Автор: Ильинский Ю.Б.
Теги: систематика животных специальные зоологические науки детская литература художественная литература
Год: 1981
Текст
Ю. ИЛЬИНСКИЙ
ЗА ядовитыми
ЗМЕЯМИ
ю. ильинскии
ЗА ядовитыми
ЗМЕЯМИ
Повесть
МОСКВА
«ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА»
1981
596.3 ББК 28.693.34
И 46
НАУЧНО-ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА
Предисловие Ю. Дмитриева
Рисунки А. Гангалюки
Публикуемые фотографии взяты из книги В. И. Станека
«Осторожно, ядовитые змеи!»
(Stanek, V. I., «Achtung, giftschlangen»,
1960, Artia, Praha)
Ильинский Ю. Б.
И46 За ядовитыми змеями: Научно-художественная
лит-ра/Предисл. Ю, Дмитриева; Рис. А. Гангалю-
ки.— Переизд.— М.: Дет. лит., 1981.— 144 с., 8 л. ил.
В пер. 40 к.
Книга об экспедициях в Среднюю Азию за змеиным ядом, который широко
используют в современной фармакологии.
. 70803—047
I-—=------440—81
№101(03)81
596.3 ББК 28.693.34
©
ОФОРМЛЕНИЕ.
ИЗДАТЕЛЬСТВО «ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА», 1981 г.
Предисловие
Книга Ю. Ильинского построена на документальном материале и
посвящена энтузиастам-змееловам. Автор сам является участником и
свидетелем описываемых событий, что придает книге особый колорит.
Многочисленные приключения автора и его друзей делают повествование
напряженным и динамичным, некоторые страницы читаются прямо как
приключенческая повесть. Издание этой книги вполне закономерно, од-
нако написана она более двадцати лет назад, с тех пор наше отношение
ко многим представителям животного мира претерпело значительные
изменения, а то, что касается добычи змей, получения змеиного яда и
его использование, изменилось очень сильно. К тому же ученым стали
известны новые факты, которыми наука раньше не располагала. Позна-
комить с ними читателя — одна из задач настоящего предисловия. Но
задача не единственная — змеи всегда и всюду были окружены леген-
дами, всегда вызывали у людей ужас и отвращение, их сторонились, а
при случае и убивали. Поэтому здесь необходимо сказать несколько
слов о змеях вообще.
О происхождении змей создано множество легенд. Древние греки
верили, что жила когда-то на земле необыкновенно красивая девушка,
которую звали Медуза. Богиня мудрости Минерва, не отличавшаяся,
видно, красотой, очень завидовала Медузе и однажды превратила ее
в страшное чудовище, а прекрасные волосы девушки — в постоянно ше-
велящихся змей. Мало того, Минерва сделала так, что от одного только
взгляда Медузы люди обращались в камень. Даже боги были встрево-
жены существованием этого чудовища и несчастиями, которые оно прй-
носило. Многие смельчаки пытались избавить мир от напасти, но лишь
отважный юноша Персей сумел одолеть ужасную Медузу. Он отрубил
чудовищу голову, положил ее в волшебную сумку и, надев крылатые
сандалии, помчался домой. И не замечал Персей, что капли крови, па-
3
давшие из отрубленной головы чудовища, превращались в ядовитых
змей.
Но у греков была и другая легенда.
Знаменитый греческий врач Асклепий — будущий бог-врачеватель,
покровитель медицины (у римлян он звался Эскулап) — был приглашен
критским царем Миносом для того, чтоб воскресить его умершего сына.
Медленно, опираясь на посох, шел Асклепий, размышляя о том, какую
непосильную задачу поставил перед ним -Минос — ведь он, Асклепий,
только знаменитый врач, он может лечить, а воскрешать мертвых под
силу лишь богам. Вдруг Асклепий увидал, что посох его обвила змея.
Испугавшись, врач убил ее. Но т.ут же появилась вторая змея. Она несла
во рту какую-то траву. Этой травой змея оживила убитую, и обе исчезли.
А Асклепий, обладая нечеловеческой прозорливостью (ведь он уже
был почти богом!) быстро все понял, отыскал траву, принесенную
второй змеей, и, прибыв на Крит, воскресил ею сына царя Миноса.
Впоследствии в храмах, посвященных Асклепию, всегда изображали
змей.
Эти две легенды очень хорошо отражают отношение людей к змеям
в древности и в более поздние времена. Не только у древних греков,
но и у многих других народов существуют легенды, где змеи олицетво-
ряют и положительное начало — они и символ воды, и сотворители
земли, и добрые духи, и, естественно, отрицательное — символ смерти,
гибели всего живого.
Конечно, люди издавна — и не из легенд, а из реальной жизни —
знали, насколько опасны змеи. Многие ученые древнего мира пытались
найти средства против укуса змей, но все попытки оказывались тщет-
ными. Наука была слишком слаба, к тому же суеверный страх перед
змеями, усиленный легендами о существовании всяких змееподобных
чудищ, мешал заниматься сколько-нибудь серьезным, по тогдашним
возможностям, изучением этих пресмыкающихся. Считалось, что все.
змеи — ядовиты, что они не кусают (о наличии зубов у змей никто и не
задумывался), а жалят и жалом им служит раздвоенный язык. Позже,
в средние века, в Европе, когда любая попытка приоткрыть завесу над
какой-нибудь тайной природы расценивалась церковью как посягатель-
ство на устои веры и жестоко преследовалась, тоже ничего существен-
ного не было сделано в изучении пресмыкающихся. Должно было пройти
не одно столетие, должен был наступить XVII век, чтоб человечество,
благодаря итальянцу Франческо Реди, поняло, что не желчь и не слюна
змеи вызывают смерть, как думали испокон веков, а яд, выделяемый
при укусе. Для доказательства этого Реди публично выпил желчь
змеи.
4
Через сто лет другой итальянец, Феличе Фонтане, открыл у змей ядо-
витые железы, выделил чистый яд и понял механизм действия этого яда
на организм животных. Ему пришлось поправить Реди: тот считал, что
яд поражает животных, попадая в их желудки, Фонтане доказал, что яд
действует, лишь проникая в кровь.
Проделав более шести тысяч опытов, он выявил различные реакции
организма на змеиный яд, с помощью микроскопа тщательно изучил
строение зубов змей и обнаружил, что не все змеи ядовиты: оказалось,
далеко не у всех есть ядовитые железы и зубы, снабженные ядопроводя-
щими каналами.
Исследования Реди и Фонтане открыли новую эру в изучении змей
вообще, и их яда в частности.
Итак, «механизм смерти» стал ясен. Но прошло по крайней мере еще
столетие, прежде чем люди нашли способ борьбы с этой смертью —
изобрели противозмеиную сыворотку.
В 1887 году французский ученый Севаль, эксперементируя с голубя-
ми, установил, что при повторном Введении птицам яда гремучей змеи,
они к этому яду становятся гораздо менее восприимчивы. В конечном
итоге голуби у Севаля не реагировали на дозы яда, в шесть раз пре-
восходящие смертельные.
Затем этим вопросом занялся немецкий ученый Кауфман, а потом
француз Кальметт, который доказал, что животных можно сделать не-
восприимчивыми к ядам, если им регулярно вводить постепенно увели-
чиваемые, но тем не менее безопасные дозы яда.
Другой француз, Физали, работая в том же направлении, пошел
дальше своего соотечественника, и благодаря этим двум французам
люди получили наконец (это произошло в начале нашего века) средство,
которое спасло десятки, а может быть, и сотни тысяч человеческих
жизней.
Метод изготовления противозмеиной сыворотки, предложенный Каль-
меттом и Физали, оказался так же прост, как и эффективен: лошади
делают прививку змеиного яда — небольшую и сильно разбавленную
дозу, не могущую причинить ей вреда. Ядовитые вещества, Попавшие
в кровь, вызывают немедленную реакцию в организме живдтного —
в крови вырабатываются так называемые антитела, которые уничто-
жают вторгшихся «врагов». Через некоторое время лошади делают еще
одну прививку, затем еще и еще, постоянно увеличивая дозу яда. И каж-
дый раз в крови животного вырабатываются новые антитела. Через
шестнадцать месяцев на него уже не действует доза яда в 2 грамма. (В то
время как обычно лошадь может убить доза в восемьдесят раз меньше.)
Такая лошадь уже пригодна для дачи сыворотки. Собственно, сы-
5
воротка — это и есть сама кровь лошади, насыщенная антителами,
готовыми в любой момент к борьбе с «врагом». Соответствующим об-
разом обработанная, в запаянных ампулах, она легко транспортирует-
ся и долго хранится.
Сейчас получают сыворотки так называемые моновалентные, когда
лошади вводят яд змеи какого-нибудь одного вида (применяют эту
сыворотку при укусе змеи этого же вида), и поливалентные, когда вводят
яд разных змей (эту сыворотку используют при укусах змей разных
видов).
Конечно, не случайно люди в течение многих веков искали способ
нейтрализовать действие змеиных ядов. По данным Всемирной органи-
зации здравоохранения, даже в середине нашего века укушенных змея-
ми людей ежегодно насчитывалось примерно 500 тысяч (в прошлые
века, да и в начале нынешнего, их было, видимо, гораздо больше).
До того как были разработаны современные методы лечения, 20—40 про-
центов укушенных, а в иные годы в некоторых странах и до 70 процентов,
погибало. Благодаря применению сыворотки, число смертных случаев
значительно снизилось. Например, в Бразилии, где прежде погибало до
27 процентов людей, укушенных змеями, сейчас гибнет лишь 8 процен-
тов (по другим данным соответственно 40 процентов и 1 процент}, в США
раньше гибло 6 процентов укушенных, сейчас — 2 процента. А вообще
число смертных случаев во всем мире снизилось в настоящее время до
2—3 процентов, и приходятся они в основном на Индию, страны Юго-
Восточной Азии и Южной Африки, то есть на те районы земного шара,
где пострадавшим пока не могут оказать своевременную помощь. В Ев-
ропе же смертные случаи от укусов змей очень и очень редки. Ученые
считают, что во многих странах в ближайшее время смертные случаи
от укусов змей благодаря сыворотке будут полностью исключены.
Автор книги и его друзья ловят змей для того, чтобы направить их
в соответствующие учреждения, где у змей возьмут яд и, по всей види-
мости, с его помощью будут готовить противозмеиные сыворотки. Четко
об этом в книге не говорится, но отдельные намеки именно на это есть.
Однако следует сказать, что змеиный яд применяется не только для
изготовления сыворотки.
Еще в прошлом веке ученые заметили, что змеиный яд, попадая в
кровь, заставляет ее свертываться. Образуется тромб, который вызы-
вает тяжелые заболевания и часто приводит к смерти человека. Но бы-
вает повышенная свертываемость крови человеку необходима. Например,
при сильных кровотечениях, когда смерть может наступить от потери
крови. Недавно было найдено средство, сгущающее кровь и останавли-
вающее кровотечение. В те времена, когда Ю. Ильинский и его товари-
6
щи ловили кобр, они, возможно, еще не знали, что именно из яда этих
змей (эудут приготовлять столь нужное лекарство.
Случается и так: кровь человека по тем или иным причинам слишком
сгущается, происходит закупорка сосудов и это влечет за собой траги-
ческие последствия. Препарат, изготовленный с применением ядов ма-
лайской гадюки, делает на какое-то время кровь не способной к свер-
тыванию и помогает избежать закупорки сосудов.
Яд змей используют при лечении проказы и ревматизма, его испыты-
вают, и довольно успешно, для лечения и других тяжелых заболеваний
советские ученые разработали метод лечения бронхиальной астмы пре-
паратами из змеиных ядов.
Есть показания, что яд помогает при стенокардии, его применяют
как успокаивающее средство, вполне заменяющее морфий, но не дающее
таких тяжелых последствий.
В начале нашего века было сделано еще одно замечательное откры-
тие, которому предшествовал довольно странный случай. Собственно,
поначалу ничего странного не произошло: в одном из селений амери-
канского штата Техас гремучая змея укусила человека. По счастливой
случайности человек этот остался жив. Мало того, после выздоровления
от укуса, он неожиданно избавился и от тяжелой болезни — эпилепсии,
которой страдал долгие годы.
Узнав об этом, врачи заинтересовались чудесным исцелением. И вот
выяснилось, что яд гремучих змей облегчает течение эпилептических
припадков и значительно снижает их количество у больных (правда, по
неустановленным пока причинам яд действует не на всех одинаково бла-
готворно). Сравнительно недавно в ГДР начали выпускать лекарства,
которые применяют при лечении эпилепсии.
Змеиные яды, видимо, еще таят множество загадок. Фактически
изучение подобных свойств змеиного яда лишь началось, а уже известно,
что он не только помогает лечить десятки болезней, но и облегчает
диагностирование (в основном, заболеваний крови).
Химикам пока не удалось найти искусственный заменитель змеиного
яда. А его с каждым годом нужно больше и больше: становится все
яснее, что он открывает перед учеными новые возможности вернуть
людям здоровье, спасти человеческие жизни.
Это полезно знать, читая книгу Ю. Ильинского, чтобы понять, ради
чего люди терпят столько неудобств и лишений, ради чего рискуют
жизнью. Однако надо отметить, что у автора несколько односторон-
ний взгляд на змей — он видит в них лишь поставщиков яда и рассмат-
ривает прежде всего как объект охоты, причем объект неприятный и
опасный. Негативное отношение к змеям подчеркивается и тем, что
7
местное население очень не любит и боится этих пресмыкающихся.
Можно понять автора, не раз подвергавшегося опасности, причем опас-
ности смертельной, можно понять и жителей мест, где водятся змеи,—
они постоянно рискуют быть укушенными, от змей страдает скот. Оче-
видно, в силу этого и автор и персонажи его книги не могут быть объек-
тивными. Отсюда и частое упоминание, что та или иная змея — злая,
что змеи все время нападают и так далее. Тут надо сказать следующее:
неприязнь к змеям действительно весьма распространенное явление,
и автор не одинок в своих утверждениях—многие считают, что змеи
только тем и живут, что подкарауливают человека и нападают на него.
А на самом деле почти все змеи, в том числе и ядовитые (к слову сказать,
из 2500 видов змей, обитающих на нашей планете, в действительности
ядовиты лишь 410 видов, а в СССР из 56 видов ядовиты лишь 10), при
встрече с человеком стремятся поскорее уйти подальше. Это относится
и к гремучим змеям (погремушка — сигнал, предупреждающий об опас-
ности и подтверждающий миролюбие змей: «сигналя», она «предлагает»
разойтись мирно), и к гадюкам, и к эфам, гюрзам, кобрам и ко многим
другим видам — если змей не трогать, сами они почти никогда не напа-
дают. Если же и вступят в бой, то сначала предупредят шипением,
определенными позами или движениями. Конечно, напуганные или за-
щищающие свою жизнь змеи опасны. Но вообще же опасность их сильно
преувеличена. Еще в 1780 году известный русский врач Д. Самойлович
писал, что «змея сама нагло не нападает, ежели ее наперед не задеть
и не растрогать; а ежели иногда случится, что они человека или скотину
уязвляют, то сие должно завсегда в мысли своей всякому иметь, что
она была каковым-нибудь случаем задета и раздражена».
В 30-е годы один американский ученый подсчитал, что в США ав-
томобили ежегодно убивают более 300 000 человек, змеи же — около 160.
Насколько с тех пор увеличилось количество автомобилей и их жертв и
насколько уменьшилось количество змей?! Но люди по-прежнему про-
должают считать змей своими врагами и при каждом удобном случае,
при каждой возможности стараются убить любую змею. А ведь змеи
нужны не только как поставщики яда — у них есть и более серьез-
ное назначение на земле: змеи необходимые участники многих био-
ценозов.
Были случаи, когда те или иные районы подвергались нашествию
гадюк. Опасных пришельцев уничтожали, полностью очищая районы от
этих пресмыкающихся. Люди получали возможность безбоязненно хо-
дить по лесам и полям. Но через некоторое время на эти районы обруши-
валась новая беда — «мышиная напасть», полчища грызунов опустоша-
ли поля и амбары крестьян. И невдомек было людям, что сами они на-
8
кликали эту напасть, уничтожив гадюк. Не знали люди, что основная
пища этих змей — грызуны, что именно гадюки во многом сдерживают
рост численности грызунов, которые при благоприятных для них усло-
виях могут размножиться в огромных количествах. А это не только
гибель урожая, не только уничтожение запасов в амбарах и хранили-
щах— это чума и туляремия, инфекционная желтуха и многие другие
опасные забблевания, возбудителей которых разносят грызуны.
Можно привести множество подобных примеров, но и так должно
быть ясно: нельзя нарушать равновесие в природе, тем более нельзя
грубо и жестоко вмешиваться в жизнь природы — она не терпит насилия,
и люди на своем печальном опыте не раз убеждались в этом.
Змей на земле становится все меньше и меньше. Даже если бы вдруг
произошло чудо и человечество изменило свое отношение к змеям, ос-
тавило бы их в покое,— численность этих пресмыкающихся все равно
продолжала бы падать. Во-первых, уменьшается количество подходящих
для змей мест обитания, во-вторых, меняется ландшафт нашей планеты,
в-третьих, змеиного яда требуется все больше, и охотники за змеями
вылавливают их все активнее (кстати, нарушая при этом биологическое
равновесие), нередко, как мы видим в книге Ю. Ильинского, убивая
змей по тем или иным причинам. (Причины вполне уважительные, но
змей-то все равно остается все меньше и меньше.) Так как же быть?
Уже сейчас запросы медицины и фармакологии удовлетворяются лишь
на 10 процентов. А ведь змеиными ядами заинтересовались биохимики
и многие другие ученые...
Люди давно пришли к мысли, что нельзя надеяться только на охот-
ников за змеями — надо найти какой-то более надежный источник полу-
чения змеиных ядов. Таким надежным источн|иком мог служить Змеепи-
томник — серпентарий.
Первый змеепитомник был организован в 1899 году в Бразилии
известным герпетологом Виталом Бразиля.
«Бутантан» — так называется бразильский питомник — самый ста-
рый, но не единственный. Сейчас серпентарии созданы во многих стра-
нах, в том числе и в СССР. Крупнейший в нашей стране — Ташкентский.
Здесь, как и во всех других змеепитомниках, змеи находятся в вольерах,
где поддерживается особая температура, влажность, освещенность. Змеи,
конечно, распределены по видам. Изъятие у них яда, или, как в шутку го-
ворят, «доение», происходит по строгому графику.
«Доят» змей один раз в 2—3 недели. Обычно сотрудник серпентария,
осторожно взяв змею в руки, подставляет ей специальный сосудик,
в край которого змея вцепляется. Чтобы увеличить количество яда, ко-
торый змея выделяет во время «доения», человек массирует места, где
9
расположены железы, или использует более совершенный метод — раз-
дражает нёбо змеи слабым током. В результате в сосудике остается
капля яда, точнее — маленькая капелька: 300 милиграммов дает гюрза,
около 200 — кобра, менее 150 — щитомордник, 50 — эфа и совсем ма-
ло — 30 милиграммов — гадюка Ренарда. Однако свежия яд — это
еще не то, что надо, это еще «сырье». После высушивания в специальных
вакуумных установках количество его уменьшается в несколько раз.
Вот тогда-то и получается тот драгоценный яд, который с таким не-
терпением ждут врачи и фармакологи, в котором так нуждаются
больные.
Серпентарии значительно увеличивают количество яда, получаемо-
го от змей, и облегчают его добычу. Однако беда заключается в том,
что в питомниках только добывают яд, а используют для этого опять-
таки змей, пойманных в природе. Змеи в серпентариях — временные
жильцы, которых через определенный срок приходится заменять новыми.
Правда, благодаря методам, разработанным советскими учеными, уда-
лось увеличить продолжительность жизни гадюк в неволе до трех лет,
кобр — до шести, других змей — до года-полутора. Это, конечно, нема-
лый шаг вперед в вопросе охраны и сохранения ядовитых змей, но глав-
ная задача ученых — наряду с увеличением срока жизни змей в питом-
никах — добиться и их размножения там.
Раньше такое казалось невозможным, сейчас становится реальным.
Советские ученые доказали это: например, в серпентарии под Москвой
уже размножаются гадюки. Ведутся работы в отношении других змей.
Есть успехи, немало еще и неудач. Но начало положено. В настоящее
время над подобными вопросами работают ученые многих стран. Лю-
бопытные опыты проводят герпетологи Австралии: из змеиных яиц в спе-
циальных инкубаторах они выводят змеенышей, которых затем вы-
ращивают в неволе. Если такой метод привьется, то благодаря ему
исчезнет необходимость добывать змей в природе, изымать их из био-
ценоза.
Очень интересную работу по спасению змей проводят ученые Индии:
вблизи города Мадраса они организовали уникальное учреждение —
Змеиный парк, в котором для змей созданы условия, предельно близкие
к природным. Охрана змей для Индии имеет особое значение: согласно
верованиям большинства жителей этой страны, ни одно животное нельзя
убивать. Естественно, что нельзя убивать и грызунов. Поэтому люди
практически не борются с грызунами, и змеи там являются единствен-
ной силой, сдерживающей их размножение.
Змеиный парк служит разнообразным целям. Он является и просве-
тительским учреждением — у многих индусов, несмотря на их давнее
10
знакомство со змеями, часто весьма искаженное представление об этих
животных, и медицинским — там добывают яд. Но главная задача пар-
ка — разработка методов содержания и размножения змей в неволе,
в искусственных условиях, а также разработка мер по охране этих
пресмыкающихся в природе. Недаром у входа в парк каждого посети-
теля встречает надпись: «Не убивайте змей!»
К этому призывают сейчас ученые Индии. К этому призывают сейчас
ученые многих стран. К этому еще в прошлом веке призывал известный
русский герпетолог А. А. Емельянов. На любом собрании он обращался
к присутствующим с тремя фразами: «Дамы и господа! Змеи — друзья
человека. Берегите змей!»
Хочется надеяться, что книга Ю. Ильинского, несмотря на некоторую
ее односторонность, поможет читателю понять, как важны для чело-
века эти животные, и послужат делу охраны ядовитых и неядовитых змей.
Юрий Дмитриев
От автора
Мы дружили с раннего детства. И хотя у нас были совершенно
разные специальности, мы все же находили общий язык. Нас объединяла
и роднила страсть к путешествиям, любовь к родной природе. Мы езди-
ли на рыбалку и на охоту, а если нам случалось провести отпуск на Чер-
ном море, мы обязательно брали с собой все снаряжение подводного
охотника-исследователя и сидели в море до тех пор, покуда окончатель-
но не замерзали и не вылезали из воды почерневшими от холода.
Один из нас был зоологом, и это делало наши поездки более целесооб-
разными и целенаправленными. Позже, когда Марк поступил в аспиран-
туру, он выбрал себе специальность герпетолога — человека, посвятив-
шего себя изучению змей. Некоторые знакомые Марка, не- связанные
с биологией, смотрели на него, как на рехнувшегося, ибо возня с ядо-
витыми змеями, как им казалось, к добру не приводит.
Мы, друзья Марка, восприняли его «змеиную страсть» как нечто
само собой разумеющееся, хотя нам по милости Марка пришлось пере-
жить немало. Никто из нас до этого не держал в руках даже безобидного
ужа, не говоря о ядовитых змеях.
Во время странствий по степям и пескам Средней Азии нам порой
приходилось нелегко, но нас ободряла мысль о том, что работа наша
принесет пользу людям. Мы ловили ядовитых змей. Собственно, вна-
чале ловил Марк, а мы только присутствовали при этом. Потом, рас-
храбрившись, стали ему помогать, а потом, освоившись (это было не так-
то просто), принялись работать в поддую силу.
Змеи были нужны различным научным учреждениям страны. Из
змеиного яда приготовляют ценные лекарства.
Мы не искали каких-либо материальных выгод, дух коммерции над
нами не витал, зато беспокойный дух странствий и познания нового не
покидал нас ни на минуту.
12
ГЛАВА I
X
Охотники за змеями
Новый год мы обычно справляли вчетвером, по всей
вероятности, потому, что собраться нам всем вместе уда-
валось только по большим праздникам. Меня наш редак-
тор часто гонял по командировкам, Марк-зоолог и Нико-
лай-художник постоянно пропадали, первый — в терра-
риуме, второй — в мастерской, и извлекать их оттуда
было хлопотным делом. Только Васька-шофер, горячий
сторонник любого начинания, увлекающаяся озорная на-
тура, был всегда под рукой и обладал редкой способностью
появляться в самую нужную минуту.
Обычно в канун Нового года мы обсуждали план лет-
ней экспедиции. Так произошло и на сей раз. Марк с бо-
калом в руке предложил:
— За змей!..
— Можно и за них,—г- охотно откликнулся Вась-
ка,— но...
— Именно за них. Мы едем в Среднюю Азию. Я уже
списался с Курбаном. Это знаменитый охотник за змеями.
Мы недоуменно посмотрели друг на друга, но Васька
уже восторженно хлопал зоолога по плечу.
— Романтика! Обязательно поедем и привезем своим
знакомым пару очаровательных змеек!
...В вагоне благодаря Ваське все пассажиры знали,
куда мы едем, сочувственно вздыхали, просили Марка,
как специалиста, рассказать о предстоящей охоте. Но
зоолог, застенчивый, как девушка, и молчаливый, как
13
испорченный приемник, возился со своим рюкзаком, зато
Васька, заполучив внимательную аудиторию, поражал
слушателей ужасными историями. По словам Васьки,
население жарких стран только и занималось тем, что
боролось со змеями. Рассказы о людях скончавшихся
от змеиного яда, о самих змеях — многометровых чуди-
щах с кинжаловидными зубами, и многое другое, порож-
денное лихим Васькиным воображением, леденили пас-
сажирам кровь.
Однако когда после приезда мы вышли в испепеленную
солнцем степь и чернобородый змеелов Курбан попро-
сил нас внимательно смотреть под ноги, Васька прикусил
язык и стал необычно серьезен и сосредоточен.
Стояла невероятная жара. От раскаленной, потрес-
кавшейся, морщинистой земли поднималось плотное го-
рячее марево.
— Она чем-то похожа на кожу слона,— заметил Марк.
— Кто? — удивился я.
— Земля.
Я шел рядом с Курбаном. Он невысок, коренаст. У него
живые черные глаза, узкая смоляная бородка окаймляет
лицо. Курбан уже семь лет занимается опасным промыс-
лом — ловит ядовитых змей для зоопарков и научно-
исследовательских институтов. Он досконально изучил
повадки пресмыкающихся, и даже Марк-зоолог с уваже-
нием прислушивается к советам Курбана.
— Курбан, а если укусит полоз?
— Э, пустяк, зуб есть — яда нет! '
— А кобра?
— Тогда кранты.
Это любимое слово Курбана. Где он его взял? Может
быть, сам сочинил?
— Нельзя сырую воду пить — кранты!
— Зачем на землю сел? Хочешь, чтобы змея укусила?
Тогда кранты!
Курбан — человек редкого мужества, сам он ничего
не боится, но за нас, новичков в песках, опасается.
— Васька, не хватай руками саксаул. Скорпион уко-
лет, тогда кранты!
— Здесь всё кранты,— бормочет озадаченный Вась-
ка.— Кругом одни кранты.
14
— Зачем так говоришь? В степи весной красиво. Тюль-
паны как алый ковер. Хорошо!
— А я разве говорю — плохо? Я говорю — кранты!
Мы смеемся.
Спускаемся в овраг, идем по руслу высохшего ручья,
взбираемся на холм. На горизонте темнеют развалины
древнего селения; это конечная цель нашего маршрута.
Васька осмелел и идет впереди. Николай, проклиная жа-
ру, перекидывает с плеча на плечо этюдник.
— Что-то ни одной змеи...
— Подожди, они еще успеют тебе надоесть.
— Вообще,— замечает Марк,— змей ловят весной,
сейчас не сезон!
— Почему?
— В холодную погоду пресмыкающиеся медлительны,
их легче изловить. А сейчас слишком жарко, вот они и
попрятались.
Обливаясь потом, медленно идем по дну исчезнувшего
ручья, местами оно каменистое, сквозь желтые камни про-
бивается чахлая растительность. Колючие карликовые
кусты рвут одежду.
Вдруг слышим крик. Бросаемся к Ваське.
— В чем дело?
— Там... длинная.,, толстая...
— Укусила?
— Не успела, подлая. Едва спасся!
Мы карабкаемся наверх. Там уже спокойно стоит
Курбан, держа в руках огромную желтую змею. Марк
смело схватил ее.
— Желтопузик! Абсолютно мирное существо. Это не
змея, а безногая ящерица.
— Какая симпатичная,— вкрадчиво проговорил Вась-
ка. Ему было стыдно за свой побег.
— Дарю ее тебе, Вася,— улыбнулся Курбан.— По-
дарок.
Мы двинулись дальше и вскоре поймали еще трех
желтопузиков.
— А это совсем легко,— разглагольствовал Васька.—
Курбан, и за что тебе большие деньги платят? Смотри,
я сейчас рукой вот эту змейку...
— Стой! — крикнул Курбан.
15
На серой скале, свернувшись кольцом, лежала боль-
шая змея. Она была совершенно неподвижна, и только
черный раздвоенный язык на секунду появлялся из по-
луоткрытой пасти. Рядом сидела на задних ножках кро-
шечная песчанка.
— Очевидно, мы помешали ей завтракать,— сказал
Николай.— Сразу видно, что у нее плохое настроение.,
Курбан приготовил палку с рогулькой. Змея зашипела,'
бросила песчанку и, повернув треугольную голову, стала
пристально следить за Курбаном. Охотник сделал шаг,
змея начала скручивать кольца. Ее блестящее тело пере-
ливалось в лучах солнца. Снова послышалось рассер-
женное шипение.
— Все назад! — отрывисто приказал Курбан.— Воз-
можен бросок.
Никто не шевельнулся. Наступал опасный момент, а
оставлять товарища в беде было не в наших правилах.
Мы окружили змею со всех сторон, выставив вперед палки.
— Берегись!
Змея бросилась, развертываясь в воздухе, как ки-
тайская лента. Я никогда не думал, что пресмыкающиеся
способны на такие движения. Увернувшись от двух ро-
гулек, змея проползла между зоологом и художником.
Николай попытался придавить ее к земле, но промах-
нулся, и в ту же секунду, разъяренная, она ударила
зубами по голенищу брезентового сапога художника.
Оттолкнув Ваську, Курбан упал на землю, ловко ухва-
тил ее за шею позади головы и оторвал от побледневшего
художника.
Сильные пальцы Курбана сдавили змею. Она широко
разинула страшную пасть, в верхней челюсти торчал длин-
ный зуб.
— Николай, цел? — хрипло крикнул Курбан.
— Кажется...
— Нигде не болит? Говори скорей, пожалуйста!
Художник развел руками.
— Не двигайся! — гортанно крикнул Курбан. Он бро-
сил змею на землю и прикончил ее ударом палки.
— Зачем?.— недоуменно спросил Марк.— Ведь это
ценный экземпляр.
— Уже нет. Один зуб сломан. Смотрите.
16
Курбан осторожно снял с Николая сапог, осмотрел
ногу. Следов укуса не было. Курбан показал на голе-
нище: в зеленом брезенте торчало что-то вроде щепочки.
Марк пинцетом извлек из голенища сапога змеиный
зуб длиной более сантиметра.
— Счастливый ты, Николай...— сказал Курбан.—
Пляши скорей, пожалуйста. Еще немного и...
— Кранты? — не удержался Васька.
— Не смейся,-- нахмурился Марк,— ведь это эфа!
Курбан рассказал, что эфа причиняет немалый вред
животноводам. Овцы гибнут через несколько минут после
укуса, даже крупные животные — волы не выдерживают
действия яда и погибают.
— А люди?
— Были случаи очень неприятные,— уклончиво ска-
зал Курбан, предоставляя нам самим оценивать убеди-
тельность ответа.
Курбан ловко снял кожу с убитой змеи и показал
ее нам.
— Смотрите! Видите на ее голове пятно, похожее на
силуэт летящей птицы? Запомните: это знак эфы. Она
быстра, как птица. Эта змея — очень коварная тварь.
Солнце клонилось к горизонту. Пора было подумать
о ночлеге. Мы поспешили к намеченному пункту и еще
засветло добрались до руин древнего поселения. Развали-
ны городища окружала крепостная стена. У ее подножия
мы разбили палатку. Васька с художником пошли ломать
саксаул для костра. Курбан, напевая вполголоса, помогал
Марку соорудить вольеру для наших, питомцев. Зоолог
осторожно развязывал мешки и вытряхивал ошеломлен-
ных обитателей прямо на песок. В вольеру мы бросили
несколько лягушек и прикрыли ее плотной сеткой.
— Три эфы, семь удавчиков, двенадцать степных га-
дюк,— резюмировал Марк.— Для первого дня не так уж
плохо.
Ночь наступила внезапно, точно кто-то набросил на
пустыню огромную черную косматую бурку. Мы с наслаж-
дением пили душистый зеленый чай, и розовые отблески
пламени играли на наших лицах.
Откуда-то с развалин доносились печальные, протяж-
ные крики ночных птиц.
18
Я не заметил, как уснул. Разбудил меня встрево-
женный голос художника:
— Юрка, а Юрка, проснись!
— Ты чего?
— По ногам что-то проползло... в углу брезентом
шуршит...
Я прислушался, но ничего не услышал.
— Тебе приснилось, должно быть,— неуверенно
возразил я, внутренне содрогаясь от мысли, что несим-
патичные питомцы зоолога вырвались из вольеры.
Сон сразу исчез. Светало. Я осторожно приподнял-
ся на локтях и замер: у самой головы мирно посапы-
вающего Васьки ползла крупная степная гадюка. Я мол-
ча толкнул Василия в плечо, тот мгновенно открыл
глаза, секунду всматривался в скользившую мимо се-
рую ленту, затем с воплем вскочил, и началось нечто
невообразимое. Забыв с перепугу, что он в спальном
мешке, Васька тотчас же повалился на Курбана и ос-
новательно его напугал. С лихорадочной поспешностью
Василий снова вскочил и рванулся вперед с такой силой,
что палатка развалилась.
— Змеи, змеи! — орал Васька, барахтаясь в бре-
зенте.
Когда все выползли из-под палатки, Марк отбросил
брезент и обнаружил виновницу происшествия. Гадюку
водворили на место, а Николай и Марк долго силились
понять, как смогла змея удрать из плотно задраенной
вольеры.
— Эх, ученые люди,— сердито сказал Курбан,—
это новая змея пришла. Холодно ночью в песках, за-
лезла в палатку погреться.
Мы бросились к вольере, пересчитали змей. Курбан
оказался прав.
Утром Курбан повел нас к разрушенной крепости.
Приходилось пробираться по огромным камням, вспу-
гивая десятки юрких ящериц. Змей здесь было мно-
жество, но они боялись людей и быстро ускользали
в расселины. Одну беглянку художник схватил за хвост,
но змея вырвалась и исчезла.
19
Около часа мы лазили по развалинам, время от
времени переворачивая камни. Васька к камням не при-
трагивался, бродил по песку вокруг стены. Внезапно
он крикнул:
— Ребята! Крокодил!
Мы с Николаем расхохотались.
Однако Марк и Курбан поспешили к Василию.
— Варан!1 — крикнул на бегу зоолог.— Лови его,
ребята! Как раз то, что нужно зоопарку!
На холме у самой стены прижался к земле здоро-
венный варан, настоящий крокодил пустыни. Варан был
испуган и озлоблен. Разинув пасть, усаженную острыми
длинными зубами, он устрашающе щелкал челюстями.
Варан был слишком велик, чтобы придавить его ро-
гулькой. Марк попытался прижать его палкой к земле,
но ящер ловко ув*ернулся.
— Схватим его руками! — азартно крикнул зоо-
лог.— Осторожнее! Хватайте за шею. Это очень круп-
ный экземпляр!
— Ухватишь его,— опасливо отодвинулся Васька
и вдруг прыжком кинулся на варана.
Увернувшись от преследователя, варан перепоясал
Ваську метровым хвостом. Раздался хлесткий удар, и
Васйлий покатился по песку. Зоолог, изловчившись,
схватцл варана за загривок. Началась яростная борь-
ба. Варан отчаянно сопротивлялся, силясь сбросить
навалившихся на него врагов. Мы барахтались на пес-
ке, задыхаясь в тучах белой пыли. На лапах варана
были острые изогнутые когти, крепкие, как железо.
