СТЕПАН
ЩИПАЧЕВ
О РОДИНЕ
ДУМАЮ

СТЕПАН
ЩИПАЧЕВ
О РОДИНЕ
ДУМАЮ
Издательство
«Советская Россия»
Москва — 1974
Иллюстрации
Н. ВОРОБЬЕВА
Оформление
Ю. БОЯРСКОГО
© Издательство «Советская Россия», 1974 г., иллюстрации.
1

О РОДИНЕ ДУМАЮ
Круженье, круженье!
Земля вокруг солнца —
на ниточке притяженья.
Сучило ту ниточку
солнце,
ладони его,
и ниточки той
нет надежнее ничего.
Но если порвется —
остынет
лицо Земли —
жаркие щеки пустыней.
Круженье, миров круженье...
О Родине думаю,
о ее притяженье.
1969
7
ВПЕРВЫЕ
Март при Советской власти шел впервые.
Капель дробилась на ветру пыльцой.
Входила в Кремль машина. Часовые
еще не знали Ленина в лицо.
У стен зубчатая лежала тень.
В ботинках и обмотках часовые
переминались у ворот. Впервые
в Кремль въехал Ленин.
Был прекрасный день!
Даль за бойницами была ясна.
Он из машины вышел, кепку тронул.
Шла по земле великая весна —
и падали правительства и троны.
1946
8
□ □ □
Лил дождь осенний. Сад грустил о лете.
За мной вода заравнивала след.
Мне подсказала дата в партбилете:
тогда мне было девятнадцать лет.
На город шел Колчак; у мыловарни
чернел окоп; в грязи была сирень;
а я сиял: я стал партийным парнем
в осенний тот благословенный день.
1937
9
ЖИЛ МАЛЬЧИК В ДЕРЕВНЕ
Жил мальчик в деревне, в лесном краю,
и знал только лес да деревню свою,
да зауральского неба синь,
да гору немного повыше осин.
Белела гора над чащей лесной
своей известковою белизной.
Любил паренек взбираться на гору,
подолгу оттуда дивиться простору.
Простой паренек темно-русый,
должно быть, тогда и влюбился ты
в мир, где есть высота Эльбруса,
упорство труда и полет мечты.
1948
10

ТЕТРАДЬ
Потемневшая струйка крови
растеклась и примерзла к виску.
Он лежал, молодой, белобровый,
на колючем январском снегу.
Презирая мещан и трусов,
он оставил сестренку и мать
и ушел гимназистом безусым
за Советскую власть воевать.
Слыл во взводе немножечко странным.
На привале с тетрадью в руке
бормотал: — Пусть погибну рано... —
И подыскивал рифму к строке.
Сам Чапаев не раз перед строем
благодарность ему объявлял,
но себя не считал он героем,
а поэтом немножко считал.
12
Вырос холмик. С печалью суровой
обдувают его ветра...
Лишь потом из мешка вещевого
кто-то смятую вынул тетрадь.
Враг свинцовую гибель сеял.
Все, казалось, идет под уклон,
но тетрадь не пропала: в музее
ей храниться века под стеклом.
Где-то есть на него похожий
паренек. Он к стеклу подойдет,
и задумчивей станет и строже,
и в тетради негромко прочтет...
Он прочтет: «Пусть погибну рано,
как цветок под копытом коня,
пусть гражданской войны ветераном
не запишут посмертно меня.
Если даже случится такое:
ни единой своей строкою
не достану
далекого дня —
жизнь бессмертна: другие встанут
и продолжат меня».
Январь 1963 г.
ДЕВУШКЕ И ПЕРЕУЛКУ
ЕЕ ИМЕНИ
Ты все та же, ты все та же,
с тем же комсомольским стажем.
Не состарили года,
да состарить и не могут...
Тополю в ограде мокнуть
было радостно тогда.
Он заглядывал в окошки —
с непокрытой головой.
Детства твоего ладошки —
помнит — трогали его.
Он бывал, стены касаясь,
в каплях с ног до головы,
и кидалась ты
босая
к лужам, полным синевы.
14

