ШАХМАТИСТАМ
№5 БИБЛИОТЕЧКА ШАХМАТИСТА №5
А. И. НИМЦОВИЧ
КАК Я СТАЛ ГРОСМЕЙСТЕРОМ
Под каким углом зрения написана эта книга. — Первые шаги. — Как следует изучать основы. — О комбинационных радостях и муках. — Тоска по элементам. — Понятие об исконном враге. — Я наконец сажусь за работу. - Я становлюсь мастером. — О торжестве моих идей. — Я становлюсь гросмейстером
/. В погоне за жар-птицей матовой атаки. — II. „Историческая^ битва. — III. Пара полууспехов. — IV. Б армейское фиаско. — V. После переворота.— VI. Несколько слов о периоде 1907—1929.
19	2	9
ИЗД. ВСФК „ШАХМАТНЫЙ ЛИСТОК'
ТИПОГРАФИЯ «КРАСНОЙ ГАЗЕТЫ ИМЕНИ ВОЛОДАРСКОГО
ЛЕНИНГРАД
Фонтанка, 57
.Ленинградский Областлит 38.206.
Заказ № 1571.
Тираж 8.500.
Другу шахматной книги — С. О. Вайнштейну посвящаю свой труд
1
Под каким углом зрения написана эта книга?
Шахматный писатель, несколько он добросовестно относится к своей работе, каждый раз при составлении им нового труяа (или точнее. — при составлении им плана такового) неизменно должен задать себе следующий вопрос: „Может ли книга, которую я собираюсь написать, представить для изучающего какую-нибудь реальную ценность, и если да, то в чем именно эта ценность будет заключаться?" Если ответ на этот вопрос окажется отрицательным или „почти отрицательным", то писателю следует либо совершенно отказаться от разработки облюбованной им темы, либо коренным образом изменить план работы.
Нечто подобное случилось и со мною. Первоначальный мой план состоял в том, чтобы дать в некотором роде очерк эволюции определенного шахматного мастера (в данном случае—себя самого). И при этом мне представлялось существенным рассмотреть эту эволюцию именно под „психологическим" углом зре
ния, ибо во всяком развитии личности значительную роль играют психологические факторы, сознательное игнорирование которых не может не повлечь за собой известной нарочитости и искусственности изложения. И далее, казалось, что вдумчивый анализ вопросов вроде: „Какие субъективные переживания заставили меня разувериться в магической силе бурных атак?“ или „Какой психологический момент дал первый толчок к возникновению мысли о возможности системы?"— не может быть вполне лишенным дидактической ценности.
Не обошлось однако без сомнений и колебаний, которые в конце концов привели к скептицизму. Если чужое платье не может быть надето без соответствующей примерки и перекройки, то тем более справедливо это по отношению к чужому внутреннему опыту. Ведь процесс очарований и разочарований протекает тоже индивидуально, в зависимости от характера.
Ввиду всех этих соображений я пришел к решению использовать биографические данные „нашего^ героя утилитарно, как внешний повод для практических советов. Таким образом искание объективно полезных выводов составляет единственную цель этой книжки.
II
Первые шаги.—Не отступление от темы, а практически важное рассуждение о том, какой возраст является самым подходящим для первого ознакомления с основами шахматной игры
Мне было 8 лет от роду, когда я впервые познакомился с шахматами. Но несмотря на то, что я немедленно стал шагать вперед и что шествие это п©видимо му (!?) продолжалось и в дальнейшем, я теперь смело утверждаю, что мое шахматное развитие про
текло бы гармоничнее, а главное безболезненнее, если бы я научился игре не в детском, а в юношеском возрасте. Читатель скоро убедится в том, что развитие мое вплоть до 1906 года (а родился я в 1886 году) было крайне односторонним: сильная комбинационность за счет позиционной игры. Этого без всякого ущерба можно было бы избежать, стоило только повременить и научить меня играть в шахматы в более зрелом возрасте.
Тут я хотел бы побеседовать с читателем об одном, не лишенном как общего, так и специально шахматнопедагогического интереса, вопросе. А именно: хотелось бы выяснить, какой взгляд лежит в основе того якобы разумного требования, чтобы ребенок по возможности не терял минуты времени, а беспрестанно учился уму-разуму? Если требование это продиктовано одним лишь чувством заботливости по отношению к ребенку, то почему же, спрашивается, в западных школах все еще держится напр. латынь и почему в буржуазной Европе курс наук (напр. на прославлен-ном юридическом факультете!) чуть ли не целиком состоит из никому не нужного балласта, который немедленно же по сдаче экзаменов беспощадно выбрасывается вон? И почему же,—снова переходя от студента-юриста к приготовишке,—почему же всякие скучные и нудные дела, как напр. изучение всякого рода „основ" и „элементов^, считаются весьма подходящими для ребенка, в то время как взрослый конечно возмутился бы, если бы ему предложили позаняться такими мало интересными вещами?
Да будет нам позволено рассказать об одной характерной бытовой черте, которая быть может нам поможет разобраться в данном вопросе. В центральной Европе, в ме хкобуржуазных кругах распространен взгляд, что женщине никогда и ни под каким видом не следует сидеть сложа руки, и поэтому они, даже
будучи в гостях, шьют или вышивают и т. п. Тут дело ясно: в этом взгляде явно манифестируется не вполне еще изжитое рабовладельческое отношение к женщине. Ведь в средние века женщина прежде всего была рабыней* Не лежит ли и в основе нашего отношения к ребенку сходное чувство? Во всяком случае пора отрешиться от того взгляда, что ребенку вечно следует работать и что всякие скучные и нудные занятия именно для него и подходят!
Если процесс изучения „основ" является скучным, то ни в коем случае не следует навязывать эти основы (в частности если речь идет о шахматах или музыке) ребенку: подождите пока он подрастет. Но если уж вы все-таки навязываете их ребенку, то сделайте их по мере возможности интересными, живыми и привлекательными! Чувство серой скуки для ребенка должно быть чувством неведомым!
В дальнейшем мы постар <емся детально начертить план обучения о новам, совершенно революционируя эту часть шахматной педагогики, а пока ограничимся следующим заключением: процесс изучения основ зи-ждится на фантазии, но в то же время требует и логики; поэтому идеальным возрастом для начинающего следует считать юношеский, но отнюдь не детский!
III
Я начинаю комбинировать, но все более и более теряю живую связь с шахматной действительностью, т. е. с требованиями позиционной игры. — О том, как следует изучать основы
Первое мое ознакомление с основами шахматной игры прошло под знаком торжественности. В семье нашей к шахматам относились с большим
уважением, ибо отец наш, сам страстный любитель шахмат, не раз твердил нам об удивительных красотах этой игры. Я часто упрашивал его показать мне в чем дело, но отец все откладывав говоря, что „рано такому малышу думать о шахматах". Наконец он все же согласился, и этот торжественный момент был приурочен к дню моих 8-ле1них именин. Помню од ’ако, что я был несколько разочарован, так как ходы ладьей, слоном, конем и т. д. показались мне лишенными всякого комбинационного интереса. А должен заметить, что уже до ознакомления с шахматами я сильно увлекался комбинацией как таковой, иб все усилия моих воспитателей, а главным образом отца, были направлены именно к тому, чтобы развить во мне комбинационный дар и любовь к тому миру схоластических умозаключений и витиеватых хитросплетений, который так хорошо известен каждому, кто когда-либо занимался изучением Талмуда.
Разочарование мое однако быстро сменилось чувством острого любопытства: недели три спустя после первого урока отец показал мне несколько комбинаций, в том числе и мат etouffe (белые: Kphl, Фс4, Ке5; черные: Kph8, ФЬ2, Ла8, п. Ь7 и g7. 1. Ке5“ (7Ц~КрЬ8 — g8 2. Kf7-h6 + + Kpg8-h8 3. Фс4— g8 J- Ла8: g8 4. Kh6 — f7 X), а месяца через три после этого отец в виде награды за успехи в школе продемонстрировал мне „бессмертную“ партию Андерсена, которую я не только понял, но и сразу страстно полюбил.
Часто играя с отцом, я быстро вошел в комбинационную колею, но запас моих стратегических познаний долгое время оставался весьма скудным. Чтобы охарактеризовать педагогический метод отца, я позволю себе указать на следующую небезынтересную деталь. Отец частенько твердил мне о том, что центральную пару пешек (напр. на е4 и d4) только с опаской сле
дует продвигать на 5-ю горизонталь. И я конечно вполне уверен в том, что отец, будучи игроком в силу мастера, прекрасно сознавал обусловливаемую чересчур быстрым продвижением опасность чисто позиционного характера: ведь такое продвижение нередко допускает длительный тормоз (блокаду) зарвавшихся пешек (напр. белые пешки на е4 и d5; черный конь тормозит на е5). Но несмотря на то, что такой довод чисто позиционного характера, казалось бы, не мог не оказаться полезным, отец главным образом мотивировал указанное правило абстрактным соображением: положение пешек на е4 и d4 более богато возможностями, т. е. можно при случае сыграть либо е4 —е5, либо d4 — d5.
Так-то я все более и более отдалялся от суровой шахматной действительности и стал витать в небесах; и мне все более и более начинало казаться, что право же не стоит себе голову ломать над тем, как бы создать себе хорошую позицию, раз возможность неожиданных для партнера комбинаций кроется одинаково и в плохих и в хороших положениях! Вот до какой неправильной платформы добрался я в конце концов...
Прежде чем перейти к критике охарактеризованного мною выше метода обучения, приведу несколько фактов из раннего периода моей шахматной карьеры.
1.	Первая из моих попавших в печать партий была сыграна мной в возрасте восьми с половиной лет. Она напечатана в „Rigaer Tageblatt" и довольно ясно свидетельствует о наличии недюжинного комбинационного дара.
2.	За весь период с 1894—1902 гг. мне в общем все же приходилось играть довольно редко и исключительно с шахматистами первой категории, при чем я конечно получал вперед. (О педагогической ценности игры на дачу вперед речь будет еще ниже, см. главу 8.)
3.	Несмотря на всю ужасающую антипозиционность моего стиля, я мало-по-малу все же дошел до того, что отец должен был ограничиться дачей вперед коня. Это случилось в 1902 году. В этсм же году я уехал за границу. Наступает новый период моей шахматной карьеры.
Прежде чем перейти к дальнейшему повествованию, подведем н которые итоги. Читатель конечно успел уяснить себе одну вещь, а именно: т что с педагогический стороны в раннем периоде моей эволюции были допущены ошибки,—иначе стиль моей игры (в 1902 году) не мог бы быта таким неровным. В чем же состояли эти ошибки?
Начнем с начала, т. е. с критики первого же урока. Мне были „показаны ходы",—правильно ли это? Ну конечно, скажет уважаемый читатель, нельзя без этого. Но в том-то и дело, что читатель в д ihhom случае ошибается:	указанный прием является
в корне неправильным. Нельзя взять совершенно незнакомого с игрой мальчика и сразу же оглушить его указанием того, что ладья мол ходит вот как, а слон этак, что пешка как-то нелепо по черепашьи плетется вперед, а конь дико мечется во все стороны, что ферзь ходит куда ему вздумается, что ладья шагает п^ямо и бьет прямо, а пешка ходит прямо, а бьет вкось и т. д. От > сех этих указаний в результате получится впечатление одной лишь тоски: ведь такие воспринятые новичком сведения чисто фо рмальны, без тени жизненности или содержания, и потому разнообразие их не может не усугубить чувства тоски... Нет, обучать основам следует не так, а совсем по-другому. Поменьше „формального" балласта и побольше содержательности— вот основной принцип! Но покажем конкретно, как мы считаем нужным провести первые 2 — 3 урока.
1-й урок: Ознакомление с доской. Понятие о границе между белыми и черными. О центральном пункте дос^и.
Ладья. Понятие о горизонтали и вертикали. Упражнения и задачи: белая ладья (у ученика всегда белые) на el, черная пешка на еб в этом положении ладья „а т а к у е т“ пешку. В положении — белая ладья hl, черная пенка еб—ставится требование: атакуйте пешку. Атакуйте ее сбоку. С тыла. Ставится ряд баррикад: белая ладья hl, пешки на g2 и Ь4, к роль на fl, черная пешка на d6. Белые атакуют пешку, играя Ahl — h3 — d3. В игру вводится черная ладья, которая берет на себя роль „защиты" пешки.
В этом примитивном базисе мы тут же строим ряд столь же примитивных комбинаций. Напр.: бел. Ла1; черн. Ah8, п. с7 и е5. Во сколько ходов белая ладья одновременно может атаковать обе неприятельские пешки? Сыграем 1. Ла1 — а5 Ah8 - е8 2. Ла5 —с5 Ле8 — е7. Продолжаем указанием тенденции попасть на 7-ю горизонталь. Ставим белую ладью на gl, неприятельского короля на h8 и сообщаем о том, что король бьет вкось на одно поле. „Вторгнитесь ладьей на 7-ю горизонталь". Сыграли: 1. Agl — g7 Kph8: g7. Даем ученику пешку на h5. „Защитите пункт вторжения на 7-ю горизонталь". Сыграли: 1. Ь5 — h6 и затем 2. Agl — g7. Вот таким-то образом ученик без тени скуки посидит с вами и час и два и незаметно усвоит себе как разные необходимые понятия, так и комбинационный примитив. Обратите внимание на то, что первый урок ставит себе задачей изучение одной лишь ладьи, тогда как о ходах короля и пешек упоминается лишь вскользь. И далее, обратите внимание на то, что „игра", т. е. живая комбинация, сразу же как бы вытесняет или точнее заслоняет всю формалистику. Наша ладья
собирается атаковать пешку ученика; если ученику удается подготовить защиту, то он „выиграл44.
