIV—XVI вв., не известно, но обрядъ, очевидно, держался. Въ Софшск. ркп. есть неясное место: творятъ—„мосты, и просветы, и бделникы" а). Въ Чудовской ркп. № 270 это место читается такъ; „мосты чи-нять по мртвых и просветы, и бделникъ" 3). Бделникъ, вероятно, бдынъ, намогильная постройка; что же касается мо-
>) См. т. II, прил. 2, стр. 33.
2) Ibid. стр. 60.
3) Ibid., стр. 34.
203
стЬвъ и просв'Ьтовъ, то, какъ видно изъ слова „къ невЪ-жамъ" *) так!я наименовашя могли быть даваемы печеньямъ, поставленнымъ на трапезахъ въ честь мертвыхъ. Слово „къ нев'Ьжамъ" содержите весьма важныя указашя на культъ мертвыхъ. Составитель „слова" обличаетъгибельный для пра-вов'Ьрныхъ обычай, несомненно чисто языческаго характера. Оказывается, въ Чистый четвертокъ „поведали" мертвымъ, т. е. предлагали или поставляли для мертвыхъ мясо, молоко и яйца; въ тотъ же четвертокъ топили мыльницы, поддавали пару (на печь льютъ), сыпали посреди бани пепелъ, вешали чехлы и убрусы, чтобы навья могли обтереться, и говорили: „мойтесь". Потомъ находили на пепле следъ, подобный куриному, и говорили: „приходили к намь навья мытся". Составитель слова „къ невежамъ" утверждаете, что приходили мыться не покойники, а бесы.—Здесь наиболее ярко связываются два м!росозерцан1я—древнее языческое и новое хриспанское: по языческому веровашю трапеза и баня изготовлялись для мертвыхъ, которые и пользовались услугами живыхъ; хриспанинъ же утверждалъ, что въ баню приходятъ бесы, они же съ удовольств!емъ вкушаюте предлагаемую пищу. Итакъ, древшя языческ!я навья въ христианскую эпоху переходятъ на положеше бе-совъ. Отмечаемъ двоевер!е обличителя: онъ все-таки убе-жденъ, что бесы—навья могутъ есть и мыться въ бане. Кроме Чистаго четверга, топили баню для умершихъ еще въ Великую субботу и пятьдесятную, какъ видно изъ испо-ведныхъ вопросовъ. „Въ великую субботу, и в пятдесят-ную егда памят творим оусопшимъ, бани не велелъ ли еси топити?" * 2). Въ Чудовской ркп. имеется указаше на обычаи, частно известные и въ настоящее время. „И водоу къ коутьи заупокойней ставляють на столци“ 3). Въ настоящее время вода и кутья стоять только во время нахождешя покойника въ доме; до сорока же дней стоите одна кутья. Изъ приведеннаго места можно заключить, что при кутье
i) Ibid., прил. № 1, стр. 15. Бесы радуются, что на Руси для нихъ готовятъ сыры, масло, яйца, плутки, короваи, „велгя мосты и просветы вел1я“.
2) Требннкъ XVII в. собрате Погодина, № 308. Вопросы посе-лянамъ. Алмазовъ. Тайн. исп. III, стр. 170.
3) Прил. 2, стр. 34.
204
всегда ставили воду. „И сметье оу воротъ жгоутъ въ великой четвергъ. молвящ тако оу того огня душа приходяще согреваются" *).
Вотъ каковъ смыслъ запрещаемая Стоглавомъ обычая жечь въ Великш четвергъ солому: у этого костра греются души умершихъ. „Ногти обрезавше кладоуть. и за надра (недра) мецють. а ножнии на головоу" 2). И теперь существуетъ обычай пропускать чрезъ открытый воротъ рубашки (недра) срезанные ногти; оказывается, раньше ножные ногти клали на голову. Эти обычаи, очевидно, стоятъ въ связи съ веро-вашями въ загробное странствоваше души. Шло время, древше обычаи продолжали существовать, но смыслъ ихъ все более и более затемнялся.
Въ ркп. Румянцевскаго Музея № 374 (дата 1754 г.), въ слове, направленномъ противъ суевер!й, есть следующее, въ высшей степени характерное место: „в великгй четвер-токъ постели для блохъ сожигаютъ, и хмели палятъ, пла-тия моютъ до солнца, и моютъся сами"3). Подъ сожигаемой въ Великш четвергъ постелью надобно разуметь сено и солому, которыми обычно бывать набиты сенники или мешки, на которыхъ спятъ. Обличитель полагалъ, что, сжигая соломенный постели, хотели сжечь блохъ; вследъ за этимъ онъ обличаетъ обычай мыться въ Велиюй четвергъ и вообще заниматься обычными делами: повидимому, онъ желалъ праздничнаго времяпрепровождешя. Но Великш четвергъ день не праздничный, а предпраздничный; обличеше последовало, вероятно, вследств!е того, что обличитель инстинктивно чувствовалъ здесь языческую подкладку. Четверговые обычаи имеютъ аналопю съ Радуницей. Обычай почитать мертвыхъ въ чистый четвергъ, полагаемъ, произошелъ следующими психологическими путемъ. Великш четвергъ обыкновенно въ народе называется „чистымъ четвергомъ", можетъ быть потому, что въ этотъ день Спаситель омылъ ноги ученикамъ на Тайной Вечери; а можетъ быть и потому, что въ виду наступающаго праздника Пасхи въ этотъ день считается наиболее удобными произвести уборку дома, а после этого и самими людями вымыться. Моясь въ бане, и
i) Ibid. стр. 34.
з) Ibid., стр. 35.
’) См прилож № XI, стр 93,
205
сейчасъ оставляютъ воду и вЪникъ для покойниковъ. Тймъ бол’Ье своевременно позаботиться о покойникахъ въ „чистый" день. Въ понедЬльникъ на ©оминой недЪлЪ бываетъ Радуница—весеннхй праздникъ въ честь умершихъ. Радуница сопровождается песнями и играми, что постомъ несвоевременно. Четверговый костеръ это тотъ самый костеръ на кладбищЪ, который на Радуницу поддерживается для по-догрЬвашя покойниковъ. Изъ сказаннаго мы дЬлаемъ выводъ, что весеншй языческдй праздникъ въ честь умершихъ въ хриспанскую пору совершается часпю въ Чистый четвергъ, а частш на Радуницу. Мы вид’Ьли, что церковь и частно государство боролись противъ языческихъ погребальныхъ обычаевъ, служившихъ выражешемъ вЪровашй язычника въ загробное существоваше. ЧЬмъ же окончилась борьба? Конечно, культурная часть русскаго общества всецЬло раз-дЬляетъ учете церкви относительно загробной жизни и руководится установленными церковью похоронными обрядами и обычаями. Не то мы найдемъ среди низшихъ слоевъ русскаго общества.
§ 68.
Живучесть культа мертвыхъ.
О степени живучести древнихъ языческихъ вЬрован!й въ загробную жизнь можно судить на основами современ-ныхъ B^poBaHifl бЬлоруссовъ. Эти вЬровашя и обряды отзываются сЬдой стариной. По ворованно бЬлоруссовъ, умерппе встаютъ изъ могилы по ночамъ. Готовясь къ „хавтурамъ". осеннимъ поминкамъ, домашше и гости прежде всего идутъ въ баню, моются, отливая воды и оставляя вЬникъ для умершихъ. Зат’Ьмъ, по захожденш солнца, отправляются на могилу умершаго, везутъ съ собой дернъ, вЬникъ и дрова, и при огнЬ облагаютъ дерномъ могилу поминаемаго и об-метаютъ вЬникомъ возлЬ могилы; в’Ьникъ оставляютъ на могил Ь, чтобы покойникъ, когда разойдутся живые, могъ привести въ порядокъ свою могилу. Къ полуночи никого не должно оставаться на кладбищЬ, иначе вставппе изъ могилы въ полночь покойники задушатъ живого и утащатъ его въ могилу. Зажженные костры горятъ всю ночь. Таковы обычаи въ Минской губ. Тамъ же сохранился старинный
206
обычай, вероятно, остатокъ тризны по покойнике. ПослЪ угощешя въ память покойника хозяйка дома приносить рЪ-шето качановъ и ставить на столъ. Каждый изъ присут-ствующихъ имеете въ карманахъ капустныя хрянки (ко. черыжки). Первенству юпцй беретъ качанъ и бросаетъ въ хозяина дома, а затЪмъ веб начинаютъ биться качанами и хрянками. При недостатка качановъ и хрянокъ начинаютъ бросать другъ въ друга чймъ попало, что находится подъ рукой. РЪдк1й бываетъ случай, чтобы поминки обошлись безъ драки. За церемошей бросанья или б1енся качанами сл'Ьдуютъ песни, маскарады, музыка и пляски. Такъ совершаются осеншя поминки, называемыя хавтурами П. Подобный, чисто язычесюя в^ровашя, сохранились и въ другихъ местахъ нашего обширнаго отечества. Такъ, крестьяне Смоленской губ. в-Ьрять, что после смерти душа человека сохраняете тЬ же потребности, какъ и при жизни; поэтому въ прежнее годы въ гробъ умершаго клали особенно любимые имъ предметы, но делали это незаметно для другихъ. Любителямъ выпить клали въ гробъ бутылочку съ водкою. Теперь этотъ обычай вывелся, но на старых!» кладбищахъ, разрывая могилы для новыхъ покойниковъ, иногда находятъ бутылки. Место жилища покойниковъ где-то на вершине ледяной горы1 2), на которую трудно взбираться; тутъ помогутъ те ногти, которые, срезывая при жизни на земле, люди пропускаюсь сквозь вороТъ растегнутой рубашки 3). Въ ночь подъ Радуницу на кладбище горятъ огни; это называется „подогревать покойниковъ".—Все это отзывается древнимъ язычествомъ, надъ искорененсемъ котораго придется еще немало трудиться.
1) Шеинъ. Материалы для изучешя быта и языка руеек. лешя сЬверн. запади, края. Сборннкъ отд^Ьл. русскаго языдр слов. Акад. Наукъ 1890 г., томъ LI, № 3, страница 587— 588.
2) У Котляревскаго. О погреб, обыч, страница 199.
3) Сравн. Чудовскую рукопись № 270, л. 221: „Ногти обрезавше кладоуть и за надра мецють”.
207
Глава VIII.
*ВЪдовс-гво и колдовство.
§ 69.
Колдовство. Главный свойства колдуна: уменье дЪлать залоЯЪ н обороткнчество.
Выше было сказано, что упоминаемые въ нашихъ л'Ь-тописяхъ волхвы не были языческими жрецами. Есть осно-ваше думать, что некоторые изъ нихъ были представителями не русскаго, а финскаго язычества. Но, конечно, у насъ были и свои волхвы-кудесники, какъ носители и хранители тайныхъ знашй, а также релипозныхъ традицш русскаго язычества. Ремесло нашихъ знахарей, колдуновъ и в'Ьдьмъ, полагаемъ, ведетъ свое начало отъ временъ до-историче-скихъ. Подъ знахарями и знахарками разум’Ьютъ лицъ, свЪ-дущихъ въ распознаны и лечены болезней—главнымъ обра-зомъ травами и заговорами. Знахарей народъ почитаетъ, такъ какъ они действительно иногда даютъ помощь въ бо-лЪзняхъ и несчастныхъ случаяхъ. Иное дело колдуны и ведьмы: эти лица знаются съ нечистой силой и могутъ навести порчу, если кто ихъ прогневитъ. Эти люди опасны, и народъ нередко расправлялся съ ними самосудомъ. Съ колдунами и ведьмами расправлялись не за то, что они знаются съ нечистой силой, а именно за вредъ, который они будто бы наносить людямъ и ихъ имуществу.
„Волхован1е“ по смыслу и значенш близко подходить къ „ворожбе", иногда эти понятая равнозначупця; оба эти поняпя стоять близко по представлешю къ термину „чаро-деяше", „коби“ 1). То же значеше имеетъ и слово кудесы.
На церковно-славянскомъ языке „коудесъ", „коудесь-никъ“—значить magus, чаровникъ, волхвъ; древне-русское кудъ—очароваше, волшебство; русское—оку да, окудникъ (Рязанской губ.)—колдунъ, волхвъ, проказникъ; кудесить—колдовать, ворожить; кудесы—чары 2). Древнее слово балгй означало врачъ и чародей; а слово врачъ—въ древне-русскомъ языке означало—лекарь и колдунъ 3).
*) Сперанскгй. М Лопаточникъ, 1900 г, стр. 10, прим. 2.
2) Веселовстй. Разыск. VII, 208. Фоминцынъ, Скоморохи, 130.
3) Буслаевъ. Истор. очерк. П, стр 39, прим. 6-
208
Деятельность колдуновъ и вЬдьмъ обычно направлена ко злу. Колдуны страшно злопамятны и мстительны. Горе тому, кто вольно или даже невольно прогневить колдуна или ведьму, или даже просто навлечетъ на себя ихъ не-удовольств!е: обидчикъ не останется безъ отмгцешя. Даже людямъ ни въ чемъ неповиннымъ предъ ними колдуны причиняютъ порчу; иногда у колдуновъ бываетъ необходимость причинить вредъ человеку. Когда колдуну станетъ „лихо на душе", онъ приходить, обычно после захода солнца, къ соседу и просить у него чего-нибудь, напр. въ долгъ хлеба, спичекъ и проч. Но давать не следуетъ. Примечали, что уходя съ пустыми руками изъ чужой избы, колдунъ беретъ на дворе что-нибудь, хотя бы щепку, чтобы, „наго-воривъ на нее", нанести вредъ. Только настояпцй колдунъ, знаюпцйся съ нечистой силой, можетъ сделать „закрутку", заломъ на ниве. „Закрутъ или заломъ", следуетъ считать видомъ науза, но не простого, а соединеннаго съ колдов-ствомъ. Въ сборнике XV в. Кир. Биб. № 6—1083, лист. 90 есть такой вопросъ къ женамъ: „испортили ли еси нивоу нечью или ино что. человека, или скотину, или ино что оуморила ли еси?" !). Подъ этой порчей нивы разумеется такъ называемый „заломъ": несколько десятковъ колосьевъ на ниве, захваченныхъ въ горсть, закрученныхъ и заломан-ныхъ съ заговоромъ. „Заломъ"—страшное дело: кто сожнетъ или вырветъ эти колосья тотъ неизбежно умретъ. „Заломъ" и делается съ расчетомъ, что во время жатвы хозяева нивы по ошибке сожнутъ его: сжавппй погибнетъ, да и заклятия семена, употребленныя въ пищу, принесутъ бедств!я всей семье. „Заломъ" никогда не жнутъ. Въ прежнее время къ „залому" на ниву приглашали священника, который слу-жилъ молебенъ, а потомъ, читая особенную молитву, выдер-гивалъ „заломъ" при помощи креста и затймъ здесь же, на ниве сжигалъ проклятыя колосья. Говорятъ, что въ это время лицо, сделавшее заломъ, колдунъ или ведьма, испы-тываютъ ужаснейппя мучен1я. Въ старинныхъ требникахъ встречается молитва „на закрутку" 2).
Проф. Сумцовъ приводить случаи судебныхъ процес-совъ въ 17—18 ст. по поводу заломовъ. Въ 1666 г. одинъ
*) Христ. Чтен. 1877 Г., ч. I, стр. 434, прим.
а) О закрутк4 у Афанасьева. Поэтич. воззр. Ш, стр. 515.
209 _ мельникъ жаловался въ стародубок!# судъ на какую-то Арину, что она „якобы умЪла зъ своего знахарства жита заламываты", и называлъ ее ведьмою. Жалоба была не доказана. На одной малорусской карти нй страшнаго суда (XVUI в.) между прочимъ изображена колдунья, заламывающая жито. Эта картина находится въ Шевскомъ церковно-археологическомъ музей. Въ 1723 г. въ с. Мошкахъ около Овруча дворянки Мошковск1я заподозрены были своими односельчанами въ томъ, что дйлаютъ заломы, которые действительно и были найдены на одной нивех)- Намъ лично приходилось видеть „заломъ" на ниве. Заломъ не сжали; онъ былъ на ниве местнаго псаломщика.
Другая особенность, отличающая настоящаго колдуна и вйдьму отъ простого знахаря „деда" или „бабки"—шептухи, состоитъ въ уменья колдуна сделаться оборотнемъ и другихъ превратить въ оборотней. Вера въ оборотнйчество весьма древняя. О Мономахе разсказывается, что онъ раз-билъ на голову двухъ половецкихъ хановъ: изгналъ Отрока во Обезы на Железныя врата, „Сърчанови же оставшю у Дону, рыбою оживъшю" * 2). Въ выраженш „рыбою оживъппо" можно видеть указаше на веру въ оборотнйчество. Певецъ „слова о полку Игоревй" о Всеславй Полоцкомъ передаетъ, что онъ днемъ суды судилъ, „а самъ въ ночь влъкомъ рыскаше изъ Киева дорискаше до куръ Тмутораканя великому Хръсови влъкомъ путь перерыскаше".
Mnorie памятники народнаго творчества свидетельству-ютъ, что русскш народъ не сомневался въ существовашп оборотней. О Вольгй Всеславиче въ былине поется следующее:
„Похотйлося Вольгй да много мудростей:
Щукой рыбой ходить Вольгй во синшхъ моряхъ, Птицей соколомъ летать Вольгй подъ оболоки, Волкомъ и рыскать во чистыхъ поляхъ" 3).
Въ другой былине повествуется, что Вольга(онъ же Волхъ) во время похода на царство Индшское действительно оборачивался сйрымъ волкомъ, яснымъ соколомъ, гнйдымъ ту-ромъ—золотые рога, горностаемъ и муравьемъ; онъ же и
’) К1евск. Стар. 1889 г., XXVII, стр. 597—599.
2) Волынск. лЪт. под. 1201 год.
3) Вольга и Микула. Запись Гильфельдинга. 0нежск1я былины Сборн. отд. рус. яз. и слов. Акаде>йя Наукъ, т. 60, 1896 г., стр. 5.
14
210
всЬхъ своихъ дружинниковъ обратилъ въ муравьевъ, чтобы проникнуть въ сильно укрепленную крепость»). Мотивъ оборотничества довольно часто встречается въ народной поэзии. Князь Романъ оборачивается волкомъ и горностаемъ. Романъ удовкинъ сынъ также могъ оборачиваться горностаемъ. Романъ Никитичъ 'обращается горностаемъ и се-рымъ волкомъ. Царь Афромей Афромеевичъ (въ былине объ ИванЬ Годиновиче) при посредстве ворожбы оборачивался гнедымъ туромъ, соболемъ и соколомъ. По словамъ Литовскаго короля, князь Романъ зналъ языки птичьи, могъ оборачиваться волкомъ, ворономъ, горностаемъ и уткой -'). Въ сказкЬ „Чудесная рубашка" змЬй за верную службу выучиваетъ солдата хитрой науке принимать на себя разные виды; изъ сказки видно, что солдатъ умЬлъ оборачиваться цветкомъ и мушкой * 3). Въ другой сказке „Хитрая Наука" подростокъ мальчикъ попадается въ науку къ колдуну и выучивается принимать всевозможные виды: онъ оборачивается въ голубя, жеребца, собаку, птицу, лошадь, ерша, кольцо, хлебное зерно, ястреба. Эта сказка извЬстна въ несколькихъ вар!антахъ; по одному изъ нихъ мальчикъ попалъ въ науку къ самому чорту4). Въ сказкЬ „Диво" неверная жена обращаетъ мужика въ собаку и дятла; зато и сама была обращена, по указашю знахаря, въ козу. Въ другомъ вар!анте этой сказки не жена, а ея любовникъ-колдунъ обращаетъ мужика сначала въ собаку, а потомъ въ ворона. Перебросивъ черезъ себя плеть, воронъ—мужикъ принялъ опять человеческтй видъ и обратилъ неверную жену и колдуна въ кобылицу и жеребца 5).
Выше мы сказали, что оборотнями бываютъ колдуны, или же люди, потерявппе человечески! обликъ вследств!е волховашя колдуновъ. Но кроме того въ сказкахъ передается, что иногда люди получаютъ даръ превращаться подъ вл!ян1емъ добраго начала. Въ сказке „Скорый гонецъ" раз-
*) „Древшя росЛйсюя стихотворения", собранный Киршей Дани-ловымъ. Изд. Суворина, стр. 38—44-
г) Ж. М. Н. П. 1890, май, 23—25. Жданова. Песни о князе Романе.
3) Аеанасъевъ. Русск!я народный сказки. Изд. Сытина. Москва 1897 г., т. II, стр. 21—22.
4) Ibid., стр. 127.
5) Ibid., стр. 137—139.
211
сказывается, что одинъ убогш старикъ вместе со своими тремя сыновьями проложилъ дорогу прямоезжую чрезъ непроходимое болото. За это старцы прохож!е обещали строите-лямъ исполнить все, что они пожелаютъ. Старппй сынъ поже-лалъ денегъ на целый его векъ, второй хлеба на всю его жизнь, а третш пожелалъ служить въ солдатахъ. Старцы исполнили желаше всехъ и кроме того последняго сына наделили способностью обращаться въ оленя, зайца и птичку—золотая головка. После разныхъ приключенш тре-т!й сынъ женится на царской дочери, и царь делаетъ его своимъ наследникомъ 2). Но мотивъ превращешя подъ вл!я-н!емъ добраго начала встречается весьма редко, равно какъ не частъ въ нашей народной литературе мотивъ оборотни-чества вследств!е какихъ либо механическихъ причинъ, наир, братецъ Иванушка делается ягненочкомъ потому только, что напился водицы изъ „бараньяго копытца", т. е. бараньяго следа на дороге 2). Обыкновенно же оборотнями бываютъ люди, обращенные въ животныхъ колдунами, а еще чаще сами колдуны. Хотя колдуны могутъ принимать различные виды, (собака, черная кошка), но обыкновенно они обращаются въ волка и называются вовколаками, вол-кол аками.
Вера въ оборотничество весьма древня. Волшебница Цирцея обратила спутниковъ Одиссея въ свиней3). Геро-дотъ сообщаетъ, что Нуры или Невры ежегодно на некоторое время обращались въ волковъ «). Можетъ быть пово-домъ къ такому поверью послужилъ плохо понятый греками или неверно имъ переданный обычай северянъ носить зимою шубы изъ звериныхъ меховъ. Греки въ хри-ст!анскш перюдъ верили, что волкодлаки-оборотни могутъ повелевать тучами, скрывать луну и солнце. 61 правило шестого вселенскаго собора подвергаетъ епитимш между прочимъ облакогонителей, обаятелей, делателей предохра-НИТельНЫХЪ талисмановъ И колдуновъ—too; 8г ksyojievoo; veao-8iwzta;, xai уотргота;, xai <iukaxtT|piou; xai [xavreic.
’) Ibid. стр. 143.
з) Ibid., 148, b.
3) Одиссея, X, стих. 235 и сл'Ьд.
4) Книга IV, гл. 105. Ашгнасъевъ. Поэтич. воззр. III, стр. 528.
212
Въ Кормчей по списку 1282 г. (Московск. Синодальн. Библ. № 132) это мЬсто читается такъ: „глемыя же облакы. про-гоньникы и чаровникы. и хранильникы. и вълшьбьникы !).— „Облакы—гонештеи отъ селянъ влъкодлаци нарицаються"; егда убо погыбнеть лоуна или слънце—глаголють: влъкодлаци лоуну из[ъ]Ьдоша или слънце; си же вься басни и лъжа суть". Слово волкодлакъ—состоитъ изъ двухъ словъ— волкъ и длака (шерсть, руно) и означаетъ волчью шкуру * 2).
Славянское вероваше въ волкодлаковъ сделалось из-вЬстно въ Византш, можетъ быть, при посредств’Ь богоми-ловъ. У позднЬйшихъ грековъ вЬроваше въ волкодлаковъ част!ю сходно съ славянскими, частш видоизмЬнилось: греки называютъ волкодлаками мертвецовъ—вампировъ, которые по ночамъ встаютъ изъ могилъ и причиняютъ вредъ живымъ 3). До какой степени у насъ была сильна вЬра въ волшебство и оборотнйчество, показываетъ приписка въ Но-моканонЬ: „Тако бо и святой Макарш исц'Ьли жену, претворенную въ кобылу волшебною силою". Павловъ пола-гаетъ, что это.русская прибавка4).
СмЬшеше волкодлаковъ съ вампирами происходитъ отъ того, что колдуны-оборотни по смерти не находятъ себЬ покоя въ землЬ, выходятъ изъ могилъ и причиняютъ порчу людямъ, преимущественно пьютъ кровь живыхъ людей 5). Колдуны и вЬдьмы обращаютъ людей въ оборотней, набрасывая на нихъ звЬриння шкуры или же при посредствЬ волшебныхъ наузовъ; иногда употребляется для этой цЬли волшебная жидкость (отваръ) 6).
О степени распространенности у насъ вЬры въ оборот-ничество свидЬтельствуетъ слЬдующее мЬсто въ статьЬ объ истинныхъ и ложныхъ книгахъ: „тЬло свое хранить мертво, а летаетъ орломъ, и ястребомъ, и ворономъ, и дятломъ, и совою, рыщутъ лютымъ звЬремъ и вепремъ дикимъ, и волкомъ, летаютъ зм!емъ, и рыщутъ рыйю и медвЬдемъ". Изъ
*) Буслаевъ. Истор. христ. 1861 г., стр. 381.
з) Аванасъевъ. Поэтич. возэр. ч. I. 736.
з) Аванасъевъ. Поэтич. воззр. ч. III, 528. Павловъ, Номоканонъ, стр. 145—146.
4) Номоканонъ, ibid., стр. 150.
5) Аванасъевъ. Поэтич. воззр. III, стр. 557.
6) Аванасъевъ. Ibid., стр. 553.
213
этого мЬста видно, что по народному веровашю некоторые люди, безъ сомнЬн!я колдуны, не обращались непосредственно въ звЬрей, а скорее ихъ душа переселялась въ звериное т'Ьло, или же душа колдуна только принимала на себя звериный образъ; самое же т'Ьло колдуна не подвергалось видоизмЬненш, такъ какъ оно оставалось какъ бы мертвымъ. ВЬроваше въ оборотничество такого рода на Руси, кажется, не было распространено. Можетъ быть это юго-славянское или греческое вЬроваше. Нашъ народъ вЬ-ритъ, что лицо, умЬющее оборачиваться, или обращенное насильно, дЬлается оборотнемъ именно своимъ т’Ьломъ,—въ животное обращается т’Ьло человЬка, разумъ же и вообще всЬ душевныя способности остаются прежшя—человЬчесюя; и притомъ звЬрь—оборотень не призракъ и привидЬше, а настоящее животное, только съ человЬческимъ сознашемъ ')
Въ XVIII ст. не сомнЬвались въ существованш оборотней. Въ своей Истории, по поводу извЬсйя Геродота о пре-вращешяхъ Невровъ, Татищевъ замЬчаетъ о своихъ совре-менникахъ: „У насъ мнопе и не весьма глупые, но отъ не-учешя суевЬрствомъ обладанные сему вЬрятъ. Я невесьма давно отъ одного знатнаго, но неразумнаго дворянина слы-шалъ, якобы онъ самъ нЬсколько времени въ медвЬдя обращался, что слышавппе довольно вЬрили“. По разсказу Татищева въ 1714 г. въ городЬ Лубнахъ одна баба была осуждена на смерть за чародЬйство; сама баба показала на себя, что она превращалась въ сороку и дымъ. Фельдмар-шалъ графъ Шереметевъ искренно этому вЬрилъ. Потомъ выяснилось, что баба наговорила это на себя, не стерпЬвъ пытки, и была сослана въ монастырь подъ начало * 2). ВЬра въ оборотничество существуетъ и теперь. Въ селЬ Луча-сахъ, Смоленской губ., разсказываютъ, что когда-то тамъ жилъ мужикъ, умЬвпнй дЬлаться оборотнемъ. Пойдетъ на гумно и пропадетъ. Однажды за овиномъ нашли воткнутый въ землю ножъ и вынули его. Съ тЬхъ поръ мужикъ пропалъ и пропадалъ безъ вЬсти года три. Одинъ знахарь посовЬтовалъ родственникамъ пропавшаго воткнуть ножъ за овиномъ, на томъ мЬстЬ, гдЬ онъ торчалъ раньше. ТЬ такъ
J) Юевекая Старина, 1886 г., т. 15, стр- 356 и сл'Ьд. „Кое-что о вовкулакахъ и по поводу ихъ“.
2) Татищевъ. Ист. рос. 1,110.Аеанасъевъ. Поэт, воз., III, с. 532,536.
8 - 490
214
и сдЬлали. ВскорЬ послЬ этого пропадавшей мужикъ при-шелъ въ свою избу, но весь обросшш волчьей шерстью. Истопили жарко баню, положили оборотня на полокъ и стали парить вЬникомъ; волчья шерсть вся и сошла. Оборотень разсказалъ, какъ онъ превращался: стоило ему „перекинуться" черезъ ножъ, и онъ обращался въ волка. Когда вынули за овиномъ ножъ, онъ бЬгалъ въ полЬ волкомъ. Приб'Ьжалъ, а ножа нЪтъ. И вЪкъ бы ему бфгать въ такомъ видЬ, если бы не догадались воткнуть на старое мЬсто ножъ. Хотя этотъ парень и обращался въ волка и долгое время былъ оборотнемъ, но мысли и чувства у него были челов,Ьческ1я. Онъ даже не могъ Ьсть нечистой пищи, напр. падали. Когда оборотень подходилъ напиться къ водЬ, тамъ отражался не волкъ, а человЬческш образъ.
§ 70.
Различ!е между вЬдовствомъ и колдовствомъ. Исторически свидетельства вЪры въ волшебство.
ВФра въ волхования весьма древняго, доисторическаго происхождешя. Съ распространешемъ хриспанства языче-ск!я веровашй уступали новымъ; но природа оставалась по прежнему могущественной и таинственной, полной обашня и загадокъ. Въ течете в"Ьковъ славянинъ успЪлъ иршбрЬсти кое-как!я познашя природы и подметить некоторые законы въ человеке, существе психо-физическомъ. Ощупью, случайно, человФкъ подмФтилъ свойства нФкоторыхъ растешй; подмФтилъ симптомы болезней; убедился, что воля одного человека можетъ подчинять себе волю другого—внушение, на чемъ главнымъ образомъ и основаны заклинашя и заговоры. Успехи народной наблюдательности немаловажны: мнопя средства практиковались народомъ съ незапамятныхъ временъ, таковы массажъ (правленье въ бане), кумысъ, лЬ-чен!е жел'Ьзомъ (особый настой на ржавыхъ гвоздяхъ). ПримФровъ можно привести немало. Многёя средства народной медицины признаются теперь и научной медициной. Так1я познашя обыкновенно не бываютъ и не бывали об-щимъ достояшемъ въ простонародьи. У другихъ народовъ, съ бол’Ье развитымъ культомъ, тайныя знашя были достояшемъ жрецовъ. У насъ жрецовъ не было, ихъ замФнялъ
215
старппй въ семье или роде. Обыкновенно онъ и былъ наиболее св'Ьдущимъ человекомъ—знахаремъ на основаны собственна™ опыта и на основаны полученныхъ сведены отъ предковъ. „Знахарь" и „дедъ" синонимы и въ настоощее время; чаще употребляется слово „дедъ“: „такой то дедъ заго-вариваетъ кровь". Целебное свойство травы, особенно заговоръ можно передать надежному человеку только моложе себя; если передать старше себя, заговоръ не подействуетъ. Известное целебное средство необходимо держать втайне: если будугъ знать все. средство не подействуетъ. Не всяк!й че-ловекъ можетъ подавать помощь: особенно „легкая рука" у старшаго сына, первенца. Это значить, что тайныя знамя передавались и передаются старшему сыну, который и оказывался, по смерти отца, старшимъ въ семье, а иногда и въ роде.
Усвоеше передаваемыхъ по наследству тайныхъ знашй было не подъ силу каждому: простакъ не могъ всего понять и усвоить; необходима была известная талантливость, сметка и хорошая память, чтобы не забыть и не перепутать заговоры, способъ приготовлешя зелья и проч. Вотъ почему обыкновенно знахари, будучи людьми заурядными и добрыми, обладаютъ знашемъ немногихъ средствъ: знаютъ одинъ или два, много три заговора. Колдуны же и ведьмы всегда люди умные: кое-что зная и понимая выгоды своего поло-жешя, они умеютъ придать себе обаяше таинственности, поддерживаютъ веру односельчанъ въ свою связь съ нечистой силой, при помощи которой колдунамъ удается найти пропажу и проч. На самомъ же деле колдуны обыкновенно бываютъ въ стачке не съ бесами, а съ простыми ворами и разбойниками. Ихъ ворожба ловюй обманъ.
§ 71.
Историчесюя свидетельства веры въ волшебство.
Наши историчесюе памятники свидетельствуютъ, что рус-скы народъ всегда верилъ въ волховаше и волхвамъ: верили простые люди, верили и правители, даже наиболее просвещенные люди древней Руси разделяли веру въ волшебство. Приведемъ тому примеры. Князя Олега называли „вещимъ": ведуномъ Въ Начальной летописи подъ 1044 г.
!) Л±топ. по Лаврентьевск. списк., изд. 3, стр. 31.
8*
216
сообщается, что князь Всеславъ Полоцюй былъ рожденъ отъ волховашя; при рожденш у него на голов-Ь было „яз-вено“; волхвы посов'Ьтовали матери наложить повязку на рану; эту повязку Всеславъ носилъ всегда, „сего ради не-милостивъ есть на кровьпролитье", зам-Ьчаетъ л-Ьтописецъ, очевидно всецело в-Ьривш1й колдовствуi) 2). Объ этомъ Все-слав-Ь (ум. 1101 г.) упоминаетъ п-Ьвецъ Слова о полку Иго рев-Ь: волхвъ-князь въ одну ночь, оборотившись волкомъ, отъ К1ева дорыскивалъ до Тмутаракани, перебегая путь великому Хорсу. Интересны разсуждеюя благочестиваго л’Ь-топпсца о волхвахъ (л-Ьт. 1071 г.) „Сиця ти есть басовская сила, и л-Ьпота, и немощь; тЬмже прельщають челов-Ькы, веляще имъ глаголати виденья, являющеся имъ, несвер-шеннымъ в-Ьрою, являющеся во сн-Ь, ин-Ьмъ в мечт-Ь, и тако волхвують наущениемъ б-Ьсовьскымъ. Паче же женами б-Ь-совьская волъшвенья бывають; искони бо б-Ьсъ жену прел-сти, си же мужа, тако вси роди много волхвують жены ча-род’Ьйствомъ, и отравою, и ин-Ьми б-Ьсовьскыми козньми. Но и мужи прелыцени бываютъ отъ б-Ьсовъ нев,Ьрнии“ 3). Изъ сочиненш Серашона Владим1рскаго (о чемъ ниже) видно, что въ ХШ в’Ьк'Ь широко была распространена в-Ьра въ волшебство, причемъ съ подозръваемыми лицами народъ расправлялся самосудомъ. Въ 1345 г. в. кн. Симеонъ Гордый сочетался вторымъ бракомъ съ Евпракс1ей, княжной Смоленской, но скоро отослалъ ее къ отцу, такъ какъ великая княгиня оказалась испорченной: „ляжетъ съ вели-кимъ княземъ, и она ему покажется мертвецъ" 4). Въ смерти супруги 1оанна III Mapin была заподозр-Ьна н-Ькая Наталья, которая будто бы посылала поясъ великой княгини къ какой-то бабЪ, очевидно для волхованья. Наталья и ея мужъ шесть л’Ьтъ были въ опал-Ь J). Новгородски арх!епископъ ГеннадШ (1484—1504 г.) въ послаши своемъ къ Нифонту, епископу Суздальскому, говорилъ: „Уже нын-Ь наругаются христианству,- вяжутъ кресты на вороны и на вороны... во-ропъ летаетъ, а крестъ на немъ вязанъ, древянъ... а на
i) Ibid., стр 151.
з) Ibid., стр. 175.
3) Амнасъевъ. Поэтич. воззр III, стр- 638.
4) Поли. собр. русск. л'Ьт. VI, 186: Аеанасъевъ Поэтич. воззр. III, стр. 614.
217
вороне крестъ мЪдянъ. Да привели ко мне попа, да д!акона, а они крестьянину дали крестъ т^льнинъ: древо плакунъ, да на кресте вырезанъ воронъ... а хританинъ дей съ т'Ьхъ местъ учалъ сохнути, да не много бол'Ьлъ, да умеръ"1). Самъ Тосифъ Волоколамск!!! (1440—1515 г.) избран!е въ митрополиты Зосимы приписывалъ исключительно волхова-шю, посредствомъ котораго подействовали на великаго князя („волховашемъ подойде Державнаго")2). Изъ розыскного дела о неплодш великой кн. Соломоши Юрьевны (въ 1525 г.) видно, что Соломошя прибегала къ волшебству, чтобы иметь детей: она обращалась къ какой-то жонке Стефаниде Рязанке, которая по осмотре великой княгини сказала, что у нея детямъ не быти. Стефанида наговаривала воду и велела ею смачиваться, чтобы князь ее любилъ; этою же наговорною водою Стефанида советовала смачивать белье князя. Соломошя также обращалась къ какой-то чернице, которая наговаривала на масле или на меду; наговореп-нымъ веществомъ следовало натереться, чтобы иметь дётей и снискать любовь князя 3). Велик!й князь Василий Ивано-впчъ верилъ волхованпо: женившись на молодой Елене Глинской, онъ, будучи старъ, искалъ чаровник овъ отовсюду, да помогутъ ему ко плодотворешю; онъ посылалъ за чаровниками „тамо и овамо, ажъ до Корелы, еже есть Филя“ (т. е. Финлянд1я), которыхъ оттуда и привозили. И вотъ по произволешю презлому, а не по естеству отъ Бога вложенному, уродилися ему два сына: „прелютый и кровошйца" Иванъ Грозный и бездарный Юры 4). Въ 1531 г. въ Москве на церковномъ соборе Максиму Греку, обвиняемому между прочимъ въ волшебстве, предъявляются елГдуюпця обвинении „Ты волшебными хитростьми еллинскими писалъ еси водками на дланехъ своихъ, и распространялъ длани свои противъ великаго князя, также противъ иныхъ многихъ по-ставлялъ волхвуя. Ты говорилъ: „азъ ведаю все везде, где что деется", ино то волховаше еллинское и еретическое...
i) Сахаровъ. Сказатя рус. нар. Русское народное чернокнияае
Изд. Суворина, 1885 г. стр. 11.
з) Просветитель, стр. 54.
3) Акты истор. I, № 130
4) Сказания Курбскаго. Изд. 3, Устрялова. Снб. 1868 г. стр 88 и
сл-Ьд.
218
Ты хвалишися еллинскими и жидовскими волшебными хи-тростьми и чернокнижными волховашями—то все есть отвержено отъ хриспанскаго закона и жит!я“ и проч.J). Страшный московски пожаръ въ 1547 г. народной молвой былъ ириписанъ волхован!ямъ княгини Анны Глинской, которая будто бы со своими дЪтьми и людьми вынимала изъ тру-повъ челов’Ьческгя сердца, клала ихъ въ воду и потомъ, 'Ьздя по Москва, кропила той водой, отъ того Москва и выгорЪла. Во время народнаго бунта по этому поводу, толпа въ еа-момъ Успенскомъ собора убила Юр1я Глинскаго и многихъ людей * 2). Вообще въ XVI в. было въ обыкновевди призывать себ^Ь на помощь и къ дЪтямъ своимъ мужей презлыхъ ча-ровниковъ и бабъ, смывателей (окачивавшихъ наговорной водой), шептуней и иными различными чарами чарующихъ, которые по MH^Hiro Курбскаго были въ общен1и съ д!аво-ломъ и призывали его на помощь. Мнопе считали обраще-Hie къ такимъ волхвамъ маловажнымъ проступкомъ и со см^хомь говорили: „Малъ сей грЪхъ, и удобно покаяшемъ исправится". Курбсюй же полагалъ, что этотъ гр-Ьхъ „пре-великъ зЪло". ,.Чары, яко всЪмъ есть ведомо, безъ отвержения Бож1я и безъ согласия со д!аволомъ не бываютъ" 3). Итакъ просв’Ьщенн’Ьйшш русскш человйкъ XVI ст. князь Курбск1й вЪрилъ въ волшебство; в^рилъ этому и весь рус-ск1й народъ. Волшебствомъ было объяснено ненастье во время осады русскими Казани: какъ сообщаетъ Курбскш, татарсюе кудесники—мужи и бабы—съ восходомъ солнца появлялись на городскихъ сгЬнахъ, вошяли сатанинск!я слова, махали одеждами своими на русское войско, „вертя-щеся неблагочинн'Ь". Тогда поднимался вЪтеръ и нагонялъ облака. Эти чары наводили великую плюв!ю (дождь), такъ что сух!я Mt ста обращались въ болото. Догадались послать въ Москву за честнымъ крестомъ съ частицей Животворящаго— спасеннаго древа, на которомъ Господь нашъ 1исусъ Хри-стосъ плот1ю страдалъ. Когда крестъ былъ привезенъ, и
i) Архангельск^. Образован1е и литература въ Московок. госуд. конц. XV—XVII вв. Записк. Казанок. Универ. 1898 г. Апр-Ьль. стр. 119-120.
г) Сказан1я Курбскаго, стр. 161. Соловьеве. Истор, Рос. книга 2, стр. 41—42.
3) СказаШя кн. Курбскаго. Курбскаго, стр. 88— 90.
219
совершено водосвят!е, поганск!я чары исчезли!). Тоаннъ Грозный в'Ьрилъ въ чародейство. После смерти его первой жены Анастасш, ему говорили, что недоброжелатели очаровали ее, свели въ могилу чарами; и царь верилъ этому * 2). ДоверТе, оказываемое Грознымъ медику Елисею Бомелпо, Псковская летопись объясняетъ колдовствомъ. Немцы узнали по своимъ гаданТямъ, что быть имъ до конца' разореннымъ; для этого они и подослали къ царю такого злого еретика и лютаго волхва, какимъ былъ БомелТй. Голландецъ Бомел1й, действительно, подучивалъ Грознаго на убшства и соста-влялъ ядъ; но кончилъ онъ плохо: былъ всенародно сожженъ въ Москве, обвиненный въ сношенТяхъ съ Батор1емъ3 4). „Презлые" люди уверяли 1оанна, что Сильвестръ и Ада-шевъ снискали его расположен!? волховашемъ. „Аще припустишь ихъ къ себе на очи, очаруютъ тебя и детей твоихъ" <). Тоаннъ Грозный, какъ пишетъ Джеромъ Горсей, предъ своею смертью посылалъ за колдунами на северный берегъ между Холмогорами и ЛапландТей. Ихъ привезли въ Москву на почтовыхъ и поместили подъ стражей. Любимецъ царя Богданъ Бельскш совещался съ ними ежедневно. Гадатели точно указали день его смерти, и ихъ предсказание исполнилось 5). Въ конце XVI в. вёра въ волшебство была всеобщей. Борись Годуновъ всецело разделялъ это вероваше; волшебники предсказали ему, что онъ будетъ царствовать, но не долго, всего семь летъ. О Борисе говорили, что онъ еще при жизни царя беодора съ помощью волхвовъ и кудесниковъ привлекъ къ себе любовь царя 6). Любопытна подкрестная запись, по которой присягали въ 1598 г. на верность царю. Присягавшш клялся надъ царемъ и его семьей—въ еде, питье, и платьи и ни въ чемъ другомъ лиха никакого не учинить и не испортить, зелья лихого и коренья не давать, следу никакимъ ведовскимъ мечташемъ
О Сказ. Курбскаго, ibid., стр. 24—25.
з) Ibid., стр. 68.
3) Соловъевъ. Истор. кн. II, 530, Пол. Собр. Рус. лЬт. IV, стр. 318.
4) Сказашя Курбскаго, стр. 69.
6) Горсей. Записки о МосквЬ. Библ ют- для чтешя. 1865. № 5, стр. 63 и 65 Карамзинъ. Истор. госуд. Рос. нзд. журн. СЬверъ, 1892 г., т. IX, стр. 272.
6) Соловъевъ. История Россш. Книга II, т. 7, гл. 4, стр. 662—663. Карамзинъ. Истор., т. X, прим. 221.
220___
не испортить, ведовствомъ по ветру никакого лиха не посылать, и следу не вынимать никакимъ образомъ.—Узнавшей о чьемъ либо намеренш причинить вредъ государю, долженъ былъ немедленно донести >)• О Борисе Го дун opt разсказывали, будто бы онъ вздумалъ искусить мудрость волшебницы Варвары и съ этой целью, показывая на суже-ребную кобылу, спросилъ: „что во чреве у сей скотины?" Варвара ответила: „Жеребецъ, воронъ шерстью, белогубъ, правая нога по колено бела, а левая по щетку; во лбу звезда белая; левое ухо вполы бело". Кобылу убили, и оказалось, что прёдсказаше Варвары точно соответствовало действительности „по навету враж!ю“. Борисъ воздалъ ей великую честь * 2 3).
О первомъ Самозванце составилось мнен!е, что онъ былъ еретикъ и чернокнижникъ, еще съ молоду навыкшш чернокниж!ю, какъ утверждалъ Палицынъ, умней ппй грамотей того времени J). Трупъ убитаго Лжедмитр1я похоронили въ убогомъ доме за Серпуховскими воротами. Скоро пошли слухи, будто бы сильные морозы стоять благодаря волшебству разстриги; надъ его могилою будто бы делались чудеса. Тогда трупъ Лжедмитр1я вырыли, сожгли и, сме-шавъ пепелъ съ порохомъ, выстрелили имъ въ ту сторону, откуда онъ пришелъ 4).
По отзыву Олеар1я, pyccKie были очень суеверны. Астролог1я и астроном!я считались науками волшебными. Одинъ важный сановникъ, увидя обратный изображешя въ камере-обскуре, перекрестившись сказалъ, что это чародейство. Его особенно поразили люди и лошади, ходивппе вверхъ ногами, какъ представлялись они на изображеши. У цирюльника голландца Квирина виселъ на стене челове-ческШ скелетъ. Однажды, когда голландецъ игралъ на лютне, пришли стрельцы; увидя скелетъ, они ужаснулись и убежали, а затемъ распустили слухъ, что немецкш цирюль-никъ повесилъ у себя на стене мертвеца, и когда самъ играетъ на лютне, то мертвецъ движется. По распоряжешю царя и патр!арха было составлено нечто въ роде комиссш
1) Соловъевъ. Истор. кн. II, стр. 690.
г) Карамзинъ. Истор. т. X, прим. 221.
3) Соловьев». Истор. II, стр. 1382.
4) Соловъевъ. кн. II, стр. 800.
_ 221___
разузнать дело. Посланные не только подтвердили первое показание, но еще уверяли, что мертвецъ на стене плясалъ подъ звуки лютни. Цирюльника, какъ колдуна, хотели сжечь вместе со скелетомъ. Квиринъ доказывалъ, что скелетъ ему нуженъ для медицинскихъ целей; а что касается движешя скелета, то онъ двигался не отъ звуковъ лютни, а отъ ветра, дувшаго въ раскрытое окно. Квирина не сожгли, но онъ долженъ былъ немедленно выехать изъ Россш, а скелетъ выволокли за Москву реку и тамъ сожгли. Однажды во время пожара, въ квартире живописца немца Детерсена, стрельцы увидели старый черепъ и чуть не бросили въ огонь и немца и черепъ, которымъ Детерсенъ пользовался для рисовашя О- Олеарш былъ въ Россш въ 1634, 1636 и 1638 г.
При царе Михаиле беодоровиче на стольника Илью Милославскаго подкинули письмо, будто бы у него хранится волшебный перстень; Милославскаго долго держали за приставомъ и производили обыскъ. При царе Алексее Михайловиче у боярина Семена Стрешнева по обвиненпо въ волшебстве отняли боярство и сослали въ Вологду. Обвиняли въ волшебств’Ь и боярина Матвеева, желая помешать браку царя Алексея Михайловича на воспитаннице Матвеева—Нарышкиной * 2). Известны и друг!е случаи пре-следовашя за волшебство при Тишайшемъ царе3). Вообще въ ХУП в. русское общество наиболее было склонно всюду видеть колдовство и порчу. Не только простое духовенство, но даже высшее разделяло веру въ волшебство. Такъ, выдающейся по уму и начитанности патр!архъ Ни-конъ верилъ въ волшебство. Низверженный и заточенный въ ©ерапонтовъ монастырь, онъ въ 1668 г. делалъ попытки подорвать довер!е къ своимъ врагамъ—боярамъ, обвинивъ ихъ въ томъ, что они изменники хотятъ очаровать или даже очаровали царя; съ этою целью Никонъ посылалъ въ Москву монаха Флав1ана. Попытка успеха не имела 4). Въ другой разъ, въ 1672 г., тотъ же Никонъ писалъ царю, что архи-
i) Адамъ Алеаргй. Описаше путешествия въ Московию и черезъ Москов1ю въ Перйю и обратно. Перев. Ловягина. Изд. Суворина, 1906 г., стр. 179—181.
2) Соловъевъ. Истор. Росс., кн. III, стр. 758.
3) Аванасъевъ. Поэтич. воззр. III. стр. 630, 640, 644.
4) Соловъевъ. Истор., кн. III, стр. 272—274.
222
мандритъ Кириллова монастыря съ брат!ей напускаетъ на его келью чертей. Будто бы послй неосторожныхъ словъ мояастырскаго дворецкаго въ покои Никона прилетала черная птица, вродй ворона; демоны не давали Никону уснуть, стаскивали съ него дважды одйяло и творили ему всяк1я бйды, являясь къ нему то монастырскими служками, то старцами; теперь въ окна цакостятъ, являются, грозясь то страшными зверями, то нечистыми птицами J). Вообще, и высшее и низшее духовенство древней Руси разделяло всеобщую вйру въ волшебство; въ этомъ случай взгляды бй-лаго и чернаго духовенства совпадали. Монашествуюшде не только вйрили въ колдовство, но и сами занимались колдовствомъ. Въ жит!и св. Никиты Переяславскаго разска-зывается, что одинъ земледйле.цъ промышлялъ въ своемъ селй ворожбою; потомъ онъ постригся въ монастырй св. Никиты и былъ сдйланъ пономаремъ, но продолжалъ заниматься колдовствомъ. Обращавшимся больнымъ къ св. Ни-китй за исцйлешемъ, этотъ пономарь говорилъ: „что по-напрасно тратитесь, приходите лучше ко мнй. Когда я еще въ Mipy жилъ, мног1я болйзни врачевалъ и нечистыхъ ду-ховъ своимъ волшебствомъ прогонялъ, не только человйкамъ, но и скотамъ помогалъ" 8).
До какой степени у насъ была распространена вйра въ колдовство во второй половинй XVTT в., видно изъ слй-дующаго. Въ Шуй въ 1672 г. производилось уголовное дйло о колдовскомъ подметй, по совершенно ничтожному поводу: одинъ посадсюй человйкъ на своемъ огородй нашелъ куски печенаго хлйба, калачи и нйсколько меда, о чемъ и подалъ челобитную з). Народъ вйрилъ, что извйстный Стенька Разинъ (казненъ въ 1672 г.) былъ ведший волшебникъ и чародйй4). Передовой человйкъ своего времени, князь Васил1й Ва-сильевичъ Голицынъ, игравппй видную роль при царевнй Софьй, крйпко вйрилъ въ колдовство. Какой-то знахарь да-
’) Ibid., стр. 280.
з) Чудо 25, по ркп. граф. Уварова, А» 423, (Царек. № 127). Бус-лаевъ. Истор. очерк. II, стр. 51. Смерть ев. Никиты относить къ 1186 г.
3) Опис. гор. Шуи, 341. Костомаров?,. Собр. сочин. СПБ. 1901—7 год, кн. 8, стр. 162.
4) Мартъяновъ. Изъ предай! й о СтенькГ. Разинй. Истор. В’бстникъ. 1907 г., Сентябрь.. 848—859 стр.
_223_
валъ Голицыну приворотной травы: князь эту траву сыпалъ въ кушанья Софьи, чтобы она его любила; знахаря же Го-лицынъ приказалъ сжечь въ банЬ, чтобы онъ не разсказы-валъ объ -этомъ ')• Царевна Софья также обращалась къ колдунамъ и гадателямъ; особымъ ея расположешемъ пользовался полякъ Дмитр1й Силинъ* 2). Знаменитый въ свое время по учености монахъ Сильверстъ МедвЬдевъ им’Ьлъ сношение съ волхвомъ Васильемъ Иконниковымъ, который хвалился, что онъ, Иконниковъ, богоотступникъ и самимъ сатаною владЬетъ. Этотъ Иконниковъ брался за 5000 рублей уморить въ одну педЬлю Петра, при посредств’Ь насланной имъ порчи 3). Этотъ же Медв’Ьдевъ держалъ у себя въ кель’Ь Заиконоспасскаго монастыря цЬлые три года упомянутаго уже выходца изъ Польши Дмитр1я Силина, который съ Ивановской колокольни по солнцу опред'Ьлялъ судьбу Голицына, Шакловитаго и МедвЬдева. Петръ и его приближенные верили въ колдовство. Известно, что въ комнату царя Петра АлексЬевича постельникъ Головкинъ вводилъ мурзу Ибрагима Долоткозина и татарина Кодоралея; они ворожили по гадательной книгЬ и на письмахъ и предсказали, что Петру быть на царств^ одному. Когда узналъ объ этомъ Шакловитый, онъ велЬлъ схватить князя Долоткозина, отвезти его въ лЬсъ и пытать. Долоткозинъ оговорилъ Кодоралея. Ихъ обоихъ отвезли въ заст’Ьнокъ, пытали и въ заключеше на ихъ спинахъ сожгли гадательную книгу и письма4).
ЗамЬчательно, что нЬкоторые изъ расколоучителей для усп’ЬшнЬйшаго совращешя православныхъ въ расколъ при-бЬгали къ чародЬйству, волховашю и лживымъ чудесамъ. Такъ, напр. въ конц^ ХУП стол'ЬНя, на пути отъ города Вологды къ Каргополю, въ одномъ пустынномъ мЬсгЬ поселился расколоучитель, волхвъ и чарод’Ьй, который между прочимъ, училъ совращать въ расколъ посредствомъ порошка, сдЬланнаго изъ высушеннаго и истолченнаго сердца новорожденнаго младенца. Когда этотъ волхвъ—расколо-
i) Истор. В’Ьст. 1889, № 6, стр. 714.
2) Аванасъевъ. Поэтич. воззр. III, стр. 648 и сл'Ьд.
3) Истор. В’Ьст. 1889, № 6, стр. 714. Трувором. Волхвы и ворожеи на Руси въ XVII В'ЬкТ>.
‘) Ibid., стр. 713.
224
учитель переселился со своими учениками въ пределы Ве-ликаго Новгорода и поселился въ монастыре Палеостров-скомъ, къ нему и сюда начали собираться последователи со всехъ мЪстъ. учешемъ его лестнымъ прельщаемы, и вол-шебствомъ привлекаеми >)•
Современники Великаго Преобразователя верили въ колдовство. Любовь Петра къ Екатерине и расположено его къ Меньшикову объяснялись въ народе колдовствомъ: Екатерина и Меныпиковъ обвели государя кореньемъ -). Вера въ волшебство, какъ увидимъ ниже, перешла въ XIX векъ; дожила и до XX века.
§ 72.
Пр1емъ и способъ волшебства по памятнинамъ.
