АКАДЕМИЯ ОБЩЕСТВЕННЫХ НАУК при ЦК КПСС
ИНСТИТУТ НАУЧНОГО АТЕИЗМА
Из истории
свободомыслия
и атеизма
М.С Беленький
СПИНОЗА
о религии
боге
и Библии
Издательство «Мысль»
Москва 1977

29
Б 43
РЕДАКЦИИ НАУЧНОЙ И УЧЕБНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ВПШ и АОН при ЦК КПСС
Редакционная коллегия:
доктор философских наук, проф. В. И. ГАРАДЖА,
доктор философских наук, проф. А. Д. СУХОВ,
кандидат философских наук Л. А. АНДРИЕНКО
(ученый секретарь)
Общая редакция
доктора философских наук,
профессора
И. С. НАРСКОГО
Беленький М. С.
Б43 Спиноза о религии, боге и Библии. М., «Мысль»,
1977.
120 с. (Акад. обществ, наук при ЦК КПСС. Ин-т науч.
атеизма. Серия* Из истории свободомыслия и атеизма).
Великий амстердамский мыслитель XVII в Спиноза презирал дух
наживы, разнузданность и безделье. Захваченный познанием закономерно-
стей объективной реальности, он стремился нарисовать целостную картину
мира. В книге показано, как стремление философа осмыслить сокровенные
тайны природы реализовалось в глубоких и научных обобщениях его эпохи.
В центре внимания автора — мировоззрение Спинозы, являющееся обоб-
щением большой и сложной жизни философа, наполненной внутренним дра-
матизмом и неустанной борьбой за материалистическое учение. Книга
написана в доходчивой форме и рассчитана на широкого читателя.
Б
10509-069
004(01)~77
БЗ-87-14-76
29 + 1Ф
© Издательство «Мысль». 1977

Амстердам. Начало жизни философа
Жизнь Бенедикта Спинозы небогата событиями. После
него почти не осталось памятных мест. Перед фасадом
дома в Гааге, где философ жил последние годы, в двух-
сотую годовщину со дня его кончины был заложен
памятник. 14 сентября 1880 г. состоялось торжествен-
ное его открытие. Когда немецко-фашистские войска
оккупировали в 1940 г. Голландию, один из гитлеров-
ских молодчиков пытался обезглавить бронзовую ста-
тую. Попытка оказалась тщетной. Памятник сохра-
нился. Еще важнее, что сквозь века дошли до нас идеи
мыслителя.
О родном городе Спинозы Декарт писал (5 мая
1631 г.) своему другу Жану Луи Гез Бальзаку: «Сове-
тую выбрать вашим убежищем Амстердам и предпо-
честь его не только всем капуцинским и картезианским
монастырям, но и красивейшим местам Франции и
Италии... В большом городе, где я живу, кроме меня,
нет человека, не занятого торговлею, каждый так оза-
бочен наживой, что я мог бы всю жизнь прожить никем
не замеченный. Каждый день прогуливаюсь среди тол-
котни многолюдного населения с такою же свободой и
спокойствием, как вы в ваших аллеях... Вам приятно
видеть, какие зреют плоды в ваших фруктовых садах,
и чувствовать себя среди изобилия. Думаете ли вы,
что менее приятно видеть приходящие корабли, обильно
несущие все, что производит Индия, все, что редко
в Европе?.. В какой другой стране можно наслаждаться
такою полной свободой; где можно спать так спокойно;
где была бы всегда готова вооруженная сила, исклю-
чительно назначенная для вашего охранения; где были
бы менее известны заключения в тюрьму, измены,
1*
3

клевета и где более сохранились бы остатки невинности
наших предков?» ]
Французского философа, нашедшего убежище в
Голландии, приводило в восхищение процветание Ни-
дерландов. Уже в середине XVII в. в этой стране по-
явились ярко выраженные формы капиталистических
общественных отношений, зародившихся в недрах фео-
дального строя. На сравнительно небольшой терри-
тории Нидерландов, с населением, достигавшим 3 млн.
человек, насчитывалось 6500 деревень и 300 городов.
В Голландии, например, в городах проживала половина
населения этой провинции. Не случайно Нидерланды
часто называли страной городов.
Впечатления Декарта созвучны полотнам голланд-
ских живописцев, изобразивших расцвет буржуазной
Голландии XVII в., залы Амстердамской биржи и за-
полнявшую их разноплеменную толпу. Наряду с
Амстердамом, восхищавшим французского мыслителя
неугомонной суетой толстосумов, купцов и промышлен-
ников, проживавших в роскошных палатах и пользовав-
шихся всеми «правами» грабежа трудовых масс, был
и другой** Амстердам — город ткачей и рыболовов, су-
достроителей и кузнецов, печатников, матросов и шли-
фовальщиков, который ютился в грязных и сырых хи-
барках, расположенных по берегам каналов, куда сва-
ливали городские отбросы. Жители этого Амстердама
были угнетены непосильным трудом, терпели жестокий
гнет и были беднее народных масс любого другого го-
рода тогдашней Европы. Рядом с изнеженной рос-
кошью соседствовала ужасающая бедность. Амстер-
дам был городом контрастов и острой классовой
борьбы.
Почти целое столетие Нидерланды находились под
властью испанских королей. Феодальный испанский
абсолютизм жестоко эксплуатировал «страну городов»,
облагая ее население огромными налогами, разрушая ее
морской флот.
Королевская Испания презирала бюргера — купца
и промышленника. Она ненавидела носителей капитали-
стического уклада жизни и вступила в борьбу с новыми
общественными силами. Карл V шел против бурного
1 Н. Любимов. Философия Декарта. СПб., 1886, стр. 100—101.
4

течения эпохи. Но дело, которому он служил, всем
ходом истории было обречено на провал.
Отношения между Нидерландами и Испанией при-
обрели особо острый характер при сыне Карла V Фи-
липпе II (1556—1598), усиленно пытавшемся приоста-
новить капиталистическое развитие Нидерландов и
превратить их в свою колонию. В целях устрашения и
проведения колониальной политики Филипп II ввел в
Нидерландах инквизицию, хотя председатель тайного со-
вета, Виглиус, предупредил его, что эта мера будет
враждебно встречена населением страны. Однако ко-
роль не считался с народом, презрительно именуя его
сборищем еретиков и пьяниц. «Я предпочитаю, — гово-
рил Филипп, — не иметь подданных, чем иметь ерети-
ков». Король запретил — открыто и тайно — рассуж-
дать и спорить о священном писании, особенно о во-
просах «сомнительных и необъяснимых». В случае
нарушения запрета виновные подвергались наказанию:
мужчин предавали огню и мечу, женщин зарывали за-
живо в землю; собственность еретиков конфисковыва-
лась в пользу церкви.
Императорский указ уполномочивал нидерландских
инквизиторов выслеживать, заключать в тюрьмы, ист-
реблять еретиков и строго следить за выполнением
королевских эдиктов, направленных против вероотступ-
ников, так как помимо вреда для божьего дела, говорил
Филипп II, перемена религии всегда сопровождается
изменением государственного строя, и часто бедняки
пользуются этим предлогом, чтобы «завладеть имуще-
ством богатых» 1.
Инквизиция стала верховным безапелляционным су-
дилищем, не признававшим над собой никаких законов,
никакой власти. С ее помощью феодальная Испания
жестоко эксплуатировала Нидерланды —«страну горо-
дов и гаваней, пышных нив и торговых домов». И Ни-
дерланды восстали.
Нидерландская революция протекала в сложной
исторической обстановке. Борьба буржуазии против фе-
одализма здесь сливалась с национально-освободитель-
ной войной народных масс против Испании. А посколь-
ку католическая церковь была главной опорой феода-
1 См А, Пиренн. Нидерландская революция М., 1937, стр. 40
5

лизма и испанского абсолютизма, то в идеологической
области борьба народных масс нашла свое отражение
в отрицании католицизма, в провозглашении принципов
веротерпимости. Поэтому Нидерланды стали убежищем
для людей, преследуемых инквизицией.
Среди иммигрировавших в Голландию были и пред-
ки Спинозы. Бенедикт Спиноза родился 24 ноября
1632 г. в Амстердаме. Сведения о детстве и юноше-
стве философа, приводимые первыми его биографами —
Колерусом и Лукасом, к сожалению, очень скупы. Оба
они отмечают, что уже в семилетнем возрасте Бене-
дикт посещал религиозное училище «Эц Хаим» («Дре-
во жизни»), которое воспитывало детей в духе благо-
говения перед авторитетом Библии и Талмуда. В сте-
нах этого училища священное писание принималось как
откровение бога, содержащее в законченном виде всю
полноту доступной человеческому уму истины. Вспоми-
ная об этом, Спиноза писал, что он «с детства был
пропитан обычными мнениями о Писании...» 1. Каждое
слово Ветхого завета, проповедовали учителя школы,
свято, полно тайн и особого божественного смысла.
Спиноза с детства знал и то, что любая попытка крити-
ковать Библию рассматривается раввинами как бого-
хульство и пресекается жесточайшим образом. Но зако-
вать пытливый ум будущего философа было нельзя.
По пути свободомыслия
Еще в стенах «Древа жизни» Бенедикт Спиноза выра-
ботал правило: на непонятные вопросы неотступно
искать ответа, спрашивать, допытываться и добираться
«до корня». Спиноза знал, что с некоторых пор руко-
водители училища поносят имя Уриэля Акосты. Он
даже читал воззвание раввинов, в котором было ска-
зано: «Господа уполномоченные общин доводят до ва-
шего сведения, что, как им стало известно, в этот го-
род прибыл человек, который приписывает себе имя
Уриэля Абадота * и который высказывает многие не-
верные, ложные и еретические мнения против нашего
святого закона, вследствие чего он в Гамбурге и Вене-
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II. М., 1957, стр. 144.
* «Уриэль Абадот» — псевдоним Уриэля Акосты (Дакосты).
6

ции был объявлен еретиком и отлучен. Воодушевлен-
ные желанием возвратить его к истине, предприняли...
все необходимые шаги... Увидев, что он из чистого
упрямства и спеси упорствует в своем пороке и в своих
ложных мнениях, решили... изгнать его как человека,
который уже отлучен и проклят законом божьим, что-
бы никто с ним не разговаривал, кто бы то ни был, —
ни мужчина, ни женщина, ни родственник, ни чужой,
никто не переступал порог дома, в котором он нахо-
дится, никто не высказывал бы ему расположения и не
был бы с ним в сношениях под страхом подвергнуться
такому же отлучению и быть изгнанным из нашей
общины» 1.
Чем объяснить столь суровый приговор раввинов?
Для выяснения мировоззренческой концепции Акосты
юный Спиноза обратился к врачу Хуану де Прадо,
судьба которого мало чем отличалась от судьбы Ако-
9
сты .
Из уст врача Бенедикт мог узнать, что Акоста го-
ворил: священные книги не «от бога», а Моисеев за-
кон —«человеческое изобретение, подобное бесчислен-
ному множеству других»3. В 1621 г. Акоста написал
большую книгу «О смертности души человеческой»,
в которой убедительно доказал, что церковное учение
о бессмертии души, воскресении мертвых и загробном
царстве — вымысел, воображение слабых. Суеверие, пи-
сал он, порождает фантастические мифы. Стоит допу-
стить ложную идею, как она тащит за собой бесконеч-
ную цепь других, столь же лживых и иллюзорных. Так,
полагая, что душа бессмертна, человек придумал
небесный суд, чистилище, учение о переселении души
и т. п. Книгу клерикалы сожгли, а автора ее довели до
самоубийства. «Между тем в 1640 г., как раз в год
самоубийства Дакосты, среди членов общины появи-
лись подпольные листовки, разоблачавшие дела еврей-
ских магнатов. Некоторые из анонимных плакатов
1 Цит. по: Уриэль Дакоста. О смертности души человеческой
и другие произведения. М., 1958. Приложения, стр. 114.
2 С. Gebhardt. Chronicon Spinozanum, III S'Gravenhage, 1923,
S. 282-383.
3 Уриэль Дакоста. О смертности души человеческой и другие
произведения, стр. 85.
7

появлялись даже на воротах синагоги и на стенах биржи.
Руководству общины пришлось прибегнуть к серии
отлучений и штрафов» 1.
Теологи, преследуя Акосту и его единомышленников,
хотели показать, что ждет каждого, кто посмеет отсту-
пить от догматов веры. Однако травля Уриэля нанесла
удар прежде всего авторитету самой синагоги и ее ру-
ководителей.
Современнику Акосты Спинозе стало ясно, что си-
нагога душит пытливость ума, любое проявление воль-
нодумства, что она враг смелой мысли. Понял он и
то, что Ветхий завет полон противоречий и не имеет
ничего общего с истиной.
В училище «Эц Хаим» изучали произведения сред-
невековых философов и теологов Саадия из Файюмы
(892—942), Авраама ибн Эзры (1092—1167), Моисея
Маймонида (1135—1204) и др.
Из сочинений Саадия Спиноза узнал о полемике тео-
лога из Файюма с вольнодумцем IX в. Хиви из города
Балх (Габалки), опубликовавшего книгу, в которой со-
держалось двести возражений против учения о божест-
венном происхождении Библии. До нас книга дошла
в отрывках.
Хиви в своих возражениях опровергает учение Биб-
лии о том, будто евреи в глубокой древности обладали
«чистыми» и «возвышенными» понятиями о боге.
В стремлении быть доходчивым Хиви вынужден гово-
рить языком, какой понимают его противники, выстав-
лять такие аргументы и опровержения, которые могут
иметь вес для верующих. Поэтому свои доводы он под-
тверждает цитатами из Ветхого завета. Бог, пишет
Хиви, согласно Торе *, отдыхает: «И совершил бог
к седьмому дню дела свои, которые он делал, и почил
в день седьмой от всех дел своих, которые делал» (Бы-
тие, гл. II, ст. 2). В Библии бог совершает путешест-
вия, сходит с неба и возвращается на небо (Бытие,
гл. XI, ст. 5). Богу присущи страсти: он гневается,
радуется, раскаивается и т. п. (Бытие, гл. VI, ст. 5—
1 В. Соколов. Философия Спинозы и современность. М., 1964,
стр. 143
* Тора — Пятикнижие Моисеево, первые пять книг Библии.
8

7). Из всех приведенных мест Библии напрашивается
вывод: бог антропоморфен ,
Хиви отрицает культ, обряды и ритуалы иудаизма.
Отвергая святость заповедей и предписаний, вольно-
думец IX в. поднимается до понимания абсурдности
учения о творении и утверждает, что мир существует
извечно.
Знал Спиноза и сочинения выдающегося продол-
жателя рационалистической критики Библии, поэта и
философа Ибн Эзры, который оставил после себя свы-
ше ста произведений. Во многих из них преобладает
свободомыслие. Продолжая линию Хиви, Ибн Эзра
в своих комментариях к Пятикнижию доказывал, что
Моисей не мог быть его автором. Тонкий знаток Биб-
лии, Ибн Эзра обратил внимание на фразу во Второ-
законии. По учению раввинов, она содержит «слова,
которые говорил Моисей... за Иорданом в пустыне»
(Второзаконие, гл. I, ст. 1). Однако тот же Ветхий
завет утверждает, что Моисей умер до того, как евреи
прошли через Иордан и завоевали Ханаанскую землю.
Как же согласовать это противоречие?
«За Иорданом, — писал Ибн Эзра, — лишь только
уразумеешь тайну двенадцати и Моисей написал также
закон, и ханаанеин тогда был на земле, на горе божьей
будет открыто, потом также вот постель его — постель
железная; тогда узнаешь истину». В этой темной фор-
муле намеками на библейские тексты Ибн Эзра выво-
дит важную истину: Пятикнижие не могло быть напи-
сано Моисеем.
Впоследствии Б. Спиноза так расшифровал эту
формулу:
Первое. «За Иорданом». Второзаконие прямо гово-
рит, что Моисей проповедовал за Иорданом. Мог эти
слова о себе сказать сам Моисей? Конечно, нет. Ведь,
по утверждению Ветхого завета, Моисей остался по ту
сторону Иордана, следовательно, не он автор пятой
книги Торы.
Второе. «...Лишь только уразумеешь тайну двена-
дцати». Эти слова Ибн Эзры намекают на сообщение
Библии (Второзаконие, гл. XXVII, ст. 8; Иисус На-
См. «Вопросы истории религии и атеизма», VI. M., 1958.
стр. 420—421.
9

вин, гл. VIII, ст. 32) о том, что Моисей написал «слова
закона» на камнях. По утверждению раввинов, Моисей
записал Тору на двенадцати камнях. Разве могли 6000
стихов Пятикнижия разместиться на 12 камнях? Вы-
ходит, Тора на камнях значительно меньше по объему,
чем Пятикнижие Библии.
Третье. «И Моисей написал также закон» (Второза-
коние, гл. XXXI, ст. 9). Кто-то мог об этом сказать,
но опять-таки не сам Моисей.
Четвертое. «...Ханаанеин тогда был на земле» (Бы-
тие, гл. XII, ст. 6). Слова эти могли быть написаны
в то время, когда Моисея, по свидетельству Ветхого
завета, уже не было в живых.
Пятое. «...На горе божьей будет открыто». Речь
идет о горе Мориа (Бытие, гл. XXII). Она могла на-
зваться божьей горой после того, как на ней был по-
строен храм, стало быть, много веков спустя после
смерти Моисея.
Шестое. «...Вот постель его — постель железная».
Во Второзаконии сказано, что железная постель при-
надлежит Огу, царю Васанскому, жившему в Рабате.
Но Рабат был завоеван во времена царя Давида (II кн.
Самуила, гл. XI, ст. 1), и только тогда была найдена
постель Оги. Опять-таки выходит, что рассказ Второ-
закония о постели не мог быть написан Моисеем К
Общий вывод Ибн Эзры совершенно ясен, пишет
Спиноза, Моисей не является автором Пятикнижия.
Философ XII в. подкрепляет свое открытие еще одним
важным соображением. Читателей Торы он просит
обратить внимание на главу XXXIV Второзакония,
в которой описана смерть Моисея. Мог ли автор книги
описать в ней свою собственную смерть и связанную с
ней скорбь народа? И торжествующий Ибн Эзра
с усмешкой отвечает: «Понимающий да молчит!» Про-
ницательный и рассудительный Ибн Эзра смело иссле-
довал Ветхий завет, отвергая сверхразумность его про-
исхождения.
Спиноза высоко ценил Ибн Эзру, характеризуя его
как человека «свободного ума и незаурядной эруди-
ции...» 2.
1 См Б. Спиноза. Избр произв., т. II, стр. 127—129.
2 Там же, стр. 127.
10

Для понимания идейных истоков спинозизма необ-
ходимо также хотя бы коротко напомнить концепцию
Моисея Маймонида о боге, человеке и священном пи-
сании.
Средневековый мыслитель находился под сильным
влиянием Аристотеля. Усвоив в интерпретации араб-
ских мыслителей философию «великого грека», Маймо-
нид пытался «рационализировать» иудаизм. В век гос-
подства религии откровенно высказаться в защиту
науки и философии было трудно по двум обстоятель-
ствам: во-первых, довлела фанатичная религиозная
среда, которая жестоко наказывала за самое незначи-
тельное отступление от обычая и догмы; во-вторых,
человеку не всегда легко было отказаться от идей,
усвоенных с детства, и преодолеть свой личный барьер
раболепия перед авторитетами богословия. С учетом
этого надо сказать, что Маймонид проявил высокое
мужество, защищая разум и его право критически ис-
следовать священное писание.
Аристократически пренебрегая «темной и фанатич-
ной массой», Маймонид пишет свои труды для тех,
«кто умеет ценить науку, философию и разум». Слу-
жить богу нужно не молитвой, говорит философ, а
ясным философским пониманием бога, что достигается
изучением логики, математики и метафизики. Те, кто
обращается к богу с молитвами и выпрашивает его
милости, глупы.
В «Морэ Небухим» («Путеводитель колеблющих-
ся») Маймонид с глубоким знанием проблематики со-
временной ему философии и науки доказывает несосто-
ятельность доктрин мутакалимов *, которые как про-
исхождение мира, так и все происходящее в нем свя-
зывают с волей божества. Являясь сторонником рацио-
нализма и свободомыслия мутазилитов **, Маймонид
отвергает доводы мутакалимов о том, будто человек
пассивен, слеп, будто он лишь послушное орудие все-
вышнего.
* Мутакалимы — приверженцы ортодоксального богословия ис-
лама.
* Мутазилиты (арабск. «му'тазила» — отделяющийся) — сторон-
ники рационалистического течения в исламе, возникшего
в VIII в.
11

Анализируя воззрения мутакалимов и мутазили-
тов, автор «Путеводителя колеблющихся» понял, что
пробным камнем противоположности их взглядов яв-
ляется проблема происхождения мира: сотворен ли он
или существует вечно. Маймонид писал: «...философы
всех веков в течение трех тысяч лет до наших дней
разделились по вопросу о вечности мира на разные ла-
гери, как об этом можно судить по их сочинениям или
по сообщениям о них» !.
Мыслитель хорошо понимал, что решение этого во-
проса имеет наиважнейшее принципиальное значение,
ибо «если мир сотворен — есть бог, но если мир вечен,
то бога нет» 2.
«Путеводитель колеблющихся» дал основу для под-
рыва библейского догмата, ибо его автор категориче-
ски отрицал ограниченность и конечность вселенной,
а бытие бога пытался вывести из «философских предпо-
сылок, основанных на вечности мира». Но предпосылки,
утверждающие вечность природы, логически исключают
возможность и реальность акта творения.
Находясь под влиянием перипатетизма, Маймонид
решительно опровергал библейский антропоморфизм.
Те, говорит автор «Путеводителя колеблющихся», кото-
рые принимают слова Ветхого завета о божестве в бук-
вальном смысле, не понимая в них ни аллегории, ни
метафоры, находятся в диком неведении. Если верно,
рассуждал средневековый мыслитель, что, чем много-
численнее видовые признаки, тем полнее дефиниция, то
для определения бога антропоморфно следовало бы пе-
речислить так много признаков, «что было бы недоста-
точно четырехсот верблюдов для переноски груза руко-
писей, необходимых для этого»3. Маймонид выдвинул
принцип: бог неатрибутивен, т. е. бог лишен каких-
либо определений и признаков.
Автор «Путеводителя колеблющихся» не привер-
1 Маймонид. Морэ Небухим. — Цит. по: С. Н. Григорян. Из ис-
тории философии Средней Азии и Ирана VII—XII вв. М., 1960,
стр. 272.
2 Там же.
3 Цит. по: Бела Фогараши. Логика. М„ 1959, стр. 205. При-
мечание 3.
12

женец установленных религией взаимоотношении между
богом и человеком. Человек как частица мира, учил он,
полностью не растворяется в нем. Между вселенной и
человеком много сходства. Однако он отличается от нее
и от других живых существ. От осла и лошади, напри-
мер, он отличается тем, что человек есть микрокосм.
«К человеку, — поясняет Маймонид, — мы применяем
этот термин потому, что он обладает силой, свойствен-
ной только ему одному, а именно способностью мышле-
ния или пассивным разумом: он не имеется ни в одном
из видов животных, кроме человека» !.
Воспевая разум, Маймонид говорил, что разумная
способность самая благородная и превыше всех осталь-
ных способностей. Человек обязан поэтому совершенст-
вовать свой ум, изощряя его в разных науках и в заня-
тиях философией. Благодаря таким занятиям человек
все больше и больше приобщается к универсальному ра-
зуму, что делает его бессмертным. Напротив, кто не
постигает философию и не обогащает свой ум наукой,
у того душа смертна, и сам он подобен неразумной
твари.
Во имя рационального поведения человека Маймо-
нид пытался создать «разумную» этику, противопоста-
вив ее иррациональной морали, проповедуемой Талму-
дом. Использовав Абот — талмудический трактат нази-
дательно-нравственного содержания, философ учит:
человек свободен, бог не внушает ему понятий ни доб-
ра, ни зла; стремление к истине — высшее блаженство.
Истина одна. «Нет двух истин, — говорит Маймонид, —
а потому мы должны почитать ее независимо от того,
у кого мы ее позаимствовали: у наших святых пророков
или у иноверных мудрецов»2. Познание истины, по
Маймониду, — высший этический принцип.
Придавая огромное значение разуму, погруженному
в познание мира, философии и науке, Маймонид учил,
что именно разум — единственный критерий верного по-
нимания содержания Библии и Талмуда. Желанием
1 Маймонид. Морэ Небухим. — Цит. по: С. Н. Григорян. Из
истории философии Средней Азии и Ирана VII—XII вв.,
стр. 282.
2 Цит. по: С. Пэн. Моисей Маймонид. Одесса, 1898, стр. 34.
13

сохранить благоговейное отношение людей к этим двум
религиозно-литературным памятникам продиктован
принцип Маймонида: если чудеса, которыми заполнены
священное писание и священное предание, и противо-
речат разуму, то они ценны как способ выражения, как
притча, при помощи которых до толпы легче донести
смысл естественных явлений *.
Маймонид, настоятельно защищавший идею о не-
нарушимости закономерностей природы, не смог, одна-
ко, решительно отказаться от признания некоторых чу-
дес.
Разумеется, в природе все совершается согласно
естественным законам, что же касается сверхъестествен-
ных происшествий, то они, говорит Маймонид, видимо,
заранее были предусмотрены богом при сотворении им
мира.
Рационализм Маймонида, его критика основных
доктрин иудаизма вызывали негодование клерикалов.
За это вольномыслие раввины третировали философа
и обвиняли его в атеизме. В 1234 г. книги Маймонида
сожгли, а их автора предали анафеме.
Спиноза принял и развил прогрессивные идеи Май-
монида, но категорически опровергал его уступки иуда-
изму.
Рационализм Ибн Эзры и Маймонида подсказал
Спинозе, что ключ к разгадке тайн мира в науке. Одна-
ко в религиозном училище «Древо жизни» было запре-
щено знакомить детей с основами наук. О существова-
нии древнегреческой и арабской культуры Спиноза мог
догадываться опять-таки лишь по произведениям Май-
монида и др. Юноша начинает изучать латынь. Он
поступает в школу доктора философии Франциска
ван ден Эндена, где знакомится с естествознанием,
математикой, греческой философией, римской литера-
турой.
По свидетельству пастора Колеруса, современника
и первого биографа Спинозы, Энден «обучал своему
предмету с большим успехом и пользовался прекрасной
репутацией... пока, наконец, не обнаружилось, что уче-
ники его учились у него не только одной латыни, но и
некоторым другим вещам, не имеющим с последней ни-
1 Маймонид. Мишна-Тора, Сефер Хелек. Введение.
14

чего общего. Ибо оказалось, что он забрасывал в умы
молодых людей первые семена атеизма» 1.
Пастор негодует и осуждает учителя за посеянные
семена вольнодумия. Для «святого отца» единственным
авторитетом во всех вопросах жизни и философии явля-
ется, конечно, Новый завет, который он принимает без
какой-либо исторической или рационалистической кри-
тики. Библия для него божественное откровение, со-
держащее всю полноту истины, но лучшие ученики
Эндена придерживались о Библии другого мнения. Они
были благодарны учителю за то, что он их наставлял
на путь европейского свободомыслия и ставил перед
ними важнейшие вопросы науки и философии.
В школе Эндена идеи естествознания вытесняли ре-
лигиозные проповеди училища «Древа жизни». Спи-
ноза увлеченно изучает новейшие достижения науки и
новую философию. Как известно, в начале XVII сто-
летия механика, астрономия и математика сделали
огромный шаг вперед. Важнейшие научные открытия
в этих областях знания следуют одно за другим с по-
разительной быстротой. «Революционным актом, — пи-
сал Энгельс, — которым исследование природы заявило
о своей независимости... было издание бессмертного
творения, в котором Коперник бросил... вызов церков-
ному авторитету в вопросах природы *. Отсюда начи-
нает свое летосчисление освобождение естествознания
от теологии, хотя выяснение между ними отдельных
взаимных претензий затянулось до наших дней и в
иных головах далеко еще не завершилось даже и те-
перь. Но с этого времени пошло гигантскими шагами
также и развитие наук, которое усиливалось, если мож-
но так выразиться, пропорционально квадрату расстоя-
ния (во времени) от своего исходного пункта» 2. Теория
Коперника, опрокинувшая догматические утверждения
Библии о мире, якобы сотворенном богом из ничего
в течение шести дней, о земле как центре вселенной,
торжествует свою победу. В 1609 г. Галилей построил
1 «Переписка Бенедикта де Спинозы с приложением жизнеопи-
сания Спинозы И. Колеруса». СПб., 1891, стр. 3.
* Энгельс имел в виду сочинение Коперника «Об обращении не-
бесных кругов», опубликованное в 1543 г
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 347
15

телескоп, при помощи которого открыты были возвы-
шенности на Луне, спутники Юпитера и Сатурна, до-
казано существование фаз у Венеры.
Галилей откровенно высказался против церковных
догматов, стеснявших развитие науки. Верный последо-
ватель Коперника, Галилео Галилей стал отцом опыт-
ной науки и призывал изучать не слова и стихи свя-
щенных письмен, а реальные вещи и их связи. «Фило-
софия, — утверждал он, — записана в той большой кни-
ге, которая лежит всегда раскрытой перед нашими
глазами (я имею в виду вселенную), но которой нель-
зя понять, если не изучить предварительно ее языка
и не выучить букв, которыми она написана. Она на-
писана на математическом языке, ее буквы — это тре-
угольники, круги и другие геометрические фигуры, без
которых человеку невозможно понять ни одного
слова» *.
Стремление к познанию вещей по законам матема-
тики и механики охватило подлинных ученых. Один из
них — знаменитый Иоганн Кеплер (1571 —1630). Не-
смотря на тяжелые условия жизни, он благодаря ис-
ключительному трудолюбию и непрестанным поискам
правды сумел открыть пути движения планет. «Он не
был, — писал о нем А. Эйнштейн, — обескуражен и па-
рализован ни бедностью, ни отсутствием понимания
своих идей у тех современников, от которых зависели
его жизнь и труд. Он знал, что интересовавшие его
вопросы таят опасность для мыслителя, преданного
истине. Но Кеплер принадлежал к числу людей доста-
точно редких, которые просто не способны к чему-либо
иному, кроме открытой защиты своих убеждений»2.
Последователь Галилея и друг Спинозы, крупный
физик и астроном, Христиан Гюйгенс на протяжении
1655—1659 гг. открыл кольца Сатурна, а в последую-
щие годы разрешил основные задачи динамики маят-
ника и твердого тела, обосновал волновую теорию света
и пришел к выводу, что для «истинной философии» все
причины явлений природы сводятся к механическим
причинам.
1 Цит. по: Б. Быховский. Философия Декарта. М., 1940, стр. 34.
2 Цит. по: Б. Г. Кузнецов. Эйнштейн. М., 1963, стр. 195.
16

