В. Вартаньянцъ.
АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ
ФИЛОСОФІЯ.
П. Миртовъ и субъективный методъ въ
соціологіи.
(ИЗДАНІЕ АВТОРА).
ТИФЛИСЪ.
Типографія Я. И. Либермана, Михайловскій пр. № 64.
1901.
Дозволено цензурою. Тифлисъ, Ю-го декабря 1900 года.
Гвсударслвсинав і
БИБЛІОТЕКА I
СССР I
мк. В • Г.°1И*Мй |
РГЛАВЛЕНІЕ,
Введеніе.
Гл. I. П. Струве и II. Вольтовъ о Мпртовѣ. Исходная точка зрѣ-
нія антропологической философіи.
Г.і, И. Метаморфоза во взглядахъ ГІ. Струве. Значеніе формулы про-
гресса для соціологіи и исторіи. Формула прогресса гг. Струве и Михай-
ловскаго. Экономическое міросозерцаніе II. Струве. какъ слѣдствіе его
формулы прогресса.
Г.і. 111. Классификація знаній но Мпртову. Взгляды его па роль
экономическаго фактора въ исторіи.
Гл. IV. Субъективная школа въ соціологіи. Полемика изъ-за тер-
миновъ. Субъективныя методъ въ психологіи по есть субъективный ме-
тодъ въ соціологіи. Что же такое субъективный методъ въ соціологіи?
Необходимость расчлененія понятіи: субъективный и объективный методы.

АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФІЯ
(II. Миртовъ і! субъективный методъ въ соціологіи).
Русская философская мысль 1900 г. понесла двѣ большія утраты
въ лицѣ умершихъ 11. Миртова и Вл. Соловьева. Если съ чувствомъ
полнаго удовлетворенія можно констатировать, что общество и печать
вполнѣ оцѣнили и воздали должное талантамъ и заслугамъ Вл. Соло-
вьева, то этого отнюдь нельзя сказать про Миртова. Смерть этого по-
слѣдняго прошла почти незалѣченной, п мы до сихъ норъ не имѣемъ
болѣе или менѣе полнаго изложенія основныхъ принциповъ его филосо-
фіи. Этимъ въ значительной мѣрѣ объясняется то невѣроятное и систе-
матическое искаженіе его философскихъ мыслей, которое особенно часто
наблюдалось за послѣднее время.
Какъ извѣстно, рѣдкій изъ марксистовъ» обошелся безъ того,
чтобы не поглумиться пад'ь л*убъектіівііымъ идеализмомъ* Миртова и
надъ его наивной» вѣрой въ идеалы и убѣжденія человѣческой
личности.
Примѣръ въ высшей степени невнимательнаго отношенія къ Мнр-
тову проявили прежде всего главари русскаго марксизма—г.г. Струве и
Кельтовъ. Чтобы не быть голословнымъ, намъ достаточно привести здѣсь
дословно все, что говорить о Мнртовѣ П. Струве, котораго нельзя
не признать наиболѣе добросовѣстнымъ изъ «марксистовъ», тракто-
вавшихъ о философіи Миртова. Параллельно съ этимъ мы коснемся
нападокъ Бельтова и, вмѣстѣ с;ь тѣмъ, постараемся изложить основ-
ные принципы философіи Миртова, которую часто пазывають антропо-
логической или иначе гуманной философіей. Какъ понимается эта
философія п чѣмъ является она на самомъ дѣлѣ, мы увидпм'ь изъ
послѣдующаго.
/ --гаУ
'Суіцпость (*амой теоріи Мпртова ,—говоритъ II. Струве,— въ двухъ
словахъ можно охарактеризовать, какъ субъективный идеализмъ
Съ точки зрѣнія автора Историческііхь Писемъ творцомъ про-
гресса является критически мыслящая личность. Какъ пи миль про-
гресса» человѣчества. по и то, что есть, лежитъ исключительно на кри-
тически мыслящихъ личностяхъ, безъ нихъ онъ безусловно невозможенъ:
безъ пхъ стремленія'распространить его онъ крайне непроченъ . .Сѣмя
прогресса—идея, зарождающаяся въ мозгу личности . Всякій критиче-
ски мыслящій можетъ осуществлять прогрессъ въ человѣчествѣ/.
«Если вашего знанія н таланта хватило на то. чтобы критически
отнестись ,къ существующему, сознать потребность прогресса, то ваше-
го таланта и знанія достаточно, чтобы эту критику, это сознаніе во-
плотить въ жизнь. Исторію дѣлало « одинокія борющіяся личности . Лич-
ности создали исторію. « Что сказать объ условіяхъ нравственнаго раз-
витія личности? спрашиваетъ Миртовъ.
«Такъ какъ объ убѣжденіи можно говорить въ кругу людей, вы-
работавшихъ въ себѣ способность критически мыслить, то и условія
нравственнаго развитія существуютъ лишь для этой маленькой .группы».
Такимъ образомъ, замѣчаетъ ось себя г. Струве, нравственныя убѣж-
денія и нравственное развитіе—съ точки зрѣнія Мпртова—являются толь-
ко тамъ, гдѣ работаетъ критическая мысль. Что нравственность есть
сложный продуктъ взаимодѣйствія между личностью и обществомъ, что
она. прежде всего плодъ коллективнаго, безсознательнаго или полу-
сознательнаго творчества -эти представленія какъ бы чужды Мнртову.
Всѣ несчастій и песнраведліівости, которыхъ такъ много въ исторіи
происходитъ- по мнѣнію Мпртова отъ недостаточнаго вліянія на жизнь
критической мысли, отъ недостаточнаго пониманія правильныхъ началъ
общественнаго строя: отсюда вытекаетъ, что достаточно познать, въ чемъ
справедливость н прогрессъ, для того, чтобы осуществить нхъ. Выражаю-
щаяся въ изложенномъ нами ученіи Мпртова, говорить Струве, почти
безграничная вѣра въ человѣческую мысль, въ разумъ, поразительно на-
поминаетъ философскія идеи XVIII вѣка. Это сходство бросается въ гла-
за. н нр. Карѣевъ*) справедливо говорить, что Историческія Письма»
стоять на односторонней точкѣ зрѣнія XV! 11 вѣка. Ему же, нродо.іжа-
Л См. „Сущность историческаго процесса и роль личности въ исторіи", стр. 91.
етъ П. Струве, удалось, па основаніи другихъ статей Мпртова, пока-
зать, что это'гь писатель не могъ удержаться па своей крайне субъек-
тнвно-ндеалнстіічсской точкѣ зрѣнія. Онъ долженъ былъ признать, что
<все въ личности есть неизбѣжное слѣдствіе предшествующихъ
причинъ. Неизбѣжные законы физики, химіи, физіологіи и психологіи
господствуютъ падь человѣкомъ въ каждое мгновеніе его бытія. Клима-
тическія данныя, преемства расы, культурныя привычки общества, его
окружавшаго, преданія и вѣрованія, передаваемыя ему съ дѣтства, со-
ставляютъ неотразимую обстановку, проникающую своимъ вліяніемъ во
всѣ норы человѣка, обусловливающую всякое его физическое и нрав-
ственное движеніе. Наконецъ, вѣчная борьба теоретическихъ и практиче-
скихъ міросозерцаніи, кипящая въ обществѣ, вѣчное столкновеніе эко-
номическихъ интересовъ бросаетъ развивающагося человѣка въ ряды той
или другой партіи, возбуждаетъ въ немъ самостоятслі.ную личность,
опредѣляетъ размѣръ его знаній, твердость, энергію его характера, округ-
ляетъ его міросозерцаніе и обособляегь его жизнь отъ жизни его со-
временниковъ. Наука исторіи начинается лишь съ усвоенія этого
подчиненія личности общимъ законамъ личной и общественъ. й
жизни (курсивъ г. Струве). Неизмѣнность закопа въ разнообразіи яв-
леній, неизбѣжность факта, какъ слѣдствія предшествующихъ причинъ,
это—первое слово науки во всѣхъ сферахъ, въ исторіи, какъ въ хи-
міи*) (цитаты пр. Карѣева изъ «.Введенія въ исторію мыс.нг II. М—ва).
Прочитавши эту страницу въ книгѣ г. Струве, я невольно изумился:
если бы я не был ь знакомъ съ точкой зрѣнія г. Струве, то эта стра-
ница дала бы мнѣ полное право утверждать, что г. Струве не только
не читали» «Писемъ Мпртова, но не дал ь даже себѣ труда внимательно
прочесть хотя бы ту главу изъ книги нроф. Карѣева, которую онъ ци-
тируетъ. Сейчасъ же за тѣмъ мѣстомъ, гдѣ г. Струве заканчиваетъ
свои цитаты изъ книги «Сущность историческаго процесса и роль лич-
ности въ исторіи •. нроф. Карѣевъ говорить: «становясь на такую точ-
ку зрѣнія, авторъ «Введенія въ исторію мысли. , въ концѣ концовъ
возвращается, однако, къ тому общему своему положенію, что истори-
ческія событія сами собой не происходятъ .
«Что бы, говорить Миртовъ, пи писали о духѣ времени, о неизбѣжномъ
теченіи событій, увлекающемъ личности, но, въ концѣ концовъ, все-таки
дѣлаютъ исторію личности, духъ времени составляется изъ на-
строенія и мыслей личностей*, потокъ событій, увлекающій однихъ,
*) См. „Критическія замѣтки14 П. Струве, стр. 3.
8
образуется другими, опятъ-таки личностями (курсивъ Карѣсва).
Отсюда біографическій элементъ, совершенно неизбѣжно проникающій во
всеобщую исторію п образующій ея реальную основу, такъ что исторія
народовъ, исторія государствъ, исторія культуры, исторія мысли, исто-
рія науки представляютъ .ііпнь идеальныя обобщенія событій, принадле-
жащихъ съ реальной точки зрѣнія къ области разныхъ біографій.
Понять эпоху . оптируетъ дальніе проф. Карѣевъ Введеніе въ исторію
мысли..— можно лишь тогда, когда подъ картиною ея жизни мы угады-
ваемъ безсознательные процессы, служащіе основаніемъ этой картинѣ...
Возсоздать жизнь, возсоздать реальную мысль эпохи можно лишь при
пособіи біографическаго элемента . Карѣевъ находитъ далѣе, что Миртовъ
совершенно справедливо считаетъ соединеніе, въ надлежащей мѣрѣ, обо-
ихъ элементовъ исторіи, которые онъ называетъ ндеа.іыю-обобщаю-
щпмъ и реально-біографическимъ*,- одною язь труднѣйшихъ задачъ
для историка, желающаго попять какую-либо эпоху въ жизни человѣ-
чества въ истинномъ ея значеніи и возсоздать во всей ея жизненности.
Онъ находитъ также, что если <Истор. Письма* стоять па односторон-
ней точкѣ зрѣнія X VIII в., столь противоположной одностороннему же
безличному эволюціонизму, который проявляется въ разныхъ научныхъ
направленіяхъ нашего столѣтія, то въ упомянутыхъ статьяхъ сдѣлана
попытка синтеза этихъ противоположностей съ удачною на нашъ взглядъ
ссылкой на законъ Гегеля (см. Сущность историческаго процесса и
роль личности въ исторіи , стр. 91). Изъ этихъ цитатъ ясно, что для
опроверженія Мнртова можно ссылаться на кого угодно, но только не
на Карѣсва, который обѣими руками подписывается подъ выводами
Мнртова.
Выть можетъ, г.’ Струве замѣтитъ намъ, что онъ имѣлъ въ виду не
Исторію мысли*, а И. II.*, которыя де и проф. Карѣевъ считаетъ
стоящими на односторонней точкѣ зрѣнія XVIII в.*. Ио и тутъ онъ
будетъ неправъ: во-1-хъ, потому, что па 81 стр. цитируемой г. Струве
книги нр. Карѣеігь указываетъ, что въ И. II. > есть нѣкоторыя объ-
ективныя указанія па сущность историческаго процесса, взятаго с/ь куль-
турной стороны: исторія мысли, обусловленной культурой, въ связи съ
исторіей культуры, измѣняющейся подъ вліяніемъ мысли,— вотъ вся
исторія цивилизаціи., цитируетъ Карѣевъ Мнртова, называя эту фор-
мулу .объективной формулой историческаго процесса >: во-вторыхъ—о
письмѣ восьмомъ, имѣющемъ цѣлью изобразить, какъ растетъ обще-
ственная сила, переходя отъ слабой личности сначала къ сочувствію
другихъ личностей, потомъ въ нестройное ихъ содѣйствіе, пока не орга-
9
ііпзуется партія, придающая борьбѣ направленіе и единство,—нр. Ка,-
рѣевь замѣчаетъ, что :ігі> этой главѣ, дѣйствительно, уже объективно
описывается процессъ чисто политической борьбы, къ которому, конечно,
нельзя свести весь историческій процессъ, но который совершенно не
понятенъ съ точки зрѣнія теоріи органической эволюціи (курсивь
мойѵ): въ-третьихъ,— Миртовъ въ И. II. говорить не только о томъ,
что есть, по и о томъ, что должно быть, и неповиненъ въ томъ, что
пр. Карѣсвъ задался цѣлью объяснить только механизмъ историческаго
процесса.
