/
Автор: Проэктор Д.М.
Теги: всемирная история история фашизм история фашизма
ISBN: 5-02-008972-9
Год: 1989
Похожие
Текст
АКАДЕМИЯ НАУК СССР
Отделение истории
Д.М.Проэктор
ПУТЬ АГРЕССИИ
И ГИБЕЛИ
Изд. 2-е, дополненное
Ответственный редактор
академик А. М. САМСОНОВ
Борьба
народов
против
фашизма
и агрессии
в
Москва • «Наук а» • 1989
ББК 63.3(0)
П84
Редакционная коллегия серии:
академик А. М. САМСОНОВ (председатель);
доктора исторических наук
А. И. БАБИН, А. В. БАСОВ, В. И. ДАШИЧЕВ,
'В. М. КОВАЛЬЧУК, Г. Д. КОМКОВ, Г. А. КУМАНЕВ,
Д. М. ПРОЭКТОР, О. А. РЖЕШЕВСКИЙ
Рецензенты:
доктор исторических наук Д. Е. МЕЛЬНИКОВ,
кандидат исторических наук А. А. УРБАН
Проэктор Д. М.
П 84 Фашизм: путь агрессии и гибели.— М.: Наука, 1989.—
2-е изд., доп,— 584 с.
ISBN 5-02-008972-9
Книга посвящена истории германского фашизма — его зарожде-
нию, подъему, преступлениям и полной катастрофе. Внешняя и внут-
ренняя политика нацистов, их политическая и военная стратегия ос-
вещаются с точки зрения исследования исторических корней герман-
ского фашизма, его классовой и социально-политической сущности.
В книге рассказывается о решающей роли советского народа и его
вооруженных сил в победе над фашизмом, дан анализ исторических
уроков фашизма и их значения для современности.
Для историков и всех интересующихся историей.
„0503010000—272 „
^042(02)__89 доп‘ ББК 63.3(0)
Научное издание
Даниил Михайлович Проэктор
ФАШИЗМ: ПУТЬ АГРЕССИИ И ГИБЕЛИ
2-е издание, дополненное
Утверждено к печати редколлегией серии
«Борьба народов против фашизма и агрессии»
Редактор издательства О. Б. Константинова
Художник Ф. Н. Буданов. Художественный редактор Н. Н. Михайлова
Технические редакторы М. Ю. Соловьева, Н. Н. Плохова
Корректоры Е. Н. Белоусова, Л. В. Щеголев
ИБ № 38850
Сдано в набор il.05.S9. Подписано к печати 15.08.89. А-03946. Фор-
мат 60X90>/ie. Бумага типографская As 1. Гарнитура обыкновенная. Печать вы-
сокая. Усл. печ. л. 36,5. Усл. кр. отт. 36,5. Уч.-изд. л. 42,3. Тираж 31.000 экз.
Тип. зак. 2978. Цена 3 руб.
Ордена Трудового Красного Знамени издательство «Наука»
117864, ГСП-7, Москва, В-485, Профсоюзная ул., 90
2-я типография издательства «Наука» 121099, Москва. Г-99, Шубинский пер., 6
ISBN 5-02-008972-9 © Издательство «Наука», 1985
© Издательство «Наука», 1989.
С изменениями и дополнениями
ОТ АВТОРА
Предлагаемая вниманию читателей книга — размышления
об одном из самых мрачных этапов европейской истории
нашего столетия. Но мы не собираемся создавать летопись
«третьего рейха», учитывая, сколь много уже написано па
эту тему. Наша задача иная: посмотреть на феномен гер-
манского фашизма глазами современника с точки зрения
острейшей проблемы — войны и мира. ,
Все, кому она близка,— а она по сути близка сейчас
каждому из нас — не могут не согласиться, что в XX в. зло
агрессии карается неминуемо и неотвратимо. И чем больше
размеры зла, тем суровее кара. Ибо агрессор теперь втор-
гается своей преступной политикой и средствами уничтоже-
ния в судьбы многих миллионов людей, в конечном счете
всего человечества. И сила возмездия растет пропорциональ-
но. Оно становится неизбежным. Другими словами, агрессор
вызывает всеобщее противодействие. Такова одпа из зако-
номерностей эпохи, ныне видимая с полной отчетливостью.
Действительная история всегда неизмеримо сложнее и
многокрасочнее любых ее описаний. В проявлении каждой
общественной закономерности пет места автоматизму. Борь-
ба с агрессором безмерно трудна и жертвенна, что и дока-
зала с особой убедительностью вторая мировая война.
Не претендуя на полное раскрытие указанной законо-
мерности, хотелось бы рассмотреть фашизм только в поли-
тическом и военном ракурсе. И проследить в этом смысле,
как он возник, как шел путями агрессии к апогею и как
потом рухнул под ударами народов, восставших против фа-
шизма. Итак, зарождение — подъем — гибель. С позиций
конца столетия этот цикл прослеживается особенно рельеф-
но, наглядно и поучительно.
Второе издание книги отличается от первого главным
образом тем, что я попытался здесь хотя бы вкратце изло-
жить некоторые из тех вопросов, которые до 1985 г. либо
обходились молчанием, либо получали ложное освещение.
3
Желая в настоящем издании устранить недостатки пре-
дыдущего, не могу одновременно не присоединиться к тем,
кто убежден, что для полной объективности в изучении прош-
лого необходимо в максимально возможной степени облег-
чить историкам доступ в архивы. Новое мышление и пере-
стройка нашего общества открывают перед исторической
наукой иные горизонты. Важно суметь ускорить шаг.
Часть I
ИСТОКИ И СТАНОВЛЕНИЕ ФАШИЗМА
Глава 1
МИРОВОЙ КРИЗИС
1
Фашизм возник в переломной эпохе социальных взрывов первых
десятилетий XX в. Сдвиг мощных пластов истории, вызванный
мировой войной, революциями в России, Германии, в других
европейских странах, привел к острому размежеванию общест-
венных сил. Еще никогда не возникали столь крайние противоре-
чия — между капиталистическим миром и новой общественной
системой; внутри капитализма, где первая мировая война ничего
не решила, но проложила путь к новым катастрофам; между
извечным стремлением к прогрессу передовой Европы и столь
же давними усилиями консерватизма противодействовать этому
прогрессу; между силами обновления и реакции.
Кризис общественной системы, из которого возник фашизм,
был, собственно, серией кризисов — социальных, политических,
экономических, военных. В мире устоявшихся понятий возника-
ло ощущение, что всему приходит конец, что надвигается нечто
неизвестное. Образ этого неизвестного виделся в ставшем знаме-
нитым триптихе немецкого художника Отто Дикса «Война». Апо-
калиптическое нагромождение изуродованных трупов на изуродо-
ванной взрывами земле. Повисшее на проволочных заграждениях
тело указывало мертвой рукой на ад, созданный живыми. Нуж-
но было спасение. Одни видели его в демократии и социализме.
Другие — в фашизме.
Мировая война поставила заново вопросы о современном об-
ществе и его будущем, об империализме и социализме, о добре
и зле, о жизни и смерти. Когда война завершилась, очень мно-
гие люди в ряде стран думали: неужели человек добился столь
громадного технического прогресса лишь для того, чтобы исполь-
зовать его для взаимной ненависти, для военных наступлений,
контрнаступлений и преступлений? Не доказала ли мировая вой-
на, что милитаризация общества, шовинизм и «ура-патриотизм»
отнюдь не способствуют прогрессу человечества? И что нужна
другая общественная система, необходим другой миропорядок,
чтобы покончить со всем этим? И что тоталитаризм, слепое под-
чинение какому-нибудь кайзеру или «великому военному герою»
вроде фельдмаршала Гинденбурга не только не помогают избе-
жать катастрофы, но и способствуют ей? Западпогерманский ис-
торик Г. А. Якобсен пришет: «Революция в России... и призыв
5
правительства Ленина ко всем народам мира о мире без аннек-
сий дали надежду на мир, дали импульс революционным пото-
кам по всей Европе» *.
Вильгельмовский рейх погиб не только в результате проиг-
ранной войны — он сгорел в огне революции. Почти в то же са-
мое время, когда кайзер Вильгельм II, уходя в изгнание, был
встречен без всяких почестей на голландской границе, в Киле
и Вильгельмсгафене восставшие рабочие и матросы вышли с
оружием в руках на улицы, оповестив своим выступлением о
начале революции в Германии.
Германская политическая история первой половины XX сто-
летия не может быть правильно понята, если ее рассматривать
в отрыве от идущих в мире глубоких изменений. Ни крах виль-
гельмовского рейха, ни Веймарская республика, ни приход к
власти фашизма, ни его катастрофа не могут быть верно оцене-
ны изолированно от этого процесса. Все узловые моменты гер-
манской истории, все трагические этапы жизни этого народа
были в конечном счете отражением и своеобразными формами
реакции на развитие процесса социальных изменений.
Веймарская республика стала своего рода компромиссом
между буржуазным либерализмом, который боялся революции,
но понял непригодность старого режима, и традиционным мо-
нархизмом, сохранившим глубокие корни в общественной жизни,
временным согласием между сторонниками более современной
буржуазной демократии и тяжким наследием господства автори-
тарной власти в Германии, завершившегося первой в истории
подлинно тотальной войной.
«Никогда больше не должно быть войны» — под таким лозун-
гом с начала 20-х годов выступила в Веймарской республике
либеральная интеллигенция. Она дала в те годы выдающихся
деятелей. В науке — плеяда блестящих ученых во главе с
Альбертом Эйнштейном и Максом Планком. В искусстве с име-
нем известного режиссера Макса Рейнхардта связаны новые вея-
ния в музыкальной и театральной жизни. Эрвин Пискатор создал
политический театр, где в пьесах Эрнста Толлера и Вальтера
Меринга беспощадно осуждался милитаризм. С громадным успе-
хом шли первые драмы Бертольта Брехта, в том числе «Трех-
грошовая опера» с музыкой Курта Вейля.
В старой прусской академии искусств засверкали имена но-
вых писателей и поэтов — Бернхард Келлерман, Оскар Лорке,
Генрих и Томас Манны, Франц Верфель. За «Будденброков»
Т. Манн получает Нобелевскую премию — первую в Германии
за последние 17 лет. Появляется новая архитектура индустриаль-
ного века, испытавшая сильное влияние молодой советской
школы и впоследствии проклятая фашистами как «большевист-
ская культура». Новые веяния в изобразительном искусстве, му-
* 100 Jahre Deutsche Geschichte/Hrsg. von H.-A. Jacobsen, H. Dollinger.
Munchen, 1979. S. 92.
6
зыке, кино создавали картину духовной активности. Но это одна
сторона. Имелась и другая.
Истоки германского фашизма порой усматривают в тех дале-
ких временах, когда собственно о фашизме не могло быть, конеч-
но, и речи, но когда складывались некие политико-психологиче-
ские предпосылки крайнего размежевания политических сил и
ожесточенной борьбы между ними. «Германия — неизвестная ве-
личина»,— пишет философ и историк Э. Нольте. Он считает,
что главные особенности развития Германии следует искать в
процессах Реформации, в катастрофе Тридцатилетней войны и
в раздроблении страны. Корни всего последующего — в много-
вековом стремлении преодолеть последствия катастроф минувше-
го и в поисках своих путей обновления 2.
Тезис спорный, но отрицать его полностью нельзя. Ибо, соб-
ственно, оттуда идет резкая поляризация социальных и полити-
ческих сил, весьма характерная для Германии, особенно периода
после Французской буржуазной революции и германской револю-
ции 1848 г. На одном полюсе — мощные прогрессивные, рефор-
маторские, либеральные, интеллектуальные силы. А на другом —
как реакция на них, как следствие многоликой монархической
традиции, автаркизма, раздробленности — реакционные феодаль-
ные начала, которые пережили сами себя, свою эпоху, вошли в
XIX в., а потом проявились новыми формами в XX столетии как
реликты прошлого и как оружие против обновления мира.
Мы, естественно, не будем вдаваться в столь далекую исто-
рию. Но, говоря о фашизме, нельзя не помнить и о ней, хотя
мы знаем, что фашизм — это явление эпохи империализма.
История всемирных катастроф не может не прочитываться
заново всякий раз, когда постоянно меняющаяся современность
потребует либо нового объяснения минувшего, либо оправдания
минувшим. Кроме того, давно известно, что история повторяет-
ся. Пусть не буквально. Однако новый опыт беспомощен, когда
у него нет исторических корней. И он неизбежно заставляет при-
слушиваться к сигналам из прошлого даже тех достойных сожа-
ления отъявленных скептиков, которые считают, что современ-
ность всегда начинается с чистого листа.
Один из известных деятелей западногерманской социал-демо-
кратии К. Шумахер писал вскоре после второй мировой войны
об исторической ответственности консервативных кругов Гер-
мании: «Виноваты они все — черно-бело-красные, сторонники
легенды об ударе кинжалом в спину, обманувшие немецкую мо-
лодежь, будто Германия в 1918 г. была не побеждена, а преда-
на. Они охотно готовы и сегодня сочинить новую легенду об
ударе кинжалом в спину и спровоцировать третью мировую вой-
ну, которая не коснулась бы лишь их народа, чтобы получить
возможность самим иметь вес и господствовать. С этими поме-
щиками и милитаристами Германия не может быть восстановле-
2 Nolte Е. Deutschland und der Kalte Krieg. Munchen, 1974, S. 46, 49.
7
на. Только без них и против них» 3. Конечно, здесь большая
доля истины, но далеко не вся истина. Историк Г. Риттер тогда
же писал: «Что-то ведь должно быть в нашей политической жиз-
ни ошибочным или по меньшей мере опасным, если мы так часто
и каждый раз так глубоко ввергаемся в катастрофу» 4.
Нам понятны поиски передовыми немцами причин двух на-
циональных катастроф XX в., но размышления об истоках и
сути фашизма — это не «чисто германская» тема. Она имеет об-
щечеловеческое значение. И не продолжать ее изучение постоян-
но в свете нового опыта просто недопустимо, когда проблемы
войны и мира приобретают небывалую остроту.
Фашизм, представший перед миром именно в Германии в
своем наиболее «завершенном» виде, если можно так говорить
об этом в высшей степени мрачном явлении,— результат очень
сложных процессов. Он не есть лишь творение некоего австрий-
ского ефрейтора. А сам ефрейтор и все его «движение» — плод
пе просто злобной фантазии, но глубинных процессов, характер-
ных для того этапа не только германской, но и европейской исто-
рии в целом.
2
Медленное, но все же очевидное духовное раскрепощение времен
Веймарской республики составило контраст десятилетиям гос-
подства кайзеровской монархии. Среди либеральной части обще-
ства возникла тяга к обновлению. Люди хотели, чтобы связи с
прошлым разорвались. Следовало приниматься за новую работу.
Подъем общественной активности становился тем сильнее, чем
резче осуждалось зло, которое привело к войне и поражению.
Как говорят, по дереву и топор.
Стали искать что-то новое. Осмысливать прошедшее и бу-
дущее, бесконечно спорить — в домах, в кафе, на улицах, в пар-
ламентах. Германию наводнили всевозможные идеи — от револю-
ционных до консервативных. Последние все чаще связывались с
мыслью о сильной личности типа Бисмарка.
Но расстановка социальных сил не позволяла надеяться на
решительную победу революционного или даже либерального
начала. В экономической жизни господствовали те же рурские
владыки, «бароны дымовых труб», магнаты тяжелой индустрии
и капитала, которые по-старому держали в своих руках рычаги
власти. В политике прямо либо исподволь сохраняли позиции те,
кто еще недавно привел страну к войне и к поражению,— все
эти правые экстремисты, захватчики, пангерманисты, супермили-
таристы, шовинисты, искатели новых земель, поработители,
жаждавшие военной славы и отличий. Они не сомневались, что
«германский меч» и впредь будет способен добыть все на этой
земле. Они были вспоены кровью мировой бойни, обесценившей
’ Ibid, S. 71.
4 Ibid, S. 113.
8
человеческую жизнь и вознесшей на небывалый пьедестал воен-
ную силу.
Они выходили из милитаристской тьмы как ненавистники
прогресса и непримиримые враги тех, кто политически мыслил
иначе, нежели они, кто победил их в этой войне и мог побе-
дить в социальных битвах будущего. Они были исполнены жаж-
ды возмездия. И больше всех они ненавидели коммунистов и ле-
вых социал-демократов.
Они помнили, что еще в конце 1914 г. Карл Либкнехт высту-
пил в рейхстаге против империалистической войны. Когда он
дал сигнал к антивоенной борьбе, началась консолидация левых
сил в рабочем движении: в марте 1915 г. была основана группа
«Интернационал», ядро будущего союза «Спартак» и коммунисти-
ческой партии. Листовка, выпущенная Либкнехтом, гласила:
«Главный враг — внутри нашей страны!».
Правые не забывали, что в декабре 1915 г. значительная
группа социал демократов — членов рейхстага голосовала против
военных кредитов, а 1 января 1916 г. группа «Спартак» сформу-
лировала свою программу антивоенной борьбы. Это вызвало тог-
да переполох в лагере консерваторов, особенно среди тех, кто
прямо участвовал в руководстве войной.
Уже тогда милитаристы и реакционеры искали способы ре-
шительного подавления левой крамолы. Главнокомандующий
Восточным фронтом фельдмаршал Гинденбург и его начальник
штаба генерал Людендорф вскоре после конференции группы
«Спартак» обсуждали вопрос о назначении нового канцлера, ко-
торый смог бы железной рукой подавить «внутренних врагов» и
всех, кто сомневался в необходимости войны и в «конечной побе-
де». Все чаще в этой связи называлось имя архиреакционера
генерала Каппа. Возникла оппозиция справа. Даже кайзера и
его военного министра Фалькенгайна, развязавших эту войну,
генералы стали считать... либералами. «Я полагаю, что под
руководством кайзера победа исключена»,— записал 7 января
1916 г. в дневнике другой ультрареакционер генерал Макс Гоф-
ман. Генералы из штаба в Брест-Литовске открыто критиковали
кайзера за «политическую слабость» и «военную неспособность»,
высказывались за установление в Германии полной военной дик-
татуры 5.
Однако оттеснение группы кайзер—Фалькенгайн группой
Гинденбург—Людендорф произошло пе сразу. И вовсе не из-за
авторитета Вильгельма II или уменьшения диктаторских амби-
ций генералов. Просто на том этапе влиятельные руководители
промышленности с берегов Рейна, из Рура и Саара, банкиры и
крупнейшие экспортеры, наживавшие на войне колоссальные
богатства, видели своих главных противников на Западе, в лице
конкурентов — Англии и Франции. Они стремились к оккупации
11 Huge W. Hindenburg. В., 1980, S. 84.
9
-промышленной Бельгии, к захвату английских и французских
колоний и поэтому отнюдь не были склонны поддерживать тре-
бования «восточных генералов» о присылке воинских подкреп-
лений для завоевания Украины и Кавказа, как предлагал Гин-
денбург, даже «ценой отдачи части занятых территорий на
Западном фронте».
Время шло, а кайзер с Фалькенгайном не добивались успе-
ха ни на внешнем, ни на внутреннем фронтах. Теперь уже и
промышленники, и банкиры стали все чаще думать о Люден-
дорфе, который успешно с ними сотрудничал до войны и проявил
себя «железным» человеком. Складывалось мнение, что его надо
избавить от «восточных фантазий» и сделать той «сильной лич-
ностью», которая сможет завоевать колонии и разрешить труд-
ную ситуацию внутри страны. Растущая оппозиция масс, неуда-
чи на фронтах толкали крупную буржуазию к мысли о сосредо-
точении всей власти в руках военного диктатора. Все, о чем
говорили, что обсуждали, о чем шептались, сводилось к одному:
такой личностью должен стать именно генерал Людендорф. Он
не остановится ни перед чем, чтобы достигнуть цели. У него
железная рука. Он блестящий пропагандист. На нем лежит от-
блеск великого Гинденбурга.
Президент крупнейшей фирмы АЕГ Вальтер Ратенау говорил,
что он сделает «все, что в его силах, чтобы открыть Людендор-
фу путь к верховному командованию армией». Вслед за этим и
другие высокопоставленные лица во главе с канцлером Бетман-
Гольвегом стали уговаривать кайзера о выдвижении Гинденбур-
га и Людендорфа. Армия и народ дарят им свое безграничное
доверие. Они гроза всех врагов Германии — и внешних, и вну-
тренних. Они способны подавить революционеров и вдохновить
массы на беспримерные подвиги во славу Германии.
И вот Гинденбург и Людендорф возглавили верховное глав-
нокомандование и получили диктаторские полномочия. Так в
Германии военные архиправого толка оттеснили политическое
руководство.
Гинденбург и Людендорф были милитаристами прусского тол-
ка. Все человечество представляло для них интерес, лишь по-
скольку из него можно было набирать солдат. Самый страшный
грех германской политики, которого они никогда не могли про-
стить, состоял в том, что произошла революция и был заключен
мир с большевиками в 1918 г. Тем самым была предана Герма-
ния, ей не дали возможность выиграть войну. Наука представ-
ляла для них интерес, поскольку помогала делать новые пушки,
подводные лодки и аэропланы. Политика годилась для перегово-
ров с разбитым врагом и для прославления военных.
И эти люди отныне фактически правили Германией. Анало-
гичные процессы шли и в других капиталистических странах,
в каждой по своему, со своими оттенками. Но Германию окуты-
вал дух самой мрачной, беспросветной милитаризации. В нем
кристаллизовались начала фашизма.
10
В таких условиях, естественно, происходила своего рода по-
литическая селекция. На авансцену выдвигались реакционеры,
милитаристы, авантюристы, жадные до власти и богатств, пре-
зирающие народ и нещадно его эксплуатирующие. Словом, так
или иначе, но начало века знаменует выход на поверхность жиз-
ни господствующих классов посредственностей, которых в
прошлые кризисные периоды в таких количествах вряд ли зна-
ла Европа. Это был глубокий кризис верхов в начале XX в. в
целом. И он тоже вел к фашизму.
Господство милитаризма достигло в разгар войны в Германии
наивысшей точки. Внутри страны засилье военных, группировав-
шихся вокруг кайзера, Гинденбурга и промышленников, приво-
дило к духовному опустошению и примитивизации обществен-
ной жизни. И здесь также различимы семена фашизма.
Именно эта атмосфера периода войны, созданный ею полити-
ческий и духовный климат и породили ту среду, из которой за-
тем вышли нацисты и их вождь.
...В то время никому не известный ефрейтор Адольф Гитлер,
сидя в окопах под Ипром, писал в Мюнхен знакомому асессору
Эрнсту Хеппу: «Я часто думаю о Мюнхене, и каждый из нас
имеет лишь одно желание, получить возможность вернуться, что-
бы окончательно рассчитаться с бандой... И чтобы те из нас,
кто будет иметь счастье вернуться на родину, могли бы очистить
ее от предателей» ®. Этой «бандой» и этими «предателями» были
трудящиеся, рабочие, доходившие до отчаяния под тяготами
войны.
3
Ранней весной 1917 г. в Германии начались широкие дискуссии
о военных целях: мир путем соглашений или мир через победу?
Мир Шейдемана или мир Гинденбурга? Военное командование
и все правые доказывали необходимость «позитивных военных
целей», т. е. «борьбы до полной победы». Они повторяли тот
аргумент, что заключение мира без аннексий и контрибуций
создаст угрозу монархической системе. Он будет означать пре-
дательство. Как с достаточным основанием указывает историк
Ф. Фишер, «правые круги опасались революции слева, если воз-
вращавшиеся с фронта на родину рабочие в условиях „мира,
основанного на отказе", вынуждены будут одни нести финансовое
бремя войны. Однако на самом деле за этим таилась боязнь уда-
ра по государству справа, который в первую очередь был бы
нанесен против якобы слабеющего режима Бетман-Гольвега и
который, возможно, угрожал бы и кайзеру, и даже самой мо-
нархии» ’.
Теперь война для Германии как бы приобретала двойное зна-
чение. Для одних она оставалась средством достижения импе-
8 Toland J. Adolf Hitler. Gladbach, 1977, S. 171.
7 Ibid., S. 292.
•I
11
риалистических внешнеполитических целей, сохранения режима.
Для других — возможным ускорителем революции и свержения
этого режима.
Нечто подобное складывалось и в Австро-Вепгрии. 12 апреля
1917 г. министр иностранных дел Чернин представил кайзеру
Карлу меморандум, который тот немедленно переслал Вильгель-
му II: военные силы Дунайской монархии на исходе. Перед ли-
цом полного истощения материальных и людских резервов, хро-
нического голода, разочарования масс и воздействия русской ре-
волюции на славянское население Австро-Венгрии вскоре прои-
зойдет революция рабочих и восстание национальностей.
Германии Чернин также предсказывал революционные по-
трясения, если война будет продолжаться хотя бы еще одну
зиму. Такие перевороты представлялись ему гораздо более опас-
ными, чем «плохой мир, заключенный монархами». В этом
случае еще по меньшей мере можно будет сохранить старый го-
сударственный и общественный порядок. Чернин писал: «Если
монархи центральных держав не смогут в ближайшие месяцы
заключить мир, тогда через их головы сделают это народы и тог-
да волны революционных процессов унесут все то, за что сегод-
ня еще борются и умирают наши братья и сыновья» 8 9.
Чернин настолько боялся революции, что готов был во имя
скорейшего достижения мира принести в жертву часть террито-
рии Австро-Венгрии.
Вильгельм II в ответ на меморандум Чернина писал кайзеру
Карлу: «Мы сражаемся против нового врага, который опаснее
Антанты,— против международной революции, которая находит
сильнейшего союзника во всеобщем голоде. Я умоляю тебя не
недооценивать эту столь тяжкую сторону вопроса и обдумать,
что для нас быстрое окончание войны, возможно ценой больших
жертв, даст возможность успешно противостоять готовящемуся
перевороту» ®.
Итак, перед правящими кругами Германии и Австро-Вен-
грии возникала дилемма: преодолеть надвигающуюся революцию
путем быстрейшего окончания войпы, согласившись с неизбеж-
ными утратами, или же бороться с революцией путем продолже-
ния войны, чтобы войной задушить ее?
И здесь пути союзников разошлись.
Австро-Венгрия готова была признать провал своих внешне-
политических амбиций. Ее военную силу уже сломила револю-
ция. Другое дело в Германии. Там перед революционной угро-
зой вновь сплотились самые реакционные, ультраправые силы во
главе с военными. Руководящие круги Германии были по-преж-
нему убеждены, что сохранить государственный и общественный
порядок они могут лишь все той же самой «победоносной вой-
ной». Они думали, что мир подорвет их внутриполитические по-
8 Цит. по: Ibid., S. 293.
9 Ibid., S. 293, 294.
12
зиции. И они всячески пытались подавить как сторонников
«мира без аннексий и контрибуций», так и тех, кто выступал за
демократизацию и парламентаризм.
И вот произошла новая концентрация сил всего архиреак-
цпонного, консервативного. Победили сторонники войны. Не по-
тому, что они смогли убедить себя и других в возможности воен-
ной победы, но потому, что война казалась им наилучшим сред-
ством предотвращения революции.
4
Отныне война для Германии становится политически гораздо
более сложной. И если теперь она продолжается, то, по сути
дела, отнюдь не для «полной победы» и даже не для частичной
победы над Антантой, в невозможности которой многие (но не
все!) германские руководители все больше убеждаются, а в го-
раздо большей степени как бы для себя* самой. Необходимо, что-
бы война длилась как можно дольше. Ибо продолжение войны
позволяет усиливать шовинизм, подавлять левых в Германии,
изолировать ее от революционизирующего влияния извне. Кроме
того, воина удерживает в окопах миллионы солдат. Тех, которые
в ином случае хлынули бы в страну и стали бы ядром протеста.
И вот «решение» сложнейших классовых и социальных про-
блем было отдано военным и всем тем, кто их поддерживал и
обслуживал.
Генерал Людендорф весной 1917 г. считал Россию настолько
ослабленной, что отныне невозможно какое-либо русское на-
ступление. Не следует ли вторгнуться на Украину и в Прибал-
тику? Или же лучше снять часть дивизий на Востоке и пере-
бросить их на Запад, чтобы создать перевес сил над англичанами
и французами?
Политики подходили к тому же вопросу с несколько иной
стороны. Поскольку русское Временное правительство заявило о
намерении продолжать войну, в германских политических кругах
вызревает мысль: не вмешиваться прямо в ход русской револю-
ции. «Тогда переворот потрясет фундамент русской империи.
По всем признакам в течение трех месяцев разложение продви-
нется настолько, что гарантирует в результате нашего военного
наступления крушение российской мощи»,0. Так думал Брок-
дорф-Рантцау, совершенно не понимая смысла революции.
Под нажимом Гинденбурга канцлер Бетман-Гольвег 23 апре-
ля 1917 г. созвал в Крайцпахе конференцию, участникам кото-
рой и предстояло дать ответ на основной вопрос: что делать
дальше? Если продолжать войну,— а к этому склонялось боль-
шинство,— то какие цели надо считать главными в изменивших-
ся условиях? Учитывая важность проблем, которые предстояло
решать в Крайцнахе, Бетман-Гольвег предварительно созвал
секретное совещание, во время которого он и вице-канцлер Гель-
40 Цит. по: Ibid., S. 307.
13
ферих сформулировали «новую линию германской военной поли-
тики под знаком русской революции».
Было бы бесполезно искать в этой «новой линии» какие-либо
новые идеи, например завершение войны, отказ от аннексий
и т. п. Совсем наоборот: на конференции в Крайцнахе с уча-
стием канцлера, государственного секретаря Циммермана, гене-
ралов Гинденбурга и Людендорфа прежняя программа относи-
тельно Востока была даже расширена. Следовало не только за-
хватить Прибалтику, Украину и Польшу, но и поставить под
контроль Румынию и Болгарию. На Западе же предполагалось
превратить Бельгию в вассальное государство, захватить побе-
режье Фландрии, сделать Люксембург союзником Германии, за-
нять экономически важные районы Франции и т. д. Следовало
также в полной мере развернуть подводную войну как средство
нажима на Англию и захвата колоний, что оставалось главной
задачей.
Военные внушали кайзеру: не только не все потеряно, но он,
кайзер, в общем-то почти победитель. И кайзер охотно верил.
13 мая 1917 г. Вильгельм направил личное письмо в министер-
ство иностранных дел, в котором давал собственную оценку си-
туации. Вильгельм считал себя победителем России, Франции и
даже Америки. Он хотел предупредить Францию, что затягива-
ние войны увеличит германские требования. От Англии он добь-
ется свободы мореплавания. Мальта должна отойти к Германии,
Гибралтар — к Испании, Кипр, Египет, Месопотамия — к Тур-
ции. Германия получит колонии в Африке. Бельгию предстояло
разделить на два государства под немецким господством. Поль-
ша и Прибалтика будут немецкими. И так далее. Кайзер выска-
зывал уверенность, что после полной победы он получит от
стран Антанты и от США контрибуцию в 30 млрд, долл., огром-
ные поставки продовольствия, нефти, меди, никеля, руды, хлоп-
ка. Из России, Франции, Англии, Китая, Японии, Бразилии,
Боливии, Австралии, Кубы и других стран хлынут товары на
общую сумму по крайней мере в 12 млрд, марок.
В то время даже люди, близкие к кайзеру, не могли скрыть
своего удивления, высказываемого, конечно, в должной форме.
Начальник морского кабинета адмирал фон Мюллер говорил:
«Мое впечатление: полнейшая неумеренность как на Востоке,
так и на Западе... Эти военные цели можно было бы реализо-
вать лишь в том случае, если бы Германия была в состояний
диктовать мир как победитель» “. «Неумеренность» была следст-
вием не только утраты чувства реального. Она вытекала из са-
мой логики продолжения войны ради войны.
В Германии — голод. По карточкам можно получить в день
после многочасового выстаивания в очередях 116 г муки, 18 г
мяса и 7 г жира. Цены невероятно высоки. Из доклада полицей-
11 Herzfeld Н. Der erste Weltkrieg. Munchen, 1968. S. 67.
14
ского служащего в районе Эрцгебнрге: «Здесь царит такая нуж-
да, равной которой я не видел. В населенных пунктах с пре-
имущественно рабочим населением — голод. На 10 дней они по-
лучают 1 кг картофеля, значит, две картофелины на день. Очень
мало хлеба. Люди истощены. Фактически надвигается голодная
смерть». Революционное брожение охватывает армию и флот.
28 января 1918 г. в Берлине — массовая забастовка с 400 тыс.
участников. Бастует примерно пятая часть всех рабочих военных
предприятий. Они избирают 400 делегатов, которые в тот же
день создают Рабочий совет Большого Берлина. 29 января со-
циал-демократическая газета «Форвертс» выходит с заголовком:
«Требования рабочих — немедленный мир без аннексий, участие
рабочих представителей в мирных переговорах, улучшение снаб-
жения продуктами питания, отмена военного надзора над пред-
приятиями».
В Берлине назревает гражданская война. 40 тыс. активистов
с военных заводов отправлены в армию. В их бумагах поставлен
штамп «В.18» (Берлин, 1918 г.), чтобы держать под особым над-
зором. До 3 февраля бастует 1,5 млн. человек. Рабочие советы
созданы также в Эссене. Гамбурге, Киле и других городах.
Людендорф, политическое влияние которого все более растет,
советует поставить во главе фабрик и верфей военных и преду-
преждает, что нельзя повышать рабочим зарплату.
Кайзеровские правители видят спасение только в новых воен-
ных акциях, в силе и насилии.
Реакция правых на сложившуюся ситуацию, включая так на-
зываемую мирную резолюцию рейхстага, проявилась в создании
осенью 1917 г. «партии отечества», ставшей центром сосредо-
точения всех крайних консерваторов, поборников наиболее экс-
тремистской военной политики. Ее основатели гроссадмирал Тир-
пиц и Дитрих Шефер сначала хотели представить ее как «над-
партийное движение» и стали собирать в свои ряды политиков
правого направления из различных партий. Однако «партия
отечества» очень быстро превратилась в экстремистски-национа-
листическую массовую организацию (к лету 1918 г. она насчи-
тывала более 1,25 млн. членов). Руководители партии заняли
важные позиции в государстве и экономике. Гроссадмирал и его
сподвижники (как много позже гитлеровский гроссадмирал Ре-
дер и его штаб) считали немыслимым любое сближение с кем
бы то ни было, включая Ацглию, к миру с которой призывали
более умеренные.
На учредительном митинге «партии отечества» 2 сентября
1917 г. Тирпиц говорил: «Война превратилась в решающую борь-
бу двух мировоззрений: германского и англо-американского.
Речь теперь идет о том, что мы вопреки англо-амепиканцам про-
должим свое существование или снова падем... Идет смертель-
ная борьба, которую Германия теперь ведет не за одну лпшь
Германию, но за истину и права Европейского континента и
его народов против всепожирающей тирании англо-американизма.
15
Германия борется за вемикии идеал, поэтому я хотел бы бро-
сить клич: Германия, проснись, настал час твоей судьбы!» 12.
Еще в начале века Тирпиц совместно с Вильгельмом II вы-
работал новый стиль массовой военной агитации и создания
«образа врага». А осенью 1917 г. он, используя имеющийся
опыт, при полной поддержке Людендорфа, пропагандировал не-
ограниченную войну, прежде всего подводную, и развивал новые
националистические концепции. «Партия отечества» стала полу-
чать поддержку самых крайних националистических кругов,
в том числе прусского консервативного протестантизма Северной
Германии, уже давно выступавшего против усиливающихся пози-
ций католицизма. Празднование в октябре 1917 г. 400-летия
Реформации использовалось против мирных акций католического
центра. Даже Мартина Лютера хотели сделать символом продол-
жения войны.
Разжигание «германской воли к победе» и аннексиям «пар-
тией отечества» целиком отвечало задачам борьбы против рево-
люции.
Все это жадно впитывал в своих окопах безвестный, но пре-
данный кайзеру, генералам и ненавидящий «предателей, сидя-
щих в тылу», клокочущий злобной энергией Гитлер.
5
Так все милитаристы, суперпатриоты и реакционеры считали,
что ход истории еще можно изменить. Надо лишь строить боль-
ше орудий, подводных лодок и продолжать войну. И кроме того,
надо стереть в порошок социалистов, политиков-либералов, этих
предателей, которые своими требованиями мира хотят вонзить
нож в спину Германии.
Решают начать новую, еще более широкую пропагандистскую
кампанию, чтобы отвлечь народ от вредных настроений (ее стали
называть «психология вместо пушек»). Кайзер отдает распоря-
жение канцлеру «вдолбить немецкому народу веру в подводное
оружие и тем самым веру в конечную победу». Канцлер Бетман-
Гольвег обещает Людендорфу развернуть широчайшую пропаган-
дистскую кампанию внутри страны и создать особую централь-
ную инстанцию для управления пропагандой.
К весне 1918 г. на Западном фронте Германия держала поч-
ти 200 дивизий. 50 дивизий находились в России.
На Западном фронте сосредоточили такое огромное количе-
ство артиллерии, что когда 21 марта 1918 г. в 4 часа утра
всеобщей артиллерийской подготовкой открылось немецкое «ве-
сеннее наступление», то многим показалось, что наступил конец
света. Уинстон Черчилль, находившийся на Западном фронте,
писал о «самой ужасной канонаде, какую он когда-либо слышал».
Людендорф вспоминал об «ужасающем громе и землетрясении»
и т. д. Вслед за первым начинается второе наступление, потом
12 Ibid., S. 129.
16
третье, четвертое. Союзники отступают. Немцы захватывают мно-
жество пленных.
Следуют сюрприз за сюрпризом. Вводятся все новые и новые
орудия войны. Все то, над чем тайно годами работали ученые
и инженеры, противники теперь обрушивают друг на друга.
«...Гупны обстреливают Париж! Очередное чудо германской
военной техники!» В марте 1918 г. немцы открыли огонь по
Парижу из пушки Круппа с расстояния 120 км. Каждые 15 ми-
нут — выстрел. Союзники потрясены. Разве такое возможно?
Вероятно, это безоткатное орудие, установленное на дирижабле,
который прячется в облаках над Парижем. Или пушка длиной
в 700 м, которая установлена на плато Сен-Гобен. Американцы
утверждают: это воздушная торпеда. В окружении президента
Франции говорят: это совершенно новая немецкая граната. Не-
мецкие артиллеристы шутят: «Это еще что! Обождите следующей
войны, тогда мы будем стрелять прямЪ со двора казарм».
Сюрпризы с другой стороны: во время «второй битвы на
Сомме» 400 новых «быстроходных» английских и французских
танков прорывают немецкий фронт. Одна за другой следуют га-
зовые атаки, особенно страшные во Фландрии. Подводная война
достигает невиданных размеров. Ежемесячно немецкие подвод-
ные лодки топят английские и французские суда общим водоиз-
мещением 600 тыс. т.
В морях вокруг Европы установлено 187 тыс. мин. Потоплено
более 6 тыс. английских и французских судов, в том числе
100 боевых кораблей и 178 подводпых лодок. За месяц до капи-
туляции, 1 октября 1918 г., Германия приняла так называемую
программу Шеера — план создания новых 376 подводных лодок.
Их должны строить на 11 верфях 69 тыс. рабочих, которые бу-
дут отозваны из флота, армии, резерва и военной промышленно-
сти. И вот, когда через несколько лет флот будет создан, ад-
мирал Шеер выиграет войну против Англии и ее союзников!
Новейшая техника открывает совсем неизвестную прежде
возможность ведения войны в воздухе. Цемцы придумали
«цеппелины». Они совершают палеты на английские города.
Но «цеппелины» лишь начало. Аэропланы становятся тем новым
оружием, которое должно принести победу Германии. Наступле-
ние в 1918 г. на Западном фронте поддерживало 1340 самолетов.
У немцев есть уже девять воздушных бомбардировочных эскадр
и 2,5 тыс. зенитных орудий. Появляются свои воздушные асы
и «герои»: Манфред фон Рихтхофен, Эрнст У дет. Им приписы-
вают необычайные победы, их превращают в идолов. В ответ
союзники вводят почти столько же машин, бомбят не только ли-
нию фронта, но и Рейнскую область. Техника, ярость, неприми-
римость, потоки крови...
Однако эскалация уничтожения не остановила исторического
развития. Германия проиграла войну. Возвращавшиеся с фронта
люди были обуреваемы самыми противоречивыми чувствами и
эмоциями. Одни — ненавистью к тем, кто развязал бойвдр, дру-
17
гие — апатией, третьи пылали непримиримой злобой к «преда-
телям-революционерам», из-за которых Германия и потерпела
поражение. О чем же все они могли думать? Менялись старые
представления о целях войны, о цене победы или поражения,
о патриотизме, доблести, политических и моральных ценностях
и многом другом.
Оказывалось, что сосредоточение громадной военной мощи в
руках немногих, распоряжающихся ею во вред абсолютному
большинству, есть уже само по себе анахронизм и преступление.
Невиданная концентрация народных масс в армиях под знамена-
ми несправедливой войны высвобождала их волю в тем больших
размерах, чем полнее обнаруживали себя кошмары неправедно-
сти и несправедливости совершаемого.
Самое могущественное для своего времени оружие не смогло
остановить социальные процессы, повернуть ход истории, остано-
вить закономерное изменение мира. Поэтому и победа в этой вой-
не была не той победой, которую привыкли видеть те, кто раз-
жигал неправедные войны а поражение — тоже не таким, как
бывало раньше.
Военная эскалация имела две стороны. Первая — последова-
тельное материальное расширение: в войну вступали все новые
государства, втягивались все более обширные ресурсы, создава-
лось все более могучее оружие. Вторая, главная, которая стала
определять дальнейший ход событий, их окончание и результа-
ты,— повсеместное нарастание революции и переключение все
больших усилий империализма на борьбу с ней.
Оружие в руках власть имущих было теперь не просто ору-
дием войны, но и «потенциалом социального устрашения». Но-
вое, вселявшее ужас своей неизвестностью и новизной оружие
стало орудием подавления масс. Открыли ли эти технические
средства устрашения путь к победе? Помогли ли они повернуть
ход истории в пользу тех, кто начал и вел мировую войну?
Оказалась ли военная победа одной коалиции над другой именно
той победой, которую ожидали? История дала на это вполне яс-
ные ответы.
6
Когда все завершилось, люди могли оглядеться и оценить про-
исшедшее. Добился ли кто-нибудь реальной победы? Осуществи-
лись ли задуманные планы? Стала ли война средством конструк-
тивной мировой политики? Соответствовали ли ее жертвы, уси-
лия и затраты результатам, к которым пришли те, кто ее заду-
мал и вел? Наконец, оказалось ли военное могущество всесиль-
ным? Вот минимум вопросов, которые возникали сразу же после
того, как смолкли орудия и делегации стран Антанты собрались
в Париже, чтобы выработать условия мира.
Однако победители отнюдь не собирались критически оцени-
вать свершенное. Их заботы сводились к тому же самому, чем
занимались на исходе бесчисленных войн короли, князья или
18
герцоги средневековья: как получше что-то урвать для себя, как
изменить границы, взять побольше контрибуции и т. д. Те, кто
был виновен в этой войне, стали твердить, например, что война
оправданна, потому что войны неизбежны вообще, что она дала
толчок техническому прогрессу, что она была высшим проявле-
нием патриотизма. Или же стали глубокомысленно анализировать
«искусство» ведения этой кровавой, грабительской войны.
Подлинная оценка происшедшего могла быть дана только с
совершенно иных позиций. В. И. Ленин писал, что такого рода
катаклизмы создают опасность подрыва самих условий сущест-
вования человеческого общества. Он говорил: «Эта война вызва-
на неизбежно тем развитием гигантски-крупного капитализма,
особенно банкового, которое привело к тому, что каких-
нибудь четыре банка в Берлине и пять или шесть в Лондоне
господствуют над всем миром, забирают себе все средства, под-
крепляют свою финансовую политику йсей вооруженной силой
и, наконец, столкнулись в неслыханно-зверской схватке из-за
того, что дальше идти свободно захватным порядком некуда...
Виновато в этом все развитие капитализма за полвека» 13. Имен-
но такой подход позволял дать ответы на все те вопросы, кото-
рые возникали после того, как смолкли орудия.
Война доказала полное банкротство политики реакционеров
и' агрессоров, империалистов и милитаристских клик, всех без
исключения государств — победителей или побежденных, захва-
тивших или потерявших. Все их армии, на которые были затра-
чены фантастические по тем временам средства, оказались бес-
помощными перед волей народов и законами истории.
Властители капиталистического мира хотели этой войной
обескровить международное демократическое движение, левые
силы, но лишь ускорили социальный взрыв. Причем такой, ко-
торый потряс всю систему, вызвал ее глубочайший кризис.
Империалисты хотели переделить мир. Но ход ближайших
событий с неумолимой логикой перечеркнул все «достижения»
тех, кому в результате военной победы даже что-то удалось.
Война, в ходе которой человечество понесло невиданные жертвы,
не могла быть средством конструктивной политики.
Что-то нереальное заключалось в ужасающем несоответствии
задуманного и результатов, программ и цены, уплаченной за по-
пытку их реализации, за алчность, авантюризм, ограниченность
и цинизм немногих.
Теперь происходил поворот от империалистической войны к
империалистическому миру. Ресурсы коалиций достигли предела.
Да, имелись победители и побежденные. Одни проиграли войну.
Другие продиктовали условия мира. Однако неизмеримо более
важно, что все вместе они ввергли в глубочайший кризис свою
общественную систему. Победа революции в России глубоко ме-
няла всю структуру, весь политический облик Европы. Война
13 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 32, с. 89.
19
вызвана господствующими классами, ее кончит только революция
рабочего класса, говорил Ленин, оценивая ход войны и послевоен-
ного процесса. Война приведет к пролетарской революции, гово-
рилось еще в Базельском манифесте социалистических партий.
Прогноз подтвердился полностью.
Это был глубочайший кризис системы потому,, что за преступ-
ные дела богачей, солдафонов, кучки политиканов погибло более
10 млн. человек и в два раза больше было искалечено. Война
растоптала души трех поколений людей, не дав им ничего вза-
мен. Это был крах системы и потому, что, сделав громадную
ставку на военное насилие, она не добилась ничего ни в поли-
тической, пи в моральной, ни в экономической, ни собственно
в военной сферах.
«Рабочая революция растет во всем мире»,— писал Ленин вес-
ной 1917 г.14 И ответом реакции на этот невиданный рост рево-
люции стала контрреволюция — яростная и беспощадная. Ее
олицетворением и становится фашизм.
В это время Гитлер восхищался генералом Людендорфом,
планы которого были в общем-то ясны — наступать на Россию,
уничтожить русскую революцию, отделить для Германии бога-
тейшие области Украины и Кавказа. Так думали многие герман-
ские военные — и наверху и внизу. И вместе с ними Гитлер гор-
дился Брестским миром, считая, что его тяжелейшие условия
сокрушат русскую революцию и вместе с тем ликвидируют «пре-
дателей» в германском тылу.
Германия может и должна только побеждать, считал Гитлер,
проведший в окопах четыре года. На Востоке уже победа. Те-
перь надо то же самое сделать на Западе. Полк, в котором он
служил, принимает участие в трех наступлениях — на Сомме,
Уазе и Марне.
Но цель не достигнута. На Востоке молодая Красная Армия
дала отпор. На Западе наступление застряло. Париж взять не
удалось. Моральное состояние войск не просто упало, но значи-
тельная их часть была охвачена революционными настроениями.
«Старые солдаты» (среди них и Гитлер), охваченные беспредель-
ной яростью, клялись отомстить революции. Они обещали друг
Другу, если останутся живы, бороться за то, чтобы эта месть
стала основой будущей политики и чтобы, пусть с опозданием,
придать «смысл» тому кровопролитию, в котором они участво-
вали.
В начале сентября 1918 г., получив короткий отпуск, Гитлер
поехал в Берлин, где мог убедиться, что означает приближение
революции. Он вернулся в полк, участвовал в еще одном на-
ступлении под Ипром, где 15 октября был отравлен газом. В ла-
зарете Пазевальк он узнал о германской капитуляции и о начале
Ноябрьской революции. В считанные дни она распространилась
14 Там же, с. 97.
20
по всей Германии. Ярости ефрейтора и ему подобных не было
предела.
11 ноября 1918 г. М. Эрцбергер, вице-канцлер только что
пришедшего к власти социал-демократического правительства
Эберта, подписал в салон-вагоне маршала Фоша условия капиту-
ляции, продиктованные союзниками. Собственно, этот момент и
стал истоком легенды о «ноябрьских предателях», которые «про-
дали нацию». Союзники не хотели иметь дело с кайзером, гене-
ралами, начавшими войну. Они объявили, что подпишут капиту-
ляцию лишь с «демократическим правительством». Так они за-
ставили пришедших к власти социалистов принять на себя как
бы единоличную ответственность за все случившееся. И тем был
дан повод реакционной военщине подтвердить версию о «врагах
в тылу» и о том, что теперь необходим новый «вождь», которо-
му предстоит «спасти Германию» от этих предателей.
Миллионы солдат, возвращавшихся после поражения и окон-
чания войны, состояли из разнородных элементов. Одни влива-
лись в революционное движение трудящихся. Другие погрузи-
лись в бездействие. Но очень мощным оказался реакционный
напор той части военных — от высших генералов до солдат-
«ландзеров»,— которая сочла себя обманутой, зря пролившей
кровь и преданной. Они уже тогда, в конце войны, становились
нбсителями психологии фашизма. И они составили его изначаль-
ную среду. Они внесли в будущее фашистское движение свою
психологию, свои идеалы и методы.
Все самое экстремальное, жестокое, выработанное мировой
войной, культ силы, ненависть, беспощадность, обесценение
человеческой жизни, массовость убийств, бескомпромиссность,
неразборчивость в средствах и вместе с тем способы массовой
пропаганды и приемы социальной демагогии — все это они при-
несли с фронта в тыл, где имелась подходящая почва. А когда
возникла фашистская партия, она психологически восприняла
эти методы и «идеалы».
Война завершилась. И 28 апреля 1919 г. в Зеркальном зале
Версальского дворца германские представители подписали мир-
ный договор со всеми его тяжелейшими условиями.
Глава 2
ПЕРВЫЕ ШАГИ
1
То, что Версальский договор не разрешил никаких европейских
или мировых проблем, но создал несметное число новых, было-
очевидно уже для многих современников. Французский полити-
ческий деятель и историк Тардье, один из создателей и горячий
поклонник договора, писал: «Ни одно политическое мероприятие
не подвергалось более страстным нападкам, чем Версальский
договор». И продолжал: если разобраться в массе критических
суждений, то их можно «распределить по трем категориям: до-
говор противозаконный, договор неосуществимый, договор недо-
статочный».
Он был прав. Сегодня же, зная последующие события, мы
добавим: это был договор, на основе которого союзники хотели
ограбить Германию. И который дал повод праворадикальным
элементам в Германии выбросить лозунги реванша, активизиро-
ваться, сплотиться и развернуть наступление на только что уста-
новившуюся веймарскую буржуазную демократию. Впоследствии
он был использован фашистами для подготовки Германии к вой-
не под предлогом «освобождения от цепей Версаля».
Но мог ли Версальский договор быть иным? Нет. Ведь строи-
ли его те же руки, которые начали и завершили первую миро-
вую войну. Конечно, в ряду «конструкторов мира» сверкали
имена Клемансо, Ллойд Джорджа, Вильсона — двух премьеров
и одного президента. Их опыт мог бы поднять политические ре-
шения до уровня эпохи. И действительно, в документах, состав-
лявшихся от их имени или при их участии, не было недостатка
в словах, исполненных благородства и заботы о человечестве.
Мир «во имя свободы народов». Мир, чтобы «навсегда ликвиди-
ровать причины угрозы для наций». И даже «дать действитель-
ные гарантии безопасности Вселенной». «14 пунктов» президента
США Вильсона, ставшие основой мирных переговоров, тоже были
«проникнуты стремлением исправить все зло сейчас и на все
времена».
Но на деле ни опыт тогдашних лидеров великих держав,
пи вдохновляющая риторика документов и речей, ни «14 пунк-
тов» не превращали заключенный мир во что-то большее, чем
грубое низвержение империалистического конкурента, невзирая
на последствия. Образ языческого пиршества «на костях вра-
гов» — вот что напоминает, пусть отдаленно, эта прикрытая
лоском дипломатии XX в. вакханалия военной победы.
Возможно, это преувеличение, за которое автор должен дер-
жать ответ перед теми историками, что отпюдь не склонны
искать в Версале истоков будущей второй всемирной катастрофы.
Конечно, никак не походил на древних вождей блестящий,
22
остроумный Ллойд Джордж, который, сидя у камина и обхватив
руками колено, философствовал на версальских заседаниях.
Не походил на них и «великий тигр» Клемансо, тяжеловесно и
точно излагавший свои неумолимые доказательства в пользу су-
рового наказания Германии. И уж, конечно, ничего общего не
имел с образами своих далеких предков президент Вильсон,
выступавший здесь вроде университетского профессора, оппони-
рующего диссертацию.
Дело, конечно, не в образах, а в исторической значимости
творимого. Версальская система создавалась могущественными
империалистическими силами, которые стремились к переделу
мира и хотели сломить — экономически и политически — самого
грозного конкурента — Германию. Ту самую державу, которая
последние полстолетия столь бесцеремонно расталкивала сопер-
ников на мировых рынках. Надо сказать, Клемансо меньше всех
терзался сомнениями по поводу необходимости подорвать жизнен-
ную силу давнего врага. Нам незачем извиняться перед побеж-
денным агрессором за нашу победу, заявлял он, требуя макси-
мальных репараций в пользу Франции.
Как ни были едины эти трое в своих намерениях, противо-
речия в «треугольнике» возникли с самого начала. И они были
неустранимыми. Соединенные Штаты, оказавшиеся теперь самы-
ми богатыми, могли держать в руках обескровленную, разорен-
ную Ефрону. С одной стороны, ее надо восстановить, но с дру-
гой — не до такой степени, чтобы со временем получить слиш-
ком мощных конкурентов. Германию следовало ослабить как са-
мого опасного соперника. Но и здесь не надо идти слишком да-
леко, чтобы не создавать экономический вакуум и революцион-
ный очаг в центре Европы. Надо было иметь противовес двум
другим великим державам и, конечно, Советской России.
Что же в Западной Европе? Здесь росла оппозиция Америке
как к партнеру, обогатившемуся и ничуть не пострадавшему в
войне и теперь собирающемуся всех поучать. Во Франции ожи-
дали гораздо большей американской поддержки в вопросе о ре-
парациях. А в Америке были разочарованы отказом Франции в
конце 1918 г. начать переговоры о кредитах — деловые круги
Франции надеялись поддержать национальную промышленность.
В Лондоне более сдержанно, чем в Париже, относились к ме-
рам наказания Германии, следуя проверенной политике равно-
весия сил. Ллойд Джордж вовсе не хотел, чтобы Англия через
десяток лет увидела по ту сторону Ла-Манша чересчур сильную
Францию, поднявшуюся на дрожжах непомерных германских ре-
параций и способную составить опасную конкуренцию в коло-
ниальном мире.
Условия Версаля давно и хорошо известны. Старательный
труд армии чиновников, составлявших договор, воплотился в
440 статьях. Они включали, помимо репараций, передачу Гер-
манией Франции Эльзаса и Лотарингии, Бельгии — области Эй-
пен и Мальмеди, Дании — северного Шлезвига, Польшу — По-
23
знанской области. Вдоль всего среднего течения Рейна создава-
лась демилитаризованная зона. У Германии отняли 12,7% ее
территории и почти десятую часть населения (9,6%) в пользу
Франции, Бельгии, Дании, Польши, Чехословакии, Литвы. Кроме
того, она потеряла все свои колонии в Восточной и Юго-Запад-
ной Африке. Утратила Камерун и Того, колонии в Азии, Ав-
стралии общей площадью около 3 млн. кв. км с населением в
12,3 млн. человек, передав их Великобритании, Франции,.
Бельгии, Японии.
Согласно договору, предстояло сокращение германской армии
до 100 тыс. человек, уничтожение судов военно-морского флота,
самолетов или моторов. Предусматривалась передача союзникам
торгового флота, поставка им в огромных количествах угля и
скота, передача Франции в полную собственность каменноуголь-
ных копей Саарского бассейна и т. д. Австрия была отделена от
Германии. Создавались самостоятельные государства Чехослова-
кия и Польша, последняя с «данцигским коридором» — выходом
к морю. Данциг становился вольным городом. И наконец, уч-
реждалась Лига наций.
Каждое из этих условий было для Германии в той или иной
мере тяжелым. И союзные дипломаты, тщательно формулирую-
щие пункт за пунктом свои жесткие требования, вовсе не заду
мывались, что каждый из этих пунктов запечатлевался в созна-
нии тех сил в Германии, которые жаждали реванша уже на
следующий день после того, как прочитали условия мира.
Инерция милитаризма продолжала действовать и теперь, ког-
да заключался мир, т. е. в обстановке, требовавшей прежде все-
го политической мудрости и прозорливости. Какая уж тут муд-
рость, когда маршал Фош сплошь и рядом диктовал политикам
при выработке условий мира, что делать, а что не делать. Он
требовал оккупации левого берега Рейна вопреки мнению своего
правительства.
В ходе одной из дискуссий по этому поводу английский пред-
ставитель Лоу сказал Клемансо:
— Если бы какой-нибудь английский генерал позволил себе
занять подобную позицию по отношению к своему правительст-
ву, он и пяти минут не остался бы на своем посту.
Клемансо ответил:
— Мое мнение вам известно. Как я ни сожалею о позиции,
занятой маршалом, мы не должны забывать, что именно он вел
наших солдат к победе.
Это был, конечно, убедительный аргумент для политика ми-
литаристского толка. В Европе тогда господствовало под впечат-
лениями войны примитивное представление о безопасности, ос-
нованное па чисто военных представлениях. Безопаснее, когда
граница проходит не по суше, а по реке, по горам и т. п. При-
чем политические, исторические, этнографические, социально-
психологические условия во внимание принимались мало. Так,
военная партия во Франции настаивала на оккупации и присо-
24
'единении левого берега Рейна, с тем чтобы эта река была фран-
цузской восточной границей. Маршал Фош говорил: «Достигнув
Рейна, мы должны там остаться... Нам нужен барьер. Мы долж-
ны двойным замком запереть дверь» *. Но проживавшее на лево-
бережье немецкое население никогда не смирилось бы с таким
решением. Ллойд Джордж писал: «Если бы французскому шо-
винизму удалось достигнуть своей цели на Парижской конферен-
ции, Рейн еще при жизни нынешнего поколения вновь разлился
>бы и стал опустошать Европу» 1 2.
Французское правительство добилось захвата левого берега
Рейна. После трехмесячной дискуссии договор гарантировал
Франции оккупацию левого берега Рейна сроком на 15 лет как
удобную линию обороны и в качестве залога выполнения Герма-
нией обязательств по репарациям.
Очень скоро «проблема левого берега Рейна» стала темой де-
магогической пропаганды в Германии. И это, конечно, была не
•единственная тема, которую дали в руки германским национа-
листам и реваншистам творцы Версаля. Один из наблюдателей
того времени, американский финансист Ф. Валдерлип, писал:
«В Париже начертили много карт, но нет чернил вечных. Госу-
дарственные границы там установлены такие, что даже самый
неисправимый оптимист не поверит в их долговечность. Понадо-
'бятся, быть может, новые войны, чтобы их уничтожить. Но в
таком Виде они ни в коем случае долго не просуществуют...
Как ни были мудры версальские миротворцы, но даже они не
могли предвидеть всех последствий, которые повлекло за собой
заключение мира на выработанных ими началах» 3.
Сошлемся на мнение английского экономиста Д. Кэйнса:
«Договор не содержит в себе ни одного мероприятия, могущего
способствовать экономическому воссозданию Европы... Экономи-
ческая проблема Европы, голодающей и разваливающейся на их
глазах, была единственным вопросом, к которому у победителей
нельзя было пробудить интереса»4. По мнению итальянского
премьера Ф. Нитти, «новые договоры разорили все нации, нару-
шили экономическую солидарность, разорвали налаженные сто-
летней работой связи и, при росте армии и взаимного недоверия,
готовят будущее — печальное для побежденных и грозное для
победителей» 5.
Ллойд Джордж позже писал, что Европа идет навстречу но-
вым колоссальным потрясениям, целому циклу войн. «Народы
собирают, фабрикуют и совершенствуют всевозможные взрыв-
чатые вещества, насыщают всю окружающую среду легко вос-
пламеняющимися страстями. Это неминуемо должно вызвать
1 Holzle Е. Deutschland und die Wegscheide des ersten Weltkrieges. Wies-
baden, 1954, S. 213.
2 Lloyd George D. War Memoirs. L., 1938, vol. 3, p. 213.
3 Fischer F. Griff nach der Weltmacht. Dusseldorf, 1977, S. 271.
4 Цит. no: Drinhaus P. Wellkrisis und ihr Ausgang. Hamburb, 1926, S. 20.
5 Ibid., S. 21.
*•
25
когда-нибудь взрыв. Несправедливости, насилия, наглость и дух
отмщения пропитали самую почву Европы». Условия Версаль-
ского мира, как он считал, никогда не будут забыты Германией.
«Европа представляет собой кипящий котел международной не-
нависти, причем могущественные люди, имеющие в своем распо-
ряжении запасы топлива, раздувают огонь»,— продолжал Ллойд
Джордж6. И далее: «Милитаризм довел Европу до ее тепереш-
него положения, и, для того чтобы спастись от катастрофы в бу-
дущем, она сделалась еще более милитаристской, чем когда-
либо» 7.
Последствия первой мировой войны и Версаля, оказавшие
громадное влияние на весь мир, заключались в коренном изме-
нении как общего соотношения сил, так и политико-психологи-
ческой атмосферы в Европе. Конфронтация, вражда, подозрения,
страх, недоверие усиливались как результатами войны, так и
продолжавшейся милитаризацией.
Мир империализма не сделал из происшедшего выводов, ко-
торые отвечали бы интересам всего человечества. Политики при-
ступили к давно знакомому делу — созданию нового европейского
«баланса сил», а генеральные штабы — к поиску новых доктрин
уничтожения.
2
Ноябрьская революция в Германии шла к свержению буржуаз-
ной республики. В день отречения Вильгельма II от престола
Карл Либкнехт с балкона императорского дворца объявил Гер-
манию свободной социалистической республикой. Он приветство-
вал Советскую Россию и победивший там пролетариат. «Союз
Спартака» призвал к революции. В Берлине 6 января 1919 г.
полумиллионная масса рабочих двинулась с красными флагами
к центру города. Они окружили рейхсканцелярию, заняли вокза-
лы и важнейшие здания. В Мюнхене и ряде других городов вы-
ступления носили столь же мощный характер. Но реакция не без-
действовала. Сразу в Берлине появились листовки: «Рабочие,
граждане! Отечество стоит перед гибелью. Спасите его! Ему уг-
рожают не извне, а изнутри — „спартаковцы". Убивайте их вож-
дей! Убейте Либкнехта! Тогда вы получите мир, работу и хлеб!».
Листовки были подписаны: «Фронтовые солдаты».
Образовавшееся коалиционное правительство возглавили пра-
вые социал-демократы, канцлером стал Фридрих Эберт. В эти
дни Берлин находился в руках восставших рабочих и солдат.
Установление Баварской и Бременской советских республик, ре-
волюционные выступления рабочих, моряков, солдат в Киле,
Гамбурге, Шверине, Любеке, в Средней и Южной Германии, соз-
дание солдатских и рабочих советов, выступление 100-тысячной
Красной армии Рура, борьба пролетариата Саксонии — все эти
6 Lloyd George D. Op. cit., p. 394—399.
7 Ibid.
26
события убедительно говорили о том, что революция, поднимав-
шаяся еще в годы войны, охватывает всю страну.
10 ноября канцлер потребовал помощи военных против ре-
волюции. Начальник генерального штаба Тренер ответил: «Вер-
ховное командование и рейхсканцелярия должны выступить сов-
местно против большевизма... Офицерский корпус надеется, что
имперское правительство будет бороться с большевиками, и для
этого предоставляет себя в его распоряжение» 8. Позже Тренер
говорил: «Мы объединились для борьбы против революции и
против большевизма». Сам фельдмаршал Гинденбург провозгла-
сил: «Я заявляю, что верховное командование армии хочет идти
совместно с рейхсканцлером Эбертом... чтобы предотвратить в
Германии распространение большевизма» 9 10.
Но у армии уже не имелось организованных сил. Ставку сде-
лали на так называемые добровольческие отряды, или «фрейко-
ры», число которых росло с необычайной быстротой. Все наибо-
лее контрреволюционное из распадавшейся армии объединялось
в различные офицерские, солдатские союзы, «добровольческие
корпуса», группы «эйнвонерверов». Их финансировала Немецкая
национальная народная партия, состоявшая из представителей
монополистического капитала и юнкерства.
Носке, министр рейхсвера в новом правительстве, бросил их
на Берлин. 5 марта более 30 тыс. фрейкоровцев ворвалось в сто-
лицу. Десять суток шли бои с рабочими. Над ними учинили
кровавую расправу. Рурская область перешла на военное поло-
жение.
В Мюнхене фрейкоровцы также устроили беспощадные по-
громы. Па_ улйцах — массы трупов. «Требовалось бы написать
целую книгу, если бы кто-то захотел рассказать о совершенных
белыми преступлениях... Организованное варварство соверша-
лось беспрепятственно... Неописуемые оргии»,— сообщал фран-
цузский военный атташе в Мюнхене ’°. Особенно бесчинствовав-
шая «бригада Эрхардта» прошла затем парадным маршем перед
расположенным в центре города старым военным святилищем
«Фельдхернхалле», распевая боевую песню: «Свастика на шле-
мах, черно-бело-красные узы...». На их стальных шлемах дейст-
вительно красовались знаки свастики. Убийство К. Либкнехта
и Р. Люксембург увенчало наступление контрреволюции в столи-
це. По всей стране свирепствовал белый террор, особенно в Рур-
ской области, в Средней и Южной Германии.
...Ефрейтор Гитлер, конечно, горячо приветствовал расправу
над революционерами. В эти дни в своем полку он стал секрет-
ным осведомителем о настроениях в войсках. И тогда же он
«решил стать политиком». Он и ему подобные были твердо убеж-
дены, что «Германия не может быть спасена партиями „ноябрь-
ских преступников11, центра и социал-демократии». Только
9 Page W. Hindenburg. В., 1980, S. 279.
9 Ibid., S. 313.
10 Цит. по: Toland J. Adolf Hitler. Gladbach, 1977, S. 231.
27
«совершенно новое политическое движение» может дать ответ
на острейшие вопросы современности.
Он вскоре находит в Мюнхене единомышленников, много вы-
ступает перед ними с речами. Его начальник капитан Майр был
так восхищен выступлениями ефрейтора, что стал посылать его
в другие города агитировать солдат, прибывающих с фронта.
Затем Гитлер получил задание наблюдать за деятельностью
различных групп и организаций в Мюнхене, т. е. быть осведо-
мителем более высокого ранга. В этой своей роли он знакомится
с крошечной, состоявшей из 6-ти человек, группой, называвшей
себя «Немецкой рабочей партией». Ее возглавлял слесарь Антон
Дрекслер. Ее «программа» поразила Гитлера близостью к его
собственным взглядам: никакой классовой борьбы, подчинение
рабочих предпринимателям, «спасение Германии» и т. п. Дрек-
слер хотел превратить свою группку в партию под названием
«национал-социалистская», а ее символом сделать свастику по
примеру одной из таких же групп в Богемии.
Осведомитель сообщает обо всем этом своему начальнику
Майру. И тому приходит в голову «великолепная идея». Он
только что узнал: в одном из отелей уже некоторое время за-
седает несколько высших офицеров и финансистов, среди них
сам генерал Людендорф.
Людендорф, повелитель всей германской армии от Атлантики
до Персидского залива, сразу после поражения исчез и вскоре
объявился в Швеции. Он не хотел связывать свое имя с отступ-
лением потерпевшей поражение армии, предоставив это Гинден-
бургу. Затем он поселился близ Мюнхена и вскоре установил
контакт с принцем Рупрехтом для того, чтобы сначала восстано-
вить на баварском престоле древнюю династию Виттельсбахов,
а затем вместе идти на Берлин, подавить это гнездо мятежни-
ков и создать монархию во главе с баварским кайзером. Через
принца он налаживает контакты с очень богатыми людьми и об-
наруживает полное единство взглядов. И вот они заседают в
отеле, обдумывая вопрос, как бы им получить массовую под-
держку «снизу». Не может же, в самом деле, генерал, как бы
он ни был знаменит, совершить переворот один, без войск.
Обсуждая вопрос о восстановлении «германской военной
мощи», они пришли к выводу, что в новых условиях этого не-
возможно добиться без «помощи рабочих». А нельзя ли объеди-
ниться с группкой Дрекслера? Начались переговоры. И вот од-
нажды в бюро Майра является сам Людендорф и предлагает,
чтобы Гитлер, о котором он уже наслышан, стал членом этой
группки и сделал ее партией при помощи его, Людендорфа,
и его друзей.
Гитлер получает определенную сумму и становится членом
«рабочей партии». Теперь следовало расширить ее. Обнаруживая
кипучую энергию, он рассылает приглашения по казармам, пуб-
ликует черносотенную статью в газете «Мюнхенер беобахтер».
На организуемые им сходки в пивных приходит все больше лю-
28
дей, чтобы послушать оратора-демагога, показавшего способ-
ность своими погромными речами воздействовать на эмоции еди-
номышленников. Его уже признают интересным оратором. Он
повсюду говорит об одних и тех же «простых и понятных» ве-
щах: спасение родины от «внутренних врагов», борьба с комму-
низмом, разрыв условий Версаля.
Постепенно Гитлер становится лидером группы Дрекслера,,
а в конце 1919 г. реорганизует ее в партию. Целью новой пар-
тии должно стать не только ведение дискуссий, а ни больше ни
меньше как свержение Веймарской республики!
Тема его первой речи, прочитанной 13 ноября 1919 г. в
Мюнхене перед только что созданной партией, звучала так:
«Брест-Литовск и Версаль — сравнение победоносного мира и
мира, заключенного в результате поражения». Эта была аполо-
гия ничем не сдерживаемого насилия. Только оружие спасет
Германию. Он говорил; «Сколько существует земля, ни один
народ не должен был соглашаться подписывать такой позорный
мир... Германское бедствие должно быть ликвидировано герман-
ским железом. Это время должно прийти». Требовалась програм-
ма. Сутками сидели Гитлер и Дрекслер. И вот появляется
произведение из 25 пунктов, от которого оба пришли в-
восторг.
Получив денежную помощь от группы Людендорфа, заговор-
щики наводнили Мюнхен листовками и плакатами, созывающи-
ми на собрание 24 февраля 1920 г. в один из самых больших
городских пивных залов — «Хофбройхауз». Пришло более 2 тыс.
человек.
Гитлер говорил два с половиной часа. Сначала спокойно. По-
том — все более приходя в бешенство. Он громил революционе-
ров, «ноябрьски^ предателей», евреев, призывал к беспощадной
борьбе с ними, агитировал вступать в новую партию. Своих
товарищей он называл «расторопными, как борзые собаки, жест-
кими, как кожа, и твердыми, как сталь Круппа». Повсюду раз-
давались крики, аплодисменты, пивные кружки взлетали в воз-
дух. В заключение Гитлер пункт за пунктом зачитал программу
своей партии. Там было все: создание «Великой Германии», ко-
лонии, равноправие Германии с другими народами, разрыв ус-
ловий Версаля, борьба с коммунизмом, восстановление военной
мощи, экспроприация крупных магазинов, снижение цен и мно-
гое другое, что било по сознанию и подкупало измученных вой-
ной дезориентированных и озлобленных бюргеров, солдат, запу-
тавшихся в хаосе проблем интеллигентов и просто погромщиков-
черносотенцев, лишь ждущих, чтобы им указали, кого бить.
Словом, отныне он стал считать, что путь открыт, что ему
все дозволено. Друзья назвали его «волком», который «призван
разорвать стадо соблазнителей народа». Прозвище ему поправи-
лось. «Волк» стал его псевдонимом. Гораздо позже, во время
войны, оно возродилось в названии его «главных квартир»
(«Вольфшанце», «Вервольф» и т. д.).
29’
Собрание в «Хофбройхауз» означало шаг вперед в создании
нацистской партии. Приток членов возрос. Она становилась за-
метным в Баварии политическим фактором. Гитлер устанавливает
новые связи. На собрании профашистского общества «Железный
кулак» он знакомится с капитаном Ремом, грубым солдафоном,
который сразу признал в Гитлере будущего вождя, а впоследст-
вии стал начальником его штурмовых отрядов, с архиреакцион-
ным писателем Эккартом, имевшим обширные связи среди пра-
вой интеллигенции. Эккарт ввел его в «круг своих людей», пред-
ставляя как «человека, который однажды освободит Германию».
Затем он знакомится с Альфредом Розенбергом, прибалтийским
немцем, злобным, фанатичным антикоммунистом и антисемитом,
которому предстояло стать «идеологом» партии, и с многими
другими.
Военные покровители демобилизуют Гитлера из армии, чтобы
он целиком посвятил себя новой партии. Он развивает бурную
деятельность в Мюнхене и вне его. Непрерывно выступает с
речами. Все более расширяет круг сообщников. Новую партию
он назвал «национал-социалистской». Требовалось создать пар-
тийный флаг. Он должен соперничать с красным флагом комму-
нистов, ио «быть другим». Решили: свастика на черно-бело-крас-
ном фоне. Эмблему свастики уже использовали многие «фрей-
коры».
За 180 тыс. марок, полученных у богатых покровителей, на-
цисты купили прогоревшую газету «Мюнхенер беобахтер» и
превратили ее в свой партийный орган «Фёлькишер беобахтер».
А 22 января 1921 г. состоялся первый съезд новой партии, ко-
торая насчитывала уже несколько тысяч человек.
3
Германский фашизм прежде всего был воплощением контррево-
люции, реакцией на массовый подъем общедемократических дви-
жений в Германии и Европе после войны и в связи с ней. Ре-
волюции в России, Германии и в других странах, поражение в
войне, глубокий национальный кризис, голод, безбработица, тя-
желейшие последствия Версальского мира — все это занимало
свое место в ряду причин. Но нечто шло и от прошлого.
Контрреволюция второй половины минувшего и начала ны-
нешнего века была реакцией на становление Германии как цент-
ра революционного движения Европы. Консервация феодального
начала в период громадных экономических успехов капиталисти-
ческой Германии сделала ее политический облик на рубеже сто-
летий резко поляризованным и контрастным. Поляризация и кон-
трастность расстановки политических сил вообще характерная
черта германской истории, пожалуй, со времен Реформации.
Могущественные позиции аристократии и вообще правых кру-
гов, особенно в политической и военной сферах, остались в пер-
вых десятилетиях XX в. почти нетронутыми. Их влияние на по-
литику и армию, их традиции и психология — вот что после
30
поражения в войне оказывало скрытое и явное воздействие на
общественную психологию и на расстановку политических сил.
Для всего правого, ультрабуржуазного именно сохранение
традиционного консерватизма было последней пристанью в море
изменений и революций, катящем свои валы по Европе. Черно-
сотенцы в разных обличьях, пылавшие ненавистью ко всему, что
но позволило им в 1914—1918 гг. подавить демократию внутри,
переделать мир на свой лад, не только сохранили свои позиции,
но и втащили из предыдущего века свои идеи, густо замешан-
ные на мировом владычестве, шовинизме, расизме, «пангерма-
низме», свою убежденность в германском превосходстве. И
ко всему теперь примешивался мстительный и злобный ре-
ваншизм.
Служение войне было подсознательной реакцией на перемены
в Европе и формой защиты от них. Оно создавало противовес
блестящему развитию интеллектуализма* который наблюдался в
Германии прошлого столетия и в Веймарской республике. Преж-
де всего — против учений и движений, преобразующих общество.
Ведь в определенном смысле и возникновение первой мировой
войны было также попыткой феодальной касты вкупе с крупным
капиталом нанести смертельный удар классам — носителям со-
циальных изменений путем истребления на фронте и диктатуры
внутри.
Политико-психологическая среда Германии, куда вошли Гит-
лер и его приспешники, характеризовалась бездуховностью и
моральной опустошенностью. Вспомним, что широкие средние
слои германской нации на протяжении шести-семи десятилетии
вплоть до 20-х годов XX в. жили ожиданиями, борьбой. Рево-
люционные, демократические идеи противостояли консерватизму.
(юцпал-демократия, марксизм — пруссачеству и реакции.
«Германия не побеждена на полях сражений!» — под таким
лозунгом правые экстремисты вели все более ожесточенную
борьбу против Веймарской республики. Против тех, кто «всадил
нож красной революции в спину сражавшейся армии», кто под-
писал Версальский договор и выполнял его условия. Консерва-
торы ненавидели республику во всех проявлениях. От ее кон-
ституции до черно-красно-золотого флага, символизирующего
идеи либерализма и революции 1848 г. С их точки зрения, но-
вый строй должен стать продолжением рейха, созданного в
1871 г., черно-бело-красный флаг которого столь гордо развевался
во времена вильгельмовского величия.
К слову, этот флаг былого величия принципиально сохранили
военные моряки Веймарской республики, временно перестроив-
шие свой флот для торговых функций. Черно-красно-золотые
Ф hi жкп они демонстративно бросали где-нибудь в углу своих
кораблей.
Веймарская республика, с точки зрения правых, устанавлива-
ла лишь временное равновесие, которое они со временем пред-
полагали взорвать. Историк из ФРГ К.-Д. Брахер пишет: «Когда
31
социал-демократ Филипп Шейдеман вечером 9 ноября 1918 г.
провозгласил из здания рейхстага республику, это было сделано
с целью удержать контроль над экстремистскими течениями...
В действительности всплыли в возбужденных голосах ноябрьских
дней 1918 г. различные концепции будущих немецких государст-
венных и общественных форм... Леворадикальным концепциям,
ориентирующимся на русскую революцию, снова противостояли
реакционные и праворадикальные стремления к диктатуре;
между ними менялись всевозможные проекты с различными це-
лями» ”. И политическая история первой германской республи-
ки заполнена острой борьбой между крайне поляризованными —
мы снова это подчеркиваем — взглядами и партиями.
Сначала идея объединения нации наполняла сердца и умы.
Историческая цель, достижение которой в 1871 г. вызвало мощ-
ный взрыв национализма, объединяла в свое время течения на-
ционального потока. Идея захватила миллионы тех, чей полити-
ческий опыт оказался слишком невелик, чтобы осознать истори-
ческие и национальные последствия концепции имперского
величия.
В течение почти 50 лет до 1914 г. Германия переживала не-
виданный взлет. Мощная экономика, сильная армия, сразу под-
ряд выигравшая три войны и создавшая империю, самый орга-
низованный капитализм, необычайный рост политического авто-
ритета, богатство, сверкающее великолепие парадов и т. д. Все
самое великое, отуманившее умы буржуа и бюргеров.
И вдруг за каких-то четыре года войны — крах, круговорот,
камни империи, катящиеся в тьму и бездну. Все отброшено на
десятилетия назад. Унижение, мир, продиктованный теми, кто
раньше уважал и опасался. И — повсюду революции!
Катастрофический для Германии исход войны нельзя обозна-
чать лишь безликим словом «поражение». Это был взрыв, поро-
дивший новую психологию.
Версаль дал столько горючего материала, что нужно было от-,
крывать все предохранительные клапаны. Требовались новые
идеи. Их не дала тогдашняя социал-демократия. Но их дали ком-
мунисты, за которыми пошли сначала сотни тысяч, а потом мил-
лионы. Однако силы обновления боролись против несломленной
реакции. Германия оставалась милитаризованной не только в
смысле имеющегося в стране количества солдат и оружия, но и,
что еще важнее, духовно. Реакция собирала силы. Ей требовался
вождь.
4
Зарождение европейского фашизма обычно датируют 1919 г.,
когда война и революция сомкнулись теснее, чем когда-либо
прежде. Процесс возникновения фашизма шел с разной интен-
11 Bracher K.-D. Deutschland zwischen Demokratie und Diktatur. Miinchen,
1964, S. 81.
32
сивностью в различных странах. Но решающими были 1922—
1923 годы. Тогда вполне обнаружились его сходные черты, и он
привлек к себе всеобщее внимание. В конце октября 1922 г.
Муссолини двинулся со своими чернорубашечниками на Рим,
чтобы завоевать столицу, годом позже произвел путч Гитлер.
В другой части Европы — в Болгарии 9 июня 1923 г. в резуль-
тате фашистского переворота было свергнуто правительство Алек-
сандра Стамболийского и утвердился репрессивный режим Цан-
кова.
Уже 23 июня Исполнительный комитет Коминтерна призвал
рабочих всего мира протестовать против злодеяний «победившей
болгарской фашистской клики».
В 1920 г. очень мало людей в Европе знало слово «фашизм»,
и даже Муссолини считал его неологизмом и ставил в кавычки.
Ио уже в 1923 г. по всей Германии левые силы провели «антифа-
шистский день», выступив против немецких, венгерских и бол-
гарских «фашистов», и особенно против «чернорубашечников»
Муссолини. Понятие все более расширялось и приобретало все-
объемлющий характер.
С тех пор фашистское движение стало быстро распростра-
няться по Европе в формах различных групп, движений, партий.
Забегая несколько вперед, скажем, что эти разрозненные, нередко
па первых порах изолированные, группировки — «рексисты»
Леона Дегреля во Франции, «движение Лаппо» в Финляндии,
фламандская «национальная солидарность», датская «национал-
социалистская партия» Клаузенса, группки швейцарских фашис-
тов и подобные образования в других европейских странах —
с самого начала подражали Муссолини и Гитлеру. Французские
группы полковника де ла Рока, Жоржа Валуа, Жака Дриё,
Марселя Деа впоследствии набрали столь большую силу, что
в 1934 г. даже попытались захватить власть.
Набирали силу и британские фашисты, в 1923 г. образовав-
шие свою партию, которая к 1926 г. насчитывала 0,5 млн. членов.
Наиболее известным стал основанный в 1923 г. Британский фа-
шистский союз во главе с Освальдом Мосли, бывшим министром
лейбористского правительства.
Примерно то же самое происходило и в других странах. Не
без германской помощи образовались в Норвегии партия «нацио-
нальное собрание» Квислинга, позже «железная гвардия» в Ру-
мынии, партия Салаши в Венгрии. Затем Муссолини сделал лиде-
ра «усташей» (фашистская организация хорватских национали-
стов, весьма влиятельная) так называемым «поглавпиком»,
н Словакии появился Тисо, во Франции утвердился режим
Петэна. Но все это было позже.
В Польше «моральная диктатура» Пилсудского с 1926 г.
стала проводить политику «оздоровления» («санации»), опирав-
шуюся прежде всего на армию. И если сам лидер режима еще
допускал политический плюрализм, то его последователи пере-
шли к полувоенной диктатуре.
2 Д. М. Проэктор
33
В Испании «фаланга» Примо де Риверы, партия Салазара
в Португалии, австрийский «хаймвер» — все это были фашист-
ские движения и тенденции, но только итальянский фашизм и
германский национал-социализм добились самой полной полити-
ческой победы, а их лидеры возглавили государства. Но это прои-
зошло, как мы знаем, намного позже.
Период от 1 августа 1914 г. до 8 мая 1945 г. столь глубоко
изменил мир, что его можно рассматривать как особую эпоху
в истории — эпоху революций и глубочайших общественных из-
менений, начало которых, видимо, следует искать еще во Фран-
цузской революции. Противоречия империализма, который обост-
рил все конфликты, нашли наиболее полное выражение в развя-
зывании двух мировых войн. В 1917 г. первая мировая война
вышла за рамки классической милитаристской формы столкнове-
ния государств и стала социальным конфликтом мирового мас-
штаба. Уже обозначались контуры всеобщих гражданских войн и
будущего раскола мира.
Из этих новых обстоятельств возникли новые политические
явления. И среди них партия, которая была чем угодно, но толь-
ко не локальным, национальным феноменом. Эта партия вышла
из войны, осознала свою цель — бороться с революцией «рево-
люционными», т. е. экстремистскими, террористическими метода-
ми, радикализировала империализм, объявила главным врагом
коммунизм и Советский Союз. Такая партия не могла не найти
себе места в послевоенной Европе независимо от того, появились
бы на свет Муссолини и Гитлер или нет.
Ведь еще с конца XIX столетия повсюду в Европе происхо-
дило глубокое изменение политического и духовного климата.
Оно способствовало формированию новых политических направ-
лений, которые стремились кореным образом противостоять тра-
диционным формам мировоззрения.
Именно с этим связано появление множества профашиствую-
щих авторов, которые, увидев своего пророка в Ницше, стали
приспосабливать его учение к собственным смутным концепциям,
призванным противостоять социализму, либерализму, традицион-
ному консерватизму.
Муссолини предсказывал «фашизацию мира». Томас Манн
в период наивысшего напряжения после Мюнхена писал о «пол-
ной победе мощной тенденции времени, которую объединяют под
именем фашизма». Он указывал на «психологическую готовность
Европы к фашистской инфильтрации в политических, мораль-
ных, интеллектуальных отношениях». Несколько позже он гово-
рил о фашизме как о «болезни времени, которая повсюду в доме
и от которой не свободна ни одна страна». А вскоре после паде-
ния Гитлера он говорил о «фашистской эпохе Запада, в которую
мы живем и, несмотря на военную победу над фашизмом, будем
еще долго жить».
Известный политолог Г. Лукач в работе «Разрушение разума»
определял нацизм как «реакционный ответ на великие проблемы
34
времени последних полутора столетий» и как интернациональное
событие внутри капиталистического мира *2.
Однако мы несколько отвлеклись. Вернемся назад.
5
В периоды глубоких кризисов и сумятицы на политическую аван-
сцену часто выходили люди, в которых сначала толком не могли
разобраться. Подобных примеров история дает бездну. Актуаль-
ная риторика, казалось бы, помогала ответить на требования
времени, успокоить боль людей. И лишь позже обнаруживалась
подлинная сущность этих демагогов.
В Германии периода национальной катастрофы появилась
фигура Гитлера. И это не слишком удивительно. Многие «гитле-
ры», особенно из наиболее консервативных военных, оскорблен-
ных и униженных в самых своих «лучших чувствах», бродили
тогда по стране, сидели в пивных, ожидая времени для примене-
ния сил. И в худшие свои часы они мечтали о лучших. Тот, кто
потом стал фюрером, оказался лишь напористее других.
Конечно, для того чтобы какой-то ефрейтор с задатками «гит-
леропсихологии» и впрямь стал Гитлером, нужно и стечение ряда
определенных обстоятельств, и наличие определенных личных
качеств.
Разнообразные, вышедшие во многих странах жизнеописания
Гитлера начинаются примерно так: жил-был в австрийском горо-
де Линце мальчик Адольф, сын таможенного инспектора. Он был
неудачником, его не приняли в венскую академию художеств.
Он разозлился на всех, стал бродяжничать по улицам Вены, жил
в ночлежках, где познакомился с нехорошими людьми. Они ока-
зали на него дурное влияние, усугубленное беспорядочным чте-
нием всяких книжек, среди которых были и расовые теорийки
некоторых реакционных авторов. Он был на войне, потом стал
исповедовать эти дурные теории и дошел до того, кем стал.
Отсюда — шаг до постановки «волнующих» мещанских вопро-
сов: был ли умен Гитлер или глуп, гений он («гений зла» и т. п.)
или ничтожество, каковы детали его личной жизни и т. д. Если
мы здесь что-то утрируем, то немного.
Но если поставить вопрос глубже, то «феномен Гитлера»
стоит в одном ряду с проблемой особенностей истории Европы
и Германии на переломном этапе истории империализма вооб-
ще. Гитлеризм неотделим от этой истории и ее генезиса. В ней,
а не в характере и личных качествах Гитлера, которые, безуслов-
но, нельзя недооценивать, истоки всего. Нацизм может быть
понят лишь в тесной связи со всей политической и идеологиче-
ской историей Германии и Европы.
Теория, согласно которой «сильная личность делает историю»,
очень стара. Согласно западногерманскому историку Валентину,
Гитлер «доказал значение мощи индивидуума в истории». Голо
12 Luk6.cs G. Die Zerstorung der Vernunft. В., 1954, S. 5.
2*
35
Манн называет Гитлера «монстром, вызвавшим к жизни самые
мрачные феномены столетия». По Телленбаху, Гитлер — «демо-
ническая личность высшего масштаба». П. Хоффман называет
его «демоническим демагогом». Э. Дауэрлейн считает, что «на-
ционал-социализм исторически определялся одной-единственной
личностью, которая... ввергла немецкий народ в величайшую ка-
тастрофу». А. Когон предлагает такую формулу: «В центре спе-
циальных исследований истории национал-социализма... всегда
должна находиться личность Гитлера». Й. Фест в своей громад-
ной по объему биографии Гитлера говорит: фашистская диктату-
ра была системой, которая определялась исключительно «чудо-
вищной мощью и волей к действию Гитлера», и т. д.
Эта весьма распространенная концепция не дает ни одного
ответа на действительно серьезные вопросы истории фашизма.
Например: каковы его идеологические импульсы? какие условия
привели значительную часть германского населения к фашизму?
почему определенные социальные круги оказались столь податли-
выми фашистской пропаганде? почему фашизму удалось при-
влечь на свою сторону крупные концерны и банки? почему ему
удалось подавить рабочее движение? и т. д. На все эти вопросы
теория «фюрерства» ответов не дает.
В качестве предварительного замечания в данной связи вы-
двинем следующую мысль. В Германии 1918 г. испытала потря-
сение и разочарование не «вся нация», как говорят апологеты
теории «фюрерства», но только крупная буржуазия, которая хо-
тела этой войны и возлагала на нее громадные надежды. Ясно,
что германская крупная буржуазия восприняла ноябрь 1918 г.
как ужасную катастрофу.
В то же время большая часть рабочего класса оценила пора-
жение кайзеровского рейха как условие для внутреннего осво-
бождения, а революцию — как создание возможностей для луч-
шего будущего. Идентификация нации с интересами наиболее
консервативных кругов буржуазии, изложение истории с точки
зрения только интересов и перспектив власть имущих — это не-
научный подход. Отсюда следуют утверждения, что фашистская
диктатура ликвидировала лишь «врагов нации», а это было пра-
вильно и оправданно. Отсюда — и попытки полностью отвергнуть
Ноябрьскую революцию в Германии, и фальсификация истории
фашизма, например итогов последних свободных выборов в нояб-
ре 1932 г. Гитлер был избран отнюдь не «большинством немец-
кого народа», но меньшинством в 33,1%. Однако и эти голоса
исходили не из «немецкого народа», т. е. от большинства трудя-
шихся, а главным образом от средних слоев. Но не будем
забегать вперед.
Ощущения и идеологические тенденции, которые сторонники
теории «фюрерства» приписывают «германскому народу» или
«всей эпохе», принадлежат только германскому консерватизму.
Они могут быть поняты лишь с позиций его образа мышления
и традиций. Необходимо с абсолютной четкостью определить, что
36
нацистские главари были представителями определенных СО'
циальных сил. Именно это обстоятельство затушевывают авторы
теорий «фюрерства».
Представления, что фашизм и его политика вышли из «воли
фюрера» (был ли он «демоном» или «представителем народа»?),
иррациональны. Империалистические программы «второго гер-
манского рейха» еще задолго до 1914 г. были основаны на тех же
планах всемирной агрессии, захвата новых источников сырья,
рынков сбыта, дешевой рабочей силы, достижения гегемонии
-в Европе и в мире, что и фашистские теории.
Экспансионистские программы, к реализации которых герман-
ский империализм стремился еще в первой мировой войне, вы-
текали отнюдь не из идей одной личности. Цели «третьего рей-
ха», в структурном отношении идентичные с планами «второго
рейха», доказывают преемственность и непрерывность социаль-
ных интересов групп, стоящих у власти. В столь же малой сте-
пени можно объяснить личностью и идеями Гитлера главные
элементы фашистской идеологии, диктатуры и политики.
Все важнейшие принципы фашистской идеологии были сфор-
мулированы в германском правом экстремизме задолго до 1918 г.
Гитлер был одним из многих, кто с фанатизмом воспринял эту
идеологию во время первой мировой войны. После 1918 г. ультра-
реакционная идеология стала объединяющей силой для всех кон-
сервативных групп. С ее помощью затем нанесли удар силам
социализма и рабочего движения.
То обстоятельство, что нацисты оказались «удачливее» дру-
гих, зависело, бесспорно, в большей степени от способностей их
фюрера, который смог сделать фашистскую идеологию восприни-
маемой массами. Не он ее создал, но он сумел повысить ее влия-
ние. Главное значение имели, конечно, социально-экономические
условия, определявшиеся развитием капиталистического общест-
ва. Тяжелый экономический кризис с его массовой безработицей,
стремительным расширением слоя деклассированных элементов
создали ту среду, в которой оказались приемлемыми нацисты.
Социальные последствия кризиса капитализма в сочетании с авто-
ритарными идеологическими стереотипами консервативных кру-
гов Германии, навязываемыми издавна народу, придали дейст-
венность пропаганде фашизма.
Нацистская пропаганда сыграла громадную роль в общей на-
правленности германской истории изучаемого нами периода.
Гитлер широко использовал свою безусловную способность акти-
визировать большие массы людей. Играя на их коллективной
психологии и на возможностях манипуляции лозунгами о нали-
чии «врагов нации» внутри ее самой, он поставил на службу
пропаганде технические приемы коммерческой рекламы. Он тре-
бовал проводить политические митинги только вечером, когда
психические и физические возможности человека ослаблены. Он
размывал психику людей, делал ее более восприимчивой, а затем
сосредоточивал ее на ограниченном числе лозунгов, которые по-
37
вторял непрестанно, повсюду и постоянно: 1) «уничтожение
марксизма»; 2) разрыв Версальского договора; 3) завоевание
России; 4) гарантия «социальной безопасности» внутри; 5) вос-
становление «национального престижа» Германии и всех немцев.
Эти главные лозунги повторялись во всех речах, статьях,
перед всеми кругами населения, со всех трибун и страниц газет.
И Гитлер был организатором, создавшим и подчинившим себе
огромную политическую иерархию. Он умел играть на идеологи-
ческих потребностях определенных кругов населения, чтобы на-
правлять недовольство мелкобуржуазных либо обездоленных, апо-
литичных, озлобленных слоев общества к реакционным целям.
Он спекулировал на самых консервативных политико-идеологи-
ческих традициях Германии, чтобы сделать действенными свои
установки для больших групп населения, ориентируя их в духе
национализма, антикоммунизма и милитаризма.
Благоприятные для нацистов обстоятельства значительно из-
менились после 1923—1924 гг., когда был 'отбит последний
натиск революционного рабочего движения, определилась неуда-
ча усилий повернуть путь германской истории к социализму,
когда стабилизировалась буржуазно-демократическая республика.
Тогда потребовались политические лидеры, которые действова-
ли бы не террором против рабочего движения, а были способны
помочь укреплению буржуазной парламентской демократии, рас-
колу рабочего движения или его интеграции в капитализм.
В новых условиях потребности господствующего класса стали
временно ориентироваться не на политических фюреров типа
Адольфа Гитлера или командиров «фрейкоров», а на гибких
представителей буржуазии или лидеров реформизма типа Штре-
земана или Германа Мюллера, представлявшего правое крыло
германской социал-демократии.
Тем не менее, как и прежде, для консервативных кругов бур-
жуазии, особенно из тяжелой индустрии, которые стремились
к свержению парламентской демократии, разгрому рабочего дви-
жения и к установлению диктатуры, представляли интерес фа-
шистские группировки вроде НСДАП и лидеры формации Адоль-
фа Гитлера. Они, как и раньше, были для них желательными
партнерами. Пусть в период экономической стабилизации
(1924—1929 гг.) влияние нацистов упало, но контакты с ними
лидеров крупной индустрии и банковского капитала не прекра-
щались.
Спрос на нацистов резко возрос, когда в 1929 г. разразился
громадный экономический кризис. Доверие народных масс к бур-
жуазным партиям и к парламентской демократии основательно
поколебалось. Массы снова искали альтернативу катастрофической
ситуации. Нацисты предложили «выход» из бедствий и нужды:
«уничтожение марксизма» и «возвращение Германии былого ве-
личия» путем новой «политики силы» («махтполитик»). Они по-
казали массам их «врагов» — коммунизм и евреев. Таким образом,
они стремились мобилизовать значительную часть народных масс
38
вокруг ультраконсервативных программ и лозунгов и одновре-
менно удержать их от поисков «левой» альтернативы.
В доверительной беседе с главным редактором газеты «Лейп-
цигские последние новости» Брейтингом, состоявшейся в 1931 г.,
Гитлер говорил: «Марксизм должен быть вырван с корнем...
Он источник большевизма... Только мы в состоянии спасти лю-
дей, гибнущих от этого врага. Только в тот день, когда консер-
вативные силы Германии увидят, что я, и только я с моей пар-
тией могу примирить немецкий пролетариат с государством и что
с марксистскими партиями не должно быть никакой парламент-
ской игры, тогда Германия будет спасена на все времена, тогда
мы сможем основать немецкое всенародное государство. Пожа-
луйста, убедите в этом господ Гутенберга, фон Папена и особен-
ной рейхспрезидента» 13.
Таким образом, различные политические ситуации определяли
появление различных политических лидеров. В начале и в конце
истории Веймарской республики сложились условия, раскрывав-
шие возможности к завоеванию нацистами огромного влияния.
Если рассматривать фигуру Гитлера в историческом кон-
тексте, то он, как и сам нацизм, предстает последователем идео-
логии наиболее реакционного крыла господствующих классов
Германии и Австро-Венгрии XIX—начала XX столетия. Кон-
цепции гитлеризма отнюдь не есть что-то принципиально новое
и самостоятельное. Опи лишь наиболее обостренная и грубая
попытка приспособить к условиям империализма ту яростную
контрреволюционность, которая возникла на почве противодейст-
вия развитию социалистического сознания, интернационализма,
либерализма.
«Политическая концепция и политическая программа» нациз-
ма, с одной стороны, впитали наихудшие черты мрачной герман-
ской расовой и геополитической философии прошлого, а с дру-
гой — сложились в период между 1919 г., когда Гитлер, отрав-
ленный газом, «решил стать политиком», и 1926 г., когда он
написал вторую книгу своего «основополагающего» произведения
«Майн кампф». В последующем то и другое лишь частично
видоизменялось и уточнялось применительно к ситуациям.
Эта концепция и вытекающая из нее программа вполне отра-
жали цели, надежды и стремления самой крайней, самой реак-
ционной части германского общества периода революций, острей-
ших социальных кризисов, поражения, разгула милитаризма.
Чуть-чуть забегая вперед, поставим вопрос: был ли Гитлер
в области своих внешнеполитических представлений догматиком
пли импровизатором? Такая тема нередко выдвигается в запад-
ной литературе. Конечно, он был и тем и другим в самых худ-
ших смыслах. С начала 20-х годов и до конца второй мировой
войны его «основополагающая программа» представляла собой
утопию, догму, которой он упорно держался, несмотря на то что
13 Цит. по: Calic. Ohnc Maske. Munchen, 1949, S. 42.
39
она находилась в глубочайшем и абсолютном противоречии
со всеми закономерностями истории и международной действи-
тельности. Но он был по-своему и изощренным импровизатором,
когда старался осуществлять эту догму в своих целях в конкрет-
ных ситуациях. Однако порочным было целое.
Но главное — в ином. Несмотря на гиперболические претен-
зии, он и все его сподвижники были абсолютно невежественны
в понимании общественных процессов XX в. Сумев навязать
риторикой, демагогией, массовой пропагандой, силой, террором,
обманом свое невежество миллионам людей, они могли пытаться
реализовать свои цели только путем преступлений. Но в истори-
ческих масштабах Гитлер был обречен с самого начала.
Ибо он не знал и не понимал окружающий Германию мир.
Он не понимал и саму Германию. И на основе созданных им
самим извращенных представлений принимал решения.
Ни он сам, ни те, кто пошли за ним, никто из них не имел
представления, что старому миропорядку пришел конец, что
наступает новый. И они хотели все повернуть вспять, считая на-
силие единственным и высшим творцом и судьей истории. Все,
что они делали в области политики, пропаганды, а потом, после
прихода к власти, в области экономики, дипломатии, торговли
и т. д.,— все это так или иначе подчинялось силе и войне.
Надеждам силой оружия изменить ход истории. Но историю
диктовали прежде всего идущие в мире глубочайшие социальные
изменения, которые этими людьми отвергались.
6
Центральным пунктом книги «Майн кампф», написанной Гитле-
ром между 1922 и 1926 гг., было прежде всего «народ и
раса» “.
Весь смысл доктрины заключался в том, что раса должна
быть обязательно «чистой» и раса должна непрестанно бороться
за выживание путем уничтожения других рас. Отсюда следовало:
арийская раса, наиболее чистым выражением которой являются
немцы, должна бороться со всеми «низшими» расами; война—
это высшая и желаемая форма существования расы. «Выс-
шая раса» должна изолироваться от окружающего мира, дабы не
смешивать свою культуру с чужой и блюсти собственную чисто-
ту. Славян оп считал «низшей расой», которую арийцы в буду-
щем должны поработить, евреев, цыган — уничтожить вообще,
полностью и повсюду. Второй центральный пункт: «высшая
раса» должна иметь обширное «жизненное пространство». Герма-
ния им не обладает. Поэтому она должна его завоевать «самыми
решительными и беспощадными методами». Высшей своей внеш-
неполитической целью с самого начала и до последних дней
14 В изложении данных вопросов мы опираемся на ряд исследований ис-
ториков-марксистов, а также на такие труды, как: Jacket Е. Hitlers Welt-
anschauung. Stuttgart, 1981; Hiller, Deutschland und die Machte/Hrsg.
M. Funke. Diisseldorf, 1977.
40
существования германский фашизм считал войну против Совет-
ского Союза, завоевание «вплоть до Урала жизненного простран-
ства», его «беспощадную германизацию» и колонизацию.
Военная сила, огромная и жестокая, нужна была нацистам
прежде всего для будущего «похода на Восток».
Чем больше мы вдумываемся в суть гитлеровского расизма,
тем больше убеждаемся, что он отнюдь не представлял собой
просто идеологическое варварство, возврат ц средневековью
и т. п. Он имел ясное служебное назначение:
как орудие контрреволюции он предназначался размыть в со-
знании немецкого народа, а затем полностью искоренить пред-
ставления о возможности иного политического устройства кроме
'I оталитарно-военного;
как идеологическое средство господства нацизма и группы его
лидеров внутри и вовне расизм помогал изолировать немецкий
парод от внешнего мира, оглупить его, йротивопоставить другим
пародам и таким образом подготовить его к восприятию неизбеж-
ности завоевательных войн против «низших рас»;
как экономический фактор он предназначался для избавления
от конкуренции и приобретения дешевой рабочей силы;
как орудие политики автаркии он действовал вопреки эконо-
мическим и социальным законам XX в., предполагающим широ-
кое международное разделение труда. Взамен этого он диктовал
национальную спесь, изоляцию от мирового рынка и противопо-
ставление ему.
Нацисты боялись и люто ненавидели марксизм. Он рассматри-
вался как главная преграда на их пути. Со страхом наблюдая
его распространение, они хотели противопоставить ему нечто
сверхдемагогическое, сокрушительно бьющее на психику, на низ-
менные инстинкты хотя бы той части населения, для которой
бедствия войны и ее последствия оказались выше любых идей
и принципов. История пошла так, что Германия кайзера и Гин-
денбурга, Ницше и пангерманистов, а затем нацистов и Гитлера
сумела на протяжении конца прошлого и начала нынешнего века
не только противостоять другой Германии — демократических
идей, передовой философии, прогресса и творческого гения, но и
на многих позициях оказаться в положении активно наступаю-
щего и отвоевывающего то одни, то другие участки поля битвы.
Расизм отвлекал от действительных проблем, он создавал
«образ врага», делил людей на своих и чужих. Деление на арий-
цев и неарийцев, согласно извращенным представлениям нацис-
тов, означало, что первые легче поддадутся «германизации». Сла-
вянские народы, согласно этой «философии», объявлялись абсо-
лютно чуждой расой. Не только потому, что нацисты хотели
сделать их главным объектом беспощадной агрессии, завоевать
их земли, по и потому, что они представлялись носителями абсо-
лютно враждебной идеологии.
Пытаясь ответить на, как порой кажется, трудно постигаемый
вопрос, «как могло получиться, что в XX в. в культурной Гер-
41
мании утвердился расизм», мы видим ответ в следующем. Он
смог быть навязан пропагандой и террором как следствие новой
активизации тех сил, которые вот уже много десятилетий боро-
лись с необратимыми процессами изменения общественных отно-
шений в Германии, Европе и в мире. Будь то антиканиталисти-
ческая, пролетарская или национально-освободительная борьба.
Временное утверждение в центре Европы расизма — это и устой-
чивый пережиток прошлого, и следствие всеобщей милитариза-
ции Европы.
И третий важный пункт нацистской «философии»: отношение
к войне и военной силе. «Война является нормальным состоя-
нием жизни и развития общества... Войны... представляют собой
естественную и само собой разумеющуюся систему фундамен-
тального, длительного развития народа и т. д.» И отсюда следо-
вало даже: если германскому рейху «не удастся завоевать для
своего народа жизненное пространство, то этот народ должен по-
гибнуть». Ибо, «кто хочет жить, тот борется, а кто не хочет
в этом мире бесконечно сражаться, не заслуживает права на
жизнь».
Политика отнюдь не главенствует над военным началом, она
призвана обслуживать интересы завоеваний: «Политика — это
искусство осуществления борьбы народа за жизнь, за его земное
существование. Внешняя политика — это искусство обеспечения
народу необходимого жизненного пространства в нужных разме-
рах и качестве, в формах, соответствующих его расовой ценности
и его численности». Другими словами, политика — служанка вой-
ны, насилия. Внутренняя политика рассматривалась как функ-
ция внешней политики и была обязана «предоставить средства
мощи для борьбы за существование», ибо народ лишь тогда
может обеспечить себе необходимое «жизненное пространство»,
если он имеет достаточно солдат и достаточно крестьян (послед-
них, чтобы обеспечивать всем необходимым армию).
Была ли здесь подлинная убежденность? Слепая вера в на-
силие как таковое? Или сюда примешивался иной, классовый,
политический момент? Безусловно. С нашей точки зрения, фа-
шистский культ силы был формой социальной самозащиты.
Нацизм, стремившийся покончить с демократией и революцион-
ностью Европы, начиная с самой Германии, по логике вещей ста-
новился абсолютом насилия как в политике, так и в воен-
ной сфере.
Военно-силовые, геополитические доктрины прошлого играли
теперь чисто социальную роль. Нацизм как бы втягивал их
в себя, поглощал в непомерных размерах, выдавая в концентри-
рованном виде. И он не мог иначе. В другом случае его дикта-
тура не удержалась бы и года, и расовые и геополитические
теории, как и все другое, так и остались бы достоянием филосо-
фии, не выходящей за пределы пивных. Формой существования
фашизма могло быть только военное насилие. И без него герман-
ский нацизм не был бы самим собой. Он распался бы,
42
Как пишет американский исследователь Г. Ласки, Гитлер вел
войны, так как «мир был роковым для обеспечения его автори-
тета». Иными словами, он нуждался в войнах, чтобы удержать
свою власть.
Абсолютное господство силы и ее безусловный приоритет над
политическим началом, согласно нацистской идеологии, должны
были гарантироваться фанатической верой в право сильного. Это
называлось «духовной основой» и мотивировалось «революцион-
ностью» нацизма, требующей насилия. «Каждая власть,— заяв-
ляли нацисты,— которая не базируется на крепкой духовной
основе, окажется шатающейся и ненадежной. У нее не будет
стабильности, которая может гарантироваться лишь фанатиче-
ским мировоззрением». Для этого необходима «тотальная револю-
ционизация всех элементов строя».
Привнесение «революционной» фразеологии являлось вполне
рассчитанным шагом, нацеленным на Дезориентацию и раскол
трудящихся масс, вышедших из революции и шедших к ней
снова. «Вот подлинный революционер, да еще на национальной
основе!» — должны были воскликнуть массы и отвернуться от
соцпал-демократов и коммунистов. Лозунги «революции» замани-
вали под нацистские знамена тех, кто не мог разобраться в них
и их творцах. А затем машине насилия и пропаганды оставалось
делать свое дело.
Взаимоотношения между государствами нацисты рассматри-
вали прежде всего с точки зрения «баланса сил». Никакие поли-
тические, социальные, исторические, культурные и другие аспек-
ты не имели в их глазах нп малейшей ценности. Международ-
ные отношения рассматривались прежде всего с позиции соотно-
шения военных сил, т. е. упрощались и прпмитивизировалпсь.
В «Майн кампф» содержалась на этот счет принципиальная уста-
новка: судьбы народов «крепко прикованы друг к другу только
соображениями совместного успеха в смысле совместных завое-
ваний, короче говоря, обоюдного умножения силы». Этот прин-
цип служил основой для конкретной внешнеполитической страте-
гии, которая, как мы уже говорили, в общих чертах сложилась
в нацистских головах также очень рано.
Рассматривая Англию и Италию своими «естественными союз-
никами», Гитлер считал, что они должны составить «два других
центра силы», которые, однако, не будут мешать друг другу.
Речь шла не о том, чтобы Лондон и Рим участвовали в завоева-
нии России — эту задачу нацисты брали на себя. Основанием
будущего союза трех держав станет раздел сфер приложения
силы и глобального влияния: Германия должна господствовать
в континентальной Европе, прежде всего на ее Востоке, Апг-
лия — в заморских землях, Италия — в Средиземноморье. И это
объединит их интересы. Тем самым будет достигнута изоляция
Франции, после разгрома которой уже ничто не помешает осу-
ществлению главной цели «восточной политики» — завоеванию
Советского Союза. а*
43
Примат силы над политикой определял бесконтрольность
силы. Все решало «соотношение сил». А если оно неверно оцени-
валось? Ведь, собственно, так и произошло впоследствии, точь-в-
точь как в той же Германии перед первой мировой войной.
Бесконтрольность силы рождала ее необузданную жестокость.
Жестокость, безусловно, не какое-то свойство немцев, как иногда
утверждали, но результат тотальной переоценки военно-силового
начала германскими реакционными лидерами, когда они, на-
ходясь у власти, пытались методами силы решать задачи импе-
риалистического толка и старались компенсировать жестокостью
ограниченность своих возможностей.
Но военная среда Германии никогда не была однородной.
В ней всегда имелось наряду с ультрамилитаристским выражен-
ное умеренное начало. Необходимо помнить имена Клаузевица,
Шарнгорста, Гнейзенау, участников военного сопротивления гит-
леризму — Штауфенберга, Квирингейма, Остера и др.
7
Если мы ищем корни германской реакции, приведшей к фашиз-
му, то, подчеркиваем это снова, не можем игнорировать тенден-
ции, идущие из прошлого. В Германии не было успешной бур-
жуазной революции. Очень долго, вплоть до XX в., господство-
вало монархически-бюрократическое государство, успешно при-
вивавшее своим гражданам верноподданнический образ мышления.
Взгляды на собственную историю формировались при монархи-
ческих дворах во времена абсолютизма. Они сводились к про-
славлению «великих личностей». История преподносилась как
поле деятельности Фридриха II, Бисмарка, Вильгельма II или
других «великих людей». Прочно вошел в сознание их культ.
Сложилась концепция «сверхлюдей», столь детально обоснован-
ная затем Ницше. Германская консервативная интеллигенция
после 1918 г., в своем большинстве отвергая республику, сохра-
няя верность авторитарным воззрениям, следовала принципу
«вождей».
В то время когда в других странах Запада совершались бур-
жуазные революции, германская буржуазия осталась слабой, раз-
дробленной и зависимой в экономическом и моральном отноше-
ниях от феодальных фракций общества. Буржуазия не создала
сильного фронта против феодализма, не смогла установить либе-
ральные парламентарные порядки. Идеи буржуазной революции
пришли в германские государства с армиями французской рес-
публики, потом Наполеона, т. е. с иностранной оккупационной
силой. И господствующие феодальные круги смогли дискредити-
ровать новые идеи. После 1830 г., в ходе начавшейся индустриа-
лизации, экономически окрепшая буржуазия опасалась, особенно
в связи с революцией 1848 г., пролетариата, который угрожал ее
привилегиям больше, чем феодалы. Последние, устранившие бур-
жуазию от рычагов власти, одновременно рассматривались ею
как защитники от натиска слева.
44
Так буржуазия вошла в союз с абсолютистским государством,
которое наносило удары по рабочему движению и проводило
вовне империалистическую политику силы. Запоздалая индуст-
риализация имела следствием слишком позднее вступление гер-
манского капитала в борьбу за колонии, источники сырья, рынки
сбыта и за получение дешевой рабочей силы. Но после объеди-
нения в 1871 г. и установления национального единства герман-
ский капитализм стал развиваться чрезвычайно быстро. На ру-
беже двух столетий он уже занимал первое место среди индуст-
риально развитых стран Европы. И здесь проявилось основное
противоречие между огромным потенциалом экспансии герман-
ского капитализма и фактически ограниченными реальными воз-
можностями этой экспансии. Мир был уже поделен. И та-
кое противоречие в условиях начала XX в. породило особое
стремление к «переделу мира», к обширным программам заво-
еваний. »
Поскольку борьбу за передел мира предстояло вести с эконо-
мически передовыми и мощными державами, постольку герман-
ский империализм мобилизовал огромные материальные ресурсы.
Соответственно большими оказались и усилия, предпринимаемые
господствующими классами, чтобы идеологически подготовить на-
род к экспансии и войне. Таким образом, еще в кайзеровские
времена были сконструированы все идеологические элементы, ко-
торые впоследствии почти без изменения вошли в фашистскую
структуру государства.
Прусская военная монархия, потерпевшая поражение в
1918 г., оставила главное наследие: свой дух и свою милитарист-
скую инфраструктуру. Остался неприкосновенным аппарат влас-
ти крупной индустрии и банковского капитала. И поэтому остались
в священной неприкосновенности и цели автократической систе-
мы господства и политики внешней экспансии. То и другое об-
легчалось тем, что Веймарская республика полностью сохранила
кадры и систему вильгельмовского милитаризма, бюрократии и
образования. Идеология «фюрерства», культ «сильной личности»
и милитаризма были автоматически пересажены на республикан-
скую почву.
Прославлялись старые «гражданские добродетели», рожден-
ные еще после поражения под Йеной во времена Наполеона:
спокойствие и абсолютное подчинение власти — высший долг
гражданина. Подчинение кому? Человеку, который «творит исто-
рию». Приводим беседу журналиста Брейтинга с Гитлером.
Гитлер. Я не друг «человека массы». Этим «людям из
массы» я противопоставляю личность. Только личности делают
историю, а не массы. Массы необходимо вести за собой. Без
строгого руководства массами большие политические решения
невыполнимы.
Брейтинг. Тогда ваши соображения неизбежно приводят
к диктатуре.
Гитлер. Диктатура? Называйте это, как хотите. Я не знаю,
45
можно ли применить такое слово. Но я не являюсь другом
аморфной массы, я смертельный враг демократии ‘°.
Влияние милитаризма заключалось не только в доселе неви-
данном производстве орудий войны. Рост вооружений — это толь-
ко одна, конечно, очень важная сторона дела. Другая — милита-
ризация духа. Никакие пушки не стреляют сами. Милитаризм
проявлялся в политической и социальной психологии. Воля к на-
силию преобладала во дворцах и в правительственных кабинетах
разных столиц над волей к миру. Угроза силой представлялась
главным средством политики.
Это не значит, что господствовали военные диктатуры. Нет,
в парламентах спорили, в газетах разных направлений писали о
мире. Министры иностранных дел и послы совещались, устраи-
вали приемы, делали представления, составляли верноподдан-
нейшие доклады императорам и королям, сочиняли ноты, изощря-
лись в умении скрывать правду и т. д.
Но все решала в конечном счете другая политика. Стоявшие
у власти — промышленники, финансисты, государственные чи-
новники, дипломаты, придворные — видели в милитаризме силу,
способную противостоять нараставшим социальным изменениям в
своих странах и повсюду в мире. Милитаризм прикрывался на-
ционализмом и шовинизмом разных оттенков и форм, который и
был главным идеологическим орудием реакции.
Ленин писал о «гнусном европейском шовинизме» 15 16; наряду
с «германскими черносотенцами» также о «черносотенцах» дру-
гих стран Европы. Прогрессивная, мыслящая Европа начала века
духовно и политически восставала против шовинистического мес-
сианства, которое лезло из всех щелей.
Французский историк Огюстин Тьерри говорил о «расовой
борьбе» как о «моторе истории» Вышедшая в Париже его книга
«Арийцы и их социальная роль» получила широкий отклик, ибо,
как тогда говорили, она суммировала взгляды целого направле-
ния политической мысли Франции. Разделение церкви и госу-
дарства способствовало ясному определению двух идеологиче-
ских тенденций. Одна из них, националистическая, ссылаясь на
французскую историю, рассматривала империалистические коло-
ниальные войны как осуществление цивилизаторской миссии
Франции. Она учила вере в культурное и расовое превосходство
французов.
Умеренной позиции консерватизма противостояло базирующе-
еся на политеизме открыто расистское направление, на знаменах
которого стояло: «Слияние расы, нации и культуры». Француз-
ский шовипизм был не столь мрачен, как немецкий, но тоже
опасен. «Иностранцы имеют другой мозг, чем мы»,—писал со-
циалист Морис Барре. Он горделиво утверждал, что не понимает
Сократа и Платона, так как в его жилах не течет греческая
15 Calic. Op. cit., S. 47.
16 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 30, с. 132.
46
кровь. On убежден, что происхождение людей, законы, природа,
язык, литература, политика, общество относятся к категории
«крови и земли».
В буржуазной Европе тех лет существовала не просто связь
шовинистических кругов с политикой финансового капитала, мо-
нополий, милитаризма, крупной буржуазии. В консервативных
слоях общества налицо было стремление создать некую надклас-
совую идеологию, базирующуюся на таких категориях, как «за-
щита национального чувства», «общность судьбы» и т. п. Именно
такой подход позволял этим кругам привлекать на свою сторону
мелких буржуа, часть рабочих, средней интеллигенции.
Для этой идеологии, как и для высшей военной касты, пов-
сюду типичными были искаженные представления о соотношении
политики и войны, военных и невоенных факторов международ-
ного развития. В эпоху, когда политические методы приобретали
в международных отношениях большее, чем в прошлом, значение
по сравнению с насилием и войной, реакционные круги ряда
стран Европы создавали философию, в которой слагаемые урав-
нения менялись местами.
8
Вопросы о добре и зле в германской истории, о взлетах немецко-
го духа и о его падении не могут оставить безразличным никого,
кто прикасается к европейскому и германскому прошлому, ока-
зывающему столь большое влияние на современность. Вершинам
интеллектуальных достижений противостояла временами крайняя
реакция. И то и другое отмечено максимальными величинами.
«Мы, немцы, делаем все на 100%»,—сказал однажды автору
данной книги один глубоко мыслящий западногерманский исто-
рик.
Подлинное величие Германии — в тех сокровищах, которые она
дала человеческому разуму. За последние три столетия — это
очень много — и в области материальной, и в сфере духовной
культуры.
Добро, содеянное передовыми классами, социальными группами
и личностями Германии, вечно, зло в общем-то преходяще, хотя
и оно никогда не забывается, оставаясь напоминанием о пропасти,
разверзавшейся всякий раз, когда допускались в этой стране к
власти силы реакции. Тогда содеянное зло засчитывается вдвойне.
Нельзя выхватывать из потока истории нечто одно и на этой
основе давать оценки целому. Однозначные обобщения всегда
ошибочны. История не может отворачиваться от мрачных картин.
Она воспринимается лишь как целое. Говоря о войнах в связи
с германской историей, мы вынуждены здесь обращаться пре-
имущественно к негативной ее стороне. Это издержки темы, но
отнюдь пе свидетельство непонимания или недооценки другой
стороны немецкого прошлого, его достижений, вершин его духа.
На протяжении первых четырех десятилетий XX в. Германия
стала генератором двух мировых войн, что, конечно, не снимает
47
ответственности и с других стран, причастных к их развязыванию.
Дело, как мы уже упоминали, в причинах исторического развития
Германии, в особенности развития германского империализма,
в соотношении тех социальных сил, которые действовали на
внутренней арене. Германия стала источником главных импульсов
обеих мировых войн потому, что капитализм развивался здесь
особыми, непохожими на другие европейские страны путями.
Его становление чересчур долго связывали политическая раздроб-
ленность, отсутствие общего рынка, феодальный консерватизм.
В конце прошлого века германский капитализм стремительно рас-
прямился, наподобие сжатой пружины. Германия ворвалась на
мировую арену, провозгласила передел мира и затем оказала глу-
бокое влияние на историю первых десятилетий XX в.
«Второй рейх» 1871 г., творение молодой буржуазии, растуще-
го капитала, юнкерства и прусского государственного аппарата
Бисмарка, был вместе с тем единением военного и чиновничьего
государства с руководящими слоями либеральной буржуазии, воз-
высившейся на основе торговли и развития индустрии. Империя
создавалась не «снизу» выступлениями демократических сил про-
тив старой власти, но «сверху». Западногерманский историк пи-
шет: «В новом рейхе прусское государство, власть и уважение к
прусской короне, позиции прусского премьер-министра как рейхс-
канцлера, прусского ландтага с его трехступенчатым избиратель-
ным правом... бюрократия, школы, университет, протестантская
государственная церковь и армия с ее прямым подчинением мо-
нарху были факторами, которые гарантировали перевес консерва-
тивных сил над демократическим либерализмом» ”.
Старая аграрная аристократия вошла в союз с новой промыш-
ленной элитой против оппозиционной части либерализма и со-
циал-демократии. После поражения так называемого культуркамп-
фа — попытки либеральных реформ — правые партии (консерва-
торы, свободные консерваторы, национальные либералы и центр)
составили в парламенте некий политический картель, который
стал решающей силой в экономической, общественной и полити-
ческой сферах.
Империя 1871 г. в сознании бюргерства представлялась почти
исключительно результатом «трех победоносных войн» — с Ав-
стрией, Данией, Францией. Государственные праздники День
Седана (в честь победы над Францией) и день рождения кайзера
Вильгельма II (27 января) были символами нового «великого
рейха». Шла мобилизация мелкобуржуазных кругов под старым,
но вновь ожившим лозунгом «Трон и алтарь!», во имя новой «ми-
ровой политики», которую провозгласил кайзер Вильгельм II.
Вместе с тем развитие Германии в XIX в. происходило под
глубоким влиянием Французской буржуазной революции, револю-
ции 1848 г., объединения страны, бурного промышленного подъ-
ема, развития рабочего движения и его идеологии.
17 Stenkewitz К. Gegen Bajonett und Dividende. В., 1960, S. 31.
48
На протяжении столетий в Германии существовали резко по-
лярные направления общественно-политической деятельности.
Прежде всего — прогрессивное, вызванное Великой французской
революцией. Она дала мощные стимулы гуманистическому само-
сознанию, стремлению к раскрепощению, свободе и единству.
Именно с интеллектуальным подъемом начала XIX в. связаны
имена Гегеля, Лейбница, Капта, Шеллинга, Шопенгауэра, Бет-
ховена, Гёте, Шиллера, Гейне. Развитие рабочего движения
вызвало социал-демократическое движение, марксистскую идеоло-
гию и философию.
Можно говорить и о другом направлении общественно-полити-
ческой жизни Германии тех времен — преимущественно консер-
вативном, имперском, антидемократическом. Оно выдвигалось на
первый план каждый раз во времена борьбы с революционным
подъемом, с «чрезмерным» либерализмом или когда возникали
опасности изменения политической системы «снизу». Наилучший
образец — политика Бисмарка с 1848 г. по 80-е годы: сочетание бес-
церемонной силы с умением отказываться от нее; прямолинейно-
сти и гибкости; борьбы с левыми течениями и попыток соглаше-
ния с ними.
Когда же социалистические и либеральные течения достигли
пугающе высокого уровня, Бисмарк решительно поворачивает к
союзу с консерваторами. В конце 70-х годов создается «черно-
голубой блок» правых сил, который оттесняет либерализм и на-
долго прибирает к рукам государственную власть.
Тут мы подходим к третьему направлению в общественно-по-
литической жизни Германии — самому реакционному и разруши-
тельному — военно-феодальному. Оно имело тоже глубокие корни.
В отдельные периоды германской истории оно выдвигалось на пе-
редний план, придавая тогда политическому развитию зловещие
черты. В связи с нашей темой оно не может не интересовать нас
более всего.
9
Власть земельных магнатов и феодалов существовала в различ-
ных германских государствах и княжествах с незапамятных вре-
мен. Ее консервативность приумножалась политической раздроб-
ленностью страны, деспотизмом сойма мелких властителей.
После победы под Кениггрецом в войне с Австрией (1866 г.)
герои революции 1848 г. оказались, по словам немецкого писате-
ля Германа Зудермана, «мертвы, как сама смерть». Буржуазия,
движущая сила революции, стала сдавать позиции под напором
юнкерства, чиновничества, военных. Усиливалась сословная зам-
кнутость господствующих классов. Военная и гражданская чинов-
ничья служба, придворная карьера находились всецело в руках
юнкерства — вотчинного дворянства, располагавшего родовыми
имениями, старинными правами, титулами и традициями.
Рост контрреволюции в 90-е годы XIX и в начале XX в. со-
провождался парламентскими успехами юнкерской партии.,Влия-
49
ние юнкерства в прусском ландтаге и придворных кругах усили-
валось. При дворе никто не мог противостоять консервативной
партии. Министры, генералы, дипломаты, высшие чиновники рек-
рутировались лишь из ее среды. А когда на престол вступил
Вильгельм II, бароны и графы Восточной Пруссии получили воз-
можность почти бесконтрольного влияния на государственные
дела.
Монополия феодалов на государственной и особенно на воен-
ной службе приводила к формированию замкнутой корпорации
неких тесно спаянных друг с другом избранников судьбы, которые
тащили друг друга по служебной лестнице на основе того лишь
права, что имели пять или больше поколепий благородных пред-
ков и обучались в аристократических учебных заведениях.
Политическая сила дворянского сословия экономически обе-
спечивалась сохранением в неприкосновенности со времен средне-
вековья центров феодального абсолютизма — вотчинных земель.
Юнкер, как и в XVII в., обладал всеми правами общины, полно-
той экономической, судебной, полицейской и политической власти.
Наступление контрреволюции сопровождалось растущей жаждой
парадности, помпой, пышностью, призванными внушать почтение
к власти.
Расхождения между этими тремя тенденциями, их взаимовлия-
ние были ярко выражены особенно в периоды острых политиче-
ских кризисов.
В XIX — начале XX в. можно было видеть на фоне постоян-
ного существования каждого из этих направлений некоторое чере-
дование преимущественного влияния какой-то ведущей тенден-
ции. В начале прошлого столетия под влиянием французской,
затем германской буржуазных революций — высокий подъем ли-
берализма, интеллектуального, прогрессивного начала. Середина
и вторая половина века — острая борьба с атакующим консерва-
тизмом, торжество которого ознаменовало объединение Германии
«железом и кровью». С переходом к эпохе империализма, в на-
чале XX в., все большее преобладание получает третья тенден-
ция, самая воинственная, разрушительная и реакционная. Она
стала все больше определять германскую историю и глубоко по-
влияла на мировые события в период между концом прошлого
столетия и 1945 г.
Когда мы говорим о германском милитаризме в том виде, как
он обнаружил себя в течение первых 45 лет нашего века, то
имеем в виду, что он был составной частью охарактеризованных
здесь общественно-политических течений.
Он представлял собой идеальную форму тотальной власти в
государстве, где лидеры, тяготеющие к абсолютизму, постоянно
боялись оппозиции парода и рейхстага. Что могло быть в таких
условиях лучше, чем военная идеология и военная структура?
А рейхстаг надо сжечь наподобие эфесского храма, что и сдела-
ли позже нацисты.
Насилие — во всем и везде. Учителя проповедовали шовинизм.
.50
Торжествовали хвастуны, филистеры, воспаленные мечтами об
Индии и Золотом Береге Африки. Так, в книге, изданной в
1911 г., некий г-н Танненберг требовал: война должна оставить
побежденным лишь глаза, чтобы оплакивать их горькую судьбу.
Главный редактор германского журнала «Будущее» М. Харден
писал: «Разве право существует? Разве стоят чего-нибудь раз-
ные высокие идеи?.. Только один принцип принимается в рас-
чет — и один, в котором резюмируются и содержатся все прочие:
это — сила. Ее и требуйте, и прочь все остальное. Сила! Это
звучит громко и ясно. Сила — это кулак. Вот и все!»18 *. Еще в
начале XX в. во «втором рейхе» составлялись проекты германп-
вации других народов, всевозможные планы образования «средин-
поевропейского союза» — объединения всей континентальной
Европы — политического, экономического, военного под герман-
ской гегемонией, обширные колониальные программы. «Нужно
лишь добиться того, чтобы голландцы, бельгийцы, люксембурж-
цы и швейцарцы научились рассматривать свои страны как часть
Германии, а самих себя —как немцев»,— писал автор некой бро-
шюры «Пангерманика». Другой «теоретик» К. Рейтер в работе
«Пангерманистская Германия» указывал: «Мы должны продви-
нуться с нашими колониями непосредственно к берегам Среди-
земного моря и Атлантического океана, чтобы через Пиренеи
получить доступ на Пиренейский полуостров и отсюда установить
связь с Южной Америкой, которой надлежит сделаться частью
новой империи и новой экономически подчиненной террито-
рией» 1в. В условиях кризисов, безработицы, снижения уровня жиз-
ни колониальные концепции о «перенаселении страны», о «жиз-
ненном пространстве» как выходе для «избыточного населения»,
о необходимости увеличения «национального богатства», прослав-
ление «национальной чести и престижа», идеи «культуртрегер-
ской» миссии германцев в «отсталых» странах Азии, Африки и
Латинской Америки и т. п. приобретали все больше сторонников.
Отсюда был один лишь шаг до постоянной переоценки своих
сил, пренебрежения к другим народам, вера в свою «сверхмис-
сию», в готовность воевать со всеми.
Военная каста не просто служила престолу и «баронам дымо-
вых труб», как тогда называли промышленных магнатов, но п
направляла их политику. Для нее все было простым и ясным.
Вовне человечество делилось на две части: враг и свои. Врага
надо победить. Внутри было сложнее. Здесь человечество, так ска-
зать, дважды делилось на две части: во-первых, на лучшую —
это военные, вождь — будь то император или «фюрер» (это тоже
значит вождь) — и на худшую — это все остальные. Во-вторых,
па тех, кто молился на императора или вождя, как на бога,
и вслепую шел за ним, и на тех, кто сомневался или, боже упа-
си, бунтовал против власти. Это были рабочие, социалисты, либе-
18 Причины агрессивности Германии. Пг., 1915, с. 86.
•° Там же, с. 79.
51
ралы, парламентарии, коммунисты — вообще левые, думающие
иначе.
Военные во «втором рейхе» всегда говорили, что имеют одну
цель — оборону отечества от сонма врагов, его окружающих. Что-
бы его спасти, им надо как можно больше денег. И чтобы все
работали на них и их слушались. Важнейшие государственные
решения принимались прежде всего как бы с точки зрения мили-
таризма, его интересов и требований. Какой образ мира создава-
ли эти круги перед общественностью, политическим руководством
и перед самими собой вплоть до 1918 г.?
Англию представляли в виде кровожадного чудовища, обвив-
шего своими кольцами полмира, разевающего пасть на Конго, на
немецкую Африку, на Зондские острова и на Среднюю Азию.
Францию — как зверя, ломящегося в Марокко, Тунис, Индокитай,
угрожающего через Вогезы Эльзас-Лотарингии. Америку и Япо-
нию — чудовищами, обросшими броней. Россия — страна варва-
ров, удел которой — быть разгромленной. Малые страны Европы
должны быть поглощены Германией и т. д.
Германский профессор Оствальд перед первой мировой вой-
ной в интервью двум стокгольмским газетам говорил: «Францу-
зов мы ненавидим... русские еще пребывают в состоянии орды...
Германия, благодаря своим организаторским способностям, до-
стигла высшей, чем прочие народы, ступени цивилизации... Вы
спрашиваете меня, чего хочет Германия? Германия хочет орга-
низовать Европу, ибо Европа до сих пор еще не организована» 20 21.
Профессор Лассон писал: «У нас совсем нет друзей. Нас все
боятся... европейский заговор сплел сплошь вокруг нас паутину
лжи и клеветы». Ему вторил профессор философии Эйкен: «На-
ши враги восстают со всех сторон. Все наши ненавистники и за-
вистники ползком подбираются к нам и изо всех сил стараются
нам навредить» ”.
Искусством внешней политики всегда считалось умение иметь
возможно меньше врагов и больше союзников. Германская внеш-
няя политика того времени показала непревзойденную способность
создавать себе врагов. А создав их, сетовала что рейху грозят
со всех сторон, что страна в окружении. Само собой разумеется,
что империалистическая идея передела мира по логике вещей де-
лала врагами тех, за счет кого собирались совершить этот пере-
дел. Но было и другое. Искусственное создание «ситуации окру-
жения» помогало нагнетать внутри страны напряжение, милита-
ристский психоз, облегчало пропагандистскую обработку нации,
способствовало укреплению реакционных сил и подавлению рабо-
чего, социал-демократического и коммунистического движения.
Чем интенсивнее укреплялись позиции коммунистов, социал-
демократии, тем активнее реакция стремилась создавать себе
социальную базу, внедрять свою идеологию в умы людей, ища
20 Там же, с. 63.
21 Там же, с. 70.
52
сторонников не только среди богатых, но и среди «простого люда».
Эту среду и созданную ею психологическую атмосферу • не
уничтожило поражение в первой мировой войне. Ее не подорва-
ли революции в России и Германии, не ослабил Версаль. Наобо-
рот, новые события использовались, чтобы разжечь консерватизм
п реакцию в еще больших масштабах.
Мы завершаем, быть может, несколько затянувшийся, но не-
обходимый экскурс в историю.
10
Выступление Гитлера перед членами новой партии в одной из
мюнхенских пивных 24 февраля 1920 г. с изложением его «фило-
софии» и программы вызвало бурю восторга. Присутствующие,
вскочив на столы, орали и аплодировали. Одна из правых газет
писала на следующий день: «Гитлер зажег огонь, из которого
должен появиться меч, которым германский Зигфрид снова завою-
ет свободу». Движение стали называть «национал-социализм».
Гермин взяли по названию одного из правых кружков XIX в.
Его смысл определялся как «политически эпохальное учение,
призванное успешно опровергнуть марксистский социализм».
После очередного выступления в цирке «Кроне» один из под-
ручных Гитлера, Герман Эссер, впервые назвал его «наш фю-
рер». Сподвижники объявили его «человеком, который станет для
Германии самым великим».
Пропаганда в руках нацистов оказалась с самого начала мощ-
ным средством. В угрюмую, серую, голодную жизнь обывателей
после войны вдруг ворвались хлесткие лозунги «спасителей»,
игравших на самых низменных инстинктах. Гитлер и его новый
соратник Геббельс в исполненных фанатизма речах обещали на-
ции указать пути к выходу из всех бед. Появилась масса новых
знаков и символов, перенятых у итальянских фашистов. Обыва-
тели увидели «древнеримское» приветствие вытянутой рукой. По
улицам маршировали только что созданные штурмовые отряды
(СА). Возглавивший их капитан Рем обнаружил, что на военных
складах лежит много неиспользованных рубах коричневого цве-
та. Он одел в них свое воинство, превратив коричневый цвет в
один из символов фашизма.
Нацисты, учитывая психологическое воздействие всевозмож-
ных деталей, придали громадное значение внешним формальным
актам и их режиссуре. Были введены церемониалы «появления
фюрера» перед аудиторией, которую предварительно искусно до-
водили до исступленного ожидания. Появились необычайные
спектакли «освящения флагов». Марши и парады в наиболее люд-
ных местах. Гитлер засел в мюнхенской библиотеке, изучая ге-
ральдику и журналы по искусству, пока не нашел образец для
официального партийного знака и кокарды — орла с распластан-
ными крыльями.
Партия, построенная по строго военному принципу, объявляла
себя «национальной» и вместе с тем «плебейской», «народной».
53
Используя демагогические приемы и театральные эффекты, она
старалась «завоевать улицу». Мещанству, мелкой и средней
буржуазии нацисты все более импонировали. Бюргеры привыкли
бояться выступлений масс как социальной угрозы. А здесь их
самих звали в наступление. «Нам нужна сила, чтобы добиться
наших целей»,— многократно повторял Гитлер. И мелкий буржуа
почувствовал: вот, она, сила, его защита. Как хорошо было смот-
реть па штурмовиков, разъезжающих по улицам на грузовиках с
лозунгом «Пока маршируют СА, Германия будет жить!». В тече-
ние года, начиная с ноября 1919 г., Гитлер выступил 31 раз. Его
аудитории становились все более многолюдными. Везде он повто-
рял одно и то же, призывал к одному и тому же, больше всего
обращая внимание на внешнюю форму выступлений. «Господин
Гитлер... пришел в бешенство и орал так, что ничего нельзя было
разобрать»,— писалось в отчете об одном из его выступлений 22.
Но это действовало. Партия поставила задачу: не реже одного
раза в восемь дней устраивать где-нибудь массовые митинги.
Плацдармом нацистов стала Бавария. Требование союзных
держав распустить военные организации натолкнулось на сопро-
тивление баварского правительства Кара, пользовавшегося нема-
лым влиянием. «Фрейкоры», «эйнвонерверы» в Баварии насчи-
тывали более 300 тыс. человек, составляя превосходную среду
для нацистов. Сюда из разных мест стекались различные право-
радикальные элементы, враги Веймарской республики.
11
Тем временем завершалась Парижская конференция, которая де-
тально определяла, как должна Германия расплатиться с победи-
телями. Дискуссии между победителями были долгими 1
упорными. Английские политики не хотели чересчур разорять
Германию, чтобы иметь на континенте противовес как Советской
России, так и своей союзнице Франции. Они хорошо понимали
что может означать революция в Германии вкупе с пролетарской
революцией в России. «Чтобы Германия подписала, ее над»
щадить»,— кратко резюмировал Ллойд Джордж свою позицию i
глубокому неудовольствию Клемансо, который склонялся к самки
жестоким санкциям. Он считал, что тевтоны обязаны признать
свое унижение. Они оплатят абсолютно все, что потребует Фран
ция, пусть на это уйдет 10, 20, даже 50 лет. Чем больше, те:
лучше. Это значит, что многие десятилетия опасный враг не под
нимется из пепла. «Вы не должны забывать, что французы -
одна из наиболее пострадавших наций... У нас во Франции никт
не поймет, если в условия перемирия мы не внесем оговорки н
этот счет»,— говорил Клемансо на одном из заседаний, конечн
же ссылаясь на французский народ23.
Однако в одном очень важном пункте намечалось согласш
22 Hildebrand К. Vom Reich zum Weltreich. Munchen, 1969, S. 77.
23 Edmonds J., Short A. History of World War 1. London; Oxford, 1951, p.
54
Ллойд Джордж сформулировал мысль, заботившую всех: «Мы
толкаем Германию в объятия большевиков. Чтобы она могла за-
платить то, чего мы хотим... было бы необходимо, чтобы она за-
няла па рынке более значительное место, чем то, какое она за-
нимала до войны. В наших ли это интересах?» 2‘. Боязнь рево-
люции в Германии и экономическое возрождение конкурента —
вот где находилась главная опасность. Французский президент
Вивиани дал 15 сентября 1919 г. проницательное определение:
«Вы думаете, что вы были очевидцами войны,— нет, вы были
очевидцами революции».
Авторы Версальского договора понимали, что мир сотрясается
революциями, которые в их глазах представляли собой нечто бо-
лее неизведанное и потому страшное, чем даже эта война. Самая
большая и глубокая из них произошла в России. Они разверты-
вались и в Германии, и в других страна^. Лидеры Антанты пы-
тались разрешить неразрешимое: создать мирную систему внут-
ри капиталистического мира, преодолеть глубокие противоречия
внутри этого же мира, изолировать молодую Советскую Респуб-
лику и поставить преграды на пути европейской революции.
А если возможно, то и задушить ее.
И если попытки «вызвать крах большевизма» провалились, то
усилия подавить революцию в Германии получили довольно оп-
ределенные перспективы в форме поддержки правых, контррево-
люционных сил. И вот эта поддержка и требовала не допускать
«чрезмерностей» в ограблении Германии. Тяжесть мира должна
упасть на народ, но не на тех, кто мог возглавить контрреволю-
цию.
Когда подсчитали сумму репараций, то получилась цифра око-
ло 3—7 или даже 10 триллионов золотых франков! С рассрочкой
па 50 лет. Деловые американские эксперты подсчитали: послед-
ний из взносов по репарациям в сумме 125 млрд. фр. Германия
сделает в период между 1942 и 1951 гг.!
Вот здесь-то и потребовалась «сдержанность». В результате
долгих дискуссий стала фигурировать ориентировочная цифра
в 325 млрд фр. Вопрос решался так: до 1 мая 1921 г. Германия
выплатит 20 млрд, марок золотом, деньгами или натурой. После
этого созданная союзниками комиссия по репарациям установит
общую сумму долга. Он будет выплачиваться последующие 30 лет
или дольше. «Поставки натурой» означали, что Германия оплатит
репарации углем, скотом, судами, машинами, орудиями производ-
ства и различными предметами движимого имущества.
Это был блестящий образец имперского политического мышле-
ния. Думать, что в XX в. два поколения немцев станут безро-
потно данниками и не попытаются вырваться из экономического
плена, значило быть слепцами.
Парижская конференция Англии и Франциц 24—30 января
1921 г. объявила об этих своих итогах.
Ibid.
55
12
Нацисты поняли — такого случая упустить нельзя. На 1 февраля
1921 г. они назначают митинг все в том же мюнхенском цирке
«Кроне», владельцем которого был их сообщник. Стояла голодная
суровая зима. Нацисты боялись, что публика не придет. Они ре-
шились на новый пропагандистский ход: на улицах появились
грузовики со свастикой и красными гирляндами на бортах. С них
разбрасывали листовки, текст которых составил Гитлер. В рабо-
чих кварталах люди встречали агитмашины поднятыми вверх
сжатыми кулаками. Однако на многих призывы к пересмотру
только что объявленного позорного версальского диктата подей-
ствовали. Около 8 часов вечера трепещущему от ожидания и
беспокойства Гитлеру сообщили по телефону: шеститысячный
зал цирка почти полон.
Его речь называлась «Будущее или гибель». В нее он вложил
все: снова громил врагов Германии, навязавших кабальный мир.
Выкрикивал демагогические расистские призывы. Звал к борьбе.
Рисовал прекрасное будущее, если все пойдут за ним. Он нака-
лил аудиторию обездоленных, отчаявшихся, искавших чего-то
нового людей. После двухчасовой речи он сорвал овации. Позже
в «Майн кампф» он писал: именно здесь, в цирке «Кроне», он
убедился, что может «добиться массовой поддержки».
На следующий день события в цирке получили «большую
прессу». Нового лидера признали консерваторы и экстремисты
Мюнхена, который он избрал своим центром. Полицей-президент
Эрнст Пенер заявил, что видит в НСДАП «семена обновления
Германии». Движение способно «рабочих, отравленных марксист-
ской пропагандой, снова привести в национальный лагерь. По-
этому мы держали нашу охраняющую руку над НСДАП и гос-
подином Гитлером»,— писал впоследствии Пенер. Гитлера
обласкало и баварское правительство. Премьер-министр Густав
фон Кар принял его и обещал свою поддержку.
Используя успех, Гитлер поставил ультиматум партии: он дол-
жен иметь в ней диктаторские полномочия. «Без железного руко-
водства партия... за короткое время распадется». На чрезвычай-
ном собрании НСДАП в конце июля 1921 г. ему вручили полно-
ту власти. Немедленно он превращает штурмовые отряды в свою
личную гвардию. Наступление справа па демократию принимает
организованные формы.
Так шел вперед напористый фанатик — контрреволюционер,
обладавший извращенной буйной фантазией, дьявольской целе-
устремленностью, холодным авантюризмом, способностью к ис-
ступленной демагогической риторике, замешенной на истериче-
ском артистизме. Он рвался все дальше и добивался успеха. Не
потому, что действительно был серьезным политическим лидером.
Но он уловил настроения среды, верно избрал хозяев, которым
оказался по нутру. Он ловко играл на бедствиях и отчаянии од-
них, расчете других, невежестве третьих.
56
...Вот одно из самых ранних воспоминаний о Гитлере. Мы
находим его в записи, сделанной представителем американского
поенного атташе в Берлине Т. Смитом, посланным в Мюнхен в
середине ноября 1922 г. разузнать, кто такой Гитлер.
Смиту удалось встретиться прежде всего с генералом Люден-
дорфом, который целиком поддерживал Гитлера и был весьма
близок с ним. Генерал сказал американцу, что он «раньше думал,
что большевизм должен быть уничтожен сначала в России, преж-
де чем он будет повержен в Германии». Теперь он изменил мне-
ние: «Большевизм надо сначала устранить в Германии». Люден-
дорф говорил, что союзники «должны поддержать сильное гер-
манское правительство, которое было бы в состоянии уничтожить
марксизм». Оно никогда не может быть создано «при современ-
ных хаотических парламентских отношениях», но лишь «образо-
вано патриотами». Генерал убежден: ^Фашистское движение
должно стать началом национального пробуждения Европы».
На следующий день Смит встретился с Гитлером. Первое впе-
чатление: «Баснословный демагог. Я до этого никогда не слушал
такого упорного и фанатичного человека». Гитлер охарактеризовал
ему свое движение как «союз практических и духовных творцов
против марксизма». Смит сделал вывод: «Только диктатор может
спасти Германию... Для Америки и Англии было бы гораздо
лучше, чтобы решающая борьба между нашей цивилизацией и
марксизмом произошла бы на немецкой земле, а не на амери-
канской и английской. Если мы, американцы, не будем содейст-
вовать германскому национализму, большевизм завоюет Герма-
нию. Тогда больше не будет репараций, и русский большевизм
совместно с германским должны будут просто из интересов само-
сохранения напасть на западные нации» 25.
И общее заключение Т. Смита после беседы: Гитлер будет
важным фактором в германской политике. Он знает, чего хочет.
5 декабря 1922 г. американский посол в Берлине Роббинс на-
правил письмо в Вашингтон: «Гитлер, молодой австрийский
фельдфебель, который во время войны сражался в германской
армии, а теперь руководит фашистским движением... медленно
идет вперед по тому же пути, что и Муссолини... Он получает
очень много денег от промышленников, как и Муссолини...» 26.
Из иностранных свидетельств тех времен представляет инте-
рес также запись болгарского консула в Мюнхене о его беседе с
Гитлером поздней осенью 1922 г. Фюрер заявил, что большие го-
рода Северной Германии в основном находятся под господством
левых, но в Баварии нацисты стремятся победить их. Тысячи
людей каждую неделю вступают в НСДАП. В Северной Герма-
нии большевики вырвут себе власть. Чтобы спасти нацию, ба-
варцы должны организовать контрреволюцию. Для этого нужен
18 Toland J. Op. cit., S. 244.
•’ Ibid.. S. 253.
57
диктатор с железным кулаком, человек, который, «если надо,
будет готов маршировать вперед через поля крови и трупов »J
Так в атмосфере острейшей борьбы контрреволюционные силы
стремились к сплочению. Им требовались объединяющие лозун-
ги. От расизма шла прямая линия к «восстановлению величия
германского рейха», к имперским завоевательным планам. Сорок
лет подряд зажигали эти миражи сердца мещан, средних и круп-
ных буржуа, отпетых милитаристов. И они не могли смириться с
тем, что все рухнуло. Расизм указывал конкретного врага и оп-
ределял конкретную цель. Нацисты любили повторять слова пред-
седателя «Всегерманского союза» Генриха Гласса, который еще в
1913 г. писал: придет время, когда появится человек, который по-
ведет немцев на борьбу. «Мы ждем фюрера! Терпение, терпение,
он придет!» И вот он появился.
13
В Гитлере очень быстро распознали нужную фигуру представи-
тели самых богатых и влиятельных слоев капиталистической
Германии. Перед ним распахнулись салоны «высшего общества».
Его ввели в круг респектабельной богемы — художников, писате-
лей, профессоров, почитателей Вагнера, тесно связанной с про-
мышленными и финансовыми магнатами. В этих салонах «брат
Гитлер» говорил не только о музыке Вагнера, но и о «ноябрь-
ских преступниках, предавших Германию», и о своих планах
борьбы с ними. Он приобретал все более влиятельных покрови-
телей. Для начала жена крупнейшего фабриканта музыкальных
инструментов Бехштайна пожелала стать его «приемной ма-
терью». Ему открыл свой дом крупнейший издатель Брукман.
А позже среди «покровителей» появились промышленные и фи-
нансовые владыки — Флик, Тиссен и др. Но не будем забегать
вперед.
Нацистская партия распространяла влияние за пределы Бава-
рии. Сторонники нацистов появились на Севере — в Кёльне,
Вильгельмсхафене, Бремене. Они повсюду пускали слух, что яв-
ляются «партией будущего».
Они играли на трудностях. Жизненный уровень падал. Чудо-
вищно росла инфляция. Осенью 1923 г. 6 тыс. марок имели цену
одной предвоенной марки. Одно куриное яйцо стоило столько же,]
сколько в 1913 г. 30 млн. яиц. На купюры достоинством в
1000 марок, имевшие хождение в Берлине, ставился штемпель!
«миллиард марок». Официант в одном баденском ресторане рас-
сказывал посетителю — молодому американскому репортеру по
имени Эрнест Хемингуэй, что скопил достаточно денег, чтобы
приобрести гостиницу. Но теперь на эти деньги он может купить]
только четыре бутылки шампанского. «Германия теряет цену,
своих денег, чтобы содержать союзников»,— сказал он.
Нацисты решили, что настало время для открытого выступле-
ния. 9 ноября 1923 г., в годовщину капитуляции, они начнут]
«национальную революцию», которая создаст «немецкое нацио-
58
цельное правительство». Генерал Людендорф будет главнокоман-
дующим армией. Произведя переворот в Баварии, путчисты
двинутся на Берлин, чтобы скинуть правительство и спасти не-
мецкий народ.
Подготовка к выступлению шла накануне в огромном зале
мюнхенской пивной «Бюргербройкеллер», до предела набитой
нацистами и штурмовиками. Гитлер в каком-то полубезумии
ор&л: «Теперь я хочу выполнить то, о чем пять лет назад меч-
тал слепым калекой в лазарете (когда был отравлен газами на
фронте.— Д. П.): не успокаиваться и не отдыхать, пока не будут
повергнуты на землю ноябрьские преступники, пока из развалин
снова не поднимется Германия, Германия могущества, величия
и великолепия. Аминь!». Потом говорил Людендорф в том же
духе, но величественнее. Ответом был безумный энтузиазм
«партайгеноссе», распаленных речами и пивом. Многие плакали.
Находившийся на этом сборище посторонний наблюдатель сказал
стоявшему рядом полицейскому: «Единственный, кого здесь не
хватает,— это психиатр».
Путч 9 ноября 1923 г. провалился, потому что был авантю-
рой. В центре Мюнхена около «Фельдхернхалле» штурмовиков,
предводительствуемых Гитлером и Людендорфом, полиция встре-
тила огнем. Всех разогнали. Гитлер упал на мостовую и вывих-
нул руку. Он был арестован. Людендорф сдался полиции.
Теперь Гитлер окончательно стал «героем» и «фюрером» на-
цистов. Их лозунгом отныне стало: «Первая часть национальной
революции окончилась. Наш фюрер Адольф Гитлер пролил кровь
за немецкий народ. Кровь Гитлера и железо, направленное на
наших товарищей в Мюнхене руками предателей, сплотили бое-
вые соединения отечества на горе и на радость. Вторая часть
национальной революции начинается».
Что должны были, но не смогли понять участники путча
9 ноября 1923 г.? Что тот, кого они назвали своим «фюрером»,—
авантюрист, без знаний, без понимания истории, с уродливо-одно-
сторонними представлениями догматика, лишенный подлинно
государственного ума, который отвечал бы потребностям XX в.
Они этого абсолютно не поняли. Они поддались демагогии и ве-
рили, что идут плечом к плечу с «великим революционером».
Что поняли Гитлер и его ближайшее окружение из получен-
ного опыта? Они вышли из поражения еще более озлобленными,
еще более уверенными в том, что они окружены предателями,
которых надо обязательно уничтожить, прежде чем приступить к
последующим делам. И еще они поняли, что для их «революции»
надо иметь больше власти и больше сил.
Пули полицейских свистели вокруг, но Гитлер отделался лег-
ко. Ему действительно повезло. И кто знает, как сложились бы
дальнейшие события, будь полицейские более меткими стрелками.
59
Глава 3
ФАШИЗМ ПЕРЕХОДИТ К ДЕЙСТВИЯМ
1
Политическая борьба в Веймарской республике усиливалась год
за годом. «Враг находится справа»,— заявил с трибуны рейхста-|
га министр иностранных дел Й. Вирт после убийства его пред-
шественника В. Ратенау. Канцлер Г. Штреземан создает в 1923 г.
правительство большой коалиции, объединяя против реакции пар-
тии, способные отстоять республику,— от «народной партии» до
социал-демократов. Его «курс соглашения» временно облегчает
преодоление кризиса, инфляции, укрепляет республиканскую си-
стему. Но правые силы, используя мощное покровительство — яв-
ное и скрытое, ведут упорное, нарастающее по силе наступление
на, казалось бы, установившуюся буржуазную демократию. «Со-
глашение» их не устраивало да и не могло удовлетворить ни в ка-
кой мере.
В феврале 1925 г. умер президент Эберт. Города и села покры-
лись плакатами «Избирайте Гинденбурга!». Он получает на вы-
борах большинство. Кайзеровский фельдмаршал, глава и символ
милитаризма, «герой Танненберга», любивший говорить, что вой-
на для него — курортное лечение, становится во главе республи-
ки. Торжественно маршируя, обходит он 9 мая, в день своего
вступления в должность, идеальные шеренги солдат, выстроен-
ных в его честь на площади перед рейхстагом. Как в лучшие
времена!
Это был крупный и теперь уже официальный сдвиг вправо в
политической жизни республики. Но он казался незначителт ным
Гитлеру и его единомышленникам. В то самое время, когда
фельдмаршал праздновал торжество, Адольф Гитлер, осужден-1
ный на пять лет тюрьмы за мюнхенский путч и стараниями вы-
соких покровителей выпущенный досрочно через шесть месяцев,
проводил в одной из мюнхенских пивных заседание руководства
«новой» партии, созданной взамен разгромленной.
Среди штандартов и знамен со свастикой в президиуме вос-
седали «боевые друзья» — Розенберг, «идеолог» партии Гиммлер,
служитель ее «политики безопасности» и будущий главный экзе-
кутор, Штрейхер, фанатичный «теоретик» расизма и антисемитиз-
ма. Здесь они выразили полное единодушие в намерениях добить-
ся власти.
Тем временем на фоне общей стабилизации капитализма
США проводят широкомасштабную политику установления свое-
го экономического, политического и военного влияния в Европе
Их цель — превратить Западную Европу, прежде всего Герма-
нию, в мощный военно-политический противовес левым силам,
главным образом Советскому Союзу, обеспечить приложение ка-
питалов и добиться преобладания в европейской экономике.
60
Гитлеровская партия получает растущую материальную под-
держку. Сначала шли частные пожертвования. Согласно данным
исследователя этого вопроса В. Хегнера, первые вклады были
сделаны швейцарскими и французскими покровителями нацистов
п сумме 33 тыс. швейцарских франков. Затем последовали вкла-
ды бумажного фабриканта Зейдлица, фабрикантов Бехштайна,.
Борзига, Ауста. Руководитель «Ферайнигте штальверке» Ф. Тис-
сен сделал крупный взнос — 170 тыс. марок. К 1924 г. казначей
нацистской партии располагал 300 тыс. золотых марок * *. Но это-
было лишь начало.
Решающая помощь пришла из США. После принятия «плана
Дауэса» американские и английские займы широким потоком
хлынули в германскую экономику. По данным А. Нордена, за
период 1924—1930 гг. общие вложения в германскую промыш-
ленность достигали 63 млрд, марок, из них более 30 млрд, марок
приходилось на займы, полученные от США.
Если в 1926 г. американские инвестиции в промышленность-
Германии составили 4,1 млрд, марок, то в 1929 г. они достигли
11,7 млрд. «Планы Дауэса и Юнга» обеспечивали преобладающее
нлияние английских и американских монополий. Происходило все
более тесное объединение промышленных концернов Германии,
США и Англии. Соглашения с американскими и английскими
химическими компаниями заключил ставший затем скандально’
п .вестным своими связями с фашизмом концерн «И. Г. Фарбен-
Пндустри». По договору, подписанному в 1926 г., мировой рынок
пороха был поделен между ним, американским концерном Дюпо-
на и английским «Империалкэмикл индастрис».
Громадной американской фирме «Стандарт ойл» принадлежа-
ло почти 90% всех капиталов Германо-американской нефтяной
компании. Большинство германских автомобильных заводов Оп-
псля перешло к американскому «Дженерал моторе». Морган ов-
ладел значительной частью капиталов возрождавшихся герман-
< ких авиационных заводов. Знаменитая и богатейшая германская
Всеобщая электрическая компания контролировалась американ-
скими и английскими фирмами. Банки Англии и США не скупи-
лись на кредиты для развития немецкой экономики. Так, лон-
донский банк Шредера в 1924—1928 гг. вложил в германскую
промышленность около 24 млн. долл. Пушечный король Крупп
только в 1924 г. получил от двух нью-йоркских фирм на развер-
тывание военного производства 10 млн. долл. Английские займы,,
официально предоставленные в 1924—1928 гг. Германии, достига-
ли суммы 187,5 млн. долл., что составляло 11,5% общей суммы
иностранных кредитов 2.
Фирмы тяжелой и военной индустрии, прежде всего рурские,
постепенно переходили на привычный, военный режим работы,
как будто не существовало ни версальских ограничений, ни дру-
1 См.: Broszat S. Der Staat Hitlers. Miinchen, 1969, S. 32.
* Сесюли P. И. Г. Фарбениндустри. M., 1958, c. 91; Розанов Г.^1. Гер-
мания под властью фашизма. М., 1961, с. 17-23.
61
гих обязательств. Уже в 1927—1929 гг. заводы «Рейнметалл» во
все возрастающих размерах стали выпускать пушки и пулеметы.
Цейс расширял производство артиллерийских оптических прибо-
ров. Та же «И. Г. Фарбениндустри» снабжала рейхсвер взрывча-
тыми веществами, смазочными маслами, синтетическим горючим.
Многочисленные филиалы авиационных фирм Хейнкеля, Юнкер-
са и Дорнье, расположенные в Швеции, Испании, Дании, Швей
царии и других странах, изготовляли военные самолеты. Автомо-
бильные и мотостроительные заводы переключали часть своих
мощностей на выпуск бронеавтомобилей, а позже и танков.
Своим обычным ремеслом занялся Крупп, подписавший выгод-
ные картельные договоры с «Дженерал электрик» и с американ-
ской стальной корпорацией. В 1926 гг. «пушечный король» изго-
товлял под видом тракторов танки, правда в незначительном ко-
личестве. В 1941 г. он откровенно рассказывал: «Если Германия...
когда-нибудь захочет или сумеет сбросить с себя цепи Версаля,
то Крупп должен быть готовым... Я хотел и должен был сохра-
нить на будущее предприятие „Крупп" в замаскированном виде...
Даже везде шнырявшие союзнические комиссии были обмануты:
навесные замки, молочные бидоны, кассовые аппараты, машины
по изготовлению кувшинов, мусорные автомашины и другой
„мирный хлам“, который мы изготовляли, действительно не вызы-
вал подозрений» 8. К 1929 г. фирма Круппа отказалась от произ-
водства непривычного для нее «мирного хлама» и вновь перешла
на выпуск тяжелых пушек, танков, брони, пулеметов, авиабомб.
Филиалы заводов Круппа изготовляли военную продукцию в
Швейцарии, Австрии, Голландии и в некоторых других странах.
Заводы БМВ и «Даймлер-Бенц непрерывно увеличивали вы-
пуск автомобилей. В 1929 г. в Германии было продано 120 тыс.
автомашин. Быстрая «автомобилизация» значительно облегчила
впоследствии создание моторизованных соединений гитлеровской
армии — вермахта.
К 1929 г. многие промышленные предприятия Германии про-
изводили вооружение под руководством скрытого генерального
штаба. В конце концов побежденная, «строго ограниченная» в об-
ласти вооружений статьями Версальского договора Германия в
1929 г. становится поставщиком оружия для ряда стран Европы
и Америки, в том числе и для некоторых стран-победительниц.
Можно написать десятки книг по поводу политики США и
Англии в тот период, когда они и тайно и открыто «укрепляли»
послеверсальскую Германию в экономическом, политическом и
военном отношениях. Европа должна была «возродиться», чтобы
стать мощным плацдармом против столь пугающих процессов
«полевения» и, конечно же. в первую очередь против Советского
Союза. И не может быть сомнений, что все большее укрепление
консервативных сил в Веймарской республике, возрождение ар- * S.
’ Locarno und die Weltpolitik, 1924-1932/Hrsg. H. Rosler. Gottingen, 1969,
S. 79.
62
Мии, приход на пост главы государства «героя Танненберга» —
lice это представляло собой не только результат внутренних про-
цессов, особенностей расстановки социальных сил в Германии и
межпартийной борьбы, но прежде всего итог глобальной полити-
ки и стратегии могущественных держав империалистического ми-
ра, использующих Германию для противоборства с новой обще-
ственной системой.
К 1929 г. германский империализм вернул утраченные в ре-
зультате войны мировые экономические позиции. По ряду пока-
пптелей промышленного производства он обогнал Англию..
В 1929 г. Англия выплавила 9,8 млн. т стали и 7,7 млн. т чугу-
на, а Германия — соответственно 16 и 13,2 млн. т и заняла вто-
рое место в мире, Германия быстро увеличила выработку
электроэнергии, которая к 1928 г. более чем в 5 раз превзошла
довоенный уровень. Автомобилестроение ио сравнению с 1913 г.
увеличилось в 7 раз, производство алюминия — в 32 раза.
В 1929 г. экспорт германских товаров превзошел импорт и по
своему объему занял третье место в капиталистическом мире
после США и Англии. Дешевые германские товары успешно
конкурировали на европейских и восточных рынках с англий-
скими. К началу 30-х годов Германия, возрождаемая Америкой и
Англией, опять стала их конкурентом.
Во Франции репарации не вызвали ожидаемого процветания:
колониальные войны в Марокко и Сирии, рост милитаризации
ослабляли страну. А на горизонте — вновь германская опасность.
С юга грозит Италия, где Муссолини с помощью чрезвычайных
заколов устанавливает неограниченную диктатуру. На другом
конце света японское правительство разрабатывает широкие пла-
ны экспансии в Юго-Восточной Азии и Тихом океане.
Это были так называемые «золотые 20-е годы».
Постепенно в послевоенной Европе идет перераспределение
сил. Советский Союз становится крупным центром политического
влияния, в то время как в Западной Европе укрепляются преиму-
щественные позиции США, затем Англии. В то же время Фран-
ция постепенно утрачивает надежды на европейскую гегемонию,
а Германия преодолевает последствия катастрофы и опять вы-
двигается в ряды ведущих держав. Так возникает повая полити-
ческая картина Европы.
Меняющееся распределение сил выдвигает потребность в иных
политических структурах. То, что произошло на знаменитой
международной конференции в Локарно (октябрь 1925 г.), озна-
чало важный политический успех Германии, хотя и связывало ее
дополнительными обязательствами относительно западных дер-
жав.
Заключенный здесь общий гарантийный договор между Герма-
нией, Францией, Бельгией, Англией и Италией и двусторонние
гарантийные договоры должны были подтвердить солидарность,
л том числе территориальную, между капиталистическим^ стра-
нами Европы. Отступник — Германия — снова принимается в
63
«семью». Германия отныне рассматривается как политически
полноправная великая держава. Она приглашена в Лигу наций.
Правда, взамен ей пришлось подтвердить неприкосновенность
границ с Францией и Бельгией, определенных Версальским мир-
ным договором, а также условия относительно демилитаризован-
ной Рейнской зоны. Франция получала дополнительно гарантии
своей исторически опасной германской границы в условиях, ког-
да сосед быстро восстанавливал силы. Но и Франция распроща
лась с надеждами отторгнуть германские западные территории,
а ее союзникам Польше и Чехословакии Германия никаких га-
рантий не давала. Словом, складывался, применяя традиционный
термин, новый «европейский концерт». Все, казалось бы, налажи-
вается. Однако очень скоро эта конструкция рассыпалась в прах.
Первое, что стало очевидным,— нельзя строить европейские отно-
шения, игнорируя Советский Союз.
«Мир в западном семействе» сочетался с полным молчанием
относительно Востока. Там Германию ни к чему не обязывали и
ни в чем не связывали ей рук.
2
Новое потрясение капиталистической системы произошло очень
скоро. Экономический кризис 1929—1933 гг. охватил весь капита-
листический мир, особенно США и Германию. Промышленное
производство сокращается более чем на треть. Резко нарушились
международные хозяйственные связи. Финансы снова приходят в
расстройство. Опять разрушается валютная система. Заводы и
фабрики замирают. Уничтожены громадные запасы продовольст-
вия, сырья. Сжигаются посевы. В капиталистических странах
26 млн. безработных. Материальный ущерб приближается к по-
терям мировой войны.
В США промышленная продукция за годы кризиса сократи-
лась на 46%. Остановлены тысячи фабрик и заводов. Националь-
ный доход падает более чем вдвое. Массовое разорение фермеров.
Англия резко снижает промышленное производство. Выплавка
чугуна и стали уменьшается наполовину. Резко снижается внеш-
неторговый оборот. Десятки тысяч человек двигаются в горестных
«голодных походах» и демонстрациях по улицам притихших го-
родов.
Франция сокращает внешнюю торговлю более чем в два раза.
Производство машин почти прекращается. В Италии наполовину
уменьшен выпуск продукции. Разоряются мелкие фирмы.
Охвачены кризисом страны Центральной и Юго-Восточной Ев-
ропы.
В Германии кризис достигает кульминации к 1932 г.: 68 тыс.
предприятий терпят крах. Более 6 млн. промышленных рабо-
чих — без работы. Распроданы десятки тысяч крестьянских хо-
зяйств. Массовые стачки охватывают страну. Повсюду нарастает
политическая напряженность. Усиливается национально-освобо-
дительное движение в колониях и полуколониях.
€4
Все произошло слишком быстро после катаклизмов мировой
войны и революций, чтобы из сознания правящих кругов могли
изгладиться кошмары предыдущего опыта. И они заблаговремен-
но готовили термидорианскую реакцию. Особенно там, где по-
трясения могли оказаться наибольшими. Таким эпицентром, ко-
нечно, опять-таки была Германия. Здесь кипение борьбы и
страстей не угасало. Левые силы оставались многочисленными и
организованными) компартия, возглавляемая Э. Тельманом,—
сильной, влияние революционного опыта — большим.
История 1929—1933 гг. снова продемонстрировала, что усиле-
ние правой реакции, тоталитаризм, милитаризация и военная уг-
роза — спутники кризисов. Всесокрушающий кризис на рубеже
20—30-х годов вызвал к власти крайнее порождение реакции —
германский фашизм.
Мы здесь не ставим своей задачей писать историю прихода
нацистов к власти, подробно рассказывать о деятельности в 20 е
годы крупного капитала, королей индустрии — той могущественной
силы, которая подняла Гитлера на гребень волны и внесла в по-
литическую действительность Германии и Европы. Об этом пре-
восходно написано во многих исторических трудах и нам нечего
добавить к тем фактам и тем заключениям, которые в них сде-
ланы. Важно подчеркнуть: один кризис вызвал к жизни фашизм.
Другой привел его к власти. На выборах 1932 г. вторично побе-
дил Гинденбург. Канцлер Брюнинг восторженно сказал о нем:
«Первый на войне, первый в мире, первый в сердцах своих со-
отечественников». Но «первый повсюду» становился лишь фаса-
дом. «Мы берем судьбу нации в свои руки»,—провозгласили фа-
шисты. Их упорно подталкивали к власти.
Курт Бахман пишет: «В конце мирового экономического кри-
нпса нацистская партия наилучшим образом отвечала стремлени-
ям самых реакционных сил германского финансового и монополи-
стического капитала подавить с помощью террора революционное
рабочее движение, равно как и их стремление к вооруженной
экспансии, их вечному „Дранг нах Остен...", стремление к господ-
ству в Европе»4. Изменившаяся обстановка в Германии — ра-
стущая безработица, падение заработной платы, распродажа с
молотка крестьянских хозяйств, сокращение оборота мелких тор-
говцев и ремесленников, болезни в связи с недоеданием и плохим
жильем, рост числа самоубийств — все это было на руку фаши-
стам, Гитлер изображал себя мессией, явившимся спасти немец-
кий народ, избавителем, прошедшим, как Христос, через мучения
и страдания.
И хотя он, по сути своей, как справедливо пишет К. Бахман,
был антиличностью, бездарным неудачником и демагогом, он по-
надобился очень многим. В годы кризиса нацисты усилива-
ли террор, нападали на социал-демократов, коммунистов, проф-
союзных лидеров, срывали собрания своих противников, врыва-
* Бахман К. Кем был Гитлер в действительности? М., 1981, с. 44.
J Д. М. Проэктор
65
лись в их квартиры. Террор становился составной частью их
пропаганды «сильной личности» с сильной политикой, импони-
ровавшей и мелкобуржуазным слоям, и крупному капиталу.
Курт Бахман: «Примечательно, что Гитлер и НСДАП подвергали
резким нападкам то или иное имперское правительство, но не
как приказчиков капитализма, кем они на самом деле были, а как
якобы поборников „марксизма" и как людей с социалистическими
принципами» °.
Власть имущие использовали также созданный им вокруг себя
ореол «человека из народа»: перед войной он не имел никакой
профессии, социальной опоры, в годы войны не продвинулся даль-
ше окопного ефрейтора. Бескорыстный, отказавшийся от семьи
«во имя служения народу» и т. и.— таким его малевала геббель-
совская пропаганда. Подобную личность, с успехом обманывав-
шую народные массы, и хотели иметь крупные капиталисты и
землевладельцы. Выйти из кризиса путем террора, гонки воору-
жений и завоеваний — могло ли быть что-нибудь лучшее?
Выступая в клубе промышленников 27 января 1932 г., Гитлер
говорил: «Если нас упрекают в нетерпимости, то мы с гордостью
в ней признаемся: да, мы приняли непреклонное решение вы-
рвать до последнего корня марксизм в Германии» е. В бесчислен-
ных статьях, меморандумах, обращенных к промышленникам,
фюрер обещал ликвидировать рабочее движение и привлекать ра-
бочие массы к нацизму. И эти планы были одновременно плана-
ми крупного капитала. Гитлер и его партия с самого начала бо-
ролись за программу крайних сил германского империализма.
Глава концерна «Тиссен АГ» финансировал Гитлера уже с
1923 г. Геббельс в 1925 г. устанавливает контакты с рурскими
магнатами. Он пишет в дневнике 14 ноября: «Оснабрюк. Вече-
ром выступление перед буржуа... Неистовые овации»5 6 7. Глава
союза горнодобывающей промышленности Рура Кирдорф в 1927 г.
после долгой беседы с Гитлером становится пропагандистом его
взглядов среди крупнейших представителей промышленного ка-
питала. Вступивший в нацистскую партию еще в 1929 г. Тиссен,
один из руководителей концерна «Ферайнигте штальверке», не
только сделал вступительный взнос в размере 300 тыс. марок, но
и совместно с Кирдорфом организовал ряд встреч Гитлера со
стальными королями Рура. Нацистский фюрер с предельной яс-
ностью изложил им свои взгляды и планы и получил их полную
поддержку. По предложению Кирдорфа угольный синдикат стал
отчислять с каждой проданной тонны угля 50 пфеннигов в поль-
зу нацистского движения. Это составило только за 1931 г.
6,5 млн. марок. Владельцы рудников ежегодно вносили в кассу
гитлеровской партии 525 тыс. марок. «И. Г. Фарбениндустри» в
1931—1932 гг. сделал ряд крупных денежных взносов. Несколь-j
5 Там же, с. 55.
6 Там же, с. 74.
7 Das wahre Gesicht des Nationalsozialismus. Magdeburg, 1929, S. 44.
66
ким членам руководства концерна было поручено поддерживать
контакт с Гитлером. Вальтер Функ, доверенный концерна, вы-
двинулся в руководство фашистской партии. Он стал личным
экономическим советником Гитлера 8.
Руководители «И. Г. Фарбениндустри» так же, как и другие
промышленники, видели, что национал-социалистское движение
набирает силу. В начале 1932 г. Гитлер дал обещание руководи-
телям этого концерна после прихода к власти предоставить моно-
польные права на производство синтетического горючего по рас-
ширенной программе. На процессе концерна в 1948 г. было уста-
новлено, что он субсидировал гитлеровскую партию по 32
каналам. '
В 1931 г. связь с нацистской партией установил директор
рейхсбанка Шахт. Через его посредничество нацисты расшири-
ли свои контакты с другими крупнейшими промышленниками
Германии, в частности с Фликом, который передал в кассу пар-
тии вступительный взнос 100 тыс. марок.
Флик стал другом и сподвижником нацистов. Он оказывал
им регулярную финансовую и политическую поддержку, предва-
рительно договорившись с Гитлером и Гиммлером о централиза-
ции всех взносов различными своими предприятиями. По ини-
циативе Флика был создан так называемый кружок Кепплера,
превратившийся вскоре в «круг друзей Гиммлера». С помощью
Отой неофициальной организации Кепплер — экономический со-
ветник Флика — развернул деятельность среди промышленников,
направленную на установление власти нацистов.
11 октября 1931 г. представители монополий, высшего генера-
литета и финансовых кругов договорились с Гитлером о созда-
нии единого блока для борьбы за установление диктатуры.
27 января 1932 г. на совещании Гитлера с промышленниками в
Дюссельдорфе нацистская партия получила одобрение своей
программы: уничтожение демократии, «искоренение марксизма» в
Германии, подготовка к войне за «жизненное пространство». На
следующий день после совещания Тиссен, Феглер и Пенсген со-
гласовали с Гитлером, Герингом и Ремом состав будущего пра-
вительства.
3
Среди американских покровителей нацистской партии значились
имена Рокфеллера, Моргана, Ламонта, Кун Леба, Уолтера Тигла
и других лидеров финансового капитала. И когда летом 1929 г.
представители моргановской финансово-промышленной группы на
специальном совещании банкиров признали необходимость под-
держки «германского нацистского движения», его финансовые
проблемы могли считаться решенными. Участник совещания бан-
кир Уорбург отправился в Германию. Он встретился с Гитлером
И его финансовым экспертом Хейдтом, директором банка Тиссе-
----------- * *•
• Carsten F. Reichswehr und Republik. Koln, 1965, S. 117.
3*
67
на. Вскоре нацисты получили от американских промышленников
10 млн. долл.
В 1930 г. вложения США в германскую экономику достигли
5% их национального дохода. Ставший могущественны»
«И. Г. Фарбениндустри» создал в 1929 г. американский филиал,
членами правления которого сделались Тигл, Уорбург, председа-
тель правления «Стандарт ойл» Э. Форд и др. Вместе с тем
столь преуспевающий германский концерн стал участником фи-
лиала Форда в Германии. Тесное переплетение интересов круп-
нейших монополий Германии и США лилось бальзамом на души
нацистов. v-
Осенью 1931 г. представитель моргановской группы Картер
созвал совещание крупнейших финансистов для обсуждения за-
проса Гитлера о новых субсидиях. Все пришли к выводу: нацист-
ская партия — это единственная реальная сила, способная
предотвратить социальные сдвиги в Германии и Европе. Снова в
Берлин выехал банкир Уорбург. После встречи с Гитлером, Ге-
рингом, Штрейхером и другими представителями фашистской
верхушки он согласовал вопрос о передаче нацистской партии
новой субсидии — в 15 млн. долл. Крупные суммы продолжали
поступать от отдельных концернов. Например, «Ройял датчшелл»
в 1923—1933 гг. внес в нацистскую кассу около 60 млн. долл.
В 1931 г. по настоянию президента США Гувера прекращают-
ся выплаты Германией репараций. Англия и Франция дают сог-
ласие на увеличение вдвое численности рейхсвера. Нью-йоркская
биржа отзывается па политические успехи гитлеровцев повыше-
нием курса акций фирм, имевших вложения в германскую эко-
номику.
Блок монополий и фашизма стал оформляться вполне опреде-
ленно. Поворот от формального соблюдения условий Версаля к
политике вооружений укрепил позиции военных. Теперь и они
сказали свое слово. В 1930 г. глава до поры до времени скры-
того германского генерального штаба генерал Сект заявил о без-
оговорочной поддержке военными участия гитлеровской партии в
правительстве. В конце этого же года генерал Шлейхер заключил
тайный союз с главой штурмовых отрядов Ремом. 11 октября
1931 г. в Гарцбурге собралась конференция, в которой участво-
вали 15 генералов, промышленников во главе с Пенсгеном, наци-
стские вожди, лидеры «Германской национальной партии» и сою-
за «Стальной шлем». Здесь же находился Ялмар Шахт. Все они
провозгласили создание так называемого Гарцбургского фронта и
потребовали образовать «подлинно национальное правительство»
взамен находившегося у власти кабинета Брюнинга, который
своими медленными темпами ремилитаризации и «недостаточны-
ми» мерами борьбы с демократическими силами не удовлетворял
их.
В копце октября генерал Шлейхер, занявший пост министра
рейхсвера, имел беседу с нацистским лидером. Генерал признал
необходимым участие фашистской партии в государственных де<
68
лах и обещал поддержку рейхсвера в захвате власти. Гитлер за-
верил, что партия не только сохранит, но и расширит влияние
и позиции военных в государстве.
Отношения между рейхсвером и нацистской партией стали на-
столько тесными, что Шлейхер выдал гитлеровцам из фондов
рейхсвера 15 млн. марок на предвыборную кампанию. Все боль-
ше генералов и офицеров включалось в пропаганду фашистских
взглядов, выступая с речами перед солдатами гарнизонов.
Руководители рейхсвера заняли ряд ключевых позиций в при-
шедшем к власти 1 июня 1932 г. правительстве Папена, которое
выражало интересы крупных промышленников и аграриев. Они
предоставили военным еще больше, чем в прошлые годы, возмож-
ностей для влияния на политику и государственные дела. Шлей-
хер, военный министр в кабинете Папена, вместе с канцлером
открыл путь к власти гитлеровской партии. Новое правительство
энергично повело наступление на демократические и социальные
права трудящихся. Уже через полмесяца после прихода к власти
Папен и Шлейхер отменили существовавшее ранее запрещение
нацистских штурмовых и охранных отрядов.
По стране начались бесчинства гитлеровских штурмовиков,
направленные против рабочих и коммунистов. С 17 июня по 1 ав-
густа 1932 г. штурмовики убили 130 и ранили более 2 тыс. че-
ловек. Особенно жестокой была расправа гитлеровцев и полицей-
ских над участниками антифашистской демонстрации в Гам-
бурге-Альтоне, названная «кровавым воскресеньем 17 июля».
Шлейхер и стоявшие за ним руководители рейхсвера исполь-
зовали политическую ситуацию в целях дальнейшей милитариза-
ции страны. В октября 1932 г. создается имперский совет оборо-
ны. Вновь открыта Берлинская воеппая академия. Стали разра-
батывать проекты увеличения армии. Министерство рейхсвера
активно работало в области военной подготовки молодежи. Оно
поручило генералу в отставке Штюльпнагелю возглавить мно-
гочисленные военные союзы, замаскированные под спортив-
ные общества, школы и другие им подобные организации. Фор-
мально оставаясь в подчинении министерства внутренних дел, они
фактически передавались в ведение министерства рейхсвера.
Во главе основных «спортивных» организаций стояли гене-
ралы.
На фоне мощного нарастания антифашистского движения,
наиболее решительной частью которого была КП Г, нацисты и их
террористические формирования выступали как самая жесткая
контрреволюционная сила, направленная против рабочего движе-
ния. Она приспособила свою программу и политику к потребно-
стям наиболее реакционных сил.
Единый фронт коммунистов и социал-демократов против фа-
шизма был объективной потребностью. Но решающее слово ска-
зал Сталин: не объединяться, а разоблачать социал-демократов,
этих социал-предателей и социал-фашистов. Непримиримая борь-
ба с ними! И возможный союз против Гитлера создан не был.
69
В начале августа 1932 г. президент Гинденбург предложил
Гитлеру возглавить правительство, но с условием, чтобы оно опи-
ралось на большинство в рейхстаге, которым нацисты не распо-
лагали. Промышленников такое половинчатое решение не устраи-
вало. От их имени 29 августа Шахт направил Гинденбургу пись-
мо, настаивая на передаче власти Гитлеру без каких-либо условий
и чтобы, кроме того, обеспечивалось «решающее участие нацист-
ской партии в правительстве». 19 ноября по инициативе Шахта
и банкира Шредера Гинденбургу направлена новая петиция
промышленников: призвать к управлению страной нацистскую
партию. Демарш подписали рурские магнаты Тиссен, Феглер,
Рейш, Росберг, а также Шредер, Шахт, владельцы пароходных
компаний Верман, Бейндорф и другие — всего 30 человек. На
заседании Союза рурских магнатов раздавались открытые требо-
вания установления военной диктатуры и ликвидации версаль-
ской системы.
Правительство Папена, не сумевшее справиться с революцион-
ным движением в стране, ушло в отставку. 2 декабря 1932 г.
канцлером стал генерал Шлейхер. Его кабинет выполнял роль
некоего промежуточного правительства для приведения к власти
Гитлера. Влияние военных еще более окрепло. Они занимали
ключевые посты в государстве: президент — фельдмаршал Гин-
денбург, глава правительства, он же военный министр — генерал-
лейтенант Шлейхер. Рейхсвер становился влиятельной политиче-
ской силой.
В ноябре 1932 г. Гинденбург дважды встречался с Гитлером,
уточняя с ним вопросы передачи власти. Оба решили, что детали
надо решить путем переговоров Гитлера с Папеном, который
пользовался полным доверием президента и промышленников,
фактически выступая от их имени. 4 января 1933 г. на вилле
банкира Шредера в Кёльне состоялось решающее совещание Па-
пена с Гитлером. Оно завершилось установлением полного взаи-
мопонимания.
От имени промышленников Папен выдвинул ряд требований
будущему правительству нацистов и сформулировал программу
действий: усилить борьбу против большевизма, подчинить крупно-
му капиталу мелких и средних предпринимателей, путем обшир-
ных государственных заказов «поднять экономическую конъюнк-
туру», разорвать Версальский договор, сделать Германию сильной
в военном отношении . Эти требования нацистские лидеры и поло-
жили в основу своей правительственной программы.
Сразу же правая пресса, контролируемая крупными промыш-
ленниками и финансистами, развернула кампанию за передачу
власти «спасителю Германии Гитлеру и его партии». Нацисты
снова получили щедрую финансовую помощь от своих немецких
и американских благодетелей.
В середине января 1933 г. Гитлер, Папен и Гугенберг в глу-
бокой тайне договорились о распределении постов в будущем
кабинете.
70
28 января 1933 г. Гинденбург объявил об увольнении в от-
ставку Шлейхера. На следующий день Гитлер и Папен сообщили
президенту о достигнутом ими соглашении насчет создания «Пра-
вительства национальной концентрации». Берлинские штурмови-
ки приведены в боевую готовность. С ними тесно взаимодейство-
вали войска рейхсвера под командованием генерала Бломберга,
получившего должность министра рейхсвера за два часа до вру-
чения власти нацистскому главарю.
4
Гитлер и его партия выдвинулись на острие наступления реакции
против демократии. Первая в немецкой истории республика по-
гибла. Мощные консервативные силы, внутренние и международ-
ные, не могли допустить установления демократии в Германии.
Фашизму открыли путь, развязали рукд. Он получил свободу
действий.
Томас Манн говорил в то время: «Это разве по-немецки?
Разве фанатизм, чудовищное безрассудство, оргия отрицаний раз-
ума, человеческого достоинства, духовной сущности действитель-
но присущи какому-цибо слою души германизма?» ®.
30 января 1933 г. Гитлер стал рейхсканцлером. Вечером по-
тянулось бесконечное факельное шествие штурмовиков и эсэсов-
цев через центр Берлина от Тиргартена к Бранденбургским воро-
там. Час за часом шли они с красными и черными знаменами,
распевая «Хорст Бессель», другие «боевые песни». Люди прята-
лись в дома перед этой мрачной процессией. Так было отпразд-
новано создание «третьего рейха».
Гитлер в предельном волнении наблюдал за всем происходя-
щим из окна рейхсканцелярии, в которую уже успел въехать.
Потом за ужином в отеле «Кайзерхоф» с Геббельсом, Гессом,
Герингом, Ремом и Франком, находясь в состоянии безмерной ра-
дости и восторга, он обсуждал события последних дней. И заме-
тил: «Сегодня в одной заграничной передаче меня назвали
„антихристом11. Но единственное „анти", которым действительно я
являюсь,— это „антиленинист11».
3 февраля 1933 г. на четвертый день после того, как престаре-
лый рейхспрезидент фон Гинденбург назначил его, 45-летнего
фюрера «национал-социалистской рабочей партии», Адольфа
Гитлера, рейхсканцлером, состоялась его встреча с высшими воен-
ными. Встреча происходила за обедом на квартире начальника
управления сухопутных сил генерала фон Хаммерштайна. За сто-
лом этого секретного совещания можно было увидеть блестящее
общество высокопоставленных генералов и адмиралов рейхсвера
во главе с военным министром фон Бломбергом.
После десерта канцлер встал, постучал по своему стакану
ложкой и попросил внимания. Все превратились в слух. Фюрер *
° Цит. по: Johann Е., Junker J. Deutsche Kulturgeschichte der letzten Hun-
dertjahre. Mimchen, 1970, S. 135.
71
начал говорить. Его двухчасовой монолог присутствующие вы-
слушали с величайшим вниманием.
Главная цель фюрера: завоевание нового жизненного прост-
ранства на Востоке и его беспощадная германизация *°. Эту глав-
ную цель фюрер сформулировал ясно, точно, без малейших сом-
нений. Ибо она определилась, как мы знаем, давно. И далее: его
задача — диктатура, подчинение политики и экономики подготов-
ке войны, максимальное вооружение Германии в последующие
пять-шесть лет и, наконец, завоевательная война.
Чтобы правильно оценить первые шаги пришедших к власти
нацистов, необходимо не упустить из виду два обстоятельства.
Первое: действительно, завоевание «восточного пространства» со-
ставляло внешнеполитическую «сверхзадачу» германских фаши-
стов. Второе: они понимали, что для решения этой «сверхзадачи»
мало построить новые танки, самолеты и создать многочисленную
армию. Надо переделать души людей. Заставить десятки миллио-
нов немцев думать, как они, фашисты, а несогласных — замолк-
нуть. Иными словами, извратить сознание. Превратить молодежь
в свирепых германских воинов-тевтонов. Снова вложить в их руки
меч Зигфрида. Выбить из голов моральные ценности. Возможно
ли это было в XX столетии?
Оказалось — да. Но для этого потребовалась, во-первых, мощ-
ная пропаганда — грандиозная, тотальная, бьющая больше на
инстинкты, чем на разум. Ей предстояло заставить если не всех
немцев, то возможно большее их число забыть прежние верования
или неверия и проникнуться чем-то новым, заманчиво неизвест-
ным. По-новому осмыслить себя и окружающее. Культ войны и
победы. Культ смерти. Новый рыцарский орден — эсэсовцы. Мерт-
вые головы на фуражках. Немецкий воин, разрывающий версаль-
ские цепи,— на миллионах плакатов. И манифестации. Одна гран-
диознее другой. И над всем этим — вождь, «фюрер», в которого
надо верить и за которым идти.
И во-вторых, террор. Искоренейие «внутренних врагов», кото-
рых можно увидеть, на которых можно указать пальцем, которых
можно строем отправить в концлагеря, где первой фразой, обра-
щаемой к ним эсэсовской охраной, было: «Нация вас отвергла».
Отверженные нацией! С ними можно было делать в застенках
все что угодно. Мы видели, что нацисты вышли из террора, мра-
ка и крови первой мировой войны. Насилие они сделали идолом
своего поклонения, не видели в этом мире ничего выше силы и
поверили, что они всемогущи. Внутри и вовне. И начали с силы,
и ею же собирались все кончить. Но вся их история в итоге до-
казала, что есть нечто более могущественное, чем голая сила.
10 Ganzer К. Das Reich als europaische Ordnungsmacht.— In: 100 Jahre Deut-
sche Geschichte. Munchen, 1979, S. 163.
72
5
Итак, они начали со «сплочения нации». Использование внешних
аффектов, изощренная демагогия — от спекуляции на острых
проблемах германской действительности до расового безумия
Каждодневной пропаганды, воспевание «героической смерти», из-
вращение истории в угоду сиюминутным потребностям, культ фю-
рера — этим оружием нацистская партия оснастила себя с само-
го начала. Но теперь все это определяло государственный стиль
Германии.
Сопротивление приходу нацистов к власти было весьма серьез-
ным. Лишь в Пруссии и нескольких малых землях они чувство-
вали себя более или менее уверенно. В других районах было
иначе. В Баварии коммунисты призвали молодых рабочих разору-
жать отряды СА и СС. КПГ выдвинула лозунг борьбы с фашиз-
мом: «Рабочие на баррикады!». Антифашистские выступления
последовали в ряде других земель.
Это вызвало у нацистов страх, и они решились на крайние
моры. Вечером 27 февраля 1933 г. запылал рейхстаг.
Давно доказано, что поджог рейхстага был подготовлен нацист-
скими главарями как повод для уничтожения оппозиции. Об
этом убедительно и смело заявил на лейпцигском процессе Геор-
1и и Димитров. Мировой общественности уже и тогда было ясно,
ч го 24-летний полубезумный голландец Маринус ван дер Люббе,
совершивший поджог, был подставным лицом фашистов.
Как только Гитлеру сообщили по телефону, что горит рейх-
стаг, он завопил: «Это коммунисты!». Немедленно вся нацистская
нерхушка собралась перед горящей громадой здания, где уже
стояла толпа. Прибывший Геринг сразу сказал Гитлеру: «Конеч-
но, это дело рук красных». Он немедленно отдал приказ поднять
па ноги всю полицию.
Гитлер хотел, чтобы его версия немедленно разошлась по
« нету. Он подошел к стоящему вблизи английскому журналисту
< сфтону Делмеру и заявил:
— Бог видит, это дело рук коммунистов.
Па слова Делмера, что он не убежден, так ли это, Гитлер
накричал:
— Вы, господин Делмер, переживаете теперь начало новой
громадной эпохи в германской истории. Это пламя — ее начало.
Если коммунисты достигли бы власти в Европе, тогда за шесть
месяцев — да что я говорю — за два месяца весь континент, как
Иго здание, объяло бы пламя!
Геринг поддержал:
— Это начало коммунистического восстания. Они сейчас нач-
нут наступление. Нельзя терять пи минуты!
Лицо Гитлера стало фиолетовым от возбуждения:
— Каждый коммунистический функционер будет расстрелян
на месте, где его задержат! Депутаты-коммунисты должны быть
73
повешены уже сегодня ночью! Социал-демократам тоже не будет
пощады! 11
Весь спектакль разыгрывался на глазах
сы — своей и зарубежной.
Нацисты сразу же постарались создать
представителей
в стране
прес-
паническое
ожидание немедленного «восстания коммунистов».
Полиция получила приказ: арестовать всех депутатов от ком-
партии — рейхстага, ландтагов и городских парламентов.
Все
функционеры КПГ были схвачены там, где их удалось застиг-
нуть. Левая пресса сразу же была запрещена.
Состоявшееся на следующий день заседание кабинета мини-
стров единогласно согласилось с требованием фашистов «рас-
считаться с коммунистами» 11 12.
Вечером Гитлер и Папен появились у президента Гинденбур-
га. Тот без возражений подписал декрет «Об охране парода и
государства».
Так фашистский вождь получил чрезвычайные права. Они
оставались в силе 12 лет и стали «юридической основой» его
политики террора и тотальной диктатуры.
По всей стране шли аресты коммунистов, социал-демократов,
либеральной интеллигенции, руководителей профсоюзов. Хватали
в квартирах, на улицах, в ресторанах — словом, повсюду. Ге-
ринг выступил по радио: пожар рейхстага был первой из многих
акций, запланированных коммунистами. Но нация может не бо-
яться: «Мы достаточно сильны, чтобы нанести решающий удар».
Однако даже в консервативных кругах западных стран счи-
тали, что пожар подстроен самими гитлеровцами. Лондонская
«Ньюс кроникл» писала: «Считать, что немецкие коммунисты
как-либо причастны к пожару — это тупоумие». В широких ди-
пломатических кругах придерживались того же мнения.
Но самый тяжкий удар лгунам и провокаторам нанес Геор-
гий Димитров на лейпцигском процессе. Задуманный Герингом
для «доказательства вины коммунистов», он превратился в разо-
блачение фашизма. Димитров мужественно раскрыл ложь о
«коммунистическом заговоре». Трех коммунистов из четырех об-
виняемых вынуждены были освободить. Осудили одного ван дер
Люббе. Геринг в заключение сказал Гитлеру: «Фюрер, получи-
лось так, что не мы судили коммунистов, а они нас».
Провокации, жестокость, террор вызвали замешательство в
стране. Влияние нацистов стало падать как раз в то время, ко-
гда предстояли выборы в рейхстаг.
И здесь снова на помощь двинулись промышленные и фи-
нансовые магнаты. 25 руководителей крупнейших концернов и
банкиров решили оплатить предвыборную кампанию нацистов.
На их собрание прибыл Геринг.
— Ваша жертва окажется тем более для вас приемлемой,
11 См.: Toland J. Adolf Hitler. Gladbach, 1977, S. 403-405.
12 Ibid., S. 405, 406.
74
что эти выборы, безусловно, будут последними по меньшей мере
па ближайшее десятилетие, а может быть, и на столетие!
После этих слов Геринга поднялся банкир Ялмар Шахт:
— Ну, господа, а теперь к кассам!13
Крупп фон Болен от имени рурских магнатов внес 1 млн.
марок. Концерн «И. Г. Фарбениндустри» — 400 тыс. Общая
сумма превысила 3 млн. марок.
Нацисты развернули пропагандистскую кампанию. Однако на
выборах 5 марта 1933 г. они получили только 43,9% голосов.
Гитлер был в отчаянии. Успех виделся тем менее убедительным,
что 81 депутат от компартии находился под арестом.
6
Чтобы поправить дела и сгладить растерянность, вызванную в
различных кругах предыдущими событиями, Гитлер решил успо-
коить и привлечь на свою сторону всех сомневающихся, показав,
что является преемником Гогенцоллернов и ничуть не стремится
к диктатуре. Он целиком подчинен президенту — «герою войны»
«национальному фельдмаршалу» Гинденбургу.
Гитлер назначил акт открытия новоизбранного рейхстага в
гарнизонной церкви Потсдама — традиционной резиденции Го-
геицоллернов. Здесь собрались высшие представители военных,
помещиков, чиновничества.
Сначала Гинденбург прочитал свое заявление: новое прави-
тельство стоит перед трудными задачами, от всех требуется под-
чинение, дисциплина и патриотизм. Потом вышел вперед Гит-
лер. Он говорил, какое трудное наследство получило его прави-
тельство от «навязанной кайзеру и немецкому рейху войны»,
как оно будет преодолевать безработицу и экономическую де-
прессию. Гитлер и Гинденбург, взявшись за руки, спустились к
гробнице Фридриха II и под артиллерийские салюты возложили
венки.
Церемония, которая транслировалась по радио по всей стра-
не, произвела нужное впечатление. Те, кто колебались, боялись
перемен и террора, увидели, что Гитлер вовсе не стремится к
диктатуре. Он целиком подчинен столь обожаемому всеми Гин-
денбургу, символу традиций и порядка, верен старым идеалам.
Однако прошло всего лишь два дня, и все, имеющие глаза,
могли убедиться, к чему же действительно рвался Гитлер. От-
крытие нового рейхстага происходило в здании оперы «Кролль».
Внутри все было увешано знаменами со свастикой. Повсюду пат-
рулировали эсэсовцы. Гитлера, вышедшего на трибуну, его сто-
ронники, заполнившие зал, встретили громовым ревом.
Изложив программу своего правительства, он в заключение
неожиданно потребовал принятия закона о полномочиях, кото-
рый давал бы правительству и лично ему бессрочно неограни-
ченные права.
13 Bullok A. Hitler: Eine Studie fiber Tyrannie. Dfisseldorf, 1969, S. 241.
75
Социал-демократы оказались в шоковом состоянии. Они про-
бовали робко протестовать, в то время как хор штурмовиков и
эсэсовцев под окнами здания скандировал: «Мы требуем закона
о полномочиях, иначе произойдет взрыв!». Гитлер выскочил на
трибуну и обратился к социал-демократам: «Германия должна
быть свободной, но не с вашей помощью. Ваш час пробил!».
Исполненной демагогией речью ему удалось запугать не только
социал-демократов, но и партию Центра. Последняя в конечном
счете проголосовала за принятие закона. В итоге оказалось:
за — 441, против — 94. Как только президент рейхстага Геринг
огласил результаты, нацисты вскочили с мест в буйном приветст-
вии. Здание оперы сотрясалось от громового хора, певшего
«Хорст Бессель».
Так «парламентским путем» в руках фашистов оказалась
неограниченная диктаторская власть.
Прошло совсем немного времени, и картина Германии стала
существенно меняться. Промышленники и банкиры щедро давали
деньги, чтобы помочь нацистам начать программу вооружений и
ликвидировать безработицу. Назначенный президентом рейхсбан-
ка опытный и ловкий финансист Ялмар Шахт обещал «предоста-
вить столько денег, сколько необходимо». Стальной магнат Крупп
послал Гитлеру приветственное письмо. Он поздравлял его и
выражал мнение всех предпринимателей, что наконец-то Герма-
ния «создала основу для стабильного правительства».
Коммунисты находились в тюрьмах и концлагерях, туда же
отправилась и часть социал-демократов. Остальные замолкли.