В пылу сражения нам удалось перевернуть варана на
спину. Я ухватил его поперек желтоватого, в серых
крапинках брюха. Тотчас же варан нанес сильный удар
задними лапами и разрезал мне руку от плеча до локтя.
От неожиданности и боли я выпустил варана, он мол-
ниеносно перевернулся, но тут на обезумевшее живот-
1 В настоящее время отлов варанов и .охота на них в нашей стране
запрещены. Некоторые виды варанов занесены в Международную Крас-
ную книгу и в Красную книгу СССР. Как известно, туда включают та-
кие виды животных, существование которых находится под угрозой.
(Примеч. редакции.)
20
ное грудью навалился Васька, а Курбан схватил его
за хвост.
Варан затих, и тогда мы, задыхающиеся, грязные,
исцарапанные, услышали подчеркнуто спокойный голос
Марка:
— Помогите, пожалуйста.
Только тогда мы заметили, что варан держит в зубах
руку зоолога.
— Разожмите челюсти ножом!
С большим трудом освободили мы зоолога, связали
пасть варана и впихнули его в мешок. После этого мы
стали считать раны. Варан не ядовит, но на его острых
и длинных зубах бывают остатки пищи, укус может выз-
вать заражение крови.
В перевязке нуждались все, но особенно сильно доста-
лось зоологу: варан основательно пожевал ему кисть.
У меня на плече было' четыре глубоких пореза, рубашка
висела клочьями; у Курбана сильно поцарапано лицо;
художник потирал зашибленную ногу; Васька, болезненно
морщась, разглядывал широкую полосу на теле — след
удара хвостом.
— Еще пара таких ящериц,— печально вздохнул Вась-
ка,— и нам кранты! Марк, ты, надеюсь, не за варанами
сюда приехал?
Схватка с вараном сорвала наши планы. Пока мы
промывали и перевязывали раны, солнце поднялось вы-
соко, и жара заставила нас укрыться в ближайшей пе-
щере.
К вечеру с гор повеяло прохладным ветерком. Наш
маленький отряд снова вышел на поиски. У Марка рука ви-
села на перевязи, ему было трудно действовать рогуль-
кой, и зоолог отдал ее мне. Вместе с рогулькой я получил
резиновый мешочек. Он пока еще пуст, и я спокойно
прикрепляю его к поясу. Сумею ли я сохранить спо-
койствие, когда в мешочке забьется ядовитая змея?
Мы быстро идем вдоль полуобвалившейся стены. Здесь
по-прежнему снуют тонкопалые серые ящерки. Высоко
в вечернем небе плавно парят орлы.
У западной окраины городища мы останавливаемся.
21
Зоолог ловит пинцетом гигантскую фалангу. Фаланга
устрашающе шевелит челюстями, мохнатыми, коленча-
тыми ногами. Мы с любопытством рассматриваем трофей
зоолога,.
Дальше движемся медленно. Ноги тонут в сыпучем
белом песке. На склоне бархана колючая поросль, при-
чудливо изогнутые горячим ветром кусты саксаула изда-
ли напоминают клубки змей. Рядом стелется кустарник.
Тонкие ветви, усаженные острыми колючками, лишены
листьев и кажутся мертвыми. Кто-то, ворча, освобож-
дает одежду от цепких колючек.
— А верблюды их едят,— негромко говорит Курбан,—
и ничего.
— У каждого свой вкус,— замечает художник.
Пользуясь минутной передышкой, он торопливо ра-
ботает карандашом.
— Василий, подойди к тому кусту, сделай вид, что вни-
мательно его рассматриваешь. Подпись под рисунком
будет гласить: «Участник научной экспедиции за работой».
— Пожалуйста! — Снисходительно улыбаясь, Васи-
лий подходит к кусту.
Курбан останавливает его:
— Не спеши. На кусте — ок джилян!1
Курбан швырнул в куст саксаула комок глины. Тотчас
одна из веток отломилась, вытянулась в ровную линию
и метнулась к нам, словно дротик, брошенный невидимой
рукой.
— Стрела-змея! — крикнул Марк.
Тонкая змейка шлепнулась на песок, торопливо по-
ползла прочь. Голова ее почти сливалась с туловищем
и едва превосходила по толщине кончик хвоста.
— Стрелу-змею трудно заметить,— пояснил зоолог,—
на человека она не нападает, охотится за мелкими яще-
рицами. Яд у нее слабый, да и укусить человека ей трудно:
ядовитые зубы упрятаны в глубине маленькой пасти.
Зашел разговор о лечении змеиных укусов.
— Противозмеиная сыворотка — очень эффективное
средство,— проговорил Марк,— нужно только как можно
скорее доставить больного к врачу.
1 Ок джилян — стрела-змея (туркм.).
22
— Раньше старые люди надрезали место укуса и при-
кладывали каленое железо,— сказал Курбан.— Знахари
колдовали, отпугивали злых духов.
— Пережитки,— заметил Васька и тут же рассказал
совершенно невероятный случай.— Один человек рубил
дрова в лесу. Его укусила гадюка, в палец. Человек не
растерялся, отрубил палец топором и побежал в деревню
к врачу. Через неделю ему захотелось посмотреть, что же
стало с отрубленным пальцем. Человек пришел на то мес-
то, разыскал пенек, палец лежал на пеньке распухший,
черный-пречерный. Человек дотронулся до него. Из паль-
ца брызнул яд, попал на ладонь, прошел через кожу,
и человек умер в ужасных мучениях.
Увидев наши иронические улыбки, Васька разгоря-
чился:
— Быль! Ей-ей, быль! Точно знаю.
Зоолог достал из мешка пойманную накануне гюрзу
и крепко ухватил ее за шею.
Мы боязливо отодвинулись.
Змея шипела. Марк взял стеклышко и вставил его змее
в пасть. Потом он отправил разъяренную гюрзу обратно
в мешок.
— Ты что задумал?
— Смотри, Вася,— не отвечая на вопрос, проговорил
зоолог,— на стеклышке желтоватая жидкость. Что это
такое, по-твоему?
- Яд!
— Верно. А теперь — смотри.
Марк потер стеклышком ладонь.
— Как видишь — ничего страшного. Лишь бы на ко-
же не было царапины и яд не попал в кровь...
— Верно, верно,— поспешно ответил Василий, доста-
вая флягу со спиртом.— Мой скорее руки!
Все замолчали. Васька был посрамлен. Художнику
стало жаль нашего друга.
— А у того человека, наверное, были ссадины на
руках. Знаете, когда дрова рубишь,— бывает.
— Возможно, возможно,— снисходительно согласил-
ся зоолог и посмотрел на часы.— Однако нам пора.
Ночь снова ф выдалась неспокойная. Едва погас кос-
тер, на окрестных холмах замелькали зеленые огоньки,
23
послышались шорохи. Внезапно раздался жалобный, про-
тяжный вопль.
— Шакалы,— засмеялся Марк.— Они нам спать не
дадут.
— Дадут,— уверенно заявил Васька,— сейчас мы их
попросим.
Он схватил ижевку-бескуровку, с которой никогда не
расставался, и стал палить по невидимой цели мелкой
дробью. Очевидно, шакалам это очень не понравилось.
С плачем и визгом они отбежали подальше и до зари
развлекали нас жутким концертом,. С первыми проблеска-
ми утра ночные хищники исчезли, словно провалились
сквозь землю.
В селение мы пришли к полудню. Небольшой кишлак
приютился у подножия горы. Низкие домики с плоскими
крышами, пышные кроны деревьев, убаюкивающее жур-
чание арыков.
Немногочисленное население столпилось у тутовых за-
рослей. Слышались взволнованные возгласы, крики. Кур-
бан остановил нйзкорослого колхозника в тюбетейке.
— Змея укусила мальчика. Плохо, ай, плохо! Посла-
ли конного за доктором.
— Гюрза, эфа?
— Нет, та, которая стоит... В кусты уползла, за арык.
— Кобра,— догадывается Марк,— ведите меня к
мальчику. Быстро!
Марк, Николай и низенький колхозник идут к ближай-
шему домику; им навстречу, рыдая, бежит женщина с
распущенными волосами — мать ребенка.
Мы с Васькой продираемся сквозь колючий кустарник,
оставляя на ветках клочья от курток. С нами несколько
колхозников с кетменями и ватага загорелых до черноты
ребятишек.
— Здесь, здесь!
Мы окружили кобру. Она свернулась тугим кольцом.
Плоская голова змеи танцует высоко над землей. Кобра
раскачивается, словно выбирает добычу, готовится к
прыжку. Осторожно продвигаюсь вперед. Второпях я об-
ронил рогульку. Васька решительно сдвигает брови, под-
нимает ружье. Колхозник подает мне тяжелый кетмень.
4 Кобра неимоверно толста и длинна, в ней не менее
24
двух метров. Спина грязно-серая, брюхо светлое, «очков»
нет*. Это украшение носят все кобры, кроме среднеазиат-
ских.
Змея раскачивается. Кто-то попадает в нее камнем.
Испустив негромкий протяжный свист, кобра молниеносно
бросается на меня. Пытаясь отскочить, роняю кетмень,
падаю навзничь.
Гремит оглушительный выстрел. Все заволакивает ед-
ким дымом. Когда я поднялся, изрешеченная дробью
кобра судорожно вздрагивала. Страшная голова с капю-
шоном, сбитая выстрелом в упор, валялась у моих ног.
Приходит взволнованный, радостный Марк.
— Ребенку лучше. Сделали уколы. Сыворотка дейст-
вует. Э... какое варварство!.. Вы ее убили!
— Лучше мы ее, нежели она нас! — Васька перезаря-
дил ружье.— Неплохо бы всех кобр в мире извести...
Марк качает головой, обмеривает змею. Художник
быстро работает карандашом.
...И снова мы идем вперед, в пески, навстречу неведо-
мому.
ГЛАВА 2
В песках Средней Азии
В конце июля наш маленький отряд снова двинулся
в путь. Предстояло совершить многокилометровый марш
по пустыне и выйти к Зеравшанскому хребту. Говоря
откровенно, пески основательно надоели нам, порядком
измотали. Убийственная жара, отсутствие водоемов, не-
прерывная погоня за пресмыкающимися, постоянная
жажда — и так с утра до ночи. Караванными тропами
мы пробрались через зыбучие пески Сундукли, пересекли
Каршинскую степь й, наткнувшись на маленькую речку
с чахлой растительностью по берегам, остановились на
дневку.
Речонка называлась Кашкадарья. Здесь, в Туркмении,
множество рек, больших и малых, имели окончание
«дарья» — Санхаздарья, Кызылдарья...
26
Мы разбили палатку. Курбан отправился ломать чер-
ный саксаул для костра: настала его очередь кашеварить.
Николай устанавливал этюдник, растирал краски. Марк
и я пошли бродить по окрестностям.
Мы перешли речушку вброд, едва замочив ноги. Бе-
лый мелкий песок громоздился дюнами, осыпался, стекал
с гребней барханов.
Марк внимательно приглядывался к следам на песке
и вдруг указал на две неширокие полосы.
— Это змеи, но куда же они делись?!
Действительно, следы тянулись к корням саксаула и
обрывались. Мы тщательно осмотрелись. Марк приложил
палец к губам.
— Плавают!
Зоолог кивнул в сторону песчаного холмика. Его по-
верхность медленно перемещалась. Змеи ползли под слоем
песка, «плыли», и песчинки извивались на узких телах
пресмыкающихся, выдавая их путь. Впрочем, это движение
песка было едва заметно.
Я шагнул вперед, ткнул рогулькой в песок, поддел
извивающуюся змею, извлек ее на поверхность. Ошелом-
ленное пресмыкающееся лежало неподвижно. Марк улыб-
нулся.
— Это удавчик — змея безвредная.
Марк присел на песок и взял удавчика в руки. Удавчик
почти не сопротивлялся, только как-то странно пригибал
голову, точно кланялся. Я погладил его пальцами по
гладкой шкурке, змея взглянула на меня. Удавчик не делал
никаких попыток к бегству. Опущенный на песок, он тотчас
окунул в него плоскую головку и застыл.
— Воображает, что спрятался от нас,— засмеялся
Марк.— Безвредное существо, даже полезное — уничто-
жает мышей. Да! Ведь здесь должен быть второй. След-то
был не один!
Правая рука зоолога, пострадавшая во время схватки
с вараном, все еще была на перевязи. Он вынул из чехла
нож и принялся осторожно исследовать песок. Я рас-
сеянно следил за действиями товарища, как вдруг совсем
рядом, у него за спиной, песок слегка зашевелился, и по-
лосатая змеиная морда взглянула на нас в упор. Харак-
терный треугольный череп грозно предостерегал: ядовито!
27
Опасно! Змея медленно выползала из кучи песка, вытя-
гивая толстое, как канат, тело. Казалось, ей не будет
конца.
«Гадюка!» — мелькнуло в мозгу. Я хотел предупредить
товарища, хотел вскочить, отбежать в сторону, но стран-
ная скованность овладела мной.
Гадюка вытащила из песка кончик хвоста и неторопли-
во стала свертываться в кольца. В лучах заходящего
солнца она была необыкновенно красива. Светло-серая,
пепельная шкурка змеи по всему хребту, от затылка до
тупого кончика хвоста, разрисована черными треугольни-
ками. Трудно сказать, сколько томительных секунд про-
должалось молчаливое взаимное разглядывание. Марк,
который по-прежнему ничего не подозревал, забурчал под
нос какую-то студенческую песенку, невероятно коверкая
мотив и проглатывая слова. Встревоженное звуками его го-
лоса, пресмыкающееся оторвало от земли тяжелую голову,
насторожилось, высунуло длинный, раздвоенный язык
и встало в боевую позу.
Змеи подчас стремительно бросаются на свою жертву
Бросок ядовитой змеи предельно быстр и точен. Я это
знал, и опасность, грозившая моему товарищу, придала
мне сил. Я схватил нож за острие — когда-то в детстве
мы играли в «ножички», бросая перочинные ножи в цель.
Детская игра вырабатывала глазомер, быстроту, точность;
но одно дело швырять нож в фанерную мишень, другое
дело — в живую змею, которая вот-вот совершит прыжок.
Раздумывать не приходилось. Змея сжалась, спружини-
ла кольца. Нож рассек воздух. Острое лезвие финки
воткнулось в шею, сантиметрах в двух ниже головы;
змея покатилась по песку, одновременно в другую сторону
кубарем полетел Марк, которого я сильно толкнул в спину.
Через несколько мгновений мы были уже на ногах. Ране-
ное пресмыкающееся молотило хвостом по песку, тщетно
пытаясь укусить застрявшее в теле лезвие. Марк оценил
обстановку и неожиданно разозлился.
'—• Зачем ты ее убил? Такой крупный экземпляр!
— Тебе грозила опасность!
— Э, чепуха!
Зоолог поворчал, поднял ружье и всадил в беснующую-
ся змею заряд утиной дроби.
28
— А это зачем?
— Как зачем? Нож взять нужно. А то она до утра
протанцует. Змеи живучи.
— К сожалению..'— негромко добавил я.
Только тут мы вспомнили об удавчике. Его и след
простыл. Удавчик ввинтился в песок и «уплыл».
Мы двинулись дальше. На западе километрах в восьми
громоздились серые камни. Сверив направление по компа-
су, мы пошли вверх по берегу. Жара спала, идти стано-
вилось легче. Невдалеке за гребнем бархана показалась
остроконечная шапка курганчика. Я не обратил на hero
особого внимания, но зоолог остановился и протянул
мне бинокль. Тронув зубчатое колесико, я увидел крупную
взлохмаченную птицу с изогнутым клювом. Хищник хло-
пал крыльями, взлетал, планируя над бугром, и снова бро-
сался вниз.
— Ловит какого-нибудь грызуна,— обернулся я к
Марку."
— Нет, это орел-змееяд. Он питается пресмыкающи-
мися и постоянно на них нападает.
Я опять взялся за бинокль. Змееяд — очень любопыт-
ный хищник. Он настоящий бич ядовитых змей. Туркмены
знают эту отважную птицу и никогда не убивают ее.
Орел-змееяд не боится нападать даже на гюрзу.
Мы поспешили к холму. Ложбинки между дюнами
позволили нам быстро подойти к нему. Мы осторожно
вползли на гребень бархана. Я снова прильнул к биноклю,
но ничего не увидел: по-видимому, змееяд находился за
бугром. Обшарив биноклем окрестность, я неожиданно
вздрогнул: прямо передо мной стояло невиданное сущест-
во, смахивающее на крокодила, с круглой головой и по-
тешно раскрытым красным ртом. Странное существо при-
няло явно угрожающую позу. Оно было так близко, что
я невольно отпрянул. Марк, наблюдавший за мной, улыб-
нулся.
— Вот оно, твое чудовище!
Зоолог шагнул вперед, ловко накрыл сачком малень-
кую ящерицу, которую я только что разглядывал в би-
нокль.
— Ушастая круглоголовка. Интересное существо.
У нее очень вспыльчивый характер.
30
Марк просунул в сачок мизинец. Ящерка, не раздумы-
вая, прыгнула навстречу, обхватила лапками палец зооло-
га, попыталась укусить. Марк выпустил ящерицу на пе-
сок; она упала на спину, перевернулась и снова атаковала
зоолога.
— «Безумству храбрых поем мы песню!..» — негромко
засмеялся Марк.
Посмеиваясь, мы двинулись дальше. Через несколько
минут мы снова выглянули из-за дюн. До холма было
рукой подать, но орла не было видно.
— Может быть, он улетел, покуда с ящерицей вози-
лись?
— Давай обойдем кругом,— предложил Марк.— Мо-
жет быть, орел там.
Зоолог оказался прав. Не успели мы пройти и десяти
метров, послышался яростный клекот, хлопанье крыль-
ев. Орел взлетел в небо, зажав в когтях извивающуюся
змею.
Мы направились к Зеравшанскому хребту. С каждым
днем все больше менялся рельеф, исчезала характерная
для пустыни растительность. Наш маленький отряд по-
спешно двигался к синеющим на горизонте горам. Нам
не терпелось подняться повыше в горы, подышать про-
хладным, чистым воздухом. Черный й белый саксаул,
серая горькая полынь, карликовые растения солончаков
постепенно уступали место зарослям акации, гребенщика,
фисташки.
После изнурительного сорокакилометрового перехода
мы остановились на дневку. Палатку разбили у подножия
большого холма. Поодаль лепилось несколько юрт, белели
конусы палаток: здесь работала группа геологов-развед-
чиков.
Мы быстро перезнакомились с геологами. Они оказа-
лись хорошими товарищами, веселыми, неунывающими
людьми. Геологи с интересом рассматривали наши коллек-
ции и опасливо косились на мешки со змеями.
— Мы тоже их часто встречаем,— сказал двадцати-
двухлетний черный, как араб, москвич Саша,— но не кол-
лекционируем. До этого пока не дошло.
31
Марк принялся уверять геологов, что ядовитые змеи
не так опасны, как принято о них думать. Просто много
легенд и преувеличений связано с пресмыкающимися.
Марк долго убеждал геологов и под конец пригласил их
принять участие в «показательной» охоте.
— Специально для вас организуем,— убеждал
Марк,— л'овить будем мы, а вы только при сем присутство-
вать.
Геологи вежливо отнекивались, но в конце концов
согласились.
На рассвете мы вышли из лагеря. В «показательной»
охоте приняла участие вся наша экспедиция. Курбан,
Марк и бородатый Саша шли в авангарде, Николай и я
замыкали шествие. Вскоре мы добрались до невысокого
плато.
Тщательно осматриваясь вокруг, мы двигались между
обломками скал, из-под ног то и дело выскакивали яще-
рицы и удирали в расселины, крупные черные жуки не-
торопливо ковыляли мимо, на сером камне нежился на
солнце рыжеватый скорпион. Васька с удовольствием
хлестнул по нему прутом, и страшный хвост с ядовитой
колючкой упал под ноги геологу, который окинул Ваську
испепеляющим взглядом.
— А если бы ты мне на голову сбросил?
— Если бы да кабы,— невозмутимо ответил Васька.—
В нашем деле с опасностью, да еще проблематичной,
считаться не приходится.
— Давно ли ты стал таким храбрым? — усмехнулся
Марк.
...Через полчаса мы поймали несколько желтопузиков,
трех степных удавчиков и тонкую, как плеть, стрелу-змею.
Саша принимал в охоте самое активное участие, проявляя
при этом такую ретивость и несдержанность, что осто-
рожный Курбан только головой покачивал да цокал
языком.
Несмотря на то, что место по всем признакам обещало
быть «урожайным», змей не было видно. Они попрятались
в расселинах, под обломками скал.
— Надо камни переворачивать,— посоветовал Кур-
бан.
Марк промолчал.
32
' Тотчас Василий и Саша опрокинули огромный камень,
но, кроме пары ящериц и небольших желудеобразных
жуков, под ним ничего не оказалось.
— Не везет нам,— заметил Саша.— Это я такой неве-
зучий.
— Повезет, не хнычь! — успокаивал Васька.
Курбан, усевшись по-турецки, стал набивать трубочку.
Николай достал блокнот и карандаши, готовясь сделать
несколько зарисовок. Я возился с фотоаппаратом, прики-
дывая, какую выдержку нужно дать на таком солнце,
только Васька и Саша неутомимо прыгали по камням
в поисках пресмыкающихся.
Николай повертел в пальцах карандаш, сунул блокнот
в полевую сумку.
— Не получается что-то Сегодня,— виновато улыбнул-
ся художник.— Бывает такое: когда рука не идет.
— Лишь бы ноги ,шли! — крикнул Васька.— Не уны-
вай, Коля, лучше присоединяйся к нам, вместе ловить
веселее!
— Иду! — отозвался Николай.
Они отошли на порядочное расстояние. Мы с Курбаном
следили за плавным полетом орлов. Восемь громадных
птиц кружили неподалеку, не делая ни одного взмаха
могучими крыльями, планировали в незримом токе воз-
духа.
— Это грифы,— определил Марк.
— У1ад падалью кружат,— задумчиво проговорил Кур-
бан.
Я лег на скалу и навел бинокль на грифов, парящих
в бездонной голубизне* Какие великаны! Какой размах
крыльев! Сильный полевой бинокль позволил разгляды-
вать изогнутые клювы хищников, пестроту маховых и
. хвостовых перьев.
— Курбан, добудем птенца, а?
Курбан не успел ответить. Послышался выстрел. Мы
поднялись, всматриваясь в даль.
— Васька кого-то стрельнул. Смотри, Саша бежит.
— У них что-то случилось,— догадался Марк.— Бе-
жим.
Мы бросились навстречу Саше. Еще издали, едва пере-
водя дух, он крикнул:
33
— Скорее! Змея укусила художника! /
Похолодев от страха, мы помчались вперед. Николай
лежал навзничь на песке с почерневшим от нестерпимой
боли лицом. Изредка сквозь сжатые губы прорывался
стон.
— В ногу его,— испуганным шепотом докладывал
Васька.— Наступил он на змею. Она и цапнула.
Курбан выхватил нож, мгновенно вспорол штанину.
На колене темнели два пятнышка — следы укуса. Марк
тотчас наложил жгут выше колена, связав два платка и
пропустив сквозь них винтовочный шомпол. Я торопливо
протирал шприц, Васька открыл ампулы с противозмеиной
сывороткой. Пока мы готовили лекарство, Курбан кривым
туркменским кинжалом сделал на коже крестообраз-
ный надрез. Николай застонал громче, потекла густая
кровь.
— Ничего, потерпи,>— успокаивал Курбан,— кровь
пусть течет, яд пусть вытекает.
Я сделал Николаю укол. Он потерял сознание.
— Умрет? — Саша с ужасом смотрел на пострадавше-
го.— Он не дышит.
— Не каркай,— необычайно сурово сказал Васька.—
Дышит, и не наводи панику.
Отойдя в сторону, мы посовещались. По совести говоря,
было над чем призадуматься. Нашему товарищу грозила
смерть. Противозмеиная сыворотка в то время еще не
находила такого широкого применения, как теперь. Кое-
кто из медиков, не имёя возможности проверить сыворотку
в действии, относился к ней скептически, не веря в удачный
исход. Теперь это замечательное противоядие имеется в
любой больнице или амбулатории. Мы же имели все-
го несколько ампул и боялись, что нам может их не хва-
тить.
Николая укусила гадкжа — одна из опасных ядовитых
змей. Укус гадюки очень болезнен и нередко приводит
к длительной потере трудоспособности.
Мы соорудили носилки и доставили художника в ла-
герь. Начальник группы вызвал по радио помощь, вскоре
Николая увез самолет санитарной авиации. Наш друг
пролежал в больнице несколько недель.
ГЛАВА 3
/
По Южной Туркмении
Август в Южной Туркмении — месяц невероятной, оду-
ряющей жары. Раскаленный воздух обжигает легкие.
Жара выводит нас из себя. Васька говорит:
— Хватит! Попутешествовали. К аллаху эту затею!
— Шофер, а нервничаешь,— ворчит, отбиваясь, Марк.
— Да, водитель! — взъерошился Васька.— Шофер
первого класса, а не змеелов какой-нибудь! Сматываться
надо отсюда на третьей скорости. И так всю пустыню
исходили, всех змей переловили, будь они трижды про-
кляты!
— Правильно,— поддержал приятеля Николай.—
У меня краски сохнут, ничего писать не могу, а вчера
каракурты1 по мольберту шмыгали, того и гляди цап-
нут. В такой обстановке сам Рафаэль ничего путного
не создал бы.
К полудню солнце палило так, что исчезло желание
разговаривать. Багроволицые, мокрые от пота, забились
мы в палатку и сердито молчали.
Но Марк не завершил свои изыскания, а чувство това-
рищества превыше всего. Это чувство и вела нас через
пески Чильмамедкуля к озеру Карателен. Каждое утро
Марк и новый проводник Шали, сухощавый смуглый кра-
савец в белой лохматой папахе, тыкались носами в истре-
панную карту, намечая трассу движения, глубокомыслен-
но мыкали, кряхтели, ругали картографов на двух языках..
Шали неважно владел русской речью, но когда волновал-
ся, виртуозно изъяснялся по-русски.
На коротких стоянках Николай работал карандашом
и подчас так увлекался, что забывал посматривать вокруг.
Когда я снял с его плеча жирную самку каракурта, Нико-
лай побелел, как высушенная солнцем пустыни кость,
но этюд мужественно закончил.
— Попробовал бы Тициан работать в таких условиях...
— Вредное производство, что и говорить,— подшучи-
вал Васька.
1 Каракурт — ядовитый паук.
35
Пески. Серо-бурые, унылые. Чахлые кустики, скудная
растительность, ослепительно белые, очень похожие на
перевернутые блюдечки солончаки. Я бродил с ружьем по
окрестностям в поисках, дичи. Над головой в желтом
небе постоянно висели орлы. Но у меня никогда не под-
нималась рука на гордую, смелую птицу. Однообразие
пустыни выводило нас из себщ и только один зоолог,
казалось, считал себя счастливым в этом пекле.
Марк увлекся насекомыми. Целыми днями ползал он
по окрестным буграм с лупой в руке, глубокомысленно
разглядывая пойманную добычу. Как-то днем, когда тер-
мометр показывал совершенно невероятную температуру,
мы были поражены невиданным зрелищем: зоолог плясал
на холме в полном одиночестве нелепый танец, воплотив-
ший в себе лихие русские коленца, умопомрачительные
телодвижения негров Замбези и основные элементы на-
найской национальной борьбы.
— Нашё-.ел! — пел во все горло зоолог.— Обнару-
жил! — ,И он протянул нам какое-то шевелящееся созда-
ние.— Термит! Вот это экземпляр!
Николай, подбежавший к зоологу первым, отпрыгнул.
— Какая' мерзость!
— Что-о? Что ты сказал, несчастный... Да я...
— Успокойся, Марк,— остановил я товарища.— Ал-
лах с ним, с термитом. Когда дальше-пойдем?
Но тут в разговор вмешался Шали:
— Зачем аллах? Аллах ни при чем. А этот зверь —
тьфу! Вредитель, диверсант, вот он кто.
Местное население ненавидит термитов, зная повадки
маленьких разбойников. Туркменские термиты устраивают
свои жилища в глинистых и лессовых почвах под землей;
прокладывают длинные коридоры, соединяя ими жилища.
Они совершают опустошительные набеги на соседние селе-
ния и способны уничтожить все, кроме рельсов, утверждал
Шали (раньше он работал на железной дороге).
— Дерево грызут, шпалы, кирпичи, телеграфные стол-
бы. Дома падают, подточенные этими насекомыми. Лет
сорок назад они даже целую станцию съели — Ахча-
Куйму. Дедушка мой там работал, клянусь предками,
не вру.
Уловив в наших глазах сомнение, а в Васькиных ко-
36
шачьих зрачках полускрытый смешок, Шали горячится,
доказывает, посматривает на Марка. Зоолог солидно ки-
вает, но молчит.
Ночью набегает прохладный ветерок. Мы лежим, с
наслаждением вдыхая чистый воздух. Над нами рваным
цыганским шатром раскинулось черное небо с золотыми
гвоздиками звезд. Отыскиваю Большую Медведицу. Зна-
комый ковш опрокинулся на самом краю неба. Шоро-
хи, неясные звуки, плач шакалов на далеких холмах.
Ночь...
Утром Марк копается в термитнике, улыбка не сходит с
его заросшей физиономии. Шали зашивает порванные
брюки; я брожу по холмам, спугивая проворных гекконов,
каких-то длиннохвостых, узкотелых ящериц. Натыкаюсь
за гребнем бархана на птиц, терзающих падаль. Хищники
неторопливо взмывают в поднебесье, оставив полуобгло-
данную тушку корсака. Пройдет несколько часов, и от туш-
ки почти ничего не останется: «похоронная команда»
закончит свою работу.
Возвращаюсь в лагерь. Здесь перепалка. Николай и
Васька обрушились на Марка, упрекая его в черствости и
бесчеловечном эгоизме. Зоолога взяли в оборот основа-
тельно: достается ему за задержку в пустыне и за многое
другое. Вспоминаются разные допотопные промахи и гре-
хи. Шали, натура экспансивная и горячая, к моему удив-
лению, в споре не участвует, сосредоточенно поворачивает
над огнем шампуры с шашлыком. Тихонько осведомляюсь
у Шали, что произошло. Заговорщически подмигивая и по-
глаживая острую бородку, Шали шепчет:
— Научный термитов в палатку принес. Целый рой.
Много-много. Изучать будет. Научный. А эти недовольны.
Мятежный дух вселился в их сердца. Кричат. Клянусь
аллахом, добром это не кончится.
Марк действительно поступил более чем неосмотри-
тельно. Натаскал в палатку термитов и намерен их наблю-
дать под брезентовым тентом.
— Не могу я на солнце сидеть часами,— оправдывался
Марк,— и так весь обгорел.
— Тебе загар к лицу! — нахально щурит зеленые гла-
за Васька.— Девушки любить будут. А термитов убери,
сделай милость.
37
Но Марк неумолимо доказывает, что наука требует
жертв.
Возмущенные, мы демонстративно покидаем палатку,
захватив спальные мешки. Шали нейтрален. Он всеми
силами старается поддержать затухающий огонь мира,
не знает, как поступить, колеблется. Забравшийся за ши-
ворот термит заставляет Шали принять решение незамед-
лительно.
— О аллах! Что за проклятый зверь!
Шали выкатывается из палатки, на ходу смягчая дей-
ствие медоточивой речью.
— Я ненадолго, Научный. Ты должен сидеть и думать,
а я тебе мешаю. Я тут неподалеку. Клянусь аллахом!
Марк молча кивает головой. Шали к нам не подходит
(зачем обижать Научного?), располагается со своей кош-
мой в сторонке и бормочет в бороду:
— Нехорошо, аллах — свидетель!
Васька толкает меня локтем в бок, кричит:
— Эй, Научный, спокойной ночи! Смотри, термитов не
обижай!
Марк стоически выдерживает насмешку. Молчит. Ша-
ли, кряхтя, возится на кошме.
— Друзья ссорятся. Добром это не кончится. Аллах —
свидетель!
Пророчество Шали отчасти сбылось.
Мы проснулись от яростных криков. Солнце только что
взошло. На земле распласталась причудливая косая кры-
латая тень палатки, а сама палатка ходила ходуном.
По доносившимся изнутри невероятным проклятиям мож-
но было судить о том, что Марк попал в беду. Зоолог,
всегда вежливый, был на редкость корректен и даже в
экспедиции, где его окружали лишь мужчины, змеи или
ишаки, не позволял себе крепких выражений. Сейчас же
Марк превзошел нас всех, вместе взятых, и каждого в от-
дельности. Призывая погибель на всех термитов, Марк
бесновался, и было отчего: ночью термиты вырвались из
банки, куда их опрометчиво поместил зоолог, и на радостях
устроили пир. Не удовлетворившись остатками ужина,
насекомые изгрызли тяжелые ботинки Марка и испортили
38
его брезентовые ковбойские штаны. Другой одежды у
Марка не было, и он в отчаянии пытался прикрыть наготу
старой овечьей шкурой.
Узнав, в чем дело, мы с Николаем расхохотались,
а Васька повалился на землю и минут пять только стонал
от неудержимого смеха.
Один Шали серьезно отнесся к случившемуся. Он
бросил беглый взгляд на Марка, схватил баранью шкуру
(в нее мы завертывали хрупкие вещи}, отошел в сторону
и в полчаса сшил зоологу «брюки». Они едва покрывали
хрящеватые колени, рельефно обтягивая стан. Кривова-
тые, заросшие нижние конечности зоолога выглядели дико
и смешно.
— Экзотика! — радостно воскликнул Васька.— Ро-
бинзон Крузо!
Марк скрипел зубами, Шали утешал его как мог:
— Ничего, Научный, не грусти! Брюки первый сорт.
Аллах — свидетель!
Наконец мы двинулись в путь. То ли Марку наскучили
ежеминутные просьбы, то ли повлияло на него тесное об-
щение с термитами — неизвестно, только мы уже третий
день быстрым маршем продвигаемся к спасительной
зелени долин. Пустыня остается позади, пески отсту-
пают.
Появились зеленые островки, кустарники, на горизонте
далеко-далеко чернеет узкая полоска прибрежных не-
проходимых лесов-тугаев. Вода близка, и мысль о про-
зрачных прохладных волнах гонит нас вперед.
Но сколько можно пройти пешком по раскаленной
степи с двухпудовым грузом за ноющими плечами?! И мы
снова останавливаемся в небольшом туркменском селе-
нии. Оно невелико — несколько юрт. Колхозные скотоводы
радушно принимают нас.
Спускается вечер. Девушки-подростки пригоняют ста-
до коз. Тихо мемекают козлята, блеют козы, покачивая
тугим выменем, слышен перестук маленьких копытцев.
Девушки посматривают в нашу сторону, перешептывают-
ся, поправляют десятки тоненьких косичек. Мелодично
позванивают бронзовые браслеты на смуглых руках.
39
Николай уже распахнул свой походный альбом и в не-
верном свете костра пытается рисовать.
Спать в юртах не хотелось — после стольких ночей под
открытым небом юрта кажется тесной, душной. Привычка.
Еле уговорили отпустить нас: хозяева недовольно разводят
руками, недоуменно качают головами. Как? Гостя на улице
положить? Вы и в Москве так делаете?
После долгих уговоров разрешили, но с условием, что-
бы каждый из нас лег подле юрты.
Ночь прошла спокойно. Весь следующий день мы про-
вели в степи. Вернулись усталые и, пообедав, завалились
спать. Проснулись, когда солнце стало садиться.
— Шали! — крикнул Марк.— Шали!
— Шали! — тотчас подхватил Васька хрипловатым
спросонья голосом.— Ты, Шали, давай не шали, вылезай,
зачем спрятался?
Мы долго звали проводника, хозяева не понимали нас
и растерянно улыбались. Наконец одна девушка, сообра-
зив, в чем дело, потянула Ваську за рукав к глинобитному
сараю и показала на крышу.
— Там спит? — изумился Васька.— Ай да Шали, по-
спать любит. Вот сейчас я его...