После того как Галилеем и Кеплером были исследо-
ваны пути движения небесных тел и открыты законы
их движения, науке необходимо было выяснить, какие
же силы управляют этим движением.
Еще в 1666 г., будучи студентом Кембриджского
университета, Исаак Ньютон (1643—1727) пришел
к выводу, что сила, заставляющая Луну обращаться
вокруг Земли по почти круглой орбите, и сила тя-
жести, увлекающая брошенный предмет на землю, тож-
дественны по своей природе. Через двадцать один год
были опубликованы его знаменитые «Математические
начала натуральной философии», в которых справед-
ливо утверждалось, что между всеми телами вселенной
существует взаимное тяготение и что сила притяжения
одного тела к другому прямо пропорциональна произ-
ведению масс этих тел и обратно пропорциональна
квадрату их взаимного расстояния.
Огромное значение для развития науки в XVII в.
имело создание и применение различных механизмов —
мельниц, часов, станков и др. «Очень важную роль, —
говорит Маркс, — сыграло спорадическое применение
машин в XVII столетии, так как оно дало великим ма-
тематикам того времени практические опорные пункты
и стимулы для создания современной механики» 1.
Не только механика небесных и земных тел, но и
биология одержала в XVII в. крупные победы. В 1622 г.
Азелли описал лимфатическую систему, в 1628 г. ан-
глийский врач Гарвей издал свое «Анатомическое ис-
следование о движении сердца и крови у животных»,
которое, по словам великого русского ученого
И. П. Павлова, заложило фундамент для нового отдела
точного человеческого знания — физиологии живот-
ных2.
Научный подвиг английского физиолога воодушевил
биологов других стран. Голландские естествоиспыта-
тели Сваммердам и Левенгук в 60-х годах XVII в. при
помощи самодельных микроскопов изучили анатомию
мух, бабочек, пчел и муравьев, а Левенгук, наблюдая
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 361.
2 См. И. П. Павлов. Поли. собр. соч., т. VI. М. — Л., 1952,
стр. 425.
17

кровообращение в капиллярах, дал точное описание
красных кровяных шариков.
В середине XVII в. химия начала складываться как
подлинная наука; к этому времени относятся химиче-
ские опыты Роберта Бойля, на которые обратил особое
внимание Спиноза.
В XVII столетии особый интерес приобрели обще-
ственные явления. И они стали предметом пристального
внимания ученых.
Крупные достижения науки были непосредственно
связаны с экономическими и политическими успехами
буржуазии Англии, Италии и Нидерландов. «Буржуа-
зии для развития ее промышленности, — указывал
Энгельс, — нужна была наука, которая исследовала бы
свойства физических тел и формы проявления сил при-
роды. До того же времени наука была смиренной слу-
жанкой церкви и ей не позволено было выходить за
рамки, установленные верой; по этой причине она была
чем угодно, только не наукой. Теперь наука восстала
против церкви; буржуазия нуждалась в науке и приня-
ла участие в этом восстании» ].
Наряду с великими завоеваниями опытных наук
усиленно развивается философия, в задачу которой
входило дать стройную систему взглядов на природу
и общество, на законы развития мира в целом. Но на-
рисовать обобщенную картину мира можно по-разному.
Мир, который нас окружает, — это мир материальных
и духовных вещей и явлений. Что же взять за основу?
Вещественное, материю, или, наоборот, духовное, пси-
хическое, идею? Ответ на поставленный вопрос опре-
деляет позицию того, кто ставит себе задачу философ-
ски воссоздать мир. В зависимости от ответа на вопрос,
что чему предшествует — материя духу или дух мате-
рии, философы разделились ка два больших лагеря: ма-
териалистов и идеалистов. К первым относятся те, ко-
торые считают, что мир вечен, никем и никогда не соз-
дан, а дух, собственно, человеческое сознание, продукт
развития самой природы. Ко вторым — те, которые до-
пускают существование сверхъестественного существа,
бога, и приписывают ему творческую волю, создавшую
природу и человека.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 22, стр. 307.
18

К серьезным и глубоким попыткам нарисовать фи-
лософскую картину мира на основе накопленных зна-
ний в XVI и первой четверти XVII столетия следует
отнести учение французского мыслителя Декарта, ока-
завшее сильное влияние на идейное развитие Спинозы.
После долгих поисков и размышлений Декарт при-
шел к выводу, что философия должна быть столь же
достоверной, как и математика, и поэтому должна по-
заимствовать у последней ясность и отчетливость ее
доказательств. При этом условии, говорил Декарт, фи-
лософия освободится от слепцов, т. е. людей, загнан-
ных в темный погреб невежества ложными рассужде-
ниями. Для зрячих же тогда не будет ничего: ни столь
далекого, чего нельзя было бы достичь, ни столь сокро-
венного, чего нельзя было бы открыть.
Твердое основание было найдено. Осталось решить
вопрос, что служит критерием математических рассуж-
дений и выводов. Материалисты до Декарта убедитель-
но доказали, что любая идея порождается воздействием
внешнего мира на органы чувств человека. Декарт под-
верг это верное положение сомнению. Не доверяя сви-
детельству своих чувств, он заявил, что достоверны
лишь его разум, его мысль. «Cogito ergo sum», т. е.
«Я мыслю, стало быть, существую», — формула, послу-
жившая основным принципом его философской системы
Провозгласив всесилие разума, Декарт неверно
утверждал, что разум обладает врожденными идеями
Этот крупный просчет привел его к защите идеи бога.
Если жизнь человека, рассуждал мыслитель, зависит
от врожденных идей, то и жизнь вселенной зависит от
бога, и если человек состоит из двух различных начал,
из тела и души, то и в мире господствуют две различ-
ные субстанции: материя и мышление. Таков идеали-
стический вывод философских размышлений Декарта.
Однако заслуги Декарта перед наукой огромны,
ибо, сохраняя бога в метафизике, он, по словам Марк-
са, из своей физики изгнал бога и «наделил материю
самостоятельной творческой силой...» *.
Декарт учил, что вместо умозрительной нужно со-
здать практическую философию, с помощью которой,
зная силу и действие огня, воды, воздуха, звезд и дру-
К Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 2, стр. 140.
19

гих окружающих нас тел, так же отчетливо, как мы
знаем различные занятия мастеровых, мы могли бы
применять их таким же образом ко всякому делу, к ко-
торому они пригодны, и стать как бы хозяевами и гос-
подами природы.
«Практическую» философию Декарт противопостав-
лял не только «умозрительной» философии, но и вся-
кой церковной идеологии. Он отказался заниматься
богословием и трактовкой догматов, посвятив себя по-
знанию природы, поиску критерия истины и правил
«естественного света разума». Декарту принадлежит ге-
ниальное создание аналитической геометрии, основанной
на понятии переменной величины. Он первый провоз-
гласил законы сохранения движения и преломления
света и предвосхитил понятие рефлекса. Под последним
он понимал движения «духов» мозга, которые связаны
как с предметами внешнего мира, так и со страстями
души. Однако эмоции, вызванные предметом, могут
быть в силу привычки вытеснены и заменены другими
эмоциями. «...И эта привычка, — пишет Декарт, — мо-
жет быть приобретена одним-единственным действием
и не требует продолжительного навыка. Так, например,
если в пище, которую едят с аппетитом, неожиданно
встречается какой-нибудь очень грязный предмет, то
впечатление, вызванное этим случаем, может так изме-
нить состояние мозга, что после него нельзя будет смот-
реть на эту пищу иначе как с отвращением, тогда как
перед тем ее ели с удовольствием» *.
В школе Эндена Спиноза познал все тонкости фило-
софии Декарта и был захвачен ясностью и величием
его ума. Наконец Спиноза мог воскликнуть: «Нашел!»
Отныне Декарт долгое время будет его путеводной звез-
дой.
Однако уже на школьной скамье Спиноза проявил
самобытность ума и самостоятельность мысли. Он не
мог слепо подчиняться авторитету. Учение французско-
го философа было им усвоено критически. Если гений
Декарта раздваивал мир, то Спиноза искал гармонию
единства мира.
Погруженный в познание философии и науки Спи-
ноза не стремится уйти от вопросов дня, от полемики и
1 Р. Декарт. Избр. произв. [MJ, 1950, стр. 622.
20

борьбы со сторонниками догматического и религиозного
мышления, от искушений повседневной жизни. Напро-
тив, в доме Эндена он устанавливает дружеские отноше-
ния с образованными современниками и интенсивно с
ними общается. По свидетельству Пьера Бейля, те, ко-
торые в какой-то мере были знакомы со Спинозой, еди-
нодушно считали, что «это был человек обходительный,
приветливый, честный, услужливый и очень порядоч-
ный» *. Нетрудно понять, говорит Бейль, что он осуж-
дал религию, ибо не любил ограниченной свободы со-
вести. Большой «враг скрытности», Спиноза «свободно
высказывал свои сомнения и свою точку зрения»2.
Под влиянием приобретенных знаний и личного кон-
такта с просвещенными людьми Амстердама Спиноза
начинает отчуждаться от еврейской общины. В «Эц
Хаим» он еще иногда бывает, однако на вопросы та-
мошних учеников о святой тайне библейских слов, о бес-
смертии души, о бытии имматериального существа дает,
по утверждению Лукаса, отрицательный ответ.
Высказывания Спинозы могли «дурно» повлиять на
молодых людей, которых воспитывали в духе традицион-
ного иудаизма. Поведение вольнодумца вызывает гнев
раввината. Старейшины синагоги призывают молодого
мыслителя к порядку. Он подвергается малому отлу-
чению: в течение месяца никто не имеет права с ним
общаться. На Спинозу это не подействовало. Не стал
он каяться и просить прощения. Он идет по намечен-
ному пути — по пути познания сущности мира и пол-
ного отрицания боговдохновенности Библии.
Автор капитального труда о жизни Спинозы Мейнс-
ма утверждает, что в 1654 или в начале 1655 г. 22-лет-
ний Бенедикт «примыкает к коллегиантам», т. е. к одной
из многих сект, развернувших в Голландии широкую
деятельность в конце XVI и в начале XVII в. Секты
эти были по существу политическими группировками —
филиалами двух основных партий республиканской Гол-
ландии.
В обществе коллегиантов велись горячие диспуты о
благодати и предопределении, о взаимоотношении свет-
1 П. Бейль. Исторический и критический словарь, т. 2. М, 1968,
стр. 9.
2 Там же, стр. 7.
21

ской власти и церкви, об авторитете Библии в делах
государства и т. п. Было немыслимо, говорит Мейнсма,
чтобы молодой философ не стал в этом обществе замет-
ной фигурой. «Его обширные познания в древнееврей-
ском языке, его свободные суждения по всем вопросам
иудаизма и еще больше по всем вопросам христиан-
ства вызвали огромное уважение к нему среди лю-
дей, занимающихся рационалистическим истолкованием
Библии» 1.
Видимо, в 1655—1656 гг. Спиноза набросал первый
очерк своей философии —«Краткий трактат о боге, че-
ловеке и его блаженстве». Адресован он друзьям. При
жизни автора трактат не был опубликован. Двести лет
об этом произведении ничего не знали. Оно было найде-
но в Амстердаме в 1852 г. Э. Бемером и в 1862 г.
полностью опубликовано.
Уже в этом раннем произведении философ выдвинул
свои идеи материалистического монизма, развитые им
далее в «Этике».
В «Кратком трактате» беседуют Любовь, Рассудок,
Разум и Влечение. Любовь спрашивает: «Если сущность
единичной вещи зависит от сущности другой единичной
вещи, то есть ли такое существо, которое в высшей сте-
пени совершенно и ничем и никем не ограничено?» На
это Рассудок отвечает: «Я со своей стороны рассматри-
ваю природу не иначе как в ее целом, бесконечной и
в высшей степени совершенной, а ты, если ты сомне-
ваешься в этом, спроси у Разума», и Разум отвечает:
«Истина этого для меня несомненна, ибо если мы захо-
тим ограничить природу, то мы должны будем это сде-
лать посредством ничто, что нелепо. Этой нелепости мы
избегаем, принимая, что она есть вечное единство, что
она существует сама через себя, бесконечна, всемогуща
и т. д. Таким образом, природа бесконечна, и все за-
ключено в ней»2. Коль скоро все единичные вещи за-
ключены в природе, то и человек, по убеждению автора
«Краткого трактата», ее часть. А раз так, то все во-
просы взаимоотношения между человеком и богом ста-
новятся нелепыми и ненужными. Человек, учит Спино-
за, «пока он составляет часть природы, должен следо-
1 К. О. Meinsma. Spinoza und sein Kreis. Berlin, 1909, S. 195.
2 Б. Спиноза. Избр. произв., т. I. М., 1957, стр. 90—91.
22

вать ее законам. Это и есть богослужение. Пока он де-
лает это, он счастлив» *.
Если вспомнить сожжение Бруно, пытки, которым
был подвергнут Галилей, гибель Акосты, то «Краткий
трактат»— свидетельство высокого мужества и бесстра-
шия. Прекрасно понимая, что даже друзья его будут
удивлены философской смелостью трактата, автор в за-
ключение обращается к ним со следующими словами:
«Чтобы закончить все, мне остается сказать еще дру-
зьям, для которых я это пишу: не удивляйтесь этим
новостям, так как вам хорошо известно, что вещь не
перестает быть истиной от того, что она не признана
многими. А так как вам также хорошо знаком характер
века, в котором мы живем, то я буду вас особенно про-
сить соблюдать осторожность при сообщении этих ве-
щей другим. Я не хочу этим сказать, что вы должны со-
вершенно удержать их при себе, но если вы начнете
сообщать их кому-либо, то вас должен побуждать к это-
му только интерес блага ближнего» 2.
«Краткий трактат» выдвинул Спинозу в идеологи
наиболее радикально настроенной буржуазной интелли-
генции республиканской Голландии. Друзья его во гла-
ве с Симоном де Врисом организовали специальный кру-
жок по изучению философии автора трактата. Немало
передовых людей из тогдашнего амстердамского обще-
ства примкнули к спинозизму.
В борьбе за суверенные права разума
Симпатия передовых людей к идеям молодого философа
встревожила реакционные силы Амстердама. Единым
фронтом они выступили против Спинозы и его учения.
Особенно рьяно синагога следила за поступками и
действиями «неблагонадежных» членов своей общины.
Дошло ли до нее содержание «Краткого трактата»?
Возможно. Так или иначе старейшины синагоги знали,
что Спиноза общается с коллегиантами, что его умом
восхищаются амстердамцы, что к нему прислушивается
молодежь. Мыслителя вызвали в судилище общины.
Уговорами и угрозами пытались вернуть «блудного
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. I, стр. 144.
2 Там же, стр. 164.
23

сына» на «путь господний». Увидев, что философ окон-
чательно порвал с религиозной традицией, старейшины
синагоги 27 июля 1656 г. предали его анафеме.
Глубоко убежденный в том, что духовенство насаж-
дает предрассудки, которые превращают людей «из ра-
зумных существ в скотов, так как совершенно препят-
ствуют пользоваться каждому своим свободным суж-
дением и распознавать истину...» \ Спиноза после
анафемы окончательно порвал с общиной, ушел из от-
цовского дома и поселился у Эндена, помогая ему в пре-
подавательской деятельности.
На человека, ушедшего из общины, власть иудей-
ских пастырей не распространялась. Тем не менее рав-
вины продолжали преследовать «блудного сына». Они
обратились с жалобой на философа к городским вла-
стям. Магистрат включил в поход против вольнодумца
кальвинистский консисториат.
Перед угрозой всепобеждающей силы атеизма слу-
жители различных религий забывают недавние рели-
гиозные распри и кровавые столкновения и протяги-
вают друг другу руки. Братание синагоги и церкви еще
больше разоблачило реакционную сущность как хри-
стианской, так и иудейской религий. Синагога и цер-
ковь всегда душили пытливость ума, любое проявление
вольномыслия и предавали анафеме смелых мыслителей
и революционеров, поднявшихся на борьбу против от-
сталости и невежества.
Переправив «прошение» раввината пасторам амстер-
дамского церковного совета, светские власти просили
его дать свое «авторитетное» заключение по делу Спи-
нозы. Рассмотрев «преступные деяния» вольнодумца,
«святые отцы» пришли к выводу, что раввинат прав:
богохульник должен быть строго наказан. Магистрат
приказал Спинозе немедленно покинуть Амстердам.
После изгнания философ поселился в деревушке
Оуверкек. Там он прожил несколько месяцев, а затем
снова вернулся в свой родной город, где около трех лет
жил в кругу друзей-коллегиантов. В течение этого вре-
мени он усиленно занимался самообразованием и осно-
вательно овладел профессией гранильщика алмазов и
линз. «Искусством шлифования стекол, — справедливо
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 11.
24

отмечает В. Ф. Асмус, — Спиноза не только добывал сред-
ства к существованию, но достиг в этом деле и как
практик, и как теоретик всеевропейской известности.
Когда Лейбниц захотел завязать со Спинозой перепис-
ку, он не мог выбрать предлога более удачного, чем
консультация по вопросам о наилучших теоретических
расчетах, необходимых при шлифовании линз» К
В деревне Оуверкек Спиноза главным образом изу-
чает труды Ф. Бэкона. «Новый органон», «Опыты и
наставления», «Новая Атлантида» английского филосо-
фа стали, по-видимому, настольными книгами молодого
мыслителя. Спиноза был захвачен гениальной утопией,
нарисованной в «Новой Атлантиде», вымышленным
Бенсалемским государством, в котором решающую роль
играло общество «Соломонова дома», ибо цель этого
общества — «познание причин и скрытых сил всех ве-
щей; и расширение власти человека над природой по-
куда все не станет для него возможным» 2.
«Соломонов дом» оказался близким сердцу Спинозы
еще и потому, что люди этого дома «нашли способы
видеть предметы на большом расстоянии, как, например,
на небе...», умели близкие предметы «представить отда-
ленными, а отдаленные — близкими...», владели стекла-
ми и приборами, позволяющими отчетливо рассматри-
вать «мельчайшие предметы — как, например, форму и
окраску мошек, червей, зерен... и найти в крови и моче
вещества, также невидимые иным способом» 3.
Хотя Бенсалемское государство было царством грез,
однако оно отражало страстное желание передовых умов
совершенствовать условия и формы социального бытия.
Спиноза воспринял прогрессивный взгляд на природу,
сформулированный Бэконом, укрепился в своем отри-
цательном отношении к учению церкви о мире, челове-
ке и его блаженстве.
«Безобидные» занятия Спинозы не остались вне вни-
мания раввинов. В конце 1659 г. они вторично попро-
сили бургомистра изгнать проклятого ими философа из
Амстердама. Просьба была удовлетворена, и Спинозе
пришлось опять искать себе пристанище.
1 В. Ф. Асмус. Декарт. М„ 1956, стр. 133.
2 Ф Бекон. Соч. в двух томах, т. 2. М., 1972, стр. 514.
3 Там же, стр. 519—520.
25

На сей раз он поселился в городке Рейнсбурге.
Старые друзья окружили его вниманием. Одни часто
его навещали, другие вели с ним оживленную переписку.
Здесь он приобрел и новых друзей, в том числе ученого
секретаря лондонского «Королевского общества» Оль-
денбурга, который специально заехал в Рейнсбург, что-
бы лично познакомиться с молодым философом.
В Рейнсбурге Ольденбург и Спиноза вели беседы по
важнейшим вопросам философии и науки. «Основатель-
ная ученость в соединении с учтивостью и благород-
ством характера» 1 амстердамца возбудили любовь и
доверие к нему со стороны лондонского гостя.
Между Спинозой и Ольденбургом завязалась ожив-
ленная переписка. Эта переписка и произведения, со-
зданные мыслителем в Рейнсбурге, служат важнейшим
источником для понимания исторических и идеологиче-
ских корней спинозизма.
В первых письмах к Ольденбургу Спиноза подвер-
гает критическому рассмотрению некоторые принципы
философии Бэкона и Декарта. Об этом скажем ниже.
Здесь же обратимся к первому труду Спинозы, написан-
ному в Рейнсбурге, «Трактату об усовершенствовании
разума». Трактат содержит кое-какие автобиографиче-
ские данные, по которым можно догадаться о пройден-
ном пути молодого философа. Этот путь — существенная
веха в истории философии XVII в. и важнейшая стадия
становления атеизма Спинозы.
Развивая мысль «Краткого трактата» о суетности
богатства и любострастия, Спиноза в новом произведе-
нии ссылается на опыт и практику большого города.
Наблюдения, вынесенные из жизни Амстердама, вызы-
вали в нем отвращение как к ничтожеству и спеси ари-
стократов, так и к стяжательству и корыстолюбию
купцов. Буржуазный быт Голландии, сменивший устои
средневековья, породил основы, извращающие челове-
ческую природу и превращающие жизнь в постоянное
страдание.
Спиноза жил в эпоху первоначального накопления
капитала и угадал последствия погони за «чистоганом»,
безжалостно превращающим «личное достоинство чело-
века в меновую стоимость». Все идет вкривь. Все скло-
1 Цит. по: Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 385.
26

няются перед золотым идолом. Но золотой телец, само-
державно царивший над людьми в век капиталистиче-
ского накопления, не стал кумиром Спинозы. Его идеал—
философия, верно выражающая сущность и единство
природы, формирующая человека — господина своих
страстей, направляющая сознание на путь глубокого и
истинного отражения первопричины и ее существенных
связей со всеми вещами.
Многие страницы «Трактата об усовершенствовании
разума» с вдохновенной силой отвергают любострастие,
славу и богатство, показывая, «сколько бед и горестей
идет за ними вослед». Любострастие, оно так сковывает
помыслы, что препятствует думать о другом; «между
тем за вкушением этого следует величайшая печаль...
которая хотя и не связывает духа, но смущает и притуп-
ляет его» *. Есть много примеров, когда люди претерпе-
вали преследования и даже смерть ради богатства. Не-
мало примеров и того, как ради достижения или удер-
жания пустой славы люди шли на любые жертвы.
Подводя итоги амстердамской жизни, Спиноза гово-
рит, что и он был во власти общепринятых представле-
ний о радостях жизни. Действительно, я видел, рас-
сказывает он, что «нахожусь в величайшей опасности и
вынужден изо всех сил искать средства помощи... Так
больной, страдающий смертельным недугом, предвидя
верную смерть, если не будет найдено средство помо-
щи, вынужден всеми силами искать этого средства, хотя
бы и недостоверного, ибо в нем заключена вся его
надежда» 2.
Что же толкает людей в погоню за богатством? Спи-
ноза вновь, как и в «Кратком трактате», обращается
к проблеме любви. Он полагает, что все счастье и не-
счастье заключены в одном, а именно в качестве того
объекта, к которому «мы привязаны любовью».
Любовь — основа всякого стремления. Вне любви
нет никаких душевных движений, гармонии мысли и
объекта. Но любовь «к вещи преходящей» несовершен-
на. Она сковывает дух, вызывает печаль и грусть, па-
рализует активность и волю людей. Наоборот, любовь
«к вещи вечной и бесконечной» окрыляет дух, побуждает
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. I, стр. 321.
2 Там же, стр 322.
27

к действию и совершенству, а этого должно сильно же-
лать и всеми силами добиваться. Такая любовь есть
любовь разума, устремленного к обобщенному познанию
единства всего реального. Интеллектуальная любовь —
это побуждение, неотвратимый зов к постижению истин-
ного счастья и высшего блага. «Чтобы правильно по-
нять это, — говорит автор «Трактата об усовершенство-
вании разума», — нужно заметить, что о добре и зле
можно говорить только относительно, так что одну и
ту же вещь можно назвать хорошей и дурной в различ-
ных отношениях, и таким же образом можно говорить
о совершенном и несовершенном. Ибо никакая вещь,
рассматриваемая в своей природе, не будет названа со-
вершенной или несовершенной, особенно после того, как
мы поймем, что все совершающееся совершается соглас-
но вечному порядку и согласно определенным законам
природы... Все, что может быть средством к достижению
этого, называется истинным благом; высшее же бла-
го — это достижение того, чтобы вместе с другими
индивидуумами, если это возможно, обладать такой при-
родой» *.
Совершенствование разума открывает путь к воспи-
танию человеческой природы, объятой интеллектуаль-
ной любовью, стремлением к познанию единства, кото-
рым «дух» связан с объективным миром. Гармоничная
целостность учения о вселенной предполагает знание
законов мира и образование такого общества, при ко-
тором «как можно легче и вернее» многие пришли бы
к выводу о необходимости всю силу своего интеллекта
направить на раскрытие законов, управляющих приро-
дой и человеком.
В «Трактате об усовершенствовании разума» Спи-
ноза выступает как пламенный пропагандист опытного
изучения природы и неограниченных прав разума.
Как известно, Декарт положил в основу бытия разум,
являющийся исходной позицией его философии: «Я мыс-
лю, стало быть, существую». Спиноза же был глубоко
убежден в существовании природы, основы основ всего
живого и реального, в том числе и разума. Мышление,
у Спинозы, не пустое умствование, а содержательное
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. I, стр. 323.
28

воспроизведение мира в понятиях. Разум — это безгра-
ничная способность человека проникать в глубь приро-
ды, раскрывать ее сокровенные тайны и законы.
В «Кратком трактате» Спиноза полагал, что ограни-
ченный разум человека не в состоянии познать безгра-
ничную вселенную. Он писал: «1. Существует бесконеч-
ное число познаваемых вещей. 2. Конечный ум не мо-
жет понять бесконечного...» 1
В «Трактате об усовершенствовании разума» Спи-
ноза заявляет, что «конечный ум» можно и должно
врачевать, совершенствовать, а это приблизит его к
природе вещей и даст ему возможность в бесконечном
многообразии мира уловить единство и сущность.
Спиноза подчеркивает, что ум человека совершенст-
вуется не пассивно, а в процессе познания и покорения
природы. «Здесь дело обстоит так же, — поясняет автор
трактата, — как и с материальными орудиями (instrumen-
ta corporea)... Чтобы ковать железо, нужен молот, а что-
бы иметь молот, необходимо его сделать; для этого ну-
жен другой молот и другие орудия; а чтобы их иметь,
также нужны будут другие орудия, и так до бесконечно-
сти; таким образом кто-нибудь мог бы попытаться до-
казать, что у людей нет никакой возможности ковать
железо. Но, подобно тому как люди изначала сумели
природными орудиями (instrumenta innata) сделать не-
которые наиболее легкие, хотя и с трудом и несовершен-
но, а сделав их, сделали и другие, более трудные,
с меньшим трудом и совершеннее, и так постепенно пе-
реходя от простейших работ к орудиям и от орудий к
другим работам и орудиям, и дошли до того, что с ма-
лым трудом совершили столько и столь трудного; так
и разум природной своей силой создает себе умственные
орудия (instrumenta intellectualia), от которых обретает
другие силы для других умственных работ, а от этих
работ — другие орудия, т. е. возможность дальнейшего
исследования, и так постепенно подвигается, пока не
достигнет вершины мудрости» 2.
Провозглашая безграничную мощь человеческого
ума, Спиноза едко высмеивает скептиков, людей, глу-
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. I, стр. 79.
2 Там же, стр 329.
29

боко пораженных «духовной слепотой от рождения или
вследствие предрассудков...» !.
В «Трактате об усовершенствовании разума» Спи-
ноза уже сформулировал основной принцип своей си-
стемы: единство всех вещей детерминирует единство
всех отраслей знания. Учение, претендующее на истину,
должно, следовательно, выражать гармоничную целост-
ность вселенной. Оно сводится к моральной философии
и науке о воспитании детей, к медицине «в целом» и
механике. Спиноза стремился свести воедино всю сум-
му знаний века. В его время под медициной подразуме-
вались анатомия и физиология человека и животных,
сведения по биологии и химии. В письме от 24 февраля
1663 г. Симон де Врис сообщает Спинозе: «Я прохожу
теперь курс анатомии, дошел уже почти до половины;
окончив его, примусь за химию и таким образом прой-
ду — по Вашему совету — всю медицину» 2.
Под механикой тогда понимали и астрономию, и фи-
зику, и «открытие, и усовершенствование математиче-
ских методов», обслуживающих научное естествознание.
«Надобно заметить, — писал Герцен, —...что в начале
XVII века интерес естествоведательного мышления был
вообще поглощен астрономией и механикой; величай-
шие открытия совершались тогда в обеих отраслях; это
механическое воззрение»3, которое началось с Галилея
и достигло полноты своей в Ньютоне.
Спиноза стоял на уровне знаний века. Плененный
механикой и математикой, он свою философию изло-
жил «в геометрическом порядке». Механицизм стал про-
крустовым ложем его учения. Светлая идея спинозизма
о материальном единстве всего сущего потускнела от
математических форм ее выражения.
Характерен мотив Спинозы о необходимости вклю-
чения механики во всеохватывающее учение о вселен-
ной. «...Так как искусство, — пишет он, — делает легким
многое, что является трудным, и благодаря ему мы мо-
жем выиграть много времени и удобства в жизни, то...
никак не должно пренебрегать механикой» 4.
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. I, стр. 334.
2 Цит. по: Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 413.
3 А. И. Герцен. Соч. в девяти томах, т. 2. М., 1955, стр. 257.
4 Б. Спиноза. Избр. произв., т. I, стр. 324.
30

Спиноза стремился создать учение, которое должно
экономить время и принести «удобства в жизни». За-
висимость принципов спинозизма от социальных усло-
вий сказывается здесь наиболее ярко. Механицизм был
тогда теоретической основой развития производитель-
ных сил и идейным оружием революционной буржуа-
зии. Используя достижения механики, голландская бур-
жуазия, строя фабрики и заводы, плотины и корабли,
ведя широкую торговлю, увеличивая капиталы, обрела
«удобства в жизни». Спиноза жил в самой гуще инте-
ресов своего времени и принимал живое участие в со-
циальной борьбе, словом и пером служа прогрессив-
ному тогда классу — буржуазии.
Спиноза не только блестяще знал естествознание и
математику, но и внимательно следил за новейшими
научными открытиями. Однако он не считал себя спе-
циалистом в этих областях. Он был увлечен другой
научной задачей, всецело связанной с достижением
высшей обобщающей мысли о природе и человеке. Ей
он посвятил свою «моральную философию». И хотя она
была ограничена научными достижениями эпохи, Спи-
ноза защитил в ней право на пытливое исследование
природы в целом, на пристальное внимание к единству
ее свершений и процессов.