Берлин наполняли слухи. Рассказывали о бесчинствах и пытках,
творимых штурмовиками в казармах и подвалах над арестован-
ными. Смутный страх охватывал людей. В средних и малых го-
родах нацисты проводили массовые митинги и парады. Создава-
ли все новые местные организации своей партии 14.
Начался разгром профсоюзов. Они мешали Гитлеру — проти-
востояли крупному капиталу, промышленным магнатам, а сле-
довательно, подготовке войны. Вместо профсоюзов создавался так
называемый «немецкий трудовой фронт». Гитлер объявил 1 мая
«Днем национального труда», который должен продемонстриро-
вать «единство труда и государства». На Темпельгофском поле
состоялся грандиозный митинг. Собравшиеся услышали очеред-
ную речь фюрера. Он обещал массу благ трудящимся, естествен-
но, без профсоюзов, «которые не нужны». Затем последовал пыш-
ный фейерверк.
Во всех городах развевались флаги со свастикой. Нацисты
все больше укрепляли свои диктаторские позиции рядом новых
и новых законов и распоряжений. Компартия понесла тяжелый
урон. Социал-демократическую партию запретили. «Фёлькишер
беобахтер» назвала ее «партией государственных предателей».
14 См.: Самсонов А. М. Вторая мировая война. М., 1985, с. 1G-17.
76
католическая церковь поддержала нацистов. «Гитлер знает, как
нужно управлять кораблем государства»,— сказал прелат Каас,
вернувшийся после встречи с папой Пием XI15. Глава католи-
ков дал аудиенцию своему единоверцу фон Папену и заявил ему,
что «счастлив видеть в Гитлере личность во главе германского
правительства, которая на своем знамени начертала бескомпро-
миссную 6opb6iy с коммунизмом и нигилизмом». Папский нунций
в Берлине ди Торрегросса сказал на аудиенции Гитлеру с улыб-
кой: «Я долго не мог вас понять. Но долго старался это сделать.
Теперь я вас понимаю». Гитлер получал поддержку с разных
сторон. Все консервативное, контрреволюционное стало тянуться
к нему со все большей симпатией как к борцу против демокра-
тии. А для немцев он не оставлял выбора: идти за ним или
исчезнуть.
Г. А. Якобсен пишет: «Под „народным обществом" в „треть-
ем рейхе" понимали, что все немцы должны носить одинаковые
пиджаки, ездить в одинаковых автомобилях... отдавать одинако-
вые приветствия, а главное — должны одинаково думать, верить
и действовать» 1в. 10 мая 1933 г. в огромном костре на площади
Оперы в Берлине одетые в коричневую форму студенты сожгли
тысячи книг классиков мировой культуры. Розенберг приступил
к воспитанию в немецком народе «расового мировоззрения» для
«поддержания в чистоте германской нордической крови». В Бер-
лине открылась первая выставка, с помощью экспонатов кото-
рой каждый мог определить степень своей «расовой чистоты».
В апреле 1933 г. по инициативе Геринга создано гестапо.
Гиммлер стал начальником отборных фашистских отрядов — СС.
Одновременно гитлеровцы осуществили «унификацию» буржуаз-
ных партий, объявив об их ликвидации или слиянии с фашист-
ской партией. Подлежали роспуску все юношеские и детские
организации, а также различные союзы, примыкавшие к бур-
жуазным партиям. Буржуазные органы печати ликвидировались
или включались в систему фашистской пропаганды. 14 июля
1933 г. последовал закон, вообще запрещавший в Германии по-
литические партии, кроме нацистской. Государственный аппарат
подвергся кардинальной чистке: сотни тысяч служащих замени-
ли «партайгеноссе».
Шла нацификация вооруженных сил. Подавлялось сопротив-
ление, изгонялся прогрессивный дух — наследие Шарнхорста,
Гнейзенау. Выдвигались в первые ряды только целиком предан-
ные Гитлеру. Военный министр Бломберг писал в газете «Фёль-
кишер беобахтер»: вермахт «будет достоин того доверия, кото-
рым он пользовался до сего времени, верный своей клятве, дан-
ной Адольфу Гитлеру». Среди некоторой части молодежи
усиливались стремление преодолеть «республиканскую слабость»,
принесшую «версальский позор», установить в рейхе «порядок»
15 100 Jahre Deutsche Geschichte, S. 21-3.
‘в Ibid., S. 178.
77
с «сильным вождем» во главе. Он сбросит оковы Версаля и вое
становит попранную честь Германии.
Экономический кризис порождал и усиливал тягу к переме
нам. Многолетняя безработица, охватывавшая почти 50% трудо
способного населения, приводила миллионы немцев на грань
отчаяния. И они хватались за последнюю надежду: быть может
с Гитлером что-то изменится. Они не изучали «Майн кампф»
им просто требовался «кто-то другой». И многие из отчаявших
ся людей с надеждой смотрели на лозунг «Боже, благослови
Адольфа Гитлера, нашего фюрера».
7
Нацисты приступили к активной внешнеполитической деятель-
ности. До поры до времени, пока не будет подготовлен мощный
военный потенциал, они хотели создать впечатление перед
внешним миром, будто ничего другого не желают так горячо
как прочного мира и даже разоружения. На послание президен-
та Рузвельта к народам Европы о необходимости сохранить мщ
Гитлер немедленно ответил: Германия страстно хочет стать га
рантом такого мира.
В действительности Гитлер никогда ни на йоту не отходил
от плана завоевания Советского Союза и получения за его счет
«жизненного пространства». Он надеялся сделать Англию своим
«тихим партнером» в «крестовом походе против коммунизма»
Формула была такова: Германия господствует па континенте
Европы до Урала, Англия господствует на морях и в заморских
колониях. До этого он собирался сделать своим союзником Ита-
лию, чтобы она «связала» Францию и создала противовес Анг-
лии в Средиземноморье. Но обо всем пока что говорили только
«в своем кругу». А для внешнего мира речь шла о стремлении
рейха к мирным отношениям со всеми. В официальном заявле-
нии новое правительство сообщило, что желает «дружественных
отношений» с Советским Союзом и что меры, предпринятые про-
тив коммунистов, никак не касаются СССР.
В Берлине знали, что на Западе большинство политиков не
принимают их режим всерьез, что Гитлер дает гораздо больше
поводов для насмешек, чем для опасений. Одна из британских
газет писала: «В то время как в Германии разрастается миф с
фюрере, многие независимые газеты и журналы Европы под-
черкивают комические аспекты немецкого диктатора. Они пред-
ставляют Гитлера как комедианта, над которым из-за его серь-
езности можно еще больше смеяться» ”. Известный английский
консерватор лорд Лотиан заявил: жестокость национал-социализ-
ма внутри страны вполне объяснима — она является «реакцией
на внешние преследования, которым подвергалась Германия сс
времен войны».
Однако уже осенью 1933 г. нацисты удивили западных на-
17 Literary Digest, 1933, Aug. 26.
78
блюдателей: Берлин заявил о выходе Германии из Лиги наций.
«Это необходимо сделать, чтобы подчеркнуть полное равнопра-
вие Германии». 14 октября радио передало заявление: «третий
рейх» покидает продолжающуюся два года в Женеве конферен-
цию по разоружению, а вместе с тем и Лигу наций.
На Всемирной конференции по разоружению германский
представитель посол Надольный сделал вдохновенное заявление:
«Германия уже разоружилась. Ее армия состоит всего лишь из
100 тыс. человек, флот — из 15 тыс. У Германии нет ни танков,
пи тяжелого оружия. У нее нет авиации. Но где, скажите, по-
жалуйста, разоружение других государств? Где равноправие
Германии? До тех пор пока соседи рейха не разоружились в той
же мере, Германия беззащитна перед любой агрессией. Лига на-
ций неспособна остановить возможного агрессора. Посмотрите на
японскую агрессию против Маньчжурии,в 1932 г.! Германия со-
всем не хочет вооружаться. Но Германия требует, чтобы разо-
ружились и другие!» *8.
Британской делегации сразу же оказались понятны эти «убе-
дительные и достойные» аргументы. Они были вполне в духе
политики «баланса сил». Премьер-министр Макдональд предста-
вил в Женеве 16 марта мудрый и дальновидный план: разре-
шить Германии удвоить ее рейхсвер, т. е. довести армию до
200 тыс. человек. И одновременно на столько же потребовать
уменьшения численности французской армии. Надо сократить
численность и всех других армий Европы, увеличить только
германскую.
Это было, повторяем, уже после секретного заседания гер-
манского кабинета 3 февраля, где Гитлер потребовал полного
перевооружения Германии во имя войны. Но заседание, снова
напоминаем, было сугубо секретным, и премьер Макдональд о
нем вряд ли знал. Что же касается дара политического предви-
дения, столь присущего британским политикам, то все это гово-
рило само за себя. Казалось гораздо более важным сделать Гер-
манию серьезным противовесом Советскому Союзу, а заодно и
Франции.
В 20-х числах марта Гитлер выступает в рейхстаге. Он назы-
вает рейхсвер «единственной в действительности разоруженной
армией во всем мире» и горячо поддерживает предложение Анг-
лии в Женеве, говоря о нем как о «свидетельстве понимания
ответственности и признаке доброй воли». Францию он призыва-
ет к «примирению» и обещает ей дружбу ,в.
А в середине мая Берлин делает поистине сенсационное пред-
ложение: необходимо «тотальное, всеобщее разоружение»!
Германия без промедления будет готова вообще распустить всю
свою военную организацию и уничтожить даже те небольшие
остатки оружия, которые у нее еще имеются, если и другие на-
11 Zentner Ch. Der Kriegsausbruch. Frankfurt a. M., 1979, S. 48.
« Ibid., S. 74.
79
ции сделают то же самое столь же решительно. Он снова горя-
чо поддерживает план Макдональда.
Здесь фюреру нельзя отказать в ловкости. Его расчет был
двойным: Франция никак не согласится ограничить свою армию
тем же количеством войск, которое есть у Германии. Но его
предложение будет благоприятно встречено в Англии.
В октябре 1933 г. британский министр иностранных дел
Джон Саймон под нажимом Франции выдвигает на Женевской
конференции новый план, но теперь уже «с учетом французских
интересов». Гитлер с благородным возмущением отзывает гер-
манскую делегацию из Женевы. Он не может больше выносить,
когда его мирными намерениями так открыто спекулируют, на-
рушая равноправие Германии!
Однако уже сделан немалый шаг к сближению с Англией.
Там найдено понимание. И укреплены позиции внутри страны.
В немецком пароде росла поддержка «мирной политики нового
канцлера». За него и за бюллетень нацистов голосует на
выборах в рейхстаг 95,1% населения. Британский посол в Бер-
лине сэр Эрик Фиппс телеграфирует в Лондон: «Позиция грЛ
подина Гитлера неуязвима» 20 21.
Державы, подписавшие Версальский договор, всегда ожидали
с опасением то время, когда Германия снова начнет вооружать-
ся. Они втайне надеялись, что если оно и настанет, то не скоро.
Поэтому они испытали серьезную озабоченность, когда в Жене-
ве 18 декабря 1933 г. был получен меморандум из Берлина:
«В современных условиях уже нельзя считать вероятным серь-
езное проведение мер по разоружению»2*. Поэтому Германия
значительно увеличит численность своей армии и повысит воен-
ные расходы на 90%. Так официально произошло односторон-
нее нарушение условий Версаля.
Тревога в Женеве сопровождалась гневом в Париже, разо-
чарованием в Лондоне. Повсюду дипломаты пришли в движение.
Поворот оказался слишком резким, и Гитлер опять столь же
внезапно дает еще одно доказательство своих «мирных намере-
ний». 26 января 1934 г. он заключает пакт о ненападении с
Польшей на 10 лет.
Англия снова удовлетворена: значит, господин Гитлер при-
знал границы с Польшей, установленные в 1920 г., оспаривание
которых приносило столько забот. Более того, Германия опять
дает пример своего миролюбия и своих добрых намерений. Кро-
ме того, мир с Польшей не может не означать угрозы Советско-
му Союзу, что тоже вполне приемлемо. Британский министр
иностранных дел сэр Джон Саймон вновь доволен Германией.
Он шлет господину Гитлеру «сердечные поздравления». Лорд
Вапситтарт, известный своим недоверием к Германии, также поз-
дравляет германского канцлера, невзирая па то, что пакт о
20 Henke J. Hitlers England-Konzeption.— In: Hitler, Deutschland und die
Machte/Hrsg. M. Funke. Diisseldorg, 1977, S. 589.
21 Ibid., S. 592.
80
ненападении с Польшей серьезно задевал и французскую систему
союзов в Восточной Европе. Когда Берлин отклонил предложение
Советского Союза от 28 марта 1934 г. о заключении гарантий-
ного договора, охраняющего независимость и безопасность
Прибалтийских государств, стало очевидным, что политической
стратегии, изложенной в «Майн кампф», нацисты намерены сле-
довать неуклонно.
Теперь Англия с чистым сердцем дает согласие на трехкрат-
ное увеличение германской армии. Ей можно иметь и танки,
и тяжелое оружие и т. д. Ведь германское оружие не будет уг-
рожать Западу.
8
Более того, господин Гитлер стал вполне респектабельной лич-
постью в английском высшем обществе. Посол в Берлине Фиппс
доверительно передает канцлеру: его визит в Лондон был бы
весьма желателен. Для консерваторов сильная Германия во всех
отношениях необходима. Она станет барьером против коммуниз-
ма в Европе, да и противовесом Франции, позиции которой осла-
бил германо-польский договор. Германия могла бы оказаться
именно той силой, которая вообще уничтожит коммунизм. И не
только в России. Ведь и Франция становилась все более подо-
зрительной, все менее надежной из-за усиливающихся левых тен-
денций, крепнущих контактов с Советским Союзом, неустойчи-
вости власти вследствие постоянных правительственных кризи-
сов, из-за нарастающей угрозы Народного фронта.
Лорд Лотиан, будущий посол Англии в США, называл тогда
англо-германскую дружбу «необходимым противовесом франко-
русскому преобладанию». Лорд Лондондерри, бывший министр
воздушных сообщений, говорил: «Мы не должны сделанные миру
предложения господина Гитлера рассматривать в духе мелочной
придирчивости. Это неверно, когда англичане отказываются
верить искренности Германии» 22.
В начале 1934 г. новый рейхсканцлер и его окружение вос-
принимались в аристократической Англии как удачливые поли-
тики, энергичные люди, новаторы, с которыми можно и должно
иметь дело.
Лорд — хранитель печати Антони Иден едет с официальным
визитом к Гитлеру. Раньше он считал немецкого фюрера дема-
гогом. Но теперь он другого мнения о нем. На прощание он
говорит Гитлеру:
— Мы, старые солдаты, должны быть последними, кто хотел
бы новой войны.
Фюрер воскликнул:
— От всего сердца я согласен с Вами!
Гитлер заявил Идену: Германии ведь надо иметь какие-то
силы, чтобы обороняться. Если на этот счет будет достигнуто
22 Zentner Ch. Op. cit., S. 35.
81
взаимопонимание, то он, фюрер, готов разоружить отряды
штурмовиков 23.
После отъезда Идена Гитлер сделал еще один мирный жест:
посетил британское посольство, чего не делал никогда относи-
тельно зарубежных представительств. За обедом он сказал пос-
лу: Германия согласна иметь ВВС, составляющие 30% общего
количества авиации соседних государств. В марте 1934 г. он
послал мирное и дружественное письмо президенту Рузвельту,
-содержавшее приветствие и пожелание успеха в его «героических
усилиях в интересах американского народа» 24.
Итак, не в пример внутренним делам на международной аре-
не Гитлер действовал пока осторожно. Кроме всего прочего, он
знал, что в его правительстве сидят старые консервативные сто-
ронники вильгельмовской «империалистической политики» —
•так называли нацистские чиновники-«революционеры» прежний
курс завоевания заморских колоний. Стариков тоже надо было
понять. Они, конечно, не возражали, чтобы Германия стала гос-
подствующей державой на континенте. Но не следует торопиться
<с этой «скачкой на Восток», думали они. Прежде всего нужно
двинуться за моря и вернуть утраченные колонии. Значит, тре-
буется сильный флот, который неизбежно столкнется с британ-
ским.
Но Гитлер считал по-иному. Борьба с Англией слишком труд-
на. Океаны и далекие земли — не германская стихия. А Восток,
заселенный к тому же «неполноценной расой», рядом. «Движе-
ние на Восток» — германская традиция. Нужны завоевания до
Урала. Он предпринимает ряд ловких шагов, чтобы ослабить по-
зиции своих «консерваторов», прибежищем которых было мини-
стерство иностранных дел во главе с фон Нейратом. Как без-
думно ведут они дела к столкновению с Англией!
Соглашение с Ватиканом дало ему дополнительный кредит
доверия на Западе. Что же касается критики из рядов партай-
геноссе за «союз с римским попом», то на нее он плевал. Ему
требовалось сблизиться с Англией и развязать руки на Востоке.
«Одновременно оп избавляется от своего главного «консерватив-
ного противника» министра хозяйства Гугенберга, который имел
неосторожность на всемирной конференции в Лондоне в июне
1933 г. громогласно потребовать у Британии возврата Германии*
ее колоний. Что такое? Какие колонии? Ведь сам он, Гитлер,
за несколько дней до выступления Гугенберга назвал в интервью
британскому журналисту Уорду Прайсу вопрос о колониях
«второстепенной проблемой». Рейхсминистр иностранных дел фон
Нейрат сразу же отмежевался от заявлений Гугенберга. Гитлер
взял сторону Нейрата, и Гугенбергу ничего не оставалось, как
подать в отставку. Гитлер позаботился, чтобы вся эта история
была сответствующим образом отражена в английской прессе.
23 Ibid., S. 38.
24 Toland J. Op. cit., S. 436.
82
Теперь фюрер открыл себе путь, так ему, по крайней мере,
казалось, к согласию, а еще лучше — к союзу с Англией. Гер-
мания предоставит Англии господствовать за морями, а взамен
получит от нее карт-бланш на Востоке и поддержку полного
«восстановления рейха».
Но впереди стояла еще одна нелегкая проблема. Несмотря на
сходство фашистских режимов, Италия сторонилась гитлеровско-
го рейха, опасаясь его экспансии, заигрывания с Англией и от-
крытых претензий на поглощение Австрии.
После неудачного путча нацистов в Вене и убийства ав-
стрийского канцлера Дольфуса в июле 1934 г. Муссолини
произнес речь в Бари, полную презрения к нацистской Герма-
нии: «Тридцать столетий истории позволяют нам с жалостью
взирать на определенные идеи по ту сторону Альп». Гитлера
он назвал в этой речи «отвратительным .сексуальным калекой»,
а также «опасным дураком и клоуном». В органе фашистской
партии газете «Пополо ди Рома» он писал: «Кто же такие эти
господа нацисты? Убийцы и педерасты!» 25.
Муссолини уже 12 лет был у власти и пользовался па Западе
определенным авторитетом. Черчилль еще в 1932 г. льстиво назы-
вал его «крупнейшим законодателем современности» и даже
«воплощением римского гения». На конференции в Стрезе «рим-
ский гений» совместно с Англией и Францией занял непримири-
мую позицию по отношению к Германии.
Но Гитлера это мало смущало. После заключения в 1934 г.
советско-французского договора он неустанно создавал легенду об
«окружении Германии», рассчитывая, что усиление позиций Фран-
ции не может не тревожить Италию, ее давнюю соперницу в
Средиземноморье. Союз с Италией был нужен Берлину, чтобы
создать противовес Франции, да и Англии. Гитлер хотел присо-
единить к рейху Австрию, а это также касалось Италии. И вот в.
Гиме появляется доверенный Гитлера Эрнст Хапфштенгель по
прозвищу «Пуцци», любимец и баловень фюрера, его доверенное
лицо. Муссолини принял обаятельного молодого человека, к тому
же музыканта. Посланник предложил встречу фюрера с дуче..
Оба любят Вагнера, и это будет прекрасная тема для начала бе-
сед. Кроме того, есть ряд политических вопросов, которые сле-
дует обсудить. Дуче после некоторого колебания согласился26.
Встреча состоялась 14 июня 1934 г. в Венеции. Она была до-
вольно прохладной. Говорили без переводчиков, и Муссолини
плохо понимал немецкий язык Гитлера с австрийским акцентом,
а тот немецкий язык дуче с итальянским акцентом. Тем не ме-
пее первый контакт состоялся. И хотя ни один из обсуждавших-
ся вопросов, прежде всего насчет присоединения Австрии к рей-
ху, не был решен, обоих не покидала мысль, что они еще смо-
гут друг другу пригодиться.
25 Ibid., S. 489.
26 Hanfstaengl Е. Zwischen WeiBem und Braunem Haus. Munchen, 1970,
S. 330.
83
9
Советский Союз в 1933 г. выдвигал ряд инициатив, которые
должны были, как говорил Литвинов, «стать успокаивающим
фактором», предотвратить сползание к войне и продемонстри-
ровать миролюбие. Это были проект декларации об определении
агрессора (февраль), предложение созвать конференцию погра-
ничных, и сопредельных с Советским Союзом стран для об-
суждения определения нападающей стороны (апрель), проект
программы по нормализации отношений между СССР и капи-
талистическими странами на основе принципа мирного сосуще-
ствования (июнь), предложение заключить протокол об «эконо-
мическом ненападении» и мирном сотрудничестве государств с
различными социально-экономическими системами, предложение
превратить конференцию по разоружению в «перманентную,
периодически собирающуюся конференцию мира» и другие. Все
эти предложения, за исключением одного, были отвергнуты.
Только несколько государств из числа сопредельных или близко
расположенных к СССР подписали конвенцию об определении
агрессора.
Наиболее крупной из выдвинутых инициатив была идея
создания системы коллективной безопасности в Европе (де-
кабрь 1933 г.), на основе которой затем последовали вступление
Советского Союза в Лигу наций и подписание советско-француз-
ского и советско-чехословацкого договоров о взаимной помощи.
Мысль о коллективной безопасности стала с тех пор достоянием
европейской политики и дипломатии. Хотя в 30-х годах ее успех
был более чем скромным, впоследствии к ней стали обращаться
всякий раз, когда над Европой сгущались тучи.
Активность в деле создания политических гарантий от воз-
можной агрессии в Европе, конечно, вызывалась предвидением
крупных сдвигов в расстановке сил в связи с приходом к власти
нацистов. И Литвинов говорил совершенно открыт о том, что
Германия под прикрытием демагогии о равноправии в вооруже-
ниях ведет подготовку к агрессивной войне за передел мира.
Но история, как и всегда, шла отнюдь не прямым путем.
Отношение Германии к Советскому Союзу после прихода Гит-
лера к власти на первых порах внешне изменилось не слишком
радикально. «Восточная политика» времен Веймарской респуб-
лики — политика сотрудничества, идущая от Рапалло, еще какое-
то время продолжалась. Эксперты германского МИД до поры до
времени высказывались за такой вариант потому, что считали
более или менее нормальные отношения с Советским Союзом од-
ним из условий успешной ревизии Версальской системы в Цен-
тральной Европе. Офицеры рейхсвера, в свою очередь, думали о
неизбежности изменения границ с Польшей и хотели быть уве-
ренными, что Советский Союз не вмешается. Промышленники
не хотели скорого разрыва с Советским Союзом, так как были
заинтересованы в «великом российском хозяйственном простран-
84
стне», столь важном для Германии. Словом, пока еще продол-
жался тот курс, который был естественным и закономерным на
протяжении столетий для отношений между Германией и Рос-
сией и прерванный лишь в начале века. Заключение рапалль-
ских соглашений дало десятилетие плодотворного сотрудничест-
ва. Почти половина советской внешней торговли падала на вей-
марскую Германию.
Есть достаточно оснований считать, что Сталин и после
30 января 1933 г. не хотел прерывать сотрудничество с Герма-
нией. И тому имелось немало причин, помимо чисто экономиче-
ских. По-видимому, Сталин, понимая, конечно, что такое фа-
шизм, далеко не сразу определил, насколько глубок поворот в
Германии после 30 января 1933 г., не понял, что приход к
власти нового рейхсканцлера означает начало совершенно новой
и юхи для германской и европейской политики, резкое измене-
ние всей политической философии к тому самому курсу, который
был изложен в «Майн кампф» и который из-за его чудовищно-
сти мало кто всерьез воспринимал в тогдашней Европе. Сталин
с его давней подозрительностью относительно Англии и Фран-
ции, вероятно, все же питал иллюзии в отношении Германии.
Здесь были налаженные связи, лучшее взаимопонимание, имелся
давний опыт «учись у немца», как говорил Ленин, который,
конечно, не мог предвидеть, как развернутся события в 30-е годы.
В Германии была сильная компартия, очень активная и влия-
тельная, которая могла локализовать негативные проявления
фашизма.
Вероятно, Сталин был в значительной мере искренен, когда
13 декабря 1931 г. говорил немецкому писателю Эмилю Людвигу:
«Если уж говорить о нашей симпатии к какой-либо нации или,
вернее, к большинству какой-либо нации, то, конечно, надо гово-
рить о наших симпатиях к немцам. С этими симпатиями не
сравнить наших чувств к американцам» 27.
Когда в этой беседе зашел разговор о гарантиях границ
Польши и «политике традиционной дружбы СССР и Германии»,
Сталин высказал несколько важных соображений. Прежде все-
го: «М-ы всегда заявляли о нашей готовности заключить с любым
государством пакт о ненападении». Далее: «Мы никогда не были
гарантами Польши и никогда ими не станем». И еще одно:
«Наши дружественные отношения к Германии остаются такими
же, какими были до сих пор. Таково мое твердое убеждение» 28.
Это был конец 1931 г. Фашизм уже наступал. До прихода к
власти Гитлера оставалось чуть больше года. До 1939-го, т. е.
до начала войны, оставалось восемь лет. Но, забегая вперед,
все-таки скажем еще раз: далеко не исключено, что Сталин не
оценил до конца, что несет фашизм для СССР. Почти с полной
убежденностью можно считать, что Сталин не знал о секретной
*’ Сталин И. В. Соч. М., 1951, т. 13, с. 115.
’• Там же, с. 116, 117.
85
речи Гитлера 3 февраля 1933 г. перед высшими офицерами рейхс
вера, где тот заявил, что его самая главная цель — «завоева
ние нового жизненного пространства на Востоке и его беспо
щадная германизация», что означало переход от политики до
говоров к политике войны.
Когда будут открыты все архивы, мы, вероятно, узнаем мно-
гое из того, о чем сейчас можно лишь догадываться. И то, что
Сталин, по-видимому, в то время рассматривал внешнеполитиче-
ские усилия Германии в обозримом будущем прежде всего как
ревизию Версаля, а враждебные выпады в адрес СССР как
средство нажима на Францию и Англию. Эта цель была для
него понятна и объяснима, ибо Советская Россия тоже постра-
дала от несправедливостей Версаля, а выход из изоляции, соз-
данной западными империалистами для Германии и России, ви-
делся именно в сотрудничестве друг с другом. По-видимому, он
верил в продолжение такого сотрудничества, какие бы повороты
ни происходили.
Кроме того, ревизия версальских соглашений не может не
привести к столкновению в той или иной форме Германии с
западными империалистами, что способно дать передышку и
выигрыш времени для Советского Союза перед вероятной гря-
дущей схваткой с силами международного империализма.
А может быть, и возможность вмешаться в эту схватку в благо-
приятное время. Поэтому, относясь в принципе с пониманием к
вероятной предстоящей ревизии Германией условий «версальско-
го грабежа», Сталин и его ближайшее окружение в начале
30-х годов подчеркивали, что считают политику Франции и
Англии империалистической и агрессивной. Сталин говорил на
XVI съезде ВКП(б) в 1930 г.: «нынешняя буржуазная Фран-
ция» — это «самая агрессивная и милитаристская страна из всех
агрессивных и милитаристских стран мира». Через пять лет с
этой «самой агрессивной страной» был подписан договор о
взаимопомощи против потенциального агрессора.
В феврале 1933 г. Германия заключает с Советским Сою-
зом соглашение о кредитах. В мае — ратифицирует протокол
о продлении берлинского договора от 1926 г. Но затем по-
явились тревожные симптомы. Поездка одного из нацистских
лидеров Розенберга в Англию, быстрое германо-польское сблич
жение, ограничение деятельности советских журналистов в
Германии и ряд других признаков стали вызывать сомнения в
намерениях нового канцлера. Когда в январе 1934 г. был заклю-
чен германо-польский договор о ненападении, это могло быть
расценено не только как сближение с недружественным Совет-
скому Союзу соседним государством, но и как выход Германии
из изоляции помимо курса Рапалло, как ослабление одной из ос-
нов сотрудничества Советского Союза с Германией, как попытка
нажима на него и вместе с тем как подрыв французской си-
стемы союзов в Европе.
В Берлине главный свой успех видели в том, что договор
86
о взаимопомощи между Францией и Польшей от февраля
1921 г., который рассматривался как политика окружения Гер-
мании, терял свой изначальный смысл. С точки зрения совет-
ского руководства, он мог также означать, с одной стороны, что
«самая агрессивная и милитаристская страна» — Франция ослаб-
ляет свои позиции у советских границ, а с другой — что сбли-
жение нового рейха с Польшей Пилсудского будет способство-
вать разжиганию экспансионистских устремлений польского
консерватизма в духе времен польско-советской войны 1920 г.
Все это нужно рассматривать также и в контексте польско-
румынского договора от 3 марта 1921 г., который отражал в
определенной мере и установки польских ультраконсервативных
кругов: речь шла о создании «между Балтикой и Черным мо-
рем» союза государств под польским руководством, направленно-
го против Советского Союза. В Варшаве» среди крайних экстре-
мистов еще не угасали надежды при каких-то благоприят-
ных условиях вернуться на Украину и в Белоруссию, создать
их будущую федерацию с Польшей. Не отказывались и от надежд
когда-то объединить страны от Финлиндии до Турции в «кре-
стовом походе против Советского Союза» под водительством
Пилсудского. Теперь мечты могли окрепнуть, поскольку договор
с Германией обеспечивал столь тревожную западную границу
Польши. Левые, прогрессивные силы Польши отвергали такие
планы.
Коминтерн в те годы выступал против фашизма резко и от-
крыто. Однако постепенно и подспудно складывался определен-
ный разрыв между оценками и реальным положением дел. Ли-
деры Коминтерна под растущим влиянием взглядов Сталина все
время видели приближение революций и постоянное движение
капитализма к гибели. Идеи мировой революции все еще владе-
ли многими умами. «Капиталистическая система хозяйства явля-
ется системой несостоятельной»,— подчеркивал Сталин на
XVI съезде ВКП(б) 2в.
Безусловно, Коминтерн способствовал сохранению высокого
боевого духа в пролетарских кругах, содействовал развитию
антифашистской и антиимпериалистической пропаганды. Но вме-
сте с тем после устранения Бухарина Исполком Коминтерна
оказался под прямым влиянием Сталина. И в оценках, и в дей-
ствиях ИККИ стали усиливаться упрощенные взгляды на ход
мирового процесса и классовой борьбы. Сложное развитие в за-
падном обществе, в социал-демократии стало однозначно расце-
ниваться как фашизация. Антифашистская борьба неизменно
отождествлялась с борьбой за свержение капиталистического
строя, что, безусловно, ставило преграды на пути подлинной
борьбы против фашизма. Все это привело к расколу между ком-
мунистами, социал-демократами, демократическими силами, ко-
торые были противопоставлены друг другу, не смогли объеди-
га XVI съезд ВКП(б): Стеногр. отчет. М., 1931, с. 42.
87
питься и остановить фашизм, хотя возможностей для того име-
лось достаточно.
Ряд членов ИККИ старались идейно разоблачить фашизм,
призывали к созданию Народного фронта. Однако Сталин, в сво-
их открытых высказываниях критикуя и осуждая фашизм, остав-1
лял в резерве возможность не порывать межгосударственных
отношений с Германией, иметь возможности к их улучше-
нию. В фашистской диктатуре он мог видеть и средства нажим
на буржуазные демократии Европы и на социал-демократию. Он,
конечно, был полностью в курсе линии Коминтерна, оказывая
на нее прямое влияние, но нельзя не предположить, что в меж-
дународно-политическом плане эта линия могла рассматриваться
им и как форма косвенного нажима на будущую политику Гит-
лера и нового рейха.
В начале 30-х годов Сталин расценивал мировые события
прежде всего с точки зрения растущего кризиса капитализма,
обострения его противоречий, по-видимому, с полным убеждени-
ем, что кризис обязательно приведет к войне. «Опасность войны
будет нарастать ускоренным темпом»,— говорил он в 1930 г.
«Дело идет к новой империалистической войне»,— повторил он
через четыре года на XVII съезде ВКП(б). Но где же произой-
дет будущая война? На XVI съезде партии Молотов давал такой
ответ?- идет дальнейшее обострение противоречий между страна-
ми-победительницами и побежденными, а также обострение про-
тиворечий в лагере самих победителей. Кроме того, «в связи с
экономическим кризисом» должна возрасти опасность нападения
на СССР.
Зловещую роль, согласно Молотову, играет Лига наций: она
«втихомолку подготовляет практические меры для ведения буду-
щей войны под своим руководством» (I). По оценке Молотова,
Лига наций «стремится оставить в своих руках», т. е. в руках
англо-французского империализма, решение вопроса о нападаю-
щей стороне30. Каков же был общий вывод? По Молотову, «по-
скольку в центре международных противоречий в лагере импе-
риализма стоит война за мировую гегемонию между США и Анг-
лией, постольку новая империалистическая война должна
приобрести еще более определенный мировой характер» 31. Итак,
главные враги — Франция и Англия, Лига наций — руководитель
будущей войны, которая начнется между Англией и США. Таков
был прогноз, никак, как мы понимаем, не подтвердившийся,
т. е. ошибочный.
Через четыре года, в 1934 г., на XVII съезде ВКП(б), концеп-
ция предстоящей войны получила дальнейшее уточнение: война
рассматривается «как средство нового передела мира и сфер
влияния в пользу более сильных государств» 32, т. е. по класси-
30 Там же, с. 414.
31 *Рам тке? с 414 415.
32 XVII съезд ВКП(б): Стеногр. отчет. М., 1934, с. 10.
ческой схеме кануна первой мировой войны, исходя из тезиса о
неравномерности развития капитализма.
Сталин рассматривал тогда четыре возможных варианта пред-
стоящей войны: первый — война западных держав против Гер-
мании наподобие первой мировой войны, когда «тоже хотели
уничтожить одну из великих держав — Германию и поживиться
за ее счет». А что вышло? «Германию они (Франция и Англия.—
д. П.) не уничтожили, но посеяли в Германии такую ненависть
к победителям и создали такую богатую почву для реванша, что
до сих пор еще не могут, да, пожалуй, еще не скоро смогут рас-
хлебать ту отвратительную кашу, которую сами же заварили».
Здесь весьма важными для понимания политических взглядов
Сталина являются некоторое оправдание им кайзеровской Герма-
нии, ее оценка не как главного инициатора первой мировой вой-
ны, а как жертвы англо-французской агрессии и вместе с тем
определенное сочувствие к реваншистским тенденциям в совре-
менной Германии, в которых виновны опять-таки Франция и
Англия.
Вторым вариантом будущей войны, по Сталину, может быть
война против одной из слабых в военном отношении, но обшир-
ных в смысле рынка стран, например Китая. Эту войну Япония,
по сути дела, уже вела. Третьим вариантом может стать война
«высшей расы», например «германской расы», против славян.
Назвав это странной теорией «фашистско-литературных полити-
ков в Берлине», Сталин не только высмеивал ее, но и предвещал
полный провал в случае попыток реализации. Наконец, четвер-
тый вариант — война буржуазии против СССР. Но такая война
наверняка развяжет революцию и поставит под вопрос само су-
ществование капитализма в ряде стран. Тему революции в ре-
зультате войны он развивал давно и активно: «Эта война будет
самой опасной для буржуазии войной», «будет самой опасной для
буржуазии еще потому, что будет происходить не только на фрон-
тах, но и в тылу у противника. Буржуазия может не сомневать-
ся, что многочисленные друзья рабочего класса СССР в Европе
и Азии постараются ударить в тыл своим угнетателям, которые
затеяли преступную войну против отечества рабочего класса
всех стран» 33. Ибо «капиталистические страны чреваты проле-
тарской революцией»34. А «капиталистическая система несо-
стоятельна и непрочна... она уже отживает свой век» 35.
Идея неизбежности революции в капиталистических странах
и случае агрессии против Советского Союза глубоко вошла в со-
знание Сталина и его окружения. Она отражалась в той или
иной мере и в политике, и в военной теории, и в военной доктри-
не, и даже в планах будущей войны.
Не считавшееся с реальностями перенесение времен Октябрь-
ской революции и других европейских революций в условия ста-
,3 Там же, с. 12.
“ Сталин И. В. Соч. Т. 13, с. 171.
Там же, с. 214.
89
билизации капитализма наносило ущерб политике, да и военной
стратегии Советского Союза, неверно их ориентируя, вызывая
ложные надежды, зачастую приводя к ошибочным, чересчур опти!
мистическим расчетам в военной политике. Она долгое время
ориентировалась на решающее значение помощи рабочего клас-
са других стран в случае войны, что и станет одним из главных^
факторов нашей победы. А в итоге все вело к горьким, даже тра-
гическим разочарованиям и потерям.
Внутри Германии Сталин видел после прихода нацистов к
власти борьбу двух политических линий: «старой», т. е. «более
или менее дружелюбной линии периода Веймарской республики»,
и «новой», которая берет верх. О ней Сталин говорил большей
частью опять-таки осторожно, как о «напоминающей в основном
политику бывшего германского кайзера, который оккупировал
одно время Украину и предпринял поход против Ленинграда» 36.
Ни слова о программе геноцида.
Особенно обращают на себя внимание следующие обстоятель-
ства в публичных оценках Сталиным политики Германии после
1933 г. Во-первых, отсутствие достаточно полного анализа про
граммы пришедшего к власти германского фашизма как терро-
ристической, расистской, антикоммунистической диктатуры, ста-
вившей целью завоевание «жизненного пространства» за счет
прежде всего Советского Союза, о чем говорили тогда очень мно-
гие, в частности Г. Димитров на VII конгрессе Коминтерна. Во-
вторых, отсутствие упоминаний о Гитлере как авторе и вдохно-
вителе этой программы и лишь ссылка в речи на XVII съезде
на «Розенберга, руководителя внешней политики правящей пар-
тии Германии». В-третьих, примечательная с точки зрения после-
дующих событий мысль Сталина о возможных отношениях с но-
вым режимом: «Конечно, мы далеки от того, чтобы восторгаться
фашистским режимом в Германии. Но дело здесь не в фашизме
(курсив мой.— Д. П.), хотя бы потому, что фашизм, например,
в Италии не помешал СССР установить наилучшие отношения с
этой страной». И далее: «Если интересы СССР требуют сближе-
ния с теми или иными странами, не заинтересованными в нару-
шении мира, мы идем на это дело без колебаний» 37. Не здесь
ли истоки будущего нового сближения с Германией?
В конце марта 1934 г., т. е. сразу же после XVII съезда
ВКП(б), Литвинов передал германскому послу Надольному про-
ект гарантийного пакта, согласно которому Советский Союз и
Германия взяли бы на себя обязательство гарантировать безопас-
ность и территориальную целостность прибалтийских государств.
Это была последняя попытка двусторонних контактов вплоть до
1939 г. Берлин отклонил проект, что могло рассматриваться как
недвусмысленная демонстрация агрессивных намерений Герма-
нии относительно этих государств. И одновременно стали свер-
36 XVII съезд ВКП(б), с. 14.
37 Там же, с. 13, 14.
90
тываться экономические связи (еще летом 1932 г. германское
участие в импорте СССР составляло 46%, теперь оно становилось
чисто символическим).
Последующее развитие событий в Западной Европе усиливало
подозрения Сталина относительно стремлений великих держав
создать единый фронт против Советского Союза на Западе и Вос-
токе. Речь идет об англо-германском морском соглашении, пози-
ции западных держав при вступлении германских войск в Рейн-
скую зону, о германо-польских отношениях, антикоминтерновском
пакте (ноябрь 1936 г.), создании «оси» Берлин-Рим, япон-
ских провокациях у границы и, наконец, о том упорном стрем-
лении к сближению с Англией, которое исходило из Берлина, и
различных маневрах правоконсервативного Лондона на этот
счет. Вершиной стало мюнхенское соглашение 1938 г. Это и был
курс «невмешательства» и попустительства агрессии. И все это,
имеете взятое, происходило на фоне всеобщей острой антиком-
мунистической и антисоветской критики, пищу которой давали,
конечно, также эксцессы насильственной коллективизации в на-
шей стране, московские процессы над «врагами народа» и нара-
ставшие репрессии.
Будущие историки, быть может, смогут дать окончательный
ответ на вопрос, в какой мере Сталин верно оценивал обстанов-
ку. Мы же на основе тех документов, которыми располагаем се-
годня, придерживаемся мнения, что он недооценил Гитлера как
безусловного и непримиримого главного врага, переоценил наме-
рения Англии выступить против Советского Союза вместе с Гер-
манией. Среди британских консервативных кругов существовали
влиятельные силы, которые не хотели иметь с нами дело, не воз-
ражали бы против германо-советского военного столкновения и
так или иначе действовали в этом направлении. Но осознавалась
и опасность новой мировой войны, в которую могла быть втянута
Англия, ибо мировая война поставила бы под удар целостность
и судьбу британской империи, ее мировые позиции. В правитель-
стве Чемберлена преобладало скорее стремление к сохранению
статус-кво в Европе путем согласия Великобритании, Франции,
Германии, Италии при одновременной изоляции Советского Сою-
ва, что и давало предпосылки к сохранению империи.
Вместе с тем имелись и влиятельные трезвые политики, хоро-
ню понимавшие геостратегическое значение СССР и необходи-
мость, даже неизбежность сотрудничества с ним. До начала вой-
ны перевес был не на их стороне. Союзническая позиция Черчил-
ля после 22 июня 1941 г. не была внезапным озарением.
В вопросах внутренней политики Сталин на XVI съезде пар-
тии провозгласил «прежде всего и главным образом продолжение
развернутого наступления на капиталистические элементы по
всему фронту и доведение его до конца» 38. Это работа по ре-
» XVI съезд ВКП(б), с. 46.
91
конструкции народного хозяйства, «рвущая экономические связ|
капитализма и опрокидывающая вверх дном все силы ста рол
мира» 39. Предполагалось очень мпогое: создание второй уголь
но-металлургической базы (Урало-Кузнецкого комбината), строи
тельство новых крупнейших заводов па Урале, в Сибири, Сред
ней Азии. Путем подхлестывания темпов развития страны, мао
сового использования труда крестьян, хлынувших в города, а так
же труда заключенных, ценой ликвидации товарно-денежных о1
ношений и создания командно-административной системы был
построены гиганты индустрии.
Этот поворот состоял во всеобъемлющей, невзирая на п<
следствия для миллионов людей, концентрированной мобил
зации всех сил для создания тяжелой и оборонной промып
ленности и основывался, видимо, на искаженных представлю
ниях о деревне, ее исторической сути, на коренной насил:
ственной ломке тысячелетнего деревенского уклада.
Массовые выселения крестьян, чрезвычайные меры в форма
произвола и насилия, приемы времен гражданской войны 1
военного коммунизма были отягощены массовым голодом 1932-
1933 гг,— одной из самых трагических страниц нашей истории,
а также с «наступлением на единоличника» после 1934 г. Завер-
шение коллективизации в 1937 г. совпало не только с повой вол-
ной репрессий, но и с наращиванием военного потенциала.
Все это, вместе взятое, нанесло тяжкий удар по вооружен-
ным силам, основу которых составляли крестьяне.
Мы не ставим своей задачей исследование этой проблемы
Предварительный ответ дают экономисты, а полный даст буду-
щее.
Однако в плане нашей темы нельзя не подчеркнуть, чя
«раскрестьянивание» подобными методами не могло не отразить-
ся на обороноспособности страны в целом, учитывая, что основу
воинского контингента составляли выходцы из деревни. Это
было, как мы убеждены, одной из главных, если не главной,
причин трагедии 1941 г. Какую бы большую роль ни играли
ошибки в чисто военной подготовке к отражению агрессии либо
известный просчет Сталина в определении сроков нападения
Гитлера, по нашему мнению, решающее значение имел имени!
«человеческий фактор». Разрыв между тем, что видели и пере-
живали в деревне многие крестьяне, идущие в армию, и тем, чему
учила их военная пропаганда, не мог не дезориентировать людей.
В 1934 г. на XVII съезде партии Сталин говорил: СССР
«преобразился в корне, сбросив с себя обличье отсталости и
средневековья... Созданы новые отрасли производства: станко-
строение, автомобильная промышленность, химическая промыш-
ленность, моторостроение, самолетостроение, комбайностроение,
производство мощных турбин и генераторов, качественных ста-
лей... Построены и пущены в ход за этот период тысячи иовыя
39 Там же, с. 36.
92
вполне современных промышленных предприятий... Выросли
почти на пустом месте новые большие города с большим коли-
чеством населения. Колоссально разрослись старые города и
промышленные пункты. Заложены основы Урало-Кузнецкого
комбината... Новую металлургическую базу на Востоке можно
считать таким образом превращенной из мечты в действитель-
ность» 40 и т. д.
Благодаря сверхтемпам Советский Союз стал превращаться в
индустриальное государство со все более растущим военно-тех-
ническим потенциалом и, повторим, становился важным европей-
ским, а затем и мировым политическим и воеппо-политическим
фактором.
10
Президент фельдмаршал Гинденбург доживал последние дни.
Нацистская верхушка решила, что наступает время, когда Гит-
лер должен сосредоточить в руках всю власть — и канцлера,
и главы государства, и верховного главнокомандующего. Но
предварительно следовало искоренить возможную оппозицию в
своих собственных рядах. Гитлер связывал ее прежде всего со
своим «старым товарищем»— Ремом, который возглавлял штур-
мовые отряды.
Они стали чересчур самостоятельными и многочисленными:
4 млн. человек — ведь это гораздо больше, чем армия. Склока
назревала. Высшие генералы, прежде всего министр рейхсвера
Бломберг, интриговали против Рема и его «коричневых рубах».
Гитлер боялся за свою власть. Ведь именно армия была его
главной опорой для будущих завоеваний, а СА, т. е. штурмовые
отряды, уже стали реликтом. Они сыграли свою роль, а теперь
оказались в общем-то бессмысленными и ненадежными.
Часы Рема и верхушки СА были сочтены. Гитлеру донесли,
что однажды, будучи пьяным, в некой компании Рем сказал:
«То, что объявляет этот смешной ефрейтор,— не для нас. Гит-
леру нельзя доверять, он должен уйти в отпуск. Если не так —
мы сделаем дело без Гитлера». На одной пресс-конференции
Рем будто бы заявил: «Каждый, кто впутри партии противо-
стоит СА,— реакционер и буржуазный конформист» “.
Дело шло о «наследии Гинденбурга». Кто будет обладать
полнотой власти после смерти фельдмаршала? Все плели интриги
друг против друга. 21 июня 1934 г. шеф СС Гиммлер и министр
рейхсвера Бломберг приказали скрытно привести в готовность
силы СС и армейские гарнизоны. Тем временем Рему Гитлер
приказал отправиться для отдыха на баварский курорт Бад-
Впсзее и собрать там высших руководителей штурмовых отря-
дов. Фюрер хочет приехать туда же и поговорить с ними.
Как только Рем уехал «на отдых», Гитлер приказал началь- * 41
‘° XVII съезд ВКП(б), с. 15.
41 Zentner Ch. Op. cit., S. 57.
••
93
нику своей охраны Зеппу Дитриху с двумя ротами следовать в I
Бад-Висзее и сам вылетел туда же самолетом. Он ворвался к
Рему, самолично арестовал его и других руководителей СЛ. Всех!
отправили под конвоем в мюнхенский «коричневый дом». Не-
медленно в Мюнхене и Берлине начались массовые расстрелы!
штурмовиков, причастных к руководству. Число уничтоженных в I
лихтенфельдских казармах, в «коричневом доме» и в других ме- I
стах неизвестно. Много сотен. Когда все кончилось, президент I
Гинденбург письмом поздравил Гитлера: «Вы спасли немецкий!
парод от большой опасности». Генерал Бломберг «от имени рейх-
свера» поблагодарил фюрера «за солдатскую решительность» в
его «мерах против предателей». Оп одобрил и убийство генералов I
Шлейхера и Бредова, подозреваемых в нелояльности. Адмирал!
Депиц назвал все меры правильными и законными. Генералы!
считали, что отныне они, и только они будут представлять во- I
оружейные силы рейха. Радовался и Гиммлер. Отныне для СС не 1
будет конкуренции.
Тем временем 1 августа на своей железной походной крова- I
ти в поместье Нейдек скончался президент фельдмаршал Гин-
денбург. Это было представлено как событие всемирного мае-1
штаба. Смерть героя! Гитлер немедленно объявил, что принима- I
ет на себя титул «фюрера и рейхсканцлера». Он вызвал Блом- I
берга, командующих армией, флотом и авиацией. В кабинете,
стоя перед столом Гитлера, под его диктовку, они приняли но-
вую присягу, которая их обязывала беспрекословно служить и
подчиняться ему, Адольфу Гитлеру. Не народу и родине, как
говорилось в старой присяге, а лично фюреру. Вскоре такую I
присягу приняли вооруженные силы вплоть до последнего I
солдата.
Траурные церемонии похорон Гинденбурга длились несколько
дней. Звучала музыка из вагнеровской «Гибели богов». По при-
казу фюрера президент был похоронеи не в поместье Нейдек,
как он завещал, но на бывшем поле сражения 1914 г. под
Танненбергом, что напоминало о войне с Россией. Его гробницей
сделали некое грандиозное сооружение с восемью 30 метровыми!
башнями. По словам французского посла Франсуа-Понсэ, оно по-
ходило на крепость германских рыцарских орденов, завоевавших!
Восток.
В эти дни генерал Бломберг покорнейше просил Гитлера,
чтобы тот разрешил всем военнослужащим называть его «мой
фюрер». Тот благосклонно согласился.
Только 15 августа было опубликовано «завещание Гинден-
бурга». В нем говорилось, что армия должна быть символом и
главной опорой государства, полностью одобрялась политика]
Гитлера и указывалось, что оп должен стать преемником прези-
дента. Сразу же повсюду распространились слухи о том, что
«завещание» было фальшивкой. Многие данные говорили об этом.
Но, так или иначе, Гитлер сосредоточил в своих руках теперь
абсолютно всю власть. По его требованию принимается закон
94
«и верховном главе государства в германской империи». Оба по-
ста — президента и канцлера — Гитлеру присваиваются пожиз-
ненно с официальным титулом «фюрер и рейхсканцлер».
И
Теперь, когда нацистская верхушка полностью развязала себе
руки, можно было действовать дальше. И кто мог сомневаться,
что сейчас дело пойдет о подготовке к войне?
Но предварительно следовало решить минимум две ближай-
шие задачи. Первая: добиться абсолютной лояльности всех нем-
цев, их полной веры во все, что делает «фюрер и рейхсканц-
лер», преодолеть тот страх и даже моральный шок, который
вызвало у многих все происшедшее в стране за последние пол-
тора года, подавить еще имеющуюся оппозицию и колебания,
«сплотить» партию, вернуть респектабельность за границей.
И вторая: ликвидировать военные ограничения Версаля и убыст-
ренными темпами развивать строительство вооруженных сил.
Так был задуман партийный съезд в Нюрнберге. Гитлер пору-
чил приближенному им к себе молодому архитектору Шпееру
подготовить небывалый праздник. На громадной площади соору-
дили нечто вроде гигантского стадиона. Его главная трибуна,
похожая на алтарь, имела посредине башню высотой 27 м и
шириной 450 м. Ее увенчивал символ — орел с раскинутыми
крыльями длиной 33 м. Вокруг этих невероятных сооружений
развевались тысячи флагов со свастикой и стояли 130 прожекто-
ров, создававших в вечернем небе световые столбы высотой
до 8 км.
Все началось 4 сентября 1934 г. До деталей отрепетированный
спектакль довел 30 тыс. приглашенных до полного исступления.
На «стадионе» в коридоре между шпалерами идеально выстроен-
ных войск под воинственный марш появился Гитлер. После увер-
тюры из «Эгмонта» выступил гауляйтер Вагнер, заявивший, что
«третий рейх» «определяет формы немецкой жизни на тысячу
лет». На следующий день на стадион прибыли 200 тыс. нацистов,
которые несли 20 тыс. флагов. Огни прожекторов, устремленных
в вечернее небо, создали, по свидетельству очевидцев, какую-то
нереалистическую картину гигантского, повисшего в воздухе
вала. Гитлер произнес очередную истерическую речь. «Мы силь-
ны, но будем еще сильнее!» — вопил он в исступлении.
Последний день съезда посвятили вооруженным силам. Перед
врителями провели военные учения, демонстрируя новую техни-
ку. Такого еще не видел никто.
Восторги не имели предела. Одна из иностранных журналис-
ток записала выкрики присутствующих: «Гитлер — это бог! Гит-
лер — это Христос, это он, это он, наш фюрер!» 42.
Теперь во всей полноте стоял вопрос о создании вооруженных
сил таких масштабов, которые обеспечили бы выполнение «внеш-
u Dodd М. Му Years in Germany. L., 1938, p. 154.
95
неполитической программы» фюрера. Началась крупная реорга-
низация армии. Кузница оружия — Рур — вновь работала на
полную мощность. Со второй половины 1934 г. германская про-
паганда стала шуметь о «равенстве Германии в вооружениях»
и о необходимости «отмены версальского диктата».
Это ничутт. не отразилось на взглядах, преобладавших в Лон-
доне. 19 декабря в Берлин прибыло 25 высокопоставленных бри-
танских гостей, среди них заядлый антикоммунист лорд Ротер-
мир, издатель «Дейли мейл». Беседы велись настолько дружест-
венно, что, казалось, ничто не может омрачить отношений двух
стран.
Но вот наступило 16 марта 1935 г. Была суббота. Внезапно
две сотни иностранных журналистов приглашаются в конференц-
зал министерства пропаганды. К ним вышел Геббельс. Он зачи-
тал текст указа о введении в Германии всеобщей воинской
повинности. Армия мирного времени увеличится до 300 тыс. че-
ловек, 12 корпусов и 36 дивизий. Сообщение вызвало эффект
разорвавшейся бомбы. На следующий день радио и газеты раз-
несли весть по всему миру. Бломберг писал в «Фёлькишер бео-
бахтер»: вермахт «будет достоин того доверия, которым он поль-
зуется, и верен клятве, данной Адольфу Гитлеру».
Французский посол Франсуа-Поисэ попросил аудиенции у
Гитлера. Он выразил протест; явное нарушение Версальского
договора. Фюрер в мягком и дружественном тоне ответил, что
меры, принятые Германией, носят чисто оборонительный харак-
тер. Франции абсолютно нечего бояться. «Ваш главный враг не
Германия, а коммунизм»,— многозначительно произнес он,
в упор глядя послу в глаза. Затем последовало настолько убеди-
тельное разъяснение, что все это предпринимается против Рос-
сии, что у Франсуа-Поисэ не осталось сомнений: Гитлер отнюдь
не собирается чем-либо угрожать Франции или Англии, но вся
его решимость направлена на Советский Союз.
Через несколько дней в Берлин прибыла новая высокопостав-
ленная делегация из Лондона: министры Саймон, Иден, посол
Фиппс. Англичане усиленно подчеркивали свое стремление к
миру. «Англия хочет только мира»,—заявил Саймон. Гитлер
заметил: он стремится к тому же. Что касается нарушений Вер-
сальского договора, то не он ведь его подписывал: «Я лучше бы
умер, чем сделал это». И снова прозвучал намек, успокоивший
англичан: «Между национал-социализмом и большевизмом со-
трудничество полностью исключено’». Гости вполне поняли43.
Переговоры продолжались. Саймон предложил встречу в Лон-
доне для обсуждения вопроса об увеличении германского флота,
но при условии, что его тоннаж не превысит 35% английского.
Гитлер охотно согласился. Более того, он предложил договорить-
ся о военном равновесии сил между Германией, Англией и Фран-
цией. Все остались друг другом довольны.
43 Zentner Ch. Op. cit., S. 48.
96
На следующий день Гитлер приказал командующему флотом
Редеру срочно начать программу морских вооружений. В Лондо-
не состоялась длительная беседа между германским послом
Хешем и наследником престола принцем Уэльским. Принц ска-
зал, что он, как всегда, проявляет «глубокое понимание к поло-
жению и стремлениям Германии» 44.
И еще одной уступки добился Гитлер во время встречи. Он
ваговорил об «австрийской проблеме». После нацистского путча
в Австрии в июле 1934 г. и убийства канцлера Дольфуса (к чему
он, фюрер, конечно же, не имел ни малейшего отношения) Фран-
ция совместно с Италией предприняли демарш, чтобы воспрепят-
ствовать возможному будущему немецкому вмешательству в
австрийские дела. Какова будет позиция Англии? Ответ Саймона
вполне удовлетворил фюрера: «Великобритания не имеет в Авст-
рии таких интересов, как в Бельгии. Мы ограничимся надеждой,
что эта проблема может быть решена» 4S.
Теперь для Берлина уже не представляла волнений начав-
шаяся 14 апреля конференция трех держав — Англии, Франции
и Италии — в Стрезе, тихом курортном местечке на одном из
красивейших в Европе озер — Лаго-Маджоре, на швейцарско-
итальянской границе. Здесь обсуждались совместные шаги по
предотвращению дальнейших действий Германии, нарушающих
международные договоры. Но кто и как будет предотвращать?
Все уже довольны фюрером и знают, в какую сторону обращены
его взоры. И вполне понятно, что итоговое коммюнике оказалось
расплывчатым: впредь три державы будут противиться дейст-
виям, способным поставить под угрозу европейский мир. Правда,
Франция потребовала конкретных санкций против Германии, но
Англия отклонила. Однако три державы все-таки давали понять,
что нарушение Германией, к примеру, статуса демилитаризован-
ной зоны вдоль Рейна может вызвать совместные ответные дей-
ствия Великобритании, Франции и Италии.
4 июня 1935 г. в Лондоне начались переговоры об англо-гер-
манском морском соглашении. Представителем Берлина поехал
туда не министр иностранных дел или какое-либо официальное
лицо, а человек из личного окружения фюрера, доселе неизвест-
ный в дипломатическом мире Иоахим фон Риббентроп. Он слыл
знатоком Англии и гордился личными связями с влиятельными
англичанами, о чем последние, впрочем, мало догадывались.
На переговорах Риббентроп без особого труда достиг успеха.
18 пюня, когда морское соглашение было подписано, Гитлер на-
звал своим счастливейшим днем.
Париж заявил протест. Антони Иден сказал в нижней палате:
«Французы смогли очень хорошо договориться с Германией
о 300-тысячной армии. Сейчас они должны довольствоваться тем,
что Германия создаст 550-тысячную армию... По крайней мере,
“ Ibid., S. 51.
411 Ibid., S. 74.
4 Д. М. Про эктор
97
теперь все морские державы знают, сколько кораблей построит
Германия» 46.
Гитлер понимал, что своим международным успехом он обя-
зан политике Лондона. И он захотел сразу же сделать новый,
давно продуманный и подготовленный шаг: тут же начать беседы
о союзе с Англией за счет Советского Союза. Он уполномочил
Риббентропа предложить новому британскому министру иност-
ранных дел Сэру Самюэлю Хору приступить к переговорам на
следующую тему: в случае покушения с чьей-либо стороны на
единство Британской империи Германия немедленно предоставит
британскому правительству любое необходимое число войск,
кораблей, самолетов и будет в любой части света сражаться за
Англию. Единственной компенсацией за эти услуги должен быть
«благожелательный нейтралитет» Англии в случае конфликта
между Германией и «ее восточными соседями».
Это предложение в полной мере отражало гитлеровскую внеш-
неполитическую стратегию на раннем этапе подготовки грядущей
войны: изолировать Францию путем союза с Лондоном, получить
свободу рук на Востоке при английском нейтралитете. Не предъ-
являя пока Франции территориальных претензий, обеспечить ее
невмешательство, если Германия начнет агрессию на Востоке.
Иными словами, с помощью Англии добиться гегемонии на. кон-
тиненте. Однако в Лондоне решили не торопиться. В предложе-
нии из Берлина чувствовался слишком сильный антифранцуз-
ский привкус. Кроме того, следовало посмотреть, как пойдут дела,
и не открывать Гитлеру возможности к чересчур быстрому уси-
лению. До поры до времени предложение отклонили.
12
Тем временем оставался открытым вопрос: где же все-таки на-
стоящий союзник? Морским соглашением с Англией Берлин по-
дорвал единство государств-участников конференции в Стрезе.
Гитлер знал, что на этой конференции Муссолини резко выступал
против вооружения Германии и ее попыток разорвать Версаль-
ский договор. Но он знал также, что для захвата демилитаризо-
ванной Рейнской области и будущего присоединения Австрии ему
нужно еще больше изолировать Францию, улучшить отношения
с Муссолини. И наконец, возник вопрос о налаживании отноше-
ний с Японией, готовившейся к широким захватам в Китае и в
Тихоокеанском районе. Кто знает — ведь не исключено, что она
могла бы стать партнером в войне против СССР и одновременно
связать Англию и США.
Весной 1935 г. Берлин устанавливает с Японией первые кон-
такты. В мае представитель Риббентропа Хак встретился с
японским военным атташе подполковником Осимой. Они оосуж-
дали вопрос, как и в какой форме Германия и Япония могут
заключить военный пакт против Советского Союза. Руководитель
*• Hitler, Deutschland und die Machte, S. 569.
98
<)' дела по восточным и дальневосточным вопросам в бюро Риб-
бентропа фон Раумер разработал проект антикоминтерновского
пакта с Японией, который очень быстро одобрил Гитлер. 9 июня
у него состоялась длительная беседа с японским послом Муша-
кои. Оба согласились с необходимостью «совместной борьбы про-
тив большевизма и коммунистических идей».
Несколько недель спустя Гитлер заявил Осиме: «Россия долж-
на быть расчленена на свои исторические части, чтобы мир в
конце концов можно было бы успокоить»47. В середине июля
1936 г. японский генеральный штаб предложил включить в дого-
вор указание о действиях на тот случай, если Россия нападет на
одного из партнеров. 21 сентября готовый проект договора полу-
чил одобрение японского правительства, которое надеялось, что
сближение с рейхом обеспечит благожелательную позицию Гер-
мании в агрессии Японии против Китая и что Берлин прекратит
поставку ему оружия. И оно не просчиталось. 25 сентября 1936 г.
Риббентроп и Мушакои подписали договор.
Кроме пропагандистского текста насчет «совместных консуль-
таций о деятельности Коммунистического Интернационала» и о
«необходимости сотрудничества в оборонительных мероприятиях»,
договор содержал секретное приложение, в котором стороны при-
нимали обязательство в случае войны придерживаться благоже-
лательного нейтралитета друг к другу и без согласия другой сто-
роны не заключать договоров с Советским Союзом, «которые не
отвечали бы духу соглашения» 48.
Все совершившееся столь быстро и без особых трений прида-
вало замыслам нацистов уже не европейскую, а глобальную ок-
раску. Гитлер приобретал партнера на другом конце света и мог
демонстрировать объединение разнообразных консервативных,
фашистских сил в Европе и Азии. Он мог грозить изоляцией Со-
ветскому Союзу, оказывать давление на Англию и теперь уже и
на США. А Токио получало все большую свободу действий.
В июне 1937 г. Япония напала на Китай.
Что касается Италии, то, как это часто бывало в истории
буржуазного общества, авторитет правительств рушится, как
только они, возомнив себя могучими, становятся на путь агрес-
сии, нарушающей баланс сил. 3 октября 1935 г. итальянские
войска вторглись в Абиссинию.
Попытка Муссолини основать «заморскую римскую империю»
означала покушение на колониальные интересы Англии и Фран-
ции, угрозу Ближнему Востоку. Лондон и Париж объявили эко-
номические санкции против Италии. Обе державы демонстратив-
но направляют в Средиземное море свои флоты. Лига наций
осуждает Италию как агрессора. Муссолини сразу теряет репу-
тацию «римского гения» и признается политическим авантюрис-
том. Его кредит на Западе резко падает. Боязнь оказаться в изо-
47 Toland J. Op. cit., S. 495.
*8 Martin B. Die Deutsch-Japanischen Beziehungen wahrend des Dritten
Reiches.— In: Hitler, Deutschland und die Machte, S. 455. «t
4*
99
ляции заставляет его искать руку помощи в других местах. Вот'
здесь-то ее и подает Гитлер.
Германия не присоединилась к санкциям против Италии. Она
уже свободна от членства в Лиге наций. Берлин, как мы знаем,
остро нуждался в европейских союзниках. Контакт с Италией мог
дать выгоды. И вот эшелоны с углем один за другим идут из
Рура и Силезии в Италию. И вместе с тем Берлин нажимает на
Рим с другой стороны. Он хочет глубже втянуть его в абиссин-
ский конфликт, что вынудило бы дуче теснее связаться с рейхом.
И он тайно поддерживает оружием негуса Хайле Селасспе. Для
покупки вооружений у фирм Круппа и «Рейнметалл» негус полу-
чает кредит до 6 млн. марок из особого берлинского фонда.]
Транспортные самолеты доставляют негусу оружие и боеприпасы.
Международная изоляция Италии и ее переход к открытой агрес-
сии все больше сближают ее с рейхом.
Муссолини должен оплатить услугу. Он идет на уступки Бер-
лину в «австрийском вопросе». Теперь он дипломатически укло-1
няется от осуждения Берлина, когда тот разрывает условия Ло-1
карно и захватывает демилитаризованную Рейнскую зону.
24 октября с визитом в рейх впервые прибыл итальянский ми-
нистр иностранных дел Чиано.
В итоговом коммюнике подчеркивалось полное признание Гер-
манией «включения Абиссинии в итальянскую империю». В за-
ключение своего визита Чиано заявил: «Я возвращаюсь в Италию]
с чувством глубокого восхищения всем тем, что смог увидеть в
Германии. Это чувство прежде всего вызвано фюрером, которому]
я передал привет от дуче». Муссолини в речи 1 ноября 1936 г. !
в Милане впервые упомянул об «оси»: «Это взаимопонимание,]
эта диагональ Берлин—Рим не есть линия раздела, но ось, вок-1
руг которой могут объединиться все европейские государства,
воодушевленные волей к сотрудничеству и миру» 49.
Затем «ось» была укреплена визитом министра иностранных!
дел фон Нейрата в Рим в мае 1937 г. И вот настал день триум-1
фального визита Муссолини в Берлин.
Когда его специальный поезд приближался к вокзалу Шпан-|
дау-Вест, слева от него появился другой поезд. В нем ехал ]
Гитлер. Четверть часа оба поезда шли рядом. Недалеко от вок-1
зала поезд фюрера ускорил движение. За несколько секунд до I
остановки поезда дуче фюрер выпрыгнул из вагона, поспешил на ]
другую сторону платформы и встретил гостя сердечным пожатииI
ем обеих его рук.
С вокзала они двинулись в открытом «Мерседесе» среди фла-|
гов, под торжествующие вопли толпы к Бранденбургским воротам. ]
Улицы в центре города превратились в оперную сцену: пилоны!
с ликторскими прутьями, громадные орлы, свастики, толпы с фла-
гами, хоры, поющие фашистские гимны,— все это превращало!
приезд дуче в грандиозный спектакль.
49 Ciano’s Diplomatic Papers. L., 1948, p. 60.
100
Следующим вечером на Темпельгофском поле дуче выступил
па своем плохом немецком языке перед 100-тысячным строем
членов нацистской партии. «Самые великие и подлинные демок-
ратии, которые знает сегодня мир,— это итальянская и немец-
кая!» — заявил оп.
13
Наступало время, когда нацисты чувствовали себя как на крыль-
ях. Это был 1936 год. Они уже давно поняли, что под лозунгами
«борьбы против советской угрозы» и «защиты Европы от больше-
виков» могут очень многого добиться от Запада. При этом до
поры до времени они не слишком подчеркивали, когда именно
наступит время агрессии против Советского Союза. Но и тех на-
меков, которые они делали то здесь, то там, для западных поли-
тиков было достаточно. Они тешили себя, иллюзиями, что сами
останутся в стороне от гитлеровских агрессивных планов.
С фанатической энергией старался Гитлер доказать западным
державам, особенно Англии, свой абсолютный антикоммунизм и
антисоветизм.
Британские консерваторы стали верить в Гитлера как в спа-
сителя от социальных перемен в Европе. Кроме того, сильнйя
Германия могла стать элементом равновесия на континенте.
В Берлин продолжали тянуться именитые гости из Лондона.
В начале сентября 1936 г. приехал сам Ллойд Джордж, знамени-
тость, историческая личность, премьер времен войны. Фюрер сер-
дечно приветствовал его на ступенях своего баварского дворца
Бергхоф.
Ллойд Джордж сказал:
— Уже давно хотел я приложить усилия, чтобы развивать
хорошие отношения между нашими странами. Эти усилия я на-
чал сразу после войны.
Гитлер ответил:
— С детских лет я мечтаю о таком союзе. Оба наши народа
принадлежат к одной и той же расе. Европейской культуре уг-
рожают большевики. И Западная Европа должна объединиться
против большевиков. Если все соседние со мной страны станут
большевистскими, что тогда произойдет с моей страной? 50 *
Гость вполне согласился с этим мнением. Когда он вернулся
и Лондон, его дочь с насмешкой приветствовала его: «Хайль
Гитлер», на что экс-премьер вполне серьезно ответил: «Да,
„хайль Гитлер11, потому что он действительно большой чело-
век!» 61.
Далеко не один престарелый английский политик поддался
пагубным заблуждениям. Ему предавались и в высших британ-
ских правительственных сферах, включая премьера Невиля Чем-
берлена. «Дейли экспресс» писала о Гитлере как о «прирожден-
Schmidt Р. Statist auf diplomatischer Biihne, 1923—1945. Bonn, 195CU5.340.
“ Ibid.
101
ном вожде», который «совершенно один спас Германию». В не-
которых американских кругах стали говорить о том, что Гитлеру
надо присудить Нобелевскую премию мира. В Европе появились
его приверженцы. Во Франции — Шарль Моррас, Андре Мальро,
Ля-Рок, в Бельгии — Леон Дегрель, называвший себя «духовным
сыном Гитлера», в США возник «Германо-американский союз».
В намерениях «сплотить немецкий народ» он продолжал ис-
кусно играть на чувствах обывателей, создавая кратковременную
иллюзию благоденствия. Вот фюрер уменьшает безработицу.
Вот строит автодороги и даже сам делает первые взмахи лопатой.
Налаживает выпуск дешевых автомобилей «фольксваген». Забо-
тится, чтобы трубы заводов не слишком дымили, чтобы на ок-
нах были цветы и т. п. Вот он «дает цель» молодежи, «сплачи-
вает» ее в «гитлерюгенд» — каждый получает кинжал с надписью
«кровь и честь». Создается легенда о «народном сообществе». Для
затуманивания мозгов Гитлер создает «национал-социалистскую
живопись и архитектуру».
И все больше немцев поддавалось демагогии, даже не пред-
ставляя себе размеров обмана. Они не догадывались, что стоит
за всем этим и что их ожидает в самом ближайшем будущем.
А ожидало многое.
Летом 1936 г. был принят «четырехлетний план», согласно ко-
торому предстояло повернуть всю экономику на подготовку вой-
ны. Переключение громадных средств на военные цели уже в
конце 1936 г. вызвало экономический кризис, который все более
углублялся. Не хватало продуктов питания, энергоресурсов, осо-
бенно нефти, других видов сырья. Стоимость «программы» намно-
го превосходила экономические возможности рейха. Из промыш-
ленных и финансовых кругов стали раздаваться тревожные го-
лоса: вооружение в таких темпах истощит все ресурсы. Гитлер
объявил «экономическую мобилизацию», которая должна стать
частью борьбы расы за существование.
Экономический кризис еще больше убедил нацистскую вер-
хушку: надо скорее переходить к главному. В «Меморандуме об
экономической подготовке к войне» (август 1936 г.) Гитлер под-
черкивал: «Германия всегда будет рассматриваться как основной
центр западного мира при отражении большевистского натиска...
Мы не можем уйти в этом отношении от судьбы». В этом мемо-
рандуме определились главные контуры политики «тотальной эко-
номической мобилизации» 62.
Основная задача, которую выдвигали нацисты, прикрываясь
фразеологией антикоммунизма, состояла в том, чтобы превратить
вооруженные силы «в смысле боевой подготовки, количества со-
единений, технического оснащения и в первую очередь идейного
воспитания в самую сильную армию мира». Перед этой задачей,
уверял Гитлер, все другие требования должны отступить на 52
52 Zentner Ch. Op. cit., S. 74.
102
вадний план. И только ее решение сможет обеспечить «сущест-
вование народа и империи».
Какие же пути предусматривали нацисты для перестройки в
кратчайшие сроки германской военной экономики? Анализ мемо-
рандума показывает, что решения по этому поводу носили сугубо
«волевой», волюнтаристский характер. Гитлер требовал: вести
экономическую подготовку к войне «решительно и беспощадно»;
самыми ускоренными темпами развивать производство горючего
(определялся конкретный срок 18 месяцев); обеспечить массовое
производство синтетического каучука (политическое и хозяйствен-
ное руководство «не будет ломать себе голову над технологией
производства»); создать «крупную собственную экономику в духе
автаркии»; увеличить производство железа (о том, как это сде-
лать, фюрер давал «конкретные указания»).
Полное самоснабжение, прежде всего в’стратегическом сырье,
в Берлине считали главным условием экономической независимо-
сти Германии, столь необходимой для войны. Оно вместе с тем
рассматривалось как способ сбережения валютных фондов, необ-
ходимых в мирное время для закупки и ввоза продовольствия из-
ва границы.
Вся структура экономики Германии сдвигалась, приобретая
уродливые формы. Получалось, что в мирное время все было пере-
ключено на военное производство, а продовольствие и сырье за-
купались за границей. Но поскольку так долго продолжаться не
может, война необходима в самом ближайшем будущем. Она при-
ведет к захватам обширных источников и того и другого и решит
все экономические проблемы. Оказывалось, что сама структура
экономики требует войны. Ставились следующие задачи: через
четыре года Германия должна иметь боеспособную армию, а эко-
номика страны должна быть готова к войне ”.
Четыре года казались нацистским главарям тем сроком, в те-
чение которого, с одной стороны, Германия сумеет вооружить
массовую армию, а с другой — еще не наступит кризис в резуль-
тате диспропорционального развития экономики. Возможности
развития германской экономики на основе принципа самоснабже-
ния крайне переоценивались.
Экономическую подготовку к войне возглавил с октября
1936 г. Геринг, ставший «уполномоченным по осуществлению че-
тырехлетнего плана». К тому времени он входил в состав уже
всех высших государственных и нацистских партийных инстан-
ций и везде мог давать директивные указания. Геринг заявил
Шахту, что за четыре года он «подготовит всю экономику страпы
к войне». И хотя познания Геринга в экономике равнялись весь-
ма малой величине, нацистскую верхушку это не смущало. С ее
точки зрения, руководство военной экономикой являлось исключи-
тельно «вопросом воли».
И Ibid.
103
Геринг со своим аппаратом вскоре оказался в том цептре, ко
торып связывал милитаризм
аппаратом. Еще в 1934 г. он
с монополиями
говорил Круппу:
и государственным
«Вы даже
не име-
ете представления, как велики те заказы, которые вас ожидают.
Ради них стоит сейчас пойти на некоторые жертвы».
14
Принятый в сентябре
1936 г.
четырехлетний план
подготовки
Германии к войне носил отпечаток той некомпетентности в оцен-
ках перспектив глобального
политических, экономических
развития,
соотношения социально-
и военных сил в Европе и во всем
мире, которыми отличалось мышление нацистской верхушки.
План исходил из стратегической концепции ведения кратковре-
менных, молниеносных войн. Поэтому он не предусматривал на
копления сырьевых запасов, крупных
капиталовложений в
мышленность, перспективного расширения фундамента
про-
военной
экономики и технологического планирования. Все подчинялось не-
посредственному развертыванию одного мощного эшелона воору-
женных сил, одних видов военной техники, которыми предпола-
гали начать и кончить войну, т. е. созданию инструмента
«одного сокрушительного удара».
Никто не думал, что надеяться на успех в войне с крупными
державами, не создавая мощных экономических резервов, обладая
ограниченными ресурсами, сырьевыми запасами и не планируя
фундаментального развертывания экономики с большой перспек-
тивой, означало впадать в беспросветный авантюризм.
За шесть предвоенных лет на вооружение было израсходовано
90 млрд, рейхсмарок, причем только за 1938—1939 гг.— 18,4 млрд.
Заметим, что в течение этих двух лет Англия затратила (в
переводе на марки) 4,9 млрд., Франция — 2,3 млрд., Италия у
0,9 млрд. Германские расходы на вооружение к 1939 г. увеличи-
лись но сравнению с 1933 г. в 10 раз.
Расширение военного производства происходило за счет одно-
бокого развития экономики. Колоссальный рост государственного
долга, усиление налогового пресса, сокращение народного потреб-
ления, обострение экономических трудностей — такой ценой Гер-
мания форсировала подготовку войны. Наряду с этим росли при-
были монополий, работавших на военное производство. Доходы
предприятий Круппа, например, увеличились со 118 млн. рейхс-
марок в 1933 г. до 394 млн. тех же марок в 1939 г.; доходы
концерна «И. Г. Фарбениндустри» — со 113,2 млн. марок в
1935 г. до 227,3 млн. марок в 1939 г. Чистая прибыль концерна
«Ферайнигте штальверке» в 1932—1933 гг. составляла 6,28 млн.
марок, а в 1938—1939 гг.— 27,6 млн. марок.
Несмотря на крайнее перенапряжение экономики и финансов
фашистской Германии, она не смогла выполнить четырехлетний
план по ряду важных показателей. Ее военные лидеры «выжали»
из экономики очень многое — они оснастили мощные вооружен-
ные силы. Но, по выражению начальника управления вооружений
104
генерала Томаса, это были «ударные силы первой волны», при-
годные лишь для «стремительного молниеносного удара».
В военно-экономическом отношении Германия сумела подго-
товиться главным образом к ведению кратковременных, молние-
носных войн в Европе. Она не обладала необходимым потенциа-
лом для затяжной войны мирового масштаба. В январе 1937 г.
Гитлер совершенно ясно заявил на собрании окружных партий-
ных лидеров: «Я хочу, чтобы наш немецкий народ... был бы са-
мым сильным из европейских народов вообще! Тем самым мы от-
дадим дань уважения жертвам мировой войны. Ибо в моих гла-
зах это... не последняя страница германской истории, но
предпоследняя. Последнюю напишем мы!»54 * *. Бурные овации со-
трясали зал оперы «Кролль».
«Ось» Берлин—Рим скреплена. В тылу Советского Союза Гит-
лер имел еще одного союзника — Японию. * Однако в осуществле-
нии своей заветной мечты — германо-британского союза — он не
продвигался столь быстро вперед, хотя уже существовало морское
соглашение с Англией.
Лондон, обеспокоенный стремительным германо-итальянским
сближением, решил сделать тоже какой-то жест — погрозить
Берлину пальцем. 20 ноября 1936 г. министр иностранных дел
Иден подчеркнул значение англо-французской солидарности. Он
заявил: Англия будет готова помочь войсками Франции и Бель-
гии в случае агрессии против них. В палате общин 19 января
1937 г. Иден предупредил Германию: следует воздержаться от ге-
гемонистских вожделений в Европе.
В ответ Гитлер выдвинул требования о колониях. На нюрн-
бергском партийном съезде 7 сентября 1937 г. он заявил: «Не-
мецкое жизненное пространство без колоний слишком мало, что-
бы гарантировать надежное, безопасное и долговременное снаб-
жение питанием нашего народа» “. Но игра была достаточно яс-
ной и нигде не вызывала особых тревог. В Лондоне решили, что
фюрер блефует, пытается оказать нажим.
Ведь Гитлер не был настолько заинтересован в заморских ко-
лониях, чтобы долго воевать из-за них с Англией. Но требования
«вернуть германские колонии» должны сделать Англию сговор-
чивее и помочь добиться ее согласия на свободу действий Герма-
нии против стран Восточной Европы. «Политикой угрожающего
домогательства» назвал это позже историк К. Гильдебранд в кни-
ге «Германская внешняя политика с 1933 до 1945 г.» 5в.
15
Стремление Берлина к союзу с Лондоном было важным элемен-
том германской внешней политики. С ним связывались не только
военно-политические интересы, но и надежды на более широкое
54 Kotze Н., Krausnik Н. Es spricht der Fuhrer. Gutersloh, 1966, S. 123.
,s Zentner Ch. Op. cit., S. 124.
и См.: Nolte E. Deutschland und der Kalte Krieg. Munchen, 1974. S. 225.
105
и долговременное сотрудничество в плане глобального переустрой-
ства мира.
Гитлер добивался установления таких отношений с Англией,
которые представляли бы собой нечто большее, чем союз с ка-
кой-то одной целью. Они должны были стать основой для созда-
ния предпосылок реализации германских экспансионистских уст-
ремлений в Восточной Европе. И если заключение англо-герман-
ского морского соглашения стало «лучшим днем в жизни фюре-
ра», то, с точки зрения нацистов, еще важнее было предложение
о союзе, которое сделал Риббентроп британским правительствен-
ным представителям: «Нам надо на основе расовой и народной
общности достигнуть долговременного раздела сферы интересов
в смысле создания господствующего в Европе „Кондоминиума".
И таким путем не только добиться соглашения с Францией, но и,
что важнее, создать общий фронт против Советской России»,—
говорил он 57.
Наступило время, когда Гитлеру стало казаться, что его меч-
та о гермапо-бритапском союзе близка к осуществлению. Важ-
ные лица в Лондоне — лорд Лотиан, Ротермир, Томас Джонс,
Джон Саймон и некоторые другие — склонялись к союзу в рам-
ках так называемой системы западных пактов.
Наряду с антикоммунизмом еще большую роль играли заботы
о сохранении позиций британской империи в условиях растущих
внутриполитических проблем и роста экономической конкурен-
ции США. Это давало главные импульсы к взаимопониманию со
все более крепнущей континентальной державой — Германией,
чтобы по меньшей мере избежать «изоляционизма».
Мы знаем, что группа авторитетных британских политиков,
включая пришедшего к власти в мае 1937 г. премьер-министра
Невиля Чемберлена, рассматривала некоторые территория; ые
претензии Германии как справедливые и оправданные в смысле
пересмотра условий Версаля.
Другая группа, в числе которой наиболее вижными фигурами
были Черчилль и секретарь МИД Роберт Ванситтарт, работавший
в середине 30-х годов над сближением с Советским Союзом, ви-
дела в любом будущем усилении Германии ослабление британ-
ских позиций, нарушение принципа «баланса сил» и угрожаю-
щий рост политической и экономической конкуренции. Однако,
по-видимому, вплоть до лета 1938 г. ведущую роль играли те,
кто считал возможным «встроить» германский экспансионизм в
идею «европейского сеттльмента», т. е., как уже тогда говори-
лось, «умиротворить» Германию.
В течение 1936 г. у Риббентропа, бывшего тогда послом в
Англии, складывалось впечатление, что британское правительст-
во не готово принять активное участие в едином антисоветском
фронте, хотя и рассматривает Германию как «барьер против
57 Die Geschichte des 2. Weltkrieges in Dokumenten. Baden-Baden, 1954,
S. 231.
106
большевизма». Он сообщал в Берлин, что «на пути к долговре-
менному согласию есть серьезные трудности фундаментального
порядка». В качестве альтернативы для Германии оставалось соз-
дание надежного союза с Италией и Японией, чтобы достигнуть
территориальных целей без Англии, а в худшем случае против
нее. Гитлер предвидел, что Лондон не помешает присоединению
Австрии, но не исключал, что его действия против Чехословакии
могут привести к войне с Англией.
Для Англии политика европейской безопасности была лишь
элементом ее глобальной имперской политики. Британские ресур-
сы и средства никак нельзя было считать безбрежными. Прихо-
дилось экономить силы и ослаблять некоторые сферы влияния.
Отсюда нерешительность и противоречивость политики Англии,
которая, разбрасывая силы по всей империи, не имела перед вой-
ной на территории Европы сколько-нибудь значительного военно-
го потенциала, хотя ее мощный флот крейсировал в европейских
водах.
Вероятно, заблуждаются те историки, которые считают евро-
пейскую политику Лондона в 30-е годы продолжением традици-
онного курса, основанного на «балансе сил». Этих сил было
просто недостаточно, и речь шла о мифических попытках обес-
печить в Европе некую устойчивость, добиваясь «целесообразных
и справедливых» отношений со всеми. Кроме Советского Союза.
Безопасность в Европе вплоть примерно до середины 30-х го-
дов связывалась в Лондоне с представлением об отсутствии пря-
мой угрозы Англии с континента. Но вместе с тем в Лондоне
имелись особые интересы в обеспечении безопасности совместно с
Францией. Захват Германией, как в прошлую войну, портов Ла-
Манша и Северного моря, не говоря уже об оккупации Северной
Франции, были бы для Англии недопустимы.
В Лондоне считали необходимым постоянно «привязывать»
Францию к собственной политике, опасаясь, что если она ока-
жется в трудном положении, то будет либо искать союза с Гер-
манией без Великобритании, либо будет пытаться, используя
военное превосходство, держать Берлин в своем подчинении.
Наилучшим вариантом правительство Чемберлена считало
примирение Франции с Германией при посредничестве Лондона.
В таком случае Англия могла бы свободно продолжать свою ми-
ровую имперскую политику.
Имелись серьезные различия в отношении Лондона к Запад-
ной и к Восточной Европе. Сохранение статус-кво на европей-
ском северо-западе отвечало жизненным интересам Англии. Дру-
гое дело — на востоке. Здесь вполне действовала известная фор-
мула Гладстона: «Англия должна полностью сохранить за собой
возможность определять свои обязательства перед различными
государствами в зависимости от обстоятельств и по мере того,
как они возникнут».
Поэтому изменению границ на востоке Европы особого'*значе-
ния не придавалось: все это далеко, риск от вмешательства ве-
107
лик, а столкновение Германии с Россией вполне приемлемо.
Англия не хотела брать на себя на востоке Европы какие-либо
обязательства, помимо содержащихся в уставе Лиги наций.
«Английский народ не очень сильно заинтересован в том, что
происходит на восточной границе Германии»,— говорил Ллойд
Джордж в 1921 г. Бриану. И такой подход остался незыблем
вплоть до весны 1939 г.
Мы можем констатировать, что у Англии и Франции были
серьезные противоречия в подходе к политике безопасности.
Континентальная Франция готовилась к войне. Англия за Ла-
Маншем, не чувствуя особой угрозы, по крайней мере тради-
ционно с суши, опасалась не вторжения, а вовлечения в евро-
пейскую войну. Если Франция готовилась к успеху в войне, то
для Англии приоритетная задача состояла в установлении дове-
рия с государствами Западной Европы, чтобы создать некие га-
рантии против европейской войны и чтобы развязать Германии
руки на Востоке.
Французская концепция безопасности покоилась на двух
основах. Первая — оборона против вторжения. До первой миро-
вой войны это означало разгромить противника в открытом сра-
жении, где бы оно ни происходило. Но после войны французская
общественность не хотела и слышать о возможности повторения
кошмаров разорения на собственной земле. Особенно недопусти-
мым считалось занятие промышленных районов северо-востока.
Поэтому следовало иметь с самого начала превосходящие и гото-
вые силы, опирающиеся на могучую систему пограничных ук-
реплений, особенно на северо-востоке. Только так можно победить
врага в быстротечной войне, и отнюдь не на своей территории.
Затяжная война была для Франции неприемлема: традиционный
германский противник сумел бы развернуть превосходящие силы,
и повторилась бы трагедия 1914—1918 гг.
Второе: в Париже были убеждены в том, что Франция пред-
ставляет собой «авангард защиты европейского порядка», сло-
жившегося после первой мировой войны, и является главной си-
лой, противостоящей любым попыткам его изменения военным
путем. Но в Париже также учитывали, что этот порядок, осно-
ванный на версальском диктате, не может быть вечным, так как
Германия будет становиться все более сильной. Отсюда особое
внимание к системе европейских союзов.
Союзные обязательства имели для французской политики и
стратегии смысл лишь в том случае, если бы военное сотрудни-
чество базировалось на строгих договорах, гарантиях, военных
конвенциях и завершенных четких планах, которые обеспечили
бы взаимодействие союзников с французской армией с самого на-
чала войны в соответствии с французскими представлениями о
безопасности. И к примеру, запоздалая британская помощь счи-
талась бесполезной, и с таким союзником не хотели иметь дела.
Генералам было ясно, если помощь союзников с их тягучей моби-
лизацией начнется уже в ходе войны, то Франция окажется в
108
одиночестве в самый решающий и кризисный для нее период —
начальный. Следовательно, сразу или никогда.
Кто же мог быть союзником Франции в возможной войне?
Конечно, прежде всего существовала надежда на помощь Англии
и ее участие в возможной схватке с Германией, как в прошлой
войне. Это вытекало не только из английских интересов, как их
понимали в Париже, но и из уверенности в общности интересов
двух стран в Европе.
Французская политика безопасности исходила далее из мысли,
что будущее Франции, как и Европы, тесно связано с защитой
новых европейских государств, созданных после 1918 г. Террито-
риальное устройство в Центральной и Восточной Европе должно
быть стабильным.
Эти «новые государства», и прежде всего самые крупные из
них: Чехословакия, Австрия, Польша, повсюду граничат с Гер-
манией и могут составить ей противовес при соответствующей
французской поддержке. Они «разъединяют» оба государства
«оси»: Германию и Италию, их общественное устройство сходно
с западными демократиями. Вместе с тем они создают «барьер»
против Советского Союза, к которому питалось глубокое недове-
рие.
Вплоть до Мюнхена, да и после него в Париже считали, что,
если бы Германия добилась господства в Центральной и Восточ-
ной Европе, это означало бы катастрофу для Франции.
Чтобы предотвратить такой поворот дел, Париж заключал
договоры со вновь возникшими государствами: с Польшей (19 фев-
раля 1921 г.), Чехословакией (25 января 1924 г.). Они, правда,
не предусматривали прямых военных обязательств, но имели в
виду проведение консультаций и единой политики в кризисных
ситуациях.
Вместе с тем Франции была нечужда идея коллективной
безопасности, организованной по1 принципу принудительного ар-
битража и взаимной защиты. Но и здесь основой считалось пре-
восходство коллективной силы, которая вводилась бы немедленно
с началом конфликта.
Понять политику Франции в Европе 30-х годов невозможно
без учета неуклонного падения ее влияния. Затяжной кризис,
неудачи народного хозяйства, плохое положение на традицион-
ных рынках сбыта, особенно в Восточной и Юго-Восточной Ев-
ропе, обострение внутренних социальных противоречий, поляри-
зация сил внутри страны и образование Народного фронта (май
1936 г.) — все это привело к отсутствию ясной политической ли-
нии по отношению к Германии после прихода к власти нацистов.
Поэтому в Париже пытались предотвратить распад француз-
ской системы безопасности, пытаясь, с одной стороны, оживить
политику союзов, а с другой — создать систему стратегической
обороны, что нашло наиболее полное выражение в строительстве
в 1930—1935 гг. «линии Мажино». Франция одно время’надея-
лась на создание «большого союза» с участием Англии, Италии и
109
СССР, чтобы сдержать рост германской агрессивности. И если до-
говор с Советским Союзом от 2 мая 1935 г. рассматривался в
Париже как успех, то союза с Италией не получилось, а Лондон
выжидал.
16
XX столетие знало немало международных кризисов. Они всегда
содержали военную опасность. Если не хотят войны и существу- I
ет воля к миру, кризисы стараются ликвидировать. Если такой
воли нет или ее недостаточно, кризисы опасно развиваются. Два
из них привели к двум мировым войнам.
С 1937 г. фашизм сознательно провоцировал международный
кризис, который завершился мировой войной. Германскому фа-
шизму нужен был международный кризис не только для осуще-
ствления внешних планов, но и для преодоления нараставшего
внутреннего кризиса. Гитлеровский режим в общем-то не был
вполне прочным изнутри, несмотря на все усилия. Для внутрен-
него укрепления ему требовалось нечто большее, чем террор и
пропаганда. Необходимы были также и внешнеполитические ус-
пехи. Этим и объясняется та поспешность, с которой нацисты
приступили к «разрыву цепей Версаля».
Первую брешь пробило морское соглашение с Англией. Оно
укрепило предположения Гитлера, что с Лондоном раньше или
позже можно добиться согласия. Но Франция оставалась опас-
ным и непримиримым врагом. Главный победитель первой миро-1
вой войны, оккупант Рурской области, она, как писал Гитлер в
«Майн кампф», должна «стать объектом окончательного спора».
Однако пока вермахт был еще слаб, гитлеровцы не жалели
красок, чтобы расписать свои мирные намерения по отношению к
Франции. Гитлер говорил послу Франсуа-Понсэ: «Если я вообще
имею тщеславие, то оно заключается в том, чтобы мне когда-ни-
будь поставили памятник как человеку, который добился германо-
французского примирения». В Париже, конечно, хотели услышать
что-либо подобное, но уж слишком грубо все это говорилось,
особенно когда вспоминали прямо-таки площадную брань
в адрес Франции самого фюрера и его прессы по разным ново- I
дам и в разное время. Франсуа-Понсэ доносил: «Я думаю, что
Германия будет проводить политику примирения лишь до тех пор,
пока рейхсвер не почувствует себя в состоянии вести успешную I
войну».
Тем временем к власти пришло французское правительство
«национального единства» Гастона Думерга. Его 72-летний ми-1
нистр иностранных дел Луи Барту, убежденный противник на-
цизма, развил энергичную деятельность по созданию «новой си-
стемы коллективной безопасности». Он ездит в Лондон, Брюссель,!
Варшаву, Белград, Прагу, Бухарест, ведет переговоры с Литви-1
новым и создает проекты «Восточного Локарно». В Берлине раз-
дался вопль благородного возмущения: Восточное Локарно без]
Германии? Но это же снова политика окружения рейха! II опять!
НО
главная поддержка пришла из Лондона: министр иностранных
дел Саймон заявляет в палате общин: «Англия отклоняет любую
политику окружения Германии».
Планы Барту не осуществились. Но сам он представлял для
Берлина опасность. Его убили 9 октября 1934 г. в Марселе,
когда он ехал в открытом автомобиле вместе с только что
встреченным в порту югославским королем Александром.
Преемник Барту Пьер Лаваль оказался фигурой совершенно
иного калибра. Он сразу же проявил понимание требований Гер-
мании, в частности, о плебисците в Сааре. Один из его эмисса-
ров заявил Герингу, чтобы в Берлине не придавали слишком
большого значения недавно заключенному договору Парижа с
Москвой. Одпако Гитлер считал, что не сможет начать осуществ-
ление своих военных планов на Востоке, пока он связан Локарн-
ским договором, который обязывал Германию соглашаться с де-
милитаризацией Рейнской области. Выступая 21 мая 1935 г. в
рейхстаге по поводу введения воинской повинности, Гитлер по-
хвалил локарнский пакт как «единственно ясный и ценный обо-
юдный договор безопасности в Европе». Но никто не знал, что
19 днями раньше он приказал военному министру Бломбергу на-
чать разработку плана занятия Рейнской области.
Сначала Гитлер предполагал осуществить его в 1937 г. Но об-
стоятельства сложились иначе.
Внутри страны росло напряжение. На жизнь Гитлера уже не-
сколько раз покушались. К тому же произошли изменения во
Франции. В январе 1936 г. пал кабинет Думерга. Новые выборы
были назначены на конец апреля. А пока правил «переходный
кабинет» Сарро.
27 апреля французская палата ратифицировала 353 голосами
против 164 советско-французский договор. Новый министр иност-
ранных дел Флапден вступил в переговоры с британским колле-
гой, сообщил ему о готовности Франции предоставить свои воору-
женные силы Лиге наций на случай, если Германия вздумает
нарушить Локарнский договор. Он призвал Англию сделать то
же самое. Складывались предпосылки для совместных англо-
фрапцузских действий против Германии в случае нарушения по-
следней Локарнского договора.
17
Гитлер решился на отчаянный шаг. 1 марта он приказал Блом-
бергу начать в субботу 7 марта вступление в Рейнскую зону.
Сначала на левый берег перейдут три пехотных батальона. Если
Франция начнет ответные действия, им приказывалось немедлен-
но вернуться назад. В качестве повода ремилитаризации Рейнской
зоны Гитлер избрал ратификацию французским парламентом со-
ветско-французского договора, который является «действием, на-
правленным против безопасности Германии». Франция «сама
разорвала Локарнский договор». Поэтому и он, фюрер, тетерь не
обязан его придерживаться.
111
На рассвете немецкие батальоны перешли по мостам на левый
берег Рейна. В полдень в зале берлинской оперы «Кролль» соб-
рались срочно вызванные сюда «депутаты» рейхстага. Белый как
стена от страха и возбуждения, Гитлер объявил о вступлении
войск в Рейнскую зону, чтобы там «создать мирный гарнизон»,
который необходим Германии «для обеспечения элементарного
права народа на безопасность его границ».
Гитлера охватил в те часы смертельный ужас. Объяви Фран-
ция, к примеру, мобилизацию, пошли она хотя бы один полк в
Рейнскую область, немецкие батальоны сразу ушли бы восвояси.
Ведь Германия в то время была еще не в состоянии вести войну
с Францией даже с минимальными надеждами на успех. Более
того, Гитлер знал, что разрыв Локарнского договора, а потом
отвод батальонов назад, т. в. политический и военный провал за-
думанного как в международном, так и внутреннем плане, озна-
чал бы провал его режима, а для него самого — быть может, да-
же политическую смерть. Оппозиция в стране воспрянула бы,
его собственные соратники, отговаривавшие его от этой акции,
генеральный штаб, министерство иностранных дел потеряли бы
доверие к нему, и ореол «гениального фюрера» мгновенно бы ис-
чез. Возможно, даже генералы подняли бы путч и сместили бы
его как не оправдавшего надежд. Поэтому следующие 48 часов
Гитлер назвал самыми напряженными в своей жизни.
Он предпринимает отчаянные шаги, чтобы задобрить западные
державы. Он делает через английского, французского и итальян-
ского послов новое «мирное предложение» — новый мирный до-
говор на 25 лет. Предлагает создать демилитаризованную зону
по обе стороны франко-германской границы, заключить новый
двусторонний пакт о ненападении и т. д.
Но в Париже — глубокое возмущение. Срочно созван кабинет
министров. Обращаясь по радио к французскому народу, премьер
Сарро говорит: «Франция никогда не будет вести переговоры,
пока Страсбург и Кольмар находятся в досягаемости немецкой
артиллерии». Министр иностранных дел Фланден требует всеоб-
щей мобилизации. Но другие министры сразу выдвигают неопро-
вержимый контраргумент: «За шесть недель до выборов?! Это
было бы величайшей глупостью!». И здесь выступает на сцену
престарелый начальник генерального штаба Гамелен.
Согласно имеющимся данным, он уже в то время страдал тя-
желым заболеванием мозга, находился под наблюдением невро-
логической клиники и вообще не был в состоянии правильно
оценивать политические и военные ситуации. Он отверг прямое
военное вмешательство. Для французской армии риск слишком
велик. Если уж предпринимать военные акции против Германии,
то это должны делать совместно все страны, подписавшие Ло-
карнский договор. Старый маршал говорит политикам: «линия
Мажино» надежно гарантирует безопасность Франции.
Фланден вызывает по телефону Лондон: готовы ли там вы-
полнить свои обязательства по Локарнскому договору? Иден пос-
112
ле совещания с премьером Болдуином дает французам совет не
делать поспешных шагов. Затем он летит в Париж, чтобы сооб-
щить: Англия отвергает всякую военную конфронтацию с Гер-
манией. Общественность не поняла бы такой поворот событий.
Ио словам Идена, Германия вовсе не агрессор, она только «пред-
приняла прогулку в собственный палисадник». Все новые пред-
ложения господина Гитлера заслуживают изучения.
И вот через 48 часов Гитлер стал понимать: его отчаянный
шаг удался. Ни один французский солдат не пересек границу.
Франция не объявила мобилизацию. Англия не поддержала ее.
Л собравшееся 19 марта 1936 г. заседание трибунала Лиги на-
ций отклонило предложения о санкциях против Германии.
Чего же в результате добились нацисты? Прежде всего Гит-
лер укрепил положение своего режима и свое собственное внутри
страны: на выборах в новый рейхстаг он получил 98,8% голосов.
Локарнский договор разорвали, и нацисты получили первую воз-
можность направить агрессию в сторону Восточной Европы.
П кроме того, для Гитлера впервые стало очевидным, что согла-
шательская политика Франции и Англии, отсутствие согласован-
ности действий между ними развязывают ему руки. Вот что таи-
лось за «маленькой прогулкой через Рейн». Так нацисты поло-
жили начало длительному международному кризису, который в
конце концов привел к войне.
18
После авантюры с Рейнской зоной нацисты воспрянули духом.
Им стало казаться, что открываются необозримые возможности.
Вооружение шло растущими темпами. Капиталистический мир
нее больше верил, что Гитлер выполнит свою миссию: защитит
Европу от революции. В этом убеждал и «антикоминтерновский
пакт», заключенный в ноябре 1936 г. В Испании, где шла граж-
данская война, уже свирепствовал германский «Легион Кондор»,
совершая свои беспощадные налеты на «открытые города» (тогда
существовало такое понятие).
В Лондоне и Париже «умиротворители» проявляли все боль-
шее рвение. Они еще пока не назывались «мюнхенцами» — до
появления этого слова, которому суждено будет прочно войти в
политический и исторический лексикон, оставался год. Но дело
ire в терминах. Англия предложила Гитлеру долгосрочные займы
и попыталась «согласовать» вопрос о разделении сфер влияния и
рынков сбыта. Премьер-министр Невиль Чемберлен и его министр
иностранных дел Галифакс упорно трудились над воплощением в
жизнь идеи «широкого англо-германского сотрудничества» на базе
превращения рейха в мощный, надежный и, конечно, во всем со-
лидарный с Западом антисоветский бастион.
Гитлер принимал к сведению внешнеполитическую ориента-
цию обеих западноевропейских столиц. Генералы старались учи-
тывать ее в своих оперативных планах. Однако Берлин недоби-
рался связывать себе руки какими бы то ни было соглашениями
113
с Великобританией. Счет уже готов, но предъявить его не торо-
пились.
Военно-стратегические планы фашистского руководства, со-
ставлявшиеся весной и летом 1937 г., отражали, с одной сторо-]
ны, растущую уверенность в своих силах и готовность ко все
более крупным акциям, а с другой — понимание, что окончатель-1
но час еще не пробил. В Берлине пока опасались прямого воен-
ного столкновения с великими державами. Поэтому, намереваясь
постепенно начинать захваты в Центральной Европе, там хотели
до поры до времени избежать открытой конфронтации с Франци-
ей, Англией и Советским Союзом.
Но вместе с тем очень скоро, примерно к концу 1937 г., Гит-
лер пришел к иному выводу: надо действовать решительно, ис-
пользуя военные методы.
Во-первых, потому что, как мы уже отмечали, в «третьем
рейхе» обозначились все более угрожающие диспропорции в раз-
витии экономики, связанные с ее однобоким военным развитием,
появились признаки экономического кризиса. Возникла альтерна-|
тива: или сокращать гонку вооружений и становиться на путь
международного экономического сотрудничества, т. е. менять по-
литику, или искать выхода на пути военных захватов, прежде
всего сырья, продовольствия и т. и. Первое исключалось. Фашизм]
конечно, мог избрать только второй путь.
Во-вторых, в конце 1937 г. успехи в наращивании военного
потенциала Германии стали представляться нацистам достаточ-
ными для успешного ведения войны в недалеком будущем.
В-третьих, Англия и Франция достаточно убедительно дока-
зали склонность к сближению с Берлином на антисоветской ос-
нове, что давало гитлеровцам множество поводов надеяться на
невмешательство Запада во время агрессии в центре Европы.
В-четвертых, Англия и Франция, согласно оценкам Берлина,
отстали от Германии в развитии современного вооружения и это
временное отставание необходимо было использовать.
На секретнейшем совещании в рейхсканцелярии высших поли-
тических и военных чинов «третьего рейха» вечером 5 ноября
1937 г. была дана конкретная установка: быть готовыми к вой-
не в ближайшем будущем. Медлить нельзя. «Непоколебимое ре-
шение» состояло в том, чтобы обеспечить захват «жизненного
пространства» для Германии «не позднее 1943—1945 гг.». Британ-
ская империя внутренне слаба, заявил Гитлер, французская —
крепче, но испытывает внутриполитические трудности. Нужно
использовать всякую благоприятную ситуацию, вызванную ослаб-
лением обеих держав, чтобы захватить тесно связанные с ними
Австрию и Чехословакию.
Включение Австрии и Чехословакии в состав рейха «прине-
сет значительное облегчение в военном и политическом отноше-
нии, так как сократит границы и сделает ик более удобными,
освободит воинский личный состав для других целей и сделает
возможным создание новых армий общей численностью примерно
114
до 12 дивизий» ". Со стороны Италии не ожидалось сопротивле-
ния агрессии. Позиция Польши будет зависеть от быстроты и
успеха действий Германии.
В так называемых протоколах Госсбаха от 5 ноября 1937 г.
излагается принципиальная установка нацистов о целях внешней
политики, данная на этом совещанш : «Целью германской поли-
тики должна быть безопасность, сохранение народной массы и
ее умножение. Поэтому речь идет о проблеме пространства. Гер-
манская народная масса насчитывает более 85 млн. человек, ко-
торые по количеству людей и целостности пространства для рас-
селения в Европе представляют собой такое крепкое расовое
ядро, равного которому нельзя встретить ни в какой другой стра-
не, вследствие чего, с другой стороны, оно имеет право на боль-
шее жизненное пространство, чем другие, народы... Германское
будущее может быть определено исключительно путем решения
вопроса о пространстве... Решение германского вопроса будет до-
стигнуто лишь на пути силы, который никогда не был не риско-
ванным» 58 59.
Генералы Бломберг и Фрич, выступившие вслед за фюрером,
ни в малейшей степени не противоречили его идеям насчет за-
хвата «жизненного пространства». Генералы, правда, опасались,
что Франция и Англия могут выступить в защиту Чехословакии.
Но Гитлер заявил: Великобритания не станет помогать Чехосло-
вакии, он не верит также в возможность военных действий Фран-
ции против Германии.
Совещание не давало, конечно, чего-либо принципиально но-
вого в смысле общей агрессивной программы фашизма. Планы
европейского господства формулировались в разных вариантах
бесчисленное количество раз и в прессе, и в секретных докумен-
тах, и в «теоретических изысканиях», на митингах, на открытых
и закрытых совещаниях. Но вечером 5 ноября 1937 г. нацистские
лидеры дали прямое указание приступить к подготовке войны в
ближайшем будущем.
19
Теперь нацисты решили пересмотреть и перетряхнуть руководя-
щие военные кадры. Причин накопилось более чем достаточно.
Постоянные интриги, зависть, борьба за более высокое место в
военной иерархии, за право быть «личным советником фюрера»,
иметь чуть больше власти — вся эта обстановка, весьма типич-
ная для руководящей верхушки «третьего рейха», требовала ка-
кой-то разрядки. Руководство генерального штаба сухопутных сил
проявляло «чрезмерную осторожность» в планах развязывания
войны в самом ближайшем будущем. Нужно сменить кое-кого из
неугодных.
В представлении нацистских лидеров старый генералитет су-
58 Нюрнбергский процесс. М., 1957, т. 1, с. 606—611.
88 Там же.
115
хопутных сил принадлежал к тем военным кадрам, которые фор-
мировались в 20-е годы при генерале Секте под воздействием его
принципа «армия — государство в государстве». Исключительное
положение, в которое поставила себя армия, позволяло генералам
считать себя в некоторой степени автономными от политической
власти. Именно с их стороны все чаще слышались всякие воз-
ражения по поводу темпов строительства вооруженных сил, от
них исходили претензии на руководящее место в вермахте.
Против Бломберга использовали его женитьбу на женщине
легкого поведения. И хотя Гитлер собственной персоной присут-
ствовал на официальной церемонии помолвки, его гневу не было
границ, когда он получил от Геринга, видимо состряпанные в
гестапо, сведения о том, что будущая жена генерал-фельдмарша-
ла зарегистрирована в полицейском участке. Бломберг ушел в
отставку.
Одновременно Геринг, мечтавший стать главнокомандующим
армией и всем вермахтом, представил своему фюреру материалы,
доказывавшие, что командующий сухопутными силами генерал
Фрич — гомосексуалист. Начался скандальный процесс, устано-
вивший в конце концов ложность обвинения. Так называемый
«суд чести сухопутных сил» вынужден был не только реабилити-
ровать Фрича, но и заявить о «чудовищном оскорблении, нане-
сенном всей армии». Однако это мало кого трогало. Гитлер твер-
до решил распрощаться с Фричем и уволил его из-за «слабого
здоровья», выразив «глубокую благодарность за выдающиеся ус-
пехи в деле восстановления армии» и назначив впоследствии
командиром полка. «Кризис Бломберга—Фрича» представлял со-
бой продуманный шаг на пути к полному сосредоточению воен-
ной власти в руках фюрера.
Тем временем в тиши рейхсканцелярии завершалась выработка
новой структуры управления вооруженными силами и обсужда-
лись кандидатуры на руководящие посты.
Гитлер решил упразднить военное министерство, а входившее
в его состав управление вооруженных сил превратить в свой
личный штаб — штаб верховного командования вооруженных сил
(ОКБ). Этим актом должен был завершиться цикл организацион-
ных изменений в высшем военном руководстве, проведенных в
точном соответствии с требованиями доктрины «тотальной вой-
ны», фундамент которой составляла военная диктатура.
На должность начальника штаба верховного командования
(шефа ОКБ) назначили генерала артиллерии Вильгельма Кейте-
ля. Когда еще осенью 1935 г. нацист со стажем, обласканный
Гитлером командир дивизии генерал Рейхенау получил пост
командующего округом, Бломберг назначил Кейтеля на его место,
Так началась карьера будущего фельдмаршала, одного из главный
советников Гитлера во второй мировой войне.
В последних числах января 1938 г. возник вопрос о новом
главнокомандующем сухопутными силами. Имелись две кандидат
туры — Рейхенау и Браухич. Оба командовали военными округа-
116
ми. Геринг возражал против Рейхенау. 28 января 1938 г. Кейтель
вызвал в Берлин Браухича и спросил его, может ли он «тесно
связать армию с государством и образом мышления фюрера, су-
меет ли, если потребуется, взять такого же начальника штаба».
Ответ был утвердительным. 31 января Гитлер советовался о но-
ной кандидатуре с патриархом военной касты генералом Рунд-
штедтом. «От имени армии» Рундштедт отклонил Рейхенау, но
Характеризовал Браухича как хорошего военачальника, «которого
армия будет приветствовать». Кроме того, выходец из Силезии
Браухич — потомственный военный: его род за полтора столетия
дал 12 генералов. Гитлер убедился, что послушный, преданный
нацизму генерал Браухич станет ему верно служить и сумеет
использовать свой авторитет в армии для воздействия на нее в
«нужном направлении».
Директива о реорганизации высшего руководства вооружен-
ных сил появилась 4 февраля 1938 г. А на следующий день газе-
ты «третьего рейха» вышли с заголовком: «Фюрер принимает
верховное командование над всем вермахтом. Полная концентра-
ция всей власти в руках фюрера».
Этим Гитлер сделал теперь уже самый последний шаг к сосре-
доточению в своих руках политической и военной власти. Он по-
ставил во главе вооруженных сил лиц, в безоговорочной испол-
нительности и, конечно, преданности которых был абсолютно уве-
рен. Вместе с тем закрепилась та структура высшего руководства
всем вермахтом, которая оставалась неизменной вплоть до конца
второй мировой войны. Верховному главнокомандующему и его
штабу (ОКБ) подчинялись командования видов вооруженных
сил: сухопутных (ОКХ), военно-морских (ОКМ) и военно-воздуш-
пых (ОКЛ). Главнокомандующие сухопутными силами и ВВС
имели свои генеральные штабы. Главнокомандующему флотом
подчинялся штаб руководства морской войной.
После отстранения начальника генерального штаба сухопут-
ных сил Бека Гитлер назначил на его место генерала Гальдера,
представителя рода потомственных военных. Сухой, педантичный,
расчетливый, воплощенный идеал генштабиста, он стал впоследст-
вии одной из центральных фигур планирования «блицпоходов»
фашистского вермахта.
Гальдер — баварец, и это отнюдь не всегда помогало его
карьере. Баварец — значило немец, но прежде всего— баварец.
Выходец из другого немецкого мира. Не из Пруссии. «Баварец»
значит, скорее, «австриец», католик, южанин, сепаратист, способ-
ный иметь собственное мнение (впрочем, Гальдер редко его
имел). И хотя Гальдер ничуть не походил на привычный тип
баварца и стал столь же верен фюреру, как и остальные, Гитлер,
сам австриец, относился с предубеждением к начальнику штаба,
несмотря на весь его педантизм и всю исполнительность.
117
20
Для тех, кто не знал подлинных планов фашистской верхушки,
ее политических методов, ее техники развязывания войн, кто все
еще не верил, что подобные методы и планы могут существовать,
1938 г. и значительная часть 1939 г. оказались периодом колеба-
ний, сомнений и неопределенности.
Политические лидеры тогдашней Европы демонстрировали
умение видеть не то, что существует на самом деле, а то, что
они хотели бы видеть. Желание не быть втянутыми в войну при-
нималось за возможность не быть в нее втянутыми. Стремления
избежать войны в Европе, стабилизировать ситуацию и не ме-
шать возможным изменениям в восточной ее части даже силой
германского оружия представлялось реальной и трезвой поли-1
тикой.
11 февраля 1938 г. в Бергхоф был приглашен австрийский
канцлер Шушниг для «обмена мнениями». «Дух товарищества»
оказался настолько сильным, что старый канцлер в шоковом со-
стоянии принял германские требования о всеобщей амнистии
осужденным в Австрии нацистам, о разрешении им вести «легаль-
ную политическую деятельность». Германский ставленник Зейсс-
Инкварт получил пост министра внутренних дел и государствен-
ной безопасности Австрии. Нацист генерал Бем сменил на посту
начальника генерального штаба Янсона.
Еще 24 июня 1937 г. Бломберг отдал директиву «Об объеди-
ненной подготовке к войне всех родов войск». Одной из ее со-
ставных частей был «план Отто» — план вторжения в Австрию.
«Цель этой операции,— говорилось в нем,— состоит в том, чтобы
вооруженной силой заставить Австрию отказаться от идеи рестав
рации. Надо использовать внутренние политические разногласия
в Австрии. Вступление в эту страну произойдет в направлении
Вены, и, таким образом, будет сломлено всякое сопротивление» i°.
Военная подготовка вторжения велась более полугода. Сдер-
жать задуманное могла опять-таки твердая позиция Лондона и
Парижа. Свою роль могло бы сыграть несогласие Рима. Но когда
после встречи в Бергхофе Шушниг апеллировал к Англии и
Франции, он получил «дружеский совет» принять требования
Гитлера — ведь «обстановка вскоре все равно изменится». Су-
ществует итало-австро-венгерский пакт. Давление Гитлера на
Австрию, считали западные политики, вызовет столкновение Гер-
мании с Италией, которая будет вынуждена перейти на франко-
английскую сторону. Тогда Берлин окажется в изоляции, что не
замедлит положительно сказаться и на судьбе Австрии.
Принимая рекомендации западных держав, австрийское пра-
вительство назначило на 13 марта плебисцит. И сразу же в
Берлине возникли опасения: он даст перевес сторонникам неза-
висимой Австрии. Гитлеровцы решили действовать немедленно;
60 100 Jahre.., S. 194.
118
тем более что опасения насчет вмешательства западных держав
отпадали. Под давлением из Берлина Шушниг отменил плебис-
цит, но предпринял ряд мер безопасности, что вызвало новое рез-
кое «нет» Берлина. Последовало требование немедленной отстав-
ки Шушнига и формирования правительства во главе с герман-
ским ставленником Зейсс-Инквартом. Специальный курьер
рейхсканцелярии самолетом доставил в Вену список нового
австрийского правительства, составленного под диктовку Гитлера.
Поскольку австрийский президент Миклас отклонил германские
притязания, Зейсс-Инкварт по приказу Геринга и без всяких
санкций австрийского президента захватил права ушедшего в
отставку Шушнига и вечером 11 марта послал в Берлин продик-
тованный ему по телефону тем же Герингом текст «просьбы ав-
стрийского правительства» к рейху «прислать как можно скорее
германские войска». Тем же вечером Гитлер отдал директиву о
вторжении в Австрию.
На рассвете 12 марта дивизии вермахта, возглавляемые гене-
ралом фон Боком, начали вторжение. Над Веной появились бом-
бардировщики люфтваффе. 13 марта Австрию объявили герман-
ской провинцией.
Советский Союз резко осудил аншлюс как уничтожение неза-
висимости Австрии. Бесконечные уступки агрессорам, отмечала
«Правда» 14 марта, перерастают, как это видно на примере
Австрии, в прямое пособничество, в подталкивание поджигателей
войны. Это роковая политика по своим неизбежным послед-
ствиям. И те, кто ее проводит, не могут снять с себя ответствен-
ности за соучастие в усилении военной угрозы в Европе61.
Ни Англия, ни Франция не вмешивались. Италия, на кото-
рую в Вене по рекомендации Парижа и Лондона возлагалось
столько надежд, и пальцем не пошевельнула. Более того, Мус-
солини заявил, что отныне Австрия для него «больше не суще-
ствует». Это вызвало бурную радость в рейхсканцелярии. Как
только вечером 11 марта Гитлер узнал о словах дуче, он передал
своему послу в Риме: «Скажите Муссолини, что я никогда не за-
буду этого... Никогда, никогда, чтобы ни произошло... Как только
австрийское дело будет завершено, я буду готов с ним идти в
огонь и воду. Ничто другое не имеет значения» 62.
®* СССР в борьбе за независимость Австрии. М., 1965, с. 41.
« Toland J. Op. cit., S. 591.
Глава 4
ДОРОГА В МЮНХЕН
1
После того как Германия присоединила Австрию, атмосфера тре-
воги охватила Европу. Что же произошло? Ведь всего лишь через
два десятилетия после подписания капитуляции вторым герман-
ским рейхом, когда еще даже не состарились ветераны мировой
войны, тот же германский рейх — теперь уже третий — рвет в
клочья свои версальские обязательства. Он раскачивает и рушит
послевоенную структуру международных отношений. Причем не
где-нибудь на периферии, а в самом центре европейских нервных
сплетений.
Что теперь ожидает Европу? Слухи о возможной новой войне
ширились. Они вползали в кабинеты правительственных учреж-
дений, в дома, где люди обсуждали: удовлетворится ли немецкий
фюрер присоединением «второго германского государства», или
же он действительно имеет какие-то другие планы? Какие?
Но разговоры о нападении на Чехословакию и о возможной
европейской войне зачастую вызывали улыбку у многоопытных
политиков. Опять война? Разве сможет Гитлер с его неготовой
армией, с только налаживающейся экономикой совершить безу-
мие и бросить вызов могуществу Англии, Советского Союза, Фран-
ции!? Что он — сумасшедший? Австрия — в общем понятно. Там
немцы — здесь немцы. Но Чехословакия — совсем другое дело.
У нее сильная армия, мощные укрепления. И главное, у нее со-
юзнический договор с Советским Союзом и Францией. А за
французами стоит Англия. Ясно, что Лондон не допустит нару-
шения баланса сил. Он не сможет не выступить против Германии
на стороне Франции, если она окажется втянутой в борьбу,
И тогда — европейская война, в которой для рейха сложится та-
кая же безнадежная ситуация, что привела к краху в 1918 г.
Все это Гитлер прекрасно понимает. И он не совершит рокового
для Германии шага.
И пессимисты, и оптимисты, и вообще все, кто имел глаза,
чтобы видеть, и уши, чтобы слышать, напряженно и с растущим
изумлением следили за тем, как развертывались события.
А развертывались они так.
Как только германские войска вступили в Австрию и над ее
городами были подняты нацистские флаги, Гитлер поехал в
Вену. Наступал час величия. Томительно-сладко было ему встре-
тить этот великий час на своей родине. Сравнить свое нынешнее
«я» с прежним. Вернуться на мгновение в прошлое, когда два
десятка лет назад он уехал отсюда никому не известным, полу-
нищим и озлобленным на весь свет.
И вот сейчас громадные толпы вышли на улицы австрийской
столицы встречать и приветствовать его. Массам обездоленных,
120
потерявших надежду людей, среди которых — 600 тыс. безработ-
ных, внушалось, что «включение в рейх» откроет путь к лучшим
временам. Многие быстро оказались во власти нацистской про-
паганды. Крики радости, приветствия. На домах и церквах —
австрийские и германские флаги. Именно теперь фюрер начал
убеждаться, что он действительно может все.
На следующий день перед огромными толпами он произнес
одну из тех своих речей, эмоциональный накал которых доводил
до экстаза массы людей, не слишком вникавших в суть произно-
симого:
— Теперь ваша страна имеет новые задачи и новое имя. Она
будет называться Остмарк. Это наследие истории. Ведь на грани-
цах прежнего Остмарка останавливались нашествия с Востока *.
Затем состоялся военный парад. Его возглавил немецкий ге-
нерал фон Бок. За ним шли австрийские генералы. Отныне авст-
рийская армия включалась в вермахт.
Назавтра фюрера приветствовал Берлин как героя и победи-
теля. Он произнес очередную речь:
— Германия стала великой Германией! Такой она и останет-
ся! Австрия еще несколько дней назад была самой несчастной
страной. А сегодня она самая счастливая!г
И люди под воздействием массированной пропаганды все
больше начинали верить, что это так.
Если мы сегодня захотели бы ответить на вопрос, в какой пе-
риод своей истории германский фашизм во главе со своим фюре-
ром начал верить во всесилие и вседозволенность, то, безусловно,
должны обратиться именно ко времени, последовавшему сразу
же за присоединением Австрии.
Гитлер вскоре опять поехал в Вену. Снова организованные во-
сторженные толпы заполняли широкие площади столицы «второ-
го германского государства». Теперь он уже не сомневался в сво-
ем предназначении сделать следующий шаг.
Еще до аншлюса Австрии Гитлер заявлял: он не будет «долго
терпеть жестокое преследование немецкого меньшинства в Че-
хословакии». Ведь Чехословакия — это искусственное образова-
ние, созданное союзниками после войны.
Еще более двух лет назад по приказу Гитлера генеральный
штаб разработал «зеленый план» — план молниеносного вторже-
ния в Чехословакию. Но до поры до времени он лежал в сейфах.
Присоединение Австрии в корне меняло ситуацию. Соотношение
сил в Европе сдвинулось в германскую сторону. Теперь захват
Чехословакии приобретал иной смысл. Нацисты не только могли
таким образом получить мощную промышленную и военную базу
этой страны, но и плацдарм для дальнейшего продвижения в
Польшу, Юго-Восточную Европу и, наконец, для агрессии против
Советского Союза.
1 Toland I. Adolf Hitler. Gladbach, 1977, S. 587.
2 Ibid., S. 593.
121
«Освобождение» 3,5 млн. судетских немцев, «угнетенного че-
хами меньшинства» — вот повод, чтобы извлечь из сейфов «зе-
леный план». «Судетская партия» во главе с Конрадом Генлей-
ном устроит беспорядки. Они потребуют ввода германских войск
«для предотвращения гражданской войны» и «защиты немецких
соплеменников».
Все, что затем произошло в Европе за период между весной и
осенью 1938 г., было в высшей степени поучительным для исто-
рии. Современное политико-философское и политико-психологи-
ческое осмысление этих процессов в обобщенной, даже в абст-
рактной, форме имеет непреходящую ценность.
События этих месяцев дают к тому же предельно ясную кар-
тину образа политического мышления, нравов и политической
психологии предшествовавших войне лет.
Теперь, когда Гитлеру стало ясно, что следует делать дальше,
проблема заключалась в следующем: как поведут себя Англия,
Франция, Советский Союз, а также Италия, если начнет осуще-
ствляться «зеленый план»? О войне с возможной коалицией дер-
жав из-за Чехословакии не могло быть и речи.
Прежде всего фюрер вновь решил получить благословение
единственного союзника — Италии. Если Рим окажется заинте-
ресованным в сохранении европейского статус-кво, то план при-
дется снова запереть в сейф. Гитлер решает ехать в Италию.
Его поездка в Рим в начале мая была подготовлена как гран-
диозный аттракцион фашистской пропаганды, хотя, по сути дела,
речь шла об одном: согласится ли дуче с захватом Чехословакии?
Гитлера сопровождала свита из более чем 500 человек. Дип-
ломаты, генералы, чиновники, функционеры партии, охрана,
журналисты. На Бреннерском перевале пять специальных поездов
встретили почетные отряды итальянской армии и фашистских
формирований с массой цветов и флагов. Поезда шли через кори-
дор из военных
транспарантами
шеренг и оркестров. Города
с приветствиями фюреру.
и деревни пестрели
Вечером
поезда
по-
дошли к перронам специально для этого случая отстроенного
вокзала Сан Паоло. Встречал их король с пышной свитой. Затем
все ехали в открытых экипажах по иллюминированным улицам
столицы. В ночное небо взлетали фейерверки. Богатейшие прие-
мы, спектакли, всевозможные представления следовали один за
другим, демонстрируя миру сплоченность двух фашистских госу-
дарств, а итальянскому и немецкому народам — величие их
вождей.
Когда дошло до переговоров, Муссолини сразу заявил фюре-
ру: Чехословакия, эта маленькая страна на севере, его совсем
не интересует. Он в этом вопросе устраняется. Его интересы —
на юге3. Большего Гитлеру и не требовалось. Отныне дружба с
дуче еще более окрепла. И как только его согласие было получе- s
s Ibid., S. 606.
122
но, Гитлер еще до возвращения в Берлин немедленно приказал
Геббельсу резко активизировать пропагандистскую кампанию
против Чехословакии.
2
День за днем в Германии нарастала агитация «в защиту судет-
ских немцев». Партия Генлейна требовала автономии, изменения
внешней политики Чехословакии, слияния с рейхом. Генлейновцы
выступали как активная профашистская сила в приграничных
районах Чехословакии. Они проводили «кампании бойкота»,
провоцировали беспорядки, не останавливались перед терро-
ром.
Геббельс называл Чехословакию «гнездом большевизма» и рас-
пространял слухи о том, что советские войска и самолеты кон-
центрируются в Праге. Германская пропаганда поносила чехов,
расписывала режим в Судетской областй как «чудовищный»,
«зверский», кричала о «нежизненности Чехословакии».
Тогда еще мало кто знал, что Гитлер принял Генлейна и ска-
зал: в самом недалеком будущем он предполагает «решить проб-
лему судетских немцев». Он пришел в восторг, услышав от со-
беседника о его тактике: «Мы должны все время требовать так
много, чтобы никогда не удовлетворяться». Да, именно так! Фю-
рер обещал сделать его своим вице-королем.
В консервативной Европе к генлейновцам относились с пони-
манием и сочувствием. Английская правая пресса стала говорить
о необходимости плебисцита. Раздавались призывы к расчленению
Чехословакии на кантоны. Во всяком случае, следует добиться
разрыва ее военного союза с большевиками. Выходки генлейнов-
цев изображались как стихийные выступления «снизу». Но на
официальном уровне до поры до времени обстояло, казалось, бла-
гополучно. Чехам пока старались не давать излишних поводов
для тревог.
Как-то в середине марта рейхсмаршал Геринг устроил прием
в честь г-жи Комнен, жены румынского посла. Когда вечер был
в разгаре, в зал вошел опоздавший посланник Чехословакии
Мастный. Он сразу же подошел к хозяину дома, принося изви-
нения.
Геринг встал из-за стола. Он изобразил на широком лице одну
из тех своих улыбок, с которыми он так любил позировать фото-
графам. Оп доверительно тронул посла за плечо, как бы преду-
преждая вопрос:
— Я даю Вам честное слово, что акция в Австрии является
семейным делом немцев. У Чехословакии нет оснований для бес-
покойства. Наоборот, Германия намерена продолжать нынешнюю
политику, направленную на улучшение взаимоотношений с Че-
хословакией.
Мастный выслушал эту тираду с огромным вниманием.
Обменявшись еще несколькими фразами с рейхсмаршалом и
поблагодарив его, он приказал своему сотруднику немедленно
123
ехать в посольство и дать телеграмму в Прагу о важном раз-
говоре с Герингом.
Прием шел своим чередом. Вскоре Мастный снова оказался
рядом с Герингом.
— Я уже сообщил в Прагу о Вашем заявлении,— сказал по-
сол.
Геринг, как и в прошлый раз, улыбнулся с явным одобрени-
ем.
— Да, я уже дал Вам слово,— значительно и громко сказал
он. Я могу сделать совершенно официальное заявление, посколы
ку я уполномочен фюрером руководить высшими государствен'
ными делами,— он устранился от них на короткое время4.
На следующий день на другом конце Европы, в лондонском
Форин оффисе, встретились чехословацкий посланник Масарик
и министр иностранных дел Англии лорд Галифакс.
Беседу начал Масарик. Он попросил г-на министра, если
возможно, сообщить о его встрече с Гитлером и Риббентропом
в ноябре прошлого года. Что говорилось о Чехословакии?
Галифакс, конечно, готов был рассказать. Когда он встречал-
ся с Гитлером, не было и речи о нападении на Чехословакию!
С Риббентропом у него было три встречи. Он, Галифакс, сделал
все, что в человеческих силах, чтобы убедить Риббентропа в
неприемлемости повторения австрийских событий:
— Риббентроп заверял меня в том, что Берлин не имеет аг-
рессивных намерений в отношении Чехословакии. Это заверение!
он повторил несколько раз.
После некоторой паузы Масарик ответил:
— Я абсолютно не верю заверениям Берлина. Он будет со-
блюдать их до тех пор, пока ему выгодно, и ни минутой дольше.
— К сожалению, я согласен с Вами,— ответил Галифакс.--!
Однако у меня есть основания полагать, что в обозримом буду-1
щем Берлину невыгодно нападать на вас. Заверяю Вас, что наши
симпатии на вашей стороне. Но сегодня я не могу дать Вам ни-
каких твердых обещаний.
Масарик понял бессмысленность любых просьб о каких-либо
гарантиях. Он лишь хотел внушить Галифаксу, что политика Бер-
лина состоит в захватах и аннексиях, которые в конце концов
коснутся и Англии.
— Сегодня Вы, может быть, поймете,— сказал он,— что ус-
тупки Генлейну не изменят политики Берлина. Опа направлена
на достижение того же, что и накануне 1914 г.: Берлин—Багдад
через Вену, Прагу, Бухарест и т. д. Если он захватит Чехосло-
вакию, вы окажетесь в очень трудном положении.
Галифакс надолго задумался.
— За последние дни я очень многому научился. Но не хочу
4 См.: Документы по истории мюнхенского сговора, 1937-1938. М., 1979,1
с. 43—46.
124
полностью отказаться от надежды, что когда-нибудь у нас с Гер-
манией все-же состоится разговор.
— Только, когда она овладеет Европой. Только тогда. А до
этого с ней можно будет говорить лишь военным языком.
— Вы полагаете?
— Я уверенб.
Галифакс применил полный набор дипломатических приемов,
которые в его кругу считались верхом искусства, чтобы, сохра-
няя дружелюбие, ничего не обещать и не брать никаких обяза-
тельств. Он называл себя новичком в политике. Умалчивал о
подлинных своих целях. Играл в откровенность. Не произносил
ли одной лишней фразы, даже представлялся наивным. Он ни
словом не обмолвился в этой дружеской беседе о том, что во вре-
мя той ноябрьской встречи с Гитлером он добивался расположе-
ния фюрера, сердечно благодарил его за то, что он, слава богу,
защитил Европу от коммунизма.
Чтобы кончить тягостный разговор, он обещал Масарику
оказать моральную поддержку Чехословакии.
Масарик, опытный политик, поймал коллегу на слове. Он
сразу предложил, чтобы Лондон сделал в Берлине торжественный
демарш Гитлеру или Гериш’у в том смысле, что Англия прини-
мает к сведению мирные заявления, сделанные Герингом Маст-
ному.
— Считаю Вашу идею превосходной,— воскликнул Галифакс,
обрадованный, что беседа заканчивается сравнительно легко,—
Лично я уже сейчас с Вами согласен!
Он помолчал и добавил:
— Конечно, мне еще необходимо переговорить на этот счет
с Чемберленом. Но я жду от Вас официального сообщения о за-
верениях Геринга. И еще один вопрос. Если бы немцы спрово-
цировали у вас беспорядки, а затем направили к вам одну диви-
зию «для наведения порядка», что бы вы делали?
— Стреляли бы6.
Вскоре после этого разговора в Праге стало известно, что
английский военный министр доверительно, однако без всяких
колебаний заявил представителям американской печати: ничто
не может спасти Чехословакию от немецкого господства. Судьба
Чехословакии предрешена.
3
J'Scjiii имелся в те дни среди западноевропейских политиков ли-
дер более всех уверенный в себе, в своих представлениях о мире
и о собственном призвании, то это, конечно, английский премьер-
министр Невиль Чемберлен. Сомнения терзали его меньше, чем
других. Его не тревожили внутриполитические бури, способные
сметать кабинет за кабинетом, как во Франции.
11 Там же, с. 46-48.
• Там же, с. 48.
125
Он верил в свой трезвый и реалистический подход к пробле-
мам сегодняшнего дня, терпеть не мог отвлеченных теорий и
старался ставить политические вопросы сразу же на деловую]
практическую основу.
Коммунизм был для него абсолютным злом. Советский Союз
представлялся ему чуждым, неизвестным и враждебным миром,
другой планетой. Любой политический успех за счет этого мира,]
по его мнению, был высоко морален и оправдан.
Он видел свою миссию в «умиротворении» Европы. Его кон-
цепция мира содержала нечто большее, чем традиционно британ-|
ское стремление к сохранению существующего баланса сил. На-
чало начал он усматривал в сплочении европейского консерва-
тизма. Причины, разъединяющие Англию и Францию, с одной
стороны, Германию и Италию — с другой, по его мнению, были
гораздо менее значительны, чем противоречия между этой четвер-
кой и Советским Союзом и левыми силами в их собственных!
странах. Поэтому предложенный Муссолини еще в 1933 г. «пакт!
четырех» стал в его глазах самым приемлемым путем к миру в
Европе и одновременно к ее объединению против коммунизма.
В рамках такого пакта для германской экспансии вполне мог
быть открыт путь на восток и юго-восток. Если рейх поглотит
ряд центральноевропейских и Балканских государств, то в конце
концов это окажется меньшим злом, чем, например, война Анг-
лии с Германией в непосредственном будущем. Весь процесс по-
глощения займет, быть может, 10—15 лет, а Англия пока успеет
хорошо вооружиться. Не исключено, что создание огромной гер-1
майской империи с пестрым конгломератом народов со временем
разложит сам нацистский режим изнутри, будет способствовать
смягчению его внешней политики.
Поэтому, делал вывод Чемберлен, надо идти на уступки!
Германии, не вмешиваться в ее действия, удовлетворить ее пре-1
тензии и притязания и таким путем умиротворить, конечно, при
условии, если она согласится на «пакт четырех».
Однако где и когда могло бы остановиться движение Гитлера
на Восток? Чемберлен отнюдь не был склонен, как многие, счи-|
тать чушью обещание Гитлера приобретать «новые территории в
Восточной Европе за счет России и лимитрофных государств».
Он принимал всерьез многократные утверждения фашистских!
главарей и о том, что судьба Германии находится не в колониях,!
а на ее восточной границе.
Ведь еще осенью 1937 г. лорд Галифакс, соратник Чемберле-
на и его будущий министр иностранных дел, во время посеще-
ния фюрера в Оберзальцберге предлагал широкое соглашение че-
тырех держав без СССР и прозрачно намекал ему, что Англия
«отнюдь не обязательно» будет поддерживать статус-кво в Европе.
И вот теперь, получив власть, Невиль Чемберлен ощутил ре-
альную возможность претворить в жизнь свой столь ясный план.1
Англия, сильнейшая страна в мире,. с несметными ресурсами,
внушающая повсюду, включая Германию, уважение, быть может,
126
даже страх, бросает свое влияние на чашу весов международной
политики. Она выступает инициатором «союза четырех», прино-
сит Европе мир. Объединяет ее против коммунизма и, более того,
поворачивает германскую экспансию в нужную сторону.
А что же Чехословакия? Ей предназначено принести жертву
по имя более высокой цели. Ей не остается ничего другого, как
уступить Гитлеру. Прага должна отступить. Дать Судетам поли-
тическую автономию. И главное, чтобы все произошло мирно.
Ибо если дойдет до вооруженного конфликта, до военного
Сопротивления Чехословакии, то все построение английской поли-
тики, основанное на «пакте четырех» и на надежде «замирения
Европы», рухнет.
Чемберлен писал в те дни своей сестре: «Надо лишь посмот-
реть на карту, чтобы понять: ничто из того, что Франция или мы
можем сделать, не сохранит Чехословакию и не защитит ее от
немцев... Поэтому мы не станем помогать Чехословакии. Помощь
могла бы только стать предлогом для войны с Германией. Но
этого мы не можем делать, ибо мы не в состоянии предполагать,
что в обозримом будущем способны поставить ее на колени...
Поэтому я отказался от любой мысли дать гарантии Чехослова-
кии или французам в связи с их обязательствами» 7.
Но чем дальше углублялся Чемберлен в дебри собственной
политики, тем более опасался он возможной критики в свой ад-
рес здесь, в самой Англии: не идет ли премьер путем капитуля-
ции? В минуты тяжелых раздумий он успокаивал себя и окру-
жающих предположениями, что Италия и Германия находятся в
трудной ситуации, что между ними — разброд, например из-за
Австрии. Следовательно, его сделка не потребует чрезмерных рас-
ходов, но принесет немалые дивиденты. И среди них тот весьма
существенный, что, возможно, Чехословакия станет платой за
ослабление германских требований в колониальном вопросе.
Этими аргументами он сможет успокоить оппозицию.
24 марта 1938 г.—меньше чем через две недели после анш-
люса Австрии — Невиль Чемберлен выступил в палате общин с
большой речью. Английское правительство верит в необходимость
удовлетворения обоснованных пожеланий немецкого националь-
ного меньшинства в Чехословакии, сказал он. В связи с этим он
не считал бы необходимым поддерживать Францию, если бы та
в соответствии с обязательствами стала помогать Чехословакии в
случае применения Германией силы. Конечно, при каких-то об-
стоятельствах Англия может взяться за оружие. Но не в случае
с Чехословакией.
Нужно понять атмосферу тех дней, чтобы оценить заявление
Чемберлена. Позиция Англии в значительной степени определяла
баланс европейских сил. В Европе с начала столетия мало кто
сомневался, что в случае возникновения военного кризиса Англия
выступит совместно с Францией. Кроме того, теперь от их взаи-
’ Цит. по: Toland J. Op. cit., S. 606.
127
модёйствия зависели судьбы ряда центрально- и восточноевро-
пейских государств. А любое англо-французское несогласие раз!
рывало цепь, протянувшуюся от Британских островов до Прута и
Немана.
Если бы Франция одна выступила в защиту Чехословакии, то
ее позиции были бы гораздо более слабыми, чем Англии. Фран-J
ция могла быть втянута в военный конфликт со своим традици-
онным врагом и опять-таки нуждалась бы в английской помощи.)
Вот почему вопрос «выступит или не выступит», т. е. примет
или нет Англия участие в возможной войне между Францией и
Германией из-за Чехословакии, обсуждался повсюду в Европе
открыто и тайно. Точь-в-точь как накануне прошлой войны. Шеп-
тались дипломаты на приемах. Говорили министры в кабинетах,
простые люди на улицах и дома. И если английский премьер сей-
час дал понять, что возможно и «нет», то это сразу вызвало оза-|
боченность одних и надежды других.
В Берлине, где последние недели напряженно следили за
реакцией Англии на австрийские дела, теперь могли не только
вздохнуть с облегчением, но и активно приступить к делу.
Через четыре дня после выступления британского премьера
Гитлер произнес громовую речь относительно притеснений судет-
ских немцев, подкрепив ее передвижением войск к чехословац-
кой границе.
Одновременно британский посол в Берлине Гендерсон стал
упорно настаивать, чтобы Прагу «заставили последовать англо-
французским советам». Она должна дать автономию судетским!
немцам и отказаться от союза с Россией. Его коллега в Праге!
посол Ньютон требовал: необходим «сильный нажим» на чехосло-1
вацкое правительство одновременно пз рейха, Англии, возможно,
из Франции. В Лондоне министр внутренних дел Самюель Хор
дружески советовал послу Масарику: Праге, конечно, следует I
«удовлетворить пожелания немецкого меньшинства» и восполь-I
зоваться при этом «услугами Англии и Франции» 8.
Так все поучали, настаивали, давали разумные советы.]
И в Берлине убеждались, что если еще немного поднажать и
продемонстрировать «железную решимость», то можно без особо-]
го труда получить все, что требуется. Во всяком случае, без
пробы сил, которых у Германии имелось еще слишком мало.
И Масарику и Бенешу в то время уже становилось все более
очевидным, какими могут оказаться английские услуги. Но Фран-
ция? Ведь с ней Чехословакия связана договором от 25 января
1934 г. В нем ясно говорится: оба правительства «обязуются дей-]
ствовать согласованно во всех вопросах внешней политики, спо-
собных поставить под угрозу их безопасность и нарушить поря-
док, установленный мирными договорами». Именно сейчас-то и
возникали такие «вопросы». И что же? * S.
8 Weltgeschichte der Gegenwart in Dokumenten. Munchen, 1953, Bd. Ill,
S. 271.
128
Во Франции не торопились давать Праге конкретные обеща-
ния. После речи Чемберлена французское правительство учло
суть меморандума Галифакса, полученного в конце марта: Лон-
дон не намерен брать новых обязательств и не станет помогать
Франции в случае нападения на нее.
Британское давление в Париже подкреплялось растущей ак-
тивностью консервативных кругов внутри самой Франции. Вся
правая пресса дружпо отвергала идею помощи чехам. Надо ли
ради спасения Чехословакии «поджигать весь мир и обрекать на
гибель 3 млн. французов?» — вопрошала «Тан».
Нацисты ощущали, как бальзам льется на их душу. Генлейн
24 апреля произнес в Карловых Варах очередную речь. Оп сето-
пал на лишения судетских немцев и выдвигал требования в фор-
ме «8-ми пунктов», означавших капитуляцию пражского прави-
тельства.
В Праге росла тревога. Но там известно было и другое.
15 марта, т. е. через три дня после вступления германских войск
и Австрию, нарком иностранных дел СССР М. М. Литвинов ска-
пал в Москве иностранным журналистам: в случае нападения на
Чехословакию Советский Союз выполнит все свои обязательства
перед ней, если то же самое, согласно договору, сделает и Фран-
ция. Речь шла о советско-чехословацком договоре от 16 мая
1935 г., где говорилось: если одна из сторон явится предметом
певызванного нападения со стороны какого-либо европейского
государства и Совет Лиги наций не вынесет единогласной реко-
мендации, то оба государства окажут друг другу немедленную
помощь и поддержку9 * 11. По требованию Чехословакии договор мог
применяться, лишь если «помощь стороне — жертве нападения
будет оказана Францией».
Нарком заявил тогда журналистам: решение выполнить обя-
зательства по договору принято в Москве окончательно и беспо-
воротно. Само собой разумеется, СССР выполнит свои союзниче-
ские обязательства ‘°.
Он имел в виду возможное содействие Франции. Если та
решится на помощь Праге, то сможет договориться, например,
с Польшей и Румынией о выполнении ими положения Устава
Лиги наций, согласно которому облегчался проход через террито-
рию любого члена Лиги вооруженных сил другого ее члена для
действий в поддержку Устава Лиги. (Это была знаменитая
ст. 16, § 3 Устава Лиги наций.)
Еще через два дпя Советское правительство вновь заявило
(теперь через своих послов в Лондоне, Париже, Праге и Вашинг-
тоне) о готовности участвовать в коллективных действиях, чтобы
«приостановить дальнейшее развитие агрессии» “. Оно предло-
жило немедленно приступить к обсуждению практических мер.
9 История дипломатии. 2-е изд. М., 1965, т. 3, с. 607.
,0 История внешней политики СССР, 1917—1945. М., 1976, т. 1, с. 343.
11 Там же.
5 Д. М. Проэктор
129
В конце апреля лидеры английского и французского прав
тельств встретились на совещании в Лондоне. Они пришли
такому заключению: Гитлер вряд ли хочет уничтожить Чехосл
вакию. Но если он и пожелал бы это сделать, то остановить е
невозможно: Англия и Франция к военному выступлению 1
готовы. Сама Чехословакия ничего сделать не сможет. Она вед
по сути дела, беззащитна. А Советский Союз? Вряд ли он прид
на помощь. Единственный выход — вновь и вновь нажимать i
чехов, внушить им понимание безвыходности, склонить к макс
мальным уступкам. А германского канцлера призвать к сдержа
ности и терпению. Ведь он, как и все, не хочет европейско
войны!
В тот же вечер, как только закончилось совещание, Галифак
пригласил германского поверенного в делах Кордта. Галифак
заявил, что хочет продолжать плодотворное сотрудничество
г-ном фон Риббентропом, бывшим прежде послом в Лондош
а теперь министром иностранных дел рейха. Пусть г-н Риббент
роп знает, что Англия не будет проводить какой-либо военно
подготовки и не возьмет никаких дополнительных военных обя
зательств перед Францией.
Кордт выслушал министра с большим вниманием и обещ.и
немедленно все это сообщить в Берлин.
В отношении Советского Союза политика европейских держа!
располагалась в широком спектре от сдержанного псевдодруже
любия и макиавеллизма разных оттенков до открытой враждеб
ности.
По мере роста всеобщей напряженности усиливались полити
ко-идеологические стереотипы. Спасение начинали видеть в реа-
лизации только своих представлений. Политика без учета чужш
интересов. За счет другого и против другого. Замкнутость
Эгоизм и боязнь. Все это распространяли
и всем
этим
пользова
лись нацисты в полной мере.
Нельзя утверждать, что чехословацкий президент Бенеш в те
месяцы середины 1938 г. знал до конца намерения Англии. Ему
было известно о демарше Гендерсона в Берлине, но он, конечно
же, имел основания сомневаться в подлинных планах британско-
го кабинета. Вряд ли чехословацкий президент располагал исчер-
пывающими сведениями об англо-французских переговорах в
Лондоне в конце апреля, где Чемберлен без обиняков заявил,
что Англия не намерена оказывать помощь Чехословакии и что
правительству в Праге надо дать ясно понять, что оно всеми
силами должно стремиться к соглашению с генлейновской пар-
тией и с Германией. Бенеш верил в Англию и Францию, невзи-
рая на то, что в начале мая английский и французский послан-
ники потребовали у министра иностранных дел Крофты макси-
мальных уступок Генлейну.
Бенеш ни на йоту не отступил от своего политического сте-
130
рротипа и после того, как английский посланник Ньютон открыто
заявил ему: стратегическое положение Чехословакии безнадежно,
Англия не может вести европейскую войну и поэтому Чехосло-
вакии не остается ничего другого, как принести жертву и пойти
на максимальные уступки судетским немцам.
Однако Бенеш и теперь не торопился с выводами: может
быть, это только игра, нажим? А на самом деле Англия все-таки
будет втянута в события на стороне Чехословакии, особенно пос-
д. того, как Франция, как ею было заявлено, в случае герман-
ской агрессии окажет Праге «немедленную, действенную и все-
стороннюю помощь». Президент убеждал себя, что его страна
может жить или умереть только рука об руку с Парижем и Лон-
доном. И он даже не хотел думать, что Париж подчиняет свою
политику Лондону, который помогать Праге не хочет и не будет.
Однако Бенеш не мог игнорировать и Советский Союз. И он
не упускал случая, чтобы демонстрировать’советскому полпреду
С. С. Александровскому свое дружелюбие.
Если дойдет до агрессии, что, впрочем, маловероятно, то по-
мощь с Востока, может быть, и не потребуется. Чехословакия
будет решительно сражаться за каждый метр своей земли. Фран-
ция и Англия будут рядом. Весь народ, как один человек, пойдет
ва своим президентом. Румыния и Польша наотрез отказывались
пропускать через свою территорию Красную Армию для защиты
Чехословакии. Так ли уж это плохо?
Бенеш не изменил своей позиции даже после того, как во
второй половине марта нарком иностранных дел СССР заявил:
Советское правительство готово участвовать в коллективных дей-
ствиях, которые имели бы целью приостановить дальнейшее раз-
витие агрессии и устранение- опасности новой мировой войны.
Советский Союз согласен немедленно приступить к обсуждению
с другими державами в Лиге наций или вне ее практических
мер, диктуемых обстоятельствами.
Чехословацкому правительству не оставалось ничего другого,
как поблагодарить советское руководство за его заявление, что
и сделал министр иностранных дел Крофта в беседе с Александ-
ровским. Он сказал: Чехословакия рассчитывает, что в решитель-
ную минуту СССР окажет ей прямую помощь. Это, конечно не
значило, что он, Крофта, хотел бы видеть Красную Армию в Че-
хословакии. Но он понимал, что сейчас на Гитлера действительно
может воздействовать только боязнь силы. «Ясное слово
г-на Литвинова стоит больше, чем мобилизация всей чехословац-
кой армии»,— убежденно сказал министр иностранных дел *2.
Кроме того, Чехословакия глубоко признательна за продажу ей
советских боевых самолетов. Это эффективная поддержка, оказы-
ваемая в нынешней столь сложной обстановке.
В конце апреля в Праге стало известно, что на совещании
высших советских руководителей в Кремле было решено: Совет- 12
12 Документы по истории мюнхенского сговора, с. 64, 65.
5»
131
ский Союз, если его попросят, готов вместе с Францией и Чехо-1
Словакией принять все меры по обеспечению безопасности i
последней. Для этого СССР располагает необходимыми средства
ми. Александровский был уполномочен сделать соответствующее!
заявление президенту Бенешу.
В середине мая нарком иностранных дел Литвинов прибыл
в Женеву. Основной целью его поездки были встречи с анг-1
лийским и французским министрами иностранных дел.
Литвинов ясно и прямо изложил Галифаксу оценку Совет-1
ским правительством политики Англии в чехословацком вопросе:!
— Англия делает большую ошибку, принимая гитлеровские!
мотивировки за чистую монету. Она делает вид, как будто дело
действительно лишь в правах судетских немцев, и что стоит эти
права расширить, как опасность может быть устранена. На
самом же деле Гитлеру так же мало дела до судетских, как и до
тирольских немцев. Речь идет о завоевании земель, а также стра-1
тегических и экономических позиций в Европе 13 14.
Литвинов обрисовал перспективы, которые ожидают Европу,!
если экспансия Гитлера не будет пресечена. Они совершенно!
иные, чем ожидаемый «умиротворителями» европейский мир.
И конечно, наступит время, причем в близком будущем, когда!
возникнет опасность и для самой Англии.
Галифакс спросил, что же, по мнению Советского правитель-
ства, надо предпринять.
Нарком изложил ему тот путь, который, по мнению Совет-
ского правительства, единственно способен привести к сохране-
нию мира:
— Нужно организовать систему коллективной безопасности
в рамках Лиги наций. Необходимы региональные пакты о взаим-1
ной помощи против агрессора. Советский Союз готов активно!
участвовать во всех мерах по организации коллективного отпора
агрессору. Пакт с Францией и Чехословакией — тому пример.
Советское правительство неизменно предостерегает, что пассив-
ность и безнаказанность агрессии фатально повлекут за собой!
повторение и умножение таких случаев, которые наблюдаются
последнее время. События, к сожалению, подтверждают правиль-1
ность этих предостережений. Австрия — тому пример.
Литвинов подчеркнул: угроза Чехословакии грозит разрастись
в новые международные конфликты. Если раньше агрессия имела
место на окраине Европы, то на этот раз она совершается!
в центре, создавая непосредственную опасность для всех европей-
ских государств. Но и не только для них. Необходимы коллектив-!
ные действия, чтобы приостановить дальнейшее развитие агрес-
сии и устранить усилившуюся опасность новой мировой войны I4,
Галифакс выслушал очень внимательно. Он сказал, что поду-
мает над аргументацией Литвинова. Он признает за ней извест-1
ную силу убедительности.
13 Там же, с. 122.
14 Там же.
132
5
I Президент Чехословакии Бенеш 18 мая принял советского пол-
преда Александровского. Бенеш знал принципиальную установку
советского руководства, знал, что ему была обещана военная по-
' мощь. И для Бенеша было теперь важно найти такую позицию,
I которая, с одной стороны, не была бы понята в Москве как не-
желание воспользоваться этим обещанием, а с другой — не по-
оволила бы истолковать ее в Париже и Лондоне как переориен-
тацию на Москву, чего не было и быть не могло. Кроме того,
Бенешу надо было учитывать широкие симпатии к Советскому
I Союзу среди населения своей страны.
Президент знал, что одни считают его чрезмерным оптимис-
том, другие — идеалистом, третьи — сухим рационалистом и т. д.
I Он не возражал. Он говорил о своих широких планах, когда счи-
| тал необходимым, с той мерой определенности, которую подска-
зывали ему обстоятельства и чутье.
И сейчас, когда он принял советского полпреда, он счел нуж-
ным приоткрыть некоторые стороны своих стратегических идей,
чтобы создать впечатление собственной уверенности, дальновид-
ности и оптимизма. Сохранить дружелюбие, но вместе с тем и
дистанцию. Показать, что высоко ценит советскую поддержку, но
не намерен слишком активно пользоваться ею.
Бенеш, конечно, не питал иллюзий относительно возможности
успешной военной борьбы Чехословакии против Германии, если
дело дойдет до прямой агрессии. Но оп понимал и другое. Рас-
считывая на поддержку Парижа и Лондона, он хорошо знал, что
только реальные политические интересы движут государственны-
I ми решениями. Париж и Лондон выручат Чехословакию, ибо ее
безопасность необходима для удержания Францией европейских
позиций как великой державы.
Кроме того, падение Чехословакии означало бы резкое, даже
катастрофическое1 изменение баланса сил в Европе в пользу Гер-
мании, что повлекло бы за собой и нарушение общемирового
баланса, а затем стало бы началом конца британской империи.
— Даладье не был первым из французов, заявившим Англии
со всей определенностью, что Франция будет защищать Чехо-
| Словакию в случае неспровоцированного нападения на нее,—
сказал Бенеш полпреду, стараясь при этом тонко обратить его
внимание на свое предпочтительное отношение к обоим западным
гарантам.
И продолжал:
— Даладье удалось достигнуть того, что Англия произвела
в Берлине демарш исторического значения. Да, именно истори-
ческого значения, и его надо оценивать очень высоко. Я сам не
ожидал, что Англия так далеко пойдет, но это произошло в дей-
ствительности.
Бенеш снова напомнил о визите на прошлой неделе Гендерсо-
иа к Риббентропу с предложением английского посредничества
133
в судето-немецком вопросе, и реихсминистр иностранных дел,
так, во всяком случае, докладывали Бенешу, не только не отверг
демарш, но и сердечно его приветствовал. Он сказал, что Герма-
ния вовсе не собирается решать этот вопрос силой оружия. Ген-
дерсон, как опять-таки сообщили Бенешу, был вполне доволен
беседой. Он выразил надежду на удовлетворительное решение
судето-немецкой проблемы. Все теперь будет зависеть от Праги-
Она должна суметь договориться с Генлейном и пойти ш
уступки.
Для Бенеша всякий активный шаг англичан служил источ
ником оптимизма, прямым доказательством его убежденности в
неразрывных связях его страны с Западом, который в решающую
минуту станет рядом.
Но Чехословакия имела договор с Советским Союзом. Как
среднеевропейское государство, она не могла игнорировать инте-
ресы своего соседа, хотя с ним и не имелось общей границы.
Здесь — и зло и благо. Красная Армия не могла прийти на по-
мощь Праге, потому что Польша и Румыния не хотели про
пускать ее. Но, быть может, это не столь уж плохо?
— Вы должны понять,— сказал полпреду Бенеш,— что раз
говор Чехословакии с Советским Союзом на эту тему едва Л1
желателен для Франции.
Здесь Александровский задал очень важный вопрос, которого
Бенеш ожидал:
— Как Вы оцениваете намерения Германии? Считаете л:
Вы, что она хочет прибегнуть к силе?
Бенеш ответил быстро и уверенно:
— Безусловно, нет. По моим сведениям, Германия в данное
время не может и не хочет произвести прямое нападение на
Чехословакию или вообще на кого бы то ни было в Средней
Европе. В рейхсвере и на Вильгельмштрассе сами сильно боятся
провокации экстремистских элементов в Германии и в Судетах.
Он сделал паузу и добавил: '
— Германия не может напасть в силу своей неподготовлен
ности в военном, техническом и экономическом отношениях
Аншлюс ярко обнаружил эту неподготовленность.
Полпред все же поинтересовался, как представляет себе пре
зидент действия Чехословакии в том случае, если все-таки агрес-
сия произойдет.
— Я вам расскажу в общих чертах суть нашего стратегиче-
ского плана,—ответил Бенеш,—Мы не допустим вторжения не-
приятеля с севера и юга. Сеть наших укреплений вдоль север-
ной границы прекрасна, и там ничего не может случиться. Вдоль
южной границы сеть укреплений закончена. Требуются дополне-
ния лишь в Словакии, к югу от Годонина. Но и это скоро будет
готово. Следовательно, нападение возможно лишь с запада на
восток. В этом направлении и будет отступать чехословацкая
армия, дерясь за каждый шаг. Но тут у нас построены три обе
ронительные линии.
134
— Даже если Чехословакии не будет оказана помощь,—про-
должал он,— она в состоянии драться четыре месяца, отступая
па восток.
Президент стал развивать свою мысль. Страна будет в любом
случае отчаянно сражаться. И все равно, даже при самом худ-
шем стечении обстоятельств, в конце концов победит ts.
В тот же вечер английский посол в Праге Ньютон сообщал
телеграммой в Лондон, что президент Бенеш сказал ему: «Отно-
шения Чехословакии с Россией всегда имели и будут иметь вто-
ростепенное значение, которое зависит от позиции Франции и
Великобритании. Нынешний союз Чехословакии с Россией пол-
ностью зависит от франко-русского договора, однако если Запад-
ная Европа утратит интерес к России, то Чехословакия его тоже
утратит» 15 16.
Тем временем политическое напряжение в Европе росло. Оно
еще более усилилось 19 и 20 мая, когда стало известно о кон-
центрации близ чехословацкой границы 11 пехотных и 4 танко-
вых немецких дивизий. В Южной Силезии были приведены в го-
товность немецкие и австрийские войска.
В пятницу вечером, 20 мая, Бенеш собрал кабинет министров,
который вынес решение о частичной мобилизации. Перед рассве-
том субботнего дня войска стали занимать пограничные укреп-
ления в Судетах. По Европе молниеносно прокатился слух о ве-
роятном начале всеобщей войны. В Париже Даладье пригрозил
немецкому послу французской мобилизацией. В Берлине к Риб-
бентропу явился Галифакс: «Надо сделать все, чтобы не допус-
тить конфликта между Германией и Чехословакией. Он может
втянуть Францию и составить опасность для Англии» 17.
Реакция Берлина оказалась быстрой и весьма поучительной.
Там сразу же решили «спустить на тормозах». Риббентроп вы-
сказал искреннее удивление британскому послу: «Я не могу
себе представить, что Англия и Франция объявят Германии вой-
ну из-за того, что Германия не может спокойно наблюдать, как
чехи постепенно истребляют немецкое меньшинство» 18.
Чуть более решительный тон сразу заставил нацистов остано-
виться. Но им не стоило большого труда разобраться, что за этим
не кроется ровным счетом ничего, что заставило бы их отказать-
ся от своих планов в целом.
И через несколько дней, 28 мая, Гитлер собрал на чрезвы-
чайное заседание в зимнем саду рейхсканцелярии всех высших
руководителей своей империи.
— Мое непоколебимое решение — стереть Чехословакию с
карты,— заявил он им.— Однако это не конечная цель.
Фюрер говорил, все более накаляясь:
15 См.: Документы по истории мюнхенского сговора, с. 103—107; Weltge-
schichte der Gegenwart... S. 273.
16 Документы по истории мюнхенского сговора, с. 107.
17 Weltgeschichte der Gegenwart... S. 177. «
18 Toland J. Op. cit., S. 603.
135
— Предстоящее наступление — это лишь часть широкой
стратегии завоевания жизненного пространства. Когда Германия
начнет неизбежное наступление на Восток, Чехословакия будет
угрожать ей с тыла. Поэтому она должна быть устранена. Сейчас
для этого самый подходящий момент. Ибо ни Великобритания,
ни Франция не хотят войны, Россия не вторгнется, а Италию
это дело вообще не касается.
Когда Гитлер кончил, стремительно вышел вперед Геринг. |
С горящими глазами он воскликнул:
— Мой фюрер, примите от всего сердца пожелание счастли-
вого успеха в выполнении Вашей великолепной идеи! 19.
Никто не возражал и не обсуждал программу фюрера.
6
Гитлер навязал Европе военно-силовую политику. «Война —
основа всех вещей»,— повторял он слова Гераклита. «Каждое по-
коление должно иметь свою войну»,— «развивал» Гитлер древ-
него философа.
Европейские буржуазные демократии в принципе могли про-
тивопоставить силовому подходу в его обнаженном виде более
топкую и комплексную политику, попытаться найти опору в ин-
тересах большинства, в принятии идеи коллективной безопас-
ности. Проблема и заключалась в объединении государств про-
тив фашизма. Но именно такого объединения не произошло.
Еще 22 августа нарком иностранных дел СССР, принимая
германского посла фон Шуленбурга, заявил ему: «Франция
в случае нападения на Чехословакию выступит против Герма-
нии... Англия, хочет того Чемберлен или нет, не сможет оста-
вить Францию без помощи, и... мы также выполним свои обяза-
тельства перед Чехословакией» 20.
Убежденность английских правящих кругов в правоте своей
линии все более крепла. В середине августа Чемберлен получил
от своего посла в Берлине развернутую записку, содержавшую
анализ германской политики. Записка была составлена так, что-
бы убедить премьера в его собственной правоте. Гитлер не хочет
войны, он понимает, что может в пей все потерять, писал Ген-
дерсон. Главная опасность не в Гитлере, «но в немецких и чеш-
ских экстремистах, в коммунистах и других влияниях, а также
в ненавистниках национал-социализма повсюду за границей».
Посол советовал Лондону «не загонять господина Гитлера
в такое положение, в котором на карту был бы поставлен его
престиж, и он увидит себя вынужденным сблизиться с экстре-
мистами» 21.
Чемберлен, конечно, вполне согласился с этой оценкой. Он
даже заговорил о возможности официального визита Геринга
19 Ibid., S. 617.
20 Документы по истории мюнхенского сговора, с. 175.
21 Hitler, Deutschland und die Machte / Hrsg. M. Funke. Diisseldorf, 1977,
S. 445.
136
в Лондон. Затем он передал через личного представителя Риб-
бентропа Хессе свое согласие обсудить с немцами вопрос об
уступке им Судет.
Когда Риббентроп сообщил об этом фюреру, тот ответил отка-
зом. Он никому не верит.
Он нанесет удар первым и не станет дожидаться, пока анг-
личане окружат его.
Все, кто мог, пытались открыть глаза английским руководите-
лям. Советский посол Майский втолковывал Галифаксу: СССР
все больше разочаровывается в политике Англии и Франции,
он считает эту политику слабой и близорукой, способной лишь
поощрять агрессора к дальнейшим «прыжкам». И тем самым на
западные страны ложится ответственность приближения и развя-
зывания новой мировой войны 22.
Все было напрасно. Разумные слова слушали, кивали голова-
ми, но делали свое. И чем больше Лондон и Париж умиротворя-
ли Гитлера, тем наглее становились нацисты.
В начале сентября Гитлер вызвал в Бергхоф генералов Кей-
теля и Браухича, чтобы обсудить последние детали «зеленого
плана». Он не согласен с генералами, что главный удар нанесет
2 я армия в центре против чехословацких укреплений. «Это будет
второй Верден»,— сказал он. Надо перенести усилия в 10-ю ар-
мию, нацеленную на Богемию. Браухич возразил: механизирован-
ные дивизии слабы и не готовы. Гитлер приказал усилить армию
новыми танковыми соединениями.
Лондон начал очередной тур нажима на Прагу. Личный
посланец Чемберлена лорд Ренсимен срочно прибыл в чехосло-
вацкую столицу. Он заявил Бенешу: «Не должно быть иллюзий
относительно того, на какой путь станет Англия, если надо будет
выбирать между требованиями Генлейна и войной». Бенешу сле-
дует «пойти на все жертвы, чтобы спасти существование своей
страны» 23.
В начале сентября Бенеш предложил новый план решения
всей проблемы (так называемый «четвертый план Бенеша»)..
Теперь он учитывал все основные требования генлейновцев,
включая те, которые фактически могли означать расчленение
Чехословакии. «Правительство Праги принесло эту новую жерт-
ву в пользу мира»,—заявила французская «Тан».
Но гораздо более сенсационным оказалось выступление 7 ок-
тября лондонской «Таймс» — рупора Чемберлена. Передовая
статья давала совет правительству Чехословакии сделать страну
«более однородным государством путем отсечения от нее окраин-
ных районов с чуждым населением, соприкасающимся с той на-
циональностью, с которой оно объединено расовой принадлеж-
ностью». В Берлине передовая вызвала полное одобрение. Пере-
говоры о «четвертом плане Бенеша» немедленно прекратились.
22 Документы по истории мюнхенского сговора, с. 171.
23 Weltgeschichte der Gegenwart..., S. 313.
137
И вскоре последовали одно за другим угрожающие выступления
Геббельса, затем Геринга. Первый заявил: Чехословакия — это
«организационный центр большевистских заговоров против Евро-
пы». Второй объявил, что Германия больше не собирается «тер-
петь оскорблений, наносимых нашим немецким братьям».
И вот 12 сентября прозвучало «фортиссимо» — ежегодны!
съезд нацистской партии в Нюрнберге. Сборищу присвоили на-
звание «первый партийный съезд великой Германии». Чтобы
усилить пропагандистский эффект, нацисты привезли сюда из
Вены символы имперского величия, хранившиеся там 140 лет
королевскую корону, имперскую державу, скипетр и имперский
меч. При торжественной передаче этих знаков могущества и
единства Гитлер заявил, что отныне они навсегда останутся в
Нюрнберге. Только владыки «третьего рейха» могут считаться
олицетворением и преемниками старогерманского «первого рей-
ха», существовавшего тысячу лет. Следующая тысяча лет будет
принадлежать нацистам.
Во время открытия съезда фюрер говорил о войне очень мало.
Как, впрочем, и на следующий день, во время приема диплома-
тического корпуса. Французский посол Франсуа-Понсэ благода-
рил его от имени всех дипломатов и намекнул, что самая боль-
шая слава государственного деятеля — в том, чтобы достигать
своей цели, не давая другим людям повода к слезам. Гитлер
реагировал на эти слова кривой усмешкой.
Подготовка к военному вторжению в Чехословакию не пре-
кращалась ни на день. Во время нюрнбергских торжеств Гитлер
снова вызвал Кейтеля, Браухича и Гальдера. Все вместе они еще
раз уточнили «зеленый план». Главный удар все же нанесет
2-я армия. Операция примет форму глубокого охвата чехословац-
кой территории. Теперь оставались только детали.
Нюрнбергский съезд послужил новым сигналом к беспоряд-
кам в Судетах. Берлинское министерство пропаганды доводило до
апогея античешскую кампанию. Указание Геббельса гласило:
«Мир надо постепенно убедить, что существование этого госу-
дарства (ЧСР) невозможно» 2‘. С помощью вермахта и СС Ген-
лейн сформировал в Байройте «свободный корпус» («легион су-
детских немцев»). 17 сентября он захватил расположенные близ
границы судетские города Эгер и Аш. Они покрылись нацистски-
ми флагами. На улицы вышли демонстранты. Беспорядки нача-
лись по всей Судетской области. Прага объявила в Судетах осад-
ное положение. В Париже и Лондоне — паника. Даладье срочно
связывается с Чемберленом: если Гитлер начнет военные дейст-
вия, Франция должна вмешаться. Нельзя допускать такого раз-
вития событий!
Чемберлен решил, что настал момент для решительных дейст-
вий. В ночь на 13 сентября он послал телеграмму фюреру *
u Bullok A. Hitler: Eine Studie fiber Tyrannie. Diisseldorf, 1969, S. 241.
138
< просьбой о встрече для обсуждения мирного решения чехосло-
вацкой проблемы.
«Как с неба упало!» — восторженно воскликнул Гитлер, про-
чтя телеграмму.
7
Рано утром 15 сентября 69-летний Чемберлен впервые в жизни
сел в самолет и вылетел в Германию. Из Мюнхена он двинулся
поездом в Берхтесгаден. Во время трехчасового пути он имел
возможность наблюдать идущие навстречу бесконечные эшелоны
с войсками, орудиями и снаряжениями. Это была нарочно
устроенная демонстрация мощи и готовности. К вечеру, еле дер-
жась на ногах от усталости, премьер добрался до Бергхофа, ре-
зиденции Гитлера. Здесь у входа его встретил сам хозяин.
Известна фотография любопытной сцены: фюрер стоит на вход-
ной лестнице двумя ступенями выше и смотрит сверху вниз на
британского премьер-министра.
— Я не боюсь мировой войны,— сказал Гитлер, начиная
беседу.— Границы терпения уже достигнуты. Больше ничто не
может поколебать меня в моем решении.
Чемберлен ответил:
— Если Вы, господин рейхсканцлер, уже решили добиться
своего силой, зачем тогда Вы пригласили меня? Я только по-
терял время, и лучше сразу же вернуться в Лондон.
Гитлер несколько сбавил тон. Он стал говорить, что судетские
немцы должны, согласно их воле, быть присоединены к герман-
скому рейху, и выдвинул ряд других требований. Премьер по
сути не возражал. Но он должен проконсультироваться со своим
и с французским кабинетами. Он не терял надежд. И он готов
еще раз приехать в Германию. Но только просит г-на рейхсканц-
лера дать ему слово, что до их новой встречи он не предпримет
никаких военных мер. Такое слово Гитлер ему сразу же дал2S.
Возвратившись в Лондон, Чемберлен так охарактеризовал
Гитлера: «У меня создалось впечатление, что передо мной чело-
век, на слово которого можно положиться». Немедленно был со-
бран кабинет министров. Премьер сделал информацию об итогах
поездки. Члены кабинета узнали, что он согласился, чтобы все
пограничные районы Чехословакии, где граждане, говорящие на
немецком языке, составляют большинство, независимо от их по-
литических взглядов, т. е. даже если они антинацисты, были бы
переданы Германии. Остальные получат местную автономию.
Никакой мобилизации в Чехословакии проведено не будет. Пред-
ставитель судетских немцев займет место в пражском кабинете
министров. Внешняя политика Чехословакии изменится. Догово-
ры с Францией и Советским Союзом должны быть аннулированы.
Обсуждение итогов визита прошло для Чемберлена успешно.
25 Fest J. Hitler. Frankfurt а. М.; Wien, 1973, S. 759.
139
Опо совпало с возвращением из Праги лорда Ренсимена. Высту-
пив на этом же заседании кабинета, он говорил именно то, что
нужно было премьеру. Ренсимен зашел в своих выводах о буду-
щем Чехословакии столь далеко, что министры с удивлением
обнаружили в его речи пассажи, идущие даже дальше требова-
ний Гитлера.
Кабинет одобрил все содеянное премьером за последние дни.
На следующий день в Лондоне была назначена встреча анг-
лийских и французских министров. Даладье прибыл с ясными
намерениями: надо заставить Чехословакию «отдать требуемую
Гитлером территорию и помешать вовлечению Франции в войну
из за ее обязательств».
В воскресенье 18 сентября в политических кругах западно
европейских столиц шла напряженная работа. Все спасали мир. 1
В Лондоне весь день заседали. И когда к вечеру завершились
двухдневные англо-французские переговоры на высшем уровне
по чехословацким делам, многое стало проясняться. Согласие
было полным. Чемберлену теперь предстояло снова поехать к
Гитлеру. Оставалось, впрочем, лишь получить формальное согла-
сие Праги со всем тем, что было решено в Берхтесгадене и
Лондоне.
В понедельник колесо европейской политики закрутилось еще
быстрее. Во французской столице министр иностранных дел Бон-
не пригласил утром чехословацкого посланника Осусского, чтобы
информировать его о результатах миссии Ренсимена и лондон-
ской встречи.
— Премьер-министры Даладье и Чемберлен решили,— сказал
он,— что не остается ничего иного, кроме передачи территории
Судет немцам. Англия гарантирует новые границы. Это заменит
договоры Чехословакии с Францией и Россией. Премьер Чембер-
лен информиревал г-на Даладье, что Г-н Гитлер не питает злобы
к Чехословакии, о чем Бонне рад сообщить посланнику. Но если
Прага не примет англо-французских предложений о передаче
Судет и начнет мобилизацию, то Англия,— Бонне сделал огор-
ченное лицо,— потеряет к Чехословакии всякий интерес.
Осусский онемел. Затем, овладев собой, спросил:
— Но как же Англия и Франция могли вынести нам при-
говор, даже не выслушав нас, в то время как другая сторона,
была выслушана?
— Франция никого не слушала,— возразил министр.
— Однако Чемберлен ездил в Берхтесгаден, чтобы выслушать
Гитлера!
Это возмутило Бонне. Он воскликнул:
— Но Чехословакия не протестовала, когда Чемберлен ездил
туда спасать мир!
Посол отпарировал:
— Да, мы не протестовали, поскольку для нас мир важнее,
чем для других. Однако между спасением мира и разделом Чехо-
словакии есть разница. Франция как друг и союзник не должна
140
была допустить, чтобы судьбу Чехословакии решали, не выслу-
шав ее.
— Мы ничего не решали, а лишь делаем Бенешу предложение.
Собеседники еще долго препирались в таком же духе. Но
Осусскому не требовалось слишком много времени, чтобы
понять: ни он, ни кто-нибудь другой не в силах изменить это
решение, принятое без Чехословакии, за ее спиной и за ее
счет 2“.
Почти в то же время в Праге на стол президента Бенеша лег
текст официального заявления правительств Великобритании и
Франции. Бенеш вчитывался в жесткие формулировки этого
документа: «Оба правительства вынуждены прийти к заключе-
нию, что поддержание мира, безопасности и жизненных интере-
сов Чехословакии не может быть эффективно обеспечено, если
эти районы (Судеты.— Д. П.) сейчас же не передать Германской
империи... Премьер-министр должен возобновить переговоры с
г-ном Гитлером не позднее среды, а если представится возмож-
ность, даже раньше. Поэтому мы полагаем, что нам надлежит
просить Вас дать ответ как можно раньше» 21.
Бенеш был удручен. Что же это? Как они могут? Он распоря-
дился срочно собрать членов правительства, а затем пригласить
советского полпреда.
Заседание пражского кабинета было коротким. Ответ Парижу
и Лондону ясен. Надо лишь проехать по лицам Праги, чтобы
понять, как следует себя вести правительству.
Повсюду шли манифестации. Готовность парода сражаться с
агрессором всеобщая. Никакой капитуляции!
Правительство решило: англо-французское предложение со-
вершенно неприемлемо. Чехословакия будет защищаться при
всех обстоятельствах. Однако Бенеш еще раз — последний — за-
просит Париж: намерен оп или нет отказаться от обязательств
союзника? Затем он спросит Москву: согласна ли она в соответ-
ствии с договором немедленно и действенно прийти на помощь,
если Франция тоже сделает это?
Наступал критический момент предвоенной истории.
Вечером к Бенешу прибыл Александровский. Президент обра-
тился к нему с просьбой, чтобы Советский Союз дал как можно
скорее ответ: какова его позиция? Кроме того, он хочет заручить-
ся согласием СССР на поддержку Чехословакии в Лиге наций
в том случае, если начнется агрессия и он, Бенеш, обратится
в Совет Лиги с просьбой привести в действие санкции. Возмож-
но, завтра вечером придется объявить мобилизацию, ибо не
исключено, что уже в четверг начнется германское вторжение.
Когда советский полпред уехал, президент принял председа-
теля компартии Клемента Готвальда. Бенеш знает о его позиции.
Он осведомлен о сегодняшнем выступлении Готвальда в постоян-
26 См.: Документы по истории мюнхенского сговора, с. 235.
27 Там же, с. 228, 229.
141
ном комитете Национального собрания (это было 19 сентября).
«Мы добровольно не дадим расчленить республику,— говорил
Готвальд.— Если на нас нападут, мы будем защищаться. Вся
нация, весь народ стоят твердо, решительно и непоколебимо в
своем стальном единстве». Он призывал членов собрания: «Иди-
те на улицы Праги, и вы увидите, каково настроение. Вы уви-
дите, как опасно в такое время находиться даже один час в не-
решительности, колебаться и не сказать народу ясного сло-
ва» 28 29.
Бенеш знает все это. И он твердо заявляет Готвальду: капи-
туляция исключена.
На следующий день советский полпред получил срочную теле-
грамму из Москвы: «На вопрос Бенеша, окажет ли СССР, соглас-
но договору, немедленную и действительную помощь Чехослова-
кии, если Франция останется ей верной и также окажет помощь,
можете дать от имени правительства Советского Союза утверди-
тельный ответ» 28. В 19 часов Александровский передал Бенешу
по телефону содержание ответа. А на следующее утро в Праге
стало известно: Советский Союз будет защищать. Он уже объя-
вил о крупных военных учениях Киевского особого военного ок-
руга.
Повсюду настроение изменилось. Миллионы людей воспряну-
ли духом. Чехословакия не покинута! Помощь придет!
И теперь пражский кабинет нашел для ответа западным дер-
жавам подходящие слова: чехословацкое правительство высказы-
вает убеждение, что предложения Англии и Франции неприемле-
мы. «В этот решительный момент речь идет не только о судьбе
Чехословакии, но также и о судьбах других стран, особенно
Франции». Это была решительная декларация. И хотя она, как и
англо-французское заявление, считалась секретной, ее содержа-
ние быстро разнеслось по стране. Всюду шли манифестации. Слы-
шались патриотические речи и призывы.
К часу ночи стало известно, что Чемберлен завтра снова вые-
дет к Гитлеру.
8
После того как в Лондоне был получен ответ чехословацкого пра-
вительства, негодованию Чемберлена не было предела. Как так?
О них заботятся, спасают мир, а они столь неблагодарны? Они
хотят разрушить все, что он с таким трудом построил. С чем он
поедет к Гитлеру? Что ему скажет?
Немедленно была составлена нота и отправлена в Прагу. Бе-
нешу категорически предлагают взять свой ответ обратно. Нуж-
но безотлагательно «найти иное решение, исходя из реальной об-
становки». Англо-французские предложения — вот единственная
возможность избежать нападения Германии. «На основе получен-
28 Там же, с. 238, 239.
29 Там же, с. 240.
142
лого ответа у правительства его величества не будет надежды на
оложительный результат предполагаемого второго визита к
Г-пу Гитлеру» 30.
В 2 часа ночи 21 сентября Бенеша и министра иностранных
дел Крафту посетили английский и французский послы. Оба за-
иьили, что, отвергая предложения друзей, Прага берет на себя
риск войны.
— Если вы будете стоять на своем, Чемберлен не поедет к
I. итлеру и правительство Англии не сможет взять на себя ответ-
ственность,— сказал Ньютон.
— Это ультиматум! — воскликнул Бенеш.
— Нет, это только советы,— ответили оба посла.— Вы должны
дать немедленный ответ, иначе Чемберлен не поедет к Гитлеру,
и Гитлер, очевидно, выступит.
Наступал тот самый критический момецт, когда чехословац-
кие лидеры должны были принять самое главное в их жизни ре-
шение. Неверно, что у них не было выбора. Но что выбрать?
Сражаться в одиночку? Сохранить мир ценой капитуляции?
Склонить голову, цепляясь за призрачную надежду, что, несмот-
ря на сдачу агрессору, западные державы останутся теми друзья-
ми, которые, по сути дела, и подготовили эту сдачу? Из многих
путей мог быть выбран лишь один.
И он должен был стать результатом учета многих данных:
положения внутри страны, соотношения внешних сил, классовых,
политических, социальных установок и т. д.
Прежде Бенеш успешно проводил гибкую политику в обоих
направлениях: западном и восточном. Если его душа и сердце
принадлежали Западу, то разумом он сознавал, что положение
страны требует политической и геостратегической балансировки
путем разумных отношений с Советским Союзом. Но теперь си-
стема совершенно непредвиденно рушилась. Если от Англии Бе-
неш и прежде не ожидал слишком многого, то позиция Франции
потрясла его. Париж не только не стал защитником, не только не
склонил Лондон к активной помощи, но, наоборот, объединился с
ним в ультимативном нажиме на Чехословакию.
Бенеш оказался в ситуации, когда оставалось либо цепляться
за ускользающий призрак англо-французских гарантий, либо сра-
жаться в одиночку, либо же капитулировать.
...Утром 21 сентября открылось чрезвычайное заседание пра-
вительства Чехословакии. Но, собираясь на него, министры уже
знали о рекомендациях, вынесенных на только что закончившем-
ся совещании политического комитета под председательством Бе-
пеша. Решение было предопределено.
Заявление, направленное через несколько часов в Париж и
Лондон, гласило: в сложившихся условиях правительство Чехо-
словакии «уступает исключительно настойчивым уговорам». Оно
’° Weltgeschichte der Gegenwart..., S. 393.
143
«с горечью принимает французские и английские предложения»
Так Бенеш принял свое самое главное решение.
Чемберлен торжествовал. Приближался его звездный чг
И он немедленно стал готовиться к новому вылету в Германи]
9
Встреча Чемберлена с Гитлером 22 сентября в Бад-Годесберге
проходила на фоне дальнейшего обострения европейской обета-
новки.
Чехословакия бурлила и кипела. Весть о капитуляции прави
тельства снова вывела массы на улицы. Движение в защит
республики против фашизма разливалось по стране. Повсюду шт
мощные демонстрации. Четверть миллиона человек у здания пар-
ламента в Праге требовали отставки правительства. Компартии
выступила за всеобщую мобилизацию. Требования немедленного
начала переговоров с Советским Союзом о помощи раздавались
повсюду.
Президент терял контроль над положением. Он дал отставку
правительству Годжи. Новое правительство возглавил генерал
Я. Сыровы, что как бы подчеркивало готовность к военным реше-
ниям.
В Англии шли митинги протеста. За эту неделю их состоя-
лось не менее 3 тыс. Газеты были завалены письмами с требова-
ниями оказать Гитлеру сопротивление. Оппозиция стала реши-
тельнее выступать с критикой правительства. Лейбористы Ман
честера требовали его отставки. На объединенном заседанш
генсовета тред-юнионов, исполкома лейбористской партии и ис-
полкома ее парламентской фракции принимается манифест: жиз
ценные интересы Англии принесены в жертву. Росла оппозиция
и внутри правящей консервативной партии. Черчилль, Иден вы-
ступили против политики умиротворения, за четкое соглашение с
Францией и СССР и за военные консультации с ними.
Французские социалисты осудили политику Даладье (хотя
вскоре снова поддержали ее). Три члена кабинета — Мандель,
Рейно и де Риб заявили об уходе в отставку.
Такой политический фон не мог не повлиять на поведение
Чемберлена во время его второго визита к Гитлеру. Он чувство-
вал шаткость своих позиций не только в международном плане,
но и внутри страны.
Утром 21 сентября перед вторым отлетом к Гитлеру Чембер-
лен сделал заявление для прессы: «Всеобъемлющее решение
чехословацкого вопроса — это важнейшая предпосылка для уста-
новления лучших отношений между английским и германским
народами и незаменимая основа европейского мира. Мир в Евро-
пе — это моя политическая цель, и я думаю, что предстоящая по-
ездка откроет для этого путь» ®*.
По прилете в Кёльн Чемберлен был встречен почетным ка-
31 Toland J. Op. cit., S. 490.
144
раулом. Оркестр войск СС исполнил гимн «Боже, храпи короля».
Затем делегация двинулась на автомашинах в городок Бад-
Годесберг, бывший тогда предместьем Бонна. Гостей разместили в
роскошном отеле «Петерсберг», на высоком противоположном
берегу Рейна, откуда открывалась прекрасная панорама на горы
Драхенфельс, на Бонн и до липу Рейна. Но для встреч с Гитлером
Чемберлену приходилось всякий раз пересекать стремительную
широкую реку на пароме.
Первая беседа с фюрером состоялась в тот же день в «Рейн-
ском отеле Дреезен», излюбленном месте Гитлера. Отель принад-
лежал его фронтовому приятелю.
В начале беседы английский премьер сообщил Гитлеру пре-
восходную новость:
— Правительства Англии, Франции и Чехословакии согласны
с передачей Судет Германии. Ваше требование, которое Вы, гос-
подин рейхсканцлер, выдвинули в Берхтесгадене, будет выполне-
но,—радостно сообщил премьер.
К его удивлению, Гитлер не выразил ни малейших признаков
удовольствия.
Ледяным голосом он сказал:
— Я сожалею, мистер Чемберлен, по сейчас речь об этом уже
не идет.
Премьер изобразил на лицей крайнее удивление:
— Я имею все основания считать, г-н рейхсканцлер, что Вы
получили от меня все, что требовали.
Гитлер заявил, что правительства Венгрии и Польши озабо-
чены судьбой своих меньшинств в Чехословакии. Придется удов-
летворять и их требования. Он же должен настаивать, чтобы без
дальнейших переговоров и без промедлений его вооруженные
силы заняли все те чешские области, где проживает население,
говорящее на немецком языке. Он выдвинул еще ряд требований.
Чемберлен ответил, что он разочарован и расстроен такой по-
зицией. Это совсем новые требования по сравнению с уже сог-
ласованными в Берхтесгадене. Он приехал вторично в Германию
с планом, который давал Гитлеру все, что он желает, и тем по-
ставил на карту свою политическую карьеру. Неужели фюрер не
оценивает это?
И премьер-министр продолжал: он призывает господина Гит-
лера поддержать его в усилиях «сделать все, что в человеческих
силах, чтобы разрешить эту ситуацию порядочными и мирными
способами. Нельзя допустить, чтобы работа на пользу мира была
сорвана стрельбой и всякими инцидентами» 32.
Начались многословные препирательства. Последовали длин-
нейшие тирады Гитлера о притеснениях судетских немцев и о
справедливости его требований. Если Прага под влиянием боль-
шевиков будет и впредь так действовать, то он Гитлер, немедлен-
32 Fest J. Op. cit., S. 764.
145
по применит силу. Он начнет военные действия и не ограничите!
занятием Судетской области. В виде особой милости фюрер сог-
ласился на плебисцит в тех землях, которые не будут признань
полностью немецкими.
Чемберлен возражал: Гитлер нарушил свое слово. Ему, премь-
еру, не остается ничего другого, как немедленно уехать.
По окончании этой встречи оба участника были предельно
возбуждены. Чемберлен, вернувшись в отель, начал упаковывать
чемоданы. Гитлер, по свидетельству очевидцев, находился в со-
стоянии крайнего бешенства. Кричал, бросался на пол и кусал
ковер.
Но Чемберлен передумал уезжать. Он понимал, что, вернув-
шись с пустыми руками, обречет себя в парламенте на обстрел со
всех сторон — и последователей и противников. И если уж
уехать, то предварительно заняв позу непримиримого борца за
праведное дело.
Поэтому премьер счел нужным послать Гитлеру из «Петерс-
берга» свои письменные возражения. Как-никак копия документа
могла бы стать если не оправданием, то прикрытием от критики
как в парламенте, так и в стране.
Утром 23 сентября письмо примирительного характера было
направлено Гитлеру. Оно содержало опасения, что для чехосло-
вацкого правительства требования Гитлера будут неприемлемы.
Оп просит не предпринимать никаких военных действий, не при-
бегать к «ненужной демонстрации силы», пока он не получит от-
вета из Праги. Он готов просить Прагу отозвать войска и поли-
цию из Судет. Рейхсканцлер, наверное, не совсем понимает, что
он, Чемберлен, не может принять предложения, которые не одоб-
рило бы общественное мнение в Англии и во Франции. В его
предложениях должны иметься какие-то альтернативы, которые
не могли бы вызвать возражений. Но главное — не применять
силу, не угрожать ею. Тем не менее премьер готов передать чехо-
словацкому правительству предложения Германии.
Это письмо полностью убедило Гитлера, что ничего не измени-
лось. Нацистские главари быстро составили ответ в жесткой фор-
ме и отправили его на тот берег Рейна. Курьеры еле успевали
пересекать реку туда и обратно. Затем последовало новое письмо
британского премьера с обещанием передать все чехам. Вместе
с тем он уведомлял, что решил уехать. Это обеспокоило Гитлера.
•Он попросил Чемберлена о второй встрече. Она состоялась тем
же вечером.
Гитлер разложил на столе карту и заявил; он требует начать
•отвод чехословацких войск из намеченных на карте районов
26 сентября. С 28 сентября они должны официально перейти к
Германии.
— Но это же ультиматум! — вскричал Чемберлен. Он стал
доказывать, что срок слишком мал.
Вошел адъютант с телеграммой. В ней сообщалось о выступ-
лении Бенеша по радио с объявлением всеобщей мобилизации.
146
Гитлер немедленно заявил, что это меняет всю ситуацию.
Премьер возразил: здесь не более чем мера предосторожности.
— Но мобилизация это ясное свидетельство, что чехи не со-
бираются отдавать какие-либо области,— заявил Гитлер.
Чемберлен возразил:
— Чехи заявили о согласии с самоопределением Судет и сдер-
жат слово.
— Зачем же они объявили мобилизацию?
— Германия мобилизовалась раныпе!
-г И вы называете это мобилизацией,— саркастически воск-
ликнул Гитлер. Он высокопарно закончил разговор: лучше ужас-
ный конец, чем ужас без конца!
Премьер сказал, что возвратится домой с тяжелым сердцем.
Он сделал все, что в человеческих силах, для сохранения мира.
Но не встретил должного понимания. Тут вйешался Риббентроп:
он просит английскую делегацию задержаться и хотя бы про-
честь меморандум, подготовленный Гитлером. Все снова сели.
В меморандуме стояло все то же самое: «Чехи должны в течение
двух дней начать очищение всех областей, которые отходят к
Германии, и закончить его до 28 сентября».
Чемберлен снова воскликнул, что это диктат.
— Нет, прошу Вас, ведь тут стоит «меморандум»,— возразил
Гитлер.
После непродолжительной перепалки фюрер «уступил»: он
согласен продлить срок до 1 октября.
— Господин Чемберлен, Вы единственный человек, которому
я сделал уступку,— сказал он.
По некотором размышлении Чемберлен сообщил, что пере-
шлет «меморандум» без комментариев чехословацкому правитель-
ству.
Было далеко за полночь. Гитлер поблагодарил Чемберлена за
его усилия на пользу мира и заверил его, что после урегулирова-
ния чехословацкой проблемы он больше не будет выдвигать в Ев-
ропе никаких территориальных претензий33.
Когда по возвращении Чемберлен отчитывался о поездке перед
своим кабинетом, он встретил не только поддержку, но и критику.
Первый лорд адмиралтейства Дафф Купер заявил, что не верит
Гитлеру. И предложил немедленно начать всеобщую мобилиза-
цию. Однако Чемберлен, опираясь на единомышленников, добил-
ся согласия ничего не предпринимать, а сначала проконсульти-
роваться с французами.
На следующий день Галифакс ознакомил в Лондоне чехосло-
вацкого посла Масарика с содержанием гитлеровского меморан-
дума. Между ними произошел короткий разговор.
Галифакс поставил вопрос: не лучше ли уступить Гитлеру,
чем быть уничтоженными? Масарик ответил отрицательно.
— Но премьер убежден, что Гитлер является надежным чело-
»3 Ibid., S. 764, 765.
147
веком. Когда он получит Судетскую область, он навсегда оставит
Европу в покое,— возразил министр.
Посол перебил его:
— Я удивлен, это преступная наивность! — воскликнул он.
— Но в этом вопросе Чемберлен лишь почтальон.
— Надо ли тогда считать, что английский премьер является
почтальоном у убийцы и преступника?
Галифакс смутился:
— К сожалению, это так34. - I
10
На англо-французских консультациях 23 сентября было решено,
что ситуация после годесбергской встречи изменилась и поэтому
следует взять назад рекомендации, данные Праге. Мобилизацию
отменять не надо. Даладье заявил, что не может признать прав
Гитлера на аннексию Судет. Но он уклонился от ответа на воп-
рос, объявит ли Франция войну Германии, если Гитлер начнет
военные действия?
Консультации были прерваны, чтобы Чемберлен мог провести
совещания со своим кабинетом.
На заседании кабинета премьер старался добиться принятия
годесбергских требований Гитлера. Острая схватка завершилась
не в пользу премьера, особенно после того, как вечером 25 сен-
тября была получена нота из Праги. Правительство Чехословакии
отвергало годесбергские требования. Оно считает их «абсолютно
и безусловно неприемлемыми». Нацистам будет оказано самое
решительное сопротивление. «Нация святого Вацлава, Яна
Гуса и Томаша Масарика не будет нацией рабов» 35. Чемберлен
опять то впадал в отчаяние, то цеплялся за проблески надежды.
Со всей убедительностью он говорил о военной слабости обеих
держав и пугал Францию «дождем бомб над Парижем».
Во время консультаций с французами Чемберлен беседовал с
генералом Гамеленом, начальником французского генерального
штаба, который разъяснил премьеру: германская армия недо-
укомплектована. Ей не хватает горючего. 30 развернутых чехос-
ловацких дивизий вполне могут сдержать на хороших укрепле-
ниях 40 немецких. Он сообщил также, что советский военныг
атташе в Париже утром передал ему ответ наркома обороны
СССР на его, Гамелепа, запрос: 30 советских укомплектованных
дивизий придвинуты к западной границе.
Чемберлен снова почувствовал себя в тупике. Он хочет сде-
лать что-то такое, что отвело бы от него и его сторонников обви-
нения в сговоре с агрессором. Он решает направить к Гитлеру
своего главного экономического советника сэра Гораса Вильсон,!
с письмом, содержащим новую просьбу пойти на уступки в су-
детском вопросе. Премьер сообщает об отказе Праги согласиться
34 Документы по истории мюнхенского сговора, с. 284.
35 Там же, с. 293.
148
с годесбергскими требованиями и предлагает срочно созвать анг-
ло германо-чехословацкое совещание по передаче Судет мирным
путем.
Поездка Вильсона сопровождалась топотом марширующих к
границам германских и французских дивизий. Во Франции —
сразу после окончания переговоров в Бад-Годесберге — был объ-
явлен призыв двух категорий резервистов — около 600 тыс. чело-
чек. К границе было двинуто 14 дивизий. Англия начала мобили-
зацию сил противовоздушной обороны и защиты побережья.
Антинацистские настроения во Франции и в Англии нарастали.
На следующий день, 26 сентября, Вильсон был уже у Гитле-
ра с письмом Чемберлена. Когда в его чтении дошли до того
места, где говорилось, что английская общественность шокирова-
на годесбергскими требованиями, Гитлер вскочил и завопил:
— Тогда вообще бессмысленно дальше" вести переговоры!
1 октября я буду иметь от Чехословакии то, что хочу! И если
Англия и Франция собираются нанести удар, то тогда они сдела-
ют это первыми!36
Он заявил, что дает 48 часов для принятия его требований.
4 октября германские войска займут Судеты.
Ответом Гитлера и на частичную мобилизацию во Франции,
и на развертывание зенитных батарей в Англии, и на письмо, по-
сланное Чемберленом через Гораса Вильсона, была его речь ве-
чером 26 сентября в берлинском «Спортпаласе». Под бурные ова-
ции накаленной до предела аудитории он кричал:
— И вот перед нами стоит последняя проблема, которая долж-
на быть решена и будет решена! Это последнее территориальное
требование, которое я выдвигаю в Европе. Но это требования, от
которых я не отступлю и которые по воле бога я выполню...
Я сделал господину Бенешу предложение... Решение теперь в его
руках! Мир или война!37
В форме ультиматума он потребовал, чтобы до 14 часов 28 сен-
тября Чехословакия заявила о согласии передать Германии Су-
деты не позже 1 октября. В противном случае вермахт начнет
вторжение37а.
На следующий день, 27 сентября, Гитлер приказал Кейтелю:
войскам первого эшелона занять исходные позиции. На западной
границе пять дивизий привести в готовность.
Американский посол в Париже Буллит сообщил в тот же
день в Вашингтон: «Я считаю на 95% вероятным, что в пятницу
ночью начнется война». Чемберлен обратился через прессу с но-
вым призывом к Гитлеру: англичане гарантируют, что чехи вы-
полнят свое обещание очистить Судетскую область, если немцы
не применят силу. Горас Вильсон поздно вечером 26 сентября
прибыл с этим заявлением в рейхсканцелярию. Гитлер через те-
лефонное подслушивание разведкой переговоров Лондона, Пари-
36 Fest J. Op. cit., S. 767. w
37 Ibid.
Л7а Самсонов A. M. Указ, соч., с. 24—25; Мельников Д., Черная Л. Преступ-
ник помер один. М., 1Р81, с. 294-302.
149
жа и Праги многое знал. Он отверг новые переговоры. Он дае’
чехам только две возможности: принятие немецких требовали!
или отказ от них. «В последнем случае я разгромлю Чехосло
вакию!»
Тогда Вильсон сказал то, в чем уполномочил его премьер:
если Франция будет вынуждена в силу своих обязательств всту
пить во враждебные действия с Германией, то Соединенное ко
ролевство будет считать своим долгом поддержать Францию.
Гитлер пришел в ярость:
— Если Франция и Англия хотят начать наступление, то ош
должны это сделать первыми. Мне все равно. Я готов к любым
вариантам. Сегодня вторник, а в следующий понедельник буде,
война!
Вильсон перед уходом пообещал:
— Я попытаюсь еще раз призвать чехов к разуму.