Где он, тополь светлотелый,
те родимые места?
Ты в лицо врагу глядела
неподкупна и чиста.
Срок земной тобой не прожит.
Видишь, рядышком стоим.
Переулок. Он хороший.
Ты недаром стала им.
26 марта 1966 г.
«МЛАДОЕ, НЕЗНАКОМОЕ»
Среди молодых (и не только где-то)
он есть и у нас, тот ползучий сорняк,
но я не об этом сейчас, не об этом, —
хочу говорить о хороших парнях.
Не трогала бритва иной подбородок,
но парни — тот с калькой, тот с книгой в руке
Красивые шумные дети народа —
они и на тракторах и у ракет.
Пусть в чем-то порою бывают наивны,
но строгую выдержку каждый хранит,
когда в истребителе реактивном
его выстреливают в зенит.
Они, в ускорителях атом гоняя,
не очень боятся и смерти самой,
и с белой зимовки, где гладь ледяная,
шутливые письма напишут домой.
17
К таким не подступятся типы безродные, —
любому подонку укажут порог.
А узкие брюки и даже бородки
я никогда им не ставил в упрек.
Такие страну и планету изменят,
доделают тысячи наших дел.
И если задумаешься о смене,
то я бы, пожалуй, иной не хотел!
Февраль 1963 г.
ТАНКИ В КОЛХОЗЕ
За огородом дедушки Тараса
остановился танковый отряд.
Сбежались дети, приумолкли сразу,
босые, быстроглазые, стоят.
Тарасов правнук без штанов, но важен,
гонять котенка бросил во дворе.
Из бронированных вылазят башен
и прыгают танкисты к детворе,
стирают светлые росинки пота
и припадают к ковшику с водой,
как будто, до заката проработав,
они вернулись с пахоты домой.
1938
19
РАСТИ СКОРЕЕ, ДЕТВОРА!
По всей округе ливни льют,
веревки из дождинок вьют.
Попробуй, пусть промокнешь весь,
тут дело все в сноровке,
до молний огненных долезть
по дождевой веревке,
где холодом сырая тьма
повеет по ресницам,
где ездят светлые грома
в злаченых колесницах.
И, может быть, ты будешь рад...
Но омрачится радость:
там холод отливает град,
что будет с ливнем падать.
Пахнет в лицо тебе зимой
от белых тех кругляшек,
и колос, что стоял прямой,
ничком на землю ляжет.
20
Не станем ждать, — пришла пора
и с этим делать что-то.
Расти скорее, детвора,
вас всюду ждет работа!
Вас ждет Советская страна,
в заботе сдвинув брови,
и не для вас ли ордена
уже сейчас готовит.
1969
ОКНА ИНТЕРНАТА
Пять окон светят мутно
сквозь вьюгу, но они
для радости кому-то
зажгли свои огни.
Слова об интернате
не домыслы молвы.
В нем даже есть ребята
из Верхней Полдневы.
Далекая лесная
деревня эта есть.
Ее я с детства знаю:
она — оттуда весть.
То время не забыто.
В нем вижу и себя.
Игренькины копыта
снежок-ледок дробят.
Дорогою неровной
едва ль не двадцать верст
я, скорчившись, на дровнях
трясусь. До слез замерз.
22

Деревня: окна, стены
да мостик горбылем.
Дорога пахнет сеном
и снежным февралем.
Мы едем не куда-то:
хоть мне лишь девять лет
за сеном едем с братом.
Там встретим и рассвет.
Воспоминаньям этим
я грустно рад,
и рад,
что и сквозь вьюгу светит
в пять окон интернат.
Август 1970 г.
ФЕВРАЛЬСКИЕ НОЧИ
Февральские ночи
с поземкой,
с ветрами.
Звезда между соснами.
Снег на раме.
Особенны чем-то
февральские ночи.
Я снова во власти
теснящихся строчек.
Мне льются в глаза
через все расстоянья
и свет гидростанций,
и свет мирозданья.
1 октября 1966 г.
25
РЕКИ
Иртыш, —
когда он под ветром зябнет,
когда над ним облака, —
поблескивает серою рябью,
словно кольчугою Ермака.
А Волга!
Не хватит ли
боком
ей прижиматься к горячим пескам?
Красавице синеокой
не к лицу пустыни тоска.
Недаром
полями, лесами,
веселая,
сквозь все ветра
бежит к ней под чистыми небесами
сестренка ее Сура.
26
Реки, реки, они как люди.
У них многотонные ноши свои.
Видали, наверно, — в мороз лютый
дымятся потом их полыньи.
Октябрь 1963 г.
УРАЛ
Урал. Он лег в мою строку
во всю длину, размашисто и строго.
Он Азиатскому материку
пришелся каменным порогом.
Ему известен мамонта скелет
В грунтах промерзлых; ливнями, ветрами
Точило скалы миллионы лет,
Чтобы строкою засверкали грани.
Железо, никель, хромовые руды
я трону словом, рифму им найду.
Недаром в копях камень изумрудный
зеленым глазом смотрит в темноту.
Урал запутает тропою лосьей,
черникой спелой потчевать начнет,
блеснет меж сосен речкой Сосьвой,
в теснине речкой Вишерой блеснет,
до светлой тучки ледником достанет,
в озера глянет, в стих войдет таким.
Он весь пропах лесами, и цветами,
и горьковатым дымом заводским
Март 1964 г.
28
МОГИЛА МАТЕРИ
Ни креста, ни камня даже
на могиле этой нет,
и никто мне не укажет
никаких ее примет.
Бугорок, с другими смежный,
был на ней, но в долгий срок
много вод умчалось вешних —
и сровнялся бугорок.
Только гнет травинки ветер,
только... сжало грудь тоской:
словно не было на свете
русской женщины такой;
словно в муках не рожала
шестерых детей она,
не косила и не жала,
сыновей не провожала,
не тужила у окна.
Мне совсем бы стало горько,
если б край, что нет родней,
29
каждой тропкой, каждой горкой
память не будил о ней.
На озёрках, на елани,
за логами у леска
кто не видел с самой рани
темного ее платка!
С ребятишками по-вдовьи
в поле маялась она —
Щипачева Парасковья, *—
на полоске дотемна
ставила, не зная лени,
за суслонами суслон...
Взять упасть бы на колени,
той земле отдать поклон.
Пусть к заброшенной могиле
затерялся в мире след, —
знаю, мать похоронили
в той земле, что легче нет,
в той земле, в родной державе,
где звучит мой скромный стих,
где теперь высок и славен
труд ушедших и живых.
И когда свистят метели,
снова думаю одно:
и над ней они летели,
и в мое стучат окно.
1957