Дошедппе до насъ акты отмечаютъ некоторые пр!емы и способы колдовства въ XVII и XVIII вв. Въ этомъ отно-шен!и интересныя данныя заключаетъ дело опальнаго боярина Безобразова, замешаннаго въ деле Софьи и отправ-леннаго на Терекъ. Дорогою отъ него бежали его крепостные слуги и донесли, что Безобразовъ на пути отыскивалъ колдуновъ и колдушй, надеясь при ихъ помощи возвратить себе царскую милость. Колдуны и колдуньи ворожили ему на костяхъ, деньгахъ и воде. Еще въ Москве гадалъ ему на бобахъ мельникъ Сенька, затемъ въ Коломне на бобахъ же мужикъ Ганька, въ Касимове на деньгахъ гадала какая-то татарка, въ Нижнемъ дворникъ Оська гадалъ на воде; на бобахъ и костяхъ гадалъ ему портной Ивашка.* 3). Кроме того, Безобразовъ въ Нижнемъ Новгороде подкупилъ волхва Дорошку Кабанова напустить по ветру тоску на царя Петра Алексеевича и царицу Наталью Кирилловну, на бояръ и боярыню Нарышкиныхъ, чтобы они воротили боярина Безобразова назадъ, съ какою целью коновалъ Дорошка и былъ отправленъ въ Москву. Выяснилось также, что жена Безобразова приказывала писать имена царя, царицы и некото-
*) Щаповъ. Русстй расколъ старообрядства. Казань. 1859 г., стр. 161.
2) Аванасъевъ. Поэтич. воззр. Ill, стр. 641, прим.
3) Истор. В-Ьстн. 1889 г., 1юнь, стр. 708.
225
рыхъ бояръ на старыхъ холстинахъ и теми холстинками съ тЪмъ письмомъ обертывала вругъ свЪчъ восковыхъ; зат^мъ посылала эти. свечи по церквамъ, приказывая те свечи за-тепляя предъ образы ставить >)• Дорофейку разыскали въ Москв^, въ поваренной избе Безобразова. Выяснилось, что волхвъ Дороеейка, ремесломъ коновалъ и рудометъ, умнеть бобами ворожить и на руку смотреть, и внутреншя болезни у взрослыхъ и у младенцевъ узнавать и лечить шептами. При Дорошке была сумка съ снадобьями для ворожбы,—это были бобы, травы и росной ладанъ. Дороеей показалъ, что бобами онъ разводитъ и угадываетъ, а ладаномъ оберегаетъ на свадьбахъ жениховъ и невесть отъ лихихъ людей—отъ вгЬдуновъ; а траву богородскую даетъ пить людямъ отъ сердечный болезни, безъ шепотовт; траву эту онъ рвалъ лЪ-томъ въ Рождество 1оанна Предтечи съ шептами. Другую траву онъ давалъ лошадямъ. Кроме того Дорошка могъ лечить зубную боль, щепоту и ломоту уговаривать и руду (кровь) заговаривать. По словамъ Дорошки, онъ о государе-вомъ здоровье не ворожилъ* 2). На пытке Дорошка сообщилъ и „стихи", которыми онъ напускалъ „тоску".3). Это были обычные заговоры. Въ 1690 г. по приговору бояръ боярину Безобразову и его человеку Ивашке отрубили головы; жена Безобразова была пожизненно заключена въ монастырь, волхвовъ Дорошку и бедьку приказано сжечь въ срубе. Друпя замешанный лица также въ большей или меньшей мере понесли наказаше. Доносчики были вознаграждены.4).
Интересно дело Тобольской консисторш, возникшее въ г. Тюмени въ 1750 г., о сержанте ТулубьевЪ, который всту-пилъ въ связь съ одной девушкой Ириной Тверитиной, устро-илъ ея фиктивный бракъ со своимъ дворовымъ человекомъ и, желая привязать къ себе Ирину, совершалъ любовныя чары. Съ этой целью Тулубьевъ бралъ Ирину съ собою въ баню, где обтиралъ себя и ее двумя ломтями печенаго хлеба, затЪмъ этотъ хлебъ смешалъ съ воскомъ, солью и волосами, сделалъ два колобка и шепталъ надъ ними заклинашя по
') Ibid., стр. 703.
2) Ibid., стр. 704.
3) Ibid., стр. 709.
*) Аеанасъевъ. Поэтич. воззр. слав. III, стр. 650—652. Истор.
Вести. 1889 г., iroHb, стр. 701—715. 15
226
волшебной книгй. Кромй того Тулубьевъ срйзывалъ съ уг-ловъ дома стружки, собиралъ грязь съ телЪжнаго колеса, клалъ стружки и грязь въ теплую банную воду и поилъ Ирину. Поилъ онъ ее и виномъ, см^шаннымь съ порохомъ и роснымъ ладаномъ; наговаривалъ еще на воскъ и сЬру и эти снадобья заставлялъ Ирину носить, прилЪпивъ къ шейному кресту. Самъ Тулубьевъ всегда носилъ при себ-Ь волосы Ирины, надъ которыми также нашептывалъ. Будто бы BCJiiflCTBie этихъ чаръ Ирина жить не могла безъ Тулу-бьева.- когда онъ уходилъ, бЪгала за нимъ слЪдомъ, тосковала, драла на себ^ платье и волосы. По постановление Консисторш Тулубьевъ былъ лишенъ сержантскаго зван! я и сосланъ въ монастырь на покаяше, а бракъ Ирины расторгнуть. Отъ монастырскаго покаяшя Ирина была освобождена, такъ какъ была вовлечена въ блудъ чарод"ййствомъ и присушкою Тулубьева.!).
Въ присяг^ Бориса Годунова, д'Ьл'Ь Безобразова и д^л-Ь Тулубьева, кажется, указаны наиболее распространенные виды колдовства. КромЪ того мнопя привораживаюпця средства отмечены въ „бес'Ьд'Ь отца съ сыномъ—о женской хитрости и злоб'б". Списки этой „беседы" относятся къ ХУП и ХУНТ в.в. Женщина въ „бес'Ьд’Ь" изображается самыми мрачными красками. Мы заимствуемъ одно м^сто, касающееся волховашй. „Слыши, сынъ мой, про колдунью жену и ере-тицу. ИздЪтска начнетъ у бабъ, у волхвовъ учиться колдовать и колдованнаго искать, и спрашивать начнетъ, какъ бы ей замужъ выдти и какъ бы ей мужа околдовать на первой нощи и въ первой банЪ. И отыщетъ колдуновъ и кол-дуней и волшебствъ сатанинскихъ, и надъ "йствою шепты начнетъ творити и подъ ноги подсыпати, и въ подушки и въ постелю вшивати, и сыметъ платье и около головы обносить (и порты рЪжетъ, надъ челомъ втыкаетъ), и всячески надъ мужемъ своимъ чаруетъ. А мужъ ничего того не в^даетъ. Коренье и отравы и всяческ!я волшебный статьи надъ мужемъ своимъ чинить; сердце мужа своего высосетъ и т'Ьло его изсушитъ, и красоты въ лиц'Ь его не оставить, и въ очахъ свЪтлость погубить, и разумъ его отъиметъ, и всЪмъ людямъ въ поношеше его сотворить. Все это творя,
Аоанасъевъ, Поэтич. воззр. III, стр. 656 -657.
227
Потомъ мужа своего возненавидите, а другихъ возлюбите и смертное зел!е сыщете, и найдя удобное время, смертнымъ ядомъ его опоите или смертнымъ кусомъ окормите, какъ несозрелый класъ пожнете прежде времени. Такова есть колдунья жена и еретица" >) Вера въ колдовство дошла до нашихъ дней, съ тою разницею, что до времени Петра въ колдовство верили все слои русскаго общества; въ позднейшую же, послЪ-Петровскую эпоху это вероваше держится среди необразованной части русскаго общества.
§ 73.
Нанскнческ|’я мЪропр1ят!я противъ волшебства. Меры русской церкви. Исповедные вопросы.
Прежде ч’Ьмъ говорить о м-Ьрахъ борьбы противъ волшебства, приведемъ соображешя по тому же предмету более общаго характера.
Волшебство, какъ способъ сообщеюя съ нев-Ьдомыми силами и тайное в^лЬше вообще, было составною частью всякой естественной религш. Въ греко-римскомъ Mipe хри-спанство на первыхъ же порахъ принуждено было вести борьбу съ волшебствомъ. И действительно, въ постановле-шяхъ соборныхъ правилъ св. отцевъ мы находимъ поста-новлешя противъ волшебства. По 61 правилу шестого вселенскаго собора—Трульскаго—епитимш подвергались волшебники, водяпце медведей и иныхъ животныхъ, произно-сящ1е гадашя о счастш, о судьбе, о родословш е!|лар-5iavT|, Ysvako-fta); следуете подвергать епитимш такъ назы-ваемыхъ облакогонителей, обаятелен, делателей предохра-нительныхъ талисмановъ и колдуновъ (vieoStcuxta;, xat ртрго-га; xai cukaxTTjpi'ou;, xat p-avtsi; * 2).
Ho 65 правилу того же собора запрещалось расклады-ваше въ новомесячьи костровъ и прыгаше чрезъ нихъ:
») „Притча о женской злобе”, по ркп. Румянцев. Музея № 363, напечатана въ Памятникахъ старинной русск. литературы Кушелева Безбородка, вып. 2-й; соответствующее нашей выдержке на стр. 464. Изложен1е „беседы” въ книге Забелина, „Опыть изучешя русск. древностей и исторш”, ч. I, наша выдержка на стр. 167.
2) Пользуемся Книгой правилъ св- апостоловъ, св. соборовъ вселенскихъ и поместныхъ, св. отецъ, изданной на греческомъ исла-вянекомъ языкахъ, въ Спб. 1839 г., стр. 107.
228
этотъ обычай сближался съ волховашемъ. Волхвуюпце или вводивппе гадателей въ свои домы ради изыскашя вол-шебствъ или ради очищетя—подвергались пятил'Ьтнему покаяшю, по 24 правилу Анкирскаго собора. Соборъ Лаоди-к!йск1й 36 правиломъ воспрещалъ членамъ клира быть волшебниками, или обаятелями, или числогадателями, или астрологами, или Д’Ьлать такъ называемый предохранилиша (jiafooi, т] eiraoiSoo? stvat, т) рд{И]р.ат1хоо4, т] arcpokayov;, т( iroisiv та ке-рцгма cpukaxT-iipia 9. По правилу 8 Васил1я Великаго воспрещается пользоваться тайными составами, къ чему особенно часто прибегали женщины, чтобы обаяшями и чаровашями внушить кому-либо любовь къ себ^з. Неумышленная смерть, вызванная такимъ составомъ, производящимъ въ лучшемъ случай помрачеше ума, приравнивалась (за волшебство) къ вольному убийству * 2). 65, 72 и 83 правила- того же святого отца осуждаютъ волхвовъ и обращающихся къ нимъ на строгое покаяше3). Св. Григорш Нисск1й (прав. 3) осу-ждаетъ приходящихъ къ чарод’Ьямъ и прорицателямъ 4 5 6). Но-моканонъ, -возникши на почв^ апостольскихъ, соборныхъ и святоотеческихъ постановлен^, повторялъ и разъяснялъ тЪ же постановлешя противъ волшебства. Волшебству въ НомоканонЪ посвящены сл,Ьдующ1я правила: 13 (между про-чимъ упоминаются восколеи, оловолеи и завязываюпце узлы 3); 14, 15, 16 (волховаше съ цыганками); 17 (ворожба ячменемъ или бобомъ); 18 (хранительные амулеты); 19 и 20 правила содержать пространное толковаше на 61 правило Трульскаго собора; упоминаются: вожаки медведей, облако-гонители—кудесники, нагонявппе бури, гадавппе на пись-менномъ оракулЪ, изготовители и носители амулетовъ, знахарки и кликуши; упоминается четверговый хлЪбъ, при посредства котораго священники пытались обнаружить вора: воръ не могъ проглотить этого хлйба; 21 (запрещеше сжигать трупы вурдалаковъ и окуриваться этимъ дымомъ); 23, 24 (изъ жит1я св. Андрея Юродиваго, волшебство—отъ отца демоновъ); правило 183 и 196 в).
!) Ibid., стр. 186.
’) Ibid., стр 349.
3) Ibid., стр. 372, 373, 387.
4) Ibid., стр. 402.
5) Объяснете у Павлова—Номокан. стр- 124.
6) Павловъ. Номокан. Ibid., стр. 123—156, 331, 344.
229
Съ распространен!емъ на Руси христианства, русское духовенство должно было вступить въ борьбу съ русскимъ язычествомъ, въ частности противъ в^ры въ волшебство. Светская власть предоставила церкви пресл’Ьдовате волшебства. Церковь видела въ колдовствЪ суеверье и гр'Ьхъ. По „уставу св. Владим1ра“ духовенству постановлено было судить: „ведовство, потвори, чародйяшя, волховашя, зелей-ничество, еретичество,—въ смыслЪ злое колдовство 1). По „церковному уставу" Ярослава, наказашю подвергались: „жена чарод’Ьйница или наузница и вълъхва или зелейница, или мужъ“ 2). По „правилу" митр. 1оанна П (1080—1088) занимающихся чарод’Ьйствомъ, будутъ ли то мужчины или женщины, сначала отвращать отъ злыхъ Д'Ьлъ словами и наставлешями; если же пребудутъ неизменными, то въ от-вращеше зла наказать ихъ съ большею строгости, но не убивать и не уродовать ихъ т-Ьлъ, ибо этого не допускаетъ наказаше и учеше церковное3). Изъ вопрошашя Кирика, Новгородскаго духовника, видно, что въ ХП в'Ьк’Ь зачастую обращались къ волхвамъ. „А еже дЪт1й д'Ьля жены тво-рять что-либо; а еже възболять, или къ волхвамъ несуть, а не къ попови на молитву? То в недель, или 3, еже будуть молоди" 4). Въ поучеши Новгородскаго владыки Ильи— Тоанна, вероятно, сказанномъ въ 1166 г., есть такое место: „Пакы же възборонивайте женамъ, оть не ходить къ волх-вомъ: въ томъ бо много зла бываеть; въ томъ бо и душе-губьства бывають разнолична" 5).
„Правило" (д’Ьяшя владим!рскаго собора 1274) митр. Кирилла Ш воспрещаетъ существовавши въ предЬлахъ новгородскихъ обычай водить невЪстъ къ воде, а упор-ствующихъ повел'Ьваетъ проклинать. Водили нев'Ьстъ къ воде, вероятно, для языческаго волховашя надъ ними или для совершешя языческихъ религюзныхъ действ!й 6). Вера
) Голубинскш. Истор русск. церк., изд. 2, 1, 1; стр. 623—624 примем. 2
=) Голубинскш. Ibid., стр. 636, прав. 39.
3) Павловъ. Отрывки греческ. текста каноническихъ отвЬтовъ рус. митр. 1оанна П. Р. И. Б. VI, столб. 4, прав. 7, столб. 332.
4) Р И. Б. VI, стр. 60, прав. 18. Калайдовичъ. Памяти. ХП в., стр 202.
°) Ibid., 364, прав. 17.
°) Ibid, 49, прав. 7.
230
въ волшебство была очень распространена въ древней Руси. Иногда народъ расправлялся съ волхвами самосудомъ, сжи-галъ ихъ. Летопись отм'Ьчаетъ такого рода случаи (см. ниже). Въ высшей степени важенъ взглядъ на это явлеше еписк. Сератона Владим1рскаго. Полагаемъ, что отношеше Сератона служить выражешемъ взглядовъ церкви и лучшей части русскаго общества на волшебство. Въ четвертомъ поучеши Сератонъ возстаетъ противъ самосуда надъ подозреваемыми въ волшебствЪ ‘). „Вы еще держитесь поган-скихъ обычаевъ: веруете волхованш и пожигаете огнемъ невинныхъ людей, возбуждаете убшство. Отъ которыхъ йнигъ или отъ какихъ писашй вы слышали, что волховашемъ бы-ваетъ голодъ на земле и волховашемъ же умножаются хлеба? Если этому верите, то зачемъ пожигаете волхвовъ? Молитесь имъ и чтите ихъ, съ ирошей говорить проповед-никъ: приносите имъ дары,—это ведь они дождь пускаютъ, тепло приводить, велятъ земле быть плодородной. Вотъ три года, какъ нетъ урожая не только на Руси, но и въ лати-нахъ; волхвы ли это сотворили? Известно отъ божествен-наго писашя, что чародеи и чародеици при посредстве бе-совъ действуютъ надъ людьми и надъ скотами и „потворити могутъ", т. е. могутъ принести зло. Надъ теми действуютъ, имеютъ власть, которые имъ (въ нихъ) веруютъ. По Божш попущение бесы действуютъ. А кто веру твердо держитъ въ Бога, надъ теми чародеи не властны. Сератонъ отме-чаетъ, что въ деле преследовали волхвовъ мнопе руководствовались узко личными целями. Одни мстили своимъ врагамъ, друпе хотели просто пограбить. Правила боже-ственнаго закона повелеваютъ „многими послухъ"—на осно-ваши многихъ свидетельствъ осудить на смерть человека, продолжаетъ Сератонъ. „Вы же воду7 ставите послухомъ и говорите: если начнетъ тонуть, неповиненъ; если же по-плыветъ,—то волхвъ. Не можетъ ли дьяволъ видя ваше ма-ловер!е, поддержать, не дать испытываемому погрузиться, чтобы ввести васъ въ душегубство?" Изъ сказаннаго видно, что Сератонъ не допускалъ, чтобы чародеи имели власть и силу наводить урожай,—надъ м!ромъ властенъ Богъ. Темъ
’) Поучешя Сератона изданы П-Ьтуховымъ въ его труд!: Сератонъ Владимирсюй. Спб. 1888 года. Четвертое слово издано по Троицкой рук. XIV в. № 11, а пятое по Паиыеву сборнику.
231
не мен-Ье люди верующ!е въ волхвовъ, по Бож1ю попущению, могутъ подвергаться дЪйствш д!авола. Но это случаи единичные. Серашонъ верить волхованию, какъ д,Ьйств1ю басовской силы надъ челов'Ькомъ, направляемой волхвомъ. Но волхован!ю онъ противопоставляетъ истинную и крепкую вЪру въ Бога, противъ которой безсильны всЬ козни д!авола. Итакъ, признавая волшебство и допуская въ частныхъ слу-чаяхъ наносимое волхвами зло (наша порча), Серашонъ безусловно отрицательно относился къ испыташю колдуновъ водою и къ самосуду толпы надъ волхвами. Теоретически онъ признавалъ право Церкви судить за волшебство и карать волхвовъ; но Серашонъ глубоко не симпатизировалъ грубой расправ^ толпы, которая чаще всего предавала смерти совершенно невинныхъ людей. Въ самомъ начала пятаго слова Серашонъ повторяетъ свое прежнее обличеше, направленное противъ в^ры въ волхвовъ, и противъ самосуда толпы надъ волхвами. „Вы имеете поганскёй обычай, имеете вЗфу въ волхвовъ и пожигаете огнемъ неповинныхъ людей. Гд^ есть въ писанш, что люди могутъ владеть обшпемъ или скудостпо, подавать дождь или теплоту"?
Должно признать, что народъ и светская власть далеко не всегда руководились гуманными взглядами еписк. Серашона. Въ 1410 г. митр. Фот1й писалъ новгородскому духовенству: „тако жъ учите ихъ (паству), чтобы басней не слушали, лихихъ бабъ не пршмали, ни узловъ, ни примол-вленья, ни зел!а, ни вороженья, и елика такова, занеже съ того гн'Ьвъ Бож1й приходить; и гдЪ таковыя лих!я бабы находятся, учите ихъ, чтобы престали и каялись бы". Отъ этихъ бабъ ворожей следовало бегать, какъ отъ нечистоты. Кто обращался къ нимъ, того следовало отлучать отъ церкви ’)• Игуменъ Елизарова монастыря Памфилъ въ своемъ посланш, писанномъ вероятно въ 1504—1505 году, порицалъ собираше купальныхъ травъ, такъ какъ видЪлъ въ этомъ волшебство; некоторый травы онъ называетъ смертными, вероятно, потому, что бывали случаи отравлешя травами* 2). Стоглавый соборъ учинилъ заповедь, чтобы волхвамъ и ча-родЬямъ, къ которымъ обращались тяжупцеся за сод’Ьй-ств!емъ, быть отъ царя въ великой опал’Ь; а христ!анамъ,
') Акты Экспедиц I, № 369.
2) Малининъ. Старецъ Филоеей, прилож. 2—3 стр.
232
принимающимъ басовское чароваше, быть отверженными по священнымъ правиламъ !). Волхвы и чародеи временъ Сто-главаго собора смотрели въ Аристотелевы врата и Рафли, гадали по звездамъ и планетамъ, стремились определить счастливые дни и часы, т. е. были последователями астроло-гическихъ бредней. Надеясь на этихъ кудесниковъ, мнопе (лживо) крестъ целовали и на поле бились. Просвещенный Максимъ Грекъ просто порицалъ волховаше 3). Желая отвратить своихъ читателей отъ волховашя и волхвовъ, заботливый авторъ Домостроя ограничивается темъ, что приводитъ соборныя и святоотечесгая постановлешя о волшебстве3). Известно, что съ XV, особенно съ XVI в. усилившаяся гражданская власть взяла на себя защиту чистоты веры, что выразилось въ преследованш греховъ и пороковъ полицейскими мерами. Съ того времени, какъ государство взяло на себя преследоваше волшебства, представителямъ церкви не приходилось много высказываться относительно этого вида греха. Но можно думать, что iepapxifl продолжала видеть въ колдовстве трехъ преимущественно и потому относилась къ волхвамъ сравнительно мягко. Въ приговорной грамоте Троицко-Серпева монастыря (1555 г.) запрещалось держать „волхвей и бабъ ворожей"; ихъ следовало „выбить изъ села", силой выгнать, при чемъ можно было побить и ограбить 4). Здесь рекомендуется домашняя мера противъ волхвовъ: выгналъ вонъ волхва, и делу ко-нецъ. Высшая iepapxiH, повидимому, начинала съ обличешя предъявленныхъ ей людей, обвиняемыхъ въ колдовстве, и только въ случае упорства или укрывательства волхвовъ обращалась къ гражданской власти. Такой образъ действ!я можно усматривать изъ одного безыменнаго святительскаго поучешя въ списке Макарьевскихъ Четьихъ Миней Успен-скаго собора. Святитель требуетъ, чтобы ворожей и колду-новъ не было въ приходе, а у кого есть, чтобъ о томъ сообщить ему. Въ случае же укрывательства, священникъ будетъ отлученъ, волхвъ же будетъ выданъ приказчикамъ,
J) Глава 41, вопр. 17.
2) Сочин. ч. II, стр. 155—156.
3) Домострой. Редакц. Яковлева. Спб. 1871 г., глав. 8, стр. 16, 7, 19, 22-25.
4) Акт- Экспед. I, № 244.
233
а они казнятъ гражданскимъ закономъ >) Въ последующи! времена ie-рархи имели мало повода высказываться по поводу волшебства, преслЬдоваше котораго взяло на себя правительство светское. Изъ 1ерарховъ Петровскаго времени широтою своего взгляда обращаетъ на себя внимаше беофанъ Прокоповичъ, который не признавалъ волшебства, а считалъ его простымъ суевер!емъ. беофанъ внушалъ духовнымъ учи-телямъ, т. е. духовенству, чтобы они обличали всякая суе-Bipia, каковы: призывашя бЪсовъ, бабьи шепташя. заго-ворнымъ письмамъ вероятая, и прочая богомерзкая, и хри-чзпанскому имени студная суевер!я. Произносити чудеса ложная, вид'Ьтпя. явлен!я, сны вымышляти: в&Ьмъ доселе упомянутымъ беззакошямъ, особливыя на ихъ истреблешя, проповеди, быти должны * 2). Вообще беофанъ Прокоповичъ полагал^, что всякш, принимающш за истину всякаго рода суевер!я, „безумие" вйруетъ. Иного отношешя мы и не мо-жемъ ожидать отъ человека такого остраго ума и широкаго образовашя, какимъ былъ беофанъ Прокоповичъ.
Противъ веры въ волшебство церковь боролась путемъ исповеди. Но исповедные вопросы о чародЪяти встречаются въ чинахъ исповеди не часто. Это значитъ, что волшебство считалось явлешемъ исключительнымъ.
Въ исповеди каждаго чина по десятословш, въ числе вопросовъ противъ шестой заповеди есть так!е: „не знаешь ли словъ и травъ? Не прорицалъ ли будущее? (Сбоку пометка: огнемъ сожгутъ). Не портилъ ли человека словами или какими травами или зел!емъ? Не разлучилъ ли мужа съ женою (посредствомъ волхвовашя)? Не чародействовалъ ли съ бабою? Не убилъ-ли чародействомъ или отравами младенца во утробе? Не лйчилъ ли кого чародействомъ? Не призывалъ ли колдуновъ на исцелеюе или на отравлеше какой вещи неведомой?" За таковые грехи полагалась епи-тим!я: сбоку приписка: „Или голову отсекутъ или повесятъ или въ землю окопаютъ, или звйремъ на растерзаше" 3). Эти заметки, конечно, не каноническаго происхождешя, такъ какъ церковь не признавала смертной казни. Митр. 1оаннъ
') Р. И. Б. VI, стр. 919.
2) беофанъ Прокоповичъ. Сочинешя, ч. IV, Спб. 1774 г., стр. 270.
3) Сборн. нач. XVIII в. собр. Ундолъскаю, № 668, л. 64. У Ллма-ова. Тайная исповйдь, III, стр. 291.
234
II, предписывая строго казнить упорно творящихъ вчлхво-ван!я, запрещалъ смертную казнь и членовредительство. За волхвован!е церковь полагала многолетнюю епитимпо. Заметки о смертной казни за волхвован!е взяты, вероятно, изъ какихъ-то гражданскихъ визанййскихъ узаконений.
Въ чине исповеди обычно встречаются вопросы: пехо-дилъ лп къ волхвамъ, не водилъ ли волхвовъ въ домъ? Особенно обращался духовникъ съ такими вопросами къ же-намъ: „Или кудесъ била или ворожила"? „Испортила ли еси ниву ночью, или ино что: человека, скотину, или ино что уморила еси"? ’)• Изъ исповедныхъ вопросовъ видно, что чаще всего у нашихъ предковъ въ ходу были „зел1я“, т. е. травы и коренья, которыми можно было повредить. Но эти средства мы относимъ не къ волшебству, а къ суевер!ямъ: зельямъ придавалось то или иное значеше въ силу прису-щаго известному растешю свойства, безъ всякаго участия нечистой силы. Церковныя правила повелевали увещевать творящихъ волхвовашя. За чародеяше полагалась довольно строгая епитим1я, отъ 9 до 20 летъ, и даже епитим!я могла быть наложена до самой смерти * 2). Весьма замечательно, что наши памятники епитимшнаго содержашя совершенно не содержатъ указаний на колдовство въ западно-европейскомъ смысле: нетъ указашй на формальную связь человека съ дьяволомъ, на контракты съ нимъ. Выражеше—„аще кто молить бесы на вредъ человекомъ" 3), должво быть понимаемо какъ закляйе, проклят!е, а еще вероятнее, какъ простое ругательство въ пылу раздражешя („чертъ бы тебя по-бралъ"). Наши пастыри подчеркивали мысль, что чарами люди угождаютъ бесу4). Вйруюпцй въ чары называется плотянымъ бесомъ, слугой антихриста5), но это для выраже-н!я своего отрицательнаго отношешя къ волшебству.
*) Алмазовъ. Тайная исповедь. III, прилож. стр. 144, 148,154,162, 164, 166 и сл-Ьд.
’) Сборн. статей, посвящ В. О. Ключевскому, стр. 235—236.
3) Проф. С. Смирновъ. Древн. рус. духовникъ 1913 г. Матер1алы VII, 43, стр. 47.
4) Ibid. XI, 10, стр. 65.
5) См. статью Румяяц. сборника № 374, Прилож. къ наст, труду, томъ II, № 9, стр. 94.
235
§ 74.
Безыменный обличительный слова и поучешя противъ волшебства. Св. Никита патроиъ не обращающихся къ волхвамъ.
Безыменный слова и отдельный статьи, разсЬянныя въ рукописныхъ сборникахъ, свид'Ьтельствуютъ, что русская церковь сознавала вредъ отъ В’Ьры въ волшебство и боролась противъ обычая обращаться къ волхвамъ за различными советами. Въ краткомъ „слов^ св. отецъ о волхвова-ши“ »), передается случай изъ жизни царя Охозш. Господь наказалъ нечестиваго царя бол'Ьзшю, чтобы онъ вспомнилъ о гр"Ьхахъ своихъ; но Охоз1я, оставивъ Бож1ю помощь, по-слалъ къ Вилови (Ваалу) болвану и къ жрецамъ его вопросить о исхода болезни. О, глубина зла, восклицаетъ благочестивый составитель слова: оставивши Бога, вопрошать волхвовъ, которые вЪруютъ въ б^са! На дорог’Ь пословъ Охозш встр'Ьтилъ пророкъ Ил1я и объявилъ имъ, что Охо-з1я за обращеше къ волхвамъ умретъ „прежде времени"... Итакъ, вотъ какая преждевременная смерть, говоритъ составитель слова: бываетъ для тЪхъ, кто ходитъ къ волхвамъ.—Въ пространной редакцш разсмотр'Ьннаго нами „слова св. отецъ о волхвоваши", которое во второй редакцш Измарагда и другихъ рукописяхъ приписывается Златоусту; прямо запрещается обращаться къ волхвамъ и зе-лейникамъ за медицинскою помощью * 2). Составитель „слова Святого 1оанна Златоустаго о лечащихся въ бо.тЬзни волхвовашемъ и наоузы" говоритъ следующее. „Если ты впадешь въ лютый недугъ, и мнопе пршдутъ къ теб-Ь, понуждая обратиться одни—къ чародЪямъ, друпе къ волхвамъ, то ты (не ходи, а) на Бога уповай и терпи: эти страдашя приносятъ теб^ в^недъ и избавлеше отъ мукъ в'Ьчныхъ. Лежа въ болезни сл'Ьдуетъ благодарить Бога. Потому мы и христианами зовемся, чтобы повиноваться Христу и не ходить къ врагамъ божшмъ волхвамъ. Волхвы и чародеи—то враги божш. Лучше намъ умереть, нежели пойти ко врагамъ божшмъ. Какая польза ц’Ьлить Т'Ьло, а душу гу
’) Ркп. Троицк. Серг. Лавры XIV в, № 11, см. т. И, прил. № 14, стр. 121. Зд^сь оно называется „слово о волхвахъ”.
2) Ркп. Троицк. Серг. Лавры XVI в., № 202, л. 10, гл. 10. см. прилож. № 14.
236
бить? или какое прюбрЬтеше—здЪсь принять малое утЪше-Hie, а тамъ (на томъ свЬт-Ь) быть посланными съ басами въ вечный огонь?" ДалЬе цЬликомъ, съ незначительными измЬ-нешями, приводится „слово св. отецъ о волхвованш". ВслЬдъ затЬмъ, какъ примЬръ терпЬшя въ болЬзняхъ и лишешяхъ, приводится многострадальный 1овъ, который не искалъ исцЬ-лешя въ волхвоваши, но говорилъ: „лучше мнЪ умереть, чЬмъ предать благовЬр1е“. Лежавшей 38 лЬтъ въ болезни не обращался ни ко врачамъ, ни къ чародЬямъ; также и Лазарь не искалъ врачей. А мы, если и мало поболимъ, укоряетъ своихъ современниковъ составитель слова: то приводимъ въ свои дома волхвовъ и зелейниковъ. Брайе! какъ золото очищается огнемъ, такъ и человЬкъ болЪзнью очищается отъ гр’бховъ. Помни, что чаровницы (чародеи) не отнимутъ болезни, а только грЬхъ велиюй творишь ты, обращаясь къ нимъ. О человЪче, говоритъ въ заключеше своего слова составитель: если ты, благодаря Бога, терпишь болЪзнь или иныя лютыя б’бды, то съ мучениками вЪнчанъ будешь въ день онъ (въ день суда). Они, мученики, терпели муки, а ты болЬзни и бЬды стерпи въ благодаренш. Итакъ, изъ „слова о лечащихся въ болезни волхвовашемъ и наоузы", видно, что лЬчеше болЬзней считалось дЬломъ грЬ-ховнымъ; врачи-зелейники приравнивались къ волхвамъ. Это и понятно, такъ какъ настоящей врачебной науки не было, а были только знахари-зелейники, лЪчивш!е зельемъ-травами и наговорами, искусство которыхъ близко подходило къ волхвовашю. Интересно и другое древне-русское вЬроваше, сохранившееся въ нашемъ простонародьи до нашихъ дней: предсмертный болезни считаются очиститель-нымъ средствомъ отъ грЬховъ, сод'Ьянныхъ человЬкомъ при жизни; кто долго болЬлъ—„трудился" („больной трудится"-говорятъ о тяжко больномъ), тотъ сподобится особой милости Бож1ей и будетъ спасенъ.
Особенной энерпей обладаетъ слово св. Кирилла „о злыхъ дус’Ьхъ" О- Въ этомъ слов’Ь авторъ энергично обли-чаетъ волхвоваше. Мнопе поганые еллины „манехш" (мани-хеи) вЬруютъ въ бЬсовъ, прельщаемые дхаволомъ (т. е. кланяются идоламъ); а мы, истинные хриспане, въ тЬхъ же
*) Ркп. Троицк. Серг. Лавры XIV в. № 39, л, 232. См. т. II., прилож. № 6, стр. 68.
237
бйсовъ вйруемъ, въ волхвовъ и въ ворожбу. Если намъ нужно будетъ куда-либо отправиться, то мы „течемъ къ волхвамъ", конечно, чтобы спросить о результатахъ пред-стоящаго д'Ьла. Составитель слова указываетъ, что бабы, съ плевками и нашептывашями налагавпйя надйтей наузы съ намЪрешемъ проклясть бйса и уврачевать дитя, на самомъ Д'Ьл'Ь призываютъ бйса; въ такомъ поступка смертный грйхъ для родителей дитяти.—Авторъ слова энергично воз-стаетъ противъ т'Ьхъ, кто въ какомъ-либо несчастья обращался къ волхвамъ. Въ примйръ приведенъ 1овъ, который во время самыхъ тяжкихъ испыташй, „лежа нагъ на сметьи по седмь л'Ьтъ", все-таки не призывалъ врачей, не при-ложилъ зелья, не обвязывалъ язвы. А мы, если и мало по-болимъ или жена наша, или дети, то оставивше Бога, врача душъ и тйлесъ, ищемъ проклятыхъ бабъ—чарод'Ьицъ, наузовъ и словъ прелестныхъ слушаемъ, (вероятно имеются въ виду заговоры). „Глаголють намъ навязываючи наоузы онакоую дхяволю прелесть, абы чадо беса бйсомъ изгоните". Горе намъ, прелыценнымъ бйсомъ и скверными бабами: оставивъ Бога, Богородицу и честный крестъ, идемъ въ дно адово съ проклятыми бабами.
Весьма любопытна небольшая статья „о наказанш", заключающаяся въ Троицкой ркп. XVI в. ')• Составитель слова говоритъ, что мнопе дьявольскими чарами прюбрйтаютъ любовь и милость отъ царей и отъ нйкоторыхъ вельможъ, „молящеся оутодником д1аволимъ и дары великш дающе имъ и мзды обещающе проклятым волхвом i наоузникомъ чародйемъ". Подъ угодниками дьявольскими, принимавшими дары, можно разуметь чарод'Ьевъ. Въ этой статье съ настойчивостью подчеркивается, что современники составителя статьи чарами и узлами стремились получить любовь и милость отъ царей, князей и вельможъ. Авторъ съ негодова-шемъ говоритъ о бесовскихъ острономейникахъ, несмыслен-ныхъ .звйздочетцахъ (не видно, кто подразумевается—книги или люди), халдейскихъ философахъ, о проклятыхъ и лжи-выхъ прорицашяхъ. Гадашями занимались „грамотшцы", люди грамотные. Отъ всего подобнаго да избавитъ насъ Христосъ Богъ, прибЪгающихъ къ нему съ покорешемъ и
') Троицк Серг. Лавры № 784, л. 4—5
238
послушашемъ.—Не имеется ли здесь въ виду дворъ Гроз-наго? Правда, составитель ничего не говоритъ о казняхъ чародЪевъ; говорится не о царе, а о царяхъ, князьяхъ и вельможахъ. Но такая неопределенность могла быть допущена сознательно. Во всякомъ случай авторъ имйлъ въ виду высш!е слои русскаго общества, раздйлялъ общее вйро-ван!е, что посредствомъ чародейства можно снискать распо-ложете сильныхъ Mipa сего. Упоминаше объ острономей-никахъ, звездочетцахъ и халдейскихъ философахъ даетъ основаше отнести это слово къ XVI в. Отметимъ, что въ статье „А се грехи" содержится осуждеше темъ, кто милости ищетъ отъ царя, или отъ князя, или отъ вельможъ наузами и чарами бесовскими, острономейники, звездочетцы, философы !).
Въ Измарагдй второй редакщи помещается „слово св. отецъ, како подобаетъ христ1аномъ жити“ * 2), средняя часть котораго направлена противъ обычая лечить болезни посредствомъ волшебства: „немощь вълшьбою лечатъ и наоузы чарами бесомъ требы приносять, и бйса глаголемаго трясцю творять"... Лихорадку лечили такъ: писали „еллинска слова" на яблоке и клали „въ годъ (во время) службы" на престоле. „Се проклято—Господь не рече. лековати чарами и наоузы" 3j. Упорствующихъ въ различныхъ, иногда гнусныхъ, грехахъ предлагается „градекимъ закономъ казнити". Полагаемъ, что на яблоке писался молитву, след, этотъ поступокъ не былъ колдовствомъ, темъ более, что яблоко клалось на пре-столъ. Въ сборнике Румянцевскаго музея4) обличается гадаше по рукамъ, всякаго рода приметы по птицамъ (по птичнику), зверямъ, изменешямъ въ человеческомъ теле (трепетникъ) и т. д. Между прочимъ обличаются „волсви и еретицы и богомерзкий бабы кудесницы", которые въ ивановскую ночь собирали целебныя травы и коренья. Веруюпцевъгадашя и всякаго
’) Проф. С. Смирновъ. Древне-рус. духовникъ, матер!алы, VII-a, 30; стр. 49.
’) Ркп. XV в. Троицк. Серг. Лавры XV в., № 91, л. 270. Изма-рагдъ 2 редак. гл. 121. Прил. 12, стр. 108.
3) Это же место есть въ „слове св. отца Моисея" Ркп. Троицк. Серг. Лавры № 204, гл. 56, л. 161. см. прил. № 15, стр. 139.—Включено это место и въ статью „А се грехи". Проф. С. Смирновъ. Древне-русск духовникъ, матер!алы, стр. 49 и 330.
4) Ркп. 1754 г., А» 374. л. 259. См. прил. 9, стр. 93.
239
рода cyee’bpia называются еретиками; „волсви—плотяные бе-совЪ и слуги антихристовы'1, всЬ таковые предаются проклятию, и на нихъ возлагается суровая и продолжительная церковная епитимтя.
Исповедные вопросы и разсмотренныя нами статьи свидЬтельствуютъ, что волхвовашю у насъ верили; занимались волхвован!емъ преимущественно женщины. Этотъ вопросъ изследованъ проф. С. И. Смирновымъ, имъ же отмечены причины, въ силу которыхъ русская женщина въ тече-Hie многихъ вековъ была носительницей и хранительницей языческихъ предашй древней Руси. Выразительница господ-ствующаго релипознаго настроешя (какъ всюду и всегда), русская женщина оказалась на стороне древняго язычества, оторое признавало ее равноправной въ релипозномъ отно-шенш. По византШскимъ же традищямъ женщина представлялась источникомъ греха, существомъ часто нечистымъ. Кроме того были и чисто бытовыя причины, въ силу которыхъ русская женщина оказалась отсталой въ релипозномъ отношенш ').
Въ небольшой статье, приписываемой Златоусту 2), составитель говоритъ, что необходимо бегать творящихъ оба-яшя даже въ томъ случае, если они при своихъ дФй-ств!яхъ нарицаютъ имя Святыя Троицы и употребляютъ знамеше честнаго креста. Мужъ или жена, оставляющее въ своей скорби Бога и ищунце помощи отъ волхвовъ, не истинные это хриспане. Симъ поступкомъ они только больше разгневаютъ Бога, за что и скончаютъ свой животъ напрасною смертью, а за гробомъ для таковыхъ уготована мука вечная.—Свои обличешя волшебства и волшебниковъ руссше книжники основывали на каноническихъ основа-шяхъ, на основаши соборныхъ постановлен^, но иногда вносили и свои добавлешя. Такъ, приводя одиннадцатое правило шестого вселенскаго собора, руссюй книжникъ упомянулъ о лопаряхъ и самояди, къ которымъ у насъ обращались съ просьбою полечить и погадать. Упомянулъ
‘) Статья проф. С. Смирнова „Бабы богомерзсюя". Сборникъ статей, посвящен. Ключевскому. Москва, 1909 г. стр. 239- 343.
-) Ркп. начала XIX в. Черниговской семинарш, № 76 л. 421.
240
о лопаряхъ и составитель правилъ, направленныхъ противъ волшебства, неизвестный авторъ * 2).
Мы видели что наши пастыри ревностно обличали тЪхъ, кто въ болЪзняхъ обращался къ волхвамъ и чаро-дЪямъ. Преимущественно тяжкш недугъ побуждалъ русскаго человека обратиться къ волхвамъ за помощью. Но истинно благочестивые люди воздерживались отъ этого соблазна. Такой взглядъ на волшебство хорошо выраженъ въ одномъ эпизоде Волоколамскаго Патерика, составленнаго волоколамскимъ инокомъ Досиееемъ Топорковымъ, со словъ Bacciana Санина. Составитель приводить следуюпцй разсказъ. Одинъ поселянинъ былъ одержимъ болезнью... „Много же нудим бых от своих еже призвати чародея въ дом свой", но страдалецъ не желалъ этого, а молился великомученику Никите. Однажды ночью, когда вся семья крепко спала, не спавшш больной услышалъ, что ворота отворились, и онъ увиделъ светлаго мужа верхомъ на коне. Подъехавъ къ открытому окну (вероятно дело было ле~ томъ, когда спять съ открытыми окнами), чудный всадникъ велелъ больному встать и выйти къ нему. После двукрат-наго приказашя больной почувствовалъ себя здоровымъ, вы-шелъ изъ храмины и поклонился до земли своему исцелителю. Когда поселянинъ вставалъ, онъ увиделъ совершенно чернаго человека съ огненнымъ мечемъ въ руке, примчав-шагося, какъ птица на борзомъ коне; вероятно, это была смерть. Этотъ ужасный всадникъ хотЬлъ посечь мечомъ поселянина. Но светлый мужъ удержалъ чернаго всадника, говоря, что не этого следуетъ погубить, а другихъ, при-чемъ назвалъ несколько именъ, назвалъ „такоже и человекомъ имена, иже къ чародеемъ ходиша". Ужасный всадникъ умчался. Светлый мужъ сообщилъ, что онъ великомученикъ Христовъ Никита и посланъ отъ Бога, чтобы исцелить поселянина, такъ какъ последнш не вводилъ въ домъ свой чародеевъ, а на Бога уповалъ, за что дается ему еще 25-летъ жизни. На другой день оказалось, что упомянутые въ.
*) Ркп. Московск. Синодальн. Типографш, сборникъ конца ХУ*Ш в. № 35 (403), л. 54 об. Прилож. № 13, стр. 115.
2) См. ркп. Черниговской дух. семинарш, № 76 л. 45. Прилож. статья № 13. стр, 116.
241
виденш св. Никитою люди этой ночью умерли!). Здесь св. Никита изображенъ защитникомъ и избавителемъ отъ смерти техъ, кто не обращается къ чарод'бямъ. И это понятно: апокрифическое „Никитино мучен!е“ содержитъ въ себе сказаше о неудачной попытке дьявола соблазнить святого. Переводъ апокрифа на славянсшй языкъ относятъ къ XII в. На Руси апокрифъ былъ довольно распространенъ и по-влпялъ на иконографш этого святого: на старинныхъ ико-нахъ св. Никита бьетъ беса своими оковами или палицей г). Чародеи—слуги дьявола, действующее его силою. Кто обращается къ со действ! ю чародЪевъ, тотъ отдаетъ себя во власть дьявола. Отсюда понятно, что демоноборецъ св. Никита является карателемъ техъ, кто обращается къ чаро-дЪямъ, и защитникомъ и спасителемъ отъ смерти техъ, кто не вводитъ въ свой домъ чарод’Ъевъ.
§ 15.
Отношеше государства нъ волшебству.
Выше было сказано, что въ первые века христианства на Руси князья предоставили митрополиту судить дела, ка-саюпцяся колдовства. Это значитъ, что государство видело въ колдовства и волшебстве только нравственное престу-плен1е, гр’Ъхъ. Такъ обстояло Д’Ьло въ до-монгольск1й пе-рюдъ. Важенъ сл’ЬдующШ фактъ. Въ 1227 г. новгородцы сожгли на Ярославовомъ дворе четырехъ волхвовъ. Судя по заметке летописца („а Богъ весть"), видно, что онъ сомневался, действительно ли сожженные делали потворы, т. е. занимались чародействомъ 3). Это Же извест!е въ Никоновской летописи передается значительно обстоятельнее. Явились въ Новгородъ волхвы, говоритъ летописецъ: ведуны и потворники, совершали потворы и ложныя знаменья, и много зла делали, многихъ прельщая. Собравшись новгородцы схватили ихъ и повели на арх!ерейск1й дворъ, а кня-
’) Ркп. Синод, библ. № 927, л. 10—12. Кадлубовскш. Очерки по исторш древне-русск. литературы жит1й святыхъ. Варшава 1902 г., стр. 113—114, прим’Ьч.
2) КадлубовскШ. Очерк. 108—111. Объ этомъ эпизод'Ь у Петрина „Апокрифическое мучеше Никиты”. Одесса 1899. Славянсюй текстъ на стр. 79, греческий стр. 45—46.
3) П. С. Р. Л. 111, стр. 42. 16
242
жи мужи Ярославли вступились за нихъ. Т'Ьмъ не менее волхвы были сожжены на Ярославовомъ дворе '). Итакъ, народъ въ начале ХШ в. дЪлалъ попытку расправляться съ волхвами самосудомъ, Но государство не беретъ на себя преследоваше волхвовъ: княжеская дружина, на обязанности которой лежало охранеше общественнаго спокойств!я и безопасности, заступается за лицъ, обвиняемыхъ въ волшебстве. Но такое отношение государства къ волхвамъ подвергалось изменешю. Въ 1411 г. псковичи сожгли двенадцать вещихъ жонокъ* 2). Около этого времени на Руси было страшное моровое поветр!е, которое и могло послужить пово-домъ къ ихъ обвинении. Отношеше къ этому факту государственной власти неизвестно. Но мы имеемъ следуюпцй фактъ, случивппйся тридцать съ неболыпимъ летъ позже. Князь Иванъ Андреевичъ Можайск1й въ 1444 г. сжегъ за еретичество Григоръя Мамона съ женою 3). Подъ еретичествомъ тутъ следуетъ понимать скорее всего волшебство. Въ волхвахъ видели главнымъ образомъ опасныхъ людей, которые могутъ нанести вредъ, напустить порчу. Въ 1497 г. на великую княгиню Софш былъ доносъ, что къ ней приходили лих!я бабы съ зельемъ. По приказашю великаго князя этихъ бабъ обыскали и ночью утопили въ Москве реке, а супруга своей ве-ликш князь сталъ побаиваться, сталъ жить съ нею „въ бреженш" 4). Очевидно, велик!й князь въ этихъ бабахъ ви-делъ лично для себя опасныхъ лицъ. Тайная казнь была применена къ бабамъ, вероятно, изъ желашя не придавать большой огласке семейныя дела правителя.
Начиная съ XV—XVI вв. борьбу съ волшебствомъ беретъ на себя государственная власть: въ употреблеше входятъ „градск!я казни", ссылки, темничныя заключешя. Начиная съ XV — XVI вв. нреступлешя противъ ре-лигш и вообще всякаго рода остатки язычества считаются государственными преступлешями. Ересь приравнивается къ чародейству и наказуется сожжешемъ. Митроп. Сибир-ск!й и Тобольскш Игнатш (XVII в.) въ своемъ посланш
Ч П. С. Р. Л. X, 94.
-’) П. С. Р. Л. V, 22. >
3) Соловъевъ. Истор1я Россш, кн. 1, стр. 1303—1304.
4) П. С. Р. Л. VI, 279. Аоанасъевъ. III, стр. 614.
243
противъ сибирскихъ раскольниковъ, говоритъ о еретикахъ, что они отступили отъ св. Троицы и последовали окаяннымъ волхвамъ и чарод’Ьямъ, т. е. чернокнижникамъ \). Какъ известно, Тосифъ Волоколамска обвинялъ жидовствующихъ въ томъ, что они между прочимъ прилежали къ чародейству и чернокнижхю. Участь жидовствующихъ известна: одни изъ нихъ были сожжены, друпе заточены и разосланы по монастырямъ. Причина, по которымъ съ XV—XVI вв. MOcKOBCKie государи берутъ на себя преследован!е остатковъ язычества, заключается въ усиленна светской власти. Начиная съ конца XIV в., особенно съ Куликовской битвы (1380 г.), власть татаръ ослабеваетъ; 1оаннъ III совершенно свергъ татарское иго въ 1480 г. По мере того, какъ крепла власть Московскихъ великихъ князей, они забирали въ свои руки и власть духовную. Въ этомъ отношении они брали примеръ съ визант!йскихъ императоровъ, которые смотрели на себя, какъ на защитниковъ религш. Бракъ 1оанна III съ Соф1ей Палеологъ (1472 г.) далъ и фактическое право московскимъ великимъ князьямъ смотреть на себя, какъ на носителей и продолжателей власти византш-скихъ императоровъ. Известно, что татары были народъ суеверный; особенно боялись они колдовства. Полагаемъ, что подъ татарскимъ вл!ян!емъ усилилась у насъ боязнь колдовства, какъ порчи; особенно оберегалась отъ порчи царская семья. Воспитанная въ суровой школе татарщины, гражданская власть не была склонна къ кроткимъ мерамъ.
Легенда о томъ, почему въ Москве нетъ сорокъ, характерно изображаетъ отношеше въ колдовству духовной власти XIV в. и светской XVI в. Однажды св. митрополитъ Алексш (ум. 1378 г.), приметивъ одну ведьму подъ видомъ сороки, заклялъ всехъ сорокъ, чтобъ оне въ Москву не влетали. Тотъ же сюжетъ такъ пр!уроченъ къ царю 1оанну Васильевичу Грозному. При Грозномъ расплодилось на Руси много всякой нечисти и безбож!я. По царскому указу свезли въ Москву множество старыхъ бабъ. Ихъ привели на площадь, обложили соломой и зажгли. Но ведьмы не погибли:
>) Пптуховъ. Серашонъ Влад 144 стр. Вся шестая глава упомянутой книги посвящена разсмотр'Ьшю связи понятий чародейства и ереси въ древней Руси-
244
изъ густого облака дыма, охватившаго в’Ьдьмъ, оне вылетали въ виде сорокъ. РазгнЪвавшшся царь проклялъ ихъ; такъ оне и остались сороками. Потому-то сороки и не мо-гутъ приблизиться къ Москве на 60 верстъ. Итакъ, святитель проклялъ вЪдьмъ, а Грозный сжегъ и проклялъ *)•
Кратко отметимъ мЪропргяпя государства по отноше-шю къ волшебству. Курбстй сообщаетъ, что князь Ми-хаилъ Ив. Воротынск1й, по доносу своего холопа, обвиняв-шаго своего господина въ чародействе и злыхъ умыслахъ на царя, былъ преданъ пытке, а потомъ сосланъ въ зато-чеше на БЪлоозеро и на дорогй скончался * 2 *). Въ одномъ дополнительномъ указе къ Судебнику царя Ивана Васильевича (1552 г.) за чародейство и звЪздочетство положено: быть отъ царя и великаго князя въ великой опале, по градскимъ законамъ, а отъ святителей имъ же быти въ духовномъ запрещенш, по священнымъ правиламъ»). Въ Стоглаве постановлено чарод’Ьямъ быть отъ царя въ великой опале, а кто принимаетъ чарод^яше, тЪмъ отвержен-нымъ и проклятымъ быть 4). Итакъ, въ средине XVI сто-л’й'йя волшебство преследуется светской и гражданской властью одновременно. Въ 1635 г. одна изъ царицыныхъ зо-лотыхъ мастерицъ выронила въ мастерской платокъ, въ ко-торомъ былъ завернута какой-то корень. Мастерицу пытали и вместе съ мужемъ сослали 5). Въ 1638 г. царская мастерица Дарья Ломанова сыпала пепелъ на следъ царицы Евдокш Лукинишны. Участниковъ этого преступлена пытали, жгли огнемъ; одни изъ нихъ скоро умерли, а друг!е были разосланы въ ссылку по разнымъ городамъ6). Въ 1647 г. былъ сосланъ въ Белозерск1й монастырь кре-стьянинъ Мишка Ивановъ „за чародейство и за косный раз-водъ“ ’). Въ 1648 г. подрались две пьяныхъ бабы, и одна изъ нихъ Манька попрекала Аленку, что де ты сказала мне, что ты видела золотую мастерицу Коробанову, какъ она
*) Пптуховъ. Сератонъ Владим. стр. 140.
2) Соловъевъ. Русск. истор. кн. И, стр. 182.
а) Акт. Истор. 1, № 154, стр. 252.
4) Стоглавъ, изд. Кожанчикова стр. 136—137.
5) Забгьлинъ. Домаштй быть русскихъ царицъвъ XVI—XVII вв. Москва 1901 г., стр. 419—423.
6) Заб1ълинъ. Ibid., стр, 423—432.
’) Акт. Экспед- IV, № 18.
245
сквозь перстень проволакивала полотенце тонко, и съ темъ полотенцемъ та Анна всходила въ Верхъ въ светлицу. Ч'Ьмъ кончилось дело, неизвестно: конца сыскного дела не достаетъ В. Въ 1674 г. въ Тотьме публично сожжена была какая-то беодосья по обвинен!» въ порче. При казни она объявила, что никакой порчи ни на кого не насылала; поклепала же на себя ложно, не стерпевъ пытки2). Верхо-турск^ воевода Рафъ Всеволожскш приказывалъ Барыкину, приказчику Ирбитской слободы, упражняющихся въ чародействе и волхованш „бить батоги", а ослушниковъ, заме-ченныхъ въ томъ же деле въ трет!й и четвертый разъ, присылать къ нему, вероятно, для более сильнаго вразум-лен!я з). Иногда обвинешя въ колдовстве были положительно нелепы. Но гражданск!я власти не останавливались передъ этимъ и производили судъ и расправу. Въ 1642 г. сидевппй въ тюрьме полякъ Данилка Рябицк1й заявилъ, что сидевппй съ нимъ Афонька Наумовъ разсказывалъ про сделанную имъ серебряную для царицы Евдок!и Лукьяновны цепь. Начались спросы и распросы. Афонька показывалъ, что онъ умеетъ привязывать при посредстве травы выпь килы, а другой травой малюнъ килу можно отсадить; можетъ онъ также при посредстве лягушечьихъ костей привораживать женокъ. Сознавался Аоонька, что хотелъ уморить царицу до смерти: умелъ Аоонька повелевать бесами, и вообще онъ отвергся Христа... Оговорилъ Аоонька массу невиннаго народа; и всему этому верили, не желая заметить, что имеютъ дело съ потеряннымъ человекомъ. Бояре, обсудивъ сыскное объ Аооньке дело, которое тянулось повидимому целый годъ, постановили отсечь ему руку да ногу, а потомъ сжечь. Но государь вместо казни повелелъ сослать Аооньку въ Сибирь и держать съ большимъ бере-женьемъ въ тюрьме.4). Вера въ колдовство была столь распространена у насъ въ конце XVII века въ нашихъ пра-вящихъ классахъ, что указомъ царя беодора Алексеевича при основаши въ Москве Славяно-греко-латинской Академ1и въ 1682 г. запрещалось изучеше „маг!и естественной"; „аще
*) Архивы, история, юрид. св'Ьд. 1854 г., II, II, отд. VI, стр, 58-:) Соловъевъ. Истор. Росс. кн. 3, стр. 756.
