Градостроительство России середины XIX - начала XX в - Кириченко Е.И., Михайлова М.Б.

Автор: Кириченко Е.И. Михайлова М.Б.

Теги: планировка районная и городская планировка планировка в масштабе страны ландшафтная и садово-парковая архитектура архитектура строительство градостроительство

ISBN: 5-89826-176-1

Год: 2003

Похожие

Прикладные методы градостроительных исследований

Всеобщая история архитектуры. Архитектура зарубежных социалистических стран. Книга вторая

Ландшафтная архитектура

Русское градостроительное искусство. Градостроительство России середины XIX - начала ХХ века. НИИ теории архитектуры и градостроительства

Текст

ГРАДОСТРОИТЕЛЬСТВО
России
середины ИХ -
начала
XX века
РУССКОЕ ГРАДОСТРОИТЕЛЬНОЕ ИСКУССТВО
Российская Академия архитектуры и строительных наук
Научно-исследовательский институт теории архитектуры и градостроительства
II
ГРАДОСТРОИТЕЛЬСТВО
России
середины XIX -
начала
XX века
Города и новые типы поселений
Прогресс-Традиция
УДК 71
ББК 85.118
Р89
Издание осуществлено при финансовой поддержке
Российского 1уманитарного научного фонда (РГНФ)
согласно проекту № 01-04-16050
Редакционная коллегия:
Кириченко Е.И.
Михайлова М.Б.
Хайт В.Л.
Щёболева Е.Г.
Р 89 Русское градостроительное искусство. Градостроительство России середины
XIX — начала XX века. Книга вторая. Под общей редакцией Е.И. Киричен-
ко. — М.: Прогресс-Традиция, 2003. — 560 с.
ISBN 5-89826-176-1
Во второй книге о градостроительном искусстве России середины XIX — начала XX века
анализируются взаимосвязи между разными типами поселений (город, село, усадьба, горо-
да-курорты, фабричные села, дачные поселки, ансамбли железных дорог и т.д.), определяю-
щие своеобразие отечественного градостроительства.
Особое внимание уделено садово-парковому искусству как самостоятельной области ар-
хитектурного творчества.
Описывается радикальная перестройка в истории российских городов, которую они пере-
жили начиная с 1830 года по 1910-й, когда на смену регулярной планировке и геометричес-
ки правильной, четкой структуре пришла эклектика, модерн и неоклассицизм, пронизанные
предчувствием авангарда.
ББК 85.118
ISBN 5-89826-176-1
© Коллектив авторов, 2003
© А.Б. Орешина, оформление, 2003
© Прогресс-Традиция, 2003
Е.И. Кириченко, М.В. Нащекина
Е.Г. Щеболева, Е.Е. Анисимова
ГРАДОСТРОИТЕЛЬСТВО РОССИИ
СЕРЕДИНЫ XIX - НАЧАЛА XX ВЕКА, II
Директор издательства Б.В. Орешин
Зам. директора ЕД. Горжевская
Зав. производством Н.П. Романова
Подписано в печать 15.06.03. Формат 70 х 100/8
Бумага офсетная № 1. Печать офсетная. 1арнитура
Петербург.
Усл. печ. л. 90,3. Тираж 2000 экз. Заказ № 3406
Издательство«Прогресс-Традиция»
119048, Москва, ул. Усачева, д. 29, корп. 9
Телефон (095) 245-53-95, 245-49-03
Отпечатано с готовых диапозитивов в Государственном ордена Октябрьской Революции, ордена Трудового
Красного Знамени Московском предприятии «Первая Образцовая типография» Министерства Российской
Федерации по делам печатиДелерадиовещания и средств массовых коммуникаций. 115054, Москва, Валовая, 28
ВВЕДЕНИЕ
Прежде чем приступить к рассказу о содержании второй книги об истории градострои-
тельного искусства России середины XIX — начала XX века, авторы сочли долгом и прият-
ной обязанностью выразить признательность всем, без чьей помощи представляемая чита-
телю книга не смогла бы выйти в свет. Мы делаем это перед выпуском каждой книги, т. к.
число наших благожелателей не только меняется, но и растет. Поэтому, выражая благодар-
ность нашим неизменным и верным помощникам: фотографу Николаю Николаевичу Алек-
сееву, сотрудникам отдела ИЗО Российской Государственной библиотеки Светлане Нико-
лаевне Артамоновой и Оксане Владимировне Мещишиной, мы упоминаем с признательно-
стью имя еще одной сотрудницы этого отдела Веры Семеновны Гречанинивой. Мы выража-
ем признательность директору и заместителю директора издательства «Пашков дом» Алев-
тине Николаевне Панковой и Ларисе Петровне Рязанцевой, директору и сотрудникам Госу-
дарственного научно-исследовательского музея архитектуры имени А.В. Щусева: Давиду
Ашотовичу Саркисяну, Ирине Владимировне Седовой, Марии Георгиевне Рогозиной, Тать-
яне Николаевне Никитиной, директору и сотрудникам отдела ИЗО Государственного Исто-
рического музея Александру Ивановичу Шкурко, Марте Константиновне Гуренок, Наталье
Николаевне Скорняковой, Ирине Владимировне Ефремовой, научному сотруднику Рос-
сийских реставрационных мастерских Виталию Михайловичу Рудченко, доктору архитек-
туры Владимиру Тимофеевичу Горбачеву из Новосибирска, хабаровским исследователям
кандидатам архитектуры Николаю Петровичу Крадину и Светлане Сергеевне Левошко за
предоставленные материалы и благожелательную помощь.
Вторая книга о градостроительном искусстве России середины XIX — начала XX века,
подобно первой, посвящена общим проблемам города и градостроительства. Однако различ-
ны подлежащие освещению проблемы. В первой книге рассматривались проблемы истори-
ческого и историко-теоретического характера. Было отмечено появление новых градообра-
зующих факторов и их влияние на градостроительный процесс, рассмотрены содержатель-
ные основы и воззрения на градостроительство, проблема взаимосвязи градостроительства
и власти, очерчены эволюция и характер градостроительного законодательства, вопросы ор-
ганизации проектирования и строительства городов, принципы и особенности их развития.
Во второй книге освещаются более конкретные вопросы. Здесь говорится о том, какие
взаимосвязи между разными типами поселений определяли своеобразие отечественного
градостроительства, как связано наполнение города и других типов поселений с общекуль-
турными социально-политическими процессами, с социальным статусом и типом культуры,
к которому принадлежал основной заказчик или заказчики, и с наиболее значимыми для
времени социально-этическими ценностями. Превратившееся в самостоятельный вид архи-
тектурной деятельности и архитектурной теории садово-парковое искусство сделало необ-
ходимым показать, как оно живет в городе и соотносится с общим градостроительным про-
цессом.
Большой массив текстов описывает наполнение российских поселений, рассказывая
о том, что и каким образом превращало город из совокупности отдельных сооружений
в произведение градостроительного искусства.
Градостроительство середины XIX — начала XX века отмечено появлением ряда новых
типов поселений. И это также потребовало их описания. Таким образом, во второй книге ак-
цент сделан на взаимодействии основных составляющих архитектурно-градостроительного
творчества — на конкретно-исторической форме взаимодействия утилитарно-социально-
технической и художественно-смысловой, семантической сторон. В целом круг рассматри-
ваемых проблем обозначен в подзаголовке: «Город и другие типы поселений».
Разнохарактерность затронутых в книге вопросов заставила авторов объединить тексты
в три больших раздела.
Такое построение отличает вторую книгу от вышедшей ранее из печати первой. Деление
второй книги на три части обусловлено ее содержанием. Во включенных в каждую часть
главах рассматриваются три главных, относительно самостоятельных круга проблем.
В первой, озаглавленной «Типы градостроительного творчества в российском городе»,
анализируются взаимосвязи между разными типами поселений. Предметом анализа высту-
пают взаимосвязи города как многофункционального и многосоставного архитектурного
5
Привет из Иркутска.
Открытка начала XX века
организма с другими, основными для России типами градостроительного творчества — с за-
городной усадьбой и селом.
Наблюдаемые в городе середины XIX — начала XX века процессы оказались продолже-
нием процессов, имевших место несколько ранее в загородных усадьбах. Эволюция город-
ской застройки и поиски новых планировочных приемов во многом повторяли эволюцию
усадебного ансамбля, где на протяжении XVIII века произошел переход от регулярного пар-
ка к пейзажному, в системе которого впервые обрело права гражданства многостилье.
Вторая глава показывает эволюцию взаимосвязи города и села как двух типов поселений,
влияние городской застройки на сельскую и сельской — на городскую.
Третья глава первой части посвящена сформировавшемуся в конце XIX века в самостоя-
тельное ответвление градостроительной науки и практики садово-парковому искусству, об-
ретшему в это время автономность по отношению к парку загородной усадьбы. Очевидно,
этим было обусловлено также превращение садово-паркового искусства в самостоятельную
область архитектурного творчества и неуклонный рост его присутствия в поселениях разно-
го типа.
Во второй части, озаглавленной «Город как художественный организм», анализируется
конкретно-историческая специфика города середины XIX — начала XX столетия. Рассказы-
вается о типах зданий, рожденных временем и определявших облик и образ города, об эле-
ментах городской среды, которые хотя и не могут считаться постройками, но тем не менее,
стали символом города и символом времени.
В третьей части помещены очерки о рожденных в середине XIX — начале XX века новых
типах поселений. Представленные здесь главы, наряду с общими процессами, приведшими
к появлению новых типов поселений, описывают их наиболее яркие и типичные примеры.
Эту часть можно рассматривать и как своеобразный пролог к третьей книге, где будет дана
характеристика градостроительного развития российских столиц, основных регионов тог-
дашней Российской империи и городов, наиболее полно представляющих градостроитель-
ство этих регионов.
Нетрадиционность затронутых во второй книге проблем требует некоторых пояснений.
Первое из них касается терминологии и обусловленного ею состава текстов представляе-
мой читателям книги. Первые четыре тома многотомника «Русское градостроительное ис-
кусство» посвящены градостроительству Древней Руси и России XVIII — первой половины
XIX века. Названия этих томов находятся в полном соответствии с вынесенным в заголовок
термином и содержанием текстов. В них представлена история планировки и застройки го-
родов. Термин «градостроительство» совпадает с понятием «градоведение», вернее, с архи-
тектурно-планировочным аспектом градоведения.
В книгах, посвященных градостроительству России середины XIX — начала XX века,
принято расширительное толкование термина «градостроительство». Особенно отчетливо
это выражено во второй книге, где наряду с городами, объектами описания выступают взаи-
мосвязи «негородов» — усадеб и сел — с городами, а в третьей части — поселения, объединя-
ющие признаки города и «негорода» — фабричные села, города-сады, и поселения, традици-
онно рассматривавшиеся в качестве противоположности городу, например дачные поселки.
Расширительное толкование термина «градостроительство» и уход от принятого в пред-
шествующих томах следования чистоте принципа продиктованы рядом причин. Одна из
них — принятая в России терминология. Она родилась и бытует благодаря укоренившейся
6
Иркутск. Общий вид города.
Открытка начала XX века
иерархии поселений. Городу в XIX-XX веках по-прежнему принадлежало ведущее место
в системе поселений. Кроме того, в русском языке отсутствует слово, которое бы обознача-
ло понятие, характеризующее деятельность, связанную с описанием пространственно-пла-
нировочных особенностей отличных от города типов поселений, системы расселения и т. д.
Существует явное несоответствие между термином «градостроительство» и кругом про-
блем, охватываемых градостроительством как отраслью архитектурной профессии. Несоот-
ветствие, решавшееся в пользу расширительного понимания термина на эмпирическом
уровне, в конце XIX — начале XX века стало предметом теоретического осмысления. Сти-
мулом послужило возникновение новых типов поселений, пришедшее в результате слияния
в них негородских черт с городскими.
Родственная российской ситуация наблюдается и в других странах. У германоязычных
народов приняты термины Stadtebau и Stadtebaukunst. В англоязычных странах имеют хож-
дение два термина — townplannig и urbanism. И хотя второй по смыслу шире первого, в це-
лом положение всюду одинаково. Везде термин, обозначающий деятельность или науку, за-
нимающуюся пространственно-планировочной организацией поселений, их структурой,
жизнью отдельных типов сооружений в этих структурах, систему расселения, генетически
связан с городом, хотя и обнаруживает тенденцию к расширительному толкованию, далеко-
му от первоначальной конкретности. Такова особенность, рожденная конкретно-историчес-
ким своеобразием градостроительной практики XIX века, вызвавшей к жизни ряд паллиа-
тивных поселений, соединявших в себе ранее считавшихся несоединимыми черты, свойст-
венные противопоставлявшимся друг другу поселениям: городу и усадьбе, городу и дерев-
не, городу, деревне и усадьбе.
В связи со сказанным следует объяснить причины, побудившие авторов остановиться на
принятой в этой книге, а не на иной последовательности и способе изложения материала.
Прежде всего, хочется отметить, почему в данной книге материал рассматривается син-
хронистически, как нечто целостное. Почему, несмотря на динамичность архитектурно-гра-
достроительного процесса, бывшего интегральной частью других культурно-исторических
процессов: социально-политического, научно-технического и художественного, — он описан
как нечто единое, без разделения на отдельные этапы.
Такое решение было принято на основе результатов исследования. Они свидетельствуют:
градостроительство середины XIX — начала XX века (1830-1910-х годов) представляет це-
лостное явление. Суть целостности в принципиальном отличии от предшествующего пери-
ода, приходящегося на вторую половину XVIII — первую треть XIX столетия, ознаменовав-
шегося перепланировкой городов на началах регулярности. Градостроительство середины
XIX — начала XX века зиждется на сложившейся в предшествующий период регулярной
пространственно-планировочной основе. Ему чужд пафос пересоздания пространства рос-
сийского города. Система его структурной организации в рассматриваемый период не меня-
ется. Середина XIX — начало XX века — время безраздельного торжества регулярности.
Эта фундаментальная особенность градостроительства 1830- 1910-х годов заставляла ре-
форматоров и авангардистов XX столетия, вдохновлявшихся идеалами коренного социаль-
ного пересоздания мира и родственными по радикальности идеями пересоздания среды
обитания, видеть в градостроительстве середины XIX — начала XX столетия упадок, отсут-
ствие творческого начала. Однако пафос созидания в такой же мере присущ этому времени,
как предшествовавшему и последовавшему за ним периодам. Другое дело, что созидатель-
7
ВВЕДЕНИЕ
1.1<ч ||<ч радъ.
Р. Фонтанка v Чернышева Моста.
Петербург. Набережная Фонтанки
у Чернышева моста.
Открытка начала XX века
ное начало градостроительства середины XIX — начала XX столетия лежит в иной плоско-
сти, основано на иных ценностях и выражено иначе.
Города России пережили в 1830-1910-е годы радикальнейшую в своей истории пере-
стройку. Исторический город XX и начала XXI столетия за единичными исключения-
ми — это город, застроенный в XIX — начале XX века с единичными вкраплениями соору-
жений или ансамблей более раннего времени. Последовательная в своей созидательности
программа этого времени исключает возможность разрушения прежней пространственно-
планировочной основы и замещения ее другой. Города пересоздаются на основе сложившей-
ся в течение второй половины XVIII — первой трети XIX столетия регулярной планировки
и геометрически правильной четкой структуры.
Долгой жизни регулярности в градостроительстве России и Европы благоприятствовала
жизнеспособность представляемых ею идеалов. Возрожденная эпохой Ренессанса регуляр-
ность непрестанно обновлялась на протяжении XVII-XVIII веков. Однако она была реализо-
вана с неизвестной остальной Европе всеохватностью лишь в культурном европейско-азиат-
ском пограничье — в России и на Балканах. Второй регион, где получило распространение ре-
гулярное градостроительство в масштабах и по последовательности несопоставимых с роди-
ной возрождения этого градостроительного принципа, — Новый Свет, испанские колонии Ла-
тинской Америки, позднее Северная Америка, т. е. земли, где европеизация, приобщение к ев-
ропейскому пути развития рассматривались как цель общегосударственной важности. В Ев-
ропе виделся идеал для подражания. Европеизм в этих регионах мира превратился в програм-
му и знамя государственной политики, в том числе и в архитектурно-градостроительной об-
ласти. Ценности, олицетворявшиеся регулярным градостроительством, не утратили своей
значимости и в XIX веке. Соответственно сохранил жизнеспособность принцип регулярности
как способ организации архитектурного пространства поселений. В России города росли
и развивались путем прокладки новых улиц, расширявших, дополнявших и продолжавших
первоначальное, созданное в процессе повсеместной перепланировки регулярное ядро1.
Вместе с тем город середины XIX—начала XX века по облику, составу зданий, по органи-
зации художественно-выразительного пространства и стилевым характеристикам разитель-
но отличается от российского города эпохи классицизма.
Существо этого отличия видится в следующем. Градостроительство середины XIX — на-
чала XX века наряду с сохранением верности принципу регулярности выразило себя в ради-
кальном обновлении наполнения города. Появилось множество неизвестных предшествую-
щему периоду типов гражданских зданий. Типы гражданских сооружений, возникшие
в XVIII — первой трети XIX века и представленные в основном общественными зданиями,
на протяжении всего этого отрезка времени оставались единичными, уникальными по-
стройками. К тому же, за редким исключением, они были представлены лишь в столицах.
В рассматриваемый период, в середине XIX — начале XX столетия, они превратились в мас-
совые и получили распространение на всей территории страны, а такие сооружения, как
школы и больницы, во всех без исключения типах поселений.
1 Возлинская В.М. Методы реконструкции городов в XIX веке//Архитектура СССР, 1983. № 2. С. 40-41.
8
ВВЕЛЕНИЕ
Петербург. Торговый дом Гвардейского
экоиомического общества.
1908-1909, арх. Э.Ф. Виррих.
Фотография начала XX века
9
Пермь. Городской театр.
Открытка начала XX века
Пермь. Путепровод над линией
железной дороги.
Открытка начала XX века
В течение 1830-1910-х годов не прекращался процесс возникновения новых типов адми-
нистративных, общественных, торговых, промышленных сооружений, отразивших новые
процессы, интенсификацию общественной жизни и производственной деятельности. В то
же время пережили радикальное обновление вечные жанры архитектурного творчест-
ва — храмы и жилые дома. Изменился тип индивидуального жилого дома — особняк. Полу-
чили распространение многоквартирные доходные дома, бывшие в предшествующий пери-
од в основном достоянием жилой застройки двух российских столиц. Теперь они строятся
повсеместно: в столичных, губернских, уездных и даже в «заштатных» городах. В городах
возросла численность каменных строений. Особенно показателен для этого времени рост
численности каменных жилых домов. Капитальная застройка подавляющей массы городов,
а в России их основную часть составляли небольшие уездные города, за исключением хра-
мов, является в основном детищем XIX — начала XX века.
Вторая особенность градостроительства рассматриваемой поры, также соединяющая в се-
бе диалектику преемственности и обновления, обусловлена сохранением целенаправленно-
го воздействия государственной власти на характер архитектурно-градостроительной дея-
тельности и изменением основной сферы этого воздействия.
Первостепенная роль государственных инициатив в деле модернизации и просвещения
страны, развития экономики и культуры, зафиксированная мыслителями, историками, уче-
10
ВВЕДЕНИЕ
Москва. Центральная станция
городского трамвая.
Фотография начала XX века
ними XVIII — начала XIX века, сохранялась и в следующем столетии. Особенность, о кото-
рой писал А.С. Пушкин и которую зафиксировал А.И. Герцен, заметивший, что по крайней
мере столетие после Петра «правительство продолжало идти во главе цивилизации»1, оста-
валась действенной на протяжении всего XIX и первых полутора десятилетий XX столетия.
Разница состояла лишь в том, что правительство, государство в это время перестало быть
единственным проводником цивилизаторских начинаний. Наряду с государственной актив-
но начала действовать частная инициатива, исходившая от образованной части русского об-
щества, разночинной интеллигенции и просвещенного купечества.
Со времени промышленного переворота к купечеству переходит утраченная дворянст-
вом роль основного заказчика и соратника государства в осуществлении архитектурно-гра-
достроительной, социальной и культурной программы. Кроме купечества в России в сере-
дине XIX века появился еще один заказчик и общественная сила, неизвестная более ранне-
му времени, — негосударственные общественные организации — научные и технические
общества, а после проведения в 1864 году при Александре II великих реформ в том числе
одной из них, земской, — и земства. В общем деле созидания объединялись усилия образо-
ванного общества и государства, помнивших, если говорить словами Герцена, о том, что
«цивилизация еще не проникла дальше поверхности и является достоянием очень незначи-
2
тельного меньшинства» .
Зримый плод этих усилий — создание в течение середины XIX — начала XX века разветв-
ленной сети учебных заведений разного уровня и специализации — начальных, средних
и высших, общеобразовательных и профессиональных. Таким же делом государственной
важности и итогом проводимой государственной политики явилось создание общегосудар-
ственной сети больниц общего профиля и специализированных лечебниц. Причем если со-
здание сети высших и средних учебных заведений и крупных больниц планировалось и осу-
ществлялось усилиями и на средства государства, то в создании начальных училищ, строи-
тельстве дорог, благоустройстве и т.д. объединялись усилия разных уровней власти, общест-
венных и государственных учреждений, научных и технических обществ и частных лиц. На-
ряду с государством огромная роль в создании сети небольших больниц локального уровня
и начальных училищ принадлежала местной власти и земствам на селе. В строительстве на-
родных и начальных училищ также активно участвовала Церковь.
Начиная со времени царствования Николая I возросло значение государственных иници-
атив и активизировалась деятельность в области церковного строительства. Государство
и лично император с сочувствием отнеслись к зародившейся в низах и среди духовенства
инициативе возвращения к традициям древнего храмового зодчества. Возрождение нацио-
нальных традиций в церковной архитектуре стало одним из наиболее значительных фактов
в градостроительстве середины XIX — начала XX века. Храмы больше, чем какие бы то ни
было типы сооружений, благоприятствовали превращению города XVIII века в город XIX
столетия. 1 2
1 Герцен А.И. Полное собрание сочинений в 30 томах. Т. VII, С. 188.
2 Там же. С. 196.
И
ВВЕДЕНИЕ
Кисловодск. Стеклянная струя
у пруда в парке.
Открытка начала XX века
Усилиями правительства, губернских и уездных властей
с 1830-1840-х годов начинает развиваться музейное строи-
тельство, строительство публичных библиотек, общерос-
сийских, специализированных и локальных выставок. Уве-
личение интенсивности строительства всех видов культур-
но-просветительных, больничных и богоугодных заведений
шло параллельно неуклонному росту частной инициати-
вы — деятельности благотворителей, научных, технических,
культурно-просветительных обществ, неизменных инициа-
торов и участников всех общественно полезных начинаний.
Существовал еще ряд обстоятельств, наложивших отпе-
чаток на характер градостроительной деятельности и облик
поселений, вечных, таких, как город, село, усадьба, и новых,
возникших или получивших определенность именно в рас-
сматриваемый период.
Изменился статус архитектуры в системе искусств, изме-
нился основной заказчик, и, как следствие изменившихся
духовных ценностей и типа культуры, к которому принад-
лежал основной заказчик, изменился облик поселений.
Особенно заметны изменения в городах, сопровождавшие-
ся преобразованием архитектурно организованного прост-
ранства, пересмотром иерархии типов зданий и обновлени-
ем архитектурного стиля.
Перемены наметились в первые годы царствования Ни-
колая I, когда воздействие новых социально-экономичес-
ких факторов едва начало обозначаться. Имеется в виду
изменение художественных вкусов и идеалов. Суть их
в превращении особенностей, бывших во второй половине
XVIII — первой трети XIX века достоянием низших жан-
ров, в определяющие, стилеобразующие. Этому процессу
сопутствует встречный, противоположный по направлен-
ности процесс. Смысл его в пересмотре прежней иерархии,
в уравнивании еще недавно бывшего главным с тем, что,
опять-таки совсем недавно, почиталось второстепенным.
Рассказ о том как, почему и в каких формах это происходи-
ло в городе и в других типах поселений, и составляет содер-
жание второй книги. Пока же необходимо отметить сниже-
ние свойственной классицизму иерархичности, возвышение недавно второстепенного
и снижение недавно бывшего главным до уровня второстепенного.
Каждому историческому времени соответствуют формы времени, композиции времени,
свои духовные ценности. Изменению совокупности характерных для середины XIX — нача-
ла XX века типов зданий, стиля и стилеообразующей роли наследия отдельных эпох отвеча-
ет появление нового заказчика, роковым образом отразившееся также на изменении места
архитектурно-градостроительной деятельности в системе искусств. На протяжении века
оно неуклонно понижалось.
В начале XIX столетия в царствование Александра I архитектура занимала лидирующее
место среди искусств. Тогда еще сохраняли значение присущие второй половине XVIII ве-
ка духовные ценности и художественные нормы. Отношение к архитектуре как к ведущему
искусству, делящему наряду с музыкой пальму первенства, оставалось в силе во второй по-
ловине 1820-х, в 1830-е, отчасти в 1840-е годы. Тогда же наметился отход от архитектуроцен-
тризма и обозначились первые симптомы близящегося торжества литературоцентризма.
Приверженцы социальности и реализма во главе с Д.И. Писаревым и Н.Г. Чернышевским
выводят архитектуру за границы искусства или причисляют ее к деятельности, лишь отчас-
ти могущей считаться искусством. Причина — утилитарность, роднящая архитектуру
с практической деятельностью и отличающая ее от других искусств.
Для сторонников рационалистов, а их в основном представляли воспитанники Институ-
та гражданских инженеров, те же качества архитектуры — утилитарность, полезность, спо-
собность служить всегда и всем без исключения — давали основание видеть в ней главное
искусство. Остальные искусства, по мнению рационалистов, удовлетворяют потребностям
избранных, нужда в которых возникает к тому же лишь изредка.
Позицию золотой середины занимали воспитанники Академии художеств. Они чтили
в архитектуре высокое искусство, видя, однако, в отличие от представителей школы граждан-
ских инженеров, ее главную, определяющую особенность в художественности. В признании
утилитарности архитектуры как ее неотъемлемого качества сходились все. И те, кто считал
художественность излишеством, роскошью, качеством желательным, но не обязательным,
и те, кто в первую очередь ценил в архитектуре высокое искусство, и те, для кого практичес-
12
ВВЕДЕНИЕ
Нижний Новгород. Всероссийская
художественно-промышленная
выставка 1896 г. Площадь у главного
входа н Царский павильон.
Арх. А.Н. Померанцев. Фотография
конца XIX века
кая полезность служила основанием исключения архитектуры из разряда искусств. Однако,
каков бы ни был разброс мнений в определении существа архитектуры, одно оставалось не-
преложным фактом. В культуре образованных слоев общества статус ее в XIX веке по срав-
нению с существовавшим в предшествующем столетии заметно снизился.
Новый всплеск общественного интереса к архитектуре и рост ее значения в системе ис-
кусств, возрождение архитектуроцентризма, отношения к архитектуре как матери искусств
и источнику большого стиля приходится на рубеж XIX-XX столетий. Почему и как это про-
изошло? В чем причина одного и другого перелома, как каждый из них связан с общими ху-
дожественными, культурными и социальными процессами? Вряд ли в рамках вступитель-
ной главы возможно серьезное описание этого сложного процесса. Но можно попытаться
обозначить факторы, позволившие в начале XX века вернуть архитектуре значение, типоло-
гически родственное тому, которое она занимала среди искусств и в культуре России в нача-
ле XIX столетия, обозначив явления, приведшие к возникновению на рубеже XIX-XX ве-
ков новой версии архитектуроцентризма и рождению новых градостроительных утопий.
Причина во многом таится в природе архитектуры, ее отличии от других видов искусст-
ва, в фатальном влиянии на судьбу зодчества изменившихся социально-экономических ус-
ловий, нового уровня развития науки и техники, появление которых сопровождалось пере-
смотром господствовавших ранее художественных идей, идеалов и форм, их выражавших.
В этой связи следует под несколько другим углом зрения вернуться к сказанному. Архитек-
тура — не только искусство. Ее произведения — предмет утилитарного пользования, средст-
во удовлетворения практических потребностей общества, плод определенного уровня раз-
вития науки и техники. Здания, города, набережные, парки создаются не для незаинтересо-
ванного или не только для незаинтересованного созерцания.
13
Сестрорецкий курорт.
Курзал н эспланада.
Открытка начала XX века
Разным искусствам дана неодинаковая способность выражать обусловленные обстоя-
тельствами места и времени идеи. Столь же жестко обусловлен природой каждого вида ис-
кусства свойственный тому или иному историческому отрезку времени характер связи это-
го вида искусства с определенными социальными группами и институтами.
Архитектура — искусство утверждающее, искусство широких обобщений. Она, как ни од-
но другое искусство, обладает способностью представлять в своих творениях (в отдельных
зданиях, в облике и пространственно-планировочной структуре селений) самые общие,
сущностные для определенного времени черты общественного сознания. Архитектуре, как
ни одному другому из искусств, доступна передача в видимом невидимого; духовного, иде-
ального — в материальном.
Она выражает духовные ценности и устремления времени в произведениях и ансамблях,
обладающих, в отличие от литературы и живописи, реальным пространством и материали-
зованных в реальных формах зданий и ансамблей. Архитектура — искусство не изобрази-
тельное, а выразительное, пространственно-временное. П.А. Флоренскому принадлежат
знаменательные слова: миропонимание есть пространствопонимание.
Однако архитектура — не только искусство организации пространств и создания отвле-
ченных абстрактных обобщающих форм и образов. Благодаря двуединству своей природы
она в состоянии представить конкретно-исторические социальные и духовные ценности
времени с точностью и полнотой, недоступной ни одному другому искусству. Этим архитек-
тура обязана второй, приземленной стороне своего двуединства — практической. Совокуп-
ность свойственных определенному времени типов зданий представляет весь спектр обще-
ственно значимых для него духовных, бытовых, производственных нужд, обозначая на
практическом и бытовом уровне общественно значимые потребности и идеалы.
Столь же существенной особенностью архитектуры, во все времена фатально определяв-
шей ее судьбу (и XIX век в этом смысле не исключение), является ее зависимость от госу-
дарства и заказчика. Архитектура — самое государственное из искусств. Реализация важ-
нейших архитектурных проектов, любое крупное, значимое в границах определенного соци-
ального сообщества строительное начинание требует больших капитальных вложений. Это
привязывает архитектуру больше, чем любое другое искусство, к государственной полити-
ке, к социальному заказу, к официально признанным господствующим в обществе представ-
лениям. Живописец, писатель, композитор, а отчасти и скульптор могут реализовать твор-
ческие замыслы, даже находясь в оппозиции к существующему порядку вещей, в экстре-
мальных условиях отсутствия государственного или социального заказа. Архитектор этого
сделать не может. Он либо принимает существующий порядок вещей и представленные го-
сударственной политикой в области искусства ценности, либо отказывается от ведения ак-
тивной творческой практики.
Чрезвычайно жесткую по сравнению с другими искусствами зависимость архитектуры от
официальной политики и от заказчика следует считать одной из основных причин сниже-
ния социальной значимости архитектуры среди европейски образованной части российско-
го общества во второй половине XIX — начале XX столетия.
Культурная жизнь 1830-1910-х годов по сравнению с предшествующим временем замет-
но усложнилась. В ней отчетливо выражены интегративные начала, направленные на слия-
14
ВВЕДЕНИЕ
Сочи. Курорт «Кавказская
Ривьера».
Открытка начала XX века
ние разнохарактерных явлений. С ними сложно переплетались противоположные, ориенти-
рованные на дифференциацию начала, еще недавно представлявшие единство культурных
практик. На этой почве в середине XIX — начале XX века и возникла уникальная, характер-
ная лишь для архитектуры и развивавшихся в ее составе прикладных искусств, особенность.
В XVIII столетии основным действующим лицом, главным заказчиком и субъектом, рег-
ламентировавшим развитие искусства, особенно искусства, общественно и социально зна-
чимого, было государство. Европеизация и то, что сейчас принято обозначать термином
«модернизация», осуществлялось под руководством государства и инициатив, исходивших
непосредственно от императора или осуществлявшихся его именем начинаний.
Пространство европейской, или стремившейся быть таковой, культуры в России первой
половины XVIII века было жестко локализовано территориально и социально. Территори-
ально, в пространстве географическом, местом ее бытования были сначала столицы. Не-
сколько позднее, во второй половине XVIII столетия, пространство высокой культуры за-
хватывает, наряду со столицами, губернские центры и дворянские усадьбы Европейской
России, отчасти — уездные города. Постепенно расширяется пространство общеевропей-
ской культуры и в плане социальном. Сначала ее представляет тончайший слой высокопо-
ставленного, близкого ко двору вельможного дворянства. После выхода в 1762 году указа
о вольности дворянской, который обозначил начало массового загородного усадебного стро-
ительства, она распространяется практически на все дворянство.
Новая, рождавшаяся в XVIII веке одновременно с Российской империей, европеизиро-
ванная элитарная культура характеризовалась относительной целостностью. Основу ее в ар-
хитектуре составляло единство заказчика и носителя культурного кода эпохи. Люди, зака-
зывавшие проекты, на деньги которых осуществлялось строительство, и люди, определяв-
шие культурный пейзаж империи, носители идей, положенных в основу архитектуры, сов-
падали. Это были одни и те же люди и люди одной культуры. Двор, императорский заказ,
просвещенное дворянство, государственная регламентация, влияние которой на протяже-
нии XVIII века неуклонно расширялось, — такова социальная и культурная почва, взрастив-
шая феномен архитектуры XVIII — первой трети XIX столетия.
В XIX веке произошло расслоение относительно единого в предшествующее столетие по-
ля высокой культуры. В архитектуре возникло по-своему уникальное, отличное от других ис-
кусств положение. Имеется в виду архитектура нового типа — детище петровских культурно-
исторических преобразований. Эта архитектура стадиально родственна одновременной ей
европейской. Обязанная возникновением государству, насаждавшаяся в ходе целенаправлен-
но проводившейся государственной политики, она создавалась в соответствии с нормами
и ценностями культуры образованного общества. В отличие от народного крестьянского, сво-
бодного от государственной регламентации и существовавшего по собственным законам зод-
чества, эта архитектура развивалась в рамках и в соответствии с общеевропейскими стилями.
На протяжении первой половины XIX столетия дворянство постепенно утратило ко-
мандное положение в экономике и в культуре. На смену дворянам пришли разночинцы,
унаследовавшие от дворян их культурную миссию. Однако они не могли унаследовать и не
унаследовали характерную для дворянства, как ведущего в XVIII столетии сословия, соци-
ально-экономическую функцию главного заказчика архитектурных проектов. С середины
15
ВВЕДЕНИЕ
Москва. Брянский (Киевский)
вокзал. 1912-1917, арх. И.И. Рерберг,
В.К. Олтаржевский, инж. В.Г. Шухов
XIX века она постепенно переходит к купечеству. Время великих реформ, которое пришлось
на десятилетия царствования Александра II, выдвинуло еще одного заказчика, о котором го-
ворилось в начале главы, — местное управление — городское, земское, научные и техничес-
кие общества. Сохраняет за собой роль одного из основных заказчиков и государство. Оно
оставляет в своем ведении разработку и реализацию наиболее крупных проектов в социаль-
но-экономической и стратегической области, в области народного просвещения и здравия.
В их число попадают также проекты, которые можно назвать геополитикой в области архи-
тектуры и районной планировки. Однако сфера воздействия государства на развитие архи-
тектурно-строительной деятельности во второй половине XIX столетия в области, делаю-
щей архитектуру архитектурой — в содержательно-стилевой сфере, заметно сократилась.
Из-под влияния государства уходит то, что в XVIII — первой половине XIX века составля-
ло главный предмет его заботы и контроля, — регламентация архитектурного стиля, предпи-
сание облика и композиции зданий. Тогда первостепенное внимание государство уделяло
контролю за обликом главных фасадов жилых домов и общественных зданий. В условиях
коренной перепланировки городов на началах регулярности главные (уличные) фасады
превратились в элемент, определявший облик общественно значимого пространства улиц
и площадей, а общественные сооружения и жилые дома, особенно жилые дома «недостаточ-
ных» владельцев, составляли основной массив городской застройки.
Однако в числе факторов возникшего в XIX веке отношения к архитектуре как второсте-
пенному искусству, думается, существовала еще одна очень важная, хотя и непосредственно
не связанная с изменением социального статуса заказчиков, причина. Разночинцы — носи-
тели высокой элитарной культуры, рождавшие из своей среды «властителей дум» образо-
ванного общества, не принадлежали к числу социально значимых заказчиков архитектурно-
16
11Е1ЕНИЕ
градостроительных проектов. Их духовные интересы и финансовые возможности находи-
лись вне сферы архитектурно-градостроительной деятельности.
Уникальность возникшей в 1830-1890-е годы ситуации заключалось в том, что духовные
вожди нации — разночинцы и вожди экономического прогресса — купцы были людьми раз-
ных культур. Разночинцы представляли в России европеизированную культуру Нового вре-
мени. По мере утраты дворянством командных высот в экономике и культуре культурная
миссия дворянства постепенно переходит к разночинцам. И хотя искусство, создававшееся
в середине XIX — начале XX века в рамках высокой элитарной культуры, расширило по
сравнению с XVIII — первой третью XIX столетия сферу бытования, его социальное и тер-
риториальное пространство по сравнению с общегосударственными масштабами оставалось
узким и ограниченным. Оно по-прежнему создавалось для образованной части общества,
представляемой теперь дворянами и разночинцами. С этим, и только с этим искусством тра-
диционно ассоциируется искусство XIX века — великая русская литература, русская музы-
ка, изобразительное искусство. В этих видах искусства все без исключения — создатели,
идеологи, потребители — люди одной культуры.
Иное дело архитектура. Заказчики основной массы архитектурных сооружений, исклю-
чая тонкую прослойку просвещенного купечества, представляли низовую, народную, стади-
ально, социально и качественно иную по своим характеристикам культуру. Она имела крес-
тьянские корни и была генетически связана с позднесредневековой древнерусской (допет-
ровской) культурой. Социальная почва, взрастившая русское купечество, — крестьянство,
как правило, крепостное крестьянство.
И еще один парадокс. Социальный заказ русского купечества выполнялся людьми, соци-
ально и духовно принадлежавшими к разночинной интеллигенции. Зодчие получали про-
фессиональное образование европейского типа и работали в формах стилевой архитектуры,
обязанной своим происхождением пережитой Россией в петровское время культурной пере-
ориентации. Однако в соответствии с социальным заказом, духовными и художественными
запросами основной массы заказчиков, архитектурные проекты создавались по нормам мас-
совой культуры и свойственной этой культуре поэтики. Архитектурно-градостроительная
деятельность середины и второй половины XIX века сложно соединила в себе интегратив-
ные процессы и процессы расслоения и дифференциации.
Плодом интегративных процессов явилось значительно более широкое по сравнению
с XVIII — первой четвертью XIX столетия распространение зодчества общеевропейского
типа в архитектурном пространстве России (в городах всех уровней, поселениях город-
ского типа, дачных поселках). Следствием интеграции, захватившей пространство высо-
кой и низовой архитектуры, явилось также возникновение своеобразного симбиоза высо-
кой стилевой и народной архитектуры, представленной деревянной застройкой русского
города, о которой говорится во второй главе первой части книги. То, с чем обычно ассоци-
ируется зодчество XIX столетия и о чем только что шла речь, возникло в ходе процесса ин-
теграции.
Одновременно в зодчестве 1830-1910-х годов ощутимы результаты процесса дифферен-
циации, может быть даже свойственного только архитектуре этого столетия двойного рас-
слоения.
Народная архитектура, отождествляемая с архитектурой, создававшейся крестьянами
и для крестьян, сохраняла в это время прежний статус; сельское зодчество, как
и в XVIII — первой трети XIX века, оставалось за гранью высокого стилевого искусства. Од-
нако обрела массовость, существенно расширив социально-географическую сферу бытова-
ния, архитектура, созданная в соответствии с общеевропейскими художественными норма-
ми. Платой за это — за расширение сферы бытования явилось отчуждение духовной, интел-
лектуальной и художественной элиты России от заказчика в широком смысле слова — от ку-
печества, от третьего сословия. В общекультурном плане это обстоятельство обернулось ли-
тературоцентризмом, выводом архитектуры за рамки художественного пространства или,
в лучшем случае, низведением архитектуры до уровня второстепенного искусства.
В русской истории известно несколько примеров, подобных положению архитектуры
в середине и второй половине XIX века, когда на первый план выдвигалась архитектура,
выражавшая вкусы купечества и посадского населения. К числу наиболее ярких прецеден-
тов подобного рода в допетровской Руси принадлежат новгородско-псковское зодчество
XIV-XV столетий и русская архитектура середины и второй половины XVII века с ее ос-
новными центрами в Москве, Ярославле и Костроме. В России Нового времени к аналогич-
ным явлениям можно причислить местные провинциальные архитектурные школы, пере-
жившие в XVIII столетии свой последний взлет (Суздальская, Смоленская, Великоустюж-
ская, Тотемская, Западносибирская и др.), хотя приведенная аналогия, как и всякая другая,
страдает приблизительностью.
Однако архитектурно-градостроительное творчество XIX столетия сродни не только яв-
лениям далекого и относительно недавнего прошлого. Оно обнаруживает сходство с одно-
временными, хотя и относительно локальными, явлениями изобразительного, музыкально-
го, театрального массового искусства русского города.
17
НЕ1ЕНИЕ
Родственными по художественным критериям и создаваемому архитектурой образу горо-
да являются массовые виды изобразительного искусства, подобно архитектуре, функциони-
рующие в пространстве массовой культуры. В их числе купеческий (бытовой) портрет, рож-
дественские и масленичные народные гуляния, городские парки с их празднично оформлен-
ным пространством и развлекательными представлениями. В сферу массовой городской
культуры попадают музыкально-драматические и цирковые представления парков и народ-
ных гуляний, новые жанры театрально-музыкального искусства вроде оперетты, оперы-
буфф, феерии. Массовая культура XIX столетия немыслима вне все увеличивающегося по-
тока изданий для народа. Пространство городской массовой культуры существенно расши-
ряется благодаря зарождению распространившегося с молниеносной быстротой кинемато-
графа. Массовую культуру середины XIX — начала XX века представляет также возникшая
и пережившая расцвет в XIX веке фотография, сувенирная, тяготеющая к лубку печатная
графика и массовые издания для народа. Все это виды искусства, подобно архитектуре ори-
ентированы на массовый вкус и массового потребителя, но жанрово, тематически, а отчасти
и по стилевым признакам связаны с высоким искусством образованного общества.
Все они сформировались и превратились в самостоятельные явления городской массовой
культуры на протяжении 1830-1910-х годов. Суть каждого из перечисленных явлений,
при видимом несходстве, в использовании арсенала художественных средств и даже жан-
ров, рожденных высокой культурой, но интерпретируемых в соответствии с поэтикой и ху-
дожественными нормами^массовой культуры. Различия в данном случае не важны. Важна
суть явления, сформировавшегося в результате двух разнонаправленных процессов — нис-
хождения норм высокой культуры в остававшуюся ей до сих пор чуждой культурную среду
и восхождение, попытка приобщения низовой культуры к нормам высокой. Последнее об-
стоятельство принадлежит к едва ли не самым ярким особенностям культуры XIX столетия.
Процесс интеграции и сближения двух культур разных типов приобрел двусторонний ха-
рактер. Два мира архитектурного творчества, до сих пор существовавшие относительно изо-
лированно в пространстве разных культур, обратились навстречу друг другу.
Свойственное архитектурно-градостроительной деятельности середины XIX — начала XX
века соединение, казалось бы, взаимоисключающих признаков и делает ее явлением исклю-
чительным среди других видов высокого искусства середины XIX — начала XX столетия.
Архитектура середины XIX — начала XX века, как уже отмечалось, в отличие от зодчест-
ва XVIII — первой четверти XIX столетия и от одновременных ей изобразительного искус-
ства, музыки, литературы, принадлежащих к культуре образованных классов, создается по
критериям культуры иного типа — массовой, народной культуры города. В специфике соци-
альной ориентированности заключается парадоксальность и уникальность существования
архитектуры эклектики среди одновременных ей искусств.
Только в последние годы XIX и в первые десятилетия XX века в сооружениях модерна,
неоклассицизма, в проектах и постройках, пронизанных предчувствием авангарда, обнару-
живаются признаки, вновь поднимающие архитектуру с уровня низового искусства (массо-
вого, народного; ее можно с некоторой долей условности назвать народной архитектурой
русского города) на уровень высокого искусства. Литературоцентризм теряет идеологичес-
кую и философскую базу.
Первая половина XX столетия — время возрождения архитектуроцентризма. Возрожде-
ние стало возможным благодаря возвращению основного по своему социальному статусу за-
казчика в лоно высокой культуры. Вследствие этого возвращается положение, существовав-
шее в искусстве XVIII — первой трети XIX века. Вновь социально значимый заказчик, сти-
левая архитектура и градостроительная деятельность входят в единое пространство высо-
кой культуры. Однако обретенное вновь единство рождает новое противоречие и новое рас-
слоение. Конфликт массового и элитарного, впервые обозначившийся в Европе в эпоху Ре-
нессанса, а в России в процессе ее приобщения к европейской культуре Нового времени,
возвращается в архитектурно-градостроительную деятельность XX века в формах, свойст-
венных XVIII — первой половине XIX столетия.
В итоге архитектурно-градостроительное творчество оказалось в XIX веке главной сфе-
рой художественной деятельности, творцы которой, будучи плоть от плоти культуры обра-
зованного общества, создавали произведения, функционировавшие в сфере массовой куль-
туры и в соответствии с ее критериями. Отчасти эта особенность свойственна и другим ви-
дам художественного творчества. Но в архитектуре она проявилась с широтой и всеобщно-
стью, не свойственной другим видам искусства. За своеобразием подобной ситуации скры-
вается исторически конкретная форма одновременного существования явлений, принадле-
жащих к разным возрастам (или стадиям) художественного процесса, названная Е.В. Луко-
вым «полихромией».
Можно назвать феномен полихронии иначе — диалогичностью. Диалогичность, интер-
претируемая как полихрония или одна из форм инобытия полихронии, принадлежит к ха-
' Дуков Е.В. Полихронии российских развлечений XIX века // Развлекательная культура России XVIII-XIX ва
СПб., 2001. С. 497-498.
18
ВВЕДЕНИЕ
Москва. Дебаркадер Брянского
вокзала
19
ВВЕДЕНИЕ
Пролетом через Рыбинск.
Открытка начала XX века
рактернейшим особенностям культуры середины XIX — начала XX века. Диалог разных
возрастов и типов культуры, стилей, традиций, свойственный этому времени и во многом
определявший специфику градостроительства, в полном смысле слова основан на взаимо-
действии.
Архитектурно-градостроительная деятельность 1830-1910-х годов пронизана взаимодей-
ствием казавшихся в предшествующий период исключающими друг друга или, во всяком
случае, противостоявшими друг другу начал и явлений. Сущностные характеристики этой
деятельности определяет развитая система взаимодействий. Градостроительство рассматри-
ваемого периода представляет собою продукт взаимодействия городской и сельской архи-
тектурно-художественной традиции, «стилевой» и народной архитектуры, народной кресть-
янской и городской архитектуры, архитектурно-градостроительных принципов средневеко-
вья и Нового времени, наследия и приемов древнерусского и западноевропейского средне-
вековья.
Диалогичность или взаимодействие разнохарактерных начал характеризуется встречной
направленностью воздействующих друг на друга миров культуры. В этом ее отличие от
XVIII — первой четверти XIX столетия. Для него более типичным является взаимодейст-
вие, наделенное свойствами воздействия, направленного сверху вниз, определенная насиль-
ственность и директивность навязанного государством диалога, суть которого в навязыва-
нии людям одной культуры форм и приемов, рожденных в лоне культуры иного типа. Эта
особенность отличает архитектуру XVIII — первой трети XIX века от других искусств, при-
надлежавших к сфере высокой европеизированной культуры. Все искусства, представляв-
шие искусство общеевропейского типа, создавались для людей и жили в среде людей евро-
пейски образованных. Исключением и тогда была архитектура, но не вся, а только преобра-
зуемая на началах регулярности архитектура российских городов.
Причина возможности существования подобного явления кроется в изначальной всена-
родности искусства архитектуры. Произведения ее, во всяком случае, снаружи доступны
для обозрения всем и каждому. В XVIII и в первой половине XIX столетия регламентация
облика городских сооружений представляла одну из форм осуществляемой государством
политики европеизации России. Этому служил закон, предписывавший обязательность ис-
пользования образцовых проектов в случае невозможности привлечь к проектированию ар-
хитектора, который бы разработал проект в соответствии с принятыми в высоком искусст-
ве художественными правилами.
В результате такого рода государственной политики общественно значимое пространство
городов (улицы, площади, парки) превращалось в пространство, организованное по нормам
европейской стилевой архитектуры. С 1830-х годов подобная практика распространилась
и на деревню, о чем далее будет сказано в специальной главе. Образцовые проекты, призван-
ные регламентировать строительство низших социальных слоев — купцов, мещан, низового
духовенства в городах, образцовые проекты для крестьян, создавались по художественно-
стилевым нормам, принятым в высокой культуре образованного общества. Стили и приемы,
рожденные европейской культурой Нового времени, в директивном порядке насаждались
в общественно значимое пространство поселений, захватывая и пространство бытования со-
циальных низов не только города, но деревни.
Диалогичность культурных, в том числе и архитектурно-градостроительных, процессов
носит в середине XIX—начале XX века иной характер. Движению (или воздействию) свер-
20
ШЕННЕ
ху вниз сопутствует интенсивное движение снизу вверх. В градостроительстве двусторон-
ний процесс принял присущие только этому виду архитектурного творчества формы воз-
действия низших типов градостроительного творчества, таких, как усадьба или село, на тра-
диционно почитавший высшим тип поселений — город. В активно действующий градофор-
мирующий фактор превращаются низшие по отношению к административно-политической
функции города виды практической деятельности: фабричное и заводское производство,
железнодорожное строительство, которым градостроительство рассматриваемого периода
также обязано возникновением новых типов поселений.