ДЕВУШКА МОЕТ ОКНА
...По стеклам ручейками потекло.
Все чище, чище, все синей стекло,
уже как небо, и струя воды
сияет на стекле, как след звезды.
А девушка про Сулико поет
и насухо стекло газетой трет.
За раму держится, а глянет вниз —
шестой этаж... Над головой карниз.
1941
32
ТРАКТОРИСТ
Его подростком считали.
Подросток и впрямь — погляди.
Все почести, все медали,
вся жизнь еще впереди.
А жизнь эта будет большая,
я знаю, что говорю!
На пашне зарю провожает,
он там и встречает зарю.
1947
33
ПЕРВЫЕ КАПЛИ
Земля истомилась.
Сухая.
Все ближе, все ближе
гроза полыхает,
над полем, над лесом нависла,
вся в молниях белых ветвистых.
Тут нечего спрашивать:
так ли, не так ли?
Студеные крупные
падают капли.
На них тракторист
из кабины взглянул,
светлея лицом,
к ним ладонь протянул.
И если бы капли
сумели промолвить,
услышал бы он:
«Мы оттуда, от молний.
34
Нас первыми там
уронила над кручей
из пригоршни полной
студеная туча».
23 апреля 1969 г.
В ЛЕСУ
Иду и как будто над книгой
слова шевелю на губах.
Грибами и земляникой
березовый лес пропах.
Весна ли набрякнет синью,
зима ли закрутит всерьез,
до ряби в глазах
в России
струится свет от берез.
21 февраля 1966 г.
36