3) Акт. Истор. IV, № 35.
4) Забгминъ.' Быть русск. царицъ 435—447.
9 - 490
246
же таковые учители где обрящутся, и оне со учениками, яко чародеи, безъ всякаго милосерд!я да сожгутся". Блюстителю и учителямъ Академии предписывалось тщательно наблюдать, чтобы никто не держалъ волшебныхъ, чародЪй-ныхъ и гадательныхъ и всякихъ отъ церкви возбраняемыхъ богохульныхъ и богоненавистныхъ книгъ и писашй, по онымъ не д'Ьйствовалъ и другихъ тому не училъ; виновный въ этомъ „безъ всякаго милосердая да сожжется"!). Нако-нецъ, самъ геюальный преобразователь Poccin Петръ Ве-ликгй, повидимому, разд'Ьлялъ веру своего века въ волшебство и удержалъ прежнюю форму казни волхвовъ. Въ Воинскомъ уставе 1716 г. содержится следующее: ежели кто изъ воинскихъ людей найдется идолопоклон-никъ, чернокнижецъ, ружья заговоритель, суеверный и богохульный чародей: оный по состоянию дела въ жесто-комъ заключена, въ жел'Ьзахъ, гоняшемъ шпицрутенъ на-казанъ или весьма сожженъ им^етъ быть". Въ толковании къ этой статье сказано, что сожженпо подлежать чернокнижники, входящие въ обязательство съ дьяволомъ г). Реформа Петра Великаго, кореннымъ образомъ изменившая русск!й общественный строй и направившая русскую мысль по новому руслу, не изменила веры въ колдовство, которую раз-делялъ самъ царь. Въ народе до сихъ поръ живутъ легенды объ одномъ изъ сотрудниковъ Петра, о Брюсе, какъ о ве-ликомъ колдуне, составившемъ известный Брюсовъ календарь. Впрочемъ, въ этой легенде царь изображенъ против-никомъ волхвован!й. Узнавъ, что Брюсъ При посредстве колдовства пытается возвратить себе молодость, царь находить такое явлеше противо-естественнымъ и греховнымъ и приказываетъ вырыть изъ-подъ навоза тело Брюса, которое хотя и было изрублено, но при помощи волшебной жидкости успело уже сростись.
Судебные процессы о колдовстве въ XVIII в. не прекращаются. Антоновичъ привелъ 70 судебныхъ процессовъ, извлеченныхъ изъ актовыхъ книгъ К1евскаго центральнаго
>) Аванасъевъ. Поэтич. воззр. слав. III, стр, 612- Пптуховъ. Серая стр. 142.
2) Пптуховъ. Серап. Влад. стр. 142. Аванасъевъ. Поэтич. воззр. III, стр. 655.—П. С. Зак. V, 3006, гл. 1. артикулъ 1 и 2.
247
Архива и производившихся между 1700—1768 гг.1). Но отно-шен1е къ колдовству въ XVIII в. иное, чймъ XVI—XVH вйкахъ. Судебные процессы о колдовстве въ XVIII в,—это обыкновенно иски отдйльныхъ лицъ или же усердте не по разуму мелкихъ административныхъ служащихъ. Трагиче-сюя посл’Ьдств!я такихъ процессовъ, по мйрй распростране-Н1я просвйщешя, делаются рЪже. Все определеннее и смелее раздаются голоса противъ всякаго рода суевер!й. Такъ Посошковъ (1653—1726 гг.) завещаете своему сыну не обращаться при вступлеши въ бракъ къ волхвамъ или чаро-дйямъ и вообще не призывать дьявольскихъ чаровниковъ, волхвовъ и шептуновъ.2). Такое же наставлен!е даетъ Посошковъ въ случай болезни или несчастья: „Аще, сыне мой, найдетъ на тя какая бйда или болезнь тяжка, не моги ты призывати къ себе какова колдуна или шептуна, д!аволь-скою силою помогающего. И аще отъ таковыхъ станетъ ти что давати ясти, или пити, отнюдь не пр!емли. Или кто отъ какш-либо болезни, а наипаче отъ трясовичныя. наиишетъ какое отрицательное письмо и велитъ тебе съясти, аще и сожженное, отнюдь не яждь".3). Въ отношения Посошкова къ колдовству чувствуется нерешительность, двойственность. Съ одной стороны колдуны и шептуны помогаютъ дьявольскою силою, а съ другой стороны Посошковъ не вйритъ ни въ как!я встрйчи. Суеверный взглядъ на колдовство прекратился только при Екатерины II. которая повелела судить чародйевъ въ совйстномъ суде, какъ несовершен-нолйтнихъ и слабоумныхъ. Тймъ не менее вера въ колдовство не прекратилась. Насколько живуча вера въ чародейство, можно судить по тому, что въ самомъ конце XVIII вйка были судебные процессы о колдовстве. Мордов-цевъ изложилъ по архивнымъ даннымъ шесть такихъ процессовъ.4). Послйдшй относится къ 1795 г. Сущность большинства изъ нихъ одинакова: простые невежественные люди по наговору другихъ или же сами поддерживали о себе
') Антоновичъ. Колдовство. Документы, процессы и наследование. Спб. 1877 г.
s) ЗавЪщаше отеческое, ред. Прилежаева. Спб. 1893, стр. 19—20.
3) Ibid., стр. 143.
4) PyccKia чародеи и чародейки конца прошлаго века. Заря, 1871 г. январь, стр. 148—179. Та же статья помещена въ собранш сочинешй Мордовцева. Спб. Изд. Мертца, 1900 г., т. XX, стр- 2—28.
9'
248
слухи, что знаются съ нечистой' силой; на допросахъ съ пытками они сознавались въ томъ, что знались съ нечистой силой и напускали порчу. Простой народъ предавалъ ново-открытыхъ колдуновъ и колдушй сначала истязашямъ, а потомъ непосредственному своему начальству, которое также разделяло веру въ волшебство. Но когда Д’Ьло восходило до более высшихъ инстанщй, выяснялось, что все зависело отъ невежества и грубости народной массы.—Даже въ XIX веке продолжала жить вера въ волшебство.»). Въ заключите отметимъ, что въ г. Сумахъ въ 1904 г. окружнымъ судомъ съ учаспемъ присяжныхъ заседателей разбиралось дело одного крестьянина по обвинещю въ томъ, что онъ из-билъ старуху ведьму. Колдовство ея заключалось въ томъ, что она, проходя мимо ветряка (ветряной мельницы), при-надлежащаго подсудимому, перекрестилась. Усмотревъ здёсь порчу, хозяинъ выскочилъ изъ мельницы и ударилъ старуху коломъ. На суде фигурировала старуха, которую односельчане считали ведьмой. Хотя у старухи одна рука действовала плохо, но такъ какъ нельзя было установить, вслед-ств1е лн удара коломъ или отъ старости, судъ оправдалъ подсудимаго. Итакъ, вфра въ колдовство существуетъ и въ наше время. Современное русское законодательство не знаетъ особаго преступлешя—колдовства или волшебства.
§ 76.
Иноземное вл!ян!е: финское, татарское, западно-европейское. Колдовство въ Западной Европе.
Всматриваясь въ наши литературные памятники, трактующее о колдовстве, и сопоставляя ихъ съ народными суе-вер!ями, мы приходимъ къ мысли, что наши древне-русск1я веровашя въ колдовство отразили на себе вл1яшя иноземныя.
Прежде всего необходимо отметить вл!яше финновъ. Въ Начальной летописи подъ 1071 г. разсказывается объ одномъ новгородце, ходившемъ гадать въ чудь. Волхвоваше не удавалось, пока на новгородце, который присутствовалъ при
’) См. статью Селецкаю. „Колдовство въ юго-западной Руси въ XVIII ст. Клевская старина 1886 г., т. XV, стр. 193. Аванасъевъ. Поэтич. воззр. III, стр. 66. Пптуховъ, Сератонъ Владимир, стр. 135. Юевская Старина 1884 г. VIII, стр. 509
249
гаданы, былъ крестъ: бесы боялись креста. Когда же нов-городецъ снялъ съ себя крестъ и оставилъ его за храминой (вероятно, избою), бесы поведали волхву, о чемъ онъ ихъ спрашивалъ. Интересенъ разсказъ волхва о своихъ богахъ. „Наши боги, говорилъ онъ: живутъ въ бездне; образомъ, т. е. по виду черны, крылаты, имеютъ хвосты. Ваши же (хри-ст1анск1е) боги суть на небесахъ. Если кто умретъ изъ вашихъ людей, то возносимъ на небо; если же кто умретъ изъ нашихъ, то относится къ нашимъ богамъ въ бездну" »). Приведенный летописный разсказъ содержитъ смесь фин-скихъ и хрисйанскихъ веровашй. Хотя боги финскаго кудесника и приравнены къ христ!анскимъ бесамъ, боящимся крестной силы, но на самомъ деле они ближе къ нашему народному чорту, чЪмъ д1авэлу. Кудесникъ относился къ своимъ богамъ—бесамъ безъ всякаго страха и спокойно говорилъ, что всякш умерппй отъ нашихъ, т. е. финновъ, после своей смерти отправится къ своимъ богамъ въ бездну: очевидно, по финскимъ веровашямъ души умершихъ находились где-то подъ землею. Наши pyccKie колдуны аналогичны летописному финну-кудеснику: они обладаютъ тай-нымъ знашемъ, действуютъ при посредстве темной, нечистой силы, после же своей смерти они должны отправиться въ бездну къ чернымъ и хвостатымъ богамъ, при чемъ бездна подъ вл!ян!емъ хриспанства превратилась въ адъ съ вечными мучешями. Итакъ, въ древней, до-монгольской Руси pyccKie люди ходили гадать къ финнамъ, следовательно признавали ихъ более искусными въ волшебстве, чемъ своихъ доморощенныхъ знахарей и колдуновъ. Это веро-ваше.какъ увидимъ, было очень живуче. Известно, что велшпй князь Василш Ивановичъ, желая иметь детей отъ Елены Глинской, искалъ чародеевъ „ажъ до Корелы", т. е. у финновъ. Царь Иванъ Грозный предъ смертью посылалъ за чародеями на северъ, къ финнамъ. Въ рукописныхъ безы-менныхъ памятникахъ также отмечается финское вл!ян!е. Такъ въ ркп. Московск. Синодальной Типографы, XVIII века, обличающей волшебство, упоминаются лопари и самоядь. А въ ркп. Черниговской семинары, начала XIX века, кроме лопарей, упомянуто „кудесничество во огни" 2). Волховаше,
’) Лаврент. л’бтоп., стр. 174—175.
з) См. приложете № 13.
250
гадаше при посредств’Ь огня распространено среди финновъ. Оно заключается въ сл'Ьдующемъ. Ребенка—подростка, чаще всего девочку, заставляютъ смотреть пристально въ ярко пылающее пламя. Ребенокъ впадаетъ въ особенное состояше и на предлагаемые вопросы даетъ ответы на основами того, что онъ видитъ въ огн-Ь.—ВЬра въ волшебство была присуща русскому народу съ давнишнихъ временъ. Особенно же она усилилась въ XVI—XVII вЬкахъ. Безъ сомнЬшя, историческими документами зарегистрированы далеко не всЬ случаи судебной или административной расправы съ колдунами и ведьмами, къ тому же мы знаемъ далеко не всЬ историческ!е акты о колдовств'Ь. Т'Ьмъ не менЪе и известные намъ факты весьма внушительны О простомъ народа говорить не приходится: темная масса всегда склонна ко всякаго рода суев'Ьрёямъ. Но в’Ьрой въ колдовство были проникнуты и высппе слои русскаго общества: эту вЬру разд’Ьляло боярство и царствующей домъ. Въ Кремлевскомъ дворцЬ одной изъ первыхъ заботъ была, какъ бы кто не вынулъ слЬдъ государевъ, не напустилъ на государя какимъ-либо способомъ порчи: въ питьЬ, въ 'Ьд'Ь, кореньемъ, зельемъ и даже по вЬтру. Процессы по этому поводу были часты и не отличались снисходительностью: подозр'Ьваемыхъ и виновныхъ пытали, били кнутомъ, подвергали ссылка и заточешю, сжигали. Полагаемъ, что пресл’Ьдоваше колдовства въ XVI—XVII в’Ькахъ возникло вслЬдствёе татарскаго влёян!я. Несомн’Ьнно, съ самаго поко-рен!я Руси татары весьма сильно вл!яли на русскую жизнь. Но до свержемя татарскаго ига отногаешя между русскими и татарами были враждебныя. Со времени же покорешя Казани и Астрахани естественно долженъ былъ усилиться татарскш элементы въ русской жизни, особенно въ высшихъ слояхъ общества. Мнопя татарская аристократическая фами-л!и приняли православ!е и породнились съ русской ари-стократёей. Русскёе подражали татарамъ въ одеждЬ: отцы Стоглаваго собора сочли нужнымъ вооружаться противъ татарскаго обычая носить на головЬ тафьи. Известно, что при
') Аеанасъевымъ отмечены д!>ла о колдовств’Ь, бывипя въ 1606 г. 1625, 1628, 1632, 1636, 1648. 1660, 1666, 1669, 1670, 1671, 1672, 1575, 1689. Поэтич. воззр. III, стр. 624- 649. Конечно, это незначительная часть матерёала.
251
дворе Тоанна Грознаго были знатные татары. Въ 1574 г. царь вЪнчалъ на царство (по-нашему назначилъ предсЬда-телемъ думы земскихъ бояръ) только что крещенаго Каси-мовскаго хана Симеона Бекбулатовича, давъ ему титулъ государя великаго князя всея Руси. Известно, что Борисъ Годуновъ былъ потомкомъ знатныхъ выходцевъ изъ Орды.— Татарская аристократ, входя въ тЪсныя общешя съ русской посредствомъ браковъ, и вообще татары, селясь свободно въ Москве и среди русскихъ, прививали русскому обществу татарск!е взгляды. Татары были народъ суеверный и очень преданный волхвовашямъ. Въ 1246 г. въ Орде пострадалъ Тверской князь Михаилъ между прочимъ за то, что отказался пройти черезъ расположенный передъ ханскою ставкою огонь, чего требовали отъ него татары J). Какъ известно, татары отличались полною терпимостью ко всемъ релипямъ. Это происходило отъ того, что до XIV века татары и татарск!е ханы не имели определенной государственной релипи. До Беркая (1257 г.) ханы исповедывали язычество. Беркай былъ магометанинъ, его преемники держались язычества, а съ Узбека (1313 г.) ханы стали испо-ведывать магометанство. При такой релипозной неустойчивости можно считать естественнымъ явлешемъ, что ханы были веротерпимы -’). Прохождеше черезъ огонь не было релипознымъ обрядомъ, а только очистительнымъ средствомъ. Татары были крайне суеверны и страшно боялись колдовства и порчи: опасаясь, что приближающшся къ хану, особенно иноверецъ, можетъ околдовать его, нанести ему порчу, татары заставляли такихъ лицъ проходить среди двухъ огней, такъ какъ огонь по ихъ поняпямъ имелъ силу уничтожать силу чаръ. Так1я объяснешя дали татары папскому послу Плано Карпини и также заставили его пройти между двухъ огней *). Интриги при ханскихъ дворахъ могли дать поводъ и русскимъ правителямъ опасаться всякаго рода злыхъ воздействий.
Мы имеемъ основаше думать, что русск!е люди считали татаръ весьма искусными въ колдовстве. Курбск1й уве-ряетъ, что во время осады Казани татарсйе волшебники на
*) Карамзинъ. Истор. IV, прим. 41.
а) ГолубинскШ. Истор. рус. церк. 2, 1, стр. 24 и след.
3) Голубинекгй. Истор. рус. церк. ibid, стр. 43.
252
пускали на русскш станъ плювш, дождь. Приведемъ слЬ-дуюпцй характерный фактъ. Въ 1591 г. въ Астрахани за-болЬлъ крымскш царевичъ Муратъ—Гирей; вероятно, онъ былъ отравленъ. Но шелъ слухъ, что басурмане прислали изъ Крыма вЬдуновъ, и тЬ испортили царевича. PyccKie бояре привели къ Мурату лекаря Арапа. Арапъ сказалъ, что царевича нельзя вылечить, пока не будутъ отысканы вЬдуны, испортивппе царевича. При содЬйствш русскихъ людей Арапъ пошелъ въ юрты, переималъ въ юртахъ в’Ьдуновъ и началъ ихъ мучить. В’Ьдуны ему сказали; „буде-де кровь ихъ не замерзла, инъ можно пособить". Тотъ же Арапъ, мнопй знатецъ, приказалъ вЬдунамъ изъ себя кровь метать въ лохань. ВЬдуны выметали всю кровь, которую они выпили изъ царевича, его женъ и другихъ татаръ во время ихъ сна. ЛЬкарь спросилъ: „коево чья кровь?" И они начали сказывать все по ряду: „коя де кровь не замерзла, и тою кровью помажутъ котораго татарина или татарку, и онъ живъ станетъ, царевича же кровь и царицына всЬ замерзли, и они сказали, что имъ живымъ не быть". Когда царевичъ умеръ, воеводы донесли обо всемъ веодору 1оанно-вичу. Царь отправилъ въ Астрахань Астафья Пушкина съ приказашемъ учинить розыскъ съ пыткою, чтобы узнать, кто подослалъ вЬдуновъ, а потомъ ихъ пережечь. Пушкинъ всячески пыталъ вЬдуновъ. но не могъ выпытать у нихъ никакихъ дознашй. Тогда пришелъ Арапъ и посовЬтовалъ положить имъ въ зубы конск1я удила, повЬсить за руки и бить не по тЬлу, а по стЬнЬ противъ нихъ. ВЬдуны признались, что они изъ соннаго царевича и царицы пили кровь. Воеводы велЬли вЬдуновъ жечь на полЬ; а жегъ ихъ тотъ же Арапъ своимъ мастерствомъ. Во время казни слетЬлось множество воронъ и сорокъ Изъ дЬла царевича Муратъ-Гирея видно, что татарсюе колдуны значительно превосходили въ своемъ дЬлЬ русскихъ колдуновъ, равно и преслЬ-доваше колдовства у татаръ было обставлено болЬе умЬло и успЬшно, чЬмъ въ МосквЬ. И потому у насъ могли со внимашемъ присматриваться къ татарскимъ порядкамъ относительно колдовства и переносить ихъ на русскую почву. Итакъ, мы полагаемъ, что преслЬдоваше колдовства москов-
’) Соловъевъ. Истор. Рос. И, стр. 663. Аванасъевъ. Поэтич. воззр. II, стр. 622.
253
скимъ правительствомъ производилось въ силу подражашя татарамъ. Какъ смотреть на Арапа? Былъ ли онъ самъ колдуномъ или же онъ былъ „велишй знатецъ", лекарь? Объ Арапе известно, что онъ отыскивалъ по юртамъ веду-новъ; потомъ вел’Ьлъ имъ изъ себя „метать кровь"; давалъ указан!я, какъ пытать колдуновъ, которые, очевидно, отводили другимъ глаза, Арапа же обмануть не могли. Это все показываетъ, что Арапъ былъ невежда и шарлатанъ. Въ его деятельности не видно ни малейшихъ следовъ меди-цинскихъ познашй, хотя Арапъ и называется л^каремь. Да где и какъ могъ почерпнуть медицинскГя сведешя какой-то астрахансюй Арапъ?
Кроме финскаго и татарскаго вл!яшя, мы должны допустить еще западно-европейское вл!яше на руссюя веро-вашя въ колдовство. Западная Европа вообще влыла на русскую жизнь, и принцитально можно допустить, что на Руси должна была отразиться таинственная и заманчивая наука (или знаше) о способахъ входить въ общеше съ таинственными силами и действовать при посредстве ихъ. При дворе Грознаго былъ врачъ голландецъ Бомелш, имев-ппй репутащю волхва. Съ Западной Европой мы сообщались при посредстве Польши. И вотъ въ Москве, во второй половине XVII ст. мн видимъ поляка Дмитр1я Силина, который съ колокольни Ивана Великаго по солнцу опреде-ляетъ судьбу сторонниковъ правительницы Софьи. Западное вл!яше у насъ выразилось въ форме астрологическихъ веровашй. О формальной сделке съ д!аволомъ, до формаль-наго подписашя контракта включительно, у насъ и речи нетъ. Даже знаменитый колдунъ, составитель известнаго календаря, Брюсъ въ сущности, по народному изображенпо, является ученымъ астрологомъ, проникнувшимъ тайну без-смерпя, а не колдуномъ въ западно-европейскомъ смысле.
Преследоваше колдуновъ и ведьмъ и вообще вера въ волшебство—явлешя печальный, свидетельствуются о господстве суевер!й и невысокомъ уровне развит общества. Но было бы большой несправедливостью мериломъ древней Руси брать ея отношеше къ вопросу о чародействе. Народы Западной Европы были значительно образованнее насъ, но и на Западе также процветала вера въ колдовство. Преследоваше колдовства началось въ Западной Евро-
254
пЪ въ начале ХШ века. Въ 1484 г. папа Иннокент1й VIII издалъ буллу, предписывающую преследовать и казнить чарод^евъ при посредстве сожжен!я. Преследоваше чародейства продолжалось до конца XVIII века Сожжеше было въ Западной Европе обычнымъ способомъ казни вецьмъ и колдуновъ 2). У насъ на Руси не церемонились съ колдунами, но на Западе преследовали и жгли ихъ значительно усерднее. Отъ издан!я буллы о преследовали колдуновъ (1484 г.) до конца казней за волшебство—въ Гермаши погибло более ста тысячъ лицъ, обвиняемыхъ въ занятш волшебствомъ; въ Англ1и погибло зоооо человекъ. Пытки обвиняемыхъ были ужасны; пытали не только взрос-лыхъ, но и малолетнихъ, которыхъ также предавали казни 3). Вера въ колдовство въ Западной Европе была всеобщей въ средше века; католики, лютеране и кальвинисты одинаково верили и одинаково усердно преследовали ведьмъ4). Самое полное и цветистое описаше шабаша даютъ акты процесса, который испанская инквизищя вела въ начале XVII в.5). Древняя Русь не имела ничего по-добнаго книгамъ Malleus Matelicarum (Молотъ ведьмъ) и Theatrum Diabolorum 6). Даже не верить въ колдовство считалось по учешю католическихъ богослововъ величайшей ересью7). Даже Лютеръ былъ грубый суеверъ 8). Такимъ обрэзомъ, въ Западной Европе вера въ колдовство была более распространена, чемъ у насъ, и принимала более нелепый формы. У насъ колдовство обыкновенно ограничивалось ношен!емъ какихъ-нибудь невиннейшихъ корешковъ, нашептывашемъ, вынимашемъ следа, пропускашемъ полотенца сквозь кольцо и тому подобными детскими средствами. На Западе же вера въ волшебство иногда принимала эпидемический характеръ и весьма уродливыя формы.
>) Антоновича Колдовство. Документы. Спб. 1877 г., стр- 4—5.
з) Пплпуховъ. Серашонъ Влад., стр. 91.
’) Аеанасьевъ. Поэтич. воззр. III, стр. 654—655.
<) Д. Сперанский. Ведьмы и ведовство. Москва 1906 г. стр. 197.
5) Ibid., стр. 148, прим^ч.
е) Ibid. стр. 153 и 176.
7) Ibid., стр. 148.
s) Ibid., стр. 175.
255
§ 77.
Занлючеше.
Подводя итоги сказанному, мы приходимъ къ убеждению, что вероваше въ колдовство, какъ способъ дЬйство-вагь при посредств’Ь дьявола и вообще нечистой силы, явле-н!е у насъ заносное, и мало распространенное. Мы видели, что pyccKie всегда считали сосЬдей искуснЬе въ волшеб-ствЬ, ч’Ьмъ своихъ мастеровъ по этой части. Наши предки отдаютъ предпочтете то финскимъ колдунамъ. то татарину астраханскому Арапу, то поляку Силину, то нЬмцу Брюсу. Свои колдуны, которые у насъ, конечно, были, остаются въ тЬни. PyccKie люди обращаются къ знахарямъ, в’Ьдунамъ, шептунамъ и шептуньямъ, которые ворожатъ и врачуютъ совсЬмъ не при носредствЬ дхавола. Въ худшемъ случай участникомъ нашихъ колдуновъ является нашъ народный чертъ, замЬнивппй собою косматыхъ финскихъ боговъ. Но обыкновенно дЬло обходится безъ него. Врачевашя и волх-вовашя совершаются при посредствЬ неведомой и таинственной силы, присущей природе и мало кому известной. Въ сознанш простого русскаго человека природа рисуется мощной и таинственной; сверхъ-естественному въ ней особенно нЬтъ места: природа живетъ особою, сложною жизнью и управляется своими неведомыми законами. Народъ вЬ-ритъ, что отъ всякой болЬзни есть своя трава или средство, только мы этого не знаемъ. Есть въ известные дни так^я мгновешя, когда всякое высказанное пожелаше можетъ сбыться. Достаточно знать известное „слово" или комбинацию словъ, чтобъ оказать то или иное дЬйств1е на органическую или неорганическую природу. И все это достигается, такъ сказать, механическимъ способомъ при воздЬй-ств!и однихъ силъ природы на друг!я, безъ учаспя посторонней, дьявольской силы. Внутренняя жизнь природы—это тайна для человека; все-таки можно кое-что узнать, подметить темъ или инымъ способомъ, а чаще всего благодаря случаю. А такъ какъ благоприятные случаи редки, то и знан1е силъ природы и способы управлять и воздействовать на нихъ накопляются медленно и хранятся, какъ величайшая ценность. Кто обладаетъ такимъ знашемъ, тотъ является „ведуномъ", „знахаремъ", обыкновенно по возрасту ста-
256
рикомъ, „д'бдомъ". Полагаемъ, что въ основе нашихъ народныхъ веровашй въ волшебство лежитъ именно такое м!росозерцан1е. Дьяволу, при содЪйствш котораго только и возможно волшебство въ общепринятомъ смысле, здесь делать нечего; онъ сделался причастнымъ къ русскому волшебству въ силу иныхъ вл!яшй, да и то какъ нечто безличное, какъ „нечистая сила" вообще. И действительно, при преследовали нашихъ колдуновъ обнаруживали коренья, травы, жабьи кости и проч, пустяки; выяснялось, что порчу, приворотъ, а чаще всего исцелеше отъ болезни пыталисъ произвести шопотами и наговоромъ съ плевками, разнаго рода детски невинными (симпатическими) средствами. Никакого колдовства здесь собственно нетъ; а предполагается анаше, скорее угадывание, отыскиваше въ потемкахъ, своего рода реальныхъ, но не всемъ известных!» свойствъ и явленш физическаго Mipa.
Итакъ, мы видели, что pyccKie люди верили въ волшебство и чародейство и обращались къ кудесникамъ. Собственно древняя Русь более боялась чародейства, чемъ занималась имъ. Церковь различными способами боролась противъ этого отрицательнаго явлешя въ народной жизни. Съ Петровской эпохи вера въ колдовство заметно падаетъ. Это мы нриписываемъ просвещенно, которое съ Петра стало распространяться на Руси. Конечно, прежде всего колдовству перестали верить внсппе слои русскаго общества. Народная масса продолжала верить и обращаться къ колду-намъ, подъ которыми вернее подразумевать ведуновъ и знахарей, или же обманщиковъ и эксплоататоровъ народной темноты. Но по мере развипя просвещения и подачи научной медицинской помощи населению угасаетъ вера и въ ведуновъ, и некогда выгодная профессия колдуна и шептуна, въ настоящее время находится въ упадке.
глава IX.
Суев'Ьр1я.
§ 78.
Язычество, какъ м!росозерцан!е. ПарммПц мммнный хрнспанствомъ.
Русское язычество, какъ и вообще всякая религия,, представляло изъ себя особое цельное м!росозерцан1е. Язы-
257
чесюя верования охватывали всю жизнь нашихъ предковъ-язычниковъ. Язычникъ чтилъ своихъ боговъ, почиталъ пред-ковъ-покойниковъ, приносилъ жертвы р’Ькамъ, кладезямъ и студенцамъ; божества и стихш т’Ьмъ или инымъ образомъ открывали ему свою волю. Язычникъ, по его мнЪнпо, зналъ средства предохранить себя отъ чужого дурного вл!яшя и отъ несчастья, а также снискать расположеше добрыхъ силъ и темъ устроить свое благополуч!е. Такого рода веровашями язычникъ былъ окруженъ, какъ сетью; его мысли и чувства, если можно такъ выразиться, были исключительно въ плоскости этихъ верован1й, нередко безсознательныхъ, такъ какъ В’Ьровашя, осложняясь и переплетаясь, часто даютъ напра-влеше нашему чувству и нашей деятельности, безъ сод'Ьй-ств!я разума, и даже иногда вопреки ему. Такъ, напримЪръ, мнопе и теперь боятся перекрестокъ, хотя и не отдаютъ себе отчета въ причине этой боязи. (Распутье некогда было кладбищемъ).—Но вотъ въ жизни древней Руси совершился велиюй переломъ: изъ языческой Русь стала христианской. Мы знаемъ, на основании литературно-историческихъ памятниковъ, что pyccKie люди искренно хотели быть христаанами, не по имени только, но сделаться таковыми они скоро не могли. Принявши новую веру, они въ сущности продолжали жить старыми веровашями. А между темъ эти самыя язы-ческхя, некогда принимаемыя за истинныя веровашя, теперь стали ложными, греховными; прежняя вера теперь стала грехомъ и суеверхемъ. Получалось неразрешимое противо-реч!е: pyccKifi человекъ продолжалъ жить принципами, о которыхъ ему говорило духовенство, что они ложны, да и самъ онъ въ глубине души часто сознавалъ, что это такъ. Выбиться изъ сети суеверш, охватывавшихъ весь укладъ жизни древне-русскаго человека, было деломъ часто непосиль-нымъ для нашихъ предковъ. Помочь въ этомъ могло только широкое образоваше, но таковое и до сихъ поръ у насъ мало распространено въ народной массе. Конечно, церковь боролась съ язычествомъ и суевер!ями, но успехъ былъ значительно слабее того, котораго можно было ожидать. Дело въ томъ, что вместе съ христ1анствомъ шло къ намъ встречное течеше, подкреплявшее наши древшя суевер!я. Это зависело отъ того, что руссгая суевер1я не предста-вляютъ изъ себя чего-либо исключительнаго, самобытнаго, а 17
258
являются, такъ сказать, отраслью обще-ар!йскихъ в^рова-шй, съ видоизм’Ьнешями соответственно индивидуальнымъ особенностямъ славянской расы и занимаемой ими территории. Суеверхй въ русскомъ народе очень много. Мы будемъ касаться только тЪхъ суевЪр!й, которыя въ своей основе имеютъ древне-русское язычество.
§ 79.
Cyeeipie и лековЪр!е.
Всматриваясь въ м!росозерцаше русскаго человека, простолюдина и даже книжника былого времени, въ большинстве случаевъ мы принуждены характеризовать таковое м!росозерцаше, какъ cyeBipie. PyccKie люди прежнихъ вре-менъ имели определенное воззрЪйе на человека, на природу, на явлешя въ Mipe нравственномъ и физическомъ и т. д. Таковымъ воззрешямъ иногда нельзя отказать въ по-эзш, но обыкновенно они далеки отъ действительнаго, т. е. отъ научнаго положешя вещей и явленш; часто эти веровашя произвольны и фантастичны 9-
Суевер1емъ обыкновенно называютъ ложную веру во что-нибудь обыкновенное, какъ сверхестественное, наир., верятъ въ особую силу какой-нибудь вещи, словъ или Д’йй-ств!я, на нихъ надеются или ихъ боятся. Наши предки имели ложную веру во многое, но это не всегда было суе-Bepie; вероваше русскихъ людей въ фантастическихъ жи-вотныхъ, птицъ и пресмыкающихся следуетъ назвать легко-вер!емъ, И это вполне понятно, такъ какъ древняя Русь не имела систематическаго образовашя и вообще науки, вследств(е чего то или иное сообщеше не могло быть обследовано научнымъ образомъ; но и въ этомъ случае мы должны сделать оговорку. Легковое нашихъ предковъ проявлялось обычно въ области естествознашя. У насъ в£-
’) Отождествляя действительное положеше вещей съ научнымъ положен1емъ о томъ же предмете, мы, конечно, допускаемъ неточность. Говорить о действительномъ положена вещей мы можемъ относительно, применительно къ человеческому знатю. Определеше сущности предметовъ, того, что такое предметы н явления вне ихъ ютношен!я къ человеку и его разуму, не по енламъ человеку. Наука определяетъ не истинное, а только наиболее вероятное положеше вещей и являю й.
259 _
рили въ диковинныхъ зверей, диковинный растешя и ихъ удивительный свойства, въ диковинныхъ людей и проч. Въ древней Руси верили въ существование людей съ собачьими головами, это такъ называемые песиглавцы. Это вероваше распространено было и въ Западной Европе, откуда, какъ предполагаетъ Буслаевъ, оно перешло и къ намъ ’)• Передавая и слушая сказашя о дивахъ и чудовищахъ животнаго и чудныхъ свойствахъ растительнаго царства (о посл'йднихъ ниже), наши предки чистосердечно верили этому, такъ какъ наши древше Бесйарш, Зоологи, Зелейники и Азбуковники научностью содержания не отличались. Эти книги были или переводы или же составлялись подъ вл!ян!емъ византш-скихъ или западно-европейскихъ сочинешй того же содер-жашя. Какъ ни наивны, ни странны порою наши устные и письменные разсказы о разнаго рода диковинахъ, но при ближайшемъ изсл'Ьдоваши мы убеждаемся, что странное сказаше обыкновенно иноземнаго происхождешя, отголосокъ византшскаго или западнаго веровашя, а иногда и обще-apiiicKaro. Таковы наши веровашй въ существоваше едино рога, страфилъ—птицу—этро9охар.т]ко; г) и проч. Можно сказать утвердительно, что и въ Византш и въ Западной Европе народная масса была столь же суеверна, какъ и у насъ.— Въ нашемъ труде будутъ разсмотрены следуюпця суевер!я: вера въ предзнаменовашя, сны, приметы, гадашя, предохрани гельныя и приворотныя средства, наузы, заговоры, за-кляпе, чародейство.—Прежде чемъ говорить о суевер!яхъ, необходимо коснуться отреченной греческой литературы, имевшей огромное вл!яше на древнюю Русь.
§ 80.
Отреченная гречесная литература. Суеверность греновъ.
Когда pyccKie принимали хриспанство, Грещя и Римъ пережили уже почти тысячелетшй хриспансшй перюдъ; при этомъ должна быть принята во внимаше высокая культура языческаго греко-римскаго Mipa. Конечно, въ сравнеши съ образованными греками и римлянами pyccKie были варвары и скифы, почти дикари. Приняпе нашими предками хри-
') История. Очерк. II, стр. 146—147.
) Ж. М. Н. П. 1890 г., январь, стр. 176; 1юль, стр. 99—109.
260
спанства делало ихъ европейскими людьми, прюбщало ихъ къ европейской культуре. Сказанное применимо какъ къ случаямъ отд^льнаго крещеная, такъ и общаго при князе Владим1р’Ь. Крестившись, Русь получила великую святоотеческую литературу, послужившую главной основной для назидашя и укрйплешя въ новой вере. Но греко-римсктй м!ръ им'Ьлъ и иное на(мгЬд1е, идущее отъ временъ язычества: мы имЪемъ въ виду разнаго рода суевер!я, на основами которыхъ создалась целая литература, называемая церковно-отреченной, гонимая и тЬмъ не менее весьма распространенная. Вместе съ апографической, къ намъ на Русь была принесена и эта литература. Балканск1е славяне были въ этомъ отношеши передаточной инстанщей. Въ этой новой для Руси литературе оказалось много старыхъ при-вычныхъ вЪровашй. Конечно, вследствие сношешй съ Западной Европой къ намъ пробивались и западно-европейсМя идеи, но принимались только Tis изъ нихъ, который были по плечу любознательному русскому грамотею. Что же касается суев^рш Западной Европы, то они въ большинстве случаевъ были не чужды намъ, вслЪдств!е расовой близости народовъ, населяющихъ Европу.—Византшцы были очень суеверны: астролопя, разнаго рода гадашя, оракулы, разнаго рода таинственныя явлешя встречали повсеместную веру. По мн-Ьшю нйкоторыхъ, кашя-то служебный силы летаютъ вокругъ земли, присматриваясь къ тому, что происходить здесь, и, получивъ свыше знаше о будущихъ со-быйяхъ, передаютъ его людямъ, то въ сновидешяхъ, то при помощи звездъ, то съ какого нибудь дельфшскаго треножника, то при посредстве внутренностей жертвенныхъ животныхъ, а иногда посредствомъ голоса, сначала неопределенно раздающагося въ воздухе, а потомъ раздельно въ ушахъ каждаго. Часто случалось также, что на скалахъ или стенахъ находили письмена безъ всякаго указашя на того, кто ихъ писалъ и проч. Напр. при императоре Михаиле Палеологе во дворце открыть былъ кругъ надъ дверями, а въ круге изображеше четырехъ животныхъ, а подъ животными были написаны стихи, предвещавппе смерть императору. Появлеше этого изображешя было признано чудеснымъ. Въ другой разъ, при Андронике Палеологе XIV в. во дворце было слышно конское ржаше, которое было приписано
261
лошади, нарисованной на одной изъ стЬнъ дворца... РЬше-Hie частныхъ и даже важныхъ государственныхъ Д'Ьдъ часто предоставлялось жребш или чуду ’). „Византийское м!ро-воззрЬше", говоритъ 0. Успенск1й: „сильно проникнутое суевЬр!емъ, на каждомъ шагу допускало участие неземныхъ силъ въ жизни человека; съ одной стороны, предсказатели и пророки, съ другой—вЬщатели чародЬи и колдуны постоянно тревожили умъ, и никто не могъ рЬшить, отъ Бога или отъ демона случаются выходящья изъ ряда вонъ вещи". Въ дворцовой библютекЬ византшскихъ императоровъ хранились как!я-то пророчественный книги, съ которыми императоры сообразовались въ своихъ дЬйствгяхъ.* 2). Подобнаго рода суевЬр!я появились не сразу, а вырабатывались въ течете долгаго периода времени; корень ихъ надобно искать въ языческихъ вЬровашяхъ грековъ и въ заимствоватяхъ съ востока.
За блестящимъ расцвЬтомъ хриспанской письменности, созданнымъ трудами отцовъ и учителей церкви, въ Визанпи наступилъ перюдъ упадка просвЬщенья. Принятае хриспан-ства славянами совпало именно съ перюдомъ этого упадка. А потому славяне, балкансвде и pyccKie, заимствуя отъ грековъ свято-отеческую литературу, въ то же время вообще пересаживали на славянскую почву греческую литературу того времени, значительная часть которой получила назваше отреченныхъ творешй, содержавшихъ не мало суевЬрШ. Въ ЛЬтовникЬ Теория Амартола, переводъ котораго былъ сдЬ-ланъ въ Болгарии уже въ X ст., упоминается о звЬздозакоши, звЬздословш, скотосмотр'Ьнш, рукосмотрЬши и проч.3). Итакъ, даже сочинешя чисто историческаго, съ точки зрЬшя автора или авторовъ, характера содержали въ себЬ не мало суе-вЬрнаго элемента. Въ отреченныхъ книгахъ его было еще больше.
§ 81. Апокрифы.
Отреченную литературу можно раздЬлить на двЬ части: апокрифы и книги гадательнаго содержашя. Подъ апокри
’) Безобразовъ. Историчесюя статьи. Москва, 1893 г., стр. 102—106.
2) в. Успенскгй. Патр1архъ 1оаннъ VII Грамматикъ н Русь—Дроми-ты у Симеона Магиста. Ж. М. Н. П. 1890 г., январь, стр. 22; стр. 5, прим. 2.
3) По изд. общ. Любит. Древн. письм., лист. 27 об.-28.
262
фами разумеются сочинения о лицахъ и событаяхъ Ветхаго и Новаго Завета, исполненный теплой веры и наивной фан-тазш, но лишенный исторической достоверности. Апокрифы возникали въ то время, когда христаанство стало общимъ достояшемъ греческаго общества. Высок1я христ!анск!я истины были не по силамъ всякому безъ соответствующей подготовки; зато историческая сторона христаанства не представляла особыхъ трудностей для усвоешя. Темъ не менее и въ этой области возникало много вопросовъ, на которые не было фактическихъ ответовъ въ Библш. На помощь приходила благочестивая фантаз!я, изобретавшая замысловатый исторш и событая и удовлетворявшая благочестивой пытливости верующаго человека средняго развитая. Значительная часть апокрифовъ касалась ветхозаветныхъ событий. Въ этомъ, конечно, сказывается вл1яше 1удейства. Известно, что у евреевъ было не мало разсказовъ на библейской почвё, частаю записанныхъ въ Талмуде, а част!ю, вероятно, вращавшихся въ устномъ пересказе. Эти предашя, вероятно, и легли въ основу христаанскихъ апокрифовъ о ветхозаветныхъ лицахъ и собыпяхъ. Сама по себе апокрифическая литература полна занимательности, часто высокой поэз1и и только изредка отдаетъ ересью. Апокрифы делали Библпо и христаанство доступными толпе, въ этомъ была ихъ хорошая сторона. Но въ то же время апокрифы принижали высокая христаансюя истины, удовлетворяя только праздному любопытству. Апокрифы могли вредить чистоте христаанства и потому скоро подверглись гоненпо —Апокрифы были христаанскимъ элементомъ въ древней Руси и потому изследоваше ихъ не входитъ въ наши задачи. Мы коснулись апокрифовъ только потому, что они упоминаются въ индексе отреченныхъ книгъ. Ниже мы будемъ говорить объ отреченныхъ книгахъ, содержащихъ только суевер!я и гадашя. Суевер1я, отмеченный въ нашей древней переводной литературе, должны быть приняты нами во внимаше; часто являясь наслед!емъ язычества греко-римскаго м!ра, эти суевер!я имели у насъ широкое рспространеше, главнымъ образомъ потому, что и среди русскаго народа они были древнимъ пережиткомъ. Кроме того, мнопя суевер!я могли проникнуть въ русское общество вследств!е чисто книжнаго вл!яшя, какъ результата знакомства съ отречен-
263
ними книгами. Греческ1е апокрифы были рано перенесены на Русь, частью непосредственно, частью чрезъ Болгарш, где богомильство сильно способствовало развитию апокрифической литературы.
Апокрифическая литература появилась на Руси очень рано. Объ Авраамш Смоленскомъ (ум. 1221 г.) известно, что его обвиняли въ чтен!и какихъ-то запрещенныхъ книгъ. Подъ возд,Ьйств1емъ сатаны, „начата овии клеветати къ епископу (на Авраам1я), инии же хулити и досаждати. овии еретика нарицати и, а инии глаголаху нань. гълубинныя книги почитаеть". !). Здесь можно подразумевать апокрифическую книгу „глубина", о которой упоминается въ статье о книгахъ истинныхъ н ложныхъ.* 2). Паеркъ, сохраненный переписчикомъ XVI в. въ слове „г’лубинный" между буквами г и л предполагаетъ въ древнейшемъ списке жит!я звукъ ъ. Въ такомъ случае возможно чтен!е „голубинныя книги".3). Голубиной книги мы не знаемъ. Стихъ же „о голубиной книге" врядъ ли былъ составленъ, темъ более записанъ въ XIII в. Полагаемъ, что св. Авраамш обвинялся въ чтети апокрифическихъ книгъ, можетъ быть гадатель-наго содержашя.
§ 82.
Индексы отреченныхъ книгъ.
Древнейппй перечень каноническихъ книгъ Ветхаго и Новаго Завета подъ именемъ „Богословца отъ словесъ" заключается въ Изборнике Святослава 1073 г. Вторая половина этой статьи Святославова Изборника, приписанная Исидору, со-держитъ древнейппй изъ известныхъ въ славянскихъ пе-реводахъ гречесшй указатель ветхозаветныхъ и новозавет-ныхъ апокрифовъ; эта статья—буквальный переводъ Индекса, который встречается между „вопросами и ответами" ант!о-х!йскаго narpiapxa Анастаыя Синаита (ум. 599) и потому ему часто приписывается. Перечень апокрифовъ Анастас1я легъ въ основу юго-славянскихъ индексовъ отреченныхъ книгъ и оттуда перешелъ въ Pocciro 4). Отъ индекса Ана
’) Сборы. Соловец- биб. № 805, 1558 года.
s) Буслеевъ. Истор. очерки русск. нар. словесн. II. стр. 119.
3) Прав. Собес Ьд. 1858 г., III, стр. 372—373.
*9 Тихонравоаъ. Сочин. т. I, стр. 141.
264
стас!я ведетъ свое начало статья въ славянскомъ Номока-нонЬ, ркп. XIV в., озаглавленная „Лаодиюйскаго собора правило 59 она заключаетъ въ себЬ некоторый отреченный книги, неизвЬстныя греческимъ индексамъ; упоминания о еретикЬ 1ерем1и попЬ заставляютъ отнести возникновейе этого индекса къ XI ст. *)• Статья юго-славянскаго, вероятно болгарскаго происхождентя l 2).
Митрополитъ Кипртанъ, занимавшш митрополпо съ пе-рерывомъ въ 1381—140бг.г., призналъ необходимымъ составить списокъ книгъ какъ истинныхъ, такъ и отреченныхъ, изъ чего можно заключить, что въ концЬ XIV и въ начала XV в. у насъ сильно была развита апокрифическая литература. Митрополитъ Кипр1анъ, въ молитвенник^ котораго заключался списокъ отреченныхъ и богоотмЬтныхъ книгъ, т. е. апокрифовъ и книгъ гадательнаго и суевЬрнаго характера, только пополнилъ индексъ Номоканона. Индексъ Кипр1ана дошелъ до насъ въ двухъ видахъ. Бол’Ье древн!й имЬетъ заглав!е: „Сказаше Изосимы митрополита русъкаго о отреченныхъ книгахъ", въ рукописи Московской Синодальной б-ки XVI в. № 853, л. 5—7 3). Въ другомъ спискЬ—ркп. Румянцевскаго Музея XVI в., № 449, списокъ суевЬртй пополненъ; внесены слЬдующ!я гадательныя книги: тре-петникъ, сонникъ, куроглашенникъ, въ стрЬчно, въ иолазъ, въ чохъ 4).
Можетъ быть митр. Кипр1анъ перечислилъ тЬ книги, который были въ обращенш въ его время на Руси; можетъ быть онъ руководился уже готовымъ матер!аломъ для со-ставлешя указателя отреченныхъ книгъ по поучентямъ сербскимъ и болгарскимъ 5). Индексъ Кипр1ана внесъ новый элементъ въ истор!ю индексовъ: до Кипртана въ ин-дексахъ перечислялись только книги каноничесшя Священ-
l) Ibid. стр. 142, 144.
2) Напечатана Лыпинымъ. въ ЛЬтоп. занятШ археогр. Ком. 1861 г., 1, стр. 26—27.
3) Изд. Тихонравовымъ, соч. т- I, примЬч. 66, стр. 32—33, откуда и заимствуетъ отрывокъ: „Богоотметныа и ненаввддмыа книги, гром-никъ. колю(мОдникъ. мартолой. црве сносудцы. воронограй. птичь (птичникъ). мышепискъ. стенотрускъ. Се соут, имена имъ, астрономии, сиречь звЬздосказаше. окомигъ. мысленикъ. естественикъ- меташа”.
Пыпин ь. ЛЬт. зап- Арх. I, стр. 49.
5) Тихонравовъ. сочин. I, стр. 144—146.
265
наго Писайя и книги не каноничесйя. Начиная же съ Ки-npiana къ книгамъ не каноническимъ, апокрифамъ въ соб-ственномъ смысле, стали присоединять книги гадательнаго характера; величавые поэтичесйе апокрифы о библейскихъ лицахъ стали приравниваться къ нел'Ьпымъ прим'Ьтамъ ухозвона и стенотруска... Это смйшейе апокрифовъ съ книгами гадательнаго характера удержано во всёхъ индексахъ позд-нейшаго времени. Такъ. оно удержано въ статье „о кни-гахъ ветхаго и новаго закона ихже не подобает чести правоверным, понеже еретицы написали отъ своего разума1-.. Полагаемъ, что статья русскаго происхождейя. Она важна въ томъ отношен1и, что указываетъ и на западное происхо-ждеше суевФрш ’)• Наиболее полное (но недостаточно точное J исчислейе отреченныхъ книгъ заключается въ статье „о книгахъ истинныхъ и ложныхъ", где приведено нэзва-Hie слйдующихъ книгъ: Мартолой, рекше Острологъ; Остро-номея, Зелемер1е, Чаровникъ, Громникъ, Молйяникъ, Ме-сяцъ окружится, Колядникъ, Метайе, Мысленикъ, Сносу-децъ (сонникъ), Волховникъ, Лопаточникъ, Путникъ, О ча-сехъ злыхъ и добрыхъ, Рафли, Алманаки, Звездочтецъ, Шестодневецъ 2). Статья „о книгахъ истинныхъ и ложныхъ" вошла въ составъ известной Кирилловой книги, изданной въ 1644 г. и перепечатаннной въ 1786 г. Печатное издайе весьма мало разнится отъ рукописной статьи3). Известно, что перечни назвайй отреченныхъ книгъ въ индексахъ не отличаются точностью. Не все книги, упомянутыя въ индексе, известны намъ подъ своими именами; можетъ быть некоторый изъ нихъ внесены въ индексъ на основайи юго-славянскихъ и визанййскихъ указайй, а въ обращейи на Руси не были. Необходимо иметь въ виду другую особенность индексовъ: въ нихъ приводятся не только заглав!я запрещенныхъ книгъ, но вместе съ темъ указывается и самый обычай, выражейемъ котораго была книга, а иногда и одинъ способъ гадайя безъ указайя на книгу. Такимъ
’) Ркп. XVI в. Московок. Синодальн. б—ки № 322, л. 265. См. опис. славяне—русск. рукоп. Москов. Синод, б—ки, И, 3, стр. 640.
-) Изд. Пыпинымъ. Летопись занят!й Археограф. Ком., вып I. стр. 43—44. Текстъ сводный.
3) Текстъ Кириловой книги приведенъ Пыпинымъ, тамъ же, стр. 50—55.
__ 266
образомъ въ статье воспрещаются какъ ложныя книги, такъ и способы гадашя, связанный съ известной книгой. Въ статье о книгахъ истинныхъ и ложныхъ много повторешй и неточностей. Одна и та же книга въ индексе Кипр1ана и упомянутой статье XVII в. запрещаются въ различныхъ выражешяхъ. Такъ Трепетникъ индекса Кипр1ана въ статье XVII в. обозначается отдельными выражешями изъ Трепет-ника: „мышца подрожитъ, ухозвонъ, окомигь".—„Метан1е“ не книга, а способъ гадашя. Полагаемъ, что подъ Естественни-комъ следуетъ разуметь Физ1ологъ. Въ Кипр1ановомъ молитвеннике запрещаются „Вороногай" и „Птичникъ"; эти же суевер!я въ статье „о книгахъ" запрещаются въ разныхъ местахъ и въ различныхъ выражешяхъ: „Птичникъ различныхъ птицъ, сорока пощекочетъ, дятелъ, воронограй, ку-рокликъ". „Астроном1а сиречь звездосказан]'е“ Кипр1анова молитвенника въ статье „о книгахъ истинныхъ и ложныхъ" упомянута подъ тремя назвашями: „книга Мартолой, рекше Астрологъ; Остронум1я“. Иногда несколько книгъ гадатель-наго содержашя обобщились подъ однимъ назвашемъ, напр. назваше „Волховникъ" Кипр1анова молитвенника въ статье „о книгахъ истинныхъ и ложныхъ" изложено въ такихъ выражешяхъ: „волхвующе птицами и зверьми еже есть се: стенотрескъ, ухозвонъ, воронограй, курокликъ, окомигь, огнь бучить, песъ выетъ, мышепискъ, мышь порты изгры-зетъ, мышца подрожитъ, сонъ страшенъ, слепца стретитъ", и т. д. Здесь подъ именемъ Волховника разумеется несколько гадательныхъ книгъ: Птичникъ, Трепетникъ, Сон-никъ, Путникъ (о встречахъ). Необходимо принять во вни-ман1е, что некоторый гадательныя книги не носили техъ заглавш, которыя усвояются имъ въ статье „о книгахъ истинныхъ и ложныхъ", напр. Колядникъ, Мартолой, Звездочетецъ, ему же имя Шестодневецъ ’) Кроме вышеуказанныхъ книгъ существовало еще не мало другихъ книгъ отреченнаго содержания: зелейники, травники, цветники, лечебники, книга подъ назвашемъ „Аристотелеви врата" и др. Вопросъ объ отреченныхъ книгахъ древней Руси весьма сложенъ; онъ у насъ еще недостаточно разработанъ.
>) Тихонравов*. Сочин. т. I, прим'Ьчашя, стр. 29—30, прйм1>ч. 60. Сперанскгй. Памятники древн. писмен. и искусства. Изъ исторш отреченной литературы. Трепетники, 1899 г., стр. 6—7.
267
§ 83.
Психологичесшя основы cyeeipift. Предзиаменовашя.