Что г. Струве только перелисталъ номера Недѣли , въ которыхъ
помѣщались II. II.: , чтобы надергать нужныхъ ему питать, можно
заключить изъ того, что онъ совершенно упустилъ изъ виду объектив-
ную формулу сущности историческаго процесса, на которую указы-
ваетъ и пр. Карѣсвъ. Въ виду того, что г. Струве очевидно не знаетъ ис-
точника взглядовъ пр. Карѣева, я позволю себѣ привести формулу сущ-
ности историческаго процесса, которую даетъ этотъ послѣдній: ^исто-
рическій процессъ, говорить Карѣсвъ, сводится къ взаимодѣйствію личности
и надъ-оргаііііческой среды; это—процессъ дѣятельности личной, пере-
рабатывающей идеи и учрежденія, и процессъ падъ-органической эво-
люціи, вліяющей на личную дѣятельность*. Если въ формулѣ пр. Ка-
рѣева замѣнить спенсеровскій терминъ надъ-органііческігі миртовекимъ
'культура , то получается болѣя’ многословная и менѣе точная, чѣмъ мар-
товская, формула сущности историческаго процесса. Впрочемъ. пр. Ка-
рѣевъ и не думаетъ скрывать первоисточника своихъ взглядовъ: въ од-
пом’ь изъ примѣчаній къ 'Основнымъ вопросамъ философіи исторіи >
онъ заявляетъ, что обсуждаемые имъ вопросы уже задолго до него были
поставлены и вполнѣ удовлетворительно рѣшены Миртовымъ.
Я назвалъ формулу пр. Карѣева болѣе многословной и менѣе точ-
ной перефразировкой формулы Мпртова потому, что Миртовъ указываетъ
тотъ факторъ личной дѣятельности ( критику мысли.-), который пере-
рабатываетъ идеи и учрежденія ( культуру ).
Г. Струве кажется несовмѣстимыми» признаніе неизбѣжности факта,
какь слѣдствія предшествующихъ причинъ, и активной дѣятельности,
какъ слѣдствія  критики мысли ( субьективный идеализмъ ): и это,
♦) Разъ Миртовъ объективно описалъ процессъ политической борьбы, то ясно,
что утвержденіе Струве, будто по Мпртову „достаточно познать, въ че.мъ справедли-
вость и прогрессъ, для того, чтобы осуществить пхъ“, является натяжкой, ибо
по Мпртову осуществленію сознанной истины и справедливости предшествуетъ
партійная борьба, которая можетъ длиться сотни лѣтъ.
Государственная	’
БИБлнотекл
СССР
ім. В. И, Леаиуд
10 —
не смотря па то, что Миртовъ говорить гегелевскимъ языкомъ, произ-
водя «синтезъ > между «субъективнымъ идеализмомъ» (тезъ) п детер-
минизмомъ (антитезъ). Здѣсь Струве проявилъ такую же прямолиней-
ность. которая такъ типична для г. Бельтова. Обраіціікомъ такой прямо-
линейности можеть являться хотя бы пониманіе г. Вольтовымъ за-
дачъ философіи, пониманіе. которое паномннаеть намъ разсужденія
Струве о детерминизмѣ и «субъективномъ идеализмѣ .
Матеріяіизмъ и идеализмъ, говорить г. Кельтовъ на второй страницѣ своей
книги (см. „Къ вопросу о развитіи монистическаго взгляда на исторію"), исчерпы-
ваютъ важнѣйшія направленія философской мысли. 11ранда, рядомъ съ ними почти
всегда существовали тѣ пли другія дуалистическія системы, признававшія духъ и
матерію за отдѣльныя, самостоятельныя субстанціи. Дуализмъ никогда не могъ
отвѣтить удовлетворительно на неизбѣжный вопросъ о томъ, какимъ образомъ
эти двѣ» отдѣльныя субстанціи, не имѣющія между собой ничего общаго, могутъ
вліять одна на другую. Поэтому наиболѣе послѣдовательные и наиболѣе глубокіе
мыслители всегда склонялись къ монизму, т. е къ объясненію явленій съ помо-
щью какого-нибудь одного основного принципа".
Повидимому, г. Вольтову неизвѣстна, іин непонятна монистическая
система Миртова. одинаково отрицательно относящаяся и къ матеріализму
и къ идеализму. Въ виду этого, мы позволимъ себѣ подробно остано-
виться па системѣ философіи ГІ. Миртова. Это тѣмъ болѣе умѣстно,
что г. Струве, по его собственному признанію, не рылся въ старыхъ
изданіяхъ и, вѣроятно, потому по могъ ясно схватить основныя идеи
изучаемой имъ доктрины . Научный монизмъ, впервые установленный
ігь русской литературѣ II. Миртовымъ и называющійся антропологиз-
момъ. отрицаетъ, какъ метафизическія. ненаучныя системы, и идеа-
лизмъ п матеріализмъ >, признающіе духъ п матерію за отдѣльныя, са-
мостоятельныя субстанціи. Научнымъ принципомъ, вносящимъ единство
въ сферы и теоретическаго н практическаго мышленія, по Мпртову яв-
ляется человѣкъ, вь его реальномъ единствѣ, какъ ощущающій и дѣй-
ствующій. желающій п познающій субъектъ. Только человѣкъ въ сово-
купности всѣхъ своихъ свойствъ и отправленій можетъ явиться догма-
тическимъ принципомъ, служащимъ центромъ философской системѣ (см.
Задачи позитивизма п нхъ рѣшеніе,*, Современное Обозрѣніе» 1868 г. Май).
Начнемъ съ освѣщенія, которое даетъ антропо югнзмъ кардиналь-
нѣйшему изъ вопросовъ философіи, вопросу о свободѣ воли. Какъ из-
вѣстно. всѣхъ писавшихъ по этому вопросу можно раздѣлить па’двѣ
главныя группы: детерминистовъ и сторонниковъ абсолютной свободы воли.
Первые находятъ, что аксіома естествознанія—все нмѣеть свою необ-
ходимую причину и свое неизбѣжное слѣдствіе—нмѣеть и должно имѣть
одинаковое примѣненіе какъ въ естествознаніи, такъ и въ обществовѣ-
- 11
дѣнін. Всюду мы должны искать отвѣта только на вопросы: какъ? и по-
чему?
Съ этой точки зрѣнія, выборъ цѣіей и средствъ, критическое об-
сужденіе ихъ, нравственный судъ надъ современниками и исторіей обзы-
ваются вздорными иллюзіями. которыми могутъ тѣшиться только непро-
свѣщенная чернь и прекраснодушные субъективистыУченымъ же
людямъ вмѣняется въ обязанность также объективно анализировать
«доброе п зло;/, какъ естественникъ анатомируетъ трупъ. Съ этой
точки зрѣнія, нравственный судъ надъ кѣмъ бы то ни было нелѣпъ,
потому что ничто не могло совершиться иначе, какъ оно совершилось,
и въ то-же время онъ необходимъ, потому что онъ был ь вызванъ опре-
дѣленными предшествующими условіями.
Сторонники абсолютной свободы воли, опираясь па субъективное
сознаніе свободы выбора цѣлей и средствъ, не признаютъ всеобщности
законовъ причинности. Не только въ человѣческихъ дѣйствіяхъ, но и
іи, явленіяхъ природы, они видятъ воплощеніе тѣхъ пли другихъ само-
произвольныхъ цѣлей. Нтп два ученія можно назвать по Гегелю тезъ >
и «антитезъ:. Истина заключается въ ихъ синтезѣ . Ошибка сто-
ронниковъ перваго ученія заключается въ непомѣрномъ расширеніи ком-
петенціи объективной точки зрѣнія: ошибка вторых ь —ігь такомъ же
расширеніи компетенціи субъективной точки зрѣнія. Общая ихъ ошибка
заключается въ разсматриваніи явленій самихъ по себѣ, безъ отноше-
нія ихъ къ воспринимающему человѣку, въ зависимости отъ ею способа
воззрѣній, обусловленнаго ею природой.
Антропологизмъ дѣлаетъ синтезъ этихъ ученій: съ человѣческой
точки зрѣнія внѣ сознаваемаго міра нѣтъ ничего. Иъ сознаніи же че-
ловѣка субъективная возможность ставить себѣ цѣли, вырабатывать
убѣжденія и воплощать ихъ въ жизнь такъ же реальна, какъ и объ-
ективный міръ. Поэтому для человѣка субъективныя истины этики
такъ же реальны, какъ и объективныя истины механики. Либо слѣ-
дуетъ сомнѣваться въ обѣихъ, либо признавать обѣ, какъ истины для
человѣка. Что бы ни говорили о причинности, но вся практическая
дѣятельность людей опирается на сознаніе свободы выбора цѣлей н во-
площенія нхъ въ жизнь. Чувство отвѣтственности и право суда падь
ближними опираются на это сознаніе. Пусть съ объективной точки
зрѣнія это—иллюзія. По такая иллюзія есть необходимое условіе напито
существованія, нанкѣ мысли. Кромѣ того, не надо забывать, что эта ил-
люзія есть реальный фактъ, подлежащій изслѣдованію, критикѣ, сравне-
нію. обобщенію н вообще всѣмъ пріемамъ научнаго мышленія. Примѣ-
пяя эту точку зрѣнія къ исторіи, Миртовъ говорить: (’ъ объективной
точки зрѣнія, разсматривая исторію, какъ естественно-историческій про-
цессъ, во всей ея цѣлости, исторія есть процессъ, вполнѣ необходимый
во всѣхъ малѣйшихъ частностяхъ, и личности съ этой точки зрѣнія не
могутъ быть разсматриваемы, какъ элементъ, видоизмѣняющій процессъ:
какъ бы мало .мы пп допускали ото измѣненіе н какъ бы много научно-
сти. разумности и предусмотрительности ни допускали въ личностяхъ,
онъ (процессъ) совершается, увлекая нхъ и дѣлая нхъ своими орудіями...
Съ субъективной точки зрѣнія, въ сознаніи личностей, участвующихъ
въ процессѣ исторіи, она есть результатъ мысли и воли личностей при
условіяхъ возможности, предъявляемой природой и общественной средой:
соображаясь съ этими условіями, личности обязаны направлять исторію
въ смыслѣ своихъ нравственныхъ убѣжденій, подверженныхъ тщатель-
ной критикѣ. Въ пониманіи историка, исторія есть процессъ, весь ин-
тересъ котораго заключается въ сознательномъ приближеніи человѣчества
къ нравственному идеалу историка или въ сознательномъ удаленіи отъ
этого идеала.
Дѣлая синтезъ этихъ двухъ точекъ зрѣнія, нужно признать, что
мы не властны надъ закопами естественной необходимости н потому
должны примириться съ ними, ограничиться нхъ спокойнымъ изслѣдова-
ніемъ и. насколько возможно, воспользоваться нмп для своихъ цѣлей.
Не властны мы н надъ исторіей: прошедшее доставляетъ намъ лишь
факты, которые могутъ служить намъ для исправленія будущаго. За
грѣхи отцовъ мы отвѣтственны лить настолько, насколько продолжа-
емъ эти грѣхи п пользуемся пмп, не стараясь исправить нхъ послѣд-
ствій. Лишь въ нѣкоторой степени мы властны падь будущимъ, такъ
какъ ііанііі мысли и дѣйствія составляютъ матеріалъ, изъ котораго орга-
низуется все содержаніе будущей истины и справедливости...
Чтобы покончить съ вопросомъ о ііесоотвѣтствін критики взглядовъ
.Мпртова съ тѣмъ, что имъ говорилось на самомъ дѣлѣ, мы приведемъ
еще одинъ типичный образчикъ.
Вольтовъ обвиняетъ Мпртова и Іі°,—какъ онъ любить выражаться,—
въ томъ, что они являются эпитопами Бруно Бауэра и 1і°, что они
будто взяли свои мысли у Б. Бауэра, не указавъ даже первоисточника.
Обвиненіе это характерно пе само по себѣ; характерно оно, прежде
всего, для г. Болотова и вообще марксистовъ >: оно указываетъ на ти-
пичный для нихъ методъ аналогій, ничего никогда не доказывающій.
Въ сороковыхъ годахъ Б. Бауэръ утверждалъ про Германію того вре-
мени го же, что говорилъ въ семидесятыхъ годахъ Миртовъ про Россію.
— 13
Марксъ д(жаза.гь вздорность мыслей Б. Бауэра. Ясно должно быть для
всѣхъ, что и г. Вольтовъ доказалъ вздорность ученія Мнртова. По го-
воря это, г. Вольтовъ забылъ, что .Марксъ про Россію семидесятыхъ
годовъ писалъ то же, что п Миртовъ: забылъ онъ также, что нельзя со-
поставлять однихъ п тѣхъ же взглядовъ Бауэра па Германію сороко-
выхъ годовъ съ такими же взглядами Мпртова па Россію семидесятыхъ
годовъ. Чтобы понять и оцѣнить дѣйствительныя сходство и разницу
ученій такихъ писателей, какъ Б. Бауэръ п Миртовъ, мы сравнимъ ихъ
взгляды по одному и тому же вопросу по вопросу о будущихъ судь-
бахъ всего славянства и въ частности Россіи. Это сравненіе достаточно
выяснитъ разницу литературныхъ физіономій этихъ писателей.