Васька схватил комок глины и метнул на плоскую
крышу, потом еще и еще. Бомбардировка продолжалась
с минуту. Шали не откликался.
— Вот это сон!.. Богатырский... Ничего, я его сейчас
подниму.— Васька схватил кувшин с водой и стал быстро
взбираться по приставной лесенке на крышу, как вдруг,
выронив кувшин, стремительно спрыгнул вниз.— Там...
Там...
Треск разбившейся посуды всполошил туркмен. Они
повыскакивали из юрт, окружили Ваську, зашумели. Вос-
пользовавшись суматохой, я поднялся по шатающейся ле-
сенке и оцепенел: Шали лежал навзничь. Его расширенные
глаза смотрели на меня в упор, в них — страх, дрожали
слезы, вызванные длительным напряжением. На голой
груди проводника мирно грелась на солнышке огромная
рыжеволосая мохнатая фаланга! Несчастный Шали боял-
ся шевельнуться и молча смотрел на меня, умоляя о по-
мощи.
Осторожно, стараясь не спугнуть фалангу, я спустился
40
вниз. Покуда я соображал, как согнать фалангу, чтобы
она не укусила Шали, Васька пришел в себя, схватил
гусиное крыло, которым подметали мусор, птицей взлетел
по лесенке — и не успели мы крикнуть — крылом смахнул
фалангу едва мне не на голову.
Фалангу тут же прикончили. Николай с омерзением
положил на труп пылающую головню, а Шали, бледный,
мокрый от пота, спотыкаясь, сполз с лестницы и бессильно
повалился на землю — сказалось нервное напряжение.
Глоток коньяка из медицинской фляжки привел про-
водника в чувство. Шали рассказал, что проснулся еще
на заре, почувствовав на груди покалывание, и увидел
фалангу. Некоторое время страшное существо шевелилось,
разгуливая по замершему от страха человеку, выбирая
подходящее место, потом затихло и заснуло прямо на
сердце.
— Я боялся — стук сердца услышит и вопьется. Часа
четыре как мертвый лежал, даже спину судорогой свело,
но не шелохнулся. Аллах — свидетель!
Мы боялись, что неприятное происшествие выбьет
уравновешенного проводника из колеи. Не каждый спосо-
бен пережить подобное нервное потрясение, но Шали после
еще двух-трех глотков стал веселее прежнего и даже под-
мигнул Марку.
— А ты, Научный, продержишь фалангу на сердце
столько времени? А?
(-
Снова идем вперед. Шали оправился от пережитых
волнений и подтрунивает над Васькой, которому сегодня
предстоит дежурить на кухне. Василий кашеварить не
любит, а посему не на шутку расстроен.
Идти легко, несмотря на сорокаградусную жару. Пу-
стыня с раскаленными добела, пышущими зноем песками
осталась позади. Чахлые обломанные кустики на солонцах,
косматую седую полынь и подвижные комки перекати-поля
сменила буйная зелень. Травянистые холмы покрыты жел-
тыми, синими, белыми цветами.
К вечеру мы вошли в рабочий поселок. Рядом распо-
лагался небольшой рудник. Туркмены, узбеки, киргизы,
русские, каракалпаки работали на руднике, пасли скот,
41
рыбачили, охотились, разводили изумительной красоты и
резвости коней. Мы остановились неподалеку от коне-
водческого совхоза, разбили палатку в лесу и легли отды-
хать. Шали ушел на ферму, где работал его двоюродный
брат, а Васька развел костер и, проклиная постылые обя-
занности повара, стал готовить ужин. Спать нам, однако,
долго не пришлось. Разбудили выстрелы. Выйдя из палат-
ки, мы увидели странную картину. Васька восседал у кост-
ра в торжественно-строгой позе восточного владыки. В ле-
вой руке он держал ложку, помешивая булькавшую кашу,
в правой сжимал малокалиберный карабин. Время от
времени, не выпуская ложки, он прицеливался и стрелял
в трухлявый пень, выглядывавший из травы шагах в два-
дцати от палатки.
— Гречневая каша с шумовым оформлением? — осве-
домился Николай, стараясь скрыть обуревавшие его чувст-
ва: художник, как, впрочем, многие люди, не любил, когда
его попусту будили.
— Не угадал, о мастер кисти, краски и этюдника!
Обыкновенная спортивная стрельба — ос стреляю.
Только тут мы услышали басовитое гудение крохотных
моторчиков. Здоровенные полосатые шершни вились над
пнем, ползали по земле у круглого отверстия в потрескав-
шейся коре. Один из них сунулся в кашу, Васька отогнал
его ложкой. Обиженный шершень улетел, громко негодуя.
— Ты бы поосторожней,— необычно мягко проговорил
Николай.— Что, если они из гнезда повыскакивают и на
нас, а?
— Чихал я на этих ос. Смотри!
Василий бросил ложку в кашу, прицелился. Пуля разо-
рвала шершня на части.
— Видал? То-то! Рраз — и ваших нет! И потом должен
же я как-нибудь развлечься?
Стрелял Василий действительно виртуозно. Любую
цель разил без промаха. Оставив бесплодные попытки
образумить его, мы вернулись в палатку. Выстрелы гре-
мели с различными интервалами. Марк долго о чем-то
разговаривал с Васькой. В палатку влез хмурый.
— Как клещи? Всех собрал?
— Не смешно. Грустно, дети мои. Помяните мое сло-
во — навлечет на нас Василий беду!..
42
Очередной выстрел прервал зоолога, и он безнадежно
махнул рукой. Мы задремали, но ненадолго. Марк ока-
зался прав. Тысячекрылая беда ворвалась в палатку,
как смерч. Пули разбили гнездо шершней, и они, смекнув,
откуда грозит опасность, ринулись в атаку.
Крупный шершень с размаху ударил меня в лоб, второй
вонзил ядовитое острие в шею, третий вцепился колючими
лапками в ухо. Я вскочил, кинулся к выходу, сбив с ног
Марка, который упал прямо на Николая. Художник, не
питавший особой любви к насекомым, спокойно спал, и
авангардная эскадрилья шершней благополучно его мино-
вала. Выведенный из блаженного состояния падением
пятипудового тела зоолога, художник повалил палатку и,
рухнув на землю, забился в брезенте. Вторая волна кры-
латых чертенят набросилась на жертву. Отчаянные крики
вперемежку с проклятиями доносились из-под брезента.
Я сбросил палатку, и вся наша троица, выдирая на бегу
из волос завязнувших там шершней, бросилась бежать к
спасительным домикам конефермы.
Кросс по сильно пересеченной местности закончился у
самой конюшни. Шершни далеко отстали. Здесь нас ра-
душно встретили брат Шали, Берды, приятный черногла-
зый юноша с родинкой на шее, сам Шали и Васька. Наш
повар, оказывается, первым покинул поле сражения. Мы
хотели как следует отчитать озорника, но, искусанный,
распухший, с заплывшим глазом, он был так жалок, что
злость вмиг улетучилась.
— Вот и повоевали! — растерянно сказал Васька,
взглянув в карманное зеркальце, и от жалости к се-
бе шмыгнул красным, как свекла, носом.— Ну и ли-
чико!
— Да, Вася,— поучительно заметил Шали,— оса
маленький-маленький, но злой-злой. Аллах — свидетель!
— Какие уж тут свидетели,— горестно вздохнул Вась-
ка.— Тут и без свидетелей все ясно.
Догорает август. Собираемся домой. Время — неумо-
лимый распорядитель — предупреждает: пора. Все чаще
вспоминаю суматошную свою редакцию.
Друзья тоже стали задумываться. Васька беспокоится,
ругает какого-то Трофимова, который заменил его на вре-
мя отпуска. Гоняет небось, а у «нее» пора задний мост
43
подправить и свечи поменять не мешало бы. «Она» —это
зеленая «Волга», предмет Васькиной гордости.
Николай сделал массу этюдов. Его мешок набит до
отказа. Пора засесть в мастерской и писать. Марку тоже
хватит работы на всю зиму.
Отъезд назначили на понедельник. Несколько дней мы
решили побездельничать, отдохнуть. Собственно говоря,
никакого отдыха и в помине не было. Николай с утра
уходил на площадку’ где объезжали коней, возвращался
затемно с ворохом набросков; Марк заперся в совхозной
библиотеке и обрабатывал собранный материал, Шали
хлопотал по хозяйству, Васька внезапно «заболел» и по
нескольку раз в день бегал на консультации к хорошень-
кой фельдшерице Лене.
Мне хотелось побыть одному, подумать. Главред перед
отъездом взял с меня страшную клятву, что я сделаю
серию очерков о Средней Азии, а я не представлял, о чем
буду писать, С ружьем бродил я по окрестностям, не
стреляя, хотя дичь попадалась на каждом шагу. До того
радостно попискивал подросший молодняк, так близко
подпускала к себе неопытная, неосторожная юность, что
обрывать ее бездумно и без того короткую жизнь я не мог,
рука не: поднималась..
Над головой синело небо, ярко светило солнце, на душе
было тепло и спокойно. Так в самом радужном настроении
я шагал по холмам, сопровождаемый десятилетним сыниш-
кой Берды, проворным мальчишкой с копной вьющихся
волос над смуглой смышленой мордашкой.
Счастливое, безмятежное шествие неожиданно кончи-
лось. Я провалился в пустой колодец, замаскированный
сухой травой и кустарником, тяжело рухнул вниз. Ружье,
стукнувшись стволом и прикладом о края колодца, вырва-
лось из рук и каким-то чудом осталось наверху. Я сильно
ушиб колено и локоть, до крови расцарапал кисть, вдо-
бавок несколько колючек впились в лоб, рассекли щеку.
Секунда — и от мирного настроения осталось одно лишь
воспоминание. Бегло осмотревшись, я увидел, что колодец
имеет в глубину метров пять, в диаметре чуть больше
метра, а стенки его настолько гладки, что выбраться без
посторонней помощи абсолютно невозможно. С досады я
прикусил распухшую нижнюю губу.
44
Сейчас мальчик увидит, что я провалился, пошлю его за
веревкой в совхоз. До него километра два с половиной.
Значит, сидеть мне в этой тюрьме не больше часа.
Несколько минут я молча ждал мальчика, но он не по-
являлся. Под ногами шуршал песок, хрустела облетев-
шая листва. Стенки колодца оказались не такими уж
гладкими. Слева чернели молниеобразные трещины. Водой
здесь и не пахло. Я взглянул наверх — где же мальчишка?
Пора бы ему меня обнаружить. Как выяснилось позже,
ребенок настолько растерялся, что опрометью бросился до-
мой и поднял тревогу, заявив, что на его глазах московский
джолдаш 1 провалился сквозь землю.
Я свистнул — тишина. Негромко крикнул — никто не
откликался. Слегка удивленный, не понимая, в чем дело,
я выждал еще минуту; потом терпение лопнуло, я вынул
нож и стал вырубать в твердой глине подобие ступенек.
«Выберусь сам»,— подумал я. Слой глины оказался
плотным, работа спорилась. Я вырезал ступеньку, ставил
ногу, подтягивался, вырубал ямку для того, чтобы дер-
жаться одной рукой, и продолжал работу. Так в какую-
нибудь четверть часа я проделал половину пути и добрался
до разветвленной трещины. Обрадованный тем, что теперь
не нужно долбить отверстие для руки, я приподнялся на
носках и тут же обнаружил, что радость моя несколько
преждевременна. От кончиков пальцев до трещины было
всего сантиметров двадцать, но, как я ни пытался дотя-
нуться до расселины, ничего не получилось. Я решил было
оттолкнуться от последней ступеньки, подпрыгнуть, но
боязнь обрушить стенку, испортить ступеньки заставила
меня снова взяться ,за нож и долбить новое углубление.
Проклиная злополучные двадцать сантиметров, я не подо-
зревал, что именно это ничтожное расстояние спасло мне
жизнь.
Несколько ударов ножом — и новая лунка готова.
Перехватив нож в левую руку, я вложил правую в только
что выдолбленное отверстие под трещиной. Еле слышный
тонкий свист донесся сверху, и прямо над головой в не-
ясном сумраке закачалась треугольная голова, украшен-
ная капюшоном.
1 Джолдаш — товарищ (туркм.).
45
Кобра!.. Тот, кто хоть однажды видел ее, запомнит
на всю жизнь. Сколько людей на земном шаре загублено
коброй, сколько гибнет ежегодно от разящих смертонос-
ных ударов! Змея, по-видимому, была не менее удивлена
и испугана встречей. Она ритмически раскачивалась, ка-
пюшон ее раздувался, словно детский шарик. Холодные,
защищенные тусклой пленкой глаза смотрели не мигая.
Кобра грациозно изогнулась: через мгновение после-
дует бросок с раскрытой пастью, удар ядовитыми зубами.
Бросок молниеносный, отскочить, увернуться немыслимо.
Я отшатнулся и, сорвавшись, тяжело грохнулся вниз.
Однако в тот момент никакой боли я не почувствовал .
и тотчас оказался на ногах.
Сердце колотилось в груди, как пойманная муха в ку-
лаке. Змея находилась на прежнем месте, но я ясно пред-
ставлял себе, что получится, если она последует за мной.
Затаив дыхание смотрел я на кобру. Она застыла, как
живое изваяние. Я вспомнил слова знакомого ленинград-
ского зоолога, специализировавшегося по змеям: «Змея —
символ вечности, мудрости, быстроты, вероломства, хит-
рости, коварства».
Обоюдное созерцание продолжалось, однако, недолго.
Родились новые звуки: за спиной зашуршало, зашелестело.
Вообразив, что сзади спускается в колодец целое полчище
кобр, я прыгнул вперед и уткнулся лицом в сырую глину.
Не обращая внимания на боль, тотчас обернулся. На
стенке, противоположной той, где в трещине сидела кобра,
слой влажной глины кончался примерно в полуметре от
поверхности. Дальше шел сухой суглинок и песок. Теперь
песок, вероятно, от сотрясения, вызванного моим падени-
ем, медленно заструился вниз и, осыпаясь, неприятно
шуршал.
Удостоверившись, что кобра осталась на прежнем
месте, я облегченно вздохнул. Ко мне вернулось самообла-
дание. Маловероятно, чтобы змея отважилась преследо-
вать человека. Правда, она могла выпасть из трещины
и соскользнуть вниз, но я пристально следил за каждым
движением пресмыкающегося и сумел бы переместиться
от опасной соседки подальше.
Почему же никто не приходит на выручку? Куда девал-
ся мальчик? А что, если и он провалился в такой же коло-
46
дец? Но размышлять долго не пришлось. Судьба уготовила
мне новое испытание.
Струйки сухого песка нескончаемыми ручейками текли
сверху, засыпая мои ботинки; ручейки сливались в поток
песчинок. С возрастающим волнением следил я за сухим
водопадом.
— Черт! Да ведь это севун!
Я вмиг вспотел. Движущиеся, льющиеся массы песка
не остановить. Они будут стремиться вниз, пока не за-
полнят колодец доверху. Известны случаи гибели людей
в таких сыпучих песках (зыбунах).
Рывками я освободил ноги из песка. Песок покрывал
дно колодца неровным слоем; поминутно вытаскивая то
одну, то другую ногу из песка, я заметил, что постепенно
ветви надо мной нависают все ниже и ниже: по мере того
как песок заполнял колодец, я поднимался выше. Открытие
меня не успокоило: кобра по-прежнему толстой плетью
чернела в трещине.
Еще полчаса, и мне предстоит свидание, если только не
засосет песок.
Я не обманулся в предположениях: песок стал жиже,
мельче и тянул вниз, засасывая, как густой ил. С огромным
напряжением, изломав ногти, я вскарабкался на стенку,
вырвал ноги из сыпучего месива. От рывка лопнули шнурки
левого ботинка, ботинок остался на дне колодца. Вдоба-
вок я обронил нож, он тотчас же скрылся под слоем
песка.
До расселины оставалось менее метра. Следовало дол-
бить лунки на противоположной стенке колодца, но ножа
не было, а руками ничего нельзя было сделать. Лихора-
дочно соображая, я смотрел вверх, где, хладнокровно
покачиваясь, поджидала меня кобра. Вблизи она казалась
огромной.
Севун загонял меня все выше и выше. Развязка при-
ближалась. Куда ни кинь — все клин. Внизу меня удушил
бы неумолимый песок, наверху поджидала кобра. «Вот где
настигла смерть!» — мелькнуло в голове. Пройти всю вой-
ну от начала до конца — и умереть так нелепо тут, на дне
заброшенного колодца? Впрочем, все смерти нелепы!
Неожиданно я страшно разозлился, сознание неизбеж-
ной гибели буквально взбесило меня.
47
Злость изгнала страх, появилось сумасшедшее Желание
хватить кобру кулаком: будь что будет, помирать, так с
треском! И вдруг...
— Здесь он, здесь! — отчаянно заорали наверху.—
Сюда, ребята!
Топот бегущих ног, крики, радостные возгласы.
— Здесь! — гаркнул я.— Здесь, в колодце!
Наверху потемнело, и к ногам упала бухта тонкого
каната.
— Юрка, жив? Хватай веревку!
— Жив. Бросьте скорей^ ружье, тут змея!
Короткий спор, поток непонятных восточных слов.
По интонации догадываюсь, что кого-то ругают. Голос
Шали:
— Какой змей? Кипчи-баш?
— Нет, не эфа.
— Кок-лорх?
— Не гюрза. Кобра! Скорей ружье!
Спускается на веревке моя ижевка. Оба ствола заря-
жены бекасинником. Порядок! Змея, напуганная шумом,
забивается в расселину, но ее широкое тело хорошо за-
метно. Вскидываю ружье, стреляю в упор, отгоняя мысль
о возможности рикошета.
Оглушительный грохот, дым, фонтан земли, к ногам па-
дает изрешеченный, судорожно подергивающийся хвост
пресмыкающегося. Море песка, хлынувшее в колодец,
тотчас засыпает его. Хватаюсь рукой за веревку. Рывок —
и я на твердой земле среди друзей.
— Ну вот...— бормочу я, криво улыбаясь.— Ну,
все...— и бессильно опускаюсь на камень.— Устал...
Заходящее солнце золотит кроны деревьев. Слитком
червонного золота горит Васькина шевелюра, теплый
ветерок шевелит непокорные волосы, приятно обвевает.
— Порядок,— широко улыбается Васька,— жить бу-
дем, парень!
На рассвете, поеживаясь, выбрался из палатки. Ночь
выдалась прохладная, с реки наползала полоса тумана,
оставляя рваные клочья на острых пиках камышей. В свет-
лом небе гасли последние звезды, алела заря, и в ее
вишневом багрянце, словно опасаясь разлива, торопливо
уплывала бледная ладья народившегося месяца.
48
Над рекой висела тишина, нарушаемая треньканьем
запоздалых цикад, мерным кастаньетным цокотом копыт
да звонкими всплесками воды: в омуте настойчиво била
хвостом огромная рыбина. Пора собираться в дорогу.
Домой!
ГЛАВА 4
На полустанке
На этот раз я приехал за змеями один. Друзья по раз-
ным причинам не смогли выбраться из Москвы. Я поселил-
ся на железнодорожном разъезде у неразговорчивого,
хмурого путевого обходчика и целыми днями пропадал
в песках.
Мне захотелось понаблюдать за варанами. Эти силь-
ные, ловкие и подвижные «крокодилы пустыни» давно
привлекали меня своей первобытной внешностью. В неволе
мне приходилось не раз видеть варанов, но это меня не
удовлетворяло. Местные жители рассказывали о варанах
много необычного и даже невероятного. Утверждали, что
вараны «доят» коз и очень любят козье молоко, что порой
они затевают на бурых, выжженных солнцем холмах на-
стоящие побоища между собой, и многое-многое другое.
Теперь появилась возможность кое-что проверить.
Медленно прокрадывается варан, неслышно скользит
в прибрежных камышах, подбираясь к добыче. Вараны
любят лакомиться птичьими яйцами и ойустошают гнезда,
расположенные на земле или в низком кустарнике. Ва-
ран — смелый и дерзкий грабитель. Он вооружен острыми
зубами, длинным плетевидным хвостом, которым и хлещет,
как плетью. Хвостом варан может нанести очень сильный
и болезненный удар.
Близкое знакомство с этими сильными, подвижными,
отчаянными существами, как правило, не сулит ничего
хорошего. Варан, застигнутый у норы, не удирает, а идет
напролом, разевая пасть, полную зубов, зачастую зара-
женных трупным ядом. У него бульдожья мертвая хватка.
В поисках змей я уходил далеко от дома, возвращался
к вечеру совершенно разбитый и пустой. Змеи почти не
3 За ядовитыми змеями 49
встречались, зато я нередко видел ползающих по барханам
варанов. Вечерами, когда на пески ложились косые тени,
вараны как угорелые носились по песчаным холмам, пре-
следуя друг друга, ловили насекомых. Иногда они засты-
вали как изваяния, напоминая своим видом древних, ска-
зочных драконов. Чаще всего я наблюдал их в районе бле-
стевшего на солнце солончака. Изловить варана в оди-
ночку — дело нелегкое, еще труднее преследовать его по
пескам. Испуганный варан удирает с большой скоростью,
а человеку бегать по барханам и сыпучим пескам не так-то
‘ просто.
Но я все же решил попробовать поймать варана Ч
Вначале мои попытки оказались тщетными. Вараны бегали
куда лучше и легко скрывались за ближайшим холмом.
Как-то я увидел варана на открытом месте и стал осто-
рожно приближаться к нему. Когда я был совсем близко,
он оглянулся и мгновенно растаял в облачке пыли. При-
шлось менять тактику.
Вечерами, когда вараны обычно выходили на промысел,
я подбирался, крадучись, к солончаку и всякий раз спу-
гивал двух варанов. Один — великолепный экземпляр,
настоящий маленький крокодил — отступал с чувством
собственного достоинства, не торопясь; другой, подросток,
стремглав летел в нору. Случай помог мне поймать обоих.
Однажды, когда я подходил к солонцу, оттуда взлетел
орел, зажав в когтях крупное бьющееся тело. Орел хло-
пал крыльями, набирал высоту, но делал это неуверенно,
преодолевая сильное сопротивление жертвы. Затем птица
резко снизилась, разжала когти, и прямо мне под ноги тя-
. жело шлепнулся на гребень бархана тот самый варан,
размерам которого я много раз удивлялся. Вероятно,
орел устал бороться со свой жертвой. Жизнь едва тепли-
лась в ящере, когти орла нанесли ему серьезные поврежде-
ния, разорвали кишечник, повредили почки. Варан лежал
1 Мы сочли возможным при переиздании книги оставить в ней
ряд эпизодов, в которых автор рассказывает о своих попытках поймать
и приручить варана, поскольку, на наш взгляд, в них содержится немало
интересных сведений о повадках этих животных. Однако необходимо
еще раз напомнить, что в настоящее время ловить варанов запрещено,
они находятся под охраной государства. (Примеч. редакции.)
50
без движения, свесившись с гребня бархана. Однако он
нашел в себе силы перепоясать меня хвостом.
На следующий день варан был еще жив, но по-преж-
нему лежал на гребне, свесив голову и передние лапы.
Я наблюдал за ним в течение двух недель. Варан с необы-
кновенным упорством цеплялся за жизнь. И он выжил —
раны заросли. При моем приближении варан ковылял
к норе. В конце концов мне надоело наблюдать варана
издали, и я решил его поймать. Выследить пораженное
животное несложно, и, улучив момент, я выскочил из-за
бугра и занял место у норы. Безусловно, я пошел по
линии наимейьшего сопротивления, решив изловить осла-
бевшее от ран животное.
Увидев, что путь к отступлению отрезан, варан замер,
пристально уставившись на меня круглыми глазами.
Будь он совершенно здоров, он неминуемо удрал бы в
степь и, описав круг, через некоторое время вышел бы на
прежнее место. Вполне возможно, что он не стал бы спа-
саться бегством, а просто бросился бы на меня и наверняка
прорвался бы, так как я не имел даже палки, а хватать
варана голыми руками весьма рискованно. Израненный,
не окрепший после болезни, варан был слишком слаб.
У него не было сил, чтобы бежать, и варан поступил иначе.
Зашипев, разинул зубастую пасть и пополз прямо на меня.
Он полз не слишком быстро, но и не медленно, полз,
не сводя с меня глаз. Почти все животные испытывают
необоримый ужас перед человеком, инстинктивно сознавая
его превосходство. Варан тоже испытывал страх, но, пре-
одолевая его, полз вперед.
Я неподвижно стоял у норы, варан остановился в двух
метрах, зашипел и снова пополз вперед. Пораженный
бесстрашием пресмыкающегося, я преграждал ему дорогу
до тех пор, покуда крепкие челюсти варана не щелкнули
в сантиметре от моего сапога, и тогда я посторонился.
Варан неторопливо прополз мимо и исчез в норе.
Отдавая должное варанам, следует сказать, что они не-
обыкновенно храбры, словно совершенно лишены нервов.
Если змеи, особенно кобры, крайне нервозны, то вараны
наоборот.
И все же я поймал этого варана. Я изловил его на сле-
дующий день ременной петлей. В неволе варан проявил
51
редкое упорство. Посаженный в фанерный ящик, он целы*
ми днями скреб его лапами, рвался на свободу, и в конце
концов разломал ящик. Я пересадил его в новый, увернув-
шись от хлещущих ударов его хвоста; на варана новоселье
не произвело никакого впечатления, и он продолжал на-
стойчиво скрести фанеру, разрушая свою тюрьму. Восхи-
щенный такой волей к жизни, я даровал ему свободу.
Вынесенный за дувал, ящер быстро пополз в степь. Мой
хозяин, пожилой железнодорожник, давно наблюдавший
за схваткой характеров, одобрительно произнес:
— Варан — это орел среди пресмыкающихся, лев!..
Мы поглядели, как этот «орел-лев» скользит все дальше
и дальше, покачиваясь среди барханов, словно челнок
на волнах. Мелькнуло песчаное облачко, и ящер скрылся
из виду.
Вараны обычно, питаются насекомыми и грызунами.
Утром, пока еще солнце не слишком палит, они выходят
на охоту. Знакомый ученый рассказывал мне, что однажды
заинтересовался, почему вараны, поедая множество раз-
личных жуков, не охотятся на саранчовых. Ему пришлось
наблюдать небольшого варана. Варан бегал по степи,
гоняясь за саранчой. Верткая саранча ускользала от пре-
смыкающегося; варан стремительно бросался на насеко-
мое, подпрыгивал, падал. За два часа он так устал,
что мешком свалился на землю. Он поймал несколько
саранчовых, но растратил массу энергии и, конечно,
остался голоден. Вечером этот варан уже не обращал вни-
мания на саранчовых. Преподанный жизнью урок был им
усвоен.
Баранчик, которого я поймал, был точно таким же мо-
лодым несмышленышем. Преследуя насекомых, он нера-
зумно растратил все свои силы и неосмотрительно посту-
пил, удалившись от своей норы, поэтому я изловил его
сравнительно легко. Мне давно хотелось выдрессировать
варана или хотя бы приручить его.
Пойманный молодой варан и должен был подвергнуть-
ся соответствующей обработке. Я Вился немало времени,
но особых сдвигов не наблюдалось. Увеличивалось лишь
количество рубцов на моих руках. Методы «кнута» и
«пряника» чередовались, но варан по-прежнему не под-
давался никакому воздействию. Помимо всего, он так ку-
52
сался, что я был готов разорвать хвостатого злюку и
удерживался от этого намерения с большим трудом. Одна-
ко постепенно варан привык ко мне, кусаться стал реже
и даже хвост в ход пускал в исключительных случаях:
например, когда я его гладил.
Если варан ел, его можно было беспрепятственно те-
ребить за хвост, дергать за лапы, не рискуя потерять при
этом палец. Однако едва обед заканчивался, нужно было
держать ухо востро.
Мне так и не удалось выдрессировать варана. Слишком
часто он выводил меня из душевного равновесия. Дух
сопротивления, гнездившийся в этом упрямце, ежедневно
давал о себе знать. Опытные дрессировщики говорят, что
с животными приятно работать, они понимают требования
человека и подчас «поправляют» его, принимая более
верное решение. Собаки, лошади, слоны — «сами идут на-
встречу», «помогают» дрессировщику, работают в контакте
с ним. Выдрессировать же пресмыкающихся почти не-
возможно. Хотя варан — существо наиболее «сговорчи-
вое» из всех холоднокровных, но и он, по сути дела,
всего-навсего лишь привыкает к кормящему его человеку
и не кусает его только потому, что всегда голоден и слиш-
ком занят поглощением пищи, чтобы обращать внимание
на что-либо другое. Само собой разумеется, это меня ни
в коей мере не устраивало, и я долго еще безуспешно
пытался приручить пресмыкающееся.
В конце концов нервы мои не выдержали, и пришлось
выпустить ящера во двор, махнув рукой на дрессировку.
Я был в полной уверенности, что варан воспользуется
многочисленными отверстиями в ограде и улизнет, избавив
меня от дальнейших хлопот. Ящер действительно вскоре
вырвался в степь, но к вечеру возвратился и, сердито шипя,
бродил вокруг крыльца в ожидании ужина. Варан привык
получать обильную пищу из моих рук. В степи он целый
день гонялся за насекомыми и убедился, что отвык от этого
нужного дела. Голодный и злой, он возвратился обратно
и теперь настойчиво требовал пищи.
В благодарность за. обильный ужин варан схватил
меня зубами за пальцы, но не трепал и не сжимал челюсти,
а просто держал меня за руку, словно гость, затянувший
момент расставания. У варанов, как я уже говорил, хватка
53
мертвая. Если начнешь вырываться, ящер еще сильнее
будет сдавливать руку. Зная об этом, я лег на землю,
терпеливо пережидая боль, стараясь не двигаться. По-
держав меня минут десять, варан соизволил разжать
челюсти и удалиться.
Подобный прием ящер повторил, когда я попробовал
кормить его из рук. Полежав еще несколько раз на бугре,
стискивая зубы от боли, я решил держаться от своего
питомца на почтительном расстоянии.
Пытаясь приручить пресмыкающихся, я наблюдал за
ними, изучал их несложную, но своеобразную жизнь. Все
холоднокровные невероятные эгоисты. Варан мирится
с присутствием человека лишь в тот момент, когда его
кормят. Все пресмыкающиеся совершенно не заботятся
о потомстве. Крохотные, едва появившиеся на свет змеены-
ши расползаются в разные стороны, начинают вести само-
стоятельную жизнь. Подрастая, змеи постепенно приобре-
тают известный опыт, он познается в упорной борьбе
за существование.
Ранним утром пустыня сказочно хороша. Вишневый
сок зари разлит по горизонту, небо лимонно-желтое, серо-
ватое, голубое, за гребнями барханов лежат фиолетовые
тени. Солнце едва оторвалось от края земли, косые лучи
согревают остывшую за ночь землю. Наступила пора
утренней охоты. Неподалеку зашевелился песок, и из норки
выползла желтовато-серая длиннохвостая ящерица, сет-
чатая скаптейра. Сетчатая ящерка очень проворна, уверт-
лива, подвижна. Тонкие пальцы пресмыкающегося оторо-
чены роговыми зубчиками, помогающими бегать по сыпу-
чему песку. Сетчатая ящерка может мчаться по пустыне
как ветер, догнать ее трудно. Поэтому я не стал делать
лишних движений, а, осторожно опустившись на колени,
затаился за кустом.
Ящерица, нежась в лучах раннего солнца, повертела
остроконечной головкой и заметила ползущую невдалеке
чернотелку. Ящерица была молода и неопытна, поэтому
она, не раздумывая, подобралась к насекомому и приго-
товилась к нападению. Жук чернотелка не из пугливых,
природа наделила его весьма эффективным оружием. При
приближении противника чернотелка оборачивается к
нему задом и выпускает едкую жидкость с резким запа-
54
хом. Сетчатая ящерка этого не знала и с ходу схватила
чернотелку. Насекомое тотчас же использовало свое ору-
жие. Это произвело на ящерку ошеломляющее впечат-
ление. Она взвилась высоко в воздух, мигом выпустила
чернотелку и покатилась по песку. Поднявшись на ноги,
ящерка широко открыла рот и замотала головой — каза-
лось, она взывает о помощи. Очевидно, жидкость, выпу-
щенная чернотелкой, сильно обожгла пресмыкающееся.
Ящерица извивалась, трясла головой, терлась ртом о пе-
сок, о деревце. Движения ее были так комичны и на-
столько похожи на человеческие, что я не мог сдержать
смеха, и куст саксаула, за которым я прятался, заходил
ходуном. Не случись с ящерицей такой беды, она мгно-
венно бы исчезла, но сейчас ей, видимо, было слишком
плохо, и она не обратила никакого внимания на тревожный
шум.
Так продолжалось минут десять, после чего измучен-
ная скаптейра «упала в обморок». Я покинул свое убежи-
ще и ушел в пески. Вечером, возвращаясь назад, я уви-
дел на этом же месте свою старую знакомую. Она уже
вполне оправилась после пережитого и гонялась за муха-
ми. Поблизости ковыляло несколько чернотелок, но ящер-
ка теперь старательно их обходила, уступая дорогу. Так
приходит опыт. С возрастом пресмыкающиеся накаплива-
ют его, но их слабая память не в состоянии удержать
всего.
«Эгоизм» пресмыкающихся заключается и в том, что
они совершенно не передают накопленный опыт своим со-
родичам или потомству. Бросая детенышей на произвол
судьбы, пресмыкающиеся предоставляют им возможность
самим заботиться о себе, чем разительно отличаются не
только от высокоорганизованных млекопитающих, но и от
птиц. В Туркмении водится сарыч-канюк, которого часто
называют курганником. Эта ржаво-бурая хищная птица —
великолепный охотник, соверщающий дерзкие набеги в
пески. Крайне прожорливый, канюк истребляет несмет-
ное количество песчанок, сусликов, хомячков. Безжалост-
ный враг мелких зверьков и птиц, канюк в то же время
является примерным семьянином, ревностно охраняет сво-
их птенцов, оберегает их от опасности и терпеливо обучает
искусству охоты. Птенцы канюка, выучившись летать,
55
сопровождают родителей в разбойничьих набегах на
окрестности, перенимают опыт старшего поколения. Птицы
учатся не только у своих родителей — они очень быстро
перенимают полезное друг у друга. В Англии много лет
подряд молочницы по утрам оставляли на улице бутылки
с молоком. Большая синица научилась откупоривать кар-
тонные крышки бутылей, и в короткое время этот способ
стал известен и другим синицам. Торговцы молоком попали
в затруднительное положение и спаслись от убытков
только тогда, когда некий изобретатель сконструировал
особую крышечку для бутыли, с которой синицы уже
ничего поделать не могли. У пресмыкающихся подобные
способности отсутствуют, о чем вообще-то жалеть не при-
ходится, ибо в таком случае змеи сделались бы во много
раз опаснее.
Индийских факиров, заклинателей змей, подчас не-
справедливо считают ловкими манипуляторами. Немало
ходит рассказов о том, что они стараются каким-либо обра-
зом обезвредить своих, питомцев, вырывают у них ядо-
носные зубы. На самом деле это искусные дрессировщики,
люди редкого мужества. Они досконально изучают повад-
ки своих страшных подопечных, стараются работать с ни-
ми, когда пресмыкающиеся находятся в спокойном состоя-
нии (а следовательно, медлительны и не агрессивны).
Давно известно, как действует на змей музыка. Особенно
«музыкальны» кобры. Нужно сказать, что кобры самые
нервные, неуравновешенные и впечатлительные натуры
среди ядовитых змей, и именно на них музыка действует
успокаивающе. Обычно, завидев человека, кобра припод-
нимается над землей, раздувает капюшон, раскачивается,
готовясь к броску. Услышав тихую музыку, она застывает,
постепенно капюшон змеи сжимается, она впадает в стран-
ное оцепенение. Когда музыка обрывается, змея постепен-
но приходит в себя. Через некоторое время эта же самая
кобра гссгова с молниеносной быстротой бросаться на
людей, развертываясь подобно стальной пружине.