В книге показано, как, каким образом, что и почему в определенных конкретно-историче-
ских условиях стало доступным для восприятия одной культурой особенностей или примет
другой. Описывается, как реально протекали контакты, как проходило восприятие другой,
«чужой» градостроительной системы, что оказалось «своим» и наиболее существенным
в «чужой» системе в определенный отрезок времени. Речь действительно идет о взаимодей-
ствии, о восприятии одной градостроительной системой, а именно городом, особенностей,
присущих иным системам, и о вживлении их в пространственно-планировочно-архитектур-
ную систему города.
Такого рода восприятие или взаимодействие не могло протекать механически. Оно зави-
село от особенностей и определялось логикой развития воспринимающей системы. Освое-
ние, использование одним из архитектурно-градостроительных организмов форм, приемов,
мотивов другой системы является фактом жизни воспринимающей системы, а не той, кото-
рая служит объектом для подражания, восприятия, освоения. Восприятие никогда не своди-
лось к повторению воспринимаемого. Оно неизбежно превращалось в творческий процесс.
Элементы «чужой» системы на тех или иных основаниях, тем или иным способом, по тем
или иным причинам входили в «свою» систему, развивавшуюся в соответствии с собствен-
ной историей, логикой и закономерностями. Восприятие — это факт истории воспринимаю-
щей системы, а не системы, служащей объектом восприятия. На определенном историчес-
ком этапе она вдруг оказывается способной и испытывает нужду в обращении к тем или
иным образцам другой системы.
Так и случилось в XIX — начале XX века, когда резко активизировался процесс взаимо-
связей и взаимодействия между разными областями градостроительного искусства, такими,
как город и усадьба, город и село, между эстетикой усадебного сельского парка и внеусадеб-
ным садово-парковым искусством. Рассмотрение вопросов, как меняется город, куда прихо-
дят элементы и приемы, рожденные в негородской среде, составляет содержание первой ча-
сти книги.
Во второй части книги рассматривается город как художественный организм и его основ-
ные составляющие, то, что делало его произведением градостроительного искусства середи-
ны XIX — начала XX века, отличным от города второй половины XVIII — первой трети XIX
столетия (города классицизма) и города XX века.
Третья часть посвящена сходным вопросам, рассматриваемым, однако, под иным углом
зрения и описываемым с привлечением другого материала. В ней говорится о новых типах
поселений, возникших в процессе взаимодействия начал, свойственных градостроительным
организмам, до «их пор существовавших относительно самостоятельно, но в процессе взаи-
модействия давших жизнь чему-то новому, качественно отличному от материнских организ-
мов. В этой части речь идет о городах-курортах, дачных поселках, фабричных селах, желез-
ной дороге как о самостоятельном архитектурном организме и о городах-садах. Каждому из
этих явлений, рожденных протекавшими в стране и в мире социально-экономическими, на-
учно-техническими, духовными, художественными процессами, посвящена в третьей части
книги отдельная глава.
Все сказанное, думается, служит достаточным основанием для рассмотрения градострои-
тельства середины XIX — начала XX столетия как целостного явления, т. е. синхронистиче-
ски. Однако целостность не тождественна неизменяемости. В пределах целостности, в рам-
ках синхронистического подхода, авторы пытались обозначить внутреннее движение. Отча-
сти это было сделано в первой книге при рассмотрении воззрений на градостроительство,
при анализе образцовых проектов церквей и гражданских зданий. Во второй книге диахро-
нический подход реализован в последовательности расположения глав в каждой из трех ча-
стей книги и в рассказе о тех или иных явлениях в каждой главе.
Такого рода соображениями обусловлен порядок глав в первой части. Здесь сначала опи-
саны взаимосвязи загородной усадьбы и города. В усадьбах раньше, чем в городах, появились
особенности, ставшие определяющими в архитектурно-градостроительном творчестве сере-
дины XIX — начала XX века. Начиная с 1830-1840-х годов они приходят в город, меняя по-
степенно облик и характер городской застройки. Сходные соображения заставили посвятить
вторую главу первого раздела взаимосвязи сельской (крестьянской) и городской застройки
и сделать содержанием третьей главы бытование садово-паркового искусства в городе как яв-
ления самостоятельного по отношению к усадебному садово-парковому искусству.
Порядок глав в третьем разделе, посвященном рассмотрению новых типов поселений,
также продиктован желанием представить, в их последовательности протекающий во време-
21
BIEIEHHE
ни процесс. Расположению глав отвечает очередность возникновения новых типов поселе-
ний и радикальность отличия от регулярного города второй половины XVIII — первой тре-
ти XIX столетия. Исходя из этого, третья часть книги открывается главой о городах-курор-
тах. За нею следуют главы, посвященные описанию дачных поселков, ансамблю железной
дороги как самостоятельному, а главное, новому градостроительному организму и фабрич-
ных сел. Завершается характеристика новых типов поселений и описанием городов-садов.
Такая последовательность расположения глав, как представляется авторам, соответствует
реальному течению градостроительного процесса.
Возникновение городов-садов в двух основных ипостасях (социально-утопическая идея
и архитектурно-градостроительный принцип) представляло реальную альтернативу регу-
лярному городу Нового времени. Однако повсеместное распространение новых градострои-
тельных, социальных и пространственно-планировочных идей в реальной практике при-
шлось на следующий исторический период. В России переломными событиями, отмечаю-
щими конец одного и начало другого исторического периода, стали, наряду с завершением
Первой мировой войны, гибель Российской империи и возникновение СССР.
Тем же желанием следовать принципу диахронии обусловлен порядок расположения па-
раграфов в главах второй части книги. Описание промышленных сооружений помещено
в конце третьей главы, ибо только в начале XX века их стали причислять к произведениям
искусства архитектуры. Только в начале XX столетия рожденные промышленным переворо-
том промышленные постройки входят в орбиту высокой стилевой архитектуры.
Таким образом, в книге совмещены синхронистический и диахронический подходы. Вме-
сте с тем периодизация не вынесена в оглавление и не рассматривается как самостоятельная
проблема. Градостроительная практика России середины XIX — начала XX века не имеет
достаточных оснований для описания ее по отдельным этапам.

Кириченко Е.И.
1.1
ГОРОД И ЗАГОРОДНАЯ УСАДЬБА.
ЧЕРТЫ УСАДЕБНОСТИ В ГОРОДЕ И В ГРАДОСТРОИТЕЛЬСТВЕ
Проблема взаимосвязи раз-
ных жанров и типов художественного творчества принадле-
жит к числу вечных. В разные эпохи в разных странах раз-
ные виды искусства выдвигаются на первый план, опреде-
ляя лицо времени и стиля. Архитектура и типы поселений
не представляют в этом отношении исключения. Так было
и в рассматриваемый в этой книге период середины XIX —
начала XX века. В это время происходил интенсивный про-
цесс их взаимообогащения. Формы, композиционные осо-
бенности и характер организации пространства, казалось
свойственные исключительно одному из типов поселений,
постепенно превращались в правило и получали распрост-
ранение в других типах поселений.
Предметом рассмотрения в данной главе станет вопрос
о взаимосвязи двух типов поселений — загородных усадеб,
а усадьбы без преувеличения следует считать самостоятель-
ным типом поселений, и городов. Та же проблема, но приме-
нительно к городу и селу, как третьему из основных типов по-
селений, будет рассмотрена в следующей главе. Оба вопроса
представляются актуальными именно для 1830-1910-х годов,
т. к в это время соотношение между присутствующими в го-
роде признаками усадебности и городских черт в усадьбе,
а также характер взаимосвязи города и села, типичное для
второй половины XVIII — первой трети XIX века, пережива-
ют существенную трансформацию.
Главная мысль первой главы сводится к тому, что наблю-
даемые в городе в середине XIX — начале XX столетия про-
цессы оказались продолжением процессов, имевших место
несколько ранее в загородных усадьбах. Эволюция город-
ской застройки, стиля и композиции городских зданий, по-
иски новых приемов архитектурной организации город-
ских территорий во многом повторили эволюцию усадебно-
го ансамбля, где на протяжении XVIII века произошел
переход от регулярного парка к пейзажному, в системе ко-
торого впервые обрело права гражданства многостилье1.
Наиболее ранние признаки прихода усадебности в город
датируются концом 1820-х и 1830 годами. Появление зри-
мых признаков крестьянской архитектуры в российском го-
роде обнаруживается позднее — в 1860-1870 годы. На ко-
нец XIX столетия приходится еще одно знаменательное для
градостроительного искусства явление. Садово-парковое
искусство теряет жесткую связь с парком загородной усадь-
бы и превращается в самостоятельную область архитектур-
ного творчества. В конце XIX и в начале XX века идет неу-
клонный рост его присутствия в поселениях разного типа.
В данной главе речь пойдет о взаимосвязи города в тра-
диционном понимании, т. е. города — административного,
торгового, производственного и культурного центра — и за-
городной усадьбы. Соотношение усадьбы и новой разно-
1 Основные положения этой главы более подробно представлены в рабо-
тах: 1. Кириченко Е.И. Русская усадьба в контексте культуры зодчества
второй половины XVIII в. // Русские усадьбы. Рыбинск, 1994. Вып. 1
(17). С. 52-60; ее же. Неклассические тенденции в русской архитектуре
эпохи классицизма // Матвей Федорович Казаков и архитектура клас-
видности города, каковой являются города-курорты, а так-
же усадьбы и новых типов поселений по своим архитектур-
ным, функциональным и содержательным характеристи-
кам, отличных от города, станут предметом рассмотрения
в специальных главах третьей части.
Город и усадьба XVIII — середины XIX века более тесно
связаны друг с другом, а главное — иначе, чем с третьим из
основных типов поселений — сёлами, с крестьянской архи-
тектурой. Структура и содержательность города и усадьбы
Нового времени, которая до второй половины XIX столе-
тия, до отмены крепостного права оставалась дворянской
усадьбой, складывались в рамках единой культуры образо-
ванных (европейски образованных) классов, т. е. дворян-
ского общества.
Чтобы яснее представить соотношение «городских» и уса-
дебных черт в каждом из типов поселений (своеобразие
усадьбы и города и их самостоятельность по отношению друг
к другу не тождественны понятиям «изолированность», «не-
проницаемость»), следует напомнить, каковы они были
в предшествующий период. Тем самым станет более очевид-
ным, в каком направлении менялось их соотношение.
В целом процесс сводится к переходу от господства «го-
родских» начал в усадебном строительстве первой полови-
ны XVIII века к равновесию классического и неклассичес-
кого, рукотворного и нерукотворного, естественного (пей-
зажного) и регулярного в усадебных ансамблях второй
половины XVIII — первой трети XIX столетия. Природное
начало в усадьбах того времени, хотя и было рукотворным,
отождествлялось с естественным, натуральным; регуляр-
ное — с городским. Регулярность даже в усадьбе этого вре-
мени остается синонимом и олицетворением более высоких
по общепринятым меркам духовных ценностей. Иерархии
ценностей отвечает место, отводимое организованным на
началах регулярности территориям в общем составе уса-
дебного ансамбля.
На короткое время, примерно на три четверти столетия,
пути города и усадьбы расходятся. Оба типа поселений де-
монстрируют самодостаточность. В усадьбе второй полови-
ны XVIII — начала XIX века воцарилось невозможное в пер-
вой половине XVIII столетия в усадьбе и на протяжении все-
го XVIII и первой трети XIX века в городе совмещение
разнородных начал — регулярности и пейзажности. На то же
время, а именно на вторую половину XVIII и первую треть
XIX столетия, приходится пик развития классических начал
в городе. Такой полноты самовыражения классическое нача-
ло в архитектуре России не знало прежде и никогда не дости-
гало впоследствии. Возрождению ордерности и античной
традиции в композиции и облике зданий соответствовала
внедряемая в это время в пространственно-планировочную
сицизма. М., 1996. С. 142-162; ее же. К проблеме взаимосвязи стиля
и жанра в усадебной архитектуре второй половины XVIII века// Архи-
тектурное наследство. Вып. 40. М., 1996. С. 75-82; Семантика, стиль
и планировка усадеб второй половины XVIII в. в России // Архитекту-
ра русской усадьбы. М, 1998. С. 226-246.
24
1.1 ГОРОД И ЗАГОРОДИЛИ УСАДЬБА. ЧЕРТЫ УСДДЕБНОСТИ В ГОРОДЕ И В ГРАДОСТРОИТЕЛЬСТВЕ
Иркутск. Ивановская улица с пассажем
«Товарищества А.Ф. Второва и сыновья».
1903-1904. Открытка 1906 года
организацию города регулярность. Конечно, полное господ-
ство регулярности и классического начала в историческом
городе, как во всяком существующем во времени организме,
оставалось недостижимым. Однако и теория, государствен-
ная политика в области архитектуры, и реальная практика
были нацелены на достижение этого идеала.
Позднее, с середины XIX столетия, положение меняется.
Город и усадьба начинают эволюционировать в одном на-
правлении. Наступает период, характеризующийся неу-
клонным ростом неклассических тенденций в усадьбе.
То же происходит и с городской застройкой.
В архитектурно-градостроительном развитии города на-
ступает перелом, прямо противоположный по своей направ-
ленности перелому, происшедшему на рубеже XVII-XVIII
веков. Тогда основные усилия государственной политики на-
правлялись на укоренение классических начал в архитектуре
и планировке городов. Начиная с конца 1820-х — начала
1830-х годов усилия государства направлены на снятие уко-
ренившихся на протяжении второй половины XVIII — пер-
вой трети XIX столетия жестких ограничений. Первоначаль-
но они были связаны с изменением архитектурного стиля,
с допущением в новом строительстве форм и принципов, ос-
нованных не только на ордерной классической традиции.
Позднее, на рубеже XIX-XX веков, приходит осознание не-
обходимости разработки новой градостроительной полити-
ки, основанной на иных, чем регулярное градостроительство,
принципах и превращении их в универсальные.
С первых лет царствования Николая I в официальной го-
сударственной политике в архитектурно-градостроительной
области происходит радикальный поворот. По смыслу и на-
правленности он противоположен государственной полити-
ке, господствовавшей в России со времени царствования Пе-
тра I. Начинается постепенный, но неуклонный отход от все-
поглощающей политики европеизма с ее ориентацией на
регулярность и абсолютизацию классического наследия.
Местом зарождения новых тенденций стала усадьба.
Здесь ранее всего созрели и приобрели определенность яв-
ления, ставшие позднее характерными для картины архи-
тектурно-градостроительной деятельности в целом. Только
в этом смысле возникновение и распространение в застрой-
ке городов России середины XIX века тенденций, родствен-
ных появившимся в усадебных парках второй половины
XVIII столетия, можно интерпретировать как проникнове-
ние черт усадебности в город.
Процесс этот идет неуклонно, начиная со второй полови-
ны 1820 — начала 1830-х годов. Город не превратился в усадь-
бу. Однако с конца 1820-1830-х годов допускавшиеся во
второй половине XVIII — первой трети XIX столетия в уса-
дебном строительстве особенности постепенно проникают
в город, преобразуя характер городской застройки, компо-
зицию фасадов, стиль зданий. Суть этих изменений в офи-
циальном допущении в город середины XIX века содержа-
тельно мотивированного обращения к неклассическому на-
следию. В усадебном парке это явление представлено
павильонами в разных стилях. В городской застройке пере-
ход к многостилью произошел позднее и получил иное
выражение: в церковном строительстве — в санкциониро-
ванном свыше возрождении древнерусского наследия;
в гражданской архитектуре — в обязательном использова-
нии новых образцовых проектов, отмеченных отходом от
классицизма, ориентированных на наследие Ренессанса.
Позднее, во второй половине XIX века, происходят измене-
ния в объемной композиции и силуэте гражданских зданий
города. Новшества, впервые реализованные опять-таки
в усадебном строительстве, меняют облик и организацию
пространства улицы. В городах появляются композиции,
отчасти родственные получившим ранее распространение
в усадебном строительстве. Наконец, на исходе XIX и в на-
чале XX столетия налицо симптомы пересмотра привыч-
ных для регулярного градостроительства принципов взаи-
мосвязи внешнего и внутреннего, уличного и внутридворо-
вого пространства.
Изменение пространственно-планировочных особеннос-
тей отдельных зданий и преодоление привычной для регу-
лярного градостроительства взаимосвязи внешнего и внут-
реннего пространства приводит к радикальным изменениям.
В регулярном градостроительстве внешнее и внутреннее
пространства соотносятся иерархически. Внешнее — парад-
ное, общественно значимое пространство улиц и площадей
организуется в соответствии с законами архитектурного
стиля, иначе говоря, с нормами высокого искусства. Внут-
реннее пространство (внутриквартальное, внутридворовое)
относится к разряду менее значимого, частного и потому
свободно от обязательного следования правилам (архитек-
турным правилам). Постепенно входившее на рубеже
XIX-XX столетий в практику городского строительства
новое соотношение пространств разного уровня и было но-
вым принципом, исторически и стадиально пришедшим на
25
1 Типы градостронтельпого творчества в российском городе
Иркутск. Доходный дом И.М. Файнберга.
1900-1904. Открытка 1904 года
смену регулярности как градостроительной основе органи-
зации пространства городов Нового времени. Регулярность
вытесняется новым принципом организации пространства.
Один из источников новой системы организации простран-
ства поселений и место, откуда она начинает свое победное
шествие, — усадьба.
Эту проблему, существенную для градостроительства
России 1830-1910-х годов, можно интерпретировать и как
жизнь усадебной традиции второй половины XVIII — пер-
вой половины XIX века в русском городе середины
XIX — начала XX столетия.
Усадебная традиция в русском городе представляет собой
частный случай актуализации архитектурной традиции.
Смысл ее видится в том, что особенности, до определенного
времени рассматривавшиеся как свойственные одному типу
поселений, а именно усадьбе, постепенно проникают в дру-
гой — в город. На протяжении 1830-1910-х годов процесс
обнаруживает не только устойчивость, но и неуклонную
тенденцию к расширению.
Каждый из типов поселений — город и усадьба — облада-
ет в нашем представлении собственными, присущими толь-
ко ему признаками. Вместе с тем каждый из них — и город,
и усадьба — феномен конкретно-исторический. Каждый
подвержен изменению во времени. В разные периоды своего
исторического бытия они являются разными и находятся
в разных соотношениях друг с другом. Это наглядно демон-
стрирует изменение «городских» черт в усадьбе XVIII — на-
чала XX века и черт усадебности в городах России XVIII —
XX столетия.
Концепция города Нового времени, как целостная систе-
ма, воспринятая Россией в процессе европеизации в пет-
ровское время, основывалась на классической традиции.
К ее фундаментальным особенностям принадлежат регу-
лярность планировки и организации пространства, фасад-
ность и фронтальность композиции зданий, располагав-
шихся на городских участках в соответствии с красной
линией улиц и преимущественно на красной линии, нерас-
члененная геометрически правильная форма плана и объе-
ма, основанные на использовании закономерностей ордер-
1 Рассмотрению этих процессов в России посвящены предшествующие два
тома истории русского градостроительного искусства: Петербург и другие
новые российские города XVIII — первой половины XIX веков. М, 1995;
ной системы — пропорциональный строй и композиция
здания. На принципах регулярности и ордерной системы
базируются композиция зданий и организация пространст-
ва итальянских ренессансных вилл, французских дворцово-
парковых комплексов XVII века, усадебных ансамблей рус-
ского барокко первой половины XVIII столетия с их регу-
лярными парками1.
Город и усадьба вплоть до классицизма проектировались,
исходя из единой концепции. Основа их единства — общ-
ность классических принципов проектирования, прежде
всего — всепроникающая регулярность пространственно-
планировочной структуры усадебного ансамбля, городско-
го ансамбля, города как единого идеально организованного
архитектурного целого.
На вторую половину XVIII — начало XIX века приходится
важный поворот в развитии европейской архитектуры. На-
ступает конец безраздельного господства классической тра-
диции даже в сфере архитектурной теории: идеального пред-
ставления о стиле и нормах проектирования, но сначала толь-
ко в одной области градостроительства, в усадебном парке.
Вместе с этим с распространением пейзажного парка уходит
в прошлое не только единство стиля, но и единство простран-
ственно-планировочной структуры города и усадьбы.
Архитектурные процессы в городе и в усадьбе приобре-
тают разнонаправленный характер. Строительная практика
российского города времени классицизма и ампира демон-
стрирует всю возможную в этом стиле полноту и широко-
масштабность выражения классической традиции. Это
предполагается теорией, этому подчинена государственная
политика в области архитектуры и градостроительства с ее
регламентацией, системой контроля, обязательностью
строительства по образцовым проектам. Усадьба, напротив,
превращается в прибежище узаконенных архитектурной
теорией и эстетикой в целом, неклассических тенденций.
В этом смысле усадьба второй половины XVIII — начала
XIX столетия — противоположность русскому регулярно-
му городу, яркое и последовательное вторжение некласси-
ческих начал в основанную на классической традиции ар-
хитектуру Нового времени. Нёдопустимое в городе превра-
Москва и сложившиеся русские города XVIII — первой половины XIX ве-
ков. М., 1998 (оба тома под общ. ред. Н.Ф. Гуляницкого).
26
1.1 ГОРОД И ЗАГОРОДНАЯ УСАДЬБА. ЧЕРТЫ УСДДЕБНОСТН В ГОРОДЕ И В ГРАДОСТРОИТЕЛЬСТВЕ
Иркутск. Кафедральный собор.
1866-1885, арх. В.А. Кудельский,
инж. М.Н. Огонь-Догоновский, Г.В. Розен.
Открытка 1909 года
щается в норму, почитается не просто возможным, но обяза-
тельным и соответствующим природе усадьбы.
Вторая половина XVIII века явилась для русской усадь-
бы временем великого перелома. В это время сложились
пространственно-планировочные принципы и принципы
стилеобразования, которые сохраняли жизнеспособность
до начала XX столетия. Вплоть до начала XX столетия рус-
ская усадьба эволюционирует в направлении, заданном во
второй половине XVIII века.
Поворот от архитектурности и регулярности к живопис-
ности и пейзажности в планировке и пространственной ор-
ганизации, от господства классического начала к многости-
лью в композиции и облике отдельных зданий усадьбы был
явлением международным. Русская усадьба, как феномен
культуры европейского типа, этого поворота не миновала.
Новая эпоха в усадебном строительстве, ознаменовавшаяся
установкой на синтез классического и неклассического, ре-
гулярного и пейзажного начал, наступила в пору господст-
ва классического начала в городе — в эпоху классицизма.
Садово-парковое искусство — одна из разновидностей ар-
хитектуры и в соответствии с нею искусство философское,
выражающее кардинальные основы мировоззрения. В отли-
чие от городского пространства эпохи классицизма, пред-
ставлявшего главным образом государственно-гражданский
компонент общественного сознания и потому связанного,
прежде всего, с идеями государственной гражданственности
и этикой гражданского долга (в Российской империи к горо-
дам причислялись поселения, наделенные административ-
но-политической функцией), усадьба оставалась простран-
ством, представлявшим иную сторону человеческой натуры.
Она противостоит городу как мир частного человека и со-
здаётся своим владельцем по своему собственному разуме-
нию, по выработанным им самим критериям и меркам.
Усадьба и город эпохи Просвещения образуют два взаим-
но дополняющих друг друга мира. Город принадлежит к ми-
ру должного, государственного, общественного. Его заст-
ройка, прежде всего в части, организующей общественно
значимое парадное уличное пространство, строго регламен-
тируется государством. Частный человек усадьбы не пере-
стает быть гражданином, и этот аспект его сознания и жиз-
ни получает выражение в пространстве усадебного ансамб-
ля. Но в усадьбе ему, кроме того, доступно то, чего он лишен
в городе или что он мог сделать только в интерьере своего
дома. Частному человеку в усадьбе предоставлялась воз-
можность выразить мир своих чувств и пристрастий, мечта-
ний и достижений. В строениях усадьбы, в посвящении
парковых павильонов и аллей находили отражение духов-
ный мир владельца, памятные события его жизни и жизни
века, история семьи и рода. Сооружения усадьбы, памятни-
ки и садовые устройства увековечивали память о дорогих
существах, и не только людях (собаках, лошадях).
Город эпохи классицизма в России оставался высшим
в общей иерархии типом поселений. Благодаря этому в сво-
их идеальных устремлениях он предстает целостным, одно-
родным. Принадлежность к жанру, выступающему носите-
лем высших ценностей, предопределяет единство городского
ансамбля. Естественно, в реальном, особенно исторически
сложившемся городе с неизменным присутствием разновоз-
растных построек, подобное единство было недостижимо.
Но в идеальном осмыслении российский город второй поло-
вины XVIII — начала XIX века стремится стать именно та-
ким. Такими целями вдохновлялась начатая в екатеринин-
ское царствование перепланировка и перестройка городов на
началах регулярности. Таким же, классическим в своей осно-
ве идеалом руководствовались творцы обновленных в нача-
ле XIX столетия ансамблей центров российских столиц
и множества губернских и уездных городов.
Но ориентированная на идеальную целостность застрой-
ка российского города эпохи классицизма демонстрирует
одновременно и его односторонность, далекую от представ-
ляемой усадьбой способности выражать богатство и много-
образие человеческой натуры и общественного сознания
определенного времени. Усадебный ансамбль лишён одно-
сторонности города. Благодаря этому он лишён и присуще-
го городу архитектурно-стилевого и пространственно-пла-
нировочного единства.
Усадьба второй половины XVIII — начала XIX века проек-
тируется исходя из двух разнородных начал, соотносивших-
ся в эстетике Просвещения, как главное и второстепенное,
высшее и низшее. Высшее из начал остается прерогативой
города. Это регулярность планировки, симметрично-осевая
композиция зданий, ориентация на классическое наследие,
ордерные формы отдельных сооружений. Пространствен-
но-планировочная организация усадьбы строится на совме-
щении двух планировочных принципов, рассматривавших-
ся эстетикой и архитектурной теорией как взаимоисключа-
27
Типы градостроительного творчества в российском городе
Иркутск. Католический костел.
1881-1885, арх И.Ф. Тамулевич.
Открытка начала XX века
ющие. Еще недавно проектировавшийся только по законам
регулярности парк дополняется иной, противоположной по
своей природе планировкой и организацией растительнос-
ти — пейзажной, естественной. Происходит переход от не-
давнего господства регулярности к взаимодействию регу-
лярности и пейзажности. Исчезает регулярный парк в по-
нимании, свойственном первой половине XVIII века,
с геометрически правильной стрижкой деревьев и зелены-
ми стенами аллей. Вместе с тем в подавляющем большинст-
ве усадеб регулярно организованные пространства сохраня-
ются. Однако наряду с ними в парках появляются террито-
рии, где создаются имитирующие естественные, подобные
природным, пейзажи. Деревья располагаются живописны-
ми купами, на лужайках высаживаются одиноко стоящие
крупные деревья (солитеры), устраиваются воздушные бе-
седки. Пруды приобретают «естественные» живописные
очертания. Формируются, подобные природным, живопис-
ные видовые панорамы.
Сочетание регулярно и живописно спланированных
частей усадебного комплекса следует причислить к наи-
более ярким проявлениям типичного для усадеб второй
половины XVIII — первой трети XIX века совмещения
классического и неклассического, регулярного и живо-
писного начал.
Регулярная планировка сохранялась в наиболее важной
и содержательно значимой в ансамбле усадьбы придомовой
части. Широкая прямая аллея подводила к въезду в усадь-
бу, а затем и к дому. Ее продолжение превращалось в глав-
ную организующую ось придомовой части усадебного ком-
плекса. Относительно главной оси симметрично строилась
его наиболее представительная часть с барским домом и па-
радным двором. Главная ось композиционного ядра усадь-
бы совпадала с композиционным центром главного и садо-
вого фасадов усадебного дома. Она же становилась стерж-
нем, организующим примыкавшую к главному дому часть
парка, от которой начинался спуск к реке или системе пру-
дов. Нередко относительно главной оси парадной части
усадебного комплекса, симметрично ей, планировались и
интерьеры дома.
Иначе, нерегулярно, живописно, на основе принципа
пейзажности, естественности создавалась пространствен-
но-планировочная структура остальной, относительно уда-
ленной от усадебного дома части парка, более интимной,
теснее связанной с времяпрепровождением семьи, вкусами
и пристрастиями владельцев.
Родственная планировке усадьбы второй половины
XVIII — первой трети XIX века совмещенность классичес-
кого и неклассического начал свойственна и строениям
усадьбы. Наряду с главным домом и церковью, возводив-
шимися, как правило, в стиле классицизма, в пейзажной ча-
сти парка сооружаются павильоны в разных стилях.
Но пейзажный парк — это, как правило, только часть
всего усадебного парка, территориально хотя обычно и бо-
лее обширная, чем придомовая, но все-таки содержатель-
но периферийная, вторая по значению. Первой и главной
остается пространство, примыкающее к дому со стороны
подъездной аллеи и со стороны парка. За единичными ис-
ключениями это пространство во второй половине
XVIII — первой четверти XIX столетия не только организо-
вано по принципу регулярности, но и застроено в соответ-
ствии с правилами архитектуры, т. е. в том понимании —
опираясь на классическую традицию. В духе классицизма,
как только что отмечалось, обычно проектируется господ-
ский дом. Образ барского дома с колонным портиком под
треугольным фронтоном перешагнул отведенные ему исто-
рической жизнью временные рамки и превратился в сим-
вол русской усадьбы как таковой. Согласно классической
традиции проектировались и некоторые парковые павиль-
оны. Чаще всего они имели вид круглых или прямоуголь-
ных в плане храмоподобных (подобных античным хра-
мам) строений.
Одновременно, иногда в непосредственной близости от
спроектированных в стиле классицизма, иногда на значи-
тельном расстоянии от них в усадебном парке, возводились
павильоны в «стилях»: готическом, мавританском, китай-
ском, турецком, египетском. Значительно реже в готичес-
ком стиле сооружался главный дом или усадебная церковь.
Но пейзажные части парка в усадьбах изобиловали неклас-
сическим по облику постройками. Наряду с павильонами
в разных стилях в пейзажной части парка появились руины
и пещеры. На речках и ручьях устраивались искусственные
водопады и водопадики. В парках нередко сооружались
«крестьянские» и березовые домики, фермы, шале, мельни-
цы, пирамиды, «средневековые» башни и «крепости».
Пространственным построением усадебного ансамбля
передается царящее в общественном сознании представле-
ние о мире. Единая ось, прямая аллея, одна и та же картина,
видимая в завершении прямой улицы или аллеи, средства-
ми архитектуры сокращали пространство и останавливали
время, представляя микромир, организованный прямой ал-
28’
1.1 ГОРОД И ЗАГОРОДНАЯ УСАДЬБА. ЧЕРТЫ УСАДЕБНОСТИ В ГОРОДЕ И В ГРАДОСТРОИТЕЛЬСТВЕ
Кусково. Голландский домик.
Середина XVIII века.
С гравюры П. Лорана
леей завершенным, ставшим, не подлежащим дальнейшим
изменениям.
Начавшая входить в русскую усадьбу в 1760-е годы жи-
вописная планировка и многостилье моделируют представ-
ление о многообразном, изменчивом и изменяющемся ми-
ре. Извивающиеся линии дорожек и аллей усадебного пар-
ка заставляют видеть один и тот же пейзаж по-разному,
представляя одну и ту же картину под разным углом зре-
ния, с разных сторон. Кривая линия чисто зрительно увели-
чивает площадь художественного пространства и создает
впечатление длительности восприятия, иначе говоря, удли-
няет художественное время. Создаваемая пейзажным пар-
ком картина мира обретает изменчивость и подвижность.
Изменчивости ежеминутно меняющихся картин пейзаж-
ного парка отвечает многостилье парковых строений, пере-
дающих представление об историческом, культурно-нацио-
нальном и социальном многообразии мира.
Но для нашей темы важно другое. То, что вошедшее
в пространство пейзажного парка представление об исто-
рическом, национальном, хронологическом многообразии
мира было осмыслено на уровне художественных принци-
пов и на уровне философско-эстетическом. Сосуществова-
ние классического и неклассического (т. е. многостилье)
начал в архитектуре отдельных зданий, регулярных и нере-
гулярных начал получило распространение на практике
и было узаконено архитектурной теорией. Но с одной ха-
рактерной оговоркой. Многостилье, живописная плани-
ровка, совмещение живописных и регулярно организован-
ных пространств почитаются в это время «приличным»:
только для усадьбы и ни в коем случае не для города.
Для города «приличным», т. е. соответствующим его высо-
кому статусу, остается следование классической традиции,
симметричная композиция зданий, регулярность плани-
ровки. В усадьбе впервые стало правилом — фундамен-
тальный признак архитектуры эклектики — сознательное
обращение к наследию классической и неклассической ар-
хитектуры. От эклектики архитектуру эпохи Просвещения
отличает, однако, иерархия «стилей». Авторы теоретичес-
ких трактатов, проектировщики, заказчики сходятся в од-
ном. Готическому или другому неклассическому «вкусу»
присущи определенные достоинства. Классицизм же осно-
1 Жуковский А. Дом княгини Юсуповой в С.-Петербурге г. архитектора
Бонштедта // Архитектурный вестник. 1859, № 3, столб. 221. Так харак-
вывается на абсолютных правилах, значимых для всех вре-
мен и народов. Наряду с классицизмом в усадебном зодче-
стве впервые в эпоху Нового времени было узаконено
строительство в неклассических стилях. И это произошло
в пору безраздельного господства классицизма в город-
ском строительстве России. С этого времени, со второй по-
ловины XVIII века, почти на полтора столетия — вплоть до
начала XX века усадьба становится если не основным, —
то, во всяком случае, одним из основных типов архитектур-
ного творчества, где последовательно и неуклонно расши-
ряется и углубляется пространство бытования неклассиче-
ской традиции. Она же становится источником проникно-
вения неклассических тенденций во всем многообразии их
проявлений в городское строительство.
В 1820-1830-е годы в планировке проектируемых вновь
или перестраиваемых усадеб, которые мы вправе квалифи-
цировать как усадьбы романтизма, начинает господство-
вать пейзажное начало. Ось как прием, организующий пла-
нировку придомовой парадной части усадьбы и усадебного
дома, исчезает. Точнее, регулярная планировка даже этой,
до сих пор самой торжественной в усадьбе, территории ста-
новится необязательной. Вся усадьба, включая участок пар-
ка перед домом, чаще всего создается на основе принципов
пейзажности независимо от того, в каком стиле спроекти-
рован усадебный дом.
Усадебный дом мог сохранять верность нормам класси-
цизма как в Суханове под Москвой. Он мог проектиро-
ваться уже всецело в духе романтизма с использованием
разнообразных источников классической архитектуры —
барочных дворцов, древнеримских вилл, вилл Ренессан-
са, — «в новейшем вкусе старинного стиля «возрождения»1
или с использованием традиций неклассической архитек-
туры — в готическом, русском, мавританском стилях — ро-
ли не играло.
Поляризация двух принципов художественной ориента-
ции и организации пространства в городе и усадьбе продол-
жалась немногим более полувека. Примерно в 1820-1830-е
годы маятник качнулся в противоположную сторону. Нача-
лось постепенное движение черт усадебности в город. До-
пустимое первоначально только в усадьбе постепенно допу-
скается в город и получает там распространение. Этот про-
теризует критик своеобразие облика и стиля одного из ярких произведе-
ний архитектуры романтизма.
29
1 Типы градостроительного творчества в российском городе
Суханове. Дом церковнослужителей.
Начало XIX века
цесс идет параллельно углублению «неклассических>: черт
в усадебном ансамбле.
Все сказанное до сих пор не более чем схема. Однако, не-
смотря на некоторую огрубленность, свойственную каждой
схеме, общую тенденцию и направление эволюции город-
ской застройки эта схема воссоздает достоверно. Достовер-
ность ее подтверждается огромным эмпирическим матери-
алом, характеризующим строительную деятельность в сто-
лицах и в городах провинции.
Усадебная архитектура 1830-1910-х годов, подобно двум
другим крупным периодам истории усадебного строитель-
ства в России Нового времени — первой половине XVIII
и второй половине XVIII — началу XIX века, может рассма-
триваться как нечто целостное. Основа целостности заклю-
чается в превращении неклассических тенденций, уже во
многом определявших своеобразие усадебных комплексов
второй половины XVIII — начала XIX столетия, в основ-
ной, системообразующий принцип пространственной орга-
низации и стилистики усадеб второй трети XIX — начала
XX века. Неклассическая струя постепенно, на протяжении
1830-1910-х годов получает преобладание в усадебном
строительстве. Это не значит, что классическая традиция
и свойственные ей принципы организации пространства
и композиционные особенности, в частности осевые компо-
зиции или приемы, связанные с обновлением стилей Ново-
го времени — Ренессанса, барокко, классицизма, отмирают.
Однако они занимают теперь в усадебной архитектуре под-
чиненное место. Наличие их возможно, но не обязательно.
Они могут быть, а могут и отсутствовать.
Становление послеклассической усадьбы связано с ро-
мантизмом. Неклассические тенденции в архитектуре уса-
деб второй половины XVIII — начала XIX столетия полу-
чили новый импульс в 1820-1830-е годы. Первые признаки
романтизма обнаруживаются в конце 1820-х годов в усадь-
бах южного берега Крыма и окрестностях Петербурга. Не
столь отчетливо в 1820-е годы, но очень определенно
в 1830-е дают о себе знать тенденции романтизма в усадьбах
Подмосковья. Как и во второй половине XVIII — начале
XIX века, усадьба 1830-1910-х годов остается тем жанром
архитектурного творчества, где наиболее последовательно
и органично реализуют себя неклассические, правильнее —
романтические, тенденции в архитектуре. В усадебном
1 См. об этом более подробно: Кириченко Е.И. Русская усадьба после
классицизма // Архитектура русской усадьбы. С. 247-263.
строительстве второй четверти XIX столетия и позднее —
во второй половине этого столетия романтическое начало
оказывается наиболее жизнеспособным и широко представ-
ленным именно в усадебном строительстве. В модерне, как
явлении неоромантическом по природе, романтическая ос-
нова усадебного строительства переживает второе рожде-
ние. Не умирает неклассическая романтическая основа уса-
дебного строительства и в усадьбах неоклассицизма1.
Усиление неклассических начал в усадьбах середины
XIX в. сказывается в преобладании пейзажности в плани-
ровке, в резком сокращении, а иногда и в полном исчезно-
вении регулярной части, в композиции здания — в предпо-
чтении, отдаваемом живописным асимметричным решени-
ям даже при проектировании в классических «стилях»
неоренессанс, необарокко, неогрек.
Пейзажность, многостилье, живописность рождаются из
нового представления о прекрасном. Оно отождествляется
с такими качествами, как контрастность, неожиданность,
новизна. Но главным признаком прекрасного является раз-
нообразие. Это слово особенно часто повторяется при ха-
рактеристике сооружений, вызывающих восторг у архитек-
турных критиков.
При описании фасадов городских зданий и интерьеров
рецензенты обычно отмечают разнообразие отделки, деко-
ра, стилевых форм. При описании усадебных сооружений
это ключевое для эстетики романтизма понятие связывает-
ся с другим, главным композиционным новшеством, кото-
рое радикально изменило облик и объемное построение
здания. По значительности оно сравнимо с признанием
в эклектике неклассических «стилей» равными по своим
художественным достоинствам классическим и столь же
типичному для эклектики универсализму художественной
ориентации. Этим особенностям отвечает появившаяся
в середине XIX в. сложная многообъемная живописная
композиция усадебного дома, парковых павильонов и хо-
зяйственных построек.
Павильон на Царицыном острове в Новом Петергофе
(1839, А.И. Штакеншнейдер), приведший в восторг крити-
ка, описывается так: «...это не здание, это концерт, испол-
ненный упоительного сладкогласия», «но исполненный
мастером, следственно, тут столько и разнообразия, сколь-
ко и изящества; и действительно каждый фас зданьица
30
1.1 ГОРОД N ЗАГОРОДНАЯ УСАДЬБА. ЧЕРТЫ УСАДЕБИОСТИ Б ГОРОДЕ И В ГРАДОСТРОИТЕЛЬСТВЕ
Петергоф. Котедж.
1826-1829, арх. А.А. Менелае
другой; тут обширный балкон, а там открытая терраса
с прекрасной лестницей, а в середине покой с откидным
стеклянным потолком над бассейном, из которого бьет
фонтан, а вверху из пастей драконов летит дождевая вода,
и этот дождь, гроза на открытом воздухе становится прият-
ной игрушкой; а от третьего фаса идет галерея, увитая зе-
ленью и оканчивающаяся полукруглою нишей, от голубого
ее поля отделяется статуя...»
Многообъемность и живописность композиции усадеб-
ного дома превращаются в устойчивую особенность и в од-
но из главных средств внесения в облик здания столь цени-
мого романтизмом разнообразия. При описании велико-
княжеской «дачи» на мызе Сергиевка, «грандиознейшего
сооружения этого рода в столице», выделена именно эта
особенность. «Приняв за основание расположения дачного
дома древние римские сооружения, комментированные
в век «возрождения», Штакеншнейдер внес в свою компо-
зицию разумное понимание потребностей местного клима-
та и той обстановки, для которой предназначена постройка.
Излишней роскоши нет и следа в ней, но все, что усиливает
внешний эффект (именно выступающие части целого: тер-
расы, балконы, открытые портики, веранды), употреблено
с большим разнообразием, делающим, в сущности, простые
фасады, каждый отдельно, как бы новым, совершенно осо-
бенным зданием. Декорация зеленью выбрана везде обду-
манно, и от того при обилии цветов вообще впечатления
утомительного однообразия они не производят. Та же идея
варьирования мотивов выдержана и во внутренней отделке:
помпейскую орнаментацию по местам заменяют греческие
2
ордера и причудливые завитки рококо» .
Разнообразие как качество, служащее мерилом прекрас-
ного, распространяется в середине XIX века на все элемен-
ты здания и все составляющие усадебного ансамбля.
Стремлением к разнообразию вызвана «естественная», по-
добная природному пейзажу планировка усадебного ком-
плекса. Представление о прекрасном как о разнообразном
определяет композицию усадебного дома с его непохожими
один на другой фасадами. Отождествление прекрасного
и разнообразного заставляет соответственно организовы-
вать открывающиеся в ходе движения по парку и вокруг до-
ма картины и цветники. Забота о разнообразии пронизыва-
ет отделку интерьеров.
' Петергоф. Царицын остров // Иллюстрация. Т. 3. 1846. № 25, 6 июля.
С. 393.
Возможность личного самовыражения, представить себя
не только гражданином, но и частным человеком противо-
поставила во второй половине XVIII века усадьбу городу.
Та же особенность — личностная доминанта как системооб-
разующее начало — позволила усадьбе стать в середине
XIX — начале XX столетия одним из стилепорождающих
типов архитектурного творчества. Она теснее других архи-
тектурно-градостроительных видов творчества оказалась
связанной с новыми духовными ценностями. Это позволи-
ло усадьбе раньше других архитектурных жанров, превра-
титься, начиная с 1830-х гг., в выражение нарождающихся
общественных настроений. Здесь раньше, чем где бы то ни
было, вырабатываются соответствующие им новые приемы,
формы, определяются тенденции стилевого развития.
1830-е годы — такой же переломный период для истории
русского города, каким оказалось для него начало XVIII
столетия.
Со второй трети XIX века начинается обратный процесс
к набиравшему силу от Возрождения, а в России со време-
ни царствования Петра I, процесс постепенного вытеснения
в городском строительстве классической традиции неклас-
сической. В набиравшей силу застройке и планировке горо-
дов он протекает как постепенное укоренение в городе осо-
бенностей, появившихся и первоначально получивших рас-
пространение в усадебном строительстве. Начиная со
времени романтизма в архитектуре стилеобразующая роль
переходит к относительно второстепенным в эпоху класси-
цизма архитектурным жанрам — к интерьеру, усадебному
строительству, рядовому жилому дому. Тогда же резко уве-
личивается стилеобразующая роль храмов. В этих видах ар-
хитектурного творчества прежде всего получают распрост-
ранение новые стилевые направления, но уже после того,
как родственные им явления обрели права гражданства
в усадебном строительстве.
Усадьба опережает город в интенсивности приобщения
к неклассической традиции, в преодолении абсолютизации
классического наследия, в распространении полистилизма.
Город отстает от усадьбы на целый этап. В его застройке
укореняются и получают распространение особенности,
ставшие общепринятыми и получившие распространение
в усадебном строительстве предшествующего историческо-
го этапа.
2 Петров П.Н. Некролог профессора архитектуры Андрея Ивановича
Штакеншиейдера (1802-1865). СПб., 1867. С. 15.
31
1 Типы градостроительного творчества в российском городе
Самара. Дача Апанаева.
Конец XIX века.
Открытка начала XX века
На протяжении 1830-1910-х годов различаются три фа-
зы новшеств или три волны восприятия городом «усадеб-
ных» черт. Первая приходится на 1830-1850-е годы. В эти
десятилетия в городе получает распространение многости-
лье, явление, ставшее типичным для усадебного строитель-
ства уже во второй половине XVIII — начале XIX века.
Но первые симптомы полистилизма принимают в городе
иные формы, чем в усадьбе. Обновление облика городов
и особенно их центров в середине XIX столетия выглядит
как обновление исторически сложившейся системы храмов
и колоколен, возрождающих облик и типы зданий допет-
ровской эпохи.
Видоизменение облика и структуры регулярного русско-
го города эпохи классицизма происходило не только под
влиянием развития промышленности и железнодорожного
строительства, т.е. причин социально-экономических. Их
воздействие не миновало город. Но как градообразующий
фактор они проявили себя позднее: только во второй поло-
вине XIX века, и в основном не в архитектурно-художест-
венной сфере, а во влиянии, которое они оказали на форми-
рование определенных городских территорий, их измене-
ние специализации и градостроительной роли, а также
в изменении внутригородских связей между отдельными
районами. Об этом говорилось в первой книге.
Трансформация архитектурного облика городов, измене-
ние характера и стиля застройки проходило по преимуще-
ству под воздействием умонастроений, получавших выра-
жение в искусстве в росте неклассических тенденций. Рас-
пространение неклассических тенденций и многостилье
приходили в город из усадьбы.
Признание усадьбы стилепорождающим жанром по-но-
вому рисует ход архитектурного процесса, взаимосвязь раз-
ных типов поселений и роль каждого в архитектурном про-
цессе середины XIX — начале XX столетия.
Итак, 1830-1850-е годы ознаменовались приходом в го-
род многостилья, появившегося в усадьбе уже во второй по-
ловине XVIII столетия. Вторая половина XIX века проде-
монстрировала новые способы и формы восприятия горо-
дом черт, ранее получивших распространение в усадебных
постройках. Впервые появившаяся в усадебном строитель-
стве в середине 1820-х-1830-е годы многообъемная живо-
писная композиция в конце XIX в. проникает в городскую
застройку. Естественно, что в первую очередь особенности
усадебной застройки усваиваются жанром архитектурного
творчества, выражающим родственный круг идей и наибо-
лее близким загородной усадьбе, — городской усадьбой
и главным зданием городской усадьбы — особняком. По-
следнее тем более существенно, что, как уже отмечалось,
на протяжении 1830-1910-х годов усадьба — городская
и загородная усадьба, жилой дом городской и загородной
усадьбы входят в число ведущих жанров архитектурного
творчества. В конце XIX века городским особнякам впер-
вые в послепетровское время придается живописная, мно-
гообъемная, нередко асимметричная композиция, состав-
ленная из разновеликих и разновысоких объемов. На новом
витке исторического развития происходит своеобразное
возрождение распространенной в допетровской Руси хо-
ромной живописной композиции.
В том же направлении увеличения экспрессивности, по-
явления многообъемности и живописности эволюцинизи-
руют на протяжении второй половины XIX столетия облик
и композиция доходных домов и общественных зданий.
В столицах и крупных городах меняется облик улиц. Благо-
даря широкому включению в композицию гражданских
зданий башнеобразных и купольных форм, аттиков и фрон-
тонов, силуэт уличной застройки приобретает живопис-
ность. Резко укрупняется ее масштабность.
Рубеж XIX-XX веков в России, как и всюду в мире, пре-
вратился в качественный рубеж не только в развитии архи-
тектурного стиля, но и в принципах организации архитек-
турного пространства. Возникают тенденции, направленные
на создание отличных от господствовавших в регулярном
градостроительстве принципов организации пространства.
Они во многом оказываются родственными принципам,
сформировавшимся в пространстве пейзажного усадебного
парка. Суть их в свободном размещении отдельных зданий.
Но что особенно важно, размещение зданий, подчиняясь
собственной логике и композиции, обретает относительную
независимость от планировочного каркаса, образуемого
в усадебном парке аллеями, а в городе — улицами.
Преодоление сложившейся в ходе перепланировки и пе-
рестройки городов организации городского пространства
на началах регулярности превратилось в длительный про-
цесс. Планировочно-пространственная структура города
32
1.1 ГОРОД И ЗАГОРОДНАЯ УСАДЬБА. ЧЕРТЫ УСАДЕБНОСТИ Б ГОРОДЕ И В ГРАДОСТРОИТЕЛЬСТВЕ
Рамонь в окрестностях
Воронежа. Дворец принцессы
Евгении Максимилиановны
Ольденбургской.
Открытка начала XX века
1’.гчингк|Г| дворец ь Е. II. В. Принцессы Евгеши Максим и.нанонпы
Ольденбургской.
оказалась устойчивой, с трудом поддающейся реструктури-
зации.
Относительная подвижность стиля и столь же относи-
тельная консервативность и долговечность исторически
сложившейся планировки и организации городского прост-
ранства обусловлены не только трудностями преобразова-
ния структуры любого исторического поселения. Дело еще
и в том, что любой планировочный принцип передает язы-
ком пространств и объемов наиболее общие основы миро-
понимания, тогда как стиль и композиция фасадов и объ-
емов представляют черты общественного сознания, более
тесно связанные с текущим моментом, живущие сравни-
тельно недолго, относительно подвижные, быстро преходя-
щие. Этим, думается, и обусловлена последовательность ус-
воения городской архитектурой новшеств, получавших
первоначальное распространение в усадьбе.
Все разрозненные тенденции, исподволь влиявшие на
концепцию и эстетику города, связаны с объективным
уменьшением роли регулярности как художественного
и градообразующего принципа. В регулярном городе худо-
жественный прием — регулярный план — является одно-
временно и градоформирующим принципом. Заданная про-
ектировщиком сетка улиц и площадей представляет одно-
временно основу его будущей структуры, определяя
направление и логику развития, а не наоборот, как было
в средние века, когда сеть улиц возникала как производное
от важных градоформирующих объектов, как следствие не-
обходимости соединения их друг с другом.