— Это я буду приветствовать,— ответил Гитлер и добавил
что Англия не может желать себе иметь лучшего друга, чем он
т. е. фюрер38.
Вскоре в Берлин поступили донесения из Лондона: королЕ
Георг VI подписал указ о мобилизации, хотя дата ее начала еще
не установлена. В Лондоне поднимают воздушные заграждения
Эвакуируют детей и больницы. Сообщение из Парижа: туриста
штурмуют переполненные поезда. Франция может за шесть суто!
мобилизовать 65 дивизий. Повсюду шоссе запружены автокодов
нами. Распространяются слухи, что 28 сентября начнется война
Ситуация накалилась до предела. Гитлер и его окружен!
ощущали, что весь их блеф может кончиться крахом. «Я как пут-
ник, идущий по острию ножа через пропасть»,— признался Гит
лер своим приближенным. Чемберлен в состоянии депрессии хва-
тался за любые возможности — реальные и мнимые, чтобы «спа-
сать мир». Он срочно направил в Берлин и в Прагу свои новые
предложения: перечень мер по «мирной» оккупации Германией
Судет и соответствующий график действий. Его составили так
чтобы к 10 октября германские войска «мирно» заняли эти райо-
ны. Тем же вечером премьер выступил по радио: в полном ооот
ветствии с обещаниями Гитлера, которому он верит, отныне буде!
положен «конец территориальным притязаниям Германии в Ев-
ропе».
Ответ фюрера был вдохновляющим. «Продолжайте Ваши уси-
лия в этот самый последний час»,— писал он Чемберлену. И 10"
продолжал.
После того как премьер ознакомился с посланием Гитлера,
28 сентября в 11 час. 30 мин. он направил ему телеграмму: «Про-
читав Ваше письмо, я чувствую уверенность, что Вы сможете до-
стигнуть всего самого главного без войны и без промедления»,
Он, Чемберлен, готов немедленно снова выехать в Германию для
встречи с фюрером, а также с представителями Чехословакии
38 Toland J. Op. cit., S. 706.
150
Франции и, если фюрер пожелает, Италии, чтобы обсудить меры
по оккупации Судет. Он уверен, что соглашения можно достиг-
нуть в кратчайший срок. Он верит, что фюрер не начнет мировую
войну из-за отсрочки на несколько дней в решении этой давней
проблемы. Ведь такая война, снова, как раньше, повторил премь-
ер, «может покончить с цивилизацией» 39.
За два с половиной часа до истечения срока его ультиматума
Чехословакии Гитлер получает это письмо Чемберлена. Одновре-
менно премьер направляет послание Муссолини с просьбой о по-
средничестве и участии в возможной конференции, «которая мог-
la бы спасти все наши народы от войны». Великобритания га-
рантирует, что чешские обязательства будут соблюдены, обещает
ап дуче.
И вот после полудня итальянский посол в Берлине Аттолико
•фочно прибывает к Гитлеру. Муссолини просит фюрера воздер-
жаться от мобилизации. У него тесть согласие лидеров Англии и
Франции приехать на конференцию в Германию, чтобы урегули-
ровать все вопросы. Он просит фюрера срочно связаться с ним.
— Скажите дуче, что я принимаю его предложение,— заявил
Гитлер.
В то же самое время Чемберлен выступает перед палатой об-
1(ин с отчетом. Во время этого выступления перед ним была по-
тожена только что полученная срочная телеграмма от Гитлера.
)на содержала приглашение прибыть на следующий день в Мюн-
1ен на встречу, в которой примут также участие Даладье и
Муссолини.
После того как премьер огласил эту телеграмму, участники
Наседания пришли в неописуемый восторг. Многие кричали, апло-
дировали, бросали в воздух свои бумаги. Раздался крик: «Благо-
дарим бога за премьер-министра!». У присутствующей здесь
принцессы Мэри брызнули слезы радости из глаз. Джон Саймон
юпоминал: «Со всех сторон раздавались громкие овации. Но не-
которые молчали. Черчилль, Иден —среди них». Уильям Галла-
ер, единственный член парламента от компартии, прокричал,
стараясь быть услышанным сквозь невероятный шум:
— Никто не хочет мира так сильно, как я и моя партия, но
<ира, основанного на свободе и демократии, а не на расчленении
i уничтожении малого государства! Именно к такой ситуации
привела нас политика национального правительства!
— Нет, нет,— дружно неслось со скамей депутатов40.
Весть о предстоящей встрече лидеров четырех держав молни-
й разнеслась по свету. На улицах Лондона, Парижа, Нью-Йор-
люди хватали экстренные выпуски газет. Из Парижа
американский посол Буллит писал своему другу президенту Руз-
вельту: «Сегодня вечером я чувствую такое облегчение, что готов
побого обнять».
Премьер-министр Чемберлен немедленно вылетел в Мюнхен.
’ Ротштейн Э. Мюнхенский сговор. М., 1959, с. 156.
• Там же, с. 157.
151
11
Для германских фашистов во внешнеполитическом плане лето и
осень 1938 г. представляли собой начало золотого времени. Внут«
ри Германии, как мы видели, Гитлера сделали «великим вождем»
те, кому это было необходимо и выгодно: крупные промышленни-
ки, финансисты, военные, все правые силы, выступавшие под
знаменами контрреволюции.
А вовне? Период 1938 г. был важнейшим в смысле становле-
ния Гитлера как «международной фигуры». Здесь его «создателя-
ми» были недальновидные, лишенные проницательности консерва-
торы Англии и Франции, ограниченные филистеры, стечением
обстоятельств получившие право действовать и говорить от имени
великих народов Запада. Они пришли к вершинам власти на
гребне консерватизма, антидемократизма и втащили свои узкие
представления в международную политику.
Для них все происходившее казалось вполне логичным <
естественным. И мало у кого появлялась мысль, что в историче
ском плане все они, каждый по-своему, творят общее неправо!
дело. Видимо таковы пути «исторического творчества» консерва
торов вообще. Рассматривая собственную деятельность, очен!
многие из тех, кого принято называть историческими лицами
почти всегда находили ее обоснованной и логичной. Только под
линно выдающиеся политические деятели моглц давать своем’
творчеству более объективные оценки.
В истории политических отношений подлинно мудрые умел|
оценивать общую линию событий, видеть тенденции и последст
вия решений, старались распознать, с кем имеют дело, и не был
догматиками. Лидерами западноевропейских держав того врем
ни безраздельно владели догмы: антикоммунизм и мир с Гитл!
ром. Они суетились. Не понимали результатов своих же дейс
вий. Судорожно и без толку старались направить развитие г
путям своих догм. Не отличали главного от деталей. Гитлер пр
красно понял их, а они совсем не поняли Гитлера.
Ошибались все. Чемберлен хотел создать «союз четырех»
максимально гарантировать стабильность. Гитлер хотел господе
вовать сначала над Европой. Даладье хотел избежать войны цепе
уступки Чехословакии и подтолкнуть Гитлера на Восток. Бене
хотел выйти из положения ценой внешнего балансирования и вну
ренней ориентировки на Запад, ненадежность которого понял слив
ком поздно. И так далее. И все они просчитались. История вьи
вила это сразу или немного позже.
Сознавали ли в полной мере западноевропейские лидеры, чт
такое Гитлер? Как политические калькуляторы, они не могли hi
понять его самого, как и основные принципы его внешней поли
тики (о которых мы говорили подробно ранее). Во-первых, аб
солютное подчинение внешней политики нацистской догме «за
всевания жизненного пространства», а затем и «мирового го
подства» «арийской расы» как высшей цели всех устремлений
152
Во-вторых, полнейшая аморальность этой политики. Отвержение
ою всех человеческих ценностей, накопленных в течение столетий.
Возведение обмана, двуличия, коварства и т. п. до уровня выс-
ших принципов. «Не существует никакой морали в международ-
ных делах, каждый хватает, что может»,— говорил Гитлер.
В-третьих, установка на силу как абсолютное средство политики.
Насилие, война обожествлялись, армия как инструмент насилия
стояла наряду с нацистским аппаратом власти выше всех инсти-
тутов государства.
При сплочении антифашистских государств можно было
остановить катастрофу. Но для этого требовалось признать идею
коллективной безопасности. Для тех социальных кругов, которые
представляли Чемберлен и Даладье, это было страшнее всего то-
го, что они могли ожидать от Гитлера. И они пошли в Мюнхен.
Воистину поучительным историческим зрелищем были их уси-
лия по «спасению мира», их поездки на поклон в гитлеровскую
Каноссу, конструирование образа Гитлера как «человека слова»
Я «миротворца», поиски его расположеттия и т. п.
Можно учитывать и понимать слабости и заблуждения людей.
Можно сожалеть об отсутствии чувства перспективы, дальновид-
ности у тех или иных государственных деятелей. Хотя для них
вто в общем-то серьезный недостаток. Можно, наконец, зная не-
совершенство людей, объяснить те или иные промахи и ошибки.
По история не прощает обдуманную, упорно проводимую долго-
срочную стратегию, которая поощряет зло.
Что Гитлер был абсолютным злом, думающая Европа видела
уже тогда. Что он всех обманывал и будет обманывать, понима-
ли многие. Он сам не скрывал этого. Чемберлена и Дальдье,
Галифакса и Гендерсона, консерваторов в Англии, радикалов во
Франции и других предупреждали, уверяли, предостерегали
многие и многие проницательные люди: в парламентах, в ходе
бесед, в прессе и по различным неофициальным каналам. Они
же с упорством делали свое дело, не слыша и не видя то, что
обязаны были видеть и слышать.
В той международной ситуации, которая сложилась в Европе
и 1937 и особенно в 1938 г., Гитлера буквально внесли на руках
на вершину политического Олимпа те, кого позже стали назы-
вать «мюнхенцами». И нацистский диктатор уверовал в собствен-
ную исключительность также и во внешнеполитическом плане.
Эта убежденность патологически разрасталась по мере все боль-
шего осознания перемен в Германии. Еще недавно все было пере-
вернуто вверх дном. Все еще помнили мировую войну, которая,
не решив ничего, поставила тысячи новых проблем, глубоко уко-
ренила в его единомышленниках ненависть и жажду реванша.
Революционные взрывы потрясали Европу. Еще недавно в Гер-
мании властвовали инфляция, голод, безработица. Сотни тысяч
ветеранов, оскорбленных в своем чувстве «непобедимой Герма-
нии», готовы были сломать все, чтобы начать все сначала, пере-
вернуть мир.
153
В такой среде фанатик, убежденный в своем высшем пред-
назначении, мог видеть приближение «своего часа». В его болез-
ненной психике, в сумятице перемешанных, выхваченных мыс-
лей — от Хаусхофера до Розенберга, от древнегерманского эпоса
до Вагнера, от «Риенци» до пангерманистов — господствовала
одна «сверхидея»: мечом и огнем спасти Германию от большевиз-
ма, плутократов, евреев, эксплуататоров, возродить, вознести ее —
\ пусть через миллионные горы трупов — на вершину всемирного
величия.
Фантастические герои и образы Вагнера, древние германские
легенды с их непримиримостью, кровью, отвагой, беспощадностью
и молчаливой героической смертью — все не только питало этот
параноидальный ум, но призывалось на службу современной поли-
тике. Ибо он был убежден, что именно такое прошлое как нельзя
более современно. Что будущее ничем не отличается от давно
ушедшего и что прошлое может стать образцом для достижения
сегодняшней цели.
Вот с кем имели дело британские аристократы и снобы, фран-
цузские политические калькуляторы и все те, кто аплодировал
им, провожая к самолетам, отлетающим в Мюнхен.
В конце концов, подобных гитлеров можно было найти множе-
ство, особенно в германской военной среде тех времен. Но за-
служивают осуждения и те, кто «сделал» его «международной
фигурой».
...Наступило утро 29 сентября 1938 г. Торжествующие Чем-
берлен и Даладье сидели в своих самолетах, летящих в Мюнхен.
Там они готовились войти в историю. Не ведая, что этот день
будет означать их политическую гибель и подлинное начало ев-
ропейской катастрофы.
В тот же день было подписано мюнхенское соглашение. Все
требования Гитлера удовлетворялись. Этот акт лишил Чехосло
вакию значительной части ее территории и населения, где рас-
полагалась вся государственная оборонительная система, включая
мощные сооружения — чехословацкую «линию Мажино». Страна
потеряла половину тяжелой промышленности, 66% каменного
угля, 70% электроэнергии, 70% черной металлургии, 86% хими-
ческой промышленности, 80% текстильной промышленности
и т. д. Экономический и военный потенциал Чехословакии рух-
нул без выстрела. То, что осталось от растерзанной и расколотой
страны, лежало теперь у ног Гитлера.
За одну ночь фашистская верхушка захватила то, о чем
прежде могла только мечтать годами. «Третий рейх» получил!
крупный военно-стратегический перевес в Центральной Европе и
подорвал влияние западных держав. Европейские стратегические
позиции Франции оказались решительно ослабленными. Потеря
союзника — Чехословакии с ее 35 хорошо подготовленными диви-
зиями, опирающимися на мощные горные укрепления,— лишала!
Францию возможности компенсировать системой военных союзов
собственный, в сравнении с Германией, недостаток сил. Стара-
154
тельно сколачиваемая Парижем коалиция малых государств на
восточном фланге «третьего рейха» начала распадаться, посколь-
ку стало очевидным, что договоры с Францией ничего не стоят.
В столицах Югославии, Румынии и Польши стали быстро менять
ориентацию. Лидеры этих государств теперь старались догово-
риться с Берлином и добиться благосклонного внимания фашист-
ского диктатора.
Так был сделан решающий шаг к мировой войне.
...Вильям Буллит, посол США в Париже, узнав, что согла-
шение подписано, разрыдался от счастья. С мокрыми от слез
глазами он примчался к министру иностранных дел Боннэ, неся
в руках огромный букет цветов.
Глава 5
КРИЗИС НАРАСТАЕТ
1
Чтобы вернее оценить все то, что затем произошло, необходимо
представить себе психологическую атмосферу в Европе после со-
бытий, о которых мы говорили. Мюнхен стал вершиной политиче-
ского успеха нацистов и поворотным пунктом европейской исто-
рии. Теперь Гитлер и его окружение уверовали, что могут все.
Что избранные ими политические методы — самые верные и что
так можно и следует действовать дальше.
Нацистскую верхушку обуяло самодовольство и пагубное чув-
ство вседозволенности. Действительно, что же случилось за ка-
ких-то пять-шесть лет? Побежденная, растоптанная, жалкая Гер-
мания превратилась в «Великогерманию». Все, что предсказывал
фюрер, осуществлялось. Рейнская область, Австрия, Судеты при-
соединены к рейху. Несправедливости Версаля устранены. Везде
успех, везде победы. Снова марширует возрожденная армия. За-
падные державы, еще недавно железными голосами диктовавшие
свои условия, теперь смиряются, ездят к фюреру и даже боятся
рейха.
Нужна ли лучшая пропаганда для не слишком задумываю-
щегося «среднего немца»? Правда, имелись противники режима,
несогласные. Но большинство из них молчали. Либо сидели в
концлагерях. А все ширилось прямо-таки истерическое прекло-
нение перед фюрером.
Нацисты были мастерами демагогии. Они выдавали свои и
крупного капитала интересы за общенациональные. Любое самое
незначительное достижение они преподносили как величайшее
благо для народа. Они льстили рабочему классу, вводили в за-
блуждение относительно его действительного места в обществе.
«Гитлер обещал своим кредиторам в качестве известной усЬ^ги
155
возвращение немецких рабочих в „немецкую нацию",— пишет
К. Бахман,— Таким образом рабочий класс отвлекался от сира
ведливой борьбы за свои классовые интересы и использовался в
угоду захватническим устремлениям германского империализ-
ма» *.
Нацисты объявили 1 мая «праздником национального труда».
Придумали для молодых рабочих «имперские профессиональные!
соревнования». Создали организацию «Сила через радость»,
лживо уверждая, что только в фашистском государстве рабочие
могут ездить в отпуск и т. д.
Лозунгам «антикапитализма» и крайнего национализма пове-
рила часть трудящихся и пошла за фашистами.
Нацистская пропаганда, доходя до безумия, возвеличивала
персону Гитлера как «национального освободителя», спасителя
нации и т. п. Улицы, по которым он проезжал, предварительно!
осыпали цветами. Население городов выходило его встречать, об-
разуя несметные толпы. Тысячи рук тянулись к нему. Полубез-
умные дуры визжали: «Хочу ребенка от фюрера!». В Бергхоф
стекались туристы со всей страны, чтобы издали увидеть Гитлера,
когда он выходил па прогулку. Очумевшие истерички собирали
песок из его следов на дорожке. Новобрачным в виде лучшего!
подарка официально вручалась «Майн кампф». Пропагандисты
все более разжигали этот страшный фанатизм.
И многие поверили в «расовое учение» и всерьез стали счи-
тать себя «высшей расой». Они проникались зоологическим анти-1
коммунизмом, презрением к другим народам, уверовали в «фило-
софию силы» с ее примитивным, утрированным, зоологическим
подходом к «борьбе за выживание рас». И вообще все более
одурманиваясь, соглашались со всем бредом, который недоучка-
параноик и мастер изощренной пропаганды выдавал за высшее
откровение. Другим казалось, что они верят в него. Третьи дела-1
ли вид, что верят. Четвертые помалкивали, ожидая, что будет
дальше. Пятые искали выгоды для себя. Но были в Германии и
те, кто, сжав зубы, ненавидел все совершавшееся и боролся, как
мог, со злом. Это были коммунисты, многие рабочие, интеллиген-
ты, честные социал демократы, студенты, военные... Сопротивле-
ние действовало. Но ряды его оставались слабыми, соотношение
сил — неравным.
Мы обращаем внимание читателя на психологическую, вернее,
на психопатологическую сторону дела не просто для полноты
исторической картины. Дело в том, что без этого трудно увидеть
в истинных пропорциях многое в истории «третьего рейха», в том |
числе и причины тех стремительных военных успехов, которые
вскоре имела германская агрессия во второй мировой войне. Ту
ярость, тот патиск распропагандированного и сверхдисциплини-1
рованного вермахта против армий, порой превосходящих его по
Бахман К. Кем был Гитлер в действительности? М., 1981, с. 108.
156
численности и технике, как это и произошло, например, летом
1940 г.
Мы далеки от мысли ставить извращенный гитлеровский «мо-
ральный фактор» на ведущее место в ряду причин будущих
временных успехов агрессора. Как известно, все было гораздо
сложнее. Наивно думать, будто разжигание неправедных, лживых
идей способно в XX в. обеспечить что-то большее, чем времен-
ные — в исторических масштабах — призрачные успехи. Но,
с другой стороны, перед нами пример тому, как идеологическая
вакханалия, густо замешенная на антикоммунизме, шовинизме и
расизме, способна ввергать в катастрофу даже передовые нации,
а с ними — всех остальных. Это, пожалуй, один из главных выво-
дов, который можно сделать не только из событий пяти лет фа-
шистского господства, но и, как минимум, из всей истории его
существования.
Однако уже тогда трезвомыслящие немцы не могли не видеть
мерзости и подлости нацизма. Известный писатель Герхард
Гауптман говорил в те дни про Гитлера своему приятелю: «Этот
несчастный австрийский маляр-подмастерье разрушил Германию.
Собачье дерьмо, он лишил немцев их ценностей, он унизил нас
до народа прислужников! Но это ему не удастся! Этот несчаст-
ный коричневый комедиант, этот нацистский преступник навле-
чет на весь мир войну, бросит нас во всемирный пожар, в ката-
строфу!». На вопрос, почему же он остается в Германии, а не
эмигрирует, как Генрих и Томас Манны или Стефан Цвейг,
Гауптман отвечал: «Потому что я трус, понимаете? Я трус!» 2.
Ненависть к нацистам росла не только среди интеллигентских
«трусов», но и, конечно, в кругах передовых рабочих. Коммуни-
сты, ушедшие в подполье, готовились к борьбе. Несогласие охва-
тывало некоторые армейские круги. Ряд высокопоставленных офи-
церов — среди них генерал Бек, полковники Остер, Штауфенберг
и другие — понимали, в какую трясину втягивают страну наци-
сты. Некоторые из них фрондировали, некоторые выступали с
робкими советами фюреру быть осторожнее. Но распоясавшийся
наглец наводил на сомневавшихся военных такой страх своим
топаньем ногами и сверканием глаз, что они быстро умолкали,
ссылаясь затем на «магнетическое влияние» фюрера.
Умолкали, но не все. О Штауфенберге, Остере, Беке и других
речь пойдет впереди.
Мы уже говорили, что Гитлер и его приспешники ужасно лю-
били внешние знаки величия. Все в «новой Германии» должно
быть грандиозным до умопомрачения. Фюрер задумал полностью
перестроить столицу рейха. Берлин получит новое название —
«Германии». Оп затмит своим великолепием Париж, Лондон,
Нью-Йорк и вообще все столицы мира.
Строительство следует вести с величайшим размахом. Гитлер
2 100 Jahre Deutsche Geschichte / Hrsg. von H.-A. Jacobsen. Munchen, 1979,
S. 166.
157
приказал расширить соглашения с Швейцией, Норвегией и Фин
ляндией о поставках гранита. С важнейшими строительными фир-
мами этих стран, а также Италии и Нидерландов были заключе-
ны соглашения на 30 млн. марок. Для доставки гранита в Бер-
лин и Нюрнберг был создан транспортный флот и построены
специальные верфи в Висмаре и Бремене. Груженные гранитны-
ми глыбами суда шли в Германию для возведения будущей сто-
лицы мира.
Фюрер потребовал от Шпеера и Берлинской академии искусств
•создать по его указаниям подробнейшую модель будущей столицы.!
Вскоре она была готова. На 30 м протянулось изображение вели-
колепной центральной улицы, смоделированной до деталей в мас-
штабе 1: 1000. Это будет «ось Север—Юг».
Один-два раза в неделю по ночам с горящими полубезумными!
тлазами бродил Гитлер в сопровождении министра строительства
Шпеера около макета главной улицы своей будущей, самой неве-
роятной в мире столицы. Все — в духе монументализма. Камен-
ные громады. Символы величия. Вот здесь будет новая опера.
Здесь — варьете, роскошные рестораны, бани в римском стиле.
Кругом колоннады, шпили, купола, пилястры, каменные лестни-
цы — смесь всех известных (а также особого кубического «гит-
леровского») стилей. Вся история мировой архитектуры пере-
мешана в одном месте. Магазины с немецкими товарами, свето-
выми рекламами, которые привлекут иностранцев. Улица начнет-
ся грандиозным центральным вокзалом. Каждый, кто приезжает
в Берлин, должен быть сразу поражен и оглушен величием об-
разцового города, как и всего рейха. Вокзальная площадь — дли-
ной в 1 км и шириной в 300 м, наподобие древнеегипетской ал-
леи от Карнака до Луксора. Ее украсит трофейное оружие. Это
Гитлер придумал сам, предвкушая будущие победы.
В километре от площади вознесется грандиозная триумфаль-1
ная арка высотой в 170 м и такой же ширины. Она намного
превзойдет парижскую. Гитлер много лет мечтал об этом соору-
жении и уже давно сам сделал его проект. В 5 км от арки будет
видеться в дымке города другое чудовищное сооружение: «Дом
конгрессов» с куполом высотой 290 м, который превзойдет все
-что-либо подобное в мире. Он заменит ненавистный рейхстаг. Об-
щая высота «дома» должна превысить 300 м. Самое большое в
мире здание увенчает колоссальный орел. «Он будет держать
не свастику, а земной шар»,— заявил Гитлер.
Между аркой и «Домом конгрессов» будет расположено
11 министерств. К прежним прибавится новое — министерство
колоний. С завоеванием России колонии станут частью империи.!
Поблизости должен располагаться «Солдатский зал» — огромный
куб с символами абсолютного превосходства германского милита-
ризма, немецких военных над всем остальным в этом мире.
В беседах со Шпеером, как тот свидетельствует, Гитлер уже
тогда обсуждал до деталей победные парады 1950 г., когда новая >
•столица будет построена, а победы одержаны.
158
Еще в январе 1938 г. Гитлер приказал срочно, за один год,
построить в центре Берлина новую рейхсканцелярию. Это долж-
но быть тоже чем-то невиданным и грандиозным.
Через год все готово. Хозяин прибыл осматривать свою ре-
зиденцию, которая устроена так, чтобы прежде всего восхищать
и пугать посетителей, особенно иностранных дипломатов.
Сначала он выступил в «Спортпаласе» перед 5 тыс. строи-
телей рейхсканцелярии:
— Здесь я буду представителем немецкого народа. И если
я кого-то принимаю в рейхсканцелярии, то это должно значить,
что принимает не частное лицо — Адольф Гитлер, но вождь не-
мецкой нации, т. е. не я один, а в моем лице — Германия.
И я хочу, чтобы это помещение соответствовало стоящей задаче.
Здание ему очень понравилось.
— Это строил гениальный архитектор, —» заявил фюрер поль-
щенному Шпееру3.
Вновь и вновь ходил он по длиннейшим коридорам, где пред-
стояло идти дипломатам и государственным деятелям, прежде
чем они попадут в зал приемов и увидят его, фюрера. Ему
правились мраморные полы: «Это как раз то, что нужно —
дипломаты должны двигаться по гладкой поверхности». Особый
восторг вызвал рабочий кабинет — громадное, исполненное не-
лепого великолепия помещение. Над позолоченными орнамента-
ми, обрамляющими четыре двери,— изображения четырех добро-
детелей: мудрость, благоразумие, храбрость, справедливость —
как раз то самое, чем, как фюрер был уверен, он обладал.
Понравился и рабочий стол вблизи окна, представлявший
собой тяжелую мраморную плиту на коротких ножках. На ней
изображен наполовину вытянутый из ножен меч.
— Хорошо, хорошо,— говорил Гитлер,— когда дипломаты,
сидя передо мной за столом, будут смотреть на это, они смогут
поучиться страху.
В этом кабинете, как заявил Гитлер, он будет «принимать
решения мировых масштабов».
Разрабатывались все новые планы. В Берлине начали строить
громадный стадион. Гитлер решил: пусть Олимпийские игры
1940 г. пройдут в Токио, а потом они «навсегда останутся в
Германии».
2
В германской позиции по отношению к Польше еще в 1933 г.
наметился поворот в сторону выдвижения все больших претен-
зий. В «Майн кампф» Гитлер не ставил своей прямой целью
захват Польши, но связывал ее судьбу с решением главной за-
дачи — завоеванием и колонизацией Советского Союза. Для
Польши это «будет иметь тяжелые последствия», говорил он.
Политика Пилсудского после 1933 г. определялась ориентаци-
’ Speer A. Ermnerungen. Stuttgart, 1978, S. 261.
154
ей на порядок, установленный версальской системой, и на
структуру создаваемых ею союзов. Она учитывала вероятность
роста могущества обоих соседей: Германии и Советского Союза,
что может изменить послевоенную систему европейских отноше-
ний. Союз с Францией, заключенный в 1921 г., представлялся в
Варшаве важным противовесом как германским ревизионистским!
требованиям, так и «угрозе с Востока», о которой после совет-
ско-польской войны 1920 г. много говорили, хотя в 1932 г.
с СССР был заключен договор о ненападении.
Однако Гитлер не торопился. Ему еще только предстояло вы-
полнить программу вооружений, и он хотел до поры до време-
ни иметь спокойную восточную границу. Тем более что со сто-
роны Польши раздавались угрозы и осуществлялся нажим. В че-
тырех беседах с польскими посланниками в Берлине (А. Вы-
соцким, потом И. Липским) Гитлер обрисовал враждебность
Германии и Польши как результат «происков версальских побе-
дителей». Он указал на угрозу Европе со стороны Советского
Союза и на роль Польши в этом смысле как «европейского фор-
поста». И он заявил, что признает «историческое право Польши
на существование и дальнейший подъем и надеется на то, что ...
мы, Германия, имеем такое же право».
Договор о ненападении между Германией и Польшей, за-
ключенный 26 января 1934 г., означал для Польши резкое из-
менение политического курса. Польша заключила на десять лет
договор о ненападении, сотрудничестве, который имел для рейха!
в той обстановке первостепенное значение. Это был немалый
успех и для Гитлера, так как выводил Германию из междуна-
родной изоляции, которая особенно обострилась после ее выхода
из Лиги наций (октябрь 1933 г.), и создавал условия для быстрого
перевооружения страны. Он развязывал Гитлеру руки, позволяя
быстрее и полнее подготовиться к будущим агрессиям. Он поко-
лебал отношения Польши с западными державами, особенно с
Францией, в интересах которой было как раз не допустить во-
оружения рейха.
Польша пошла на заключение договора для того, чтобы пре-
дотвратить сближение Германии с западными державами и Со-
ветским Союзом, обезопасить себя с Запада. Но вместе с тем
речь шла и о претензиях Варшавы на некую великодержавную
политику.
Антисоветизм был одним из важных компонентов отношений
между Берлином и Варшавой. Альфред Розенберг с согласия
Гитлера в мае 1934 г. советовал Польше со временем осущест-
вить экспансию на Советскую Украину и к Черному морю. Ге-
ринг, который с весны 1935 г. стал особым уполномоченным
фюрера по двусторонним германо-польским отношениям и еже-
годно ездил в Польшу на охоту, во время одного из таких
визитов в январе 1935 г. по поручению своего шефа сделал
прямое заявление: с политикой Рапалло покопчено, она ушла в
прошлое. Экспансия Германии па Восток неизбежна. Поэтому
160
необходимо разделить сферу интересов: Украина — Польше, се-
веро-восток — Германии.
Геринг хотел, кроме того, добиться решения в пользу Гер-
мании вопроса о «польском коридоре» и предложить Варшаве
компенсацию за счет Литвы. Польское руководство было сначала
озабочено столь далеко идущими планами. Оно не рискнуло сог-
ласиться с намерениями раздела Советского Союза, но подтвер-
дило согласие на тесное политическое сотрудничество с рейхом,
а также не отклонило и предложений о тесном военном сотруд-
ничестве.
Желая привлечь Польшу к своим антисоветским планам и
одновременно настаивая на том или ином решении вопроса о
«польском коридоре» с компенсацией за счет Литвы, нацисты
связывали свои агрессивные планы относительно Советского
Союза при партнерстве Польши с возможностью как бы «попут-
ного» осуществления любых намерений против польского союз-
ника.
Варшава как при Пилсудском и Беке, так и позже при
Рыдз-Смиглы и тоже Беке стремилась предотвратить германо-
советские контакты и вместе с тем сближение рейха с западны-
ми державами. Польские лидеры пе хотели никаких компро-
миссов с Германией насчет «польского коридора» и Данцига —
вопросов, которые Берлин ставил с возрастающей активностью в
рамках своего курса ревизии Версаля. Заявления Рыдз-Смиглы
о том, что Польша не отдаст ни рубашку, ни пуговицу от нее
(Данциг), были затем использованы в Германии как повод для
такого же резкого поворота в отношениях с восточным сосе-
дом, как тот немного раньше проделал относительно рейха.
Агрессивные тенденции внешней политики Польши стали ак-
тивизироваться сразу после заключения в 1934 г. договора с
Германией. Они проявились относительно Литвы, часть террито-
рии которой была аннексирована, а позже по отношению к Че-
хословакии (Тешенская область). Они обнаружились в поддерж-
ке аншлюса Австрии и, наконец, в усилении антисоветизма.
В Польше активизировались силы (их выразителем был пол-
ковник Бек), требовавшие создания «третьей Европы» — союза
государств от Балтики до Балкан под эгидой Польши, ориенти-
рованного против СССР («санитарный кордон»). Политики,
определенной договором с Германией, польское руководство упор-
но придерживалось до 1938 г., когда произошел новый поворот.
Когда французский министр иностранных дел Барту весной
1934 г. выступил с проектом системы пактов восточноевропей-
ских государств и стал энергично проводить его в жизнь, поль-
ско-германский договор оказался серьезнейшей проблемой на его
пути. Если бы Польша в то критическое для перевооружения
Германии время присоединилась к проекту Барту, то ситуация
для рейха могла бы стать иной. Но этого не произошло. Варша-
ва из-за ее позиции относительно Советского Союза, Литвы и
Чехословакии не совершила такого поворота.
6 Д. М. Проэктор
161
Отношение Польши к Берлину не поколебало и введение
16 марта 1935 г. в Германии всеобщей воинской повинности.
Однако смерть Пилсудского 12 мая 1935 г. и заключение 2 мая
советско-французского договора о взаимопомощи вызвали и
Берлине тревогу. Советско-французское сближение в сочетании с
польско-французским договором могло означать серьезное пере-
распределение сил в Европе не в пользу Германии. Там стали
бояться окончания польской «политики 26 января» (день заклю-
чения договора с Германией). Но страхи оказались напрасными.
Гитлер без особых усилий получил согласие Бека на посеще-
ние Берлина в начале июля. В двухдневных переговорах Бек
уверил фюрера, что он привержен «наследию покойного марша-
ла». Бек стал центральной фигурой польской внешней политики!
и прежняя концепция стала его стратегией. Так вторично поль-
ское руководство не воспрепятствовало нацистским планам, хотя
получило для этого благоприятные возможности.
Когда Берлин ввел войска в Рейнскую зону и Польша, не-
смотря па французское давление, отказалась от совместных дей-
ствий против этого шага, Париж дал понять, что впредь не бу-
дет выполнять обязательств, данных Варшаве. Но, как мы гово-
рили, Берлин постепенно стал терять интерес к польскому союз-
нику. Договор сыграл свою роль, вывел рейх из изоляции.
Одпако теперь, когда рейх становился мощным европейским фак-
тором, игра принимала гораздо большие масштабы. Как мы
знаем, 18 июня 1935 г. Германия заключила морское соглашение
с Англией. Происходило ее быстрое сближение с Италией.
25 ноября 1936 г. был подписан «антикоминтерновский пакт» с
Японией. Польша утрачивала для Гитлера прежнее значение
в тот самый момент, когда в Варшаве готовились активизиро-
вать свою «восточную политику».
Как раз тогда Бек предложил план комплексной и всеохва
тывающей системы пактов для усиления европейской структуры
великих держав, но без Советского Союза. Он думал многостс
ропними усилиями связать гегемонистские устремления рейхи.
Гитлера это не слишком обеспокоило. Он понимал, что западные
державы не пойдут па подобный союз из-за противоречий между
ними и той политики, которую они проводили по отношению к
Германии. Так Польша двигалась к изоляции, подчеркивая одно-
временно устойчивую антисоветскую направленность своего
курса.
Известная беседа Гитлера с руководителями вермахта и ми-
нистром Нейратом 5 ноября 1937 г., означавшая новое ускорение
попыток реализации агрессивных программ, включала решение
приступить к аннексии Австрии и Чехословакии. Расчеты обес-
печить прикрытие с запада этих акций путем договоренности с
Англией были главной темой последовавших вскоре бесед фюре-1
ра с Галифаксом, доверенным лицом Чемберлена. Встреча
19 ноября показала, как мы знаем, готовность Англии к сбли-
жению. При этом позиция восточного соседа не составляла для
162
Гитлера проблем. Он был уверен в нейтралитете Польши. Там
продолжали следовать «политике 26 января».
В Варшаве усиливались претензии насчет Тешенской области,
принадлежавшей Чехословакии. Геринг в переговорах с польски-
ми лидерами дал в самом общем плане согласие на эти требо-
вания, но со своей стороны просил надежного прикрытия Поль-
шей германских акций в Центральной Европе. Здесь также было
достигнуто согласие, приведшее затем к усилению польской ар-
мии на восточной границе. Одновременно Варшава отклонила
предложения Франции о совместных действиях в помощь Чехо-
словакии и поддержала Венгрию в получении ею Закарпатской
Украины и Словакии. Так Польша получала бы общую границу
с Венгрией и должен был бы начать осуществляться давний
план Бека о «третьей Европе».
Геринг не дал немедленного согласия j такой план содержал
возможность осложнений при нацистской агрессии на Восток. Он
лишь пообещал, что «после решения чехословацкого вопроса»
Германия выдвинет для Польши «широкие и всеохватывающие
предложения» о стабилизации двусторонних отношений.
Но ситуация быстро менялась. Встреча Гитлера с Чемберле-
ном в Берхтесгадене 15 сентября 1938 г. показала приближение
конца германо-польских отношений перед лицом согласия четы-
рех держав, за бортом которого оказывалась Польша.
Правда, Варшава еще кое-что для себя урвала: на следующий
день после вступления немецких войск в Судеты, польские вой-
ска заняли Тешепскую область. Теперь Бек задумал приступить
к осуществлению плана «третьей Европы». Но положение было
уже иным. Геринг выдвинул обещанные Польше «всеохватываю-
щие предложения». Риббентроп 24 октября 1938 г. в беседе с
Липским расширил их: экстерриториальная дорога через «поль-
ский коридор», присоединение Польши к «антикоминтерновско-
му пакту», расширение условий договора о ненападении, кон-
цессии, невыгодные Польше, и т. д. 19 ноября 1938 г. Польша
отклонила эти предложения, что означало уже полный разрыв в
германо-польских отношениях.
Сюда же вплетались отношения между рейхом и Литвой.
Стремление Германии к расширению своего влияния на это при-
балтийское государство и к проникновению в него было постоян-
ным и очевидным. Долгое время это было связано с Мемелем
(Клайпеда), важным балтийским портом, который по Версаль-
скому договору получил самоуправление. Но претензии на Ме-
мель вскоре стали предъявлять и Германия, и Литва, и Польша.
Еще в октябре 1920 г. польские войска генерала Зелиговского
оккупировали значительную часть Литвы со столицией Вильно и
фактически присоединили ее к Польше. 10 января литовские
добровольцы заняли Мемельскую область одновременно с вступ-
лением французских войск в Рурскую область. Польский про-
тест, обращенный к западным державам, привел к заключению
гак называемой Мемельской конвенции от 8 мая 1924 it* кото-
6*
163
рая давала этой области территориальную автономию «в рамках
литовского государства».
Германия по мере своего усиления стала активизировать аг-
рессивную политику по отношению к Литве, прежде всего к
Мемельской области, ссылаясь на то, что половина ее литовско-
го населения говорила по-немецки. В 1928 г. между Германией и
Литвой был заключен договор о границах, а в 1929 г.—
торговый договор. Он привел ко все более тесному сотрудниче-
ству правящих кругов двух стран, особенно выгодному для ли-
товских крупных землевладельцев, сбывавших в Германию из-
лишки сельскохозяйственной продукции.
Германское проникновение в Литву было тем интенсивнее,
чем более ухудшались отношения рейха с Польшей. В Мемель-
ской области сильные группировки местных нацистов выступали
за тесную связь с Берлином, который все более оказывал нажим
на Литву и даже на время прервал действие торгового догово-
ра. Заключенное вскоре экономическое соглашение привело к
дальнейшим уступкам Литвы и усилению связей с Германией.
Когда в марте 1938 г. Варшава предъявила Литве ультиматум,
в котором потребовала признать польские претензии на Вилен-
скую область, литовское правительство обратилось к Риббентропу
с просьбой о посредничестве. На следующий день, 18 марта,
Гитлер отдал приказ верховному командованию разработать
план захвата большей части территории Литвы, включая Мемель.
Нажим Берлина повлек за собой дальнейшие уступки литов-
ского правительства Германии, особенно в Мемеле, где директо-
риум 20 января 1939 г. постановил «обеспечить счастливое бу-
дущее на основе национал-социалистского мировоззрения».
Правительство Литвы старалось как можно активнее демон-
стрировать дружелюбное отношение к Германии. Однако, чем
ближе к весне 1939 г., тем более определенно в Берлине скла-
дывалось решение в том же году начать войну с Польшей,
что почти автоматически влекло за собой планы аннексии при-
балтийских государств, о чем уже прямо говорилось в гитлеров-
ском «белом плане».
Во время возвращения из Рима после возведения на пре-
стол пового папы Риббентроп 20 марта заявил литовскому ми-
нистру иностранных дел Урбшису в ультимативной форме, что
Мемель должен быть «добровольно» отдан Германии. За это были
обещаны экономическая помощь и права на торговую деятель-
ность в порту. На следующий день литовский сейм поспешил
дать согласие на это требование. Немецкие военные корабли с
Гитлером на борту «для убедительности» вышли в море и крей-
сировали у берегов Мемеля. 22 марта в Берлине был подписан
государственный договор. Мемельская область стала германской.
Отныне Литва экономически и политически оказалась в еще
большей зависимости от Берлина и под его влиянием. Прави-
тельство в Литве сменилось. Так возникала прямая угроза за-
хвата нацистами Прибалтики.
164
3
Сопоставление многих фактов позволяет сделать вывод, что
именно в конце 1938 г. у нацистской верхушки окончательно
оформился уже не общий, как прежде, а гораздо более конкрет-
ный план дальнейших действий. Сначала, по выражению истори-
ка Толанда, «устранить малые преграды»—либо путем политиче-
ского давления, либо — ряда «блицкригов». Захватить всю
Чехословакию, потом Польшу, а затем, если понадобится,
«устранить» Францию. Самым благоприятным вариантом был бы
нейтралитет Англии. Если он не удастся, тогда следует силой
заставить ее «не вмешиваться в континентальные европейские
дела». Затем наступал второй, главный этап: «когда путь будет
расчищен», начать большую войну против главного врага —
Советского Союза — цель жизни Гитлера, ее основной смысл4.
Мы увидим, с какой мерой последовательности выполнял он
свой план. И мы увидим также, что по мере расширения агрес-
сии этот план обрастал новыми и новыми намерениями. И все
же, говоря о завоевательных планах нацистов, необходимо иметь
в виду, что у них никогда не существовало какого-либо единого,
разработанного до деталей стратегического плана. Имелись об-
щие соображения, а в остальном стратегия состояла из отдель-
ных частных планов, использование которых во многом зависело
от импровизации Гитлера. С чисто стратегической точки зрения
здесь крылся глубокий порок — каждый отдельный план сплошь
и рядом существовал сам по себе. Частности заслоняли общее.
Велись отдельные кампании, а в их рамках как бы отдельные
войны — «морская война», «сухопутная война». Поэтому, когда
мы говорим об «общем плане войны», об его «этапах» и т. п., то
здесь присутствует элемент современной, так сказать, «реконструк-
ции» по реальному ходу имевших место событий. На самом деле,
проводя ту или иную кампанию в Европе, нацистская верхушка
смутно представляла себе направление дальнейших действий.
Фашистская пресса после Мюнхена начала давление на Анг-
лию, чтобы «расчистить дальнейший путь». Берлин и Рим вы-
двигали все новые претензии, шокируя мюнхенцев и заставляя
их все время вспоминать: ведь фюрер торжественно заявлял, что
Судеты будут последним территориальным требованием в Европе!
А теперь он поставил вопрос о Данциге и Мемеле. Муссолини
при явном сочувствии своего германского партнера вел анти-
французскую кампанию под лозунгом «Тунис! Корсика! Савойя!».
Обострение итало-французских противоречий привело к денонси-
рованию заключенного еще в 1935 г. соглашения и к усилению
конфронтации в Средиземноморье. В Берлине радовались: дуче
делает как раз то, что нужно — связывает руки Франции.
И в Лондоне, и в Париже мюнхенские настроения постепен-
но растворялись. Новые события вызывали мрачные предчув-
ствия. В последних числах января 1939 г. министр иностранных
--------------- ««
‘ Toland J. Adolf Hitler. Gladbach, 1977, S. 441.
165
дел Англии телеграфировал послам во Франции и Бельгии:
«Есть сообщения, указывающие, что Гитлер, подбадриваемый
Риббентропом, Гиммлером и другими, изучает вопрос о напа-
дении на западные державы в качестве предварительного шага к
последующей акции на Востоке» 5. Однако намерения Лондона и
Парижа «ускорить, насколько возможно, подготовку своих обо-
ронительных и контрнаступательных мер» все-таки не уменьши-
ли надежд на эффективность политики того же мюнхенского
толка.
Ведь в новогодней речи 1 января 1939 г. Гитлер сказал:
«Германское правительство охвачено лишь одним желанием —
сохранить мир, чтобы в предстоящем году удалось привести
события к всеобщему примирению».
И он сразу же сделал два шага к такому «примирению».
Первый состоял в заключении «антикоминтерновского пакта» с
Италией. А второй — в полном уничтожении Чехословакии.
В феврале Гитлер приказал Геббельсу начать активнейшую про-
пагандистскую кампанию против чехословацкого правительства.
Оно, дескать, продолжает дискриминировать судетских немцев,
концентрирует войска на границе с Судетами, заключило «сек-
ретный договор с Россией» и т. п.
В Лондоне тревожные настроения еще более усилились. Но
английский посол в Берлине Гендерсон слал успокоительные
доклады: «Немцы не думают о каких-либо авантюрах в ближай-
шем будущем, компас их политики, несомненно, показывает на
мир».
В официальных кругах обеих западных столиц сомневались,
что Германия способна сделать еще что-либо против Чехослова-
кии. «Может быть, это затишье перед бурей, но сейчас я отвер-
гаю любые пессимистические оценки»,— успокаивал всех Гендер-
сон 6. 9 марта он телеграфировал министру иностранных дел
Галифаксу: немецкий народ хочет мира точно так же, как анг-
лийский. «Гитлер сам участвовал в мировой войне, и он реши-
тельно против пролития крови и гибели немцев». Конечно, среди
нацистов могут иметься экстремистские элементы, которые все
еще желают агрессивной войны, но это фанатичное меньшинст-
во. «Я не знаю никаких оправданий теории, что он сумасшедший
или приближается к помешательству, и на основе упомянутого
выше вижу основу для вывода, что Гитлер сегодпя не думает о
войне» 7.
Между тем в тот же самый день — это была суббота, люби-
мый день Гитлера для его авантюр,— он приказал Кейтелю
предъявить Праге ультиматум: чехословацкое правительство
должно без сопротивления согласиться на полную военную окку! ]
5 СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны. М., 1971, с. 174.
6 Toland J. Op. cit., S. 437. I
7 Weltgeschichte der Gegenwart in Dokumenten. Munchen, 1953, Bd. Ill,
S. 277.
166
пацпю страны. Он велел направить агентов в Чехию и Словакию
для проведения актов саботажа и организации демонстраций.
Гендерсон связался по телефону с Галифаксом и призвал к
выжиданию. Он не думает, что «господин Гитлер уже принял
решение». Он считает особенно желательным, чтобы за границей
не было опубликовано ничего такого, что побудило бы его к
быстрой реакции.
Но «господин Гитлер» не терял времени. В рейхсканцелярию
был вызван бывший премьер-министр Словакии пастор Тисо.
Ему предъявили ультиматум: или Словакия становится «само-
стоятельной», или через сутки немецкие войска оккупируют ее.
Тисо остановился на первом. Вскоре ои послал телеграмму
в Берлин с «просьбой взять под охрану независимость Слова-
кии». Сразу же туда вошли германские войска. Чехословакию
расчленили. »
В Лондоне Чемберлен оказался перед необходимостью отве-
чать на взволнованные запросы палаты депутатов: что вообще
происходит? какие гарантии дало правительство единству Чехо-
словакии? Премьер отвечал: гарантии будут даны только в слу-
чае «неспровоцированной агрессии». Но сейчас «нет никаких
признаков такой агрессии». Поэтому не нужны и гарантии.
Как только Гитлер узнал о столь дальновидной оценке Лон-
доном своих действий, он ускорил темпы. В Берлин пригласи-
ли из Праги президента Гаху — человека слабого, больного, мо-
рально надломленного. Прибыв в сопровождении министра ино-
странных дел Хвалковского, он подвергся унизительной процедуре
запугивания и шантажа, хотя на вокзале его встречал выстроен-
ный шпалерами почетный караул эсэсовцев и были проделаны
все ритуалы визита на высшем уровне.
Когда оба вошли в «рабочий кабинет» Гитлера, тот немедленно
объявил, что завтра утром вермахт со всех сторон вторгнется в
Чехию, а люфтваффе займет все аэродромы. Под бесцеремонным
нажимом Гаха и Хвалковский капитулировали и подписали
предложенный им документ. 15 марта вермахт вторгся в Чехию
и оккупировал ее.
4
Пи в обыденной жизни, ни в политике не бывает, чтобы какие-то
планы сбывались точно, как задумано. Действительность вносит
столь существенные коррективы, что порой трудно бывает разо-
браться, отвечает ли результат хотя бы общим контурам замыс-
ла. Чем напряженнее события, тем резче зигзаги. Но главные
политические и стратегические установки, как бы они ни были
завуалированы, остаются. Их прежде всего и следует различать,
если мы хотим видеть картину в целом.
Несколько основных линий пролегали через события между-
народного кризиса, приведшего ко второй мировой войне. Это
прежде всего усиление межимпериалистических противоречий.
Образование двух противостоящих друг другу империялистиче-
167
ских группировок сопровождалось возникновением европейского
и дальневосточного очагов войны.
Властители германской экономики усмотрели в государствен-
ной системе «третьего рейха» надежный гарант для осуществле-
ния планов экспансии, которые возникли еще на рубеже XIX—
XX столетий и которые перечеркнуло поражение в первой миро-
вой войне. Нацизм, казалось им, обладал той мощью и целе-
устремленностью, которой не хватило кайзеровскому режиму.
Ставка делалась очень высокая. Но и шансы представлялись вер-
ными. Фашистский аппарат, военная верхушка, руководители
крупнейших монополий скрепили союз во имя общей цели. В ее
рамках каждый имел свои интересы. Но они не противопостав-
лялись друг другу.
30-е годы означали укрепление фашизма в капиталистиче-
ском мире как идеологии и политической системы. Он еще не до
конца себя дискредитировал. В нем видели не одну, а две сто-
роны. И он еще рассматривался многими как приемлемая альтер-
натива социализму, рабочему и национально-освободительному
движению. Влияние социализма крепло прежде всего именно
в Европе. И противоположная сила — фашистская реакция рас-
ползалась в первую очередь тоже здесь. Она проникала в поры
буржуазного общества, отнюдь не обладавшего иммунитетом про-
тив фашизма, казавшегося многим пусть не очень респектабель-
ным, но зато действенным средством борьбы с левыми силами.
Тогда еще никто, помимо доверенных лиц, не знал докумен-
тов, подготовленных в различных звеньях нацистского аппарата,
на тайных совещаниях в рейхсканцелярии, в «оберкоммандо»
вермахта, тайных речей, сверхсекретных программ геноцида.
Планы расчленения Европы, завоевания и передела мира, унич-
тожения целых народов еще лежали в сейфах. И на Западе дей-
ствительно имелись люди, в общем и целом принимавшие новое
«наименьшее зло» как панацею чего-то казавшегося более
страшным.
Расстановка политических сил в ряде буржуазно-демократиче-
ских стран Европы свидетельствовала о противоречивых тенден-
циях и поляризации: укреплении левых сил и широкой активи-
зации консервативных, праворадикальных течений. Империали-
стическая реакция Запада опасалась Гитлера, но одновременно
искала с ним взаимопонимания, считая фашизм действенной
силой против Советского Союза. Убежденный антифашист и ре-
волюционер Г. Димитров в 1935 г. дал знаменитую характеристи-
ку фашизма: «Это звериный шовинизм... Это средневековое вар-
варство и зверство. Это необузданная агрессия в отношении
других народов и стран» е. Многие здравомыслящие люди в ка-
питалистическом мире были близки к объективному пониманию
именно такой сущности фашизма, создающего смертельную угро-
8 Димитров Г. М. Избр. произведения. М., 1957, т. 1, с. 377.
168
зу его позициям в Европе и в мире. Страшная чаша весов скло-
нилась в пользу Гитлера, говорил Черчилль весной 1939 г.
«Все, что я делаю, направлено против России»,— неоднократ-
но заявлял Гитлер. 11 августа 1939 г. он говорил верховному
комиссару Лиги наций Карлу Буркхардту во время беседы в
Бергхофе: «Все, что я предпринимаю, направлено против России.
Если Запад так глуп и слеп, что не может это понять, я буду
вынужден найти взаимопонимание с русскими, разбить Запад и
потом после его поражения всеми моими объединенными силами
повернуть против Советского Союза. Мне нужна Украина, чтобы
мы снова не голодали, как в последней войне» 9 10.
Сейчас, спустя десятилетия, вновь и вновь возникает вопрос:
понимали ли люди, которые открыли путь войне, к чему они
шли? Ответить на такой вопрос и легко и трудно. С одной сто-
роны, результаты уже давно известны. Тр есть события, о кото-
рых современники 1938—1939 гг. не могли знать. Поэтому не-
трудно сравнить причины и следствия. С другой стороны, всегда
нужно учитывать меру ответственности, возлагаемую историей
на тех, кто принимает крупные политические решения. Они не
имеют права не оценивать возможные последствия своих
решений.
5
При внимательном изучении механизма принятия внешнеполи-
тических решений до и после прихода Гитлера к власти нельзя
не видеть, что на деле все было не однозначно. С формальной
точки зрения нацистская верхушка представляла собой монолит
с четкой иерархией и железной дисциплиной. Достаточно посмот-
реть на любую из многочисленных опубликованных схем нацист-
ской политической структуры.
Но на самом деле все обстояло гораздо сложнее. Профессор
Г. А. Якобсен одним из первых обратил внимание на элементы
«плюрализма» и «поликратии» во внешнеполитических механиз-
мах и концепциях нацистской политики. Он подчеркнул, что ли-
деры нацистов редко с какой-либо степенью глубины продумыва-
ли и разрабатывали общие планы и программы. Они ссылались
на авторитет фюрера, «непоколебимо проводящего развиваемую
им революционную линию», а сами нередко вели свою *°.
Нельзя недооценивать того обстоятельства, что параллельно
с внешнеполитической программой Гитлера существовал ряд дру-
гих программ, планов, проектов, представляемых либо как «уточ-
нение», либо «завершение» или даже как «альтернатива» основ-
ному плану фюрера.
Они оказывали на разных этапах истории различное влияние
па политику и военную стратегию «третьего рейха». Временами
противоречащие друг другу концепции нацистской верхушки ме-
6 Hildebrandt К. Vom Reich zum Weltreich. Miinchen, 1969, S. 616.
10 Jacobsen H.-A. Zur Struktur der NS AuBenpolitik, 1933—1945.—In: Hitler,
Deutschland und die Machte/Ilrsg. M. Funke. Diisseldorf, 1977, S. 137.
169
шали превращению внешнеполитической программы «большой
стратегии» в «единое расписание» завоевания мирового господст-
ва, как ее иногда изображают. Сплошь и рядом выходили про-
тиворечивые, даже путаные, импровизации. Все это было резуль-
татом активности соперничающих друг с другом высших органов
власти, групп, личностей с разными интересами, целями, оценка-
ми и методами. Г. Момзен назвал эту неутихающую грызню
«атомизацией процесса принятия решений в третьем рейхе».
Известный антагонизм внешнеполитических концепций заме-
тен особенно в критические моменты. И если он далеко не всегда
влиял на «волю фюрера», то зачастую создавал неустойчивый
фон проведения в жизнь этой «воли».
Вопреки нацистской пропаганде, всегда умилявшейся «моно-
литным единством» руководства рейха, уже на самых ранних
этапах даже весьма доброжелательные наблюдатели видели раз-
нобой. Муссолини, располагавший хорошей разведкой, в 1933 г.
отмечал, что ближайшие помощники фюрера — Геринг, Геббельс,
Розенберг и другие ограничивают его власть. Чиано, зять и ми-
нистр иностранных дел итальянского дуче, в 1937 г. писал
в своем дневнике о внешней политике Берлина: «Слишком много
петухов в курятнике. Имеется минимум четверо, делающих
внешнюю политику: Гитлер, Геринг, Нейрат, Риббентроп. Более
мелких вообще нельзя учесть. Тяжело в полной мере находиться
в курсе событий» 11.
Аналогичные оценки внешней политики рейха давались в то
время и в Лондоне, и в некоторых других европейских столицах.
После войны многое преднамеренно забыли те, кто хотел свалить
всю вину на одного лишь Гитлера.
Во внешнеполитических концепциях германского фашизма су-
ществовало, как минимум, четыре направления: 1) так называе-
мый «вильгельмовский империализм», представляемый Герингом,
Шахтом, фон Энном и другими. Они предлагали возврат к поли-
тике кайзера с его планами создания великой колониальной им-
перии. Чем ближе к войне, тем больше падал авторитет этого
направления; 2) так называемые «левые нацисты» (вначале Геб-
бельс, братья Штрассер, фон Левентлов и др.), которые, прикры-
ваясь демагогическими лозунгами о «социализме», думали
создать «антиимпериалистический союз», другими словами, на-
чать борьбу в первую очередь против западных держав; 3) так
называемые «радикалы-аграрии» с их лозунгом «кровь и земля»,
к которым принадлежали Дарре, Гиммлер и др. Они видели бу-
дущее Германии только в «завоевании Востока Европы», его ко-
лонизации, истреблении «неполноценных рас» и создании «нового
вида человека» — германского властителя. В связи с тем что в
руках Гиммлера позже оказался аппарат насилия, эта группа
оказывала сильнейшее влияние на механизм внешнеполитических
решений, особенно во время войны. Именно это направление в
11 Ibid, S. 140.
170
наибольшей мере совпадало с «идеями» Гитлера; 4) сам Гитлер,
который со своей великодержавной и расовой программой зани-
мал большей частью решающие позиции во всем механизме, хотя
па разных этапах в той или иной мере находился под влиянием
остальных. Кроме того, имелся Розенберг — «идеологический
ментор» фюрера, имевший свою внешнеполитическую программу,
близкую к гитлеровской.
Понимание процесса складывания внешнеполитической про-
граммы нацизма возможно лишь при учете как преемственности
ее элементов от традиционного пангерманизма, политики виль-
гельмовского рейха, так и тесного их сплетения с новыми нацист-
скими установками, в основе которых лежало «завоевание
Востока».
Множественность концепций играла в выработке внешнеполи-
тических решений немаловажную роль., Фюрер либо спорил с
авторами «других мнений», либо что-то им доказывал, отстаивал,
либо принимал их точки зрения полностью или частично, соче-
тая друг с другом, и т. п. И нередко, это мы хотели бы особенно
подчеркнуть, в результате рождались совершенно противоречи-
вые, даже с позиций извращенной нацистской логики, представ-
ления и решения. Кроме того, наличие соперничающих групп
способствовало укреплению власти Гитлера внутри партии.
Конечно, эти разногласия и противоречия ни в коем случае
нельзя ни упрощать, ни преувеличивать. На разных этапах исто-
рии гитлеризма они выражались в разной степени активности и
значимости. В начальной стадии — конгломерат разных концеп-
ций. (Например, в своей программной речи 7 апреля 1933 г.
министр иностранных дел фон Нейрат, подведя итоги предшест-
вующей внешней политики, обрисовал контуры будущего курса,
где, по выражению историка из ФРГ В. Михалки, «был пере-
кинут мост между традиционно вильгельмовскими и национал-
сопиалистскими целями»1г.) Помимо «жизненного интереса
Германии» — полного пересмотра Версальского договора, в дру-
гих концепциях речь шла о ревизии восточных границ, возвра-
щении и расширении немецких колоний, аншлюсе Австрии, о по-
литических и экономических изменениях в Европе, много места
отводилось немецким меньшинствам в других странах Европы
и т. п.
К примеру, еще перед самой войной обнаруживались противо-
речия между политикой относительно Франции, проводимой вице-
канцлером фон Папеном и министром иностранных дел фон
Пейратом, чья точка зрения не удовлетворяла Гитлера. Нейрат
и министр рейхсвера Вломберг придерживались иной позиции на
женевских переговорах по разоружению, чем руководитель гер-
манской делегации Надольный и чем сам Гитлер. В отношении
итальянского курса также наблюдались значительные расхожде-
ния между фон Папеном, фон Пейратом, послом в Риме фон
12 Hitler, Deutschland und die Machte, S. 51.
171
Хасселем, Герингом, Геббельсом и опять-таки Гитлером. То же
имело место и в «австрийской» и «польской» политике и т. д.
В гитлеровской верхушке существовали разногласия также по
поводу политики относительно Англии. Так называемые «нацио-
нал-социалистские левые» требовали первоначально антибритан-
ской политики. Однако вскоре эта линия отошла на задний план.
Близким друзьям Гитлера — Ханфштенглю, Людеке и другим
удалось быстро вернуть его к концепциям «Майн кампф» и
«Второй книги» — к идее германо-английского союза. Главное
место в пробританской политике заняли, конечно, планы завоева-
ния «восточного пространства» и антикоммунизм. Чем более
укреплялся и вооружался Советский Союз, тем полнее гитлеров-
ская верхушка склонялась к идее союза с Англией на антисовет-
ской основе. Конечно, и здесь имелись разногласия.
Например, Гитлер и Розенберг по-разному оценивали роль и
функции Англии. Первый окончательно «отказывается» от захва-
та «заморских территорий», другой «отказывается» от них как бы
предварительно, чтобы затем в ходе политической игры и воен-
ной экспансии получить от Англии что-то взамен. Первый рас-
сматривает союз с Англией как некую «мировоззренческую»,
расовую аксиому. Второй подходит к этому союзу прежде всего
с точки зрения политических интересов.
В отношении Англии складываются две основные концепции,
оказавшие затем большое влияние на внешнеполитический курс
рейха и на ход второй мировой войны.
Первой, доминирующей точки зрения придерживались раз-
личные круги — от Гитлера до промышленников и финансистов
во главе с Шахтом, до Хаусхофера и Гесса. Они считали необ-
ходимым тесный германо-британский союз и были едины во мне-
нии о политически давно предрешенной агрессии против Совет-
ского Союза. Кульминацией их усилий стал затем Мюнхен.
Обратим внимание, что так называемый мирный зондаж Гитлера
относительно Англии в первый год войны, события у Дюнкерка
в конце мая 1940 г., которым нередко придают лишь чисто воен-
ное значение, известная «миссия Гесса» и многое другое — все
это были звенья одной цепи, проявление деятельности сторонни-
ков первой точки зрения.
Но существовала и вторая концепция, представляемая Риб-
бентропом, этим «английским экспертом» Гитлера, затем послом
в Лондоне и министром иностранных дел. Поддерживаемая зна-
чительной частью генералов вермахта и особенно адмиралами во
главе с Редером, эта позиция сближалась с традиционными, кай-
зеровских времен, установками на борьбу с Англией во имя соз-
дания германской колониальной империи. Влияние, которое
имел Риббентроп на Гитлера, играло затем не последнюю роль
в охлаждении германо-британских отношений после Мюнхена,
когда Гитлер не посчитался с европейскими интересами Лондона
и вторгся в Чехословакию, а затем и в Польшу.
В этом сложном переплетении взглядов и влияний на первый
172
план выходили то одна, то другая тенденции. Иногда они сплета-
лись, рождая противоречивые решения. Однако если бросить
взгляд на картину в целом, то на большинстве этапов особенно
начальной истории фашистской Германии тенденция к союзу
с Англией перевешивала намерения борьбы с ней.
Подчеркнем, что эти особенности внешнеполитического меха-
низма нацистской партии нельзя рассматривать только как ре-
зультат склок, интриг, борьбы за власть и влияние внутри
фашистской верхушки. Они отражали интересы разнообразных
экономических групп. Но это была и фальшивая логика полити-
ки, которая в XX в. поставила нереальную цель в духе завоева-
тельных программ прошлых столетий и хотела втащить в новую
эпоху средства далекого прошлого.
Таков был общий фон. Однако завоевание Советского Союза
составляло генеральную линию «третьего рейха», хотя он и не
отказывался от колоний, несмотря на то, что воспоминания
о первой мировой войне, об «ошибке кайзера», втянувшегося
в борьбу за колонии, личный опыт на Западном фронте — все
это крепко сидело в голове нацистского фюрера. Представления
о всемирной империи с обширными ресурсами и громадным фло-
том рождали призраки долгой борьбы, которая отвлечет его силы
от главного, лежащего тут же рядом, на Востоке Европы. И вот
нападением на Польшу он начинал свой путь на Восток, одно-
временно со страхом ожидая, что же скажет Англия, борьба
с которой еще предстоит.
6
Существует точка зрения, будто так называемый польский кри-
зис, приведший затем к фашистской агрессии против Польши,
возник из-за спора о Данциге и «польском коридоре». Говорят,
будто все дело в том, что Германия предложила Польше вернуть
Данциг, ставший по версальским условиям «вольным городом»,
а также проложить «экстерриториальную дорогу» через «кори-
дор», которая связывала бы основную территорию рейха с отре-
занной этим «коридором» Восточной Пруссией. Польша откло-
нила требование, и возник новый конфликт.
Этот подход весьма поверхностен. Искусственно начатый фа-
шистами в конце 1938 — начале 1939 г. спор о Данциге и «поль-
ском коридоре» был лишь поводом для давно задуманной тоталь-
ной агрессии против Польши и беспощадного уничтожения ее
как государства. Основные причины этой очередной агрессии,
ставшей началом второй мировой войны, состояли прежде всего
в том, что Гитлеру требовалось войти в соприкосновение с гра-
ницами Советского Союза для будущего «главного мероприятия»
и что территории Польши предстояло стать тем основным плац-
дармом, с которого начнется вторжение в Советский Союз.
Захватом Польши нацисты предполагали обеспечить свое гос-
подство на Балтике. Польскому народу они уготовили жесточай-
шие испытания. Они собирались его частично поработить,
173
а частично уничтожить. Обо всем этом Гитлер неоднократно го-
ворил в доверительных беседах со своими сообщниками, упоми-
ная, что Данциг вовсе не цель, а только предлог.
Конечно, нацистскую верхушку интриговал вопрос о поведе-
нии Англии и Франции в связи с агрессией против Польши.
Когда пишется история кризисных событий, то нередко дела
изображаются таким образом, будто персонажи действовали по
четко продуманным планам, принимали решения согласно логи-
ке — верной или неверной. В жизни зачастую бывает далеко не
так. В обеих мировых войнах их зачинателями были политики
авантюрного толка, ограниченные милитаристы или высокопо-
ставленные чиновники, лишенные способностей политического
предвидения, либо обнаглевшие авантюристы — фанатики типа
Гитлера и его присных.
Лишь на первый взгляд может показаться, что в действиях
нацистских лидеров накануне развязывания ими второй мировой
войны имелись ясные оценки противостоящих сил, вообще всего
происходившего. Если мы изучим день за днем рассуждения Гит-
лера и его помощников в последние несколько месяцев перед
второй мировой войной на тему будет или нет война с запад-
ными державами, как она пойдет и чем обернется, то обнаружим
путаницу и мешанину, в которой, по-видимому, пе разбирались
до конца сами действующие лица.
Ибо эта путаница мыслей и оценок свидетельствует о чем-то
большем, чем просто об ограниченности главных актеров на исто-
рической сцене. Она доказывает, насколько иррациональна в
XX столетии политика агрессии вообще. Подобная политика идет
вразрез с интересами такой массы народов, такого множества
людей во всем мире, вторгается в такие мощные пласты совер-
шенно противоположных интересов, воль, требований и потреб-
ностей, что решающийся на агрессию мирового масштаба неиз-
бежно запутывается в сетях собственной противоестественной по-
литики.
Перед войной Гитлер то уверял, что Польша будет полностью
изолирована и западные державы не вмешаются, то убеждал,
что столкновения с Англией и Францией не избежать, то гово-
рил, что Англия лишь блефует, то обещал разгромить ее в крат-
чайшие сроки, то грозил, что не будет вести войну так медленно,
как Вильгельм II, а будет делать все молниеносно, то, наоборот,
безапелляционно заявлял, что это будет долгая, изнурительная
война. Он маневрировал. Он надеялся либо полностью изолиро-
вать Англию, либо заставить ее смириться с германским господ-
ством, или добиться с ней мира, или же нанести ей удар (прямой
или «на периферии»), чтобы поставить ее на колени и обеспе-
чить свою гегемонию.
Из всего этого наиболее ясным оставалось следующее: в пер-
вых числах апреля 1939 г. Гитлер окончательно решил начать до
1 сентября агрессию против Польши. Из многочисленных, порой
путаных сообщений, оценок и предостережений своих помощни-
174
ков, различных дипломатов п военных он все же склонялся к
мысли, что при его нападении на Польшу вероятнее всего Анг-
лия или Франция вынуждены будут не стоять в стороне. Следо-
вательно, он, по меньшей мере, представлял себе, что вариант
«война на Западе Европы» тоже не исключен. И он с весны
1939 г. шел и на такой вариант, уповая на «непобедимую силу
Германии», на нерешительность мюнхенцев и на то, что даже
если войну ему объявят, то вряд ли будут воевать. И все же он
надеялся, что войну не объявят и произойдет второй Мюнхен.
Во всем этом нелегко разобраться, ибо здесь перемешаны поли-
тика, догмы, психологические импульсы. Для нас важно это все
понять еще и потому, что на Западе весьма распространена ле-
генда, будто Гитлер решился напасть на Польшу лишь в августе
1939 г., после заключения договора о ненападении с Советским
Союзом. ,
Еще летом 1938 г. гитлеровское правительство предприняло
ряд шагов, направленных на изоляцию Польши от соседей,
прежде всего от возможного сближения с Советским Союзом.
В беседе польского посла в Берлине Липского с Герингом, со-
стоявшейся 10 августа 1938 г., последний предложил Польше
план сближения с Германией за счет Советского Союза, намек-
нув, что «Польша... может иметь известные интересы непосред-
ственно в России, например на Украине» 13 14. Эти предложения,
рассчитанные на давние планы польской реакции, нашли у нее
живейший интерес. Политика, проводимая польским буржуазным
правительством, содействовала в ближайшем будущем еще боль-
шей внешнеполитической изоляции Польши.
Начиная с осени 1938 г. «третий рейх», подготавливая повод
для военного нападения, открыл длительный этап дипломатиче-
ского наступления на Польшу, известного под названием «дан-
цигского кризиса». Сущность его состояла в том, чтобы искус-
ственно создать политическое напряжение в отношениях с Поль-
шей, которое могло бы стать поводом агрессии.
Впервые требование вернуть Данциг Германии было выдвину-
то Риббентропом в беседе с Липским 24 октября 1938 г. Сооб-
щив, что «фюрер хочет сделать чистыми все отношения с Поль-
шей», Риббентроп заявил: «Данциг должен быть немецким».
Предлагалось следующее решение: «1) Вольный город Данциг
возвращается в рейх. 2) Через коридор будет проложена экстер-
риториальная автострада, принадлежащая Германии, а также
экстерриториальная железнодорожная линия. 3) Польша получит
в данцигской области экстерриториальное шоссе или автостраду
и железнодорожную линию. 4) Польша получит гарантии своим
товарам в данцигской области. 5) Обе нации гарантируют их
общие границы, а также территории друг друга. 6) Германо-
польский договор будет продлен от 10 до 25 лет» Кроме того,
13 Документы и материалы кануна второй мировой войны. М., 1948, т. 1,
с. 175.
14 Wehrwissenschaftliche Rundschau, 1959, N 9, S. 487.
175
Риббентроп предложил Польше сотрудничество в колониальном
вопросе и «в совместном выступлении против России в рамках
антикоминтерновского пакта» *5.
Польское правительство было уверено, что Германия не при-
менит иных мер, кроме дипломатического нажима, ибо заинтере-
сована в Польше как в антисоветской силе. Поэтому на предло-
жения Риббентропа последовало решительное «нет» с увере-
ниями в неизменной дружбе к «третьему рейху». «Вопрос о Дан-
циге — пробный камень польско-германских отношений» — эти
слова Пилсудского, сказанные в 1934 г., напомнил польский
министр иностранных дел Бек в ответе Риббентропу. Гитлеровцы
и не предвидели другого ответа. Требуемое напряжение было
создано.
Вторично вопрос о Данциге нацистские лидеры поставили в
середине ноября 1938 г. Однако ни переговоры Риббентропа 9
Липским 19 ноября, ни беседа германского посла в Варшаве
Мольтке с министром иностранных дел Беком 22 ноября не изме-
нили польских позиций. После второго демарша Гитлер начал
подготовку к захвату Данцига. В директиве вооруженным силам
от 24 ноября 1938 г. он приказал «подготовиться к тому, чтобы
внезапно занять вольный город Данциг». В операции должны
принять участие соединения всех видов вооруженных сил.
Поскольку атмосфера вокруг Польши становилась тревожной,
ее союзник Франция, связанная с Польшей договором от 1921 г.,
приступила к «пересмотру и уточнению» своих позиций. В пра-
вящих сферах стали раздаваться настойчивые голоса: в случае
войны следует уклониться от участия в ней на стороне Польши,
т. е. отказаться от требований договора 1921 г.
Эти мнения повлияли в будущем на французскую позицию
относительно Польши в начале второй мировой войны.
Для того чтобы попытаться вновь удержать Францию в рам-
ках нейтралитета и надежнее обеспечить свой тыл во время ве-
роятной агрессии на Востоке, т. е. повторить «мюнхенскую мо-
дель», Германия заключила 6 декабря 1938 г. договор с Фран-
цией о «мирных и добрососедских отношениях». Такие отноше-
ния, как говорилось в опубликованной в тот же день декларации,
«являются важнейшим элементом консолидации положения в
Европе и укрепления всеобщего мира». Договор провозглашал:
между обеими странами устанавливаются «окончательные» гра-
ницы и в случае «международных осложнений» обе стороны
«будут консультироваться друг с другом» 15 16.
В конце ноября 1938 г. посол США в Париже Буллит, тот
самый, который рыдал от счастья при заключении мюнхенского
соглашения, говорил польскому послу: «Демократическим госу-
дарствам нужно еще два года до полного вооружения. В течение
этого времени можно предположить, что Германия направит
15 Weltgeschichte der Gegenwart.., Bd. Ill, S. 484.
16 Ibid., Bd. I, S. 355.
176
свою экспансию на Восток. Было бы желательно для демократи-
ческих стран, чтобы там, на Востоке, дело дошло до разрешения
спорных вопросов путем войны между Германией и Россией».
Буллит выражал надежду, что Германия будет обречена на «дли-
тельную и изнуряющую войну». После этого «демократические
страны атакуют Германию и принудят ее к капитуляции» *7.
II он продолжал: «В Англии, Франции, США горячо верят, что
в ближайшие месяцы начнется великое разрешение вопросов на
Востоке». Данциг станет лишь поводом для вторжения гитлеров-
ского вермахта через Польшу или Румынию в Советский Союз.
Через 10 дней французский посол в Берлине Ноэль направил
в Париж доклад «О последующих целях рейха». Он писал:
«Стремление к экспансии в восточном направлении, существовав-
шее в третьем рейхе, кажется мне действительно прочно устано-
вившимся, как и, по крайней мере, временно решенный отказ от
каких-либо завоеваний на Западе; одно вытекает из другого» 18.
Западные политики в общем-то кое в чем приближались
к истине. «Мне кажется,— продолжал Ноэль,— уже можно рас-
познать целенаправленность крупного предприятия немцев.
Овладение Центральной Европой таким образом, чтобы Чехосло-
вакия и Венгрия были подчинены, создание Великой Украины
под немецким верховным господством — таковой на сегодняшний
день представляется концепция руководящих национал-социалис-
тов и, бесспорно, также концепция господина Гитлера» 1в.
С этой точкой зрения солидаризировалась британская дипло-
матия. Английский поверенный в делах в Берлине Огилви-Форбс
сообщал в ноябре 1938 г.: безусловно, Польше потребуется
от Германии компенсация за Данциг и за дорогу через коридор.
«Где же можно найти такую компенсацию?» — спрашивал он.
И отвечал: «Только в Литве и России. Совершенно очевидно, что
пе сразу, так как компенсация за счет третьей державы может
быть только в случае успешной войны или военной угрозы, а это
требует времени» 20.
Французские политики были склонны думать, что агрессию
против СССР не придется долго ждать. «Уже 10 дней все нацио-
нал-социалисты говорят об Украине,— радовался Ноэль.— Инсти-
тут Розенберга, служащие господина доктора Геббельса, органи-
зация „Восточная Европа", руководимая бывшим министром Кур-
тиусом, органы шпионажа — все заняты этим вопросом». Не
только Украина, но и кавказская нефть будет, как рассчитывали
мюнхенцы, в ближайшее время захвачена Германией. «Средства
и пути еще окончательно не установлены, однако цель, кажется,
неотвратимо определена,— твердо уверял французский посол,—
создание Великой Украины, которая должна стать запасной жит-
ницей Германии. Для этой цели необходимо покорить Румынию,
________________ *
17 Ibid.
18 Ibid., S. 359.
19 Ibid. •»
20 Ibid., S. 361.
177
.убедить Польшу, Советская Россия должна быть ограолена.1
Немецкий динамизм ни перед какой из этих трудностей не оста-1
новится, а в милитаристских кругах уже говорят о походе на
Кавказ вплоть до Баку» “.
В таком свете данцигский кризис рассматривался мюнхенца-
ми лишь как средство давления Германии на Польшу, чтобы
«убедить» ее принять участие в антисоветском походе. В реак-
ционных кругах Запада без протестов восприняли слова,
сказанные Риббентропом польскому министру иностранных дел
Беку во время их свидания в Варшаве 27 января 1939 г.:|
«Вы очень упрямы в вопросах мореходства. Черное море все-таки I
тоже море»21 22. Еще 9 ноября 1938 г. Огилви-Форбс писал: I
«У меня есть данные, что Гитлер, находящийся накануне закреп-
ления на плацдарме Рутении (Закарпатской Украины,— Д. П.),
рассматривает возможность совместного выступления с Польшей
в конфликте с Россией в тот момент, когда Советский Союз слаб |
и успех обеспечен, с тем чтобы компенсировать Польшу за счет
большевиков» 23.
Через месяц он подтверждает эту мысль: «Следующей целью, I
которая, возможно, будет осуществлена в 1939 г., явится созда-
ние — при сотрудничестве с Польшей или без него — независи-
мой Украины под опекой Германии. Учитывая неспособность
России к сопротивлению, эта операция могла бы быть осуществле- I
на при помощи мирных средств, но все же считают, что война ока-1
жется необходимой» 24. Английский военный атташе в Берлине]
Мэсон-Макфарлан был убежден, что Гитлер решится в ближай-1
шее время на «иностранную авантюру» и что она «примет I
восточное направление». Не исключая теоретически при опреде-|
.ленных обстоятельствах выступления Германии против Англии,!
он считал все же, что возможности удара на восток и на запад I
должны оцениваться в соотношении 10 : 12S.
Непоколебимая уверенность, что следующий удар последует I
по СССР, «мираж Украины» оставались неизменными и весной ]
1939 г., когда обстановка существенно изменилась. Британский I
посол в Берлине Гендерсон писал в Лондон 9 марта 1939 г.:
«Мне кажется неизбежным, что Германия хочет оторвать эту!
богатую страну (Украину.— Д. П.) от огромного русского госу-
дарства... Я не могу, однако, думать, чтобы Советский Союз крот-1
ко подчинился немецким интригам в этом отношении... Гитлер ]
заявил в „Майн кампф“ совершенно ясно, что жизненное про-1
странство для Германии можно получить только путем распро-1
странения на Восток. Распространение на Восток делает, однако, I
столкновение между Германией и Россией в какой-то день в зна-1
21 Ibid.
22 Ibid., S. 409.
23 Documents on British Foreign Policy, 1919-1945. Ser. D, Stationary Offi-
ce, 1949, vol. VII, p. 266.
24 Ibid., p. 387.
25 Ibid., p. 551.
178 J
чительной степени вероятным. Я категорически утверждаю... что-
мы не можем вслепую дать Германии карт-бланш на Востоке.
По не является невозможным достижение соглашения с Гитле-
ром, предполагая, что оно будет ограничиваться разумными усло-
виями, соблюдение которых можно ожидать от Гитлера»26 * ••.
Доклад Гендерсона заканчивался поистине классической фра-
зой мюнхенца, сжато формулировавшей суть предвоенной поли-
тики западных держав: «Неплохо, чтобы произошел „Дранг нах:
()стен“; „Дранга нах Вестен“ не произойдет до тех пор, пока
Гитлеру не будут преграждать путей на Восток»27. Успех
«Дранга нах Остен» казался обеспеченным, ибо, как писал Огил-
ви Форбс, Советский Союз «совершенно бессилен в военном
отношении» 28.
Все эти оценки побуждали высшие политические круги Анг-
лии, Франции и США к поискам соглашения с рейхом.
7
Не было в истории XX столетия обстановки более сложной, за-
путанной, более отягощенной многочисленными страхами, пред-
чувствиями надвигающейся драмы, чем та, которая сложилась,
между осенью 1938 и концом лета 1939 г. Не делалось еще за
столь короткий срок столько рискованных шагов в политике,
столько ошибок, столько неверных прогнозов и вместе с тем не-
было сказано столько многозначительных слов. Новейшая исто-
рия не знала такой всеобщей отчужденности, враждебности и
подозрительности, такого антиинтеллектуализма в политике, как
в период от Мюнхена до начала войны.
Никто из историков не сказал и пока не может сказать по-
следнего слова: слишком глубоко вторгается прошлое в будущее,
слишком многое изменилось, чтобы кто-нибудь мог претендовать,
па истину, гордиться чем-то и что-то ставить в пример будущим
поколениям.
Упрощенные схемы истории 1939 г. не выдерживают провер-
ки. С появлением новых документов рушатся пропагандистские
однодневки. Возможно, когда улягутся страсти и откроются все
архивы, изменится очень многое — если не все — в понимании
того времени. Ныне же наши рассуждения о нем не могут не
быть всего лишь приблизительными.
Оценивая ход предвоенной истории, нельзя не учитывать неко-
торые явления долговременного порядка. Среди них прежде всего
неистребимое желание Гитлера как можно скорее завершить пе-
ресмотр версальской системы, «сбросить оковы Версаля», догово-
риться с Англией, разгромить Польшу, чтобы таким образом за-
першить реванш в Европе и подготовить «решение на Востоке».
Среди них далее традиционно недоговаривающая, держащая в
Weltgeschichte der Gegenwart..., Bd. I, S. 379.
•’ Ibid., S. 380. ' *•
•• Ibid., S. 377.
179
уме многие варианты и редко понятная до конца политика Анг-
лии с ее антифашизмом, антисоветизмом, опытом веков. Среди
них также калейдоскоп французской политики, где перемешива-
лись боязнь войны одних, желание сохранить стабильность в
Европе в версальском духе других, опасения перед новым гер-
манским нашествием третьих, антикоммунизм с неотрывным от
него «невмешательством» четвертых, профашистский настрой пя-
тых. Кроме того, над Европой сгущается тьма: побеждают фа-
шистские режимы, укрепляются правые и ультраправые сплы в
демократических странах.
Среди этих явлений, наконец, превращение Советского Союза
в крупную политическую силу Европы, хотя его внешнеполити-
ческое влияние ослабляли эксцессы внутреннего развития, осо-
бенно принудительная коллективизация и репрессии. Они широко
использовались на Западе для изоляции СССР, усиливающей по-
литику самоизоляции, проводимую руководителями. Но вместе с
тем Советский Союз в глазах всех лидеров Европы оставался важ-
ным фактором силы и никто не мог с ним не считаться ни в по-
литике, ни в военных прогнозах.
На мировой арене СССР находился в сложной ситуации. Ста-
лин постоянно говорил о капиталистическом окружении. Тема
эта непроста, картина была пестрой. Одни предрешили войну с
Советским Союзом — это Германия. Другие колебались. Трет;
маневрировали или выжидали. Иные вели двойную политик;
или пропагандистские кампании. И так далее.
Что касается Англии и Франции, то в этих странах имело©
много разных точек зрения на отношение к СССР и Германии,
и при гибкой политике здесь можно было получить немалый ре-
зерв для поворота к лучшему, что и было, как известно, исполь-
зовано позже, в 1941 г., правда в совсем иной обстановке. К то-
му же у нас существовали договор с Францией от 1935 г. и
договор о ненападении с Польшей от 1932 г., которые
хотя и бы-
ли размыты последующими событиями, но не исчезли. Од паю
Сталин, Молотов, Ворошилов с их неприязнью к буржуазным де
мократиям (как, кстати, и к социал-демократии) видели в н;
прежде всего зло.
На востоке — Япония. Она вела долгую войну в Китае и вре
менами безуспешно прощупывала наши границы. Ее планы был!
неясны и внушали худшие подозрения. Хотя центр тяжести е
агрессивных интересов все-таки склонялся к Юго-Восточной
Азии и югу Тихого океана, «северный вариант» долго не скиды-
вался со счетов. Там колебались. Определенный резерв стабиль-
ности имелся для нас и здесь, что было затем использовано п
1940 г., когда Советский Союз заключил договор о ненападении
с Японией.
Для Советского Союза в 1939 г. не существовало также пря
мой военной угрозы и со стороны ряда сопредельных государств
С Китаем имелся договор о ненападении. Индия, Афганистан и д<
поры до времени Турция практически не угрожали, так же кай
180
и Польша и Румыния, хотя и там антисоветизм часто рождал
недружественную и воинственную риторику и всяческие демон-
с । рации.
Следовательно, капиталистическое окружение было относи-
тельным, и тот акцент, который делался на этом понятии, вероят-
но, преследовал не в малой степени внутриполитические цели
для сверхцентрализации, поддержания постоянной внутренней
напряженности, оправдания жесткого внутреннего курса, сверх-
мобилизации средств и сил государства и народа на оборону.
Идея капиталистического окружения сплошь и рядом служила
«оправданию» репрессий. Кроме того, внутренняя политика Ста-
лина не могла, как уже говорилось, не оказывать влияние на
консервативные и умеренные круги западных буржуазно-демокра-
тических государств, на социал-демократию. Что касается ком-
мунистического движения, то там, в свою одередь, нарастала рас-
терянность.
Так создавалась обстановка блокады, имевшая, повторим, как
нпутренние, так и внешние причины. Достойный выход из нее в
условиях международного кризиса можно было найти в создании
системы коллективной безопасности на базе объединения между-
народных антифашистских сил. Но это оказалось невозможным,
невзирая на усилия советской дипломатии.
Повсюду господствовало недоверие. Самые лучшие идеи и
предложения повисали в воздухе. Но было и другое: некоторые
деловые люди Запада стали все больше интересоваться советской
экономикой. Приехавший из США бизнесмен Робинс говорил
Сталину: «Интерес Америки лежит в стабилизации экономиче-
ских взаимоотношений во всем мире, и мы прекрасно понимаем,
что нельзя добиться нормальных экономических взаимоотноше-
ний до тех пор, пока СССР находится в стороне от общей эко-
номической системы» 29.
Подводя предварительный итог, мы не можем не видеть, что
онропейская политика Сталина в период после Мюнхена и до на-
чала войны имела несколько главных направлений. В зависимо-
сти от быстро меняющейся обстановки преимущество получало
либо одно, либо другое из них, иногда они взаимодействовали,
некоторые отходили на задний план, временно исчезали, в то вре-
мя как другие становились генеральной линией.
Первым из этих направлений можно считать курс на сближе-
ние с Германией, который имел давние корни.
В Москве были, конечно, осведомлены о происходившем в
третьем рейхе». Сталин, по-видимому, разделял, по крайней
морс внешне, резко критические оценки, даваемые фашизму как
лидерами Коминтерна, так и германской компартией. За крити-
ков фашизма другими, которую он поддерживал, крылись, по-
нндимому, и более далекие расчеты. Сталин противопоставлял
немецкий народ режиму и, скорее всего, не понял до конца
•• Сталин И. В. Соч., т. 13, с. 271, 272.
181
степени абсолютной враждебности германского нацизма социа
лизму и коммунистическому движению, надеясь, что в случае
агрессии фашизма против СССР германский рабочий класс ее е
поддержит. Сталин долгое время недооценивал решимость ш
цистов осуществить свою завоевательную программу, несмотря
на любые слова, обещания и политические комбинации на пути
этой цели.
Исходя из традиционно упрощенного понимания идеи кризи
сов и противоречий империализма, он, по-видимому, верил, чт
схватка неизбежна прежде всего внутри капиталистического mi
ра. И поэтому Германии может потребоваться нейтральный ил
дружественный Советский Союз.
Давнее уважение к Германии и немцам в чем-то преобладало
у Сталина над критикой режима. Он, как можно предположить
подсознательно был уверен, что даже при Гитлере с немцами
можно будет договориться. Вспомним его слова «дело не в фг
шизме» или беседу с Э. Людвигом.
Это была не только дипломатия. Сталин редко открыто при
соединялся к резкой критике Германии, исходящей от Комин
терна, и, казалось, не упоминал в своих выступлениях и работах
Гитлера или Геринга, выжидал благоприятной ситуации, вс
время держал что-то в резерве. Он понимал, что фашизм плох :
опасен, но все же до конца, видимо, не представлял себе, на
сколько он опасен для СССР, насколько его лидер коварен и на
сколько велика его рёшимость уничтожить Советский Союз. Фа
шизм все-таки, видимо, не казался ему чрезмерным зло»!
а в чем-то он, быть может, и не осуждал его приемов, може
быть, даже видел основы для возможной договоренности в буду
щем (вспомним: «В Италии фашизм пе помешал иметь наилуч
шие отношения с этой страной»). Он, видимо, верил, что гер
манский рабочий класс, народ по крайней мере, в какой-то, при
чем значительной, части настроен антифашистски и в конечном
счете в нем возобладают интернационалистские чувства в отноше
нии первого отечества трудящихся. Его будущие слова «гитлеры
. приходят и уходят, а народ германский остается», сказанные i
тяжелейший период войны, родились не вдруг. Как и договоры
1939 г. с Германией о ненападении, а затем о дружбе возникл!
тоже не на пустом месте. Они имели большую предысторию. Н(
об этом дальше.
Вторым направлением европейской политики Сталина был<
англо-французское, имевшее также глубокие корни и большую |
историю. В оценке курса обеих западных держав особо подчерки
вались антисоветские акценты («подталкивание Гитлера на Вос
ток», «невмешательство»), но в большей или меньшей степеш
затушевывались другие аспекты британской и французской поли
тики, связанные с первостепенной значимостью для Лондона со-
хранить мировую империю и с боязнью Парижа повторения со
бытий 1914 г., т. е. вторжения германцев на французскую землю
В начале 1939 г. внешнеполитическую ситуацию Сталин харак-
182
тсризовал следующим образом: «Новая империалистическая
война стала фактом». Характерная черта этой войны, по его
оценке, состояла в том, что «войну ведут государства-агрессоры,
всячески ущемляя интересы неагрессивных государств, прежде
всего Англии, Франции, США, а последние пятятся назад и от-
ступают, давая агрессорам уступку за уступкой» 30. Так говорил
он на XVIII съезде партии. Эти уступки неагрессивных госу-
дарств фашистским государствам Сталин объяснял отказом Ан-
глии и Франции от политики коллективной безопасности и
«переходом их на позицию невмешательства», т. е. попустительст-
ва агрессии.
Весьма важными в его понимании намерений капиталистиче-
ского мира в тот период были два главных момента. Первый:
убежденность, что Англия и Франция стремятся столкнуть Гер-
манию и Японию с Советским Союзом. Они. стараются не мешать
Германии «впутаться в войну с Советским Союзом», Японии —
с Китаем, а еще лучше с Советским Союзом, затем предполага-
ют «дать всем участникам войны увязнуть глубоко в тину вой-
ны... дать им ослабить и истощить друг друга, а потом, когда
они достаточно ослабнут, выступить на сцену со свежими сила-
ми... и продиктовать ослабевшим участникам войны свои усло-
вия» 31. Отсюда следовало: не поддаваться англо-французским
провокациям.
Второй (особо примечательно как продолжение старой ли-
пни): для конфликта между Германией и Советским Союзом пет
оснований. Сталин считал, что шум, поднятый англо-французской
прессой и прессой США по поводу Советской Украины, похоже,
«имел своей целью поднять ярость Советского Союза против
Германии, отравить атмосферу и спровоцировать конфликт с
Германией без видимых на то оснований»32. Без оснований?!
Был ли это зондаж, или он был убежден в этом? Есть много
причин думать, что вернее второе, хотя нельзя исключить и
первое. Но и на эту уловку никто не пойдет. Сталин знал цену
Англии. Ведь еще в 1927 г. он писал: «Английский капитализм
всегда был, есть и будет наиболее злостным душителем народных
революций... Английская буржуазия всегда стояла и продолжает
стоять в первых рядах громителей освободительного движения
человечества... Но английская буржуазия не любит воевать свои-
ми собственными руками. Она всегда предпочитала войну чужи-
ми руками» 33.
Еще более определенно в марте 1939 г. высказывался вслед
за Сталиным на XVIII съезде партии Мануильский, выступав-
ший от имени делегации ВКП(б) в Исполкоме Коминтерна. Да-
вая резкую оценку фашизму, он вместе с тем заявлял: «План
английской реакционной буржуазии состоит в том, чтобы, по-
м XVIII съезд ВКП(б): Стеногр. отчет. М., 1939, с. 13.
" Там же.
*'’ Там же. ч
•’ Там же, с. 49.
183
жертвовав в угоду германскому фашизму малыми государствами
Юго-Восточной Европы, направить Германию на восток — против
СССР... в то же время английская реакция хотела бы руками
СССР обломать зубы германскому империализму, ослабить Гер-
манию на многие годы, сохранив за английским империализмом
господствующее положение в Европе... Но своими разбойничьими
планами английская реакционная буржуазия роет себе моги-J
лу» 34. Словом, одинаково плохи все — и фашизм, и западные де-<
мократии, все они равно враги, с которыми никаких компромис-
сов быть не должно и не может.
Подобный политико-психологический настрой постепенно все
более акцентировал давнюю неприязнь к Англии, а с ней и к
Франции. Не то, чтобы гитлеровская Германия считалась неопас-
ной, но она оказывалась как бы более приемлемой по сравнению
с Англией и Францией, способными спровоцировать войну меж-
ду Германией и Советским Союзом, которая, как считал Сталин]
не нужна ни Германии, ни, конечно, СССР. Мюнхен стал в его
глазах самым убедительным доказательством британско-фран-
цузского коварства.
Другими словами, не располагая достаточным количеством
документов и считая себя вправе делать лишь предположения,
думаю, что Сталин, осознававший опасность фашизма, его угрозу
нашей стране, видел не меньшую, а в чем-то и большую опас-
ность в английском империализме. Старый, опытный, с его дав-1
ними традициями «загребать жар чужими руками», «вести войну!
чужими руками», с принципом «разделяй и властвуй», англий-|
ский империализм в глазах Сталина был большим злом, чем
нацизм.
С Германией, с его точки зрения, можно было найти какую-1
то форму сближения, чтобы избежать войны, которая была бы
выгодна прежде всего Англии. Ведь Германия еще недавно по-
бежденная, ослабленная страна. Ее унизили Версальским миром!
те же Англия и Франция, главные враги Германии и мира, про-
тив которых Германия направляет стрелы реванша, а возможно,
и войну. В период Рапалло и Веймарской республики между
Германией и Советским Союзом установились вполне приемлемые,
в чем-то даже хорошие отношения, в то время как с Англией,
главным организатором «похода 14 государств» на Советскук!
Республику, даже близко похожих отношений не имелось. Основ-
ной объем внешней торговли СССР падал на Германию. Там до
недавнего времени была сильнейшая компартия, которая, по
оценке Коминтерна, ведет массовую политическую работу в стра-
не. В то же время, как говорил Мануильский, «в Германии растет
возмущение рабочих их ужасающим материальным положением...
растет недовольство крестьян... недовольна мелкая буржуазия...
растет оппозиция в рядах рейхсвера» и т. д.35
34 Там же, с. 48, 49.
35 Там же, с. 54.
184
Следовательно, тыл у Гитлера не слишком надежен. Поэтому
[сторонниками агрессивного курса относительно СССР в Герма-
нии, по Сталину, была лишь какая-то часть господствующих кру-
ши. «Вполне возможно, что в Германии имеются сумасшед-
шие»,— говорил он. То есть агрессоры. Но «если действительно
имеются там такие сумасброды», размышлял Сталин в форме
предположения, то на них найдутся смирительные рубахи36.
I умасшедшие — ведь это безусловное меньшинство. А с осталь-
ными можно договориться.
Третьим направлением европейской политики Сталина следу-
ет считать попытки создания системы коллективной безопасности
против фашизма в Европе. Разнообразные и многотрудные уси-
лия в этом направлении предпринимались советской дипломати-
ей в разных формах, как мы знаем, с начала 30-х годов как в
Лиге наций, так и вне ее. Чем активнее .становились нацисты,
чем более угрожающие формы для европейской стабильности при-
нимали их действия, тем настойчивее советская дипломатия вре-
мен Литвинова стремилась создать общий фронт, который мог бы
сдержать Гитлера. Но дальше создания отдельных звеньев такого
фронта, т. е. двусторонних договоренностей с некоторыми евро-
пейскими государствами, дело не пошло. Взаимная подозритель-
ность, глубочайшее всеобщее недоверие, идеологизация, проник-
шие во все поры политических отношений, стали непреодолимой
преградой на пути к системе европейской безопасности. А с вес-
ны-лета 1939 г. усилия в таком направлении становились все
более бесплодными и формальными, пока не рухнули вообще.
Наконец, еще одним направлением политики Сталина, в кото-
ром также следует видеть прежде всего европейские акценты,
были, конечно, колоссальные усилия в области обороны страны.
Стремительное развитие в нашей стране тяжелой промышлен-
ности создало основу для производства военной техники в гро-
мадных размерах. Ворошилов говорил в 1939 г. на первой сес-
сии Верховного Совета СССР первого созыва: «Сравнивая про-
гресс боевой техники Красной Армии и Военно-Морского Флота
на девять лет, получаем следующую картину: если взять 1930 г.
ва 100%, то мы получаем: по танкам было в 1930 г. 100%,
ныне — мне даже неловко назвать цифру...—мы имеем танков в
43 раза больше... По самолетам в 1930 г.— 100%, теперь 656%,
т. е. рост в 6,5 раза». По артиллерии рост составлял 692%, по
противотанковой и танковой артиллерии — в 70 раз и т. д.37
Забегая вперед, скажем, что в 1941 г. мы имели более 20 тыс.
танков, немцы же — 3,5 тыс. Менее чем за месяц мы потеряли
плоды героического труда народа за предвоенные пятилетки. Это
грагедия общенационального масштаба. Создавая ценой крайнего
напряжения сил необычайную в истории страны техническую
базу обороны, лидеры государства одновременно подрывами ее
” Там же, с. 13, 14.
” Правда, 1939, 1 сент.
185
изнутри отношением к людям — решающему фактору оборою
С одной стороны, массы производимого героическим трудом на pi
да оружия, с другой — удары по народу в форме извращена
коллективизации и репрессий. Эксцессы коллективизации, ка
уже говорилось, ослабляли оборонный потенциал страны в той ж
мере, в какой он был связан с крестьянством, составлявши!
главную основу армии, а уничтожение высших военных кадров
обезглавило ее. Здесь и коренились главные причины нашей тра-
гедии 41-го года и будущих военных успехов фашизма на на
чальпых стадиях войны против Советского Союза.
Чтобы в кратчайший срок ликвидировать шок, вызванный
массовыми разоблачениями «врагов народа» в рядах вооруженных
сил, после 1938 г. с особой активностью развертывается военно-
пропагандистская работа для доказательства того, что репрессии
не только не ослабили, а, наоборот, укрепили вооруженные силы,
которые теперь готовы к безусловной и скорой победе над лю-
бым агрессором. «Враг будет накоротке смят и уничтожен»,—
говорил Ворошилов на XVIII съезде ВКП(б) весной 1939 г.
Это дезориентировало народ, армию, да и, по-видимому, само
политическое руководство относительно наших военных возмож-
ностей. Реальность в какой-то мере высветила лишь советско-
финская война 1940 г.
8
В Европе завертелась такая политическая карусель, что никто ш
участников начавшейся гонки уже не мог толком разобраться^
куда приведут его действия, чего, собственно, хотят другие, к че
му они готовы или не готовы. Всем казалось, что они имеют свой
четкие программы, но то и дело обнаруживалось, что их постоян-
но что-то тянет в сторону. Это «что-то» было результатом столк-
новений подчас импульсивных решений и реакций, и в результа-
те временами получались неожиданные равнодействующие.
Гитлер продолжал идти к своей цели — Польше. Но он — чем
дальше, тем меньше — предвидел реакцию Запада. Он не мог
быть вполне уверен в том, что какая-либо «клика плутократов»,
как в рейхсканцелярии называли западных лидеров, не займет
более твердых позиций, когда начнется польский конфликт. Фю-
рер произносил речи, отдавал приказы, всех подгонял и подсте
гивал. Анализ его поступков весны и лета 1939 г. показывает,
что он метался из одной крайности в другую и долго не находил
ясных ответов на множество вопросов, которые возникали каждо
дневно. Он нападет на Польшу. Будет ли тогда всеобщая война
пли нет? Что можно и чего нельзя ожидать от Францпп, Англии
и других стран?
Чемберлен все более запутывался со своим мюнхенским и
послемюнхенским курсом. Его подчас сбивали с толку собствен-
ные послы донесениями из европейских столиц. Одни сообщали,
что Гитлер построил тысячи самолетов и вот-вот начнет бомбить
Лондон. Другие уверяли в полнейшем миролюбии «господина
18G
Гитлера». Третьи расписывали, как в самое ближайшее время
• третий рейх» двинется на Украину и Кавказ. Четвертые настаи-
вали дать «гарантии» всем еще неоккупированным странам Вос-
точной и Юго-Восточной Европы, особенно Польше, и т. д.
И британский премьер, которому как раз стукнуло 70 лет,
делал то одно, то другое, то третье, т. е. то верил, что будут
налеты авиации и распоряжался «принять меры», то снова уло-
мал на «умиротворение», то раздавал «гарантии», видимо не пред-
ставляя, как можно их обеспечить. Он находился под давлением
Ле только быстро меняющихся обстоятельств, но и растущей оп-
позиции в парламенте, среди общественности страны и в собст-
венном кабинете. Было от чего потерять голову.
Захват Рейнской зоны, аншлюс Австрии, оккупация Судет оз-
начали неуклонное развитие международного кризиса. Мюнхен
стал его кульминацией. Конфликтные события стремительно на-
растали. Оккупация Чехословакии развеяла мюнхенские миражи.
Что же делать?
Резкое усиление европейских позиций Германии подорвало
равновесие в Центральной Европе. Но как же теперь быть с тра-
диционной британской политикой баланса сил? Создавать какие-то
новые противовесы Германии в Восточной и Юго-Восточной Ев-
ропе? Каким путем? Быть может, гарантиями?
19 марта 1939 г. французский посол в Берлине Кулондр сооб-
щал в Париж: «Мы находимся перед совершенно новым положе-
нием. Немцы перешли от политики экспансии к политике завое-
ваний. На заднем плане — чисто военный милитаризм... Ощутит
ли Гитлер... потребность в передышке? Или он, скорее используя
приобретенную быстроту действий и ошеломление среднеевро-
пейских государств, продолжит свое продвижение в восточном
направлении? Не окажется ли для него соблазнительным обер-
нуться на Запад и, наконец, задушить сопротивление западных
держав, которые мешают свободе его действий на Востоке?» 38.
Рейх угрожал теперь Румынии, мог захватить румынскую
нефть и начать военное проникновение на Балканы. В ноте, пере-
данной 20 марта 1939 г. французским министерством иностран-
ных дел британскому послу в Париже, подчеркивалось: «Новые
германские мероприятия, возможно, и направлены теперь против
Востока, но в случае успеха повлекут за собой гегемонию рейха
и Европе. Поэтому возникает... эвентуальная угроза безопасности
и жизненным интересам Франции и Англии». Премьер-министр
Даладье, выступая перед членами кабинета, заявил: «День, когда
Германия овладеет румынской нефтью, может стать днем начала
европейской войны» 39.
Возмущение все более широких слоев английской обществен-
ности и нажим в парламенте заставили кабинет Чемберлена не-
сколько изменить тон. Галифакс сказал германскому послу:
|” Weltgeschichte des Gegenwart.., Bd. I, S. 613.
« Ibid., S. 621.
187
«Я понимаю, что аппетит господина Гитлера к бескровным ноб(
дам растет, но придет день, когда он совершит ошибку, и тог;
не обойдется без пролития крови» 40. Министр иностранных дел
посоветовал премьеру сказать что-то похожее в парламенте. Это-
го требует палата общин. И вот 18 марта, накануне своего 70
летия, Чемберлен выступил в Бирмингеме.
Он предупредил, что было бы ошибочным думать, что Англиг
настолько ненавидит войну, «что не примет вызова и не ответи
крайним применением сил». Опять-таки с большим трудом выгс
ворил Чемберлен эти слова, но зато сорвал аплодисменты, коте
рые свидетельствовали, что настроение английской общественнс
сти ушло далеко вперед от мюнхенских представлений прави
тельства.
Гитлер считал, что должен завоевать «жизненное пространст-|
во» именно теперь, когда Запад колеблется, когда вермахт, как
он был убежден, лучше и сильнее всех армий мира, когда за-
кончилась победой Франко война в Испании и пока сам он, фю-
рер, еще крепок. Гитлер решил «припугнуть» Запад. Расчет был
прост: проделать с Польшей то же, что с Австрией и Чехослова-
кией, когда Англия и Франция остались в стороне. Он полагал,
что его собственный более жесткий тон в адрес Запада и демон-
страция силы снова удержат «мюнхенцев» — теперь от помощи
11ольше — и все произойдет как с Шушнигом или Гахой. |
Под влиянием новых событий Лондон и Париж вступают м
более тесные контакты. 22 марта 1939 г. правительства обеих
стран договорились оказывать друг другу помощь при нападент
на одну из них «третьей державы». Это обязательство должг
было продемонстрировать англо-французское единство и поел;
жить одним из средств давления на Германию. Вместе с тем с<
глашение означало, что в обстановке нарастающего международ
него кризиса Франция, ориентируясь на союз с Англией, игнори-
рует франко-советский договор о взаимопомощи от 2 мая 1935 г
и предлагаемые Советским Союзом коллективные действия.
В Берлине еще раньше пришли к выводу, что англо-француз-
ское обязательство от 22 марта 1939 г. представляло собой, по
крайней мере сейчас, лишь жест, который должен был показать
Гитлеру «решимость» западных держав не допустить его к ру-
мынской нефти и Балканам и не трогать Польшу. Прямую за-
щиту румынской нефти Англия и Франция предполагали возло-
жить на ту же Польшу в обмен за обязательство прийти ей на
помощь в случае гитлеровской агрессии против Данцига.
Еще 18 марта британский посол в Париже сообщил в Лондон
о запросе Польши насчет готовности Франции помочь, если Гер-
мания нападет на Данциг. Французское правительство ответило,
что сделает это при условии, если Варшава заключит оборони-
тельный союз с Румынией. Заметим, что такой союз легко мог
стать и антисоветским союзом.
40 Gentzen F.-H., Kalisch I. Das Vorspicl: September 1939. B., 1950, S. 17.
188
Нацисты продолжали действовать по своим планам. 23 марта
Германия навязала Румынии «хозяйственный договор». Факти-
чески это было нечто большее, чем экономический договор. Это
был еще один удар по англо-французским позициям в Юго-Вос-
i очной Европе. Продвижение нацистов на юго восток вызывало
тревогу в Англии и Франции. Французский посол в Варшаве
Ноэль писал: «Англия теперь опасается, что Германия приберет
к рукам украинский хлеб, румынскую нефть, Черное море, про-
двинется к Кавказу и в короткий срок создаст угрозу англий-
ским позициям на Ближнем, а может быть, и Среднем Востоке.
Имелось большое опасение, что рейх, если ему никто не будет
противостоять, сможет построить могучую хозяйственную им-
перию» 41. При этом военные возможности Советского Союза
оценивались весьма низко. Он вообще как бы скидывался со
счетов. .
Нацистская верхушка оценила договор с Румынией как боль-
шую победу над Англией и Францией. Германский дипломатиче-
ский представитель Вольтат докладывал Герингу 27 марта
1939 г. после посещения Бухареста: договор — это крупный вне-
шнеполитический успех рейха. «Все страны Юго-Восточной Ев-
ропы должны видеть, кто в действительности господствует в
хозяйственных делах на Дунае... Германия с новыми формами
договора или Англия и Франция со старыми обещаниями и про-
пагандой»-
Советский Союз предложил немедленно созвать в Бухаресте
конференцию заинтересованных держав (Великобритании, Фран-
ции, Польши, Турции, Румынии, СССР), чтобы обсудить меры
помощи Румынии. Западные державы, опасаясь перемены ориен-
тации Польши и Румынии в сторону Советского Союза, не под-
держали советского предложения. Это было только на руку Гер-
мании.
Британский министр иностранных дел Галифакс писал 27 мар-
та послу в Варшаве Кеннарду: «Должно быть ясно, что все наши
попытки консолидировать положение будут уничтожены, если
Советское правительство открыто примет участие в этом плане» 42.
Все более укрепляя свои позиции в Юго-Восточной Европе,
нацисты продолжали усиливать нажим на Польшу. 21 марта
Риббентроп в беседе с Липским решительно потребовал передачи
Данцига Германии. Одновременно германские войска вступили в
Мемельскую область. Теперь северная германо-польская граница
увеличилась на 150 км.
31 марта Чемберлен обт.явил в палате общин: английское
правительство берет на себя обязательство «оказать польскому
правительству всякую поддержку, какая будет в его силах», ес-
ли «будут предприняты с чьей-либо стороны действия, угрожа-
ющие независимости Польши». Взяв такие обязательства, правя-
41 Weltgeschichte der Gegenwart.., Bd. I, S. 395.
44 Ibid., Bd. II, S. 78.
189
щие круги Англии и Франции стремились крепче привязать Поли
шу к своей политике, ликвидировать малейшую возможное^
поворота польского политического курса в сторону установлен™
контактов с Советским Союзом и получения помощи с его стор
ны, нажать на Германию.
Гарантии, данные Англией 31 марта, вызвали быструю реак
цию Берлина. Еще в последних числах марта там не было впол
не окончательного решения о сроках нападения на Польшу
25 марта Гитлер говорил Кейтелю, что в ближайшее время оп
«не намеревается решать польский вопрос». Однако следовало
подготовиться и найти политический предлог для агрессии. «Ре-
шение, которое последует в ближайшем будущем,— говорил Гит
лер,— должно иметь особенно благоприятные политические пред-
посылки. Польша должна тогда быть так разгромлена, чтобы с
ней не было необходимости больше считаться как с политич!
ским фактором» 43. Риббентроп не придавал серьезного значения
польской частичной мобилизации. Он записал 26 марта по этому
доводу в своем дневнике: «Предпринятые польской стороной во-1
енные мероприятия, конечно, являются оборонительными I
3 апреля в рейхсканцелярии было принято решение начать воеь
ные действия против Польши 1 сентября 1939 г.
Торопливая смелость, проявленная Чемберленом из-за жела-1
ния успокоить общественное мнение в Англии, давала Гитлеру
политический предлог. Даладье сказал по поводу выступления
Чемберлена: «Англичане теперь готовы видеть границу не на Реи
не, а на Висле».
Тем временем польское правительство предпринимало шаги,
чтобы превратить гарантии Чемберлена в двусторонние обяза-
тельства. Бек вылетел в Лондон, и после переговоров 6 апреля
появилось коммюнике, в котором Англия и присоединившаяся г
ней Франция обязывались поддержать Польшу в случае агр&
сии. Но, опубликовав коммюнике, западные руководители но
заключили формального пакта о взаимопомощи. Он был подписг
лишь 25 августа, накануне вторжения Германии в Польшу, когда
начинать организацию военной поддержки было уже поздно.
Вскоре последовали новые англо-французские гарантии стра-
нам Восточной Европы. Прежде всего западных партнеров забо-
тил вопрос о румынской нефти и о судьбе Балкан. 12 апрел>
французский совет министров решил «гарантировать Румынии
такую же помощь, как и Польше». На следующий день англи
ское правительство, обеспокоенное за свои позиции на Балканах,
сообщило в Бухарест и Афины о гарантиях независимости Румы-
нии и Греции. Забегая несколько вперед, скажем, что месяцем
позднее, 12 мая, появилась на свет и англо-турецкая декларация
о взаимопомощи.
Серия гарантий, которые Англия и Франция стали давать ма-
лым странам Восточной Европы, означала своего рода нажим на
43 Vormann N. Der Feldzug 1939 in Polen. Weissenburg, 1958, S. 39.
190
ерманию и запоздалую попытку создать коалицию. Англия к
Франция стремились укрепить свои позиции в этой части Евро-
пы, попытаться как-то восстановить политическое равновесие,,
с юль катастрофически подорванное предшествующей политикой,
особенно Мюнхеном. Нельзя не согласиться с И. М. Майским,
считавшим, что «гарантии», которые правительство Чемберлена
•гало раздавать странам Восточной Европы, заведомо зная с
невозможности их выполнения, вызывались в значительной мере
Желанием успокоить до крайности взволнованное общественное
мнение Англии. Внутренняя ситуация грозила отставкой согла-
шателей, если бы они, наконец, не приняли каких-то активных
шагов против Гитлера.
Нацисты стояли теперь перед выбором: попытаться продол-
жить так успешно начатый мюнхенский курс или пойти ва-банк
и в ответ на англо-французские гарантии продемонстрировать ре-
шимость. Последовал период колебаний, метаний из одной край-
ности в другую, политической игры. Гитлер, невысоко оценивая
политиков из Лондона и Парижа, все же решил, что надо их
«припугнуть».
Нацистская пресса стала кричать об «окружении Германии».
I апреля Гитлер выступил с речью — «ответом Чемберлену». Он
недвусмысленно пригрозил расторгнуть англо-германские морские
•оглашения. А еще через два дня, 3 апреля, генералы получили
приказ фюрера разработать оперативный план «Вейс» — план
поенной агрессии против Польши. Нападение, как мы упоминали,
было назначено на 1 сентября.
20 апреля 1939 г., в день 50-летия Гитлера, в Берлине состо-
ялся грандиозный военный парад. По Унтер ден Линден двига-
лась новейшая техника. Гитлер приказал вывести на улицы все
самое устрашающее. В небе над городом проносились эскадрильи
бомбардировщиков, истребителей. В этот день пресса стала назы-
вать Гитлера мессией, спасителем Германии. В церквах происхо-
дили службы «о спасении фюрера и народа». Все это производи-
ло соответствующее впечатление на западных дипломатов. Они
авали, что накануне фюрер сказал посетившему его румынскому
министру иностранных дел Гафенку: «Если Англия хочет войны,
<ша ее получит... И это будет такая разрушительная война, кото-
рую не может себе представить фантазия. Как может Англия по-
.шолить себе вести современную войну, если она неспособна вы-
ставить две вооруженные дивизии?» 44
27 апреля Берлин денонсировал англо'-германское морское со-
глашение от 1935 г., а на следующий день — соглашение о нена-
падении с Польшей. Германский нажим усиливался. В конце ап-
!юля президент Рузвельт направил открытое послание Гитлеру и
Муссолини с призывом приостановить дальнейшую агрессию.
Гитлер ответил 28 апреля речью в рейхстаге, которая транслиро-
“ Akten zur deutschen auswartigen Politik, 1918—1945. Ser. D. Baden^aden,
1956, Bd. VI, S. 123.
191
валась не только на Европу, но — впервые — и на Америку. Он
громил Польшу, которая «односторонне разорвала» германа
польский пакт о ненападении. Он иронизировал над посланием
Рузвельта, явно рассчитывая на эффект внутри Германии. И он
не оставил сомнений, что' будет «решать польский вопрос», как
ему заблагорассудится.
9
22 мая был подписан итало-германский «Стальной пакт». На сле-
дующий день Гитлер созвал секретное совещание, где присутст-
вовали все высшие руководители вооруженных сил. В простран-
ной речи, дошедшей до нас в протокольных записях адъютанта1
Шмундта, Гитлер дал оценку положению в мире, охарактеризовал
политику рейха и поставил задачу вермахту.
В основе дальнейшего курса Германии, по словам Гитлера,
теперь должно находиться стремление к захвату жизненного про-
странства. Это невозможно без вторжения в другие страны, без
войны. «Данциг не является предметом спора. Для нас речь идет
о захвате жизненного пространства на Востоке... Снабжение про-
дуктами питания возможно лишь оттуда, где низкая плотность
населения... В Европе нет других возможностей» 45.
«Польская проблема» рассматривалась не как изолированны ii
аспект искусственно нагнетаемого германо-польского конфликта,
а в связи с борьбой против Англии и Франции. «Проблему
„Польша”,—говорил Гитлер,—нельзя отделять от спора с Запа-
дом».
Поскольку война неизбежна, то ее возможный ход оценивался
следующим образом. Быстрый успех на Западе проблематичен,
и неизвестно, какой будет позиция Польши, если война на Запа-
де окажется затяжной. Польша видит для себя большую опас-
ность в успешных для Германии военных действиях против Фраи
ции и Англии и постарается помешать ее победе над западными
державами. Поэтому «отпадает вопрос о том, чтобы пощадить]
Польшу. Остается решение при первой возможности атаковать
Польшу. На повторение чешского варианта нельзя рассчитывать.
Будет борьба. Задача состоит в том, чтобы изолировать Польшу.
Успех изоляции является решающим» 46.
Гитлер стремился не допустить одновременного столкновения!
с Польшей, Англией и Францией. Он говорил: «Главное — поле-
мика с Польшей. Начиная наступление против Польши, успех
возможен только в том случае, если Запад останется вне игры.
Если это будет невозможно, тогда будет лучше напасть на Запад
и одновременно справиться с Польшей» 47.
Что касается методов ведения войны, то в основе успеха —
45 Jacobsen Н.-А. 1939—1945: Der Zweite Weltkrieg in Chronik und Doku
menten. Darmstadt, 1961, S. 109.
46 Ibid., S. 112.
47 Ibid.
192
внезапное вторжение: «Нет сомнения, что внезапное нападение
может привести к быстрому решению».
Тем временем Лондон и Париж продолжали свою сложную
политическую игру. Они искали соглашения с Германией, на-
деялись избежать войны и одновременно стремились крепче
привязать к себе Польшу и другие страны Восточной Европы.
Они стали зондировать почву для переговоров с СССР, стремясь
таким образом оказать политическое давление на Германию и
успокоить общественное мнение в своих странах. Давались
многочисленные обещания без реальных возможностей их вы-
полнения. Велись беседы с дипломатами других стран, носившие
характер скорее демонстраций, чем попыток изменить ход со-
бытий в пользу антивоенных сил.
Одним из обязательств, сыгравших наиболее печальную роль
для Польши в сентябре 1939 г., и было принципиальное обя-
зательство Франции, подписанное 19 мая 1939 г. во время визи-
та в Париж польского военного министра Каспшицкого. Оно
предусматривало, что в случае нападения Германии на Польшу
Франция «предпримет наступление против Германии главными
силами своей армии на 15-й день мобилизации». Двумя днями рань-
ше в Париже подписали секретный протокол, в котором Франция
обещала Польше военную помощь в случае угрозы Данцигу.
Одновременно, начиная с весны 1939 г., Англия и Франция
начали переговоры с Советским Союзом. Еще 14 апреля бри-
танское правительство предложило Советскому Союзу дать Поль-
ше и Румынии односторонние гарантии. В ответ Советское пра-
вительство 17 апреля выдвинуло предложение о заключении
тройственного договора о взаимопомощи между СССР, Англией
и Францией и соответствующей военной конвенции. События
конца апреля должны были особенно подчеркнуть перед запад-
ными державами всю важность такого договора. Эти предложе-
ния и контрпредложения открыли период затяжных, продолжав-
шихся четыре месяца, трехсторонних дискуссий.
Английское и французское правительства пошли на перего-
воры с Советским Союзом под влиянием общественного мнения
своих стран и растущей тревоги перед новыми актами гитлеров-
ской агрессии. Правящие круги Англии стремились и таким пу-
тем оказать косвенное давление на Германию, с которой одно-
временно вступили в секретный диалог. Английское правитель-
ство отклонило советское предложение о созыве совещания
стран, заинтересованных в отпоре гитлеровским притязаниям в
Юго-Восточной Европе. Оно предложило лишь сделать деклара-
цию о координации действий Англии, Франции, СССР и Польши
па случай угрозы независимости любому европейскому государ-
ству. Но когда Советское правительство выразило готовность
подписать такую декларацию, английское правительство взяло
свое предложение обратно.
Предложение Франции Советскому Союзу подписать двусто-
роннюю декларацию насчет оказания помощи Советским Союзом
7 Д. М. Проэктор
193
Польше и Румынии страдало одним недостатком. Из него не
следовало, что эти страны должны будут помочь Советскому
Союзу при нападении на него Германии. Это не устраивало
Советский Союз, ибо ставило его в неравноправное положение.
Англия и Франция отказывались предоставить гарантии При-
балтийским странам, которые могли быть легко захвачены рей-
хом и стать плацдармом для антисоветской агрессии.
Английское правительство предложило Советскому Союзу
сделать одностороннее заявление о принятии на себя обяза-
тельств оказания помощи любому европейскому соседу, если он
подвергнется агрессии. Тем самым в случае нападения Герма-
нии на соседние страны Советский Союз втягивался в войну с
Германией один на один.
Ответ на советское предложение о заключении тройственного
договора от 17 апреля Англии и Франция дали только 8 мая.
Отклоняя его по существу, Англия вновь предлагала Советско-
му Союзу взять на себя односторонние обязательства помощи
западным державам в случае вовлечения их в войну. Англо-
французская дипломатия, представленная в Москве второстепен-
ными лицами, не имевшими полномочий на подписание каких-
либо документов, обставляла каждый вариант соглашения многи-
ми оговорками.
В то же самое время (с июня 1939 г.) английское прави-
тельство вступило в секретные переговоры с Германией.
Английский министр по делам внешней торговли Хадсон говорил
21 июля приехавшему из Германии личному представителю
Риббентропа Вольтату: в мире существуют большие области,
«в которых Германия и Англия могли бы найти широкие воз-
можности приложения своих сил». Такими «областями», помимо
британской империи, где Англия предполагала, естественно, хо-
зяйничать одна, считались «Китай и Россия». В ходе беседы, как
записал германский посол в Лондоне Дирксен, «Хадсон выска-
зался подробнее о разграничении сфер английских и германских
интересов» 48.
Затем Хадсон предложил разработанную с одобрения Чембер-
лена программу политического, военного и экономического со-
трудничества Англии и «третьего рейха» — пакт о ненападении,
пакт о невмешательстве, «который должен включать разграниче-
ние расширенных пространств между великими державами, осо-
бенно же между Англией и Германией». Конечной целью англи-
чан, как свидетельствует запись Дирксена, являлась «широчай-
шая англо-германская договоренность по всем важным вопросам,
как это первоначально предусматривал фюрер». Как разъяснил
ближайший советник Чемберлена Вильсон, «заключение пакта о
ненападении дало бы Англии возможность освободиться от обя-
зательств в отношении Польши» 49.
48 Документы и материалы кануна второй мировой войны. М., 1948, т. 2,
с. 71.
49 Там же, с. 75.
194
10
Теперь надо на минуту остановиться, осмотреться вокруг и
осмыслить, к чему же привел весь этот поток событий. Агрессор
и те, кто проводил курс «невмешательства», зашли в политиче-
ский тупик, определенный все той же иррациональной логикой
агрессии.
Действительно, для германского фашизма, как мы знаем,
главной целью было нападение на Советский Союз и завоевание
«восточного пространства». Именно там решатся все проблемы.
Оставалось установить общую границу с СССР и создать плац-
дарм для этой агрессии. Но сделать это было невозможно без
завоевания Польши и договоренности с Западом. А если догово-
риться не удастся, то надо будет силой принудить Францию и
Англию к миру — ведь нельзя воевать н£ Востоке, имея в тылу
две враждебные державы.
Но, с другой стороны, в Англии, как считал Гитлер, его
«не поняли». Там стали считать больше невозможными и даль-
нейшее «невмешательство», и непомерное усиление Германии в
Европе. Нельзя было допускать полного разрушения баланса ев-
ропейских сил — традиционной основы британской политики. На
карте стоял национальный престиж. Невозможно не сделать уг-
рожающих жестов Гитлеру. И не пригрозить войной в случае
нападения на Польшу. Быть может, даже объявить ее.
Другими словами, лидеры западных держав после оккупации
Гитлером Чехословакии и фактического разрыва мюнхенских со-
глашений не могли рассчитывать на поддержку общественностью
своих стран любого нового сговора с Германией: такая политика
дискредитировала себя. Что же, с их точки зрения, оставалось?
Вступить для успокоения общественности в переговоры с Совет-
ским Союзом, в успех которых не верили и которые поэтому за-
ранее обрекались на неуспех. Попытаться оказывать таким пу-
тем нажим на Гитлера. Подтверждать гарантии Польше. И при
этом не допустить войны в Европе, которая могла втянуть Анг-
лию и Францию, что не отвечало их интересам. Если же агрес-
сивный динамизм Гитлера будет неудержимым, то выход ему
может быть дан лишь на Востоке.
Здесь необходимо остановиться на советско-германском дого-
воре о ненападении от 23 августа 1939 г. Договор возник из той
обстановки, которую мы выше охарактеризовали как кризисную,
отягощенную многими опасностями, пожалуй, даже общим под-
сознательным предчувствием приближавшейся катастрофы. Пе-
ред новой агрессией Гитлера одни просто боялись надвигавшейся
всеобщей войны, вторые хотели навлечь ее на других, третьи
спекулировали на страхе перед войной, иные старались ее из-
бежать. И все это, вместе взятое, свидетельствовало, сколь пагуб-
ны политические манипуляции войной и миром, как неприемлемы
в XX столетии методы меттернихской дипломатии с их хитроум-
ными расчетами и маневрами, всеобщим неверием и стрЬмлени-
7*
195
ем поставить других в более трудное положение, чем то, в кото-
ром находишься сам.
Этот договор, об истории которого мы, все еще стоящие
около дверей закрытых архивов, знаем слишком мало, возник не
вдруг, не внезапно, а «вырос» из обстановки предшествующих
лет, хотя, конечно, прямой толчок ему дали события 1939 г.
Маловероятно, что для Гитлера договор вызывался необходи-
мостью обеспечить нападение на Польшу. Вряд ли правы те,
кто считает, будто без такого договора с Советским Союзом
Гитлер не смог бы начать «польский поход» и поэтому не про-
изошло бы мировой войны. Дата начала войны против Польши —
1 сентября — была окончательно утверждена в Берлине, как мы
знаем, еще в начале апреля 1939 г.: вопрос был предрешен. На-
падение на Польшу было принципиальным решением нацизма в
интересах его геополитики, реванша, обеспечения выхода к
границам СССР и создания плацдарма для агрессии против него.
«Польша — плацдарм для будущего»,— говорил начальник шта-
ба сухопутных сил Гальдер. Здесь дело было ясно, и был бы
договор с Советским Союзом или нет — агрессия все равно со-
стоялась бы.
Но все-таки: зачем Гитлеру потребовался договор? После мар-
та 1939 г. его не могли не обуять сомнения относительно воз-
можности продолжения мюнхенского курса, рушились давние
надежды добиться союза с Англией, хотя со стороны некоторых
важных лондонских лиц правого толка все еще поступали сигна-
лы примирительного характера. С фюрером и его сподвижниками,
вели зондаж представители Лондона, рассматривавшие всякие
варианты сближения. Но все-таки после фактического разрыва
Германией условий Мюнхена весной 1939 г. ничего конкретного
Гитлер от Англии не получал, и в Берлине не могли не пони-
мать, что оккупация Чехословакии резко усилила в Англии анти-
германские настроения. Требовался политический нажим на
Лондон.
Британские переговоры с Польшей о гарантиях (март
1939 г.) могли рассматриваться в Берлине либо как ответ на
оккупацию Чехословакии и разрыв мюнхенских договоренностей,
как зондаж насчет союза против Германии, либо как форма на-
жима на нее. По-видимому, у Гитлера постепенно складывалось
мнение, что Англия в разгоравшемся конфликте все же займет
враждебную позицию, поэтому придется разрешать проблему
германо-британского противоборства еще до нападения на Совет-
ский Союз. И что Польша, связанная с западными державами,
должна быть разбита до войны с Францией.
Но вместе с тем, вероятно, именно эта ситуация, особенно
развитие англо-польского сотрудничества и разочарование в го-
товности Англии продолжать мюнхенскую дружбу с рейхом,
привела к намерению продемонстрировать сближение с Советским
Союзом. Этот противоестественный, а потому временный союз
мог стать, во-первых, формой нажима на Англию и Францию,
196
Которые с весны 1939 г. занимали все более враждебную пози-
цию к рейху, и одновременно демонстрацией Польше безнадеж-
ности ее положения. Во-вторых, средством обеспечения тыла в
случае войны на европейском Западе. В-третьих, способом дезо-
риентации Советского Союза перед неминуемой войной с ним.
Активизация англо-польских и франко-польских отношений вес-
ной 1939 г. совпала с началом активного зондажа Берлином пу-
той сближения с Советским Союзом, что вполне может рассмат-
риваться как германская «ответная мера».
Сталин, как мы уже говорили, считал неизбежной агрессию
империалистов против СССР. Потенциальными агрессорами он
видел попеременно всех соседей, западные державы, Японию.
Особенно подозревал Финляндию, Польшу, Румынию, которые
были, с его точки зрения, фашистскими государствами, связан-
ными с главным агрессором — Францией*. Большой счет был у
него к Польше не только из-за глубокой неприязни к режиму
«санации», но и из-за живых воспоминаний о советско-польской
войне, военном поражении 1920 г. (где он играл одну из глав-
ных ролей и из-за которого пережил ряд обвинений), о сближе-
нии Польши с Германией и западными державами в 30-е годы.
В Польше он видел плацдарм и вероятного участника будущей
империалистической агрессии.
Его отношение к Англии и Франции, как мы неоднократно
говорили, было издавна подозрительным. Не исключено, что в
его представлениях был жив образ «коварного Альбиона», иду-
щий из прошлого века. Именно англо-французские империалисты
организовали «поход Антанты», именно они ненавидели больше-
визм. Мюнхен подтверждали в его глазах собственную правоту.
И вот снова выросла германская проблема. Надежды, что
мировой кризис ослабит нацистский режим, не оправдались, так
Же как и ошибочными оказались надежды, что коммунисты За-
пада, прежде всего немецкие, оттолкнувшие социал-демократов,
окажутся сильнее нацистов. Отторжение социал-демократов —
этих, по словам Сталина, «социал-фашистов»,— несмотря на по-
ловинчатость их позиции, ослабило, раскололо антифашистский
фронт, нанеся ему тяжкий ущерб. И немецкие социал-демократы
пошли в концлагеря вместе с коммунистами, а у Гитлера ока-
пались развязаны руки. Он стремительно укрепил свои позиции
и возродил германскую военную мощь. А с ней Сталин всегда
считался. Мировая война, немецкое вторжение на Украину стоя-
ли перед глазами. И вот снова немецкие победы второй полови-
ны 30-х годов — пока бескровные. Надо было быть современни-
ком тех событий, чтобы понять, какое воздействие могли на
Сталина произвести новые германские успехи и захваты: Рейн-
ская зона, Австрия, Чехословакия, Испания, Мемель, Мюнхен.
Чуть ли не повсюду поднимают голову ультраправые. Всюду их
стремительное движение. Казалось, фашизм уже совершает побед-
ный марш по Европе. И на его знаменах написаны. лозунги
антикоммунизма, антисоветизма, шовинизма. Надвигался корич-
197
невый фронт. И перед ним, как видел Сталин, капитулируют
западные демократии. На Востоке также угроза— японская.
Возникала опасность остаться в одиночестве, лицом к лицу с
победоносным агрессором.
Но, как мы пытались показать выше, Сталина на протяжении
30-х годов не покидала мысль о возможности при определенных
условиях договориться с Германией. (Мы помним его фразу
«дело не в фашизме».) Все-таки был совсем недавний опыт тес-
ного сотрудничества с Веймарской республикой, имелись тесные
контакты. Россия и Германия, побежденные в мировой войне,
казалось, могли хорошо понимать друг друга. Сталин, повторим,
глубоко верил в непримиримость противоречий капитализма,
главные из которых пролегали между Германий, с одной сто-
роны, западными державами — с другой. Им не надо мешать.
Фактор военной силы всегда занимал в представлениях Ста-
лина главенствующее место. Конечно, он был ко всему прочему
глубоко озабочен стремительным ростом силы, которую демонст-
рировала Германия с середины 30-х годов, ее поразительными
бескровными захватами. Он видел в Гитлере некое олицетворе-
ние политики силы и, быть может, втайне признавал это его до-
стоинство, перед которым отступали великие державы Запада,
опасался его, особенно на фоне ослабления собственной военной
мощи в конце 30-х годов.
Не наступает ли то самое время, когда надо делать реши-
тельные шаги и сближаться с Германией? В динамичной и не-
ясной обстановке лета 1939 г. Сталин, с одной стороны, при-
держивался осторожного курса и старался не связывать себе
рук. Но с другой — он вступил в переговоры с Германией, на-
чатые по ее инициативе. «Мы стоим за мир и укрепление дело-
вых связей со всеми странами... Мы стоим за мирные и добро-
соседские отношения со всеми соседними странами, имеющими с
СССР общую границу»,—говорил он. И одну из задач в области
внешней политики он определил так: «Соблюдать осторожность и
не давать втянуть в конфликты нашу страну провокаторам вой-
ны, привыкшим загребать жар чужими руками» 50. Кто же эти
провокаторы? Конечно, прежде всего британские и французские
империалисты.
Успехи Гитлера в Европе и мюнхенский курс все более и
более усиливали подозрительность Сталина к западным держа-
вам, убежденность в их слабости, в том, что они «не те парт-
неры», что они совместно с Польшей плетут интриги и могут
сблизиться с Берлином против Москвы. Этот последний вариант
хотя и был теперь весьма маловероятным, тем не менее, по-
видимому, довлел над подозрительным Сталиным и толкал на
превентивные шаги: разрушить возможный альянс! Британская
и французская политика невмешательства и попустительства аг-ч
рессии и была тем самым действием «провокаторов войны, привык-
50 XVIII съезд ВКП(б): Стеногр. отчет. М., 1939, с. 15.
198
тих загребать жар чужими руками», которую он давно распоз-
нал и опасался. Мюнхен стоял перед глазами. Нельзя исключить,
что Сталин опасался второго Мюнхена, а может быть, хотел от-
платить за первый. Срабатывала и «осадная психология», когда
«ираги со всех сторон», и этот вражеский фронт в нарастающей
обстановке международного кризиса и угрозы войны надо прор-
luni. любой ценой, чтобы не оказаться в полной изоляции и что-
бы доказать Лондону и Парижу, что их замыслы раскрыты и
Карта бита. Наиболее перспективным местом «прорыва» олять-
Тпки оказалась Германия, усиленно, повторяем, зондировавшая с
весны 1939 г. возможности сближения.
Нельзя понять, как нам представляется, мотивы Сталина,
приведшие к договору с рейхом, не учитывая также, что выиг-
рыш времени в соревновании с капитализмом был в его пред-
ставлениях особенно важным. На XVIII съезде партии, т. е.
всего лишь за пять с небольшим месяцев до начала мировой
войны, он говорил: «Что требуется для того, чтобы перегнать
Экономически главные капиталистические страны?.. Для этого
гребуется... время. Да, товарищи, время. Нужно строить новые
нпподы. Нужно ковать новые кадры для промышленности. Но
для этого необходимо время, и немалое. Невозможно в два-три
года перегнать главные капиталистические страны. Для этого
требуется несколько больше времени» ®*.
Но было и еще одно важное обстоятельство. Политические
процессы 1937—1938 гг., в том числе и против военных, приве-
ли к многим для нашей страны последствиям внешнеполити-
ческого плана. Нас повсюду боялись. Не хотели иметь с нами дела.
Мало доверяли. Советско-французский договор о взаимопомощи
фактически был девальвирован. В большинстве европей-
ских столиц Красную Армию стали оценивать весьма невы-
соко, что влияло на политические решения этих столиц. Сталин
по мог не понимать, что Красная Армия ослаблена. Если даже
в какой-то мере он и верил в заговор военных, который только
чю разгромил, то при своей подозрительности не мог быть
убежден, что все вырвано с корнем. Думал ли он, что, произ-
псдя массовую «чистку» в армии, уничтожив часть ее лучших
кадров, он укрепил армию? По-видимому, он верил лишь в то,
что укрепил свою личную власть в армии, избавился от потен-
циальных политических противников.
Возникало трагическое для нашего народа противоречие:
героически, в ударных темпах он развивал техническую базу
сооруженных сил, создавал чуть ли ие на пустом месте военную
индустрию, выдвигал из своей среды новые талантливые военные
Кпдры, т. е. самоотверженно работал над повышением обороно-
способности. Лидеры государства в то же самое время не только
подстегивали военное строительство, но и подрывали эту мощь и
обороноспособность, уничтожая те же самые кадры, которые «ре-
------------- ••
11 Там же, с. 18.
199
шали все», создавая атмосферу страха, дезориентации, потери
инициативы. Этого Сталин тоже не мог не понимать, как и того,
что армия не готова к большой войне и требуется время, чтобы
сделать ее более боеспособной. И это также не могло не быт]
одной из причин, побудивших его пойти на беспринципное и па-
губное соглашение с Гитлером.
11
Понимание ушедших эпох невозможно без попыток проникнуть в
психологическую атмосферу времени. Она, бывает, гораздо пол
нее, чем старательно изученные факты, способна объяснить поч
ступки людей. Объяснение не оправдание. Высшим мерилом по-
ступков человека, в том числе и политика, служат мораль, нрав-
ственность. Мы здесь пытаемся вести речь в первую очередь
именно о настроениях времени, о психологическом фоне, влияв-
шем на поступки людей, зная, что, когда в руках историков
окажется богатство архивов, многое будет выглядеть иначе.
И дай бог. •*
Катастрофа первой мировой войны породила в Европе, как!
мы знаем, бездну противоречий. Последовавшие после нее два
десятилетия проходили под знаком глубоких политических потря-
сений, ожесточения, вражды и неутихающей конфронтации. Не-
справедливости вызывали стремление к их ликвидации, что вело
к новым несправедливостям. Нацисты пренебрегали международ-
ным правом, понятие которого в значительной мере обесценива-
лось, его все легче нарушали, им манипулировали в собственных
интересах, которые каждый считал более высокими.
Поступали так отнюдь не только нацисты. Страшная атмосфе-
ра времени выдвигала в ряде стран политических лидеров соот-
ветствующего толка — жестоких и эгоцентричных.
Традиции имперской политики прошлого находили отражения
и в условиях Версаля, и во французской оккупации Рура, и во
всех акциях Германии в Центральной Европе, и в агрессии про-
тив Испании, Абиссинии, и в территориальных претензиях Ит«
лии, Польши, Венгрии, Румынии и т. д., не говоря уже о япон-
ской агрессии против Китая, и, наконец, в репрессивной внут-
ренней политике ряда стран. Это приводило к ослаблению и по-
стоянному нарушению морали, принципов международного
права и прав человека, к преступлениям, деформациям политиче-
ской нравственности. В Европе к этому стали снова «привыкать»,
как то было в эпоху Тридцатилетней войны, наполеоновских
войн или во время первой мировой войны. Таковы ужасные
парадоксы Европы XX столетия.
Революции вызвали мощный заряд ненависти по ту сторону
баррикад. Образ России — «разрушительницы миропорядка» был
превращен в «образ врага», в фантом столетия, который служила
всем, кто предавал нас проклятию. Нельзя понять крайнюю же-
стокость политической борьбы 20—30-х годов без учета психоло-
гической атмосферы: потрясенное сознание поколения эпохи ми-
200
ровой войны и революций, кровь и насилие в размерах, которые
чоселе не могли представить даже фантасты. Мы порой недооце-
ниваем психологические последствия катастроф для человечества
иа поворотных этапах истории. И здесь, может быть, лежит боль-
ше ответов на мучительные вопросы исторического развития
Столетия, чем в изучении холодных планов и цитат. Договор
23 августа 1939 г., как и секретный протокол к нему о «сферах
интересов» в Восточной Европе, был заключен двумя диктатора-
ми, рожденными той эпохой.
Предшествующие договору англо-франко советские перегово-
ры лета 1939 г. в Москве велись, вероятно, с обеих сторон без
серьезных желаний успеха и надежд на него. Обе стороны знали
U взаимных намерениях слишком много, чтобы доверять друг дру-
гу. Чемберлен, ведя переговоры с СССР, которые заранее обрек на
Неудачу, вступил одновременно через своих эмиссаров в контакт
с представителями Берлина насчет возможности заключения
(«всеохватывающего соглашения» без и против СССР. Гитлер
упорно добивался соглашения с Советским Союзом. Сталин,
водя безнадежные переговоры в Москве с второстепенными пред-
ставителями Англии" и Франции, в то же время все более благо-
желательно реагировал на мирные предложения Берлина.
Для Гитлера подобные договоры были хитрыми тактическими
приемами для решения задач данного момента. Он обманывал
всех. Рвал договоры, как только цель достигалась. Но, к сожа-
лению, ему верили. Мюнхенское соглашение он заключил, чтобы
вахватить Чехословакию и подорвать французские, английские,
о Насти советские позиции в Европе. Договор фактически (не
юридически!) просуществовал лишь пять с половиной месяцев —
до захвата Гитлером Чехословакии. А Чемберлен глубоко пове-
рил и заявил, что мюнхенское соглашение «принесло мир для
Целого поколения».
Гитлер понимал, что, не будь договора, Советский Союз все
равно не получит союзников в лице Англии, Франции, Польши,
что в одиночестве он вряд ли захочет, да и вряд ли сможет на-
мять военное наступление на Германию. Но Молотов заявил
после заключения договора, что он «является поворотным пунк-
том в истории Европы, да и не только Европы» и что его
Заключение «свидетельствует о том, что историческое предвиде-
ние т. Сталина блестяще оправдалось».
Договоры о ненападении, а затем о дружбе с Германией вряд
пи появились бы вне давней политико-психологической схемы
('талина относительно Германии, о чем говорилось выше, без
мощного давления утвердившейся командно-административной
системы, когда единоличное мнение диктатора могло мгновенно
Коренным образом повернуть всю политику государства, все
Идеологические принципы и установки, без надежды, что догово-
pi о ненападении, а зачем о дружбе с Германией позволят от-
далить угрозу войны, способствовать ее перенесению в капита-
листический лагерь, где империалисты передерутся. Договоры
201
позволяли получить торговые соглашения с Германией и долго-
срочный кредит, содействовать ослаблению японской угрозы во
сточным границам.
И наконец, Сталин не смог отказаться от появившихся в pi
зультате переговоров с Германией соответствующих его пред
стратегии и безопасности
возможностей
приобрести
ставлениям
о
как он, видимо, думал, более выгодное стратегическое положение
в Центральной Европе и на Балтийском побережье. Это значило
отодвинуть к западу границу, чтобы создать некий новый, вы-
двинутый к Западу оборонительный вал, пояс безопасности, или
стратегическое предполье. При этом у него не было сомнений, что
можно не считаться с очень сложными политическими, национал]
ными, моральными последствиями, возникавшими при этом, с ин-
тересами и проблемами проживающих там народов, где тесно пе-
реплетались национальные проблемы одних, тяга к социализму
других, антикоммунизм третьих, боязнь нацистской агрессии чет-
вертых, профашистские настроения пятых. Так появился, по вы-
ражению Черчилля, восточный фронт «для безопасности России
против немецкой угрозы».
Все это как-то вселяло надежду, что в ближайшее время
нас в войну не втянут, а в будущем, подготовившись, можно
будет сказать свое слово.
По эти сомнительные тактические выгоды не компенсировали
долговременного политического й стратегического проигрыша с
точки зрения положения на международной арене. В глазах миро-
вого общественного мнения пакт о ненападении был сговоров
двух диктаторов о разделе сфер влияния. Был нанесен тяжкий
удар всем сторонникам социализма и Советского Союза, удар по
антифашистским силам, компартиям, Коминтерну, идее единого
фронта, борьбы против фашизма. Договор о ненападении был по-
видимому вызван и тем, что Сталин не только боялся германской
военной мощи, придвигавшейся к нашим границам, но и посто-
янно подозревал, что империалисты состряпают за его спиной
«новый Мюнхен». Не исключено также, что его весьма привлека
ла возможность оказаться в положении «третьего радующегося»,
Следующий договор с Германией — «о дружбе и границах» от
28 сентября был циничной сделкой с фашизмом за счет повер-
женной Польши, которую Молотов назвал «уродливым детищем
Версаля». Договор обеспечивал германской армии тыл в войне
против Западной Европы. Эта эйфория дружбы длилась до осени
1940 г. «Используя» договоры с Германией, Сталин ввязался в кро|
вопролитную войну с Финляндией. Цена, которую заплатили за
эту войну, была гораздо выше полученных выгод. Обнаружив]
шаяся в ходе советско-финской кампании слабость Красной Армии
прибавила Гитлеру решимости, когда он готовился к нападений
на Советский Союз.
Молотов говорил на четвертой сессии Верховного Совета СССР
31 августа 1939 г.: «Надо признать, что и в нашей стране были
некоторые близорукие люди, которые, увлекшись упрощенной
202
Антифашистской агитацией, забыли об этой провокаторской рабо-
те наших врагов. Тов. Сталин, учитывая это обстоятельство, еще
тогда поставил вопрос о возможности других, невраждебных,
добрососедских отношений между Германией и СССР»52.
II далее: «Теперь видно, что в Германии в общем правильно
поняли эти заявления т. Сталина и сделали из этого практиче-
ские выводы»53. И давая оценку договору как поворотному
пункту в истории Европы, да и не только Европы, Молотов гово-
рил: «Политическое искусство заключается здесь в том, чтобы
уменьшить число таких врагов и добиться того, чтобы вчераш-
ние враги стали добрыми соседями, поддерживаклцими между
собой мирные отношения» ”. На следующий день, выступая в
рейхстаге, Гитлер заявил, что «может присоединиться к каждо-
му слову», сказанному Молотовым ”.
12
Изучение многих войн показывает, что период, непосредственно
предшествующий началу войны, т. е. последние дпи и часы
перед выстрелом, никогда не представлял собой плавное, разме-
ренное движение событий. Наступал момент, когда события вы-
ходили из-под контроля. Молниеносно меняющиеся политические
и военные ситуации вызывали импульсивные, временами про-
тиворечащие друг другу поступки и действия. Представления
о происходящем искажались. Сталкивались самые различные
влияния и воли, давая причудливые результаты. И все заверша-
лось катастрофой.
Канун второй мировой войны дает в этом смысле убедитель-
ную и трагическую картину.
Если можно говорить о каких-то общих направлениях в эти
последние дни перед войной, то они, пожалуй, сводились к сле-
дующему. Англо-французские политические маневры 23 авгус-
та — 1 сентября смутно напоминали попытки как-то сохранить
позиции в Восточной Европе, добиться согласия с Гитлером, что-
бы не вступать в войну с ним. Создавая видимость твердости
в польском вопросе, по возможности не выполнять данных дру-
гим гарантий и обещаний и, быть может, пойти на новый Мюн-
хен за счет Польши, если дело дойдет до крайности.
Ведущие тенденции гитлеровской политики последних дней
сводились к полной изоляции Польши, чтобы напасть на нее,
и к стремлению удержать Англию и Францию от активного
вступления в схватку.
Гитлер в Оберзальцберге 22 августа 1939 г. дал военным
прямую установку на вторжение в Польшу 1 сентября. В тот же
день собрался британский кабинет. В итоговом коммюнике он
и Правда, 1939, 1 сент.
” Там же.
11 Там же.
” Там же, 2 сент.
203
заявил: «Правительство теперь, как и прежде, придерживается
мнения, что в возникшем между Германией и Польшей споре
нет ничего, что могло бы оправдать применение силы и вовлече-
ние в европейскую войну со всеми ее трагическими последствия-
ми» 56. По мнению английского кабинета, «в Европе нет ни
одного вопроса, который не мог быть решен мирными средства-
ми». Вслед за этим британские политики сделали новую попытку
добиться согласия с Гитлером.
23 августа Гендерсон вылетел к Гитлеру с личным письмом
Чемберлена: премьер-министр старался убедить фюрера в твер-
дости позиции Англии насчет польского вопроса и вместе
с тем — опять-таки в который раз — в своем желании сотрудни-
чать с Германией. Вручая послание премьер-министра, Гендерсон
озабоченно заявил, что английское правительство «ошеломлено
сведениями о германо-советском пакте». В дальнейшем следова-
ло предельно откровенное заявление: «В Англии считают, что
для блага Европы требуется германо-английское сотрудничест-
во». Гендерсон объявил: он лично никогда не верил в англо-
франко-советский договор. Его мнение: «Россия путем проволо-
чек избавилась от Чемберлена и после этого хочет получить
выгоду от войны» 57. Письмо Чемберлена и две беседы с Ген-
дерсоном были для Гитлера важной разведкой позиции Англии
непосредственно перед атакой Польши. Он не мог не понять
желание английских политиков за показной твердостью пойти па
сделку.
В Париже тем же вечером открылось заседание Националь-
ного совета обороны. Во вступительной речи министр иностран-
ных дел Боннэ после краткого обзора положения пришел к вы-
воду: «Нависла угроза всеобщей войны из-за Данцига и коридо-
ра». Он поставил вопросы: «Какова должна быть наша позиция?
Должны ли мы только слепо придерживаться союза с Польшей?
Не было бы лучше, напротив, толкнуть Варшаву к компромиссу?»
Мы сможем тогда выиграть время, продолжал он, «чтобы усовер-
шенствовать наше вооружение, увеличить военные силы, улуч-
шить дипломатическую ситуацию таким образом, чтобы мы
сумели оказать Германии действительное сопротивление в слу-
чае, если она позже повернет против Франции, намереваясь на
нее напасть» S8.
Идея компромисса разом перечеркивала предыдущий курс
о гарантиях Польше. Этот поворот вел к утрате вслед за Чехо-
словакией последних западных опор в Восточной Европе.
Генерал Гамелей, которого спросили, сколько времени могут
оказывать сопротивление Польша и Румыния, ответил, что «ве-
рит в честное сопротивление Польши». Относительно обещанной
помощи — ни слова. «Это сопротивление,— продолжал он,— вос-
56 Weltgeschichte der Gegenwart.., Bd. Ill, S. 60.
51 Geschichte des Zweiten Weltkrieges in Dokumenten. Munchen, 1956,
Bd. Ill, S. 233, 234.
58 Ibid., S. 234.
204
препятствует, вероятно, тому, чтобы масса немецких вооружен-
ных сил повернулась против нас до наступления следующей
поены. К этому времени Англия будет уже нас поддерживать» 5®.
Складывалась абсурдная ситуация: французские военные вместо
столько раз обещанной помощи полякам теперь стали сами
ожидать... польской выручки Франции.
Наконец, после долгого обмена мнениями решили, что выжи-
дгпие усилит не только Францию, но, к сожалению, и Герма-
нию, которая к тому же, возможно, захватит ресурсы /Польши
в Румынии. Поэтому обстоятельства все же вынудят Францию
о хьявить войну Германии, когда она вторгнется в польские земли.
Но значит ли, что, объявив войну, Франция начнет действи-
тельно воевать? Возникал вопрос о боеспособности армии. В этом
Вопросе, пожалуй, сущестовала наибольшая путаница взглядов.
Преобладал какой-то сдержанный оптимйзм: армия способна ре-
шать «определенные задачи». Однако на поверку оказывалось:
вовсе не те, которые нужны.
Генерал Гамелен и адмирал Дарлан сказали: «Сухопутная
армия и флот готовы. К началу конфликта они мало что смогут
сделать против Германии, однако они были бы в состоянии на-
нести сильный удар по Италии, если эта держава вступит
в войну. Кроме того, французская мобилизация сама по себе
может принести существенное облегчение Польше, так как она
свяжет против наших границ существенное количество крупных
немецких соединений» 60.
Даладье напоминал о мощных французских укреплениях,
«которые гарантируют оборону границ». Все пришли к выводу,
что «при нынешней ситуации, которая предоставляет Франции
бороться одной в течение многих месяцев, мы в состоянии обес-
печить нашу безопасность в такой степени, какая возможна бла-
годаря нашим укреплениям» в*.
Здесь есть над чем ломать голову историкам. Ведь оценивать
вопрос о состоянии вооруженных сил, видимо, следовало также
под углом зрения выполнения союзнических обязательств перед
Польшей («на 15-е сутки после начала мобилизации перейти в
наступление главными силами», как говорилось в договоре, под-
писанном Гамеленом и польским министром обороны Каспшиц-
ким 19 мая 1939 г.), а не только выжидания и тем более не ис-
пользования в своих интересах польского сопротивления Гер-
мании.
23 августа Гамелен и Дарлан объявили о готовности армии
и флота. Через десять дней, когда дело дойдет до войны, они
скажут полякам, что ни армия, ни флот не готовы. На следую-
щий день выступили с речами в нижней и верхней палатах анг-
лийского парламента Чемберлен и Галифакс. Выразив еще раз
недовольство по поводу советско-германского договора, они вновь ••
•• Ibid., S. 245.
•° Ibid., S. 245, 246.
Ibid., S. 246.
205
сделали недвусмысленные предложения о соглашениях с Герма-
нией. Чемберлен говорил о создании «международного порядка,
который покоился 6bi па взаимном понимании» с Гитлером, о со-
здании «ситуации доверия», «о надеждах на конструктивную
деятельноств по строителвству мира».
Полным диссонансом повторенным обещаниям выполнить га-
рантии, данные Польше, звучало провозглашение премьер-ми-
нистром «первой основы британской внешней политики» —
«решимости сопротивляться методам силы» ®2. «Мы не думаем,—
говорил в это время в верхней палате Галифакс,— требовать от
Германии, чтобы она жертвовала своими национальными инте-
ресами» вз. Захват польских территорий уже признавался «на-
циональным интересом» рейха!
Оба выступления дали Берлину основания считать англий-
скую политику новым вариантом «умиротворения». И они еще
раз побудили Гитлера к новым усилиям по изоляции Польши от
ее западных партнеров.
Во второй половине дня 24 августа Геринг сказал польскому
послу Липскому: «Решающее препятствие для дружественных
отношений между рейхом и Польшей — не данцигский вопрос,
а союз Польши с Англией» ®4. Министр иностранных дел Бек
счел эту мысль очень важной и немедленно сообщил ее своим
руководителям Рыдз-Смиглы и Мосьцицкому, а также англий-
скому послу в Варшаве Кеннарду. Последний сразу же телегра-
фировал в Лондон.
Сообщение Кеннарда вызвало в Лондоне сильнейшую тревогу.
Возникли опасения поворота Польши в сторону Германии, отхо-
да ее от Англии.
Гитлер, после выступлений Чемберлена и Галифакса снова
склонявшийся к мысли, что Англия, вероятно, из-за Польши
войну не начнет, сразу пообещал обеим западным столицам столь
желанный им мир с «третьим рейхом». Но ценой разгрома и ок-
купации Польши. Он отдает приказ на вторжение утром
26 августа.
Все это происходило от полудня до вечера 25 августа. Фюрер
вызвал посла Гендерсона и, поддерживая тон лондонских «умиро-
творителей», заявил: «после решения польской проблемы» (кур-
сив мой,— Д. П.) он «готов обратиться к Англии с большими,
всеохватывающими предложениями» сотрудничества и мира меж-
ду Англией и Германией (так называемые большие предложения
Гитлера). Он намекнул, что после решения польских дел, если
ему в этом не помешают Англия и Франция, он больше «не бу-
дет интересоваться западными проблемами»62 63 64 6S. Он оставлял
62 Blaubuch der britischen Regierung: Dokumente und Urkunden zum Krieg-
sausbruch, September 1939. Basel, 1939, N 64, S 131.
63 Ibid., S. 132.
64 Weltgeschichte der Gegenwart.., Bd. HI, S. 266.
65 Dokumente zur Vorgeschichte des Krieges: Deutsches WeiBbuch. B., 1939
N 457.
206
мюнхенцам их старые надежды. «Существующая западная гра-
ница рейха будет окончательной»,— заявил фюрер 66.
Под вечер 25 сентября его беседа с французским послом Ку-
лондром протекала в том же духе, что и с английским послом.
«Я не буду наступать на Францию»,— обещал Гитлер Кулондру
» попросил немедленно передать это премьеру Даладье. «Мысль,
что я должен был бы бороться против вашей страны, угнетает
меня» 67.
В Англии все бурлило и кипело. И чтобы ослабить давление,
английское правительство вечером 25 августа внезапно подписы-
вает договор с Польшей о взаимных гарантиях, видимо совер-
шенно не представляя себе, как оно сможет их выполнить.
В Берлине новость стала известна мгновенно, как и другая:
Италия в случае войны будет придерживаться нейтралитета.
В сильнейшем волнении Гитлер сразу же отменил приказ о втор-
жении в Польшу.
13
Все закрутилось снова. Следующим утром Гитлер получил лич-
ное послание Даладье: оба они — фюрер и Даладье — «фронто-
вые солдаты в последней войне». «Ни один француз не сделал
больше, чем я, чтобы укрепить между нашими народами не толь-
ко мир, но и действительное сотрудничество». А поэтому оп,
Даладье, горячо призывает Гитлера «к миру», к «хорошей гар-
монии» между Францией и Германией, к «дружественному сою-
зу». Ибо «до сегодняшнего дня нет ничего, что помешало бы
мирному решению международного кризиса... если на обеих сто-
ронах имеется одинаковое стремление к миру». Наконец, следо-
вало торжественное обещание «приложить все усилия, которые
только может приложить искренний человек, чтобы привести эту
попытку к успешному концу» ®8. Кулондр писал в Париж о своем
свидании с фюрером. «Я просил его (Гитлера.— Д. П.), кото-
рый построил рейх без пролития крови... не проливать крови
ни солдат, ни женщин и детей...» Однако ничего не получилось.
«Это бесполезно,— ответил мне господин Гитлер.— Поляки не
отдадут Данциг; а я хочу возвратить Данциг, порт рейха, в со-
став рейха»69. Когда вечером в Берлин прибыл из Лондона
<• аналогичными призывами к миру английского правительства
шведский посредник Далерус, у Гитлера и его сподвижников
опять появилось ощущение, что все образуется.
“ Weltgeschichte der Gegenwart.., Bd. Ill, S. 273.
•7 * В донесении Бонна об этой беседе Кулондр сообщал о заверении Гит-
лера, который, по его словам, «не имеет враждебных чувств к Фран-
ции». Гитлер сказал французскому послу: «Я не хочу никакого кон-
фликта с вашей страной и в дальнейшем надеюсь ни на что иное, кро-
ме хороших взаимоотношений» (Gelbbuch der franzosischen Regierung:
Diplomatische Urkunden, 1938—1939. Basel, 1939, S. 327, 328).
" Gelbbuch der franzosischen Regierung..., S. 336.
’9 Ibid., S. 343. В договоре, подписанном Галифаксом и послом Рачинским,
207
В письменном ответе Гитлера Даладье 27 августа не только
вновь проводилась прежняя мысль — Франция не должна ме-
шать военному решению «польского вопроса» и тогда Гитлер не
будет воевать с Францией, но и выдвигалось новое требование:
отдать Германии весь «коридор» (раньше Гитлер намеревался
получить экстерриториальную дорогу через «коридор»). Он писал
Даладье, подделываясь под его тон: «Как старый солдат, я, как
и Вы, знаю ужасы войны. Из этих соображений... я искренне
хочу устранить источники конфликта между нашими двумя на-
родами... Строительство больших западных укреплений, погло-
щавших и поглощающих многие миллиарды, представляет ныне
для Германии факт признания и утверждения окончательных гра-
ниц рейха». Далее говорилось о необходимости ревизии версаль-
ского диктата, о требовании «возвращения Германии Данцига и
коридора» и, наконец, снова и снова о том, что «новая кровавая,
уничтожающая война между нашими пародами... была бы не толь-
ко для Вас, но и для меня, господин Даладье, очень болезнен-
ной» * 70 71.
После «больших предложений» Гитлера от 25 августа, кото-
рые Гендерсон отвез на следующий день в Лондон, последовали
новые «предложения» Берлина. Их передал Чемберлену 27 ав-
густа тот же Далерус: Германия желает заключить союз или
пакт с Великобританией; Англия должна помочь Германии полу-
чить Данциг и «польский коридор»; Германия обязуется гаранти-
ровать польские границы; должна быть достигнута договорен-
ность о возвращении Германии колоний; ...Германия обязуется
защищать Британскую империю своими вооружепными силами,
если на последнюю будет совершено нападение
С этими предложениями Далерус срочно вылетел в Лондон и
сразу же встретился с Чемберленом и членами кабинета. В ходе
обсуждения новых обещаний Берлина Чемберлен высказался о
возможности уступки относительно Данцига и шоссе через «ко-
ридор».
Английское правительство ухватилось за «предложения» и
вступило в отчаянный торг по каждому из пунктов новой «мир-
ной программы». В замечаниях британского помощника государ-
ственного секретаря Кадогана к германским предложениям, на-
пример, говорилось: «К пункту 1. Англия в принципе готова
заключить с Германией договор, который обеспечил бы мирное
развитие в политической и экономической областях, однако
должно быть подчеркнуто, что детали такого договора должны
быть выработаны в особых переговорах» 72. Так, через два дня
указывалось: «§ 1. Если одна из договаривающихся сторон будет втя-
нута во враждебные действия с европейской державой... то другая сто-
рона немедленно окажет ей любую поддержку и любую помощь, кото-
рая будет в ее силах». В секретном приложении к договору было ого-
ворено, что под понятием «европейская держава» подразумевается Гер-
мания (Ibid., S. 342).
70 Weltgeschichte der Gegenwart.., Bd. Ill, S. 290, 291.
71 Ibid., S. 297, 298.
208
после подписания договора с Польшей британские лидеры готовы
были подписать соглашение с Германией, фактически целиком
Противоречащее духу этого договора.
Во время переговоров с Далерусом в тот же день Чемберлен
но явил: «Максимумом польских уступок должно быть: Данциг
। условием сохранения особого польского права и экстеррито-
риальное шоссе для Германии через коридор при международных
Гарантиях». Когда Далерус утром 28 августа привез ответ англи-
чан Гитлеру, последний заявил, что согласен с этими условиями,
«ли они будут официально подтверждены прилетающим вскоре
и Берлин Гендерсоном.
В переданном вечером 28 августа официальном ответе анг-
лийского правительства на «большие предложения» Гитлера на-
поминалось, что Англия связана гарантиями Польше. Но весь
ответ не оставлял сомнений в отсутствии» у британского прави-
тельства воли выполнить эти гарантии. Предлагались прямые
Германо-польские переговоры, вслед за которыми должны после-
довать другие — переговоры «о широком и всеохватывающем
игшимопопимании между Великобританией и Германией» 73.
Вся эта путаница способствовала «соскальзыванию» Европы
П войне. 27 августа, после того как польское правительство узна-
ло о содержании беседы Гитлера с Гендерсоном, оно решило про-
пасти всеобщую мобилизацию. Это немедленно вызвало протест
Лондона. Британский министр иностранных дел сообщил в Вар-
шаву: оп «был бы в затруднении, если бы ему пришлось объяс-
нить, какие особые места в возражениях Гитлера против сэра
Невиля (Гендерсона.— Д. П.) побудили польское правительство
Пв такой шаг, как мобилизация» 7‘. Ведь английская дипломатия
Имеет большие надежды.
Как видно из записки ответственного сотрудника Форни оф-
фпса Ивона Киркпатрика, «Англия неожиданно имеет хорошую
игру». В этой записке от 27 августа делался ложный вывод о
Трудном положении германского правительства, которое, по вы-
ражению автора, «плавает», ибо обескуражено апгло-польским
Договором п нейтралитетом Италии. К тому же Далерус убеждал
ас ох и вся, что «атмосфера для переговоров благоприятна» и
будто «Гитлер убежден, что Великобритания стремится к окон-
чательному урегулированию с Германией». Польская мобилиза-
ция была отменена. Точь-в-точь как в 1938 г. с Чехословакией.
Варшава под нажимом Англии дала согласие па прямые пере-
говоры с Гитлером.
Так, 27—28 августа перед лицом отмобилизоваппого герман-
ского вермахта было решено не проводить той меры, которая яв-
лялась самой необходимой в сложившихся условиях, т. е. поль-
ской мобилизации. * •*
’• Ibid., S. 300.
’• Blaubuch der britischen Regierung.., N 74, S. 241.
•* Documents on British Foreign Policy, 1919-1939. 3 ser. L., 1947, Wl. VII,
p. 311.
209
Вместе с надеждами на новую сделку с Гитлером в Лондон
царил страх: ведь дело может не ограничиться Данцигом и «кс
ридором». В переговорах 29—31 августа, когда военные плащ
Гитлера вырисовывались все яснее, в английской политике нс
вольно появлялись более твердые ноты: Данциг и решение пре
блемы «коридора» — но не больше. И тогда — союз с Германне*
Эти страхи видны из беседы Гендерсона с Гитлером при вру
чении английским послом 29 августа ответа на «большие пред
ложения». Во время беседы Гендерсон подчеркнул решимосн
Англии бороться за независимость Польши. Он заявил Гитлеру
«Англия будет бороться за Польшу, если появится угроза ее не
зависимости или ее жизненным интересам». Гитлер: он «надеетс|
на дружбу с Англией». Посол возразил: дружба может быт1
только при взаимном сотрудничестве. «Премьер-министр (Чем
берлен,— Д. П.) мог бы проводить свою политику понимания
только если бы господин Гитлер был готов к сотрудничеству..
Мы предлагали дружбу, однако только на основе мирного согл*
сованного решения польского вопроса». Гитлер нажал и вдру
выдвинул новое требование: «поправки в Силезии, где 90% ш
селения голосовало во время послевоенного плебисцита за Ге{
манию». Гендерсон: тогда нет надежд на мирное решение75 * 77.
Этой пикировке обе стороны, видимо, не придавали череечч
серьезного значения. Гендерсон писал в отчете Галифаксу, чт
«беседа велась... в полностью дружественной атмосфере» 7“.
Оценивая положение, Чемберлен сообщил 29 августа нижне
палате: «Катастрофа еще не нависла пад нами, но я не могу скв
зать, что опасность миновала»
29 августа Гитлер «согласился» с английскими предложения
ми о прямых переговорах с Польшей. Но лишь на основе выдви
гаемых им требований. И при условии, что чрезвычайный упол
номоченный Польши прибудет в Берлин не позже полуноч,
30 августа. Гендерсон воспринял такие требования как ультимо
тум. И сразу же английское намерение занять более твердую по
зицию опять — который раз — поколебалось.
Это видно из решения, которое навязал польскому правителе
ству 29 августа английский посол Кеннард в связи с повой по
пыткой начать всеобщую мобилизацию. 1
Согласно записям статс-секретаря польского министерств
иностранных дел Шембека, он по распоряжению Бека пригласи:
в 16.00 29 августа английского и французского послов и переда:
им заявление: «Президент республики по предложению правй
тельства приказал начать всеобщую мобилизацию после ультимп
тивных требований Гитлера о прибытии польских представителе!
до 24.00 30 августа». Английский посол немедленно возразил
снова потребовал отменить мобилизацию. Он сказал: «Слово „м<
билизация" таково, что создаст во всем мире впечатление, будп
75 Blaubucli der britischen Regierung... N 75, S. 301.
70 Ibid., S. 303.
77 Ibid., N 77, S. 303.
210
мы вступаем в войну. Но в настоящий момент еще ведутся англо-
। арианские переговоры. Лондон ожидает ответа из Берлина.
Выло бы крайне желательно, чтобы мы дождались этого ответа
прежде, чем объявим открытую мобилизацию» 78 *.
Мобилизация польской армии, которая давно была абсолютно
необходима, вторично отменялась. Английский посол стал на-
I Спивать, чтобы к Гитлеру немедленно выехал Бек. Тот отказал-
tn, «чтобы не идти по стопам Гахи». Был составлен ответ анг-
лийского правительства на очередные германские «предложе-
ния»: «Британское правительство разделяет желание улучшить
отношения». Однако Англия «не может жертвовать интересами
своих друзей». Решение польской проблемы должно быть обеспе-
чено международными гарантиями.
Ответ Гендерсон вручил Риббентропу около полуночи 30 ав-
I уста,
когда ожидался приезд
прибыть он не успел, так как
польского уполномоченного. Но
срок, данный Гитлером, оказался
,швсдомо
мал.
В кабинете Риббентропа произошла удивительная сцена.
Когда Гендерсон вошел, Риббентроп заявил ему, что, поскольку
польские представители не прибыли, нормальных прямых пере-
I опоров с Польшей быть не может. Затем он зачитал по-немецки
Текст подготовленных Германией «предложений», которые долж-
ны были обсуждаться во время предполагаемых германо-поль-
ких
переговоров. Предложения назывались «Союз народов» и
содержали 16 пунктов, принятие которых означало бы для Поль-
ши полную потерю суверенитета. Когда Гендерсон в соответствии
С дипломатическим обычаем попросил передать ему текст доку-
мента для перевода и передачи правительству, то получил отказ.
Характер провокации не оставлял ни малейших сомнений:
фашисты не желают никаких переговоров и стремятся только к
койне. Вся затея с вызовом польских представителей и меморан-
думом «Союз народов» — блеф.
Тем не менее Гендерсон стал цепляться и за этот «шанс».
Гипо утром 31 августа он сообщил Липскому: «Имеется текст
детальных германских предложений». Липский должен их полу-
чить. Стал помогать и Далерус, который, посетив ночью Геринга,
уговорил его «исправить ошибку Риббентропа» и ознакомить
поляков с «предложениями» 7в.
Сделав выписки из текста «предложений», Далерус отправил-
сн к Липскому. Ознакомившись с текстом, последний заявил:
«Этот план означает потерю польского суверенитета и является
Полностью недискуссионным»80. Бек или какой-либо другой
польский представитель не должны ехать в Берлин. «Польша
Готова бороться и погибнуть в одиночестве».
’* WeiBbuch der polnischen Regierung fiber die polnisch-deutschen und die
polnisch-sowjetrussischen Beziehungen im Zeitraum von 1933—1939. Ba-
sel, 1940, N 98, S. 147.
” Documents on British Foreign Policy, vol. VII, N 597, p. 198. **
•" Ibid, p. 202.
211
Однако Лондон продолжал упорно и панически требовать о
поляков «прямых переговоров». В 12.00 31 августа Галифан
телеграфировал в Варшаву Кеннарду: поляки должны «передат
германскому правительству... о своей готовности принять прив
цип прямых переговоров». О том, насколько бессмысленным
были такие призывы в последний день перед войной, свидетель
ствует хотя бы тот факт, что в Лондоне 31 августа точно знал1
о начале германского вторжения в Польшу следующим утром
Гендерсон сообщил Кулопдру в 9.05: «Из достоверных источни
ков я узнал, что если польское правительство до 12 часов не при
шлет уполномоченного для переговоров, то немецкое правитель
ство будет считать, что поляки отказались от мирного решения
конфликта, и немецкие войска получат приказ на наступле
ние» 81.
В середине дня Варшава под нажимом англичан дала указа-
ние Липскому о «прямых переговорах с Риббентропом или статс-
секретарем Вейцзекером». Телеграмма Бека Липскому по этому
поводу была отправлена из Варшавы в 12 час. 40 мин. Но как
раз точь-в-точь в то же время Гитлер отдал последний приказ на
вторжение в Польшу 1 сентября в 4 час. 45 мин.82
Липский, получив телеграмму, в 13 час. направился в гер-
манское министерство иностранных дел. После проволочек он
был принят Риббентропом только в 18 час. Но под предлогом
отсутствия у Липского «особых полномочий» Риббентроп отка-i
зался вести с ним переговоры. Он «доложит фюреру». После!
полудня Галифакс отправил в Варшаву Кеннарду телеграмму
с требованием немедленно сообщить польскому правительству,
чтобы оно дало Липскому директиву: «Если только германское'
правительство имеет какие-нибудь предложения, то он готов
передать их своему правительству для того, чтобы оно их немед-
ленно изучило и смогло положить начало немедленных пере-
говоров».
Наступал вечер. Бек сообщил в Лондон о согласии польской
правительства вести переговоры на английских условиях. Почти
в то же время Гитлер сказал находившемуся у него в рейхскан-
целярии итальянскому послу Аттолико: «Теперь все кончено»,
Это означало, что наступил срок, когда приказ на вторжении
в Польшу, отданный после полудня, обратно взят быть не может.
Вечером германское радио огласило предложения, которые нака-
нуне Риббентроп показывал Гендерсону: поскольку польский
представитель не прибыл в Берлин, германское правительству
считает, что они отвергаются Польшей. Собственно, только сей-
час из сообщения германского радио вечером 31-го поляки узна-
ли о «германских предложениях».
Через 25 лет после начала первой мировой войны в Европе
произошел взрыв второй мировой войны.
81 Weltgeschichte der Gegenwart..., Bd. Ill, S. 371.
82 Ibid.. S. 384.
Часть II
АГРЕССИЯ
Глава 6
ФАШИЗМ НАЧИНАЕТ ВОЙНУ
Фашизм вступил в новый этап своей истории перед рассветом
1 сентября 1939 г. Час действий пробил. «Гороскоп времени
стоит не на мире, а на войне»,— заявил Гитлер. Долгое маневри-
рование, политические интриги, в которые каждый пытался за-
путать другого, но запутывался и сам, гадапия, выжидания —
We осталось позади в тот момент, когда вымуштрованная серо-
НОлсная масса вермахта на рассвете 1 сентября 1939 г. ворвалась
Своими танко-механизированными колоннами в Польшу.
Германский милитаризм торжествовал. С тех пор и следую-
щие полтора года он поражал Европу темпами прорывов своих
«танковых клиньев», падающими с неба пикирующими бомбар-
дировщиками, которые разносили в прах, как первый раз в Гер-
нике, кварталы европейских городов. По Европе шагал нацист-
ский вермахт, преисполненный ярости ко всем «врагам расы».
II чем дальше, тем больше убеждался он в своей непобедимости,
следовательно, в правоте дела фюрера.
Но за кулисами этой ослепляющей милитаристской вакхана-
лии начальной фазы второй мировой войны шла порой зримая,
временами малозаметная для внешних наблюдателей политико-
дипломатическая работа в тихих кабинетах, делавшая все эти
поенные прорывы, потрясающие завоевания и громогласные про-
возглашения побед чем-то другим, нежели простая, привычная
для европейцев война. И в стане агрессоров, и в кругах запад-
ных политиков знали, догадывались либо надеялись, что самое
главное — в общем-то пе здесь, что главное произойдет позже
II и совершенно другом направлении.
Весть о вторжении в Польшу молнией разнеслась по свету.
В Берлине все, как всегда, обставили с надлежащей помпой.
Срочно собрали рейхстаг. В 10 утра фюрер выступил перед
«депутатами». Он потрясал зал оперы «Кролль» громом обвине-
ний в адрес Польши, которая «спровоцировала войну»: польские
солдаты сегодня ночью напали на пограничную радиостанцию и
обстреляли германскую территорию (провокацию в Глейвине
организовал Гиммлер). Фюрер снова говорил о своем стремлении
к миру, о своем «бесконечном терпении». Его цель отнюдь не
опвоевание Польши. Опять «только исправление ошибок Верса-
213
ля». И он надеется и верит, что западные державы не помешаю!
его справедливой борьбе.
Апогеем заседания стало демонстративное напяливание фюре<
ром на свою широкобедрую коротконогую фигуру серого военно-
го френча и одевание полувоенной фуражки (позже Ева Брауг*
назвала ее «шапкой почтальона»). Отныне он, фюрер, будет
только «первым солдатом рейха». И оп не снимет своей поход-
ной формы до полной победы! Под восторженные вопли «депу^
татов» Гитлер объявил: он «сам сразу отправится на фронт».
Но па фронт он поехал не сразу. В рейхсканцелярии напряжен-
но ждали реакции Лондона и Парижа.
Будут ли новые мирные предложения? Или какой-то варианя
компромисса? Или же худшее?
Бесполезно искать в психологии фашистских лидеров что-то
уравновешенное и последовательное. Гитлер не раз говорил, что
«ходит по острию ножа». И вот снова. Но на этот раз нож ещо
острее.
Британский кабинет после длительного заседания 1 сентября
решил направить в Берлин «ноту предостережения». «По многим
сведениям, немецкое наступление в Польше развивается,— писал
Чемберлен в ноте.— Этим германское правительство создало по-
ложение, когда Англия и Франция должны выполнить свои обя-
зательства, данные Польше». «Я сообщаю,—указывал далее
премьер,— что правительство его величества без колебаний вы-
полнит свои обязательства по отношению к Польше, если гер-
манское правительство не готово... приостановить наступления
против Польши и не готово немедленно вернуть свои войска е
польской территории» *.
Срок для ответа не определялся. Британский посол в Берлине
получил строгие инструкции не рассматривать ноту как ультима-
тум. Однако довольно решительный тон ноты далеко не соответ-
ствовал истинным намерениям Чемберлена и его ближайшим
советников. Премьер все еще надеялся: быть может, что-тр
как-то образуется?
На Кэ д’Орсэ, во французском министерстве иностранных дел,
тоже господствовали сомнения и колебания. Бонна все еще при-
держивался линии, которую сформулировал на заседании Нацио-
нального совета обороны 23 августа: «Не лучше бы толкнуть
Варшаву к компромиссу?»
После того как началось вторжение, он, опираясь на заклмн
чение генерального штаба, заявил: потребности мобилизации не
позволят объявить войну раньше 4 сентября. Кроме того, появи-
лись кое-какие надежды в связи с идеей мирной конференции,
выдвинутой еще 31 августа Муссолини.
В 10 час. 2 сентября из Рима в Берлин послана «информа-
ция» на имя фюрера: «Италия ставит в известность, конечно)
1 Documents on British Foreign Policy, 1919-1939. 3 ser. L., 1947, vol. VII,
p. 488.
214
оставляя любое решение за фюрером, что еще имелась бы воз-
можность созвать конференцию Франции, Англии и Польши на
следующих основах: 1) приостановка военных действий там, где
< ончас находятся армейские корпуса; 2) созыв конференции
г течение 2—3 дней; 3) решение спорных польско-германских во-
просов, которое, как показывают события, будет благоприятным
для Германии. Данциг уже немецкий, и Германия уже имеет
и своих руках залог, обеспечивающий наибольшую часть ее тре-
бований. Если предложение созыва конференции будет принято,
то она добьется всех своих целей и одновременно устранит вой-
ду, которая уже сегодня выглядит как всеобщая и чрезвычайно
продолжительная» 2.
Этот план немедленно поддержали в Лондоне и Париже. Там
нце надеялись на поворот событий. В поддень 2 сентября Гали-
факс отправил в Париж телеграмму: ««Современная ситуация
должна разрешиться в ближайшее время. Было бы хорошо, что-
бы мероприятия английского и французского правительств были
бы в настоящее время идентичными» 3.
В Польше к идее конференции отнеслись иначе. Бек следую-
щим образом ответил на предложение французского правитель-
ства о конференции: «Мы находимся вследствие неспровоциро-
ванного нападения в состоянии войны. Речь теперь идет не о
конференции, а о том, чтобы союзники совместным отпором со-
противлялись наступлению. Я вообще ни от кого не слышал чего-
либо об итальянском плане» 4.
Во второй половине дня 2, сентября собрался французский
парламент. Из выступления Даладье стало ясно, что если Фран-
ция и объявит войну Германии, то реально воевать не будет.
Французские войска не перейдут границу агрессора: «Геройство
наших солдат может быть только подвигом защитника, а не за-
воевателя... Франция поднимается только тогда, когда убеждена,
что нужно сражаться за свою жизнь и за свою независимость» 5.
Парламент не уполномочил правительство объявить ультима-
тум, но разрешил требуемый кредит в 80 млрд. фр. для военных
мероприятий. И правительству давалась возможность расцепить
такое решение как право действовать по собственному усмот-
рению. '
Надежды цд мирную конференцию преобладали в Париже
п Лондоне весь день 2 сентября. После полудня итальянский
посол в Берлине Аттолико сообщил в обе столицы: Гитлер не
отвергает идеи конференции, но должен знать, означают ли анг-
лийская и французская поты от 1 сентября ультиматум. Если да,
то переговоры станут невозможными (заметим, что к этому вре-
> Weltgeschichte der Gegenwart in Dokumenten. Miinchen, 1953, Bd. Ill,
S. 410. »
’ Ibid., S< 411.
* Gelbbuch (der franzosischen Regierung: Diplomatische Urkunden, 1938—
1939. Basel, 1939, S. 343. • , «•
» Ibid. S. 417.
I ' - 215
мени немцы уже заняли «польский коридор», Данциг и глубоко
вторглись в Южную Польшу).
От Галифакса и Бонна срочно последовал ответ. «Нота, пере-
данная вчера вечером на Вильгельмштрассе,— сообщали из
Парижа,— не носит ультимативного характера... Что касается
вступления Франции в войну, то лично я готов отложить его до
середины дня 3 сентября». Чиано отмечал в дневнике: сообще-
ние о позиции Гитлера вызвало у Бонна «самое большое удов-
летворение». Более того, Бонна в 16 час. вызвал по телефону
Галифакса и сказал, что «станет невозможно получить согласие
Гитлера на созыв конференции, если будет выставлено требова-
ние предварительного очищения польских областей». Через час
он получил сообщение английского правительства: «Британский
кабинет... примет план конференции Муссолини только при одном
условии... Немецкие войска должны быть немедленно выведены
из польских областей. Британское правительство решило дать
Гитлеру время сегодня до полуночи, чтобы вывести из Польши
войска. По прошествии этого срока Великобритания откроет воен-
ные действия» °.
Решение английского правительства объявить войну объясня-
лось тем нажимом, который оно испытывало со стороны общест-
венного мнения и ряда политических деятелей. Когда Чемберлен
выступил вечером 2 сентября в палате общин, он встретил воз-|
мущенные возгласы со скамей обеих партий. Вот запись из днев-
ника лейбориста Дальтона: «Эмери и Дафф Купер особенно рас-
краснелись и почти онемели от ярости. Казалось, что... данное
нами полякам честное слово намеренно нарушается... Позже
в кулуарах царило сильное волнение. При голосовании, как каза-
лось, без фракционного принуждения Чемберлен и Саймон были!
бы провалены» 6 7.
Ситуация складывалась таким образом, что захват Гитлером
Польши, этого противовеса Германии, антисоветского бастиона и
опорного пункта влияния на Юго-Восточную Европу, был пол-
ностью неприемлем для западных держав. Он имел бы следст-
вием окончательное разрушение последних остатков баланса
европейских сил.
Кроме того, ведь существовали «гарантии», о которых так ।
много говорилось, что полностью отказаться от них в решитель-
ный момент означало бы для Англии потерпеть полную' полити-
ческую и моральную катастрофу.
Положение в стране и в парламенте не оставляло другого вы-
хода, как объявить войну, «даже если французское правительство I
не сделает этого одновременно».
Рано утром 3 сентября Галифакс поручил британскому послу
в Берлине встретиться в 9 час. с Риббентропом для вручения
ультиматума, так как «английское правительство не получило
6 Weltgeschichte der Gegenwart..., Bd. Ill, S. 413.
7 Dalton H. Memoirs, 1931—1945. L., 1957, p. 264.
216
отпета на свою ноту от 1 сентября». Сцена происходила в рабо-
чем кабинете Гитлера. Фюрер сидел за столом, рядом стояли
Горинг, Риббентроп и переводчик германского министерства ино-
странных дел Шмидт. Вошел Гендерсон и заявил, что имеет, пору-
чение правительства сделать заявление. Он прочитал: «Если
сегодня, 3 сентября, до 11 час. утра по британскому летнему вре-
мени от немецкого правительства не будет получено удовлетвори-
тельного сообщения в вышеупомянутом смысле и если оно не
'Удет доставлено правительству его величества в Лондон, то
м жду обеими странами с указанного часа будет существовать
состояние войны» 8.
Шмидт вспоминает: «Как окаменелый, сидел Гитлер и смот-
рел перед собой... потом повернулся к Риббентропу, который про-
должал стоять у окна. «Что теперь?» — спросил Гитлер своего
минпстра иностранных дел с гневным блеском в глазах... Риб-
бентроп ответил тихим голосом: „Я полагаю, что в следующие
часы французы передадут нам аналогичный ультиматум14. Господ-
ствовала мертвая тишина. Герипг повернулся ко мне и сказал:
«I ели мы проиграем эту войну, тогда... да хранит нас небо!» °.
Париж в тот же день последовал за англичанами. В 10 час.
20 мин. Кулондр получил инструкцию прибыть в германское ми-
нистерство иностранных дел и «ходатайствовать об ответе гер-
манского правительства на ноту от 1 сентября». В случае отказа
он должен заявить правительству рейха, что «Франция вследст-
вие отрицательного ответа Германии вынуждена с сегодняшнего
дня, 3 сентября, с 17 час. выполнять свои известные германскому
правительству обязательства в отношении Польши».
Французский посол вошел в кабинет Риббентропа. Министр,
выслушав Кулондра, с огорченным видом сказал: «Рейх может
только сожалеть, если Франция считает себя вынужденной вме-
шаться в конфликт». И вполне подделываясь под тон француз-
ских соглашателей, он заявил: «Только если Франция на нас
нападет, мы будем сражаться, и тогда это будет французская
наступательная война». На вопрос, означает ли это, что ответ на
Лоту от 1 сентября является отрицательным, Риббентроп ответил
утвердительно. Тогда Кулондр заявил о вступлении Франции
И войну с 17 час. сегодняшнего дня. «Отлично,— ответил Риб-
бентроп,— в этом случае Франция будет нападающим» 10.
2
Войны, как и мир, бывают разные. То и другое может в неоди-
наковой степени отвечать своему смыслу. Начальная стадия вто-
рой ч мировой войны представляла собой войну особого рода.
Вряд ли за последние два столетия европейской истории полити-
ка так пронизывала события уже идущей войны, столь непосред-
* Weltgeschichte der Gegenwart..., Bd. Ill, S. 415.
» Ibid., S. 415, 416.
•" Ibid., S. 417.
217
ственно регулировала ее ход, как это происходило налипая q
осени 1939 г. и до весны 1941 г.
Тяжесть последнего окончательного решения — вступить в
войну, признать, что другого выхода нет,— давила многих лиде!
ров неагрессивных государств. Они стремились до последнего мо-
мента найти какой-то иной, невоенный выход. И это в общем-то
понятно. Важно лишь, какая кроется за этим политика. Здесь,
в начале второй мировой войны, ее в той или иной степени про-
низывал тот же старый мюнхенский дух. Ее делали те же руки,
которые иначе не могли и не хотели. Старая политика в совер-
шенно новой ситуации! Бывает ли в международных отношениях
что-либо более пагубное?
Так и получилось, что, несмотря на все «гарантии», долгие
переговоры, соглашения и торжественные обещания, в то самое
время, когда гитлеровские танковые колонны прорывались к Вар-
шаве, ее западные «гаранты» не сделали ничего, чтобы выпол-
нить своп торжественные обещания и гарантии.
Бездействие в окопах так называемой «странной» войны в те-
чение девяти месяцев лучше любых слов и речей говорило о том,
хотят ли в Париже и Лондоне действительно сражаться с Гит!
лером.
Обширная историческая литература о начальной фазе второй
мировой войны содержит, вероятно, наибольшее количество про-
тиворечивых суждений и оценок. Помимо притон мировоззренче-
ского характера, это происходит вследствие запутанности неко-
торых событий, где порой причудливо переплетаются политика и
военная стратегия. Очень важен и подход историков к изучении!
вопроса. Рассматривают ли их с «чисто военных» или с политиче-
ских и военных позиций? Иногда склонны скрупулезно читать
массу штабных документов, принимая большинство из них на
веру и не всегда учитывая, что реальная жизнь войны часто пе
походила на эти документы. Ведь на войне часто писали одно,
а делали совсем другое. Иной раз в основу берут различные вы-
сказывания действующих лиц, тоже порой не оценивая, что в
экстремальных условиях люди отнюдь не всегда точно выражали
свои мысли, а те, кто позже вспоминал и записывал разные буд-
то бы сказанные фразы, пе обязательно были беспристрастными!
и не обязательно обладали безукоризненной памятью.
Противоречия случаются временами прямо-таки удивитель-J
ные. Так, скажем, в одном и tqm же труде утверждается, будто]
Гитлер после повода во Францию в 1940 г. ничего так горячо не'
желал, как ворваться в Англию. И тут же говорится, что пресло-
вутый план «Морской лев» был в общем-то только маскировкой
других намерений. Или пишут, что напаЬть на СССР Гитлер ре-
шил где-то в конце осени 1940 г., когда разочаровался в возмож-
ности завоевать Англию, и упускают из виду, что такое решение
он принял почти два десятилетия назад, а уточнил его во время
«западного похода», т. е. в начале лета. И так далее.
Все эти неясности и противоречия так или иначе понятны.
218 -
I «м не менее истина одна. Где же ключ к ее выяснению? Отве-
и>| следует искать прежде всего в политике, в основных полити-
ческих установках. Анализ только военных аспектов может увести
I* сторону от верного взгляда на военно-псторические события.
Применительно к начальной фазе второй мировой войны такой
♦отход в сторону» наблюдается в тех случаях, когда упускается
М4 виду та самая генеральная долговременная цель внешнеполи-
тической «философии» фашизма, о которой мы все время толку-
ем: агрессия на Восток, завоевание Советского Союза. Эта цель
присутствовала в программе и стратегии Гитлера прямо либо
Koi венно постоянно: и когда его танки рвались к Варшаве осе-
нью 1939 г. и к Атлантике летом 1940 г., и когда оп грозил Анг-
лии вторжением или бомбил ее.
Противоречивость действий нацистской верхушки в начальной
<|иые войны объяснялась политическими .противоречиями самой
ситуации: мечтая о Востоке, Гитлер двигался «не в ту сторону».
II постепенно по логике борьбы втягивался в борьбу с Англией.
Ojr, вне сомнений, пе хотел «увязнуть» в Западной Европе. Но
что же делать, если Запад действительно оказался «глуп и слеп»?
II отвлек его, фюрера, от «сверхзадачи».
Конечно, к Франции имелись старые счеты: капитуляция
1918 г. в Компьепе, Эльзас и Лотарингия, оккупация Рурской
области... Кроме того, окопы под Пашандейлем, газовые атаки у
Пира и т. д. Счеты немалые, и их можно было свести. Были дав-
ние претензии и к Англии, и если было бы возможно, Гитлер,
Конечно, не преминул бы завоевать и ее. Но здесь дело обстояло
гораздо сложнее. Мировая империя, с бесконечными ресурсами,
с превосходящим флотом! Безусловно, правы те историки, кото-
рые предостерегают от однозначных оценок. Германо-английские
отношения в 30-е годы были сложны и противоречивы. В Берли-
не, как и в Лондоне, имелись сторонники военного решения со-
перничества, колониальной борьбы, «сведения счетов», мирового
господства. Но мы уже видели, сколь широким было и другое
(счепие — взаимодействия и соглашательства. И в Лондоне,
и в Берлине на разных этапах обе тенденции сплетались и пере-
крещивались порой в причудливых формах. На первый план в
нанисимости от ситуаций и политических намерений выходила та
или другая.
Конечной целью рейха оставалось мировое господство. Но
пути к нему? В мире и соглашении с Англией против Советского
Союза или в борьбе против обоих? Некоторые из нацистских ли-
деров, особенно адмиралы, лихо рвались в войну с Британией на
океанских просторах. Гитлер был иного мнения. Он стремился к
(юределу'мпра, и эта цель оставалась всегда. Но в зависимости от
Меняющейся обстановки он менял свою стратегию и, когда счи-
тал нужным, выдвигал ,на первый план идею мира с Ан-
глией.
При всем своем авантюризме Гитлер в общем-то не хотел ввя-
иываться в тяжелую войну с Англией. Продолжал искать*11ира и
219
соглашения, даже когда война началась. Он следовал и сейчас
путем «Майн кампф». И поэтому его политическая стратегия 1
военная политика в уже начавшейся войне сводились преимуще
ственно к поискам каких-то форм согласия разными путями и ]
быстрейшему развязыванию рук для похода на Восток. Он про
износил одну речь за другой, призывая британцев к миру. Ока
зывал давление разными приемами. Он совершил поход в Запад
ную Европу, в том числе и для того, чтобы показать англичанам
свою силу, ослабить их и «лишить Англию ее континентально!
шпаги» — Франции.
Он стал угрожать Англии в Атлантике: захватил порты Нор
вегии, Бельгии, Голландии, пытался отрезать английские мор
ские коммуникации. Он грозил вторжением на остров, бомбил
Лондон и другие города, Чтобы доказать англичанам, что с ним
Гитлером, лучше заключить мир. Наконец, его заместитель Гес
полетел в Англию — неважно по своей воле или напутствуемы
фюрером. Мы не склонны придавать этому вопросу чрезмерно
значение. Важнее, что Гесс действовал точно в русле общей по
литической стратегии Гитлера. Но они опоздали. Англия уже ме
нялась. Английский народ в массе своей окончательно решил, чи
ему пе по пути с нацистами.
Словом, идея «замирения Англии», но, конечно, после нанес!
ния ей ощутимого удара, присутствовала в первой фазе войн
почти постоянно. Она, как программа агрессии на Востоке, ci
ставляла одно из двух главных звеньев единой политической q
стратегической программы фашизма. Нет, конечно, повторяв:
Гитлер, если мог бы, отнюдь не отказался бы разделаться с Бри-
танской империей и сокрушить ее. Но тормозами были: 1) опыя
первой мировой войны, где, по его мнению, Вильгельм поставил
в этом смысле непосильную задачу; 2) желание сконцептрироват
максимум сил для удара по Советскому Союзу и его завоевани
ям; 3) морское могущество Англии.
Именно здесь, на наш взгляд, лежит ключ к раскрытию все)
казалось бы, очень сложных вопросов начальной фазы войны.
Гитлер старался сделать марш в Польшу и в Западную Евр
ну по возможности кратковременным. И даже в чем-то он хоте,
выглядеть респектабельно на Западе. Не сжигать мосты. А когда
он в июне 1940 г. приехал в Париж, занятый немецкими войска-
ми, то выглядел, скорее, туристом, чем яростным завоевателем
Сопровождаемый своими придворными архитекторами, мрачным
Брекером и делающим стремительную карьеру Шпеером, он бро-
дил по городу, прикидывая, как сделать, чтобы Берлин затмил
Париж.
И он, как мог, старался беречь силы армии: понадобятся в
другом месте. Не ввязывался в тяжелые бои, не завоевывал всю
Францию. Послал по просьбе Муссолини в Африку войска, но в
минимальном количестве. А как только «освободился» во Фран-
ции, сразу же стал перебрасывать дивизии ближе к советской
границе.
220
Словом, почти весь период между объявлением западными
державами войны Германии в начале сентября 1939 г. и веской
1941 г. представлял собой не только серию военных кампаний,
но л политику крупного масштаба.
3
Другая тема — соотношение внутриполитических и внешпеполи-
1 тических программ господствующих классов тех государств, на
I которые нападала Германия в начальной фазе войны. Только при
учете ряда политических и социальных факторов можно дать ог-
ив гы на следующие ключевые вопросы: почему столь катастрофи-
чески рухнуло сопротивление польской армии? почему Англия и
Франция не оказали Польше обещанной помощи? что такое
«странная война»? чем, в конце концов, объяснить неестественно
быстрое падение сильной и традиционно доблестной французской
ирмии, нанесшей еще сравнительно недавно, в первой мировой
дойне, решающие удары кайзеровским войскам? что такое «чудо
под Дюнкерком»? чем объяснить вообще «особое» отношение на-
цистов к борьбе на Западе (на Париж не упала ни одна бомба,
и то время как Варшаву превратили в руины)? наконец, что та-
кое «битва за Англию» и каковы причины ее неудачного исхода
I для Германии?
Таков минимум вопросов, ответы на которые, конечно же,
нельзя дать, не выходя за рамки военных категорий. Узко воен-
ный подход к ним приводит к односторонним, а следовательно,
Неверным выводам. Мифы о «сверхмогуществе» Гитлера, о «непо-
бедимости» нацистского вермахта, каком-то особом искусстве его
генералов и т. п. уже тогда распространялись по Западной Евро-
пе. Хотя, по многочисленным признаниям германских же авто-
। ритетов, в тот период вермахт был в общем-то недостаточно готов
к завоеванию Европы.
Польская трагедия 1939 г. представляется не только итогом
in ^условного военного превосходства Германии, краха надежд на
мннадную помощь, но и тяжелейших просчетов польского полити-
ческого руководства.
Польшу как бы намеренно поставили в самое неблагоприятное
1.1 всех возможных военно-стратегическое положение. И не
in ключено, что кому-то потребовалось, как и прп нападении на
Чехословакию, принести ее в жертву «более высоким целям».
Крупной буржуазии? Помещикам? Рыдз-Смиглы? Беку? Запад-
ным соглашателям? Всем вместе?
Возникают вопросы: почему в решающие дни и часы кануна
мойны западные державы дважды срывали начало польский мо-
билизации, зная, что на границах Польши изготовилась к броску
отмобилизованная и развернутая германская армия? почему они
фактически лишали поляков орудия сопротивления? в результате
|рубых просчетов или для того, чтобы ослабить польское сопро-
тивление и безболезненнее вывести Гитлера к советской границе?
Иторое предположение имеет не менее оснований, нежели Ф&рвое.
221
В Берлине опасались, что во время агрессии против Полы]
Франция двинется вперед силами своих примерно 90 дивизи
которым Германия на Западном фронте могла противопоставив
тогда лишь около 20 дивизий, плохо вооруженных, почти без ар
тиллерии и танков. Почему же французы не двинулись с места
Какая сила их удержала? Объяснения многих западных истор^
ков не выдерживают даже минимальной критики. Не действовал
ли здесь те же самые политические силы, которые подталкивал
германскую агрессию к Востоку и «обеспечивали» ей тыл, каки
мюнхенские времена? Учитывая всю предвоенную историю сс
циальной борьбы по Франции, политику правительства Даладь
и общее состояние консервативных умов, есть достаточно основа
ний предположить, что дело обстояло именно так. Чехословаки
ей пожертвовали без выстрела. Польшей — ценой ее военной ка
тастрофы.
О том, что предстоит нападение Германии, в Варшаве никп
из более или менее осведомленных лиц не мог сомневаться
В Польше очень многие понимали, на что решился Гитлер. И пе
ред самым началом агрессии Гитлера польские руководители соч
ли возможным держать основные силы не против Германи
(22 соединения), а на границе с Советским Союзом (30 соедии
ний). Но и те немногочисленные силы, которые оставались вблиа
германской границы, растягивались в длинную тонкую нитк;
никак не способную сдержать немецкие удары. L
Наконец, поразительно и следующее. Стратегический пла(
войны против СССР, подробный и многовариантный, существовал
в Польше с 1938 г., а против Германии его только-только за
канчивали составлять. К мобилизации своей армии польские ру
ководптели приступили всего лишь за сутки до немецкого btoi
жения, т. е. по сути ничего толком сделать не успели. Или i
желали? Оказалось, что к моменту германского удара 25 польсш
соединений еще где-то ехали в эшелонах, а 22 хотя и прибьи
куда им следовало, но занять полевые позиции не успели.