Читатель, надеюсь, понял нашу основную мысль: мы с самого начала играем, боремся, воюем, но совершенно не согласны допустить засилья формальных данных. И мы склонны придать первому впечатлению, которое ученик составит себе после первого урока, решающее значение. Его надо заинтересовать, он сразу же должен почувствовать, что это — игра, в которой победа и возможна и упоительна!
При изучении ферзя (2-й урок) не плохо ввести понятие о двойном ударе, т. е. одновременном нападении на две неприятельские фигуры, о чем мы впрочем уже отчасти упомянули в 1«м уроке. И тут также живые примеры и комбинации вроде следующей; бел. ФЬ5; черн. Kpf8, Ла7. Гоним короля на общую с ладьей горизонталь (7-ю): 1. ФЬ5-Ь8+ и затем 2. ФЬ8- Ь7+ и 3. ФЬ7 : а7. Эту комбинацию мы варьируем на всякие лады, но примеры как в этом, так и в других случаях должны быть весьма простыми и непременно иллюстрирующими какую-нибудь стратегическую истину, например истину о „сдвигающей44 силе горизонтального шаха. (Черному королю в только-что указанном примере пришлось покинуть насиженную горизонтальность.)
3-й урок посвящается изучению пешки. Пешка атакует неприятельскую фигуру. Пешка защищает свою фигуру (ряд примеров). Пешка защищает (создает) опорный пункт.
Такой высоко-стратегический полет мысли многим покажется неуместным. По практика убедила нас в том, что та самая „пунктуальная44, (основанная на понятии пунктов) аргументация, которая является совершенно неудобоваримой для старого шахматиста-рутинера, с поразительной легкостью усваивается новичком! Такие задачки,—как например следующая: бел. Ad3, Kf2, п. е4; черн. Ла8, п. еб; требуется создать
опорный пункт; решение: 1. е4 — е5, создавая „пункт" на d6 с последующей оккупацией его путем Kf2 — е4 — d6 или Ad3 — d6,—многие из моих учеников уже на втором уроке решали бэз труда. Пунктуальный метод мышления дается тем легче, чем раньше он вводится в кругозор и практику ученика.
Если пунктуальный метод мышления усваивается сравнительно без труда, то проблема коня для новичка представляет значительные затруднения. И это кажется нам естественным: здоровый инст/нкт до некоторой степени протестует против присущего коню способа передвижения. Конечно разумно выбранные примеры могут сделать многое, и конь, этот хитроумный плод человеческой фантазии, в конце концов начнет казаться близким и понятным. Но педагогу следует остерегаться слишком сложных примеров, ибо всякие Rossel-sprung^ именно оттенят то „печальное" обстоятельство, что конь по существу является фигурой „выдуманной", т. е. что он как бы лишен связи с живой действительностью. Хороши упражнения вроде следующих: бел. Kg2; черн. Cd6 (ходят исключительно белые)—каким образом конь может забрать слона? То же при положении: бел. Kg2; черн. Cd6, п. Ь5, еб, f5 (белому коню воспрещается становится под удар неприятельской фигуры или пешки); решение: Kg2—h4 — g6— h8 — f7: d6. Если ученик принадлежит к типу уравновешенных натур, то он без вреда для себя может позаняться примерами вроде следующего: бел. Kai; черн. ЛЬ7, СЬ6 и сб, п. а5, d3, еЗ, е4; забрать слона сб при том же условии, что и указанное в предыдущем примере; решение: Kai — ЬЗ — cl—а2 — сЗ — Ы—аЗ— с4 — е5:с6. Если же ученик склонен „витать в облаках", то таких примеров лучше избегать.
Не собираясь давать на этих страницах курс шахматной педагогики, мы пока ограничимся следующими двумя указаниями:
1) Уже после первых 2 — 4 уроков учитель обязательно должен определить, к какому именно типу — комбинационному или некомбинационному — принадлежит данный ученик. В зависимости от этого курс учения должен носить различный характер (об этом мы поговорим еще ниже).
2) Эндшпилю с самого начала должно быть уделено большое внимание. Уменье использовать в концовке материальный перевес никоим образом не должно быть упущено из виду.
IV
О комбинационных радостях и муках
Главная из допущенных по отношению ко мне ошибок состояла конечно не в том, что первые уроки не вполне соответствовали тому, что мы теперь считаем себе вправе требовать от идеальной шахматной педагогики. Ибо, так как я был одарен значительным запасом живой фантазии, то „формалистический" дух первых уроков отнюдь не мог убить во м;не живой любви к шахматам. Значительно хуже было то обстоятельство, что отец повидимому не желал считаться с тем фактом, что у меня явно намечалась гипертрофия комбинационности. С такого рода гипертрофией необходимо считаться, и против нее следует принимать меры. Вполне естественно, эти меры должны носить характер позиционного воздействия. Но в чем же таксе воздействие должно заключаться? Если кормить начинающего разными соображениями позиционного характера, то получится такой результат: хрупкий организм новичка окажется не в состоянии ассимилировать эту премудрость. Он может быть и запомнит отдельные правила, но
его позиционное чутье от этого нисколько не улучшится, — а ведь именно наличие такого чутья и является главным мерилом и решающим симптомом в деле лечения „перекомбинатора".
Выйти из этого положения можно следующим образом. Вспомним, что некоторые плохо ассимилируемые человеческим организмом минеральные соли сразу же прекрасно им ассимилируются, если только ввести их в организм в химически связанном с другими (органическими) веществами виде. Точно так же поступим и мы: постараемся как бы химически связать сухую позиционную премудрость с живым и понятным учением об „элементах". Об этих элементах мною написана почти целая книга: именно им посвящен первый (а отчасти второй) выпуск моего труда „Моя система" (третий выпуск ее посвящен позиционной игре в химически чистом виде). Отнюдь не имея в виду рекламировать свою работу, я в данном случае все же полагаю, что вправе ее рекомендовать: пережитые мною в юности шахматные трагедии дают мне на это право. Я хотел бы показать комбинатору пути к его позиционному оздоровлению, и никто, полагаю, меня за это упрекать не станет. Ах, эти трагедии! Эти вечные комбинационные порывы, неизменно разбивавшиеся о сухую позиционность трезвого и подчас мало одаренного противника!..
Но вернемся к „элементам". Мы ими называем линию, 7-ю горизонталь, проходную пешку, вскрытый шах, связанную фигуру, пешечную цепь и т. д. В первом выпуске моей „Системы" я их подробно разбираю и формулирую целый ряд законов для их планомерного использования. Соль этого педагогического приема я усматриваю именно в том, что совершенно незаметным для изучающего образом законы эти оказываются содержащими известный запас позиционной мудрости. Поясним это на примере.
То позиционное правило, что вся в сущности борьба сводится к борьбе между двумя началами, а именно между тенденцией продвижения пешек (экспансивностью) с одной стороны и тенденцией блокады этих пешек с другой стороны, — это правило, по крайней мере в приведенн й формулировке, является мало понятным для начинающего. Другое дело, есш подать это самое правило под таким соусом, будто бы тенденции эти являются не чем-то самодовлеющим, а всего лишь занятной особенностью одного из элементов (проходной пешки). В таком виде наше правило окажется весьма понятным, и усвоение его не преминет развить „блокадное чутье" в начинающем, а вместе с тем и его позиционное чутье (в даль ейшем э о правило конечно может и должно быть расширено). Простенький наш закон о блокаде проходных пешек гласит так: неприятельскую проходчую пешку нужно постараться заблокировать. Вот в каком смысле для „комбинатора" можег быть полезно изучение элементов по первому выпуску моей „Системы".
Если же начинающий не принадлежит к типу комбинатора, то он раньше всего должен научиться комбинировать. Всем этим новичкам мы предлагаем изучение книги „Мительшпиль" П. Романовского.
V
Период 1902—1906 гг.— Тоска по „элементам*1.—Я открываю ... пока-что не Америку, но своею „исконного врага** —Первая серьезная встреча с ним и что он при этом „изрек**
В первый год своего пребывания за границей я усиленно играл в шахматы к крайнему неудовольствию моего отца, непременно требовавшего от меня сдачи дополнительного экзамена и поступления в универси-
тет. В начале 1903 года я из Кенигсберга переселился в Берлин, где между прочим познакомился, а впоследствии и подружился с О. С. Бернштейном и с Б. М. Блюменфельдом. С Блюменфельдом я сыграл массу партий, так же как и с мастером фон-Шеве и американцем Бэрдом (D. G. Baird). Значительно превосходя меня в силе, они все же часто попадали в скверное положение, ибо я подчас находил комбинации, о которых никто другой и не думал бы. Все же я проигрывал огромное большинство партий, ибо без возможности комбинаций я совершенно терялся. У меня вовсе не было позиционных директив — никогда например мне в голову не приходило ослабить чер ные (либо белые) поля противника (с последующей их оккупацией) или в корне предотвратить вражеский прорыв и т. п. Атаковал я во-всю, лез пешками вперед и ставил комбинационные ловушки. Такие ловушки узревал я с необычайной быстротой и проводил с уверенностью, легко и смело рассчитывая на 5—б и более ходов вперед. Помню например, что в игранной между Барделебеном и студентом Нимцовичем партии я чуть ли не в полминуты рассчитал следующего рода эффектную комбинацию: бел: Kpgl, ФЫ, Лс7, Се4, п. аЗ, Ь2, g2, h3; черн. Kph8, Фс5, Af2, Kh5, п. g7, h6; ход черных. Выгрыш достигается так: 1.... Af 1-Ь 2. Kp:fl Kg3 + 3. Kpel ФеЗ + 4. Kpdl Фе2 + 5. Kpcl Фе1+6. Крс2 Ф:е4 + 7. Kpcl Ке2 + и8.... Ф:Ы.
В 1904 году я впервые участвовал в турнире (Haupt-турнир в Кобурге) и получил б-й приз. Окрыленный этим успехом я поехал в Нюрнберг, чтобы „сыграть несколько партий с Таррашем“.
Да будет позволено мне рассказать здесь об одном маленьком шахматно-психологическом эпизоде, которому было суждено сыграть громадную роль в истории моего развития. В одной из игранных мной партий получилось характеризуемое пешечной цепью 16
положение. Допустим были сделаны ходы: 1. е4 еб 2. d4 d5 3. КсЗ Kf6 4. Cg5 Се7 5. е5 Kfd7 6. С:е7 Ф: е7. В этом (приблизительно) положении меня больно ударила мысль, что „можно сыграть 7. Kf3 и можно сыграть 7. f4" и что этот мучительный в сущности вопрос исчерпывающе может быть решен лишь таким путем, что кто-нибудь найдет законы или правила для использования пешечной цепи как таковой. Другими словами, меня чисто интуитивно озарила мысль, что есть стратегические элементы и что таковые как бы ищут своего идеолога и „законодателя".
Что таким идеологом сумею оказаться я — такая мысль мне и в голову не приходила, да и вообще эпизод этот в то время отнюдь не казался мне знаменательным или заслуживающим внимания. Но в 1904 году, когда воспоминание об этой маленькой и довольно невинной истории уже окончательно успело испариться, со мной приключилось следующее. При разборе совместно с неким мастером (имя будет приведено ниже) партии моей с Гильзе (Кобург 1904) мне пришлось убедиться в том, что мое маневрирование ладьями с линии ,,d“ на линию ,,h" и обратно отнюдь не было вынуждено стратегическими данными. На крайнем правом фланге положение было такое: бел. Ahl, п. g5; черн. Ah8, п. g6. „Вам следовало сыграть Ahl — Ьб“, — веским тоном провозгласил мастер. — „Почему же, — все еще не сдавался я, — ведь и избранный мною в партии ход Ahl — dl был не плох". На это скромное мое заявление последовал тоном, не допускающим возражений, следующий ответ: „Нет, следовало сыграть Ah6, ибо так в подобных случаях поступают!" Помню ясно, как при этих словах, произведших на меня громадное впечатление, внезапно всплыло воспоминание о вышеописанном эпизоде с другим элементом, с пешечной цепью, и как
Как я стал гросмейстером. — 2.
17
в этот момент я бесповоротно решил: „Есть законы и правила для использования как цепи, так и линии, и я во что бы то ни стало должен их найти!"
Любопытный штрих: мастером, который правда совершенно случайно и непроизвольно, но все же дал решающий импульс (толчок) к тому, чтобы я в конце концов революционировал шахматную стратегию и низверг псевдоклассический стиль, был не кто иной, как сам Тарраш, т. е. именно лидер того направления, которому благодаря моим изысканиям суждено было сойти со сцены: другими словами, своим, полным вескости изречением Тарраш в результате сам себе яму вырыл!
Если я уже в то время сознавал, что Тарраш — мой оппонент, то я все же никак еще не чувствовал в нем своего „исконного врага". Но отношениям нашим вскоре суждено было сильно обостриться. Случилось это так. Месяца два спустя после эпизода с ,,Ah6“ Тарраш удостоил меня чести сыграть со мной серьезную партию (см. в отделе партий № 3). Дебют я по обыкновению разыграл весьма странно, отчасти оттого, что я, как уже упомянул выше, в то время вообще плохо разбирался в „позиции", но отчасти также и оттого, что я уже тогда сознательно избегал проторенных дорожек, а в частности не без некоторого скептицизма относился к догматам господствовавшей тогда школы. Публики собралось много (хотя партия носила частный характер), ибо, зная богатство моей комбинационной фантазии и по недоразумению отождествляя это с шахматной силой, публика эта ожидала если не равной борьбы—ибо Тарраш был тогда в расцвете своей славы — то все же интересной и весьма содержательной партии.