Въ 1853 году Бруно Бауэръ выпустилъ въ свѣтъ малень-
кую брошюру подъ заглавіемъ Россія и германизмъ-, гдѣ онъ на-
ходитъ русскихъ особенно сильными въ политической жизни. Россіи
оігь предсказываетъ блестящую будущность... разрушителя европей-
скаго строя. Россія, пишетъ Б. Бауэръ, выработала тысячелѣтнюю
цѣіыюсть духа, порѣшила всѣ вопросы и соединила въ себѣ всѣ
качества Греціи и Рима, почему опа будетъ господствовать надъ
всей Европой. Но, продолжаетъ онъ, взболтавши пароды, разру-
шивши все старое. Россія сойдетъ со сцены скорѣй, чѣмъ имперія
Наполеона 1-го. Таково вкратцѣ содержаніе брошюры, касающееся
Россіи. В'ь этомъ предсказаніи Б. Бауэра прежде всего бросается въ
глаза одна характерная черта писательской физіономіи его: оігь гово-
рить не о возможномъ будущемъ, а о имѣющемъ произойти почти фа-
тально. Происшедшая вскорѣ послѣ выхода въ свѣтъ этой брошюры
крымская война довольно наглядно доказала всѣмъ комизмъ предсказанія
Б. Бауэра.
Вь 1871) году въ <0т. Зап.> въ статьѣ Философія исторіи у
славянъ» Миртовъ, обсуждая тотъ же вопросъ, коснулся и брошюры
Бауэра и съ фактами въ рукахъ доказалъ всю нелѣпость построенія
и предсказанія автора Россіи и германизма . Съ своей стороны, оігь
установилъ слѣдующую точку зрѣнія:
„Въ прошедшей исторіи, писалъ Миртовъ, можно вычитать, па что данное
племя способно и къ чему данный народъ имѣетъ мало склонности. Но осущест-
вляетъ ли онъ естественную возможность, въ нихъ лежащую, это уже зависитъ
отъ двухъ другихъ элементовъ: отъ историческихъ задачъ, представляемыхъ куль-
турой данной эпохи и даннаго мѣста, а также отъ идеальныхъ стремленій лич-
ной мысли, въ ихъ силѣ, количествѣ и направленіи." Съ своей стороны, Миртовъ
находитъ славянъ и въ частности Россію весьма слабыми въ сферѣ политической
жизни. Опираясь на прошедшую исторію, онъ находитъ, что въ славянскомъ умѣ
заключается возможность оригинальнаго творчества мысли, цѣльнаго и всесторон-
14 —
няго усвоенія вопросовъ и безбоязненнаго отвѣта на ппхь во всемъ ихъ значеніи
для современности. „Отсутствіе уступчивости и умственныхъ сдѣлокъ въ этой
сферѣ, быть можетъ, говоритъ Миртовъ, указываетъ на причину слабости славянъ
въ сферѣ политической, гдѣ успѣхъ постоянно достигается путемъ коалиціи и вза-
имныхъ уступокъ" Въ прошломъ славяне сыграли громадную роль въ исторіи
3. Европы: болгары - богомильствомъ въ Хіі ст.; чехи— гусситствомъ въ XV* ст. и
поляки—соціапизмомъ въ XVI ст. Эти ученія въ большей или меньшей мѣрѣ свя-
зывали свои догмы съ практическими требованіями массъ и потому лучше, чѣмъ
другія системы, выразили задачи ХІІ, XV и XVI столѣтій. „Современная Россія
также можетъ внести свои оригинальный вкладъ въ исторію человѣчества. Можетъ,
что, конечно, не значитъ, что непремѣнно внесетъ. Такимъ вкладомъ можетъ
быть проповѣдь мысли теоретической и практической въ ея новѣйшемъ фазисѣ.
По такая проповѣдь не будетъ уже тѣмъ, чѣмъ опа была въ прошлые періоды:
время мистики п школьной исключительности минуло. Паука и жизнь въ пхъ фи-
лософскомъ единствѣ, личность и общество въ единствѣ свободнаго взаимодѣй-
ствія, истина естественная и справедливость общественная въ единствѣ человѣ-
ческаго убѣжденія, исторія я идеалъ въ единствѣ человѣческой дѣятельности —
лишь таковы могутъ быть основы новой проповѣди. Русскіе могутъ быть начина-
телями и представителями этого движенія, разрѣшить свой внутренній вопросъ,
сдѣлавъ его вопросомъ общечеловѣческимъ. Только захотятъ ли они этого? От-
вѣтъ на это дастъ будущее, которое не вырастаетъ фатально п безсознательно:
народъ его создаетъ самъ, своей мыслью, своей дѣятельностью...
Глава II.
Считаю, своею обязанностью внести слѣдующую поправку въ пер-
вую глаін.
Іннда я писать эту главу, я не читалъ еще статьи г. Струве
Высшая цѣнность жизни . Съ этой статьей г. Струве переросъ не
только (трувпзмъ , по и марксизмъ, ибо онъ всецѣло подписался подъ
этико-философской точкой зрѣнія своихъ принципіальныхъ противниковъ,,
во главѣ которыхъ, до послѣднихъ дней, стояли II. Миртовъ и II. Ми-
хайловскій. Зга точка зрѣнія, формулируя ее словами г. Струве, еще съ
1868 г. гласить: Этическая проблема о должномъ не тождественна съ
генетической проблемой о существующемъ п необходимомъ и потому
первая не рѣшается вмѣстѣ со второй. Изъ того, что что-ннбудь суще-
ствуетъ или необходимо должно наступить, не слѣдуетъ. что оно должно
быть. т.-е. что оно является нравственно необходимымъ для моего мо-
ральнаго сознанія. Выражаясь кратко: историческая необходимость не
создаетъ никакого нравственнаго нрава. Несовпаденіе этической н геис-
тнческші точекъ зрѣнія, нхъ взаимная самостоятельность безусловно
требу ютъ того, чтобы общественныя проблемы выяснились не только
какъ генетическія, но н какъ этическія... Важно сознавать въ себѣ и
сознательно воспитывать живой еубі.сктивііып источникъ этическаго иде-
ализма нравственно общественный идеалъ самоопредѣляющейся личности.
Всѣ общественныя проблемы—повторяю—суть въ то-же. время этическія
проблемы личности, и научное (генетическое) рѣшеніе общественных’ь
проблемъ относится къ нхъ этическому рѣшенію, какъ средство къ
цѣли. Первенство же цѣли надъ средствомъ неоспоримо.— Вотъ и все^
что въ продолженіи почти четырехъ десятковъ лѣтъ повторяетъ русская
передовая мысль вслѣдъ за Миртовымъ *) и И. Михайловскимъ. Отрадно,
что хотя бы въ 1900 г. собственнымъ умомъ доработался до той же мысли
іі г. Струве. Это несомнѣнно дѣлаетъ честь его уму и искренности и
доказываетъ намъ, что въ II. Струве русская литература имѣетъ нс-
застывшаго въ мертвыхъ формулахъ догматика, а искреннюю, живую и
развивающуюся силу... Говоря это, мы нисколько не считаемъ прогрес-
сивнымъ отреченіе г. Струве отъ теоріи трудовой стоимости К. Маркса.
Также относимся мы и къ увлеченію его дебрями идеалистической
метафизики. По, съ удовольствіемъ внося эту поправку относительно
самого Струве, мы остаемся при прежнихъ взглядахъ относительно
сетрувистовъ . II такъ какъ исключительно объективная точка зрѣнія
на общественныя явленія и аналогическій метода, до гнхъ поръ явля-
ются типичными для очень многихъ представителей этого направленія,
то мы продолжимъ выясненіе точки зрѣнія и метода русскаго марксизма
но Струве Критическихъ замѣтокъ; .
Раньше мы уже говорили, что ошибка въ точкѣ зрѣнія/ марк-
сизма заключается въ перенесеніи генетической или объективной точки
зрѣнія въ сферу явленій нравственно общественныхъ, точнѣе— въ ис-
ключительномъ примѣненіи объективной точки зрѣнія тамъ, гдѣ, по
сущности явленій, примѣнима лишь телеологическая точка зрѣнія пре-
имущественно или исключительно. Въ этомъ, думается намъ,-— перво-
родный грѣхъ марксизма. Изъ этой главной ошибки слѣдуетъ другая
не менѣе важная. Это полное игнорированіе вопроса о необходимости
для соціолога сознательной выработки формулы прогресса.
„Вопросъ о значеніи формулы прогресса потому особенно важенъ-, говоритъ П.
М — въ, „что онъ есть окончательный вопросъ соціологіи и основной вопросъ исторіи.
Пока соціологъ не уяснилъ себѣ, въ чемъ именно надо видѣть прогрессъ, до тѣхъ
поръ отдѣльныя части соціологіи отрывочны, ц отношенія—неопредѣленны, и онѣ
едва ;іи могутъ идти дальше собиранія и группировки фактовъ, дальше описанія
того, что есть п что было, далѣе полученія кое-какихъ эмпирическихъ закоповъ,
научный смыслъ которыхъ остается неяснымъ. Пока соціологія не установила
смысла прогресса, до тѣхъ поръ опа, какъ единая и цѣльная наука, но суще-
ствуетъ. Кромѣ того, и безъ формулы прогресса нельзя приступить къ ра-
зумному построенію исторіи: что должно войти въ историческій разсказъ и что
можетъ быть оставлено въ сторонѣ? чему слѣдуетъ стоять па первомъ планѣ.
См. „Задачи позитивизма и ихъ рѣшеніе", Современное ()бозрѣніе 1868 г. Май.
чему на второмъ? Каковъ смыслъ событій, каково значеніе дѣятелей? Всѣ эти
вопросы получаютъ отвѣтъ только на основаніи того взгляда на прогрессъ, ко-
торый установилъ для себя историкъ, принимаясь за дѣло. Если историкъ ясно
созналъ это требованіе и вѣрно понялъ значеніе прогресса, то его трудъ осмыс-
ленъ; если авторъ ложно смотритъ на прогрессъ, то его разсказъ даетъ искажен-
ное понятіе о ходѣ, исторіи. Если же онъ вовсе не думалъ устанавливать у себя по-
нятія прогресса п довольствуется въ своей исторіи случайными взглядами, пріобрѣ-
тенными въ жизни и не соглашенными, то его трудъ научнаго значенія вовсе имѣть
не можетъ. Поэтому самомалѣйшая неточность формулы прогресса имѣетъ громад-
ное значеніе для соціологіи и исторіи („От. Заи.“ 1870 г. ст. „Формула прогресса г.
Михайловскаго").
Такъ смотритъ ііа дѣло г. Миртовъ, для котораго прогрессъ заклю-
чается въ умственномъ, нравственномъ и физическомъ развитіи лично-
сти и въ воплощеніи въ формы общежитія началъ истины н справед-
ливости. или иными словами
„прогрессъ, какъ смыслъ исторіи, осуществляется въ ростѣ и въ скрѣпле-
ніи солидарности, насколько она не мѣшаетъ развитію сознательныхъ процес-
совъ и мотивовъ дѣйствія въ личностяхъ, точно также какъ въ расширеніи и въ
уясненіи сознательныхъ процессовъ и мотивовъ дѣйствія въ личностяхъ, насколь-
ко это не препятствуетъ росту п скрѣпленію солидарности между возможно боль-
шимъ числомъ личностей".
Формула прогресса г. Мпртова не есть положеніе, <въ воздухѣ ви-
сящее:-: опираясь па объективные выводы біологіи, соціологіи и кон-
кретной исторіи, опа включаетъ въ собѣ субъективные идеалы чело-
вѣка. чуждаго какихъ бы то пн было пристрастій и односторонностей.
Эта формула является тѣмъ источникомъ свѣта, который даетъ воз-
можность историку разобраться въ здоровыхъ п патологическихъ про-
явленіяхъ мысли п дѣятельности человѣчества, въ его прошломъ и на-
стоящемъ. Она указываетъ путь нормальнаго, безболѣзненнаго и потому
желательнаго развитія человѣчества въ будущемъ. Въ построеніи фор-
мулы прогресса і; Мпртова преимущественное значеніе имѣла субъек-
тивная точка зрѣнія, что нисколько, однако, не мѣшаетъ ей быть фор-
мулой научной и потому общеобязательной, ибо, какъ ото вѣрно замѣ-
тилъ пр. Карѣеігь, правильно понятая истина одна: правильно поня-
тая справедливость также одна». Формула же прогресса, правильно понятая,
включаетъ въ себѣ единую для всего человѣчества правду...
Воротимся,однако, къ г. Струве въ его Критическихъ замѣткахъ».
Мы уже говорили, что одной изъ важнѣйшихъ соціо,іогическііхъ ошибокъ г.