Мы не можем отказаться и от крайнего предположения, ч1
в кругах правительства Рыдз-Смиглы в те дни существовало н
мерение приоткрыть Гитлеру путь в собственную страну. Bej
его тогда считали «наименьшим злом». В высших чиновно-правй
тельственных сферах буржуазной Варшавы крылатой была фра
за: «С Германией мы можем потерять свободу, с Россией I
душу». Что это значило, вряд ли кто-нибудь мог объяснить. II
антисоветизм лидеров польской реакции 20—30-х годов" бы
вполне ясен.
Произошло то, что не могло не произойти. Гитлеровские та1
ковые колонны и авиационные эскадрильи, преодолев ожесточе!
ное, порой в безнадежных условиях, разрозненное сопротивлен!
польских войск, плохо руководимых из центра и технически о
сталых, прорывались к Варшаве.
222
4
Польское правительство сперва поверило, что со вступлением в
Hpfiiiy британские и французские союзники начнут выполнять
। ион обязательства. Население Польши с энтузиазмом встретило
влсть о решениях Англии и Франции вступить в войну. Во мпо-
I нк польских городах прошли демонстрации, а в Варшаве они со-
провождались пением «Марсельезы» под окнами французского
посольства. Возникли надежды на поворот событий. В Польше
стали рассчитывать, что Англия и Франция выполнят свои обя-
«птольства о военной помощи. Прежде всего требовалась немед-
ленная поддержка авиацией. Но время шло, а союзная авиация
и дольском небе не появлялась.
Попытки польского военного атташе в Париже Фыда получить
иудиенцию у французского главнокомандующего Гамелена окон-
чились безразультатно. Посол во Франции* Лукасевич писал, что
французская ставка хотела «любой ценой отделаться от Фыда».
Вечером 6 сентября Лукасевич по поручению Варшавы пере-
пал французскому министерству иностранных дел ноту, в кото-
рой выражалось мнение, что в Германии война воспринята на-
родом с явно выраженным пессимизмом. Поэтому, как считали
польские руководители, «надлежит сделать все, чтобы нанести
удар по моральному состоянию врага».
Вскоре польскому послу был вручен ответ: «Завтра, а самое
позднее утром послезавтра против Германии будет проведена
। ильная атака французских и английских бомбардировщиков, ко-
торая, может быть, будет распространена даже до тыловых по-
строений на польском фронте». Обещание союзников несколько
успокоило польский штаб. Однако в Варшаве не знали, что в
Нтот же день командующий французской авиацией генерал
Нюпльмен заявил на совещании у Гамелена: «Требования помо-
щи авиацией со стороны Польши становятся вер более настой-
чивыми». По «в обстановке быстрого продвижения немецких
войск на польском фронте выполнить обещанную помощь путем
(•справки в Польшу подразделений бомбардировочной авиации
было бы риском утраты не только материальных ценностей, но
I П1впым образом персонала» “. Прошло два дня, а ожидаемые
бомбардировщики на польском фронте не появились.
13 ходе военного совещания 8 сентября в присутствии Даладье
вопрос о помощи авиацией Польше окончательно решился в от-
рицательном плане. Через сутки, отвечая на очередную просьбу
Кольских представителей о помощи, штаб Гамелена прямо зая-
вил: до окончания сосредоточения французская армия не пред-
примет никаких активных действий. И с явной горечью польский
«каше доносил 8 сентября: «До 7.IX.39 г., 10 час. на Западе
никакой войны фактически нет. Ни французы, пи немцы друг в
друга не стреляют. Точно так же нет до сих пор никаких дейст-
11 (iamelin М. Servir. Р., 1946, vol. 2, р. 49.
223
вий авиации. Моя оценка: французы не проводят ни дальнейшв
мобилизации, ни дальнейших действий и ожидают результате!
битвы в Польше» 12.
Конечно, для демонстрации хоть какой-то активности 3 сец
тября часть французских войск предприняла вялое наступлешп
в секторе Саара. Однако цель его, согласно приказу Гамелеш
командующему северо-восточным фронтом генералу Жоржу
состояла лишь в том, чтобы «установить контакт» с «линия
Зигфрида» между Рейном и Мозелем и «сковать» здесь нем
цев.
Разумеется, эта робкая попытка не отвлекала с польскоп
фронта ни одного немецкого солдата, ни одного самолета ил|
танка. Уже через несколько дней в Париже решили все прпоста
повить «ввиду быстрого развития событий в Польше». В ново|
инструкции Гамелен распорядился отвести войска из район,
«вблизи „линии Зигфрида"» и доложил высшему франко-бритая
скому военному совету о необходимости приостановить атаки, ко
торые «не могут больше повлиять на события в Польше».
Тем временем в Лондоне польская военная миссия, только чп
прибывшая в Англию, тщетно пыталась в течение недели добита
ся аудиенции у начальника генерального штаба Айропсайдв
Когда же ее приняли, то ей пришлось узнать, что она можем
рассчитывать лишь на получение старых винтовок, и то чере I
5—6 месяцев.
Так складывалось положение, которое вскоре получило пая.
менование «странная война». Союзные руководители не верили (
настоящую войну. Реальные политические намерения западный
держав быстро стали вполне очевидными Берлину. Война объяв
лена, но не ведется! Оцепенение Мюнхена продолжается! Мюш
хен действует! И фюрер 3 сентября отдал директиву войскам*
«Целью ведения Германией войны остается прежде всего победа
носное завершение операции против Польши... Основы ведений
войны на Западе остаются без изменения». Против Англии раж
решалось только вступить в «торговую войну» на море. Против
Франции на суше первыми начинать действия строжайше зп
прешалось: «Оставить открытие военных действий за против^
ником».
5
Здесь возникает вопрос, которого мы в плане нашей темы можем
коснуться лишь в самой общей форме: а могла ли вообще Фрпп
ция начать активные наступательные действия против Гор-
манпп в сентябре 1939 г., чтобы оказать помощь Польше в сооц
ветствии со взятыми обязательствами?
Политические и военные лидеры Третьей республики, склон
ные поддерживать их историки позже дадут подробное обоспови
12 Hubatsch W. Hitlers Weisungen fur die Kriegsfuhrung, 1939—1945. Fra;
furt a. M., 1962. S. 22.
224
чем «меньше», а понятия «хватает» и «не
НИ<» военного бездействия Франции в те критические недели, ког-
дн вермахт всей своей силой обрушился на Польшу. Они будут
шпорить о неготовности французской тяжелой артиллерии, о сла-
бости авиации, недостаточной обученности резервистов, о тури-
I fax, которые забили дороги Франции и которых нельзя было под-
। ।вилять под удары авиации, и о других подобных причинах и
и’тоятельствах, которые не позволили Франции наступлением на
Германском западном фронте помочь Польше.
Разумеется, все эти причины существовали, как и много дру-
hix такого же рода. То есть хорошо, если бы у Франции имелось
побольше тяжелых пушек, так как в принципе на войне «боль-
н|» всегда лучше,
хватает» более чем относительны. Неплохо бы тогда иметь боль-
llii обученных резервистов, более современную авиацию, отпра-
вить туристов по домам и т. д. Все это Tajc. Но истина заключа-
юсь отнюдь не в этом.
Разумеется, все эти причины не могли помешать военному вы-
। гуплению против Германии на помощь Польше, если бы имелось
। оответствующее политическое решение. Действительно, Франция
и Англия в первых числах сентября развернули против Герма-
нии 76 дивизий и развертывание продолжалось. В составе фран-
>v,ickhx сухопутных сил имелось 16,4 тыс. орудий, 2946 танков.
Французская авиация насчитывала 440 бомбардировщиков и
731 истребителя. На аэродромах внушительно стояла британская
ппиация. Этим силам противостояла крайне слабая немецкая
। руипировка — группа армий «Ц», состоявшая из второразряд-
ных дивизий, общее число которых лишь к 10 сентября удалось
(ввести до 33. Они не имели ни одного танка и располагали
»олько около 300 орудиями. Все остальное было брошено против
Польши. В германском генеральном штабе пуще смерти боялись
возможности наступления французской армии в первые дни сеп-
гибря. «У военных специалистов становились волосы дыбом, ког-
1(0 они думали о вероятности французского наступления сразу же
и начале войны»,— писал впоследствии немецкий генерал Вест-
рал Ь.
Но ни французского, ни английского наступления не последо-
ипло. Начиналась «странная война», представлявшая собой тот
политический тормоз, который затем в течение восьми месяцев
। делал статичным фронт союзных армий. Она не представляла
шбой импровизации ни Чемберлена или Даладье, ни генералов.
Удивительная ситуация «ни войны, ни мира» стала своеобразным
продолжением предвоенного политического курса Парижа и
Лондона. Ведь немецкие танковые колонны двигались на Вое-
шь!
Они прорывались все глубже с трех сторон к Варшаве, в то
время как фашистская авиация громила польские города. Новые
ритмы наступления, столь непохожие на установившиеся в воен-
ном, сознании Европы с прошлой войны стереотипы неподвижных
Позиционных фронтов, порождали не только чисто военный, но
I ц м. проэктор 225
и психологический эффект. Сотнями тысяч беженцы уходили да
Восток, перемешиваясь с отступающими войсками,— горестная
картина тогдашних лет. Поднимала голову «пятая колонна». Гит-
лер перед войной говорил: «Подготовительными мероприятиями
противник должен быть психологически разложен, деморализован
и приведен в состояние готовности капитулировать. Необходимо,,
опираясь на агентуру внутри страны, вызывать замешательство,
внушать неуверенность и сеять панику путем осуществления бес
нещадного террора и полного отказа от всякой гуманности» 13.
Несмотря на германское превосходство, на развал польского
руководства, на беспощадные методы войны, примененные наци
стами, поляки стойко сражались. Во время «Битвы над Бзурой»,
где гитлеровские войска потерпели серьезный урон, в борьбе за
Вестерплатте, Модлин, полуостров Хель и особенно в ходе оборо-|
ны Варшавы польские патриоты дали агрессорам достойный otJ
пор, поднимаясь на национально-освободительную борьбу, защин
щая свою честь. Варшава стала крепким орешком для германско-
го военного руководства. Немецкие самолеты сбрасывали над
упорно сопротивлявшейся Варшавой листовки: «К населению
Варшавы. Ваше правительство превратило город в военный район
и лишило его характера открытого города. Ваше военное руковод
ство не только ввело в город тяжелую артиллерию, но и потребо-
вало также на каждой улице соорудить баррикады и оказать не
мецким войскам упорное сопротивление. Призывая, чтобы с ору-
жием в руках оказывало сопротивление немецким войскам такие
гражданское население, которое в таком случае вело бы войну
франтиреров, ваше правительство нарушило международное
право». И далее следовало требование сдать Варшаву без боя «
течение 12 часов немецким войскам, окружающим Варшаву» 14.
Варшава, «нарушая международное право», не сдалась агрес-
сорам ни через 12 часов, ни через пятеро суток. Здесь происх<м
дило нечто иное, чем «война по правилам», чего пока не пенима
ли нацистские лидеры, Но, упомянув о «войне франтиреров», онм„
сами того не сознавая, заглянули в свое будущее.
Однако общее положение польской армии оказалось катает
рофическим. Во второй половине сентября польской армии как
организованного целого не существовало. Гитлеровские дивизии1
широким валом катились к границам Советского Союза. 17 сен
тября по приказу Советского правительства войска Красной Ар
мии перешли границу польского государства и начали поход я
Западную Белоруссию и Западную Украину. Теперь «третип
рейх» уже не располагал на созданном им «восточном фронте»
свободой решений. Красная Армия остановила стремительной
продвижение германских армий к советским границам.
Наступала развязка. Однако после ряда тяжелых боев раз-
думья военных руководителей рейха не отличались чрезмерным
13 Rauschning Н. Gesprache mit Hitler. Wien, 1949, S. 13.
« Архив МО СССР, ф. 6598, on. 725109, д. 934, л. 25.
226
оптимизмом. Оказалось, что «той пехоты, которая была в 1914 г.,
мм даже приблизительно не имеем. У солдат нет наступательного
порыва и не хватает инициативы» — так заключил Гальдер. По
общему мнению, если бы у поляков оказалась хорошая противо-
апковая оборона, успех в Польше стал бы невозможным.
Потери немецких танковых войск составили 15—20% - В воен-
ном производстве, по словам Йодля, «надвигался кризис самого
худшего рода». В Германии ежемесячно не хватало 600 тыс. т
стали. Авиация потеряла половину месячного производства само-
летов и т. д. Словом, в конце «польского похода» обнаруживалась
масса узких мест во всем военном механизме нацистского рейха.
Кроме того, вплоть до октября разрозненные польские отряды
упорно атаковали немецкие войска там, где никто их не ждал и
вообще не предполагал, что еще возможно так воевать_в подоб-
ной обстановке. «
Сопротивление Варшавы, патриотический подъем народа рас-
сматривались немецким командованием как незаконная «война
франтиреров». Впервые в обиходе генерального штаба появилось
• ново «партизаны», и Браухич отдал приказ: каждый немецкий
Командир, начиная с ротного, имеет право выносить смертный
приговор «подозреваемым в партизанской деятельности».
6
<1 своей дальнейшей политической стратегии Гитлер сообщил с
трибуны рейхстага 6 октября. Вновь собрались «депутаты». Фю-
рер начал «речь мира», как немедленно окрестили ее в рейхе.
«Проведенная мной ревизия Версальского договора в Европе не
спадала никакого хаоса, но, наоборот, дала предпосылки для яс-
ных, стабильных и прежде всего приемлемых взаимоотношений.
Только те, кому ненавистен этот порядок в Европе и кто надеет-
ся гга беспорядок, могут стать врагами подобных действий». Бах-
ипльство, похвалы в адрес генералов и солдат перемежались
«мирными призывами» к Франции и Англии15.
10 октября, выступая в берлинском «Спортпаласе» по поводу
«кампании зимней помощи для войны», Гитлер вновь повторил:
Германия «не имеет никаких оснований для войны с западными
противниками». В оккупированной Польше нацисты распространя-
лс листовку «Мир на Земле».
В течение 27—28 сентября в Москве происходили переговоры
Между Молотовым и Риббентропом о заключении договора о
дружбе и границе между СССР и Германией. 28 сентября этот
договор был подписан. Уезжая из Москвы, Риббентроп сделал
ипинление: «Германо-советская дружба теперь установлена окон-
чательно... Оба государства желают, чтобы мир был восстановлен
it чтобы Англия и Франция прекратили абсолютно бессмыслен-
ную и бесперспективную борьбу против Германии. Если, однако,
*’ Volkigcher Beobachter. 1939, 7. Okt.
8*
227
в этих странах возьмут верх поджигатели войны, то Германия и
СССР будут знать, как ответить на это» ,6.
Чтобы правильно оценить «мирное наступление на Запад»,
начатое Гитлером после захвата Польши, понять его «речь мира»,
произнесенную 6 октября, и всевозможные жесты в сторону за-
падных держав в последующие дни и недели, необходимо рам
сматривать все эти политические маневры в общем контексте ВС'-
той же политики, главный смысл которой формулировался нака-
нуне войны словами: «Все, что я делаю, направлено протии
России».
Политическая программа, созданная еще в 20-е годы,— ре-1
шить проблему «жизненного пространства» путем завоевания Со-
ветского Союза при поддержке или благожелательном нейтрали-
тете Англии — сейчас опять оказывала ведущее влияние на по-1
литическую стратегию Гитлера, находившуюся на распутье.
Начать войну против Англии? Но
ней
можно увязнуть,
потс-1
рять силы и время, необходимые для главного. Двинуться даль-
ше на Восток? Но для этого время еще не настало. Гитлер был
бы, как и прежде, не прочь все-таки договориться с Лондоном.
Быть может, вернуть Германии некоторые колонии, но главное —
обеспечить западный тыл, чтобы затем приступить к выполнению
«континентальной концепции» своей программы. И лишь потом,
окрепнув, ринуться на Англию.
И он снова и снова делает попытку достигнуть соглашения с
Англией. Пусть только она признает новую ситуацию в Европе!
сложившуюся после завоевания Польши. Он доказал свою силу]
И опять обещает не выдвигать больше чрезмерных требований к
Великобритании. Во время обсуждения обстановки 17 октябри
1939 г. Гитлер оценил польскую территорию как «выдвинут!
вперед плацдарм, который имеет для нас военное значение и мо-
жет быть использован для стратегического развертывания». Про-
в
тив кого — ясно.
Но Англия отвергла его новую «мирную инициативу». Гитлер
возмущен «плутократами» и «поджигателями войны». Он должен
будет дать британцам урок. По совету гросс-адмирала Редера он
отдает распоряжение усилить военные действия на море. Англин
будет блокирована на морских коммуникациях. 10 октября пл
совещании с главнокомандующими Гитлер приказывает подготоч
вить удар на Западе. Он выведет из строя Францию и тогда не
оставит Англии никаких шансов. Она будет вынуждена заключить
мир.
Так стала расширяться война в Атлантике. С обеих сторон
здесь вводится все больше сил. Но ни усиление действий герман-
ского флота, ни потопление германской подводной лодкой бри-
танского линкора «Ройял оук» непосредственно в гавани Скапа-
Флоу, ни дальнейшее расширение радиуса действий германских
крейсеров и подводных лодок против Англии не меняли того об
16 Правда, 1939, 30 сент.
228
гтоятельства, что взоры агрессоров по-прежнему устремлялись к
Ностоку. И можно согласиться с западногерманским историком
К. Гильдебрандтом, который пишет: «Война против Англии все
нгцс рассматривалась Гитлером теперь как попытка военными
гредствами заставить англичан действовать совместно» *7.
Гитлер предполагал, что в Англии и сейчас не исключен
Мнех прогерманских элементов, влиятельных сторонников мира с
нацистами, которые смогут оказать необходимый ему нажим на
Правительство. Нужно только не затрагивать имперские интересы
Лондона. И он в своей «речи мира» старается их не затрагивать,
ли бы удалось достигнуть с Англией «разумного соглашения»,
облегчился бы путь к созданию «великогерманского рейха».
Дуче вполне понимал и разделял планы фюрера. Муссолини пи-
сал ему 3 января 1940 г.: «Решение вопроса о вашем жизненном
пространстве находится в России, и бодыпе нигде, в России,
г чудовищным пространством в 21 млн. кв. км и 9 жителями на
I кв. км. Она не принадлежит к Европе» *8. Венгерский послан-
ник в Лондоне утверждал, что ответственные лица из британских
правительственных кругов, Кадоган и Сарджент, сообщили ему:
Англия «не чужда мысли» в конечном счете повернуть вместе с
Германией против России, «так как Германию во всяком случае
нужно рассматривать как меньшую опасность». Поэтому Англия
должна стать «желательным партнером» для континентальных
устремлений рейха.
Но реальная действительность оказывалась иной. Германия
Нго более втягивается в борьбу с Англией на море вместо того,
чтобы двигаться к миру с ней. Снова активизируются сторонники
Колониальной концепции. В январе 1940 г. Гитлер отдает распо-
ряжение министерству иностранных дел и «колониально-полити-
ческому отделу» нацистской партии переработать и уточнить воп-
росы, связанные с требованием колоний и с системой управления
ими. Германские подводные лодки все энергичнее атакуют не
Окончившие развертывание силы британского флота. Бомбарди-
ровщики топят в проливах английские военные и торговые кораб-
ли. Гитлер санкционирует усиление подводной войны.
7
Как мы говорили, уже в первые дни начало складываться то со-
стояние, которое несколько позже стали называть «странной вой-
ной». Политический кризис последних августовских дней, когда в
некоторых западных столицах начиналась паника в ожидании
ипозапного налета тысяч германских бомбардировщиков, достиг
Кульминации с объявлением войны Лондоном и Парижем. Но
День шел за днем, и почти ничего не менялось. Фронты молчали,
(шпация практически бездействовала, и вскоре немецкие и фран-
цузские солдаты, сначала с любопытством разглядывавшие друг
” Hildebrandt К. Vom Reich zum Weltreich. Munchen, 1969, S. 635,
W Ibid., S. 637.
229
друга из окопов па рейнском фронте, привыкли к такой «сме!
ной войне» и занялись будничными делами, как в лагерях где-1
глубоко в тылу. «Развесим наше белье на „линии Зигфрида11»,
распевали французы шутливую песенку. «Стоит ли вам умира
за Данциг?» — вывешивали немцы плакаты над своими окопам
«Странная война»! Она продолжалась восемь с лишним мес
цев, вплоть до рассвета 10 мая 1940 г., когда яростное германец
наступление взорвало это удивительное безмолвие на Западно
фронте.
В чем же, в конце концов, дело? Почему находящиеся
состоянии войны державы фактически бездействовали и выж!
дали?
Отметим главные из причин, породивших «странную войну»
Вряд ли можно сомневаться, что в западных столицах вс
еще теплилась надежда на какой-либо мирный исход конфликт
с Германией. Всевозможные «умиротворяющие» сигналы из Bej
лина давали определенные надежды, особенно французским п
литикам, что генеральная программа нацизма, ориентированна
на Восток, в обозримом будущем может воплотиться в жизш
И поскольку Польшу, как стали говорить на официальных сов:
щаниях в Париже, «все равно не спасти», выжидание и бездей
ствие стали считать высшим благом и проявлением государствен
ной мудрости.
Открытое вступление в войну Франции тормозилось и боязнь
правящих кругов роста левых сил в стране. Казалось выгодне
используя официальное состояние войны и «законы военного в pi
мени», ужесточить политику против этих сил, ударить по комм;
нистам. Ведь «действительная война» могла открывать им своб<
ду действий под лозунгами антифашистской борьбы. «Лучп
Гитлер, чем Народный фронт» — этот лозунг французской peai
ции, пожалуй, гораздо выразительнее, чем замысловатые опер)
тивно-стратегические расчеты, объясняет бездействие союзны
армий на перепаханной окопами, покрытой стальными башням
бункеров северо-восточной части французской земли.
Существует мнение, согласно которому военная пассивност
Франции в период «странной войны» объясняется также оборе
нительпым характером ее военной доктрины, либо, как мы уж
говорили, неготовностью ее тяжелой артиллерии, либо слабость!
противовоздушной обороны. Конечно, оборонительная доктрин:
рожденная принесшей успех в 1914—1918 гг. стратегией эконс
мической блокады Германии в сочетании с позиционными фо[
мами борьбы, безнадежно устарела. Но главное в другом.
В берлинской рейхсканцелярии бездействие на Западно
фронте рассматривали как некую политическую возможность дл
поворота событий в иную сторону. Гитлер долго сомневался в пе
обходимости вторгнуться в Западную Европу. Его сознание све[
лила мысль: не следует ли уже в ближайшем будущем двинуться)
дальше по восточной дороге?
В середине марта 1940 г., т. е. за полтора месяца до вторж<
230
turn во Францию, когда немецкие дивизии уже стояли наготове за
[•линией Зигфрида», фюрер встретился на Бреннерском перевале
с Муссолини. Они говорили отнюдь не о войне с Францией и
Англией. Гитлер сетовал на свой «союз с Россией». «Только
горькая нужда заставила сойтись с этой страной»,—говорил он.
Водь его неизменным желанием было сотрудничать с Англией
при условии, что «Англия не будет ограничивать Германии за-
ципт жизненного пространства, особенно на Востоке, и отдаст
Германии ее колонии». Впрочем, подчеркнул Гитлер, он «выдви-
нь! своп требования не в ультимативной форме, а лишь указы-
вал на то невозможное состояние, когда нужно выпрашивать
Каждый фунт кофе или чая». Он заявил: главной «опасностью для
Германии» является «славянское московитство». Именно оно
представляет собой с точки зрения нацистского рейха «абсолютно
Враждебный мир».
Было бы опрометчиво утверждать, чТо нацисты могли уже
еперь всерьез рассматривать вопрос о нападении на Советский
< рюз. Для этого «третий рейх» еще недостаточно окреп, в состоя-
нии войны он находился с западными державами, а с Советским
(пюзом как-никак имелся пока еще приемлемый договор. Следо-
вало обождать развития событий, а пока использовать время для
укрепления вооруженных сил, увеличения числа дивизий, выпу-
ска новой техники, необходимого количества боеприпасов, кото-
рых явно недоставало, и вообще для преодоления многочисленных
•узких мест», обнаружившихся после похода в Польшу. Одна-
ко эти чисто военные причины носили безусловно подчиненный
Политике характер.
Политика же состояла в том, чтобы использовать все дипло-
матические возможности для договоренности прежде всего с
Англией. Если же не получится — вторгнуться в Западную Евро-
пу, победить Францию и приставить нож к горлу Британии.
Действуя в таком духе, Гитлер, как ему казалось, шел к успеху.
В середине октября по Берлину поползли слухи, что Чемберлен
вот-вот подаст в отставку и перемирие неизбежно.
Но в конце месяца из Англии последовал отрицательный ответ
на «мирные предложения». Гитлер был разозлен. Не теряя все-
Тлки надежд, он распорядился усилить выпуск самолетов и бомб.
• Мои попытки после польского похода заключить мир с Западом
пи удались. Война продолжается»,— заявил он Герингу, назна-
ченному ответственным за авиационную промышленность.
8
В юнно-стратегическая подготовка велась, как это большей ча-
< гыо бывает, «на худший случай». Ведя свою дипломатическую
hi ру, Гитлер дал установку военным готовить вторжение в Запад-
ную Европу. Если на Западе не удастся достигнуть соглашения,
То следует нанести решительный удар. 12 сентября 1939 г. Гит-
лер заявил шеф-адъютанту Шмундту о своем намерении после
•«хвата Польши начать наступление на Западе для разгрома
231
Франции. Командование сухопутных сил 17 сентября отдало ня
этот счет предварительный приказ. 20 сентября полковник Вар- 1
лимонт, возглавлявший отдел планирования в штабе ОКВ, поев
тил главную квартиру Гитлера в Цоппоте. Он узнал от Кейтеля,
что наступление возможно еще до конца года. 23 сентября Вар-
лимонт сообщил то же самое Гальдеру и 1-му обер-квартирмейсте-
ру генерального штаба сухопутных сил Штюльпнагелю, а 27 сен-
тября, после получения известия о капитуляции Варшавы,
Гитлер в рейхсканцелярии объявил о своих планах командующие
тремя видами вооруженных сил.
Цель определялась просто: разгромить Францию, поставить
Англию па колени. Предпосылки решения исходили из признания
того обстоятельства, что время будет работать против Германии,
«если мы его сейчас же полностью не используем».
Сформулированные Гитлером основы стратегии в обнаженной
форме излагали принципы превентивного удара. «Экономический
потенциал западных держав сильнее нашего,— рассуждал Гит-
лер.— В военном отношении время в силу психологических и
материальных причин работает против нас... В будущем
соотношение материальных возможностей будет изменяться не и
нашу пользу. Постепенно противник усилит свою оборонную
мощь». Если сейчас французская армия имеет мало средств про-
тивотанковой и противовоздушной обороны, то «через шесть-
восемь месяцев такого положения уже не будет. Нашим против-
никам хватит этого срока, чтобы залатать свои дыры». И самое
главное: если французы начнут наступление первыми, то быстро
подойдут к Руру и смогут разгромить его артиллерией. Следовал
общий вывод: «Не ждать, пока противник придет, а нанести удар
в западном направлении, если мирное урегулирование будет не-
возможно. Чем быстрее, тем лучше. Не ждать, пока противниц
упредит, а самим немедленно перейти в наступление. Это отно-
сится и к военно-морским силам» 19.
Гитлер долго ожидал «политического решения» на Западе, т. е.
нового сговора с западными державами, а наступление протии
них готовил как из-за опасений их упреждающих действий, та1
и по собственным побуждениям агрессивного толка. Все это вновь
и вновь наводит на мысль, что в политической калькуляции фа-
шизма нападение на страны Западной Европы долгое время таи-
ло в себе элемент некой вынужденности, «отвлечения» от глав-
ной — «восточной» — задачи.
Это ничуть не преуменьшает агрессивности нацистской завое-
вательной программы также относительно Западной Европы. Речь
идет лишь о приоритетах. В их расстановке, безусловно, не может
быть сомнений. Ключи к будущей «мировой империи» лежали
именно на «Востоке».
Сомнениями терзались и в генеральном штабе, пусть по иным
19 Гальдер Ф. Военный дневник. М., 1968, т. 1, с. 133-138.
232
Мотивам. Уроки первой мировой войны крепко засели в военных
Головах. Можно ли рисковать против Франции? Не повторится ли
«чудо на Марне», как в 1914 г.? Нет, на Бендлерштрассе, где
помещался генеральный штаб, не сомневались в необходимости
продолжать войну. Но генералы Браухич, Гальдер, Штюльпна-
||)ль, Бок и некоторые другие, достаточно хорошо знавшие слабые
моста в оснащении и подготовке армии, возражали против немед-
ленного выступления на Западе. Польская кампания потребовала
большого расхода боеприпасов. Не хватало вооружения, транспор-
ц|, сырья, а также обученного резерва.
Браухич и Гальдер высказали опасения по поводу возможно-
|'| и нападения на Францию еще в сентябре 1939 г. Подобные
же заявления командование сухопутных сил сделало в октябре,
й 5 ноября 1939 г. Браухич на приеме у Гитлера прямо сказал
фюреру, что осмеливался делать редко, о «неготовности армии к
выступлению в этом году».
Вскоре один из самых старых генералов вермахта — фон
1оеб направил главнокомандующему сухопутными силами Бра-
ухнчу письмо, в котором выразил опасение: удар по Франции
может привести к длительной позиционной войне. Нападение на
Ьельгию вызовет ответные действия Франции, и в результате
• па бельгийской земле придется вести тяжелые бои». В итоге
Германия окажется изолированной.
Имелась еще более оппозиционно настроенная группа — узкий
кружок офицеров во главе с бывшим начальником генерального
штаба Беком. Понимая авантюризм гитлеровской военной поли-
тики в целом, они связывали свои планы с устранением Гитлера.
Именно осенью 1939 г. они осторожно зондировали по дип-
ломатическим каналам почву для соглашения с Англией и
Францией о заключении мира на Западе и затем о повороте фрон-
та па Восток. Начальник контрразведки Канарис, используя свои
обширные связи в международном «деловом мире», налаживал
переговоры с ответственными лицами в Англии и США в духе
исключения мирных соглашений. Его эмиссар Мюллер установил
контакты через Ватикан с английским правительством и в конце
октября получил сообщение о готовности последнего вступить в
Тайные переговоры.
Мы отнюдь не склонны переоценивать действия «военных оп-
позиционеров», по крайней мере на данном этапе войны. Собст-
lieiino говоря, их усилия по «замирению» с Англией соответство-
Ийли пожеланиям Гитлера или, во всяком случае, не проти-
норечили им сколько-нибудь принципиально. Тот «кризис
руководства», о котором в данной связи часто пишут западные
историки, возник не из-за «генеральской фронды», а вследствие
Попыток некоторых высокопоставленных военных особ иметь соб-
тпенное, отличное от фюрера мнение, чего он допустить в то не-
легкое время никак не мог. И он решил объяснить это высшим
ршералам, вызвав их 10 октября 1939 г. на совещание в Ямпер-
П<ую канцелярию. И здесь они услышали от фюрера кое-что но-
233
вое для себя. Фюрер зачитал им свои соображения о дальнейшем
ведении войны. Разгромить западных союзников! Германия дол ж
на нанести решительный удар на Западе и быстро одержать пи
беду. Нельзя позволить Франции и Англии затянуть войну и по
лучить время для мобилизации своих экономических, военны
ресурсов и привлечения новых союзников.
Все должно произойти, как в Польше. Повторить то же самое
Внезапные прорывы танковых соединений. «Мощь атаки в от<
дельных местах массировать сверх нормального среднего соотпо
шения, зато в других местах довольствоваться меньшими си
лами!».
Все это генералы знали не хуже фюрера, но для него было
важно поставить их на место.
Удалось не сразу. Поразмыслив, генералы еще раз попыта
лись почтительно выразить фюреру свое пожелание не торопить
ся на Западе.
В начале ноября 1939 г. Браухич попросил личной аудиенции
и был принят фюрером в полдень 5 ноября. Он осмелился вно
изложить Гитлеру аргументы против наступления сейчас, осенью
плохая погода, не хватает боеприпасов, в войсках слабая дисциг
лина, невысок боевой дух.
Гитлер пришел в ярость: генерал осмеливается критиковат!
его, фюрера? Он не верит в готовность солдат умереть за фюре-
ра? Он топал ногами, орал на вконец перепуганного Браухича и
выбежал из кабинета. Белый как мел, генерал-полковник бук-
вально выполз из дверей «рабочего кабинета» в приемную, где
его ждал Гальдер. Из путаного рассказа своего потрясенного ше
фа начальник штаба узнал о гневе властителя и перепугался щ
меньше Браухича. Оба решили, что гестапо немедленно нагрянет
на Цоссен — штаб-квартиру сухопутных сил. Генералы смирились
и с удвоенной энергией принялись выполнять приказы фюрера
Лишь начальник штаба Канариса Остер с небольшой группе
единомышленников продолжал тайные контакты с Англией чере >
Ватикан, надеясь договориться о мире или же организовать госу
дарственный переворот.
9
В конце месяца Гитлер вновь собрал высший генералитет. Это
было отнюдь не рабочее совещание. Гитлер топал ногами и орал
он знает, как и когда выбирать моменты для ударов. И он нан<
сет удар на Западе со всей решимостью — вермахт создан не
для бездействия. Он бесповоротно убежден в необходимости на
чать наступление против Франции и Англии. Нейтралитет Бель
гии и Голландии ничего не стоит. Когда будет достигнута побе
да, о нейтралитете никто даже не заикнется. Вермахт — иучша>
армия в мире. Его, фюрера, глубоко оскорбило мнение генералов
будто немецкие солдаты не на высоте. «С немецким солдатом я
добьюсь всего, чего захочу, если им командуют хорошие генера
лы... Я не остановлюсь ни перед чем и уничтожу любого, ктп
234
11.1ступит против меня... Никакой капитуляции на внешнем фрон-
м<>, никакой революции внутри страны!» 20.
Участники «совещания» безмолвствовали. Отныне и надолго
дюке слабые возражения «жалких тряпок», как назвал в те дни
I генералов Остер, прекратились вообще. Гальдер стал говорить в
«гноем кругу», что у вермахта отличные шансы на успех наступ-
Д<пия против западных держав. Штабные аппараты заработали с
, двоенным старанием.
Драматические сцены с генералами в рейхсканцелярии, пред-
(Тавлявшие собой не более чем «воспитательные меры», укреп-
или власть Гитлера в армии, где после «польского успеха»
тишком уж стал подниматься генеральский авторитет. Фюрер
поставил их на место, а его восклицания о «железной ре-
шимости» победить Англию и Францию, как мы знаем, тогда
еще отнюдь не вполне соответствовали политическим намерениям.
Теперь в генеральном штабе засели за уточнение плана вой-
ны против Франции.
С давних пор каждый немецкий генерал знал: французский
1Лавнокомандующий в случае конфликта с Германией отдаст
Приказ ввести основные силы французской армии в Бельгию и
Голландию, чтобы не'позволить немцам, как в 1914 г., прорвать-
I л через бельгийскую равнину во Францию.
Кроме того, было хорошо известно: французы считают непре-
одолимыми для немецкого удара не только «линию Мажино», но
и Арденнские горы и страшат их лишь открытые поля Бельгии.
Немецкая разведка знала о французских планах войны и уста-
новила, что, после того как осенью 1939 г. главные силы француз-
• Кой армии и прибывшие британские войска сосредоточились на
франко-бельгийской границе, готовые вступить в Бельгию, они
не произвели никаких перегруппировок и делать их не собира-
ются.
Все эти обстоятельства создавали благоприятные перспекти-
ы в неожиданном для союзников направлении. Французы ожи-
дали главного удара севернее Арденнских гор потому, что счи-
ЙДли их непроходимыми для крупных танковых соединений.
IЛ все больше немецких генералов приходило к выводу, что эти
Невысокие горы вполне могут быть преодолены при соответству-
ющей подготовке войск. И тогда можно достигнуть полной вне-
ii»d in ости. Генералы, во всем теперь согласные с фюрером, вскоре
Вполне уверовали в успех. Вермахт становится действительно
Мощным: нападая на Польшу, они имели 53 дивизии, а те-
перь — 136!
Окончательное решение, выраженное директивой от 24 фев-
раля 1940 г., состояло в том, что группе армий «А» под коман-
дованием Рундштедта, включавшей основную массу танковых ди-
визий (они объединялись в танковую группу генерала Клейста),
,и Jacobsen Н.-А. Dokumenten zur Vorgeschichte des Westfeldzuges, 198Э—1£40.
Gottingen, 1956, S. 14.
235
предстояло осуществить глубокий прорыв через Арденны, вторг-
нуться в Северную Францию и выйти к побережью Ла-Манша
близ устья Соммы, окружить совместно с наступающей севернее
группой армий «Б» (генерал Бок) основную группировку союз-
ников в Бельгии и Северной Франции. Группа армий «Ц» сковы-
вала французские силы на «линии Мажино».
В этом и состоял план «Гельб» — стратегический план герман-
ского фашизма, направленный на разгром государств Западной
Европы. Удар через Арденны позволял гитлеровской армии не
только выйти в тыл главной группировке союзников, но и захва
тить с наименьшими разрушениями индустриальные районы Се
верной Франции и Бельгии, быстро занять северо-западное по-
бережье Европейского континента, превратив его в военно-воз-
душную и военно-морскую базу против Англии.
• Англо-французское командование, не имея вполне ясных пред-
ставлений о намерениях немцев, до конца уповало па непреодо-
лимость «линии Мажино» и Арденнских гор. Поэтому здесь оно
держало меньше сил, а все самое лучшее направило к франко-
бельгийской границе, ожидая германского наступления чере >
бельгийскую равнину. В Арденнах, куда немецкие генералы го-
товились обрушить всю массу своих танков, союзники оставили
только слабое прикрытие, т. е. сделали все наоборот — поставил!
в обороне против слабейшей группировки немцев свою наиболее
сильную группировку, а против сильнейшей — самую слабую и (
облегчили германским генералам выполнение их планов.
Оставление многочисленных войск — 25% всех сил — на уча
стке от южной границы Люксембурга до Базеля, т. е. на «линш
Мажино» и за нею, было решением, вызванным также и пер-
спективами войны с Италией, но совершенно не отвечавшим об-
становке войны с Германией. Ошибка вынудила затем союзное
командование в трудных условиях военных действий в мае 1940 г.
осуществлять сложную переброску войск с «линии Мажино» на
активные участки фронта. И она не удалась.
10 I
Если война с Англией все-таки продолжается, то следовало на-
нести удар противнику в самое чувствительное место. Следова-
тельно, «морская война». Еще со времен англо-голландских войн
и Наполеона всем было известно, что тот, кто хочет бороться с
Британией, должен попытаться блокировать ее морские коммун»
кации, отрезать Англию от источников снабжения. И хотя такая
стратегия мало кому удавалась, Гитлер со своими адмиралам!
пошли именно таким путем. I
Но тогда следовало захватить норвежское побережье, Бельгию!
Голландию и сокрушить Францию. Получив необходимые мор-
ские и воздушные базы, расположенные в непосредственной бли-
зости от Британских островов, Германия могла бы отсечь Англию
от континента, с помощью подводных лодок и авиации нанести
решающий удар по ее флоту и блокировать морские коммуиика-
236
ции. Во "всяком случае, Гитлер считал такой план реальным.
Командующий флотом адмирал Редер предпочитал соглашаться с
фюрером.
Именно молниеносный захват баз должен компенсировать
многочисленные слабости германского флота но сравнению с
британским. Когда корабли Редера будут иметь свои исходные
базы не в Киле, Куксхафене или Бремерхафене, а в Антверпене,
Кале и Шербуре и в то же время воздушные эскадры Геринга
«кажутся на аэродромах вблизи Па-де-Кале, разговор с Англией,
как думали в Берлине, станет другим. Гитлер перед походом на
Запад даже особенно и не задумывался о прямом вторжении на
Британские острова, видимо предполагая (так, во всяком случае,
показали последующие события), что комбинированные удары с
расположенных вблизи Англии морских и воздушных баз при со-
ответствующем политическом нажиме приведут к желаемому ре-
зультату — выгодному миру или политическому соглашению.
Основные принципы ведения «экономической войны» против
Англии Гитлер изложил в специальной директиве в конце нояб-
ря 1939 г.: после захвата баз на французском и бельгийском
побережьях блокировать британские порты и ударами с воздуха
разрушить английскую военную промышленность. На океанских
просторах — переходить ко все более широким действиям против
торгового флота.
В Англии разрабатывали против Германии примерно анало-
гичные планы. Британский кабинет исходил из предпосылки, что
Германия не сможет добиться полной экономической автаркии.
Ее зависимость от ввоза стратегических материалов останется
хронической. Имеющихся запасов хватит не более чем на пол-
года. С английской точки зрения на первом месте стоял ввоз
железной руды из Швеции и нефти из Восточной и Юго-Восточ-
ной Европы. Затем Германия остро нуждалась в хроме, никеле,
меди, олове и других дефицитных материалах. Значит, также не-
обходима блокада.
Ведение блокады, или, как ее стали называть, осады, Герма-
нии возлагалось на главные силы флота метрополии, которые на-
ходились, как и в прошлой войне, в базе Скапа-Флоу. Главная
линия перехвата немецких судов, направляющихся в Северное
море, с севера назначалась между Оркнейскими островами и
Исландией, а с юга Северное море блокировали минными заграж-
дениями, установленными в Па-де-Кале. Входы в Средиземное
море прикрывали суда, патрулирующие у Гибралтара и Порт-
Саида.
Каждая из сторон понимала, что никакая блокада не будет
действенной, если противник сможет создать свои опорные пункты
па побережье Норвегии и использовать норвежские территориаль-
ные воды. Значение Скандинавии для военного господства в Се-
верной Атлантике и особенно в Северном море не составляло
тайны для европейских стратегов, по крайней мере со времен
Тридцатилетней войны.
237
И совершенно понятно, что с самого начала второй мировой
войны германские п британские адмиралы внимательно следили
друг за другом: что собирается предпринимать противник в отно-
шении Скандинавии, особенно Норвегии?
В начале декабря 1939 г. Редер высказал Гитлеру мысль
о необходимости захвата Норвегии. Он подробно обрисовал те
выгоды военно-стратегического порядка, которые получит рейх
после того, как длиннейшее западное побережье Скандинавии
с его фьордами и прекрасными гаванями окажется в руках Гер-
мании. «Фюрер быстро понял значенпе норвежской пробле-
мы»,—удовлетворенно констатировал Редер. И вскоре последова-
ло решение: начать подготовку вторжения.
В Лондоне и Париже также готовились. Западные союзники
решили создать в Скандинавии и ее водах северное звено блока-
ды рейха, используя поддержку находившейся под их контролем
Лиги наций, где говорили о «помощи Финляндии» в советско-
финском конфликте. Весь англо-французский замысел тесно
переплетался с активными выступлениями антисоветского поряд-
ка. В январе 1940 г. союзники пришли к выводу о необходимости
организовать военную экспедицию для захвата железорудных
районов Нарвика, которая дополняла бы ведущуюся одновремен-
но подготовку их выступления против Советского Союза. 5 фев-
раля они решили послать войска в Финляндию через норвежские
порты. Норвегия и Швеция получили заверения о помощи в слу-
чае германского вторжения. Их призывали к совместным дейст-
виям. Западная и скандинавская печать широко и открыто об-
суждала вопросы военного сотрудничества.
Теперь в Берлине получили прекрасную возможность исполь-
зовать откровения скандинавской и англо-французской прессы
для оправдания и прикрытия агрессии. 1 марта 1940 г. Гитлер
подписал директиву о вторжении в Норвегию и Данию. Для за-
хвата с моря и воздуха намечалось восемь пунктов норвежского
побережья. Весь германский военно-морской флот вводили, что-
бы внезапным переходом опередить британский флот, стоявший
в базах, и высадить десанты прежде, чем кто бы то ни было
успел принять контрмеры. Риск казался немалым, но его уравно-
вешивали вполне обоснованные надежды, что политический тор-
моз «странной войны» удержит английские крейсеры и подвод-
ные лодки минимум на тот срок, который необходим, чтобы
немецкие десанты оказались на норвежских берегах.
В Лондоне, Париже и Осло о готовящемся германском втор-
жении узнали достаточно своевременно для того, чтобы успеть
принять меры. Группа оппозиционеров из германской контрраз-
ведки сумела через Ватикан и с помощью голландского военного
атташе в Берлине Саса дать сигнал, что все начинается между 8
и 10 апреля. Однако предостережение не возымело ни малейшего
действия, хотя 8 апреля немецкие десанты уже вышли в море.
Английские корабли только еще разводили пары, когда немцы
уже оказались на месте.
238
В среде норвежского руководства никто вообще не поверил
полученным сообщениям. Только после полуночи 9 апреля коман-
дующий норвежскими войсками приказал подготовить минное за-
»рождение на рубеже, который, как выяснилось позже, герман-
ские корабли уже миновали.
Десанты высадились во всех намеченных местах. Одновремен-
но германская пехота вторглась в Данию. Английские и норвеж-
ские силы с опозданием вступили в борьбу, принявшую местами
ожесточенный характер. Но изменить ход событий они не смогли.
Тик на севере Европы Гитлер выиграл важный для себя тур
борьбы за морскую блокаду и контрблокаду. Он получил круп-
ные преимущества в Северной Атлантике. Оказался под угрозой
английский северный фланг. Немцы обеспечили беспрепятствен-
ный вывоз шведской руды. Но цена успеха оказалась высокой:
Надолго вышли из строя главные силы германского флота. Отны-
не в течение нескольких месяцев военная машина Гитлера не
могла вполне рассчитывать на свое морское оружие. И одновре-
менно на европейском Севере нацисты получили новый фронт на-
ционально-освободительной борьбы, который затем никогда не
дозволял им быть вполне спокойными за верхнюю часть их
♦ Крепости Европа».
11
Однако главные события назревали не здесь. Гитлер окончатель-
но решил вторгнуться в Западную Европу. Правда, отдавая на
итог счет свою директиву № 8, он запретил в Голландии, Бель-
гии и Люксембурге «без вынужденной военной необходимости
бомбить открытые города». Английский историк Толанд пишет:
«Это надо рассматривать как прагматическую меру, а не как
акт человечности. Действительное намерение наступления на
Западе состояло в том, чтобы обеспечить себе тыл для нападения
па Россию, а не завоевывать территорию в Европе или уничто-
жать Англию, от которой Гитлер все еще надеялся получить цен-
ную помощь при его ударе на Восток» 2i. Нам нечего прибавить
к такому определению. Но война была войной, и нацистские
генералы подготовили удар громадной силы.
Тем не менее Франция и Англия обладали отнюдь не мень-
шими военными силами. И если подходить к выяснению причин
последовавшей затем в мае—июне 1940 г. их катастрофы с точ-
ки зрения арифметического подсчета соотношения сил, то вообще
невозможно ничего объяснить.
Трагедия западноевропейских государств имела тогда под
«•обой не только военные причины, но прежде всего политические
к социальные.
Бывают военные ошибки, неверные доктрины, случается на
пойне растерянность. Но только всем этим трудно объяснить на-
циональную катастрофу. Франция объявила войну Германии.
11 Toland J. Adolf Hitler. Gladbach, 1977, S. 765.
239
Нацисты ответили, что это будет «французская война». Если Gi.
в ближайшие недели и даже месяцы французы двинулись вне
ред, германские войска, скорее всего, оказались бы в сложно!
ситуации. Ибо превосходство, и весьма внушительное, было н|
стороне французских и вскоре появившихся на континенте анг
лийских войск.
Но какие-то невидимые тормоза удерживали французские ди
визии на их позициях. Слепая вера в «линию Мажино»? Уста
ревшая тактика? Пережитки «позиционности» в умах генералов
Мало тяжелой артиллерии? Или неудачное распределение тан
ков? Подобных объяснений уже дано великое множество. Быть
может, в них есть доля истины. Но главное — в другом. В той
мрачной политической силе, которая все ошибки и просчет]
превратила в национальную трагедию.
Если войну Германии Франция объявила всерьез, то азбуч-
ная необходимость — использовать каждый день для повышения
боевого потенциала. Вместо этого делали все наоборот. Француз
скую армию разлагали в буквальном смысле слова. Войска полу
чали приказы не стрелять в противника. Велась не антифашист
ская, а массовая антикоммунистическая кампания и пропаганда.
Кто-то усиленно распространял лозунг «Лучше рабство, чем вой-
на». Враг — это не фашизм, а левые, коммунисты. Внутри я
вовне. Французский историк писал: «Среди высших кадровых
офицеров открыто говорилось: „Если Германия потерпит пора-
жение, то демократы погибнут, а коммунизм выиграет"». Упорно
распускали слухи: «смешная война» с Германией закончится
полюбовно, без выстрела. Ибо и у Гитлера, и у французов пет
оснований сражаться друг с другом. У них один общий враг
совсем на другой стороне. На рейнском фронте начались брата-
ния. Армию дезориентировали. Та же невидимая рука как бы
все более поворачивала ее вовнутрь, где уже годами кипела
острая социальная борьба.
Согласно самым элементарным основам военного дела, там,
где враг может нанести свой главный удар, надо иметь доста-
точные ,силы, чтобы отразить его. И ни в коем случае не Hao6oJ
рот. Какие же политические круги тогдашней Франции устроили
так, чтобы подставить под удар немецких главных танковых сил
свои самые слабые, чуть ли не безоружные войска — печально
знаменитую 9-ю армию! Кто? Почему именно ее лишили необхо-
димого оружия, боеприпасов, авиации прикрытия, не закрыли
подхода к ней минными полями? Наконец, почему, как нарочно,
главные резервы французской армии расположились вдали от
района главного немецкого наступления? Кто, по сути, открыл!
гитлеровским армиям путь в глубь Франции? Ведь основные
силы французов остались прикованными в бездействии к «линии
Мажино», когда основной фронт уже пылал и рушился, когда
через Арденны легко и свободно вливались в страну немецкие
танковые колонны. И их почему-то на горных дорогах не атако-
вал ни один французский самолет. Почему же?
240
Мы ставим вопросы за вопросами, хотя читатель уже давно»
ннют ответы на них. Но мы их ставим лишь для того, чтобы
(Нова и снова обратить внимание, сколь нелогичной представ-
истся «военная сторона войны», если не видеть политических.
Первопричин ее логики.
12
Каковы же причины в данном случае?
Еще в июле 1939 г. сотрудник Канариса майор фон Шверин"
Tiiliuo появился в Лондоне. Он встретился с Кадоганом и не-
сколькими высокопоставленными военными и предупредил их
и намерении Гитлера начать войну.
Замыслы политического руководства «третьего рейха» о втор-
п спии на Запад стали известны союзникам почти за полгода до-
t< рманского наступления.
10 марта 1940 г. Риббентроп, находясь в Риме, сказал об-
*гих намерениях Муссолини и Чиано. Последний, будучи минист-
ром иностранных дел и зятем диктатора, не очень его чтил. Он-
ц<< слишком скрывал свои симпатии к Западу и свое критическое-
(II ношение к нацистам. И 13 марта он сообщил обо всем фран-
цузскому послу в Италии Франсуа-Поисэ.
Еще через три дня Чиано рассказал о военных планах Гер-
М11Н1Ш прибывшему в Рим личному представителю Рузвельта и за-
местителю государственного секретаря США Уэллесу. Последний'
Передал сообщения Франции. Поль Рейно пишет в своих воспо-
минаниях: «16 марта 1940 г. Чиано сообщил господину Самнеру
Упллесу, что крупное наступление на Запад близится». Посланец,
президента доложил Рузвельту о заявлении, сделанном Чиано.
• Риббентроп, прибыв в Рим... сказал Муссолини и ему самому
(| ну Чиано) и, он полагает, также папе, что Германия решила-
осуществить в самое ближайшее время тотальное военное на-
• супление, что она не предусматривает никакого мирного реше-
uiiii, которому не предшествовала бы победа Германии, и что
после победы мир будет продиктован немцами. Риббентроп, каза-
лось, был убежден, что немецкая армия сможет одержать эту
победу за пять месяцев. Немецкое правительство предусматри-
вает сначала разгром Франции, а затем, вскоре после этого, раз-
нал Англии. Будучи всегда хорошо осведомленным, Кэ д’Орсе не
поднимало шума в связи с этой ценной информацией»22.
В конце апреля — начале мая 1940 г., примерно за 10—12 су-
ГОК до начала германского вторжения во Францию, Бельгию и
I олландию, руководители этих стран стали получать широким
потоком секретную информацию из различных источников по по-
воду планов Гитлера и сроков нападения. Одним из таких источ-
ников стало германское сопротивление внутри вермахта. Речь
н ют о так называемой «Черной капелле», образовавшейся еще
• середине 30-х годов. Главные участники сопротивления воен-
11* Heynaud Р. La France a sauve 1’Europe. Р., 1947, vol. 2, р. 55.
2411
пых — генерал Бек, полковник Остер — с первого полугоди
1939 г. выдавали западным противникам Германии секретив
документы о готовящемся нападении на Западную Европу.
В первых числах мая Париж и Лондон получили массу преду
преждающей информации. Одно из сообщений гласило: «Немев
кая армия осуществит нападение между 8 и 10 мая по всем
фронту, включая „линию Мажино11. Район Седана, Бельгия
.Голландии и Северной Франции будет оккупирован в течени
10 дней, Франция будет оккупирована за один месяц». 8 мая к
Италии последовала информация: «Нападение — сегодня». Даь
ные от 9 мая: «Атака 10-го на рассвете». «Сообщения, поступи”
хпие в стремительном ритме, звучали как сигнал тревоги»,-4
пишет в своих воспоминаниях начальник французской развед!
полковник Гоше 23. Незадолго до начала наступления на Запя
Остер поставил в известность Саса (голландского военного атт I
«не в Германии) о том, что ожидает нейтральную Голландию
Еще 6 мая Остер сообщил Сасу: наступление назначено hi
8 мая. Однако шифрованная телеграмма Саса на этот счет прои i
:вела в Гааге мало впечатления. Голландский министр иностраь
яых дел ван Клеффенс не верил, что немцы осмелятся нарушит!
нейтралитет. Он считал, что теперь война развернется на Балк,
нах. 9 мая Остер сумел окончательно установить: наступленщ
начнется 10 мая, приказ отдан окончательно. 9 мая Сасу уд
лось связаться по телефону с руководящими инстанциями 1
Гааге и передать следующую фразу: «Хирург решил предпри
пять операцию на следующее утро в 4 часа». Через несколько
часов Сас был вызван по телефону из Гааги. Ему задали вопро
•исходит ли информация из абсолютно достоверного источник:
•Сас ответил: «Да, операция неотвратима! Я говорил со всеми
жрачами. Она начнется завтра на рассвете!»24. Разговор бьш
подслушан германской секретной службой. Начатое по приказ*
Геринга расследование об источниках утечки секретных данны
результатов не дало. Однако германскому командованию стал
теперь известно, что сроки начала вторжения раскрыты, и по
атому оно решило больше не медлить.
Все эти и многие другие аналогичные факты бесспорно досто
жерны. Значит, никакой тайны, следовательно, никакой впезач
ности.
Где же искать ответы на все высказанные выше «почему»?!
Неужели перед нами роковое стечение обстоятельств — военны
ошибок и заблуждений? Вряд ли. Их слишком много, и все 'он!
действовали в одном общем направлении. Быть может, когд:
либо архивы откроют самую большую тайну начала второй миро
вой войны. Сейчас же нам ясно: французские крайние консерва!
торы, на протяжении 30-х годов напуганные рабочим, коммун и
23 Liss U. Die Tatigkeit des franzosischen 2. Bureau im Westfeldzug, 1934
40.— Wehrwissenschaftliche Rundschau, 1960, N 5, S. 274.
24 Ibid.
242
шчсским движением, Народным фронтом, ростом активности'
Ниях сил в своей стране, внимательно наблюдали за происхо-
лщим по ту сторону Рейна. Там со всем этим было покой-
но.
Может быть, Гитлер действительно наименьшее зло? И может
п.1ть, действительно социальная война внутри Франции разрешит-
I и нужном направлении войной вовне отнюдь не обязательно
Медоносной? Установлением военной диктатуры внутри? Разве-
кватор Наполеон не навел порядок в тогдашней Европе? Разве
В нс помог Германии возродиться из социального и государствен-
Мго застоя? Быть может, теперь произойдет нечто похожее, но в
«ратном направлении? И не способен ли маршал Петэн стать.
Нинолом давно подмеченного периодического возврата француз-
jrtoii истории от республики к диктатуре? С помощью немецкого'
статора? »
13
Народ рассветом 10 мая в германских войсках зачитали приказ;
фюрера: «Начинающаяся сегодня борьба определяет судьбу гер-
“ииской нации на следующую тысячу лет». С первыми лучами
-ища немецкая авиация нанесла удар по аэродромам союзни-
Ю‘Н. Затем, как только двинулись войска, последовал второй
кчцпый, продолжавшийся три часа удар по французским и анг-
II in ким штабам, узлам связи и по коммуникациям. Германские-
ь низин вторглись в Западную Европу.
Французские генералы в соответствии с планом, выработан-
ным задолго до войны, двинули сильнейшие свои армии в Бель-
ппо, не предполагая, что подставляют их тыл под удар главных
||||>манских сил, продвигавшихся сплошным танковым потоком
чир з Арденны.
Когда 35 французских и 10 английских дивизий под командо-
чшием генерала Бийота вступили через франко-бельгийскую гра-
ницу в Центральную Бельгию, чтобы здесь остановить, как счи-
1к1и французские генштабисты, главные силы вторжения, в то
ш самое время южнее, через Арденнские горы, прорвалась немец-
ки л ударная группировка. Мощный танковый таран — группа
I зеиста — совершила стремительный бросок. За двое с половиной
• V'i'K, к немалому изумлению германского генерального штаба,
начти без сопротивления она оставила позади 120 км и оказалась
ил берегу Мааса.
Успешное преодоление реки на очень слабом участке фран-
цузской обороны после непрерывных четырехчасовых атак авиа-
it.ni создавало условия для танкового рейда в глубь Франции,
и он состоялся, опять-таки к полному удивлению и Гитлера,.
И его генералов, и французов, и англичан. Солдатам союзных
»|1мий, конечно, нельзя было и тогда отказать ни в традиционной
(блести, ни в умении сражаться. Но сила сопротивления оказа-
Ш(ч. подорванной задолго до сражений. А начавшиеся несдачи
нюдили глубокий моральный кризис. Именно он, а не военная
243
неготовность, не «позиционная доктрина» и не отсутствие круп
ных танковых соединений, как иногда считается, был самой глав
ной из многих причин катастрофы союзных армий. Расколов и!
фронт и выйдя на побережье, германские танковые клинья з.м
жали во Фландрии основную, наиболее сильную группировк||
•французских, британских и бельгийских войск. Но внезапно по,|
Дюнкерком на побережье германские генералы по приказу Риг-
лера 24 мая (так называемый стоп-приказ) в последний моменя
остановили наступление. В последнюю минуту они выпустили
английскую экспедиционную армию из железных клещей. Искус-
ственно созданная пауза предоставила в последующие дни но
можность английским войскам избежать полного уничтожений
жо Франции и эвакуироваться морем.
Так возникло «чудо под Дюнкерком» — одна из загадок нц
чальной стадии второй мировой войны. Почему же Гитлер, кото*
рый, бесспорно, держал в своих руках победу, отдал подобны^
приказ, остановил свои танки и позволил более чем 300-тыся«и
ной английской армии, которая уже потеряла почти всякую спо
•собпость сопротивляться, уплыть домой через Ла-Манш? Ведь
впоследствии эвакуированные в Англию войска стали основе!
для развертывания новой британской армии. А историки получи
ли повод для бесконечных споров и предположений: что же произо
шло под Дюнкерком?
Очень скоро появились два различных ответа на этот вопрос.
Первый гласил: остановка под Дюнкерком являлась следствием
чисто военных, т. е. оперативно-тактических, просчетов — глав»
ным образом боязни германских генералов двинуть танки даль-
ше по пересеченной местности, опасений потерять много танков,
необходимых для «второй фазы похода во Францию». Второй
ответ сводился в общих чертах к следующему: остановка прей
ставляла собой звено крупной политики фашизма на данноЦ
этапе второй мировой войны и была связана со все тем же
столь нам знакомым намерением Гитлера добиться мира с Анг,
лией, чтобы скорее развязать себе руки для нападения на Совет*
•ский Союз.
В 60-е годы автор принял участие в полемике по этому вм
просу, безусловно отстаивая «политический» подход к решении»
«дюнкеркской загадки».
Автору поныне представляется невероятным, чтобы победоно
но воюющая армия буквально за минуту до победы предками
ренно отказалась бы от нее только из боязни потерять лишних,
к примеру, несколько десятков или даже сотню танков из боле<
чем 2 тыс. или какой-то другой техники. Весь военный опьЛ
говорит против таких странных предположений. Детальное изучй
ние событий показывало, что здесь «что-то не то».
Но следовало изучить аргументы сторонников точки зрения
о «чисто военном решении». С удивлением пришлось обнаружите,
что они малоубедительны, так как опираются главным образом
на факты чисто тактического, военно-штабного свойства. Ключ»
244
iibiM доказательством стали считать мнения некоторых генералов
и командиров, высказанные между 24 и 25 мая: «Танки должны
«качала отдохнуть, чтобы подготовиться к задачам на юге».
Если строить политико-исторические выводы на основе лишь
Тактических оценок того или иного генерала, то действительно
Можно уйти далеко от выяснения истины. Факты узкого свойства
могут отражать чье-то мнение, например командира или штаба,
действующих на том или ином отрезке фронта, а могут вообще
ничего не отражать.
Из военного опыта известно: в таких динамичных военных со-
бытиях, как было под Дюнкерком, путаница бывает невероят-
ной. Здесь так и случилось. Командующий группы армий «Б»
1еиерал Бок не понимал командующего группой «А» генерала
1'упдштедта, и наоборот. Оба возмущались друг другом. Генерал
I удериан хотел наступать, генерал Клейст опасался неудобной
местности, хвастун рейхсмаршал Геринг брался разбить англичан
с воздуха и т. д.
По нашему мнению, говоря о дюнкеркских событиях, загадку
«чуда» следует решать в ракурсе большой и долгосрочной поли-
тики фашизма.
События под Дюнкерком были следствием двух крупнейших
помыслов Гитлера: а) только что зародившихся намерений после
Победы над Францией начать прямую подготовку к нападению
<чце осенью 1940 г. на Советский Союз и б) расчетов как можно
скорее обеспечить «с тыла» агрессию против СССР быстрейшим
заключением мира с Англией.
Вернемся к ходу событий. 20 мая немецкие танки вышли
к побережью Атлантики. Очень важно представить себе, что
именно теперь нацистский вождь пришел в восторг от мысли, что
победа на Западу в его руках. Именно в эти дни мысль Гитлера
от чисто тактических категорий сделала резкий скачок к пробле-
мам «мировой политики». Согласно запискам Йодля, Гитлер
именно 20 мая заявил ему: союзники теперь должны будут от-
дать Германии отнятые у нее 400 лет назад области. Что это
значит? Возрождение «Священной римской империи германской
нации». Первые переговоры с французами он будет вести в Ком-
11ьене, где в 1918 г. было заключено унизительное для Германии
перемирие. Затем фюрер объявил (пока еще только своим при-
ближенным), что теперь Англия сможет иметь с Германией вы-
1одный мир. Ибо Англию он считал по сути побежденной.
То обстоятельство, что именно в начале 20-х чисел мая Гит-
лер уже думал о мире на Западе, подтверждается многими фак-
тами и мнениями. Вот лишь некоторые из них. Генерал Блю-
ментритт, весьма близкий тогда к Гитлеру, вспоминал: «Он уди-
пил нас тогда тем восхищением, с которым он говорил о
Британской империи, о необходимости ее существования и о той
цивилизации, которую Англия дала миру... Он говорил, что все,
чего он хочет от Англии,— это признание германских позиций на
континенте... Он закончил словами о том, что его целью является
245
заключить с Англией мир на основе переговоров, в соответств
с сохранением чести»
Немного позже Гитлер говорил своему другу архитектор
Троост: «Кровь каждого англичанина слишком ценна, чтобы
пролить. Наши народы по расе и традициям едины, и это ост
нется моим мнением, даже если наши генералы не согласны»
Франсуа-Понсэ был убежден, что Гитлер никогда не хотел вес
войну с Англией, но лишь добивался ее нейтралитета * 27 28.
21 мая сотрудник министерства иностранных дел К. Гитте
осуществляющий связь министерства с верховным комапдов
нием вооруженных сил, сообщил ряду ведомств, безусловно
санкции Гитлера, о необходимости направить своих представит
лей в министерство иностранных дел для участия в срочном
обсуждении плана создания в Европе «великой экономичесы
сферы» под эгидой Германии. В эту «сферу» должны быть вкл]
чены все страны континентальной Европы. Совещание, откры
шееся 24 мая, несомненно, было связано с подготовкой мирнг
переговоров с Францией и Англией.
Все это происходило 20 и 21 мая. И в эти же дни, перейд
от полемики с военным командованием к похвалам в его адре
Гитлер сформулировал дальнейшие задачи в войне против Фра]
ции. Он утвердил план второго этапа войны. Его охватило чувс
во необычайной гордости за победу.
Итак, 20—21 мая Гитлер и его подручные, считая войну пр
тив Франции практически выигранной, стали думать о новь
планах, в том числе и о послевоенном экономическом развит]
в захваченных районах Европы. Первая проблема, которая во
никла перед ними: как быть с Англией? Ответ, который был да
тогда же,— немедленно заключить с ней мир.
Французский исследователь Гутар на основе широкого анал]
за фактов и событий мая 1940 г. приходит к выводу: «Поел
окружения союзных армий на севере Гитлер... был убежден, ч:
Англия, лишившись своих континентальных солдат, будет выну>
дена заключить мир. Он имел твердое намерение облегчить ан
личанам это дело и предложить им чрезвычайно великодушш
условия. Было ли удобно в этих условиях начать с того, чтоб
захватить у них их единственную армию и тем самым унизи’
англичан?
Может быть, стоило бы лучше сделать
красивый
жес
и позволить их войскам совершить посадку на суда, что не пре)
ставляло никакой опасности, так как они не могли взять с собо:
оружие и война уже на исходе» 26.
18 июня 1940 г. итальянский министр иностранных дел Чиано
записывает в дневнике: Гитлер не считал нужным уничтожение
Британской империи, ибо еще рассматривал ее как важный фак
тор равновесия мировых сил. Фельдмаршал Рундштедт высказь.
z5 Nolte Е. Op. cit„ S. 421.
гв Toland J. Op. cit., S. 782.
27 Ibid.
28 Goulard A. 1940. La Guerre des occasions perdues. P., 1956, p. 319.
246
палея так: «У меня сложились ощущение, что фюрер никогда в
Действительности не думал высадиться в Англии... Безусловно,
№1 надеялся заключить с Англией мир» 29.
Историограф германского флота адмирал Ассман отметил
|4 мая: Гитлер говорил, что «надеется... уже через шесть недель
мпключить мир с Англией». Он предложит Англии любую по-
мощь, которая ей понадобится в борьбе против большевизма.
Антисоветская истерия в Берлине еще больше усилилась
it связи с опубликованием сообщения ТАСС 22 мая о торговых
отношениях между СССР и Англией и о поездке в Москву
Криппса. Составленное строго в духе политики нейтралитета,
•що все же было истолковано нацистами как готовность Совет-
ского Союза «в принципе прийти к торговому соглашению
| Англией».
Имеется документ, который опубликовал историк из ФРГ
Клее. Это запись его бесед с бывшим начальником штаба группы
армий «А» генералом Зоденштерном, подтвержденная также
письмом последнего к Клее. Зоденштерн рассказывает: 2 июня
1940 г. Гитлер приехал в штаб группы, расположенный в Шарле-
пиле. Он говорил с глазу на глаз с Рундштедтом и с ним,
||<>денштерном. Во время беседы Гитлер заявил: Англия, как он
ожидает, «будет вскоре готова заключить разумный мир»30.
II тогда у него «освободятся руки для выполнения его великой
•ндачи рассчитаться с большевизмом». Вечером того же дня, как
отмечает Зоденштерн, «Рундштедт был очень неспокоен. Он по-
нимал, что предстоит война с Советским Союзом» 3‘.
Сын герцога Гамильтона, игравшего немалую роль в расчетах
Гитлера на союз с Англией, Дж. Гамильтон, пишет: «Еще во
Мремя западного похода в июне 1940 г. Гитлер и Гесс имели
однажды длительную беседу, и последний позже сказал лорду
Саймону, что идея полета в Англию возникла именно в это вре-
мя... Гесс уже тогда вбил себе в голову необходимость свои взгля-
ды окончательно подчинить Гитлеру. С Англией должен быть
заключен мир с тем, чтобы обе нации могли повернуться против
России, которую Гесс называл „врагом Европы11... Можно сделать
Только один вывод, что ближайшая цель Гесса состояла в том,
чтобы изъять Англию из ряда врагов с тем, чтобы Гитлер мог
реализовать свою цель создания великого рейха, распространив-
шегося на Восток» 32.
В конце июня—начале июля Йодль ориентировал своего по-
мощника Лоссберга: «Цель состоит в том, чтобы разгромить Рос-
сию». Позже, в 1943 г., в речи перед гауляйтерами Йодль гово-
рил: Гитлер еще во время западного похода сообщил ему о
споем «принципиальном решении выступить против угрозы боль-
шевистской опасности, как только позволит обстановка». Сотруд-
•» Klee К. Das Unternehmen Seelowe, S. 189.
•° Ibid.
•' Ibid.
•• Hamilton J. D. Geheimflug nach England. Dusseldorf, 1973, S. 100.
247
ник ОКБ Варлимонт, занимавшийся высшим стратегическим пл|
нированием, пишет об уточнении плана: «Самое позднее веско
1940 г. включался в программу руководства вермахтом русски
вопрос». Он свидетельствует: Гитлер привлек внимание военпог
руководства к Советскому Союзу уже на совещании в рейхскап
целярии 27 марта 1940 г. А во время западного похода подготои
ка войны с СССР уже выдвигалась Гитлером как конкретна!
задача. 28 мая 1940 г. Гитлер и Браухич обсуждали план реорга
пизации вермахта. Предусматривалось значительное увеличение
сухопутных сил, прежде всего танковых и моторизованных соеди
нений. Совершенно очевидно, что такой план усиления сухопут
ной армии был необходим для войны против СССР, а отнюдь не
для борьбы с Англией.
Резкое повышение интереса нацистской верхушки к «восточ
ным» делам в 20-х числах мая 1940 г., очевидно, было обуслов
лено также и обострением итало-германских отношений на Бал
канах. Итальянские газеты в это время писали о необходимост!
вторжения в Грецию и оккупации «всей территории между Дал
мацией и Критом». У. фон Хассель в своем дневнике отмечал,
что в конце мая 1940 г. в Германии стали опасаться, как бы
Италия не начала на Балканах «сепаратную войну» с целью
«предотвратить там установление германской гегемонии». 28 мал
в Греции начали проводить меры по мобилизации. Одновременна
греческий премьер-министр, подобно своему румынскому коллеге,
стал спекулировать на «советской угрозе». Есть много и других
доказательств.
Итак, не связаны ли решения на Западном фронте под Дюн
керком в конце мая 1940 г. со всей этой массой фактов в их
совокупности? Пам кажется, что есть достаточно оснований для
утвердительного ответа. Нельзя отрывать изучение хода военный
действий от крупных политических замыслов. Политическое ре-
шение — преднамеренно выпустить побежденного противника —
могло быть принято в той ситуации только вопреки мнениям,
интересам и традициям военных. Оно не было бы понято ими л
вызвало бы широкое недовольство генералов, чего Гитлер никак
не хотел. Очевидно, поэтому решение держалось в строгой ташн
нигде не фиксировалось, а в открытую стали говорить о «плохой
местности» и «сбережении танков», т. е. приемлемым для гене-
ралов языком. Поэтому отдавались, как положено, оперативные
приказы, создавая впечатление, что политическая подоплеке'
«стоп-приказа» отсутствует.
Подведем итоги. Наступление немецкой танковой группировки
было остановлено под Дюнкерком прежде всего в результате дей-
ствия крупных факторов военно-политического характера и толь-
ко во вторую очередь — чисто военных (оперативно-тактических)
причин. Гитлер стремился после победы над Францией заклю-
чить мир с Англией. Этим он предполагал заставить Англию,
низведенную, как он думал, на положение второразрядной дер-
жавы, признать европейскую гегемонию «третьего рейха», его
248
Мпоевания в Европе, развязать руки на Западе, обеспечить тыл
unt агрессии против СССР, быть может еще в 1940 г. Более
loro, он надеялся на дружбу с Англией, которой показал свою
<*илу.
Германские вооруженные силы, особенно военно-морской флот
и ВВС, не были готовы к успешной скоротечной войне против
Великобритании, даже не имели оперативных планов этой войны.
Ьорьба против Англии приняла бы затяжные формы, связанные
большими потерями, и даже в случае успеха Германия не мог-
ли бы использовать плоды победы. Гитлер не мог вести такую
цойпу и не хотел ее. Рассчитаться с Альбионом он думал позже.
Одновременно с этими расчетами в 20-х числах мая 1940 г.
нпервые возникли основы решения о войне против Советского
< ()|<>за как следующего агрессивного шага после победы в Запад-
ной Европе. Такое решение являлось логическим итогом всего
многолетнего курса антисоветской политики германского фа-
шизма.
И весьма симптоматично, что находившийся в те дни рядом
г Гитлером личный и постоянный представитель Риббентропа
при нем Гевель, хорошо осведомленный о положении военных и
политических дел, сразу «раскусил» намерения фюрера. Он за-
П11ИЛ о причинах «стоп-приказа»: «Лично Гитлер вмешался в то,
Я гибы дать англичанам уйти. Он был убежден, что разгром бри-
папской армии имел бы следствием то, что Англия была бы вы-
нуждена сражаться до последнего человека» 33.
«Дюнкерк» и все с ним связанное может быть понято не как
о!дельный изолированный военный эпизод, связанный с дейст-
пиими на данном участке фронта, а как неразрывная часть реа-
лизации политики и стратегии нацизма.
Затем последовала завершающая фаза. Германские армии по-
вернули к югу, вступили в Париж, и французское правительство
|жпитулянтов сложило оружие.
14
Итак, война в Западной Европе выиграна! Фашистские вожди
поверили, что теперь история вознесла их на недосягаемые вер-
шины успеха. Как прав оказался во всем фюрер! Как прпсты-
жеппо умолкли маловеры! Но теперь не время сводить счеты.
I ра одиозные победные парады следовали один за другим. Улицы
Гарлипа, по которым предстояло проехать фюреру, заблаговре-
менно усыпали цветами.
В столице со дня па день ждали мирных предложений Лон-
дона. Об этом судачили даже торговки на берлинских рынках.
Папа Пий XII, тот самый, который оказался столь благоскло-
нен к фюреру, обратился с посланиями к нему, а также к Мус-
солини и Черчиллю с предложениями мирного посредничества. •*
•* Hesse F. Das Spiel ши Deutschland.-Wehrwissenschaftliche Rundschau,
1953, N 10, S. 423. ••
249
Зачем воевать здесь, на европейском Западе? Аналогичные шап
предпринял в Лондоне и Берлине шведский король. В том Ж
духе действовали некоторые члены конгресса США.
Гитлер ожидал британского ответа. Он, победитель, протяги
вает Англии руку мира. День за днем откладывает он заседани
рейхстага. Из Лондона — молчание. Именно в эти дни фюре|
вероятно, впервые подумал, что, быть может, война на Запад
еще не окончена и что одновременно с подготовкой нападения н
Советский Союз следует подумать, как завершить дела с бритаг
цами. 13 июля он собрал в Бергхофе высших генералов и заяви
им о нежелательности ведения войны с Англией. Он удивляло
что она до сих пор не запрашивает мира, и объяснил стол
странное поведение так: «Англия еще надеется на Россию». Or
фюрер, считается с возможной необходимостью «силой принудит
Англию к миру. Но это он станет делать без всякой охоты» 34.
В тот же день Гитлер писал Муссолини: «Я сделал Англш
так много предложений о взаимопонимании и сотрудничестве |
был так мало понят, что теперь я убежден, что каждый призм
к разуму получит подобный же отказ. В этой стране до настоя
щего времени разум еще не господствует» 3“.
Эти «мирные предложения» в духе все той же старой поли
тики в Англии теперь уже никому не были нужны, кроме, бьгп
может, группки крайних реакционеров. Все зашло слишком да
леко, и правительство Черчилля, пришедшее к власти в день на
чала вторжения ьо Францию, гораздо лучше своих предшествеи
ников понимало обстановку. 22 июня, как раз когда подписыви
лось перемирие с Францией, английская авиация первый ра
бомбила пригороды Берлина.
И вот настал день победного заседания рейхстага. Во все то»
же огромном зале оперы «Кролль» собрался цвет «третьего pel'i
ха»: генералы, партайгеноссе, главари СС и гестапо, дипломаты
Встреченный с неописуемым восторгом фюрер держал речь. Ка
милостивый победитель, он снова, который раз, предлага.
Англии мир.
Мощь Германии теперь настолько велика, что Лондон долже
наконец понять; шансов — никаких. Выхода нет, надо складыват
оружие и воспользоваться великодушными условиями, которы
собирается предложить британцам фюрер.
Ведь Германия контролировала теперь обширные террпторм
Центральной, Юго-Восточной, большей части Западной и Север
ной Европы. В ее руках находилось побережье Балтийского мор
от Мемеля до Атлантики.
В ее распоряжении оказались производственные мощности ок
купированной части Франции, выплавлявшие 97 % чугуна и 94 i
стали, 79% добычи угля, 100% железной руды. Концерн «Г. Гк
’* Zentner Ch. lUustrierte Geschichte des Zweiten Weltkrieges. Munchen
1963, S. 154.
« Ibid.
250
ринг» включил в свою систему металлургические заводы Эльзас-
ртариннш и Люксембурга 36.
Происходила дальнейшая консолидация фашистских режимов.
Ьерлинский пакт Германии, Италии, Японии от 27 сентября
1940 г. привел к созданию «Тройственного союза» агрессоров.
«Ившистский блок укреплял позиции в Юго-Восточной Европе, рас-
пространял влияние на Ближний и Средний Восток, на некото-
1 африканские и латиноамериканские страны.
На севере Европы в руках Германии теперь находились удоб-
ные фланговые позиции против Англии. Норвежское побережье
Казалось специально приспособленным для баз подводного флота,
который блокирует Англию. А на Балканах «третий рейх» усили-
|<нл политическое влияние. Слишком уж манили румынские ме-
сторождения нефти, медные и бокситовые рудники Югославии,
Un говоря о выгодных стратегических позициях для будущего.
Пиренейский полуостров, объект давних нацистских вожделе-
ний, оказался теперь к рейху ближе, чем еще недавно, когда
диктатор Испании Франко объявил «строгий нейтралитет».
Уже в начале июня Франко передал Гитлеру сердечные поже-
лания новых успехов. Затем Берлину дали понять, что Испания
при определенных условиях отнюдь не против участия в войне.
Но так как в Берлине знали, в какой мере внутреннее положе-
ние Испании после многолетней гражданской войны затрудни-
I гльно и как велика ее потребность ввоза продовольствия и
ырья, то ее «готовность к войне» рассматривалась в нацистских
кругах не более как заявка на территориальные приобретения в
случае победы Германии. Ожидать от Франко серьезного вклада
и поенные действия не приходилось.
Вялое вступление Италии в войну на заключительной стадии
Похода внушало мало надежд. В Берлине не очень высоко цени-
tn военную готовность Италии, скептически относились к ее пре-
|,Ч1зиям сделать Средиземноморье и Адриатику итальянским
«внутренним озером». Только на самом неподходящем участке
фронта против Франции, в итальянских Альпах, предпринима-
1ись слабые атаки. В Тунисе и Ливии — тоже никаких успехов.
Словом, дни Англии сочтены. Она изгнана с континента, ос-
лаблена и деморализована. И если она еще пока отвергает мир,
г» ненадолго. Йодль приходил к заключению, что Англия капи-
тулирует в августе-сентябре.
Не смущали фюрера и происки американских «плутократов».
Гч‘дь США не готовы к войне, хотя теперь их военные приготов-
Вгния стали заметнее. В Берлине знали: 22 мая сенат одобрил
«| гигнование 1823 млн. долл. военному министерству,
*" Захват предприятий Франции, Бельгии, Люксембурга увеличил мощ-
ность металлургической промышленности рейха на 13—15 млн. т. Бель-
гия уже в 1941 г. дала рейху 2,3 млн. т стали, Северная Франция —
857 тыс., Голландия — 193 тыс. т. Число насильственно угнанных и во-
еннопленных в германской промышленности превысило 1 млн. человек
по сравнению с 0,5 млн. осенью 1939 г.
251
1473 млн. долл, морскому ведомству. Производство самолетом
предполагалось увеличить до 50 тыс. в год. Военная комиссия
палаты представителей одобрила законопроект об увеличения
численности американской регулярной армии с 280 тыс. д<» I
400 тыс. человек. Вырабатывался план постройки 68 военньМ
кораблей. 19 июня принимается решение об ассигновании допол»|
нительпо 4 млрд. долл, на строительство флота. США брали все
больше английских заказов на производство самолетов. Но вси
это было делом далекого будущего, а реальная победа находилась
в германских руках.
15
И все же перед нацистской верхушкой возникал вопрос: как жн
дальше действовать против Англии, чтобы скорее развязать сеГ><»
руки на Западе? Именно его поставил адмирал Редер на совещаЛ
нии у Гитлера 20 июня. Пока что никто ответа не имел. Военный
не готовили планов операций непосредственно против Англии,
рассчитывая на политическое решение, о котором так многь
слышали от фюрера. Опп не имели вообще каких-либо нредло
жений о дальнейшем ведении войны с Англией. Редер серьеззьг
сомневался в реальности вторжения в Англию, даже если фюрер’
приказал бы его: потери флота в норвежской операции не по
зволяли рассчитывать на удачу.
Среди военпой верхушки очень рано, сразу же после окончи»
ния французской кампании, стало преобладать мнение: не Англия,
а Советский Союз — вот следующая цель! Почти одновременна,
когда 30 июня Гальдер беседовал в министерстве иностранны!I
дел о возможной войне против СССР, начальник штаба опера-^
тивного руководства ОКБ Йодль передал Гитлеру памятную :ы
писку: войну против Англии необходимо завершить полптическЛ
ми средствами. Если же не удастся, то следует силой вынудить I
ее к миру. В таком случае необходимо подавить английскую
авиацию. Затем ударить авиацией и флотом по морским комму «1
никациям и по британской промышленности. А вторгаться ли 1«
остров? Пет. Йодль считал вторжение «крайним, последним сред I
ством». Вряд ли оно станет нужным: террористическое воздушиоЛ
наступление заставит британцев согласиться на мир. Йодль ши I
лагал, что Англия продолжает упрямо отвергать мирные предл<нI
жения не ради победы, а только во имя престижа.
Рассказывая обо всем этом, мы, не в пример многим запад I
ным историкам, смотрим не только на Запад, по и одновремелшЯ
на Восток. Дело в том (и это умалчивается в большинстве запад
ных исследований), что в те же самые дни, когда гитлеровцы I
завершили свой французский поход и только размышляли, как
быть с Апглней, они уже начали активно готовить войну протии
СССР. В июне-июле 1940 г. дивизия за дивизией направляются I
Польшу и Восточную Германию.
Итак, стало очевидным, что Англия пока не намерена кали I
тулировать. Гитлер решил, что необходимо силой вынудить ее и|
252
Миру. Так возник план «Морской лев» — план вторжения в Анг-
лию. II так началась авиационная «Битва за Англию». Но ока-
тилось, что германские ВВС не имели к ее началу необходимого
превосходства над английской авиацией в истребителях и поэто-
ву не могли установить господства в воздухе. Соотношение в
Истребителях для немецкой стороны было настолько неблаго-
приятным, что Геринг, узнав на совещании высшего командова-
1ШН в июле 1940 г. о количестве имеющихся в строю самолетов,
Мскликнул: «И вот это мое воздушное оружие?».
Его генералы не разработали единый план операции, колеба-
лись в определении главных объектов наступления, распыляли
илы и вообще не создали перспектив решающего успеха ни про-
тив одного из намеченных объектов.
Кроме того, Германия не могла и думать о господстве на
Море, столь необходимом, если Гитлер вс₽-таки решился бы на
ИТоржение. После потерь в норвежской операции он не смог бы
Выставить летом и осенью 1940 г. для такого вторжения даже
минимально необходимых сил флота. В конце июля Редер сооб-
щил фюреру: подготовка десанта в намеченный срок «ни в коем
».|учае не завершится», а новый срок станет ясным, «когда оп-
ределится, что установлено господство в воздухе».
Кроме того, оказалось, что не хватает транспортных средств
щсантирования. Редер докладывал Гитлеру: «Имеющиеся тран-
спортные средства крайне недостаточны для осуществления бы-
ирой высадки». Лишь в конце сентября 1940 г. удалось собрать
ц| всех рек и портов все, что мало-мальскп плавало или вообще
[Держалось на воде. Но тогда уже оказалось слишком поздно.
| Словом, у немцев оказалось недостаточно сил, чтобы рисковать
десантом против хорошо организованной британской обороны, по-
11 роенной на сочетании действий флота, авиации, эшелонирован-
ных позиций на побережье и маневра сухопутных сил. II осо-
бенно безнадежным оказалось соотношение морских сил. Англий-
t кий флот имел в водах метрополии в период предполагаемого
Германского вторжения 5 линкоров, 1 авианосец, 11 крейсеров,
Н) эсминцев. Кроме того, прибрежные воды, защищенные плот-
1юп зоной минных и иных заграждений, патрулировало и охраня-
ло до 700 малых кораблей. Береговая авиация круглосуточно при-
крывала британские воды. Сухопутная оборона включала ряд
Мощных оборонительных полос. Армия, приведенная в готов-
ность, насчитывала 39 дивизий, полных решимости сражаться,
г кроме того, 500-тысячную «гвардию метрополии» (ополчение).
I итлер имел здесь только 24 дивизии.
Могли ли нацисты бросить против Англии больше сил?
II принципе — да. Но при одном условии. Если бы завоевание
Англии было их решающей целью. Другими словами, если бы
I и глер видел перед собой один фронт, западный, и сосредоточил
бы там все силы авиации, флота, армии, транспортного тоннажа,
1|И>дств обеспечения и т. д. Но мы знаем: начиная с лета 1940 г.
|Поры гитлеровской верхушки уже обращались на Советский
253
"Союз. И одновременно с подготовкой операции «Морской лев» м
-только проводилось планирование войны против Советскою
•Союза, но и велось развертывание вооруженных сил на Востоку
Политически созревшее давнее решение об агрессии протц«
Советского Союза преобладало над неопределенными, полными
-сомнений и колебаний расчетами относительно Англии. И уже •
октябре 1940 г. подготовка антисоветской войны окончательно ви
теснила все связанное с планом «Морской лев».
Советский Союз еще задолго до начала Великой Отечестве»
ной войны стал силой, оттягивающей на себя мощь гитлеровски
то вермахта, объективно оказывая тем самым помощь Англии в
зарождавшемуся национально-освободительному движению в Ел
ропе.
16
«Принудить Англию к миру» оказалось нелегким делом. Авил»
ция двух воздушных флотов бомбила английские города. Нале*»
•следовали за налетами, жертвы и разрушения росли, но и бр»
танская авиация давала все более серьезный отпор. Редер и штл i
военно-морского флота 13 августа докладывали фюреру: «Обо»
щая, можно сказать, что проведение операции „Морской лев“, ка!
-командование военно-морских сил неоднократно повторяло, в ус-
ловиях ограниченности имеющихся в распоряжении военно-мьр
•ских транспортных средств, могло бы быть только самым край-
ним средством, если бы Англия не проявила готовности к мирт
по-иному» 37.
Гитлер вполне согласился. Он сказал: «Надо обождать, как»
воздействие окажет усиление воздушной войны». И она велась
нарастающим ожесточением. Однако добиться решающего перелай
ма в этой войне немцам не удалось. Британская оборона в во*
духе оказалась гораздо упорнее, чем ожидали рейхсмарпы<
Герипг и его авиационные командиры.
Кроме того, англичане располагали многими тайнами нацивИ
«кого руководства. Им удалось еще до войны раскрыть секрет и*
мецкой шифровальной машины «Энигма». Академик А. М. СамсЯ
нов пишет; «В борьбе с гитлеровским рейхом Англия испольяЯ
вала могущественное секретное оружие... На основе „Эншми*
была создана дешифровальная машина „Ультра", обеспечивши
шая прочтение всех передаваемых по радио шифрограмм гит Л Л
ровского верховного командования и приказов других колгандшЯ
инстанций немцев, а затем и японского военного команден»
пия» 38. По высказанному позже мнению Д. Эйзенхауэра, разиЯ
дывательные данные, получаемые через «Ультра», внесли репюнИ
щий вклад в военные усилия союзников 39.
37 Kriegstagebuch des Oberkommandos der Wehrmacht / Zusammengestelll iii«|
erlautert von H.-A. Jacobsen. Frankfurt a. M., 1965, Bd. I, S. 26. (Дал»
KTB/OKW).
38 Самсонов A. M. Вторая мировая война. M., 1985, с. 57.
39 Там же.
254
К этому прибавим, что, как писал потом англиискии журна-
лист Энтони Браун, на протяжении всей второй мировой войны
нН двум каналам («Бомба» и «Ультра») сплошным потоком шли
мс шифрованные немецкие сообщения. Во время воздушной «Бит-
за Англию» Черчилль и штаб английских ВВС знали большую'
меть планов люфтваффе. И они сосредоточивали свои истребите-
ли в нужных местах.
В общем и целом стратегическая операция германских ВВС
против Англии, которую пытались осуществить в духе пред-
военных взглядов о возможности самостоятельного воздушного
Наступления с целью принудить противника к капитуляции, не
принесла ожидаемых результатов.
От середины августа до конца октября 1940 г. германские
Лпенно-воздушные силы потеряли более 1100 самолетов, а бри-
мнская авиация — вдвое меньше (около 650). И уже в середи-
не августа германские стратеги из ОКВ стали приходить к мыс-
III, что «Англию надо принудить стать на колени другими
। редствами». Для этого требуется гораздо более тесное взаимо-
действие стран «оси», включая использование итальянского фло-
против Гибралтара, помощь итальянцам против Египта
Гт. д.40
I С ноября интенсивность германских налетов на Англию резко
упала. В ставке Гитлера фактически уже признавали неудачу
Попыток подавить британскую авиацию, разрушить английскую
промышленность и подорвать моральный дух населения.
12 октября Гитлер отдал приказ об отмене плана «Морской
Ьфв». Еще через два дня он встретился на Бреннерском перева-
К с Муссолини и изложил партнеру свою оценку военного поло-
жения и ближайшие стратегические планы. Его рассуждения!
представляют интерес в том смысле, что встреча состоялась сра-
II)' же после отказа от намерений вторгнуться в Англию, в усло-
виях возрастающей по интенсивности подготовки нападения на
Еонетский Союз.
— Война выиграна,— безапелляционно заявил Гитлер, имея в
|iu/iy войну против Англии,— доведение ее до полной победы яв-
эиется лишь вопросом времени.
Далее он объяснил причину отказа от вторжения в Англию:
| — Решающим фактором при отказе от операции явилась
м ю.хая погода. Необходимо было лишь пять хороших дней под-
ряд, но их не наступило “.
Крайне противоречивая характеристика обстановки, данная
। тем Гиглером, отражала неспособность фашистской стратегии
Ьешить исход борьбы на Западе в условиях, когда, главной целью
ri'iuia война против СССР и когда вермахт уже переориентировал-
<>1 на Восток.
Постепенно борьба с Англией переносилась «на периферию».
KTB/OKW, Bd. I, S. 31.
•' Jbid.
255
Вопрос о вторжении становился каким-то отвлеченным делом I
•определенного будущего. Как выразился 13 декабря Гальдер, ош
•состоится лишь в том случае, «если в Англии возникнут впут
ренние слабости». Стратегия против Англии, разработанная
декабре, вновь переносит центр усилий на традиционную блокЯ
,ду: попытаться захватить Гибралтар, Марокко, Балканы, а затем
Восточное Средиземноморье. Бассейн Средиземного моря должД
оказаться в руках «оси». Тогда Англия окажется отрезана <м
своих владений, а по ее дальневосточным позициям нанесет удп>
Япония.
Гитлер считал, что, только устранив мощь Советского Союза,
он получит свободу действий, чтобы как итог и следствие этой
новой победы завершить борьбу с Англией. В противном слу-1
даже успешная высадка на Британские острова не даст ощур
мого результата: плодами победы воспользуются другие — Яп<> П
ния и США, которые захватят куски распавшейся Британско.1
•империи. После победы над Францией вся гитлеровская политик«
и стратегия все больше подходила к одному пункту: начать вой I
ну против Советского Союза, быстро и полностью разгромить ого I
и создать таким путем главные предпосылки для завоевания ми
ровой гегемонии.
17
Военный нажим на Англию сопровождался активнейшими дипл|
матическими усилиями рейха — тайными, замаскированным)!,
иногда полуофициальными. Они шли в самый разгар бомбежек
и потоплений английских судов. Все с той же целью — поиски
мира и согласия. Ведь даже в самый разгар воздушного наступ
ления на Англию Гитлер заявлял «в своем кругу»: он с удоволь
ствием вел бы эту войну против большевизма вместе с антшп
ским флотом и авиацией в качестве союзников.
Здесь мы сделаем небольшое отступление.
И фюрер, и большинство его сообщников были тогда буквалЛ
но загипнотизированы теориями «отца геополитики» Хаусхофер '
Он учил, что «право и долг» Германии — завоевание территори
на Востоке Европы и ее общая «реорганизация» на основе англ ।
германского союза. Конфликт с Англией и распад Британск»
империи вовсе не в германских интересах. Белая раса должп I
господствовать в колониях над «отсталыми народами», и пум
британцы продолжают делать свое дело. «Гитлер не хотел нам
ния Англии»,— свидетельствовал заместитель фюрера Гесс, кото-
рый еще задолго до своего сенсационного полета в Англию осенью
1940 г. подолгу консультировался с Хаусхоферами — отцом и щи
последователем-сыном.
Идея немедленного мира с Англией, что называется, «вита ,
в воздухе» в различных высокопоставленных кругах рейха. Мм
в данной связи не говорим лишь о тех, кого по разным прими
нам можно причислить к противникам гитлеровского режима
об Остере, Канарисе, Витцлебене, фон Трескове, Беке, Гердело
256
и ip. Сам «отец геополитики», одновременно фрондирующий перед
фюрером, именно во время войны с Францией стал сомневаться в
№ Вранном пути.
| Джеймс Дуглас Гамильтон пишет в книге, посвященной пре-
онутому полету Гесса: «После поражения Франции ему (Хаус-
фору.— Д. П.) было уже ясно, что следующей весной Гитлер
.падет на Россию, что громадное наступление будет проиграно,
Б hi Красная Армия в своем контрнаступлении пройдет до серд-
яг I вропы и Германия будет вынуждена безоговорочно капиту-
Биропать» 4г.
Конечно, попытки автора представить Хаусхофера неким «бор-
ном против Гитлера» не выдерживают критики. Однако само по
i nU поучительно его весьма раннее признание несостоятельности
Б» только гитлеровских, но и своих собственных расчетов.
Мирный зондаж с Англией шел почти непрерывно на различ-
ных уровнях. Видные чиновники германского министерства ино-
ipauiibix дел Тео Кордт и Адам фон Трот цу Зольц еще в кон-
lii 11)39 г. предприняли такой зондаж с помощью Ульриха фон
‘(•селя, который вступил в контакт с сотрудником Галифакса
Лонсдейлом Брайеном. Они встретились 22 февраля 1940 г.
• А розе. Хассель желал получить обещание, что, если Гитлер бу-
Буг устранен, Англия вступит в переговоры с Германией и заклю-
чит мир. Конечно, при условии, что Судеты останутся немецки-
ми, Австрия — присоединенной, а граница с Польшей пройдет
Би линии 1914 г. Переговоры, казалось, шли вполне доброжела-
н.но. Однако после вторжения немецких войск в Норвегию они
Прервались.
Одновременно видный сотрудник германского посольства в
Мадриде Штамер вступил в контакт с английским послом Самуе-
Л*м Хором и с его преемником Темпельвудом на предмет мир-
ры^ переговоров. Для аналогичных контактов были использованы
|П'гречи дипломатических представителей Германии и Англии в
Лиссабоне во время празднования 300-летия независимости Пор-
•усалпи.
Хаусхофер продолжал развивать свои проекты. «Он стремился
Добиться соглашения с Англией прежде, чем будет атакована
I,'песня,— пишет Гамильтон,—Но Англия должна признать не-
и|щкпе интересы в Центральной Европе». Он считал: «Учитывая
nr факт, что для Великобритании путь в Индию должен быть
ри|условно сохранен, необходимо признать особую заинтересо-
ванность Англии в восточной части Средиземноморья и Ближнем
I истоке. С другой стороны, Германия должна сохранить свои
особые интересы в юго-восточном европейском пространстве,
урегулирование восточной границы будет рассматриваться Гер-
манией как чрезвычайная проблема, которую необходимо решить
Примо заинтересованными государствами, без участия других
Наций. Не должно быть никаких сомнений, что следует исполь-
'' Hamilton J. D. Geheimflug nach England, S. 123.
I д M. Проэктор
257
зовать возможность мирной конференции о реорганизаци
Европы...» 43.
Хаусхофер строил в это время планы «объединения Европы
против Советского Союза. Он шел так далеко, что даже предлл
гал поставить германский флот в подчинение английскому «дл
обеспечения военного сотрудничества Европы» и создать «совы,
стное европейское колониальное общество». Оно полюбовно буде
эксплуатировать все африканские богатства «для общеевропб:
ского рынка».
Учитывая давнюю близость Хаусхофера к Гитлеру, можл
считать, что в их головах бродили одинаковые идеи и планы.
По-видимому, Гесс был уполномочен вести в этом направлю
нпи практические дела. В разгар воздушного наступления п
Англию и, казалось бы, активной подготовки вторжения — 8 сен
тября — он имел двухчасовую беседу с сыном Хаусхофера А л г
брехтом. Затем 15-го в секретном меморандуме Хаусхофер-млм
ший так писал о высказываниях Гесса. «Должно быть ясно, чт
дальнейшее ведение войны будет самоубийственно для белой p»i
сы. Даже достигнув полного успеха в Европе, Германия не в Си
стоянии взять себе наследие империи. Фюрер не хотел разгром
империи и не хочет этого сегодня. Неужели в Англии нет никои
кто желал бы мира?.. По моему убеждению, нынешняя война учит
что Европа не должна вернуться к ее прежним анархически»
формам жизни... Только при тесном германо-английском сотру!
ничестве можно гарантировать мировые позиции и безопасносТ(
против советской Евразии» “.
Известный нам по своей предвоенной посреднической актин!
ности шведский промышленник Биргер Далерус не только про
должал в это же время свою деятельность, но и активизировал
ее. Он связывался из Стокгольма то с Герингом, то через брл
танского посла с Лондоном. В конце сентября 1940 г., когд,
самолеты люфтваффе бомбили английские города, в Берлине Гит
лер и Геринг, принимая Далеруса, заявили ему о желании сроч
но вступить в переговоры с Англией. Затем посредник едет I
Лондон, где встречается с Чемберленом и Галифаксом. Те вы
двигают свои предложения. В середине октября Далерус снова i
Берлине. Потом опять в Лондоне. Идет самый интенсивный об
мен мнениями о возможностях мирных решений. В него вклю
чаются все новые лпца — от дипломатов до крупных бизнесменок
и папы Пия XII.
Из архива принца Гогенлоэ, некоторые бумаги которого былк
впервые у нас опубликованы известным историком и публицистов
Л. А. Безыменским, стало известно, что в сентябре 1940 г., т. •
опять-таки в разгар «Битвы за Англию», принц получил письм<
из ставки Гитлера. Представитель Риббентропа при фюрере Г<
вель писал: «После длительных размышлений фюрер принял р«
43 Ibid., S. 168.
“ Ibid., S. 170.
258
Шенне вступить в союз с Англией» ‘5. Единственно сомнительной
ннляется первая часть фразы. Гитлеру не требовались «длитель-
ные размышления». Он «размыслил» все это еще 20 лет назад.
По конкретная ситуация требовала нового анализа. И он лишь
подтверждал давно предрешенное. Гевель. коцечно, знал, что Го-
‘1-илоэ находится в постоянном контакте с английским послом в
Швейцарии Келли, поэтому сказанное Гитлером быстро становит-
< и известно в Форин оффисе.
Почему же все эти переговоры, зондажи и прямые предложе-
ния не достигли цели? Ответ состоит прежде всего в том, что
Нацисты многого не понимали. И они требовали слишком высо-
кую цену. Они переоценили эффект своей военной мощи. Они
ошиблись в своих ожиданиях последствий «дюнкеркского избав-
ления» Англии и степени влияния английских соглашательских
кругов на данном этапе событий. Позже,» когда Гесс прилетел в
Англию, его требования оказались чрезмерными. Раздел сфер
влияния в мире: Германии — Европа, Англии — ее империя. При-
знание интересов Германии на Ближнем Востоке, отставка Чер-
чилля. Возврат немецких колоний. Англия не должна вмешпвать-
< я в дела европейских государств. В беседе с лордом Бивербру-
ком Гесс открыто заявил: цель Гитлера — мир с Англией и
•'овместные действия против Советского Союза.
По Гесс и те, кого он представлял, глубоко просчитались.
Английские лидеры ни в коем случае не могли отказаться от
«коих, освященных опытом столетий, глубоких экономических и
Политических связей с континентальной Европой. И Советский
• оюз, в представлениях наиболее трезвомыслящих английских
Политиков того периода, был достаточно мощным фактором, что-
о|.| можно было вступать в военный союз с Гитлером во имя сов-
местной борьбы против СССР, истощать себя и к тому же добро-
вольно отказаться от своего влияния в Европе. Кроме того, теперь
I птлер уже представлялся большинству англичан абсолютным
«Лом. Английский народ смел бы любое правительство, рискнув-
шее сделать шаг в подобном направлении.
Все это недоучли нацисты отнюдь не только из-за привержен-
ности к фантомам. Но прежде всего потому, что иррациональная
логика агрессии сама по себе толкала их все дальше в безвыход-
ные лабиринты, запутывала и загоняла в тупики.
Но самое главное состояло в том, что Гитлер смотрел на Вос-
ки,. Война против Советского Союза в его сознании была пред-
решена. В этом-то роковом его просчете и состояла основная пред-
посылка его будущей судьбы.
»• Безыменский Л. А. Разгаданные загадки третьего рейха. 2-е «вд. М.,
1984, с. 309.
9*
259
Глава 7
ФАШИЗМ ВЫНОСИТ СЕБЕ ПРИГОВОР
1
Как мы неоднократно говорили, нет ни малейшего сомнения и
том, что агрессия против Советского Союза представляла собсв
центральное звено нацистской программы. И точно так же совер-
шенно ясно, что эта агрессия не была какой-то выдумкой Гит
лера и его сообщников. Она представляла собой развитие про-
граммы наиболее правых, крайне реакционных кругов германский
го империализма. Здесь нет места упрощениям. Нацисты и Гит
лер лишь продолжили и «поставили па практическую основу» всм
то, что выработали и пытались осуществить до них самые воин
ственные и авантюристические силы прежней Германии. Кое I
чем в этой связи мы должны напомнить.
Необходимо иметь в виду, сколь большое влияние на Гитин]
ра — участника первой мировой войны — оказала политика гем
майского империализма 1917—1918 гг., в частности взгляды егя
будущего соратника генерала Людендорфа. Украина и Кавки!
были вожделенной целью германских захватчиков. Тогда гермам
ские войска захватили Ростов-на-Дону. Оккупанты вступили
Киев. Их усилия направлялись к Донбассу, Крыму, Северном^
Кавказу, «чтобы укрепить район, в котором германская политик
ка могла бы определить дальнейшие цели». На совещании |
канцлера Гельферпха 5 марта 1918 г. были сформулированы трм
бования к Украинской Раде: Украина должна быть изолирований
от Великороссии и от любой третьей державы; надо «энергично
развить деятельность германского хозяйственного аппарата ни
Украине и ее экспортные возможности использовать, только ДЛЯ
Германии» *.
Из оккупированного Крыма Людендорф предложил создан»
сначала немецкую колонию, которая затем превратится в гос™
дарство «Крым—Таврия» под германским господством. Оно ста
нет «сборным пунктом немецких колонистов из всей России» п
охватит, кроме того, причерноморские районы, включая Измаил,
Бендеры, Аккерман. Но еще важнее считалось распространена»
влияния в области Дона и Кубани. Людендорф предполагал до!
стигнуть линии Батайск—Дон—Донецк—Калитва—Валуй!
установить связь с атаманом Красновым и отрезать Россию о1
Черного моря и Кавказа.
Австрийское верховное командование, союзное немцам, в 1»
время оценивало эти планы так: «Немцы преследуют на Укралщ»
совершенно определенную экономическую цель. Они хотят... ни
лучить надежный путь в Месопотамию и Аравию, в Баку и 11<>р
сию... они хотят навсегда удержать ее (Украину,— Д. П.). С nJ
1 Fischer F. Op. cit., S. 273.
260
поп целью немцы... намереваются удержать Крым... как колонию
Или в какой-либо иной форме» 2.
В это время в Берлине даже возникала мысль, что, поскольку
Англия закрывает Германии путь на Запад, отныне главный гер-
г||пнекий интерес должен заключаться в том, чтобы двинуться
грез Украину в Индию и на Ближний Восток. 18 апреля 1918 г.
|Г«'Л1.ферих направил записку военному командованию о герман-
ит \ целях на Кавказе и о необходимости установления контроля
вид чиатурскими марганцевыми рудниками, бакинской нефтью
Т. д. Войска должны занять железнодорожную линию Батум —
Вику. Политически необходимо установить контакт с так назы-
Юн•мой Транскавказской республикой в Батуме.
Советская Республика, оказавшаяся в кольце фронтов, вела
ни да борьбу с многочисленными интервентами. В окружении
liihepa и в генеральном штабе все происходившее сочли тогда
1|юмадным успехом. Там стали говорить,'что наконец-то Герма-
нии удалось «раскрошить» русскую империю, отторгнуть у нее
Ьучшие земли. Возникал вопрос: что теперь делать с «остатком
России»? «Великороссию» надо включить в «германскую сферу
влияния». Таким было преобладающее мнение. По приглашению
директора фирмы Круппа д-ра Бруна в Дюссельдорф собрались
ни совещание капитаны германской тяжелой индустрии. Пятнад-
цигь высокопоставленных лиц представляли элиту железодела-
ноп.пых и стальных концернов. Среди них — Август Тиссен,
I уго Стиннес, Кирдорф, Гугенберг, Крупп, Рейш, Клекнер и др.
Они потребовали, чтобы «политические позиции Германской
Империи в восточных областях были закреплены в гораздо боль-
шей степени, чем это имело место до сих пор на основе заключе-
ния мира». Каким же образом? Во-первых, была сформулнрова-
|||| детальная программа «длительной военной оккупации Герма-
нией и ее союзниками подъездных путей северной России».
По вторых, перед кайзером ходатайствовали «учредить при под-
держке имперского правительства синдикат по экономическому
проникновению в Россию и на Украину».
Мы сделали этот экскурс в более раннюю историю, ибо убеж-
дены, что истоки гитлеровской программы «завоевания Востока»
дожат в программах пангерманизма, а планы германского фашиз-
ма во второй мировой войне почти буквально копировали ана-
шн’пчные программы первой. Разница в том, что в соответствии
| «философией» фашизма он предполагал осуществить давние
нимерения монополистического капитала иными, «гитлеровски-
ми» средствами.
2
I ,ли мы сравним нацистскую завоевательную программу относи-
тельно Советского Союза с более ранними замыслами реакции, то
1н увидим ничего нового. Это был единый план, который не
• Цит. по: Ibid., S. 431—437.
261
удалось выполнить кайзеру в 1918 г. Его пытается реализован
фюрер в 1941 г. Украина и Кавказ по-прежнему остаются г ла и
ными, наиболее вожделенными объектами агрессии. А оттуда I
на Ближний Восток и в Индию. И в 1941, и в 1942 г. этот пла|
старались осуществлять буквально.
Более того, если бы мы занялись изучением различных труде
консервативных «политических теоретиков» Германии конца при
гплого века, то обнаружили бы в них то же самое. «Пангермн
ния» — это прежде всего присоединение к рейху наиболее боп
тых областей России.
Мы уже знаем: Гитлер провозгласил Советский Союз «гла(
ным врагом» с самого начала своей карьеры. И тогда же уверч
вал в союз с Англией. Он сумеет разжечь антагонизм межд]
Англией и Россией из-за Индии! Так у Англии появится ещ,
один стимул искать союза с Германией, а последняя найдет спо(
«жизненное пространство» не «за морями», а рядом — на Востл
ке Европы.
Отказ от антибританской колониальной политики Вильгел||
ма II и переход к «восточной политике» у Гитлера органически
сочетался с идеологическими установками, основанными на В
тикоммунизме и расизме. Гитлер и его «специалисты по России
рассматривали «Восток» как некое громадное полупустое пр|
странство, где живут люди, не способные к историческому твЯ
честву и созиданию. Поэтому разработанная гитлеровцами окоп
нательная программа имела центральным звеном беспощадную
расправу со славянским населением после завоевания Советской
Союза, вплоть до уничтожения основной его массы.
Десятки миллионов людей предполагалось истребить, других 4
переселить в далекие необжитые области Сибири, а оставшиха
превратить в рабов германских господ-завоевателей. Гитлер гон •
рил: отныне европейское переселение в Америку должно прекр*
титься, оно будет направлено только на завоеванный Восток. Он
фюрер, «хотел бы самое позднее через десяток лет получить дощ
лад о том, что... в восточных областях проживает мпним^ч
20 млн. немцев». Такая же судьба ожидала и другие народ J
СССР. Еврейское и цыганское население в соответствии с обпЦ I
программой предстояло уничтожить полностью во всей ЕврОв
вообще.
После завоевания Советский Союз — этот «громадный nil
рог» — должен быть разделен на четыре «рейхскомиссарпач л|
(Остланд, Украина, Кавказ, Московия).
Гитлер считал, что Европой может управлять или гсрмансыщ
или славянская раса. Последнее он полностью исключал. КерстсН]
один из сподвижников Гиммлера, записывал его изречения. «11а
ши меры совсем не оригинальны. Создание великих держан <
помощью силы или путем войн предпринимали все великие пн
роды... Переселение целых народов совершал еще сотни лет нам
Карл Великий».
Будет сделан европейский союз, в который войдут Великогср
262
Я<1 пня, Венгрия, Нидерланды, фландрцы, скандинавы и другие,
!« также западная часть завоеваний России3. Огромные простран-
мва России «должны быть расчленены и поставлены под руко-
водство Германии, а также Великобритании и США после того,
Ипк эти нации объединятся с Гитлером. Германия будет тогда
। тгролировать районы до Оби. Англия должна получить район
между Обью и Леной. Американцы — области восточнее Лены,
Включая Камчатку и Охотское море». Как говорил Гиммлер Кер-
стену, «Германия не собирается лишать Англию статуса великой
Державы. Англия должна быть одним из краеугольных камней
ценой германской Европы. Британский флот будет охранять
I пропу с моря, германская армия — с суши. Когда Европа станет
Центром мира, руководимым аристократией, с солдатско-кресть-
янским ядром, тогда произойдет интенсивное умножение герман-
('.oii расы» 4. »
Альфред Розенберг, один из главных идеологов партии, наз-
наченный «рейхсминистром оккупированных восточных обла-
стей», считал, что расчленить Советский Союз следует на поли-
♦ически автономные области с каким-то учетом этнических осо-
Гичшостей населения. Гитлер был решительно против. Расчленять
। идо так, чтобы в будущем «исключить создание любого госу-
ырственного объединения и гарантировать, чтобы население на-
водилось на самом низком культурном уровне».
3
|1о всех подробностях и деталях нацисты разработали программу
♦ издания будущей восточной империи: ее построят германские
щепода и славянские рабы. Там воздвигнут немецкие города с
роскошными дворцами губернаторов и прекрасными домами, на-
подобие «рыцарских замков прошлого». Для славянского населе-
ния будет установлен самый примитивный стандарт жизни. Ни-
какого обучения. Необходимо только знать счет, уметь «прочитать
указатели движения на дорогах, названия немецких городов и
Понимать некоторые немецкие слова». Гитлер вообще однажды
Высказал мнение, что славянское население надо учить «только
Вилку знаков» и с помощью радио отдавать распоряжения, что
му надлежит делать. Можно также транслировать музыку,
«ибо веселая музыка помогает работе».
Всякая забота о здравоохранении и гигиене местного населе-
ния считалась «чистейшей глупостью». Он приказал распростра-
нить суеверие, что «прививки и все такое являются очень опас-
ным делом». Система широких автострад и линий связи должна
♦/легчить управление «восточными областями» и вывоз оттуда
Ьм1\ богатств. Гитлер считал решенным делом строительство
"I яростной железнодорожной магистрали из рейха до Донбасса,
чтобы непрерывным потоком получать его сокровища. Фюрер
1 Ггаепке Н-, Manveil R. Himmler. В., 1965, S. 165. «•
‘ Ibid., S. 159.
263
продумал все до деталей: четырехметровая колея, двухэтажные
поезда, несущиеся со скоростью 200 км в час, и т. д. На слил
нии и перекрестках автострад возникнут города как опорным
военные центры. В них будут расположены гарнизоны, всегда
готовые подавить любые беспорядки в окрестных славянских се-
лениях, расположенных не ближе 30 км и отдаленных от эти»
центров «кольцом из красивых деревень».
Гиммлер давал установки о переустройстве завоеванных обла-
стей, которые, конечно же, распространялись на весь «Восток»
Среди «германских переселенцев» устанавливалась четкая со-
циальная иерархия, во главе которой должны стоять «постоянные
земельные фюреры». Стены домов немцев должны быть не тош
ше 38 см (в случае восстаний такие дома пригодны для военных
действий). Строить жилища для местного населения следовало
таким образом, чтобы стены в случае необходимости могли бы г
легко разрушены. Основными переселенцами на Восток должны
стать прежде всего «фольксдойчи» из стран Юго-Восточной Евро
пы и немцы, проживающие вне Германии, а также особо отли
лившиеся участники войны и эсэсовцы.
Восток принадлежит СС, заявил начальник главного управлН
ния СС по вопросам расы и поселений Отто Хофман. Однако сгн
сотрудники подсчитали, что можно будет иметь на Востоке толь-
ко около 5 млн. переселенцев. Лишь при особо хороших условии»
их число может быть увеличено до 8 млн. в течение предстоя
щих 30 лет, т. е. примерно до середины 70-х годов. Чтобы уск»
рить процесс колонизации, было признано необходимым «сноп I
пробудить в немецком народе стремление к переселению на Во
сток» и разрешить переселение также «расово полноценным» с<
седним с Германией народам. В одной из записок Розенберги
указывалось, что речь должна идти о датчанах, голландцах и
норвежцах, кроме того, «после победоносного завершения войны
также об англичанах». Гитлер считал, что величайшим стимулом
для них станет предоставленное им право стать «полноправными
членами рейха».
«Восточное министерство» Розенберга рассчитало, что для ос]
ществления всех этих планов потребуется уничтожить или ро
патрпировать в необжитые районы Сибири 31 млн человек пй
европейской части Советского Союза. На этом и был основан тиа
называемый генеральный план Ост.
Большие надежды возлагались на мероприятия по «возрождя
нию хорошей крови» на завоеванном Востоке. В начале февраля
1942 г. Гитлер заявил во время одной из бесед в главной кварт
ре: «Мы должны теперь, при строительстве нового рейха, забп
рать для себя германскую кровь везде, где она есть в мире». Уш
в Польше так называемая комиссия по расе производила селй
цию для отправки в Германию лиц с «германской кровью». Ни
Франции предполагалось ежегодно устраивать «проверку кровя»
отбирать у родителей «подходящих» детей и отправлять их
немецкие интернаты, где они должны будут забыть свою принц,
264
ложность к французской нации и перестроить сознание на основе
•германской крови». Гиммлер говорил на одном из совещаний:
• Пли мы получим хорошую кровь и оставим ее у себя, или — вы
можете, господа, назвать это жестоким, но природа жестока —
мы уничтожим плохую кровь» 5.
По убеждению Гитлера, если удастся «удержать рейх в расо-
вом отношении чистым, он будет непобедим. Тогда к нему снова
Вернутся величайшая сила, отвага и варварское могущество».
II нот именно на землях завоеванной России, в восточных «выра-
щенных садах германской крови» в течение небольшого времени
будет создан новый тип человека со свойствами «настоящего гос-
подина».
Кстати, чтобы возможно быстрее увеличить германское насе-
ление завоеванного «восточного пространства», Гитлер согласился
предложенным Гиммлером и Борманом" новым «брачным кодек-
сом». Они исходили из предположения, что после войны герман-
кое мужское население уменьшится. 3—4 млн. женщин останут-
Гн незамужними. Чтобы дать им возможность произвести на свет
немецких детей, «законодатели» предполагали разрешить «героям
иопны» «вступать в законный брак не с одной женой, а с двумя».
II специальной записке, составленной Борманом и Гиммлером,
предполагалось, что в первую очередь право одновременно всту-
пить в два брака будет предоставлено «героям войны», имеющим
•полотой немецкий крест» и «рыцарский крест», затем обладате-
ли м «железного креста» и т. д.
Каждая женщина в возрасте до 35 лет будет обязана иметь не
менее четырех детей. Если, находясь в браке, она не достигнет
•гой «нормы», ей будет вменено в обязанность выполнить ее с
любым, «безупречным в расовом отношении немецким мужчиной»,
независимо от того, состоит он в браке или нет.
Нацисты позаботились и о будущих курортах. Прежде все-
• о — Крым. Его предполагали сначала «полностью очистить» от
населения, переименовать в «Готесланд», а затем сделать полно-
правной частью рейха. Симферополь будет переименован в «Го-
Тнебург», Севастополь — в «Теодорихсхафен». Крыму предназна-
чалось стать «крупнейшим немецким курортом» и одновременно
♦ немецким Гибралтаром», контролирующим господство в Черном
море. Первыми переселенцами в Крым станут немцы из Южного
Тироля, 140 тыс. «фольксдойчей» из румынской Транснистрии и
!’ гыс. немцев из Палестины. Гитлер считал, что начинать надо
• южнотирольцев, для которых «Крым в климатическом отноше-
нии и в смысле ландшафта особенно хорош».
Подготовкой именно их переселения поручалось заняться на-
значенному «генеральным комиссаром Крыма» гауляйтеру Фри-
деифельду, который сразу же предложил в горах около Ялты
построить новую крымскую столицу. Приступить к ликвидации
местных жителей предполагалось где-то в начале 1942 г.
• Buchheim Н. et al. Anatomie des SS-Staates. Miinchen, 1979, S. 63.
I
265
4
В гитлеровской верхушке постепенно складывались планы и от-
носительно «переустройства» Западной Европы. Сначала Гитлер
утверждал, что не имеет там завоевательных планов и камере*
ний. Однако после захвата ряда западноевропейских стран ста*
новилось ясно, что он не собирался оттуда уходить. «Велики
германский рейх немецкой нации» должен охватить большую
часть европейского континента также и на Западе. «Старая Ел|
ропа себя изжила»,— заявил Гитлер в беседе со словацким пре*,
мьером Тисо. Оп говорил о европейском «хламе мелких госу-
дарств», который будет «устранен». Европейский «новый поря!
док» будет иметь в основе расовый принцип. Европа, находящаяся
под германским господством наряду с Британской империей,]
Японией и Америкой, станет мировой державой, обладающей бе.*—]
граничным могуществом, которое позволит затем, если окажется
необходимым, бросить вызов и всем остальным и осуществите
«заморскую экспансию», о которой до поры до времени имелись'
лишь общие и смутные представления. Но ключ ко всем буду-
щим благам находился на Украине. «Если Украина будет управ-
ляться европейскими методами, мы извлечем из нее в три разе]
больше. Мы сможем снабжать Европу в неограниченных колпче-1
ствах всем тем, что там мояшо производить. Восток имеет все
неограниченных количествах: железо, уголь, нефть и землю, in
которой может расти все, в чем нуждается Европа» б.
Где же будут проходить на Западе новые границы германски
го рейха? После окончания «похода во Францию» Гитлер опре i
делил, что в рейх будут включены Голландия, Бельгия и Люк ।
сембург до побережья Фландрии. «Ничто в мире не может застав
вить нас отдать завоеванные в Западном походе... позиции /I
Канала (Ла-Манша,— Д. П.). Оттуда новая граница пройдет
„к устью Соммы, восточнее северной окраины Парижского бассей |
на и Шампани до Аргоны, там повернет к югу и протянется далее!
через Бургундию и западнее Франш-Конте до Женевского озО
ра“». Города, входящие в эту зону, будут переименованы. Та
Нанс станет «Нанцигом», Безансон — «Бизанцем» и т. д.
Норвегия тоже потеряет самостоятельность. Тронхейм ГитлеЛ
предполагал сделать немецким городом с населением в 250 тыс. I
человек и военно-морской базой. Аналогичные базы протянутся п ,
вдоль голландского, бельгийского и французского побережий
Роттердам станет «крупнейшим портом германского пространсг -
ва». Существующие границы внутри этой «германской Европы» 1
исчезнут, кроме альпийской границы между «Германской и]
Римской империями». Германское господство в «новой Европе»!
должна будет олицетворять система покрывающих ее от Нордкап hl
до Черного моря и Урала опорных пунктов, находящихся в го-1
товности гарнизонов, нацистских укрепленных «партийных цент I
ров» — бургов и концентрационных лагерей.
6 Fest J. Hitler. Frankfurt а. М.; Wien, 1973, S. 876.
266
| Победив до осени 1941 г. Советский Союз, Гитлер предполагал
и нести удар с Кавказа на Ближний Восток, Афганистан, в Пер-
сию и одновременно из Северной Африки на Суэц. Эти колоссаль-
«клещи» замкнут весь средиземноморский район — главное
К|оно мировых коммуникаций, особенно важных для Англии,
'line будут захвачены ключевые позиции на Ближнем и Среднем
((истоке с нефтяными богатствами в районе Персидского залива.
|||1!1<>да последует удар в Индию, в то время как германский
К.ют в Индийском окнане соединится с японским флотом.
I Этот фантасмагорический план преследовал одновременно
lii икество целей. Одна из них состояла в том, чтобы после мол-
1НЧЮСН0Й победы над СССР нанести удар в «самое сердце Бри-
впской империи» и склонить Англию на свою сторону. Беспо-
iMiio искать какие-нибудь окончательные и вполне завершенные
[и.1нны на этот счет. Из различных высказываний нацистских
пнарей, из разных записок и распоряжений (например, из так
Взываемой директивы № 32) нельзя составить четкого представ-
Mi'iiiiH о том, имелось ли какое-либо единое решение насчет буду-
faiii'tf борьбы с Англией «после Барбароссы»?
| Если попытаться разобраться во всей этой мешанине, то
ажио видеть, что на первый план выходят все те же надежды
Принудить Англию к миру и сотрудничеству на основе раздела
Ира или даже сделать ее союзником Германии. Существовали и
измерения «ударом в сердце империи» заставить Англию признать
Врманское господство, превратить ее во второстепенную держа-
В, установить там какой-то вид прогерманского режима. Тогда
В США станут сговорчивее, тем более что они понесут поражение
। Г Японии.
В обобщенном виде завоевательная программа видна из опуб-
Вкованных историком Толандом секретных заметок Гитлера.
[ Советский Союз «исчезнет с лица земли» — это считалось само
lniHiii разумеющимся. В течение примерно 30 лет его территория
Il in гавит основу «великогерманского рейха». «Окончательная по-
Вдз» Германии положит начало политики длительного примире-
[iiiim с Англией. Королем будет немецкий ставленник герцог Вин-
юрскпй. С ним заключат договор о дружбе на все времена.
ГиГибентроп, освобожденный от должности министра иностранных
|Bi' I рейха, станет «генеральным уполномоченным и советником»
11* лпйского короля и получит титул английского герцога.
В «великогерманский рейх» войдут также Скандинавские
трины, страны Пиренейского полуострова и другие европейские
цн'ударства. Таким образом, «осуществится мечта объединенной
Н ироны (Карл Великий, принц Евгений, Наполеон)» 7.
[ Соединенные Штаты Америки должны быть «надолго исклю-
Виы из мировой политики». Для этого «после окончательной по-
Вды» туда отправится Геббельс «с диктаторскими полномочия-
ми для «полного перевоспитания расово неполноценного населе-
Toland J. Adolf Hitler. Gladbach, 1977, S. 571-588.
267
ния» США. Минимум 50% населения «с немецкой кровы<>«|
соберут в одном месте, дадут ему военную подготовку и «пер"-
воспитают в национальном духе». В том, что на такой основа
Америка «станет германским государством», не существовало сом
нений. Все зависело только от «интенсивности акций по перевоЛ
питанию». Когда с этим покончат, возможно, фюрер вторгнется
«в страны „боготского договора11, чтобы приступить к легальному!
переустройству южноамериканских государств» 8.
5
В ноябре 1940 г. Геринг сообщил начальнику управления воорД
жений и военной экономики Томасу о запланированной «восточЛ
ной операции». Управлению поручалось подготовить подробную
характеристику состояния советской промышленности, исследв
вать производительность отдельных крупных промышлении •
центров, изучить сырьевые и нефтяные месторождения Советском
го Союза и т. д. Созданный в начале января 1941 г. «рабочпв
штаб Россия» собирал конкретный материал, «который должеи
был иметь первостепенную ценность для управления страной».
12 февраля 1941 г. под председательством Геринга состоялось
совещание по «восточному вопросу». Рейхсмаршал «дал уставов
ку»: «Высшей целью всех мероприятий, проводимых па Восток. Л
должно быть укрепление военного потенциала рейха. Задача сом
стоит в том, чтобы изъять из новых восточных районов наиболЬ
шее количество сельскохозяйственных продуктов, сырья, рабочс
силы» 9.
20 апреля 1941 г. Гитлер назначил Розенберга ответственны ч
за «центральную разработку вопросов восточноевропейского djm>
странства». Еще раньше, 2 апреля, в специальной секретной
писке Розенберг определял цели и методы будущей оккупации
Советского Союза. Он составил план расчленения страны: «]
ликороссия» должна будет превратиться в «районы эвакуации
нежелательных элементов населения» из всех оккупированным
стран. Каждой «области» (их намечалось семь) будущей завом
ванной и расчлененной страны предназначалась своя жестокиИ
судьба.
Ведомство Розенберга развило кипучую деятельность. За том
роткий срок появилось множество директив, приказов, инструЛ
ций п т. п., положивших «основу организации восточного просяI
ранства». 29 апреля 1941 г.—памятная записка «О структуре
задачах служебных инстанций для единой разработки вопросов В
восточноевропейского пространства». 7 мая — «Инструкция д»М
рейхскомиссара на Украине». 8 мая — «Инструкция для рейхс)."-
мпссара в Остланде» и «Общая инструкция для всех рейхскомияВ
сэров в восточных оккупированных областях» и т. д.
Для окончательного уточнения «экономических мероприятиям
8 Ibid.
9 Buchlieim Н. et al. Op. cit., S. 08.
268
inin-рал Томас распорядился о «хозяйственной эксплуатации вос-
ючпых областей», которая возлагалась на специальный комитет
Па плану «Ольденбург» (план экономического ограбления окку-
пированных районов СССР). 2 мая 1941 г. было сформулировано
решение: «оккупированные области предоставят все необходимое»
для снабжения вермахта, «даже если последствием этого будет
юодная смерть многих миллионов людей». Геринг учредил так
шыываемую «Хозяйственную организацию Восток» специально
,т'|» проведения всеобъемлющего экономического грабежа Со-
интского Союза. 23 мая 1941 г. ее штаб отдал «руководящие хо-
Нветвенно-политические указания», касающиеся сельского хо-
Гинпства, детальнейшим образом подсчитав продовольственные воз-
можности Советского Союза по всем без малейшего исключения
с Идам и по областям страны. Оккупированный Советский Союз
щлжен был сначала «как минимум» кормить вермахт, всю Гер-
манию и захваченные ею страны.
6
• Третий рейх» сгибался под бременем своего величия. Гитлер и
||'о клика видели свою империю в зените славы и могущества.
Расчеты и планы завоевания Европы осуществлялись столь быст-
ро, что возможности и перспективы казались безбрежными. Мало-
веры замолкали. Фюрер оказывался всегда прав. Успех на За-
ряде объявлялся «величайшей победой всех времен». В ознамено-
miiiiie этой победы во всех городах и деревнях 10 дней висели
ф шеи и 7 дней звонили колокола.
Всякое чувство меры было утрачено. Нацистская система тор-
о ствовала. Военная победа, как теперь стало казаться ее глава-
рям, доказала абсолютную правоту и самой системы, и ее посн-
имай. Одна из газет безапелляционно резюмировала: «Адольф
Риглер —это святой дух». Бывший адъютант Гитлера Видеман
вспоминает: «Когда Гитлер однажды закричал: „Кейтель, каран-
|д|пп!“ — генерал-фельдмаршал вскочил и стал прислуживать ему,
рак адъютант».
В такой атмосфере у гитлеровской клики рождались самые
невероятные представления о своих возможностях. Отнюдь не
Психологические мотивы лежали, конечно, в основе вновь прини-
Мйемых военных решений, по все-таки в полной мере нельзя
исключать и безумной спеси главарей «третьего рейха» в тот ре-
шающий период, когда они стали поворачивать огромный меха-
liibiM своего вермахта на Восток. Уже в июне-июле 1940 г. появ-
шются этому вполне отчетливые признаки.
16 июня 1940 г. Браухич и Гальдер обсуждали вопрос о пере-
брос не на Восток 15 дивизий. С середины и до конца июня к гра-
ницам СССР двигается 24 дивизии, в том числе шесть танковых
Н |ри моторизованные. 30 июня Гальдер зафиксировал на страни-
цах своего служебного дневника итог длительной беседы со статс-
(чжретарем министерства иностранных дел Вейцзекером: «Взоры
поращены на Восток». А еще через три дня начальник генералы
269
кого штаба объяснил своим подчиненным «сущность восточпо!
проблемы»: «Нанести решительный удар России, чтобы принудить
ее признать господствующую роль Германии в Европе» ‘°.
Еще в резиденции Гитлера только обсуждали, как дальше по
ступать с Англией, генералы еще даже не начали составлять
план «Морской лев», а все то, что относилось к предстоящей вой
не против Советского Союза, облекалось в плоть и кровь. 31 июля
Гитлер собрал в Бергхофе всех своих самых главных генералов^
Он обратился к ним с пространной речью о войне против Совет*
ского Союза. Надеждой Англии, заявил фюрер, являются Росси»!
и Америка. Если надежда на Россию исчезнет, то Америка так!
же отпадет от Англии. «Россия должна быть ликвидирована,
Срок — весна 1941 г. Чем скорее мы разобьем Россию, тем луч
ше. Операция только тогда будет иметь смысл, если мы одним
стремительным ударом разгромим государство». Фюрер считал,
что лучше всего было бы напасть на СССР еще в 1940 г., па
нужно хорошо подготовиться. Кроме того, «остановка зимой опас
на». В качестве срока нападения Гитлер назвал май 1941 г. Да
лее он изложил основы оперативного плана: война против СССР
должна продлиться пять месяцев. Ее цель — «уничтожение жп;м
ценной силы России». Необходимо нанести два удара: первый -4
на Киев с выходом к Днепру, второй — на Прибалтику и Бело-
руссию с развитием наступления на Москву; затем двусторонний
удар с севера и юга и широкий охват территории европейской
части СССР. Необходимо дополнительно сформировать 40 диви
зий, чтобы общее число их достигало 180. Вскоре в завоеванную
Польшу, называемую теперь «генерал-губернаторством», двину
лись еще 10 пехотных и 2 танковые дивизии. До начала сентяб-
ря неподалеку от советских границ стояло уже 36 дивизий, в то
время как недавно их было здесь лишь несколько. Но это угрем
жающее сосредоточение не ускользало от глаз советской раз
ведкп.
Глава 8
РЕЙХ ГОТОВИТ КОАЛИЦИЮ
1
Коалиция фашистских государств, как мы знаем, создавалась .ни
долго до войны. Ее фундаментом стало соглашение между Гера
манией и Японпей — «Антпкоминтерновский пакт», подписанный
в Берлине 25 ноября 1936 г. Через год к нему присоединилась
Италия. Лишь 27 сентября 1940 г. под влиянием побед в Европе
Германия, Италия и Япония подписали в Берлине еще один до»
говор — о десятилетнем военно-экономическом союзе, в основ»
10 Гальдер Ф. Военный дневник. М., 1968, т. 2, с. 78.
270
Ьнорого лежала договоренность о разделе «сфер влияния» и об
Ьцшовлении в мире «нового порядка».
J В месяцы подготовки войны против Советского Союза оформ-
Ьпие фашистской коалиции завершилось. Единомышленники
hi вместе в той мере, в какой могли удовлетворить свои планы.
11ч разъединяли многочисленные столкновения интересов как
лжду «великими», так и «малыми» партнерами, что вело к внут-
ренней непрочности коалиции. Сотрудничество рейха с Италией,
Ксмотря на заключенный в мае 1939 г. между обоими государст-
шмп «Стальной пакт», оставалось условным. Никаких перегово-
рен об установлении единых военных целей, никаких общих стра-
Ьгических планов.
Вступление Италии в войну 10 июня 1940 г. также не привело
В тесной координации. Каждый из партнеров сообщал другому о
Мпнх намерениях «не больше того, что тфебовала дипломатиче-
Мнн вежливость». Гитлер, желавший втянуть своего итальянско-
Соратника в войну, все врмя наталкивался на холодно-вежли-
сопротивление. Когда Риббентроп с целью выяснить позиции
Муссолини прибыл 10 марта 1940 г. в Рим, то получил ответ:
Муссолини обдумывает вопрос о вступлении в борьбу при усло-
вии', если будет сообщена точная дата вторжения. Мысль дуче
ыъяснил Чиано: если начнется германский поход на Запад,
ТН.иьянская армия должна «стоять на левом фланге... в готов-
ит ги в нужный момент вступить в борьбу», чтобы сковать такое
Bi количество вооруженных сил врага. Только «стоять»! Под на-
• имом фюрера дуче 18 марта 1940 г. согласился начать действия
ihniiB Франции, обставив, однако, свое согласие многими оговор-
ен ми, которые вытекали из антивоенных настроений значитель-
K.i\ кругов итальянской аристократии, военных и политиков. Не
К>1Юря уже о народе.
Г Относительно начала итальянцами действий в Северной Аф-
в сентябре 1940 г. уведомление последовало лишь в самый
Ьследний момент через итальянского атташе в Берлине генера-
Марраса. Что касается вторжения дуче в Грецию, то о нем
прмапский военный атташе Ринтелен, назначенный 14 октября по
к|нм(!стительству также «германским генералом при главной квар-
итальянских вооруженных сил», узнал от итальянского гене-
р nt 1’оатта лишь за четыре дня до начала. Гитлер, оповещенный
Инторжепии в Грецию письмом Муссолини в тот же день, сразу
I пыехал на свидание с дуче во Флоренцию. Итальянские планы
1«н нее сообщили в Риме Ринтелену только в самой общей форме.
1 юном, каждый торопился делать свое дело сам, подозревая парт-
11»' рн, что он чем-то помешает или что-то урвет себе лишнее.
Провал итальянского «блицкрига» и начавшиеся неудачи на
iHfriii г открытых Италией фронтах — в Африке и на Балканах —
in leneiiHO заставили Муссолини и его «Команде супремо» (вер-
Ьнннос главнокомандование) пересмотреть некоторые формы
Ьцпмоотношений с «третьим рейхом». w
Il Инсбруке 13—15 ноября встретились два маршала — Кей-
271
тель п начальник итальянского генерального штаба Бадольо. ()i
наметили, наконец, линии «более тесного взаимодействия». Прон
де всего решили установить «тесную связь» и в дальнейшем <>
суждать «вопросы, касающиеся вооруженных сил обеих страа
непосредственно. Однако итальянские войска долго отступали
песках Ливийской пустыни, после того как в декабре 1940
получили ответный удар англичан из Египта. В Берлине при и
лось задуматься о реальной помощи неудачливому союзнику, i
торый уже сейчас, в самом начале, требовал больше, чем ли
дать, и терпел поражение за поражением там, где надо было и
ступать и завоевывать.
На большом совещании в Бергхофе 9 января 1941 г. Гптл<
говорил руководителям армии: «Было бы очень важно, чтои
итальянцы не потеряли всю Ливию. С военной точки зрения п
теря не имела бы большого значения, потому что не увеличп
бы угрозу Италии с воздуха, а для французской Северной А<
рики положение бы не изменилось. Но находящиеся в Егин’
английские силы высвободились бы для другого иснользованп
Тяжелым оказалось бы психологическое воздействие на III
лию» '. Итальянцы не могут держаться своими силами прот1
англичан «главным образом потому, что не имеют средств борьЙ
против английских танков». Гитлер решил немедленно послан.
Ливию «заградительное танковое соединение», усиленное против.
танковыми средствами и саперами. Формирование потребует i
недели, перевозка — четыре. Переброска в Африку начнет
20 февраля.
20 января 1941 г. фюрер и дуче снова встретились в прп<>
ствии своих военных советников. Долгое совещание в Бергхгх|
привело к согласованию африканских, военных операций. Но ду!
ничего еще не знал о главном плане своего друга и соратник
2
Сколачивая антисоветскую коалицию, в Берлине решили обесЩ
чить позиции на Балканах. Следовало закрепить румынские нк
тяные источники, подготовить плацдарм на южном фланге про II
России, установить полный контроль над Дунайским бассейна
26 августа Браухич получил приказ Гитлера усилить ппч
дившиеся в «генерал-губернаторстве» и Восточной Пруссии сил
«для быстрого захвата ключевых пунктов Румынии». Через I
дня последовал приказ подготовиться к занятию румынских пн
тяных районов, используя для этого подвижную группировку ।
пяти танковых и трех моторизованных дивизий, сосредоточен и у
под Веной. Кроме того, стратегические пункты Румынии продн
лагалось запять парашютными и десантными войсками.
Тем временем Антонеску, ставший под нажимом Берли ни
при поддержке фашистской «Железной гвардии» премьер-ми и и. i
ром и «вождем» Румынии, 5 сентября объявил в стране «ионы’
1 KTB/OKW. Bd. I, S. 253.
272
ж /
|и ким». Он заставил короля Кароля II отказаться от престола в
ini.ii.3y сына и стал открыто идти на сближение со странами
<1ги». 16 сентября Румынию объявили фашистским государством,
|и»,1главляемым военной диктатурой.
Дальнейшее разыгрывалось как по нотам. Антонеску сразу
КС обратился к германскому военному атташе полковнику Гер-
иенбергу: он просил «третий рейх» прислать военных инструкто-
рш! в военную академию и военные школы, технических совет-
ников в генеральный штаб, а также направить в страну герман-
li, пе механизированное и авиационное соединения и оружие. Он
просил командировать в Бухарест генерала «для переговоров о
Ищущем сотрудничестве между румынскими и германскими во-
И|ц женными силами».
Желая опереться па германские войска перед лицом нарастаю-
Вц'го возмущения различных слоев нарбда, Антонеску заявил
11 |*|>степбергу: он «хочет сотрудничать с Германией целиком и
илпостью» и собирается «обнажить фронт против Венгрии и
Икни арии, чтобы сосредоточить главные усилия обороны на
неточной границе». Теперь в Берлине окончательно убедились:
• новая Румыния» станет надежным союзником рейха в Юго-Вос-
пчноп Европе и партнером в войне против СССР. Отныне эмис-
>|||.г рейхсканцелярии и генерального штаба постоянно находп-
I псь в Бухаресте, и сведения, поступавшие от них в Берлин,
(опали Гитлера, Кейтеля и Браухича одно больше другого.
Через два дня после беседы Антонеску с Герстенбергом из Ру-
мынии вернулся шеф абвера адмирал Канарис. Его доклад, не
|И1110пный скептицизма, содержал критику проводимых мероприя-
mil по «охране нефтяных областей». Адмирал делал вывод, что
Ьм>б\одимо срочно послать немецкого генерала в Бухарест для
включения военной конвенции. Да, конечно, позиции Антонеску
•ну три страны твердые, его режим укрепился, однако... «только
и такой срок, пока немецкое оружие останется победонос-
bl'Ai» 2. И неудивительно: народные массы Румынии активно вы-
вивали против утверждения в стране фашистского режима.
Шаткие позиции диктатуры предстояло укрепить «авторитетом»
«Пецких танковых дивизий. 10 сентября объявляется «немедлен-
ып1 готовность» войскам, предназначенным для вступления в
l\ Ml,I НИЮ.
Фактическая военная оккупация Румынии стала решающим
и. гнм создания военного союза «третий рейх — Румыния». Ан-
Носку говорил 28 сентября своим генералам: «Мы должны опи-
раться на „ось“, в особенности на Берлин — действительно реша-
ющ» п фактор на континенте». Берлин в полной мере использо-
Ы11 новую ситуацию. Уже осенью 1940 г. он готовит вторжение
и U Румынии через Болгарию в Грецию. В середине ноября Ан-
iiii'CKy торжественно поехал в обе союзные столицы. Гитлер,
riri lner Н. Die oberste Wehrmachtfiihrung, 1939-1943. WiesbadeU, 1951,
Я, 305.
273
Кейтель и Риббентроп, беседуя с румынским диктатором, дал
понять, что вскоре предстоит война с Советским Союзом. Уча!
тие в ней позволит Румынии приобрестп Бессарабию п други
советские территории. 23 ноября Антонеску подписал протоку
о вступлении Румынии в антисоветский «Тройственный пакт».
Во время новой встречи с Гитлером—14 января 1941 г1
Антонеску в присутствии Кейтеля и Йодля прямо заявил о га
товности участвовать в антисоветской войне. Когда вслед 1
этим Германия помогла ему подавить мятеж легионеров «Жело|
ной гвардии» (январь 1941 г.), румынский диктатор окончательЦ
превратил страну в сателлита Германии, исполнителя воли Бе|
лина в предстоящей войне.
Вместе с тем Румыния превращалась в аграрно-сырьевой пр!
даток Германии. Немцы захватили все господствующие нозицш
в румынской экономике и поставили ее под свой контроль. Ж
мыния тратила огромные средства на содержание немецки i
войск: «военная миссия» обходилась ей в шестую часть веер
бюджета.
Ввод немецких «учебных войск» означал, что стратегически
развертывание вермахта на южном фланге будущего Восточной
•фронта началось.
3
В отношении хортистской Венгрии Гитлер и его политически!
советники придерживались несколько иной линии. Поощряя Д
хватнический курс внешней политики хортистов, они принял!
Венгрию в «Тройственный пакт» (20 ноября 1940 г.) и сразу к<
использовали венгерские войска при вторжении в Югославия
В 1939 г. Венгрия оккупировала Закарпатскую Украину, сояци
здесь свой плацдарм для будущего участия в нападении на С.<и
ветский Союз. Зная о некоторой оппозиции (группа Телеки) i
правительственных кругах Венгрии подчинению диктату Берли
на, гитлеровцы не торопились сообщить Хорти свои планы «вол
точного похода».
Нет, в Берлине не сомневались, что хортисты примут учасик
в антисоветской войне. Но они готовили будущего союзника ин
степенно. Летом 1940 г. приступили к поставкам Венгрии оружл!
транспорта, снаряжения. Кейтель принял в январе 1941 г. bi и
герскую делегацию во главе с военным министром Барта. Л
возил ее на поля сражений во Франции и Бельгии, хвастал на
бедами, давал банкеты, где провозглашались тосты за «воинсюц
товарищество, выковавшееся в первую мировую войну». Растм
ганный Барта не скупился на комплименты Гитлеру, вермах п
его генералам, непобедимому германскому оружию и т. 1
и договорился о расширении военных поставок. Начальник 1»*Ч1
герского генерального штаба Верт дважды обращался к прав»»
тельству с меморандумами по вопросу об участии в антисош I
ской войне. Он утверждал, что будет одержана «молниеносшЦ
победа», и настаивал на «официальном предложении рейху» i.ofl
274
Ольно вступить в войну против Советского Союза, в близости
Юрой у него не было сомнений.
Гще во время визита в Берлин Барта договорился с Кейте-
11: в случае войны против СССР Венгрия выставит 15 дивизий,
<1 гроит укрепления в Карпатах и предоставит немцам железные
|н)ги. В марте 1941 г. в Будапешт прибыл первый обер-квар-
рмейстер генерального штаба сухопутных сил генерал Фрид-
। Паулюс. Он согласовал вопрос о силах, которыми Венгрия
мт участвовать в войне с Югославией и Советским Союзом,
ипрело новый германский атташе Туссен, получив от Гитлера
чу «побудить Венгрию к активному участию в войне против
Фг гской России», пообещал ей области Восточной Галиции,
налось срочное формирование сильной «Карпатской группы»
главе с генералом Сомбатхельи.
В Финляндии гитлеровцы старались использовать крайне пра-
й> элементы и настроения реванша, чрезвычайно сильные в
иах финской реакции. Дипломатия Берлина взяла курс на пово-
| финской политики в русло военного сотрудничества с рейхом.
Уже летом 1940 г. Германия заключила с Финляндией дого-
|i, по которому немецкие войска получили право проезда че-
) финскую территорию на Киркенес. Новая дорога из Нарвика
Киркенес протяженностью в 810 км вступила в строй в начале
hi |ря 1940 г. Финское правительство в конце августа предоста-
। > в распоряжение немецких войск морской транспорт общим
a i никем 50 тыс. т для перевозки войск и передало в пользова-
»' шоссе от Кеми через Северную Финляндию. «Соглашение о
визите» заключили 23 сентября. Германия обязалась поставить
(нляндии новое вооружение. По распоряжению Гитлера в на-
>|ц сентября учреждается должность «адмирал Северного побе-
ип>я», которую занял адмирал Бем.
Первым эшелонам войск предстояло высадиться в Финляндии
I сентября. Риббентроп дал указание в Москву послу Шулен-
fci-y сообщить об этом договоре Советскому правительству не
цыпе чем вечером 21 сентября, т. е. когда немецкие корабли
Ьцут приближаться к финскому побережью». Когда посол сде-
II сообщение, то, как он впоследствии доносил, с советской сто-
им последовали вопросы: на какой срок заключено германо-
|ское соглашение, о каком числе соединений идет речь и
Bio ли останутся немецкие войска в Киркенесе. Вопросы оста-
п> без ответа.
,('оглашение о транзите» останется действенным, по офици-
нюму заявлению Берлина, «до тех пор, пока будет существо-
II. военная необходимость исходя из требований войны против
Лии». 26 сентября в беседе с Шуленбургом нарком иностран-
дел СССР выразил недоверие по поводу договора и потребо-
। ознакомить его с текстом, включая секретные части. Конеч-
I, и это требование осталось невыполненным.
Стараясь использовать Финляндию в качестве воецрого
Шишка на северном фланге, Германия одновременно стреми-
275
мась приврать к рукам ее ресурсы. 20 января Гитлер говор
Муссолини о «большом значении финских месторождений нш
ля для Германии».
9 июня в Финляндии началась скрытая мобилизация.
4
Сложной оказалась проблема взаимоотношений с японским сан
ником во время «восточного похода». Здесь Берлину приход
лось труднее. Проблемы, стоявшие перед Берлином и Той
были слишком различны, и дальневосточный партнер отличал
индивидуальностью в политических и военных вопросах, имея ;
каждому самостоятельное суждение. В данном случае, копе'Ц
нельзя было поступить, как с Хорти или Антонеску, где неб(Ц
шие подачки, прямые угрозы, заманчивые обещания и деш<ч»
лесть, особенно в сиянии ореола военных побед «третьего рейЦ
Действовали лучше, чем приемы классической дипломатии. ]
Под влиянием военных успехов Германии в Европе в Яшин
постепенно получала перевес группировка, стоявшая за тес«|
контакты с фашистским рейхом. 27 сентября 1940 г. в больна
зале новой имперской канцелярии в Берлине был торжествен
подписан германо японо-итальянский военный пакт, предвпр
тельные переговоры о котором начались еще в 1938 г. TeiM
агрессоры с грубой откровенностью требовали передела мира.
Япония после захватов Гитлера в Европе форсировала <:
приготовления к агрессии на юг. После капитуляции Нидерл*
дов и Франции колонии этих держав — Французский Индоки Ц
и Нидерландская Индия — притягивали как магнит японских и
рессоров, а путем угрозы совместными действиями трех дер/Ц
Токио надеялось удержать США от вступления в войну про И
Японии.
Берлин в отношении Японии имел свой план. В рейхскаии
лярип не сомневались, что Советский Союз в ближайшие ме|
цы будет разгромлен без всякой японской помощи и что ocotil
1941 г. Германия совместно с Японией нанесет удар Бритапсж
империи на востоке.
Кроме того, Гитлер в начале 1941 г. хотел, чтобы Яном
полностью втянулась в борьбу с Англией на Дальнем Востл
Таким путем удалось бы в момент, когда Германия окажи!
занятой в России, взорвать британские дальневосточные позщи
Удар к югу мог воспрепятствовать дроблению сил япфем
союзника, которое произошло бы в случае нападения Японии .
СССР, а также исключал любые ее претензии на совете
территории после победы.
Вместе с тем в Берлине опасались, что некоторые nnoflcll
политические деятели, настроенные проамерикански, буду» (
биваться компромисса с Англией и США за счет Гермап|
Берлин и поэтому активно толкал Японию в южном наприЯ
нии, считая, что наиболее уязвимым пунктом Англии в c<|ifl
возможных действий японских вооруженных сил является Си
276
шур. Эта важная база вполне могла быть захвачена комбини-
iim иными ударами японского флота, десантов и авиации за те
►сколько месяцев, которые потребуются Германии для разгрома
песни. Гитлер обещал, что Германия «немедленно примет меры,
ли Япония вступит в войну с Соединенными Штатами». Так
pro совпадало с другим: к осени 1941 г. произойдет разгром
осени и одновременно решающий подрыв Британской империи
и Востоке.
Вплоть до весны 1941 г. Гитлер и его помощники внушали
liioiiiin мысль о «сингапурском варианте», что, оказывается,
полое соответствовало и планам японских экстремистов. Вопрос
Желательности японского наступления па Сингапур впервые
<>1,1.1 поставлен па военном совещании у Гитлера 27 декабря
1'140 г. Затем вторично он обсуждался двумя неделями позже,
I потом в феврале. Риббентроп оказывал* серьезный нажим на
*»< >1 му — японского посла в Берлине, а германский посол в То-
III Отт — на представителей японского правительства и военно-
hi командования.
[ В Берлине Риббентроп говорил Осиме: вмешательство Япо-
нки нанесет решительный удар центру Британской империи, за-
кипит Америку устраниться от войны. «Если же возникнет не-
Ь>| нательный конфликт с Россией,— намекал Риббентроп,— мы
пжны будем в этом случае взять на себя основное бремя» 3.
Высшие политики из Токио не давали союзнику никаких обе-
uiiiiiii. Шло дипломатическое маневрирование, и окончательные
мнения зависели от результатов запланированного на март
1И1 г. визита Мацуоки в Европу. 5 марта Кейтель подписал с
’пцуокой так называемую директиву фюрера о сотрудничестве
II пинией. Целью сотрудничества, согласно директиве, являлось
ктавить Японию как можно скорее предпринять активные
йствия на Дальнем Востоке. Таким образом, английские силы
гдут ослаблены и центр тяжести интересов США будет перене-
<1 па Тихий океан... Захват Сингапура — опорного пункта Англии
к Дальнем Востоке — станет решающим для успеха всей вой-
1,1, которую ведут три державы.
Закончив обмен мнениями в руководящих кругах, Мацуока
иона выехал из Токио. Он прибыл в Москву, и после перегово-
IIH с Советским правительством 27 марта появился в рейхскап-
»,'1Ярии. Беседа с Гитлером и Риббентропом велась при довольно
Июобразной ситуации. Фюрер, зная о многочисленных колеба-
1111 х во влиятельных токийских кругах, о всяких скрытых и яв-
ых течениях, до поры до времени не очень доверял японцам и
питому не упоминал в разговоре с Мацуокой о предстоящем па-
1Ц1ЧП1И Германии на Советский Союз.
Однако еще раньше Риббентроп открыл эту тайну японскому
иглу Осиме, а в Токио Отт прозрачно намекал о том же самом
|тдставителям военных кругов. Поэтому Мацуока вел беседу,
lirtchsler К. Dentschland — China — Japan. В., 1965, S. 148.
277
будучи осведомленным о планах рейха, что и облегчало с
ориентацию в дипломатии союзника. Теперь японское решени!
направлении дальнейшей агрессии созрело. Гитлер говорил
японской атаке на Сингапур. Мацуока не сказал в этой бес<
последнего слова, но в принципе согласился с таким планом
Совершенно очевидно, что нападение на Сингапур означ»
усиление войны против Англии в Юго-Восточной Азии и од
временно открывало путь к захвату Японией колоний в эт
районе мира, к чему она и стремилась. Намерения обоих coi
ников наконец сошлись. 10 апреля 1941 г. японский имперач
одобрил решение. 13 апреля находившийся снова в Москве Л
цуока подписал договор о нейтралитете между Японией и (
ветским Союзом.
5
Заключенный 27 сентября 1940 г. в Берлине между Германии
Италией и Японией договор о десятилетнем военно-экономиш
ком союзе стал новой крупной вехой подготовки антисоветсн
агрессии. Несколько ранее, 19 сентября, для обсуждения подр<
ностей в Рим выехал Риббентроп. Во время встречи с Myccoj
ни оба рассматривали, в частности, вопрос о возможной по.
ции Советского Союза. Оба пришли к выводу, что Советски
Союз первым не нарушит мира и не предпримет никаких вражде
ных действий. Такого же мнения придерживался двумя месяца:
позже Гитлер, беседуя с Антонеску: «Россия не повернется п|
тив коалиции, которую Германия заключила со своими друзьям
Сталин не хочет рисковать».
Гитлер считал, что у Германии сейчас имеются самые I
рокие перспективы, «любые возможности». Среди «любых в<
можностей» в сентябре 1940 г. в Берлине возникла идея: пои:
таться временно втянуть в орбиту «Тройственного пакта»... (
ветский Союз. Вопрос о войне против Советского Союза к эты
времени был решен, и в данном случае преследовалась чис
тактическая цель: ввести в заблуждение СССР, окончатель
убедить Англию в бесполезности сопротивления, а США уде
жать от вступления в войну против Германии.
Все это не меняло гитлеровского решения о войне против С
ветского Союза. Но расчеты продолжали обсуждаться и в Бе
лине, и в Риме. 26 сентября за день до подписания «Трой*'
венного соглашения», Гитлер сказал: «Я думаю, нужно поощри
Советский Союз к продвижению на юг, к Ирану или Индии, 41
бы он получил выход к Индийскому океану, который для Ро
сип важнее, чем ее позиции на Балтике». Неделей ранее Риббеп
рои говорил Муссолини: «Нужно отвлечь Россию к Перейдено»
заливу и Индии» 4.
Вопрос не был дискуссионным, в чем гитлеровцы очень с к
ро убедились. Но чтобы попытаться навязать Советскому Сою.
4 Rossi A. Zwei Jahre deutsch-sowjetisches Biindnisses. Koln, 1954, S. 15j.
278
.ii план, из Берлина 3 октября 1940 г. было направлено при-
исние Молотову посетить германскую столицу.
Визит состоялся. И он не мог не вылиться в разговор с про-
мгяоложпых позиций. В ответ на предложения Гитлера сов-
ггпо заняться разделом Британской империи и на попытки
ткнуть Советский Союз с Англией где-то в Южной Азии и
Ьшйском океане Молотов поставил вопросы: что означает со-
лоточение германских войск в Румынии и Финляндии, как
но они там пробудут, как собирается Германия строить от-
иепия с Болгарией и Турцией? Ответы нацистских лидеров
рались неудовлетворительными. Гитлеровские войска, ока-
жется, находятся в Финляндии только «по пути в Северную
)пегию», а Румынии даны «гарантии» лишь против английских
। (ушных налетов.
Ии по одному из пунктов переговоров согласия не было дос-
‘ уто. Гитлер был разочарован тем, что Москва не заня-
вполне определенной позиции. II после встречи он ска-
I Борману: «Война с Россией неизбежна». Встреча в герман-
»i столице пе внесла ничего нового в принятое ранее нациста-
। решение о войне. Она еще больше активизировала подготовку
1гточного похода». Правда, адмирал Редер доказывал в те
in, что война против СССР может начаться только после пора-
1ня Англии. Но Гитлер категорически требовал: любой ценой
. киль последнего врага на континенте, прежде чем он, воз-
кпо, договорится с Англией». В начале декабря Гитлер по
мту Гальдера назначил нападение на Советский Союз на
мая 1941 г. В подписанной 18 декабря директиве «Барбарос-
• Эта дата указывалась уже официально.
6
птегия фашистской войны непосредственно после разгрома
Ьиции предусматривала необходимость до нападения на СССР
1цата Балкан.
Начавшаяся 28 октября 1940 г. агрессия Италии против Гре-
п была не только порождением завоевательных планов итальян-
I ( фашистов, но и результатом реакционной политики грече-
Ьг>> правительства Метаксаса. Греческая армия оказала муже-
рчшое сопротивление в своих горах и нанесла итальянцам
г тимые потери, отбросив их в Албанию, оккупированную
I ижицами еще в 1939 г. Здесь уже активизировались местные
р пианы.
Действия итальянцев создали для Берлина нежелательную
ацию. Гитлер заявил своим военным советникам: его так
(ражают итальянцы, что у него пропала даже малейшая охо-
к тесному военному сотрудничеству с Италией. В Берлине
(Шмали: нельзя рассчитывать на быстрый успех союзника
I рсции. Еще до того, как возобновилось итальянское наступ-
Мпо в Северной Греции, в Берлине приняли меры, чтобы, ак-
)ii<> вмешаться в балканские дела — прежде всего вторгнуться
279
в Грецию и сделать то, на что оказался неспособным итал
ский союзник. Отсутствие у Берлина желания тесно сотру
чать с Римом уступало место расчету.
Но все ли учло гитлеровское командование, гордившееся I
ей предусмотрительностью? В безмерной самоуверенности оно
смогло увидеть внутренние процессы, которые стремител
развертывались в это время в Югославии и вскоре изменили
становку на Балканах. В Берлине не поняли, что народ Юга
вии в своей массе ненавидит фашизм и не допустит капитул»
перед Гитлером. Они не учли, что югославское правитель
Цветковича не имеет поддержки народа, а внутренние проч
речия в стране настолько остры, что могут в любой момент и
вести к взрыву.
Социальный взрыв и произошел. В конце марта 1941 г. ]
ционное правительство Цветковича — прогермански настроен
лидера великосербской буржуазии, а также вождя Хорва
крестьянской партии Мачека, стоявшего на позициях превр;
ния Хорватии в самостоятельное государство под эгидой Го
нии, подписало в Вене пакт трех держав. Он разрешал
войскам вступить в Югославию.
немец
Этот акт национального предательства повлек выстуша
народных масс, которые во главе с рабочими вышли на ул
под лозунгами «Лучше война, чем пакт!», «Лучше смерть,
рабство!», «За союз с Россией!». Народ сверг правитель
Цветковича — Мачека. Его сменило правительство генерала
мовича, которое под давлением народа отказалось от догов
заключенного предшественниками.
В ночь на 6 апреля 1941 г. Советский Союз подписал до»
о дружбе с Югославией, выразив тем самым полное сочувс
народам этой страны и показав Берлину, что всякая дружба
ет свои границы. События 27 марта свидетельствовали, что
родные массы Югославии намерены решительно бороться за
боду.
Югославские события вызвали немедленную реакцию в
лине. Утром 27 марта в имперскую канцелярию были срочщ
званы руководители вооруженных сил. Гитлер не мог потер
непокорности Белграда, особенно в предвидении войны пр
СССР. Он потребовал немедленного нападения на Югослав
Югославия не была готова к войне, к отпору агрессору,
надцать лет господства сербских капиталистов не принесли I
не никакого прогресса. Страна оставалась одной из экономим
отсталых, с неразвитой промышленной базой. Господство
острейшие социальные и национальные противоречия. Ведя (
бу против революционных настроений народных масс, буржуи
правительство держало курс на фашизацию страны. Оно про»
ло политику репрессий против демократических сил и одш
менно попустительствовало широкой деятельности германе к
итальянской агентуры в стране.
Югославские коммунисты вели активную борьбу протии
280
г.ма и национального предательства, поддерживая политиче-
1о активность и оппозиционные настроения трудящихся масс.
Ьруженные силы Югославии по своему техническому оснаще-
ltu боевой подготовке, опыту серьезно уступали вермахту.
После выступления Гитлера по радио утром 6 апреля о «не-
пдимости наказать белградскую клику» немецкая авиация в
МП. 30 мин. с аэродромов Румынии, Австрии и Венгрии тер-
Ц|цстически атаковала Белград. Германские армии вторглись в
Ihny и стали быстро развивать успех. Они в полной мере пе-
ни, швали свои преобладающие силы, особенно танки и авиацию,
шпиость удара и неготовность югославской армии. Преодо-
|| Iя мужественное и в ряде случаев весьма упорное сопротив-
Шне югославских войск, гитлеровцы оккупировали страну, вторг-
И<> в Грецию и через месяц завершили «балканский поход»
а пятом Крита. •
В результате на Балканах Германия улучшила свои позиции
Юго-Восточной Европе и восточной частй Средиземного моря.
Мп обеспечила южный фланг будущего фронта против СССР,
рпопасила для себя румынские нефтяные источники от ударов
И шнекой авиации. Греция и Югославия попали под гнет ок-
Но борьба не прекратилась. Сразу же после окончания
III дни.
Юных действий на Балканах широко развернулась националь-
) освободительная война.
Глава 9
«БАРБАРОССА»
К 1.11 ср
и его
ближайшие военные советники не
считали Совет-
ЦЙ Союз серьезным противником. Такая оценка вытекала не
И.ко из военных, сколько из расово-идеологических устано-
Болыпевики, славяне, пе смогут, конечно, устоять под пер-
|Ai же всесокрушающим ударом рейха, покорившего всю Евро-
[ Англия — накануне поражения, бывшие нейтралы выражают
НН'ев а
преклонения и покорности, внутри страны пропаганда
in шт миллионы людей до истерического фанатизма. Мог ли в
ри\ условиях кто-либо устоять под ударом германского меча?
Судя по высказываниям Гитлера и некоторых высших гене-
ми, они, по крайней мере с 1939 г., свыклись с мыслью, что
Itv вполне способен быстро победить Советский Союз. Высту-
I* перед руководителями вермахта 23 ноября 1939 г., Гитлер
। преминул, между прочим, сказать: «Россия в настоящее вре-
к опасности не представляет, а ее вооруженные силы имеют
Иную боеспособность». Еще раньше, в апреле, он уверял "вен-
|п к1)го премьер-министра Телеки: «Россия практически, не в
। । он и пи вести войну». Как свидетельствует А. Хплльгрубер, из
281
беседы Гальдера с начальником оперативного отдела штаба I г
хопутных сил Грейфенбергом 3 июля 1940 г. стало очеви iml
начальник штаба «в случае войны на Востоке не видит в Coni 1
ском Союзе крупного противника, к которому нужно относитиШ
серьезно». Гитлер говорил: «Через три недели мы будем в Л
тербурге». В другой раз он заявил болгарскому послапвикуИ
Берлине Драганову: «Советская Армия — это не более чем щ; ♦
ка».
10 августа во время беседы в узком кругу Гитлер сообщи л!
«подробном докладе Гудериана», в котором генерал изложил с
впечатления о «встречах с Красной Армией» в сентябре—ок Л
ре 1939 г. в Брест-Литовске и других местах: «Вооружение, Л
бенно танковое, старое». Любопытно, что в своих послевоепцИ
мемуарах Гудериан деликатно умалчивает о такой своей ин<Л
мации. Гитлер делал вывод: «Если этот колосс правильно и м
шителыю атаковать, то он будет разбит быстрее, чем может пр
полагать весь мир» *.
Аналогичные мысли в разное время и в различной связи Л
ред нападением на Советский Союз высказывали Кейтель, Йод<»
Паулюс, Гальдер. Последний говорил начальнику венгерского Н
нерального штаба: «Советская Россия, как оконное стекло: пуЛ
но только раз ударить кулаком — и все разлетится в куски».
, Германская разведка в период подготовки агрессии про .,
Советского Союза развернула деятельность широкого масштаЛ
Весь богатый опыт империалистических разведок, все оргапюЛ
цпи секретной службы рейха, все контакты международной (Л
акции, наконец, все известные шпионские центры союзников I
сателлитов направлялись теперь на Советский Союз. Бро< «*
сейчас общий взгляд на работу гитлеровской разведки шп
«восточным походом», нельзя не видеть, что шло интенсивна
наступление против Советского Союза на фронте тайной войне
начавшееся задолго до июня 1941 г.
Сразу же после прихода Гитлера к власти, еще до общей р
организации вооруженных сил, военное руководство приступ(И
к созданию разветвленного разведывательного аппарата проЛ
Советского Союза. Он охватывал самые различные инстанции»
организации — от ведомства Канариса и атташе при посолъсн||
в Москве до «гражданских разведывательных органов», полыни
«Восточному исследовательскому институту» при университсЛ
Кенигсберга и разведывательных отделов крупнейших моноцВ
лий и банков. «Отдел иностранных армий Востока» генералы и nJ
штаба сухопутных сил концентрировал идущие из всех истов
ков материалы и периодически составлял «обзоры», в которн!
особое внимание обращалось на численный состав Красной ЛЯ
мии, моральное состояние войск, уровень командного состав
характер боевой подготовки и т. д.
Разведку против СССР гитлеровская Германия старалась ш
1 Hillgruber Л. Hitlers Strategic. Frankfurt а. М., 1965, S. 212-227.
282
и всегда и повсюду. Однако ее интенсивность резко возросла с
сени 1939 г., особенно после победы над Францией. Общие за-
дачи военной разведки заключались в том, чтобы уточнить
моющиеся данные об экономике, мобилизационных возможнос-
н\, политическом положении Советского Союза, о настроениях
‘м еления, а также добыть новые сведения, изучить театры воен-
ных действий, подготовить разведывательно-диверсионные меро-
приятия для первых операций, обеспечить скрытую подготовку втор-
жения, одновременно дезинформируя об истинных намерениях
• третьего рейха».
। Абвер использовал немецкую агентуру, засылаемую на тер-
пи горию СССР, документы бывшей польской, эстонской, литов-
Ьсой и латвийской разведок, сведения дипломатической службы,
Иш душную разведку и т. д. При засылке агентов через границу
руководители абвера сразу же столкнулись с большими трудно-
। гями. Обнаружилось, что советская граница прекрасно укреп-
Мпа. «Советские посты на границе,— пишет западногерманский
и (‘следователь О. Рейле,— отклоняли любые контакты с немец-
кими солдатами...» Хорошо организованная советская погранич-
ниц служба не оставляла сомнений в сложности предстоящей ра-
боты германской разведки2. Кроме того, требовалась массовая
и < птура.
На кого же делалась ставка? Гитлеровская разведка сначала
тала привлекать белоэмигрантов, осевших в Берлине после Ок-
тябрьской революции. Однако устаревшие данные этой сомнитель-
ной агентуры представляли собой главным образом «дезинфор-
ирующий материал, фальшивые сведения, что способствовало
Ьлько внесению путаницы» 3.
Более серьезными помощниками абвер считал украинских
1у ржуазных националистов. Канарис перед войной установил
। нязь с их «вождем» Коновальцем, а затем с Мельником, запи-
лившим официальную должность управляющего имениями мит-
|1оролита Шептицкого во Львове и принявшим после смерти
бшовальца функции «вождя». Как только фашистские войска
bi тупили в Польшу, вновь созданный разведывательный центр в
I ракове наладил контакт еще с одним лидером украинских на-
ционалистов — Степаном Бандерой. При помощи этих предателей
украинского народа, гитлеровская разведка стала усиленно собц-
нть их немногочисленных последователей.
Кроме бывших белогвардейцев и украинских буржуазных на-
ционалистов, отдел контрразведки привлекал к агентурной ра-
п'е против Советского Союза самые различные эмигрантские
I руппы, в частности из Прибалтийских республик, которые сте-
лились из всей Европы под крылышко гитлеровского рейха. Аб-
н pv помогала японская разведка, принявшая на себя, особенно
Reile О. Geheime Ostfront. Miinchen, 1963, S. 293—294.
teverkuehn P. Die geheime Nachrichtendienst der deutschen Wehrmacht
iin Krieg. Frankfurt a. M., 1957, S. 129.
283
после заключения советско-германского договора о ненаиадет!
часть финансирования организации Мельника и непосредстис
ные контакты с ней. На вилле японского посольства под Бер!
ном секретно печаталась антисоветская пропагандистская лш
ратура.
Но костяк фашистской разведки составляли, конечно, пр
фессионалы, под руководством которых велась вся подготои
агентуры, поставленная с размахом, проводимая в специалц(
созданных 60 школах — «учебных центрах». Один из них пак
дился в малоизвестном отдаленном городке Химзее, друган
в Тегеле, под Берлином, третий — в Квинцзее, близ Брандепоу
га. Будущие диверсанты усиленно обучались здесь различи».|
тонкостям своего ремесла.
В Тегеле учили главным образом подрывному делу и сшм
бам поджогов на «восточных территориях». В качестве инстру
торов трудились не только маститые разведчики, но и специал
сты-химики. На полках в лаборатории стояли термосы, конец!
ные банки, канистры для масла, чемоданы — все с двойни
дном для переноски взрывчатых веществ. Подготовка шпион!
находилась под неусыпным контролем самых высоких государ!
венных органов. В ноябре 1939 г. лабораторию посетил Гиммлц
Оказалось, рейхсфюрер СС захотел внести некоторые «усоверим
ствования»: предложил изготовлять отравленное вино и мни
для уничтожения самолетов.
В идиллической местности Квинцзее располагался хоро||
скрытый среди лесов и озер учебный центр Квенцгут, где
большой основательностью готовили террористов-диверсии"
«широкого профиля» для войны против СССР. Здесь стояли и
кеты мостов, пролегали участки железнодорожного полот!
а несколько поодаль на собственном аэродроме — учебные спя»
леты. Обучение максимально приближалось к «реальным» у< И
виям. Учебное поле в Квинцзее отвечало требованиям новейив
секретной службы, обучения агентов технике и тактике саботаж
Перед нападением на Советский Союз Канарис ввел порам
через обучение в лагере Квенцгут должен пройти каждый п<|*«
цер разведки, чтобы довести свое мастерство до совершенстшЛ
О том, насколько большое значение германский генеральш»
штаб придавал разведке против Советского Союза, приняшм
столь широкие масштабы, свидетельствует факт создания н Ml
1941 г. особого штаба руководства разведывательной и диверсии!
ной работой против СССР. «Штаб Валли» во главе с опыгД
диверсантом и разведчиком Шмалыплегером расположился бя
Варшавы и стал центром всей антисоветской шпионской Д
тельности.
Фашистский абвер старался засылать на территорию ССЦ
большое число диверсионно-разведывательных групп и одппй
ных диверсантов, получавших задания с началом военных Д
ствий разрушать линии связи, взрывать мосты и железнодор»
ное полотно на основных коммуникациях советских войск, упй
284
Blкать военные и промышленные объекты, захватывать в тылу
риской Армии мосты и переправы и удерживать их до подхода
Видовых частей вермахта. Росла интенсивность воздушной раз-
ве цен: с октября 1939 г. по 22 июня 1941 г. немецкие самолеты
мео 500 раз вторгались в советское воздушное пространство.
Вмолеты гражданской авиации, летавшие по трассе Берлин —
Шы’ква па основании соглашений между Аэрофлотом и Люфт-
илыой, часто «сбивались с курса» и оказывались над военными
Им'ктами Советского Союза.
I Вдоль границы абвер развернул широкую сеть технических
и цств разведки. В капитальном труде «Пограничные войска
|Г'’Р, 1939—июнь 1941» собраны ценные материалы, в частности
цтктеризуюгцие нарастание активности германской разведки
шпадных рубежах Советского Союза и те активные контрме-
р>| которые предпринимало командование пограничных войск.
||1 этих условиях западная граница для советских погранични-
h была постоянно действующим фронтом»,— пишут авторы в
Ий’Дисловии к труду, приводя затем многочисленные документы
активности гитлеровской разведки и мужестве советских погра-
Вчников в охране границ4.
Чем активнее велась подготовка нападения на СССР, тем
Вргичнее Канарис старался включить в разведывательную дея-
нип.ность союзников. Он дал указание центрам абвера в странах
ho Восточной Европы усилить работу против СССР.
I (! разведкой хортистской Венгрии абвер издавна поддерживал
Ьнюльно тесные контакты. «Результаты работы глубоко выдви-
|» гои на Балканы венгерской разведывательной службы,— пишет
м Леверкюн,— составляли очень ценное дополнение разведыва-
П.11ОЙ службе абвера»5. В Будапеште постоянно находился
В|Щер связи гитлеровской разведки, который осуществлял обмен
ни ними.
I ('.толь же тесными были контакты с румынской сигуранцей.
I кнласия шефа румынской разведки Моруцова и при помощи
мфгяпых фирм, находившихся в зависимости от немецкого капи-
и./|н, на территорию Румынии, главным образом в нефтяные
Йоны, прибыла немецкая агентура. Разведчики маскировались
I «горных мастеров», а солдаты диверсионного полка «Бран-
В|бург» — под «охранников». Абвер обосновался в нефтяном
щце Румынии и отсюда совместно с сигуранцей стал раскиды-
• п> свои сети дальше на восток.
И январе 1940 г. Канарис начал создавать активный центр
I I .офии. Болгарию гитлеровцы также хотели превратить в один
»i * опорных пунктов своей разведывательной сети. Эмиссары
Впнриса активно действовали и в Финляндии. Они вербовали
ржуазных националистов, бежавших из Прибалтийских госу-
|м-гв. Для обучения их на полуострове Секо в 40 км западнее
Вл ьс инки абвер создал шпионский учебный центр.
Пограничные войска СССР, 1939 — июнь 1941. М., 1970.
I uverkuehn Р. Op. cit., S. 40.
285
Сотрудничество с японской разведкой имело старые и гл|
кие корпи. Перед второй мировой войной Капарис заключил!
ответствующее соглашение с Осимой, будущим главой япоий|
разведчиков, а тогда военным атташе в Берлине и фактичес(
начальником японской разведывательной службы в ЕлрИ
Японцы имели развитую сеть политической и военной развел
простиравшуюся от Лиссабона до Анкары, с секретным цеп i|i
в германской столице. Здесь японская миссия была заполп)
многочисленными офицерами агентурной службы, прилежно
чавшими нацистские методы и собираемые данные. По опредя
нию Леверкюпа, в сотрудничестве двух разведок против С(1
«немцы были дающей, а японцы берущей стороной».
Подготовка фронтовой разведки для «восточного похода» я
водилась в Вене. Весной 1941 г. здесь были сосредоточены < i
циалисты, имевшие опыт действий на Западе, Севере и )0i
Востоке Европы. Из них в течение нескольких недель форм»)
вались по приказу ОКБ отряды, которые в начале июня <»11
иностранных армий абвера прикомандировал к трем групп
армий, наступающим на Советский Союз. 21 июня штабы арМ
направили эти отряды в танковые дивизии, с которыми они шИ
ли поход.
Но сумела ли эта широко раскинутая опытнейшая фаппк
ская сеть выполнить возложенные на нее задачи?
2
В германских военных кругах с середины 30-х годов имея
две оценки военных возможностей Советского Союза. Болыпшн
во высших офицеров, непосредственно примыкавших к фаппц
скому политическому руководству, поддались влиянию его «ан(
ритета» и прежде всего безапелляционным суждениям ГитлМ
Эти офицеры вслед за фюрером склонялись к преуменьшсп(
советской военной мощи. Маннергейм в мемуарах пишет, I
для Гитлера, как следует из его заявления, сделанного в 194 '
вооружение русских оказалось «величайшей неожиданное!
Когда генерал Гудериан перед войной сообщил однажды о ши
чии в Советском Союзе большого числа танков, его осмедлв
назвали паникером.
Другая группа офицеров, чей авторитет в политических
гах рейха был весьма незначительным, но которая по ралнъ
причинам знала возможности Советского Союза лучше пери*
предостерегала высшее руководство от недооценки будущего 'ч
тивника и от поспешных выводов. Посол в Москве Шулеибу!
военный атташе Кёстринг, некоторые сотрудники посольс/ц
генерал Гаммерштейн считали войну в России трудным и oli(
ным предприятием.
Шуленбург прилагал усилия, чтобы не усугублять отношен!
с Советским Союзом. Весной 1941 г. он, советник Хильгер и шц
пый атташе Кёстринг составили меморандум, чтобы предосте|)|
Гитлера от недооценки оборонной мощи Советского Союза и до!
286
bib колоссальный риск войны против СССР. Шуленбург считал,,
io война обернется катастрофой для Германии. Он сам поехал
Берлин, чтобы изложить свое мнение Гитлеру. 30 апреля
It'il г. посол вернулся в Москву. Своим друзьям он сказал:
Кребий брошен. Война неизбежна».
Властители, которым улыбнулся призрачный успех, окружен-
ие только поддакивающими вассалами, способны, как учит
рория, одним словом или росчерком пера принимать далеко
|ущие решения, оказывающиеся катастрофическими. Сообщни-
• и I итлера так и делали. Они лишь развивали фантасмагорпче-
ю идеи и представления своего фюрера. По словам авторитет-
faiinero свидетеля, перед нападением на Советский Союз в rep-
tile кое посольство в Москве приехал под видом представителя
омической промышленности Вальтер Шелленберг, будущий на-
ии.пик отдела политической разведки имперского управления
I йопасности.
[ «Ориентируя» сотрудников посольства, он заявил: любое co-
bs mi вление советских войск будет просто сметено. Через три
|дсли Москва, Ленинград и Украина окажутся в немецких
Ьпх. Военный атташе Кребс, сменивший с января 1941 г.
Ьсгринга, считал, что у Советского Союза есть только три
11П111остволы1ЫХ орудия. Немногочисленные трезвые голоса то-
ПП в хоре бравурного оптимизма фашистских лидеров, считав-
ши, что непрерывные победы не только подняли их на гребень
ины истории, но и позволили диктовать ее ход.
3
Ьтлеровский абвер в предвоенные годы не смог создать разве-
иательную сеть внутри СССР. По заключению Рейле, абвер
цкппуне войны «оказался пе в состоянии покрыть Советский
I мю.1 хорошо действующей разведывательной сетью из удачно
щ положенных секретных опорных пунктов в других странах —
Турции, Афганистане, Японии или Финляндии»6. Леверкюн
юпет: «Как трудно было вести разведку в России, можно
|деть при просмотре материалов польской разведки, попавших
|ц ки немцев в период польского похода. Хотя у Польши име-
|ии. значительно большее пограничное соприкосновение с Совет-
йим Союзом, сведения, которыми она располагала, были не-
имного обширнее, чем те, которые имелись у немцев»7.
Начальник отдела иностранных армий Востока Кинцель
июля 1940 г. докладывал Гальдеру о состоянии Красной
рмии: информация о ее силах и группировке «была чрезвычай-
| скудной» 8. Историк из ФРГ Карелль пишет: «Как обстояло
Немецким шпионажем против России? Что знало немецкое
Ьиоиодство от секретной службы? Ответ в двух словах: очень
B.tol.. Германская разведка ничего не знала о военных тайнах
lb Не О. Op. cit., S. 295.
/ г verkuehn Р. Op. cit., S. 128.
UiHgruber A. Op. cit., S. 213.
287
русских... Мы насчитывали перед началом войны в Красив
Армии 200 дивизий. Через 6 недель после начала войны мы nJ
нуждены были установить, что их было 360» ®. Кёстринг по
долго до начала вторжения в СССР в кругу видных фашистски I
генералов говорил: «Какова сила Красной Армии, я не знаю, Н
предупреждаю, не недооценивайте ее». Кейтель 17 июня 4943 г
на допросе сказал: «До войны мы имели очень скудные сведч
пия о Советском Союзе и Красной Армии, получаемые от пашни
военного атташе. В ходе войны данные нашей агентуры касал н< I
только тактической зоны. Мы ни разу не получили данных, ко
торые оказали бы серьезное воздействие на развитие военпья
операций» 9 10 11.
Гёрлиц в этой связи пишет: «Германская разведка неправшн
но оценивала силы Советского Союза... Полное неведение отме'ф
лось со стороны Германии и в вопросе о производственной мои
ности русской индустрии» “.
Бывший сотрудник оперативного отдела генштаба сухопутныI
сил Фейерабенд признал после войны: «Германская разве,"
почти не заметила происходившее в это время перевооружен И|
Красной Армии. Я считал еще кавалерийскими бригадами таы||
соединения, которые в действительности были оснащены танН<
ми» 12. Абвер не сумел компетентно определить размеры военно
промышленного потенциала Советского Союза, в огромной стош»
нп недооценив значение новых промышленных центров, создпн
ных в Сибири и на Урале.
Силы Красной Армии определялись в 150 стрелковых длин
зий, 32—36 кавалерийских дивизий, 6 мотомехкорпусов и 36 ДЮ
томехбригад. Численность армии мирного времени — в 2 млн.
ловек. В случае войны, по мнению ОКХ, Советский Союз шн
в принципе отмобилизовать 11—12 млн. человек, однако нехи.ч
ка командных кадров и техники, полагало гитлеровское ком и!
дование, не позволит ему сделать это. Реальной считалась мо(Я
лизация 6,2 млн. человек. Советский Союз в состоянии выстаннн
при всеобщей мобилизации 209 дивизий, иными словами, прн(И
вить к уже существующим 59 дивизий. В действительности • »
только летом 1941 г. Ставка Верховного Главнокомандовании
Красной Армии направила на фронт более 324 дивизий!
Данные о стратегических резервах оставались неясным*
а вооружение считалось устаревшим. Общие оценки Красне
Армии оставались весьма невысокими. Гитлеровскую армию cut*
тали стоящей во всех отношениях гораздо выше. Единственна
что германский генеральный штаб безусловно и твердо при inn
вал за советским военным искусством,— разработку методов м.и
сированного использования подвижных войск. В заметках ги|в
9 Carell Р. Unlernehmen Barbarossa. Frankfurt a. M., 1963, S. 122.
10 Воен.-ист. журн., 1961, № 9, с. 87.
11 Gorlitz W. Paulus: «Ich stehe hier auf Befehl!». Frankfurt a. M., hr-'
S. 107.
12 Das Parlanient, 1960, Bd. 11/60, S. 172.
288
ильного штаба сухопутных сил (ОКХ) от 18 февраля 1941 г.
«таем о назначении генерала армии Г. К. Жукова на должность
«тальника Генерального штаба: «Он был первым применившим
л'тированно танковые соединения в боях во Внешней Монго-
лии. На озере Хасан он впервые руководил крупным танковым
(мнением против японцев».
Сопоставляя оценки, дававшиеся германской разведкой Крас-
grilt Армии в 1940—1941 гг., с действительной численностью
Венетских Вооруженных Сил, нельзя не прийти к заключению
крупном просчете гитлеровских разведывательных органов,
Впишем впоследствии одной из причин поражения вермахта.
1ик, германская разведка пр уменьшала число имеющихся в
«пеной Армии стрелковых дивизий в 1,3 раза, самолетов —
2,8 раза; она не имела сведений о количестве танков, которы-
ми располагала Красная Армия.
Гитлеровские разведчики не только ошйблись в определении
чшленности Красной Армии в целом, в количестве войск в евро-
Цийской части СССР и вблизи германских границ. Они не смогли
hi ре делить организационной структуры основных соединений co-
ии с ких войск: не знали, что бронетанковые войска состоят не из
Иптомехбригад, а из механизированных корпусов, не имели пред-
4 шипения об их организации, преувеличили число кавалерийских
П1НИЗИЙ и т. д.
Германская разведка смогла дать близкие к достоверным све-
па ия о числе соединений Красной Армии, о дислокации ее войск
|i штабов, но только на глубину планируемой первой операции,
, о. до линии рек Западная Двина — Днепр, а не в масштабе
i'oit страны. Гитлеровская разведка оказалась не в состоянии
предвидеть характер борьбы, которую будет вести Советский
I оюз. Она считала, что победа над первым стратегическим эше-
лоном Красной Армии, т. е. до Днепра и Двины, будет равно-
ittu'iiia победе над Советским Союзом вообще, и думала, что
Г грана полностью прекратит сопротивление, как только немцы
Войдут до Киева и Москвы.
С другой стороны, советские разведчики сумели своевременно
Добыть многочисленные данные о подготовке германских воору-
Иеппых сил к нападению на Советский Союз. «Небезынтересно
тмотить: через 11 дней после принятия Гитлером окончатель-
ного плана войны против Советского Союза (18 декабря 1940 г.)
• hit факт и основные данные решения германского командова-
нии стали известны нашим разведывательным органам» ,3. Со-
ветские контрразведчики в предвоенные годы обезвредили попыт-
ки создать гитлеровскую шпионскую сеть. Они «нанесли ряд
I (аров по агентуре империалистических разведок внутри СССР,
* том числе и по немецко-фашистской агентуре» 14. Но вместе
Гречко А. А. 25 лет тому назад,—Воен.-ист. журн., 1966, № 6, с. 8.
’• История Великой Отечественной войны Советского Союза, 1941—1945.
№., 1965, т. 6, с. 140—141.
IU д М. Проэктор
289
с тем значительную часть фашистской агентуры, проникшей и
территорию СССР, пришлось обезвреживать уже в ходе войны,
Забегая несколько вперед, скажем, что даже Гитлер был
пуждеп в одной из бесед со своими сотрудниками — это 6iJ
17 мая 1942 г.— призвать, что Советский Союз «полпосв
превзошел» нацистов в области разведки.
4
Когда что-то в громоздком государственном и военном меха и и.не
запущено, механизм начинает двигаться с нарастающей ci»l
ростыо, большей частью невзирая па новые события и сведен^И
на какие-либо попытки остановить его.
После того как 31 июля на совещании в своем запрятаиннЖ
в горах баварском дворце Бергхоф Гитлер уже официально м
явил нацистской верхушке, что предстоит война с Советски^
Союзом, всему громоздкому аппарату высшего военного рукопци
ства не потребовалось слишком много времени, чтобы повернуЛ
ся на Восток. Он был готов давно, а события последних недра]
вполне ясно говорили, в какую сторону теперь направится агрмД
сия. В строжайшей тайне генеральный штаб приступил к opt*
низациоппой работе, связанной с подготовкой нового похода.
Чтобы лучше понять характер и результаты этой рабоД
нужно иметь в виду то психологическое состояние, в которое
теперь находилась гитлеровская военная элита. У нее не вы.пл*
вало сомнения, что во всей человеческой истории никогда не Л
ществовало столь могучей, такой идеально организованной 1
руководимой армии, как «непобедимый вермахт», и что непзбсЛ
но, чуть ли не автоматически, становится обреченным любЛ
государство, па которое обрушится «меч фюрера». Не учитыг iff
мании величия, охватившей за малым исключением всех высшш
генералов, а также политиков, порой прямо-таки невозмшкЛ
представить себе, как могли эти профессионалы военного ремни
ла сконструировать стратегические идеи, с которыми на расе во Д
22 июня 1941 г. вермахт ринулся в Советский Союз и далынЛ
шая судьба которых достаточно хорошо известна.
Уже на следующий день после совещания у Гитлера ГальдЛ
собрал в своем кабинете руководящий состав генерального штаЛ
сухопутных сил и приступил к подробному обсуждению задав
поставленных фюрером.
Генштабисты с рвением взялись за дело. Прежде всего <лгв
принялись подробно изучать Россию. Ведь нельзя было, в самое
деле, оставаться профанами, как случалось в прошлую мирон,ув
войну, когда, например, один весьма крупный лидер Антантв
слывший знатоком России, долгое время считал, что Харьков 1
это русский генерал.
Все засели за изучение походов в Россию Карла XII и оД
беппо Наполеона. Читали Толстого, особым вниманием шин,
зовались мемуары тогдашнего французского посла в Петербург
Коленкура. В книгах старательно выискивались детали вое nine
290
исративного порядка, характеризующие театр военных дейст-
[•'III, особенности снабжения, организации обозов и т. д. Но как-
само собой разумеющимся оказалось полное невнимание к тем
I ||илитическпм, социальным и национальным проблемам опыта
1|||(иилого, которые относились к поражению обоих завоевателей.
Г История оказалась непонятой в главном: в отрицании самой
доп возможности завоевания России. Арман Коленкур 129 лет
Кипя 7 нашел в себе мужество прямо сказать Наполеону: поход
Ki 1’<ссию может оказаться гибельным. В известной продолжав-
Ьи'ься семь часов подряд беседе 5 июня 1811 г. он говорил: «Это
। i n будет мимолетной войной. Придет время, когда ваше величе-
It пк' вынужден будет вернуться во Францию, и тогда все выгоды
Ьрепдут па сторону противника». Наполеон высказал мысль, что
Миссия подпишет мир после одного-двух проигранных сражений,
пленкур ответил, что император ошибается: «У русских чувство
Патриотизма преобладает над всеми другими чувствами, оно
ир'41ко сплотит их и доведет до героизма».
Г Ничто подобное, повторяем, пе интересовало сейчас тех, кто
Ьпрался вникнуть в историю похода Наполеона. Все вращалось
|вокруг таких понятий, как большие пространства, русская зима,
Трудности снабжения. Никто из военных, штудировавших исто-
рию 1812 г., пе мог и подумать, чтобы в результате своих изыска-
li'ltii поднять голос против решения вообще. Они удивительно
Ьпрошо продемонстрировали, как бывает опасно брать из истории
wii.Ko то, что хочется, и пе воспринимать ее целиком. Позже
-и еще увидим, насколько педантично воспроизводили немецкие
цтштабисты некоторые схемы подготовки вторжения, выработап-
. ы< в те далекие времена, и как, повторяя эти схемы, дублиро-
L.in и просчеты, в них заложенные.
5 ।'
Видала наступления определялась так: «Конечной целью опера-
ции является выход па рубеж Архангельск — Волга... В случае
робходимости оставшаяся у России последняя промышленная
к 1ксть па Урале может быть парализована с помощью авиа-
ри»15.
Обратим внимание: па Урале у Советского Союза — «послед-
пи» промышленная область». Последняя! А за Уралом? А в Си-
бири? А в Средней Азии? А возможности перебазирования в эти
Вншоны промышленного потенциала из западных областей?
Ничто не принималось во внимание. В документе генерала Тома-
Кв говорилось: «Если удастся в общем и целом уничтожить
Индустрию Урала, то военная промышленность, оставшаяся в
।татской части, больше не будет иметь никакого значения».
||>к ле занятия европейской части Советского Союза в его распо-
1111/кенпи, согласно подсчетам штаба Томаса, останется в «азиат-
||«>й России» лишь 2% промышленности, производящей воору-
•• KTB/OKW, Bd. I, S. 831.
/
10*
291
жение, 4% танковой промышленности, 5% промышленности 5<м>
припасов и т. д.
Поскольку выход к Волге означал бы с этой точки зрения I*
хват всей советской индустрии, конечный рубеж наступления и
определялся Волгой.
Но известно, что еще в годы первой пятилетки в СССР паче»
лось комплексное развитие экономики восточных районов страви
Здесь создавался второй угольно-металлургический центр, и к га
редине 1941 г. сложилась мощная металлургическая база. Росли
добыча железной руды, выплавка чугуна, стали, расширялось
производство проката черных металлов. Здесь воздвигалась круп»
пая топливно-энергетическая база, производились многие видм
машиностроительной продукции, имевшие первостепенное воиМ)И
но-экоиомическое значение.
Не поняв все это, не сумев учесть этих обстоятельств, нацист
ская военно-политическая и экономическая стратегия допустили
настолько крупный промах, что его можно без преувеличен ми
считать одной из главных причин проигрыша Германией войны
Когда рассматривали вопрос, в каком направлении нанести
главный удар, Гитлер был однозначен. Его, конечно же, больни»
всего интересовали «фланги». «У него была идея занятием
Ленинграда устранить политико-моральный центр советской мощи
Но прежде всего он видел своей целью Украину и Кавказ каш
важнейшие хозяйственные области, т. е. самое главное — завом
вание областей, дающих хлеб, руду, уголь и нефть» 1в. Паулюм
пишет: «Базируясь на эти области, Гитлер надеялся воздвигну ш
господство в Европе и добиться конечной стабилизации. Он снн
зывал... с этим надежды, что тогда Англия увидит бессмыслен i
ность дальнейшего упорства в войне с Германией и будет готов!
заключить мир» ”.
Предварительные варианты стратегического плана составлялМ
разные штабные офицеры из ОКХ. Затем эти наметки поступали
к генералу Паулюсу, назначенному 3 сентября 1-м обер-квартнрЯ
мейстером генерального штаба сухопутных сил и одновременно
заместителем начальника генерального штаба. Ему предстоял*»
обобщить разные точки зрения и завершить работу.
Свои мысли Паулюс изложил 17 сентября Гальдеру, пос.«
чего приступил к суммированию имевшихся вариантов и 29 oh
тября представил записку под названием «Основы русской опори
ции». Она была использована оперативным отделом для р.»»
работки «Директивы по развертыванию ,,Ост“». Затем шгаП
сухопутных сил сосредоточил внимание на уточнении вопросик
распределения сил и на постановке оперативных задач. С аю|
целью под руководством Паулюса состоялись три штабные игры,
29 ноября, 3 и 7 декабря. В них участвовали, помимо офицеров
генерального штаба сухопутных сил, офицеры, которым преДа
16 Gorlitz W. Paulus: «Ich stelie hier auf Befehl!». Frankfurt a. M., 1
S. 115.
17 Ibid.
292
паяло участвовать в «восточном походе» на высоких штабных
Должностях.
Учения показали, что при успешном развитии операций на
Мптре военных действий, «который расширяемся к востоку напо-
добие воронки», немецкие силы «окажутся недостаточными, если
to удастся нанести решающее поражение русским до линии
Киев - Минск - Чудское озеро». При всех обстоятельствах пол-'
иую победу над Красной Армией следовало одержать западнее
Днепра.
Иными словами, намерение разбить главные силы Красной
Армии обязательно в западных районах Советского Союза опре-
делялось также боязнью его обширных пространств. «По ту сто-
рону линии Днепр — Западная Двина пространство угрожает по-
।ютить каждую операцию, проводимую на широком фронте».
Предстояло одержать решающую победу до .этой линии, а затем
быстро захватить исходную базу, или, как ее стали называть,
*<’укоцутный мост»,—район Смоленска — для наступления на
Москву, «чтобы занять ее еще до осенней распутицы» *®.
Задачи сухопутных сил определялись следующим образом:
при поддержке авиации любой ценой уничтожить лучшие кадры
русской армии, чтобы тем самым «сорвать планомерное и полно-
ценное использование главных русских сил». Успех «очень
быстро развить, прежде чем русские смогут развернуть свои обо-
ронительные силы». После прорыва необходимо «всеми средства-
ми разбить русские силы по частям», до того как советскому
командованию удастся создать новый фронт.
Если подобное решение не приведет к окончанию войны, про-
должал Паулюс, то все же следует предполагать, что тогда Рос-
ши ни с точки зрения личного состава, ни материальных средств
ii<« будет в состоянии продержаться длительное время, не говоря
уже о том, чтобы осуществить поворот событий.
Командование считало, что в сражении под Москвой будут
разбиты последние резервы Красной Армии, которые советское
командование выставит для обороны столицы, и война закончит-
ся до наступления осени.
6
Уже вечерело, когда машина, в которой находились Браухич
и Гальдер, проехав дождливыми берлинскими улицами, останови-
лось у рейхсканцелярии. Как всегда, пройдя длинными коридо-
|>оми, они оказались в приемной. Ровно в 15 часов дверь под
жрсльефом «АГ» распахнулась и появившийся шеф-адъютант
Шмундт произнес привычную фразу: «Фюрер просит». Оба про-
шли в громадную пустоту и полумрак «рабочего кабинета».
Ровно три года и месяц назад в этих же стенах принималось
решение начать войну за мировое господство, стодь счастливо ••
•• Philippi A., Heim F. Der Feldzug gegen Sowjetrussland, 1941 bis 1945.
Stuttgart, 1962, S. 31.
293
проводимое теперь в жизнь. Полтора года назад, в мае 1939
фюрер излагал здесь свои стратегические планы. Как много вдог»
новляющего связано у генералов с этим местом! Здесь фюрен
давал указания о новых походах, вручал им награды, отсюда они
уходили в полной уверенности, что сделан еще один шаг к вел
чию «третьего рейха» и их самих.
Сегодня, 5 декабря 1940 г., предстояло обсудить особенно ва)
ное решение. В портфелях Браухича и Гальдера находилась, он
не сомневались в этом, судьба России на много лет вперс
Жестом руки фюрер пригласил обоих к широкому из мрамор
столу, на котором аккуратно лежали карты.
Гальдер сделал доклад о подготовленном генеральным штаб'’1
плане нападения на Советский Союз. Весь восточный театр ра
деляется Припятьскими болотами на северную и южную часто
заявил он. Наиболее хорошая сеть дорог находится в север] ь
части, на направлении Варшава — Москва. Поэтому северпп
часть более благоприятна для крупных маневренных действий.!
Далее начальник штаба перешел к подробной характеристик
расположения советских войск, каким оно ему представлялось.