СОЛОВЕЙ
Марии Петровых
Где березняк, рябой и редкий,
где тает дымка лозняка,
он, серенький, сидит на ветке
и держит в клюве червяка.
Но это он, простой, невзрачный,
озябший ночью от росы,
заворожит поселок дачный
у пригородной полосы.
1940
38
ОВЕС
От нотной росы,
от холодных звезд
в холодном поту
проснулся овес.
Прозрачные
утренние небеса
коснулись
шершавых бровей
овса.
Ему с кукурузой дружить
и к пшенице
белокурым чубом
клониться.
Пускай он ростом
с ними
не вровень,
39
он налит силон,
он дышит здоровьем.
Он ходит под ветром,
взъерошен, белес —
с глазами детскими
Геркулес.
Недаром к нему,
чтоб задор не погас,
тянется лошадка моя
Пегас.
Май 1964 г.
НА ЖАТВЕ
Все помню, хоть был еще мал:
с колючей стерни подымая,
по-взрослому спину ломая,
я жарко снопы обнимал.
Я чувствовал их шершавость.
Мне жарко от них дышалось.
Я ставил снопы в суслоны
и пот тепловато-соленый
размазывал по щекам.
Ступал — было колко ногам.
В глазах залотилось поле
все в дымке горячего дня.
Я в детстве одним доволен:
оно научило меня
всю жизнь ненавидеть жгуче
бездельников и белоручек.
Июль 1965 г.
41
РЖЕТ ЖЕРЕБЕНОК
На плато
в травяных лугах
ржет жеребенок,
быстрый на длинных ногах.
Ноздри трепещут,
от ржания сладко до дрожи.
Ветер
гривку
ерошит.
Подъехал табунщик,
руку не снял с луки.
Он любит,
как ржут стригунки.
Солнце ушло за горы,
к вечеру устает.
Ржет жеребенок,
воздух ноздрями пьет.
42
Нет дела ему,
что родился он в веке моторов,
что кони в диковину будут скоро, —
ржет,
и заря из прохлады теснин
перекликается с ним.
10, И марта 1969 г.
ГЕОЛОГИ
Где снаружи только камень серый,
в тьме подземной
глубоки
самоцветов полные пещеры,
словно каменные сундуки.
Прикоснитесь к хрусталю руками:
это ж — холодна, чиста, —
превращенная в прозрачный камень
родниковая вода.
Ничего на свете нет богаче
недр земных, что нам принадлежат.
С сотворенья мира, не иначе,
эти клады под землей лежат.
И от знойного Тюя-Муюна
до Хибин в холодной стороне
у геологов седых и юных
рюкзаки слиняли на спине.
Горы, горы... Тишина какая!
Гулки водопады в тишине.
Полотняным лагерем сверкают
снеговые пики в вышине.
Практиканты молодые
и профессора седые
у костра консервы открывают,
банки со сгущенным молоком,
чай горячий разливают,
горьковатый, пахнущий дымком.
В ярости своей неистов,
вольным духом обуян,
их кропит на островах скалистых
влагою соленой океан.
И в вулканах, где налеты серы
да осадки борной кислоты,
где жара разверзлась, пеплом серым
тронуты геологов следы.
45
Юный друг, заманчива дорога!
Знаю, и тебя влечет она.
Но профессий в мире много,
к сожаленью, жизнь одна.
1947
НА ЗАВОД
Рядом с братом он идет босой.
Нош вымыты росой.
Мал еще, но брат ему позволил
с ним дойти до заводских ворот.
Все в лучах косых, все в дымке поле
где-то там к заводу поворот.
Рожь от утреннего ветерка
клонится, густа и высока.
Уж, казалось, не обижен
ростом брат, но подойдет
к колосистой ржи поближе:
рожь до кепки достает.
В теплом воздухе струится дрожь.
Тропка убегает через рожь.
Нет, не тропка — это в мир дорога
от отцовского порога.
1947
47
ЧИТАЯ МЕНДЕЛЕЕВА
Другого ничего в природе нет
ни здесь, ни там, в космических глубинах:
вое — от песчинок малых до планет —
из элементов состоит единых.
Как формула, как график трудовой,
строй менделеевской системы строгой.
Вокруг тебя творится мир живой,
входи в него, .вдыхай, руками трогай.
Есть просто газ легчайший — водород,
есть просто кислород, а имеете это —
июньский дождь от всех своих щедрот,
сентябрьские туманы на рассветах.
Кипит железо, серебро, сурьма
и темно-бурые растворы брома,.
и кажется Вселенная сама
одной лабораторией огромной.
48
Тут мало оптикой поможешь глазу,
тут мысль пытливая всего верней.
Пылинку и увидишь-то не сразу —
глубины мирозданья скрыты в ней.
Будь то вода, что поле оросила,
будь то железо, медь или гранит —
все страшную космическую силу,
закованную в атомы, хранит.
Мы не отступим, мы пробьем дорогу
туда, где замкнут мирозданья круг, —
и что приписывалось раньше богу,
все будет делом наших грешных рук!
1948
МОЛОДЫМ ПОЭТАМ
Я Есенина видел,
я Маяковского слушал.
Что ж, стариком зовите,
сердце и впрямь все глуше.
Нет, не хочу сдаваться,
глядя на юные лица,
пусть вам всего за двадцать,
пусть вам всего под тридцать.
Да, вы годитесь по праву
мне в сыновья и внуки,
я же, как равный равным,
вам пожимаю руки.
Я не ищу покоя.
Есть дорога другая:
с дерзкою вашей строкою,
может, еще потягаюсь.
50
Он и суров и прекрасен,
мир, где работы — горы.
Руку, — друзья, на согласье,
руку — на споры!
Февраль 1963 г.
□ □ □
Тихие шелесты ветер доносит,
радость даря ненасытным глазам:
желтые листья роняет осень,
красные листья метет по лесам.
Тропка к оврагу
до кручи отвесной
красным шиповником заселена.
Красные зори проходят по лесу,
красная всходит над лесом луна.
Я не сутулю усталые плечи.
Русская осень, в тебя я влюблен.
Спелой рябиной твой лес просвечен;
свет от нее, как от наших знамен.
Январь 1965 г.
52