Философия Спинозы. Бог, или природа
Основы своей философии, как отмечалось, Спиноза
впервые изложил в «Кратком трактате». Мыслитель,
который задумал новую систему, не мог не рассмотреть
сначала кардинальный принцип предшествующей фило-
софии. И потому на первом плане в трактате поставлен
вопрос о том, что такое бог. По определению Спинозы,
бог «есть существо, о котором утверждается, что оно
есть все или имеет бесконечные атрибуты, из которых
каждый в своем роде бесконечно совершенен» 1. Это
определение направлено против маймонидовской док-
трины о боге без атрибутов и богословской проповеди
о наличии трансцендентного существа, которому мир
обязан своим существованием.
Спиноза не противопоставляет мир богу. Его опре-
деление бога предполагает четыре важнейших положе-
ния, раскрывающих содержание этого понятия: нет
ограниченной субстанции; нет двух равных субстанций;
одна субстанция не может произвести другой; субстан-
ция существует объективно. При помощи этих четырех
принципов Спиноза не постулирует потустороннего бо-
га, а постигает посюстороннюю природу, ибо «в при-
роде, — пишет он, — все выражается во всем, и, таким
образом, природа состоит из бесконечных атрибутов,
из которых каждый в своем роде совершенен. Это впол-
не согласуется с определением, которое дается о боге» 2.
Спиноза, решительно отвергая церковно-схоластиче-
ский постулат creatio ex nihilo, добавляет, что природа
никем не сотворена. Допустим, говорит автор «Крат-
кого трактата», что природа сотворена, но тогда воз-
никает вопрос: «...если бог сотворил все, то он не может
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. I, стр. 82.
2 Там же, стр 85.
32

более творить; но то, что он не может более творить,
противоречит его всемогуществу...» 1 Следовательно,
природа никем не могла быть создана, она существует
сама по себе, она есть самосуществующее. Природа не
имеет ни начала, ни конца, она безгранична, бесконечна,
вне ее — ничто, она — вся во всем. Наличие двух су-
ществ, которые заключали бы в себе всю полноту бы-
тия, немыслимо. Есть лишь одно существо, выражаю-
щее целостность всего бытия. И это единое существо
есть бог, или природа.
Отождествление бога и природы в эпоху Спинозы
означало отрицание сверхчувственного, надмирового
существа, т. е. признание совершенной, бесконечной и
абсолютной природы, которая существует сама по себе
и исключает наличие какого-либо существа над ней или
рядом с ней. Сошлемся на авторитет Гоббса, который
писал: «...философы, утверждавшие, что Бог есть са-
мый мир... не приписывают Ему (т. е. богу. — М. Б.)
что-либо, но совершенно отрицают Его существование,
ибо под словом Бог подразумевается причина мира;
говорящие же: мир есть Бог—говорят, что у мира нет
причины, т. е. что Бога нет. Подобным образом и утвер-
ждающие, что мир не сотворен, а вечен, отрицают, что
у мира есть причина, потому что не может быть при-
чины у вечного, т. е. они отрицают Бога» 2.
Спиноза, придавая однозначный смысл понятиям
«природа», или «бог», сохранил в своей системе термин
из схоластической философии, против которой он вы-
ступил. Л. Фейербах, поправляя Спинозу в своих
«Лекциях о сущности религии», говорил: «...я разумею
вообще под природой... подобно Спинозе, не существо,
живущее и действующее, будучи наделенным волей и
разумом, как сверхъестественный бог, но только суще-
ство, действующее сообразно необходимости своей при-
роды; однако оно для меня не бог, как для Спинозы, то
есть не... отвлеченное, тайное и простое существо, но
существо многообразное, человеку доступное, действи-
тельное, всеми чувствами воспринимаемое» 3.
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. I, стр. 86.
2 Т. Гоббс. Философские основания учения о гражданине. М.,
1914, стр. 190.
3 Л. Фейербах. Избр. философские произв., т. II. М., 1955,
стр. 590—591.
2 Mt С. Беленький З'Л

И все же необходимо подчеркнуть, что Спиноза,
идентифицируя бога с природой, не защищает бога
(ни философски-идеалистического, ни теологического),
а логически последовательно опровергает его: вне при-
роды бог — пустота, ничто. Не случайно русский фило-
соф-неокантианец А. Введенский говорил, что учение
Спинозы «во имя требования логики» должно быть
признано атеистическим, ибо оно отрицает у бога волю
и деятельность. «Но если у той сущности, которую
Спиноза называет богом, нет ни воли, ни деятельности
по целям, то что же это за бог? Не значит ли это, что
понятие бога у него исчезло, а сохранилось только сло-
во, или название, или термин бог...» * Даже буржуаз-
ный исследователь спинозизма Дунин-Борковский, ко-
торый стремился во что бы то ни стало доказать, будто
Спиноза был опьянен идеей бога, должен был заметить,
что автор «Краткого трактата», уподобляя бога при-
роде, или субстанции, пошел на некоторое время «по
моральному легкомыслию» на союз «с популярным ма-
териалистическим натурализмом его поверхностных
друзей» 2.
Учение Спинозы о природе является структурным
элементом его системы и важнейшей частью его ате-
истических взглядов. Проследим, как углублялось это
учение в последующих трудах. В первых письмах к
Ольденбургу (по времени они очень близки к «Крат-
кому трактату») Спиноза, развивая свою философию,
подверг критике декартовское учение о боге. В письме
от 16 августа 1661 г. Ольденбург спрашивал Спинозу:
«...какие из основных положений Декарта и Бэкона Вы
считаете ошибочными и в чем состоят те более солид-
ные основоположения, которыми Вы полагаете заме-
стить их»? 3 В ответном письме Спиноза дал определе-
ние бога, которое ничем не отличается от определе-
ния, содержащегося в «Кратком трактате». В этом
письме Спиноза снова говорит о том, что в природе не
может быть двух субстанций, которые различались бы
1 А. Введенский. Об атеизме в философии Спинозы. — «Вопросы
философии и психологии», 1897, № 2 (37), стр. 158.
2 5. Dunin-Borkowski. Der junge de Spinoza Aschendorf, 1910,
S. 227
3 Цит. по: Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 386.
34

своей сущностью, что никакая субстанция не может
быть произведена, а существование принадлежит к сущ-
ности субстанции, что субстанция бесконечна или в
высшей степени совершенна. И «если только, — пишет
Спиноза Ольденбургу, — Вы будете при этом иметь
в виду мое определение бога», то легко «поймете... об-
щее направление моей мысли...» ].
Спиноза подчеркивает, что необходимо уловить
смысл его определения бога, ибо оно отрицает все су-
ществующее вне природы. В самом деле, если двух суб-
станций в природе нет и не может быть, если субстан-
ция бесконечна и никем не создана, если сущностью ее
является существование, то только она одна и сущест-
вует. Она — существо, которое состоит из бесчисленных
атрибутов, из которых каждый бесконечен или в выс-
шей степени совершенен. Следовательно, бог есть суб-
станция, или природа. Вот те основоположения, кото-
рые были выдвинуты Спинозой против дуализма
Декарта, против его ошибочного «понимания первопри-
чины и происхождения всех вещей» 2.
Декарт, обобщив достижения естествознания
XVII в., выступил против тех философов, которые,
прикрываясь авторитетом Аристотеля, попирали логику
наблюдений и эксперимента и отвергали материалисти-
ческие законы развития природы. Резко критикуя на-
турфилософию перипатетизма, Декарт, однако, сам
обнаружил при этом теологическую непоследователь-
ность. Утверждая бытие материи, он допускал и суще-
ствование бога. Бог у Декарта — это трансцендентное
существо, действующее в качестве «первоначального
толчка». Для Спинозы бог — имманентное существо,
т. е. бог существует не вне мира, а внутри мира. Бог
Спинозы тождествен субстанции, следовательно, бог и
есть природа.
Отметим, что расхождения между Спинозой и Де-
картом выразились и в других проблемах философии.
Известно, что Спиноза читал курс лекций по второй
части книги Декарта «Начала философии» студенту
Казеариусу. В апреле 1663 г. Спиноза отправился в
Амстердам. «Там, — пишет он, — некоторые друзья
1 Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 388.
2 Там же.
2* 35

обратились ко мне с просьбой, чтобы я сделал для них
копию одного трактата, содержащего в кратком изложе-
нии вторую часть «Начал» Декарта, доказанную геоме-
трическим способом, а также краткое изложение важ-
нейших проблем метафизики. Трактат этот был про-
диктован некоторое время тому назад одному юноше,
которому я не желал открыто преподавать моих собст-
венных мнений *. Затем друзья мои попросили меня,
чтобы я как можно скорее изложил тем же методом и
первую часть «Начал». Чтобы не противиться друзьям,
я немедленно приступил к выполнению этого» *. Когда
«Основы философии Декарта» были завершены, автор
разрешил их напечатать, однако с условием, что они
будут снабжены предисловием, «предуведомляющим
читателей», что сам автор разделяет не все, что содер-
жится в этом трактате, так как он «изложил в нем не-
мало такого, что совершенно противоречит» его «соб-
ственным воззрениям». Спиноза добавляет, что все
это должно быть пояснено на одном или двух прин-
ципах.
Друзья Спинозы слово сдержали **. Лодовейк Мей-
ер написал предисловие, иллюстрируя несколькими
примерами принципиальные расхождения между авто-
ром трактата и французским мыслителем по коренным
вопросам философии.
Пример первый. Декарт, «не приводя доказатель-
ства, допускает, что человеческая* душа безусловно мы-
слящая субстанция»; Спиноза считает, что «существо-
вание мысли становится необходимым, как только чело-
веческое тело начинает существовать» 2.
Пример второй. Декарт допускает, что кое-что
«превосходит человеческое понимание»3, Спиноза же
утверждает, что самое высокое и самое тонкое может
Речь идет о Казеариусе, от которого Спиноза скрыл «свою
философию», так как он «слишком юн, слишком неустойчив и
больше стремится к новизне, чем к истине» (Б. Спиноза. Избр.
произв., т. II, стр. 414).
Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 429—430.
При жизни Спинозы «Основы философии Декарта» были
единственным произведением, опубликованным под его име-
нем.
Б. Спиноза. Избр. произв., т. I, стр. 180.
См. там же, стр. 181#
36

быть точно и ясно понято и объяснено, даже если под
«кое-что» подразумевается бог.
В этой связи необходимо отметить, что, несмотря на
расхождения в кардинальных вопросах бытия и позна-
ния, Декарт все же оказал значительное влияние на
становление и развитие философской системы Спинозы.
«Великий гений, — писал Гейне, — образуется с помощью
другого гения не столько ассимиляцией, сколько по-
средством трения. Один алмаз полирует другой. Точ-
но так же и философия Декарта ни в коем случае не
породила философию Спинозы, а лишь способствовала
ее появлению. Поэтому мы вначале встречаемся у уче-
ника с методами учителя; это большое достоинство. За-
тем у Спинозы, как и у Декарта, мы обнаруживаем
аргументацию, заимствованную у математики. Это
большой порок. Математический метод изложения при-
дает Спинозе жесткую форму. Но она подобна жесткой
скорлупе миндаля: тем отраднее ядро» 1.
Субстанция есть causa sui
Выше мы видели, что к ядру философии Спинозы сле-
дует отнести его разработку проблемы о существовании
единой и единственной природы, которая есть бог, или
субстанция. С особой ясностью этот взгляд выражен
в «Богословско-политическом трактате». «Под управ-
лением бога... — пишет здесь Спиноза, — я понимаю из-
вестный незыблемый и неизменный порядок природы,
или сцепление... естественных вещей... Всеобщие законы
природы, по которым все совершается и определяется,
суть только вечные решения бога... Следовательно, го-
ворим ли мы, что все происходит по законам природы
или что все устраивается по решению или управлению
божьему, — мы говорим одно и то же» 2.
Такую точку зрения принято называть пантеизмом.
Однако спинозовскии пантеизм пронизан атеистической
идеей, поскольку, как сказано, философ, лишая бога
свободной деятельности, выбора и цели, тем самым
растворяет бога без остатка в природе и таким образом
опровергает его самостоятельное бытие.
1 Г. Гейне. Собр. соч., т. 6. Мм 1958, стр. 64.
2 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 49.
37

Развивая учение о субстанции, философ утвержда-
ет, что один из ее атрибутов — протяжение. Поскольку
амстердамский мыслитель отождествляет бога с единой
и единственной субстанцией, то выходит, что протяже-
ние — неотъемлемое качество — атрибут бога. Такой пан-
теизм, по справедливому замечанию Фейербаха, есть
«теологический атеизм» или отрицание теологии. Своим
парадоксальным положением: бог есть протяженная,
следовательно, материальная сущность, Спиноза, под-
черкивает Фейербах, «попал как раз в цель. Для но-
вой материалистической тенденции он нашел настоящее
философское выражение, во всяком случае для своего
времени; он санкционировал эту тенденцию...». Именно
потому, заявляет немецкий философ, «Спиноза есть
Моисей для современных вольнодумцев и материали-
стов» 1.
Отказываясь ставить бога вне мира, Спиноза вы-
смеивает несостоятельность учения теологов, будто в
природе все целесообразно и всякое развитие является
осуществлением заранее предустановленных целей.
С присущим ему юмором Спиноза пишет: нельзя обой-
ти молчанием, что сторонники телеологии, «желавшие
похвастаться своим умом в указании целей вещей, изо-
брели для оправдания означенного своего учения новый
способ доказательства, именно приведения не к невоз-
можному, а к незнанию; а это показывает, что для
этого учения не оставалось никакого другого средства
аргументации. Если бы, например, с какой-либо кровли
упал камень на чью-нибудь голову и убил его, они бу-
дут доказывать по этому способу, что камень упал
именно для того, чтобы убить человека; так как если
бы он упал не с этой целью по воле бога, то каким же
образом могло бы случайно соединиться столько обсто-
ятельств (так как часто их соединяется весьма много)?
Вы ответите, может быть, что это случилось потому,
что подул ветер, а человек шел по этой дороге. Однако
они будут стоять на своем: почему ветер подул в это
время? почему человек шел по этой дороге именно в это
же самое время? Если вы опять ответите, что ветер
поднялся тогда потому, что море накануне начало вол-
1 Л. Фейербах, Избр. философские произв., т. I. M., 1955,
стр. 155.
38

новаться при спокойной до тех пор погоде, а человек
был приглашен другом, они опять будут настаивать,
так как вопросам нет конца: почему же море волнова-
лось? почему человек был приглашен в это время?
И таким образом, не перестанут спрашивать о причи-
нах причин до тех пор, пока вы не прибегнете к
воле бога, т. е. к asylum ignorantiae (убежище не-
знания)» 1.
Отметая телеологию, Спиноза страстно защищал де-
терминизм, т. е. учение о том, что все в мире причинно
обусловлено. Не случайно определением causa sui он от-
крывает свой основной «труд жизни»—«Этику». «Под
причиною самого себя (causa sui), — пишет он, — я ра-
зумею то, сущность чего заключает в себе существова-
ние, иными словами, то, чья природа может быть пред-
ставляема не иначе, как существующею»2. Хотя это
положение является первой дефиницией «Этики», по
существу оно итог глубоких раздумий философа, его
обобщенный вывод, его кардинальный философский
принцип.
Особенность философской системы Спинозы заклю-
чается в том, что ее автор не раскрывает ход своего
мышления, не показывает, каким образом он приходит
к обобщенному выводу, к определениям и аксиомам сво-
его геометрического метода изложения. Определения
даются в форме синтетических, обобщенных раздумий.
Попытаемся проанализировать первую теорему
«Этики». Вне ума, учит философ, существует бесконеч-
ное множество вещей и явлений. Они многолики и раз-
нообразны. Каждое из них ограничено другой вещью
или явлением. Но все они детерминированы, т. е. име-
ют причины, определившие их бытие. Жизнь природы
дает нам бездну примеров, как одна вещь определяется
к существованию другой вещью. Причинность — суще-
ственная закономерная связь предметов и явлений ре-
ально существующей действительности. Итак, самый
первый принцип бытия природы, заключает Спиноза, —
это принцип причинной обусловленности всех вещей
Выходит, идея о творении вселенной из ничего по сво-
ему существу иллюзорна, несостоятельна. Но это еще
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. I, стр. 398.
2 Там же, стр. 361.
39

не все. Раз все имеет свою причину, то следует отли-
чать, продолжает свои рассуждения Спиноза, конечные
причины, т. е. такие, которые вызывают к жизни конеч-
ные вещи. Преходящи причины — преходящи вещи, ко-
торые ими были определены к существованию. Поток
уходящих и преходящих явлений вечен. Но в основе
всех единичных и временно существующих вещей лежит
такая сущность, которая абсолютна, бесконечна, вечна.
Это — субстанция. «Под субстанцией, — пишет Спино-
за, — я разумею то, что существует само в себе и пред-
ставляется само через себя, т. е. то, представление чего
не нуждается в представлении другой вещи, из кото-
рого оно должно было бы образоваться» 1. Следова-
тельно, субстанция есть causa sui, она — самосуществую-
щая сущность. Таким образом, принцип «causa sui»
утверждает природу, или субстанцию, как первооснову
и первопричину всего конкретного и единичного, как
взаимодействие всех вещей материального мира. «Вза-
имодействие, — говорит Энгельс, —вот первое, что вы-
ступает перед нами, когда мы рассматриваем движу-
щуюся материю в целом с точки зрения теперешнего
естествознания. Мы наблюдаем ряд форм движения...
которые... переходят друг в друга, обусловливают вза-
имно друг друга, являются здесь причиной, там дей-
ствием, причем общая сумма движения... остается од-
ной и той же (спинозовское: субстанция есть causa sui —
прекрасно выражает взаимодействие)»2.
Схоласты учили, что ничто не может быть причиной
самого себя, кроме как бог, ибо он существует per se.
Уже Джордано Бруно подчеркивал имманентную «дея-
тельность» мира. Декарт считал, что для существования
субстанции необходимо только «согласие» бога. «Спи-
ноза вновь энергично провозгласил тезис Бруно и
весьма содействовал его распространению; для него суб-
станция была не только самосуществующей, но и... са-
мопричинной...» 3 Великая заслуга Спинозы перед про-
грессивной философией и наукой заключается в том, что
он ввел «действующую внутреннюю причинность» 4.
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. I, стр. 361.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 546.
3 М. Бунге. Причинность. М., 1962, стр. 206.
4 Там же.
40

Развивая принцип детерминизма, Спиноза утверж-
дал, что в природе все совершается по законам внутрен-
ней необходимости. «...В природе, — говорит философ, —
не может быть ничего, что противоречило бы ее зако-
нам. .» 1 Она всегда «сохраняет прочный и неизменный
порядок», она всегда «сохраняет законы и правила, со-
держащие в себе вечную необходимость и истину, хотя
они и не все нам известны» 2. Согласно этому принципу,
естественная необходимость, обнимающая всю природу,
отвергает сверхъестественное провидение. В «Этике»
философ откровенно заявляет: «Вещи не могли быть
произведены богом никаким другим образом и ни в ка-
ком другом порядке, чем произведены»3. Отрицая бо-
жественное соизволение, Спиноза пришел к диалек-
тическому пониманию соотношения необходимости и
свободы. Свобода, учит философ, это не произвол. Сво-
бода не противостоит необходимости, не исключает,
а предполагает ее. Свобода — это непринужденная не-
обходимость. «...Абсурдным и противным разуму ка-
жется мне утверждение о том, что необходимое и сво-
бодное суть [взаимоисключающие] противоположно-
сти» 4, — заявляет философ.
Если в природе все причинно обусловлено, если суб-
станция есть causa sui (причина самой себя), то, сле-
довательно, все необходимо: существование конечных
вещей — принужденная необходимость, существование
субстанции — необходимость свободная. «Я называю, —
говорит Спиноза, — свободной такую вещь, которая су-
ществует и действует из одной только необходимости
своей природы; принужденным же я называю то, что
чем-нибудь другим детерминируется к существова-
нию...» 5 Субстанция, или бог, у Спинозы действует
с той же необходимостью, с какой существует.
Некоторые исследователи спинозизма характеризу-
ют его детерминизм как «механистический фатализм» 6.
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. I, стр. 340 (примечание)
2 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 90.
3 Б. Спиноза. Избр. произв., т. I, стр. 390.
4 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 584.
5 Там же, стр. 591.
6 См. Б. Спиноза. Избр. произв., т. I, стр. 39.
41

Однако прав И. А. Коников, который утверждает, что
объективный анализ учения Спинозы убеждает в том,
что его детерминизм «есть не фаталистическое учение,
а учение о господстве естественных закономерностей
в реальном мире» 1.
Ошибочность учения Спинозы не в фатализме, а в
отрицании случайного. Согласно его детерминизму, все
явления необходимы, ибо они причинно обусловлены,
«ß природе вещей нет ничего случайного, — пишет автор
«Этики», — но все определено к существованию и дей-
ствию по известному образу из необходимости божест-
венной природы»2. Случайное — это беспричинное, по-
этому оно не может иметь места в природе, так как все
включено в цепь причин и следствий. Отождествляя
случайность и беспричинность, необходимость и при-
чинность, автор «Этики» изгоняет из природы всякую
мистику, но вместе с тем обедняет картину мира, его
многообразие и разносторонность.
Спиноза был сторонником механистического детер-
минизма. В его век масштабом выводов и положений
стала сама вселенная. Ее самопроизвольные правила и
объективная закономерность, ее реальная сущность и
легли в основу учения Спинозы. «Нужно признать ве-
личайшей заслугой тогдашней философии, — писал Эн-
гельс, — что, несмотря на ограниченность современных
ей естественнонаучных знаний, она не сбилась с толку,
что она, начиная от Спинозы и кончая великими фран-
цузскими материалистами, настойчиво пыталась объяс-
нить мир из него самого, предоставив детальное оправ-
дание этого естествознанию будущего» 3.
Субстанция, атрибуты, модусы
Субстанция — первооснова и первопричина всего кон-
кретного и единичного. Она — единое и вместе с тем
всеобразующая и всенаполняющая сущность, в которой
заключены качественные различия, определяемые фило-
софом понятием «атрибут». «Под атрибутом, — пишет
Спиноза, — я разумею то, что ум представляет в суб-
1 И. А. Коников. Материализм Спинозы. М., 1971, стр. 166.
2 Б. Спиноза. Избр. произв., т. I, стр. 387.
3 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 350.
42

станции как составляющее ее сущность» 1. С помощью
этого понятия философ конкретизирует понятие «суб-
станция», раскрывает ее качественные особенности. Без
атрибутов субстанция лишена реальности, содержания,
без них она — голое существование, лишенное сущности.
Атрибуты выражают сущность субстанции, ее различ-
ные стороны; она существует в них и через них. Ины-
ми словами, субстанция есть единство бесконечно мно-
гих атрибутов. Однако из бесчисленных атрибутов
Спинозе известны только два: притяжение и мышление.
«После того, — подчеркивает он, — как мы до сих пор
говорили о том, что такое бог, скажем о его атрибутах
одним словом только то, что из них нам известны лишь
два, именно: мышление и протяжение»2.
Декарт допускал наличие двух субстанций и потому
его систему называют дуалистической. Спиноза отверг
дуализм двух субстанций и обосновал материалистиче-
ский монизм двух атрибутов. Амстердамский мысли-
тель не согласился с декартовским отождествлением ма-
терии с протяжением. В письме к Чирнгаусу он откро-
венно заявляет: «Вы спрашиваете меня, можно ли из
одного понятия протяжения a priori доказать разнооб-
разие вещей. Полагаю, что я уже достаточно ясно по-
казал, что это невозможно и что поэтому материя пло-
хо определена Декартом через протяжение, но что она
необходимо должна быть объясняема (explicari) через
[такой] атрибут, который бы выражал вечную и беско-
нечную сущность» 3.
Но что, кроме протяжения, представляет собой ма-
терия в системе Спинозы? По его учению, субстанция
обладает и атрибутом мышления, следовательно, мате-
рия, по Спинозе, способна мыслить. Отсюда логически
вытекает гилозоизм, т. е. философское учение о том,
будто в фундаменте самой материи заложены свойства
ощущать и мыслить. Этот просчет Спинозы объясняет-
ся тем, что субстанция и ее атрибуты трактовались им
как нечто неизменное и абсолютное. С его точки зре-
ния, движение не атрибут субстанции, а лишь ее модус,
правда, бесконечный, но все же только модус. В письме
1 Б Спиноза. Избр. произв., т. I, стр. 361.
2 Там же, стр. 90.
3 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 650.
43

к Ольденбургу он пишет, что «движение мыслится в
другом, и понятие движения заключает в себе протяже-
ние» 1. Эта ограниченность привела философа к ряду
ошибочных положений, в частности, к представлению
о природе, или субстанции, как о вечно спокойной,
абсолютной и совершенной сущности. Характер века
сказался и здесь: математико-рационалистический ме-
тод познания законов движения небесных и земных
тел, механистическое воззрение на природу, господст-
вовавшее в естествознании XVI и первой половине
XVII столетия, обусловили материалистическую огра-
ниченность спинозовского учения о субстанции и ее
атрибутах.
В свою философскую систему Спиноза ввел еще
один важнейший принцип: модус. Как атрибут уточ-
няет, конкретизирует, выражает многогранность содер-
жания субстанции, так модус конкретизирует содержа-
ние категории «атрибут». Субстанция и атрибуты вечны
и реально существуют в себе и выражаются, опре-
деляются через себя. Они и есть мир, вселенная, при-
рода как таковая. Однако природа полна единичных
преходящих вещей. Их бытие ограничено и зависимо
от субстанции. Преходящие вещи, состояния и есть
модусы. «Под модусом, — говорит Спиноза, — я разумею
состояние субстанции (Substantiae affectio), иными сло-
вами, то, что существует в другом и представляется
через это другое»2. Возникает проблема: каким образом
абсолютная, неподвижная, спокойная субстанция про-
являет себя в модусах?
Для решения этого вопроса философ сохраняет в
своей системе категории схоластической философии:
natura naturans (порождающая природа) и natura natu-
rata (порожденная природа). Под natura naturans, пи-
шет Спиноза, надо понимать то, что существует само по
себе и представляется через себя, а под natura naturata
следует понимать то, что не имеет самостоятельного
существования. Иными словами, природа порождаю-
щая — это субстанция, а природа порожденная — это
модусы. И та и другая природа онтологически тожде-
ственны. Бытие единичных вещей в совокупности со-
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 387.
2 Б. Спиноза. Избр. произв., т. I, стр. 361,
44

ставляет объективный мир, целостную реальную дейст-
вительность. Вся природа, учит Спиноза, — это «один
индивидуум, части которого, т. е. все тела, изменяются
бесконечно многими способами без всякого изменения
индивидуума в его целом» *.
Природе порождающей присуще самосуществова-
ние, природа порожденная этим качеством не обладает.
Она вызвана к жизни вечной субстанцией и состоит из
конечных вещей и явлений. Однако и эти категории не
решили проблему о том, как творящая природа про-
является в сотворенной. Спиноза оказался в трудном
положении. Чтобы выйти из него, он ввел в систему
понятия «движение» и «покой». Сфера действия движе-
ния и покоя обнаруживается, по Спинозе, в модусах,
так как здесь происходит непрерывное взаимодействие
и взаимовлияние. «Всякая отдельная вещь, — писал
амстердамский мыслитель, — начинающая действитель-
но существовать, становится такой через движение и
покой, и таковы суть все модусы в субстанциальном
протяжении, которые мы называем телами» 2. Но и это
утверждение не отвечает на вопрос, как из вечной
абсолютной и бесконечной субстанции возникают вре-
менные, преходящие, конечные, находящиеся «в движе-
нии и покое» модусы? Философ, для которого субстан-
ция неподвижна и неизменна, не нашел решения про-
блемы о переходах, связях, опосредствованиях между
вселенной и ее отдельными явлениями. Не нашел по-
тому, что не распространил движение на субстанцию,
а главным образом потому, что не дошел до понимания
движения как самодвижения. Итак, в системе Спинозы
не объяснены причинные связи между вселенной и от-
дельными ее проявлениями, между общим и частным.
Учение о человеке
Невозможность решения проблемы о «переливах» и пе-
реходах от субстанции к модусам и, наоборот, от еди-
ничных вещей к природе в целом сказалась и в интер-
претации человека, познании его сущности, его морали и
политической жизни. Человека Спиноза рассматривает
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. I, стр. 419.
3 Там же, стр. 110—111 (примечание 7).
45