— Немецкие оперативные замыслы должны заключатьг
в том,— резюмировал Гальдер,— чтобы выброской вперед си 1
ных танковых клиньев воспрепятствовать созданию Краем
Армией сплошного фронта к западу от Днепра и Двины. ।
Оптимизмом и твердой уверенностью дышала каждая фра
начальника генерального штаба, когда он излагал фюреру, каким
образом, по мнению «штабной науки», вермахт победит Сове
ский Союз.
Выслушав Гальдера, Гитлер, как всегда в подобных слу^и
произнес длинную речь, в которой развернул свой анализ обс>и
новки и дал указания, как нужно вести войну на Востоке. Оц
начал издалека, чтобы анализ получился, как в таких случа
говорили его клевреты, «всеохватывающим».
Фюрер сделал несколько общих замечаний относительно борм
бы с Англией. Она не падет вследствие воздействия какого-либо
одного средства. Разгрома Англии можно достигнуть лишь в р
зультате многочисленных ударов авиации, подводного флот»
в результате блокады ее внешних коммуникаций. Решающий
фактором было бы падение Гибралтара — символа величия Bpfl
танин. Кроме того, Гибралтар следует захватить, чтобы попра-
вить дела итальянцев, поражение которых имеет большое психн
логическое значение. Из Гибралтара нужно вторгнуться в МароЯ
ко для давления на правительство Виши в вопросе его сближг
ния с Италией.
Оба генерала внимательно слушали, иногда вглядываясь и
карты. Гитлер перешел к главному.
— Вопрос о гегемонии в Европе решится в борьбе протии
России,— заявил он.— Цель нашей операции — уничтожить миф
пенную силу России. Не должно оставаться никаких политичи
ских образований, способных к возрождению.
294
Одобрив план, представленный генералами, Гитлер затем раз-
мрпул картину молниеносного завоевания Советского Союза и
Превращения его в главную германскую колонию. Необходимо
Сосредоточить крупные силы в южной группе армий. Русские
войска должны быть разбиты западнее Днепра. «Все, что русские
имеют западнее Днепра, должно быть уничтожено!» — заявил
фюрер.
Все более воодушевляясь, он поочередно обеими руками на-
носил рубящие удары по лежащей на столе карте.
— Противник должен быть рассечен ударами сильных флан-
говых группировок севернее и южнее Припятьских болот и окру-
h.он в нескольких котлах аналогично операциям в Польше! При-
бцлтику отрезать! Для этого там достаточно будет иметь лишь
(чабые дивизии лапдвера! — Фюрер с полной убежденностью
|iiic вал перспективу легкой победы. ,
— Следует ожидать, что если русской армии нанести один
гдар, она пойдет навстречу еще большему поражению, чем Фран-
ция в 1940 г.! Русские уступают нам в вооружении в той же
Мере, что и французы! Они располагают небольшим количеством
Современных полевых артиллерийских батарей. Наш танк T-III
ивно превосходит русский танк. Русская армия не имеет настоя-
щих командиров! Весной мы будем иметь явное превосходство
№ командном составе, материальной части, войсках! У русских все
•то будет более низкого качества. Если по такой армии нанести
мощный удар, ее разгром неминуем! Итак,— закончил фюрер,—
необходимо в соответствии с принципиальными положениями
плана в полном объеме развернуть подготовку к его осуществле-
нию. Предполагаемый срок начала наступления — конец мая.
Что касается операции по высадке в Англии, то о ней больше
речь не идет. Отпадает и операция в Ливии.
Как и на большинстве подобных совещаний, которые мы вос-
производим по материалам дневника ОКБ, обсуждений не после-
довало. Генералы были довольны, что их проект не вызвал воз-
ражений, а фюрер остался довольным полным взаимопониманием
с генералами. Он отпустил их после семи вечера.
7
• Германские вооруженные силы должны быть готовы разбить
Советскую Россию в ходе кратковременной кампании еще до
того, как будет закончена война против Англии... Приказ о стра-
тегическом развертывании вооруженных сил против Советского
Союза я отдам в случае необходимости за восемь недель до на-
моченного срока начала операций. Приготовления, требующие
более продолжительного времени, поскольку они еще не нача-
лись, следует начать уже сейчас и закончить к 15.5.41 г.» Эти
Известные фразы первого раздела директивы № 21 (такой номер
Достался по делопроизводству военной канцелярии Гитлера пла-
ну ^Барбаросса») означали приказ о дальнейшем усилении под-
готовки агрессии против СССР. Теперь весь гигантский,’^пироко
295
разветвленный военный аппарат «третьего рейха» включался 1
создание идеальных предпосылок для удара на Востоке 19.
На совещании 9 января 1941 г. в Бергхофе с Браухичем
присутствии Кейтеля, Йодля и других высших руководителей
вермахта Гитлер сделал очередную «оценку общего положения» Л
Он подчеркнул, что всегда придерживался принципа: «Что»м
сделать шаг вперед, надо разбить важнейшие позиции противни
ка. Поэтому теперь необходимо разбить Россию». Гитлер ска.in i
далее, что после победы над СССР Германия будет продолжали
борьбу с Англией в более благоприятных условиях, а Японии
«сможет повернуть все силы против США». И Гитлер закончил
речь словами: «Когда начнется эта операция, мир затаи i
дыхание».
Именно идее нанести удар по Советскому Союзу «крупнев
шими силами» отвечала подготовленная генеральным штабов
сухопутных сил и утвержденная 31 января 1941 г. директива ini
сосредоточению войск. Завершая длительный этап планировании,,
она давала самые детальные указания о ведении операций. «Ра*
колоть фронт главных сил русской армии... быстрыми и глубоки I
ми ударами подвижных группировок... уничтожить разобщенный
группировки вражеских войск... Только таким образом можно
будет воспрепятствовать своевременному отходу сил противника I
уничтожить их западнее линии Днепр — Западная Двина» 20.
Теперь все больше и больше высший нацистский аппар<г
охватывал ажиотаж «блицкрига». Забыты давние советы кумиров
германского национализма Бисмарка и Мольтке об осторожности
и расчетливости, стерты из истории горькие уроки первой мир» I
вой войны. Все находились в абсолютной убежденности, чш
никто не сможет устоять перед всесокрушающим «блицем». Ни
чальник генерального штаба — это, по традиционным представляв
ниям старых германских военных, воплощение военной мудро
ти — представал как один из главных носителей авантюрны»
планов и доктрин.
Пригласив к себе командующего армией резерва, начальника
вооружений и других генералов, Гальдер поучал: надо «разгр! I
мить Россию в ходе быстротечной военной кампании... Быстрот!
Никаких задержек! Не ожидать железных дорог! Достигать поев
го, используя мотор!.. Безостановочное проведение операции ш
висит от снабжения, базирующегося на моторе. Почему необмИ
дима безостановочная операцпя? Мы должны разгромить русскую |
армию, не позволив ей задержаться на рубеже Днепр — Двине I
500 км — до целей в северной части России и еще 500 км 1
до других целей: в итоге — 1000 км» 21.
Честь захвата Украины Гитлер решил предоставить Гуид I
штедту, которого он особенно ценил и к которому питал чувств
19 Поражение германского империализма во второй мировой войне/)
ред. Н. Г. Павленко. М., 1960, с. 200.
20 Там же, с. 203-204.
21 Гальдер Ф. Военный дневник. М., 1969, т. 2, с. 337.
296
iii'ihoh симпатии и абсолютного доверия. Фельдмаршал, осыпан-
ный почестями, наградами, пользующийся непререкаемым авто-
ритетом, получивший за «польский поход» высшую награду
И’ыцарский крест», а за поход во Францию — высшее воинское
йнапие, с точки зрения Гитлера, представлял собой наилучшую
кандидатуру, чтобы возглавить группу армий «Юг», которой
Предстояло своими 63,5 дивизиями, включая 1-ю танковую груп-
пу Клейста, ударом на Киев, а затем вдоль Днепра к юго-
востоку накинуть огромную петлю на всю Правобережную
Украину, занять Донбасс и открыть путь на Кавказ.
Другой «мастер блицкрига», генерал-фельдмаршал фон Бок,
командовал группой армий «Центр». На 62-м году жизни он
Подошел к зениту карьеры. Подчиненные ему войска (51 диви-
нил) включали 2-ю и 3-ю танковые группы генералов Гудериана
й Гота. Их Бок поставил на фланги, чтобы в первом же сраже-
нии концентрическими ударами на Минск осуществить «Канны»,
т. е. сражение, которое сразу сделает решающий шаг к победе
о к быстрому движению на Москву.
С «Востоком» фон Бока связывали особые воспоминания.
|1 первую мировую войну его, еще майора, назначили в штаб
фельдмаршала Макензена на русском фронте. Он участвовал в
I орлицком прорыве и с тех пор считал себя знатоком «Восточ-
ного театра». Так думали и другие, и никто в генеральном
ниабе не сомневался, что группа армий «Центр» выполнит
И дачу.
Нацистскую военную среду несколько удивило назначение
Командующим группой «Север» старого генерал-фельдмаршала
фон Лееба. И дело заключалось не в том, что ему шел уже
I (I й год. Все знали, что фон Лееб находился в числе тех генера-
лов, которые в свое время подняли голос против наступления на
Ии п аде и написали по этому поводу записку Браухичу. После
итого Лееба отправили в отставку. Кроме того, Лееб — авторитет
и области обороны, а не «блицкрига». Его даже называли
«самым выдающимся специалистом и стратегом обороны в немец-
• он военной истории». Он работал над созданием «Восточного
tui.ua», написал несколько трудов о позиционной войне и оборо-
нительных сражениях.
По мало у кого из фельдмаршалов была столь блестящая
и смысле консерватизма и активной контрреволюционности био-
1 рафия. Еще в молодые годы он отличился во время подавления
«боксерского восстания» в Китае в составе «Германского восточ-
но азиатского корпуса». Служа затем долгое время в баварском
генеральном штабе, он находился в числе тех, кто поддерживал
нацизм в его мюнхенской колыбели, активно участвуя в борьбе
против спартаковского движения и в подавлении Баварской
Советской Республики. Если к этому прибавить, что в годы пер-
вой мировой войны Лееб — тоже участник боев на Востоке, то
становится ясно, насколько подходящей оказалась эта фигура для
похода на СССР. С 29 дивизиями, включая 4-ю танковую группу
297
Гепнера, Леебу предстояло захватить Прибалтику и Ленингра, I
Широкую подготовку вторжения, включая создание плацдарм!
и стратегическое развертывание вооруженных сил на Востоке,
германское командование, как мы помним, начало очень райо,
уже летом 1940 г. На территории оккупированной Польши рал*
вернулось строительство дорог и мостов, возводились склады, го I
товились запасы, улучшалась система связи, противовоздушной
обороны. Вместе с тем расширялся выпуск военной техники дли
сухопутных сил. Велась подготовка войск к стремительному па
ступленпю с учетом обширных пространств «Восточного театра».
8
Война против Советского Союза была задумана как тотальный]
геноцид. В конце февраля 1941 г., когда военная подготовка
агрессии шла полным ходом, Гитлер заявил своим советникам:
он (полон решимости рассматривать и вести предстоящий поход
как «расово-идеологическую войну на уничтожение». 4 марта он
приказал штабу верховного командования готовить эту войну
как «нечто большее, чем просто вооруженная борьба». Ее надо
вести как противоборство двух идеологий. «Советский Союз дол-
жен быть уничтожен».
Здесь мы встречаемся со вторым поколением германских
милитаристов XX в. Один из наиболее видных его представите'
лей,— начальник штаба планирования штаба верховного главно-
командования (ОКБ) Йодль отдает директиву о «необходимости
немедленно обезвреживать всех большевистских руководителей и
комиссаров». Силы СС предстояло ввести в зону действий армии,
а тесное сотрудничество между полевыми войсками и СС уста
навливалось «соглашением» от 26 марта. Речь шла о совместных
действиях по выполнению «особых задач» в зоне военных дейст-
вий, т. е. о массовых казнях.
Приказ начальника штаба ОКБ фельдмаршала Кейтеля от
13 марта гласил: «В районах операций сухопутных сил рейхс-
фюрер СС (Гиммлер.— Д. П.), согласно распоряжению фюрера,
получает особые задания для подготовки системы политического
управления, вытекающие из необходимости доведения до конца
борьбы двух противоположных политических систем. В рамках
этих задач рейхсфюрер СС действует самостоятельно и на собст-
венную ответственность... Детали верховное командование сухо-
путных сил согласовывает непосредственно с рейхсфюрером СС»
17 марта генерал Гальдер записывал в дневнике: «Созданная
Сталиным интеллигенция должна быть уничтожена. Руководя-
щий механизм русской империи должен быть уничтожен». Эти
станет предпосылкой для установления длительного германского
господства и создания нацистской «Восточной империи» 22.
Главная установка последовала 30 марта. Гитлер собрал
в рейхсканцелярии около 250 генералов и офицеров, которые
“ Streit Ch. Keine Kameraden. Stuttgart, 1978, S. 137.
298
должны участвовать в «предприятии Барбаросса», т. е. в воине
против СССР. Он заявил: «Предстоящую войну с Советским
* оюзом нельзя вести по обычным военным законам. Это будет
Лойна на уничтожение, борьба двух мировоззрений». Гальдер
отметил в дневнике цитаты из речи Гитлера: «Коммунизм — это
чудовищная опасность для будущего... Дело идет о борьбе на
уничтожение... Борьба будет отличаться от войны на Западе.
На Востоке жестокость — благо для будущего» 23.
Указ «О подсудности в районе „Барбаросса"» определял: при-
говоры о «преступлениях враждебных гражданских лиц» должны
выноситься не военными судами, а офицерами, начиная от капи-
тана. Он решает, должны ли «подозреваемые» быть расстреляны
или нет. «Преступлениями» считалось распространение листовок,
«неисполнение немецких распоряжений» и т. п. Любые жестокос-
ти солдат вермахта освобождались от наказаний.
Директива Кейтеля от 13 мая гласила: «Рассмотрение пре-
ступлений вражеских гражданских лиц в дальнейшем изымает-
ся из функции судов. Партизаны истребляются войсками в бою
или при бегстве. Все другие враждебные действия вражеских
ц)аждан против вермахта, его служащих, пресекаются войсками
па месте чрезвычайными мерами вплоть до уничтожения напа-
дающих. Там, где мероприятия такого рода не будут проведены
или станут невозможными, подозреваемые элементы должны
быть препровождены к офицеру. Тот решает, надо ли их рас-
стрелять... Против населенных пунктов, из которых были пред-
приняты коварные действия или атаки в тыл, необходимо немед-
ленно по решению офицера в ранге не менее командира батальо-
на применять силу в массовых размерах (т. е. уничтожать Всех
Жителей.— Д. П.)» 24
Между армейским генерал-квартирмейстером Вагнером и ше-
фом главного рейхсуправления безопасности Гейдрихом 28 ап-
реля состоялось соглашение о действиях «эйнзатцгрупп» (отрядов
палачей) в зоне военных действий «по выполнению их задач для
икзекуций гражданского населения». Главнокомандующий сухо-
путными силами Браухич утвердил соглашение без возражений.
Единственная оговорка: массовые казни не должны совершаться
на глазах войск — это «может повлиять на их боевую мораль».
«Приказ о комиссарах» требовал немедленного расстрела всех
пленных политработников. Последними из этой серии приказов
были так называемые «принципиальные указания о поведении
войск в России». Там говорилось: «1. Большевизм — смертельный
враг национал-социалистского немецкого народа. Германия ведет
борьбу против этого разлагающего мировоззрения и его носите-
лей. 2. Эта борьба требует беспощадных и решительных действий
против большевиков, партизан, саботажников, евреев и полного
устранения любого активного или пассивного .сопротивления»25.
»• Ibid., S. 164.
“ Ibid., S. 172.
Ibid., S. 190.
299
Вся военная подготовка агрессин исходила из предпосылке
что Красная Армия будет побеждена в течение шести недель и
колоссальных битвах на окружение. Самое позднее «до наступ
ления зимы» должна быть достигнута линия Архангельск— Вол
га—Астрахань. <
После этого будут решены четыре главные задачи. ПеркиИ!
«уничтожение руководящих слоев» государства и «их биолоп)
ческих корней», подразумевая под этим партийно-государстн'Ч)
ную систему, интеллигенцию, военных, истребление еврее»
Вторая: резкое сокращение славянского населения. Третья: <•«
здание четырех «рейхскомиссариатов» («Остлапд», «Украинце
«Московия», «Кавказ») для охраны германского господстиЛ
У оставЩегося населения «воспоминания о великом русском г i
сударстве должны постепенно полностью исчезнуть». Четверти^.
создание автаркического «великого пространства», которое «м<и
ло бы противостоять перманентной блокаде».
Так должны были складываться основы нового непобедимо) и
«Германского рейха немецкой нации». Это неизбежно «обрекали
на голод миллионы людей». По здесь, считали нацисты, заключе-
но благо: «биологическая сила славянства» будет подорвана. Уж»
в мае 1941 г. были отданы указания о создании «экономически! и
штаба Восток», который будет руководить тотальным разграблен
нием Советского Союза. И наконец, произойдет «завоевание про
странства» для поселения германских колонистов в самых плоди
родных, а в политическом и стратегическом отношениях важней
тих областях.
Гитлер питал тайное восхищение Англией: как она управляв™
своей колонией Индией, как демонстрирует при этом превосходс')
во белой расы! II у пего постоянно возникали некие аналогии
Завоеванная Россия будет для Германии тем же, что Индия дли В
Англии. А Индия — главный источник британской националы»
гордости.
14 июня Гитлер, для того чтобы дать последние установки,!
собрал в рейхсканцелярии «Большое совещание», па котором |
присутствовали командующие группами армий, армиями, тайко-I
выми группами и равные с ними по рангу командиры флота о!
авиации, главнокомандующие видами вооруженных сил, рукона <
дители из ОКБ со своими сотрудниками.
Доклады проходили раздельно, по участкам фронта, в отделы!
ных группах, представители которых, персонально названные»
к установленному времени были собраны Гитлером в зале ст» 'I
рой рейхсканцелярии. В 14 час. военная часть совещания прернп •
лась и все собрались за общим обеденным столом, чтобы выслу 1
шать «всеохватывающую политическую речь фюрера», в которой
он еще раз «обосновал» решение о войне против Советского Сою
за, повторяя и повторяя свои идеи завоевания великой социалке
тической державы. Как сообщает Варлимонт, «у собравшихсн I
господствовало уверенное настроение».
300
Теперь все завершилось. В войска передан пароль «Дортмунд»,
начавший вторжение.
[ В подготовку удара гигантской силы, который обрушился на
I ойстскпй Союз, нацизм вложил всю военную мощь Германии,
Мии*!» опыт войны, навыки, все умение тщательно подобранной
•>«|<<|11той касты.
В предрассветной мгле 22 июня 1941 г. у советских границ
• шила в полной готовности могущественная армия.
Глава 10
МОГ ЛИ БЫТЬ ОТРАЖЕН УДАР?
1)т<> вопрос исторической важности. Мог ли. Советский Союз от-
разить удар с самого начала агрессии, или же наша трагедия
,1 го года была предопределена и неизбежна? Чтобы дать ответ,
мы должны сначала вернуться несколько назад.
Испытания, которые ожидали наш народ после 22 июня, как
цсно читателю, имели множество причин. Помимо очевидного
факта агрессии, совершенной нацистской Германией с помощью
ильной, опытной армии, истоки трагедии 1941 г.— в общем по-
ложении нашей страны, просчетах как созданной в 30-е годы
командно-административной системы в целом, так и в политиче-
ских и стратегических просчетах Сталина и его ближайшего ок-
ружения в оценке ими европейской военно-политической ситуа-
ции в частности. В Англии и Франции видели агрессоров и вра-
гов, Германия представлялась союзником, договор с ней
Переоценили, Гитлеру доверились, сообщениям о неизбежной аг-
рессии не поверили, друзей дезориентировали или оттолкнули,
* ожидаемого ослабления Германии в результате столкновения
кнутри капиталистического мира не произошло.
Еще в 20-е годы Сталин говорил: «Если война начнется, то
ним не придется сидеть сложа руки — нам придется выступить,
но выступить последними. И мы выступим для того, чтобы бро-
< нть решающую гирю на чашу весов, гирю, которая могла бы
Перевесить» *. Не стало ли это еще одним стереотипом мышле-
ния?
По-видимому, Сталин до последнего момента — 22 июня
11141 г.—не верил очевидным фактам и колебался, ограпичивал-
. и полумерами, потому что не смог решительно вопреки реаль-
ному положению дел отказаться от своих многолетних догм от-
носительно Германии, Гитлера, Англии и т. д. От веры, что рейх
не сможет ничего предпринять против нас, не закончив победой
борьбу с Англией, и что эта борьба его ослабит. В своем упорст-
• Сталин И. В. Соч., т. 7, с. 14.
301
ве и недоверии ко всем, в том числе видевшим истину, особен
к разведке, он не смог отказаться от мысли, что в своих до.
срочных прогнозах относительно Германии и оценках хода
во
ны глубоко ошибся. Не мог признать, что был неправ, когд
получая массу сведений о подготовке нападения от разведчш{1
друзей СССР, не принял решительных мер. А бюрократичен!
авторитарная система, несмотря на попытки отдельных лиц
его окружения открыть ему глаза, что-то изменить, сыграла зл|
вещую роль, слепо подчинила волю всех воле одного.
Нередко пишут о шоке, который испытал Сталин с начало
войны. Это можно понять. Для него обрушившаяся война не ми
ла не означать не только государственную, но и личную каты
рофу. Ведь он должен был разом осознать несостоятельное
своих долговременных политических расчетов и своей полнтич
ской стратегии, убедиться наконец, что Гитлер его обманул. д|'
потерпели крах надежды получить инициативу в будущих enpi
пейских событиях. Понять, что армия далека от готовности отя
жать агрессию, ибо ее энергично строили, но столь же вдохш
веппо подрывали, разрушали, дезориентировали. Убежденны
в своей непогрешимости, ои не мог не увидеть страшны
просчет, поставивший страну и его самого перед столь резки
поворотом событий. И он не смог дать тогда народу никак<>1
другого объяснения случившемуся, кроме «внезапности нэпа в
ния». Но внезапным все оказалось лишь для дезориентированib
го народа и неверно информированной армии. Те же, кто имел
руках все сведения, но не верил им, не принял контрмер, |
имели права считать себя застигнутыми врасплох. Самообман и
внезапность.
Начавшиеся испытания сразу выявили доселе скрытые проц!
лы в подготовке армии к войне. После 1933 г., когда Германн
стремительно наращивала военный потенциал, в Советском Св
зе развертывались противоречивые и трагические процессы: ма<
совое создание оружия и одновременно ослабление кадров, при
званных владеть им. Среди командного состава Красной Арми
имелось очень много опытных, патриотически настроенных, xti
рошо подготовленных командиров, организаторов, теоретиком
Кампания обвинений во вредительстве и оппортунизме проти
ряда руководящих офицеров, вызвавшая тревогу, замешательст
во и раскол среди военных, стала разворачиваться еще с начал
30-х
годов. Начались «разоблачения», сеявшие взаимную
подо-
зрительность и недоверие.
Вот выдержка из опубликованной еще в 1932 г. статьи авто-
ритетного в то время журнала «Война и революция», отражпп-
шей атмосферу, нагнетаемую в армии. Речь шла о видных воен
вых деятелях: «Меныпевпствующий идеалист Горев (видный по
еппый теоретик.— Д. П.) стоит на троцкистских позициях и од
новременно расшаркивается перед вредителями типа Свечппп,
Верховского, Морозова (крупные военные теоретики,— Д. Л)
Но мы имеем полутроцкистскую антипартийную контрабанду и •
302
I hix рядах. Свечин и горевщина в основном разбиты. Перед
ими другая задача: решительно вымести весь контрреволюцион-
i.m троцкистский и полутроцкистский антипартийный мусор из
пенной, военно-политической, военно-исторической и военно-
|ин1омпческой литературы». Требование состояло в том, чтобы
>1ко повысить классовую бдительность, усилить непримири-
• ить ко всяким отклонениям от линии партии, к «гнилому ли-
рализму», троцкистским и «всяческим иным фальсификато-
II м», «систематически срывая с них маски» 2.
[ Сверхидеологизация военной политики и военного дела в це-
лом шла по нарастающей. Шпиономания, доносительство не мог-
t'i не действовать разлагающе на армию, прежде всего на ее
командный состав. Стали насаждаться вульгарные и вредней-
IIче взгляды о неком нашем автоматическом военном превос-
дстве над всеми другими государствами. Вот выдержки из
Гйтьп в том же авторитетном журнале:
«В ходе войны Красная Армия проходит иной путь, нежели
шпиталисгические армии. Война для капиталистической армии
и ть путь разложения, распада связей, путь обострения классо-
К)ц борьбы внутри армии, путь ослабления боевого духа и бое-
вых качеств армии в целом. Для Красной Армии путь вооружен-
ной борьбы есть путь еще большего сплочения вокруг партии на
Ь'иове организации победы, путь повышения классового созна-
ния, воли к победе и боевых качеств в целом... Одна и та же
Лхника в Красной и капиталистических армиях принесет раз-
инчпый боевой эффект с положительным знаком для Красной
Ц|мии...» И далее: «Советская энергетика при том же объеме
швч больший производственный эффект по сравнению с капита-
нш-,тической, социалистическое соревнование приносит преиму-
щества, недосягаемые для капиталистических стран» 3 и т. и.
Основное удар по армии был нанесен в 1937 г. 12 июня no-
li юдовал приказ по вооруженным силам народного комиссара
Короны Ворошилова № 96. Вот выдержки из него:
«Товарищи красноармейцы, командиры, политработники Ра-
боче-Крестьянской Красной Армии! С 1 по 4 июня с. г. в при-
сутствии членов Правительства состоялся Военный совет при
Породном комиссаре обороны СССР. На заседании Военного со-
кета был заслушан и подвергнут обсуждению мой доклад о рас-
крытой Народным комиссариатом внутренних дел предательской
контрреволюционной военной фашистской организации, которая,
удучи строго законспирированной, долгое время существовала
Н проводила подлую, подрывную вредительскую и шпионскую
каботу в Красной Армии.
11 июня перед Специальным присутствием Верховного Суда
Коюза ССР предстали главные предатели и главари этой отвра-
ригольной шпионской изменнической банды: Тухачевский М. Н.,
I * 1 Война и революция, 1932, кн. 1, с. 95, 96.
I 1 Там же, с. 98, 100.
303
Якир И. Э., Уборевич И. ГГ., Корк А. И., Эйдеман Р. И., ФельЯ
ман Б. М., Примаков В. М. и Путна В. К,
Верховный суд вынес свой справедливый приговор! Смерп.
врагам народа!
...Мировой фашизм и на этот раз узнает, что его верный
агенты гамарники и Тухачевские, якиры и уборевичи и проч пн
предательская падаль, лакейски служившие капитализму, стер
ты с лица земли и память о них будет проклята и забыта. 11ц
родный комиссар обороны СССР маршал Советского Сокин
К. Ворошилов»4.
В ходе последовавших затем массовых репрессий в армии,
согласно опубликованным данным, из 733 высших командировJ
политработников (от комбрига и бригадного комиссара до ма|м
шала Советского Союза) было репрессировано 579. По другим
данным, с мая 1937 по сентябрь 1938 г. подверглись репрессиям
около половины командиров полков, почти все командиры динн
зий и бригад, все командиры корпусов, все командующие восИ
пых округов — всего более 40 тыс. человек. В итоге к начп
лу войны только 7% командиров имели высшее военное об
разевание, а 37 % не имели даже среднего образования 5.
Это был удар, который подорвал вооруженные силы стране
перед самой войной. Новые, неопытные малоподготовленные
«выдвиженцы» должны были осваивать все сначала. На их пл,
чи легла непосильная задача подготовки к войне, в цом числе и
проведения начатой Сталиным и Ворошиловым обширной рефой!
мы, к чему они не были готовы.
Армия была подорвана физически, интеллектуально, мораль
но, нравственно. Развитие военной теории затормозилось как и.1
за всеобщей боязни, так и из-за внушаемой сверху догмы, чг<»
развивать теорию может только вождь, а военным специалистам
остается лишь выполнять его предначертания, комментировать и
заниматься частными, тактическими вопросами.
Это сразу же было понято за рубежом. Гитлер говорил Ке<|
телю в период подготовки нападения на СССР: «Первоклю
сный состав высших советских военных кадров истреблен Ста*,
линым». Начальник генерального штаба Гальдер в мае 1941 i
записал в своем дневнике: «Русский офицерский корпус пекли»
чительно плох. Он производит худшее впечатление, чем в 1933 г<
России потребуется 20 лет, пока она достигнет прежней высоты-
и т. д. Это, конечно, был просчет немцев. Но для общей оценю»
такого рода имелись основания.
Все эти процессы оказывали тяжелейшее воздействие и ни
общество в целом и па армию. И одновременно революционны
пафос, энтузиазм первых пятилеток, патриотизм. И вера, чп<
наша оборона несокрушима. И полная убежденность огромной
части народа, что если «враг посмеет напасть», он будет в коротки.,
4 Воен, вести., 1937, № 7, с. 2—4.
5 Кулиш В. М. К вопросу об уроках и правде истории,- Наука и жи-ип
1977, № 12, с. 8, 9.
304
||юк разбит могучим ударом на его территории, малой кровью,,
при решающей революционной поддержке мирового пролетариата..
Все это было, и все это перемешивалось в самых сложных
♦ипимосочетаниях нашей истории.
Армия не могла не отражать тех потрясений, которые непре-
рывной лавиной обрушивались на наш народ: первая мировая
huinia, гражданская война и интервенция, разруха, голод, кол-
лективизация, ликвидация товарного хозяйства, массовые репрес-
сии — все это подрывало силы народа, в том числе и армии. Удар-
ю- крестьянству, составлявшему костяк армии, репрессии про-
шв военных трагическим образом подрывали обороноспособ-
ность накануне решающих испытаний. Массовое производство-
оружия и уничтожение людей, которые должны им владеть,—
ш могло быть страшнее перед войной?
Командно-административная система ослабляла военный ор-
ганизм, ограничивала инициативу и творчество людей, насаждая
I боязнь в принятии решений, без чего немыслимо военное дело,
I Поощряла очковтирательство. Для своего утверждения эта систе-
I мп требовала дезинформации народа и, очевидно, в какой-то
I мере самообмана политического руководства относительно под-
I лишгого состояния военного потенциала. Ликвидация почти
I 4(1 тыс. командиров и начатая в 1940 г. крупнейшая военная пе-
рог'тройка, недостаточно согласованная с возможностями эконо-
I мики и производства и рассчитанная на гораздо больший срок,.
|рем имелся, приводила к неорганизованности. Снизу шли чест-
I ln.ie донесения о громадных трудностях военного строительства,
I I- массе нерешенных вопросов. Но где-то на бюрократической
| (Остнице сплошь и рядом они застревали. Политическому руко-
I иодству и общественности все большей частью представлялось в
и радужных тонах, создавалась плакатно-оптимистичная картина
ие>чжрушимого могущества. И на такой основе слишком часто
принимались неверные решения.
Нарком обороны Ворошилов уверял: мы сильнее всех, а если
нападут, немедленно победим. «Советскому народу не страшны
ни какие козни врагов»,—уверял он. В сознании народа армия
пыла олицетворением безусловной непобедимости, несокрушимо-
hu могущества. «Красные артиллеристы силой своих снарядов
| выроют на вражеской земле такую воронку, что в ней будет по-
ребепа вся фашистская мразь, весь мир насилия и зла»,—гово-
рилось на XVIII съезде партии. Тем тяжелее было разочарова-
ние.
С горечью думается: если Ворошилов тогда не понимал, что
«весовое уничтожение командиров Красной Армии подорвало ее
I||лы, значит, он был слеп. А если понимал, но говорил другое,
ВИачит, обманывал, что и отдалось катастрофой 41-го года. Бах-
(альство в военных делах вредно всегда.
Ошибки того времени в оценке военно-политической ситуации
Пили опять-таки производными как политики силы, так и*Йроис-
I Ькали из психологии, создающей либо «образы врагов», либо
305-
«образы друзей». Ворошилов, старавшийся выгодно представш
плоды своих трудов на основе как сдвинутых от реального пр!
ставлений о наших возможностях, так и неверных оценок обсп
новки перед войной, способствовал складыванию нереальны
планов наступательного характера, которые стали разрабатывал
ся накануне войны. Эта пока егце не вполне ясная страниц
военной истории, думается, будет освещена специалистами, ког|
они получат все необходимые данные. Тогда, может быть, стану
.яснее и причины окружений начала войны — окружений, во
никших в результате ударов немецких танковых клиньев |
флангам наших группировок, чрезмерно приближенных к гращ
,це и, очевидно, готовивших контрнаступление. Ведь в проек1
полевого устава Красной Армии 1939 г. говорилось: «Если ври
навяжет нам войну, Рабоче-Крестьянская Красная Армия буди
самой нападающей из всех когда-либо нападавших армий. Вю
ну мы будем вести наступательно, перенеся ее на территорт
противника».
Преувеличение собственных возможностей и установка и
идеологическую обоснованность будущей победы создавали
стране убежденность в быстром и легком исходе любой войт
Они находили отражение в военной пропаганде, настраивают^
население и армию в духе безусловного разгрома в кратчайшн
сроки любого агрессора. Оперативно-стратегические концеици
кануна войны, вытекающие из военной доктрины, страдали ди I
ственностью. Они представляли собой неясную смесь позиции)
пых пережитков, воззрений времен первой мировой войны и п<
пыток использовать опыт маневренных военных действц
1939—1940 гг. в Европе, который, однако, не успели освоит)
Основную идею «ответить двойным ударом па удар» и бить jijm
га на его земле «малой кровью» предполагалось осуществи
следующим образом.
Ряд кадровых частей западных военных округов располЯ
лись в районе границы, составляя «армии прикрытия». Как I
перед первой мировой войной, они должны были «прикрыицг
мобилизацию и сосредоточение войск на территории округи!
Считалось, несмотря на очевидный опыт войны в Польше и Ъ
ладной Европе в 1939—1940 гг., что агрессор, как и в перин
мировой войне, будет вводить не все силы для мощного перше
удара, а по частям — сначала ограниченные «силы прикрытии
(или «силы вторжения»). Эту атаку и надо будет отразить на
шими войсками прикрытия. А затем последует наш могучи
ответный удар: многочисленные механизированные корпуса и
рейдут в контрнаступление и совместно с подошедшими из впуа
ренних округов войсками перенесут войну на территории
противника, где он и будет разбит «малой кровью, могучи]
ударом».
Слабые войска прикрытия, т. е. первый эшелон дивизий н|м
граничных округов, развертывались вдоль границы на очень пЯ
роких фронтах — до 30—50 км и более на одну дивизию (иpi
306
идпей норме 10—15 км). Это с самого начала обрекало войска-
шкрытия на неудачу в случае массированного вторжения. И они
могли выполнить возложенную на них задачу: «опираясь на
Ьктему полевых сооружений, не допустить вторжения воору-
Мипых частей и групп со стороны сопредельного государства»,
'истей и групп! И только. При этом даже не учитывалась неро-
вность мощного удара компактных танковых масс, пехоты и ави-
шпи с первого же часа войны, что и произошло на самом деле.
[ Полная мобилизация вооруженных сил завершалась на 8—
>5 it день после открытия военных действий. Значит, отмобили-
Выпному и готовому противнику в критический момент должна
мл а противостоять лишь частично готовая армия.
[ Еще одна проблема возникла в связи с укрепленными райо-
Бми. Граница, существовавшая до 1939-^-1940 гг., была ими
рнсрыта («граница на замке»). Но после “того как граница пе-
Б.'! кинулась на запад, старые укрепленные районы разрушили,
новые только начали строить. Войска прикрытия, которые
диены были «опираться» на укрепленные районы, такой опо-
1-ц не получили. Ввиду организационных неполадок строительст-
Б укрепленных районов затягивалось.
I Двойственность военной доктрины и невозможность реализа-
ции ее требований еще больше осложняли общую ситуацию.
|| отчете Северо-Западного фронта, представленном в Генераль-
лыИ штаб в июле 1941 г., говорилось: «Немцы при такой груп-
пировке имели полную возможность бить наши войска по час-
Ьм. т. е. в первую очередь части прикрытия... потом мотомех-
Бгти... и, наконец, резервы, которые подходили на 5—7-е сутки
Б||||Г>1» °.
I Теперь коротко о плане войны.
I После заключения осенью 1939 г. договора о дружбе с Гер-
Бшией Генеральный штаб приступил к разработке нового плана
кроны и плана мобилизационного развертывания. Главная
к ль заключалась в подготовке к войне на два фронта: на за-
Бде и востоке, причем Западный фронт считался главным. А на
Биом Западном фронте, основным направлением признали цент-
41 ыюе: Брест — Минск. Именно здесь противник сосредоточит-
явные усилия.
Сталин, слушая доклад начальника Генерального штаба
А. Мерецкова, не согласился: немцы не будут наносить удар-
Ш брестско-минском направлении. Гитлеру гораздо важнее Ук-
Бппа, ее хлеб, уголь. Поэтому следует ожидать, что главный
Яр будет направлен па Украину, как во время прошлой пнтер-
Бицпи. План был пересмотрен. Теперь основные силы сосредото-
чились на Украине, в Киевском особом военном округе. Здесь
Mi дполагали сосредоточить до 100 дивизий и 8 механизирован-
Б,\ корпусов. Перед самой войной, в начале июня 1941 г.,
Бди решили направить еще 25 дивизий. Этими войсками на-
L ------------
Архив МО СССР, ф. 221, оп. 5561, л. 3.
307
Украине должен был командовать генерал М. II, Кирпонц
прежде всего лишь начальник пехотного училища.
Оценка германских намерений была ошибочной. Главкh
удар наносился все же на западном направлении. И уже в и
чале войны пришлось делать сложные перегруппировки вовг
чтобы перебрасывать силы с Украины в Белоруссию.
...Давно, еще осенью 1953 г., я беседовал с бывшим комш
дующим располагавшейся на Украине 6-й армией генерале
И. Н. Музыченко. Он сказал: «План войны мы проигрывали
январе в Генштабе. Планом предусматривалось, что 6-я арм*
должна 10 дней держаться на границе до подхода фронтовых р
.зервов. Армию ослабили до войны. 41-ю дивизию посадили в
(укрепленный район,— Д. П.) в 6—8 км от границы, 97-ю (И
визию — в 10—12 км от границы. Начали формировать 15-ю
визпю — в ней всякий сброд. Не сформировали. Ее готовность •
-осень 1941 г. Генштаб созвал сбор артиллеристов. Оголили ш«
•артиллерию» 7 8.
Конечно, было бы неправильно недооценить все те усилий»
которые делались, чтобы перед войной увеличить численное»
Армии, дать ей лучшее оружие, подтянуть войска ближе к iprt
нице.
К началу второй мировой войны по сравнению с 1934 г. чиа
ленность Красной Армии увеличилась более чем в два раза]
Ворошилов не уставал с беспредельным оптимизмом повтори»
что все готово, что армия «является первоклассной, лучше,
какая-либо другая армия технически вооруженной и прекраси*
•обученной армией» 9.
Когда в 1939 г. началась вторая мировая война, опыт во«Н
ных действий в Польше и во Франции, опыт советско-финсшв
войны подсказывали необходимость убыстрения военной ncjn»
стройки. Это касалось уточнения основ военной теории и воен
ной доктрины, взгляда на формы борьбы с учетом практики м*
невренных операций, особенно в связи с опытом использоваи|1|
крупных соединений бронетанковых и механизированных вощ|
и авиации в Европе в 1939—1940 гг. Это касалось также сиси»
мы управления, боевой подготовки и многого другого. РаГиЛ
вели по многим направлениям, по крайне медленно.
Осенью 1940 г. приступили к разработке нового мобилне
ционного плана, в котором хотели отразить изменившуюся I
Европе обстановку. Несмотря на договор с Германией, в Соне*
ском Союзе с осени 1940 г. стала нарастать тревога насчет ши»
можного столкновения. Постепенно и все более полно вырш»
вьгвалась картина неизбежности фашистской агрессии. 5 мл*
1941 г. в речи перед выпускниками военных академий СталЯ
дал понять, что Германия — наш вероятный противник. Г<чи
7 Архив автора.
8 XVIII съезд ВКП(б): Стеногр. отчет. М., 1939, с. 192.
9 Там же, с. 204.
308
штаб стал вновь дорабатывать планы стратегического
^ввертывания вооруженных сил. Документ под названием «Со-
брижения об основах стратегического развертывания Вооружен-
Вш\ Сил Советского Союза на Западе и па Востоке на 1940 и
ВиИ гг.», представленный Генштабом в ЦК ВКП(б) в середине
вптября 1940 г., был затем уточнен и вновь доложен в ЦК 14 ок-
| Н1-»|»Я.
Основная идея, как мы говорили, состояла в том, что глав-
Вмм противником является Германия. Ее силы вместе с союзни-
| < мп определялись в 243 дивизии, свыше 10 тыс. танков,
It гыс. самолетов. Подобная оценка, намного превышавшая, как
теперь знаем, действительные силы Германии и ее союзни-
Вни, осталась в основе неизменной до весны 1941 г. Если учи-
шиать хорошую работу нашей разведки, то нельзя не предполо-
жить, что это умышленное преувеличение делалось в угоду Ста-
рину, чтобы подкрепить его подозрительность и оправдать те
н>р\усилия, которые прилагались в 30-е годы для обороны.
I действительности силы Германии были преувеличены пример-
Ви па 60 дивизий, на 6 тыс. танков и на 9 тыс. самолетов.
I Столь большое преувеличение не могло быть ошибкой развед-
1и, которая, повторяем, действовала эффективно. Видимо надо
Lin мотивировать, почему мы выставляли на Западе столь мно-
войск, включая более 20 тыс. танков, почему в 30-е годы про-
пюдпли столь много оружия, часть которого быстро устаревала.
Согласно расчетам Генштаба, на Западном театре военных
|1<*твий сосредоточивалось почти 80% соединений Красной Ар-
ии. На Дальнем Востоке оставалось 33 дивизии, на южных
Ьрпппцах — 30 дивизий.
План развития Красной Армии на третью пятилетку (1938—
<’•42 гг.), утвержденный еще осенью 1937 г., исходил из возможно-
ведения войны па два фронта, причем считалось, что Япония на-
Вдет либо совместно с Германией, либо несколько позже —
I ванисимости от степени успешности германских действий.
I Таким образом, срок готовности Красной Армии определялся
|Ц42-м годом. Из этого исходили при развернувшемся затем но-
Вом этапе строительства Вооруженных Сил. Руководство верило,
Ми можно до этого срока оттянуть начало войны, вероятность
Второй начиная с осени 1940 г. Сталина беспокоила вое более
более. Постепенно принимались меры по увеличению армии,
впуску новой и повой техники, развертыванию новых соедине-
|| - в смысле тотальной мобилизации сил страны на военные
1нш Считалось, что поскольку раньше полной победы пад
Англией Германия не нападет на СССР — ведь она не сможет
ги войну на два фронта — мы имеем до 1942 г. достаточно
bpi Мени.
I Новый план был утвержден в феврале 1941 г. К 1 мая на его
Внове готовили аналогичные планы штабы округов. Затем пред-
uiuio развернуть громадную работу по его реализации* по
1|юмплектованию войск, формированию новых соединений, их
309
вооружению, обучению, снабжению, переброске к западной ifl
нице и т. д. <
Только в приграничные- округа предполагалось направить •
400 тыс. человек, мобилизованных из запаса. Задачи очень трА
ные, невыполнимые в тот срок, который в действительшИ
оставался до начала войны.
Особенно важным в свете нового опыта считалось создаИ
тех самых крупных подвижных соединений, которые в
контрнаступления перенесут войну на землю врага. Это 61В
наша старая идея «глубокой операции», от которой мы сами I
отказались в конце 30-х годов, но которая столь убедительно к>я
вращалась к нам в виде опыта германских танковых npopuil
в Европе. В 1940 г. начали формировать механизированные Л
пуса и одновременно перевооружать войска. Спланировали 1
очень плохо. Требовалось время. Собственно, и поэтому CtiiiI
упорно хотел «отодвинуть» начало войны. Надежда преврати >
в веру, а вера — в догму. Дело шло медленно. Промышленная
не справлялась. Генерал армии М. В. Захаров, в прошлом I
чальник Генерального штаба, рассказывал автору в 50-е i“ii
«После нашего похода на Запад (в Польшу в сентябре 1939
Д. II.) комиссия под председательством Кулика стала перестЯ
вать структуру танковых частей. Вопрос был выдвинут ПавлфЛ
командующим танковыми войсками, [с целью] ликвидирои*^
мехкорпуса. Пушки длинные — в лесу не повернуть. Я был I
местителем начальника Генштаба. Был против расформирование
пришел к Шапошникову (тогда начальнику Генштаба,— Д. II)
Он говорит: „Раз приняли решение, то приняли". Только рапИ
мировали — война на Западе. Там у немцев танковые кори™
Вызвал Сталин — как у нас? Нету. Надо и нам сформиро»<|
мехкорпуса, чтобы не уступали немцам. Начали делать эти
пуса. Долго утверждали... Массовое производство Т-34 — (голш
с начала 1941 года» 10.
Когда в феврале 1941 г. Генеральный штаб пришел к вым
о необходимости создать ни больше ни меньше как 20 мехапл^
рованных корпусов с 32 тыс. танков, в том числе 16,6 тыс |
вейших типов КВ и Т-34, там видимо, считали, что для шнВ
требуется не менее 50 тыс. танков “. Столь огромное количЛ
во техники создать было невозможно. И все же к началу ниВ
у Советского Союза имелось более 20 тыс. танков *2, в то пр
как в немецкой армии вторжения — всего лишь около 3,5 •
Имея подавляющее превосходство в танках, Красная Армии И
смогла его использовать в начале войны из-за общей неготоив
сти, отсутствия ясной доктрины, устаревшей концепции upiifl
нения танков.
Можно ли не поражаться этой гигантомании, не отвечавии Я
потребностям войны, ни экономическим возможностям, ни pi "1 * 11
10 Архив автора.
11 Междунар. жизнь, 1988, № 9, с. 127.
12 Там же, с. 119.
В‘* условиям государства, разорявшей его и не прибавлявшей ему
Виидсности? Невозможно было за короткий срок подготовить
№су специалистов, обеспечить управление, транспорт, связь,
нбжение этой массы войск и техники. Стремление быть «силь-
всех, вместе взятых», представление о том, будто безопас-
Ять и победа обеспечиваются прежде всего численностью воен-
В> массы, подрывали не только экономику, но и военные воз-
Ян. пости.
I К лету 1941 г. мы имели многочисленные, но недостаточно го-
Bw к войне вооруженные силы. Имелось очень много соеди-
Bi'HH — стрелковых, моторизованных, танковых, кавалерийских,
I и>м числе, более 20 тыс. танковых, многие тысячи орудий и
м .лотов. Большинство дивизий и 2/з танковых и моторизован-
В.\ находились в западных районах, 12,3% — на Дальнем Восто-
В, остальные — на юге и во внутренних округах.
В Нужна ли была в тех условиях столь большая армия? Ведь
В|> мания напала па Францию 135 дивизиями, и на нас 160 ди-
ыиями и, как говорилось, с 3,5 тыс. танков? Ответ на этот
Борос заключался прежде всего в оценке Сталиным тогдашнего
Вцдународного положения СССР. Он считал, как известно, что
•" находимся в полном капиталистическом окружении, в окру-
Ь нои врагов, и что должны иметь военную силу, примерно рав-
В1' суммарной военной мощи всех вместе взятых потенциальных
Вк>в на западе, юге, востоке, а может быть, и большую.
I < тремление к непомерному количественному росту армии в ко-
ВпШе сроки в ущерб качеству и возможностям высококвалифи-
В|>. .ванной организации -обороны приводили, с одной стороны,
Вьономической деформации страны, а с другой —к тому, что
в । жаемый военный организм фактически не мог и не успел сло-
Вп. ‘я. Политические способы безопасности недооценивались.
II здесь мы возвращаемся к вопросу: не готовил ли Сталин
В" эту массу войск не только для обороны, но и для наступле-
В Есть много признаков, что да. По-видимому, у пего к весне
^1 г- складывалось мнение, что мы сильны, можем опередить
«г внпка, нанести ему удар и разгромить на его территории
В>ьде, чем он нападет на нас. Думаю, когда историки изучат
документы, то найдут подтверждение как минимум тому,
I такие намерения были и в соответствии с ними начинала
hiдываться группировка сил вблизи границы.
Как мы знаем, Сталин не доверял тем, кто предупреждал, что
Виа может начаться летом 1941 г.
И Даже при крайнем напряжении всех сил мы не могли бы реа-
Впиать новый мобилизационный план. Однако если бы даже
Aim 1941 г. война и не началась бы, то до конца года все
В*1*1 не удалось бы выполнить его даже приблизительно, осо-
Biio по танкам, самолетам, зенитным орудиям, тракторам, Сред-
Ви связи, инженерному снаряжению. Запаса вооружения и
|пч|ии на первые месяцы войны для восполнения потерь» не
1»|цылось. Стратегические планы были на грани утопий
310
311
Вновь призываемых резервистов к началу войны зачастунн
успевали обучить даже основам их военной специальности. U
выдержка из документа от 17 июня 1941 г.—«Акта проворе
одной из приграничных танковых частей: «Механики-водпnl
имеют недостаточную практику вождения боевых машин. В с|Я
нем за механизмами управления мехводители находились 1,|
2 часа... Мехводители не умеют плавно трогать танк с месЯ
при вождении не учитывают рельеф местности... Из тапком
оружия совершенно не стреляли» 13 и т. д.
Еще одна цитата. Командир 11-го мехкорпуса докладе
своему начальнику: «К нашему стыду, следует сказать, что дя
мы, высший комсостав, своего театра не знали и не исполь.ки
ли его возможности». И он же сообщал об организации cnaod
ния: «Отсутствие организованных станций снабжения с пери
дня войны вызвало необходимость посылать разыскивать нН
чее на большие расстояния — на нефтебазы, аэродромы и а
Такая система подвоза потребовала большого расхода автомами
потери времени. Посланные автомашины уничтожались авшц
ей противника, и части с первого же дня испытывали недостЯ
горючего» *4.
А вот выдержка из приказа наркома обороны от 16 iifl
1941 г.: «Проверкой танковых войск... установлено: 1) обучЯ
бойцов и командиров проходит оторванно от основной за/ш
вытекающей из постоянной боеготовности мехвойск, и протД
нецелеустремленно; 2) основная подготовка стоит на ни
уровне...; 3) взаимодействие родов войск отрабатывается мп I
плохо...; 4) подготовка радистов до сих пор стоит на шпи
уровне». Нарком требовал устранить недостатки «в течение ии
месяца», а с 1 по 20 июля 1941 г. «произвести поверку бои
готовности всех механизированных частей и донести» 16.
Приведу и в этой связи памятные для меня слова гелем
М. В. Захарова. «Новое за один год не освоишь. Получилон.1
старое, ни новое... Мы были не готовы к этой войне. Протии
застал нас в момент, когда мы проводили реорганизацию иI
рестройку армии. Противник обманул нас, и в этом — тр«|
дия» ,в.
В марте—июне поток сведений о готовящемся нападении '
растал. Сообщения шли со всех сторон, по всем возможным <
налам. Приведу выдержку из документа — отчета командой^
Северо-Западным фронтом, составленного после начала пом
«Мы имели массу сигналов бешеной подготовки к войне про!
нашей Родины... Агентурные данные показывали не толькоJ
средоточение войск, но и создание огромных баз всевозможя
боевого питания... Наша агентура и перебежчики указывали, 4
надо ожидать в ближайшее время вооруженного выстулл<1
13 Архив МО СССР, ф. 131, д. 5, л. 804.
Там же.
14
15 Там же, ф. 208, д. 25, л. 427.
16 Архив автора.
312
мании против нас. Почти точно указывались сроки начала
гтупления — 20—22 июня 1941 г.»17. Немецкие самолеты-раз-
1ДЧИКИ свободно летали над нашей приграничной зоной и фо-
ll рафировали систему нашей обороны.
< начала весны мы проводили частичные мероприятия по
in расточению войск к границе, развертыванию новых соедипе-
•ч и т. д. Но это были полумеры. Только в ночь на 22 июня
Ьлин отдал распоряжение «скрытно занять огневые точки» на
^дарственной границе и привести воинские части в готовность,
а тем не менее «не поддаваться на провокации». Все было не-
[|фективно и поздно.
Катастрофа лета 1941 г. аккумулировала события и потрясе-
на пашей истории 30-х годов. Среди многих ее причин главная,
• наш взгляд, заключается в том, что называют «раскрестьяпи-
Ншем» страны. Крестьянство, тогда основа солдатской силы,
йй<> подорвано. Кроме того, массовое уничтожение командных
ров обезглавило армию. Массы техники и уничтожение лю-
HI может ли быть что-либо более тяжкое для военного дела?
I Нее, что произошло летом 41-го воспринималось как фантас-
Нприя. Если бы в сознание парода перед войной не была вби-
| абсолютная вера в нашу непобедимость, во всемогущество
('пой Армии, в безусловную победу над любым агрессором в
ктчайший срок, вера в обязательную поддержку в случае вой-
hi международного, в том числе германского, пролетариата, если
I парод не отгораживали от внешнего мира и не отгоражива-
ли. бы от него те, кто этим руководил, и мы могли бы трезво
(Поставить итоги своих героических усилий в области обороны
Тем, что уже достиг окружающий мир,— другими словами,
и не было бы преувеличений нашего военного всесилия,—
фоятио потрясение и его последствия были бы меньшими.
iiII.ko могучее здоровье народа позволило выжить, преодолеть
лис, а потом обрести новые силы.
Выть может, я преувеличиваю, говоря столь много о наших
шг четах как причинах трагического лета 41-го, может быть во
Ьм, абсолютно во всем, виноват был враг и только враг? Но
р Паши довоенные эксцессы, малокомпетентность тех, кто обя-
iii быть компетентным, облегчили тогда германцам добиться
|о, чего они добились. Этого могло не быть. Это пе должно
щи случиться. Но это случилось.
। тремления объяснить лето 1941 г. внезапностью нападения
Ведительны. Если разведка всех масштабов и ведомств месяц
месяцем перед войной с поражающей ныне достоверностью
цбщала обо всем, что готовится; если о плане «Барбаросса»
bin известно с конца 1940 г.; если политическому руководи-
ло своевременно докладывали о структуре развертывания гер-
Ьгкой армии у наших границ; если ему стала известной дата
!||пцеиия, сначала примерная, затем точная; и если оно, руко-
Архив МО СССР, ф. 221, д. 1-а, л. 1.
313
водство, все это отвергало либо недооценивало, веря в собст^Н
ные химеры, то вправе ли кто-то говорить о внезапности I
Если вас предупредили, что ночью в квартиру вломится цм
ка бандитов, а вы даже не заперли дверь, поверят ли втЛ
ссылкам на неожиданность этого вторжения?
Если вопреки абсолютно достоверным фактам вы сами у1 itt
ли себя и окружающих, что ничего не случится, а оно c.fiv'l»
лось,— это внезапность?
В общем, в какой-то мере, да. Для нижестоящих комаидн Д
для солдат, которые, конечно, не обладали нужной инфорн
цией, и — доверчивые души — привыкли во всем верить в<ьЛ
Вина не на них. Она на тех, кто знал, но не поверил и по I
дал, когда нужно, самого необходимого, самого важного при1. > ы
В конечном счете, все это — одно из самых печальных n i
шей истории проявлений командно-административной сист<’М»|
с одной стороны, И ПСИХОЛОГИИ «винтиков» — с другой.
Лето и осень 41-го предъявили счет за все совершенно гЧ
30-е годы и его оплатить пришлось народу. Забегая неска ь •
вперед, здесь лишь скажем, сколь катастрофически высокой «н<«
цена.
В первый месяц войны мы потеряли около миллиона соЛ
из них более 700 тыс. пленными, а также 6,5 тыс. таим
7 тыс. орудий и минометов, массу самолетов, огромные зашш
разных видов оружия, расположенные ближе к границе, вс nd
но, для будущего наступления. Несколько позже, в сентябре I
Левобережной Украине, мы потеряли только пленными 6<Л
650 тыс. человек, а осенью, в боях под Вязьмой, еще столько!
Конечно, перед нами был искусный, мощный, опытный ш*
тивник. Мы такого опыта не имели. Но одно это не может
ни объяснением, ни оправданием. Германская армия все иЛ I
была столь могучей и умелой, чтобы нанести нам такие гро I v
ные потери.
Эти события войдут в историю также и как хрестоматии «ми
пример пагубности принятия важнейших государственны \
шений единолично или самым узким кругом лиц за плотной
крытыми дверями, без должного анализа последствий этих |1 И
ний. И на основе искаженного понимания развития текуши |
бытий. В столь сложных, критических для страны ситуацпИ
как август 1939 г., июнь 1941 г., были особенно необходимы ы
рокие всесторонние оценки и прогнозы, что достижимо лишЛ
результате коллективной работы специалистов-интеллектуалов
демократической основе.
Глава 11
СОРОК ПЕРВЫЙ
1
||шь с наступлением темноты 21 июня в ротах «восточной ар-
ии» при свете карманных фонарей зачитали приказ фюрера:
[а(даты Восточного фронта! Наступил час, когда я могу гово-
гн с вами открыто... Сейчас вы вступите в упорную и ответ-
•пнейшую борьбу, ибо судьба Европы, будущее германского
\а и нашего народа находится отныне полностью в ваших
Вех!». Теперь немецким солдатам окончательно стало ясно, по-
ру стянуты к советским границам столь громадные силы,
«ему они готовятся и что предстоит. А предстоит им такой же
трый, молниеносный поход, какими были прежние. И если
ш будут действовать так же хорошо, как и раньше, то до осени
|ыутся домой.
Войска изготовились в предрассветной мгле. К границе под-
Ь.1ли штурмовые группы. Против Брестской крепости — желез-
прожный мост. Час назад через него прошел с советской сто-
ihi>t, сияя огнями, скорый поезд. Немецкий пограничник пома-
|л рукой машинисту...
Ровно в 3 часа 15 мин, первые залпы артиллерийской кано-
• ы разорвали обманчивый покой. Бомбардировщики вторглись
нетское пространство и нанесли внезапные удары по аэродро-
ш Лавины войск двинулись вперед.
|ороткой ночью с субботы на воскресенье 22 июня Берлин
I к Вдруг в 3 часа зазвонили телефоны в квартирах членов
п .‘матического корпуса, служащих министерства пропаганды,
^респондентов. Так было перед нападением на Польшу, на
пжегию, на Францию, на Балканы. Что теперь? Быть может,
ц ине Англии?
В 5 час. 30 мин, в министерстве иностранных дел началась
|К с конференция. Риббентроп, одетый по поводу торжественно-
глучая в коричневый костюм с орденскими знаками, прочитал
роткое заявление. Война с Советским Союзом! Журналисты бро-
шсь к телефонам. Нацистские стали кричать: «Хайль Гитлер!»,
ильянские молчали: инструкций из Рима еще не было.
I Утренние программы «великогерманского радио», начинав-
п'ся обычно музыкой, внезапно прервались звуками фанфар.
раздалась барабанная дробь. Геббельс прочел «обращение
ipepa к немецкому народу»: он, фюрер, решил «защитить и
вгти Европу». Войска вермахта, чтобы «отразить» советскую
ii.iy», пересекли советскую границу. Вышли первые газеты.
1!л1,кишер беобахтер» открывалась громадным заголовком:
||щионал-социализм и большевизм противостоят друг другу как
ш> и вода в бескомпромиссной борьбе».
315
Геббельс тем же утром собрал на инструктаж своих сотру,!;
ников. Он сказал им: большевики вынудили нацпонал-социалив
и немецкий народ к борьбе. Фюрер гарантирует, что за ченэд
месяца поход в Россию будет окончен. «Однако я говорю ним|
что он будет продолжаться только восемь педель» *. Свое про Л
чество он повторил в тот же день во время торжественного обЛ
в честь одной из знаменитых киноактрис.
Ни его, ни фюрера, ни других ничуть не смутили ни сдолц
пые в тот же день заявления Черчилля о том, что «каждый »
ловек и каждое государство, которое борется против нацизма, И
лучит нашу помощь», ни слова Рузвельта: «Конечно, мы ока»Л
русским возможную поддержку». Какая помощь, если все ок Л
чится так быстро? Папа римский сразу дал понять, что под/Л
жит нацистов в их борьбе. Некоторые епископы сразу же на:иЛ
вторжение в Советский Союз «европейским крестовым походиЛ
В 5 час. 25 мин. командующий Западным фронтом Красив
Армии отдал приказ: «Ввиду обозначившихся со стороны пем'Я
военных действий приказываю поднять войска и действонЛ
,,по-боевому“». В 7 час. 15 мин. последовала директива нарюЛ
обороны: «Войскам всеми силами и средствами обрушиться |
вражеские силы, уничтожить их в районах, где они нарушив
советскую границу» 1 2. В 10 час. начальник Генерального шыЛ
Красной Армии подвел первый итог: «Командующие фроптиН
ввели в действие план прикрытия и активными действиями ни*
вижных войск стремятся уничтожить перешедшие границу ч.в 1|
противника. Противник, упредив наши войска в развертывая
вынудил части Красной Армии принять бой в процессе зап» Л
исходного положения по плану прикрытия» 3.
Во всех западных приграничных округах была нарунЛ
связь с войсками. Как пишет Г. К. Жуков, «внезапный перехол!
наступление в таких масштабах, притом сразу всеми имеющий)
ся и заранее развернутыми на важнейших стратегических I
правлениях силами, то есть характер самого удара, во всем Л
еме нами не был предусмотрен» 4. Не рассчитывалось, что л я
вый же день будут брошены мощные компактные группировки Ь
всех направлениях для нанесения сокрушительных рассекаюпЛ
ударов. К тому же в результате внезапных авиационных
приграничные округа потеряли на аэродромах множество <' М
летов.
2
Главный лозунг для наступающих гитлеровских войск знЛ
так: «Быстрее, быстрее!». Танковые и моторизованные колоЛ
вклинились глубоко в расположение приграничных округов 1(Л
1 Toland J. Adolf Hitler. Gladbach, 1977, S. 844.
2 Архив МО СССР, ф. 208, on. 10169, д. 17, л. 52.
3 Там же.
4 Жуков Г. К. Указ. соч.
316
hiit Армии. Однако на ряде участков наступающим было оказа-
)|> героическое сопротивление.
I ...С первым залпом артиллерии на мост у Бреста двинулся пе-
р>цкий штурмовой отряд. Он был встречен автоматными очере-
|)1Ми советских пограничников. Теряя убитых и раненых, отряд
и хватил мост. Зеленым светом карманного фонаря командир дал
игпал, и первые танки группы Гудериана с белой буквой «Г»
h бортовой броне двинулись вперед. Ио входившая в состав
руины 45-я пехотная дивизия была сразу же остановлена у стен
1П1Ч1ости. Захватить с ходу ее не удалось, повторные атаки так-
были отбиты. Пришлось командиру дивизии генералу Шлипе-
Ь тщательно готовить новое наступление. Ударные части, в том
<‘ле батальон капитана Праксы, наступавший на главном на-
бавлении, снова двинулись вперед. Но защитники Бреста во
•пне с майором П. М. Гавриловым сражались до конца. «45-я
плотная дивизия 22 июня не предполагала, сколько крови ей
Цшдется пролить за эту старую крепость»,— пишет западно-
1|1Манский историк II. Карелль 5. Уже к вечеру 22 июня в 45-й
Инизии были убиты 21 офицер, 290 унтер-офицеров и солдат,
И' числе капитан Пракса. Только за девять дней борьбы под
||‘«стом 45-я пехотная дивизия потеряла 482 человека убитыми,
пдючая 40 офицеров, и более 1000 ранеными. Даже генерал Гу-
рриан, получив донесение о ходе боев, сказал офицеру связи
Ьмапдования сухопутных сил фон Белову: оборопой Бреста
|пгю восхищаться».
| Выла ли оборона Бреста эпизодом, исключением в событиях
Ирных дней войны? Мы имеем основания сказать: отнюдь пет.
добных примеров было много.
I На северо-западном участке фронта восемь суток гитлеров-
мн 291-я пехотная дивизия, усиленная двумя ударными груп-
Ьмн моряков и танками, вела тяжелые бои за город Лиепая
Либава), обороняемый 67-й стрелковой дивизией генерала
I Л. Дедаева, военными моряками, рабочими-добровольцами.
||> выводу Карелля, «оборона была организована блестяще. Сол-
Вгм хорошо вооружены и фанатически храбры... Войсковые под-
рлделеиия, не считаясь ни с чем, жертвовали собой, чтобы вы-
учить крупные соединения. Они показали в Либаве наилучшие
менты советского военного искусства,. Этот метод действий
рнпес наступающим тяжелые потери». Погибли, например, оба
1мпндира ударных групп моряков капитан-лейтенанты фон
Hit и Шенке. 29 июня захватчики в основном овладели горо-
»м. «Но эта победа,— продолжал автор,— была горьким уроком:
Либаве впервые выяснилось, на что способен красноармеец при
|н|юне укрепленного пункта, когда им руководят решительно и
мдпокровно» в.
I Конечно, это были эпизоды па общем фоне разворачиваю-
|1'ио7/ Р. Unternehmen Barbarossa. Frankfurt а. М., 1963, S. 31.
I Ibid., S. 32.
317
нцихся событий. Вечерняя сводка германского верховного комли
дования от 22 июня гласила: «Между 3.05 и 3.30 утра груши
армий „Юг“ (без 11-й армии), „Центр" и „Север", согласно плнив
внезапно вторглись в Россию. В течение первой половины дп»
усиливалось впечатление, что внезапность удалась на всех ин
правлениях. Уже в утренние часы на всем фронте удалось н|я
двинуться в глубину на 4—5 км и прорвать пограничную обо»
ну противника... За цитадель Бреста идет ожесточенное српж»
ние» ’. Чуть позже в «Особой сводке» верховного командой» и<»
вермахта говорилось: «Германская восточная армия утро-
22 июня на широком фронте пересекла границу и глубоко вто|1^
лась в расположение советских армий» * 8. Именно вторглш ь
а не «отразила угрозу»!
3
Сразу же после начала вторжения в Советский Союз Гитлер »•
всеми своими высшими генералами из ОКБ, помощниками и ч*
лядью в обстановке глубокой секретности несколькими эшелон4
ми — самолетами и специальными поездами — перебрался j
Берлина в Восточную Пруссию. Здесь, в лесу, несколько воен
нее Растенбурга, строительная организация Тодта подготовки
новое расположение ставки. Заглянем вовнутрь и посмотрим, КШ
выглядел управлявщий войной центр военной машины «трети 4
рейха».
Всякий попадающий в «Вольфшанце» («Волчье логово») "• I
жен был сначала пересечь две плотно охраняемые линии заг|иЛ
дений с контролем, проверяющим специальные пропуска. Зане
оп мог увидеть, среди сосен, лиственных деревьев и кустари ив
ряд построек: до десятка мощных серых железобетонных букв
ров. Главным помещением была «рабочая комната» Гитлера (
окнами на север (фюрер не любил солнечного света). Здесь им
ходили совещания и «служебные обеды», которые он давал
сокопоставленпым гостям. Поблизости располагались жилой five
кер и кухпя со столовой — узким помещением с длинным < I
лом, гдр за обедом и ужином фюрер встречался со своими и»|
мощниками и произносил длиннейшие монологи обо всем, ч
ему взбредет в голову, тщательно записываемые для истории:1Н
рательным историографом Пикером. Повсюду — дубовая мебЛ
серые и коричневые тона.
Это был так называемый главный лагерь. Здесь жил Гите
со своими основными помощниками — всего 26 человек. Здив
же находились узел связи и помещения для охраны («лейбягЛ
дарта»).
В углубленных в землю железобетонных бункерах дверь
двери примыкали друг к другу рабочие комнаты и квартиры < |>.
церов штаба оперативного руководства. Окрашенная в своi ю |
’ KTB/OKW, Bd., I, S. 417.
8 Zentner Ch. Illustrierte Geschichte des Zweiten Weltkrieges. Mum
1963. S. 195.
318
Inna деревянная обшивка покрывала бетонные стены. Встроенные"
1Кйфы, облицованные кафелем ванные, постоянное отопление,.
Но (тарифицированные комнаты различного назначения доверша-
ли картину «полевого» штаба. Тут же рядом находился пеболь-
loii вокзал. На путях стоял специальный поезд, в котором ипо-
п проходили совещания и жил заместитель Йодля Варлимонт.
(лавка была тесно связана с оставшимися в Берлине рабочи-
)н 1 руппами, которые занимались вопросами организации резер-
Ц вооружения, сотрудничества с политической адмппистра-
|ей рейха. Связь осуществлялась через курьеров, в распоряже-
1И11 которых имелись каждую среду самолет и каждую ночь пара
кпрых поездов, курсирующих между Растепбургом и столицей
rli\a. Поезда мчали из Берлина в Растенбург и обратно мпоже-
1|-.о офицеров, чиновников, курьеров и партийных функционеров.
Историограф ставки Гитлера Г. Пикер, пишет: «Отсюда, и»
|1ол ьфшанце" Гитлер управлял „Германским рейхом" с 112,5 млп.
кгцев на 850 209 кв. км, военной машиной в 20 млн. солдат,
Нртией в 25 млн. членов и оккупированными областями в
млп. кв. км с 250 млп. человек» 9. Восхищавшийся Гитлером
и< ториограф», старательно записывающий все разглагольствова-
iliit своего кумира, забыл лишь сказать, что отсюда же, из
• Юльфшапце», отдавались самые чудовищные приказы об ис-
Цн'блепии миллионов людей, о порабощении многих народов. Это
if го стало прибежищем самых ужасных преступников, каких
шише знала история.
4
|1 приграничной зоне советские войска па ряде направлений сра-
шсь упорно. Особенно неожиданным оказался мощный контр-
пар советских танковых частей под Дубпо. 24 и 25 июня в
|ьдке германского верховного командования говорилось: «Перед
кипой армий ,,Юг“ противник сражается особенно ожесточенно
упорно. Создается впечатление, что оп намеревается нанести
|ш'ь решающий удар» *°.
В сводке от 25 июня: «Перед группой армий „Юг“ борьба идет
II > ’ослабевающей силой. Противник подводит резервы с направ-
1И11Я Житомира и снова и снова атакует при сильной поддерж-
| Гайков нашу 1-ю танковую группу» ”.
I Это был знаменитый контрудар 8-го и 15-го механизированных
ишусов генерала Рябышева под Дубно, который спутал планы
ii танковой группы Клейста и задержал ее наступление. Этот
ггрудар организовал прибывший в штаб фронта представитель
||>\овного Главнокомандования генерал армии Г. К. Жуков.
Из сводки германского верховного командования от 26 июня:
•I группе армий „Юг" продолжается сражение с той же силой,
Г/ скег Н. Hitlers Tischgesprache im Fiihrerhauptquatier. Stuttgart, 1976,
h 192.
I I, IB/OKW, Bd. I, S. 419.
Ibid.
319
противник все снова и снова переходит в мощное, поддержания
танками контрнаступление. Надо предполагать, что борьба буш
продолжаться еще много дней». Сводка от 27 июня: «В групп»
армий „Юг“ борьба идет с неослабевающим ожесточением». Ini»
через день штаб ОКБ докладывает Гитлеру: «Продолжаются о >»
•сточенные бои. Противник снова переходит в контрнаступление
при поддержке танков, сосредоточивая усилия против наступим
щего клипа 1-й танковой группы» *2.
Как пишет советский исследователь В. Л. Апфилов, «сош>Я
ские войска нанесли врагу большие потери и задержали »|1
продвижение. Немецкие войска охватила паника» 12 13 14. Германе •
командование стало подтягивать в этот район новые силы, что*fl
ликвидировать прорыв около Дубпо. Генерал Гальдер записыпм
в дневнике: «Следует отметить упорство отдельных русских it
единений в бою. Имели место случаи, когда гарнизоны До'Гв
взрывали себя с дотами, не желая сдаваться в плен» “.
Однако общая ситуация оказалась для советских войск ijfl
столько сложной, что отход был неизбежен. Советское Верхошщ
Командование решило создать новый фронт обороны по Западня
Двине и Днепру. Туда срочно двинулись резервы.
Когда германские войска достигли берегов Днепра и Западия
Двины, перед обитателями «Вольфшапце» встал вопрос: как м
•сти наступление дальше? Сопротивление советских войск в потри
ничпых районах потребовало более значительных усилий, чт<
предполагалось.
Но вот наступающие колонны увидели воды Днепр»
И в «Вольфшапце» действительно начали думать, что исход «иЛ
сточного похода» предрешен. Однако чем пристальнее вглядыЯ
лись германские генералы через свои полевые бинокли за Диарр
чем больше донесений получали от своих самолетов-развопчв
ков, тем озабоченнее становились их лица. Впереди лежали i>w
крайние просторы России. Пылали города. Гитлеровские солд.иЦ
танки, машины, обозы — все двигалось в облаках пыли по дп|й
гам на Восток, а оттуда, с Востока, появлялись новые советсИ
дивизии, чтобы стоять насмерть — генералы все больше убожА
лись в этом — на каждом пригодном к обороне рубеже.
Первая, пока еще отдаленная и очень смутная тревога зпкрм
дывалась в их умы, когда вместе с Гитлером собирались они •
столом в комнате для заседаний, чтобы обсудить положение, I
в одной, то в другой победной реляции звучали потки ра.ючпя
вания. Русские сражаются до последнего человека. Они гибнув
дотах, тапках, окопах, но не сдаются. Конечно, Гитлер, КейгА
и все остальные ничуть не сомневались: события развивают^ I
соответствии со всеми их общими планами, исходными расчете
Главные трудности «восточного похода» позади, если о них not*
ще следует говорить. Надо двигаться к конечным целям.
12 Ibid, S. 421-422.
13 Апфилов Б. А. Провал «блицкрига». М, 1977, с. 318.
14 Воен.-ист. журн, 1959, № 7, с. 88, 89.
320
В начале июля, по единодушному мнению обитателей «Вольф-
иннце», Советский Союз практически уже разбит и теперь пред-
стояло уточнить направления действий на ближайший период,
•Гда победа станет полной. Еще 30 июня Гальдер записал в сво-
дневнике: «Фюрер считает, что в случае достижения Смолен-
ий в середине июля, пехотные соединения смогут занять Мос-
Ьу только в августе... Не будет преувеличением, если я скажу,
М кампания против России выиграна в течение 14 дней... Когда
М4 форсируем реки Западную Двину и Днепр, то речь будет
I 'Тп не столько о разгроме вооруженных сил противника, сколь-
Ь о том, чтобы отнять у него промышленные районы»15.
Блестящий анализ!
Но какие же районы «отнимать» сначала, а какие — потом?
гтром 4 июля Йодль сказал Гитлеру: «Предстоящее решение...
н роятно, станет самым трудным в этой войне». Фюреру мысль
(розвычайно понравилась. Вечером на совещании в узком кругу
М ее повторил:
I — Я уже длительное время пытаюсь вникнуть в положение
(ротивника. Практически он уже проиграл эту войну. Это хоро-
ши, что мы разбили русские танковые войска и авиацию в самом
ычале. Русские больше не смогут их восстановить. Я занимаюсь
ии| рос ом, что нужно делать после прорыва линии Сталина. По-
Im рпуть на север или на юг? Вероятно, это будет самым трудным
пением этой войны!
Итак, самое трудное и единственное! Мы подчеркиваем: с их
шчки зрения, единственное и последнее решение в войне против
|оьетского Союза.
| Само собой разумеется, в эти дни бункеры и бараки «Вольф-
пце» наполнила атмосфера ликования. Ведь все, о чем меч-
»л, говорил, писал фюрер, к чему стремился два десятка лет,
(метало и осуществлялось с поразительной точностью и быстро-
Hiii, как и должно быть. За своими традиционными ужинами в
|>угу высших военных и партайгеноссе, адъютантов и секретарш
г глер разглагольствовал особенно длинно, пользуясь, как всег-
I», абсолютным пониманием своих верных соратников. Излюблен-
rio тему составляли картины будущего устройства «Великогер-
1МНИИ», ее организации, управления, тех богатств, которые
Льются в рейх. Фюрер был окружен таким низкопоклонством,
и'орого он не помнил в прошлые годы. Никакая самая примитив-
но! и грубая лесть не считалась чрезмерной. Нацистские лидеры
I и \ окружение не сомневались в том, что победа в только что
учившемся «восточном походе» фактически уже одержана. Все
Ш настолько привыкли к чуть ли не автоматическому осуществ-
viitno своих замыслов, что находились в полной уверенности в
И«>ром завершении очередного «блицкрига».
[ За вечерним чаепитием фюрер развивал свои планы:
I — Мы больше не должны разрешать германцам уезжать из
•' Г !лъдер Ф. Военный дневник. М., 1969, т. 3, кн. 1, с. 76.
И Д М. Проэктор
321
Европы в Америку. Норвежцы, шведы, датчане, голландцы — и •
всех мы должны направить в восточные области. Они стан))
гражданами рейха. Мы стоим перед громадными задачами бу »г
щего. Нам надо планомерно проводить расовую политику. Мы
должны делать это уже потому, чтобы предотвращать близкорпд
ственное скрещивание, которое у нас, к сожалению, имеется.
Он продолжал:
— Болота мы не будем осушать. Мы возьмем только саму*»
хорошую землю и наилучшую почву. В болотистых районах И
можем устроить громадные учебные плацы в 350—400 км, с pfl
ками и всеми естественными препятствиями для обучения вой» и
Могущественное воздействие будет иметь то, что во всем noimii
рейхе будут только одни вооруженные силы, одна СС и едиш»
управление 16.
На совещаниях в ставке все чаще теперь говорили л« и
дальнейшем ведении войны против Советского Союза, не о хим
борьбы, а о послевоенных проблемах. Генеральный штаб стари»
тельно подсчитывал потери Красной Армии. Они были дейстпи*
тельно велики. Но он не смог увидеть ее резервы. Он, во-перв^Я
не верил, что резервы могут существовать, а во-вторых, что <» «
появятся именно там, где готовился последний марш для поллМ
завоевания России. 8 июля Гальдер заверил Гитлера: толыЫ)
46 советских дивизий пригодны для действий, а все остальнш
разбиты, 46 против 190 германских, румынских, венгерских, фи и
ских. Могут ли быть сомнения в исходе последней фазы борьбы]
Группа армий «Центр» 12 июля сообщала: если ее танкопЛ
армия сможет сделать остановку на семь дней для подвоза при
довольствия, «то можно рассчитывать, что армия достигнет Ми
сквы».
Фюрер уже 29 июня отдал приказ назначить Геринга «сш<пн
альным уполномоченным по четырехлетнему плану в завоыыл»
пых восточных областях» для их безудержного разграбления, »ц»»
на жаргоне нацистов звучало как «проведение всех мероприящЦ
по максимально возможному использованию запасов и эконом и ч»
ского потенциала» 17. Геринг немедленно приступил к делу. 1
5
Гитлер, его фельдмаршалы и генералы думали, что Советсхн!
Союз уже разбит. Однако они не представляли себе, что по i >
сторону фронта кипит гигантская организационная работа, пл
вым итогом которой станет появление резервов Красной Армии f*
таких размерах, о которых они не имели даже приблизительна
сведений. Лучшие специалисты из «Вольфшанце» уже трудили»»
над составлением точнейших графиков «возвращения войск по» I»
победы». Они точно высчитали, что уже к осени в «русском ир»
16 См.: KTB/OKW, Bd. I, S. 1083-1095; Fest J. Hitler. Frankfurt a. M.; WM
1973, S. 740-745.
17 KTB/OKW, Bd. I, S. 1019.
322
Ьранстве» останется всего 56 дивизий. Остальные вернутся до-
Но они не могли даже отдаленно подумать о том, какие меры
прптшмались по ту сторону линии фронта, чтобы сорвать расче-
М нацизма.
[ Коммунистическая партия руководствовалась указанием
|1 И. Ленина: «...раз дело дошло до войны, то все должно быть
подчинено интересам войны, вся внутренняя жизнь страны долж-
ал быть подчинена войне... ни малейшее колебание на этот счет
допустимо» 18. Партия развернула широчайшую деятельность
in мобилизации всех сил народа и государства для отпора за-
Ыатчикам.
j Па восьмой день войны, 29 июня, Центральный Комитет
пзртии и Совет Народных Комиссаров СССР обратились к пар-
1ИЙНЫМ и советским организациям прифронтовых областей с Ди-
рективой — первым документом партии и правительства в Вели-
кой Отечественной войне. Центральный Домитет требовал отре-
шиться от настроений мирного времени, покончить с
благодушием и беспечностью, мобилизовать все силы на разгром
>|шга. Была намечена развернутая программа борьбы советского
народа за организацию разгрома агрессора. Советские воины
Л11ЛЖНЫ отстаивать каждую пядь земли, драться до последней
капли крови, проявлять смелость, инициативу, сметку, свойствен-
ную нашему народу. От партийных и советских организаций
крибовалось обеспечить всестороннюю помощь действующей ар-
мии путем организованного проведения мобилизации, четкого и
Сич’перебойного снабжения, быстрого продвижения эшелонов на
транспорте и т. д. Партия и правительство требовали в занятых
Прагой районах формировать партизанские отряды и диверсион-
ные группы, создавать невыносимые условия для врага и его по-
собников.
I Это Директива, доведенная до народа в известной речи Ста-
йна по радио 3 июля 1941 г., прояснила многое и стала про-
1р»ммой борьбы. Государственный Комитет Обороны, созданный
HI июня 1941 г., сосредоточил полноту власти. Началась эвакуа-
ция промышленных предприятий из прифронтовой зоны в глубь
Праны.
Увеличивалось производство военной техники, расширялось
Строительство новых военных предприятий, железных дорог, воен-
ный промышленность усиливалась передачей в ее распоряжение
предприятий других отраслей народного хозяйства и принималось
• кого других мер, чтобы повернуть всю жизнь страны лицом к
ссточайшим испытаниям. Но само собой разумеется, что име-
лось самое неотложное: восстановить прорванный фронт, создать
попую линию обороны, чтобы задержать эту гитлеровскую ла-
I'llliy.
Ставка срочно выдвигает резервы на Западную Двину и сред-
ми течение Днепра, развертывает здесь новый фронт, а позади
|* Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 41, с. 117.
11*
323
готовит резервные формирования, создавая таким образом uiy
бину стратегической обороны.
И уже к середине июля только на западном направлении id
глубину нескольких сот километров в трех эшелонах разверну
лись 74 новые дивизии. Германское командование не могло тики
го ожидать. Пусть эти новые дивизии не были оснащены лучЛн
образом и, конечно, пе обладали опытом. Но ввод такого больпю
го количества резервов Красной Армии имел неоценимое знача)
ние для всего хода борьбы. На Днепре, у смоленских выем
на Березине, под Могилевом, Псковом, Житомиром и во мпоги
других местах закипели необычайные по напряжению бои. Но и!
всех русских городов, о которых говорилось в те дни в «Вол|В
шанце» и в разных штабах, все чаще и тревожнее стал упомп
наться один — Смоленск.
Вторая мировая война знала уже много битв, больших и м«
лых, имевших то или иное, главным образом частное, значение
Но Смоленское сражение вошло в историю как военное собьнм
первостепенной важности. Конечно, на смоленских высотах Крой
ной Армии не удалось достигнуть желаемого перелома борьбу
Она еще не смогла разбить группу армий фон Бока. Но на полю
Смоленщины советские войска в напряженных кровопролитии
боях настолько потрясли наиболее мощную группировку фапшсЛ
ской армии, что заставили германское командование впервые I
второй мировой войне заняться пересмотром оперативных плане
В начальной стадии Смоленского сражения армиям фон Бов
удалось добиться серьезного успеха. Танковые группы Гудериан!
и Гота прорвались к Смоленску и Ярцево, к Ельне, Кричеву, Ду
ховщине. Но здесь они встретили упорное сопротивлепп»
В «смоленских воротах» войска генерала П. А. Курочкина, сям
чала решительно отбивая атаки, а затем ведя бои в оперативно»
окружении, сковали более десятка немецких дивизий. Дивияя
генерала Лукина сражались за Смоленск. Корпус генерил
Ф. А. Бакунина стойко оборонял окруженный врагом Могилки
Под Ярцево стояла насмерть группа войск К. К. Рокоссовском
А созданный Гудерианом вокруг города Ельни выдвинутый к пл
току плацдарм, который немецкие генералы сразу же стали pad
сматривать как трамплин для последнего броска на Москву, л<>«|
цам никак не удавалось расширить из-за активного сопротинЯ
ния частей генерала К. И. Ракутина. Более того, 21-я армия нм
командованием генерала Ф. И. Кузнецова перешла в паступлоня
южнее Бобруйска и надолго связала 2-ю армию фельдмарши
фон Вейхса.
В середине июля 1941 г. стратеги из «Вольфшанце» начин
все больше ощущать, что сопротивление советских войск пост
пенно сковывает их волю. «Русские войска сражаются, как и пр< ш
де, с величайшим ожесточением»; «противник наверняка не дум!
ет об отступлении»; «противник ведет упорные атаки»; «болмпя
активность», «твердость управления» — такие оценки в июле 19411
встречаются все чаще.
324
Одновременно сюрприз за сюрпризом преподносила разведка.
II середине июля она обнаружила усиление «в несколько раз» со-
пских войск на западном направлении, развертывание несколь-
ких новых группировок Красной Армии на широком фронте от
.Ъчшнграда до Киева, что порождало в «Вольфшанце» всяческие
ii)i воги.
Получалось как-то само собой: в генеральном штабе все мень-
ию говорили о полной победе над Россией в несколько недель и
||>е-что стало представляться в ином свете, чем еще месяц назад.
•Ожесточенность боев, которые ведут наши подвижные соедине-
нии, действующие отдельными группами,— пришел к выводу
Гальдер 20 июля,—а также медленность прибытия на фронт пе-
Ьдгиых дивизий... и, кроме того, большое утомление войск, с са-
ш»го начала войны непрерывно совершающих длительные марши
в ведущих упорные кровопролитные бои,— все это вызвало из-
вестный упадок духа у наших руководящий инстанций. Особенно
ар ко это выразилось в совершенно подавленном настроении
[главнокомандующего сухопутными войсками» 19. Все чаще вы-
мазываются сомнения в «возможности достижения решающего
«спеха» на тех или иных направлениях, ибо упорное сопротив-
Ьнпе Красной Армии «приводит к критическому обострению об-
11ановки на отдельных участках».
Генерал Паулюс, тогда «первый квартирмейстер генштаба»,
даже осмелился в те дни доложить фюреру, что следовало бы
•одумать о зиме. Тот пришел в ярость: «Я не хочу больше слу-
шать эту болтовню о трудностях снабжения наших войск зимой.
< оздавать себе из этого какие-либо препятствия совершенно нет
необходимости, потому что не будет никакого зимнего похода.
I покойно доверьте это моему дипломатическому искусству. Ар-
мия должна нанести русским только несколько сильных ударов...
'I огда обнаружится, что русский колосс стоит на глиняных ногах.
II тем самым категорически .запрещаю говорить со мной о зим-
1н'М походе» 20.
Конечно, о «зимнем походе» прежде не думал ни один гене-
рал, включая Паулюса и Гальдера. Но теперь... Темп наступления
Кидал. Уже в начале июля ОКХ досрочно ввело из стратегиче-
«його резерва 14 дивизий, около 60% его состава. Восстанавли-
*<игъ израсходованный резерв было нечем. Советские войска про-
должали сражаться с нарастающим упорством.
6
(ичало создания антигитлеровской коалиции ни в Берлине, ни в
панке Гитлера не было воспринято всерьез. Какая там коалиция,
«ли Советский Союз будет разбит за считанные недели, если
Англия обречена, а США не будут вмешиваться в европейские
Дала, ибо их накрепко свяжет Япония?
•• Гальдер Ф. Указ, соч., т. 3, кн. 1, с. 165.
1 •" Cidrlitz W. Paulus: «Ich stehe hier auf Befehl!». Frankfurt a. M., 1960
I S. 49.
325
Кроме того, все «политические мыслители» рейха, безуслопп>1| ]
придерживались той распространенной на Западе точки зреинп
что между Востоком и Западом извечно существуют неистрвйи»
мые противоречия. Карл Великий лишь силой заставил Вм:ти
тию признать его империю. Ислам боролся с хрпстианствиМ.
Россия, освободившись от татарского ига, вступила в конфрончи
цию с римско-католическим Западом. Собственно, с тех нор И
появилась «угроза с Востока», начался «центральный конфликт
между Востоком и Западом, между „варварством" и „культурой’’!
Он лишь временами ненадолго прерывался вынужденными соц»
замп, например между Александром I и Наполеоном. Слопощ
Россия — это совершенно чуждый Западу мир. И не только к и
какая коалиция западных стран с СССР против Германии neiti* t
можна, но, наоборот, в свое время рейх будет поддержан Запа.цоЦ
в его «борьбе с большевизмом».
Поэтому, когда английский премьер Черчилль 22 июня in
явил по радио о готовности оказать помощь Советскому СокиЛ
в войне и когда 12 июля в Москве было подписано советско-Вн
лийское соглашение «О совместных действиях в войне прог Л
Германии», ни в рейхсканцелярии, ни в «Вольфшанце» на <Л
не обратили серьезного внимания.
Что касается США, то нацистские правители ни в какой г и»
пени не оцепили ни глубокого изменения общественного мнепн*
в пользу СССР, за победу которого высказались 72% населении,
ни выступления Рузвельта 24 июня, где он выразил готовиоЛ
оказать Советскому Союзу «всю возможную помощь», ни проври
щения в тот же день действия на Советский Союз закона «О м
тралитете», что позволяло поставлять оружие, ни распростри 1Щ
нпя на него закона о ленд-лизе.
В рейхе продолжали видеть в США лишь активность миог»
численных реакционных сил. Аплодировали выступлению сети и
ра Уиллера: «Советско-германской войне надо радоваться, а ком»
мунизму помогать нечего». В Берлине знали позицию Буллт*
долгое время бывшего послом в СССР. Собственно говоря, он о)Ш
в числе тех западных деятелей, которые в 30-е годы объявляв
о «советской угрозе» и требовали разрыва только что налажнв
ных отношений с СССР. Хорошо помнили, как отстаивал БулЛЯ
идеи Мюнхена, планы полной изоляции СССР. Не забыли и и •<
торга, который он выражал после заключения этого договора. I
Может ли эта заокеанская страна, которая скоро будет втянА
та в борьбу с Японией, стать действенны^ членом некой «шин
фашистской коалиции»? Повторяем, что нацисты не придали
сколько-нибудь серьезного значения первоначальным заявлениям
Англии и США. В России все завершится очень быстро. А это •
самое главное.
Конечно, новый посол США в СССР Дж. Дэвис был фигур^
иного рода. Он считал необходимым союз с Москвой в оби|и1
борьбе с фашизмом. Он видел много общего в обеих державах и
СССР и США —и действовал соответствующим образом.
326
Однако в Берлине знали также, сколь противоречив амери-
нский политический пейзаж. Левые радикалы, изоляционисты,
шгернационалисты, католики, демократы Юга и Севера, либе-
ральные и консервативные республиканцы, сторонники «паке
Ьп'рпкана» и многие другие. И среди них — открытые фашисты,
фиверженцы Гитлера. Посол США в Берлине Додд, сам антина-
uicr, с горечью говорил, что среди его окружения и знакомых в
I IKA их достаточно много. Фашистами он называл Буллита, лор-
1Л Лотиана, Херста, сестру Джона Фостера Даллеса, лауреата
Ьлитцеровской премии Бурхалла и др. Додд беседовал с сенато-
шми — сторонниками «объединения трех великих держав — США,
«мании и Японии» — для господства над другими нациями.
к> собственная дочь сначала настолько поддалась «германскому
(Мгузиазму», что вместе с нацистами кричала «хайль!»
В аппарате госдепартамента, военного, министерства сидело
Множество людей, у которых, по словам Гарри Гопкинса, бли-
жайшего друга президента, «политические предрассудки по от-
ошенпю к СССР сильнее их лояльности при выполнении прика-
зов главы государства и главнокомандующего вооруженными сн-
ими их родины» 2*.
Г В беседе с послом СССР в середине июля 1941 г. умный и
|вльновидный советник президента Гопкинс сказал: «Нацистов
b своем аппарате не потерпим, будем их убирать». Значит они
мли? Да, были. В принципе берлинские властители считали всех
икогочисленных выходцев из Германии, проживавших в США,
пюей возможной «пятой колонной». И хотя, конечно, это было
Ьнершенно не так, Рузвельт в проведении своего курса сразу же
i толкнулся с громадными трудностями.
О сложных проблемах Рузвельта в Берлине знали. И оцени-
млп по-своему. Ведь пока Рузвельт разворошит весь муравейник
И разберется во всем лабиринте, победоносные германские вой-
на, ведомые гениальным фюрером, уже давно будут стоять на
(Илии «А—А» (Астрахань—Архангельск) и готовиться к новым
входам. Вот почему там не придали особого значения ни заявле-
но™ Черчилля и Рузвельта, ни переговорам, которые начались
I Москве.
I Л то обстоятельство, что в первые, самые тяжелые месяцы
иЙны помощь Советскому Союзу со стороны западных держав
шла незначительной, лишь укрепляло нацистов в их мнении.
7
(ля историка очевидно, что в июле среди руководящих кругов
ыцизма стали, пока еще смутно и подспудно, распространяться
рные признания совершенного просчета. 20 июля один из глав-
ных разведчиков абвера полковник Лахузен писал: «Канарис, ко-
'•>рып вернулся из ставки фюрера, сообщает, что там настроение
Советско-американские отношения во время Великой Отечественной
войны, 1941—1945, М., 1984, т. 1, с. 64.
327
очень нервное, потому что русский поход, как все более выясн
ется, протекает не по „правилам игры1*. Множатся признаки,
война приносит с собой не внутренний развал большевизма, М
ожидалось, но его укрепление. Канарис особенно указывает и
попытки обвинить абвер в том, что он виновен в неверном oiijh
делении сил и боевой мощи русской армии. Фюрер будто бы ею
зал, что если бы он знал о существовании русских сверхтяжел и
танков, то не стал бы вести войну» 22.
В середине июля Гитлера заверили, что «есть очевидные iipi
знаки поражения» противника23. Вечером 20 июля Гитлер пи
ехал особым поездом из Растенбурга в поездку по оккупптиИ
ной территории Советского Союза. Сначала — к Леебу. На ся
дующий день в вагоне фюрера началось совещание с команду!
щим группой армий «Север». Гитлер заслушал краткий докла
фельдмаршала. Затем дал ему руководящие указания:
— Необходимо быстрее занять Ленинград и урегулировпг
положение в Финском заливе, чтобы парализовать русский фл<П
От этого зависит бесперебойный подвоз руды из Швеции. Нужи
считаться с тем, что если русские подводные лодки будут лини
ны базы в Финском заливе и на балтийских островах, то вели
ствие затруднений в подвозе материальных средств и горюче!
они смогут продержаться не более четырех-шести недель. I
Но все-таки главное не здесь. Фюрер считает, что нужно по,
гонять армии, наступающие на Украине. Рупдштедт продвигаете
слишком медленно. Поэтому, быть может, следует направить «>м
в помощь с севера танковую группу Гудериана. Он продолжил
— В такой связи возможно, что Гудериан повернет на юн
восток и, таким образом, для наступления на Москву остану и
только пехотные силы группы армий «Центр». Это обстоятелыЛ
во,— закончил Гитлер,— не составляет для меня ни малейше
заботы, ибо Москва для меня — это только географическое ii<i
нятие.
Относительно ожидаемого нового сражения, особенно 4-й nil
новой группы, фюрер сказал, что предвидит упорное сопротинл»
нпе русских южнее Ленинграда:
— Русскому руководству должно быть ясно, что потеря .ГП
нинграда — это потеря одного из важнейших символов pyccj
революции и что это может означать полное поражение.
В заключение Гитлер заявил:
— Принимая во внимание общее положение на Восточном Т'
атре военных действий, в ближайшее время необходимо ожидя
развала русских. Он станет тем более полным, чем чувствител!
нее будут наноситься сейчас удары24.
Совещание окончилось. Гитлер сел в поезд и отправился ofl
ратно в Растенбург.
22 Irving D. Hitlers Krieg.., S. 340.
23 Zentner Ch. Op. cit., S. 199.
24 Cm.: KTB/OKW, Bd. I, S. 1029, 1030.
328
I Но если полная победа близка, то ведь необходимо дать армии
доп дальнейших действий до выхода к Волге — конечному ру-
|>ку «восточного похода» — и позже, после войны. Пора уже
нить, какие войска будут выведены из России после победы,
. о. уточнить прежние наметки.
। К утру 23 июля из-под пера Йодля появился проект новых
низаний верховного главнокомандования, получивший название
Дополнения к директиве № 33»,— документа, ставшего, пожа-
»й, свидетельством самых печальных для германской военной
И тории заблуждений. Что же стал требовать фюрер? Немедлен-
ного занятия танками Украины, Крыма и Кавказа, на севере —
Лышнграда, пехотой — Москвы, быстрейшего выхода к Волге.
*тем часть победоносной армии отправится домой.
| 1-й и 2-й танковым группам предстояло «при поддержке пе-
1ТНЫХ и горных дивизий после достижения индустриального
икона Харькова наступать через Дон на Кавказ». Группа армий
кит Бока после завершения боев в районе Смоленска «достаточно
Ильными пехотными соединениями своих обеих армий», разобьет
Ьотивника, «еще находящегося между Смоленском и Москвой»,
), нанося удар левым флангом, займет Москву. Затем 3-я танко-
*и группа двинется к Волге.
I Развивая мысли Гитлера, его личный штаб в конце июля раз-
йи'ютал программу дальнейшего наступления через Кавказ в
Вран и Ирак, а также марша на Урал.
Вторжение на Ближний Восток намечалось провести после
Ь>лпой победы над СССР в шесть этапов; 1) захват района раз-
Иртывания на Северном Кавказе (ноябрь 1941 г.); 2) разверты-
linte для наступления через Кавказ (до конца мая 1942 г.);
) наступление через Кавказ (июль 1942 г.); 4) наступление до
Араса; 5) захват Тегерана и Кермапшаха в качестве исходного
питона для наступления к ирано-иракской границе; 6) наступ-
ание для достижения цели операции — пограничных перевалов
Гснапдуз и Ханаган (с 4—6 июля до начала сентября 1942 г.) 2S.
Конечно, в «Вольфшапце» понимали, что подобный рейд все-
яло зависит «от хода текущих восточных операций». Более того,
|ргдпосылкой «наступления через Кавказ» считалось достижение
И мой 1941 г. Волги.
8
И г эти соображения Гитлера стали восприниматься фронтовыми
Ьнералами довольно скептически. Они-то слишком хорошо знали,
ho происходит на самом деле. И они сначала осторожно, потом
Ьомче стали предлагать, просить, требовать сокращения непо-
Hijii.iioro для Восточного фронта бремени задач. Отовсюду из
illCK шли сообщения о тяжелых потерях, об упорном, все время
Ьгтущем сопротивлении советских войск, о перенапряжении все-
* ibid., S. 1038-1041.
329
го военного механизма. Фронтовые командующие, а затем и Га
дер наконец нашли в себе силы, чтобы сказать Гитлеру о мо1ЦИ
Красной Армии и, следовательно, тем самым косвенно призппЛ
ошибочность своих довоенных оценок. Более того, они уже н (к
редине и в конце июля допускают возможность неудачи столь ддй
них желанного наступления на Москву. И в итоге, что особении
важно, впервые в разгар летней кампании они ставят вопрос Mli1
обще о возможности продолжения войны зимой, о кошмаре при*
ращения «молниеносной войны» в позиционную, следовательпЛ
о провале исходного плана агрессии и о возможной, с их точ<1
зрения, «войне на два фронта» — против СССР и Англии,
Нет, все генералы, и Гальдер, и его штабные мудрецы, копЛ
но, готовы продолжать наступление. Но они просят лишь одпогп
укрепить войска и главный удар сосредоточить на Москву, чтоОИ
прорвать фронт в самом главном месте.
Исследуя доступные материалы с возможной тщательност)>Ж
мы приходим к одному, на наш взгляд важному, выводу. С ini’iM
ла июля и особенно к концу месяца Гитлер начинает метать •
с решением, куда наступать дальше на Восточном фронте. То
кажется, что дело уже сделано и надо скорее все кончать. То
хочет скорее поворачивать танковые войска с центрального нй
правления веером на юг и па север. То думает о прямом марин
па Москву. То вдруг объявляет, что Москва не имеет для
значения, а главное — Украина и Ленинград и т. п.
После того как Гитлер посетил штаб группы армий «Сен! В
он дал ряд распоряжений. От его имени штаб верховного комп»
дования разослал приказ:
«1. Необходимо немедленно занять Ленинград и очистив
Финский залив, чтобы уничтожить русский флот...
2. При ударе на Ленинград требуется быстро перерезать иВ
лезнодорожную линию Москва—Ленинград, чтобы прервать пар»
броску русских сил на другие фронты и к Москве...
Этот вопрос должен быть решен совместно с маршем груим
армий „Центр11 на Москву... Не позже чем через пять дней долм
быть принято решение о выводе 3-й танковой группы с мо< и • >
ского направления на северо-восток.
В этой связи, возможно, придется 2-ю танковую группу i|n
вернуть на юго-восток, в результате чего для удара на Мо<ч,п|
останутся только пехотные армии группы армий „Центр"» ]
Последнее обстоятельство не заботит фюрера, потому •
Москва является для него только географическим понятием
В связи со сражением 4-й танковой группы фюрер подчернт
вает, что он считается с вероятностью ожесточенного сопрогщ
ления противника южнее Ленинграда, так как «русскому
водству должно быть ясно, что для русского народа будет потерм
созданный за 24 года символ революции. В соответствии со Сйв
вянским характером... падение Ленинграда будет воспринято
полное поражение». В заключение фюрер подчеркнул: он pact мв
ривает общее положение на Восточном театре военных дей- <пи|
330
•НКим образом, что в обозримое время надо ожидать поражения
русских 26.
I Но спустя два дня в так называемом особом акте германского
мфховного командования от 23 июля содержится открытое при-
•тише, что ни на севере, ни на юге войска не могут имеющи-
силами решить стоящие задачи: «Фюрер подчеркивает, что
К принципе речь идет о том, чтобы уничтожать, где только воз-
^Божно, живую силу противника. Танковые соединения могут ис-
Ипользоваться позднее, лишь когда нет серьезной угрозы их ком-
муникациям... После решения исхода борьбы в районе Смоленска
я и 3-я танковые группы должны разойтись направо и налево,
чгобы поддержать группы армий „Юг“ и „Север". Группа армий
I Центр" должна наступать на Москву пехотными дивизиями» ”.
Чтобы понять, почему германское верховное командование в
I ii риод с 23 по 30 июля начало пересматривать свои планы на-
гупления на Восточном фронте, нужно обратиться к действиям
мпьетских войск прежде всего под Смоленском. Тогда станет со-
ршепно понятно, что дело не в том, что Браухич или Гальдер
умели за неделю убедить фюрера в своей правоте, а в том, что
I красная Армия сорвала их планы, вынудила Гитлера отказаться
i>1 намерения немедленного наступления к Волге, на Кавказ и
I ближний Восток и отдать приказ о переходе к обороне на глав-
В«ом, центральном направлении советско-германского фронта.
Под Смоленском советские войска вообще остановили герман-
titoe наступление. На севере и на юге изматывали его так, что,
I > |п. мы видели, ни там, ни здесь больше не хватало сил. Прои-
яошло это в результате выдвижения Ставкой Верховного Главно-
ипмандования Красной Армии на западное направление свежих
11 нл. Она расширила фронт обороны, создала ее глубину. 20 июля
Нии требованию Ставки главком западного направления маршал
I К. Тимошенко начал организацию наступления с целью уда-
|ыми с трех направлений на Смоленск разгромить войска фоп
•ока. В последующие дни борьба достигла предельного накала.
НI < главными очагами стали районы Смоленска, Ярцева, Ельни.
I 9
Hoi некоторые документы обеих сторон, характеризующие атмо-
I 'фору тяжелейшей борьбы тех дней.
Доклад маршала Тимошенко в Ставку 22 июля: «В Смолен-
11 lie седьмой день идет ожесточенный бой. Наши части на утро
I I июля занимают северную часть города, вокзал на северо-за-
"Иде, сортировочную станцию и аэродром в северо-восточной
И части. По показаниям прибывших вчера пленных, город завален
I «рунами немцев. Наши части понесли также большие потери...
I 1'окоссовский сегодня предпринял обход с флангов и тыла,
ко контратакой немцев вынужден отвести свой правый фланг на
L» Ibid., S. 1029, 1030.
•' Ibid., S. 1031.
331
восточный берег р. Вонь, удерживая 38 сд тет-де-пон у Ярцево I
107 сд отбила трехкратную атаку севернее Ельня с большими по
терями противника» 2S.
24 июля маршал С. К. Тимошенко доносил в Ставку:
«В результате упорной борьбы в Смоленске части 16 армии
продолжают удерживать северную, северо-западную и восточную
части города, все время атаковывают противника, занимают»
южную и юго-западную часть города. 20 армия т. Курочки J
сдерживая атаки до 7 дивизий противника, нанесла поражении
двум немецким дивизиям, особенно вновь прибывшей на фреш
5 пехотной дивизии, наступавшей на Рудня и к востоку. Особен,
но эффективное и успешное действие в разгроме 5 пехотной диви
зии оказала батарея „РС“, которая тремя залпами по сосредотн
ченному в Рудня противнику нанесла ему такие потери, что нН
целый день вывозил раненых и подбирал убитых, остановив ПА
ступление на целый день. В батарее осталось 3 залпа. Просим ।
присылке еще двух-трех батарей с зарядами. 20 армия перегруц
пировала свой 5 мехкорпус и прикрыла тыл тов. Лукина и по!
готовила его, во взаимодействии с т. Хоменко, для удара в ТЫЛ
ярцевской группировки противника.
В районе Ярцево в течение 3 дней идут кровопролитные Гюи
с большими потерями для обеих сторон... В 13 армии могил»
ский корпус, окруженный 5 пехотными дивизиями, в результате
упорных боев, особенно 22 и 23 июля, разбил две дивизии пр<>
тивника. Немцы образовали кольцо вокруг Могилева, и комам»
дующему 13 армией приказано, приведя армию в порядок, <*<м
вместно с частями 21 армии и 4 армии начать наступление дли
соединения с могилевским корпусом» 28 29 30.
27 июля маршал Тимошенко сообщал: «Противник, встречай
наше упорное сопротивление, в ярости бросается во все сторр»
и последнее движение частей ярцевской группировки на юг при
следует цель отрезать пути питания 16 и 20 армий. К 20.00 27 f
обнаружено его поспешное окапывание по западному берсчу
р. Вопь и р. Днепр на участке южнее Ярцево, Задня... Ярц»
твердо удерживается Рокоссовским» 80.
Двумя днями раньше в «Вольфшанце» фюрер бушевал, обпИ|
няя генералов в неспособности правильно вести наступление
В результате появился его приказ: «...обобщая, фюрер упрекам
генеральный штаб в том, что он не учитывает поведение pyi I
ского противника, в оперативном отношении ведет себя слишком
свободно и поэтому тактические успехи оказываются слишком на
значительными по сравнению с затраченными усилиями.
В случае со Смоленском он опасается, что в результате п«
готовленный успех не осуществится, тем более что рейхсмарш ||
Геринг доложил ему, что противник в течение нескольких диви
28 Архив МО СССР, ф. 208, оп. 2454, д. 31, л. 141.
29 Там же, ф. 246, оп. 12928, д. 2, л. 38-41.
30 Там же, л. 122.
332
выводит войска плотными колоннами через пустое простран-
ство» 3‘.
Это был хорошо организованный командующим 20-й армии
генералом Курочкиным отвод части войск через знаменитую Со-
ловьевскую переправу из полуокружения, в котором оказался
Смоленск, чтобы занять тут же новые позиции.
Тогда же, 27 июля, встревоженный Кейтель прибыл на ко-
мандный пункт фельдмаршала фон Бока и дал ему установку:
«На Западе, где у противника была чувствительность к флангам
и имелась малая воля к сопротивлению, можно было совершать
Широкие охваты. Против русских они не приносят успеха. Рус-
ские все снова атакуют крупными силами наши обходящие флан-
1Н, связывают силы, предотвращают окружение и срывают дейст-
вия на уничтожение. Ожесточенным сопротивлением внутри ок-
ружения они надолго сковывают наши силы.
Фюрер поэтому желает, чтобы военное руководство отказалось
от крупных боев на окружение в пользу тактических боев на
уничтожение в небольших пространствах... Эта тактика тем бо-
лее необходима, что при дальнейшем продвижении в русское про-
странство становится неизбежным раздробление соединений ар-
мии на отдельные боевые группы, не связанные друг с дру-
гом» зг. Другими словами, это означало признание провала
собственных методов ведения войны.
Оборона советских войск все более крепла. Контрудары следо-
рали один за другим.
Начальник штаба главкома западного направления маршал
Ь. М. Шапошников 28 июля отдал такое распоряжение войскам:
«1. Противник мечется и старается замаскировать свою него-
товность к активным действиям мелкими наступлениями на раз-
личных участках нашего фронта.
2. 'Главнокомандующий приказал потребовать от всех коман-
диров и бойцов самых решительных активных действий и не те-
рять ни одного часа в нашем наступлении, а потому:
1) Всем командующим группами вести самое решительное на-
ступление, не давая противнику приводить себя в порядок и
опомниться от наших ударов.
2) Не переоценивать силы противника, не думать, что он си-
лен, что он не несет потерь, а поэтому стоек и непобедим. На-
оборот, противник несет большие потери и с трудом держится
иод нашими ударами» 33.
Стойкая оборона советских войск, их упорные наступатель-
ные действия выматывали группу армий фон Бока. Генерал Гот,
командующий 3-й танковой группой, докладывал ему в эти дни:
«Потери в танках составляют теперь 60—70% состава». Под Ель-
ней немецкие войска несли тяжелейшие потери. П. Карелль пи-
шет: «Далеко из линии фронта выдвинута на восток ельнинская
KTB/OKW, Bd. I, S. 1036.
«г Ibid., S. 1035. ”•
•з Архив МО СССР, ф. 208, оп. 2454, д. 32, л. 263.
333
дуга. Это была вершина немецкого фронта... Она — естественный
стратегический плацдарм для наступления на Москву... С конца
июля до начала сентября здесь развернулась первая большая обо-
ронительная битва группы армий „Центр11. Девять немецких диви
зий... прошли через кровавую печь Ельни» 34.
В начале августа на центральном участке советско-германской
го фронта установилось определенное равновесие сил. Окружен
ные западнее Смоленска советские 20-я и 16-я армии прорвалис!
из кольца и отошли за Днепр. Армии маршала Тимошенко охва
тили фланги группы армий «Центр». Здесь все остановилос»
Между группами армий «Центр» и «Юг» образовался огромный
разрыв.
В последних числах июля верховное командование германских
сухопутных сил уже охватывает страх перед возможностью, что
в этом году война против Советского Союза не окончится и пред-
стоит зимняя кампания. «Русские будут стремиться восстановить
оборонительный фронт между Черным морем и Балтийским мо
рем и остановить наше наступление до зимы,— писал Браухич.-*]
Они стремятся к позиционной войне по возможности впереди
важнейших индустриальных центров. Если это им удастся, то
предстоящей весной мы должны будем считаться с появлением
новых оснащенных оперативных сил русских. Такое обстоятельст
во связало бы на Востоке на все обозримое время крупные немец
кие силы.
Военная цель войны против России — быстрое устранение од-
ного из противников в войне на два фронта, чтобы потом иметь
возможность повернуть всеми силами против другого врага (Анг-
лии), таким образом, не была бы достигнута. Поэтому целью
дальнейших операций на Востоке должна быть ликвидация лю
быми средствами таких замыслов противника путем продолже
ния маневренных операций дальше в глубину русского прострап
ства. Это намерение, по мению ОКХ, лучше всего выполнить,
если удастся наступать в направлении Москвы и сломать хребет
русского оборонительного фронта» ss.
Так называемая концепция ОКХ — наступать на Москву, от
личавшаяся от намерений Гитлера повернуть силы к югу и се-
веру, определялась отнюдь не просто ошибочным и старомодным
стремлением «занять столицу», а возникшим уже буквально черм
месяц после начала агрессии сковывающим сознание страхом,
что «молниеносная война» проваливается, что до зимы побед?
одержана не будет и что таким образом разрушаются самые глу
бокие основы гитлеровской стратегии.
10
В город Борисов, где располагался штаб группы армий «Центр»,
утром 4 августа прибыли Гитлер, Кейтель и Йодль. Здесь пред
34 Carell Р. Op. cit., S. 84.
36 KTB/OKW, Bd. I, S. 1033.
334
I стояло обсудить ставшую столь неясной и противоречивой об-
становку и наметить, что же, в конце концов, делать дальше.
Когда все расселись в просторном помещении штаба, генерал-
I фельдмаршал Бок, сухопарый, натянутый как струна, подошел к
I карте и с разрешения фюрера начал доклад об обстановке на
фронте.
Что мог сказать фон Бок? Только то, что советские войска не
разбиты, не отступают и не дрогнули, а везде яростно атакуют
и подводят все новые резервы. Войска группы армий перенапря-
жены, потери растут. Нужно удержать любой ценой Ельню. До-
биться успеха у Великих Лук. Заканчивая короткую характери-
стику положения, Бок сказал:
— Дальнейшее наступление группы армий «Центр» я считаю,
мой фюрер, опасным и предлагаю в сложившейся обстановке за-
нять прочные позиции, чтобы переждать русскую зиму.
Фон Бока сменили командующие обеими его танковыми груп-
пами Гудериан и Гот. Первый сказал, что ему необходимо сроч-
ное пополнение людьми и техникой. Для глубоких операций надо
70% танков оснастить новыми моторами. В ином случае он мо-
жет проводить только ограниченные операции. Гот также заявил,
что если ему не дадут новых моторов, он сможет вести лишь дейст-
вия с неглубокими задачами.
Хмуро и мрачно Гитлер слушал генералов. Когда они кончили,
воцарилось молчание, затем фюрер поднялся. Он не может удов-
летворить требования о моторах. Ему надо формировать новые
танковые дивизии, для которых и предназначено основное число
производимых моторов. Он может дать Гудериану и Готу только
400 новых моторов.
Гудериан сразу возразил: ему требуется 300 штук!
Гитлер оставил это без внимания. На первом месте среди до-
стижимых целей стоит Ленинград с русским побережьем Балтий-
ского моря из-за его индустрии, промышленности, выпускающей
тяжелые танки, и вследствие необходимости уничтожить Балтий-
ский флот. Ленинград будет блокирован. Эстония и побережье
Балтики должны быть заняты. Он, фюрер, считает, что эта задача
| будет выполнена до 20 августа группой армий «Север» с по-
мощью корпуса пикирующих бомбардировщиков Рихтхофена.
I Потом ударные силы группы армий надо перебросить к Москве.
На юге дела идут удовлетворительно. Скоро русская армия до-
стигнет такого состояния, при котором больше не сможет прово-
дить крупные операции. Противник понес большие потери. Разби-
ты его лучшие войска. «Эти потери доказаны также,— Гитлер
обратился к Гудериану,— вашим докладом о наступлении на
Рославль».
Гудериан молчал. Наступила тягостная пауза. Фюрер встал,
подошел к окну. Потом, повернувшись, продолжал, все более
накаляясь:
— Ход операций на Восточном фронте до сих пор развивался
более успешно, чем можно было бы предполагать в обстановке,
335
когда мы неожиданно оказались перед фактом, что русские име4
ют гораздо больше танков и авиации, чем ожидалось.
— Если бы я,— воскликнул Гитлер,— перед началом походе»
был бы осведомлен об этом, то принять решение о его необходи
мости мне было бы намного труднее!
Вырвавшаяся у Гитлера фраза поразила всех сидящих. Что
это значит? У фюрера впервые во второй мировой войне появи
лась пусть незначительная, но все же очевидная потка досади
и признания, быть может, поспешности принятого решения.
Внимание слушателей достигло предела.
Гитлер перешел к важнейшей части аргументации своих
планов.
— Весьма существенную роль с точки зрения важности дли
противника играет южная Россия, особенно Донецкий бассейн,
который начинается у Харькова. Там находится основная база
русской экономики. Захват этой области означал бы гарантии
полного подрыва всего хозяйства противника. Поэтому я имею
в виду прежде всего необходимость поворота крупных сил группы
армий «Центр» к югу и танковой группы Гота, на северо-восток,
Многозначительно подчеркивая каждую фразу, Гитлер давал
понять, что именно здесь лежит основа его дальнейших планов.
— Москва с точки зрения жизненной важности для противника,
стоит на третьем месте. Поэтому операция на юго-восток представ
ляется первоочередной, в то время как в восточном направлении
первоначально, вероятно, лучше остаться в обороне. Кроме того,
на юге России период осенних дождей начинается в середине сен
тября, а в московском районе — только в середине октября. Три
умфальным крикам англичан, что германское наступление за- |
стряло, надо противопоставить невероятные продвижения, кото
рые сейчас необходимы,— завершил Гитлер свои указания36.
Совещание кончилось. Фюрер отбыл в Полтаву к Рундштедту, !
И
Месяц боев под Смоленском привел к возникновению множества
непредвиденных проблем. Из войск поступали все новые тревож-
ные сведения: не хватает продовольствия (Гальдер отмечал
«Нам не удалось захватить хорошую русскую продовольственную
базу»), ведь первоначальные запасы рассчитывались только пн
20 дней. Отсутствовало зимнее обмундирование, о котором уж»
приходилось подумывать, несмотря на заверения фюрера, что до |
зимы все окончится. Большие трудности с транспортом из-зп
«недостаточного количества захваченных русских вагонов», кото
рые «в большинстве своем приведены в негодное состояние», и,
наконец, по выражению Гальдера, «вопли войск о пополнении
танковых и пехотных дивизий». Они несут потери, размер кото-
рых пи фюрер, ни его испытанные помощники не могли и пред
полагать.
36 Ibid., S. 1041-1043.
336
' Войска сковапы, лишены свободы маневра, утомлены. Великие
Иуки, Ярцево, Коростень и особенно Ельня становятся кошма-
||н1м: здесь днем и ночью перемалываются немецкие дивизии.
|г и.пя, по оценке Гальдера, стала «типичным театром позицион-
Iпых военных действий». Она удерживалась по строгому требова-
ню Гитлера, рассматривавшего эту выдвинутую вперед дугу как
иацдарм для удара на Москву.
Советское командование поручило Г. К. Жукову организовать
чпгрудар под Ельней. 29 июля Г. К. Жуков выехал из Москвы
войскам. Так начал свой фронтовой путь один из самых заме-
цельных полководцев второй мировой войны. Вскоре он подго-
мшл это первое успешное, пусть ограниченное, наступление со-
Itckiix войск против двигавшейся на Москву 4-й германской
...Из оперативных сводок германского верховного главнокомап-
ввания о развитии событий под Ельней:
24 августа: «Против северного фронта 4-й армии, как и против
веточного фронта 9-й армии, опять продолжается сильное наступ-
ите с мощной поддержкой танками и артиллерией»;
25 августа: «4-я армия... В 9-м армейском корпусе на участке
1'3 пехотной дивизии противнику удалось повторным наступ-
tiincM при сильной поддержке артиллерии прорвать главную ли-
то обороны. Прорванные позиции будут восстановлены»;
30 августа: «На фронте 4-й армии противник крупными сила-
ми наступал на 7-й армейский корпус и против ельнинской дуги.
I му удался прорыв на 8—10 км в глубину. Другие атаки удалось
Ьгбить».
31 августа: «Против ельнинской дуги противник снова много-
кратно наступал при сильной артиллерийской поддержке...
В й армейский корпус сдерживал своей 100 й пехотной дивизией
ильное наступление противника»;
2 сентября: «2-я танковая группа оборонялась с запада, юга и
ктока. Короп и район южнее вынуждены оставить сильному
Ьотивнику... Противник мощно атакует оборонительный фронт
й армии»;
3 сентября: «В районе 4-й армии противник своим наступле-
нием прорвал фронт 34-й пехотной дивизии. Попытки прорыва
Ььнинской дуги продолжаются»;
I 4 сентября: «На фронте 4-й армии противник, наступавший
Ьупными силами, прорвал оборону 31-й пехотной дивизии. Сле-
ет ожидать основного наступления» и т. д.37
! Маршал Г. К. Жуков резюмирует; «Сражение на всех участ-
ник было ожесточенным и тяжелым для обеих сторон. Претив-
ши противопоставил наступающим дивизиям плотный артилле-
рийский и минометный огневой щит. Мы ввели в дело всю налич-
ию авиацию, танки, артиллерию и реактивные минометы. Боевые
йствия не прекращались ни днем, ни ночью. Горловина ельнин-
Ibid., S. 588, 591, 603, 610, 611.
337
ского выступа постепенно сжималась железными клещами наиь
войск и становилась все уже и уже... Остатки противника отопи I
от ельнинского выступа, оставив на поле боя множество трутни
тяжелого оружия и танков. 6 сентября в Ельню вошли наши
ска. Опасный плацдарм был ликвидирован» 38 39.
Советские войска здесь, под Ельней, впервые прорвали «глии
ную линию обороны», что признали сами немцы. Пусть на огр I
пиленном участке фронта, пусть это не идет в сравнение с буля
щими прорывами, но такого во второй мировой войне еще м
•случалось. По крайней мере, германское верховное главнокомии
дование еще никогда не стояло перед необходимостью признпт!
•столь неожиданные и неприятные истины.
Наша страна смогла в тяжелейшую годину своей истории ша
двинуть полководца, возглавившего затем самые трудные и pi
шающие сражения войны, от которых зависели судьбы napoi
Имя ему — Жуков. Он был выходцем из народа, сыном свое!
.эпохи. Вихрь событий столкнул его лицом к лицу с высшими
представителями традиционной прусско-милитаристской элити
И он не проиграл им ни одного сражения. Он был в числе т I
кто организовал Победу.
Жуков был самым крупным фронтовым военачальником вто"«И
мировой войны. Он воплощал высший военный интеллект, геря
ческую волю, глубокий патриотизм. И он не боялся ни велича!
шей ответственности, ни врага.
Вот лишь одна из многочисленных зарубежных оценок Жт
на. Западногерманский историк пишет; «Георгий К. Жуком
блестящий стратег, мастер импровизации, специалист в проб'
мах руководства крупными моторизованными соединениями
Жуков стабилизировал западный фронт, защитил Ленинград •
спас Москву. С тех пор получил авторитет крупного стратеги
спасителя в бедственных положениях» 38.
12
Когда Гитлер почувствовал невыполнимость в 1941 г. плана поа
ной победы над Советским Союзом, с точки зрения интерне >•
фашизма оказалось в общем-то логичным постараться до осенив
распутицы и наступления зимы захватить самое главное, щ
о чем все они так давно мечтали, т. е. экономически наибои •
богатые области Советского Союза и Ленинград. Ведь Гитли
сказал, что «нельзя добиться всего одновременно и всюду». Ест
не все, то хотя бы нефть Кавказа, хлеб, руду Украины. Топ
поправилось бы экономическое положение Германии и создали I
бы военно-хозяйственные условия для продолжения войны.
Именно из таких расчетов, а не в результате новой непопр
вимой ошибки, как иногда утверждается, Гитлер в начале a,tn>
38 Жуков Г. К. Указ, соч., с. 316.
39 Piekalkiewicz J. Stalingrad: Anatomic einer Schlacht. Miinchen, 1ML
S. 28, 30.
338
nil 1941 г. вынужденно решился перенести главные усилия к
игу и в направлении Ленинграда. Судьба последнего была пред-
вишена. Адмирал Курт Фрике говорил: «Имеется в виду окру-
нть город тесным кольцом и стереть с лица земли обстрелом ар*
Ьцллерий всех калибров и непрерывными налетами авиации.
Просьбы о сдаче города будут отвергаться, так как проблема вы-
метания и снабжения населения нами не должна и не может-
ыть разрешена. В этой войне за существование мы не заинтере-
пианы в сохранении хотя бы части населения этого болыпого-
I рода» “.
Тем временем Рундштедту удалось окружить на Украине
I ю и 12-ю советские армии — более 300 тыс. человек — и занять-
В<иорожье. Лееб возобновил наступление на Ленинград. Под впе-
цтлением нового успеха Гитлер приказал захватить плацдармы
и Днепре, овладеть Крымом, всем Донбассом и промышленным:
щйоном Харькова. Что касается фон Бока, то ему он разрешил
шо своему усмотрению» провести наступление на Москву.
Фюрер опять воспрянул духом. Под Уманью, казалось, была,
(держана большая победа. Однако мужество советских войск,,
казавшихся в окружении, имело самые неожиданные последст-
11пя. Дело в том, что Гитлер захотел похвастать перед Муссолини
гноими успехами и получить от него на Восточный фронт допол-
нительные дивизии. Он пригласил его на Украину. И вот оба
появились в разрушенной Умани. После того как дуче поговорил
и своими «берсальерами», он был потрясен и пришел к выводу:
Иойна на Востоке продлится долго и будет стоить много крови.
||1 он решил пока больше не посылать сюда новые итальянские-
ейска.
Донесения со всех сторон, как и раньше, содержали сведения
активности и упорстве советских войск и о прогрессирующем-
глаблении немецких. «Измученная немецкая пехота не может
1олее вести наступательные бои... Наши войска сильно измотаны
« несут большие потери»,— записывает Гальдер 10 августа “.
Войска испытывают подавленное настроение, нет никаких резер-
пин, противник продолжает подтягивать новые силы, у Ельни
Кровопролитные бои — вот главные впечатления генерального»
штаба между 10 и 15 августа.
Под влиянием всех этих событий и сведений о положении на
фронте Гальдер сформулировал 11 августа знаменательный вы-
вод: «На всех участках фронта, где ведутся наступательные-
)1‘‘йствия, войска измотаны. То, что мы сейчас предпринимаем,
Является последней и в то же время сомнительной попыткой
ппедотвратить переход к позиционной войне... Общая обстановка
показывает все очевиднее и яснее, что колосс Россия... был недо-
оценен нами. Это утверждение распространяется на все хозяйст-
иннные и организационные стороны, на средства сообщения и в: * *
11 Toland J. Op. cit., S. 721.
11 Гальдер Ф. Указ, соч., т. 3, кн. 1, с. 263.
339!
особенности на чисто военные моменты. К началу войны мы имм
ли против себя около 200 дивизий противника. Теперь мы насчп
тываем уже 360 дивизий противника... И если мы разобьем дм
жину из этих дивизий, то русские сформируют еще одну дк»км
ну» 42.
Кризис германского наступления на Восточном фронте стаж*
вится очевидным фактом, и отныне он будет все больше и бол,,
апе влиять на всю политическую и военую стратегию гитлеровски!
го рейха.
13
Когда 30 июля личный представитель Рузвельта Гопкинс прибы|
в Москву и встретился со Сталиным и Молотовым, он передне
«восхищение президента борьбой Советского Союза и успехами e> I
армии».
Этот визит был результатом трезвой реалистической политики
Рузвельта. Надо иметь в виду, что его военный министр Стимсоц
и другие военные советники были убеждены в победе Германии
Согласно воспоминаниям тогдашнего посла США в СССР А. Г.ч»
римана, Стимсоп делал следующие выводы:
«1. Германия завоюет Россию минимум за один месяц и мю>
симум за три месяца.
2. За это время Германия не сможет сделать лишь в практ*
ческой мере следующее:
а) любое вторжение на Британские острова;
б) любую попытку захватить Исландию...;
в) осуществить нажим на Западную Африку, Дакар и Южпув
Америку;
г) любую попытку ликвидировать британский правый фллн*
в Египте через Ирак, Сирию или Персию;
д) вероятно, нажать на Ливию и Средиземноморье» 43.
Уже одним этим признавая значение для США борьбы (<»
ветского Союза, Стимсон вместе с тем оценивал агрессию Ги>
лера против СССР как «перст судьбы». «Россия будет, конечно,
разбита»,— считал он. Однако Рузвельт получит возможност!
помочь англичанам выиграть борьбу за Атлантику и укрепит»
оборону США.
Тем не менее дальновидный президент решил направить |
Москву своего ближайшего помощника, чтобы выяснить дейстпп
тельную ситуацию. Гопкинс полетел пз Англии. Гарриман вено
минает: «Когда мы его провожали, его полет казался такой к»
авантюрой, как путешествие на Луну» 44. Однако Рузвельт И
ходил из трезвых расчетов. Гарриман; «Речь шла просто о соб< I
венных интересах американцев, как понимал их Рузвельт. <
поддерживал русских, как прежде британцев, чтобы, если Амори
42 Там же, с. 264.
43 Harriman W. A. Elie Abel: In geheimer Mission. Stuttgart, 1979, S
44 Ibid., S. 68.
340
Кп вступит в войну (что он считал неизбежным), она могла бы
росить в борьбу меньше сухопутных сил» “.
Две встречи Гопкинса со Сталиным позволили выяснить очень
|нногое. Посланец передал, что Рузвельт уверен в победе Совет-
ского Союза и «готов сделать все, чтобы оказать СССР всяческую
помощь». В ответ Гопкинс услышал мнение Советского прави-
тельства: «Группировка Гитлера как антисоциальный элемент
должна быть уничтожена». Взгляды совпали. Гопкинс вопреки
мнениям военных поверил, что Гитлер не добьется победы над
Советским Союзом.
Таковы были первые шаги па пути к сотрудничеству и созда-
нию атигитлеровской коалиции. Ее оформление стало делом бли-
жайшего времени. 14 августа заключена «атлантическая хартия».
?i сентября в Лондоне на межсоюзнической конференции
15 стран четко определены цели коалиции."
Внимательные наблюдатели во многих странах мира начинали
понимать, что у Гитлера все получается иначе, чем в прошлые
Годы, и вовсе не по-задуманному. Рузвельт не без проницатель-
ности еще 10 июля сказал советскому послу К. А. Уманскому:
«Главное для СССР — сохранить нынешнюю силу сопротивления
па ближайшие два с половиной месяца, примерно до первого
Октября. Если это удастся, война для нас выиграна, гитлеризм
будет сокрушен» “.
Тем временем Гитлер не сомневался в противоположном.
Н эти дни он продолжал мечтать о величии Германии после по-
беды над Советским Союзом. «При нашем заселении русского
пространства немецкий государственный крестьянин должен
жить в необычайно прекрасных условиях»,— повторял он.
Вспомнив британский опыт, он снова и снова утверждал:
— Заморские колонии — это ненадежные владения. Здесь же
иемля для нас вернее. Теперь понятно, почему китайцы огради-
ли себя стеной от вечных нападений монголов. И надо попы-
таться создать мощный вал, который прикроет новый восток от
среднеазиатских орд.
При этом фюрер имел в виду свое давнее намерение сразу
же после окончания «восточного похода» начать строительство
«Восточного вала» примерно на линии Архангельск—Астрахань.
Гитлер охотно делал всеохватывающие военно-исторические
экскурсы.
— В мировой истории было до этого только три битвы на
уничтожение: Канны, Седан и Танненберг. Мы можем быть гор-
ды, что две из них были проведены немецкой армией. Теперь к
этому надо прибавить наши битвы в Польше, на Западе и здесь,
на Востоке. Все остальное — это сопутствующие сражения,
нключая Ватерлоо.
Он продолжал:
« Ibid., S. 69.
♦e Советско-американские отношения..., с. 58.
341
Все звенья гитлеровского руководства были едины в своих
|юдставлениях о Красной Армии. Единая ошибочная основа по-
I рождала столь же единые бесперспективные решения, ибо «юж-
цып» вариант был так же обречен, как и «московский». Дейст-
петельные силы Красной Армии превосходили численность, ко-
орую ошибочно определяла па 1 августа 1941 г. германская
разведка: перед группой армий «Север» — в 1,9 раза; перед груп-
мой армий «Центр» — в 2,3; перед группой армий «Юг» —
> 2,9 раза. Особенно тяжелые последствия для вермахта имел
I просчет в определении резервов Красной Армии. Германское ко-
ивпдовапие сухопутных сил на 1 августа не имело в резерве ни
мдвой дивизии. Командование же Красной Армии только в со-
г шве Резервного фронта (который развертывался позади Запад-
I него фронта) и в ближайших округах располагало несколькими
И десятками соединений. Значительные силы оставались в более
отдаленных округах, и ряд дивизий находился в процессе фор-
I пирования.
Август 1941 г.— это начало агопии плана «Барбаросса» и
стратегии «молниеносной войны», которую он выражал. Отсюда
и все неясности, противоречия в решениях. Отсюда вся эта мас-
о< бумаги, которая исписывалась на директивы, контрдирективы,
«дополнения к директивам», отменяющих саму директиву, «за-
I писки», «Особые акты», решения и контррешения. Ничего подоб-
Ииого не наблюдалось в 1939—1940 гг.
Они решали наступать на Москву танками с пехотой, потом
Иодной пехотой, но без тапков, потом вообще на Москву не на-
ступать, потому что она «географическое понятие», потом пово-
I рпчивать на север и на юг, только па юг или только на север
I пли требовали немедленного прорыва в Закавказье, к Волге и
I куда-то еще и тут же отменяли свои решения и т. д.
Когда Гитлер и его советники в начале вторжения в Советский
Союз были убеждены, что Советское государство рухнет после
I п< рвого ящ удара, то не имелось нужды изменять первоначаль-
I пые планы. Но после того как они стали сомневаться в возмож-
пости завершить в 1941 г. войну па Востоке, они начали на-
И стаивать на том, чтобы поскорее отвоевать хотя бы то, что дав-
I по составляло предмет их вожделений и что еще можно отвое-
I вать до зимы. Тогда, опираясь на богатые районы, Германия
В сможет в будущем году продолжать свой поход и добиться побе-
I ды. Поскольку резервы постепенно истощались, поскольку на-
I двигалась осень с ее дождями, а потом зима, Гитлер не хотел
I ограничиваться полумерами. Группа армий «Центр» все равно
I остановлена советскими войсками. Ленинград хотя и блокирован,
[ по ни взять, ни разрушить его не удается. Донесения от Лееба
I сводятся к одному: противник упорно сражается и непрестанно
контратакует. Фюрер прикажет временно отложить наступление
I па Москву, сосредоточить больше сил на юге, где их оказалось
I недостаточно. Он захватит до зимы богатства Украины и Д^авка-
I за и как можно скорее начнет использовать их.
— Что касается русского похода, то перед его началом ими
лись два представления: Сталин выберет тактику отхода, как |
1812 г. И второе: мы должны считаться с вероятностью ожеск»
ченного сопротивления. С этим вторым мнением я был доволын|
одинок. Я говорил себе, что сдача индустриальных центров Jin
тербурга и Харькова означала бы капитуляцию и что русски»
поэтому в любом случае попытаются удержать эти позиции. I
Он не замечал, что нигде и никогда до начала «русского пн
хода» не думал и не говорил ничего подобного. Самый тщатель-
ный анализ всех его высказываний и документов до 22 шопЦ
подтверждает это. Но теперь он стал говорить, будто он все это
предвидел и говорил, что все идет так, как он предвидел и гоп-к
рил. И он так же точно предвидит сейчас, что всякое русски
сопротивление лишь временный эпизод, который вскоре отойди!
в прошлое.
Это были фантазии. А реальные события ставили иные про-
блемы.
Армии фон Бока по-прежнему стояли в обороне. Дискуссии I
«Вольфшанцс» и в разных штабах не дали никакой ясности. 1
Только 21 августа появились указания Гитлера о дальнем
шем ведении войны. Фюрер по-прежнему считает, что важной
шей задачей до наступления зимы является захват не Москвы,
а Крыма, Донецкого промышленного и угольного района, а так-
же нарушение путей подвоза нефти с Кавказа. На севере такой
задачей будет окружение Ленинграда и соединение с финскими
войсками. Фюрер требовал незамедлительно использовать благо
приятную обстановку, сложившуюся в результате выхода воЙ1»
на линию Гомель—Почеп, для проведения операции смежны!!!!
флангами группы армий «Юг» и «Центр» по сходящимся ш*
правлениям.
И особенно подчеркивалось: «Фюрер придает величайшее зиа
чепие скорейшему овладению Крымским полуостровом для обое»,
печения снабжения Германии нефтью из Румынии. Поэтому фкь
рер приказывает как можно быстрее форсировать Днепр и щи»
двигаться всеми силами, в том числе подвижными соединениями
в направлении Крыма, прежде чем противник сумеет подтянут»
свежие силы».
По Гитлер в августе уже не располагал свободой решений.
Дело в том, что, как мы знаем, во второй половине июля 4
августе Красная Армия остановила группу армий фоп Бока ни
участке ее главного удара, создала кризисное положение дли
вермахта на Украине и под Ленинградом, а решения Гитлера »
августе 1941 г. были вынужденными. В начале августа группу
армий «Центр» имела 59 соединений, а противостоявшие ей вой
ска советских Западного и Центрального фронтов располагали
уже 79 соединениями. Кроме того, позади Западного фронта II
на подступах к Москве развертывался новый, Резервный фронт
342
343
Обстановка сложилась так, что немецкая армия во вто]Л
половине августа вышла к Днепру по всему среднему и нижна
му течению, за исключением небольших плацдармов, удержи п.и|1
мых нашими войсками. Особенно упорное сопротивление окалм
валось под Киевом, где советские войска опирались на укрепим»
ния Киевского укрепленного района. Теперь немцы мог ifl
нанести глубокий охватывающий удар в тыл обоим нашим фр<>и
там: с юга на север из района Кременчуга и с севера на юг 1
Новгорода-Северского.
21 августа Гитлер отдал соответствующий приказ, где, в чб*
стности, говорилось: «Исключительно благоприятная оперативна!
обстановка, которая сложилась благодаря достижению нами и
нии Гомель—Почеп, должна быть использована для того, чт(юй
немедленно предпринять операцию, которая должна быть осу
ществлена смежными флангами групп армий „Юг“ и „Центе
Целью этой операции должно явиться... полное уничтожений
противника до того, как он достигнет линии р. Десна, Конитон,
р. Сула». В результате этой операции групп армий «Юг» и
«Центр» немецкое командование предполагало овладеть Левобв
режной Украиной и Крымом.
Советское командование верно определило общий немецкий
замысел: использовать огромную выгнутую к западу дугу нами'
го фронта, чтобы ударить по флангам и выйти в тыл. Одпаш»
необходимую директиву Ставка дала только 19 августа. Мы ня
время опаздывали.
В конце августа — начале сентября советские войска вели
ожесточенные бои с наступавшими немецкими войсками: с севе
ра — со 2-й армией и 2-й танковой группой, а с юга — с 17-й
армией и 1-й танковой группой, которые шаг за шагом продин
гались вперед, стремясь соединиться в тылу наших двух фрои.
тов.
Кризисное положение сложилось к 10 сентября. 2-я' танковц<
группа заняла Ромны, выходя в тыл Юго-Западному фронту I
севера. А с юга от Кременчуга в тыл Южному фронту двигалась
1-я танковая группа. Тревога нарастала как на фронте, так и и
Москве. Как остановить нараставший кризис? Командующий
фронтом послал в Москву телеграмму о необходимости скором
шего отхода. Ставка Верховного командования ответила, что иг
эти данные не дают еще оснований для принятия такого корон
ного решения, т. е. об отходе всем фронтом на восток. Иг»
сомнения, что занятие Ромны может создать известное паничя
ское настроение, но в Москве выразили уверенность, что воен-
ный совет фронта сумеет справиться с эпизодом у Ромны. Стай-
ка считала, что необходимо продолжать драться на тех позици
ях, которые занимают части фронта так, как это предусмотрено
нашими уставами.
Кирпонос ответил, что Военный совет фронта заверяет Стаи
ку в том, что он далек от панических настроений, не болел этим
никогда и не болеет. Но, к сожалению, все возможности исчер’
344
Мпы и оказались недостаточными в условиях сложившейся об-
ГГпповки.
Кирпонос предложил: чтобы парировать удар в тыл фронту,
шть часть сил из Киевского укрепрайона (КИУР) и бросить
ин этот горячий участок. Но если Ставка считает это предложе-
на не совсем правильным и приказывает выполнять ее указа-
ния, он принимает это к исполнению.
На следующее утро в Ставку обратился главнокомандующий
Mo-западным направлением маршал Буденный: и полностью
^означились замыслы противника по охвату и окружению Юго-
la па дного фронта. Отход для ЮЗФ является вполне созревшим.
Промедление с отходом фронта может повлечь к потере войск и
огромного количества матчасти.
I Утром 14 сентября, когда гитлеровские войска уже вышли
иубоко в тыл обоим фронтам, начальник «штаба фронта послал
И’леграмму в Москву начальнику Генерального штаба: начало
катастрофы — дело пары дней. Однако его обвинили в паниче-
кмх настроениях. «Надо, не поддаваясь панике, принять все
моры к тому, чтобы удерживать занимаемое положение и осо-
Ч’нно прочно удерживать фланги, внушить всему составу фрон-
III необходимость упорно драться, не оглядываясь назад, необ-
ходимо выполнять указания товарища Сталина».
Вечером 15 сентября, когда окружение становилось фактом,
Маршал Шапошников в очередных переговорах с командую-
щим Юго-Западным направлением говорил, что мираж окруже-
ния охватывает прежде всего военный совет ЮЗФ. Так произо-
шла новая катастрофа.
В окружение попали по различным данным от 450 тыс. до
1150 тыс. человек. Гитлеру был открыт путь в Донбасс, Крым, на
[’.('верный Кавказ.
Несмотря на то что немецкие войска проводили меньшими
। илами окружение двух наших фронтов в условиях их нарастаю-
щей дезорганизации, единственно верным, хотя и тяжким реше-
нием был своевременный отход. Это поняли командиры на мес-
lax. Этого не хотели понять верховный главнокомандующий в
1оскве, а его военные советники оказались способными лишь
|цередавать вниз» его ошибочные приказы. Не в последнюю оче-
Ьгдь результатом этого устаревшего, неповоротливого военного
Мышления, не приспособленного к маневренной войне, неправиль-
ой оценки обстановки стала катастрофа двух наших фронтов,
Полная утрата Украины и Крыма, а немецкие войска прорвались
Илтем к воротам Северного Кавказа.
В ставке Гитлера события под Киевом оценили как свиде-
тельство приближающейся полной победы. Действительно, про-
III to как раз три месяца с момента, когда фюрер, как писали те-
|ц рь газеты, «отдал немецким солдатам приказ исторического
значения» о нападении на СССР,— срок, который и был отведен
,| (я похода. И что же? «Красный призрак, четверть столетия уг-
рожавший Европе, лежит в агонии»,— официально заявили в
345
Берлине 21 сентября. События на фронте сразу же увязали с И
меченной несколькими днями позже годовщиной «пакта тр< |
держав». Его назвали теперь «союзом будущего», который прИ|
несет Европе «длительный и обеспеченный мир». Фюрер, дуче и
принц Коноэ обменялись поздравительными телеграммами. Сою
ники выражали уверенность, что победы, которые одерживигн
рейх, скоро приведут к «новому порядку» в Европе.
Гитлер снова воспрянул духом. Во время чаепития в казн пн
«Вольфшанце» он, сверкая глазами, говорил помощникам: «Чм
рез несколько недель мы будем в Москве, в этом нет никакою
сомнения. И тогда я Москву сравняю с землей. Я сделаю тМ
водоем. Название Москва должно быть полностью забыто». 5 с<чп
тября он заявил Гальдеру: «За восемь-десять дней на централу
ном участке фронта должно все начаться».
Ни он, ни его клевреты, сидящие в «Вольфшанце» и в Ба
лине, не знали, какая грандиозная работа по перестройке всЛ
жизни страны в соответствии с требованиями войны ведется и
Советском Союзе. Они не знали п о том, что в это время I
Москве шли напряженные секретные совещания представ ите,Н'|
США и Англии с Советским правительством. В их ходе обсу.и»
дались детали взаимодействия трех великих держав в борьб®
против фашизма. И в тот самый день, когда германские армян
вскоре начали свое «последнее решающее наступление на Во*
точном фронте», было опубликовано коммюнике о МосковсшИ
конференции представителей СССР, США и Великобритании, ко
торая «продемонстрировала полное единодушие и наличие тесав,
го сотрудничества трех великих держав в их общих усилиях но
достижению победы над заклятым врагом всех свободолюбивы,
народов».
15
Программу порабощения и истребления «низших рас» фашист
ские главари начали осуществлять со скрупулезной точностью к»
всех завоеванных ими странах и на всех временно захваченный
территориях. Наступающие войска вермахта открывали путь д Щ
следующей за ними карательно-полицейской машины. Нацист
отбросили рее нормы международного права, все конвенции и
говоры, касающиеся ведения войны, обращения с местным паи*
лением и с военнопленными. Ограбление населения оккушци
ванных территорий стало законом.
Во Франции, Бельгии, Нидерландах, Люксембурге террор в > i
водился в ранг оккупационной доктрины. Граждан разных гоев
дарств хватали беа предч.явления обвинений, казнили без суди*
Уничтожали целые деревни. Мужское население расстрел ива.тМ
Женщин посылали на принудительные работы. Проводился ч»
тальный геноцид.
Однако это было не только стихийным террором. Планы
дения войны сочетались с программами незаконного использ<тв
ния рабочей силы. На основе детально разработанных пнструф
346
И‘>.Ч1 оккупированные страны становились поставщиками рабско-
hl труда- Польшу нацисты рассматривали как источник рабочей
И«илы, и генерал-губернатор Франк сообщал Герингу: он доставит
|рейх минимум миллион рабочих для самого изнурительного
да. Концентрационные лагеря являлись поставщиками рабов,
ювным средством истребления и террора. Оно использовалось
шире, со все возрастающей жестокостью.
Соглашение между Гиммлером и министром юстиции Тира-
[ предусматривало, что «для приведения в исполнение вы-
енных им приговоров антисоциальные элементы должны пе-
аваться рейхсфюреру СС, чтобы умерщвлять их тяжелым
дом» ". Генерал-губернатор Франк заявлял: «Если бы я хо-
вывесить одно объявление о расстреле каждых семи поля-
11 >в, то в Польше не хватило бы лесов для производства бумаги
Кия всех этих объявлений» 48.
Однако наиболее дикую политику истребления нацистский
ппарат стал осуществлять с самого начала на временно окку-
I нированных территориях Советского Союза. Приказ Кейтеля
ласил: «Войска обязаны применять любые меры без ограниче-
I пня, направляя их даже против женщин и детей»49. В «Двенад-
I Пл и заповедях поведения на Востоке», изданных при участии
I Геринга, говорилось (6-я заповедь): «Вы должны уяснить себе,
I ч го вы на целое столетие являетесь представителями великой
Германии и знаменосцами национал-социалистской революции в
|||<)вой Европе. Поэтому вы должны с сознанием своего достоинст-
I нп проводить самые жестокие и самые беспощадные мероприятия,
вторых требует от вас государство» 50.
С самого начала вторжения в Советский Союз стало выпол-
I питься требование нацистской верхушки по тотальному разграб-
кч1ию оккупированных областей. Им занимался специальный
копомический штаб «Ольденбург». Возглавлявший его Геринг
I напутствовал своих подчиненных: «Вы посланы туда не для
1 го, чтобы работать на благосостояние вверенных вам народов,
и для того, чтобы выкачать все возможное... Я намереваюсь гра-
бить, и именно эффективно». И далее: «Население в этих районах,
и особенности городское население, обречено на голод» 5i.
В то самое время, когда советские войска под Смоленском
«держали вермахт, 16 июля, Гитлер, уверенный в победе, со-
врал совещание с Кейтелем, Борманом и Розенбергом. Речь
1пова и снова шла о будущей судьбе Советского Союза. Гитлер
к>ворил: «В основном дело сводится к тому, чтобы освоить ог-
ромный пирог с тем, чтобы мы, во-первых, овладели им, во-вто-
рых, управляли и, в-третьих, эксплуатировали. Русские в на-
I* * Нюрнбергский процесс. М., 1961, т. 7, с. 25.
и Там же, с. 16.
•• Там же, с. 27.
* Там же, с. 208.
11 Там же.
347
стоящее время отдали приказ о партизанской войне в напн>Ы
тылу. Эта партизанская война имеет и свои преимущества: оЛ
дает нам возможность истреблять все, что восстает против ши
Самое основное... все последователи фюрера должны знать: им
перия лишь тогда будет в безопасности, если западнее Урала
будет существовать чужого войска... Никогда не должно бык>
позволено, чтобы оружие носил кто-либо иной, кроме немца и
И далее: «Гигантское пространство должно быть, естествении,
как можно скорее замирено. Лучше всего этого можно достиг» I
путем расстрела каждого, кто бросит хотя бы косой взгляд» Ч
Эта установка была реализована для вермахта в указаниях К>«*
теля: «Человеческая жизнь в странах, которых это касаот',й
абсолютно ничего не стоит... Устрашающее воздействие возмЛ
но лишь путем применения необычайной жестокости» 52 53.
Эти распоряжения выполнялись неукоснительно. Сразу посЛ
захвата Минска фашисты приступили к жесточайшему терроЛ
«Зондеркоманды», эсэсовские отряды и служба безопасности цВ
сячами уничтожали советских людей в лагерях истребления, <1
зданных в городе и его окрестностях. Разрушали памятника
культуры, предприятия и т. д. В Риге после вступления ,у I
фашистов массовые расстрелы привели к гибели около 50 тч>
мирных жителей. В Каунасе в «Форте смерти» до осени 1941 *
было расстреляно до 30 тыс. человек.
В Киеве после захвата города началось массовое истребление
населения. Людей хватали прямо на улицах, расстреливали бом
шими группами и в одиночку. Для устрашения оккупанты Ll
вешивали объявления о расстрелах. Например: «В качестве р«й
рессий за акт саботажа сегодня расстреляно 100 жителей Кни
ва. Пусть это послужит предостережением. Киев, 22.Х.1941 I
Комендант города». 29 сентября 1941 г. в Бабьем Яре погшч»
тысячи жителей Киева. Это место стало могилой для 100 ты
советских граждан.
Столь же интенсивно осуществлялась программа истреблеиц»
еврейского населения. В отчете «Оперативной группы „А“ пол»
ции и СД» за период с 16 октября 1941 г. по 31 января 19421
говорилось: «Систематическая работа по очищению Востока. I
гласно основным приказам, имела своей целью возможно полпу*1
ликвидацию евреев. Эта цель в основном достигнута. Исклю<||1|
Белоруссию, экзекуции подвергнуто 229 052 еврея» 54 *.
17 июля 1941 г. гестапо издало приказ, предусматривают,1
убийство всех советских военнопленных, которые были или
ли быть «опасны для национал-социализма». В их число входи и
«все крупные деятели государства и партии, в особенности при
фессиональные революционеры... Все комиссары Красной Армии
руководящие деятели государства... руководящие деятели Л|н|
52 Там же, с. 208, 209; т. 2, с. 582, 584.
53 Там же, т. 1, с. 221.
54 Там же, т. 4, с. 705.
имшленности и хозяйства, советско-русские интеллигенты»
• г. д.55
I И наконец, для завершения общей картины этой «деятельно-
III» приведем выдержки из двух приказов Кейтеля от 1941 г.
Первый — от 23 июля, где речь шла о необходимости «созда-
ния на Востоке такой системы террора со стороны вооруженных
Ki, которая будет достаточна, чтобы искоренить у населения
|гпкое намерение сопротивляться». И второй, под названием
Мрак и туман»,—от 7 декабря, в котором говорилось, что'
Ь'мертная казнь принципиально целесообразна» за «преступления,
Ьлправленные против империи лицами ненемецкой националь-
цсти» S6.
Успех на Украине положил конец всем колебаниям и сомнени-
и, Теперь-то все уже решено! Наконец кончается этот страшный
ин>ход. Фюрер говорил за ужином 23 сентября: «Граница между
Гироной и Азией проходит не по Уралу, а на том месте, где
кончаются поселения настоящих германцев и начинается чистое
। ывянство. Наша задача состоит в том, чтобы передвинуть эту
цыпицу возможно дальше на Восток, если нужно — за Урал,
естественный закон сильного состоит в том, что Германия полу-
чила от истории право поработить эти народы низшей расы, гос-
подствовать над ними и принудить их к выгодной нам работе» 6’.
Через три дня фюрер объяснял еще более подробно Зейсс-Ин-
м арту: «На Востоке Европейского континента лежит огромное
пространство с почти неисчерпаемыми ископаемыми богатствами
In запасами сырья». Оно слабо заселено, в то время как Западная
Iлропа вынуждена покрывать свои потребности путем ввоза из
неких заморских колоний. «Поэтому не играет роли вопрос о
I ым, как долго должна идти война на Востоке. Если жизненно
ражные европейские области Советского Союза оккупированы и
шцищены, войну восточнее Урала спокойно можно продолжать
це 100 лет». «Восток будет для Западной Европы рынком сбы-
»1п и источником сырья»,— заявлял он. Теперь для него не имеют
течения никакие другие районы, кроме завоеванных на Украи-
ц|. Ведь добыча криворожской руды превышает 1 млн. т в ме-
ищ!
В эти дни в ставке Гитлера со дня на день ждали просьбы
из Москвы о капитуляции. Статс-секретарь министерства иност-
ранных дел Вейцзекер писал в своем дневнике 15 сентября:
Гитлер «вышел из состояния четырехнедельной крайней депрес-
iIiit и снова крепок». 16 сентября Гитлер говорил послу Абецу:
* Азиаты и большевики будут изгнаны из Европы, эпизод 250-
етней азиатчины закончен... Я позабочусь, чтобы Сталин не
пствовал себя спокойным и за Уралом путем удара через
I рал... Новая Россия до Урала станет нашей Индией, но лучше
I•• Судебный процесс по делу верховного главнокомандования гитлеровско-
го вермахта. М., 1964, с. 78, 79.
|М Гам же, с. 86, 125.
1 Irving D., Op. cit., S. 373.
348
349
расположенной, чем британская. Новый великогерманский pi
•будет включать 135 млн. человек и господствовать еще и
150 млн.» ss.
Несколько раньше, согласно дневнику Геббельса, прогула i
ясь с последним по дорожкам «Вольфшанце», фюрер говор,
возможно, Сталин теперь все таки попросит мира. Ибо «вид|
что большевизм вообще находится перед полным крахом и 4
уже ничто не может спасти, кроме капитуляции». На вощ!
Геббельса, что следует тогда делать, последовал ответ: бы
может, он, фюрер пойдет навстречу просьбам о мире, но, с
нечно, только при условии, что Красная Армия будет разбиг
разоружена до последней винтовки.
Итак, они ждали просьб о мире и капитуляции.
В сентябре должна была наконец решиться судьба Ленинq
да. Гитлер говорил тому же Абецу: «Ядовитое гнездо Петерб.11
из которого так долго азиатский яд источался в Балтийское м
ре, должно исчезнуть с лица земли». 9 сентября начались рй
лярные воздушные налеты на город.
В тот же день в блокированный Ленинград прибыл Г. К. 71{
ков, направленный сюда Ставкой Верховного Главнокомандо|1
ния. Назавтра он вступил в командование Ленинградским фро
том. Решение одно: «Будем защищать Ленинград до последи,,
человека»59. В то же самое время Гитлер говорил адъютак]
Розенберга Кеппену: «Здесь мы осуществим примерное накм
ние в назидание другим: город, безусловно, исчезнет с лица .г
ли. Уже три дня обстреливают город 24-сантиметровые ору да
Атаки истребительных эскадрилий Рихтхофена уничтожи,
большую гидростанцию». Но Ленинград превратился в крепо<
После ряда попыток штурма Гитлер убедился, что взять го1
невозможно. Штурмы сменила блокада.
16
Теперь все надежды возлагались на захват Москвы. Германии
товилась к окончательной победе у стен советской столицы.!
В первых числах сентября Гитлер собрал руководителей
мии. Он приказал начать подготовку удара на Москву, котЛ
завершит несколько затянувшийся «восточный поход».
На следующий день Гальдер и Хойзингер доложили Гитл(Ц
и Кейтелю уже готовые планы и фюрер утвердил директиве
проведении «решающей операции против группы армий Тим
шенко». Советские войска Западного фронта следовало «разг|1
мить до наступления зимы в течение ограниченного времен
имеющегося еще в распоряжении». Для этого — «сосредоточИ
все силы сухопутных войск и авиации, предназначенные д
операции, в том числе те, которые могут быть высвобождены
68 Ibid., S. 370.
89 Жуков Г. К. Указ, соч., с. 340.
350
рингах и своевременно переброшены». Наступление пойдет «с
•Илью уничтожения противника, расположенного восточнее Смо-
листа, путем двойного окружения в общем направлении на
зьму». После этой «решающей операции на окружение и
пичтожение» группа армий «Центр» приступит к «преследова-
11 по в направлении Москвы, прикрываясь справа Окой, слева
верхним течением Волги >.
Все будет проведено в традиционной форме «Битвы под Кан-
гами», состоящей из двух фаз. Первая — прорыв Западного
фронта и его окружение ударами подвижных соединений на
)14зьму. Вторая — преследование на широком фронте тремя тан-
юиыми группами, «удар до Москвы, ее захват или окружение».
основе замысла лежала старая стратегическая идея: если раз-
||Г<ь противника, находящегося непосредственно перед фронтом,
в дальше, в глубине, можно свободно маршировать куда угодно'
। захватывать что потребуется. Ибо там, в глубине,— просто-на-
просто военная пустота. Никого и ничего, что сможет сопротив-
шться. Ее не оказалось, к великому разочарованию, летом за
Днепром, но Гитлер и Кейтель, Браухич и Гальдер непоколеби-
<> верили: пустота окажется осенью между Вязьмой и Москвой,
Ьисле первого «сокрушающего удара».
Чтобы завершить войну, генералы собрали под Москву самые
иборные силы. В общем-то ни разу в ходе второй мировой вой-
ны, кроме битвы под Москвой, германское верховное командова-
ние не концентрировало на одном направлении три четверти всех
|меющихся танков — 14 танковых и 8,5 моторизованных дивизий..
мода подтянули почти половину всех солдат и перебросили ос-
iwniyro массу авиации.
Все подготовили с максимальной тщательностью и предель-
ым старанием. В ночь на 2 октября во всех ротах зачитан при-
1113 Гитлера: «Нанесите врагу последний огромный удар, кото-
рый еще до наступления зимы должен его уничтожить. Все
риготовления, насколько это в человеческих силах, уже окон-
11Ы».
Наступало утро. Стало светать холодное небо. Мощные удары
немецкой артиллерии возвестили о начале «последнего сражения
нц Восточном фронте».
Через несколько часов историограф гитлеровской ставки за-
щсал: «Группа армий „Центр11 на рассвете в чудесную осеннюю
•году перешла в наступление всеми армиями». Все верили, что
оро будут в Москве.
Советские войска, атакованные врагом, стояли насмерть на
«земских рубежах. Они доблестно сражались, но оказались не в
Ьстоянии сдержать таранные удары охватывающих танковых
ипньев. 7 октября танки Гейнера и Гота соединились в Вязь-
ме «Теперь уже речь идет о полной победе»,— триумфально объ-
о-нла «Фёлькишер беобахтер». Отрезанными, а потом окружен-
ными оказались войска пяти армий Западного и Резерадого
фронтов. Танковая армия Гудериана вышла в тыл Западного
351
фронта еще дальше к востоку. Это была для нас новая катает рн
фа, стоившая колоссальных жертв. Путь на Москву был чт
крыт. Требовались чрезвычайные меры.
Гитлер счел нужным в эти «исторические дни» показа п.<\|
народу. Он выехал из «Вольфшанце» и объявился в Берлине 1
раз к началу «кампании зимней помощи». Он выступав
речью: «Новое наступление принесет нам победу до зимы!»
В день, когда войска двух танковых групп соединились I
точнее Вязьмы, Браухич, Гальдер и Хойзингер срочно вылей В
в Оршу, чтобы договориться с фельдмаршалом Боком о немедл В
ном продолжении наступления прямо к советской столиц®
«Окружение Москвы должно удаться»,— сказал на прощадЯ
Гальдер Боку.
7 октября штаб сухопутных сил отдал короткий пршы»
«Преследовать в направлении Москвы».
В рейхе вечером 8 октября внезапно были прерваны все и- '
дачи радиопрограмм. Голос диктора сообщил: «Сейчас мы oj I
даем важное специальное сообщение!».
«Специальное сообщение!» Такие сообщения передавали я
взятии Варшавы, и о победе во Фландрии, и о перемирии
Франции, и о вступлении в Париж, в Афины. Теперь все, коп<*»»>
но, ждали «специального сообщения» о занятии Москвы.
По свидетельству очевидцев, повсюду возникло напряжения®
радостное ожидание. Министерство пропаганды уже давно рас"11
рядилось, чтобы перед «специальными сообщениями» воцарялор,
молчание. Во всех кафе и ресторанах громкоговорители включи
ны на полную мощность. И вот, как всегда в таких случен?
пропели фанфары. И прозвучал торжественный голос дикт<>|>1
«Из главной квартиры фюрера. Верховное командование норма к
та сообщает: одержана победа в решающем сражении на Виф
токе!».
Ликованиям не было предела. Рейхспрессеншеф Дитрих ср<
но выступил с заявлением того же содержания перед иностр.* 1 ч
ными дипломатами и корреспондентами. «Советский фронт pft<
громлен»,— заявил он. По Берлину молниеносно разнесла i
слухи: Москва пала, Россия просит перемирия, к рождеству
солдаты будут дома. Сотни людей толпились у витрин с карч
ми военных действий, где обозначены новые победы. Люди ли
шли на улицы. Восторг, казалось, охватывал всех. Продавцы
сисок стали на радостях бесплатно раздавать свой товар. I
Фюрер вновь торжественно выступил 9 октября в берлипси"®
«Спортпаласе», разукрашенном гирляндами из елок по случ««'
начала той же «кампании зимней помощи». Его встретили и-
ступленные овации нацистской и военной элиты. J
— В эти часы на нашем Восточном фронте,— кричал Гитлр»
потрясая обеими руками,— вновь происходят громадные собьгп
Уже 48 часов ведется новая операция гигантских масштабов! ।
Воплями восторга встретил зал следующие слова:
— Я говорю об этом только сегодня потому, что сегодня |
352
могу совершенно определенно сказать: этот противник разгром-
.. и больше никогда не поднимется.
И в заключение:
— Позади наших войск уже лежит пространство в 2 раза
больше, чем территория рейха в 1933 г., когда я пришел к вла-
сти, и в 4 раза больше, чем Англия 60.
Назавтра заголовки первых страниц газет возглашали: «Про-
шли центра Восточного фронта!», «Исход похода на Восток ре-
шан!», «Последние боеспособные дивизии Советов принесены в
юртву!». «Фёлькишер беобахтер» писала в передовой «Военный
|i *пец большевизма»: «На этот раз принесены в жертву послед-
ние боеспособные советские резервы. Против победоносного и
Ьолпостыо боеспособного немецкого Восточного фронта стоят
ишь совершенно непригодные для серьезных действий красные
||'1единения». Статья кончалась безапелляционным утверждением:
In шговор Советскому Союзу вынесен ®‘.
Но генералы были людьми дела. Следовало срочно выяснить:
го же делать с Москвой после ее захвата? Браухич пришел за
I .указаниями к Гитлеру. 12 октября во всех штабах появилась
Экстренная телефонограмма: «Фюрер снова решил, что капитуля-
i|iiH Москвы, если о ней будет просить противоположная оторо-
пи, не должна быть принята... Точно так же, как в Киеве, мины
Замедленного действия представляют крупную опасность для
। 'иск; необходимо помнить, что то же самое в Москве и Ленин-
Ьраде может быть применено в еще больших размерах. О том,
hro Ленинград должен быть заминирован и будет обороняться до
последнего человека, сообщило само советское радио.
Ни один немецкий солдат не должен поэтому вступать в эти
II' рода. Кто захочет покинуть город через наши линии, должен
Выть огнем отогнан обратно. Следует поэтому оставлять неболь-
шие промежутки без заграждений, через которые выходящее из
ирода население будет направляться во внутренние области Рос-
сии. Эти города, как и все другие, надлежит перед их занятием
вбессиливать артиллерийским огнем и авиационным наступлени-
ем, а их население обращать в бегство... Хаос в России будет
гим больше, управление и подчинение нами занятых восточных
1'ьластей станет тем легче, чем дальше население русских совет-
(ъих городов убежит во внутреннюю Россию» в2.
Все газеты печатали огромные карты Московской области:
каждый мог отмечать продвижение немецких войск до самой
Москвы. «На фронте 1200 км вперед!» —объявила громадным
пшлагом «Фёлькишер беобахтер» 13 октября. Она писала: «На
Мширном фронте маршируют и катятся на восток наступающие
ишмецкие части. Нет слов для описания размеров советского по-
нижения!».
► Volkischer Beobachter, 1941, 10. Okt.
•’ Ibid., 11. Okt.
KTB/OKW, Bd. 1, S. 1070.
I Д. M. Проэктор
13 октября Ганс Фриче, руководитель отдела в министерски
Геббельса, сделал очередное заявление для иностранной пре", ы
«В военном отношении эта война уже окончена. То, что eiM
остается сделать, носит лишь политический характер внутр» а
вовне». Йодль говорил, что он безоговорочно убежден: «Сов(И
распылили свои последние резервы». За ужином в «Вольфшпп
це» речь шла только о блестящем будущем. Гитлер заявил, чН
теперь его самая главная мечта — о «жизненном простравЛ
ве» — воплощена в жизнь. Он восторженно говорил: «Вы толь:к
поймите, господа, русский медведь мертв, окончательно мертв I»,
Газеты и радио разносили на весь мир весть о полном »
окончательном триумфе Германии и о тотальном поражении (
ветского Союза. Пресса стала все чаще обсуждать проблей
эксплуатации завоеванного «восточного пространства». РейхсмИ
нистр хозяйства Функ писал о «новых задачах на Востоы'»|
«Беспримерная победа германского вермахта и его союзши •
открыла путь для политического и хозяйственного переустрою г
ва восточноевропейского пространства». «Специалисты по !*
сии» знакомили читателей с богатствами Донбасса, которые пилу
чил теперь рейх, с промышленными ресурсами Московской обли
сти, со значением транспортного узла Москвы, с богатств» м|
Украины.
Фельдмаршал Бок 14 октября отдал директиву: «Противни»
перед фронтом группы армий разбит. Остатки отступают, пери
ходя местами в контратаки. Группа армий преследует протиннИ
ка». 4-й танковой группе и 4-й армии «без промедления Hand >и
удар в направлении Москвы, разбить находящиеся перед Москпи*
силы противника, прочно овладеть местностью, окружающий
Москву, и плотно окружить город» 63 64. Честь прямого наступай
ния на советскую столицу предоставлялась фельдмаршалу >|ю1
Клюге и генералу Гепнеру.
В ставке никто не сомневался, что они в ближайшие «
дни плотно окружат Москву, а потом, вероятно, вступят в горЛ
Судьба столицы казалась предрешенной. Члены американской
посольства в Москве, особенно военный атташе, были убеждены
падение Москвы дело недель ®4.
17
Если ход истории зависел сейчас от того, устоит ли Красни!
Армия перед новым ударом, а из всех ее фронтов удержится >1
Западный, то на самом Западном фронте все сводилось к при
блеме: успеет ли советское командование своевременно закрыв
брешь, образовавшуюся под Вязьмой, и воссоздать оборону, сын
гут ли советские солдаты отразить натиск чрезвычайной мощи!
Ситуация была крайне трудной: значительная часть во Л
Западного и Резервного фронтов находилась в окружении И
63 Ibid., S. 1078.
64 Harriman W. A. Op. cit., S. 77.
354
Вязьмой. На Западный фронт был направлен Г. К. Жуков. При-
ми командование фронтом, Жуков сделал вывод о необходи-
1исти прежде всего срочно создать новую прочную оборону на
Ьбежах Волоколамск—Можайск—Калуга. Началась быстрая
реброска войск из резерва Ставки и соседних фронтов на
I, майскую оборонительную линию. Были сформированы четыре
|овые армии. Прибывающие войска в первую очередь занимали
борону на важнейших направлениях: волоколамском, можай-
ком, малоярославском, калужском. Здесь же создавались силь-
!ые артиллерийские группировки, сюда подтягивались и резервы
ронта. В тылу развернулись широкие инженерно-саперные ра-
пы. Ставка сосредоточила в районе Москвы крупные силы
|ниации. «Таким образом,— отмечал Г. К. Жуков,— по существу
in ново создавался Западный фронт, на который возлагалась
1<торическая миссия — оборона Москвы» В5. ’
| В Москве было введено осадное положение. Сформированы
Ьтни отрядов, боевых дружин, групп истребителей танков. Фор-
мировались все новые и новые дивизии народного ополчения.
1'йска, упорно сражавшиеся в окружении западнее Вязьмы,
|«ли возможность выиграть драгоценное время для организации
юной обороны.
Приближались решающие события.
Гитлеровское верховное командование приняло все меры, что-
1.1 развить свой прорыв. На сетования некоторых генералов, что
цктупает зима, Гитлер отвечал; «Когда наступит русская зима,
шределю я, а не календарь». Он вдохновил фельдмаршала Клю-
Ь, войска которого наступали прямо на Москву,— подарил ему
К» дню рождения шкатулку, в которой лежала собственноручная
писка; «Дарю Вам, дорогой фельдмаршал, 250 тыс. марок».
In это он обязан любой ценой взять советскую столицу. В востор-
I от милости фюрера Клюге сел в танк и поехал на передовую.
1озже он говорил, что оттуда через бинокль будто бы видел
пиши Кремля. Он заявил своим войскам: рождество мы будем
стречать в Москве.
Однако энергичные контрмеры советского командования, доб-
псть и патриотизм войск и всех, кто оборонял Москву, посте-
шнно спутывали карты Гитлера и его фельдмаршалов. Их мощ-
к.е «последнее наступление» увязало в быстро и энергично со-
данной новой обороне.
Севернее столицы, около Калинина, советская группировка
оть и не смогла удержать город, но и не позволила левому
мангу фон Бока пробиться дальше. Калининский фронт во гла-
« с генералом И. С. Коневым занял нависающее положение над
>уппой армий «Центр». На кратчайших путях к Москве развер-
улась свежая советская 5-я армия. Солдаты, вышедшие из
«земского кольца, вливались в новые формирования. Именно
гп войска вновь остановили еще двигавшиеся вперед прямо на
Жуков Г. К. Указ, соч., с. 355.
12*
355
столицу немецкие дивизии. Попытка «преследовать противники
до Москвы» стала все больше напоминать отдельные, не святи
ные друг с другом рывки.
Западный фронт устоял и в конце октября остановил группу
армий «Центр». Снова пауза. Каждый лишний день стал бесциЯ
ным для действовавшего с необычайной энергией советского
командования.
Победные вопли нацистской пропаганды как-то сами coAnt
стали утихать. О Восточном фронте появлялась теперь тол Я
самая скупая информация. Карты Московской области исчезли
со страниц газет. Как будто всего лишь полмесяца назад пи.,<>»
и не говорил, что победа над Советским Союзом одержали
И неудивительно, ибо еще до последнего, «решающего» наступлю
ния на Москву в среде «победителей» именно здесь, у стен
Москвы, складывается мысль о невозможности выиграть вой Я
в 1941 г.
Чтобы разобраться в чем дело, 11 ноября в 8 час. вечере
Гальдер выехал в специальном поезде вместе с помощники м>
в Оршу на совещание с начальниками штабов Восточного фрол К.
Один-единственный вопрос поставил Гальдер на следующие
день перед начальниками штабов групп армий: что делать д uib
ше? Надо ли остановиться и готовить зимние позиции, чтфЯ
дождаться весны, или продолжать наступление на Москву зим>
Что могли сказать эти доселе непобедимые и никем не прыг
зойденные виртуозы штабной калькуляции? На юге все застрял»
у Ростова-на-Дону, где советские войска вышибли дух из пл
ступления Рундштедта. Он 27 октября приказал остановить tij
ступление: «при всем желании нельзя достигнуть поставленной
цели» (Майкоп, течение Дона). Начальник штаба фельдмаршале
генерал Зоденштерн потребовал для группы армий «Юг» прекрм
тить наступление. В конце концов, его войска стоят дальше «ri I
на востоке, на Дону.
Группа армий «Север», сообщал Бреннеке, начальник шан
Лееба, сейчас настолько слаба, что не может быть и речи о про
должении наступления. Войска уже давно измотаны и лежи
в обороне.
Но вот выступил генерал Грейфенберг, начальник штаба <1
Бока. «Фельдмаршал считает,— сказал он,— что в военном I
психологическом отношениях необходимо взять Москву. Опий
ность, что мы этого не сможем сделать, должна быть принят! и»
внимание,—продолжал он,—но будет еще хуже, если мы г-сги
немея лежать в снегу на открытой местности в 50 км от мп и и
щей цели» ее.
В итоге все штабные мудрецы отвергли горячее желапЯ
фюрера еще в этом году достигнуть Майкопа, Сталинграда, Тлм
бова, Рыбинска, Вологды, Лодейного Поля. Вместо этого Рунд
штедт и Лееб ставили его перед фактом; их войска вообп^ »
66 Carell Р. Op. ей., S. 147.
356
Цогут больше наступать. Они могут думать лишь о том, чтобы
Цлк-нибудь удержаться на месте и перезимовать.
И лишь мнение фон Бока в ряде пунктов совпадало с пла-
вами «Вольфшапце». Правда, фон Бок и его помощники не раз-
дгляли оптимизма генерального штаба о силах Красной Армии.
>1 все же они считали наступление на Москву лучшим вариан-
том, чем замерзание в снегах у стен столицы. Так и появилось
совершенно новое решение, ни в чем не отвечавшее настрое-
ниям, царившим в рейхе еще несколько недель назад, когда все
•исторгались полной победой: вермахт переходит к обороне на
Ьиере и юге, но в центре нанесет последний удар на советскую
гголицу. Ее займут до наступления морозов. И затем все нач-;
•ытся в будущем году. Теперь светилась единственная цель —
Москва!
8 ноября Гитлер по традиции выступил "в мюнхенской пивной
«Лёвенбройкеллер» перед «старыми борцами», гауляйтерами и
юйхсляйтерами. Он угрожал всем врагам, но слушателям не надо
Выло пояснять, как и почему так удручен фюрер: на Восточном
фронте дело застопорилось.
18
I! все же последний отчаянный удар должен был состояться.
В него фашизм вкладывал всю накопившуюся ярость растущих
оудач, все стремление доказать, что он еще остается тем, каким
видели его в предшествующие два года во всем мире. Захват
росквы искупит все!
Опять, как в сентябрьском наступлении, на Москву бросили
гразу три танковые армии. Их вели все те же лучшие генералы
И»йха: виртуоз танкового «блицкрига» Гудериан, бывший коман-
дующий отборными берлинскими войсками, напористый, считав-
Й1ИЙ себя непобедимым Гепнер, жестокий, беспощадный Гот. Все
•ойска, сосредоточенные на Москву, возглавляли четыре фельд-
маршала. Прямо к столице должен был двигаться во главе своих
Ийск Ганс Гюнтер фон Клюге. Для 59-летнего фельдмаршала
Наступал зенит карьеры. Он знал, как вести наступление. Два
железных креста» и орден дома Гогенцоллернов он получил еще
ц первой мировой войне. Клюге — «академик» с 1910 г., генерал
| 1933 г., командующий группой армий в 1936 г,— готовился
у стен Москвы еще раз «прославить» свой старинный прусский
•(олдатский» род. Недаром фюрер только что вдохновил его
[ерогим подарком. А южнее столицы наступал барон фон Вейхс,
Ий знавший поражений ни во Франции ни на Балканах. Авиа-
цией, бросаемой на Москву,. командовал Кессельринг — один из
(данных создателей люфтваффе, давний личный друг Гитлера,
еще до войны командовавший воздушным флотом в Берлине. Это
оя разрушал в мае 1940 г. Роттердам, а затем вел воздушное
^иступление на Англию. И наконец, всеми армиями, нацеленны-
ми на Москву, командовал фон Бок, испытанный, жестокий
h полнитель воли фюрера.
357
Так, для второго наступления на Москву рейх сконцентриро
вал максимум возможного, весь свой опыт, наилучшее руковод
ство, всю свою решимость и все еще неподорванную веру
в «дело фюрера».
Морозным вечером 14 ноября в ротах зачитали обращения
командующего, полное уверенности в близкой победе: «Врем!
ожидания прошло. Мы можем снова наступать. Последнее рус
ское сопротивление перед Москвой будет сломлено. Мы остан»
вим сердце большевистского сопротивления в Европе... Для этот
нужно сосредоточить все силы, весь боевой дух, непоколебимое
желание уничтожить врага» 67 68.
Когда температура упала ниже нуля и дороги подмерзли
отставшую артиллерию и обозы быстро подтянули к фронта
Железнодорожные линии до Брянска, Вязьмы и Ржева функцм»
пировали сносно, хотя перестройка колеи на западный стандарт
еще не везде закончилась.
На следующий день двинулась вперед З я танковая групп»
4-я танковая группа яростно атаковала 16-ю армию генерал»
Рокоссовского. Но прорыв не удался. Пять дней кровопролитны1
боев вдоль Волоколамского шоссе завершились тяжелыми пото
рями наступающих. Это было в центре. Однако на северном и
южном флангах гитлеровские войска медленно и упорно теснили
советский фронт. Шаг за шагом приближались они к Моск»*
Тем не менее ожидаемый прорыв не получался. Танковые клипьЯ
несли потери, слабели, темп их продвижения падал.
Маршал Г. К. Жуков впоследствии точно характеризовал юту
ситуацию: «Развернув ударные группировки на широком фрои'ЧИ
и далеко замахнувшись своим бронированным кулаком, протгь
ник в ходе битвы за Москву растянул войска по фронту до такой
степени, что в финальных сражениях на ближних подступ»!
к Москве они потеряли пробивную способность» в8.
Последнее, полное отчаяния и безумной решимости герман
ское наступление на Москву защитники столицы встретили 0
такой отвагой и стойкостью, что этот новый мощный натиск стал
угасать, захлебываясь в ужасающих потерях, с самых пса
вых дней.
Танковой группе Гота удалось силами 1-й танковой дивизии
ворваться в Калинин и захватить мост через Волгу. Небольшой
плацдарм на восточном берегу заняли танки этой дивизии
В тот же день дивизия СС «Рейх» генерала Хауссера достигли
Бородино. «Здесь,— напоминает Карелль,— в 1812 г. был разбив
Наполеон». Теперь на бородинском поле упорно оборонялась
32-я советская стрелковая дивизия. «Они (советские войска. Я
Д. П.) были стойкими. У них не бывало паники. Они стояли
и дрались. Они наносили удары и принимали их. Это была ужас-
ная битва... Кровавые потери дивизии СС „Рейх" были столь
67 Ibid., S. 149-150.
68 Жуков Г. К. Указ, соч., с. 359.
358
кошмарно велики, что ее 3-й пехотный полк пришлось расформи-
ровать и остатки поделить между полками „Германия11 и
„Фюрер11. Командир дивизии тяжело ранен... Мертвые. Тяжело-
раненые. Сожженные. Разбитые. Ярость делала глаза кроваво-
красными» 69.
Тем временем к каналу Москва — Волга подходили соедине-
ния 56-го танкового корпуса генерала Шааля. Полковник фон
Мантейфель, любимец фюрера и будущий генерал, один из куми-
ев нацистской пропаганды, с танковым отрядом переправился
юд Яхромой через канал и создал небольшой плацдарм у дерев-
Ви Перемилово. Это был самый восточный пункт наступления
на Москву.
Но здесь-то и началось непредвиденное. Офицер Ганс Лей-
брль, участник боев под Яхромой, жалуется: в этот день «бог
погоды на стороне русских». Но дело было совсем в другом.
Здесь введены в действие войска вновь прибывшей армии гене-
ела В. И. Кузнецова. Решительным ударом 29 ноября они вы-
(или Мантейфеля с его плацдарма за каналом. Смысл происшед-
шего был велик: советские войска обломали северную «клешню»,
предназначенную глубоко охватить столицу и сжать ее с тыла.
Однако германское наступление с огромными усилиями все
цце продолжалось. 41-й танковый корпус выдвинулся от Кали-
нина и вышел к каналу под Лобней. 2-я танковая дивизия, ис-
пользуя метель, ворвалась по шоссе Рогачево — Москва в Озе-
рецкое. «Войти в Кремль! Промежуточная станция — Красная
Площадь»,— кричали, как свидетельствует Карелль, вновь вос-
прянувшие духом солдаты передовых отрядов. Они стояли на
двтобусной остановке к Москве.
— Когда придет проклятый автобус? Он, кажется, опазды-
ыет! «До Красной площади оставалось 38 километров»,—пишет
Карелль 7°.
Новые и новые отчаянные усилия. Вот 2-я пехотная бригада
после ожесточенного боя заняла Красную Поляну и 1-го декаб-
ря — деревню Катюшки. Батальон 304-го полка под командова-
нием майора Рейхманна подошел еще ближе, к деревне Горки.
Теперь «до Кремля» оставалось 30 км. Боевые группы 5-й
в 10-й танковых дивизий и дивизии СС «Рейх», истекая кровью,
добрались до Истры. Им удалось переправиться через водохра-
нилище. Но продвинуться вдоль шоссе Волоколамск — Москва
они не смогли. Мы снова цитируем Карелля: «Здесь сражались
Части знаменитой 18-й сибирской стрелковой дивизии... В ближ-
нем бою с помощью ручных гранат приходилось брать бункер за
бункером» 7*.
Повсюду движение затухало, а там, где немецкие войска еще
атаковали,— это были всплески бессильной ярости. По обе сторо-
ны шоссе Руза—Звенигород пытался наступать своими тремя
•“ Carell Р. Op. cit., S. 151.
' ’ Ibid., S. 156.
’• Ibid., S. 160.
359
дивизиями 9-й корпус генерала Гейера. Его встретили войсы(
5-й армии генерала Л. А. Говорова. Наступавшим удалось поЛ
ожесточенного боя взять Локотню, затем Александровское. «Нм
здесь силы дивизии исчерпались. Занять Звенигород не уди
лось». 252-я пехотная дивизия в районе Покровского продвину
лась еще на несколько километров. «Но больше ничего не пол та
чается».
Контрударами советских 1-й ударной и 20-й армий, 1-го гвар
дейского кавалерийского корпуса и 112-й танковой дивизии дат
нейшее продвижение северо-западнее Москвы были сорвано.]1
Захлебнулось в первых числах декабря германское наступле-
ние и на кратчайшем — западном — пути к Москве.
Вновь цитируем Карелля: на канале Москва—Волга, ok<i.„i
70 км от Москвы, боевая группа Вестховена — 1-я танковая ди ,
визия совместно с частью 23-й пехотной дивизии — наступал»
через Белый Раст на юго-восток, к переправам через каиаЯ
севернее Лобни. Ее усиленный танками и артиллерией мотоцпь
летный батальон поздно вечером занял Кусаево, в 2 км западня
канала. «В Горках, Катюшках и Красной Поляне... почти в 16 км
от Москвы, вели ожесточенное сражение солдаты 2-й венскоП
танковой дивизии». В деревне Катюшки, наиболее выдвинутом
к юго-востоку опорном пункте 2-й танковой дивизии, биле и
2-й пехотный батальон 304-го пехотного полка под командой!
нием майора Бука. «Катюшки находятся от Москвы так Л
близко, как Ораниенбург от Берлина. Через стереотрубу с кры
ши крестьянского дома на кладбище майор Бук мог наблюди ih
жизнь на улицах Москвы. В непосредственной близости леж|я
все. Но захватить его было невозможно. Не оставалось сил». |
И далее: «Борьба вылилась в отдельные ограниченные боя,
захват местности шел шаг за шагом. Противник на ходу подбряИ
сывал все новые и новые силы, его войска защищались грудью,
всей своей силой противостояли немецкой атаке. Русская апиа!
ция стала очень активна. Боевой дух наших войск быстро
падал... тактические резервы вскоре истощились. Температур)!
воздуха быстро понижалась, и поэтому механизированные войска
и локомотивы бездействовали. Со дня на день фронт и снабяо
ние будут парализованы» ’2.
Бок гнал войска вперед, но уже в частных беседах со своим
начальником штаба сравнивал ход битвы со сражением на Марш
в первой мировой войне: тогда немцы видели окраины Парижа. J
В некоторых полках оставалось по 400 солдат. 7-й пехотной ди-*
визией командовал обер-лейтенант. Гудериан докладывал:
армия «скована в мешке». Войска выдохлись. Продвигаться Л
могут. Единственная цель, которую он теперь видел nepfl
собой,— занять Тулу, чтобы там пережить зиму. «Полный отчим
ния сидел Гудериан на своем командном пункте в 15 км юживн
Тулы среди фронтовых донесений и карт в маленьком помет*
72 Ibid., S. 168.
360
кемирно известного гения, в Ясной Поляне... Здесь, в имении
Толстого, в ночь с 5 на 6 декабря Гудериан принял решение:
Продвинувшиеся части его танковой армии отвести назад и
Перейти к обороне. Гудериан должен был признать: наступление
in Москву провалилось. Мы потерпели поражение» 73.
Еще 29 ноября Гальдер, Паулюс и Хойзингер пришли к горь-
кому заключению, что Москву взять не удастся. Самое большее,
и что еще можно рассчитывать, это занять 2-й танковой армией
излучину Оки близ Тулы, чтобы в этом районе расквартировать
поиска на зиму. «Нам нечего больше выжидать,— резюмировал
Гальдер,— и мы можем отдать приказы на переход к зиме» 74.
Фон Бок 5 декабря отдал приказ о прекращении наступления на
Москву.
— Москва станет новым Верденом,— резюмировал все проис-
шедшее Бок, вспоминая германскую трагедию прошлой войны.
19
1ти короткие зимние дни начала декабря в заснеженном Под-
московье воспринимались всеми, кто сюда добрался, и теми, кто
^идел в «Вепьфшанце», и в Берлине, как что-то немыслимое и
кошмарное. Неудачи превращались в бедствие. Все выворачива-
лись наизнанку, сознание не могло охватить происшедшего, оно
ко смирялось с ужасной мыслью: поражение. Перезимовать в
московских пригородах? Занять столицу весной? Но это уже
что-то совсем другое, непривычное и страшное, к чему никто не
I Ыл готов. Они успокаивали себя: ведь, собственно, Москва вовсе
вс так важна. Главное, как много раз указывал фюрер, это юг,
' краина, нефть. Но правда состояла в том, что там, на юге, тоже
н< а остановилось, а здесь, у стен Москвы, как выразился сам
фюрер, «замерзали во льдах и снегах» самые отборные и много-
численные силы, которые когда-либо бросала в сражение Герма-
ния. Правда состояла в том, что эти войска вынуждены были
нести ужасные бои, после которых, насколько хватало глаз, поля
и холмы этого незнакомого холодного Подмосковья покрывали
трупы, искореженная техника, горящие автомашины. Полки,
(батальоны становились жалкими горстками людей, которые уже
Ио думали ни о фюрере, ни о «великом рейхе», а только о том,
Чтобы уцелеть, выжить, выбраться из этого кошмара.
Правда состояла в том, что некоторые из нацистских генера-
лов стали подумывать, что надо кончать с несчастной кампанией
ha Востоке. Впечатления от провала под Москвой в то время
были чрезвычайно сильными. Позже их затмили Сталинград,
Курск и общий крах. Собственно, поэтому в послевоенных воспо-
минаниях германских генералов московскому поражению не от-
водится должного места. Но в декабре 41-го они еще, конечно,
Но знали, что их ждут Сталинград, Курск и все остальное,
и ощущение, что рушится мир, охватывало многих из них.
' Ibid., S. 170.
IГальдер Ф. Указ, соч., т. 3, кн. 2, с. 81.
361
И вот началось контрнаступление Красной Армии под Моем
вой. 6 декабря генерал Жуков двинул вперед войска Западного
фронта и начал громить группировки фон Бока севернее и юж
нее столицы. К нему присоединились войска Калининского
фронта.
Во второй половине дня Гитлер созвал очередное совещаниМ
Но говорил он что-то не то. Он вдруг стал доказывать своим
генералам, что вермахт по-прежнему располагает превосходством 1
над Красной Армией. У нее «артиллерия достигла нулевого урои
ня». Ее потери «по меньшей мере в 10 раз превышают наши
потери». Фюрер требовал «выполнять ранее поставленные задн
чи» и главное — захватить нефтеносный район Майкопа, дли
чего пообещал перебросить с Запада свежую укомплектованную
молодежью дивизию. Генералам было от чего сойти с ума. 1
Советские войска уже двое суток двигались вперед, громи
отступающие немецкие дивизии. Но в «Вольфшанце» по-прежпи
му не могли осознать, что происходит: 7 и 8 декабря Гитлер
и Кейтель требовали от фон Бока продолжать наступление. Бои
возмутился нелепыми приказами: «Группа армий ни на одил
участке фронта не в состоянии сдержать крупное наступление,
доносил он,— Если мы не сможем создать резервы, нам грозит
опасность быть разбитыми» 75. Он докладывал об очень тяжелее
положении Гудериана, о прорыве немецкого фронта восточши»
Калинина и о том, что войска теряют доверие к своему командо-
ванию. Понизилась боевая мощь пехоты. Везде прочесываются
тылы. Между командующими армиями начались разногласия и
трения. Противник глубоко прорвался на участке 3-й танковой
группы. Словом, ситуация оказалась столь трудной, что 8 дека"
ря Гитлер, наконец, окончательно признал неизбежность ни
только полного отказа от любых попыток наступления на Моск«|
ву, но и повсеместного перехода к обороне. И более того, «сокрп
щения линии фронта» со всем, что стало с тех пор подразум»-
ваться под этим неопределенным понятием, т. е. попросту щ
ступления.
Гитлер взорвался гневом, когда Рундштедт потребовал отступ
ления и от Ростова. Он заподозрил фельдмаршала в неверносчя
Не ограничиваясь немедленной отставкой Рундштедта, он шн
летел в Мариуполь к своему другу командиру «лейбштандар
та СС» Зеппу Дитриху, чтобы на месте «узнать всю правду»,
Но Дитрих убедил Гитлера в преданности Рундштедта и при
вильности его решений.
Центральный участок фронта разваливался. Дивизии сообщи
ли о страшных потерях. Отход временами превращался в папи
ческое бегство. Один из командиров корпусов позже вспоминал)
«Я до сих пор вижу перед собой длинные колонны безоружным,
оборванных солдат, бредущих по снежной пустыне». Отовсюду
раздавались призывы о помощи.
75 Там же, с. 106.
362
Но вместо помощи Восточный фронт получил очередную речь
Гитлера. Выступая 11 декабря в рейхстаге, фюрер старался вдох-
нуть «боевой дух» в войска и объяснить приунывшей Германии,
н чем же причина столь странного явления, что полная победа,
I <i которой столь громко и безапелляционно было сказано на весь
мир, оказывается до сих пор еще не одержана. Выспренно и за-
[мысловато говорил он о тяготах, с которыми встретился вермахт
I «а Востоке: «Маршируя в бесконечных далях, мучаясь от жары
и жажды, задерживаемые непроходимыми от распутицы дорогами,
I (ютановленные от Белого до Черного моря несносным климатом,
иноем июля и августа, ноябрьскими и декабрьскими вьюгами...
амерзая во льдах и снегах, они сражались... солдаты Восточного
фронта. Приход зимы, естественно, задержит это движение.
Г приходом лета наступление продолжится» 76.
В объяснениях фюрера имелось все: щклимат, и грязь, и мо-
розы. Отсутствовало лишь одно — советские войска, сорвавшие
планы Гитлера и громившие теперь его армии под Москвой.
Собственно, с этой речи Гитлера и ведет начало та удивительная
легенда буржуазной историографии, согласно которой виновни-
ком поражения под Москвой был «плохой климат».
Так с трибуны рейхстага немцам дали понять, что с надеж-
, дами на окончание войны покончено, что впереди — неизвест-
ность. А значит, новые тяготы и жертвы. Солдатам Восточного
фронта разъяснили: им предстоит попытаться удержать позиции
«во льдах и снегах» и готовиться к новому походу.
В генеральном штабе сухопутных сил после речи фюрера
сразу начали прикидывать: с чем же армия сможет выступить
будущей весной в новый поход? Вывод оказался печальным.
Положение с производством танков таково, что «мы вообще далее
не сможем вести войну».
20
Теперь следовало срочно решать, что же делать дальше. В среде
различных групп нацистского высшего военного руководства
; появилось несколько вариантов нового стратегического решения:
1) предложить Советскому Союзу переговоры о мире; 2) отсту-
пить в Польшу; 3) отступить за Днепр; 4) остановить советское
наступление и стабилизировать фронт вблизи Москвы.
Вероятно,- с точки зрения планов агрессора и дальнейшего
существования «третьего рейха» наиболее логичным представля-
лось последнее из предложенных решений, т. е. упереться там,
где сейчас находится, истекая кровью, «восточная армия», остано-
вить начавшееся страшное паническое бегство, как можно быстрее
закрепиться и сделать передышку до весны. Иного решения ни
Гитлер, ни его паладины из штаба верховного командования не
могли себе и представить. Оправившись от первого шока, фюрер
решил действовать со всей энергией. Он не хотел и слушать ни
I 1е Volkischer Beobachter, 1941. 12. Dez.
363
о чем другом, кроме этого последнего варианта, считая, что в<м
другое — предательство и путь к немедленной гибели. Он in
только отверг все другие варианты, но и хорошо запомнил их
авторов — время рассчитаться еще наступит!
В полночь 16 декабря у фюрера появились срочно вызванш!
генералы из штаба верховного командования. Гитлер отдал при
каз; ни о каком отходе не может быть и речи. Отводить войск!
только с таких участков, где противник добился глубокого про
рыва. Скоро в бой будут брошены свежие дивизии. Для их до
ставки выделяется транспортная авиация. Штаб оперативное
руководства немедленно передал войскам указания: «Глубоко!
отступление армии среди зимы, при ограниченной подвижности
и без
недостатке зимнего
снаряжения
подготовленных тыловых
позиций может привести к самым тяжелым последствиям» ”. I
Но и такие отчаянные призывы и приказы не спасали поло-
жение. В середине декабря советские войска освободили ряд
городов — Клин, Солнечногорск, Калинин, Плавск, преодолел!
Истринское водохранилище и среднее течение Оки.
В эти трудные дни в «Вольфшанце» шли напряженные сове
щания. Гитлер неистовствовал. Как и всякий диктатор, считай
себя непогрешимым, он обрушился на виновников — генералов
Браухич и Гальдер в военном отношении слабые головы,
заявил он.
Браухич был вызван к фюреру 19 декабря. После двухчасовой
беседы с глазу на глаз фельдмаршал, совершенно разбитый и
поникший, появился у Кейтеля. «Я еду домой, он дал мне от
ставку, я больше не могу»,— трагическим голосом произнес
Браухич77 78.
Через несколько часов Гитлер вызвал Кейтеля. Он прочитал
ему только что составленный приказ об отставке Браухича
и о том, что командование сухопутными силами фюрер берет пп
себя. Он-то знает, как надо действовать.
На следующий день он продиктовал Гальдеру программу дей
ствий, состоящую из некоей волевой импровизации. Суть своди
лась к одному: остановиться невзирая ни на что; каждый солдат
должен оборонять тот участок, на котором стоит; вбить в созна-
ние каждого фронтовика необходимость сопротивления; изжит)
выражение «русская зима»; сжигать населенные пункты; воля
к сопротивлению должна быть внедрена в каждую воинскую
часть; любое убежище превращать в опорный пункт и т. д,-
все в том же духе.
Немедленно указания фюрера были переданы повсюду, до
последнего солдата Восточного фронта: «1. Держаться и бороться
до последнего. Ни одного шага назад не делать добровольно.
Прорвавшиеся подвижные части противника должны быть отбро
77 KTB/OKW, Bd. I, S. 1080.
78 Gorlitz W. Generalfeldmarschall Keitel: Offizier oder Verbrecher? Gottin
gen, 1961, S. 287.
!
364
Шены. 2. Тем самым добиться выигрыша времени для: а) улуч-
шения работы транспорта, б) подвода резервов... 3. Направить
1иергичных офицеров для того, чтобы: а) на железнодорожных
[станциях ускорять поезда и полностью их использовать, б) орга-
низовать снабжение, в) собирать отбившихся от своих частей и
отправлять вперед... 4. Все имеющиеся на родине и на Западе
соединения перебросить на Восток».
Далее следовало: «5. У военнопленных и местных жителей
беспощадно отбирать зимнюю одежду. 6. Все оставляемые хутора
сжигать. 7. Команды истребителей партизан снабжать на родине
хорошим зимним снаряжением... 9. Там, где фронты стабилизи-
ровались, моторизованные дивизии использовать в качестве пехо-
ты, а автомашины направлять для пополнения танковых диви-
зий». Наконец Гитлер сообщал, что Италия, Венгрия и Румыния
выставят в 1942 г. крупные силы, которые, прибудут, как только
начнется снеготаяние, и они смогут двигаться вперед79. Про-
грамма Гитлера намечала основы перехода к еще более жесткой
«тотальной войне».
Но контрнаступление Красной Армии ширилось. Калинин-
ский, Западный и Брянский фронты двигались вперед, выходили
К Ламе и Рузе, с боями форсировали Плаву, Оку и подходили
к Калуге. В ярости Гитлер стал давать отставку одному за дру-
гим тем генералам, которых хотел представить главными винов-
никами неудач или от кого намеревался вообще избавиться по
тем или иным причинам. За короткий срок он отстранил, помимо
Браухича и Рундштедта, также фельдмаршала Бока, Гудериана,
Вейхса. Затем ушли в отставку Гепнер и Штраус. Но и это не
помогло, как и летящие в войска один за другим самые реши-
тельные приказы: держаться любой ценой, сражаться за каждую
пядь земли до последней крайности. «Только так можно нанести
врагу кровавые потери, ослабить его моральный дух и реализо-
вать бесспорное превосходство немецких солдат». Но эти солдаты
представляли собой толпы жалких, грязных, измученных, поте-
рявших веру и мужество безразличных ко всему людей, которые
брели на Запад от Москвы, думая лишь о том, как спастись.