После 10-го хода Тарраш, скрестив руки на груди, внезапно изрек следующую фразу : „Н и к о г д а в жизни своей после 10-го хода я не стоял в такой
степени на выигрыш как в данном случае!" Партия впрочем окончилась в ничью. Но нанесенного мне перед лицом всех собравшихся „оскорбления" я Тар-рашу долго не мог простить.
Вскоре партия эта была опубликована к величайшему неудовольствию Тарраша, считавшего, что я, опубликовав партию, совершил чуть ли не преступление. Впрочем партия была опубликована вовсе не мной, и другим лицом, неким фон-Паришем, и произошло это помимо моей воли. Но факт тот, что мы стали врагами и остались ими вплоть до 1907 года. О курьезном и весьма характерном для Тарраша эпизоде нашего примирения сообщу позже. Пока же заявляю, что, не будь чувства вражды по отношению к Таррашу, я никогда не научился бы настоящим образом играть в шахматы. Играть си ьнее Тарраша — вот формула для всех моих вожделений за период с 1904—1906 гг Всем же читателям моим я могу дать добрый совет „Если вы хотите добиться результатов, то выберите себе., .исконного врага и постарайтесь „наказать его путем низвержения его с пьедестала".
Считаю однако нужным присовокупить следующее: если чувство вр ды к Таррашу и было вызвано личными мотивам- т то питалось оно уже не ими (ибо, начиная с 1904 года, мы уже никогда более не ссорились), а тем глубоким антагонизмом идейного свойства, наличи которого я так резко почувствовал уже с самого начала нашего знакомства. Для меня Тарраш всегда был посредственностью; правда он играл очень сильно, но все его взгляды, симпатии и антипатии, а главное неуменье создать новую мысль,—все это ясно доказывало всю посредствен-ность его духовного облика. Я же, обожавший гениальность, никак не мог примириться с тем фактом, что лид ером господствующей школы является посредственность ! Этот факт меня прямо-таки возмущал!
VI
Б армейское фиаско в августе 1905 года как последний и решительный стимул: я наконец сажусь за работу! (1906 г.)
В начале 1905 года я участвовал в Венском турнире (I—Шлехтер, II—Г. Вольф; я оказался VI из 10 участников, став выше Альбина, Неймана и др.). Игра моя произвела впечатление (см. в отделе партий №№ 4 и 5). То же самое имело место в последовавшем за этим матче с Шпильманом (Н~4 — 4 = 5), и я не в шутку стал воображать, что я вот-вот завоюю титул мастера. При этом однако я не считался с тем фактом, что нервы мои за время пребывания за границей успели расшататься. Вечное скитание по шахматным кофейням, нерегулярный образ жизни и полное отсутствие определенного труда, — все это вместе взятое весьма невыгодно повлияло на мою нервную систему, и я стал играть порывисто (в стиле стремительных атак, как в дни моей самой ранней юности) и плохо.
В августе 1905 года я сыграл в Барменском смешанном турнире и... провалился (+ 3 — 8 = 6). В то время я считал этот провал ужасным для себя несчастьем, сегодня же я уверен в том, что эта неудача явилась моим „спасеньем из почти безвыходного положения". Без этого уготовленного судьбой „спасающего хода“ положение моих дел вскоре оказалось бы катастрофическим.
Озлобленный тем насмешливым отношением к себе, которое я встретил со стороны критиков в Барменском турнирном сборнике партий, я решил бросить шахматно-кофейную жизнь, полечить свои нервы, а затем уже основательно засесть за шахматную работу.
Я засел за работу в первой половине 1906 года в Цюрихе, где я зачислился студентом (дело в том,
что я сумел, помимо аттестата реального училища — этого одного было бы недостаточно — еще представить лестный для меня отзыв одного из учителей моего училища, в котором тот уверял, что я будто бы обладаю замечательными математическими способностями). Через 2—3 месяца усидчивого труда я сделал огромные успехи. Рассмотрим: 1) психологические факторы этого преуспевания, 2) план ученья.
Факторами, облегчившими мне мою работу, я, кроме имевшегося у меня в запасе комбинационного дара, еще считаю свое озлобление по поводу неудачи в Бармене, сильную нелюбовь к Таррашу и глубоко засевшую в душу „тоску по элементам", описанную в предыдущей главе,
Уже поверхностный анализ игранных мною в Бармене партия показал мне, что главной моей слабостью являлось плохое разыгрывание дебютов (против 1. d2—d4 я не знал защиты). Более глубокий разбор партий убедил меня еще в том, что я совершенно не владел искусством консолидирования своего положения. Это показывает напр. партия моя с Фор-гачем (№ 7), где я совершенно антипозиционно лез на флангах.
К этому времени успел выйти в свет сборник партий Нюрнбергского турнира 1906 года с примечаниями Тарраша. Я передал книгу переплетчику, попросив его, чтобы он вплел в книгу пустые белые листы между каждыми двумя листами текста. Затем я стал разбирать некоторые партии, преимущественно игранные Сальве, Дурасом и Форгачем, а также М. И. Чигорина за черных. Найденные мною результаты я сразу же заносил в промежуточные листы. „Играл'4 я всегда за одного из партнеров — либо за белых либо за черных, при чем я сперва сам старался найти лучший ход, а затем уже смотрел ход, сделанный в партии. Таким образом партия длилась по меньшей мере ча
сов по шесть. Консолидацию я изучал примерно так. В одной из партий Сальве получилось характерное для изолированной ферзовой пешки положение: бел. Kf3, п. d4; черн. Kd7, п. еб (у каждого из партнеров кроме того масса фигур). Оказалось, белым вовсе не к чему спешить с занятием пункта е5 конем; через несколько ходов черный конь сам пустился в путь-дорогу, стремясь попасть на d5, и таким образом пункт е5 без всякого усилия со стороны белых все же оказался в их руках. Такое положение дел немедленно было зарегистрировано на белом листе, при чем солью являлось не чисто шахматное содержание маневра, а так сказать ею психологические особенности: „Часто пункты освобождаются автоматически!" „Не спеши" и т. д. И в то же время я с каким-то тревожным интересом прислушивался к малейшим „шорохам^ по открытой линии, 7-й вертикали и относительно проходных пешек. Понятие о „форпосте по открытой линии" (см. „Мою систему", выпуск I) открыл я именно тогда. Но самым главным моим удовольствием было доказывать неправильность, а частенько и общую поверхностность взглядов в примечаниях Тарраша. На этом я очень многому научился.
Любопытно, что партии мастеров атакующего стиля, напр. Шпильмана, Маршалля или Леонгардта, я вовсе не разрабатывал. Также и партии Тарраша казались мне совершенно не пригодными для усовершенствования моего стиля.
Результатом моего усердия оказалось следующее: 1) У меня оказался выработанный детально план защиты против 1. d2—d4, а именно: 1.... Kf6 и 2.... d7 — d6 — (по стопам Чигорина). 2) Я наловчился играть в медленно-выжидательном стиле. И мне уже казалось совершенно непостижимым, как я мог раньше жертвовать без точного расчета (так я, увы, неодно
кратно поступал в Бармене!). 3) Важным достижением являлось также и то, что, благодаря внимательному разбору некоторых партий, я стал понимать стратегию замкнутых игр и в частности усвоил принципы пешечной цепи, а отчасти и централизации.
Забудем теперь, что речь идет обо мне, и поставим на мое место любого комбинатора, талант которого еще не успел созреть. Можно ли рекомендовать ему примененный мной в 1906 году способ самоусовершенствования?
Чтобы разобраться в этом вопросе, нужно сперва отдать себе отчет в следующем. В 1906 году положение изучающего было во много раз более затруднительным, чем в переживаемую нами теперь эпоху шахматно-педагогического расцвета. Тогда, в 1906 году, приходилось самому находить позиционные принципы, тогда как теперь, смею сказать—в значительной мере благодаря моим изысканиям (в моих трудах „Моя система" и „Моя система на практике—принципы уже найдены. Не только „элементы" лежат перед изучающим как бы на ладони, но и понятие централизации, блокады, профилактики и т. п. ясно формулированы и обоснованы.
И все же метод, примененный мною в 1906 году, и теперь еще можно смело рекомендовать. Представим себе юного комбинатора, разыгрывающего •— медленно и ход за ходом — партию Капабланки. Получается, допустим, положение, в котором наш комбинатор „горит нетерпением" узнать, какому из представляющихся здесь возможными атакующих продолжений было отдано предпочтение: он смотрит, и оказывается: Капа сделал совершенно как будто бы пассивный ход. Комбинатор поражен, быть может даже огорчен, но при более глубоком анализе он убеждается в скрытой силе этого хода. Такую же сенсацию производит чисто маневренный ход (вместо ожидаемого атакующего).
Вот этой-то „сенсации" („шок") я склонен придать громадное значение в педагогическом отношении. Сколько ему про централизацию ни тверди, комбинатор все же вечно будет лезть на фланги, между тем как продемонстрированный нами „метод сенсаций" (так мы впредь будем его называть) весьма вероятно сможет решающим образом повлиять на стиль его игры* И потоку, наряду с изучением „Системы", мы предлагаем комбинатору указанный метод сенсаций как весьма солидное противоядие в борбе с поверхностностью собственного комбинационного стиля.
И еще: искусство консолидации находится в прямой зависимости от состояния нервов и уравновешенности характера. Лучшим консолидатором всех времен должен быть признан Капабланка (он довел искусство профилактического маневрирования до небывалой высоты). Но Капа спортсмен, человек без нервов, человек совершенно уравновешенной психики. Отсюда наш совет: комбинатор, занимайся спортом, много гуляй на свежем воздухе, делай глубокие вдыхания, старайся быть спо -ойным, делай гимнастику по системе Мюллера и т. д.
Ибо мы убеждены, что покойный Шлехтер был прав, когда утверждал, что каждый комбинатор может при правильной постановке дела стать мастером первой категории. Тем паче это справедливо в наше время (Шлехтер высказывал этот взгляд уже в 1905 году, несмотря на то, что шахматная педагогика в то время еще сладко дремала в колыбели), ибо теперь мы очевидно переживаем эпоху расцвета шахматной редагогики. Комбинационный та кант плюс пособие плюс правильная постановка дела (уравновешенность психики!) в итоге не может не дать силы мастера.
С другой стороны люди мало комбинирующие могут развить свой комбинационный дар. А впро
чем можно прожить и без комбинаций. Ион напр.^ отнюдь не обладавший фантазией, все же стал весьма сильным мастером.
VII
Результаты сказываются: я становлюсь мастером.— О перемирии с Таррашем (1907 г.) и о том, что за этим „перемирием" последовало (с 1907—1914 гг.)
Первое мое выступление — в ноябре 1906 года в Мюнхене — сразу же ознаменовалось крупным успехом: в турнире в два круга с участием мастеров Шпильмана, Э. Кона и Пшепюрки (кроме них участвовал еще Эльяшов и Киршнер) я взял I приз с 81/2 очками из 10, опередив при этом второго призера на целых 2 очка. Игра моя не только отличалась солидностью {см. партию с Коном № 11), но и блистала в то же время богатством идей (см. № 12). Помню напр. начало партии с Эльяшовым (у меня черные)- 1. е4 е5 2. Kf3 Кеб 3. СЬ5 Kd4 4. K:d4 ed 5. f4?. Тут я за доской придумал следующий маневр: 5.... Ф114 -1 6. g3 Фе7 7. 0—0 Фс5!. Последовало: 8. Cd3 h5 9. Kpg2 d5 10. ed Kf6! с многообещающей игрой (я довольно быстро выиграл).
В начале 1907 года я участвовал в турнире мастеров в Остенде. Тарраш играл в турнире чемпионов. Мы с ним ежедневно встречались в кафе, но, несмотря на все мои усилия, он меня абсолютно не замечал, т. е. попросту игнорировал факт моего существования. А я между тем продолжал свое победное шествие: в пер вые две недели набрал 7^2 очков из 9. И вдруг случилось чудо: Тарраш прозрел! Я в этот день побил В. Кона; прихожу в кафе, а Тарраш уже там. Не успел я войти, как Тарраш стремительно подлетел ко мне, радостно улыбаясь и протягивая руки: „Наконец-то я вас встре
тил! Как я рад вашим успехам! Не покажите ли некоторые из ваших партий? Ах, как я рад вашим успехам!!" Итак полнейший оппортунизм: втаптыванье в грязь слабого и угодливость перед сильным! В эту минуту я с особенной ясностью почувствовал всю посредственность натуры Тарраша.
Искание новых путей, намечавшееся у меня уже в Бармене и в Кобурге, с улучшением техники моей игры оказалось так сказать поставленным на более солидную базу. Если дебютные эксперименты, испробаванные мною в Бармене (напр.: 1. с4 с5 2. КсЗ g6 3. еЗ Cg7 4. Kf3 Kf6 5. d4 cd 6. ed 0-0 7. Ce2 Kc6 8. d5 КЬ8 с последующей оккупацией пункта c5; партия Каро — Нимцович), терпели тогда крушение из-за отсутствия соответствующей техники, то об этом уже не могло быть и речи в последующие годы.
В 1907 году я стал играть за белых: 1. Kf3 d5 2. d3, и если Кеб, то 3. d4 с глупым положением черного коня, мешающего продвижению с 7 — с5. В 1910 году я, смело бросив Таррашу вызов, явно стал отдавать предпочтение стесненной игре, напр. варианту Хенема и т. п.