вне конкретно-исторических условий его существова-
ния. По Спинозе, человек есть вещь среди других
вещей, и только. Каждая же вещь, согласно системе,
есть модус субстанции, атрибутами которой являются
протяжение и мышление. Следовательно, человек как
часть природы есть единство тела и души. Отсюда важ-
нейшее положение спинозизма: «Порядок и связь идей
те же, что порядок и связь вещей» \
Поскольку человек — модус, постольку сущность его
не заключает в себе необходимого существования, т. е.
«в порядке природы является возможным как то, что-
бы тот или другой человек существовал, так и то, что-
бы он не существовал»2. Человеческий индивид не
исключение, а закономерная частица всей природы, как
любая вещь. Однако в отличие от всех остальных
предметов объективного мира «человек мыслит». Если
любая вещь — модус, выражающий как атрибут про-
тяжения, так и атрибут мышления, то к чему же тогда
само собой разумеющаяся формула «человек мыслит»?
Выше было отмечено, что система Спинозы лишена
подлинного понимания развития. Раз мышление — факт
объективный, то его можно вывести из извечности са-
мого бытия, т. е. объяснить тем, что оно является атри-
бутом субстанции. Однако протяжение так же ее атри-
бут. Следовательно, мышление не имматериальная сущ-
ность и не мистическая, вне мира существующая кате-
гория. Мышление — неотъемлемое качество природы
как таковой. Но, подчеркивает Спиноза, «одушевлены»
предметы в разной степени, мыслит только человек. Не
случайно вслед за формулой «человек мыслит» идут
слова «Этики»: «Такие модусы мышления, как любовь,
желание и всякие другие так называемые аффекты ду-
ши, могут существовать только в том случае, если в том
же самом индивидууме существует идея вещи люби-
мой, желаемой и т. д.»3. Как материалист, амстердам-
ский мыслитель подчеркивает, что не только законы
мышления и законы протяжения одни и те же, но что
«идея вещи» является по существу отражением пред-
мета в сознании человека. «Под идеей, — пишет автор
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. I, стр. 407.
2 Там же, стр. 403.
3 Там же.
46

«Этики», — я разумею понятие, образуемое душой в
силу того, что она есть вещь мыслящая (res cogitans)» [.
Примечательно, что в объяснении к приведенному оп-
ределению Спиноза добавляет: «Я говорю понятие
(conceptus), а не восприятие (perceptio), так как слово
восприятие как будто указывает на пассивное отноше-
ние души к объекту. Напротив, слово понятие, как ка-
жется, выражает действие души»2. Образование поня-
тий, по убеждению философа, не пассивное, а активное
отображение мира.
Справедливое объяснение процесса возникновения
идей в человеческом сознании окончательно подорвало
теологическую доктрину о небесном происхождении
души и всего того, что ее представляет.
Спиноза полностью разделял заявление Акосты
о том, что тот, кто полагает, будто души созданы богом
и хранятся им как бы в амбаре, откуда он затем посы-
лает их в чрево беременных, несет бессмысленный бред.
Спиноза опроверг учение идеалистов о душе, сущест-
вующей якобы независимо от тела и помещенной в
него, чтобы приводить его в движение. Отбрасывая
богословскую и схоластическую проповедь о бессмер-
тии души и о том, что она есть частица, искра божья,
Спиноза учит: «Объектом идеи, составляющей челове-
ческую душу, служит тело, иными словами, известный
модус протяжения, существующий в действительности
(актуально), и ничего 6олее»ъ. В приведенной теореме
следует выделить четыре важнейших положения:
1) тело, или модус протяжения, существует реально;
2) тело (и только оно) является носителем того, что
называется душой; 3) душа есть не что иное, как идея
тела; 4) человеческая душа воспринимает вместе с при-
родой своего тела и природу многих других тел. Выхо-
дит, что вне тела нет и не может быть никакой души,
а душа есть то, что на современном языке называется
сознанием и самосознанием человека.
Философ не сомневался в способности человека по-
знавать природу, раскрывать ее сущность. Правда, он
не включал человеческую практику в процесс познания
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. I, стр. 402.
2 Там же.
3 Там же, стр. 413.
47

истины, но зато он утверждал, что «человеческая душа
способна к восприятию весьма многого и тем способнее,
чем в большее число различных состояний может при-
ходить ее тело» 1. Человеческое тело подвергается весь-
ма многим действиям со стороны внешних тел и в свою
очередь способно весьма многими способами воздейст-
вовать на внешние тела. Но все, что имеет место в
человеческом теле, «душа человеческая должна воспри-
нимать», ибо душа и тело составляют единство, образу-
ют целостность индивидуума. «Поэтому, — пишет Спи-
ноза, — для определения того, чем отличается человече-
ская душа от других душ и в чем она выше их, нам
необходимо изучить... природу ее объекта, т. е. природу
человеческого тела» 2.
В соответствии с этим положением Спиноза трак-
тует проблему воли. Он решительно отвергает богослов-
скую концепцию свободы воли. Душа, учит он, опре-
деляется к тому или иному хотению соответствующей
причиной. Стало быть, все ее хотения детерминированы.
Представление о свободе воли порождено отсутствием
глубоких знаний о человеческом теле. Многие, пишет
Спиноза, твердо убеждены, что их тело по одному
только мановению души заставляет их то двигаться, то
покоиться, будто «воля души» способна заставить тело
творить все, что ей угодно.
Спиноза решительно отклонил теорию Декарта, буд-
то душа соединена с телом при помощи так называемой
мозговой железы (glandula pinealis), через посредство
которой душа воспринимает все движения, возбуждае-
мые в теле, и оказывает влияние на железу в силу сво-
ей воли. «Я не могу, право, достаточно надивиться, —
пишет Спиноза, — как философ, строго положивший де-
лать выводы только из начал, которые достоверны са-
ми по себе, и утверждать только то, что познает ясно
и отчетливо, и так часто порицавший схоластиков за
то, что они думали объяснить темные вещи скрытыми
свойствами, как этот философ принимает гипотезу, ко-
торая темнее всякого темного свойства» 3. Спиноза оп-
ровергает «волю души» и теорию о том, будто мышле-
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. I, стр. 420.
2 Там же, стр. 414.
3 Там же, стр. 590.
48

ние образуется железой, какой-то «частицей количе-
ства», как он выражается.
Антинаучной доктрине Декарта, которому «при-
шлось прибегнуть к причине всей вселенной, т. е. к
богу» \ Спиноза противопоставляет научную концеп-
цию о неотрывности сознания от мозга, души от тела,
о причинной обусловленности «всех движений души»,
исключающих свободу воли. О том, что состояние души
зависит от состояния тела, свидетельствует жизнь, ре-
альное бытие человека. Опыт показывает, говорит Спи-
ноза: если тело недеятельно, то и душа не способна
к мышлению; когда тело покоится во сне, вместе с ним
спит и душа «и не имеет способности измышлять», как
в бодрственном состоянии. Не зная своего тела столь
хорошо, чтобы объяснить все его отправления, люди
прибегают к свободе воли. «Конечно, говорящим так
ничто не препятствовало бы верить, что мы и во всем
поступаем свободно, если бы только они не испытали,
что мы делаем много такого, в чем впоследствии раска-
иваемся, и что часто, волнуясь противоположными стра-
стями, мы видим лучшее, а следуем худшему. Точно
так же ребенок убежден, что он свободно ищет молока,
разгневанный мальчик — что он свободно желает мще-
ния, трус — бегства. Пьяный убежден, что он, по сво-
бодному определению души, говорит то, что впослед-
ствии трезвый желал бы взять назад... Таким образом,
и самый опыт не менее ясно, чем разум (Ratio), учит,
что люди только по той причине считают себя свобод-
ными, что свои действия они сознают, а причин, кото-
рыми они определяются, не знают и что определения
души суть далее не что иное, как самые влечения, кото-
рые бывают различны сообразно с различными состоя-
ниями тела» 2.
Итак, отрицая индетерминизм, Спиноза вместе с
тем верно подчеркивает, что деятельность сознания оп-
ределяется многогранной способностью тела и силой
влечения души. Здесь блестяще подтверждается мони-
стический характер учения Спинозы. Бытие субстанции
определяется присущим ей законом непринужденной
необходимости, а потому она действует свободно. Модусы
1 Б. Спиноза Избр. произв., т. I, стр. 590.
2 Там же, стр. 460.
49

субстанции определяются к действию по принужден-
ной необходимости, потому они несвободны. Человек —
модус, но существо мыслящее, следовательно, способ-
ное осознать себя, свое тело и все то, что вызы-
вает тело к действию. Иначе говоря, человек, позна-
вая мир, составляет о нем идею. Поэтому, заключает
Спиноза, необходимо согласиться, что то «решение
души» считается «свободным... которое необходимо за-
ключает в себе идею». Познание делает человека сво-
бодным. Каковы же пути познания?
Как триединство субстанции, атрибутов и модусов
представляет собой всю полноту и многосторонность
природы, так три рода познания, учит Спиноза, спо-
собны воссоздать картину мира. К ним он относит чув-
ственное, рациональное и интуитивное познания.
Установив строгую связь души и тела и зависи-
мость первой от второго, философ утверждает, что по-
знавательная деятельность осуществляется исключи-
тельно при помощи идей, т. е. понятий. Для приобрете-
ния познания, пишет амстердамский мыслитель, «не-
обходимо прежде всего различать между разумом и
воображением, другими словами, между истинными иде-
ями и всеми остальными — фиктивными, ложными, сом-
нительными и вообще всеми теми, которые зависят
только от памяти» 1.
Смутные, фиктивные идеи — плод чувственного по-
знания, истинные идеи — результат работы разума.
Смутные идеи неадекватны, разумные адекватны. Чему
же они соответствуют? Истина, по мнению философа,
находит свое выражение не в совпадении идеи с ее объ-
ектом, с внешним отображаемым предметом, а во вну-
тренней ясности самой идеи. «И какое мерило истины
может быть яснее и вернее, как не сама истинная идея?
Как свет обнаруживает и самого себя, и окружающую
тьму, так и истина есть мерило и самой себя, и лжи»2.
Однако Спиноза категорически отверг постулат Декар-
та о врожденности идей. Амстердамский философ твер-
до стоял на принципах материализма в вопросах гносео-
логии и учил поэтому, что истоки и причины идей коре-
нятся во внешнем мире, а существование некоторых
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 530.
2 Б. Спиноза. Избр. произв., т. I, стр. 440.
50

идей или понятий, общих всем людям, объясняется
только тем, что «все тела имеют между собой нечто
общее, что... должно быть всеми воспринимаемо адек-
ватно, т. е. ясно и отчетливо» 1.
Классификация идей, по учению Спинозы, устанав-
ливается типом познания. Ложные, смутные, фиктивные
идеи определяются чувственным познанием, ясные,
истинные идеи способно дать только рациональное по-
знание. «...Мы установили, — сказано в «Трактате об
усовершенствовании разума», — различие между истин-
ной идеей и остальными восприятиями и показали, что
идеи фиктивные, ложные и прочие имеют свое начало
в воображении, т. е. в некоторых случайных и, так ска-
зать, разрозненных ощущениях, которые не возникают
от самой мощи духа...» 2
Чувственное познание дается, по мнению философа,
опытом или понаслышке. Оно порождает абстрактные
понятия, как-то: человек, лошадь, собака и т. п. Но
должно отметить, пишет автор «Этики», что эти поня-
тия образуются не всеми одинаково, они различны для
каждого соответственно с тем, со стороны чего его тело
чаще подвергалось действию и что его душа легче во-
ображает или вспоминает. Например, тот, кто чаще с
удивлением созерцал телосложение человека, понимает
под словом «человек» животное с вертикальным поло-
жением тела, а кто привык обращать внимание на что-
либо другое, образует иной общий образ людей, на-
пример, что человек животное, способное смеяться, жи-
вотное двуногое, лишенное перьев, животное разумное.
«Точно так же и обо всем остальном каждый образует
универсальные образы сообразно с особенностями сво-
его тела» 3. Из сказанного вытекает, что мы постигаем
и образуем всеобщие понятия из «беспорядочного опы-
та» или слов. «Оба эти способа рассмотрения вещей, —
пишет Спиноза, — я буду называть... познанием первого
рода, мнением или воображением»4. Этим видом по-
знания человек в состоянии познать отдельные вещи,
т. е. модусы.
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. I, стр. 435.
2 Там же, стр. 349.
3 Там же, стр. 438.
4 Там же.
51

Рациональное познание, замечает философ, «я буду
называть рассудком и познанием второго рода»1. Вто-
рой способ познания, разумеется, также оперирует об-
щими понятиями, но такими идеями, которые сами по
себе адекватны и способны раскрыть сущность вещей
и явлений. Этим родом познания человек в состоянии
постигнуть атрибуты.
Кроме этих двух родов познания, утверждает «Эти-
ка», существует еще третий — интуитивный (scientia
intuitiva). Этот род познания ведет к адекватному по-
знанию субстанции.
Интуиция в системе Спинозы противопоставлена
идеалистической проповеди иррационализма, беспри-
чинного и мистического постижения истины без помощи
эксперимента и логических умозаключений. У Спинозы
отсутствует четкая грань между вторым и третьим ро-
дами познания. Согласно 42-й теореме второй части
«Этики», оба эти рода тесно взаимосвязаны друг с дру-
гом и в определенной мере третий род познания выте-
кает из второго. Стремление или желание, пишет Спи-
ноза, «познавать вещи по третьему способу не может
возникать из первого рода познания, из второго же
рода возникнуть может»2. Это важное положение логи-
чески выведено из структуры философской системы
Спинозы. Как атрибуты неотрывно существуют в суб-
станции, выражая ее сущность и качественную опреде-
ленность, так интуиция неотрывна от второго способа
познания и нацелена на познание субстанции как тако-
вой.
Спинозовская интуиция — это гимн разуму, способ-
ному постигать природу, субстанцию, глубинную сущ-
ность вещей, их сокровенные связи и закономерности.
Интуиция — это высшая форма познания, доставляю-
щая человеку свободу, радость и счастье.
Однако теория познания Спинозы, по справедливо-
му замечанию Г. М. Лившица, является наиболее
«уязвимой частью его философской системы». И это
потому, что, противопоставляя друг другу отдельные
виды познания, амстердамский мыслитель «по суще-
ству отрицает возможность перехода от чувственного
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. I, стр. 438.
2 Там же, стр. 607.
52

познания к разумному, отрывает бесконечное от ко-
нечного, всеобщее от единичного» 1.
Как в спинозовской гносеологии отсутствует пони-
мание исторического характера познания и роли чело-
веческой общественно-производственной деятельности
в процессе раскрытия законов природы, так и в этике
Спинозы моральные нормы рассматриваются абстракт-
но, как действия и поступки человека, живущего вне
социальной среды и борьбы.
Центральной фигурой этики Спинозы является муд-
рец— человек, живущий по руководству разума. Муд-
рец Спинозы — это разработанная им нравственная мо-
дель, идеал личности. Моральная философия должна
помочь людям обрести идеал, стать мудрыми и жить
разумно, прийти к высшему совершенству. «...Мы же-
лаем, — говорит амстердамский мыслитель, — образо-
вать идею человека, которая служила бы для нас образ-
цом человеческой природы...»2 Но он не строит иллю-
зий, так как понимает, что путь к достижению идеала
трудный. Он и должен быть трудным, заявляет автор
«Этики», не случайно его так редко находят. Но все
прекрасное так же трудно, как и редко... Почему?
В противовес богословской концепции этики, кото-
рая проповедует, будто генезис нравственности в боге,
амстердамский философ считает, что мораль независима
от религии и истоки ее запрограммированы в природе
человека. Нравственная жизнь, по Спинозе, автономна,
но не беспричинна, она зиждется на законах реального
бытия, частицей которого является человек.
Моралисты, говорит Спиноза, обычно высмеивают
людей, прикрываясь личиной святости, порицают их
страсти и влечения, во всем видят одни пороки. Людей
они берут не такими, каковы они суть. В результате
вместо этики моралисты создают сатиру.
Спиноза не идеализирует, а познает человека, его
отношение к миру и к себе самому. Любое же человече-
ское отношение выступает в форме аффектов, или стра-
стей, эмоционально окрашенных хотений. Однако боль-
Г. М. Лившиц. Свободомыслие и материалистическая фило-
софия в Западной Европе (вторая половина XVII в.).
Минск, 1975, стр. 235, 236.
Б. Спиноза. Избр. произв., т. I, стр. 524,
53

шинство тех, «которые писали об аффектах и образе
жизни людей, говорят как будто не об естественных
вещах, следующих общим законам природы, но о вещах,
лежащих за пределами природы. Мало того, — подчер-
кивает Спиноза, — они, по-видимому, представляют чело-
века в природе как бы государством в государстве: они
верят, что человек скорее нарушает порядок природы,
чем ему следует...» *. Автор «Этики» выдвинул важней-
шую психологическую задачу: познать влечения людей,
образующие единое целое — эмоциональную жизнедея-
тельность личности. Познать теми же методами и спо-
собами, какими познается природа, субстанция. В адрес
тех, кто рассматривает человека как некое существо,
действующее самопроизвольно, Спиноза писал: «Им,
без сомнения, покажется удивительным, что я соби-
раюсь исследовать человеческие пороки и глупости гео-
метрическим путем и хочу ввести строгие доказатель-
ства в область таких вещей, которые они провозгла-
шают противоразумными, пустыми, нелепыми и ужас-
ными. Но мой принцип таков: в природе нет ничего, что
можно было бы приписать ее недостатку, ибо природа
всегда и везде остается одной и той же; ее сила и могу-
щество действия, т. е. законы и правила природы...
везде и всегда одни и те же...» 2 Следовательно, аффекты
ненависти, гнева, зависти и т. п. вытекают из необходи-
мости и могущества природы. Они детерминированны,
а потому и познаваемы. Знание аффектов играет решаю-
щую роль в выборе образа поведения, обусловливает
моральный облик человека. Потому анализу аффектов
посвящена четвертая часть «Этики». По учению ее авто-
ра, аффекты — это состояния тела и души, которые
«увеличивают или уменьшают способность самого тела
к действию, благоприятствуют ей или ограничивают
ее, а вместе с тем и идеи этих состояний» 3.
Высший закон жизни, по Спинозе, един для всех
вещей и состоит в том, «что каждая вещь стремится,
поскольку от нее зависит, оставаться в своем состоя-
нии», т. е. и жить, и быть. «И здесь мы не признаем
никакого различия между людьми и остальными инди-
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. I, стр. 454.
* 1 ам же, стр. 455.
3 Там же, стр. 456.
54

видуумами природы, а также между людьми, одарен-
ными разумом, и теми, кто истинного разума не знает...» ]
Чтобы сохранить свое существование, человеку необхо-
димо многое. Его стремления и хотения, их удовлетво-
рение и неудовлетворение и выражают закон его жизни.
Те стремления, которые связаны только с душой, назы-
ваются волей, те же, которые относятся и к сознанию, и
к телу, именуются влечением, оно же есть не что иное,
как самая сущность человека. Влечение есть хотение, а
«желание есть влечение с сознанием его»2.
Влечением и хотением, желанием и волей — этим и
жив человек, ими и определяются его аффекты, страсти
и поступки. Удовлетворенное желание вызывает удо-
вольствие, в противном случае — неудовольствие. Суще-
ствует столько же видов желаний, удовольствий и не-
удовольствий, учит Спиноза, сколько существует объек-
тов, со стороны которых человек подвержен страстям.
Кроме того, всякий аффект одного индивида отличается
от аффекта другого настолько, насколько сущность од-
ного человека отличается от сущности другого. Следова-
тельно, аффектов бесконечное множество, они обуслов-
лены как воздействием внешней среды, так и психиче-
ской организацией человека. Философ XVII в. класси-
фицирует их в соответствии с традицией древнегреческой
материалистической этики, сводя все аффекты к трем
главным: желанию, удовольствию и неудовольствию.
Так, к аффектам удовольствия он относит веселость,
любовь, преданность, надежду, радость, уверенность и
т. п.; к аффектам неудовольствия — ненависть, боль, от-
вращение, меланхолию, страх и др.; к аффектам жела-
ния он причисляет гнев, месть, жестокость, мужество,
трусость, пьянство, разврат и т. п. Спиноза дает этим
аффектам глубокую характеристику, обнаруживая тонкое
понимание психологии человека.
Поскольку аффекты вызываются воздействием
внешних вещей, постольку они выражают пассивное,
страдательное состояние индивида. Может ли индивид
от них когда-либо и как-нибудь полностью освободить-
ся? Нет, никогда, отвечает амстердамский мыслитель.
Человек — часть природы, и его аффекты вытекают из
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 203.
2 Б. Спиноза. Избр. произв., т. I, стр. 464.
55

той же необходимости и могущества природы, как и все
остальное. Стало быть, они имеют известные причины,
через которые могут быть поняты. Не отменены, а по-
знаны. Осмысленные аффекты играют важную роль
в нравственной жизни и поведении человека. Не осо-
знав сущности аффектов, человек становится их рабом;
познание генезиса и функции страстей ведет человека
к разумной, нравственно чистой, свободной жизни.
«...Истинное счастье и блаженство человека, — заявляет
Спиноза, — состоит только в мудрости и познании
истины...» 1
Спиноза не морализует, не обвиняет человека, стра-
сти которого, по мнению философа, не подлежат суду.
Аффекты для мыслителя — объект исследования.
Познание — важнейшее условие активного воздей-
ствия человека на окружающий мир. Вещи подчиняются
тому, кто знает их природу. Это правило относится и
к аффектам. Укрощать их должен и может разум.
Спиноза твердо стоял на позициях альтруизма.
Укрощать аффекты, быть добродетельным, т. е. прино-
равливать свое поведение к законам разума, могут
в принципе все люди. «...Цель, — пишет Спиноза, —
к которой я стремлюсь, — приобрести такую природу и
стараться, чтобы многие вместе со мной приобрели ее;
т. е. к моему счастью принадлежит и старание о том,
чтобы многие понимали то же, что и я...»2 Более того,
философ учит, что его нравственный идеал осуществим
только в условиях определенной организации общества,
и он мечтает о всеобщем человеческом братстве.
Некоторые исследователи этики Спинозы утверж-
дают, будто она пронизана идеей эгоизма, поскольку
философ полагал, что поведение человека обусловли-
вается пользой.
Но в каком смысле Спиноза говорил о пользе?
Обратимся к его пониманию фундаментальных катего-
рий нравственности: добра и зла. «...Мы, — писал он, —
стремимся к чему-либо, желаем чего-нибудь, чувствуем
влечение и хотим не вследствие того, что считаем это
добром, а, наоборот, мы потому считаем что-либо доб-
ром, что стремился к нему, желаем, чувствуем к нему
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 48.
2 Б. Спиноза Избр. произв., т. 1, стр. 323.
56

влечение и хотим его»1. Как видим, Спиноза отверг
абсолютное значение категории добра и связал ее со
стремлениями реального человека. Философ определил
добро как то, что желанно. Под злом он понимал то, что
препятствует обладать каким-либо добром. Утверждая,
что польза является критерием добра и зла, амстердам-
ский мыслитель неустанно подчеркивал, что «человеку
для его самосохранения и наслаждения разумной жизнью
нет ничего полезнее, как человек, руководствующий-
ся разумом»2. Спиноза не разделял положения, будто
человек человеку — волк. Не к взаимному пожиранию,
а к взаимопомощи и братству призывал он. И только
потому, рассуждал Спиноза, что самое полезное для че-
ловека — это человек, люди в поисках согласия вышли
из своего первобытного состояния «и образовали обще-
ство». Спиноза уловил, что нравственность является
своего рода моральным «цементом» социальной
жизни.
Такое учение о морали, пишет автор «Этики», «спо-
собствует общественной жизни тем, что оно учит никого
не ненавидеть, не презирать, не насмехаться, ни на кого
не гневаться, никому не завидовать, учит, сверх того,
каждого быть довольным своим и готовым на помощь
ближнему не из женской сострадательности, пристра-
стия или суеверия, но единственно по руководству разу-
ма, именно сообразно с требованиями времени и обстоя-
тельств...» 3.
Для понимания этики Спинозы исключительно важно
осмыслить его защиту смеха. Он провозглашает: «Смех
точно так же, как и шутка, есть чистое удовольствие, и,
следовательно, если только он не чрезмерен, сам по
себе... хорош» 4. Его высокая оценка смеха вытекала из
радостного восприятия мира, активной защиты жизни,
непримиримой борьбы против религиозной морали, про-
поведующей покорность, послушание, убиение плоти
и т. п.
Певец человеческого счастья осуждал меланхолию,
пассивность и смирение. «Веселость, — утверждает
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. I, стр. 464.
2 Там же, стр. 582.
3 Там же, стр. 452—453.
4 Там же, стр. 559.
67

«Этика», — не может быть чрезмерной, но всегда хо-
роша, и наоборот — меланхолия всегда дурна»1. Право
человека на шутку имело особое значение в Голландии
XVII столетия, где кальвинизм, провозгласивший
«мирской аскетизм», стал официальной религией бур-
жуазного государства. Консистории в соответствии
с учением Кальвина запрещали светлые костюмы, игры,
пение, танцы, музыку, а за смех штрафовали. Пасторы
контролировали «добропорядочность» и религиозное
усердие граждан. Непосещение церкви каралось стро-
жайшим образом. В церквах не было ни живописи, ни
икон, ни органа, ни свечей. Богослужение сводилось к
чтению Библии.
Унылая доктрина Кальвина была религиозным вы-
ражением идеала буржуазии периода первоначального
капиталистического накопления.
Спиноза смело выступил против идеалов унылого и
жадного бюргерства. «...Только мрачное и печальное су-
еверие, — писал он, — может препятствовать нам наслаж-
даться. В самом деле, почему более подобает утолять го-
лод и жажду, чем прогонять меланхолию? Мое воззре-
ние и мнение таково: никакое божество и никто, кроме
ненавидящего меня, не может находить удовольствия
в моем бессилии и моих несчастиях и ставить нам в до-
стоинство слезы, рыдания, страх и прочее в этом роде,
свидетельствующее о душевном бессилии... Дело мудреца
пользоваться вещами и, насколько возможно, наслаж-
даться ими (но не до отвращения, ибо это уже не
есть наслаждение). Мудрецу следует, говорю я, поддер-
живать и восстановлять себя умеренной и приятной
пищей и питьем, а также благовониями, красотой зеле-
неющих растений, красивой одеждой, музыкой, играми
и упражнениями, театром и другими подобными вещами,
которыми каждый может пользоваться без всякого вре-
да другому» 2.
Уместно отметить, что умонастроение Спинозы и
его нравственная жизнь соответствовали тому, что в
развернутом виде содержалось в его философской си-
стеме. В одном из своих писем он заявил: «И свою
жизнь я стараюсь проводить не в печали и воздыханиях,
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. I, стр. 557.
2 Там же, стр. 559—560.
58

но в спокойствии, радости и веселье, поднимаясь с од-
ной ступеньки на другую, более высокую» *.
Смех взят под защиту во имя жизни, жизнь самоза-
щищается при помощи смеха. Смех и жизнь едины. Нет
более гуманного морального требования, чем сохранять
жизнь. Нельзя себе представить, говорил Спиноза,
«никакой другой добродетели первее этой...»2.
Спиноза — последователь этической концепции древ-
негреческого материалиста Эпикура, который учил, что
жить приятно, следовательно, разумно и справедливо,
что всем живым существам свойственно стремление
к удовольствию и уклонение от страдания. В унисон
к сказанному звучит моральное правило Спинозы:
«У довольствие, рассматриваемое прямо, не дурно, а
хорошо; неудовольствие же, наоборот, прямо
дурно» 3.
Утверждая удовольствие, Эпикур писал: «...Мы ра-
зумеем не удовольствия распутников... но... свободу от
телесных страданий и от душевных тревог» 4. Спиноза,
защищая удовольствие и веселость, также призывал
к разумной радости. Однако такую радость в мире
«желтого идола» найти невозможно. «Веселость, кото-
рую я назвал хорошей, легче себе представить, чем
наблюдать в действительности». Аффекты жадного бур-
жуа привязывают его к наживе, ни о чем другом он
мыслить не в состоянии. Нажива порождает скупость,
честолюбие, разврат и другие «виды сумасшествия».
В вопросах морали Спиноза сознательно выступил
против своего класса. Осуждение скопидомства в его
век означало разрыв с буржуазным миром. Певец и фи-
лософ счастья остро ощутил трагедию капиталистиче-
ских устоев уже на заре их становления. Но трагизм
общественного устройства не привел Спинозу к отказу
и отречению от действительности, самоизоляции и замк-
нутости. Шутку он противопоставил индивидуальному
и социальному несовершенству, эгоизму и себялюбию.
В веселости он видел проявление высших человеческих
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 476.
2 Б. Спиноза Избр. произв., т. I, стр. 541.
3 Там же, стр. 556.
4 «Материалисты Древней Греции. Собрание текстов Геракли-
та, Демокрита и Эпикура». М., 1955, стр. 211—212.
59

способностей, жизнь разума в совершенных социальных
условиях.
Спиноза резко осуждает стремление к скопидомству,
ненасытную жадность к вещам и деньгам. «В сокращен-
ном виде деньги представляют все вещи. Отсюда и
произошло, — пишет автор «Этики», — что их образ
обыкновенно всего более занимает душу черни, так как
они едва ли могут вообразить себе какой-либо вид удо-
вольствия без сопровождения идеи о деньгах как при-
чины его...
Но этот порок свойствен только тем, которые ищут
денег не вследствие нужды и по необходимости, но
потому, что научились различным способам наживы,
которыми они весьма гордятся» 1.
Стремление к наживе было типичным явлением эпо-
хи. История голландского колониального хозяйства,
писал Маркс, «дает нам непревзойденную картину пре-
дательств, подкупов, убийств и подлостей. Нет ничего
более характерного, как практиковавшаяся голландцами
система кражи людей на Целебесе для пополнения ра-
бов на острове Ява. С этой целью подготовлялись спе-
циально воры людей. Вор, переводчик и продавец были
главными агентами этой торговли, туземные принцы —
главными продавцами» 2.
Колониальная система играла решающую роль в
становлении капиталистических общественных отноше-
ний. «Это был тот «неведомый бог», который взошел
на алтарь наряду со старыми божествами Европы и
в один прекрасный день одним махом всех их выбросил
вон. Колониальная система провозгласила наживу по-
следней и единственной целью человечества» 3. Спиноза
осуждал эту цель, так как она находилась в кричащем
противоречии с его моральными принципами. Философ
был сыном века капиталистического накопления, он ре-
шительно боролся против феодальной знати с ее возму-
тительными привилегиями, против «князей церкви» и
церковников всех мастей. Величайший реалист, он был
восхищен новым укладом жизни и изобразил в своей
«моральной философии» грандиозные исторические
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. I, стр. 586.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 761.
3 Там же, стр. 764.
60