Возникшая во второй половине XVIII века противопо-
ложность города и усадьбы как двух типов поселений на-
чиная с середины XIX столетия постепенно смягчается. Го-
род начинает развиваться по принципам, максимально,
насколько это возможно для него, приближенным к прин-
ципам усадебности. Точнее, по принципам, рожденным но-
вым пониманием усадебности, зародившимся во второй
половине XVIII века. Завершение процесса своеобразной
экспансии усадебности в город ознаменовалось появлени-
ем качественно новой по отношению к принципам регу-
лярности пространственно-планировочной организации.
Ее присутствие обнаруживается, кроме того, в разных фор-
мах в разных типах поселений и разных типах архитектур-
ного творчества.
В больших городах в ходе поисков новых рациональных
решений, которые бы позволили преодолеть несоответст-
вие традиционной периметральной планировки требуемо-
му уровню комфорта и доходности, складываются новые
относительно независимые от формы участка планировоч-
ные приемы. Их появление сопровождается снижением
значения периметральной и ее производной — решетчатой
планировки участков. О них специально рассказано будет
во второй главе второй части книги.
Усадьбе второй половины XVIII века обязаны также сво-
им происхождением несколько новых типов поселений, по-
следовательно возникавших на протяжении XIX — начала
XX столетия. К усадьбе, как типу поселений, связанному
с праздничным времяпрепровождением на лоне природы,
восходит новый тип города — город-курорт. Первые города-
курорты, т.е. города, создававшиеся именно как курорты,
а не превратившиеся в них в силу определенного стечения
обстоятельств, возникают в России одновременно со ста-
новлением романтизма в архитектуре. Это курорты северо-
кавказских минеральных вод.
В отличие от регулярного города классицизма, центром
которого была система административно-хозяйственных,
застроенных общественными зданиями и храмами площа-
дей, центром города-курорта становится общественный го-
родской парк. Городской общественный (общедоступный,
публичный) парк в России — также является детищем ро-
мантизма, хотя создание подобных парков предусматрива-
лось планами ряда регулярных городов, созданных в эпоху
классицизма.
Еще один тип поселений, обязанный своим происхожде-
нием усадьбе, — дачные поселки. Дачные поселки как само-
стоятельный тип поселений стали возникать на исходе клас-
сицизма. Появление дачных поселков вдоль Петербургского
шоссе под Москвой и в ближайших окрестностях Петербур-
га (Парголово, Екатерингоф и т. д.) пришлось на время ро-
мантизма, но подлинно массовое распространение их дати-
руется второй половиной XIX века. Тогда же сложились ха-
рактерные особенности дачных поселков.
Во второй половине XIX столетия возникли как самостоя-
тельный тип поселений и обрели специфические, формально
во многом близкие дачным поселкам, особенности еще два
типа поселений: железнодорожные и фабричные поселки.
33
1 Типы градостроительного творчества в российском городе
Ярославль. Гожт.ествепскпл ул. л Духовная KoHcncropiii
Ярославль. Здание духовной консистории.
Открытка 1913 года
Дачные, фабричные, железнодорожные поселки столько
же обязаны своим происхождением городу, сколько и усадь-
бе. К усадьбе восходит основной тип жилого дома каждого
из поселений — дач, домов для специалистов в железнодо-
рожных и фабричных поселках, усадеб владельцев фабрик.
К усадьбе восходит способ размещения зданий в простран-
стве — свободное расположение на участке, наличие близ
каждого жилого строения небольшой самостоятельной пар-
ковой зоны или, как это нередко бывало в фабричных посел-
ках, размещение домов в общей парковой зоне. Генетическая
связь городов-курортов, дачных, железнодорожных, фаб-
ричных поселков с загородной усадьбой столь же очевидна,
как и качественное отличие. В загородной усадьбе парк при-
дан дому, в городе-курорте — это общественный центр горо-
да. Дачные и другие поселки отличает от загородной усадь-
бы обилие «усадеб» и «усадебных» домов и то, что «усадеб-
ный» дом дачного поселка не является композиционным
ядром градостроительного образования. «Усадеб» в дачном,
фабричном или железнодорожном поселке много. И это
роднит дачные, промышленные и железнодорожные посел-
ки с городом. Второе, что объединяет эти типы поселений
с городом, — наличие общественно значимого архитектурно
организованного пространства улиц и площадей.
Дачное строительство 1830-1840-х гг. ориентируется на
загородную дворянскую усадьбу второй половины XIX —
начала XX в., воспринимая многостилье строений ее парка
и одновременное усадебное строительство.
Сохранилось колоритное описание одного из наиболее
ранних дачных районов ближайшего Подмосковья — ок-
рестностей Петербургского шоссе от Тверской заставы до
Всехсвятского (от нынешней площади Белорусского вок-
зала до Сокола в Москве). «Проезжая между липовыми
аллеями бульвара от Заставы (Тверской. — Е.К.) до Пет-
ровского замка, Зыкова и Всехсвятского, займитесь обо-
зрением дач — одна другой лучше, одна другой привлека-
тельнее; капризы архитектуры играют важную роль. Каж-
дый владелец дачи изобретал по собственному вкусу:
готика сливалась с прихотями последней моды, Азия с Ев-
ропой, Греческий стиль с Мавританским, камень с дере-
вом, но в общем итоге все так дружно, все так мило — это
целый город дач»'.
Иной, альтернативный по отношению к регулярному гра-
достроительству принцип организации пространства пред-
лагают фабричные села. Этот тип поселений, совмещающий
в себе черты села, города и усадьбы, складывается в России
в рамках низовой, крестьянской культуры за пределами
больших городов.
Однако города — курорты, дачные поселки и фабричные
села остались локальным явлением, ограниченным либо
рамками одного вида поселений (города-курорты, дачные
поселки), либо национальными и культурно-сословными
рамками, как это случилось с фабричными селами. Подлин-
ной альтернативой регулярному градостроительству смог-
ли стать только города-сады. Только им удалось пересту-
пить национальные и жанровые границы и превратиться
в поистине универсального носителя качественно новой
градостроительной системы.
Так России во второй раз за сравнительно короткий вре-
менной отрезок послепетровской эпохи пришлось пережить
эпопею создания новых типов поселений, основанных на но-
вых принципах организации пространства. XVIII — первая
половина XIX века дали стране столицу нового типа, новый
тип городов — административных центров (губернских
и уездных), города-порты, города-заводы, города-резиденции.
Второй период в истории градостроительства России Но-
вого времени непосредственно смыкается с первым. Про-
цесс, как и прежде, принимает всеобъемлющий характер,
но процесс противоположен предшествующему по сути. По-
иски идут в двух направлениях. Одно нацелено на пере-
смотр принципов застройки регулярного города. Второе ве-
дет поиски новых принципов организации пространства на
территории возникающих в XIX — начале XX века новых
типов поселений.
Градостроительство середины XIX — начала XX столе-
тия, оставаясь целостным явлением, вместе с тем прониза-
но динамизмом. Усадьба, город, село пребывают в процессе
постоянного изменения. Под влиянием (или по подобию)
усадеб в городах меняется стилистика зданий, потом ком-
позиция, наконец, на исходе XIX и в первые десятилетия
XX века обнаруживаются симптомы изменения принципов
организации пространства, зарождение новых планировоч-
ных приемов, сложившихся в самостоятельную целостную
1 ИД. (Дмитриев В.И.). Путеводитель от Москвы до С.-Петербурга
и обратно... Изд. 2-ое. М., 1847 (перепечатано с издания 1839 г.). С. 2-3.
34
1.2 ГОРОД И СЕЛО. РАСПРОСТРАИЕИИЕ КОРМ РЕГУЛЯРНОСТИ КА КРЕСТЬЯНСКОЕ ЗОДЧЕСТВО
систему, реализованных в полной мере уже в XX столетии.
О том, как под влиянием распространения принципов уса-
дебности, а затем и новых градостроительных факторов
(промышленного производства и строительства железных
дорог) происходило на протяжении XIX — начала XX века
становление новых типов поселений и рожденных в их сис-
теме новых градостроительных принципов, рассказывается
в третьей части этой книги.
Существует еще одна форма взаимосвязи города
и усадьбы, представленная появлением в городе общест-
венных парков. К середине XIX — началу XX века сложи-
лась разновидность городского общественного парка, кото-
рый унаследовал от усадебного его мемориально-прослав-
ляющую тему. Обычай устанавливать в городах
скульптурные памятники, сооружать летние театры и па-
норамы в скверах, на бульварах, набережных и в парках
пришел в город XIX столетия из загородных дворянских
усадеб второй половины XVIII — начала XIX века. Однако
несколько иное назначение и иной состав лиц, на которых
ориентирован городской парк, меняют его. В главе о вре-
менных постройках будет рассказано об этой взаимосвязи.
Здесь необходимо отметить лишь один аспект взаимосвя-
зи. Обычай ставить памятники в городских парках и на
территории их более скромной разновидности — на буль-
варах и в скверах — пришел в город в середине XIX в.
из усадебного парка. Памятник И.А. Крылову был уста-
новлен в Летнем саду Петербурга. Петербургский памят-
ник Екатерине II — в сквере на площади Александрийско-
го театра, памятник Пушкину в Москве — на Тверском
бульваре. Адмиралтейская набережная и Александровский
парк перед главным фасадом Адмиралтейства с их много-
численными памятниками, в сочетании с памятником Пет-
ру I на Сенатской площади, памятником Николаю I на
Исаакиевской площади и колоннами Славы у начала Кон-
ногвардейского манежа превратили эту часть Петербурга
в отечественную версию национального мемориального
парка. Большинство памятников в провинциальных горо-
дах вне зависимости от того, в честь кого они возводились,
сооружались в расположенных на площадях скверах. Вы-
сокой содержательности и серьезной торжественности
скульптурных памятников соответствовали места их уста-
новки. Для памятников отводились магистрали, площади,
набережные или бульвары в центре города. Там для них
обычно выделялись небольшие озелененные участки.
1.2
Кириченко Е.И. ГОРОД И СЕЛО. РАСПРОСТРАНЕНИЕ НОРИ
РЕГУЛЯРНОСТИ НА КРЕСТЬЯНСКОЕ ЗОДЧЕСТВО.
КРЕСТЬЯНСКАЯ АРХИТЕКТУРА В РУССКОЙ ГОРОДЕ
Существует удивительное не-
соответствие между распространенностью дерева в архитек-
туре России Нового времени и изученностью этого феноме-
на. До последнего времени в сферу внимания исследовате-
лей входили две области. Первая и основная: народная
крестьянская архитектура, не тронутая тлетворным влияни-
ем деревянной застройки города второй половины XIX—на-
чала XX века с ее богато украшенными резьбой домами. Вто-
рая представляла высокую стилевую архитектуру, развивав-
шуюся в рамках глобального художественного процесса
и создававшуюся получившими профессиональное образо-
вание зодчими, но не в камне, а в дереве. В данном случае
факт использования дерева не менял облика зданий и не от-
ражался на их стилевой характеристике. Использование де-
рева в таком случае остается фактом развития строительной
техники; оно не принадлежит к явлениям архитектурно-ху-
дожественным и историко-культурным. В подобном исполь-
зовании дерева отсутствовала историко-архитектурная или
искусствоведческая проблема. Кроме того, такое использо-
вание дерева характерно в основном для России XVIII — на-
чала XIX века.
Иное дело крестьянское зодчество. Оно в XVIII — первой
половине XIX века действительно может быть причислено
к явлениям подлинно народной культуры. При этом дере-
вянная застройка города — явление качественно иного по-
рядка. Она развивается по иным законам в системе культу-
ры иного типа — европеизированной культуры образован-
ных классов. Тем не менее сельская (за единичными
исключениями каменных храмов всегда деревянная) и го-
родская или, точнее сказать, стилевая европеизированная
архитектура находилась в постоянном взаимодействии. Это
положение, характерное для второй половины XVIII — пер-
вой трети XIX, сохраняется в XIX — начале XX столетия.
В это время также наблюдается взаимодействие стилевой
европеизированной архитектуры, как некоей целостности,
и народной деревянной архитектуры. Разница заключается,
однако, в коренном несходстве типа взаимосвязи и формах
ее выражения. Особенностям взаимосвязи народной дере-
вянной и стилевой архитектуры (и каменной и деревянной)
в каждый из двух периодов посвящена эта глава.
Проблема представляется тем более существенной, если
учесть значение и распространенность дерева в русском
зодчестве. Историческая застройка сел и деревень, типов
поселений, соединяющих в себе черты города и деревни —
дачных, железнодорожных, фабричных поселков, городов
всех уровней, — заштатных, уездных и губернских, а до се-
редины XX века и Москвы, в основном состояла из неболь-
ших одно- и двухэтажных обильно украшенных резьбой
деревянных зданий. Специфический национально непо-
вторимый колорит русского исторического города создава-
ло сочетание застроенных каменными зданиями немногих
центральных улиц и окружавшей это компактное ядро де-
ревянной застройки.
Развитие деревянной архитектуры, как и архитектуры
в целом, в основном повторило путь развития остальных
искусств. Особенность его состоит в начавшемся во второй
половине XVII века и приобретшем полную определен-
ность со времени петровского царствования расслоении
единой прежде культуры на культуру двух разных типов.
Культура высших образованных сословий вступает в ста-
дию европеизации. Народная культура сохраняет привер-
женность традиционным нормам и ценностям.
Д.С. Лихачев подчеркивал, что середина XVII столетия
является рубежом, начиная с которого однородные литера-
35
1 Типы градостроительного творчества в российском городе
турные вкусы начинают вытесняться сословными. В более
ранний период сословная дифференциация в потреблении
особых жанров отсутствовала, исключая возможность од-
новременного бытования искусства разных типов. «Фольк-
лор, и часто однородный, был распространен не только
в среде трудового класса, но и господствующем... Одни и те
же былины мог слушать и крестьянин и боярин, те же сказ-
ки, те же лирические песни исполнялись повсюду* *.
В архитектуре Древней Руси положение иное, чем в лите-
ратуре. Социальные различия в положении боярина и холопа
не давали им возможности жить в одинаковых домах.
Для первого сооружались хоромы, для второго — избы. Одна-
ко оба типа зданий создавались, исходя из норм единой куль-
туры, из единых принципов, хотя и с применением различных
приемов и форм. Д ифференциация на высокую и низкую, на-
родную и верхушечную архитектуру в допетровской Руси бы-
ла дифференциацией по сословному (социальному) призна-
ку в пределах культуры одного исторического типа.
Начиная с XVIII века положение усложняется. Люди выс-
шего и низшего сословий оказываются включенными в сфе-
ру культуры разного типа не только с точки зрения сослов-
ной, но и стадиальной, дворяне — европеизирующейся и ев-
ропеизированной культуры Нового времени, остальные —
народной, продолжающей функционировать и развиваться
согласно закономерности позднесредневековой культуры.
Границы и территория распространения каждой из них не-
стабильны. Пространство высокой культуры Нового време-
ни обнаруживает тенденцию к расширению, народной ни-
зовой культуры — к сжатию и видоизменению под влияни-
ем господствующей «высокой» культуры. В результате
существовавшая на Руси допетровского времени культура
Атлас нормальных чертежей.
Титульный лист. 1842 год
позднесредневекового типа переживает период своеобраз-
ного «опускания» и превращается в низовую народную
культуру. Культурно-исторический процесс в России
XVII — первой половины XIX века представляют два раз-
вивающихся относительно независимо друг от друга пото-
ка — общеевропейский и тот, который условно можно на-
звать низовым, народным. Условно потому, что в XVIII сто-
летии приобщенность к европейской культуре оставалась
достоянием небольшого круга людей. И хотя круг этот неу-
клонно расширялся, вплоть до царствования Николая I,
когда появились так называемые разночинцы, высокая
культура оставалась синонимом дворянской культуры. Ар-
хитекторы, получившие специальное образование, обслу-
живают по преимуществу эту культуру.
Взаимодействие высокой и народной культур происходит
в одном направлении сверху вниз и выглядит как восприя-
тие народной культурой особенностей высокой культуры.
То есть вплоть до 1830-х годов взаимодействие функциони-
рует в основном как воздействие. Оно имеет, главным обра-
зом, однонаправленный характер и находит выражение
в планомерных усилиях правительства, преследующего
цель максимально быстрого и широкого распространения
европейских художественных норм на народную архитекту-
ру города и деревни. Правительственная политика вдохнов-
ляется одним идеалом — европеизацией. Она осуществляет-
ся сходными методами, но протекает в каждом из типов по-
селений по-разному: разными темпами, в разных формах,
с использованием разных средств.
Хотя процесс европеизации застройки города и деревни
начинается практически одновременно, объектом наиболее
пристального реформаторского воздействия правительства
первоначально становятся города. Но даже в этих, от-
носительно узких рамках преобразование городов протека-
ет в определенной последовательности. На протяжении
XVIII — первой половины XIX века на первый план выдви-
гаются разные градостроительные задачи. Сначала в центре
внимания государства находятся столицы империи —
Москва и Петербург. В царствование Екатерины II начина-
ется радикальная перепланировка и перестройка на новых
началах всех без исключения городов.
И только потом, когда их пересоздание на принципах ре-
гулярности в духе европеизированной стилевой архитек-
туры было в основном завершено, наступает очередь столь
же целенаправленной и интенсивной перепланировки
и перестройки сел. Пик этой деятельности приходится на
1830-1850-е годы.
По быстроте и интенсивности преобразования город
XVIII — первой половины XIX века оставляет деревню да-
леко позади.
В деле усвоения классической традиции город и деревня
антиподы. В городе она укореняется глубоко и надолго.
Архитектура русской деревни в том, что касается структу-
ры и облика зданий, осталась чужда классической тради-
ции, усвоив лишь отдельные элементы архитектуры клас-
сицизма.
В середине XIX столетия приходит конец типу взаимо-
действия народной и стилевой архитектуры, определяемого
как воздействие стилевой на народную. Приходит конец од-
нонаправленной связи с типичным для нее преобладанием
восприятия сельской архитектурой свойств и особенностей
городской.
Конец 1850-х и 1860-е годы, открывают новый период,
основанный на истинном взаимодействии. Тогда впервые
в послепетровское время процесс воздействия городской
1 Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. Л., 1967. С. 63.
36
1.Z ГОРОД И СЕЛО. РДСПРОСТРДПЕПИЕ НОРН РЕГУЛЯРНОСТИ ПА КРЕСТЬЯНСКОЕ ЗОДЧЕСТВО
прпмьрнып планъ.
пресгпмискнме усарсьсшкъ 'миеаисцнылв самшссс;
KOJicria,t/ yca^ib&cv шсуэимою вв С£4%саыеел,&.
Примерный план четырех усадебных
домов для малолюдных селений.
1817 год. РГИА. Публикуется впервые
архитектуры на сельскую дополняется встречным процес-
сом воздействия крестьянской архитектуры на городскую.
Процесс, направленный сверху вниз, сосуществует со
встречным, направленным снизу вверх. Причем характери-
стика конца 1850-1860-х годов как рубежных справедлива
лишь по отношению к гражданской архитектуре города, бо-
лее того, в основном по отношению к городским жилым по-
стройкам. Именно в это время меняется характер взаимо-
связи гражданской городской и сельской (крестьянской)
архитектуры. В культовом зодчестве сходный процесс, ос-
мыслявшийся как движение за возрождение народности
и национальности, начался раньше — с воцарением Нико-
лая I и протекал иначе, чем тот, существо которого являет-
ся предметом рассмотрения в этой главе.
Прежде всего необходимо констатировать, что в ходе пе-
режитой селами в XVIII — первой половине XIX века пере-
планировки и перестройки их первоначальная структура
и способ расположения изб в деревнях и селах подверглись
коренной реорганизации. Почти полностью исчез и тип
древнерусской избы с ее волоковыми окнами и самцовой
кровлей. Современная деревянная народная архитектура
даже в самых ее последовательно самобытных проявлени-
ях — плод воздействия и взаимовоздействия двух тради-
ций — европеизированной стилевой архитектуры Нового
времени и позднесредневекового русского народного дере-
вянного зодчества.
Насаждение норм регулярного градостроительства и
в городе, и в деревне вдохновлялось столько же практичес-
кими требованиями борьбы с пожарами (обязательность
противопожарных разрывов), сколько новым представле-
нием об идеальном поселении. Регулярность превращается
в синоним прекрасного и наделяется глубоким содержани-
ем, вырастая в символ новой европеизированной России.
Поэтому так последовательно, планомерно и настойчиво
государство насаждает регулярность.
Судя по данным исследований, попытки правительства
наладить контроль за крестьянским строительством, как и за
городским, восходят к петровскому времени. Первый имен-
ной указ о перепланировке деревень вышел 7 августа 1722
года. В нем предписывалось застраивать выгоревшие места
и вести новое строительство в деревнях и селах в соответст-
вии с новыми нормами регулярного градостроительства —
дома ставить на геометрически правильно распланирован-
ных в линию улицах на значительном расстоянии друг от
друга. На этом указе, приобретшем основополагающий ха-
рактер, базировались все последующие, изданные в 1724,
1735,1753 годах. Близкие к указу 1722 года рекомендации по
ведению крестьянского строительства содержатся и в проек-
37
1 типы градостроительного творчества в российском городе
Образцовый план селения
с постоялым двором. 1851 год
Образцовый план селения
со аданием волостного
правления. 1851 год
Образцовый фасад постоялого
дома с гостиницей. 1851 год
38
1.2 ГОРОД И СЕЛО. РАСПРОСТРАНЕНИЕ НОРН РЕГУЛЯРНОСТИ НА КРЕСТЬЯНСКОЕ ЗОДЧЕСТВО
Образцовый фасад
одноэтажного крестьянского
дома.1851 год
Образцовый фасад
двухэтажного крестьянского
дома. 1851 год
те застройки деревень, описанном в 1724 году И.Т Посошко-
вым в его знаменитом труде «О скудости и богатстве». Он
считал целесообразным ставить «не двор подле двора,
но с переступкою, гнездами»1.
Перепланировка деревень на началах регулярности —
это одна сторона процесса коренного преобразования архи-
тектурно-планировочной системы сельского поселения.
Вторая заключалась в трансформации типа зданий, опреде-
лявших облик и живую плоть сел и деревень — изб. Она
происходила двумя путями.
Первый путь — это путь приспособления избы к новой
градостроительной ситуации и видоизменение ее облика
в ходе внедрения конструктивно-технических новшеств —
использование в строительной практике стекла, появление
окон в современном понимании, вытеснение самцовой кон-
струкции кровель — стропильной. Второй путь — вытесне-
ние и замена традиционной избы разновидностью много-
квартирного дома, спроектированного в соответствии
с нормами стилевой архитектуры.
Первый путь предпочитало правительство. Избы нового
образца и новый тип поселения пропагандирует созданная
в окрестностях Петербурга в царствование Екатерины II
Земледельческая школа. Своего рода образцовое строи-
тельство ведется в деревнях Удельного ведомства близ им-
ператорских резиденций в окрестностях Петербурга. Но-
вые нормы насаждаются в селениях казенных крестьян,
в селениях, расположенных на линии шоссе.
Инициатива внедрения в крестьянском зодчестве жилья
городского типа и норм стилевой архитектуры исходит
в основном от владельцев крепостных душ. В их число по-
падают богатый петербургский купец Савва Яковлев, про-
светитель и борец против крепостного права Н.И. Нови-
ков, князь Б.А. Голицын, граф З.Г Чернышев, московский
генерал-губернатор Ф.В. Ростопчин, устроитель военных
поселений граф А.А. Аракчеев. Противник крепостного
права, человек, освободивший крестьян от крепостной не-
воли, Н.И. Новиков был одним из первых, кто, руководст-
вуясь отвлеченной просветительской концепцией, стал со-
здателем наиболее городского, не свойственного крестьян-
скому укладу жизни типа дома, рассчитанного на четыре
семьи. Новый тип каменных крестьянских изб, располо-
женных регулярно, предполагавший заселение каждого
здания несколькими семьями, получил окончательное за-
вершение в печально знаменитой военной усадьбе Грузино
1 Введенская А.Г. Из истории планировки русской деревни XVIII — пер-
вой половины XIX в. // Труды Государственного исторического музея.
Вып. XV. Сб. статей по истории СССР. М. 1941. С. 77-79.
39
Типы градостроительного творчества в росспйском городе
Образцовый фасад дома для помещика.
1851 год

Г т 1 т п. ш
—
III II г 7
ятд
Образцовый план расположения казенного
селения в одну линию. 1853 год
Образцовый план расположения казенного
селения с поперечными улицами. 1853 год
при Аракчееве, став образцом жилого дома в военных посе-
лениях1.
В волевом стремлении к кардинальному вмешательству
в жизнь и преобразованию среды, радикальный и консерва-
тивно-охранительный идеалы, точнее, вдохновляемые эти-
ми идеалами деяния Новикова и Аракчеева становятся не-
различимыми. Однако в подавляющем большинстве случа-
ев перестройка крестьянских поселений на началах
регулярности не сопровождалась строительством деревен-
ской разновидности многоквартирных домов и домов, рас-
считанных на общее ведение хозяйства, как в Грузино. Ча-
ще всего владельцы деревень прибегали к использованию
образцового фасада городского дома в три окна.
Магистральное развитие крестьянского зодчества оказа-
лось связанным с укоренением в деревне норм регулярного
градостроительства при сохранении в планировке и архи-
тектурном облике традиционных особенностей крестьян-
ских изб, их деревенского и «деревянного» облика. Во вся-
1 Введенская А.Г. Указ. соч.
ком случае, судя по документам конца XVIII века, в дерев-
нях Тверской и Московской губерний, расположенных на
соединявшей обе столицы трассе Москва — Петербург, уже
в 1780-е годы, наряду с деревнями, «кои по планам еще не
перестроены, дворы сидят весьма тесно и без всякого по-
рядка», существовало немало других: с «белыми избами,
с крышами, крытыми тесом или дранью, с красным окном
в центре главного выходящего на главную улицу фасада
и двумя волоковыми по бокам, которые располагаются сво-
бодно и «правильно»2.
В сферу влияния стилевого зодчества, наряду с деревня-
ми, расположенными на соединявшем обе столицы шоссе,
ранее всего попали примыкающие к Москве и Петербургу
территории. Причем влияние северной столицы испытыва-
ют не только находившиеся близ нее села и деревни нынеш-
ней Ленинградской области, но и северо-западные террито-
рии в целом, включая и те, которым в силу ряда обстоя-
тельств удалось донести до нашего времени следы раннего
2 Историческое и топографическое описание городов Московской
губернии. Изд. Фридриха Гиппиуса. М., 1787. С. 260.
40
1.Z ГОРОД И СЕЛО. РАСПРОСТРАИЕИИЕ КОРИ РЕГШРИОСТИ ИА КРЕСТЬЯНСКОЕ ЗОДЧЕСТВО
этапа ассимиляции стилевой архитектуры крестьянским
зодчеством. Прославленные избы русского Севера во мно-
гом сохранили древнюю пространственно-планировочную
структуру крестьянского двора. Что же касается облика зда-
ний, то все они по своему гибридные создания, плод слия-
ния двух разнохарактерных культурных традиций — народ-
ной и стилевой, результат художественного переосмысле-
ния народными мастерами конструктивных и технических
новшеств своего времени. Самый факт такого заимствова-
ния стал возможным лишь с возникновением во второй по-
ловине XVIII века нового отношения к верхушечной свет-
ской культуре как престижному образцу, когда стремление
к самовыражению и использованию ряда наиболее броских,
имеющих знакомый характер особенностей высокой культу-
ры начинает ощущаться в среде крестьянства, как настоя-
тельная социальная потребность.
Как и в случае с распространением норм регулярного
градостроительства, проникновение в народное деревянное
зодчество приемов высокой архитектуры вызвано двумя,
не поддающимися строгому разграничению причинами.
Наряду с художественно-содержательными важную роль
играют практические соображения. В допетровских избах
окон в современном понимании не существовало. Узкие во-
локовые окна, где вместо стекла употреблялся бычий пу-
зырь, рыбий паюс, промасленная бумага, слюда1, не нару-
шали монолитности сурового объема здания. При плотной
застройке городов и деревень видимая снаружи часть избы
напоминала своим видом крепостную башню.
Внедрению в практику крестьянского деревянного зод-
чества листового стекла, которое начало входить в упо-
требление в середине XVIII столетия, обязано своим появ-
лением окно крестьянского дома в близком современному
виде. Употребление стекла и привело к подлинному пере-
вороту в композиции и облике крестьянских изб и в общем
облике сел. Ранее всего появились косящатые (по конст-
рукции родственные косяку двери), а затем и колодчатые
(красные) окна1 2. Первоначально в центре главного фасада
избы, обращенного в сторону общественно значимого про-
странства деревни, устраивалось одно красное окно с дву-
мя традиционными волоковыми окнами по сторонам. По-
зднее все окна на главном фасаде начинают создаваться по
образцу центрального красного окна. Щелевидные, почти
не заметные на фоне бревенчатых стен волоковые окна со-
хранялись лишь в хозяйственных постройках и в подсоб-
ных помещениях, расположенных вдоль заднего и боковых
фасадов избы.
Второе новшество, изменившее облик крестьянского до-
ма, связано с распространением лесопильных заводов и на-
чалом использования пиломатериалов. В середине XVIII
века усиленная разработка леса вокруг Москвы и Петер-
бурга, приведшая к уничтожению огромных лесных масси-
вов, вынудила правительство к принятию защитных мер.
В 1749 году в царствование Елизаветы Петровны вышел
указ, предписывавший производить пиленые доски не
только для промышленных нужд, но и для строительства
жилищ. В 1758 году уже категорически, под угрозой конфи-
скации материала, запрещалось готовить для Петербурга
топорный лес. В Петербургском, Архангельском, Олонец-
1 Скворцов А.И. Традиции искусства пропильной резьбы // Народные ос-
новы искусства художественных промыслов. М., 1981. Русская народная
пропильная резьба. М., 1984.
2 Маковецкий И.В. Памятники народного зодчества русского Севера. М„
1955. Архитектура русского народного жилища. Север и Верхнее Повол-
жье. М., 1962.
3 Скворцов А.И. Русская народная пропильная резьба.
ком и Подмосковном районах во второй половине XVIII ве-
ка вошли в употребление пила и пиленые материалы3.
Распространение стекла и изменение конструкции кровли
обозначили собой революцию в истории народного деревян-
ного зодчества. Но не всех типов зданий, а лишь одного —
жилого дома. Строительно-технические новшества XVIII
столетия совершенно не затронули производственно-хозяй-
ственные постройки, как минимально связанные с систе-
мой духовно-этических ценностей. Но они же никак не по-
влияли или повлияли минимально на культовое зодчество.
Тип зданий, представлявший духовно-этические ценности
крестьянского мира, выражал вместе с тем их универсаль-
ные, максимально устойчивые начала.
В результате именно крестьянский жилой дом стал ти-
пом зданий, место которого в общей иерархии построек
народной архитектуры позволило наделить его компози-
цию, облик, формы и декор высокой мерой содержатель-
ности. Вместе с тем содержательно-знаковое начало архи-
тектуры крестьянского дома оказывалось в наибольшей
степени соотнесенным со светским характером верхушеч-
ной культуры и потому наиболее восприимчивым к новым
веяниям.
Окну как наиболее важному элементу композиции фаса-
да крестьянского жилого дома придавалось особенно важ-
ное значение. Появление красного окна заставило с чрезвы-
чайным вниманием отнестись к его убранству. Наиболее
распространенными мотивами украшения становятся во-
Прнмерный план урегулирования
села. 1853 год
41
Типы градостроительного творчества о российском городе
НМП1
ср<3нл4*> «CmaArtU,
х<*8<рной- -и хргЛнлч». 41ЛМГЛ«» Уг«1«
Образцовый проект деревянных
домов для крестьян среднего
состояния. 1853 год
люты, употребляемые в навершиях наличников, и мотивы
иконостасной резьбы храмов нарышкинского стиля.
По мере распространения новой конструкции стропиль-
ных крыш в крестьянском строительстве место перехода от
бревенчатых стен к дощатому фронтону стало выделяться
карнизом с богато украшенным резьбой фризом. Так от-
крывается дорога к использованию в композиции главного
фасада крестьянской избы мотивов ордерной архитектуры.
Появляются на фасадах изб и другие элементы городской
стилевой архитектуры — балконы, тройные окна, мезони-
ны и т. д.
Распространение новой конструкции крыш в виде стро-
пильных покрытий, внедрение в крестьянское строительство
новых кровельных материалов — теса, а затем железа сопро-
вождалось не только обращением к новым формам декора-
тивного убранства. Одновременно происходило отмирание
традиционных, в частности характерных для времени гос-
подства самцовых перекрытий, элементов, таких, как приче-
лины и полотенца, прикрывавшие выступы кровельных
бревен. Они исчезли из практики народного крестьянского
зодчества вместе с исчезновением самцовых кровель. Не слу-
чайно поэтому, сквозной декор полотенец и причелин, вос-
принимавшийся архитекторами в 1850-1860-х годы как ис-
тинно народный, стал одним из любимых мотивов пропиль-
ной резьбы, получившей распространение в деревянной
архитектуре пореформенных городов и деревень. Он превра-
тился для приверженцев русского стиля второй половины
XIX века в символ и материализованное выражение народ-
ности. Но полвека спустя, в конце XIX и в первой половине
Образцовый проект двухэтажного
дома для достаточных крестьян.
1853 год
XX столетия, архитекторам и ученым, забывшим об этой свя-
зи, сквозная пропильная резьба стала казаться чужеродным
элементом, привнесенным в народное зодчество из города.
Это второй случай появления зримых признаков кресть-
янской архитектуры в архитектуре общеевропейского типа,
принадлежащей новому этапу — второй половине XIX —
началу XX века. До сих пор нечто подобное в архитектуре
России Нового времени случилось лишь однажды и в од-
ной области. Во второй половине XVIII — первой половине
XIX столетия среди сооружений загородного усадебного
пейзажного парка, наряду с павильонами, построенными на
манер античных и готических храмов, мусульманских мече-
тей и китайских пагод, получили распространение пасто-
рально-идиллические вариации на темы крестьянского зод-
чества: фермы, шале, хижины, молочни.
Во второй половине XIX столетия в связи с изменением
системы ценностей влияние деревянной народной кресть-
янской архитектуры распространилось на гражданскую ар-
хитектуру города. До этого в середине XIX века впервые со
времени петровского царствования была провозглашена
в качестве официальной противоположная господствовав-
шей ориентация на народное национальное наследие.
В церковную архитектуру пришел русский стиль. Под зна-
ком обновления исторически сложившейся системы хра-
мов развивается следующий (стадиально, а не фактически;
фактически, в реальной строительной практике они накла-
дываются один на другой) по отношению к послепожарно-
му этап градостроительного развития Москвы. То же про-
исходило в Петербурге. Там, одновременно с завершением
42
1.Z ГОРОД И СЕЛО. РАСПРОСТРАНЕНИЕ ПОРИ РЕГУЛЯРНОСТИ ПА КРЕСТЬЯНСКОЕ ЗОДЧЕСТВО
Образцовый проект домов для
зажиточных крестьян в южных
и западных губерниях. 1853 год
Образцовый проект домов для
малоимущих крестьян в Южной
России. 1853 год
основных ансамблей молодой столицы — Дворцовой пло-
щади, Михайловской площади и улиц, площади Александ-
рийского театра и прилегающих к нему улиц, Сенатской
площади, по проектам К.А. Тона сооружаются церкви, воз-
рождающие наследие древнерусского культового зодчества.
В пореформенные десятилетия в русский город, точнее,
в гражданскую архитектуру русского города — высший
в иерархии тип поселений — приходит архитектура, наде-
ленная зримыми признаками крестьянского зодчества.
В процессе изучения архитектуры, как и любого другого
вида искусства, неизменно приходится сталкиваться с име-
ющей закономерный характер периодической цикличнос-
тью «возвышения» и «опускания» отдельных видов и жан-
ров искусства и разных традиций. Деревянное народное
зодчество не представляет в этом отношении исключения.
Пережив период «опускания» в XVIII столетии, когда все
созданное в допетровскую эпоху, а тем более крестьянское
искусство, связанное с допетровской (древнерусской или
народной) непрерывной художественной традицией,
в 1830-1850-е годы вновь вступает в фазу «возвышения».
Распространившиеся к началу царствования Николая I
новые умонастроения сформировали основы государствен-
ной политики в области градостроительства в городе и на
селе. Человеком, от деятельности которого в основном за-
висели формы материализации новых воззрений и новой
государственной политики в архитектурно-градострои-
тельной области, стал К.А. Тон. Его широкомасштабная де-
ятельность по перепланировке и перестройке сел оказалась
возможной, только когда применительно к этому типу посе-
лений было введено в практику положение, родственное
действовавшему в городах со времени знаменитого указа
Екатерины II 1775 года «О сделании всем городам планов
по каждой губернии особо».
Только в царствование Николая I на деревню был распро-
странен опыт перепланировки и перестройки городов.
Для каждой деревни и каждого села Удельного ведомства
(в состав Удельного ведомства входили земли, принадлежав-
шие царской фамилии), для деревень государственных крес-
тьян, а также для деревень, расположенных вдоль шоссе, со-
здавались на основе образцовых проектов особые планы.
Планам сельских поселений, как до этого планам городов,
придавалась сила закона. Строительство новых домов в суще-
ствовавших или вновь создаваемых деревнях и селах могло
осуществляться только в соответствии с планами на основе
одного из Высочайше утвержденных образцовых проектов.
В целом перепланировка и перестройка деревень аналогич-
на и следует нормам, принятым в качестве руководства к дей-
ствию в ходе всеобщей перепланировки городов на началах
регулярности. Однако в родственных по смыслу действиях
присутствует весьма существенное различие. Избы селений,
хотя и располагались в соответствии с принципами регуляр-
ного градостроительства, проектировались исходя из особен-
ностей крестьянской архитектуры. В отличие от образцовых
проектов для городов, до 1840-1850-х годов не только созда-
вавшихся в соответствии с классической традицией, но и сле-
дуя нормам классицизма, образцовые проекты жилых и об-
щественных зданий для деревни проектировались на основе
выработанных в народном деревянном зодчестве традиций.
43
Типы градостроительного творчества в российском городе
Образцовый проект сельских
училищ на 50 и 100 человек.
1853 год
енкш
eTc«411UHH«lC -U'
Образцовый проект сельского
гостиного двора и лавок. 1853 год
Они предполагали не просто выполнение в дереве, но и сохра-
нение свойственного крестьянскому строительству «деревян-
ного» и крестьянского облика изб. В этом и состояло главное,
качественное отличие проектов для сельских поселений от
созданных ранее образцовых проектов для городов, не имев-
ших точек соприкосновения с допетровской архитектурной
традицией. Последние обнаруживают определенное равноду-
шие к выражению в облике здания специфики материала.
Вплоть до появления образцовых проектов для крестьян в ар-
хитектуре, создаваемой получившими профессиональное
обучение архитекторами, принято было деревянным зданиям
придавать облик и формы каменных.
Значение своего рода этапных произведений, возвестив-
ших о возвращении бытующих в крестьянском зодчестве
форм в высокую стилевую архитектуру, стала планировка
и проекты крестьянских домов для деревни Глазово близ
Павловска, созданные К.И. Росси в 1815 году по заказу вдо-
вы Павла I императрицы Марии Федоровны.
Опыт работы зодчего в крестьянском вкусе оказался чрез-
вычайно плодотворным. На него опирались позднее создате-
ли наиболее известных проектов застройки деревень близ
императорских резиденций — Монферран1 и А.И. Штакен-
шнайдер2. Из проекта Росси исходили и на него опирались
создатели образцовых для проектов сельских поселений в се-
редине XIX столетия.
1 Пунин АЛ. Архитектура Петербурга середины XIX века. Л. Лениздат,
1990. С. 59.
В 1830-1840-е годы спектр построек в народном вкусе,
созданных профессиональными зодчими и представлен-
ных в тетрадях образцовых проектов для крестьянских се-
лений, заметно расширился. Теперь проектируются избы
разных типов. Особенности их зависят от состоятельности
крестьянина, его занятий, местности, где он живет. Этим
определяются своеобразие и типы изб, а также выбор мате-
риала, из которых они должны сооружаться. В число об-
разцовых проектов включаются общественные здания:
церкви, постоялые дворы, административные сооружения,
проекты загородных домов для помещиков, выполненные
в русском стиле.
В проектах, выполненных Росси, и в более поздних про-
ектах его коллег начала, присущие профессиональной и на-
родной архитектуре, так тесно переплетаются, сосуществу-
ют настолько органично в русле стилевой архитектуры ро-
мантизма, с одной стороны, и народного крестьянского
зодчества — с другой, что в равной мере могут быть зачис-
лены по ведомству одного и другого, однако пока только
в единственной, хотя и самой обширной, области крестьян-
ского гражданского зодчества. В проекте Росси нельзя не
увидеть одного из ранних примеров взыскуемого романти-
ками универсализма, слияния в единое целое двух, симво-
лизировавших для них полноту мировой культуры тради-
ций — общечеловеческой (восходящей к античности) и на-
2 Рисунки сельских зданий на Бабигоне, тетради 1-11. Петергоф, 1853.
44
1.2 ГОРОД И СЕЛО. РАСПРОСТРАНЕНИЕ ПОРИ РЕГУЛЯРНОСТИ ПА КРЕСТЬЯНСКОЕ ЗОДЧЕСТВО
Образцовый проект деревянной
лечебницы. 1853 год
КЪ№|.
Образцовый проект богадельни
и сельского правления. 1853 год
родной (в данном случае народной в полном смысле слова,
народной, понимаемой как национальная, и народной с точ-
ки зрения сословности).
Вторая треть XIX века в истории сельского строительства
в России по своему значению и последствиям вполне сопос-
тавима с массовой перестройкой городов на началах регуляр-
ности во второй половине XVIII — начале XIX столетия.
Но, осуществленная в иной период и применительно к ино-
му типу поселений, она несет на себе отпечаток и выражает
новую и ставшую основополагающей для государственной
политики в области архитектуры XIX века идею народности
и национальности. Перестройка деревень в 1830-1850-е го-
ды — один из наиболее ярких и замечательных по своей по-
следовательности способов воплощения этой идеи в архи-
тектуре, вполне сопоставимый по значению и существенно
превзошедший по размаху практику строительства храмов
в духе «древнего византийского зодчества».
Основные правила планировки сел, на основе которых
осуществлялась, начиная с 1830-х годов, их перестройка,
повторяет нормы и правила регулярного градостроительст-
ва для городов. «Стесненное расположение домов и узкие
улицы суть причины неминуемого бедствия в случае пожа-
ра. В отвращение сего нужно исподволь заводить:
Дабы улицы в селах и деревнях имели по крайней мере
от 10 до 15 сажень (21-31,5 м. — ЕЛ.) широты;
Дабы сплошного строения не дозволять, а располагать до-
мы так, чтобы между каждых двух был надлежащий проезд
и чтобы каждое таковое гнездо разделялось огородами или
пустым местом от 12 до 16 сажен, огораживая оное забором...
В таком селении, которое многолюдно, надобно, чтобы
среди оного была площадь, а в самых больших и торговых
более одной, смотря по нужде;
На улицах никакой нечистоты не позволять, сколько для
опрятности, столько и для соблюдения народного здоровья...
Не позволяется впредь заводить церкви в селениях ина-
че, как на площадях, среди же обывательских домов постро-
ение оных строго воспрещается;
Кладбища среди селений не иметь, а места под оные из-
бирать позади селений при построении новых церквей. Су-
ществующие среди селений старые кладбища оттуда испод-
воль переводить»1.
Кроме отличия образцовых проектов изб от образцовых
проектов городских жилых домов в постановлениях о застрой-
ке деревень уделялось особое внимание предотвращению
сплошной застройки. Попытка укоренить сплошную застрой-
ку в России не удалась даже в крупных городах. В начале XX
столетия не только в уездных, но и в губернских городах
«сплошной фасадой» были застроены лишь центральные ули-
цы. Во избежание пожаров в районах с преобладанием дере-
вянной застройки обязательным оставалась свободная поста-
1 РГИА, ф. 515, оп. 12, 1829 г., д. 644, л. 13-16.
45
Тппы градостроптельного творчества в росспйском городе
Образцовый проект деревянного
магазина о 28 закромах. 1853 год
План и фасад сельского домика
Е.И.В. в Петергофе.
Арх. Штакеншнейдер. 1853 год
новка домов с разрывами, размеры которых устанавливались
особыми правилами. Для деревень, как сплошь застроенных
деревянными избами, регулярность и следование городским
правилам уличной застройки также исключало возможность
расположения изб вплотную друг к другу.
Создание планов новых для селений Удельного ведомст-
ва Министерства государственных имуществ, начатое по-
сле инспекционной поездки вице-президента департамента
уделов Л.А. Перовского, обследовавшего 16 губерний, осу-
ществлялось по его инициативе на основе им же выработан-
ных предложений взять за основу планировки сел правила
1817 года, «каждому удельному селению сделать план,
от которого бы отступить не вправе были... и, каждого года,
переносить по жребию, известное число назначенных
к сломке дворов»1, добиваясь таким образом регулярности
в планировке уже существующих селений.
В 1830 году вышли новые правила планировки сначала
для крестьянских поселений Удельного ведомства, потом
и для казенных, выработанные в Министерстве внутренних
дел. Вторые, разработанные более подробно, позднее были,
хотя и с коррективами, распространены и населения Удель-
ного ведомства.
Высочайше одобренное 27 октября 1830 года положение
«О устроении селений с примерными планами»: состояло из
вводной части под названием «О строениях и селениях во-
обще» и четырех «Отделений», включавших: I. Положения
общие; II. Об устроении селений вновь; III. О лучшем уст-
роении существующих селений и IV. О построении в селе-
ниях магазинов, мельниц, фабрик и заводов.
Отделение II «Об устроении селений вновь» включало
четыре главы. В них описывались правила планировки се-
лений, дворов, домов во дворах и приемы расположения
в системе плана сел храмов, общественных зданий и разно-
го рода заведений — гостиных дворов, лавок для ярмарок
(их, как и храмы, надлежало сооружать на площадях); до-
мов волостных правлений, земских изб и школ (в «Положе-
нии» 1830 года впервые специально говорится о выборе ме-
ста для строительства сельских школ). Постоялые дворы
и гостиницы предписывалось сооружать близ площадей2.
Годом позже, в 1831 году опубликованное в Министерст-
ве внутренних дел «Положение» было подтверждено изда-
нием альбома «Планов для устроения селений». В нем во-
очию предстает борьба двух тенденций. Первая тенденция —
вытеснения или навязывания норм господствующей город-
ской культуры низовой крестьянской — представлена по-
давляющей массой проектов. Вторую, а ее можно назвать
проектированием в «крестьянском вкусе», отражают проек-
ты домов по образцу малороссийских хат, проекты «устрое-
1 РГИА, ф. 515,оп. 12,1829 г., д. 644, л. 5-5 об.
2 Введенская А.В. Указ, соч.; Барановский Г.В. Судьба русского строитель-
ного законодательства (к вопросу о пересмотре Устава строительного).
// Зодчий, 1916. № 6. С. 58.
46
1.2 ГОРОД И СЕЛО. РАСПРОСТРАНЕНИЕ НОРИ РЕГУЛЯРНОСТИ НА КРЕСТЬЯНСКОЕ ЗОДЧЕСТВО
ния деревень в губерниях, изобилующих лесом», а также ге-
неральный план, фасады и планы домов и дворов «ведомст-
ва Царскосельского дворцового правления деревни Верхняя
Кузьмина». Два последних листа были включены в «Атлас»
по специальному распоряжению Николая I как образец де-
ревни, «устроенной в чистом Русском вкусе»1.
В 1830-е годы в правительственном аппарате работают
многочисленные «секретные комиссии» по пересмотру
и изменению действующего законодательства по крестьян-
скому вопросу. И, как следствие общей актуальности «кре-
стьянской» проблематики, 1830-1840-е годы отличаются
особенным обилием указов о перестройке сел и деревень.
Они издаются в 1834, 1836, 1838, 1841, 1842, 1848 годах.
Опубликованный в 1842 году «Атлас нормальных черте-
жей сооружениям по ведомству Министерства государст-
венных имуществ» отразил дальнейшее развитие тенден-
ций, наметившихся в «Положении» 1830 года и в добавлен-
ных в «Атлас» 1831 года по инициативе Николая I чертежах.
То, что в «Атласе» 1831 года намечалось как возможность,
представленная единичными проектами, в «Атласе» 1842
года превратилось в правило. Автором проектов последнего
был К.А. Тон, работавший с группой своих учеников —
А.К. Кракау, А.И. Резановым, А.К. Росси. Сам «Атлас»
явился результатом предпринятой правительством попытки
разрешения крестьянского вопроса, одной из самых серьез-
ных до отмены крепостного права в 1861 году. Дело касалось
упрочения правового и экономического положения так на-
зываемых казенных, или государственных, крестьян. Они
составляли около половины всего крестьянского населения
России (на Севере и Юге Европейской части страны, на
Урале и в Сибири крепостное право отсутствовало).
Реформа управления государственными крестьянами
была начата в 1837 году специально созданным с этой це-
лью Министерством Государственных имуществ. Возгла-
вил новое министерство граф Н.Д. Киселев, один из самых
предприимчивых и отличавшихся свободомыслием и ши-
ротой взглядов деятелей николаевского времени. Герой
Отечественной войны 1812 года, он был противником кре-
постного права. Будучи наместником Молдавии и Валахии,
Киселев предпринял там попытку осуществления кресть-
янской реформы. Образование Министерства государст-
венных имуществ позволило продолжить осуществление
его преобразовательных замыслов. В соответствии с ними
создавались органы местного самоуправления; зажиточные
крестьяне получали от казны кредит и агротехническую по-
мощь; были предприняты усилия по ликвидации неграмот-
ности среди крестьян (строительство школ), сооружались
больницы. Осуществлявшееся в ряду других начинаний
увеличение земельных наделов потребовало освоения но-
вых земель, а это, в свою очередь, — строительства новых
сел и деревень. Из густонаселенного центра было переселе-
но на окраины более 66 тысяч крестьянских семей.