21
Еще никогда прежде германский фашизм не стоял перед кризи-
сом такого масштаба, как в ноябре-декабре 1941 г. Здесь назре-
вало нечто большее, чем просто военная неудача или срыв стра-
тегического плана, хотя и то и другое занимало свое место в
логике развертывающихся событий. Здесь сплетались воедино
невыносимая для сознания лидеров «третьего рейха» угроза по-
тери нацистского идеологического, военного и государственного
престижа; мрачная перспектива затяжной войны на Востоке со
всеми ее не поддающимися учету превратностями и поворотами,
с колоссальными требованиями, к удовлетворению которых рейх
не был готов; крах той доктрины, создателями которой был фю-
’» KTB/OKW, Bd. I, S. 1085, 1086.
365
pep и его генеральный штаб и которая произнавалась автомат»
чески победоносной.
Гитлер был потрясен. «Разве в первой мировой войне русски-
пехотинец не сражался плохо? А теперь он бьется как лев!» -
заявил фюрер Йодлю. И вдруг добавил: «О победе теперь болы!|«
нельзя и думать». Начальник абвера адмирал Канарис наканув
Нового года сделал любопытную запись в своем дневнике, пер»*
давая атмосферу, царившую среди фашистской верхушки: «Пол*»
жение на Восточном фронте, особенно в группе армий „Центр",
означает серьезный кризис, который под нажимом русских мож«
вылиться в катастрофу. Принципиальные ошибки в проведении
операций... и прежде всего преступная недооценка противника,
начинают теперь роковым образом влиять на события. Генерал
Шмундт (шеф-адъютант Гитлера.— Д. П.) сравнивает происхп
дящее с 1812 годом и говорит о „часе испытаний*' национал
социализма. Устрашающе велики материальные потери автд
транспорта, оружия, самолетов и т. д... Беда заключается в воз-
действии всего этого на боевой дух войск, которые внезапно
поняли, что ими плохо руководят».
Оценить происшедшее под Москвой можно лишь с точки зре-
ния всей истории фашизма, его подъема и падения. Здесь-w
падение и началось Фашизм был реакцией на победы сил са
циального прогресса. Он призван был их остановить. Потом
уничтожить. А эти силы, наоборот, остановили фашизм. Сама В
себе возложенная на него миссия была исторически обреченной
Но мы хорошо знаем, какие зигзаги делает история.
Сейчас такой «зигзаг» был бы возможен, лишь если бы при
способленный для молниеносных побед фашистский военный
таран снова, как в прошлые годы, сразу сокрушил намеченную
жертву. Но в ситуации 41-го года он не смог пронзить крепость
обороны и был сломлен контрсилой иного свойства.
История не сделала зигзага. Мы остановили Германию. Но ка«
кой ценой заплатили мы за все совершенное командно-администряг
тивной системой в 20—30-е годы? Более 3 млн. пленных, тысячи
единиц техники и т. д. Потеряли Украину, Прибалтику, част®
России. Потери же немцев составили 1,3 млн. человек.
Со времени своего возникновения, т. е. гораздо раньше, чем
с 1933 г., фашизм привык только наступать, только пробиваться
вперед, растаптывая все вокруг и презирая всех все больше и
больше по мере того, как ему открывали дорогу. Он безумно
обнаглел. И в этой своей наглости уверовал, что ему уготовано
править железной рукой всем миром. И что XX век будет его
веком.
И вдруг Россия, которую он презирал больше всех, изменил» '
все. Временно отступая, неся тяжкие потери, обливаясь кровью,
она мерно, упорно и беспощадно наносила удар за ударом, одни
тяжелее другого. Яростные, с беззаветной храбростью контратп
ки, повсюду и везде, где выгодно или невыгодно, во фланг,
в лоб, в окружении, с безмерным подъемом, патриотизмом I
366
1гертвеппостью — вот что встретил фашизм, действовавший по
1сем правилам своей отточенной военной науки. Он встретил
общенародную войну.
Для политического мышления германской реакции, особенно
«осле 1871 г., т. е. после создания империи, с ее стремитель-
ными успехами, пожалуй, до 1943 г., стала типичной особая,
Удивительная самоуверенность, которая за эти семь десятилетий
неоднократно толкала немало консервативных германских лиде-
ров на самые опасные и рискованные решения. Даже катастрофа
1918 г. мало что изменила. Чем больше успехов одерживал
«второй» или «третий» рейх, тем с большим высокомерием огля-
дывали его власти окружающий мир, порой даже не снисхо-
дя до его внимательного и трезвого изучения. Если существует
и мире злое начало, то оно нашло законченное воплощение в
гитлеровском шовинизме и расизме.
Нацистские властители, уже готовые править миром из бер-
линской рейхсканцелярии, не говорили даже о Советском Союзе
как о достойном упоминания государстве и называли его не
иначе как «восточным пространством».
Для них история России прекратила свое существование где-
то в XVIII в. Россия представлялась им старой, неграмотной «ла-
потной» страной, заселенной примитивными существами, пригод-
ными лишь для того, чтобы над ними властвовал «господин». Пусть
так думали не все нацисты. Пусть даже далеко не все. Но мало
Кто осмеливался, наподобие Шуленбурга, Кестринга или Остера,
пусть даже в самой осторожной форме, сказать: «Одумайтесь! Ведь
все это не так».
Они верили. Но зимой 41-го вся фашистская вера пошла пра-
хом. Психологически это было катастрофой. Фюрер победим!
Вермахт победим! Собственно, с этого времени в различных кру-
гах нацистской верхушки стали тихо говорить о «проигрыше
войны». Потом об этом говорили все громче и громче — и после
Сталинграда, и после Курска, и, конечно, в самом конце. Но
впервые эта горестная фраза была произнесена именно теперь,
причем не кем-пибудь, а сначала Шпеером, одним из самых близ-
ких соратников Гитлера, а потом внезапно и Гитлером, пусть в
виде случайно брошенной фразы в пустоту.
Что же означал 1941 год для всей истории фашизма? Несрав-
нимый пи с чем в прошлом военный, политический, экономиче-
ский, моральный кризис системы — вот что принес нацизму
41-й год. Можно применять различные термины, но остается
фактом: Советский Союз доказал, что фашизм можно победить.
Последствия 1941 г. были неотвратимыми.
Сохранилась любопытная фотография, опубликованная в
одном из западных изданий. Она называется «После урока, полу-
ченного на Востоке, Гитлер вернулся в Оберзальцберг». На ве-
ранде своего дворца на фоне гор сидит на краешке скамьи, под-
жав ноги, фюрер, как нашкодивший ученик. Его перевернутая
осунувшаяся физиономия, бессмысленно уставившиеся чкуда-то
367
вдаль глаза выражают такую пришибленность, растерянность |
тоску, что один только облик говорит больше, чем все его взба;
ривающие речи, с которыми он вскоре выступит.
Глава 12
ПУТЬ К СТАЛИНГРАДУ
1
События на Восточном фронте приобретали решающее влиянии
на весь ход второй мировой войны. Планы вторжения в Англию
окончательно похоронены. Англия получила время для собирания
сил. Отпали надежды на завоевание Ближнего Востока. Испари
лись все и всякие расчеты па высвобождение армии «для новы»
задач». Конца войны не было видно, здание германской страто
гии лишилось фундамента. На третьем году войны фашистский
блок оказался перед фронтом антигитлеровской коалиции. Воен-
ная система «третьего рейха» не была приспособлена для ycneni
ного ведения войны на два и более фронтов.
После нападения на Советский Союз действия германского
флота против Англии стали сокращаться. Потопление 27 мал
1941 г. севернее Нормандии самого крупного немецкого линкора
«Бисмарк» положило предел наступлению рейдеров. Британское
военно-морское командование предприняло массированные атаки
авиацией по германским кораблям во французских портах. Захва-
тив господство в воздухе, авиация повредила стоявшие там лин-
коры «Шарнхорст» и «Гнейзепау» и вылудила командующего гер-
манским флотом Редера в феврале 1942 г. отдать приказ о воз
вращении их в немецкие порты.
В Северной Африке поражение итальянских войск зимой
1940/41 г. заставило рейх включиться в борьбу и на этом театра,
Захват английскими войсками североафриканского побережья
означал бы установление их господства в Средиземноморье, ни
Ближнем Востоке, постоянную угрозу Балканам и вишистской
Франции. Хозяином Средиземного моря должны были оставаться
державы «оси». Кроме того, Гитлер вообще стал опасаться выхо
да Италии из войны в результате ее поражений и бомбардировок
ее городов британской авиацией. Нападение на Советский Сою»
поглощало главные силы вермахта, поэтому Североафриканскому
театру оказалось возможным дать лишь небольшое количестио
сухопутных войск и авиации во главе с Роммелем. Принятое п
феврале 1941 г. решение послать в Африку небольшое «загради
тельпое соединение», нанести авиационные удары по английским
морским перевозкам в Средиземном море и по расположению
британских войск в Киренаике означало максимум того, что мог
сделать сейчас фюрер.
368
В конце 1941 г. на море и в воздухе в бассейне Средиземного
Цорн полностью стали господствовать англичане. Роммель почти
не получал подкреплений. Используя благоприятные условия,
британцы смогли усилить свои войска в Африке (называвшиеся
теперь 8-й армией) и 18 ноября 1941 г. открыть наступление,
Которое увенчалось полным успехом. В январе 1942 г. понесшие
тяжелые потери итало-германские силы оказались отброшенными
в Западную Киренаику.
Но в центре событий стояла, конечно, борьба на советско-
германском фронте.
Контрнаступление советских войск под Москвой переросло в
общее наступление от Ладожского озера до Черного моря. Гит-
леровские армии были отброшены в итоге до 350 км. Чтобы из-
бежать полного разгрома, Гитлер был вынужден направить на
советско-германский фронт 30 новых дивизий.
Прошло всего полгода, а картина войны существенно измени-
лась. Нацистские генералы вели борьбу по всем самым отшлифо-
ванным') самым точным правилам, приносившим ранее победу за
победой. Но здесь, в России, все шло иначе. Красная Армия пе
потеряла духа после тяжелых неудач начала войны и вот сей-
час, зимой, методично, упорно раскачивала и громила фронт за-
воевателей, повсюду создавала кризисы, требовавшие от герман-
ского верховного командования таких действий, к которым оно
еще никогда не прибегало.
Последствия поражения под Москвой были для нацистской
Германии всеобъемлющими. Кризис охватил самые различные
стороны: и военную, и политическую, и экономическую, и пси-
хологическую. В рейхе спал густой туман иллюзий и предстали
действительные ценности происходящего. Не возвращение домой
«нобедоноспых гренадеров» уже осенью 1941 г., не «освоение» за-
воеванных земель, а страшный Восточный фронт, не только не
Сломленный, но нанесший ответный удар такой силы, которой
никто не ожидал.
В эти дни вернулся из поездки по Восточному фронту министр
Строительства Тодт. Его приятель, а затем преемник Шпеер так
излагал рассказанное ему Тодтом: «Он видел стоящие санитарные
поезда, в которых лежали замерзшие раненые, видел бедствую-
щие войска в занесенных снегом деревнях и маленьких городах,
В также пережил негодование и разочарование немецких солдат.
Удрученный, исполненный пессимизма, пришел он к заключению,
что мы не только физически не способны к таким напряжениям,
по и душевно должны в России погибнуть» ‘.
Шпеер вскоре сам убедился во всем этом, совершив зимой
Поездку на Украину. Все было разрушено, занесено снегом. Сол-
даты в настроении безысходности. Пробыв семь дней, он с трудом
убрался оттуда поездом, шедшим со скоростью 10 км в час.
* Speer A. Erinnerungen. Stuttgart, 1979, S. 200.
369
Шпеер оценивал положение как катастрофическое. Он сет
вал: «Русские при отступлении полностью уничтожают свои лЛ
комотивы, станции водоснабжения и другие технические устрой
ства своей железнодорожной системы. У нас в опьянении ycnt
хами весны и осени насчет того, что „русский медведь уя
побежден", никто не указал и не подумал, что надо восстании,
ливать все эти устройства» 2.
Когда Шпеер доложил об увиденном Гитлеру, рассказ ifl
слишком удручил фюрера. Зато его возмутило, что солдаты в*
Восточном фронте, оказывается, стали петь заунывные песш!
Найти зачинщиков и наказать!
Вскоре Шпеер был назначен па место скончавшегося То?'
И он так оценил общую ситуацию: «Война должна быть зав св
шена за короткое время. Если нет, то Германия войну проп.
рает. Мы должны выиграть ее до конца октября, раньше, ’.
наступит русская зима, или мы раз и навсегда все потеряем. J 1«1
.мы можем ее выиграть только тем оружием, которое ймеем сей
час, но не тем, которое будем иметь через год» 3.
Они не задумывались о перспективах, о долгосрочных планах
Опять, как и прежде, все должно быть решено немедленно. На и.
использовать захваченное. Возник вопрос о рабочей силе. [!
фронт пожирал все больше солдат. Гитлер решил еще в ноябЯ
1941 г.: «Пространства, которые на нас уже работают, насчи]/
вают более 250 млн. человек. Нет сомнений, что мы должны м!
пользовать всех этих людей, всех без остатка бросить на работу
Был отдан приказ о беспощадном угоне рабочей силы из оккул»
рованных стран в Германию. Чтобы освободить немецких ж<»
щин от тяжелого домашнего труда, приказано из «восточных об
ластеи» мобилизовать в рейх не менее полумиллиона «здоров1
и сильных девушек». Начался массовый угон людей в рабство, а
Это были очень трудные для нашего народа времена. Но дл-
другой стороны они стали тоже очень трудными. Еще недашг
нацисты были ослеплены своими успехами, бескровными за*и»
тами, парадами, фейерверками, надеждами стать владык, I
мира. Теперь все переменилось. Еще будут временные успехи И
ликования. Но прошлого им не было суждено вернуть никогдс
2
«Третий рейх» был глубоко потрясен. За ставшими вдруг лам
личными строками военных сводок угадывались нескончаем и»
беды. Стало как-то тише. Ни парадов, ни фейерверков — тол I
«кампания зимней помощи», только усиление гестаповского ллН
зора и ожидание новых плохих вестей с Восточного фронта. ПЯ
дется переждать зиму, а когда весной подсохнет земля, Герм!
ния нанесет последний удар, который окончательно сломит coufl
ское сопротивление. Гитлер, как всегда уверенный, что аЦ
I ноля главный источник и двигатель истории, на бесконечных,
следующих одно за другим совещаниях уже говорил о победах
будущего лета. Они «приведут к полному разгрому России».
I Фюрер требовал, чтобы все думали только так. Он подстегивал
своих министров, генералов, весь нацистский аппарат: быстрее
,1аживить раны и подготовиться к новому походу. Поскольку
I оффективность пропаганды после провала обещаний молниенос-
I Лой победы и после потерь в 1,2 млн. человек значительно сни-
зилась, «недостаток боевого духа» стали возмещать военно-поле-
ные суды. Тысячами выносили они приговоры за дезертирство,
I «самострелы», трусость. Страх «воспитывал» солдат вместе с
I надеждой, что все-таки фюрер окажется прав и его генералы при-
ведут Германию к победе. Надо только обождать, перетерпеть и
лак следует подготовиться.
Тем временем огромный, причудливо цзогнувшийся герман-
ский фронт продолжали то здесь, то там раскачивать и крошить
советские войска. Все больше сил, особенно в центре, прихопи-
лось отвлекать для борьбы с партизанами. Сражения за Ельню
ие утихали. Гитлер требовал удерживать ее любой ценой «из
инешнеполитических соображений» 4. Тяжелый кризис обозначил-
ся под Тихвином, где двойной удар советских дивизий поставил
под угрозу окружения 16-ю армию южнее озера Ильмень. Фельд-
маршал фон Лееб утратил всякое равновесие. Он стал настойчи-
во просить разрешения Гитлера отвести войска за Ловать. Он
сообщал 12 января: «Противник продолжает наступление па
всем фронте, захватил Пено и много других опорных пунктов,
оборонявшихся до конца, прорвался севернее озера Святое и
продвинулся своими частями к району 15 км юго-восточнсе
Молвотицы» 5. 15 января он докладывал: «На волховском фронте
краг сумел прорвать нашу оборону в районе Дубовицы» 6 и т. п.
Гитлер категорически запретил отводить войска. Он приказал
оборонять район Демьянска, даже если русские его отрежут. Он
снял «старого господина» фон Лееба и заменил его Кюхлером,
цоселе командующим 18-й армией. Это не помогло. 8 февраля
советские войска замкнули кольцо окружения вокруг 16-й армии.
Гитлер рвал и метал. Он приказал удерживать «крепость Демь-
ппск» и сосредоточить силы для ее освобождения. Но 13 января
Последовал новый удар Красной Армии в стык между 16-й и
18-й армиями на Волхове. К концу месяца прорыв углубился до
железной дороги Новгород—Ленинград. На всем северном участ-
ке фронта шли ожесточенные бои, особенно за Холм, Грузине,
Молвотицы, Старую Руссу, а также на берегах озера Белье.
Прорыв следовал за прорывом в течение всего февраля. За-
I падно-германский историк пишет: «Советам удались прорывы.
Иод Демьянском и Холмом немецкие войска были окружены.
2 Ibid., S. 199.
3 Ibid., S. 112.
370
‘ KTB/OKW, Bd. II, S. 42.
• Ibid., S. 218, 219.
• Ibid., S. 227.
371
Впервые в этой войне, в которой немецких солдат постоянно ли
дели только победителями в больших битвах на окружение, ч
перь те же самые немецкие солдаты были окружены противником I
и сжаты в котле» 7.
Только путем концентрации всех сил 1-го Воздушного фл«|
(250 боевых машин) Кюхлеру удалось ко второй половине мм
та несколько выправить положение на Волхове и ценой громам
пых потерь пробить узкий коридор к Демьянску. Но группа ар
мий «Север» была обессилена.
Попытки взять Ленинград сорвались, и 18-я армия заж; IA
его в тиски блокады. Гитлер заявил 5 апреля своим приближен
пым: «Ленинград должен пасть» 8 9.
На юге, после того как советские войска эвакуировались ш
Одессы, советский Черноморский флот, по словам П. Шрамм
опираясь на Севастополь и на порты Восточного Черноморы!,
создал «долговременную постоянную угрозу германо-румынским!
силам группы армий „Юг“ на занятом ими побережье» ®. Гит п
приказал войскам Манштейна, ворвавшимся в Крым, штурмовав
Севастополь.
Донесение в ставку группы армий «Юг» от 29 декабря: «Кпьс
Контрнаступление, проведенное (советскими войсками,— Д. //,)
из района крепости Севастополь, завершилось прорывом в 4 к
западнее Бартеньевки... Ночью 29.12. противник внезапно выси
дился в Феодосии и северо-восточнее. После ожесточенной борь
бы находящиеся там войска обороны побережья вынуждены были
оставить город» 10 11.
На следующий день в «Вольфшанце» озабоченно читали по*
вое донесение: «Противнику удалось в районе Феодосии расши
рить плацдарм. В порт быстро прибывают войска. РумынскийI
соединения отступают под натиском противника» “. Десанты I
Керчь и Феодосию создали угрозу тылу прикованной к Севаст"
полю 11-й армии. В Крыму немцы получили два фронта.
Еще один удар нанесли советские войска под Изюмом. За в Л
сколько январских дней они прорвали фронт 17-й армии Гота и
заняли Барвенково — главную немецкую армейскую базу снабж
ния, «вызвав тяжелый кризис» 12. Лишь только удалось его чц
стично преодолеть в феврале, как в начале марта последовал по» |
вый советский удар против 6-й армии под Харьковом, «который
удалось остановить только у ворот города в конце марта» 13.
Словом, потрясение оказалось громадным. К началу вести
7 Zentner Ch. Illustrierte Geschichte des Zweiten Weltkrieges. Munclioii,
1963, S. 209.
8 Picker H. Hitlers Tischgesprache im Fiihrerhauptquartier. Stuttgart, 11)/fl,
S. 192.
9 Ibid., S. 45.
10 KTB/OKW, Bd. I, S. 868.
11 Ibid., S. 871.
372
согласно оценкам германского генерального штаба, из 162 диви-
зий Восточного фронта лишь 8 были боеспособными. Потери до-
< тигли трети того состава, с которым вермахт 22 июня ринулся
и а Советский Союз Но истощены были обе стороны.
3
В Берлине развернули кипучую деятельность. Прежде всего Гит-
лер постарался искоренить чувства пессимизма, которые, как ему
докладывали, то здесь, то там охватывали армию. Он не только
«претил солдатам петь заунывные песни, но и не одобрял чте-
ние офицерами мемуаров Армана Коленкура и записанных им
разговоров с Наполеоном во время отступления из Москвы в
1812 г. Возмутительно! Подобные сюжеты обсуждались даже в
«Вольфшанце». Воспоминания о судьбе Наполеона в России
были абсолютно неуместны, ибо Наполеон проиграл войну, а фю-
рер, конечно, победит.
Гитлер принимал все новые и новые решения. Чтобы оконча-
Ьельно покончить с Советским Союзом, он хотел связать руки
(;ША и Англии. Натолкнуть на них Японию — что могло быть
(1учше? Поэтому он еще в апреле 1941 г. обещал японскому ми-
гистру иностранных дел, что в случае войны между Японией и
США, которая назревала, Германия выступит против Соединен-
ных Штатов. 19 ноября на запрос из Токио Риббентроп подтвер-
1ил обязательство. Нападение Японии на США стянет американ-
ские и, быть может, английские силы к Дальнему Востоку,
гвлечет их внимание от Европы, а значит, от возможной помо-
щи Советскому Союзу, гарантирует Германию от нажима США
и Англии и облегчит положение немецкого флота в Атлантике.
В начале декабря обещание вновь подтвердили, а когда в став-
ке Гитлера утром 7 декабря 1941 г. узнали о японском нападе-
нии на американскую базу Пёрл-Харбор, то радости не было
предела. Немедля нацисты объявили войну США. Сделав этот,
как ему казалось, чисто символический шаг, Гитлер считал, что
Перехитрил всех: привлек усилия Америки и по крайней мере
Части британского флота к другому концу света, окончательно
отвлек туда же Японию, и — что главное — способствовал ослаб-
лению начинающей складываться антигитлеровской коалиции,
Изолировал Советский Союз от возможной поддержки со стороны
Ьбоих западных держав и тем обеспечил будущую победу над
ним.
Кроме того, нападение Японии на США и ее неожиданно
Крупные успехи в Юго-Восточной Азии и западной части Тихого
океана, казалось, открывали возможность ведения коалиционной
юйны всех трех партнеров фашистского блока. Но с другой сто-
роны, сам по себе, факт, что теперь Германии потенциально про-
L---------------
" Ibid., Bd. II, S. 45.
'• Ibid. ч
Ibid., S. 46.
373
тивостоит мощь и этого государства, сулил в будущем и нош
заботы, тем более что стало известно о намерениях США, несмс
ря на поражение в Тихом океане, постепенно перенести фронт и
Европу и Африку.
И вот, когда на Восточном фронте появились первые прилЛ
ки некоторой стабилизации, когда непосредственная угроза кап*
строфы миновала, Гитлер и его военные советники должны были
оглянуться вокруг, чтобы бросить взгляд на общее развитие оМ
бытий.
Нацистская империя стояла перед совершенно изменившей*
обстановкой. Всей политической, экономической и военной си сн*
ме «третьего рейха» предстояло переключаться на затяжную во*»
ну. Но время работало не на Германию. Ее противники стали ptu
вертывать силы, которые потенциально намного превосходил*
возможности рейха.
Вокруг Германии ширилась национально-освободителыцц
борьба. Ес сила возрастала по мере усиления мощи ударов Крит»
пой Армии. От Подмосковья и брянских лесов до Фландрии, <н
бельгийских шахт до норвежских гор, в Югославии, Греции, А'|
бании все громче заявляли о себе партизаны. Патриотов расст|Ч|
ливали, вешали, сжигали, но их ряды ширились, и они продо*
жали бороться, несмотря на все директивы Гитлера, ГпммлгИ
«о борьбе с партизанами», невзирая на точные стратегически*
расчеты и планы.
Что могла принципиально нового дать гитлеровская воепши
система, высшим достижением которой была доведенная до
вершенства доктрина «молниеносной» войны, только что проп*,
лившаяся на глазах у всего мира?
Фюрера по-прежнему окружали преданные ему генералы вро
де Йодля и Кейтеля, штабные роботы как Гальдер или Варлй»
монт, или холодные, беспощадные фанатики тппа фон Бока или
Модели, готовые по первому приказу испепелить всю Европу,
если этого потребуют «интересы рейха». С Гитлером находили»'»
его «партайгеноссе», которые создавали вокруг фюрера атмосфе-
ру безропотного преклонения и лести. Они убеждали его, что ни
только оп спас зимой Восточный фронт, чему Гитлер охотно
рил. Геббельс громогласно называл его «аккумулятором немец»®
го народа», выражая чувство безмерного счастья, что фюрер, с»•
ва богу, крепок и здоров. «Пока Гитлер бодр и находится ср» Л
нас,— писал он в дневнике,— пока он может излучать свою min|i
гию и силу, не нужно беспокоиться о будущем» 15.
Гитлер и его окружение, казалось, смотрели в будущее овЦ
мистически. Правда, их все больше раздражали союзники. Ош
постоянно хитрили, требовали больше, чем могли дать, ссорили,»
между собой, заставляли улаживать всякие конфликты и об|М*
щаться с собой, как с равными. Гитлер счел нужным даже сог.1»
в самолет и полететь в Хельсинки на празднование 70-летие
15 Gorlitz W., Quint Н. Adolf Hitler. Stuttgart, 1952, S. 581.
374
Маннергейма. В Будапешт и Бухарест на все переговоры он
Досылал не кого-нибудь, а только Кейтеля. Он неоднократно сам
мтречался с Антонеску, пе говоря уже о переговорах с Муссо-
лини. Требовалось вооружать дивизии союзников, снабжать их
Гкм'припасами и всяким имуществом и вообще делать все, чтобы
айн держались рядом. И все-таки после зимы 1941/42 г.
> «сердечных взаимоотношениях» образовалась трещина.
Какую же избрать теперь стратегию? Куда и как двигаться
дальше? Где найти ключ к победе? Нацистские вожди хорошо по-
нимали, что, не достигнув победы в 1941 г., они скоро могут
оказаться перед совершенно другой картиной мира. Советский
1Союз, Англия, Соединенные Штаты выиграли столь бесценное для
них время, чтобы развертывать силы. И хотя фюрер не очень-то
Верил в возможности, как он считал, уже почти разбитой России
или «разложившихся англо-американских плутократов» быстро
< >брать какие-то достойные внимания войска, тем не менее ты-
сячи новых забот охватывали обитателей «Волчьего логова».
При этом оказалось, что поражение под Москвой нанесло
страшный удар по тому, что для нацистов всегда было козырной
партой,—по психологическому состоянию Германии. Бацилла не-
верия стала проникать в умы не только простых немцев, но и
влиты. Йодль, первый военный советник Гитлера, вспоминал в
мае 1945 г.: «С весны 1942 г. я знал, что мы не сможем выиг-
рать войну». И далее высказался еще более точно: «В частности,
Гитлеру, а также генерал-полковнику (т. е. ему, Йодлю.— Д. И.)
гало ясно, когда наступила зимняя катастрофа 1941/42 г.... что
после этого кульминационного пункта начинающегося 1942 г.
никакой победы больше достигнуто быть не может» 1в. Гитлер
Предпринял очередной пропагандистский ход. Он бросает своим
солдатам, оккупированной Европе и западным державам новый
лозунг: советская угроза и он, Гитлер, спаситель от нее! Мюн-
Гхенские идеи военного времени. Свой «восточный поход» оп из-
ображает в рамках всей европейской истории, начиная с Древней
Греции. Свою миссию он видит в «обороне Европы от азиатского
юэлыпевизма» ”.
Тем временем забили тревогу японцы. Они стали бояться, что
♦Германия, важнейший партнер по борьбе против англосаксон-
ских держав, может быть обескровлена в России». Японское ад-
миралтейство предложило германскому послу в Токио посредни-
чество между Германией и Советским Союзом «в пользу сепа-
ратного мира».
Однако в «Вольфшанце» такие предательские идеи, конечно,
С возмущением отвергли. Разве Германия не может сражаться и
победить? Разве фюрер не с нею и не полон, как всегда, энергии.
Пусть только подсохнут дороги, и войска стряхнут оцепенение
аимы!
" KTB/OKW, Bd. IV, S. 1501, 1503.
*’ Volkischer Beobachter, 1941, 12. Dez.
375
4
Да, 1941 год означал для фашизма потрясение, невиданное им
общем-то никогда. Но не таковы фюрер, его старые верные закп
ленные соратники, борцы за идею, чтобы поддаться растерянно
сти и сомнениям. Какие вообще могут быть сомнения? Какай
растерянность? Нет, фюрер уже изгнал из армии колеблющихся
и нытиков. История — не гладкая дорожка. Даже у самого Фрид-
риха Великого, которому фюрер поклонялся больше всех, были
ли минуты отчаяния. И что же? Непоколебимая воля приводила
его к победам. Конечно, генералы что-то недоучли, не поняли *
этом «восточном походе». Но теперь он взял военное руководство
в свои руки. И его воля определит все. Как при Фридрихе. 1
Ведь возможности Германии еще очень велики. Экономиче-
ские, технические, военные. Конечно, фюрер прежде надеялся
завоевать Россию, не используя все до конца. Но подвели rent»*
ралы. Теперь надо действовать по-другому. В его руках — боль»)
шая часть Европы. Германия железной силой заставит покорен*;
ные страны работать на войну. Немецкие военные фирмы удвоив
утроят производство. На союзников надо как следует нажать [
В конце концов, если они хотят что-то получить в «восточном
пространстве», пусть не прячутся за немецкие спины, а выстаи
ляют новые дивизии. Из оккупированных стран будет вывезет»
па работы в Германию все трудоспособное население. Жизнь эти»
людей, как и военнопленных, ничего не стоит. Пусть гибнут мил-
лионами, но военное производство должно нарастать.
Словом, нацистские лидеры на своих бесконечных заседаниям
и беседах в серых бараках «Вольфшапце» и среди мрамора и коп-
ров рейхсканцелярии пришли к одному общему выводу. Ко врй
мепи, когда начнется лето и подсохнет земля, надо нанести такой
удар, который, безусловно, сокрушит Советский Союз и разорвог
основные звенья Британской империи на Ближнем и Среднем
Востоке. Теперь уже не будет никаких генеральских колебаний «
куда и какими силами наступать, что делать и что не делать. 1
Ход событий диктовал одно-единственное решение: сконцещ^
рировать самые могущественные силы, чтобы разбить Советский
Союз. Начавшийся 1942 г. в ставке Гитлера все чаще стали пл*
зывать «годом немецкой судьбы».
25 января 1942 г. последовала директива: «всеми средствами И
решительно» обеспечить пополнение и оснащение армии. И дм
лее: «Современный ход тотальной войны... властно требует iw
пользования всех имеющихся сил для вермахта и военного щю
изводства» 18. Ему отныне целиком подчинялось все хозяйсгия
Германии. Именно теперь складывается особо мощный воен пи
промышленный комплекс, включавший директоров крупнейшие
военных концернов и военную верхушку. Главным коордипптш
ром новой государственно-монополистической структуры спи
Шпеер, инженер и архитектор, нацист и тень Гитлера, котором **
** Zeitschrift fiir Militargeschichte, 1967, N 6, S. 714.
376
фюрер безмерно ценил и которому в виде особой награды пода-
рил собственный портрет с автографом.
В оккупированных странах развернулся невиданный грабеж.
Использовался принудительный труд. Военнопленные разных
I гран работали до полного изнеможения па военных заводах.
^Ослабевших истребляли. Печи крематориев в концлагерях горели
непрерывно.
Так или иначе, но к началу лета беспощадными мерами на-
цистская система восстановила военное могущество. Все и ото-
всюду двигалось на Восток.
По мере усиления позиций и власти монополий росло их
|< шяние через государство и его военный аппарат на военные
пианы, следовательно, на военную стратегию «третьего рейха».
Стратегический план германского фашизма на 1942 г. складывал-
гя под воздействием отнюдь не только чисто военных факторов,
и > в огромной мере под воздействием интересов и требований
Монополистического капитала.
В начале 1942 г. одно сомкнулось с другим. Эти интересы и
требования концентрировались, как и прежде, на захвате богатей-
ших в промышленном и сырьевом отношении южных районов
•иропейской части Советского Союза. Подобно 1918 г. Но если в
1941 г. свою главную, «южную» задачу нацисты хотели решить,
члк сказать, в рамках общего территориального завоевания Совет-
ского Союза, что представлялось им вполне легким делом, то
к перь они отказывались, как кое-кто из них любил говорить, от
щоего «романтизма»: надо бросить все силы прямо на юг, за-
хватить все, что нужно. А остальное падет само собой.
Монополии вполне поддерживали такую идею. Они получали
дополнительный стимул: «право частного предпринимательства»
пи оккупированных территориях юга СССР, которое потребовали
пт фашистского государства. В начале 1942 г. руководители кон-
цернов добились обещания фюрера, что «после окончания вой-
ны» па захваченных «восточных территориях» государство и па-
пистская партия не будут полностью контролировать экономику.
)пи обеспечат «переход к частной инициативе» и к созданию
«независимых предприятий».
Наиболее крупным концернам — «И. Г. Фарбениндустри» и
(ругпм — гарантировалось особо широкое поощрение их «частной
инициативы на Востоке». В рамках так называемой новой орга-
| изации руководства экономикой хозяйственно-экономические
Йептры на оккупированной территории Советского Союза превра-
птся в частные вотчины германских монополий. Итак, маяком
ветила цель: Украина, Кавказ!
5
Через два дня после Нового года, 3 января, Гитлер беседовал с
Японским послом Осимой. Теперь, после совместного вступления
Германии и Японии в войну против США, фюрер мог разгова^и-
инть с ним особо доверительно.
377
— Советы уже в следующее лето будут разгромлены,— убе I
денно говорил Гитлер.— Спасения им больше нет. Лето стали»
решающей стадией военного спора. Большевиков отбросят так /Л
леко, чтобы они больше никогда не могли касаться культурней
почвы Европы.
Он продолжал:
— Я намереваюсь пока в центре фронта больше не проводин
наступательных операций. Моей целью будет наступление Г
южном фронте. Я решил, как только улучшится погода, ciioi
предпринять удар в направлении Кавказа. Это направление вз
нейшее. Нужно выйти к нефти, к Ирану и Ираку. Если мы т
выйдем, то, я надеюсь, освободительное движение арабского мп|в
также могло бы помочь нашему прорыву. Конечно, кроме той
я позабочусь о том, чтобы уничтожить Москву и Ленинград.
Посол, как полагается, внимательно слушал, и Гитлер с ох>
той развивал перед ним свои планы.
— Если Англия потеряет Индию, то обрушится целый мир
Индия — это ядро Британской империи. Необходимо, чтобы Гор
мания и Япония посоветовались о совместных планах на 1942 I
1943 гг. Оба союзника не должны ни при каких обстоятельств!!
останавливаться па полпути. Я уверен, что Англию можно ул и
чтожить. Как устранить США, я еще не знаю *®.
В середине января Кейтель и специальные уполномочен л;
начальников итальянского и японского ]
писали в Берлине военные соглашения между Германией, И тали
ей и Японией. Они договорились распределить зоны военпЫ*
действий. По японскому предложению 70-й градус восточной дол
готы в Индийском океане станет границей между японской I
германо-итальянской сферами. Будет «Общий оперативный план»,
японские вооруженные силы «уничтожат североамериканские 1
английские сухопутные, морские и воздушные силы в Тихом |
Индийском океанах, чтобы добиться господства в западной ча<"ф
Тихого океана». Атлантика и Средиземноморье оставались зонами
германского и итальянского флотов. Если окажется, что ами
канский и английский флоты сосредоточат главные силы в А»
лантике или в Тихом океане, то союзники придут друг другу
помощь: в первом случае Япония часть своего флота направит *
Атлантику, во втором — Германия и Италия — в Тихий океан
Собственно, этим и ограничивалось «взаимодействие вооруженн а»
сил трех держав». На практике оно оказалось еще меньше. Кн»
определил японский адмирал Н. Номура, руководитель япопыни*
делегации, «у Японии, Германии и Италии имелось много секрл
тов и очень небольшое количество общих проблем» 19 20.
И в самом деле, союзники держали свои планы в тайне друг
от друга. Гитлер жаловался Муссолини во время встречи 29 ни
реля 1942 г.: «Я не знаю целей японцев. Я не знаю, действии1 I
□
генеральных штабов под I цр0ТИВ Советского Союза. В
между Германией, Италцк I I »,>кс,пепппиоппый коппче,» из
19 KTB/OKW, Bd. II, S. 14.
20 Ibid., S. 15.
1'0 ли надеются японцы сначала обеспечить свой фланг от угро-
11Ы Чан Кайши и наладить с ним сотрудничество, или они хотят
начала повернуть на Австралию или на Индию» 2‘.
Начало 1942 г. ознаменовалось некоторым изменением отно-
пнений Берлина с Римом. Нацистские лидеры после поражения
I итальянской армии в Греции, Албании и Северной Африке ста-
| in смотреть скептически на возможности союзника. Их раздра-
[м.али постоянные призывы о помощи, которые раздавались из
||'има с конца 1940 г. Ведь Италия вела «свою», или «параллель-
ную», войну, и ее генералы возглавляли действия па «итальян-
Ьких» театрах. Фактически же все большую роль там играли по-
гланные им в помощь немецкие войска и генералы во главе с
В’оммслем. В Берлине стали сомневаться во внутренней крепости
режима Муссолини.
Гитлер 20 марта следующим образом выразил эту мысль Геб-
бельсу: «Единственным гарантом германо-итальянского сотрудни-
чества является Муссолини... Если то здесь, то там в германо-
итальянском сотрудничестве чего-то не хватает, то дело не в
Муссолини, а в недостатке военных качеств у самого итальян-
кого народа». Месяцем раньше Гитлер вспомнил, как при ветре-
140 во Флоренции дуче говорил ему: «Мои солдаты верные, бра-
I IIые ребята, но моим офицерам я не могу доверять!» 22
Вскоре стал обсуждаться вопрос об участии Италии в войне
"3 июле 1941 г. Муссолини выставил
™ гжепедиционный корпус» из четырех дивизий, теперь он предло-
I ,кил в качестве компенсации за планируемую переброску в Си-
11 пнлию немецкого 2-го воздушного флота Кессельринга передать
1I на Восточный фронт еще 20 итальянских дивизий для кампании
I *942 г. В действительности весной на южный участок советско-
I мурманского фронта прибыли восемь дивизий, в том числе Аль-
J плйский корпус. Они и образовали 8-ю итальянскую армию.
Не менее серьезной оказалась проблема дальнейшего участия
In войне Румынии. На Украине и под Одессой румынская армия
понесла тяжелые потери —40 тыс. убитыми, 100 тыс. ранеными.
I ‘ 'па, по сути, потеряла всякую боеспособность, что, правда, сна-
рала не очень смущало Антонеску и его генералов, торжество-
Вцпвших свои «победы».
Кейтель еще в октябре 1941 г. посетил Бухарест по случаю
144 к называемого победного парада в связи с захватом Одессы.
Н беседах с Антонеску он пугал «общей опасностью болыпевиз-
I Ми» и добился его обещания направить 15 дивизий на Восточный
фронт. Они будут вооружены и оснащены Германией.
Одновременно удалось достигнуть соглашения с Венгрией:
I Хорти усилит так называемую оккупационную группу, отправит
I iiu Восток армию из девяти дивизий и моторизованного корпуса
1 (200 тыс. человек). Их оснащение также брала на себя Германия.
Ibid., S. 22, 23. *•
Ibid., S. 21, 22.
378
379
Взаимоотношения с союзниками обострялись по мере увеличе-
ния требований, предъявляемых к ним Берлпном. И уж, конечна
чувства, которые питали друг к другу «равноправные» партнера
по фашистскому блоку, ничем нс напоминали те идиллический
картинки, которые рисовала официальная нацистская пропаганд»
Дошло до того, что 1 апреля 1942 г. Гитлер приказал во всш
переговорах с союзниками «быть особенно осторожными и не ip-
ворить о целях предстоящих операций» 23.
6
Основные идеи гитлеровского плана летней кампании 19421
коренились в давних устремлениях и расчетах германского и*
периализма и фашизма. Здесь в принципе не имелось ничего пЦ
вого. План как бы концентрировал в себе «идеи» завоевания У|,
раины и Кавказа, разработанные еще прусскими экстремистам!
XIX в., пангерманистами и «геополитиками», автором «Майе
кампф» и «научными изысканиями» нацистского теоретиЛ
Дарре.
С началом агрессии против СССР и по мере роста неудиЯ
вермахта на Восточном фронте мысль о наступлении только |
югу, в частности па Кавказ, как мы видели, постепенно приоб-
ретала все более самостоятельное и доминирующее значение. Ещ-
15 июля 1941 г. в тезисах к докладу ОКХ «Об оккупации и ой
ране русской территории» намечалось создание «оперативна!
группы для проведения операции в направлении Кавказа—Ирш
на».
План наступления через Кавказ, составленный еще в июл»
1941 г., предусматривал необходимость «овладеть кавказскими
нефтяными районами и занять к сентябрю перевалы на ирански
иракской границе для дальнейшего продвижения на Багдад». I
В специальном докладе военно-хозяйственного штаба OKU
2 октября 1941 г. признавалось: «Решающее ослабление военпЛ
экономической силы Советского Союза, вероятно, еще не достиг*
нуто». Но тут же делался безапелляционный прогноз: потере
нефтяных месторождений Кавказа и донецко-ростовской области
должна привести к тому, что СССР в 1942 г. «будет не в состав
нии собственными силами создать за Уралом даже минимальные
предпосылки производства вооружения, чтобы продолжать бор'*»
бу, которая обещала бы успех».
Между тем именно в восточных районах Советского Сою.ц
быстро создавалась военно-экономическая база. Во втором полу»
годии 1941 г. и в первой половине 1942 г. здесь было восстании
лено и введено в действие полностью или частично 1200 перст1
денных из западных районов промышленных предприятий. Сю
главным образом направлялись основные капиталовложении
Доля Урала в общем объеме капитального строительства полы
силась с 9% в 1940 г. до 25% в 1942 г., Западной Сибири
23 Ibid., S. 29.
380
<1 3 до 10%, Казахстана и Средней Азии — с 8 до 11% и т. д
валовая продукция машиностроения и металлообработки в 1942 г.
[увеличилась по отношению к 1940 г. в Западной Сибири в
i,9 раза, на Урале — в 4,5, в Узбекистане — в 5,1 раза.
Во второй половине 1942 г. в Советском Союзе завершился
процесс создания слаженного военного хозяйства. Советская эко-
номика могла теперь во все возрастающих размерах снабжать
[фронт всем необходимым. Именно этого и не учло гитлеровское
поенное руководство в своих стратегических расчетах.
О готовящемся новом крупном летнем наступлении Германии
[Против Советского Союза знали, вероятно, повсюду в мире. Это
не могло быть тайной по самой логике вещей. Слишком явными
(-казались нацистские приготовления во всей Европе.
В такой обстановке для стран антигитлеровской коалиции
I приобретал особую актуальность вопрос о втбром фронте.
Он возник, по сути, сразу после нападения Германии на Со-
ветский Союз и создания антигитлеровской коалиции. Его поста-
и или общественные деятели, пресса, многие политики стран коа-
лиции. О втором фронте стали писать, говорить на митингах и в
Кабинетах дипломатов. Глава Советского правительства уже в
1941 г. дважды ставил этот вопрос перед британским премьер-
министром. Черчилль уклонялся от положительных ответов,
ссылаясь на непреодолимость германской обороны французского
побережья, на недостаток собственных сил, действия английских
пойск в Ливии, начавшиеся 18 ноября 1941 г.
Тема эта обширна и сложна. Она не составляет предмет на-
шего исследования. Она раскрыта в трудах советских ученых,
В. М. Фалина, И. Н. Земскова, В. М. Кулиша, В. Г. Тру-
Хановского. Но автор как участник войны и как современник по-
следующих событий не может не сказать, что данная тема при-
надлежит к числу не только самых волнующих, но и горестных
и то время. Для нас тогда надежды перемешивались с разочаро-
ваниями.
В 1941—1942 гг. и позже совершенно очевидной была стра-
тегия Лондона: сохранить имперские позиции с их ключевыми
I районами Средиземноморья, Ближнего Востока и нефтяных оа-
писов зоны Персидского залива. Все британские взоры устремля-
лись до поры до времени в первую очередь именно туда. Именно
чуда направлялся, как только стало возможным, поток британ-
I ских кораблей и солдат.
Самое внимательное изучение вопроса свидетельствует, что
Рузвельт вполне понимал, во-первых, что Советский Союз ведет
один на один решающую борьбу с Гитлером и, во-вторых, что
только прямое англо-американское вторжение в Европу с Британ-
ских островов способно принести наибольший эффект и обеспе-
чить победу. Атлантика и Западная Европа неизменно оставались
главной сферой интересов США по очень многим причинам по-
литического, исторического и экономического порядка. И Рузвельт
был искренен, когда даже после нападения Японии на США,
381
беседуя с В. М. Молотовым в Вашингтоне (конец мая 1942 г.),
заявил: необходимо в первую очередь покончить с Гитлера
а потом с Японией. Гопкинс, личный друг президента, тоже I
лгал, характеризуя его как «горячего сторонника второго фропц
в 1942 г.» Рузвельт называл Гитлера «своим личным врагом» н
говорил Молотову: «Мы надеемся, что второй фронт будет создан
в 1942 г., но вопрос времени зависит от тоннажа» “. Только л |
от него?
Если президент США занимал столь ясную позицию, то что и
мешало провести ее в жизнь? Преграды ставили мощные chjh
Мы сошлемся на интереснейший документ, впервые опубликован
ный МИД СССР в 1984 г.,— на анализ вопроса о втором фронт!
сделанный 14 августа 1942 г. А. А. Громыко, тогда советником
посольства СССР в США. Документ раскрывает механизм вльи
ния реакционных кругов на решения американского президента
В частности: «Подавляющее большинство из генералитета арми
США питали надежду, и сейчас ее еще не оставили, на истощи
ние и гитлеровской Германии, и Советского Союза. Эти надежды
совпадают с надеждами руководящих промышленных круг»"
высказывавшихся об этом в начале войны открыто. Они не хотя
победы Гитлера. Но еще больше не хотят победы Советске!
Союза» г5.
Сильное влияние реакционных кругов на президента плЯ
активизация на приближающихся выборах антирузвельтовскцВ
изоляционистских сил сковывали его действия несмотря на г!
что США обладали уже в 1942 г. силами армии, флота и авЛ
ции, способными к вторжению в Европу, хотя, само собой разу
меется, и не без риска. Однако военная история еще прошлЛ
столетия доказала, сколь сомнительны действия полководр'"
теряющих время в ожидании, когда будет «пришита последняя
пуговица к мундиру последнего солдата».
Так или иначе, но вопрос о втором фронте в 1942 г. завяз I
множестве контраргументов из Лондона и Вашингтона. А факт»
ческое положение дел состояло в том, что Советскому Сокии
вновь предстояло в 1942 г. одному отразить германский удар
7
План летнего наступления 1942 г. впервые стал предметом офн
циального обсуждения в главной квартире Гитлера 28 марта. Ml
соображений секретности на это совещание приглашен был самы»
узкий круг лиц. Гальдер на основе данных ему раньше указали!
представил расчеты по развертыванию сухопутных сил, котовы
Гитлер одобрил.
5 апреля вышла в свет директива № 41 — план второго «м„.
ниеносного похода против Советского Союза» (операция «Блау»),
24 Советско-американские отношения во время Великой Отечественна
войны, 1941—1945. М., 1984, т. 1., с. 181—194.
25 Там же, с. 225.
382
Общий замысел в принципе не содержал повых идей. Он был
столь же опасен, как и прежние, своими установками на таран-
ные, стремительные удары танками и авиацией, на выходы в
»ыл, окружение и т. п. Он был так ясе авантюрен, ибо, как и
.предыдущие планы, фатально недоучитывал важнейшие элемен-
ты «большой стратегии» XX столетия — потенциалы и многооб-
разные возможности противостоящего великого государства, спо-
Ыбного мобилизовать новые ресурсы для борьбы даже в самой
Крайней ситуации.
Первая, т. е. наиболее опасная, сторона германского замысла
состояла в том, чтобы окружить армии советских Юго-Западного
к Южного фронтов в большой излучине Дона ударами вдоль всего
среднего и южного течения реки от Воронежа до Ростова. Когда
» этом громадном «котле» исчезнет весь южный оборонительный
фланг советских войск, откроется свободный путь на Кавказ и
далее, что и составляло главную и конечную цель. Основное со-
стояло в том, чтобы как можно скорее прорваться танками к
Дону, стремительно повернуть по его берегу на юго-восток и не
позволить советским войскам отступить за Дон, не позволить соз-
дать новую оборону вдоль реки или в предгорьях Кавказа. Как
Только эта цель будет достигнута, все остальное не составит
чрезмерного труда. Кавказ со всеми его нефтяными и другими
богатствами как зрелый плод упадет к ногам завоевателей и от-
кроется путь через Кавказские перевалы к Черноморскому побе-
режью и далее, если понадобится, на Ближний Восток.
Другая, т. е. авантюрная, сторона замысла состояла во ьсе
том же глубоком непонимании, что какой бы временный успех ни
сопутствовал операциям вермахта, он вряд ли приведет к выиг-
рышу войны. Ибо Советский Союз все равно резервами из глу-
бины страны, с помощью промышленного потенциала восточных
районов при доказанном героизме его солдат и энергии руковод-
< >ва сможет переломить неблагоприятный ход событий. А неата-
кованные фронты в центре, нависая с севера над наступающей
немецкой группировкой, создадут массу проблем оперативного
свойства.
Если рассмотреть подробнее первую, т. е. чисто милитарист-
скую, сторону замысла, то надо познакомить читателя с основа-
ми исходной директивы Гитлера (№ 41).
Операция распадалась на три главных удара, последовательно
наносимых с севера на юг. Сначала группа армий «Юг» под ру-
ководством все того же фон Бока осуществит прорыв из района
1<«жнее Орла на Воронеж. Этот удар, наносимый 2-й и 4-й танко-
и он ой армиями, по расчетам Кейтеля, должен будет «ввести в
иаблуждение русских» и создать ложное впечатление намерения
поворота на север, против Москвы, чтобы их резервы были там
удержаны» 26.
Затем следовало внезапно и быстро повернуть эти силы вдоль
И KTB/OKW, Bd. II, S^47, 48.
383
Дона на юг и поддержать второй удар, который нанесет из р*Л
па Харькова 6-я армия генерала Паулюса, чтобы совместно *
войсками, наступающими из-под Воронежа, уничтожить Юв
Западный фронт. Третье по счету наступление предполагал»
«вести таким образом, чтобы войска, наступающие вдоль Допа
соединились в районе Сталинграда с теми силами, которые буду?
наступать из района Таганрог—Артемовск между нижним те в
нием Дона и Ворошиловградом через Донец на Восток. Они долш
ны
на
«В
Да
в заключение соединиться с танковой армией, наступающей
Сталинград» 27.
Особенно многозначительными были такие слова директивы
любом случае надо попытаться достигнуть самого Стали"!,
или по меньшей мере иметь возможность держать его пе
воздействием нашего тяжелого оружия, чтобы парализовать ем
как центр производства вооружения и коммуникаций. Было Пц
особенно желательным, если удастся, овладеть или неповреждив
ными мостами в самом Ростове либо поблизости, или создам
падежные плацдармы южнее Дона для дальнейшего ведения
планируемых позже операций» 28. Иными словами, для удара ий
Кавказ, когда путь будет полностью очищен. Заботу об охран»
все удлиняющегося левого фланга вдоль Дона предполагало
возложить на союзников.
Среди военных не было полного единства в оценке перспекгиц
нового похода. Наряду с бравыми генералами, все еще верив|пи
ми в гений фюрера, теперь, после всего, что произошло, оказали»
и открыто сомневающиеся. В «соображениях» разведки (отдо*
«армии противника на Востоке») от 28 июня 1942 г. говорилос*.
«а) оперативная цель летнего похода в общем будет достигну п
по пе приведет к полному уничтожению противника перед грум
пой армий „Юг“; б) группы армий „Центр11 и „Север11 не в coctJ
пии проводить крупные операции...; в) в Советском Союзе пр д
стоящим летом не произойдет решающего для хода войны по.
тического или экономического поворота»29. И даже следопи*
общий вывод: «Боевая сила Красной армии... в 1942 г., по-виг
мому, не будет настолько ослаблена, чтобы вероятным стало воой*
ное крушение... Надо считаться с тем, что русское руководи не
как и в прошлом году, пусть в значительно сокращенном разме
ре, попытается зимними операциями так ослабить германскую
армию в смысле ее персонала и материальной части, что тротф
большое летнее наступление станет невозможным» 30.
...Но Гитлер и большинство его сподвижников думали у •<»
о другом. 22 июня фюрер встретился с Муссолини. Оба решил!,
что их общая ближайшая цель — прорыв в Египет до Алекса пл
рии. Гитлер находился в приподнятом состоянии от успеха Ром
меля в Африке. «Захват Тобрука — это невообразимый успех -
(говорил он за обедом в „Вольфшанце“ 27 июня, за день до начала
iionoro наступления на Восточном фронте.— Если переговоры Чер-
чнлля и Рузвельта в Вашингтоне продолжались целых восемь
«ней, то это не в последнюю очередь потому, что Роммель решаю-
I |цпм образом потряс английские средиземноморские позиции.
I !сли люди едины, то их переговоры завершаются быстро. Мои
1'!'реговоры с дуче длились не более полутора часов» 3‘.
Следующим вечером, перед самым началом наступления, фю-
рэра больше всего интересовало, как он будет строить новые до-
р||ги в завоеванной России. «Огромное русское пространство нель-
I <1*1 будет без хороших дорог ни очистить в военном отношении,
I пи надежно охранять. Ту рабочую силу, которая не будет занята
и сельском хозяйстве и военной промышленности, я отправлю на
г।роительство дорог»,—говорил Гитлер, ни минуты не сомнева-
1Вцеь, что судьба Советского Союза на этот раз уж безусловно пред-
I решена окончательно 32.
В южные и восточные районы Украины непрерывным пото-
|ком стягивались войска. Под командованием фон Бока здесь уда-
I ось еще раз создать сверхмощный таран: сосредоточилась огром-
I пая масса войск и разнообразной техники, собранной со всей Ев-
|ропы. Союзники «третьего рейха» выставили небывало большие
|»оптингенты. Дополнительно в мае—июне прибыли 41 дивизия и
бригада, в том числе 25 румынских, итальянских, венгерских.
На 4 апреля 1942 г. общая численность вооруженных сил rep-
fl мании составляла 8672 тыс. человек. Восточная армия в период
I ( 22 июня 1941 г. по 1 мая 1942 г. получила 1 млн человек по-
полнения. Восточный фронт располагал 230 дивизиями и 26 брига-
дами. Для проведения главной операции гитлеровское командова-
ние привлекло 91,5 дивизии, 1260 танков, более 1600 боевых
Самолетов.
Срок начала генерального наступления, назначенный на
15 июня, переносился дважды: на 20 и на 28 июня. Важнейшей
причиной изменения «дня икс» оказалось положение 11-й армии.
I 1 й уже давно следовало окончить крымское наступление и нахо-
I дчться севернее Азовского моря в готовности к маршу на Дон,
I ибо по всем расчетам ее ввод из второго эшелона группы армий
I«Юг» намечался на третьем этапе наступления «для последнего
Iудара на Сталинград».
Но героическая оборона защитников Севастополя надолго ско-
пала войска Манштейна, и в Растенбурге тщетно ждали побед-
I пых реляций. Пришлось начинать без 11-й армии. Уже в ходе
I наступления, 3 июля, верховное командование решило, что диви-
I пии Манштейна, как только освободятся в Крыму, будут пере-
I правлены через Керченский пролив на Кавказ.
27 Ibid., S. 48.
28 ‘ '
29 Ibid., S. 52.
30 Ibid., S. 53.
384
Ibid.
1 Д. М, Проэктор
•' Picker Н. Op. cit., S. 388, 389.
" Ibid., S. 391.
385
8
28 июня в казино «Вольфшанце» Гитлер —на этот раз после обо-
да — был особенно словоохотлив. Он находился в приподнятом
состоянии духа: первые сводки о начавшемся сегодня большом
летнем наступлении на Восточном фронте были благоприятными
Теперь-то он не сомневался в близости победы. И он говорил сп
девшему с ним Герингу гораздо больше о завоевании Ближнего
Востока, чем о текущих делах в России, где все шло, как надо,
Первая и важнейшая цель похода — захват кавказской неф
ти — будет достигнута в короткий срок. Фюрер не уставал поя
торять своим приближенным: «Кавказ играет в наших расчетах
потому особо важную роль, что он является громадным неф гл
ным источником. Если мы хотим получить нефть, то должнм
взять Кавказ под строгий контроль» 33.
Начало «марша за нефтью» ознаменовалось еще одним ра-
достным для фюрера событием. После небывалой по ожесточи
нию девятимесячной борьбы пал, наконец, Севастополь. Даже
историограф ставки Гитлера писал о «невероятном мужеству
гарнизона», о «суперсильной крымской крепости» и т. д. Взять
ее удалось, лишь бросив против Севастополя воздушную армаду
Рихтхофена и привезя из Германии новинку Круппа: орудия «Же
лезный Густав» 80-сантиметрового калибра.
Получив эту новость за обедом, Гитлер и все сидевшие за
столом в казино вскочили, вытянули руки в нацистском приветст
вии и запели гимн. Крым в их руках 11-я армия высвободилась.
Мощная артиллерийская канонада и авиационные удары ра-
зорвали летнюю предрассветную тишину. В 2 часа 15 мин. 28 июпл
вермахт перешел в новое генеральное наступление на Восточном
фронте. 4-я танковая армия первой нанесла удар, нацеленный к
Дону. Через два дня двинулась 6-я армия. Ее удар от Харькова
вскоре привел к охвату советских войск под Осколом. Но 4-я тап
кован армия сразу же была остановлена в Воронеже. Вечером
2 июля Гальдер сообщил по телефону Боку: фюрер «не придав
решающего значения захвату Воронежа восточнее Дона». На сле-
дующий день в штабе фон Вока появился и сам Гитлер. Он зол:
советские войска остановили ударную группировку, она теряет
темп. А еще через два дня «ввиду усиления советского сопро-
тивления» Бок получил категорический приказ немедленно вы-
вести из боя за город свои силы и как можно скорее бросить их
на юг, вдоль берега Дона. Однако пока разбирались, что к чему,
советские войска вышли из-под удара и отступили за Дон. Удар
пришелся по пустому месту.
Фюрер раздосадован. Тем более опять получены сообщения оО
исключительном упорстве русского сопротивления. На второй
день наступление у Гитлера обедал фельдмаршал Кюхлер. Рус-
33 Ibid., S. 274.
386
скпе солдаты, рассказывал он, «сражаются как звери до послед-
него дыхания» 34 *.
Гитлер теперь «сам» руководил наступлением на юге. Он ре-
шил, что его ставка «Вольфшанце» находится слишком далеко
от Кавказа, Волги и вообще от районов операций. Поэтому 16 ию-
ля все верховное руководство переместилось в новую главную
квартиру под Винницей, в небольшой лесок около шоссе на Жи-
томир, близ деревни Стрижавка. Оборудованный там лагерь по-
лучил название «Вервольф». Впоследствии, через 20 лет, Варли-
монт напишет, что жара, стоявшая летом на Украине, мучала
Гитлера и что это сыграло немалую роль в неудачном развитии
дальнейших событий. В 1941-м — холод, в 1942-м — жара!
В ночь на 7 июля по приказу Верховного Главнокомандова-
ния Красной Армии начался общий отход войск Юго-Западного
и Южного фронтов из-под угрозы окружения. Гитлеру станови-
лось все очевиднее, что его танковые корпуса захватывают лишь
пространство, что план окружения срывается и что отступившие
советские войска скоро создадут новый фронт обороны.
Фельдмаршал Бок послал донесение: «Я думаю, что уничто-
жение значительных сил противника больше не может быть до-
стигнуто в одной операции, когда в центре — крупные силы, а на
флангах — слабые» S5. Это признание Бока стало предметом бур-
ных дебатов на совещании в ставке 13 июля. Гитлер, взбешен-
ный, как он теперь считал, критикой его действий и угрозой про-
вала операции, поставил Боку в вину задержку вывода 4-й тан-
ковой армии из Воронежа и неожиданно для всех отстранил его
от командования. Вечером фон Бок получил телеграфное уведом-
ление от Кейтеля и отправился домой в Берлин.
Отставка фельдмаршала Бока, теперь уже вторая, в самом
начале немецкого генерального наступления на Восточном фрон-
те стала провозвестником начинающегося нового кризиса. Совет-
ские войска уходили из «клещей». Ничего похожего на «Вязьму»
не получилось.
Отныне дважды смещенный фельдмаршал фон Бок окончил
свою карьеру. Он стал жить как «частное лицо» до того момен-
та, когда перед самым окончанием войны погиб от английской
бомбы.
Преемником Бока стал фельдмаршал Вейхс, получивший от
фюрера директиву «не позволить противнику отступить на восток
а уйти через Дон к югу».
Вейхс никогда не стоял в ряду «выдающихся» военных дея-
телей. Он считался одной из наименее ярких фигур. Генерал-
фельдмаршал не ждал такой чести — стать командующим группой
армий на главном направлении в разгар столь большого наступ-
ления. Возможно, он понимал, что чудесному выдвижению мень-
ше всего обязан своим полководческим талантам, а скорее, на-
Ibid., S. 395 ••
” KTB/OKW, Bd. II, S. 57.
13* 387
оборот — их отсутствию. Во всяком случае, генерал-фельдмаршал
барон фон Вейхс был озадачен своим внезапным назначением на
меньше, чем штаб сухопутных сил отставкой фон Бока.
Заботили его и требования фюрера. Ведь советские войска
уже отступили за Дон. Как же можно «не позволять» им этого
делать. Не надо быть выдающимся стратегом, чтобы понимать;
речь может идти максимум о преследовании, о занятии террито-
рии с перспективой новых трудных сражений.
Паулюс со своей 6-й армией занял Миллерово. Стояла середи
на июля. По расписанию штаба сухопутных сил завершался «вто
рой этап операции». Но не тот, который был задуман, а совсем
другой, потому что ни окружить, ни разгромить советские вой-
ска не удалось. Разведка сообщала об энергичных работах по
укреплению Сталинграда и о подтягивании советских войск Я
реке Чир, что рассматривалось в немецких штабах как создание
«сталинградского предполья». Нарастающее сопротивление все
более тормозило натиск армии Паулюса.
Действительно, генеральное наступление развивалось иначе,
чем хотели в ставке Гитлера. Но стратегическая инициатива па
ходилась в немецких руках. «В результате вынужденного отходи
наших войск,— пишет Г. К. Жуков,— в руки врага попали бога-
тейшие области Дона и Донбасса. Создалась прямая угроза выхо
да противника на Волгу и на Северный Кавказ, угроза потери
Кубани и всех путей сообщения с Кавказом, потери важнейшего
экономического района, снабжавшего нефтью армию и промыш-
леность» 36 37.
28 июля Ставка Верховного Главнокомандования издала n.i
вестный приказ № 227. Там были суровые слова: «Отступать
дальше — значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу
Родину. Каждый новый клочок оставленной нами территории бу-
дет всемерно усиливать врага и всемерно ослаблять нашу обо-
рону, нашу Родину... Из этого следует, что пора кончать отступ»
ление. Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный
призыв... Наша Родина переживает тяжелые дни. Мы должны
остановить, а затем отбросить и разгромить врага, чего бы aw
нам ни стоило...» ”.
Это была жестокая правда. Но то, что она была сказана при
мо и открыто, сыграло немалую роль в событиях под Сталии
градом.
9
На следующий день после переезда под Винницу Гитлер созвал
очередное совещание. Выяснилось, что его советники еще верят
в окружение советских войск где-то западнее Дона. Следует скон-
центрировать силы для удара с севера к Ростову. Если захлопнута
клетку здесь, последует марш на Кавказ и к Черноморью.
36 Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М., 1969, с. 400.
37 Великая Отечественная война: Вопросы и ответы. М., 1984, с. 166, 167,
388
Гитлер вновь поверил в успех и даже отменил переброску ар-
мии Манштейна из Крыма на Кубань. Он отправил ее под Ле-
нинград, чтобы еще этим летом покончить, наконец, со второй
советской столицей. И он приказал снять 4-ю танковую армию со
сталинградского направления и двинуть на Ростов, чтобы наки-
нуть петлю на те силы советских войск, которые еще не отошли
ва Дон.
Прорыв к Ростову удался. 24 июля после ожесточенного со-
противления город пал. На южном донском берегу захватили
плацдарм. Однако, к разочарованию обитателей «Вервольфа», со-
ветские войска опять ушли из-под удара. Они переправились на
южный берег Дона. А чрезмерное сосредоточение немецких войск
к Ростову потребовало несколько дней, чтобы распутать клубок
из пехоты, танков, орудий, понтонов, прикативших сюда и мас-
сой вливавшихся в город. »
Тем временем передовые части Паулюса двигались дальше.
25 июля они вышли к Дону близ Калача. Течение реки от Во-
ронежа до устья почти целиком находилось в немецких руках.
Только у Кременской и Калача советские войска удерживали плац-
дармы на западном берегу.
Итак, важный рубеж достигнут! Впереди — пылающие зноем
донские степи, за ними — Волга. На юге уже виделась заманчи-
вая цель — нефтяные вышки Грозного и Баку, снежные кавказ-
ские вершины, экзотика Черноморья и где-то там, дальше, горные
пути в Иран. Следовало немедля поставить новую задачу. И ни-
кто не сомневался, какой она будет.
Какой тяжелой ни была обстановка, сумев вывести войска из-
под удара, избежать окружения западнее Дона, советское коман-
дование спутало планы нацистских фельдмаршалов. Отводя часть
сил на Средний Дон, а другую — на юг, оно вынуждало их так-
же разделить силы. Сосредоточить все усилия на каком-то одном
направлении они теперь никак не могли: если бы они попытались
бросить свои армии прямо на Кавказ, им угрожали бы советские
войска, отходившие к Среднему Дону и подтягиваемые к Сталин-
граду. Нацеливать же удар только на Сталинград было сомни-
тельным решением в обстановке, когда много советских войск
отошло за нижнее течение Дона и отступало к предгорьям Кав-
каза. К тому же появились сведения, что новые советские резер-
вы быстро развертываются как впереди Сталинграда, так и в
Кавказских предгорьях.
И Гитлер решает разделить силы: одну часть бросить сразу
на Кавказ, а другой — продолжать наступление на Сталинград.
Так и получилось «движение по расходящимся направлениям»,
за что некоторые западные историки будут потом патетически
упрекать Гитлера. Но по сути дела, оно оказалось лишь вынуж-
денным решением, ибо явилось следствием неудачи исходного
плана и теперь фактически навязывалось советским командова-
нием, создававшим новые группировки на двух этих направле-
ниях. На юго-западное направление прибывало шесть резервных
389
армий — это два новых фронта: Воронежский и Сталинградский
Сюда же был двинут ряд соединений из резерва Ставки. И кроме
того, новый фронт создавался в предгорьях Кавказа. Борьба при»
ближалась к кульминационному пункту.
Итак, на немецком южном фронте совершенно четко опредо
лились два удара: первый — на Кавказ (туда шли три из четы*
рех армий) п второй — на Сталинград (здесь действовала снача-
ла только 6-я армия).
В последних числах июля на совещании в ставке с оценкой
положения выступил Йодль:
— Судьба Кавказа будет решаться у Сталинграда. Поэтому
необходима передача сил из группы армий «А» в группу армий
«Б».
Возразить было трудно. Нарастающее сопротивление совет-
ских войск на сталинградском направлении все более тревожи»|
ло гитлеровскую ставку. 31 июля фельдмаршал Лист получил
приказ передать 4-ю танковую армию с кавказского направленияf
для удара на Сталинград. Возвращались к исходному замыслу,
но уже в иных условиях, когда так и не удалось вполне «рао*1
крыть ворота» ни к Сталинграду, пи к Кавказу.
Силы двух направлений германского наступления разделя-
лись почти равномерно, и па каждом из них наступало по дво
армии, в том числе по одной танковой. Разделенные астрахан-
скими степями, оба направления все больше отдалялись одно от
другого.
Каким же «сюрпризом» вскоре стало для провидцев из «Вер
вольфа» то, что советское командование имеет в резерве гораздо
больше дивизий, чем они были в состоянии предположить.
Средней Азии, через Каспий, из Закавказья двигались новые вой-
ска, чтобы оборонять Кавказ.
Но требовалось время. А пока германское наступление про
должалось. В начале августа пали Краснодар, Майкоп и Пяти-|
горек. Фельдмаршал Лист двинул часть войск от Краснодара и
Черноморскому побережью, а две горные дивизии направил за-]
паднее Эльбруса. 1-й танковой армии предстояло наступать черен]
Грозный к Баку и одной дивизией — через перевалы на Тбилиси. I
Паулюс пробивался все дальше через степи к Сталинграду.
10
Август перевалил на вторую половину. Немецкое наступление на
Кавказ продолжалось, но явно выдыхалось. Горные стрелки за
стряли на перевалах. Прорыв вдоль побережья сорвала упорна я
оборопа Новороссийска. Заглох и удар, нацеленный на Грозный. 1
Контратаками наши части отбросили противника за Терек.
Грозный, центр нефтяной промышленности, не пал.
Как свидетельствует в своих воспомпнапиях бывший нацист
ский министр вооружений Шпеер, господствующие в ставке под
Винницей «настроения триумфа» сменялись разочарованием:!
«Лица становились все более удрученными, и Гитлер начал те
390
рять свою самоуверенность... Наши войска заняли нефтяные райо-
ны Майкопа, передовые танковые части вели борьбу на Тереке...
Но темп продвижения первых недель был потерян. Снабжение
срывалось, резервы были использованы, а передовые части все
более слабели 38.
То же — па сталинградском направлении. Генерал Паулюс
доложил 29 июля прибывшему к нему шеф-адъютанту Гитлера:
«Армия слишком слаба для наступления на Сталинград». Через
день его начальник штаба Шмидт сообщал «наверх»: «Чем даль-
ше двигаемся мы на Восток, тем становимся слабее» 39.
Гитлер стал настойчиво требовать движения в Грузию вдоль
черноморского побережья. Сначала прорваться к Сочи, оттуда —
на Сухуми. Он отдавал приказ за приказом: наносить главный
удар именно туда. В таком случае упорная оборона русских на
Северном Кавказе падет сама собой. ,
Фюрера пытались отговорить. Во время одного из обсуждений
обстановки ему показали аэрофотоснимок: под Сочи — труднопро-
ходимые ореховые заросли. Гальдер сказал, что русские легко
могут закрыть узкое побережье, стиснутое горами, Гитлер ответил:
— Эти трудности преодолимы, как преодолимы любые труд-
ности! Сначала мы должны захватить шоссе. Тогда путь южнее
Кавказа будет открыт. Там мы сможем дать отдохнуть нашим
армиям и создать базу снабжения. Тогда через год-два мы нанесем
удар в низ живота Британской империи. Небольшими силами мы
сможем освободить Персию и Ирак!
В Берлине стали срочно готовить карты этих стран. Срочно
открыли школы переводчиков персидского, арабского языков и
хинди.
Но уже становилось очевидным, что советские войска остано-
вили наступление на Кавказ. Понадобятся ли переводчики?
Гитлер обрушил гнев на группу альпинистов, залезших на Эль-
брус, чтобы установить нацистский флаг. «Часто я видел Гитле-
ра в гневе,— вспоминает Шпеер,— но редко он доходил до тако-
го состояния, как при получении этого доклада. Часами он орал,
как будто из-за этого сорван весь план похода». И на следующий
день он проклинал «дураков альпинистов», грозя отдать их под
трибунал:
— Эти идиоты полезли на эту идиотскую вершину, как будто
я не приказывал все силы сконцентрировать на Сухуми! Теперь
я вижу, как выполняются мои приказы!
Мелочи заслоняли главное. Стратеги стали метаться туда и
сюда, искать виновных. В те дни Гитлер вдруг перестал чувст-
вовать себя триумфатором. Его идеи рушились. Он терял свое,
как он считал, магическое влияние на окружающих. Он обозлил-
ся на генералов, которые не могут исполнить его гениальные
идеи. На какое-то время даже перестал здороваться с Кейтелем
и Йодлем и приглашать их, как обычно, к обеду.
•8 Speer A. Op. cit., S. 116. «•
и Stalingrad, S. 69, 70.
391
Группа армий «А» остановилась. Закавказье оказалось недо-
стижимым. Гитлер выразил большое неудовольствие. 30 августа
он вызвал в ставку генерал-фельдмаршала Листа. На следующий
день фельдмаршал сошел с самолета на аэродроме в Винницо.1
Гитлер принял его немедленно.
Разговор состоялся с глазу на глаз. Фюрер упрекнул фельд-
маршала за ошибку: надо было горный корпус направлять не к
Эльбрусу, а на Туапсе. Но сейчас поздно что-либо менять. Пере
броска сил — это «грабеж времени». Тем более что и у Сухуми
появились кое-какие перспективы.
— Вы должны,—заключил Гитлер,— сосредоточить усилии
группы армий на трех направлениях: Новороссийск, Туапсе, Су-
хуми.
С этим Лист и вернулся на свой командный пункт в Сталина
На следующий день он получил новые данные об упорной
обороне советских войск на Клухорском перевале. Горные стрел-
ки были здесь отброшены из долины реки Бзыбь.
Под впечатлением новой неудачи Лист вызвал по телефону
ставку и сообщил, что ни он, ни командир горных стрелков гене-
рал Конрад «не могут нести ответственность за дальнейшее на
ступление в направлении на Сухуми и Гудауту». Более того,
Лист решил убедить верховное командование в ошибочности его
требований о направлении действий горного корпуса вообще и
попросил прибыть в свой штаб Йодля. 7 сентября начальник шта
ба оперативного руководства появился у Листа в Сталине.
Йодль присоединился к мнению Листа и Конрада, что они по
могут нести ответственность за наступление на Гудауту и что,
следовательно, Листу необходимо отказаться от выхода на Чер
номорское побережье. Йодль обещал посоветовать Гитлеру отпо»|
сти горный корпус за перевалы Главного хребта.
Когда Йодль возвратился в ставку, доложил Гитлеру о своим
переговорах с Листом и о мрачных перспективах на Кавказа,
разразилась давно назревавшая буря. Как мог начальник штаб»
оперативного руководства, приехав на фронт, заниматься не том,
чтобы требовать выполнения его, фюрера, приказов, а обсуждпт»
их отмену? Как может фельдмаршал Лист игнорировать требо-
вания о немедленном прорыве любыми средствами к побережью!
Что это за самоволие генералов? Что вообще происходит? Ой
уже давно с трудом терпит Гальдера, возмущен Йодлем, отстрь
пил Бока и других. Теперь с наихудшей стороны показал себе
Лист.
На следующий же день фельдмаршал был отстранен и ко
мандованпе группой армий «А», застрявшей на Кавказе, принял
из Винницы сам Гитлер.
11
Тут же раскрылись противоречия и дрязги в военном окружении
фюрера. Кейтель терпеть не мог Йодля и опасался его. Как че-
ловек ограниченный, оказавшийся на высоком посту не благодшь
392
ря личным качествам, а за рабскую преданность Гитлеру и по
стечению обстоятельств, он ревновал более способного Йодля и
всячески старался от него избавиться. Действительно, в стратеги-
ческих вопросах Йодль совершенно заслонял фигуру Кейтеля, ко-
торого стали уже иронически называть «начальником имперской
бензоколонки», что приводило фельдмаршала в ярость, плохо
скрываемую за маской солдатской невозмутимости. Кейтель дей-
ствовал осторожно, но везде, где только мог, старался дискреди-
тировать своего чересчур независимого молчаливого помощника.
Теперь же, по его мнению, наступил момент для решающей ата-
ки. Йодль допустил ошибку с этой поездкой в Сталино, и она
ему обойдется дорого.
Когда после обеда 18 сентября Кейтель вошел в кабинет Гит-
лера, то застал его в весьма взвинченном состоянии.
Фельдмаршал начал осторожно: •
— Мой фюрер, я должен переговорить с вами по вопросу о
кадрах в свете событий последних недель. Прошлой зимой и даже
в начале этой осени я неоднократно докладывал вам о целесооб-
разности назначения начальником штаба оперативного руковод-
ства штаба вооружденных сил тогдашнего генерала от инфан-
терии фон Манштейна. Он тогда был командиром корпуса, а за-
тем принял командование армией в Крыму, в связи с чем
получил звание фельдмаршала. Этим назначением фон Манштей-
на замена Йодля была лишь отдалена, а не разрешена. Мне не
требуется подробно останавливаться на недавних событиях. Вы
не можете не знать моего мнения и моей оценки инцидента, ко-
торый произошел в тот вечер, когда Йодль возвратился из Ста-
лине. Тем не менее я хотел бы кое-что добавить. В течение этого
года дело пошло так, что генерал Йодль, ранее бывший моим по-
мощником, стал выступать на первый план. Он выполнял ваши
вадания и, минуя меня, брал на себя больше, чем было на него
возложено.
Кейтель долго изливал свою ненависть к Йодлю, потом завер-
шил:
— Я полагаю, что урегулирование этого вопроса связано с
урегулированием работы здесь, внутри вашего штаба. Я могу
предложить два варианта решения: первое — назначить вместо
Йодля фон Манштейна, второе — кого-либо другого из молодых
генералов.
Удар был рассчитан точно. Напоминание о самоуправстве
Йодля снова взорвало Гитлера. Он вскричал:
— Я должен предполагать наличие у работающих со мной
офицеров стопроцентной лояльности. Когда лояльность отсутст-
вует, совместная работа немыслима. Недопустимо, чтобы задним
числом, как это случилось, составлялось обоснование своих
действий.
Он долго возмущенно, все больше подогреваемый Кейтелем,
говорил о провале на Кавказе. И заключил:
— Я указывал: решающим является прорыв на Туапсе, а за-
393
тем блокирование Военно-Грузинской дороги и прорыв к Каспий-
скому морю с тем, чтобы выйти к Баку. Об этом я так часто го-
ворил, что считаю почти неприличным, когда мне представляет-
ся писанина, из которой следует, что это якобы никогда не об-
суждалось.
На Кавказе все тщательно составленные планы рушились,
и это приводило гитлеровских главарей в состояние бессильной
ярости. Гитлер искал виновных среди своих клевретов.
— Решающим является то,— кричал он,— что дело полностью
провалилось. Йодль изменяет мои приказы просто по собственно
му усмотрению. Это невозможно. Вдобавок, он пытается при-
влечь еще кого-либо на свою сторону. Я требую, чтобы господа
из моего штаба всеми средствами отстаивали мою точку зрения.
Невероятно, когда кто-то из них едет и заявляет: «Я лично при
держиваюсь иного мнения». Если я посылаю кого-либо от своего
имени, то он не имеет права воспринимать взгляды других лиц,
коль он послан представлять мое мнение.
— Мой фюрер,—вставил, наконец, Кейтель,—я хотел бы еще
дополнить ваши замечания: он прежде всего не имел права от-
менять подобным образом выше приказание, заявив мне: «Этот
приказ не будет выполняться».
— Это невозможная вещь, и поэтому я не могу больше ра-
ботать с генералом Йодлем.
— Это мне ясно.
— Следовательно,— с решимостью произнес Гитлер,— гене-
рал Йодль должен уйти.
— Я не хочу за него вступаться: я сам несу за это ответст
венность.
После некоторого размышления Гитлер сказал:
— По моему мнению, в этом случае речь может идти только
об одном человеке, которому я лично доверяю и который приоб-
рел боевой опыт,— генерале Паулюсе.
— Это вполне приемлемо,— поспешно ответил Кейтель.—
Я бы лично не хотел по своей инициативе вступаться в защиту
Йодля. Все это затрагивает и меня лично.
Для нацистской руководящей клики была невыносимой мысль,
что Красная Армия вновь срывает ее далеко идущие замыслы.
Гитлер и его высшие штабы все еще надеялись, что причины не
удач кроются в каких-то частных ошибках того или иного гене-
рала, в непослушании или самоуправстве, например, Йодля.
И если заменить нескольких генералов другими, все пойдет хо
рошо. Вновь, как и в прошлом году, они склонны были игнорл
ровать действительно решающий фактор: сопротивление Красной
Армии, сила которого все время нарастала. Советские войска
остановили группу армий «А» на Кавказе, и теперь ничто по
могло сдвинуть ее с места.
...Гитлер колебался.
— Имеется еще и другое соображение,— сказал он,— гово
рящее против замены Паулюса немедленно. Когда Сталинград
394
падет, это будет, несомненно, его заслугой. Он сохранял желез-
ное спокойствие. После прорыва Красной Армией линии фронта
танковых соединений, которые хотели было обратиться в бегство,
он взял на себя всю ответственность. В Харькове он в свое вре-
мя тоже показал себя с самой лучшей стороны. Следовательно,
генерал Паулюс заслуживает, чтобы падение Сталинграда при
всех обстоятельствах было связано с его именем, и, по моему
мнению, было бы несправедливым отзывать его теперь. Он дол-
жен оставаться там до падения Сталинграда.
Кейтель, все еще надеясь, спросил:
— Хотите ли вы уволить Йодля?
— Не знаю, ответил Гитлер.
Наконец, был решен вопрос о Гальдере.
— Я могу сказать вам,— произнес Гитлер,— что с трудом
переношу доклады Гальдера. Но вот Хойзингер совсем другая
личность. Было бы лучше, если бы докладывал мне Хойзингер,
он делает это очень толково.
Наконец Кейтель подвел итог того, что од называл «мероприя-
тием с кадрами»:
— Разрешите мне доложить, что с тех пор, как я получил
от вас задание, мы уволили 117 генералов, как старых по воз-
расту, так и не соответствующих своим должностям. В том чис-
ле 66 генералов из действующей армии. В настоящее время еще
восемь получили предупреждение об увольнении, так что с
1 февраля по 1 октября всего будет снято 125 генералов.
Кейтель не добился цели. Йодль все-таки был нужен.
Эта беседа, содержание которой мы изложили на основе сте-
нографической записи, ярко характеризует состояние германско-
го высшего военного руководства в те дни. Интриги, зависть,
борьба за право быть приближенным к Гитлеру иллюстрируют
возникшую после войны кое-где легенду о «борьбе генералитета
против Гитлера» и о «рыцарски-благородных» взаимоотношениях
между генералами.
Так развивался процесс, который впоследствии на Западе не-
которые историки назовут «кризисом доверия в верховном глав-
нокомандовании ».
12
Битва под Сталинградом, продолжавшаяся почти шесть с полови-
ной месяцев, развертывалась с необычайным и все нарастающим
напряжением и вовлекла массу войск.
Начало Сталинградской битвы не было отмечено никакими
особыми приказами или событиями. Просто передовые отряды
Сталинградского фронта на рассвете 17 июля пулеметными оче-
редями и выстрелами полковых пушек отважно встретили в жар-
кой выжженной степи у реки Чир авангарды наступающей на
Сталинград германской 6-й армии. Несколько суток они сража-
лись против немецких танков и пехоты и задержали их натиск.
Когда вслед за тем в сражение вступили главные силы Сталин-
395
градского фронта, разгорелась ожесточенная борьба в большой
излучине Дона, длившаяся непрерывно до конца июля.
На дальних подступах к Сталинграду советские войска внача-
ле задержали наступление 6-й и 4-й танковых армий, а затем
остановили их перед внешним обводом обороны города. Прорыв
к Сталинграду с ходу не удался. 21 августа Гитлер отдал приказ
о наступлении на Сталинград. Он дал 6-й армии одну неделю для
захвата города. Танковые войска получили приказ: никаких оп-
ределенных задач, «продвигаться как можно дальше вперед».
Нацистские генералы все больше усиливали группировку, на-
ступавшую к Волге, за счет кавказской. Если к 17 июля на ста-
линградском направлении действовало 14 дивизий, то к середиио
августа — 39, поддерживаемые 1200 самолетами. Здесь вновь об-
разовался один из сильнейших немецких ударных клиньев со-
зданных за время второй мировой войны.
Войсками командовали опытнейшие военачальники «третьего
рейха». Генерала Паулюса Гитлер считал в то время одним из
лучших полководцев вермахта. Генерала Рихтхофена, командую-Я
щего 4-м воздушным флотом,— одним из самых сильных коман
диров люфтваффе. Командир авиационного легиона «Кондор» во
время гражданской войны в Испании, обласканный Гитлером зи
«победы» над мирным населением, командир ударного авиацион
ного соединения в походах на Польшу, Бельгию и Францию —-И
это он бомбил Белград, прикрывал высадку на Крит, участвовал
в захвате Крыма, руководил варварскими налетами на Севасто-
поль. Ему принадлежал план разрушения Ленинграда, который,
однако, он не смог осуществить.
Все они готовили прямой удар на Сталинград.
Тем временем на Кавказе в начале сентября германское на- *
ступление заглохло. Нефтяные вышки Грозного остались недо-
стижимыми. Уже 10 октября штаб группы армий «А» получил
приказы бомбить нефтеочистительные заводы, на захват которых
надежд не оставалось. Танкисты Клейста достигли окраины Орд
жоникидзе, подошли к Нальчику и Ардону. Перед ними лежала
Военно-Осетинская дорога. Но контрнаступление советских войск
под Гизелью прпвело к разгрому выдвинутых частей Клейста,
Здесь провалилась самая последняя попытка завоевать Кавказ,
Теперь на огромном растянутом кавказском фронте стояли но
двигаясь 22 дивизии.
Отныне вся ставка делалась на успех под Сталинградом. Пос-
ле тщательной подготовки к середине августа Паулюс возобпо
вил штурм. Его войска форсировали Дон и захватили широкий
плацдарм, с которого танки корпуса Виттерсгейма 23 августа I
рванули севернее Сталинграда. Авиация Рихтхофена нанесла
массированный удар по городу, превращая его в руины. Но К
Волге прорвался лишь небольшой отрад во главе с лейтенантом
Штрахвицем (который осенью 1914 г. со своим кавалерийским
патрулем подходил к Парижу). Слева и справа 3-я и 16-я по
хотные дивизии залегли под огнем. Гитлер прислал телеграмму:
396
«Любой ценой удержать позиции». В последующие дни армии
генералов Р. Я. Малиновского, К. С. Москаленко, Д. Т. Козлова,
Н. И. Крылова, В. И. Чуйкова, М. С. Шумилова упорно контр-
атаковали наступающих севернее и западнее Сталинграда. Они
наносили им все более тяжелый урон, и километр за километром,
шаг за шагом все больше тормозили яростный натиск.
Время шло, а в начале сентября удалось достигнуть только
окраины города. Ставку Гитлера все больше одолевала тревога:
не ударит ли Красная Армия крупными силами с севера, на сред- t
нем течении Дона, и не прорвет ли фронт прикрытия?
Растущие сомнения 28 августа несколько развеял Геринг:
только что он выслушал доклад Рихтхофена, который детально
ознакомился с положением сталинградских дел. «О крупных вра-
жеских силах там не может быть и речи. Авиация летала на
разведку к северу, и на всем обозримом пространстве вообще не
обнаружила никаких сил противника. Общее впечатление генерал-
полковника таково, что там отсутствует единое руководство».
Однако сведения последних дней опровергали выводы воздуш-
ного аса. Советские войска непрестанно теснили итальянские ди-
визии. Пришло сообщение о прорыве немецких позиций на Дону.
На подступах к городу шли ожесточенные бои. Гитлер 2 сентяб-
ря распорядился: по мере проникновения в город необходимо
уничтожать всех мужчин, «ибо в Сталинграде его миллионное,
сплошь коммунистическое население представляет особую опас-
ность».
Ни войскам, ни гитлеровским генералам не приходилось еще
испытывать подобного напряжения. Каждый день приносил все
новые разочарования. Чтобы поднять дух народа и армии,
3 сентября в рейхе торжественно отметили трехлетие начала ми-
ровой войны. Газеты поместили карту: Европа стала немецкой.
Стрелы фашистского наступления протягивались до Нью-Йорка.
Однако в Германии росла тревога. Штабной врач Паулюса Фла-
де, лечившийся в Дрездене от ранений, писал своему командую-
щему: «С военной точки зрения все идет просто фантастически.
Трудности действительно во всех отношениях чудовищны»40 41.
Гальдер осмелился 24 августа заявить Гитлеру: «Там, на фронте,
гибнут тысячами бравые мушкетеры и лейтенанты, тысячами —
но как бесполезные жертвы в безнадежной обстановке» “.
Только к 4 сентября к юго-западным окраинам Сталинграда
после тяжелейших боев смогла прорваться с кавказского направ-
ления 4-я танковая армия. Теперь можно было начинать «плано-
мерное наступление на Сталинград». 13 сентября стало его пер-
вым днем. Военная обстановка стала критической для героиче-
ски оборонявших его войск генералов В. И. Чуйкова и М. С. Шу-
милова.
40 Gorlitz W. Paulus und Stalingrad. Frankfurt a. M., 1964, S. 74.
41 Der Spiegel, 1965, N 30, S. 4. «*
397
13
Германская газета писала 12 сентября: «В битве под Сталингра
дом достигла кульминации не только летняя кампания 1942 г.,
но также в широком плане вся борьба Германии и ее союзников]
против советской системы» ‘2.
Ожесточенность борьбы буквально потрясала Германию. Гла-
ва нацистской печати (рейхспрессеншеф) давал 11 сентября ука-
зание: «Германская пресса последних дней изображает положе-
ние у Сталинграда в чересчур розовых красках. Представления
о борьбе у Сталинграда должны отвечать ее жестокости и тя-
жести».
В ряде трудов советских авторов, особенно в капитальном ис-
следовании о битве под Сталинградом А. М. Самсонова, раскрыва-
вается картина героической обороны города, роль его партийных
организаций в оказании помощи воинам, патриотизм трудящих-1
ся. Деятельность партийных, советских военных органов в Ста-
линграде, направленная на мобилизацию усилий для оказания
помощи фронту, не прекращалась в течение всего периода бит-
вы 42 43 *. Она обеспечивала упорство защитников города.
Паулюс сообщал: «Хотя большая часть города в немецких ру-
ках, тем не менее, если не дадут дополнительные силы, наступ-
ление угаснет». «Фёлькишер беобахтер» призывала: «Безостано-
вочно вперед!». Но день за днем донесение за донесением ложи-
лись перед Гитлером, Йодлем и Гальдером, создавая мрачную
картину кровопролитной, безуспешной борьбы. В немецкой печа-
ти уже стали называть Сталинград «Красным Верденом». Рейх-
спрессеншеф писал: «Битва под Сталинградом идет уже семь не-
дель — она, следовательно, продолжается дольше, чем весь
германский поход в Голландию, Бельгию и Францию два года
назад. Это также показывает, что война снова принимает фор-
му огромных материальных сражений и стратегии перемалыва- I
пия, что и было под Верденом».
Ожесточенные контратаки советских войск следовали непре-
рывно.
Наступление застряло. Войска несли небывалые потери. Только
с 21 августа по 16 октября Паулюс лишился 1068 офицеров и
38 943 солдат.
27 сентября в связи со второй годовщиной подписания пакта
трех держав в берлинском отеле «Кайзергоф» выступил Риб-
бентроп. Он говорил о Сталинграде: «Когда мы займем этот го-
род, который является крупнейшим центром связи между север-
ной и южной Россией и который господствует над главной транс-
портной артерией этой страны — Волгой, нашему опаснейшему
42 Berliner Lokal-Anzeiger, 1942, 12. Sept.
43 Самсонов А. М. Сталинградская битва. М., 1983; Он же. Вторая мировая
война. М., 1985, с. 195—235.
398
врагу будет нанесен такой удар, от которого он больше никогда
не оправится»
Наступил октябрь. Защитники Сталинграда намертво сковали
6-ю армию. Ожесточенность боев превосходила все представления
о человеческих возможностях. Теперь для гитлеровцев Сталин-
град стал испытанием всего военно-политического авторитета
рейха, и стремление победить именно здесь, в Сталинграде, пре-
вратилось в вопрос престижа. Нацистская печать без всякой меры
вела пропагандистскую кампанию вокруг сталинградского наступ-
ления, прославляя всех и вся, особенно «народного генерала»
Паулюса. Находившийся в отпуске на германском курорте один
из офицеров штаба писал 23 сентября своему командующему:
«Здесь все ждут Сталинграда. Надеются на поворот в ведении
войны. Господин генерал уже сделался популярной личностью».
Сражающаяся в Сталинграде армия оказалась в центре самого
широкого внимания и уже заняла свое место в германской исто-
рии, конечно, нацистского образца. И Паулюс, несмотря на все
трудности, о которых знал лучше, чем кто-либо другой, все еще
не сомневался в близкой победе. Он писал 7 октября в ставку
генералу Шмундту: «Битва за Сталинград ведется очень ожесто-
ченно. Все идет очень медленно, но все же каждый день — не-
много вперед. Для нас — это вопрос людей и времени. Но мы с
русскими справимся».
Иное настроение было уже тогда у Рихтхофена, для которого
реальное положение вещей становилось все более и более очевид-
ным. 22 сентября в журнале боевых действий 4-го воздушного
флота отмечается: «В городе Сталинграде успехи незначитель-
ные. 6-я армия пытается атаковать, но не может сдвинуться с
места главным образом потому, что из-за беспрерывного давле-
ния красных с севера силы связываются, и потому, что новые
силы — пехотные дивизии — медленно подходят. Незначитель-
ный успех от руины к руине, от подвала к подвалу!»45 46. «Боль-
шевики сражаются до самоуничтожения»,— писала «Фёлькишер
беобахтер». И далее: «Это ад. Грохот и треск, непрерывные взры-
вы гранат всех калибров, ревущие, свистящие в воздухе снаряды,
дождь разлетающихся осколков, пыль вздымающихся фронтанов
земли, непрерывно трясущаяся земля. Через этот ад должны
наступать пехотинцы»4®. Вейхс стал убеждать ставку Гитлера
отказаться от дальнейшего наступления, «пожирающего силы».
Он предлагал оставить занятые районы города и отвести вытя-
нутую к востоку дугу фронта на более короткую линию между
излучиной Дона и Волгой. Только так можно будет создать хотя
бы минимум резервов. Однако в ставке его план был решительно
отвергнут.
Ежегодное торжественное собрание в берлинском «Спортпа-
ласе», посвященное началу «кампании зимней помощи», было об-
“ Toland J. Adolf Hitler. Gladbach, 1977, S. 787.
*» KTB/OKW, Bd. II, S. 189.
46 Volkischer Beobachter, 1942, 18. Sept.
399
ставлено особенно пышно. Под вопли фанатиков Гитлер торжест
венно приветствовал «победителя в Африке» фельдмаршала Ром-
меля (до его разгрома под Эль-Аламейном оставался один месяц).
Затем несколько часов подряд Гитлер говорил. Это было 30 сен-
тября.
— Никто не может вырвать у нас победу! То, что нас кто-
нибудь победит,—невозможно, исключено! Мы завершим эту
войну величайшей победой!
И он торжественно заявил: Сталинград, этот важнейший стра-
тегический пункт, носящий имя Сталина, вот-вот падет. Под
бешеный рев толпы Гитлер воскликнул:
— И вы можете быть уверены, что ни один человек не в со
стоянии столкнуть нас с этого места!
Это было сказано за полтора месяца до начала разгрома гит-
леровской армии под Сталинградом.
Неудивительно, что теперь из «Вервольфа» в штабы насту
пающих армий шло только одно требование: Сталинград должен
пасть! Вейхсу не оставалось ничего другого, как отдать еще один
приказ: «Положение под Сталинградом, на захват которого снова
указано фюрером как на главную задачу группы армий, требует
сосредоточения всех возможных сил. Перед этой необходи-
мостью все остальное не должно представлять значения»".
Но как же все это сделать? Газета «Блик ин ди вельт» писа-
ла: «Советы не проиграли битву. Ежедневно пикируют немецки»
бомбардировщики на их позиции, атакуют сосредоточения танков,
срывают подготовки к наступлению, но они все снова бросаюг
свои танки в бой» 47 48.
В записках адъютанта сухопутных сил при Гитлере майоре
Энгеля имеются сведения, характеризующие тот тупик, в кото-
ром оказалось уже в начале октября германское командование
в связи с героической обороной советских войск. Вот запись Эн-
геля о совещании у Гитлера 2 октября: «Цейтцлер, а также Йодль
поднимают вопрос, чтобы занятие Сталинграда считать второст»-|
пенной задачей и этим высвободить силы; ссылка на уличные бои,
приносящие большие потери. Фюрер резко отклоняет и впервые
подчеркивает, что занятие Сталинграда срочно необходимо ли
только из-за оперативных соображений, но также и из психоло-
гических — для мировой общественности и настроения союзки
ков» 49.
На следующий день, когда Цейтцлер снова осмелился поста-
вить вопрос, не нужно ли прекратить наступление на Сталин-
град, Гитлер ответил:
— Это была бы самая типичная полумера, присущая штабу
сухопутных сил.
10 октября на очередном совещании Гитлер подчеркнул поли-
тический характер своих требований: «Сталинград необходимо
47 KTB/OKW, Bd. II, S. 67.
48 Blick in die Welt, 1942, 16. Sept.
49 KTB/OKW, Bd. II, S. 67.
400
I выломать, чтобы лишить коммунизм его святыни». «Фёлькишер
беобахтер» заклинала: «Сталинград должен пасть, это личный
Долг каждого солдата!» б0.
Но заклинания не помогали, и каждый день приносил в бун-
I кера «Вервольфа» новые и новые сомнения и тревоги. В середи-
ие октября Вейхс и Паулюс сообщали: «Продолжение наступле-
I вия в Сталинграде из-за временной нехватки сил и утомления
I войск невозможно». И далее: «Впервые в районе Сталинграда
I русские ведут огонь тяжелой артиллерией»; «В Сталинграде...
Сильные удары вражеской пехоты... Местные прорывы»; «Запад-
I пее Клетской враг наступал на двух участках»; «На северном
I фронте противник сумел вклиниться в наши позиции на неболь-
I шую глубину» и т. д. Все превращалось в какой-то кошмар.
Гитлер поставил срок; взять Сталинград к 20 октября. Опять
I отчаянное усилие. Но продвижение — на десятки метров. Вейхс
I доносит; «6-я армия в Сталинграде 15 октября заняла трактор-
I иый завод „Дзержинский»1* и 16-го — артиллерийский завод „Бар-
I рикады**. Южнее артиллерийского завода русские еще удержива-
I ют металлургический завод „Красный Октябрь**. Запертые в ра-
I бочем поселке Спартаковна советские соединения уничтожены».
I Казалось, приказ фюрера близок к выполнению. Наступил срок,
I указанный Гитлером, а победных реляций не последовало.
Ощущение какого-то кошмара проникало в Германию. Со-
I шлемся снова на одну из корреспонденций гитлеровского официо-
I Ва «Фёлькишер беобахтер»: «Мы разучились спать в течение
I Недель, спать так, как привыкли раньше. Вместо этого возникло
I другое понятие отдыха, которому нас научили ночи Сталинграда.
I Часы, в которые мы спали, спокойно можно пересчитать по паль-
I цам одной руки!.. „Сталинград! Сталинград!** — пели моторы бом-
I бардировщиков и истребителей в сентябрьском небе, когда они
I Вначале пикировали на город и мы провожали их с горящими
Глазами. „Сталинград!** — выстукивали пулеметы... Все новые
I преграды, новые мины, бункера, противотанковые рвы. Каждая
деревня ощетинивается оружием... Да, это была битва за Ста-
I а наград! Мы прорвались к Волге. Но тогда началась борьба за
I Город. Противник был повсюду. Перед нами, в нашем тылу, на
флангах, над нами, на фронтонах домов, в подвалах и штольнях.
I Как выглядел этот город! Море развалин. Хаос. Каждый дом —
I опорный пункт, каждая куча щебня — ожесточенно сражающее-
ся пулеметное гнездо... Никогда мы не забудем картины этого
Города» 5‘.
Другая газета писала: «В Сталинграде условия борьбы особен-
но трудны. В каждой руине дома, в каждой развалине против-
ник укрепился и обороняет свой опорный пункт до последних
ГИЛ» и т. д.52
Служба безопасности СС, внимательно следившая за настрое-
—
W Volkischer Beobachter, 1942, 18. Sept.
Ibid., 19. Okt. «•
•• Berliner Lokal-Anzeiger, 1942, 26. Sept.
401
ниями населения в рейхе, в секретном донесении сообщал
«№ 321 от 28 сентября 1942 г.
Из донесений видно, что главный интерес всех граждан cei
час, как и прежде, чрезвычайно сильно (как «загипнотизировав]
ны») сосредоточен на сводках и сообщениях о битве под Ста
линградом. Очевидно, что как в обзорах ОКБ, так и особенно #
корреспонденциях прессы и радио все больше и больше сообщал
ется о трудностях этой битвы, и сложилось мнение, что Советы
оказывают в Сталинграде такое сопротивление, какого наше pj
ководство не ожидало».
Наступил день, определенный фюрером к занятию города, Н
оказалось, что русские вернули артиллерийский завод и продол
жают «сильное наступление с танками и артиллерией западне»
Волги». Газеты сообщали: «Металлургический завод „Красный
Октябрь11 — последний барьер большевиков в Сталинграде — пал»
А в конце месяца и в начале ноября вновь потянулись сообще-
ния о тяжелых боях за металлургический завод, за рабочий П(и
селок, за «Баррикады», отдельные дома и блоки. Достижением]
стало считаться, что «русские продвигаются вперед лишь мед
ленно», что та или иная позиция удержана, что удалось занять
один дом.
В конце октября Гитлер указал новый срок. Сталинград взять
к 10 ноября. Он прислал к Паулюсу знаменитого художника-бй
талиста профессора Эйххорста. Тот по заданию фюрера должен
написать гигантское полотно о сталинградской битве. Для ио
томков. Картина появилась, но разочаровала Гитлера: никакого
геройства. На ней были изображены лежащие в окопе измучен
ные раненые солдаты на фоне подбитого танка...
К вновь назначенному сроку немцы получили не Сталинград,
а очередную речь Гитлера. В Мюнхене, в огромном зале пивной
«Лёвенбройкеллер», выступая перед «старыми борцами» по по
воду годовщины путча 1923 г., Гитлер кричал: «Наш военный
план будет осуществлен с железной твердостью!.. Хотели овла
деть Сталинградом, этим огромным перевалочным пунктом п|
Волге, и нечего скромничать: он уже взят... Там, где стоит не-
мецкий солдат, туда больше никто не пройдет». И далее: «Пеня
торые говорят: „Почему вы тогда не продвигаетесь быстрее?
Потому что я не хочу иметь там второго Вердена; лучше наст?,
пать совсем маленькими ударными группами. При этом время I
играет никакой роли. Больше ни одно судно не идет вверх Н
.Волге. И это решающее!».
Но наступление на Сталинград подошло к концу. Вермахт
.больше никогда не смог сделать ни одного шага на Восток,
История достигла поворотного пункта.
14
После того как Молотов завершил переговоры с Рузвельтом и
Вашингтоне, он встретился с государственным секретарем Хэл
лом. Последний, выразив удовлетворение состоявшимся визитом,
402
|йявил, что всегда стоял за признание СССР по многим припи-
ши. «Одна из этих причин состоит в том, что между Россией и
США всегда существовали традиционные дружественные отно-
шения. Другая причина состоит в том, что наши страны отно-
ятся к государствам, которые всегда были наиболее заинтере-
иваны в сохранении мира». Таков был дух переговоров, увен-
щвшихся советско-американским коммюнике от 12 июня 1942 г.,
I котором стояли, в частности, следующие слова: «При перего-
|орах была достигнута полная договоренность в отношении не-
вгложных задач создания второго фронта в Европе в 1942 го-
ду» 63.
И посол США в СССР Стэндли также следовал тону своего
Президента, когда говорил наркому иностранных дел 19 июня, что
»с восхищением следит за усилиями русского народа в этой вой-
<•».
Быть может, это было и так. Но дела выглядели несколько
шаче. Посол СССР в США Литвинов телеграфировал 25 июня
942 г. в Москву: «1. Черчилль добился посылки амери-
канских подкреплений в Египет. 2. Вопрос о втором фронте ни-
сколько не продвинулся, скорее Черчилль убедил президента в
юобходимости дальнейшей отсрочки» S4.
Дело в том, что противоречия в американском политическом
и военном руководстве были достаточно велики. Военные упорно
ГИули свою линию, идущую вразрез с размышлениями и вывода-
ми президента.
А линия эта сводилась к следующему. Еще в конце 1941 г.,
'видев, как германская армия завязла на Востоке, военные со-
гавили план, согласно которому обе державы «не должны
принимать никакого участия» в событиях, развертывающихся в
России. Их задачи: «а) осуществление „программы победы1* в
области производства вооружений; б) обеспечение основных ли-
шй коммуникаций; в) смыкание и сужение кольца вокруг Гер-
мании; г) изматывание Германии и ослабление сопротивления не-
1сцкого народа путем бомбардировок, блокады, подрывной дея-
ельности и пропаганды; д) непрерывная интенсификация на-
ступательных действий против Германии». По англо-американ-
ким представлениям, «кольцо вокруг Германии» должно прохо-
|цть от Архангельска к Черному морю, Турции, северному
юбережью Средиземного моря и западному побережью Европы.
Вю кольцо следует «замкнуть». Тогда Германия и Италия
[•будут полностью блокированы и прорыв Германии, например,
к Персидскому заливу или к Атлантическому побережью Африки
станет невозможным» ss.
Такой представлялась союзникам «большая стратегия» вой-
ны. Но, как и всякая стратегия, она могла осуществляться толь- ••
•• Советско-американские отношения..., т. 1, с. 203.
Там же, с. 208.
" Батлер Дж., Грайер Дж. Большая стратегия. М., 1967, с. 262—264. «•
403
ко в масштабах политики, ее определявшей. «Завершение окри
жения Германии» — цель, поставленная на Вашингтонской кД
-ференции (декабрь 1941 г.),— по сути, возлагалось лишь на
ветский Союз. Больше нигде не существовало активных фронтон
«Мы считаем, что дальнейшее сопротивление русских будет
иметь первостепенное значение для союзных держав в их боре»
бе против Германии»,— было заявлено на конференции. Совея
ский Союз в ней не участвовал, но понял, что все означало,
Союзники появятся в Европе, когда основное дело будет сдел1
но. Тем более что начинать «блокаду Германии» они предполии
ли издалека — с высадки на североафриканском побережье. Они
скорее нацеливали всю стратегию на Ближний Восток, столь вал*
ный для имперской политики обеих держав, чем на удар по
Германии.
Фантом Ближнего и Среднего Востока стоял перед глазами j
британских руководителей. Кабинет министров летом 1942 г,
заботил ход борьбы на советско-германском фронте прежде всеВ
в том смысле, смогут ли немцы прорваться через Кавказ
Ближний Восток. Ожидалось, что «в наихудшем случае» след*
ет ожидать прорыва в Северный Иран, т. е. к нефти, к 15 с
тября 1942 г. Черчилль писал комитету обороны: «...если ру
ский южный фронт будет сломлен, Вы должны удерживать Aw
дан до последней возможности, даже рискуя потерять рай
дельты Нила в Египте». Специальный комитет по контрол'
топливных ресурсов пришел к печальному выводу: потеря Аби
дана и Бахрейна «вызвала бы резкое сокращение всех напп
возможностей продолжать войну».
Другая стратегическая идея сводилась к победе над Герма
нией одной лишь авиацией. Британский главный маршал авиацж
Харрис обратился 17 июня 1942 г. к Черчиллю: «Если мы соМ
раемся выиграть войну, абсолютно необходимо отказаться от Я
бительных планов осуществить вторжение на континент и вест»
наземные операции в Европе; нужно сосредоточить нашу в<ф
душную мощь против самых слабых мест противника». Мини
авиации Синклер писал премьеру в разгар Сталинградской бш
вы: надо «провозгласить, что главным инструментом в достиг
нии победы является бомбардировочная авиация». Весной того ml
года союзная авиация приступила к все более массовым налетим
на германские города.
Так сложилась стратегия со следующими отличительна /*
чертами: не допустить прорыва Гитлера на Ближний Восто|
постепенно накапливать силы для вторжения в Европу, пгч’М
того, как Советский Союз добьется максимального оглабл<1ии|
Германии; проводить бомбардировку городов и действовать |
морских коммуникациях.
Начальники штабов США уже в начале апреля 1942 г. при
шли к твердому выводу: силы, необходимые для вторжении |
Западную Европу, могут быть собраны в Англии не ранее 1 !
реля 1943 г. И лишь «если положение на русском фронте стаии
I егчаянным», то можно начать в Европе дело раньше. Этот новый
I план, надо отметить, отнюдь не представлял собой что-то вполне
[завершенное и ясное. Руководство ВМС во главе с адмиралом
I Кингом все время тянуло в сторону Тихого океана, а Рузвельт,
[безусловный сторонник вторжения в Западную Европу, под на-
I жимом из Лондона склонялся к высадке в Северо-Западной Аф-
I рике.
В Англии вообще видели мало смысла ввязываться в борьбу
на континенте в 1942 г., когда Германия столь сильна. Пусть
Советский Союз сражается один.
В сборнике документов МИД СССР содержится любопытная
запись беседы И. В. Сталина с американским послом 2 июля
| 1942 г.: «...Стэндли говорит, что он надеется, что скоро будет
| открыт второй фронт. Сталин говорит, что он не разделяет этих
| иадежд» 56. •
Но антигитлеровская коалиция действовала, хотя второй
| фронт и не был открыт в тот самый период, когда он мог бы
I сыграть громадную роль. Тем не менее потенциальные возмож-
| пости англо-советско-американского союза были колоссальны.
I Президент США говорил в послании, полученном в Москве 9 ок-
тября 1942 г.; «Доблестная оборона Сталинграда глубоко взвол-
| повала всех, и мы уверены в ее успехе» ”.
15
Растущие трудности германского наступления вызывали все
I большую озабоченность нацистских руководителей. Вдруг стали
I бояться даты 7 ноября: в день своего праздника Красная Армия
обязательно попытается начать крупное наступление, чтобы от-
метить годовщину революции. Гитлер согласился. Русские, ко-
нечно, будут наступать через Средний Дон на Ростов. Нужно не-
медленно разбить авиацией их мосты. Что думает начальник ге-
нерального штаба?
2 ноября Цейтцлер, сменивший Гальдера на посту начальни-
ка генерального штаба сухопутных сил, разложил перед Гитле-
ром карты: «Мой фюрер, я изучил распределение русских танко-
вых сил и пришел к выводу, что удары следует ожидать на двух
участках: Сталинград и центральный участок фронта» s®.
Но где и когда из этих возможных ударов будет нанесен
I давный? Вопрос пока оставался без ответа. Неизвестность уси-
ливала нервозность. 3 ноября произошла вспышка.
В это время британская 8-я армия в Северной Африке, начав-
шая 23 октября наступление под Эль-Аламейном, добилась круп-
ного успеха. Войска Монтгомери после долгих боев прорвали
итало-германскую оборону. Английский танковый корпус вышел в
тыл армии Роммеля.
i •• Советско-американские отношения.., т. 1, с. 216.
I •’ Там же, с. 250.
'• KTB/OKW, Bd. II, S. 893.
-404
405
Еще накануне вечером Роммель прислал тревожную тело»
грамму: «Германо-итальянская танковая армия больше не может
удерживать свои теперешние позиции против наступления нампо*
го превосходящих сил 8-й английской армии».
Гитлер не принял в этот вечер никаких решений. Он поручил
Йодлю связаться с Роммелем по радио и передать приказ: it
отступать ни на шаг.
— Передайте ему,— мрачно сказал Гитлер,— что не первый
раз в истории сильная воля побеждает сильные батальоны.
Настала ночь. Никто не ложился спать. Перед рассветом
пришло новое известие от Роммеля: итальянская дивизия оста
вила фронт и отступает. За ней двинулись остальные част!
армии.
Донесение имел несчастье принять дежурный офицер опери
тивного отдела некий Борнер, майор резерва, врач по граждан
ской профессии. Считая телеграмму не столь важной — она пы
содержала ничего нового по сравнению с вечерней,— Борпер
промедлил и передал ее не сразу Гитлеру, а Варлимонту, котп
рый в 9 утра вместе с другими сообщениями доложил телеграм
му Гитлеру. Это стало каплей, переполнившей чашу. Гитл«[»
рвал и метал. Если бы ему своевременно передали донесение,
вопил он, то он, конечно, предотвратил бы крушение в Афри
ке. Тут же насмерть перепуганный майор был разжалован в сол-
даты и отправлен во Францию в береговую батарею. Град упр(>
ков обрушился на Кейтеля, который вынес все стоически: мол
чал.
— Штаб верховного главнокомандования отказывается под
чиниться,— кричал Гитлер и тут же приказал отстранить <л
должности Варлимонта. Через два дня, сменив гнев на милость,
он вернул его обратно.
Котел забурлил. Во всех бункерах и бараках заговорили, зп
шептались о «дальнейшем обострении кризиса доверия». Атмо
сфера сгущалась. Но никакие эмоции, переполнявшие обитателей
отгороженных бетонными заборами и колючей проволокой
от внешнего мира бункеров и бараков, не могли остановить гр>>3
ного нарастания событий.
Приехали фельдмаршалы Кюхлер и Буш, чтобы настойчлпо
требовать резервов для северного фронта. Из Африки прилетел
специальный уполномоченный Роммеля: фельдмаршал хот л
удержать войска на позиции Мерса-Матрух, но не может — ani
личане наступают огромными силами. Что могли обещать ему
Кейтель и Йодль? Только пехотный батальон, отряд парашютик
тов и в виде особой милости 12 новых, только что изготовлен-
ных танков «тигр». Все остальное поглощал и перемалывал Во.
точный фронт.
Прошло еще несколько дней. Генеральный штаб жил в ли о
р'адке. Наступило 7 ноября. Еще затемно все были на ногах. Жди
ли первых донесений. Наконец, они стали поступать и... ничсгн
нового. Никакого наступления Красной Армии.
406
Огромная тяжесть упала с плеч. Наступила опустошенность.
Гитлер не может больше здесь находиться, он не выносит этого
напряжения. Он должен немедленно, сейчас же уехать отсюда,
хоть на какой-то срок. Но куда? Конечно, прежде всего в Мюн-
хен, где в пивной «Лёвенбройкеллер» каждый год 8 ноября встре-
чаются «старые борцы», его соратники и друзья по нацистскому
путчу 1923 г. С ними он успокоит душу, вспомнит великолепное
прошлое, через них он обратится к немецкому народу. Он дол-
жен обрести равновесие, необходимое для новых великих дел,
к поэтому из Мюнхена он сразу не вернется на фронт, а поедет
и Бергхоф, в свой сказочный дворец в горах. Он возьмет с со-
бой генералов штаба — в конце концов, пусть некоторое время
шлют приказы из Баварии.
Решение возникло рано утром, после первых успокаивающих
донесений. Наступил день, а с ним пришли но*вые заботы. В ком-
нате Гитлера, как обычно, появляется Цейтцлер. У него в руках
только что полученное сообщение разведывательного отдела:
и Москве будто бы состоялось заседание верховного руководства
< участием всех главнокомандующих, «на котором якобы приня-
то решение еще в этом году провести крупное наступление или
на Донском фронте, или в центре».
Если это так, то значит наступления нужно ожидать в самом
недалеком будущем. Цейтцлер продолжает читать: «Перед не-
мецким Восточным фронтом вырисовывается с возрастающей яс-
ностью главный район предстоящих русских операций на участке
группы армий „Центр". Намереваются ли русские, кроме этого,
проводить крупное наступление через Дон — неизвестно». Доку-
мент подписал Гелен — опытный разведчик, «специалист по
России».
Итак, советское командование готовит удар из района Моск-
пы и нанесет его не сейчас, а позже. Но там уже приняты меры:
армия Манштейна перебрасывается из-под Ленинграда на цент-
ральный фронт, позиции укрепляются.
Они, конечно, не знали, что в это самое время Г. К. Жуков
к А. М. Василевский завершали в войсках под Сталинградом
«гработку последних деталей огромного контрнаступления, кото-
рое уже давно готовилось здесь со всей тщательностью и должно
было начаться в самые ближайшие дни. И как раз, когда почти
исе уже было готово для мощного удара, призванного изменить
1»есь ход войны, по другую сторону линии фронта происходило
нечто такое, что свидетельствовало не только о полном неведе-
нии, но снова и снова о неспособности верно понять ситуацию.
Н 13 час. 40 мин. 7 ноября специальный поезд, в котором, поми-
мо фюрера, разместились Кейтель, Йодль и их аппарат, отошел
in станции Растенбург и помчался через Берлин в Мюнхен.
Шпеер, сопровождавший Гитлера в этой поездке, вспоминает:
• Атмосфера была напряженной. Мы имели многочасовое опозда-
ние, так как на каждой крупной станции делалась длительная
установка, чтобы связать телефонный кабель с железнодорожной
407
сетью и получить новые сообщения... В прошлые годы на всех
станциях Гитлер показывался у окна своего специального поев-
да. Теперь эти встречи с внешним миром стали ему нежелателми
ными. Шторы со стороны вокзалов все время опускались.
Когда мы поздно вечером сидели с Гитлером в его салон-рес
торане, отделанном палисандром, за богато накрытым столом,
сначала никто из нас не заметил, что на соседнем пути ctoui
товарный поезд. Из вагонов для скота на наш стол смотрели го<
лодные раненые солдаты, возвращавшиеся с Восточного фронте,
Вскочив, Гитлер увидел эту сцену в двух метрах от нашего окна,
Не приветствуя солдат, вообще не проявляя никакой реакции, ои
приказал прислуге немедленно опустить шторы» 50.
Так во второй половине войны завершилась встреча Гитлера
с фронтовыми солдатами, близостью с которыми он кичился,
всегда говоря, что сам в свое время был простым солдатом.
16
Наступил вечер. Поезд мчался через погруженную во мрак
страну, и в окнах даже не мелькали станционные огни. Они еще
не проехали и полпути до Берлина, как Йодль получил по радио
настолько важное сообщение из покинутого несколько часов яа>
зад «Вольфшанце», что вынужден был немедленно пройти в вп
гон Гитлера.
Было 7 часов вечера.
— Мой фюрер, получено донесение: «Британские вооружен
ные силы, находящиеся вблизи Гибралтара, соединились с при
шедшим из Атлантики крупным конвоем судов и взяли дальней
ший курс на Восток».
Речь шла об англо-американском десанте в составе 500 судов, I
идущем для выполнения операции «Торч» — высадки крупных I
сил в Северной Африке.
После длительной подготовки, многих дискуссий и колебаний
английское и американское командование отказалось от намера»
ний открыть второй фронт в Европе и от обещаний, данных по
этому поводу Советскому Союзу. Оно решило завершить кампа»
нию на североафриканском театре высадкой десанта.
Первые сведения насчет возможности такой операции штай
оперативного руководства получил еще в начале ноября, но
Йодль полностью отверг опасения своих помощников и запретил
поднимать тревогу на этот счет. Теперь они стояли перед новой
ситуацией.
В купе мерно покачивающегося вагона немедленно открылось
совещание. Каковы возможные силы союзников? В чем их цели?
Мнения разошлись. Гитлер сказал, что для высадки в Триполи
или Бенгази могут двигаться не более пяти дивизий. Адмирал
Кранке, офицер связи флота, говорил лишь о двух дивизиях
Затем появились самые различные и противоречивые толки г 59
59 Speer A. Op. cit., S. 112.
408
оценки: англо-американский десант движется в Сицилии, чтобы
I потом высадиться в тылу Роммеля, в портах Киренаики, или к
I [петрову Крит; не исключалась даже высадка во Франции.
В итоге нервного и сумбурного заседания смогли прийти лишь
I к одному общему выводу: «Намерения противника высадиться во
[Французской Северной Африке следует признать установленны-
ми или по меньшей мере вероятными». Решение поднять по тре-
юге войска во Франции, предназначенные для захвата неокку-
пированной зоны, не вызывало сомнений и было тут же принято.
На следующий день, когда специальный поезд остановился на
I небольшой станции в Тюрингии, пришло известие о начавшейся
I высадке союзников в Северной Афрпке. Немедленно, отсюда же
1 из поезда последовало распоряжение командующему группой
I армий «Запад» о подготовке марша в неоккупированную зону
I Франции (операция «Антон») и об усилении обороны Крита.
В Мюнхен вызывались для обсуждения новой ситуации предста-
вители Муссолини и Петэна.
Путешествие подошло к концу. Поезд Гитлера торжественно
I подошел к мюнхенскому вокзалу. У пассажиров специального
I поезда не наблюдалось ни малейших признаков подъема. Поезд-
I па оказалась безрадостной. Многие трудности усугублялись тем
совершенно удивительным состоянием, в котором оказалась те-
I перь гитлеровская верхушка.
Гитлер по приезде в Мюнхен находился где-то в городе и
I ожидал прибытия итальянского и французского представителей.
В поезде, стоявшем на главном пути мюнхенского вокзала, оцеп--
I ленном эсэсовцами, из всей свиты фюрера оставались только
I Кейтель, Йодль и несколько адъютантов. Они единолично не мог-
и ни принимать решений, ни даже своевременно отправлять на
I фронт приказы, ибо полевой эшелон штаба сидел в Восточной
I Пруссии. Там же находился и начальник генерального штаба
I сухопутных сил, не имевший с поездом Гитлера устойчивой свя-
| аи. Варлимонт, прощенный и вызванный в «Вольфшанце», не-
I ожиданно получил приказ ехать в Виши. Не успел он сесть в
I поезд, как получил распоряжение отправиться в Мюнхен. «Вся
I атмосфера,— писал Варлимонт,— характеризовалась неясностью
II г неопределенностью».
Из Африки теперь потоком шли вести самые неутешительные.
Союзники высадились успешно; под Касабланкой, Ораном и Ал-
Iжиром шли незначительные бои со слабыми войсками Петэна,
оказывавшими сопротивление больше из-за «чести мундира».
1| Нужно было что-то предпринимать.
Тем временем в Мюнхене появились Лаваль и Чиано, кото-
I рых Гитлер нетерпеливо ждал. С Лавалем удалось после долгих
I переговоров решить главный вопрос: председатель совета минист-
I ров Виши согласился еще на одно предательство своей страны —
Еступление вермахта в сердце Франции «по желанию француз-
кого правительства и в добром согласии с ним», чтобы «принять
I на себя охрану всего французского пространства».
409
В 7 час. утра 11 ноября гитлеровские войска по приказу к»
мандующего группой армий «Д», находившегося в одном из рос
кошных парижских отелей, перешли демаркационную линию. I
Итак, приказы отданы. Преданные генералы просят Гитлери
уехать в Бергхоф, где вся обстановка быстро восстановит он»
силы и позволит найти выход в новой ситуации. Как будет I
управлением войной? Пусть фюрер не беспокоится. Полевой шт»о
верховного командования можно вызвать из Растепбурга сюди
Гитлер быстро дает себя уговорить, тем более что сам мечтает и
поездке в Бергхоф. Он уезжает вместе с Кейтелем, Йодлем,
оставляет их в малой рейхсканцелярии Берхтесгадена, а спи
направляется в Бергхоф. Следует радиограмма в «Вольфшанп »
и |Вот поздно вечером 12 ноября специальный поезд «Атлас»,
в вагонах которого разместились офицеры полевого штаба, ото'
шел от станции Герлиц, вблизи Растенбурга. Промчавшись черв»
всю Германию, он миновал вокзал Мюнхена, где на путях вс(
еще стояли вагоны поезда фюрера, и в 2 часа ночи 14 ноябри
прибыл в Зальцбург. Здесь, в часе езды от резиденции Гитлера
штабу предстояло остаться на неопределенный срок.
Никто — ни Гитлер в своем замке, ни его первые воешш»
советники в роскошных помещениях малой рейхсканцелярии, 1>И
штаб в вагонах на запасных путях станции Зальцбург — ц(
предполагал, что ждет их всех в самом ближайшем будущем.
Гитлер сидел с Борманом в Бергхофе, а генералы переключи
ли внимание на средиземноморские дела и Францию, будто поли
быв о Восточном фронте. Он как-то сам собой постепенно отх!
дил на задний план до такой степени, что ни в Бергхоф, ни и
резиденцию Кейтеля, ни тем более в поезд, стоявший на станции
Зальцбург, даже не было послано важное донесение отдела ила
странных армий Востока от 12 ноября о сосредоточении совет
ских войск против 3-й румынской армии и о подготовке сонет
ского наступления.
Как обычно, 18 ноября в штаб верховного командования с г#
ли приходить донесения: потоплен итальянский танкер «Джпор
дано»; Кессельринг выясняет позицию одной французской диви
зии; еще один британский конвой подходит к Дёрне; по прик I
Геринга на Крит переведена авиаполевая дивизия. Ни одного
сообщения со сколько-нибудь заслуживающими внимания дайны
ми о Восточном фронте не поступило в гитлеровскую ставку *
этот день — канун великого наступления Красной Армии КОД
Сталинградом.
Над руинами Сталинграда опустилась еще одна морозили
ночь, прорезываемая холодным дрожащим светом ракет и вспыш
ками редких выстрелов.
Часть III
ПУТЬ К НЕИЗБЕЖНОМУ
Глава 13
СТАЛИНГРАД!
1
Еще неделю назад Г. К. Жуков и А. М. Василевский доклады-
пали в Кремле членам Государственного Комитета Обороны окон-
чательный план контрнаступления под Сталинградом. После
краткого обсуждения он был утвержден.
Конечно, вермахт был не тем противником, которого можно
было легко ввести в заблуждение. С октября 1942 г. в германском
генеральном штабе неоднократно обсуждался вопрос о возмож-
ных планах советского командования на предстоящую зиму.
В так называемом «Первом дополнении к оперативному прика-
зу № 1» 23 октября начальник генерального штаба сухопутных
сил Цейтцлер от имени Гитлера писал: «Русские в настоящее
иремя, по всей вероятности, едва ли в состоянии начать крупное
наступление с далеко идущими целями». Признавая, что совет-
ские войска могут «в отдельных случаях пытаться наступать»,
он указывал на необходимость упорной обороны «до последнего
патрона» немецких войск, находящихся на позициях, как на
«единственное средство против этой вражеской тактики» * *.
Но где ожидать наступление русских? Все соглашались,
что в первую очередь удар Красной Армии последует на цент-
ральном участке советско-германского фронта и лишь во вторую
очередь — «где-нибудь на Дону». Разведка доложила, что
«главный удар в будущих операциях русских» следует ожидать
па участке группы армий «Центр», против Смоленска. «Намере-
паются ли русские наряду с этим предпринять большое наступ-
ление через Дон или же... не решатся вести наступление в двух
местах... пока неизвестно». 12 ноября она сообщила, что на Дону
«для развертывания широких операций противник не распола-
гает достаточным количеством сил» 2.
И тем более убедительно то мастерство, с которым советское
Командование ввело в заблуждение многоопытный германский
генеральный штаб. Верховное руководство вермахта не смогло в
решающий момент сосредоточить свои усилия именно там, где
определялась судьба.
• KTB/OKW, Bd. II, S. 71, 72, 82.
* Бюллетень оценок противника на Восточном Фронте. Ч. А,— Б-ка В<Ян.
акад. им. М. В. Фрунзе. Рукопись, с. 18, 19, 27.
411
Утром 19 ноября мощный удар советской артиллерии открыл
великое наступление, в результате которого Советский Союз по*
ностью захватил стратегическую инициативу в этой войне.
На огромной территории между Волгой и Доном разверн*
лось гигантское сражение. Солдаты 3-й румынской армии, зЯ
стигнутые врасплох, в ужасе метались в своих окопах под rpd
дом снарядов. Потом из снежной мглы вынырнули советски-
танки. Они прорвали позиции и стремительно двинулись в т-
немецкой 6-й армии навстречу перешедшим в наступление с юг<.
востока на следующий день войскам Сталинградского фронта
Когда от фельдмаршала фон Вейхса начали поступать первые
донесения об атаке советских войск, Цейтцлер, «ответствен^ я
за Восточный фронт», находился в Восточной Пруссии. Он М
имел права самостоятельно, без Гитлера, принимать сколько-иЯ
будь серьезные решения. Но Гитлер за тысячу километров of
«Вольфшанце», в Южной Баварии, был занят совсем други I
делами.
Сначала все было неясно. 19 ноября Цейтцлер послал в Бер.
хоф тревожное донесение: на Дону русские наступают проМ
румынской армии. Штаб верховного руководства занимался i вто
время множеством дел. Он готовил новое военное управлс ние дли
оккупированной Франции. В Тунисе одна французская дивизия
перешла к союзникам — следовало обдумать меры. В Африк»
англо-американские экспедиционные силы наступают — пред-
стоит разработать директивы Роммелю.
Хотя весть с берегов Дона оказалась неожиданной и неприч,
ной, первая реакция «Вольфшанце» была скорее спокойной: «Мг
этого давно ожидали». Хотя, конечно, никто не ожидал, ПоЛ
войны Варлимонт, в частности, признает: русское наступи»
«по времени и силам в конечном счете оказалось в высшей cw>
пени неприятной неожиданностью» 3. Но такие оценки поят. I
ся много позже. А тогда никто не сомневался, что наступлений
носит ограниченный характер и что атаку советских войм
удастся отбить.
Потом стало известно о разгроме румынского корпуса пп
станицей Распопинской и о не то гибели, не то пленении сг|
командира — известного генерала Ласкара. Румынские солдаты
разбегались, сдавались в плен, советские танки быстро двигали*»
все дальше вперед, внезапно появлялись, громили штабы, тылы,
разрывали все построения войск. Поток панических сообщение
хлынул в штаб 6-й армии.
Личный адъютант Гитлера майор Энгель 19 ноября записал!
«Вечером положение плохое, у румын, по-видимому, катастрофа
картина еще неясна... Беспрерывно поступают противоречил™»
сообщения... Цейтцлеру не все ясно»4. В «третьем рейхе» в т*
день, 19 ноября, десятки миллионов людей, конечно, не знпли(
’ KTB/OKW, Bd. II, S. 988, 989.
4 Ibid., S. 83.
412
4i'o именно сейчас судьба империи Адольфа Гитлера и каждого из-
них определилась. Газеты печатали речь Геббельса, произнесен-
иую накануне в Дуйсбурге: «Цель на Востоке ясна и непоколе-
I Кима: советская военная мощь... должна быть полностью уничто-
)» ена». Розенберг опубликовал статью о «продолжающемся строи-
тольстве на Востоке». Передовая «Фёлькишер беобахтер» уверя-
Ibin: «Италия твердо сражается до победы». И только короткое
«скромное» сообщение гласило: «Слабые советские удары под
I Сталинградом» s.
Тем временем танковые, механизированные и стрелковые со-
I[единения Красной Армии развивали успех все дальше в тыл вой-
Iгкам Паулюса. Паника нарастала. Офицеры грозили расстрелом7
всем, кто отступит, дисциплина падала. Связь нарушалась. Ото-
1'сюду раздавались вопли о помощи. Солдаты разбитых дивизий
I рассеивались по заснеженной степи.
На второй день контрнаступления Красной Армии Цейтцлер-
Жислал донесение: многие попытки русских атаковать восточнее
[етской отбиты немецкими войсками, но западнее противник
I мог прорваться через румынские позиции на глубину 10—20 км.
«Контрмеры находящихся там танковых соединений начинают-
I «и»,— прибавлял он".
14 В Бергхофе начали понимать серьезность надвигавшихся со-
бытий. Было решено создать ударную группу из войск 11-й ар-
I Мии, а ее штаб во главе с фельдмаршалом Манштейном отпра-
пить из Витебска на юг, чтобы он мог возглавить новую группу
I армий под названием «Дон», которая объединит все войска в уг-
рожаемой зоне. Такое решение, замечает Варлимонт, в целом
указывает, что размеры опасности уже на второй день наступле-
I Ния были осознаны.
Однако вряд ли это верно. Отдельные германские высшие
|[штабы все еще сидели в разных местах. Плохо связанные друг
г другом, располагая самой противоречивой информацией, они7
he могли создать целостную картину событий, оценить их значе-
I ние и руководить ими.
О том, какой разнобой царил в гитлеровском верховном ко-
I мандовании на второй-третий день советского контрнаступления,.
свидетельствует хотя бы решение командования военно-воздуш-
I ||ых сил: 21 ноября оно готовило отправку 80 самолетов воздуш-
I кого флота Рихтхофена из-под Сталинграда в район Средиземного
I моря. «Военно-воздушные силы,— заключает Варлимонт,— еще
11 меньше, чем армия, были подготовлены к русскому наступле-
I МИЮ» 7.
Энгель записал 20 ноября: «Обычное обсуждение обстановки.
Полная путаница из-за румын... Сам фюрер еще никакого реше-
I ния принять не может. Мнения расходятся, но и командование
. -------------
I * Volkischer Beobachter, 1942, 19. Nov.
I • KTB/OKW, Bd. II, S. 996. *•
I ’ Ibid., S. 1000.
413
сухопутных сил не делает конкретных предложений. Предложи
ние Йодля предоставить решепие фон Вейхсу отклоняется» *.
В то же время фельдмаршал Манштейн, получивший срочны
назначение, сидел в Витебске и тщетно ждал летной погоды. < 1ц
выехал лишь на следующий день, 21 ноября, поездом. Состпи
шел медленно: партизаны минировали дороги. Только через три.
суток поезд фельдмаршала прибыл в Новочеркасск. Создали»
группы «Дон» затягивалось.
События нарастали стремительно и грозно. Румынская армий
была буквально растерта. В степи, где выла вьюга, бродили
группы замерзающих румынских и немецких солдат. Командиры
тщетно пытались собрать разрозненные группы. Танковый отри/*
подполковника Г. Н. Филиппова с зажженными фарами с ходу
захватил мост через Дон у Калача. Немецкие роты были выбит
из города. Теперь советские танки находились глубоко в тыл*
Паулюса.
Вечером 21 ноября «Вольфшанце» резюмировала: «Русский
прорыв фронта 3-й румынской армии между Клетской и Сери»
фимовичем значительно углубился... Южнее Сталинграда и в кил
мыцких степях русские также перешли в наступление крупными
силами и многочисленными танками против восточного флап|<
4-й танковой армии и 4-й румынской армии» ’. Совещания в б*
варском дворце Гитлера шли почти беспрерывно с участием всего
полевого штаба верховного командования, вызванного, наконец,
из Зальцбурга. Окружающая роскошь, фантастическая красот*
гор, прозрачный воздух, идиллический покой совершенно не вяза
лись с представлениями, что где-то в холодной заснеженной его
пи над немецкими дивизиями нависла угроза гибели. Что пред
принимать? Может быть, отвести войска Паулюса непосредствен)
но из Сталинграда, чтобы усилить угрожаемый район?
Энгель продолжает: «21 ноября. Все новые и новые безрадоей
ные сообщения; вот и южнее Сталинграда тоже кризисное поле
жение у румын. Йодль предлагает фронт на Волге изъять
ведения командования 6-й армии, потому что оттуда едва ли
угрожает опасность атаки, надо укрепить южный участок, в п|ии
тивном случае окружение Сталинграда явится вопросом песков I.
ких часов. Фюрер говорит нет, приводя известные уже аргумен
ты: этим положения не изменить и этого от русских не утаи ti«
Бороться за каждый отдельный дом, а если не это, тогда утерям
будет вся земля Сталинграда. Снова и снова фюрер повторяя
„Как бы там ни было, а Сталинград нужно в любых обстоят*' i"
ствах удержать"» * 10.
Все прояснилось 23 ноября. Уже днем поступили мрачим»
сведения. В 22 часа штаб верховного руководства поразили слои*
донесения: «Оба ударных клина большого русского наступлении
« Ibid., S. 83.
8 Ibid., S. 999.
10 Ibid., S. 83.
414
г районе Дон—Волга соединились у Калача. Вследствие этого
(1 я армия окружена между Волгой и Доном» “.
2
S3 ноября 1942 г. войска Юго-Западного, Сталинградского и
Донского фронтов выполнили основную задачу: замкнули кольцо
окружения вокруг 22 дивизий 6-й и 4-й танковой армий вермах-
та. В окружении оказалось 330 тыс. человек. К этому же времени
была разгромлена 3-я румынская армия, четыре дивизии которой
сдались в плен.
Из Бергхофа последовала команда: всем немедленно ехать и
лететь обратно в «Вольфшанце»! Гитлер особым поездом вместе
с Кейтелем и Йодлем отправился тем же вечером в Лейпциг,
Откуда самолет доставил их в Восточную Пруссию. Часть штаба
двинулась курьерским поездом Зальцбург—Берлин. Другая era
часть — самолетом и поздно вечером 23 ноября особым поездом
«Атлас». В «Вольфшанце» они прибыли ночью 25 ноября. Так
двое с лишним суток верховное командование не руководило
юйпой. И вот после прогулки в Южную Баварию все они вновь
собрались в бункерах и бараках «Вольфшанце» в туманной и
Дождливой Восточной Пруссии.
Что же делать дальше? У Гитлера имелось только одно
решение: действовать «фанатично, с железной и непоколебимой
। решимостью». Ведь оп всегда подчеркивал, что «знает только
один принцип: бить и только бить».
Около полуночи 23 ноября Гитлер направил Паулюсу в ста-
линградский «котел» радиограмму: «6-я армия временно окруже-
но. Я знаю 6-ю армию и ее главнокомандующего и знаю, что
о создавшемся положении они будут стойко держаться. 6-я ар-
мия должна знать, что я делаю все, чтобы ей помочь и выручить
•е. Я своевременно отдам ей свои приказы» *2. Было решено
организовать «воздушный мост» — снабжение армии по воздуху.
|Герииг сразу же заявил: «Мой фюрер, люфтваффе обеспечит
। пабжение 6-й армии по воздуху». Но Рихтхофен и командир
lF-го авиационного корпуса Фибих единодушно высказали мне-
ние: «Снабжение по воздуху целой армии в зимних условиях
невозможно» 13.
Тем временем Паулюс отправил радиограмму Гитлеру с
просьбой разрешить прорыв на юго-запад. Но фюрер наотрез
отказал. Утром 24 ноября появилось его решение: 6-й армии
окончательно закрепится между Волгой и Доном. Сталинград
объявляется «крепостью». Ее освободят извне. Впредь до успеш-
ного проведения операции по деблокаде воздушный флот должен
Ьдять па себя снабжение всем необходимым 6-й армии “.
•' Ibid., S. 1006.
'• KTB/OKW, Bd. II, S. 84.
" Ibid.
H Philippi A., Heim F. Der Feldzug gegen Sowjetrussland, 1941 bis 19Й6.
| Stuttgart, 1962, S. 183.
415
Фельдмаршал Манштейн со своей группой «Дон» и дивизии-1
ми, мчавшимися с запада, получает приказ подготовить удар по
обходимой силы. Блокада будет снята.
Однако со всех сторон накатывались все новые и новые собы
тия. В Африке дела шли все хуже. Союзники развивали наступ I
ление, сжимая итало-германскую армию с обеих сторон.
Под непосредственным впечатлением сталинградской неудачи
Муссолини, к величайшему удивлению Гитлера и его помощни
ков, заявил 1 декабря прибывшему в Рим Герингу: войну с Рос
сией надо кончать. «Тем или иным способом,— заявил дуче,
главу войны с Россией, которая бесперспективна, следуот|
закрыть. Все силы должны быть направлены на запад и в Среди
земное море» “.
3
Все более удивительные сведения приходили о поведении со км I
ников. Еще несколько месяцев назад, когда германские армии
успешно наступали, Гитлер обращался с вассалами как вождь и
повелитель. Он разрешал себе возмущаться их непомерными три-
бованиями и отвергать различные притязания, которые считал!
неуместными. Так, он бесцеремонно отказал Антонеску, желаю I
тему стать самостоятельным верховным главнокомандующим
над всеми румынскими соединениями, и предложил ему быть
лишь номинальным главнокомандующим за спиной немецкого
генерала Гауффе — представителя вермахта в румынском геи
штабе. Антонеску уже давно настаивал, просил, ссылался на пм
литические обстоятельства: для него ведь «чрезвычайно важно»
стать главнокомандующим. Гитлер лишь негодовал: он пол-
ностью вооружил две румынские армии, но не может их даж»
поставить рядом на линии фронта, вынужден переслаивать иМ
мецкими войсками, а от него еще чего-то требуют! Антонеску
притих.
Но достаточно было германскому наступлению зайти в тупим,
как ситуация стала меняться с быстротой, какой не ожидали ми
Гитлер, ни его клевреты. Антонеску вновь заговорил о свои
обидах по поводу отказа сделать его единоличным верховным
главнокомандующим румынскими армиями на Восточном фронт»
и прозрачно намекал, что не допустил бы подобного военно!!
кризиса. Итальянцы бесцеремонно отвергли советы германском
представителя насчет обороны на Дону.
Но самое поразительное заключалось в том, с какой быстро»
той стала менять свое отношение к союзникам и гитлеровским
верхушка. Откуда вдруг появился этот примирительный топ, :н*
«понимание нужд партнеров», эти заигрывающие жесты и демом
страции «солидарности»? Боязнь потерять партнеров стала пи
теснять желание господствовать над ними.
Катастрофа румынской армии на Дону оказалась страшны*
15 KTB/OKW, Bd. II, S. 1105.
416
ударом не только для всей военной верхушки, по и для автори-
тета румынского диктатора и его взаимоотношений с «третьим
рейхом». Особенно сильное впечатление в Бухаресте произвело
окружение советскими войсками в малой излучине Дона целого
румынского корпуса во главе с генералом Ласкаром. Как только
прибыли из-под Сталинграда тревожные сведения, Антонеску от-
правил Гитлеру письмо, где в ледяных тонах требовал объясне-
ний и помощи окруженным.
Гитлер получил телеграмму в ночь на 23 ноября и сразу же
ответил. В заискивающих выражениях фюрер сообщил «его сия-
тельству маршалу Антонеску», что еще до получения телеграммы
оп принял меры для выручки окруженных румынских войск,
и адрес которых, особенно «солдата непревзойденных качеств-
Леснара», рассыпал похвалы. «Я глубоко убежден,—заканчивал
гное письмо Гитлер,— что, как это уже часто бывало в борьбе
против Советского Союза, лучшее полководческое искусство и
лучшие солдаты восторжествуют над имевшимися вначале успеха-
ми врага». И далее: «За образцовое руководство генералом Лас-
каром своими войсками я выражаю ему свое особое уважение.
Поэтому еще вчера, как воздаяние должного его особым заслугам,
как отличившемуся офицеру из среды наших союзников, я на-
градил его рыцарским крестом и дубовыми листьями» 1в.
Но никакой помощи окруженным, кроме совета вырваться из
Кольца, германское командование дать не смогло. Если румын-
ский диктатор еще сохранял видимость дипломатического тона,
то беседы на уровне генеральных штабов теперь велись прямо-
таки в скандальной форме.
Вечером 23 ноября германский представитель в румынском
командовании генерал Гауффе, проехав по затемненным улицам
Гостова, вошел в дом, где располагался начальник румынского
1|<'перального штаба Штефля. В большой комнате оказались
ннсже министр обороны Пантази и несколько офицеров.
Очередная беседа началась в дружественном тоне. Гауффе
Начитал телеграмму Антонеску и ответ Гитлера насчет Ласкара.
«Телеграммы этих двух великих людей,— торжественно заклю-
чил генерал,— снова демонстрируют перед человечеством глубо-
кую связь этих двух великих мужей. Я поздравляю румынскую
армию по поводу награждения генерала Ласкара дубовыми
листьями».
Но оказалось, что Штефля совершенно не расположен к пус-
toii болтовне. Ничуть не поддерживая высокопарного тона собе-
седника, он заговорил:
— Приказ о прорыве группы Ласкара был отдан слишком
поздно. Он еще 21 ноября просил разрешения прорваться, но
фюрер отклонил просьбу. Котел под Распопинской стал в миниа-
чгоре вторым Сталинградом. Прорываться 23 ноября, когда груп-
па Ласкара получила разрешение, было уже невозможно. Види-
I Gorlitz W. Paulus und Stalingrad. Frankfurt a. M., 1964, S. 229-230.
H Д- M. Проэктор
417
мо, Ласкар погиб еще до приказа на прорыв. Румынский летчик,
который вчера приземлился у командного пункта Ласкара, видел
там только горящие дома и убитых румын. Приказ о прорыипИ
мог еще пе быть известен войскам группы Ласкара, поэтому
120 офицеров, 140 унтер-офицеров и 2 тыс. человек солдат, ушод
ших из окружения, будут судимы военно-полевым судом. Про
медление в отдаче приказа о прорыве было причиной потери
четырех румынских дивизий.
Штефля, наливаясь кровью, бросал в лицо остолбеневшему
Гауффе все, что накипело против германского союзника:
— Предостережения и просьбы в течение целых недель и
обращения ко всем немецким командным органам —в главное
командование сухопутных сил, к господам Вейхсу и Готу, а тан
же к начальнику немецкой миссии сухопутных сил —были ни
прасны. Напрасно я предостерегал от того, чтобы румынским
войскам давать такие широкие участки фронта. И действительно,
прорыв был произведен только там, где батальоны должны были
держаться на 5—6 км. Русским удалось имитированным сообщ<
нием по радио дезориентировать румынскую танковую дивизию
Противотанковые пушки группы Ласкара даже на расстоянии
5 м не оказывали никакого действия против тяжелых танкой
противника. Главное командование сухопутных сил пе выполни
ло просьбу румын — это и есть причина гибели двух румынских
армий.
Гауффе молча слушал взбешенного начальника румынскою
генерального штаба и, когда тот кончил, пообещал «передать н>>
назначению упреки в адрес главного командования» ”.
Поздно ночью генерал Гауффе писал донесение в штаб вер |
ховного главнокомандования: «Я высказал мое крайнее сожалея
ние, что перед лицом событий начнутся споры о виновности или
невиновности, вместо того чтобы решительно прийти на помощь.,,1
Я повторил, что все немецкие инстанции стремились и сейчи fl
стремятся помочь румынским войскам, где только можно» ”.
Но на полях сражения никто не помогал разбитым румын »
ским дивизиям. Ни генерал Ласкар, ни его солдаты даже н<
знали, что произведены в герои, что по их адресу говорит
высокопарные и фальшивые слова, что они служат разменной I
монетой в игре двух встревоженных диктаторов. Просто генерал
Ласкар находился в плену, а его солдаты лежали мертвыми I
заснеженной степи недалеко от станицы Распопинской.
4
Тем временем Манштейн, получивший задачу возглавить оиерй
цпю по освобождению 6-й армии, прибыл в Новочеркасск. Здесь
формировался штаб группы армий «Дон». 27 ноября он вступил
в командование. Он вызвал начальника штаба генерала Шульцн
17 Ibid., S. 232.
18 Ibid.
418
Изучив карту, оба решили, что положение в общем не такое уж
плохое, что дело можно спасти. Остаткам румынской армии уда-
лось задержаться на реке Чир. Благодаря энергичным действиям
ее начальника штаба, немецкого генерала Венка, фронт устано-
вился довольно прочно: русские сюда не наступали, оставили
только прикрытие, а Венк буквально швырял в оборону все, что
могло двигаться и стрелять,— тыловые и охранные роты, всевоз-
можные команды и отряды, разбитые полки и батареи. Далее к
югу фронт протянулся в излучине Дона. Там, под Котельниково,
нужно быстрее сосредоточить ударный кулак. Манштейн верил
в успех. Однако, чем больше вникал он в суть обстановки, тем
отчетливее понимал, что начать действовать немедленно вряд ли
сможет. Лишь 10 декабря он сообщил, что перейдет в наступле-
ние, вероятно, послезавтра. Но на рассвете следующего дня при-
шло сообщение: советские войска атаковали позиции 8-й италь-
янской армии. Это была атака частью сил Воронежского фронта
во главе с генералом Н. Ф. Ватутиным с угрозой выйти еще
глубже в тыл всей группировке немецко-румынских войск
на юге.
После полудня 12 декабря в бункере Гитлера .собрались его
ближайшие помощники. Все были хмуры и озабочены. Несколько
часов назад на Восточном фронте перешла в давно ожидаемое
наступление группа Гота из состава войск Манштейна. Ей пред-
стояло танковым ударом соединиться с армией Паулюса. Одно-
временно поступили доклады: советские войска все опаснее
атакуют итальянскую армию на Дону. Напряжение достигло
предела.
Когда в дверях рабочей комнаты Гитлера появился Цейтцлер,
фюрер вскочил:
— Произошло что-нибудь катастрофическое? — таков был его
первый вопрос, относящийся, как сразу поняли присутствующие,
к донскому участку фронта.
— Нет, мой фюрер,— ответил успокаивающе Цейтцлер.— Нет.
Манштейн достиг рубежа Аксай и захватил один мост. Атакова-
ны только итальянцы. Они уже бросили все свои резервные
батальоны.
— Нз-за этой истории,— мрачно и тихо сказал Гитлер,—
я больше страдаю бессонницей, чем из-за положения на юге.
Неизвестно, что происходит.
— Нужно как можно скорее что-либо сделать,— заявил
1 (ейтцлер.— Если бы русские использовали положение, то уже
ночью могла бы произойти катастрофа... Поступают все новые
агентурные сведения о подготовке высадки русских в Крыму.
Они хотят воспользоваться плохой погодой.
— Это вероятно,— заметил Гитлер,— Может ли наш флот
также использовать непогоду?
— В таких условиях невозможно высадиться,— сказал Йодль.
Гитлер вскипел:
— Русские это сделают, они могут высадиться. Мы же
14* 419
в снегопад, при таких же самых условиях, не можем действо*
вать. Это я допускаю,— вдруг закончил он.— На русских это
похоже.
Все присутствующие старались не говорить о Сталинграде,
как бы оттягивая неприятный момент. Цейтцлер докладывал
о Кавказе.
— Здесь,— он провел пальцем по изображенному на кар1 п
выступу фронта у Орджоникидзе,— русские сильно атакуют,
Я еще раз оценил обстановку и думаю, что мы должны отсту-
пить с этого участка.
— Я боюсь только одного,— ответил Гитлер,— если мы здесь
теперь отступим, то потеряем всю технику. Но этого нам совсеи
не нужно.
— Нет, все, конечно, должно быть планомерно подготовлено
Длинная беседа о всяких деталях на кавказском участке U)
тягивалась. Когда наконец тема исчерпалась, разговор сам по
себе перешел на Сталинград.
— Здесь события развиваются так,— рука Цейтцлера быст р<»
скользнула по карте.— Сегодня фельдмаршал Манштейн сообщил
мне, что под нажимом русских потерял вот этот мост. Это но
приятно, так как тут проходила линия снабжения. Сегодня дн< м
было трудное сражение.
— Да, но ведь от Манштейна до 6-й армии всего лини.
80 км! — воскликнул Гитлер.
Здесь, в Восточной Пруссии, они, еще не теряя надежду,
пытались разыграть на картах гигантское сражение, происходим
шее в нескольких тысячах километров от них. Там, в ледяной
степи между Волгой и Доном, вместе с солдатами гибли все п»
планы.
Совещание продолжалось.
— Наша главная ошибка этого года,—заявил Гитлер, 4
заключалась в том, что мы наступали на Сухпничи 19 20.
Не Сталинград и Кавказ, не «генеральное наступление» про-
тив Советского Союза в целом, а Сухиничи!
Теперь говорил Цейтцлер:
— В группе армий «Центр» со снабжением стало нескольы»
напряженно, во-первых, из-за недостатка эшелонов, во-вторыц
снова очень усилилась деятельность партизан. Тем более, чи»
выведены соединения СС. Партизаны действуют планомерно
Почти четырехчасовое совещание закончилось совершении
безрезультатно.
Войска Манштейна уже двигались вперед, чтобы пробить ко
ридор к Паулюсу. Они нанесли удар из района Котельником»
своими отборными танковыми дивизиями, включенными И
4-ю танковую армию Гота и потеснили 51-ю армию. Манштейн
сразу же сообщил об успехе: Гот наступает, а 6-я армия сосредЛ
19 См.: Hitlers Lagebesprechungen: Die Protokollfragmente seiner militllrl* t
chen Konferenzen, 1942 -1945. Stuttgart, 1962. S. 92.
20 Ibid., S. 92, 93.
420
гочивает в южной части «котла» все пригодные к действию
танки — их оказалось 60 — и снабдила их горючим, которого
могло хватить, правда, только на 20 км марша21.
Но стойкость советской обороны нарастала, и уже 13 декабря,
па второй день наступления, Манштейн сообщил: со своими тан-
ковыми дивизиями он «не сможет добиться решающего успеха»,
ибо «при широко растянутых флангах не обойдется имеющимися
в его распоряжении силами» “.
Именно в этот день, 13 декабря, Гитлер впервые высказал
мысль о необходимости, «принимая во внимание положение груп-
пы армий „Дон“, вывести 1-ю танковую армию с Кавказа», ибо
катастрофа на Волге может повлечь такую же катастрофу и
южнее23. Намерение оставить Кавказ — предмет долгих и дав-
них вожделений — созревало именно теперь, в связи с угрозой
советского наступления на Дону и затухавшем операции по вы-
ручке 6-й армии.
Но пока не все казалось потерянным. Еще несколько дней
в «Вольфшапце» колебались. Но между реками Аксай и Мышко-
ва в героических боях войска 4-го гвардейского механизирован-
ного и 13-го танкового корпусов сдержали танковый таран Гота.
Гот сделал новый рывок. Он достиг реки Аксай, а затем его тан-
ки подошли к Верхне-Кумской.
— До 6-й армии 48 км! — пронеслось по фронту.
Советское командование действовало решительно и точно.
Ставка Верховного Главнокомандования Красной Армии со-
средоточила силы для отражения попыток деблокады 6-й немец-
кой армии. Генерал-полковник А. М. Василевский, возглавивший
борьбу против атакующих сил Манштейна, получил разрешение
Ставки ввести здесь, на критическом участке, 2-ю гвардейскую
армию генерала Р. Я. Малиновского. Небольшая и ничем не
примечательная река Мышкова стала тем вошедшим в историю
Сталинградской битвы рубежом, на котором войска генералов
Малиновского и Труфанова в ожесточенных боях второй полови-
ны декабря 1942 г. остановили прорыв Гота в тот самый момент,
когда залпы его орудий уже с великой надеждой слушали войска
Паулюса в сталинградском «котле».
Наконец грянул удар, который потряс до основания все зда-
ние германской стратегии.
Советское Верховное Главнокомандование решило одновре-
менно с мероприятиями по ликвидации 6-й армии расширить
наступление. Еще в ноябре была начата подготовка операции
Юго-Западного фронта и левого крыла Воронежского фронта по
разгрому 8-й итальянской армии на Среднем Дону. С началом
наступления Манштейна удар было решено направить в тыл его
I руппировке 24. 11
11 Gorlitz W. Paulus und Stalingrad, S. 46.
•2 KTB/OKW, Bd. II, S. 1128.
” Ibid., S. 1127. ••
Самсонов A. M. Сталинградская битва. M., 1983, с. 461.
421
В густом утреннем тумане 16 декабря удар на среднем течо-
нии Дона был нанесен. Теперь пламя гигантской битвы охватило
еще большее пространство. 18 декабря советские войска Юге
Западного и Воронежского фронтов под командованием генералов
Н. Ф. Ватутина и Ф. И. Голикова смяли и уничтожили итальяв
скую оборону. Через широкий прорыв двинулся поток советских
танковых корпусов.
Новое наступление Красной Армии создало для гитлеровской
вермахта угрозу «Сверх-Сталинграда» («Super-Stalingrad»), как
это стали называть в ставке, т. е. полного окружения всего юж-
ного фланга гитлеровских вооруженных сил на советско-герман-
ском фронте, от Дона до Кавказа и Черноморского побережья.
Операция по выручке 6-й армии провалилась. И хотя затем
еще несколько дней группа Гота немного продвигалась вперед
она вскоре была окончательно остановлена. Теперь все признал
полное бессилие помочь окруженным. Более того, Гитлер стал
утрачивать интерес к 6-й армии перед лицом надвигающихся
еще более грозных событий.
Новая обстановка требовала от «Вольфшанце» принятия
новых решений. И смысл их мог быть теперь один: полный откь.
от каких-либо наступательных действий, немедленный переход 1
обороне и отступление.
Кризисный день 18 декабря, когда положение 8-й итальяв
ской армии оценивалось как катастрофическое, вызвал крайним
тревогу в Риме. После обеда в ставку Гитлера прибыли высоко
поставленные итальянцы: министр иностранных дел граф Чиано
и начальник штаба «Комаядо Супремо» маршал граф Кавальер»
На следующий день начались бурные переговоры. V
«Итальянские гости» находились в ставке Гитлера с 1.
по 20 декабря. Главная цель их приезда состояла в том, чтоб»,
убедить Гитлера сделать попытку в «какой-либо форме догово
риться со Сталиным», т. е. попытаться заключить мир, а нотой
направить главные усилия вермахта в Средиземноморье. Гитле]
отвечал, что нет никакой необходимости добиваться соглашен»
с Советским Союзом во имя интересов североафриканского театр»
военных действий. Нужно, «не ослабляя армию на востоке, па
править значительные силы к югу».
Решительно отвергая предложения о переговорах с Советским
Союзом, Гитлер саркастически предложил «вернуть дуче ец
армию». Он заменит ее тремя немецкими дивизиями, прибываю
щими из Франции.
Что же касается положения в Северной Африке, то все при
шли к заключению, что неудачи здесь происходят главным обрИ
зом из-за срыва английской авиацией действий итало-германско
го морского транспорта. Кавальере добился обещания дополни
тельной помощи немецкой авиации, а Гитлер настаивал ни
активизации итальянского флота.
Когда снова вернулись к положению на донском участке
Гитлер уточнил: он теперь срочно выведет с Кавказа дивизию <’(
422
«Викинг», передаст ее Готу, прикажет Паулюсу оставить Сталин-
град и сосредоточить силы для прорыва. И тогда он отдаст дуче
его армию, а вместо нее введет немецкую армейскую группу —
из Франции уже двигаются новые дивизии.
Все оказалось мечтой. Наступление советских войск на Дону
продолжало шириться, создалась прямая угроза глубокого охвата
всей кавказской группировки. Гот не продвигался ни на шаг.
Наступающие советские танковые колонны прорвались к Тацин-
ской, глубоко в тыл Паулюса и на фланге Манштейна. Танки
начали обстреливать находящуюся здесь главную немецкую
авиабазу. Поднялась паника. Самолеты взлетали, сталкивались в
воздухе, горели, взрывались на земле. Танки крушили аэродром.
Расчеты на снабжение армии Паулюса по воздуху окончательно
провалились. 6-я армия почти не получала продовольствия и бое-
припасов. «Воздушный мост» не осуществился. Напрасно ждали
солдаты 6-й армии обещанного освобождения. 26 декабря Пау-
люс сообщал: хлеба осталось на два дня, остального провиан-
та — па день, жиров нет.
5
Теперь надо было спасаться: угроза нависла над всем герман-
ским южным стратегическим флангом. В ночь на 29 декабря
Гитлер принял окончательное решение: группы армий «А» и
«Дон» отвести далеко назад и объединить под командованием
генерал-фельдмаршала Манштейна. Они превращаются в группу
армий «Юг», которая отступит на запад.
Разосланная следующим утром директива Гитлера гласила:
«Моим стремлением впредь, как и раньше, остается удержать
6-ю армию в ее крепости и создать предпосылки для освобож-
дения. Вместе с тем необходимо избежать нового „котла" в связи
с отступлением союзных войск или отходом наших слабых сил
или в результате созданного в отдельных местах сильного пре-
восходства противника. Кроме того, необходимо путем подвижно-
го ведения боевых действий в отдельных местах вырвать у рус-
ских инициативу и снова обеспечить превосходство немецкого
руководства» 25.
Наступила новогодняя ночь. Гитлеровские войска, сжигая
города, села и деревни, разрушая мосты и дороги, отходили на
запад через обледенелые степи Ставрополья, не зная, что ждет
их и тех, кто остался в сталинградском «котле».
Солдаты 6-й армии, с надеждой вглядывавшиеся в ночную
темноту, откуда должно прийти освобождение, скоро поняли: все
пропало. Армия Гота разгромлена. Снабжение по воздуху пре-
кратилось после захвата аэродромов. Все ждали гибели. «Если я
вернусь домой, то никогда мне не забыть, что я видел, эта тра-
гедия не сравнима ни с чем»,— писал из «котла» жене квартир-
мейстер Карл Биндер.
»» KTB/OKW, Bd. И, S. 1318.
423
Все обещания и посулы помочь войскам Паулюса стали пус-
той болтовней. Взаимоотношения между генеральным штабом fl
Растенбурге и штабами агонизирующей в сталинградском кольцо
армии в последние недели ее существования представляли собой
смесь цинизма, ханжества и прямого обмана. И, на наш взгляд,
не случайно именно в сталинградском «котле» зародилось движе-
ние немецких военных «Свободная Германия». Помимо опреде
ляющего факта военного разгрома, немалую роль сыграло пусть
запоздалое, но разочарование многих офицеров 6-й армии в ро
жиме «третьего рейха», в его руководителях, их программе, мето
дах, пришедшее наконец понимание глубокой аморальности ц
преступности всего того, что совершал нацизм.
После войны большинство западногерманских историков под-
черкивало: Паулюс не пробивался из окружения только потому,
что, «как солдат», точно выполнял приказ Гитлера — стоять ня
месте. Они как будто забывают, что начиная со второй половипы
декабря 6-я армия не имела возможности осуществить прорыв ни
с помощью Манштейна, попытка которого уже провалилась, ни
тем более самостоятельно, ни по приказу Гитлера или совету
генералов, ни без этих приказов и советов. Состояние армии
и моральное, и материальное — не давало никаких перспектив па
успех. Любая попытка подобного рода означала бы немедленной
и полное уничтожение армии. Паулюс находился в кольце и хо> I
рошо знал: впереди только капитуляция.
Гитлер слал в «котел» телеграммы, наполненные пустыми,
высокопарными фразами об «исторической миссип» 6-й армии,
о «высших стратегических соображениях», во имя которых якобы
отдаются приказы «держаться до последнего патрона». На самом
деле в «Вольфшанце» были бессильны бороться с надвинувшем? и
катастрофой. Требование к 6-й армии «держаться» становилось
таким же бессмысленным, как и слепое послушание Паулюса. 1
Ставка Верховного Главнокомандования Красной Армии дви-
нула вперед крупные силы на всем южном крыле советско-гср
майского фронта. Контрнаступление, начатое с берегов Волги
и Дона, переросло в январе 1943 г. в общее стратегическое пп
отупление на огромном фронте от Воронежа до Черного мори.
4 января Ставка утвердила план операции по уничтожению но
мецкой группировки у Сталинграда. 8 января генералы Н. Н. Во 1
ронов и К. К. Рокоссовский предъявили Паулюсу ультиматум;
всем германским окруженным войскам прекратить сопротпи
ление.
После того как 6-я армия оказалась в «котле», первым по <
буждением ее командующего было получить разрешение Гитлори
па прорыв. Гитлер отклонил просьбу. Он призвал к верности и
потребовал «любой ценой удержать позицию, завоеванную столь I
большой кровью,— Сталинград». В «котле» с трудом понимали
смысл такой задачи. Командир 51-го армейского корпуса Зейд
лиц первым предложил Паулюсу не подчиняться приказу Гит л и
ра: люди тысячами гибнут от огня, голода, холода.
424
А в рейхе стали создавать легенду жертвенности. Паулюса
сравнивали с генералом Йорком, героем 1812 г. Передавали слова
Паулюса: «История именно сейчас выносит свой приговор».
«Каждый человек в Сталинграде — герой»,—заявляла «Берли-
нер локальанцайгер». Ставка Гитлера провозгласила: 6-я армия
отныне называется «Крепость Сталинград». В штабе же Паулюса
новый пропагандистский трюк прямо называли глупостью.
В конце января 1943 г. требования капитуляции шли к Пау-
люсу со всех сторон. Они усилились после 26 января, когда со-
ветские войска, наступавшие с запада, соединились на Мамаевом
кургане с частями 62-й армии и расчленили окруженных на
две части. С обороной на севере штаб Паулюса потерял связь,
армейские корпуса остались без всякой поддержки.
Наступающие советские дивизии все больше сдавливали оба
«котла». Теперь никто ни в малейшей мере йе верил ни Гитлеру,
ни Паулюсу. «Гитлер — преступник,— услышал Паулюс в беседе
с подчиненными.— Так же как обманывали нас, так будут обма-
нывать немецкий народ» 26. Это понимал и Паулюс, но оставался
послушным.
События последних дней ничего не изменили. Фюрер вновь и
вновь приказывал держаться. При дальнейшем расчленении
«котла» его отдельные части подчиняются «непосредственно и
лично Гитлеру!». Такой вздор подавался как новое «гениальное
решение фюрера».
Разбитые дивизии не могли сопротивляться. Десятки тысяч
раненых оставались без помощи. 29 января стало известно: гене-
рал-лейтенант Шлемер и другие генералы приняли советских
парламентеров и вели с ними переговоры о капитуляции.
Паулюс все еще демонстрировал «верность фюреру» и послал
ему телеграмму: «Над Сталинградом еще развевается знамя со
свастикой».
На самом же деле командующий 6-й армией, сидя в темном
подвале универмага, ждал исхода событий. В дверях подвала
перед Паулюсом появился генерал Росске, командир дивизии,
оборонявшейся в центре города: «Дивизия больше не в состоя-
нии оказывать сопротивление. Русские танки приближаются к
универмагу. Конец настал».
После того как советское командование предложило Паулюсу
капитулировать, он послал телеграмму в штаб-квартиру фюрера
г просьбой разрешить капитуляцию. Ответ Гитлера гласил:
«Запрещаю капитуляцию. Армия должна удерживать свои пози-
ции до последнего снаряда, до последнего патрона и своей герои-
ческой выдержкой внести незабываемый вклад в создание фрон-
та обороны Западной Европы» 27.
В тот самый день, 30 января 1943 г., когда в рейхе должны
были пышно отпраздновать 10-летие прихода к власти нацистов,
10 Adam W. Generale fordern Kapitulation.— Zeitschrift fiir Militargeschich-
te, 1965, N 4, S. 54.
17 Stalingrad. S. 627.
425
Паулюс снова шлет фюреру телеграмму из подвала сталинград-
ского универмага: «Крушение нельзя предотвратить позже чем
через 24 часа». Гитлер, чтобы «поднять дух» окруженных, немед-
ленно производит Паулюса в фельдмаршалы, а 117 офицерам
присваивает следующий чин. В тот же день Геринг выступает
в Берлине с речью: «И через тысячу лет каждый немец будет
говорить об этой битве со священной дрожью и вспоминать, как,
несмотря ни на что, Германия победила» 28.
Проходят еще сутки. 31 января Паулюс опять шлет телеграм
му в ставку: «Армия будет держаться до последнего солдата и
последнего патрона, удерживать позиции во имя фюрера и оте
честна» и т. п. Но в 19 час. 45 мин. следует сообщение: «Рус-
ские стоят около бункера. Станция прекращает работу». Капни
туляция приняла массовый характер.
Лишь 3 февраля в Германии было сообщено о происшедшем
Первый раз вступлением к военной сводке служил глухой бара-
банный бой. Затем последовали трагические начальные звуки ня
той симфонии Бетховена. Воля судьбы? Быть может, и так
окончание сталинградской катастрофы точно совпало с 10-лети
ем прихода нацистов к власти. Гитлер даже не явился на правд
нование и послал Геббельса прочитать перед собравшимися bo.i
звание от его имени. Никто еще не видел Геринга столь растс
рянным, как в этот день, когда он выходил с маршальским
жезлом в руках из здания министерства авиации после произш
сенной там торжественной речи.
И сразу в рейхе объявлен четырехдневный национальный
траур.
Гитлер рвал и метал. Как могли Паулюс и все остальные по
покончить самоубийством? «Если сдали нервы, не остается ничегн
другого как сказать: „Больше не могу" — и застрелиться. Тогда
можно сказать: мужчина кончил самоубийством, как в прошлые
времена полководцы бросались на меч, видя, что дело проиграно,
Это ведь само собой разумеется».
6
Поражение под Сталинградом означало для фашизма ни с чем в*
сравнимый удар. Сколь ни глубоким был кризис, вызванный по
ражением под Москвой, его удалось преодолеть. На «генеральное
наступление» 1942 г. возлагались все надежды и в политическим,
и в экономическом, и в военном, и в психологическом план
И когда утром 3 февраля 1943 г. немцы услышали по радио свод
ку верховного командования об окончании сражения под C'ni
линградом и прочитали в газетах о «героической гибели 6-й .ц»
мии», многие из них поняли: дело идет к общему поражению.
Под Сталинградом вместе с уничтоженными 32 дивизиями,
с ликвидацией южного фланга Восточного фронта рухнули Л
надежды на победу над Советским Союзом, на завоевание БлшК
28 Ibid., S. 629.
426
него Востока, на походы в Азию и Африку, на штурм всеми си-
лами Британской империи и на многое другое. И конечно, раз-
веялись в прах мечты о мировом господстве. Словом, исчезло
именно то, во имя чего существовал «третий рейх». Теперь не
оставалось надежд, что внешнеполитические доктрина и про-
грамма фашизма, во имя реализации которых была подготовлена
н развязана война, когда-либо воплотятся в жизнь. Все обеща-
ния немецкому народу, все призывы оказались ложью, а реаль-
ностью стали колоссальные потери, жертвы, лишения, бесконеч-
ные колонны пленных, бредущих по заснеженной сталинградской
земле.
Но нацизм не был бы самим собой, если бы после катастро-
фического удара не принялся бы с еще большей энергией спа-
сать то, что мог спасти, и выправлять положение. Сообщив на-
роду о гибели 6-й армии, нацисты постарались прежде всего при-
дать поражению некую героическую окраску. Кощунственно
называя брошенных на бессмысленную смерть солдат «защитни-
ками Европы от большевизма», нацистские пропагандисты стали
изображать сталинградскую катастрофу как некую «жертву Гер-
мании во имя спасения Европы», как «пример для всех немцев»,
как образец выполнения долга перед фюрером и т. п. Нацистская
пропаганда пыталась превратить Сталинград в символ «поднятия
духа», «поддержания веры», а также использовать для устраше-
ния внутри страны. Вместе с тем нацисты очень боялись падения
своего престижа перед союзниками, что могло подтолкнуть их к
попыткам как-то выйти из коалиции. Поэтому они стали с особой
настойчивостью повторять, что только «третий рейх» может
защитить каждого из них от «большевистского нашествия» и
гибели.
После победы под Сталинградом весь окружающий мир при-
ступил к переоценке Советского Союза. Новые, внезапно открыв-
шиеся, неведомые прежде возможности социалистического государ-
ства свидетельствовали об изменении соотношения сил, о появле-
нии нового фактора силы, заставляли иначе взглянуть на перспек-
тивы и возможные результаты войны, на будущее.
Победа под Сталинградом стала важнейшим событием в до-
стижении коренного перелома в ходе второй мировой войны и
означала важный этап на пути к сокрушению гитлеровской Гер-
мании. Утрата армиями фашистского блока четвертой части
всех сил, действовавших на советско-германском фронте, вызвала
сильнейшее обострение противоречий в лагере фашистских аг-
рессоров и серьезно повлияла на внутреннее положение стран —
сателлитов гитлеровской Германии.
Вместе с тем Сталинградская битва и неразрывно связанное
с ней успешное для советских войск сражение за Кавказ значи-
тельно укрепили позиции США и Англии на Ближнем Востоке и
п бассейне Средиземного моря, облегчили им победу в Северной
Африке. Япония и Турция окончательно отказались от вступления
ч войну против Советского Союза на стороне «третьего рейха».
427
В общем ходе войны Сталинград должен был состояться. И по
только как великая битва, но и как символ новейшей истории,
означающий поражение крайне реакционных милитаристских на-
чал. Все, что произошло в Сталинграде, повлияло на судьбы Ев
ропы п всего мира гораздо больше, чем любая военная битва
XX столетия. Сталинград — в ряду самых важных социальных,
политических и военных феноменов нашего времени.
Итак, «третий рейх» отпевал свою 6-ю армию. Под зловеща
приподнятые звуки вагнеровской «Гибели богов» и потрясающие
бетховенские траурные марши. Горький парадокс истории, или,
если угодно, ее противоречие, заключался в том, что великие
творения «другой» Германии должны были служить Германии
«этой». И даже в какой-то мере понятное горе простых людей,
оплакивавших своих близких, не снимает этого противоречия,
ибо даже последний солдат 6-й армии вынужден был исполнят!,
волю тех, кто захватил власть в Германии и вел ее к катастрофе.
Но вечное не может служить преходящему и преступному. Ста-
линград прокладывал путь в новую эру. II для Германии.
Глава 14
«ЗАЩИТНИКИ ЕВРОПЫ»
1
Коренной перелом в войне наступил. Отныне перед фашизмом
лежал только один путь — к катастрофе. Но не такой была си-
стема, чтобы смириться с перспективой поражения. Она при
ступает к дальнейшей мобилизации всех без остатка сил, как сво
их собственных, так и оккупированной Европы, для продолжения
борьбы.
«Победа! Германия побеждает на всех фронтах!» Плакат та
кого содержания с изображением стального шлема и дубовых
листьев, отпечатанный миллионными тиражами, покрывает степы
оккупированных европейских городов. Министерство пропаганды
раскрутило колеса своей машины с огромной скоростью, чтобы
внушить немцам, что ничего особенного не произошло и что ДЛЯ
победы лишь надо мобилизовать новые силы.
Оккупированные страны с германским центром объявляются
«Крепостью Европа», которую следует «защищать против больше!
вистского нашествия» с фанатичной решимостью. Геббельс объя
вил: поражение под Сталинградом «психологически укрепила
наш парод, каждое слово об этой героической битве войдет и
историю!»1. Он теперь ссылается на призывы Юлия Цезаря If
своим солдатам, Фридриха II к генералам перед сражением иод
Лейтеном, Наполеона к гвардии перед решающими битвами:
1 Fest J. Hitler. Frankfurt а. М.; Wien, 1973, S. 910.
428
«Мы сейчас, наверное, находимся в эпохе Фридриха. Он тоже
терпел ряд поражений, но в конечном счете победил». Геббельс
собрал в берлинском «Спортпаласе» громадную аудиторию наци-
стских функционеров и активистов и долгой, исступленной речью
до предела накалил аудиторию. «Хотите ли вы тотальной вой-
ны?» — орал он. «Да, да!» — вопил в ответ зал.
Однако все же это была внешняя, показная сторона дела.
Оставаясь наедине с собой или в кругу самых близких друзей,
люди думали о другом: Сталинград развеял в прах и надежды,
и веру в фюрера, в его полководческий гений, в будущее фашиз-
ма и рейха вообще. Служба безопасности, бдительно следившая
аа настроениями в рейхе, сообщала в одном из секретных доне-
сений: «Всеобщим стало убеждение, что Сталинград означает по-
воротный пункт в войне... Неустойчивые граждане видят в Ста-
линграде'начало конца»2. Да, «неустойчивые граждане» уже
начинали понимать, что ожидает гитлеровскую систему.
Внутри Германии активизировалось движение Сопротивления.
Немецкие коммунисты в тяжелейших условиях продолжали свою
борьбу против фашизма, начатую с наибольшей активностью
после нападения на Советский Союз. Выдающуюся роль играла
организация Шульце-Бойзена—Харнака «Красная капелла».
Группа Баум вела тайную антифашистскую работу на берлин-
ских военных предприятиях. Группа Уриха включала сотни ак-
тивных борцов, которые имели связи во многих частях рейха.
В Рурской области появились «Борцы за мир» и действовала груп-
па «Рурское эхо». В концлагерях и на военных заводах активизи-
ровалось сотрудничество немецких и иностранных антифашистов.
Появлялись хорошо законспирированные кружки молодежи
различных воззрений, объединяемые ненавистью к' фашизму.
Они старались распространять антипацистские идеи. Хельмут
Хюбенер, 17-летний противник режима, писал в листовке: «За
тупость Гитлера расплачивается народ. Ничто не поможет. Рос-
сия потеряна. В 41-м году все пропало, Гитлер не смог ничего
предвидеть!» 3. Хюбенер был казнен гестапо.
Многие мужественные коммунисты и социал-демократы, нахо-
дясь в подполье, невзирая на чудовищные репрессии гестапо на-
ходили пути к выражению протеста. Известны многие имена:
коммунистов Р. Лангендорфа, издававшего в Мангейме неле-
гальную газету, Я. Фаульгабера, руководителя группы Сопро-
тивления в северном’ Бадене, Г. Лейхлейтера, организатора
антифашистского движения па крупных предприятиях Мангейма,
юного X. Гюнтера, издававшего листовки, в том числе под наз-
ванием «Свободное слово», социал-демократа Б. Вагера, создав-
шего группу «Революционеры-социалисты», и многих других от-
важных антифашистов, отдавших жизнь в борьбе против гитле-
ризма.
» Ibid.
я Der deutsche antifaschistische Widerstand. Frankfurt a. M., 1975, S?*176.
429
Группа «Белая роза» и ее активисты Г. Шолль, С- Шолль
X. Пробст, А. Шморелль и другие вели активные действия среди
студенческой молодежи. После сталинградской катастрофы они
опубликовали большим тиражом листовку «Манифест мюнхен-
ских студентов». В ней имелись такие слова: «Студенты! Сту-
денты! На нас смотрит немецкий народ. От нас ожидают, как в
1813 г., освобождения от наполеоновского ига, от папистского
террора... Погибшие под Сталинградом призывают нас: поднимай-
ся народ, пламя разгорается!» 4 На обложке январского номера
антифашистского журнала «Борец за мир» был изображен Гит-
лер, брошенный на землю пинками ног с надписями: «СССР»,
«порабощенные народы», «германский народ», «Англия»,
«США» (именно в такой последовательности).
Наиболее крупной организацией Сопротивления была группа
Зефкова—Якоба- -Бестлейна. Ее центр находился в Берлине.
Она включала 72 нелегальные группы, действовавшие главным
образом в военной промышленности, особенно в Бранденбурге
Тюрингии и Руре. Активная пропагандистская работа сочеталал.
с контактами, которые группа установила с иностранными анти-
фашистами — узниками концлагерей.
Комитеты «Свободная Германия», зародившиеся среди воен-
нопленных после Сталинградской битвы, давали стимул для
антифашистского движения в разных частях рейха и в вермахте.
И наконец, осторожно активизировалась оппозиция среди офи-
церских и политических высокопоставленных кругов. Группы в<г
главе с генералом Беком и Герделером предполагали насильствен
но устранить Гитлера. Однако они хотели мира только с запад-
ными державами и не сомневались в необходимости продолжать
войну с Советским Союзом. Им возражали более радикально на-
строенные Штауфенберг, Мольтке и другие члены так называемо-
го кружка Крейзау, стоявшие за изменение общественной струк
туры, за демократизацию Германии и за мир со всеми странами
2
Программа нацистского террора, ограбления и уничтожения лю-
дей в оккупированной Европе, особенно на захваченных террито
риях Советского Союза, Польши, Югославии, проводилась фа
шизмом с дьявольской последовательностью. На Украине зверст
вовал рейхскомиссар Э. Кох. В Белоруссии и Прибалтике -И
Г. Лозе. Кох объявил: «Украина существует только для удовлет-
ворения потребности Германии... Поведение немцев на Украине
должно диктоваться тем обстоятельством, что мы имеем дело d
неполноценным народом» 5.
Принудительный вывоз населения из оккупированных стран
для использования его в качестве рабочей силы принял громад
ные масштабы. В конце ноября 1942 г. в германском хозяйств^
4 Ibid., S. 207.
5 Zentner Ch. Illustrierte Geschichte des Zweiten Weltkrieges. Miinchon,
1963, S. 301.
430
было занято 7 млн. депортированных граждан других государств
и военнопленных. В 1943 г. ввезли еще 2 млн. человек. Они ис-
пользовались главным образом в военной промышленности. Весь
партийный и политический аппарат нацистов участвовал в этих
действиях, руководимых «генеральным уполномоченным по ис-
пользованию рабочей силы» Заукелем. Он докладывал Гитлеру,
что «с фанатичной волей прилагает все свои усилия, чтобы вы-
полнять свои задачи» 6.
На тяжелейших работах в военной, горной промышленности
вопреки Женевской конвенции использовался труд военноплен-
ных. С ними вместе работали угнанные из своих стран люди,
даже дети от 10 до 14 лет. Они находились в ужасающих усло-
виях. Заукель требовал «полностью исчерпать все имеющиеся в
оккупированных советских областях людские резервы» и «фор-
сировать вербовку рабочей силы всеми доступными мерами, вклю-
чая суровое применение принципа принудительного труда»7.
Реализация этого принципа означала варварское обращение с
людьми. «То, что тысячи находящихся здесь людей живут в пло-
хих условиях или подвергаются плохому обращению, является
вполне естественным,— говорил Розенберг.— Из-за этого не стоит
слишком волноваться».
После того как Шпеер в феврале 1942 г. стал министром во-
оружения и боеприпасов, массовый угон людей на принудитель-
ные работы принял особый размах. Малейшее сопротивление ка-
ралось жесточайшим образом. Приказ «Мрак и туман» гласил:
«На оккупированных территориях за совершенные гражданскими
лицами ненемецкой национальности преступления, направленные
против империи или оккупационных властей... смертная казнь
принципиально целесообразна» 8.
В оккупированных странах свирепствовали «оперативные
группы полиции безопасности», возглавляемой палачом Кальтен-
бруннером. Они уничтожали население целых деревень, казнили
людей, попавших в разряд «нежелательных элементов». Концла-
геря были превращены в центры уничтожения и рабского труда.
Их сеть непрестанно расширялась. Если до начала войны в Гер-
мании существовало шесть крупных лагерей, то в 1940—1942 гг.
к ним прибавилось еще девять. Каждый из них имел множество
филиалов (например, лагерь Флоссенсбург — 74). Лагерь Маутха-
узен, построенный в виде крепости на горе, был предназначен для
единственной цели — уничтожения всех направляемых в него.
В гигантском лагере Освенцим, построенном в 1939 г. по приказу
Гиммлера, было истреблено свыше 4 млн. граждан из многих
стран. Там проводились «медицинские» эксперименты над живы-
ми людьми, массовые убийства в газовых камерах. Ежедневно в
лагерь прибывало 3—5 эшелонов по 1,5—3 тыс. человек в каж-
6 Нюрнбергский процесс. М., 1965, т. 5, с. 344.
7 Там же, с. 354, 355.
® Судебный процесс по делу верховного главнокомандования гитлеров-
ского вермахта. М., 1964, с. 125.
431
дом. Из них оставляли в живых только 200—500 человек наибо-
лее работоспособных. Кроме того, в лагере постоянно содержалось
до 200 тыс. узников для эксплуатации на самых изнурительный
каторжных работах, в том числе на построенном рядом военном
химическом заводе «И. Г. Фарбениндустри», на болотах, в каме]
ноломнях и т. д. Ограбление узников лагерей составляло значи-
тельную доходную статью нацистского государства.
Этот всеобщий геноцид составлял важнейший элемент поли-
тики фашизма, отражавший суть его доктрины. Так готовилась
предусмотренная гитлеровской программой «колонизация Во-
стока».
3
После сталинградской катастрофы Гитлер впал в состояние де
прессии. С блуждающим взглядом бродил он со своей любимой
собакой среди бараков «Волчьего логова». Он отказался от мас-
совых манифестаций, от выступлений перед «старыми борцами»
и даже от частых общений с генералами. Геббельс писал в днев-
нике: «Это трагедия, что фюрер так изолировался и ведет столь
нездоровый образ жизни» 9.
Разгром под Сталинградом и последующее широкое наступле-
ние Красной Армии, поражения в Северной Африке и на Среди-
земном море поставили фашизм перед новыми проблемами. По-
теря Германией инициативы в ведении войны, угроза возникно-
вения новых фронтов — все это вызвало необходимость коренного
пересмотра военной политики и стратегии.
Новые задачи, перед которыми стоял рейх, охватывали круг
больших и сложных проблем: как восстановить фронт на Восто-
ке; как дальше вести коалиционную войну; каким образом за-
щитить промышленные центры в оккупированных странах и и
рейхе от ударов с воздуха; как сохранить позиции в Северной
Африке и Средиземноморье, закрепиться на Балканах (здесь по-
ложение казалось шатким) и т. д.
Требовалось найти ключ к разрешению нарастающих противо-
речий с союзниками, обеспечить морскую блокаду Англии, бороть-
ся с национально-освободительным движением во многих стране х
Европы и думать о ряде других аспектов быстро усложняющейся
обстановки. Но прежде всего стояла задача стабилизировать рух-
нувший южный участок Восточного фронта, как-то остановить
отступление.
Все эти вопросы предстояло решать в условиях поражений и
общей потери стратегической инициативы. Первым свидетельст-
вом меняющегося характера нацистской стратегии, вероятно, сле-
дует считать выступление Гитлера в ставке «Вольфшапце»
10 января 1943 г.
В тот самый день, когда советские войска начали последшм
наступление под Сталинградом, Гитлер произнес речь перед ру-
8 Fest J. Op. cit., S. 913.
432
минскими союзниками. Он изложил «новый взгляд» на принципы
дальнейшего ведения войны. Вместе с Антонеску и вице-премье-
ром Румынии здесь находились начальник румынского генераль-
ного штаба Штефля, Риббентроп, Кейтель, Йодль и Цейтцлер —
вся военная верхушка. Фюрер дал оценку «современного этапа
борьбы»: «Если Германия на Западе или Германия и ее союзни-
ки на Юге и Востоке будут разбиты, результат будет одинако-
вым: англосаксы в любом случае станут победителями лишь тео-
ретически, ибо при поражении стран оси и их союзников Россия
станет настолько сильной, что англосаксы потеряют здесь всякое
влияние» ‘°. Затем он вновь сообщил, что рейх — это «защитник
Европы от угрозы большевизма». Напомнить о своей исторической
миссии Гитлер считал сейчас особенно уместным. Ведь как ус-
пешно, как легко в трудные минуты прошлого, играя на страхе
перед «коммунистической угрозой», нацисты вырывали одну за
другой уступки западных держав, разделяли антифашистские
силы Европы и дешевой ценой добивались своего. Не удастся ли
снова применить испытанное оружие? Не внесет ли оно раскол в
антигитлеровскую коалицию? Не поможет ли оно запугать сател-
литов, для которых Сталинград стал чрезмерным испытанием и
подтолкнул к пересмотру вопроса о дальнейшем участии в злопо-
лучной войне? Именно все это имелось в виду. Теперь надо-
мобилизовать рейх на бескомпромиссное продолжение борьбы,
вывести из шокового состояния и направить по тому же пути
союзников, продлить свое господство и попытаться припугнуть
западные державы, играя на их самой слабой струне. Таков под-
текст несколько видоизмененной военно-политической концепции
Гитлера. И он ставил вопрос: какие же обязанности принимает на
себя теперь Германия? «Если в связи с такой обстановкой,—
говорил он,— Германия и ее союзники вынуждены продолжать
борьбу, то речь идет о борьбе за существование, а не о войне за
овладение территорией». Спекуляция на антикоммунизме снова
становится политическо-пропагандистской тенденцией номер один.
Гитлер перешел к главному: оценке современного военного по-
ложения и к прогнозам. И здесь он не мог не начать с призна-
ния возможных катастрофических последствий поражения в вой-
не с Советским Союзом.
— В этой борьбе имеется только одна открытая рана — Россия.
В настоящий момент треугольник Ростов—Сталинград—Кавказ
представляет собой важнейшую область. Следует иметь в виду
эту главную проблему и при ее решении не находиться под впе-
чатлением отдельных событий большой драмы. В кризисное вре-
мя надо сохранять железные нервы.
Гитлер признал:
— Если бы Германия потеряла две трети своего производства
железа, 80—85% нефтяных источников и весь коксующийся
уголь, то ее положение было бы отчаянным. Но сейчас,— убеж-
*» KTB/OKW, Bd. Ill, S. 1492.
433
денно провозгласил он,— в такой ситуации как раз находится
Россия. Хотя Россия располагает добычей железа па Урале, п<»
коксующихся углей для изготовления стали из этой железной
руды она не имеет. Недостаток продуктов питания и недостаток
в людях создают дополнительные трудности, которые в конечном
счете приведут к гибели
Такими заверениями нацистский лидер пытался поддержать
.дух своих потрясенных сообщников. Но ведь именно в 1943 i
Советский Союз развернул новые промышленные мощности, до-
бился успеха в производстве оружия, что вскоре обеспечило его
военное превосходство над Германией. И даже учитывая пропа-i
тандистскую направленность выступления Гитлера, нельзя не
прийти к заключению: германское руководство снова допускало
просчет в смысле оценок противника.
Что же следует ждать? Что мог теперь нацистский режим обе-
щать союзникам, армии, народу? «Если ему, фюреру, поставят
вопрос,— читаем в записи речи,— как и когда может закончить-
ся война, он скажет, что это, вероятно, единственный вопрос, на
который во всей истории не мог дать точного ответа ни один го
сударственный деятель или полководец... В таком большом конф
ликте, как теперешняя мировая война, необходимо только отчет-
ливо видеть цель, ясно представлять предпосылки достижения
этой цели и заботиться об ее осуществлении. Главное — духовное
самообладание, т. е. фанатическая решимость ни при каких об-
стоятельствах не капитулировать» *2. Отчаянные заклинания
«держаться до конца», призывы к фанатизму, террор и пропаган-
да — вот что мог предложить своим сателлитам и своему народу
фашистский рейх, потрясенный сталинградским ударом.
Отныне нацисты объявили, что Германия вступает в «тоталь-
ную войну». Это означало еще большее давление пресса фашист
ского государства, еще большую эксплуатацию германского наро-
да и оккупированных стран и, наконец, еще более широкую
мобилизацию ресурсов завоеванной Европы для продолжения I
войны.
4
После катастрофы под Сталинградом гитлеровская верхушка ока-
залась вынужденной начать реорганизацию вооруженных сил,
чтобы приспособить их к изменившейся обстановке* 12 13. Развитии
танковых войск возлагалось на Гудериана, которого Гитлер вер
пул, назначив 28 февраля 1943 г. генеральным инспектором бро-|
нетанковых войск. Новые типы танков — «тигр» и «пантера» — I
все шире поступали в войска. Ведутся работы по созданию уп-
равляемых ракет, которыми предстояло заменить ослабленную
бомбардировочную авиацию дальнего действия. В то время как
Советский Союз в военно-техническом отношении уже превзошел
” См.: KTB/OKW, Bd. Ill, S. 1473.
12 KTB/OKW, Bd. Ill, S. 1495, 1496.
13 Самсонов A. M. Вторая мировая война. M., 1985, с. 100.
434
гитлеровскую Германию, там решались главным образом техни-
ческие проблемы сегодняшнего дня. Мессершмитт продемонстри-
ровал проект реактивного самолета. Вскоре немецкая авиацион-
ная промышленность смогла создать первые образцы истребителей
с большими скоростями. Рассчитывали, что с их помощью удаст-
ся приостановить налеты англо-американских бомбардировщиков.
Началась длительная доработка новых конструкций. Но все это
были проекты, а время летело.
Вопрос о создании атомной бомбы обсуждался в кругах на-
цистской верхушки еще с начала 1942 г. Как-то, сидя в кафе со
Шпеером, начальник армии резерва генерал Фромм с глубокой
убежденностью сказал: теперь выиграть войну можно лишь с по-
мощью оружия, которое обладало бы совершенно новыми свой-
ствами. Он имеет контакты с группой ученых, которая исследует
возможности создания оружия, способного уничтожать целые го-
рода и даже смести с лица земли Британские острова. Он, Фромм,
считает полезным для начала хотя бы поговорить с этими уче-
ными.
Примерно в то же время с аналогичными размышлениями об-
ратился к Шпееру руководитель крупнейшего стального концер-
на Феглер. Он знает о ядерных исследованиях и вместе с тем о
том, что ученые почти не получают поддержки от министерства
образования и науки. 6 мая 1942 г. Шпеер сообщил обо всем
Гитлеру. Было решено поручить дело Герингу.
Вскоре состоялась встреча руководителей военной промышлен-
ности с группой физиков, среди которых были ставшие впослед-
ствии знаменитыми Ган и Гейзенберг. Ученые сделали доклад о
расщеплении атомного ядра, о значении урана и о необходимости
строительства циклотрона. Они пожаловались на плохое к ним
отношение министерства, на крайний недостаток денег и мате-
риалов.
Призыв в армию видных ученых далеко назад отбросил гер-
манскую физику. Кроме того, многие ученые эмигрировали.
Статьи в американских журналах показывали, что в США для
ядерных исследований были предоставлены обширные средства и
материалы. Становилось очевидным, что Америка сможет иметь в
этой области большое преимущество над Германией. Об ядерных
исследованиях в Советском Союзе немецкие ученые не знали
ничего.
На вопрос Шпеера, как ученые относятся к возможности про-
изводства и применения атомной бомбы, Гейзенберг дал сдержан-
ный ответ. Научное решение проблемы может быть найдено. Но
технические предпосылки для ее производства можно создать не
ранее чем через два года, конечно, если будет оказана необходи-
мая поддержка. Шпеер, как министр вооружений, сразу же пред-
ложил заняться постройкой такого же большого циклотрона, ка-
кой есть в Америке. Но Гейзенберг возразил: для такого строи-
тельства у нас нет опыта. Поэтому можно построить лишь
значительно меньший.
435
Вскоре были произведены расчеты и оказалось, что для нача-
ла работ требуется не менее 2 млн. марок и большое количество
различных материалов, в которых Германия имела острую нужду.
Но Шпеер со своим министерством вооружений был поглощен
«созданием в массовых масштабах обычной техники — танков,
самолетов, орудий, которых в огромных количествах требовал
Восточный фронт. Переключать крупные средства на проекты,
которые дадут какой-то проблематичный результат через не-
сколько лет, он не хотел. «У меня сложилось впечатление,—
вспоминает Шпеер,— что для предстоящего хода войны атомная
бомба не будет иметь значения» 14.
О происходившем совещании он лишь кратко сообщил Гитле-
ру 23 июня 1942 г. Уже осведомленный из других источников,
Гитлер скептически отнесся к возможностям атомной бомбы.
Нет необходимости ускорять дело. Если ученые и смогут когда-
либо взорвать Землю, то его уже не будет в живых. Осенью!
1942 г., когда физикам задали вопрос, сколько же все-таки вре
мени потребуется на создание атомной бомбы, ответ гласил: по
менее трех-четырех лет. Это решило все. Нацисты вовсе не соби-
рались так долго вести войну. Они победят гораздо раньше. Было
решено использовать запасы урана в качестве горючего для
строительства новых подводных лодок, что задумало командова-
ние флота.
Правда, на заводах Круппа продолжалось строительство цик-
лотрона, однако крайне медленно из-за недостатка средств и
опыта. Многие выдающиеся физики эмигрировали. Летом 1944 г.
в клинике Гейдельбергского университета профессор Боте пока
зал Шпееру первый немецкий циклотрон, работающий для медь
цинских исследований. Истощение запасов урана вообще исклю
чило какие-либо более значительные работы. К тому же вскоре
Гитлер объявил ядерную физику «неарийской».
Подобные исследования казались чем-то абстрактным. Глав-
ные усилия направлялись на восстановление вооруженных сил.
В первое полугодие 1943 г. для вермахта мобилизовали допол
нительно 800 тыс. человек, в том числе 200 тыс. из хозяйств»,,
связи и горной промышленности. Призывалось по 100 тыс. че
ловек резервистов с 1901 по 1922 г. Однако и этого набора по
хватало. Пришлось прибегнуть к мобилизации мужчин 1897—
1900 гг. рождения и даже приступить к медицинскому освиде-
тельствованию родившихся в 1894—1896 гг. Пятидесятилетию!
солдаты первой мировой войны понадобились фюреру, чтобы
спасать положение!
Кроме того, в армию призывалось около 100 тыс. человек н.|
персонала железных дорог и пограничной стражи. Столь значи
тельный призыв позволил до поры до времени восполнить тяже
лейшие потери на Восточном фронте. Но мобилизация наносили
удар по экономике страны. Для сельского хозяйства, связи и
14 Speer 4. Ermnerungen. Stuttgart, 1979, S. 237.
436
военной промышленности теперь требовалось более 5 млп. че-
ловек. Призыв резервистов из села ставил под угрозу снабжение
страны и армии. Да и солдаты были уже не те 15.
Создавалось крайнее напряжение в других отраслях эконо-
мики. Для администрации вводилась 60-часовая неделя, рабочее
время на предприятиях военной промышленности удлинялось. На
заводы все чаще привлекались женщины. «Третий рейх» стал
гигантским застенком, где миллионы военнопленных и насильст-
венно угнанных людей в нечеловеческих условиях вынуждены
были трудиться во имя продолжения войны за фашистское гос-
подство.
Проводя широкую мобилизацию под лозунгом тотальной вой-
ны, нацисты в конечном счете постепенно улучшили общее со-
стояние армии. Число действующих танков на Восточном фронте
удалось довести до 1600, а к началу немецкого наступления под
Курском — до 5 тыс. К тому же времени танковый парк на дру-
гих фронтах возрос почти до 1000. Средние ежемесячные поте-
ри — 500 танков — стали покрываться за счет текущего производ-
ства.
Принятые меры позволили Германии к лету 1943 г. значи-
тельно повысить боеспособность вооруженных сил.
5
Времена молниеносных побед сделались уже достоянием истории.
Наступила пора, когда всем обитателям «Волчьего логова» при-
ходилось менять образ мышления. Не марш вперед, не «блицы»,
а оборона. Не захваты, а удержание захваченного. И главный
вопрос: каким путем укрепить гигантский оборонительный фронт
«Крепости Европа»?
Катастрофа на юге советско-германского фронта представля-
ла собой, безусловно, главный фактор всей стратегической обста-
новки. Растянутый Восточный фронт теперь высасывал из Евро-
пы все больше и больше германских резервов, которых остава-
лось не так уж много. Все мало-мальски боеспособное направля-
лось в 1943 г. на Восток. Л обратно «в порядке обмена», провоз-
глашенного верховным командованием как обязательное условие
переброски подкреплений в Россию, двигались разбитые дивизии,
почти без техники, потрясенные и измученные «настоящей вой-
ной», которую вела против вермахта Красная Армия.