Заклинатели змей в Индии и других странах почти не
выступают без флейты или дудочки. Заслышав знакомую
мелодию, кобры выползают из корзин и, как зачарованные,
слушают музыку. В этот момент, когда пресмыкающееся
находится в состоянии своеобразного гипноза, дрессиров-
щик-заклинатель может брать змею в руки, подносить к
губам, вешать на шею, словно веревку. Дрессировщики
избегают резких движений, опасаясь вывести змею из
транса. Если это случится — спасения нет. Вообще
кобры — удивительные существа, поистине все зависит от
их настроения. Известны случаи, когда кобры не кусали
бравших их людей. В Туркмении шофер, приехавший в
пустыню впервые, голыми руками спокойно снял с дерева
двухметровую змею и не поверил, когда я сказал ему,
что это кобра. У моего знакомого долгое время жила
«ручная» кобра. Она узнавала хозяина по походке и не
раздувалась, когда он подходил близко. Если же прибли-
жался другой человек, кобра тотчас занимала оборони-
тельную позицию. Змея настолько привыкла к хозяину, что
тот рисковал брать ее в руки. Осторожно, медленным
движением он сажал кобру за пазуху, змея обвивалась
вокруг талии, облизывала кожу тонким раздвоенным
языком. Я как-то спросил, какое он испытывает в этот
момент ощущение; на что он, лукаво улыбаясь, отве-
тил:
— Неприятное... Не верите — можете попробовать.
Действительно, нужно обладать отвагой, железными
нервами, чтобы проделывать со змеей подобный экспери-
мент! Кстати, никакой музыкальный инструмент мой зна-
комый не применял.
Быстро миновала весна. Растения-однолетки — песча-
ная осока и пырей — высохли под жгучими лучами солнца,
превратились в порошок, а порывистый душный ветер рас-
сеял его по степи. В песках, начинающихся сразу за разъ-
ездом, не видно никакой зелени — сплошная серо-желтая,
местами бурая пелена и только кое-где чахлые искривлен-
ные растения, веками приспосабливающиеся к тяжелым
условиям. Кое-где виднеется саксаул, раскинувший под
землей корни. Они протянулись далеко в поисках недо-
стающей влаги. Каждое растение решает водную проблему
по-своему: листья некоторых покрываются белым пушком,
задерживающим испарения; солянки, растущие побли-
зости от солончаков, покрываются соляной коркой. Корни
многих растений одеты в плотный чехол из цементирован- .
ного песка, он защищает их от гибели при выдувании.
Дует раскаленный, знойный ветер, ветер пустыни. Мой
57
хозяин, старый железнодорожник, показывает на едва
заметные точки, скачущие по песку:
— Семена. У них два волоска, как пружинки. Поска-
чут-поскачут да где-нибудь зацепятся.
Из-за сарая на полусогнутых лапах вывалился варан-
чик, подпрыгнул, схватил на лету какое-то насекомое
и тотчас его проглотил. Хозяин помрачнел и, поглядывая
куда-то поверх моей головы, осведомился, когда кончается
мой отпуск. Вопрос был задан, конечно, не только из веж-
ливости. Хозяин ненавидел варана, панически боялся его
изогнутых зубов и сильного бичеобразного хвоста. И лишь
неписаный закон гостеприимства охранял злополучного
варана от гибели.
Мой отпуск действительно истекал. Дела свои я в
основном закончил и доживал на железнодорожном разъ-
езде последние деньки, казавшиеся моему угрюмому
хозяину вечностью. Строго говоря, хозяин был прав.
Пожалуй, Он, несмотря на мрачную внешность, обладал
ангельской кротостью. Мои питомцы принесли ему массу
неприятностей. Они постоянно вырывались из ящиков,
клеток и вольер, шуршали на полу, разгуливали по двору,
повергая хозяина в ужас. Особенно осторожен он стал с
тех пор, как произошла небольшая, на мой взгляд зауряд-
ная, история с флажком.
Поезда по нашей ветке проходили редко, но встречать
их полагалось со специальным железнодорожным флаж-
ком. Два флажка — желтый и красный — хранились в
кирзовом футляре, напоминающем отделенные от ложа
стволы охотничьего ружья. Красный флажок — сигнал
аварии, неисправностей — никогда не использовался, и
хозяин оставлял его вместе с футляром дома. Человек
он был крайне флегматичный и не хотел усложнять себе
и без того сложную жизнь. Желтый флажок обычно весь
день покоился за голенищем хозяйского сапога, путешест-
вуя с ним повсюду; вечером хозяин аккуратно запихивал
его в футляр.
Однажды вечером железнодорожник, по обыкновению,
достал из-за голенища свернутый желтый флажок и стал
водворять его в футляр. Флажок почему-то вошел не сразу,
задержавшись на половине, потом выскочил обратно. Хо-
зяин не принадлежал к категории людей, любящих по
58
всякому поводу удивляться. Он просто решил, что флажок
сам выпал, из наклоненного футляра. При повторении
операции флажок влез в футляр на четверть и снова выпал,
а затем из футляра послышался характерный звук, за-
ставивший хозяина совершить саженный прыжок назад.
Куда только девалась его постоянная флегматичность?
Футляр упал на пол, а из него показался маленький
полоз.
Полозы — змеи неядовитые, но невероятно злые
и драчливые. Полоз погнался за хозяином по комнате.
Перепуганный железнодорожник, с грохотом опрокидывая
табуретки, забегал вокруг стола, но вскоре осознал бес-
полезность подобного занятия, взгромоздился на стол
и тонким голосом стал взывать о помощи. «Помощь» подо-
спела через полтора часа, потому что я в это время нахо-
дился далеко в степи и, естественно, не мог услышать
доносившихся из дома воплей. Войдя в дом, я с трудом
снял хозяина с импровизированного наблюдательного
пункта. Виновник же происшествия бесследно исчез, по-
видимому воспользовавшись щелью в полу. После этого
события хозяин еще более помрачнел и с нетерпением
дожидался моего отъезда.
Страх перед змеями в южных районах Средней Азии
велик. Местное население боится всех змей, как ядови-
тых, так и безвредных. Объясняется это отчасти неумением
различать разные виды змей, отчасти тем, что в недалеком
прошлом много людей гибло от укусов не только ядовитых,
но и неядовитых змей, так как практиковались своеобраз-
ные методы лечения, заимствованные у знахарей и шарла-
танов. Старики рассказывали, что руку или ногу уку-
шенного змеей зашивали в свежеснятую шкуру барана.
Зачастую начиналось нагноение, гангрена. Лечение ка-
леным железом далеко не всегда давало желаемые
результаты и большей частью только калечило па-
циентов.
К концу моего отпуска варанчик значительно вырос,
окреп, стал еще сильнее и проворнее — настоящий сухо-
путный крокодил. Меня он по-прежнему терпел, придер-
живаясь политики нейтралитета. Как-никак каждый вечер
59
варан получал даровой обильный ужин, а ради этого
стоило и потерпеть. Но к железнодорожнику он относился
без должного почтения, памятуя удар палкой, полученный
еще при первой встрече. Едва железнодорожник появлялся
во дворе, варан выскакивал из-за сарая и, разинув пасть,
мчался вперед, шипя, как подбитый снарядом паровоз.
Я, конечно, не мог забрать варана с собой в Москву. А он
привык к регулярной кормежке, обленился и считал себя
полноправным властителем окрестностей; каково-то будет
хозяину оставаться один на один с норовистым ящером?
Я не сомневался, что не пройдет и десяти минут после
моего отъезда, как варан получит несколько зарядов дро-
би. И поэтому перед отъездом унес варана далеко в степь
и отпустил.
В поезде я очутился в шумной компании. Возвращав-
шиеся с практики студенты пели так, что дрожали стекла.
Я протиснулся на свое место. Рядом со мной на скамей-
ке примостилась личность в сером плаще. Маленькие глаз-
ки личности подозрительно катались из стороны в сторону,
как ртутные шарики.
Вскоре «старожилы» ушли в вагон-ресторан, я прилег
отдохнуть, а личность с усердием вчитывалась в передо-
вую статью местной газеты. Утомленный жарой, я задре-
мал под размеренный стук колес. Проснулся я от какого-
то шума. Дверь купе была захлопнута. «Личность» с пере-
кошенным бледным лицом, скорчившись в углу, негромко
выла от ужаса и боли, вытянув подальше кисть руки,
в которую впились два небольших полоза.
Мне сразу все стало ясно. «Рыцарь плаща и кинжала»,
прельстившись лаковым блеском чемоданчика, запустил
в него дерзкую руку, и полозы, обозленные длительным
заключением, тотчас ответили по-своему на столь неожи-
данное вторжение. Злополучный вор, решив, что укололся
о какие-то иголки, извлек свою бедную руку из чемодана и,
увидев змей, едва не лишился рассудка от ужаса. Я осто-
рожно отцепил полозов, водворил их на место и спокойно
попросил парня замолчать, ибо шум вряд ли в его интере-
сах. Парень смолк, но, взглянув на него внимательнее,
я понял его состояние. Парень был явно уроженцем здеш-
60
них мест, и поэтому, как все аборигены, до судорог боялся
пресмыкающихся.
— Я... сейчас... умру, да?
— Сто лет проживешь, если воровать перестанешь.
В глазах паренька промелькнуло недоверие, он робко
спросил:
— А может, в милиции... лекарство найдется... врача
вызовут, все-таки жизнь сохраню.
Вряд ли какое-нибудь дитя преступного мира согласи-
лось бы на такое дело — просить лекарства... в милиции.
Но у парня буквально волосы прыгали от страха.
Я успокоил паренька, как мог, внутренне посмеи-
ваясь. Промыл его раны марганцовкой и обещал замять
дело с одним уговором — ничего больше не тащить и
молчать. Парень клятвенно заверил меня и в том и в дру-
гом. И я отпустил ему прегрешения: мне тоже не хотелось
придавать инциденту огласку.
ГЛАВА 5
Барса- Кел ьмес
Все вокруг бледно-голубое: небо, воздух, вода. Над
головой раскаленный пятак солнца. Тишина нарушается
мерным поскрипыванием уключин. Старая, видавшая виды
лодка с расщепленными, потрескавшимися бортами нето-
ропливо режет морскую гладь, набежавший ветерок прино-
сит перемешанный с полынной горечью запах соли.
Арал!
Безжизненное, как пустыня, море. Застывшая поверх-
ность походит на голубые пески. Линия горизонта неуло-
вима, голубой шатер неба спускается прямо в воду. Клу-
бится вдали голубое, тягучее марево.
Мы уже спели любимые песни и теперь попеременно
сменяем друг друга на веслах — грести в такую жару тя-
жело, вдобавок наше суденышко тяжеловато и медлитель-
но. Ладони вспухают от бабаек весел. Мы плывем на
остров Барса-Кельмес. Подбил нас на это мероприятие,
конечно, Марк, заявив, что ему просто необходимо
побывать на этом забытом богом и людьми клочке земли,
61
так как в его монографии запланирована глава, посвя-
щенная пресмыкающимся острова. Мы с Василием недо-
умевали: разве мало змей в южных районах Средней Азии?
Но Марк настоял на своем, и наше, в общем пассивное,
сопротивление было сломлено. Чувствуя, что согласие
получено только из уважения и чувства товарищества,
зоолог подогрел наше любопытство и распалил вообра-
жение.
— Между прочим,— сказал он лекторским тоном,—
Барса-Кельмес в переводе на русский язык означает:
«Пойдешь — не вернешься». Слишком много опасностей
подстерегает там путников.
Услышав это, мы подпрыгнули от радости. Ну кто же
из охотников-туристов откажется от опасностей?
Мы зафрахтовали лодку и впятером поплыли к острову,
где надеялись провести две недели. Кроме нас троих, в лод-
ке находилась еще черная овчарка Шандиз; пятый пасса-
жир стоял на корме, выгнув дугой спину, распушив
увешанный репьями хвост, и воинственно вопил. Это был
немолодой рыбацкий кот, принадлежащий хозяину лодки.
В поисках рыбки он забрался в лодку и был обнаружен
лишь тогда, когда овчарка сунула нос под «банку». Но
было уже слишком поздно. Лодка качалась вдалеке от бе-
рега, а гонять туда и обратно по такой жаре из-за хитро-
умной четвероногой бестии не стоило.
Остров Барса-Кельмес расположен в северо-западной
части Аральского моря и занимает площадь более ста
квадратных километров. Ровной лентой тянется прибреж-
ная полоса закрепленных дюн. За ней раскинулась по-
лынно-злаковая степь, исполосованная множеством овра-
гов, густо заросших высоким, доходящим до груди пы-
реем, диким овсом, ковылем. Встречаются и кусты сак-
саула. Дальше — обширное плоскогорье, усеянное неболь-
шими холмами. Унылая серая земля, кое-где поблески-
вающая блюдцами солонцов.
Наша лодка с хрустом и шорохом касается берега
и плотно уходит в сырой песок. Прыгаем в воду и друж-
ными усилиями вытаскиваем суденышко на берёг. Тянем
лодку дальше, чтобы не смыли волны. Занятие это нелег-
кое. Васька подбадривает экипаж солеными шуточками,
овчарка лает, кот стремглав удирает в дюны.
62
Выбрав подходящее место, поставили палатку. С тру-
дом загнали шест в песок. Колышки, удерживающие
крылья палатки, ненадежны. Хороший порыв ветра —
и палатка взлетит. Но погода прекрасная, в небе ни
облачка, море недвижимо. Очень хочется есть, но еще
сильнее мучает жажда. Быстро сбрасываем мокрые от
пота руб'ахи, парусиновые туфли, босиком бежим к морю,
обгоняя прыгающую от радости собаку, с разбегу врезаем-
ся в теплую воду.
Наплававшись, медленно идем по берегу, ноги вязнут
в песке. Горячий песок обжигает. За обедом Марк гово-
рит:
— Чтобы больше босиком не бегали! Опасно! Когда
пойдем в глубь острова — наденете сапоги.
Сапоги в такую жару! Но что поделаешь, на острове
масса змей. Здесь водятся щитомордники, они родственны
гремучим змеям. Живут гремучники главным образом в
Северной и Южной Америке. В некоторых странах змеи эти
являются подлинным бичом местного населения. Страх
перед гремучниками велик и вполне оправдан: они очень
ядовиты.
У настоящих гремучих змей на хвосте находится свое-
образная погремушка, состоящая из вставленных друг в
друга роговых конусов. Шевеля хвостом, змея издает ха-
рактерный гремящий звук.
— В СССР нет настоящих гремучих змей,— рассказы-
вал Марк,— но есть члены того же семейства — щито-
мордники. Это далеко не безопасные пресмыкающиеся,
хотя они и лишены знаменитой погремушки. У щитоморд-
ника, как и у американских гремучников, яйцевидная
голова, суживающаяся от затылка к шее. Зрачок глаза,
как и у гадюк, напоминает вертикальную щель. Кажется,
что змея смотрит прищурившись, словно определяя, какую
пакость может сделать человеку. По размерам щитоморд-
ник невелик, окрашен в желтый, чаще светло-бурый цвет
с темными пятнами; на затылке пресмыкающегося пятна
образуют подковку.
— Приносят счастье,— перебил зоолога Васька.
Марк посмотрел в его сторону и произнес внуши-
тельно:
— Чтобы без меня никто из вас это «счастье» не тро-
63
гал! Ясно? Ампулы у нас, правда, имеются, но будьте
внимательны и осторожны.
Немного отдохнув после обеда, мы переоделись и
направились в глубь острова. Собака весело бежала впере-
ди, довольная возможностью порезвиться. Длительное
морское путешествие пришлось ей по вкусу. Кот остался
в палатке. Перед уходом мы накормили его так, что он раз-
дулся на глазах. Обильный обед располагал ко сну, и кот,
свернувшись в соломенной плетенке, мирно задремал.
Плетенка покуда была еще пуста, в противном случае
кот бежал бы от нее сломя голову: корзинка предназнача-
лась для пресмыкающихся.
Вооруженные длинными палками, мы не торопясь дви-
гались по холмистой равнине, исследуя каждый куст. Щи-
томордников можно встретить в самых неожиданных ме-
стах. Чаще всего они прячутся под кустами, скрываясь в
полуденную жару от горячих лучей. Рано утром и к вече-
ру змеи покидают убежище, выходят на промысел.
Мы то и дело встречали невысокие курганчики, возле,
которых темнели отверстия. Это были норы желтых сусли-
ков. Сами суслики держались настороже и при нашем при-
ближении словно проваливались сквозь землю. Иногда
зверьки не сразу замечали нас и подпускали довольно
близко, но потом раздавался тихий свист — сигнал тре-
воги, и грызуны ныряли в спасительные норы.
Впереди залаял Шандиз. В его басовитом голосе про-
скальзывали обиженные нотки. Мы подошли ближе. Соба-
ка нашла небольшого ушастого ежа. Еж не пытался бе-
жать, рассматривая невиданного зверя. Овчарка, видимо,
уже познакомилась с колючками, терла лапами нос, повиз-
гивала, яростно лаяла. Поодаль в ковыле лежало несколь-
ко колючих шариков, значительно меньших размеров:
ежиная семья была застигнута врасплох.
На острове Барса-Кельмес немало ежей. Они питаются
в основном кузнечиками и ягодами, лакомятся и змеями.
К змеиному яду ежи не слишком восприимчивы, кроме
того, ими выработана особая оборонительная тактика в
борьбе со змеями, которая обычно заканчивается гибелью
пресмыкающегося. Вскоре мы сделались свидетелями
такого зрелища. Марк, заметив еще издали схватку,
взял собаку за ошейник. Мы осторожно приблизились,
64
стараясь не шуметь. Под ногами хрустел саксаул, но еж и
змея не обращали никакого внимания на окружающее,
поглощенные азартом боя. Кто из них был нападающей
стороной, сначала определить было трудно. Еж топтался
на месте, отрывисто похрюкивая. Змея, не сводя с него
глаз, то сжималась в глубок, то стремительно разворачи-
вала толстые кольца, покачивая треугольной головой.
Пасть змеи была закрыта, но черный раздвоенный язык
то и дело высовывался.
Но вот змее наскучило бездействие, она развернулась,
как тугая пружина, и метнулась к ежу. Тот был настороже
и, моментально спрятав мордочку, ощетинил иглы. Пре-
смыкающееся с силой ткнулось головой в колючую броню
ежа, укололось и рассвирепело. В бешенстве змея броса-
лась на ежа, но всякий раз встречала колючую преграду.
Змея сильно поранила голову, но продолжала с разинутой
пастью наносить удары. Наконец ей повезло. Еж замеш-
кался и тотчас получил укус прямо в вытянутое, как
у поросенка, поросшее бурой шерстью рыльце. Мгновенно
он свернулся клубком и замер. Мы были в полной уверен-
ности, что змеиный яд сделал свое дело и животное по-
гибло. Я хотел подойти поближе, но Марк меня оста-
новил.
— Подожди, еще не все кончилось. Яд только оглушил
его.
Действительно, через короткое время еж, развер-
нувшись, вскочил на ноги и, покачиваясь, как пьяный,
заковылял к змее. Снова завязалась ожесточенная схват-
ка. Движения ежа становились более уверенными, он на-
поминал боксера, вышедшего из нокдауна: с каждой
секундой силы прибывали. Вскоре еж перешел от оборо-
нительного боя к наступательному. Он ловко куснул змею
в спину и, видимо, повредил ей позвоночник. Пресмы-
кающееся вытянулось, судорожно подергивая парализо-
ванным хвостом. Еж снова набросился на змею, ухватил ее
за затылок и, умертвив, тут же приступил к еде.
Мы пошли дальше, восхищаясь отвагой и ловкостью
зверька.
— У ежей есть колючки,— заметил Марк,— а вот
индийский зверек мангуста не имеет такой защиты, однако
почти всегда побеждает кобру, причем маловероятно, что-
65
бы этот зверек не мог в принципе погибнуть от змеиного
яда. Известны случаи, когда мангуста дралась против трех
и даже пяти змей и в конце концов погибала. Дело не
столько в особых свойствах, выработанных организмом,
сколько в быстроте и ловкости зверька.
Впереди расстилалась равнина, изрезанная балками.
На склоне одной из них Марк придавил рогулькой не-
большого полоза и отправил его в мешок. Полоз так
извивался, бился и шипел, что легкий мешочек ходил ходу-
ном. Мешки были у каждого из нас. Они были сшиты из
тонкого полотна, прямоугольниками. Раньше мы пробо-
вали носить змей просто в наволочках, но это было не-
удобно^ так как змеи при пересадке могли легко выско-
чить. Поэтому стали пользоваться мешками. В мешке,
прикрепленном к поясу, можно носить не более трех круп-
ных змей; в мешке, заброшенном за спину,— шесть — во-
семь. Вначале носить кобр за спиной было страшновато.
Но, как ни странно, сидя в мешке, змея не делает никаких
попыток укусить человека. Она впадает в какое-то
оцепенение и становится совершенно безопасной. Однако
охотнику за змеями не следует ни на секунду забывать
о том, что находится в мешке. Забывчивость, рассеян-
ность, беспечность влекут за собой для змеелова роковые
последствия. Именно здесь, на острове Барса-Кельмес,
произошел со мной случай, который раз и навсегда вы-
лечил меня от рассеянности, и теперь, когда приходится
ездить на змеиную охоту, я думаю только о змеях, не
позволяя себе отвлечься посторонними мыслямц.
Солнце клонилось к закату. Марк, завидев в стороне
густой куст саксаула, решил еще раз попытать счастья.
В этот вечер нам не очень везло, в основном попадались
полозы. До сих пор мы не поймали ни одного щитоморд-
ника, хотя приехали на остров исключительно из-за этих
существ. Марк даже пожалел, что не отбил у ежа его добы-
чу, все-таки была бы хоть одна змея. Мы подошли к
кусту с разных сторон и сразу заметили: под ним что-то
есть. Послышался шорох, в ветвях мелькнуло темное
тело, зоолог ткнул в куст палкой, и тотчас оттуда выскочил
потревоженный щитомордник.
Марк попытался прижать змею рогулькой, но второпях
промахнулся и налег всем телом на палку. Раздался
66
треск — палка сломалась. У меня в руках ничего подходя-
щего не было, и, пока зоолог, проклиная излишнюю тороп-
ливость, бегал за рогулькой к Василию (он шел метрах
в двухстах), я решил изловить змею голыми руками.
Щитомордник попытался удрать, но полз медленно, тя-
жело. Это было кстати. Некоторых змей — эфу, щито-
мордника, если они недавно приняли пищу,— можно схва-
тить руками за хвост,, и змея, отягощенная едой, не сможет
подтянуть голову к руке. Повиснув вертикально вниз голо-
вой, она истощит свои силы, и ее без труда сажают в ме-
шок. Но подобный эксперимент весьма рискован. Если змея
голодна, она дьявольски ловка и увертлива. В таком случае
она обязательно вцепится в руку или, напружинившись,
метнется в лицо. Быстро же отличить голодную змею от
насытившейся трудновато.
Когда я погнался за гремучником, мне показалось, что
он недавно поужинал: слишком толстым было тело змеи,
слишком неторопливо старалась она улизнуть. Недолго ду-
мая, я ухватил щитомордника за кончик хвоста, резким
движением поднял его в воздух и тут же увидел, что ошиб-
ся в расчетах. Змея изогнулась дугой. Машинально я дер-
нул руку выше, инстинктивно откинул назад голову. В тот
же момент разъяренный гремучник подтянул треугольную
голову к моему предплечью и остервенело вцепился в рукав
ковбойки. Я выпустил из пальцев кончик змеиного хвоста,
и змея повисла, вцепившись в рубашку в нескольких мил-
лиметрах от кожи руки. Какое-то время мы оба не дви-
гались. Я стоял в растерянности, гремучник висел на рука-
ве. Не знаю, чем бы это кончилось, если бы змея не раз-
жала челюстей и не шлепнулась на землю. Я отпрыгнул
в сторону. Оглушенный падением, гремучник лежал не-
подвижно. С моря налетел прохладный ветерок, я почув-
ствовал, что рубашка прилипла к спине. Только сейчас
мне стало по-настоящему страшно. В схваткрх с ядови-
тыми змеями опасность приходит так молниеносно, что
переживания начинаются значительно позже.
Когда Марк подбежал с большим пинцетом, которым
мы хватали змей, я остановил его.
— Подожди^ обойдемся без щипцов, поймаю руками.
Марк ничего не ответил, он был сам змееловом и
понимал, что значит спортивный азарт.
68
Гремучник между тем оправился и попытался улизнуть,
но Марк преградил ему дорогу. Я снял рубашку и, взяв
ее за рукав, стал дразнить змею. Щитомордник шипел,
бросался на рубашку с раскрытой пастью, кусал ее бес-
счетное количество раз и, наконец, растянулся на земле
в полном изнеможении. Тогда я схватил его за затылок
двумя пальцами, другой рукой — за хвост и без промед-
ления отправил в мешок.
Подошел Василий. Я рассказал ему о происшедшем.
На рукаве рубашки мы нашли бурую тонкую, едва замет-
ную цепочку — засохший яд гремучника.
Весело смеясь, довольные первым днем охоты, мы воз-
вращались обратно, наша палатка конусом темнела на
светлом фоне моря. До нее оставалось каких-нибудь мет-
ров восемьсот, когда мешок у меня на спине зашевелился,
задергался, там началась какая-то возня. Увлеченный
беседой с товарищами, я встряхнул мешок — возня не
прекращалась; тогда, решив, что в мешке передрались
полозы, я захотел их рассадить и недолго думая запу-
стил туда руку. Тотчас меня что-то укололо в палец.
Отдернув руку, я вытащил из мешка вцепившегося в палец
щитомордника. Вот тут я испугался по-настоящему. Марк
быстро отцепил щитомордника и водворил его в мешок.
Я принялся высасывать кровь из ранки1, периодически
сплевывая, и лихорадочно думал, что будет дальше. Васи-
лий перетянул ремнем мою руку выше кисти и у локтя.
Мы хотели надрезать укушенное место, но ножа под рукой
не оказалось. Марк побежал в палатку и к моему при-
ходу разыскал кое-какие лекарства. Палец у меня к Tojiy
времени вспух и болел. Марк сделал мне две инъекции
раствора марганцовокислого калия, впрыснул еще что-то.
Через полчаса посинела вся кисть, потом предплечье. Отек
1 Здесь и дальше, говоря о первой помощи пострадавшему от укуса
ядовитой змеи, автор упоминает в качестве одной из мер отсасывание кро-
ви из ранки. Необходимо, однако, иметь в виду, что малейшая царапинка
в полости рта, больной зуб и т. п. могут открыть доступ яду в организм че-
ловека, оказывающего помощь. В настоящее время врачи не рекомендуют
прибегать к этому, весьма распространенному ранее средству. (Примеч.
редакции.)
69
распространился на плечо. Перепуганный Васька вертел-
ся тут же, выполняя приказания Марка.
Ночью мне стало совсем плохо, кружилась голова,
казалось, что палатка то проваливается под землю, то
взлетает к черному звездному небу. Ноющие боли в спине
и ногах не давали возможности уснуть.
Так я промучился три дня, потом боли утихли, и только
синий, словно после ушиба, палец напоминал о случившем-
ся. Все мы удивлялись такому сравнительно легкому
исходу. Марк первым понял причину слабого воздействия
яда.
— Все ясно. Змея растратила яд, кусая твою рубашку.
Железы, вырабатывающие яд, не успели пополнить из-
расходованный запас, ты получил небольшую дозу и по-
тому так быстро поправился.
Возможно, зоолог был прав. Змеи действительно теря-
ют яд, нанося укус, и восстанавливается первоначальная
доза не сразу. Поэтому второй.укус содержит меньше яда,
а последующие — еще меньше. Этим иногда пользуются
заклинатели змей. Они сцеживают змеиный яд, и на какой-
то промежуток времени змея становится менее опасной. Но
что значит «менее» и на какой промежуток времени?
Прошло несколько дней. Мы привыкли к острову.
С утра до позднего вечера мы бродили по оврагам, вылав-
ливая змей. Пресмыкающихся на острове было немало, но
щитомордники нам почти не попадались. Объяснялось это
тем, что они ведут ночной образ жизни и днем прячутся в
норах и расселинах. В конце концов было решено отпра-
виться в ночной поиск. Никто из нас еще ни разу не охотил-
ся на змей ночью с фонарем, и всем хотелось попро-
бовать, что из этого выйдет.
Когда стемнело, мы вышли из палатки, вооруженные
фонарем «летучая мышь». Собаку пришлось привязать
к колышку. Мы боялись, что она, обладая мужественным
характером, неминуемо сделается жертвой ядовитых пре-
смыкающихся. Наш кот тоже остался дома, ночью он ни за
что не хотел идти в степь и забирался в палатку. В пер-
вый же день пребывания на острове кота сильно покуса-
ли узорчатые полозы, с которыми он неосмотрительно
70
вздумал поиграть, и теперь перед всякой змеей кот испы-
тывал панический страх.
Фонарь нес Василий. Вокруг яркого пятна порхали,
кружились насекомые. Их отгоняли, но безуспешно. Под
ногами что-то шуршало, шмыгали какие-то тени, и хотя мы
предусмотрительно надели крепкую обувь, однако от одно-
го только сознания, что где-то близко ползает во тьме
ядовитая змея, нам становилось не по себе. Вот совсем
близко что-то зашипело, и тотчас Марк негромко (в ми-
нуты опасности он всегда становился очень спокоен)
сказал:
— Вася, посвети, за мной что-то волочится.
«Что-то» оказалось толстым щитомордником внуши-
тельных размеров. Змея, раздраженная тем, что ее потре-
вожили, вцепилась зоологу в каблук; ядовитые зубы про-
били плотную кожу ботинка, завязли там, и щитомордник
никак не мог высвободиться. Я отбросил его палкой.
Змея со сломанными зубами нам не годилась.
Мы остановились на холмике и начали поспешно на-
полнять мешки. Змеи ползли со всех сторон. Преиму-
щественно это были щитомордники, но встречались поло-
зы, удавчики и степные гадюки. Через полчаса мешки
были наполнены, а змеи все ползли и ползли. Это было
фантастическое зрелище. Из темноты, раздвигая сухую,
опаленную солнцем траву, показывались длинные изви-
вающиеся тени. Будто сама тьма, надвигаясь на нас,
посылала ползучие армии.
— Хватит! — скомандовал Марк.
Мы завязали мешки и быстро покинули место охоты.
В палатке Василий сказал, облегченно вздохнув:
— Днем ловить этих чертей — удовольствие ниже
среднего, а ночью — в сто раз страшней. Нет, дорогие
москвичи, увольте. Ночью мне страшно, не имею возмож-
ности маневрировать.
Мы с Марком промолчали, но в душе согласились
с товарищем. Действительно, при ловле ядовитых змей
колоссальное значение имеет маневр; ловец должен быть
подвижен, как балерина, и ловок, как боксер. Ловля змей
требует определенного оперативного простора. Правда,
такие идеальные условия складываются далеко не всегда,
порой змеелову приходится действовать в крайне невы-
71
годных положениях — в пещерах, расселинах, ямах. Но
самое лучшее, на наш взгляд, степь — ровное место.
До сих пор не выработаны какие-либо стандартные
приемы и способы ловли ядовитых змей. Каждый охотник
пользуется своим методом и почти никогда его не меняет.
Если змеелов заметил змею в степи, он прижимает
ее к земле палочкой позади головы, затем хватает за
это место рукой, пальцами другой руки придерживая
кончик хвоста, и водворяет пресмыкающееся в мешок.
Но, к сожалению, змеи чаще всего попадаются не тогда,
когда их специально ищещь, и не всегда у змеелова
имеется с собой палка. Кроме того, крупную, сильную
змею палкой не придавишь, и вот в таком случае насту-
пает самый интересный, самый рискованный и порой са-
мый драматический для охотника и «дичи» момент.
Змею надо захватить во что бы то ни стало, причем
не просто взять живьем, а взять осторожно, не причинив
никаких повреждений, так, чтобы не поломались тонкие
ядопроводящие зубы, чтобы на нежной коже не было
ссадин — они могут загноиться, и змея погибнет. Но по-
пробуйте быть деликатным, если полутораметровое стра-
шилище толщиной с молодое деревцо бросается на вас
с холодным остервенением бешеного волка, рвется из рук,
брызжет ядом — струйки яда летят на большое расстояние
прямо вам в лицо — и кусает своими изогнутыми зубами
все, что находится рядом.
Змееловы-профессионалы часто пользуются специаль-
ными щипцами и пинцетами для захвата змей, и это,
безусловно, безопаснее. Однако такой способ имеет и свои
отрицательные стороны: хотя щипцы и выложены рези-
ной, они могут поранить пресмыкающееся, неопытный
ловец может слишком сильно зажать змею и сломать
ей позвоночник. Кроме того, змеи, особенно кобры, необык-
новенно изворотливы и нередко вырываются из щипцов,
а поймать щипцами стрелу-змею — тонкую, гибкую, как
хлыст, когда она скользит по земле со скоростью мча-
щейся лошади, почти невозможно. Помимо всего, щип-
цами нельзя быстро орудовать, маневрировать, они ско-
вывают, а при ловле змей быстрота действий — залог
успеха.
Обычно змеелов пускает в ход первое орудие лова —
72
ногу. Ногой нужно без промедления, но осторожно при-
жать пресмыкающееся к земле, затем перехватить паль-
цами тело змеи позади головы, другой рукой придержи-
вая хвост.
Крупные змеи, как правило, изо всех сил стараются
вырваться. Особенно активно сопротивляется гюрза. Это
вообще очень смелая и агрессивная змея, она является
опаснейшим, крайне яростным противником. Очутившись
в безвыходном положении, гюрза бросается на человека,
идет напролом.
Гюрза страшна бешеной вспышкой злобы, в такой мо-
мент бороться с ней опасно. Но вспышка гаснет, гаснет
и сопротивление, и обессиленную змею можно долгое вре-
мя носить в руках. Змееловы хорошо знают, что змеи,
как все существа с непостоянной температурой тела, быст-
ро устают. Охотник подчас пользуется этим, гоняя змей
по полю, изматывая их силы. Однако подобный способ
совершенно непригоден для ловли кобр. Очковые змеи
Азии и Африки, их «дальнозоркие» сородичи в СССР
наделены качествами, которые делают их несравненно
более опасными противниками, нежели гюрза. Хотя кобра
тоже быстро утомляется в схватке, она так же быстро
восстанавливает силы и снова вступает в борьбу. Быстро-
та, расчет, предельное упорство — вот чем характерна эта
змея. Если толстая гюрза напоминает своими действиями
неуклюжего борца-тяжеловеса, то кобра — собранный,
подвижный боксер. Короткое движение, молниеносный
удар, и противник не может ускользнуть от смертонос-
ного яда. Недаром змееловы говорят, что кобра не кусает,
а «ударяет». Гюрза, напротив, впивается в жертву, как
бульдог в крысу, «жует» ее.
ГЛАВА 6
Соленое озеро
— Когда же кончится эта проклятая жарища? —
вздыхает Афанасий, белокурый, плотный, в распахнутой
на груди ковбойке.
Действительно, солнце палит немилосердно. Перед на-
73
ми стелется Голодная степь — выжженная безжалостным
солнцем мертвая пустыня, шероховатая, растрескав-
шаяся от нестерпимого зноя, бурая, опаленная горячим
дыханием ветра.
Афанасий — товарищ Марка, сибиряк, студент-геолог,
Марк прельстил его рассказами о среднеазиатской приро-
де, сманил в экспедицию, и теперь Афанасий познает
прелести пустыни на практике. В тайге он чувствовал
себя великолепно, а здесь...
— Пекло,— односложно говорит Афанасий.— Однако
дойдем.
Студент даже охрип: пересохло в горле. Но последнюю
фразу произносит убедительно.
— Осталось сравнительно немного,— утешает Марк.—
До Соленого озера меньше десятка километров.
Соленое озеро — конечный пункт маршрута. Мы, ко-
нечно, искупаемся, если только озеро не пересохло. В здеш-
них местах так часто случается. Недавно было озеро, при-
ходишь через несколько дней, и на месте горько-соленой
воды черная жидкая грязь. Неужели на этот раз случится
подобное? Отгоняю неприятные тревожные мысли, поправ-
ляю рюкзак на мокрой скользкой спине. Кажется, он ве-
сит не меньше пяти пудов. Хорошо, что так только кажется.
Друзья тоже порядочно устали, но виду не показывают.