Реализация намеченной Министерством программы
предполагала начало создания новых деревень и сел и веде-
ние больших строительных работ. В связи с этим министер-
ство сочло необходимым составить: «Во-первых, собрание
планов для расположения селений при разных местных по-
ложениях; во-вторых, собрание фасадов для крестьянских
строений, имея в виду разные полосы Империи и разность
13 Планы для устроения селений 1831 года. Издания Министерства внут-
ренних дел. СПб. 1831. б.с.
" РГИА. ф. 398, оп. 6. д. 1495, ч. 1, л. 5; Славина ТА. Константин Тон. Л.,
1989. С. 81.
,5Цит. по: Славина ТА. Указ. соч. С. 83.
“Там же.
построений по климату и обычаям, по разности строитель-
ных материалов, по отношению к деятельности земледель-
„ о 2
ческой и промысловой» .
Составлению проектов предшествовала большая подго-
товительно-изыскательская работа. Для ее ведения в 1838
году был учрежден Ученый комитет. Он обратился в губер-
нии с просьбой представить «соображения» и предложения
относительно того, какими предпочтительно должны быть
здания в тех или иных губерниях. Параллельно была со-
ставлена научная справка «О жилищах поселян в России».
В ней содержался исторический очерк развития народного
жилища и характеристика его по губерниям. На основе дан-
ных, представленных в справке, проводилась экспертиза
полученных из губерний проектов.
На основе всех этих материалов Комитетом была выра-
ботана детальная программа проектирования сельских зда-
ний. «При составлении чертежей, — говорилось в ней, — не
должно упускать из виду местных поселянских обычаев,
удобств и нужд, которые на обширном пространстве России
при разнообразном положении губерний и разноплеменно-
сти жителей представляют чрезвычайное разнообразие;
так, например, в Олонецкой губернии домы строятся двух-
этажные, дворы делаются потолочные, службы также двух-
этажные, располагая сараи и амбары наверху. Сараи сии...
представляют достаточную защиту от жестокой стужи по-
мещаемому под ними скоту, а в жаркое же время по близко-
му соседству с избою служат поселянину местом отдохно-
вения от дневных трудов. В Оренбургской губернии нельзя
допустить делать более двух окон в одном крестьянском до-
ме, ибо тамошние жители не имеют двойных рам, а бываю-
щими зимой сильными буранами или метелями с большим
з
ветром выдувает тепло» .
«Целенаправленное изучение народного опыта ради це-
лесообразного проектирования — этого русская архитекту-
ра еще не знала»4, — пишет исследовательница творчества
Тона ТА. Славина. Хочется добавить: не знала исследова-
ния крестьянской архитектуры. Крестьянское зодчество
впервые становится предметом специального изучения
в начале 1840-х годов. Но и тут опять придется повторить-
ся. Подобно тому как проектирование для крестьян в крес-
тьянском вкусе является неотъемлемой частью общего по-
ворота к проектированию типов зданий в русском стиле,
так и исследование крестьянского зодчества — неотъемле-
Дер. Верховье Олонецкой губ.
Дом Костина. XIX век.
Фотография 1926 года
47
1 Типы градостроительного творчества в российском городе
Ярославль. Жилой дом
иа Воздвиженской улице.
2-я половина XIX века.
Фотография 1919 года
мая часть начатого опять-таки во время царствования Ни-
колая I исследования национального наследия и народного
художественного опыта.
Составление проектов для «Атласа крестьянских постро-
ек» первоначально было поручено А. К. Кавосу. Он, как
и его предшественники по составлению «Атласа» 1831 года,
выполнил проекты в духе классицизма. Комитет не утвер-
дил их из-за несоответствия характеру крестьянского зод-
чества. И тогда в конце 1840 года составление проектов Вы-
сочайшим повелением перепоручили К.А. Тону. В мае 1842
года зодчий представил 89 выполненных под его руководст-
вом в русском стиле, точнее, в крестьянской разновидности
русского стиля проектов. Кроме жилых, в их число вошли
общественные и производственные здания.
Вновь Тон первый. Впервые все без исключения проекты
построек были выполнены в русском стиле и рассчитаны на
строительство в дереве. Имеющиеся в проектах различия вы-
званы спецификой распространенных в той или иной мест-
ности крестьянских строений. На эту особенность проектов
указывал сам Тон. Он подчеркивал: проекты представляют
«два отличительных характера русских построек: Северный
и Южный» и созданы на основе «характера строений, снятых
в натуре»1.
В 1842 году новый «Атлас чертежей крестьянских строе-
ний» был издан. Он предлагал всеобъемлющую и одновре-
менно детализированную в соответствии с местными усло-
виями программу. Это основная черта «Атласа» и «Правил»
1842 года, отличающая их от аналогичных документов 1830
и 1831 годов, где подробно были разработаны лишь универ-
сальные градостроительные правила сельской застройки —
планы селений, участков, размещения в селении общест-
венных зданий.
«Атлас» 1842 года состоял из семи частей. Первые три со-
держали проекты жилых домов «по обычаям северной поло-
сы», «средней полосы и южной полосы», т. е. по сравнению
с первоначальным вариантом появилась еще одна местная
разновидность жилого дома — для средней полосы. Кроме
того, проекты домов каждой полосы различались по степени
зажиточности будущих владельцев и роду занятий. Они
1 Славина ТА. Указ. соч. С. 84.
представляли: собственно крестьянские избы, дома с торго-
выми лавками, мастерскими,, помещениями для занятий
промыслом. Остальные четыре части «Атласа» содержали
проекты церквей, общественных сооружений, мостов, дорог,
перил. Среди общественных зданий для крестьянских селе-
ний впервые был представлен проект сельского училища2.
Облик изб, спроектированных Тоном, создавался по об-
разцу предшественников и во многом определялся их кон-
структивными особенностями — бревенчатой срубной кон-
струкцией не только стен, но и крыши. Поэтому вся поверх-
ность фасада, включая и треугольную часть под скатами
крыши, представляла единый нерасчлененный монолит
стены, прорезанный лишь украшенными наличниками
и ставнями окнами. Вторая особенность, перешедшая позд-
нее в городскую застройку, — асимметричное трехчастное
размещение зданий на участке. На красной линии улицы
согласно образцовым проектам располагаются избы, глухой
забор с воротами и небольшая клеть для устройства лавок,
мастерских или служб.
В опубликованных в «Атласе» 1842 года образцовых про-
ектах крестьянских домов в русском стиле впервые появи-
лись особенности, которые полтора десятилетия спустя по-
лучат выражение в отмене обязательности образцовых фа-
садов в жилой застройке городов и в разрешении строить
жилые дома в городах в соответствии с индивидуальными
вкусами заказчика. Творцы высокой культуры впервые
столь последовательно и серьезно ведут проектирование не
просто в соответствии с особенностями жизни и быта, а жиз-
нью, бытом, климатическими особенностями и архитектур-
ным своеобразием разных регионов и разных народов Рос-
сии, с учетом различий в имущественном достатке крестьян.
Таким образом, в середине XIX века готовился переход от
политики жесткой регламентации обывательской городской
застройки, свойственной второй половине XVIII — началу
XIX столетия, к проектированию в соответствии с личным
вкусом и выбором заказчика во второй половине XIX века.
В обретенной в 1858 году свободе выбора после отмены ука-
за об обязательности строить жилые дома в городах по об-
разцовым проектам и в возможности строить без оглядки на
2 Атлас нормальных чертежей сооружениям по ведомству Государствен-
ных имуществ. СПб,. 1842.
48
1.2 ГОРОД И СЕЛО. РАСПРОСТРАНЕНИЕ ПОРИ РЕГУЛЯРНОСТИ ПА КРЕСТЬЯНСКОЕ ЗОДЧЕСТВО
Дер. Тарасы Олонецкой губ.
Вид сельской улицы.
Фотография 1926 года
Енисейск. Жилой дом.
2-я полошша XIX иска
49
Типы градостроительного творчества в российском городе
Калуга. Окраина города
около берега Оки.
Открытка начала XX века
регламентацию свыше современникам виделось большое со-
циальное завоевание, символ освобождения от жестких со-
словных пут, уважение к каждой человеческой личности.
Проекты «Атласа» 1842 года занимали в этом процессе про-
межуточное положение. Они свободны от господствовавшей
в городах в эпоху классицизма политики жесткой регламента-
ции фасадов, однако еще не свободны от определяемой сверху
регламентации как таковой. Своею промежуточностью образ-
цовые проекты для крестьян, изданные в 1842 году, родствен-
ны другому крупному начинанию николаевского царствова-
ния — созданию многочисленных серий образцовых проектов
жилых домов для городов, датированных 1840-ми — началом
1850-х годов. Регламентация в виде обязательности строи-
тельства по этим проектам сохраняется. Но количество самих
проектов и их разнообразие заметно увеличивается. В процес-
се их разработки делается попытка предвосхитить все возмож-
ное многообразие индивидуальных запросов будущих заказ-
чиков, когда дело касается проектов городских домов, учесть
местные архитектурные традиции, финансовые возможности
и индивидуальные требования представителей крестьянского
сословия в проектах сельских построек. Специфика «Атласа*
1842 года, содержавшего проекты крестьянских домов, свиде-
тельствовала, как тесно общая политика в области образцово-
го проектирования связана с культурной программой возрож-
дения народности, религиозным возрождением, а то и дру-
гое — с реализацией в годы царствования Николая I идей
непросвещенного абсолютизма.
На проекты, созданные Тоном, помещенные в «Атласе»
1842 года, опирались составители более поздних альбомов
проектов для крестьян.
В1844 году в дополнение к «Атласу» 1842 года за подписью
министра Государственных имуществ были изданы «Правила
для устроения казенных селений, на шоссейных трактах рас-
положенных* . Правила регулярного градостроительства, обя-
зательные для городов, окончательно становятся правилами
и для сельских поселений. Шоссейная дорога трактуется как
улица, как аналог парадного общественного пространства го-
рода. «Правила» преследуют единственную цель — придать
правильность общему расположению селений, а выходящим
на шоссе фасадам домов — благообразие и красоту в соответ-
ствии с господствующими нормами архитектурного стиля.
Это стремление особенно чувствуется при чтении «Пра-
вил* , относящихся до приведения в лучший вид строений,
принадлежащих бобылям, солдаткам и вообще не пользую-
щимся полевою землею и не несущим мирских повиннос-
тей», т. е. наименее состоятельной части сельского населе-
ния. «Правилами* приписывалось: в случае, если дома бо-
былей «не портят общего вида селения и укрыты лицевым
строением, то оставлять на своих местах или выносить на
край только некоторые из них; бу де же бобыльские дома бе-
зобразят селения, то выносить их в поперечные улицы;
§ 35. В селениях, где местность заставляет располагать
все дворы одною улицей, там выносить таковые дома на
край улицы и образовать отдельные бобыльские кварталы;
§ 36. Те дома бедных нетягольных крестьян, которые не
требуют перемещения и будут соответствовать хотя про-
стейшим чертежам нормальных крестьянских построек,
в перестройку не назначать;
§ 37. При перестройке таковых домов предъявлять чер-
тежи нормального атласа и особые проекты... по коим нетя-
50
1.2 ГОРОЙ И СЕЛО. РАСПРОСТРАНЕНИЕ НОРМ РЕГУЛЯРНОСТИ ПА КРЕСТЬЯНСКОЕ ЗОДЧЕСТВО
Енатаевск, Астраханская губ.
Соборная улица.
Открытка конца XIX века
гольные крестьяне, не имеющие средств возобновить свои
дома без пособия, помещаться будут в два селища в одном
доме, образуя два жилья под одной крышею, в каковых слу-
чаях на двух бобылей отводить одну усадьбу;
§ 38. Домы, не имеющие фасадов, не должны быть остав-
ляемы на лицевой стороне шоссейной улицы»'.
И января 1851 года вышел указ о Высочайшем утверж-
дении образцовых чертежей для сельских строений при
шоссе. Изданные специальным альбомом -30 чертежей
включали проекты образцовых фасадов крестьянских до-
мов, постоялого двора с гостиницей, дома для помещика по
линии шоссе, волостного управления, изгородей, колодцев,
образцовые планы селений2.
12 февраля 1853 года издается постановление, согласно
которому регулярный принцип организации пространства
сел и строительство по образцовым фасадам, обязательным
для казенных селений, деревень и сел Удельного ведомства,
распространяется на помещичьи селения, расположенные
вдоль шоссе, а также на помещичьи деревни, видимые от
шоссе. Городской принцип организации пространства
и строительство по образцовым проектам приобретают обя-
зательность и всеобщий характер. К постановлению прила-
. о з
гался «Атлас проектов и чертежей сельских построек?
и одновременно «Сокращенный атлас проектов и черте-
жей», также изданный департаментом сельского хозяйства
' РГИА, ф. 381, оп. 2,1844 г., д. 540, л. 67.
2 Атлас фасадов домов по крестьянскому образцу с планами расположе-
ния домов селений на шоссе. СПб., 1851.
Министерства Государственных имуществ. Оба альбома
были выпущены под руководством многолетнего соратника
Тона И.И. Свиязева, автора работ, посвященных творчеству
Тона. Содержание обоих «Атласов», близкое по структуре
созданному Тоном «Атласу» 1842 г., включало ряд проек-
тов, помещенных в этом «Атласе»'1.
Однако три года спустя, 17 августа 1856 года, вышел указ,
отменявший обязательность использования образцовых фа-
садов в селах. Владельцам крестьянских домов вдоль шоссе
разрешалось сооружать дома по планам и фасадам, какие
они найдут выгодными. Этот указ, предшествовавший указу
об отмене обязательности строительства жилых домов по
образцовым проектам в городах, своеобразно отметил пово-
рот в отношении к крестьянам и — как следствие — к крес-
тьянскому строительству. Идейно он сродни отмене крепо-
стного права и предшествует ему по времени. То, что ощуща-
лось в городах как символическое выражение несвободы
личности, стесняемой обязательностью строительства жи-
лых домов по высочайше утвержденным фасадам, раньше,
чем в городе, отменяется в деревне, живущей ожиданием от-
мены крепостного права.
В 1858 году, вышел указ, аналогичный указу 1856 года,
но касавшийся не крестьянской, а городской архитектуры.
Этим указом отменялась обязательность строительства жи-
лых домов по образцовым проектам. Или, говоря словами
3 Атлас проектов и чертежей сельских построек, изданный от департамента
сельского хозяйства Министерства Государственных имуществ. СПб,.
1853; сокращенный атлас проектов и чертежей. СПб., 1853.
1 Славина ТА. Указ. соч. С. 85, 215.
51
типы градостроительного творчества в российском городе
Глазов. Никольская улица.
Открытка начала XX века
документа, в городах разрешалось сооружение частных по-
строек, «коих фасады отступают от образцовых чертежей».
Родственные по смыслу указы имели совершенно различ-
ные последствия. Отмена обязательности использования
образцовых проектов для крестьянских селений не измени-
ла общей направленности крестьянского строительства.
Оно продолжало развиваться в направлении, намеченном
этими проектами, — на основе норм регулярного градостро-
ительства, уличного принципа организации пространства
и строительства домов на крестьянский манер.
Совершенно иной оказалась судьба отмены обязательно-
го следования образцовым проектам в городах. За нею по-
следовало распространение крестьянской по духу деревян-
ной застройки, генетически связанной с образцовыми про-
ектами крестьянских домов, в городах и появление той
самой разновидности русского стиля в застройке городских
окраин, в пригородных, дачных, фабричных и железнодо-
рожных поселках, которая до недавнего времени определя-
ла их исторически сложившееся своеобразие.
Отчасти распространение крестьянской по духу застройки
в русском городе было подготовлено изданием в 1855-1856
годах созданной в Главном управлении путей сообщения
и публичных зданий специальной серии образцовых проек-
тов жилых домов для уездных городов. Специфической осо-
бенностью этой серии являются не только небольшие разме-
ры зданий в 3-5 окон, не только подтвержденная законом де-
централизация надзора за их сооружением (в 1853 году было
опубликовано указание о предоставлении права разрешать
городничим в уездных городах постройку обывательских де-
ревянных домов, имеющих по фасаду до 5 окон включитель-
но). Главное в другом Впервые с петровского времени в об-
разцовых фасадах жилых домов для города была официально
санкционирована возможность отхода от классических и упо-
требление форм народной архитектуры в том виде, в каком
оно было принято в образцовых проектах домов «в крестьян-
ском вкусе». Серия для уездныхгородов состояла в основном
из проектов деревянных домов. Здесь впервые в некоторых
проектах (до сих пор это было принято только в крестьян-
ском строительстве) материал оставлен незамаскированным.
Более того, именно особенности строительной техники, обус-
ловленные особенностями материала, становятся одним из
средств архитектурной выразительности фасада. Штукатур-
ка стен в этих домах не предусмотрена. Не предусматривает-
ся даже отделка стены под руст. Архитектурными средствами
подчеркиваются особенности деревянной техники — обшив-
ка досками, графика швов деревянной обшивки. Кроме того,
в относительно небольшом числе проектов 1855-1856 годов
впервые применены были «избяная композиция» фасада
и распространенные в крестьянских домах формы волютных
и треугольных наличников. Знаменательно, что этот по-свое-
му итоговый выпуск оказался последним в ряду серий «об-
разцовых» фасадов городских домов.
Отмена обязательности «образцовых» фасадов для города
и деревни обнаружила полное единство эстетических предпо-
чтений у строителей домов в обоих типах поселений. Массо-
вый вкус заказчиков обозначился чрезвычайно быстро, одно-
значно, а в городской застройке, кроме того, в определенной
степени оппозиционно по отношению к господствовавшей
ранее, насаждавшейся образцовыми проектами, архитектуре.
Деревянная застройка русского пореформенного города гене-
тически связана с крестьянским зодчеством первой половины
столетия, безотносительно к тому, создавалось ли оно народ-
ными мастерами или профессиональными зодчими. Народ-
ное зодчество настолько глубоко ассимилировало приемы
и формы стилевой архитектуры, а стилевое зодчество в своем
развитии так приблизилось к принципам преобразованной
нормами стилевой народной архитектуры, что возникла ре-
альная возможность их слияния в таком характерном для
второй половины XIX в. конкретно-историческом феномене,
как деревянная застройка русского города.
Деревянная застройка русского города второй половины
XIX — начала XX столетия — феномен поистине универ-
сальный. Она в равной степени может рассматриваться как
явление народного зодчества — городского и сельского —
и как одна из разновидностей русского стиля, развивающе-
гося в контексте стилевой архитектуры.
Ее появление стало возможным после того, как воздейст-
вие стилевой архитектуры на народную сменилось в 1850-е
годы их взаимодействием. Процесс обрел двусторонний
действенный характер. Нисхождению высокой архитекту-
ры в это время соответствуют равные по силе и интенсивно-
сти потоки, направленные вверх, стремление к адаптации
52
1.2 ГОРОД И СЕЛО. РАСПРОСТРАНЕНИЕ НОРМ РЕГУЛЯРНОСТИ НА КРЕСТЬЯНСКОЕ ЗОДЧЕСТВО
и усвоению низовой культурой норм, принципов и форм
стилевой архитектуры.
Принципы крестьянской народной архитектуры, победно
ворвавшейся в русский пореформенный город, выразили се-
бя в откровенной «деревянности» этой архитектуры, в отка-
зе от имитации каменности, пронизывающей русское зодче-
ство XVIII — первой половины XIX столетия. Второй наи-
более яркий признак ее крестьянского происхождения —
декор фасадов — наличники окон, подзоры карнизов и кар-
низы, резьба, украшающая пилястры, закрывающая стыки
бревен на фасаде и их выпуски на углах. Наряду с глухой
резьбой в город широко проникает сквозная пропильная
резьба. Употреблявшаяся в пору господства самцовых кро-
вель и волоковых окон только на торцевых фасадах в виде
причелин и полотенец, она превращается во второй полови-
не XIX — начале XX века в чрезвычайно распространенный
прием декорирования наличников и подзоров, декоратив-
ных солнц, полусолнц и других мотивов деревянной резьбы,
украшающей фронтоны и крыльца. Традиционный декор со-
хранился, но изменилось место его приложения.
Приход крестьянской архитектуры в русский город не
принес с собой, однако, повсеместного распространения из-
бяной композиции. Точнее, принес в очень малой степени,
в домах с небольшим числом окон по фасаду. Наиболее рас-
пространенным типом дома, особенно в крупных городах,
становится, условно говоря, мещанский или купеческий
тип дома, выходящий на улицу продольным, а не торцовым
фасадом, как это свойственно крестьянским избам.
Кроме того, в городах получает распространение, особен-
но при проектировании особняков или общественных зда-
ний, и теремная многообъемная живописная композиция.
Местные особенности, предпочтительность тех или иных
объемно-пространственных решений, мотивов декора или
другие местные различия свидетельствуют лишь о широте,
всеобъемлющем распространении и укорененности явле-
ния. Попытка дать однозначный ответ, кто же является ис-
тинным создателем деревянной архитектуры русского го-
рода второй половины XIX — начала XX столетия,
В.А. Гартман или И.П. Ропет (имена берутся как нарица-
тельные), или эти зодчие опирались на опыт народного зод-
чества, является во многом схоластической. Думается,
справедливее считать, что процесс был общим. Невозмож-
ность отдать приоритет одному из направлений, исходив-
ших из разных по творческому методу, генетически связан-
ных с двумя разными типами архитектуры — народной
и стилевой — свидетельствует если не о слиянии, то о смы-
кании и параллельном развитии народной и стилевой архи-
тектуры в определенный исторический отрезок времени.
।
Санкт-Петербург. Проект жилого
дома на Каменностровском
проспекте. 1876 год. РГИА.
Публикуется впервые
53
1 Типы градостроительного творчества в российском городе
В результате в архитектуре России второй половины XIX —
начала XX столетия складывается положение, прямо противо-
положноесуществовавшему в XVIII — первой трети XIX века.
Если в ту пору архитектура городов в своих идеальных уст-
ремлениях и господствующих тенденциях максимально гер-
метична и особенно последовательно придерживается норм
стилевой архитектуры, то во второй половине XIX столетия
она максимально открыта влиянию народной культуры во
всех ее ипостасях — древнерусской, собственно народной (т. е.
крестьянской) и низовой городской. Общая устремленность
искусства к народу в постройках в русском стиле соединилась
с прямой ориентацией на поэтику, приемы и формы народно-
го искусства и на доступность массовому восприятию.
В середине XIX столетия в результате различных процес-
сов — отказа государства от былой жесткой регламентации
архитектурного стиля, сознательной ориентации творчества
профессиональных зодчих на народные вкусы и стремления
городских низов приобщиться к культуре образованных клас-
сов — складывается уникальный в своем роде феномен — де-
ревянная застройка русского города, народная городская ар-
хитектура, не имеющая аналогий в европейском зодчестве.
Это симбиоз нескольких разнохарактерных традиций.
С одной стороны, деревянная застройка русского города со-
здается на основе регулярного градостроительства и стиле-
вой архитектуры. С другой — она непосредственно, через
крестьянскую жилую архитектуру, связана с дожившей до
второй половины XIX века традицией средневекового зод-
чества, опирается на него и переосмысляет его опыт, а так-
же опыт строительства балаганов и других деревянных
строений на народных гуляньях в городах. Это еще один и,
очевидно, очень важный источник. Без него не было бы воз-
можно столь быстрое сложение деревянной жилой застрой-
ки русского города как самостоятельного явления, стади-
ально представляющей новый этап по отношению к кресть-
янской жилой архитектуре 1830-1850-х годов.
Архитектура народных гуляний была единственно допус-
каемой в города, хотя и временно, формой присутствия на-
родного зодчества. Судя по всему, поэтика народных гуля-
ний внесла свою лепту в формирование феномена деревян-
ной городской застройки. Ее воздействие на творчество
Гартмана, Ропета, русского стиля второй половины XIX сто-
летия очень велико. Об этом влиянии будет сказано специ-
ально во второй части этой книги.
На сравнительно короткий период 1860-1890-х годов пути
развития стилевой архитектуры встречаются с путями разви-
тия народной деревянной архитектуры русского города. Бли-
зость обеих в это время настолько велика, что народная дере-
вянная жилая застройка — феномен низовой городской куль-
туры — органически вливается в одно из направлений
стилевого зодчества, связанного с обращением профессио-
нальных архитекторов к традиции крестьянского искусства.
Позднее, уже в начале XX века, пути деревянной и ка-
менной (в данном случае они синонимы народной и стиле-
вой) архитектуры расходятся. Деревянная народная жилая
архитектура (ее традиции дожили в индивидуальном жи-
лищном строительстве деревень, поселков, небольших го-
родов до конца XX столетия) остается верной сложившим-
ся приемам. Стилевая архитектура, следуя логике своих за-
конов, проходит через этапы модерна, неоклассицизма,
авангарда, постмодернизма и т. д.
1.3
Нащокина М.В. САДОВО-ПАРКОВОЕ ИСКУССТВО
Тема садово-паркового ис-
кусства середины XIX — начала XX века впервые рассмат-
ривается в рамках истории русского градостроительства,
хотя это не только естественно, но и закономерно. Обозна-
ченный период был, несомненно, одним из самых значи-
тельных в истории этого вида искусства1, именно в те годы
произошло широкое внедрение садов и парков в практику
городского строительства, было создано немало прекрас-
ных городских парков, существенно расширилось их жан-
ровое разнообразие. Тогда же садово-парковое искусство
было осмыслено теоретически и, превратившись в самосто-
ятельную отрасль научного знания, стало со временем важ-
ной составляющей русского градостроительства и частью
расширявшей свои содержательные границы градострои-
тельной теории.
Если в период классицизма русское садово-парковое
искусство наиболее полно выразилось в прекрасных пар-
ках императорских резиденций (Царского Села, Павлов-
ска) и крупных усадебных парках (Архангельского, Воро-
нова и т. д.), во второй половине XIX века к ним присо-
единились различные общественные парки: городские
1 Позднее садово-парковое искусство до недавнего времени почти не при-
влекало внимания исследователей. Лишь в последние годы появились
первые книги и статьи, частично раскрывающие его значимость, еще не
до конца изученную и осознанную. См.: Вергунов А.П., Горохов В.А. Рус-
ские сады и парки. М, 1988, С. 134-155; Они же. Вертоград. М., 1996.
С. 320-404; Нащокина М.В. Русские усадьбы эпохи символизма // Рус-
ская усадьба. Вып.4 (20). М., Жираф, 1998. С. 316-345; Она же. Москов-
сады, парки при дачных поселках, больницах и курортах,
ботанические сады и дендропарки. Хотя большинство
этих разновидностей садов зародилось ранее, именно во
второй половине XIX — начале XX века они сформирова-
лись как самостоятельные жанры садово-паркового ис-
кусства и обрели устойчивые типологические черты.
Не исчезли и усадебные парки, хотя их размеры в основ-
ном уменьшились. Ведущим типом индивидуального сада
в то время стал миниатюрный сад, по устройству которо-
го выпускались различные пособия и образцовые проек-
ты. В арсенал выразительных средств садово-паркового
искусства того времени вошло немало новых композици-
онных приемов, было акклиматизировано и внедрено
в практику паркостроения множество привозных пород
деревьев, кустарников, цветов, привлекавших всеобщее
внимание. Другими словами, русское садово-парковое ис-
кусство, переживавшее в рассматриваемый период несо-
мненный расцвет, активно повлияло на формирование об-
лика российских городов, на дальнейшее преобразование
природного ландшафта страны, а потому заслуживает
специального рассмотрения.
ская «Голубая роза» н «Новый Кучук-Кой» // Русская усадьба. Сборник
ОИРУ. Вып. 5 (21). М., 1999. С. 129-154; Она же. Архитектурный ан-
самбль Нового Кучку-Коя и московская «Голубая роза» // Москва—
Крым. Исторнко-публнцнстическнй альманах. Вып. 3. М., Фонд «Моск-
ва—Крым», 2001. С.213-239; Она же. Русский усадебный парк эпохи
символизма (К постановке проблемы) // Русская усадьба. Сборник
ОИРУ. № 7 (23). М, Жнраф, 2001. С. 7-40.
54
1.3 СПЛОВО-ПАРКОВОЕ ИСКУССТВО
Вышний Волочек. Общий вид.
Открытка начала XX века
Арзамас. Вид на пруд н город.
Открытка начала XX века
Арзамасъ.—Arsamas. № 18.
Архангельск. Гагаринский сад.
Открытка начала XX века
Архаи гел ьскъ. —A rchangel.
Гагариными садъ.—Le j^rdin*Qag§rinsky.
55
1 Типы градостроительного творчества в российском городе
Ессентуки. Мариинская аллея
к казенной санатории.
Открытка начала XX века
XIX столетие — время, когда впервые стал ощутимо,
на глазах изменяться культурный и природный ландшафт
России. Этот процесс, принимавший все более явственные
и глобальные формы, во многом определял тогда своеобра-
зие русских городов и пригородной зоны. Набиравшая темп
урбанизация в России неуклонно нивелировала связь го-
родской застройки с природным рельефом и ландшафтом,
увеличивалась плотность застройки, изменялась структура
городской ткани, оставляя все меньше свободных террито-
рий (сходили на нет прежние обширные выпасы, огороды
и т. д.). Природная среда крупных, особенно столичных, го-
родов, еще недавно вполне ощутимая, все более обеднялась,
чаще нуждалась в поддержании, специальном уходе или за-
мене искусственными насаждениями. Привольные лужки
и перелески, прежде подступавшие к городу со всех сторон,
вытеснялись на окраинах унылыми заводскими и складски-
ми территориями.
В то же время нельзя недооценивать исконного консер-
ватизма русской провинциальной жизни, изменения в ко-
торой происходили медленно и не затрагивали многих сто-
рон городской жизни. Благодаря этому большинство малых
и средних городов России вплоть до начала XX века еще
в полной мере сохраняли традиционный и очень своеобраз-
ный синтез природы и городской среды. Реки в них текли
в естественных берегах, древние городские валы сохраняли
свой пестрый цветочный луговой покров, а рощицы, ока-
завшиеся внутри города, никому не приходило в голову за-
страивать, благо земли вокруг и так было много. Улицы
(особенно окраинные) в таких городках были немощеными,
и земля с ее холмами и оврагами, ухабами и рытвинами,
придорожной пылью, цветами и травами оставалась естест-
венным основанием неспешной провинциальной жизни.
Она же, как и прежде, составляла предмет хозяйской опеки
и ухода — за домиками городских обывателей мирно росли
бесконечные сады, плодоносили огороды. Такой облик
предстает на старых фотографиях многих небольших го-
родков Европейской России — Переславля Залесского,
Юрьева-Польского, Вышнего Волочка, Кашина, Кимров,
Ржева, Боровичей, Арзамаса и т. д. Существовали еще поч-
ти не тронутые участки природной среды и в губернских
1 РГИА, ф. 1488, оп.З, е.х.361.
центрах — Рязани, Тамбове, Ярославле, Костроме, Нижнем
Новгороде, Вологде, Архангельске и других городах; преле-
стные лесочки еще окружали кое-где Москву. Почти повсе-
местное наличие в русском городе конца XIX — начала XX
века уголков живой природы, не нарушенной урбанизаци-
ей, несомненно, еще составляло важную особенность их це-
лостного архитектурно-художественного облика.
И все же тенденция к вытеснению природы из города, за-
мене естественного ландшафта искусственными насажде-
ниями была очевидна и затрагивала не только российские
столицы. Необратимым этот процесс делала не столько ут-
рата непосредственного контакта горожанина с природной
средой, сколько изменения содержания и распорядка его
жизни. Полусельский быт русского города безвозвратно
уходил в прошлое: формировались новые потребности
обеспечения и комфорта, сугубо городские бытовые осо-
бенности и традиции. Эти перемены касались и повседнев-
ной жизни, и досуга горожанина. Вот почему город, и боль-
шой и малый, все чаще нуждался в благоустройстве и озеле-
нении мест отдыха жителей, в специальных насаждениях,
оформляющих городские площади, набережные, главные
улицы.
Как известно, первые благоустроенные общественные
(не частные, как Летний сад в Петербурге или Кремлевский
(Тайницкий) в Москве) сады и бульвары появились в рос-
сийских столицах на рубеже XVIII-XIX веков. Их понача-
лу было немного, но их достоинства и недостатки оказали
самое непосредственное влияние на последующее общест-
венное озеленение. В 1796 году в Москве был разбит буль-
вар на месте средневековых оборонительных сооружений
Белого города — Тверской (арх. С.А. Карин), положивший
начало Бульварному кольцу. В 1819 году в С.-Петербурге
после засыпки канала у Адмиралтейства также был устроен
первый бульвар (в 1870-е годы он был существенно расши-
рен, и на всем пространстве Сенатской и Адмиралтейской
площадей, казавшемся в то время слишком большим и пус-
тынным, был разбит сад для гуляний).
К середине XIX века создание бульваров и скверов стано-
вится важной частью городского благоустройства. В С.-Пе-
тербурге в 1840-е годы появился сквер на Михайловской
площади1, был разбит Конногвардейский бульвар2, в 1848
’ РГИА, ф. 1488, оп.З, е.х. 360.
56
1.3 САДОВО-ПАРКОВОЕ ИСКУССТВО
Архангельск. Бульвар
набережной Северной Двнны.
Открытка начала XX века
году был устроен Петровский парк1, в 1840-1850-е годы —
Александровский парк2. К 1840-м годам бульвары появи-
лись в Москве почти по всей протяженности бывших укреп-
лений Белого города, аллеи окружили Патриарший пруд и т.
д. В 1831-1832 годах, были разбиты Трубный и Цветной
бульвары, в 1834 — Смоленский и Зубовский. В 1846 году
в Москве было уже 19 бульваров.
Вслед за ними в Москве стали появляться общественные
парки, родоначальником которых стал Кремлевский (с 1856
года — Александровский) сад, созданный после ликвидации
петровских бастионов у Кремлевской стены в 1820-1823 го-
дах под общим руководством главного архитектора Москвы
О.И. Бове. Состоящий из трех садов — Верхнего, Среднего
и Нижнего, он имел характерную для своего времени плани-
ровку, сочетавшую прямую осевую аллею, обсаженную ряда-
ми деревьев по сторонам, с живописно изгибающимися боко-
выми дорожками и открытыми зелеными лужайками. В духе
романтизма в саду были выстроены грот-руина и небольшой
фонтанчик. Александровский сад, сочетавший комфорт не-
спешной прогулки с возможностью посидеть на укромной
лавочке в тени деревьев, стал своего рода образцом для мос-
ковских общественных садов XIX века. Его композиционные
приемы впоследствии во многом повторили Чистопрудный
и Цветной бульвары, небольшой парк на месте Самотечного
бульвара с прудом и протокой реки Неглинной, устроенный
во второй половине XIX века3, другие городские скверы.
В 1835 году по проекту архитектора А. Менеласа (первые
проекты 1827 года) был разбит общественный Петровский
парк за Тверской заставой, сразу ставший популярным ме-
стом отдыха москвичей. Этот зеленый массив представлял
собой настоящий английский пейзажный парк (недаром
проект был заказан англичанину!). По первоначальному за-
мыслу здесь не было прямых аллей. Плавно круглившиеся
дорожки, соединяясь в живописный узор, охватывали всю
его территорию.
Вслед за парком Царского Села, в московском Петров-
ском парке начала активно развиваться функция развлече-
ния. Здесь в 1835-1837 годах впервые появились такие но-
вые элементы, как вокзал и театр. Их популярность доказы-
вает тот факт, что во второй половине XIX века они не раз
' РГИА, ф. 218, он.З. е.х. 1054.
1 Там же, е.х. 784, 1359.
перестраивались и были дополнены ресторанами, буфета-
ми, летними кафе и другими подобными заведениями. По-
явление в городских садах функции развлечения показыва-
ет, что общественный сад привлекал горожан не столько
для обычных пеших прогулок, ведь такие прогулки можно
было без труда совершать в ближайших пригородах, сколь-
ко для общения в своей среде и совместных развлечений.
Кроме того, сад постепенно становился нешуточным источ-
ником дохода для его владельцев, будь то частное лицо или
город, что заставляло расширять зоны аттракционов, обще-
ственного питания, спортивных площадок и т. д.
Закономерно, что со временем набор сооружений в рус-
ских общественных садах и парках значительно расширил-
ся. Помимо беседок и скульптуры в них теперь непременно
устраивались летние театры (например, общественный
«воздушный» театр был открыт в те годы в Нескучном саду
в Москве), площадки для танцев и спортивных игр (напри-
мер, для крокета), качели, гигантские шаги и т.д. Насыщен-
ность городских общественных парков такого рода соору-
жениями оказалась одной из самых характерных черт их
облика во второй половине XIX — начале XX века.
С середины XIX века уровень городского благоустройст-
ва все чаще стал связываться с наличием зеленых насажде-
ний — скверики, порой крошечные, начинают разбивать
буквально на всех городских площадях и перед крупными
общественными зданиями; центральные улицы нередко по-
лучают древесную обсадку. Превращение в миниатюрные
скверики всех, прежде открытых, городских пространств
свидетельствовало не только о том, что глаз горожанина ус-
тал от камня и штукатурки, но и об изменении более общих,
пространственных представлений. Общественное сознание
явно отвернулось тогда от монументальности и имперского
простора центральных площадей Петербурга и откровенно
склонялось к камерным пространствам, открывавшим боль-
ше возможностей для формирования разнообразия и нео-
жиданности городских видов, к уютным зеленым уголкам,
небольшим площадкам, засаженным кустиками и цветами.
Понять специфику отношения к пространству города
в то время позволяет проект здания для постоянной вы-
ставки растений на площади перед Александринским теат-
1 ЦИАМ, ф. 163, е.х. 101.
57
Типы градостроительного творчества о российском городе
Серпухов. Городской Общественный сад.
Открытка начала XX века
ром, выполненный ГА. Боссе в 1860 году. Это сооружение
архитектор располагал по красной линии Невского про-
спекта, заняв все пространство знаменитой площади. Таким
образом, к театру зрителя должна была подводить гигант-
ская оранжерея, сквозь легкие конструкции и стеклянные
стенки которой просматривался величественный портик
К.И. Росси. Проект осуществлен не был, но важно подчерк-
нуть, что идея фактического уничтожения великолепной
классицистической площади перед Александринскими теа-
тром вовсе не казалась тогда невероятной.
Преобразование города классицизма в соответствии с но-
выми пространственными, эстетическими, утилитарными
требованиями к пониманию уровня городского благоуст-
ройства приобретало тогда разные формы. Например,
в 1830-1850-е годы в С.-Петербурге происходила частич-
ная засыпка каналов — исчезли некоторые их участки
в районе Новой Голландии, был засыпан канал, на месте ко-
торого разбит Конногвардейский бульвар; в связи со строи-
тельством Благовещенского моста была заключена в трубу
часть Крюкова канала у впадения его в Неву1.
Эти факты нельзя оценить однозначно. Конечно, утрата
каналов наносила ощутимый ущерб своеобразию Петер-
бурга, как мы его теперь понимаем, но нельзя не принять во
внимание и разумные аргументы современников. Если в пе-
1 Столпянский П. Среди архивов // Старые годы, СПб., 1915, янв.—февр.,
с. 54-60.
58
1.3 САООВО-ПАРКОВОЕ ИСКУССТВО
Массандра. Аллея роз.
Фотография начала XX чека
риод строительства города каналы были важным средством
осушения болотистой территории и к тому же облегчали
подвоз материалов к строительным площадкам, к середине
XIX века топография Петербурга и его благоустройство со-
вершенно изменились. Центр столицы отстроился, улицы
и набережные были на многих участках уже замощены. Не-
обходимость же следить за чистотой городских рек и кана-
лов, трудоемкость этих работ па практике оборачивались
загрязнением берегов, засорением каналов мусором. Кроме
того, каналы нередко вызывали сырость в подвальных эта-
жах, отрицательно влияли па конструкции близлежащих
домов. Теми же соображениями утилитарной целесооб-
разности руководствовались и в Москве при заключении
в трубу или засыпке многих малых московских речек и ру-
чьев, из которых самой крупной была Псглпппая, над рус-
лом которой было вскоре разбито несколько московских
бульваров. Все это позволяет попять, что засыпка час ти пе-
тербургских каналов и малых речек в Москве была вызвана
прежде всего заботой о комфорте горожан, хотя и приводи-
ла к очевидным потерям в художественном облике обоих
городов.
Среди разнообразия жанров садов и парков второй поло-
вины XIX начала XX века городское озеленение занима-
ло все более заметное место. В русских городах того време-
ни можно выделить три основных типа озеленения буль-
вар, сквер, городской сад.
Самый старый и простой из них — бульвар, появивший-
ся еще в XVI11 веке, вы тянутая прогулочная зона, состо-
ящая оз одной или нескольких параллельных аллей, с про-
стой древесной обсадкой. Прообразом русских бульваров
59
Типы градостроительного творчества о российском городе
Москва. Сокольники.
Майский проспект.
Открытка начала XX века
были бульвары Парижа, столь же незатейливые по плани-
ровке. Как и в Париже, немало российских бульваров заня-
ло места средневековых укреплений или были устроены
вдоль древних крепостных стен. Во многих городах, распо-
ложенных по берегам рек (например, волжских городах),
прогулочные бульвары были разбиты вдоль набережных.
Бульвары в зависимости от пространственных возможнос-
тей тех или иных улиц бывали широкими и узкими. На ши-
роких, как, например, в Екатеринославе, параллельно выса-
живалось несколько рядов деревьев. На концах бульваров
или в их центрах часто разбивали клумбы, а иногда устраи-
вали популярные в тот период фонтаны.
Сквер — небольшая озелененная территория на городской
площади или перед (реже позади) общественным зданием.
Планировки скверов во многом зависели от их размеров —
чем больше была площадь, тем сложнее мог быть ее план,
позволявший сформировать камерные озелененные уголки,
укрытые от глаз уличных прохожих. А. Регель писал: «...го-
родские скверы и сады, огражденные решеткой от улиц и до-
мов, не имеют и не могут иметь ничего общего с окружающей
обстановкой; это — микрокосм или вернее: оазис среди го-
родской сутолоки и пыли; поэтому, никакой идеи пейзажно-
го садоводства в них провести немыслимо: иллюзии нет» ’.
В сквере обязательно высаживали яркие орнаментальные
цветочные клумбы, повсеместно очень популярные на про-
тяжении всего исследуемого периода. (Достаточно сравнить
клумбы в центре Москвы с клумбами в Старой Руссе или
подмосковной усадьбе Подушкино). Своего рода образцом
русского городского сквера 1870-1880-х годов представляет-
ся Александровский сад перед Адмиралтейством в С.-Петер-
бурге, разбитый в 1873-1874 годах по проекту Э.Л. Регеля2.
Древесные насаждения в городских скверах в целом
обычно соответствовали климатической зоне. В состав по-
садок непременно входили цветущие кустарники — жимо-
лость, жасмин (чубушник), сирень, спирея и т. д. Кроме них
в ассортимент даже небольших среднерусских сквериков
в конце XIX — начале XX века старались включать какие-
нибудь экзотические оранжерейные растения — агавы,
' Регель А.Э. Изящное садоводство и художественные сады. СПб., 1896.
С. 208.
пальмы, юкки. Они выглядели естественно в городском
ландшафте Юга России, но поражали в среде Петербурга
или Москвы. Банановые пальмы росли на газоне вокруг
центрального круглого павильона в Сокольниках, а юкки
украшали скверик на Лубянской площади в Москве.
Примером позднего развитого и хорошо благоустроенно-
го сквера может служить Миусский сквер в Москве, разби-
тый в начале 1910-х годов перед новым зданием Народного
университета имени АЛ. Шанявского (1910-1912). Этот
регулярный городской сквер стилистически был близок к
неоклассицизму. Его планировка была проста и рациональ-
на. Прогулочные дорожки плавно обходили его по периме-
тру, планировочную структуру образовывало перекрестье
аллей, ведущих к центру фасада Университета и к центру
фасада Ремесленного технического училища (1893-1903).
По периметру сквер был обсажен липами, они же были вы-
сажены и на газонах между дорожками. В центре были уст-
роены цветочные клумбы.
Распространенным и развивающимся типом сквера во
второй половине XIX — начале XX века стали станционные
и привокзальные садики. Железные дороги России, быв-
шие тогда очевидным свидетельством технического и обще-
ственного прогресса, входившие в природный ландшафт
и облик городов и поселков как особый, сосредоточенный
в себе мир, были наделены оригинальной и общей архитек-
турной стилистикой. В какой-то мере ее поддерживало
и озеленение. В отличие от Западной Европы, где станци-
онные скверики служили продолжением на открытом воз-
духе ресторанов и буфетов, русские скверы прежде всего
преследовали эстетические цели. Они дополняли атмосфе-
ру подчеркнутой благоустроенности, которую имели, как
правило, станционные и вокзальные комплексы второй по-
ловины XIX — начала XX века, внося в нее элемент яркой
декоративности, нарядности. Подобные скверики бывали
разных размеров. На небольших станциях и полустанках
это могла быть просто цветочная клумба, на крупных или
популярных станциях нередко разбивали даже небольшие
парки с аллеями и беседками. Хорошо благоустроенные
2 Там же. С. 209.
60
1.3 САДОВО-ПАРКОВОЕ ИСКУССТВО
Екатеринослав.
Городской бульвар.
Открытка начала XX века
станционные скверы были в окрестностях С.-Петербурга —
в Павловске и Ораниенбауме. В Кисловодске обширный,
прекрасно обустроенный станционный сквер был совмещен
с курзальным (курортным) парком, причем его автором
был столичный ботаник и садовод А. Регель1.
Городской сад — самый значительный элемент городско-
го озеленения того времени и самый разнообразный по
особенностям использования, планировочной структуре,
набору дополнительных сооружений и площади. В некото-
рых из них публика проводила вечера, не столько наслаж-
даясь природой, сколько посещая расположенные здесь те-
атры и рестораны. Это сады типа уже упомянутого москов-
ского Петровского парка, «Эрмитажа» или «Аквариума».
В других зона развлечений была минимальной и сводилась
к небольшой площадке с кругом для танцев и местом для
оркестра. Таковы многие общественные сады средних и ма-
лых городов, поселковые сады в пригородах Петербурга
и Москвы.
Развитый городской сад, как правило, был насыщен ар-
хитектурными формами. В большинстве их тогда появи-
лись сооружения для массовых развлечений — летние теат-
ры (в начале XX века — кинотеатры), музыкальные павиль-
оны, библиотеки, эстрады, танцевальные круги, чайные,
рестораны, кафе, беседки, мостики и т. д., привлекавшие
широкую публику. Общий праздничный колорит сада под-
держивали разнообразные малые архитектурные формы —
входные ворота, ограды, скамьи, декоративные подпорные
стенки, фонари, декоративные вазы, скульптура и прочее.
Вход в сад обычно оформляли ворота, облик которых был
рассчитан на то, чтобы привлечь внимание прохожего.
Примеров можно привести множество. Монументальная
арка высилась над въездом в сад курорта Старой Руссы,
легкая изящная узорная конструкция обрамляла вход в са-
дик при театре «Ренессанс» в Саратове. Резные деревянные
ворота вводили горожанина и в Сосновский сад в Смолен-
ске, разбитый в 1897 году по инициативе губернатора
В.О. Сосновского1 2 и попечительства о народной трезвости.
1 Регель АО. Указ соч. С. 208.
2 Смоленская область. Энциклопедия. Смоленск, 2001. Т. 1. Персоналии.
С. 238.
Все сооружения его — ограда, беседка, народная чайная —
были выполнены из дерева в русском стиле.
Обширные по территории сады обычно подразделялись
на функциональные зоны — кроме зоны развлечений (допу-
стим, с качелями, каруселями и гигантскими шагами), в них
были участки для спортивных упражнений, для детских игр
и для спокойных прогулок. Классическим примером такого
рода может служить московский парк Сокольники, в центре
лучевой планировки которого в 1880-х годах появился пави-
льон для концертов с библиотекой и чайной (арх. Д.Н. Чича-
гов), совмещавший функции клуба, кафе и музыкального са-
лона. Вокруг него были разбиты красивые орнаментальные
цветники. Неподалеку от Майского проспекта расположи-
лись чайные места, на Оленьем пруду — ресторан. Вблизи от
входа в парк на рубеже веков появилось несколько спортив-
ных заведений, а некоторые части прогулочной территории
(например, район Путяевских прудов) были дополнительно
распланированы и благоустроены. Здесь были использованы
все природные особенности местности, обустроены холмики,
прудовые откосы, перекинуты живописные мостики.
Аналогичные элементы появились во второй половине
XIX века и во многих старинных общественных парках Рос-
сии, имевших еще регулярную планировку XVIII века. На-
пример, в Царском саду в Риге, заложенном, по преданию,
самим Петром I, в 1865 году открылся ресторан, а в 1873 го-
ду появилась концертная эстрада3. Типичную последова-
тельность мероприятий по реконструкции городского парка
можно проследить на примере Рижского сада Вермана, ос-
нование которого относится к началу XIX века. В конце
1850-х годов там была выстроена эстрада; в 1866 году уста-
новлены солнечные часы в окружении шести аллегоричес-
ких статуй, вокруг них разбиты цветочные клумбы и рабат-
ки; в 1860-е годы в саду началась посадка южных пород де-
ревьев и кустарников; в 1869 году в саду был устроен
фонтан, тогда же проведено газовое освещение; в 1881-1882
годах реконструировано здание лечебных минеральных вод,
а в саду установлены скульптуры львов; в 1889 — здесь был
J Капакшс А.Я. Рижские городские сады и парки. Краткий исторический
очерк развития зеленых насаждений г. Риги. Рига. 1952. С. 20-21.
61
Типы градостроительного творчества о российском городе
Москва. Сокольники. Круг.
Открытка начала XX века
Москва. Лубянская площадь.
Открытка начала XX века
заложен розарий; в 1895-1896 и в 1901 годах газовое осве-
щение заменили на электрическое, а породный состав сада
вновь дополнился южными породами деревьев, таких как
магнолия, буксус, азалия и другими, а также разнообразны-
ми хвойными растениями1. Другими словами, в этом город-
ском парке Риги, как и во многих других общественных са-
дах городов России во второй половине XIX века, появи-
лись такие характерные элементы как увеселительные
заведения, розарий, фонтаны, яркие цветочные клумбы,
многочисленные статуи и акклиматизированные, часто юж-
ные породы деревьев и кустарников, вносивших в среду са-
да дополнительное цветовое разнообразие.
Новые общественные сады были разбиты во многих го-
родах России на месте средневековых укреплений или во-
1 Капаклис А.Я. Указ.соч. С. 28-29.