Вызов был принят, и, начиная с этого момента, Тарраш самым беспощадным образом стал травить меня в прессе. Любимыми его по моему адресу эпитетами были: „hasslich", „bizarr" (уродливый, странный, вычурный метод игры!) и т. д. Теперь все это кажется мне смешным, но в то время, сколько крови это мне перепортило!
В 1912 году я чуть не оказался победителем в Сан-Себастьянском турнире гросмейстеров (фактически из-за нервности проиграл решительную партию Рубин* штейну и должен был удовольствоваться дележом II—III призов с Шпильманом). Тарраш не преминул злорадно хихикнуть: „Это было бы скандалом, если бы такая антиэстетичная игра увенчалась I призом!"
Я продолжал подкапываться под „крепкое (?) положение Тарраша: вариант 1. е4 с5 2. Kf3 Kf6!, далее попытка оздоровления старого варианта: 1. е4 еб 2. d4 d5 3, е5, — все это медленно, но верно ослабляло положение нюрнбергского чемпиона. Введя в оборот вариант с 3. е5, я поставил себе целью „доведение до абсурда" старого понимания центра. В 1912 году я опубликовал свои партии с Сальве (1911) и Тарра-шем (Сан-Себастьян 1912), при чем старался доказать, что старое таррашевское понимание центра отжило свой век.
Борясь один против всего шахматного мира, я создал новое понимание игры, новую школу, новую игру.
В 1913 году я открыл план игр>?, ставший затем таким популярным: 1. d4 Kf6 2. с4 еб 3. КсЗ СЬ4 — без d7 — d5; или 1. d4 Kf6 2. с4 еб 3. Kf3 Ь6 также без последующего d7 — d5, и этим позиция Тарраша как общепризнанного учителя шахматной мудрости оказалась окончательно разбитой.
VIII
О торжестве моих идей и гроссмейстерских успехах 1923—1929 гг. — Несколько заключительных советов
После окончания войны правильность моих шахматно-революционных взглядов оказалась общепризнанной. Казавшиеся при их изобретении такими странными и причудливыми варианты мало-по-малу приобрели права гражданства.
Наоборот, теория Тарраша (об арифметическом центре, о быстром развитии и т. д.) стали вызывать одну лишь улыбку.
И параллельно с этим я достиг еще больших практических успехов, обеспечивших мне звание грос-
мейстера. Самым крупным своим успехом я считаю однако не первые призы в Мариенбаде 1925 г., Лондоне 1927 г. и Берлине 1928 г. (в последних двух я стал выше Боголюбова), а первый приз в Дрездене 1926 г. где я набрал 81/ъ очков из 9 и опередил Алехина на целых l1/^ очка! И я полагаю, что именно в Дрездене я сыграл свои лучшие партии.
Почти все сказано, и можно бы со спокойной совестью перейти к отделу партий, однако мне хотелось бы сказать еще несколько слов об „элементах*4 (т. е. о времени их окончательной разработки).
Почувствовав „тоску" по ним уже в 1902 году (см. гл. V), я все же долго не мог совладать с представившимися мне громадными затруднениями. Отдельные звенья, напр. мысль о форпосте, а также новое понимание пешечной цепи были созданы мной в период 1911 —1913 гг.
Но посколько каждая новая система помимо интуиции требует еще детальной разработки, окончательное создание моей системы надо приурочить к периоду 1917— 1923 гг. Дело в том, что прав автор поговорки: discendo discimus, т.е. „уча, мы учимся сами". То же произошло и со мной: с 1917 года я стал давать уроки шахматной игры, при чем строго придерживался однажды избранного мною направления, именно — учения об элементах. Таким образом я накопил массу нужных мне деталей относительно линии 7-й горизонтали, проходной пешки и т. д. После этого я мог уже со спокойной совестью приступить в 1925 году к изложению собранных материалов в книге „Моя система".
Любопытно что детальное ознокомление с элементами дало мне чрезвычайно много также и в смысле понимания и расчленения витиеватых позиционных проблем, ибо оказалось, что даже самые сложные
позиционные идеи в уменьшенном масштабе содержатся и в простейших элементах.
На прощание я хотел бы дать еще несколько советов.
Относитесь вдумчиво к шахматам. Поймите, что основательное оз 1акомление с одним элементом более действительно в смысле улучшения позиционного чутья, чем поверхностное ознакомление со всеми элементами. Трактовка элемента полна „позиционной ценности".
Об игре на дачу вперед: дающий фору портит стиль своей игры; но шахматист, параллельно также играющий и турнирные партии, без вреда для себя может иногда сыграть и давая вперед. Берущему фору вредно автоматически гнаться за упрощением. Но играя на защиту и пользуясь методом упрощения лишь как одним из многих возможных способов защиты, он несомненно сделает успехи.
Одни лишь „легкие" партии портят стиль игры. Чередуясь с серьезными партиями они однако допустимы.
Старайтесь запомнить как можно меньше вариантов! Позиционное чутье должно стать вашим освободителем от рабства „вариантов". И потому: старайтесь развить в себе это позиционное чутье! Разыгрывайте партии основательно, методично.
Еще важней ~ это анализ! Анализируйте с товарищем (чуть-чуть превосходящим вас по силе) интересующий вас дебют. Но дебютами ваш аналитический труд ни в коем случае не должен исчерпываться— анализируйте также разные типичные положения, например положения, в которых у одного из партнеров имеется конь за 2 пешки, или партии (в стадии мителмппиля), в которых козыри распределены примерно так: у одного — фланговая атака; у другого же — игра по центральной линии. Капабланка именно таким образом и работает. Он вечно анализирует
и всегда именно типичные положения. Капа знаком с массой таких положений (главным образом из области ферзевого и ладейного эндшпиля).
Но изучающему мы отнюдь не рекомендуем гнаться за многими „типами" зараз. Одновременный разбор различных по типу положений породит в результате один лишь сумбур в мыслях, между тем как основательное изучение одного лишь типа не преминет поднять уровень позиционных познаний.
Если вы, уважаемый читатель, с максимально доступной вам интенсивностью засядете за изучение положений типа—ну скажем: центральная линия против флангового штурма, — то меня нисколько не удивит, если вы в результате обнаружите более ясное суждение и в области например эндшпиля. Процесс изучения какого-нибудь одного из имеющихся на доске типичных положений ставит себе целью не только изучение именно этого типичного положения, а улучшение позиционного чутья в целом!
Я верю в радиоактивную силу этого метода: весь шахматный организм как бы просыпается и радостный ждет обновления. Крепнет не только позиционное чутье, — самым характерным улучшением является быть может то, что изучающий, раньше гнавшийся за призраками (например вечно мечтавший о „матовых" атаках), вдруг самым серьезным образом начинает считаться с шахматной действительностью (в виде иллюстрации см. партию № 11).
Итак мы рекомендуем: 1) основательное разыгрывание ограниченного числа партий; 2) основательное изучение элементов (по книге „Моя система"); 3) основательное ознакомление с небольшим количеством типичных положений путем исчерпывающего анализа»
Резюмирую: необходимо серьезное отношение к делу!
ОТДЕЛ ПАРТИИ
Желая дать читателю более конкретное представление о моей шахматной эволюции, я предлагаю ему некоторое количество игранных мною партий, причем предпочтение отдаю партиям из раннего периода моей шахматной карьеры (1902 —1907).
В этих партиях еще ясно доминирует погоня за жар-птицей матовой атаки. При внимательном их разборе приходится однако констатировать и зачатки тех позиционных идей, которым впоследствии суждено было сыграть революционизирующую роль в истории шахматной игры, иначе говоря — зачатки нео-роман-т и з м а.
После кризиса в 1906 г. погоня за матовой атакой сводится у меня к нулю, а скромно приютившиеся в уголку позиционные искания начинают расти... И сразу появляется как бы нарочитая медлительность в ведении стратегических операций (см. партию с Э. Коном № 11).
О периоде 1907 —1929 гг. я написал две книги: „Моя система" и „Моя система на практике" и поэтому здесь я этого периода касаюсь лишь слегка, главное свое внимание обратил я на партии из раннего периода своей карьеры, особенно на те из них, в которых ясно манифестируются недостатки моего тогдашнего стиля или же те, в которых чувствуется эволюция этого стиля.
В погоне за жар-птицей матовой атаки
2 окончания из периода
1902 -1904 гг.
№ 1
Черные: М. Ланге
Берлин 1902 г.
и нет как будто спасения от мата; однако черные сыграли:
5.	. . .
6.	ЛЫ : fl
7.	Са7 : d4
8.	Cd4—а7
9.	Afl—Ы
®f7-fl+ Cg7—d4!
e7—e5
Ad8—f8
Kpc8—d8
и белые лишь с трудом добились ничьей.
1.	КЬ4—сб+ Ь7 : сб
2.	Afl—Ы+	КрЬ8—с8
3.	Cf2—а7	®d7—е8
Единственный ход.
№ 2
Черные: Г о ф ф е р
Нюрнберг 1904 г.
4.	®f2- f71?
1. Са4—е8!!?
Сверхтонкость! 4. ФГ5 ) быстро фарсировало мат. После хода в тексте, ввиду угрозы Фе6~Р, принятие жертвы вынуждено.
4. . . . Фе8 : f7 5. d5 : сб	...
Это уже погоня не за жар-птицей, а достаточно определенно за синей птицей! Следовало играть просто: 1. g6 2. Ф: h3 с сильной атакой; напр.: 2.... Фе2! (Если 2.... h5,
то 3. ®g3 Kph7 4. Cdl, и выигр.) 3. Kf3 h5 4. ®g3, и если теперь Kph7, то 5. Ссб d2 6. Се4 dl® 7. ®g5, и выигр.
1.	. . .	Ла8 : е8?
Об этом-то белые и мечтали, предлагая слона на съедение.
2.	ФЬ5—Ь6	g7 : h6?
Следовало играть gf и на 3. Kg4 Ф: f2!.
3.	Ке5—g4	и мат
следующим ходом.
Ходом 1. Сс8 белые хотели закупорить ладью f8, а с ней и бедного короля.
II
„Историческая битва"
(см. главу V)
№ 3
Белые: Тарраш
Нюрнберг 1904 г.
1.	d2—d4	d7—d5
2.	с2—с4	КЬ8-с6
3.	Kgl—f3	Сс8—g4
4.	е2—еЗ	е7—еб
5.	КЫ—сЗ	Cg4 : f3
Быть может плохой ход, но во всяком случае красивый жест! „Я не верю в вашу теорию сбережения темпов",—вот что говорит этот жест.
Черные меняются сразу, не дожидаясь потерянного для белых темпа ЬЗ, так как им интересно выяснить планы противника: намерены ли белые сыграть Ф : f3 или gf?
6.	®dl : f3 ...
При gf экспансивная сила белой пешечной массы оказалась бы несколько сниженной благодаря наличию сдвоенной пешки.
6. . . .	Кеб—е7
Итак погоня за „примитивом" (т. е. за матовыми призраками) прекрасно совмещалась в моей 18-летней голове с „стран ными" и витиеватыми ма неврами.
Черные собираются перевести игру в новое русло. (Переход в дебютной стадии из одного дебюта в другой позднее стал одним из моих излюблен
Как я стал гросмейстером. — 3.
33
ных революционных лозунгов!)
7. Cfl—d3 с7—сб 8.	0—0	f7—f5
9.	Ccl-d2 Kg8—f6
Играя ®d7 с последующим Kh6, Kg6 и Cd6, черные, насколько я могу судить, могли получить недурную разновидность стоневаля- После недосмотра, допущенного в тексте, они напротив сразу попадают в затруднительное положение.
10.	с4 : d5! сб : d5
Тут Тарраш „изрек" свою знаменитую фразу! (см. главу V).
Впрочем владей я тогда блокадными принципами в той же мере как теперь, я сыграл бы вероятно 10.... ed, с тем чтобы после 11. С : f5 К : f5 12. Ф: f 5 Cd6 и т. д. засесть ферзем и ладьей по линии „е“, всячески затрудняя использование пешечного перевеса белых.
11.	Aal—cl g7—g5
В стиле молодости!
12.	®f3-g3 Кре8—f7 13.	f2—f3 Ке7—сб
14. ®g3 : g5 Cf8-e7 15. КсЗ-е2 ®d8—Ьб 16. Cd2—сЗ Ла8—g8
Черным удалось создать нечто вроде атаки. Теперь во всяком случае использование пешечного перевеса белых представляется задачей нелегкой, тем более, что положение ферзя на Ь6 противодействует прорыву с еЗ—е4. Близорукость Тарраша, объявившего на 10-м ходе партию противника совершенно безнадежной, достойна внимания.
17.	®g5—h4 Ag8-g6 18. ФЬ4—h3?	. . .
Следовало сразу играть конем на f4.
18.	.	.	Ce7-f8!
Тихий ход с двойной угрозой: Ah6 и Ch6.
19.	Ke2-f4	Ag6—h6
20.	ФЬЗ—g3	Cf8 —d6
21.	®g3—f2	• . .
Если 21. ®g5, то Cf8!, но не 21.. . . Ag6 (22. K:g6? hg с угрозой Ah5) из-за ответа 22. ФЬ4.
21.	. . .	Ah8—g8
22.	g2~g3	Cd6:f4
23.	e3 : f4	Kf6~h5
24.	®f2-e3	. . .
24. .	.	еб—e5!
25. f4 : e5 f5—f4 26. ФеЗ—d2 Kc6 : d4 27. Kpgl-g2!