свершения, начатые восходящей буржуазией. Однако
философ был свидетелем массового воровства жителей
островов и чудовищного «плаката» Соединенных провин-
ций Голландии, в котором предусматривалось насильст-
венное лишение земли и превращение деревенского
населения в бродяг, чтобы приучить их к дисциплине
наемного труда поркой, клеймами и пытками. Глубина
мысли, строгость чувств, богатство знаний возвысили
его над основами буржуазных устоев. Новый взгляд
на общественный и политический уклад он вырабатывал
с высоты своих принципов свободы разума и
совести.
Впиваясь зоркими глазами гения в окружающую
его социальную среду, Спиноза охватил не только кар-
тину общественного бытия в целом, но и ее отдельные
черты. Спиноза ужаснулся, поняв, какими грязными
средствами пользуется буржуазия для своего обогаще-
ния. Он с негодованием осудил воровство — источник
наживы колонизаторов.
В руки Спинозы попала книжка анонимного автора
«Политический человек». Она возмутила философа и
вызвала его гнев, ибо, по мнению ее автора, «высшим
благом являются деньги и почести». Сообразно с этим
автор «Политического человека» предает забвению со-
весть и честь и ради преуспевания готов изменить кому
и чему угодно, лишь бы только измена эта была выгод-
ной. Идеолог стяжательства и грабежа в своем сочине-
нии издевается над элементарными правилами морали
и восхваляет притворство, ложь, клятвопреступничество
и многое другое.
Познакомившись с трактатом, Спиноза пришел к вы-
воду, что век наживы и денег аморален и несет в себе
угрозу разумному бытию человечества. Насколько луч-
ше и превосходнее, пишет он, были мысли Фалеса Ми-
летского (ок. 624 — ок. 547 гг. до н. э.) сравнительно
с мнением означенного писателя, «видно уже из следую-
щего рассуждения Фалеса. У друзей, говорил он, все
является общим. Мудрецы суть друзья богов, а богам
принадлежит все... Этот мудрейший муж сделал себя бо-
гатейшим из людей тем, что благородно презирал бо-
гатства, вместо того чтобы жадно гоняться за ними» *.
Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 559.
61

Моральная модель личности включает в себя, по
учению Спинозы, честность, скромность, радость, друж-
бу. Жить радостно и честно — значит быть счастливым,
обрести высшее блаженство. Однако, хотя, как сказано,
Спиноза отклонял «нравственные» проповеди защитни-
ков общества стяжателей, его идеал человека все же
слишком абстрактен. Такая личность одинока и не
включена в активный исторический процесс. Не случай-
но говорил Спиноза: «...дурно действовать со страстью»
и «хорошо действовать без страсти» !.
Теорией личности Спиноза не занимался. Однако,
утверждая, что аффекты имеют индивидуальный харак-
тер, он подошел к проблеме структуры личности и пы-
тался найти ответ на вопрос: каким образом индивид
может стать личностью, на языке Спинозы, — муд-
рецом.
Спиноза понял, что в становлении личности боль-
шую роль играет окружающий человека мир, природа.
Но что человек — существо общественное, чем в основ-
ном и детерминировано личностное начало индивида,
этого он не понял.
Амстердамский мыслитель внес в этику критерий
«личный интерес». «Так как разум, — учит Спиноза, —
не требует ничего противного природе, то он требует,
следовательно, чтобы каждый любил самого себя, искал
для себя полезного, что действительно полезно, и стре-
мился ко всему тому, что действительно ведет человека
к большему совершенству, и вообще, чтобы каждый,
насколько это для него возможно, стремился сохранять
свое существование» 2. Личный интерес в этике Спино-
зы не связан с звериным индивидуализмом и эгоцент-
ризмом. Напротив, личный интерес, по Спинозе, как
и стремление к самосохранению, — предпосылка совмест-
ной жизни людей. Не заключено ли здесь проти-
воречие?
Спиноза рассуждает следующим образом: если бы
люди жили всегда и всюду согласно нравственному
идеалу, т. е. по предписанию разума, то каждый из
них в отдельности действовал бы добродетельно и не
нуждался в силе, которая охраняла бы его жизнь. «Но
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. I, стр. 124.
2 Там же, стр. 537—538.
62

люди скорее следуют руководству слепого желания,
чем разума; и потому естественная мощь, или право
людей, должно определяться не разумом, но тем влече-
нием (appetitus), которое определяет их к действию и
которым они стремятся сохранить себя» !.
Право и установления природы, по Спинозе, — тож-
дественные понятия. И это «не что иное, как правила
природы каждого индивидуума, сообразное которыми, —
говорит амстердамский мыслитель, — мы мыслим каж-
дого человека естественно определенным к существова-
нию и деятельности определенного рода» 2. Следователь-
но, естественное право каждого измеряется силой, за-
ложенной в нем природой. Все то, пишет Спиноза, что
каждый человек совершает по законам своей природы,
он совершает по высшему праву природы; он обладает
правами соответственно своей мощи. И поскольку каж-
дый влеком своими желаниями и страстями, то он, ра-
зумеется, действует не по нравственному идеалу, а даже
вопреки ему. «Ведь природа подчинена не законам че-
ловеческого разума, которые имеют в виду лишь сохра-
нение и истинную пользу людей...» 3 В естественном со-
стоянии люди — варвары и «ведут жалкую и почти
скотскую жизнь...» 4. Здесь не существует преступления,
здесь никто не обязан, если не хочет, ни сообразовы-
ваться с другим, ни считать что-либо добром или злом.
«...Естественное право не запрещает решительно ниче-
го...» 5 Но даже в условиях «жалкой и скотской жизни»
люди едва ли могли бы без взаимной помощи поддер-
живать жизнь «и совершенствовать свой дух». И Спи-
ноза согласен с мнением тех, кто называет человека об-
щественным животным6.
Во имя сохранения своей жизни человек вынужден
был свое «естественное право» уступить «общему праву»,
выйти из естественного состояния и обрести состояние
гражданское. Итак, «личный интерес» в конечном счете
определил собой жизнь общую, гражданскую, где
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 291.
2 Там же, стр. 203.
3 Там же, стр. 294.
4 Там же, стр. 79.
5 Там же, стр. 297.
6 См там же, стр. 296.
63

каждый «обязан исполнять все, что бы ни повелевалось
ему с общего согласия...» 1.
Принцип историзма был чужд Спинозе. Вывод его
о социальном бытии человека чисто логический. Он пол-
ностью соответствует его системе, философии субстан-
ции.
Спиноза отказался принять доводы теологов, будто
грехопадение первого человека обусловило его немощь
и, следовательно, нужду в людской взаимной помощи
и гражданственности. Атеист Спиноза высмеял эту бас-
ню, указав на то, что если Адам был «неиспорчен по
природе, то кто мог добиться того, чтобы он, знающий
и разумный, все же пал?»2. На это обычно отвечают:
дьявол. Но кто же был обманувший самого дьявола? —
спрашивает философ. Не сам ли бог? Теологи выду-
мали несуразный рассказ о грехопадении, чтобы умалить
разум любознательного человека, устремленного к по-
знанию природы и своего внутреннего мира. Не к Биб-
лии и ее сюжетам обратился Спиноза для выяснения
вопроса о происхождении общества, а к опыту и есте-
ству человека. Маркс указал на то, что «Гоббс, Спиноза,
Гуго Гроций, вплоть до Руссо, Фихте, Гегеля, стали
рассматривать государство человеческими глазами и вы-
водить его естественные законы из разума и опыта, а
не из теологии» 3.
Спинозовская концепция общества, как и его теория
морали, не только не имеет ничего общего с религией,
но является ее антиподом и направлена против церкви.
В «Политическом трактате» автор задается вопросом:
«...не уничтожает ли гражданское состояние и подчине-
ние граждан... религия, которая обязывает нас чтить
бога?» 4 Ответ Спинозы категоричен: религия не была
и не должна быть в связи с гражданским состоянием
людей. Чтить бога — это дело «частного человека». Что
касается культов, то они не столь уж ценны, подчерки-
вает Спиноза, «чтобы из-за них стоило нарушать мир
и общественное спокойствие» 5.
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 296.
2 Там же, стр. 292.
3 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. I, стр. 111.
4 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 303.
5 Там же, стр. 304.
64

Как многие мыслители его эпохи, Спиноза иденти-
фицировал общество с понятием государство, не подо-
зревая, что государство возникает там, где существуют
классы. Государство, как и общество, появилось, по
мнению амстердамского философа, в результате стрем-
ления человека к самосохранению и перенесению части-
цы своего естественного права на верховную власть,
т. е. на власть, способствующей совместной жизни лю-
дей, иначе — на общество, или государство. Однако, под-
черкивает Спиноза в своем «Богословско-политическом
трактате», «никто не будет в состоянии когда-либо пе-
ренести на другого свою мощь, а следовательно, и свое
право так, чтобы перестать быть человеком...» 1.
Это важнейшее положение, по мнению Спинозы,
предопределяет наилучшую форму государственного
правления и жизнь людей в соответствии с нравствен-
ным принципом.
«...Государство тогда является наиболее своеправ-
ным, когда поступает по велению разума»2. Какое же
это государство?—Демократическое. В таком «государ-
стве менее должно бояться нелепостей, ибо почти невоз-
можно, чтобы большинство собрания, если оно велико,
сошлось на одной нелепости». И основание, и цель де-
мократического строя, утверждал Спиноза, «состоят не
в чем ином, как в избежании нелепостей... и в удержа-
нии людей... в границах разума, дабы они жили соглас-
но и мирно...» 3.
Амстердамский философ подчеркивает, что под со-
гласной и мирной жизнью он понимает жизнь человече-
скую, которая определяется не только кровообращением
и другими функциями, свойственными всем животным,
«но преимущественно разумом, истинной добродетелью
и жизнью духа» 4. Спиноза страстно защищал свободу
личности и мысли, решительно выступал против тех
форм правления, где граждан «ведут, как скот, лишь
для того, чтобы они научились рабствовать...» 5.
Но как согласовать учение о государстве, которое
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 216.
2 Там же, стр. 309.
3 Там же, стр. 208.
4 Там же, стр. 312.
5 Там же
3 М. С. Беленький 65

обладает верховной властью, с защитой свободы
личности? Ведь если индивид перенес свое естественное
право на государство, он обязан уже жить только со-
образно с его решением и защищать себя только его
средствами. Выходит, что человек, становясь граждани-
ном, лишается свободы и мощи. Хотя мы и говорим,
разъясняет Спиноза, что люди в обществе не своенравны,
а подчинены праву государства, мы не вкладываем в это
того смысла, будто люди при этом теряют человеческую
природу. Если, к примеру, говорят, что человек по праву
может располагать этим столом, как хочет, то ведь не ду-
мают, что он имеет право добиться того, чтобы этот стол
ел траву. Так и государство не может требовать от своих
граждан поступать и действовать вопреки их природе и
разуму. «Ибо для тех или для того, в чьих руках вер-
ховная власть, столь же невозможно бегать пьяным или
нагим по улицам с развратницами, ломать шута, откры-
то нарушать и презирать им же самим изданные законы
и в то же время сохранять подобающее ему величие,
как невозможно одновременно быть и не быть» *. Го-
сударство, которое принуждает своих граждан быть
рабами и творить нечто такое, что находится в крича-
щем противоречии с жизнью человека «и его духа»,
правильно назвать «безлюдной пустыней». Спиноза
призывает народ, свобода которого узурпирована вер-
ховной властью, к восстанию: «...свобода... не уничто-
жает необходимости действования, но предполагает»2.
По теории Спинозы, цель государства совместима
с идеалом личности, с нравственной жизнью людей.
«Цель государства... — учит он, — не в том, чтобы пре-
вращать людей из разумных существ в животных или
автоматы, но, напротив, в том, чтобы их душа и тело
отправляли свои функции, не подвергаясь опасности, а
сами они пользовались свободным разумом и чтобы
они не соперничали друг с другом в ненависти, гневе
или хитрости и не относились враждебно друг к другу.
Следовательно, цель государства в действительности
есть свобода» 3.
Определяя цель государства, Спиноза не ссылается
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 309.
2 Там же, стр. 295.
3 Там же, стр. 260—261.
66

на некую сверхъестественную силу, чтобы приписать ей
все прекрасное и возвышенное. Напротив, амстердам-
ский мыслитель смело и откровенно выступает против
церкви, в защиту борцов за свободу разума и искус-
ства. Свобода суждений, по его мнению, сама по себе
добродетель и не должна подавляться, не говоря уже
о том, «что эта свобода в высшей степени необходима
для прогресса наук и искусств, ибо последние разраба-
тываются с успехом только теми людьми, которые имеют
свободное и ничуть не предвзятое суждение» *.
Если же вопреки разуму свобода все же была бы
подавлена и люди обузданы, тогда «необходимо вышло
бы, что люди постоянно думали бы одно, а говорили бы
другое и что, следовательно, откровенность, в высшей
степени необходимая в государстве, была бы изгнана,
а омерзительная лесть и вероломство нашли бы покро-
вительство; отсюда обманы и порча всех хороших жи-
тейских навыков» 2. Во имя чистоты нравственной жиз-
ни Спиноза учит, что в свободном государстве каждому
можно думать то, что он хочет, и говорить то, что он
думает. Это требование порождено определенной эпохой
и специфической общественной ситуацией: борьбой про-
грессивных деятелей философии и науки XVII в. про-
тив абсолютной монархии, феодальных устоев и засилья
церкви, против неразумия схоластики и теологии. Одна-
ко Спиноза рассматривал свободу личности как нечто
раз навсегда данное, статичное. Он не понял, что сво-
бода выявляется в движении социального бытия чело-
века, в определенной системе общественных отношений,
во взаимоотношениях и столкновениях людей, классов,
наций. Великая заслуга амстердамского мыслителя
в вопросах свободы личности, морали и государства
заключается в том, что их решение в его философской
системе носило антицерковный и атеистический харак-
тер.
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 263.
2 Там же, стр. 263—264.
3*

Атеистические воззрения Спинозы
В июле 1663 г. Спиноза переселился в Ворбург — селе-
ние, находящееся в нескольких километрах от Гааги, где
и прожил 6 лет. За это время число его друзей и по-
читателей значительно увеличилось. Здесь бывали у него
знаменитый ученый X. Гюйгенс, оптик и математик
И. Гудде, по некоторым данным, крупный политический
деятель Голландии Ян де Витт и др.
Де Витт добивался подчинения церкви государству.
Он финансировал издание нескольких работ, в которых
доказывалось, что государство является высшим орга-
ном человеческого общежития и, следовательно, должно
быть единственным авторитетом как в делах житейских,
так и в делах религиозных. Де Витт способствовал
изданию книги друга Спинозы Л. Мейера «Филосо-
фия— истолковательница книг священного писания»,
в которой автор утверждал, что борьба между государ-
ством и церковью ведется постоянно в любом обществе,
что высшим авторитетом обладает государство и что
«божественное слово» должно истолковываться не тео-
логией, т. е. «философией церкви», а философией, т. е.
«наукой государства». Характерно и то, что в 1667 г.
при содействии де Витта была переведена на голланд-
ский язык знаменитая работа английского философа-ма-
териалиста Гоббса «Левиафан».
Появление упомянутых работ вызвало озлобление
со стороны церкви и богословов. Спиноза решил дать
бой мракобесам, задумав свое крупное и оригинальное
произведение «Богословско-политический трактат».
Первые сведения о работе Спинозы над трактатом
относятся к сентябрю 1665 г. Под этой датой Ольден-
бург, отвечая на не дошедшее до нас письмо философа,
констатировал: «...Вы в настоящее время не столько
философствуете, сколько — если можно так выразить-
68

ся — богословствуете; ибо Вы заняты занесением на бу-
магу Ваших мыслей об ангелах, пророчествах и чуде-
сах» *. Вскоре (в октябре 1665 г.) сам Спиноза сообщил
следующее: «В настоящее время сочиняю трактат, из-
лагающий мои взгляды на Писание; к этому побуждают
меня: 1) предрассудки теологов; я знаю, что они в выс-
шей степени препятствуют людям предаваться фило-
софии, а потому я и стараюсь разоблачить их и изгнать
из умов более разумных людей; 2) мнение, распростра-
ненное обо мне в толпе (vulgus), которая не перестает
обвинять меня в атеизме, — это мнение я также пытаюсь,
насколько возможно, рассеять; 3) свобода философст-
вования и высказывания того, что думаешь, — свобода,
которую я стремлюсь утверждать всеми способами и
которая здесь терпит всяческие притеснения вследствие
чрезмерного авторитета и наглости проповедников»2.
Первый и третий мотивы, побудившие философа
взяться за трактат, ясны и закономерны. Они обуслов-
лены философской платформой, внутренним миром,
историей формирования идей Спинозы. Но второй мо-
тив, как его понять? Он в полном противоречии с идей-
ным обликом мыслителя, с пафосом и содержанием его
учения, с его непримиримой борьбой против теологии и
церкви. Как можно было думать, что трактат, в задачу
которого входило рационалистическое исследование Биб-
лии, послужит прекращению слухов о приверженности
его автора к атеизму?
Возникшее противоречие легко разрешается в свете
конкретных исторических условий. Нужно вспомнить,
что подразумевалось под атеизмом в эпоху Спинозы.
Во все времена под атеизмом понимали отрицание
бога. Но в Голландии в течение XVII столетия это
прямое содержание понятия «атеизм» было извращено
до неузнаваемости. Деградирующие классы Нидерлан-
дов: аристократы, землевладельцы и дворяне — преда-
вались чувственным наслаждениям, проповедовали скеп-
тицизм и аморализм. Идеология этих классов и была
окрашена в «атеистический цвет». Поэтому в народе
под атеистом понимали хулителя духовных ценностей,
поклонника плотских наслаждений. Естественно, что
1 Цит. по: Б. Спиноза. Избр. произв , т. II, стр. 505-
2 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 508.
69

Спиноза с негодованием отвергал подобное мнение, рас-
пространяемое о нем в народе. В одном из своих писем
Спиноза обращает внимание на то, что его обвиняют
в атеизме, не интересуясь даже вопросом, какой он на-
циональности и какой образ жизни он ведет. А между
тем, если бы знали это, говорил философ, то не убедили
бы себя с такой легкостью в том, «будто я проповедую
атеизм. Ведь атеисты, — писал Спиноза, — обыкновенно
отличаются тем, что превыше всякой меры ищут поче-
стей и богатств, каковые я всегда презирал, как это
известно всем тем, кто меня знает» 1.
У Спинозы никогда не было страсти к накоплениям,
он презирал подлость, сытое мещанство, дух наживы,
ядовитую мерзость озлобленных людей, проповедь раз-
нузданности и безделья. Весь захваченный познанием
закономерностей объективной реальности, он стремился
нарисовать целостную картину мира, отвечающую свое-
му оригиналу — ее величеству природе.
Стремление осмыслить сокровенные тайны природы
было реализовано в глубоких и научных философских
обобщениях. Они стали основой научного атеизма, т. е.
такой системы взглядов, которая утверждала существо-
вание лишь одной природы, искала объяснение ее зако-
нов в ней самой и отвергала какое бы то ни было над-
мировое существо, бога, святые и священные письмена.
Отрицание бога Спинозы покоится на неопро-
вержимом доказательстве бытия самосуществующей
природы. В истории философии он первый поднял
атеизм до философских высот и дал ему в «Этике» и
других своих трудах теоретическое обоснование. Спиноза,
писал Л. Фейербах, «единственный из новых филосо-
фов, положивший первые основы для критики и позна-
ния религии и теологии, он — первый, который опреде-
ленно выступил против теологии; он — первый, который
классическим образом формулировал мысль, что нельзя
рассматривать мира как следствие или дело рук существа
личного, действующего согласно своим намерениям и
целям... Я с радостью поэтому принес ему дань моего
удивления и почитания...» 2.
Спинозизм стал знаменем свободомыслия и прогрес-
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 554.
2 Л. Фейербах. Избр. философские произв., т. II, стр. 500—501.
70

ca. Примечательно, что «в одном латинском словаре
XVIII века атеист переводится даже словами assecla
Spinozae (последователь Спинозы)...» К
Прогрессивные деятели науки его времени хорошо
понимали, что Спиноза — атеист в самом возвышенном
значении этого слова. Именно они присвоили ему высо-
кое звание «князя атеистов». Таким образом, второй
аргумент философа, побудивший его взяться за писание
«Богословско-политического трактата», превратился
в свою прямую противоположность. Трактат «не рассеял»
распространенное в народе мнение об атеизме Спинозы,
наоборот, он закрепил за философом славу борца про-
тив церкви и религии. Трактат выполнил великую осво-
бодительную миссию. Библия затемняет сознание людей.
Трактат просвещает, обогащает их сознание. Библия
сковывает ум и волю. Трактат провозглашает свободу
разума, право на свободное исследование природы, обще-
ства и религии.
«Богословско-политический трактат» всколыхнул
идейный мир современников Спинозы. Он и по сей день
является предметом серьезного изучения благодарных
потомков материалиста и атеиста XVII века.
Защита свободы совести
Зимой 1664/65 г. Спиноза гостил в Южной Голландии,
неподалеку от города Схидама, в селе Де Лонге Богарт
(Длинный фруктовый сад).
И здесь Спиноза не мог жить уединенно. В декабре
1664 г. он получил письмо из Додрехта, которое послу-
жило началом любопытной полемики, вызванной появле-
нием в свет «Основ философии Декарта». Автором
письма оказался Биллем ван Блейенберг, торговец хле-
бом, который не прочь был поупражняться в философ-
ском сочинительстве. В 1663 г. он выпустил книжку под
названием «Защита теологии против взглядов атеистов»,
0 чем он пока что умалчивал, представляясь «Славней-
шему мужу Б. д. С».
В письме Блейенберг сообщает Спинозе о своем зна-
комстве с его «Основами» и «о том наслаждении»,
которое они ему доставили. Однако торговец хлебом
1 Л. Фейербах. Избр. философские произв., т. II, стр. 518.
71

обеспокоен тем, что автор «Основ», как ему кажется,
умаляет значение бога и священного писания. В конце сво-
его обращения Блейенберг клянется: «Верьте, дорогой
господин, что в вопросах моих мною руководит одно толь-
ко бескорыстное стремление к истине: я свободен, не зави-
шу ни от какой профессии, получаю средства к сущест-
вованию от честной торговли, а остающееся от дел
время посвящаю философии» 1.
Этот «поборник истины» искусно скрыл от Спинозы,
что он в своих писаниях третирует свободомыслие и
подлинные поиски правды, что он раб религиозных
предрассудков и ничего общего с философией не имеет.
Знай об этом Спиноза, он, разумеется, безоговорочно
отклонил бы предложенное содружество «в поисках
истины». Автор «Основ» поверил в искренность тор-
говца хлебом и принял его протянутую руку. Так как,
ответил ему Спиноза, и мои стремления направлены к
постижению истины, «то я чувствую себя обязанным не
только исполнить Вашу просьбу, т. е. отвечать по мере
сил моего интеллекта на те вопросы, которые Вы мне
прислали и в дальнейшем собираетесь присылать, но и
сделать со своей стороны все, что только может способ-
ствовать нашему более близкому знакомству и установ-
лению искренней дружбы между нами» 2.
Блейенберг хвастался «свободой», обеспеченной тор-
говлей. Спиноза же говорил своему новому корреспон-
денту, что из всех благ он выше всего ценит дружбу
с людьми, искренне любящими истину, «ибо, — писал
он, — я думаю, что в мире, стоящем вне нашей власти,
нет ничего, что мы могли бы любить столь безмятежно,
как такого рода людей. Разорвать подобную любовь,
основанную на любви к познанию истины, так же не-
возможно, как невозможно отказать в признании какой-
нибудь истины, раз она усмотрена нами. Кроме того,
такая любовь есть самое высокое и самое приятное из
всего, что стоит вне нашей собственной власти; ибо
ничто, кроме истины, не может соединить такой глубо-
кой связью различные чувства и умы различных лю-
деи» .
1 Цит. по: Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 450.
2 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 451.
3 Цит. по: Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 451.
72

Оговорив, таким образом, принципиальные основы
дружбы, чтобы хорошенько выровнять дорогу и устра-
нить все возможные недоразумения, Спиноза переходит
к ответам на вопросы. Во-первых, священное писание
написано людьми, и все в нем приспособлено для пони-
мания простого народа. Во-вторых, библейские пророки
говорят от имени бога, которого они изобразили в виде
царя и законодателя. «И все свои слова и выражения
они сообразовывали скорее с этой притчей, чем с исти-
ной. Сам бог постоянно изображается ими наподобие
человека — то гневным, то сжалившимся, то желающим
чего-нибудь в будущем, то охваченным ревностью и
подозрением, наконец, даже обманутым дьяволом» 1. Так
что философы и вообще разумные люди не могут счи-
тать Библию боговдохновенной и «не должны смущать-
ся» ее содержанием. В-третьих, человек — неотъемлемая
часть природы. Все поступки и действия человека, его
страсти и аффекты, стремления и желания должны на-
ходить естественное объяснение. Поэтому следует откло-
нить такие понятия, как грех, праведник, нечестивец и
прочие богословские выдумки, о которых Блейенберг
распространяется в первом своем письме. «И я не только
говорю, — пишет Спиноза, — что грехи не являются чем-
то положительным, но утверждаю, что только в не-
собственном смысле или, выражаясь свойственным лю-
дям образом (humano more), мы можем говорить о наших
прегрешениях перед богом и оскорблениях, которые
мы ему причиняем» 2.
Блейенберг в ответном письме сбрасывает с себя
маску правдоискателя и открыто заявляет «Славнейше-
му мужу Б. д. С»: «...считаю нужным предупредить Вас,
что я имею два общих правила, которых стараюсь по-
стоянно придерживаться в моих философских занятиях.
Первое правило — это ясное и отчетливое понятие моего
разума; второе — божественное слово откровения или
воля божья. Следуя первому правилу, я стараюсь быть
любителем истины; следуя же и тому и другому вместе,
я стараюсь быть христианским философом». Блейенберг
уточняет: «...если после долгого исследования оказалось
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 454—455.
2 Там же, стр 452.
4 М, С. Беленький 73

бы, что мое естественное познание противоречит откро-
вению или вообще не вполне согласуется с ним, то слово
божье имеет в моих глазах такое авторитетное значение,
что я скорее заподозрю мои понятия и представления,
сколь ясными они бы ни казались мне, чем поставлю их
выше и против той истины, которую я считаю предпи-
санной мне в Священном Писании» *.
Спинозе все стало ясно. В своем ответе он писал:
«Когда я прочитал первое Ваше письмо, мне казалось,
что мы почти согласны в наших воззрениях. Но из вто-
рого письма... я увидел, что дело обстоит далеко не так
и что мы расходимся не только в том, что составляет
более отдаленные выводы из первых принципов, но и
в самих этих первых принципах... Я вижу, что никакое
доказательство, как бы прочно оно ни было установ-
лено, согласно законам доказательства, не имеет для
Вас никакого значения, раз оно не согласуется с тем
толкованием, которое Вы сами или знакомые Вам тео-
логи придают Священному Писанию» 2.
Расхождения принципиальные. «Христианский фи-
лософ» Блейенберг — теолог. Он вне науки и филосо-
фии. Мыслить — не его удел, «слово божье»— его
идол. «Не сметь возвыситься над священным писанием!
В нем вся мудрость мира!»—окрик, знакомый Спинозе
с детства. И все же философ проявил великую терпи-
мость учителя. Пробный камень истины не теология,
а разум. Разум суверенен. Он вне зависимости от «боже-
ственных слов». Разум не знает границ, он свободен,
он всесилен. Поймите же, Блейенберг, пишет Спиноза,
что возвышенные умозрения весьма мало касаются свя-
щенного писания. «Признаюсь, я не приписываю Свя-
щенному Писанию того рода истин, которые оно должно
заключать в себе согласно Вашей вере... Я более чем
кто-либо остерегаюсь приписывать ему какие-нибудь ре-
бяческие и нелепые мнения, а это доступно только тому,
кто хорошо понимает философию... Поэтому, — заключает
Спиноза, — меня весьма мало трогают те толкования,
которые даются Священному Писанию вульгарными
теологами, в особенности, если это — толкования того
Цит. по: Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 456—457е
Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 475.
74

сорта, которые берут Писание согласно букве и внеш-
нему смыслу» К
Блейенберг отождествлял теологию с философией,
Спиноза, напротив, вел решительную борьбу за осво-
бождение философии от надзора богословия. «Те, — пи-
шет он, — кто не умеет отделять философию от богосло-
вия... кто... делает разум и философию служанкой бого-
словия, тот обязан принять предрассудки древней черни
(vulgus) за божественные вещи и занять и ослепить
ими ум» 2.
Спиноза убедительно доказывал, что между верой и
философией нет никакой связи. Ибо цель философии —
истина, веры же — только повиновение и благочестие.
И истоки религии, и научного мышления сугубо различ-
ны. Основания философии, учил Спиноза, «суть общие
понятия, и сама она должна заимствоваться только из
природы...»3. Что касается веры, то она коренится
в страхе, в неумении объяснить явления и законы при-
роды.
Дело, однако, не только в незнании объективных за-
кономерностей мира. Имеются и социальные причины,
вызывающие и поддерживающие суеверия. Человек,
терзаемый надеждой и страхом, беспомощный в органи-
зации социальной жизни, неумеющий «поступать, — по
словам Спинозы, — по определенному плану», склонен
верить во что угодно. «Никто... — говорит философ, —
не прожил между людьми без того, чтобы не заметить,
как при благоприятных обстоятельствах очень многие
люди, хотя бы они и были весьма несведущи, до такой
степени переполнены мудростью, что считают за оскорб-
ление, если кто пожелает дать им совет; при несчастии
же они не знают, куда обратиться, и, умоляя, просят
совета у каждого; и нет той несообразности, той неле-
пости или вздора, которых они не послушались бы»4.
Именно тогда они создают бесконечное множество вы-
думок и «толкуют природу» столь удивительно, как буд-
то и она безумствует заодно с ними. «Тут они дают
обеты и проливают женские слезы, называют разум
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 482—483.
2 Там же, стр. 193.
3 Там же, стр. 192.
4 Там же, стр. 7,
4*