Перед Афанасием все бравируют своей выносливостью:
неудобно, геолог первый раз в песках, а у нас уже есть
некоторый опыт.
— Дойдем, однако,— повторяет Афанасий,— обяза-
тельно дойдем.
— Упорный паренек,— замечает Васька.— Этот дой-
дет.
Василий нагружен мешками, как верблюд, но это ни-
чуть не мешает ему тараторить без умолку/ Маленький,
подвижный, он постоянно мелькает перед глазами, даже
жара на него не очень действует.
Марк молча шагает, обшаривает взглядом барханы.
Рядом с ним идет еще один турист-энтузиаст, врач столич-
ной поликлиники, со странной фамилией Заонегин. Док-
тор увлекается туризмом, подводной охотой и шахматами.
Змей, и тем более ядовитых, он никогда не видел, но, услы-
шав о них от Васьки в такси, медик так увлекся, что едва
74
не опоздал на какое-то весьма важное заседание. Тут же,
буквально не сходя с места, он узнал у Василия о наших
планах и взял с него честное слово, что шофер похлопо-
чет перед Марком (адрес зоолога расторопный доктор
уже успел записать в блокнот). На следующий день он
разыскал Марка и, едва поздоровавшись, еще с порога
выпалил:
— Вы должны включить меня в состав экспедиции!
— Позвольте,— слегка опешил Марк,— какой экспе-
диции?
— Хочу ловить змей.
— Каких?
— Всяких. Питонов, удавов, на худой конец согласен
на анаконд. Ведь ваша экспедиция...
— Позвольте,— защищался удивленный Марк,— ни-
какой экспедиции нет, просто собираются любители-нату-
ралисты...
— Очень хорошо! — воскликнул восторженно док-
тор.— Отлично! Берите меня с собой.— И, уловив в гла-
зах Марка недоверие, добавил с достоинством: — Все
же я врач, а экспедиции может понадобиться экстренная
медицинская помощь...
...Теперь «медицинская помощь» в белой широкополой
панаме отважно шествовала по пескам, стоически пере-
нося тяготы путешествия. Доктору с непривычки прихо-
дилось тяжеленько, но он не жаловался, бойко взбирался
на дымящиеся барханы и поражал нас безмерным лю-
бопытством. Доктора интересовало все: он мог часами спо-
рить о климате Средней Азии и количестве звезд в созвез-
дии Скорпиона, а к пресмыкающимся питал острую
страсть, которая клокотала в нем, как вода в кипящем
котле. Дело в том, что доктору еще не удалось увидеть
ни одной змеи или ящерицы, отчасти потому, что он был
близорук, отчасти потому, что производил много шума:
громко разговаривал. Шел, не выбирая дороги, то и дело
роняя палку или очки.
Распаренный, взмокший, он упорно приставал к Марку:
— Где же змеи, чёрт возьми, где анаконды, удавы, пи-
тоны?
— Появятся,— с невозмутимым видом заявлял Вась-
ка,— всему свое время... Вот дойдем до озера, а там...
75
Доктор устало улыбался, тонкой рукой смахивал пот
со лба и через несколько минут снова атаковывал Марка:
— Ну, где же змеи? Куда они подевались?
Действительно, змей поблизости не было видно. Не-
смотря на то, что змеи очень любят нежиться под солнеч-
ными лучами, они весьма восприимчивы к сильной жаре.
В часы полуденного зноя змеи прячутся в норах^ Некото-
рые из них живут оседло, другие же кочуют с места на
место, уничтожая песчанок и временно используя их тем-
ные жилища. Обычно повышение температуры резко от-
ражается на поведении змей. Они становятся подвиж-
ными, более активными, а подчас и агрессивными, но с
наступлением сильной жары активность пресмыкающих-
ся падает, они спешат спрятаться и переждать зной.
Доктор слушал Марка, покачивал круглой, остри-
женной под машинку головой. На какое-то время он
утихал и брел по песку, задумчиво глядя под ноги, но
потом неутомимый демон любопытства побуждал его к
кипучей деятельности, и доктор проявлял порой такую
инициативу, что всем остальным участникам похода
приходилось зорко следить за тем, чтобы медик не со-
вершил чего-либо неподобающего.
Нужно заметить, что доктор в силу своей близору-
кости имел привычку трогать все руками. Не доверяя сла-
бым глазам, он тщательно ощупывал пойманных черепах,
пытался пальцами разжать им челюсти, для того чтобы
узнать, есть ли у этих медлительных существ зубы.
— Этак он, чего доброго, в пасть гюрзе полезет,—
шепнул Васька Марку.— Вот человек — все хочет познать.
В общем, на долю участников похода к Соленому
озеру выпало множество забот и хлопот. Но как бы там
ни было, доктор оказался хорошим товарищем, славным,
слегка чудаковатым, жизнерадостным парнем.
Полдень. Солнце палит нестерпимо. Марк с Афана-
сием некоторое время возятся с компасом и ветхой, затре-
панной картой, что-то не клеится с маршрутом.
— Где же это Соленое озеро? — недовольно спраши-
вает Васька.— Не черти же его унесли?
Вскоре выясняется, что наши следопыты-проводники —
Марк и Афанасий — ошиблись. Теперь по их милости при-
дется тащиться лишних семь километров. Это открытие
76
не вызвало особого энтузиазма у остальных — ребята сме-
рили обоих проводников недобрыми взглядами. Солнце
заметно клонилось к горизонту, но зной не спадал. Нас
мучила жажда, на зубах потрескивала принесенная вет-
ром горьковатая пыль. Вдобавок ко всему крепчал ветер,
барханы задымились сильнее, пришлось надеть темные
очки-«консервы».
— Недостает еще песчаной бури,— буркнул Марк,
беспокойно поглядывая на тающий в мареве горизонт.
— Песчаная буря, самум? Боже, как интересно!
На наше счастье, доктору пришлось разочароваться:
ветер стих, и барханы перестали «передвигаться». Стало
прохладнее, ребята приободрились, прибавили шагу. Пес-
чаная степь покрылась кустарником — на узловатых ство-
лах торчали искривленные пучки веток; попадался и тама-
риск — растение с тонкими гибкими ветвями; на желтой
рассохшейся почве росли маленькие кустики* солянок.
На листочках этого растения образуется солевая корка,
которая предохраняет солянку от жгучих солнечных лу-
чей. Справа от нас быстро пробежало какое-то неболь-
шое животное и скрылось в норке, навстречу тянулся
вараний след, неподалеку на песке четко белели извилины
змеиных путей.
— Во-да, во-да! — оглушительно кричит доктор.
— Ура, братцы!
Вскоре мы вышли к берегу Соленого озера и, разбив
палатку, повалились на спальные мешки.
Рано утром вышли в путь и направились по берегу
Соленого озера. Предварительно ребята с удовольствием
поплескались в его тепловатой воде; плавать в озере было
легко: упругая вода выталкивала бронзовые от загара
тела, застывала на коже тончайшей, словно изморозь,
корочкой соли. Двигались мы медленно, осторожно: в этот
утренний час, когда солнце еще не печет, пресмыкающиеся
выходят на охоту, вылезают из нор. Мы уже заметили
на гребне бархана пару ящериц, неподалеку прошелесте-
ла стрела-змея, преследуя какое-то насекомое. Афанасий
с интересом читал на песке следы птиц и пресмыкающихся,
а мы торопливо оглядывали окрестности в поисках змей.
Наконец повезло. Марк предостерегающе вытянул руку...
Осторожно, стараясь производить как можно меньше
77
шума, мы стали подкрадываться к бугру. Доктор сопел
от волнения, но под пристальным взглядом Марка затих.
Шагов через пятьдесят Марк остановился и приложил
палец к губам. Вытянув шеи, мы всматривались в точку,
указанную Марком, там что-то шевелилось. Марк молча
протянул бинокль, и все стало ясно.
У подножия бугра хлопотливо сновали два небольших
зверька — песчанки, не подозревая, что за ними бдитель-
но наблюдает змея. Степной удавчик лежал неподвижно,
выжидая удобный момент. Шкурка змеи тускло поблески-
вала под косыми лучами восходящего солнца. Обычно
степные удавчики — змеи довольно толстые и упитанные.
Этот же был худ, видимо, отчаянно голоден.
Стараясь говорить как можно тише, Марк объяснил
доктору происходящее. Доктор, близоруко прищуриваясь,
не отрывал от глаз бинокля, подкручивал колесико и в
конце концов, потеряв точку опоры, съехал по гребню
бархана вниз, подняв облако пыли. Змея по-прежнему
лежала неподвижно, но зверьки забеспокоились, замерли,
нюхая воздух, потом одна из песчанок отбежала в сторону
и этим решила свою судьбу. Мгновенно змея разверну-
лась, и тотчас по песку покатился комок. Удавчик, об-
хватив жертву кольцами, принялся душить зверька.
Мы вскочили на ноги и поспешили к бугру, на ходу
отвечая на вопросы доктора. Степные удавчики, несмотря
на малый рост, сохраняют повадки своих гигантских родст-
венников: они не бросаются на добычу или врага с рази-
нутой пастью, а обвиваются вокруг жертвы и давят ее.
Когда мы подошли к бугру, кольца змеи совершенно
скрыли песчанку. Удавчик так увлекся, что не обратил
особого внимания на нас, лишь когда доктор начал его
трогать, змея, вздрогнув, быстро распустила кольца и от-
ползла в сторону, оставив задушенную песчанку.
Марк ухватил удавчика двумя пальцами за затылок и
показал доктору. Доктор уже тянул к змее свои любопыт-
ные руки, но был остановлен.
— Нельзя,— наставительно проговорил Марк, отводя
руку с удавчиком в сторону.— Может ударить. Змея не-
ядовитая, но зубы у нее острые, уверяю вас.
Доктор все же погладил удавчика пальцем по спине
и заявил, что шкура у него атласная. Марк выпустил
пресмыкающееся. Мы пошли дальше.
78
Вооруженные палками-щупами, мы шли однажды по
дну речки, тщательно исследуя каждое углубление или
расселину. В таких расселинах — трещинах почвы, непо-
далеку от воды, могли скрываться змеи. Марк был уверен
в этом и посоветовал нам быть внимательными. Совет
оказался ненапрасным: возле одной расселины Василий
остановился.
— Смотрите, выползки...
На бурой земле лежали ссохшиеся змеиные шкурки,
напоминавшие детские чулки. Шкурок было много: види-
мо, змеи по каким-то причинам облюбовали это место для
линьки.
...Обычно змеи сбрасывают кожу весною, в апреле.
В это время года можно определить, сменила змея свой
наряд или только собирается его обновить, стоит только
обратить внимание на глаза пресмыкающегося. Обычно
у змеи глаза темные — «карие» или «черные». Если же
попадается змея с мутными глазами, то это означает,
что она собирается сбросить старую кожу.
Мне приходилось наблюдать линьку змеи. Небольшой
удавчик перезимовал в норе и вылез погреться под живи-
тельными лучами весеннего солнца. Шкурка удавчика, не-
когда гладкая и глянцевитая, теперь топорщилась и шур-
шала, отдельные чешуйки побелели. Когда пришло вре-
мя, змея терпеливо, медленно, как бы с трудом стала
выползать из старой шкурки. Движения пресмыкающе-
гося были плавны и осторожны, создавалось впечатле-
ние, что бедный удавчик мучается, что ему больно.
Я подошел ближе. Змея, конечно, почувствовала мое
приближение, ощутив колебание почвы. Удавчик повернул
голову, удостоверившись в присутствии постороннего, сла-
бо дернулся, но не сделал никаких попыток ускользнуть
в нору. Видимо, ему было не до того. Я постоял и пошел
дальше. Когда я через несколько часов возвратился, удав-
чик лежал в том же положении. Тело змеи наполовину
вышло из старой шкурки, и новая, прозрачная, нежная
кожа блестела на солнце, словно намазанная маслом.
Любопытно, что во время линьки старая шкурка сходит
со змеи вместе с капсулой, покрывающей глаз.
Капсула предохраняет нежный зрительный орган от
повреждений и придает змеиному взгляду ту самую хо-
79
лодную неподвижность, о которой подчас упоминают в
литературе.
Наш маленький отряд неторопливо продвигался по
высохшему руслу исчезнувшей речки. Афанасий обратил
внимание на то, что высохший берег был усеян много-
численными темными отверстиями — птичьими норами,
наподобие тех, которые строят ласточки-береговушки.
Вдруг доктор заметил одно большое округлое отверстие
и устремился к нему.
— Уж в эту норку рука вле-зет,— радостно бормотал
доктор.— Сейчас узнаем, кто там живет, сейчас...
С этими словами он запустил руку в норку и с сосредо-
точенным выражением лица принялся нащупывать ее оби-
тателя.
— Гнездо,— информировал нас доктор.— Ей-ей, гнез-
до, куча перьев каких-то...
Доктор замолчал, усиленно работая рукой; на лбу его
обозначились морщины — доктор размышлял. Васька ко-
мично комментировал действия Заонегина, на что тот не
обращал ни малейшего внимания, целиком поглощенный
исследованием неизвестной норы. Внезапно доктор глу-
бокомысленно хмыкнул и произнес, словно обращаясь к
себе самому:
— Странно, очень странно. В норе что-то холодное и
скользкое.
Вмиг веселое настроение у нас улетучилось. Васька
спрыгнул с берега и, ухватив медика за плечо, грубо
отшвырнул его от норы. Но доктор уже сам сообразил,
что в норке что-то неладно. Он подошел к Марку и неуве-
ренно спросил:
— А не кажется ли вам, что в норе мог оказаться
уж?
Марк взял палку-рогульку и стал осторожно ощупы-
вать нору. Палка наткнулась на что-то мягкое, и тотчас
из норки послышалось характерное шипение.
— Гюрза,— негромко произнес Марк.— Отойдите-ка,
друзья, подальше.
Конечно, никто не выполнил приказ. Все столпились
у норы за спиной зоолога, но Марку уже было некогда
следить за нами. Внезапно палка вылетела из отверстия,
вслед за ней показалось грязно-бурое толстое тело змеи.
80
Потревоженная кобра замерла в классической стойке.
Капюшон развернут, змея напряглась, как пружина.
Сейчас последует молниеносный бросок.
Семья двухметровых кобр встречает непрошеных гостей.
Гюрза. В Туркмении ее называют «Ужас ночи*.
1
I
Эфа! Одна из самых опасных змей пустынь.
На голове у нее силуэт летящей птицы.
Эфа часто сворачивается «калачиком».
Это ее излюбленная поза.
Гюрза толста. Тяжелая треугольная голова.
Туловище расписано четким узором.
Зрачки у многих сумеречных и ночных змей вертикальны.
Ядовитая змея подстерегает добычу. Голова чуть приподнята —
верный признак того, что добыча приближается.
V
Змея заглатывает добычу целиком.
После удачной охоты можно
и отдохнуть.
Змея в руках лаборанта.
При сборе яда часто используется стеклянная палочка.
В этот момент нужно быть предельно внимательным и осторожным.
Лаборант старается не повредить хрупкие зубы змеи.
Яд стекает в специальную чашечку. Сбор яда заканчивается.
Так выглядит яд в кристаллах.
Из змеиного яда приготавливаются лекарственные препараты, при-
меняемые при различных заболеваниях. Не забыли и о змееловах:
для них делают противозмеиные сыворотки.
Рассерженная гюрза попыталась нанести удар — мол-
ниеносно вытянула шею, но, не достигнув цели, вывали-
лась из отверстия, шлепнулась на землю и поползла с
несвойственной змеям ее породы быстротой. Ребята от-
прыгнули. Доктор, размахивая руками, вертелся побли-
зости, намереваясь схватить пресмыкающееся за хвост,
но вовремя был остановлен Афанасием. Таежник затаив
дыхание смотрел за развитием действия. Если б он встре-
тил медведя, то знал бы, как с ним справиться, но с
таким коварным существом, как ядовитая змея, парню
сталкиваться не приходилось.
Гюрза поползла по высохшему руслу, но Марк не
дал ей уйти. Сорвав с головы соломенную шляпу, он за-
бежал вперед и, наклонившись, стал водить шляпой пе-
ред головой гюрзы. Рассерженная змея на какое-то мгно-
вение замерла, сжалась, потом, зашипев, нанесла шля-
пе два коротких удара. Оба они попали в цель — сбоку
это было хорошо видно. Марк продолжал рискованную
игру. Змея приготовилась к отражению новой атаки, в этот
момент зоолог бросил шляпу рядом с головой змеи и, из-
ловчившись, прижал гюрзу палкой к земле. Тяжелое ту-
ловище пресмыкающегося с силой забилось. Марк ухватил
змею за затылок и хвост, оторвал ее от земли, поднял в
воздух. Гюрза бешено рвалась, стараясь высвободиться,
но Марк развел руки, и тело змеи вытянулось в почти пря-
мую линию. Еще несколько яростных рывков, и обессилен-
ная змея повисла, как надувная резиновая игрушка,—
бой кончился.
Марк показал нам измученную схваткой гюрзу. Афа-
насий смотрел на пресмыкающееся, словно прикидывая,
как можно ловить таких свирепых существ. Доктор гля-
дел с неподдельным интересом, Васька — пренебрежи-
тельно (конечно, теперь можно было не бояться). Про-
демонстрировав змею, Марк упрятал ее в мешочек, и
Васька, наконец, смог вздохнуть облегченно.
— Сеанс окончен, пошли дальше.
В этот день нам суждено было увидеть еще одну
гюрзу весьма внушительных размеров.
Заонегин шагал впереди и поэтому первым заметил
змею. К тому времени неприятные ощущения, связан-
ные с исследованием птичьей норы, успели у него уже вы-
ветриться. С радостным воплем доктор бросился к змее и,
5 За ядовитыми змеями 81
копируя Марка, сорвал с бритой, лоснящейся, как
бильярдный шар, головы соломенную шляпу с кокетли-
во повязанной пестрой ленточкой. Не успели мы ахнуть,
как доктор уже плясал вокруг гюрзы, тыча ей в нос своим
модным головным убором. Медлить не приходилось, док-
тор подвергался серьезной опасности, ежесекундно гюр-
за могла нанести удар. Подбежав,, мы оттеснили Заоне-
гина в сторону. Марк приготовился прижать змею ногой,
но остановился: змея сохраняла спокойствие.
— Э, да она дохлая,— разочарованно протянул Вась-
ка, недовольный тем, что это обстоятельство помешало
ему стать героем спасения доктора от неминуемой ги-
бели.— Можете, доктор, продолжать свои упражнения.
Но Василий ошибся, змея была живая, она вяло ше-
вельнулась, судорожно приподняла над землей голову
и тут же бессильно уронила ее в пыль. Марк внима-
тельно осмотрел пресмыкающееся, тронул палкой, затем
перевернул и сказал:
— Змея больна, по-видимому, у нее воспалительный
процесс в зеве. Такое заболевание бывает, а может быть,
у нее и обыкновенный флюс...
Мы повернули обратно. По дороге нам попадались
многочисленные птичьи норки, но доктор теперь уже не
делал никаких попыток познакомиться с их обитателями.
Он шагал, задумчиво разглядывая свои огромные «везде-
ходы», и, наконец, спросил:
— Каким же образом змея оказалась в птичьей норе?
— Гюрза не упускает возможности полакомиться
птичьим мясом. Ночью она, вероятно, заползла в птичью
норку, и, надеюсь, вы, доктор, представляете себе, что
стало с ее обитателями.
— В общих чертах — да,— ответил доктор и, невзи-
рая на сорокаградусную жару, зябко поежился.
Наблюдать пресмыкающихся вблизи порой очень слож-
но. Обладая менее острым зрением и слухом, нежели вы-
сокоорганизованные животные, змеи способны ощущать
всем телом малейшие колебания почвы. Не видя издали
противника, змея чувствует его приближение и применяет
тот или иной способ защиты. Некоторые змеи, неядо-
витые и ядовитые, почувствовав опасность, стремятся
улизнуть. Даже страшная кобра подчас уступает доро-
82
гу идущему человеку и, лишь застигнутая врасплох,
остается на месте, готовясь к защите и предупреждая вра-
га характерной позой.
Однако далеко не все пресмыкающиеся стараются
скрыться от врага. Гюрза, например, редко отступает, а
большей частью остается на месте, поджидая прибли-
жающегося противника. Не спешит уступать дорогу и
эфа. Если она и делает это, то спокойно, неторопливо,
так сказать, с чувством собственного достоинства. Рас-
серженная эфа бросается на врага с шипением, напоми-
нающим шипение зажженного примуса. Но гюрза, эфа
и другие ядовитые змеи сами нападать на человека из-
бегают, укусам подвергаются в основном люди, случайно
натолкнувшиеся на пресмыкающихся. Зато некоторые по-
лозы бывают очень агрессивны. Укусы их болезненны,
но не опасны.
Удивительно, что змеи одного вида, приблизительно
одинаковых размеров, содержащиеся в одинаковых усло-
виях, по-разному реагируют на приближающихся людей.
Поведение змей столь изменчиво, что даже опытные
змееловы никогда не могут предугадать очередной их
«поступок».
И все же, несмотря на серьезные затруднения, встаю-
щие перед натуралистами, они подмечают много инте-
ресного из жизни пресмыкающихся в естественных усло-
виях.
У ядовитых змей немало врагов среди птиц и млеко-
питающих. Между ними завязываются настоящие
бои, которые кончаются обычно гибелью пресмыкающе-
гося.
Подобно ежам, врагами ядовитых змей, в особенности
степных гадюк, являются хорьки. Эти подвижные зверьки
не имеют такой надежной защиты, как ежи, и одержива-
ют верх в единоборстве со змеями благодаря своей необык-
новенной ловкости, изворотливости и свирепости. Хорь-
ки — большие забияки и драчуны. Застигнутого в сарае
хорька не так-то просто изловить, он бросается навстречу,
вереща и щелкая острыми, как игла, зубами, отчаянно
борется за свою жизнь.
Однажды Шандиз — рослая, сильная черная овчарка
с белым галстучком на мускулистой груди, догнав хорька,
83
попыталась схватить его. Ловко изогнувшись, хорек вце-
пился псу в нос и повис на нем, как груша. Взвыв от острой
боли, собака хотела стряхнуть злющую тварь, но не тут-то
было. Пришлось вмешаться. Пес скоро выздоровел, но с
тех пор возненавидел хорьков лютой ненавистью и в
схватках с ними действовал изобретательно, памятуя о
полученном уроке.
Охотники-змееловы рассказывают, что встречали по-
лусъеденные останки гадюк неподалеку от селений: это
была работа хорька. Хорьки уничтожают не только ядо-
витых змей, но и множество грызунов, регулируя таким
образом их численность. К сожалению, зверьки эти со-
вершают опустошительные налеты на курятники, справед-
ливо полагая, что с сонными курами меньше возни и что
куриное мясо приятнее.
Известно, что звери и птицы испытывают перед пре-
смыкающимися чувство страха. Даже крупные животные
стараются избежать столкновений со змеями, и все же
бывают исключения.
Как-то раз я набрел на гнездо дикой утки. Рябенькая
уточка высиживала яйца.' Она не покинула гнезда при
приближении человека и лишь приникла к земле, пытаясь'
замаскироваться. Маленькое сердечко матери, наверное,
трепетало от страха, когда рядом по тропе застучали тя-
желые болотные сапоги.
Через несколько Дней, проходя мимо знакомого гнезда,
я услышал хлопанье крыльев. Не желая пугать утку, я
замедлил шаги и старался двигаться бесшумно. Ступая
на мягкий мох, я подошел к гнезду и остановился. Утка,
распустив крылья, тихо шипела на здоровенного полоза,
который, не обращая внимания на птицу, был целиком
поглощен яйцами. Полоз разинул пасть и, обхватив яйцо
челюстями, пытался его раздавить.
Намереваясь расправиться с разбойником, отыскивая
взглядом подходящий сук, который можно было бы обру-
шить на змею, я неловко задел сухое деревце. Треск
ломающейся ветки вспугнул утку. Увидев меня, она тотчас
взлетела, описала в воздухе полукруг и... плюхнулась
прямо на увлеченного едой полоза. Ошарашенная неожи-
данным воздушным нападением, змея метнулась в кусты
и затерялась в густых корнях растений. Взъерошенная
84
утка осторожно взобралась на гнездо, прикрыв уцелев-
шие яйца крыльями.
Обычно появление даже самой безобидной змеи вы-
зывает среди четвероногих и пернатых замешательство,
переходящее в панику. В США проделали такой опыт.
Группе обезьян разных пород демонстрировали докумен-
тальный фильм о джунглях. «Зрители» с явным интере-
сом следили за экраном. Однако когда показали пол-
зущих в листве змей, зрительный зал тотчас опустел:
обезьяны спасались бегством.
Решив однажды посмотреть, как будут реагировать
на появление пресмыкающихся домашние животные, я
принес домой в кармане обыкновенного ужа с двумя
желтыми пятнами на затылке и выпустил его на пол в
маленькой комнате, где находились овчарка, ручной одно-
крылый грачик и важный пушистый кот Энтузиаст.
Едва уж заскользил по крашеному полу, грачик, кото-
рый до этого мирно дремал на своей жердочке, подпрыг-
нул, неуклюже плюхнулся на пол и хрипло заорал. Грачик
попал ко мне совсем желторотиком и вряд ли сталкивал-
ся прежде со змеями, но инстинктивно почувствовал опас-
ность. Ленивый и самодовольный кот Энтузиаст никогда
не бывал в лесу, но тоже здорово перетрусил. Уж подполз
к его ногам. Кот выгнул спину дугой, взъерошился, заши-
пел, как сало на сковородке, и дважды фыркнул, словно
плюнул на ужа.
Смущенный необычной обстановкой, уж медленно по-
полз в угол и слегка задел кота хвостом. Этого Энтузиаст
перенести не смог. С отчаянным воплем, поджав хвост,
он ринулся в закрытую форточку.
В несколько секунд безобидная змейка разогнала оби-
тателей дома.
Не только животные, но и большинство людей также
испытывают страх перед змеями. Даже безногую ящери-
цу-желтопузика далёко не каждый отважится взять в
руки. Однако лаборанты и исследователи в специальных
институтах, ( получающих змеиный яд, ежедневно берут
в руки десятки опаснейших змей и проводят с ними слож-
ные манипуляции в процессе сбора яда. Поистине эти
люди с железными нервами!
Я давно мечтал о том, чтобы в очередную поездку
85
взять с собой собаку. Хотя моя овчарка явно не подхо-
дила для роли охотничьей собаки, это был умный, понят-
ливый, чрезвычайно преданный пес.
И вот, чтобы успокоить собаку, я взял ужа и повесил
его, как плеть, на спину пса. Овчарка вздрогнула, но,
подчиняясь дисциплине, застыла в напряженной позе,
затем, склонив остроухую голову набок, взглянула на
меня, словно говоря: «И что же ты со мной делаешь, ли-
хой человек?»
Постепенно собака привыкла к ужу, при мне она тер-
пеливо стояла рядом, внимательно следя за. змеей. Но
стоило мне однажды на минуту выйти из комнаты, как
овчарка немедленно раздавила ужа.
Я было рассердился, но вошедший Марк справедливо
заметил:
— Ты хочешь приучить собаку к змее? А зачем? Ведь
если пес перестанет реагировать на пресмыкающихся —
он неминуемо погибнет в поле.
С этими словами Марк потрепал собаку по спине,
одобряя ее поступок.
Нам предстояла поездка в Туркмению. Ребята, при-
вязавшиеся к собаке, настаивали, чтобы я взял ее с собой.
Марк свирепо возражал, доказывая, что первая же встре-
ча с коброй или гюрзой будет для овчарки роковой.
Доводы зоолога мне казались убедительными, но отка-
зывать товарищам не хотелось. Шандиз поехал с
нами.
В Туркмении нас ждала жара: мы задержались со
сборами до начала июля. Перед отъездом Васька увел
Шандиза на прогулку и, ни с кем не посоветовавшись,
проделал над ним некий эксперимент. Мы узнали об этом
при довольно необычных обстоятельствах. Возвращаясь
из очередного рейда по магазинам, измученные, мы та-
щили покупки домой. За два квартала от дома наше
внимание привлекла внушительная толпа, окружившая
какого-то человека, рыжая голова которого пылала, как
маленькое солнце.
— Васька! — в один голос воскликнули мы, ибо такой
огненной и дикой шевелюры наверняка больше не было
ни у кого.
Мы подошли ближе. Толпа удивленно гудела. Васька
86
о
возвышался в ее центре и с видом заправского гида
давал пояснения, время от времени указывая на странное
тонконогое голое создание с кисточками на ушах и пом-
поном на кончике хвоста.
— Чего удивляетесь, граждане? Обыкновенная овча-
рочка, только подстриженная под полубокс. Жарко сейчас.
Ну, чего делаете квадратные глаза? Ведь вы наверняка
ходите в парикмахерскую бороду подправлять, не то от-
росла бы, как у старого козла.
— Он постриг нашего пса! — вне себя воскликнул
Марк.
Ваську как следует отругали, а бедный пес повизгивал,
видимо, конфузясь своего неказистого вида. Впрочем,
шерсть вскоре отросла...
Пески поразили собаку — первое время она обжигала
лапы, проваливалась, напарывалась на колючки, но по-
том привыкла. Вечерами, когда жара спадала, собака
выходила на охоту и помогала нам отыскивать змей.
Время для ловли змей мы избрали неподходящее — летом
змеи активны. Но тут уже ничего поделать нельзя: легче
изловить ядовитых змей в период активности, чем выпро-
сить у своего начальства отпуск весной.
Как-то вечером собака громким лаем известила нас
о добыче. Ею оказался четырехполосый полоз — светло-
бурая змея с ромбическими, вытянутыми в поперечном
направлении коричневыми пятнами. Полоз пытался
скрыться, но был быстро настигнут овчаркой и прижат
к земле. Тотчас змея укусила собаку в лапу, но пес не
обратил на это особого внимания и отрезал полозу путь
к отступлению. Когда мы подбежали, собака, злобно ры-
ча, бегала вокруг змеи, прицеливаясь, чтобы схватить
ее за хвост, но полоз всякий раз поворачивал навстречу
врагу буро-коричневую голову. Николай прижал змею
палкой и схватил за затылок. Он уже развязывал хол-
щовый мешок, когда вырвавшаяся из рук собака, под-
прыгнув, схватила змею за хвост и принялась трепать.
Драчунов разняли. Пса успокоили. Тем временем Марк
измерил змею и торжественно сообщил:
— Тысяча восемьсот миллиметров.
Полоза упрятали в мешок, и ободренная успехом ов-
чарка снова отправилась на поиски. Вскоре участь поло-
88
за разделили два небольших степных удавчика. Они по-
пытались «ввинтиться» в песок и «уплыть», но сделали
это не слишком поспешно.
На следующее утро мы разбрелись в разные стороны.
Шандиз увязался за мной, уязвив самолюбие зоолога,
считавшего себя великим знатоком собачьих душ. Ов-
чарка, вполне освоившаяся с профессией змеелова, бе-
жала впереди, принюхиваясь к Струившимся от нагретой
земли запахам. Пробегая мимо чахлого кустика, собака
насторожилась, вытянула остроухую голову и прыгнула.
Прямо в куст! Оттуда выскочила тонкая длинная плеть
и заскользила по земле.
Стрела-змея!
Старая знакомая, жительница пустынь, оливково-
серая, с белым пятнистым брюшком.
Спрыгнув с куста, стрела-змея быстро заскользила
прочь. Овчарка, удивленная подвижностью и увертли-
востью змеи, бросилась в погоню и, настигнув змею, .по-
пыталась схватить ее. Не тут-то было! Стрелка тоненькая,
и собачьи челюсти щелкнули впустую. Змея проскользну-
ла между ног овчарки и поползла прямо ко мне. Снова
и снова собака попыталась схватить верткую змейку, но,
как и прежде, потерпела неудачу. Мне не хотелось вмеши-
ваться — любопытно, что будет дальше. Змея снова увер-
нулась, но собака изменила тактику. Уразумев, что стрел-
ку зубами не схватишь, овчарка придавила змею к земле
тяжелыми лапами. Стрелка свернулась в комок. Пришло
время вмешаться. Еще минута — и рассерженный пес
искалечил бы змею.
...Овчарка прошла с нами большой путь, добросо-
вестно выполняя свои необычные обязанности. Посте-
пенно мы приучили собаку не лезть на рожон, не бросать-
ся в драку, а только сообщать нам о находке лаем.
К сожалению, Шандиз не смог до конца отказаться
от навыков охотника, и это оказалось для пса роковым.
Незадолго до завершения нашей экспедиции ночью к
палатке подползла массивная гюрза. Собака, бдительно
охранявшая лагерь, уловила едкий, противный запах
змеи и приблизилась к ней вплотную. Гюрза — очень
осторожная змея, но при этом обладает опасной осо-
бенностью. При встрече с человеком или крупным жи-
89
вотным она затаивается, причем защитная окраска по-
могает ей остаться незамеченной даже на близком рас-
стоянии. Улучив момент, она нападает. Так вышло и на
этот раз.
Молниеносно выбросив вперед половину тела, гюрза
поразила собаку ядовитыми зубами. Тягчайшая боль
от укуса не остановила мужественного пса. Завязалась
схватка, в результате которой гюрза была разорвана
на части, успев, однако, нанести еще несколько ударов
Шандизу.
Укус гюрзы крайне болезнен и сопровождается не-
вероятными страданиями. Бедный пес дотащился до вхо-
да в палатку и, не издав ни звука, умер. Экспедиция оси-
ротела.
ГЛАВА 7
На берегах Мургаба
Мургаб — полноводная, довольно своенравная и кап-
ризная река. Разливаясь в половодье, она размывает
крутые глинистые берега, буравит в их отвесных стенах
глубокие, узкие промоины. В этих природных убежищах
селятся ядовитые змеи. Поэтому Марк решил поехать
именно сюда. Научно-исследовательскому институту, в
котором работал мой друг, нужны были змеи в большом
количестве. Марк взял меня в качестве ловца, а Василий
поехал на Мургаб в качестве подручного.
Мургаб весной красив. Прибрежные полосы степи ни-
чем не напоминают пустыню. Повсюду колышется соч-
ная зелень. Недаром здесь бытует поговорка: «Кто воды
Мургаба напьется, тот опять сюда вернется».
Мы высадились на станции Ташкепри и направились
вниз по течению реки. Едва вышли на берег Мургаба,
как сразу же стали натыкаться на змей.
К тому времени я уже имел некоторый опыт охоты
за ядовитыми змеями и не испытывал того сковывающего
чувства, которое раньше охватывало меня всякий раз,
когда приходилось видеть, как змея бьется в руках у
ловца. Теперь у меня у самого был стаж змеелова и на
90
счету значительное количество змей, пойманных в букваль-
ном смысле собственноручно.
Мутные воды Мургаба довольно холодны, текут с гор
и несут в себе свежесть ледниковых ручьев. Особенно
холодны глубинные струи. Когда купаешься в Мургабе,
лучше всего не нырять, а плыть. Если же примешь верти-
кальное положение, то создается впечатление, что попал
в ледяной котел: дух захватывает от холода. Температу-
ра речной воды не смущает ребятишек. Загорелые, смуг-
лые, они стайкой бросаются с противоположного берега
и плывут наперегонки. Впереди черноволосый, круглоли-
цый крепыш. Он размеренно машет руками, и его литое
бронзовое тело с каждым взмахом рук высовывается из
воды. Мальчик первым выходит на берег. Крепыш крик-
нул что-то задорное товарищам, помахал нам рукой и
полез на крутой берег. Здесь навалены кучи веток, на-
несенных рекой из верховья. Мальчик вскарабкался на-
верх, ухватился за сук и, опрокинувшись навзничь, упал
с крутизны на сырой песок.
Мы поспешили к берегу. У кучи хвороста Марк схватил
меня за руку. Послышалось рассерженное шипение —
предупреждение встревоженного пресмыкающегося. Мы
сделали несколько осторожных шагов. Василий раздвинул
палкой сухие ветви — под ними, свернувшись в своей
излюбленной позе, лежала бурая змея. Характерное ши-
пение и белый крест на треугольной голове: перед нами
эфа!