Нельзя 27. Cg6-j- из-за ®:g6! 28. Ф: d4 fg 29. Ф : d5+ Kpe8! 30. ФЬ5+ Фсб. В этом варианте нельзя было бить ладьей 27.. . . Ah : g6, а именно
из-за 28. С : d4 К : g3 29. hg A:g3+ 30. Kpf2 Ag2-|- 31. Kpel A:d2 32. C:b6 Agg2 33. Af2 ab 34. Ас7Ц~, и выигр.
27. . » . Kh5: g3!?
Характерная для моего тогдашнего стиля игры ошибка: я строю далеко рассчитанную комбинацию, но забываю при этом, что и мой король уязвим.
Простое продолжение 27.. . . fg вероятно выигрывало без труда; напр. 27. fg 28 ЬЗ Феб (Угрожая жертвой ферзя на ИЗ.) 29. Ahl Ф: е5 30. Ф : Ь6 Kf4+ 31. Kpfl g2+, и мат в 2 хода.
28. ®d2 : f4+ Kg3-f5-|-29. Kpg2—hl Ah6:h2+!?
Pointe. К сожалению комбинация эта неправильна.
30. Kphl : h2 ...
Если Ф: Ь2, то Kg3-и вечный шах.
30. . . .	ФЬб—g6
31. ®f4-g4?	. . .
Тарраш не находит опровержения: 31. еб-T Кр: еб 32. C:f5 K:f5 33. Afel+ Kpd7 34. ®g4, и белые выигрывают (благодаря связанности коня f5).
31.	. . .
32.	Ф?4—ЬЗ
33.	Kph2—hl
34.	Kphl—g2
35.	Kpg2—hl
36.	Kphl—g2
37.	Kpg2 : fl
38.	Cc3—el
39.	Kpfl : gl
40.	Cd3—fl
®g6—Ьб-|— ФЬб—f4-|-Kf5-g3+ Kg3-f5 + Kf5-g3+ Kg3 : fl + ®f4 : cl-{-Ag8-gl+! Фс1 : el-f-Фе1 : e5 ’
Продолжение 40.... Ke2 -j-41. Kph2 (41. Kphl? Ф:Н+!) ®f2+ 42. ®g2 ФЬ4-|- форсировало ничью.
41.	ФЬЗ: h7+ Фе5—g7+?
Отдавать централизованного ферзя не следовало; можно было сыграть Kpf8, и если тогда 42. Kpf2, то Kf5. Белые страдают слабостью черных полей. (В то время т о таких тонкостях не думал.)
42.	ФЬ7 : g7+ Kpf7 : g7
Тут Тарраш отклонил предложенную мною ни
чью, и партия приняла следующий любопытный (и весьма почетный для неопытного юноши) оборот.
43.	Kpgl—f2	Kpg7—f6
44.	Kpf2—e3 Kd4—еб
Лучше Кеб.
45. f3—f4
Следовало играть Ch3.
45.	. . .	Кеб—d8!
46.	Cfl—g2 Kpf6—еб
47.	Kpe3-d4 Kd8-c6-|-
48.	Kpd4—c5 Kc6-e7
49.	Cg2—h34-Kpe6—f6
50.	Ch3—d7 Ke7—g6
51.	f4—f5 Kg6—e5
52.	Cd7—b5 Kpf6 : f5
53.	Kpc5:d5 Ke5-f7
54.	Cb5—d7+Kpf5-f6
55.	Cd7—c8 Kf7-e5!
Угрожая контр-маневром Kd3, и если Ь2—ЬЗ, то Kb4-h
56.	Ь2—Ь4	Ke5-d3
Партия и теперь еще полна драматического интереса.
57.	а2—аЗ Ь7—Ь6
58.	Сс8—аб	Kd3—el
59.	a3-a4 Kel—с2 60. Ь4-Ь5 Kpf6—е7 61. Kpd5-c6 Кре7—d8 62. Крсб—Ь7 Кс2—d4 63. K£b7 : а7 Kpd8—с7
Еще последовало: 64. СЬ7 КЬЗ 65. Cf3 Кс5 66. а5 Ьа 67. Ь6+ Kpd6 68. Cdl Крсб 69. Са4+ Kpd6 70. Се8 Kpd5 71. Кра8 а4, и ничья.
III
Несколько полууспехов перед решительным фиаско (Вена февраль - март 1905 г. и матч с Шпильманом)
В начале 1905 года я не без успеха сыграл в Венском смешанном турнире мастеров (в 2 круга) с участием Шлехтера, Вольфа, Форгача, Видмара, Перлиса и других. Между прочим я свел в ничью обе партии с мастером Вольфом, выиграл одну партию у Форгача (да *^ще с пожертвованием зух фигур) и красиво разнес альтмейстера Альбина.
Из Вены я поехал в Мюнхен, где для меня организовали матч с Шпильманом. Первую партию этого матча я выиграл... ничего не пожертво-вав(1), и этот „достопримечательный" факт преисполнил мое сердце такой гордостью, что я почти вообразил себя вполне созревшим позиционным мастером!
На самом же деле я в позиции еще слабо разбирался.
Помню, в Вене произошел со мной следующий случай: в турнирной пар тии с Перлисом мне удалось выиграть пешку, но... положение после этого оказалось лишенным комбинационных возможностей, и поэтому я более не знал, что предпринять. (Неумение реализовать материальный перевес вообще является отличительной чертой комбинатора!)
Чтобы выйти из этого неловкого положения, я предложил ничью и рад был, что Перлис согласился.
Матч с Шпильманом окончился в ничью (Ц-4 — 4=5).
К сожалению у меня не сохранилась запись партий этого матча. (Три из них были напечатаны в Bachmanns Schachjahrbuch за 1905 год.)
Привожу две партии из Венского турнира.
№ 4
Белые: Г. Вольф
Вена 1905 г.
1.	е2—е4	е7-~е5
2.	Kgl—f3	КЬ8—сб
3.	Cfl—Ь5	f7—f5
Разумеется! Медленной защиты я не признавал.
4.	d2—d3 . . .
Лучшим продолжением здесь считается 4. КсЗ.
О таких „бесцветных“ продолжениях как 8. ... С: сЗ+ (вместо 15—f4) 9. be fe 10. de d6 в связи с Фе7 и Себ черные конечно и не подумывали. (Совершенно напрасно!)
9.	g2-g3
Вполне естественно, что Вольф старается взорвать „поспешно и без достаточного прикрытия" продвинувшиеся силы противника. Но он не предусматривает замечательной по замыслу комбинации черных.
Также и 9. КЬ5 СЬб 10. d4 ничего особенного не давало; напр.: 10... d6 11. de de 12. Cd2 сб 13. КсЗ Фе7 с весьма устойчивым положением как форпоста на f4, так и всей прочей армии черных.
4.	- . . Kg8-f6
5.	®dl-e2? Cf8-c5
6.	КЫ-—сЗ Кеб—-d4
Можно было также играть
6..	. . d6 или 6... . 0 — 0.
7.	Kf3 : d4	Сс5 : d4
8.	Cb5 - с4	f5 - f4!
9< . .	f4-f3!l
10.	Фе2: f3	d7—d5!
11.	e4:d5	...
Повидимому можно было брать конем, и Стей-ниц—но вероятно только он один—так бы и поступил. Защита протекла бы под знаком опаснейших авантюр: 11. K:d5 K:d5 12. С: d5 Af8 13. ®h5+g6 14. ®:h7C:f2+ 15. Kpd2 ®g5+ 16., Kpc3 Cd4+ 17. Kpb3 ®f6 18. Ф:с7! (Единственный, но повидимому достаточный ресурс.); или 11. K:d5 Kg4 12. СеЗ Af8 13. ®e2K:f2 (Если 13. ... С: еЗ, то 14. К:еЗ A:f2 15. ®dl и т. д.)14.С: d4edl5.ФБ5+ g6 16. Фе5+ Kpd7 17. Kb6+! cb 18. СЬ5Х.
Итак 11. К : d5 повидимому отражало интересно задуманную, но все же опрометчивую атаку черных.
11 . . .	0-0
12.	Ф£3-е2	. . .
Если 12. ®g2, то Kg4 13. f3 Kf2 14. Afl Ch3 15. ®gl К: d3-|~ с выигрышем ферзя.
12. . .	Cc8—g4!
13.	f2—f3 . . .
13. . . .	Kf6—e4!l
Блестящий ход в стиле Морфи.
14. f3 : g4 ...
Белые защищаются слабо. Следовало попытаться 14. de, с тем чтобы после C:f3 15. ®fl С: е4 пожертвовать ферзя (16. К: е41). Если же последует 15. . . . ®d6 (вместо С : е4), то положение белых, несмотря на скованность, все же содержит возможности спасительных перегруппировок.
14. . . . Ке4 : сЗ 15. Ь2 : сЗ Cd4 : сЗ+ 16. Cel—d2	СсЗ : al
Теперь положение белых проиграно.
17. с2—сЗ	Ь7 Ь5
18. Сс4- ЬЗ	. . .
Нельзя 18. С:Ь5 из-за ЛЬ8.
18. . . .	а7—а5?
Блокирующий ход Фс16 прямо-таки напрашивался.
Но в то время я еще не дозрел до понимания блокады.
19.	d5—d6+ . . .
Отчаянная попытка.
19.	. . .	Kpg8—Ь8
20.	СЬЗ—d5 Ла8-а6?
Ни в коем случае не следовало ослаблять базы (8-й горизонтали). Правильно было ЛЬ8.
21.	g4 - g5 ®d8 : d6
22.	Cd5—e4 Od6 c5 23 ЛЫ-fl Af8:fl+
Если g6, to 24. Л: f8—[— <D:f8 25. ®dl Cb2 26. ФЬЗ СаЗ 27. Ф:Ь5.
24. Фе2 : fl Cal : сЗ
25. ФН—f5 g7~g6 26. ®f5-c84-Kph8—g7 27. Фс8:а6 СсЗ : d2+
28. Kpel: d2 Фс5—f2+ 29. Kpd2 c3 ®f2—d4+ 30. Kpc3—c2 ®d4 -c5+
Ничья
Вторую часть партии черные разыграли в анти-позиционном стиле (забыли заблокировать пешку d6 и ослабили базу). Белые не без остроумия воспользовались указанными ошибками протиг-ника.
№ 5
Чер ные: Альбин
Вена 1905 г.
1.	е2—е4	Kg8 f6
Не вариант Кляцкина (дебют Алехина), а как продолжение покажет теоретически невинная попытка, не лишенная однако психологического яда: хитрый альтмейстер желает ввести в азарт опрометчивого юношу.
2.	е4—е5	Kf6-g8
3.	d2—d4	d7-d5
4.	Cfl-d3	e7—еб
5.	Kgl—e2 . . .
Просто развивающий ход, но теперь я не „просто" развивался бы, а рассуждал бы, исходя из найденных мной законов пешечной цепи. У белых два шанса: 1) взрывающая пешечную цепь атака с f2— f4 — f5; 2) фигурный обстрел сдавленного пешкой е5 королевского фланга.
В данном положении нужно было отдать предпочтение второй стратегической идее, ибо потерю темпов легче использовать в фигурной игре. Итак следовало сыграть 5. Og4; напр.: Ьб! (Еще лучший шанс!) б. Kf3 Саб 7. С:аб К:аб 8. 0 0 с определенным давлением.
5.	. .	КЬ8—сб
6.	с2 - сЗ	Kg8—е7
7.	Cel—g5	cDd8-d7
8.	КЫ—d2	Ке7—g6
9.	0-0	. .
Лучше было 9. Фс2; напр.: 9. . . . Се7 10. Ь4 с сильной атакой.
9.	...	Cf8—е7
10.	f2—f4	®d7—d8
11.	Kd2—f3	h7—h6
Вот этого ослабляющего хода белые именно и добивались.
12.	Cg5 : е7 Кеб : е7
13.	®dl-d2	с7—сб
Подготовляя вероятно Фс7, Cd7 и 0-0-0, но главным образом в ожидании хода g2—g4.
14.	Ке2 -g3
Белые избегают рискованных авантюр (14. g4 h5 и т. д.). Теперь угрожает Kh5.
14.	.	Ьб—Ь5
15. f4—f5
Но теперь, когда поле g5 стало доступным для моего коня, я уже не могу побороть своего пыла и бросаюсь вперед, смело жертвуя качество.
15.	.	. •	еб: f5
16.	Kf3 -g5	f5 f4
17.	Afl: f4!	Kg6:f4
18.	®d2 : f4	Cc8—еб
19.	Aal—fl	. . .
У белых сильная атака, и она еще выигрывает в силе от того, что белый конь когда угодно может вторгнуться на f5.
В такого рода положениях (но к сожалению только в такого рода положениях) я в то время проявлял	удивительно
тонкое позиционное чутье.
19.	. . .	Ф(18—Ь6
Если 19.... Фс7, то 20. K:f7 Af8 21. Kd64-Kpd7 22. ®:f8 f A: f8 23. A: f8 ФЬ6 24. Ab8, и выигр.
20.	Kg3—f5!	Ke7 : f5
21.	Cd3 : f5	ФЬ6—c7
Нельзя 21. 0—0—0 из-за 22. К: f7!.
22.	Cf5 : еб	f7 : еб
23.	Kg5 : еб	Фс7-е7
24.	Ф14—f5	Kpe8~d7
Вынужденный ход.
25.	Ke6-f8+	Kpd7—с7
26.	Kf8~g6 Фе7-~е8 27. Kg6 : h8	Фе8 : h8
28. ФГ5--е6	. . .
Вторгаясь в игру по линии ,,f“. Теперь белым остается только соблюсти известную предосторожность, не обнажая чересчур своего собственного ко
роля.