енных бастионов XVIII века. Если в Москве Бульварное
и Садовое кольца уже сформировались в первой половине
XIX века, в других городах империи процесс упразднения
военных укреплений — рвов, валов — растянулся на весь
XIX век. В качестве примеров рассмотрим сады на месте
крепостных укреплений Нижнего Новгорода и Смоленска.
В 1834-1840 годах в Нижнем Новгороде под стенами
Нижегородского кремля была сооружена Верхне-Волжская
набережная. На Кремлевском холме и его откосах инжене-
ром путей сообщения П.Д. Гетманом и садовником Пельце-
лем был разбит общественный Александровский сад в пей-
зажном стиле2. Согласно пожеланию императора Николая I
«не устраивать сад, требующий огромных издержек»3, пла-
нировка сада максимально использовала ландшафтные осо-
2 Баулина В.В. Сады и парки Горьковской области. Горький. 1981. С. 129.
’ ГАГО, ф. 2, оп. 6, е.х. 306.
62
1.3 САДОВО-ПАРКОВОЕ ИСКУССТВО
Старорусские минеральные
воды. Открытка начала XX века
Клумба перед главным домом
в подмосковной усадьбе
Подушкино.
Фотография начала XX века
бенности местности. Овраги и рвы были частично засыпа-
ны, под средневековыми кремлевскими стенами вручную
обработаны откосы, по которым прошли серпантинные до-
рожки, устроены места для многих видовых площадок.
В саду не было регулярных аллей, для посадки же групп,
куртин и одиночных деревьев выбирались выемки и лож-
бинки, где накапливалась влага. Мастерство садовника
и здравый расчет быстро принесли плоды: сад разросся,
в нем появились места для музыки и развлечений, и он стал
любимым местом отдыха горожан. В 1850 году современ-
ник восторженно описывал праздничное гулянье в нем:
«Нижний Новгород не видел до той поры ничего подобно-
го этому гулянью (...) сад вмещал в себя несколько оркест-
ров музыки, несколько хоров песенников, русских и цыган-
ских, акробатов, фокусников, и, сверх того, в разных местах
его подгорные жители обоего пола в праздничном нацио-
нальном наряде играли хороводами... В сумерки сад весь го-
рел тысячами разноцветных огней, освещающих густые
толпы гулявших по его извилистым аллеям»'. Со временем
вдоль кремлевских стен были проложены бульвары, что за-
вершило зеленое обрамление монументального средневеко-
вого памятника.
Разбивка садов на месте укреплений Риги продолжалась
с 1861 года до начала XX века. К их созданию был причастен
известный в России садовник и ученый Г. Куфальд, возглав-
лявший с 1879 года Дирекцию городских садов и парков и со-
здавший, кроме того, замечательные ансамбли усадьбы Ша-
ровка в Харьковской губернии для баронов Кенигов и усадь-
Храмцовский Н.И. Краткий очерк истории и описание Нижнего Новго-
рода. Н. Новгород, 1867.
63
Типы градостроительного творчества о российском городе
Сокольники . Вид парка в районе
Путяевских прудов.
Открытка начала XX века
Москва Сокольники. Мостикъ еъ Оленьей рощЪ
Moscou Sokolniki
Сокольники. Мостик
в Оленьей роще.
Открытка начала XX века
бы Муромцево во Владимирской губернии для Храповиц-
ких1. Интересно, что наряду с «ландшафтными» посадками
в 1900-х годах на отдельных участках срытых рижских укреп-
лений были созданы «неоромантические» посадки, учитывав-
шие романскоготическую стилистику окружающих зданий.
Это, главным образом, выразилось в сочетании пирамидаль-
ных деревьев и низких кустарников, позволявших создать
красивые романтические — «замковые» виды на постройки
в стиле неоготики, например Коммерческое училище1 2.
Практически одновременно, в 1862 году, был разбит парк
в Выборге на месте снесенных валов и бастионов «Рогатой
крепости». Среди высаженных там пород были редкие для
российского Севера амурский бархат, белый тополь, ка-
рельская береза, татарский клен, серебристая ива и другие3.
В начале 1870-х годов на месте Королевского бастиона
в Смоленске был устроен обширный, так называемый Ло-
патинский, сад. Его появление и название связаны с именем
смоленского губернатора А.Г. Лопатина4. Сад был ланд-
шафтным, с большим водоемом, памятными знаками войн
1 Яровой И.Ю. Пейзажные сады русской провинции. Автореф. дис... канд
архнт. М, 1987. С. 16.
2 Капаклис АЯ. Указ.соч. С. 40-42.
3 Васильев Е.Н., Закатилов Н.И. Выборг. Л., 1975.
с поляками и Наполеоном, беседками, мостиками (в том
числе «вздохов»; ), летним театром и рестораном. В отличие
от рижских и выборгских парков, в его композицию были
включены части сохраненных земляных укреплений басти-
она и остатки крепостных стен5. Они не только выполняли
роль важных мемориальных памятников, свидетельствую-
щих о военном прошлом города, но и живо напоминали о
парковых затеях прошлого — руинах, рвах и потешных кре-
постцах конца XVIII — начала XIX века.
Во многих вновь создаваемых городских парках парко-
строители широко применяли воду — пруды, озера, ручьи,
водопады и т. д. Тягу к устройству в общественных садах
конца XIX — начала XX века различных водных затей хоро-
шо иллюстрирует небольшой водопад «Рижская Иматра»
(Н — 1 м), устроенный в 1900-1902 годах на речке, проте-
кавшей через сад «Аркадия» в Риге6. Само название водопа-
да напоминало о популярном в России курортном местечке
Иматра в Финляндии, находившемся на берегу реки с кра-
сивым водопадом, впадавшим в озеро.
1 Смоленская область. Энциклопедия. Смоленск, 2001. Т. 1. Персоналии.
С. 149.
5 См.: Степченков ЛЛ. Смоленск на рубеже веков. (XIX-XX вв.) Смо-
ленск, б/г. С. 50-54; 90-94.
“ Капаклис АЯ. Указ.соч. С. 78.
64
1.3 САДОВО-ПАРКОВОЕ ИСКУССТВО
Планы садов, конечно, прежде всего зависели от их на-
значения и наличия крупных сооружений. Однако в соот-
ветствии с садово-парковой эстетикой второй половины
XIX — начала XX века они, как правило, сочетали регуляр-
ные и пейзажные элементы. Кроме того, в городских садах
уже была возможность выстроить определенную планиро-
вочную иерархию зон и дорожек. В них было легко визуаль-
но определить главную аллею, ведущую к центру притяже-
ния публики. По более мелким дорожкам можно было по-
пасть на периферию сада, прогуляться по территории
наиболее длинным путем.
Характер озеленения сада был обычно достаточно раз-
нообразен. В центре и вокруг основных сооружений обяза-
тельно разбивали клумбы, здесь же могла существовать
стриженая зелень. В менее парадной, более камерной про-
гулочной зоне прокладывали аллеи или дорожки, форми-
ровали лужайки с куртинами деревьев или кустарников,
на оврагах устраивали запруды. Прямая аллея с рядовой
обсадкой была излюбленным элементом городских насаж-
дений на протяжении всего исследуемого периода. Ее об-
разцы можно найти на бульварах, в парках и садах всех
климатических зон страны. В зависимости от древесной
или цветочной обсадки они производили совершенно раз-
ное впечатление. Достаточно сравнить тополевую аллею
в Городском саду Серпухова, Мариинскую аллею в санато-
рии в Ессентуках, березовую — на набережной в Архан-
гельске, лиственничную со шпалерами стриженого кустар-
ника — на Майском проспекте в Сокольниках в Москве и,
наконец, аллею роз в крымском имении Массандра. В це-
лом композиционные приемы и принципы формирования
парковых картин полностью соответствовали ведущим
стилистическим тенденциям своего времени - последова-
тельно сменявшим друг друга эклектике, модерну, а затем
неоклассицизму.
Остановимся подробнее на особенностях стилистическо-
го развития русского садово-паркового искусства, для чего
рассмотрим крупные усадебные парки, более полно и ярко
отразившие происходившие в этой области перемены.
После длительного увлечения элегантной простотой
пейзажных (английских) парков в середине XIX века по-
явились первые признаки нового понимания садово-парко-
вой эстетики. В те годы активно продолжилось развитие
крупных усадебных парков, дополненных новыми сооруже-
ниями и содержательно переосмысленных1. Ярким приме-
ром такого подхода к старинным садово-парковым ансамб-
лям могут служить новые парки в ансамбле Петергофа. Хо-
тя основы архитектурно-планировочной композиции этой
императорской резиденции были заложены еще при Петре
Великом, в те годы значительно увеличилась площадь пе-
тергофских парков и были созданы новые дворцовые и пар-
ковые постройки, превратившие ансамбль в качественно
новое архитектурное целое, несущее совершенно иную
2
смысловую нагрузку .
' Садово-парковое искусство России конца XVIII — начала XX века, хотя
и делится на ряд вполне определенных стилистических периодов, все же
во многом представляет собой цельный для историко-архитектурного
изучения предметный массив. И прежде всего потому, что большинство
парков, заложенных в начале обозначенного времени, дошло в том или
ином виде до его конца, а значит, развивалось, трансформировалось
и переосмысливалось. Черты преемственности в садовых приемах и об-
разах особенно очевидны на протяжении всего периода с середины XIX
до начала XX века. Тем не менее его характеристики безусловно своеоб-
разны и несут с собой большой потенциал новизны.
См. подробнее: Нащокина М.В. Петергоф и Золотой век Римской импе-
рии//Русская усадьба. Сборник ОИРУ. Вып. 1(17). М.—Рыбинск, 1994.
С. 175-181.
Центральная регулярная часть петергофского парка пре-
вратилась в место для государственных приемов и празд-
неств, а жилой резиденцией императора Николая I стал
Дворец-коттедж (1826-1829), выстроенный архитектором
А. Менеласом в стиле английской готики в новом живопис-
ном парке Александрия, находившемся к востоку от глав-
ной оси ансамбля. Эта новая «готическая»; часть парка от-
личалась и другим характером планировки — извилистые
неширокие дорожки, тенистые аллеи и солнечные поляны,
уединенные беседки и деревья-великаны резко контрасти-
ровали с регулярной планировкой и стриженой зеленью
центральной части ансамбля.
По другую же сторону старого Петергофского шоссе, из-
давна связывавшего резиденцию с Петербургом, рядом
с Английским парком XVIII века были разбиты новые пар-
ки, протянувшиеся до Бабигонских высот: Александрий-
ский, Озерки и Колонистский парки, территория которых
была существенно больше исторического ядра парка. Ком-
позиционной осью новой парковой части стал старинный
Сампсониевский канал, подававший воду к фонтанам цент-
рального каскада и прорытый точно по оси дворцового ком-
плекса XVIII века. Вдоль канала расположились новые
пруды, устроенные в 1830-1850-х годах, — Церковный, Ба-
бигонский, Руинный, Саперный, Орлиный, Круглый, Боль-
шое озеро, пруд в Александрийском парке и другие более
мелкие водоемы, в совокупности образовавшие водную си-
Сокольники. Путяевский пруд.
Открытка начала XX века
Старая Русса. Въезд по главной
аллее. Открытка начала XX века
65
Типы градостроительного творчества о российском городе
’loiriTUiiCt.iti cam. i г<ггний мле-гш.х. уЛилнны’н къ nrrhi iv 1‘ucv шин
Саратов. Театр «Ренессанс».
Открытка начала XX века
Смоленск. Лопатинскнй сад.
Вход, убранный к приезду
государя.
Фотография начала XX века
стему, связанную с прудами Английского парка и Запасным
прудом и объединявшую всю парковую композицию в еди-
ное целое. Такое планировочное решение — характерная
черта многих садово-парковых ансамблей этого времени.
Удачными примерами комплексов, планировочная компо-
зиция которых строилась на основе системы водоемов, мо-
гут служить дворцовый комплекс Михайловки под Петер-
бургом и усадьба Марфино' под Москвой.
Планировка новых петергофских парков контрастно со-
четала ландшафтные и регулярные приемы. Прямоуголь-
ная сетка дорог дополнялась прихотливыми извилистыми
дорожками по берегам протоков и прудов. Обширные, от-
крытые пространства (как и в городе!) сменялись камерны-
ми рощицами или аллеями могучих деревьев. Немаловаж-
1 Архитектурные ансамбли Москвы XV — начала XX веков. М., 1997.
С. 335.
2 Нащокина М.В. Античное наследие в русской архитектуре 30-50-х гг.
XIX века. Его изучение н творческая интерпретация. Дне... канд. архнт.
М„ 1985. С. 96-97,164.
J Возникновение районной планировки обычно связывают с именем н ра-
ботами английского градостроителя П. Аберкромби 1920-х годов, хотя
ным элементом парковой композиции Петергофа стали де-
ревни, построенные (или перестроенные) в 1844-1852 го-
дах по образцовым регулярным планам в русском стиле1 2.
В них жили крестьяне, занимавшиеся привычным сельским
трудом и, таким образом, хранившие зримую связь с тради-
ционным ландшафтом парковой местности. Подчеркнем,
что комплексная разбивка такой большой территории с де-
сятком селений, множеством павильонов и хозяйственных
построек в проекте петергофского парка того времени сви-
детельствовала о формировании принципов так называе-
мой «районной планировки»;, зарождение которой в России
обычно принято относить к началу XX века3.
Ландшафтный принцип устройства новых парковых
перспектив дополнялся четким геометризмом изящных
большинство составляющих ее идей уже присутствовали в градострои-
тельстве Англии ранее, например в городах-садах Э. Говарда (Бунин А.В.,
Саваренская Т.Ф. История градостроительного искусства. Т. 2. М., 1971.
С. 50). Однако планировка обширной территории Нового Петергофа на-
глядно показывает, что аналогичные идеи и планировочные разработки
появились в русском градостроительстве задолго до нх теоретического
осмысления.
66
1.3 САДОВО-ПАРКОВОЕ ИСКУССТВО
Смоленск. Вид центральной
части Лопатинского сада.
Открытка начала XX века
Смоленск. Народная чайная
в Сосновском саду.
Открытка начала XX века
C'tH’HOBCKih »'адт.. 1’.
цветочных партеров, пергол и шпалер, окружавших много-
численные вновь выстроенные павильоны1. Среди них до-
минировала группа построек архитектора А.И. Штакен-
шнейдера, возведенная в подражание античным образ-
цам, — Бельведер, Руина, Царицын, Розовый (Озерки) и,
отчасти, Ольгин павильоны. Облик и интерьеры этих со-
оружений напоминали быт богатых вилл Древнего Рима
и современной Италии (Ольгин) — в их декорации было
применено множество ценных натуральных отделочных
материалов и даже подлинные античные детали. (Причем
сходство с прообразами намеренно культивировалось:
к Ольгиному и Царицыну павильонам, расположенным на
островах посреди Большого озера, можно было добраться
на настоящей венецианской гондоле). Вокруг были устро-
ены изящные террасы с фонтанчиками, густо увитые зеле-
нью и щедро наполненные благоухающими растениями,
среди которых в летнее время было немало экзотов — суб-
тропических и тропических оранжерейных образцов.
Со стороны Лугового парка павильон Озерки, окруженный
1 Подробнее см.: Новиков И.В. История развития и анализ композиции
Лугового парка в г. Петродворце. Дис... канд. искусств. Л., 1955.
цветущими деревьями и кустарниками, воспринимался
как сказочный оазис, как кусочек Италии, чудом занесен-
ный на скудное побережье Финского залива.
Современники так описывали петергофские острова:
«Вся местность Царицына острова превращена в роскош-
ный «сад», на берегу которого поставлен одноэтажный, ита-
льянской архитектуры павильон с башней и террасой для
тропических растений и цветов. (...) Берег озера усеян об-
ломками мраморных колонн и украшений от старинных
зданий. (...) При входе на остров (...) молодой дуб с надпи-
сью на бронзовой доске: «Вложенный желудь снят с дуба,
осеняющего могилу незабвенного Вашингтона, и поднесен
в знак величайшего уважения Его Величеству Императору
Всероссийскому»;. «Американцы». (...) Павильон на Ольги-
ном острове, неподалеку от Царицына павильона, построен
к первому приезду в Россию после замужества В.К. Ольги
Николаевны и представляет трехэтажное здание в итальян-
ском вкусе. (...) Весь этот остров может назваться хорошо
отстроенным парком, на средней лужайке которого красу-
67
Типы градостроительного творчества о российском городе
Смоленск. Ворота Сосновского сада.
Открытка начала XX века
ется на мраморном пьедестале, художественная по отделке
бронзовая (...) русалка Ставассера»1.
Совсем иной характер окружающей среды был создан во-
круг построек в русском стиле. Кроме уже упоминавшихся
петергофских деревень, в парке в русском стиле была по-
строена каменная церковь св. Александры, а также много-
численные караулки, мельница, Сельский приказный дом
и императорский Никольский домик, возведенные из дере-
ва в подражание традиционному деревенскому среднерус-
скому жилью. Вокруг них была устроена совсем иная пар-
ковая среда — высажены привычные березы, липы, дубы,
устроены живописные тропинки, петляющие между не-
больших рощиц и лужков, живо напоминающие русские
пейзажи. Другой ландшафтный характер имело окружение
Швейцарского домика, уединенно расположенного на бере-
гу извилистого пруда с лесистыми островами рядом с ис-
кусственно насыпанной горкой.
Приведенные примеры наглядно показывают, что в Петер-
гофском парковом ансамбле середины XIX века наметилась
четкая тенденция на стилевое соответствие архитектуры и ее
природного окружения, для чего использовались соответству-
ющие породы деревьев, кустарников, цветов и приемы их
группировки и разбивки. Следует вспомнить, что основы со-
здания стилистически определенных парковых ансамблей бы-
ли заложены еще в начале XIX века, в пору расцвета романти-
ческих садов. Д.С. Лихачев писал по этому поводу: «Принцип
разнообразия (variety), столь характерный для садово-парко-
вого искусства всех эпох (...), сказывался в романтических
1 Лефевр А. Парки и сады. СПб., 1871. С. 271-273.
68
1.3 САДОВО-ПАРКОВОЕ ИСКУССТВО
парках в стремлении соединить в них различные эпохи —
и прежде всего Античность и Средние века (...) ...поздний Ро-
мантизм требовал в загородных дворцах делать каждое поме-
щение в своем экзотическом стиле. Этот принцип архитекту-
ры прекрасно сочетался с принципом «садового разнообра-
зия», особенно действенного в садах Романтизма»1. К этому
стоит добавить, что, воплотившись в эпоху Романтизма, прин-
цип «садового разнообразия» не только не исчез с ее закатом,
но, напротив, стал определяющим в садовом искусстве второй
половины XIX века.
Особенности садово-парковой композиции Петергофа
1830-1850-х годов оказались типичными для всего позднего
русского паркостроения. Это особенно очевидно при сравне-
нии с другими крупными садово-парковыми ансамблями
этого периода, например еще одним дворцово-парковым
комплексом Петергофской перспективы — великокняжес-
кой Михайловкой1 2. До конца 1850-х годов эта усадьба пла-
нировочно состояла из трех обособленных усадеб, не пред-
ставлявших единого ансамбля, после чего реконструкция
Михайловки была поручена архитектору Г.А. Боссе, превра-
тившему ее в 1857-1862 годах в единый законченный выра-
зительный ансамбль.
План Самотечного сквера. Копия
М.В. Нащокиной с плана второй
половины XIX века. ЦГИАМ
Проект Александровского сада перед
Адмиралтейством в С.-Петербурге.
1873 год, арх. Э.Л. Регель.
1 Лихачев Д.С. Поэзия садов. Л., 1982. С. 288.
2 Нащокина М.В. Формирование ансамбля загородной усадьбы Михай-
ловка в середине XIX века // Вопросы нсторнн н теории русской н со-
ветской архитектуры. Межвузовский тематический сборник трудов. Л.,
1988. С. 124-135.
69
Типы градостроительного творчества о российском городе
Выставка цветов в московском
Манеже в середине XIX века.
Литография XIX века
Сложная многообъемная композиция дворца, выполнен-
ного в духе итальянских вилл, была им органично включе-
на в полностью перепланированную территорию парка, где
была создана сеть искусственных прудов, ручьев и прото-
ков, имевших «естественные):, причудливо извивающиеся
очертания берегов. Вокруг дворца были устроены уютные
камерные садики, куда были обращены террасы, балконы
и эркеры главного здания. Вот характеристика дворца Ми-
хайловки, относящаяся к началу XX века: «Самый дворец
построен очень сложно, и пока его не обойдешь кругом,
трудно отдать себе отчет в его размерах. Архитектор Боссе
расположил части постройки так, чтобы придать сходство
с итальянскими сельскими домиками, небольшими по раз-
мерам. Дворец окружали длинные ряды пергол, которые ле-
том были обвиты диким виноградом и опять-таки должны
были «напоминать Италик»:'. Как и в Петергофе, в состав
ансамбля вошли крестьянские домики деревни Коркули,
выстроенные по образцовым типовым проектам в русском
стиле и демонстрировавшие идеализированный патриар-
хальный русский быт.
Сходные принципы садово-парковой композиции, хотя
и в более скромном исполнении, можно обнаружить в ор-
ловской усадьбе Н.В. Киреевского Шаблыкино, в которой
в 1827-1857 годах был разбит обширный пейзажный парк2.
На красивой холмистой местности площадью 40 десятин
были устроены пруды с протоками, связывающие садово-
парковое пространство в единое целое и служащие для обра-
зования визуальных связей построек и частей ансамбля
между собой. В разных частях парка было выстроено не-
сколько беседок в разных стилях («Византийская», «Турец-
кая», «Шведовская», «Китайская», «Швейцарская»), вокруг
которых было сформировано соответствующее им древес-
ное окружение. Все парковые картины были нарочито раз-
нообразны, что подчеркивалось и контрастом древесных
крон, и чередованием открытых и закрытых пространств,
и архитектурой парковых построек, и взаимоотношением
с водными поверхностями, плотинами и фонтанами. Богат-
ство парковой флоры здесь обеспечивали и благоприятные
природные условия, на плодородном черноземе в парке, по
свидетельству современника, выращивалось 110 видов дере-
вьев, существовали питомник для растений, парники, оран-
жереи, в которых росло множество тропических фруктовых
деревьев и растений — орхидей, азалий. За парком ухаживал
садовник-немец с 25 помощниками3.
' Курбатов ВЛ. Стрельца и Ораниенбаум. Л., 1925. С. 28.
2 Петрованова Н.О. Парк в селе Шаблыкинс // Московский журнал,
1998. № 1. С. 29-33.
:| Ооновский С.Н. Парк в селе Шаблыкино // Журнал садоводства, 1857.
Т. IV. С. 26-38.
70
1.3 САДОВО-ПАРКОВОЕ ИСКУССТВО
Выставка цветов в московском
Манеже в середине XIX века.
Литография XIX века
Попробуем суммировать характерные черты усадебных
садово-парковых ансамблей середины XIX века. Как пред-
ставляется, к ним относятся: 1) свободное расположение
главного дома и отдельных павильонов на территории пар-
ка в соответствии с природными особенностями местности
(рельефа, источников воды и т. д.); 2) соединение ланд-
шафтного и регулярного принципов построения в общей
садово-парковой композиции; 3) создание искусственных
водоемов, имитирующих естественные, как основы для пла-
нировочных и видовых взаимосвязей ансамбля; 4) совокуп-
ность стилистически разнородных сооружений и элементов
ландшафта в единой композиции (в том числе — включение
в ансамбль «образцовых» деревенских построек); 5) под-
черкнутое внимание к цветникам и цветущих кустарникам,
использование экзотов, высаживаемых в грунт только на
летнее время.
Перечисленные композиционные приемы распространя-
ются на большинство русских усадебных садово-парковых
ансамблей середины XIX века, хотя, конечно, не везде они
воплотились с такой полнотой и последовательностью, как
в приведенных примерах. Именно эти принципы развива-
лись и использовались на протяжении всего рассматривае-
мого периода.
Упомянутые усадебные парки были созданы во многом
умением и стараниями иностранных садовников, в основ-
ном немцев, реже — англичан. Рачительные и богатые поме-
щики в XVIII — первой половине XIX века обычно при-
ставляли к ним в помощники своих крепостных, которые
приобретали таким образом профессиональные навыки,
что, конечно, не решало проблему подготовки отечествен-
ных специалистов. Наконец, в царствование императора
Николая I в России появились первые учебные заведения,
в которых стали обучать будущих садоводов. В середине
XIX века в С.-Петербурге были учреждены Лесной инсти-
тут и Земледельческое училище, в программу которых во-
шло садоводство. В Москве возникли Земледельческая
школа и Общество любителей садоводства, в 1886 году от-
праздновавшее свой 50-летний юбилей, а также Школа са-
доводства, открытая годом позднее Общества1. Безусловно,
эти школы и общества способствовали распространению
садоводческих знаний и появлению отечественных специа-
листов, работавших наравне с иностранными садовниками,
традиционно подвизавшимися в России.
Особенное развитие эта специальность получила после
Великой крестьянской реформы 1861 г. Отпущенные на во-
лю крепостные садовники и огородники смогли открыть
1 Тонин Н. Подмосковное садоводство. Его прошлое и настоящее // Рус-
ский справочный листок, 1889. № 7. С. 1.
71
Типы градостроительного творчества о российском городе
Подмосковная усадьба Плещееве.
Виды парка н цветников близ дома.
Фотография конца XIX века
свои собственные специализированные заведения в Москве
и за Москвой (цветочные, зеленные, овощные (под г. Кли-
ном занимались ранней выгонкой овощей) и т. д). Для тор-
говли цветами в Москве было отведено место по закрытой
реке Неглинной, где позднее образовался Цветной бульвар.
Здесь вместо временных палаток были устроены постоян-
ные теплые цветочные галереи. Большинство крупных мос-
ковских помещичьих оранжерей перешло в руки богатев-
шего купечества. Ярким примером этого могут служить
знаменитые оранжереи в усадьбе князя Н.Б. Юсупова Ва-
сильевское (на Воробьевых горах, близ Нескучного сада),
оказавшиеся во второй половине XIX века собственностью
известного купца Ф.Ф. Ноева — владельца цветочных мага-
зинов на Петровке1.
Торговля цветами и садовыми культурами по-своему пре-
ображала и городскую среду середины XIX — начала XX ве-
ка. Особенно красочной цветочная торговля была в Москве.
В путеводителях по древней столице начала 1850-х годов
находим следующее восторженное описание тогдашнего
цветочного рынка: «Что придает большую прелесть средней
' Нащокина М.В. История усадьбы Васильевское // Мир русской усадь-
бы. М., 1993. С. 132-133; Она же. Материалы исследований парка усадь-
бы Васильевское в Москве // Реставрация и исследования памятников
культуры. Вып. IV. М., 2001. С. 131-140.
картине Театральной площади, то это цветочный рынок;
не воображайте, чтоб это был просто рынок — наставленные
горшки с цветами в беспорядке; — нет, это — огражденный
перилами искусно спланированный сад, где можете гулять
между куртин по прекрасным дорожкам, можете сидеть на
устроенных скамейках и любоваться Театральною площа-
дью (...) Рынок этот отделяется от стены «Китай-города»
широким бульваром, построенным в 1825 году»2.
Еще более красочными, и обширными цветочные торги
стали во второй половине XIX века. Можно без преувеличе-
ния сказать, что они были не менее богатыми и пестрыми,
чем, скажем, цветочный рынок в Амстердаме, по сей день
привлекающий толпы туристов. Вот как это выглядело:
«С наступлением Пасхи, — какая бы она ни была, ранняя
или поздняя, безразлично — в Москве открывается летний
цветочный сезон. Еще с «цветоносного» Вербного Воскресе-
нья на площадях Москвы появляются разносчики с лотками
цветов, выкрикивающие: «цвет-цветов», или «цветы, цвети-
ки, цветочки, ах, цветы-то хороши!» В то же время открыва-
ется торговлями живыми цветами и на площадях: Сухарев-
1 Тонин Н. Указ. соч. // Русский справочный листок, 1889. № 8, С. 1.
72
1.3 САДОВО-ПАРКОВОЕ ИСКУССТВО
ШТА* mWIWIWW WATA
I
Подмосковная усадьба Плещееве.
Виды парка н цветников близ дома.
Фотография конца XIX века
ской, Трубной и Смоленского рынка еженедельно по вос-
кресным дням. В свою очередь и большинство москвичей
считает как бы своею обязанностью выставить к Пасхе хотя
бы одно окно и украсить его цветами. За «светлыми днями»
Пасхи наступает дачная и вообще загородная жизнь; сады
и палисадники на открытом воздухе убираются цветами
и спрос на них усиливается в возрастающей прогрессии»'.
Пореформенные социальные изменения в стране повлия-
ли на состав Московского общества садоводства. Места
крупных русских землевладельцев-помещиков в нем заняли
ученые — в большинстве своем немцы-садоводы. Крепостная
реформа дала немало русских садоводов и ученых-огородни-
ков, но процент их в конце XIX века оставался все-таки неве-
лик в сравнении с садоводами-немцами, «господствующими
еще в Москве»2. Тем не менее подготовка отечественных кад-
ров садоводов продолжала неуклонно развиваться. К началу
XX века сеть садоводческих школ в России оказалась уже до-
статочно разветвленной.
В 1902 году в Петербурге был выпущен специальный
учебник садоводства, предназначенный для низших школ са-
доводства3, которых в стране было уже немало. В его вторую
часть вошли два раздела — плодоводство и декоративное дре-
"7 Тонин Н. Указ. соч. // Русский справочный листок, 1889. № 7. С. 1.
21 Тонин Н. Указ. соч. // Русский справочный листок, 1889. №8. С. 1.
воводство. Последний раздел специально предназначался
для украшения садов. Там был дан подробный перечень де-
коративных деревьев и кустарников, наиболее распростра-
ненных в Средней и Южной России. Перечень был щедро
иллюстрирован и содержал описания растений с акцентом
на их декоративных достоинствах — каждый начинающий
садовод мог узнать цвет растения, форму его кроны, листьев,
цветов и т. д. Кроме того, учебник содержал краткие реко-
мендации по их посадке — отдельно или в группе, вблизи до-
ма или вдоль дорог или аллей. Таким образом, выпускники
низших школ садоводства знакомились с азами садово-пар-
кового искусства и могли сами разбивать сады и парки.
Российское общество любителей садоводства стало регу-
лярно проводить выставки растений, значение которых бы-
ло весьма велико. Они не только способствовали распрост-
ранению элементарных садоводческих знаний и внедрению
в русский быт новых видов растений, но и делали общим
достоянием новые композиционные приемы устройства са-
дов и парков. Вот, например, описание Третьей подобной
выставки, устроенной в московском Манеже: «...огромное
здание Экзерциргауза в течение нескольких дней, превра-
тилось в фантастический цветущий сад с газонами, клумба-
22 Пашкевич В.В. Учебник садоводства для низших школ. Ч. II. СПб., 1902.
73
Типы градостроительного творчества в российском городе
Подмосковная усадьба Плещеево.
Виды парка н цветников близ дома.
Фотографии конца XIX века
74
1.3 САДОВО-ПАРКОВОЕ ИСКУССТВО
Владимирская усадьба
Фетиньнно. Цветник у дома.
Фотография конца XIX века
ми, дорожками, озерами, фонтанами, мостиками, беседками
и пр. (...) Общее устройство, убранство сада, размещение
растений и других предметов было выполнено по всем пра-
вилам изящного декоративного садоводства и оставляло
в посетителе впечатление волшебной театральной декора-
ции» '. Подчеркивая сходство сада с театральной декораци-
ей, устроители очень точно уловили качество, присущее не
только выставочному саду, но и всему садовому искусству
второй половины XIX века, стремившемуся к зримой ис-
кусственности и разнообразию.
Перечислим основные элементы выставки, план кото-
рой представлял собой небольшой сад в «натуральном»
или «ландшафтном» стиле. Здесь были луг, окаймленный
группами цветущих растений, пруд с фонтаном посредине,
окаймленный пестролистными растениями и папоротни-
ками, речка с мостиком и фонтанами, газоны с клумбами,
редкие оранжерейные деревья, аллеи кипарисов, азалий,
сирени, роз, померанцев и лавров и многое другое, пред-
ставленное как частными владельцами, так и учреждения-
ми (Петровской земледельческой академией, Ботаничес-
ким садом Московского университета и др.). По всему про-
странству этого «образцового» сада были расставлены
беседки, вольеры, вазы, садовые качели, скамьи и другая
садовая мебель; близ центральной террасы был устроен па-
вильон с гротом из туфа в нижней части. Несмотря на та-
кую калейдоскопичность, посетитель выставки сетовал на
отсутствие на ней аквариумов и террариумов, «которые так
много содействовали украшению прежних выставок» . Это
означает, что у современника уже выработалась привычка
наблюдать в саду максимальное количество разных затей.
Ту же эстетику максимального разнообразия парковых кар-
тин, типов ландшафта, высаженных пород деревьев и малых
форм демонстрировали и крупные усадебные парки порефор-
менного времени. Прекрасной иллюстрацией подобного садо-
во-паркового ансамбля может служить парк в Поречье — име-
' Описание Третьей публичной весенней выставки, учрежденной в Мос-
ковском Экзерциргаузе Российским обществом любителей садоводства
с 18 по 27 апреля 1864 г. // Журнал Российского общества любителей са-
доводства в Москве, М., 1864. Ки. 3. С. 149.
нии графа А.С. Уварова. Его первоначальная планировка
«в английском вкусе» относится к началу XIX века (она была
произведена садовником Рашем для прежнего владельца гра-
фа Л.К. Разумовского), однако насыщение парка различными
растениями и парковыми сооружениями произошло позже,
уже при Уваровых. Особенно большие изменения в парке про-
изошли при А.С. Уварове — действительном члене Российско-
го общества любителей садоводства в Москве, входившем
в редакционную комиссию издаваемого им журнала.
Сохранившиеся описания пореченского парка очень
удачно иллюстрируют садово-парковую специфику второй
половины XIX века: «Аллея, идущая по парку в юго-восточ-
ном направлении от господского дома, ведет мимо краси-
венькой, легко, но прочно построенной из дерева и чугуна
(...) столовой беседки к довольно обширному жилому пави-
льону, который с трех сторон окружен прекрасными клена-
ми, ясенями, липами и березами, а южным фасом обращен
к большому пруду, так что с этой стороны открывается ве-
ликолепный вид на обширную водную равнину и возвыша-
ющийся посреди ее тенистый остров. Весь обвитый вьющи-
мися растениями и окаймленный рядами цветов, павильон
этот представляет собою очаровательное убежище в летнее
время. Мост, осененный вековыми липами, ведет далее (...)
через узкий овраг, и, следуя этому направлению, мы прихо-
дим к мраморному монументу, посвященному памяти поэта
князя Шаховского; обведенный низенькою железною ре-
шеткою, он украшает собой вершину небольшого холмика
у южной подошвы, по сторонам которого растут старые ду-
бы, ильмы, липы, лиственницы и разные кустарники. (...)
Верхние края другого, находящегося поблизости лесистого
оврага в тридцать шагов ширины, соединяются мостом, пост-
роенным с большим вкусом и украшенным статуями и ваза-
ми, наполненными цветами и растениями. Мост этот ведет
к церкви, находящейся на самой границе парка, и может раз-
водиться посредством устроенного для этой цели механизма.
2 Там же. С. 163.
75
Типы градостроительного творчества о российском городе
Внд с балкона господского дома
на сельцо Шаблыкино.
Художник Р. Жуковский.
Литография середины XIX века
(...) Ряд великолепных больших деревьев (...) чрезвычай-
но эффектно окаймляет бассейн пруда и осеняет дорогу, ве-
дущую вдоль по берегу, неподалеку от подошвы холма с мо-
нументом, к студеному роднику, который под тенью густых
деревьев бежит по камням прозрачною струею. Это местеч-
ко, которое, можно сказать, так и дышит миром и спокойст-
вием, принадлежит к числу наилучших во всем парке (...)
Две горные тропинки и широкая дорога идут с разных сто-
рон к колоннаде, украшенной вьющимися растениями и ве-
дущей к самому роднику, который пополняет своею чистою
студеною водою маленький бассейн из цемента и окружен
со всех сторон мраморными скамьями. Все эти работы, рав-
но как и большая часть сделанных в последнее время укра-
шений парка, производятся по предначертаниям самого
Графа и будут окончены нынешним летом» *.
Процитированный текст очень ярко отражает основные
тенденции паркостроения того времени. С одной стороны,
в нем максимально учитывались существующие природные
особенности местности, ее старые древесные насаждения
и т. д„ с другой — в уже сложившиеся ранее парковые пей-
зажи вносились элементы разнообразия и интимности.
Укромные уголки с памятниками родным, близким, дру-
зьям, писателям и поэтам или их литературным героям —
характерный элемент еще садов Романтизма (например,
1 Тительбах Е.А. Описание парка в Поречье, имении Графа А.С. Уварова
// Журнал Российского Общества любителей садоводства. М., 1864.
Kh.IV. С. 186-187.
в новом саду, устроенном в Царском селе при Александров-
ском дворце, «отчасти в английском, отчасти в правильном
стиле», расположился продолговатый пруд с Детским ост-
ровом, оканчивавшимся на севере мысом Доброго Саши,
где росли именные деревья, посаженные членами импера-
торской фамилии2) — продолжали оставаться важным эле-
ментом русского парка и во второй половине XIX века.
Не менее специфично для того периода было возведение
колоннад, пергол, увитых вьющимися растениями, устрой-
ство ручьев (часто каскадных, чтобы создать звук падаю-
щей воды), бассейнов со статуями и кувшинками. Несмот-
ря на очевидную искусственность этих парковых затей, их
устроители стремились как раз к обратному — к созданию
правдоподобного вида «нетронутой, дикой природы». Это
характерное для эпохи эклектики стремление к максималь-
ному правдоподобию приводило в 1860-1880-х годах к та-
ким курьезам, как кувшинки и камыши в бассейне вокруг
памятнику Петру I Фальконе, изображавшие «топь блат»,
на которой великий император вздыбил своего коня. Ко-
нечно, парковое устройство Поречья несравнимо с данным
примером по своей художественной значимости, но тенден-
ция к природному правдоподобию, созданному путем не-
редко сложных инженерных, землеустроительных и гидро-
технических мероприятий, в них общая.
2 Лефевр А. Указ. соч. С. 284.
76
1.3 САДОВО-ПАРКОВОЕ ИСКУССТВО
Усадьба Шаблыкнно.
С балкона нид на вольеру.
Художник Р. Жуковский.
Литография середины XIX века
Усадьба Шаблыкнно.
Ключ «Лягушка».
Художник Р. Жуковский.
Литография середины XIX века
Нельзя не отметить и богатство породного состава пар-
ка Поречья. Здесь росло много редких лиственных и хвой-
ных пород деревьев. Близ дома рядом с американскими
липами располагались сибирские кедры, бальзамические
ели и особые «порецкие» ели, открытые графом А.С. Ува-
ровым в собственной усадьбе. Много было в парке кашта-
нов, берез, лиственниц, дикой вишни, акации, пихты и, ко-
нечно, цветов — георгинов, флоксов, аквилегий, дельфи-
ниума и т. д.
О внешнем виде цветочных клумб того времени можно
судить не только по дошедшим до нас произведениям живо-
писи и старым фотографиям, но и по советам садовода: «На
больших клумбах, где в средине деревья и кустарник, хоро-
шо сажать в задний ряд георгины на расстоянии двух ар-
шин, во второй против георгин душистые пеонии, между
которыми поместить зимующие флоксы, в третий ряд,
то есть последний к ленточке газона — левкой против флок-
сов и скарлет (герань) против пеоний. Сначала зацветают
пеонии и левкой, а потом на смену им являются скарлеты,
георгины и флоксы»1.
Пожалуй, стоит обратить внимание на еще одно новшест-
во, отличающее парк второй половины XIX века от его пред-
шественников. В Поречье на обширном газоне перед домом
с 1860-х годов стали высаживать луковичные растения —
тюльпаны, гиацинты, крокусы, лилии, которые весной созда-
1 Третьяков К. Заметки садовода-практика // Журнал Российского Обще-
ства любителей садоводства в Москве. М, 1864. Кн. VI. С. 301.
вали прекрасный разноцветный ковер, весьма отличный от
чопорной одноцветности английского стриженого газона,
популярного на конце XVIII — первой трети XIX века.
Крупным садово-парковым ансамблем 1880-х годов была
усадьба С.П. фон Дервиза Кирицы в Рязанской губернии.
Купленная им в 1881 году, она ко времени коренной реконст-
рукции 1880-1890-х годов уже имела парк, который был
существенно видоизменен и дополнен новыми элементами.
Полностью перестроенный и расширенный Ф.О. Шехтелем
усадебный дом выходил парковым фасадом на высокий берег
р. Прони. Здесь зодчим были устроены единственные в своем
роде каменные террасы с необычной беседкой, гротом, фонта-
нами и цветочными клумбами, которые по стилистическим
понятиям того времени представляли собой «итальянский
сад». Лестничные спуски и пандусы были украшены лепны-
ми дельфинами, маскаронами и декоративными вазами. Это
пышное убранство спускалось к небольшому партеру и далее
к речной запруде, на берегу которой был устроен еще один эк-
зотический каменный двухэтажный грот-беседка.
В огромном парке (125 га), частично заложенном еще
предыдущими владельцами, были проложены аллеи и из-
вилистые тропинки, пригодные для пеших прогулок и ката-
нья верхом. Здесь были высажены редкие породы деревьев
(например, американские сосны) и созданы красивые виды
на дальние и ближние окрестности. Прекрасная двухкило-
77
Типы градостроительного творчества о российском городе
Усадьба Шаблыкино.
Вид на швейцарский домик.
Художник Р. Жуковский.
Литография середины XIX века
метровая аллея вела от «Красных ворот» усадьбы, выстро-
енных Шехтелем в готическом стиле, к главному дому.
При ее пересечении с глубоким оврагом, на дне которого
протекала речушка Кирица, был устроен величественный
каменный мост с 4 фонарями-обелисками; немного север-
нее располагался висячий чугунный мост. Все парковые со-
оружения и сама парковая эстетика отличались необыкно-
венной монументальностью, до сих пор поражающей своим
величественным, «дворцовым» характером.
Изменения коснулись в то время и Нескучного (Александ-
ровского) сада в Москве, вобравшего в себя три старинных,
большейчастью регулярных усадебных парка. В 1860-1870-е
годы в нем также были разбиты яркие клумбы и расширены
оранжереи: «Перед дворцом его возвышаются прекрасные
оранжереи, обогащенные, преимущественно в последние го-
ды, весьма редкими, дорогими произведениями растительно-
го царства, и обрисовываются разнообразные фигуры рос-
кошнейших цветников, где клумбы самых ярких, почти ог-
ненных цветов сменяются темною зеленью кустарников»1.
Аналогичные нововведения были сделаны во второй по-
ловине XIX века во многих других старинных русских
усадьбах близ столиц и на всей территории европейской ча-
сти России. В этом убеждает описание подмосковного Иль-
инского, купленного императором Александром II в 1864 го-
ду: «Среди парка, опускающегося тремя полукруглыми тер-
расами по крутому берегу извилистой Москвы-реки, стоит
уютный дворец, украшенный цветами и чужестранными
растениями. Со второго этажа его в парк ведет отлогая тер-
раса, вокруг него раскинуты рощи молодых дерев, беседки
на пригорках, крытые аллеи, овраги с перекинутыми через
них мостиками»2. Хотя усадьба, купленная государем, была
целостным ансамблем, сложившимся в конце XVIII — нача-
ле XIX века, приведенная характеристика отражает парко-
вую эстетику второй половины XIX века. Обилие редких
(тепличных) цветущих и вьющихся растений, их яркость
и пестрота, молодые вновь посаженные «рощи» — все это
новые элементы, привнесенные в композицию старинного
парка Ильинского.
Яркость цветочных красок и их сочетаний отличала
и многие другие усадебные сады Центральной России, о чем
сохранилось множество мемуарных свидетельств; причем
пестроту цветников в них дополняло разнообразие оттенков
листвы окружавших деревьев. Таковы цветники в подмос-
ковной усадьбе Плещееве Н.Ф. фон Мекк, во владимирской
вотчине графов Зубовых Фетиньино. А вот, к примеру, как
выглядел в начале XX века сад в Бучалках — имении князей
Голицыных в Епифанском уезде Тульской губернии: «Около
дома красовались клумбы с георгинами, резедой, флоксами,
' Лефевр А. Указ. соч. С. 294.
2 Там же. С. 295.
78
1.3 САДОВО-ПАРКОВОЕ ИСКУССТВО
Усадьба С.П. фон Дервнза Кнрицы
в Рязанской губернии. 1883-1889.
Фотография 1880-х годов
левкоями, турецкой гвоздикой, пионами, росли кусты роз,
жимолости, в разные стороны расходились дорожки, обса-
женные ясенем, серебристыми тополями, елочками; там
с давних пор высились две липы>;'. Необыкновенным богат-
ством породного состава отличался поздний парк Н.Д. Мо-
розова в подмосковном Льялове, созданный, видимо, по про-
екту А.Э. Регеля на основе старинного усадебного парка.
Обзор усадебных парков будет неполон, если не упомя-
нуть так называемые экономические сады. Иногда они со-
ставляли часть паркового хозяйства крупного имения, ино-
гда — собственно усадебный сад. В зависимости от состоя-
тельности владельца, а следовательно, размаха хозяйства,
они имели разнообразные планировки — от самых простых
регулярных (кстати, мало чем отличавшихся от регулярных
парковых планировок второй половины XVIII века), до
«смешанных». Экономические сады нередко сочетали деко-
ративные и плодовые деревья и кустарники, цветы и огород-
ные грядки и, таким образом, своеобразно продолжали ли-
нию развития русских средневековых садов. Такое сочета-
ние обосновывали и садоводы: «...практика доказала, что
в художественным садах, принадлежащих крупному, богато-
му владельцу, — огороду и плодовнику место в стороне, при-
чем вовсе не исключается возможность придать огороду
красивую форму, не доходя, однако, до абсурда (...), а имен-
1 1Ьлицын С.М. Записки уцелевшего // Наше наследие, 2000. № 54. С. 75.
но до красивой разбивки овощей. (...) Относительно мелких
садов, где каждый клочок земли, каждый лишний рубль —
в счет, нельзя не помириться с необходимостью, требующей
первое и лучшее место для утилитарных целей (...) В таких
садах не только мыслимы, но и безусловно извинительны
всяческие засаждения ягодными кустарниками (...); и если
хозяин либо совсем замаскировал прозаическую грядку ку-
хонных злаков, либо, (...) придал этой грядке правильную,
пожалуй, даже изящную форму клумбы — то в этом нет ров-
но ничего смешного или предосудительного»2.
Одной из важнейших особенностей садово-паркового ис-
кусства рассматриваемого периода было создание намерен-
ного контраста цвета, форм и линий в парках. Как замечал
А. Регель: «Значение контраста проистекает не из одной
любви к разнообразию, а всего ближе объясняется тем, что,
благодаря контрасту, самый объект выделяется лучше и яс-
нее со всех сторон. (...) Контрастом же является дерево, рас-
тущее на самом берегу озера или пруда; еще большим кон-
трастом будут деревья с круглыми макушками, в отношении
к деревьям пирамидальной формы; контрастирует зеленая
листва с серебристой, вообще листья — с иглами и т. д. Сле-
довательно, контраст заключается в противопоставлении го-
ризонтального с перпендикулярным, гладкого с шерохова-
тым, темного со светлым, вогнутого с выпуклым и т. д.;
' Регель А.Э. Указ. соч. С. 366.
79
Типы градостронтельпого творчества в российском городе
Усадьба Муромцеве. Каскады.
Арх.-садовник Г. Куфальд.
Открытка начала XX века
но противоположность должна выражаться не сразу, не не-
посредственно, а рядом переходов, так, чтобы линии и тона
постепенно вели от одного крайнего объекта к другому»1.
Это закономерно влекло за собой повышенное внимание
к богатству породного состава создаваемых парков. Огром-
ную роль в их облике сыграли так называемые акклиматизи-
рованные породы. Использование во второй половине XIX
века в русских парках привозных древесных пород имело оп-
ределенные корни в русской культуре. Акклиматизация но-
вых древесных и растительных форм стала спутницей рус-
ского садоводства с незапамятных времен. Первый извест-
ный нам случай посадок сибирского кедра в Средней России
относится еще к XVI веку — игумен Толгского монастыря
посадил близ Ярославля рощу этих деревьев (около 1 деся-
тины), сохранявшуюся до конца XIX века1 2. Известно также,
что царь Алексей Михайлович посылал за семенами расте-
ний в Симбирск, Астрахань и на Терек3 *, а его сын Петр Вели-
кий при разбивке Петергофа для посадок уже использовал
еще более дальние саженцы — липы из Амстердама, яблони
из Швеции, розы и барбарис из Ревеля и Данцига, кедры из
Сибири, буки из Ростова и т. д? В «ботаническом» саду
П.А. Демидова в подмосковном Нескучном во второй поло-
вине XVIII века сирень обыкновенная, распространившаяся
в XIX веке уже практически повсеместно, была еще оранже-
рейным растением5. В каталогах ботанического сада в подмо-
сковной усадьбе Горенки графа А.К. Разумовского в 1812 го-
ду числилось 7000 интродуцированных растений, в том чис-
ле много сибирских6. В подмосковном саду в с. Ольгине
Можайского уезда в конце XIX — начале XX века известный
ботаник О.А. Федченко широко культивировал растения из
флоры Средней и Центральной Азии, привезенные из сред-
неазиатских экспедиций7. Этот ряд можно продолжить.
Среди использовавшихся в паркостроении второй поло-
вины XIX — начала XX века пород деревьев многие были как
раз акклиматизированными. К ним относятся и наиболее
распространенные: лиственница — уже давно исчезнувшая
с центральной части России, которая «ушла» на север вслед-
ствие природных изменений; то же можно оказать о липе
и дубе, отодвинутых на юг из-за оподзоливания почв. Их вы-
садка в парках северных губерний Новгородской, Тверской,
например, была типичным примером акклиматизации. Еще
одной популярной во второй половине XIX — начале XX ве-
ка, чисто парковой для Средней России породой была сибир-
ская пихта, которой немало в парках Подмосковья, под Пе-
1 Там же. С. 248-249.