Эфа — типичный житель Туркмении — распространена
в северной и восточной Африке и почти во всех странах
на юго-западе Азии. Кроме Туркмении, встречается в
южном Узбекистане и юго-западном Таджикистане. Эта
змея очень опасна: укус ее подчас влечет за собой смерть.
Эфа — относительно спокойная змея. При встрече с че-
ловеком она не пытается сразу уползти, а неподвижно
лежит на месте, словно надеясь, что человек пройдет
мимо. «Плотно лежит» — как говорят змееловы. Застиг-
нутая врасплох, она принимает кренделеобразную обо-
ронительную позу и издает специфическое потрескивание
чешуйками, предостерегая противника. Если в этот момент
ее не тронуть, змея тихонько уползает, прячем ползти
она будет боком, оглядываясь, опасаясь нападения. Сама
91
эфа переходит в атаку крайне редко и кусает только в
том случае, если на нее случайно наступят
Эфа искусно маскируется: окраска делает ее мало-
заметной. В песках она светло-желтая, в горных районах
темно-серая. Эфа, которая лежала перед нами на гли-
нистом берегу Мургаба, была бурой, поэтому мальчик,
не заметив змею, положил на нее руку и тотчас получил
укус. Мы отнесли мальчика в местную больницу. К ве-
черу его состояние улучшилось: помогли принятые мест-
ными медиками меры.
Случай с мальчиком произвел на нас гнетущее впе-
чатление. Дети тяжело переносят укусы змей.
Местный фельдшер рассказал мне, что в прошлом
году летом не проходило дня, чтобы в больницу не по-
ступил пострадавший от змеиного укуса, однако смер-
тельных исходов не было.
Мне не пришлось заниматься серьезными статисти-
ческими изысканиями. Путем опроса местных жителей
лишь удалось установить, что меньше всего было уку-
шенных коброй и больше всего — эфой и особенно гюр-
зой.
Змеи опасны еще и тем, что нередко мельчайшие ос-
татки пищи на ядопроводящих зубах при укусе вместе
со змеиным ядом попадают в кровь, вызывая заражение.
На следующий день мы разделились. Василий отпра-
вился вместе с Марком. Он должен был помогать зооло-
гу, так как сам охотиться на ядовитых змей не решался,
а после трагического случая с мальчиком отказался от
самостоятельной охоты наотрез. Товарищ был явно испу-
ган, и я решил подать пример, а заодно испытать са-
мого себя и впервые пошел на охоту один, захватив с собой
два мешка и щипцы.
Марк с Василием ушли в пески, я двинулся вниз
по течению Мургаба. Весной быстротекущие воды реки
рушат берега. В реку впадает множество ручьев. Они
недолговечны, вскоре пересыхают, оставляя глубокие про-
моины, извилистые расселины,— настоящие катакомбы
с разветвленными подземными переходами и сводчатыми
суглинистыми потолками. Весенние воды, создавшие эти'
мрачные галереи, давно схлынули, затерялись в пустыне,
но до сих пор влажный песок сохраняет здесь свежесть
92
чистых ледяных струй. В то время как на поверхности
адская жара, настоящее пекло, в подземелье прохлада
и темно. Именно это и привлекает сюда гюрз.
Я спустился к воде и пошел вдоль обрывистого бе-
рега, поминутно останавливаясь и тыкая щипцами в рас-
селины. Иногда оттуда слышалось рассерженное шипе-
ние, мелькало тело змеи, но тотчас же скрывалось в
глубине трещины. Волей-неволей пришлось лезть в ката-
комбы. Здесь пахло сыростью, порой нужно было накло-
нять голову, а то и ползти по-пластунски. Я опасался,
что будет темно и я не увижу вовремя змей, но сквозь
многочисленные промоины пробивался слабый свет.
Впереди- показалась небольшая, неправильной фор-
мы пещера, от нее уходил узкий рукав. В этом рукаве
я и обнаружил шевелящийся клубок змей. Осторожно
приблизившись, я пристально разглядывал пресмыкаю-
щихся. Сезон брачных игр был в самом разгаре, и змеиная
парочка не замечала опасности. Решение созрело мгно-
венно. "Нельзя сказать, что оно было разумным. Я шел
на двойной риск, но мне почему-то казалось, что змеи
увлечены и позволят проделать с собой что угодно.
Приготовив щипцы, я стал осторожно спускаться в
рукав. Спуск был трудным, приходилось ловить змей в
невыгодном для меня положении. Изловчившись, я ухва-
тил щипцами малорослую самку, но щипцы зажали гюрзу
далеко от головы. Змея, возвращенная к реальной действи-
тельности, потянулась к моему колену. Отдернув руку, я
потерял равновесие и скатился вниз, прямо на здоровен-
ного самца. Падая,, я не выпустил самку, инстинктивно от-
ведя руку со щипцами как можно дальше. Вторая змея,
испуганная моим падением, прыгнула вверх и упала на
меня, словно пожарный шланг. Не успел я ахнуть, как са-
мец прополз у меня по щеке и укрылся в промоине. Кто
из нас испугался больше — сказать трудно. Едва я под-
нялся на колени, самка вырвалась из щипцов и, сделав
молниеносный бросок, вцепилась в мои шаровары. Пока
обезумевшая от ярости змея дергала шаровары, я схва-
тил ее покрепче за затылок, оторвал от себя и отпра-
вил в мешок. Настало время брать в плен самца. Он спря-
тал голову в расселину, снаружи болтался лишь толстый
хвост. Удостоверившись в том, что самка надежно упря-
93
тана в мешке, я дернул самца за хвост, надеясь, что уз-
кая щель не даст ему развернуться. Это была вторая моя
ошибка, которая чуть было не оказалась роковой.
Опытные змееловы говорят, что змея может пролезть
в любую щель, будь она величиной хоть с игольное ушко.
Это, конечно, преувеличение, но змеи действительно об-
ладают удивительной способностью протискиваться сквозь
самые маленькие, отверстия. Создается впечатление, что
у них кожа прилипает к позвоночнику, внутренности сжи-
маются, пресмыкающееся вдвое уменьшается в объеме.
Потревоженная змея развернулась как пружина, и
из расселины взметнулась голова с разинутой пастью.
Я хотел откинуться назад, но наткнулся на глиня-
ную стенку катакомбы... Каждую секунду гюрза могла
впиться в лицо, но почему-то медлила, а я с силой давил
спиной на стенку, что было совершенно бессмысленно:
пробить в рукаве отверстие я, конечно, не мог. Мне ста-
ло так страшно, что я едва сумел подавить крик. В гор-
ле заклокотало, захрипело. Встревоженная гюрза дер-
нулась, я ударился затылком о стенку. Змея приблизи-
лась. В этот момент послышался глухой шум, словно
произведенный падением снежного кома: часть катаком-
бы рухнула. Обвалившаяся земля придавила гюрзу.
Страшная голова судорожно вздрогнула, змея была при-
кована к месту. Я осторожно отполз в сторону, пы-
таясь выбраться из подземного рукава, не сводя глаз
с гюрзы.
Очутившись на поверхности, я долго не мог прийти
в себя. Что было бы со мной, если бы рухнула земля по-
зади меня? Наверно, я бы уже либо задохнулся, либо
умер от укуса гюрзы. В том, что змея обязательно ата-
ковала бы меня, я не сомневался.
Больше охотиться в этот день я не стал и возвратил-
ся домой.
Утро принесло неожиданную радость: приехал млад-
ший брат Марка — Павлик, восемнадцатилетний студент-
первокурсник. Марк, конечно, не подозревал о его приезде,
и появление Павлика основательно испортило зоологу
настроение.
94
— За Павликом нужен зоркий глаз,— сердито пояс-
нил Марк,— а у меня научная работа. Но раз уж так
вышло...— Марк взглянул на 6paja.— Со мной ты ходить
не будешь. Я должен заниматься изысканиями, а не охра-
нять тебя от змей и простуды. Пусть уж лучше этим
займутся мои друзья, тем более что они так рады твоему
приезду.
Когда мы уходили вниз по берегу Мургаба, Марк
отозвал меня в сторону и* шепнул:
— Ты там присмотри за ним. Еще, чего доброго, начнет
змей_ ловить. А с его фигурой — сам понимаешь...
Действительно, по своей комплекции Павлик походил
на борца-тяжеловеса. Ходил он медленно, вразвалочку
и вообще не любил торопиться. О быстроте реакции, ко-
торая столь необходима охотнику за змеями, нечего было
и думать.
Многие змееловы — разносторонние спортсмены. Они
занимаются различными видами спорта, например бок-
сом, который помогает выработать точность, глазомер,
ловкость и крайне развивает быстроту реакции. Боксер,
недостаточно быстро среагировав на маневр противника,
может проиграть бой, а змеелов —жизнь. Быстрота реак-
ции — залог удачи. Вот почему Марк так беспокоился
о Павлике.
Мы с Павликом прошли по пескам километров пять.
Утреннее солнышко основательно припекало. Юноша прие-
хал в Среднюю Азию впервые и вскоре выбился из сил.
Пришлось выкупаться в реке и побродить по густым
прибрежным зарослям. Освежившись, Павлик почувство-
вал себя лучше. Обуреваемый жаждой деятельности, он
изловил двух желтопузиков, поднял их за хвосты и тор-
жествующе показал мне.
«Вот оно,— мелькнула у меня мысль.— Началось!»
— Послушай, дружище, это самые обыкновенные бе-
зобидные существа, безногие ящерицы. Марку они не
нужны. И давай условимся: прежде чем ловить какую-
нибудь змею, ты будешь показывать ее мне.
Павлик пожал плечами. К полудню мы присели отдох-
нуть на сухой ствол дерева, принесенный рекой во время
половодья. Мои опасения оказались напрасными: Павлик
не поймал ни одной змеи.
95
— Я даже не видел их,— печально сказал он.
«Это неплохо,— подумал я.— Змеи хорошо маскируют-
ся, и без посторонней помощи Павлик не разыщет ни од-
ной. А «посторонней помощи» не будет».
Завистливо взглянув на мой улов, Павлик решительно
встал и скрылся в зарослях. Он продирался сквозь тугаи,
как медведь: треск и гул раздавались по всей округе.
«Это опять-таки неплохо,— мысленно злорадствовал
я,— пресмыкающиеся шума не любят — успеют скрыть-
ся». Однако я поспешил вслед за юношей. Кто знает,
что может произойти?
— Юрий! — радостно крикнул Павлик, скрытый зе-
леной стеной.— Будьте добры, пойдите, пожалуйста,
сюда.
Я пошел по его следам, выбрался на полянку. Павлик
стоял ко мне боком, в руках его медленно изгибалось нечто
похожее на резиновый шланг. Услышав шум, Павлик сде-
лал полуоборот, и его круглая добродушная физиономия
расплылась в широкой улыбке.
— Смотрите, поймал! Ползла по коряге, смирная, сов-
сем не вырывается.
Солнце било мне прямо в глаза. Я подошел ближе —
и похолодел. Павлик держал в руке серовато-стальную
полутораметровую кобру! Змея вела себя крайне пассив-
но и даже не раздула капюшон: она перегрелась на солнце
или просто пребывала в меланхолии. Но в любую се-
кунду змея могла очнуться от непонятного оцепенения.
Павлик держал ее за затылок и хвост — классическая
хватка змеелова, но даже опытным охотникам, имеющим
дело с коброй, приходится трудно: кобра умеет выскаль-
зывать. Павлику грозила опасность.
Что делать? Предупредить — испугается, сделает рез-
кое движение, а этого змеи совершенно не переносят.
У меня почему-то переживания всегда начинаются задним
числом, поэтому подчас приходится дрожать от страха
тогда, когда опасности давно нет и в помине. В минуты
опасности мозг работает Четко, быстро рождается план
действий.
— Павлик, эта змея извергает пахучую жидкость.
Брось ее на песок.
— Вы шутите, таких змей нет. Кроме того, я ее давно
96
держу, и ведет она себя прилично. Смотрите, какая кра-
сивая шкурка, атласная, нежная-нежная!
Павлик отпустил хвост змеи и ласково провел паль-
цем по серой спинке. Я вздрогнул: кобра тонко, протяж-
но свистнула и начала раздувать капюшон.
Мне хотелось вопить от ярости. Злость душила меня.
Я готов был броситься на Павлика с кулаками, но «трево-
жить» змею нельзя, и я негромко выпалил перекошенным
ртом:
— Бросай змею, сукин ты сын, мерзавец, негодяй!
Широкое лицо Павлика дрогнуло от обиды, он выпус-
тил змею. Оказавшись на песке, кобра приняла излюб-
ленную оборонительную позу. Я метнулся вперед, схватил
Павлика за руку и так дернул к себе, что мы оба покати-
лись в кусты.
— Что с вами? — бормотал испуганный Павлик.—
Вам напекло голову?
— Стой здесь! — рявкнул я и побежал к уползавшей
змее.
Изловить встревоженное пресмыкающееся чего-нибудь
да стоит. Я снял с себя майку и стал дразнить змею. Змея
бросалась на мою майку, как собака, методически отра-
жала атаки одну' за другой. В конце концов разозленная
кобра вцепилась в майку. Тотчас же я захватил змею и от-
правил ее в мешок вместе с майкой, которую змея так и не
выпустила.
Павлик хмуро наблюдал за мной и, когда поединок
закончился, сухо спросил:
— Зачем вам понадобился этот спектакль? Завидуете?
Я хлопнул его по плечу, но парень надулся и до са-
мого лагеря не проронил ни слова. В лагере он сказал
Марку, что следующий раз пойдет с ним. Это было сказа-
но таким тоном, что Марк вопросительно поглядел на
меня.
— Вы повздорили?
— Нет, просто твой братец схватил руками кобру, а
я отобрал ее, присвоил его добычу.
Марк крепко пожал мне руку, поманил Павлика паль-
цем.
— Ну вот что! Бери книжку, и покуда не выучишься
определять змей, не видать их тебе.
97
...Павлик снова пошел со мной на охоту. Юноша стал
осторожнее и, прежде чем схватить змею, кричал:
— Юрий, идите сюда! Нужна ваша консультация.
Я торопливо подходил к Павлику, «консультировал»,
и ободренный Павлик торжествующе бросался на желто-
пузика или удавчика. Постепенно Павлик привык, успо-
коился и вновь утратил всякую осторожность. Хохоча
во все горло, он хватал удавчиков за хвост, вращал их
над головой, как пращу, и выпускал. Ошеломленные змеи,
отлетев на порядочное расстояние, шлепались на песок,
лежали без движения. Мне приходилось резко одергивать
парня.
— У них голова закружилась! — смеялся Павлик в
ответ.— Укачало сердечных!
Несмотря на свою комплекцию, Павлик рысью бегал
по барханам. Из-за песчаных косых гребней то и дело
долетал его победный клич. Мне такая беспечность не
нравилась. Со змеями, пускай даже неядовитыми, нельзя
быть запанибрата. Я пытался образумить бесшабашного
юнца, но куда там! Юность не любит прислушиваться к
замечаниям. Покуда я раздумывал, как бы утихомирить
не в меру разошедшегося Павлика, на помощь пришел
случай.
В полдень, когда солнце поднялось в зенит, тени, от-
брасываемые зализанными ветром_ гребнями барханов,
стали совсем короткими и узкими. Здесь спасались от го-
рячих лучей ящерицы и насекомые. Охота была удачной.
Можно было возвращаться, но Павлику во что бы то ни
стало захотелось осмотреть соседний бархан. Он залез на
гребень, осыпая ручьи песка, и тут же закричал:
— Ой, какая большая!
Я взбежал на бархан и увидел здоровенного полоза.
— Будь осторожнее — полоз кусается! *
— А он ядовит?
— Нет.
— Ах, нет!
Павлик ринулся на полоза сверху и хотел ухватить
змею за хвост, но полоз попался не из пугливых — сам
бросился на охотника. Закипела схватка, и Павлик полу-
чил урок, который запомнил надолго.
Полоз ловко проскользнул у юноши между ног. Павлик
98
прыгнул, потерял равновесие и упал на бок, а полоз про-
бил зубами рубашку и больно укусил Павлика в спину.
Не ожидавший нападения, новоявленный змеелов скатил-
ся с бархана и закрутился на песке, беспорядочно махая
руками. Я не спешил прийти ему на помощь: пусть поде-
рется с полозом — будет знать, как легкомысленно от-
носиться к змеям. Между тем сражение продолжалось.
Павлику удалось стряхнуть с себя змею. Полоз шлепнулся
на песок и тотчас с яростью погрузил свои тонкие, как
иглы, зубы в икру его ноги. Павлик схватил полоза за
хвост, но положения этим не улучшил. Тогда он ухватил
змею за затылок, оторвал от штанины и поднял над
землей. Мне показалось, что он сейчас задушит храброго
полоза. Но полоз не собирался отступать. Змея обвилась
вокруг шеи Павлика, захватила его правую руку. «Злой
уж» сжал кольца, и Павлику пришлось туго в полном
смысле этого слова.
Я решил вмешаться — перехватил змею и стиснул ее
так, что полоз тотчас же распустил кольца. Сдернув змею
с Павлика, я с трудом запихнул ее в мешок. Полузаду-
шенный полоз отчаянно сопротивлялся. Через несколько
минут испуганный Павлик пришел в себя, и на его толстых
щеках заиграл кирпичный румянец.
— Чуть не задушил меня этот змей,— нервно засмеял-
ся Павлик.
— «Чуть» не считается. И знаешь что: хватит тебе
ловить змей. Лучше понаблюдай их издали или помогай
нам во время ловли.
Но Павлик уже окончательно оправился от потрясе-
ния и самоуверенно сказал, что змей ловить не перестанет
и спорить с ним на эту тему бесполезно.
Чтобы не обострять отношения, я предложил побро-
дить по прибрежным зарослям. Предложение было тотчас
принято: Павлик воспринял его как вызов. Мы пошли
дальше, хотя делать этого не следовало: солнце букваль-
но сжигало кожу, и очень хотелось пить. Змеи в такое
время суток обычно прячутся, пережидая зной. Шансы
на успех были невелики. Но нам все же удалось поймать
еще двух полозов и небольшую, но невероятно злую гюрзу.
Гюрза таилась в густых зарослях, и настроение у нее,
по-видимому, было далеко не радужным. Змея выждала,
99
когда я приблизился, но просчиталась: бросилась на мою
тень и несколько раз яростно укусила. Ошибка гюрзы
спасла меня, но погубила ее. Змея оказалась в мешке.
Справедливости ради нужно сказать, что она отчаянно
защищалась и так рвалась из рук, что едва не сломала
себе позвоночник.
Павлик наблюдал схватку издали с напряженным вни-
манием. После случая с коброй он стал относиться к ядо-
витым змеям с большим почтением.
Мы шли по тропинке сквозь прибрежные заросли.
Павлик смотрел себе под ноги, боясь наступить на какую-
нибудь змею. Иногда в зарослях что-то подозрительно
шуршало, мелодично звенели невидимые насекомые. Вне-
запно послышалось громкое шипение. Павлик отпрянул, а
я улыбнулся: так могла шипеть только черепаха, звук,
издаваемый этим медлительным, безобидным существом,
очень походит на шипение гюрзы.
— Этой «гюрзы» можно не бояться. Сейчас я тебе
ее покажу.
Раздвинув заросли, я увидел крупную Черепаху и, не-
долго думая, одним прыжком преодолел отделявшее нас
расстояние и опустился на круглый панцирь. Снова по-
слышалось шипение, и мне пришлось взлететь в воздух,
извиваясь в фигурном прыжке: у самых ног моих зака-
чалась треугольная голова гюрзы.
События развивались молниеносно, но мысль рабо-
тала быстрее. Буквально в какие-то доли секунды я по-
нял, что должен делать. Не было ни испуга, ни холодного
пота. Одной ногой я наступил на панцирь черепахи, вто-
рой — отбил змею и, оттолкнувшись от панциря, упал на
землю.
Когда я поднялся на ноги, змеи и след простыл, только
черепаха по-прежнему лежала на песчаной полянке,
спрятав голову и лапы. Я подошел ближе и по следам
узнал, в чем дело.
Гюрза обвилась вокруг черепахи и мирно дремала,
когда я нарушил ее сон столь необычным способом. Чере-
паха, чувствуя присутствие змеи, не двигалась и не беспо-
коила ее.
Тяжело дыша, стряхивая с себя песок, я вернулся на
тропинку. Павлик иронически посмотрел на меня.
100
о
— Новый вид физкультурных упражнений?
Я промолчал. Что я мог ему сказать? Никакие слова не
передадут испытанного ощущения.
ГЛАВА 8
Гюрзы
С тех пор как мы поселились на живописном берегу
Мургаба, прошло две недели. Мы наловили много полозов,
удавчиков, степных гадюк и прочих змей; поймали восемь
кобр, но с гюрзами нам почему-то не везло. Между тем
Марку нужны были именно гюрзы. Пришлось заняться
розысками.
Мы обшарили высокий берег Мургаба, залезали в
расселины и катакомбы, тыкали палками в каждый куст,
но поймали всего три небольших экземпляра, причем одна
змея была больна и попала к нам в почти бессознатель-
ном состоянии. Через сутки Марк, проклиная неудачную
охоту, снял с нее шкурку и, томясь от безделья, сделал
себе из нее такой великолепный галстук, что впоследствии
при виде его московские пижоны стонали от зависти. По-
думать только! Галстук из смертельно ядовитой змеи.
Экзотика!
Однако галстучное производство нас не прельщало,
и мы совершили далекий рейд на восток. Шли, не расста-
ваясь с компасом и картой. Сгоряча, в спешке мы пору-
чили Ваське следить за маршрутом, но вскоре убедились,
что он слишком вольно обращается со столь необходи-
мым в походе предметом, как компас, и отказались от его
услуг. Впрочем, спохватились мы слишком поздно, но зато
у нас оказалось часов двенадцать «свободного» времени,
в течение которых мы уносили ноги из безводной пустыни,
куда нас Васька завел по свойственному ему легкомыслию.
Однажды мы встретили чабанов. Разузнав, что мы
ищем, пастухи брезгливо сплюнули. Змей в округе встре-
чали немало, попадались и гюрзы. Чабаны рассказывали,
что гюрзы нередко ночью подползают к людям и кусают.
Спать в степи на земле — дело рискованное. Иногда гюр-
зы хватают спящего за палец.
— Думают, что это мышь,— пояснил Марк.— Гюрза
102
охотится за теплокровными животными, главным образом
ночью или вечером. Кстати, гюрзы иногда способны долго
преследовать добычу, хотя порой ее не видят, тем более
в темноте. Однако они совершенно точно ориентируются и
определяют направление не так, как один наш общий зна-
комый.
Васька смущенно крякнул, а Павлик спросил:
— Каким же образом они отыскивают дичь, ведь зре-
ние у них слабое?
— Гюрза в этом отношении представляет исключи-
тельный интерес. У нее на морде есть две ямки. Некоторые
змееловы полагают, что ямки воспринимают тепловые
излучения. При помощи этого своеобразного радара гюр-
за принимает тепловые сигналы, исходящие от теплокров-
ных животных, ползет в направлении их и в конце концов
настигает жертву. Это якобы и позволяет гюрзе легко
отыскивать пищу. Гюрза ловко лазает и по деревьям,
забирается в птичьи гнезда, лакомится яйцами, птенцами,
пожирает взрослых птиц. Часто «тепловые ямки» приводят
гюрзу в норы сусликов, которыми она тоже не брезгает.
В эту ночь мы легли спать прямо на земле, под откры-
тым небом: палатку с собой тащить не хотелось, и было
так душно, что все змеи Средней Азии не заставили бы
нас забраться в спальные мешки. Перед сном мы долго
разговаривали. Дневное сообщение зоолога о нравах и
обычаях гюрз вызвало всеобщую бессонницу. Даже сам
Марк не мог заснуть и долго курил, разглядывая звездное
небо. Наконец Васька не выдержал, развязал рюкзак,
достал оттуда толстую длинную веревку и окружил ею
наш лагерь.
— Теперь можете спать спокойно. Ни одна змея,
коснувшись веревки, не перелезет через нее. Верное
средство!
Павлик удивленно ахнул.
— Батюшки, как просто!
— Все гениальное просто,— ответил Васька излюб-
ленной фразой.— Научный факт!
Мы с Марком молчали. В Средней Азии действи-
тельно кое-где применяли в качестве «змеиной ограды»
веревки. Возможно, ящерицы и пугливые желтопузики,
наткнувшись на неизвестный предмет, отступали, но для
юз
кобр и особенно гюрз, которые ничего не боятся, вере-
вочный круг был понятием абстрактным.
Наутро мы снова отправились ловить змей. Вскоре
Васька наткнулся на змею.
— Эй, ребята, гюрза лежит!
— Где? — встревожился Марк и, не дожидаясь отве-
та, крикнул: — Хватай ее скорее, чего смотришь!
Но Васька явно не торопился, не спеша полез в кар-
ман за папиросами. Мы взбежали на холм и увидели
гюрзу. Змея лежала неподвижно, при нашем приближе-
нии она не шелохнулась.
— Дохлая,— сказал я,— на сей раз, парень, не.удаст-
ся тебе нас разыграть.
Васька поклялся, что не шутит. Мне наскучили препи-
рания. Я подошел к змее поближе, а Васька, обиженный
несправедливым подозрением, швырнул в нее комком гли-
ны. Сделал он это просто так, как говорят юристы, «без
заранее обдуманного намерения». Но этот комок сухой
глины спас мне жизнь.. Гюрза мгновенно развернулась
и метнулась к моим ногам с открытой пастью; упала она
на землю в каком-нибудь десятке сантиметров от моих
сандалий и начала торопливо скручиваться в клубок, го-
товясь повторить прыжок. Но я уже опомнился и не стал
дожидаться, покуда в ногу вопьются ядовитые зубы.
Сделав несколько яростных прыжков, змея, злобно
шипя, быстро поползла по пологому склону холма.
— Вот тебе и дохлая! — торжествующе воскликнул
Васька.— Видал, как прыгает?
Змея неторопливо уползала, выискивая укрытие. Мы
с Марком смущенно переглянулись. Хороши охотники!
Добыча удирает, а они стоят как приклеенные. Марк
нерешительно проговорил:
— Пусть уползает. Она, видно, уже успела хорошо
познакомиться с людьми. С ней хлопот не оберешься.
Но я был против такой пассивности. Если мы ее не
изловим, гюрза может погубить не одного человека. И кро-
ме того, гюрзы нужны Марку. Махнув зоологу рукой,
я побежал за змеей.
Гюрза сразу обнаружила погоню. Она, конечно, не
видела меня, но великолепно слышала. Змеи не имеют
наружного уха, но ощущают малейшие колебания почвы,
* 104
воспринимают тончайшие звуковые колебания, которые
не в состоянии уловить человеческий слуховой аппарат.
Мы все же изловили коварную змею, но это мне дорого
стоило. Гюрза, испугавшись преследования, поползла
быстрее, заскользила по земле, ища укрытия. Ей повезло.
Подбежав, я увидел, что на поверхности остался только
хвост, головой гюрза нырнула в нору суслика. Недолго
думая, я ухватил ее за хвост и дернул к себе. Гюрза
очень сильная змея; почувствовав себя плененной, она
яростно задергалась, и мне пришлось понемногу выпус-
кать хвост из-за боязни, что змея переломит себе позво-
ночник. Норка суслика была довольно узкой, и я был
далек от мысли, что змея может развернуться, подтянув
голову к хвосту, и укусить меня в руку. С коброй, гибкой,
как бич, я бы не рискнул проделывать такие эксперименты,
но гюрза — толстая и неуклюжая, поэтому подобного под-
воха с ее стороны я не опасался.
Я продолжал дергать змею за хвост. Гюрзы мгно-
венно приходят в бешенство, причем зачастую без видимых
причин, поэтому столь невежливое обращение довело гюр-
зу до белого каления. Марк, наблюдавший мои манипу-
ляции, подошёл вплотную. В этот момент из норы в ка-
ком-нибудь метре от нас выскочила с разинутой пастью
гюрза и рванулась ко мне. Я инстинктивно откинулся
назад, едва не сшиб зоолога, но хвост из рук не выпустил.
Здоровенная гюрза, высунув из норы треть жирного те-
ла, злобно разевала пасть. Марк отшвырнул ее палкой, но
гюрза, мимоходом куснув сухое дерево, вернулась в свое
исходное положение, нацеливаясь укусить меня прямо
в лицо. Наступил критический момент. Змея готовилась
к броску. С сожалением я выпустил хвост и отпрыгнул
в сторону. Хвост тотчас исчез, но зато атаковавшая ме-
ня гюрза выскочила, из норы, словно сорвавшись с неви-
димой цепи, и бросилась на нас. Завязалась такая борь-
ба, какой я никогда в жизни не видел. Змея наступала,
нам приходилось обороняться. Прыгая во все стороны,
увертываясь от смертоносного врага, я посматривал на
нору, куда скрылась первая гюрза. Если ей вздумается
выползти и присоединиться к атакующей, нам придется ту-
го. Но змея не показывалась, и мы сосредоточили вни-
мание на второй гюрзе.
105
Марк сорвал с головы кепку и стал поддразнивать
гюрзу, размахивая кепкой перед ее головой. Гюрза дер-
нулась, вцепилась в кепку, зоолог оторвал змею от земли,
одновременно я схватил ее За хвост и поднял на воздух.
Покуда разъяренное пресмыкающееся жевало кепку, Марк
перехватил змею за затылок, и дружными усилиями мы
затолкали ее в мешок. Теперь можно было отдохнуть.
Тяжело дыша, мы присели на холмик; рядом в мешке
билась пленная гюрза. Подошел Васька, молча протя-
нул нам коробку папирос. Прикуривая, я заметил, что
папироска зоолога заметно вздрагивает. Марк увидел,
что я наблюдаю за ним, смутился, ему стало неловко.
— Действительно, я немного струхнул, но ты на себя
посмотри — белый как полотно...
— Нет, ты держался молодцом!
— Кончайте обмен любезностями,— вмешался Вась-
ка,— вы оба проявили чудеса храбрости! Трудное ли дело:
двое ражих мужчин мучают одну миниатюрную змейку.
— Втроем мы бы управились быстрее,— многозна-
чительно произнес задетый за живое зоолог.
Я поддержал Марка.
— Мне кажется, что ты ошибаешься: Вася отлично
справится один. Будь добр, Марк, открой мешок и вы-
тряхни «миниатюрную змейку», пусть ее Васька поймает.
— В самом деле...— Марк взялся за мешок, но Васька
остановил его:
— Не стоит. Очень жарко. Бегать по такой жаре —
смертоубийство.
Все, в том числе и Васька, расхохотались. Нужно
было выловить еще ту змею, которая укрылась в норе.
Мы вскрыли нору и глазам своим не поверили: змеи и
след простыл, только ее резкий запах прочно держался
в нешироких рукавах норы. Куда ж она делась? Мы тща-
тельно осмотрели нору в поисках ответвлений, но никаких
других ходов не обнаружили. И тогда мелькнула мысль:
— Ребята, да ведь гюрза у нас в мешке!
Норка суслика была прорыта в форме латинской бук-
вы V, имела входное и выходное отверстия, причем оба
они были расположены близко друг от друга. Гюрза по-
палась настолько крупная, что в то время, как я держал
ее за хвост, голова ее вынырнула из выходного отверстия
106
норы, и создалось впечатление, что появилась другая
змея.
— Мы подвергались опасности,— заметил Марк.—
В дальнейшем следует учитывать сусличью архитектуру,
да и вообще стоит ли ловить змей таким способом?
Мы недоуменно посмотрели на Марка. Зоолог, кото-
рый в течение всего путешествия пилил нас за недостаток
гюрз, теперь вводил какие-то ограничения... Марк беспо-
коился за нас.
И все же с гюрзами дело продвигалось плохо. Время
летело незаметно, унося драгоценные дни отпуска. Мы
с Васькой забеспокоились всерьез. Марку хорошо — у не-
го научная командировка, а нас через каких-нибудь две
недели ждут в Москве. На «военном совете» было решено
использовать для охоты и дневные часы. Нельзя сказать,
что это было гуманное решение,— солнце испепеляло нас,
мы ходили «вареного рака ошпаренней»; кроме того, днем
в пустыне змеи встречались крайне редко.
Наша экспедиция пополнилась: два паренька-желез-
нодорожника, которых мы однажды встретили в пути,
испросив на работе трехдневный отпуск, отправились с
нами в пески. Игорь и Толя (так звали наших новых
друзей) самоотверженно лазили по холмам и барханам,
отыскивая ядовитых змей. Ребята предпочитали держать-
ся вместе, в качестве «инструктора» с ними шел Павлик,
которого пареньки именовали «ангелом-хранителем». Вся
троица держалась уверенно и воображала, что за каких-
нибудь полчаса набьет змеями мешки до отказа. Марк,
неодобрительно посматривая на веселых парней, сказал
мне:
— Хотя с ними и «ангел-хранитель», ты броди где-
нибудь поблизости. Народ горячий, может произойти не-
приятность.
Волей-неволей пришлось мне наблюдать за «новобран-
цами». У зоолога были основания волноваться. Толя,
смуглый, синеглазый, белозубый, шел напролом, не прояв-
ляя ни малейшего страха. Подвиги Павлика были нам
уже известны: от него можно было ожидать каких угодно
фокусов. Правда, Павлик за последнее время начал
серьезнее относиться к пресмыкающимся. Но в схватке
со змеями или в пылу погони Павлик моментально забы-
107
вал обо всем. Меня тревожил Игорь, невысокий, чистень-
кий и очень вежливый юноша.
Он относительно хладнокровно помогал ловить змей,
но сам никогда в руки их не брал, любезно предоставляя
это делать другим. В решительные минуты Игорь стоял
поодаль и подавал советы, укрывшись за чьей-либо ши-
рокой спиной. Конечно, не все сразу привыкают к столь
необычному занятию, как ловля змей, поэтому мы считали,
что Игорь еще привыкнет. Но случилось иначе: Игорь
был с позором изгнан из экспедиции, и нам стоило нема-
лого труда удержать вспыльчивого Ваську от немедлен-
ной расправы над ним.
Это произошло вечером. Жара стала спадать. Пере-
бравшись на другой берег реки, мы пошли медленнее,
заглядывая в каждую расселину, переворачивая каждую
сухую корягу. Здесь должны были водиться змеи — мес-
та для них самые подходящие. Марк тщательно осмат-
ривал кусты, втягивая носом воздух. Многие змеи издают
резкий специфический зацах. Мне рассказывали, что опыт-
ные змееловы могут по запаху определить породу змеи.
Мне лично это не удавалось, хотя запах гюрзы я мог
отличить от тысячи других.
Вдруг в кустах зашуршало, показалась толстая сереб-
ристая змея. Мы сразу бросились на нее, стараясь захва-
тить врасплох. Завязалась схватка, продолжавшаяся до-
вольно долго. А в это время невдалеке, на самом берегу,
разыгралась трагедия. Игорь заметил большую гюрзу,
ребята побежали к ней. Василий же сидел, разувшись
на берегу, вытряхивал из ботинок песок и поэтому в пого-
не не участвовал. Толя и Игорь, обойдя Павлика, броси-
лись на удиравшую змею. Змея, которой некуда было
скрыться, вступила в бой. Игорь наступил ей на хвост и,
если бы не Толя, жестоко поплатился бы за свою ошибку.
Ловкий Анатолий прыгнул вперед, прижал змею палкой у
самой головы, затем перехватил гюрзу руками за шею.
— Хватай за хвост! Не выпускай!
Но гюрза стала так извиваться и биться, что поблед-
невший Игорь вскоре выпустил ее и отбежал в сторону.
Толя сразу попал в очень тяжелое положение. Не имея
опыта, он все же знал, что выпускать змею нельзя ни в
коем случае, и изо всех сил старался удержать ее в нуж-
108
ном положении. Но бороться с разъяренной гюрзой один
на один — дело необычайно трудное. Чувствуя, что сла-
беет, он снова позвал Игоря на помощь, но Игорь не тро-
гался с места. Руки Анатолия от напряжения вспотели,
стали скользкими, гюрза вертела головой, разевала страш-
ную пасть. Л
Стараясь не глядеть на желтые изогнутые зубы змеи,
Толя продолжал держать гюрзу позади головы. В таких
случаях иногда полезно попросту слегка придушить пре-
смыкающееся, с тем чтобы сломить сопротивление. Про-
делывать такой эксперимент можно отнюдь не со всеми
змеями, но с гюрзой можно. Анатолий знал об этом приеме,
но прибегнуть к нему не пожелал, опасаясь сломать змее
позвоночник: экспедиции нужны были только живые
гюрзы.