Полагаемъ, что огромное большинство суеверы въ своей основе имЬетъ неясное сознаше въ душе человека, что природа не составляетъ чего-либо чуждаго для человека: все создано для человека, онъ центръ не только земной, но и м!ровой жизни. Молчаливая и въ себе заключенная природа, по смутному народному веровашю, заинтересована въ человеке; она стремится въ томъ или иномъ направлены воздействовать на насъ. Въ общемъ природа настроена благосклонно къ человеку, хотя она живетъ по своимъ строго опре-деленнымъ, тайнымъ законамъ, которыхъ она не можетъ изменить для человека. Человекъ для своего благополучия долженъ сообразоваться съ м!ропорядкомъ. Отъ всякой болезни есть своя трава или средство; опасность можно избежать, если внимательно следить за явлениями жизни и научиться понимать сложный и загадочный языкъ природы. Иногда природа бываетъ столь благосклонна къ человеку, что явно, безъ всякихъ усшпй съ его стороны, предуказываетъ ему тотъ или иной исходъ предпр!ят1я.— Высказанный положешя мы основываемъ на „слове о полку Игореве", памятнике хриспанской Руси, но еще жившей языческимъ м1росозерцашемъ. Все предвещало несчастный конецъ походу: объ этомъ говорили солнечное затмеше, волчш вой, птичШ крикъ, лай лисицъ. Все предвещало беду; природа какъ бы враждебно была настроена противъ Игоря, который не хотелъ внять ея голосу. Напротивъ, когда Игорь бежалъ изъ плена, ему все благопр1ятствовало: вороны не граяли, галки молчали, сороки не стрекотали (отсутствовали не добрыя предзнаменовашя); а дятлы своимъ тек-томъ указывали путь Игорю на Русь, да соловьи распевали свои песни.—Вообще, по народному веровашю, всякаго рода небесныя и земныя знаменья даются для руководства и вра-зумлешя человека. Человеческому несчастью и бедствпо предшествуют как1я либо аномалы въ природе, что-нибудь странное, необычное, исключительное. Такъ, въ последнее годы царствовашя Бориса, предъ появлешемъ Самозванца, въ народе шли разговоры о странныхъ явлешяхъ, предве-щавшихъ что-то удивительное: на небе по ночамъ сража
268
лись другь съ другомъ огненный полчища, являлось по два месяца, по три солнца, бури сносили верхи съ башенъ и кресты съ церквей, у людей и у животныхъ рождались уроды; рыба и птицы, приготовленныя для пищи, теряли свой вкусъ; собака пожрала другую собаку, волкъ волка, лисицы среди дня бегали по Москве; л’Ьтомъ 1604 г. показалась комета J). Вообще руссвдй народъ охотно в'Ьрилъ и веритъ во всякаго рода знамешя, особенно предвещающая беды. Есть сказание, что въ 1440 г., въ часъ рождешя великаго князя Ивана Васильевича, одинъ инокъ въ Новгороде внезапно началъ звонить въ колокола, „яко уродствуя бяше", и предсказалъ грядущее унижен!е новгородцамъ отъ рожденнаго х). Всякаго рода предзнаменовашямъ охотно верить и теперь. Такъ, напр. къ голодному году по гумнамъ бегаютъ вереницы мышей, по полямъ стаями бродятъ волки, появляется множество вороновъ, земля стонеть; инымъ кажется, что весь скотъ ходитъ по полю избитымъ и изломан-нымъ и т. д.2). Всматриваясь въ народныя суеверия, въ народную веру въ предзнаменовашя, приметы и проч., мы за-мечаемъ одно явление: все указашя, явныя и прикровенныя, по народнымъ веровашямъ исходятъ отъ некоей стихШной силы, отъ какого-то безличнаго начала, отъ природы въ ея непостижимомъ единстве и цельности. Это м!росозерпан1е можно охарактеризовать словами—судьба, рокъ, предопреде-леше, жреб!й, участь, доля, уделъ. У грековъ это поняпе обозначалось словомъ т6хт|, а у римлянъ fatum.
’) Соловъеп. Истор., кн 11,760 Подобнаго рода веровашя существовали и въ древности. Читая летописи Тита Лив1я, Тацита и проч., мы видимъ, что политичесюя собьтя сопровождались знамешями, видешями, вещими снами, пророчествами и разными чудесами.. Въ годины бедствШ каждый народъ особенно суеверенъ, какъ и отдельно взятый человекъ во время испытаний Привычка римскихъ истори-ковъ каждое сказаше о важномъ событш приправлять фантастическими прибаутками была усвоена средневековыми летописцами европейскихъ народовъ. Истор!я религ!й и тайныхъ релипозныхъ обществъ. Спб 1872 г., т. VII, стр. 268
’) Карамзннъ. Истор. Государ. росгчйск., т. V, прим 286.
2) Сахаровъ. Сказ русск. народа Дневникъ, 1885 г, изд. Суворина, стр. 73.
269
§ 84.
Сны.
Предзнаменования обыкновенно бываютъ выражены въ прикровенной форм'Ь; челов'Ькъ долженъ научаться понимать языкъ природы. Однимъ изъ видовъ предзнаменованы являются сны, въ которыхъ въ символической форм'Ь открывается будущее и уясняется смыслъ явлешй и собыпй. Типичнымъ сновидЬшемъ такого рода служитъ известный смутный сонъ юевскаго князя Святослава въ „СловЬ о полку Игорев’Ь". Святославу снилось, что его одевали черной одеждой, поили виномъ смЬшаннымъ съ отравой, изъ пустыхъ грязныхъ колчановъ сыпали на грудь крупный жемчугъ; въ княжьемъ теремЬ потолокъ безъ матицы; князю слышался крикъ вороновъ. Этотъ сонъ, по обьяснешю бояръ, означалъ трагичесшй исходъ Игорева похода. Древняя Русь вЬрила въ вЬщее значеше сновъ, о чемъ свидЬтельствуютъ рукописные сонники. Сонникъ, о которомъ упоминается въ индексЬ, вероятно, книга, содержащая толковаше сновъ. ВЬроваше въ вЬщее значеше сновъ, кажется, было распространено среди всЬхъ племенъ и во всЬ времена 9- ВЬра въ сны была очень распространена въ древней Руси. Появлялись ложные пророки, которые разсказывали о быв-шихъ имъ вЬщихъ снахъ, какъ видно изъ окружной грамоты патр. Никона по случаю морового повЬтргя, свирЬп-ствовавшаго въ Россы въ 1656 году: „Мнози ложная отъ лукаваго сердца видЬшя и сошя предъ очи просгЬйшихъ предлагаху". Мнопе лживо вошяли къ людямъ: „видЬхъ сонъ, видЬхъ сонъ, и извЬщеше се, и cie пр!яхъ отъ Бога“2). Простые люди вЬрили такимъ лживымъ пророкамъ, и происходила великая смута. Это были своекорыстные лжецы или люди, страдавппе истер!ей, о которыхъ упоминается въ СтоглавЬ: ходятъ лживые пророки, мужики, но больше женщины разныхъ возрастовъ, наги и босы, съ растрепанными волосами, трясутся и убиваются, и разсказываютъ, что имъ
*) У ассиро-вавилонянъ были уже сонники, гдЬ изъяснялись сновидЬтя, напр что означало вид’Ьть во снЬ ссору между родственниками, принимать пищу, вид’Ьть во снЬ умершихъ предковъ и т. д Берцольдъ. Ассир1я и Вавилонъ, стр. 79.
2) Щапова. Русск. раск., стр. 156.
270
являются св. Пятница и Анастасия *). Церковь, конечно, относилась отрицательно къ веровашю въ вещее значеше сновъ. Вопросы о снахъ обычны въ старинныхъ требникахъ. „Аще л в сонъ веровал и толковал иос(тъ) день"* 2). Въ „слове о сн-Ьхъ нощныхъ" значится следующее: „иже бо сошемъ и мечташемъ веруя й, безо инаго греха съ д!аволомъ осудится, яко еговъ слуга" 3).
Печатныхъ сонниковъ въ настоящее время достаточное количество, усердно издаваемыхъ „иждивен!емъ“ книгопро-давцевъ извйстнаго типа. Къ сожалйшю, мы не имели возможности ознакомиться съ рукописными сонниками и определить, въ какомъ отношены находятся къ нимъ суще-ствуюпце печатные сонники, обычно приписываемые „старцу Мартыну Задеке". Любопытно было бы проследить проис-хождеше печатныхъ нашихъ сонниковъ. Содержаше ихъ не одинаково. Полагаемъ, что составители сонниковъ наполняли изъ не изъ собственной фантазии, а пользовались какимъ-либо определеннымъ матер!аломъ. Матер1алъ могъ быть устный и письменный. Отмйтимъ, что толкрваше сновъ по сонника мъ не всегда совпадаетъ съ народно-устнымъ тол ковашемъ техъ же сновъ; такъ, по народному веровашю видеть во сне мыться, умываться—означаетъ, что кого ни-будь изъ живущихъ въ доме убудетъ, напр. прислуга потребу,етъ расчета, или неожиданно кому нибудь придется ехать. По соннику же мыться—знакъ здоровья, богатства и свободы. По народному толковашю видеть во сне пожаръ значить слышать вести; по соннику пожаръ знакъ убытка, пожаръ съ болыпимъ пламенемъ знакъ получешя прибыли,—толковашя противоречивое.
§ 85.
Приметы.
Простййшимъ видомъ суеверия можно считать приметы. Примета—это произвольный законъ, утверждающей, что между теми или иными фактами въ мере физическомъ или
>) Глава 41, вопр. 21.
2) Алмазовъ. Тайная исповедь, т. III. приложение, стр. 151. „Или вЪровалъ въ сон, в чех”., ibid, 155.
3) Памяти, стар, русск. лит. Идшелева-Безбородка, вып. 4, стр. 214—215.
271
нравственномъ существуютъ изв’Ьстныя соотношешя. Этотъ законъ причинности основывается исключительно по последовательной смене фактовъ: известное явление случилось post hoc, ergo propter hoc. Напр. мое предпр!ят1е было неудачно потому, что я повстречалъ священника; или такая логика: я имелъ въ своемъ дЪлЪ успЪхъ потому, что иду-чи на дороге нашелъ подкову. Первобытный человекъ подмечалъ, что между известными предметами и явлениями существуетъ какая-то связь. Изъ ряда повторявшихся явле-шй делался выводъ, и получалась примета, более или менее верная, смотря потому, насколько эта примета соответствуем дъйствительному закону причинности. Многёе наши приметы совершенно безсмысленны; но имея суждеше о нихъ, необходимо стоять на исторической почве, некогда иныя изъ приметь могли иметь глубокш смыслъ. Въ былое время встреча язычника съ хриспанскимъ священникомъ могла повлечь для язычника неприятности. Находка же подковы во времена, когда железо ценилось дорого, могла считаться счастьемъ; а въ греко-римскомъ м!ре аристократ подковывала своихъ муловъ серебряными подковами, который нарочито прикреплялись непрочно, чтобы мулъ терялъ подковы; это делалось затемъ, чтобы толпа бегала за тще-славнымъ богачемъ. Такимъ образомъ находка подковы некогда действительно приносила счастье.
Русскхе люди были весьма суеверны. На все случаи и явлешя жизни у нихъ были приметы. Наши предки придавали огромное значеше явлешямъ физическаго Mipa, примечали, въ какой день случится тотъ или иной праздникъ, делили дни и часы на счастливые и несчастные и проч. Въ числе отреченныхъ книгъ числятся Молнхяникъ ') и Гром-никъ содержащее приметы относительно ударовъ молши и грома по днямъ и месяцамъ года. Колядникъ содержитъ приметы, судя по тому, въ какой день въ году случится праздникъ Рождества Христова. Въ сказаши „О часахъ добрыхъ и злыхъ“ * 2 3) указывается, кагае часы въ тотъ или иной день недели счастливые и кавде несчастные. Статья „О дняхъ лунныхъ" 4) определяем счастливые и несчаст
’) Тихонравовъ. Памяти, отреч. лит., ч. 2, 375.
2) Ibid, 363.
=) Ibid, 382.
4) Ibid, 388.
272
ные дни. Статьи подъ именемъ Астроном1я сирень Звездо-сказаше, Мартолой рекше Астрологъ, Звездосказаше ему нее имя Шестодневецъ—содержали разнаго рода астрологиче-ск!я св'Ьд'Ьтя: о счастливыхъ и несчастныхъ годахъ, о благопр!ятныхъ и неблагопр!ятныхъ расположен!яхъ звездъ и планетъ и т. д. Изъ книгъ ложныхъ отметимъ сл'Ьдуютщя: Птичникъ, въ которомъ содержатся приматы по полету и крику птицъ; Путникъ—приматы по встр'Ьчамъ въ пути. Весьма распространены были примЬты по зуду и дрожанно въ разныхъ частяхъ т'Ьла; этому разряду примЬтъ посвящена была книга Трепетникъ, кажется, носившая еще назва-Hie Волховникъ,—сборникъ суевЬрныхъ примЬтъ разнаго рода: храмъ трещитъ (стЬнотрескъ), ухозвонъ, воронограй, курокликъ, окомигь, огнь бучитъ и проч.—Снеранскш о Трепеткине говоритъ следующее: „у составителя поздняго индекса Трепетникъ растворился въ цЬломъ комплекте га-дательныхъ книжекъ, прикрытыхъ общимъ именемъ Волховникъ; здесь къ Трепетнику относятся характеристики: ухозвонъ, окомигъ, мышца дрожитъ".—Итакъ, Трепетникъ есть книга, запрещаемая индексомъ въ силу своего содержашя, учешя въ предзнаменовательное эначеше дрожи, зуда отдЬльныхъ частей и мйстъ человЬческаго Т'Ьла J)- Полагаемъ, что большинство распространенныхъ въ русскомъ на-родЬ примЬтъ извЬстно было и въ Византш. Это всецЬло мы можемъ сказать относительно вЬры въ „трепетъ", вЬры въ предвЬщательное значеше въ дрожь и зудъ въ разныхъ частяхъ человЬческаго т'Ьла. Чтобы убЬдиться въ сходства, можетъ быть полномъ тождествЬ русскихъ и визанпйскихъ верованш въ „тЬлесное трепеташе“, приводемъ выдержку изъ Теория Амартола, где говорится объ этихъ примЬтахъ: „такожде же и о скотосмотреныи. ово оубое птицамъ смотрение. овоже храмоусмотрение. овоже поутнаа срЬща. овоже роукосмотрение. другое же по трепетанию смотрение, и пти-цосмотренье оубо е. егда лЬтающш зде или овдЬ птиции, на прЬждь или назадь. или деснаа или лЬваа роука потре-пещеть. рекоуть се или оно боудеть. храминосмотрение же. егда яже вь домоу слоучаютсе. речть*кто се на знаменоуеть аще ли же на покрове явитсе невестка (уоЛт]—ласточка). или
’) Сперанскш Памятники древн. письмен, искусств. Изъ исторш отречен, литерат. Трепетникъ 1899, стр. 6—7.
273
змия или мышь, или проилиясе масло или медъ, или вино, или прахъ, или трескание быс др^вию. или ина что се провь зв'Ьщаеть. Поутнаа же ср'Ьща, егда аше изыдетъ кто на поуть и ср'Ьщеть кого глет, аще те ср'Ьщеть таковъ члвкъ кто, или се но се. се ти прилоучитсе. роукосмотрение же. егда пролечениемь роуце протегнеть. рекоуть се томоу ро-дитес. потрепетание же. еже потрепетаниемъ телесны мь позваемо. аще потрепета десное или левое око. или рамо-или бедра, или сфрабъ на нозЪ. или оуши попищахоу. ее реч прилоучить ти се.2).
§ 86.
Гадашя.
Примета—это предзнаменоваше по такимъ явлешямъ, который находятся вне нашей воли и вне нашего вл!яшя. Приматы на первый разъ кажутся случайными, но на са-момъ деле это своего рода таинственный голосъ судьбы или природы. Нередко бывали случаи, когда человеку хотелось предрешить тотъ или иной исходъ его дела, но онъ не могъ этого сделать, такъ какъ не было повода къ пред-сказанш, не было соответствующихъ условш, которыя предзнаменуюсь удачу или неудачу. Тогда человекъ пытался искусственно создать так!я услов!я, при которыхъ возможно предсказаше будущаго; это и будетъ гадаше. Способы га-данш разнообразны, но все они отличаются темъ, что усло-в!я для предсказашя создаются самимъ человекомъ; человекъ приспособляется или приспособляетъ предметы и явлешя для своихъ целей и такимъ образомъ искусственно создаетъ услов!я для суждешя о будущемъ.
Гадашя существовали и существуютъ у всехъ народовъ: они основываются на стремлеши человека приподнять завесу будущаго. Мы имеемъ сведешя, что славяне въ древнейшее время употребляли гадашя. „Поклонялись они славяне", пишетъ Прокошй Кесар1йскш: „также рекамъ, нимфамъ и некоторымъ другимъ духамъ, которымъ точно
2) По изд. Общ. Люб. Древн. письм., л. стр. 27 об.—28. ГреческШ соответствующей текстъ по издашю Муралъта. Ученыя Записки втор. Отд’Ьлешя Акад. Наукъ, кн. VI, стр. 53. 18
274 _
также жертвовали и притомъ гадали о будущемъ"1). Въ Гетре и Анконе производились общественный гадашя при посредстве священныхъ коней. Остатки такого гадашя сохранились и до нашихъ дней2). Со введешемъ на Руси хрисНанства у насъ появилось гадаше по книгамъ Священ-наго Писашя, заимствованное изъ Грецш. Владим1ръ Волын-ск1й гадалъ по пророческимъ книгамъ и вслЪдств!е благо-пр1ятнаго ответа построилъ городъ 3). Домострой осуждаете волхвован!я и гадашя 4). Въ Стоглаве строго осуждаются различнаго рода гадашя: кто гадалъ, тЪмъ быть отъ благо-честиваго царя въ великой опале и въ наказаши, а отъ святителей по священнымъ правиломъ быти во отлучеши и въ прокляни 5 *). О распространенности у насъ гадашй свидетельствуете известная статья „О книгахъ истинныхъ и ложныхъ". Гадаше близко соприкасается съ волхвовашемъ; иногда эти поняпя совпадаютъ, въ сущности же они различны, вслгЬдств!е чего, какъ въ древнее время, такъ и теперь, гадаше и волхвоваше строго различались. Гадаше, какъ выражеше естественнаго стремлешя узнать, определить будущее невинными средствами, не считалось предо-судительнымъ. Думать и гадать почти синонимы. Гадайте могло быть и посредствомъ волхвовашя, такое гадаше было уже преступнымъ. Вселенсше соборы, какъ отмечаете Спе-рансшй, преследуютъ волхвовъ и волхвовашя, а не гадашя °) Но каноничесшя постановлешя не различаютъ гадашй и волхвовашй. Въ 13 правиле Номоканона читаемъ: „чародей, сиречь волхвъ, и прорицатель, восколей и оловолей... или чародействуяй въ бурю—да не причастятся 20 летъ“ 7).
*) Шафаршп. Славянск, древности. Пер Бодянскаго. т. II, кн. III, приложеше, стр. 37.
2) Гадая о суженомъ, крестьянсюя девушки выводятъ коня изъ хлева чрезъ оглобли телеги; если лошадь зацепить за оглоблю, мужъ будетъ сердитый, житье будетъ плохое; не зацепитъ—замужество будетъ счастливое. Афанасъевъ. Поэтич. воззр. I, 632. Этотъ обычай сохранился въ Смоленской губ.
3) Ипатьевск. лет. подъ 1276 г., нзд. Спб. 1871 г., стр. 577—578.
4) Изд. Яковлевна, гл. 8, стр. 16.
5) Стоглавъ, глава 41, 17 и 22 вопросы изъ вторыхъ.
в) Сперанскгй, Гадашя по псалтири, стр. 47.
7) Павловъ. Номоканонъ при болывомъ требнике. Москва, 1897 г. «тр. 123.
275
Разница между волхвомъ и восколеемъ весьма большая. Волхвы—это тЪ люди, которые дФйствуютъ пря посредства бЪсовъ *). Гадать же, напр. лить воскъ или олово, можетъ всяшй, не состоя ни въ какихъ непосредственныхъ отноше-шяхъ съ бЪсами и не причиняя никому вреда. Въ канони-ческихъ постановлешяхъ всякаго рода гадашя считаются волхвовашями, такъ какъ всЬ визант!йск!я гадашя свое начало вели отъ временъ язычества. Но общество и государство отличали гадаше отъ волхвовашя: и въ Византш и у насъ и то и другое считалось грЪхомъ, хотя не одинаково болыпимъ; и кромЪ того волшебство считалось еще госу-дарственнымъ преступлешемъ и каралось государствомъ.
Способовъ гадашя много. Наиболее распространены святочныя гадашя 2). Изъ книгъ гадательнаго содержашя въ индекс^ XVII в. упомянуть Лопаточникъ, которому посвящено особое изсл'Ьдоваше проф. Сперанскаго 3). Книги или статьи съ назвашемъ Лопаточникъ пока не найдено, но есть сочинеше, которое по содержание должно быть названо Ло-паточникомъ4). Эта книга не оригинальнаго содержашя. Пе-реводъ Лопаточника относится къ перюду временъ между XIV и XVI вв Лопаточникъ—книга для указан!я гадашя по кости овцы. Этотъ видъ гадашя въ греко-римскомъ Mipi им'Ьлъ назваше ш^-Хатотрта, Scapulimantia6). Гадаше по лопаткЪ овцы известно у многихъ народовъ; къ такому га-дашю приб'Ьгалъ Аттила; оно известно арабамъ, нашимъ ло-парямъ и проч. Самое гадаше, какъ видно изъ приложенная Сперанскимъ рисунка съ объяснешемъ, довольно сложно.—Полагаемъ, что „меташе“ Кипр1анова индекса не книга, а способъ гадашя. Гадаше посредствомъ жреб!я было давно известно на Руси. Въ „СловЪ о полку ИгоревЪ" читаемъ следующее: „на седьмъмъ в^цЪ Трояни връже Вьсеславъ жребий о д'Ьвицю себЪ любу",—Всеславъ гадалъ о д'Ьвушк'Ь посредствомъ жреб1я. Известно, что новгородцы при избра-я1и своихъ владыкъ прибегали къ жреб!ю.
) Павловъ. Номоканонъ, стр. 128.
- ) О видахъ гадашя у Сахарова- Русское народное чернокниж!е Изд. Суворина, 1885 г., стр. 127—147. Сумцовъ. Культурный пережива-ия, стр. 124—143.
- ) Изъ HCTopin отреченныхъ книгъ, III, Лопаточникъ.
4) Ibid, стр. 7.
•’) Ibid., стр. 10.
Э Ibid., стр. 11.
276
Въ Памятникахъ старинной русской литературы Ку-шелева—Безбородка помещены „Рафли, книга гадательная пророка и царя Давида" ')• „Пыпинъ ошибочно назвалъ эту книгу,, рафлями", какъ это указалъ Сперансшй. Изданная Пы-пинымъ книга относится къразряду гадательныхъ псалтирей2). Книга разбита на отдельный рубрики, при которыхъ имеется по три цифры. Вероятно, гадавппй бросалъ кубикъ или кубики съ цифрами на бокахъ и сообразно выпавшимъ циф-рамъ подыскивалъ соответствующую статью. Что при гада-ши употреблялось меташе, это не подлежитъ сомнЪшю; въ самой „книге" неоднократно упоминается о метанш: „добра меть", „меть злая", „с!я речь вельми подобная тебе, благая, что еси думалъ и металъ"... Въ каждой рубрике есть выдержки изъ Псалтири; иногда приписываемое Давиду не можетъ ему принадлежать. Напр. 6-6-4: „Спасетъ Богъ волю твою и желайте твое, о чемъ думалъ и гадалъ; о томъ царь Давидъ рече: аще о болезни,—болезнь не велика, воста-нетъ; аще о дому,—въ доме твоемъ здраво, а пропажа сы-щетца. Меть добра".—Гадаше, какъ деяше необычное, требующее особыхъ знашй и условШ, всегда обставлялось тайной. Какъ известно, все таинственное производитъ на душу человека особенное действ!е: оно чаруетъ и въ то же время страшить; при гаданш въ душе человека борются два чувства: желаше узнать будущее и страхъ предъ этимъ будущими Этому обстоятельству мы приписываемъ живучесть веровашя въ гадаше, несмотря на преследоваше церкви. Заканчивая нашу речь о гаданш, мы приведемъ выдержку изъ „Сказашя о Мамаевомъ побоище", где рисуется поэтическая картина гадашя въ ночь передъ великой Куликовской битвой. Ночь, была теплая, тихая. Великш князь Дми-тр!й 1оановичъ и воевода Дмитр1й Волынскш выехали на Куликово поле, разделявшее враждебныя рати. Князъ былъ верхомъ на лошади. Стали слушать. „Обратився на полки татарсше, князь слышахъ стукъ великъ и крикъ, аки торзи снимаются, аки городы ставятъ, трубы гласяще. И бысть же назади татарскихъ полковъ волцы воютъ вельми грозно, по правой же стране ихъ вороны и галицы безпрестанно кричаше, и бысть великъ трепетъ, птицамъ прелетающимъ
*) Ibid III, стр. 161—166.
3) Сперанскгй. Гадашя по псалтири, 1899 г., стр. 75—76.
277
отъ м^ста на м^сто, аки горамъ играюще, противу же имъ на р^щЬ на Непрядв'Ь гуси и лебеди и утята крылами пле-щутъ необычайно и велику грозу подаютъ11. ЗатЪмъ вели-к!й князь обратился на русскую сторону и сталъ слушать. Но тамъ было все тихо, только отъ множества огней какъ бы заря занималась. Волынсвдй сказалъ, что это добрая примата и знамсше. „Еще ми примата есть", сказалъ Дмитрш Волынскш и, сойдя съ коня, припалъ правымъ ухомъ къ земл'Ь; долго такъ онъ лежалъ, а потомъ всталъ печальнымъ. Сначала онъ не хотйлъ говорить, что слышалъ, и только по настояшю великаго князя разсказалъ о слышанномъ. Одна примата, говоритъ онъ князю, тебЪ на пользу, а другая скорбная. „Слышахъ землю плачущуся на двое, едина страна аки н^кая жена плачущеся чадъ своихъ еллинскимъ языкомъ, другая же страна, аки нЪкая девица, просоп'Ь аки въ свир'Ьль, едина плачевнымъ гласомъ". Волынецъ такъ изъяснилъ слышанное: „Азъ чаю поб'Ьды на поганыхъ, а хриспанъ множество падетъ" i).
§ 87.
Предохранительный н цЪлебныя средства. ВЪроваюе въ силу расте н!й.
Прюбр'Ьтя способъ предугадывать явлен1я, т. е. установивши т'Ьмъ или инымъ способомъ причинную связь между явлениями, челов^къ попытался утилизировать свое знаше онъ постарался скомбинировать факты и явлешя такъ, чтобы они им'Ьли для него благопр!ятный исходъ. Конечно, че-ловЪкъ не можетъ по своему усмотр^шю быть хозяиномъ въ Mipi и потому ему обыкновенно приходилось вводить как!е-либо новые факты въ цЪпь другихъ явлешй, вносить, такъ сказать, желательныя для себя поправки и дополнешя для своихъ ц'Ьлей. Такъ поступаетъ въ настоящее время вооруженный реальными знашями врачъ, устанавливая для больного режимъ жизни или вводя въ организмъ больного лекарство, которое, производя то или иное д’Ьйствхе, способствуешь оздоровлешю организма. И у современнаго врача и первобытнаго человека приемы мышлешя тЪ же, и методъ
>) Шамбпнаю. Повесть о Мамаевомъ побоищ^. Сбори. отд. русск. яз. Академ. Наукъ, т. LXXXI, № 7, приложеше, стр. 25.
10 - 490
278
пользовашя въ сущности тотъ же; но средства совершенно иныя. Первобытный челов'Ькъ вообще, и нашъ предокъ-языч-никъ въ частности, не имея въ рукахъ истинныхъ знашй, пользовался преимущественно темъ, что мы теперь назы-ваемъ „симпатическимъ средствомъ“. Результатомъ этого относительна™ успеха знашя были различна™ рода лечебный, предохранительныя и приворотныя средства. Кое-что изъ этихъ знашй имело реальное значеше, напр., верно было подмечено целебное свойство некоторыхъ травъ и расте-шй, но большинство такихъ веровашй представляетъ изъ себя настоящее суевер!е, какъ-то: вера въ чудодейственный свойства растешй, коренш, костей; вера въ наузы, целебную силу драгоценныхъ камней и проч. Сюда же мы должны отнести и заговоры, такъ какъ действительный ихъ смыслъ народу не понятенъ, и народное понимаше заговора должно быть признано суевер!емъ. Большинство су-еверш этого рода заключалось въ Зелейникахъ, весьма рас-пространенныхъ въ древней Руси. Зелейники—это сборники, въ которыхъ, безъ определенна™ плана и системы, содержались лечебный, предохранительныя, приворотныя и иныя средства ‘). Вопросъ о Зелейникахъ, называемыхъ иногда Лечебниками или Травниками, достаточно не выяс-ненъ. Не выяснено, откуда они къ намъ пришли: изъ Ви-зант!и при посредстве южныхъ славянъ, или съ Западаче-резъ Польшу, или же возникли самостоятельно на русской почве и только впоследствш восприняли посторонне эле-ментъ. Вероятнее все™ на Травникахъ и Зелейникахъ отражалось сложное вл!яше и Византш и Запада; былъ и свой русск1й элементъ. Наиболее ранними источниками нашихъ Зелейниковъ, какъ предполагаютъ, были византшскш и болгарские; въ XVI в. къ прежнимъ источникамъ присоединяются западные. Въ Лечебникахъ свое русское переплеталось съ заимствованнымъ, иностраннымъ. Лечебники содержали въ себе не только медицинск!я средства, но и так!я, при посредстве которыхъ можно устроить или раз-строить благополуч!е человека, его семейное счастье, имущество и проч.
’) Буслаевым указаны некоторый рукописныя книги л-бчебнаго содержашя. Ркп. Моск. Синод. Библ № 480 и 481; XVII в Лечебн. Рум. Муз. № 262; Травникъ граф. Уварова по католог. Царскаго № 615. Буслаевъ. Истор. очерк. П, стр. 33.—По ркп. XVIII в Зелейникъ напе-чатанъ Тихонравовым. Пам. отреч. лит., II, стр. 425—428.
_279
88.
Зелейииии и Травники.
Врачевашя, предохранительный и друпя средства производились растениями, но были и друпе способы, при посредстве которыхъ пытались достигнуть тЪхъ же целей. ВсЬ эти средства и способы заключались въ Зелейникахъ и Травникахъ, и потому мы будемъ одновременно говорить о способахъ врачевания и другихъ средствахъ, достигаемыхъ какъ растен!ями, такъ и иными способами.
Не имея научныхъ медицинскихъ сведены, наши предки должны были врачевать свои недуги средствами, бывшими у нихъ подъ руками и не представлявшими особой ценности. Такими целебными средствами чаще всего бывали травы и коренья, о способахъ пользовашя которыми и трактуютъ Зелейники и Травники. ПодмЪтивъ целебный свойства нЪкоторыхъ травъ и растешй, человекъ съ прими-тивнымъ м!росозерцашемъ склоненъ былъ признавать присутствие въ растительномъ царстве особой таинственной силы, вл!ян!е которой весьма разнообразно. Травы и растения, по народному веровашю, могутъ вл!ять не только на физическую, но и на нравственную сторону человека, какъ будетъ видно изъ нижесл’Ьдующаго. Прежде всего растешями пользовались, какъ лекарствами отъ недуговъ. Такъ, отъ грыжи давали сЪмя травы елтй. Корень девясила помогалъ отъ зубной боли. Отъ желваковъ и затверден!й делали припарки изъ травы пптушковы пальцы и проч. Но кроме целебныхъ, растешямъ приписывались и иныя свойства. Такъ, трава кудрявый купырь имела силу предохранять отъ отравы того, кто ее елъ натощакъ. ’)• Существовала и существуетъ уверенность, что мордвинникъ или будакь имеетъ силу изгонять червей изъ тела животныхъ 2) Но кроме лечебныхъ, растешямъ приписывались мнопя другая свойства. Существовало поверье о разрывъ-травп,, съ помощью которой узники ломали свои оковы и воры отпирали замки.3). Удивительными свойствами, по мнешю нашихъ предковъ, да и теперешнихъ про-стэлюдиновъ, обладаетъ трава папоротник*, которая цвететъ
>) Костомаров*. Сочин. книга 8, стр. 159—160.
2) Даль. Полное собр. сочиненШ. Изд Вольфа 1898 г. т. X, стр. 326.
’) Костомаров*, кн. 8, стр 160.
ю*
280
накануне Ивана дня въ полночь: тотъ цвЪтъ очень надобенъ, если кто хочетъ богатъ и мудръ быть.'). Изъ числа многихъ растеши, им'Ьющихъ предохранительную силу, отметимъ следующая: Петрове крестъ помогалъ отъ скорби, всякой пакости, а на пиру отъ еретика и отъ напрасной смерти; паперть предохраняла отъ чужого гнева; попутникъ отгонялъ всякихъ гадовъ и насЬкомыхъ. Трава переносъ предохраняла отъ укушешя гадовъ и дййств!я нечистыхъ духовъ, и кроме того, если изъ нея сердечко положить въ ротъ и пойти въ воду, то вода разступится. Травы прострплъ (сонъ трава) и укрой предохраняли дома, где ихъ держали, отъ нечистыхъ духовъ. * 2 3).—Укажемъ друпя предохранительныя средства, которыми пользовались безъ содёйств!я растешй. Для успеш-наго урожая при сЪянш следовало пользоваться рЪшетомъ изъ волчьей кожи о тридцати дырахъ,—такая нива не будетъ подвергаться порче. и птицы не будутъ есть сЬ-мянъ. Если медведь начиналъ портить ниву, то следовало передъ солнцемъ, тайно отъ всйхъ, среди нивы надеть на колъ конскш черепъ. Чтобы птицы не клевали зеренъ на ниве, следовало трижды посолонь обойти ниву съ павиной костью и потомъ положить кость на ниву и проч. Чтобы водился домашшй скотъ, следовало мевежью голову пронести сквозь скотъ на Ивановъ день до солнца и вкопать посреди двора. У кого скотина не велась, тому советовали содрать съ исдохшей скотины кожу, продать ее и на эти деньги купить сковороду. А вотъ средства для отогнан!я отъ двора беса: сжечь совиныя кости и тЬмъ дымомъ храмину свою кадить и дворъ курить,—и исчезнетъ бЪсъ; потомъ следуетъ намазать двери ослинымъ саломъ, и всякое зло, которое найдетъ на дворъ, исчезнетъ. Хорошо также держать корольковое каменъе: отъ него нечистый духъ бй-гаетъ, потому что то каменье крестообразно растетъ.d).
При собираши травъ необходимо было оказывать имъ уважеше, собирать ихъ въ известное время и съ известными обрядами и приговорами. Обыкновенно травы собирались накануне Ивана Купала или между Купальщицею и Петро-
’) Исторические очерки народнаго кбросозерцашя и суеверия. Ж. М. Н. П. 1863 г., № 117, отд. IV, стр. 21.
2) Костомарове кн. 8. стр 160.
3) Буслаевъ Ист. очерк. II, стр. 41—43.
__281
вымъ днемъ. Любопытный св’Ьд,Ьн1я содержатся о траве полотая нива. „А. брать траву полотая нива, надобно кинуть золотую или серебряную деньгу, а чтобы желЪзнаго у тебя ничего не было, а какъ будетъ рвать ее, и ты пади на колено да читай молитвы, да стоя на колене, хватать траву ту, обвертЬвъ ее въ тафту, въ червчатую или белую; а беречь ту траву отъ смертнаго часа; а хочешь итти на судъ или на бой, никто тебя не переможетъ". Траву екитаримъ следовало брать сквозь золотую гривну или серебряную, т. е. очертя кругомъ монетой. О. Итакъ, некоторый травы следовало рвать, бросивъ серебряную или золотую монету, прекло-нивъ колени и читая молитвы. Не служитъ ли это отзвукомъ стариннаго жертвоприношешя и поклонешя растешямъ? Если это такъ, то молитвы съ коленопреклонешемъ должны быть отнесены на счетъ влтяшя хриспанства. Во всякомъ случае воздаваемый „полотой нивек почести отзываются обоготворешемъ растешй.—Вера въ целебныя свойства растеши была .столь сильна, что иногда больные молились не о подаяши исцелешя, а о томъ, чтобъ имъ указана была лекарственная трава. Въ житш Сильвестра Вологодскаго повествуется, что одинъ больной испрашивалъ у святого зелья, врачевства отъ болезни; святой явился ему во сне, далъ въ руку целебную траву и сказалъ: „держи у себе и въ дому своемъ въ чистомъ месте". Проснувшись, больной увиделъ у себя траву въ руке, „и аб!е отъ того часа здравъ бысть“.,2). Въ народе верятъ, что отъ всякой болезни есть трава или корень, только люди не всегда знаютъ это средство. Современный русскш простолюдйнъ сохранилъ ту же веру въ чудодейственную силу растешй, которой были преисполнены наши предки въ древности. Въ каталоге выставки XII археологическая съезда въ Харькове содержится много указашй на таюя веровашя.3). «Лекарственное значеше травъ приписывается имъ иногда по чисто внешнимъ и случайнымъ признакамъ: напр. растеше съ желтымъ цветкомъ считается целебнымъ средствомъ отъ желтухи, „ризакъ" отъ ризачки
’) Ibid. стр. 37—38.
=) Ж. М. Н. П 1863 г. № 117, IV, стр. 40.
3) Каталогъ выставки XII археологическаго съезда въ Харь-ков-Ь. Этнографичесюй отд'Ьлъ. Харьковъ 1902 г., № 2027, 1987, 2022, 2032, 1807 и проч.
282
(резь въ желудке), растете „рожа" отъ болезни рожа, по со-звуч!ю назвашй. Темъ не менее народная медицина заслу-живаетъ внимашя и изучешя спещалистовъ. Несмотря на значительное распространете въ настоящее время грамотности, несмотря на то, что въ настоящее время населете не только городовъ, но и селен!й можетъ пользоваться врачебной помощью, есть не малое количество людей грамотныхъ, бол’Ье вЬрящихъ „домашнимъ средствамъ", чемъ врачу. Эти домаштя средства заключаются въ особыхъ тетрадкахъ, и, конечно, ведутъ свое начало отъ „Зелейниковъ". Содержате этихъ тетрадокъ значительно изменилось по сравненш съ прежними, да и называются они теперь не зелейниками, а „лечебниками". Въ нашихъ рукахъ былъ одинъ такой лечебники, составленный разными лицами и на основами разныхъ источниковъ. Невидимому, книжка составлена въ первой половине XIX века; въ ней содержатся средства лечешя отъ 41 болезни, при чемъ отъ каждой болЬзни приведено по несколько средствъ: такъ. отъ лихорадки 8 рецеп-товъ, отъ ревматизма 6, отъ золотухи 7 и проч. Главное лекарство—травы, коренья и разнаго рода настои; изъ ме-дицинскихъ средствъ—сода, камфора и нашатырный спиртъ. Но есть и так!я средства, который должны быть отнесены къ „симпатическими". Приведемъ некоторый средства изъ этого рукописнаго лечебника.
Вотъ способъ лечешя лихорадки. Собрать ногтей ло-шадиныхъ, которая куется въ первый разъ, и подкурить больного. Достать въ реке на дне обросшТй камень мохомъ, оборвать этотъ мохъ, высушить, настоять на водке и пить, когда лихорадить (во время пароксизма) три раза въ день. Наловить раковъ, налить ихъ водкой живыми и положить ихъ въ какой-нибудь сосудъ, пусть они тамъ замрутъ; тогда повынимать ихъ, сложить на железный листъ, поставить въ печку, чтобы высохли, какъ можно лучше, тогда стереть въ мелк!й порошокъ, просеять на ситечко и употреблять на рюмку водки чайную ложечку раковъ, разболтать и выпить.— Вотъ средство „отъ запорошешяглазъ"; это же и слабительное: поймать рака, вынуть въ середине зернышко, называемое раковое зеренце, впустить въ глазъ и моментально запороха выйдетъ наружу. — Приводимъ средство отъ змей. Если влезетъ въ ротъ змея, то, чтобы вызвать ее, надо натереть
283
травы руты и дать выпить или понюхать: змея сейчасъ вы-л'Ьзетъ, потому что запахъ руты для нря опасенъ. Или же (лечить) инымъ способомъ: надо поискать на томъ месте нору, откуда она- вылезла, пойти опять туда и лечь, близь норки разинуть ротъ и лежать, пока выл'Ьзетъ.—Отъ умень-шешя молока у женщины. Если у женщины окажется мало молока после родовъ, такъ что она не въ состоянш прокормить ребенка, то нужно взять 2 пчелиныхъ матки, высушить, стереть въ порошокъ и дать выпить съ водой.—Изъ средствъ лечебника обращаетъ внимаше вышеизложенный способъ изгнашя залезшей въ ротъ змеи. Несмотря на всю странность этого явлешя, вера въ так!я случаи весьма распространена въ народе. Даль подтверждаетъ это. Онъ сообщаетъ, что въ желудке одного солдата некоторое время жили пьявки, проглоченный при питье воды изъ лужи; въ Ора-шенбаумскомъ госпитале одного больного вырвало змеей; у одного еврея Шевской губ. въ течеше трехъ м'Ьсяцевъ вышло рвотой 35 лягушекъ разной величины. *). Относительно этихъ случаевъ мы собственнаго суждешя не им'Ьемъ. Отм'Ьтимъ кстати, что вероваше, будто бы въ голове могутъ завестись сверчки, идетъ изъ древней Руси. Такъ, одинъ челов'Ькъ ви-дЬлъ, какъ два ангела, разр'Ьзавъ на голове глухонемого, одержимаго бесомъ, юноши язву, вынули оттуда „яко скочка травнаго (кузнечика), его же на землю помятнувше и ногами претроста".* 2).
§ 89.
Сила, присущая камкямъ.
Выше мы говорили о веровашяхъ въ чудодейственную силу растешй. Так1я же веровашя существовали относительно камней. Каменная глыба возбуждала внимаше и по-чтеше людей своею таинственностью; необразованному человеку казалось, что она живетъ самостоятельной, обособленной жизнью или же служить обиталищемъ особаго существа, духа. Темъ более загадочными кажутся драгоценные камни: трудность ихъ добывашя изъ недръ земли и красота служатъ причиною ихъ дороговизны. Въ древней Руси при
>) Даль. Полное собр. сочииешй, т. 10, стр. 352.
2) Буслаевъ. Истор. очерк. II, стр. 279.
284
писывали драгоцЪннымъ камнямъ таинственную силу. Это вероваше картинно выражено англичаниномъ Горсеемъ со словъ царя Ивана Грознаго. Джеромъ Горсей разсказываетъ, что царь въ день своей смерти разсматривалъ свои драгоценности и объяснялъ присутствующимъ свойства камней. „Вы все знаете", передаетъ Горсей речь Грознаго: „что въ магните великая и тайная сила; безъ него нельзя было бы плавать по морямъ, окружающимъ м!ръ, и знать положенные пределы и кругъ земной; стальной гробъ Магомета персидскаго пророка, дивно виситъ на воздухе посредствомъ магнита въ Дербенте въ ропате". Тутъ царь приказалъ слу-гамъ принести цепь изъ намагниченныхъ иголокъ, висев-шихъ одна на другой. „Видите этотъ прекрасный кораллъ и эту прекрасную бирюзу,—возьмите ихъ въ руку; восточный ожерелья делаются изъ нихъ. Теперь положите мне ихъ на руку; я отравленъ болезшю: вы видите, они теряютъ свое свойство, переменяютъ свой ярк1й цветъ на бледный: они предсказываютъ мне смерть. Достаньте мне мой царскш по-сохъ; это кость однорога, украшенная прекраснейшими алмазами, рубинами, сапфирами и другими редкими дорогими каменьями... Взгляните теперь на эти драгоценные камни: вотъ алмазъ, самый драгоценнейппй на всемъ востоке; я никогда не трогалъ его; онъ удерживаетъ ярость и сласто-люб!е, и воздержаше и целомудр!е; малейшая частица его можетъ отравить лошадь, если дать его въ питье, а темъ более человека". Указывая на рубинъ, онъ сказалъ: „О, какъ этотъ камень оживляетъ сердце, мозгъ, даетъ бодрость и память человеку, очищаетъ застывшую и испорченную кровь"! Потомъ, обращаясь къ изумруду, онъ сказалъ: „А вотъ этотъ драгоценный камень радужной породы, врагъ всякой нечистоты. Испытайте его: если мужчина и женщина живутъ другъ съ другомъ нечисто, и у нихъ есть этотъ камень, онъ лопается отъ злоупотреблешя природой. Вотъ сапфиръ: я очень люблю его; онъ охраняетъ, онъ даетъ храбрость, онъ веселитъ сердце, услаждаетъ все жизненный чувствовашя, пленяетъ глаза, прочищаетъ зрешя, ускоря-етъ кровообращеше, укрепляетъ мускулы, возстановляетъ силы". Потомъ, взявши ониксъ въ руку, царь сказалъ: „Все это удивительные дары Бож1е, тайна природы, открываемая людямъ, имъ на пользу и созерцаше. Они друзья доброде
285
тели и враги порока"... >).—Верованхе въ таинственную силу драгоцЪнныхъ камней, вероятно, занесено къ намъ съ востока, откуда въ большинстве случаевъ привозились къ намъ драгоценные камни. Конечно, зти веровашя не могли иметь ши-рокаго распространешя, такъ какъ въ силу дороговизны только люди состоятельные могли иметь драгоценные камни.— Вероваше въ таинственную силу камней существуетъ и теперь. Говорятъ, что не следуетъ носить въ перстне опалъ, такъ какъ онъ приносить несчастье. Кто носитъ жемчужное ожерелье, тотъ будетъ несчастенъ: ему придется много плакать. Если же какая женщина находить, что ей къ лицу укра-шешя изъ жемчуга, то следуетъ пользоваться поддельнымъ жемчугомъ. Смыслъ этихъ веровашй понятенъ: богатство не всегда приносить счастье; „и черезъ золото льются слезы", говоритъ пословица. Кроме того жемчужины по своему виду напоминаютъ крупцыя слезы. О камне, носившемъ назваше „орловъ камень", который будто бы добывался „въ Персид-цкомъ море и въ Индеи", сообщалось, что орлы кладутъ себе этотъ камень въ гнездо... „Какъ орелъ сядетъ въ гнезде своемъ на яйцахъ, и онъ тотъ (камень) кладетъ въ гнезде своемъ. И въ орловомъ гнезде находятъ такихъ два камня. А камень тотъ живетъ разнаго цвету, темно багровъ и ck-роватъ. А въ которомъ камне стучитъ, то мужичекъ; а въ которомъ разсыпается, то женочка. Въ томъ камне дивныя силы и угодья... Какъ женамъ легче родить, взявъ тотъ камень, привязать жене той на левой руке или на левой ноге и какъ родить тотъ часъ и снять". 2).
§ 90.
Приворотныя средства.
По народному веровашю, некоторый травы считались привораживающими средствами. Таковы травы кукоосъ, одо-ленъ, обратимъ. «). Но были и друпя средства, употребляемый съ целью возбудить къ себе чью-либо привязанность. Къ этимъ средствамъ прибегали преимущественно женщины, не пользовавппяся любовью своихъ мужей, что бывало
’) Библютека для Чтешя 1865 г., «Vs 5, стр. 63—64.
3) Бусмевъ. История, очерки, II, стр. 34—35.
3) Костомаров?,. Сочин. кн. 8, стр. 155-
286
не въ редкость въ прежше годы, когда бракъ заключался по выбору и приказашю родителей. Средства эти очень интимнаго характера, и потому о нихъ мы узнаемъ изъ испо-в’Ьдныхъ вопросовъ, хотя о нихъ упоминается также и въ Зелейникахъ. Наиболее употребительнымъ приворотнымъ средствомъ, повидимому, считались сл’Ьдуюпця: омывались „зел!емъ“, молокомъ или медомъ, и зат’Ьмъ эту жидкость давали пить любимому человеку. Женщины давали пить свое молоко, есть коренья. Вопросы на этотъ счетъ обычны въ чинахъ исповеди. ’). Вышеупомянутый действья сопровождались заклинашемъ. Въ заговоре „какъ приворотить девку” рекомендовалось поступить сл'Ьдующимъ образомъ-„истопи бани жарко и взойди въ нее; когда взопреешь, возьми чистую тряпицу, сотри потъ и выжми тряпицу на пря-никъ; когда станешь потъ стирать, тогда глаголи трижды заговоръ”... Эти наговорные пряники предиазначились для того, кого предполагалось приворожить. Два такихъ заговора приведены Тихонравовымъ. * 2). Тагая суевер!я церковь строго преследовала, какъ видно изъ исповедныхъ вопросовъ. О древности этихъ привораживающихъ средствъ можно судить потому, что о нихъ упоминается въ „вопрошашяхъ” Кирика (собственно Ильи). „А се есть у женъ: аже не вьзлюбять ихь мужи, то омываготъ тело свое водою, и ту воду дають мужемъ. Повеле ми (Нифонтъ) дати опитемьи 6 недель в— оже лето оть причащенья” 3). Въ Русскомъ Архиве за 1902 г., № и, изъ дела 1732 года, помещенъ любовный заговоръ—на золу, которую следовало бросить впереди и позади того, кого следовало приворожить. Зола эта получалась следующимъ образомъ: следовало съ ладони правой руки наскрести плоти и положить въ ложку, изъ мизинца следовало пустить крови въ ложку же; въ этой смеси повалять куклу и сжечь ее; надъ золой читался заговоръ, после чего она получала волшебную силу. Вероятно, это суевер!е под-
') Ркп. Имп. Публ. Биб. № ЮЗ, гл. 103, ч. I. Отчетъ о шестнад-цатомъ присужд. наградъ гр. Уварова Спб. 1874, стр. 136.—Алмазовъ. Тайная исповедь, т. Ш, стр. 166.—Ркп. Соф. Биб. А» 1090. л. 470. Христ. Чтеше 1877 г, ч I, стр. 433—434.
3) Л’Ьтоп. русск. литерат. т. 13’, отд. Ill, стр. 75—76.
3) Калайдовичъ. Памяти. XII в., стр. 202,—Р. И Б. VI, стр. 60, вопр. 14.
287
разумЪвается въ слЪдующемъ испов'Ьдальномъ вопросе: „ножемъ остругахъ вуды моа“. ’),
§ 91.
Наузы.
Могущественнымъ средствомъ какъ для личной охраны, такъ и для воздЪйств1я на постороннюю личность считался узелъ, наузъ. „Первый завязанный узелъ ознаменовалъ большой успЪхъ въ развитш прогресса, матер!альнаго и умствен-наго... Для первобытнаго человека завязанный узелъ представлялся таинственнымъ пероглифомъ, загадкой, за нимъ скрывалась чья-то мысль, какое-то намЪреше, можетъ быть злой умыселъ". * 2 3). У американскихъ краснокожихъ существовало особое сложное узловое письмо. И теперь нередко для памяти мы завязываемъ узелъ на своемъ носовомъ платке... Вера въ значеше узловъ существовала у вавило-нянъ, ассир!янъ, грековъ, турокъ и проч. У вавилонянъ былъ обычай навешивать на шею ребенка амулеты, какъ предполагаютъ, изъ костей или зубовъ животныхъ, а также привязывать подобный талисманы ему къ рукамъ и ногамъ. ’)• Наузы были известны въ древней Руси; князь Всеславъ всю жизнь носилъ на голове повязку по совету волхвовъ, данному его матери.4). Вера въ значеше и силу узловъ сохранилась до нашихъ дней.Наузы состоятъ изъ разнаго рода привязокъ, надеваемыхъ на шею; обычно это маленькш ме-шочекъ, въ которомъ заключается какое-нибудь целебносимпатическое средство: трава, коренья, уголь, соль, сера, засушенное крыло летучей мыши, змеиныя головки, кожа ужа, жабьи кости, ладанъ и проч. 5)- Особенная сила приписывалась и приписывается „херувимскому ладану", которымъ совершается каждеше во время „херувимской песни" за литурйей. Широкому употребление ладана мы обязаны темъ, что все современные наузы и амулеты у насъ обыкновенно
) Кир. Биб. № 522—779, л. 161, Христ. Чтен. 1877 г, I, стр.
432, прим.
3) Сумцовъ Культурныя переживашя Кювская Старина 1889 г, •т. XXVII, стр. 594 и след.
3) Бецолъдъ. Ассиргя и Вавилошя. Спб. 1904 г., стр. 91
‘) ЛЪтоп. по списку Лавренля. Изд. 3, 1897 г, стр 151.
5) Аванасъевъ. Поэтич. воззр. слав. III, стр. 432—433
288
называются ладонками. Къ тЪмъ же наузамъ следуетъ отнести обычай повязывать кость руки красной шерстяной ниткой на подоб!е браслета. Это средство вообще предохраняетъ отъ „сглаза", не даетъ руке „развихляться”; если же рука „развихляеться”, т. е. начнетъ ощущаться боль въ суставе, то красная нитка будто-бы устраняешь боль. Этотъ обычай существуетъ у многихъ народовъ.'). Для изл’Ьчивашя отъ пьянства совЪтуютъ найти на дороге веревку, завязять концами въ середину и спалить ее на сковороде, трижды приговаривая: „такъ якъ ся веревка завязана, такъ бы меня, рабуБожому, завьязано видъ всякаго пьянства мысленого”.* 2). Вязаше и связываше часто упоминается въ заговорахъ. „Отъ одьбегающихъ рабъ. напиши с(и)це: Буди путь его тма и пльзеши, Анггль да поженеть его, Михаилъ вежетъ, Рафаилъ гонитъ, Исакь свезуеть”.3 4). Особенное значеше наузу при-даютъ въ важнейш!е моменты жизни человека: при рожде-нш и во время свадьбы, а также и въ моментъ смерти. Съ узломъ соединяется поняпе заграждения, препятств1я. На родильнице не должно быть ни одного узла, ей даже рас-плетаютъ косу, разомкаютъ въ доме замки, выдвигаютъ ящики и т. д. Если родильница долго мучится, просятъ священника открыть царсйя врата въ церкви. <). Эти обычаи су-ществуютъ и теперь въ Смоленской губ. Крестильному кресту придается особое значеше,—это охранительный та-лисманъ. Кроме того, дЪтямъ обычно привязываютъ шЬ или друг!е целительные наузы; напр. девять нитокъ изъ красной шерсти, навязанный на шею, предохраняютъ его отъ краснухи. Завязанный знающимъ человекомъ узелъ съ приго-воромъ тайныхъ словъ можетъ лишить счастья новобрачныхъ, отнявъ у жениха мужскую силу и даже обратить всехъ участниковъ свадьбы въ зверей. Во время чьей-либо смерти, если умираюгщй сильно „трудится”, неможетъ умереть, для прекращешя его страдашй следуетъ отомкнуть въ доме все замки, двери и проч., даже поднять на потолке одну доску. На умершемъ не должно быть ни одного узла.
') Сумцовъ. Личные оберечи отъ глаза. 1896 г., стр. 12.
2) Сумцовъ. Культурн. пережив. Юевск. Стар, ibid, стр. 596--597.
3) Арх. Истор. Юрид. СвЪд. Калачова, II, II, отд. VI, стр. 50.
4) Аеанасъевъ. Поэтич. воззр. Ill, стр. 516.
289
Наузъ—узелъ средство обоюдоострое. Наузъ страшенъ въ рукахъ колдуна, который можетъ причинить имъ вредъ и порчу. Зато тотъ же наузъ обладаетъ средствомъ разрушать чары, и для этого даже не нужно особыхъ познашй. Узелъ, завязанный въ предохранеше отъ порчи, д'Ьлаетъ чары колдуна недействительными. Въ некоторыхъ местахъ, наряжая невесту, набрасываютъ на нее бредень, или под-вязываютъ невесту длинной ниткой, навязавъ на нее какъ можно более узловъ. Также и поезжане опоясываются сеткой, или вязаннымъ поясомъ,—только тогда колдунъ или ведьма могутъ напустить порчу, когда распутаютъ все узлы, снимутъ съ человека предметы съ узлами. Вероятно въ связи съ этимъ находится повер!е, что ходить неподпо-ясаннымъ трехъ ’) Спать безЪ пояса также считалось гре-хомъ, что видно изъ следующаго исповеднаго вопроса: „или наг спал или без пояса" 2). Значеше узла имеетъ замкнутая круговая лишя. Стоитъ очертить вокругъ себя кругъ, нечистая сила не будетъ въ состояши перейти этой магической лиши. Во время повальныхъ болезней опахиваютъ поле сохой3). Узломъ можно предохраниться отъ болезни и порчи; можно избавиться отъ некоторыхъ болезней при посредстве науза, напр. отъ бородавокъ на рукахъ. Всякаго рода узловъ и порчи у насъ всегда боялись, особенно эта. боязнь была у насъ велика въ XVII веке. Такъ, въ 1677 г. приведенъ былъ въ съезжую избу бобыль Олонецкаго уезда, Калина Ортемьевъ, у котораго были вынуты изъ узловъ: травы, коренье, табакъ, кости жженыя съ воскомъ, змея и летуч1я мыши. Калину допрашивали съ пыткой 4). Въ 1680 г. какой-то Зинка Ларшновъ представилъ въ приказную избу наузъ: „крестъ медный да корешокъ невеликъ, да травки немного завязано въ узлишко у креста". Крестъ съ наузомъ оказался принадлежащимъ Игнатке Васильеву. Другой же подсудимый показалъ, что ему траву подложили въ карманъ, когда онъ былъ пьянъ до безпамятства. Корень носилъ назваше „Девятины" отъ сердечной скорби, а трава отъ лихорадки; средства эти были признаны безвредными.