слепым... а мудрость человеческую — суетною, и, наобо-
рот, бред воображения, сны, детский вздор они считают
за божественные указания... До такой степени страх
заставляет людей безумствовать. Итак, страх есть при-
чина, благодаря которой суеверие возникает, сохраняет-
ся и поддерживается» ].
Спиноза уловил, что религия возникла из невежест-
венных, темных, первобытных представлений людей
о своей и окружающей их внешней природе. Уловил он
и важнейший элемент, составляющий структуру рели-
гиозного сознания, а именно: чувство приниженности и
страха перед необъяснимыми и непонятными силами
объективного мира. Угадал Спиноза и политическую
функцию слепой веры, ибо «под видом религии народу
легко внушается то почитать своих царей как богов,
то проклинать и ненавидеть их как всеобщий бич рода
человеческого» 2.
Спиноза учил, что самодержавное государство особо
заинтересовано в религии. Ибо тайна монархического
правления, говорил философ, «заключается в том, что-
бы держать людей в обмане, а страх, которым они долж-
ны быть сдерживаемы, прикрывать громким именем ре-
лигии...». И это для того, чтобы «люди сражались за
свое порабощение, как за свое благополучие», и ради
«тщеславия одного какого-нибудь человека...» 3.
Религию, говорил Спиноза, обставили обрядами,
чтобы она считалась важнее всего и чтобы к ней все
постоянно относились с величайшим почтением4. Враг
суеверия и страстный защитник свободы совести, фило-
соф формулирует требование: каждому можно думать
то, что он хочет, и говорить то, что он думает. Автор
«Богословско-политического трактата» и «Этики» вы-
двинул положения, связанные с требованием отделе-
ния церкви от государства: высшим авторитетом во всех
людских делах является государство; государство неза-
висимо от церкви; церковь должна быть целиком и
полностью подчинена государству; свобода мысли —
в интересах государства.
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 8.
2 Там же, стр. 9.
° 1 ам же, стр. 10.
4 См. там же, стр. 11.
76

С учетом своей личной борьбы против иудаизма
Спиноза защищал свободу мысли с неиссякаемым па-
фосом. «Можно ли, — писал он, — выдумать большее зло
для государства, чем то, что честных людей отправляют
как злодеев в изгнание потому, что они иначе думают
и не умеют притворяться? Что, говорю, пагубнее, того,
что людей считают за врагов и ведут на смерть не за
какое-либо преступление или бесчестный поступок, но
потому, что они обладают свободным умом и что эша-
фот— страшилище дурных людей — становится пре-
краснейшим театром, где показывается высший пример
терпения и добродетели на посрамление величества?
Ведь те, кто сознает себя честным, не боятся подобно
преступникам смерти и не умоляют отвратить наказа-
ние, потому что дух их не мучится никаким раскаянием
в постыдном деле, но, наоборот, они считают честью,
а не наказанием умереть за хорошее дело и славным —
умереть за свободу» 1.
Анализируя причину попрания свободомыслия, фи-
лософ приходит к выводу, что это зло возникло оттого,
что народу вменялось в религиозную обязанность смот-
реть на служение при церкви как на достоинство, а на
церковные должности — как доходную статью. Именно
потому религиозная проповедь превратилась «в гнусную
алчность и честолюбие...» 2.
Итак, изгнав бога, утверждая природу и человека,
способного ее познавать, Спиноза углубил свои атеисти-
ческие воззрения, поставив вопрос о причинах возник-
новения религии и ее борьбы против вольномыслия.
Философ дошел до понимания политического смысла
противостояния церкви свободомыслию, однако он был
далек от понимания классовой сущности религии и ее
классовых корней. Истоки религии, как сказано, он
усматривал только в страхе и невежестве. Он убедитель-
но доказал, что религиозные представления лишены
объективного содержания, что они иллюзорно и иска-
женно отражают земные отношения людей друг к дру-
гу. Потому он наметил просветительскую программу
борьбы с церковью и ее идеологией. Поскольку религия
Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 265.
Там же, стр. 11.
77

проявляет ненависть к свободомыслию, препятствует по-
знанию истины, душит разум, постольку она должна быть
отвергнута. В то же время философ ратовал за некую
«разумную» и «всеобщую» веру, призванную воспиты-
вать чувства любви и справедливости у невежественной
толпы. Пренебрежительное отношение к народным мас-
сам, поиск «идеального» утешения во всеобщей «вере
любви» и «вере справедливости»— все это говорит
о буржуазном характере спинозовского атеизма.
Социальный эквивалент атеизма Спинозы, или объек-
тивный его характер, был ограничен классовой его при-
родой. Но в плане субъективном, т. е. в поведении фи-
лософа, в преломлении его сознания атеистические
взгляды не щадили никакой веры: ни иудейской, ни
христианской, ни мусульманской. В. Болин, касаясь
личности Спинозы, справедливо отмечал: «Это был, что
называется, цельный характер; порукой чистоте его
убеждений была его собственная чистая личность; не
нуждаясь ни в одобрении, ни в ободрении, он бесстрашно
шел навстречу всем напастям извне, ибо был уверен
в том, что своей деятельностью он двинет вперед разви-
тие своего века» 1.
Анализ Библии
Выше отмечалось, что Спиноза задумал труд, который
должен был критически проанализировать содержание
Библии. Он был опубликован анонимно в 1670 г. под
пространным названием «Богословско-политический
трактат, содержащий несколько рассуждений, показы-
вающих, что свобода философствования не только может
быть допущена без вреда благочестию и спокойствию
государства, но что она может быть отменена не иначе,
как вместе со спокойствием государства и самим благо-
честием». В этом длинном названии сказался не только
общепринятый тогда стиль, но и явное намерение автора
связать свои идеи с потребностями века. Однако эти
идеи выдержали испытание временем, пережили фило-
софа и его эпоху, им суждено было стать началом науч-
ного исследования Библии.
1 В. Болин. Спиноза. Биографический и культурно-исторический
очерк. СПб., 1899, стр. 20.
78

Когда современные библеисты обращаются к «Бого-
словско-политическому трактату», они находят в нем
нечто близкое. Говорим «нечто» потому, что принимаем
в нем лишь то, что возвышается над духовной атмосфе-
рой его истоков.
Критика Библии у Спинозы не только простое обоб-
щение предшествующей критики Ветхого завета. Многое
в ней связано с его творческим воображением, с новым
качеством философского мышления, вошедшего в духов-
ную историю человечества под названием спинозизма.
К содержанию Библии Спиноза пробился через ве-
ковые завалы мистики и иррационализма. Уже были
написаны «Краткий трактат о боге, человеке и его сча-
стье», «Трактат об усовершенствовании разума», и он
почти завершил главный философский труд всей своей
жизни —«Этику». Словом, уже были сформулированы
его философские принципы, о которых речь шла раньше.
По мнению миллионов верующих христиан и иудеев,
Библия — это священное писание, в котором сам бог от-
крылся людям, чтобы они могли узреть его праведные
труды и справедливый суд. Именно потому в Библии
большое место занимает бог, пророчество и чудеса.
Почти все сюжеты Ветхого и Нового заветов прони-
заны идеей бога. В представлении авторов Библии он и
создатель мира, и строгий судья, и вдохновитель речей
«своих» пророков, и творец чудес — словом, личность,
законодатель и целеполагатель, зиждитель и промысли-
тель. Источником такого определения бога философ счи-
тает неверное понимание природы и ее законов, а сле-
довательно, содержания и смысла Библии.
Откуда же у людей подобное искаженное представ-
ление о природе? Так как люди, отвечает Спиноза,
находят в себе и вне себя немало средств, весьма спо-
собствующих осуществлению их целенаправленной дея-
тельности, как-то: глаза — для зрения, зубы — для же-
вания, растения и животные — для питания и т. п.; так
как они рассуждают о вещах по аналогии со своей дея-
тельностью, то они и заключили, что «есть какой-то или
какие-то правители природы, одаренные человеческой
свободой, которые обо всем озаботились для них и все
создали для их пользования. О характере этих прави-
телей, так как они никогда ничего не слыхали о нем,
они должны были судить по своему собственному.
79

Вследствие этого они и предположили, что боги все
устраивают для пользы людей, дабы люди были к ним
привязаны и воздавали им высочайшие почести» 1.
Спиноза убедительно доказал, что природа сущест-
вует по одной только необходимости своей собственной
сущности и определяется к действию только сама собой.
Таким образом, природа исключает бога как своего
творца и повелителя. Естественная необходимость, об-
нимающая всю природу, отвергает сверхъестественное
провидение.
Особо важное значение это положение имеет при
разборе содержания Библии. Библия ведь не только
проповедует мысль о существовании бога, но и пытает-
ся убедить людей в том, что все ее предписания яв-
ляются законами бога. Она утверждает, что божествен-
ный закон нуждается в обрядах, исполнение которых
ведет к блаженству.
Вот почему вопрос о том, следует ли признавать
сверхъестественное вмешательство в закономерный ход
природы, был подробнейшим образом рассмотрен авто-
ром «Богословско-политического трактата».
В нем, как и в предыдущих своих произведениях,
Спиноза ясно и недвусмысленно признает только при-
роду, ее необходимые законы и правила. Вне природы,
над ней ничего нет и быть не может. Ее основное свой-
ство — вечно существовать, ее законы неумолимы и
неотвратимы. «И никакое здравое основание, — говорит
Спиноза, — не побуждает приписывать природе ограни-
ченную мощь и силу и утверждать, что ее законы
приспособлены только к известной сфере, а не ко всему;
в самом деле, так как сила и мощь природы суть самая
сила и мощь бога... то, конечно, должно думать, что
мощь природы бесконечна, а ее законы столь обширны,
что простираются на все, что мыслит и сам божествен-
ный разум» 2.
Следовательно, кто утверждает, что бог делает что-
нибудь вопреки законам природы, тот вынужден был
бы одновременно утверждать, что бог поступает во-
преки своей природе. «Нелепее этого ничего нет». При-
рода сохраняет «вечный, прочный и неизменный поря-
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. I, стр. 396.
2 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 90.
80

док», ничто не совершается вопреки природе. Так мо-
жем ли мы, спрашивает Спиноза, мыслить о боге как о
законодателе или властителе, предписывающем людям
законы? Конечно, нет. Бог, пишет Спиноза, «только
сообразно понятиям толпы и только вследствие дефекта
в мышлении изображается как законодатель или вла-
ститель и называется справедливым, милосердным и
проч...» *. Из этого вытекает, что утверждения Библии
0 божественном законе представляют собой выдумки
богословов Более того, отсюда следует, что сама Биб-
лия никак не может быть боговдохновенным словом.
Она — творение людей определенной эпохи и опреде-
ленных представлений. Обожествлена она по тем же
причинам, по которым закономерным явлениям приро-
ды приписывается сверхъестественное вмешательство, а
именно: «вследствие невежества толпы». Иного ответа
Спиноза, разумеется, дать не мог.
Материалист в истолковании природы, Спиноза
остался идеалистом в вопросах жизни общества. Его
мнение о невежестве толпы как причине возникновения
идеи бога и обожествления Библии вытекает именно из
идеалистической трактовки общественных явлений.
Только невежество и суеверие считают Библию открове-
нием бога. Бог, по глубокому убеждению философа, не
существует, а поэтому ничего не создает и даром речи
не обладает. Следовательно, Библия — обычный челове-
ческий документ, подлежащий разумному рассмотрению.
Этим утверждением великий материалист и атеист
XVII в. нанес сокрушительный удар церковникам, по-
дорвав веру в божественность и святость основопола-
гающей книги двух религий Востока и Запада.
Второй важнейший структурный элемент Библии —
это пророчество. Наука не знает, что оно такое. А по-
скольку, говорит Спиноза, у нас нет истинной науки
об этом предмете, то все, что можно сказать о пророче-
стве, «должно заимствовать из Писания» 2.
Библия называет пророчествующего человека наби,
т. е. оратором, истолкователем. В Библии он всегда пи-
фия, вещун, истолкователь повелений бога. Но как про-
роки узнали, что бог существует? Ветхий завет отве-
1 Б Спиноза Избр. произв., т. II, стр. 71.
2 Там же, стр. 32.
81

чает на этот вопрос — явлением Ягве Моисею в купине
со словами: «Я есмь Иегова, бог твой». Но я не понимаю,
пишет Спиноза, каким образом люди, которые раньше
о боге ничего, кроме имени, не знали и желали услы-
шать его речь с целью удостовериться в его существо-
вании, «как могли они удовлетвориться созданием, ко-
торое, допустим, сказало: «Я есмь бог»... А что, спро-
шу я, если бы бог заставил уста Моисея — но зачем
Моисея? — просто даже какого-нибудь животного —
произнести и сказать то же самое: «Я есмь бог», ура-
зумели ли бы они из этого, что бог существует?» *.
Утверждение пророков о существовании бога не досто-
верно, ибо они сами не были убеждены в божественном
откровении.
По Библии, откровение бога происходит в образной
форме. Приведя слова ветхозаветной книги «Числа»:
«...если бывает у вас пророк Господень, то Я открыва-
юсь ему в видении, во сне говорю с ним» (гл. XII, ст.
6). Спиноза заключает: «Стало быть, коль скоро про-
роки воспринимали божественные откровения при по-
мощи воображения, то они, несомненно, могли воспри-
нимать многое, что находится вне границ разума...»2
Иначе говоря, пророчество, по свидетельству самого
Ветхого завета, есть плод воображения. А вообразить
можно все, что угодно. «...Ибо из слов и образов, —
пишет Спиноза, — можно гораздо больше составить
представлений, нежели из одних тех принципов и поня-
тий, на которых зиждется все наше естественное по-
знание» 3. Пророчество не имеет никаких твердых осно-
ваний и принципов, поэтому не может само по себе
содержать в себе достоверности. Оно зависит от не-
обузданного воображения пророков. А потому даже
сами пророки, остроумно замечает Спиноза, «уверя-
лись в откровении бога не посредством самого откро-
вения, а посредством некоторого знамения...»4. К при-
меру, Гедеон так говорит богу: «...сделай мне знамение
(чтобы я знал), что ты говоришь со мною» (Суд.,
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 21.
2 Там же, стр. 31.
3 Там же.
4 Там же, стр. 33.
82

гл. VI, ст. 17). Моисею также бог говорит: «И это да
будет тебе знамением, что я тебя послал» (Исход,
гл. III, ст. 12). Теологи утверждают, что пророки были
исполнены духом божьим. Считая, что пророки воспри-
нимали «божественные откровения» при помощи во-
ображения, Спиноза пишет следующее: «...о пророках
говорили, что они имеют дух божий, еще и потому, что
люди не знали причин пророческого познания и удив-
лялись ему и вследствие этого они обыкновенно отно-
сили его, как и прочее из ряда вон выходящее, к богу
и называли божественным познанием» *.
Спиноза считал, что библейские пророки сами не
знали ни причин своего пророчества, ни того, о чем
они пророчествовали. Они обладали даром воображе-
ния, а не способностью познавания действительных при-
чин и законов развития природы. Пророками были
люди темные, лишенные всякого образования, «даже
женки, как Агарь — служанка Авраама...»2. Пророче-
ство и откровение, приходит к выводу Спиноза, дело
«весьма сомнительное», оно противоречит разуму и ни-
чего общего с научным познанием не имеет.
Содержание и смысл пророчества, отмечает фило-
соф, полностью зависят от темперамента, воображения,
воспитания пророка. Если пророк был человек весе-
лый, то говорил о победах, о мире, о том, что побуж-
дает людей к радости; если же меланхолик, то вообра-
жал войны, наказания и всякие беды; если пророк был
селянином, то ему представлялись быки, коровы и про-
чее, если же воином — полководцы, войска. Волхвам
(см. Матфей, гл. II), верившим в астрологические бред-
ни, саркастически замечает Спиноза, рождение Христа
было открыто тем, что вообразили звезду, взошедшую
на востоке; жрецам Навуходоносора (см. Иезекииль,
гл. XXI, ст. 21) было открыто по внутренностям (пе-
чени) животных опустошение Иерусалима.
Характер и воспитание пророка определяют игру
его воображения как в отношении явлений природы,
так и в отношении бога. Бог полностью подчинен инди-
видуальности пророка. Каков пророк — таков в его
устах бог. «...Только смотря по эрудиции и способно-
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 30.
2 Там же, стр. 32.
83

стям пророка бог бывает изящен, точен, суров, груб,
многоречив и темен» К
Спиноза доказывал, что бог Библии — плод фанта-
зии темных и необразованных людей, неспособных ра-
зумно познать могущество и законы природы. Обладая
исключительными знаниями библейских текстов, Спи-
ноза на их основе опроверг теологический тезис об из-
начальности иудейского монотеизма. Философ показал,
что евреи в древности, как и все народы, были языч-
никами и имели о боге, как он выражается, «заурядные
мнения». Так, Адам не знал, что бог вездесущ и всеве-
дущ (Адам, по свидетельству Бытия, прятался от бога.
Гл. III, ст. 8). Авраам считал, что бог передвигается,
обладает слухом и пр. (Бытие, гл. XVIII, ст. 21). Яков
(Бытие, гл. XXXV, ст. 2 и 3), когда захотел переехать
на родину, сказал сыновьям, чтобы они приготовились
к новому культу и оставили чужих богов, т. е. культ
богов той земли, в которой они тогда находились. Да-
вид (кн. 1-я Самуил, гл. XXVI, ст. 19) жалуется, что
в изгнании он не может участвовать «в наследии Ягве»
и вынужден служить чужим богам. Пророк Иона бежит
в Фарсис, где освобождается от «божественного могу-
щества» Ягве. «Наконец, — пишет Спиноза, — Моисей
верил, что это существо, или бог, имеет свое местожи-
тельство в небесах (см. Второзаконие, гл. XXXIII,
ст. 26); каковое мнение было самым распространенным
среди язычников»2. После такого анализа содержания
пророчества и его источника (бога) Спиноза пришел
к выводу, что «те, кто старается искать мудрость и по-
знания о материальных и духовных предметах в про-
роческих книгах, идут всецело по ложному пути»3.
Время, философия, говорит он, требуют от него дока-
зать, что источник познания не Библия, а природа,
«...И я, — откровенно и мужественно заявляет Спино-
за, — мало забочусь о том, какой вой поднимет суеве-
рие, которое ни к кому не питает большей ненависти,
чем к лицам, посвящающим себя истинной науке и
истинной жизни» 4.
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 37.
2 Там же, стр 43.
3 Там же, стр. 32.
4 Там же.
84

Проанализировав пророчество и отказав ему в ка-
кой-либо познавательной ценности, философ рассмат-
ривает третий основополагающий принцип Библии —
чудеса.
Откровение ничего общего не имеет с научным про-
цессом познания природы, чудеса ничего общего не
имеют с ее естественным порядком. Чудес в природе не
бывает и не может быть. Чудо — плод фантазии невеже-
ственных людей. Глава VI «Богословско-политического
трактата», озаглавленная «О чудесах», представляет со-
бой гимн природе. Спиноза здесь говорит о вечных за-
конах материальной природы, о строгой причинной свя-
зи, которая присуща всей природе без исключения, о
том, что природа сохраняет вечный, прочный и неиз-
менный порядок, что ничто не совершается вопреки
природе.
Амстердамский философ подчеркивает, что он не
признает «никакого различия между делом противо-
естественным (opus contra Naturam) и делом сверхъ-
естественным (opus supra Naturam)» l. А потому «чудо,
будет ли оно противо- или сверхъестественно, есть чи-
стый абсурд» 2.
Чудо — абсурд не только онтологически, т. е. с точ-
ки зрения бытия природы, но и с позиции гносеологии.
В самом деле, когда авторы Библии прибегают к чуду?
По незнанию законов природы или непониманию эле-
ментарных причин явлений мира. Так, например, люди
в древности, не имея никакого представления об астро-
номии, полагали, будто Земля покоится, а Солнце дви-
жется вокруг нее. Вот и было подогнано чудо, будто
по мановению Иисуса Навина Солнце и Луна изменили
свой естественный порядок и остановили свое движе-
ние3.
Обобщая рассказ о прекращении движения небес-
ных тел по слову Иисуса Навина, Спиноза обращает
внимание на специфику библейского мифотворчества.
Она заключается в том, что в Библии «о многом рас-
сказывается как о реальном, и многое также считалось
реальным, что, однако, было лишь представлением и
1 Б Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 93.
2 Там же, стр. 94
3 См. там же, стр. 39.
85

плодом воображения...» *. К мифотворчеству философ
причисляет, например, повествование Ветхого завета
о том, что бог сходил с небес, что гора Синай дымилась
потому, что бог Ягве сошел на нее, окруженный огнем,
что Илия вознесся на небо на огненной колеснице и
огненных конях. Рисуя все эти истории как бы реально
происходившие, Библия не только фантазирует, но и
приносит огромный вред познанию, ибо многие люди
принимают их на веру и не желают знать о естествен-
ных причинах вещей.
Спиноза распознал одну из гносеологических при-
чин возникновения и существования религии, указав на
то, что почитать бога и относить «все к его господству
и воле...» можно не на ином каком-либо основании, как
только уверовав в чудо, «устраняя естественные при-
чины и представляя себе вещи вне порядка при-
роды...» 2.
Библия очень часто рассказывает о чудесах, и это
показывает, что ее составители были людьми невеже-
ственными и не знающими естественного порядка при-
роды. Писание «не изучает вещи через ближайшие их
причины...» 3, а относит все к богу, т. е. не разумом хо-
чет убедить людей, а стремится «затронуть и пленить
фантазию и воображение людей... Итак, когда Писание
рассказывает, что земля из-за людских грехов делается
неплодородной или что слепые исцелялись вследствие
веры, то это должно трогать нас не более, чем когда
оно рассказывает, что бог из-за людских грехов гне-
вается, печалится, раскаивается...»4. Все, что против
природы, говорил Спиноза, «то и против разума, а что
против разума, то нелепо, а потому и должно быть от-
вергнуто» 5.
Отрицая откровения и чудеса, Спиноза уничтожил
всю «божественную прелесть» Библии, и она выступила
в своей земной, человечески простой форме. Священное
писание оказывается, таким образом, просто литератур-
ным произведением древних времен.
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 100.
2 Там же, стр. 88.
3 Там же, стр. 98.
4 Там же.
5 Там же, стр. 98—99.
86

Спиноза не оставил без ответа и такой вопрос: по-
чему и в его век свято охраняют библейское открове-
ние и мифы о чудесах?
Дело в том, пишет он, что богословы, выдавая свои
измышления за слово божье, стараются «под предло-
гом религии принудить других думать заодно с ними».
Потому они и озабочены, как бы им «свои выдумки и
мнения вымучить (extorquere) из священных письмен
и подкрепить божественным авторитетом...» *.
Чтобы люди удивлялись Писанию и почитали его,
теологи проповедуют, будто в нем скрываются глубо-
чайшие тайны, противоречащие как разуму, так и при-
роде. Наличие же многочисленных ошибок и неувязок
в Библии служители религии пытаются объяснить раз-
личными казуистическими толкованиями. Спиноза ра-
зоблачал эти приемы. «...Очень многие, — писал он, —
не допускают, чтобы и в ...содержание Библии вкралась
какая-нибудь погрешность, но утверждают, что бог
в силу какого-то особенного предусмотрения сохранил
неповрежденной всю Библию; различные же чтения,
по их словам, суть знаки глубочайших тайн... утвержда-
ют даже, что в самых значках над буквами содержатся
Большие тайны. Положительно не знаю, говорят ли они
это по глупости и набожности, свойственной старым ба-
бам, или же вследствие высокомерия и порочности —
чтобы их одних считали обладателями тайн божьих...
Читал также и, кроме того, знал некоторых болтунов-
каббалистов, безумию которых я никогда не мог до-
статочно надивиться» 2.
Как же могла Библия — книга, т. е. обычное творе-
ние рук человеческих, спрашивает Спиноза, стать фе-
тишем, господствовать над умами и заставлять людей
раболепствовать перед каждым ее словом? Только бо-
гословский предрассудок, отвечает он, мог превратить
древнюю книгу — Библию, составленную из мифов, ска-
зок, легенд, вымышленных чудес, в священное писание,
в боговдохновенное слово. «...Чтобы выпутаться из этих
неурядиц и освободить ум от теологических предрассуд-
ков и легкомысленно не принимать выдумок людей за
божественные правила, мы должны, — говорит Спи-
Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 104.
Там же, стр. 145.
87

ноза, — повести речь об истинном методе толкования
Писания и обсудить его» !.
В чем заключается сущность этого метода? Фило-
соф считает, что метод изучения Библии ничем не дол-
жен отличаться от метода изучения природы. Метод
истолкования природы состоит главным образом в том,
что мы, по мнению Спинозы, «излагаем, собственно,
историю природы, из которой, как из известных дан-
ных, мы выводим определения естественных вещей...» 2.
Точно так же для истолкования Писания «необходи-
мо, — по мнению Спинозы, — начертать его правдивую
историю и из нее, как из известных данных и принци-
пов, заключать при помощи законных выводов о мысли
авторов Писания» 3.
Приведенные слова весьма примечательны. Из них
следует, что Спиноза решил взяться за чтение Библии
с позиций своей материалистической системы. Вместе
с тем они показывают, что мыслитель не понимал спе-
цифики развития общества и форм общественного соз-
нания. Его положение о том, что научный анализ со-
держания Библии должен основываться исключительно
на сравнительном изучении ее текстов безотносительно
к социальным условиям возникновения библейских ре-
лигиозных представлений, было ошибочным. Однако
для своей эпохи метод Спинозы был прогрессивным и
революционным, так как требование критически иссле-
довать текст Библии вело к подрыву идеи ее боговдо-
хновенности. В свете такого подхода Библия приобрела
характер литературного памятника, создававшегося, как
и прочие подобные человеческие документы, разными
людьми разного темперамента, стиля и фантазии.
Отметая произвольную и шаблонную оценку библей-
ского материала, отвергая принцип догматизма и субъ-
ективизма в толковании Библии, автор «Богословско-
политического трактата» заявляет: общее правило ана-
лиза Библии таково: не приписывать ей ничего такого,
чего мы не усмотрели бы ясным образом из ее истории.
Какова же должна быть история Библии и о чем
главным образом она должна рассказать?
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 105.
2 Там же, стр. 106.
3 Там же.
88

Спиноза с огорчением констатирует, что, хотя эта
история в высшей степени необходима, древние люди
не радели о ней. И то немногое, касающееся истории
Библии, что потомки получили или нашли, они пере-
давали своим преемникам недобросовестно, извращая
ее содержание надуманными исправлениями и добавле-
ниями.
Опираясь на исследования Ветхого завета Хиви,
Ибн Эзры, Акосты, Гоббса, Спиноза взялся за крити-
ческое чтение Библии по существу с позиции атеизма.
С гениальной прозорливостью он проник в содержание
книг священного писания и сформулировал несколько
важнейших положений, послуживших началом научной
критики Библии.
Первое положение. Необходимо выяснить природу
и свойство языка, на котором та или иная книга Биб-
лии была написана. «А так как, — пишет Спиноза, — все
писатели как Ветхого, так и Нового завета были евреи,
то несомненно, что история еврейского языка прежде
всего необходима для понимания книг» 1 Библии.
Второе положение. Необходимо отыскать сущест-
венные особенности, которые объединяют и связывают
все книги Библии в одно целое.
Третъе положение. Надо выяснить, как выражается
Спиноза, обстоятельства, относящиеся ко всем книгам
пророков. А именно: нужно знать жизнь, характер,
дарование и занятие автора каждой книги, входящей
в состав Библии: «...кто именно он был, по какому слу-
чаю, в какое время, кому и, наконец, на каком языке он
написал...» 2 Надо показать, в чьи руки попала каждая
книга, кто, почему и как ее правил, сколько разночте-
ний было, по чьему решению она была принята в число
священных.
Четвертое положение. Надо знать, каким образом
книги, признанные священными, были сведены в одно
целое.
Пятое положение. Важно также понять, по какому
случаю, в какое время и для какого народа эти книги
были написаны.
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 107.
2 Там же, стр. 109.
5 М. С Беленький 89

Словом, Спиноза призывал подвергнуть научному
анализу Библию и ее идеи, понять духовную атмо-
сферу, в условиях которой люди создавали библейские
произведения, исследовать эволюцию текстов.
Свой исторический метод критики Библии амстер-
дамский мыслитель оттачивал в борьбе против Маймо-
нида. Выше отмечалось, что этот крупный средневеко-
вый философ и теолог пытался доказать совместимость
иудаизма с философией Аристотеля.
Спиноза решительно выступил против «улучшения»
текстов Ветхого завета.
С точки зрения спинозовского метода истолкования
Библии смысл писания, как мы уже знаем, устанавлива-
ется только из самого писания и из него только дол-
жен заимствоваться *. Маймонид же полагает, что мож-
но извращать или отрицать буквальный смысл ветхо-
заветных мифов, сказок и легенд и вкладывать в них
«философское» содержание. «Всякий, конечно, видит, —
говорит Спиноза, — что эта вольность... чрезмерна и
безрассудна... По этой причине мы отвергаем эту мысль
Маймонида как вредную, бесполезную и нелепую»2.
Возвращаясь к спинозовской критике Библии, надо
иметь в виду, что в век автора «Богословско-политиче-
ского трактата» вопрос о мифичности Моисея, Христа,
других персонажей Писания не возникал. Было принято
считать их историческими личностями. Однако Спиноза
сильно усомнился в проповеди богословов, будто про-
изведения Ветхого завета были сочинены теми автора-
ми, которым традицией они приписываются. Более того,
анализ содержания библейских книг привел его к про-
тивоположным выводам. Напомним.
Ветхий завет открывается Торой, или Пятикнижи-
ем. Разделяя взгляд Ибн Эзры на Тору, Спиноза убе-
дительно доказывает, что Моисей не мог быть ее авто-
ром. Почему?
Пятикнижие почти всегда говорит о Моисее в тре-
тьем лице: бог говорил с Моисеем; Моисей из всех лю-
дей был самый кроткий (Числа, гл. XII, ст. 3); Мои-
сей был охвачен гневом (Числа, гл. XXXI, ст. 14);
1 См. Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 106.
2 Там же, стр. 124.
90