2 1оловкин Б.Н. История интродукции растений в ботанических садах. М.,
1981. С. 65.
3 Заозерский А.М. Царская вотчина XVII века. Из истории хозяйственной
и приказной политики царя Алексея Михайловича. М., 1937. С. 118-119.
' Лефевр А. Указ. соч. С. 254.
5 1оловкинБ.Н. Указ. соч. С. 71.
с Там же. С. 72.
7 Там же. С. 74-75.
80
1.3 СЛДОВО-ПЙРКОВОЕ ИСКУССТВО
Усадьба Муромцеве.
Партеры перед главным домом.
Открытка начала XX века
тербургом, в Казанской и Тверской губерниях. Из Сибири
была перенесена в среднюю полосу желтая акация — «Си-
бирское гороховое дерево», акклиматизированное во второй
половине XVIII века, но широко распространившееся в пар-
костроении только в рассматриваемый период. В конце XIX
века, в 1880-1890-е годы, в парках появились разные виды
туй, виргинский можжевельник и некоторые другие деревья.
Выращивание экзотических привозных пород стало одним
из самых характерных признаков парков второй половины
XIX века. Владельцы парков и садоводы «ухитрялись груп-
пировать на небольших участках, где места хватало лишь на
одну лужайку и одну аллею, по одному экземпляру всех сор-
тов растений - самых известных и самых редких, самых
больших и самых маленьких, самых тусклых и самых яр-
ких»1. (Это не всегда приводило к высокому художественно-
му результату, а нередко напоминало слабое подражание бо-
таническому саду в микромасштабе).
Распространение новых пород происходило по отлажен-
ной системе. Многие владельцы имений или садоводы по-
лучали семена или саженцы «по выписке» из специальных
питомников. В Петербурге садоводов снабжало садовое уч-
реждение Э.Л. Регеля, создавшего уникальный по разнооб-
разию питомник древесных пород для Северной и Средней
1 Баулина В.В. Указ. соч. С. 29.
2 Данилов ЕЛ., Борткевич В.М. К истории акклиматизации и натурализа-
ции лревесиых пород в России // Сборник трудов по прикладной бота-
нике и селекции. Т. 14. Вып. 4. Л., 1925. С. 20.
России. В Москве успешно работали уже упоминавшиеся
садовые заведения Ф.Ф. Ноева, Майера и Иммера, в Риге —
Цигра и Вагнера, в Одессе — Роте, в Воронеже — Карлсона,
в Липецке — Быханова и т. д.1 2 Для создания обширных пар-
ков садоводы при необходимости пользовались всеми эти-
ми питомниками.
Огромная работа по акклиматизации древесных пород
и различных парковых растений проводилась в ботаничес-
ких садах России. Старейшими образцами их в России бы-
ли Ботанический сад Московского Университета и С.-Пе-
тербургский Императорский Ботанический сад, заложен-
ные соответственно в 1706 ив 1714 году как «Аптекарские
огороды», один — в Москве за Сухаревой башней, другой —
в Петербурге на одном из островов в устье Невы по берегу
Большой Невки. Немало ботанических садов было создано
в начале XIX века. Среди них ботанические сады при уни-
верситетах Москвы, Дерпта, Харькова, Казани, Вильно
и Кременца, появившиеся в первое десятилетие XIX века,
Никитский (Таврический) ботанический сад, разбитый
в 1812 году3. В 1823 году Аптекарский сад был преобразо-
ван в С.-Петербургский Императорский Ботанический сад.
На протяжении всего XIX века в С.-Петербургском бота-
ническом саду велась планомерная коллекционная работа.
3 Головкин Б.Н. Указ. соч. С. 77, 79.
81
1 Типы градостроительного творчества о российском городе
Фонтан н цветники перед
главным домом в усадьбе
Одинцово-Архангельское.
Фотография конца XIX века
По заданию сада И.Н. Шовиц в 1827-1830 годах собрал
и передал саду коллекцию семян и гербарий персидских
и закавказских растений. В 1835 году в сад поступила пар-
тия семян и живых растений байкальской флоры, собранная
Н.С. Турчаниновым. На дотацию сада в 1840-1845 годах по
Мексике путешествовал В.Ф. Карвинский. В 1840-х годах
в саду выращивался род калифорнийских растений, собран-
ных зоологом и этнографом П.Г. Вознесенским. По поруче-
нию сада известный ботаник К.И. Максимович в 1853-1857
годах на корабле «Диана» обогнул земной шар, посетив Бра-
зилию, Чили, Сандвичевы острова и Дальний Восток. Изу-
чение Дальнего Востока он продолжил во время своей вто-
рой экспедиции (1859-1864), результатом которой явились
громадный гербарий, обширная дендрологическая коллек-
ция, 250 образцов семян и более 400 видов живых растений.
Работы Максимовича возбудили большой интерес ботани-
ков к изучению флоры Японии и Дальнего Востока1.
Ливадия. Цветник перед
Малым дворцом.
Открытка начала XX века
Однако превращение ботанических садов в подлинно на-
учные центры садоводства произошло именно в середине
и второй половине XIX века. Тогда же были открыты и мно-
гие новые сады: в 1836-1841 годах был основан ботанический
сад при университете в Киеве, в 1852 году — во Львове, в 1864
году — в Петербурге, в 1876 году — в Черновцах, в 1879 —
в Одессе, в 1880 году — в Томске, в 1906 году — в Харькове
(при Ветеринарном институте), в 1914 году — в Вятке (при
Педагогическом институте), в 1917 году — в Пензе (при Об-
ществе любителей естествознания). Всего в России к 1917 го-
ду функционировало 25 ботанических садов2.
В 1857 году при Московском обществе сельского хозяй-
ства был основан Комитет акклиматизации, затем преобра-
зованный в Русское общество акклиматизации животных
и растений. Ботаническое отделение общества с 1865 года
пыталось устроить на берегу Нижнепресненского пруда
свой ботанический сад — развело оранжерейное хозяйство
и участок лекарственных растений. Нехватка средств при-
вела, к сожалению, к его ликвидации в 1899 году3.
Новый этап в работе С.-Петербургского ботанического
сада, начавшийся в 1855 году, был связан с директорством
замечательного ботаника Э.Л. Регеля — основателя Рус-
ского общества садоводства. В 1861 году он совместно
с Я.К. Кессельрингом организовал под Петербургом Гомо-
логический сад (плодовый питомник), в котором помимо
плодовых разводилось много декоративных деревьев и ку-
старников, в том числе полученных с Дальнего Востока
и из Китая. Коллекция альпийских растений сада состав-
ляла более 1000 видов и была одной из самых богатых
в Европе4.
В конце XIX века по инициативе П.П. Семенова-Тян-
Шанского С.-Петербургскому ботаническому саду было
предоставлено исключительное право получать все ботани-
ческие коллекции, привозимые членами Русского геогра-
1 Головкин Б.Н. Указ. соч. С. 83-85.
1 Там же. С. 91-92.
3 Там же. С. 89.
* Там же. С. 85-86.
82
1.3 САДОВО-ПАРКОВОЕ ИСКУССТВО
Ливадия. План дворцово-паркового
комплекса. 1860-1870-е годы. Ливадийский
дворец-музей
83
Типы градостроительного творчества о российском городе
План ботанического сада
в усадьбе Михайловское
под Москвой.
Рисунок Ф. Бухгольца
фического общества. Так в 1880-е годы в сад попали расте-
ния и семена, собранные П.М. Пржевальским в Централь-
ной Азии. Много интересных растений привез из Средней
Азии Альберт Э. Регель, сын Э.Л. Регеля и брат Арнольда
Э. Регеля, впоследствии также известного ботаника и садо-
вода. С началом строительства в 1892 году Транссибирской
железной дороги расширилось исследование малодоступ-
ных районов Сибири, Дальнего Востока, областей Средней
Азии. Очень большую работу по изучению и сбору новых
растений провели члены экспедиций Переселенческого уп-
равления, исследовавшие в 1908-1912 годах Приморский,
Амурский, Забайкальский, Иркутский, Енисейский, Том-
ский, Семипалатинский, Сырдарьинский, Ферганский, За-
каспийский и Закавказский районы1.
Дом садовника в усадьбе Льялово
под Москвой. Арх А.В. Кузнецов.
Фотография начала XX века
Весьма существенную роль в русском садово-парковом ис-
кусстве второй половины XIX — начала XX века сыграли юж-
ные садоводческие центры. На Кавказе с 1840-х до 1910-х го-
дов активно вел работу Сухумский ботанический сад, к ко-
торому в 1912 году активно подключился ботанический
сад в Батуми, основанный профессором А.Н. Красновым.
Организатором «военно-ботанического сада» в Сухуми
был начальник Черноморской укрепленной береговой ли-
нии Н.Н. Раевский, который писал: «Абхазия изобильно
производит виноград, шелковицу, оливку, рис и хлопчатую
бумагу; некоторые опыты дают надежду, что там будут произ-
растать: пробочный дуб, апельсинное, чайное, кофейное, кам-
форное деревья, индиго и лен новой Зеландии»2. В 1870-х го-
дах из Сухумского ботанического сада в культуру Кавказа
вошел инжир, ставший, кроме того, и парковым растением.
Затем коллекция сада пополнилась японо-китайскими, ав-
стралийскими и южноафриканскими видами.
Помимо Сухумского ботанического сада на Кавказе во
второй половине XIX века было несколько частных аккли-
матизационных садов. Известный сад А.Н. Введенского рас-
пространил на черноморском побережье пальмы, сад П.Е. Та-
таринова — кактусы, агавы, акации, много хвойных пород
и бамбук3.
Кроме научной и коллекционной работы, во второй поло-
вине XIX века ботанические сады сформировались как са-
мостоятельный жанр садово-паркового искусства. Из чисто
хозяйственных они превратились в художественно оформ-
ленные парки, имевшие познавательное и дидактическое
значение. В этом аспекте весьма характерна перепланировка
Императорского ботанического сада, превратившегося в се-
редине — второй половине XIX века в полноценный прогу-
лочный парк. Первоначально служившая для выращивания
лекарственных растений, его территория в XVIII — начале
1 Головкин Б.Н. Указ. соч. С. 87-88.
2 Там же. С. 81.
3 Там же. С. 82.
84
1.3 СДДОВО-ПЙРКОВОЕ ИСКУССТВО
Сухуми. Парк Синоп.
Открытка начала XX века
Сочи. Хлудовский парк.
Открытка начала XX века
Аллея пальм в Императорском
Никитском ботаническом саду.
Открытка начала XX века
85
1 Типы градостроительного творчества о российском городе
Императорский Никитский сад.
Плачущая ива.
Открытка начала XX века
XIX века была мало освоена, поскольку служила чисто
практическим целям — все средства шли на содержание
оранжерей и редких растений. Такое положение с некоторы-
ми оговорками продолжалось до 1863 года, когда наконец
было понято и утверждено научное значение Ботанического
сада и он был подчинен Министерству государственных
имуществ. Именно тогда в него пришли работать три круп-
ных ботаника — Э.Л. Регель, С.М. Розанов (умер в 1870 го-
ду) и К.И. Максимович.
С 1864 по 1872 год были перестроены или построены
вновь тринадцать оранжерей, устроены квартиры для слу-
жащих и необходимые служебные постройки, в том числе
музей. Главный ботаник Императорского с.-петербургского
ботанического сада Э.Л. Регель не раз ездил за границу на
международные выставки и просто в крупные сады для за-
купки или получения путем обмена различных редких рас-
тений или новых видов, полученных путем селекции1. Боль-
шое внимание тогда стало уделяться акклиматизации новых
видов грунтовых растений, способных переносить суровый
климат Петербурга2.
Интересно, что наряду с информацией о важных закуп-
ках для сада знаменитый ботаник сообщал из-за границы
в Петербург о виденных им парках. Вот, например, описа-
ние лондонских парков: «Парки большею частью состоят
из больших пространств с отдельно стоящими деревьями
и из насаждений огромных старых дерев, также в начале
посаженных отдельно, но теперь соприкасающихся крона-
ми и составляющих таким образом прекрасные тенистые
рощи, с газоном под ними. (...) Есть также многочисленные
участки с цветами, тоже защищенные особыми перегород-
ками. Так, например, встречаются группы рододендронов,
ацалей, кальмий, вейгелий и других прекрасно цветущих
кустарников, а также многочисленные цветочные гряды,
часто сгруппированные вместе по краскам в рисунки, что
и называется «цветочным ковром». Правда, что в парках,
в которых подражается природе, цветочные ковры кажутся
неуместными»3. Последнее замечание Э.Л. Регеля весьма
примечательно — почтенный ученый, восхищавшийся яр-
костью и орнаментальной изобретательностью цветочных
1 Регелъ ЭЛ. Отчет главного ботаника С.-Петербургского ботанического
сада, статского советника Регеля, по заграничной командировке его
в Англию, Бельгию, Германию, Австрию и Италию. СПб., 1872. С. 5-4.
ковров, все же отмечал неорганичность их сочетания с тра-
диционным английским пейзажным садом. Это замечание
говорит об относительной новизне подобного приема для
начала 1870-х годов и о несоответствии принципам парко-
строения предшествующего периода, в который сложился
менталитет Э.Л. Регеля.
Стоит обратить внимание и на следующее его суждение:
«Другие английские парки, славящиеся стариною, не пред-
ставляют, по нашему мнению, хорошо содержимых мест.
(...) Все походит более на прекрасный естественный ланд-
шафт, и рука человека рисуется только в тщательно прове-
денных дорогах»'’. Другими словами, принцип скрытого
вмешательства в природную среду также уже не казался оп-
тимальным. Хороший парк второй половины XIX века,
по мнению современника, должен был нести явные следы
преображающей человеческой деятельности.
В раритетах, которыми были нередко наполнены сады то-
го времени, ценились цвет, форма (зачастую преднамеренно
странная). Отметим, что в сады Англии, пользовавшиеся
у садоводов особой популярностью, тогда попало множество
растений из Восточной Индии, Америки и островов Океа-
нии. Это пальмы, агавы, цикадеи, древовидные папоротники,
вьющиеся растения и др. Их коллекционировали и разводи-
ли в оранжереях и зимних садах, придавая им зачастую вид
уголков тропического леса. Особым вниманием во второй
половине XIX века пользовались растения, пригодные для
акклиматизации, — хвойные и лиственные растения, вынос-
ливые папоротники и т.д., которые можно было купить
в оранжереях Англии, Бельгии, Германии и Голландии.
Не меньшим успехом пользовалась совокупность альпий-
ских и тирольских растений, пригодных для устройства по-
пулярных «альпийских горок». Их специально коллекцио-
нировали в Австрии, Германии и Швейцарии для продажи по
всей Европе. Впрочем, очень часто растения собирались пря-
мо на альпийских лугах, причем не только ботаниками,
но и обычными путешественниками. (В перечень растений
для альпийских горок во второй половине XIX века попали
и карликовые кустарники из Японии.) Большое значение
в садах и парках придавалось прекрасно пахнущим или раз-
2 Регель ЭЛ. Путеводитель по С.-Петербургскому Ботаническому саду //
Труды С.-Петербургского Ботанического сада, 1875. Т. II. С. 164-165.
3 Регелъ ЭЛ. Отчет главного ботаника... С. 6-7.
4 Там же. С. 8-9.
86
1.3 СЙЛОВО-ПЙРКОВОЕ ИСКУССТВО
Императорский Никитский сад.
Бассейн «Черное море».
Открытка начала XX века
нообразным по форме и окраске левкоям, лилиям, камелиям,
азалиям, бромелиям и, конечно, тропическим орхидеям1.
Взгляды Э.Л. Регеля на европейское садово-парковое ис-
кусство особенно важны для нас потому, что по его проек-
там в те годы было разбито несколько крупных парков. В их
числе парки центра Петербурга — парк на Сенатской пло-
щади и вдоль фасада Адмиралтейства в столице (1874),
сквер перед Александринским театром (1878), роскошный
парк в тамбовском имении графа И.И. Воронцова-Дашкова
Новотомниково1 2, радикально реконструированный столич-
ный Ботанический сад.
Дополнения и планировочная трансформация садов, раз-
битых в эпоху барокко, классицизма и романтизма, весьма
характерны для рассматриваемого периода. Подобные ре-
конструктивные мероприятия Регель не раз описывал в сво-
их отчетах. Характерным примером таких изменений для не-
го служил знаменитый сад Шенбрунн в окрестностях Вены.
Его садовник во второй половине XIX века ввел в компози-
цию немало растений, собранных в Бразилии экспедицией
императора Максимилиана. То есть даже при сохранении ос-
новной структуры плана облик парковых ландшафтов там
значительно изменился благодаря щедрому введению экзо-
тов, отличающихся непривычной для Центральной Европы
окраской и формой. Ботанический сад в С.-Петербурге
Э.Л. Регель сам сравнивал с английским Ботаническим са-
дом в Кью, причем не только в плане его административной
организации, но и по богатству коллекции3. Правда, Регель
отмечал, что в С.-Петербурге отсутствует музей прикладной
ботаники, но с гордостью добавлял, что библиотека и некото-
рые собрания богаче. Именно в бытность Регеля главным бо-
таником Императорского Ботанического сада, была заново
спланирована его территория, сделаны партеры для расте-
ний, цветники, парк, огороды, дворы и пруды
Обычно растения в ботанических садах располагали по
«естественной» системе, то есть по родам или по ботаничес-
ким семействам, что и формировало их планировочную
структуру. Так был, например, организован Ботанический сад
в Вене, существенно перестроенный и расширенный в 1849
году4. Этот принцип отчасти был воплощен и в Ботаническом
саду С.-Петербурга. Его территория была разделена прямыми
аллеями на несколько участков правильной геометрической
формы, каждый из которых имел своеобразный, отличный от
соседних, рисунок планировки. Здесь были представлены
и простая прямоугольная разбивка, и прихотливые лабирин-
ты дорожек, и цепочки прудов, и опытные рощи, поля, слу-
жебные постройки, оранжереи, пристани и т. д. Планировоч-
ное разнообразие было весьма точным отражением ведущего
стилевого направления — эклектики, поскольку отдельные
части сада были разбиты в разных исторических стилях.
В восточной части с перекрестными аллеями был разбит
сад в «старом французско-голландском стиле», остальное
пространство с извилистыми дорожками демонстрировало
английский стиль5. Кроме того, в парке были устроены уча-
стки русской флоры, участки лекарственных, медоносных,
альпийских и других растений, древесный и травянистый
питомник, оранжереи с экзотами. В 1900 году в саду по-
явился участок целинной степи, специально привезенный
из Старобельского уезда Харьковской губернии6, в 1901 го-
ду из окрестностей Шувалова (по Финляндской железной
дороге) привезли глыбы торфа с болотной растительнос-
тью; аналогично были созданы участки тундры из Новой
Земли, луговых солонцов и меловых склонов. Другими сло-
вами, Ботанический сад из собрания отдельных редких рас-
тений, каким он был в XVII — первой половине XIX века,
превратился в своеобразную коллекцию миниатюрных эта-
лонов ландшафтов разных регионов страны, умело объеди-
ненных в общей планировочной структуре.
К типичным образцам садово-паркового искусства второй
половины XIX века относятся и другие ботанические сады.
Один из таких садов был устроен тогда в Тбилиси, другой
в Кутаиси. Последний парк был усадебным, но создан по
принципам образцового ботанического сада (в дальнейшем
здесь располагалась сельскохозяйственная школа). Попу-
лярность в то время ботанического сада как жанра садово-
паркового искусства как раз и показывает его использование
в частных имениях и даже в монастырских ансамблях.
Чомисский парк, расположенный в северо-восточной части
Кутаиси, был заложен в 1850-х годах на обоих берегах речки
1 РегелъЭЛ. Отчет главного ботаника... С. И.
2 См.: Нащокина М.В. Неизвестный усадебный парк Регеля // Русская
усадьба. М„ 2002. Вып. 8(24). С. 179-193.
3 Регель ЭЛ. Отчет главного ботаника... С. 12.
4 Там же. С. 19.
5 Фишер-фон-ВальдгеймАА. Иллюстрированный путеводитель по Импе-
раторскому Ботаническому саду. СПб, 1905. С. 8.
0 Там же. С. 25.
87
1 Типы градостроительного творчества о российском городе
Курорт Суук-Су.
Фотография начала XX века
Руа, притока Риони, недалеко от ее устья, где открывался пре-
красный вид на развалины храма Баграта XI века. Его плани-
ровка также сочетала ландшафтный принцип с регулярным.
Теоретик садоводства А Лефевр вообще относил русские са-
ды к категории смешанных, то есть соединяющих регулярные
и пейзажные принципы построения плана и визуальных пар-
Курорт Суук-Су. Вид на Казино.
Открытка начала XX века
ковых картин1. Кроме собственно парка, территория включала
фруктовый сад, питомники и хозяйственный двор.
В парке, знаменитом многими великолепными экземпля-
рами редких древесных пород, широко использовался
принцип их контрастного сочетания. Гималайские кедры
и кипарисы были обсажены лилейноцветными магнолия-
ми, покрытыми весной яркими красными цветами. Цвето-
вой акцент создавали также вековые тюльпанные деревья,
огромные секвойи, платаны, черные сосны, оттененные по-
садками кипарисовика. Любопытно, что одна из дорожек
центральной части парка была специально направлена на
развалины древнего храма, расположенные на другом бере-
гу реки, и, таким образом, эти живописные руины были
включены в его видовые панорамы и интерьерные виды2.
Небольшой (150 кв. саженей), но в полном смысле слова
образцовый ботанический сад был устроен в подмосковной
усадьбе графа С.Д. Шереметева Михайловское. Его создате-
лем был ботаник Ф.В. Бухгольц, а вдохновителем Е.П. ТТТе-
реметева, мечтавшая со временем основать в усадьбе биоло-
гическую станцию Московского университета. Сад, в кото-
ром должна была быть представлена вся подмосковная
флора, планировочно делился на две части: в одной находи-
1 Лефевр А. Указ.соч. С. 255.
2 ГеоргберидзеД.И.Сады и парки Грузии (История садово-паркового ис-
кусства, современное состояние и некоторые вопросы его развития). М.,
1969. С. 28-51.
88
1.3 САДОВО-ПАРКОВОЕ ИСКУССТВО
Массандра. Дворецъ.
Massandra. Palais-
Массандра. Дворец.
Фотография начала XX века
лись грядки для выращивания посадочного материала,
в другой создавались микроландшафты Подмосковья1. Каж-
дый сегмент насаждений, расположенных внутри и вовне
круговой обзорной дорожки, был предназначен для отдель-
ного семейства растений. Здесь же находились прудик для
местных водных растений, канавка для болотной раститель-
ности и горка для папоротников. Ботанический сад графини
Шереметевой содержался в идеальном состоянии и был
снабжен специально составленным каталогом2.
Еще более миниатюрным был ботанический сад, устро-
енный в XIX веке на Соловках на даче архимандрита. Хотя
относительно суровый климат не позволял сильно расши-
рить ботанический ассортимент, здесь росло более трех де-
сятков разнообразных деревьев и кустарников, были разби-
ты участки полезных растений и коллекционный.
Особым жанром садово-паркового искусства в рассмат-
риваемый период стали и дендрарии. Многие дендрологи-
ческие сады (общественные и частные) в России были со-
зданы именно в середине и во второй половине XIX века.
В их числе — дендрологический сад Петровской сельскохо-
зяйственной академии, уже упоминавшийся парк усадьбы
Поречье, парк усадьбы Льялово, парк имения Низголовье
1 План сада опубликован в книге: Дворянские гнезда России. История,
культура, архитектура. Под ред. М.В. Нащокиной. М., 2000. С. 140.
’ Шереметева Е.П. Естественно-историческая коллекция. СПб., 1900. Вып. 1.
' Данилов Е.А., Борткевич В.М. Указ.соч. См.таблицу пас. 24-26.
(в Витебской губернии), парк Аршинова в Царицыне (нача-
ло XX века), сад-питомник Карлсона в Воронеже, парк име-
ния Устимовича (в Полтавской губернии), парк в усадьбе
Бантьина (в Харьковской губернии), парк в имении Давы-
дова (в Екатеринбургской губернии), парк Калачевского
(в Екатеринославской губернии) и т. д.1
Массандровский дворец.
Открытка начала XX века
89
Типы градостроптельпого творчества в российском городе
Окрестности Батуми.
Зеленый мыс.
Открытка начала XX века
В тот же период появились подобные сады и на Кавказе.
В 1886-1892 годах был создан дендрологический сад на даче
Худякова в Сочи (теперь Сочинский дендрарий), несколько
раньше появился акклиматизационный сад АН. Введенско-
го «Флора», где проходили опыты по натурализации экзо-
тов. Планировка его была пейзажного стиля с двумя пря-
мыми аллеями — платановой и въездной. Первоначально
разбит он был в 1872 году. После русско-турецкой войны
его перепланировали и возобновили, тогда в нем были воз-
ведены жилые и служебные постройки и устроены бассей-
ны для полива. В 1886 году этот парк стал собственностью
великого князя Александра Михайловича и был переиме-
нован в Синоп. Паркостроитель стремился к созданию наи-
большей глубины видовых перспектив, для чего умело ис-
пользовал группы и отдельные экземпляры деревьев. Пер-
спективы аллей замыкаются здесь мощными деревьями —
пробковыми дубами, пирамидальными кипарисами, крип-
томериями. Пальмы, которые коллекционировал А.Н. Вве-
денский, размещены у старого дома. Очень эффектны поля-
ны с веерными пальмами1.
Принцип «географического и ландшафтного разнообра-
зия», широко использованный при создании ботанических
и дендрологических садов, был весьма популярен и в дру-
гих жанрах садово-паркового искусства — в усадебных и ку-
рортных парках. Особенно наглядно это отразили южные
приморские сады в Крыму и на Кавказе.
Следует подчеркнуть, что природа Крыма до его присо-
единения к России была не очень богата растительностью.
К местным породам относятся дикая фисташка, дуб (пуши-
стый и зимний), крымская сосна и древовидный можже-
вельник. Привезенные из Константинополя дубы, кедры,
лавры, иудино дерево, гранаты, чинары, пинии, каштаны,
кипарисы, ивы, рододендроны и многочисленные цветы
впервые появились там лишь в конце XVIII века по распо-
ряжению светлейшего князя Г.А. Потемкина. Как свиде-
тельствовали путешественники начала XIX века: «Покой-
ный князь Потемкин, усердный покровитель сего полуост-
1 Колесников А.И. Архитектура парков Кавказа и Крыма. М., 1949. С. 115.
2 Сумароков П.И. Досуги Крымского судьи, или Второе путешествие в Та-
вриду Павла Сумарокова. Ч I СПб., 1803. С. 198.
рова, выписывал из Анатолии, Царя-града, равно других
мест лучшие для него произрастения, кои все укоренились
с успехом»1 2. До присоединения полуострова здесь вообще
не было пирамидальных кипарисов — столь характерного
и распространенного крымского дерева в рассматриваемый
период. Однако настоящая акклиматизация привозных по-
род началась лишь после 1812 года, когда по инициативе
новороссийского наместника герцога Ришелье близ Ялты
был заложен Никитский ботанический сад. Значение его
для создания нового обогащенного ландшафта полуострова
трудно переоценить, именно он содействовал появлению
многих известных крымских парков.
Одним из самых ранних парковых ансамблей Крыма бы-
ло имение Гурзуф, породный состав которого был сущест-
венно пополнен в 1835-1840-х годах из Никитского ботани-
ческого сада. (Тогда же площадка перед усадебным домом
была обработана в виде террасы с невысокой подпорной
стенкой, увитой плющом и уставленной мраморными ваза-
ми3). Однако, самым знаменитым и совершенным парком
Крыма середины XIX века, безусловно, был парк в Алуп-
ке — роскошном имении генерал-губернатора Новороссии
графа и светлейшего князя М.С. Воронцова, созданный са-
довником Карлом Кебахом одновременно со строительст-
вом дворца в 1820-1840-х годах и дополнявшийся в после-
дующие десятилетия.
Вот как описывал Алупкинский парк А. Лефевр: «На бе-
регу моря, среди роскошной растительности Юга, изумля-
ющей северного жителя своим богатством и необузданнос-
тью, стоит дворец, образец Мавританского зодчества, пра-
вославный храм в виде Пантеона и мечеть. Сад напоминает
вое страны света и вам кажется, что вы находитесь в каком-
то волшебном убежище; мягкий, ароматный ветерок колеб-
лет ветвями померанцевых, апельсинных, лимонных, грана-
товых, лавровых, шелковичных дерев, растущих рядом
с кипарисами, тополями, виноградом, великолепными маг-
нолиями, пальмами, кедрами, всевозможными розами, та-
баком, лианами, маслинами»'1.
3 Там же. С. 20,51.
1 Лефевр А. Указ.соч. С. 299-500.
90
1.3 СЙДОВО-ПЙРКОВОЕ ИСКУССТВО
Батум. Городской сад.
Открытка 1930-х годов.
Территория перед дворцом решена террасообразно, ос-
тальной парк — ландшафтный (общая площадь — 40 га).
Башни въездных ворот были почти полностью увиты плю-
щом, создавая впечатление романтической древности.
В парке поражал «Фонтан цветов»: и водяные фонтаны,
редкие в Крыму, бедном водою. Одним из самых оригиналь-
ных приемов композиции было использование диких скал
(«хаоса») как декоративного паркового элемента1. Поверх-
ность полян — иногда ровная, иногда покатая — великолеп-
но оттеняла почти скульптурные кроны ливанских кедров,
кипарисов и итальянских пиний.
В конце XIX века Никитский сад из питомника растений
превратился в прекрасный парк, который по традиции посе-
щало большинство приезжих. Верхний парк вокруг минис-
терской дачи Никитского ботанического сада был расплани-
рован в 1880-х годах Э.Л. Регелем в ландшафтном стиле.
Нижний Приморский парк, созданный по плану и под руко-
водством ученого-ботаника Ф.К. Калайды (1864-1942), по-
явился позже — в 1912-1914 годах, главным образом для де-
монстрации флоры Японии, Китая и некоторых других
стран2. Любопытно, что в этом парке были устроены бассей-
ны в форме Черного моря3. Эту познавательно-декоративную
парковую затею можно считать характерной чертой садово-
паркового искусства конца XIX — начала XX века. В под-
тверждение приведем в пример парковое озеро на крымском
курорте Саки близ Евпатории, разбитое в 1892 году также
в форме Черного и Азовского морей4, пруды в псковской
усадьбе Алтун в форме Южной и Северной Америк5 и т. д.
На рубеже веков был заложен парк в имении О.М. Соло-
вьевой и В.И. Березина Суук-Су — новом крымском курор-
те. Проект парка был разработан садовником Э.Ю. Липом
при непосредственном участии владельца. В центре парка
располагалось здание казино, привлекавшее богатых отды-
хающих. Парк был разбит в привычном ландшафтном сти-
ле с элементами регулярности. В море выходил известный
«Пушкинский»; грот, наверху были устроены искусствен-
ные развалины «генуэзской крепости». Кипарисы вплот-
ную подступали к зданиям, партеры были обсажены стри-
жеными лаврами, перед дворцом начинались живописные
террасные спуски к морю.
Во второй половине XIX — начале XX века Южный бе-
рег Крыма украсила цепь крупных императорских и вели-
кокняжеских имений, при которых были разбиты велико-
лепные парки, наполненные редкими растениями. Эта цепь
садово-парковых комплексов почти полностью преобрази-
ла ландшафт Южного берега, ставшего фактически руко-
творным, созданным по законам красоты. Их строители
старались максимально использовать природные возмож-
ности той или иной местности.
Парк вокруг великокняжеского имения Харакс (10 га к за-
паду от мыса Ай-Тодор), созданного архитектором Н.П. Крас-
новым в 1905-1907 годах, был украшен глиняными генуэз-
скими сосудами, найденные на археологических раскопках
в усадьбе. Достопримечательностью парковой композиции
был живописный мраморный грот, окруженный стриженой
зеленью, и «античная» беседка, основу которой составили ко-
лонны и антаблемент сгоревшего дворца в Ореанде. Имения
Гаспра и Чаир — характерные для конца XIX века парки
в ландшафтном стиле с великолепными цветниками.
Прекрасно ухоженный парк с увитыми розами трельяжа-
ми и видами на хребет — яйлу был в Кореизе князей Юсупо-
вых, реконструированном архитектором Н.П. Красновым
в 1907-1910 годах. В районе Симеиза и Фороса располага-
лись великолепные парки имений Мухалатка и Форос.
В Мухалатке регулярные элементы сочетались с ландшафт-
ными, в Форосе был устроен традиционный парк ландшафт-
ного стиля (S — 40 га) с небольшими искусственными пру-
дами, каскадами и фонтанами, столь редкими для Крыма.
Кроме ансамблей, расположенных вблизи морского бере-
га, в Крыму появились и горные комплексы — Верхняя
1 Там же. С. 48.
1 Колесников А.И. Указ.соч. С. 81.
J Галиченко А. А. Алупка//Дворянские гнезда России. История, культура,
архитектура. Очерки. М., 2000. С. 296.
1 «Саки» курорт. Сборник научных трудов курорта Саки. Вып. 1. Симфе-
рополь, 1935. С. 16.
5 Нащокина М.В. Русский усадебный парк эпохи символизма (К постанов-
ке проблемы) // Русская усадьба. Сборник ОИРУ. М., 2001. Вып. 7 (23).
С. 29-34.
91
Типы градостроительного творчества в российском городе
Абастуман. Домик Аразиндо.
Открытка начала XX века
Массандра Александра III, Коккозы (Юсуповых) и некото-
рые другие. В них значение парка было также велико.
В 1890 году был утвержден проект императорского двор-
ца в Верхней Массандре, выполненный столичным архи-
тектором М.Е. Месмахером1 (строил архитектор О.Э.
Вегенер). Его архитектурный и ландшафтный облик напо-
минал замки французского Ренессанса, однако в целом пар-
ковые пейзажи предопределяла прекрасная природа Крыма
и садово-парковая эстетика своего времени. Дворцовый
парк был расположен в горах на скате Массандринской яй-
лы на высоте 200-250 м над уровнем моря. Партер перед
ним был отделен от парка оригинальной каменной оградой
с балюстрадой и сфинксами по сторонам. Перед дворцом на
склоне, спускающемся к морю, были высажены две экзоти-
ческие гигантские секвойи, ветви которых создавали при-
родную «раму» открывающемуся из дворцовых окон виду.
В Коккозах — горном имении князей Юсуповых, построен-
ном архитектором Н.П. Красновым в восточном стиле, парк
создавал архитектор-художник В.Я. Фельдман1 2.
Самый крупный садово-парковый ансамбль Крыма (160
га) составляли императорские имения — Ливадия и Ореан-
да, соединенные так называемой «Царской тропой». (Эта
уникальная, практически ровная (без спусков и подъемов)
протяженная дорожка, украшенная лучшими на полуостро-
ве перголами, соединяла в единую цепь не только два импе-
раторских, но и несколько великокняжеских южнобереж-
ных имений.) Оба парка, особенно Ливадийский, были со-
зданы таким образом, чтобы открыть максимальное число
прекрасных видов на море и горы. Близ Большого дворца
в Ливадии, построенного в 1910-1912 гг. по проекту
Н.П. Краснова, намеренно не было высоких деревьев. Они
располагались по сторонам или ниже по склону, чтобы не
закрывать морскую перспективу. В парках Ливадии и Оре-
анды было немало привозных древесных пород — разные
кедры, пихты, сосны, секвойи и т. д., посаженные отдельно
(солитеры) или в группы. Однако бросающиеся в глаза эк-
1 Тыжненко ТЕ. Максиммилиан Месмахер. Л., 1984, С. 59.
2 Колесников А.И. Указ. соч. С. 101.
3 П-ов И. [Панфилов]. Ялтинский городской парк. К вопросу об устройст-
ве парка в г. Ялте. Симферополь, 1898. С. 3.
зоты, умело расположенные садовниками, составляли здесь
лишь 10% зеленых насаждений, остальные были местными
породами. Довольно широко применялось топиарное ис-
кусство — фигурная стрижка лавра, самшита, каменного ду-
ба, виргинского можжевельника.
Помимо парков в крупных императорских или великокня-
жеских имениях, на Южном берегу Крыма все чаще появля-
лись и общественные парки, необходимые для функциониро-
вания растущих курортов. Их устройство в сложившихся на-
селенных местностях уже нередко сталкивалось с обычными
городскими трудностями — недостатком территорий, необхо-
димостью откупа владельческих участков городским само-
управлением. Такова была ситуация в Ялте, ставшей к началу
XX века своего рода столицей крымского южнобережья.
Небольшой Александровский сквер и узкая полоска на-
бережной — это те прогулочные места, которыми во второй
половине XIX века пользовались отдыхающие. Учитывая
потребности растущего курорта, Городское управление
справедливо считало, что «Ялта, как один из лучших рус-
ских курортов, непременно должна иметь хороший город-
ской парк в центре города, на берегу моря»3. Для создания
Николаевского парка (так его предполагалось назвать4) им
была намечена цепь градостроительных мероприятий —
приобретение участков у семи владельцев, изменение трас-
сы Севастопольского шоссе (в обход будущего парка), уст-
ройство бетонного покрытия над частью русла речки Учан-
Су (ее, пересыхающую в летнее время, сочли недостаточно
привлекательной для паркового ландшафта). Кроме того,
в проектируемом парке сразу же задумывалось размещение
необходимых курортных помещений — курзала, морских
купален и ванн5.
Стоит обратить внимание на то, что в парках Южного
Крыма в качестве парковых элементов нередко использова-
лись остатки древних сооружений — развалины «генуэзской
крепости» в Гурзуфе, раскопки римской фактории на мысе
Ай-Тодор в имении Харакс, остатки крепостных стен на ска-
* Там же. С. 17.
5 Там же. С. 15.
92
1.3 СДЛОВО-ПЙРКОВОЕ ИСКУССТВО
Гагры. Общий вид бульвара.
Открытка 'начала XX века
ле в курортном парке Симеиза и т. д. Еще в 1820-1830-х го-
дах. сложилось восприятие Крыма как Русской Эллады1.
Вот почему античные корни многих крымских поселений не
только вызывали живейший интерес археологов, но и под-
талкивали богатых владельцев к их подчеркиванию средст-
вами «чужих», привезенных археологических древностей.
Кажется, больше всего их было в императорском Ливадий-
ском парке — здесь в парковые композиции были вписаны
мраморный саркофаг, вывезенный из Помпей, римская мра-
2
морная статуя, античные терракотовые вазы .
По сравнению с Крымом парки Минеральных Вод и Чер-
номорского побережья Кавказа беднее в архитектурном от-
ношении, но богаче растительностью. Причем в развитии са-
дово-паркового искусства на Кавказе огромное значение
также имел Никитский ботанический сад, поставлявший ту-
да посадочный материал. Несмотря на наличие на Кавказе
значительно больших водных ресурсов, чем в Крыму, их вы-
разительные возможности были все же использованы не
полностью. Тем не менее и здесь в рассматриваемый период
появился целый ряд уникальных садово-парковых ансамб-
лей. Великолепны курортные парки в Боржоми (конец XIX
века), в Сухуми (начало XX века), в Гаграх (начало XX ве-
ка), в Абастумане (конец XIX века) и некоторые другие.
Прекрасным образцом садово-паркового искусства конца
XIX века на Юге России был парк в Ликани (в 5 км от Бор-
жоми). Строительство там крупного дворцово-паркового
комплекса по заказу великого князя Николая Николаевича
началось в 1892 году. Строился дворец по проекту архитек-
тора Л.Н. Бенуа, и закладывался парк под руководством
В. Рамма. Работы велись до 1905 года и были завершены
уже сыном первого садовника — К. Раммом. Созданный на
обоих берегах р. Куры, этот ландшафтный парк был одним
из лучших на кавказских курортах России. Как и в Чомис-
ском парке, элементы регулярности здесь хорошо сочета-
лись о общей свободной планировкой дорожек, подчинен-
ных ландшафту и особенностям рельефа. Главная компози-
ционная ось парка была перпендикулярна реке и вела от
дворца, расположенного на возвышении, к горам. Лужайка,
1 Ширяев СД. Усадебная архитектура Крыма 1820-1840гг.// Крым, 1928.
№ 2 (8). С. 95.
примыкающая к дворцовой террасе, была украшена круг-
лым фонтаном — типичным элементом южного сада. Дере-
вья, кустарники, разнообразные вьющиеся растения были
посажены свободно, причем в их размещении авторы парка
явно старались создать максимальное разнообразие типов
и форм групповых посадок, их цветовых сочетаний.
Великолепные парковые пейзажи были созданы в Ликани
вдоль речных берегов. Ландшафтные архитекторы очень ис-
кусно использовали живописные естественные склоны гор,
включив их в композиции. На одной из вершин сохранились
остатки старой крепости «Петрес цихе>:, создававшей необ-
ходимый архитектурный акцент в ландшафте и, по сути, вы-
полнявшей роль паркового сооружения. Цветовой контраст
крон деревьев и других насаждений дополнялся и чередова-
нием открытых и закрытых пространств. Поросшие лесом
горы и красивые группы хвойных и лиственных деревьев
прекрасно оттенялись двумя обширными полянами, раски-
нувшимися по обеим сторонам от главной оси парка .
В начале XX века появились крупные общественные пар-
ки на морских курортах Абхазии. Парк в Гаграх было зало-
жен в 1902-1905 годах, одновременно с созданием здесь ку-
рорта в имении принца Ольденбургского. Его консультан-
том и создателем питомника для будущего парка выступил
А.Э. Регель. Парк был разбит в ландшафтном стиле и до-
полнен системой декоративных водоемов, оформленных
эффектными деревьями, например вавилонской ивой. По-
среди парка между морем и шоссе шла центральная аллея,
обсаженная платанами, к ней примыкала чудесная аллея
финиковых пальм. Прогулочные магистрали парка были
связаны между собой извилистыми дорожками.
Одним из последних крупных приморских парков пред-
революционной России стал парк «Южные культуры»: (Ад-
лер), основанный в 1910 году (12 га) в качестве усадебного.
Он был создан в ландшафтном стиле с элементами регуляр-
ности, то есть в «смешанном» стиле, характерном для нача-
ла XX века. Считается, что его автором был А.Э. Регель, хо-
тя есть и другие сведения, что создателем этого замечатель-
ного парка был немецкий садовод Рихард Кеппен, в 1896
2 Колесников А.И. Указ. соч. С. 10.
1 Георгберидзе Д.И. Указ. соч. С. 33-35.
93
1 Типы градостроительного творчества в российском городе
Рыбинск. Городской парк.
Открытка начала XX века
году поселившийся в Киеве, где с 1898 по 1900 год участво-
вал в разбивке сада при Мариинском дворце, а также сада
в Ростове-на-Дону. В 1900 году он работал над созданием
дендрария в Сочи («Сад Худекова»), а затем (до 1914 года)
и парка в Адлере1. «Регулярная разбивка была применена
в нем не только около главного дома, но и в глубине парка,
образуя его ясную архитектурно-планировочную структуру.
Группы бамбуков, драцен, пальм, оригинального новозе-
ландского льна и пампасской травы создавали в парке поис-
тине экзотические уголки. Несмотря на богатство расти-
тельности, здесь не возникало ощущения пестроты, что бы-
ло достигнуто умелым размещением и группировкой пород.
В парке было устроено немало открытых пространств — по-
лян, лужаек и т. д. Красоту ему придавали также обширные
водоемы и прекрасные аллеи гималайского кедра, Кавказ-
ь» 2
скои пихты и тюльпанного дерева» .
Парки Крыма и Кавказа конца XIX — начала XX века,
пожалуй, наиболее полно воплощали очень популярную
в то время идею сада «вечной весны», навеянную литерату-
рой символизма. Паркостроители стремились к тому, чтобы
цветущие деревья и кустарники непрерывно сменяли друг
друга в парковом ландшафте. Впрочем, сама идея подобно-
го сада не была изобретением эпохи символизма. Еще изве-
стный английский рисовальщик садов Бэкон (1560-1626),
составивший первый проект ландшафтного парка, совето-
вал «соединять цветы и растения всех времен года для того,
чтобы каждый месяц имел представителей свойственной
ему красоты»1 2 3. Как справедливо констатировал француз-
ский историк садов и парков Лефевр, «при такой последо-
вательности естественных украшений в парке будет царст-
вовать вечная весна»4.
Кроме усадебных, курортных, ботанических и город-
ских садов, в России рассматриваемого времени продол-
1 Р. Кеппен, садовод, из-за своего немецкого происхождения в 1914 году
был отправлен в ссылку в Вятку, где пробыл до 1918 года. Умер в Тиль-
зите в 1925 году (по сведениям О.К. Блиновского, полученным от сына
садовода — Эриха Кеппена (1890-1983) .
2 Путеводитель по парку совхоза «Южные культуры». Сельхозгиз, 1937.
3 Лефевр А. Указ.соч. С.157-158.
жали развиваться и сугубо традиционные жанры садово-
паркового искусства. К ним прежде всего относятся мона-
стырские сады. Появление еще в Древней Руси культуры
садоводства историки второй половины XIX века связы-
вали прежде всего с греческим монашеством. «Начиная
с XI века они (переселившиеся на Русь греческие мона-
хи. — М.Н.) разводят, начиная, конечно, с Киева и Киев-
ского княжества, при княжеских теремах и при устраивае-
мых ими монастырях, сады с культивированными плодо-
выми деревьями и кустарниками: вишнями, яблонями,
грушами, сливами, смородиной, малиной, крыжовником
и пр. (...) Святой Великий Князь Андрей Боголюбский,
во второй половине XII века насадил сад при своем заго-
родном тереме в Боголюбове (...). С тех пор вот уже 700
лет сады процветают во всей Владимиро-Суздальской об-
ласти (...). Точно так же пользуются заслуженною славой
старинные Муромские, Вязниковские, Ярополчьи, Горо-
ховецкие и Суздальские сады, в особенности сад Суздаль-
ского Спасо-Евфимиева монастыря, прекрасно возобнов-
ленный и поддерживаемый в последнее двадцатипятиле-
тие архимандритом Досифеем»5.
От монастырского садоводства вели свое происхождение
и московские сады, не менее знаменитые, чем владимир-
ские. Первый московский сад, упоминаемый в летописи, —
«Подольный садец Св.Алексия митрополита Московско-
го», располагавшийся на южном склоне кремлевского хол-
ма6. Любопытно, что историки подмосковного садоводства
также подчеркивали и его неразрывную связь с монастыря-
ми и русским священством. Вот, например, как этот вопрос
освещал в 1889 году «Русский справочный листок» — весь-
ма популярное рекламное издание своего времени: «...пер-
выми распространителями садов и цветников в Москве бы-
ло духовенство. Это предположение получит еще большую
’ Там же. С. 157.
5 Дубенский Н. Монахи — первые садоводы в России // Московские ведо-
мости, 1887. Ns 359. С. 4.
6 Тонин Н. Подмосковное садоводство. Его прошлое и настоящее. // Рус-
ский справочный листок, 1889. Ns 7. С. 1.
94
1.3 СДДОВО-ПЙРКОВОЕ ИСКУССТВО
Ярославль.
Толгский монастырь.
Открытка начала XX века
силу, если мы проследим относящуюся до садоводства сред-
невековую европейскую литературу. (...) весьма редкое рос-
кошное средневековое иллюстрированное издание, под на-
званием: «Hortus Romanns», т. е. «Римский Сад», где прило-
жены к планы расположения садов, разбивки куртинок,
цветников и проч. Оно написано и издано одним из мона-
хов католического монастыря и, разумеется, было известно
и нашему духовенству.
Эта страсть к садоводству сохранилась и до сих пор в сре-
де нашего духовенства, по преимуществу монашествующе-
го, и все московские, и подмосковные монастыри обильно
насаждены цветами. В Николо-Угрешском монастыре даже
до сих пор сохранился обычай в Троицын день всех прихо-
дящих богомольцев оделять букетами цветов»1. Последнее
замечание весьма симптоматично. Действительно, в рас-
сматриваемый период, кроме привычного садоводства в мо-
настырях активно развилось именно цветоводство. Образ-
ное соотнесение монастырского сада с райским изначально
предполагало наличие как плодоносящих, так и чисто деко-
ративных культур. Однако, общественное внимание, кото-
рым пользовалось цветоводство во второй половине XIX
века, обилие соответствующих пособий, расширение спект-
ра цветущих растений — все это делало развитие монастыр-
ского цветоводства специфичным для своего времени.
Эстетика монастырского цветоводства была весьма ха-
рактерна для садово-паркового искусства второй половины
XIX века в целом. Чаще всего это были орнаментальные
клумбы правильных геометрических очертаний, «вмонти-
рованные» в ландшафтную или регулярную общую плани-
ровку территории монастыря. Стоит подчеркнуть, что тра-
диционность, свойственная монастырскому укладу жизни,
в сфере садоводства обнаруживала себя в преобладании
планировочной регулярности; ландшафтные сады были
здесь сравнительно редки. Прямые прогулочные дорожки
обсаживались деревьями одной породы — лиственницами,
елями, липами, кленами, дубами, пихтами. На территории
монастыря могло быть несколько подобных аллей, отлич-
1 Там же.
2 Дубенский Н. Указ. соч. С. 4.
ных по породному составу, а потому резко различных по
цвету в осеннее время. Например, еловых и лиственничных,
кленовых и пихтовых.
Фруктовые монастырские сады, в отличие от ярких цве-
точных клумб и декоративных кустарников, в которых порой
утопали братские корпуса, были менее подвержены види-
мым изменениям. Как правило, это были также регулярные
посадки, состояние которых во многом зависело от правиль-
ного ухода и выбранного породного состава. Монастырские
фруктовые сады были нередко весьма обширны. Они распо-
лагались как внутри (Донской монастырь в Москве, Бори-
соглебский монастырь под Ростовом Великим), так и вне
стен монастыря (Новоспасский монастырь в Москве).
«В Новоспасском Московском монастыре, на левом нагор-
ном берегу Москвы реки устроен яблочный обширный сад
даже очень недавно, всего каких-нибудь лет сорок пять,
при настоя теле архимандрите Агапите (...) с лучшими сорта-
ми яблонь, числом около 300 дерев. Со смертию архимандри-
та Агапита, сад и обширные три пруда стали было приходить
в упадок. (...) Только в последние три года с настоятельством
в Новоспасском монастыре преосвященного Петра, сады
и пруды его стали заметно .улучшаться год от году» благода-
ря попечениям иеродиакона Иоанна, с особой любовью уха-
живающего за своими яблонями, по примеру (...) вышеупо-
мянутых первых монахов-садоводов в России»1 2.