’) Ibid, стр. 437—438.
3) Алмазовъ. Тайн, исповедь, т, III, приложение, стр. 152.
3) Афанасьева III, стр. 518.
4) Допол. къ Акт. Ист. VIII, стр. 29. 19
290
Темъ не менее обоихъ обвиняемыхъ пытали и били батогами !). Несмотря на то, что ношеше и употребление всякаго рода травъ и корешй строго воспрещалось, самъ благочестивый царь Алексей Михайловичъ приказывалъ собирать въ купальскую ночь сереборинный цвйтъ, интериновую и мятную травы и дягильный корень, также приказывалъ присылать изъ Сибири л-Ькарственныя травы * 2 3). До какой степени сильна была у насъ вера въ наузы, видно изъ того, что въ самомъ конце XVIII века, въ 17"95 г. разбиралось дело о наузЪ л).
§ 92.
Заговоръ. Заюлите.
Однимъ изъ важнЪйшихъ факторивъ въ исторш человечества была способность человека произносить членораздельные звуки, результатомъ чего былъ языкъ, давшш человеку возможность точно и ясно формулировать свои мысли и передавать ихъ другимъ людямъ. Это явлеше было давно подмечено; подмечено было также, что языкъ, слово въ ши-рокомъ смысле, имеетъ могущественнейшее действге на чужую волю. Этотъ фактъ былъ обобщенъ, и слову была приписана власть надъ болезнями и даже способность вл!ять на физическ!я явлешя природы. Заговоры—„шопты“, заклят весьма распространены среди русскаго народа.
Вера въ силу человеческаго слова—заговора весьма древняго происхождешя и известна у разныхъ народовъ 4). Съ распространешемъ письменности заговоры стали писать на харпяхъ, яблокахъ, на сосудахъ. Такъ, напр. одинъ заговоръ отъ лихорадки пишется вокругъ блюдечка, потомъ на блюдечко наливается святая вода, ею смывается написанное чернилами, и затемъ эту воду даютъ пить больному три раза, на вечерней заре. Заговоръ отъ „шала" (бешенства—водобоязни) пишется на корке хлеба, и эту корку даютъ съесть больному. Заговоръ отъ рожи пишутъ на синей хлопчатой бумаге изъ подъ сахара и эту бумагу при-
’) Афанасъевъ, III, стр. 629.
2) Ibid, прим. 3.
3) Заря. 1871 г., январь, стр. 175.
4) Ж. М. Н. П. 1874 г. Апр-Ьль, ств,„304, 306. Керенский. Древие-руссюя отреченный в-Ьровашя.
291
кладываютъ къ пораженному мЬсту. Мнопе заговоры собраны и напечатаны; но не малое количество ихъ, полагаемъ, остается неизвЬстнымъ ученому Mipy, такъ какъ по народному ворованно заговоръ только тогда дЬйствителенъ, когда его никто не знаетъ. Мнопе заговоры носятъ печать глубокой древности, такъ какъ проникнуты первобытнымъ м1росозерцан1емъ. Некоторые заговоры представляютъ изъ себя перед'Ьлку христ1анскихъ молитвъ, а можетъ быть также и языческихъ; международный заимствовашя здЬсь также имЬютъ м^сто. Некоторые же заговоры состоятъ изъ набора непонятныхъ словъ, очевидно, заимствованныхъ съ искаже-шямп изъ другихъ языковъ. Истор1я послЬднихъ заговоровъ, полагаемъ, весьма интересна и можетъ дать интересные выводы. Одинъ старикъ-крестьянинъ такъ объяснилъ намъ силу заговоровъ. Когда Адамъ жилъ до грЬхопадешя въ раю, то пп дик!е звЬри, ни гады не трогали его, а были у него въ послушаши, повинуясь его языку. ПослЬ изгнашя изъ рая, когда люди говорили на прежнемъ язык'Ь, животныя не вредили имъ. Потомъ, Посл'Ь столпотворешя первобытный языкъ затерялся. ТЬмъ не менЬе въ нашемъ языкгЬ попадаются слова изъ прежняго, Адамова языка. Мы такихъ словъ не отличаемъ, но они сказываютъ свое дЬйств1е, останавливая кровь, уничтожая ядъ змЬй и проч.—ИзслЬдовашю о загово-рахъ посвященъ трудъ А. Ветухова—„Заговоры, заклинан!я, обереги и друпе виды народнаго врачевашя, основанные на вЬр’Ь въ силу слова" !). Ветуховъ лично не даетъ опред'Ьле-н!я, что такое заговоръ. Приведя мнЬше ученыхъ на этотъ предметъ, онъ придерживается взгляда Потебни, по мнЬшю котораго заговоръ—„это словесное изображеше сравнешя даннаго или нарочно произведеннаго явлешя съ желаннымъ, имЬющее цЬлью произвестя это послЬднее".—Въ трудЬ Ветухова отправной точкой является „истор!я языка въ связи съ истор!ей мысли" 2). Ветуховъ указываетъ, какое великое значеше во всЬ времена человЬчество приписывало слову. Современная медицина признаетъ огромное значеше слова и в'Ьры при лЬчеши болЬзней; рЬчь идетъ о внушеши, гипнотизмЬ. Даже пр!емы для достижешя гипноза очень
*) Вып. I—II. Варшава, 1907 г.
2) Ibid, стр. 29, 40.
292
близки, почти тождественны съ теми, который употребляются при заговорахъ 9.
Видомъ заговора следуетъ считать всякаго рода „заклятье". Народъ верить, что пожелайте, особенно пожелаше худого, высказанное въ моментъ сильнаго душевнаго напря-жен!я, обыкновенно сбывается. Такъ, среди белоруссовъ существуешь разсказъ, что одна пани, проживавшая близъ местечка Лыскова, Гродненской губ., разгневанная темъ, что ея дворецъ былъ разрушенъ во время войны русскихъ съ поляками, прокляла воюющихъ и свое поместье, которое и провалилось. Съ техъ поръ на урочище Окопы, где жила пани, можно слышать вопль каждую ночь, временами показывается огонь, потухающШ съ приближешемъ человека * 2). Проклятый озера и реки высыхаютъ 3). Съ закляпемъ, съ темъ услов!емъ, съ которымъ сделано какое-нибудь дело, необходимо считаться. Особенно это применимо къ кладамъ. Взять кладъ можно только по исполненш зарока и слова, съ которымъ кладъ положенъ 4).
§ 93.
Отношен!е Цернви нъ суевер!ямъ. Исповедь.
Суеверный приметы, гадашя, наузы были у насъ во всеобщемъ употреблеши; все знали эти средства, пользовались ими, потому что деды и прадеды делали такъ. Мнопя изъ этихъ суеверныхъ традиций еще въ первые века христианства на Руси потеряли всякш смыслъ. Всякаго рода приметы, наузы и обереги должны быть причислены къ сред-ствамъ безобиднаго свойства. Но церковь не могла оставить безъ внимашя и не оставляла безъ соответствующихъ воз-действ!й всякаго рода суевер!й, справедливо видя въ нихъ пережитокъ язычества. Способомъ борьбы съ суевер!ями была публичная проповедь, а главнымъ образомъ тайная исповедь. Гадаше, попытки избавиться отъ порчи или стре-
*) Ibid, стр. 71 и след., 97, 102.
3) Шейнъ. Матер1алы для изучен!я быта и языка русскаго населенья юго-западнаго края, т. II. Сборникъ отдел, руск. яз. и словесности. Акад. Наукъ, т. LVII, 1893 г., стр. 450.
3) Шейнъ, idid, стр. 442, 434—435.
*) Шейнъ, ibid, стр, 426, 447.
293
млешя приворотить къ себе,—все это бываетъ д'Ьломъ ча-стнымъ, даже интимнымъ. А потому эти суеверия редко подвергались обличешю пропов’Ьдниковъ. Съ течешемъ времени мнопя гадан1я стали простой забавой молодежи, по преимуществу на рождественскихъ праздникахъ. Но все-таки это были остатки язычества, и церковь находила необ-ходимымъ преследовать эти греховный дФяшя. Способомъ борьбы была главнымъ образомъ исповедь: „Не веровалъ ли еси в сонъ или в чех или полазъ или въ птицу... въ стречю... или молился бесомъ у кладезя, или молеша идо-ломъ елъ или пилъ. „—А въ вопросахъ женамъ: „Ложе ди-теное или скверны ци вкусила еси. дети в собе или в под-рузе ци сътворила еси зел!емъ... мужа зел!емъ чи добыла еси... чи оумееши дети у подруга отъимати или инемъ даяти. Или мывшеся зелиемъ или молокомт, или медомъ, давала ли кому нити милости деля... чи мылася еси въ капе суде, и пила еси изъ него, чи суть въ тобе потворе или вохвован1е... Чи наоузы носила еси... Въ стрячю или в вирожю чи веруешь, чи пила еси зел1е молока деля". „А ложе свое чи снела еси... свадила еси кого, а мужа отъ жены чи отмьлвила еси. или жену отъ мужа, а мыломъ мывъшися дала еси кому пити милости для... а зоубы чи укусила еси сироту или иного кого... (видъ заклят!я на погибель) ») „Или веровалъ еси в сон в чех и птич грай? Или мылся еси млеком или медом и пети (пити) далвал (sic) еси кому мслти для?“ 2). „Воску и олова въ блюдо не льешь ли“ 3) „Или в стречю веруеши (постъ) 6 дней.—Или наузы носила (постъ) 2 лет.4). Чары на ког ил на подроугу вязывала боудеш?—Носила ли еси на себе узлы каковы?5). „Наговоровъ и шепташя не пила ли или подруге своей не давала ли ради какой причины? Не умывалася ли пипемъ какимъ или инымъ чемъ, и не давала ли кому 6). На min
9 Ркп. Соф. Б. № 1061, л. 192—194—195—196, 224- Каратытнъ. Обзоръ нЗжоторыхъ особенностей въ чинопосл'Ъдовашяхъ требниковъ, принадл. Спб. дух. Академш. Христ. Чтеше 1877, ч. I, стр. 433.
2) Требн. Соф. XVI в. Алмазовъ. Тайная испов., Т. III, приложе-н!я, стр. 155.
3) Ркп. XVIII. Петерб. Им. Биб. Алмазовъ, ibid, стр- 158.
*) Соф, ркп. XV в, Алмазовъ, ibid, стр. 160.
5) Сборн. Кирил. Б'Ьлоз. 1482 г., Алмазовъ, ibid, стр. 166.
6) Сборн. XVII в. Имп. П. Б. Алмазовъ, ibid, стр. 169.
294
своей оу креста на гойнане кореша i оузловъ не носилъ ли еси? Въ лЬсъ по траву и по кореше не ходилъ ли еси? Или оу жены своей i оу детей видя такое злод'йявде или змшны головки i о томъ не возбранилъ еси“ i). Упоминай© о змеиныхъ головкахъ, носимыхъ въ качестве науза, встречается редко. Полагаемъ, что это cyeBtpie состоитъ въ связи съ особыми амулетами, такъ называемыми „змеевиками". На этихъ амулетахъ съ греческими, а иногда и славянскими подписями, изображался св. Сисишй и архангелъ, поражающ^ змееобразное чудовище Гилло. Поводомъ къ такому изображение послужило восточное сказаше о чудовище, по-хищавшемъ детей. Амулеты змеевики были весьма редки; очень можетъ быть, что амулеты заменялись головками уби-тыхъ змей 1 2).
§ 94.
Тождество многихъ руссиихъ cyesipiii съ греческими.
Въ исповйдныхъ вопросахъ упоминаются многие суеверие обычаи, которые мы привыкли считать коренными русскими, напр. гаданье посредствомъ растопленнаго воска или завязыванье узелковъ на вредъ совокупившимся жи-вотнымъ и людямъ, ношеше при себе какой-нибудь травы, помогающей отъ какой-нибудь болезни и предупреждающей ее,—„хранительная отъ был1я“; такъ, носятъ на груди въ мешочке спелый каштанъ отъ лихорадки и другая „симпа-тичесйя средства". Упомянутыя суеверия весьма распространены и въ настоящее время въ среднемъ и нисшихъ классахъ русскаго общества. Можно ожидать, что эти суеверия упоминаются въ исповедальныхъ вопросахъ, какъ страже Hie русской действительности. Но оказывается, так!е вопросы представяютъ изъ себя простой переводъ съ гре-ческаго, какъ это видно изъ сличешя славянскаго требника съ греческимъ чинопоследовашемъ исповеди, которое явилось въ русской церкви вместе съ Номоканономъ при Требнике.
1) Требн. XVII в. Собр. Погодина. Алмазовъ, ibid, стр. 170.
2) О зм7зевнкахъ см. Соколовы Апокрифический матер!алъ для объяснена амулетовъ. Ж. М. Н. П. 1889 г. 1юнь.
295
Elite |iot texvov. [iiqva, азтро-*6|Л7]зе; tj ё|лауте6з7|с. vj г/сзг; xepi Tj p-oku^St; i] p-ij va Tfpspe; p.av"iv. ei? to ак^-t aou xai eu^aks pa-pa. т) р.т) va та xapviq; auto? aou, Tj exapsQ та коте, tj гхаре; та papa 8ta pkafJap tivo;. т] рл) va акбоезе? avSpo-pov v; akko ~l коте ак68гра aa&evet; рт; va pop^c шикахта aKopoTava xai ако8ёр.ата. xai el tic eupeSkjj, oti evape ti коте ,ак аита, T^youv papa^ xai ако8грата, exapov тайта akkoi.
СЛАВЯНСК1Й ПЕРЕВОДЪ ПО ТРЕБНИКУ.
Рци ми чадо: не чаро-д’Ьйствовалъ ли еси; или волхвуя л!ялъ еси воскъ, или олово; не приводилъ ли еси волхва въ домъ твой, и извождаше ти чаровашя; или с!я самъ твориши, или со-творилъ еси когда; или со-творилъ еси волхвоваше на вредъ кому; не превязуеши ли животная, да снасть е волкъ, или предалъ еси, и превязаше ти; не превязалъ ли еси мужа и жену; или ино превязан!е немощи; не носиши ли хранительная от был!я.
Это гречесйй оригиналъ того Чинопосл^дован1я исповеди, которое явилось въ русской церкви вместе съ Номо-канономъ при Требнике. 9-—Привязыван1е узловъ имело двоякое значеше. „Не привязуеши ли животная, да не снесть е волкъ", следовательно какъ-то привязывали, предохраняя отъ волка. Но следующая слова даютъ поводъ думать, что посредствомъ привязывашя можно было предать, погубить животное: „или предалъ еси, и привязаше ти“.—Мног1я изъ вышеупомянутыхъ суеверШ упоминаются въ Номоканоне. Изъ 14 правила Номоканона видно, что чародеи связывали и зверей и гадовъ, чтобы они не повредили оставшемуся вне дома скоту.* 2). Восколей и оловолей упоминаются въ прави-лахъ 13—15 и 183. Въ 15 правиле Номоканона содержится постановлеше о техъ, которые „связуютъ волки, или мужа или жену, да не сходятся".3). Въ наше время завязываютъ
’) Отчеть о шестнадцатомъ присужденш наградъ гр. Уварова. Спб. 1874 г., етр. 101, 106—107.
2) Павловъ. Номоканонъ, етр. 125.
3) Ibid, стр. 128.
296
узелки и зажимаютъ мизинцы, чтобы совокупивппяся жи-вотныя не разошлись. Особенно этимъ занимаются подростки. Старице строго пресл^дуютъ такое озорство. Ношеше всякаго рода талисмановъ, въ роде красной нитки на шей или на руке, ладонокъ съ заговорами и апокрифическими молитвами запрещалось 20 правиломъ Номоканона. ’)• Вообще pyccKifl суевйр1я имеютъ много общаго съ греческими, часто даже совпадаютъ, и весьма трудно определить, отчего завизитъ это сходство: лежитъ ли въ основе сходныхъ ве-ровашй одна общеар!йская основа, или же мы заимствовали отъ грековъ суевйр!я путемъ частныхъ сношешй и при посредстве литературы. Полагаемъ, все эти причины имели место.
§ 95.
Обличеше cyeetpiii въ безыменныхъ словахъ и поучешяхъ.
Переходимъ къ обличешю суевер!й въ отдельныхъ словахъ и поучешяхъ. Составители этихъ памятниковъ стремясь искоренить недостатки современна™ имъ общества, не придерживались строгой классификацш суе-вер!й. Эта совместность обличешя многихъ суевер!й несколько затрудняетъ изложеше. Въ слове св. отца Кирилла „о злыхъ дусйхъ"* 2) обличается вера въ поткы (пътъка —птица), въ дятловъ, воронь, синицъ, приметы по птицамъ; путникъ, заслышавъ издаваемые птицами звуки, останавливался и прислушивался: съ какой стороны доносятся звуки? съ правой или съ левой? Вероятно, при этомъ загадывали. И если „поиграетъ" по нашей мысли, то говорили: „добро ны поткасиси, добро ны кажеть". Если случалась неудача, то говорили: зачемъ мы не вернулись? ведь примета была неудачная. „О, злое наше безум!е“, восклицаетъ обличитель: „добровольно лишаемся Господа и къ поганымъ прилагаемся". Обличается далее вероваше въ чохъ и встречу. Кроме того, въ слове заключается сильное обличеше вол-хвовашя, о чемъ мы говоримъ въ другомъ месте.—Обли
Р Павловъ. Номоканонъ, стр. 136—137, 141—143. Отчетъ о 16 присужденш наградъ гр. Уварова, стр 114.
2) Ркп. Троиц. Серг. Лавры XIV в. № 39, л. 232, см приложение № 6, стр. 68.
297
чен!я веровашя во встречу, въ полазъ и въ чохъ заключается въ „Слове св. отецъ, како подобаетъ христханомъ жити“ ’). Почти дословное обличеше этихъ суевЪрШ встречается у Кирилла Туровскаго. Полазъ—входъ, проходъ. 2) Есть и другое значеше этого слова. На югЬ Россш подъ именемъ полаза известна большая змея изъ породы удавовъ; изредка эта змея и теперь попадается въ Новороссш въ балкахъ. Полазъ, какъ все удавовыя породы, не ядовитъ. 3) Вероятно, въ слове „какъ подобаетъ христ1аномъ жити“ слово полазъ по смыслу однородно съ словомъ встреча, т. е. полазъ означаете чей—нибудь приходъ въ домъ, вследствхе чего случается несчастье.—Обстоятельное обличеше веровашя во встречу находится въ памятнике, который носите надпи-саше „Слово учительно наказуетъ о веровавшихъ въ стречу и въ чехъ“. <) Упомянувъ неоднократно о веровашй въ чохъ и птичш грай, авторъ преимущественно распространяется о встречной прелести.' Веряпце во встречу и чехъ чрезъ это бесовскимъ помысламъ повинуются. Духъ Святой действуете въ священникахъ, дхаконахъ, въ мнишескомъ чину и въ братш Христовой, т. е. въ нищихъ; все эти „чины" благословлены Богомъ. А мы всехъ техъ чиновъ на встрече гнушаемся и отвращаемся отъ нихъ, и укоря-емъ ихъ на первой встрече и поносимъ ихъ въ то время на пути многимъ поношешемъ. Трехъ смрадить въ первое стретеше (по выходе изъ дома первая встреча) инока, ангела Божхя во плоти, такъ какъ монахи носяте подоб1е ангельскаго образа. Кто, повстречавшись по выходе изъ дома, укоряете „нища и худородна", тотъ Бога укоряете и братш Христову, такъ какъ Самъ Господь назвалъ нищихъ меньшою брапею.—Въ „правиле о верующихъ въ гады и звери" 3) обличаются те христхане, которые, держась ере-
’) Ркп. Троицк. Серг. Лавры XV в. № 91, л. 270, см. приложена А" 12.
2) Срезневскгй. Матер1алъ для слов, древне-русскаго языка, т. 11, стр. 1122.
3) Сумцоп. Культурный переживашя. К1евская Старина 1890 г., апрель, стр. 99.
4) См. приложеше № 35, стр. 305.
5) Ркп (1осифова мон.) Моск. Дух. Академ. XVI в № 145 (506). л 72, см. приложеше № 11.
298
тпческихъ д’Ьлъ, имеютъ обычай по захода солнца ничего не давать изъ своего дома, ни огня, ни сосуда. ») Обличаются также внимаюпце вранамъ, кокошамъ и инымъ пти-цамъ, а также вЪрящ1е въ приметы, изъ которыхъ одне добры, а друня злы, гадаюпце по солнцу, по луне и звез-дамъ. Статья греческаго происхождешя г) Въ слове св. отца Кирилла, о которомъ мы говорили раньше, ’) заключается энергичное обличеше употреблешя наузовъ, сопровождае-мыхъ заговорами. Этимъ дЪломъ обыкновенно занимались бабы, вероятно, старухи. Наузы применялись преимущественно къ детямъ. Начнетъ скверная и злокозненная баба на дитя наузы класть, смаривать, плюющее на землю, воображая, что она беса проклинаетъ, а на самомъ деле она его более призываетъ. Составитель слова вооружается противъ техъ, кто въ болезняхъ обращался къ бабамъ ча-родейкамъ, пользовался наузами и слушалъ „слова прелестный", вероятно, заговоры. Составитель слова надписанна-го именемъ св. Кирилла, доказываетъ, что бабы наузни-цы—шептухи призывали беса, т. е. упражнялись въ чародействе. Но изъ самыхъ словъ составителя видно, что эти бабы стремились отогнать беса болезни, изгнать болезнь изъ ребенка. Такимъ образомъ наузничество должно быть причислено къ простому суеверш, одному изъ способовъ врачевать болезни. О женщинахъ шептухахъ и наузницахъ статья проф. Смирнова: „Бабы богомерзшя" 4).
Наузы и лечеше шопотами было известно и въ Трещи; это видно изъ следующаго. Въ Сборнике Московской Синодальной библиотеки, № 954, помещенъ отрывокъ изъ творений св. Григор1я Богослова, въ которомъ запрещается навя-зываше на шею ребенка бесовскихъ врачевашй, не прини
») Такое cyeBepie существуетъ и теперь: дашь что-либо после захода солнца, самъ обеднеешь.
3) Она переведена Аеанашемъ инокомъ 1ерусалимскимъ, который былъ болгарннъ или сербъ и жиль въ XIII в. Статья эта входить въ составь длиннаго „Правила о верующихъ въ гады", издан-наго проф. Смирновымъ по Номоканону XIV в. Этому же Аеанае1ю принадлежитъ статья „о наузехъ и о стрелце громней". Проф. С. Смирновъ. Древне-русск1й духовникъ. М. 1913 г. Матер! алы № XXVI, стр. 143; заметки 406—408.
3) Ркп- Троицк. Серг. Лавры № 39, см. прнложеше № 6.
•*) Сборникъ статей, посвященныхъ Ключевскому, стр. 217.
299
мать лжеименныхъ хранилищъ, а также помазанья, взды-ман!я и шелташя, производимыхъ бабами. Речь идетъ о наузахъ и заговорахъ. Указанное место взято изъ „Слова св. Григор1я Богослова" съ толковашями Никиты Ираклш-скаго—„Слово на святое просвещенье". >) Приводимъ краткую статью. „Не требе еже навязати на выю детищу, бесвскихъ врачевани. лжоимяных. хранилища, ни приимати еж отъ бабо помазанья, и вдымания. и некоег шептанья бываема пес. съ нимиже меситьс бес. въ призыванье и образом неким, поклоняютьс. доиж свое детище истиному богу". Конечно, упомянутое обличеше веровашя въ силу амулетовъ и заговоровъ въ слове св. Григор1я Богослова сделано по отношение къ грекамъ. А русский книжникъ списалъ эти строки потому, что такое же суеверие было распространено на Руси.—Изъ многихъ суевФрШ, облича-емыхъ въ безыменныхъ поучешяхъ, обращаетъ внимаше одно суеверие: беса, глаголемаго трясовицу, отгоняли надписывая на яблоке еллинсгая слова; потомъ это яблоко клали на престоле во время (въ годъ) службы. 2) Полагаемъ, что писа-ше на яблокахъ было видомъ заговора, только не произно-симаго, а написаннаго. Вероятно, яблоко съ письменами после того, какъ оно лежало на престоле, съедалось боль-нымъ. Разбираемое место свидетельствуетъ о невежестве нашего духовенства, въ частности священниковъ, позволяв-шихъ вносить въ алтарь яблоки и даже класть ихъ на престолъ во время богослужения. Этотъ суеверный обычай, насколько намъ известно, въ настоящее время не существуетъ, и память о немъ утрачена. Авторъ слова склоненъ, повидимому, видеть въ этомъ суеверномъ обычае волшебство. Но волшебства здесь нетъ, такъ какъ яблоко клали на престоле во время богослужешя. Ташя писашя на просфи-рахъ и на яблокахъ въ одной статье прямо называются лож-
') Ркп. Моск. Синод. Б—ки № 954, № 32. Начало „Вчера св'Ьте.ть св’Ьтовный прав ник/ Сборн. XV—XVI в. Моск. Синод, б. № 316-951, л. 19. Опис. Моск. Синод. Б—ки, II, 3; стр. 572. Текстъ приводимъ по описашю Синод, б., по посл-Ьдней рукописи.
3) Слово св. отецъ како цодобаетъ христааномъ жити, Изма-рагдъ 2-й ред., гл. 121. Ркп. Троицк. Серг. Лавры, XV в., № 91, л. 270. См- прилож. № 12, стр. 108. Проф. С. Смирновъ. Древн. рус. дух., матер!алы 49 и 330.
300
ными молитвами о трясовицахъ и нежидехъ,—статья „о книгахъ ветхаго и новаго закона, ихъ же не подобаетъ че-сти правов£рнымъ“ <)• На яблокахъ писали „еллинска слова", какъ отмЪчаетъ „слово св. отецъ"; следовательно это было греческое суевер!е, и перешло оно къ намъ изъ Грецш. НЪчто подобное мы находимъ у св. Кирилла 1еру-салимскаго, только упоминаемое имъ суевер!е состояло въ писаши на древесныхъ листьяхъ или на дощечке, а не на яблоке. Св. Кириллъ 1ерусалимск1й въ первомъ поучеши къ новокрещаемымъ упоминаетъ объ обычае „возжигать свечи или кадить при источникахъ и рекахъ, обли-чаетъ, веру въ сны, обычай гадать по птицамъ, разнаго рода приметы, употреблен!© амулетовъ (наузы); между про-чимъ упоминается какое то суевер!е, состоящее въ томъ, что писали что—то на древесныхъ листьяхъ или на дощеч-кахъ. Приводимъ выдержки изъ слова св. Кирилла по рукописи Троиц. Серг. Лавры № 124, л. 194. „Нецеи отъ сьнш (сновъ) или отъ бесовъ. прелщета. то преидоша мьняще. и телесныихъ вред и целеше обретати. аще тако тво-рять коби. вражеша. или обузы чародеяша. или на питылих (тетгХв’ц) писаша влъховныя злыа козни.
Ti'vs; а~’ ovsiparav 7] ёх 8aipova>v алагдЗёуте?, ёл1 tootoi; Siefhjaav, o'.ofisvoi xai аа)|хат1х&у irail&v rqv [aaiv eup-gaeiv. >) xoiaota p4] toiviv auta usvsA&ig;. oiwvoaxoma, pavcsi'a, xkiq3ovi’?pa, >; rcspiappata, ij ev KstaXei?, eniypaoai, payeiat, vj aXka xaxo'sy viat * 2).
На листьяхъ нашихъ деревьевъ писать не удобно, и потому стали у насъ писать на яблоке 3). Нижеследуюпця
*) Ркп. XVI в. Синод. Б—ки, № 322, л. 265. Опис. слав, рук-Моск. Синод. Б—ки II, 3, стр. 640.
2) Opera omnia I. Cyril Hierosal. Cura et studio A. Touttce, presb. et monachi Benedictin. congneg. S. Mauri Par. MDCCX. Catechisis, XIX. Mystog. 1, pag 309.
3) Намъ известенъ заговоръ отъ бешенства, который пишется латинскими словами на коркЬ хлеба. Приводимъ заговоръ въ томъ виде, какъ его следуетъ писать.
+++
4- Aron + Aaron + linor 4; caplinor + cacaplinor 4- cizinor + vizion 4~ quion + + vion calcare 4- Deus 4- 4- Delrin + + amen -j | |
„Дай Богъ, чтобъ рабъ (имя) былъ здоровъ". Это для человека; для животнаго следуетъ написать: „Дай Богъ, чтобы животное (такой-то, напр. сЬрой или черной шерсти) было здорово". Этотъ хлЬбъ слЬдуетъ съесть на заре. Заговоръ полученъ нами въ селе Лучасахъ Смоленской губ. Ельиинск. уезда.
301
два поучешя содержать обличеше большого количества суев-ЬрШ.
Въ сборник^ конца XVIII в., принадлежащемъ Московс. Синодальн. Типографш '), находится статья, заключающая въ себ! обличения волшебства и суев!ф1й. Строгой епитимш въ ней подвергаются прорицаюпце о моровомъ пов^трш или войнахъ, в^ряпце въ сны и толкуюпце ихъ. Кто звезды прим'Ьчаетъ и по падешю звезды заключаетъ о чьей-либо смерти, тотъ подлежитъ епитимш, равно какъ навязывающей на шею людямъ узлы, коренья или травы. Кто оп-рокинетъ на чрево горшокъ съ огнемъ и водою „или пупъ треть * 2), или завернет (его?) да не болит",—тотъ подвергается епитимш. Кто гадаетъ о младенцахъ, въ добрый или злой часъ родился, счастливь будетъ или несчастливъ,— тому епитим!я. Интересны сл’Ьдуюпця суеверен: волхвовали надъ мертвымъ гЬломъ—за ноги хватали мертвыхъ, рвали нити изъ савана, полагая, что эти нити, если ими обвить руку живого человека, уничтожаютъ боль; мылись „мылом мертвечим", т. е. тЬмь мыломъ, которымъ омывался трупъ умершаго; кусали гробъ, чтобы зубы не бол'Ьли; „мертваго погребше, заступъ хватаютъ". Д'Ьлаюпце такъ „еретицы суть нарицаются" и подлежать епитимш. Н^которыл изъ этихъ cyeBipifi существуютъ и теперь.
Въ Сборник^ Московскаго Румянцовскаго Музея 3) заключается статья, содержащая обличеше весьма многихъ cyeB^pifi и гаданш. Сборникъ поздшй, им^етъ дату 1754 г. Но безъ сомн’Ьшя, мнопя изъ обличаемыхъ въ немъ суев’Ь-р!й существовали на Руси не только въ половин^ XVIII ст., но и за много в^ковь раньше. „Если кто золото хоронить (известная игра съ n^HieMb), или играетъ въ жмурки и чехарду, или плещетъ руками (въ тактъ ггЬшю или танцамъ), кто слушаетъ подъ окномъ (известное святочное гадаше), гЬхъ, кто тряпицами голову свою мочатъ (вероятно, им1ет-
’) № 35 (403), л. 53—54, см. приложеше № 13, стр. 115.
2) Такой способъ л-Ёчешя желудочныхъ болезней практиковался въ деревенской глуши еще недавно; пупъ третъ—очевидно, массажъ. Эта сцена правлешя живота нередко изображалась на народныхъ картинахъ. См. Ровинскгй, Русск. народи, картинки, 1900 г., стр. ПО, 282, цвЪтн. картинка стр. 280.
3) № 374, л. 259, см. приложеше № 9, стр. 92—94.
302
ся въ виду какая-нибудь игра, можетъ быть съ переряжи-ваньемъ), или бьются жгутами (таковы мнопя игры, напр. въ столбики), играющихъ на гусляхъ, домрахъ, соп'Ьляхъ и бубнахъ, играющихъ въ шахматы, зернь и карты,—всЬхъ тако-выхъ святые отцы по 6 л'Ьтъ запретили, а съ верными не молитися и не ясти 4 лйта, а поклоном? 150 на днь, и 300 молитвъ, сухоядеше, хлЪбъ съ водою и солью". Такъ начинается это важное для исторш нашихъ суевйрЩ Слово. Да.тЬе сл'Ьдуетъ обличеше многихъ гадашй и cyeeipift, и вообще грЪховныхъ д'Ъяшй и грйховныхъ профессш. Обличаются: скоморошество, музыка (свир'Ьльникъ), гадаше по рукЪ. Выражеше „кости стряхнута", вероятно, имйетъ въ виду какую-нибудь игру, а можетъ быть и гадаше. Неизвестный авторъ считалъ грЗзховнымъ обычай тереться солью, масломъ, скипидаромъ или нефтью; вероятно, эти натирашя делались съ лечебными целями. Но, кроме этого, натирались еще мышьякомъ, человеческою кровью, женскимъ молокомъ или молокомъ животныхъ, ме-домъ, росою, серою и дегтемъ, хмелемъ 0. Далее обличаются приметы и гадашя. Къ сожал'Ьнно, въ статье нетъ плана, и потому мы въ нашемъ изложенш передадимъ ма-тер!алъ несколько въ иномъ порядке. Изъ гадашй упоминаются преимущественно тактя, которыя теперь практикуются у насъ на рождественскихъ праздникахъ: въ слове обличаются те, кто слушалъ „на ростанехъ" (на перекре-сткахъ), пололъ снегъ, бросалъ сапоги за ворота, пса слушалъ (откуда послышится собач!й лай, съ той стороны женихъ). Въ конце статьи сообщается, что беременный женщины, желая напередъ узнать, кто родится—мальчикъ или девочка, изъ своихъ рукъ давали медведю хлебъ: если
’) Полагаемъ, что сера и деготь употреблялись, какъ лекарство и въ настоящее время деготь употребляется въ деревенской глуши, какъ средство противъ чесотки, если нельзя достать серы; для ле-чебныхъ же целей иногда пользуются медомъ, которымъ смазываютъ опухоли у людей и животныхъ, напр. вымя коровы. Проч1е же вышеупомянутые предметы, которыми мазались, какъ-то: человеческая кровь, молоко животныхъ и человека, роса, хмель, а также и медъ: были привораживающимъ средствомъ, или же употреблялись, какъ оберегъ, отъ порчи. Для чего пользовались мышьякомъ, мы не мо-жемъ сказать; вероятно, съ лечебными целями. 7
303
медведь зарычить—будетъ девочка, а промолчитъ—будетъ мальчикъ '). Дал’Ье обличается гадан!е по Псалтири: „ключа въ псалтирь влагаютъ, отуда ложная в'Ьщающе" г).
Что касается cyeeipifi, то ихъ перечислено въ статье весьма большое количество. Н-Ькоторыя изъ суевЪрш, кажется, теперь забыты, друпя вслЪдств!е краткости описашя недостаточно понятны намъ. Такъ неизвестный авторъ статьи обличаетъ тЪхъ, которые „громъ слыша валяются". Мы знаемъ такой обычай: при первомъ весеннемъ гром-Ь, обыкновенно сопровождающемся дождемъ, бЪгутъ на р-Ьку и умываются водой, что будто бы приносить счастье и здоровье. Можетъ быть существовалъ обычай при первомъ весеннемъ дожде и громе валяться въ мокрой траве; въ настоящее время, насколько намъ известно, такого обычая не существуетъ. Не знаемъ также суев-Ьр1й, связанныхъ съ жаворонками, о чемъ упоминаетъ слово, но есть основаше думать, чта таковыя суев-Ьр1я существовали. Жаворонки—вестники весны. Ихъ прилетъ былъ вестникомъ конца зимы и скораго обновлешя природы. Жаворонки прилетаютъ очень рано въ марте, когда еще лежитъ снегъ. Можно думать, что наши предки прилетъ жаворонковъ отмечали осо-бымъ праздникомъ въ честь весны, и на этомъ празднике чествовались жаворонки. Нечто въ роде такого праздника существуетъ и теперь. Въ Смоленской Губ. верятъ, что жа
’) Им-Ьются въ виду, конечно, ручные медв-Ьди, которыхъ водили „медв-Ьдники", какъ ихъ называли въ Смоленской губ., по се-ламъ и деревнямъ. Вождеше медведей было еще на нашей памяти. Некогда это былъ своего рода промыселъ; медв-Ьди давали свое-образныя представлешя: показывали, какъ мальчишки ходятъ въ чужой горохъ, какъ работаютъ л-Ьнивыя бабы и т. д. Зрители охотно кормили медв-Ьди и его хозяина, угощали того и другого водкой и проч. Особенно забавляло зрителей, какъ медв-Ьдь пилъ водку. Теперь вождеше медв-Ьдей, всл-Ьдствае пресл-Ьдовашя закономъ, не практикуется.
2) Гадаше это заключается въ сл-Ьдующемъ: берутъ ключъ, пишутъ записочки; записочки вкладываютъ въ Псалтирь, туда же винтовымъ концомъ вкладываютъ ключъ, а круговой конецъ связы-ваютъ веревочкой съ псалтиремъ. Потомъ заставляютъ посторонняго челов-Ька держать на указательномъ пальц-Ь ключъ съ Псалтиремъ. Ворожея читаетъ тайно какой-то псаломъ. Если въ это время Псалтирь на пальц-Ь завертится, это доброе предзнаменоваше. Сахаром Сказ, русск. нар. Изд. Суворина 1885 г., стр. 130.
304
воронки прилетають на „сороки", 9-го марта, когда празднуется память 40 Севастгйскихъ мучениковъ »). Не понятны выражешя: „воду в решете носятъ и закатины подаютъ и брови щиплютъ или овцы имаютъ". Можетъ быть подъ „за-катинами" разумеется одно симпатическое средство противъ опухоли, которая нередко поражаетъ крестьянскихъ детей и по своему виду напоминаетъ вымя суки. Лечеше заключается въ следующемъ: берутъ мякипгь изъ горячаго, только что вынутаго изъ печки хлеба и имъ катаютъ по больному месту, стараясь придать мякишу форму сосцовъ суки; а потомъ этотъ хлебъ бросаютъ суке, отъ которой въ скоромъ времени ожидаются щенята. Ве-рятъ, что такое лечение помагаетъ. Вероятно, лечеше заключается въ прикладывании горячаго хлебнаго мякиша къ больному месту. Вместо „закатины подаютъ" въ ркп. Черниговской Духовной Семинарш № 76 стоить: „и за кадки падаютъ". Такого обычая мы не знаемъ. Вероятно, это ошибка писца.
Проч1я суеверия, отмеченный статьей Румянцевскаго сборника, могутъ быть въ большинстве случаевъ распределены по известнымъ намъ категор!ямъ: приметы по „птичнику “,„трепетнику“ и „путнику". Къ приметамъ по „трепетнику" должны быть отнесены следующгя суеверный приметы: кости болятъ къ погоде (ненастью), подколенки свербятъ къ дороге, длани свер(б)ятъ—деньги получать, очи свербятъ— плакать. Къ приметамъ по „птичнику" и вообще по живот-нымъ относятся следующая приметы: кошка „мявкаетъ", гусь гогочетъ, утица крякнетъ, петухъ стоя поетъ, курица иоетъ—къ несчастью въ доме * 2), конь ржетъ, волъ реветь, мышь или хорь изгрызли платье, обилге таракановъ и сверч-ковъ къ богатству (и теперь тоже); свитое мышью высоко въ жниве гнездо (въ колосьяхъ ржи) предвещаетъ обильную снегомъ зиму; волч!й вой и обилие белокъ къ мору и войне, пчелы шумятъ—рой будетъ. Составитель статьи только мимоходомъ коснулся суеверныхъ приметь, основанныхъ на встречахъ: онъ обличаетъ веру въ добрую и злую встре-
’) Сороки. См. выше, § 30.
2) И въ настоящее время поющую пЪтухомъ курицу сп-Ьшатъ-зарезать, чтобы предовратить бЪду.
305
чу съ людьми, животными и птицами.—Друпя приматы по явлешямъ въ жилище человека или же въ природе имеютъ въ виду заранее определить погоду, въ зависимости отъ которой находится урожай. Такъ, ярко горящее въ печи пламя, выбрасывающее искры, и высоко поднимающейся дымъ предвещаютъ хорошую погоду,—примата и теперь существующая, по нашему мнЪшю, целесообразная, такъ какъ такое явлеше наиболее возможно въ сухую погоду. Следующее место въ Слове для насъ недостаточно понятно: „и оберегъ подымаетъся, и море дичитъся и ветры сухие или мокрые тянутъ, и облаки дождевыя и снежныя и ветряный, и громъ гремитъ и буря вбеть, и лесъ шумитъ и древо о древо скрыпаетъ;—и вода пребоудет и плодовъ въ лете въ коемъ не будетъ, или оумножитъся, и зори смот-рятъ, н(е)бо драхлуетъ ведро боудетъ;—оу яблони хвостики ко-лотятъ да яблоки боудут велики". Судя по концу сделанной нами выписки, можно думать, что составитель статьи имелъ въ виду приметы метеорологическаго свойства; очень жаль, что онъ не указалъ, въ чемъ оне заключались. Было бы очень любопытно сравнить ихъ съ существующими теперь приметами. Далее, въ статье обличается обычай сжигать въ великш четвергъ постели, будто бы это делалось „для блохъ“, на самомъ деле жгли не блохъ, водившихся въ постеляхъ, а это былъ пережитокъ древняго обычая разводить для покойниковъ костры, который (обычай) въ свою очередь возникъ изъ древняго обычая сжигать покойниковъ. Объ этомъ мы говорили выше. „Платия моютъ до солнца, и моютъся сами, и прядутъ и ткутъ, и масло вертятъ и оустойки снимаютъ" (съ молока сливки?),— то делалось или въ чистый четвергъ или же на радуницу, последнее вероятнее 9- Следующее, вероятно, относится къ Егорью, 24 апреля, когда въ первый разъ всемъ селомъ выгоняютъ скотъ въ поле: „около скота волхвуютъ и с каме ниемъ и железомъ и сковородою и сыконами спускаютъ скоты своя". Въ Смоленской губ. и теперь выгоняютъ на Егорье скотъ съ иконами; несутъ и сковороды съ яичницей.— Далее въ Слове говорится о Купальской ночи. Мы приурочили перечисляемые въ статье Румянцевскаго сборника
’) См. выше, погребальные обычаи.
20
306
обряды къ изв’Ьстнымъ днямъ года; йо авторъ статьи не заботился о точности и строгой последовательности своего из-ложешя. Это видно изъ того, что онъ упоминаетъ только Ведший четвергъ и Ивановскую, т. е. Купальскую ночь, въ которую искали клады („поклажевъ стрегутъ"), собирали целебный травы и коренья и парились въ баняхъ, какъ-то особенно пользуясь травами—„на травы парились"). Въ Слове обличаются волхвы, еретики и богомерзгая бабы кудесницы, который „и иная множайная волшебствуютъ". Далее, кажется, обличается завиваше венковъ, вообще Троицк1я игры въ лесу: „березки подвязываютъ и ветвие сплетаютъ". „И бо-гатки и смолянъки и вербу в стену въторгнетъ да не оум-ретъ того лета",—место не ясное. Вербу, съ которой стоять заутреню въ Вербное воскресеше, и теперь втыкаютъ въ стенную щель; но что такое „богатки и. смолянъки" не знаемъ. Далее отмечается обычай стричь первые волосы и варить кашу на собраше рожаницамъ. Выражеше „зоубины вытиснетъ и белмо съ ока згонитъ"—вероятно, означаетъ примитивный способъ, практикуемый и теперь, лечить глазныя болезни вылизывашемъ языка. Въ конце статьи обличается вероваше въ чохъ, обычай входить въ новый домъ съ черною кошкою и черною курицею, гадать при посредстве хле-бовъ и при посредстве писашя именъ („имена на хартаяхъ пишутъ"). Все делаюпце такъ еретики суть бесы, во плоти („плотяные бесове") и подлежать проклятш; когда же покаются, то епитим!я на шесть летъ. 115 поклоновъ на. день и 130 молитвъ.
§ 96.
Обличеи!я Симеона Полоцнаго.
Выше мы говорили о безыменныхъ поучешяхъ, направ-ленныхъ противъ суеверш. Въ заключеше этого очерка счи-таемъ необходимымъ отметить труды въ этомъ направле-нш Симеона Полоцкаго, выдающагося ученаго и писателя средины XVII века (1629—1680). Симеонъ Полоцшй въ своей „Вечере духовной" энергично возставалъ противъ суеверий, посвятивь этому предмету особое „Слово о суеверш или суечестш" *)• Содержаше слова таково. Спаситель, переходя
‘) Приложеше къ „Вечер-Ь“, л.л. 32—40.
307
со своими учениками изъ города въ городъ, изъ села въ село, потрудился для всЬхъ. Посбявъ въ м!рб доброе сбмя учешя, Онъ вручилъ ниву церкви апостоламъ и преемникамъ ихъ арх1ереямъ и священникамъ. Но когда апостолы почили сномъ смерти телесной, тогда врагъ Христовъ, демонъ по-сбялъ во вселенной плевелы богоненавистныхъ ересей и до нынб не перестаетъ сбить тамъ, гдб усматриваетъ арх!ереевъ и священниковъ нерадивыхъ и лбнивыхъ. Онъ сбетъ на ни-вахъ душъ нашихъ плевелы безчисленныхъ греховъ, а во многихъ людяхъ сбетъ и богопротивное суевбр!е. Отъ лбно-стп и небрежешя стражей нивъ хриспанскихъ до такой степени умножились плевелы суевбр1я, что только кое-гдб можно находить чистую пшеницу. Каше же плевелы суевб-р!я? Ихъ много. Симеонъ Полоцгай предполагаетъ упомянуть только о нбкоторыхъ. Если кто считаетъ как!я либо случайности предзнаменовашемъ будущаго, и когда кто дблаетъ или говоритъ что-либо не полезное и не принятое церковно, вбр.ч тому, что не достойно вбры... Суевбр1емъ называется „всякое узловязаше и врачевство", лбкарственною хитростью отреченнное (лбчеше, отвергаемое наукой); аще же во шеп-тахъ пли напбваншхъ; аще въ характирахъ (харттяхь) нб-кшхъ, или писашихъ; аще завбшенш (привбски или ладанки) нбкихъ вещей и вязаши, или во скаканш, еже не ради дбйств!я тблесъ, но во знаменовашя тайная или явная бываетъ. Таково есть суевбр1е, костей струтюновыхъ (отроб&юу—страусъ) на пер-стбхъ привязаше; и егда икающу ти глаголется, еже десницею шуйцы персть первый держати. Симъ припрязаются тысящи суетнбйшихъ храненш, егда нбк1й отъ удъ возска-чется".—Если друзья на дорогб должны были разойтись, чтобы обойти камень, пса или ребенка, то это считалось призна-комъ, что дружба прекратится. Въ этомъ случаб камень толкали ногой, ребенка били по щекб, собаку также били; но послбдняя часто оставалась „не безъ отмщешя", кусая суевбровъ. Кажется, Симеонъ вычиталъ про эти суевбр1я въ латинскихъ книгахъ: эти же суевбр!я упоминаются у епископа Ма1олы“ ')• Сицевасуть суевбр!я, егда кто преходя домъ свой-, прагъ наступаетъ; и егда обувающуся кихнути (чихнуть) прилунится, то къ постели возвращается; и аще исходя изъ
>) Ж. М. Н. П. 1874 г., апрель, стр. 318.
308
дому преткнется, то въ домъ возвращается. И егда мыши снедятъ ризу, то паче будущаго ждетъ зла, нежели настоя-пця тщеты жал'Ьетъ. Суеверхе есть, и отъ дне рождеюя, благо денствхе кому или злоключеше прорицати. СуевЬрхе есть, священныхъ словесъ или и простыхъ, не имущихъ вины естественная, надъ скотомъ употребляти, во уздравлеше его. Суетно есть отъ всякихъ болезней хартхи н’Ькихъ прицеплен! е '), дуновеше же и словесъ н’Ькихъ глаголаше * 2). Суе-вЬр!я видъ есть, чудесемъ неправеднымъ или небывшымъ, вскоре и кромЬ свидетельствъ веру яти, проповедати же словомъ, или писашемъ 3) —Суеверхе есть, егда что прорицается отъ пискашя во ушхю, отъ сретещя волка или заяца; отъ сретещя инока нли жены“.—Въ приведенной далЬе выдержке изъ Златоуста4) указаны некоторый гречесюя суе-вер!я. Симеонъ приводить ихъ, конечно, потому, что они были известны и у насъ. Дурнымъ предзнаменовашемъ считалось, выходя изъ дому, повстречаться съ кривымъ или калекой; встреча съ дЬвушкой считалась несчастнымъ пред-знаменованхемъ, встреча съ блудницей напротивъ предвещала успехъ въ торговле. Для чародЬйства приглашались въ домъ „бабы шяныя" 5). Не следуетъ наблюдать месяцевъ, временъ, дней или летъ, луннаго или солнечнаго течешя: все это ведетъ не къ спасешю, а къ гибели. Не следуетъ предугадывать выздоровлеше или смерть больныхъ, благо-дёнств1е или несчастье, верить сонникамъ и гадать. Грешить, кто примЬчаетъ по птицамъ, при постройке дома, при вступлеши въ бракъ, кто читаетъ стихи при собираши травъ, или же возлагаетъ на людей и домашнихъ животныхъ, во время ихъ болезни, хартш, „кроме символа и молитвы Господней". верующхе и поступаюпце такъ „да ведятъ себе веры хриспансйя и крещешя преступники быти, и яко поганы и отступники и божш враги"...6) „Скажу вамъ нечто
*J ПривЬшиваше записки съ молитвой или заговоромъ.
2) Заговоръ.
3) Въ XVII в. была весьма распространена вЬра въ чудеса. Мнопе спекулировали на этомъ. Противъ в^ры въ ложныя чудеса возставалъ беофаиъ Прокоповичъ. Регламентъ Духовный. Москва. 1794 года, л. 92—93. О пресвитерахъ, д!аконахъ и пр. причетникахъ, прав. 12.
4) 21 беседа къ ант!ох1йцамъ.
5) Вечеря душевная, приложете „Слово о суев,Ьр1н“, л 34—35,
6) Ibid., л. 39.
3(9
смешное", пишетъ Симеонъ Полоцкш въ другомъ своемъ поучеши: „несше жейы въ баню отроча, вземлют блато (тину, грязь) доилицы и рабыни, и перстомъ помазавше на чел4 отрочате изображать, и ице кто вопросить: что хощетъ блато, что же бреше? Отв'Ьщнотъ, яко око лукавое отвра-щаетъ, и негодоваше и зависть' *)• Проф. Сумцовъ полагаетъ, что значеше земли, какъ оберега отъ порчи, восходить ко времени челов'ЬческихЪ жер’своприношешй: можетъ быть, первоначально въ д*ло шла лишь земля изъ-подъ покойника, а потомъ уже всякая земля. Талисманы изъ земли, особенно могильной, употребляются у многихъ народовъ * 2).
§ 37-
Cyeetpin въ настоящее вреия. Cyeetpin у другихъ народов^. Руссш'е не cyeetpHte другихъ. t
Выше мы говорили, что русские люди въ значительной м’Ьр'Ь были проникнуты суев’Ьртями. Въ высшей степени трудно указать источники мдогихъ ложныхъ в^рованШ3). Несомненно только одето, что ниши, какъ и вообще и всякая суеБ*р1я, находятся въ зависимости отъ низкаго уровня про-свЪщешя народной ма<?сы. Освобождение русскаго общества отъ суевЪр1й началось У насъ со временъ Петра Великаго или даже со временъ царя Алексбя Михайловича, когда у насъ начиналось настоящее цро'СВ’Ьщеше. Въ настоящее время суевЪр!я распространены въ простомъ, неграмотномъ или только грамотномъ классе русскаго общества. Полагаемъ, что наибольшее количество cyeB'bpift существуешь среди раскольниковъ, который часто хранятъ мног!я суев*р!я, какъ завЪтъ „православной старин^"- Кроме общерусскихъ суе-
>) Поучеше отъ iepee>B'b сущммъ подъ ними въ паств*... Вечеря душевная, приложеше, л. 115—22.
3) Сумцовъ. Личные обереги отъ сглаза- Харьковъ, 1896, стр. 6. Первоначально напечатан^ въ Х.арьк. сборн. Историко-Филологич-О-ва, 1896 г.
3) Въ народ* есть в^роваше,, что за каждую убитую зм*ю Богъ отпускаешь 40 грЬховъ. ]Какъ возникло у насъ это в*роваше? Въ Зендавест* есть рядъ пфедпиеаМЙй ° томъ, какое число убитыхъ вредныхъ тварей-зм*й, ^ящериц*» и пр. должеиъ принести согрешивший. Ч*мъ объяснить сходств^ этихъ в*рован1й?
11 - 490
310
sipifi, у раскольниковъ есть еще свои спещально-расколь-ничьи: раскольники чуждаются всякихъ новшествъ и потому о многихъ нововведешяхъ имеютъ превратное поняпе, что можетъ быть названо суев±р1емъ. Къ такимъ суевер!ямъ мы относимъ запрещеше употреблять табакъ, чай и кофе ’) Въ сборнике Соловецкой библиотеки № 925 разсказывается нисколько чудесъ, случившихся будто бы въ 1641 году, какъ Самъ Всемилостив'Ьйппй Спасъ и Пречистая Богородица являлись разнымъ скверно-поморскимъ сельскимъ женщи-намъ и велели росписи росписывать -и посылать по всЪмъ городамъ, и по погостамъ, и по волостямъ, чтобы православные христиане отнюдь табаки не пили; а будетъ станутъ пить табаку, за ихъ непослушаше будетъ на землю камеше много испущено огненное* 2). Съ течешемъ времени свои любимыя веровашя раскольники постарались обосновать на каноническихъ основашяхъ, и такимъ образомъ количество худыхъ номоканунцевъ умножилось. Мнопя научныя поло-жешя имъ могутъ казаться грехомъ и ересью. Вотъ для образчика одно такое вероваше: „Почитать землю за кругъ или шаръ грешно: такъ думали фарисеи" 3).
Изложенное выше о русскомъ суев'Ьрш можетъ навести на грустныя мысли о невысокомъ уровне развипя русскаго народа. Уровень развипя народа, действительно, не великъ: народъ остановился, какъ бы застылъ въ своемъ развили... Но все познается чрезъ сравнеше. Мы знаемъ, что среди русскихъ людей распространено множество суевер!й. Но было бы большой ошибкой эти суеверья считать принадлежностью только русскаго народа. Такьяже суеверья былираспро-странены въ разныя эпохи и у разныхъ народовъ. Ассиро-вави-лоняне придавали огромное значеше разнаго рода приметамъ по полету птицъ—орла, совы и проч.; обращали внимаше, какъ ласточки строили гнездо; какъ моль ела одежду или шерсть, какъ плавали рыбы и проч. Весьма существенное значеше приписывалось явлешямъ, сопровождавшимъ ро-ждеше детей или животныхъ, при чемъ, особенное внимаше придавалось рожденью уродовъ; были приметы по отдель-
*) См. приложен! е № XIII, стр. 116.
2) Щаповъ. Русск!й расколъ старообряд., стр. 460.