ВАЛЕНТИНА
Белеет не иней, не иней,
а Млечный Путь за стеклом.
Певучее жейское имя
сердца наполняет теплом.
Ее героиней назвали,
и это — на все времена,
но той же Валюшей и Валей
для матери будет она.
Вдали от земного порога,
земных океанов и гор,
она и на звездных дорогах
в душе не остудит задор.
«Откликнитесь, где вы, где вы,
подружки из дальних миров?»
Быть может, созвездие Девы
ей лучиком трогает бровь.
Июнь 1963 г.
54
ВОЛХОВ
Мудрый Новгород, скажи мне,
как смогу
я века твои сложить
к строке строку?
Волхов, Волхов, вольная вода.
Предки в нем тянули невода,
где церквей, монастырей кресты
тень свою роняли с высоты.
У Детинца \ у большой стены
снятся Волхову о ратной славе сны
дни, когда он тишину будил,
рябью на кольчугу походил.
Видит он вблизи своей воды
Александра Невского следы,
где с дружиной он поил коней
в сини летописью ставших дней.
1 Новгородский кремль.
55
Не забудет он и то,
когда
смыла свастику с себя его вода,
чтобы с флагом нашим
отсветом одним
зорям севера опять стоять над ним.
13, 14 июня 1971 г.
ЧИТАЮ ИСТОРИЮ
Темнеют брови из-под шишака,
блестит кольчуга Дмитрия Донского.
Пропахла каждая о нем строка
цветами, кровью поля Куликова.
Нахохлена над картой седина.
Не спит Кутузов в предрассветной рани.
Ему перед сражением видна
не только укреплений глубина —
Россия, вставшая на поле брани.
Пусть наши в сумерках кровавых дня
потом считали павших — не трофеи,
пороховою славой на меня
вдруг с поля Бородинского повеет.
Есть где-то усыпальниц полутьма,
курганы в травах выжженных и рыжих,
и есть истории тома.
В них гул веков.
Раскрой — услышишь.
Май 1964 г.
57
ПОСЛЕ ДУЭЛИ
Ираклию Андроникову
Не знаю, как опишу
тот вечер, тот страшный июльский вечер.
Ревела гро'за у горы Машук
и ливень был молниями просвечен.
Фуражка Лермонтова на траве
лежала, наполненная водою...
Сутулясь, гора уж не первый век
стоит омраченная той бедою.
9 октября 1966 г.
58
РУССКИЙ язык
Валентину Катаеву
Вое ближе он многим народим и странам.
Пусть воздух дождем и травой пропах,
вдруг строчка пахнет то сурьмой, то ураном,
то лунною пылью блеснет на губах.
Пойди угадай, где его граница!
В нем есть, неизвестная до поры,
своя менделеевская таблица,
склоняйся над ним и слагай миры.
Ноябрь 1970 г.
59
СЛОВНО В ДОМЕ БОЛЬШОМ
Шар земной,
шар земной.
Вот он —
передо мной.
Материки.
Острова.
Страны.
Ливни тропические.
Бураны.
Горы
вершинами — за облака.
Знезды примерзшие
к ледникам.
Травы степные.
Сизое марено.
Рыбы
в океанах-аквариумах.
60
Все,
чтобы людям
жить хорошо,
есть на земле,
словно в доме большом.
Два холодильника белых —
два полюса.
Лед не ножом —
ледоколами колется.
Шар земной
не от войн хорошеет — от пахоты.
Вот он —
весь в мирозданье распахнутый.
Это ж громадина,
это же — вещь.
Люди,
будем его беречь!
Чтобы, все так же
вертясь по орбите,
завтрашний век
он счастливым увидел,
61
век, где не будет
ни классов, ни войн...
Ветер в лицо.
Звезды над головой.
17 октября 1966 г.
2

□ □ □
Любовью дорожить умейте,
с годами дорожить вдвойне.
Любовь не вздохи на скамейке
и не прогулки при луне.
Все будет: слякоть и пороша.
Ведь вместе надо жизнь прожить.
Любовь с хорошей песней схожа,
а песню не легко сложить.
1939
65
□ □ □
Когда накреняется купол звездный,
чтоб неба край обмакнуть в рассвет,
одним влюбленным еще не поздно
сидеть на скамейках, бродить по траве...
Бродить ио траве, на звезды смотреть...
С улыбкой потом засыпать: на заре.
Март 1963 г.
66
□ □ □
Ты к девушке торопишься, влюблен,
а день такой, голубизна такая,
что город весь лучится и сверкает,
и ты в пути совсем не утомлен.
Закидывая голову, хмелея,
идешь по переулкам, по аллеям
и мимо дома, что растет в лесах,
и будут девушке всего милее
дыминки неба у тебя в глазах.
1943
67
В СТЕПИ
Едет парень верхом. Взъерошил
ветер волосы. Туча близка.
Много девушек в мире хороших,
только нету любимой пока.
В травы молния бьет навесная,
и от тучи бежит холодок.
Капля падает и не знает,
на какой упадет цветок.
1959
68

□ □ □
Если девушку полюбишь,
знаю, с нею заодно
ты и дом ее полюбишь,
сад, где были с ней в кино.
Как бы ни было высоко,
в полдень, в полночь — все равно:
с тротуара в сотнях окон
ты найдешь ее окно.
1934
70
ПОД ЛИВНЕМ
Уже воды поверх лодыжек было,
уже ио улице текла река.
Толкало в грудь и по коленкам било,
а у девчонки юбка коротка.
Под небом, грохотавшим и сиявшим,
они сквозь ливень, в молниях косых
бежали, за руки по-детски взявшись,
веселых глаз не пряча от грозы.
В подъезде кто-то, обтирая стены,
ворчал на молодость.
Сухой, степенный.
1962
71
ДВОЕ
Над морем ударил гром,
вздымаются волны все круче,
и белая чайка крылом
черкнула по темной туче.
И крупные, косо летя,
пятная песчаную кромку,
студеные капли дождя
пустились бегущим вдогонку.
И пляж опустел, притих.
На нем, где скала нагая,
лишь двое остались; их
и ливень не испугает.
Обнявшись, они стоят
почти что с волною вровень.
Оплетается с молнией взгляд,
сливаются с тучей брови.
1953
72