Чувство долга погубило Анатолия. Пытаясь удержать
змею, он совершил серьезную ошибку: левой рукой сда-
вил нижнюю челюсть змеи. Ошибка оказалась для парня
роковой.
Крупные змеи имеют длинные ядопроводящие зубы.
В спокойном состоянии эти зубы отгибаются внутрь, но
едва открывается пасть — они выпрямляются. Бывает, что
змея так быстро захлопывает пасть, что зубы не успевают
вернуться в исходное положение. Тогда они пробивают
нижнюю челюсть насквозь. Такое явление особенно опас-
но для змеелова, так как ядовитые зубы, пройдя сквозь
нижнюю челюсть змеи, могут поранить ничего не подо-
зревающего ловца. Так случилось и с Анатолием.
Разъяренная гюрза, пытаясь поразить врага, захлопнула
челюсти, верхние зубы пробили нижнюю челюсть и вон-
зились юноше в указательный палец возле самого ногтя.
В этот момент подоспел Павлик, схватил змею и отправил
ее в мешок так ловко, словно всю жизнь только этим и
занимался.
Когда мы с Марком подбежали, Анатолий сидел на
земле, виновато улыбаясь, Васька отсасывал ему кровь
из пораненного пальца, а Павлик топтался тут же и по-
давал советы. Мгновенно сообразив, в чем дело, Марк
сделал пострадавшему два укола сыворотки. Ваську Марк
погнал на станцию за машиной, и мы, перетянув Анато-
лию руку выше локтя, понесли его к поселку.
109
Анатолия быстро доставили в больницу, где, порядоч-
но повозившись, врачи спасли парню жизнь. Но провалял-
ся он в больнице месяца четыре и едва не лишился
руки.
Когда молодой врач-туркмен заверил, что предпри-
мет все, чтобы спасти нашего товарища, мы пришли в себя
и, немного успокоившись, обрели возможность рассуж-
дать и поступать в какой-то степени логично. Собрав-
шись у палатки, мы тщательно обсудили происшествие,
разобрались в некоторых деталях и пришли к единодуш-
ному решению, которое тотчас же было выражено Вась-
кой — самым горячим и нетерпеливым из нас.. Виноват
был Игорь, малодушно уклонившийся от схватки со змеей.
Мало того, что сам Игорь струсил, он не помог в труд-
ную минуту товарищу. Это было чудовищно! Васька по-
дошел к побледневшему Игорю вплотную, встряхнул его
за грудь.
— Проваливай отсюда, подлый трус! Катись на
третьей скорости!
Васька сжал кулаки. Марк схватил его за руку.
— Так нельзя,— спокойно проговорил он, хотя глаза
его сверкали и сам он едва сдерживался.— Успокойся! .
— А как можно? — крикнул рассвирепевший Васька.
Мы одернули Василия за грубость, но нам очень хо-
телось сказать Игорю, что мы о нем думаем. Игорь по-
правил рубашку, отодвинулся от Васьки и примирительно
проговорил:
— Ну что там... бывает...
— Бывает,— в тон ему откликнулся Васька,— но боль-
ше не будет. Уходи!
Игоря мы больше не встречали.
И снова мы ловим гюрз. Гюрзы, гюрзы, гюрзы! Где
же они? Павлик уверяет, что стал видеть их во сне, Вась-
ка не без ехидства заметил: было бы куда лучше, если бы
Павлик видел змей наяву. Павлик сделал вид, что не
понял намека: гюрзы — змеи серьезные, и после случая
с Анатолием Павлик это усвоил крепко.
По-прежнему гюрзы встречаются редко. Наверно, мы
выбрали неудачное место или просто наступила полоса
невезения. Марк хмурится, а Васька называет гюрз «под-
лыми душами». По-моему, он прав: коварней змей я не
ПО
встречал. От гюрзы змеелов должен ежесекундно ожидать
любой пакости. Змеи эти настолько злобны, что в порыве
ярости кусают сами себя и гибнут. Гюрзы обладают отвра-
тительными привычками, причем возраст гюрз не влияет
на их характер. Маленькие змееныши, едва окрепнув и
вступив в акизнь, становятся такими же злобными и ковар-
ными, как и их родители. Рассчитывать на неопытность
или миролюбие змеенышей наивно, они так же молниенос-
но наносят укус, как и взрослые гюрзы.
Пожалуй, кроме человека, взрослая гюрза не боится
никого. Однако, несмотря на это обстоятельство, гюрзы
стараются поселиться неподалеку от людей. Бывают слу-
чаи, когда гюрзы обосновываются где-нибудь в саду или
огороде, иногда они заползают в дома, прочно утверж-
даются на чердаках, под лестницей, в подполье, и выку-
рить их оттуда очень трудно.
В Туркмении гюрзы особенно любят хлопковые поля.
В зарослях поселяется много мышей, и ночами гюрзы
устраивают на грызунов подлинные облавы.
Во время хлопкоуборочных работ колхозникам при-
ходится внимательно следить, не мелькнет ли в зарослях
бурое тело., Строители арыков рассказывали, что им не
раз приходилось пускать в ход тяжелый кетмень, расправ-
ляясь с гюрзами, не пожелавшими покинуть район
работ.
Гюрзы забираются в курятники, лакомятся яйцами,
цыплятами, а иногда и курами. Домашние животные в
Туркмении, несмотря на то, что они очень боятся и осте-
регаются змей, все же зачастую подвергаются укусам.
Особенно страдает от змей крупный рогатый скот на вы-
пасе. Прячущиеся в траве гюрзы наносят животным укусы
в голову, и это в большинстве случаев приводит к печаль-
ным результатам.
Берег реки зарос невысокими деревьями, приземис-
тым колючим кустарником, приходилось продираться
сквозь чащу, проклиная колючки.
Через полчаса мы увидели зеленые заросли и, не сго-
вариваясь, бросились к ним.
Это был настоящий оазис. Столько дней мы провели
в пустыне, среди сплошных песков, и вот теперь были
вознаграждены.
112
Когда мы подошли к одушке, на ветвях раскидистого
дерева беспокойно перекликались птицы. Стайки пестро
окрашенных пичуг кружили у самой макушки, тревожно
и жалобно попискивая.
— Там кто-то есть,— сдвинул на затылок фуражку с
большим козырьком Васька.— Уж не дикий ли кот озо-
рует?
Дикие коты и впрямь водились в здешних местах. Это
были злобные, кровожадные хищники, сильные и ловкие.
Им ничего не стоило залезть на дерево и опустошить
гнездо. Коты обычно выходили на охоту по ночам и раз-
бойничали под покровом темноты, исчезая на рассвете
в укромных логовах, но иногда хищники нарушали свое
расписание: по-видимому, так случалось, когда ночная
охота бывала неудачной.
Я посмотрел вверх, прикрыв глаза ладонью, но ничего
не заметил. Павлик снял рюкзак и неторопливо подошел
к дереву.
— Влезу погляжу.
— Подожди,— остановил его Васька,— лучше я.
Я проворнее: скорее управлюсь.
Павлик проворчал что-то под нос. Васька сбросил
ботинки и быстро вскарабкался на дерево. С ветвей тот-
час взлетели птицы. Васька прыгал на толстом суку, вер-
тясь во все стороны. Его рыжая голова пламенела на
фоне яркой зелени.
— Тут ничего нет! — крикнул он.— Посмотрю выше.
Василий полез к макушке и исчез в густой листве.
Сверху доносилось кряхтение, негромкая ругань.
— Ты чего?
— Поцарапался,— отозвался Василий.— Я сейчас
слезу. Душно здесь, дышать нечем.
Мы с Павликом отошли от ствола, чтобы лучше ви-
деть Василия. Слева от него чернело гнездо. Павлик
крикнул, чтобы Васька заглянул в гнездо, а я добавил,
что птенцов ни в коем случае трогать нельзя.
— Есть не трогать! — донеслось с дерева.
Васька полез по суку, оперся ногой о развилину. Гнез-
до находилось теперь прямо над его головой, и Василий
старался дотянуться до него рукой, но безуспешно. Мне
наскучила возня с гнездом, нужно было двигаться дальше,
6 За ядовитыми змеями
113
и я уже собирался крикнуть об этом Ваське, когда стран-
ная тень в листве привлекла мое внимание. Справа от Ва-
силия, как раз у него за спиной, торчал толстый сук.
Неожиданно сук дрогнул, заколебался, поплыл в воздухе.
Я подумал, что приятель неосторожно задел его плечом
или рукой, но сук не переставал дрожать и вдруг резко
изогнулся в характерной позе. Я едва удержался от кри-
ка: «Гюрза!»
Что делать? Позвать Ваську — не послушается. Ска-
зать ему правду — перепугается, от неожиданности, чего
доброго, с дерева упадет и разобьется. Но молчать нель-
зя. Змея выжидает и может напасть в любую- секунду.
Стараясь быть как можно спокойнее, я сказал:
— Вася, быстро слезай!
— Это еще зачем? — не поворачивая головы, спросил
Васька.— Шуточки? То влезай, то слезай! Что я, рыжий,
что ли, чтоб по деревьям туда-сюда в такую жару лазить?
— Слезай, говорю, и побыстрее! На дереве змея.
— Брось разыгрывать!
Васька засмеялся так, что дерево закачалось. Гюрза
подползла ближе, свесилась с сука. Говорить, кричать
было поздно. Я схватил двустволку и ударил навскидку
бекасинником из одного, а затем из другого ствола.
Трах! Трах!!!
Дробь хлестнула по листве, застучала по сучьям. Обом-
левший Васька сорвался с сука, на котором стоял, ухватил-
ся за ветку, повис, беспомощно болтая в воздухе босыми
ногами, с трудом подтянулся и, наконец добравшись до
ствола, разразился руганью. Переждав, пока товарищ
успокоится, я предложил ему слезть с дерева, на что
Васька быстро согласился, горя жаждой мести. Покуда
он слезал, обдумывая, каким образом мне отомстить,
Павлик обследовал сбитую выстрелами змею и, когда
Васька очутился на земле, лаконично, по-военному от-
рапортовал:
— Пресмыкающееся — гюрза, длина сто восемьдесят
один с половиной сантиметр.
Тут только Васька опомнился и, увидев, что ему угро-
жало, по-настоящему испугался. Горячо поблагодарив
меня, Василий вытер платком малиновое лицо и ска-
зал:
114
— Вот подлая душа! На дереве сидеда и так замас-
кировалась, что я даже не заметил.
— Потому птицы и кричали: змея разоряла гнезда.
Василий осмотрел змею, брезгливо перевернул ее пал-
кой, покачал головой. Обычно веселый и шумный, он
задумчиво стоял возле убитого пресмыкающегося.
— Мне думается,— сказал Марк,— мы должны сде-
лать из этого случая вывод. Нужно быть осторожнее.
Змея может появиться там, где вовсе не предполагаешь
ее встретить. Змеелов всегда должен быть начеку. В про-
тивном случае...
— Ясно, ясно,— поспешно согласился Васька.
Солнце клонилось к западу, когда мы вошли в при-
брежный лес.
Очевидно, здесь похозяйничали гусеницы или иные
вредители — листва была начисто уничтожена. Странное
мрачное зрелище являл собой лес, лишенный листвы.
Извилистые, изогнутые ветви темнели на светлом фоне
предвечернего неба. За лесом виднелись нескончаемые
хлопковые поля. Там мы должны заночевать и утром
возвратиться обратно. Пока ничего утешительного —
ядовитые змеи, за исключением подстреленной гюрзы,
не попадались.
Через лес вела узенькая тропинка,, вытоптанная каба-
нами. Мы пошли по ней гуськом. Вдруг Васька заметил
на дереве змею. Другую увидел я. Толстая гюрза све-
силась с ветки прямо над тропинкой и раскачивалась
наподобие маятника.
— Да их здесь тьма! — воскликнул Васька.— Смот-
ритё: и на этом дереве и на том!
Действительно, странный лес кишел змеями. Жирные
тела пресмыкающихся под лучами заходящего солнца
отдавали металлическим блеском.
— Гюрзы! — прошептал Павлик.— И как их много!
Это было сказано с таким неподдельным восторгом,
что если б Марк мог услышать младшего братишку, он
был бы весьма обрадован. Мы с Василием переглянулись:
рискованное дело снимать змей с деревьев. Гюрзы об-
виваются вокруг веток, и сбросить их оттуда нелегко.
Для этой цели обычно применяют шест, которым толкают
змею. Змея кусает несколько раз палку, потом, приняв
115
ее за сук, обвивается, и тогда ее снимают, а на земле
начинается второй этап борьбы, требующий терпения,
опыта и сноровки.
Решение снимать змей с Деревьев было принято едино-
гласно, но, как известно, принять решение проще, чем
его осуществить.
Мы с Васькой, вооружившись палками, полезли на
деревья и стали сбрасывать оттуда гюрз. Работа на де-
ревьях требовала самого напряженного внимания, так как
заметить змей на бурой коре в неверном розовом свете
заходящего солнца было нелегко. Гюрзы отлично маски-
ровались, и мы, естественно, не спешили.
Сбросив на землю двух змей, мы соскочили вниз и
помогли Павлику быстро изловить оглушенных падением
гюрз. Солнце садилось, заниматься такой работой в су-
мерках было рискованно. Мы решили отойти подальше от
«змеиного сада» и устроить ночлег, приняв меры предос-
торожности.
С сожалением покидали мы лес, ветви которого были
отягощены столь необычными плодами. Проходя мимо
развесистого, с искривленным шишковатым стволом де-
рева, Василий обратил внимание на то, что на нем несколь-
ко змей. Недолго думая, он схватил здоровенньщ обло-
манный сук и трахнул по стволу так, что гул пошел.
Две змейки сорвались с веток и упали на землю, едва
не задев бесшабашного парня. Василий хотел повторить
маневр, но я удержал его.
— Это тебе не яблоки в чужом саду стряхивать. Упа-
дет гюрза за шиворот, что тогда запоешь?!
Василий заворчал, но уступил.
Утром мы двинулись в обратный путь, к Мургабу.
Чтобы не идти той же дорогой, описали дугу и зашагали
краем хлопкового поля. Домой возвращались довольные,
«змеиный район» обнаружен, и наш долговязый зоолог су-
меет, наконец, пополнить свои ползучие запасы. Чего-
чего, а гюрз он наловит здесь столько, сколько потре-
буется.
Мы зашагали по горячей пыли. Через поле наискосок
петляла узкая дорожка; по ней навстречу нам трусил
маленький ослик, худенький, унылый, почти скрытый тя-
желыми вьюками. Проехали два колхозника на отличных,
116
выхоленных конях. Впереди мелькали цветные тюбетей-
ки — шла группа девушек. Они оживленно переговарива-
лись.
Внезапно раздался пронзительный крик. Девушки с
испугом разбежались по полю.
— Что такое?
На дороге в пыли лежала девушка, возле нее сбились
остальные, с ужасом глядя на посиневшее лицо и заку-
шенные от боли губы подруги.
— Припадок, что ли? — недоумевал Васька.— Сол-
нечный удар?
— Илан, илан! — бестолково топчась на месте, зата-
раторили девушки.
Змея! Она затаилась на обочине дороги и, когда
несчастная проходила мимо, впилась ей в ногу. Девушка
вскрикнула и бросилась бежать, змея оторвалась от жерт-
вы и поползла вдогонку. Споткнувшись, девушка упала
на землю, и змея укусила ее в шею.
— Это гюрза!
Марк поспешно сбросил рюкзак, достал шприц и ам-
пулы с сывороткой.
— Паршивое дело,— шепнул я Ваське. Он молча кив-
нул и принялся помогать Марку.
Мы отнесли пострадавшую в сторонку и, покуда ёе
подруга бегала в поселок за лошадью, сделали все, что
было в наших силах: впрыснули лекарство — антигюрзу,
отсосали ранки на ноге и на шее. Наши усилия оказались
не напрасными: девушке стало немного лучше.
Подъехала повозка, мы помогли уложить больную.
Молча смотрели мы, как подружки гладят ее по черным
косичкам, потом так же молча зашагали по дороге.
До лагеря оставалось километров пять. Мы присели по-
курить. Павлик задумчиво произнес:
— Едва сумели спасти человека...
В «змеиный лес» мы дважды высылали «подвижную
летучую группу». Такое громкое наименование мне, Пав-
лику и Марку было присвоено Василием. Сам Васька в
состав «подвижной и летучей» войти не пожелал и тем
самым добровольно обрек себя на неблагодарную работу
экспедиционного повара.
«Змеиный лес» нас здорово выручил. «Урожай», соб-
117
ранный там, был настолько обилен, что удовлетворил
казавшиеся нам чрезмерными потребности зоолога, и спус-
тя несколько дней он дал команду трогаться в путь.
Экспедиция закончила свою работу.
ГЛ А В А 9
Наводнение в Сары-Язы
Стояли раскаленные дни. Горячий воздух обжигал
легкие, трудно было дышать, болела грудь. Даже в ут-
ренние часы каждый километр в пустыне давался с трудом.
От духоты ломило виски, спекался в черную лепешку рот.
Пора было, по Васькиному выражению, «складывать по-
суду». Но Марк медлил с отъездом.
На Мургабе, в районе Сары-Язы (неподалеку от Таш-
кепри), решено было устроить водохранилище общей пло-
щадью свыше сорока квадратных километров. Ирригато-
ры спешно заканчивали свою работу, и затопления ожида-
ли со дня на день. Это интересное событие и задержало
нас в Туркмении. Покуда шли последние приготовления,
мы бродили по дну будущего водохранилища, вылавли-
вали змей и рассуждали о том, что произойдет, когда
мутные воды Мургаба затопят этот район. Как поведут
себя насекомые, пернатые, пресмыкающиеся, когда хлы-
нет вода? Что будет со змеями? Марк говорил, что нам
предстоит собрать богатый урожай ядовитых пресмы-
кающихся. Многие змеи отлично плавают, но долго нахо-
диться в воде не смогут, будут выбираться на берег и
вот тогда-то и попадут в наши руки.
Незадолго до затопления Марк договорился с рыбака-
ми об аренде лодки, и мы целый день конопатили и зали-
вали густым варом плоское днище.
Четыре мещка для змей, суточный запас продуктов —
и лодка была снаряжена полностью.
Наступило долгожданное утро. Началось затопление
района Сары-Язы. Еще на рассвете мы расселись в лодке
и принялись медленно грести вниз по течению, с тем чтобы
выбраться в район затопления.
Вода прибывала. Все окрестное население встречало
118
воду приветственными криками, возгласами, пляской. От-
крытие водохранилища превратилось в настоящий празд-
ник. Но нас, четверых, интересовало и кое-что другое.
С запада наступала вода, заливая траву, прибреж-
ные заросли. Она устремлялась в степь, затопляя низины,
проникая в мельчайшие трещины почвы, расселины, норки.
Звери, птицы и пресмыкающиеся спасались бегством.
Подросшие птенцы, неуверенно взмахивая окрепшими
крыльями, улетали за родителями. Над водой повисли
коршуны и орлы; откуда-то слетелись бесчисленные стаи
ворон. Они реяли в вышине, высматривая добычу, пики-
ровали на нее сверху и, наскоро расправившись с жертвой,
снова взмывали в воздух.
Землеройки, застигнутые в своих норах, насмерть пе-
репуганные, мчались по подземным лабиринтам, пресле-
дуемые водой, сшибались, грызлись, выскакивали из нор,
кучками собирались на холмиках и возв,ышенностях. Этим
воспользовались пернатые хищники, производившие опус-
тошения на местах скопления грызунов. Жирные, непо-
воротливые крысы и проворные юркие песчанки стара-
лись найти убежище на деревьях и кустах.
Жуки, кузнечики, пауки, муравьи и прочие насекомые
беспомощно плавали на волнах, влезали на деревья и кус-
ты. Черные и бурые, скорпионы плавать не умели и гибли
десятками. Речные рыбы, устремившиеся вместе с водой
в затопленную степь, «обрадованные» обилием разнооб-
разной пищи, глотали скорпионов вместе с хвостом, снаб-
женным страшной колючкой.
Пресмыкающиеся вели себя по-разному. В тяжелом
положении оказались удавчики. Плавать они почти не
умели, а тем, кому удалось выбраться на сухое место,
взобраться на дерево, грозили крылатые хищники. Боль-
шеглазые полозы показали себя отличными пловцами.
Они бесстрашно резали водную гладь й, увидев, что вокруг
них барахтается множество грызунов, учинили формен-
ное побоище. Полозы гонялись за грызунами на остро-
вах, плыли за ними в воде, ловко ныряли. Казалось, они
были безмерно рады наводнению и не собирались выле-
зать из воды.
Кобрам купание не нравилось, плавали они неплохо,
но спешили выбраться на сушу, брезгливо отворачиваясь
119
от воды. И хотя повсюду было сколько угодно добычи,
кобры тревожно переползали с места на место, взбира-
лись на кусты и деревья, но никого из грызунов не трога-
ли. Иногда обезумевшие мыши в панике пробегали по
змеиным телам, метались у них перед головой, но кобры
не пользовались удобным моментом. Страх портил им
аппетит.
Гюрзы хорошие пловцы, причем в отличие от других
ядовитых змей сами охотно лезут в водоемы, подолгу
плавают и ныряют, преследуя добычу в воде. Если кобры,
упав в воду, стараются, подобно кошкам, поскорее выб-
раться из нее, гюрзы, напротив, нимало не печалятся та-
кому обстоятельству,. Когда воды Мургаба хлынули в зону
затопления, гюрзы выбрались из расселин и нор, где пере-
жидали жаркие дневные часы, и стали извлекать из соз-
давшегося положения немалую пользу. Толстые сильные
змеи преследовали грызунов в воде; перепуганные гры-
зуны плыли с большой скоростью, но змеи плыли еще
быстрее и догоняли их. Гюрзы переплывали от островка
к островку, вызывая своим появлением панику среди остро-
витян. Закончив истребление на одном клочке земли,
гюрзы устремлялись на другой, чтобы поразбойничать
и там. Преследуя свои жертвы, они взбирались на де-
ревья, залезали на кусты и коряги. Гюрзы явились настоя-
щим бичом для грызунов.
Повсюду шла жестокая борьба за существование, борь-
ба не на жизнь, а на смерть, причем слабым приходилось
бороться на два фронта — и против разбушевавшейся
стихии и против многочисленных врагов. На каждом кусте,
дереве, коряге, в воде разыгрывались сотни маленьких
трагедий.
— Слева по борту змеи,— доложил Васька.
Стайка узких тоненьких змей, судорожно дергаясь и
извиваясь, рывками спешила к спасительной суше. Змеи
плыли очень медленно. Это были знаменитые стрелки,
красивые и быстрые, как ветер.
Марк, склонив голову набок, наблюдал за усилиями
стрелок. Он попросил остановить лодку.
Мы с Павликом выдернули из воды шесты, а Васька
подозрительно посмотрел на зоолога.
— Уж не собираешься ли ты взять стрелок на борт?
120
— Как ни странно, именно эта мысль пришла мне
сейчас в голову. Ты, случайно, не провидец, Вася?
— Очевидец,— сухо отозвался Василий,— очередной
глупости. Эти стрелки тебе очень нужны? Ах, не очень?
А ты знаешь, как они поведут себя в лодке? Ах, не знаешь?
А с меня хватит. Видел, как они по земле летают? Не заме-
тишь, как в нос вцепятся!
— А ты не подставляй!
Вместо ответа Васька выхватил у Павлика шест и
сильным толчком послал лодку вперед. Я помог ему,
и суденышко направилось к центру нарождающегося водо-
хранилища.
Мимо проплыла унесенная водой коряга, на которой,
словно пассажиры, потерпевшие кораблекрушение, сиде-
ли рядком шесть серых крыс и мокрый, дрожащий от хо-
лода и страха тушканчик. Параллельно коряге, лениво
извиваясь, плыла крупная гюрза. Оцепеневшие крысы не
отрываясь смотрели на змею. Тушканчик сгорбился и рас-
качивался на тонких задних ножках, втянув голову.
Откуда ни возьмись, прилетела большая ворона и,
спикировав на корягу, схватила пискнувшую крысу. Вмиг
все обитатели импровизированного судна стряхнули оце-
пенение, заметались, ища спасения. Ворона уселась тут
же, зажав когтями жертву, но на нее бросились другие
крысы. Ближайшая одним прыжком покрыла расстояние,
отделявшее ее от птицы, и вцепилась ей в крыло. Ворона
хрипло заорала, заработала клювом, захлопала крыльями,
столкнув нападающих в воду. Гюрза мгновенно повер-
нула к барахтающимся грызунам.
Павлик зацепил корягу багром, и я снял с нее дрожа-
щего тушканчика, единственного, кто уцелел из всего
экипажа. Зверька посадили на корму и хотели плыть
дальше, но Марк сказал, что следует попытаться изло-
вить плывущую рядом гюрзу. Сразу утихли шутки и смех,
все стали серьезными. Ловить в воде ядовитых змей нико-
му из нас еще не приходилось.
Покуда мы раздумывали, каким способом поймать
гюрзу, она, словно разгадав наше намерение, стала по-
спешно отплывать.
По команде Марка мы догнали змею. Я попытался
ухватить ее за мелькавший в воде хвост, но скользкое
121
тело пресмыкающегося удержать трудно — змея легко вы-
свободилась. Разинув пасть, она шипела, не подпуская
к себе, с остервенением бросалась навстречу. Положение
осложнялось.
Марк схватил шест и начал тыкать им в рассерженную
змею. Гюрза кусала дерево, хлопала челюстями.
— Этак она растратит весь яд,— заметил Павлик.
— Новый накопится,— буркнул Марк.— Готовьте ме-
шок.
Зоолог методически погружал гюрзу в воду, чем силь-
но уменьшил активность змеи. Холодные ванны, охладили
ее воинственный пыл, она стала задыхаться, обессилела.
Тогда Марк протянул змее шест, и гюрза, изнемогая от
усталости, обвилась вокруг мокрого дерева. Наступил
самый ответственный момент.
Васька стоял с палкой наготове. В случае опасности
он должен был отразить атаку. Павлику было предло-
жено занять место на корме в обществе тушканчика
и ни в коем случае в схватку не вступать. Тяжеловес лег-
ко мог опрокинуть суденышко, а перспектива очутиться
в воде рядом со шныряющими по водохранилищу гюр-
зами нам отнюдь не улыбалась.
— Внимание! — Марк подтянул шест и положил его
поперек носа лодки.— Юрка, держи хвост.— Марк ухва-
тил змею за затылок.
Змея слабо сопротивлялась, но как ее отцепить, вер-
нее, «отвинтить» от шеста? Наши попытки ни к чему не
привели.
— Может быть, сунуть ее в мешок вместе с частью
шеста, а потом стряхнуть? — неуверенно посоветовал
Павлик.
— Марк, держи крепче, а я буду разматывать хвост,—
осипшим от волнения голосом сказал я.
Марк на всякий случай сдавил гюрзу так, что отбил
у змеи всякую охоту сопротивляться. Я стал разматы-
вать змею, виток за витком.
Работа шла успешно, толстое тело змеи повисло в
воздухе. Наконец снят последний виток, и змея, оторван-
ная от шеста, очутилась в мешке. После этого мы с Марком
сели на скамью в изнеможении.
— Больше такой эксперимент повторять нельзя,— глу-
122
хо проговорил Марк.— И как это мы не догадались взять
сачок?!
— Мокрых змей хватать — сущее самоубийство! —
торжествующе сказал Васька и великодушно закончил: «—
Ладно, можешь не оправдываться.
Немного передохнув от пережитых волнений, мы по-
плыли к островкам, решив, что будем брать змей только
на суше и только в «сухом» виде.
Наш кормчий Павлик, размеренно налегая на шест,
посылал лодку вперед; мимо проплывали сухие ветки,
шапки свалявшейся высохшей травы, клубки перекати-
поля. Лодка подошла к маленькому пятачку суши. Со
всех сторон к островку подступала вода, над поверхностью
возвышался холмик. На нем — несколько крыс, два ежа
и черепаха величиной со сковородку.
Мутные волны заставили животных сбиться в тесную
кучу. К островку прибило корягу, на которой находились
мокрая, жалкая песчанка и внушительных размеров удав-
чик. Змея тотчас переползла на землю и забралась под
ноги дрожащим зверькам. Они не шевелились: страх перед
наводнением оказался сильнее.
— Вараны! — вдруг воскликнул Марк.
Действительно, трое варанов спасались вплавь. Гро-
мадные ящерицы странно надулись и отлично держались
на воде, быстро перебирая лапами. Сильный длинный
хвост, с которым многим из нас пришлось хорошо позна-
комиться, извивался в воде, помогая ящеру плыть. Вара-
ны плыли прямо на нас, и Марк скомандовал Павлику
остановиться.
— Уж не хочешь ли ты...— начал Васька, беспокойно
поглядывая на ящеров.
— Ты, как всегда, угадал,— кивнул Марк.
Марк взялся за дело всерьез. Волей-неволей пришлось
ему помогать: не оставлять же товарища один на один
с вараном. Проклиная в душе Марка и всех варанов
на свете, я схватил варана за заднюю ногу и втащил
его в лодку. Тотчас на нас обрушился град ударов. Увер-
нуться и отскочить мы, конечно, не могли, но оставаться в
лодке было невозможно. Один за другим мы попрыгали
за борт. Павлик задержался на корме, готовясь защи-
щаться шестом. Бедный Павлик! Он еще не имел счастья
123
познакомиться с варанами. Теперь такой случай предста-
вился, и юноша получил некоторое представление о ха-
рактере и наклонностях сухопутного крокодила. Толчок
шестом, яростное шипение, хлесткий удар хвостом, и Пав-
лик очутился за бортом. Победитель варан вскарабкался
на корму и застыл подобно древнему изваянию в угро-
жающей позе.
Павлик, лишившийся в первый момент дара речи,
под влиянием холодного душа обрел способность излагать
свои мысли и высказал их в резкой форме. Мы так и не
поняли, к кому адресовался Павлик: к варану, изгнав-
шему его из лодки, или к своему братцу. Мокрые и злые,
мы стояли по пояс в воде, Марк взял шест и спихнул
ящера в воду. Мы влезли в лодку. Павлик, охая от боли
(варан хлестнул его хвостом на совесть), вновь стал на
корме и погрузил шест в пенившуюся воду. Вымокший
экипаж молчал, но Васька, как всегда, не удержался.
— Какие очаровательные варанчики пошли,— нарас-
пев, растягивая слова, сказал он.— Нужно сейчас же
обязательно поймать парочку. Нет, я просто отказываюсь
тебя понимать, Марк. А еще зоолог...
Неизвестно, сколько времени еще зубоскалил бы Вась-
ка, но я заметил неподалеку дерево, буквально обвешан-
ное змеями, и лодка устремилась туда. Дерево и впрямь
оказалось змеиным. На ветках висели змеи различных
пород.
Выше всех забрались кобры, толстобрюхие удавчики
боязливо жались к стволу, полозы облюбовали нижние
ветки. Одинокая гюрза, свирепо поглядывая на прибли-
жающуюся лодку, туже сворачивала кольца, обвиваясь
вокруг обломанного сука.
Положение осложнялось тем, что ядовитые змеи избра-
ли более высокие ветки, добраться к ним было нелегко —
дорогу преграждали полозы, чей драчливый нрав и ко-
варный характер были нам отлично известны.
— Скинем полозов в воду,— предложил я.
Товарищи согласились. Васька с Павликом схватили
шесты.
— Только не сбросьте нам на голову кобр! — крикнул
Марк.
— Постараемся.
124
Ребята замахали шестами — змеи плюхнулись в воду.
Полозы, злобно шипя, плавали вокруг лодки, стараясь
в нее залезть.
Когда последний полоз слетел вниз, Марк взял у Вась-
ки шест и осторожно поддел небольшую темно-серую
кобру. Кобра попала в мешок так быстро, что не успела
раскрыть свой капюшон. Одну за другой Марк снял с дере-
ва четырех кобр. Он работал так четко, что все мы невольно
залюбовались зоологом. Стало даже немножечко обид-
но — исчезла романтика охоты на змей: ни яростного
сопротивления, ни острой борьбы, к которым так привы-
кают змееловы. Трудно сказать, почему кобры почти
не оказывали сопротивления, возможно, их напугало
наводнение.
Гюрзы же вели себя иначе. В этом нам пришлось еще
раз убедиться, когда мы снимали с дерева единственную
висевшую на нем гюрзу. Она яростно бросилась на шест,
несколько раз укусила дерево, грозно шипела. Почувство-
вав опасность, змея обвилась вокруг ветки, и спихнуть ее
с дерева никак не удавалось. Марк орудовал шестом осто-
рожно, стараясь не причинить змее вреда. Мы надеялись,
что змея быстро утомится и прекратит сопротивление.
Шест словно плавал в горячем воздухе, гюрза дергала
треугольной головой, кусалась, шипела, но по-прежнему
крепко держалась на дереве. Было очень жарко, мы устали
и основательно проголодались, пора было заканчивать
ловлю или по крайней мере позавтракать. Мне наскучило
* это занятйе, и я полез на дерево, крикнув Марку, чтобы
он продолжал отвлекать гюрзу. Подобравшись к змее
с тыла, я ухватил ее за затылок и стал потихоньку «отвин-
чивать» с ветки, к которой она «привинтилась». Гюрза
почти не сопротивлялась, и мне удалось оторвать ее от
сучка. Однако, когда последний «виток» был снят и я
прислонился спиной к стволу, чтобы упрятать змею в ме-
шок, гюрза рванулась, и хвост выскользнул из моей левой
руки. Толстое мускулистое тело змеи тотчас мелькнуло в
воздухе, и случилось непоправимое: гюрза в ярости так
изогнулась, что переломила в двух местах позвоноч-
ник...
Когда я спустился в лодку, то прочел в глазах друзей
неодобрение. Пожалуй, они были правы: потратить столь-
125
ко времени и сил напрасно! Издыхающую гюрзу выбросили
за борт, она медленно опустилась на дно.
Мы приближались к острову. Васька стоял на носу
лодки, разглядывая из-под ладони землю. Солнце било
прямо в глаза, но Василий все же заметил, что на серой
глинистой почве лежит здоровенная змея.
— Ребята! На острове гюрза!
Марк сейчас же приказал Павлику увеличить скорость.
Змея могла улизнуть. Василий приготовился прыгать на
остров, сжимая в руках тяжелый шест. Марк легонько от-
теснил его плечом.
— Я, пожалуй, пойду первым. Ты человек горячий, мо-
жешь с гюрзой не поладить, а мне крупные экземпляры
крайне необходимы.
Лодка подошла к островку. Встревоженная змея заше-
велилась и быстро поползла к воде* Марк, видя, что добы-
ча ускользает, одним прыжком перемахнул через борт,
едва не опрокинув лодку, и, очутившись на островке, по-
гнался за змеей.
К несчастью, островок размок, и глинистая почва ме-
стами превратилась в трясину. Марк настиг удирающую
гюрзу у самой воды и попытался придавить ее ногой к
земле. Резиновый сапог вдавил змею в мягкий, раскисший
грунт, гюрза легко вывернулась) вся перепачканная гли-
ной, и.тотчас нанесла ответный удар. Марк вскрикнул. Нам
с лодки не было видно, как извивалась, шипела и рвалась
схваченная зоологом гюрза. Когда мы подоспели, змея уже
билась в мешке, а Марк, странно улыбаясь, снимал сапог.
— Достала-таки, подлая,— сказал он, осматривая
ногу.— Так и есть, царапнула выше колена...
Гюрза прокусила брюки, белье. На смуглом теле вид-
нелась короткая царапинка. Мы с ужасом посмотрели
на товарища. Васька кинулся высасывать ранку, но Марк
остановил его.
— Не нужно, это лишнее. Возможно, она царапнула
лишь кончиком зуба...