3) Ж. М. Н. Пр. 1863 г. № 118, IV, стр. 50.
311
нымъ происшеств!ямъ и случаямъ въ городахъ, на улицахъ, въ поляхъ и на лугахъ и т. д. Гадан1е по встрЪчамъ было весьма распространено на древнемъ востоке: въ нинев!йской библютек’Ь найдено большое количество отрывковъ о разныхъ случайностяхъ, которыя могутъ встретиться или произойти въ доме, дворце и храме. Придавалось значеше случайностями когда человекъ говоритъ или приносить жертву, событ!ямъ во время совершешя брака, во время похода войска. Предметомъ вещихъ толковашй была бросаемая чело-векомъ тень, состояше хлебовъ, гореше дровъ въ печи, направлеше дыма по выходе изъ печи и проч. ’) Cyeaepie, что по дрожашю и зуду въ разныхъ частяхъ тела можно предугадывать будущее, принадлежитъ къ числу распро-страненнейшихъ суеверш и известно у многихъ народовъ съ древнейшихъ временъ. Оно существовало у древнихъ грековъ и визанпйцевъ, римлянъ, индусовъ, у южныхъ славянъ и у насъ на Руси * 2 3). Въ Византш существовали приметы по животнымъ, птицамъ, по случаямъ въ доме, по встречамъ разнаго рода. Визанпйсшй лексикографъ X века Свида упоминаетъ о гадашяхъ на муке, на ячмене, по полету и голосамъ птицъ; о веровашяхъ въ чихашя; въ приметы по звукамъ и грому, по мышамъ, по звукамъ птицъ и проч.
Хотя наши предки и чуждались Западной Европы, но западное вл!яте къ намъ проникало чрезъ Польшу. Въ Травникахъ, Зелейникахъ и проч, делаются ссылки на западные авторитеты: упоминаются Изидорусъ, Плишюсъ (Плишй), Деоскордшсъ, Альбертусъ Магнусъ, Матюлесъ, Варфоломей Англичанинъ и проч.4) Наши предки сознавали, что многое въ области идей и знаний идетъ къ намъ изъ Западной Европы. Все фряжское считалось подозрительнымъ, ерети-ческимъ, хотя уберечься отъ фряжскаго вл!яшя было трудно. Въ статье „о книгахъ ветхаго и новаго закона ихъ-же не подобаетъ чести правовернымъ, понеже еретицы написали отъ своего разума", неизвестный авторъ, перечисливъ мно
’) Бецолъдъ. Ассир1я и Вавилонъ. Изд. „Вестника Библютеки
Самообразовашя” 1904 г., стр. 77—79.
3) СперанскШ. Изъ исторш отреченной литературы. Трепетники, стр. 7 и сл4д.
’) СперанскШ. Гадаше по псалтири, стр. 11—12.
4) Буслаевъ. История, очерки, П, стр. 35.
11
312
жество суеверий, сообщаете, что творцами еретическихъ книгъ въ болгарской земле были попъ ЕремЪй да попъ Богумилъ, Сидоръ Фрязинъ, и еще некш фрязинъ, кажется Яковъ Ценцалъ, и иныхъ много еретиковъ, имена которыхъ вписаны въ велик!й манаканунъ.') Иногда въ нашихъ лите-ратурныхъ памятникахъ XVI—XVII вв. одновременно сказывается византийское вл!яше и западное. Есть переводные травники, напр. Травникъ Уварова, каталогъ Царскаго, № 615... Въ заговорахъ встречаются гречесшя и латинсюя слова, указывающая, откуда къ намъ пришелъ этотъ заговоръ. * 2) Итакъ европейск!е народы были достаточно суеверны во времена прошедппя. Не лучше обстоите дело въ въ настоящее время. Вотъ, что мы находимъ объ итальян-цахъ. „Римляне были суевернейщимъ народомъ древней Европы, и жители нынешней Италии наследовали эту слабость отъ своихъ славныхъ предковъ. Веровашя въ тяжелые и легк!е дни, въ дурной глазъ (джеттатура), въ сны, въ гадашя, въ предчувств!я и т. д. доныне не искоренились и едва ли когда искоренятся въ Италш. Въ этомъ отношеши тамошше протолюдины, даже мнопе и изъ средняго класса, несмотря на исповедаше ими христианства, чистейпле язычники. Большинство относится къ изображешямъ святыхъ точно такъ же, какъ древше римляне за 400 или 300 лете до Рождества Христова относились къ своимъ идоламъ. Они, въ случае неудачи, бросали объ полъ изображеше своихъ пенатовъ (домашнихъ боговъ), а современные веттурини (извозчики), дрягили, рыбаки и земледельцы точно такъ же обходятся съ образочками святыхъ за неисполнеше своихъ молешй. Намъ говорилъ очевидецъ, какъ одинъ веттурино на несколько дней опустилъ въ колодезь эмалевый образокъ своего патрона за то, что въ день его праздника имелъ ничтожную выручку".3)—Полагаемъ, что краски здесь положены весьма густо: сомневаемся, что современные итальянцы—простолюдины,, чистейпле язычники"; но все же при дется признать, что въ Италш достаточное количество суе-
*) Ркп. Синодальной Б—ки, XVI в.. № 322, л. 265. См. Описан,
слав. ркп. Моск. Синод. Б. II, 3, стр. 640.
3) Буелаевъ. Историч. очерки, II, стр. 33, прим. 1—3.
з) История релийй и тайныхъ релипозныхъ обществъ. Спб. 1872 года, т. VI, ч. 2, стр. 269.
313
B-bpifi, врядъ ли меньше, ч-Ьмъ на Руси. То же самое, вероятно, окажется относительно и другихъ народовъ. Мы слышали однажды такое выражеше ученаго раввина: „Всякш народъ—язычникъ". Действительно, въ веровашяхъ всякаго народа много суеверш, много заблуждешй. Русск1й народъ не представляетъ въ этомъ отношеши исключешя. „Въ уте-шен!е читателя", говоритъ Е. Е. Голубиный, „снова повто-римъ сказанное нами уже не однажды: „во всемъ христаан-скомъ м1Ре люди были одни и те же, и что представляетъ собою истор!я водворешя христаанства у насъ, то же самое находимъ въ большей или меньшей мёре и у всехъ другихъ европейскихъ христаанскихъ народовъ" >)•
Глава X.
Игры и пляски.
§ 98.
Игры и пляски иа Руси въ древкостя.
Въ естественныхъ релипяхъ празднества въ честь боговъ обыкновенно соединяются сь ра-знаго рода играми, процесыями и плясками подъ пеше и музыку, иногда съ переряживашемъ. На первыхъ же страницахъ нашей Начальной летописи повествуется, что у радимичей, вятичей и северянъ бывали игрища и пляски между селами * 2). Кня-же,ск!е пиры въ древнейшую эпоху сопровождались музыкой, что можно заключить изъ благочестиваго размышлешя летописца подъ 1015 г.: „люте граду тому, въ немъ же князь унъ, любяй вино пити съ гуслеми и съ младыми светники" 3). Сообщивъ о нашествш въ 1068 г. половцевъ, летописецъ предается благочестивому размышлешю: дьяволъ льстить и отвлекаетъ насъ отъ Бога трубами и скоморохами, гуслями и русальи (плясками); на игрищахъ народа множество, а
J) Голубинскгй. Истор. рус. церк., т. I, полов. II, стр. 857.
3) Лейбовичъ. Своди, летоп., стр. 10.
3) Лейбовичъ. ibid, стр. 114. Это место напоминаеть стихи
11 и 12 стихи V главы Книги прор. Исаш.
314
церкви стоять пустыми *). Это место заимствовано изъ Златоструя* 2). Но можно быть увйреннымъ, что лето-писецъ вооружался противъ распространеннаго тогда обычая проводить праздники въ играхъ и пляскахъ. Изъ жит!я преп. 0еодос1я видно, что музыка и пен!е были обыч-нымъ развлечешемъ при дворахъ нашихъ князей. Однажды, придя къ князю Святославу, преподобный увиделъ, что князь сидЪлъ, а передъ нимъ играли музыканты „овы гоу-сельныя гласы испоущающи, друпа же органныя гласы поющи, ин'Ьмъ замарныя писки гласящимъ", — такъ все играли, веселились, какъ это было въ обычай у князя. Преподобный сйлъ съ краю и поникъ головою, а потомъ спро-силъ: „такъ ли будетъ и на томъ свете?" Князь былъ тронуть и приказалъ музыкантамъ умолкнуть. Однакоже музыка при княжескомъ дворе не была уничтожена; только во время прихода преподобнаго беодойя не играли 3). Замечательно, что на сгЬнахъ К1евскаго Соф1йскаго собора, построеннаго великимъ княземъ Ярославомъ, до нашихъ дней сохранились фрески, изображающая княжесюя забавы. На одной фрескЪ изображены плясуны и музыканты, играющие на дудке, трубахъ, гусляхъ и литаврахъ; были известны и акробати-ческ!я представлешя. Обычай иметь при дворе музыкантовъ и танцовщиковъ, вероятно, заимствованъ нашими князьями изъ Вязаный. Когда княгиня Ольга была въ Константинополе, во время параднаго обеда пели два хора пйвчихъ и разыгрывались разныя представлешя, состоявппя изъ пля-сокъ и другихъ игръ 4). Фрески К1евскаго собора писаны, конечно, греческими художниками и въ силу византшскихъ традицШ. Очевидно, въ Юеве сочувственно относились къ музыке и пляскамъ, иначе не позволили бы сделать такого рода изображения.
§ 99-
Скоморохи.
Старая любовь русскаго народа къ играмъ и пляскамъ, отмеченная на первыхъ страницахъ нашей лйтописи, под
’) Лейбовичъ, ibid, стр. 143.
3) Срезневсмй, СвЪд. XXIV, стр. 41. Слово о ведрЪ и о казняхъ.
3) Яковлева Памяти- XII—ХШ в., стр. 53.
*) Забплинъ. История русской жизни съ древи-Ьйшихъ временъ. 1879 г., стр. 197.
315
держивалась существовашемъ особаго класса людей, назы-ваемыхъ скоморохами. Названое „скоморохъ — скомрахъ" достаточно не выяснено. У насъ они—захож!е люди. Суздальски лЪтописецъ говорить объ ихъ латинскомъ костюме 4). Наши скоморохи родственны мимамъ греко-римскаго м!ра: можетъ быть „басовская кобылка, ряженье туромъ, козою, личины восходятъ къ „козьлимъ", „сатурскимъ" лицамъ языческихъ Врумалш, и занесены на Русь мимами. Грече-ск1е мимы иногда ходили въ сопровожденш медведей; противъ этого обычая направлено 61 правило Трульскаго собора * 2). И у насъ до самой последней четверти XIX в. „медвЪдники" водили по деревнямъ и селамъ медведей. Какимъ путемъ распространились мимы по Европе, сказать трудно. Великое переселеше народовъ на время похоронило классическую культуру, но институтъ мимовъ пережилъ погромъ, и при дворе первыхъ германскихъ властителей были мимы и гист-р1оны; далее во Францш жонглеры и менестрели—те же мимы. За ними остались ихъ греко-римск!я назвашя; все это пришлые, прохож!е люди 3 4 5). Слово шпильманъ, зашедшее къ славянамъ, какъ полагаютъ, еще въ X—XI в., даетъ основаше думать, что скоморохи проникли къ намъ отъ Н’Ьмцевъ. Слова—шпильманъ—[а([ао;, плясьць, игрьць, глоумьць, скомрахъ—однозначапця 4). Въ Сербской кормчей 1262 г. въ главе „о шпильман’Ьхь и о глоумьцихъ" сделана приписка: „шпильмань сказаетьсе игрьць" г>). Професс1я мимовъ и ско-мороховъ всюду была въ презр-Ьнш. Обычай мимовъ маскироваться, петь веселыя, часто непристойныя песни напоми-налъ вакхическш культъ Д1ониса; мимы—вожаки дрессиро-ванныхъ зверей, занимались знахарствомъ, ворожбой,—все это возбуждало строгое осуждеше со стороны ревнителей хриспанства въ Визант1и. Мимъ—язычникъ, мима—непременно блудница. Ни государство,ни церковь не признавали ихъ полноправной личностью с). Въ германскомъ Mipi шпиль
') Вессловсклй. Разыскашя въ обл. русск. дух. стих. VII, стр. 183.
2) Ibid, стр. 128—131.
3) Ibid, стр. 149.
4) Ibid., стр. 177
5) СрезневскШ. Св-Ьд-Ьтя и заметки. XLVII, стр. 151 ibid. Лист. 58. приписано: „гудць есть смычькь iace гудеть лучшемь”.
в) Веселовсмй. Разыск. VII, 132—134.
316
маны были гонимы церковью и юридически безправными людьми *). И тЪмъ не менЪе, какъ въ Византш, такъ и въ средневЪкой ЕвропЪ мимы и шпильманы встречали сочув-ств1е со стороны народа: безъ нихъ не обходились народные праздники, пиры, свадьбы, турниры и т. д.2). Это сочувствие ярко видно изъ обще-европейскаго юмористическаго разсказа о отгори еврейскаго ученаго съ шутомъ—скоморохомъ о превосходств^ вЬры. НевЪжда—шутъ благодаря остроум!ю и находчивости остается поб'Ьдителемъ въ серьезномъ бого-словскомъ спорЪ 3). Въ славяно-русскомъ сказаши о 12 пят-ницахъ оппонентомъ еврею ТараскЬ былъ скоморохъ, пьяница, голышъ кабацкш, плешивый и кривой. Когда Тараска былъ лишенъ бороды и бЪжалъ, скоморохъ „нача плясати и играти и жыдовскую вЪру ругати". Эта повесть, вероятно, византш-скаго происхождешя4). У насъ простой народъ любилъ глумотворцевъ и скомороховъ. Отношеше къ нимъ церкви, конечно, было иное.
§ ЮО.
Обличешя духовной власти яротивъ игръ и плясоиъ.
Отрицательное отношеше церкви къ скоморохамъ на Руси зависало отъ нЬсколькихъ причинъ. Наша древняя литература главнымъ образомъ состояла изъ переводовъ съ греческаго, вслЬдств1е чего византшсше взгляды и тради-щи господствовали на Руси. Византшская аскетическая литература осуждала свЬтсюя развлечешя и представителей ихъ мимовъ. ВслЪдъ за нею й русское духовенство устно и при посредств’Ь литературы стремилось объ искоренеши у насъ игръ, пЬсенъ и плясокъ. Но скоморошество было яв-лейемъ не заноснымъ, а исконно-русскимъ. ПЬше, пляска и сценическ1я представлешя существуютъ у всЬхъ народовъ, на разныхъ ступеняхъ культуры. Любовь славянъ къ пЬс-нямъ и музыкЬ—фактъ общеизвестный. Въ естественныхъ
') Ibid, стр. 152—153.
3) Ibid, стр. 135 и 153.
3) Слово о Blpl христаанской и жидовской. Тихонравовъ. Д-Ьтоп. русск. лит., т. Ш, отд. П, стр. 66—78.
4) А. ВеселовскШ. Опыть по исторш развитая христаанской легенды. Берта, Анастаыя и Пятница. Ж. М. Н. П. 1877 г., № 5, стр. 94, 81.
317
релиляхъ священный торжества часто сопровождаются танцами, a п^ше во всЬхъ религйхъ является существенным^ элементомъ богослужейя. Безъ п'ййя и плясокъ не обходилось богослужейе и нашихъ предковъ—язычниковъ. Конечно, въ качеств’Ь участниковъ—исполнителей торжества съ плясками принимали учасие люди наиболее умелые и способные въ этомъ д'Ьл'Ь. „И очень можетъ быть, что из'ь нихъ то и выродились наши скоморохи, которые, по м^р’^ того, какъ и самые язычесйе обряды разлагались и превращались въ простыл народный игры и развлечейя, стал и не больше, какъ поташными или „веселыми" людьми, как'ь называлъ ихъ народъ, делавшими йзъ своего веселья выгодное ремесло" *). Такимъ образомъ, причина, породившая греко-римскихъ мимовъ и нашихъ скомороховъ, кроется в'Ъ доисторическихъ услов!яхъ западной в^тви ар!йцевъ. В'Ъ историческую эпоху это до-историческое сродство могло подновляться: греко-римсйе мимы могли заходить на Руш?, или наши скоморохи могли заимствовать костюмы или даж:е содержаще сценическихъ представлейй у мимовъ: плясушы и музыканты на фрескахъ СофШскаго собора од^ты въ западные костюмы,—это или нас?ояпце иноземные мимы, ил1И же если и руссйе люди, то они наряжены въ костюмъ Mtf-мовъ. Можно думать, что наши скоморохи заходили въ Виь зантаю; можетъ быть вожаки медведей были по преимуществу изъ русскихъ. PyccKie медв’Ьдчики заходили въ XV’I в. въ Западную Европу, были въ Гермайи и даже въ Ита1-л!и. Хождейе славянскихъ поводырей на Западъ могло Hat-чаться раньше XVI. в.* 2).
Вооружаясь противъ игръ и плясокъ, руссйе iepapxiH прежде всего опирались на постмювлейя Номоканона, 62 npai-вило шестого вселенскаго собора (Трульскаго) запрещаешь праздновайе календъ, Вота и Врумал1й, пляски, переряжй-ван!е и проч, при изготовлеши вина 3). Въ прим’бчайи кзь этому правилу пояснено, что календы-празднества въ пер>-вый день каждаго месяца, Вота остатки языческаго праздс-нества въ честь Пана, и Врумалш—остатки празднества врь
t) Пономарев*. Памятники древне-русской церковно-учительн1-литературы. Выл. 3, стр. 298.
2) Веселовстй. Разыскашя, VII, стр. 187,
3) Книга Правилъ св. апостолъ... Спб. 1839 г., стр. 106—107.
318
честь Дюниса или Вакха, коего одно изъ прозвашй было BpoMift. Въ НомоканонЪ также имеются постановлешя противъ игръ и плясокъ. Въ 23 правил^ Номоканона при Боль-пгомъ ТребникЬ запрещаются пляски на бракахъ и на сто-гнахъ (публичныя пляски) „или во Одежду женскую муж!е облачатся, и жены въ мужскую: или наличники, якоже въ странахъ латшскихъ злЬ обыкше творятъ, различная лица себЬ притворюще". ЗдЬсь говорится о комическихъ маскахъ, который носились въ древней Грещи во время празднествъ въ честь Дюниса. НеизвЬстно, подъ влтяшемъ какого источника появилось въ НомоканонЪ обличеше наличниковъ, „якоже въ странахъ латинскихъ". Тутъ, очевидно имЪются въ виду карнавалы >).
Сл'Ьдуюпця два правила возникли, вероятно, подъ вл;-яшемъ 62 правила шестого вселенскаго собора. Полагаемъ, что они составлены на Руси. „Книга тиктонъ правило.
Эллинскихъ пировашй да не творити вЪрнымъ на праздникахъ стыхъ. женамъ или мужемъ. или дЪвицамъ. и на кулачики не битися. Аще ли то сотворять вЪрши хрстияне!-то 6 лЬтъ да запретятся поклоновъ 100 на днь. да 200 млтвъ“. По мнЬшю Востокова словомъ „тиктонъ" переписчикъ назвалъ какой-нибудь списокъ Кормчей. Характерно указаше на кулачные бои, обычно практиковавппеся по праздникамъ, „Правило 61. Аще кто въ праздники, или въ недЬли. или въ стыя вечеры, на игрища ходить, или на конское ристание, или личину надЬнетъ на себЬ. 7 л-Ьтъ да запретится, поклоновъ 100 на днь и 200 млтвъ" 2). Вт» рукописи XVIII в. Московской Синодальной Типографш № 35 (403), въ статьЬ „заповЬди стых оцъ опитим1ях разныхъ'* (л. 38) есть такое мЪсто: „грЬх е приложивши, нос или бороду 1ли голову чью смЪху и сраму подобно онии 15, дней, пок(лонъ) 60 над(ень)". (л. 39 об.) 3).
Наши iepapxn, вооружаясь противъ игръ и плясокъ, руководствовались постановлениями Номоканона. Митрополитъ 1оаннъ II (1077—1089) внушалъ 1ереямъ, что священнику
>) Павловъ. Номоканонъ, стр. 152—153.
3) Ркп. 1754 год. Моск. Румяцц, Музея № 374, л. 259.
3) Статья эта должна быть отнесена къ худымъ номоканунцамъ. Въ ней есть талия запрещешя: „грЪх есть ставше мужу на восток, мочитеся... грЪх есть лечи на чрево ниц“... За это полагаются епи-тим1и. Конца статьи, къ сожалЪшю, не достаетъ.
319
благообразно и съ благословен!емъ можно принимать предлагаемую пищу, но когда начнется игран!е, плясан!е и гу-ден!е, онъ долженъ немедленно удалиться, чтобы его чувства не осквернились вид’Ьннымъ и слышанными (прав. 16).1). бравило 24 митроп. 1оанна, разрешающее мужчинамъ и жен-щинамъ совместно принимать пищу, „кроме начинаша 1 играша, i бесовскаго пеша, 1 блуднаго глумлеша" 2) представляетъ изъ себя изложенье 22 правила 7-го вселенскаго собора. Новгородскш владыка Илья-1оаннъ (1165—1186 г.) за-прещалъ духовными лицами участвовать въ народныхъ иг-рахъ (правило 4). Онъ же увещевали духовенство унимать детей своихъ духовныхъ „о тоурехъ, и о лодыгахъ, и о ко-лядницехъ, и про безаконный бой" (прав. 26). Убитыхъ на игрищахъ не следовало отпевать въ ризахъ, ни принимать (на проскомидш) просфоръ о нихъ 3). Владыка запрещали игры съ переряживашемъ; тури—это маска, изображавшая животное-тура. Лодыга—игра въ кости, лодыжки—бабки. Вероятно, въ XII в. эта игра имела азартный характеръ 4). Митр. 1оаннъ II (1077—1089) обличали увлечешя своей паствы играми и плясками; особенно совершеше браковъ безъ цер-ковнаго венчашя, съ плясками, гудешемъ и плескашемъ5).— Въ постановленья Владим1рскаго собора 1274 г. сделанъ укори за остатки язычества. „Въ божествьныя праздьникы позоры некакы бесовьскыя творим, съ свистаниемъ, и съ кличемь и въплемь съзывающе некы скаредныя пьяница, и бьющеся дрьколеемъ до самыя смерти и възимающе от убиваемыхъ порты. На оукоризноу се бываеть Божиимъ пра-здьникомъ и на досажение Божиимъ церквами" 6). Въ 8 правиле тогоже постановления7) запрещается следующш обычай: въ субботу вечеромъ собираются въ одно место мужчины и женщины и играютъ и пляшутъ безстыдно и „скве
’) Р. И. Б. VI, стр. 8. Митр. 1оаннъ въ своемъ 16 правил^ руководился постановлегпями: VI вселенскаго собора (правило 24), Лао-доюйскаго (54 правило) и частью 18 правиломъ собора Кароагенскаго.
2) Ibid. стр. 13.
3) Р. И. Б. VI, приложете, 371—372.
‘) Ж. М. Н. П., ч. 271, от. 2, стр. 281.
5) Р. И. Б. VI, правила 16 и 24; стр. 8, 13. 18.
с) Ibid, стр. 95.
7) Ibid, стр. 100.
320
рну деютъ" въ ночь святого воскресешя, какъ еллины въ праздники Дюниса. Действительно, это была вакханал!я участники скакали и ржали, какъ кони, и делали скверну. Не ясно, разумеется ли здесь ночь подъ обычные воскресные дни, или же ночь въ Великую субботу, подъ Пасху. Акад. Е. Е. Голубинсюй полагаетъ последнее, допуская, что весеншй язычесюй праздникъ после приняпя христ!-анства былъ присоединенъ къ празднику Пасхи, какъ его канунъ О-—Изъ послая!я митр. Фот (1408—1431 г.) видно, что псковскому духовенству приходилось вести борьбу противъ игрищъ и развлеченш; среди позорищъ безчинныхъ былъ бой, на который собирались „заговевъ святый велиюй ностъ“. Митрополитъ увещеваетъ, чтобы такого безчин!я впредь не было * 2).—Изъ сказаннаго видно, что въ первые пять вековъ хриспанства на Руси духовенство ревностно боролось со страстью народа къ играмъ и пляскамъ. Борьба велась мерами увещевашн.—Потомъ дело несколько изменилось. Окрепшая гражданская власть стала проявлять попечеше о народной нравственности. Но въ деле искоренешя игръ и плясокъ граждански власти не всегда проявляли энерпю, потому что сами въ глубине души сочувствовали этого рода развлечешямъ. Духовенство начинаетъ энергичнее выступать цротивъ игръ, обращается къ содей ств!ю светской власти. Въ этомъ отношеши характерно обращеше Памфила къ храброму мужеству гражданской власти. Игуменъ Елизарова монастыря Памфилъ въ своемъ послаши къ пскови-чамъ по поводу праздновашя ими Купальской ночи далъ характерное описаше этого чисто языческаго праздника. Когда настанетъ праздникъ Рождества Предтечи, въ святую ту ночь, говоритъ Памфилъ: „мало не весь град возмятется, и въ селех возбесятся. в бубны и в сопели и гудешемъ струнным, и всякими неподобными играми сотониньскими. плескашемъ и плесашемъ. женам же и девам и главам накиван1е (главами киваше) и оустнам(и) ихъ непр!язнен кличь всескверныя песни бесовъскыя и хрептом ихъ вих-ляшя. и ногамъ скакаша и топташя. ту же ес(ть) мужем
') Голубинскгй. Истор. рус. церк.. II, I, стр. 76.
2) Сбор. Соф. б. № 1323, л. 373. Ж. М. Н. И. 1868 г. стр. 132. Никольский. Русская пропов'Ьдь въ XV—XVI в'Ькахъ.
321
и отрокомъ великое паден1е. на женское и д$вич1е шаташе и блудное имъ возр^те. також(е) есть и женамъ мужа-тымъ беззаконное оскрвернете ту же и д’Ьвамъ растлите". Памфилъ съ негодовашемъ говоритъ, что такое чисто языческое праздновате— радость и весел!е сатане. Въ высшей степени характерна та мера которую предлагаетъ Памфилъ для искоренен!я зла. „Вы же государи наши, благочестивые властели сущ!и, грозная держава христолюб-наго государя нашего! Одимите храбрьскимъ мужест-вомъ вашимъ отъ такового начинашя идольскаго слу-жешя“ *). Послатя Памфила написаны, вероятно,въ первое десятил'Ь’йе XVI векаа). Противъ увеселешй св^т-скаго характера ревностно ратовалъ митр. Даншлъ (пра-вилъ митр, между 1522— 1539 г., ум. 1547 г.). Особенно нападалъ Даншлъ на скомороховъ, грубый и циничныя представлетя которыхъ многимъ были по вкусу. Кроме обличенш, разбросанныхъ въ разныхъ его сочинетяхъ, Да-шилъ оставилъ спец1альное слово, направленное противъ зр’Ьлищъ и увеселешй * 3 *). Светскими удовольств!ями, какъ отмЪчаетъ Даншлъ, сильно увлекалось и духовенство и даже духовенство Московскаго Успенскаго собора <). Изъ обличетй митр. Датила не видно, чтобы въ XVI в. у насъ игры и пляски содержали въ себе остатки чистаго язычества: собственно Даншлъ обличаетъ страсть своихъ совре-менниковъ пображничать въ веселой компаши.- -Въ Стоглаве запрещается учаспе на свадьбахъ скомороховъ и глум-цовъ5).—Въ небольшой статье „о многихъ неисправлетяхъ, не угодныхъ Богу", неизвестный авторъ отмечаетъ, что на браки призывали 1ереевъ со крестами, а скомороховъ съ гудами; скоморохи рядились въ „бесовъ образъ", т. е. бывали въ маскахъ и вообще маскарадныхъ костюмахъ6). Авторъ обличаетъ обычай справлять свадьбы съ музыкой и
>) Малининъ. Старецъ Филофей, приложеше 3—6.
а) Малининъ. ibid, стр. 130—131.
3) Жжакмнг, Митр. Даншлъ, 559—566.—Пам. стар. рус. лит. Ку-шелева-Безбородка, выл. 1. стр. 200—204.
<) Жманинъ. ibid, стр. 555.
s) Глава 41, вопр. 16.
6) Ркп. Моск- Дух- Акад., Волокол. моиаст., XVI в., № 566, л. 218. Тихонравовъ. Л'Ьтопис- V, от- III, 137—140.
21
322
танцами. Ничего спещально языческаго здйсь нйтъ. Характерно, что съ XVI в. увеселен!ямъ начинаютъ предаваться лица духовнаго звашя, даже монашествуклще, какъ отмйчаетъ митр. Даншлъ.—Въ соборномъ приговор^ (1551 г.) объ учреждена и обязанностяхъ московскихъ поповскихъ старость повелйвается священникамъ удаляться отъ игръ, подъ страхомъ запрещен!я ') Въ основй этого запрещен!я лежитъ каноническое постановлен!е, чтобы духовенство не присутствовало при играхъ. Важно, что поповскимъ старостамъ напоминается зто постановлен!е, очевидно, вслйдств!е замй-ченныхъ аномал!й въ средй духовенства.—Обличая раз-гулъ, которымъ оканчивалось поминовен!е покойниковъ въ Троицкую субботу и русальи о Ивановй днй, въ навечер!е Рождества Христова и Богоявлен1я Господня, Стоглавъ ограничивается строгимъ запрещешемъ; о принудительныхъ мй-рахъ не упоминается.—Въ приговорной грамогЬ (1555 г.) Троицко-Серпева монастырскаго собора сказано: скомороха или волхва, или бабу ворожею, бивъ да ограбивъ, да вы-бити изъ волости вонъ, а прохожихъ скомороховъ въ волости не пускать * 2). Эта энергичная мйра не представляетъ изъ себя чего-либо исключительнаго. Мы знаемъ, что монастыри въ древности владели болыпимъ количествомъ земли, на которой жили монастырск!е крестьяне. Монастырь самъ судилъ своихъ крестьянъ во всЬхъ дйлахъ гражданскихъ и уголовныхъ за исключешемъ дйлъ губныхъ, т. е. душегубства, разбоя и татьбы съ поличнымъ3). Монастырь строго наблюдалъ за нравственностью своихъ крестьянъ: пьяницы, табачники и развратники строго наказывались 4). За дурное поведете монастырь навсегда прогонялъ со своихъ земель крестьянъ и посадскихъ людей5). Въ случай уголовнаго преступлешя, губнаго дйла, монастырск!е крестьяне отсылались къ воеводй6). Такимъ образомъ, Троицко-Серпевъ монастырск!й соборъ, предписывая своимъ крестьянамъ и
!) Акт. Экспед. I, № 232, стр. 229.
2) Акт. Арх. Экспед. I. № 244.
3) ЛохвицкШ. Очеркъ церковной администрацш въ древней Рос-с!н. Русск. В’Ьстникъ, т. VII, стр. 248.
*) Ibid, стр. 253.
5) Акты Юрид. № 6?. 63, 64.
°) Акт. Юрид. № 64.
323
посад скимъ людямъ изгонять скомороховъ, руководился обычной монастырской практикой удалять съ своихъ земель вредныхъ людей. Побои, вероятно, считались наказан!емъ за незаконную и греховную профессию; ограблеше могло быть разсматриваемо, какъ возвращеше обратно выманен-наго скоморохами у простецовъ имущества или денегъ. Троицк1й соборъ не выдавалъ скомороховъ воеводамъ, это значить, что скоморошество не считалось уголовнымъ пре-ступлешемъ, а просто д'Ьломъ грйшнымъ и пустошнымъ: скомороховъ даже не судили, а просто удаляли.—Въ 1628 г. патр!архъ Филаретъ указалъ кличъ кликать, чтобы съ кобылками не ходили и на игрища не сходилися, коледы, овсеня и плуга не кликали; а кто учнетъ сего государева указа ослушаться, и тгЬмъ людемъ быть въ опадЪ, а отъ патрХарха въ запрещеши и въ духовномъ покаяши 9- Итакъ, патр!-архъ Филаретъ любителямъ развлечешй грозилъ опалой гражданской власти и запрещешемъ iepapxiH. Какъ проводилась въ жизнь эта угроза, точно не знаемъ.—Въ 30 го-дахъ XVII в., въ Нижнемъ Новгород^ образовался небольшой кружокъ священниковъ, ревнителей церковнаго бла-гочишя и народной нравственности. Въ 1636 году девять священниковъ подали коллективную челобитную патр!арху Хоасафу I, прося дать святительск!й указъ относительно ука-занныхъ ими нестроешй. Челобитная довольно подробно останавливается на народныхъ играхъ и развлечешяхъ. Отъ Рождества Христова и до Богоявлешя народъ проводилъ время въ игрищахъ. „ДЪлаютъ гсдрь лубяныя кобылки", пишутъ нижегородце священники: „и туры украшають полотны и шелковыми ширинками и повЪшиваютъ коло-колцы на ту кобылку, а на лица своя полагаютъ личины косматыя и зверовидныя и одежду таковую ж, а созади себе оутверждаютъ хвосты, яко видимыя б^си, и срамная оудеса в лицех носяще и всякое бесовско козогласующе и об(ъ)являюще срамные оуды, а иные в бубны бьюще и пле-щуще и пляшуще". За скоморохами ходили сонмы велик!е народа, и мнопе давали мзду слугамъ сатанинымъ. Въ на-вечер!е Рождества Христова и Богоявлешя ходили толпами по улицамъ, шЬли бйсовЦя п^сни и кликали коледу. Въ
’) Акт. истор. III, № 92, стр. 96.
324
шестой четвергъ по ПасхЬ, на праздникъ Вознесешя Христова, у Печерскаго монастыря (въ двухъ верстахъ отъ Нижняго), по случаю храмового праздника устраивалось народное гуляше съ пьянствомъ, плясками и музыкой ’) КромЬ указанныхъ, были еще народныя гулянья: въ седьмой четвергъ по ПасхЬ (семикъ) на убогихъ домахъ, потомъ на праздникъ Сошеств1я св. Духа въ селЬ Высокомъ (въ двухъ верстахъ отъ Нижняго) по случаю храмового праздника и наконецъ—на праздникъ Рождества 1оанна Предтечи, когда сходились на поле ради позорнаго играшя и пьянства и скакали черезъ огонь. Это делалось не въ одну только Ивановскую ночь, а отъ Рождешя 1оанна Предтечи (24 поня) до Петрова дня. Въ ночь на праздникъ Рождества Христова также раскладывали огни.—На семикъ девушки и женщины ходили въ лЬсъ („подъ дрова, подъ березы"), приносили съ собою „яко жертвы" пироги, кашу и яичницу, поклонялись березамъ, пЬли пЬсни, плясали, завивали вЬнки, кумились. На Святой нед’Ьл'Ь (Пасхальной) медвЬдчики и скоморохи ходили по дворамъ и творили безчинныя игры; тогда же качались на качеляхъ, при чемъ иногда былисмертные случаи при паденшсъ качелей.—Народъ тЬшился кулачными боями, оканчивавшимися иногда смертью безъ покаяшя.—Новгородскхе священики просили патр!арха Тоасафа учинить святительсюй указъ объ устранеши цер-ковныхъ безпорядковъ и безобразгй по церквамъ (удалить шпыней и прокуратовъ), и также объ играхъ бЬсовскихъ дать свои святительская грамоты* 2). Составлеше челобитной г. Рождественский склоненъ приписать Ивану Неронову3), который словомъ и дЬломъ всю жизнь боролся противъ на-родныхъ увеселешй. Такъ, еще въ юности, прибывъ въ Во
*) См. Сказани Сахарова. Спб. 1885 г., II, 233. Ташя гулянья
бывають во многихъ мЬстахъ на Вознесенье—въ Ярославле, ТулЬ у Вознесенскихъ церквей. Въ настоящее время ярмарка и народное гулянье на Вознесете бываетъ въ Смоленск^, но случаю храмового праздника въ Вознесенскомъ женскомъ монастырь.
3) Рождественски. Къ нсторш борьбы съ церковными безпоряд-ками, отголосками язычества и пороками въ русскомъ быту XVII в. Челобитная нижегородскихъ священниковъ 1636 г. Чтен. Об-ва ист. и древн. pocciftcK. 1902 г., кн. II, отд. IV, стр. 23—31.
3) Ibid., стр. 18.
325
логду, Нероновъ обличалъ арх!ерейскихъ прислужниковъ, тЪшившихъ беса игрой, хотя былъ жестоко избить участниками игрища. Будучи священникомъ въ Новгороде, Нероновъ заявилъ себя ревностнымъ борцомъ противъ публич-ныхъ игръ и плясокъ. На святкахъ онъ вместе съ учениками своими (сторонниками) вечерами ходилъ по улицамъ и вступалъ въ схватки съ любителями увеселешй („сра-жахуся съ басовскими слугами") и приказывалъ оруд!я игръ бЪсовскихъ разбивать и сокрушать. Случалось, что скоморохи жестоко колотили ревностнаго обличителя; но иногда обличешя увенчивались успЪхомъ *).—Къ 1636 г относится память патр!аршему Пуну Мануйлову и москов скому поповскому старосте ПанкраПю о прекращены въ Московскихъ церквахъ разнаго рода безчинства и злоупо-треблешй. Народъ, празднуя свои народные праздники (не-празньственные праздники), проводилъ время въ игрищахъ и кощунахъ бесовкихъ, развлекаясь медведчиками и скоморохами, въ бубны били и въ сурны ревели, и руками плескали, и иная неподобная делали. Кто участвовалъ въ безчинстве, о техъ следовало доносить патр!архуl 2). Эта „память" весьма сходна, местами тождественна, съ челобитной нижегородскихъ священниковъ, поданной въ томъ же 1636 г. Подъ вл!яшемъ последней возникла и московская „память" Пуну Мануйлову и поповскому старосте Панкратш 3). Въ некоторой зависимости отъ нижегородской челобитной находится распоряжение патр. Тоасафа, изданное черезъ 10 летъ, въ 1646 г.4).
Память 1636 г. грозить любителямъ увеселешй, что о ихъ безчинствахъ будетъ донесено патр!арху. Предполагалось, что патр1архъ, помимо меръ духовнаго взыскашя, можетъ еще пожаловаться на упорствующаго гражданской власти. Такимъ образомъ борьба съ играми велась преимущественно путемъ убеждешя. Случаи энергичной расправы со скоморохами, вероятно, были единичны и находились въ
l) Ibid., стр- 8—9.
’) Акт. Экспед. III, № 264.
3) Рождественскгй. Кт HCTopta... Ibid, етр. &
4) Акт. Экспед. VI, № 321.
326
зависимости отъ личности ревнителя вЪры и благочестАя. Выше было сказано о борьба съ скоморохами Ивана Неронова. Отличавшейся твердою вйрою, стойко преданный завЪ-тамъ старины, протопопъ Аввакумъ (род. около 1620, ум. 1681), ревнуя о Христй, не терп'Ьлъ скоморошества, музыки и вообще забавъ. „Пршдоша въ село мое плясовые медведи съ бубнами и съ домрами, и я гр’Ьшникъ, по Христй ревнуя, изгналъ ихъ и хари и бубны изломалъ на полЪ единъ у многихъ, медведей двухъ великихъ отнялъ, одного ушибъ и паки ожилъ, а другого отпустилъ въ поле" ‘).—КромЬ духовныхъ лицъ, противъ игръ и плясокъ выступали люди и св^тсгае. Такъ, иконописецъ Григорий въ 1651 г. писалъ изъ Вязьмы челобитную, жалуясь, что народъ им^етъ при-страстТе къ увеселешямъ, который пр!урочивались къ сл'Ь-дующимъ праздникамъ: 1) святкамъ, отъ Рождества Христова до Богоявлешя (святочныя развлечешя были ч'Ьмъ-то въ родЪ маскарадовъ и носили кощунственный характеръ, такъ какъ были пародТей на монастырскую жизнь); 2) Троицыну дню, 3) къ празднику рождешя 1оанна Предтечи и къ пе-рюду времени отъ Петрова до Ильина дня * 2). Григорёй, хотя и былъ лицомъ свЪтскимъ, но, занимаясь иконописашемъ, онъ близко принималъ къ сердцу релиттозно-нравственную сторону народной жизни и считалъ себя какъ бы лицомъ духовнаго зван!я.—Посылая въ 1657 г. пристава Лобанова, митр. 1она объявилъ, что занимавшиеся играми, скоморохи и вожаки медведей будутъ отъ него, святителя, въ вели-комъ смиреши и наказаши безъ пощады и во отлучеши отъ церкви 3). Симеонъ Полоц1й (1629—1680 г.) ревностно вооружался противъ народныхъ развлеченш. Онъ полагалъ, что на качеляхъ некогда качались въ честь боговъ4), Симеонъ пори-цалъ плясашя и скакашя со сквернымъ припйвашемъ, а также идушдй изстари обычай по-язычески праздновать купальскую ночь. Патрёархъ Такимъ въ 1686 г. запрещалъ въ МосквЬ скверная и басовская действа н грища въ навечерТе Рожде
9 Жит1е протопопа Аввакума, написанное имъ самимъ. Изд. Спб 1904 г., стр. 6.
а) Еаптеревъ. Патр1архъ Никонъ. 1909 г., I. стр. 5—6.
3) Акт. Экспед. IV, № 98.
4) Вечеря душевная, при.тожеше, лист. 18.
327
ства Христова: толпы народа всякаго возраста и пола ходили по улицамъ въ маскахъ съ нескромными песнями и плясками. Так!я же игралища и позорища происходили по Рождестве Христове по 12 днехъ до Крещешя Господня *). Вообще, въ XVII в. страсть къ играмъ и пляскамъ не угасала въ народе; но это было обще-челов'Ьческое стремлен!е къ веселш. О древнемъ язычества здесь не было и помину. Духовенство боролось противъ народныхъ развлечен!#, потому что находило ихъ вредными для чистоты нравственности.
§ Ю1.
Исповедные вопросы и сказами, направленный противъ раз-влечешй.
Однимъ изъ могущественныхъ средствъ борьбы противъ игръ и плясокъ была исповедь. Въ исповедныхъ во-просахъ неизменно упоминаются песни, игры и пляски. „Или плясалъ еси на пиру. Или на позоры ходилъ еси“ * 2). „Или плясала и песни пела. Или скомороховъ слушала, и в сладость игры их смотрела".3) „Не пелъ ли еси песней бесовских. Не игралъ ли еси в гусли или шахматы" 4 5). Въ поновлеши инокамъ читаемъ: „Согрешихъ на игрищах позоров смотрех, и скоморохов, шахматы, и зернью и тав-леи играх и лекы и иными мноземи играми играхъ, бесовских игръ въ сласть смотрих и слушах всехъ и сам играхъ.—Согрешихъ въ оуристани коньстемъ, и плесканш ручнемъ и в плясанш, и во всехъ играхъ неподобныхъ"6).
Музыка и пляска считались iepapxiefi деломъ грехов-нымъ, сатанинскимъ. Бесы-искусители нередко изображаются пляшущими и играющими. Преподобный беодосш, много претерпевпйй отъ злобы бесовъ, однажды, какъ повест-
’) Фоминцынъ. Скоморохи, стр. 87.
а) Софйсюй Требникъ XVI в. № 1090. Алмазовъ. Тайная исповедь въ православной церкви, т. III, приложеше, стр. 154.
3J Соф1йск1й Требникъ XVI в. № 875, Алмазовъ. Ibid, стр. 168.
4) Требникъ XVI в. Чудова монаст. № 54. Вопросы черноризцамъ или схимникамъ. Алмазовъ, ibid, стр. 176.
5) Требникъ XVI века. Алмазовъ, ibid, стр. 217.
328
вуетъ Печерсюй Патерикъ, слышалъ произведенный басами шумъ, какъ бы отъ Ьдущихъ колесницъ, „инЬмъ же в сопЬли сопоущемъ, и тако всЬмъ кличющемъ, яко тря-стися пещеры" *) Когда бЬсы хитрост1ю заставили Исаак!я Печерскаго поклониться одному изъ нихъ, они ударили въ соп’Ьли и въ гусли и въ бубны, „и начата имъ играти"; по ихъ приказанию Исаак1й плясалъ до изнеможешя* 2). От-мЬтимъ, что и повЬствовательная литература древней Руси осуждала пляски и пЬше. Конечно, по своему духу и направлен! ю наши древн!я сказашя и легенды принадлежали къ господствовавшему тогда церковному направленш. Этотъ родъ литературы болЬе подвергался западному вл!ян!ю и вмЬстЬ съ тЬмъ могъ отразить въ себЬ и чисто народныя воззрЬшя. Это смЬшанное направлеше ярко сказывается въ повЬстяхъ древней Руси, сюжетъ которыхъ, вЬроятно, заимствована Въ одномъ краткомъ повЬствоваши сообщается, какъ монахъ-старецъ, сидя въ своей кельЬ и „поя псалтырь", задремалъ, что дало возможность бЬсу попытаться соблазнить старца. БЬсъ въ видЬ отрока „срачинина в ском-рашь одежи" вошелъ въ келью и, ставъ предъ старцемъ, началъ плясать. Старецъ молитвою изгналъ бЬса 3). Эта по-вЬсть греческаго происхождешя: болЬе древшй ея текстъ находится въ славянскомъ переводЬ Синайскаго Патерика по синодальному пергаменному списку XII в., № 551, л. 111 об.4). Другая повЬсть передаетъ, что одну дЬвушку, которая „во дни святыя" проводила время въ играхъ, въ ве-селш и танцахъ, бЬсы восхитили и занесли въ геену и тамъ ее всю опалили. Призванный священникъ на исповЬди не нашелъ за ней ни одного смертнаго грЬха, кромЬ любви къ танцамъ и пЬнпо пЬсенъ5). Особенно замЬчатель-на по смЬшешю христ!анскихъ аскетическихъ воззрЬшй съ русскимъ язычествомъ повЬсть объ окаменЬвшихъ смо-
0 В. Яковлевъ. Памятники русской литературы XII и XIII в. Спб. 1872 года, страница 23.
2) Яковлевъ, ibid, страница 79.
3) Памяти, стар. рус. лит. 1,202 стр. по ркп. Публ. Библ. XVI в. X» 15.
*) Веселовсгай. Розыск. VII, стр. 206, примЬч. 2.
5) Памятники стар, русской литературы, I, стр- 209, по рукописи Публичн. Библютеки Погодин, древлехранил., № 1386.
329
ленскихъ д'Ьвицахъ, помещенная въ Синод. Цветнике 1665 г., № 908, л., 223—224. Однажды на одномъ великомъ поле, въ 30 верстахъ отъ Смоленска, случилось быть без-стыдному бесновашю, и множество девъ и женъ стеклися на бесовское сборище, нелепое и скверное, въ ночь, въ которую родился Пресветлое Солнце—велиюй Тоаннъ Креститель, первый покаяшю проповедникъ. По повелешю Бо-ж!ю св. великомученикъ Теорий Победоносецъ, явившись предъ этимъ сборищемъ, говорилъ, чтобы оне перестали отъ такого бесновашя; но оне нелепо ему возбраняли съ великимъ срамомъ. Тогда святой проклялъ ихъ, и оне немедленно окаменели.—Здесь бросается въ глаза грубое смешенТе хриспанства съ язычествомъ: пресветлое солнце, которому праздновали въ день Купалы, поставлено, какъ эпитетъ Тоанна Предтечи!). Духовные народные стихи, слу-жащ!е выражешемъ народнаго религюзнаго м!росозерцан1я, отрицательно относятся къ забавамъ; пешю и пляскамъ. Въ стихе о страшномъ суде помещено такое обращеше къ грешникамъ: „вы въ гусли—свирели играли, скакали, плясали—все ради дьявола"; въ стихе о грешной душе сказано, что она „подъ всяк!я игры много плясывала, са-маго сатану воспотешивала". „Песни и пляски отъ сатаны", говорятъ старообрядцы. Лубочныя картинки также относятся отрицательно къ играмъ и пляскамъ8).
§ 102.
Слова и поученш противъ развлечеи!й.
Перейдемъ къ обзору безыменныхъ поучешй, напра-вленныхъ противъ игръ, песенъ и плясокъ. Наши древше сборники были преимущественно учительнаго характера: благочестивый книжникъ главною целью своего труда имелъ въ виду научеше, назидаше—какъ жить, чтобы угодить Богу. Грехи и пороки возбуждали въ писателе него-доваше, и онъ сурово обличалъ житейск1я нестроешя, но делалъ это между прочимъ, мимоходомъ; излагая идеальное христганское учете, авторъ указывалъ, что наша жизнь,
’) Вуслаевъ. Исторические очерки русской народной словесности и искусства, томъ II, стр. 14—15.
а) Аеанасьевъ. Поэтическ- воззр. слав., I, стр. 348.
330
исполненная греховъ и слабостей, не соответствуем хри-спанскому идеалу. Главною целью сочинешя было назида-Hie, и потому мы имеемъ мало словъ и поучешй исключительно обличительнаго характера. Да и эти обличен!я име-ютъ чисто отвлеченный характеръ: писатель обыкновенно не рисуетъ намъ действительной, будничной жизни; онъ выше житейскихъ мелочей; въ сознаши его всегда предносится идеальное хриспанское учете. Обыкновенно обличе-н1я встречаются въ сочиненгяхъ учительнаго характера, какъ тени, темныя пятна на светлой картине идеальной хриспанской жизни. Изъ недостатковъ въ древней жизни наиболее усердно обличалась страсть нашихъ предковъ къ музыке, пёшю и танцамъ. Это и понятно: друпе грехи въ большинстве случаевъ составляли тайну согрешившаго, и нуженъ былъ особый поводъ, чтобы вооружиться противъ этихъ пороковъ. А пен!е и пляска были деломъ открытымъ, явнымъ. Непристойный характеръ многихъ забавъ съ пе-шемъ и плясками былъ очевиденъ; въ этомъ случае языческая старина была необыкновенно живуча. Правда, язы-ческш смыслъ большинства песенъ и обрядовъ былъ давно забыть; но и какъ пережитокъ язычества, песни и пляски преследовались духовенствомъ, такъ какъ оне шли въ явный разрезъ съ монашески-аскетическою моралью, заимствованною нами изъ Византш. Особенно соблазнительно, сов-семъ по-язычески проводились нашими предками праздники. Обличения песенъ и плясокъ встречаются въ сочине-шяхъ поучительнаго характера; есть слова и целикомъ направленный противъ этихъ обычаевъ древней русской жизни, но ихъ мало. Сначала мы приведемъ древне-русск1я слова и поучешя, въ которыхъ учительный элементъ преобладаем надъ обличешемъ игръ и плясокъ.—Въ одномъ ивъ словъ на Четыредесятницу, признаваемыхъ за произве-дешя русскаго проповедника до-монгольскаго перюда!), именно въ слове на неделю мясопутную, излагая евангельское повествоваше о второмъ пришествш Спасителя, про-поведникъ говорим, что все люди будутъ разделены, какъ пастухъ разлучаетъ овецъ ом козловъ; овцы—это правед-
1) Голубинсйй. HcTopifl русск. церкв. I, I, изд. 2. стр. 824. Слова на Четыредесятницу со вступительной статьей Петухова напечатаны въ Памятникахъ Пономарева, 3 часть, стр. 153—192; 174.
331
ники, а „козлища нарицаеть иже скверными д-Ьлы житье свое препроводиша, бЪснующеся и скачюще во пьянстве и во всякой неправде и немилосердьи" 9- Въ словп Гоанна Златоуста о кротости, составитель развиваетъ мысль, что кротость есть мать мудрости и вообще всехъ добродетелей, а мачеха—злое величавое, пороки же ея дети. Мы должны пр1ять мать и отженить отъ себя мачеху, а мы сами на себя гневъ Божш приводимъ и самовольно лишаемся царства небеснаго—злыми нашими делами и между прочимъ пьян-ствомъ, песнями пустошными и плясатемъ. Вышеуказанная мысль о противоположеши между добродетелями и грехами, матери и мачехе, более развита въ слове св. отецъ о наказаши * 2). Въ числе детей мачехи тамъ упоминаются „игры неприязнью". Проповедникъ призываетъ исправиться и указываетъ на покаяше, какъ на способъ, при посредстве котораго, отгнавъ мачеху, веруюппе могутъ „из-мыть искалянныя порты крстьныя", т. е. одежды крещешя. Далее составитель слова объясняетъ, что онъ разумеешь подъ этими символами: „порты именоуетъся крещенье", „а калъ" разные пороки, въ числе которыхъ „смехотворение и вся игры бесовъскыя". Руссюй составитель слова объ ш-рахъ и плясаны, хотя и приписанная Тоанну Златоусту 3 4), говоритъ, что Христосъ хотелъ сотворить насъ равными ангеламъ, но мы сами себя изъ людей прелагаемъ въ зверей—при посредстве нашихъ страстей и пороковъ; бесы соблазняють людей весьма различными способами... „иного на кощуны, и на пест сотонины оучат. а иныя на плесканье и на гоуденье, а дроугыя потычютъ плясашю, еже всехъ (греховъ) злее". Въ Измарагде второй редакцш это место читается несколько иначе: бесы иного „на песни сатанинъския и на плескание и на гудение и на плясание оучатъ, всехъ же играши проклятее есть многовертимое плясаше" <)• Составитель слова разъясняетъ, почему онъ такъ неодобрительно относится къ музыке и пляскамъ:
’) Рукопись XV вЪка Троицкой Серг. Лавры № 91, л. 194.
Слово, вероятно, русское. Архангельск^ не указываетъ греческаго нсточн. См.твор. отцовъ церкви въ древн. рус. письм. IV, стр. 153 и сл-бд.
3) Рукопись Троицко-Серг. Лавры № 204, л. 91, слов. 33.
’) Измарагдъ I ред. гл. 25; 2 ред. гл. 12. См. прилож. № 21, стр. 188.
4) Ркп. Троицк. Серг. Лавры № 202. См. прил. стр, 189, вар!антъ 11.
332
по его мнЬшю, пляшущая жена—это невеста сатанина, любовница дьявола, супруга бесова, не только сама плясунья будетъ сведена во дно адово, но и тЬ, которые на нее съ любовью смотрятъ и въ сласть разжигаются; пляшущая женщина подобна Ирод1адЬ,—-мужу грЬшно имЬть общение съ такою женою. Конецъ слова представляетъ изъ себя перифразъ 32 главы книги Исходъ, преимущественно шестого стиха. Въ поучеши христганскомъ, руской передЬлкЬ слова, приписанной неосновательно 1оанну Златоусту, *) развивается мысль, что вЬруюпцй долженъ подражать жизни людей, живущимъ по книгамъ, конечно, Священнаго Писашя. Если видишь многихъ, собирающихся къ кощунникамъ и чародЬямъ, и къ сатанинскимъ пЬснямъ и играмъ,—про-слезися о нихъ. Достойны сожалЬшя устраивающее обЬды многи и вечери и безчинныя пит1я и прелести. Если видишь 1ерея или чернеца, рано ядущихъ или пьющихъ, то помни, что ихъ ожидаетъ наказаше... Но некоторые неразумные говорить: „кую пакость гусли творять, игры, пле-скаше и пЬсни?" О, несмысленные, восклицаетъ составитель слова: эта ли отъ васъ честь Богу! Это ли Богу воздаете РазвЬ въ плясаши или плескаши слава Бож1я? ВсЬ наши поступки должны быть направлены къ прославлешю Божпо, а въ играхъ д!аволу почетъ и слава. Вы творите вопреки Бож1ю Закону; нарекшись хрисианами, держите нравъ не-в’Ьрныхъ и говорите: какая пакость (вредъ) отъ глума? Горе говорящему, что горькое сладко, и прелагающему свЪтъ въ тьму. О, неразумные, скажите, гдЬ написано, чтобы хри-спане держались обычаевъ поганыхъ, языческихъ? Если и всего Mipa соберете книги, будетъ ли въ нихъ заключаться повелЬше, чтобы верные играли, гудели и плясали?. Это обычаи поганыхъ—(язычниковъ), которыхъ ждутъ вЬчныя муки и узы огненныя.—Въ предыдущемъ поучеши говорилось, что необходимо знакомиться съ книгами релипознаго характера и жить согласно съ тЬми советами и указашями, которые тамъ излагаются. Въ „слов'Ь 1оанна Златоуста како не лечитися книги чести"2) болЬе настойчиво приводится эта мысль и кромЬ того указываются случаи, когда попытки жить по писашю могутъ привести къ благимъ послЬд-
>) Ркп. Моск. Акад. №46, л. 225. Сл. 131, см. прил. № 22, стр. 191. ») Ркп. Моск. Акад. № 46, л. 11, гл. 4. Вероятно русская компилящя.