28. . . . Крс7—Ь6 29. Феб—е7 ФЬ8~Ь6
Ища контр-шансов,
30. Фе7—с5-р КрЬб—аб 31. Ь2—Ь4 Ь7—Ь5
Обратите внимание на следующий красивый вариант: 31.... Ь6 (вместо Ь5) 32. Ь5+! cb 33. ФаЗ+ КрЬ7 34. Af7+ Крсб 35. ЬЗ! Ь4! 36. КрЫ!, и черным нет спасенья от угроз Фе7 или Фаб.
32.	Ь2—ЬЗ! Ь5—Ь4
33. Kpgl—hl	. . .
Теперь уже ладья смело может предоставить своего короля своим собственным ресурсам, между тем как немедленное 33. Af6? оказалось бы тщетной попыт
кой из-за 33.. .. ФеЗ |-34. Kphl Фе1+ 35. Kph2 ®g3-f- и т. д.
1.	. . .	Фо7—е5
2.	Af6 : g6!!	Феб—e4-j
3.	Kd4—f3!!	Фе4 : g6
33. . . .	ФЬ6—еб
Парируя грозящее Af6!.
34.	Afl—f7	Феб—-Ьб
35.	а2—а4!	. \ .
Изящнее, чем Af6.
35.	. . .	ФЬб—еб
36.	а4—а5	Феб—е8
37.	Af7 : а7+ Аа8 : а7
38.	Фс5—ЬбХ
4.	Kf3—е5
5.	f2—f3
6.	g5—g6
®g6—e4—J—
Фе4 : e5 Сдался.
Не могу отказать себе в удовольствии поместить одно сыгранное во время турнира окончание. Если вы сравните его с окончаниями №№ 1 и 2, то найдете, что оно правда не менее фантастично, но все же более корректно.
(См. диаграмму.)
№ 6
Черные: N. N.
Вена 1905 г.
1. Af4—f6	. . .
С угрозой А: g6, затем Ф:Ь7+ и АЬбХ.
Если бы черные на 3-м ходе взяли не ладью, а коня, т. е. 3.. . . Ф : f34~ (вместо Ф : g6), то последовало бы 4. Kph2 Kf5 5. gf Ф: f5 6. Л : еб, и выигр.
Обратите внимание на то, как победному шествию пешки ,,g“ (g5—g6) поочередно препятствуют черная пешка g6, белая ладья g6, черный ферзь g6 и как перипетии комбинации заставляют все эти фигуры исчезнуть (отчасти таким путем, что одна съедает другую)!
IV
Барменское фиаско
Исследование первопричин этого провала является заданием настоящей главы.
Такое исследование, думается нам, не может не оказаться полезным как в биографическом, так и в педагогическом отношениях.
О плохой постановке дебюта, как одной из первопричин этого провала, мы уже говорили. 1. d4 d5 2. с4 Кеб неизменно давало плохую для меня партию.
Белыми же я играл бес цветный вариант шотландской партии.
О других причинах мы поговорим ниже.
№ 7
Черные: Ф о р г а ч
Бармен 1905 г.
1. е2—е4 е7—е5 2. Kgl—f3	КЬ8-с6
3.	d2—d4	е5 : d4
4.	Kf3 : d4	Kg8—f6
5.	КЫ—c3	Cf8~ b4
6.	Kd4 : сб Ь7 : сб
7.	Cfl—d3	d7- d5
8.	e4 : d5 сб : d5 9. 0-0	0—0
10. Cel—g5	c7-c6
11. Kc3-e2 . . .
Идея этого хода—занятие конем пункта d4; напр.: 11.... Cd6 12. Kd4 h6? 13. K:c6C:h2+ 14. Kphl! ®d6 15. C:f6 ФИ6 16. Kp:h2 Ф: сб 17. ®d2 (Нимцович—Э. Кон, Мюнхен 1906), и эндшпиль чуть-чуть к выгоде белых.
Если черные воспрепятствуют ходу Kd4, играя 11.. . . Сс5, то последует 12. Kg3 h6 13. Cf4 с неплохой игрой для белых.
11.	. . . Cc8—g4 12. f2—f3	. . .
Этим ходом начинается чут ли не „систематиче-ски“ проводимое ослабление собственного центра. Все последующее при всем своем остроумии явно доказывает, что я в то время еще и не мечтал о той централизации, которой позже суждено было стать краеугольным камнем моей системы.
Ход f3 ослабляет пункт 15. . . . еЗ. Возможно было 12.Фс1. 16. d3~d4
Af8—е8
12.	. . .	Cg4—h5
13.	Ke2—g3	Ch5—g6
14.	f3—f4	. . .
Ослабляя и пункт e4. Солиднее было Kf5.
14. . . - Cg6 : d3 15. c2 : d3	...
Открывая линию „с“ и прикрывая как будто бы пункт е4. Следовало однако предпочесть 15. Ф: d3, ибо в этом случае предвиделась бы возможность быстрой нейтрализации линии „е“ путем сЗ и Aael. А ослабив пункты еЗ и е4, белые были обязаны думать исключительно об одном: как бы вновь укрепить эти пункты. Итак: 15. O:d3! Ае8 16. сЗ Сс5-р 17. Kphl и вскоре затем Aael.
То, что белые, вместо попытки оздоровления своего слабого центра, погнались за новым зайцем (пешкой сб), является дилетантизмом, и в нем именно я вижу первопричину моего фиаско.
Предпочтительнее было 16. Kphl; если тогда ®d6, то 17. Kf5 Феб (17.... ®d7? 18. Kh6+) 18. Kd4 Ф86 19. Kf5, вынуждая ничью.
16.	...	h7-h6
17.	Cg5~h4	®d8-d6
18.	f4 f5	Kf6-e4
Весь центр в руках черных.
19.	®dl— g4	Kpg8—h7
20.	Kg3—h5	Ae8~g8
21.	Afl-f3 . . .
„Аезть на фланге"—типичная для незрелого шахматиста стратегия.
21. .	.	®d6—d7
22.	Ch4~g3
Вместо этого хода, быстро ведущего к крушению атаки, можно было сыграть 22. АЬЗ, и если тогда 22... . Лае8, то 23. Cf6!! с пожертвованием ферзя на g7, е4 или Ь6; а именно: 22. ЛЬЗ Лае8 23. Cf6.
I.	23.... K:f6 24. ®:g7! A:g7 25. K:f6-j- Kph8 26. A: h6+ Ah7 27. A:h7X:
II.	23.. .. gf 24. Ф: e4l;
III.	23.... Cf8 24. ®f4! K:f6 25. ®:h6-H
Вся эта на редкость эффектная комбинация была найдена мною по окончании партии, и мне тогда стало казаться, что я упустил заслуженный вы-игрышц
Этот взгляд однако едва ли является правильным. Дело в том, что в варианте III после 22. АЬЗ Лае8 23. Cf6 Cf8 24. ®f4 у черных имелась защита 24.... g6; напр.; 25. fg—Н fg 26. Kg3 K:f6 27. Ф : f6 Cg7 28. ®f4 (28. ®f2 ®g4) Agf8 29. ®d2 ®g4, и выигр. (30. Aadl Ф: d4+ и т. д.)
Из этого анализа явствует, что в позиционно
плохих положениях „комбинационное чудо“, увы, остается мифом.
22. . . Аа8-е8
23. Cg3~e5	Cb4—d6!
Тонкая защита, ибо если теперь 24. С: g7, то Cf8, и атака белых быстро исся кает; напр.:
I. 25. Ag3 (с угрозой ®g6 + !) C:g7 26. K:g7 К : g3 27. К : е8 Ф : е81;
II. 25. Ael C:g7 26. А:е4 А:е4 27. ®:g74 A:g7 28. Kf6 4 Kph8 29. К: d7 A: d4 и выигр.
24. Af3--h3	. . .
Попытка, продиктованная отчаянием. Однако отчаиваться было еще рано, надо было попросту сыграть С: d6, с тем чтобы организовать затем защиту слабых пунктов d4, Ь2 и т. д.
В таком „стиле отчаяния" разыграл я много концов в этом турнире.
24.	...	Cd6 : е5
25.	d4 : е5	Ае8 : е5
26.	Kh5 : g7	Ag8 : g7
27.	Ah3 : h6+	....
На 27. ®f4 проще всего f6.
27. . . . Kph7g8 28. ®g4- h4 . . .
Если 28. ФЬ5, то Kpf8 29. ЛЬ8+ Кре7 30. 16+ Кр : f6, и король черных окажется неуязвимым.
28. . . .	f7—f6
и черные легко выиграли.
Последовало еще: 29. ФЬ5 ЛЬ7 30. ®g6+ Kph8 31. Ле1 Л:Ь6 32. Ф:Ь6+ Kpg8 33. ЛеЗ Ф : f5, и белые сдались.
Мастерски проведенная Форгачем партия. Что же касается меня, то я выказал недостаточное понимание централизации, а кроме того обнаружил склонность к игре в стиле отчаяния. Так и запишем.
№ 8
Белые: Шпильман
Бармен 1905 г.
1.	е2—е4	е7 е5
2.	КЫ—сЗ	Cf8—с5
Теория не признает этот ход полноценным, однако я и по сию пору не усматриваю — почему. После, 3. Kf3 d6 ни 4. Ка4 ни 4. d4 ничего не дают; напр.: 4. Ка4 Фе7!; или 4. d4 ed 5. K:d4 Kf6 6. Ce2 0 — 0 7. 0 — 0 Ле8, после чего защита пешки е4 путем Cg5 опровергается маневром 8.. . . Ьб 9. Ch4 g5 10. Cg3 К : е4 и черные во всяком случае не должны проиграть.
3.	f2—f4	. . .
Знаток гамбитной игры Шпильман вполне понятно переводит партию в знакомое ему русло.
3.	. .	d7—d6
4.	Kgl—f3 Kg8—f6
Можно И Cg4.
5.	Cfl—c4 Kb8- c6
6.	d2—d3 Cc8—еб
Во всяком случае проще, чем Cg4 7. h3 C:f3 8. ®:f3Kd4 9. ®g3. Впрочем Свенониус предлагает в только-что указанном варианте 8. . . . ef (вме
сто 8. . . . Kd4) и дает следующее примерное продолжение: 8. . . . ef 9. C:f4 Kd4 10. ®g3 Kh5 11. ®g4 K:f4 12. Ф.44 К: c2 + с преимуществом для черных (13. Kpd2? СеЗ-Н
7.	Cc4 —Ь5!	а7—аб
Желая заставить слона объясниться.
То же самое достигалось, но без потери темпа (а7—аб), ходом 0—0. Но черные очевидно побаивались варианта (7. . . . 0 — 0) 8. f5 Cd7 9. Cg5. Защита в этом случае однако все же была возможна: 9. . . . Kd4 10. C:d70):d711. С: f 6 gf 12. Kd5®d8 13. K:d4 C:d4 14. <I)g4 + Kph8 15. ФЬ4 Kpg7 и т. д., и поэтому ход 7. . . . аб приходится считать ошибкой.
8.	СЬ5:сб + ! Ь7 : сб
9.	f4—f5! Себ—с8 10. Cel—g5	®d8 -d7
Этот ход, к которому составитель турнирного сборника партий ставит восклицательный зиак, я
теперь считаю ошибочным; следовало играть 10. . . . Ьб 11. Ch4 g5; и потому не было оснований у во-дить слона на с8, если поле d7 для ферзя все равно не должно было понадобиться.
11.	Cg5 : f6 g7 :f6
У черных правда компактное положение центральных пешек, но экспансивная сила этой компактной массы чересчур мала: другими словами— черное наступление с d6— d5 не может быть развито в наступление с d5—d4 плюс сб—с5—с4 ибо Ь2 — ЬЗ затормозит все. С другой стороны у черных имеются 2 слабости: изолированные пешки „а“ и Л".
Но все эти рассуждения, теперь кажущиеся мне само собой понятными, в то время являлись лежащими абсолютно вне моего шахматного кругозора.
Итак приходится констатировать недостаточно глубокое понимание элементов: и этот недоста-
ток я считаю теперь главнейшим первоисточником своих неудач вплоть до 1906 года. Если бы я уже в то время понижал толк в элементах (в данном случае речь идет об элементе—„пешечная цепь“), то я провел бы партию сознательно, а не азартно, кидаясь во все стороны.
Итак запишем: недостаточное глубокое понимание элемен
тов.
12.	ФЛ—d2	Сс8—Ь7
13.	КсЗ—е2	h7-h5
14.	Kf3—h4	0—0—0
15.	0—0—0	d6—d5
16.	Ke2—g3	. . .
Прицеливаясь на пешку h5.
16. ...	Cc5—f8!
Угрожая выигрышем ферзя и желая прогнать
назойливых коней (СЬб и затем Cg5).
17. Kpcl—Ы
17.	...	d5—d4?
Добиваясь „позиционно невозможного". Черные желают провести атаку с с5—с4 стихиям наперекор! Без этого промаха положение черных, если не давало шансов на выигрыш, то все же было вполне устойчивым. Вся их задача состояла лишь в следующем:
1)	удержать атакующее положение в центре, т. е. оставить пешку на d5;
2)	защитить пешку Ь5.
Это все, что требовалось, и поэтому черные вместо d4? должны были играть 17. . . . Ch6 18. Фе2 Cg5 19. Kf3 Cf4.
Как я стал гросмейстером — 4.
49
Л*с бопытно отметить следующее. Кроме пози-цио ной слабости черные своим последним х-дом обнаруживают и недостаток чисто волевой (психологический): им лень прогнать коней, — сознание, что они и „позже успеют это сделать", парализует их волю.
Нежелание привести угрозу в исполнение и вообще известное недоверие к „примитивным" маневрам и по сию пору является характерной для моего стиля игры чертой.