У некоторых пород ядовитых змей отверстие, куда по-
ступает яд из желез, находится в середине зуба, на не-
большом расстоянии от его острого кончика. Бывают слу-
чаи, когда змея, нанеся укус, не успевает впустить в ранку
яд. Подобные явления крайне редки, и, когда Марк стал
126
настаивать на своем, у меня мелькнула мысль, что друг
просто-напросто хочет избавить нас от лишних хлопот.
На пререкания уходили целые минуты. Медлить нельзя.
Обругав Марка за столь бессмысленное поведение, я сде-
лал ему укол, ввел сыворотку. Марк иронически щурился,
наблюдая за мной, посмеивался над нашим волнением.
Видимо, он всерьез считал, что опасность ему не угрожает.
Однако вскоре он почувствовал себя плохо, нога распухала
на глазах. Пока Павлик и Васька напряженно работали
шестами, гоня лодку на бешеной скорости к берегу, ногу
зоолога раздуло так, что пришлось вспороть ножом
штанину. Нам удалось раздобыть машину и отвезти Марка
в больницу. По дороге он потерял сознание, покрылся хо-
лодным потом, бредил. Марка непрерывно рвало жел-
чью. В больнице зоолога унесли в приемный покой; вскоре
оттуда вышел врач в распахнутом халате.
— Вызываем санитарный самолет,— сказал врач.—
Вашего товарища придется срочно отправить в Иолотань.
— Неужели так плохо, доктор? — спросил потрясен-
ный Васька.
Врач посмотрел куда-то поверх наших голов, пожевал
губами, затем сказал негромко, но твердо:
— Плохо...
Васька резко отвернулся и зашмыгал носом. Пока
ждали самолет, врач разрешил нам побыть возле больного.
Мы вошли в палату, оправляя халаты. Марк был в созна-
ний и слабо махнул рукой.
— Неудача...— проговорил он сквозь зубы.— Ничего,
не робейте, мальчики. Васька, ты чего молчишь? На тебя
не похоже. Соври что-нибудь, сделай одолжение...
Мы наперебой заговорили, стараясь отвлечь Марка от
тяжелых мыслей, но он перебил нас.
— Ничего, только боль адская,— он снова улыбнул-
ся.— Такое впечатление, будто мясо отдирают от костей.
Запиши, Юрка, сие образное выражение, тебе приго-
дится...
Пришел доктор. Марку снова сделали укол. Издали,
вытянув шеи, мы смотрели на распухшую, как бревно, ногу
товарища, по ней ползли какие-то темные линии.
— Отечные явления,— пояснил нам доктор.— Отек
распространяется...
127
Прилетел самолет, увез Марка в больницу. Павлик уле-
тел вместе с братом. Мы с Васькой остались, чтобы забрать
наше имущество и вывезти пойманных змей. Перед тем как
проститься, Марк, кряхтя от боли, проинструктировал нас.
Кормить и поить змей не было необходимости: они могут
и поголодать без особого ущерба. Марка волновала
транспортировка — могли возникнуть осложнения на же-
лезной дороге. Но у меня уже был некоторый опыт в
этой области.
Позднее, когда мы с Васькой благополучно прибыли
в Москву и сдали змей, куда следовало, я получил письмо
от ^Марка. Он поправлялся, но ходил пока на костылях.
Опухоль на ноге спала, на месте укуса образовалась язва
размером с ладонь. Язва долго не заживала. Только в са-
мом конце лета Марк окончательно выздоровел, и мы тор-
жественно отметили это событие.
Г Л А В А 10
Схватка с коброй
Через неделю я провожал Ваську. Он увозил с собой
наше имущество, но ящик со змеями захватить отказался
наотрез. С большим трудом мне удалось уговорить его
взять корзинку с безобидными удавчиками. Транспорти-
ровать же ядовитых змей выпало на мою долю. Я должен
был ехать через два дня. Василий не мог больше оста-
ваться в Ташкепри, нужно было срочно возвращаться в
Москву. Из автопарка пришла грозная телеграмма, и
Васька заторопился. Я остался один.
Я снял комнату на окраине поселка, а змей, упако-
ванных в корзине, держал в сарае. На сарай по моей
просьбе навесили огромный замок, что вызвало глубокие
размышления у многочисленных соседей: в чем дело? Рань-
ше сарай никогда не запирался, а теперь в нем, очевидно,
хранят ценности. О, если бы любопытные соседи узнали,
что за сокровища находятся в сарае: пять кобр, трина-
дцать гюрз, сорок эф, тридцать пять большеглазых полозов
128
и бол^е сотни прочих змей. Вряд ли нашелся бы хоть
один вор, пожелавший похитить эти сокровища.
Хозяева, сдавшие мне квартиру, конечно, не подозре-
вали, что хранится в продолговатых корзинах, но через
час после того, как состоялось наше знакомство, хозяйка
не выдержала и спросила об этом. Я затрепетал, решив,
что женщина догадалась и меня прогонят со всеми моими
корзинами, и ответил, внутренне поражаясь натуральности
своего голоса, что в корзинах геодезические инструменты.
На мое счастье, хозяйка владела отнюдь не технической
профессией — торговала в палатке газированной водой
и о геодезии имела довольно туманное представление.
Удовлетворив таким образом женское любопытство, я
беззастенчиво соврал, что буду в сарае проявлять и печа-
тать фотоснимки, и попросил, чтобы меня никто не беспо-
коил, когда я там нахожусь. Хозяйка заверила меня в своей
скромности, и я в течение целого дня составлял картотеку
своего беспокойного, шевелящегося, шипящего хозяйства.
Наконец все было пересчитано, описано, упаковано.
Железнодорожный билет до Москвы находился у меня в
кармане. До отхода поезда оставалось десять часов, и я
решил их потратить на себя.
Я долго плавал в Мургабе, погрелся на солнышке,
пообедал в чайхане и, возвратившись домой, прилег отдох-
нуть. Я попросил хозяйку разбудить меня через три часа и
заснул. Проснулся я оттого, что хозяйка тормошила меня
за плечо. Одно слово, произнесенное трагическим, свистя-
щим шепотом, мгновенно сбросило меня с кровати и вынес-
ло на середину комнаты.
— Змея! — испуганно сказала она.
Сон тотчас исчез, я заторопился, надевая ботинки,
лихорадочно обдумывая случившееся.
— Да вы не пугайтесь, змея не здесь, а в сарае!
— В сарае?! — едва не заорал я, мысленно рисуя
ужасную картину: гюрзы вырвались на волю и распол-
заются по поселку, гонятся за взрослыми, кусают детей.
Выскочив во двор, я опрометью бросился к сараю, едва
не оторвав пудовый замок.
— Да не здесь же,— охала сзади хозяйка,— в сарай-
чике, где куры.
Эти слова прозвучали для меня тончайшей музыкой.
129
I
Значит, мои змеи не разбежались, просто появилась какая-
нибудь заблудшая. Здесь подобное явление не редкость.
Мое предположение подтвердилось. Хозяйка повела меня
к покосившемуся глинобитному сарайчику. Оттуда доно-
силось встревоженное кудахтанье. Возле курятника, воин-
ственно потряхивая налитым гребнем, расхаживал на
длинных голенастых ногах белый петух.
— Змея яйца таскает, а ты куда смотришь, петушиш-
ка?! — набросилась на петуха хозяйка.— Такая напасть
эти змеи! Вы уж подсобите, прогоните воровку.
Мы вошли в курятник. В углу на гнезде свилась клуб-
ком змея такого размера, какого я в жизни не видел.
Послышался тихий свист: излюбленное предостережение
кобры, и в метре от земляного пола закачалась страшная
голова с постепенно раздувающимся капюшоном.
— Ишь, злодейка,— сердито сказала хозяйка,— яйца
ворует, шкодничает! Я тебе дам, кыш, проклятая!
Женщина махнула кошелкой, кобра вздрогнула, отпря-
нула в дальний угол, заскользила вдоль стены.
— Поймайте ее, пожалуйста,— просила хозяйка.
Я загнал кобру в угол, палкой прижал к земле и, крепко
ухватив рукой за затылок, левой — за середину тела,
оторвал от земли. Держа змею на весу, я подошел к око-
шечку и стал ее рассматривать. Это был великолепный
экземпляр! Темно-оливковая кожа змеи горела в косых лу-
чах солнца, проникающих в запыленное окошко. Кобра
была очень длинная, мне хотелось ее измерить, но без
помощника такую операцию проводить рискованно, а ри-
сковать лишний раз в последний день, пожалуй, не стоило.
Нужно было поступить предельно просто — посадить
кобру в мешок и присоединить к ранее собранной коллек-
ции. Оставалось проделать относительно несложную опе-
рацию, самое трудное было уже позади. Однако, пораз-
мыслив над создавшимся положением, я стал в тупик: со
мной не было змеиного мешка. Все мешки были давно
упакованы и, вероятно, уже подъезжали к Москве вместе
с Василием.
Что делать? Упускать такую великолепную змею не
хотелось. Но сколько же можно ее держать в руках? Если
гюрза в момент пленения бешено вырывается, а затем
затихает, то кобра действует методически и способна измо-
130
тать самого сильного человека в полчаса. Голова змеи все
время высовывается вперед, и нужно бдительно следить,
чтобы змея не получила' возможности дотянуться до
руки ядовитыми зубами. В такой момент отпустить змею —
чистейшее безумие. Пресмыкающееся успеет нанести
удар.
Я очутился в крайне затруднительном положении и бес-
помощно топтался на месте. Неизвестно, сколько времени
продолжалось бы это топтание, если бы не кобра. Змея,
ни на секунду не прекращавшая сопротивления, захлестну-
ла хвостом мою шею и стала сжимать кольца.
До сих пор я не знал, что кобры могут обвиваться, Когда
их держат в руках, обычно такой прием характерен для
удавчиков.
Вначале я не придал большого значения уловке кобры,
но, когда змея стала сдавливать мне горло все туже и туже,
испугался всерьез. Теперь уже оторвать от себя змею
не было никакой возможности, приходилось ждать, пока
кобра распустит кольца. Пытаясь ослабить холодную
скользкую удавку, я прижал подбородок к груди, желая
втиснуть его между змеей и шеей, но слишком поздно доду-
мался. Холодное скользкое тело змеи проскользнуло под
подбородком.
Кобра сжимала кольца и в то же время настойчиво ста-
ралась вырваться из моих рук. Раза два я дернул ее за го-
лову, но рывок еще более разъярил кобру, и она усилила
сопротивление, туже скручивая кольца. И тогда я решил
выбить клин клином. Правой рукой я изо всех сил сдавил
змее горло, да так, что она разинула пасть, а левой стал
отдирать змеиный хвост от своей шеи. Тотчас я почувство-
вал облегчение. Дышать стало легче, кольца ослабли.
Я сильнее надавил на змеиное горло. Теперь я уже не забо-
тился о том, чтобы сохранить кобру живой. Приходилось
думать о своей собственной жизни. Прием подействовал,
и мне удалось окончательно оторвать змею от себя. В на-
граду «за смирение» я тоже сохранил змее жизнь и слегка
разжал пальцы. Я снова стал гадать, куда бы упрятать
добычу, а покуда раздумывал, кобра снова принялась вы-
рываться.
Руки у меня устали, пальцы сводило судорогой, я не
спускал глаз с головы змеи. Кобра несколько раз хлопала
131
челюстями, с изогнутых тонких верхних зубов стекали
светлые капельки яда. Прошло немало томительных минут,
показавшихся мне часами. Внезапно кобра дернулась и
едва не вырвалась из рук; от неожиданности и страха я
весь покрылся потом, рубашка прилипла к телу. Положе-
ние мое резко ухудшилось. Змее удалось значительно
продвинуться вперед, я чувствовал, что держу кобру
неудачно, но надежды не терял. Но вот проклятая кобра
вывернулась и ударила меня ядовитыми зубами в правую
руку.
В ту же секунду я выпустил змею и, не помня себя, об-
рушил на нее лопату.
Вихрем влетел я в комнату, разбросал вещи и нашел то,
что мне было нужно,— нож. Укус пришелся в средний
палец правой руки. Я тотчас тщательно выдавил кровь из
ранки. Теперь нужно было проделать более неприятную
процедуру. Будь я укушен в левую руку, я, не задумываясь,
отрубил бы палец топором, рубить же левой рукой я
опасался, обратиться с такой просьбой к хозяйке или сосе-
дям было нельзя — это вызвало бы панику. Отныне всту-
пил в действие самый сильный фактор — время. Медлить
и мешкать не приходилось. Недолго думая я взял скаль-
пель, воткнул его в палец повыше ранки, оставленной
зубами змеи, и потянул нож на себя. Затем эта операция
повторилась с другой стороны. Таким образом я глубоко
разрезал рану и вырезал кусок мяса, оголив палец до
кости. Нервное напряжение было настолько велико, что
боли я почти не ощущал. Я действовал решительно, но
в каком-то исступлении. Мне даже стало обидно, что нет
боли. Потекла кровь, я опустил палец в тазик с теплой
водой. Вода быстро краснела. Крови текло много, но я не
принимал никаких мер для того, чтобы ее остановить.
Пусть вытекает, вместе с кровью выйдет и яд.
Через несколько минут я вынул руку из тазика, быстро
впрыснул себе сыворотку и снова погрузил палец в тазик.
Я слышал, что от укуса кобр люди умирают самое большее
через два часа. Я сидел около будильника, не сводя глаз
с циферблата.
Прошло около часа. Чувствовал я себя неплохо, если не
считать сильной боли в руке. Тщетно старался я ощутить
малейшие признаки отравления змеиным ядом. Их не было.
132
Прошел еще час. Время текло удивительно медленно.
У меня, непонятно почему, была какая-то дурацкая уверен-
ность в благополучном исходе дела, но все-таки я никому
не пожелаю испытать что-либо подобное.
Перевязав руку, я пошел в больницу. Долечивался я
уже в Москве.
Что спасло меня — трудно сказать. Возможно, обиль-
ное кровотечение, может быть, сыворотка, может быть,
змея растратила яд и в ранку попала незначительная доза
его, а может быть, и все, вместе взятое, сохранило мне
жизнь. Опытные змееловы знают подобные случаи.
Кроме физических повреждений, пострадавший полу-
чает определенную психическую травму: человек начинает
бояться змей, действует во время ловли неуверенно,
зачастую уклоняется от схватки, стремится избежать
острых моментов и фактически уже не может продолжать
охоту. Аналогичные явления наблюдаются и в спортивном
мире: футболист, основательно помятый на поле, играет
осторожнее; вратарь начинает бояться набегающих игро-
ков, избегает бросаться под ноги. Боксер, переживший
нокаут, меняет стиль боя, реже идет на риск. В спорте по-
добные явления могут постепенно пройти. Волевой спортс-
мен преодолеет их, справится с психической травмой. Со
змееловами дело обстоит иначе. Они начинают бояться за
свою жизнь. Спортсмен в случае повторной неудачи про-
играет соревнование, змеелов — рискует жизнью.
Травмированный змеелов утрачивает то, что ему крайне
необходимо: быстроту реакции, а это, в свою очередь, со-
здает реальную угрозу повторного укуса.
И все же у нас есть немало людей, работающих с ядови-
тыми змеями. Это охотники-змееловы, научные работники,
лаборанты. Нелегок и благороден их труд.
В больнице, полуживой от изнуряющей боли, Марк
сказал:
— Дело не в смерти... дело в другом...
Да, дело действительно не в смерти, а в том, чтобы
приносить пользу, давать людям жизнь. Противозмеи-
ная сыворотка спасла сотни жизней и сколько еще
спасет!..
ГЛАВА 11
«
Яд и противоядие
Змеи живут в горах и пустынях, на равнинах и в низи-
нах, на болотах и в морях, в странах с жарким и умерен-
ным климатом. Природа не пожалела красок, расцвечивая
змей. Встречаются змеи фиолетовые, ярко-красные, зеле-
ные, пунцовые, синие. В Южной Америке, Африке и неко-
торых других странах существуют змеи изумительной
красоты. Их кожа исчерчена сложными и правильными
узорами.
Ныне известно более двух с половиной тысяч видов
змей, относящихся к тринадцати семействам.
Змеи распространены повсюду, за исключением Новой
Зеландии, многих океанических островов и полярных
областей.
Змеиный яд широко используется в медицине. Совет-
ские ученые провели немало смелых экспериментов по
использованию яда в лечебных целях. Различные меди-
цинские учреждения с каждым годом ощущают все боль-
шую нужду в сухом яде. Для этой цели охотники-змееловы
и занимаются своей опасной охотой. Однако поимкой ядо-
витой змеи дело не заканчивается. Змея поступает в распо-
ряжение работников специальных лабораторий, которые
время от времени берут у нее яд. Этот труд не менее опасен,
чем труд охотников-змееловов.
Наиболее простой способ получения яда заключается
в том, что змею можно убить, отпрепарировать ядовитые
железы и выжать из них яд. Такой метод безопасен, но не
экономичен. Вот почему возникла идея содержать змей
в специальных питомниках, периодически подвергая их
«доению». Последний способ, вполне понятно, выгоднее, но
в то же время, безусловно, опаснее. Людям приходится
постоянно иметь дело с ядовитыми существами, брать их
в руки. При соблюдении всех правил и норм поведения в
этот момент известная доля риска все же остается.
Работа с ядовитыми змеями, объективно являясь
«вредным производством», по своей специфике требует
от человека незаурядных качеств. Сборщики яда, работая
с мелкими змеями, попросту прижимают их палочкой к
134
полу, причем палочка кладется на «шею» змеи позади голо-
вы. Затем змей хватают пальцами за затылок и за хвост
и дают им кусать стеклянную чашечку, по краю которой
и стекает яд. Некоторые змеи очень мускулисты, вертки
и сильны. Они весьма легко вывертываются, и в таком
случае избежать укуса почти невозможно.
На мой взгляд, все змееловы, а также люди, работаю-
щие со змеями, должны следить, чтобы руки, не были влаж-
ными. В Средней Азии, где жара буквально испепеляет,
во время ловли змей руки сильно потеют. Сказывается
также и нервное напряжение. Из влажных пальцев змее
легче выскользнуть, а это может привести к неприят-
ностям.
Крупных змей прижимать палочкой опасно. Пользуют-
ся специально сконструированными металлическими щип-
цами. Когда змея захвачена щипцами, ее нужно поскорее
перехватить у «шеи» руками, так как сильная змея, вы-
рываясь при попытке освободиться из зажимов, может сло-
мать себе позвоночник. Для того чтобы пустить в ход
щипцы, необходимо знать характер и наклонности змей.
Гюрзу хватать щипцами труднее. Эти злющие змеи
яростно бросаются на ловца, и нужно немало потрудиться,
чтобы улучить мгновение.
Кобры в этом отношении более «удобны». Возбуж-
даясь, змея поднимается над землей в излюбленной угро-
жающей позе, раздувая капюшон,— этот момент наиболее
выгоден для захвата.
Раньше змееловы и лаборанты пробовали применять
в работе толстые кожаные и металлические перчатки, но
впоследствии пришли к убеждению, что их использовать
нельзя. В операциях со змеями огромную роль играет ося-
зание. Малейший толчок, малейшее движение змеи тотчас
ощущаются человеком, и он принимает соответствующие
меры предосторожности. В перчатках же осязание утра-
чивается, и охотник, по существу, не знает о намерениях
змеи. Надеяться на зрительную реакцию при молниеносной
подвижности змей трудно. Кроме того, перчатками легко
повредить нежную кожу змеи. Змея может также вы-
вернуться и укусить незащищенную перчаткой часть
руки.
Самый процесс сбора яда сводится к следующему:
135
крупную змею захватывают и поднимают в воздух. В этот
момент нужно прижать к груди извивающееся тело змеи
локтем той же руки, которой придерживают голову змеи.
' Так обычно поступают, работая без помощника, хотя мани-
пуляции с крупными, сильными змеями в одиночку весьма
рискованны. Работа с помощником значительно облегчает
процесс сцеживания яда. Крупные змеи, если тело их рас-
тянуть и держать на весу, не давая возможности сокра-
щаться, теряют свою силу. Гюрзы быстро устают от борьбы
и повисают как плети. Правда, в таких случаях змее дове-
рять не приходится. «Плеть» в любую секунду может ожить
и неожиданным сильным рывком освободиться. После того
как змея окажется в требуемом положении, к ней протяги-
вают стеклянную чашечку — приемник для сбора яда. Те-
перь змея «действует» сама, без помощи лаборанта. Ис-
ступленно кусая сосуд, она оставляет на стенках тонкие,
быстро подсыхающие струйки яда, ради которого и за-
теяна вся операция.
Существует немало способов получения яда от пресмы-
кающихся. Некоторые исследователи пытались усовершен-
ствовать этот процесс. Бразильский ученый Хосе Монтейро
изобрел специальную установку, плотно укрепленную на
столе,— ядоприемник. Практического применения новый
прибор не получил, может быть, потому, что его автор,
работая с ядовитой змеей, находящейся в ядоприемнике,
получил укус и скоропостижно скончался.
Свежий яд представляет собой густую жидкость, у
большинства змей желтоватого цвета; яд эфы прозрачен.
Количество яда у змей колеблется в зависимости от раз-
личных причин.
Если укусы гадюки вызывают незначительную боль
и чаще всего протекают без последствий, то укус щито-
мордника, эфы, гюрзы и кобры влечет за собой тяжелые
последствия и, если не будут приняты необходимые меры,
может окончиться трагически. Яд упомянутых пресмы-
кающихся, если попадет в кровь, действует очень
сильно.
Однако раньше большинство людей, получивших
укусы, страдало не столько от яда, сколько от неправиль-
ного лечения. Имели место случаи, когда пострадавшие не
обращались в больницу, а шли к разного рода шарлатан-
136
ствующим врачевателям, знахарям, бабкам, и те их «лечи-
ли» варварскими способами. Знахари имели в своем арсе-
нале всевозможные «целебные» травы, не брезгали «лече-
нием» навозом, солидолом, на местах поражения змеиными
зубами делали глубокие разрезы, не соблюдая правил ги-
гиены, прижигали раны каленым железом. В итоге возни*
кала гангрена, и человек превращался в калеку.
Печально, что местное население частенько не отличает
ядовитых змей от безвредных и нередко обращаются за
помощью тогда, когда она совершенно не требуется. Из-
вестны случаи, когда знахари «лечили» людей, укушен-
ных безобидными удавчиками, водяными ужами — змеями
неядовитыми.
Один пожилой пастух показал автору этих строк свою
ногу с глубокими шрамами. Шрамы напоминали два полу-
дужья. Пастух рассказал, что еще в детстве наступил на
змею. Знахарь приказал связать мальчика и выкусил зу-
бами поражённое место. Я попросил старика описать змею,
укусившую его, и для облегчения задачи показал снимки
разных змей. Старик, не колеблясь, выбрал удавчика —
неядовитую змею.
Знахари порой проводили курс «лечения» столь рев-
ностно, что доводили своих доверчивых пациентов до инва-
лидности.
Несмотря на то, что сейчас количество пострадавших
от укусов змей у нас невелико, необходимо принимать
определенные меры предосторожности, особенно во время
полевых работ. Охотникам, туристам, геологам следует
тщательно следить за обувью, избегать хождения боси-
ком в районах, где водятся ядовитые змеи, ибо чаще всего
укус наносится в ногу. Нужно, чтобы каждый турист,
исследователь природы, охотник умел отличать ядовитых
змей от неядовитых и оказывать первую помощь. Отличить
ядовитую змею от неядовитой можно даже по характеру
нанесенного укуса. Ранка от укуса ядовитой змеи похожа
на две большие точки — от ядовитых зубов, между кото-
рыми едва заметны два параллельных ряда очень мелких
точек — следы неядовитых зубов. Ранки от укуса неядови-
той змеи резко отличаются от вышеописанной. При укусе
неядовитых змей—полозов, удавчиков—на коже остаются
четыре ряда очень мелких точек. Правда, могут иметь
137
л
место некоторые отклонения. Так, однажды меня укусил
удавчик в сустав указательного пальца, потекла кровь,
а потом на коже остались только две крупные точки,
как будто от укуса ядовитой змеи. Возможно, это зависело
от степени захвата змеей участка кожи, возможно, от
того, что острозубого злюку пришлось буквально отдирать
силой; добровольно отцепиться удавчик не хотел.
Ядовитые змеи кусают домашних животных и тем са-
мым наносят ущерб народному хозяйству. Здесь пальму
первенства держит щитомордник. На горных и предгорных
пастбищах скот сильно страдает от укусов ядовитых змей.
Конечно, змеи кусают пасущихся коров, овец или лошадей,
когда животное либо наступает на них, либо щиплет траву
в непосредственной близости. Животные обычно оказы-
ваются укушенными в морду, ноги или вымя. Значи-
тельная часть укушенных ядовитыми змеями животных
гибнет.
Из домашних животных наиболее восприимчивы к яду
змей лошади, потом верблюды, овцы и затем уже крупный
рогатый скот.
Имели место случаи, когда животные, уцелев после од-
ного укуса, погибали после вторичного укуса. Раньше
существовало мнение, что у животных и людей, укушенных
ядовитыми змеями, вырабатывается иммунитет и после-
дующие укусы не стращны или легко переносятся. Даже
такой выдающийся натуралист, как Брем, склонен был
полагать, что слюна восточных заклинателей змей являет-
ся целебной. Царский генерал Логофет в книге «В горах
и на равнинах Бухары» упоминает о таинственной змеи-
ной жидкости, якобы наделенной чудодейственными свой-
ствами.
Но факты свидетельствуют о том, что при каждом по-
вторном укусе ядовитой змеи и животные и человек не
застрахованы от серьезной опасности. Болезнь протекает
по-разному. В первую очередь это зависит от вида ^дови-
той змеи. По характеру действия яда различаются две
группы змей: яд одних действует на кровь, других — на
нервную систему. После укуса щитомордника или степной
гадюки возникает сильная боль, пораженный участок
тела краснеет, развивается отек, повышается или пони-
жается — против нормы — температура. Подчас отме-
138
чается лихорадочное состояние, в моче, кале появляется
кровь. Больной сотрясается от резких приступов рвоты.
В легких случаях больной быстро поправляется, в тяже-
лых — надолго лишается трудоспособности, в редких слу-
чаях гибнет.
Укус гюрзы сопровождается очень сильными бо-
лями.
Иначе протекает болезнь у человека, пострадавшего от
укуса змеи, яд которой действует на нервную систему
(в СССР — кобра). Острой боли нет, отека на месте укуса
не наблюдается. Вскоре наступает слабость, деревенеют
мышцы, парализуются конечности, мышцы губ, горло,
отнимается, костенеет язык, затрудняется дыхание, воз-
можна потеря зрения. Если человек не погиб через
8—10 часов после укуса, то, следовательно, он получил
несмертельную дозу яда, и организм победил.
Последствия укуса ядовитых змей различны. После
укуса гюрзы на месте поражения образуются глубокие,
труднозалечиваемые раны, края которых позже изъязв-
ляются. Кроме того, в пораженном месте даже через
несколько месяцев после выздоровления человек может
испытывать сильные боли. Решающим фактором является
качественный состав яда, но следует учитывать и количе-
ство яда. Разные змеи при сходных условиях поражают
жертву неодинаковым количеством яда. Естественно, что
крупная змея содержит в своем ядовитом «колчане» боль-
ше «стрел», нежели мелкая.
И еще одна деталь.
Яд вырабатывается в ядовитых железах довольно мед-
ленно, в то время как «удары» змеи могут следовать один
за другим, с молниеносной быстротой. По подсчетам уче-
ных при первом укусе змея выделяет от 40 до 75 процентов
яда, содержащегося в железах. Как правило, последующие
укусы менее опасны.
По-видимому, на работу ядовитых желез змеи не-
посредственное влияние оказывает состояние ее желудка.
Голодная, истощенная змея имеет значительно меньше
яда, чем сытая. Замедленная работа ядовитых желез
наблюдается и во время линьки. Очевидно, змеям не так
легко сменить кожу: в этот период они чувствуют себя
неважно, делаются вялыми — словом, находятся, как
139
говорят спортсмены, «не в форме». Возможно, змеям в это
время не до нападений, но надеяться на миролюбие
ядовитых змей не следует: змеи — существа вспыльчи-
вые и могут причинить неприятность, если их побеспо-
коить.
Имеет значение и место укуса. Если укус нанесен в
грудь или лицо — это опасно. Особенно опасен удар ядови-
тыми зубами, когда некоторое количество яда попадает
непосредственно в крупный кровеносный сосуд. В этом
случае яд будет быстро разнесен током крови по организ-
му; если область укуса бедна кровеносными сосудами,
последствия бывают сравнительно легкими. Зоологи счи-
тают, что чем больше масса укушенного животного, тем
слабее воздействие яда.
Наши ученые и врачи сумели создать необходимые
лечебные препараты для эффективной борьбы с разруши-
тельными последствиями змеиного яда. Так как процент
пострадавших от укусов ядовитых змей в нашей стране
ничтожен, то в практике каждого врача случаи лечения
укусов крайне редки, а у большинства, к счастью, их
совсем не бывает. В среднеазиатских республиках и на
Кавказе врачи обычно применяют средства, поддержи-
вающие организм в его борьбе с отравляющим вещест-
вом.
Радикальным средством является введение специаль-
ной сыворотки, которая изготовляется из крови лошади.
Предварительно лошадь подвергается введению возра-
стающих доз змеиного яда.
Однако далеко не всегда имеется возможность исполь-
зовать различные радикальные лекарственные средства
в случаях укуса ядовитыми змеями. Туристы и охотники,
геологи и колхозники обычно не носят с собой антизмеи-
ной сыворотки и шприца, при помощи которого лекарство
можно применить. В самом деле, одно сознание того, что
в рюкзаке за спиной находится противоядие, отнюдь не
воодушевляет.
Как же быть, если все же человек подвергнется укусу
ядовитой змеи, не имея при себе (а, как правило, так
и бывает) эффективно действующих лекарственных
средств?
В таком случае большое значение имеет первая по-
140
мбщь. Причем медлить ни в коем случае не следует: проти-
водействие должно быть равно во времени действию! Удар
ядовитыми зубами молниеносен, яд распространяется в
организме укушенного быстро...
Сначала нужно перетянуть жгутом пораженную руку
или ногу. Жгут накладывается значительно выше места
укуса. Если не успели наложить жгут в течение 20 минут —
бросьте это дело: поздно. Итак, жгут (платок, пояс, ве-
ревка) наложен. Не забывайте о том, что жгут затрудняет
кровообращение, долго его оставлять нельзя. Затем надо
ранку промыть, смыть яд спиртом, водкой или водой,
прокалить на спичке лезвие бритвы или перочинный нож.
Сделали? Тогда режьте без всякого раздумья и не бой-
тесь — боли почти не почувствуете, а если почувствуете,
она быстро пройдет. Зато вы откроете «дверь» яду, кровь
выведет его наружу. Не увлекайтесь: у страха глаза
велики. Будьте хладнокровны: маленький крестообразный
надрез, только и всего. Теперь нужно выдавить кровь.
В такие минуты некогда смотреть на часы, но смотреть
нужно. Ранку забинтовали? Пора снять жгут.
Первая помощь оказана, первый удар проникшему
в организм яду нанесен. Теперь можно отправлять постра-
давшего в больницу. Если это невозможно, немедленно
уложите больного в постель, предоставьте ему полный
покой.
Для того чтобы удалить из организма остатки яда,
следует поить больного горячим чаем или кафе, Это под-
держивает также деятельность сердца.
Если имеется антизмеиная сыворотка, ее рекомендуется
ввести немедленно. Однако на хороший результат можно
рассчитывать лишь в том случае, если сыворотка введена
не позднее восьми часов после укуса. Для защиты орга-
низма от разрушительного действия змеиного яда приме-
няются разные лекарственные средства. Поддерживается
работа сердца, уровень кровяного давления, дыхания.
При тяжелом отравлении змеиным ядом необходимо пере-
ливание крови.
Как отмечалось выше, местное население районов,
изобилующих змеями, слабо в них разбирается и зачастую
не делает различия между ядовитыми и неядовитыми,
полагая, что опасны и те и другие.
141
Порой люди, ужаленные осой, считали, что их укусила
змея.
Иногда человека кусали неядовитые змеи — полозы,
водяные ужи. Боязнь быть отравленным змеиным ядом,
мнительность и неуверенность приводили к тому, что
пострадавших приходилось укладывать, в больницу, ибо
они всерьез верили, что их постигло большое несчастье
и жизнь повисла на волоске. В таких случаях необходимо
спокойно разъяснить больному существо дела, развеять
его опасения, силой убеждения доказать их призрач-
ность.
Важную роль в установлении правильного диагноза
играет характеристика, данная пострадавшим укусившей
его змее. Безусловно» врачи разберутся по ряду специфи-
ческих признаков, к какой группе принадлежит яд, попав-
ший в организм, но было бы неплохо, если бы население
районов, где наиболее часто встречаются пострадавшие
от змеиных укусов, могло бы отличать ядовитых змей от
неядовитых. Тогда врачу будет легче анализировать
сообщение больного.
В наше время с каждым годом все больше целины от-
воевывается у природы. Тракторы запахивают овраги,
трещины в земле, уничтожая тем самым места, которые
облюбовывают змеи. Ядовитые змеи отступают. Есть све-
дения, что некоторые виды сейчас находятся на грани
полного исчезновения. А они нужны не только людям —
они нужны природе. Надо всегда помнить об этом и не
убивать змей зря.
Прошло несколько лет. Кончилось мое «змеиное увле-
чение», но любовь к родной природе останется навсегда:
она неистребима. Наша четверка по-прежнему неразлучна,
и каждое лето мы снова укладываем свои вылинявшие
рюкзаки, собираемся в дальний путь. Каждый раз перед
нами встают новые задачи. Мы изучали морское дно у
Черноморского побережья Кавказа и в Крыму, увлека-
лись до самозабвения подводной охотой, совершили
поход по лесистым районам Калининской области, спуска-
лись на плоту по бурной таежной реке Няйси. Мы встре-
чались с интересными людьми, перенесли немало испыта-
142
нйи и каждый раз возвращались домой полные самых
разнообразных впечатлений.
Быть может, мне удастся рассказать о них в новой
книге.
Родина наша велика, необозримы ее просторы.
Тайга, горы, моря и реки, раскаленные пустыни и ко-
выльные степи ждут своих исследователей. Вас ждут нехо-
женые тропы. В добрый путь, друзья!
Оглавление
Ю. Дмитриев. Предисловие. От автора . . . . 3 12 Глава 6 Соленое озеро ... . 73
Глава 1 Г л а в а 7
Охотники за змеями . . 13 На берегах Мургаба . . 90
Глава 2 В песках Средней Азии 26 Глава 8 Гюрзы . 102
Г л а в а 3 По Южной Туркмении 35 Глава 9 Наводнение в Сары-Язы . 118
Глава 4 На полустанке 49 Глава 10 Схватка с коброй . . . 128
Глава 5 Барса-Кельмес 61 Глава 11 Яд и противоядие . . . 134
ДЛЯ СРЕДНЕГО И СТАРШЕГО ШКОЛЬНОГО ВОЗРАСТА
Юрий Борисович Ильинский
ЗА ЯДОВИТЫМИ ЗМЕЯМИ
Научно-художественная литература
И Б № 5202
Ответственный редактор В. А. Анкудинов. Художественный редактор Е. М. Ларская. Тех-
нические редакторы Н. Г. Мохова и Л. С. Степина. Корректоры Э. И. Сизова и Е. А. Сукя-
сян. Сдано в набор 25.06.80. Подписано к печати 05.12.80. А09792. Формат 84X 108*/з2.
Бум. типогр. №2. Шрифт литературный. Печать высокая. Усл. печ. л. 8,4. Уч.-изд. л. 7,3 +
8 вкл. = 8,09. Тираж 100 ООО^экз. Заказ № 1876. Цена 40 коп. Ордена Трудового Красного
Знамени издательство «Детская литература» Государственного комитета РСФСР по де-
лам издательств, полиграфии и книжной торговли. Москва, Центр, М. Черкасский пер., 1
Ордена Трудового Красного Знамени фабрика «Детская книга» № 1 Росглавполиграфпро-
ма Государственного комитета РСФСР по делам издательств, полиграфии и книжной
торговли. Москва, Сущевский вал, 49.
Отпечатано с фотополимерных форм «Целлофот»
40 коп.
ИЗДАТЕЛЬСТВО
"детская литература,,