Моисей — муж божественный (Второзаконие, гл.
XXXIII, ст. 1) и т. п.
Пятикнижие повествует о смерти Моисея: Моисей,
раб Господень, умер; Моисей был погребен (Второза-
коние, гл. XXXIV, ст. 5—6).
Пятикнижие рассказывает о событиях, происшедших
после смерти Моисея: оплакивали Моисея сыны израи-
левы на равнинах Моавитских тридцать дней (Второза-
коние, гл. XXXIV, ст. 8); повиновались сыны израилевы
Иисусу Навину (Второзаконие, гл. XXXIV, ст. 9) и т. п.
Из сказанного Спиноза приходит к единственно вер-
ному выводу: необоснованно и совершенно противно
разуму утверждение, будто Моисей автор Пятикнижия.
Наоборот, «из всего этого яснее дневного света видно,
что Пятикнижие было написано не Моисеем, но дру-
гим, кто жил много веков спустя после него» *.
От анализа Пятикнижия Спиноза переходит к кни-
ге Иисуса Навина. И она не написана тем лицом, имя
которого носит. Ибо и это произведение составлено по
тому же принципу, что и Пятикнижие. Ведь тот, кто
свидетельствует об Иисусе Навине, как славен он был,
как ничего не забывал из предписаний Моисея, как
состарился и умер, несомненно другое лицо. Более того,
в книге Иисуса Навина рассказывается о событиях, ко-
торые происходили после его смерти. Стало быть, за-
ключает Спиноза, и она «была написана много веков
спустя после Иисуса...» 2.
Затем автор «Богословско-политического трактата»
обращает внимание читателей на связь содержания Пя-
тикнижия и книги Иисуса Навина и делает вывод, что
все они были составлены «одним и тем же историком».
Спиноза предполагает, что составителем первых шести
книг Библии был Ездра.
Амстердамский мыслитель выдвинул смелую гипо-
тезу, полагая, что Ездра также составил книги «Су-
дей», «Руфи», «Самуила» и «Царей», пользуясь различ-
ными списками, хрониками, легендами и летописями.
Этим, однако, работа над текстами Библии не была за-
вершена. «Ездра... — подчеркивает Спиноза, — не нало-
Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 130—131.
Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 134.
5*
91

жил последней руки» \ кое-кто эти книги еще правил и
редактировал. Именно поэтому, полагает автор «Бого-
словско-политического трактата», в них много повторов,
разночтений и даже противоречий. Кто обратит внима-
ние, пишет Спиноза, на то, что предписания и истории
рассказываются в этих книгах «смешанно, без порядка
и без расчета времени и что одна и та же история ча-
сто, а иногда и различным образом повторяется, тот
легко распознает, что все это было собрано и нагромож-
дено без разбору...»2. Спиноза полагал, что вряд ли
кто-нибудь «покажет нам в этих историях какой-нибудь
определенный порядок... Ибо признаюсь, что я, хотя
и долго искал, ничего, однако, подобного никогда не
мог найти»3. Разумеется, без параллельной к Библии
литературы, без попыток понять социально-бытовые и
социально-политические обстоятельства, определившие
необходимость появления библейских сюжетов, разо-
браться в них почти невозможно. Однако критическая
работа Спинозы весьма содействовала нахождению вер-
ных принципов для осмысления истоков и истории Вет-
хого завета. В частности, он верно догадался, что пер-
вые шесть книг Ветхого завета «суть списки с других
и что о событиях, содержащихся в них, рассказывается,
как о старине» 4.
Эта догадка толкала библейскую критику вперед,
возбуждала интерес к поиску источников, литературно
и идеологически формировавших Тору и последующие
произведения Ветхого завета.
Спиноза также подверг анализу книги Исайа, Иере-
мии и других пророков. «Всякий раз, — пишет Спино-
за, — как я вникаю в них, я вижу, что пророчества, со-
держащиеся в них, были собраны из других книг...» 5, ко-
торые утеряны. И Спиноза делает попытку восстано-
вить историю пророческих книг, обнаруживая при этом
свою громадную эрудицию и глубокие филологические
познания. Он приходит к выводу, что «священые кни-
ги были написаны не одним-единственным человеком
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 138.
2 Там же, стр. 140.
3 Там же, стр. 144.
4 Там же, стр. 134.
5 Там же, стр. 152.
92

и не для народа одной эпохи, но многими мужами раз-
личного таланта и жившими в разные века. Если бы
мы пожелали сосчитать время, захватываемое всеми
ими, то получилось бы почти две тысячи лет, а может
быть, и гораздо больше» !.
Этот вывод Спинозы принят современной библеисти-
кой.
Обобщая свой анализ Библии, автор «Богословско-
политического трактата» отмечает, что она, за исклю-
чением книг Иова, Екклесиаста и Притчей Соломоно-
вых, содержит «не возвышенные умозрения и не фило-
софские вопросы, но вещи только самые простые, кото-
рые могут быть восприняты даже каким угодно тупицей» 2.
Спиноза похвалил Притчи Соломоновы за то, что
в них содержатся «этика и политика»3, а также про-
возглашается, что только разум делает человека счаст-
ливым 4. «Екклесиаст» и «Иов» представляли для фило-
софа особый интерес, ибо в них наличествуют элементы
древнего свободомыслия.
О книге Иова и о самом Иове, констатирует Спи-
ноза, был большой спор среди писателей. Некоторые
думают, что ее написал Моисей, иные — что она была
переведена на еврейский язык с другого языка. Остав-
ляя все это «под сомнением», Спиноза утверждает, что
книга Иова — произведение поэтическое, которое в диа-
логической форме предоставляет случай «спорить о про-
видении божьем», а стиль ее кажется свойственным «не
человеку, тяжко болящему, сидящему в пепле, но раз-
мышляющему на досуге в кабинете» 5.
В «Богословско-политическом трактате» почти не
подвергнут критическому разбору Новый завет. Веро-
ятно, это было вызвано девизом Спинозы: «Caute!»
(«Осторожно!»). Уклонившись от исследований той
части Библии, которая была написана идеологами ран-
него христианства, он все же отверг измышления еван-
гелистов о страдании, распятии и воскресении Христа.
В понимании Спинозы, Иисус Христос — историческая
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 186.
2 Там же, стр. 179—180.
3 См. там же, стр. 73.
4 См. там же, стр. 72.
5 Там же, стр. 155.
93

личность, моралист и проповедник общечеловеческой
религии.
Сравнивая христианство с иудаизмом, Спиноза от-
метил, что иудейская религия — узконациональная,
христианская — космополитическая. Этим и объясня-
ется, что речи ветхозаветных пророков от имени Иего-
вы обращены только к иудеям, а «Христу недостаточно
было приноравливать мысль только к мнению иудеев,
но нужно было приноравливать ее к мнениям и прави-
лам, общим всему человеческому роду...» *.
Спиноза глубоко убежден, что, как и произведения
Ветхого завета, книги Нового завета не даны свыше,
а написаны людьми. Разница только в том, что про-
роки, чтобы пленить людей, прибегали к описанию чу-
дес, апостолы же излагали свое учение притчами, ибо
считали, что они наиболее легкий способ изложения того,
чему они тогда учили. Стало быть, и проповеди апосто-
лов не имеют абсолютной ценности. Более того, «в По-
сланиях... — пишет Спиноза, — содержится много та-
кого, без чего мы теперь в отношении религии можем
обойтись» 2.
Автор «Богословско-политического трактата» вы-
двинул важную задачу библиоведения, именно: сопоста-
вить материал четырех евангелий. Сравнивая еван-
гелия, намекает Спиноза, можно понять, что «истории
0 Христе» евангелисты излагали по-разному, ибо про-
поведовали они в «разных местах» и каждый из них —
«свое евангелие» 3.
В XVII столетии увидеть в Христе человека, а в
словах апостолов — проповеди морального толка смог
только смелый и мужественный Спиноза.
Критика Библии для Спинозы не была самоцелью.
В его задачу входило проведение резкой грани между
теологией и философией. Цель веры — повиновение и
благочестие; цель философии — постичь истину, осно-
вания ее—«суть общие понятия, и сама она должна
заимствоваться только из природы...»4. Те, говорит
Спиноза, которые не умеют отделять философию от бо-
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 70.
2 Там же, стр. 176.
3 Там же.
4 Там же, стр. 192.
94

гословия, спорят о том, должен ли смысл Библии при-
способляться к разуму или же разум — к Библии. Но
как те, так и другие целиком заблуждаются. А именно,
кто в слова Библии вкладывает особо разумное содер-
жание, тот, конечно, припишет пророкам многое, о чем
им во сне не снилось, и превратно истолкует их мысль;
кто же, наоборот, делает разум и философию служанкой
богословия, тот обязан принять предрассудки «древ-
ней черни» за божественные вещи и занять и ослепить
ими ум. «Стало быть, — иронизирует Спиноза, — и тот
и другой будут говорить нелепости: один — без разума,
а другой — с разумом» К
Стремление Спинозы раскрыть земное содержание
Библии, как показано, сопровождалось глубокой кри-
тикой теологического понятия бога, религии и церкви,
борьбой за свободу мысли и совести. Спинозовская
критика была атеистической. Он по справедливости счи-
тается основоположником научной библеистики.
Критика иудаизма и христианства
Признание единого бога Ягве (Иегова, или Адонай)
и «богоизбранности» иудеев, вера в святость Библии,
в приход мессии и существование загробного мира —
таковы основные догматы иудаизма.
В «Богословско-политическом трактате» по ходу ана-
лиза Библии Спиноза подверг критике и их.
В духе Хиви Габалки с ссылками на текст Ветхого
завета он показал, что иудейский бог по Библии антро-
поморфен и обладает человеческими качествами: он
передвигается (Ягве во время синайского откровения
опустился на вершину горы), отдыхает (Ягве после ше-
стидневной деятельности по созданию мира «почил в
день седьмой от всех своих дел»). Богу присущи стра-
сти: он гневается, радуется, раскаивается и т. п. Сле-
довательно, представления древних евреев о боге ни-
чем не отличались от представлений «языческих» на-
родов о своих чувственных и зримых божествах. Не
может быть и речи о «возвышенном», монотеистическом
понимании бога в Торе.
Спиноза высмеял поучения иудейских клерикалов
и о богоизбранничестве иудеев. Он обращает внимание
Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 193.
95

на то, что эту доктрину в древности отстаивали и
другие клерикалы, но согласно им, бог до евреев из-
бирал ханаанеян и несколько раз отказывался от обе-
щания «любить и благоволить» иудеев. Смысл бого-
избранности— в благочестии: кто его нарушает, того, по
учению пророков, бог отвергает. Все люди по природе
равны, и каждый из них может быть добродетельным,
а посему Спиноза решительно отметает националистиче-
ские проповеди и учит, что еврейский народ никаких
преимуществ перед другими народами не имеет, что
«в отношении разума и истинной добродетели ни одна
нация от другой не отличается и, стало быть, в отно-
шении к этим вещам ни одна предпочтительно перед
другой не избирается богом» *.
Некоторые богословы, пишет автор «Богословско-
политического трактата», богоизбранность евреев видят
в том, что они в отличие от многих других древних на-
родов сохранились в истории. Уместно отметить, что по-
добную позицию рьяно защищают современные клери-
кальные круги Израиля.
Антиклерикалист и атеист Спиноза верно понял, что
причина сохранения евреев, несмотря на их рассеяние
в продолжение многих веков, коренится в социальных
и политических условиях их жизни. Опыт показывает,
что обособленность евреев вызвана антигуманными за-
конами по отношению к ним, искусственным разжигани-
ем ненависти к ним со стороны окружающей их другой
национальной среды. Так, например, португальский
король, пишет Спиноза, принудил евреев «принять ре-
лигию его государства». Они, хотя и переменили иуда-
изм на христианство, «жили всегда обособленно от
всех, потому что король объявил их недостойными за-
нимать все почетные должности» 2.
Категорически отбросив националистическую идею
богоизбранничества, Спиноза поднял свой голос против
антигуманизма и расизма во всех их проявлениях.
О спинозовской критике догмата боговдохновенно-
сти Библии было уже много сказано. Здесь напомним
только то, что Ветхий завет, по мнению автора «Бого-
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 62.
2 Там же, стр. 61.
96

словско-политического трактата», написан при помощи
несовершенного способа познания: по опыту и пона-
слышке и не раскрывает подлинные причины вещей
и явлений, о которых в нем идет речь. Иначе и быть не
могло, ибо авторы Библии сами были людьми невеже-
ственными, а «простой народ», для которого они состав-
ляли истории, должен был знать, по их мнению, только
те, «которые больше всего могут побудить его душу к
послушанию и благоговению» 1.
Спиноза подверг также критике эсхатологический *
догмат и связанные с ним представления о пришествии
мессии и загробном царстве. Как и его предшественник
Акоста, Спиноза учил, что душа смертна, является мо-
дусом и существует лишь постольку, поскольку реально
существует тело.
Философ показывает, что составители Ветхого за-
вета почти ничего не говорили о спасении души. За по-
слушание они обещали земные блага. Христос и апосто-
лы, наоборот, много и часто проповедовали идею о бу-
дущем мире и утешали народ тем, что исполнением
предписаний и законов Нового завета он якобы «насле-
дует» божье царство. «Но, я думаю, — заявляет Спи-
ноза, — всякому внимательному читателю ясно, что все
это чистые выдумки и никакими основаниями... не под-
креплено» 2.
Спиноза не оставил без внимания и обряды иудаиз-
ма и христианства. Рассматривая культ этих религий,
мыслитель опять выступает как последовательный ра-
ционалист и антиклерикалист. В молитвах, жертвопри-
ношениях и таинствах амстердамский философ видит
оковы разума. Зачем придумали жертвоприношения?
Только для того, чтобы возбуждать в людях чувство
благоговения перед богом. Почему люди должны мо-
литься, на косяках дверей иметь охранительные аму-
леты (мезузы), на руках и голове носить коробочки
со священными текстами? Опять-таки только для того,
чтобы они постоянно помнили о послушании. Такова
функция иудейского культа. Что касается, пишет Спи-
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 85.
* Эсхатология (греч. «эсхатос» — крайний, последний и «ло-
гос» — учение) — религиозно-мистическое учение о «конце
света».
2 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 86.
97

ноза, «христианских религиозных обрядов, именно: кре-
щения, причащения, праздников, наружных молений и
всяких иных... то они, если и были когда-либо установ-
лены Христом или апостолами (что еще мне недоста-
точно очевидно), были установлены только как внеш-
ние признаки всеобщей церкви...» *. Ничего сверхъесте-
ственного и таинственного в христианских обрядах не
содержится. Цель любых религиозных обрядов, гово-
рит автор «Богословско-политического трактата», за-
ключается в том, «чтобы люди ничего не делали по соб-
ственному решению», чтобы благодаря постоянным сте-
реотипным религиозным действиям признали, «что они
не вольны решительно ни в чем...»2. Иными словами,
обряды и культ призваны воспитывать в людях чув-
ства смирения и покорности. Таким образом, «Бого-
словско-политический трактат» разрушал не только
церковное учение о божественном происхождении Биб-
лии, но и развенчивал проповеди церковников о мисти-
ческом значении религиозного культа.
Спинозовская критика Библии и религии стала важ-
ной основой для материалистических философских кон-
цепций французских, немецких и русских мыслителей
XVIII и XIX вв.
Идеи «Богословско-политического трактата» плодо-
творно содействовали возникновению и развитию науч-
ной библеистики. Последователь Спинозы француз Жан
Астрюк в соответствии с открытием амстердамского
мыслителя о компилятивном составе Пятикнижия ис-
следовал первую книгу Ветхого завета «Бытие» и на-
шел, что в основе ее композиции находятся слитые во-
едино два разных сочинения. Последующие библеисты
назвали их яхвистским и элохистским, так как, повест-
вуя об одних и тех же фактах, авторы одного сочинения
ведут свой рассказ от лица бога Ягве, другие — от име-
ни бога Элоах.
Впоследствии немецкими библеистами было дока-
зано, что кроме Яхвиста и Элохиста конструктивными
компонентами Торы являются Второзаконие и Жрече-
ский кодекс.
1 Б Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 82,
2 Там же.
98

Марксистская критика Библии унаследовала дости-
жения домарксистских рационалистических исследова-
телей Ветхого и Нового заветов и выдвинула новые на-
учные задачи библиоведения, именно: раскрыть свое-
образие приемов библейского толкования материальных
и духовных явлений, показать генетическую связь авто-
ров Библии (реальных и мнимых) с породившей их
социальной и политической действительностью, дать
верную оценку мифологическому, религиозно-философ-
скому, правовому, этическому и художественному мате-
риалу, заключенному в Библии.
В современную эпоху Библия стала одним из объек-
тов острой идеологической борьбы, поэтому ученые-
марксисты защищают свои научные выводы в борьбе
против богословов и буржуазных библеистов, которые
своими исследованиями стремятся подкрепить пошат-
нувшиеся устои религии и церкви.
В наше время идеологи антикоммунизма и «марк-
сологи» часто апеллируют к Библии. Некоторые из них
уже не проклинают ею марксистов, а, наоборот, пыта-
ются доказать, будто коммунистическая мораль укла-
дывается в прокрустово ложе Моисеевых заповедей и
нравственных поучений Христа. Несостоятельность та-
кой позиции очевидна, о чем писалось уже много раз.
«Марксологи» и буржуазные философы разворачи-
вают «войну идей» не только вокруг моральной кон-
цепции Библии, но и на почве некоторых других
ее догматов.
Американский философ Такер в книге «Философия
и миф у К. Маркса» пытается доказать, что понимание
истории последним — это своего рода эсхатология. Как
библейская эсхатология, говорит он, является всеохва-
тывающим и завершающим принципом исторического
действия, так и марксистская теория исторического
процесса представляет собой интегральный, всеобъем-
лющий взгляд на социальную реальность. Марксизм,
умозаключает Такер, — это эсхатология XX века1.
Известно, что эсхатологическая доктрина связана с
древнейшими космогоническими представлениями о воз-
никновении и исчезновении миров, в частности с древне-
1 R Tucker. Philosophie and Myth in Karl Marx. Cambridge, 1961,
p. 23.
99

вавилонскими мифами о гибели вселенной и наступле-
нии мирового хаоса. Библейская эсхатология, находясь
под влиянием этих воззрений, связала свои поучения
о конце света с верой в приход божьего помазанника —
мессии. Эсхатологическая теория была развита идеоло-
гами кумранской общины. Если в пророческой литера-
туре эсхатологические томления связаны с судьбой
только приверженцев иудаизма, то кумраниты изобра-
жают картины «последнего срока» как конец истории
всех народов. Наиболе полное выражение эсхатология
получила в христианстве в связи с социальным и ду-
ховным кризисами рабовладельческого строя Римской
империи. Рабы и социально униженные слои этого об-
щества, охваченные чувством отчаяния, ожидали со дня
на день грандиозных событий и наступления новой эры
на Земле. Эти настроения в фантастической форме отра-
зились в Откровении Иоанна Богослова.
Несостоятельность сопоставления коммунистических
идеалов с библейскими предначертаниями об установле-
нии царства божьего настолько очевидна, что вряд ли
нужны особые доказательства. Эсхатологическое мыш-
ление мифологично в самой своей основе. Оно не мо-
жет найти разрешения в исторической деятельности ни
в прямом, ни в переносном смысле этого слова. Эсхато-
логические поиски и сравнения современных защитни-
ков империализма лишь отражают состояние кризиса,
переживаемого капиталистическим миром. Ощущение
глубоких потрясений, охвативших современную систему
частнособственнических общественных отношений, воз-
можно, и вызывает в умах отдельных ее сторонников
мучительные апокалипсические томления, но к мар-
ксизму они никакого отношения не имеют. Науч-
ный характер учения Маркса доказан более чем сто-
летней историей революционного движения рабочего
класса, победой Октябрьской революции и практикой
строительства социализма как в СССР, так и в дру-
гих странах, где к власти пришли трудящиеся.

Сила прогрессивных идей
В 1670 г. Спиноза покинул Ворбург и перебрался в Га-
агу, где закончил «Этику» и анонимно издал «Бого-
словско-политический трактат». Умер Спиноза на со-
рок пятом году жизни, 21 февраля 1677 г.
Опубликование трактата вызвало бурю негодования.
Кальвинисты и богословы, профессора от схоластики и
мистики —«ученые» защитники бога, враги науки и
философии ополчились против великого произведения
эпохи. Как только трактат появился в свет, они тут же
принялись за его уничтожение. Амстердамский церков-
ный совет 30 июня 1670 г. подал жалобу в окружной
синод, обратив внимание на безудержное печатание
«вредных книг», особенно таких, как «Богословско-по-
литический трактат». В протоколе заседания синода
Южной Голландии от 15—25 июля 1670 г. значится:
«В отношении ст. 13, говорящей о безудержном печа-
тании и продаже всевозможных дурных, кощунствен-
ных писаний, которые издаются время от времени в
очень большом числе и в различных видах, как снова
сообщает достопочтенному синоду господин депутат
Гольбеек о книге, называющейся «Богословско-полити-
ческий трактат», столь дурной и богохульной, какой по
нашим сведениям свет не видал, — достопочтенный си-
нод признал за благо принять против этого самые серь-
езные меры, и в этом отношении достопочтенный синод
признал весьма необходимым и целесообразным, чтобы
братья проповедники, каждый в своем городе, обрати-
лись к своим магистратам и настаивали на том, чтоб
такие книги, особенно зловредная и богохульная книга
«Богословско-политический трактат», были изъяты и
запрещены и чтобы братья в сельских местностях сде-
лали, если понадобится, представление Государствен-
101

ному совету и чтобы депутаты Государственного совета
также приняли меры против этого» {.
«Братья-проповедники», ненавистники вольнодум-
ства, науки и атеизма не оказались столь сильными,
чтобы воспрепятствовать распространению идей спи-
нозовского трактата, а посему 16 апреля 1671 г. обра-
тились в Государственный совет с покорнейшей прось-
бой, чтобы тот соблаговолил «в своей высокой мудро-
сти» конфисковать исключительно богохульную книгу и
издал указ, которым запрещалось бы и впредь печата-
ние таких «душегубительных книг» 2.
«Братья» писали: мы того мнения, чтобы вы, «благо-
родные, высокомощные господа, дабы отвести от себя
упреки за печатание, распространение и продажу здесь
таких книг, запретили специальным указом печатание,
ввоз, распространение и продажу указанных душегуби-
тельных книг, установив при этом большую кару, и
чтобы власти соответствующих городов издали приказы
о розыске авторов и лиц, печатающих, ввозящих и рас-
пространяющих эти книги, и, обнаружив их, обошлись
с ними без всякого снисхождения, как того будет тре-
бовать содержание названного указа и как будет при-
знано подобающим» 3.
Кальвинисты неистовствовали, требовали принятия
«подобающих мер». Приверженцы «женевского папы»
мечтали о том, как бы живьем зажарить на костре
автора и распространителей трактата. Наконец, в
1674 г. они добились появления указа за подписью
принца Оранского Вильгельма Генриха, в котором го-
ворилось: «Так как до нашего сведения дошло, что с
некоторого времени появились в печати социнианские
и другие вредные книги, что они ежедневно распрост-
раняются и продаются, каковые книги суть «Левиафан»
...«Богословско-политический трактат», и так как мы по
рассмотрении содержания их находим, что они не толь-
ко ниспровергают учение истинной христианской ре-
1 Цит. по: Б. Спиноза. Богословско-политический трактат. Прило-
жение II. М, 1935, стр. 385—386.
2 Речь идет о «Богословско-политическом трактате» Спинозы
и «Левиафане» Гоббса (Цит. по: Б. Спиноза. Богословско-поли-
тический трактат. Приложение II, стр. 386).
3 Там же, стр. 386—387.
102

формированной религии, но и изобилуют всяческими
хулами против бога, его свойств и его достойного пок-
лонения триединства, против божественности Иисуса
Христа... что они, далее, стремятся... умалить авторитет
священного писания и ввергнуть в сомнение слабые,
недостаточно устойчивые умы... чтобы пресечь этот
вредный яд и по возможности помешать тому, чтоб кто-
либо мог быть таким образом введен в соблазн, при-
знали долгом осудить указанные книги, объявить их
богохульными и душегубительными книгами, полными
безосновательных и опасных взглядов и ужасов и вред-
ными для истинной религии и веры. Сообразно с этим
мы сим запрещаем всем и каждому печатать их и им
подобные, распространять или продавать на аукционах
и в других местах под угрозой наказания... Вместе с
тем приказываем, чтобы всякий, кого это касается, со-
образовался с нашим указом и чтоб он был обнародо-
ван и распубликован всюду, где это полагается в по-
добных случаях» {.
Ни одна книга того времени не была таким прямым
и непосредственным оружием политической и духовной
борьбы, как «Богословско-политический трактат». В те-
чение двух лет он выдержал четыре издания. Его пе-
реводили с языка ученых (с латинского) на живые
языки народов.
Спинозе трудно было мириться с конфискацией
своего труда. Его огорчали гонения и преследования.
Узнав о намерении кого-то издать трактат на голланд-
ском языке, Спиноза писал Яриху Иеллесу: «Дорогой
друг! Посетивший меня недавно профессор NN* рас-
сказал мне, между прочим, что он слышал, будто мой
«Богословско-политический трактат» переведен на гол-
ландский язык, и что кто-то — кто именно, он не зна-
ет— собирается сдать его в печать. Ввиду этого убе-
дительно прошу Вас разузнать об этом деле и, если
будет возможно, воспрепятствовать этому изданию.
Просьба эта не только моя, но и многих моих хороших
знакомых, которым было бы весьма неприятно видеть
1 Цит. по: Б. Спиноза. Богословско-политический трактат. Прило-
жение II, стр. 388.
* Предполагают, что речь идет о Кранене — профессоре фило-
софии Лейденского университета.
103

эту книгу запрещенной, что, без сомнения, произойдет,
если она будет издана на голландском языке. Я твердо
рассчитываю на то, что Вы окажете мне и [нашему]
делу эту услугу» 1.
Ярих Иеллес «эту услугу оказал». Голландский пе-
ревод трактата под благочестивым названием «Право-
верный теолог» появился в свет лишь в 1693 г. Одна-
ко, как мы уже знаем, и латинский текст не оградил
трактат от запрещений и преследований. Тем не менее
трактат распространяли как в самой Голландии, так и
далеко за ее пределами: в Англии, Франции, Германии.
Идеи «Богословско-политического трактата» стали
предметом большой и острой дискуссии. А дискуссия
стала ареной борьбы между прогрессивными и реакци-
онными силами во всеевропейском масштабе. Pro и contra
трактата означали «за» или «против» науки и про-
гресса.
Против спинозовской критики бога и Библии опол-
чились профессора европейских университетов. Так,
Иоанн Гревиус, профессор университета Лейдена и
Утрехта, 12 апреля 1671 г. писал Лейбницу, что «в про-
шлом году вышла пагубнейшая книга, озаглавленная
«Богословско-политический трактат», которая «устанав-
ливает нечестивейшее естественное право и, потрясши
авторитет священных книг, открывает широко двери
безбожию. Автор этой книги, говорят, еврей, по имени
Спиноза, который давно отлучен от синагоги за чудо-
вищные взгляды, а его книга по той же причине осуж-
дена властями»2. Гревиус призывал к травле трактата
и его автора.
Иенский профессор Иоганн Музеус охотно поддер-
жал коллегу. В сочинении ««Теологико-политический
трактат» на весах истины», опубликованном им в
1674 г., он писал: «Дьявол совратил великое множество
людей, находящихся на службе у него и направляющих
свои старания к тому, чтобы ниспровергнуть все, что
есть в мире святого. Но можно, право, сомневаться,
чтобы кто-либо между ними работал над разрушением
всякого божественного и человеческого права с такой
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 558—559.
2 Цит. по: Б. Спиноза. Богословско-политический трактат. При-
ложение II, стр. 390.
104

силою, как этот лжеучитель, рожденный на погибель
религии и государства»1.
Свое отношение ко всем этим писаниям Спиноза
остроумно и спокойно выразил в письме от 2 июня
1674 г. Яриху Иеллесу: «Книгу, написанную против
меня утрехтским профессором * и появившуюся в свет
после его смерти, я видел выставленною в окне лавки
одного книгопродавца и из того немногого, что успел
прочесть в ней, убедился, что она не заслуживает не
только ответа на нее, но и того, чтобы ее прочитали.
Поэтому я и оставил в покое как книгу, так и ее автора,
подумав с усмешкой о том, что люди, наиболее невеже-
ственные, обыкновенно обнаруживают наибольшую сме-
лость и готовность к писанию книг. Невольно приходит
в голову, что **** ** выставляют свой товар как ла-
вочники, которые имеют обыкновение показывать сна-
чала то, что похуже. Они говорят о лукавстве дьявола,
а мне так кажется, что эти люди в лукавстве далеко
превосходят дьявола» 2.
Враги вольномыслия злобствовали, издавали много
разных памфлетов против Спинозы, но не в состоянии
были опровергнуть его. Идеологи церкви попытались
«добрым советом» принудить автора «Богословско-поли-
тического трактата» отказаться от своих убеждений.
В 1675 г. (месяц и число не установлены) к Спинозе
обратился бывший его друг Николай Стеной, прожи-
вавший во Флоренции. С 1660 по 1663 г., когда Стеной
учился в Лейденском университете, он часто навещал
философа, который жил тогда в Рейнсбурге. Между
ними долгие годы поддерживались отношения дружбы
и товарищества.
В 1669 г. Стеной опубликовал свое «Введение в изу-
чение твердых тел, заключенных в горных породах».
Оно сыграло положительную роль в развитии палеонто-
логии как науки. В библиотеке Спинозы сохранились
Цит. по: Б. Спиноза. Переписка. М., 1932, стр. 13—14.
Имеется в виду сочинение профессора Регнера ван Мансвель-
та «Против анонимного Богословско-политического трактата».
Амстердам, 1674.
Эти звездочки проставлены вместо слов самого Спинозы пер-
выми издателями его писем.
Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 568.
105