18.	ФИ2—е2 Cf8—Ь6
Поздновато!
19.	Kg3 : h5 Ch6~g5 20. g2—g3! сб—с5
См. первую часть примечания к 17-му ходу. Единственно разумным планом сопротивления являлось: 20. ... С: Ь4 21. hg ЛИб с последующим Adh8 и отыгрышем пешки.
21. Kh4—g2 с5—с4 22. Ь2—Ь4 с4—сЗ
В стиле отчаяния.
23.	h4 : g5 ФсГ7—а4
24.	КрЫ—al Ah8 : Ь5
25.	Ahl : Ь5 сЗ : Ь2 |-
26.	Kpal-bl Cb7-d5
27.	е4 : d5 Ad8 : d5
У белых теперь дей-стгительно не имеется „защиты" от угрозы Аа5; напр..’ 28. с4 Аа5 29. Ф:Ь2 ®:dl-. Но увы— черный король получает мат, раньше чем ладья успеет „развернуться".
28.	Ah5~h8+ Крс8-Ь7
29.	Фе2—f3 с7—сб
30.	®f3—Ь5	Сдался.
№ 9
Белые: Л и
Бармен 1905 г.
В этой сравнительно тонко разыгранной партии мы главным образом остановимся над дебютной стадией и конце, что же касается мительшпиля, то, несмотря на всю его ком-бинационность, мы рассмотрим его лишь с точки зрения допущенных в нем
типичных (для 19-летнего Нимцовича) ошибок.
1. d2—d4 2. Kgl-f3	d7-d5 e7—еб
3. Cel—f4	Cf8—d6
4. Cf4—g-3	Kg8-f6
5. Kbl—d2	Kf6—e4
6.	e2—e3	Kb8-d7
7. Cg3 : d6	c7 : d6!
8.	c2—c4	0—0!
9. c4 : d5	•	.	t
Дебют разыгран мною оригинально: и оригинальность (не оригинальничанье, как утверждали Тарраш и прочие „друзья" мои!) заключается в том, что я соединяю в одном плане два совершенно различных по стилю мотива: 1) таррашев-ский мотив свободной фигурной игры (в варианте 9. cd cd, как это и случилось в партии) и 2) неоромантический по духу мотив обстрела центра дальнобойными фигурами, при чем собственному пешечному центру уделяется лишь скромно выжидательная роль (в варианте 9. Cd3 [вместо 9. cd] Kdf6 10. Фс2 K:d2! 11. K:d2
de! 12. К: c4 Ь6 в связи с СЬ7, и черные стоят прилично.
9. . . .	еб : d5
10. Cfl—d3	Kd7—f6
11.	0 0	Od8-a5!
12. Kd2—ЬЗ	Фа5—Ь6!
13. Ь2—h3	а7—а5
14. Aal—bl	С с8—d7
15. Odl e2	Ла8—с8
16. Kb3—d2	Лс8 — с7
Последующая „работа"	
по линии „с	заслуживает
одобрения.
17.	Kf3-el	Af8—с8
18.	Kpgl—Ь2 Cd7-a4
Желая вызвать Ь2—ЬЗ и чрез это — ослабление пункта сЗ.
19.	f2-f3 Ке4 - g5
В этот момент черные вполне правильно решили, что ладьям, ввиду слабости пункта еЗ, следует перейти на линию „е“ с линии „с".
20.	ЬЗ—Ь4 Kg5—еб
21.	Ь2—ЬЗ Са4-с6!
См. предыдущее примечание.
22.	g2—g4
23.	Фе2— f2
24.	Cd3 : b5
25.	g4—g5
26.	Ф(2—g3
27.	®g3-f2
28.	ФГ2—g3
29.	Kel—g2
Ac7—e7 Ссб—b5!
ФЬб : Ь5
Kf6-d7
ФЬ5—e2-H Фе2—аб!
Лс8—сЗ
ЛсЗ с2
Выигрывая пешку.
30.	ЛИ—f2	Лс2 : а2
31.	Kg2-el	Ь7—Ь5
Типичная ошибка:после достижения выигрышного положения я сразу начинаю сдавать. Обратите внимание на то, что черные на31-мходе избегают прямых угроз, а наоборот стараются играть в „робком и стыдливом стиле", дабы не огорчить еще более удрученного горем противника!!
Разумеется надо было играть просто и грубо: 31... . Kef8 (Угрожая пешке еЗ.) 32. f4 Феб (Угрожая пункту сЗ.) и т. д.
32.	АЫ—cl
33.	Kel—d3
34.	Kd3-b4
35.	Kb4 : а2
а5—а4
а4 : ЬЗ! Фаб-аЗ
ЬЗ : а2
Благодаря жертве качества партия вновь вошла в „полосу треволнений", а такая полоса мне тогда именно и нравилась. Жертва впрочем вполне кор
ректна.
36.	®g3 - gl
37.	Лс1—al
38.	f3 - f4
39.	Kd2—f3
40.	Ла1 : a2
41.	®gl—g4
ФаЗ : еЗ
ФеЗ : d4
Кеб : f4 ®d4—еЗ
Ле7—e8
41.	. . . Kd7- c5
Типичнейшая ошибка! Естественный ход 41... • Ке5! сразу упростил бы игру и окончательно разрядил бы атмосферу; напр.: 42. К:е5 de 43. ®d7? Af8 44. Ф:Ь5 ФЬЗ-|- и т. д. или 42. ®g3 Ked3 43. Л 1 Ь4 с легким выигрышем.
Но я в то время ненавидел упрощающие игру ходы!
42.	Kf3—gl	Kc5-d3
43.	Af2-f3	ФеЗ—e5
44.	®g4~g3	. . .
Теперь кони как-то нелепо „повисли" (белая угроза: Ad2). Черным следовало вместо 43.... Фе5 играть Фе4!. Тогда 44. Ф^З о гражалось посредством 44.... КЬ5.
44.	.	.	Ь5—Ь4
45.	Аа2—d2	Kf4—h5
Теперь колоссальные в свое время шансы черных быстро испаряются, и партия кончается в ничью.
Еще последовало:
46.	Ф:е5 К:е5 47. АЬЗ Kg4+ 48. Kpg2 Ае4 49. A:d5! Af4 50. A:d6 f5 51. Af3 Ke5 52. A:f4 K:f4+ 53. Kpf2b3 54. Kf3 Kc4 55. Ad8+Kpf7 56. Kd2 Kpe7 57. Ab8K:d2 58. Kpe3 Kg2+ 59. Kp:d2 K:h4 60. КреЗ Креб 61. A:b3 Ничья. 
Итак турнир в Бармене окончился моим полным
провалом, и только слабым утешением мне послужил выигрыш у 3-го призера разносной партии, которую я и привожу ниже. Стремительный стиль этой партии получает свой определенный колорит от разбросанных в ней там и сям нео - романтических блесток.
№ 10
Черные: В. Кон
Бармен 1905 г.
После вступительных ходов 1. е2—е4 е7—е5 2. Kgl-f3Kg8-f6 3.Kf3:e5 d7 — d6 4. Ке5—f3 Kf6:e4 5. Kbl—сЗ Ke4—f6? 6. d2—d4 d6—d5 белые предприняли атаку в оригинальном стиле.
7. Kf3—е5	. . .
Последовало:
7.	. . .	Сс8—f5
8.	КсЗ—е2!	. . .
Полнейший нео-романтизм!
8.	. . .	Cf8-d6
9.	Ке2—g3	Cf5—е4
10.	f2—f3	Ce4—g6
11.	Cel—g5	h7--h6
12.	Cg5-h4	Ф<18—e7
13.	Cfl—b5+	c7-c6
14.	0-0 Cd6: e5
15.	d4 : e5 Фе7—c5-}~
16.	Afl—f2	Kf6—d7
17.	Cb5- d3 0-0
18.	f3-f4 Kb8—аб
He спасало и f7—f5.
19.	®dl—g4	. . .
С разносом, ибо если 19.... C:d3, то 20. cd с последующим Kf5.
19. . . . Kpg8—h7
20. Фг4 : d7 ...
и черные через 4 хода сдались.
V
После переворота 1906 г.
(см. главу VI) № 11
Белые: Э. Кон
Мюнхен 1906 г.
1.	d2-d4	Kg8—f6
2.	с2 - с4	d7— d6
3.	КЫ—сЗ	Kb8~d7
4.	е2—е4	. . .
Лучшим способом развития здесь признается 4. еЗ в связи с Cd3, Ке2, 0 - 0 к наконец f4.
4.	.	.	е7—е5
5.	Kgl— f3	Cf8—е7
6.	Cfl — d3 ....
Я бы предпочел здесь 6. СеЗ, затем 7. Фс2 и 8. 0-0-0.
6.	...	0-0
7.	Сс1—еЗ	Kf6—g4
На первый взгляд бесцельный ход, ибо К: еЗ несомненно — к выгоде белых. В действительности же Kg4 является вступлением к весьма тонкой
комбинации в позиционном стиле.
8.	0-0 е5: d4
9.	Kf3 : d4 ...
На 9. С: d4 последовала бы та комбинация, на которую мы намекнули выше, а именно: 9. С : d4 с5! 10. СеЗ К : еЗ 11. fe Cf6l 12. Фс2 С : сЗ! 13. Ф : сЗ Ке5 с вполне устойчивым положением для черных.
Из одного этого примера явствует, что усиленная работа, о которой я пространно рассказывал в VI главе, успела револю-ционировать весь мой шахматный организм: комбинационный талант теперь уже ищет себе применения не в диких матовых атаках, а в чисто позиционных стычках, и целью этих комбинаций является уже не „полнейший разгром" противника, а всего - на- всё лишь достижение устойчивого положения.
9. . . . Kg4 : еЗ 10. f2 : еЗ Kd7-e5
Черные достигли устойчивого положения, но пока отнюдь не большего и это они, как видно из дальнейшего, вполне учли.
И. Cd3—е2	Се7—g5
12.	®dl-d2	Af8—е8
13.	КсЗ—d5	Сс8— еб
14.	Kd4 : еб
Предпочтительнее здесь было 14. ЬЗ и при случае Kf4 с двумя центральными конями.
14. . . . Ле8 : еб 15. Kd5—f4	Леб—е8
16. Aal—cl	®d8-d7
Согласно моей системе, черным следовало бы добиваться размена одной из сдвоенных пешек противника (е4), дабы открыть себе доступ к остающейся в живых пешке (еЗ). И поэтому в 1929 году я бы сыграл 16... Kd7 17. Cf3 Kf6 18. ®d3 сб! 19. ЬЗ (Защищаясь от угрозы ФЬ6.) ФЬ6 20. g3. В дальнейшем черные отдадут пешку d6 взамен пешки е 4, после чего вышеупомянутый подступ к пешке еЗ окажется откры
тым. Но в 1906 году я, гордясь своей hoboi риоб-ретенной устойчивостью, старался избегать всяких неясностей, ибо авантюра как таковая казалась мне не сладостно - заманчивой, а просто принижающей то чувство, которым я гордился и которое поэтому лелеял: чувство радости и глубокого удовлетворения от того, что мне наконец-то удалось освободиться от дикого азарта былых баталий...
17. Ф<12—el Ке5—g6 18. Се2—d3 Cg5-f6 19. Фе1—f2 Cf6-e5
Тот факт, что я занимаю укрепленн лй пункт е5 поочередно разными фигурами, доказывает, что искусство лавирования в то время уже не составляло для меня секрета. (Какой прогр сс сравнительно с партиями 1905 года!) Но упомянутый маневр (игра на базисе е5) знаменателен и в психологическом смысле: словно я хожу и радуюсь устойчивости своего поло
жения, и любуюсь ею, и смотрю на нее со всех сторон, и не когу наглядеться...
Так радостно будете переживать процесс своего шахматного оздоровления и вы, дорогие приятели-комбинаторы! И поэтому— учитесь!
20.	Ас1—с2	Ле8~£8!
21.	Kpgl-hl	Ь7-Ь6
22.	®f2— f3	Ла8—е8
Что ни ход,	то консо-
лидация!
23.	Лс2—f2	Kg6 -h8
Чтобы сыграть f6 и Kf7.
24	ФГЗ—h5	с7—сб
25.	g2-g4	f7—f6
26.	c4—c5!	. . .
Начало великолепно задуманной атаки; черным теперь приходится соблюдать крайнюю с сторожкость.
26. ... Се5 : f4 27. Af2 : f4 d6 : c5 28. Cd3-c4+ Kh8-f7 29. g4—g5	Ae8—e5
30.	Af4—f5!l	. . .
Гвоздь гениального замысла Э. Кона!
30.............. Ле5	: f5!
I.	30.... g6 (Вместо Л: f5.) 31. ФЬб Леб! (Нельзя 31....gf 32. gf, и белые матуют.) 32. Л : f6! К : Ьб 33. С: еб-h Ф : еб 34. Л:еб Л : fl~h 35. Kpg2, и черные не могут выиграть.
II.	30.... Л:е4 31. gf Л : с4 32. fg Кр : g7 33. Ag5 + ! Kph8 34. ФЬб! ФИ5 + ! 35. A:d5 К:Ь6 36. A:f8+ Kpg7 37. Add8, и шансы отнюдь не на стороне черных. Два прелестных варианта!