Яркость цветочных красок и их сочетаний отличала
и усадебные сады Центральной России, о чем сохранилось
множество мемуарных свидетельств; причем пестроту цвет-
ников в них дополняло разнообразие оттенков листвы ок-
ружавших деревьев. Вот, к примеру, как выглядел в начале
XX века сад в Бучалках — имении князей Голицыных
в Епифанском уезде Тульской губернии: «Около дома кра-
совались клумбы с георгинами, резедой, флоксами, левкоя-
ми, турецкой гвоздикой, пионами, росли кусты роз, жимо-
лости, в разные стороны расходились дорожки, обсаженные
ясенем, серебристыми тополями, елочками; там с давних
з
пор высились две липы» .
3 Голицын С.М. Записки уцелевшего // Наше наследие, 2000, № 54, с. 75.
95
Типы градостроительного творчества в российском городе
Общие виды садика особняка
Коншиной на Пречистенке.
Фотография начала XX века
Рассмотрев разные жанры и стороны русского садово-пар-
кового искусства второй половины XIX — начала XX века,
можно сделать вывод о его широком распространении и зна-
чимости для градостроительной культуры своего времени.
Вполне закономерно, что это искусство базировалось на се-
рьезных теоретических разработках западноевропейских
и отечественных ученых. Следует подчеркнуть, что именно
в рассматриваемый период садово-парковое искусство обре-
ло явственные черты научной дисциплины. В свод знаний
садовника, помимо разнообразных сведений об инвентаре
и устройстве садовых сооружений, содержавшихся еще
в трудах по садоводству XVIII — начала XIX века, вошло на-
учное описание различных видов деревьев и растений, видов
почв, история садов и парков мира, стили садово-паркового
искусства, гидротехнические мероприятия и многое другое.
Очерк садово-паркового искусства второй половины
XIX — начала XX века будет неполон, если не суммировать
теоретические выкладки русских ученых садоводов, отразив-
ших динамику панировочных и стилистических изменений
в садово-парковом искусстве России того времени. Среди до-
вольно большого числа книг по садоводству и паркострое-
нию, изданных в тот период в России, было немало компиля-
тивных или полностью заимствованных из зарубежных ис-
точников сочинений. Это отмечали еще современники.
К примеру, «Альбом садовых планов, чертежей и рисунков
различных садовых построений, украшений и пр.», якобы
принадлежащий перу А.Р Остафьева, является перепечаткой
немецкого издания1. Вот почему для дальнейшего рассмотре-
ния выбраны лишь те публикации, которые представляют со-
бой оригинальные сочинения, отражающие взгляды русских
садоводов и садово-парковую эстетику своего времени.
Первой фундаментальной отечественной книгой по садо-
водству рассматриваемого периода стали «Общие правила
разбивки садов в климате средней России», написанные бота-
1 Регель АЭ. Изящное садоводство и художественные сады. СПб., 1896.
С. 353.
ником Императорского Ботанического сада Э.Л. Регелем
в 1876 году (2-е издание — 1883 г.). В этой книге дано ясное
представление о садовой эстетике третьей четверти XIX века,
во многом перекликавшееся с неоднократно цитированной
выше переводной книгой А. Лефевра «Парки и сады», опуб-
ликованной в С.-Петербурге несколько раньше — в 1871 году.
Взгляды Регеля особенно важны для нас потому, что он был
не только теоретиком, но и деятельным паркостроителем. По-
пробуем перечислить наиболее яркие положения его книги.
Иерархия общей композиции представлялась ему тради-
ционной — в ее основе было главное сооружение комплекса:
«Жилой дом составляет естественное средоточие сада и во-
круг него должны группироваться все части. Он осеняется
тенью от дерев, и от него проводятся перспективы, чрез газо-
ны, до известных пунктов самого сада или окрестностей,
причем все некрасивые части последней тщательно закры-
ваются густыми боскетами»2. По мнению Регеля дорожки
«должнь! быть расположены приятными для глаза изгибами
и направлениями (...). Уровень сада должен быть располо-
жен, (...) не совсем ровно, (...) через что будет более разнооб-
разия в саду и газоны будут казаться красивее, особенно ес-
ли они будут более выпуклы. (...) Если по саду протекает ру-
чеек, то вода его употребляется для водяных участков,
располагаемых в красивых направлениях, способствующих
разнообразию и живописности ландшафта»3. В приведен-
ном фрагменте совершенно ясно выражена главная особен-
ность садов второй половины XIX века, то есть эпохи эклек-
тики, — стремление к максимальному разнообразию всех
природных составляющих — планировки, зеленых насажде-
ний, клумб, водоемов, рельефа и т.п. В соответствии с этими
критериями Э.Л. Регелем и были разработаны оптимальные
планировки садов, в зависимости от размеров их участков.
«Удобными пунктами для площадок» мест для отдохнове-
ния и игр для взрослых и детей представляются крайние из-
2 Регель Э.Л. Общие правила разбивки садов в климате средней России.
Спб., 1883. С. 4-5.
3 Там же. С. 5-6.
96
1.3 САПОВО-ПАРКОВОЕ ИСКУССТВО
Общие виды садика особняка
Коншиной на Пречистенке.
Фотография начала XX века
гибы дорожек, перекрестков и те особенные места в саду, ко-
торые привлекают к отдохновению или с которых открыва-
ются красивые виды или перспективы. (...) бассейны с искус-
ственными фонтанами не идут к саду, расположенному в есте-
ственном вкусе, и вообще производят хороший эффект
только там, где можно располагать достаточною массою воды
для образования сильных фонтанов. (...) Единственная краси-
вая форма для подобных ручейков — неправильная, извилис-
тая, (...) Каждый легко убедится, как неприятно впечатление
прямых канав в садах во французском стиле. (...) Берега пру-
дов должны иметь тоже неправильную форму с выемками
и выступами, (...) вследствие чего поверхность воды получает
более привлекательности?'. Суждения Регеля о форме парко-
вых водоемов было широко внедрено в текущую практику.
Водные поверхности большинства рассмотренных нами вы-
ше парков второй половины XIX века — начала XX века бы-
ли наглядным воплощением этой теоретической посылки.
«Разместить боскеты и образовать группы, разбросив ме-
стами одиночные растения, так, чтобы образовались краси-
вые перспективы, произвести приятные контрасты, которые
находились бы в стройной гармонии с общим видом, обвес-
ти местность рамкою, которая в одних частях замыкала бы
перспективу, и возвысить общую картину выбором древес-
ных пород соответственного роста и окраски листа, вот зада-
ча, достойная любителя и ландшафтного садовода»2. Темные
вечнозеленые ели или пирамидальные тополя считались на-
иболее удобными для образования такой «рамки» по обеим
сторонам перспективы, в то время как широко растущие де-
ревья для этого были менее пригодны, так как закрывали со-
бой вид, вместо того, чтобы его окаймлять. Далее Регель осо-
бо подчеркивал, что «при составлении перспективы должно
избегать некрасивой прямой линии посадки, ...отдельные
растения и группы необходимо располагать вдоль всей пер-
спективы в неправильном порядке и в разном расстоянии»3.
В боскетах деревья и кустарники нередко намеренно сме-
1 Там же. С. 9-11.74.
2 Там же. С. 12.75.
шивались, чтобы создать наибольшее цветовое разнообра-
зие, как в период цветения, так и в летнее и осеннее время.
Эффект цветового разнообразия такого сада также подроб-
но описан у Э.Л. Регеля. Вот как выглядит по его мнению
оптимальная перспектива большого сада: «она окаймляется
при самом начале двумя еловыми группами (...); затем сле-
дуют, на одной стороне, большая группа лип, (...) и группа
тополей (пирамидальных — М.Н.\, потом идет группа из
«Berbens vulgaris» с красными листьями и, наконец, группа
серебристых ив (...) с серебряными по обеим сторонам лис-
тьями. На другой стороне перспективы следуют одна за
другой группы: светлозеленых и тонколистных листвен-
ниц, хорошо отражающихся от темной массивной зелени,
окружающих площадку кленов; после этой площадки поме-
щен отдельный экземпляр серебристого тополя (...), а также
отдельно, сибирская ель, производящая своим тонким и вы-
соким пирамидальным ростом приятный эффект. Затем
следует опять группа ив, (...), а на самом заднем плане —
темный еловый лесок. (...) Что же касается до эффекта, про-
изводимого различным колером листьев деревьев, то (...)
перед группою или одиночным деревом с темною зеленью
(...) посажены деревья с яркою или светлою, либо серебрис-
тою зеленью, и наоборот — перед яркозелеными группа-
ми — темные ели или краснолистные древесные породы»'1.
Как тут не вспомнить великолепные видовые перспективы
парков Поречья, Шаровки, других усадебных садово-пар-
ковых ансамблей России, которые представляли прекрас-
ные иллюстрации к данному рассуждению Регеля.
Движимый идеей создания максимальных контрастов
цвета и форм деревьев, Регель советовал использовать в са-
дах «плакучие» разновидности ив, рябин, тополей, акаций
и т. д. Именно поэтому в садах того времени нередкими бы-
ли намеренно искривленные деревья, например рябины
или акации с загнутыми вниз ветками. Цветники в саду он
предлагал устраивать узорчатые или орнаментальные, раз-
3 Там же. С. 19-20.
3 Там же. С. 20-21.
97
Типы градостромтельпого творчества в российском городе
Москва. Беседка в садике особняка
Коншиной на Пречистенке.
Арх. А. Гунст.
Фотография начала XX века
личных форм. В практике особенно были распространены
круглые, поделенные миниатюрными дорожками, усыпан-
ными белым и красным песком, на сегменты. Их засажива-
ли гнетущими однолетними и многолетними растениями,
а также пестролистными оранжерейными породами.
В этой книге Э.Л. Регель опубликовал перечень наиболее
подходящих для нашего климата пород. В него вошли пих-
ты, американская (голубая) и другие виды елей, сибирский
кедр, туя, ирга, можжевельник, кипарисовик, разные виды
тополей, сосен, дубов, лиственниц, кленов, лип, каштанов,
ольхи, березы, акации, боярышника, ракитника, бересклета,
ясеня, жимолости, шиповника, жасмина, сирени и т. д., а так-
же «редкости»; — Амурское пробковое дерево, тамариск гер-
манский, черемуха Маака и другие. Безусловно, весьма ха-
рактерным для этого периода времени было использование
разнообразных сибирских, туркестанских, китайских (манч-
журских) и амурских видов деревьев и кустарников, выве-
зенных ботаниками из научных экспедиций по далеким рос-
сийским губерниям. Обращало на себя внимание и доволь-
но большое количество американских и канадских пород,
активно пропагандируемых столичными ботаниками и ак-
тивно разводимых в то время в специальных питомниках.
Особое внимание Регель уделил розариям — одной из са-
мых популярных составных частей любого сада того време-
ни. В книге не забыты и вьющиеся растения — актинидия,
Дикий виноград, каприфолиум, ежевика и другие. Совокуп-
' Епанчин К. Ландшафтный сад. М., 1891. С. 1-2.
2 Разбивка садов // Московский листок. Иллюстрированное прибавле-
ние. 1905, № 55. С. 6.
ность перечисленных знаменитым ботаником пород как раз
и составляла породное разнообразие русских парков вто-
рой половины XIX — начала XX века.
Если труд Регеля в основном был направлен на доходчи-
вое объяснение общих принципов разбивки садов и давал
множество практических советов по их формированию,
книга К. Епанчина «Ландшафтный сад>: (М., 1891), выдер-
жавшая несколько изданий, была в большей мере направле-
на на раскрытие стилевых особенностей современных садов.
Любопытно, что в качестве эпиграфа к своей книге автор из-
брал строки из поэмы «Сады»; Ж. Делиля «Наблюдайте при-
роду, изучайте ее и подражайте ей>:. Таким образом, этот ро-
мантический тезис, рожденный в 1782 году, оказался акту-
альным и на исходе XIX века.
Само название книги «Ландшафтный сад>; однозначно
указывало на сознательный стилистический выбор конца
XIX века. Оно сразу обнаруживало стилевые приоритеты
Епанчина: «В последнее время английские сады получили
большое преимущество пред французскими с однообраз-
ным симметрическим расположением, с многочисленными
аллеями, которые прорезывают сад во всех направлениях.
И в самом деле, английский сад своею простотой, если мож-
но так выразиться, своею близостью к природе, представля-
ет много преимуществ пред французским садом, где все де-
лается по аршинам. Английский сад легче и дешевле устро-
ить, равно, как и содержать в чистоте и опрятности»1. Стоит
заметить, что традиции ландшафтного сада оставались ак-
туальными вплоть до начала XX века. Так в 1903 году
«Московский листок»; констатировал: «В настоящее время
излюбленным во всех странах типом для устройства цвет-
ников и парков является так называемый «английский
сад»;, создателем которого считается князь Пюклер-Мускау
(1785-1871), смотревший на сад как на картину и сообраз-
но этому избегавший всего уродливого, преувеличенного,
резких контрастов, несоответствия частей. Вместе с тем,
Пюклер замечательно умел пользоваться окружающею сад
местностью, вводя ее в пейзаж и тем расширяя горизонт»2.
В принципе книга Епанчина строилась по тому же плану,
что и пособие Э.Л. Регеля, и к тому же повторяла многие из
его практических советов. Как и Регель, важным вопросом
практического паркостроения второй половины XIX — на-
чала XX века Епанчин считал искусственное зрительное
увеличение границ частных владений. Для этого применяли
в то время просеки в насажденных бордюрах, замены изго-
роди канавами, маскировку заборов растениями, создание
искусственного пересеченного ландшафта и особые насаж-
дения для кулис, способствовавшие мнимому увеличению
перспективы3. Большое внимание уделялось и функцио-
нальному осмыслению садовых дорожек — они должны бы-
ли вести к какой-то цели: реке, беседке, фонтану, скамейке,
красивому виду и т. п. Ручьям (как и Э. Регель) автор сове-
товал придавать разнообразные изгибы, а по берегам укра-
шать диким камнем и альпийскими растениями4, в водо-
емах — кроме отечественных водяных фиалок, кувшинок,
водяных лилий, камыша и таволги, высаживать и привоз-
ные акклиматизированные растения.
В книге есть и некоторые новые акценты, которые стоит
перечислить. Так, например, Епанчин считал, что «слишком
широких видов следует избегать. (...) Красивый и разнообраз-
ный вид более приятен, чем вид грандиозный и однообраз-
ный. (...) Косвенные виды более приятны, чем прямые. (...)
Вид на текущую реку, озеро, пруд и пр., будет изящнее, об-
3 Там же. С. 6-7.
1 Там же. С. 18-19.
98
1.3 САДОВО-ПАРКОВОЕ ИСКУССТВО
Миусский сквер в Москве.
1910-е годы.
Открытка начала XX века
ширнее и веселее, если он направляется не прямо поперек,
а несколько вкось этих предметов»1. Большое внимание
Епанчин уделял устройству модных в то время альпийских
горок: «каменистые участки делаются с исключительною це-
лью иметь удовольствие воспитывать на них те многочислен-
ные растения, известные под именем альпийских, которые
своим красивым ростом и непрерывно сменяющимся цвете-
нием с ранней весны до поздней осени служат не менее изящ-
2
ным украшением сада, чем цветники в наших партерах» .
Весьма полезными для профессионалов-паркостроителей
и любителей были советы: «Пирамидальные деревья хороши
на низких местах; деревья с круглою раскидистою кроною
красивы на возвышенностях. Деревья со светлою листвою, на-
пример, белая ива и серебристый тополь, очень эффекты в те-
ни или впереди деревьев с темною листвою; напротив того
темнолистные породы, например ель, дуб, красивы, если рас-
тут на полном солнце. Рябины и различные сорта китайской
яблони хороши в группах в особенности во время цветения,
1 Разбивка садов // Московский листок. Иллюстрированное прибавле-
ние. 1905, № 55. С. 4-5.
2 Там же. С. 20.
3 Там же. С. 25.
’ В книге А.П. Вергунова и В.А. Горохова «Вертоград» (М., 1996. С. 351)
дан внушительный, но вызывающий сомнения перечень усадебных пар-
ков, в устройстве которых принимал участие Арнольд Регель. Ссылки на
какие-либо подтверждающие архивные документы там отсутствуют -
перечень сформирован на основе упоминаний в современных статьях
и диссертациях о сходстве обнаруженных в натуре парковых приемов
с принципами, провозглашенными в известной книге А.Регеля, чего яв-
но недостаточно для утверждения авторства.
весною, когда деревья покрываются душистыми цветами,
и осенью, когда созревают их плоды. То же самое можно ска-
зать и о черемухе, любимом дереве в наших сельских садах»1 2 3.
Стилистические представления и практические советы,
содержащиеся в книге К. Епанчина, прежде всего отражали
взгляды, господствовавшие в западноевропейском парко-
строении. Об этом красноречиво говорит список использо-
ванных автором источников — это в основном французские,
английские и немецкие пособия по садоводству и соответ-
ствующие периодические издания.
Большой вклад в теорию и практику паркостроения рубе-
жа веков внесли такие мастера русского садово-паркового
искусства, как И.В. Владиславский-Падалка, Н.Л. Давыдов
и А.Э. Регель4, существенно развившие принципы и приемы
создания парков ландшафтного стиля и сумевшие придать
им национальный характер. В различных уголках России
ими было разбито несколько десятков усадебных садов
5
и парков, некоторые из которых уже упоминались выше .
5 Это — Тростянец, Веселые Боковеньки, Аскания-Нова, Цауль, Цинанда-
ли, Адлер, Гагра, Верхний сад Никитского ботанического сада, Сочи, Но-
вый папк в Згуровке, Форос и др. Возможно, они принимали какое-то
участие в реконструктивных работах в парках под С.-Петербургом и
Москвой. Как считает ГМ. Ямщиков, они намного улучшили сады
в Марфине, Ольгове, Воронове, Валуеве, Петровско-Разумовском, Со-
фиевке, Павловске, Гатчине, Ерлине. (Ямщиков ГМ. Паркостроители
России конца XII — начала XX ввека и система их работы. // Охрана
и использование памятников садово-паркового искусства. Сб. науч, тру-
дов. М., 1990. С. 110).
99
1 Типы градостроительного творчества в российском городе
Проект русского цветочного сада.
Арх. А.Э. Регель. 1886 год
Основные положения художественного садоводства, на-
копленные опытом русского паркостроения второй полови-
ны XIX века, А.Э. Регель (сын Э. Л. Регеля) изложил в мону-
ментальной монографии «Изящное садоводство и художе-
ственные сады. Историко-дидактический очерк», изданной
в С.-Петербурге в 1896 году. Эта книга, отразившая взгляды
поздней эклектики и модерна на садово-парковое искусство,
значительно отличается от всего, что было издано ранее
в России, не только содержанием, в большой степени ориги-
нальным, но и количеством иллюстраций, среди которых,
кроме обилия гравюр, рисунков и планов парков, было не-
мало прекрасных фотографий.
Именно в этом труде впервые была подробно охарактери-
зована профессия ландшафтного архитектора или садостро-
ителя, как ее называл автор. Помимо необходимых каждому
профессионалу знаний по истории и практике садового ис-
кусства, по ботанике и геодезии, Регель впервые вводит
в свод профессиональных знаний чисто архитектурные
представления и приемы композиции. Он рассматривает в
отношении садово-паркового искусства понятия соразмер-
ности, равновесия, линии, массы, контраста, цвета и тени1.
Рекомендует применять при создании проекта парка не
только чертежи, причем очень подробные, но и модели (гли-
няные, картонные или «натуральные»)1 2. Знаменательно, что
автор соотносит профессию с архитектурно-градострои-
тельными специальностями и подчеркивает ее большую
скрупулезность и тонкость: «...тех общих очертаний, кото-
1 Регелъ А. Указ. соч. С. 245-249.
2 Там же. С. 243-244.
3 Там же. С. 238-239.
рыми может довольствоваться землемер, топограф, инженер
и т. д. — для садостроителя недостаточно; те (...) могут обой-
ти много деталей, не имеющих для них никакого особенного
значения, тогда как последний должен тщательно отметить
не только каждую границу, каждый профильный уклон поч-
вы, каждый ключ или родник, каждую топь и сырь, но и точ-
ное расположение древесных и кустарниковых групп, каж-
дый крупный камень, а главное — каждую перспективную
линию»;3. Другими словами, Регель раньше, чем планиров-
щики-градостроители, подошел к пониманию подлинного
градостроительного мастерства, требующего «вживания»
в макро- и микроландшафт местности, базирующегося на
выявлении и подчеркивании всех особенностей места. Это
несомненно можно рассматривать как его крупный вклад
в градостроительную теорию своего времени.
Текст монографии был подразделен на две основные части:
«Исторический очерк», в который вошли характеристики са-
дов разного стиля, и «Теория художественного садоводства»,
содержавшая описание всех применяемых композиционных
и планировочных приемов. Обе части содержали теоретичес-
кие и фактологические новации. Историю садово-паркового
искусства А. Регель, например, подразделил на четыре основ-
ных типа, или стиля, — Восточный, Классический, Роман-
ский (регулярный) и Естественный, по существу отбросив
принятую классификацию стилей по странам и эпохам. Весь-
ма важным отличием книги от всех предшествующих изда-
ний по этой теме было наличие большого раздела по истории
русских садов и парков. Здесь впервые был суммирован
и обобщен обширный разрозненный материал, позволивший
младшему Регелю увидеть в отечественном садово-парковом
искусстве цельное и самостоятельное явление.
Размышляя об отличиях мировоззрения русского чело-
века от европейца, автор пишет об особом чувстве природ-
ной красоты, свойственном нашим соотечественникам
и породившем русскую садово-парковую эстетику: «Рус-
ский человек всегда отличался искреннею, неподдельною
любовью к природе, перемудрить которую — т. е. переина-
чить на свой лад — ему и в ум не приходило: он наивно вос-
хищался мощным разливом матушки Волги или батюшки
Дона, любил и степь неоглядную — ковыльную, непочатую;
слова Гоголя: «Черт вас возьми степи, как вы хороши!»
прямо выхвачены из русского сердца. Но выше всего ста-
вил он лес дремучий (...). Прохладный бор — березняк или
дубрава — был (...) излюбленным местом русских людей,
частью ради охоты, частью ради ягод и грибов, но всего бо-
лее ради чудной, дикой, таинственной красы. (...) Обратите
внимание на местоположение любого из старинных монас-
тырей: все они пользуются роскошным видом и, утопая
в зелени садов, сами представляют замечательно красивую
картину»;4. А. Регель считал, что именно благодаря любви
русских к безыскусственной природе на Руси не появился
свой «русский стиль» садов. Полезность, или утилитар-
ность, присущую древнерусским садам, он относил к чер-
там общеевропейским, поскольку «до утилитарности доду-
мался — увы! — каждый оседлый народ»5. Тем не менее Ре-
гель первым дотошно собрал и систематизировал все, что
касалось русских средневековых садов и аптекарских ого-
родов, а также парков XVIII — начала XIX века, заложив,
таким образом, основы истории русского садово-паркового
искусства.
Значительный раздел своей монографии А. Регель по-
святил русским садам XIX века, заметив попутно, что «пер-
4 Там же. С. 146.
5 Там же. С. 164.
100
1.3 САДОВО-ПАРКОВОЕ ИСКУССТВО
вая и последняя четверть XIX века разнятся друг от друга
так резко, точно между ними лежат не десятки, а целыя сот-
ни лет»1. Автор справедливо подчеркивал, что в этот пери-
од на смену пышным усадьбам пришли городские сады
и скверы, и далее давал эмоциональный и достаточно кри-
тичный очерк поздних садов и парков России. Их стилисти-
ческая принадлежность, определявшаяся его предшествен-
никами — Э. Регелем и К. Епанчиным — как ландшафтный
(пейзажный) стиль, А. Регелю виделась «франко-амери-
канской»: «...новейшие скверы — преимущественно состоя-
щие из широких аллей и пестрых клумб... — придерживают-
ся принципа, который всего ближе можно назвать франко-
американским: тут все искусственно, от ковровых клумб до
скопища разнородных дерев, как бы собравшихся на свида-
ние со всех концов света; и искусственность эта не только
не скрывается, (...) а как бы нарочно бьет в глаза»1 2 3. К иному
стилевому направлению, по мнению Регеля, относились
большие городские и загородные парки: «Преобладающий
стиль их — англо-германский, выдающаяся черта — дове-
денное до совершенства уменье располагать тени и оттенки
дерев, а главный недостаток — излишнее дробление посред-
з
ством ненужных дорожек» .
Впервые обобщая богатый материал по современному
русскому паркостроению, А. Регель, уделил много внима-
ния окраинам Российской империи. На страницах его кни-
ги есть информация не только о садах Украины и Средней
России, но и о садах Сибири, Дальнего Востока, монастыр-
ских садах Валаама, садах Туркестана, Тифлиса, Владикав-
каза4 и т. д.
Фактологический материал первой части книги — осно-
ва теоретических положений второй части. В главе «Пропе-
девтика» Регель касается всех элементов композиции сада
или парка — линий и массы, цвета и тени, контрастов, пла-
на, теории перспективы естественного и искусственного ос-
вещения. Весьма любопытны его рассуждения о выборе
стиля будущего сада. Он выделяет в садоводстве историче-
ский, национальный и естественный стили, обосновывая
это следующим образом: «...пока существуют здания и па-
мятники в греческом, римском, готическом, флорентий-
ском, ленотровском, тудорском, помпадурном и т.п. стиле,
до тех пор не перестанет существовать и соответствующий
садовый тип; и если окружить подобное сооружение несо-
ответствующей садовой обстановкой, то получится резкий
анахронизм, и лучшая доля эффекта утратится. (...) В но-
вейших садах, место исторического стиля занимает нацио-
нальный (курсив автора. — М.Н.), т.е. тот, в котором преоб-
ладают отличительные черты местного характера. Нынеш-
ний кавказский сад не похож на нынешний же
итальянский, или французский на голландский, индейский
на турецкий, египетский или малоазиатский на северо-рус-
ский или английский, как ни уподобляй их по внешности —
обстановка, климат, растительность не те. (...) Для более
крупных парков и садов принят в настоящее время естест-
венный (курсив автора. — М.Н) — художественный, живо-
писный, ландшафтный или пейзажный — стиль...»5.
Подчеркивая важность национального стиля, Регель заме-
чал: «...достаточно (...) — применения некоторых особеннос-
тей в расположении, орнаментах и цветах, составляющих от-
личительные черты местного архитектурного стиля — и на-
циональный стиль создан. Это положение я применил
к русским садам, не только в теории, но и в течение пятнад-
1 Регель А. Указ. соч. С. 207.
2 Там же. С. 208.
3 Там же.
’ Там же. С. 214.
Проект дачного сада с зимующими
растениями для Северной России.
Арх. А.Э. Регель. 1891 год
цатилетней практики»6. Представляя национальный стиль,
Регель, подробно разобрав возможные композиционные
приемы регулярной и естественной разбивок, которые сами
по себе, по его мнению, не обозначали стиля, и посвятил за-
ключительную главу русской флоре. Здесь было множество
сведений о деревьях и кустарниках, партерных и водяных
растениях, посадка которых в парках «обеспечивала» их на-
циональный облик. В параграфе «Ковровые клумбы в рус-
ском стиле» Регель привел несколько возможных планов,
использовав яркие орнаменты из древнерусских старопечат-
ных книг и народных вышивок. Такой подход к проектирова-
нию типичен для второй половины и конца XIX века, ведь
именно изучение и применение орнаментов лежало в то вре-
мя и в основе использования национального стиля в архи-
тектуре.
Существенным новшеством в подходе Регеля к созда-
нию садов и парков было привлечение возможностей фо-
тографии7, а также серьезное, подчеркнуто внимательное
отношение к планам (одноименные параграфы есть во
многих разделах его книги). Культура изображения зеле-
ных насаждений на проектных чертежах, наглядно проде-
монстрированная в монографии, свидетельствовала о вы-
работке в градостроительстве и садово-парковом искусстве
единого профессионального графического языка, позво-
лявшего обозначить любые композиционные эффекты
5 Там же. С. 267-268.
6 Там же. С. 268.
’ Ямщиков ГМ. Указ.соч. С. 111.
101
Типы градостроительного творчества о российском городе
Проект дачного парка с зимующими
насаждениями для Средней России.
Арх. А.Э. Регель. 1894 год
и нюансы. Это было безусловной приметой времени, по-
скольку культура садового чертежа в России, хотя и имела
средневековые корни, не была широко распространена
вплоть до конца XIX века. (Если большие парки еще име-
ли чертежную подоснову, маленькие сады практически по-
всеместно разбивались «на глаз», без предварительного
проекта.)
Важным вкладом А. Регеля в теорию русского садово-
паркового искусства оказалось подробное рассмотрение
приемов разбивки небольших дачных и городских садов
и парков Северной России. По примеру отца он дал образ-
цы их планировок и разобрал возможные ошибки при их за-
кладке. Планировка на рекомендованных им примерах бы-
ла в целом нерегулярной, изгибы дорожек, обходящих сад
по периметру, были плавными, без резких переломов. Вбли-
зи дома помещались геометрически правильные клумбы
или боскеты с симметричными цветочными арабесками
и бордюрами, подчеркивавшими центр композиции — дом.
В целях зрительного увеличения Регель советовал разме-
щать высокие насаждения ближе к его границам, оставляя
центральное пространство свободным для газонов, фонта-
нов и небольших водоемов. Ученый предостерегал и против
излишней дробности дорожек и зелени, мешавших цельно-
сти общего впечатления.
Помимо теоретической ценности для садоводов России,
эта практическая часть труда Регеля была активно востре-
бована современниками. Владельцы городских особняков
и загородных усадеб начала XX века нередко создавали их
буквально «по Регелю». Например, при особняке В.П. Кон-
шиной на Пречистенке был устроен крошечный садик
с круглым фонтаном против центра фасада, правильными
цветочными клумбами и орнаментальными арабесками.
Единственным противоречием было то, что, вопреки сове-
там Регеля использовать отечественные породы, здесь
в изобилии были посажены агавы и пальмы, убиравшиеся
на зиму в зимний сад особняка.
Похоже обустраивались и многие десятки средних и мел-
ких российских усадеб. В небольшом имении Курлак
А.В. Станкевича в Воронежской губернии перед домом,
увитым диким виноградом и плющом, также был устроен
фонтан и яркие цветочные клумбы, между которыми на до-
рожках были расставлены садовые вазы с цветами, цветоч-
ные бордюры и... пальмы. Любовь к экзотическим деревьям
и цветам, свойственная русскому паркостроению конца
XIX — начала XX века, позволяла хотя бы в летнее время
зрительно преодолеть скромность среднерусской природы
в пользу богатства южной. И эту тягу не могли переломить
никакие теоретические призывы к созданию «национально-
го стиля» в паркостроении.
Последним крупным теоретиком садово-паркового ис-
кусства дореволюционной России был В.Я. Курбатов —
блестящий знаток русского искусства, член объединения
«Мир искусства»:. Его суждения о современном паркостро-
ении представляли собой следующую (за Регелем) ступень
102
1.3 СПД01ВМРК010Е ИСК9ССТЮ
в его осмыслении. Его первые теоретические суждения
о данном предмете были обобщены и высказаны в столич-
ной периодике, а затем существенно расширены и сведены
воедино в глубокой книге «Сады и парки. История и теория
садового искусства» (СПб., 1916). Идеи и мысли Курбатова
позволяют представить русское паркостроение 1910-х го-
дов и его теоретическую подоснову, в недрах которой фор-
мировался новый взгляд на стиль, метод и место садово-
паркового искусства в культуре России.
В этом аспекте весьма красноречив отклик В.Я. Курбато-
ва на устроенную в 1914 году в Таврическом саду в Петер-
бурге Международную Юбилейную выставку садоводства,
имевшую большой успех. Курбатов, оценивая ее результа-
ты, напротив, посчитал их неудачными и высказал взгляды,
характерные для его круга архитекторов и художников:
«...с понятием о саде неразрывно связано представление
о красоте. (...) В России позабыли про красоту садов, и не
стараются ее возобновить. (...) Искусство XIX века, искус-
ство академий, унесло красоту от жизни. Будучи подража-
тельным, оно стремилось или к подражанию образцам бы-
лых эпох, или к воспроизведению природы, называемому
точным, и вследствие этого мало-помалу потеряло связь
с традициями и с непосредственным чувством прекрасного.
(...) ...нынешние садоводы, увлеченные выращиванием но-
вых сортов растений, позабыли о том, что сад, сам по себе,
как целое, может и должен быть красив»1.
Как художественный критик новой волны Курбатов оце-
нивал современное русское садово-парковое искусство как
упадок, связывая его с общим упадком зодчества, который,
по мнению всех «мирискуссников», начался с уходом из
практики классицизма XIX века, то есть как раз во второй
половине XIX века. Именно поэтому его текст пестрит про-
тивопоставлениями современных садов садам классичес-
кой эпохи, в том числе русским. Вот некоторые из них.
«Устройство (...) в парках и садах «естественных» каска-
дов, гротов, холмов, ручьев и т.п. производит всегда впечат-
ление подделки. (...) Большие мастера, как напр. Чэмберс
или Гонзаго... старались достигнуть желаемых эффектов
при помощи рассадки и ухода за деревьями и распределени-
ем последних в определенные группы. Меньшие мастера,
как Кэнт и Карамон, обращали главное внимание на пави-
льоны, храмики, мостики, каскады и т.п. Именно, это второе
течение было преобладающим в течение первой половины
XIX века. Оно остается и сейчас в виде представления
о том, что красота создается не красотою посадок, а разно-
образием монументов»1 2. «Основная ошибка современного
устройства парков в том, что план заказывается случайному
архитектору или выбирается по конкурсу, устройство вы-
полняется в короткий срок, и после этого парк поступает
в заведывание садовника Где же в этом случае автору рас-
считывать и понять, а главное предугадать те эффекты, ко-
торые дадут ему разросшиеся купы деревьев. Остается или
надеяться на творческую силу природы или наметить фор-
мы групп, заранее отказавшись от эффектов, производимых
разросшимися тенистыми дубами, стройными тополями
или пирамидальными елями. (...)
Теперь больше всего стараются о составлении замыслова-
того плана дорожек, причем забывают, что если парк мал,
то все извилины аллей можно изучить в короткое время, а, ес-
ли велик, то и самая простая и ясная сеть дорожек запомина-
1 Курбатов ВЛ. О возрождении садовой архитектуры // Архитектурно-
художественный еженедельник, 1914. № 15. С. 155-154.
2 Там же. С. 156.
3 Там же. С. 156-158.
4 Там же. № 14. С. 178-179.
ется с трудом. (...) Самым нелепым приемом садового зодче-
ства являются извилистые дорожки, если извивы не вызваны
какими-либо препятствиями вроде крутых обрывов, или из-
лучин рек. (...) Современные садоводы ничего не рассчитыва-
ют, так как берут план местности, где предполагается парк
или сад наносят на него без смысла несколько извивов и по-
сле этого так же случайно намечают несколько групп деревь-
ев. Ни живописности, ни красоты не получается, но гуляю-
щий нередко раздражается от бессмысленности дорожек и от
непонятности назначения беседок и храмиков. Особенно не-
лепы извилистые дорожки в городских садах, где гуляющие
изучают повороты их в несколько минут, а проходящие через
парк должны удлинять свой путь без всякого смысла (...)
Парк даже небольшой по размерам может казаться бесконеч-
но разнообразным, если только перспективы рощ и холмов
будут непрерывно меняться. В этом случае безразлично, пой-
дем ли мы между ними по прямой или извилистой линии, так
как важно не то, как мы идем, а то, что видим»3.
В.Я. Курбатов, пожалуй, первым серьезно поставил во-
прос о соответствии облика и плана городских садов образ-
ному и реальному облику того или иного города Этот сти-
левой регионализм был весьма характерен для взглядов
А.Н. Бенуа, И.А. Фомина и некоторых других «мирискусни-
ков»: «Сооружать в середине города искусственные каскады
и извилистые пруды по меньшей мере нелепо, а между тем
это делается постоянно. Сад, находящийся внутри города,
должен быть согласован с линиями последнего, в известных
случаях он может служить центром последнего и тогда, разу-
меется, должен быть отмечен посредине или монументаль-
ной постройкой или эффектною группою деревьев. (...) Мо-
нументальные украшения садов европейского континента
вообще мало утешительны, а русских сплошь отвратитель-
ны В этом отчасти виновато представление о какой- то спе-
циальной беседочной архитектуре, а также постановка бюс-
тов и статуй великих людей и разных скульптур, отнюдь не
предназначенных для сада. Бюсты Александровского сада
(около Адмиралтейства. — МЛ.), Бернштамовские скульп-
туры на набережной останутся символами современной без-
вкусицы»4.
Курбатов не просто критиковал, он отрицал «пейзажное»
паркостроение второй половины XIX века, то есть то, что те-
оретически нашло свое отражение в книгах Э.Л. и А.Э. Реге-
лей: «Необходимо... отказаться от пейзажного садоводства
и допускать его или как крайность, или тогда, когда зодчий
уверен, что овладел своим искусством (...) сад должен иметь
строго архитектурную разбивку, а дорожки должны быть
расположены так, чтобы избегнуть соблазна для гуляющего
отступать от них из-за желания полюбоваться красивым ви-
дом или пройти ближе. (...) Мелкие дорожки могут изви-
ваться, но лишь следуя контуру рощ, холмов или речки. Из-
вилины речки или пруда должны быть непременно оправда-
ны топографией местности»5.
Любопытно, что регулярную разбивку Курбатов называл
архитектурной, в то время как само садово-парковое искус-
ство считал «противоположной зодчеству отраслью искусст-
ва»6. Его убежденность в этом основывалась на следующем
логическом умозаключении: «Задача зодчего заключается
в красивом покрытии пространства, а задача устроителя сада
в красивом открытии пространства и в увлечении восхищен-
ного взгляда в даль...»7. Выводя искусство создания садов
5 Там же. С. 183.
6 Курбатов ВЛ. Сады н парки. История и теория садового искусства.
СПб., М.О.Вольф. 1916. С.П.
’ Там же. С. П-Ш.
103
1 Тпы градост оитедъпого творчестда в росспйском городе
и парков из области зодчества, известный историк искусства
не учел активно развивавшегося в то время градостроитель-
ства, составной частью которого вскоре стала ландшафтная
архитектура Тем не менее приведенное мнение дает нам воз-
можность понять ту типологическую неопределенность, ко-
торая существовала в отношении к садово-парковому искус-
ству на протяжении всего рассматриваемого периода
Первые проекты садов, в которых возрождались бы регу-
лярные принципы планировки, присущие паркам Ленотра,
а впоследствии русскому паркостроению конца XVIII — на-
чала XIX века, появились в градостроительной практике
России перед Первой мировой войной. В качестве примера
приведем парк Тучкова буяна в С.-Петербурге — проект
О.Р. Мунца, опубликованный в печати1, составленный по
рекомендациям В.Я. Курбатова. Все здания — «выставоч-
ное», «для съездов» и «для музеев» — были отделены друг
от друга! обширными регулярными скверами, диагональны-
ми дорожками и окаймлены регулярными аллеями вдоль
набережной, составляя единое стилистическое целое с ар-
хитектурным замыслом. Схожими средствами в 1914 году
С.-Петербургская управа хотела привести в благоустроен-
ный вид Екатерингофский парк — замостить, разбить доро-
ги и аллеи, очистить пруды и канавы, установить скамейки,
упорядочить освещение, засыпать р. Екатерингофку2.
Возвращение к эстетике регулярных (французских
и русских) парков в садово-парковом искусстве 1910-х го-
дов было стилистическим и содержательным аналогом не-
оклассического движения в архитектуре и своеобразной
реакцией на почти вековое господство пейзажного стиля
в паркостроении. Органичность и строгость породного со-
става, четкость и ясность планировочного замысла класси-
цистических парков, ставшие столь очевидными с разви-
тием проектных чертежей в теории и практике садоводст-
ва, пришли на смену «изящному садоводству» XIX века —
его прихотливо изогнутым дорожкам, ярким орнаменталь-
ным клумбам, полихромии растений, многообразию ма-
лых форм.
Садово-парковый неоклассицизм, только начавший фор-
мироваться в 1910-е годы, фактически завершил историю
садово-паркового искусства второй половины XIX — нача-
ла XX века, подготовив некоторые предпосылки для его
развития уже в советский период.
1 Мунц О. К вопросу о застройке Тучкова буяна в С.-Петербурге // Архи-
тектурно-художественный еженедельник, 1914. № 19. С. 221-225.
1 Архитектурно-художественный еженедельник. СПб., 1914. № 17. С. 207.

Кириченко Е.И.
Z.1
АРХИТЕКТУРНО ОРГАНИЗОВАННОЕ ПРОСТРАНСТВО ГОРОДА.
УЛИЦЫ И ПЛОЩАДИ
Архитектурно организован-
ное пространство города, то, которое создается на основе
свойственных определенному времени принципов проекти-
рования, возникает в ходе применения их в соответствии
с общепринятой в государстве иерархией: поселений, терри-
торий в этих поселениях, наконец, иерархией разных типов
зданий. Высшими по значимости типами поселений являют-
ся города. Но и города имеют свою иерархию. Значимостью
общероссийского масштаба обладают столичные города.
В России с основанием Петербурга образовалось две столи-
цы. Москва сохранила за собой титул второй, древней или
первопрестольной столицы. За столицами следовали по нис-
ходящей линии губернские, уездные и безуездные города.
Кроме городов существовал ряд типов поселений, зани-
мавший более низкое место на иерархической лестнице,
но не столь определенно разработанное, как это существова-
ло применительно к городам. Самое низкое место в иерархи-
ческой структуре занимали сельские поселения — села (сель-
ские селения с церковью) и деревни (сельские селения без
церкви или с часовнями). Между городами и селами находи-
лись поселения промежуточного типа, имевшие относитель-
но древнее происхождение (посады, слободы) или возник-
шие во второй половине XIX — начале XX века (фабричные
села, железнодорожные поселки, дачные поселки, города-са-
ды). Последние появились сравнительно поздно в ходе и как
следствие промышленного переворота и его детища — желез-
нодорожного строительства.
На деле этими типами поселений их состав не исчерпы-
вался. Свое место в системе расселения занимали усадьбы.
Иногда они находились в непосредственной связи с селами,
иногда существовали самостоятельно, в некотором отдале-
нии от сел и деревень. То же следует сказать о монастырях.
В рассматриваемый период монастыри, подобно усадьбам,
могли существовать как самостоятельный, автономный ор-
ганизм, а могли (чаще всего так и было) — быть частью бо-
лее крупного градостроительного образования. Однако эти
типы градостроительного творчества не рассматриваются
в данной работе. Главным объектом исследования остаются
города и так или иначе связанные с ними и генетически
и функционально, а также архитектурно-градостроитель-
ными особенностями типы градостроительного творчества.
От официального статуса города зависел обязательный
для него состав строений, прежде всего административных
зданий губернского или уездного масштаба. Кроме того,
в губернских городах Европейской России, там, где дворян-
ство представляло собой организованное сословие, возво-
дились здания дворянских благородных собраний, дворян-
ских пансионов.
Города оставались средоточием народного просвещения.
В столичных и губернских городах сооружались универси-
теты и институты. В столицах и в губернских городах по-
явились первые гимназии, возводились театры и музеи. На-
конец, в городах этого типа, ранее, чем в уездных городах,
появились доходные многоквартирные дома. Как правило,
по размерам территории и представительности застройки
губернские города превосходили уездные, в свою очередь
уступая столичным.
В зависимости от особенностей отдельных регионов го-
рода разного уровня сильно отличались друг от друга. Горо-
да Среднего и Нижнего Поволжья и особенно Юга и Запа-
да значительно превосходили по размерам города северной,
северо-западной и центральной частей Европейской Рос-
сии. Значительно превосходили они по размерам и предста-
вительности застройки и города Азиатской России. Напро-
тив, среди городов Среднего и Нижнего Поволжья, южных
и западных окраин Европейской России находилось нема-
ло уездных городов (Ростов-на-Дону, Одесса), обладавших
столичностью архитектурного облика и не уступавших по
размерам губернским городам Центра и Юга Европейской
России.
Более того, в России второй половины XIX — начала XX
века насчитывалось немало торговых и промышленных сел,
имевших вполне городской облик и застройку. Характер за-
стройки поселений подобного рода определялся неземле-
дельческими занятиями населения такого рода сел. Зачас-
тую они не только не уступали, но даже превосходили по
численности населения уездные, а то и сравнительно не-
большие губернские города. Основная масса подобных,
официально имевших статус сельских, поселений находи-
лась в Центральной и Южной России.
На облик города оказывали влияние климатические ус-
ловия, рельеф местности, национальный состав жителей
и их культурно-исторические традиции, наконец, древность
и присутствие в нем исторических сооружений и комплек-
сов — кремлей и монастырей.
В целом облик российского города XIX — начала XX ве-
ка относительно молод. Это утверждение справедливо по
отношению ко всем без исключения городам, вне зависимо-
сти от их истинного возраста и времени возникновения.
Причин тому две. Первая — радикальная перепланировка
на началах регулярности, пережитая городами во второй
половине XVIII — начале XIX века. Вторая, неразрывно
связанная с первой, сделавшая возможной относительно
безболезненное и радикальное преобразование пространст-
венно-планировочной структуры древнерусского города, —
абсолютное преобладание деревянной застройки и ее отно-
сительная недолговечность. Поэтому за немногими исклю-
чениями города России регулярно распланированы. Они
имеют широкие прямые улицы и просторные правильной
геометрической формы обширные площади.
Огромные пространства империи, относительно слабая
заселенность даже самых обжитых регионов, большие рас-
стояния между поселениями, прежде всего между города-
ми, особенно за Уралом, не могли не наложить отпечатка на
свойственное российскому городу чувство пространства.
Российские города раскинулись широко и привольно. Гос-
подствует относительно рассредоточенная невысокая за-
стройка, раскрытая, как правило, на природу.
Хотя период, начавшийся на исходе 1825 года царствова-
нием Николая I и закончившийся в 1917 году Октябрьской
106
2.1 АРХИТЕКТУРНО ОРГАНИЗОВАННОЕ ПРОСТРАНСТВО ГОРОДА. УЛИЦЫ И ПЛОШАЛИ
Петербург. Доходные дома на Невском
проспекте. Фотография начала XXвека
революцией, не внес кардинальных изменений в простран-
ственно-планировочную структуру городов и в принципы
архитектурной организации пространства, определившиеся
в царствование Екатерины II, процесс их развития не пре-
кратился и не свелся к единообразию.
В основном рост городов проходил двояким путем. Пу-
тем расширения территорий, продолжая заданную высо-
чайше утвержденными планами регулярную схему плани-
ровки. Создававшиеся вновь районы, прокладывавшиеся
вновь улицы возникали как продолжение существовавших
ранее кварталов и улиц. Территория города увеличивалась,
но структура и пространственно-планировочная организа-
ция города оставалась неизменной. Второй путь увеличе-
ния интенсивности застройки — повышение этажности
и плотности застройки кварталов и отдельных владельчес-
ких участков — характерен в основном для центральных
районов, особенно для столичных, и лишь отчасти для гу-
бернских городов. Изменение облика и масштаба застройки
городов происходило в ходе распространения новых типов
зданий и изменения вечных, таких, как жилые дома всех
рангов и церквей, их облика, композиции, стиля.
Вместе с тем принципы регулярного градостроительства
сохраняют жизнеспособность на протяжении всего периода
середины XIX — начала XX века. Сохраняются и его основ-
ные признаки — застройка по красной линии улиц, фрон-
тальность и фасадность композиций, иерархия парадного
внешнего (уличного) и внутридворового (внутрикварталь-
ного) пространства. По-прежнему только парадное уличное
общественно значимое пространство является пространст-
вом искусства архитектуры. Только оно подлежит обяза-
тельной организации в соответствии с господствующими
в определенное время архитектурно-художественными
нормами.
Середина XIX — начало XX столетия были временем ди-
намичного изменения облика городов, их масштабности.
Несмотря на продолжавшие сохранять обязательность нор-
мы регулярного градостроительства, исподволь менялся
сам принцип функционирования регулярности. Исходным
в регулярном градостроительстве по-прежнему остается
план. Но меняется мотивировка вносимых в городской
план изменений.
Территориально город середины XIX — начала XX столе-
тия растет за счет расширения распланированного ранее
пространства и согласования планировки новых террито-
рий с созданной ранее системой улиц. Но импульс росту го-
рода, в отличие от предшествующего периода, дает уже не
107
I Город как крдожествеппый организм
Москва, ул. Ильинка
(на переднем плане здания
Верхних (1889-1893,
арх. А.И. Померанцев) н Средних
(1890-1892, арх. Р.И. Клейн)
торговых рядов.
Фотография начала XX века
план, разрабатываемый в связи с административно-полити-
ческой функцией города. Город XIX века перестает быть по
преимуществу административным центром. Резко возрас-
тают его торгово-промышленно-транспортные и культур-
но-просветительные функции. В связи с этим рост города
идет под воздействием неизвестных предшествующему пе-
риоду градоформирующих объектов.
Появление на территории города градоформирующих
объектов нового типа — промышленных сооружений, про-
кладка железной дороги, устройство железнодорожной
станции или пароходной пристани, совокупность всех или
некоторых из этих факторов дает толчок росту города, вы-
зывая появление новых районов.
Таким образом, регулярность планировочного приема со-
храняется, но меняется самый процесс создания регулярного
плана. План города, сохраняя внешние признаки регулярно-
сти, теряет значение или, скорее, перестает быть основным
началом, порождающим градостроительную деятельность.
Эта функция вновь, как в Древней Руси, переходит к градо-
формирующему объекту или объектам, применительно
и с учетом которых разрабатываются проекты планировки
подлежащих застройке на регулярных основаниях новых го-
родских территорий.