333
ств!ямъ. Мног1е, говоритъ составитель слова, непочиташемъ божественныхъ писашй съ праваго пути совратились и погибли, друг!е же хотя и читаютъ книги, но, не им^я совер-шеннаго разума, также съ праваго пути совратились по Божш попустительству величашя ихъ ради. Птицамъ даны крылья, чтобы онЪ могли избежать силковъ; человеку же даны книги, чтобы онъ могъ обнажить непр!язненную сЬть д!авола, ибо у д!авола много козней, которыми онъ улов-яетъ людей, въ числЪ которыхъ (козней) не последнее м^сто за-нимаютъ гр'Ьховныя развлечешя: б^сы „иныхъ на позоры и на пиры и на плясаше потычютъ, а иного на шаньство и на блудъ ласкаютъ—иного на кощуны и на плясаше и на п’Ьсни и на гусли поучаютъ".—Богъ же открылъ святыми книгами всЬ даавольск!е соблазны, чтобы мы не были прельщены, и дарбвапъ на даавола честный крестъ, а на сЬти его святыя книги. Послушаюпцй ихъ и творящш раненное получить жизнь вечную.—Слово содержитъ обще-христ1ан-ское учете, не касаясь язычества, почему мы не издаемъ текстъ.—Въ предыдущихъ поучешяхъ говорилось, что необходимо нел’Ьностно слушать книжное учете, и вообще разъяснялась польза отъ чтешя книгъ релийознаго содержашя. Повидимому, составители имЪли въ виду книжное чтеше и поучеше на дому. Составитель Слова Тоанна Златоуста како ученгя слушати1) побуждаетъ своихъ пасо-мыхъ приходить въ храмъ слушать церковное учете, отъ котораго уклоняются в’Ьруюпце, предпочитая игры и забавы. Пропов’Ьдникъ тужить и скорбитъ, что мало народа собирается слушать учете. Поучеше—великое прюбрЪте-Hie для души: все благое отъ поучешя.—„Но мнозш невЪ-гласи", съ горечью говоритъ онъ: „на игры паче текутъ неж к церкви, кощуны и блядослов!е любятъ боле книгъ" Поистин’Ь таковымъ недостойно именоваться хриспанами: горе имъ будетъ, съ неверными, язычниками осудятся не-милостивно.—Поучешя не издаемъ, такъ какъ въ немъ нЪтъ спещальныхъ обличешй противъ язычества.
’) Ркп. Моск. Акад. № 46, л. 109, гл. 63. Слово вероятно русской-
334
§ ЮЗ.
Непос4щен1е храма въ нраэдннчиые дни.
Итакъ, вЪрующ!е нередко предпочитали игры и непристойные разговоры хождению въ церковь и слушанию поучений. Конечно, занятый трудовою жизнью человЪкъ могъ ходить въ церковь преимущественно по праздникамъ; будни были заняты трудомъ. Вместе съ темъ праздникъ былъ днемъ отдыха. И вотъ у русскаго человека являлось колебаше, какъ провести праздникъ? Сходить въ церковь или повеселиться? Этому вопросу посвящено русское „слово св. отецъ, како духовно праздновати" 1). Въ слове излагаются правила христ!анской жизни. Въ изложеши чувствуется энерпя. Судя по началу, где настойчиво рекомендуется посещать церковь, можно думать, что слово первоначально предназначалось для церковнаго произнесейя, и только впослЪдствш было внесено въ Измарагдъ 2-й редакции, какъ назидательное произведете для домашняго чтения. „Иже кто вЪренъ и благочестивъ", начинаетъ свое слово проповЬдникъ: „лЬпо ны божественныя праздники имЬти в чистоте духовно, а не на позоры ни на игры упражня-тись. но мужи и жены, стари и юн!и. малы и велици въ церковь събирайтесь вси на утреню на вечерню и на литоргйю". Далее говорится, какъ следуетъ вести себя въ церкви и излагаются правила христианской жизни; Въ словп истолкованомъ мудростью о твари и о дни недплп2), неизвестный авторъ разъясняете русскимъ людямъ, что нед’Ьл'Ь не слЬдуетъ кланяться, а слЬдуетъ воскресный день проводить благочестиво: не работать, не гневаться, не клеветать, не осуждать, не пить вина, „ни 1грающе 1гръ бЬсовьскихъ".— Лица, къ которымъ обращено было слово, жили „слабо" и обыкновенно не слушали божественннхъ словесъ. „Но аще плясци или гудци"—музыка, или иной какой-нибудь иг-рецъ позовете на игрище, или на какое идольское сборище, то все съ радостью спЬшатъ (текутъ). Когда же намъ предстоять послушать апостольск!я и пророческ!я веща-
>) Ркп. XVI в. Моек. Акад. № 46, л. 199. Въ Измарагд'Ь 2-й редакцш гл- 123. См. приложеше № 23, етр. 201—202.
’) Паисйевъ еборникъ, л. 47. Приложение № 7. Вероятно, компиляция русскаго автора. Стр. 81—82.
335
Hi я, то мы З'Ьваемъ и чешемся и потягиваемся, дремлемъ и говоримъ: дождь или холодъ, „1ли л’Ьтсно ино“,—вероятно, жарко. А на позорищахъ, где нетъ ни крова, ни затишья, часто подъ дождемъ и ветромъ, все это принимаетъ съ радостно, устраивая зрелища на пагубу душамъ. „А въ церкви покрову сущю i заветрию дивну“—не хотятъ при-тп не поучеше, ленятся, а это было бы на великую пользу и на спасеше душамъ.—Живость и картинность изображешя, столь редкая въ нашей древней учительной литературе даетъ основаше думать, что составитель слова писалъ подъ живымъ впечатлешемъ действительности. Хри-CTiaHCKifi храмъ всегда былъ училищемъ благочеспя, а хриспанское богослужеше главнымъ воспитательнымъ средствомъ въ духе хрисНанскаго благочеспя. Простолюдинъ посещалъ храмъ преимущественно въ праздники, главнымъ образомъ въ воскресный день. Руссйе люди обыкновенно не унижали святости воскреснаго дня повседневными работами; но при этомъ день воскресный, или какъ тогда называли „неделя", праздновался у насъ далеко не по—хрисйански. На воскресный день руссшй человекъ смотрелъ, какъ на отдыхъ, совсемъ не усматривая въ немъ одного дня изъ седмицы, посвященнаго богопочиташю. Воскре-сеше часто проходило въ грубыхъ развлечешяхъ, совсемъ по-язычески. Пастырямъ церкви и ревнителямъ благоче-ст1я приходилось разъяснять верующимъ святость воскреснаго дня и настойчиво убеждать по-хрисйански проводить этотъ день. Это было больное место нашей хрисйанской общины; пастыри весьма часто должны были обращаться къ пасомымъ съ словомъ обличешя и назидашя на эту тему. Въ слови о недпли блаженном Евсевгя архгепископа *) проповед-никъ говоритъ, что въ этотъ день подлежитъ только усердно молиться, посещать церкви и вообще упражняться въ делахъ благочеспя. Но не все единымъ умомъ съ единою мыслш или намерешемъ ожидаютъ воскресенья, съ сокрушешемъ говоритъ составитель слова: те, кто боится Бога, ожидаютъ неделю съ добрымъ намерешемъ, чтобы въ этотъ день мольбы свои безъ мятежа вознести къ Богу и причаститься св. Таинъ Христовыхъ. А ленивые и
’) Измарагдъ 2 редак. гл. 138, Златоустъ XVI в. Троицк Серг. Лавры № 142, лист. 181. См. приложена № 24, стр. 204; 206.
336
безумные невЪгласи ожидаютъ недели, чтобы, оставивши дело, на улицахъ и площадяхъ собираться. Не ложь это слово, говоритъ составитель слова: выйди въ будни на игрища, т. е. на площадь или на околицу, и найдешь ихъ пустыми, а выйди на то же место въ неделю, и найдешь „ины гудуща, ины плещуща, ины поюща пустошьная, и пляшуща. овы борющеся и помызающа другъ друга на зло". Горе будетъ тЬмъ, кто не отстанетъ отъ этого: осуждены будутъ въ тьму кромешную со д1аволомъ.—Далее-описывается благол’Ьше и святость хриспанскаго богослужения. Слышащ1е и видяпце богослужен!е радуются душами, а пришедппе на игрища „вся видятъ пагубная и пустошьная диявольская творения, поюща и пляшуща и гудуща"... Мнопе пляской доводить себя до изступлешя: „аки бесни ся творятъ". Награда участникамъ игръ—пагуба. Эти увеселешя авторъ слова сравниваетъ съ нечестивымъ пи-ромъ Ирода, закончившимся обезглавлешемъ 1оанна Крестителя.—Далее авторъ ревностно вооружается противъ многовертимаго плясашя и особенно противъ пляски жен-щинъ; эта часть слова аналогична съ словомъ Златоуста о играхъ и плясанш1). Слово св. отца Такова о дни святым не-дпли,2) какъ показываетъ и самое заглав1е, содержитъ учете о святости воскреснаго дня. Это пространное слово въ начале содержитъ свидетельства изъ Священнаго Писашя и предашя о святости „недели", а дальше излагается учете, какъ проводить воскресенье. Такимъ образомъ первую часть слова можно назвать догматической, а вторую—прикладной, содержащей нравственное учете. Слово Такова известно въ двухъ редакщахъ; у обоихъ начало общее, а концы совершенно различные. Въ первой редакщи3) въ конце обличаются игры и пляски, а во второй 4) преимущественно пьянство. Въ начале слова въ обеихъ редакщяхъ излагается порядокъ мхротворешя. Въ седьмой день Богъ окончилъ твореше и благословилъ день седьмой. Состави
’) Рукопись Троицк- Серг. Лавры № 204, глава 25, л. 53, см. приложение № 21, стр. 186.
а) Рукопись Троицк- Серг. Лавры № 204, глава 49, л. 140-см приложеше № 25, стр. 210.
з) Ркп. XVI в. Троицк. Серг. Лавры № 204, л. 140, гл. 49.
‘) Измарагдъ 2-й редакцш, гл. 139 и рукопись XV в. Троицк. Серг. Лавры, № 91. л. 296.
337
тель слова приводить свидетельства и соображейя, доказывая святость воскреснаго дня и необходимость проводить его по-христ1ански, посещая храмъ и творя богоугодный дела. Верные, оставивъ дела свои, духовно празднуютъ этотъ святой день, праздникъ спасейя, а не ходятъ ни на игрища, ни на позоры, ни на беседы, какъ неверные.—Далее составитель слова 1акова приводить почти буквально место, находящееся и въ слове Евсев1я J): мнопе, говоритъ авторъ, ожидаютъ воскресенья, чтобы повеселиться, а не затемъ, чтобы ходить въ церковь и поговеть. Ленивые безумцы идутъ на игрища и по праздникамъ тамъ играютъ, пляшутъ, вступаютъ въ борьбу. Разъясняя слушателямъ пользу посЬщетя храма, составитель запрещаетъ оставлять храмъ до конца бегослужейя, напоминая поступокъ 1уды.—Въ другомъ заимствовании изъ того же слова Евсевия составитель слова 1акова говоритъ, что плещупце, гу-дупце и пляшупце „сами яко бесни ся творятще". Конецъ слова 1акова имеетъ много общаго съ четш-минейнымъ словомъ Евсев1я.—Въ словп о недпли 1акова брата Господня, епископа 1ерусалимскаго 2) приводятся доводы, въ силу которыхъ человекъ въ воскресенье долженъ посещать храмъ: если человекъ посещаетъ церкви, то и стопы ногъ его чтомы отъ ангеловъ; конечно, ходить по церквамъ следуетъ „не пустошная мысля".—Воскресенье следуегь праздновать духовно, а не пьянствомъ, не играми, не пустошными беседами. Составитель слова говоритъ, что мы, какъ истинные христ!ане, не должны въ воскресный день ходить ни на игрища, ни на позоры, а упражняться въ де-лахъ благочеспя, что доставляетъ намъ духовную радость. У неверныхъ нетъ такой радости, но скорбь имъ на уме и сетоваше.—Апостолъ Павелъ заповедуетъ все творигь во славу Божпо, если мы бдимъ, поемъ или ходимъ въ церковь или монастырь. Но бываетъ во славу Бож1ю и си-деше: если как!я игры (происходятъ), или пьяницы кли-чутъ, или же (есть желайе итти) на „скоморосни пляса-ша и кощоуны",—то ты въ тотъ день оставайся дома, не
’) Рукопись Троицк. Серг. Лавры № 142, л. 181, Измарагдъ 2-й редак. гл. 138. Приложеше № 24, стр. 204.
3) Известное по спискамъ Измарагда 2-й редакцш, гл. 139 и по рук. Троицк. Серг. Лавры № 91, л. 296, см. прилож. № 25, стр- 210.
22
338
выходи, и твое сидЪше будетъ во славу Бож1ю. О, брат!е, развЬ въ пьянствЬ и rpixb слава Бож1я? ДалЬе составитель слова ревностно обличаетъ пьянство.—Въ пространномъ слать св. отецъ о постгь устава церковнаго ’) составитель за-пов^дуете праздновать пасхальную неделю радост!ю духовною, а не пьянствомъ, ни объяден!емъ, ни песнями басовскими. Въ последней части слова, при исчислеши злыхъ и скверныхъ Д’Ьдъ, упоминаются: „пЬсни бЪсовъскыя, плясания, бубнЪ, сопЬли, козицЬ, играния бЬссвъская и вся злая дЬла“... Перечисляя тЬ же злыя и скверныя дЬла, составитель слова о постп о велишьмъ, и о Иетровп говпнш и о Филиповп—упоминаетъ почти тЬ же грЬхи и въ числЬ ихъ „игранья неподобный русалья* 2). Составитель пространной компилящи „слова св. отецъ како жити крестъяномъ“, давая различные совЬты хриспанской жизни и обличая слабости и пороки, также неизбежно долженъ былъ коснуться развлечешй. „Аще кто отъ васъ братие или монастыря кормить, или на литоурпю раздаетъ. и воздвигнетъ д!аволъ того дни въ дому его пЬсни мирьскыа. то нЬсть прзатна Богу мольба зань. и ни вочто ея не вменить только издаваше и трудъ. сатана бо обрадовался о играхъ. гЬмъ блюдите того любимы".—(ДалЬе составитель опять переходить къ пьянству, о которомъ говорилъ раньше). Нисколько ниже составитель говоритъ: „блюдитежеся и плясаша и гусли и сопЬли и сатаниньскыхъ пЬсней. и позорищь всЬхъ. таковая бо творящи. д!аволу работающи3).
Слово Тоанна Златоуста поученге ко в&ьмъ христланамъ“, или поучеше св. отецъ къ дптемъ душевнымъ 4), заключаете въ
*) Рукопись Троицк. Серг. Лавры № 204, глава 77, л. 252, См. приложеше № 16, стр. 141; 158.
2) Златая Чепь. Троицк. Серг. Лавры № 11, л. 96. Измарагдъ. 2-й ред. № 125. См. приложеше № 26, стр. 242.
3) Измарагдъ Соловецк. библ. XV—XVI в. № 270. Напеч. Прав. Собеседники 1859 г., 1,132—146; наша выдержка, стр. 142—143. Сравн. Поучеше св. ап. Павла, рукоп. Московок. Синод. Конторы. XIV—XV в. № 52, л. 192. Опис. Погорелова, вып. 3, 1901 года, стр. 65. Разница значительная.
4) Златая Ч1,пь XIV в. библ!от. Троицк. Лавры № 11, л. 47; Сборникъ XVI—XVII в. Погодина № 1590, л. 126. Основа для об!,ихъ редакщй, кажется, юго-славянская; памятиикъ появился на Руси въ XII—XIII в. Проф. С. Смирновъ. Древне-руссюй духовникъ М. 1913 года, Матер1алы, 200, стр. 451.
339
себе обличеше страсти русскихъ людей къ песнямъ и иг-рамъ. По содержашю слово оригинально: простодушный iepeft поучалъ свою паству не столько въ церкви, сколько на трапезе во время пит!я и еды; недовольные его упрекали, прихожане замечали своему отцу духовному, что онъ учитъ несвоевременно. Кажется въ ответь на эти замЪча-н!я и было составлено слово. Не ленитесь послушать моей беседы, пишетъ проповйдникъ, вотъ мое слово: „вонмЪте словесем божшм. сотворите поведанное вам... бежите, игрищ, да не смеются вам поганш", т. е. уклоняйтесь игрищ, чтобы не смеялись надъ вам. язычники или иноверцы. Дал^е проповедникъ увещеваетъ своихъ пасомыхъ избегать греховъ и принимать учете. Слушатели же были не особенно къ этому склонны: они редко посещали храмъ, а если и приходили, то, повидимому, не входя въ церковь, собравшись толпой, занимались кощунами, сварами, клеветой, играми, хвастовствомъ, укоризной и проч. Не лучше были и те, которые присутствовали при богослуженш: они занимались осуждешемъ ближнихъ, уходили изъ храма съ гневомъ другъ на друга.—Что же касается обличений древняго автора, то они могутъ быть современными даже и въ наши дни. И теперь не редко крестьяне собираются въ праздничный день къ храму, чтобы обменяться новостями, посудачить и проч. Некоторые все время службы проводить въ церковной ограде или на паперти за разговорами. Опытные сельск!е священики знаютъ это и потому между утреней и обедней делаютъ значительный промежутокъ. Въ это время крестьяне разбиваются на группы на моги-лахъ вокругъ церкви и ведутъ беседы. Это своего рода клубъ. Зато, когда „оттрезвонятъ", все должны итти въ церковь.
§ 104.
Развлечен!я, какъ остатокъ язычества.
Итакъ, игры, песни и пляски обыкновенно называются бесовскими. Взглядъ на танцы и на музыку, какъ на дело въ высшей степени греховное, бесовское, перешелъ къ намъ изъ Византш, хотя и русск1я „игрища" не оставляли никакого сомнешя, что спасительнаго тамъ было мало. Разбирая русск1я сочйнешя, мы темъ не менее видимъ, что
340
ревнители благочестия вооружались на песни и пляски главнымъ образомъ за то, что эти развлечешя отвлекали верующихъ отъ храма бож!я и заключали въ себе много соблазнительнаго. Сама музыка не отделялась отъ грехов-ныхъ забавъ и развлеченш праздничнаго дня. Такимъ образомъ обличешя музыки и песенъ, нередко развращавшихъ людей слабовольныхъ и безхарактерныхъ, понятны сами по себе. Игры и пляски обличались, какъ греховныя развле-чешя, отвлекавппя верующихъ отъ благомысл!я и святости воскреснаго дня. Но кроме того, наше духовенство ясно сознавало, что мнопя песни и обряды—пляски были остат-комъ древняго язычества. А потому пастыри были правы, называя игры и пляски поганскимъ обычаемъ, т. е. языче-скимъ. Несомненно, такой терминъ возникъ не безъ влхя-шя греческой литературы. Слово 1оанна Златоуста, приводимое въ двухъ разночтешяхъ ’), содержитъ въ себе взглядъ на игры и вообще на общественный развлечешя, какъ на остатокъ язычества. Послушайте, обращается проповедникъ къ своей пастве2): мнопе изъ васъ только но имени хри-спане, а обычаемъ и делами какъ поганые неверные. Вы привыкли делать по-еллински, т. е. по-язычески... Вы кощунствуете, слушаете еллинсюя и жидовсюя басни, на улицахъ и на площадяхъ городскихъ творите „оуродо-словья"—безчинства, глумлеше. Какъ вы все это допускаете, будучи хрисйанами? Какъ вы решаетесь после этого принимать Святыя Тайны? Ведь вы хуже еллиновъ, т. е. язычниковъ, навыкши творить поганск!я дела—плясанье, плесканье руками, песни сатанинск!я, пьянство, блудъ... Авторъ слова до глубины души возмущался, что родители брали съ собою своихъ детей на пиры и на зрелища. И это делали люди почтенные, преклоннаго возраста. Если у техъ старцевъ спросить что-либо о жизни апостоловъ или проро-ковъ, ничего не могутъ ответить. А если речь зайдетъ о коняхъ или птицахъ, то они философы и хитрецы. Некоторые говорятъ, будто бы въ глумлеши нетъ греха. Наша жизнь дана намъ для благоугождешя Богу и спасешя ду-
‘) Рукопись XVI века Троицк- Серг. Лавры № 202, глава 59. л. 88 и Софйск. соб. XIV—XV века № 1262. Тихонравовъ, летоп. IV, Ш, стр- 110. См. приложен!е № 27, стр.248.
а) Соф1йская рукопись № 1262.
341
ши, мы же употребляемъ ее на зло и пагУбУ- Слово нау-чешя слушали неохотно, а на зрЪлищахъ присутствовали съ удовольств!емъ. Сатана научилъ людей позорамъ, смЪ-хотворству, кощунству. ПроповЗщникъ укоРяетъ Т’Ьхъ, кто внималъ охотно „пустошникамъ", очевидн0, скоморохамъ, дававшимъ представлешя. Вы не только1 прилежно слушаете ихъ (игрецовъ), но и речи ихъ выучиваете. Собравшись на пирахъ или где-либо, xpHCTianaMP подобаетъ беседовать о пророчествахъ и учеши свягТЫХЪ- А. у насъ вместо того говорятъ: такой-то скоморохъ (сказалъ такъ, а такой-то игрецъ вотъ то-то... Д’Ьлающ1е так,ъ готовить себе муку вечную.—Въ ИзмарагдЪ второй редакщи, гл- 59> эт0 слово продолжено. Составитель убЪждаетъ быть милостивыми. Не для того человекъ родился, чтоб#*, собравъ богатство растратить его „вь ядехъ или во пьянс51®^ и ®ъ блуде, или игрецемъ дая“. Немилостивымъ обепДана погибель, а милостивымъ спасеше 9-—Въ „слов»ь св. omtXa нашего 1оанна Златоуста о томъ, какое первое поганим впр<?вам въ идолы“ 2) заключается следующее обличеше обществ^нныхъ увеселе-шй: „Послушайте бо паки, каци оубо KjPeCTb5IHH- а пога-ныхъ образъ носяще. и прокужающе лице.- или поглаше-ния или плясания. Или плескания роуку сотониноу. или оутварь женьскую на мужехъ си твор^Ще“- В1® слове Христолюбца читаемъ, что „не подобаетъ к1Рестьяном,ь игръ бесовьскых играти, иже есть плясание, г^УДба, песни бе-совьскыя и жертва идольская”. По рукописи1 Соф1йской библиотеки № 1285 бракъ, сопровождаемый игрРами и музыкой, приравненъ къ идолослужешю3)
§ 105.
Обличежя подъ вл!яи!емъ Ефрема Сиряиа.
Анонимныя слова и поучешя противъ игръ и плясокъ несомненно отражаютъ въ себе соответствуУюЩУю учительную литературу Византш: наши поучешя5 представляюте изъ себя подражашя, а иногда переводъ съ греческаго. Указать первоисточникъ для каждаго словаа въ отдельности не всегда возможно, какъ въ виду сложн1ОСТИ этого дела,
*) Прилож., стр. 254.
°) Приложение № 5, стр 61—62.
3) См. приложеше № 3, стр. 43, вар!антъ 75.
12 - 490
342
такъ и потому, что мног1е визант1йск1е сборники и сочи-нешя, съ которыхъ былъ сдЬланъ переводъ на славянск!й языкъ, остаются неизвЪстными или даже утеряны. И кромЬ того славянсвде компиляторы иногда пользовались столь многими источниками и пособ!ями, что новое составленное ими поучеше въ значительной мЬрЪ справедливо могло получить заглав!е: „слово св. отецъ"... „слово св. апостолъ и св. отецъ". *) Образчикомъ такой сложной компилящи можетъ служить „слово св. отецъ, како жити крестьяномъ" г). Подтвержден1емъ сказаннаго выше могутъ служить слова св. Ефрема Сирина, заключающая въ себ-Ь обличешя раз-влечешй.3 *) НЬкоторыя слова, извЬстния въ нашей литера-турЬ съ именемъ св. Ефрема, составлены подъ непосред-ственннымъ вл!ян!емъ Паренисиса. Слово ев. Ефрема о покаяши и о судп, заключающее нападки на развлечешя, составлено изъ н'Ьсколькихъ отрывковъ находящагося въ Па-ренисисЬ поучешя Ефрема Сирина о покаянги и любви*). Выше мы говорили, что игры и пляски подвергались у насъ преслЬдовашю вслЬдств1е того, что онЬ нарушали святость хриспанскихъ праздниковъ, содержа язычексш элементъ. Это мысль Св. Ефрема. Слово св. Отца Ефрема о погвалп Честного Креста и о празднованги духовномъ осуждаетъ свЬт-ск!я развлечешя во время праздниковъ, усматривая здЬсь остатки язычества: авторъ просить потыцится праздновать праздники божш, „а не якоже погании (язычники) праздну-ють обьяденьемь и пьяньствомъ и играми. — стыя же дни почтемъ блжще дхвьнЪ и бжственЬ а не кумирьскы ни торжьскы. ни см-Ьхотвореньемь ни пЬсми сотониньскыми ни играми бЬсовьскыми. ни позорищи скверньными".5) Это из-марагдовское слово представляетъ изъ себя переделку 102 главы Паренисиса. — Эсхатологически слова съ именемъ св. Ефрема Сирина, помещаемый въ ИзмарагдЬ первой и второй редакщи, возникли подъ непосредственнымъ вл!я-
') Наприм., рукопись Троицк. Серг. Лавры № 144, л 157; „поучеше избрано отъ всЬхъ книгъ", л. 179.
2) Напечатано въ Православномъ Собеседнике 1859 г., 1, стр. 132. Источники слова тамъ же, страница 130—131.
3) Собраны и напечатаны А. С. Архангельскимъ въ его труде „Творешя отцовъ церкви въ древне-русской письменности", вып. III.
4j Архангельск^. Творен. III, стр. 88.
6) Ibid, стр. 91—92.
343
шемъ соответствующихъ словъ Паренисиса. Въ сметь св. Ефрема о втором* пришествии упоминаются: басни еллинсшя, празднослов!?, смехъ, гудеше, песни сотонинск!я, свирели и плясашя, пеше дьявольское. *) По слову блаженного Ефрема о недпли яко не подобает* глумитися крестьянам* поганъскими дтьлы, игрища уподобляются идолослужешю.* 2) Слово св. Отца Ефрема о покаяти,3) помещаемое въ Измарагде первой и второй редакщи, является переделкой предыдущаго слова. Въ Измарагде первой редакцш есть вставка, направленная противъ игръ и плясокъ, судя по языку, русскаго происхождения: „егда играють русалья. или скоморосе или пьяници кличуть и бещинья творять. ли срамословья не наказаныхъ человекъ или кака сборища идольскихъ игръ“, то ты въ то время оставайся дома, не выходя никуда, — и это сиденге во славу Бож!ю. Помещаемое въ Измарагде второй редакщи „слово Ефрема о покаянш" (гл. 86) возникло чрезъ сокращеше Измарагдовскаго слова первой редакщи.
§ 106.
Эпизодъ изъ жит1я св. Нифонта.
Мы видели, наши пастыри и учители церкви обличали греховный развлечешя своей паствы подъ вл!яшемъ греческой литературы. Яркимъ примеромъ такого обличешя можетъ служить одинъ эпизодъ изъ апокрифическаго жится Нифонта. Это жит!е переведено съ греческаго и, какъ видно изъ записи въ послеслов!и въ рукописи Троицкой Лавры № 35, существовало на Руси въ первой четверти ХШ в. Была ли эта рукопись у насъ въ 1222 г. переведена или переписана — сказать трудно. — Въ цйломъ своемъ виде жипе Нифонта было мало распространено; но отдельные эпизоды часто встречаются въ различныхъ сборникахъ. Все жит!е состоять изъ описашй борьбы святого съ бесами; св. Нифонтъ былъ одаренъ особымъ даромъ видеть духовъ, и описаше видешй составляетъ преобладающей элементъ жит!я. Одно изъ видешй, въ обработке, особенно охотно переписывалось нашими книжниками, это „слово св.
») Ibid, стр. 100; 102.
3) Ibid, стр. 18—19.
3) Ibid, стр. 107; 110.
12*
344
Нифонта о русал!яхъ“, известное по Измарагду обеихъ редакщй и приводимое нами по рукописи XVI в. Троицкой Лавры.1) Однажды святой шелъ въ церковь и увиделъ на пути 12 бЗ>совъ, которые поносили своего старейшину за то, что онъ не въ состоянш былъ отвратить людей отъ хри-спанскаго богослужешя. Старейшина бесовъ сталъ ихъ успокаивать, уверяя, что люди не перестаютъ ихъ славить м!рскими песнями, и об'бщалъ показать имъ это. И действительно, на встречу имъ попался, человекъ скачупцй и играюпц'й на сопели, и съ нимъ шло множество народа, — одни плясали, другхе пели. Блаженный виделъ, что все эти люди были связаны „ужемъ единымъ" — веревкой отъ единаго чернаго б£са, и влекомы въ сл£дъ сопельника. Увидя скомороха, бесы весьма обрадовались и стали прельщать народъ, понуждая однихъ плясать, а другихъ плескать и п£ть. И сами бесы скакали и плясали среди народа, но этого никто не видалъ, кроме св. Нифонта. Одинъ богачъ приказалъ играть и петь предъ собою и далъ за это сопельнику серебреникъ, который былъ положенъ му-зыкантомъ въ карманъ. Бесы извлекли этотъ серебреникъ и послали его съ однимъ бесомъ къ отцу своему въ бездну. Лазюнъ, князь бесовскш, принялъ этотъ сребреникъ, какъ жертву, и сказалъ: „Всегда принимаю жертву „отъ кумиръ", т. е. жертвы, приносимыя язычниками кумирамъ; но оне не веселятъ меня такъ, какъ жертвы, приносимыя хрисйанами. — отъ нихъ, этихъ жертвъ мне особенная радость и веселее. Лаз1онъ велелъ возвратить деньга обратно сопельнику, „осквернивъ я своимъ омрачениемъ" и отдалъ приказаше: „идите и поучайте на игры греховный наза-ряны", (онъ не посмелъ сказать „хриспанъ"). Посланный возвратился на землю и исполнилъ данное Лазюномъ приказаше, а бесы разошлись, чтобы прельщать людей. Видя все это, блаженный со слезами умолялъ „остати всемъ игръ бесовъскых от льсти дьяволя, наипаче же свое имение да-ютъ бесу лоукавому иже соуть русалия, ише же скоморохом". Такимъ образомъ ни въ какомъ случае не следуетъ ничего давать музыкантамъ, ибо даюпце приравниваются къ кумирослужителямъ, какъ говорится далее въ слове. Слово „русалш", поставленное въ заглавш приведеннаго эпизода
*) № 204, гл. 23, л. 47 — 50. См. приложение № 28, стр. 260.
345
изъ жизни св. Нифонта, не достаточно выясняется изъ содержали самой статьи. Изъ вышеприведенной выдержки выходитъ, будто бы писатель называетъ русал!ями — б^са {имение даютъ бЪсоу лоукавому иже соуть русалии). Очевидно, это м^сто неудачно переведено съ греческаго, или же переводчикъ неудачно вставилъ въ переводъ слово „русалии". Въ данномъ случай в'Ьрн'Ье понимать подъ словомъ „русал!я“ — пляшущую подъ музыку соп'Ьльника толпу, или просто пляску.
§ 107.
Отношеше свЪтсной власти.
Духовенство всегда относилось къ играмъ и пляскамъ неодобрительно. Гражданская власть, какъ мы сказали раньше, считала музыку и зрелища д’Ьломъ дозволеннымъ. Но это было въ первые в^ка нашей хрисйанской эры, когда наши князья руководились придворными традициями визан-Нйскихъ императоровъ. Потомъ связь древней Руси съ ВизанНей стала слабеть. Въ правящихъ сферахъ возобладало аскетическое направлеше. Некоторое время граждански власти безмолвствовали относительно св'Ьтскихъ развлечешй. Но по м’Ьр'Ь того, какъ кр'Ьпнетъ Московская Русь, москов-ск!я власти начинаютъ вменять себ^з въ обязанность следить за религшзной и нравственной сторонами жизни своихъ подданныхъ. Такое явлеше заметно со второй половины XV вЗжа. Жалованной грамотой (1470 г.) Дмитровскаго князя Юр1я Васильевича запрещалось играть скоморохамъ въ Инобожескихъ селахъ Троицкаго монастыря ')• Въ уставной грамот^, Артемовскаго стана Переяславскаго уЬзда, крестьянамъ, данной великимъ княземъ Васшпемъ Иванови-чемъ въ 1506 г., значится: „а скоморохамъ у нихъ въ волости играти не освобождав мъ“ * 2). Граждансгая власти, возставая противъ скомороховъ, въ принцип^ принуждены были делать уступку вкоренившемуся обычаю и разрешали играть скоморохамъ „не сильно". „А скоморохомъ у нихъ ловчей и его т!унъ по деревнямъ сильно играти не ослобождаетъ", говорится въ уставной грамотЬ 1509 г. Дмитровскаго князя
*) Акты Экспед. I, № 86.
2) Ibid, I, № 144.
346
Юр1я 1оанновича: „кто ихъ пуститъ на дворъ добровольно, и они тутъ играютъ; а учнутъ у нихъ скоморохи по деревнямъ играти сильно, и они ихъ изъ волости вышлютъ вонъ без-пенно“ 9- Велик1й князь Васил1й Тоанновичъ въ 1522 г. запрещалъ по деревнямъ ездить попрошатаямъ и играть скоморохамъ: попрошатаи и скоморохи подвергались великокняжескому суду * 2). По уставной Онежской грамоте, данной великимъ княземъ Иваномъ Васильевичемъ въ 1536 г., скоморохи, игравппе въ волости сильно, высылались вонъ изъ волости 3). Ограничительный меры противъ скомороховъ предпринимались въ 1558 г. Старицкимъ княземъ Владим!-ромъ Андреевичемъ4) и царемъ Иваномъ Васильевичемъ въ 1554 г.5).
Изъ приведенныхъ фактовъ видно, что гражданская власть въ XVI вЗмсЬ не имела строго выработаннаго практическая принципа по отношешю къ скоморошеству. Съ одной стороны—скоморохамъ играть нельзя, а съ другой— можно, но не сильно. Эту двойственность отношения къ скоморошеству можно объяснить психологически: въ силу своего оффищальнаго положен!я гражданск!я власти должны были къ играмъ и пляскамъ относиться отрицательно; но эти же власти были истиными сынами своего народа, безгранично увлекавшаяся скоморошескими забавами. И вотъ получается административная полумера: можно играть скоморохамъ, но не сильно. Иначе говоря, игры и пляски разрешались въ умеренномъ количестве: въ течете непродолжительная времени и при неболыпомъ количестве скомороховъ исполнителей. Съ запрещешемъ играть „сильно" следуетъ сопоставить разрешение скоморохамъ играть только тамъ, где ихъ пустятъ на дворъ. Это значитъ, что нередко скоморохи являлись безъ приглашешя и, давъ представлеше или исполнивъ несколько музыкальныхъ пьесъ, насильственно требовали платы, а иногда просто грабили и воровали: „скоморохи по деревнямъ сильно ядятъ и пьютъ, и изъ клетей животы грабятъ, а по дорогамъ людей разбиваютъ", говорится
*) Idib, I, № 150, стр. 122.
2) Ibid I, № 171.
’) Ibid I, № 181-
4) Ibid I, № 217.
6) Ibid I, 240.
347
въ Стоглав! ') Такое явление могло приносить существенный вредъ и безпокойство жителямъ. Скоморохи, въ зависимости отъ своего ремесла, должны были действовать не единолично, а соединяясь въ „ватаги", артели, по нашему труппы: судя по перечню инструментовъ, музыка скомороховъ была оркестровая, требовавшая й'Ьсколькихъ человекъ исполнителей; подъ музыку происходили пляски и вообще предста-влешя, также требовавшая нЪсколькихъ исполнителей. Но въ половин! XVI в. ватаги скомороховъ состояли нер!дко изъ шестидесяти, семидесяти, до ста челов!къ 2). Была и другая причина, заставлявшая скомороховъ собираться ватагами: они были люди безправные, которыхъ всегда могли обид!ть— „бивъ да ограбивъ выбить изъ волости", что и случалось нер!дко 3). Бывали случаи, когда скомороховъ просто грабили, какъ это сд!лалъ въ 1633 г. н!кш Андрей Крюковъ, заперппй троихъ скомороховъ въ баню и вымучившй у одного 7 рублей, у другого 25 рублей и у третьяго 5 руб. Обиженные жаловались государю, вероятно, потому, что они были скоморохи (крепостные) людей именитыхъ—князей Шуйскаго и Воротынскаго 4). Такимъ образомъ соединяться въ большую ватагу скомороховъ побуждала и безопасность; артель въ 60—100 человекъ могла не бояться обидъ и оскорблешй; приходилось обывателямъ опасаться нашеств!я такой ватаги. Бродячими скоморохами делались или озлобленные неудачники, желавппе въ весельи и гульбе заглушить свое горе, или же вообще широк!я натуры, которымъ скучно и т!сно было сид!ть на одномъ м!сте, а работать не хотелось. А потому, естественно, что ватаги скомороховъ производили прит!снен!я надъ жителями и даже занимались разбоями, какъ видно изъ Стоглава. Такимъ образомъ, запре-щен!е играть „сильно", кроме нравственной ц!ли, имело еще чисто гражданскую заботу объ общественной безопасности.
Отрицательное отношен!е Стоглава къ увеселешямъ св!тскаго характера известно. Вообще, въ XVI в!к!, въ
’) Стоглавъ, вопр. 19.
3) Стоглавъ. глава 41, вопросъ 16.
3) Акты Экспедиц. I, № 244.
4) Аеанасъевъ. Поэтич. воззр!н. I, стр. 346—347. Фаминцынъ. Скоморохи, стран. 173.
348
частности въ царствовашеГрознаго, мы наблюдаемъ отрицательнее отношеше государственной власти къ играмъ и пляскамъ. Между тЪмъ самъ царь въ этомъ отношении грЪшилъ врядъ ли меньше своихъ подданныхъ. Известны безчинныя пиршества Грознаго, который лично игралъ и плясалъ со скоморохами въ машкерахъ и принуждалъ къ тому же и другихъ князь Репнинъ, не пожелавши плясать, палъ жертвой своего благочестия и прямоты >). То же должно сказать и относительно XVII в. Пляски и зрелища считались оффищально недозволенными для народа, но при царскомъ дворЪ они допускались. На свадьбЪ царя Михаила ведоровича (1626 г.) играли въ сурны и въ трубы и били по накрамъ * 2). Но въ слГдующемъ 1627 году царь приказалъ кликать кличъ по всей МосквЪ, чтобъ впредь за Старое Ваганково никаюе люди не сходились на безлЪпицу николи.3). Безл1шица, вероятно, игры и пляска съ музыкой. Въ 1649 году царь Алексей Михайловичъ. издалъ рядъ строгихъ указовъ, напра-вленныхъ противъ народныхъ увеселешй. Въ грамотЪ Шуйскому воеводЪ Семену Змееву царь даетъ заказъ крЪпйй, чтобы въ навечер!е Рождества Христова и Богоявлешя— Коледь и Плугъ и Усеней не кликали, песней бЪсовскихъ пе пЬли, не сквернословили, на рождественскихъ святкахъ не собирались на б£совск!я игрища. А кто это будетъ дЪ-лать, тому за так!я супротивныя хриспанскому закону неистовства быть отъ государя въ великой опал^ и въ же-стокомъ наказами 4). КромЪ Шуи, подобный же указъ былъ посланъвъБЪлгородъ 5), въ Дмитровъ 6 7),въ Тобольскъ ’)• Так1е же указы были отправлены въ Кострому 1646 г. и въ Бй-жецкгй Верхъ 1652 г.; воевода послЬдняго сообщалъ, что онъ уничтожилъ всЬ найденные инструменты.—Эти указы были изданы подъ вл!яшемъ челобитной выборнаго д'Ьтей бояр-скихъ г. Курска Малышева, поданной имъ въ 1648 г. Соб
*) Сказан1я кн. Курбскаго изд. 3, Спб. 1868 г., стр. 81.
2) Фамннцннъ. Скоморохи на Руси, стр. 22-
3) Акт. Истор. Ill, № 92. Дополнит, статьи къ Судебнику.
*) Сахаровъ. Сказ., нар. дневн. Изд. Суворина 1885 г., стр. 229.
5) Ивановъ. Опис. госуд. архива стар. Д’Ёлъ, стр. 296.
е) Этнограф. Обозр. 1897 г.. № I, стр. 147.
7) Память Верхотурск. воев. Рафа Всеволожскаго въ Ирбнтъ 1649 г. на основании неизвестной царской грамоты въ Тобольскъ; Акт. Истор. IV, № 35, стр. 124.
349
ственно онъ подавал ь две челобитныхъ по поводу упадка народной нравственности; последняя челобитная J) была причиной издашя циркулярнаго указа, направленнаго противъ игръ и увеселешй 2). Известно, что при Алексее Михайловиче приказано было отобрать и уничтожить музыкальные инструменты; ихъ было сожжено пять возовъ 3). Меропр1ят1я церя Алексея Михайловича показываютъ, что этотъ царь стремился удержать русское общество въ старыхъ тради-щяхъ. Но есть и иные факты. Самъ царь былъ любителемъ зр'Ьлшцъ, не прочь былъ послушать и музыку. По случаю торжественнаго объявлешя беодора Алексеевича наслЪдни-комъ престола и рождешя царевны беодоры Алексеевны, царь задалъ большой пиръ; после кушанья великаго государя тешили—въ арганы играли, въ сурны и трубы трубили, и въ сурепки играли, и по накрамъ и по литаврамъ били 4 s). Узнавъ, что въ Западной Европе существуютъ театральный представлешя, царь поручилъ полковнику банъ-Стадену ехать за-границу и привезти оттуда труппу актеровъ. Но ехать въ далекую и варварскую Pocciro не нашлось много охотниковъ: СтаденЪ привезъ только одного трубача и четырехъ музыкантовъ. Еще до возвращешя банъ-Стадена царь приказалъ поискать сведущихъ въ этомъ деле среди иностранцевъ, проживавшихъ въ Москве. Подходящимъ че-ловекомъ, способнымъ „строить комедш", оказался пасторъ Грегори, который, набравъ 64 человека изъ русскихъ и иностранцевъ, 17 октября 1672 г. исполнилъ въ присутствш царя трагй-комедш объ Эсфири и Артаксерксе. Зрелище чрезвычайно понравилось царю, и онъ щедро наградилъ Грегори и его труппу 6). Въ 1674 г. на предствавленш пьесы „Эсфирь" присутствовала царица съ царевнами; правда, они сидели за решоткой, скрытыми отъ публики. Репердуаръ Грегори былъ переводный; исполняемый пьесы относились къ разряду „прохладныхъ", не преследовавшихъ нравоучи-тельныхъ целей, хотя сюжетъ для нихъ и брался преимуще
*) „Древности" Археогр, Ком. Имп. Моск. Общ., т. I, в. 2, стр. 83—86.
3) Рождественсюй. Къ истор. борьбы съ церк. безпор. въ рус. быту XVII в. Чт. Общ. ист. и древн. рос. 1902 г., кн. II, от. IV, стр. 4—5 прим. 4.
3) Костомарова Собр. соч., изд. 1906 г., кн. 8, стр. 114.
*) Фаминцинъ. Скоморохи... стр. 16.
s) Тихонравовъ. Сочинен., томъ II, 1898 года, стр. 94—96. Первое
пятидесятштЬ™ русскаго театра.
350
ственно изъ Библхи >)• Въ доме боярина Матвеева также устроенъ былъ театръ. Примеру Матвеева последовали Милославскш, кн. Одоевсюй и кн. В. В. Голицынъ. Даже женщины высшаго круга увлекались театромъ: боярыня Тат. Ив. Арсеньева, приближенная царевны Соф1и, устраивала у себя въ доме театральный представления, где исполнителями были ея дворовые люди* 2). Репертуаръ Грегори былъ явлетемъ случайнымъ, наноснымъ, чуждымъ русской жизни. Гораздо глубже и серьезнее были попытки Симеона Полоцкаго (1629—1680) создать нащональную драму—мисте-р!ю. Его „комедТя о Навуходоносоре и о трехъ отроцехъ" можетъ быть разсматриваема, какъ развипе „пещного действа". Другая пьеса Полоцкаго „Блудный сынъ“ переложеше въ диалогическую форму евангельской притчи. Произведешя Полоцаго отличаются отсутств!емъ грубости и площадныхъ шутокъ. Драматическ1я его произведешя следуетъ разсма-тривать, какъ школьный представлешя. занесенный изъ К1ева въ Москву. Попытка Полоцкаго, вследствте искусственности его произведете и отсутствхя драматическаго таланта у ихъ автора, успехомъ не увенчалась.
§ Ю8.
Перемена во взглядахъ, начиная съ Петра В.
По смерти Алексея Михайловича комедШное дело заглохло. Въ 1676 г. последовалъ указъ „очистить палаты, который были заняты на комедаю". Но черезъ четверть века это дело возродилось: въ 1702 г, въ Москву прибыла приглашенная Петромъ странствующая немецкая труппа подъ управлешемъ 1оганна Куншта. Въ 1703 г. актеры были отпущены обратно, такъ какъ ихъ представлешя не удовлетворяли царя 3). Немецкш антрепренеръ думалъ „привести царское величество въ утешете" операми, летатемъ и махинами, а веливдй преобразователь хотелъ, чтобы театръ служилъ общегосударственному делу, разъяснялъ народу смыслъ его преобразований4). При преемникахъ В'еликаго
’) Сиповскхй. Ист. русск. словесности, ч. I, вып. II, стр. 230.
а) Энциклоп. словарь Брокгауза^. Полут. 64, стр. 739.
3) Тихонравовъ. Сочинен, томъ Ц, стр. 106—117.
*) Ibid, стр. 118.
351
Преобразователя мы видимъ иностранныя труппы при дворе. Въ 1756 г. вышелъ указъ объ учреждеши русскаго театра.
Итакъ, начиная съ последней трети ХУП в. мы зам’й-чаемъ изменеше во взглядахъ нашей светской власти на общественный зрелища. Теоретически не одобряя и преследуя таковыя, царь Алексей Михайловичъ былъ страстнымъ любителемъ театра. Его сынъ, Велиюй Преобразователь, и въ теорш и на практике сочувствовалъ возникновенью въ Россш художественнаго театра съ нащональнымъ репертуаромъ. Петру не удалось создать желательный для него театръ, Ио царь пользовался всякимъ подходящимъ случае мъ, чтобы при посредстве праздниковъ и зрелищъ популяризовать делать доступными для толпы свои стремлешя и разъяснять смыслъ своихъ великихъ делъ. Праздники и маскарады были довольно часто въ любимомъ Петромъ „парадизе", Петербурге. Они обычно происходили въ „Летнемъ саду". Здесь праздовались царсшя именины, „преславная виктор!я“ Полтавская, коронащя царя и т. д. Особой торжественностью были обставлены спуски новыхъ кораблей. Праздники вообще сопровождались угощешемъ виномъ: случалось, что въ конце пира сильно выпивппй адмиралъ Апраксинъ заливался слезами; Меныпиковъ терялъ сознаше,—жена и свояченица оттирали его спиртами; иные ссорились, друпе клялись въ дружбе >)... Намъ, современникамъ, кажется, что иногда Петръ слишкомъ далеко заходилъ въ своихъ шуткахъ. Таковой намъ кажется учреждеше потешной всепьянейшей компаши съ„шутейшимъ княземъ-папой" и „арх!епгископомъ вся Яузы и всего Кукуя патр!архомъ“, Никитой Моисееви-чемъ Зотовымъ. Мы сказали, что въ настоящее время некоторый потехи Петра намъ кажутся рискованными. Но велишй реформаторъ зналъ, что делалъ. Всмартиваясь въ забавы и развлечешя Петра, мы прежде всего можемъ видеть здесь естественное стремлеше царя развлечься и отдохнуть почти отъ нечеловеческихъ трудовъ и заботъ. Но помимо этого въ забавахъ Петра всегда была еще другая, более глубокая, общественная цель. Какъ его игра въ солдатики со сверстниками—-„потешными" сослужила общественную службу,
1) Соловьевъ. Истор1я Россш, книга IV, стр. 214 -216.
352
положивъ начало русской армш, такъ и развлечения Петра, способствовали переустройству нашего семейнаго и обще-ственнаго уклада жизни. До Петра женщины высшаго класса вели почти теремный образъ жизни; общественной жизни на существовало. Вообще, нравы были грубы. Петръ хотелъ привить русскому обществу и внешшя формы европейской жизни и внешшй лоскъ европейской цивилизащи. Наиболее действительной мерой въ этомъ отношенш было учреждеше ассамблей указомъ отъ 26 ноября 1718 г. Въ самомъ же указе разъяснялась цель ихъ учреждена: ассамблея, или вольное собрате не только для забавы, но и для дела, ибо-тутъ всяк1й можетъ другъ друга видеть, и о всякой нужде переговорить, также слышать, что где делается, при томъ же и забава. Царь хотелъ, чтобы эти общественный собра-шя никого не стесняли и действительно служили делу объединешя общества. Хозяинъ не обязанъ былъ ни встречать, ни провожать, ни угощать никого изъ гостей; онъ-долженъ былъ только приготовить несколько комнатъ, столы, свечи, табакъ, напитки для техъ, кто желаетъ выпить, шахматы и шашки. Картъ не полагалось. Каждый делалъ, что хотелъ. На ассамблеяхъ присутствовали: Дворъ. дворяне, военные до-оберъ-офицеровъ. купцы, мастера. Въ ассамблею имелъ доступъ всякий прилично одетый человекъ,- за исключешемъ слугъ и крестьянъ. Танцы должны были служить средствомъ-сближения между дамами и кавалерами. Самъ Петръ страстно танцевалъ и употреблялъ все усшпя оживить и сплотить общество. Императрица и царевны Анна и Елизавета также принимали участ!е въ танцахъ наравне со всеми. Въ моде были польскй, миновея (менуэтъ), контрадансъ, какой-то „пистолетъ-миноветъ" и проч. Кроме того царь-изобрелъ свой собственный танецъ, что-то вроде „гросс-фатера“, скорее это была игра: отъ 30 до 50 паръ медленно двигались подъ звуки похороннаго марша; потомъ, по знаку паспорядителя танцевъ музыка переходила въ веселую, дамы оставляли своихъ кавалеровъ и брали другихъ-изъ числа не танцевавшихъ, кавалеры ловили дамъ и вообще спешили запастись дамой; поднимались толкотня, беготня, шумъ и крикъ. Самъ царь, Екатерина и вся царская фамилия были на общемъ положении ихъ ловили и за ними бегали, равно какъ и они делали то же самое.
353
Наконецъ, по знаку распорядителя все приходило въ преж-шй порядокъ; кто оставался безъ дамы, тотъ подвергался наказашю за нерасторопность. На ассамблеи царь пригла-шалъ и духовныхъ лицъ.—Спустя три года Посл'Ь введе-н!я ассамблей въ ПетербургЬ, онЬ были заведены въ Мо-сквЬ. Конечно, ассамблеи носили достаточные слЬды русской грубости: за нарушеше установленныхъ правилъ провинив-ппйся долженъ былъ осушить кубокъ большого или мала-го орла. Мужчины нерЬдко напивались; заставляли жен-щинъ пить; это было не на однЬхъ только ассамблеяхъ: на пиру въ ПетербургЬ по случаю Ништадскаго мира дамъ опоили до полусмерти... Пьяные мужчины на ассамблеяхъ заводили ссоры и даже драки. Но подобнаго рода явлешя были присущи не однимъ русскимъ: гораздо позд-нЬе балы императрицы Марш-Терезш считались благополучно оконченными, если случалось небольшое число скан-даловъ среди перепившихся гостей.—При ЕкатеринЬ I ассамблеи переродились въ так!е балы, которые по приличго и даже чопорности мало чЬмъ уступали изящнымъ вер-сальскимъ собрашямъ‘). Петровсюя ассамблеи и вообще забавы, какъ видно изъ вышеизложеннаго, имЬли государственное и общественное значеше: это были собрашя и развлечешя не только для забавы, но и для дЬла. ИзвЬст-но, что Петръ былъ не прочь повеселиться и въ простой домашней обстановкЬ. Взглядъ Петра на общественное и частное увеселеше имЬетъ чрезвычайно большое значеше: со временъ Петра свЬтская власть перестаетъ преслЬдо-вать MipcKifl развлечешя. Конечно, iepapxin не могла стать на петровскую точку зрЬшя; но и ея взглядъ на м1рсюя увеселешя измЬнился, соотвЬтственно измЬнившимся об-стоятельствамъ. Въ прежшя времена музыка и пляска порицалась, какъ бЬсовское дЬло, какъ остатки язычества. Со временъ Петра русская интеллигенщя порвала связь со своимъ прошлымъ, и если нужно было ее обличать, то слЬдовало обличать за увлечете новшествами, а не за при-
*) Брикнеръ. Иллюстрированная истор!я Петра Великаго, 1903 г., томъ П, стр. 254. Соловьевъ. Истор1я, книга IV, стр. 216—217. Карно-внчъ. Историчесюе разсказы и бытовые очерки 1884. Ассамблеи при. Петр’Ь Великомъ, стран. 238—250. Брокгаузъ и Эфронъ- Энциклопед. словарь, полутомъ 3, стр. 307. 23
354
вязанность къ языческой старине. Простой народъ, конечно, продолжалъ жить своей прежней жизнью; но новыя вЬя-шя коснулись и его. Въ XVI—XVII В'Ькахъ древшя вЬро-ван1я въ большинства случае въ получили новую окраску. Въ XVIII в. они подверглись еще большему забвешю. Игры и пляски продолжали существовать въ народа, но ихъ языческаго смысла уже никто не понималъ. И духовенство перестало смотреть на нихъ съ этой стороны. Со временъ Петра песни, музыка и вообще всякое веселье порицалось уже только за то, что они были дЬломъ м!рскимъ, пустош-нымъ, непроизводительнымъ, отвлекавшимъ человека отъ душеспасительныхъ и благочестивыхъ упражнений. Этотъ взглядъ хорошо развить въ „словп о ползе души“. Здесь разсказывается объ одномъ богобоязненномъ человеке, который, выйдя въ поле, увидЬлъ гробъ съ разлагавшимся трупомъ. Покойникъ былъ знатенъ и богатъ при жизни, теперь же представлялъ изъ себя ужасаюпцй видъ. Благочестивый человекъ вздохнулъ, заплакалъ и предался благочестивымъ размышлешямъ, переданнымъ въ виде рЬ-чи о тщете всего земного и ужасе неизбежной смерти. Р'Ьчь построена на противоположешяхъ такого рода: „где есть сего богатство. где есть кони борзые. где есть много и дорогоценные светлые ризы. гд'Ь пиры и весел!я з гусль-ми, и с пЪсньми до полунощи веселяся медвяныя чаши испивая, а ныне во гробе лежитъ от всехъ единъ. а душа его во огни негасимом палима жалая капли водныя" *)•
§ Ю9.