31.	е4 : f5	f6 : g5
Лучшим ходом здесь было 31. . . . КрЬ8!. Главный вариант следующий: 32. Adi (Ни 32... g6 ни 32... . С : f7 ничего не дают; напр.: 32. С: f7 Ф : f7
33. g6 ®d5 “р и затем Ьб.) ФИ5! 33. C:f7 (33. ФЛ7?? ®f3 4~, и выигр.) g6! 34. С : g6 Ф: g6 35. Ф : g6 hg, и теперь разве что 36. Ad7 с шансами на ничью. Или также 33. . . Фе4-]~ 34. Kpgl Ф : еЗ Ц-, и шансы черных на выигрыш кажутся нам проблематичным. Но, повторяем, при 33....g6 черные все же оставались с лишней пешкой.
После хода в тексте Кон мог добиться ничьей. (Неважно разыграв дебют, он гениально задуманной атакой уравнял игру, и ничья была им заслужена, хотя с другой стороны черные провели партию в хорошем стиле и имели право рассчитывать на победу.)
32.	f5—f6	g7 : f6
33.	Afl : f6 Kpg8-g7 34. Af6 : f7 + Af8:f7 35. ФЬ5 : g5+	. . .
Казалось бы безразлично, побить ли сперва на f7 или на g5; в действительности же с л е д о в а-л о начать с 35. С : f7.
Почему? — вскоре станет ясным.
35.	... Kpg7-f8
36 Сс4 : f7 ®d7-dl+
37.	Kphl—g2 ®dl - c2+
38.	Kpg2—f3 Kpf8 : f7
Вечного шаха пока опасаться нечего, и у черных во всяком случае лишняя пешка. В дальнейшем я разыграл один из лучших эндшпилей своей жизни.
39.	®g5—е5	. . .
Не только централизуя ферзя, но и занимая важную в смысле защиты пешки Ь2 диагональ Ь8 —Ь2. Задача черных поэтому сводится к тому, чтобы прогнать неприятельского ферзя с указанной диагонали; но эта задача затрудняется тем, что черным не
следует при этом выпус“ кать из рук „своей" диагонали g6—bl. В стратегическом отношении эндшпиль этот является таким образом борьбой между чернопольными и бело= польными пунктами.
39.	.	.	®c2-dl+
Этот временный уход с диагонали g6—bl необходим как мера для децентрализации неприятельского ферзя.
40.	Kpf3—f2	®dl—d5
41.	Фе5—f4+	. . .
Если 41. ФЬ8, то Kpg6.
41.	. . .	Kpf7—g6
Угрожая ФГ5.
42.	Kpf2—el	®d5—f5
Возвращение на „насиженную" диагональ.
43.	®f4—g3+ Kpg6—h5
44.	®g3—g7 . . .
Сравните примечание к 39-му ходу белых.
После обоюдного „возвращения ферзей на роди
ну" создается впечатление, что ничто, в сущности ГО“ воря, не изменилось. Однако это не так: в действительности черный король вторгся в игру.
44.	. . .	®f5—e4!
Эта централизация сильна не только как таковая (т. е. не только тем, что она усиливает значение ферзя), но и тем, что она является подготовительной мерой для предстоящей экскурсии короля, ибо доказано (см. „ Систему “), что экскурсия короля допустима только под протекторатом централизованного ферзя.
45.	®g7-f7 + Kph5-g4 46. ®f7—g7 +	. . .
Если 46. ®d7-p, то Kph4.
46.	- . .	®e4~g6
47.	®g7-d7+ Kpg4—f3 48. ®d7—h3+ Kpf3-e4
В техническом отношении экскурсия короля протекает под лозунгом: не попаду на ЬЗ, так причалю на е4 (две гавани!).
49.	Kpel—е2 Кре4—е51
Теперь результаты тонкой стратегии черных начинают сказываться: белым удалось правда отразить наступление неприятельского короля, но им пришлось при этом отказаться от владения важной диагональю Ь8—Ь2. При таких условиях атака черных по диагонали g6—с2 окажется неотразимой.
50.	Кре2—d2 с5—с4
„ Материализация" диагонали, на которой создан теперь опорный пункт d3.
51.	ФЬЗ-fl	®g6—е4
Активность белых очень ограничена (нависла вечная угроза ®d3~[ ).
52.	®fl—е2	Кре5—d6!
Король сделал свое дело и теперь скромно исчезает. 53. Фе2—-fl	Kpd6~e7
Экскурсия короля протекла по следующему маршруту : Кpf7—g6—Ь5—g4 —f3—е4-е5—d6—е7.
54. ®fl—е2	Ь6—Ь5
Остальное уже просто. Еще последовало: 55. ФН а5 56. ®gl Фе5 57. Крс2 Ь4 58. ®f2 Фе4 + 59. Kpcl а4 60. ®g3 ЬЗ 61. ab сЬ 62. Фс7-|-Кре6 63. Фс8+ Kpd5 64. Фс17+ Крс4 65. ФГ7+ Kpd3, и белые сдались.
В этой партии я показал высокий класс и большую зрелость игры.
№ 12
Белые: Шпильман
Мюнхен 1906 г.
Нижеследующая партия была сыграна в том же турнире, что и предыдущая, но проведена в более „энергичном стиле*. Но этот стиль только при поверхностном взгляде может показаться родственным тому стилю, который принес мне столько разочарований (Бармен!). Подвер! нутая внимательному анализу игра моя в этой партии производит вполне удовлетворяющее впечатление (см. напр. примечание к 4-му ходу черных).
1.	е2-е4	е7-е5
2.	f2—f4	d7—d5
3.	е4 : d5	с7-—сб
Изобретенная мною новинка.
4.	®dl-f3 . . .
Если 4. КсЗ, то ef 5. Kf3 cd с равными шансами.
4.	. . .	е5 : (4
Сейчас же после окончания партии я показал такой вариант: 4.. . . cd 5. fe Кеб 6. СЬ5 Сс5 7. сЗ С : gl 8. Л : gl ФЬ6 9. С : сб Т Ьс 10. d4 Саб, и у белых слабы белые поля.
Из этого примера, как и из эндшпиля с Э. Коном, явствует, что стратегия игры по пунктам определенного цвета, вообще говоря являвшаяся в ту пору еще неведомой областью, уже не составляла для меня секрета.
5.	d5 : сб	КЬ8 : сб
б.	Cfl—Ь5	Kg8—f6
Черные смело предлагают пешку за лучшее развитие.
7.	d2—d4	Cc8—d7
8.	Kgl-e2 . . .
Если 8. сЗ, то ФЬб.
8.	. . .	®d8-b6
9.	®f3-d3	Cf8—d6
10.	c2—c4 0—0!
Повидимому вполне правильная жертва фигуры.
11.	СЬ5 : сб
12.	с4—с5
13.	d4 : с5
14.	Cel : f4
Cd7 : сб
Cd6 : с5
ФЬб : с5
Af8-e8
С тройной угрозой: Cd5, C:g2 и Л:е2 +
15.	КЫ-сЗ Ссб :g2
Спокойный и исполненный трезвого реализма отыгрыш пожертвованного материала.
16.	0-0-0	Cg2 : hl
17.	Adi: hl	Aa8—d8
С сильной атакой.
18.	®d3-c2	. .
Если 18. ®f3, то Ь5 19. КрЫ Ь4 20. Kdl А:е2 21 Ф : е2 ®f5 -р, и выигр.
18.	. . . Kf6—d5
С угрозой 19 ... КЬ4 20. ФЬЗ А ; е2.
19.	Cf4—d2	. е
Если 19. К: d5, то Ф: с2~Р 20. Кр : с2 А: e2-p21.Kpd3 А: Ь2 22. Kpd4 (или сЗ) Л : а2 с легким выигрышем.
19....... Kd5—Ь4
20.	Фс2—dl Kb4-d3+
21.	Kpcl-bl Kd3- f2
Сдался.
VI
Несколько слов о периоде 1907- 1929 гг.
В одном из примечаний к предыдущей партии я заметил, что уже в 1906 г. я имел ясное понятие о стратегии использования слабого комплекса полей определенного цвета. Это
замечание я хотел бы теперь уточнить.
Настоящее, научно обоснованное понимание этой сложнейшей стратегии было мне конечно еще чуждо. Если мне иногда и приходилось играть по белым полям (как напр. в эндшпиле с Э. Коном), то все же маневры эти носили скорее случайный и интуитивный характер.
В конце 1906 года положение дел было таково: новоприобретенные мною устойчивость и техника сделали для меня возможным смелыми шагами пойти по тому пути ре-волюционирования шахматной стратегии, который казался мне таким привлекательным уже в 1904 г. (ср. партию № 3). Закончив построение своей теории об элементах и почувствовав лишь тогда крепкую почву под ногами, я последовательно стал строить новое понимание: 1) теории центра, 2) блокады, 3) централизации, 4) избыточной защиты и других революцио-нирующих игру принципов.
Все эти идеи весьма ясно изложены в моей новой книге: „Моя система на практике", и там же указана эволюция моего шахматного мировоззрения за годы 1907—1929. К этой книге я и отсылаю интересующегося читателя, а здесь ограничусь опубликованием лишь одной партии, именно сыгранной мной в 1923 году „бессмертной партии на цугцванг ".
Кто бы мог в 1902 году предвидеть, что класси* ческую партию на цугцванг, т. е. партию, полную возможного максимума выжидательной стратегии, сыграю именно я, тот самый, который в дни ранней юности казался неизлечимым комбинатором в самом что ни на есть антипозиционном стиле!
Но повторяем: комбинационный талант плюс усердная основательная работа могут сделать невозможное возможным, и поэтому мы еще раз в заключение советуем: „Комбинаторы, старайтесь шаг
за шагом усвоить понимание важне ших позиционных мотивов и стратегии! А вы, другие, не любящие комбинаций, старайтесь полюбить их, учитесь им, ибо только соединение комбинационной и позиционной игры доставит вам те успехи, те радости и упоение, которыми так богаты шахматы! “
№ 13
Белые: 3 е м и ш
Копенгаген 1923 г.
1. d2—d4	Kg8-f6
2. с2-с4	e7—еб
3. Kgl—f3	b7—b6
4. g2—g3	Cc8-b7
5. Cfl—g2	Cf8-e7
6. КЫ—c3	0-0
7.	0-0	d7—d5
Лучше Ke4,	но и еде-
ланный ход не плох: он достаточно солиден и, насколько я могу судить, отнюдь не идет в разрез с дебютной идеей.
8. Kf3—е5 с7-с6
Можно было и Фс8.
9. с4 : d5	. , .
Слишком поспешно развязывая противнику руки. Интересные варианты получаются при 9. е4; напр.: Kbd7 10. ed cd 11. cd K:e5 12. d6! Кеб!, но не 12. .. С : g2 13. de Ф : е7 14. de С : fl 15. ef Ф : f6 16. Ф:И с некоторым преимуществом для белых.
9.	. . .	c6:d5
10.	Ccl-f4 . . .
10. . . .	а7—аб!!
Ход, исключительно продиктованный моим пониманием элемента „открытая линия*: укрепляется положение грядущего форпоста коня на с4, — ибо черные подготовляют Ь6— Ь5 плюс КЬ8 сб--а5—с4 согласно моей системе.
11.	Ла1-с1
12.	®dl—ЬЗ
13.	Ке5: сб
Ь6-Ь5
КЬ8—сб
Стоит темпа. Возможно было 13. К: Ь5 К : е5 14. КсЗ с осложнениями.
13. . . . СЬ7 : сб
14. Ь2—КЗ	....
Следовало ходом 14. Ке4 играть на уравнение.
14.	. . .	®d8—d7
15.	Kpgl—h2	Kf6—h5
Первоначальный план мой состоял в маневре ФЬ7 плюс Kf6 — d7 — Ьб — с4. (Игра по линии „с"!) Однако сделанный ход сильнее.
16.	Cf4—d2	f7— f5
17.	ФЬЗ-dl	Ь5—Ь4
18.	КсЗ—Ы	Ссб—Ь5
19.	Afl-gl	....
С намерением сыграть
7. е4.
19.	. . .	Се7—d6!
Подготовляя комбинационно-позиционную жертву фигуры.
20.	е2—е4	f5 : е4!
21.	®dl : h5 Af8 : (2
Вторая горизонталь плюс две пешки плюс скомкан
ное положение белых фигур,—все это вместе взятое является достаточной компенсацией за пожертвованную фигуру.
22.	ФЬ5—g5	Ла8—f8
23.	Kph2—hl	Af8—f5
24.	®g5—e3	Cb5-d3
25.	Acl-el . . .
Черные почти запато
вали своего противника. Теперь им осталось только сделать одно последние усилие, и белые окажутся в положении цугцванга.
25. . . .	Ь7—Ьб!
Сдался,
У белых нет ходов! Если напр. 26. Kph2, то A5f3, и то же самое при 26. g4.
0
"W? ж,
< БМ1П IMAm
В. И. Созин.— Комбинации и ловушки. Ц. 30 к.
Е. Д. Боголюбов.— Современное начало d2—d4! Ц. 60 к.
Ф. П. Богатырчук.— Борьба за первенство мира. Ц. 30 к.
А. Ф. Ильин-Женевский.— Записки советского мастера. Ц. 30 к.
П. А. Романовский.—Что должен каждый знать о дебюте (в печати).
ПОДПИСНАЯ ЦЕНА:
12 книг—2 р.50 к., 6 книг—1 р.35 к.,3 книги—70 к.

СКЛАДЫ ИЗДАНИЯ:
ЛЕНИНГРАД: Просп На-изсона. д. № 16. Телефон № 649-87. Издательство .ШАХМАТНЫЙ ЛИСТОМ".
МОСКВА: Кузнецкий пост, 18 .МЕЖДУНАРОДНАЯ КНИГА".
В ПРОВИНЦИИ: Отделении и  агазины Государотвенн. изд-ва.