Струве и вообще русскнх’ь марксистовъ является полное игнорированіе во-
проса о сознательной выработкѣ формулы прогресса. Я говорю «сознатель-
ной». ибо безсознательно г. Струве придерживается слѣдующей теоріи про-
гресса, изъ іюторой исходятъ всѣ сч’о какъ абстрактно-соціологическія обоб-
щенія, такъ п выводы, касающіеся конкретной русской дѣйствительности:
17 —
а гармоническая цѣлостность индивидуума въ своемъ содержаніи опре-
дѣляется степенью развитія, т. е. дифференціаціи группы» (курсивъ
автора), или развитіе ііпдпвіідуалыіостіі есть результатъ дифференціаціи,
раздѣленія труда внутри данной соціальной группы .( Критическія за-
мѣтки» н нр;, стр. 36 н 39). Дѣлая эти выводы, г. Струве пишетъ
слѣдующее про теорію прогресса г. Михайловскаго: На теоріи, г. Ми-
хайловскаго—чѣмъ однороднѣе общество, тѣмъ разностороннѣе
личность (курсивъ (Чру вс) лежитъ нескрываемая печать субъективизма'1) .
!-)то совершенно вѣрно: г. Михайловскій не только не скрываетъ, но
отъ себя н отъ другихъ требуетъ, чтобы на теоріи прогресса была
• нескрываемая печать» субъективизма. По если на теоріи г. Михайлов-
скаго лежитъ сознательная печать субъективизма, > то на теоріи г.
Струве лежитъ безсознательная печать субъективизма. II г. Струве
не безъ основанія стыдливо прикрывается іыащемъ объективизма;: нрав-
ственное. достоинство его субъективныхъ идеаловъ, прикрываемыхъ
 ‘Объективизмомъ», такъ неказисто, что поневолѣ приходится сваливать
всю вину за ихъ непрезентабельность на объективизмъ», въ данномъ
случаѣ ничего общаго не имѣющій съ наукою. Что это дѣйствительно
такъ, въ этомъ можно убѣдиться изъ дальнѣйшихъ разсужденій г. Струве.
Ему казалось—не, осмѣливаюсь утверждать, что кажется и теперь-
<что общественное раздѣленіе труда хотя и принижаетъ волю и мыш-
леніе, по чувства (СеГііІе), которыя имѣютъ особенное значеніе для
субъективнаго сознанія, возбуждаются именно у сильно дифференциро-
ванной личности въ средѣ другихъ также сильно дифференцированныхъ
личностей, а реагируя на подобныя возбужденія, человѣкъ повышаетъ
чувство своей собственной личности, или, даже. можетъ быть, впервыс
его проявляетъ» (стр. 37).
Что въ сильно дифференцированномъ обществѣ чувства сильно
возбуждаются, въ этомъ не можетъ быть никакого сомнѣнія. Во-
просъ только въ томъ, какого характера эти чувства. Возьмемъ, какъ при-
мѣръ, кастовую организацію общества. Здѣсь отдѣльныя группы»
такъ дифференцировались» другъ отъ друга, что жрецы или бра-
мины (въ Индіи) перестали понимать кшатріевъ, или воиновъ: эти
*) Въ статьѣ „Формула прогресса г. Михайловскаго'4 Миртовъ находитъ,
что формула г. Михайловскаго черезчуръ „объективна44. Въ коротенькомъ отвѣтѣ
на эту критику г. Михайловскій въ „Отечественныхъ Запискахъ44 1870 г обѣщался
подробно отвѣтить на критику Миртова. Сколько помнится, такимъ отвѣтомъ
явилась обширная статья „Борьба за индивидуальность44, въ которой, по выраженію
самого Мнхаііловскаго, онъ „рѣзче и опредѣленнѣе мотивируетъ требованія
субъективизма".
2п
18
послѣдніе чуждались, какъ жрецовъ, такъ и ваисіевъ (земледѣль-
цевъ. купцовъ, ремссленниковь). А всѣ опп съ величайшимъ пре-
зрѣніемъ и ненавистью относились къ судрамъ. или рабамъ. Закопы
Индіи повелѣвали, чтобы каждая каста размножалась въ самой себѣ,
т. е. брала женъ только изъ своей касты. Неравенство пли обществен-
ное дифференцированіе* было такъ велико, что с-удры считались не-
чистыми: прикосновеніе къ ішмъ оскверняло человѣка трехъ другихъ
кастъ, которыя также вѣчно враждовали другъ съ другомъ и сходились
лишь въ моменты, когда разбушевавшаяся масса подавленныхъ рабовъ
предъявляла свои права па человѣческое существованіе. Въ такой средѣ,
если и могутъ развиваться чувства, то ужъ во всякомъ случаѣ не
человѣческія. ибо здѣсь слишкомъ узка сфера сочувствія человѣка къ
человѣку. Въ ятой средѣ всецѣло господствуетъ принципъ животной
борьбы за существованіе. Недовольный опредѣленіемъ индивидуальности
вообще и человѣческой личности въ частности—опредѣленіемъ Миртова
и его школы, сознательно выдвигающей принципъ цѣлостной, гармони-
чески и всесторонне развитой личной г. Струве безсознательно проти-
вопоставилъ ятому идеалу идеалъ кретина «съ подавленными созна-
ніемъ и волей и съ сильно развитыми чувствами... волка.
Таковы неизбѣжныя послѣдствія безсознательной, «объективной.*
формулы прогресса г. Струве...
Высказываясь противъ общественнаго раздѣленія труда, мы, однако,
всецѣло стоимъ за техническое раздѣленіе труда, ибо въ сильно
дифференцированномъ обществѣ можетъ быть очень слабое, тех-
ническое раздѣленіе труда и обратно. А между тѣмъ, техническое раз-
дѣленіе труда способствуетъ колоссальному росту общественнаго богат-
ства. Наблюдаемый до сихъ поръ прогрессъ въ исторіи сводится къ
уменьшенію общественной дифференціаціи и къ увеличенію техническаго
раздѣленія груда въ обществѣ.
Посмотримъ, къ какимъ выводами въ сферѣ экономической ноли-
тики и современной намъ дѣйствительности неизбѣжно должна была
привести формула прогресса г. Струве. По его мнѣнію, кривись
русскаго крестьянскаго хозяйства объясняется прежде всего ростом'ь
населенія, а не развитіемъ капитализма, какъ утверждаютъ его про-
тивники. Поятому онъ находить выходъ изъ современнаго поло-
женія 'въ преобразованіи всею народнаго хозяйства въ направленіи
дальнѣйшаго развитія общественнаго раздѣленія труда» (курсивъ
мой), результатомъ чего является будто бы «подъемъ производительно-
сти сельскаго хозяйства, а съ другой стороны, прогрессъ крупной обра-
19 —
батывающей промышленности* (см. « Ііритич. замѣтки > и пр.. тезисъ 15),
ибо, утверждаетъ г. Струве, «капитализмъ дѣлаетъ возможнымъ и вы-
нуждаетъ' техническую раціональность сельскаго хозяйства». На этомъ
основаніи г. Струве рекомендуетъ государству поддерживать экономи-
чески жизнеспособные элементы крестьянства, которые составятъ наро-
донаселеніе съ культурными потребностями: такимъ путемъ создастся
крестьянство, оперирующее батрацкимъ трудомъ, крестьянство, которому
процвѣтающая буржуазія будетъ сбывать свои фабрикаты. Государству,
продолжаетъ II. Струве, не слѣдуетъ гоняться за несуществующимъ ра-
венствомъ (въ общинѣ), а надо поддерживать жизнеспособные элементы
крестьянства, надо всячески поддерживать капитализмъ, ибо «культур-
ный прогрессъ Россіи іѣсно связанъ съ развитіемъ общественнаго раз-
дѣленія труда, т. е. съ развитіемъ капитализма (тезисъ 18). Ясно,
такими образомъ, что фраза г. Струве, цитируемая всѣми его против-
никами—«признаемъ пашу некультурность и пойдемъ на выучку къ ка-
питализму! у является призывнымъ гимномъ капитализму и логическимъ
завершеніемъ его аргументаціи.
Исходя изъ .южной теоріи прогресса, г. Струве неизбѣжно н--мы
почти увѣрены въ этомъ—помимо своей воли постъ гимны капитализму.
Я говорю «помимо своей воли,» ибо, но отдаленнымъ своимъ идеаламъ,
онъ—несомнѣнный врагъ капитализма. Узко и прямолинейно по-
питая доктрина экономическаго матеріализма, а также ложная формула
прогресса заставили его увѣровать, что развитіе капитализма равносиль-
но развитію знаній, чувствъ общей солидарности, нравственному и по-
литическому самосознанію личности и пр.
Въ заключеніе этой главы, я позволю себѣ привести еще
одну аналогію г. Вольтова, дабы покончить съ аналогіями марк-
систовъ». Г. Вельтовъ находитъ, что, при построеніи соціологиче-
скихъ выводовъ, исходить отъ личности также неразумно, какь
при построеніи механической теоріи было бы неразумно исходить
отъ такого первичнаго элемента, какъ атомъ. Эта аналогія бьетъ
самого Вельтова: сравненіе общественныхъ явленій съ явленіями
природы, какъ почти всегда, оказывается неумѣстнымъ, какъ сравне-
ніе самаго сложнаго явленія съ болѣе пли менѣе простыми: по
если даже признать основательность этого сравненія, то и тогда оно го-
воритъ противъ г. Вельтова: если бы мы имѣли возможность также из-
слѣдовать и наблюдать гипотетическій «атомъ», какъ живую чело-
вѣческую индивидуальность, то значеніе механической теоріи, конечно,
удесятерилось бы. Атомъ общественныхъ явленій, человѣческая лпч-
— 20 —
ность. подлежитъ такому наблюденію и изслѣдованію. Въ этомъ огромное
преимущество общсствовВдѣнія. и если. тѣмъ не менѣе, соціологія
имѣетъ такъ мало общепринятыхъ истинъ’ то это благодаря только
чрезвычайной сложности явленій этого рода.
Глава III.
Остановимся теперь на оригинальной классификаціи знаніи, кото-
рую дастъ Миртовъ. Здѣсь полнѣе, чѣмъ гдѣ-либо, отражается все. его
міросозерцаніе. Миртовъ классифицируетъ знанія, разсматривая отличія,
устанавливаемыя человѣкомъ, въ его сознаніи того, что достигаетъ до
его сознанія, по мѣрѣ развитія и уясненія этого сознанія (см. Очерки
систематическаго знанія , 'Знаніе» 1872 и 1873 г.г. II. М ва.) Въ
основу отличія главныхъ сферъ человѣческой мысли онъ кладетъ противо-
положеніе побужденія дѣйствію, понимая побужденіе въ самомъ обшир-
номъ смыслѣ этого слова, т. е. обнимая этимъ словомъ всю внутреннюю и
внѣшнюю дѣятельность человѣка. Онъ указываетъ четыре формы вну-
тренней и внѣшней сознательной дѣятельности человѣка: побужденіе,
чувство, мысль и дѣйствіе/ и въ различной комбинаціи этихъ формъ
старается прослѣдить развитіе различныхъ областей человѣческаго мыш-
ленія. при чемъ подъ словомъ побужденіе онъ понимаетъ позывы, по-
требности. ‘желанія, страстныя влеченія, обдуманную рѣшимость, строго
разсчитанный планъ, всемогущее убѣжденіе и т. н. Патетическія настрое-
нія и волненія, окрашивающія нашъ психическій міръ всѣми радуж-
ными п мрачными переливами радости и горя, онъ формулируетъ сло-
вомъ чувство; .характеризующимъ наши побужденія,' какъ желанія и
страстныя влеченія, и доставляющее убѣжденіямъ ихъ категорическую
принудительность. Всѣ комбинаціи представленій и понятій, эгоистиче-
скіе и утилитарные разсчеты, всѣ методы логики, точные выводы науки,
яркіе художественные образы, тщательно отдѣланныя практическія тео-
ріи и обширныя философскія міросозерцанія онъ формулируетъ слономъ
мысль. Самою элементарною составною комбинаціей этихъ четырехъ
формъ сознательной дѣятельности человѣка будетъ, когда побужденіе
прямо, безъ всякихъ промежуточныхъ звеньевъ, переходитъ въ дѣй-
ствіе. Такіе поступки II. Л —въ называетъ механическими, къ кото-
рымъ прямо относятся, или очень близко примыкаютъ дѣйствія подъ
вліяніемъ рутіГны, пріобрѣтенной привычки, общественнаго обычая или
пеобсужденпаго преданія. Г. Струве нравъ, утверждая, что Лпртову со-
— 21
вершенію чуждо представленіе, что нравственность есть сплодъ прежде
всего коллективнаго, безсознательнаго или полусознательнаго творчества
11 правъ онъ но очень простой причинѣ: то, что г. Струве пазываеть
нравственностью. Миртовъ относитъ къ области механическихъ по-
ступковъ.
Если .между побужденіемъ п дѣйствіемъ, какъ промежуточное звено,
мы различаемъ чувство ніи мысль, то мы имѣемъ двѣ группы слож-
ной дѣятельности: дѣятельность но увлеченію и дѣятельность критиче-
скую.