Занлючеш’е.
Итакъ, начиная съ эпохи Петра Великаго гражданская власть резко изменяетъ свое отношеше къ светской музыке, зрЬлищамъ и пЪшю; Петровская реформа открыто стала на сторону прежде гонимыхъ забавь. Получивъ права гражданства, скоморошество видоизменилось, облагородилось, сблизилось съ западно-европейскимъ искусствомъ: скоморохи-плясуны съ течешемъ времени заменились ба
*) Сборникъ Московской Синодальной Типографы, полууставъ перв. четверти XVIII в^Ька. № 17, (397), л. 233—234. Описание Орлова, выпускъ I, стр. 133—134.
355
летными танцорами, глумотворцы стали называться актерами и проч. Конечно, произошло это не сразу, а исподволь, постепенно, при чемъ древше скоморохи въ чистомъ своемъ видЬ не вывелись совершенно до нашихъ дней. Мы лично не встречали въ наше время странствующихъ скомороховъ, но въ каждомъ селенш обязательно найдутся люди, которые на рождественскихъ праздникахъ, на масленице и вообще по праздникамъ съ успЬхомъ увеселя-ютъ невзыскательную публику игрой на скрипкЬ или гармонике, могутъ устроить разнаго рода „позоры" и „глумы" въ родЬ вождешя „бЬсовской кобылки", „козы" или „лося", проплясать и позабавить. За свои таланты и искусство они получаютъ не одну рюмку водки и лишшй кусокъ пирога, Эти „веселые люди" прямые преемники некогда гонимыхъ скомороховъ. И репертуаръ у нихъ одинъ и тотъ же, по основЬ своей весьма древшй, только приспособленный къ требован!ямъ времени. Справедливость требуетъ сказать, что современный доморощенный-глумотворецъ (равно какъ и древшй скоморохъ) на плохомъ счету у мЬстнаго священника, какъ плохой прихожанинъ; плохо смотритъ на него и гражданская власть въ лицЬ урядника или станового, такъ какъ и нашъ современный скоморохъ, по древней традицш, не всегда чистъ на руку.
Глава XI.
Перечни гр'Ьховъ.
§ 110.
Какъ смотреть ка перечни гр'Ьховъ?
Въ памятникахъ нашей древней письменности весьма часто встречаются обличен!я пороковъ и недостатковъ тог-дашняго общества, при чемъ приводятся болЬе или менЬе длинные перечни гр'Ьховъ, въ которыхъ погрязали pyccKie люди. Эти обличешя съ перечнемъ грЬховъ встречаются главнымъ образомъ въ словахъ и поучен!яхъ, разсЬянныхъ по различнымъ сборникамъ. Так1е перечни мы находимъ какъ въ русскихъ произведешяхъ, такъ и въ памятникахъ, въ надписанш которыхъ стоять имена греческихъ отцовъ и учителей церкви, или указашя въ родЬ „слово св. отецъ",
356
„притча и заповйди", „слово отъ евангел!я“ и проч. Над-писашя посл’Ьдняго рода обыкновенно означаютъ, что памятникъ представляетъ изъ себя извлечете или компиля-ц!ю на основанш свято-отеческихъ творенш. Какъ уже сказано, перечни греховъ встречаются часто. Намъ необходимо установить точку зрешя на это литературное явлеше древней Руси. Древне-русское общество, разсматриваемое сквозь призму этихъ обличешй, представляется стоящимъ на крайне низкомъ уровне релипозно-нравственнаго развитая. Намъ необходимо выяснить, должны ли мы въ этихъ пере-чняхъ и обличешяхъ видеть отражеше русской жизни, или же передъ нами литературный пр!емъ, образовавшейся въ силу тЪхъ или иныхъ традицТй.
Перечни греховъ встречаются весьма часто въ нашей древней письменности. Для примера укажемъ следуюпце перечни: въ словахъ на св. Четыредесятницу (слово въ неделю сыроястную и въ слове въ неделю первую поста)1), въ первомъ и пятомъ словахъ Серашона Владимхрскаго2), въ Домострое3)... Всматриваясь какъ въ эти перечни, такъ и въ множество другихъ, мы приходимъ къ выводу, что одни и теже грехи съ разными варёащями мы встречаемъ въ памятникахъ совершенно не одинаковаго характера по содержашю; иногда въ одномъ и томъ же слове перечень бываетъ сдйланъ дважды. Уже въ силу одной частой повторяемости мы должны заподозрить, что перечни — это литературная традиц1я. Мы беремъ своей задачей выяснить причины возникновешя этого литературнаго пр!ема. ствовала христианскому идеалу, который предносился созна-
§ 1И.
Перечни греховъ въ Библш. Исповедные вопросы.
Причины возникновешя перечней греховъ сложны. Прежде всего отметимъ, что нашей древней литературе, проникнутой церковно -учительнымъ направлешемъ, было не мало пово-довъ къ обличешю. Жизнь русскихъ людей далеко не соответ-
1) Пономаревъ, Памяти., вып. 3, стр. 177,182. О м-ЬстЬ и времени
соотавлетя—161—165 стр.
3) ПЪтуховъ. Серашонъ Владим{рск1й. Прибавл. стр. 2—3, 14.
3) Домострой, подъ ред. Яковлева, Спб. 1867 г., стр. 17.
357
н1ю древне-русскихъ книжниковъ, воспитанныхъ на свято-отечественной литературе. Много приходилось обличать и многому учить. Для оригинальныхъ произведен^ не всегда у насъ находилось на лицо достаточно таланта, да читатели и слушатели и не интересовались, съ оригиналь-нымъ или переводнымъ произведешемъ они имеютъ дело. Оригинальность могла быть иногда даже вредной: требовался святоотечесшй авторитетъ, а не личное мудроваше. Древше наши книжники это отлично понимали и потому обычно матер!алъ заимствовали щедрой рукой изъ богатой визанййской сокровищницы; нередко даже свои произве-дешя пускали въ обращеше безъ имени составителя. Въ свято-отеческой литературе перечни гр’Ьховъ встречаются часто. Так1е перечни въ нашей литературе возникли вслед-CTBie визаттйской традищи. Въ Грещи же такой пр!емъ возникъ, вероятно, подъ вл!яшемъ Библш. Действительно, въ книгахъ Новаго Завета неоднократно читаемъ перечень греховъ. Приводимъ примеры.
„И какъ они не заботились иметь Бога въ разуме, то предалъ ихъ Богъ Превратному уму—делать непотребства такъ что они исполнены всякой неправды, блуда, лукавства, корыстолюбхя, злобы, исполнены зависти, убшства, распрей, обмана, злонрав!я, злоречивы, клеветники, богоненавистники, обидчики, самохвалы, горды, изобретательны на зло, непослушны родителямъ, безразсудны, вероломны, нелюбовны, непримиримы, немилостивы"1). „Въ последше дни, наступить времена тяжк!я. Ибо люди будутъ самюлюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителямъ непокорны, неблагодарны, нечестивы, недружелюбны, непримирительны, клеветники, невоздержны, жестоки, не лю-бяпце добра, предатели, наглы, напыщены, более властолюбивы, чемъ Боголюбивы, имеюпце видь благочестая, силы же его отрекппеся" 2). „Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ии прелюбодеи, ни малаши, ни мужелож-ники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники Царства Бож1я не наследуютъ"3). „Д'Ьла плоти известны; они суть: прелюбодеян!е, блудъ, нечистота, не
*) Римл. I. 28—31.
а) 2 Тимов. III. 1—5.
3) 1 Корине. VI, 9—10.
358
потребство, идолослуженёе, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнйвъ, распри, разногласёя, (соблазны), ереси, ненависть, убийства, пьянство, безчинство и тому подобное; предваряю васъ, какъ и прежде предварялъ, что поступающее такъ Царства Божёя не наследуюсь. Плодъ же духа: любовь, радость, миръ, долготерпйнёе, благость, милосердёе, в^ра, кротость, воздержанёе" ’). „И такъ, умертвите земные члены ваши: блудъ, нечистоту, страсть, злую похоть и лю-бостяжаше, которое есть идолослуженёе. — А теперь вы отложите все: гнЪвъ, ярость, злобу, злорйчёе, сквернослове© устъ вашихъ; не говорите лжи другъ другу" * 2).
Разбирая перечни грЪховъ, въ „словахъ" и „поученёяхъ", мы будемъ въ сущности иметь дйло именно съ грехами, перечисляемыми въ Библш; конечно, комбинация грЪховъ различна. Естествено, можетъ возникнуть мысль, что перечни грйховъ, встр'Ьчающёеся въ древне русскихъ поученёяхъ, составлены кроме вого и подъ непосредственнымъ влёянёемъ испов'Ьдныхъ вопросовъ, предлагаемыхъ духовниками на исповеди. Полагаемъ, что влёянёе чина исповЪ-данёя въ данномъ случай врядъ ли имйетъ большое зна-ченёе. Въ исповйдномъ уставе 1оанна Постника въ начале вдуть вопросы относительно седьмой заповеди и всехъ ви-довъ грйховъ противъ нея; после этого идутъ вопросы о другихъ грйхахъ, среди которыхъ упоминаются следующее: убёйство вольное и невольное, осмйянёе родителей, грабежъ, причащенёе по употребленёи пищи и питья, оскверненёе во дни Великаго. Поста, причащенёе по соёёшп, тайнобрачёе (ХаЗро-гарла), поцелуи, страстный объятёя, д'Ьторастл’Ьнёе, ли-шенёе кого-либо платы, оговоръ, употребленёе въ пищу крови, удушеннаго или птицею или звйремъ умершвлен-наго, волшебство и чары, еретическёя мысли, зависть, зло-помненёе, клятвопреступленёе, воровство, лжесвидетельство и осмйянёе ёерея3). Указанный здесь перечень грйховъ имЪетъ общее съ перечнями, встречающимися въ „словахъ,, и „поученёяхъ", но послйднёя несравненно въ большей зависимости находятся отъ свято-отеческихъ творенёй, иногда представляютъ изъ себя простой переводъ съ греческаго.
*) Галатам. V, 19—23.
3) Колоссян. III, 5, 8—9.
3) Алмазовъ. Тайная исповАдь, т. I, стр. 157—158.
359
Достаточно просмотреть вопросный статьи, помещенный въ третьемъ томе „Тайной исповеди" Алмазова, чтобы убедиться въ томъ, что упоминаемые здесь грехи врядъ ли имели отношеше къ перечнямъ греховъ въ поучешяхъ. Въ исповедныхъ вопросахъ всюду на первомъ месте стоятъ грехи противъ седьмой заповеди; нередко вопросы объ этихъ грехахъ преобладают^ такъ что вопросамъ объ остальныхъ грехахъ уделено меньше места, и следовательно на исповеди духовникъ вопрошалъ исповедника преимущественно о грехахъ седьмой заповеди 9- Между тёмъ въ „словахъ" и „поучешяхъ" мы не видимъ, чтобы составители ихъ въ своихъ перечняхъ греховъ отдавали предпочтете плотскимъ грехамъ. Следовательно, исповедные вопросы не имели особеннаго вл!яшя на перечни греховъ въ „словахъ" и „поучешяхъ".
§ П2.
Перечни греховъ въ поновлеш'и — пврифразъ греховъ по мытарствамъ.
Но известна еще исповедь, отличающаяся методомъ совершешя: вместо вопросовъ духовника, кающемуся рекомендуется самому объявить свои грехи, — это поновлеше, заключающее перечень греховъ, только не со стороны духовника, но отъ лица самого пришедшаго на исповедь2). Терминъ „поновлеше" юго-славянскаго происхождешя. И въ Грец1и и на Балканскомъ полуострове поновлеше не имело значительна™ распространешя, но на Руси эта исповедная форма находила себе широкое применеше. Съ внешней стороны каждое поновлеше имеетъ три части: вступлеше, перечень греховъ и заключеше 3). Для насъ, конечно, имеетъ интересъ только средняя часть. Поновлешя разделяются на три главный категорш—м1рсюя, монашесюя и священно-служительсюя; первыя два, кроме того, еще делятся на поновлешя для мужчинъ и женщинъ. Эти основные виды поновленш прюбрели свое место въ русскомъ исповедномъ чине никакъ не позже самаго начала XV
*) Алмазовъ. Тайная испов’Ьдь. III, стр. 144 и ниже.
3) Алмазовъ. Тайная испов’Ьдь, I, стр. 141, 337.
») Ibid, стр. 338—340.
360
вЬка 9- Для насъ наиболее важно поновлеше для м!рянъ, такъ какъ оно содержитъ обпце грЬхи, а не специальные, какъ монашесюе и священно-служительсше. ДревнЬйшимъ представителемъ м!рского поновлешя Алмазовъ считаегь поновлеше, заключающееся въ рукописи Московской Духовной Академш 2). Приводимъ выдержку изъ этого поновлешя по издашю Алмазова. „СогрЬшихъ облыгашемь окле-веташем. завистно и лжею. яростт и гневом, гордынею и боуеслов!емь. срамослов!емь и безстудными словесы. лихвою и лестш. тщеслав!емь и сребролюбием, шанством и злопо-мнЬшемь. чародЬйствомь и потворьствомь и волхвовашемь и баашемъ (sic.), и оуподобленым симъ. чревообьядешемь. въ разноядеши безъ года, в говЬше и праздники, и въ среды и в пяткы. и въ дне и въ нощи, от юности и до сего часа. коумхрослоужешемь. и всякыя ереси, их же не вЬм. съ отрокы легаше, и съ женами и дьцами прелюбодЬаше. оубшством. и всякыми ранами и насильемъ и граблешем неправедным. въсхыщешем и враждою, къ всЬм члвком. въ сварЬ, и в бою. татбою. и блоудбм и всякою нечистотою, немилосерд!емъ и скупостью, и въ всяком смЬшеши плоть-ском. и различным чльчьскым и скотским, любя игры и плясаша. и всякаа Д'Ьла бЬсовьскаа радуяся о житШскым. жалЬя3) оумерших"4). ДалЬе идетъ общее изображен!е грЬховности: „согрЬшихъ есмЬ въ вся дни живота моего и на всяко время и час, дЬломъ и словомъ и помысломъ"... и проч. Въ той же рукописи на л. 60—62 помЬщено „мниш-ское поновлеше", въ общемъ заключающее ту же схему пороковъ 5).
Въ приведенномъ перечнЬ грЬховъ заключается не болЬе, какъ перифразъ извЬстнаго перечня мытарствъ. Зависимость поновлешя ркп. Моск. Д. Акад. №184 отъ сказашя о мытарствахъ очевидна; эта зависимость сказывается еще болЬе, если сравнить второе мнишское поновлеше той же рукописи и перечень мытарствъ: во второмъ поновлеши удержано даже самое дЬлеше гр'Ьховъ на рубрики, которое
*) Ibid, стр. 342.
3) № 184, лист. 54—56.
’) Оплакивая.
<) Алмазовъ. Тайная исповЬдь, Ш, стр. 187—188.
s) Ibid, стр. 188.
361
имеется въ перечне мытарствъ. Конечно, съ течешемъ времени зависимость поновлешя этого типа отъ мытарствъ сглаживалась вследств!е вольныхъ и невольныхъ измЪнешй переписчиковъ. Для сравнешя ниже мы приводимъ перечень мытарствъ, какъ онъ находится въ слове, приписываемомъ Кириллу Туровскому, но ему не принадлежащемъ. Кто этотъ Кириллъ, сказать трудно. Здесь возможно подразумевать и Кирилла Философа, первоучителя славянъ, и св. Кирилла, епископа Катанскаго, учителя сербовъ (XV в.), который также назывался Философомъ. Возможно, что это еще какой-нибудь Кириллъ ') Итакъ, авторъ слова о мытарствахъ из-вестенъ намъ только по имени. Полагаемъ, что этотъ памятникъ пришелъ къ намъ изъ Визант1и при посредстве южныхъ славянъ.
Слово о мытарствахъ входитъ, какъ составная часть, въ обширное „Слово иже во святыхъ отца нашего Кирилла Философа на соборъ архистратига Михаила и прочихъ безплот-ныхъ силъ“ * 2). Отметимъ, что слово „о мытарствахъ" известно въ трехъ видахъ: а) въ самомъ краткомъ, какъ напечатано у Калайдовича; б) въ самомъ обширномъ, какъ изложено въ слове на соборъ Архитратига Михаила и в) среднемъ между этими двумя видами, какъ оно находится въ Сборнике Со-ф1йской библютеки 3). Переходимъ къ перечню греховъ въ слове о мытарствахъ. Собственно въ слове о мытарствахъ перечисляются не грехи, а мытарства греховныя; для насъ это безразлично. Мытарство 1—оболгаше, 2—оклеветаше, 3— зависть; 4—гневъ, 5—ярость, 6—гордость, 7—буе слово, сра-мослов!е и бестудныя словеса, 8—резоимаше, 9—тщеслав!е, 10—златолюб!е и серебролюб!е, И—пьянство, 12—злопоми-нанье, 13—чародейство, волхвоваше, наузы; 14—объядеше, 15—всякая ересь (приметы во встречу, чохъ и проч.) „и еже ун!и блудь творять"—это выражеше, кажется, соответствуешь выражешю поновлешя „съ отроки легаше"; 16—прелюбодея-ше, 17—уб!йство и всяк!я раны. 18—татба и всякое краде-
*) Изв. Акад. Наукъ по отдел. рус. яз. и словесн. т. 5. вып. V, стр. 262. Арх. Антошй Финляндсюй. Изъ истор. проп. стр. 326.
’) Напечатано Розовымъ по ркп. XVII—XVIII в. въ Чтен. Общ. Истор. и Древн. 1847 г., № 8. Сухомлиновъ. Рук. гр. Уварова, т. II, ч. I, № 19, стр. 120. Приб. къ Твор. св. Отцовъ, I, 1873 года, стр. 428.
3) Изв. 2 отд. Акад. Наукъ, V, 5, стр. 262, прим. 22.
362
Hie, 19—блудъ, еже съ скотомъ и съ блудницами иже ручной блудъ; 20—скупость и немилосерд!е 9- Зависимость греховной схемы поновлешя отъ схемы мытарствъ понятна: за всяк!й неиспов’Ьдный трехъ будетъ душа истязаться на мытар-ствахъ * 2). Полагаемъ, что внесете въ поновлеше для м!рянъ схемы мытарствъ было сделано где нибудь на Балканскомъ полуострове: поновлеше XV века 3 * *) заключается въ прило-женш къ одному изъ юго-славянскихъ исповЪдныхъ чиновъ XVI в. Сказаше о мытарствахъ также перешло къ намъ отъ южныхъ славянъ. Въ зависимости отъ сказашя о мытарствахъ находится „Слово Тоанна милостиваго о исходя, души", начало: „Зело мног страх" <)... Это слово служитъ нагляд-нымъ примЬромъ того, какъ изменялись перечни греховъ въ спискахъ одного и того же памятника. Въ Житгм Ioanna Милостиваго упомянуты лики бесовъ проворства, клеветы, блуда. Въ Пандентахъ Никона Черногорца, заключи ющихъ отрывокъ изъ житы, упомянуты четы бесовъ гордостныхъ, клеветныхъ и блудныхъ6); въ латинскомъ жипи: chori daemo-niorum superbiae, detractionis, fornicationis. Это же самое место въ Измарагде второй редакцш читается въ иномъ виде: упоминаются лицы бесов... овш клеветивш и презор-ства, 1нш зависти, а ин!и татбы. обиды и гнева, ярости и гордости, шанства и блоужеша. обьядеша и скоупости. немлсердза «)—
Сделаемъ оговорку относительно терминологш. Здесь речь идетъ о бесахъ, встречающихъ душу на мытарствахъ. Каждое мытарство посвящено особому трёху и имеетъ оео-быхъ бесовь; следовательно, речь идетъ въ сущности о грехахъ. Такъ понималъ это и составитель слова о исходя, души, помещеннаго въ Прологе, где мы читаемъ: когда душа после смерти хочетъ взойти на небо, то „оусретають к> лици бесовъ и пытають первее лже и клеветы.—и пакы выше оустретають беси дшю испытають блуда и величанья.— по семь зависти, ярости, гнева, гордости, срамословья, не-покорьства. лихвы, сребролюбия, пьяньства. злопомненья.
Ч Калайдовичъ. Памятники XII. в., стр. 94—95.
3) Алмазовъ. Тайная исповедь, I, стр. 345.
3) Рукопись Московской Духовной Академш, № 184.
*) См. приложеше 30, стр. 280.
в) Прилож. стр. 283.
в) Ркп. Моск. Д. Акад., № 46, гл. 12, л. 20. См. Прил. стр. 280.
363
чародЬянья. потворовъ. объяденья, братненавидЬнья. оубий-ства. татбы. немилосердья" i). Этотъ списокъ гр’Ьховъ составленъ внЬ всякаго сомнЬн!я подъ вл1яшемъ слова о мытарствахъ, вероятно, Кирилла Философа. Очевидно, мы имЬемъ дЬло съпростымъ литературнымъ пр!емомъ; видеть здЬсь указашя на русскую жизнь нельзя. ВстрЬтивъ нисколько гр’Ьховъ, составитель по усмотрЬшю прибавляетъ друпе грЬхи, руководясь бывшимъ у него подъ руками памятни-комъ эсхатологическаго характера.
§ ИЗ.
Перечни грЬховъ—передЬлна или перенодъ съ греческаго.
Иногда перечень гр’Ьховъ представляешь изъ себя пере-дЬлку или просто переводъ съ греческаго. Въ словп I. Златоуста о чистотп душевнойг) къ душевной нечистотЬ отнесены: „грабление насилное. злодеяние, татба. дшегубьство. скверна же оустная.—но сия горше того суть: лжа. клевета, хоуление. обида, срамословье, кощоуны. пустосмЬшье блоуд-ное. грохотанье, сваръ. обаженье. татба. бой. поустыя бесЬ-ды. осоуженье. пЬсни бЬсовъскыя. басни елиньскыа". Во второй редакщи Измарагда исчисляются почти тЬ же грЬхи. „Cia бо нечстота горши плъти искаляныя. граблеше насилие, зависть. гнЬвъ. татба. блоужение.—нъ горЬе того cia лжа. клевета, осужение. срамословие, кощоуны. смЬяше недоб-ное 3). и пЬсни нечстыа и басни елленьскыя" 4). Слово Златоуста о чистотп душевной заимствовано неизвЬстнымъ лицомъ изъ 51 бесЬды 1оанна Златоуста на Евангел1е оть Матвея. РусскШ составитель сдЬлалъ свой перечень грЬховъ подъ вл!ян!емъ подлинной бесЬды Златоуста, у котрраго перечисляются СЛЬдуяпце грЬхи: Poito? уар отордто;, xaz-rp-opta, рХа-«рхцма, XotSopia, opfta, "рщрдта, aiaypoloyia, eutpaitelia 5). Въ
переводЬ нечистоту исходящую изъ устъ составляютъ— злослов!е, хула, ругательство, гнЬвныя слова, срамослов!ет смЬхъ, насмЬшки. Итакъ, въ ИзмарагдЬ 1-й редакщи пере
’) Ркп. XIII в. Моск. Синод, б., № 247, л. 87. См. Прил. стр. 284. ’) Ркп. Троицк. Серг. Лавры № 204, глава 41.
8) Въ рукописи Московск. Духовн. Академ. № 46, прибавлено: и см’Ьхъ неподобный, свары, поустопшыя бесЬды.
*) Рукопись Троицк. Серг. Лавры № 203, глава 88.
) Migne. Patrol, curs, comp., Ser. gvaec, LVIII, стр. 516.
364
чень распространенъ, въ ИзмарагдЬ 2-й редакщи перечень ближе къ греческому тексту, хотя оба перечня въ Измараг-дахъ не совпадаютъ точно съ греческимъ текстомъ.
Особенно пространные перечни грЬховъ заключаются въ творешяхъ Ефрема Сирина. Въ ПаренисисЬ Ефрема Сирина читаемъ следующее мЬсто 1). „Ефрема о покаянъи и о спсни дши слово" 105. „ОтрЬцаюся сотоны и всЬхъ дЬлъ его. киихъ дЬлъ. послушай. любодЬяния нечстоты. лжа татьбы. чародЬяния. волшвения. баяния. ярости. гнЬва. хуленья, вражды, рети. ревенья. отрицаюся пьяньяньства (sic), праздьна словесе. гордыня разлучающю от Bora, отрицаюся сьмЬха. гуденья. пЬсни бЬсовьския. пригълашениихъ. дЬтогубления. кобения (Opvcoaxo-ia;). волъшвень ихъ. отрицаюся лнхоимания. братоненавидЬния. хищения, идоложертвъ. и оудавленины. кровей, мертвечины, что же много глю. нЬс бо время изрещи. но преминемъ много и отнюдь рцЬмъ. отрицаюся всЬхъ бы-вающихъ слнци и лунЬ. и звЬздахъ. и инЬхъ неполезныхъ дЬлъ. яже мерзъка суть глати“. МЬсто это Паренисиса представляетъ изъ себя выдержку изъ слова на второе при-luecmeie Господа нашего Тисуса Христа 2).
Приводимъ русск!й переводъ съ греческаго даннаго отрывка. „Сказано: отрекаюсь сатаны и всЬхъ дЬлъ его. Ка-кихъ дЬлъ? Выслушай: блуда, прелюбодЬяшя, нечистоты, лжи, татьбы, зависти, отравлешя, гадашя, ворожбы, раздражительности, гнЬва, хулы, вражды, ссоры, ревности; отрекаюсь пьянства, празднослов1я, гордыни, празднолюб!я; отрекаюсь глумлешя, свиряшя, бЬсовскихъ пЬсенъ, дЬторастлЬ-шя, гадашя по полету птицъ, вызывания духовъ, гадательнаго писашя на листяхъ; отрекаюсь идоложертвеннаго, крови, удавленины и мертвечины. И къ чему говорить много? НЬтъ и времени перечислять все; оставимъ многое и скажемъ просто: отрекаюсь всего, бывающаго въ солнцЬ, лунЬ и звЬздахъ, въ источникахъ и деревьяхъ, на распустьяхъ, въ жидкостяхъ и чашахъ, и другихъ многихъ безчинныхъ дЬлъ, о которыхъ срамно и говорить 3). Какъ видно изъ сравнения,
>) Ркп. XIII в. Троицк. Серг. Лавры № 7, л. 238.
а) Архангельск^, Твор. Ill, 32, стр. 94, 100.—Гречесгай текстъ. Asseman. Sancti Ephraem Syri. II, 195.
*) Творешя Ефрема Сирина, ч. 2-я, Москва 1849 г., стр. 385. Слово на второе пришеств!е.
365
переводъ съ греческаго на славянск!й J) сд’бланъ буквально, но к'Ъмъ-то—переводчикомъ или перешисчикомъ; вероятно,— первымъ, опущенъ конецъ перечня грЪховъ: (отрекаюсь бывающаго) въ источникахъ и деревьяхъ, на распутьяхъ, въ жидкостяхъ и чашахъ. (Но какъ увидимъ ниже, это недостаточно ясное для славянина место было заменено указа-н!емъ на славянск!я суевер!я). Въ Измарагдовскомъ 1-й ре-дакц!и компилятивномъ „Словгъ св. Ефрема о второмъ прише-cmeiu“ 2) также перечисляются грехи. Выдержку изъ этого слова приводимъ по рукописи.3). „Отрицаюся сотоны и всехъ д’блъ его,—отрицаемъся всявсоя злобы не приязнь-скы любодеяния, нечистоты, лжи. татьбы, чяровъ. волжьбы. наоузъношения. басни елиньскых. ярости, гнева, лихоима-ния. хоуления. вражды, рати. рвен1а. шяньства. празднословия. гордыни отлучающиа от Бога, смеха, гудения, песни сотониньскыхъ. зависти, клеветы, разбоя напрасньства. памяти злу. злобы, блазнотворения. и поустых беседъ. свирели и плясанья. козлоглашен!я. пейш дья волъ. братоненавиденья. детогубленья. кобленья. и прошения ихъ хищения неправдою. идоложрения. ядешя давленины. крови и мертвечины, что же много глю. нес времени зрещи. но премноувше многая рцемъ отнудъ всехъ бо сих отрицаемъся. единемъ от-речениемъ. и верования въ солнце, и въ луноу. и въ звезды. и въ источшкы. и веровашя въ стречю. въ чех. в по-лазъ. въ птичь грай 4 5). Это место составлено подъ вл!яшемъ подлиннаго слова св. Ефрема Сирина о всеобщемъ воскре-севаи 6).
Русск1й переводъ. „Ибо въ одномъ слове отрицается огь всехъ делъ дьявольскихъ: мерзостнейшихъ прелюбо-действъ, блуда, убШствъ, нечистоты, зависти, татьбы, зло-слов!я, досады, раздражешя, празднослов!я, шянства, па-мятозлоб!я, соперничества, гордости, лености, смеха, игра-шя на цевницахъ, плясокъ, свирянхй, скакашй, зрелищъ,
’) Ркп. Троицк. Сер. Лавр. № 7.
3) Архангельск^, Творешя Ш, стр 94, 102. Ркп. Моск. Рум. Муз. XIV в., № 186.
3) Троицк. Серг. Лавры № 204, гл. 30.
*) Сходно съ ркп. Румянц. Муз. № 186. Архангельск^, Творешя, III, стр. 102.
5) Гречесюй текстъ см., Asseman. Sancti Ephraem Syri Opera
omnia, стр. 217.
366
бесовскихъ п'Ьсенъ. любостяжашя, братоненавид'Ьшя и, что составляетъ крайни пред'Ьлъ всего худого, ворожбы, идо-лослужешя, чародейства. Сего и подобнаго сему отрицается BCHKift хриеттанинъ при святой купели. Въ семъ то от-речеши потребуется у насъ отчетъ въ часъ тотъ"4). Изъ сдйланнаго сравнешя видно, что славянски перечень въ начале сходенъ съ греческимъ текстомъ слова о всеоб-щемъ воскресени;* 2) конецъ же, где говорится объ идоло-жертвенныхъ, ядени давленины и мертвечины, о верова-ни въ солнце, луну, и звезды, составленъ подъ вл!яшемъ перваго перечня 3 4 s). И кроме того русски переписчикъ отъ себя упомянулъ: веровашя въ стречю, чохъ, полазъ и пти-чи грай.
То же „слово о второмъ пришеств1и“, въ несколько ИЗ-мененомъ виде помещаемое въ Измарагде 2-й редакщи, содержитъ почти тотъ же перечень греховъ, но въ другомъ порядке 4).
Такимъ образомъ нетъ основашя въ этихъ перечняхъ видеть особой идеи; это общее место, также характеризующее древне русское общество, какъ и всякую эпоху, такъ какъ перечисляемые грехи встречались и встречаются во все времена.
§ И4.
Перечни греховъ въ руссиихъ памятяинахъ случайны.
Въ перечне греховъ весьма трудно установить литературную зависимость. Составители словъ по своему усмо-трешю то сокращали, то продолжали исчислеше греховъ, врядъ ли всегда руководясь при этомъ какими либо особенными соображен1ями, или же эти соображения для насъ остаются непонятными. Приводимъ здесь два примера изъ произведен^, причисляемыхъ къ русскимъ памятникамъ, или скорее къ русскимъ компилящямъ.
Слово Златоуста о кротости fi) непосредственно Златоусту не принадлежитъ; вероятно, это русское произведете.
') Творения иже во св. отца нашего Ефрема Сирина, часть 3-я.
Москва. 1849 г., слово 38, стр. 14.
3) Ассеманъ, стр. 217.
3) Ассеманъ, стр. 195.
4) Архангельск!!!. Твор. III. 100 стр. Измар. Солов, б-ка № 359.
s) Измарагдъ 2-й ред. гл. 37. Архангельск^. Творешя, IV, стр. 154.
367
Въ „словгъ Тоанна Златоуста о кротости" говорится, что вЬ-руюпце отогнали отъ себя матерь добрую—кротость и npi-яли мачеху—злое величаше и ея дЬтей: гордость и непоко-рете, прекослов!е, клевету, гнЬвъ, пьянство, осуждеше, блу-жеше, сребролюб!е, скупость. Въ концЬ слова говорится: „самохотию царства бож!я лишаемся, злыми нашими дЬлы. гнЬвомъ, татбою, зависпю, граблешемъ, рЬзоимъствомъ, клеветою, пияньствомъ же и пЬсньми поустошными и пляса-шемъ, горше же всЬхъ гордостию, сребролюбиемъ и ску-постию" !). То же слово о кротости, только съ измЬненнымъ концомъ, въ ИзмарагдЬ 1-й редакщи имЬетъ надписаше слово св. отецъ о наказами. Хотя оба эти слова имЬютъ одну основу, но въ ИзмарагдЬ 1-й редакщи перечень грЬховъ значительно расширенъ, какъ видно изъ следующей выдержки. Въ „словЬ св. отецъ о наказаши"2) составитель говоритъ, что мы, христиане, неподобными дЬлами отогнали отъ себя мать (мудрость христианскую и вообще добродЬ-тель), „а мачехоу въспр!яхомъ. ей же имя величяние. и маче-шины же дЬти. гордость, и величаше, и непокорение, прекословие, хоула. клевета, зломыслие, вражда, шаньство, игры неприязныя. и всякая злоба дЬеться в них." Въ томъ же словЬ составитель, употребивъ выражеше „порты— крстьныя искалявъ" и „порты искаленыя", объясняетъ, что порты—значить крещеше, „а калъ—клевета, хоула, осуже-ние, гнЬвъ, прекословие, бой, сваръ, зависть, лжа, злопо-минанье, непокорение, злосердье, злш помыслы, смЬхотво-рение, и вся игры бЬсовъскыя. та же и запойство, рЬзои-манье, грабленье. разбой, татьба, душегубьство, поклопъ (поклепъ), потворы, отрава, волхвоваше, блоуд, прелюбо-дЬйство, чарованье и всякая злоба именованна".—Итакъ, перечни грЬховъ въ упомянутыхъ памятникахъ случайны. Полагаемъ, что съ течешемъ времени перечень грЬховъ въ „словЬ о кротости" осложнился. Въ ИзмарагдЬ 1-й редакщи, гдЬ разбираемое произведете носить назваше „слово св. отецъ о наказание", перечень уже весьма пространенъ. Перечитывая его, мы невольно вспоминаемъ перечни въ словахъ Ефрема Сирина. ДЬйствительно, сходство есть, но нельзя сказать, что составители Измарагдовскихъ словъ
') Ркп. Троиц. Сер. Лавр. XV в. № 01, л. 194.
’) Ркп. Троицк. Лавры XVI в., № 204, гл. 33, лист. 91.
368
черпали изъ Ефрема Сирина: они находились какъ бы подъ его нравственнымъ вл!яшемъ, особенно составитель „слова св. отецъ о наказанш".
То же самое мы должны сказать о другой группе ли-тературныхъ произведенш: мы им'Ьемъ въ виду „слово св. отецъ о посте устава церковнаго" ») и „слово о посте о велицемь и о Петрове гов'Ьньи и о Филипове" * 2) Полагаемъ, что эти слова—русская помпилящя изъ юго-славянскихъ или визанпйскихъ поучешй. Вероятно, есть въ нихъ и русский элементъ. Въ этихъ двухъ словахъ начало разное, а концы сходны. Полагаемъ, что текстъ въ древнейшемъ виде сохранился въ Златой Цепи 3). Въ Словп о постгъ о ве-лицгъмъ и о петровп говпмьи i о филиповп упоминаются следующее грехи: „лжа, сваръ, величанье, гордость, немило-сердье, братненавид'Ьнье, зависть, злоба, обида котора, гневъ, възвышенье, лицемерье, непокорение, преслушанье, мьздоимьство, хула, осуженье, пьяньство, обьяденье, прелюбодейство, грабленье, насилье, непослушанье бжственыхъ писашй, преступлеше божшхъ заповфдий, разбои, чародейство, волхвованье, наоузъношение, кощюны, бесовскыя пес, плясанье, бубны, сопели, гусли, пискове, игранья неподобия, русалья" 4 5). Соответствующеее место въ словгъ а постгъ устава Церковного очень близко по содержашю; приводятся те же грехи, но есть и добавки. Вотъ этотъ перечень: „сваръ, бой, свада, величяние, гордость, величание, немлрсдие, зависть, братонелюбье, прозоръство, злоба, обида, дменье, возвышение, лицемерье, непокорениемъ, мздо-имание, осуженье, хоуление, пьяньство, обьяденье, несы-тость, грабление, насилие, непослушанье божшхъ заповедей, оубШство, разбой, дшегоубьство, чародейство, наоузъношение, кощоуны, идолослужение, моленья колодезная, и речьная, песни бесовъскыя, плясания, боубне, сопели, ко-зице, играния бесовъская и вся злая дела".6). Приведенные перечни греховъ весьма напоминаютъ перечни, встре-
1) Измарагдъ 1-й редакц. ркп. Троицк. Серг. Лавры, № 204, гл. 77, л. 252. Приложеше № 16.
2) Ркп. Троицк. Серг. Лавры № И, л. 96, приложеше № 26.
’) См. Приложеше, стр. 147.
«) Ркп. Троицк. Серг. Лавры. Златая Чепь. № 11, л. 101. Прил. стр. 242.
5) Ркп. Троицк. Серг. Лавры № 204, гл. 77, л. 252. Прил. стр. 157—158-
369
чаюпцеся у Ефрема Сирина. Весьма вероятно, что составители словъ были подъ вл!яшемъ подлинныхъ творешй св. Ефрема, рано переведенныхъ на славянск!й языкъ.
ОтмЬтимъ, что перечень гр'Ьховъ иногда пополнялся на основами индекса отреченныхъ книгъ. Такого рода перечни мы имЬемъ, въ статьяхъ притча и заповпди господня!) и слово отъ св. еватвлгя 2). Собственно это одинъ памятникъ: слово отъ св. евангелгя представляетъ изъ себя отрывокъ притчи. Мы не будемъ приводить всего перечня; ограничимся только концомъ притчи, гдЬ отразилось вл!яме индекса отреченныхъ книгъ. Въ числЬ грЬховъ въ притчп, значатся: „оучитися астрологии и вЬровати в метан1а. и въ лживая писаша вь еллиньск1а кощуны. и баснотворья. в стрячю. и в кошь. и в сновидЬша. громник. колядникъ. пти-чш чарове. и весь мартолой проклятый, иже творять злыа дни и часы"3).
Итакъ, изъ вышеизложеннаго явствуетъ, что переписчики рукописей, руководимые какими—либо личными соображениями, нерЬдко вносили тЬ или друля поправки или дололнешя въ текстъ: кое-что опускали, а чаще дополняли и передЬлывали. И дЬлалось это безъ всякаго страха предъ авторитетомъ святоотеческаго имени, поставленнаго въ надписями слова: наши древше книжники отлично знали, что надписамю далеко не всегда можно вЬрить, хотя они обыкновенно удерживали имя составителя въ своей коти. Для нихъ было важно, что извЬстное слово или поучеше дЬй-ствительно святоотеческое или составлено въ духЬ святооте-ческомъ, слЬдовательно не заключаетъ еретическихъ мыслей. И вотъ вслЬдств!е свободнаго отношемя къ переписываемому тексту, съ течемемъ времени одно и то же слово появлялось въ нЬсколькихъ видахъ, близкихъ по мысли и не всегда сходныхъ по выражемю, какъ это видно изъ выше приведенныхъ примЬровъ. ВслЬдств1е этого является Д'Ьломъ труднымъ прослЬдить зависимость одного литера-турнаго пямятника отъ другого въ тЬхъ случаяхъ, гдЬ не
*) Ркп. XV-XVI в. Моск. Арх. Иностр. Д’Ьлъ. № 478 (958), л. 515. См. прилож. № 29.
’) Ркп. Соф. б-ки № 1262. Изд. Тихонравовымъ ЛЬт IV, III, стр. 105.
’) Приложен. 275 стр.
370
обходимо ограничиваться при сличеши сходствомъ отдЬль-ннхъ мЬстъ и словъ, каковы перечни грЬховъ.
§ 115.
Перечни грЬховъ—литературная традищн.
Итакъ, первоисточниками перечней грЬховъ въ словахъ и поучешяхъ древней русской письменности были— Библ1я и творения свято-отечесгая. Вообще же перечни гр’Ьховъ, будучи традищоннымъ литературнымъ прхемомъ, являются общимъ мЬстомъ. ДЬлать каше-либо обпце выводы изъ этихъ перечней относительно нравовъ древней Руси за редкими исключен!ями — пр!емъ ошибочный. Конечно, въ отдЬльныхъ (и рЬдкихъ) случаяхъ эти перечни могутъ содержать указания на греховные обычаи чисто русскаго характера. Таковъ, напр., перечень грЬховъ въ „словЬ нЬкоего христолюбца и наказаше отца духовнаго" (о покореши и послу-шаши), каковое слово издано Н. К. Никольскимъ по рукописи Ярославскаго Арх1ерейскаго Дома ’). „Покореше и послу-шаше ражает всякую добрую дЬтель. — Отгоните от собя завЬсть, ненавЬсть, клеветоу, хоулоу, ересь, лихоимагае, рЬзоимаше, граблеше, мьздоимаше, изгибьство, обрЬтеше, обьядеше, пьяньство, идоломолеше, чаротвореше, наоузы, волъхвоваше, ворожа, куксы, рожаничноую трапезоу, моле-ше короваиное, повЬданнаа вамъ,оканнаа желенЬя, и карат ша сътвориша в пирхъ плясаша, и всяша игры, и косщоуны и басни, и вся соблазны"2). Время появлешя цитируемаго „слова" издатель не опредЬляетъ3).—Мы не можемъ указать, чЬмъ руководился составитель слова, исчисляя грЬхи. Онъ отмЬтилъ рожаничную трапезу и молеше коровайное — остатки культа мертвыхъ; „оканнаа желенЬя" — языческ!й способъ оплакивания умершихъ. Трудно сказать, что разу-мЬется подъ словомъ—идоломолеше: имЬется ли здЬсь въ виду настоящее идолопоклонство (что сомнительно), или же предъ нами риторическая фигура. Во всякомъ случаЬ въ вышеприведенномъ перечнЬ можно видЬть указашя на русск!й быть XIII—XIV в.
!) № 181—168.
3) Сборникъ отд'Ьл. русск. яз. и словесности Акад. Наукъ, т. 82. 1907 г. № 4. стр. 113.
а) Ibid стр. 108. Повидимому склоненъ отнести къ ХИ—ХП1 в.
ЗАКЛЮЧЕНА
Окидывая мысленнымъ взглядомъ древнюю Русь, мы приходимъ къ следующему выводу: со времени князя св. Владим1ра, т. е. со времени признания христианства господствующей релипей, новая релипя широко и глубоко влияла на русскую жизнь. И государство и общество стремились устроить свою жизнь на хриспанскихъ началахъ. Конечно, это не всегда удавалось, но не вслЪдств1е отсутств!я искрен-няго желашя русскихъ людей устроить свою жизнь на новыхъ началахъ. Древняя Русь искренно хотела быть православно-хриспанской, но не всегда успевала въ этомъ, такъ какъ не умела дать себе отчетъ въ явлешяхъ релипозной жизни, понявъ христианство прежде всего, какъ форму жизни. Духовенство стремилось сделать жизнь народа наиболее совершенной въ релипозномъ отношенш. Для этого прежде всего приходилось бороться со старыми привычками и любовью народа къ играмъ, пляскамъ, песнямъ, противъ остатковъ язычества, выражавшихся въ почиташи старыхъ боговъ, рода и рожаницъ и т. д. Обличешя иногда бывали страстными, какъ напр. въ Слове Христолюбца. Но проповедникъ обыкновенно не изследовалъ причинъ известнаго греховнаго обычая, ограничивался обличешемъ его. Обыкновенно обличители даже не понимали и не старались понять, на чемъ зиждется и где беретъ начало обличаемый и преследуемый недостатокъ. Они не могли этого сделать вследств!е отсут-ств!я научной подготовки: паства и пасомые были почти на одномъ умственномъ уровне. Вследств1е этого наравне съ явлешями предосудительными преследовались обычаи безразличные и вполне невинные въ релипозно-нравствен-номъ отношенш. Напр., поднято было гонеше на всякаго рода песни и развлечешя. Несомненно, мнопя песни и игры были безусловно вредны для чистоты нравственности; но некоторые виды песенъ и вообще народнаго творчества проникнуты
372
глубокимъ нравственными чувствомъ и высокой поэзией, напр., былины, песни историчесшя, одиночный песни и т. д. Кореннымъ религюзнымъ недостаткомъ древней Руси было неуменье отличить существенное и важное отъ второстепен-наго и маловажнаго. Не было широкаго релипознаго кругозора, результатомъ чего было то, что догматъ смешивался съ обрядомъ. Оттуда мелочность и формализмъ въ делахъ веры съ преобладашемъ внешнихъ формъ надъ внутреннимъ содержащему Всеобщи невысоки уровень .просвещешя не давалъ возможности заметить истинное по-ложегае дела. Вследств1е этого древше обычаи и вероватя обыкновенно видоизменялись, а не исчезали, такъ какъ обличения бывали направляемы не на самую сущность гре-ховнаго обычая, а на его проявлеше. Итакъ, причиной относительной успешности борьбы съ древнимъ язычествомъ мы считаемъ низк!й уровень просвещешя древней Руси. Но при этомъ не следуетъ забывать живучести вероващй и привязанности человека къ прошлому. Въ силу этого свойства человеческой души древшя традиции и вйровашя пережи-ваютъ века и тысячелет1я. Въ этомъ отношеши Русь не могла быть исключешемъ.
Говоря о борьбе хриспанства съ язычествомъ въ древней Руси, мы указывали, что власти боролись противъ нарушений чистоты брака, разгула, непристойныхъ песенъ и плясокъ, кулачныхъ боевъ и проч. Вообще, историчесвде памятники даютъ мрачную картину релипозно-нравственнаго состояшя русскаго народа. Картина въ общему действительно, мрачная, но врядъ ли соответствующая действительности. Прежде всего необходимо указать, что согласно нашей задаче, нами отмечены только темныя стороны русской жизни; но у насъ были и светлыя явлешя. У насъ были идеальныя личности,—преп. Серий, митр. Филиппъ, Юл1ан1я Муромская и множество другихъ. Необходимо иметь въ виду, что обличешя нравовъ почерпаются изъ обличительной литературы, которая касалась только отрицательныхъ сторонъ жизни, и изъ грамотъ духовной и светской власти. Но и та и другая власть отмечала недостатки, бывшее у нихъ на глазахъ. А потому мы полагаемъ, что наши историчесше документы, заключаюпце въ себе обличешя пороковъ и иедостатковъ общества, имеютъ въ виду глав-
373
нымъ образомъ высппе слои русскаго общества и населев!е болыпихъ городовъ или же разбогат’Ьвппе монастыри. Торговля и промышленность у насъ всегда были слабо развиты следовательно денегъ у русскихъ людей всегда было мало. Пьянство и развратъ требуютъ денегъ, а ихъ всегда было у насъ недостаточно, и уже по одному этому мы съ осторожностью должны говорить о распространенности у насъ этихъ пороковъ среди простого народа. Конечно, на Руси бывали, какъ и бываютъ, случаи широкаго народнаго разгула, обыкновенно на праздникахъ. Известно, что руссюй человекъ не скрываетъ своихъ пороковъ, и пьяный крестья-нинъ не останется въ своей избе. На самомъ же деле рус-сюй простолюдинъ въ общемъ выпиваетъ незначительное количество вина, но выпивши производить безобраз!е. Вотъ эта то откровенность и обнаженность слабости и принимается у насъ, какъ доказательство низкаго уровня нравственности и распространенности пороковъ. Конечно, у насъ бывали нарушешя церковныхъ постановленгй относительно брака. Но за исключешемъ болыпихъ городовъ половой распущенности не было. Въ сожительстве безъ венчашя, въ случаяхъ самовольнаго расторжения брака и проч, можно усматривать разныя причины. Это могло зависеть отъ разбросанности населешя, временами не имевшего возможности обращаться къ своимъ пастырямъ; част!ю сказывалась здесь живучесть древнихъ языческихъ традищй. Можно здесь усматривать и человеческую слабость. Но въ целомъ руссюй народъ всегда отличался высокой нравственностью. Вспомнимъ идеально прекрасный образъ русской Пенелопы, Настасьи Мику-лишны, жены богатыря Добрыни Никитича.
Наши исторические и литературные памятники рисуютъ намъ неприглядную картину русскихъ нравовъ. Особенно сильныя обличешя нравовъ исходили отъ преп. Максима Грека. Понятно, что образованнейппй человекъ своего времени, идеалистъ-инокъ, аскетъ, не могъ быть удовлетворен-нымъ русской действительностью, какъ не удовлетворяла его и западно-европейская жизнь. Что же касается сочинений иностранныхъ писателей о Poccin, то къ этимъ авторамъ необходимо относиться съ большою осторожностью. Не зная, или плохо зная руссый языкъ, иностранцы могли неправильно истолковать наблюдаемые нравы и обычаи. Симпаттй 13 - 490
374
къ Poccia у нихъ, конечно, не было: для Западной Европы наша родина была особымъ, отдбльнымъ м!ромъ, съ иною культурою, иными историческими задачами и стремлениями. Сильная и обособленная Русь не давала себя въ обиду; съ Русью считались и ея боялись. Полагаемъ, что могущественность и ея замкнутая жизнь, всл£дств1е чего иностранцы мало зналн Россию и русскихъ, были причиной враждебныхъ къ намъ отношешй. Чтобы далеко не ходить за примерами, напомнимъ, что Флетчеръ считалъ русскихъ язычниками... Даже въ настоящее время Западная Европа мало и плохо знаетъ Pocciro и по-прежнему питаетъ антипайю къ моско-витамъ, пьющимъ чай подъ гЬнью клюквы. Кореннымъ недостаткомъ древней Руси былъ низкш уровень не нравственности, а низкий уровень просвещения. Полагаемъ, что въ до-монгольск1й перюдъ у насъ было просвищете. Мы не должны быть низкаго мнЪЩя объ обществе, члены котораго могли создавать произведения въ роде „слова о законе и благодати" митр. Иларюна, поученш Кирилла Туровскаго, изящнаго Слова о полку ИгоревК Татарщина надолго разорила насъ, задержала наше развипе, оттерла насъ отъ Европы. Благотворное вл1яше Византш прекратилось. Запада наши предки боялись изъ политическихъ и рели-позныхъ побуждений. Такимъ образомъ мы не создали самостоятельной науки. Грамотность и начитанность у насъ были значительно распространены, по крайней мере такъ мы можемъ думать относительно до-монгольскаго перюда и есть основания думать о XVI—XVII в-Ькахъ i). Но науки у насъ не было. У насъ не было лицъ, подобныхъ Джордано Бруно, Леонардо да-Винчи, Галилею и т. д. ПослЪдшебыли представителями чистой науки; но въ большинства случаевъ чистая наука и на Западе была достояшемъ немногихъ. Къ тому же мы знаемъ, что Джордано Бруно былъ сожженъ, бумаги Леонардо да-Винчи только въ XIX веке стали разбираться и издаваться, Галилей былъ посаженъ въ тюрьму и проч. Это ген!и. Средн1й же челов'Ькъ западно-европейскаго средне-векового общества врядъ ли многимъ превосходилъ средняго человека русскаго общества. Недаромъ же тотъ и
*) Соболевсюй. Образованность Московской Руси XV—XVI вЪ-ковъ. Отчетъ о состоянш и деятельности Петроградск. Университета за 1891 г,—Доп. къ Акт. Истор. V, 493. Щаповъ рус. раек- 185.
375
другой читалъ одну и ту же книжку (напр.- Люцидар1усъ), одинъ и тотъ же апокрифъ, оба разделяли одно и то же cyeeipie '). У насъ были умные и начитанные люди, но не было представителей настоящей науки, всл!дств1е чего мы не могли сделать вклада въ сокровищницу европейской мысли; мы не были передовой нашей. Изъ этого, невидимому, сл'Ьдуетъ, что pyccKie—нащя ничтожная, не создавшая ничего творчески-самостоятельнаго. Говорятъ, что въ на-шемъ прошломъ мы представляли изъ себя историческш народъ невысокаго достоинства2). Если судить о древней Руси по письменности XIV—XVII в в., то этотъ взглядъ справедлива Но кромй письменности мы им'Ёемъ отъ древней Руси и иное насл'Ьще. Есть области, въ которыхъ рус-ск!й народъ проявилъ свою творческую мощь и силу. Мы им*Ьемъ въ виду богатейшую народно-устную словесность, народную и нашу церковную музыку. Отметимъ, что народная поэз!я проникнута высокимъ нравственнымъ началомъ. Такое творчество могла обнаружить только нац1я богато одаренная. Наше прошлое кажется намъ малозначущимъ и печальнымъ потому, что мы не тамъ ищемъ, где было въ действительности наше велич!е. Укажемъ и на то, что ничтожный народъ не могъ бы создать столь обширнаго и крепкаго государства, какова Россия. Для вернаго понимашя нашего прошлаго необходимо стать на историческую точку зрешя, применить къ древней Россш то мерило, которымъ она себя мерила. Ведь каждая эпоха ставить себе особую задачу, къ осуществление) которой и стремится. Главной заботой древней Руси было стремлеше усвоить и осуще
*) Въ Западной Европе верили, что въ Индш есть люди съ песьими головами—разговариваютъ лаемъ; иные бываютъ одновременно обоего пола—сразу мужчина и женщина. Въ стран! Сицилш есть люди съ ушами такой длины, что ими можно покрыть все гЬло. Въ deionin у иныхъ людей бываютъ рога, длинные носы и козьи ноги. Во время реформацш въ Гермаши ходилъ слухъ, что во Фрейберг! родился теленокъ съ виду, какъ моиахъ. Въ Бахарах! въ 1595 г. жена одного пьяницы родила младенца съ зм!инымъ хвостомъ въ три локтя; это чудовище умертвило своего отца. Было множество разсказовъ о томъ, что женщины рождали поросятъ, ослятъ и проч.; бывали случаи, что младенцы изъ чрева матери выходили въ брыж-жахъ и франтовскихъ шароварахъ. Сперансюй. Ведьмы и ведовство, стр. 170,—И всему этому верили.
’) Голубинский. Истор., I, I, стр. XVIII
13*
376
ствить въ жизни христианское вйроучеше. Наши предки прежде всего были озабочены, какъ угодить Богу и достигнуть спасешя. Эти стремлешя красной нитью проходили чрезъ государственную деятельность правительства, чрезъ всю общественную и частную жизнь. Наша древняя письменность и служила этимъ цЪлямъ по преимуществу. И мы должны признать, что наша духовная и светская власти достигли значительныхъ результатовъ въ деле борьбы съ древнимъ язычествомъ: чрезъ два—три века после крещен!я Руси смыслъ нашего язычества былъ забыть совершенно. Правда, языческая старина не счезла безследно. Мнопе изъ до-историческихъ обычаевъ и веровашй дошли даже до нашихъ дней; но смыслъ этихъ обломковъ старины уте-рянъ, понимание ихъ внутренняго значения давно и безвозвратно забыто. Это мы считаемъ результатомъ борьбы хри-спанства съ древнимъ язычествомъ.