ДЕСЯТИКЛАССНИЦЕ
Прочитанное ты умеешь видеть.
Пускай всего ты школьница простая, —
тебе — еще не сосланный — Овидий
«Любовные элегии» читает.
Не зря с тобою о России нищей
в пути от Петербурга до Москвы
взволнованно беседует Радищев,
чуть-чуть прищурившись от синевы.
А на Кавказе пропасти и кручи.
Где Шат-гора вела с Казбеком спор,
отучат копыта, бурка словно туча:
то скачет Лермонтов во весь опор.
С тобою (встретился он темным взглядом.
Еще убийцей не взведен курок...
Века, века... Они с тобою рядом,
и в них не пыль на плитах — пыль дорог.
Апрель 1964 г.
74
□ □ □
У девушки имя Лидия,
а в паспорте вывели — Лилия,
и девушка плачет, глаза утирая платком:
— Я не хочу называться цветкам. —
А сама так нежна, так тонка,
словно и впрямь стебелек цветка.
1962
75
□ □ □
Март! Но я не о марте,
я — о девчонке Марте.
Город — ветра и камень.
Девчонка стучит каблуками,
торопится, льдинки колет,
смеется с подружками в школе.
Глаза у нее с поволокой.
Над ними — льняной локон.
Проходит весна по Эстонии,
касаясь деревьев ладонями.
Но там и весна бледнолица,
словно Марте сестрица.
28 февраля 1966 г.
76

□ □ □
Тебе семнадцать скоро... А ему,
кого в мечтах порою ты видала?
Он, может быть, в ночную глядя тьму,
влезает в танк, а может, у штурвала
забрызган черноморскою волной,
а то стоит в забое, коренастый,
а может, где-то мчат его по насту
шесть пар собак полярною весной.
Где б ни был он, он есть на белом свете.
Сумеет тридевять земель пройти,
чтоб не другую, а тебя найти:
ведь он не где-нибудь — на этой же планете.
1940
78
БЕРЕЗКА
Ее к земле сгибает ливень,
почти нагую, а она
рванется, глянет молчаливо —
и дождь уймется у окна.
И в непроглядный зимний вечер,
в победу веря наперед,
ее буран берет за плечи,
за руки белые берет.
Но, тонкую, ее ломая,
из силы выбьются... Она,
видать, характером пря1мая,
кому-то третьему верна.
1937
79
НЕЗНАКОМАЯ
Субботний день — уже темно —
в работе отсверкал,
и ты сидишь в фойе кино
на сквозняке зеркал.
С раскрытой книгою, одна,
хоть парочки кругом.
На шее родинка видна
под легким завитком.
И бровь надломлена, строга,
когда ты смотришь вниз.
В привычных ссадинках рука
касается страниц.
Заметно пальцы погрубей,
чем у иных. Чуть-чуть.
И я хоть что-то о тебе
по ним узнать хочу.
80
Субботний день — уже темно —
в работе отсверкал,
и ты сидишь в фойе кино
на сквозняке зеркал.
1962
ПО ДОРОГЕ В СОВХОЗ
Сады притихли. Туча
идет, темна, светла.
Двух путников дорога
далеко увела.
Проходит мимо яблонь,
смородины густой
с попутчицей случайной
учитель молодой.
Не зная, кто такая,
он полпути молчал
и тросточкой кленовой
по яблоням стучал.
Потом разговорились.
Но, подступив стеной,
дождь зашумел по листьям
и хлынул проливной.
Они под клен свернули;
его листва густа,
но падает сквозь листья
тяжелая вода.
82

Накрылись с головою
они одним плащом,
и девушка прижалась
к его груди плечом.
Идет в район машина.
Водителю смешно:
стоят, накрывшись, двое,
а дождь прошел давно.
1939
ТО ПРИСНИЛОСЬ...
Годы, годы... пролетая,
не воротятся назад,
но цветет, не увядая,
венный молодости сад.
Смех и шепот до рассвета
там, у каждого куста,
там девчонкам-непоседам
по шестнадцать лет всегда.
Повита плющом ограда,
все дорожки там в цвету...
То приснилось, что когда-то
хаживал я в том саду.
1944
85
□ □ D
Мы строим коммунизм. Что в мире краше,
чем этот труд! Где доблести предел?
Предела нет! А кто сказал, что наша
любовь должна быть мельче наших дел?
Я, может, сам такой любви не стою,
но, принимая бури и ветра,
живет, сияет чистой красотою
любовь — высоким помыслам сестра.
1947
86
3