Разсматривая простѣйшіе случаи, гдѣ .мысль и чувство являются
промежуточными звеньями между побужденіемъ и дѣятельностью, мы за-
мѣчаемъ, что либо мысль обусловлнваеть содержаніе дѣйствій, а чувство
только сопровождаетъ мышленіе, придавая ему большую энергію, либо
мысль является пособіемъ возбужденному чувству н тогда въ резуль-
татѣ получается внѣшняя дѣятельность, воплощающая чувство въ по-
ступокъ, пли въ мимику, НЛП въ слово, въ звуки голоса, въ продуктъ
художественнаго процесса: въ результатѣ можетъ получиться и внут-
ренняя дѣятельность, усиливающая душевное волненіе. Процессъ мысли,
вызванной чувствомъ и ему подчиненный, II. М—въ пазываеть
процессомъ творческой мысли. Народныя пословицы, мудрецы Китая.
Индостана н Греціи, пѣвцы всѣхъ пародовъ давно уже замѣтили, что
элементъ, мѣшающій правильному процессу критики, есть чувство. Это
замѣчаніе, впрочемъ, требуетъ оговорки: въ послѣднемъ фазисѣ развитія
человѣческихъ побужденій, когда побужденіемъ къ дѣятельности стано-
вится убѣжденіе. работа мысли совокупляется съ принудительностью
нравственнаго чувства. Значить, чувство вредить правильному критиче-
скому процессу лишь тогда, когда оно играетъ роль мысли въ процессѣ,
вырабатывающемъ внутреннюю и внѣшнюю дѣятельность, иначе говоря,
элементъ, враждебный критическому мышленію, есть творческая мысль.
Некритическая мысль представляется не только въ формѣ твор-
чества подъ вліяніемъ чувства. Еще элементарнѣе въ этомъ родѣ явле-
нія, отчасти прямо подходящія подъ механическую дѣяте.іьность, отчасти
близкія къ ней. Такова группа дѣятельности культурной, въ которой
дѣйствія, мысли н чувства человѣка вызываются вь немъ сообразно
типическимъ формамъ, установленнымъ средою, формамъ, никогда не про-
думаннымъ самой личностью н даже не вызваннымъ въ немъ душев-
нымъ волненіемъ. Культурная дѣятельность сближаетъ человѣка съ жи-
вотными іі пріучаетъ его, подобно муравью пли пчелѣ, мыслить, чувство-
вать и .дѣйствовать, какъ другіе, по переимчивости, привычкѣ пли пре-
— 22 —
данію, не нуждаясь для этого въ самостоятельной мысли или чувствѣ,
которыя являются элементами, враждебными культурной дѣятельности.
Въ эту низшую сферу человѣческой дѣятельности могутъ войти состав-
ною частью продукты критической мысли прежнихъ поколѣній, обратив-
шіеся въ потомствѣ в’ь обычныя привычки и преданія. Культурная дѣ-
ятельность превращаетъ общество въ механизмъ, въ которомъ .поди
играюсь роль винтиковъ, вѣчно повторяющихъ одни и тѣ-же неизмѣнные
процессы. Въ то время, какъ критическая мысль обусловливаетъ собой
развитіе, культурная дѣятельность ведетъ къ застою. (См. статьи Циви-
лизація и дикія племена*, 'До человѣка» и др. Н)теч. Записки* 1868
и 1870 г.г.).
Вся критика мысли, говорить Миртовъ, заключается въ различеніи
и отличеніи, в’ь раздѣленіи группъ на всѣ различные составные эле-
менты и вь сближеніи того, что имѣетъ общіе признаки, въ отличимыя
группы, при чемъ мы не руководствуемся своими влеченіями и жела-
ніями, которыя мы впоспм'ь отъ себя въ процессъ мысли, а только
тѣмъ. что мы открываемъ въ самомъ предмечѣ. Явленіе п предметъ,
такимъ образомъ полученные, суть критически провѣренные факты.
У становленіе всѣхъ отличимыхъ группъ, въ которыя входить разсма-
триваемый фактъ, есть ясное поняти». объ этом'ь фактѣ. Изъ безразлич-
ной рутины жизни выдѣляется спеціальное умѣніе, и кладетъ начало
критической мысли. Въ умѣніи еще отсутствуетъ сознаніе промежуточ-
наго звена ме\кду нобужденіем'ь и результатомъ. Первая подмѣченная
эмпирическая связь между явленіями уже составляетъ фактическое зна-
ніе. которое обращаетъ умѣнье въ раціональную технику. Знаніе пред-
ставляетъ ряда» эмпирически составленныхъ и критически провѣренныхъ
представленій, изъ которыхъ вырабатываются понятія, с;ь которыхъ начи-
нается паука.
Накопнв'ь достаточное количество фактовъ, умъ человѣка пытается
установить связь между ними, понять нхъ. Попять факты значить уста-
новить сосуществованіе или послѣдовательность ихъ. Связь явленій мо-
жеть быть установлена либо эмпирическая, либо научная. Въ первомъ
случаѣ мы не имѣемъ достаточно фактовъ, чтобы генезисъ пли зави-
симость нхъ вошли принудительно въ наше сознаніе. Во второмъ -та-
ковые имѣются. Чтобы открыть пли угадать вѣрно связь межд) явле-
ніями. мы нрибѣгаемч» къ сознательному творчеству, которое вызывается,
направляется и контролируется мыслью во всѣѵь свопх'ь фазисахъ.
Послѣдователи Гегеля, говорить 11. М ігь, могли бы здѣсь признать
приложеніе его знаменитаго закона тройственнаго процесса развитія: опн
- 23 —
могли бы сказать, что мысль вырабатывается изъ культурной дѣятель-
ности. какъ творчество, что она затѣмъ сама себѣ» протнвоііо.іаі’ается
какъ критическое знаніе, отрицая процессъ творчества, и. наконецъ, пе-
реходить въ окончательный фазисъ пониманія, въ которомъ поглощаетъ
побѣжденный, переработанный и усвоенный ею элементъ творчества.
Понятый фактъ въ его связи съ другими есть признакъ научной мысли.
Высшею уже. ступенью критической мысли является сознательная
гипотеза, допускающая провѣрку. Въ сферѣ гипотезъ научное, понима-
ніе незамѣтно переходить въ философское построеніе. Если разобрать
въ каждомъ частномъ случаѣ поводъ, почему мы неизбѣжно прибѣга-
емъ къ нему, то мы найдемъ, что втоть поводъ заключается въ ум-
ственной потребности единства. Отдѣльныя впечатлѣнія комбинируются
для насъ въ одно ощущеніе пли представленіе. Отрывочные факты со-
знаются. какъ одинъ закопъ связи фактовъ между собой. Обособленныя
сферы знаній и вѣрованій объясняются однимъ философскимъ принци-
помъ. Разнородныя побужденія и желанія подчиняются одному плану
жизни: отдѣльныя черты, вынесенныя изъ наблюденія, комбинируются
въ одинъ художественный образъ. Потребность единства порождаетъ
объединяющую или философскую мысль. Философія, какъ потребность
единства, проходитъ всѣ области мышленія, чтобы окончательно выра-
ботать новую область, охватывающую всѣ прочія, какъ болѣе обшир-
ное п стройное, цѣлое.
Всякая философская система, стремящаяся построить все сущее въ
единое цѣлое, нуждается въ какомъ-нибудь основномъ понятіи или пред-
ставленіи.
Философское мышленіе различается прежде всего но области, изъ
которой черпаются ого принципы. Съ этой точки зрѣнія всѣ бывшія до
сихъ поръ философскія системы можно раздѣлить па двѣ группы: супра-
натурализмъ, принимающій за исходную точку продукты религіознаго
творчества, постановленные выше критики и не допускающіе критики, и
раціонализмъ, гдѣ человѣческая мысль является высшимъ критеріемъ.
Раціонализмъ, въ свою очередь, дѣлится на идеализмъ и реализмъ, смотря
по тому—положенъ лп въ основаніе построенія и господствуетъ ли въ
самомъ построеніи элементъ безсознательнаго творчества мысли или крп-«
тики мысли. Въ реалистической мысли можно различить два направле-
нія. изъ которыхъ одно, метафизическое мышленіе, сближаетъ реалисти-
ческое мышленіе съ пдеалііетіічеекпмъ, ставя задачи о вещахъ какъ опп
суть: другое, позитивное направленіе мысли, даетъ преобладаніе мысли на-
учно критической и доводить гипотетическій элементъ до минимума.
24
Во всѣ упомяну тыя философскія системы сознательно или безсо-
знательно, по почти неизбѣжно, входить еще два новыхъ элемента объеди-
няющаго творчества мысли, элементы—нравственный и эстетическія.
Истина, отыскиваемая въ паукѣ, послѣдовательность мысля, во-
площаемая въ философской системѣ, воплощаютъ для человѣка не только
нѣчто пассивно пріобрѣтаемое: онѣ являются цѣлью критическихъ из-
слѣдованія и объединяющихъ построеній. Оіппбкн и противорѣчія суть
не только особые пріемы мысли, по это, кромѣ того, зло въ сферѣ мыш-
ленія. отъ котораго должно уклоняться. Умственное развитіе, прояв-
ляется ли оно въ формѣ усвоенія точныхъ фактовъ, точныхъ методовъ,
или усвоенія наиболѣе стройнаго міросозерцанія, есть развитіе прав-
ственпо-обязательное, увеличивающее достоинство человѣка. Объединяю-
щая мысль, охватывающая только теоретическое мышленіе. оказывается
единствомъ неполнымъ. Она должна охватить также и область жизнен-
ной дѣятельности—практическую мысль.
Кромѣ того, объединяющая мысль требуетъ для своего выраженія
нанлучніую форму, наибольшую стройность въ смыслѣ эстетическомъ.
Здѣсь мы подошли еще къ двумъ сферамъ человѣческаго мышленія:
мышленію практическому и эстетическому творчеству.
Какъ мы уже упоминали выше, въ основу отличенія главныхъ
сферъ человѣческаго мышленія И. М—въ кладетъ побужденіе къ дѣйствію.
Сфера прямого побужденія къ дѣйствію пли сфера практической мысли
обыкновенно противополагается сферѣ мысли теоретической. Въ то время,
какъ теоретическая мысль ищетъ отвѣта только на вопросы: какъ? и
почему? практическая мысль, вмѣстѣ с'ь этими вопросами, ставить так-
же и вопросъ: зачѣмъ?—Въ сферѣ практической мысли сознаваемая
нами разница относительно сознательности побужденій и.мѣеть огромное
практическое значеніе, т. к. на этомъ сознаніи основывается принципъ
отвѣтственности передъ собою за тѣ побужденія, которыя представля-
ются намъ результатомъ критической мысли и безотвѣплъснностп за
побужденія. вызванныя прочими фактами мысли. Всякая критическая
оцѣнка поступковъ нашихъ ближнихъ, въ какой бы сферѣ они не ра-
ботали. опирается па сознаніи, что человѣкъ отвѣтственъ за ложное
умозаключеніе, когда ему извѣстно правильное, и отвѣтственъ за свои
поступки, когда выработалъ свое нравственное убѣжденіе.
Дѣйствія чисто автоматическія, животныя, рутинныя и аффектив-
ныя не подлежатъ нравственному суду. За ними ума* слѣдуетъ дѣя-
тельность вполнѣ сознательная и обдуманная, подлежащая логической
оцѣнкѣ по степени своей цѣлесообразности н нравственной оцѣнкѣ по
своимъ мотивамъ. Нго разграниченіе. вполнѣ правильное субъективно,
на дѣлѣ переносится іГ въ сферу объективной критики. Всѣ пріемы гуда
опираются на этомъ сознаніи и именно въ юридической области совре-
менна}! практика стремится выяснить оправдывающія или смягчающія об-
сгоятсльства. Итакъ, нравственную оцѣнку людей мы дѣлаемъ но нхъ
мотивамъ. Какъ извѣстно, самымъ основнымъ н общимъ мотивомъ нв- '
ляется въ самыхъ разнообразныхъ формахъ наслажденіе, начиная съ
самыхъ элементарныхъ наслажденій. общихъ у человѣка съ животными,
і! кончая наслажденіями, которыя доступны только единицамъ съ ис-
ключительнымъ умственнымъ, нравственнымъ и эстетическимъ развиті-
емъ. Всякую неавтоматическую дѣятельность, имѣющую въ виду на-
слажденіе. можно назвать эгопстнческою. Первою ступенью эгопстііческоп
дѣятельности является разсчетъ личной пользы. Это дѣятельность эго-
истическая вѣ тѣсномъ смыслѣ этого слова. Культурныя привычки и
аффективный выборъ раепшряюгі. пониманіе личной пользы, которая
становится пользою семьи, племени, націи, кружка. Эта новая форма
эгоистической дѣятельности даетъ начало особаго рода дѣятельности,
дѣятельности самоотверженной или альтруистической, въ силу которой
личность жертвуетъ не только личнымъ наслажденіемъ н безопасностью,
по н самой жизнью‘въ виду наслажденій, безопасности и спокойствія тѣхъ
лицъ, съ которыми себя считаетъ солидарной самоотверженная личность.