Главным источником пополнения Восточного фронта остава-
лась Западная Европа. Оттуда двигались в Россию все новые
войска. 15 февраля последовал приказ об отправке до 20 марта
па Восточный фронт пяти дивизий. На следуклций день Кейтель
подтвердил генеральному штабу сухопутных сил: «Необходимо
направить на Восток возможно более крупные силы». Всего в
1943 г. из Франции, Бельгии, Нидерландов, а также из рейха
15 См.: Мельников Д., Черная Л. Преступник номер один. М., 1981, с. ,-382—
387.
437
были переброшены главным образом против Красной Армии
31 пехотная дивизия, 16 танковых и моторизованных дивизий.
В Африке и на Средиземном море германские позиции руши-
лись. Победа 8-й британской армии под Эль-Аламейном лишила
германо-итальянское командование в Северной Африке послед-
них надежд завоевать Египет и пробиться к Суэцу. Разгромлен-
ную итальянскую армию теперь нельзя было вернуть к жизни.
Африканский корпус Роммеля понес невосполнимые потери.
После того как союзники прочно захватили инициативу в свои
руки, полное поражение Роммеля становилось только делом вре-
мени. Снабжение из итальянских портов висело на тонкой нити
часто прерываемых морских коммуникаций, которая могла обо-
рваться в любой момент.
Как не хватало германскому и итальянскому генеральным
штабам в Африке и Средиземноморье тех дивизий, которые мча-
лись теперь на советско-германский фронт, тех солдат, той тех-
ники, тех самолетов и танков, которые перемалывались в горни
ле Восточного фронта и нашли гибель в степях под Сталингра-
дом!
Новые и новые трудности возникали для нацистов на Балка-
нах, удержанию которых они всегда придавали большое значе-
ние. Здесь югославские и греческие партизаны неустанно били
захватчиков, расширяли освобожденные территории, а гитлеров-
цы ничего не могли сделать, потому что сил не хватало и пото-
му что они все больше оказывались между двух огней. Нацио-
нально-освободительная война югославского народа приняла та-
кие масштабы, что в гитлеровской ставке районы, контролируе-
мые партизанами, стали называть «коммунистическим государе1!
вом».
Сведения о конференции руководителей США и Англии в
Касабланке еще больше встревожили нацистских лидеров на-
счет положения в Восточном Средиземноморье. Они рассматри-
вали его как один из возможных районов высадки экспедицион-
ных сил союзников и продвижения их в Дунайский бассейн. Ведя
в балканских горах войну с «коммунистическим государством»,
нацисты все время беспокойно озирались на побережье: не нач-
нется ли высадка? Однако в «Вольфшапце» тогда еще не знали,
что на Вашингтонской конференции союзников, состоявшейся п
середине мая 1943 г., американцы отвергли так называемый бал-
канский вариант Черчилля, ибо для американского империалиэ
ма Восточное Средиземноморье не представляло такого интереса,!
как для британского. Главные усилия союзники направляли па I
Италию.
На западном участке «Крепости Европа» главные проблемы
связывались с Францией. Она теперь рассматривалась не только
в качестве источника обширных вспомогательных ресурсов для
военной экономики рейха, но и как «французское предполье»
против возможцого англо-американского вторжения из Атлантл
ки или Средиземного моря. С 11 ноября 1942 г. территория
438
/ Я
Франций была полностью оккупирована немецкими и итальян-
скими войсками. Правда, «военный главнокомандующий во
Франции генерал Карл фон Штюльпнагель объявил, что страны
«оси» вступили в южные районы Франции и на Корсику не как
захватчики, а в качестве союзников. Но действия Штюльпнагеля
не оставляли для «суверенного французского правительства» —
вишистского — никаких прав в области реальной политики и
ведения хозяйства.
После Сталинграда во Франции с особой силой вспыхнуло
движение Сопротивления. По данным журнала ОКБ, число «ак-
тов саботажа» во Франции в 1943 г. по сравнению с предшест-
вующим годом возросло втрое. Требования нацистов выдачи
французского флота в Тулоне, немедленной поставки 5 тыс.
грузовых автомашин, изъятие оружия, снаряжения и запасов для
нужд вермахта, оборудования авиазаводов,, наконец, жестокая
военная диктатура — все это вызывало ненависть французов к
оккупантам, постепенно ослабляло позиции гитлеровцев и их
ставленников и входило в противоречие с задачами германской
стратегии в Западной Европе.
Трудности обстановки во Франции нацисты стремились пре-
одолеть обычным способом — усилением террора. Штюльпнагель
имел задачу поддерживать и укреплять режим Петэна — Лаваля,
не допуская какой-либо возможности французского вооружения.
Он чрезвычайно холодно отнесся к жалким просьбам Лаваля
разрешить создание хотя бы самой маленькой по численности ар-
мии, пригодной пусть только для противовоздушной обороны. Он
оставил ничтожный «символический флот». Личный состав фран-
цузской зенитной артиллерии был объявлен «неблагонадежным»
и распущен, а в некотором усилении «мобильной гвардии» — от-
казано. Причина такой сверхосторожности объяснялась просто:
генеральный штаб не хотел «иметь перед лицом предстоящего
вторжения союзников какие-либо французские военные соедине-
ния в тылу» 16.
В Берлине в 1943 г. опасались англо-американских десантов
во Франции, тем более что не ощущалось недостатка в заявлени-
ях на этот счет из Лондона и Вашингтона. Какие силы мог про-
тивопоставить главнокомандующий на Западе фельдмаршал Рунд-
штедт англо-американскому вторжению через Ла-Манш теперь,
когда вермахт нес поражение за поражением на Восточном фрон-
те? Округ, подчиненный Рунштедту, служил до сих пор главным
образом для восстановления разбитых на Востоке дивизий и
формирования новых из армии резерва.
Со своими ослабленными войсками Рундштедту предстояло
решать одновременно множество задач: обороняться в случае
вторжения крупных сил союзников, прикрывая побережье в
2600 км; создать подвижные резервы, чтобы иметь возможность
отразить высадку в Испании; готовить операцию по захвату се-
16 KTB/OKW, Bd. Ill, S. 1021.
439
вероиспанских портов; отдавать силы на другие фронты «бел
серьезного ослабления обороны во Франции» и, наконец, бороть-
ся с растущим национально-освободительным движением фран-
цузского народа.
Выполнение таких задач становилось делом совершенно не-
мыслимым. По мере переброски сил на Восточный фронт пози-
ции германской армии в Западной Европе серьезно ослабевали,
поэтому в 1943 г. имелись предпосылки для успешного вторже-
ния во Францию англо-американских вооруженных сил, для со-
здания второго фронта в Европе, если бы его пожелали со-
здать.
6
Отныне никто не мог остановить развитие событий. Кто мог
«ограничить» войну теперь, когда все предоставлялось решать
силе? Кто был в состоянии «сдержать» ее в каких-то «ограничен-
ных» рамках? Все, чем можно было уничтожить другого, немед-
ленно приводилось в действие.
США и Англия вели против Германии наступление стратеги-
ческой авиацией. Западные стратеги считали, что так можно по-
бедить. И они противопоставляли воздушные налеты сражениям
Красной Армии на Восточном фронте. Британский военный ка-
бинет отдал приказ: «Целями командования бомбардировочной
авиации против Германии являются не фабрики и другие воен
ные объекты, но моральное состояние гражданского населения
врага, особенно промышленных рабочих».
Стратегическое наступление авиации союзников началось в
апреле 1942 г. Оно совершалось против крупных городов налета-
ми 300—500, а потом 1000 бомбардировщиков. Первое наступле-
ние «тысячи бомбардировщиков» состоялось 30 мая 1942 г. про-
тив Кёльна. После полуночи бомбардировщики сбросили
1,5 тыс. т бомб. Сгорело до 3,5 тыс. домов, предприятии. На
следующий день Черчилль поздравлял Харриса с большой побе-
дой. План состоял в уничтожении 50 наиболее крупных герман-
ских городов.
Следующей после Кёльна целью для «тысячи бомбардировщи-
ков» стал Бремен. Затем последовали Дюссельдорф, Дуйсбург,
Франкфурт-на-Майне и другие города. Директива британского ко-
мандования гласила: «До основания уничтожить старый ганзей-
ский город Гамбург» ”.
Ровно в полночь 24 июня 1942 г. город бомбили в течение
двух часов 740 английских самолетов. На следующий день при-
летели 122 американских «Б-17». Ночью 739 бомбардировщиков
сбросили еще около 2,5 тыс. т бомб. Так шло шесть суток под
ряд. Около 100 тыс. горожан было убито и ранено. Почти 300 тыс.
зданий и 580 предприятий разрушено. После завершения опера-
17 Wykeham Р. Fighter Command a Study of Air Defence, 1914-1960. L.,
1960, p. 217-229.
440
ции маршал Харрис доложил премьеру: «Гамбург исчез с гео-
графической карты».
Авиация союзников все более расширяла масштабы действий.
Продвижение Красной Армии, а потом и сухопутных сил союз-
ников уменьшало германскую аэродромную сеть. Переключение
все больших материальных средств на поддержание мощи сухо-
путных войск вермахта, сражавшихся на советско-германском
фронте, ограничивало развитие гитлеровских ВВС. Они несли
растущие потери особенно в истребителях во время налетов
союзной авиации, численность которой возрастала и навигацион-
ная техника улучшалась.
Стратегическая бомбардировочная авиация Англии и США
стала сосредоточивать усилия также и на разрушении германских
транспортных средств и заводов, производящих жидкое топливо,
и складов горючего. Эти группы целей подвергались одновремен-
ным ударам, хотя почти до конца войны союзники с трудом со-
гласовывали вопрос об их первоочередности. И в то же время
английская авиация продолжала свои удары по городам, направ-
ляя на эти цели до двух третей авиации.
Несогласованность и неясность в организации воздушного на-
ступления компенсировались массовостью бомбардировок, стано-
вившихся тем интенсивнее, чем слабее оказывалось сопротивле-
ние. Дезорганизация транспорта, падение добычи угля, произ-
водства стали п подрыв снабжения жидким топливом постепенно
становились наряду с разрушением множества германских горо-
дов итогом действий стратегической авиации союзников.
Забегая несколько вперед, скажем, что особое впечатление на
нацистских руководителей произвел дневной палет около тысячи
американских бомбардировщиков на заводы искусственного горю-
чего в центре и на востоке Германии в мае 1944 г. По мнению
Шпеера, этот налет «положил начало новой эпохе воздушной
войны; он означал конец германских вооружений». Несмотря на
безусловное преувеличение (объем выпуска военной продукции
продолжал расти до второй половины 1944 г.), урон был ощути-
мым. После налета ежедневная продукция упала с 5850 т до
1820 т. Несмотря на имеющиеся резервы в 574 тыс. т авиагорю-
чего, их не могло хватить надолго.
Шпеер помчался к Гитлеру в Берлин, чтобы сообщить о по-
ложении дел. Кейтель заявил: «Мой фюрер, мы преодолевали
многие трудные ситуации, преодолеем и эту!». Однако при-
шлось срочно собрать промышленников, чтобы обсудить положе-
ние дел. Они пришли к заключению: если налеты будут про-
должаться, положение с горючим резко ухудшится.
Все же в течение 16 дней удалось восстановить объем произ-
водства горючего. Но 28 и 29 мая последовали новые американ-
ские налеты на заводы жидкого топлива, включая румынские
нефтепромыслы Плоешти. Выпуск горючего упал наполовину.
Здесь мы наблюдаем феномен, дающий немалый материал
для размышлений. Ни колоссальное техническое превосходство
441
союзников, ни несравнимое в их пользу соотношение сил в воз-
духе, ни беспощадность интенсивных бомбежек, по единодушно
му мнению и победителей и побежденных, не оказали решающе-
го влияния на победу, не сломили рейх. Он был повержен,
лишь когда была сломана та сила, с помощью которой нацизм!
хотел завоевать Советский Союз,— сухопутная армия агрессоров. I
7
Одной из характерных черт образа мышления гитлеровского ру
ководства как до войны, так и в ходе ее была органическая ела- I
бость в умении оценивать войну в широких масштабах. Опытней-1
шие профессионалы ведения военных операций, они тускнели,
когда ход событий ставил перед ними задачи, где требовался осо I
бый размах мышления, где военная стратегия тесно переплета- 1
лась со стратегией политической и экономической. У них на всем
лежала какая-то печать узкооперативного свойства. Решения в !
области военного руководства, которая связана со стратегией,
политикой, экономикой, постоянно выглядели авантюристически
ми и малокомпетентными. В этом отражалось многое: и метод
подбора руководящих военных кадров, и традиционное «цент- I
ральноевропейское» мышление генералитета, и другие обстоя-1
тельства.
Но главное заключалось, конечно, в глубокой недооценке спо-
собности Советского Союза вести войну во всех отношениях на
уровне самых современных требований.
Перед Берлином к весне 1943 г. стояла масса проблем. И на-
цистское руководство сделало еще одну попытку разрешить их
одним ударом. Правильно понять его стратегию лета—осени!
1943 г. можно, лишь рассматривая ее в тесной связи с военно- Д
экономическим положением фашистской Германии.
Несмотря на ряд тяжелых военных неудач, главари гитлеров-
ского рейха стремились мобилизовать все силы на дальнейше»
ведение войны «до полной победы». Они смогли в какой-то мерс
разрешить острую проблему рабочей силы, вызванную мобилмза- I
цией в армию до 1943 г. 11,2 млн. человек и ростом потерь.
В конце мая 1943 г. в германской экономике работало, как I
мы упоминали, 7 млн. военнопленных и насильственно угнан
ных. Максимальным использованием ресурсов Германии, «то
тальным» грабежом оккупированных стран мощные концерны вс*
же вплоть до середины 1944 г. постоянно поднимали выпуск во-1
енной продукции. В 1943 г. она составляла около четырех пятых
всей продукции страны. В январе началась реализация расши-
ренной программы выпуска танков, что позволило за год увели- I
чить их число по сравнению с 1942 г. в 2,5 раза, а производство
штурмовых орудий — в 4 раза.
В 1943 г. авиационная промышленность выпустила 22 тыс. 1
самолетов по сравнению с 13 тыс. в 1942 г. Среднемесячный объ
ем производства артиллерийско-стрелкового вооружения за год 1
возрос почти в 2 раза. Крайне остро, как и в течение всей вой
442
ны, стояла проблема снабжения фронта горю шм, смазочными
маслами, каучуком.
И все же несмотря на ряд узких мест, в результате тоталь-
ной мобилизации Германии удалось к лету 1943 г. значительно
повысить выпуск военной продукции и в целом сохранить общую
численность вооруженных сил.
Стратегический план на лето 1943 г.— это попытка устано-
вить равновесие между целями и возможностями. Он представлял
собой последнее усилие нацистов, направленное к тому, чтобы
выйти из кризисной ситуации, удержать Европу и прежде всего
то главное, ради чего рейх начал войну,— продовольственную
базу и земли Украины, руду, уголь, металлургию Донбасса, гос-
подство на Черном море и на Балтике, самые богатые области
«восточного пространства». Этот план — последняя попытка
вновь захватить инициативу в борьбе с Советским Союзом, из-
менить ход войны в пользу Германии. Теперь стратегический
успех или провал самым непосредственным образом вторгались
в промышленно-экономические и финансовые расчеты.
После того как гитлеровские войска оккупировали Донбасс,
монополии немедленно бросились вслед за армией и стали рас-
хватывать добычу. Но какое разочарование ожидало их! Совет-
ские люди в июне—октябре вывезли с Украины на восток
283 крупных предприятия, демонтировали и эвакуировали важ-
нейшее оборудование, вывели из строя почти все агрегаты, кото-
рые невозможно было увезти. Захватчикам требовались длитель-
ные сроки для восстановления экономики Донбасса. Правда,
крупными капиталовложениями предполагалось помочь восста-
новлению производства.
Лишь к ноябрю 1942 г. удалось договориться насчет дележа
основных предприятий. Круппу «достались» краматорские заво-
ды, Маннесману — металлургический завод в Таганроге, акцио-
нерному обществу «Среднег’ерманская сталелитейная промыш-
ленность» — ряд заводов и фабрик в Каменске и Днепропетров-
ске, компании «Герман Геринг» — заводы «Коминтерн», «Карл
Либкнехт», «Артем» в Днепропетровске и Нижнеднепровске,
обществу «Сименс-Шуккерт» — завод в Рутченково и т. д.
Монополии рассчитывали к весне 1943 г. дать «непрерывный
поток промышленной продукции для рейха». Так, Флик обещал
добывать ежедневно более 2 тыс. т марганца. «Положение с обо-
гащением руды в течение весны будет налажено,— сообщал он
31 марта 1943 г,— Общая потребность в марганцевой руде для
Германии и германских союзников будет удовлетворена». Добы-
ча железной руды увеличилась на 15 тыс. т ежедневно18. На со-
вещании 15 января 1943 г. о развертывании металлургического
производства в масштабе комплекса «Днепр—сталь» был сделан
вывод, что только предприятия Каменска будут давать рейху
ежемесячно 105 тыс. т стали. Дальнейшие перспективы с точки
18 «Fall 5»: Urteil des Flick-Prozesses. В., 1965, S. 279.
443
зрения извлечения сверхприбылей за счет террора и принужде-
ния рабочих представлялись германским монополиям внушитель-
ными.
Понятно, что, когда наступление Советской Армии стало уг-
рожать потерей Донбасса, интересы монополий, стремление эко-
номически обеспечить ведение войны в решающей степени воз-
действовали на стратегические расчеты. На совещании в «Вол-
чьем логове» 12 марта, где обсуждались дальнейшие планы,
Гитлер заявил: «Донецкая область для нас — это самое главное, g
Она будет атакована. Для нас чрезвычайно важно ничего там не
потерять» 19. По свидетельству Манштейна, на совещании в шта- I
бе группы армий «Юг» в марте 1943 г. Гитлер говорил, что со-1
вершенно невозможно отдать Донбасс даже временно. «Если бы
мы потеряли этот район, то нам нельзя было бы обеспечить!
сырьем свою военную промышленность... Что касается никополь-
ского марганца, то его значение для нас вообще невозможно вы
разить словами. Потеря Никополя... означала бы конец войны. I
Далее, как Никополь, так и Донбасс не могут обойтись бе» 1
электростанции в Запорожье» 20. Эта точка зрения, продолжает
Манштейн, имела решающее значение для Гитлера в период
всей кампании 1943 г. Филиппи и Гейм подчеркивают, что Гит-1
лер исключал возможность сдачи Донбасса и отхода па какие-
либо другие позиции в тылу21.
Снова, как и в прошлые годы, экономические требования, ин-
тересы военного производства влияли непосредственно па опе-
ративные и стратегические планы фашизма. Эти требования п
немалой степени предопределили районы сосредоточения а
1943 г, главных усилий вермахта в центре советско-германского
фронта. Они способствовали выбору форм борьбы. Однако эко-
номические задачи решались в рамках широких стратегических
расчетов, основу которых составляли надежды на разгром глав- I
ных сил Советской Армии и на прочный захват стратегической
инициативы.
Нацистских лидеров серьезно беспокоило быстрое падение пре-
стижа империи. Они не видели иного способа вновь поднять I
свой авторитет в глазах союзников, нейтралов и остального мира, I
кроме военного успеха. Уже в зимние месяцы Гитлер не скры-
вал намерения «летом вернуть то, что зимой было потеряно».
Позже, когда появилось решение атаковать советские войска па
Курской дуге, он с непоколебимой уверенностью заявил: «Побе-
да под Курском должна стать факелом для всего мира» 22.
В письме от 16 февраля к Муссолини своей первой задачей
Гитлер назвал восстановление на Востоке «нового крепкого ста-
19 Hitlers Lagebesprechungen: Die Protokollfragmente seiner militarischcn
Konferenzen, 1942—1945. Stuttgart, 1962, S. 193.
20 Manstein E. Verlorene Siege. Bonn, 1955, S. 431.
21 Philippi A., Heim F. Der Feldzug gegen Sowjetrussland, 1941 bis 1945,
Stuttgart, 1962, S. 209.
22 Wehrwissenschaftliche Rundschau, 1965, N 8, S. 486.
444
бильного фронта, занятого немецкими войсками». Решив после
окончания распутицы опять перейти в наступление на Восточ-
ном фронте, он надеялся, что «Советский Союз... все-таки в ка-
кой-то день должен будет рухнуть».
8
Намерение вновь попытаться изменить ход войны в пользу
Германии сложилось не сразу. Шли споры, вызываемые многи-
ми колебаниями, разными оценками ситуации, столкновением
самых различных, порой противоложных мнений внутри нацист-
ской верхушки. Сначала даже появился термин «ничейный ис-
ход». Вряд ли кто-нибудь вполне ясно представлял себе, что это,
значит. «Ничейный исход» связывали со смутными надеждами
добиться мира с Советским Союзом, истощив его наступательные
возможности. «Должны же в конце концов иссякнуть наступа-
тельные силы русских!» — восклицал Манштейн, активный сто-
ронник «ничейного решения». Истощить Красную Армию «рядом
ударов», а потом «добиться на Востоке по меньшей мере равно-
весия сил» — такого замысла придерживались Манштейн и не-
которые его сторонники.
По-иному думали адмиралы. Редер давно не считал возмож-
ной победу над Советским Союзом. Он видел основу дальней-
шей стратегии в использовании противоречий между партнера-
ми антигитлеровской коалиции и в перенесении центра тяжести
ведения войны против Англии и США. Редер, пожалуй, отчетли-
вее других признал: Советский Союз победить нельзя. Как и год
назад, он придерживался мнения, что судьба войны решится на
море, и такие расчеты особенно укрепились у него после пора-
жения итало-германских войск в Северной Африке.
Вариант Редера приобрел сторонников в Италии. Он обсуж-
дался в германских и итальянских штабах и стал предметом
дискуссии во время встречи Гитлера с Муссолини весной 1943 г.
Итальянцы ждали активной помощи Германии в Средиземномо-
рье. Главной предпосылкой немецкой поддержки должно было
стать «полное истощение» Красной Армии в сражениях на Вос-
точном фронте.
В общем итоге к весне 1943 г. возникло намерение сразу пос-
ле периода распутицы возобновить активные действия против
Советского Союза, ослабить его, лишить наступательных воз-
можностей и стабилизировать Восточный фронт, прочно закрепив
за собой прежде всего Донбасс. Затем высвободить часть дивизий
на Востоке, перебросить их против ожидаемого вторжения в Ита-
лию, отбить атаки англо-американских войск и удержать в сед-
ле итальянского союзника.
Чем ближе к лету, тем замысел становился активнее и реши-
тельнее. Одновременно с последних чисел апреля германская
разведка все более определенно сообщает о наступательных пла-
нах Красной Армии. «Советское командование планирует на
лето и в значительной степени подготовило крупные наступа-
445
тельные операции с широко поставленными целями»,— сообщает-
ся 20 апреля. Причем главная вероятная задача — удар «протии
северного фланга группы армий „Юг" с целью: Дпепр» 23. В та-
кой оценке германскую разведку укрепил первомайский приказ
И. В. Сталина. «В случае, если существование этого приказа бу-
дет подтверждено,— делала вывод разведка,— то отсюда следу-
ет, что оборонительно-выжидательная тактика русских в настоя-
щее время является лишь временной и что следует ожидать
крупного русского наступления»24. Разведка группы армий
«Юг» 1 мая сообщает о подготовке советских войск к наступле-
нию, вероятно, на Харьков — Днепропетровск и через Донец к
Днепру или Азовскому морю. В мае немецкая разведка уже впол-
не уверенно говорила о подготовке советского крупного летнего
наступления, которое «согласуется с военными мероприятиями
союзников», и о наличии в руках советского командования боль-
ших резервов, численность которых, по ее мнению, «впервые за
ату войну с Россией достигла такой величины» 25.
Возникает вопрос: оценило ли в полной мере фашистское
руководство выводы своей разведки насчет возросших возможно-
стей Красной Армии и планов ее командования? По всей вероят
ности, нет, ибо в противном случае трудно объяснить устойчи
вость надежд на изменение хода войны. Подготавливая свое пос-
леднее наступление, Гитлер и его генералы не излечились от
патологической недооценки Советского Союза, хотя отрезвление
уже наступало. Военное командование не сознавало, что Совет-
ский Союз добился перелома не только на фронте, но и в тылу,
что не может быть и речи ни об «истощении» Красной Армии,
ни о «ничейном решении», ни о победе Германии.
Фельдмаршал Манштейн, командующий группой армий «Юг»,
предложил при переходе советских войск в наступление «пропу-
стить» их до линии Мелитополь—Днепропетровск, «освободив»
путь через Донбасс на Нижний Днепр, а тем временем подгото-
вить в тылу крупные силы, ударить во фланг и разгромить со-
ветские войска, сделав, таким образом, шаг к «ничейному ре-
зультату», Но Гитлер категорически отклонил всякую возмож
ность вступления Красной Армии в Донбасс, хотя бы временно.
Взамен был предложен план «опережающего удара» подальше от
Донбасса, в районе Курской дуги. Так в один из весенних вече-
ров заседавшие в «Волчьем логове» генералы вместе с фюрером
пришли к окончательному решению провести летом новую опе-
рацию. Ее назвали «Цитадель».
9
«Я решил, как только позволит погода, провести наступление
„Цитадель" как первое наступление в этом году» — так начинал
23 Бюллетень оценок положения на Восточном фронте. Ч. А,— Б-ка Воен,
акад. им. М. В. Фрунзе. Рукопись, с. 60, 61.
24 Там же, с. 66.
25 Там же, с. 79.
446
Гитлер свою новую директиву, полную неясностей и неопреде-
ленностей.
Этому наступлению он придает решающее значение. Она
должно быть проведено быстро и с сокрушающей силой. Оно
«должно дать нам в руки инициативу на весну и на лето теку-
щего года». Поэтому все приготовления следует проводить с ве-
личайшей тщательностью и энергией. На направлении главных
ударов необходимо использовать лучшие соединения, лучшее ору-
жие, лучших руководителей, наибольшее количество боеприпа-
сов. Каждый командир, каждый солдат должен проникнуться
мыслью о решающем значении этого наступления. Победа под
Курском должна стать маяком для всего мира.
Но маяком, дающим какие сигналы? О бедствии? Об оконча-
нии бурного плавания? Самое поразительное заключалось в том,
что директива не давала и не могла дать ясной конечной цели.
Она состояла лишь в одном: воевать во имя войны. Или: подоль-
ше удерживать Донбасс.
«Цель наступления,— говорилось далее,— состоит в том, чтобы
путем максимально сосредоточенного, решительного и быстрого-
удара из районов Белгорода и южнее Орла окружить вражескую
группировку, находящуюся в районе Курска, и уничтожить ее
концентрическим наступлением ».
Особо подчеркивалась необходимость «максимального масси-
рования ударных сил на узком участке» с тем, чтобы «одним
ударом пробить оборону противника, добиться соединения обеих
наступающих армий и замкнуть кольцо окружения». Предполага-
лось наступать в «максимальном темпе», а после окружения кур-
ской группировки «быстрыми ударами» со всех направлений
«ускорить ее ликвидацию» и т. п,— словом, весь набор теперь
уже ставших столь известными премудростей «блицкрига» 2в.
В «Вольфшанце» догадывались, что советскому командова-
нию, вероятно, известны их планы и уж безусловно — их методы.
Тем не менее не отказывались от наступления по старой схеме,
рассчитывая на новые тяжелые и сверхтяжелые танки и само-
ходные орудия, которые, по их мнению, «абсолютно уравнивают
любое увеличение советских сил».
Гитлер не желал начинать наступление без новых танков —
«тигров», «фердинандов» и «пантер», которые еще не прибыли.
В конце мая Гитлер и его советники полагали, что нужно «день
икс» отодвинуть, хотя и опасались роста мощи обороны на
Курской дуге и увеличения активности партизан, мешавших под-
готовке наступления. Генерал Хейнрици писал позже: «В тылу
группы армий „Центр*1 действия партизан приняли невиданный до
сих пор размах». Время от времени, продолжает он, «ударные
дивизии пришлось направлять против партизан, чтобы суметь
обеспечить дороги для подвоза снабжения» 26 27.
26 Wehrwissenschaftliche Rundschau, 1965, N 8, S. 484.
27 Ibid., S. 530.
447
Разведка уточняла: численность резервов Советской Армии
«превосходит все, что было когда-либо раньше». Когда 12 мая
пришли сведения о полном крушении в Северной Африке, Цейт-
цлер высказал мнение: необходимо ускорить начало операции
«Цитадель» как гораздо более важной. Гитлер, Кейтель и Йодль
сомневались: подходящий ли это момент для удара под Курском,
особенно после падения Туниса, что произвело тяжелое впечатле-
ние в Италии. Не правильнее ли на случай «внезапного развала
Италии» отказаться от замысла наступления на Востоке и сразу
высвободить достаточные силы, чтобы бросить их в Италию?
Но вместе с тем понимали все: решающий фронт — советско-
германский. «Важнейшим для Гитлера,—пишет Хейнрици,—
было достигнуть успеха в России» путем наступления, которое
дало бы возможность удержать Восточный фронт и подействова-
ло бы ободряюще на союзников 28.
Все еще задерживали «сверхтяжелые тапки». Гитлер решился
опять перенести начало операции, теперь на конец июня. За этот
период, как он полагал, танковые подкрепления прибудут и одно-
временно можно будет получить более ясное представление о на-
мерениях Италии.
Цейтцлер, одни из главных составителей плана «Цитадель»,
в июне стал серьезно сомневаться в удаче, «так как главным
условием успеха является внезапность нападения на противника,
а достигнуть ее уже невозможно». Гудериан, как инспектор тан-
ковых войск, выразил неуверенность в успехе курского наступ-
ления, «так как русские построили чрезвычайно сильную про-
тивотанковую оборону». В генеральный штаб поступили донесе-
ния, что «русская оборонительная дуга под Курском прикрыта
тремя глубокими рядами минных полей, вследствие чего мест-
ность непригодна для наступления танков», и что «русская пе-
хота прошла длительную подготовку в тесном взаимодействии со
своими танковыми подразделениями» 29.
Но 18 июня Гитлер отбросил сомнения. Прибытие танков
«тигр» и новых самоходных орудий до начала июля теперь га-
рантировалось. В тот же день фюрер собрал командующих на по-
следнее совещание.
— Несмотря на неоспоримые трудности, борьбу за Курскую
дугу,— сказал он,— я встречаю с уверенностью. Еще никогда в
русском походе немецкие войска не были лучше подготовлены и
оснащены таким превосходным тяжелым оружием. Перед вер-
махтом поставлена теперь задача: в России—Финляндии обеспе-
чить Восточный фронт, а в пространстве Средиземного моря и в
Атлантике оборонять Европу в ее границах. Оставить на произ-
вол судьбы такие важнейшие районы, как Донбасс на Востоке и
Балканы на Юге, невозможно.
28 ThiH Q 44е»
29 KTB/OKW, Bd. Ill, S. 1622.
448
Л еще через неделю Гитлер назначил окончательный срок на-
чала операции «Цитадель» — 5 июля 1943 г.
10
К весне 1943 г. обстановка на всех фронтах изменилась в поль-
зу Советского Союза. Прорыв блокады Ленинграда, ликвидация
сопротивления под Демьянском, широкое наступление на юге
стали крупнейшими событиями зимы 1942/43 г. После ряда боев
л центре советско-германского фронта положение стабилизирова-
лось. В тылу германских войск активизировали действия парти-
заны.
Советское Верховное Командование раскрыло планы Гитлера
па лето 1943 г. Г. К. Жуков докладывал 8 апреля в Ставку:
«Исходя из наличия в данный момент группировок против наших
Центрального, Воронежского и Юго-Западного фронтов, я считаю,
что главные наступательные операции противник развернет про-
тив этих трех фронтов с тем, чтобы, разгромив наши войска на
этом направлении, получить свободу маневра для обхода Москвы
по кратчайшему направлению... Переход наших войск в наступле-
ние в ближайшие дни с целью упреждения противника считаю
нецелесообразным. Лучше будет, если мы измотаем противника
на нашей обороне, выбьем его танки, а затем, введя свежие ре-
зервы, переходом в общее наступление окончательно добьем ос-
новную группировку противника» 30.
Обсуждение плана операций в Ставке 12 апреля привело к
выводу о необходимости построить прочную, глубоко эшелониро-
ванную оборону в первую очередь в районе Курской дуги. К кон-
цу мая—началу июня разведка дала подробные сведения о гер-
манских намерениях нанести мощный удар по Центральному и
Воронежскому фронтам с использованием новых танков «тигр» и
самоходных орудий «фердинанд».
Сведения о новом тяжелом танке «тигр» передал из Берлина
в апреле разведчик Тедди. В Центр были сообщены данные о
сильных и слабых сторонах этого танка — толщина брони, ско-
рость, уязвимые места и т. д.31 «Знапие этих, хотя и неполных,
тактико-технических возможностей „тигра" имело важное значе-
ние. Опираясь на наши и другие сведения разведки, советское
командование сумело задолго до Курской битвы подготовить мощ-
ные противотанковые средства» 32.
Решение встретить немецкое наступление огнем всех видов
глубоко эшелонированной обороны, мощными ударами авиации и
контрударами резервов после многократных обсуждений было
принято окончательно в середине мая. Замысел был продуман до
деталей, с тщательнейшим учетом всех сильных и слабых сторон
противника. Западногерманский историк пишет: «Еще никогда и
пикто не был так прекрасно осведомлен о предстоящем наступле-
80 Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М., 1969, с. 469, 470.
81 Радо Ш. Под псевдонимом Дора. М., 1978, с. 202.
88 Там же, с. 202, 203.
15 Д. м. Проэктор
449
нии, как Советы о германской операции „Цитадель". И они одно-
временно подготовили контрнаступление. Когда немцы снизу и
сверху достаточно пробились в передовую линию фронта и все их
силы были туда введены, началось советское наступление север
нее Орла. Там немцы не имели достаточных сил, потому что все
они были скованы и уничтожены на Курской дуге, а русские со
средоточили под Орлом превосходящие силы» 33.
На Курской дуге перед немецкими позициями выросла глубо-
ко эшелонированная, необычайно прочная оборона советских
войск, готовая преградить путь таранным ударам вермахта. Круп
ные резервы, расположенные в тылу и на широком фронте, гроз-
но нацеливались на центральный и южный участки германского
фронта, на фланги изготовившихся к атаке армий Манштейна и
Клюге. Советское командование внимательно следило за всеми
подготовительными действиями врага. 2 июля Ставка Верховного
Главнокомандования оповестила командующих фронтами: герман
ское наступление следует ожидать между 3 и 6 июля. Все было
приведено в полную готовность.
И когда на рассвете 5 июля фронт взорвался начавшимся
летним наступлением гитлеровской армии на Курской дуге, от-
пор последовал немедленно. А. М. Самсонов пишет: «Грандиоз
ная по своим масштабам, напряженности и результатам битва
началась не так, как ее замышляли гитлеровские генералы, по
остановить ее ничто уже не могло. В ожесточенные сражения на
Курской дуге постепенно было вовлечено свыше 4 млн. человек,
около 70 тыс. орудий и минометов, около 13 тыс. танков и само
ходных орудий, до 12 тыс. боевых самолетов. Особенно ожесто-
ченный характер носили развернувшиеся крупнейшие танковые
сражения, которые не имели себе равных за всю вторую мировую
войну» 34.
Советские войска с первых же дней затормозили яростный
натиск мощных немецких клиньев. «Рано утром 5 июля 1943 г.
началось давно ожидаемое русскими германское наступление,-'
пишет в комментариях к журналу военных действий ОКВ за-
падногерманский историк В. Хубач,— Наступательный порыв бь
большим, южной группе удалось продвинуться почти на 15 км.
Но наши потери в танках были значительными, особенно из-за
мин... В северной группе генерал-полковник Модель еще придер
живал танковые части и вклинился пехотными силами в главную
полосу обороны противника.
Минные поля, глубокие проволочные заграждения, фланки
рующие сооружения, противотанковые препятствия доставляли
продвижению чрезвычайные трудности и вели к большим задерж
кам. Многочисленные гнезда сопротивления в глубине боевой
зоны, сильные резервы и ожесточенная оборона каждого метра
земли приносили наступающему тяжелые потери. На поле боя,
33 Zentner Ch. Op. cit., S. 303.
34 Самсонов A. M. Вторая мировая война. M., 1985, с. 299.
450
везде подготовленном для обороны, наше дальнейшее наступле-
ние приводило лишь к постепенному захвату территории; русские
контрудары вызывали кризисы. Крупные русские бомбардировоч-
ные соединения, которые численно значительно превосходили
немецкие воздушные силы, день за днем атаковали основные
немецкие группировки» 33.
Войска Центрального и Воронежского фронтов под командо-
ванием генералов К. К. Рокоссовского и Н. Ф. Ватутина упорно
отстаивали каждый метр земли. В результате первых четырех
дней боев не могло быть сомнений, что «быстрый» срез Курской
дуги не удался.
Возникла острая необходимость ввода дополнительных сил.
Гитлеровской ставке не оставалось ничего другого, как разрешить
фельдмаршалу Манштейну использовать резервы, «после того
как он признает возможным выдвинуть их из района Харькова».
Такое же право получил и Клюге: ввести две резервные диви-
зии. Значит, предвидение советского командования сбывалось:
немцы на пятый день решили бросить в сражение все свои силы,
включая резервы, и еще больше ослабляли другие участки фрон-
та. А против них уже стояли в готовности крупные силы Совет-
ской Армии.
Битва под Курском приближалась к кульминационному
пункту. В последующие двое суток германским танковым вой-
скам удалось пробиться в направлении Обояни. Советские армии
Воронежского фронта стояли насмерть. Эсэсовский танковый кор-
пус с большими потерями вырвался к деревне Прохоровка, дру-
гой — расширил фронт прорыва к северо-западу. Наступление
4-й танковой армии Гота снова стало развиваться. В «Вольфшан-
це» настроение приподнялось, появились новые надежды. Хотя
успех совпал с начавшейся 10 июля высадкой англо-американ-
ских войск на побережье Сицилии, из ставки Гитлера в этот день
последовал приказ: «Операцию „Цитадель" продолжать».
Но уже на следующий день в «Вольфшанце» убедились: на
Курской дуге «требуемый большой успех едва ли может быть
достигнут». В сражение двинулись из резерва советская 5-я гвар-
дейская танковая армия генерала П. А. Ротмистрова и 5-я гвар-
дейская армия генерала А. С. Жадова, которым предстояло сов-
местно с другими армиями разгромить войска Гота и Кемпфа.
Новое поддержанное крупными силами авиации немецкое на-
ступление на высоты под Ольховаткой захлебнулось. Журнал
военных действий ОКБ отмечал: «11 июля 1943 г. ... 9-я армия
ввиду ожесточенного сопротивления противника продвинулась
только на 2—3 км» 35 36. Фельдмаршал Клюге пришел в отчаяние:
без ввода свежих соединений продвигаться невозможно. Он бро-
сил в огонь последние резервы, совершенно ясно понимая, что
«танковый рейд» в тыл Курской дуге сорван.
35 KTB/OKW, Bd. Ill, S. 1623.
36 Ibid., S. 769.
15*
451
Однако из «Вольфшанце» истерически требовали: наступление
продолжать! Пусть «быстрого успеха достигнуть нельзя». Но
«надо по возможности с наименьшим уроном нанести наибольшие'
потери противнику». Отныне все чаще и чаще речь стала идти не
о победе под Курском, а об «ослаблении» Советской Армии, пе о
«сокрушении», а о «перемалывании». Так уже на пятый-шестой
день битвы последняя военная авантюра фашизма увязла в не-
пробиваемой обороне на перепаханной снарядами, искореженной
гусеницами танковых армий, покрытой телами павших курской
земле.
Да, резервы определили исход битвы и поворот всей борьбы.
Только не в том направлении, на которое рассчитывали гитлеров-
ские генералы.
Кульминационный пункт обозначился 11—13 июля. В «Вольф-
шанце» с особым нетерпением ждали сведений из района боев
между Донцом, Обоянью и деревней Прохоровкой («донецкий
треугольник»). Сражавшаяся на этом участке 69-я армия гене-
рала В. Д. Крюченкина устояла под ударом германских танко-
вых масс, смогла отделить друг от друга обе наступающие танко-
вые армии — Гота и Кемпфа — сковать их с флангов. Гитлер с
гневом читал донесения генералов: они не в состоянии своими
силами выполнить задачу.
Пришлось согласиться с мнением Манштейна — сделать по-
следнюю попытку прорыва танковым ударом па северо-восток.
Быть может, таким путем удастся захватить в клещи стойкую
69-ю армию, которая продолжает сражаться в узком «донецком
треугольнике», доставляя много неприятностей и Манштейну,
и Гитлеру. Пока «треугольник» не падет, нельзя и думать об
успехе атаки на Курск с юга.
Два дня шли упорные бои. Под натиском танков армия
Крюченкина отступила лишь на десяток километров и у Гости-
щева снова остановилась, теперь в верхнем углу «треугольника».
Устремленные к северу бронетанковые колонны Гота подверга-
лись растущему нажиму советских войск с трех сторон. Танко-
вая армада ползла все медленнее, оставляя позади все больше
горящих машин.
Нервное напряжение в ставке Гитлера достигло предела. Те-
перь, сообщали из штаба Манштейна, танковый корпус генерала
Брейта повернет к востоку и «треугольник» будет очищен.
Одновременно генерал Кнобельсдорф со своими танковым корпу-
сом прорвется па Обоянь и создаст плацдарм за рекой Псел. От-
сюда недалеко и до Курска.
Но одновременно в бункер под Растенбургом начали прихо-
дить и другие вести. Наиболее тяжким ударом для Гитлера мог-
ло стать советское наступление на «Орловском выступе», иными
словами, в тыл армиям, которые все без остатка втянулись в
борьбу на Курской дуге. Именно это и произошло 12 июля. С рас-
светом двинулись вперед Западный и Брянский фронты. Совпало
одно с другим: их мощное наступление на орловском плацдарме,
452
решительный контрудар под Прохоровкой подошедшей 5-й гвар-
дейской танковой армии и активные действия советских войск
южнее Обояни против левого фланга Гота.
В ожесточенном сражении под Прохоровкой советские танки-
сты окончательно сорвали натиск эсэсовского танкового корпуса.
Он не смог выйти в тыл «донецкому треугольнику». Атаки в ле-
вый фланг Гота совместно с упорной обороной войск генерала
А. С. Жадова к югу от Обояни полностью остановили наступле-
ние на Курск с юга.
И если днем 12 июля в «Вольфшанце» убедились в безуслов-
ном провале наступления Манштейна, то поздно вечером там
могли уже не сомневаться в проигрыше всей Курской битвы.
Когда над пылающей землей великого сражения и над обманчиво
тихим сосновым лесом в идиллическом уголке Восточной Прус-
сии, откуда шли все нити управления военной машиной, опусти-
лась ночь, обитатели ставки Гитлера знали точно: Красная
Армия целый день сокрушала их «Орловский бастион», а вме-
сте с ним подрывала все здание военной стратегии «третьего
рейха».
Представляет интерес оценка событий тех дней, данная быв-
шим офицером штаба группы армий «Центр» Г. Гакенхольцем:
«Сила и прежде всего пробивная мощь начавшегося 12 июля
русского контрнаступления на северном и восточном участках
Орловской дуги оказались для нас страшной неожиданностью.
Непостижимо, что русские оказались способны летом осущест-
вить наступление с таким успехом. Впечатление, что с провалом
операции „Цитадель" и с русским контрнаступлением 12 июля
1943 г. наступил поворотный пункт германо-русской войны и
окончательный оперативный перелом в пользу врага, для всех
нас, переживших это в отделе руководства группы армий
„Центр", стало тогда абсолютно ясным» 37.
Гитлер буйствовал. По свидетельству Цейтцлера, он требовал
продолжать наступление. И оно тянулось еще несколько дней.
Но пришлось понять: наступил момент, когда фюрер, генералы,
вся армия бессильны влиять на ход событий. Советские войска
истощили наступательные возможности вермахта. Уже 16 июля
немецкие армии быстро отступали. Пал «Орловский бастион».
Советские войска освободили Белгород и Харьков. Перед ними
открывался путь на Украину.
И
Мрачные раздумья и смятение охватывали всех — и в бункерах
«Вольфшанце», и на фронте,— кто возлагал так много надежд на
летнее наступление. Ца земле Курской дуги нашли смерть тыся-
чи солдат вермахта; здесь сгорели сотни новых танков, были раз-
веяны в прах все иллюзии относительно поворота в ходе борьбы,
37 Ibid., S. 782.
453
которыми еще питал себя после Сталинграда германский ге-
неральный штаб.
Ни одна из надежд не оправдалась. Ни один расчет не ока-
зался верным, хотя бы приблизительно. Вермахт не стал щитом
германских монополий на восточных форпостах Донбасса. Круп-
пу и Флику, Маннесману и Плейгеру оставались считанные не-
дели, чтобы внести поправку в балансы и убраться с заводов,
которые они даже не успели переименовать.
К середине сентября Манштейн был уже не в состоянии
сдерживать натиск. Советские войска выбили его армию с Лево-
бережной Украины и из Донбасса и выходили на широком фрон-
те к Днепру, завершая разгром германской группировки войск.
Опасность полного прорыва фронта заставила Гитлера прика-
зать общий отход за Днепр и отступление с Кубанского плац-
дарма в Крым. Стремительно преследуя противника, советские
войска с ходу форсировали Днепр, захватили множество плац-
дармов и тем разрушили надежды на создание целостной оборо-
ны «восточного вала».
Весь южный участок немецко-фашистского фронта снова ру-
шился. Выбора не оставалось. Гитлер в начале октября пошел на
крайние меры. «Принимая во внимание напряженную обстанов-
ку на Востоке,— говорится в журнале СКВ от 4 октября,— вер-
ховное командование указывает, что Восточный фронт должен по-
лучить помощь и для этого следует пойти на риск на других:
театрах военных действий» за. Было окончательно решено очи-
стить Южную Италию и отступить к северу, в Апеннины, на бо-
лее короткие подготовленные позиции «Бернгард» и «Монте Кас-
сино». Высвобожденные таким образом войска срочно направля-
лись на Восточный фронт. Танковые дивизии на итальянском
фронте заменялись пехотными, а свежие дивизии из Италии
Цейтцлеру предстояло заменить разбитыми на Днепре.
Так Советская Армия облегчила вступление англ о американ-
ских войск в Италию и их движение до ее центральных районов.
К середине ноября союзники достигли новой линии немецкой обо-
роны по реке Сангро.
5 октября Кейтель пришел к выводу: угроза вторжения союз-
ников во Францию в этом году миновала и поэтому необходимо
послать с Запада на Восток еще до наступления распутицы че-
тыре дивизии. В итоге с октября и до конца года Восточный
фронт получил из Италии и Франции семь танковых и пять пе-
хотных дивизий.
Наконец гитлеровские генералы разобрались, что им вряд ли
угрожает высадка англо-американских соединений на Балканах,
которой они давно ждали. 27 ноября Гитлер объявил:
— У меня сложилось впечатление, что западные державы
следующий удар нанесут не из Италии, а из Англии. Действия
38 Ibid., S. 1168.
454
против Балкан вряд ли можно ожидать до весны, если англо-
американцы вообще их еще планируют зэ.
Сразу же на Восточный фронт двинулся из Греции эсэсов-
ский танковый корпус.
Так пришлось покончить со всякими попытками сохранить
какую-то видимость равновесия сил на бастионах «Крепости Ев-
ропа», которую нацисты старались поддерживать в течение всего
1943 г. Кризис приобретал все большую остроту.
Новое сражение — в районе Киева — закончилось победой
войск 1-го Украинского фронта под командованием генерала
Н. Ф. Ватутина и освобождением столицы Украины. В контр-
наступление Манштейн двинул шесть танковых и моторизован-
ных дивизий и до 25 ноября несколько стабилизировал ситуацию.
Но вырвать инициативу и тем более вернуть Киев он не смог.,
Лишь в конце декабря ему удалось в тяжелых боях несколько
прикрыть брешь па центральном украинском направлении.
Так, в конце 1943 г. вновь обнаружилась иллюзорность всех
планов. Германские стратеги не ослабили Советский Союз, не вы-
рвали у Красной Армии инициативу, но потеряли важнейшие об-
ласти Украины. Они не смогли удержать и Юг Италии. Везде
разбросали силы. Стены «Крепости Европа» рушились.
Гитлер уже не верил никому. И начиная с сентября 1943 г.
под личиной дружественных отношений он стал готовить военную
оккупацию Румынии и Венгрии.
По всеобщему признанию, на Восточном фронте отныне
исключались серьезные наступательные операции. «Враг дикто-
вал мероприятия»,— кратко, но выразительно констатирует
В. Хубач 39 40. Везде зияли бреши. Но фюрер считал, что еще не
все потеряно. 8 ноября в Мюнхене он потребовал; дать фронту
дополнительно по меньшей мере миллион человек. Прочесать весь
тыл. Мобилизовать всех, кого возможно.
12
Судьба главного, самого давнего и, казалось, самого верного
союзника рейха — Италии — уже предрешилась. В Берлине дав-
но с настороженной тревогой следили за поразительно быстрым
развитием антифашистских настроений в этой, казалось бы, ко-
лыбели фашизма. Выход имелся один — силовое давление. В пер-
вых числах июля Кейтель потребовал подчинить военные силы
Италии германскому командованию; единому руководству англо-
саксов, уверял он, нужно противопоставить «твердое и единое
руководство держав осй в районе Средиземного моря». Конечно
же, военные считали, что они мыслят политически и тонко: необ-
ходимо провести в Италии «вторую фашистскую революцию» —
чистку генералитета, дать отставку верховному штабу «Команде
Супремо», арестовать всех антифашистов. «И тогда германо-
39 Ibid., S. 1461.
‘° Ibid., S. 1627.
455
итальянская коалиция укрепится». Не кто иной, как Роммель,
должен стать единоличным командующим в районе Средиземного
моря.
Муссолини целиком поддерживал политиканов из «Вольфшан-
це». Он предлагал ввести в Италию крупные германские силы
для борьбы с нарастающим антифашистским движением.
Народное движение в Италии становилось мощным противо-
весом фашистской диктатуре. Гитлер не смог направить в Ита-
лию достаточного количества войск — все, что высвобождалось в
Европе, поглощал Восточный фронт. И Берлин до поры до време-
ни не рискнул формально установить германский военный ре-
жим в Италии и создать «единое командование» в Средиземно-
морье. Ожидаемое, как предлагали нацистские стратеги, «друже-
ственное подчинение готовых к борьбе итальянцев руководству
Роммеля» не состоялось.
Смещение 25 июля Муссолини, а затем его арест, несмотря на
успокаивающие заявления главы нового правительства Бадольо
о продолжении войны на стороне Германии, означали, что распад
союза весьма близок. Это привело нацистов к отчаянному реше-
нию: еще одной авантюрой попытаться спасти разваливающуюся
коалицию.
29 июля в 1 час ночи германской разведке удалось подслу-
шать переговоры по радио между Рузвельтом и Черчиллем о ве-
роятном выходе Италии из войны. Рузвельт решил обратиться на
этот счет к королю Виктору-Эммануилу. «Тем самым,— делали
вывод немецкие разведчики,— было получено несомненное доказа-
тельство, что в настоящее время ведутся тайные переговоры
англичан и американцев с Италией» 41. Когда 6 августа предста-
вители правительства Бадольо попросили Риббентропа и Кейтеля
освободить Италию от союзнических обязательств, все проясни-
лось окончательно.
Заранее осведомленные нацистские правители действовали
против своего недавнего союзника № 1 решительно и быстро
(впрочем, союзы никогда не мешали гитлеровскому руководству
иметь тайные планы войны с любым своим «другом»). Вступил в
действие ранее составленный план «Аларих» — переброски в
Италию соединений из Франции. 2 августа Кейтель отдал так
называемую директиву «Ось». Под различными предлогами не-
мецким войскам удалось проникнуть через германо-итальянскую
и франко-итальянскую границы в Северную и Центральную
Италию и установить параллельно с итальянцами охрану перева-
лов и железнодорожных станций.
На Бреннерский перевал двинулись немецкие войска, возглав-
ляемые отрядом танков «тигр». Марш через перевал продолжал-
ся несколько суток, и вскоре ключевые позиции Северной Ита-
лии оказались под немецким контролем.
41 Ibid., S. 854, 889, 1529.
456
Мощное наступление антифашистских сил страны, начавшее-
ся после свержения Муссолини, заставило Бадольо убыстрить
контакты с западными союзниками. В первой половине августа
итальянский представитель вел переговоры в Лиссабоне, затем в
Сиракузах, где заявил представителям западных держав о готов-
ности нового итальянского правительства принять условия капи-
туляции и о боязни, что немцы немедленно применят силу. Все
переговоры происходили под пристальным взглядом германской
разведки.
3 сентября в Сиракузах в присутствии генералов Эйзенхауэра,
и Александера генерал Беддел Смит и представители итальян-
ского правительства Кастеллано и Монтенари подписали итало-
англо-американское перемирие. В тот же день германские агенты
сообщили в «Вольфшапце», что в 17 час. 4 сентября «Команде
Супремо» передало штабу итальянских военно-воздушных сил от-
крытым текстом телефонограмму: «Итальянские мирные просьбы
англичанами в общем и целом приняты» “. Германская агентура
находилась в курсе всех контактов итальянцев. Она дала сведе-
ния о предложении американцев высадить в Риме воздушно-
десантную дивизию, чтобы помочь итальянским частям в борьбе с
двумя подтянутыми к столице немецкими дивизиями. Из ставки
Гитлера немедленно последовал приказ, и оба римских аэродрома
оказались в немецких руках.
В германской ставке знали также о тайном прибытии в Рим
из Сицилии на итальянском корвете американской военной мис-
сии — генерала Тэйлора и полковника Гардинера —и об их
встрече с Бадольо. Американские представители тайно прожили
сутки в городе, ездили по улицам в сопровождении итальянского
офицера, помогавшего им пробираться через посты. Чтобы их не
приняли за шпионов, они не снимали формы — их выдавали за
пленных американских летчиков. В ставке' Гитлера знали также,
что Бадольо заявил Тэйлору: «Мы — друзья союзников, и только
ждем благоприятного момента, чтобы протянуть им руку» 42 43.
Осведомленность о всех действиях своего бывшего союзника
и о сроках капитуляции позволила немцам заблаговременно под-
вести войска к важным районам и вечером 8 сентября начать
быстро и повсеместно разоружать итальянские части таким об-
разом, чтобы англо-американские войска не смогли им помочь.
Выход Италии из войны объявили «предательством». Разделенная
на две части страна стала ареной ожесточенной борьбы.
Когда 13 октября правительство Бадольо объявило войну
Германии и когда в тот же день союзные державы признали
Италию воюющей стороной, все упростилось: итало-германский
союз прекратил существование и вместе с ним своеобразным пу-
тем исчезли так и не решенные проблемы коалиционной страте-
гии двух самых давних партнеров фашистского блока.
42 Graig W. Enemy at the Gates. N. Y., 1973, p. 97.
43 Ibid., p. 112.
457
Теперь Гитлер стоял перед необходимостью борьбы с англо-
американскими экспедиционными силами в Италии, как и с ней
самой, т. е. со своим недавним союзником и другом.
Правда, и сейчас на очень мрачном фоне появлялись свои ма-
ленькие радости. Так, генеральный штаб сухопутных сил с осо-
бым удовлетворением отмечал, что «благодаря принятым мерам»
на севере удалось разоружить итальянские войска за 24 часа,
встретив лишь незначительное сопротивление. 82 генерала,
13 тыс. офицеров, 402 тыс. унтер-офицеров и солдат сложили ору-
жие. К концу месяца 183 тыс. бывших союзников отправились в
рейх, но теперь уже в качестве военнопленных.
После Сталинграда и Курска, когда поражения в России ко-
ренным образом повернули ход войны, когда в Северной Афри-
ке, Италии события пошли совсем не так, как предсказывалось,
когда немецкие города оказались под ударами авиации союзни-
ков, все здравомыслящие немцы стали понимать: впереди — по-
ражение. «Самое позднее в конце 1943 г.,— писал впоследствии
Гальдер,— стало вполне ясно, что война в военном отношении
проиграна» Для многих, как мы знаем, это стало ясным
раньше.
Геббельс в конце 1943 г. начал ломать голову над проблемой
выхода Германии из войны. 10 сентября 1943 г. его срочно выз-
вали к фюреру по весьма печальному поводу: пришло сообщение
о капитуляции Италии. В этот день, видимо под впечатлением не-
веселых бесед в ставке, Геббельс записал в своем дневнике:
«Теперь постепенно выплывает вопрос, куда мы должны сначала
повернуться — в сторону Москвы или в сторону англо-американ-
цев. Наконец, мы должны понять, что очень тяжело справиться
с обоими противниками». Кроме того, фюрер обеспокоен угрозой
высадки союзников на Западе. «Прежде всего дело состоит в
том,— продолжал министр пропаганды,— что нет никакого пред-
ставления, какие Сталин еще имеет резервы. Я очень сомневаюсь,
можем ли мы при этих обстоятельствах высвободить дивизии с
Востока для других европейских театров военных действий» 44 4S.
Гитлер в беседе тем же вечером сказал: «Англичане, без сом-
нения, ни при каких условиях не хотят большевистской Евро-
пы... Если они поймут... что имеют перед собой выбор только
между большевизмом или сговорчивостью национал-социализма,
они без сомнения выберут второе... Черчилль сам старый анти-
коммунист, и его сотрудничество с Москвой покоится сегодня
только на соображениях целесообразности».
Считая возможными какие-то переговоры с противниками,
Гитлер и Геббельс всерьез рассуждали с кого же начать. Ведь
«рано или поздно перед нами возникнет вопрос примкнуть к од-
ной или другой стороне. Германия еще никогда не добивалась
44 Цит. по: Shirer W. L. Aufstieg und Fall des Dritten Reiches. Munchen,
1966. Bd. II, S. 417.
45 Ibid., S. 471.
458
успеха в войне на два фронта; и теперь ей также не хватит на-
долго сил» 46.
Геббельс снова появился в ставке Гитлера 23 сентября. Пос-
ле беседы на утренней прогулке он заключил, что фюрер песси-
мистически оценивает возможность мирных переговоров как с
одной, так и с другой стороной. «Фюрер не думает, что в настоя-
щее время можно чего-либо достигнуть на пути переговоров» 47.
13
В кругах нацистской верхушки стал возникать страх перед воз-
мездием за преступления в Советском Союзе. Один из ее предста-
вителей — П. Клейст осмелился даже вручить Гитлеру доклад-
ную записку о «чрезмерности» истребительной политики па Вос-
токе. Гитлер прочел и сказал: «Вы нарисовали мне весьма
мрачную картину положения в оккупированной части России...
Все это фантазии. Ваше право думать о настоящем моменте. А я
обязан думать о завтрашнем и послезавтрашнем днях и не имею
права забывать будущее ради текущего момента. В течение бли-
жайших 100 лет немецкий народ будет насчитывать 120 млн. че-
ловек. Для этого народа мне нужно пустое пространство. Я не
могу предоставить восточным народам право суверенной само-
стоятельности, делать из Советской России новую национальность
и допускать существования самостоятельной России. Политика
делается не иллюзиями, а жестокой реальностью. Проблема про-
странства для меня решающая!».
В ноябре, накануне 20-й годовщины гитлеровского путча
1923 г., генерал Йодль выступил в Мюнхене со строго секрет-
ной речью перед сотней рейхсляйтеров и гауляйтеров с обзором
стратегического положения. Он открыто говорил об «ужасном по-
ражении в России», о напрасных попытках втянуть в войну Ис-
панию («виноват этот иезуит — испанский министр иностранных
дел Серрано Супьер») и о «самом чудовищном предательстве в
истории» — выходе из войны Италии.
Йодль говорил и о будущем. У его слушателей отнюдь не вы-
звало больших надежд сообщение, что западные союзники имеют
превосходство в воздухе. Оно таково, что не позволило бы нем-
цам сдержать их высадку на континенте, если бы она сейчас
произошла. Чтобы отразить вторжение на Западе, невозможно
перебросить войска с Восточного фронта, ибо там «положение
накалилось».
В заключение он сказал: есть только одно-единственное ре-
шение — каждый немец, способный носить оружие, должен быть
призван в армию. Надо найти новые пути пополнения резервов.
Со всей решимостью мобилизовать на принудительные работы
датчан, голландцев, французов, бельгийцев. Они должны строить
укрепления. Это важнее всего. Необходимые приказы будут от-
46 Ibid., S. 492.
47 Ibid.
459
даны. Столь же важна, разумеется, вера в конечную победу...
Пока нельзя сказать, какие еще трудности ждут во мраке буду-
щего. Но одно ясно: Германия никогда не сдастся «в борьбе за
свободу и культурные ценности Европейского континента» 48.
Речь эта не нуждается в комментариях. Мы обратим внима-
ние лишь на одно. Уже в 1943 г. нацистские лидеры признали,
что начнись англо-американское вторжение во Францию, ему не
смогли бы противостоять: все, что могло бы сражаться, сковано
на Восточном фронте. Однако вторжение не последовало.
«Третий рейх» подводил итоги 1943 г. Что могли сказать его
вожди немецкому народу? Обманывая ежедневно, беспрестанно,
они требовали от немцев новой крови, новых усилий. В рождест-
венскую ночь Геббельс по радио заклинал «верить в предстоящую
победу нашего оружия». «Случай со Сталинградом,— заявила
30 декабря „Фёлькишер беобахтер11,— не был признаком даже
начинающегося германского ослабления, но важным толчком к
тому, чтобы немецкий народ определил свое решение бескомпро-
миссно вести тотальную войну». В последний день уходящего
года нацисты бросили лозунг для всей Германии: «Непоколеби-
мо — с боевой решимостью — к несомненной победе». А когда
утром 1 января 1944 г. миллионы немцев открыли газеты, то
увидели на первых полосах огромными буквами: «Лозунг фюрера
на 1944 г.: борьбой и жертвами быть достойными победы!». Гит-
лер сообщил народу: «Национал-социалистское руководство полно
решимости вести эту борьбу с крайним фанатизмом и до послед-
ней возможности». И «третий рейх» еще полтора года продол-
жал борьбу с безумным ожесточением.
В новогоднюю ночь 1944 г. Красная Армия уже наступала
на землях Правобережной Украины, нацеливая удары все даль-
ше на запад.
Глава 15
НАКАНУНЕ КРУШЕНИЯ
1
Война вступила в пятый год. Гигантские сражения сотрясали
мир. Все напряглось до предела, все плоды рук человеческих
без остатка бросались в пламя войны. Казалось, горело все:
суша, вода, воздух, человеческие сердца. Но если свободолюби-
вые народы приносили жертвы во имя победы над злом и спа-
сения будущего, то фашизм будущего не имел. Колоссальные
потери Германии были жертвами напрасными, не нужными ни-
кому, кроме преступного режима, как будто задумавшего превра-
тить последний акт разыгранной им трагедии в кровавое пир-
48 Toland J. Op. cit., S. 959, 960.
460
шество. И если суждена гибель «третьей империи», то она будет
сопровождаться всеобщей гибелью.
История сжалась. Дни наполнялись событиями месяцев,
а месяцы — лет. На Германию обрушивались удары. Они развея-
ли в прах все расчеты завоеваний, во имя которых безжалостно
лил чужую и свою кровь «третий рейх». Но фашизм оставался
смертельно опасным. Его военная мощь давала возможности
упорной борьбы. Он назвал удерживаемую им часть Европы
своей «крепостью»: у ее стен должны пасть штурмующие ее ар-
мии и народы.
Всей своей дьявольской хваткой, всем натренированным аппа-
ратом насилия и пропаганды нацистский режим заставлял немец-
кий народ по-прежнему отдавать труд, опыт и жизнь за обречен-
ное дело, безысходность которого становилась все более очевид-
ной даже главным его вдохновителям. Гестаповско-пропагандист-
ская машина все еще железными тисками сдавливала сознание
немцев. Рейх боролся с неослабевающей яростью. Его армии
цепко держали позиции, его флоты атаковали превосходящие
силы союзников, а заводы готовили все более совершенное ору-
жие, которое, по расчетам нацистских главарей, повернет ход
борьбы.
Кризис нацистской системы заключался прежде всего в том,
что после ряда поражений на советско-германском фронте, осо-
бенно после сталинградской катастрофы, противоречия между
целями и возможностями обострились до предела. Они не просто
влияли на политику и на деятельность руководства. Они прони-
зывали весь организм фашистского государства. Но для разре-
шения этих противоречий «третий рейх» объективно не имел ни
возможностей, ни средств.
Фашизм запутался в лабиринте антагонизмов. Он делал все,
чтобы из пего выбраться. Но укрепление господства жесточай-
шими полицейскими средствами таило в себе бациллу разложе-
ния. Политическая изоляция Германии, поражение на фронтах,
рост движения Сопротивления и весь комплекс внутренних про-
тиворечий были величинами абсолютными, неумолимой реально-
стью, которая приближала день полного краха.
Боевая сила вермахта, несмотря на рост военного производст-
ва, падала из-за колоссальных потерь на советско-германском
фронте, где буквально сгорали дивизии и вся та масса военной
техники, которую нацизм гнал на Восток из Европы, превращен-
ной в гигантский военный концерн. Авиационные удары союзни-
ков наносили все более ощутимый морально-психологический
ущерб населению Германии, причиняли растущий урон ее про-
мышленным центрам. Тотальная мобилизация всех ресурсов, ук-
репившая на время власть военных монополий и приведшая к
полному их слиянию с фашистским государственным аппаратом,
до предела довела эксплуатацию трудящихся.
Поражения нанесли колоссальный военный, экономический,
моральный ущерб фашистскому блоку. Но они еще. не сломили
461
военной мощи Германии. Ее ресурсы далеко не исчерпались,
а фанатизм главарей не иссяк. Призраки поражения уже мая-
чили на горизонтах нацистской империи. В страхе фашистская
правящая клика была исполнена решимости продолжать борьбу
любой ценой, любым, самым крайним напряжением сил до полно-
го конца. Вермахт по-прежнему держал на Востоке от Баренце-
ва моря до Крыма свой главный фронт, над которым, как и рань-
ше, ночами висели бледномерцающие ракеты.
Предстоящая зима на Восточном фронте казалась ужасной.
«Вольфшапце» охватило мрачное настроение безысходности.
Наступило рождество. Первый раз в гитлеровской ставке от-
казались от елок и свечей. На 26 января 1944 г. Гитлер назна-
чил совещание высших генералов и адмиралов. Съехалось около
сотни представителей военной элиты.
Как всегда, фюрер говорил долго. Присутствующие снова ус-
лышали «идеологическое обоснование» войны. Все военные долж-
ны безоговорочно подчиняться национал-социализму. Однако про-
звучало и нечто новое. «Если судьба,— сказал Гитлер,— в этой
борьбе на жизнь и смерть должна лишить нас победы и если
эта война по воле всевышнего должна закончиться для немецко-
го народа катастрофой, то вы, господа генералы и адмиралы...
должны сражаться до последней капли крови за честь Германии.
Я говорю, господа, что так должно быть» *.
После этих слов в зале воцарилась мертвая тишина. Собст-
венно, впервые их вождь не в беседах с глазу на глаз или ми-
моходом в многословных излияниях среди «узкого круга», а на
столь официальном собрании сказал о вероятности катастрофы?
И после нескольких минут гнетущей тишины вдруг раздалась
фраза, вырвавшаяся у фельдмаршала Манштейна:
— Мой фюрер, оно так и будет!
2
Американский историк Дж. Толанд пишет о стратегии нацистов
на завершающем этапе войны: «Поражение под Курском ... унич-
тожило все надежды на успех, и теперь оставалось лишь делом
времени, как долго удастся вермахту сдерживать Красную Ар-
мию... Горестной внезапностью для немцев была не удивительная
масса резервов Красной Армии, а ее боевой дух. Во время осады
Сталинграда Гитлер был убежден, что Паулюс не смог взять го-
род потому, что русские сражались, как дикие животные из
джунглей. Но энергия и храбрость этих мнимых „недочелове-
ков" Востока доказала их превосходство над немцами. Тем самым
предпосылки гитлеровской восточной политики пришли к абсур-
ду» * 2-
Если оставить в стороне несколько вольное использование на-
цистских терминов, то автору нельзя отказать в объективности.
* Toland J. Adolf Hitler. Gladbach, 1977, S. 960, 961.
2 Ibid., S. 966.
462
Во всяком случае, к 1944 г. верхушка уже в общем и целом
осознала, что в отношении Советского Союза все ее планы, на-
дежды и расчеты рухнули бесповоротно и навсегда и что теперь
речь должна идти о чем-то ином. О чем же? Тут не существова-
ло ни ясности, пи единства, ни продуманной стратегии, ни — что
особенно важно — сколько-нибудь реалистических оценок поло-
жения.
Однако кое-что имелось. Нацисты прямо-таки инстинктивно
решают, что их последний козырь — попытка игры на противо-
речиях между западными союзниками и Советским Союзом.
После победы Советского Союза под Сталинградом в правя-
щих кругах Англии и США зарождаются, а летом 1943 г. креп-
нут сложные, двойственные политические тенденции относи-
тельно СССР. С одной стороны, продолжение совместной борьбы
с СССР, как с доблестным союзником, без которого победа над
фашизмом немыслима. С другой — сдерживание Советского Сою-
за, предотвращение роста его влияния, ограничение его успехов
и его воздействия на будущее Европы и всего мира. Обе эти
тенденции, постепенно усиливаясь, влияли на отношения внут-
ри антигитлеровской коалиции.
В США и Англии различные группировки господствующих
классов поддерживали планы открытия второго фронта еще в
1943 г. Они стремились не опоздать к моменту окончательного
крушения гитлеровской Германии. Им противостояли сильные и
влиятельные круги крупной буржуазии, которые бойкотировали
второй фронт или хотели всячески затянуть его открытие.
Главная цель их военных усилий заключалась в том, чтобы
разбить нацизм, используя усилия СССР Вместе с тем консер-
вативные английские и американские круги были полны решимо
сти свести к минимуму возможности победы социализма в дру-
гих странах.
Не в пример большинству европейских государств экономиче-
ский потенциал США в результате войны не ослабел. Расшире-
ние объема выпуска продукции и достигнутая во время войны
полная занятость повысили удельный вес американской продук-
ции в общем балансе мирового хозяйства. Участие в экспорте
возросло с 13,45% в 1938 г. до 40,08% в 1945 г. Для монополий
война стала необычайно прибыльной. Поэтому военно-политиче-
ские и стратегические цели американского консерватизма отли-
чались от целей британского. Если для последнего речь шла о
выживании, о сохранении или восстановлении прежних мировых
позиций империи, то планы американских правящих кругов но-
сили глобальный характер. Главная цель США состояла не в
том, чтобы сохранить свой довоенный статус, а чтобы расши-
рить его.
Но мнения господствующих кругов США по вопросу о на-
правлениях главных линий политики разделялись.
Что касается официальной военно-политической стратегии
правительства США, то оно старалось выработать такую линию,
463
которая позволила бы, во-первых, одержат вместе с Советским
Союзом победу над Германией и Японией, ослабить их как фак-
тор экономического и политического соперничества, уничтожить
фашистские режимы; во-вторых, не допустить в итоге войны уси-
ления позиций социализма в сравнении с капитализмом; в-треть-
их, обеспечить после войны преобладание США как в глобаль-
ных, так и в регионально-европейских масштабах.
На отдельных этапах войны каждой из соперничающих групп
американского капитала удавалось оказывать то или иное пре-
обладающее влияние на военную политику США. Однако в те-
чение 1943 г. все отчетливее становилась европейская ориента-
ция внешнеполитического и стратегического курса правительст-
ва. Крупнейшие военные победы Советского Союза привели к
громадному росту его авторитета, и в комплексе международ-
ных проблем, находившихся в центре внимания стран антигит-
леровской коалиции, выдвинулась на первый план задача скорей-
шего вывода из войны стран — союзников Германии 3. И вместе
с тем в стратегии США крепли расчеты на то, что военно-поли-
тическое преобладание в Европе может стать главной опорой
установления глобального преобладания, что прочные европей-
ские позиции США будут гарантией против распространения со-
циализма в обстановке, когда ослабленные Германия, Франция и
Англия не смогут поставить ему надежного «барьера» 4.
По мнению американских стратегов, будущие передовые во-
енные плацдармы США должны проходить именно в Европе.
США необходимо иметь сильных европейских союзников — глав-
ным из них в перспективе может стать Англия.
Антисоветские элементы в политике и военной стратегии за-
падных держав крепли по мере развития военных и политических
успехов Советского Союза. Реакция на эти успехи, как справед-
ливо пишет И. Н. Земсков, «была сложной и противоречивой» 5.
Еще в дни Сталинградской битвы английский премьер-министр
думал об «объединении Европы под эгидой Великобритании»
для противопоставления ее СССР в виде единого блока6.
Эти «сложности и противоречивость» постоянно затрудняли и
замедляли выработку единой координированной стратегии анти-
гитлеровской коалиции, вели к затягиванию открытия второго
фронта, рассредоточивали усилия, затрудняли ведение войны
антигитлеровской коалицией в целом.
Вселяя лидерам фашистской Германии надежды на успешную
политическую игру между Советским Союзом и его западными
партнерами, эти тенденции — хотели того западные союзники или
3 См.: Сиполс В. Я. На пути к великой победе. М., 1985, с. 247.
4 См.: Кулиш В. М. Раскрытая тайна. М., 1972; Он же. Второй фронт. М.,
1966.
5 Земсков И. В. Дипломатическая история второго фронта в Европе. М.,
1982, с. 145.
3 Там же, с. 147.
464
нет — объективно составляли политический и военно-стратегиче-
ский резерв Германии. По мере обострения антисоветских тен-
денций в курсах Англии и США нацисты укреплялись в мнении,
что при каком-то благоприятном стечении политических обстоя-
тельств в будущем еще удастся поправить дела. Так создавались
дополнительные стимулы для упорного сопротивления, которое,
в свою очередь, оборачивалось на полях сражений лишней
кровью.
Они хотели выжить, поэтому предпринимали шаги для того,
чтобы всемерно использовать антисоветские элементы в полити-
ке США и Англии, чтобы играть на противоречиях между от-
дельными группами американского и английского монополисти-
ческого капитала, попытаться найти компромисс с Западом.
В этих обстоятельствах и коренится одна из важных причин
того, что нацисты в завершающем периоде войны старались
найти убедительные пропагандистские мотивы для мобилизации
всех своих возможностей, всех сил до последних и крайних пре-
делов для ведения ожесточенной борьбы прежде всего и особен-
но против Советского Союза. Но они, безусловно, просчитались и
здесь. Объединяющие тенденции внутри антигитлеровской коали-
ции, скрепляемые общим интересом — разбить нацистскую Гер-
манию, а затем Японию, были на том этапе войны сильнее разъ-
единяющих.
3
Население Германии бедствовало. Грабеж оккупированных стран
уже не мог возместить потребности в продовольствии, в различ-
ных средствах потребления. Объем сельскохозяйственных поста-
вок из Венгрии и Румынии уменьшался. Собственная экономика
работала только на войну. Цены безудержно росли. В стране
процветали коррупция, взяточничество, спекуляция.
С каждой новой сводкой верховного командования, между
«бодрящими» строками которой просматривались неудачи и по-
ражения, с каждым слухом, проникавшим в рейх, росли настрое-
ния тревоги и кошмара. Никто не понимал, как можно теперь
выиграть войну и что же имеют в виду фюрер и Геббельс, когда
говорят о «безусловной победе». Многие задавали себе вопрос:
как долго все это протянется и как все-таки может выглядеть
конец всему этому?
О господствующих настроениях среди бюргерства в начале
1944 г. красноречиво свидетельствовали следующие подслушан-
ные агентами гестапо и зафиксированные в секретных донесени-
ях мнения простых немцев:
«Такого положения, как сейчас, в ходе войны еще не было
никогда»;
«Где и когда мы сможем задержать этот поток войны? Толь-
ко чудо может привести нас к победе»;
«Положение на Востоке становится все более трудны^ вой-
ну мы выиграть не сможем»;
465
«Что произойдет еще, если так будет и дальше? Русские ско-
ро будут во Львове. Кто знает, как пойдут дела па Востоке?»;
«Мы еще предполагаем выиграть войну? Я думаю, что мы ее
выиграем только в болтовне и сплетнях, а дураки будут еще
верить этому, даже когда русские вступят в Берлин. Но надо
помалкивать, враг подслушивает!» и т. д.7
Служба безопасности в сентябре 1943 г. обобщала: «Развитие
событий за последние недели показывает, что только незначи-
тельная часть населения непоколебимо верит в победоносное за-
вершение войны» ®.
Среди немецкого народа росло стремление к скорейшему
окончанию всего этого кошмара. Появились надежды на внезап-
ный конец, как в Италии, когда фашистская власть буквально
исчезла за одну ночь. Служба безопасности установила: многие
порой не боялись даже вслух обсуждать вопрос о том, не ликви-
дируется ли гитлеровский режим подобно режиму Муссолини?
И хотя такие настроения не имели никаких практических ре-
зультатов и не связывались ни с какой политической альтерна-
тивой, тем не менее они свидетельствовали о глубоком мораль-
ном потрясении всего гитлеровского режима.
Чтобы «поднять дух» в стране и армии, нацисты прибегали к
двум испытанным методам: усилению пропаганды и террору.
Однако действенность пропаганды быстро падала, ибо геб-
бельсовская продукция лишалась всякой реальной основы.
В 30-е годы успех пропагандистской системы «третьего рейха»
определялся широкой спекуляцией на материальных и политиче-
ских трудностях послеверсальского периода, на бедствиях, создан-
ных другими — войной и предшественниками нацизма.
В 1944—1945 гг. «моральные» и «материальные» ресурсы на-
цистской пропаганды исчерпались, ее резервы иссякли. Они были
в корне подорваны колоссальными бедствиями, вызванными вой-
ной, многомиллионными жертвами, катастрофическими пораже-
ниями на фронтах, провалом всех торжественных обещаний, осо-
знаваемой несправедливостью войны.
В Германии в 1944—1945 гг. постепенно складывалась своего
рода «психология поражения», своеобразный психологический
феномен, который в конечном счете оборачивался яростным,
упорным сопротивлением. На первом месте стоял страх. Рядо-
вой солдат боялся соседа по окопу, который мог донести о его
трусости или неосторожной фразе о том, что война будет про-
играна, после чего его могли немедленно повесить на ближай-
шем дереве, фонарном столбе или на чем угодно или же рас-
стрелять здесь же, на передовой, без суда и следствия, согласно
приказу номер такой-то, а семью бросить в концлагерь. Офицер
боялся товарища, старшего командира, отступления на своем
7 Biberach Н. Meldungen aus dem Reich. Darmstadt, 1965, S. 486, 487.
’ Ibid., S. 439.
466
участке, позже боялся оказаться по чьему-либо доносу в длин-
нейших списках «участников заговора 20 июля» и быть пове-
шенным на фортепьянной струне, подобно фельдмаршалу Витц-
лебену и другим участникам покушения на фюрера, что ему
показывали в полевом кино. Высшие чины вермахта боялись
ДРУГ ДРУга, в каждом видели врага, а пуще всего боялись гнева
фюрера.
И наконец, все вместе до безумия боялись расплаты за пре-
ступления нацизма, особенно на Востоке. Здесь тоже имелись
оттенки. Одни смертельно трепетали перед расплатой за совер-
шенное своими руками. Другие — за то, что помогали первым
или знали про их дела. Третьи — потому, что верили пропаган-
де, твердившей о «зверствах» и «расправах» противников; чет-
вертые — потому, что вообще ни от кого и пи от чего уже не
ждали ничего хорошего. »
В среде рабочего класса зарождалось все больше импульсов к
тому, чтобы изменить положение в стране. Часть рабочего клас-
са, крестьянства, мелкой буржуазии, некоторая часть патриоти-
чески настроенной средней буржуазии и офицерства не только
сознавали, что Германия проигрывает войну, но и искали выход
из грозящей национальной катастрофы. Они думали по-своему,
как разрешить противоречие между жизненными интересами на-
рода и преступной антинациональной политикой гитлеровского
режима. Представители этих классов и групп объединялись
единым интересом: быстрее закончить войну и добиться
мира.
В кругах власть имущих усиливалась дифференциация. Она
захватывала различные слои представителей монополистическо-
го капитала, военщины, нацистского аппарата. Все больше те,
кто составлял опору режима, конечно, в разной степени начали
сознавать: война не может быть выиграна. Поэтому зрела мысль:
необходимо затянуть время, найти возможность спасти свою
власть над Германией после войны.
Группировка из среды высших господствующих кругов, со-
стоявшая из представителей нацистской партии, бюрократии,
военщины и монополий, уже не верила в возможность длитель-
ной войны.
Они делали ставку на соглашение с Западом, чтобы ценой
уступки определенной доли интересов германского империализма
и ликвидации фашистского режима получить от западных держав
гарантию сохранения в Германии империализма как системы.
Руководители этой группы (Бек, Герделер) намеревались после
свержения Гитлера занять ключевые посты в будущем правитель-
стве и в контакте с Гиммлером и другими представителями на-
цистской элиты найти выход из войны без участия народа, в со-
глашении с западными державами, путем создания союза, на-
правленного против СССР.
Внутри этой группы имелся небольшой круг наиболее цади-
кально настроенных офицеров, стремившихся убить Гитлера и
467
создать в Германии условия для демократизации режима. Гене-
рал Остер и полковник Штауфенберг были наиболее последова-
тельными сторонниками этого направления.
4
— Шпеер, я теперь буду иметь только двух друзей: фройляйн
Браун и мою собаку.
Так сказал Гитлер своему министру вооружения однажды
осенью 1943 г. во время прогулки. Тот не возразил и не стал
клясться в своей лояльности. Он промолчал. Ибо стал понимать,
что фюрер уже ощущает себя банкротом. Сидя в бетонных бун-
керах за железными дверьми, «вождь третьего рейха» все боль-
ше отрывался от реальной действительности. Раз в сутки на
«больших обсуждениях обстановки» он смотрел на карты, где
были в виде скобок обозначены дивизии, выслушивал более или
менее приглаженные доклады одних и тех же лиц, давал указа-
ния, куда передвинуть какую скобку. Потом гулял со своей со-
бакой и занимался ее дрессировкой. Скоро Блонди уже умела
балансировать на тонкой жерди.
Гитлеру особенно нравилось, когда ему докладывали, что
русские в своем наступлении несут большие потери. Окружаю-
щие смекнули и в ежедневных своих докладах стали усердно
сообщать об этих «невероятных» потерях. Да так, что у фюрера
вполне сложилось впечатление: русские обязательно истощат
все свои силы задолго до приближения к германским границам и
остановятся. Из этого он и исходил в своих решениях насчет
Восточного фронта да и других фронтов. Долго. Пока не после-
довало горькое разочарование.
Гитлер стал неподвижным, угрюмо-замкнутым. Ему несколь-
ко раз предлагали не то чтобы поехать на фронт, но хотя бы
посетить какой-нибудь из разрушенных бомбежками город. Он ка-
тегорически отказывался. «Народный вождь» скрывался от па-
рода, от всех, в чьих глазах он мог прочитать по меньшей мере
укор за обман и за бедствия. Среди его окружения все чаще
высказывались мнения о каком-нибудь «политическом решении»,
т. е. о попытках заключить мир. Он вскакивал и вопил: «Не
стройте иллюзий. Пути назад нет. Можно только идти вперед.
Позади нас мосты сожжены!».
Любимым его занятием оставались ночные разглагольствова-
ния «у камина» перед узким кругом помощников и секретарш.
Страдая бессонницей, он доводил до изнеможения своих слуша-
телей болтовней на самые различные темы. Ее попробовал запи-
сать «для истории» ученый-лакей д-р Хавель. После войны эти
записки издали на Западе. Читая высказывания фюрера, можно
представить себе, какая мешанина представлений господствовала
в голове этого чудовища, имевшего безапелляционные суждения
обо всем на свете. И может быть, лучше чего-либо другого за-
писи Хавеля раскрывают усиливающиеся параноидальные начала
в сознании нацистского фюрера. Нет, не зря трудился доктор.
468
Как же реальная обстановка преломлялась в конкретных
военностратегических расчетах и планах вождей «третьего рей-
ха»? Как предполагали они дальше вести войну?
Нереальные военно-политические цели порождали нереаль-
ную же стратегию, основанную на ложных оценках. Антигитле-
ровская коалиция рассматривалась как внутренне нестабильная.
Считалось возможным противопоставить друг другу ее участни-
ков, расколоть коалицию и получить крупный стратегический вы-
игрыш, который, не исключено, приведет даже к победе.
Уровень военной мощи Красной Армии, по мнению Гитлера,
в результате летне-осенней кампании 1943 г. значительно пони-
зился. На Восточном фронте предстоит длительная пауза, кото-
рая позволит временно снять оттуда часть войск, решительно от-
разить с их помощью вторжение на континент англо-американцев,
которое ожидалось в начале 1944 г., а затем двинуть все имею-
щиеся силы опять против Советского Союза, не опасаясь больше
за «европейский тыл».
Если в той обстановке нацистская верхушка могла придумать
что-то внушающее ей самой надежду на существование в течение
какого-то времени, то, по логике империалистического агрессора,
это, как мы уже отмечали, могла быть только попытка раско-
лоть антигитлеровскую коалицию.
Гитлер именно теперь готовился бросить на стол тот козырь,
который держал про запас в годы успехов. Никогда не считая
антигитлеровскую коалицию прочной, он, как мы уже говорили,
не мог не понять элементов усиливающейся двойственности в
«послесталинградской» военно-политической стратегии западных
держав. И теперь, когда рейх оказался в глухой обороне, с осо-
бой силой возрождается старая, давшая такие богатые плоды в
довоенные годы спекуляция на антикоммунизме Запада. «Третий
рейх» — «бастион против коммунизма», «защитник Европы от
большевистского нашествия» и т. п.— об этом теперь стала кри-
чать нацистская пропаганда ежедневно и по каждому поводу с
еще большим старанием.
Однако среди многих глубоких просчетов, которые сделало
германское руководство, главный исходил из того, что нацизм не
мог понять смысла мощного демократического антифашистского
движения во всем мире, особенно в странах антигитлеровской
коалиции. Нацизм оказался банкротом в понимании того обстоя-
тельства, что главной целью всех участников коалиции оставался
разгром гитлеровского фашизма, хотя социально-политический
смысл будущей победы и ее последствий рассматривался Совет-
ским Союзом и западными державами по-разному. Гитлеровские
заправилы, в частности, не поняли, не учли, что под влиянием
этого мощного движения британские и американские лидеры ско-
ро спишут их со счетов, что будущие внешнеполитические расче-
ты ведутся без них и что по крайней мере официальным кругам
Запада не представляется возможным вступать с ними в далеко
[цущие контакты.
469
В этом заключался первый комплекс просчетов фашистской
политики и военной стратегии на завершающем этапе войны.
Второй, который вполне может быть назван органическим,
традиционным пороком, если говорить о нем подробнее в связи с
оценками, которые давала нацистская верхушка военным возмож-
ностям Советского Союза в конце 1943 г. и в начале 1944 г.,
заключался в следующем.
Гитлер и его прямое окружение в годы войны, как мы уже
говорили, всегда в колоссальной мере недооценивали Советский
Союз.
Осенью 1943 г. в штабе оперативного руководства пришли на
какое-то время к выводу, что, возможно, следует «отдать пред-
почтение Западу». В директиве Гитлера № 51 от 3 ноября 1943 г.
говорилось: «На Востоке размеры территории допускают в край-
нем случае потерю некоторой ее части без того, чтобы это смер-
тельно поразило германский жизненный нерв. По-другому на
Западе! Если врагу удастся здесь прорыв нашей обороны на ши-
роком фронте, то последствия в короткий срок окажутся необоз-
римыми. Все признаки говорят о том, что противник самое позд-
нее весной, а может быть и раньше, перейдет в наступление
против Западной Европы» 9.
Но разведка генерального штаба сухопутных сил, в частности
генерал Гелен, который готовил доклады Гитлеру о положе-
нии на Востоке, научилась более трезво оценивать советскую
мощь.
— Мой фюрер,— докладывал Гелен 15 января 1944 г.,— все
изученные мною факты позволяют дать следующую оценку об-
щего положения противника. Он, вероятно, сможет при истоще-j
нии сил, как и до сих пор...— Гелен сделал особое ударение на
словах «истощение сил».
—...При истощении сил,— повторил он,— все же сохранить!
на 1родолжительный срок имеющийся в настоящее время чис-
ленный уровень Красной Армии и, увеличив ее состав, обеспе-
чить полную готовность к наступлению достаточным количеством
соединений.
Гитлер не понял, как можно увязать одно с другим, и попро-
сил доложить яснее. Тогда Гелен заявил:
— В основном, мой фюрер, имеются все предпосылки для
продолжения наступления Красной Армии.
Вопреки ожиданиям бури не последовало. Гитлер колебался.
Он не знал, верить разведчику или нет. Он и сам начинал со-
знавать неизбежность новых кризисов на Востоке.
Возникла тяжелая проблема: как удержаться на Востоке и
вместе с тем выстоять на Западе, где нарастала угроза вторже
ния?
8 Дашичев В. И. Банкротство стратегии германского фашизма. М., 1973,
т. 2, с. 541, 542.
470
5
Из агентурных сообщений о Тегеранской конференции глав трех
держав антигитлеровской коалиции (1943 г.) нацистская верхуш-
ка сделала вывод: высадка англо-американских войск в Западной
Европе, вероятно, неминуема. Гитлеровская разведка знала: на
обратном пути из Тегерана Черчилль встретился в Марокко с
де Голлем, а по возвращении в Лондон — с Эйзенхауэром, кото-
рый затем отправился в Вашингтон, где вскоре получил пост
главнокомандующего объединенными силами союзников.
Немцы старались разузнать о целях и месте возможной вы-
садки. В начале января 1944 г. абвер сосредоточил внимание на
районах Средиземного моря и Южной Италии. Он хотел устано-
вить переброску союзных войск и судов из этих мест в Англию
и выяснить, не готовится ли десант в Южную Францию.
Уже к 10 января 1944 г. штаб главнокомандующего группой
армий «Запад» Рундштедта был достаточно информирован о
ходе подготовки союзников к вторжению. Он считал высадку
возможной в ближайшее время — погода позволяла произвести
крупный десант. Главный удар ожидался между Шельдой и Нор-
мандией. Не исключалось распространение англо-американских
усилий на часть Нидерландов и на Бретань. Немецкие стратеги
считали опасным участок Атлантического побережья почти в
600 км и не имели в конечном счете ясных представлений, где
же все-таки произойдет высадка.
В феврале штаб Рундштедта считал вполне вероятными де-
санты также на юге Франции и па побережье Бискайского зали-
ва. Тревога насчет юга несколько улеглась лишь после получе-
ния информации о переброске из районов Средиземного моря в
Англию трех союзных дивизий, в том числе одной танковой.
В первых числах января Кейтель указал Рундштедту: необ-
ходимо усилить береговую артиллерию, но о получении попол-
нений и техники «и не думать». Западный фронт обещали уси-
лить подразделением разведки. Лишь во второй половине месяца
Рундштедт стал получать некоторые подкрепления. Но что это
были за подкрепления?! Все главные силы вермахта постоянно
находились на Востоке, и поэтому в конце 1943 г.— начале
1944 г. все надежды, что угроза вторжения союзников во Фран-
цию ускорит прибытие каких-то дополнительных сил с Восточ-
ного фронта, оставались пустой мечтой на фоне развивающегося
наступления Советской Армии и непрерывных требований уси-
лить Восточный фронт.
Фашистские руководители составляли новые планы, сочиняли
директивы, делали различные прогнозы в надежде найти какой-
то выход из сложившейся ситуации. Но неразрешимые пробле-
мы, в лабиринте которых все глубже запутывалась гитлеровская
стратегия, не давали ни малейшего шанса на поворот событий в
желаемую сторону. Противоречия германской стратегии, которые
сейчас стали очевидными в наибольшей, чем когда-либо прежде,
471
степени, усиливали несогласованность деятельности. Любая по-
пытка одних инстанций принять какие-то меры моментально вхо-
дила в противоречие с интересами других инстанций, потому что
эти меры требовали новых сил, а их становилось недостаточно,
чтобы удовлетворить пожелания всех «инстанций» и решить все
многочисленные задачи — реальные и кажущиеся.
Берлин и стратеги из «Вольфшанце», думая о «Крепости
Европа», вместе с тем ломали головы и строили прогнозы насчет
возможного развития событий на Восточном фронте. Безысход-
ность ситуации вновь привела к мысли попытаться заключить
мир с Советским Союзом! В начале 1944 г. Геббельс сочинил и
направил фюреру записку на 40 страницах, в которой советовал
«начать мирные переговоры со Сталиным». Записка до Гитлера
не дошла и застряла у Бормана. Тогда Геббельс поехал в глав-
ную квартиру, но беседа с фюрером не дала никакого результа-
та ‘°.
Настроения обреченности появлялись и в армии, и даже в
среде руководства. Согласно показаниям Шпеера на Нюрнберг-
ском процессе, все знакомые министру военные командиры в на-
чале 1944 г. говорили ему: «Война должна окончиться в октябре
или ноябре» “. Сам он исходил из подобных же горестных пред-
положений при решении вопроса о горючем.
История обладает тем свойством, что она не торопится завер-
шать свои циклы, и поэтому никогда не надо спешить с выво-
дом, что данное явление уже себя исчерпало и можно открыть
следующую страницу. Историю нельзя перехитрить, а это так
хотели сделать нацисты! Когда фюрер отдал 3 ноября 1943 г.
директиву № 51, то он всерьез полагал, что Советский Союз
ослаблен и что можно снять силы для переброски на Запад, что-
бы отразить вторжение союзников. Но когда генералы из «Вольф-
шанце» думали, будто можно по своей воле, глядя в любую
сторону, как бы заставлять магическим взором останавливаться
армии одних противников и разбивать других, то они не пред-
полагали, что на Восточном фронте, на Украине, очень скоро —
который уже раз — потерпят провал их очередные стратегиче-
ские иллюзии.
6
Советское руководство решило продолжать зимой 1944 г. наступ-
ление на всем южном участке советско-германского фронта. Цели
наступления: разгром крупнейшей стратегической группировки
врага, освобождение миллионов советских людей, возвращение
металлургии Криворожья и Керчи, марганцевых рудников Нико-
поля, плодороднейших сельскохозяйственных районов, черно-
морских портов — словом, полное освобождение юга страны
имело чрезвычайно большое военно-политическое и экономиче-
10 Vierteljahreshefte filr Zeitgeschichte, 1953, S. 371.
11 IMT, vol. 17, p. 535.
472
-- 1
ское значение. Замысел состоял теперь в том, чтобы мощными
ударами на широком фронте от Овруча до Каховки расчленить
оборону германских армий, окружить их и уничтожить по час-
тям.
Подготовка советских войск к новому удару велась именно в
те дни, когда в бункерах «Вольфшанце» разрабатывались планы
«перенесения стратегических усилий с Востока на Запад» в соот-
ветствии с директивой № 51. Но иллюзии начали рассеиваться
довольно быстро. Уже 16 ноября Геббельс записал в дневнике:
«Доставляет серьезную заботу положение на Восточном фронте.
Куда это приведет в дальнейшем? Советы располагают резерва-
ми, о которых мы не имеем никакого представления» 12. 20 де-
кабря 1943 г. Гитлер все еще развивал свои планы: если союз-
ники вторгнутся на Западе, их наступление будет отбито, после
чего войска опять смогут вернуться на Восток.
Но все произошло как раз наоборот. Союзники на Западе
вторгаться не торопились, а в конце 1943 — начале 1944 г. гря-
нуло мощное наступление на Правобережной Украине. Все четы-
ре Украинских фронта двинулись вперед. Шесть советских тан-
ковых армий в распутицу, в начавшиеся морозы и метели сокру-
шили германскую оборону на юге.
Все спуталось и перемешалось в гитлеровской ставке. Опять
один за другим удары и снова с прежней, неослабевающей си-
лой. Осенью, как и летом, зимой, как осенью. Значит, русские
обладают такими резервами, о которых ни фюрер, ни его совет-
ники снова не имели никакого представления. Русские опять
скрыли свои резервы, а потом внезапно, как гром небесный, ввели
их в дело. Что же останется от директивы № 51?
Утром 27 декабря Гитлер вызвал Цейтцлера для обсуждения
событий на Восточном фронте.
— Мой фюрер,— глубокомысленно сказал начальник гене-
рального штаба,— я думаю, что здесь идет зимнее наступление.
— Это совершенно правильно,— ответил Гитлер,— Однако
все-таки, какими он (СССР.— Д. II.) располагает здесь полными
новыми армиями?
— Он восстановил девять танковых корпусов.
— Наступают трудные часы,— многозначительно произнес
Гитлер и положил ладонь на карту в том месте, где изображен
Крым,— здесь обрисовался большой кризис. Он немедленно ока-
жет дальнейшее влияние на Турцию. Мы не можем ничего спа-
сти, последствия катастрофические, особенно для Румынии...
Вероятно, у Гитлера еще теплилась какая-то надежда; силы
Красной Армии в конце концов истощатся, тогда все повернется
к лучшему. «Нельзя все-таки предполагать,— сказал он после
некоторого размышления Цейтцлеру,— что это (Крдсная Ар-
12 Warlimont W. Im Ilauptquartier der deutschen Wehrmacht, 1930 «4945.
Frankfurt a. M., 1962, S. 277.
473
мия.— Д. П.) античный великан, который всякий раз, когда на-
дает на землю, становится сильнее».
Последовал ответ:
— Они это делают уже много месяцев подряд.
Как же поступить с Крымом? Гитлер и Цейтцлер теперь ста-
ли называть положение в Крыму «вторым Сталинградом». «Мы
обязаны,— твердо заявил фюрер,— если только возможно, обо-
ронять этот второй Сталинград...»
Возникла мысль: для ликвидации блокады Крыма перебро-
сить на юг три дивизии из-под Ленинграда. Но начальника ге-
нерального штаба мучили сомнения. Пусть в настоящий момент
переброска сил с севера к югу и возможна, но в перспективе она,
вероятно, приведет к осложнению под Ленинградом.
— У Петербурга,— проговорил Цейтцлер,— как я предчувст-
вую, станет плохо.
— Не так уж плохо,— возразил фюрер.— Если я оттуда возь-
му пару дивизий, все же будет не так плохо, как здесь,— Он
снова показал на Крым,— Потому что здесь дела хуже.
— Но как будет реагировать Финляндия?
— Да,— продолжает Гитлер,— это будет неприятно из-за
финнов, по все-таки не так плохо, как здесь, на юге. Я считаю
потерю Крыма наихудшей возможностью. Она окажет самое пло-
хое влияние на Турцию. Финны не могут выйти из союза, они
должны будут обороняться до конца.
Разговор окончился безрезультатно, никаких решений не по-
следовало. Через несколько часов Гитлер получил телеграмму
Манштейна: он вынужден под натиском советских войск начать
на Украине широкое отступление.
Удары сыпались один за другим, без малейшей передышки.
Только что фюрера поразило, что русские смогли вновь перейти
в наступление. А тут совершенно непостижимое известие: при-
дется терять Украину, предмет столь давних вожделений. Гитлер
срочно вызвал Йодля.
— Прочитайте вот это, здесь, Йодль,— мрачно, срывающимся
голосом сказал фюрер, протягивая телеграмму Манштейна.
Не ожидая, пока начальник штаба оперативного руководства
вникнет в смысл, Гитлер взял лист из его рук и с бешенством!
заговорил, накаленный мыслями о новой неудаче.
— Таким образом Никополь и Кривой Рог будут потеряны! —
восклицал он.
Потом начался долгий разговор с бесконечными отступления-
ми, один из тех, которые заканчивались лишь глубокой ночью.
Постепенно в бункер пришли Кейтель, Цейтцлер, Шмундт. Они
молча слушали, как бледный, с отекшими глазами фюрер доказы-
вал, возмущался, клеймил окончательно впавшего в немилость
командующего группой армий «Юг».
— Без крупного усиления дело поправить нельзя,— заклю-
чил Гитлер.— На севере в худшем случае дополнительную на-
грузку получат финны. Но здесь, на юге, мы можем потерять!
474
Крым, железорудный район Кривого Рога, потеряем Никополь-
Вот что произойдет, если мы не справимся здесь с этой истори-
ей! Кроме того, эта потеря и в продовольственном, и в хозяйст-
венном отношениях для нас бесконечно тяжелее, чем потеря там,
на севере. Таким образом, я решил перебросить необходимые
силы. С запада я не могу перебрасывать войска в массовых мас-
штабах. Мы можем получить необходимые силы только с севера.
Я думаю, что необходимо высвободить пз группы армий «Север»
12 дивизий 13.
Но направить дивизии с севера не удалось.
В то время когда нацисты стали снимать войска на севере,
Красная Армия начала в январе 1944 г. наступление под Ленин-
градом и Новгородом, приведшее к серьезному поражению груп-
пы армий «Север». Переброска всего лишь двух дивизий на Ук-
раину, конечно, не спасла положения. Советские войска неудер-
жимо двигались на Запад. Гитлеровское командование оказалось
перед альтернативой: или уже сейчас, немедленно, отступить с
Украины и оказаться перед угрозой вступления Красной Армии
в Румынию и Венгрию, или решительно отказаться от «новой
стратегии» («усиление Запада за счет Востока») и срочно дви-
гать дивизии на советско-германский фронт из Западной Европы.
Сила обстоятельств заставила нацистских военных лидеров
остановиться на втором решении. Они пришли к выводу: «За-
падный фронт имел, таким образом, преимущество лишь номи-
нальное; в действительности же это было не так, потому что
стратегия, которой придерживался Гитлер на Востоке, оставалась
неосуществленной» **. Другими словами, фронт против Советско-
го Союза стабилизировать не удалось. Мифическими оказались и
рассуждения насчет возможности усилить оборону Западной Ев-
ропы за счет Востока.
7
В последних числах января силы 1-го и 2-го Украинских фрон-
тов на среднем течении Днепра, южнее Киева, наступая навстре-
чу Друг другу, утром 28 января приближались с востока и за-
пада к Звенигородке. Они должны были замкнуть у Корсунь-
Шевченковского кольцо окружения вокруг десяти немецких ди-
визий.
В тот же день после полудня в ставке Гитлера началось оче-
редное совещание.
Вплоть до 28 января никто не брал на себя смелость сооб-
щить фюреру все до конца об итогах наступления Красной Ар-
мии на Украине в последние дни и о том, что стряслось под Кор-
сунь-Шевченковским. Сказать правду значило возразить «пред-
начертаниям», опровергнуть тезис: Советский Союз истощен.
Фюрер уже давно терпеть не мог правды. И поэтому Цейтцлер,
имевший сведения о новом кризисе, все утро 28 января провел * 14
1а См.: Ibid., S. 424, 425. *•
14 KTB/OKW, Bd. IV, S. 12.
475
в мучительных сомнениях. Он знал, что советские танки про-
рвались к Звенигородке и угроза окружения корсунь-шевченков-
ской группировки весьма реальна. Но как сказать обо всем этом
фюреру? Проблема, возникшая перед Цейтцлером, мучила его,
вероятно, не меньше, чем положение на фронте.
Цейтцлер, конечно, понимал, что десяток дивизий, попавших
в «котел», не скрыть и не спрятать. Он решил, как всегда,
в ходе доклада сначала рассказать по возможности о делах благо-
приятных, ободрить фюрера хорошими сведениями, а плохие при-
беречь до конца совещания, когда «фон» будет создан.
После того как все собрались, Гитлер приказал Цейтцлеру на-
чать доклад о положении на Востоке. Начальник штаба подошел
к разложенной на столе большой карте. Он стал водить по ней
пальцем и, излагая ситуацию, останавливал палец на самых
«благоприятных» местах.
— Здесь наступление не такое сильное, как накануне,— гово-
рил он, показывая на окрашенное в зеленый цвет место, изобра-
жавшее леса между Коростенем и Ровно.
— На этом фронте ничего особенного,— продолжал он.—
А здесь (палец перемахнул сразу далеко на юг) результаты для
нас вполне удовлетворительные.
Фюрер любил, когда ему рассказывали, как хорошо воюют
его «гренадеры», и Цейтцлер стал говорить о «подбитых совет-
ских танках», тщательно умалчивая насчет своих.
Наконец палец уперся в то место карты, где был изображен
выступ немецкого фронта у Корсунь-Шевченковского. Больше на
карте не оставалось «благоприятных» мест. Речь оборвалась.
Цейтцлер старательно подыскивал слова.
— А здесь, мой фюрер, они внутри,— выпалил он, исчерпав
весь свой запас дипломатии. 4
Гитлер знал, кто такие «они».
— То есть как они внутри? — в изумлении, сверля глазами
Цейтцлера, воскликнул он.
Цейтцлер надолго замолчал. Стало тихо. Присутствующие ста-
рались на смотреть на перекошенную физиономию Гитлера. Все
с преувеличенным вниманием изучали карту.
— Да, мой фюрер,— ответил наконец деревянным голосом на-
чальник штаба.— Здесь танки прорвались до Звенпгородки.
Взрыв против обыкновения не последовал. Гитлер сразу по-
чувствовал себя смертельно уставшим. Опять все то же. На Вос-
точном фронте никакой передышки...
И фюрер лишь невнятно пробормотал:
— Какая неприятная история.
Затем опять пошел длинный разговор о том, откуда взять ди-
визии, танки, чтобы выправить положение. Оказывается, везде
все связано, сковано. «Если бы здесь иметь подразделение штур-
мовых орудий!» — восклицал фюрер. «Если снимать это подраз-
деление, то вот отсюда, сверху,— отвечал Цейтцлер.— Но Ман-
штейн хочет держать его у Ровно, хоть оно нужнее на юге».
476
Гитлер, Цейтцлер, Хойзингер стали снова, в который раз, ло-
мать головы: как разрешить неразрешимое. Они долго занима-
лись одним-единственным подразделением штурмовых орудий;
откуда его брать, куда бросить? Фюрер стал склоняться к мысли,
что, быть может, Манштейн прав и надо держать подразделение
у Ровно, «если там что-либо произойдет». Но Цейтцлер убеждал:
опасностей больше на юге, у Звенигородки. Фюрер согласился,
и в конце концов решили перебросить сюда это самое подразде-
ление штурмовых орудий и еще одну дивизию.
Цейтцлер, конечно, понимал, что предотвратить крах на Ук-
раине и полное окружение под Корсунь-Шевченковским батальо-
ном штурмовых орудий не удастся. И когда после заседания он
вернулся в штаб, сообщение не заставило себя долго ждать. Око-
ло 5 час. вечера штаб группы армий «Юг» донес: наступающие!
танковые клинья русских соединились.
Начальник штаба немедленно позвонил Гитлеру.
— Мой фюрер,— начал он быстро,— я хочу доложить о поло-
жении на юге следующее. Прорвавшиеся танки на участке
8-й армии и в 1-й танковой армии соединились в Звенигородке..
— Да сколько же там оказалось танков? — закричал в трубку
Гитлер.
— Этого нельзя сказать точно,— прикидывая в уме, ответил
Цейтцлер.— Со стороны Шполы прорвалось определенно не слиш-
ком много. Но, конечно, нужно по меньшей мере еще день-пол-
тора, прежде чем 17-я танковая дивизия сможет наступать...
— Итак, из всего этого следует,— прервал его Гитлер,— что
вся операция проиграна. Это какое-то бедствие. Нельзя ли пере-
бросить сюда 13-ю и 14-ю дивизии?
Цейтцлер предложил попытаться отвести войска из Корсунь-
Шевченковского выступа па северном его участке. Гитлер кате-
горически возразил:
— Не будем обманывать себя! Вы только сделаете для про-
тивника еще одну брешь.
— Тогда я откажусь от этого и сегодня вечером еще раз до-
ложу Вам обо всем происходящем 15.
Цейтцлер не смог вечером доложить Гитлеру обо всем проис-
ходящем ничего хорошего. Кольцо советских войск сжималось.
Все попытки прорвать окружение оказались тщетными. Гит-
лер рвал и метал. Когда по его приказу была предпринята от-,
чаянная попытка февральской вьюжной ночью прорваться под
Шендеровской, ничего не вышло. Сведения о новых ужасающих
потерях повергли обитателей «Вольфшанце» в состояние депрес-
сии. 18 февраля все было кончено: 55 тыс. убитых и раненых,
18 тыс. пленных, поле боя, усеянное разбитой техникой, стали
итогом Корсупь-Шевченковского сражения. В линии немецкого
фронта на Украине зияли широкие бреши.
15 См.: Ibid., Bd. Ill, S. 71-74.
477
8
Январь и февраль 1944 г. ознаменовались, кроме того, поражу
ниями группы армий «Юг» под Житомиром, Бердичевым, Нико-
полем, Кривым Рогом.
Тем временем в Москве разрабатывали план дальнейшего на-
ступления. Маршал Советского Союза Г. К. Жуков вспоминает:
«После уточнения обстановки и задач, утвержденных Ставкой,
фронты начали ускоренную подготовку новых наступательных
операций и их материально-технического обеспечения. В связи с
полной весенней распутицей на Украине это было связано с ве-
личайшими трудностями... Немецкое командование считало, что
советские войска не смогут в таких условиях наступать и оно
будет иметь достаточно времени, чтобы перегруппировать силы
и укрепить оборону. На этом необоснованном расчете мы и ре-
шили поймать врага, нанеся ему ряд сокрушительных ударов.
Короче говоря, мы вновь решили использовать оперативную
внезапность, которая теперь была прочно освоена советским опе-
ративно-стратегическим искусством» ,6.
Советское командование приняло решение, которое учитывало
новые ошибочные немецкие представления о возможностях и
силе Красной Армии: несмотря на приближающуюся весну с ее
широким разливом рек, бездорожьем и непогодой продолжать ши-
рокое наступление по всей Правобережной Украине. Для опера-
ций привлекались все действующие на южном участке фронта
силы. Укрепив их резервами, в первых числах марта 1944 г. со-
ветские войска вновь двинулись вперед. На широком фронте от
Луцка до устья Днепра развернулось наступление.
Группа армий «Юг» оказалась не способной ни к чему, кроме
отступления. Войска маршала Жукова форсировали Днестр. Они
отрезали пути отхода 1-й танковой армии. К концу марта гер-
манская группировка в количестве 21 дивизии, в том числе
10 танковых и одной моторизованной, в основном была окружена.
В гитлеровской ставке теперь вообще отсутствовали какие-
либо планы действий на Украине. «Когда-нибудь же русские
перестанут наступать,— говорил Гитлер.— Они. непрерывно ве-
дут наступление с июля прошлого года. Долго это не может про-
должаться».
На совещании 6 апреля Цейтцлер доложил:
— 1-й Украинский фронт действует под командованием само-
го Жукова,— И тут же успокаивал фюрера; 1-я танковая армия
хорошо снабжается по воздуху.
Гитлер распорядился: обязательно вывести 1 ю танковую ар-
мию из окружения.
Потеря Украины становилась фактом. Теперь здесь уже ни-
чего нельзя было сделать, кроме того, чтобы опять кого-то снять
с должности, кого-то назначить, одних обвинить в проигрыше,
битвы, другим приказать добиться успеха «любой ценой». *
16 Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М., 1969, с. 556.
478
30 марта Гитлер вызвал в свою баварскую резиденцию фельд-
маршалов Клейста и Манштейна. Без долгих разговоров он
объявил им об отставке. Когда фельдмаршалы выходили из каби-
нета фюрера, за дверьми уже стояли их преемники Модель и’
Шернер.
Восточный фронт продолжал отступать все ближе к тем гра-
ницам, откуда все началось памятным утром 22 июня 1941 г.
Мощное наступление Красной Армии на широком фронте в
марте-апреле 1944 г. разорвало в клочья надежды германского
верховного командования на «стабилизацию Восточного фронта»
и окончательно ликвидировало миф о реальности «переброски
сил с Востока на Запад». В руках германского командования
опять не оставалось резервов. Остановить натиск Советских Во-
оруженных Сил оно теперь надеялось, лишь срочно двинув но-
вые силы с Запада на Восток. Шрамм в комментариях к журна-
лу военных действий ОКБ говорит об этом, применяя следующие
выразительные определения: «В ходе всей войны, пожалуй, еще
никогда опасность прогрессирующего выдалбливания остальных
театров военных действий в пользу обороны на Востоке не ста-
новилась такой четкой, и это в то самое время, когда в любой
момент лучше оснащенные, неизрасходованные силы противника
могли начать на других театрах такую же самую или более труд-
ную битву» ”.
Несмотря на затруднительное положение на Западе, руково-
дители ОКВ и тот же Йодль продолжали требовать новых и но-
вых дивизий для Восточного фронта, продолжали гнать их со
всех бастионов своей «Крепости Европа».
Йодль подготовил для Гитлера новый «Обзор» распределения
сил между театрами военных действий, где писал: «Все дивизии
с Запада, которые находятся на формировании, за исключением
четырех пехотных, немедленно после окончания их подготовки
должны быть переброшены на Восток; это же относится и к за-
ново формируемым бригадам штурмовых орудий». На обсуждении
обстановки 31 марта генеральный штаб сухопутных сил получил
руководящее принципиальное указание: «На Восток должны
быть направлены отовсюду какие только будет возможно
силы» 17 18 19.
В конечном счете делался вывод, что и далее «подавляющая
масса немецкой армии как по числу соединений, так и по их
внутренней ценности должна быть введена на Востоке. На всех
других фронтах следует держать лишь минимум сил, и отчасти
этот минимум даже сократить-» (курсив мой,— Д. П.) ”. Таков
был ответ ОКВ на вопрос, как найти выход из положения. Та-
ков ответ фактами тем, кто позже, в годы «холодной войны», стал
утверждать, будто Германия проиграла войну лишь на Западе^
Таков ответ истории всем, кто хотел бы забыть, что именно Со-
17 KTB/OKW, Bd. IV, S. 12.
18 Ibid., S. 114.
19 Ibid., S. 112.
479
ветский Союз являлся решающей силой в борьбе с гитлеровским
вермахтом.
Если даже накануне вторжения англо-американских экспеди-
ционных сил во Францию летом 1944 г., которого ОКБ давно
ждало и крайне опасалось, оно все же требовало сократить имею-
щийся там «минимум сил» в пользу советско-германского фрон-
та, то этот исторический факт не нуждается ни в каких коммен-
тариях.
Неожиданное наступление Красной Армии на Правобереж-
ной Украине имело первостепенное значение для хода войны:
открывался путь в Румынию, Венгрию, на Балканы. Гитлеров-
ский флот потерял важнейшие черноморские базы. От влияния
«третьего рейха» на Ближнем Востоке не осталось и следа. На-
ступление Красной Армии весной 1944 г. еще раз открыло зе-
леный свет Англии и США для высадки во Франции.
9
Весенние события на Восточном фронте стимулировали дальней-
шее развитие распада фашистской коалиции, начавшегося после
Сталинграда. Нацистское руководство стремилось военными сред-
ствами задержать развал блока. После Италии усилия направля-
лись в этом отношении, естественно, против Венгрии, Румынии
и Финляндии.
Сталинградская катастрофа отрезвила руководителей хортист-
ской Венгрии. Они стали думать главным образом лишь о том,,
как выбраться из трясины фашистской коалиции. Осторожное по-
литическое зондирование в Мадриде, Лиссабоне и Анкаре не при-
вело к существенным контактам с Англией и США, но серьезно
насторожило внимание гитлеровцев к тем, кого они уже давно
называли «сегодня союзники, завтра предатели».
Руководители ОКБ стали теперь придавать Венгрии исключи-
тельное значение. Она должна остаться сателлитом рейха! При-
мер Италии для нее исключен. Грозящая потеря румынских неф-
тяных источников превратила венгерские нефтяные вышки в по-
следний спасительный маяк, который может предупредить
полную остановку военного механизма рейха. Плодородные вен-
герские поля, особенно после потери Украины, должны спасти
Германию от голода.
Еще 30 сентября 1943 г. Варлимонт от имени штаба оператив-
ного руководства предложил оккупировать Венгрию и разору-
жить венгерскую армию.
Имеется подробное описание встречи Гитлера с Хорти 18 мар-
та 1944 г. в замке Клессгейм. Здесь регент дал согласие на ок-
купацию Венгрии германскими войсками, ибо испытывал «все
возрастающую тревогу в связи со стремительным наступлением
Красной Армии». Гитлер выразил удовлетворение решением. Он
заверил, что «так же любит Венгрию», как и регент, и любезно
сообщил, что его войска уже на пути в Венгрию.
Перед рассветом 19 марта немецкие части пересекли венгер-
480
скую границу. Под Будапештом приземлились парашютисты.
Хортп возвратился в столицу около 11 час. утра и был встречей
немецким караулом с военными почестями. В течение нескольких
дней операция планомерно завершилась. Река Тиса стала восточ-
ной границей оккупированной зоны.
Немедленно в Будапеште и других городах начались поваль-
ные аресты. Не избежал подобной участи даже венгерский на-
чальник генерального штаба генерал Сомбатхельи. обвиненный
в «связи с врагом». Новое правительство Стояи принесло «клят-
ву верности» гитлеровскому рейху. Опо объявило, что немецкие
войска находятся в Венгрии по его просьбе «для защиты страны
от большевистской опасности».
Новая ситуация на Восточном фронте, возникшая в связи с
весенним наступлением Красной Армии, наряду с проблемой
Венгрии поставила перед руководителями «третьего рейха» так-
же и вопрос о судьбе Румынии. Уже в конце января 1944 г. были
высказаны предположения, что с этим верным союзником следует
поступить точно так же, как и с венгерским. И тут же выясни-
лось, что румынские руководители смертельно боятся появления
на своей территории войск «верного друга».
26 марта Гитлер направил в Бухарест письмо: необходимо
«путем использования всех сил остановить русских на юго-вос-
токе, по возможности дальше от границ союзных государств, и с
помощью противотанковых заграждений создать сплошной
фронт». Речь шла о том, чтобы остановить русских на реке
Прут.
Но фюрер и его генералы безнадежно опоздали. В тот день,
когда из «Волчьего логова» было отправлено это послание, вой-
ска 2-го Украинского фронта вышли на 85-километровом фронте
к Пруту, на Государственную границу СССР с Румынией. В по-
следующие несколько дней они форсировали реку и вступили на
румынскую территорию. Такое развитие событий не только по-
вергло румынскую фашистскую клику в полное уныние, но так-
же сорвало германские планы контрнаступления и «обороны на
Пруте».
Антонеску отвечал Гитлеру 27 марта: «Ввиду того что про-
тивник перешагнул Прут и верхнее течение Днестра, стало боль-
ше невозможным осуществить строительство и использование
противотанковых заграждений па верхнем течении рек». Анто-
неску сообщал, что не верит в боевую силу венгерской армии.
У него есть основания думать, что она «готова перебежать к вра-
гу и вместе с ним бороться против германо-румынских войск» 20.
Что касается просьбы фюрера насчет развертывания румынских
дивизий за Прутом, то она решительно отклонялась.
Антонеску любезно предлагал фюреру, чтобы немецкая 1-я
танковая армия, «которая сейчас как раз отступает через Днестр
на Прут», сама взяла на себя оборону этой линии. Вновь моби-
20 Ibid., S. 763.
т/216 Д. м. Проэктор
481
лизуемые румынские соединения направятся южнее, в Среднюю
Молдавию, чтобы здесь оборонять жизненно важные направле-
ния междуречья Прута и Серета и прикрывать пути, ведущие к
центру страны 21.
Режим Антонеску переживал глубокий кризис. В стране вы-
зревала революционная ситуация, шла подготовка вооруженно-
го восстания. Тревога в Берлине не утихала. Гитлер принял ре-
шительные меры: он вновь призвал на решающий, по его мне-
нию, участок фронта «пожарного для безнадежных положений»
Вальтера Модели и жестокого нациста генерала Шернера. Кац
читатель помнит, оба стояли за дверью кабинета Гитлера в Берг-
хофе, когда тот 30 марта 1944 г. давал отставку Манштейну и
Клейсту, обвиненным в поражении на Украине. После их ухода
Модель здесь же, в кабинете фюрера, получил звание фельдмар-
шала и принял командование над группой армий «Юг», пере-
именованной теперь в «Северную Украину». Доказавший уже
прежде свое упорство и свой фанатизм, Шернер стал командую-
щим группой армий «Южная Украина» — бывшей группой ар-
мий «А».
2 апреля Гитлер отдал приказ: «Настало время окончательно
остановить наступление русских. Оборона должна быть и будет
восстановлена на юге по линии Днестр—восточные отроги Кар-
пат—Тернополь—Броды—Ковель».
Но когда дела на юге стали, казалось, улаживаться, препод-
нес сюрприз третий союзник. Перемирия запросила Финляндия.
Ю х I
Мощный подъем национально-освободительного движения в Ев-
>ропе в начале 1943 г. потребовал от нацистов использования для
борьбы на этом новом, столь необычном для него и непредви-
денном фронте все больших ресурсов. Восточный фронт сковал
вермахт. Тем не менее определенную часть того, что оно еще
было в состоянии наскрести, верховное командование стало бро-
сать на борьбу с народным Сопротивлением. Но поразительно:
как ни старались генералы, как ни требовали они подавить пар-
тизанское движение, ничего не получалось. Методы фашистской
«регулярной войны» рассыпала в прах война народная.
С конца 1942 г. верховное главнокомандование вооруженных
сил и служба безопасности СС установили деловой контакт и
даже вели некие дискуссии: кто должен выставить больше войск?
Генеральный штаб всеми силами помогал Гиммлеру, а тот —
генералам из «Вольфшанце». Но когда грянули Сталинград,
Курск и 1944 год, оказалось, что ни вермахт, ни гестапо не в
состоянии обеспечить фронт внутренней борьбы.
Уже во второй половине лета 1942 г. военное командование,
генеральный штаб прямо санкционировали массовые убийства
мирных жителей для «замирения оккупированных областей на
« Ibid.
482
Востоке». По приказу от 31 августа 1942 г. создавались специаль-
ные «охотничьи команды», которым предстояло буквально «охо-
титься» за людьми. «Боевой приказ о борьбе с бандитами на Вос-
токе» от 11 ноября 1942 г. требовал «особой твердости». Террор
утверждался как лучшее средство деморализации населения. При-
каз гласил: не брать пленных, «расстреливать на месте» лиц,
имевших на руках оружие 2а.
19 декабря под руководством ОКБ было заключено соглаше-
ние военного главнокомандующего на Украине с «высшим СС и
полицейфюрером Украины» о широкой полицейской акции про-
тив партизан.
В начале января 1943 г. Гиммлер просил ОКБ усилить сов-
местные действия вермахта и СС по борьбе с партизанами и
проведению «полицейских акций». В ответ рейхсфюреру СС от
15 января Кейтель писал: «Вермахт постоянно поддерживал по-
лицию (военными,— Д. П.) силами» 22 23. Согласно записи в жур-
нале военных действий ОКБ, он «выразил пожелание еще более
тесного сотрудничества». Уже на следующий день части 151-й ре-
зервной пехотной дивизии направляются против белорусских
партизан. 12 декабря 1942 г. Гиммлер сообщал Гитлеру: в пред-
видении новых потерь, которые понесет полиция «во время ее
действий совместно с вермахтом» при борьбе с партизанами, не-
обходимо пополнение ее личного состава на 10 тыс. человек.
Кейтель немедленно распорядился отрядить призывников 1925 г.
рождения для службы в войска СС. Из них предполагалось
сформировать две эсэсовские дивизии. Кроме того, после Нового
года объявлялся призыв в эсэсовские отряды карателей еще
27 тыс. добровольцев. Однако до конца января 1943 г. удалось
получить только 10 тыс.
В записи от 13 января 1943 г. журнала военных действий
ОКБ читаем: «Штаб ОКБ просит генеральный штаб сухопутных
сил, штабы групп армий „Центр1* и „Север** указать, чтобы под-
готовленная верховным руководителем СС и полицией операция
против партизан на границе между рейхскомиссариатом Остлан-
да и армейскими районами Север и Центр была поддержана пу-
тем временного тактического подчинения всех сил, которые как-
либо могут быть высвобождены» 24. Иными словами, генеральный
штаб ничуть не гнушался подчинять регулярные войска эсэсов-
цам. Известное особое соединение вермахта «Бранденбург» (ди-
версионное) получило приказ отправиться в группу армий
«Центр» для участия в борьбе с партизанами под руководст-
вом СС.
Тылы центрального участка Восточного фронта оставались
самым опасным для стратегов из «Вольфшанце» районом борь-
бы. Партизаны Белоруссии сковывали все больше сил гитлеров-
22 Ibid., Bd. Ill, S. 49.
23 Ibid., S. 42.
24 Ibid., S. 38.
16*
483
слой армии. Борьба против белорусских патриотов после Сталин-
града становилась неразрешимой проблемой. 11 февраля 1943 г.
ОКВ запросило генеральный штаб сухопутных сил: какие вой-
ска может он ввести в Белоруссию? Оказывается, почти никаких.
Все уже использовано.
В журнале военных действий ОКВ имеется на этот счет лю-
бопытная запись от 18 февраля 1943 г.; «Так как рейхскомис-
сар Остланда и уполномоченный по четырехлетнему плану оце-
нивают положение в Белоруссии как неблагоприятное, штаб вер-
ховного командования изучает, какие имеются возможности для
усиления обороны... 151-я резервная дивизия в настоящее время
используется на участке Брест, Минск, Смоленск... Переброска
других резервных дивизий на Восток невозможна. Свободные ча-
сти особого соединения „Бранденбург11 введены в районе Себеж.
ОКВ сообщает военному командованию Остланда для осведомле-
ния рейхскомиссара, что перемещение новых резервных войск
невозможно и что армия в теперешнем положении не может
дать дополнительных сил» 25. Признание звучало более чем пес-
симистически. Дело в том, что советские партизаны уже осенью
1942 г. выключили многие коммуникации Восточной армии, рез-
ко ухудшили ее снабжение и ставили, таким образом, под угрозу
стратегические расчеты гитлеровского верховного командования.
Руководитель технической группы «Транспортного управ-
ления вооруженных сил на Украине» Липперт пишет о действи-
ях советских партизан на железных дорогах в период битвы под
Сталинградом: снабжение войск в районе Сталинграда требовало
ежедневно 60 поездов, однако «в лучшие дни подходило самое
большее 30». Чтобы найти выход, в конце октября 1942 г. в Дне-
пропетровске собралась «транспортная конференция на высшем
уровне» с участием государственного секретаря министерства
транспорта, президента железных дорог рейха. Но и она не смог-
ла найти выход из положения, ибо требовались все новые и но-
вые войска, а дать их в тех размерах, которые были бы доста-
точны, истекающий кровью Восточный фронт не мог.
Новый этап в развитии национально-освободительного движе-
ния народов Европы в 1943 г. характеризовался быстрым ростом
патриотических сил, завершением создания национальных фрон-
тов, укреплением центральных и местных органов движения
Сопротивления. Широкого размаха национально-освободительная
борьба достигла в странах Юго-Восточной Европы.
Героическая оборона Сталинграда воодушевила партизан
Югославии. Иосип Броз Тито 17 октября 1942 г. говорил; «До-
блестная Красная Армия уничтожила отборные немецкие диви-
зии, и Гитлер больше никогда не сможет достигнуть такой мощи,
какую он имел в прошлом году. Город-герой Сталинград — это(
пример стойкости, какую может проявить лишь такой народ, ка-
ким является советский народ, который сознает, что дала ему
25 Ibid., S. 138.
484
Советская власть под руководством героической партии боль-
шевиков» 26.
В ноябре 1942 г. началось формирование Народно-освободи-
тельной армии Югославии. Развитие антифашистской борьбы,
укрепление созданных ранее народно-освободительных комитетов
и создание Народно-освободительной армии (НОЛЮ) привели
к образованию в конце ноября общеюгославского органа — Анти-
фашистского веча народного освобождения Югославии. Осенью
1942 г. в стране начинается новый подъем освободительного дви-
жения. Главным очагом вооруженной борьбы стала Западная
Босния. Затем борьба распространяется на Хорватию, Сербию,
Словению. Фашистское военное руководство ведет войну с пат-
риотами, организуя и проводя карательные операции, репрессии,
расстрелы. Бои в Западной Боснии под Ситницей, Самарицей,
Сичаком и особенно под Яйце (ноябрь 1942 г.) носили крайне
ожесточенный характер и сковали значительные силы вермахта.
Их явно не хватало германскому командующему Лёру.
«Вольфшанце» тревожили растущие удары югославских и
греческих партизан по железным дорогам, грозившие, как и па
Восточном театре, выключить стратегически очень важную бал-
канскую транспортную сеть. В 20-х числах ноября «Вольфшан-
це» было озабочено двумя дерзкими нападениями партизан на
немецкие эшелоны с пополнением, следовавшими подряд один за
другим севернее Савы. «22 вагона в огне»,— отмечал жур-
нал ОКВ 27.
Транспортная сеть па Балканах оказалась беззащитной. По-
стоянно грозил паралич. В глазах руководителей германского
генерального штаба прямым следствием транспортной анемии
могла стать изоляции Балкан в момент вторжения союзников,
которого здесь ожидали, резкое ослабление позиций в Юго-Вос-
точной Европе, разрыв связи с южным участком советско-гер-
манского фронта.
По мере роста антифашистской борьбы народов Балканских
стран гитлеровцы действовали все более жестоко. Вместе с эсэ-
совцами, зондеркомандами, эйнзатцгруппами, воплощавшими в
себе всю бесчеловечность нацизма, во многих случаях действо-
вали и регулярные части вооруженных сил, командиры которых
старались точно выполнять приказы своего верховного руко-
водства.
Потрясающие сведения получаем из записи, сделанной в жур-
нале ОКВ 25 декабря 1942 г.: «В Белграде 23 ареста. В Младе»
новаце (50 км юго-восточнее Белграда) на открытой улице вы-
стрелами коммунистки тяжело ранены 2 немецких офицера,
преступница во время бегства сама застрелилась. В качестве
предварительной карательной меры расстреляно 50 подозревае-
мых коммунистов» 28. И так день за днем, неделя за неделей —
26 Тито И. Б. Избр. воеп. произведения. Белград, 1966, с. 93.
27 KTB/OKW, Bd. II, S. 1017.
28 Ibid., S. 67. *•
16* Д. M. Проэктор
485
статистика преступлений, не имеющих ничего общего ни с
моралью, ни с «военной этикой», о которой после войны нередко
говорили идеологические защитники вермахта.
До конца 1942 г. НОЛЮ освободила одну пятую территории
страны — около 45 тыс. кв. км. В рядах армии сражались теперь
2 корпуса, 8 дивизий, 31 бригада, 36 партизанских отрядов. Эти-
ми силами патриоты сковали 18 итальянских, 6 немецких диви-
зий, части трех венгерских соединений и квислинговские военные
формирования.
Чем тяжелее становилась для Германии обстановка на Восточ-
ном фронте, чем больше дивизий вермахта перемалывала Совет-
ская Армия, тем больше отток фашистских сил из Европы стиму-
лировал активные выступления против захватчиков патриотов
Югославии, Польши, Чехословакии, Франции, Бельгии, Голлан-
дии, Норвегии и других европейских стран. И тем создавался все
более благоприятный морально-психологический климат для Со-
противления.
11
Оккупированная территория Советского Союза стала театром
партизанской войны. Быстро увеличивалась численность парти-
занских отрядов, нарастал размах их действий. Мощные парти-
занские края и зоны, образовавшиеся еще в 1942 г. в ряде
областей РСФСР, на Украине, в Белоруссии, превратились в
серьезную базу всенародной борьбы. Летом 1943 г. под контро-
лем партизан в тылу гитлеровских войск находилось свыше
200 тыс. кв. км. Все более тесным становилось взаимодействие
партизан и подпольщиков с Советской Армией. Партизаны актив-
но участвовали почти во всех операциях советских войск. Весной
1944 г. соединения украинских партизан под руководством
П. II. Вершигоры, А. Ф. Федорова и других оттянули па себя
значительные силы гитлеровских войск.
В трудах ряда видных советских организаторов и участников
борьбы в тылу врага, в работах историков дана широкая картина
героической борьбы советских партизан, против которой оказа-
лись бессильны гитлеровские регулярные войска, эсэсовцы, зон-
деркоманды. В этих работах раскрыты не только методы парти-
занской войны, но и действия воинских соединений вермахта,
прилагавших максимум усилий, чтобы сломить патриотов.
Особого эффекта партизаны достигали атаками по железным
дорогам. Удары партизанских отрядов и диверсионных групп по
коммуникациям приняли настолько широкие масштабы, что
стали одной из причин переноса сроков операции «Цитадель» —
наступления на Курской дуге. В начале битвы под Курском,
8 июля 1943 г., штаб верховного командования вермахта издал
доклад о действиях на фронте партизанской борьбы за апрель-
июнь 1943 г. В нем высшие руководители вермахта сообщали:
«Деятельность партизан на всем восточном пространстве за по-
следний квартал продолжала усиливаться... Наши мероприятия
486
по борьбе с партизанами, несмотря на ввод крупных сил (так,
в южной части района группы армий „Центр" путем отсрочки
операции „Цитадель" мы впервые ввели значительные силы для
умиротворения главной области деятельности партизан в районе
Брянска), не достигли ожидаемого успехд» 29.
Согласно одному из докладов верховного командования, общее
число ударов партизан по железным дорогам в июне 1943 г. со-
ставляло 1092 по сравнению с 397 в январе; число приведенных
в негодность паровозов — соответственно 409 и 112; взорванных
мостов — 54 и 22. Причину увеличения размаха действий парти-
занских отрядов в Берлине видели в плохом продовольственном
положении населения, в принудительной отправке на работы в
Германию и в «других мероприятиях», о сущности которых пред-
почитали умалчивать. Генералы жаловались на нехватку сил для
«умиротворения восточного населения», выражая мнения, что не-
обходимо сосредоточить больше усилий для охраны железных
дорог, но тогда пришлось бы ограничить активную борьбу с пар-
тизанами.
Операция белорусских партизан «Рельсовая война», проведен-
ная в августе-сентябре 1943 г., и последующие удары буквально
потрясли всю систему коммуникаций основных группировок
германских войск на Восточном фронте, еще больше усилили
неустойчивость их оперативно-стратегического тыла, заставили
верховное командование вносить все новые коррективы в распре-
деление сил и в планирование борьбы.
По настоятельным просьбам Гиммлера с согласия Гитлера
штаб верховного командования приказал направить против бело-
русских партизан новые контингенты войск. Но очень скоро
из-за нехватки дивизий пришлось вернуть их на фронт. Все же
6 августа штаб верховного командования сообщил Гиммлеру:
«Военным командирам дано указание все свободные силы подчи-
нять рейхсфюреру СС для его мероприятий». Однако ни у кого
никаких свободных сил не имелось. Оккупантам в Белоруссии
было так неуютно, что в середине августа рейхсфюрер СС на-
стойчиво просил ОКВ снять часть войск с охраны железных
дорог и бросить для «активной борьбы» с партизанами. Йодль
ответил, что в настоящее время «ослабление охраны железных
дорог невозможно» 30. Тем не менее «в случае улучшения поло-
жения с железнодорожным транспортом» для карательных экспе-
диций будут немедленно выделены дополнительные войска. Это
обещание, конечно, не могло ничего изменить, никакого «улуч-
шения» на железных дорогах не предвиделось.
Партизаны осенью 1943 г. продолжали атаковать железные
дороги. Их соединения совершали рейды по глубоким тылам гит-
леровских армий на Восточном фронте, повсюду создавая непред-
виденные, бесперспективные для стратегов из «Вольфшанце»
оперативные ситуации. На советско-германском фронте немецко-
£9 Ibid., Bd. Ill, S. 775.
з» Ibid., S. 793.
16** 487
фашистские войска, действовавшие против партизан, с лета
1942 г. составляли в среднем около 10% всех сухопутных сил
фашистской Германии, находившихся на этом фронте. Согласно
статистике историка ГДР Г. Кюнриха, специально против совет-
ских партизан гитлеровское военное руководство ввело в общей
сложности 25 дивизий вермахта, эсэсовцев, солдат и офице-
ров СД и полиции — 327 543 человека и около 500 тыс. вспомога-
тельных войск 31.
За 1943 г. германское командование провело три больших на-
ступления на войска НОЛЮ. Патриоты были вынуждены оста-
вить ряд освобожденных районов. Но численность освободитель-
ной армии увеличилась за то же время втрое, ряды ее крепли.
Из планов «окончательной ликвидации народно-освободительного
движения», конечно, ничего не вышло.
Анализируя характер движения Сопротивления в каждой из
Балканских стран, генерал Лёр, действовавший в Югославии,
приходил к выводу о наличии здесь «советского государства
с хорошим гражданским управлением и упорядоченной военной
организацией» численностью около 100 тыс. человек. Называя
это государство «Областью Тито» и считая его «опаснейшим про-
тивником», генерал заключал: если не удастся в ближайшие ме-
сяцы нанести ему решающее поражение, «произойдет объедине-
ние всех коммунистических сил и оборона побережья станет
невозможной». Больше того, предостерегал встревоженный кара-
тель, «отныне надо говорить о создании или предотвращении
формирования большевистского района борьбы на Юго-Востоке,
у границ рейха» 32.
Йодль при обзоре общего положения в «Крепости Европа» за
последние числа 1943 г. отмечал: на Балканах приходится дер-
жать 700 тыс. человек33. Это были преимущественно германские
войска.
Неуклонное расширение борьбы народов в тылу врага на вре-
менно оккупированных территориях Советского Союза, на Бал-
канах, в Польше, Чехословакии, в Западной и Северной Европе
в конце 1943 и в 1944 г. все больше усложняло обстановку для
рейха.
Стремительное продвижение Красной Армии в Польшу созда-
ло предпосылки для дальнейшей активизации польских сил
Сопротивления. Только в 1944 г. польские партизаны провели
(по неполным данным) 904 операции, в том числе 120 крупных
боев, и уничтожили при этом 19 450 фашистских солдат. В ре-
зультате ударов по коммуникациям железнодорожное сообщение
на оккупированной территории Польши было прервано в общей
сложности на 4722 часа34.
31 Kiihnrich Н. Der Partisanenkrieg in Europa. В., 1965, S. 432.
32 KTB/OKW, Bd. Ill, S. 1268.
33 Ibid., S. 1394.
34 Krahnhals H. Der Warschauer Aufstand, 1944. Frankfurt a. M., 1962,
S. 409.
488
На завершающем этапе борьбы регулярные соединения вер-
махта оставались активной силой против антифашистского дви-
жения в Польше. Чрезвычайно наглядным в этом отношении
было участие гитлеровских войск в подавлении Варшавского вос-
стания. Подавление восстания гитлеровцами осуществлялось по
прямому требованию генерала Гудериана, в то время начальника
генерального штаба сухопутных сил. Варварская расправа с вос-
ставшими была делом рук не только эсэсовцев фон дем Бах
Зелевского, но и регулярных войск 9-й армии, входивших в со-
став группы армий «Центр». 3 октября 1944 г. командующий
армией от себя и от имени своего начальника Модели поздравил
«всех солдат сухопутных сил, войска СС, авиации, полиции
и всех других, кто с оружием в руках участвовал в подавлении
восстания»33. ,
Борьба в тылу агрессоров стала фактором стратегического
значения.
12
Немецкие коммунисты и антифашисты проявляли в эти годы
мужество и политическую зрелость. Невзирая на зверства нацис-
тов, коммунисты не утратили веру в победу и вели упорную
борьбу. Из глубокого подполья, лишенные централизованного
руководства, они в своих воззваниях разоблачали политику гит-
леризма, призывали к сплочению всех прогрессивных сил в анти-
фашистской борьбе, к мобилизации всех сил для свержения гит-
леровской диктатуры.
«Документы КПГ и ее практическая деятельность в период
фашизма и войны пронизаны идеями пролетарского интернацио-
нализма. Ведя последовательную борьбу протцв фашистского ре-
жима и политического бесправия трудящихся масс в самой Гер-
мании, КПГ одновременно выступала против национального
угнетения и насильственной германизации народов оккупирован-
ных стран» 3®. КПГ вела борьбу за объединение освободительной
борьбы германского рабочего класса с национально-освободитель-
ным движением порабощенных народов, чтобы «создать неруши-
мый единый фронт против германского империализма» 35 * 37.
Решения и воззвания ЦК КПГ, выступления руководящих
деятелей партии В. Пика, В. Ульбрихта и других отражали и
развивали решения Брюссельской и Бернской конференций КПГ,
которые в условиях второй мировой войны составляли основу
политики партии, служили программой действия немецких анти-
фашистов.
Руководство нелегальными партийными организациями велось
из-за границы. Это было связано с большими трудностями. Но
35 Ibid., S. 416.
зв Антифашистское движение Сопротивления в странах Европы в годы
второй мировой войны/Под ред. В. П. Бондаренко, П. И. Резанова. М.,
1962, с. 695.
37 Там же.
489
ряду партийных работников, нелегально прибывших в Германию
с началом войны, удалось провести значительную организатор-
скую антифашистскую работу. Видный коммунист В. Галль уста-
новил связи с подпольными группами, организовал печатание и
распространение листовок и информационных бюллетеней. При-
бывшие в Германию в 1941 г. инструкторы ЦК КПГ А. Коваль-
ке и В. Кнёхель организовали контакты подпольных коммунисти-
ческих организаций с ЦК КПГ. Они создали антифашистские
группы в промышленно наиболее развитых областях — Рейнской
и Рурской.
После нападения Германии на СССР произошла активизация
антифашистского движения. По данным гестапо, в мае 1941 г.
удалось обнаружить 519 антифашистских листовок и брошюр,
а уже в октябре — 10 27738. В июне—декабре нацисты аресто-
вали до 100 тыс. человек. Но ни пытки, ни казни не сломили
волю коммунистов к борьбе. В своих воззваниях они разоблачали
преступления гитлеровского режима, призывали к его сверже-
нию. В период Московской битвы ЦК КПГ заявил в одном из
своих воззваний: «Для того чтобы прекратить войну, надо сверг-
нуть Гитлера... Боритесь за прекращение войны, за спасение
Германии! Гитлер — это война без конца! Путь Гитлера ведет к
уничтожению нашего народа, к опустошению страны, к катастро-
фе!». Это были проницательные и точные оценки. Ими руковод-
ствовались немецкие антифашисты и в последующие годы.
После поражения под Сталинградом, когда в «третьем рейхе»
стало наступать отрезвление, прогрессивные слои немецкого па-
рода уже внимательнее прислушивались, где это было возможно,
к призывам слева. Некоторая часть рабочих, отдельные выходцы
из других слоев примыкали к движению Сопротивления, где рос-
ло влияние коммунистов. Но борьба за сплочение народных масс
оставалась чрезвычайно трудной. Террор непрестанно усиливал-
ся. Если в 1941 г. нацистские суды вынесли 1146 смертных при-
говоров немецким антифашистам, то в 1944 г.— 5764. Фанатиче-
ская пропаганда делала свое дело, и слова правды с трудом
доходили до людей. Все это делало борьбу против фашизма внут-
ри страны чрезвычайно сложной. Она не смогла достигнуть того
размаха, как в оккупированных странах.
Тем не менее она велась. В 1943—1944 гг. удалось в опреде-
ленной мере преодолеть разобщенность антигитлеровских сил.
Было воссоздано центральное оперативное руководство компар-
тии. В его состав вошли такие опытные деятели КПГ, как Антон
Зефков, Франц Якоб, Бернгард Бестлейн, Теодор Нейбауэр
и др. Возникали национальные организации борцов Сопротивле-
ния в концлагерях, среди военнопленных и угнанных в рабство.
Росла интернациональная солидарность участников борьбы.
Нарастающий кризис фашистской системы привел к более
активному включению в Сопротивление представителей буржуа-
” Там же, с. 697.
490
зии и военных. Левое крыло заговора против Гитлера выступало
за связь с антифашистским подпольем, возглавляемым КПГ, за
прекращение войны на всех фронтах и за мир со всеми народами.
Об офицерском заговоре против Гитлера и попытке его убийства
мы скажем в своем месте. Здесь же подчеркнем, что германские
коммунисты своей героической борьбой внесли очень важный
вклад в антифашистское движение в целом. Группа «Красная
капелла», существовавшая с 1935 г., включала убежденных ком-
мунистов, которые вели отважную борьбу всеми доступными
средствами, печатая и распространяя многочисленные антина-
цистские материалы и расширяя свои ряды вплоть до 1942 г.,
когда ее разгромило гестапо. Организации Уриха, Лейхлейтера,
Зефкова, Нейбауэра, Шумана, «Антифашистский немецкий на-
родный фронт» создавали подпольные типографии, проводили
нелегальные встречи, издавали многочисленные листовки и бро-
шюры, по возможности устанавливали связи с узниками концлаге-
рей и военнопленными. Антон Зефков, бесстрашный антифашист,
перед казнью в сентябре 1944 г. составил «Политическое завеща-
ние», обращенное к рабочему классу Германии. В нем имелись
такие слова: «Вырывайте с корнем фашизм... Только господство
рабочего класса разрешит все противоречия, все социальные
и национальные проблемы!» зв.
Глава 16
КАТАСТРОФА
1
Приближалось лето 1944 г. Вряд ли кто-нибудь и в стане агрес-
соров, и тем более в лагере антигитлеровской коалиции сомне-
вался, что оно принесет всем участникам борьбы важные, быть
может решающие, события. Нацисты напряженно ожидали новых
ударов Советской Армии на Востоке и возможной высадки союз-
ников на Западе.
Еще три года назад Гитлер и все его сподвижники горячо
и настойчиво стремились к войне кратковременной, скоротечной.
Теперь они не желали ничего так страстно, как затягивания
войны. «Позиционность», казавшаяся три года назад ужасом и
проклятием, теперь превратилась в желанное благо. Закрепиться,
отсидеться, остановить на неподвижных фронтах этот мощный
вал с Востока, который неумолимо накатывался на рейх,
дождаться политических конфликтов в лагере противника, кото-
рые обязательно наступят и чудесно повернут ход событий,—
такой стала теперь главная мечта обитателей «Вольфшанце».
39 Там же.
491
Окруженные непроницаемой тайной, они постепенно делали
войну тайной и для себя. Война становилась для сидящих здесь
все абстрактнее. Опи передвигали на штабных картах, как шах-
матные фигурки, свои дивизии, обозначенные синим цветом, и от-
давали приказы, которые со временем все меньше отвечали про-
исходившему на полях сражений. И лишь с огромным трудом
они осознавали, что неумолимо идет освобождение Европы.
Обстановка на фронтах второй мировой войны становилась
все менее благоприятной. Италия капитулировала. Япония пере-
шла к стратегии обороны, имея перед собой превосходящие силы
США и Англии * *.
Генералы, многократно наученные прошлой осенью и зимой,
теперь не могли высокомерно убеждать себя, будто Советский
Союз «истощен», а резервы его «иссякли» лишь потому, что им
этого очень хотелось. Со страхом прислушивались они к нена-
дежной тишине временно остановившегося Восточного фронта.
Они старались понять дальнейшие планы советской стратегии,
чтобы потом как можно лучше расставить свои силы. Дием и
ночью напряженно работал нацистский центр по руководству
войной. Вышколенные генштабисты, склоняясь над картами, изу-
чали данные, стекавшиеся сюда из разных мест расчлененного на
сотни дивизий гигантского фронта. Эти данные затем переплав-
лялись в особой важности доклады о наиболее вероятных дейст-
виях противника и о необходимых контрмерах.
Детальный анализ, / оконченный в принципиальной своей
части уже в первой половине мая, позволил сделать очень важ-
ные выводы о намерениях Москвы, которые затем и были поло-
жены в основу всех расчетов германской стратегии на лето
1944 г. Перерыв, наступивший в боевых действиях Красной
Армии, как говорилось в анализе обстановки, данной генераль-
ным штабом, «не должен привести к ложному заключению, что
Советский Союз в людском и материальном отношении не в со-
стоянии продолжать решительные наступательные операции».
Наоборот, теперь в «Вольфшапце» исходили из неизбежности
возобновления наступления Советского Союза, «которое по силе
не уступит наступательным действиям последних месяцев» 2.
Главный вопрос заключался, конечно, в том, чтобы опреде-
лить, где же Красная Армия нанесет предстоящим летом свой
главный удар. Тщательное исследование этой проблемы привело
нацистских стратегов к следующим заключениям.
Советское военное руководство имеет две возможности про-
должать наступление: первая — нанести главный удар в районе
Балтийского моря, или, как называли немецкие генштабисты эту
предполагаемую операцию, «балтийская», вторая — сосредоточить
главные усилия против Балкан и провести «балканскую
операцию».
* Самсонов А. М. Вторая мировая война. М., 1985, с. 357.
* KTB/OKW, Bd. Ill, S. 377.
492
«Балтийская операция», т. е., по расчетам генштаба, наступ-
ление из района Луцка и Ковеля через Варшаву на северо-
запад к побережью Балтийского моря, могла бы стать «очень
смелой операцией». Однако Советский Союз не пойдет на нее,
потому что не захочет вторгаться непосредственно на территорию
Германии, где встретит упорное сопротивление. Он не сможет
«преобразовать политическую структуру германской империи»,
и это сделает всю операцию бесперспективной3.
Другое дело — на Балканах. Гитлеровские стратеги не сомне-
вались, что советское командование изберет на лето именно вто-
рой вариант действий и будет наступать главными силами только
на Балканы. Причем Советский Союз не станет медлить с уда-
ром, ибо, как они считали, захочет опередить союзников, кото-
рые готовятся двинуть силы в том же направлении, т. е. тоже
на Балканы.
Наступление советских войск в летней кампании произойдет,
заключили гитлеровские стратеги, между Черным морем и При-
пятью, чтобы через Румынию и Венгрию ударить на Балканы
«и распространить сферу русского влияния на Средиземное
море». Советское наступление предыдущего года на Украине
утверждало в том же мнении.
Но все дело в том, что старательный долгий труд гитлеров-
ских «специалистов» стратегического анализа оказался тщетным
и глубоко ошибочным. На самом деле расчеты советского коман-
дования были совершенно другими. А то, во что долго верили
нацистские стратеги из «Вольфшанце», представляло собой лишь
результат дезинформации и собственных абстрактных рассужде-
ний. И когда нацистские фельдмаршалы все поняли, оказалось
поздно.
2
«Приступая к подготовке Белорусской операции, Генштаб хотел
как-то убедить гитлеровское командование, что летом 1944 г.
главные удары Советской Армии последуют на юге и в Прибал-
тике» *. Это свидетельство генерала армии С. М. Штеменко очень
важно для уяснения причин нового стратегического просчета
гитлеровской ставки летом 1944 г.
Уже 3 мая было направлено распоряжение командующему
3-м Украинским фронтом, расположенным па юге: «В целях
дезинформации противника на вас возлагается проведение меро-
приятий по оперативной маскировке. Необходимо показать за
правым флангом фронта сосредоточение восьми-девяти стрелко-
вых дивизий, усиленных танками и артиллерией... Ложный район
сосредоточения следует оживить, показав движение и располо-
жение отдельных групп людей, машин, танков, орудий и обору-
дование района» ’. Аналогичная директива пошла и на север —
= Ibid., S. 337.
4 Штеменко С. М. Генеральный штаб в годы войны. М., 1968, с. 283.
5 Там же, с. 234.
493
на 3-й Прибалтийский фронт. Своего рода дезинформацией явля-
лось также оставление на юго-западном направлении танковых
армий. «Разведка противника следила за нами в оба и, поскольку
эти армии не трогались с места, делала вывод, что, вероятнее
всего, мы предпримем наступление именно здесь. На самом же
деле мы исподволь готовили танковый удар, совсем в ином месте...
Противник сразу клюнул на эти две приманки» ®.
Да еще как!
В те дни, когда не понявшие, что и где следует ожидать, гер-
манские генералы составляли свои прогнозы, советское командо-
вание закапчивало приготовление к одной из самых крупных
операций второй мировой войны, но не на юге советско-герман-
ского фронта, где эту операцию ждали, а в центре, где ее никто
не ожидал.
Решение разгромить центральную группировку германских
войск в Белоруссии летом 1944 г. было принято в общей форме,
еще когда составлялись планы операций па зиму 1944 г. Опера-
тивный план проведения Белорусской операции Генеральный
штаб начал составлять с апреля.
12 апреля Ставка поставила разгром группировки гитлеров-
ски^ войск в Белоруссии в качестве одной из первоочередных
задач на лето 1944 г. Советское командование создало для на-
ступления чрезвычайно мощную группировку войск: 166 диви-
зий, 12 танковых и механизированных корпусов, более 31 тыс.
орудий и минометов, 5200 танков и самоходных орудий, около
5 тыс. боевых самолетов и т. д. Вечером 21 июня 1944 г. совет-
ские войска стояли наготове для нового сокрушительного удара
по фашизму. Их не разглядели нацистские стратеги.
В это же самое время Гитлер говорил своим советникам: его
новый план имеет особое, решающее значение. В чем же он со-
стоял? Фюрер ждал вторжения союзников на Западе. Если удаст-
ся сбросить десант, тогда подобные попытки повторятся не
скоро. Так высвободятся немецкие резервы для юга Восточного
фронта. И тогда он сможет снова его стабилизировать. Если же
все это сделать не удастся, то, как сказал фюрер генералу
Хойзингеру, «я должен буду попытаться закончить войну поли-
тическими методами» ’.
В то самое время, когда западные союзники, высадившиеся
6 июня в Нормандии, остановились на плацдармах у побережья,
грянуло мощное советское летнее наступление в Белоруссии.
Оно началось в третью годовщину начала агрессии против Совет-
ского Союза ударами артиллерии, авиации, масс танков и пехоты.
Разгорелись ожесточенные сражения на земле и в воздухе. За
шесть дней советские войска разгромили немецкие фланговые
группировки под Витебском и Бобруйском. Танковые и механи-
а Там же.
’ Warlimont W. Im Hauptquartier der deutschen Wehrmacht, 1930—1945.
Frankfurt a. M., 1962, S. 484.
494
зированные соединения стремительно прорвались в стратегиче-
скую глубину. Внезапность оказалась потрясающей. Все спута-
лось и перемешалось в германских войсках и в штабах. Фронт,
старательно укрепляемый в течение двух лет, начал рушиться
прежде, чем «Вольфшанце» успело понять, что произошло, и об-
думать контрмеры. По масштабам пространства, которое сразу
оказалось в уничтожающем огне, по размаху и мощи новое со-
ветское наступление оказалось не сравнимым ни с чем.
Хотя Цейтцлеру, находившемуся в штабе группы армий
«Центр» в Минске, еще 24 июня было сообщено о более чем тре-
вожном развитии дел, в ОКХ продолжали думать, будто речь
идет лишь о потере передовой позиции8. В ставке не согласи-
лись дать разрешение на отход, который уже совершался без
всяких разрешений под ударами советских войск.
Гитлер, срочно вернувшийся из Бергхофа в «Вольфшанце»,
категорически потребовал «приостановить наступление Красной
Армии» на линии Чудское озеро—Березина—Лепель. Ставка
Верховного Главнокомандования Красной Армии 28 июня дала
указание фронтам увеличить темпы наступления, занять Минск
и восточнее его окружить основные силы группы армий
«Центр». Вскоре штаб группы пришел к выводу: «Противник по-
ставил перед собой гораздо более широкие цели, чем это предпо-
лагалось вначале». Командующий фельдмаршал Буш истериче-
ски требовал крупных подкреплений, а Цейтцлер панически со-
общал, что общее развитие событий «далеко выходит за рамки
задачи группы армий „Центр" и требует крупных решений»®.
Гитлер, Кейтель, Йодль отклонили предложение Буша отвести
группу армий «Север» и отстранили его от должности. Здесь
вновь появляется Модель — последняя надежда фюрера в ката-
строфических ситуациях.
Уже 30 июня Моделю, получившему также задание коорди-
нировать действия групп армий «Центр» и «Северная Украина»,
стало ясно, что на линии, которую Гитлер приказал удержать,
нельзя остановить бегущие войска. 2 июля Модель сделал тяж-
кое признание: больше невозможно удерживать Минск и
пытаться спасти окруженные войска 4-й и 9-й армий. Неотлож-
ную задачу он видел теперь в том, чтобы остановить фронт
где-то западнее Минска. Для этого ему нужны немедленно четы-
ре дивизии и еще одна специально для обороны Вильнюса. Кро-
ме того, 'глубже в тылу необходимо создать новый фронт, что-
также требует сил.
Тем временем советские войска вступили в Минск и завер-
шили окружение 100-тысячной немецкой группировки. Отсутст-
вие организованного немецкого фронта стимулировало продолже-
ние Стремительного наступления.
» См.: KTB/OKW, Bd. III. S. 412.
» Philippi A., Heim F. Der Feldzug gegen Sowjetrussland, 1942 bis 1945.
Stuttgart, 1962, S. 247, 248. 4 1 ’
495
Теперь в центре немецкой обороны на Восточном фронте
зияла громадная брешь — до 400 км. Через нее советские войска
устремлялись все дальше на запад.
В «Вольфшанце» были потрясены. 29 июня Кейтель заявил:
«Теперь и я знаю, что больше делать нечего».
3
Вернемся немного назад, к событиям, связанным с открытием
второго фронта.
После того как на Тегеранской конференции глав союзных
держав было принято окончательное решение о втором фронте
и западные союзники подписали торжественное обещание начать
вторжение через Ла-Манш в мае 1944 г., подготовка высадки
ускорилась. Назначенный 11 февраля главнокомандующим союз-
ными силами генерал Эйзенхауэр получил директиву Объединен-
ного комитета начальников штабов: «Вы высаживаетесь на Евро-
пейском континенте и вместе с другими Объединенными Нация-
ми проводите военные действия, цель которых — нанести удар в
сердце Германии и уничтожить ее вооруженные силы»10.
Достигнутый Советским Союзом коренной перелом в ходе вто-
рой мировой войны стал главной предпосылкой окончательного
принятия США и Англией их решения. Ибо коренной перелом
произошел не только в ходе войны и в военно-политической об-
становке в Европе, но также и в отношении правительства США
и Великобритании к вопросу о втором фронте. Непрерывные
удары, которые обрушивала Красная Армия, ее быстрое продви-
жение на Запад заставляли союзников торопиться.
Дискуссии между англичанами и американцами о месте вы-
садки еще долго носили острый характер. Английский кабинет,
исходя из намерений опередить Красную Армию в Юго-Восточ-
ной Европе, обеспечить в этом районе господство Великобрита-
нии и гарантировать ее преобладание в бассейне Средиземного
моря и на Ближнем Востоке, в 1943 г. отстаивал программу мак-
симального увеличения сил в Италии, вторжения на Балканы,
закрепления позиций в Восточном Средиземноморье, сочетая эти
действия с усилением авиационных налетов на Германию. План
опирался на традиционные устои британской имперской полити-
ки. Господство на Ближнем Востоке гарантировало Великобрита-
нии решающие позиции в этом районе, связывавшем три конти-
нента, обеспечивало экономическое и политическое влияние во
многих районах мира, позволяло поддерживать прочные контак-
ты с колониями и доминионами. Англия издавна считала: если
ее крейсера стоят на ближневосточных рейдах, то потоки нефти
бесперебойно вливаются в индустриальное сердце империи.
Вопреки британским планам лидеры США после долгих и
острых споров и конфликтов в конце концов твердо решили от-
казаться от «средиземноморского варианта». Занимая исходные
10 Эрман Дж. Большая стратегия. М., 1958, с. 294.
496
позиции для борьбы за преобладание в послевоенном мире, США
теперь исходили в своих решениях из следующих главных оце-
нок глобальной и европейской ситуации:
Советский Союз сможет и один разгромить Германию;
наступление советских войск не остановится на западных гра-
ницах Советского Союза, а будет продолжаться к Центральной и
Западной Европе;
удержание под своей эгидой Западной Европы будет иметь ре-
шающее значение для послевоенной политики США мирового
масштаба;
проведение широких операций в Средиземном море, особенно
в его восточной части, нецелесообразно: оно отвлечет крупные
силы союзников и облегчит вступление Советской Армии в
Центральную Европу.
Поэтому необходимо вторгнуться на континент с Запада, за-
нять возможно большую территорию и встретиться с Советской
Армией на максимально дальних подступах к Западной Европе.
Стратегия США базировалась на том принципе, что чрезмер-
ное внимание к Средиземноморью лишь распылит силы. В рай-
оне Балкан необходимо ограничиться действиями сковывающего
характера, а в Италии — только оказывать давление, чтобы об-
легчить главную операцию — высадку во Франции.
Уже сейчас, когда формировалось решение о втором фронте,
Вашингтон готовил ту систему американо-европейских отноше-
ний, которая затем, после войны, стала утверждаться в Запад-
ной Европе. «Мы начнем операцию „Оверлорд“ в течение мая
одновременно с операцией на юге Франции»,— говорилось в ре-
комендации Объединенного комитета начальников штабов США
и Великобритании. Рузвельт и Черчилль 1 декабря оповестили
Советский Союз о своем согласованном плане. В последующие
дни, продолжая совещание в Каире, они договорились не прово-
дить операций, которые могли бы помешать высадке десанта в
Западную Европу
4
Зима и весна 1944 г. принесли немало тревог: поток донесений
о готовящемся десанте забивал сейфы германских штабов во
Франции и Бельгии.
Гитлер на совещании с командующими войсками на Западе
20 марта 1944 г. говорил: «Сорок пять дивизий, расположенных
сейчас в Европе, крайне нужны нам в России. Как только на
Западе будет одержана победа, их необходимо перебросить в
Россию, чтобы и там коренным образом изменить положение» *г.
В разгар весеннего наступления Советской Армии Гитлер понял
трудность намерений сосредоточить все внимание на Западе. Он
готовился и дальше снимать войска со всей Европы, чтобы
11 Тегеран-Ялта-Потсдам: Сб. документов. М., 1967, с. 53-56.
12 KTB/OKW, Bd. IV, S. 545.
497
бросать их во всепожирающую печь Восточного фронта. Но для
этого нужно устроить союзникам «второй Дьепп», т. е. сбросить
их в море, когда начнется высадка во Франции.
Еще в декабре 1941 г. фюрер приказал создать «атлантиче-
ский вал» — систему укреплений от Норвегии до границы с Ис-
панией. Фантастический план: постройку «вала» при имеющихся
средствах невозможно было бы закончить и за десять лет. С той
же активностью, которая отличала нацистскую пропаганду в
описаниях «неприступной мощи вала», военные в своих донесе-
ниях доказывали его слабость.
Геббельс писал: «Мы укрепили берег Европы от мыса Норд-
кап до Средиземного моря и установили самое смертоносное ору-
жие, которое только мог создать XX в. Поэтому любой враже-
ский штурм, пусть самый мощный, обречен на провал» 13 14 15.
В то же самое время Рундштедт, назначенный еще весной
1942 г. командовать войсками на Западе и тем же самым «ва-
лом», докладывал: укрепления береговой обороны не отвечают
даже минимальным требованиям, их плотность слишком низка.
«Вал» в лучшем случае может выдержать атаку в течение
24 час. «Любой решительный штурм самое большее в течение
суток приведет к прорыву обороны в любом пункте». Он называл
укрепления ширмой
В конце 1943 г. в «Вольфшанце» пришли к выводу: если
вторжение и произойдет, то не позднее весны 1944 г. Директивой
от 3 ноября Гитлер устанавливал: наиболее вероятный район вы-
садки — побережье пролива Па-де-Кале. Здесь нужно сосредото-
чить основные силы. Казалось естественным, что союзники по-
явятся па континенте, пройдя через самое узкое место пролива.
Подобное мнение разделял и Рундштедт: высадка произойдет
где-то между Гавром и Дюнкерком. Несколько позже фельдмар-
шал Роммель, назначенный 15 января командующим группой
армий «Б», подчиненной Рундштедту, утверждал: «Высадку сле-
дует ожидать несколько западнее этого района» ”.
Однако эти оценки отнюдь не были окончательными. В марте
Гитлер заявил: наибольшую угрозу представляют полуострова
Бретань и Контантен, особенно последний. Высадка произойдет,
конечно, здесь из-за наиболее благоприятных условий разверты-
вания войск. Однако в начале мая он говорил уже о других
местах —> о п-ове Бретань и Нормандии.
Под влиянием штаба военно-морских сил ОКБ 10 мая 1944 г.
совершенно определенно заявило; наступление, вероятно, начнет-
ся 18 мая. Основной удар — в Нормандии, отвлекающие дейст-
вия — Бретань. С раннего утра 18 мая в штабах группы армий
«Запад» ждали вестей о приближении англо-американских десан-
тов. Но их не последовало. Тогда штаб военно-морских сил
13 Schirer W. L. Aufstieg und Fall des Dritten Reiches. Munchen, 1966, Bd. II,
S. 1071.
14 Military Review, 1961, vol. 2, p. 9.
15 KTB/OKW, Bd. IV, S. 981.
498
безапелляционно объявил: теперь по погодным условиям можно
не опасаться десанта вплоть до августа. Появилось мнение —
его наиболее активно высказывали генерал Блюментритт, началь-
ник штаба Рундштедта, и адмирал Кранке, командующий мор-
скими силами на Западе,— высадка не произойдет вообще.
Англо-американцы блефуют.
Сводки погоды, полученные германским командованием, помо-
гали союзникам. 4 июня на стол Роммеля легла очередная из
них: вторжение немыслимо в ближайшие две недели. Противник
не воспользовался тремя предшествующими периодами хорошей
погоды. Штаб военно-морских сил повторял: только август. И во
всех штабах утвердилось мнение: поскольку союзники не вос-
пользовались благоприятными условиями погоды в мае, они не
двинутся до августа. В тот же день Роммель уехал в Герма-
нию — наведаться домой, а потом получить аудиенцию у Гитлера
и выпросить подкреплений для своего фронта.
Рундштедт 5 июня, т. е. за день до «дня Д» (вторжения),
послал Гитлеру доклад: «Маловероятно, что вторжение произой-
дет в ближайшее время». Наконец, когда оставались считанные
часы до высадки десанта, по приказу ОКБ 120 истребителей под-
нялись в воздух с французских аэродромов и направились на
советско-германский фронт.
Итак, и Гитлер, и Рундштедт, и Роммель не без помощи
дезинформационных мер, предпринятых союзниками, пришли к
общему выводу: если высадка произойдет, то через Па-де-Кале,
а не Ла-Манш, где следует ожидать только демонстрации и не
сейчас, а в августе. В действительности все оказалось как раз
наоборот. И поэтому, когда десант стал фактом, 15-я немецкая
армия оставалась на позициях севернее района высадки, тщетно
ожидая появления «главных сил союзников». Бесподобная стра-
тегия!
5
Успешное проведение колоссальной десантной операции во
Франции было предрешено всем предшествующим ходом второй
мировой войны, прежде всего развитием событий на советско-
германском фронте. Выше мы пытались привести достаточно
фактов, подтверждающих эту истину. Ее невозможно опроверг-
нуть, как бы ни старались поклонники одностороннего взгляда на
историю рассматривать вторжение союзников в Европу в качест-
ве замкнутого, изолированного акта, не связанного с борьбой
Красной Армии.
Ничуть не преуменьшая первостепенной стратегической зна-
чимости высадки союзников в Нормандии, тем не менее в инте-
ресах истины мы должны помнить, что наступление Красной
Армии в 1943 г., зимой и весной 1944 г. создало решающие благо-
приятные предпосылки для вторжения союзников.
Во-первых, с самого начала войны против Советскогвь»Союза
в течение продолжительного времени оккупированная территория
499
Франции рассматривалась германским командованием как тыло-
вая учебная зона вермахта, куда отводились для отдыха и пере-
формирования дивизии, разбитые на Восточном фронте. Здесь
они пополнялись за счет армии резерва и в зависимости от свое-
го состояния либо направлялись обратно на фронт, либо остава-
лись для оккупационной службы в Западной Европе. Поскольку
к 1944 г. с пополнением обстояло туго и воссоздавать достаточно
боеспособные дивизии для борьбы на советско-германском фрон-
те становилось все труднее, то значительное количество таких
соединений оставалось во Франции. Постепенно здесь накапли-
валось преимущественно все резервное. Исключение составляли
только некоторые боевые соединения, прежде всего танковые ди-
визии — главная ударная мощь Рундштедта и Роммеля.
После нападения на Советский Союз основные силы на Вос-
точный фронт направлялись из Западной Европы. За год —
с сентября 1942 по сентябрь 1943 г.— с Запада на советско-гер-
манский фронт было переброшено 22 пехотные и 6 танковых
дивизий. До 31 октября их число увеличилось до 31 пехотной
и 16 танковых и моторизованных. Даже после того, как нацисты
стали опасаться вторжения, с июля 1943 по апрель 1944 г.,
в связи с развитием событий на советско-германском фронте гит-
леровское командование вынуждено было снять с Запада 23 ди-
визии.
Во-вторых, из оставшихся к 6 июня на Западе 58 дивизий,
несмотря на общее, казалось бы, внушительное их число, лишь
меныпая часть была вполне пригодна к ведению военных дейст-
вий значительного масштаба. Боевая сила и оснащение большин-
ства из них стояли на относительно невысоком уровне. В ОКБ
рассматривали только некоторые из этих дивизий способными
вести боевые действия. Из 58 соединений 34 оценивались как
пригодные лишь для пассивной обороны. Эти дивизии почти или
полностью не имели транспорта и вообще не обладали мобиль-
ностью. По своему вооружению, укомплектованности и обучен-
ности личного состава, который состоял преимущественно из ре-
зервистов, они были слабейшими в вермахте. В большинстве
своем они принадлежали к армии резерва и несли оккупацион-
ную службу, не занимаясь интенсивно боевой подготовкой. Их
опыт главным образом ограничивался периодическим использова-
нием против французского Сопротивления.
В числе остальных 24 дивизий находилось 14 пехотных,
9 танковых и 1 моторизованная. Пехотные дивизии не успели
восстановиться после тяжелых потерь на советско-германском
фронте, имели ослабленный состав и сокращенную организацию.
Некоторые из них располагали всего лишь двумя полками. Но
танковые дивизии были полнокровными.
В-третьих, состояние немецких оборонительных позиций на
Западе не позволяло обороняющимся преградить путь мощному
десанту. «Атлантический вал», как мы говорили, представлял
собой слабую преграду. Низкая артиллерийская плотность —
500
одна батарея на 12—20 км фронта (0,3 орудия на 1 км фрон-
та!) — не обеспечивала действенной системы заградительного
огня. Оперативная плотность обороны не отвечала нормам. На-
пример, на решающем участке от франко-бельгийской границы
до Шербура в первом эшелоне одна немецкая дивизия обороня-
лась в среднем на 50-километровом фронте побережья, а в Бре-
тани — более чем на 100 км фронта. Конечно, ни о какой устой-
чивой позиции здесь не могло быть и речи.
Система заграждений находилась в плачевном состоянии.
15-я армия, где ожидался главный удар, обороняя фронт побе-
режья длиной 720 км, могла прикрыть заграждениями лишь-
90 км; 7-я армия, оборонявшая полосу с протяженностью по-
бережья до 1000 км (Нормандия, Бретань), располагала
820 тыс. мин и смогла прикрыть заграждениями только 50 км
побережья. •
В-четвертых, немецкая авиация на Западе оказалась сравни-
тельно слабой. По данным на 31 мая 1944 г., 3-й воздушный флот
имел 891 боевой самолет. Кроме того, предполагалось с началом
вторжения перебросить на Запад из «воздушного флота рейха»
600 истребителей. Но в действительности к утру 6 июня готовым
к вылету оказался лишь 391 смолет. Более 100 самолетов не мог-
ли подняться в воздух из-за отсутствия экипажей или недостатка
горючего. И это против почти 5 тыс. самолетов союзников!
В течение первого дня вторжения, 6 июня, германская авиа-
ция смогла сделать лишь 500 вылетов, а союзная — 14 674. Не-
чего и говорить, что несоизмеримость сил в воздухе не позволи-
ла немцам противостоять англо-американскому авиационному
наступлению.
И наконец, германские военно-морские силы на Западе, имев-
шие 3 эсминца, 30 сторожевых судов и 36 подводных лодок, ни в
какой степени не могли противостоять англо-американскому
флоту вторжения, состоявшему из 6 тыс. судов.
6
Утром 5 июня 1944 г. Шпейдель, начальник штаба группы ар-
мий «Б», в еженедельном донесении Рундштедту отметил усиле-
ние готовности союзников и активизацию отрядов французского
Сопротивления. Однако его общий вывод гласил: «В соответствии
с предшествующим опытом это нельзя рассматривать как признак
угрозы непосредственного начала вторжения... Еще нельзя заме-
тить непосредственно готовящегося вторжения» 1в. Фельдмаршал
не возвражал. Этот день он посвятил игре в бридж.
Варлимонт пишет: накануне высадки союзников германская
ставка не предприняла ни малейших мер, чтобы противостоять
ей. «Никакой разведки не было предпринято, чтобы обнаружить
более 5 тыс. судов, которые с 24 час. двигались через Канал в
направлении побережья Нормандии; ни одной оценки обстановки,
16 Ibid., S. 1071.
501
будь то от Роммеля, Рундштедта или от штаба оперативного ру-
ководства, ибо считалось, что ввиду непогоды, приливов и отли-
вов высадка в последующее время не может рассматриваться
вероятной»
Вечером 5 июня штабы 15-й армии и группы военно-морских
сил «Запад» перехватили передаваемые по английскому радио
сигналы французскому движению Сопротивления для начала дей-
ствий. Около полуночи появились сведения об усилении движе-
ния на море. Штаб армии передал их командующему группой
армий «Запад» и в «Вольфшанце». Однако там доклады не про-
извели никакого впечатления. 7-я армия у побережья не была
даже информирована о них. Но именно на фронте этой армии
вскоре и произошла высадка. Рундштедт категорически отклонил
мысль о возможном начале вторжения: «Союзники вряд ли ста-
нут действовать так абсурдно, чтобы о начале своего вторжения
объявлять по радио». Командующий группой военно-морских сил
также отверг эти сообщения и не только не отдал приказа по-
высить готовность, но даже не распорядился проверить данные.
Фашистское военное руководство в кризисный момент не приве-
ло в готовность даже те ограниченные силы, которыми распо-
лагало.
Высадка англо-американских воздушных десантов в располо-
жении 7-й армии началась в 0 час. 15 мин. Но состояние повы-
шенной боеготовности немцы объявили только в 2 часа 30 мин.
Начальник штаба сообщил первые тревожные сведения в штаб
группы армий. Однако в 2 часа 40 мин. он получил разъяснение:
«По мнению командующего группой армий „Запад11, здесь нет
крупной акции». Одновременно Шпейдель дал и свою оценку:
«Это пока лишь ограниченные мероприятия» ,8.
Донесения о высадке парашютистов в тылу поступали пачка-
ми из самых различных мест. Тем не менее в германских штабах
они не вызывали тревоги: это поддержка французского Сопро-
тивления либо отвлекающий маневр.
Первые донесения о приближении крупных сил флота к побе-
режью начали поступать в 3 часа 25 мип. И опять сразу никто
не поверил. В 5 час. 15 мин. штаб 7-й армии доносил: силы вра-
жеского флота имеют цель доставить на побережье крупные вой-
сковые контингенты. Но, даже когда корабельная артиллерия со-
юзников уже вела обстрел побережья, в немецких штабах гада-
ли: что это — начало вторжения, диверсия или отвлекающий
маневр? 7-я армия, где началась высадка, была полностью за-
стигнута врасплох. Командиры дивизий еще прошлые сутки уеха-
ли в Ренн для участия в военной игре. Сеть связи парализовали
французские партизаны. Некоторые полки, поднятые по тревоге,
не знали обстановки, путались в темноте, выходили не в те райо-
ны, где уже проходила высадка. И без того малобоеспособные
17 Warlimont W. Op. cit., S. 452.
« Ibid., S. 477.
502
немецкие дивизии на побережье не смогли оказать десантам ор-
ганизованного сопротивления. Царила неразбериха.
Все еще не представляя себе, что же происходит, Рундштедт
распорядился в 16 час. 55 мин.: «Не позже чем к вечеру 6 июня
уничтожить противника на плацдарме»1в. Англо-американские
части, встречая лишь слабое сопротивление, успешно высадились
на побережье.
7
В то самое время, когда вплоть до 20-х чисел июля велась борь-
ба за плацдарм в Нормандии, Красная Армия продолжала круп-
нейшую стратегическую операцию — Белорусскую, развернула-
наступление на Западной Украине, в Карелии и Прибалтике.
Эти удары, и прежде всего белорусский, не только не позволили
германским генералам снять сколько-нибудь значительные силы
с Восточного фронта и перебросить на Западный, но, наоборот,
потребовали двинуть имеющиеся скудные резервы именно на
Восточный фронт.
Несмотря на нежелание и прямую боязнь союзников, чтобы
французское Сопротивление приняло широкие масштабы и ста-
ло самостоятельным фактором борьбы, оно очень быстро приоб-
рело именно такие формы.
По призыву ЦК Французской коммунистической партии анти-
фашисты резко активизировали вооруженное сопротивление за-
хватчикам. После начала вторжения развернулось подлинное все-
народное восстание, принявшее столь широкие формы, что отря-
ды Сопротивления своими силами стали освобождать ряд
департаментов и городов. Как показал в своих работах француз-
ский историк А. Мишель и по свидетельству публикаций фран-
цузского Комитета истории второй мировой войны, силы Сопро-
тивления с началом высадки союзников оказали экспедиционным
войскам чрезвычайно большую помощь. А. Мишель констатирует:
«Сопротивление позволило Франции, несмотря на поражение, по-
несенное ею в 1940 г., занять место среди победителей и вернуть
себе ранг великой державы» 19 20.
Эйзенхауэр приравнивал действия французских внутренних
сил (ФФИ) к 15 дивизиям, но они представляли собой лишь
часть фронта Сопротивления. В ответственный период высадки
союзников и борьбы за плацдарм французские патриоты парали-
зовали движение немецкого транспорта, перегруппировку и под-
вод сил к отдельным участкам фронта, срывали снабжение
войск.
Обсуждение обстановки на Западе в ставке Гитлера 12 июня
принесло результаты самые неутешительные. По мнению Кейте-
ля и Йодля, если не удастся удержать плацдарм и союзники
смогут перейти к маневренным действиям, Франция будет поте-
19 Groehler О. Krieg im Westen. В., 1968, S. 189.
20 Michel H. Histoire de la Resistance en France. P., 1950, p. 137.
503
ряна. Тогда придется отводить войска к границам Германии.
Правда, определенная надежда возлагалась па бомбардировку
Лондона с помощью только что созданных самолетов-снарядов
ФАУ-1, которую предполагалось начать на следующую ночь. Она
должна отвлечь часть авиации и ослабить нажим в Нормандии.
Но вместе с тем германские генералы находились в тревоге от-,
носительно угрозы расширения фронта высадки союзников. Они
ждали десанта и в других районах побережья.
Гитлер вылетел во Францию. Там, «на поле сражения», он
выяснит обстановку и даст указания, каким образом нужно раз-
бить противника. Обосновавшись в том самом бункере близ Суас-
-сона, откуда четыре года назад он собирался руководить вторже-
нием в Англию, фюрер в присутствии генералов Западного фрон-
та долго рассуждал о том, как ФАУ-1 скоро обеспечат перелом
в войне. Он запретил отвод войск на новые рубежи и приказал
действовать по принципам жесткой обороны. Завершив свой мол-
ниеносный визит требованием обязательно удержать Шербур,
фюрер отбыл в противоположном направлении — на Восточный
•фронт.
В последующие дни немецкие генералы еще надеялись орга-
низовать мощный контрудар, который сбросил бы союзников в
море. Гитлер заменой ряда командиров хотел «укрепить боевой
дух» на Западе и попытаться изменить ход событий. 3 июля Рунд-
штедта сменил Клюге. Но в тот же день перешла в наступле-
ние с плацдарма 1-я американская армия, а 8 июля — 2-я анг-
лийская. Теперь становилось ясным, что стратегическая концеп-
ция фашизма провалилась также и на Западном фронте.
Открытие второго фронта, массовая высадка на континенте
войск, оснащенных многочисленной и разнообразной техникой,
окончательно доказали нацистам полную бесперспективность
борьбы. Гибель фашизма становилась неотвратимой перспекти-
вой самого ближайшего будущего. Рейх находился между двумя
•фронтами.
Как-то в эти дни после заседания по очередной оценке об-
становки фельдмаршал Рундштедт сказал Кейтелю:
— Это начало конца!
Кейтель, потеряв контроль над собой, закричал:
— Что же нам делать, что же мы должны сделать?
— Заключить мир, что же еще, глупец! — взорвался Рунд-
штедт 2*.
8
Фашизм сумел методами террора подавить открытое сопротивле-
ние режиму внутри Германии. Однако по мере приближения ка-
тастрофы, несмотря на репрессии, концлагеря, те люди Германии,
которые осознали преступность нацизма, его неизбежную гибель,
11 Toland 1. Adolf Hitler. Gladbach, 1977, S. 973.
504
прежде всего германские коммунисты, вели нарастающую по ин-
тенсивности борьбу за освобождение своей страны от гитлеризма.
К середине 1944 г. перед лицом неизбежного краха все боль-
ше выдвигался на первый план вопрос о том, как будет выгля-
деть послевоенная Германия. Различные группы антифашистов
и противников Гитлера втайне составляли программы нового го-
сударственного устройства.
Коммунистическая партия Германии заблаговременно, еще до
войны, разработала программу создания подлинно мирной, демо-
кратической Германии. Эта программа уточнялась в ходе войны
по мере изменения событий и расстановки сил.
В качестве главной боевой цели всех германских антифаши-
стов и демократов КПГ на Брюссельской партийной конферен-
ции поставила задачу создания новой, свободной Германии. На
партийной конференции в Берне партия выдвинула цель превра-
щения Германии в новую, демократическую республику, во гла-
ве которой стояло бы свободно избранное народное правительст-
во. В новой, демократической республике предполагалось ликви-
дировать господство крупной буржуазии, утвердить народный
фронт, объединяющий рабочий класс, крестьянство, среднее со-
словие, интеллигенцию. Новая, миролюбивая Германия должна
будет жить в сотрудничестве и союзе с Советским Союзом и с
народами других стран и предоставить право самоопределения
государствам, оккупированным фашистским рейхом.
В ряду противников гитлеровского режима стояли и те силы
из представителей буржуазных кругов, интеллигенции и военных,
которые не находились в рядах фронта Сопротивления, КПГ,
движения «Свободная Германия» и социал-демократических
групп.
Передовые, наиболее прогрессивные силы этих кругов объеди-
нились вокруг группы офицеров, в которой наиболее активной
фигурой был полковник Штауфенберг. Мужественный, честный
патриот, он искал действенного и радикального решения. В его
группу входили старший лейтенант Хефтен, полковник Квирин-
гейм, генералы Остер, Линдеман, Штиф, Ольбрихт, Тресков и
некоторые другие. К ним примыкали генералы Бек, Гейнер,
фельдмаршал Витцлебен.
Штауфенберг вступил в борьбу, руководимый чувством высо-
кой национальной ответственности. Группа сформировалась пос-
ле поражений вермахта под Сталинградом и Курском. Разгром
группы армий «Центр» в Белоруссии участники группы оценили
как «второй Сталинград». Штауфенберг пришел к выводу, что
война Германией проиграна и что нужно избавить немецкий на-
род от новых, еще больших катастроф. Члены группы решили,
что необходимо убить Гитлера, ликвидировать гитлеровскую дик-
татуру и окончить войну на всех фронтах. Группа Штауфенберга
не присоединилась к политической концепции консервативного
большинства участников заговора против Гитлера, примыкавших
к Герделеру. Сторонник радикальных действий, Штауфенберг
505
считал, что устранение Гитлера должно послужить началом круп-
ных социально-политических преобразований в Германии, кото-
рые обеспечили бы ее развитие по демократическому пути.
Штауфенберг и его военные помощники в Берлине составили
план под названием «Валькирии»: убить Гитлера во время ка-
кого-либо из совещаний в его ставке, занять войсками армии
резерва Берлин, Вену, Мюнхен и Кельн, осуществить переворот,
создать правительство во главе с Витцлебеном.
Основные трудности связывались с Берлином, где заговорщи-
ки могли даже в лучшем случае иметь в своем распоряжении
лишь крайне мало войск. Там преобладали части СС. Правда,
шеф берлинской полиции Гельдорф сочувствовал оппозиции.
Огромное значение имели военно-технические детали плана.
По плану «Валькирии», решающими считались первые два
часа после убийства Гитлера. За этот срок следовало занять в
столице телеграфные и телефонные станции, рейхсканцелярию,
здания министерств и штаб войск СС. Геббельса, единственного
из нацистских главарей не покидавшего Берлин, предполагалось
арестовать, а ставку Гитлера «Вольфшанце» — сразу изолиро-
вать, чтобы Геринг, Кейтель, Йодль или находившийся там же
Гиммлер не взяли руководство в свои руки. Эту задачу должен
был выполнить находившийся в ставке участник заговора гене-
рал Фелльгибель, начальник службы связи.
Затем предполагалось немедленно сообщить всем военным и
государственным инстанциям в Германии и в оккупированных
странах, что Гитлер мертв и что в Берлине создано новое прави-
тельство. В течение 24 час. ему предстояло взять власть в свои
руки, прежде чем ставка примет контрмеры. Решение основной
задачи — убийство Гитлера — Штауфенберг брал на себя. Пос-
ле того как он сообщит в Берлин из ставки, что покушение уда-
лось, находящиеся в столице заговорщики должны действовать
стремительно, чтобы использовать неизбежное замешательство.
Они надеялись вывести армию резерва, которой командовал ге-
нерал-полковник Фромм, и осуществить переворот.
События подхлестывали. Разгром в Белоруссии и приближе-
ние советских войск к границам Восточной Пруссии создавали
ситуацию, когда надо было торопиться.
И вот заговорщикам повезло: в конце июня Штауфенберг
был назначен начальником штаба Фромма. Полковник пслучил
доступ к Гитлеру для докладов и стал по нескольку раз в неде-
лю выезжать в ставку на совещания о пополнениях разбитых на
Востоке дивизий. Штауфенберг решил убить Гитлера во время
одного из таких визитов.
Вечером 19 июля 1944 г. он получил приказ: завтра прибыть
в «Вольфшанце», в 13 час. начнется совещание у фюрера. Быть
готовым к докладу о формировании новых фольксгренадерских
дивизий, которые должны срочно направиться на Восточный
фронт. Штауфенберг оповестил участников заговора: он совершит
покушение завтра.
506
9
На рассвете 20 июля полковник Штауфенберг и его адъютант
старший лейтенант Хефтен сели в самолет на берлинском аэро-
дроме Рангсдорф. В портфеле полковника, кроме папки с бума-
гами, лежала завернутая в рубаху бомба. Ее накануне вечером
Штауфенбергу тайно передал генерал Штиф. После непродол-
жительного полета самолет приземлился в Растенбурге. Машина
ждала. Оба помчались к «Вольфшанце». Впереди — знакомый
лес, заграждения, пулеметные гнезда.
Первая опасность подстерегала на контрольных пунктах. Их
было три. На каждом могли обыскать. Однако Штауфенберг при-
был для личного доклада фюреру, поэтому проверка носила фор-
мальный характер. Офицеры на постах, хорошо знавшие полков-
ника с черной повязкой, закрывавшей частР лица (результат ра-
нения и потери глаза), козыряли ему, и шлагбаум открывался.
Благополучно преодолев посты, Штауфенберг прежде всего на-
правился на узел связи к Фелльгибелю. Тот подтвердил готов-
ность сразу после покушения передать в Берлин условленный
сигнал, а потом прервать связь ставки с внешним миром.
Затем Штауфенберг зашел в барак Кейтеля. Фельдмаршал
сообщил, что совещание будет коротким: в 14 час. 30 мин. фю-
рер ожидает Муссолини. Оба направились в помещение, где Гит-
лер проводил совещания. Уже на пороге Штауфенберг сделал
вид, что забыл у Кейтеля фуражку, и побежал обратно. Он быст-
ро вынул бомбу и поставил взрыватель на боевой взвод с 10-ми-
нутной дистанционной трубкой. Кейтель нетерпеливо ждал
Штауфенберга: совещание уже началось. Полковник быстро вер-
нулся со своим толстым портфелем и вошел вслед за фельдмар-
шалом в барак фюрера. При входе нарочно громко, чтобы слы-
шал Кейтель, он сказал сидящему около телефона фельдфебелю:
он ждет срочного разговора со своим штабом в Берлине. Как
только последует звонок, его надо вызвать из зала.
Когда Штауфенберг и Кейтель вошли в зал совещаний,
до взрыва бомбы оставалось шесть минут. Теперь все развива-
лось стремительно.
Дальнейшие события, изученные после войны до мельчайших
подробностей, выглядели, согласно описаниям Шлабрендорфа,
Аллена, Пехеля и особенно Ширера, в общем виде следующим
образом.
Войдя в зал, фельдмаршал и полковник приветствовали фю-
рера. Тот ответил еле заметным кивком. Кейтель сел между Гит-
лером и Йодлем. Докладывал Хойзингер. Речь шла о прорыве со-
ветских войск на центральном участке фронта. В легком дере-
вянном помещении все десять окон были открыты из-за жары.
В середине стоял длинный стол, вокруг которого размещались
присутствующие.
Штауфенберг подошел к столу, поставил портфель на шыг, по-
двинув его ногой так, что он оказался в полутора метрах от
507
Гитлера, и стал рядом с Йодлем. До взрыва оставалось пять
мипут.
Стоявший под столом толстый портфель мешал находившему-
ся рядом заместителю Хойзингера Брандту. Он отодвинул его
немного в сторону от ног Гитлера. Штауфенберг встал, как буд-
то вспомнив, что ему надо подойти к телефону, и незаметно вы-
шел из помещения. Поскольку Хойзингер уже кончал, Кейтель,
зная, как мало у фюрера времени, стал искать глазами полков-
ника. Не обнаружив его, фельдмаршал припомнил, что Штау-
фенберг ждет разговора с Берлином. Он вышел из помещения,
чтобы позвать «докладчика». Но фельдфебель, дежуривший у
телефона, сказал, что «полковника с одним глазом» никто не вы-
зывал. Кейтель вернулся обратно.
Докладывал Хойзингер:
— Обстановка в Восточной Пруссии, мой фюрер, очень угро-
жающая, хуже быть не может. Русские приближаются к ней.
Гитлер бросил взгляд на карту и заорал:
— Их нельзя пускать туда! Модель и Кох отвечают за это!
Большевики не должны пройти!
Хойзингер кротко указал, что русские «пойдут на все», что
их позиции неуклонно усиливаются, а немецкие быстро ухудша-
ются. Гитлер слабо кивнул головой и угрюмо стал слушать
дальше.
12 час. 41 мин.
Хойзингер дошел до последней части своего безрадостного до-
клада.
— В районе западнее Даугавы русские крупными силами
предприняли наступление в направлении на север. Их передо-
вые части уже атакуют окраины Двинска. Если мы не отведем
группу армий, находящуюся сейчас у Чудского озера, то ката-
строфа...
Хойзингер так и не закончил фразы.
12 час. 42 мин.!
Мощный взрыв раздался из-под стола. Еще два взрыва по-
следовали один за другим. Столбы огня рванулись вверх и запол-
нили все помещение. Крышку огромного стола бросило в воздух,
карты охватило пламя. Присутствующих расшвыряло во все сто-
роны. С потолка рухнули горящие балки. Одного нациста, сто-
явшего у окна, взрывная волна буквально выкинула наружу.
Дым и пламя охватили разрушенное помещение.
Офицер, которого выбросило из окна, поднялся на ноги невре-
димый, бросился бежать и завопил:
— Покушение! Покушение!22
Поднялась невообразимая паника. Прибежала эсэсовская
22 См.: Shirer W. L. Op. cit., S. 1097-1113; Toland J. Op. cit., S. 980-997;
Zentner Ch. Illustrierte Geshichte des Zweiten Weltkrieges. Munchen,
1963, S. 217-227.
508
охрана. Завыли сирепы, предупреждая все посты «Вольфшанце» о
тревоге и прекращении всякого движения в зоне ставки.
Брандт, отодвинувший портфель, спас жизнь фюреру. Но сам
погиб. Контуженного Гитлера двое часовых вели от места взры-
ва. Вскоре появились автомашины. Убитых и раненых увезли.
Тем временем Штауфенберг стоял с Фелльгпбелем в 200 м
от барака заседаний и наблюдал взрыв. Он не сомневался, что
все участники совещания погибли, что Гитлер мертв, и сказал
генералу, чтобы тот действовал по плану: немедленно сообщил
в Берлин об удавшемся покушении и перерезал всю связь. За-
тем, используя всеобщую панику, Штауфенберг выбрался из
«Вольфшанце» и помчался на аэродром. Ожидавший его самолет
•сразу же вылетел в Берлин.
Когда в ставке немного опомнились, то прежде всего, конечно,
стали обсуждать, что же произошло. В первый момент возникло
несколько предположений о причине взрыва. Гитлер заявил, что
это, вероятно, был налет авиации. Йодль считал, что кто-то из
рабочих запрятал бомбу замедленного действия под пол: на месте
взрыва зияла большая дыра. Прошло два часа, прежде чем подо-
зрение пало на Штауфенберга. Некоторые участники совещания
припомнили, как он входил в барак и как поставил портфель
под стол у ног фюрера. После расспросов охраны выяснилось,
что полковник вместе с адъютантом пересекли контрольные по-
сты сразу после взрыва. Комендант аэродрома Растенбург сооб-
щил о спешном отлете Штауфенберга.
Гиммлер немедленно отдал приказ арестовать Штауфенберга
па берлинском аэродроме. Однако Фелльгибель пе передал при-
каза.
Гитлер уже пришел в себя. Контузия оказалась легкой. Ему
предстояло встретиться с Муссолини. Поезд должен был прийти
в 16 час., но запаздывал.
Это была последняя встреча двух диктаторов. Если посмот-
реть на нее глазами историка, она, бесспорно, носила отпечаток
некой мрачной иронии. Бывший главарь итальянских фашистов,
которого десантники Гитлера только что выволокли из плена,
все еще делал вид, что кого-то представляет, принимал антич-
ные позы. Гитлер, который только что чудом не отправился на
тот свет, с перекошенной физиономией, обожженный, с трясу-
щейся рукой, уже успел убедить себя, что сам господь бог решил
«сберечь его для великих дел». Оба ходили вокруг развороченно-
го барака и в невероятном возбуждении обсуждали случившееся.
— Я стоял вот здесь, у этого стола,— с жаром, показывая на
обломки, говорил Гитлер.— И здесь, прямо у моих ног, взорва-
лась бомба. Теперь я понимаю, что со мной ничего не должно
случиться, тем более что это уже не в первый раз я чудесным
образом избегаю смерти. После моего сегодняшнего спасения от
смертельной опасности я еще больше, чем прежде, убежден, что
мне суждено довести до счастливого конца наше общее великое
дело.
509
Дуче, скрестив руки на груди, понимающе кивал головой. Он,
конечно, во всем согласен с фюрером. «После того, что я здесь
увидел,— ответил он, указывая на развалины,— я целиком со-
гласен с Вами. Это знамение неба»23. Затем, немного успокоив-
шись, оба пошли со своей свитой пить кофе.
Теперь удалось восстановить связь с Берлином, и оттуда
пришло первое донесение о попытке восстания. Все сидели за
столом.
Здесь-то и произошел еще один взрыв, правда иного порядка,
но который для гитлеровских сообщников был, пожалуй, не ме-
нее страшным, чем первый.
Сначала Гитлер молча, с пепельно-серым лицом, сидел, бес-
смысленно уставившись в одну точку прямо перед собой, не слу-
шая клятвы в верности, которые наперебой приносили ему все
окружающие. Вдруг он вскочил и в приступе дикого безумия
стал вопить истошным голосом. Потом начали прорываться бес-
связные выкрики. То, что он в свое время сделал с Ремом и его
шайкой, не идет ни в какое сравнение с тем, что он сделает сей-
час. Он их всех до единого истребит, как собак. Их жены и дети
будут брошены в концлагеря. Угрозы и проклятия лились пото-
ком. Гитлер сразу потребовал связать его по телефону с управ-
лением СС и прокричал в трубку приказ — расстрелять всех,
кто хоть в самой малейшей степени причастен к заговору.
10
Самолет Штауфенберга приземлился в Берлине на аэродроме
Рангсдорф около 16 час. Тут же удалось связаться по телефону
со штабом армии резерва, и Штауфенберг был потрясен: участ-
ники заговора бездействовали. Плохая слышимость не позволила
им разобрать телефонное сообщение Фелльгибеля. Они не пони-
мали: убит Гитлер или нет. Все ждали Штауфенберга и теряли
время.
Но Штауфенберг не сомневался: конечно, Гитлер мертв. Он
решительно заявил об этом по телефону Ольбрихту. Тогда дейст-
вующие лица зашевелились.
Теперь сценой событий стал штаб армии резерва на Бендлер-
штрассе. Как пишет У. Ширер, полковник Квирингейм, началь-
ник штаба Ольбрихта, сразу после звонка Штауфенберга извлек
из сейфа документы плана «Валькирии» и стал по телефону пе-
редавать их текст в штабы войсковых частей, расположенных в
городе и его окрестностях. Первым приказом войска поднимались
по тревоге. Второй приказ, подписанный фельдмаршалом Витц-
лебеном — новым «верховным главнокомандующим вермахта»,
оповещал, что Гитлер погиб и что он, Витцлебен, принимает всю
полноту военной власти. Сам фельдмаршал еще находился в
Цоссене и выжидал.
23 Shirer W. L. Op. cit., S. 1119.
510
Ольбрихт после отдачи первого приказа пошел в кабинет
Фромма. Здесь произошел эпизод, ставший критическим.
Войдя в кабинет. Ольбрихт сказал генерал-полковнику, что
Фелльгибель сообщил по телефону о смерти Гитлера. Он потре-
бовал от Фромма, чтобы тот возглавил действия заговорщиков в
Берлине. После паузы Фромм ответил, что сначала он должен
сам убедиться в смерти Гитлера.
Ольбрихт подошел к телефону и вызвал «Вольфшанце». Но,
когда там сняли трубку, он тут же отпрянул, так как услышал
голос Кейтеля.
Фромм вырвал трубку. Разговор шел так:
Фромм: Что случилось в главной квартире? В Берлине хо-
дят дикие слухи.
Кейтель: А что может случиться? Все в порядке.
Фромм: Мне только что доложили, что фюрер пал жертвой
покушения.