ДЕНЬ
Отчеканенный моей страной,
день, как звонкая монета, зюлот.
Солнца лик — на стороне одной,
на другой — сияют серп и молот.
Я хочу, чтоб труд мой стоил
золотого прожитого дня.
Их ведь не бее счету у меня:
можно ли их тратить на пустое!
Август 1963 г.
89
ЗРЕНИЕ
Известно не только якутам,
откуда зима идет.
В метели, в бураны укутан
Памир у звездных ворот.
На дальней какой-то планете
где вряд ли гадают о нас,
и там по-земному ветер
снежком обдувает наст.
Немыслимым было когда-то
увидеть незримого лик.
Ничтожней ничтожного атом
и, как мирозданье, велик.
Вое зорче становится зренье.
Когда-нибудь лягут следы
от капли на ветке сирени
до самой туманной звезды.
Март 1964 г.
90
□ □ □
Я в доброту людскую верю,
я верю в дружбу, в честный труд,
но есть еще и люди-^звери:
спокойно кровь с ножа сотрут.
Что нм страдания людские!
У них пустой, холодный взгляд.
Одни — с ножом в руке, другие —
кастетом атомным грозят.
Сентябрь 1964 г.
91
МЕТЕОРИТ
Метеорит, метеорит.
Откуда он родом — не говорит.
Лежит перед нами железисто-гладкий
неведомый гость из туманных галактик,
осколок погибшей какой-то планеты,
какой — мирозданье забыло приметы.
На черный кусок я гляжу молчаливо.
Неужто от взрыва, неужто от взрыва?..
Гляжу, и про многое метеорит
на темном своем языке говорит.
21 мая 1965 г.
92
ЖЕЛЕЗО
Ну что ж, я железо простое,
но люди-то знают, чего я стою.
Гордясь первозданной своей чистотою,
и я понимаю, чего я стою.
Не думайте только — як славе не лезу.
На что она, слава, железу?
Хотя без меня — элемента в таблице —
возможно, и жизнь не могла бы продлиться.
На крыши, на темную кромку леса
навалятся звезды — все станет белесо.
В них людям сверкаю и я, железо.
Скажу откровенно, мне вовсе не лестно,
что канцлер какой-то в одной стране
за твердость был прозван железным.
Чего его вдруг приплели ко мне.
93
За твердость? Но только ли твердость одна
в моих молекулах заключена?
Кому неизвестна и мягкость железа:
меня и холодное вяжут узлом,
о землю на пахоте белят до блеска,
пытают на гибкость, а не на излом.
Я только железо. Но знаю: броня
бронею не стала бы без меня.
Есть где-то руда. Пусть еще не открыта,
и место глухое тайга сторожит,
но чуткая
от моего магнита
на компасе синяя стрелка дрожит.
Гвоздем или рельсом я выдержу службу.
Готово под молот спокойно лечь.
Вот только б от ржавчины равнодушной
мне душу свою уберечь.
Июнь 1965 г.
СКОРОСТИ
Летит золотая пчела над травой,
чтоб лце-то под ней покачнулся стебель.
Летят самолеты,
и сверхзвуковой
взлетает
и тает
в небе.
Машины
шлифуют асфальт.
Тормоза
то взвизгнут, то где-то взвоют.
Дорога бежит по глазам,
минуя стеклю ветровое.
Вое скорости мира передо мной.
Попробуй сегодня не слушать их зова!
Минуты — и шар земной
ракетою окольцован.
95
Но есть и следы на снегу,
тропа от ограды завода.
Я в сердце слова берегу
о скромности пешехода.
Земля! Что ей, вертится. Камень,
суглинок... Но я — свое:
уж не пешеход ли ногами
заставил вертеться ее?
30, 31 мая 1971 г.
□ □ □
Пчела кружилась над цветком,
сбирая хоботком
добычу трудную свою,
что станет всем сладка;
но отшумел в степи июнь —
недолгий век цветка.
И жизнь твоя, как ни долга,
пройдет, как век цветка.
Но так ли песню нам сложить,
на том ли кончить нам,
когда народу вечно жить
и вечно жить цветам?
1937
97
□ □ □
Себя не (Видят синие просторы,
и, в вечном холоде светлы, чисты,
себя не видят снеговые горы,
цветок своей не видит красоты.
И сладко знать, идешь ли ты лесами
спускаешься ли торною тропой:
твоими ненасытными глазами
природа восхищается собой.
1945
98