Аффектъ самоотверженія, вызванный не безпричинной симпатіей I
или рутиной, а опирающійся на критику достоинства личностей и на-I
стоящаго смысла общественныхъ формъ, есть мотивъ новаго рода, мо-
тивъ нравственный. Здѣсь чувство становится разумнымъ н вполнѣ
сознательнымъ орудіемъ критической мысли. Логины нравственнаго убѣ-
жденія соединяютъ въ себѣ всѣ мотивы предшествующихъ ступеней.
Это—въ самомъ обширномъ смыслѣ преобразованная эгоистическая дѣ-
ятельность. такъ какъ дѣятельность по убѣжденію составляетъ личное
наслажденіе наиболѣе сознательное. Это также н аффективная дѣятель-
ность. гдѣ чувство обращено на предметъ, выборъ котораго оправданъ
строгой критикой мысли. Это также и практическая дѣятельность, по-
добная логическому мышленію въ паукѣ, такъ какъ здѣсь дѣятельности
предшествуетъ критика съ одинаковыми пріемами доказательности.
Критически обдуманная нравственная дѣятельность создастъ въ
сферѣ практической мысли особую область, подобную области науки въ
сферѣ мысли теоретической. Кромѣ того, она расширяетъ сферу фило-
софской мысли, которая объединяетъ уже не только сферу мысли, но .ч
сферу жизни.
- 26 -
Соглашеніе частныхъ цѣлей въ общемъ планѣ жизни, согласно убѣ-
жденію, даетъ первое практическое объединеніе жизни, послѣдовательную
< жизнь. Построеніе этого плана на убѣжденіи, какъ на принципѣ, посто-
янно развивающемся, подъ работою постоянной критики, даетъ вторую
ступень практическаго объединеніи жизни, планъ жизни въ виду нрав-
ственной жизни или личнаго развитія. Но личность есть членъ обще-
ства. Ея жизнь обусловлена общественной культурой, при чемъ крити-
ческая мысль личноегн является единственнымъ развивающимъ нача-
ломъ общественной цивилизаціи. Поэтому нлаігь жизни въ виду лич-
наго развитія обращается въ планъ жизни въ виду общественнаго про-
гресса. Но общество имѣетъ длинную исторію п потому въ сознаніи
личности современное общество становится лишь однимъ изъ фазисовъ
въ длинномъ ікторическом’ь прогрессѣ жизни человѣчества и сама опа,
мыслящая и дѣйствующая личность, является элементомъ этого процесса,
обусловленнымъ всей предыдущей исторіей и оказывающпм'Ь неизбѣж-
ное вліяніе на послѣдующее теченіе событій. Отсюда въ практической
сферѣ развивается нлаігь -жизни въ виду общечеловѣческой исторіи, или
сознательная историческая дѣятельность.
Въ теоретической сферѣ происходить об'ьединепіе жизни личности
данной общественной цивилизаціи съ исторіей В’Ь ея цѣломъ, какъ фи-
лософія исторіи (см. болѣе подробное развитіе этихъ мыслей въ статьѣ
того же автора Исторія нравственныхъ ученій^. Птеч. Зап. 1870 г.
2, 3; 4).
Перейдемъ теперь къ характеристикѣ послѣдней сферы мышленія—
эстетическому творчеству. Эстетическій аффектъ вызывается патети-
чески дѣйствующей формой. Творчество патетическихъ формъ есть твор-
чество эстетическое. Какъ н всѣ предъидущія формы мысли, оно начи-
нается в’ь -области безсознательнаго и инстинктивнаго. Первыя патети-
ческія формы, в'ь которыѵь выражаются сначала безсознательно, а за-
тѣмъ и сознательно патетическія настроенія, являются: движеніе, звукъ
голоса, слово и графическій знакъ, въ томъ случаѣ, когда они разсчи-
таны па стройное и патетическое впечатлѣніе, производимое ихъ фор-
мою. В’і, эстетическомъ творчествѣ эти формы выраженія, являющіяся
выразительницами п другихъ сферъ человѣческаго мышленія, разраста-
ются в'ь различныя отрасли изящныхъ искусствъ. Движеніе разрастается
ігь мимику и пантомиму: звукъ разростастся въ музыку, слово—въ поэзію,
изъ знака развѣтвляются графическія и вообще образовательныя искусства.
Драматическое, декламаціонное и т. и. искусства являются болѣе
сложной группировкой этихъ искусствъ.
Всѣ упомянутыя до сихъ поръ сферы мышленія: религіозная. кри-
тическая, объединяющая и практическая стремятся облечь свои выводы
вь изящную форму, и в'ь то-же время содержаніе эстетическому твор-
честву давали и даютъ каждая изъ упомянутыхъ формъ мысли.
Такимъ образомъ, разные элементы мысли находятся во взаимодѣй-
ствіи, что не мѣшаетъ. однако, установкѣ» раздѣленія главныхъ областей
мысли на основаніи преобладанія того или другого психическаго элемен-
та въ процессѣ мысли.
Изъ пяти сферъ мысли существенное содержаніе для историческаго
процесса не могуть дать пи религія, потому что опа спеціализируется
чувствомъ, пи философія, потому что опа ограничивается лишь объеди-
неніемъ содержанія, даннаго извнѣ, ни искусство, потому что его спеці-
альная дѣятельность направлена па формы. Существенное содержаніе,
исторіи могуть дать только критическая мысль и нравственная дѣятель-
ность. Только ими, какъ самостоятельными агентами, обусловливается
общественный и историческій прогрессъ. Эти двѣ области взаимно под-
держиваютъ другъ друга въ своемъ развитіи: усиленіе научной мысли
ведетъ къ усиленію критики нравственныхъ убѣжденій. Распространеніе
справедливости въ обществѣ и выработка бо.іѣе крѣпкихъ и болѣе кри-
тическихъ убѣжденій измѣняютъ обстоятельства въ пользу распростра-
ненія и успѣховъ научной мысли.
Вся исторія, насколько опа есть исторія человѣка въ его особен-
ностяхъ для него важныхъ, заключается во взаимодѣйствіи формъ обще-
житія и личности, то подчиняющейся этимъ культурнымъ формамъ, то
перерабатывающей ихъ теоретическою и практическою мыслью. Природа
является для исторіи человѣка лишь фономъ картины, сообщающей ей
общій колоритъ, но не вліяющей на ея содержаніе ( Опытъ исторіи мыс-
лп>). Но вотъ вопросъ: какіе изъ элементовъ культуры играютъ болѣе
существенную роль, какіе менѣе? Для отвѣта па этотъ вопросъ прихо-
дится установить правильную іерархію, потребностей основныхъ и вре-
менныхъ, уяснить ихъ соотношенія и взаимную зависимость. Рѣшеніе
этого вопроса составляетъ одну изъ главныхъ задачъ критической мысли,
уясняющей задачи теоріи прогресса, на которой опирается е.я практика.
Основныя потребности сводятся на потребность въ пищѣ», одеждѣ,
жилищѣ и т. и., т. о. на группу экономическихъ потребностей и на
потребность вь безопасности. Первая создастъ экономическій строй съ
его различными функціями и органами: вторая—-политическія отношенія,
внѣшнія и внутреннія. Подъ скромными формами привычекъ, подъ рос-
кошными покровами философскихъ, художественныхъ и нравственныхъ
- 28 -
продуктовъ человѣческой дѣятельноегп кроется борьба экономическихъ и
политическихъ интересовъ личностей.
Что же премируетъ въ общественныхъ задачахъ и въ общеетвен-
номъ развитіи, политическіе пли экономическіе интересы? спрашиваетъ
М--въ и отвѣчаетъ: При разсмотрѣніи взаимодѣйствія экономическихъ
н политическихъ потребностей въ исторіи, научное рѣшеніе вопроса
склоняется къ господству первыхъ надъ послѣдними, п всюду, гдѣ при
помощи историческаго матеріала можно разглядѣть съ большою подроб-
ностью истинное теченіе фактовъ. приходится сказать, что политиче-
ская борьба и ея фазисы имѣли основаніемъ борьбу икономическую, что
рѣшеніе политическаго вопроса въ ту или другую сторону обусловли-
валось икономическими стами. что эти экономическія силы создана.іи
каждый разъ удобныя для себя политическія формы, затѣмъ искали
себѣ теоретическую идеализацію въ соотвѣ>тствеініых’і> религіозныхъ вѣ-
рованіяхъ н философскихъ міросозерцаніяхъ. эстетическую идеализацію
въ соотвѣтствепныхь художественныхъ формахъ. нравственную идеали-
зацію въ прославленіи героевъ. защищавшихъ ихъ начала. Не разъ
ити икономическія формы, отвлеченныя идеи и конкретные идеалы, со-
зданные экъпомпческііми силами, установившись. сдѣлавшись знаменемъ
культурнаго строя, становились самостоятельными общественными си-
лами и. забывъ или отвергая свое происхожденіе, вступали въ борьбу
за господство съ тѣми самыми экономическими силами, которыя ихъ
создали, вызывая на историческую арену новыя формы экономическихъ
потребностей, новыя экономическія силы.
Таково взаимодѣйствіе основныхъ п выработанныхъ потребностей
человѣка, проявляющееся въ основныхъ процессахъ исторіи. До сихъ
норъ ходъ историческаго процесса быль слѣдующій: условія производ-
ства и обмѣна въ данную эпоху въ комбинаціи съ суіцсствуюіціімн по-
литическими формами и сь унас.гіідоваііпою долею привычекъ культуры
устанавливаютъ фатально распредѣленіе богатствъ, а слѣдователыіо рас-
предѣленіе труда и досуга, распредѣленіе возможности работы мысли въ
данномъ обществѣ. Образуется господствующее меньшинство, концентри-
рующее въ своихъ рукахъ главную долю общественнаго вліянія и поли-
тической власти. Оно стремится укрѣпить свое господство обычаемъ,
закопами, вѣрованіемъ, философскими и научными соображеніями, ху-
дожественнымъ творчествомъ. Положеніе подчиненнаго большинства ста-
новится все хуже. Исторія привиллегііроваіінасо меньшинства все больше
н больше расходится съ исторіей подавленнаго большинства. Обществен-
ная солидарность становится фикціей п существованію общества грозить
опасность, такъ какъ огромное большинство совершенно не заинтересо-
вано въ его существованіи.
При рѣзкой постановкѣ» этого общественнаго разлада, примѣры ко-
ихъ можно въ изобиліи почерпнуть изъ исторіи древняго міра, при обо-
собленности паціопа.іыіостей, катастрофа наступала быстро и рѣшитель-
но: достаточно было набѣга хищнаго сосѣда, чтобы рушилась блестя-
щая цивилизація меньшинства. Подавленному большинству совершенію
безразлично, какъ цивилизація, отъ которой ему (большинству) только
холодно, такъ и судьба нрпвнллегироваііпаго меньшинства. По не всегда
общество дѣлилось на два противоположныхъ лагеря: между огромной
массой подавленнаго большинства и меньпіпііствомьэкслілуататоровь вы-
растаютъ промежуточныя общественныя группы, которыя имѣютъ долю
въ господствѣ п долю въ подчиненіи. Если прежде работа мысли все-
цѣло концентрировалась въ рукахъ црпвіылегіірованнаго меньшинства,
то теперь эта работа мысли иногда всецѣло переходить въ руки этихъ
промежуточныхъ слоевъ общества. Въ споръ вступаютъ различныя
общественны я силы п только та изъ нихъ, которая умѣла свя-
зать свои интересы—дѣйствительно или фиктивно—съ интересами стра-
ждущихъ массъ, получаетъ перевѣсь въ этой борьбѣ. Эта преобладаю-
щая сила или разлагала общественные органы своихъ противниковъ и вы-
ростала па ихъ развалинахъ, которыя распадались какъ бы сами собой
(какъ организація церкви выросла на развалинахъ римской имперіи),
либо вызывала кровавую революцію и на плечахъ подчиненныхъ клас-
совъ поднималась до безусловнаго экономическаго н политическаго гос-
подства, создавала новыя общественныя формы, въ которыхъ обыкно-
венно помощники въ борьбѣ занимали столь же подчиненное мѣсто, какъ
и въ прежнемъ строѣ.
Начинался новый періодъ исторіи, повторявшій тотъ же основной про-
цессъ, по при этомъ почва, па которой происходилъ этотъ процессъ,
постоянію мѣнялась, поэтому и самыя явленія никогда не повторялись.
Поэтому дѣятели прогресса въ каждую эпоху имѣли передъ собой иныя
задачи, какъ въ отношеніи возможности распространять овое пониманіе
прогресса, такъ и въ отношеніи средствъ организовать общественную силу
для борьбы за него, а также въ отношеніи выработки въ самихъ собѣ
и около себя новыхъ привычекъ мысли и жизни, гармонирующихъ съ
новымъ пониманіемъ прогресса...