два экземпляра этого сочинения. Стеной и в области
анатомии сделал некоторые открытия. Однако в даль-
нейшем он порвал с наукой, уехал в Италию и стал
сторонником католицизма. Во Флоренции он получил
сан епископа.
Стеной внимательно следил за философской дея-
тельностью Спинозы. До отказа от научного познания
природы спинозизм его радовал и вдохновлял. После,
когда Стеной изменил своим взглядам, он и собствен-
ные научные занятия и учение своего гениального со-
временника предал анафеме.
Стеной верно рассудил, что «Богословско-полити-
ческий трактат» не мог написать никто иной, кроме
Спинозы. Зная, что, чем чаще хулят автора и его про-
изведения, тем больше последователей они приобретают,
епископ решил задушить их мягко, безболезненно, люб-
веобильными объятиями и обещаниями.
Воспитанный и образованный, Стеной начинает свое
письмо «реформатору новой философии» (так он име-
нует Спинозу) словами: «В книге*, автором которой
Вас и другие считают, да и я сам по разным причинам
предполагаю, Вы рассматриваете все вопросы с точки
зрения общественного благополучия или, вернее, с точки
зрения Вашего собственного благополучия, потому что,
согласно Вам, в благополучии личности и заключается
цель общественного благополучия» !. Не говоря далее
ни слова о главном содержании трактата, о его блестя-
щей и глубоко мотивированной критике священного
писания, открытом провозглашении свободы мысли и
справедливой защите демократических форм правления,
Стеной проливает горькие слезы по поводу участи са-
мого Спинозы, который будто бы ищет благополучия,
а оказался в «величайшей опасности. Это явствует из
того, пишет епископ, что «Вы приводите все в рас-
стройство и беспорядок», что «Вы позволяете вся-
кому человеку думать и говорить о боге все что
угодно...» 2.
Епископу жалко бога и самого философа. Он умо-
ляет Спинозу о спасении своей души. «Изучайте, — гово-
* Имеется в виду «Богословско-политический трактат».
1 Цит. по: Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 617—618.
2 Там же, стр. 618.
106

рит он, — принципы и догматы» христианства и вы
будете причастны «вечному блаженству».
Стеной, вознося очи горе, молитвенно просит Спи-
нозу особо обратить внимание на следующие строки
своего письма: «Видя, что в такого рода потемках обре-
тается человек, мне когда-то очень близкий и, я на-
деюсь, даже и теперь не враждебный (ибо я полагаю,
что память о старой дружбе все еще сохраняет взаим-
ную любовь), и помня о том, что и я сам тоже погрязал
некогда если не совсем в тех же самых, то во всяком
случае в тягчайших заблуждениях, я молю о той же
небесной благодати для Вас, которую сам я получил не
за какие-либо заслуги с моей стороны, но единственно
вследствие благости Христа» х.
Стеной знал могучую и притягательную силу спино-
зизма. Это больше всего и тревожило его. «...Ваши пер-
вые сочинения, — пишет он Спинозе, — отвратили от
истинного познания бога тысячу душ...» 2 Ренегат от нау-
ки и живой мысли, прислужник мрака и суеверия упра-
шивает философа отречься от своих принципов: «Сде-
лайтесь учеником католической церкви и среди первых
плодов Вашего раскаяния преподнесите богу опровер-
жение Ваших заблуждений» 3.
Епископ не скрывал цели своего призыва к преда-
тельству идей. Он откровенно заявил, что отречение от
подлинной философии, подтвержденное собственным
примером мыслителя, могло бы «возвратить к богу
целые миллионы»4. Только ослепленный религией ум
Стенона мог решиться на такой разговор со Спинозой.
Мировоззрение свое Спиноза выстрадал. Оно — об-
общение большой и сложной жизни, наполненной внут-
ренним драматизмом и неустанной борьбой за новое,
материалистическое учение. Спинозизм родился не
в келье отшельника. Он опирался на науку и филосо-
фию предыдущих веков и на собственный многогранный
жизненный опыт его создателя. Жизнь идей Спинозы
являет собой пример гармоничности биографии фило-
софа и его философской системы.
1 Цит. по: Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 618.
2 Там же, стр. 621.
3 Там же.
4 Там же.
107

Письмо Стенона он оставил без ответа. Однако
11 сентября 1675 г. из той же Флоренции пришло дру-
гое письмо. На сей раз от бывшего ученика Спинозы
Альберта Бурга.
Сын министра финансов Голландии Бург получил
широкое по тому времени образование, слушал лекции
Спинозы в кругу коллегиантов, окончил Лейденский
университет, числился среди молодых людей, защищав-
ших буржуазные свободы. Для пополнения своих зна-
ний Бург совершил путешествие в Италию. Там он
попал под влияние умных католических проповедников,
которые в долгих беседах «раскрывали» перед ним роль
церкви как «прибежища страдающих», как «обитель
добра и любви». Под влиянием этих бесед Альберт,
к огорчению своих родителей, стал фанатичным побор-
ником католицизма и членом Францисканского ордена.
Бург, как и Стеной, проявил особую заботливость.
Ему захотелось видеть своего бывшего учителя среди
тех, кто проклинает свободомыслие, чернит науку и
превозносит церковь. «Уезжая из отечества, — начинает
Бург свое длинное послание Спинозе, — я обещал напи-
сать Вам, если по дороге случится что-нибудь достопри-
мечательное». Что же произошло? Уведомляю Вас, про-
должает Бург, «что по бесконечному милосердию бога я
обратился в католичество и сделался членом католиче-
ской церкви». Бург откровенно заявляет о своем рене-
гатстве: «Чем более я прежде восхищался тонкостью
и остротою Вашего ума, тем более теперь я сожалею и
оплакиваю Вас. Будучи человеком выдающегося ума,
обладая душой, украшенной от бога блестящими дарами,
страстно любя истину, Вы тем не менее позволили пре-
зренному в его гордыне князю бесовскому обойти и
совратить Вас. Что такое вся Ваша философия, как не
чистейшая иллюзия и химера? А между тем Вы рискуе-
те для нее не только спокойствием духа в этой жизни,
но и вечным спасением души Вашей» К
Переходя к «Богословско-политическому трактату»,
Бург даже и не пытается аргументировать свое несогла-
сие с его содержанием. Он заунывно-догматически твер-
дит о богооткровенности Библии, «о чем свидетельствуют
само Священное Писание и святые отцы», и коленопре-
1 Цит. по: Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 606.
108

клоненно упрашивает Спинозу признать свою «сквер-
нейшую ересь» и отказаться «от такого извращения».
Затем фанатик уговаривает философа поверить в Хри-
ста распятого, ибо «если Вы и во Христа не веруете, —
восклицает Бург, — то я не нахожу слов, чтобы выразить,
сколь Вы достойны сожаления» *. Однако Бург готов
«помочь» своему бывшему учителю. Он советует: «Обра-
зумьтесь, откажитесь от заблуждений Ваших, признав
пагубной гордыней свое жалкое и безумное учение».
Расписывая Спинозе великолепие, чудеса и душеспаси-
тельное значение католической церкви, он, как и Сте-
ной, зовет вольнодумного философа в лоно христиан-
ства: «Если уж Вы не желаете (чего я не хочу думать),
чтобы бог или ближние Ваши сжалились над Вами, то
сжальтесь хоть сами над своим несчастным положением,
которое Вы хотите еще усугубить, продолжая жить так,
как Вы живете в настоящее время.
Одумайтесь, философ! Признайте свою мудрствую-
щую глупость и безумную мудрость, смените гордость
на смирение, — и Вы излечитесь. Молите Христа во
святой троице, чтобы он смилостивился над Вами и
принял Вас. Читайте святых отцов и учителей церкви,
и пусть они научат Вас, что надо делать, чтобы не по-
гибнуть, но обрести жизнь вечную» 2.
Спиноза, прочитав безобразное обращение Бурга,
решил оставить и его без ответа, как и послание Стено-
на. Спорить можно и должно с идейными противника-
ми. С безумцами и предателями не дискутируют. Однако
по настоятельной просьбе родителей и друзей Бурга
Спиноза все-таки написал ему. По силе логики и глу-
бине аргументации ответ Спинозы следует считать клас-
сическим.
«Чему я едва решался верить по рассказам других, —
писал Спиноза Бургу, — в том я должен был, наконец,
убедиться из Вашего собственного письма. А именно:
Вы не только сделались, как Вы говорите, членом рим-
ской церкви, но и являетесь яростным поборником ее
и уже научились злословить и дерзко неистовствовать
против своих противников. Я решил было ничего не
отвечать Вам, будучи уверен, что течение времени луч-
1 Цит. по: Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 608.
2 Там же, стр. 616—617.
109

ше, чем какие-либо доводы, может помочь Вам прийти
в себя и вернуться к своим родным, не говоря уже
о других мотивах, которые некогда одобряли Вы сами
в нашей беседе о Стеноне (по следам которого Вы те-
перь идете). Но некоторые друзья, возлагавшие вместе
со мной надежды на Ваши прекрасные дарования, убе-
дительно просили меня не изменять долгу дружбы и
подумать более о том, чём Вы были прежде, чем о том,
что Вы стали теперь. Эти-то и подобные им доводы и
склонили меня написать Вам нижеследующие строки,
которые я убедительно прошу Вас прочесть с должным
спокойствием духа.
Не буду говорить здесь — как это делают обыкно-
венно противники римской церкви — о пороках духовен-
ства и пап, чтобы тем отвратить Вас от них, ибо все
подобное распространяется часто под влиянием озлоб-
ления и служит скорее к раздражению, чем к поучению...
Возвратимся, однако, к Вашему письму, которое Вы
начинаете с сокрушения о том, что я дал обойти себя
князю бесовскому... Когда Вы были в полном здравом
уме, Вы поклонялись, если я не ошибаюсь, бесконечно-
му богу, силой которого все абсолютно происходит и
поддерживается. Теперь же Вы бредите о каком-то
князе бесовском, враге бога, совращающем и обманы-
вающем против воли бога большинство людей (ибо доб-
рых— мало), которые преданы за это богом на вечные
муки этому самому учителю преступлений. Итак, значит,
божественная справедливость допускает, по-Вашему,
чтобы дьявол безнаказанно обманывал людей, но не
терпит, чтобы эти люди, несчастным образом обману-
тые и совращенные им, остались безнаказанными?..
Однако Вы, по-видимому, хотите апеллировать к ра-
зуму и спрашиваете меня: почему я знаю, что моя фи-
лософия лучше всех других, которые когда-либо пропо-
ведовались в мире, теперь проповедуются или в будущем
будут проповедоваться? С гораздо большим правом я
мог бы задать этот вопрос Вам. Ибо я вовсе не претен-
дую на то, что открыл наилучшую философию, но
я знаю, что постигаю истинную. Если же Вы спросите:
каким образом я знаю это?—то я отвечу: таким же
образом, каким Вы знаете, что три угла треугольника
равняются двум прямым. Ни единый человек не станет
отрицать, что этого уже совершенно достаточно, — если
110

только он находится в здравом уме и не бредит нечи-
стыми духами, которые будто бы внушают нам ложные
идеи, совершенно подобные истинным. Ибо истинное
есть показатель (index) как самого себя, так и ложного.
А Вы, мнящий, что Вы, наконец, нашли наилучшую
религию или, вернее, наилучших людей, которым Вы
отдали свое легковерие, откуда Вы знаете, что эти
люди — наилучшие между всеми, кто только когда-либо
проповедовал, проповедует или когда-либо в будущем
будет проповедовать другие религии? Исследовали ли
Вы все религии, как древние, так и новые, проповедуе-
мые как здесь, так и в Индии, и вообще по всей земле?
А если бы Вы даже и исследовали их, каким образом
Вы знаете, что избрали наилучшую? Ведь Вы не можете
дать никакого разумного обоснования Вашей вере. Вы
скажете, что Вы находите успокоение во внутреннем
свидетельстве духа божьего, тогда как все прочие совра-
щаются и обманываются князем бесовским. Но ведь
и все остальные, не принадлежащие к римской церкви,
с таким же правом, как и Вы, говорят то же самое о
своей вере» *. Спиноза был последователен и строг. Кто
выступал против истины, против науки, тому не было
пощады. Примером высокой принципиальности Спино-
зы служит его отношение не только к Стенону и Бургу,
но и к Ольденбургу.
Известно, как глубоко ценил Спиноза дружбу с
Ольденбургом. Ценил потому, что Ольденбург еще
в Рейнсбурге, а впоследствии в первых письмах из Лон-
дона уговаривал его обнародовать свои философские
труды, не обращая внимания на вопли и визг теологов.
Но после того как был опубликован «Богословско-поли-
тический трактат», Ольденбург резко изменил свое
отношение к Спинозе. Узнав, что Спиноза собирается
выпустить в свет «Этику», Ольденбург сильно завол-
новался. «Позвольте мне ввиду того расположения, ко-
торое Вы ко мне питаете, — писал он Спинозе 22 июля
1675 г. — высказать Вам мой совет — не помещать туда
ничего такого, что могло бы показаться в какой бы то
ни было мере подрывающим религиозную доброде-
тель... »2
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 636—639.
2 Цит. по: Б. Спиноза, Избр. произв., т. II, стр. 600.
111

Спиноза мудро отклонил «совет» беспринципности
и соглашательства. «...Я приношу, — пишет он Ольден-
бургу в сентябре 1675 г., — глубокую благодарность за
Ваше весьма дружеское предостережение, относительно
которого я хотел бы получить более подробное объяс-
нение, чтобы знать, каковы, по Вашему мнению, те уче-
ния, которые могли бы показаться подрывающими ре-
лигиозную добродетель. Ибо я считаю, — подчеркивает
Спиноза, — что все то, что представляется мне соглас-
ным с разумом, в высшей степени полезно для доброде-
тели» *.
Спиноза в этом же письме рассказывает Ольденбур-
гу поучительную историю о гонениях против «Этики»
и ее автора, которые ведутся систематически теологами
и мужами официальной науки. «В то время, — пишет
Спиноза Ольденбургу, — когда пришло письмо Ваше от
22 июля, я был в Амстердаме, куда я отправился с на-
мерением сдать в печать ту книгу *, о которой я Вам
писал. Пока я был занят этим делом, распространился
слух, что я уже печатаю какую-то книгу о боге и что
в этой книге я пытаюсь доказать, что никакого бога не
существует. Слух этот был многими принят с доверием.
Это послужило поводом для некоторых теологов (быть
может, авторов этого слуха) обратиться с жалобой на
меня к принцу ** и к городским властям. Кроме того,
тупоголовые картезианцы ***, так как они считаются
благожелательно настроенными по отношению ко мне,
чтобы отвести от себя это подозрение, не переставали
и не перестают повсюду поносить мои мнения и мои со-
чинения. Узнав все это от заслуживающих доверия
людей, утверждавших вместе с тем, что теологи повсю-
ду строят мне козни, я решился отложить подготовляв-
шееся мною издание до тех пор, пока не выяснится, ка-
кой оборот примет это все дело... Однако положение,
по-видимому, ухудшается со дня на день, и я все еще
не решил, что предприму» 2.
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 622.
* Спиноза имеет в виду «Этику».
** Речь идет о принце Оранском — Вильгельме III.
*** Спиноза имеет в виду тех, кто выдавал себя за сторонников
учения Декарта.
2 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 621—622.
112

Смысл печального рассказа о кознях, преследова-
ниях, доносах и запретах совершенно ясен. Спиноза
как бы говорит: господин Ольденбург, вот вам нагляд-
ный урок, как теологи и другие враги разума, совести
и правды преследуют истину. А вы призываете меня,
вашего друга, Спинозу, к тому, чтобы пресмыкаться
перед богословами. Допустимо ли? Они беспощадно
душат живую мысль и готовы коварнейшим образом
уничтожить любого, кто творит подлинную науку и
светлую философию. А вы, господин Ольденбург, тре-
буете от меня поступиться в главном, в истине, при-
украсить религию и защитить тем самым злейших вра-
гов науки. Мракобесы наступают. «Положение... ухуд-
шается со дня на день», а мы, люди науки, должны,
по-вашему, отмалчиваться? Нет, господин Ольденбург,
никаких компромиссов с церковью, с богословами!
Борьба, непримиримая борьба света против мрака, нау-
ки против религии, философии против теологии! Свет и
мрак взаимоисключают друг друга. Или — или. С кем
вы, Ольденбург? Уточните ваши претензии к моей
«Этике». Что вас смущает?
В последующих письмах секретаря Королевского об-
щества правоверный христианин окончательно победил
дилетанта-ученого. Ольденбург прямо заявил филосо-
фу, что тот двусмысленно оперирует словом «бог», от-
рицает значение искупления Христа и авторитет чудес,
«которые в глазах почти всех христиан служат важней-
шим удостоверением божественного откровения» *. Оль-
денбург советует поэтому Спинозе высказаться по этим
трем пунктам, и притом так, чтобы это понравилось
«просвещенным и рассудительным христианам»2. Уче-
ный секретарь великодушно обещает, что тогда дела
философа «будут в безопасном состоянии» 3.
Чудовищно! Иметь великое счастье видеть Спинозу,
беседовать с ним, долгие годы состоять с ним в пере-
писке и ничего не понять ни в характере философа, ни
в сущности его учения!
Ольденбург — консерватор мысли. Он, оказывается,
никогда и не был подлинным естествоиспытателем. По-
1 Цит по: Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 627.
2 Там же
3 Там же.
113

этому он и советует Спинозе писать так, чтобы завое-
вать симпатии «рассудительных христиан», к числу
которых он, несомненно, причислил и себя. Но не в
характере Спинозы разыгрывать «обезьяну среди обезь-
ян» \ как поступал Уриэль Акоста. Образ этого борца-
одиночки манил к себе молодого Спинозу. Он внима-
тельно изучал жизнь этого беспокойного, мятежного
человека. Внутренняя тревога и непокорность Акосты,
его умение пристально допрашивать памятники прош-
лого и ставить тысячи вопросов настоящему, его неуем-
ность и пыл — все это хорошо запомнилось Спинозе.
Но уже в юности Барух знал, что он никогда не пойдет
по пути Уриэля. Никакого кривлянья! Никакого заиг-
рывания с церковью! Смело и открыто до конца дней
своих он будет искать правду жизни и всеми силами ее
защищать.
О боге он однажды имел откровенную беседу с Оль-
денбургом. Это было в Рейнсбурге в 1661 г. И сейчас,
через четырнадцать лет, он снова готов еще и еще раз
заявить, что о боге и природе он придерживается мне-
ния «весьма отличного от того мнения, которое обыкно-
венно защищается новейшими христианами»2. Новей-
шие! Они такие же невежды и консерваторы, как и хри-
стиане средневековья. Над природой они воздвигнули
бога, вымышленную силу, которая якобы правит ми-
ром. Для Спинозы же существует только одна природа
и ничего сверхъестественного нет и быть не может.
О чудесах. Кто всерьез их принимает, тот поддер-
живает и распространяет невежество. «Чудеса и неве-
жество... — разъясняет Спиноза ученому секретарю Лон-
донской академии наук, — я взял как равнозначащие
понятия потому, что те, которые пытаются обосновать
существование бога и религию на чудесах, хотят до-
казать одну темную вещь посредством другой, которая
еще более темна...»3 Наконец, о воскресении и возне-
сении Христа. Достаточно только подумать о неумо-
лимых законах природы, чтобы отвернуться от этой
евангельской легенды. «...Структура человеческого
тела, — подсказывает Спиноза Ольденбургу, — сдержи-
1 Уриэль Дакоста. О смертности души человеческой.., стр. 85.
2 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 629.
3 Там же, стр. 634.
114

вается в надлежащих границах одним только давлением
воздуха...» 1 О каком вознесении и воскресении может
идти речь? Абсурд! И еще. Весьма важное обобщение,
мимоходом сделанное Спинозой: «...материя везде одна
и та же»2. Отсюда вывод: все подчиняется законам
материи. Искупление Христа — вымысел. Если же, го-
ворит Спиноза Ольденбургу, богословы учат, «что бог
принял человеческую природу, то я открыто и ясно
заметил, что мне неизвестно, что они этим хотят ска-
зать. Более того, признаться по правде, мне кажется,
что они говорят не менее нелепо, чем если бы кто-либо
сказал мне, что круг принял природу квадрата» 3.
Таков ответ Спинозы на вопросы и советы своего
лондонского корреспондента. «Понравится ли это тем
христианам, которых Вы знаете, — с юмором добавляет
философ, — об этом Вы сможете лучше судить сами» 4.
Спиноза в вопросах мировоззрения ни на какие
уступки не шел. И другу и недругу он давал резкий от-
пор, когда дело касалось его философских принципов и
идей.
В течение последней четверти XVII столетия мно-
гие проповедники христианства и сторонники философ-
ского идеализма занимались опровержением спинозиз-
ма. С изменением исторической обстановки идеалисты
XIX и XX вв., искажая сущность учения амстердам-
ского мыслителя, пытались взять его учение на свое
вооружение. Гегель писал: «Быть спинозистом, это —
существенное начало всякого философствования» 5. При
этом Гегель заявил, будто спинозовская единая суб-
станция — это философски загримированный бог Ягве,
а спинозизм в целом — философски перевоплощенный
иудейский монотеизм.
Шлейермахер искал в учении Спинозы «святую не-
винность и глубокое смирение», искру «святого духа» 6.
Английский историк философии Льюис писал, что Спи-
ноза был долгое время «пугалом для теологов и робких
1 Б. Спиноза. Избр. произв., т. II, стр. 634»
2 Там же.
3 Там же, стр. 631.
4 Там же.
5 Г. Гегель. Соч., т. XI. М., 1935, стр. 285.
6 Ф. Шлейермахер. Речи о религии. М., 1916, стр* 41.
115

мыслителей, и всегда представлялся каким-то чудови-
щем, атеистом и при том, к вящему ужасу, атеистом-
евреем...» 1. Льюис апеллирует к «смелым мыслителям»
и предлагает им усмотреть в спинозизме «религию духа
и религию человечества» 2.
«Богословско-политический трактат» подвергался
особой обработке. Реакционные историки философии
пытались доказать, что в нем Спиноза якобы защищает
неприкосновенность авторитета священного писания,
очищает Библию от искажений и исправляет Ветхий
завет в духе средневековой еврейской теософии3.
Иезуитский патер Дунин-Борковский в 1910 г. опо-
вестил, что дает новое освещение спинозизму. Оказыва-
ется, философская система Спинозы — это сплошное
заимствование талмудических поучений и каббалисти-
ческих формул. «Нет ни одного критического толкова-
ния в «Богословско-политическом трактате», — пишет
Дунин-Борковский, — которое не было бы внушено тем
или другим из старых учителей Талмуда или одним из
его экзегетов» 4. Если верить патеру, этические идеалы
Спинозы также почерпнуты из талмудических источ-
ников. Дунин-Борковский, именуя Спинозу великим со-
бирателем иудаизма, сокрушается по поводу того, что
мыслителю никогда не открывалось «величественное
явление мировой церкви, сущность сверхъестественного,
историческая и социальная необходимость Христа»5.
Идеологи буржуазии в свое время резко критико-
вали средневековую схоластику, провозглашали фило-
софский материализм, способствовавший развитию
науки и техники. Спиноза был выразителем идеологии
голландской революционной буржуазии XVII в. «Исча-
дием ада» считали тогда Спинозу защитники церкви и
феодализма. Идейным знаменем современной реакци-
онной буржуазии стали мистика и иррационализм.
1 Г. Льюис. История философии. СПб., 1897, стр. 401.
2 Там же, стр. 410.
3 См. М. Joel. Spinozas Theologisch-Politischer Traktat auf seine
Quellen geprüft. Breslau, 1870, а также А. Волынский. Теоло-
гико-политическое учение Спинозы. — «Восход», СПб., 1885,
№ 10-12.
4 S. Dunin-Borkowski. Der junger de Spinoza. Aschendorf, 1910,
S. 123.
5 Там же, стр. 486.
116

И нет ничего удивительного, что она фальсифицирует
прогрессивных мыслителей прошлого, превращает их
в сторонников теологии и идеализма.
Значение подлинного спинозизма в том, что он ока-
зал прогрессивное влияние на последующие поколения
великих мыслителей, двигающих вперед науку и фило-
софию. Французские материалисты XVIII в. высоко
оценили и правильно поняли сущность учения Спинозы.
Дидро в «Энциклопедии» писал о нем: «Из его без-
вестного убежища появился сперва труд, озаглавлен-
ный «Трактат теологико-политический», в котором рас-
сматривается религия сама по себе... Так как в основе
религии лежит вера в откровение, то первые усилия
Спинозы направлены против пророков... Он не верит
в действие чудес, о которых так часто рассказывает
писание... Первый его труд был только пробой сил. Во
втором труде он пошел гораздо дальше. Это была его
«Этика», где он дает волю своим философским размыш-
лениям и погружает читателя в пучину атеизма» *.
К идеям «Этики» непосредственно примыкают учения
Ламетри, Гельвеция и Гольбаха. Успех спинозизма во
Франции XVIII в. вызвал негодование религиозных
писателей, которые возобновили поход против него.
«...Это, — пишет Вормс, — заставляло проклинать Спи-
нозу все благочестивые души, но распространяло его
имя и учение и обеспечивало ему успех в атеистическом
веке» 2.
Сильное воздействие оказывал спинозизм на миро-
воззрение немецких просветителей XVIII в. Под его
влиянием находились Лессинг, Гердер, Гёте. Способ
мышления Спинозы, писал Гёте, «сделал меня его стра-
стным учеником, его самым решительным почитате-
лем» 3.
Почитателями спинозизма были и русские револю-
ционные демократы. Герцен считал, что Спиноза «дал
основу, из которой могла развиться германская филосо-
фия». «Высота Спинозы, — писал он, — поразительна»4.
1 Цит. по: «Под знаменем марксизма», 1923, № 6—7,
стр. 160, 161.
2 Реке Вормс. Мораль Спинозы. СПб., 1905, стр. 230.
3 И. Гёте. Избр. философ, произв. М., 1964, стр. 193.
4 А. И. Герцен. Соч., т. VI. СПб, 1905, стр. 84.
117

Н. Г. Чернышевский отмечал: «Ни Локк, ни Гьюм, ни
Кант, ни Гольбах, ни Фихте, ни Гегель не имели такой
силы мысли, как Спиноза. И до появления Фейербаха
надобно было учиться понимать вещи у Спи-
нозы» К
Значение спинозизма для прогрессивной мысли от-
разилось в следующих словах Гейне: «При чтении Спи-
нозы нас охватывает то же чувство, что и при созер-
цании великой природы в ее живейшем покое. Лес вос-
ходящих до неба мыслей, цветущие вершины которых
волнуются в движении, между тем как непоколебимые
стволы деревьев коренятся в вечной земле. Какое-то
дуновение проносится в творениях Спинозы... Как бы
веяние грядущего обвевает нас» 2.
К. Маркс ставит Спинозу в один ряд с Аристоте-
лем и Гегелем и, характеризуя его значение в истории
философии, пишет, что «воодушевление, с которым Спи-
ноза говорит о рассмотрении мира «под углом зрения
вечности», о любви к богу или о «свободе человеческого
духа»... перешло... в чистое, идеальное пламя науки;
поэтому... оказалось животворящим духом всемирно-
исторических процессов» 3.
Советские исследователи философии Спинозы, изу-
чая ее материалистический характер, выявили ее пло-
дотворное влияние на развитие атеизма и науки и тем
самым показали ее великие заслуги в духовной жизни
человечества.
1 Н. Г. Чернышевский. Поли. собр. соч., т. XV. М, 1950, стр. 23.
2 Г. Гейне, Собр. соч., т. VII. «Academia», 1936, стр. 67.
3 К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений. М., 1956,
стр. 200—201.

Краткая библиография
Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 2, стр. 139—142, 144—146, 154.
Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, стр. 350.
Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 29, стр. 457.
Ленин В. И. Философские тетради. Поли. собр. соч., т. 29.
* * *
Спиноза Б. Избранные произведения в двух томах. М., 1957.
* * *
Ауэрбах Б. Спиноза. Жизнь мыслителя. СПб., 1903.
Беленький М. С. Спиноза. М., 1964.
Болин В. Спиноза. Биографический и культурно-исторический
очерк. СПб., 1899.
Быховский Б. Э. Был ли Спиноза материалистом? Минск, 1928.
Вормс Р. Мораль Спинозы. СПб., 1905.
Кечекьян С. Ф Этическое миросозерцание Спинозы. М., 1914
Коников И. А. Материализм Спинозы. М., 1971.
Лейст О. Э. Учение Спинозы о государстве и праве. М., 1960.
Луначарский А. В. Барух Спиноза и буржуазия. М., 1933.
Маньковский Л. А. Спиноза и материализм. М. — Л., 1930.
Мильнер Я. А. Бенедикт Спиноза. М., 1940.
Соколов В. В. Философия Спинозы и современность. М., 1964.
Фишер Куно. История философии, т. 2. Спиноза, его жизнь, со-
чинения и учение. СПб., 1906.
Чучмарев В. И Материализм Спинозы. М., 1927.

Содержание
Амстердам. Начало жизни философа — 3
По пути свободомыслия — 6
В борьбе за суверенные права разума — 23
Философия Спинозы. Бог, или природа — 32
Субстанция есть causa sui — 37
Субстанция, атрибуты, модусы — 42
Учение о человеке — 45
Атеистические воззрения Спинозы — 68
Защита свободы совести — 71
Анализ Библии — 78
Критика иудаизма и христианства — 95
Сила прогрессивных идей — 101
Краткая библиография —119
ИБ № 723
Беленький Моисей Соломонович
СПИНОЗА
о религии, боге и Библии
Заведующий редакцией В. М. Прокопенко
Редактор А. Ф. Русакова
Младший редактор М. Л. Терехова
Оформление художника Е. А. Якубовича
Художественный редактор Е. М. Омельяновская
Технический редактор EL Ф. Леонова
Корректор В. С. Фенина
Сдано в набор 10 декабря 1976 г Подписано в печать 25 марта 1977 г Формат
84X108V32 Бумага типографская № 1. Уел печатных листов 6,30 Учетно-издатель-
ских листов 6,35. Тираж 25 000 экз А07336 Заказ N« 979 Цена 26 коп.
Издательство «Мысль». 117071. Москва, В-71, Ленинский проспект, 15.
Ордена Трудового Красного Знамени Ленинградское производственно-техническое
объединение «Печатный Двор» имени А М Горького Союзполиграфпрома при
Государственном комитете Совета Министров СССР по делам издательств, полигра-
фии и книжной торговли, 197136, Ленинград, П-136, Гатчинская ул., 26.