□ □ □
В то далекое загляни-ка.
Там зверей и птиц голоса.
Земляникой да костяникой
В Зауралье полны леса.
Дружной стайкой идут ребята.
Рдеют ягоды в туеске.
Отпечатаны лунки пяток
между соснами на песке.
Семилетним да восьми летним
нет и дела еще до забот.
Не бойчее других, не приметней
в этой стайке париишка идет...
В то далекое загляни-ка.
Вьется тропка, лесная гать.
Он -с винтовкой в руках и с книгой —
людям счастье идет искать.
С добрым сердцем, открытым взглядом
oiH идет и идет сквозь года.
100
Рядом смерть проходила, и рядом
пострашней проходила беда...
Вспомнит это — и сердце стынет.
Пусть невзгоды встречал не один,
нелегко он принте л к вершине
неподкупных своих седин.
1961
ЗАРЯ В СНЕГУ
Легок шаг у мороза,
но хватка крепка.
Побелевшую щеку
трет снегом рука.
Входят радости к людям,
но входят и беды;
ведь у многих еще
и сердца не согреты.
Кто-то, ежась,
на градусник смотрит не зря:
ртуть все ниже,
в снегу замерзает заря.
Замерзает заря,
и согреть ее нечем.
Опрокинется
зимними звездами вечер,
102

и Вселенная глянет,
черна и светла...
Ой, как много
строке этой
нужно тепла,
чтоб его пронести
по полям и лесам
и к заре на снегу,
и к людским сердцам.
Январь 1963 г.
□ □ □
Не говори, что ты хорош,
когда обидою заденут.
Свои достоинства и цену
в глазах товарищей прочтешь.
1940
105
□ □ □
Хочу приветливостью лечиться.
Хочу, чтобы множила радость дня
в соседней булочной продавщица,
встречая улыбкою доброй меня.
А если приду в учрежденье иное,
пускай у стола почудится мне:
пахнуло фиалковою весною
от пятен чернильных
на зеленом сукне,
чтоб слово сухое поперек не встало,
чтоб вместе с портретами на стене
в глазах внимательная усталость
надолго запомнилась мне.
Хочу приветливостью лечиться,
приветливости учиться.
Июль 1964 г.
106
СОДЕРЖАНИЕ
1
О Родине думаю	7
Впервые	8
«Лил дождь осенний...»	9
Жил мальчик в деревне	10
Тетрадь	12
Девушке и переулку ее имени	14
«Младое, незнакомое»	17
Танки в колхозе	19
Расти скорее, детвора!	20
Окна интерната	22
Февральские ночи	25
Реки	26
Урал	28
Могила матери	29
Девушка моет окна	32
Тракторист	33
Первые капли	34
В лесу	36
Соловей	38
Овес	39
На жатве	41
Ржет жеребенок	42
107
Геологи	44
На завод	47
Читая Менделеева	48
Молодым поэтам	50
«Тихие шелесты ветер доносит...»	52
Валентина	54
Волхов	55
Читаю историю	57
После дуэли	58
Русский язык	59
Словно в доме большом	60
2
«Любовью дорожить умейте...»	65
«Когда накреняется купол звездный...»	66
«Ты к девушке торопишься...»	67
В степи	68
«Если девушку полюбишь...»	70
Под ливнем	71
Двое	72
Десятикласснице	74
«У девушки имя Лидия...»	75
«Март! Но я не о марте...»	76
«Тебе семнадцать скоро...»	78
Березка	79
Незнакомая	80
По дороге в совхоз	82
То приснилось...	85
«Мы строим коммунизм. Что в мире краше...» 86
108
3
День	89
Зрение	90
«Я в доброту людскую верю...»	91
Метеорит	92
Железо	93
Скорости	95
«Пчела кружилась над цветком...»	97
«Себя не видят синие просторы...»	98
«В то далекое загляни-ка...»	100
Заря в снегу	102
«Не говори, что ты хорош...»	105
«Хочу приветливостью лечиться...»	106
Степан Петрович
Щипачев
О РОДИНЕ
ДУМАЮ
Редактор А. Стройло
Художественный редактор М. Таирова
Технический редактор Л. Самсонова
Корректор Л. Конкина.
Сдано в набор 21/V-73 г. Подписано к
печати 23/V-74 г. Формат бум. 60 X 84,/i6
Физ. печ. л 7,0. Усл. печ. л. 6,51.
Уч.-изд. л. 2,73. Изд. инд ЛХП—395.
Тираж 100 000 экз. Цена 51 коп. в пе-
реплете. Бум № 1. Зак 455.
Издательство «Советская Россия». Моск-
ва, пр. Сапунова, 13/15.
Калининский полиграфкомбинат детской
литературы им. 50-летия СССР Рос-
главполиграфпрома Госкомиздата СМ
РСФСР.
70402—182 плп
щ М—105(03)74
К ЧИТАТЕЛЯМ
Издательство просит отзывы об
этой книге и пожелания при-
сылать по адресу:
Москва, проезд Сапунова, 13/15,
издательство «Советская Рос-
сия».