Но всегда и вездѣ сущность этихъ задачъ, правильно понятая,
оставалась одна и 'гаже. Эта сущность заключалась въ слѣдующемъ:
измѣнить формы распредѣленія общественныхъ силъ, преимущественно
- 30 —
же богатства, согласно существующимъ условіямъ проьзводсл’ва и об-
мѣна, пользуясь существующими обычными и юридическими формами
общественной организаціи, беря въ соображеніе различныя существую-
щія завоеванія мысли научной, построенія мысли философской, типы и
идеалы мысли нравственной: совершать эти измѣненія въ направленіи
наибольшаго усиленія и расширенія общественной солидарности и наи-
большаго роста общественнаго сознанія: наконецъ, закрѣпить совершив-
шееся измѣненіе политическими формами, наиболѣе гармоничными съ
идеальными продуктами пауки, философіи, искусства, наилучше оправ-
дывающими это измѣненіе, и воплощеніемъ въ жизни нравственныхъ иде-
аловъ. наиболѣе соотвѣтствующихъ потребностямъ человѣка. Признавъ
все это за исходную точку, мы должны рѣшить вопросъ: въ чемъ фак-
тически заключались реальные фазисы историческаго прогресса? и только
но рѣшеніи этого вопроса перейти къ рѣшенію вопроса: въ чемъ за-
ключается возможный для нашего времени общественный прогрессъ? (см.
ст. 'Теорія и практика прогресса». «Слово»).
.Изъ всего вышесказаннаго ясно, что Миртовъ не хуже кого бы то
ни было изъ < марксистовъ» понимаетъ роль экономическаго фактора
въ исторіи. Но, указывая громадную роль этого элемента культуры, онъ
далекъ отъ мысли обособлять и дѣлать его движущимъ началомъ исто-
рическаго процесса.
Для него реальнымъ творцомъ всегда является мыслящая, чувствую-
щая и дѣйствующая человѣческая личность. Прогрессивнымъ же твор-
цомъ исторіи является критически мыслящая и нравственно дѣйствую-
щая личность...
Взгляды Миртова я излагалъ почти все-цѣло его же словами,
чтобы облегчить его критикамъ въ лицѣ гг. «марксистовъ» трудъ спра-
вокъ и знакомства съ ученіемъ этого мыслителя.Помимо «точки зрѣнія»
марксизма, была и еще причина, которая, по крайней мѣрѣ, па первыхъ
порахъ, мѣшала «марксистами» правильно толковать ученіе Лиртова.
Преданіе, гласитъ, что наслѣдникъ Магомета, сжигая александрійскую би-
бліотеку. будто говорилъ: если здѣсь есть что-либо, что можно найти и въ
коранѣ, то все это лишнее. Если же здѣсь есть кое-что помимо корана,
то это—вздорь и при томъ «вредный вздоръ»...
И все-таки главной причиной разногласій между двумя современ-
ными передовыми теченіями русской мысли мы считаемъ «точку зрѣнія»
и методъ марксизма. И потому вполнѣ присоединяемся къ заявленію г.
Вольтова: «дѣло здѣсь не въ размѣрѣ познаній отдѣльныхъ лицъ,—со-
вершенно вѣрно замѣтилъ онъ.—а въ ихъ точкѣ зрѣнія*...
31
Глава IV.
Русскую СОЦІОЛШ’ИЧІ'СКѴЮ школу ССМПДеСЯТЫХЪ годовъ принято обыч-
но называть «субьектнішою школою въ соціологіи >. Какъ это часто
бываетъ,— случилось и на этотъ разъ,—неудачная терминологія засло-
нила въ пониманіи многихъ тотъ цѣнный вкладъ, который внесла эта
школа въ науку объ обществѣ. Особенно много нападокъ вызывалъ н
вызываетъ терминъ «субъективный методъ:*. Этотъ терминъ заимство-
ванъ русскими соціологами не у Вру но Бауэра, какъ это утверждаетъ
г. Вольтовъ (см. «Къ вопросу о развитіи монистическаго взгляда на исто-
рію», стр. 12(1 и др.). а у Огюста Конта изъ его Позитивной по-
литики*. И надо сказать но правдѣ, терминъ этотъ заимствованъ
крайне неудачно, Скажемъ больше: этоть терминъ быть единственной,
на нашъ взглядъ, причиной, породившей цѣлый рядъ педоразумѣпій и
огромную полемику, не прибавившую ничего къ тому достоянію, которое
пріобрѣла русская литература при первой формулировкѣ этого вопроса.
Чтобы убѣдиться въ томь, что всѣ педоразумѣнія возникли изъ-за
термина «субъективный методъ», достаточно вспомпнть мнѣнія по этому
вопросу наиболѣе компетентныхъ критикой’!».
«Нѣтъ такого метода писалъ еще въ семидесятыхъ годахъ г. Южа-
ковъ,- а ость просто провозглашеніе одной весьма важной теоремы
соціологіи, именно, что общество основано па личностяхъ и что разви-
тіе общества совершается не иначе, кань личностями, черезъ личности
п въ личностяхъ (см. ст. «Субъектіівпый методъ въ соціологіи*, «Зна-
ніе 1870 г., а также «Соціологическіе этюды С. Южакова 1890 г.).
Ложно говорить о преобладаніи объективной и субъективной «то-
чекъ зрѣнія, при изученіи соціологіи, или, какъ не совсѣмъ правильно
принято у пасъ говорить, субъективнаго и объективнаго метода, писалъ
г. Лесевпчъ въ 1877 г. (см. «Опытъ критическаго изслѣдованія осново-
началъ позитивной философіи*. Стр. 24'1).
То же за В. Лесевнчемъ повторили нр. И. Карѣевъ, г. Слонимскій и др.
Г. Южаковъ в’Ь вышеназванной статьѣ своей высказалъ опасеніе,
что «субъективный методъ* какъ будто даетъ просторъ личному произ-
волу соціолога, прибавивъ при этомъ, что это «мало соіиасуется» съ
литературными физіономіями іт. II. Л. и Михайловскаго, г. же Воль-
товъ уже вь категорической формѣ заявляетъ: «нраву моему не препят-
ствуй!—вогь послѣдній доводъ субъективизма* ( Лі ь вопросу о разви-
тіи» и нр., стр. 121).
Изъ этихъ возраженій заслуживаютъ быть отмѣченными указанія
гг. Южакова и Лесевпча. Намъ кажется, что рѣчь можетъ идти не
только о повой «теоремѣ», которую несомнѣнно внесли субъективисты»,
и что можно говорить не только о разницѣ -'точекъ зрѣнія,..- но и о
разницѣ методовъ.» въ соціологіи.
Ві» самомъ дѣлѣ—что такое методъ» и • точка зрѣнія ?
Точка зрѣнія,—ніпнеть г. Дсссвичъ на той же страницѣ выше-
указанной книги -«ставить цѣли. даетъ ходъ и направленіе разрѣше-
нію того или другого вопроса, но не разрѣшаетъ и не мо;кеть. разрѣшить
его. Разрѣшеніе вопроса находится въ полной зависимости отъ метода.
Если методъ наученъ: то онъ остается такимъ, какъ тогда., когда точка
зрѣнія ставить цѣлью чистое знаніе, такъ и тогда, когда цѣль эта тре-
буетъ знанія, какъ основанія дѣйствія (іЬ 242) Методъ есть способъ
усвоенія и провѣрки истины, говорить II. .1 — «одинъ изъ глубокомыслеп-
нѣйшііхъ критиковъ позитивизма, -какъ справедливо называетъ его г.
Лесевпчъ. Какой же. методъ надо считать научнымъ и какой ненауч-
нымъ?— Методы, говорить П. Л., устраняющіе кажущуюся очевид-
ность, ошибочное логическое доказательство, слишкомъ слабую вѣроят-
ность, неосновательную аналогію—научны.. Методы, не достигающіе
этой цѣли, или ставящіе себѣ новыя цѣли (пріятнаго, успокаивающаго,
удовлетворяющаго аффекту и пр.) ненаучны». (О методѣ въ соціоло-
гіи II. М—ва». Знаніе 1872 г. январь).
Прежде, чѣмъ говорить о субъективномъ и объективномъ методахъ
и точкахъ зрѣнія, необходимо указать—какія явленія принято называть
объективными и субъективными.
—< Объективно то, что подложить во всѣхъ частностяхъ провѣр-
кѣ нѣсколькихъ изслѣдователей. Субъективно то. что можетъ быть про-
вѣрено лишь одною личностью».
«Субъективный методъ, продолжаетъ дальше, тотъ же авторъ,—
можетъ научно употребляться для установленія истины путемъ наве-
денія или вывода, если только значительное число наблюдателей, крити-
чески развитыхъ и способныхъ къ научному наблюденію, могуть каж-
дый отдѣльно воспринимать аналогичныя явленія. Такъ: теплота, свѣтъ,
цвѣтъ и звукъ суть явленія субъективныя и методъ изслѣдованія те-
плоты сдѣлался объективнымъ лишь тогда, когда термометръ, калори-
метръ и другіе, приборы позволили свести изученіе теплоты на изуче-
ніе объективныхъ явленій протяженія, вѣса, движенія, испаренія, замер-
занія и т. н. Но н до существованія подобныхъ приборовъ субъективное
изслѣдованіе теплоты могло быть научнымъ: такъ всякій субъективно
33
могь ощутить яв.іонія теплоты, хотя степень ощущенія могла въ каж-
домъ случаѣ очень разниться, смотря но личностямъ» («Современно?
Обозрѣніе» Лай 1868 г. «Задачи позитивизма и ихъ рѣшеніе»).
Безусловное требованіе объективизма въ пріемахъ мышленія ис-
ключаетъ изъ области науки и субъективизмъ ложнаго аффекта, исклю-
чающаго пониманіе некритическимъ пристрастіемъ къ личности, къ со-
словію, къ національности, къ привычной культурѣ, къ религіозному
догмату и т. и. и логическій субъективизмъ случайнаго и произволь-
наго мнѣнія, не подвергнутаго той критикѣ, которая выдѣляетъ гипо-
тезу научную изъ массы гипотезъ ненаучныхъ, и субъективизмъ не-
вѣдѣнія, обусловленный недостаткомъ знанія и правильнаго умозаключе-
нія». («Задачи пониманія исторіи». (’. (’. Арпольди стр. 87). Въ той же
книгѣ па страницѣ 89-й мы читаемо: «вопросъ о приложеніи субъек-
тивнаго метода къ пониманію историческихъ и соціологическихъ явле-
ній совершенію отличенъ оть вопроса о научномъ изслѣдованіи субъек-
тивныхъ процессовъ въ особи и въ группахъ особей. Уже въ физикѣ
процессъ объективнаго пониманія звуковыхъ и оптическихъ различій,
какъ различныхъ системъ колебаній опредѣленной среды оъ одной сто-
роны, и изученіе субъективно различныхъ для пасъ звуковъ и красокъ,
съ другой -требуютъ совершенно одинаковыхъ пріемовъ объективнаго
мышленія, такъ кань дѣло идетъ о повторяющихся являніяхъ, совер-
шенно также изучаемыхъ всякимъ физикомъ. Въ психологіи передъ нами
исключительно явленія субъективныя, которыя можетъ, въ сущности, ис-
ключительно наблюдать въ самой се.бѣ отдѣльная особь, лишь умоза-
ключая. по признакамъ, имъ воспринятымъ, опять таки субъективно, что
въ другихъ особяхъ совершаются подобные процессы. Тѣмъ не менѣе
едва ли можно назвать иначе, какъ пріемами чисто объективными, чуть
ли не всѣ способы изученія всѣхъ областей психологіи, начиная съ
пс.пхо-фіізическихъ опытовъ надъ быстротой перехода внѣшняго впечат-
лѣнія въ движеніе, обращаясь затѣмъ къ эволюціи ощущеній въ пред-
ставленія и понятія, къ искаженію зтихъ интеллектуальныхъ процес-
совъ процессами аффективными, къ развитію и къ видоизмѣненію лич-
ныхъ психологическихъ явленій подъ вліяніемъ общественной жизни, и,
наконецъ, къ психологіи коллективностей, которая заимствуетъ весь свой
матеріалъ изъ исторіи и статистики».
И такъ суб’ьектпвный методъ въ исторіи и соціологіи не есть
суб’ьектпвный методъ или методъ самонаблюденія въ психологіи. Что же
такое суб’ьектпвный методъ въ соціологіи и каково его значеніе?
з
34
Какъ ни страннымъ это покажется съ перваго раза, по сущность
того, что принято обозначать «субъективнымъ методомъ»—заключается
въ той утопіи», которой сознательно или безсознательно, по необхо-
димо придерживается ' всякій изслѣдователь общественныхъ явленій.