Кейтель: Это чепуха. Имело место покушение, но оно,
к счастью, не удалось. Фюрер жив и только незначительно ра-
пен. Где ваш начальник штаба полковник Штауфенберг?
Фромм: Полковник Штауфенберг еще не вернулся24.
Растерявшийся Ольбрихт не знал, что делать. В этот момент
примчался Штауфенберг. Ольбрихт сообщил ему о разговоре с
Кейтелем. Полковник ответил: ложь, Гитлер мертв. Он сам видел
огромной силы взрыв. Пикто уцелеть не мог. Нужно действовать,
не теряя ни минуты. Штрауфенберга поддержал приехавший ча-
сом раньше Бек.
Штауфенберг начал звонить в Париж. Он передал Штюльп-
нагелю: начинать действия. Затем вместе с Ольбрихтом пошел
к Фромму, от которого многое зависело. Но генерал отказался
действовать. Заговорщики его арестовали и заперли в комнату
адъютанта, где предварительно удалось выключить телефон.
Кстати, именно на Фромма еще час назад заговорщики возлага-
ли столько надежд.
Тем временем комендант Берлина генерал Хазе приказал
командиру батальона охраны «Великая Германия» майору Реме-
ру вывести подразделения в город, а самому явиться в комен-
датуру на Унтер ден Линден.
Здесь-то и появляется на сцене новое действующее лицо —
майор Ремер, которому было суждено сыграть удивительную роль
в одном из заключительных эпизодов.
Ремер, типичный гитлеровский солдафон, получивший на
фронте «железный крест» из рук самого фюрера, по-собачьи пре-
данный ему, был избран заговорщиками для весьма ответствен-
ной задачи. Он дал команду своему батальону двигаться в Бер-
лин, а сам предстал перед Хазе. Генерал разъяснил майору: фю-
рер погиб в результате покушения, а СС готовят захват власти.
Ibid., S. 1120.
511
Этому надо помешать. Ремеру следовало оцепить правительствен-
ный квартал, включая главное управление безопасности СС.
Ремеру не составило труда выполнить задачу.
Но тут развернулись события, которые он, Ремер, никогда в
своей жизни не мог и предполагать.
Его случайно разыскал ранее служивший в батальоне охраны
лейтенант «доктор» Хаген, рьяный нацист, теперь выполнявший
поручение Геббельса по сбору материалов для «истории культуры
национал-социализма». Хаген приехал в Берлин и на улицах го-
рода почуял неладное. Он нашел своего бывшего сослуживца
Ремера, уговорил его сесть в коляску своего мотоцикла и поехать
к Геббельсу.
Когда мотоцикл остановился у дверей министерства пропаган-
ды, Геббельс как раз окончил разговор с Гитлером, который рас-
сказал о покушении и потребовал немедленно объявить по радио,
что оно не удалось.
В кабинет буквально врывается Хаген. Он объявляет минист-
ру, что в городе, вероятно, заговор и предательство. Солдаты ок-
ружают здание. Немедленно Геббельс приказал Хагену привести
командира этих солдат.
Бравый майор через считанные минуты предстал перед мини-
стром пропаганды. Тот с ходу повелительно спросил, помнит ли
он присягу фюреру.
— Но ведь фюрер мертв,— сказал Ремер.
— Фюрер жив,— ответил Геббельс.— Я только что с пим го-
ворил.
Он вызвал по телефону «Вольфшанце». Когда Гитлер подошел
к аппарату, Геббельс объяснил ему, в чем дело, и передал труб-
ку майору. Мог ли тот не узнать голоса фюрера! Он вытянулся
«смирно» с трубкой в руках.
— Приказываю подавить мятеж,— сказал фюрер и тут же
произвел его в полковники.
В этом было что-то гротескное: майор спасал «третий рейх»!
Ремер бросился выполнять приказ. Он снял оцепление прави-
тельственного квартала и двинулся к Бендлерштрассе, чтобы аре-
стовать заговорщиков.
В 18 час. 30 мин. Геббельс передал по германскому радио:
на фюрера было произведено покушение, но оно не удалось.
В 20 час. 20 мин. Кейтель направил всем командующим войска-
ми радиограмму: фюрер назначил командующим армией резерва
Гиммлера. Принимать к исполнению приказы, исходящие только
от рейхсфюрера СС и от него, Кейтеля. Любые приказы Фром-
ма, Витцлебепа и Гепнера недействительны.
Приказы заговорщиков не выполнялись. Командир танковой
школы в Крампнице, от которого Ольбрихт потребовал направить
тапки в Берлин, а самому явиться на Бендлерштрассе за даль-
нейшими указаниями, распоряжение не исполнил. Поэтому-то и
не появились на берлинских улицах столь необходимые заговор-
щикам танки. Некоторые офицеры, которые были не прочь в слу-
512
чае успеха присоединиться к заговору, теперь не только отказа-
лись от своего намерения, но и всячески старались доказать
верность фюреру. Начальник штаба 3-го округа генерал Герфурт,
который сначала хотел двинуть войска, увидев, как пошли дела,
позвонил в ставку Гитлера: он готов подавить путч. Позднее он
все равно был осужден как соучастник.
В 21 час германское радио объявило: вскоре к немецкому на-
роду обратится фюрер.
Тем временем новоиспеченный полковник Ремер арестовал ге-
нерала Хазе. Его место занял эсэсовский палач Рейнеке. Он не-
медленно подчинил СС все войска, расположенные в Берлине.
Прибывший в город верный слуга Гитлера Скорцени сосредото-
чил силы, чтобы двинуть их на Бендлерштрассе. Офицеры и»
штаба Ольбрихта, увидев, куда все повернулось, решили дейст-
вовать против своего начальника. Они ворвались в кабинет Фром-
ма, где находились Бек, Ольбрихт, Штауфенберг.
Теперь сюда вошел и Фромм. Он приказал арестовать всех и
объявил «от имени фюрера», что «совершает суд на месте». Всех
вывели во двор и в наступившей темноте расстреляли при свете-
фар бронетранспортеров. Бек застрелился сам.
Восстание было разгромлено. Начались повальные аресты. Хва-
тали всех, кто мог быть причастным к заговору, даже самым
отдаленным образом. Прибыл Гиммлер. Он обосновался в здании
министерства пропаганды, охраняемом людьми Ремера, и вскоре
сообщил Гитлеру, что с мятежом покопчено.
Уже ночью по радио выступил Гитлер.
Он объявил немцам, что на него совершили покушение «пре-
ступники, равных которым нельзя найти во всей немецкой исто-
рии». Он заверил: «Эта совсем небольшая клика преступных
элементов теперь будет беспощадно истреблена». Каждого, кто
исполнял приказы преступников, отдавал или передавал их, при-
казывалось срочно арестовать, а в случае сопротивления немед-
ленно расстреливать *®.
Все было выдержано в классическом стиле германского фа-
шизма. Па первом же заседании в «Вольфшанце» после поку-
шения Гитлер заявил: «Теперь я буду делать короткие процес-
сы. Эти преступники не должны представать перед военным
судом. Их будет судить народный суд. Они не дожны получать
права долго говорить. И не позже чем через два часа после выне-
сения приговора он должен приводиться в исполнение! Их нужно
немедленно вешать без всякой жалости» 2в.
Расправа представляла собой не просто акт мести, но прежде
всего идеологическую, политическую и пропагандистскую акцию
устрашения, предпринятую фашистским режимом как последний
отчаянный шаг для внутреннего укрепления гибнущей системы.
Внутри Германии начался кровавый шабаш. Чудовищные
25 Ibid., S. 1121.
Ibid., S. 1123.
513-
пытки, «показательные процессы» и казпи следовали беспрерыв-
но. Фашистские палачи широко использовали, пе скрывая этого,
казни через повешение на фортепьянных струнах, с медленным
удушением жертвы. Не только родных, но даже дальних знако-
мых осужденных тысячами бросали в концлагеря.
Заседания «народного суда» под председательством изувера и
фанатика Фрейслера превращались в садистское представление.
На первом заседании перед «судом» предстали Витцлебен, Теп-
пер, Хазе и несколько офицеров. Геббельс приказал снять кино-
фильм о всех деталях «процесса». Подсудимых вводили в зал
небритыми, в мятой, рваной одежде, без подтяжек и ремней на
брюках. У Витцлебепа ко всему прочему отняли зубной протез.
«Вы, грязный старик,— орал Фрейслер,— чего вы там возитесь со
своими штанами?»
«Адвокат» Витцлебена объявил, что считает своего «подзащит-
ного» убийцей, и потребовал для него немедленной смертной
казни. Приговор был еще раньше определен Гитлером: «Повесить
всех, как скотов на бойне».
Все члены «суда» знали: сам фюрер будет смотреть снимав-
шийся во всех деталях фильм. Им открывалась необычайная,
быть может единственная, возможность показать себя и даже сде-
лать карьеру. Любой, самый ничтожный из них, считавший
прежде за счастье увидеть фюрера, теперь автоматически попадал
ему на глаза. Можно представить, как они лезли из кожи вон,
чтобы использовать свой шанс! Самое главное состояло в том,
чтобы показать себя наиболее преданным фюреру и режиму и
чтобы партнер по мрачному спектаклю не перещеголял.
Под удар попал ряд генералов Западного фронта. Фон Клю-
ге, назначенный вместо Рундштедта командующим группой ар-
мий «Запад» и вступивший в должность 3 июля, уже 16 августа
получил отставку, ибо был заподозрен в связи с заговорщиками
и с англичанами. После того как ему на смену прибыл «пожар-
ный для безнадежных ситуаций» Модель, фон Клюге сел в ма-
шину и направился в Германию. Это были дни катастрофы у
Фалеза. Клюге зпал, что ждет его в Берлине. Доехав до окрест-
ностей Седана, он привял яд.
Роммелю был предложен выбор: покончить самоубийством или
идти под суд. Он избрал первое. Последовало сообщение: фельд-
маршал погиб при налете английской авиации.
Дело провалилось. Расправа над участниками заговора обеспе-
чила Гитлеру покорность генералов вплоть до того момента, ког-
да он принял яд в своем бункере под рейхсканцелярией. Но тогда
не стало не только фюрера, но и рейха, и поэтому генералам
уже некому было служить верой и правдой.
11
По прошествии времени судить о событиях можно достовернее,
чем после того, как оно произошло. Необходима дистанция. Од-
нако существуют явления, которые с трудом поддаются логиче-
514
ской оценке и через 10, и через 30 и больше лет,— не потому,
что навсегда исчезли какие-то документы и факты, но потому,
что эти явления идут наперекор всяческой логике. Именно тако-
го рода явлением были гитлеровская военная стратегия на завер-
шающем этапе второй мировой войны.
В конце июля 1944 г. Восточный фронт, глубоко прорванный
в центре, под ударами Красной Армии быстро откатывался на
Запад. Непрерывно идущее наступление советских войск глубо-
ко разрывало линии обороны немецких армий то на одном, то на
другом участке. Отступал и Западный фронт. Освобожден Париж.
В августе на границу Восточной Пруссии, на Вислу и к Кар-
патам вышли войска пяти советских фронтов.
Глубокой ночью 31 июля 1944 г. в бараке для совещаний
ставки Гитлера собрались на очередное обсуждение военной об-
становки главари нацистского вермахта. Прсле попытки покуше-
ния прошло лишь 10 суток. Фюрер сидел сгорбившись, левая
рука безжизненно висела. Мутным взглядом он смотрел на вхо-
дящих один за другим Кейтеля, Йодля, Варлимонта и других
сообщников. Настроение у всех было подавленным. Что дальше?
Какой найти выход из всей этой ситуации? Что думает и скажет
фюрер?
Гитлер стал говорить глухим, прерывающимся голосом. Его-
речь стала сбивчивой.
— Йодль,— сказал фюрер,— когда я изучаю большие заботы
сегодняшнего дня, то понимаю, что первой проблемой является
стабилизация Восточного фронта — большего в данный момент не
существует. И я задаю себе вопрос: действительно ли общее по-
ложение настолько плохо и мы так тесно сжаты? По существу,
в этом имеются не только отрицательные, но и положительные
стороны. Если область, которую мы сейчас занимаем, будет удер-
жана, то на этой области мы все-таки сможем жить и мы не бу-
дем иметь этого гигантского тыла.
Превосходная логика! Нужно ли было «завоевывать мир»,
чтобы потом отказаться от «гигантского тыла», созданного завое-
ваниями?
Гитлер путанно говорил далее о необходимости удерживать
занятое пространство и о том, что в общем положение не так
плохо, как может казаться. Надо только любой ценой остановить
Красную Армию.
— На Востоке, по моему самому священному убеждению,—
с пафосом воскликнул он,— наше положение можно стабилизи-
ровать.
Но как? Ведь это говорилось в дни, когда советские войска
сокрушили центр германского фронта, начали освобождении
Польши, выходили к Висле, в предгорья Карпат, к Рижскому за-
ливу и к Восточной Пруссии.
Можно ли еще удержать Францию?
— Здесь дивизий, способных двигаться, имеется столь малое
число, что оно определяется единицами, дробью.
515
Проще говоря, на Западном фронте нет реальных сил для
продолжения борьбы.
Из речи Гитлера присутствующие не могли не уловить по
крайней мере трех прискорбных истин о положении на Западе:
•фюрер понял неспособность войск Западного фронта удержать
Францию; немецкие дивизии там крайне слабы и малоподвижны;
в ближайшее время никаких надежд на перелом в воздушной
войне нет, с потерей Франции будет утрачена база подводно-
го флота и подводная война прекратится.
Потом Гитлер внезапно заговорил о так называемых политиче-
ских решениях, другими словами, о мпре. Он сформулировал ту
ложную и вульгарную концепцию, которой нацистская пропаган-
да питала германский народ до конца войны и следуя которой
нацистская клика некоторое время думала, будто бы еще может
рассчитывать на «почетный мир».
«Политическое решение,— заявил фюрер,— еще не созрело.
Я думаю, я надеюсь, что я в состоянии добиться политической
цели. Я никому не должен объяснять, что не пройду мимо такой
возможности. Однако в момент тяжелого военного поражения на-
деяться на благоприятный политический момент, для того чтобы
предпринять что-либо, конечно, наивно и звучит по-детски. Такой
момент можно получить, когда имеется успех».
Да, он говорил о мпре! Как только появится возможность до-
стигнуть приличного, посильного для Германии и охраняющего
жизнь будущих поколений мира, он, Гитлер заключит его. «При-
дет момент,— завершил Гитлер,— когда напряженные отношения
между союзниками настолько усилятся, что наступит разрыв.
В мировой истории коалиции всегда гибли. Нужно только еще
немного обождать» ”.
Речь Гитлера 31 июля 1944 г. позволяет составить общее впе-
чатление о стратегических расчетах нацистской верхушки на
этом этапе войны: Западный фронт удержать невозможно до
установления господства в воздухе; Восточный фронт — решаю-
щий. Здесь неудачи объясняются лишь предательством. Он будет
стабилизирован. В Юго-Восточной Европе главная проблема —
Венгрия. Дальнейшая стратегия заключается в том, чтобы все-
мерно затягивать войну, пока не произойдет неизбежный раскол
антигитлеровской коалиции, который и откроет Германии путь к
«почетному миру».
Гитлер сказал: в течение 3—4 месяцев путем усиленного вы-
выпуска новейшего оружия, самолетов, подводных лодок, увели-
чения производства танков и штурмовых орудий можно будет
преодолеть кризис! Все продолжалось.
В это время нацистской верхушкой владела идея о новом ору-
жии, которое спасет Германию. Вот-вот будут созданы ракеты,
с помощью которых опа заставит Англию заключить мир. Гитлер
21 Hitlers Lagebesprechungen. Stuttgart, 1962, S. 584-590; KTB/OKW, Bd. IV,
S. 63.
516
отклонил требования Рундштедта и Роммеля нацелить их против
портов на южном побережье Англии. Их надо направить на цели
политического значения.
Пуск ракет Фау-1 начался 12 июля, но стартовало только де-
сять. Из них четыре сразу грохнулись, две вообще пропали,
а другие, долетев до Англии, повредили единственный мост. Од-
нако стартовавшие через два дня 244 ракеты вызвали большие
разрушения и пожары в Лондоне.
Другой надеждой стали турбореактивные самолеты-истребите-
ли. «Мы построили новые самолеты и скоро всему этому ужасу
придет конец»,— заявил Гитлер.
В конце августа Геббельс объявил о «чрезвычайных меро-
приятиях». Все театры, увеселительные учреждения, представле-
ния, кабаре закрывались. Ликвидировались, за малым исключени-
ем, оркестры, музыкальные школы, консерватории. Художники,
музыканты и т. д. отправлялись или на фронт, или на военные
предприятия. Запрещалось издание художественной литературы
и иллюстрированных журналов.
Гитлер снова жаловался:
— Эта война мне надоела, это каждый может понять. Ведь в
течение пяти лет я здесь отрезан от всего мира, я ни разу не
был в театре или концерте, не видел ни одного фильма.
В театрах он действительно не был. А насчет фильмов лгал.
По многу раз он с великим наслаждением смотрел полнометраж-
ный фильм о всех деталях казни «преступников 20 июля».
Глава 17
ГИБЕЛЬ
1
Слов нет, с точки зрения «большой стратегии» гитлеровский рейх
вел теперь безнадежную войну. Но все-таки он располагал еще
настолько сильной военной организацией, что борьба с ним тре-
бовала огромного напряжения сил.
Сопротивление гитлеровских войск оставалось яростным и
упорным. За проявление неуверенности, отступление без приказа
следовали самые страшные репрессии. Весь аппарат террора и
принуждения направлялся на одну цель: добиться крайней оже-
сточенности сопротивления.
Фельдмаршал Рундштедт 21 сентября отправил в штаб рас-
поряжение: «Фюрер приказал: поскольку борьба на многих уча-
стках перекинулась на немецкую территорию и немецкие города
и деревни оказались в зоне боевых действий, необходимо фанати-
зировать ведение нами боев. В зоне боевых действий нашу борьбу
следует довести до предельного упорства, а использование, каж-
дого боеспособного человека должно достигнуть максимальной
517
степени. Каждый бункер, каждый квартал немецкого города п
каждая немецкая деревня должна превратиться в крепость, у ко-
торой противник либо истечет кровью, либо гарнизон этой крепо-
сти в рукопашном бою погибнет под ее развалинами. Речь может
идти только об удержании позиций или уничтожении» *.
Нацистские руководители с лета 1944 г. приняли множество
организационных мер, чтобы укрепить вермахт,— от реорганиза-
ции дивизий и внедрения усовершенствованной техники до
строительства в тылу мощных оборонительных полос, от призыва
всех мало-мальски способных носить оружие до террористической
политики «повышения боеспособности». Дальнейшая мобилиза-
ция сил проходила под лозунгом усиления «тотальной войны».
Директива от 25 июля 1944 г. «о тотальной войне» требовала
от любой инстанции государственного аппарата, от каждого уч-
реждения, предприятия, от всех немцев абсолютно все подчинить
военным интересам. Подробнейшие меры в развитие директивы
излагались в специальных указаниях Бормана и Геббельса
16 августа 1944 г. «Тотальная война», официально объявленная
еще в феврале 1943 г., теперь вступала в свою самую террори-
стическую стадию. Геббельс, назначенный в июле 1944 г. «упол-
номоченным по вопросам тотальной войны», сумел сделать еще
одно, последнее, усилие в мобилизации оставшихся ресурсов,
а верховное командование — в укреплении вооруженных сил
Гитлеровцы хотели создать на восточных границах рейха
сплошной оборонительный вал, равного которого по мощности и
глубине они никогда не строили. Ничего подобного не сооружа-
лось и на Западном фронте. Они готовились особенно плотно
прикрыть Восточную Пруссию, промышленность Верхней Силе-
зии, пути на Берлин, где один за другим возводились на терри-
тории Польши семь мощных оборонительных рубежей.
«Необходимо позаботиться о том, чтобы получить из оккупи-
рованных областей как можно больше рабочей силы»,— требовал
Шпеер. Таким путем можно будет «усилить германское вооруже-
ние и одновременно дать фронту немецких солдат» 3. Количество
иностраных рабов в Германии достигло в 1944 г. рекордной
цифры — 7,5 млн. человек.
Последними крайними усилиями, мобилизуя и выскребая
все, что было возможно, нацисты во второй половине 1944 г.
постарались развернуть последний этап «тотальной войны».
22 июля Шпеер высказал мнение: «Германия еще может выиграть
войну, если беспощадно и без колебаний заставит всех немцев
участвовать в войне» 4. -
Множество мер было принято для усиления производства
самолетов. Гитлеровские ВВС потеряли с начала войны до 31 де-
1 KTB/OKW, Bd. IV, S. 40.
2 Архив МО СССР, ф. 6598, оп. 12450, д. 226, л. 60.
3 Speer A. Erinnerungen. Stuttgart, 1979, S. 358.
4 Ibid., S. 360.
518
кабря 1944 г., согласно данным журнала военных действий ОКБ,
71 965 самолетов. В 1944 г. был достигнут наивысший уровень
авиационного производства: за год промышленность выпустила
40 593 самолета (против 25 527 в 1943 г. и 7540 в 1945 г.),
включая новые реактивные самолеты Ме-262. Большие надежды
по-прежному возлагались на новое секретное оружие — самоле-
ты-снаряды и ракеты.
Начиная с первого их запуска в ночь с 12 на 13 июня 1944г.
и до захвата 6 сентября союзниками пусковых установок по
Лондону было выпущено 8 тыс. ФАУ-1. Целей достигло только
29 % • На объекты континента, главным образом на Антверпен,
Брюссель, Льеж, гитлеровцы направили 8 тыс. самолетов-сна-
рядов.
8 сентября 1944 г. состоялся первый запуск ракет ФАУ-2.
Главной целью оставалась Англия, затем порт разгрузки союзни-
ков Антверпен. Несмотря на небольшую дальность стрельбы —
370 км, новое оружие оказалось непригодным для прицельного
обстрела даже сравнительно крупных объектов. Вплоть до 27 мар-
та 1945 г.— дня последнего пуска ФАУ-2 — немцы направили на
Англию 1115 ракет, убив при этом 2,7 тыс. человек и ранив
6,5 тыс. Самолеты-снаряды и ракеты не оправдали возложенных
па них надежд: они не сделались «орудием возмездия» и, конеч-
но, не изменили хода войны.
Террор внутри страны принял самые разнузданные формы.
За линией фронта с особой яростью свирепствовали военно-поле-
вые суды. Только в сухопутных силах в 1944 г. ежемесячно выно-
силось по 10 тыс. приговоров.
Пропаганда малевала картины различных «ужасов», с кото-
рыми якобы будет связан приход советских войск, вроде того,
что «все немцы будут отправлены в Сибирь». Нагнетанием ан-
тикоммунистической истерии нацистская пропаганда стремилась
также подорвать единство антигитлеровской коалиции. Она те-
перь с особой силой старалась представить фашистский режим
как «опору порядка в Европе», как «барьер Запада против боль-
шевизма». Она болтала о некой «европейской миссии» «третьего
рейха», который-де призван «обеспечить будущее Европы».
Усиление «тотальной войны», меры по укреплению вооружен-
ных сил и стратегической обороны, оголтелая пропаганда и пси-
хологическая обработка армии и народа — все это, вместе взятое,
позволило нацистской клике еще на много месяцев затянуть вой-
ну, пролить еще много крови и сделать сопротивление вермахта
на ее завершающем этапе па Востоке крайне ожесточенным и
опасным, что ставило много трудных задач прежде всего перед
Советским Союзом, перед Красной Армией.
2
Обстановка на Балканах вот уже несколько лет тревожила гит-
леровских стратегов. Именно здесь постоянно ширился один из
главных центров освободительной борьбы народов, которяй по-
519
стоянно мешал превратить Балканы в прочный и надежный плац-
дарм рейха на Юго-Востоке Европы.
Сражение за Восточное Средиземноморье и Северную Африку
германский фашизм проиграл в 1941—1943 гг. С тех пор военно-
стратегическое значение Юго-Восточной Европы и Балкан как
одного из исходных районов глобальной стратегии рейха еще
больше возросло. Крах завоевательных расчетов и кардинальное
изменение общей обстановки усилили в глазах нацистских глава-
рей функции этого района.
Однако их позиции подрывала национально-освободительнай
борьба народов Балканских государств. Как мы говорили, наи-
большего размаха она достигла в Югославии. Из «Вольфшанце»
внимательно и с тревогой следили за развитием дел. Народно-
освободительная армия Югославии, состоявшая летом 1944 г. из
12 корпусов, 22 самостоятельных бригад, 25 самостоятельных
батальонов и 140 партизанских отрядов, предпринимала все но-
вые активные действия во всех областях страны.
В Словении и Далмации восстание приобретало всенародный
характер. На территории Словении патриоты разоружили шесть
итальянских дивизий и захватили много оружия. Успешно про-
водилась мобилизация: в Хорватии, Словении, Загорье, Среме,
Восточной Боснии трудящиеся массами вступали в НОАЮ.
В Греции организованные действия революционной армии,
которая пользовалась широкой поддержкой народа, сковали
силы оккупантов, патриоты ширили и активизировали борьбу.
Эшелон за эшелоном летели под откос.
Растущие успехи партизан создавали предпосылки для осво-
бождения Балканских государств. Но столь же безусловной оста-
валась и та истина, что только наступление Красной Армии мог-
ло освободить народы Юго-Восточной Европы, всего балканского
региона, решить исход длительной и упорной борьбы.
Гитлер и его генералы это понимали.
Главным «прикрытием» Балкан и всей Юго-Восточной Евро-
пы они считали Румынию, румынский фронт. Но антифашистское
и антивоенное движение в Румынии нарастало. Оно охватывало
и армию. Дезертировали не только солдаты, но и офицеры.
Лишь во второй половине июня 1944 г. бежало из войск или не
явилось на призывные пункты более 5 тыс. человек, среди них
200 офицеров. В рядах господствующих классов поражения на
фронтах и внутренний кризис вызвали разброд и панические на-
строения. Правящая клика начала метаться: одни думали про-
должать борьбу, другие прилагали усилия, чтобы не допустить
освобождения Румынии Советским Союзом и добиться сепаратно-
го договора с Англией и США на антисоветской основе.
В начале 1944 г. Бухарест сделал несколько попыток догово-
риться с западными державами. Однако никто не учел, что, свя-
занные обязательствами не заключать сепаратных договоров, они
не смогут в обстановке победоносного наступления советских
войск чего-либо добиться.
520
В Берлине с тревогой воспринимали поступавшие неясные
сведения о политических маневрах союзника. Фюрер направлял
своему соратнику послания, убеждал, что еще ничего не потеря-
но. Гитлер просил Антонеску «сделать все, чтобы ускорить моби-
лизацию и развертывание в районе Прута всех боеспособных ру-
мынских дивизий», обеспечить «оборону юго-восточного прост-
ранства» и т. п.
Антонеску отвечал в ледяных тонах. Он требовал для обороны
Румынии новых немецких дивизий.
23 июля Гитлер отдал приказ: Шернеру и Фриснеру, который
действовал в Прибалтике, «поменяться должностями». На сле-
дующий день во время приема Фриснера при вступлении в долж-
ность Гитлер сказал ему: «Относительно политического положе-
ния в Румынии будьте совершенно спокойны. Маршал Антонес-
ку искренне предан мне. И румынский народ, и румынская ар-
мия идут за ним сплоченно, как один человек»5. Фриснеру
предстояло лишь позаботиться о том, чтобы сделать как можно
более сильным правый фланг и не позволить русским ни при
каких обстоятельствах нанести удар вдоль Дуная.
Антонеску решил встретиться с Гитлером, чтобы обсудить по-
ложение дел.
3
Личный поезд румынского диктатора остановился у перрона Рас-
тенбурга. После торжественного ритуала воинской встречи оба
фюрера уединились в бункере Гитлера. У них, конечно, имелось
более чем достаточно тем для разговора. Противник — на грани-
цах Румынии. Ходят слухи, что в стране беспокойно. Оба уже
давно привыкли к мысли, что во всех явлениях жизни челове-
чества выше всего стоят их воля, их приказы. Какое им дело
до интересов народов? И в полном соответствии с этой убежден-
ностью вели оба свои очередные переговоры, конечно не зная,,
что они станут последними в их жизни.
Сначала фюрер коротко сообщил Антонеску о внутригерман-
ских делах. Он сделал особый упор на событиях, предшествовав-
ших покушению, и расправе над «преступниками и предателями».
Относительно немецких соединений, которые были выведены
из Румынии для переброски на центральный участок советско-
германского фронта, фюрер сказал, что он был вынужден так
распорядиться потому, что точно установлено: русские со своей
стороны перебросили большое количество соединений с юга на
другие участки.
Фюрер дружески пообещал: выведенные из Румынии немец-
кие соединения будут заменены другими дивизиями с Восточно-
го фронта, после того как их восстановят. Кроме того, он прика-
жет направить в группу армий «Южная Украина» несколько
подразделений штурмовых орудий.
5 Фриснер Г. Проигранные сражения. М., 1966, с. 41.
17 Д. М. Проэктор
521
Затем фюрер замолчал, ожидая реакции партнера.
Антонеску вежливо сообщил, что принял к сведению эту ин-
формацию фюрера. Тогда, не давая продолжать своему коллеге,.
Гитлер сказал: он, конечно, знает, что маршал хочет поставить
ему вопрос о том, как он, фюрер, думает довести войну до ус-
пешного конца. Сейчас он ответит на этот вопрос.
— Немецкий народ проливает свою кровь в этой борьбе,—
начал Гитлер,— И это дает ему право поставить со всей серьез-
ностью вопрос перед своим союзником; готов ли также и он
принести любую жертву для победы? Если да, то необходимо най-
ти пути и средства, чтобы убрать с дороги еще имеющиеся в не-
которых областях трудности. Если же союзник не готов к этому,
то он должен ясно и открыто сказать, что он не собирается
держаться до конца.
Антонеску, конечно, понимал, что Румыния нужна теперь
Гитлеру только как предполье Германии и нефтяной оазис. Но
и ему Германия была необходима как возможное спасение в
борьбе против Советского Союза. Он не верил торжественным
клятвам Гитлера. Сталинградский урок научил его пониманию
действительного отношения нацистов к партнерам. Но он не сом-
невался и в том, что если скажет «прямо и честно», что дальше
воевать пе станет, то в тот же день начнется оккупация Румы-
нии «другом и союзником». Примеры недавних действий немцев
против итальянского и венгерского партнеров не оставляли на
этот счет ни малейших сомнений, как и ясной была бы личная
судьба Антонеску при таком повороте дела.
И наконец, имелся еще один, вероятно самый главный, побу-
дитель согласия продолжать борьбу до конца. Внутреннее поло-
жение в стране обострилось до крайних пределов. Революцион-
ный взрыв назревал. Наступление Советской Армии могло окон-
чательно развязать все демократические силы. Только продолже-
ние войны отсрочит революционную развязку! Колебаний быть
не могло. Зная, какие претензии может предъявить германский
союзник к состоянию румынской армии, Антонеску решил дейст-
вовать испытанным средством: сначала обвинять самому, а уже
потом дать ответ. Он скажет, что это немцы виноваты в том, что
русские стоят на румынской границе. И пусть причиной ослаб-
ления немецкой армии окажется моральное влияние покушения
на Гитлера.
Маршал сказал:
— Я благодарю вас, фюрер, за ту широкую, всеохватываю-
щую картину современной обстановки, которую вы начертали.
Как солдат и лояльный руководитель союзного государства, я и
со мной весь румынский народ решительно осуждаем покуше-
ние, совершенное на вас, фюрер. Я хочу использовать этот слу-
чай, чтобы от имени румынского народа выразить удовлетворе-
ние тем, что предусмотрительность и на этот раз позволила вам
спастись.
522
Гитлер потемнел. Почему Антонеску столь бестактно начал
с этой щекотливой темы? Ирония? Насмешка?
— Я не скрою,— продолжал, казалось не замечая реакции
фюрера, Антонеску,— моей особой озабоченности отрицательным
влиянием покушения на боевые качества и дисциплину вермах-
та. Однако после вашего, фюрер, сообщения я вернусь в Румы-
нию убежденным, что немецкая армия снова будет поднята на
высший уровень, как па это надеются союзники Германии.
Гитлер думал: куда он клонит?
Антонеску продолжал:
— Я не хочу скрывать от вас, фюрер, того тяжелого беспо-
койства, которое мне самому и румынской армии внушают собы-
тия на Восточном фронте. В течение долгих лет, которые уже
тянется война, ни один румынский офицер не повернулся про-
тив руководителей государства 8. ,
Это был хорошо рассчитанный удар. Гитлер понял; «союзник
и друг» хочет свалить все неудачи на немецкую армию, «подто-
ченную предательством».
Фюрер попытался вселить надежду: положение скоро можно
будет выправить — германская промышленность усиливает вы-
пуск истребителей. В ближайшее время их будет получено 1000—
1500 штук, не считая ночных. После того как полностью восста-
новится положение в центре Восточного фронта, наступит оче-
редь других его участников^
Но все эти «будет», казалось, пе производили на собеседника
пи малейшего впечатления. Он повторял свои требования, пре-
тензии, опасения.
— Однако, несмотря на эту чрезвычайно критическую обста-
новку,— заключил Антонеску,— моральное состояние страны
все еще хорошее.
— Страна в полном единстве идет за мной,— вновь заявил
он.— Нп один офицер или солдат никогда не изменит мне.
(Ровно через 18 дней ему «изменит» почти вся армия!)
Фюрер перебил:
— Я лично фанатически убежден, что нужно любой ценой
удерживать каждый квадратный километр завоеванной земли!
Антонеску выпалил:
— Я абсолютно верил вам, фюрер, и после нашей с вами по-
следней встречи, где вы, фюрер, дали гарантию, что Крым бу-
дет удержан и что в начале лета путем наступления будет воз-
вращена Украина. Несмотря на эти ваши гарантии, обещанные
военные операции не были проведены!
Антонеску выкладывал дальше: если совершенно открыто
ответить на поставленный фюрером вопрос, хочет ли Румыния
продолжать сражаться, он, Антонеску, заявляет, что его ответ
будет зависеть от дальнейшей позиции Венгрии и Болгарии, от
« См.: Kissel Н. Die Katastrophe in Rumanien. Darmstadt, 1964, S^32, 182,
187, 197 (Anl. 2).
17*
523
того, будет ли стабилизирован Восточный фронт, и, наконец,
от того, получит ли Румыния достаточно средств противовоздуш-
ной обороны.
Гитлер возмутился.
— Я не могу дать никаких гарантий о позиции Болгарии.
В случае любого нарушения ею лояльности Германия прибегнет
к оружию. Неизвестно, кто в будущем возглавит в Болгарии ре-
гентство. Можно ждать любых неожиданностей. Что касается
Венгрии, то я гарантирую, что ничего не произойдет. Здесь Гер-
мания при малейшей опасности будет действовать со всей жес-'
токостью. Германия прежде всего сама в огромной степени заин-
тересована в том, чтобы стабилизировать Восточный фронт. Она
сделает для этого все возможное и будет сражаться до последне-
го, чтобы добиться этой цели.
Гитлер кричал, перечисляя заслуги рейха перед Румынией:
никто в Европе не принес таких жертв, как Германия. Война
при любых обстоятельствах должна быть выиграна, тогда сами
собой улягутся все недоразумения, ликвидируется напряжен-
ность в отношениях. И тут же он упрекал Антонеску в невы-
полнении плана поставок по различным товарам. Фюрер уже
вопил. Его собеседник тоже стал терять контроль над собой.
Перебивая Гитлера, он жестко и возмущенно доказывал, что
Румыния тоже делает все возможное и поставляет все обещан-
ное.
Наконец они успокоились. Последовала длинная пауза. Фю-
рер первым прервал молчание. Он снова сказал: «Сама судьба
связала Германию и ее союзников». Они должны продолжать
борьбу, располагая абсолютным взаимным доверием. И здесь он
вспомнил злой упрек Антонеску насчет невыполненного обеща-
ния: вернуть Крым и Украину.
В стенограмме их беседы мы читаем: «Возвращаясь к замеча-
нию Антонеску насчет того, что фюрер не сдержал данное весной
обещание вернуть Крым и Украину, фюрер ответил, что была
проведена вся подготовка к наступлению, включая сосредоточе-
ние войск и необходимых средств, но вследствие исключительно
плохой погоды танки буквально застряли в грязи. Это, должно
быть, заговор природы, что зимой 1941/42 г. помешал операциям
чрезвычайный холод, в то время как теперь стала помехой чрез-
вычайная влажность. Поэтому он (фюрер) из-за обстоятельств,
не зависящих от его воли, не смог осуществить планы, которые
первоначально обещал».
Антонеску отвечал:
— Я хотел бы сказать, что не имею ни малейших сомнений
в намерениях фюрера. Ни один из союзников Германии не лоя-
лен к ней так, как Румыния. Она останется на стороне Германии
и будет последней страной, которая покинет рейх.
Он сделал паузу и провозгласил:
— Потому что известно: конец Германии будет означать
также конец Румынии.
524
Беседа кончилась ’.
Антонеску, сославшись на усталость, вышел из помещения и
уехал. Он даже отказался от приглашения на ужин к фюреру.
Самое поразительное в этой беседе заключалось в том, что
партнеры вели ее так, будто им предстояло вместе воевать еще
много лет, и что временные недоразумения как на фронте, так
и в их собственных взаимоотношениях и уж, конечно, в их стра-
нах никак не повлияют на конечную победу, в которую они ве-
рили или представляли друг другу, будто верят. Стереотипы их
мышления оказались столь устойчивыми, что, если снять обо-
лочку ухищрений, колкостей и уверток, останется лишь несколь-
ко гладких, как круглые камни, мыслей, повторяющихся ими в
разной связи сотни раз: воевать до конца, врагов в тылу унич-
тожить.
И Гитлер, и Антонеску, клявшиеся • друг другу в вечной
дружбе «до конца», тогда, конечно не имели представления, что
ровно через 15 дней все их долгие сомнения, раздумья, все опа-
сения и надежды, интриги, тайные и явные планы и расчеты
разрешатся мгновенно и предельно ясно. Германо-румынский
фронт будет взорван, растерзан и стерт, их дивизии будут пани-
чески бежать в горы, десятки тысяч солдат попадут в окружение
и плен, генералы утратят всякое управление, орудия и танки
сотнями будут брошены на дорогах.
Они не представляли себе, что со страшным треском рухнет
вся государственная система румынского фашизма, что румын-
ские армии повернут оружие против Гитлера, а вернейший друг
и союзник фюрера окажется в ситуации еще худшей, чем италь-
янский дуче год назад. Того по крайней мере выволокли из пле-
на немецкие парашютисты и тем на несколько месяцев продлили
его существование.
4
Почти до самого начала наступления советских войск в Румынии
(20 августа) ни германское верховное командование, ни штаб
Фриснера не предполагали, что оно может произойти.
Оценка обстановки отделом иностранных армий Востока ге-
нерального штаба сухопутных сил 15 августа гласила: «Развитие
действий противника перед группой армий „Южная Украина14
от начала летних операций характеризуется отводом крупных
сил врага для ввода против армий „Северной Украины11 и
„Центра11 (всего до настоящего времени 2—3 танковые армии,
8—10 подвижных корпусов, 3 пехотные армии, 28 стрелковых
дивизий). Что такая переброска сил в дальнейшем прекратится,
нельзя установить достаточно точно, однако при общем развитии
событий между Карпатами и Северным морем следует ожидать
вероятного ввода там крупных сил. Поэтому наступление Крас-
ной Армии с далеко идущими оперативными целями против 7
7 Ibid.
525
группы армий „Южная Украина" теперь, как и прежде, невоз-
можно» 8.
16 августа (за 4 дня до наступления) штаб 6-й армии до-
кладывал: «Ничего особенного, везде спокойствие». 18 августа
(за два дня до наступления) в донесении начальника штаба
30-го армейского корпуса, оборонявшегося против плацдарма у
Бендер, где 3-й Украинский фронт готовил свой главный удар,
начальнику штаба 6-й армии говорилось: «У плацдарма мы не
ожидаем ничего серьезного» 9.
Мощный удар Красной Армии в Румынии оказался стратеги-
чески совершенно неожиданным для германского верховного
командования. Только за полтора суток до начала штаб группы
армий «Южная Украина» распознал угрозу под Яссами, где го-
товилось наступление 2-го Украинского фронта. Штаб группы
до конца ничего не знал о масштабах предстоящего удара 3-го
Украинского фронта из района Бендер. Ставка Гитлера вплоть
до начала наступления советских войск вообще его не ждала и
не принимала никаких контрмер.
Начавшееся ранним утром 20 августа наступление в Румы-
нии 2-го и 3-го Украинских фронтов под командованием генера-
лов Р. Я. Малиновского и Ф. И. Толбухина приняло сокруши-
тельный характер.
Одно из донесений, полученных из войск армейским штабом
группы армий «Южная Украина», гласило: «Артиллерийская
подготовка невиданной силы. Все управление нарушено. Остав-
ление бункеров означает верную смерть... Все опорные пункты
на позиции „Б“ разрушены и сметены. Слева в тылу находится
наступающая русская пехота; справа... русские плотными по-
строениями с криками „ура" уже впрыгивают в ходы сообщения.
Крупные, со спортивной выправкой, хорошо одетые, в новой
светлой форме, они безупречно вооружены» 10.
В первые два дня наступления советские войска продвинулись
на 25 км. Фриснер использовал все имеющиеся у него резервы,
но абсолютно безуспешно. Мгновенно разгромленная оборона
зияла глубокими брешами. Советские войска стремительно дви-
нулись к югу.
Только 22 августа Гитлер разрешил начать отвод войск из
выступа фронта, расположенного между 2-м и 3-м Украинскими
фронтами. Но оказалось поздно. День 23 августа стал во всех
отношениях критическим: завершилось окружение 3-й румын-
ской армии. Она сложила оружие.
Удары Красной Армии ускорили вооруженное выступление
румынского народа. В Бухаресте вспыхнуло восстание, положив-
шее начало народно-демократической революции. По своим це-
8 Бюллетень оценок положения на Восточном фронте. Ч. А.— Б-ка Воен,
акад. им. М. В. Фрунзе. Рукопись, с. 84.
9 Kissel Н. Op. cit., S. 71.
‘° Ibid., S. 69.
526
лям и характеру оно стало антифашистским, а его движущими
силами выступали рабочий класс и солдатские массы.
Подготовка восстания, проведенная компартией Румынии,
патриотически настроенным офицерством и представителями
дворцовых кругов началась еще в июне. Развитие событий на
фронте ускорило вооруженное выступление. Во второй половине
дня 23 августа Антонеску был арестован в королевском дворце
вместе со своим заместителем М. Антонеску. Военное командо-
вание Бухареста на основе плана, заранее разработанного Воен-
ным комитетом, деятельность которого направляла компартия,
отдало приказ занять государственные учреждения и военные
объекты.
Около 17 час. того же дня в немецком представительстве на
Алеа Викторией, № 10 появился начальник румынской разведки
Христеску. Он сообщил советнику-посланнику Штельцеру обо
всем, что произошло во дворце. Немедленно сюда были пригла-
шены чины германского представительства. Вскоре появились
генерал-лейтенант Герстенберг, адмирал Тиллессен, шеф герман-
ской военно-морской миссии, генерал Шпальке, военный атта-
ше — вся немецкая миссия. Позже прибыл со своей виллы и по-
сланник фон Киллингер. Растерянные, они не знали, что делать.
Прежде всего сообщили обо всем случившемся в ставку, благо
связь еще работала. По настоянию собравшихся у посланника
Киллингер отправился во дворец. В беседе король Михай,
«как Гогенцоллерн», выразил сожаление о таком развитии собы-
тий и попросил, чтобы «правительство рейха распорядилось не-
медленно вывести немецкие войска из Румынии» “.
Около 20 час., когда связь уже работала с перебоями, Гер-
стенбергу удалось связаться с Берлином. Гитлер приказал Герс-
тенбергу подавить путч. Но все немецкие служебные инстанции
в Бухаресте были оцеплены румынскими войсками, некоторые
разоружены, связь прервана. Сильные румынские войсковые
подразделения окружили германское представительство, дома, где
находились немецкие военные, в Бухаресте и в пригородах.
Совершенно не представляя себе реального положения вещей,
ставка Гитлера еще думала, что можно не только изменить поли-
тическую обстановку в Бухаресте, «подавить путч», но и отвести
группу армий «Южная Украина» на линию, «которая прикрыла
бы нефтяные районы Румынии и пути вывоза нефти».
Однако приказ «Вольфшанце», как и многие другие директивы
и приказы, как и предыдущие действия в связи с делами в Ру-
мынии, был столь же далеким от действительности.
Румынский народ приветствовал окончание войны. Повер-
нуть события вспять было невозможно. Неудержимое наступле-
ние советских войск не только сметало на своем пути всякое
военное сопротивление, но и рушило любые попытки каких бы
11 Hillgruber A. Die letzten Monate der deutsch-rumanischen Waff^jbriider-
schaft. Bonn, 1964, S. 359, 360.
527
то ни было политических комбинаций. Единственный выход из
положения бывший союзник рейха нашел, и никакие яростные
приказы «Вольфшанце» уже ничего не могли изменить.
Приказ Гитлера о «подавлении путча» Герстенберг начал
выполнять утром 25 августа. Все, что смогли наскрести из гар-
низонов, расположенных вокруг Бухареста, двинули в наступле-
ние. Немецкие подразделения сумели достигнуть северной окраи-
ны Бухареста. Но здесь они залегли, встретив упорное сопротивле-
ние румынских солдат. В ОКВ пошло устное донесение Герстенбер-
га: «Положение в районе Бухареста очень серьезное. Наши
силы — на северной окраине Бухареста. Взять Бухарест без
поддержки тяжелого оружия невозможно. Наша авиация днем и
ночью успешно атакует здание совета министров и королевский
дворец. Нефтяной район Плоешти окружен румынами... Вывоз
продукции пресечен» 12.
В середине дня ставка узнала, что атакующие немецкие части
отброшены румынским контрударом в лесной лагерь Степанп.
Вскоре был потерян расположенный севернее города и находив-
шийся в распоряжении немцев аэродром Банеаса. Немецкие ча-
сти пришлось снабжать по воздуху — еще оставался аэродром
Отопени. Транспортные самолеты срочно доставили подкрепление
с Балкан — около 500 человек во главе с прибывшим из Варша-
вы генералом Штахелем, которому было приказано возглавить
все немецкие войска под Бухарестом п Плоешти.
Но мощное наступление советских войск продолжало разви-
ваться. Основная немецкая группировка, окруженная юго-восточ-
нее Ясс, не смогла прийти на помощь частям, пытавшимся вер-
нуть Бухарест. Повстанцы удерживали столицу. Антифашистское
восстание закончилось победой народа. 31 августа в Бухарест,
освобожденный патриотическими силами, вступили советские
войска, а также 1-я румынская добровольческая дивизия имени
Тудора Владимиреску.
Румыния повернула фронт против Германии. В оперативное
подчиненпе командующего 2-м Украинским фронтом перешли 4-я
и 1-я румынская армии. В первых числах сентября советские вой-
ска уже выходили к Турну-Северину вблизи югославской границы
и к Болгарии. Затем преодолели Восточные и Южные Карпаты и
в конце сентября вышли на румыно-венгерскую границу.
Немецкий фронт на юге не просто был сокрушен, но вообще
перестал существовать. Советские войска продвинулись на
750 км и глубоко охватили все немецкие силы, расположенные в
Карпатах и Польше. Были созданы решающие предпосылки к
освобождению Румынии. Восстание румынского народа под ру-
ководством коммунистической партии смело фашистское пра-
вительство Антонеску. Подписанное 12 сентября 1944 г. согла-
шение о перемирии означало вместе с тем вступление Румынии
в антифашистскую войну.
12 Kissel Н. Op. cit., S. 143.
528
Непрестанные одна за другой катастрофы в центре и на юге
Восточного фронта привели всех обитателей «Волчьего логова»
в состояние мрачной и злобной подавленности. Замкнувшиеся в
своих бункерах, они стали воспринимать многое как из потусто-
роннего мира. Главное и второстепенное не различалось. Все то-
нуло в бесконечных мелочах, эмоциях, вызываемых постоянно и
неожиданно, но все время к худшему меняющейся обстановкой.
После Сталинграда, Курска гитлеровская ставка привыкла
уже ко многому. Но то, что происходило сейчас, казалось немыс-
лимым. Эта быстрота, с которой танковые армады приближаются
с Востока к рейху, эти один за другим, почти без перерывов,
сокрушительные удары, когда стало уже совсем невозможно ни
отдышаться, ни предвидеть, где и какими силами будет нанесен
следующий, это широкое движение союзников с Запада — все
создавало в ставке атмосферу обреченности.
В бункерах «Вольфшанце» на очередных заседаниях беско-
нечные рассуждения Гитлера о неизбежном развале коалиции
противников перемежались длительными экскурсами в прошлое,
оправданиями ранее принятых решений, обвинениями всех и вся
в плохом выполнении приказов, новыми и новыми проклятиями
в адрес «предателей». Приходили Кейтель, Гудериан, Йодль и
другие, сообщали более или менее приглаженно плохие вести, на
основе докладов принимались всевозможные решения, которые
могли задержать исход, но не изменить его.
Тема «предательства в тылу» все еще вытесняла другие. За-
говор и его неудача, которую теперь здесь все толковали как
«волю провидения, решившего сохранить фюрера», аресты, кар-
тины «народного суда» и казней, ежедневно представавшие перед
обитателями «Вольфшанце» в виде фильмов,— все это все боль-
ше и больше направляло мышление в одну сторону: воевать до
конца ради самой войны, уничтожать все вокруг, прежде чем
погибнуть самим. Нужно лишь как следует перетасовать колоду:
выбросить еще притаившихся врагов фюрера, заменить их «без-
упречными».
В день, когда полный разгром в Румынии стал вполне оче-
видным фактом, 30 августа, Гитлер принимал генералов Кребса и
Вестфаля, отправлявшихся на новые должности начальниками
штабов. И не катастрофа в Румынии, а совсем другое стало те-
мой их разговора.
— Вы знаете, что фельдмаршал Клюге покончил самоубийст-
вом,— говорил фюрер.— Имеются очень веские подозрения, что
если бы он не совершил самоубийства, то все равно был бы
арестован.
Переходя к теме о противниках, Гитлер безапелляционно за-
явил:
— Они двигаются к своей гибели. Настанет момент, когда
напряжение союзников будет таким большим, что настушЛ* про-
529
вал. Коалиции в мировой истории всегда погибали. Только нуж-
но выждать момент, как бы ни было трудно. Моей задачей яв-
ляется, Особенно с 1941 г., при всех обстоятельствах не тратить
нервы, а если где-нибудь имеется поражение, вновь и вновь на-
ходить пути и вспомогательные средства, чтобы как-нибудь по-
править историю. Я вполне могу сказать; более тяжелого кризи-
са, чем тот, который мы уже пережили на Востоке, нельзя себе
представить.
Гитлер говорил дальше:
— Нужно продолжать борьбу до тех пор, пока имеется воз-
можность для порядочного мира, сносного для Германии и гаран-
тирующего жизнь будущих поколений.
Гитлер закончил совещание требованием:
— Нам необходим какой-нибудь успех — это главное. Нужно
опять стать активными, чтобы мы снова подчинили себе закон
действия!
В «Вольфшапце» все еще думали, будто из Румынии Крас-
ная Армия, скорее всего, ударит на Балканы и к черноморским
проливам, а не на северо-запад, в Венгрию и Чехословакию.
Однако замысел Советского Верховного Главнокомандования
состоял вовсе не в том. Теперь считалось необходимым разгро-
мить группу армий «Юг» (так снова стали называть группу
армий «Южная Украина»), вывести из войны Венгрию, оказать
помощь в освобождении Чехословакии и Югославии. В наступ-
лении должны были участвовать 4-й, 2-й и 3-й Украинские фрон-
ты, чехословацкие, румынские, болгарские и югославские войска.
Когда в начале октября 1944 г. для обитателей «Вольфшан-
це» стали очевидными иные намерения советского командования,
они изменили свою прежнюю оценку плана Красной Армии.
5 октября Гитлер приказал сосредоточить под Дебреценом пять
танковых и моторизованных дивизий, разбить советские войска
западнее Карпат, удержать Венгрию, а затем проникнуть в гор-
ные долины и там «сесть на зимние позиции» ,3.
Но гитлеровцы опоздали. Пока Гудериан совершал свои слож-
ные переброски войск, 6 октября 2-й Украинский фронт под
командованием генерала Р. Я. Малиновского нанес удар в тыл
группе армий «Юг», окончательно рассеяв «балканские иллюзии»
гитлеровской ставки. Последовал ряд крупнейших сражений в
Венгрии, завершением которых стала Будапештская операция.
Во время обсуждения обстановки 23 января 1945 г. Гитлер
указывал, где на Восточном фронте должен теперь находиться
район главных стратегических усилий: «На первом месте стоит
венгерский нефтяной район и нефтяной район Венского бассей-
на, ибо без этой нефти (80% всей добычи) дальнейшее ведение
войны невозможно» “.
Затяжная борьба на венгерской равнине привлекла значи-
13 KTB/OKW, Bd. IV, S. 63, 64.
14 Ibid., S. 64.
530
тельные немецкие силы, снятые с центрального участка советско-
германского фронта, который последовательно ослаблялся.
Тем временем ускоренными темпами развивались события в
Западной Европе. Американские и английские войска после
вступления в Париж в конце августа с рубежа Сены двинулись
далыпе к востоку, в глубь Франции. В декабре они освободили
всю Францию, Бельгию, Люксембург и часть Нидерландов. Не-
смотря на продвижение союзников, ОКБ в июне—декабре 1944 г.
перебросило из Германии и других стран Европы против Совет-
ской Армии 59 дивизий и 13 бригад; в то же время с советско-
германского фронта было снято всего лишь 12 дивизий и 5 бри-
гад. К концу года немцы потеряли всю Центральную Италию и от-
ступили до Равенны.
Наступали последние дни «Волчьего логова». Ставка Гитлера
просуществовала в Восточной Пруссии до .конца 1944 г. Высшие
штабы вселились сюда через 36 час. после начала вторжения в
Советский Союз. Руководители вермахта надеялись пробыть там
не больше трех месяцев. Им пришлось сидеть в бункерах под
Растенбургом 42 месяца. Приближение советских войск к Вос-
точной Пруссии вызывало растущую панику в логове Гитлера.
На совещании 1 сентября 1944 г. фюрер говорил: «Положение
стало настолько опасным, что должно быть ясно: здесь сижу я,
здесь сидит все мое верховное командование, здесь сидят рейхс-
маршал, рейхсфюрер СС, рейхсминистр иностранных дел! Следо-
вательно, это капкан. Я без размышлений рискнул бы послать
две парашютные дивизии, если бы смог одним ударом захватить
все русское руководство» 15.
В страхе перед приближающейся Советской Армией они бро-
сили место, откуда хотели завоевать Советский Союз и продик-
товать свою волю миру. В течение долгих трех лет из «Вольф-
шанце» они руководили всем колоссальным военным механизмом
агрессии. И теперь, после того как все провалилось, мощные
взрывы подняли в воздух и разбросали далеко вокруг, будто
руками циклопа, мощные стены бетонных бункеров, разнесли в
щепы бараки, оставив развороченные, искореженные глыбы как
ужасные памятники и символы гибнущего фашизма.
6
Все шло к завершению разгрома фашистских армий. Это значи-
ло полное освобождение стран Восточной и Юго-Восточной, За-
падной, Южной и Центральной Европы.
Советское командование намечало развернуть одновременное
наступление от Балтийского моря до Дуная, причем главный
удар наносился на варшавско-берлинском направлении. Наступ-
ление планировалось начать 20 января 1945 г.
Однако обстановка на Западном фронте вскоре вынудила из-
менить срок начала наступления.
15 Hitlers Lagebesprechungen. Stuttgart, 1962, S. 593.
531
Западные союзники, создав громадное превосходство во всех
видах техники, тем не менее почти два с половиной месяца не
двигались из Нормандии, проводя лишь частные операции. Но
вот гитлеровские дивизии начали быстро отходить к границам
Германии, к пресловутой «линии Зигфрида». Это было прямым
следствем разгрома советскими войсками группы армий «Центр»
и их стремительного продвижения к границам рейха с Востока.
Теперь Франция (кроме Эльзаса и Лотарингии), Бельгия и
часть Нидерландов были освобождены союзниками при активной
помощи национального движения Сопротивления. Французские
партизаны очистили от врага провинцию Бретань до прихода
союзных армий. А в Париже они выгнали оккупантов еще до
подхода выдвинутой Эйзенхауэром вперед дивизии генерала Лек-
лерка.
Полуторамиллионная армия союзников, до предела насыщен-
ная техникой, в сентябре 1944 г. вышла к «линии Зигфрида» и
здесь остановилась. Имея несоизмеримый перевес по всем воен-
ным показателям, она тем не менее не торопилась двигаться
дальше и даже не укрепила должным образом позиции.
Гитлер задумал нанести удар на Западном фронте.
...Вечером 12 декабря 1944 г. высших командиров Западного
фронта пригласили в ставку фюрера. Их собрали в штабе Рунд-
штедта, отобрали оружие (после 20 июля эта мера считалась
обязательной), посадили в автобус и повезли заснеженными
полями, петляя так, что вскоре все потеряли ориентировку. Вско-
ре автобус остановился в Цпгенберге, у входа в подземный бун-
кер. Спустившись вниз, генералы предстали перед фюрером.
Иллюзии, в мире которых жили теперь Гитлер и его окруже-
ние, привели их к нелепой, оторванной от всякого подобия реаль-
ности мысли, что на Восточном фронте все стабилизировалось
и что в обозримом будущем ждать советского наступления боль-
ше не приходится. Поэтому надо сосредоточить внимание па
Западном фронте. Следует перейти в наступление в Арденнах —
в тех горных местах, где в 1940 г. были одержаны такие незабы-
ваемые победы, вогнать клин между американской и английской
армиями и одержать новую победу, которая повернет весь ход
войны.
И как только Йодль, докладывая об этом замысле, произнес
слово «Арденны», Гитлер воскликнул: «Хальт!». Стало тихо.
Сгорбленный, еле волочивший ноги, он вдруг преобразился:
— Я принял важное решение. Я снова перейду в наступле-
ние, здесь, из Арденн!
Он стукнул кулаком по лежащей карте:
— Через Маас и дальше на Антверпен!16
Его глаза опять загорелись. Он вдруг воспрянул духом.
В следующие дни началась подготовка наступления. Сколотили
16 Warlimont W. Im Hauptquartier der deutschen Wehrmacht, 1930-1945. Fran-
kfurt a. M., 1962, S. 526.
532
новую танковую армию, снабдили оружием и пополнениями.
Один из главных военных специалистов по диверсиям Скорцени,
который со своими парашютистами только что захватывал цита-
дель в Будапеште, получил задание фюрера переодеть свою
команду в американскую форму и на машинах действовать в
тылу союзных армий. Прежде всего захватить мост через Маас,
распространять слухи и ложные приказы, сеять панику. Три не-
мецкие армии перейдут в наступление, чтобы уже на седьмой
день достигнуть Антверпена. Они вобьют клин между американ-
цами и англичанами. И затем принудят тех и других к сепарат-
ному миру. После этого все силы будут переброшены против
«застывших и ослабленных» русских. Затем весь вермахт перей-
дет в наступление на Востоке и одержит победу и там.
Возглавить операцию назначен Модель. Когда тот выразил
сомнение в быстром успехе, ответ фюрера,был таков:
— Видимо, вы забыли пример Фридриха Великого. У Росбаха
и Лейтена он разбил в два раза более сильного врага. А как?
Дерзким наступлением. Почему вы не изучаете историю?
Моделю, так плохо знающему историю, оставалось промол-
чать.
— История повторится. Арденны будут моим Росбахом и
Лейтеном!17
Подготовленное в полной секретности наступление началось
туманным утром 16 декабря. Самолеты летать не могли. Амери-
канский фронт был стремительно прорван.
Получив донесения, Гитлер пришел в восторг:
— Теперь на Западе все изменилось! Успех, полный успех
в наших руках!18
Немецкое радио передало: «Наши войска снова наступают.
К рождеству мы подарим фюреру Антверпен». Союзники отходи-
ли. В их рядах царила растерянность. В Париже, где еще свежи
были воспоминания 1940 г., несколько десятков немецких дивер-
сантов превратились по слухам в «тысячи немцев в американ-
ской форме, действующих в тылу». Проникнув в Париж, дивер-
санты сделали даже попытку захватить Эйзенхауэра.
Однако, постепенно придя в себя, союзники стали принимать
меры, чтобы приостановить наступление. Улучшилась погода,
стала действовать авиация. В заснеженных Арденнах начались
упорные бои. Гитлер требовал продолжать наступление «с фана-
тической решительностью». Под Новый год он выступил по
радио. Его речь транслировали все радиостанции: «Германия,
как феникс из пепла, возродит свои разрушенные города и, не-
смотря пи на что, придет к конечной победе».
Положение союзников оказалось настолько сложным, что они
решили обратиться за помощью к Советскому Союзу. 6 января
1945 г. Черчилль встретился с Эйзенхауэром. Они обсудили во-
” Ibid.
18 Toland J. Adolf Hitler. Gladbach, 1977, S. 1052.
533
прос о том, чтобы просить русских начать наступление на
Востоке и тем заставить немцев ослабить силы на Западе.
Черчилль знал, что советское командование готовит новое
крупное наступление, но не знал, когда оно начнется. Он ска-
зал: «Я думаю, что Сталин собщит мне положение дел, если я
его спрошу. Попытаться сделать это?». Эйзенхауэр отве-
тил: «Да».
И в тот же день в Москву полетела телеграмма: «На Западе
идут очень тяжелые бои... Я буду благодарен, если вы сможете
сообщить мне, можем ли мы рассчитывать на крупное русское
наступление на фронте Вислы или где-нибудь в другом месте
в течение января... Я считаю дело срочным» 1в.
Ответ Сталина Черчиллю от 7 января гласил: «Мы готовимся
к наступлению, но погода сейчас не благоприятствует нашему
наступлению. Однако, учитывая положение наших союзников на
Западном фронте, Ставка Верховного Главнокомандования реши-
ла... открыть широкие наступательные действия против немцев
по всему центральному фронту не позже второй половины ян-
варя» 19 20.
Германские генералы на Восточном фронте были охвачены
мрачными предчувствиями. Гудериан, начальник штаба сухо-
путных сил, явился 9 января к Гитлеру с данными — картами
и таблицами, доказывая возможность наступления советских
войск крупными силами. Гитлер назвал эти данные «полностью
идиотскими» и порекомендовал запрятать их автора — генерала
Гелена — в сумасшедший дом.
Но Гудериан понимал, что их ожидает. Именно он, как мы
знаем, при вступлении в должность после 20 июля потребовал
от армии быть до последнего дыхания верными нацизму. Ни он,
ни другие генералы или фельдмаршалы ничуть не противились
наступлению на Западе, не возражали планам Гитлера «закон-
чить войну», хотя знали, что грозит на Востоке. Гудериан по-
стоянно требовал подкреплений Восточному фронту потому, что
лучше других представлял себе, что такое Советская Армия и
какова ее мощь. Кроме того, он был коренной пруссак, в то вре-
мя как Гитлер, Йодль и остальные — выходцами из других мест.
Гудериан поступал так, как в 1914 г., когда прусские бароны за-
ставили Вельгельма II перебрасывать силы из Франции для
защиты их Восточной Пруссии.
7
Несмотря на неполную готовность войск, советское руководство
решило в ответ на просьбы союзников ускорить переход в на-
ступление. Задача разгрома группировки немецко-фашистских
войск между Вислой и Одером, освобождения Польши и выхода
19 История дипломатии. М., 1975, т. 4, с. 550.
20 Там же.
534
на подступы к Берлину была возложена на 1-й Белорусский
фронт под командованием Маршала Советского Союза Г. К. Жу-
кова и 1-й Украинский фронт под командованием Маршала Со-
ветского Союза И. С. Конева.
12 января 1945 г. началось наступление 1-го Украинского
-фронта. Через два дня перешел в наступление 1-й Белорусский
фронт. Мощный и внезапный артиллерийский и авиационный
удар советских войск сокрушил германскую оборону. Двинулись
танковые соединения.
• За первые шесть дней наступления советские войска прорва-
ли оборону на 500-километровом фронте и стремительно прибли-
жались к границам рейха. Все германские попытки изменить
обстановку оказались бесполезными. Вместе с 1-й армией Войска
Польского дивизии маршала Жукова освободили Варшаву.
Гитлер немедленно покинул свою ставку на Западе и пере-
брался в Берлин, ближе к Восточному фронту, который опять
сразу же вытеснил все остальное. Немедленно созвано военное
совещание в рейхсканцелярии. Что же теперь делать дальше?
Это было 17 января 1945 г.
Перед собравшимися предстало удручающее зрелище некогда
великолепной рейхсканцелярии фюрера. Они пробирались к ней
через руины. Парадный вход разрушен. Окна забиты досками.
Часть помещений разбита. Голые стены длинных коридоров,
с которых исчезли ковры и картины. Повсюду эсэсовцы, обыски-
вающие всех, даже самых высоких, генералов и фельдмаршалов.
Их пригласили, как и обычно, в рабочий кабинет фюрера, где
также не осталось и следа прежнего великолепия. Когда все
сели, появился Гитлер, сгорбленный, с дрожащими руками и
блуждающим взором. Совещание открылось подробным докладом
Гудериана, который изложил ситуацию на Восточном фронте.
Фронт фактически прорван, и танковые силы Красной Армии
стремительно движутся вперед. Фюрер не прерывал докладчика.
Вся столь внезапно возникшая картина катастрофы, приближаю-
щейся с Востока, казалось, находилась по ту сторону сознания
и его самого, и остальных присутствующих — Геринга, Кейтеля,
Йодля и др.
Что они могли сказать? Ведь в эти самые часы на Восточ-
ном фронте уже была разгромлена 4-я танковая армия, стреми-
тельно откатывалась, неся большие потери, 17-я армия, брешь в
линии фронта зияла на 250 км.
Присутствующие вели беседы по второстепенным вопросам.
Но когда коснулись главного, то все свелось к одному решению:
фюрер назначает Гиммлера командующим новой группой армий
«Висла», которая получает задачу остановить стремительно дви-
гающиеся войска маршала Жукова.
Генералы сомневались в правильности выбора. Но Гитлер на-
стоял: рейхсфюрер — единственный человек, одно имя которого
заставит солдат и офицеров Восточного фронта сражаться до
последнего. Все, конечно, понимали, что это значит. 'Гиммлер,
535
главный палач рейха, несмотря на полное отсутствие военных
дарований и опыта, не остановится пи перед чем, чтобы прину-
дить солдат сделать невозможное.
Собственно, здесь впоследствии заключалась еще одна из при-
чин того яростного сопротивления, которое оказывали немцы на-
ступающим советским войскам. Но их порыв был неудержим.
К началу февраля Советская Армия продвинулась на 500—
600 км, вышла к Одеру и создала плацдарм на его западном
берегу.
В ходе наступления советских войск в Польше германское
командование дополнительно бросило в сражение свыше 20 диви-
зий и значительное количество техники, снятых с других участ-
ков советско-германского фронта и с Запада. Германское наступ-
ление в Арденнах и Эльзасе полностью прекратилось. Войска
с Западного фронта во все большем количестве перебрасывались
на Восточный фронт.
Очередной крах на Восточном фронте, широкое развитие
антифашистской борьбы во всех районах еще оккупированной
Европы сорвали замыслы Гитлера. Теперь армии западных союз-
ников снова двинулись вперед, встречая лишь местное сопротив-
ление. Города сдавались без боя. Они вышли к Рейну. Его фор-
сирование готовилось несколько недель. Подтягивались новые
силы. Авиация беспрерывно наносила удары. За неделю перед фор-
сированием союзники бросили свои воздушные армады (более
50 тыс. самолето-вылетов) на объекты по восточному берегу.
Немецкая авиация отсутствовала. 23 марта английские и амери-
канские войска переправились через Рейн, почти не встречая
сопротивления. Началась массовая сдача немецких войск в плен.
В Руре сдалось 300 тыс. человек, в других местах — еще 350 тыс.
«Война проиграна» — такими словами начал Шпеер свой ме-
морандум Гитлеру о значении потери Силезии, направленный в
рейхсканцелярию 30 января, в день 12-летия прихода нацистов
к власти.
8
Развивающееся наступление 2-го и 3-го Белорусских фронтов
привело к новому окружению и разгрому группы армий «Центр»,
а затем, в апреле 1945 г.,— к полной ликвидации германского
военного бастиона в Восточной Пруссии. Рейх потерял одновре-
менно важнейшие базы на Балтийском море. До марта 1945 г.
советские войска разгромили также восточно-померанскую груп-
пировку, преодолели Карпаты, отразили сильнейшие немецкие
контрудары у озера Балатон и вступили в Австрию.
Военный потенциал Германии после кульминации летом
1944 г. рушился. Перенапряжение сверх всяких мер не могло
продолжаться бесконечно. К концу года снабжение вермахта го-
рючим находилось в катастрофическом состоянии. Добыча нефти
в Румынии в мае упала на 56%. Бомбардировки заводов горюче-
го дали немалый эффект; в сентябре 1944 г. продукция герман-
536
ских заводов синтетического горючего снизилась до 8% по срав-
нению с высшими показателями апреля 1944 г. Особые труд-
ности вызывало положение с авиабензином. Запасы снизились
до 200 тыс. т, т. е. до такого количества, которое было
израсходовано в одном только месяце (мае) 1944 г. Различными
мероприятиями удалось к концу 1944 г. добиться некоторого
успеха. Общая выработка синтетического горючего составила
только треть по сравнению с первым кварталом.
Прямым результатом истощения ресурсов горючего стало
быстрое падение подвижности армии, и уже в середине февраля
1945 г. пришлось отдать приказ о крайнем ограничении исполь-
зования авиации: «Вводить ее только по мере надобности на ре-
шающем направлении и только тогда, когда другие средства не
могут принести никакого успеха; ограничить снабжение войск по
воздуху только для крайних случаев» 2‘. Такой приказ появился
в момент, когда союзники добились полного превосходства в воз-
духе над Германией.
Под ударами безостановочно наступавшей Красной Армии
сухопутные силы Германии буквально таяли. Их приходилось
теперь подкреплять за счет авиации и флота. К 10 февраля
ВВС передали сухопутным силам 112 тыс. человек. Военно-мор-
ской флот передал армии 28 тыс. человек. Министерство воору-
жения в течение февраля — 160 тыс. человек. 25 января Кейтель
приказал ввести на фронте силы полиции и СД. Еще через
три дня Гитлер распорядился срочно передать в боевые части
6 тыс. 16—17-летних юнцов.
Затем мобилизовали стариков. Немалые надежды возлагались
на ополчение — «фольксштурм». 10 января 1945 г. Кейтель разъ-
яснил его задачи, и уже через пять суток в бой брошены
37 батальонов фольксштурма. 26 января последовал приказ Гит-
лера о создании «смешанных боевых групп» — фольксштурма и
боевых соединений. В феврале фольксштурм получил задачу дей-
ствовать «по типу партизанской войны», со снабжением из дере-
вень. Вскоре выснилось: ополчение в боях себя не оправдывает.
Командующий группой армий «Центр» предлагал использовать
его только на знакомой местности, на тыловых позициях, для
охраны и мелкими группами — «как партизан».
Наряду с организационными мерами фашистское руководство
довело до крайности террористическое устрашение в армии.
Для ускорения вынесения смертных приговоров вместо воен-
но-полевых судов в войсках стали действовать военные трибуна-
лы, в которых заседал лишь один офицер — он и творил скорый
суд. Даже отставших от своих частей немедленно расстреливали.
8 марта Кейтель распорядился: каждый, кто попадает в плен,
не будучи раненым, или если он не может доказать, что сражал-
ся до последней возможности, «исключается из сообщества по-
21 KTB/OKW, Bd. IV, S. 25.
537
рядочных и храбрых солдат», а его родственники подвергаются
репрессиям. Подозреваемых беспощадно уничтожали, вешали на
фонарных столбах, подвергали зверским пыткам.
9
В имперской канцелярии все перемешалось. Все еще шли слу-
жебные совещания, обсуждались разные планы, фюрер произно-
сил речи. «Если война проиграна, народ должен погибнуть,—
заявил он,— Эта судьба неотвратима».
«Великогерманский рейх» представлял собой теперь узкую,
покрытую развалинами полосу земли, зажатую между наступаю-
щими с Востока и Запада армиями антигитлеровской коалиции.
А новые жертвы призывали нести только во имя целиком
обанкротившейся клики, сидевшей, подобно затравленным
волкам, в убежищах и бункерах полуразрушенной рейхскан-
целярии.
Все-таки они еще питали надежды. 30 января 1945 г.,
в 12-ю — последнюю — годовщину прихода нацистов к власти,
после очередного совещания по оценке обстановки Гитлер раз-
разился длинной «политической» речью: «Запад в самое ближай-
шее время поймет, что его главный враг не Германия, а больше-
визм». И тогда Запад вместе с Германией двинется в поход
против этого врага. «Я никогда не хотел воевать против Запа-
да,— вскричал он.— Они сами заставили меня сделать это».
С фанатичной убежденностью Гитлер говорил: «Время — наш
союзник, и это — основание для продолжения ожесточенной борь-
бы на Восточном фронте, до самого последнего человека».
Каждая удержанная немцами крепость на Востоке «станет в ко-
нечном счете опорным пунктом для совместного германо-амери-
кано-британского крестового похода во имя уничтожения боль-
шевизма». «На этот раз мы не капитулируем за пять минут до
полуночи!»—вскричал он, безумно глядя куда-то вдаль и как бы
не замечая присутствующих.
Эти рассуждения полусущества-полуразвалины, взбадриваю-
щего себя бесконечными дозами наркотических лекарств, кото-
рые давал ему лейб-врач Морелль, пожалуй, представляют некото-
рый интерес для изучения нацистской системы. Она продолжала
повиноваться теперь уже гибнущему безумцу из потустороннего
мира.
Из рассуждений Гитлера следовало:
что его военно-политическая стратегия состоит в надеждах
«объединиться» с западными союзниками для «совместного про-
должения войны» против Советского Союза. И в рейхсканцеля-
рии, и в верховном командовании многие отнюдь не отрицали
этого фантастического плана, но надеялись на него и соответст-
венно действовали;
что, исходя из этого плана, нацистские вожди потребовали
бросить все силы на Восток, позже вообще открыли Западный
фронт и довели борьбу против Красной Армии до предельного
.538
напряжения и ожесточения. Это и было средством получить тот
«выигрыш во времени», который будет достаточным, чтобы до-
биться «политическими средствами» объединения с Англией и
Америкой;
что социально-политический фактор — боязнь революции в
Германии, боязнь, сопровождавшая Гитлера всю его жизнь,—
продолжал в гротескной форме существовать и сейчас, усиливая
все ту же ожесточенность сопротивления советским войскам.
На следующий день нацистская верхушка получила еще одно
«поздравление». Оно состояло в донесении с Восточного фронта
от 31 января: советские танки переправились через Одер! Это
было сообщение о создании нашими войсками знаменитого
Кюстринского плацдарма 22.
В рейхсканцелярии сообщение было воспринято панически:
потерян последний естественный рубеж, на пути к Берлину!
Гиммлер не сдержал стремительного марша советских танковых
армий. Именно это сообщение привело теперь уже и Гитлера к
признанию, что, вероятно, дело проиграно. Он вызвал Бормана
и стал диктовать ему свое «политическое завещание». Нам нет
интереса вдаваться в подробности этой демагогии последних
дней нацистского вождя. Но одна деталь любопытна. Если рейх
действительно гибнет, диктовал фюрер, хотя он сам еще
надеется на историческое чудо, то вся вина за это падает на...
англичан. Они могли закончить войну еще в начале 1941 г.
Тогда и США не вступили бы в войну. «И тогда Германия, их
гарант, видела бы смысл своей жизни и существования нацио-
нал-социализма в уничтожении большевизма. Как было бы все
это легко, если бы английская политика была логичной и разум-
ной!» 23
Мы не будем здесь отдаляться от темы или забегать вперед,,
в послевоенную историю. Но читатель сам определит эту нераз-
рывность классовой политики фашизма в последние недели его
бытия со всем тем, что мы видели в 20—30-е годы. В различных
политических сферах США и Англии, готовящихся вот-вот стать
победителями, зрели новые установки — на конфронтацию с
Советским Союзом по все большему числу направлений. Нет,
конечно, они не собирались объединяться с Гитлером. Времена
Мюнхена и «странной войны» ушли безвозвратно. Гитлер и фа-
шизм были списаны со счетов. Но было другое: консерваторы
США уже готовили послевоенную расстановку сил в Европе,
именем которой станет «холодная война».
Этот путь истории предстояло определить в недалеком буду-
щем. Однако не нужно чрезмерной проницательности, чтобы ви-
деть его черты на завершающей стадии второй мировой войны.
Затягивание второго фронта было наиболее ясным его прояв-
лением.
22 Самсонов А. М. Вторая мировая война. М., 1985, с. 504—507.
23 Toland J. Op. cit., S. 1052.
539
В эти же дни последовали самые ожесточенные за всю войну
англо-американские бомбардировки Берлина, который и без того
лежал в руинах. Они имели не столько военное, сколько —
гораздо больше — политическое значение. Примерно аналогичное
тому, которое призвана была в недалеком будущем сыграть Хи-
росима: показать наступающему на Берлин Советскому Союзу
военную мощь западных союзников. Это также была одна из
карт будущей «холодной войны».
Почти тысяча американских самолетов дополнили прежние
разрушения. Рейхсканцелярия окончательно превратилась в руи-
ны. Ее обитатели ушли в подземные бункера.
10
Нацистам предстоял еще один удар, который должен был раз-
веять в прах последние надежды,— Крымская (Ялтинская) кон-
-ференция глав правительств трех держав антигитлеровской коа-
лиции.
Еще до конференции в связи с годовщиной Великой Октябрь-
ской социалистической революции военный министр США
Г. Стимсон телеграфировал председателю СНК СССР: «Нынеш-
няя 27-я годовщина основания СССР, после более чем трех дол-
гих тяжелых лет борьбы против жестокого врага, застает защит-
ников Вашей страны в завершающей фазе славной победы.
Ваши армии, Военно-Морской флот, Воздушные силы и народ с
их великими достижениями были для нас источником восхище-
ния и вдохновения» 24.
В дни конференции советские войска стремительно наступали
к сердцу гитлеровского рейха. Столь мощный аргумент в руках
Советского Союза влиял на политические позиции его партнеров
по переговорам. «Советский Союз доказал свою способность раз-
громить фашизм и нацистский рейх. Отсюда и вытекает в конеч-
ном счете ответ на вопрос: что же все-таки привело лидеров
США и Англии в Тегеран и Ялту?.. Ответ был ясен тогда, еще
яснее теперь: это — могущество Советского Союза, его решаю-
щий вклад в разгром фашизма, стремительное наступление совет-
ских войск, уже находившихся в 60 км от Берлина. Западные
державы опасались, что Советский Союз один освободит Европу
и это сделает послевоенный мир совсем не таким, каким хотели
его видеть лидеры империализма, еще глубже подорвет устои
капиталистической системы» 25.
Участники конференции добились единства в вопросах со-
вместной военной стратегии на завершающей фазе войны. Совет-
ские военные представители сообщили своим западным коллегам,
что предпринятое ранее по просьбе союзников наступление со-
24 Сове«ско-американские отношения во время Великой Отечественной вой-
ны, 1941-1945. М., 1984, т. 2, с. 258.
25 Яковлев А. Н. Ялтинская конференция: уроки истории и современность,—
В кн.; Ялтинская конференция 1945 г.: Уроки истории. М., 1985, с. 7.
540
сотских войск по всему фронту будет продолжаться. Представи
тели союзного командования в свою очередь информировали о
своих намерениях. Удары с Бостока и Запада были скоордини-
рованы. Военные штабы договорились о взаимодействии сил
стратегической авиации, причем координация их действий долж-
на была осуществляться советским Генеральным штабом совмест-
но с главами союзных миссий в Москве.
На Ялтинской конференции опять-таки в духе единодушия
был решен такой важнейший комплекс вопросов, как послевоен-
ное устройство Германии. Конечно, немалые трудности встрети-
лись на этом пути. Западные державы выдвинули в Европейской
консультативной комиссии немало проектов о будущем Германии.
В основе большинства из них лежали идеи того или иного под-
чинения этой страны интересам США и Англии, устранения им-
периалистического конкурента. Преобладала концепция расчле-
нения Германии или противопоставления ее Советскому Союзу.
Советское же правительство исходило из необходимости под-
готовить условия для превращения Германии в миролюбивое де-
мократическое государство.
Но и в этой очень сложной области удалось достигнуть взаи-
мопонимания по всем ключевым вопросам на основе доброй воли
и совместных усилий. Успешное решение важнейших проблем
доказало, что в политике и дипломатии всегда есть обширное
поле для развития и укрепления доверия на основе близких или
совпадающих интересов государств, принадлежащих к разным об-
щественным системам2®. На основе взаимопонимания и компро-
миссов удалось достигнуть согласия по многим вопросам буду-
щего Германии.
Главы трех держав наметили основы согласованной полити-
ки в отношении Германии на принципах ее демократизации и
демилитаризации. Целью оккупации и союзнического контроля
было уничтожение германского милитаризма и нацизма, созда-
ние гарантии, что Германия «никогда не будет в состоянии на-
рушить мир». Все были едины в намерении подвергнуть военных
преступников наказанию, устранить всякое нацистское и мили-
таристское влияние из общественных учреждений, культурной и
экономической жизни немецкого народа.
В Ялте возобладал принцип равенства сторон. Ни одна из
великих держав не могла претендовать на то, чтобы навязывать
свое мнение другим. Это был прообраз новых взаимоотношений,
которым закономерно суждено было утвердиться — раньше или
позже. Но прежде произошло много событий26 27.
Сложнейшие вопросы решались в духе взаимопонимания.
Среди них надо назвать такие, как основные положения созда-
26 Там же, с. 9.
27 См.: Севостьянов П. П. Крымская (Ялтинская) конференция и ее историче-
ское значение.— В кн.:. Ялтинская конференция 1945 г.: Уроки нагории.
М., 1985, с. 34.
541
ния ООН, ее Устава, разработка принципов организации, ее
структуры, сущность и роль Генеральной Ассамблеи и Совета
Безопасности, функции и права последнего, порядок голосования
и т. д. Все это открыло возможность договориться о созыве в
Сан-Франциско 25 апреля 1945 г. конференции Объединенных
Наций, что, конечно, явилось событием исторического масштаба.
«В Крыму между СССР с одной стороны, США и Великобри-
танией — с другой, за восемь дней были достигнуты общие до-
говоренности по актуальнейшим и сложнейшим проблемам. Это'
ли не доказательство значения доброй воли и ценности реализма
в политике?!» 28 Но Ялта показала и другое. Ведь обе западные
державы выступали там как лидеры и полномочные представи-
тели своей общественной системы. Их задача состояла не только
в победе над Германией, но и в том, чтобы занять прочные пози-
ции в послевоенном мире.
Речь идет о попытках капитализма в условиях возросшего мо-
гущества социалистической державы восстановить старые прин-
ципы политики «санитарного кордона» против Советского Союза.
Вернуться к политике его изоляции от Европы и противопостав-
ления ему европейских народов. Германский бастион, столь ста-
рательно воздвигаемый империализмом США и Англии в 20—30-е
годы, рухнул вместе с довоенным курсом. Требовалась хоть
какая-то, пусть временная, компенсация. Ее хотели найти в
Польше. Но авторитет Советского Союза в дни Ялты был слиш-
ком велик, а его аргументы по вопросам Польши достаточно ве-
сомы. В Ялте западные державы вынуждены были искать ком-
промисса.
Как реагировали в рейхсканцелярии на сообщения об итогах
Крымской конференции? Геббельс сразу же использовал требо-
вание безоговорочной капитуляции как аргумент для пропаганды
«борьбы до последней возможности, так как иначе рейх исчез-
нет». Гитлер опять впал в состояние прострации. Он то прини-
мался снова диктовать свое завещание, то жаловался секретар-
шам, что не может никому верить, то заявлял окружающим, что
американцы не одолеют его «Западный вал», то убеждал одного
из своих врачей, что скоро он введет в действие новое оружие —
атомную бомбу, «ибо английские утесы должны утонуть в море»,
и т. п.
Он согласился с Риббентропом предпринять попытки зонда-
жа через нейтральные страны о возможности заключения сепа-
ратного мира с западными союзниками. Начались секретные
встречи эмиссаров в Стокгольме и Берне. По свидетельству Ге-
веля, представителя Риббентропа при Гитлере, на одном из со-
вещаний фюрер даже согласился с предложением о вступлении
в переговоры с... Советским Союзом. Но, быстро поняв, что это
чушь, заявил: «Я запрещаю любые контакты с противниками.
Это бессмысленно. Кто теперь говорит с врагом — предатель
28 Яковлев А. Н. Указ, соч., с. 11.
542
идеи. Мы погибнем в борьбе с большевиками, но не будем вести
с ними переговоры». После этого он ушел не попрощавшись в
свои апартаменты и завел патефон. Участники совещания услы-
шали через дверь звуки «Гибели богов» Вагнера.
11
Нацистский политический, военный и полицейский аппарат про-
должал действовать по каким-то труднопостижимым законам бю-
рократического самодвижения, хотя рухнуло все. И не потому,
что оставалась вера во что-то, он по ужасной инерции механиче-
ского действия, когда нечто делается само по себе, просто так
либо из-за привычки, боязни, рабского повиновения фюреру и \
вышестоящим.
Положение повсюду —хуже не может быть. Западные союз-
ники форсировали Рейн у Ремагена — попытка Скорцени взор-
вать мост не удалась. На юге шло отступление. Но Восточный
фронт Гитлер требовал удерживать любой ценой. Туда бросали
все силы, которые отовсюду высвобождались и снимались с За-
падного фронта. Сам фюрер решил поехать туда, чтобы вдохнуть
решимость в солдат. Он своим присутствием превратит фронт
на Одере в неприступную крепость. Генералы фюрера отговари-
вали: ведь он может попасть в плен к русским! Но он был не-
поколебим.
Приказав своему шоферу Кемпке для маскировки сменить
всем известный «Мерседес» на простой «Фольксваген», Гитлер
поехал к Одеру. Прибыв в штаб 9-й армии, он приказал коман-
дирам обязательно отразить ожидаемое большое наступление
русских на Берлин. Дорог каждый день, каждый час, ибо вот-
вот появится новое секретное оружие, которое изменит все. Этим
и завершилась «поездка на фронт». Теперь он заперся в бунке-
ре под рейхсканцелярией. Он знал, что не будет никакого «чудо-
оружия». Единственной надеждой оставалась вера в «политиче-
ское чудо» в самый последний момент.
Гитлер отдал «приказ Нерона» — создать всюду в Германии,
куда наступает противник, «выжженную землю». При этом он
заявил Шпееру: «Если война проиграна, то народ также про-
падет. Нет необходимости считаться с теми основами, которые
нужны немецкому народу в его дальнейшей примитивнейшей
жизни. Наоборот, лучше самим все уничтожить... Те, кто останут-
ся после этой борьбы, будут лишь ничтожества, все лучшее по-
гибло» 2в.
Военные начальники, генералы, всевозможные штабы про-
должали свою работу, думая, что они делают что-то важное,
но на самом деле занимаясь пустой возней.
Многочисленные проблемы: удерживать или оставлять Кур-
ляндию, сражаться или отходить в Венгрии, наступать или нет
на Кюстринский плацдарм советских войск, который после за-
-------------- М
19 Fest J. Hitler. Frankfurt а. М.; Wien, 1973, S. 999.
543
вершения Висло-Одерской операции был грозно нацелен прямо
на Берлин,— не получали разрешения. Единственное, что еще
могло успешно делать верховное командование,— это перемещать
генералов. И такой бесплодной возможностью оно пользовалось
в последние недели особенно усердно в надежде, что кто-то дру-
гой лучше предшественника продлит на день их общее жалкое
существование.
Когда 24 февраля 1945 г. в последний раз собрались гауляй-
теры, чтобы выслушать Гитлера, он явился перед ними поникший,
с полубезумным взглядом. Его левая рука дрожала, и он не мог
поднести к губам стакан воды. «Возможно,— медленно сказал
он,— скоро будет трястись и моя голова, но сердце — никогда».
Он уверенно смотрит в будущее. У него есть новое секретное
оружие и кое-что еще, и это поможет в последний момент изме-
нить положение. Но себя убедить он уже, видимо, не мог. По
свидетельству генерала авиаций Каммхубера, во время доклада
в конце марта Гитлер сказал ему: «Война проиграна. Это знаю
я сам» 30.
Открылся занавес перед последним эпизодом чудовищной ис-
тории фашизма. И этот эпизод заслуживает внимания.
12
Гибель фашизма не представляла собой кратковременного акта.
Агония последних педель — это цепкая борьба за выживание.
Свою обреченность фашисты осознали — одни позже, другие
раньше. Даже Гитлер, дольше других веривший в «чудо», при-
знался перед самым концом: он хотел пустить себе пулю в лоб
значительно раньше, еще когда Советская Армия в конце 1944 г.
приближалась к его ставке в Восточной Пруссии. «Я не должен
был покидать „Вольфшанце"»,—убежденно сказал он однажды
в апреле 1945 г.31
Сказать, что гибель фашизма была давно предрешена,—
мало. Изучив все стадии подъема и падения «третьего рейха»,
мы не можем не прийти к выводу, что уже само по себе начало
агрессии в Европе предрекало неизбежную катастрофу в конце
пути. Развязав мировую войну, фашизм сам определил свою
судьбу. А 22 июня 1941 г. оп подписал себе смертный при-
говор.
Не звучит ли это фаталистически? Нет. Ведь подобные во-
просы необходимо рассматривать в широком историческом кон-
тексте. Путь между июньским воскресным утром 1941 г. и вес-
ной 1945-го оказался потрясающим в своем трагизме. Но фашизм
все равно должен был сгинуть, когда против него поднялось
большинство народов Земли.
Теперь все завершалось. Впереди не оставалось ничего. Толь-
ко тьма. Но организм все еще работал. Армия сражалась. Геста-
30 Baum W. Der Zusarnmenbruch der obersten deutschen Fuhrung.— Wehrwis-
senschaftliche Rundschau, 1960, N 5, S. 237—266.
31 Ibid., S. 265.
544
ito вешало. CC расстреливало «на месте» предателей, сомневаю-
щихся в конечной победе либо сказавших неосторожное слово.
Пропаганда лгала. Все шло как в лучшие времена.
Чтобы довести до крайних пределов ожесточенность сопротив-
ления Красной Армии, как и ненависть к Советскому Союзу,
и вместе с тем внести раскол в антигитлеровскую коалицию, фа-
шистские вожди еще с осени 1944 г. стали распространять ле-
генду о «зверствах» Красной Армии в отношении мирного насе-
ления Германии. Геббельс давал следующую установку: «Неваж-
но, что наши утверждения, будто русский солдат Иван убивает,
разоряет и насилует, являются ложными. Главное для нас — это
вбить в сознание немецкого народа, что он испытает ужасную
судьбу, если попадет в руки русских. Мы должны убедить по-
следнего немца, что для него лучше погибнут!.».
Появился лозунг: «Защитим наших жен и детей от красных
бестий». Эсэсовцы стали выгонять население с насиженных
мест, чтобы оно «во имя спасения» уходило на запад. И вот
миллионы немцев стали в панике бежать от наступавшей Крас-
ной Армии, поверив — в который раз — геббельсовской лжи.
Люди уходили, бросая все и не зная, что их ждет, лишь бы ока-
заться дальше к западу. И когда перед самым концом во главе
руководства встал Дениц, он использовал эту ложь, чтобы дове-
сти сопротивление вермахта на Восточном фронте до крайнего
фанатизма, чтобы якобы «дать возможность гражданскому насе-
лению уйти на Запад». И вместе с тем он открыл путь в центр
Германии западным союзникам, «приглашая» их как можно даль-
ше двигаться к Востоку. Так вносилась лепта в создание буду-
щей проблемы «беженцев».
Тем временем сопротивление немецких дивизий наступавшей
на Берлин Советской Армии оставалось таким упорным, как
будто у нацизма, его фюрера, генералов, вообще у всех имелось
еще какое-то будущее. Стояли ли за этим политические расче-
ты? Имелся ли смысл? Или речь шла только о всплеске отчая-
ния гибнущего милитаризма? Это одна группа вопросов.
Другая — связана с необходимостью выяснить: есть ли ос-
нования для картин трагической «гибели богов», преподносимых
некоторыми западными авторами, когда они ведут рассказ о со-
бытиях последних дней в «фюрербункере» под рейхсканцеляри-
ей? Гитлер, решающий «героически погибнуть» вместе с войска-
ми. «Капитан, покидающий судно последним». «Верные сподвиж-
ники». Трогательный финал —все в духе древнегерманских саг
и опер Вагнера. Верно ли? Мы постараемся дать ответ.
Наступало время, которое позже в Германии стали называть
«часом нуль». В крови, дыму, пламени завершалась история
«третьего рейха». Столица «Великой Германии», задуманная как
великолепный центр мира, превращалась в видение из потусто-
роннего — в прах и каменную пыль.
Всякая социальная структура общества разрушена. Цет ни
человеческих отношений, ни морали, ни мысли, ни веры ни во
545
что. Разум заменялся у нацистов и их сторонников ненавистью,
страхом, животным эгоизмом, отчаянием, попытками уцелеть.
Или, наоборот, слиться со всем рушащимся и погибнуть вместе.
Тьма, где корчились апокалиптические лики. Она окутывала не
только землю, но и сознание.
Нацистские правители все еще отдавали какие-то приказы.
Порой думали, что их по-прежнему старательно выполняют.
Но постепенно они все более осознавали, что уходят в небытие
вместе со своим рейхом.
13
Советские войска стояли в 60 км от Берлина и под Веной. Со-
юзники достигли Рура. Советское Верховное Главнокомандование
подготовило удар на Берлин, чтобы завершить разгром фашист-
ской Германии.
Значение Берлинской операции может быть правильно оцене-
но лишь в том случае, если читатель ясно представит себе, что
у фашистской стороны она была связана с последним всплеском
отчаяния гибнущей нацистской системы. Требуя защищать Бер-
лин до последнего человека, гитлеровская верхушка смогла еще
раз заставить солдат сражаться с безумием обреченных. Она все
еще старалась оттянуть наступление конца. Жаждала разруше-
ния, смерти всех и вся. Она не считалась ни с какими жертвами,
была готова уничтожить германский народ. Нацистских лиде-
ров не покидала надежда на «чудо в последний момент :>. Прои-
зойдет то же самое, что во время Семилетней войны. Тогда Фрид-
рих II уже готов был отравиться. Но внезапная смерть русской
императрицы изменила все коренным образом. Произошло чудо
для бранденбургского дома.
И вот 12 апреля внезапно умирает президент Рузвельт.
Геббельс получил сообщение поздно вечером, находясь в
министерстве среди своих сотрудников. «Вот он поворотный
пункт»,— завопил он со сверкающими глазами. Немедленно по-
звонил Гитлеру: «Мой фюрер, поздравляю вас! Рузвельт мертв!
Звезды нам предсказали, что вторая половина апреля будет для
нас поворотом судьбы! Это и есть поворот!». Гитлер потерял го-
лову от радости. «Фюрер сейчас не стоит ногами на земле, он
где-то в небесах»,— резюмировал на следующий день Риббен-
троп 32.
Теперь Гитлер заявил, что у него есть всеобъемлющая стра-
тегия спасения Берлина и поворота в ходе войны. После смерти
Рузвельта Америка вряд ли останется союзницей России. Или
она с ней столкнется, или станет союзницей Германии против
России. Важно лишь любой ценой удержать Берлин и тем дока-
зать Англии и США, что он, Гитлер, еще может стать ценным
партнером для отражения натиска Советов. Новый чудовищный,
32 Gorlitz W. Generalfeldmarschall Keitel: Offizier oder Verbrecher? r-6ttingen,
1962, S. 387.
546
фантасмагорический Мюнхен! Поэтому сюда, к Берлину, должна
быть брошена основная масса войск Восточного фронта. Они со-
ставят ядро обороны. Русские будут наступать главными силами
на Берлин. Их нажим на других участках ослабеет. И нахо-
дящиеся там немецкие войска надо использовать для битвы за
столицу. Решающее сражение будет выиграно. 13 апреля Гитлер
продиктовал Геббельсу приказ войскам Восточного фронта: «Если
в ближайшие дни и недели каждый солдат Восточного фронта
выполнит свой долг, последний штурм Азии будет сломлен». Все
сконцентрировалось на Берлине. Вот почему войскам маршала
Жукова, наступавшим прямо на Берлин, пришлось встретить
столь ожесточенное сопротивление у окраин столицы и в ней са-
мой до самого конца. За всем этим стояла иррациональная, фан-
тастическая политика. Но она была и двигала событиями. И она
рождала этот последний всплеск военного безумия. Не следует
забывать, что все без исключения генералы, как и прежде, здесь,
где разыгрывался финал, ни в малейшей степени не были просто
исполнителями воли Гитлера, его послушными марионетками.
Полностью разделяя его установки, они действовали до самого
конца с изощренной инициативой, активностью и жестокостью.
Глубоко не правы те, кто изображает нацистский генералитет
просто подчиняющимся «воле фюрера».
Цели Берлинской операции — овладеть городом, окружить и
рассечь берлинскую группировку, а затем ликвидировать ее,
выйти на Эльбу и здесь соединиться с союзниками — предпола-
галось достигнуть ударами 1-го и 2-го Белорусских, 1-го Укра-
инского фронтов под командованием Маршалов Советского Сою-
за Г К. Жукова, К. К. Рокоссовского, И. С. Конева. Советское
командование провело тщательную подготовку завершающего
удара, сосредоточив здесь крупные силы.
Автор записок о катастрофе рейха, бывший офицер генераль-
ного штаба сухопутных войск Г. Больдт, детально характеризует
психологическую обстановку в генштабе: «В районе всего фрон-
та 9-й армии,— вспоминает он,— царило напряжение, готовое,
казалось, вот-вот взорваться, напряжение, которое, как мне ска-
зал по телефону один офицер штаба, можно сравнить только с
духотой кануна грозы. Мне эта нервная обстановка слишком хо-
рошо знакома по годам, проведенным на фронте. Когда находишь-
ся там, в самой гуще, и довлеет только одна эта проблема,
то кажется, нужно кричать, чтобы разрядить эту удушающую,
перехватывающую дыхание атмосферу».
Наступило 16 апреля, и напряжение разорвалось. «Когда еще
на всем лежала тьма,— продолжает Больдт,— русские открыли
ураганный огонь из многих тысяч орудий по 9-й армии и 4-й тан-
ковой армии у Кюстрина, такой огонь, что словами невозможно
передать. Когда начался этот артиллерийский огонь невообрази-
мой мощи, было так, как если бы подняли занавес над послед-
ним действием последнего большого сражения в этом мира. Раз-
мещенные на многие километры в ширину и глубину, стояли
547
советские батареи, буквально орудие к орудию. Это был ураган-
ный огонь, продолжавшийся часами. Затем русские полки, диви-
зии и армии двинулись в атаку» 33.
Солдаты Восточного фронта в тот же день получили указания
фюрера: «...Берлин останется в немецких руках. Вена станет сно-
ва немецким городом». На улицах столицы царила лихорадочная
суета. Отдаленный, равномерный, глухой рокот с раннего утра
заставил население выйти из домов и подвалов. Отряды фолькс-
штурма спешили к сборным пунктам. Проходы в противотанко-
вых заграждениях в окрестностях Берлина и в самой столице
были закрыты, за исключением одного пропускного пункта. Люди
со страхом прислушивались к далекому голосу фронта.
Развернулось последнее грандиозное сражение в Европе.
Маршал Советского Союза Г. К. Жуков вспоминает: «Гитле-
ровские войска были буквально потоплены в сплошном море
огня и металла. Непроницаемая стена пыли и дыма висела в
воздухе, и местами даже мощные лучи зенитных прожекторов
не могли ее пробить34. Почти 98 тыс. т металла выпустили ору-
дия советской артиллерии на берлинском направлении. Только
в течение первых суток 6,5 тыс. раз вылетали советские самоле-
ты, нанося удары по плотной, как стена, германской обороне,
прикрывавшей непосредственные подступы к Берлину. Упорные
бои развернулись на всем фронте наступления советских войск.
Еще не занялся рассвет 17 апреля, как в генеральный штаб
сухопутных сил поступили тревожные донесения. Повсюду бои
идут с неослабевающей силой. Шаг за шагом немецкие дивизии
отступают под натиском русских. Из 4-й танковой армии сооб-
щали: «Наши позиции еще можно какое-то время удерживать.
9-я армия сумела приостановить наступление советских войск
на шоссе Кюстрин—Берлин. В других районах борьба продол-
жается».
Прошло еще двое суток, и войска маршала Рокоссовского
Жукова и Конева прорвали одерский и нейсенский рубежи.
9-я немецкая армия оказалась расчлененной 1-м Белорусским
фронтом на три части. Соединения 1-го Украинского фронта фор-
сировали Шпрее. В прорыв двинулись 3-я и 4-я гвардейские тан-
ковые армии генералов Рыбалко и Лелюшенко. К вечеру 19 ап-
реля, оставив позади почти 50 км, они все глубже охватывали
Берлин с юга. А с севера неумолимо, как рок, двигались армии
маршала Жукова.
14
Взрыв ликования в подземных бункерах рейхсканцелярии, вы-
званный вестью о смерти Рузвельта, стал сменяться пессимиз-
мом. Гитлер опять думал о самом худшем. Он приказал срочно
вывезти золотые запасы рейха и спрятать их в одной из соляных
33 Boldt G. Die letzten Tage der Reichskanzlei. Hamburg, 1963, S. 75, 76.
34 Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М., 1969, с. 658.
548
шахт Тюрингии. Он передал Борману пакет с личными докумен-
тами. «Я должен здесь, в Берлине, добиться решения силой, или
я погибну»,— заявил он 35. Фюрер приказал воздушному асу Ру-
делю возглавить «новую авиацию»— эскадрилью, состоящую и®
реактивных самолетов. Они изменят ход войны. Рудель сомне-
вался: ведь скоро американцы столкнутся с русскими в центре
Германии. И вся она превратится в сплошное поле битвы. Зачем
тогда немецкая авиация?
Гитлер — полубезумная развалина — думал, что в такой об-
становке ему лучше всего остаться в Берлине. Прежде всего по-
тому, что здесь — верные ему войска, которые он сам вдохнов-
ляет на борьбу за столицу. «Берлин останется немецким». Он
ревратится в некий германский остров среди моря огня новой
войны, которая возгорится, как только по всей Германии столк-
нутся катящиеся навстречу друг другу с востока и с запада валы..
Он, Гитлер, быть может, еще отсидится в середине и сыграет
еще одну свою игру, когда проклятые враги сцепятся друг с дру-
гом. Он отдавал приказ за приказом: биться до последнего!
Но те, кто передавали такие, приказы, уже не верили ни во
что, хотя обманывали всех. Комиссаром обороны Берлина стал
Геббельс. Он начал с того, что стал готовиться к концу. Вече-
ром 18 апреля он в рабочем кабинете, сидя у камина, вместе с
помощником жег документы, письма, дневники. Попался портрет
его самой большой любви — актрисы Лиды Бааровой. «Да, это'
была красивая женщина»,— пробормотал министр пропаганды.
Возлюбленная полетела в огонь. Связь с прошлым разрывалась.
Будущего не было.
На следующий день Геббельс собрал сотрудников своего ми-
нистерства и, потеряв всякое равновесие, кричал:
— Война бесповоротно проиграна! Виноват в этом не фюрер,,
а немецкий народ! Все планы, все идеалы национал-социализма
были созданы для чести этого народа! Но он заслужил судьбу,,
которая ему уготована!
Он обратился прямо к сотрудникам:
— А вы, зачем вы работали со мной? Теперь вам всем пере-
режут горло. Но когда мы уйдем, мир содрогнется!
Это был один Геббельс. А другой, «комиссар обороны», при-
казывал: «Задача: оборонять столицу до последнего человека и?
последнего патрона... Эту борьбу войска должны вести с фана-
тизмом, фантазией, с применением всех средств введения против-
ника в заблуждение, военной хитрости, с коварством, с использо-
ванием заранее подготовленных всевозможных подручных
средств, на земле, в воздухе и под землей... Предпосылкой ус-
пешной обороны Берлина является удержание во что бы то ни
стало каждого квартала, каждого дома, этажа, каждой изгороди,,
каждой воронки от снаряда! Речь идет вовсе не о том, чтобы каж-
дый защитник германской столицы во всех тонкостях овладел
35 Toland J. Op. cit., S, 1Q73.
549>
техникой военного дела, а прежде всего о том, чтобы каждый
боец был проникнут фанатической волей и стремлением к борьбе,
чтобы он сознавал, что мир, затаив дыхание, следит за ходом
этой борьбы и что борьба за Берлин может решить исход
войны» 36.
Днем 19 апреля, когда по Берлину поползли слухи, что рус-
ские танки прорвались на Шпрее и двигаются к городу с юга,
Геббельс выступил по радио с «обращением к немецкому наро-
ду», которое на следующий день, 20 апреля, в день рождения
Гитлера, было напечатано во всех еще выходивших газетах. Еще
кое у кого теплилась вера в какое-то тайное оружие, которое бу-
дет применено в ближайшие же часы или дни. Кроме того, ведь
между русскими и американцами неминуемо произойдет столк-
новение. Геббельсу удалось достигнуть того, что большая часть
немецких солдат под Берлином действительно верила: американ-
цы вскоре придут на помощь против русских. Над Берлином раз-
брасывались листовки: «Войска и танки прибудут, и это приве-
дет нас к свободе и к победе».
15
Наступило 20 апреля— день 56-летия Гитлера. Танки генералов
Рыбалко и Лелюшенко вышли на южные подступы Берлина.
Столь убедительное «поздравление» фюреру, естественно, не мог-
ло не наложить отпечатка на традиционное празднество.
В имперской канцелярии происходил церемониал. Прибыли
почти все «старые боевые соратники»: Геринг, Геббельс, Гимм-
лер, Борман, Кейтель, Йодль. Они стали просить фюрера, чтобы
он покинул Берлин и со своим штабом переехал в Верхнюю Ба-
варию. Но Гитлер был нерешителен. Единственное, с чем он со-
гласился на случай, если Германия после встречи американцев и
русских окажется разделенной на две части,— чтобы гросс-ад-
мирал Дениц взял на себя правление государственными делами
в северной части рейха, которая тогда станет самостоятельной.
Гиммлер со своим штабом и министерство иностранных дел
должны направиться к Деницу на север, Геринг — на юг страны.
Одновременно разбивался на две части штаб верховного коман-
дования. Одна его часть должна была остаться на севере у Де-
вица, другая — двинуться на юг, чтобы поступить в распоряже-
ние, вероятно, Кессельринга. Сам фюрер все равно останется в
Берлине.
На том и завершилось празднование дня рождения.
Тем временем положение вермахта ухудшалось. Советские
войска на ряде участков совершили глубокие прорывы. Дально-
бойная артиллерия обстреливала город. Разрывы гранат все чаще
сотрясали «фюрербункер». Йодль доложил Гитлеру: передовые
части Жукова грозят окружить 3-ю танковую армию Мантейфе-
ля. Фюрер приказал бросить в бой севернее Берлина резервы под
36 Haupt W. Das Ende im Osten. Dorheim,,1970, S. 357.
550
командованием генерала СС Штейнера. Наряду со Скорцени и
Руделем он был гитлеровским любимцем. Он спасет Берлин!
Гитлер долго всматривался в карту и вдруг, с полубезумным
взглядом, закричал: «Контрнаступление!». Берлин будет спасен
сокрушительным ударом Штейнера, который разобьет войска
Жукова. Гитлер немедленно связался со Штейнером и продикто-
вал приказ: разбить русских, обходящих с севера Берлин. Офи-
церов, которые не последуют этому приказу, расстреливать на
месте. «Вы, Штейнер, отвечаете мне головой за выполнение этого
приказа» 37.
Генерал Вейдлинг, только что назначенный командующим
обороной Берлина, был немедленно вызван к Гитлеру. «Переда
мной за столом с картами сидел фюрер германского рейха,—
вспоминал позже Вейдлинг.— Я увидел развалину. Пепельно-се-
рое лицо с глазами больного лихорадкой. Фюрер попытался под-
няться. Я заметил, что его руки и одна нога непрерывно дрожа-
ли. С большим трудом удалось ему встать. С кривой усмешкой
он подал мне руку и спросил едва слышным голосом, встречались
ли мы раньше». Фюрер изложил план спасения Берлина: армия
Венка с запада, армия Буссе с юго-востока и группа Штейнера
с севера ударят на Берлин и разобьют русских. «С растущим
удивлением слушал я фантастические речи фюрера»,— писал
Вейдлинг. Одно стало ясно: «Дни полного поражения сочтены,,
если не произойдет какого-то чуда» 38.
Идея фюрера немедленно была развита генералами: с севера
наступает армейская группа Штейнера. Ее задача самая глав-
ная. Она уничтожит танковые части маршала Жукова, прорвав-
шиеся севернее города. С запада к Берлину выдвинется снятая
с фронта 12-я армия Венка, с юго-востока нанесет контрудар
9-я армия, а с юга двинется со своими войсками фельдмаршал
Шернер, чтобы разбить войска 1-го Украинского фронта.
Но все дело в том, что не существовало никакой армейской
группы Штейнера. Имелся только сам генерал СС Штейнер с
небольшим отрядом измученных, грязных, отчаявшихся солдат.
9-я армия, понесшая огромные потери, вела бои из последних
сил. А 12-я армия Венка вообще не была пригодна для сколько-
нибудь крупных задач. Ей не хватало техники. Фактически су-
ществовал только один корпус из трех дивизий, укомплектован-
ных 17—18-летними юнцами. В некоторых подразделениях поло-
вина солдат не имела оружия. Сначала предполагалось силами
12-й армии восстановить связь с окруженной в Руре группой ар-
мий «Б», но, когда это оказалось бессмысленным из-за быстрого
продвижения фронта, Венк стал получать различные задачи и,
наконец, оказался в рейхсканцелярии, перед фюрером.
— Венк, в ваши руки я вручаю судьбу Германии,— торже-
ственно произнес Гитлер.
37 Ibid., S. 364.
38 Цит. по: Trevor-Roper Н. The Bormann Betters. L., 1954, p. 187.
551
...Советские войска на шестой день наступления прорвали
оборону по Одеру и Нейсе. 21 апреля они вступили в пригороды
Берлина. На северном участке фронта Красная Армия разгроми-
ла восточно-прусскую группировку и овладела Кенигсбергом,
а затем — земландскую и восточно-померанскую группировки.
Войска 4-го Украинского фронта вели наступление в Чехо-
словакии.
16
•Фюрер опасался предательства верных боевых друзей. Он давно
уже подозревал многих из них в измене, и теперь постарался
разослать кого куда. Даже своего преданного лейб-врача Морелля
Гитлер заподозрил в предательстве, после того как тот предло-
жил ему вспрыснуть кофеин против усталости.
— Вы еще, может быть, дадите мне морфий?— заорал Гитлер.
Он немедленно разжаловал и выгнал Морелля, который вскоре
умер, не в силах перенести немилость г°.
Геринг уехал в свое поместье Каринхалль, где позаботился
о вывозе мебели и картин. Гиммлер сидел в специальном эсэ-
совском санатории «Гоэнлихен» и размышлял над советами сво-
их клевретов — Шелленберга и Керстена — свергнуть Гитлера
или начать переговоры с союзниками при помощи папы. Послед-
нее рекомендовал министр финансов Шверин фон Крозигк, ока-
завшийся тут же, возле Гиммлера.
В конце концов рейхсфюреру было отчего запутаться и
впасть в состояние истерии. Собрав своих помощников, он за-
вопил:
— Все пропало! Пока фюрер жив, нельзя завершить войну
лриличным миром!
Шверин фбп Крозигк решил, что Гиммлер теряет рассудок.
Тем не менее рейхсфюрер все же успокоился и стал думать, как
захватить власть. Мир с западными союзниками и воцарение на
троне с их помощью! Вот решение.
Гиммлер приказал Феликсу Керстену, своему доверенному
лицу, отправиться к генералу Эйзенхауэру.
— Попытайтесь всеми средствами убедить его, что действи-
тельный враг человечества — Советский Союз и что только мы,
немцы, в состоянии против него бороться. Я гарантирую запад-
ным союзникам победу. Они только должны дать мне достаточно
времени, чтобы отбросить русских. Если они предоставят к тому
же средства, я смогу это сделать39 40.
Значит, если Гитлер в эти последние дни склонялся к мысли,
что Германия станет полем сражения между советскими войска-
ми и западными союзниками, хотя не отвергал и «Мюнхена»,
то Гиммлера обуревали другие планы: немедленный союз с Анг-
лией и США против Красной Армии и совместная «другая»
39 Toland J. Op. cit., S. 1104.
40 Ibid., S. 1097.
552
война! Все перемешалось, возвращаясь к исходному пункту.
Рейхсфюрер задумал осуществить философию «Майн кампф»,
когда ее автор от нее отрекался. На краю гибели они забывали,
что все это уже было и что тысячекратно отвергнуто всем ходом
предш эствующей истории. Даже когда у нацистов были сила и
власть.
Более того, Гиммлер вступил в переговоры с прибывшим из
Швеции добровольным посредником графом Бернадоттом. Он,
рейхсфюрер СС, облегчит положение заключенных некоторых
концлагерей, освободит узниц-женщин из Равенсбрюка, отдав их
под покровительство шведского Красного Креста. Граф всего
лишь обещал сообщить об этом своему правительству. Гиммлер
снова впал в истерику. Он вызвал Шелленберга:
— Шелленберг, я боюсь того, что надвигается!
— Но это должно заставить Вас действовать.
Гиммлер замолчал. Его собеседник стал критиковать планы
эвакуации концлагерей.
Рейхсфюрер закричал:
— Шелленберг, не продолжайте! Гитлер целый день орал,
что Бухенвальд и Берген-Бельзен не были полностью очи-
щены41.
Лагеря действительно «очищали». Истощенных, измученных,
больных узников Заксенхаузена выгнали из бараков. Вдали уже
слышался гром советской артиллерии. Всех построили. Скорбные
колонны побрели, сопровождаемые беспощадной охраной с соба-
ками. Ослабевших и упавших пристреливали.
Одновременно в обстановке строгой секретности Гиммлер че-
рез своего бывшего адъютанта генерала СС Карла Вольфа про-
должал переговоры с американским представителем, сотрудником
А. Даллеса, резидентом в Швейцарии. Вольф имел указание и
здесь зондировать возможности заключения сепаратного мира.
На свой страх и риск он встречался в Асконе с двумя американ-
скими генералами и вел беседы о капитуляции германских войск
в Италии.
Руководство Советского Союза узнало об этих секретных пере-
говорах и, разумеется, заявило протест: из-за переговоров в Ас-
коне немцы сочли возможным перебросить на Восточный фронт
три дивизии из Италии. Речь шла и о нарушении Ялтинских
соглашений — наступать на Германию с востока, запада и
юга42. Миссия Вольфа провалилась.
17
Как только стало известно о решении Гитлера, принятом в день
его рождения, в ночь на 21 апреля началось всеобщее бегство из
Берлина. Петляя среди руин, озаренных зловещими отблесками
пожаров, двигались вереницы машин, увозя прочь из столицы,
41 Trevor-Roper Н. Он. cit., р. 197.
42 См.: Безыменский Л. А. Разгаданные загадки третьего рейха. М., 1984,
с. 302-313.
18 Д. М. Проэктор
553
охватываемой железными тисками советских войск, чиновников
партии и государственного аппарата, военных с бумагами, сей-
фами, награбленным имуществом. Геринг настолько быстро уехал
в Баварию, что даже не попрощался со своим начальником шта-
ба Колером, оставленным при Гитлере. Риббентроп с никому не
нужными теперь дипломатами пробирался на север, к гросс-ад-
миралу Деницу. Штаб верховного главнокомандующего также
разделился на две части—«Юг» и «Север». В первую группу,
которая двинулась на юг под руководством заместителя Йод-
ля генерала Винтера, вошел оперативный отдел. Он станет шта-
бом Гитлера, если тот все же уедет из Берлина. Офицеры мча-
лись окольными дорогами, опасаясь появления советских танков,
подгоняемые ударами авиации. Только спустя два дня они смог-
ли собраться в казармах Берхтесгадена. Авиация бомбила Берг-
хоф, виллы Геринга и Бормана, и генштабисты еле спаслись в
отеле «Шиффмейстер» в Кенигзее.
Другая часть штаба верховного главнокомандования во главе
с Йодлем отправилась в Крампниц, севернее Берлина, в те самые
мрачные казармы на берегу озера, где Йодль весной 1941 г. об-
думывал планы похода на Советский Союз, находясь, конечно,
в ином расположении духа.
В столице с Гитлером остались Борман, Бургдорф, предста-
витель Гиммлера Фегелейн и, конечно, Геббельс — комендант
Берлина.
Генеральный штаб сухопутных сил еще жил. Он оставался в
Цоссене и отсюда безуспешно пытался руководить событиями.
Мутный рассвет 21 апреля офицеры генерального штаба встре-
тили с настроением обреченных. Полным развалом бесславно
кончала свои дни высшая военная организация фашистского
рейха.
В 6 час. утра адъютант последнего начальника генштаба
Кребса, задремавший в приемной, был разбужен телефонным
звонком. Командир разведывательного отряда, высланного из
Цоссена к югу, волнуясь, сообщал пз местечка Луккау:
— Только что около 40 русских танков промчались мимо нас.
В 7 час. я начну наступление.
Через пару часов снова раздался звонок:
— Наша атака не удалась. Несем большие потери. Моя тан-
ковая разведка сообщает о дальнейшем массовом продвижении
танков на север.
Следовательно, советские танки, идущие с юга на Берлин, ско-
ро появятся в Цоссене. Кребс немедленно информировал импер-
скую канцелярию. Он настаивал на срочном отъезде штаба сухо-
путных сил в Берлин.
Но Гитлер колебался. Его сейчас занимали совсем другие во-
просы: действия авиации и наступление группы Штейнера.
Генерал Колер, оставшийся в столице единственным высшим
представителем люфтваффе, стал подвергаться особому нажиму
из бункера под рейхсканцелярией.
554
Еще рано утром 21 апреля его вызвал по телефону Гитлер:
— Знаете ли вы, что Берлин находится под артиллерийским
обстрелом? Центр города.
— Нет.
— Разве вам не слышно?
— Нет! Я нахожусь в Впльдпарк-Вердер.
Вечером фюрер вызвал Колера уже по вопросу, касающемуся
его прямого начальника.
— Рейхсмаршал Геринг,— сказал Гитлер,— держит в Карин-
халле свою собственную, именно собственную, личную армию.
Эту армию — немедленно распустить и включить в состав сухо-
путной армии. Он не должен иметь собственную армию.
— Но, мой фюрер,— ответил смешавшись начальник штаба
Геринга,— в Каринхалле нет никакой частной армии. Там лишь
дивизия «Герман Геринг», но она находится в распоряжении
местного фронтового командования. Большая часть этой дивизии
уже в боях или была в боях.
Гитлер опровергает это и утверждает, что он точно информи-
рован: в Каринхалле бездействуют крупные силы. И их надо не-
медленно подчинить Штейнеру.
Колер срочно проверяет, оказывается, что, за исключением
одного батальона, все части дивизии — в боях. Он докладывает
Гитлеру и получает приказ: «Батальон немедленно подчинить
обергруппенфюреру войск СС Штейнеру». Разговор на этом пре-
кращается. Но вскоре следует новый звонок:
— Каждого военнослужащего ВВС в пространстве между
Берлином, побережьем у Штеттина и Гамбурга немедленно бро-
сить к назначенной мной атаке северо-восточнее Берлина. Когда?
Как? Где Штеттин с Гамбургом и где Берлин? Их разделяют
500-600 км.
На возражение Колера, что в авиации нет обученных сухо-
путным боям войск, и на вопрос, где же начинать атаку, ответа
не последовало. Гитлер бросил трубку43.
Колер понятия не имел о каком-то запланированном наступ-
лении Штейнера. От майора Фрейганга из штаба генерала Кон-
рада (дивизия «Герман Геринг») он узнал, что генерал СС
Штейнер, кажется, должен начать атаку от Эберсвальде, что в
лесах севернее Берлина, на юг и разбить маршала Жукова. Но
до настоящего времени в исходный район прибыл только сам
Штейнер с одним офицером. Где войска, предназначенные для
атаки, неизвестно. Куда посылать «военнослужащих ВВС»? Тоже
неизвестно.
Поздно вечером Колер связался по телефону с Кребсом и по-
просил его дать, наконец, более точные данные о назначенной
атаке, к которой Гитлер привлекает летчиков. Тут же в разговор
включился сам Гитлер.
— У вас все еще имеются сомнения в отношении моего при-
« См.: KTB/OKW, Bd. IV, S. 231-237.
18*
555
каза? Мне кажется, я выразился достаточно ясно. Все силы авиа-
ции, которые находятся в северном районе, необходимо немедлен-
но передать Штейнеру. Тот командир, который задержит боевые
силы, не позже чем через пять часов заплатит за это жизнью.
Лично вы ответите мне головой. Чтобы все до единого были на-
правлены для выполнения задачи!
Затем у телефона Кребс:
— Всех на атаку из Эберсвальде на юг.
И разговор окончен. Колеру было от чего сойти с ума.
Никто ничего не знал. Ни района сосредоточения, ни точного
времени начала атаки, ни маршрута, ни каких-либо других дан-
ных. Тем не менее около полуночи Гитлер в очередном телефон-
ном разговоре с полной уверенностью сказал генералу авиации
дословно следующее:
— Вот вы увидите, у русских будут кровавые жертвы, они пот
терпят величайшее в своей истории поражение. Под Берлином.
С утра 22 апреля штаб сухопутных сил била страшная лихо-
радка: советские танки, вчера остановившиеся, теперь снова дви-
нулись вперед и приближаются к Цоссену. Надо убегать, но от
Гитлера нет разрешения.
Адъютант Кребса Г. Больдт вспоминает: «Незадолго до начала
обсуждения обстановки у начальника в моей комнате — как в
улье. Связные, писаря, дежурные офицеры приходят и уходят.
Беседы генералов и офицеров ведутся так громко, что я вынуж-
ден многократно просить тишины, чтобы понять у телефона, что
мне говорят. За несколько минут до 11 час. в комнате внезапно
становится так тихо, что, пожалуй, слышно было бы, если бы на
пол упала булавка.
И вот снова этот хриплый, лающий звук разрыва снаряда.
Кто хоть раз побывал там, в гуще, на фронте, тот слишком хо-
рошо знает этот звук. Все смотрят друг на друга скорее с ужа-
сом, чем с удивлением. И вот кто-то нарушает молчание и гово-
рит: „Это, несомненно, русские танки из Барута. 10 или может
быть 15 км от нас“. Другой говорит: „Через полчаса они могут
уже быть здесь"» “.
Генерал Кребс вышел из кабинета: «Разрешите просить вас,
господа». Последнее обсуждение обстановки у начальника немец-
кого генерального штаба сухопутных сил началось.
Тем временем приходит донесение: Барут взят русскими.
Кребс немедленно связывается с Гитлером. Еще раз настойчиво
просит разрешения перенести штаб в другое место. Гитлер от-
клоняет просьбу. «На лицах офицеров, которые прощаются друг
с другом,— вспоминает Больдт,— можно ясно прочесть одну
мысль: „Итак, русский плен"».
Вскоре звонок адъютанта Бургдорфа: Гитлер приказал все
войска, сражающиеся по обе стороны Эльбы между Дрезденом и
Дессау, с наступлением темноты оттягивать на Берлин. «Как
« Boldt G. Op. cit., S. 127.
556
только наступит завтрашний день,— заключает Больдт,— Герма-
ния будет разделена на две половины» и.
Наконец после полудня Гитлер разрешил штабу сухопутных
сил перебраться в Потсдам. И вот совершенно обалдевшие от все-
го происходящего генералы панически продираются через не-
скончаемые толпы беженцев, стремясь поскорее уехать от совет-
ских танков в тот самый гордый Потсдам, который веками оли-
цетворял величие прусского милитаризма.
8
Последнее в истории «третьего рейха» крупное военное совеща-
ние у Гитлера открылось во второй половине дня 22 апреля.
Доклады, как обычно, сделали Йодль, потом Кребс. Они подроб-
но сообщили о положении на разных фронтах. Гитлер в полуза-
бытьи почти не слушал обоих генералов, ровными голосами го-
воривших о страшных, невообразимых для всех присутствующих
делах.
Он несколько оживился, когда речь зашла о положении се-
вернее и южнее Берлина. Наступающий клин русских достиг
примерно линии Тройенбритцен—Тельтов. Севернее города бой
идет в предместьях Лихтенберг и Фронау, где прорвались совет-
ские танки.
— Поэтому,— заключил Кребс,— решение судьбы Берлина —
это вопрос одного-двух дней.
Гитлер прервал доклад. Он спросил: где же находится генерал
Штейнер со своими атакующими войсками? Ведь удар с севера
должен был разбить русских и спасти столицу. Гитлер остановил
Кребса потому, что последний не сказал ни слова о наступлении
Штейнера, хотя приказ был отдан еще 20 апреля, и теперь Штей-
неру следовало уже громить группировку русских. Это ведь са-
мая главная задача. Штейнер спасет все.
Гитлер еще не знал, что из этой атаки ничего не получилось.
Подробности злополучной истории «атаки Штейнера» мы узнаем
из воспоминаний генерала Колера. Незадолго до начала заседа-
ния в «фюрербункере» Колер, оказавшийся волей судеб неким
центром, на который все давили, несколько раз получал оттуда
задания по телефону: выяснить, как развиваются события север-
нее Берлина. Ибо со Штейнером у рейхсканцелярии нет никакой
связи. Генерал авиации, непривычный к подобным вещам,
подошел к делу просто: с узла связи начал вызывать разные штабы
и наводить справки. И ему не стоило особых усилий установить,
что никакой атаки Штейнера нет и быть не может.
Так обстояли дела севернее Берлина в момент, когда Гитлер
на совещании задал Кребсу роковой вопрос: где находился гене-
рал Штейнер со своими атакующими войсками?
После паузы Кребс промямлил, что эту атаку вообще пе на-
чинали и что вследствие ухода нескольких соединений из Бер-
45 Ibid., S. 134.
557
лина для участия в готовившейся Штейнером атаке, согласно
приказанию самого Гитлера, русские смогли проникнуть через
ослабленные таким образом участки фронта на северные окраи-
ны города.
Последовала длительная гнетущая пауза. Гитлер еле слыш-
ным голосом попросил всех участников совещания, кроме Кейте-
ля, Кребса, Йодля, Бургдорфа и Бормана, покинуть помещение.
Царило до предела напряженное и полное ожидания молчание.
И вдруг, обуреваемый дикой силой, Гитлер вскочил и завопил.
Он становился то белым, как полотно, то лицо его заливала пун-
цовая краска. Голос срывался. Он пронзительно кричал о тру-
сости, предательстве и неповиновении. Упреки в адрес генераль-
ного штаба, вермахта и войск СС сыпались один за другим.
Неожиданно, к удивлению всех, Гитлер сник и, как слепой,
стал медленно пробираться к своему стулу. Все закончилось так
же внезапно, как началось. «Фюрер третьего рейха» трясся в ры-
даниях, как ребенок: «Все кончено... война проиграна.. Я застре-
люсь». Воцарилось гробовое молчание. Все стояли растерянные.
Затем участники сцены пришли в движение. Они бросились к
обожаемому фюреру — первым Йодль — и стали уговаривать
его остаться на этом свете. Йодль напоминал о «долге перед на-
родом и вермахтом». Ведь солдаты еще сражаются. На юге Шер-
нер и Кессельринг способны изменить ситуацию. Он должен сей-
час же переехать в Берхтесгаден и руководить оттуда борьбой.
Трудно понять, чего было больше: фарса, отчаянной надежды
отдалить час расплаты, тупой преданности или боязни друг друга
и мести фюрера за «предательство в последний час». Видимо,
и то, и другое, и третье.
Наконец Гитлер пришел в чувство. Он снова заявил, что
останется в Берлине, и приказал объявить об этом народу. Он
подтвердил, что гросс-адмирал Дениц получит все полномочия в
отношении гражданских и военных сил на Севере Германии.
Кейтель и Йодль должны принять на себя из Берхтесгадена даль-
нейшее руководство войсками, сражающимися на юге страны,
в Богемии, Австрии и в Северной Италии. Потом Гитлер прика-
зал, чтобы Борман,— он только недавно отказался подчиниться
приказу Гитлера покинуть Берлин,— Бургдорф, Кребс и, конеч-
но, Геббельс, а также связные офицеры остались с ним в бунке-
ре. Кейтель и Йодль отказались уехать в южные районы. Они
решили отправиться к войскам и обещали Гитлеру сделать все,
чтобы освободить Берлин.
Кейтель в эту же ночь поедет к Венку, Йодль — к Штейнеру,
а оттуда в Крампниц, где теперь собиралось все больше офице-
ров. Кейтель и Йодль организуют атаку с юга на Берлин 9-й и
12-й армий, а с севера — войск все того же Штейнера. Кроме
того, Йодль рекомендовал окончательно оголить Западный фронт
и эти силы также направить для борьбы за Берлин.
Те, кто стояли за дверью в соседней приемной комнате, слы-
шали, что происходило в помещении фюрера. Адъютант Гиммле-
558
ра Фегелейн бросился к телефону сообщить своему шефу о собы-
тиях. Тот попросил к аппарату Гптлера. Оп стал заверять фю-
рера, что нельзя терять надежду. Он немедленно направит к
Берлину все имеющиеся войска СС. Адмирал Дениц отдал приказ
бросить к столице отряды моряков.
Гитлер ходил туда и сюда, давал несвязные распоряжения,
укорял одних, хвалил других и надолго впадал в прострацию.
«Все потеряло, безнадежно потеряно»,— повторял он непрестан-
но. Узнав, что Ева Браун и обе его секретарши останутся с ним
и не уедут, оп вдруг разразился бранью в адрес военных: «Если
бы мои генералы были такими же храбрыми!» 46.
Затем он поплелся в приемную комнату, где собралась груп-
па высших офицеров: «Господа, это конец. Я останусь здесь,
в Берлине, и застрелюсь, когда наступит время. Каждый из вас
должен сам принять решение, когда он хочет уйти». Гитлер вы-
звал Геббельса со всем семейством: они должны находиться рядом.
Кейтель стал уговаривать Гитлера: надо либо запросить капи-
туляцию, или же все-таки ночью вылететь в Берхтесгаден, чтобы
оттуда руководить будущими переговорами. Но как лететь, как и
чем руководить? Гитлер, развалина, полутруп, с трудом выгово-
рил: «Я знаю, что вы хотите сказать. Чтобы я принял общее ре-
шение. Но я его прппял. Я не уеду из Берлина. Я буду оборонять
город до последнего. Я здесь умру». Кейтель опять стал упраши-
вать фюрера не бросать на произвол судьбы вермахт. Но последо-
вал все тот же ответ: «Теперь все пропало, я не могу ничего
делать. Я остаюсь, это твердо решено». Если надо начинать пе-
реговоры с противниками, то пусть займется этим Геринг. «У него
это получится лучше, чем у меня. Или я выиграю битву за Бер-
лин, или паду здесь» 47.
Пока Кейтель умолял фюрера, потом отдавал новые приказы
Венку, Гитлер опять впал в шоковое состояние. В полузабытьи
он что-то бормотал, поглядывая па портрет Фридриха II, висящий
па стене. Ему тут же напомнили, что прусский король в подоб-
ной ситуации не утратил надежд, нашел выход и спасение. Но
фюрер, казалось, ничего не соображал. Он продолжал бормотать:
«Вермахт меня предал. Мои генералы доказали свое ничтожество.
Мои приказы не выполняются. Все пропало. Национал-социализм
мертв и больше никогда не поднимется. Может быть, через сто-
летие подобная идея с религиозной силой охватит мир. Но Гер-
мания потеряна. Опа оказалась неготовой или недостаточно силь-
ной для задачи, которую я поставил перед нацией» 48.
В соседних комнатах офицеры пили коньяк. Кто-то завел па-
тефон...
46 Toland J. Op. cit., S. 1090.
47 Fest J. Op. cit., S. 1007.
48 Ibid., S. 1018.
559
19
Неожиданно Гитлер заявил Геббельсу: он имеет сведения, что пе-
реговоры, состоявшиеся на днях между Молотовым и Иденом,
оказались безуспешными. Русские хотят захватить всю Герма-
нию. Но тогда англичане проиграют войну. Фюрер считает: насту-
пил тот самый момент, когда «пролетарско-большевистский колосс
и британский молох должны столкнуться». И далее: «Если я буду
успешно сражаться и удержу столицу, то может быть, у англи-
чан и американцев возрастет надежда, что при таких обстоятель-
ствах вместе с нацистской Германией они смогут противостоять
этой опасности. И что единственным помощником являюсь я» 49.
Имелся еще один повод остаться в Берлине и не лететь на
юг, в Бергхоф. Войска маршала Конева стремительно прорвались
южнее столицы. Они уже перерезали последние коммуникации,
ведущие к югу. Обстановка менялась с каждым часом. Ясно
было, что отрезая Берлин от южных районов, русские наступают
широким фронтом. Их авиация завоевала небо. Фюрер пуще
смерти боялся плена, и он не мог рискнуть даже вылезти из
охраняемого эсэсовцами подземелья, тем более отправиться на юг
или вообще куда-либо, рискуя попасть прямо в руки врагу.
Единственным человеком, кому он еще доверял и кто мог
больше других влиять на него, оставался Геббельс. Но рейхс-
министр, как мы знаем, одновременно был и комиссаром обороны
столицы. Из пропагандистских соображений Геббельс очень хо-
тел, чтобы фюрер оставался в Берлине. И он сумел убедить в
этом Гитлера. Тот повторял за своим министром: совершенно бес-
цельно сидеть на юге. «Там я не буду иметь ни влияния, нп ар-
мии. Я был бы там только с моим штабом. Я мог бы удерживать
южногерманско-австрийский горный блок только в том случае,
если бы Италия также оставалась театром военных действий. Но
и там полный развал руководства» so.
В другой связи Гитлер говорил: он имеет только две возмож-
ности — ехать на юг или же на север, к Деницу. Но в любом
случае он максимум через две недели окажется в такой же самой
ситуации, как и здесь. Война закончится в Берлине.
Собственно, именно такими смутными расчетами питалось его
«непоколебимое решение остаться в Берлине», а отнюдь не жела-
нием «принять героическую смерть среди солдат», как нередко
изображается в апологетических биографиях Гитлера.
Тем временем офицеры из генерального штаба сухопутных сил
с великими усилиями добрались из Цоссена в Потсдам. Но и
здесь они не могли ничем и никем руководить: все ответственные
лица находились в Берлине и в Крампнице. Не имелось ни с
кем устойчивой связи. Наиболее активной фигурой в эти дни ока-
зался Йодль. Гитлер согласился с его предложением «открыть
весь фронт против апглосаксов; силы, высвобожденные на этом
49 Trevor-Roper Н. Op. cit., р. 211.
99 Toland J. Op. cit., S. 1098.
560
фронте, бросить в сражение за Берлин, операцию возглавить
верховному командованию вооруженными силами». Битва за сто-
лицу теперь объявлялась «сражением германской судьбы». От
имени фюрера последовал приказ Деницу: «Все остальные задачи
и фронты имеют второстепенное значение». Гросс-адмирал рас-
порядился отложить любые задания флота и бросить моряков с
севера в столицу. Все сосредоточилось на Берлине.
Приняты были меры к централизации распавшегося военного
руководства. В ночь на 25 апреля из «фюрербункера» последовал
приказ объединить генеральный штаб сухопутных сил и штаб
ОКБ под руководством последнего. Кребс получил специальную
задачу: добиться наконец атаки с севера злополучной группы
Штейнера, в которую теперь были включены две танковые ди-
визии, снятые с Западного фронта. Нанести удар из Ораниенбур-
га «против фланга русских, прорвавшихся к Науэну, и далее на
запад». Одновременно 9-я армия должна двинуться к западу и
соединиться с 12-й армией, после чего они обе повернут на север,
разобьют советские войска в южной части города и «установят
широкую связь с Берлином».
20
Время надежд оказалось кратким. Реальность надвигалась зримо,
возвещая о себе громом советской артиллерии, разрывами снаря-
дов, сотрясавших спрятанные глубоко под землей бункера, где
доживали последние дни те, кто еще олицетворял фашистский
режим.
После того как Гитлеру стало ясно, что надежды на «наступ-
ление Штейнера» против войск Жукова окончательно провали-
лись, он понял: это все. Ко всему прочему стали приходить све-
дения о предательстве Геринга и Гиммлера. Трудно сказать, ка-
кими мотивами руководствовались оба, стремясь в последний мо-
мент оказаться йа самой вершине власти. К ней стремятся, когда
есть перспектива, запас времени. Или оба думали, что располага-
ют тем и другим? Или надеялись на чудесный поворот событий?
Или рассчитывали спасти жизнь? Весьма возможно, что и то,
и другое, и третье. Собственно, фашизм всегда отличался неспо-
собностью предвидеть даже самое ближайшее будущее. Вероятно,
впервые его «номер первый» стал реалистом, когда стал непре-
станно твердить, что «все погибло». «Номера второй и третий»,
очевидно, еще думали, что и после поражения Германия останет-
ся прежней, только чуть-чуть подновленной. И если кто-то из
них станет новым фюрером, то после капитуляции западным
союзникам ему еще могут засиять славные годы власти. Есть еще
шанс.
Герипг узнал о положении дел в «фюрербункере» от Колера.
Перед рассветом 23 апреля дюжина транспортных самолетов
Ю-52 стартовала с берлинского аэродрома Гатов на Мюнхен.
Пассажирами были офицеры с разными документами и бумага-
ми. Среди них — Колер, начальник штаба ВВС. Когда по при-
561
бытии он рассказал все шефу, рейхсмаршал связался по телефо-
ну с Ламмерсом, начальником рейхсканцелярии. Тот подтвердил,
что еще в июне 1941 г. Гитлер назначил Геринга своим преемни-
ком на случай смерти или неспособности руководить. Теперь
время подошло. Геринг с помощью Колера подготовил телеграм-
му: «Мой фюрер, согласны ли вы, чтобы после вашего решения
остаться в берлинской крепости, я в соответствии с вашим при-
казом от 29 июня 1941 г., как ваш 'заместитель, немедленно
принял бы общее руководство рейхом с правом полной свободы
действий внутри и вовне?». И по совету Колера Геринг добавил:
«Если до 22 часов не последует ответа, я буду считать, что вы
предоставляете мне свободу действий... Верный вам Герман Ге-
ринг» sl.
— Это ужасно,— сказал Геринг,— Но если до 22 часов я не
получу ответа, то предприму что-либо решающее. Я закончу вой-
ну! 52
Он надеялся немедленно вступить в переговоры с западными
союзниками.
В «фюрербункере» телеграмма вызвала взрыв беспредельной
ярости. Что такое? Бунт? Захват власти? Какая свобода дейст-
вий? О чем вообще идет речь?! Вот он, Геринг, которого давно
подозревал Гитлер и люто ненавидел Борман как конкурента и
соперника. Немедленно Борман объявил Геринга предателем и
потребовал его казни. Гитлера обуял последний приступ ярости.
Собрав остатки сил, он прокричал вызванному к радиоаппарату
рейхсмаршалу: он категорически запрещает любое самоуправст-
во. Геринг немедленно лишается права быть преемником фюрера.
За «предательство фюрера и национал-социализма» он отстраня-
ется от всех должностей, лишается всех чинов. Борман, опасаясь,
что Гитлер передумает и все же примирится с давним приятелем,
на свой страх и риск приказал расположенной в Оберзальцберге
команде эсэсовцев арестовать Геринга, Колера и весь его штаб,
а вместе с ними и Ламмерса. Ночью Геринг со всей семьей и со-
ветниками оказался под домашним арестом. Утром перед ним
появились эсэсовские офицеры. На стол легла бумага, содержав-
шая текст отречения Геринга от всех должностей «из-за ухуд-
шившегося здоровья». Таков приказ Берлина. Арестованный по-
пробовал отказаться подписать бумагу. Офицер вынул пистолет и
поиграл им в руке. Рейхсмаршал подчинился.
Гиммлер продолжал переговоры с графом Бернадоттом в
шведском консульстве в Любеке. «Война должна быть законче-
на,—говорил рейхсфюрер СС.—Я согласен, что Германия побеж-
дена». Гитлера уже нет в живых и он, Гиммлер, теперь не свя-
зан присягой. Он готов капитулировать на Западном фронте, но
не против Советов. «Я непримиримый враг большевизма и на-
S1 Shirer W. L. Aufstieg und Fall des Dritten Reiches. Miinchen, 1966, Bd. II,
S. 1168, 1169.
52 Ibid.
562
i
всегда им останусь» 53. Гиммлер спросил Бернадотта, готов ли
тот через шведского министра иностранных дел передать его
предложение западным союзникам. Граф опять обещал информи-
ровать свое правительство. Он спросил собеседника, что тот пред-
примет, если предложение будет отклонено. «Тогда я приму ко-
мандование Восточным фронтом и погибну»,— заявил палач.
Однако он надеялся встретиться с Эйзенхауэром и «первым по-
дать ему руку». Осененный этой мыслью, неожиданно Гиммлер
вскочил в машину и поехал «к Эйзенхауэру» °4.
Гитлер еще мог как-то обсуждать обстановку. Во второй по-
ловине дня 24 апреля он говорил, глядя через лупу на карту,
начальнику штаба сухопутных сил Кребсу: «Успех русских в
районе 3-й танковой армии на Одере стал возможным только в
результате неспособности тамошних немецких командиров». Кребс
осторожно указал на разницу между «отборными соединениями
маршала Рокоссовского и обескровленными немецкими войсками».
Но фюрер не хотел даже слушать. Он снова потребовал на-
ступления с севера на Берлин, чтобы не позже чем завтра к ве-
черу установить связь столицы с северными районами. Он явно
хотел выиграть время, пока не произойдет долгожданное столкно-
вение между англо-американскими и советскими войсками.
Геббельс в то же время закончил текст нового экстренного
воззвания к народу: «Будьте бдительны! Обороняйте с крайней
самоотверженностью жизнь ваших жен, матерей и детей! Боль-
шевики ведут войну без пощады!» 55. Он забыл, как вел собствен-
ную войну германский фашизм, к чему призывал и что совершал
все предшествующие годы.
Гитлер продолжал готовиться к самоубийству. Его адъютант
Шауб сжигал личные бумаги фюрера. Когда дело подошло к
концу, он приказал адъютанту срочно лететь в Мюнхен: там,
в Бергхофе, надо также уничтожить все документы. Ева Браун в
то же время писала своей подруге: «Это последние строки в моей
жизни...». Она оставалась в Берлине. Деваться было некуда. Дво-
рец в горах, Бергхоф, где она провела с фюрером столько лет,
25 апреля 318 «Ланкастеров», налетевших двумя волнами, пре-
вратили в руины.
21
В подземелье Гитлера, душном и смрадном, опять было назначе-
но совещание в узком кругу. Когда все собрались, вошел фюрер.
На лице — безнадежность. Вдруг появился адъютант прессы Ло-
ренц. Он сразу попросил слова и сообщил радостную новость.
Только что получен радиоперехват из нейтральной страны: как
только советские и англо-американские войска встретились на
Эльбе около Торгау, между ними начались столкновения.
ss Haupt W. Op. cit., S. 234.
54 Toland J. Op. cit., S. 1103.
« Ibid.
563
Гитлер приободрился. Вот оно! Началось! Именно то, что он,
фюрер, давно предсказывал, чего ждал и ради чего остался в
Берлине. Глаза засверкали. Он обратился к присутствующим:
«Господа, вот снова убедительнейшее доказательство моей право-
ты и отсутствия единства у наших врагов! Разве немецкий народ
и история не назовут меня преступником, если я сегодня заключу
мир и упущу эту возможность? Завтра наши враги столкнутся!
Ведь очевидно, что в ближайшие дни, и даже часы, разразится
война между большевиками и англосаксами из-за германской до-
бычи!» 56.
Он уже не слушал ни Кребса, ни других. Мысли всецело за-
няты очередным свершившимся чудом. Тем самым, которое пред-
видел его гений. «Если действительно верно, что в Сан-Фран-
циско между союзниками имелись противоречия,— а они дейст-
вительно были,— вдруг окрепшим голосом говорил он,— тогда
поворот наступит, как только я нанесу удар большевистскому
колоссу. Тогда, вероятно, и другие убедятся, что только я и моя
партия и сегодняшнее немецкое государство способны остановить
большевистский колосс!» 57.
Все это сделает армия Венка! Ей теперь придавалось некое
мистическое значение. Как только она разобьет Красную Армию
под Берлином, это станет сигналом для объединения германских
и англо-американских сил против большевиков. Победа придет
сама собой. А вместе с ней осуществится давняя мечта фюрера:
вместе с Англией против Советов! Только бы сумел Венк...
Чтобы еще больше вдохновить Венка, в его штаб, расположен-
ный в местечке Визенбург, выехал сам Кейтель. Он прибыл в
полной фельдмаршальской форме, сопровождаемый адъютантами.
Отсалютовав маршальским жезлом, он потребовал объяснить об-
становку. Венк доложил: «Германия разбита, повсюду царят бед-
ствия и нужда». На столе расстелили карты. Кейтель указал на
Берлин и провозгласил: «Мы должны освободить фюрера!». После
войны Венк вспоминал: «Они вели себя, как будто только что за-
воевали Париж. Что Кейтель мог нам сказать, кроме того, что мы
знали? Что наступил конец?».
Кейтель зашагал по комнате:
— Положение требует, чтобы вы повернули свои войска и
вместе с 9-й армией Буссе ударили на Берлин. Битва за Берлин
началась. Речь идет о дальнейшей судьбе Германди и Гитлера!
Ваш долг наступать и освободить фюрера!
— Я, конечно, сделаю все, что вы приказали, господин гене-
рал-фельдмаршал! — отвечал Венк.
Вскоре Венк перешел в наступление. Советское командование
предприняло немедленные контрмеры. Силами 5-й гвардейской
армии генерала А. С. Жадова, повернутой для действий в южном
направлении, а также 13-й армии генерала Н. П. Пухова и 5-го
56 Ibid., S. 1107.
57 Ibid.
564
гвардейского механизированного корпуса генерала И. П. Ерма-
кова удар Венка был отражен.
Тогда еще никто из приближенных Гитлера не знал, что тан-
ковые корпуса 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов
24 апреля соединились юго-восточнее Берлина и завершили пол-
ную изоляцию главных сил 9-й армии. А на следующий день 4-я
гвардейская танковая армия с юго-востока и 2-я гвардейская тан-
ковая армия с северо-востока встретились в Потсдаме. Здесь они
полностью замкнули кольцо окружения вокруг Берлина.
Теперь исключалась всякая помощь берлинскому гарнизону не
только 9-й армией, но и группой Штейнера, «исходный плац-
дарм» которой уже давно находился в руках советских дивизий.
Совершенно безнадежными стали и попытки армии Венка про-
биться к востоку. Все эти планы существовали только в умах
отчаявшихся властителей «третьего рейха». Советские войска
приступили к ликвидации обеих окруженных группировок.
В казематах «фюрербункера» продолжали жить иной жизнью,
совсем не соответствующей тому, что происходило снаружи. Гит-
лер с нетерпением ждал донесений от Венка. Он вдруг перешел к
мысли, что если действительно придется умереть, то хорошо, если
это произойдет 5 мая, в день смерти Наполеона. Помочь ему
остаться на этом свете может только Венк.
Однако и эта надежда рассеивалась как мираж. Пришло до-
несение, что из армии Венка только один корпус вел бои в на-
правлении Потсдама и Берлина. Главные ее силы старались уста-
новить связь с окруженной советскими войсками 9-й армией и
повсюду были разбиты советскими войсками.
Тем не менее по приказу Геббельса радио передало: «Армия
Венка заняла Потсдам и в ближайшее время достигнет столицы».
Если это смог Венк, почему не могут другие командующие?
«Ситуация решительным образом изменилась в нашу пользу.
Американцы движутся к Берлину. Большой поворот в войне при-
близился. Берлин должен быть удержан любой ценой до подхода
армии Венка!» S8.
Венк, услышав эту передачу, был вне себя от злости. «Завтра
мы не продвинемся ни на шаг»,— заявил он своему начальнику
штаба. Но Гитлер продолжал расхваливать Венка: «Это настоя-
щий человек». И сразу вновь впал в прострацию: «Сегодня я
лягу немного отдохнуть и прошу меня разбудить, лишь если рус-
ский танк появится перед моей спальней, чтобы я имел время
подготовиться».
Крайнее в своей ожесточенности сопротивление, которое ока-
зывали немецкие войска в Берлине в эти последние дни, можно
понять, лишь учитывая психологическое и пропагандистское об-
рамление событий. Если вне Берлина понимали, что дни рейха
сочтены, то здесь, на островке нацизма, машина крутилась по
инерции, подхлестывая, запугивая и запутывая.
--------------- «|
58 KTB/OKW, Bd. IV, S. 471.
565
Борман говорил офицерам, сидящим в приемной фюрера:
«Армия Венка спасет Берлин». «Вы, кто остались рядом с фюре-
ром в тяжелейшие часы его жизни, когда эта война закончится
победой, получите высшие посты в государстве, а в качестве бла-
годарности за верную службу — рыцарские поместья». Но буду-
щие рыцари думали об одном: как половчее отсюда убраться.
Геббельс разглагольствовал перед семьей и оставшимися со-
трудниками. Он стоял, держась за спинку стула, как у трибуны.
Тема весьма актуальна: предательство Геринга. «Рейхсмаршал
из-за своей глупости и лени превратил отечество в руины.
И такой человек хотел руководить всей нацией! Уже одно это
говорит, что он всегда таил в сердце предательство. Все, кто
сейчас рядом с фюрером и преданы ему до смерти, делают
историю! К чести рейха и немецкого имени!» 59
Вера в столкновение советских войск с американцами и анг-
личанами оставалась последней мечтой о спасении.
А что же происходило в действительности?
В 11 час. 20 мин. 25 апреля советские и американские войска
встретились на Эльбе в районе Торгау. Советская делегация —
майор А. П. Ларионов, капитан В. П. Неда и другие офицеры —
прибыла в штаб 69-й американской дивизии генерала Э. Рейн-
хардта. Американские солдаты устроили им овацию. Встреча
была исключительно дружественной. На другой день в Торгау
командир 58-й гвардейской стрелковой дивизии генерал В. В. Ру-
саков принял делегацию американских офицеров во главе с гене-
ралом Рейнхардтом. Последний заявил: «Я переживаю самые
радостные дни в моей жизни. Я горд и счастлив, что моей диви-
зии посчастливилось первой встретиться с частями героической
Красной Армии» ео.
Так обстояло на самом деле.
22
Наконец все происходившее вокруг стало вполне ясным обитате-
лям «фюрербункера». Венк из своего штаба в 100 км от рейхс-
канцелярии передал радиограмму Вейдлингу: «Контрнаступление
12-й армии остановлено южнее Потсдама. Войска втянуты в очень
тяжелые оборонительные бои». Гитлер стал готовиться к концу.
«Я должен быть абсолютно убежден в том,— пробормотал он,—
что каким-нибудь хитрым ударом не буду захвачен здесь рус-
ским танком».
После получения сведений о попытках Гиммлера капитули-
ровать тяжкое подозрение пало на Фегелейна — шурина Евы
Браун, связного офицера Гиммлера при Гитлере. Гестапо нагря-
нуло на его квартиру и обнаружило швейцарские франки. Под-
лец, вероятно, хотел бежать, чтобы помочь своему шефу вести
в нейтральной стране переговоры с врагами! Его схватили. Через
5» Toland J. Op. cit., S. 1112.
00 Последний штурм. М., 1970, с. 229.
566
час тут же в «фюрербункере» состоялся суд, и предатель был,
конечно, приговорен к смерти.
На вечернем обсуждении обстановки Вейдлинг заявил: войска
Красной Армии приближаются. Все склады боеприпасов и снаб-
жения в их руках или находятся под сильным огнем советской
артиллерии. Через два дня в войсках кончатся боеприпасы,
и тогда нечего думать о сопротивлении. «Как солдат, я предлагаю
попытаться прорваться из берлйнского котла». И он предложил
план такого прорыва.
Гитлер промолчал. После долгой паузы он выговорил:
— Ну, а как пойдут дела, если прорыв удастся? Из одного
котла мы попадем в другой. Тогда я, фюрер, должен буду пря-
таться где-либо в чистом поле или в крестьянском доме и там
ждать конца?
Он приказал генералу Грейму и летчице Ханне Рейч, убеж-
давшей фюрера вылететь с ней из Берлйна, отправиться в Рех-
лин и находящиеся там самолеты бросить на оборону Берлина.
Кроме того, они должны арестовать Гиммлера. «Никогда преда-
тель не должен стать преемником фюрера!» Их самолет сумел
еще вылететь на север из Берлина, превращенного в море огня.
Гитлер стал диктовать секретарше свое «политическое заве-
щание». Он призывал «многих храбрых мужчин и женщин» уча-
ствовать «в дальнейшей борьбе нации». Он не хотел этой войны.
Он желал мира с Англией и тогда, в 1940 г. под Дюнкерком,
нарочно выпустил английские войска, чтобы быстрее повернуть
на Восток, против России, «угрожавшей с тыла». Последними
словами «политического завещания» было обращенное Гитлером
ко всем немцам и их будущим руководителям безусловное тре-
бование «точно соблюдать расовые законы». Затем следовало
«личное завещание». Гитлер назвал состав нового правительства:
преемник на посту президента — адмирал Дениц, Геринг исклю-
чен из партии, Геббельс станет рейхсканцлером, Борман —
министром партии.
«В годы борьбу^— продолжал он, сидя за столом, покрытым
картами,— я не считал себя вправе вступать в брак. Но теперь,
в конце жизненного пути, я делаю своей женой Еву Браун».
«Личное завещание» кончалось пассажем в духе древнегерман-
ского эпоса, столь чтимого Гитлером: «Я и моя жена решили
умереть, чтобы избежать позора плена или капитуляции».
Состоялась свадьба за богато сервированным столом с восемью
гостями. Для церемонии нашли среди находящихся вблизи
фольксштурмистов чиновника из юридического бюро с символи-
ческой фамилией Вагнер. Свидетелями были Геббельс и Борман.
Затем все выпили по стакану вина и завели граммофон с един-
ственной уцелевшей пластинкой — шлягером «Красные розы».
Весть о свадьбе разнеслась по подземным бункерам, коридо-
рам и катакомбам. И вот в этом полусумасшедшем мирке гибну-
щего рейха начались... танцы.
Но все продолжалось очень недолго. Бункера сотрясали раз-
567
рывы советских снарядов. В середине дня 29 апреля советские
войска с трех сторон приближались к развалинам рейхсканцеля-
рии. Оставалось около 2 км. Кольцо вокруг «правительственного
квартала» сужалось. Борман делал последние приготовления.
Он старался довести «завещание» Гитлера до Деница и до гене-
рала Шернера, который назначался главнокомандующим армией.
«Фюрербункер» стал омерзительным вонючим притоном. Его
обитатели, поняв, что все кончено, и не зная, что их ждет, стали
предаваться радостям жизни, каждый на свой лад. Они взломали
склады с продовольствием. Эсэсовские охранники — их было не-
сколько сот человек — кто мертвецки напивался, валяясь затем
на полу помещений и коридоров, кто бросился в близлежащие
бомбоубежища за молодыми женщинами, соблазняя их обильным
угощением и подарками. Нарушилась вентиляция, и запах сыро-
го бетона, уборных и потных человеческих тел превращался в
удушливый смрад. Хриплые крики, женские визги, звуки музы-
ки, пьяные танцы дополняли атмосферу полного разложения,
в которой уже никто не думал ни о своих обязанностях, ни
о фюрере, этом теперь ничтожном маразматике, который либо
бродил среди валявшихся на полу пьяных тел, либо бормотал
какие-то приказы, которые никто не слушал.
К вечеру Гитлер собрал свое ближайшее окружение в рабо-
чую комнату. Он сказал: Венк был его последней надеждой.
Чуда не произошло. Все пропало. Он решил умереть. В этот
момент пришли сообщения о казни Муссолини и его возлюблен-
ной итальянскими партизанами и о капитуляции генерала СС
Карла Вольфа перед союзниками в Италии. Генерал Вейдлинг
доложил: битва за Берлин окончится через 24 часа.
Все молчали. Гитлер спросил Монке, коменданта «Цитадели»,
т. е. подземных бункеров, так ли тот оценивает обстановку. Мон-
ке подтвердил.
Ночью началась церемония прощания. Гитлер, еле волоча
ноги, двигался по коридору и с трудом совал мягкую, как тесто,
руку собравшимся офицерам, бормоча что-то невнятное.
Все поняли, что это значит.
В середине дня 30 апреля пришло сообщение: русские уже
вблизи рейхсканцелярии. Гитлер вызвал шеф-адъютанта Гюише
и приказал: после самоубийства трупы должны быть сожжены.
Шофер Кемпка достал 200 л бензина. Гитлер и его жена уеди-
нились в спальне и там отравились. Кроме того, Гитлер пустил
себе пулю в рот. Трупы завернули в ковер, вынесли во двор,
обстреливаемый артиллерией. Облили бензином, и вскоре к бес-
численным берлинским пожарам прибавилось еще одно пламя.
В бункерах снова зазвучала музыка и начались танцы при-
зраков.
23
Потом началось бегство. Разбившись на мелкие группы, обита-
тели бункера бежали в разные стороны. С одной из таких трупп
568
ушел Мартин Борман. Около полуночи 30 апреля перед фронтом
советской 35-й гвардейской стрелковой дивизии появился с белым
флагом немецкий подполковник. Он нес пакет на имя командо-
вания русской армии. Прибыв в штаб 35-й гвардейской стрелко-
вой дивизии, подполковник Зейферт предъявил полномочия за
подписью Бормана о переговорах относительно встречи началь-
ника генерального штаба сухопутных войск генерала Кребса
с высшим советским руководством для передачи особо важного
сообщения. Генерал Чуйков, командующий 8-й гвардейской
армией, согласился принять Кребса. В 3 часа ночи в сопровож-
дении начальника 56-го корпуса полковника Дуфвипга он пере-
шел линию фронта.
Приближалось утро 1 мая, когда Кребс переступил порог
кабинета генерала Чуйкова. Впервые за эти четыре года один из
высших военных чинов нацистского рейха появился у советского
генерала. Просить перемирия.
Кребс пожелал беседы наедине. Чуйков ответил: он имеет
полномочия выслушать его, а находящиеся в кабинете генералы
и офицеры — члены военного совета, при которых он может гово-
рить открыто.
Тогда Кребс предъявил Чуйкову обращение Геббельса и Бор-
мана к маршалу Сталину и список нового имперского правитель-
ства и верховного командования вооруженных сил Германии.
В обращении говорилось: 30 апреля 1945 г. в 15 час. 50 мип.
Адольф Гитлер покончил самоубийством в Берлине. Основываясь
на его посмертной воле, Геббельс и Борман обращаются к Совет-
скому Верховному Главнокомандованию с предложением о вре-
менном прекращении военных действий в Берлине, чтобы полу-
чить возможность создать базу для мирных переговоров между
Германией и Советской Россией ®‘.
Выслушав Кребса, генерал Чуйков заявил: он не имеет
полномочий вести какие-либо переговоры с германским прави-
тельством. Речь может идти только о безоговорочной капитуля-
ции берлинского гарнизона. Кребс ответил: Геббельс и Бормап
не могут пойти на капитуляцию. Она означала бы самоликвида-
цию нового правительства. Кроме того, у них нет санкций рейхс-
президента Деница, который находится в Мекленбурге и с кото-
рым пет связи. Кребс просит лишь временного прекращения
военных действий в Берлине, чтобы связаться с членами нового
правительства и поставить германский народ в известность
о смерти фюрера и о новом правительстве.
Чуйков позвонил маршалу Жукову. «Обращаются ли они
к нам на основе полной капитуляции?» — спросил Жуков. Теле-
фон звучал громко, и присутствующие слышали голос маршала.
Генерал повторил вопрос Кребсу. Тот ответил: «Нет, имеются
другие возможности».
81 Далее события излагаются по документальным материалам, опублико-
ванным в кп.: Поражение германского империализма во второй мировой
войне. М., 1960, с. 265-278. «•
569
Тогда Чуйков информировал маршала о самоубийстве Гитле-
ра, новом правительстве и о происходящей беседе. Разговор за-
шел о том, где труп Гитлера, о Геринге, Риббентропе и других:
где находятся и что делают. Рассказав о судьбах бывших власти-
телей, Кребс назвал Гиммлера предателем, исключенным из пар-
тии. Переговоры затягивались. Чуйков спросил:
— Обратились ли вы с подобным предложением к союзникам?
Кребс:
— Я не имею возможности связаться с союзниками. Но я
думаю, что новое германское правительство в другом месте ведет
сейчас переговоры.
Он снова и снова просил о перемирии здесь, в Берлине, но
отвергал общую капитуляцию.
Чуйков после нового разговора с Жуковым заявил совершен-
но определенно:
— Вопрос о перемирии может быть решен только в соответ-
ствии с соглашением «большой тройки» — Сталин, Рузвельт,
Черчилль — о безоговорочной капитуляции.
Наступил рассвет. Разговор продолжался. В записи Е. Долма-
товского, очевидца событий, он выглядел так:
Чуйков. Через несколько минут я должен начать актив-
ные боевые действия (смотрит на часы).
Кребс. Вам, конечно, известно, насколько мы сильны,
А нам известно, как сильны вы.
Чуйков. Я не хочу ни преуменьшать ваши силы, ни пре-
увеличивать наши, но берлинскому гарнизону не завидую. Я обо-
ронял Сталинград, но тогда я находился в несколько лучшем
положении, чем теперь вы.
Кребс. Мы решили бороться до последнего дыхания.
Он вновь просил о перемирии, но получил ответ:
— Союзники без нас не сделают ни одного шага, а мы без
них тоже не сделаем.
Была установлена телефонная линия с рейхсканцелярией.
Геббельс отдал распоряжение Кребсу вернуться. Вскоре последо-
вал ответ Геббельса: безоговорочная капитуляция категорически
исключалась. Советские войска с новой силой возобновили
штурм.
Но германское сопротивление себя полностью исчерпало. Раз-
битая армия уже не могла противостоять мощному натиску.
Войска начали капитулировать стихийно, не дожидаясь приказов
«нового правительства», верховного командования, понимая, что
все распалось и что конец настал.
После полуночи 2 мая радиостанция 79-й гвардейской стрел-
ковой дивизии перехватила радиограмму немецкого 56-го танко-
вого корпуса на русском языке: «Алло, алло, говорит 56-й гер-
манский танковый корпус. Просим прекратить огонь. К 12.50 по
берлинскому времени высылаем парламентера на Потсдамский
мост. Опознавательный знак — белый флаг. Ждем ответа». Это
обращение было повторено пять раз. Штаб 79-й гвардейской
570
стрелковой дивизии ответил: «Вас поняли, вас поняли. Передаем
вашу просьбу вышестоящему начальнику». На это немецкая
радиостанция ответила: «Русская радиостанция, вас слышу. Вы
докладываете вышестоящему начальнику».
Генерал Чуйков приказал прекратить огонь на этом участке
и принять парламентеров.
В назначенное время на Потсдамском мосту у переднего края
советские представители встретили немецких парламентеров —
полковника Дуфвинга и двух офицеров штаба. Они заявили о ре-
шении командира 56-го танкового корпуса и командующего оборо-
ной Берлина генерала Вейдлипга капитулировать.
Советское командование приказало прекратить огонь на всем
участке корпуса. В 5 час. 30 мин. из батальонов сообщили, что
видят, как немцы строятся в колонны. В 6 час. утра генерал
Вейдлинг перешел линию фронта и сдался в плен.
Он обратился к гарнизону Берлина с требованием немедлен-
ного прекращения борьбы. Почти одновременно к генералу Чуй-
кову прибыли представители от заместителя министра пропаган-
ды Фриче и заявили, что Геббельс со всей семьей покончил
самоубийством. Фриче, как единственный представитель власти
в Берлине, готов отдать приказ о капитуляции. К вечеру 2 мая
берлинский гарнизон сложил оружие.
Берлин пылал. Над городом висело тяжелое облако дыма
и гари.
24
Советская Армия завершила освобождение стран Восточной и
Юго-Восточной Европы, повсюду встречаемая горячим сочувст-
вием многих миллионов людей, поддержкой всех демократиче-
ских, антифашистских сил.
Правительство Деница попыталось «частично капитулиро-
вать» перед западными союзниками, но продолжать борьбу про-
тив советских войск. На юге, в Чехословакии, фельдмаршал
Шернер должен был, сражаясь с советскими войсками, вместе с
тем отводить на Запад «все, что только возможно».
Но ничто и нигде нельзя было удержать. 2 мая капитулиро-
вала группа армий «Ц». На следующий день по поручению Дени-
ца адмирал Фридебург установил связь с британским командую-
щим фельдмаршалом Монтгомери и, прибыв на его командный
пункт, добился согласия на сдачу немецких войск «в индиви-
дуальном порядке» англичанам. 5 мая капитулировали перед
англо-американским командованием немецкие группы армий «Е»,
«Г» и 19-я армия, действовавшие в Южной и Западной Австрии,
Баварии, Тироле. Накануне был подписан акт о сдаче немецких
войск на территории Нидерландов, Северо-Западной Германии,
Шлезвиг-Гольштейне и Дании. В 2 часа 30 мин. ночи 7 мая
Йодль от имени германского командования подписал в ставке
Эйзенхауэра в Реймсе условия безоговорочной капитуляции, кото-
рая вступала в силу 9 мая в 00 час. 00 мин.
571
Но на территории Чехословакии продолжалась борьба. Немец-
кая группировка под командованием Шернера, с трех сторон
«хваченная советскими войсками, билась отчаянно и упорно. Она
старалась задержать наступление Советской Армии, проложить
себе путь на Запад. И когда на других фронтах уже смолкли
выстрелы, здесь советским войскам предстояла еще одна битва —
за Чехословакию.
Начатый еще осенью 1944 г. трудный и долгий поход совет-
ских и чехословацких войск с целью разгрома вермахта в Чехо-
словакии теперь объединялся с национально-освободительной борь-
бой, нараставшей в стране. Восстание охватило всю Южную
Чехию.
В Праге 1 и 2 мая произошли первые стихийные воору-
женные столкновения жителей города с гитлеровцами. 5 мая на-
чалось Пражское восстание, придавшее выступлению народных
сил общенациональный характер. Восставшие захватили вокзалы,
мосты, центры связи. Город покрылся баррикадами.
Несколько суток пражане стойко отбивали атаки наступавших
немецких войск. Но вскоре над столицей Чехословакии нависла
угроза разрушения, а над ее защитниками — гибели.
Советское правительство решило в кратчайший срок разгро-
мить группировку Шернера, помочь восставшей Праге и завер-
шить освобождение Чехословакии. 6 мая войска под командова-
нием маршала И. С. Конева, имея ударную группировку из
10 танковых корпусов — 1600 танков под прикрытием 1900 само-
летов, стремительно двинулись вперед. 2-й Украинский фронт
нанес удар в пражском направлении из района Брно, а 4-й Ук-
раинский фронт развернул наступление с востока.
Все подчинялось быстроте, темпам. Чтобы вовремя прийти на
помощь Праге, 1-й Украинский фронт прорывался прямо через
лежащие па его пути Рудные горы. Удар оказался настолько
внезапным, что уже 8 мая танкисты генерала Д. Д. Лелюшенко
разгромили штаб группы армий «Центр». Фельдмаршал Шернер
потерял управление войсками и бежал в горы. Совершив в ночь
на 9 мая, по определению маршала И. С. Конева, «неимоверный
по темпам 80-километровый бросок», соединения тапковых армий
генералов Д. Д. Лелюшенко и П. С. Рыбалко па рассвете про-
рвались к Праге. Вскоре в город вступили соединения 2-го и
4-го Украинских фронтов. К 9 час. утра столица Чехословакии
была свободной. А еще через двое суток последняя сражавшаяся
во второй мировой войне группировка фашистского вермахта ка-
питулировала северо-восточнее Праги.
«Третий рейх» был повержен. И его военным руководителям
осталась теперь лишь одна, последняя миссия: перед всем чело-
вечеством признать полный военный, моральный, идейный крах
германского фашизма во второй мировой войне; признать реаль-
ность катастрофы империи Гитлера, провал всех планов завое-
вания мира, во имя которых она превратила Европу в затоплен-
ные кровью руины.
572
Им ничего не оставалось, как выполнить эту последнюю мис-
сию, прежде чем предстать перед судом народов.
7 мая в 12 час. 45 мин. имперский министр Шверин фон Кро-
зигк объявил по радио немецкому народу о безоговорочной капи-
туляции Германии. В 22 часа верховное командование вермахта
передало свой последний приказ: «9 мая в 00 час. 00 мин. всем
видам вооруженных сил всех театров военных действий, всем
вооруженным организациям и отдельным лицам прекратить бое-
вые действия против прежних противников... Йодль, генерал-пол-
ковник».
Наступила полночь 8 мая. В предместье Берлина — Карлс-
хорст, в серое здание бывшей столовой военно-инженерного учи-
лища, прибыли представители верховных командований союзни-
ков. В зале за длинным широким столом заняли место Маршал
Советского Союза Г. К. Жуков, главный маршал авиации Англии
Артур В. Теддер, генерал К. Спаатс, генерал Ж. Делатр де Тас-
синьи. Сюда же ввели представителей германского верховного
командования.
Вторично за четверть века лидеры германской реакции ста-
вили подписи под документом, фиксирующим военное поражение
рейха в развязанной им мировой войне. Но если в Зеркальном
зале Версальского дворца 26 лет и 10 дней назад это сделали
второстепенные лица кайзеровской монархии, то теперь полный
крах германского фашизма фиксировал высший военный пред-
ставитель «третьего рейха» — фельдмаршал Кейтель.
Первый пункт подписанного Кейтелем, генералом Штумпфом
и адмиралом Фридебургом акта о капитуляции гласил: «Мы,
нижеподписавшиеся, действуя от имени германского верховного
командования, соглашаемся на безоговорочную капитуляцию
всех наших вооруженных сил на суше, на море и в воздухе,
а также всех сил, находящихся в настоящее время под немецким
командованием,— Верховному Главнокомандованию Красной Ар-
мии и одновременно Верховному Командованию Союзных экспе-
диционных сил».
Занимался рассвет.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Фашизм был сломлен. Его столица вместе с многими другими
германскими городами лежала во прахе. Над руинами клубились
черные облака дыма и гари. И уцелевшим людям, деморализо-
ванным и потрясенным, с трудом выходившим из подвалов, убе-
жищ и оглядывавшимся вокруг, предстояло осмыслить все, что
произошло и теперь сразу становилось историей.
Миллионы и миллионы убитых, искалеченных, изуродован-
ных, потерявших всех и все, крах всех иллюзий, надежд, полная
опустошенность, Европа и Германия, затопленные кровью, в раз-
валинах. Тотальное поражение, безоговорочная капитуляция —
таким стал результат господства фашизма. На все времена чело-
вечество получило трагические доказательства того, к чему
приводит попытка призвать к власти право-экстремистские терро-
ристические силы и попытаться с их помощью разгромить демо-
кратию, остановить и повернуть вспять исторический процесс.
Приговор, вынесенный народами фашизму, был исполнен. Анти-
гитлеровская коалиция доказала, что могучие силы, совместно
выступающие против фашизма, неизбежно сокрушают зло. Совет-
ский народ сыграл решающую роль в достижении этой победы.
Возникновение в начале 20-х — середине 40-х годов феномена
фашизма поставило перед человечеством массу вопросов, ответы
на которые актуальны и поныне.
Оказалось, что в XX столетии ни величайший взлет науки и
техники, пи достижения культуры и цивилизации, ни невидан-
ное развитие индустриального производства не могут уберечь
человечество от возникновения чудовищных террористических
режимов, которые способны двинуться по путп всемирных завое-
ваний и всеобщего уничтожения. Этот феномен — одно из
самых потрясающих противоречий нашего времени.
Картина разрушений Европы 1945 г., страдания сотен мил-
лионов — и все это с помощью оружия. Не является ли этот
опыт предупреждением о том, что станет с человечеством, если
насилию в политике не будет поставлен предел?
Однако вопрос о том, может ли подобное произойти или нет,
пе тема для рассуждения о свойствах человеческой природы.
Только поверхностные историки и социологи, которые видят на-
чало и конец всему в личности Гитлера и его подручных, могут
думать, что все дело в «дьявольской природе» характеров неболь-
шой группки людей. В чем же корни фашизма?
В XX столетии, как в начале его, так и сейчас, идет стреми-
тельное изменение общественных отношений. Никогда в прошлом
574
они не представляли собой столь колоссальную величину рево-
люционного порядка, определяющую облик мира.
Фашизм — порождение контрреволюции XX в. Он — проявле-
ние крайней реакции на подъем демократического движения.
Когда позиции консерватизма колеблются под напором социаль-
ных изменений, наиболее экстремистские фракции общества пы-
таются найти выход из противоречий, призывая к себе на службу
•самый реакционный опыт прошлого. Фашизм возникает тогда,
когда внутреннее общественное устройство не мыслится в иных
формах, кроме диктатуры, подавления, разложения и уничтоже-
ния демократических сил. Когда расизм, шовинизм, террор воз-
водятся в ранг государственной доктрины, давая стимулы автар-
кии власти внутри, войне и агрессии вовне. Когда военной силе
•отдается абсолютный приоритет среди других средств политики.
Фашизм — явление интернационально^. Но почему все-таки в
наиболее полном виде он проявил себя в Европе? Потому, что
именно Европа была центром демократического, революционного
движения. И реакция справа на эти явления оказалась наиболее
сильной. Именно здесь возникали наиболее сокрушительные
военные кризисы с самыми трагическими последствиями, а воен-
но-феодальные пережитки имели глубокие исторические корни.
«Классические» формы фашизма, т. е. итальянский и герман-
ский, появились в совершенно определенных исторических усло-
виях. Опи возникли как ответ на развитие коммунистических
партий, как реакция па эпоху бурь и революций. Германский и
итальянский фашизм возникли, когда мир потрясали револю-
ционные взрывы, ставшие следствием победы Великой Октябрь-
ской социалистической революции, т. е. когда Европа оказалась
перед реальной перспективой ослабления господствующей эконо-
мической и социальной системы. Фашизм стал одной из острых
форм противодействия этому процессу. Фашизм развивается на
фоне и в условиях кризиса общества, нужды, нищеты, озлобле-
ния масс. Его движущими силами всегда являются наиболее том-
ные, шовинистически настроенные, часто деклассированные эле-
менты общества, которые ищут выхода своей ненависти к суще-
ствующим порядкам в поисках врагов. И в социально накаленной
обстановке этими настроениями пользуются ловкие и бесприн-
ципные демагоги.
Общеизвестно, что фашизм «классического» типа, который
установился в Италии и Германии между двумя мировыми вой-
нами и был сокрушен во второй мировой войне, безусловно, не
представлял собой единственную форму фашизма. В ином виде
он существовал в Испании, Португалии и т. д. Под напором
антифашистских революций, демократических сил в националь-
ных и международных масштабах он был заменен буржуазным
демократизмом.
«Классические» фашистские режимы свергались освободи-
тельной борьбой внешних и демократических внутренних сил.
Внешние — играли решающую роль, ибо одним из Главных
575
слагаемых фашистских программ была военная агрессия. Фа-
шистские режимы типа испанского, португальского распадались
под воздействием главным образом внутреннего революционно-
освободительного демократического процесса.
Трагический германский опыт дает возможность высветить
наиболее типичные черты фашизма как системы. Во внутриполи-
тическом плане — абсолютный антидемократизм, тоталитаризм и
национализм во всех самых крайних формах. Тотальное по-
давление демократических сил и организаций. Полное отрицание
социальных начал, подмена их расовой доктриной также в наи-
более экстремальных проявлениях. Общественно-политическая
структура, основанная па строжайшей иерархии феодального
типа с «правом» террористического господства вышестоящих.
Абсолютная диктатура при обязательном наличии «вождя», наде-
ляемого сверхчеловеческими свойствами, что служит формой со-
циальной «страховки» всей пирамиды власти. Три главные фор-
мы обеспечения функционирования системы — террор, тотальная
пропаганда и расовая самоизоляция.
Во внешнеполитическом аспекте — военная агрессия с цент-
ром усилий против Советского Союза. Война облачается в фило-
софские одеяния «неизбежности борьбы рас за существование»
и за «жизненное пространство». Мировая гегемония «высшей
расы», как конечная цель сочетается с перенесением на завое-
ванный мир общественных форм, установленных внутри фашист-
ской системы.
Из фашизма как явления нельзя изымать какие-то отдельные
части. Антикоммунизм присущ фашизму. Терроризм, расизм
тоже. Без них он теряет свою суть. Сами по себе терроризм и
расизм, например, только элементы фашизма. Но в обществе, где
появляются такие элементы, существует опасность скатывания
к «подлинному» фашизму.
История фашизма, как я всякая история, это летопись люд-
ских дел. Те, кто сотворил эту общественную систему, были
пленниками догм, возникших в особых условиях, вследствие по-
требностей определенных социальных групп. Они вызвали ту че-
ловеческую селекцию, в результате которой на вершинах власти
оказались фанатики-монстры, присвоившие себе право действо-
вать от имени народа. Они тоже представляли собой итог опре-
деленных сторон истории, от которых нельзя уйти и которые в
огромной степени определяли ход европейских событий многих
десятилетий, ибо юнкерская феодально-военная каста, интегриро-
ванная в империализм, не могла не повлиять на его развитие.
Двадцатое столетие обозначено небывало резкими контраста-
ми политической жизни. Изменение мира, доходящее до крайних
пределов, обострение социальных противоречий, экономические
кризисы, периодически потрясающие общество, порождают то
здесь, то там приход к власти правых консервативных групп,
а иногда — диктаторских, экстремистских режимов. Какие бы
диспуты ни шли вокруг фашизма, какие бы дебаты ни проводи-
576
лись в его защиту, как бы пи оценивали Гитлера и его присных,
для нас непоколебимо ясно: приход к власти правых, террористи-
ческих сил в ряде стран Европы 30-х годов был трагедией всего
мира. И не может быть иной оценки: у власти в одной из самых
цивилизованных стран смогла оказаться группа «самых обыч-
ных» действующих лиц, которых общественная система, догма-
тизм и собственная злая воля превратили в мерзавцев, подлецов,
террористов и убийц, абсолютно лишенных морали и самого эле-
ментарного понимания истории. И такое оказалось возможным
в XX в. с его величайшим интеллектуальным прогрессом как
итог до предела обострившихся противоречий.
Германская история 20—40-х годов — трагическое доказа-
тельство хрупкости культуры и гуманизма, когда до крайних
пределов разжигаются мифы о легком достижении социального
господства и обогащения. Ведь если отбросить словесную шелу-
ху, то нацисты увлекли за собой значительную часть немецкого
бюргерства теми же «идеалами», что двигали нарождавшейся
буржуазией па той ранней стадии капитализма, которую назы-
вают первоначальным накоплением. Будь то истребительные по-
ходы конкистадоров или превращение Африки в землю, постав-
ляющую рабов, или смертный приговор, вынесенный испанскими
правителями всему пароду Нидерландов, или обещания «лучшей
жизни» за счет других. Пропагандой и террором нацизм получил
на определенном этапе массовую поддержку. Но она осталась
только в пору успехов. И рассыпалась в прах во времена
неудач и поражений. Фашизм лишь вновь доказал, как национа-
лизм, шовинизм, вера в расовую и национальную исключитель-
ность, антидемократизм способны прорвать пленку даже самой
высокой культуры, разжечь низменные инстинкты и методы,
а затем привести к катастрофе государства и народы, избравшие
такой путь.
Они называли себя «революционерами». Они были ими в той
же мере, в какой инквизиторы XVI в.— защитниками «чистоты
мировоззрения». История раньше или позже, но неизбежно разо-
блачает обманы. Потребовалось не слишком много времени, что-
бы «национал-социалистская революция» стала объектом прокля-
тий, насмешек и раскаяний, ее вдохновители сгинули, а их прах
развеялся по ветру.
В истории пролито много крови. И в целях справедливых,
и в целях неправедных. На эти примеры ссылаются те, кто сей-
час как-то оправдывает фашизм. Безмерное невежество в пони-
мании исторического процесса! Ведь XX век — век особый. Он
мстит тем, кто очищает путь войне, кто считает, будто и теперь
можно повторять те агрессии, которые оказывались успешными
в прошлые века. В XX в. ни одна из генеральных «проб силы»
не приносила успеха их зачинателям, а вела к катастрофе.
Намерения создавать в XX в. путем завоеваний новые все-
мирные «империи Карла Великого» обречены на провар. Без-
мерное невежество авторов подобных попыток заключено в абсо-
577
лютпом непонимании ими социальных сдвигов, происшедших в
мпре, новой творческой силы народных масс, их сознательности
и политической воли, в переоценке возможностей военно-сило-
вых методов политики и многом другом.
Ясно одно: тот, кто в XX столетии отстает в политическом
мышлении от требований века, обрекает себя на гибель. Так и
произошло с фашизмом.
Каждая эпоха удивительна для ее современников. Им часто
представляется, что достигнут предел. Если не всего, то очень
многого — технологии, развития вооружения и т. д. Но проходит
время, и оказывается, что все это лишь этап на пути к дальней-
шему. И следующее поколение порой с улыбкой снисхождения
взирает на удивления и страхи предшественников. Мог ли со-
временник Тридцатилетней войны думать, что когда-нибудь в
Европе может произойти что-то еще более ужасное?
Трагический урок истории заключается в том, что слишком
многие лидеры очень часто плохо осознавали возможные по-
следствия своих действий, когда решались на террор.
Главные виновники обеих мировых войн не имели ни малей-
шего представления о последствиях совершаемого ими. Они даже
не задумывались о том, что их политические и военные решения,
которые они считали правильными и мудрыми, на самом деле
были самоубийственно авантюрными. Они почти не задумыва-
лись, что эти решения приведут к чему то другому, чем военные
битвы и военная победа. И уж конечно они, даже при самом
пылком воображении, не могли себе представить, что на фини-
ше их ждут социальные революции, глубокие преобразования
мира, их собственпая гибель где-то в подвалах какого-нибудь
« фюрербункера».
Помимо прямых захватнических планов, свою роль играло
предчувствие господствующими классами надвигающегося ново-
го преобразования мира.
Это осознание владело власть имущими и в 10-х, и в 30-х го-
дах почти во всех капиталистических странах, пусть в разной
форме. Перед первой мировой войной — это прямые опасения
нового революционного взрыва в России, нарастания левых, демо-
кратических сил в Германии, национально-освободительного дви-
жения, угроза распада искусственной империи в Австро-Венгрии,
рост неустойчивости многовекового колониального господства
Англии и Франции. Перед второй мировой войной — это всеоб-
щая боязнь изменений сложившихся общественно-политических
структур. Обе войны стали самым крайним средством борьбы
реакции против раздвигающихся горизонтов человеческого со-
знания и разума. Против бесконечного расширения человеческо-
го творчества в его стремлении преобразовать общественные от-
ношения.
И вполне закономерно, что те, кто начинал обе мировые вой-
ны, сделали чудовищно гипертрофированную ставку на силу и
на ее носителя — милитаризм. Считали, что он может решить и
в XX в., как в прошлые времена, все проблемы.
578
Одпн из уроков всего рассмотренного в этой книге состоит
также и в следующем. Катастрофой для человечества становится,
если у власти современного государства оказываются лидеры,
руководствующиеся принципами прошлого. Просвещеннейший
XX век дал сверхубедительные примеры тому.
Когда мы размышляем над самым катастрофическим явлени-
ем человеческой истории — второй мировой войной в контексте
всего опыта XX столетия, то видим, сколь громадным образом
возросла значимость политики в системе общественных отноше-
ний вообще.
Но XX век дал политике возможность опираться на небыва-
ло могущественные средства уничтожения, свойства которых на-
растали взрывоподобно. На грандиозный рост производительных
сил и международных хозяйственных связей. На новые экономи-
ческие возможности и революционно нарастающие научно-техни-
ческие потенциалы. И — на необычайно возросшую творческую
роль народных масс.
В эту новую эпоху фашизм стал повторять отжившие методы
прошлых веков, действуя так, будто мир не изменился корен-
ным образом. Гитлеризм был самым крайним, сверхреакционным
проявлением «исторического творчества» тех кругов, которые
считали, будто история остановилась. И что методами, повторяю-
щими далекое прошлое, можно изменить социальное развитие в
мире. Но история отомстила за нарушение своих законов.
Преступность фашизма доказана и осуждена. Жизнь постоян-
но идет вперед и диктует новые проблемы. Меняются поколения,
и каждое имеет свои интересы, свои подходы и привносит новое
и новое в картину мира, которая никогда не бывает застывшей.
И так бесконечно.
Однако есть память истории. Она, бывает, надолго врастает в
сознание.
Мир глубоко изменился после разгрома фашизма, и темпы
его изменений будут убыстряться. Для международной полити-
ки в этом динамичном мире возникают новые императивы. Глав-
ные из них, в свете истории и будущего, по-видимому, таковы,
В отношениях между государствами войны стали абсолютно не-
приемлемым средством решения политических проблем. Никто
пе должен стремиться к военному превосходству над другим.
Политическая воля к миру должна в любых ситуациях безуслов-
но господствовать над старыми, традиционными устремлениями
к силовым методам политики.
Это лишь часть истин нашего времени. Они предельно оче-
видны. Их весомость определяется в том числе и тяжким опытом
истории.
Войны — явление социальное. Чтобы изучать их, надо иссле-
довать прежде всего политику, цели и поведение людей, общест-
венных групп, их интересы, стремления, психологию, борьбу
друг с другом и т. д. Иными словами, па первом месте стоит по-
литика, Только таким образом можно сделать вывод о мтепени
579
правомерности и моральной оправданности применения силы.
Если существовала добрая политическая воля или даже если
срабатывал простой инстинкт самосохранения, исторически не
неизбежный конфликт останавливался на каком-то поворотном
пункте. Вполне очевидно: быть миру или войне — зависит в ко-
нечном счете от разума людей, от степени понимания ими, к чему
все может привести.
Была ли гонка вооружений первопричиной войн, их возник-
новения? В общем и целом, как показывает изучаемый нами
опыт,— нет. Зачастую лишь казалось, что она вызывает войны.
Главный вопрос — пустить оружие в ход или держать про запас,
угрожать им или отправить на склады — решала, как правило,
политика — и только она.
Но, конечно, было бы ошибкой недооценивать порой громад-
ную «стимулирующую» роль гонки вооружений. Опа может со-
здать атмосферу «соскальзывания к войне». Если у кого-то чеса-
лись руки, то сознание собственного военного превосходства и
могущества добавляло решимости. Известно давным-давно, что
существует взаимодействие между захватнической политикой, эко-
номическими возможностями, милитаризмом, военной технологи-
ей и вооружениями. Одно влияет на другое, обусловливает друг
друга. Гонка вооружений, отражая совершенно определенную по-
литику, влияет на нее. Она отравляет политическую атмосферу,
нагнетает напряженность, подрывает доверие. Она способна и
подтолкнуть к конфликту, когда генералы убеждают своего ко-
роля, императора или вождя, какой он могущественный и как
легко может победить всех врагов. История германского фашизма
дает тому яркие примеры. Она свидетельствует и о том, что ли-
деры милитаризма, которым, казалось бы, полагалось все знать
о войне, на поверку толком вовсе ее не знали. Вернее, хорошо
зная свое ремесло в узких рамках, оказывались банкротами, ког-
да дело шло о войне в целом.
На Западе нередко пишут, что германские генералы отговари-
вали фюрера от тех или иных решений, старались убедить, что
лучше бы не так, а иначе, т. е. наступать не здесь, а где-то там,
или вообще пока не наступать. Критиковали его намерения. Ве-
роятно так и было, т. е. те или другие генералы отговаривали,
убеждали и, может быть, критиковали.
Но дело-то в общем в другом: кто-то может быть в чем-то не
согласен, но если он поступает вопреки своему несогласию, то
это мало кого интересует. Он все равно соучастник. Стратегия
Гитлера — это и стратегия его генерального штаба, и генералов,
и всех и всяческих военных мудрецов, которые после войны гово-
рили; «А я думал иначе». Но когда фюрер решил, что может
все, то генералы стали делать это «все». И они стали тем же.
самым, что их фюрер.
Фашизм и милитаризм — особая тема. Они родственны, пи-
тают друг друга. Их классовые, социальные корни одинаковы.
Конечно, фашизм понятие более широкое. Но он немыслим бе»
580
милитаризма. Он, как правило, зарождается в недрах ультра-
правых военных кругов или опирается на них, перенимает
структуру милитаризма, его принципы, идеи, психологию, мето-
ды, пропаганду и перемешивает пх со своей экстремистской фи-
лософией и политической программой. Гитлер, Муссолини,.
Франко, «черные полковники» и т. д.— все они либо вышли
из среды военных экстремистов, либо сделали ее своей опо-
рой. Чаще — и то и другое.
В наиболее «крайней», обостренной форме связь фашизма и
милитаризма проявлялась во времена военных кризисов и ката-
строф. Всеобщая милитаризация первой мировой войны, картины
массового уничтожения людей «индустриальными методами»
в этой войне придали «классическому» фашизму тот облик, ко-
торый возможен, когда делают вывод о том, что жизнь отдельно-
го человека ничего не стоит, что массовор уничтожение «низших
рас» правомерно. Без учета психологической атмосферы чудовищ-
ной милитаризации, охватившей Европу конца прошлого — нача-
ла нынешнего столетия, и, по словам Энгельса, «пожиравшего Ев-
ропу», невозможно правильно понять «духовные истокп» фа-
шизма.
Завершая эту книгу, мы хотели бы отметить, что на Западе
в послевоенное время периодически возрастает интерес к лично-
сти Гитлера. Причины этих, так сказать, «гитлериад», конечно,
в гораздо большей мере политические, чем просто чье-то жела-
ние разобраться, кто же правил Германией в то достопамятное
двенадцатилетие. Есть на Западе люди — их, конечно, меньшин-
ство, но они бывают довольно активны,— которые хотели бы
«примирить» новое поколение с тем, что ушло во тьму, предста-
вить Гитлера «сильной личностью», поставить его в один ряд с
выдающимися деятелями германской истории.
Попытки примирить людей с одной из самых ужасных лич-
ностей XX столетия — это моральный и политический вызов
многим народам, включая, безусловно, немецкий. Никто не ста-
нет возражать против стремления историков воссоздать картину
прошлого, какой бы мрачной она ни была. История не имеет
права отворачиваться даже от самых отталкивающих картин.
Но есть этические, научные границы и нормы. Они не позволяют
бесцеремонно превращать историю в инструмент консервативно»
политики сегодняшнего дня. Для абсолютного большинства со-
временных людей и будущих поколений безразлично, был ли этот
преступник и массовый убийца вегетарианцем, любил ли собак и
музыку Вагнера. Гораздо важнее выяснить до конца, почему он
смог оказаться у власти и кто позволил ему совершить то, что
он совершил?
Мы пытались в этой книге, вслед за многими авторами, в ка-
кой-то мере ответить на подобные вопросы. Они бесспорно будут
еще долго предметом изысканий в свете дальнейшего опыта и
новых данных. История — не простое воспроизведение фактов-
вне потребностей времени. Движение жизни ставит вей новые
581
проблемы не только перед современностью, но и в сфере понима-
ния прошлого. А сейчас темпы этого движения велики, как ни-
когда. Время отсеивает плевелы. Уводит в сторону детали. Исто-
рия раньше или немного позже все ставит на свои места.
Что касается «феномена Гитлера», то главное уже давно
ясно. Никакие попытки «перекрашивания» уже написанной исто-
рией картины не изменят истинного облика фашизма.
Именно изучение истории фашизма позволяет убедиться, что
тот, кто становится на этот путь, обрекает себя с самого начала.
«Никогда не уступать, никогда не капитулировать»,— повторял
Гитлер. А что он мог говорить иное? Его дело было проиграно с
самого начала и отступать было действительно некуда. Мир шел
неумолимо вперед, и он со своими нацистами хотел тащить его
назад.
Само собой разумеется, фашизм — это не Гитлер. Обществен-
ная система не может воплощаться одним человеком. Если было
бы иначе, то после выстрела в «фюрербункере» уже никто мог
бы не опасаться рецидивов прошлого. К сожалению, это не так.
Минувшее не исчезает бесследно. Связь современного с прошлым
такова, что редко позволяет начинать новое сразу с чистого лис-
та. История осудила прежде всего систему, которая могла вы-
двинуть на вершину власти преступников. Не будь этой систе-
мы, они, вероятно, пропадали бы в безвестности или находились
там, где им полагается. «Жизнь народов не вмещается в жизнь
нескольких людей»,—пишет Л. Толстой. Известно, сколь часто J
приговоры истории приводятся в исполнение отнюдь не сразу, j
И какие делает она повороты и зигзаги. И какой дорогой ценой 5
удается поставить последнюю точку. Все это так. Но все равно
история неумолима. Методично как таран пробивает она крепост- ;
ные стены устаревших общественных систем и понятий, сметает 1
•сопротивляющихся, даже самых упорных фанатиков, которые
«никогда не уступают и не капитулируют».
Сейчас мы стали достаточно мудры, чтобы понимать бес- ;
смысленность попыток военных решений мировых проблем. ;
Нужно ли было для такого прозрения заплатить цену двух ми-
ровых войн, холодной войны, почти сотни миллионов жертв и
угрозы ядерного уничтожения? Могли ли осознать это лидеры
.20—40-х годов? Первая всемирная война, будь ее уроки осмыс-
лены глобально, неопровержимо доказала — имеющие глаза долж- '
ны были видеть,—что время «больших войн» ушло. Лидеры тех ?
времен не смогли распознать это. На сцене требовались другие J
актеры.
Сегодня мы все видим. Все поняли. Очень поздно. Ведь те, ?
кто в 30-е годы призваны были осознать это, восприняли траги- |
ческий опыт не как отрицание подобных преступлений вообще,
а как школу мастерства для новых. Всегда ли свойственно поли- J
тикам и военным столь тяжело расставаться с миром ушедших |
величин? Если да, то мы обречены. j
Лидеры 30-х годов, причастные к возникновению второй ми- |
582
ровой войны, не смогли разглядеть новые императивы меняюще-
гося мира. Они повторили стереотипы ушедших времен. Страш-
ный урок на будущее.
Ответы на вопрос, почему возникла вторая мировая война, да-
вались бессчетное количество раз. Но рейчас мы обязаны внести
в проблему также и новые измерения. Общечеловеческие. Война
возникла потому, что во главе европейских государств стояли
люди с политическим мышлением прошлой эпохи. Трагический
парадокс европейской истории начала и середины XX столетия:
стремительный взлет технологии намного опередил политическое-
мышление и политическую мораль. Сегодня нам ясно, что толь-
ко подлинная демократия и нравственность способны уберечь от
войн.
Никакие договоры, доктрины, переговоры, дипломатические
акции, самые могучий армии не заменят‘умных, проницательных
и благородных людей, которые руководят политикой. В наше
время эта простая и древняя истина, которую мы как бы заново
для себя открываем, стала решающей для жизни всего челове-
чества. Рассматриваемая нами история с испепеляющей силой
доказала, сколь губительна для народов посредственность и пре-
ступность у власти. В мире 30-х годов оказался дефицит лиде-
ров, отвечающих требованиям эпохи.
Страшная война началась потому, что были беспринципные и
бессовестные, лишенные морали агрессоры. Это с одной стороны.
А с другой — ограниченные лидеры, которым не дано было оста-
новить агрессоров. Они не использовали своих возможностей,,
запутались в хитростях, взаимных обманах и не смогли увидеть
картину в целом. Каждый по-своему шаг за шагом открывал на-
глеющему агрессору путь к агрессии. Воистину слепые поводы-
ри слепых.
Какую же цену заплатило человечество за бездарную поли-
тику тех, кто не понял, куда идет мир? Никто не дал и, вероятно,
не даст точной цифры погибших. Данные колеблются от 55 до
85 млн человек. Сила, приведенная в действие, оказалась абсо-
лютно бесполезной и гибельной для тех, кто все начал. И тра-
гической для тех, кто вынужден был прибегнуть к силе против,
силы.
Каков же общий вывод? Войны бессмысленны.
ОГЛАВЛЕНИЕ
ЮТ АВТОРА .................................. 3
Часть I
ИСТОКИ И СТАНОВЛЕНИЕ ФАШИЗМА
Глава 1. МИРОВОЙ КРИЗИС..................... 5
Глава 2. ПЕРВЫЕ ШАГИ....................... 22
Глава 3. ФАШИЗМ ПЕРЕХОДИТ К ДЕЙСТВИЯМ...... 60
Глава 4. ДОРОГА В МЮНХЕН...................120
Глава 5. КРИЗИС НАРАСТАЕТ..................155
Часть II
АГРЕССИЯ
Глава 6. ФАШИЗМ НАЧИНАЕТ ВОЙНУ.............213
Глава 7. ФАШИЗМ ВЫНОСИТ СЕБЕ ПРИГОВОР......260
Глава 8. РЕЙХ ГОТОВИТ КОАЛИЦИЮ.............270
Глава 9. «БАРБАРОССА»......................281
Глава 10. МОГ ЛИ БЫТЬ ОТРАЖЕН УДАР?........301
Глава И. СОРОК ПЕРВЫЙ......................315
Глава 12. ПУТЬ К СТАЛИНГРАДУ...............368
Часть III
ПУТЬ К НЕИЗБЕЖНОМУ
Глава 13. СТАЛИНГРАД!......................411
Глава 14. «ЗАЩИТНИКИ ЕВРОПЫ»...............428
Глава 15. НАКАНУНЕ КРУШЕНИЯ................460
Глава 16. КАТАСТРОФА.......................491
Глава 17. ГИБЕЛЬ...........................517
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.................................574