Дѣло въ томъ, что всѣ общественныя явленія отъ явленій остальной
природы отличаются тѣмъ, что опи воплощаютъ въ себѣ ту пли дру-
гую цѣль. Цѣль же есть нѣчто ‘желательное, должное, пріятное. Кромѣ
того—въ то время, какъ въ явленіяхъ остальной природы умъ, чувство
и воля человѣка не при чемъ, т. е. не имѣютъ никакого значенія, какъ
причина, въ человѣческомъ обществѣ все основано па личностяхъ, тво-
рится черезъ личности и въ личностяхъ. Поэтому къ явленіямъ при-
роды можно п должно относиться безстрастно, можно и должно устра-
нить оцѣнку ихъ съ точки зрѣнія человѣческаго идеала, можно и должно
группировать пхъ безотносительно къ чувствамъ и идеаламъ изслѣдова-
теля. Для пониманія явленій природы п въ томъ числѣ психологіи отдѣль-
наго человѣка и цѣлыхъ массъ никакого значенія не имѣютъ идеалы,
вкусы, симпатіи и вся совокупность того, что мы называемъ утопіей»
того или другого изслѣдователя. Не имѣютъ значенія, ибо степень важ-
ности тѣхъ или другихъ явленій для пониманія человѣкомъ природы—
опредѣляется пхъ повторяемостью, дающей возможность группировать эти
явленія въ законы. Нельзя сказать, что въ обществѣ ничего не повто-
ряется п что пѣтъ закоповъ соціологіи, опредѣляющей взаимныя отно-
шенія между различными формами общежитія и ихъ . отношеніемъ къ
личности.
Но именно потому, что соціологіи приходится разсматривать не
только взаимоотношенія между формами общежитій, по и ихъ отношеніе
къ человѣческой личности именно потому, что всякая форма общежитія
воплощаетъ въ себѣ ту пли другую цѣль, соціологу неизбѣжно прихо-
дится отмѣчать, радость пли горе, счастье или несчастье., развитіе пли
смерть причиняютъ различныя формы общежитія человѣческой личности.
А разъ это такъ, соціологу неизбѣжно приходится входить въ оцѣнку
этихъ явленій съ точки зрѣнія своей «утопіи».
Кромѣ того, если соціологія имѣетъ закопы, то такихъ закоповъ
не имѣетъ исторія, ибо она не повторяется. А вѣдь историку, помимо
констатированія фактовъ, приходится группировать ихъ но степени важ-
ности, приходится дѣлать оцѣнку событіямъ и людямъ, которые созда-
ють исторію. И вотъ здѣсь-то руководящее значеніе для историка,
источникомъ свѣта при блужданіи въ запутанныхъ лабиринтахъ исторіи
является—сознательно пли помимо его воли, -опять таки его «утопія».
Этой же утопіей опредѣляется ширина и глубина пониманія историкомъ
конкретныхъ фактовъ. Но, замѣтятъ намъ, гели сущность такъ наз. ,
субъективнаго метода; заключается въ «утопіи , которой необходимо |
придерживается всякій изслѣдователь общественныхъ явленій, то вѣдь |і
эго не методъ, а «точка зрѣнія , ибо вѣдь здѣсь указывается только
отношеніе къ предмету, а не гарантируется истина, или единая спра-
ведливость. По такое замѣчаніе вѣрно лишь на половину. Ибо. кромѣ
«точки зрѣнія.: изслѣдователя или его «утопіи , субъекта висты выстав-
ляютъ н методологическое требованіе, но которому всякій изслѣдователь
общественныхъ явленій, прежде чѣмъ приступать къ самостоятельной
разработкѣ обіцествепиыхь вопросовъ, обязанъ сознательно, ясно и кате-
горически формулировать свое эгпко-соціалыюе сгесіо.
Такой пріемъ изслѣдованія, какъ мы убѣдимся въ этомъ ниже,
гарантируетъ не только единую н общеобязательную для всѣхъ истину,
но и единую справедливость, единую общечеловѣческую правду. Ибо,
несмотря на то, что сгесіо различныхъ соціологовъ,— принадлежащихъ
къ различнымъ сословіямъ, классамъ, профессіямъ и пр.,—будутъ су-
щественно отличаться другь отъ друга, по сознательное, явное для
всѣхъ, внесеніе тѣмъ пли другимъ изслѣдователемъ субъективныхъ эле-
ментовъ своей личности поможетъ другимъ соціологамъ легче разобрать-
ся въ ошибкахъ и противорѣчіяхъ, чаще, всего создаваемыхъ субъектив-
ными идеалами историка или соціолога. А разъ такой способъ изслѣ-
дованія обществеппых’ь явленіи легче ведетъ къ выясненію общечеловѣ-
ской истины и справедливости, онъ несомнѣнно можетъ быть названъ
мстодомч».
Само собой разумѣется, что, называя методомъ такое отношеніе къ
изученію соціологіи и считая вполнѣ законнымъ внесеніе субъективныхъ
элементовъ человѣческой личности въ оцѣнку общественныхъ явленій,
мы не всякое отношеніе и не всякую оцѣнку назовемъ научной. Науч-
ными» субъективный метод'Ь дѣлается лишь тогда, когда историкъ или
соціологи оцѣниваютъ явленія или событія въ обществѣ» си» точки зрѣ-
нія просто человѣка, безотносительно къ классу, сословію, профессіи
и др. историческимъ наслоеніями». Устранивъ въ своихъ «утопіяхъ» де-
тали будущаго^ каки» пріемъ ненаучный и потому невыдерживающій
критики, семидесятые гоцы въ первую голову выдвинули вопрос/ь о
теоріи прогресса. Формула прогресса, являющаяся конечнымъ вопросомъ
соціологіи и основными» вопросомъ исторіи, есть та же «утопія» изслѣ-
дователя обнщствеііныхъ явленій, по только «утопія.>, введенная въ гра-
ницы научности. Опа указываетъ тотъ общій путь желательнаго развп-
тія человѣчества, идя по которому, оно достпгасть наибольшаго разви-
тія какъ отдѣльной личности, такъ и цѣлаго общества.
Имѣя въ виду общій путь нормальнаго, здороваго и неизмѣннаго
развитія человѣка и общества, формула прогресса можетъ быть вполнѣ
научно построена па данныхъ біологіи, психологіи, соціологіи и исторіи.
Итакъ, точка зрѣнія всякаго изслѣдователя общественныхъ явле-
ній есть та формула прогресса, которой онъ сознательно или безсозна-
тельно, по неизбѣжно придерживается. Такая точка зрѣнія, или фор-
мула прогресса можеть быть построена въ большей пли меньшей мѣрѣ
научно, но, помимо знаній своего творца, опа воплощаетъ въ себѣ его
пониманіе справедливости, пониманіе, на которомъ отражаются всѣ тѣ
классовыя, національныя, расовыя и т. и. соціальныя условія, которыя
воспитали его. Вотъ почему нравственный уровень развитія соціолога
пмѣе’гь огромное значеніе для изслѣдованія общественныхъ явленій, а
также и для той формулы прогресса и той утопіи ближайшаго буду-
щаго, которыя кладутъ неизгладимую печать па всѣ результаты его
изслѣдованій. Научная формула прогресса соединяетъ въ себѣ не только
общеобязательную истину, но и единую общеобязательную справедли-
вость. Такая справедливость признаетъ равное достоинство человѣка за
всѣми людьми. Н если намъ замѣтятъ. что понятіе справедливости есть
не въ воздухѣ висящее понятіе, что оно постоянно, въ продолженіи
всей исторіи человѣчества, отражало классовыя, національныя, сослов-
ныя и т. и. общественныя наслоенія и что поэтому не можеть быть
единой обіц(‘обязателыюп справедливости. мы отвѣтимъ слѣдующее:
между классами, сословіями, профессіями и ир. всегда бы.гь и до сихъ
норъ остается огромный классъ трудящихся и въ нотѣ лица своего до-
бывающихъ хлѣбъ свой. Нравственная идея справедливости, выдвигав-
шаяся зтим'Ь классомъ съ древнѣйшихъ временъ до нашихъ дней, есть
высшая идея, до которой дорабатывалось человѣчество въ продолженіи
всей своей исторіи. Защищая интересы итого класса, его нрава, мы за-
щищаемъ интересы и нрава человѣка вообще, безотносительно къ обще-
ственной ступени, имъ занимаемой. Поэтому въ общеніи съ трудящи-
мися классами кроется источникъ живой воды, источникъ животворящаго
и прогрессивнаго дѣла. Всѣ свѣтлые идеалы равенства, свободы и брат-
ской любви человѣка къ человѣку, идеалы, которыми человѣчество до
сихъ норъ лишь бредило, идеалы, которые, какъ миражъ, ускользаніи отъ
истомившагося въ погонѣ» за счастьемъ человѣка,—всѣ они получать
свое осуществленіе лишь при всеобщемъ господствѣ трудящихся клас-
совъ. ..
— 37 —
Уже раньше я упоминалъ, что терминъ ^убъектпвпый методъ*
крайне неудачный термпігь. Указывая па психологическую сторону яв-
ленія, какъ это совершенно вѣрно замѣтилъ г. Николаевъ, этотъ тер-
минъ въ представленіи огромнаго болыііпііетва не только профановъ, но
и ученыхъ людей какъ бы санкціонируетъ личный произволъ изслѣдо-
вателя. Гораздо удачнѣе намъ кажется терминъ американскаго соціолога
.1. Уорда, который находитъ, что методъ философіи прогресса долженъ
г быть методомъ аптроно-телеологнческнм'Ь*.
По этому поводу г. II. Николаевъ основательно замѣчаетъ, что
<терминъ, употребляемый нашими соціологами, есть термпігь психологи-
ческій, а терминъ -телеологическій—термпігь чисто соціологическій и
общій философскій. Первый беретъ свое начало изъ чувствъ п эмоцій,
а второй—изъ направляющей силы интеллекта п его дѣйствій» (см. <Ак-
тнвный прогрессъ и экономическій матеріализмъ . II. Николаева. Москва
(	1892 г. стр. 53).
Термпігь - телеологическій указываетъ па ту особенность обще-
ственныхъ явленій и изучающихъ эти явленія общественныхъ наукъ, ко-
имъ эти пауки отличаются отъ остальныхъ наукъ. Въ самомъ дѣлѣ,
соціальныя пауки отвѣчаютъ или должны отвѣчать не только па во-
просы: какъ? и—при какихъ условіяхъ? по и на вопросъ: зачѣмч»? во-
1 прос'ь, на который т. п. объективныя пауки не отвѣчають. Соціологи,
пытающіеся обойтись безъ рѣшенія этого вопроса, очень похожи па гео-
метра, который пытался бы строить треугольникъ безъ одной стороны.
Такая попытка, какъ извѣстно, можеть окончиться лишь построеніемъ
одного угла и сколько бы не упирался въ него нашъ гипотетическій гео-
метръ, по, расширяя острый уголъ, онъ превратить его въ прямой, что-
бы окончательно уиереться въ тупой уголъ. Совершенно таковы же по-
пытки • объективныхъ соціологовъ, игнорирующихъ субъективную или
, телеологическую сторону общественныхъ явленій. Термпігь «телеологи-
ческій методъ», какъ методъ, противоположный объективному методу, дол-
женъ пріобрѣсти право гражданства въ литературѣ. Этотъ методъ также,
какъ и объективный методъ—общефилософскій методъ. Не являясь пи
индукціей и ни дедукціей, оба эти метода опираются и на индукцію и
па дедукцію. Разница между ними въ цѣляхъ, съ какою они примѣня-
ются. Задача объективнаго метода, или, какъ точнѣе его называетъ Аве-
г	ііаріусъ—«элиминаціоннаго» метода (метода устраненія) въ установленіи
’/ч «чистаго опыта* пли объективной истины. Для этого, пользуясь всѣми
пріемами индукціи и дедукціи, объективный методъ устраняетъ изъ фак-
— 38 —
това», нада» которыми опа» оперируетъ, всѣ незаконно внесенные въ нихъ
элементы чувства, воли и мышленія человѣческой личнос-тп.
Объективный или элиминаціонный методъ одинаково примѣнимъ во
всѣхъ наукахъ, какъ естсствспно-нсторических а», такъ и общественныхъ.
Телеологическій же метода» можетъ имѣть примѣненіе только въ обществен-
ныхъ паукахъ. Повторяема», это—не только ".точка зрѣнія, а методъ,
ибо, научно примѣняемый, она» ведета» къ выясненію «единой общечело-
вѣческой правды .
И така», понятія оба»ективный и суба»ективііый методы мы рас-
членяема»:
1) на объективную точку зрѣнія, которая задается лишь вопроса-
ми: кака»? и при какихъ условіяхъ? и объективный пли элиминаціон-
ный метода»;
2) па суба»ектнвпуіо или телеологическую точку зрѣнія, задающую-
ся, кромѣ оба»ектнвпыхь вопросовъ, и вонросома»: зачѣма»? и субъектив-
ный или телеологическій метода», который, примѣняемый научно, вно-
сить ва» оцѣнку общсствепныха» явленій суба.ективпыс элементы просто
человѣка, безотносігі’олыіо къ его общественному положенію.
Закапчивая свою статью, мы весьма далеки отъ мысли, что нама» уда-
лось въ достаточной мѣра» полно изложить основныя положенія антропо-
логической философіи. Но если наиіа попытка вызоветъ въ читателяхъ
интереса» ка» этому философскому ученію, если она дастъ повода» лю-
дямъ, болѣе паса» подготовленнымъ, полнѣе и всестороннее выяснить
исходные пункты философіи Миртова,—цѣль паша будегь достигнута.