Однако в середине XIX — начале XX столетия в отличие
от Древней Руси далеко не все градоформирующие или, точ-
нее, градопорождающие по своему назначению объекты об-
ладают соответствующей его воздействию на судьбу застрой-
ки поселения архитектурной выразительностью. Чаще быва-
ло наоборот. Для основных градоформирующих объектов
середины XIX — начала XX века характерно именно несо-
впадение градоформирующего воздействия, несоизмеримого
по активности, силе и выразительности с силой их художест-
венно-смыслового воздействия. Как правило, художествен-
ная выразительность и содержательная значимость основ-
ных градоформирующих объектов далеко уступают активно-
сти их градообразующей функции, будь то промышленные
предприятия, порты, а отчасти и железнодорожные станции
со зданиями вокзалов.
В середине XIX — начале XX столетия изменился и сам
характер архитектурно организованного пространства горо-
да. Господствовавший во второй половине XVIII — первой
четверти XIX века иерархический принцип подчинения вто-
ростепенного главному вытесняется принципом взаимодей-
ствия одноуровневых элементов. В результате меняется об-
лик и преобладающий тип композиции зданий независимо
от того застроена ли улица сплошным фасадом и отдельные
постройки располагаются на ней без разрывов, вплотную
друг к другу или с разрывами.
В композиции фасадов независимо от назначения здания
господствуют принцип равномерно-ритмической организа-
ции элементов одного уровня и ритмическое взаимодейст-
вие элементов разного уровня и характера. По-прежнему
регламентируемая строительным законодательством высота
этажей и размеров окон приводит к тому, что разные соору-
жения, построенные независимо друг от друга, оказываются
спроектированными на основе родственных пропорцио-
нальных отношений и имеют родственные по размерам чле-
нения. В этих условиях фасад улицы обретает целостность,
основанную на общности пропорций, размеров и компози-
ции всех зданий улицы независимо от их количественных
характеристик — протяженности фасада, этажности и даже
использования в качестве декора элементов разных стилей.
По мере отмирания классицизма получает безусловное
распространение тип безордерного фасада. В своих истоках
эта композиция восходит к классицизму. Но безордерными
в эпоху классицизма проектировались относительно второ-
степенные здания. Как правило, это были рядовые жилые до-
ма с относительно слабо выделенным или невыделенным
центром, равномерным ритмом окон и равномерным распре-
делением декора на фасаде, сравнительно небольшие по раз-
мерам, в один-два этажа. Такими были жилые дома низших
сословий — небогатых купцов, мещан, священнослужителей.
И только в Петербурге, единственном из городов России, та-
кого рода рядовые жилые дома с безордерным фасадом не-
редко представляли собой громадные многоэтажные, до пяти
этажей в высоту, многоквартирные доходные дома. То, чему
в предшествующий период, во второй половине XVIII — пер-
вой трети XIX столетия, отводилось второстепенное место
в ансамбле центральных улиц столичных, губернских и даже
уездных городов, в середине XIX — начале XX века возвыша-
ется до уровня главного и ведущего. Приемы композиции ря-
дового жилого дома переживают процесс возвышения и при-
обретают значение стилеообразующего принципа.
Пережитый в середине XIX — начале XX века процесс
«возвышения» композиции рядового жилого дома класси-
цизма не привел к повторению особенностей построения их
фасадов и стилевых характеристик. Точно так же замеще-
ние господствовавшего в эпоху классицизма иерархическо-
108
2.1 АРХИТЕКТУРНО ОРГАНИЗОВАННОЕ ПРОСТРАНСТВО ГОРОДЯ. УЛИЦЫ и ллошяди
Петербург. Доходный дом
на улице Достоевского.
1890, арх. Г.В. Барановский.
Фотография нач. XX в.
109
Z Город как художественных организм
Киев. Владимирская улица.
Открытка качана XX века
го принципа с выделением центральной части главного
(или двух главных продольных) фасада и главной оси
принципом равномерности (равномерности ритмов и рас-
пределения декора) не привело к однообразию и упрощен-
ности композиции и облика зданий. Этому препятствовало
многообразие способов употребления основного, наиболее
распространенного приема. Как правило, ритмических раз-
рядов, образованных на фасадах декоративными (или архи-
тектурными) элементами одного уровня, было несколько.
Особенным богатством и разнообразием ритмических ря-
дов, сложно взаимодействовавших друг с другом, отлича-
лись общественные здания, особняки и большие доходные
дома в центральных районах обеих столиц.
Однако в композиции наделенного художественной выра-
зительностью фасада, а в регулярном городе это всегда един-
ственный главный (он же уличный) фасад, использовались
элементы не одного, а двух уровней, соразмерные двум основ-
ным составляющим архитектурного пространства города.
Элементы первого уровня соразмерны фасаду отдельного
здания, второго — пространству улицы и оформленного фаса-
дами близлежащих сооружений, как более крупному элемен-
ту архитектурно организованного городского пространства.
Наряду с равномерно-ритмическим принципом организа-
ции уличного пространства, вязанного с композицией от-
дельного здания и соразмерного ему, с упадком классицизма,
особенно во второй половине XIX века, входит в употребле-
ние еще один прием взаимодействия одноуровневых элемен-
тов. Это разного рода венчающие здание вертикальные ак-
центы. В их число попадают впервые начавшие употреблять-
ся в строительной практике Петербурга второй половины
1820-1830-х годов эркеры, а также угловые башни и купола
на срезанных или скругленных углах — довольно широко
бытовавший в московском классицизме и переосмысленный
во второй половине XIX столетия прием. Кроме того, башне-
образные элементы, купола и фронтоны и аттики на протя-
женных зданиях помещаются не только на углах и в центре,
как было в эпоху классицизма, но и вдоль всего фасада.
Устройство фронтонов и аттиков также восходит к клас-
сицизму и тоже видоизменяется в соответствии с новыми
представлениями о прекрасном.
Вертикальные элементы фасадов часто не связаны непо-
средственно с композицией уличных фасадов зданий. Они
существуют как бы отдельно от них. Во многих случаях вер-
тикальные элементы обладают преувеличенной масштабнос-
тью, несоразмерны фасадам. Величина куполов, фронтонов,
башен явно превосходит размеры, диктуемые размерами от-
дельного здания. Однако несоразмерность и преувеличен-
ность проистекают не от неумения или утраты чувства меры,
а обусловлены следованием определенному градостроитель-
ному принципу. Своеобразный гигантизм вертикальных ак-
центов есть порождение определенной позиции и совершен-
но сознателен. Купола, башни, фронтоны, аттики, эркеры со-
зданы в расчете на пространство улицы. Они сомасштабны
улице, а не отдельному зданию и формируют ее верхнее про-
странство.
Пространство улицы, таким образом, формируется, исходя
из элементов двух уровней. Нижний уровень приближен к че-
ловеку и сомасштабен ему. Активность пластичных верти-
кально ориентированных форм придает новое качество улич-
ной застройке — силуэтность. Взаимосвязь и соотношение
110
2.1 АРХИТЕКТУРНО ОРГАНИЗОВАННОЕ ПРОСТРАНСТВО ГОРОДА. УЛИЦЫ И ПЛОЩАДИ
Самара. Угол Самарской
и Почтовой улиц. Дом Нуйчева.
Открытка начала XX века
вертикальных элементов, дополняющих общий для улицы
ритм относительно некрупных, соизмеримых с фасадом каж-
дого сооружения элементов, заставляют ощутить улицу как
целое, как единое архитектурно организованное пространство.
Крупные вертикальные элементы создают новый, более круп-
ный масштаб. В сочетании с относительно скромными разме-
рами архитектурного декора взаимодействие ритмов двух ря-
дов разномасшатбных элементов позволяет превратить улицу
в нечто большее, чем пространство, обрамленное некоторым
количеством отдельных сооружений. Венчающие здания ар-
хитектурные элементы «верхнего уровня» дополняют созда-
ваемое элементами «нижнего уровня» ощущение единого
уличного пространства, закрепляет его и одновременно влива-
ет в ансамбль улицы отенок героической масштабности.
Способ организации уличного пространства с помощью
элементов двух уровней, которые можно условно обозна-
чить как горизонтальные и вертикальные, или как соразмер-
ные фасаду дома и пространству улицы, особенно ярко
представленный в столицах, получил распространение на
всей территории России и сохранил свою жизнеспособность
безотносительно к эволюции архитектурного стиля вплоть
до середины 1910-х годов, т. е. до времени прекращения
строительства в связи с началом Первой мировой войны.
Оба приема — один, основанный на взаимодействии эле-
ментов, относящихся непосредственно к фасаду, и другой,
представляющий взаимодействие вертикальных элементов,
часто самостоятельных по отношению к композиции фаса-
да отдельного здания, объединяет внутреннее родство, ос-
нованное на взаимодействии равнозначных элементов од-
ного уровня.
Равнозначность ритмов разного уровня сродни пришед-
шей в архитектуру с романтизмом определенной равно-
значности в оценке наследия разных эпох. Пересмотр не-
давней иерархии позволяет использовать при проектирова-
нии зданий все многообразие архитектурного наследия
прошлого. В городскую застройку приходит многостилье,
столь непохожее на стилевую однородность городской за-
стройки классицизма с его жесткой субординацией и неиз-
менным предпочтением, отдаваемым классической тради-
ции. Начиная с 1830-1840-х годов и вплоть до начала XX
века диапазон стилей, употребляемых в проектной практи-
ке и реальном строительстве, неизменно расширяется.
В общем, это расширение скорее умозрительное, теоре-
тически узаконенное, чем воплощенное на практике. В ре-
альном городском строительстве господствуют две разно-
видности стилей. Первая, восходящая к классической тра-
диции, преобладает в гражданском зодчестве, обнаруживая
достаточно широкий диапазон используемого в качестве
прототипов наследия. Распад классицизма сопровождался
обращением к архитектуре раннего итальянского, в основ-
ном флорентийского, Ренессанса. В Петербурге в середине
XIX столетия часто используется в качестве прототипа на-
следие барокко, позднее приходит очередь высокого италь-
янского Ренессанса, а также его национальных разновидно-
стей — французского, немецкого, голландского.
Культовое зодчество в городах ранее всего становится вы-
разителем главных идей романтизма — народности и нацио-
нальности — и, как следствие, местом возрождения насле-
дия средневекового зодчества отдельных стран и народов.
Национальная идея невольно заставляет обратить внимание
111
Z Город как художественный организм
Казань. Театральная площадь
Открытка начала XX века
на конфессиональные особенности церковной архитектуры.
Через выражение конфессиональной принадлежности появ-
ляется возможность выразить в архитектуре национальную
идею и, наоборот, через национальные особенности конфес-
сиональную принадлежность.
Наследие средневековой архитектуры является вторым
основным источником «стилей» середины XIX — начала XX
века. Возрождение его в церковном зодчестве, как уже отме-
чалось в первой книге, — глобальный процесс, обязанный
столько же распространению идей народности и националь-
ности, сколько обновлению религиозного чувства. Нацио-
нальное возрождение в постреволюционной Европе есть од-
новременно и христианское возрождение, католическое
и протестантское. Возникновение русского стиля — одно из
его местных проявлений, ознаменовавших конец или, может
быть, кризис эпохи христианского универсализма, начатый
в европейском зодчестве эпохой Ренессанса, а в России —
петровским царствованием. Возрождению русского стиля
в культовом зодчестве сопутствует возрождение готики
и романской архитектуры. В готическом стиле в России, как
и всюду в Европе, проектируются в основном католические
костелы. К наследию романского зодчества архитекторы
и заказчики обращаются по преимуществу при проектиро-
вании протестантских храмов. И это тоже универсальная,
а не российская особенность.
Средневековые стили, ассоциирующиеся с определенной
конфессиональной и национальной принадлежностью, ут-
верждаются в культовом зодчестве России во второй трети
XIX столетия. Импульс процессу дают, как всегда, столицы.
В Петербурге в 1830-1840-е годы развернулось строитель-
ство храмов в русском стиле. После ряда безрезультатно за-
кончившихся конкурсов император Николай I утвердил
в 1830 году проект церкви святой Екатерины на Старо-Пе-
тергофском проспекте у Калинкина моста работы К.А. Тона,
представленный ему президентом Академии художеств
А.Н. Олениным. В 1831 году началось строительство этого
храма. За ним последовал ряд полковых храмов, также спро-
ектированных этим зодчим: собор Введения во храм Пре-
святой Богородицы лейб-гвардии Семеновского полка (за-
ложен в 1837 году, освящен в 1842 году), церкви: церковь
Преображения Господня лейб-гвардии Гренадерского полка
на Аптекарском острове (Церковная улица, 1840-1845),
церковь Благовещения Пресвятой Богородицы лейб-гвар-
дии Конного полка на Благовещенской площади (начата
в 1844-м), церковь священномученика Мирона лейб-гвар-
дии Егерского полка на набережной Обводного канала
(1849-1855), приходская церковь Воскресения Христова
(начата в 1847-м, вчерне завершена в 1851-м) и собор Вос-
кресенского Новодевичьего монастыря (заложен в 1849-м),
два последних сооружения спроектированы Н.Е. Ефимо-
вым. В 1832 году Николай I утвердил созданный Тоном про-
ект храма Христа Спасителя. Эта группа соборов и церквей
и последовавшее затем издание в 1838 и 1844 годах двух аль-
бомов образовых проектов храмов того же зодчего, разо-
сланных по всем епархиям, обозначили поворот государст-
венной политики в области церковного строительства. Од-
новременно этими событиями было положено начало
нового изменения ансамблей и облика российских городов.
Параллельно изменению облика православных храмов
меняется облик христианских храмов других конфессий.
Это разные грани одного явления. В 1833 году, непосредст-
венно вслед за началом строительства церкви Екатерины
у Калинкина моста в Петербурге и утверждения проекта
храма Христа Спасителя в Москве, на Невском проспекте
была заложена в 1833 году лютеранская церковь Петра
и Павла. Проект ее в романском стиле выполнил A.EL Брюл-
лов. Поворот, родственный происшедшему в проектирова-
нии православных церквей, обозначился в строительстве
храмов всех конфессий, не только относившихся к разряду
разных вариантов христианства, но и иных верований. Так
вошли в российские города «романские» кирхи и «готичес-
кие» католические костелы, выстроенные в восточных «сти-
лях» мечети, синагоги, кенасы.
Проникновение в гражданскую архитектуру городов не-
классических, главным образом, средневековых «стилей»
приходится на вторую половину XIX века. Теоретическим
признанием исторического значения всех когда-либо суще-
ствовавших стилей утверждалась равная возможность об-
ращения к ним в проектной практике. Это отвечало возрос-
шему чувству историзма общественного сознания и остро
переживавшемуся в XIX столетия ощущению своей приоб-
щенности к наследию всей мировой культуры. Человек это-
го времени вполне комфортно и естественно ощущал себя
в обстановке и в среде зданий, мысленно переносивших его
112
2.1 АРХИТЕКТУРНО ОРГАНИЗОВАННОЕ ПРОСТРАНСТВО ГОРОДА. УЛИЦЫ И ПЛОШАЛИ
Харьков. Николаевская улица.
Открытка начала X X века
в разные эпохи. При строительстве гражданских зданий
в городах экзотические стили вроде египетского, мавритан-
ского, китайского или византийского встречались редко.
Однако провозглашенная архитектурной теорией возмож-
ность свободного выбора любого из них соответствует при-
роде архитектуры XIX — начала XX века с ее принципиаль-
ной равнозначностью и признанием иерархии лишь самого
высокого уровня — иерархии земного и небесного, вечного
и тленного, горнего и дольнего.
Прием ритмического и композиционного выделения вер-
тикальных акцентов в гражданских постройках, генетичес-
ки связанный с переосмыслением широко понятой класси-
ческой традиции, вместе с тем обнаруживает свое родство
с возрождаемой со второй половины 1820-х годов в город-
ской застройке древнерусской архитектурной традиции.
Древнерусская традиция обновляется в ходе непосредст-
венного обращения к ней при проектировании храмов
и способов их размещения в пространстве города, их взаи-
модействия с гражданскими зданиями.
Одновременно с усилиями государственной власти, на-
правленными на распространение проектирования и строи-
тельства храмов в русском стиле в 1840-1850-е годы выхо-
дит ряд указов, направленных на усиление градостроитель-
но-содержательной роли храмов в городской и сельской
застройке. В Строительном уставе 1842 года появилась ста-
тья, отмечавшая необходимость создания окружения, кото-
рое бы усиливало художественно-выразительное и смысло-
вое воздействие храмов. «В тех селениях, в коих по местопо-
ложению представится неудобство иметь площадь, церкви
строить в приличных местах на больших проезжих улицах,
наблюдая, чтоб строения, как крестьянские, так и все другие
не менее как в 20 сажен от церкви со всех сторон были рас-
полагаемы»1. Таким образом, в застройке улицы появлялась
карманная площадь. Ее устройство требовало, чтобы окру-
жающие церковь строения размещались не ближе чем на
расстоянии 40 м от нее. Любопытно, что разъяснение, вне-
сенное затем в Строительный устав, последовало на запрос
из Орла. Дополнительно уточнялось, что поскольку речь
идет о деревянных домах, возведенных близ церкви давно
1 РГИА, ф. 218, оп. 4,1845-1849 гг., д. 113, л. 2 об.
2 Там же, л. 35
и принадлежащих в основном «бедному классу», то надле-
жит следить за тем, «чтобы по приходе этих домов в вет-
хость, они были уничтожены, а новые на сих местах пост-
ройки допускаемы не были»1 2.
В полном соответствии с этим указом находится другой,
родственный ему, датируемый декабрем 1850 года. В нем со-
держится запрещение сооружать при церквах лавки, а при
лавках церкви и колокольни. 2 декабря 1850 года главно-
управляющий путями сообщения и публичными зданиями
при Министерстве внутренних дел граф П.А.Клейнмихель
направил обер-прокурору Синода распоряжение Николая I:
«Государь император вследствие неоднократных представ-
лений об устройстве при церквах лавок или церквей и коло-
колен при лавках, находя сие совершенно не соответствен-
ным святости места, Высочайше повелеть мне соизволил,
сообщить Вашему Сиятельству, дабы сделали распоряжение
о воспрещении подобных представлении» .
Начиная со времени царствования Николая I, государст-
во и лично сам государь проводят политику, направленную
на усиление роли храмов в ансамбле поселения, на усиле-
ние производимого ими впечатления «святости». С офици-
альной политикой в области архитектуры непосредственно
связаны и от нее неотделимы столь же последовательные
усилия государства, рожденные желанием придать россий-
скому городу облика русского православного города. Глав-
ным средством возрождения национального облика города
(тогда это был синоним русского города) становится соору-
жение храмов в русском стиле. Огромные размеры храмов,
особенно соборных, сооружавшихся в столицах, в губерн-
ских городах, бывших всегда и центрами епархий, было об-
щим явлением. Храмы огромных размеров, превосходящие
своей величиной древнерусские соборы, возводятся в уезд-
ных городах, монастырях и даже в крупных селах. Эта осо-
бенность присуща не только церковному строительству се-
редины XIX — начала XX века. Зодчество этого времени
унаследовало ее от классицизма. Архитектура классицизма
оставила в наследство не только огромные соборы и церкви
в обеих столицах и губернских городах, но в городах уезд-
ных и даже в селах. Достаточно напомнить о грандиозном
3 Там же, ф. 207, оп. 17, 1850-1851 гг., д. 88, л. 2.
ИЗ
Z Город как художественный организм
Кинешма. Московская улица.
Фотография начала XX века
соборе в Рыбинске и замечательном храмовом комплексе,
образованном собором Арзамаса и расположенном на про-
тивоположном берегу реки Тезы церкви села Вознесенье.
Улица или улицы, ведущие к храму, улица или переулок,
перспективу которых завершает храм, храм, высящийся над
сравнительно низкой застройкой, храм, видимый издали
и организующий движение по городу, — устойчивая и ха-
рактерная именно для русского градостроительства тради-
ция. В российском городе не только православный храм,
но и костелы, кирхи, мечети, синагоги сооружаются таким
образом, чтобы каждый из них виделся целиком. По иду-
щей от средневековья традиции объем русского православ-
ного храма пластичен, фасады равно выразительны, компо-
зиция создана в расчете на восприятие здания как целост-
ного объема и со всех сторон.
Для русского культового зодчества характерен свободно
стоящий храм. В этом он отличен от западно- или централь-
ноевропейского, нередко так тесно включенного в окружаю-
щую его плотную застройку, что видимым остается лишь
один или, если здание расположено на перекрестке, два фаса-
да. Русские храмы видны издалека. Они господствуют в пано-
рамах города. Они завершают перспективы улиц и служат
ориентиром путнику. Ориентиром в буквальном, сугубо жи-
тейском смысле и в смысле духовном. Храм — архитектурно-
градостроительный, духовный и нравственный ориентир. До-
рога ведет к храму. Почти каждая улица российского города
ведет к храму. Храм, а иногда и не один, неизменно был виден
в конце улицы или там, где находился поворот или перекрес-
ток. Береговые панорамы украшали многочисленные храмы.
И еще одна особенность российского города, типичная
для всех эпох, в том числе для XIX — начала XX века: от пе-
рекрестка, возвышения, холма, вдоль реки или оврага, от ка-
кого-либо храма обычно открывался вид еще на один или на
несколько храмов. Один храм как бы передавал эстафету
другому. Движение по улицам, а особенно движение по бере-
гу реки, по реке или озеру неизменно сопровождалось сме-
ной следующих друг за другом картин. В каждой из них гос-
подствовал храм или храмы.
Во второй половине XIX столетия возглавлявшуюся го-
сударством политику привнесения в облик российского го-
рода русского начала с помощью строительства храмов
в русском стиле дополнила практика обращения к наследию
древнерусского зодчества в гражданской архитектуре. На
этот раз инициатива исходила не от государства или госуда-
ря, а от частных лиц и местных властей — от заказчиков и от
городских правлений, прежде всего от людей, на средства
которых сооружались подобные здания, — купцов и пред-
принимателей. Одновременно с постройками в русском сти-
ле в гражданскую архитектуру во второй половине XIX века
приходят и другие неклассические стили.
Распространение объемно-силуэтных композиций в граж-
данской архитектуре в виде куполов, башен, фронтонов, эрке-
ров не зависит от стиля того или иного здания. Эти элементы
всезначимы, они используются в постройках, сооруженных
во всех без исключения стилях склонного к полистилизму
времени. Часто протяженные городские пространства — ули-
цы, или улицы с расположенными на их оси площадями, го-
родские панорамы обретают архитектурную организован-
ность и выразительность благодаря вертикалям храмов.
Но еще чаще, особенно во внутренних относительно замкну-
тых ансамблях, их художественная выразительность основы-
вается на взаимодействии вертикальных акцентов разного
уровня — куполов, башен и фронтонов гражданских зданий
с вертикалями храмов и колоколен. Подобная разновидность
114
Z.1 АРХИТЕКТУРНО ОРГАНИЗОВАННОЕ ПРОСТРАНСТВО ГОРОДА. УЛИЦЫ И ПЛОШАЛИ
взаимодействия представляет взаимодействие неравных эле-
ментов, соотносящихся как главное и второстепенное. Эта
иерархия постепенно начинает терять действенность на рубе-
же XIX-XX веков,’ но лишь в центральных районах крупных
городов, застроенных многоэтажными зданиями, поднимав-
шимися выше храмов. Такое положение возникает в начале
XX столетия в столицах или в городах, приближающихся по
парадности и представительности застройки к столичным, та-
ких, как Ростов-на-Дону, Киев, Харьков, Одесса, Рига, Лодзь,
Винница, Саратов, Самара.
Однако не только в провинциальных городах, но и в сто-
личных, представительная многоэтажная застройка сто-
личного уровня занимала лишь центральные территории.
Так дает о себе знать еще одна типичная для градострои-
тельства иерархия — иерархия городских пространств.
Иерархии типов зданий в определенной степени соответст-
вует иерархия городских пространств. Центр представляет
не просто наиболее выразительную с точки зрения художе-
ственности и семантически значимую территорию города.
Здесь сосредоточены самые большие, самые красивые со-
оружения. Вместе с тем центр города — это и наиболее со-
держательно насыщенная часть его пространства. Именно
поэтому здесь сосредоточены наиболее полно выражающие
духовные ценности времени типы зданий.
Иерархия городских территорий в России наряду с об-
щими для всей мировой практики обладает своими, уни-
кальными и неповторимыми способами выражения разли-
чий между центром и окраинами. Центр города застроен не
только самыми высокими и красивыми в городе зданиями.
Только в центральных частях российских городов (на глав-
ных площадях и улицах) преобладает сплошная застройка
каменными зданиями. Далее, по мере удаления от центра
появлялась застройка с разрывами и понижалась этажность
домов, потом, наряду с каменными, начинали встречаться
деревянные сооружения и, наконец, шли районы сплошь за-
строенные деревянными зданиями в один-два этажа.
Распространенность сплошной застройки многоэтажны-
ми каменными зданиями в России с удивительной точнос-
тью повторяет иерархию ее городов. Наиболее распростра-
нена она в Петербурге. К началу XX века практически вся
его территория оказалась застроенной высокими много-
этажными каменными зданиями. Именно здесь получили
преобладание улицы-коридоры.
В Москве, древней столице России, положение сущест-
венно отличалось от Петербурга. Хотя в Москве террито-
рии со сплошной застройкой многоэтажными зданиями на
протяжении второй половины XIX — начала XX столетия
увеличивались с поражавшей современников быстротой,
многоэтажная застройка так и не смогла получить преобла-
дания. Исключением стали лишь главные улицы в пределах
Садового кольца, соединявшие многочисленные вокзалы
с деловым центром Москвы — Китай-городом. На других
улицах сплошная застройка ограничивалась пространством
Бульварного кольца. Еще меньшие территории занимала
многоэтажная каменная сплошная застройка в городах цен-
тра и севера европейской части страны и во всей заураль-
ской России. Там каменная сплошная застройка представ-
лена лишь несколькими основными улицами. Немного по-
одаль начинались районы с преобладанием застройки
каменными домами с разрывами, и, наконец, самые боль-
шие по площади городские территории приходились на де-
ревянную застройку с разрывами и со зданиями на кресть-
янский манер.
Фактически во всех относительно крупных городах вне
зависимости от их официального статуса, включая и столи-
цы, существовали пространства по своей содержательно-
художественной значимости соответствующие городам раз-
ного уровня — столичного, губернского и уездного.
Отмеченные подлинной столичностью территории, есте-
ственно, располагались не просто в центре города, а, прежде
всего, в районах, считавшихся в определенный период наи-
более престижными. Скажем, подлинной столичностью ха-
рактеризовались в конце XIX — начале XX века в Петербур-
ге не только улицы его исторического центра вроде Невско-
го проспекта, Миллионной, Большой и Малой Морской,
Большой и Малой Конюшенной и других. В число такого ро-
да территорий входят и районы недавних окраин, превратив-
шиеся в начале XX столетия после строительства стационар-
ных мостов через Неву — Литейного, а затем Каменностров-
ского в сплошные строительные площадки. Петроградская
сторона с Каменноостровским и Большим проспектами
и прилегающими к ним улицами, Литейный проспект, прост-
ранство, тяготеющее к Московскому вокзалу, парадностью
и представительностью своего облика не уступают главным
улицам активно обновлявшегося на рубеже XIX-XX веков
исторического центра Петербурга.
Столичные по своему художественному уровню и архи-
тектурному облику улицы не редкость в губернских городах,
особенно в переживавших подлинный строительный бум го-
Боровекъ. № 5.
СтариоОрядчегюй хрэыъ „Вс1хъ Снлтыхъ**.
Боровск. Старообрядческий храм
Всех Святых. Конец 1900 — начало
1910 г. Открытка начала XX века
115
Z Город как художественный организм
Аткарск. Покровская улица
и собор.
Открытка начала XX века
родах вроде Киева, Харькова, Риги, Саратова, Самары, Ни-
жнего Новгорода. Появляются отмеченные подлинной сто-
личностью застройки районы и в наиболее динамично разви-
вающихся в середине XIX — начале XX столетия уездных
городах. К упомянутым уже Ростову-на-Дону или Одессе
можно присовокупить Рыбинск, Новочеркасск и ряд других.
Пространства, напоминающие губернские города, сущест-
вуют и в уездных городах и в столицах. Кроме того, даже
в столицах, не говоря уж о губернских городах, имелись
большие районы с застройкой, соответствующей по облику
и характеру уездным городам и даже селам. Это подтвержда-
ют свидетельства современников и многочисленные фото-
графии. Одно из описаний Москвы середины XIX века про-
тивопоставляет центру с его оживленной деятельностью, ря-
дами лавок, роскошных магазинов, оживленным движением
«такие закоулки, которые своей обстановкой напоминают са-
мые дальние и глухие углы России... Какое, например, разли-
чие... представляет Замоскворечье с остальною частью горо-
да... вместо пестрой, шумной, разнообразной картины: спуска
от Василия Блаженного, картины Москворецкого моста со
всею характеристическою обстановкою Кремля, его собора-
ми, башнями, зубчатою стеною, дворцом и колокольней, вме-
сто великолепной панорамы Москвы-реки, замыкающейся,
с одной стороны, Воспитательным домом, а с другой — хра-
мом Спасителя, вместо этой шумной, оригинальной, редкой
картины, в рамках которой Москва выказывается громад-
ным, оригинальным, в высшей степени любопытным горо-
дом, — на Ордынке, Полянке и пр. им подобных, перед вами
раскинется любой губернский или даже, пожалуй, лучшая
улица уездного города»1.
С обликом уездного города ассоциируются в основном
районы одно- и двухэтажной застройки, населенные купца-
ми, мещанами и ремесленниками — основными обитателя-
ми городов этого уровня. Кроме того, с архитектурным об-
ликом уездного города, очевидно, связывались также райо-
ны по преимуществу с деревянной застройкой. В России,
где для жилья каменным домам традиционно предпочитали
деревянные и где господствовала малоэтажная застройка
' Скавронский Н. Очерки Москвы. Вып. I. М., 1862. С. 20-22.
усадебного типа, основная масса жилых домов в Москве
и губернских городах, не говоря уж об уездных, состояла из
деревянных домов в 1-2 этажа.
Русский исторический город в основной своей деревянной
части носит «деревенский» сельский характер. Сельские чер-
ты русского города представлены двумя основными особен-
ностями. Преобладанием глубоко укоренившейся усадебнос-
ти. Попытка внедрить в русские города сплошную застройку
не увенчалась успехом. Исключением, подтверждающим об-
щее правило, остались центральные улицы и набережные
Твери — первенца регулярных городов России, и Петербург.
Подавляющая часть русских городов, даже в районах с преоб-
ладанием капитальных каменных сооружений, была застрое-
на с разрывами. На обширных участках даже в центральной
части в дореволюционной Москве было много зелени, сохра-
нялись садово-парковые устройства. Когда о деревенском
характере русского города писали такие разные люди, как
И.Е. Забелин и А.И. Герцен, отмечавший, что Москва есть ко-
лоссальное развитие русского села, они, прежде всего, имели
в виду рожденную патриархальностью русского быта, усадеб-
ность организации пространства преобладающей массы рос-
сийских городов, а также обилие садов.
Наряду с усадебностью, с просторной сохраняющей чер-
ты усадебности застройкой с разрывами и обилем зелени на
владельческих участках специфический национально непо-
вторимый колорит русского исторического города опреде-
ляет неизвестное остальному миру сочетание каменной за-
стройки немногих центральных улиц и окружавшее это
сравнительно компактное ядро море деревянно-каменной
и деревянной застройки XIX — начала XX века.
Русский исторический город вплоть до середины XX
столетия оставался по преимуществу деревянным. До сере-
дины XIX века в губернском Томске насчитывалось всего 4,
в 1817 году — 12, в 1835 году — 28 каменных зданий. В 1857
году число каменных домов выросло там до 45, и это при об-
щей численности городских строений, составлявшей 2500
зданий2. Такое же соотношение числа каменных и деревян-
ных строений сохранялось в городах России и в начале XX
2 Деревянная архитектура Томска. Статьи Е.И.Кириченко и Ю.И.Шепе-
лева. М, 1987. С. 121 и 17.
116
2.1 АРХИТЕКТУРНО ОРГАНИЗОВАННОЕ ПРОСТРАНСТВО ГОРОЛА. УЛИЦЫ И ПЛОШАЛИ
Великие Луки.
Петербургская улица.
Открытка начала XX века
века. На 1 января 1911 года в Благовещенске-на-Амуре из
общего числа 6087 жилых домов насчитывалось 5952 дере-
вянных, 28 смешанных деревянно-каменных и 107 камен-
ных. Среди нежилых строений, к числу которых относи-
лись наиболее важные общественные, административные,
торговые и церковные сооружения, процент каменных и де-
ревянно-каменных построек в Благовещенске, как и всюду
в России, был несколько выше, чем среди жилых. При об-
щем числе в 3647 зданий деревянных было 3268, смешан-
ных деревянно-каменных — 191 и каменных — 1881.
Предпочтение, отдаваемое дереву, было настолько вели-
ко, что после присоединения Туркестана к России туда по
железной дороге и на лошадях везли строительный лес, что-
бы русская часть города сохранила привычный для выход-
цев из Центральной России облик1 2. Не представляла исклю-
чения и застройка древней столицы. Каменные строения
преобладали в Москве лишь в пределах Бульварного коль-
ца, здесь их численность доходила до 94 %. В поясе между
Бульварным и Садовым кольцом количество каменных зда-
ний снижалось до 43 %, а за Садовым кольцом — до 25 %.
Аналогичную, в общем свойственную основной массе
российских городов, картину представляла Москва и в от-
ношении этажности. Из учтенных в 1912 году жилых домов
одноэтажных было более половины (51 %), двухэтажных —
40 %, а домов в 3 и более этажей насчитывалось всего 9 %3.
На огромном пространстве Российской империи от Се-
верного моря до южной части Центральной России, от Оло-
нецкой, Псковской и Новгородской губерний на западе до
Тихого океана на востоке в жилищном строительстве,
а в небольших уездных городах и поселках даже при строи-
тельстве общественных зданиий безраздельно царило дере-
во. Более того, за Уралом, особенно в Сибири, вплоть до ре-
волюции в преобладающем числе случаев и в губернских
1 РГИА, ф. 1288, оп. 5, 1913 г., д. 181., л. 3 об. 4.
2 До нас дошли сведения об обновлении застройки Андижана в начале XX
столетия. «Город постепенно преображается, в особенности новая, рус-
ская часть его. По всему русскому городу вырастают стройные деревян-
ные и каркасные дома с затейливыми деревянными крылечками... кар-
низы и другие украшения фасада тоже деревянные, часто резные... Вооб-
ще, постройки Андижана резко изменили свой характер. Если прежде
городах при возведении общественных зданий массового
назначения — школ, больниц и в железнодорожных посел-
ках сплошь и рядом употреблялось дерево. Поэтому в нача-
ле XX столетия на этой огромной территории для уездных,
губернских городов и даже для Москвы типичной остава-
лась следующая картина: застроенные многоэтажными до-
мами центральные площади и улицы, окруженные обшир-
ными пространствами деревянной застройки с единичными
вкраплениями каменных или деревянно-каменных домов.
Контраст вполне европейского многоэтажного, выдер-
жанного в общих для мировой архитектуры формах граж-
данских зданий центра с неповторимыми формами русских
православных храмов и самобытным обликом деревянной,
крестьянской по своему происхождению, архитектуры оп-
ределяет не имеющий аналогов колорит российского исто-
рического города второй половины XIX — начала XX века.
Деревянная застройка отдельных регионов России и даже
местностей отличалась от других в основном предпочтением,
отдаваемым тем или иным формам декоративного убранства.
Общие особенности за исключением окраинных террито-
рий — прибалтийских районов северо-запада, украинского
юга и среднеазиатского юго-востока — оставались одинако-
выми. Вместе с тем нередко обнаруживались случаи неожи-
данного сходства мотивов резьбы и ряда архитектурных эле-
ментов на фасадах деревянных жилых домов в местностях,
удаленных друг от друга на большие расстояния.
Родство декора, украшающего деревянные дома Влади-
мирской губернии, городов Среднего и Нижнего Поволжья
и многих сибирских городов вроде Томска и Тюмени, вы-
звано тем, что по мере прокладки российских железных до-
рог на восток по новым рельсовым путям на восток и север,
в Сибирь и даже в Приморье отправлялись на отхожие про-
мыслы артели владимирских плотников.
кирпич составлял главную и основную часть строительного материала,
то теперь к нему прибегают в постройках лишь в случае крайней необхо-
димости; преобладающий элемент в материале настоящих построек —
дерево». «Зодчий», 1903. № 28. С. 347.
3 Наумова ЕЛ., Сидоренко Т.М., 1рунина М.Ф. Жилищное строительство
в Москве // Городское хозяйство Москвы, 1960. № 10. С. 41-42.
117
2 Город как художественный организм
Воронеж. Ново-Московская ул.
Водонапорная башня.
Открытка начала XX века
В целом в Зауралье, особенно в Сибири и на Дальнем Вос-
токе, прежде всего в торговых городах Сибири, вплоть до на-
чала XX столетия испытывавших постоянный недостаток
в дипломированных специалистах — инженерах и архитекто-
рах, — распространенность деревянной застройки оставалась
более высокой, чем в европейской части России. Иначе вы-
глядели и сами здания. Деревянная застройка сибирских го-
родов отличалась от аналогичной застройки городов Евро-
пейской России значительно большей представительностью
и монументальностью. За Уралом из-за недостатка специа-
листов каменного дела и безусловного преобладания строи-
телей, в совершенстве владевших техникой обработки дере-
ва, строительство деревянных домов осуществлялось по за-
казам весьма состоятельных застройщиков. А главное, здесь
была иной, много более высокой, чем в Средней России, ка-
питальность деревянной застройки. В Европейской России
среди деревянных домов наибольший процент составляли
сравнительно небольшие постройки в один или в два этажа,
в Сибири преобладали монументальные здания в два, два
с половиной и даже в три этажа.
Своими особенностями, прежде всего, своими необыкно-
венно крупными для Европейской России размерами дере-
вянные дома в Сибири были обязаны особенностям Строи-
тельного устава, разрешавшего на зауральских землях не-
возможное в европейской части России.
Доклад генерал-губернатора Западной Сибири Главному
управлению путей сообщения и публичных зданий свиде-
тельствовал о повсеместном превышении установленной за-
коном этажности. Вместо дозволенных одноэтажных в Сиби-
ри повсеместно возводились деревянные дома в два этажа.
На языке чиновника это выглядело как нарушение требова-
ния, «чтобы частные строения возводились без всяких от-
ступлений от Высочайше утвержденных фасадов»1. «Томская
строительная комиссия... — говорилось далее в докладе, — ...
фасады на таковую постройку не утверждает, но между тем,
обращая внимание на обывательскую постройку города Том-
ска, можно заметить, что большая часть оной произведена
с отступлением от выдаваемых фасадов вследствие общего
2
стремления жителей города возводить дома в два этажа . 1 2
1 Государственный архив Томской области, ф. 6, on. 1, д. 261, л. 30 об.
2 РГИА, ф. 218, оп. 4, д. 988, л. 1 об.
Распространенность деревянных домов в два этажа мож-
но объяснить восходящей к крестьянским избам традиции
ставить дома на высокие подклеты, предохраняющие дома
от сырости и снежных заносов. Бытовавшая в Древней Ру-
си деревянная застройка с высокими башнями и теремами
исчезла в петровское время. Одним из ранних петровских
указов она была запрещена. Стремясь приблизить граждан-
скую застройку русских городов к современной европей-
ской жилой архитектуре, Петр начал с искоренения одной
из самых ярких особенностей древнерусского города, в от-
личие от западноевропейского бывшего деревянным горо-
дом по преимуществу.
До 1863 года строительным законодательством России
запрещалось сооружение деревянных домов без каменных
фундаментов. Однако вопреки этому, наряду с распростра-
ненными на всей территории Российской империи смешан-
ными деревянно-каменными домами с нижним каменным
и верхним деревянным этажом или одноэтажными домами
с мезонином, генетически связанным с московскими особ-
няками начала XIX столетия, в Сибири, где дворянство как
сословие практически отсутствовало, отсутствовали и по-
вторявшие тип дворянского особняка жилые дома. Здесь
укоренилась практика строительства относительно высоких
деревянных домов, но всегда без мезонинов. Строилось мно-
го двухэтажных деревянных домов на каменном фундаменте,
двухэтажных домов с полуподвальным этажом, двухэтаж-
ных деревянных домов с каменым полуэтажом, наконец, де-
ревянных двухэтажных домов с полным каменным первым
этажом, т. е. трехэтажных. В целом в сибирских городах, да-
же таких крупных вроде Тюмени, Томска, Иркутска, дере-
вянная застройка не уступает, а иногда и превосходит своей
значительностью, представительностью, монументальнос-
тью, а часто художественной выразительностью и красотой
каменные сооружения. Слова «дворец», «дворцовый»,
«дворцовость» неизменно приходят наум, когда хочется оп-
ределить архитектурно-художественные качества этих со-
оружений в Томске. Сибирский палаццо — так характеризу-
ет впечатление от деревянных жилых домов Тюмени автор
посвященной им книги3. Но в целом по сравнению с много-
3 Шайхтдинова НХ. Деревянная резьба Тюмени. Свердловск, 1984. С. 32.
118
2.1 АРХИТЕКТУРНО ОРГАНИЗОВАННОЕ ПРОСТРАНСТВО ГОРОДА. УЛИЦЫ И ПЛОЩАДИ
Сухуми. Барятинская улица,
вид на гору Чернявского.
Открытка начала XX века
Барятппекая ул. видь на гору Черпявскаго. СУХУМЪ.
этажными каменными домами столиц и губернских городов
европейской части России даже деревянные дома в Сибири
относительно невелики. Обязательные разрывы вносят в об-
лик зданий отчетливо выраженную пластичность. Однако
этим качеством они были обязаны и другому обязательному
требованию, зафиксированному в Строительном уставе. Де-
ревянные дома всех без исключения регионов России обла-
дают относительно малой протяженностью. Строительным
уставом запрещалось сооружать деревянные дома с более
чем 11 окнами по фасаду.
Деревянные дома конца 1850-1870-х годов, т. е. соору-
женные вскоре после отмены обязательности применения
образцовых фасадов, которой сопутствовала экспансия до-
ма крестьянского типа в город, повторяли не только харак-
терные особенности крестьянских изб: откровенное приме-
нение дерева, характерную для них композицию главного
уличного фасада с украшенными богатой резьбой налични-
ками, карнизами, подзорами. На застроенных деревянными
домами участках в городах воссоздается представленный
в альбомах образцовых проектов сельских построек раз-
работанный для крестьянских усадеб способ размещения
зданий на участке. На улицу жилой дом выходит узким тор-
цовым фасадом; забор отделяет его от расположенного на
противоположной стороне участка, тоже выходящего тор-
цовым фасадом на красную линию улицы, амбара, сарая,
мастерской или магазина. Так продолжалось до 1870-х го-
дов, до тех пор пока строительные правила требовали не-
укоснительного соблюдения обязательного 12-саженного
разрыва между деревянными жилыми домам. Уменьшен-
ный затем до 4-х саженей (8,6 м) обязательный разрыв сти-
мулировал появление более протяженных по улице фаса-
дов, а значит, и большего разнообразия их композиции.
Повторив и подчеркнув сказанное во второй главе первой
части этой книги о деревянной застройке русского города, как
о наиболее распространенной и до последних десятилетий
XX столетия количественно преобладавшей в исторических
городах части историко-архитектурного наследия, хотелось
дополнить сказанное об уникальности этого культурного
и социально-исторического феномена в мировом масштабе.
Деревянная застройка русского города уникальна по мно-
гим причинам. Во-первых, из-за природы самого строитель-
ного материала. Ни в одном регионе мира, даже там, где дере-
вянное зодчество является синонимом народного, в городах
вплоть до конца XX века не существовало таких крупных ху-
дожественно-полноценных массивов деревянной застройки:
ни в Швейцарии, ни в Скандинавии, ни в городах Карпатско-
го региона. Во-вторых, уникальны конструкция и обуслов-
ленный ею облик зданий. В Сибири и на Дальнем Востоке
чрезвычайно распространены не обшитые тесом бревенча-
тые стены и рубка бревен с остатком — «в обло».
Но самое главное — уникален круг ассоциирующихся
с этой архитектурой и выражаемых ею идей об историчес-
кой роли народа, о народе как определяющем факторе исто-
рического развития. В то время как всюду в мире множи-
лись свидетельства необратимости распространения «го-
родских» форм застройки и укоренения явлений, которые
стали обозначаться термином урбанизация, в России наря-
ду с этими явлениями и параллельно им в архитектуре
настойчиво дают о себе знать и прямо противоположные.
Нигде в мире не существовало ничего сопоставимого по
масштабам и значимости с имевшим место в России много-
аспектным сложным и широким процессом пересадки на
городскую почву традиций и опыта деревянного народного
крестьянского зодчества.
Только на юге России на окраинах городов вместо дере-
вянных сооружаются дома из других, распространенных
в этой местности в народной архитектуре материалов. Как
и в остальной части России они также генетически связаны
с народным крестьянским зодчеством. В южнорусских гу-
берниях: Воронежской, Курской, на Украине преобладают
мазанковые побеленные дома, напоминающие украинские
хаты. На окраинах городов Терской и Кубанской областей
и в области войска Донского сооружаются мазанковые до-
ма, воссоздающие курени казачьих станиц. На южных
и юго-восточных окраинах России распространены дома,
воссоздающие типы национальных жилищ коренных наро-
дов этих областей. В Крыму и на Кавказе это сакли. В «ту-
земных» кварталах среднеазиатских городов, состоявших
из двух частей — русской и населенной местными жителя-
ми, в последней господствовала застройка восточного типа
с обращенными на улицу глухими заборами. В архитектуре
небольших южных городов Крыма и Кавказа, таких, как Ба-
лаклава или Сухуми, черты, заимствованные из местного
народного жилища вроде плоских крыш, глубоких террас
119
2 Город как художественный организм
Вильно (Вильнюс). Часовня
памяти русских воинов.
1860 год, арх. А.И. Резанов.
Открытка начала XX века
интерпретировались на европейский манер, превращая до-
ма в своеобразный синтез европейской и народной архитек-
туры. В домах, чаще всего двухэтажных, устраивались глу-
бокие балконы-лоджии, а в городах с преобладавшим не-
русским населением они, кроме того, украшались богатой
деревянной резьбой в восточном духе.
Однако при всем разнообразии местных особенностей,
вызванных разнообразием условий возникновения, распо-
ложения и истории российских городов, их облик и струк-
тура обладают бесспорной общностью. Именно эта общ-
ность и определяет национальную неповторимость или на-
циональное своеобразие российского города.
Наибольшей общностью обладают центры городов с гос-
подствующими в их ансамблях и панорамах соборами или
группой соборов. Панорамы и силуэт российского города
в наибольшей степени сохраняют или обновляют традиции
древнерусского города. Европеизированный облик присущ
застроенным сплошным фасадом центральным улицам го-
родов. Но и здесь есть свои различия. Наиболее самобытен
облик городов центра и севера Европейской России и горо-
дов Азиатской России. Наиболее близки своими архитек-
турными особенностями европейским школам, особенно
австрийской или немецкой, центры городов юга и юго-запа-
да России, такие, как Одесса или Винница, и крупные горо-
да Прибалтики, особенно Рига.
Но как бы не отличались друг от друга города России,
российские города от городов Европы или Америки, нельзя
не отметить общую черту. Разными искусствами создается
разный образ города. Столь популярный в окрашенной ро-
мантическими настроениями литературе рубежа XIX-XX
столетий зловещий образ города-призрака (особенно часто
эта метафора употребляется по отношению к Петербургу,
также как и город на болоте, город, который грозят погло-
тить волны), города-спрута, города — синонима «цветов
зла» и т. д. — этот и подобные ему образы чужды архитекту-
ре. Они рождены искусствами, произведения которых ли-
шены реальной материальности и плоти — литературой,
разными видами изобразительного искусства, и что самое
главное — видами искусства, ориентированными на образо-
ванного, просвещенного любителя художеств. Архитектура
из-за особенностей своей природы осталась чужда такому
аспекту неоромантического восприятия и интерпретации
города. Не знала она и ничего подобного реализму. Класси-
цизм, ценивший в любом произведении законченность,
предметность и пластичность, восхищается и обладающей
предметностью архитектурой. Романтики, хотя и провоз-
гласили архитектуру одним из ведущих искусств (только
ей под силу в одном произведении, а таковым считается
храм, выразить всю глубину народной национальной идеи)
утратили чувство архитектурности и способность восхи-
щаться городом как произведением искусства.
К творчеству романтиков восходит образ города-призра-
ка, к произведениям реалистов — социально-бытовые очер-
ки. То и другое далеко от интереса к архитектуре и градо-
строительному искусству. Поэтому и появляются в середи-
не XIX века книги, посвященные физиологии Петербурга,
и бытовые сатирически-иронические описания жизни горо-
дов. Создатели архитектурных сооружений, с одной сторо-
ны, литераторы и представители изобразительных ис-
кусств — с другой, подходят к городу с разных точек зрения
и оценивают его по разным критериям: литераторы, живо-
писцы и графики по метафорически-символическим крите-
риям романтизма 1830-1840-х годов и неоромантизма ру-
бежа XIX-XX столетий либо по критериям реализма вто-
рой половины XIX века. Из изобразительного искусства
почти на три четверти столетия исчезает городской пейзаж
как самостоятельный жанр. Середина и вторая половина
XIX столетия предпочитают ему изображение бытовых
сцен в городе, то же наблюдается и в реалистической лите-
ратуре с ее предпочтением, отдаваемым описанию город-
ских нравов.
В качестве подтверждения сказанному хочется привести
описания губернского и уездного городов. «Губернский го-
род Бобров (на географических картах он называется ина-
че) ни в чем не отставал от других губернских городов на-
шей России; по отдаленности своей от обеих столиц он да-
же сохранил в себе несколько более патриархальной
простоты нравов, столь справедливо восхищающей против-
ников всех нововведений. Все в городе Боброве было осно-
вано на чистейшей любви. Каждый почти знал за своим со-
седом грешки, но никому и в голову не приходило обличать
их даже намеком. Все граждане были пропитаны сознанием
слабости человеческой природы и тою неопровержимою
аксиомой, что «весь свет не переделаешь, а следовательно,
120
2.1 ШИТНПМО ОЕГНЮОВМВОЕ № СШИСТ1О ГОМИ. НИНЫ И МИШИН
и толковать об этом нечего». Физиономия города была то-
же из самых обыкновенных. В нем, как повсюду, можно бы-
ло найти присутственные места, окрашенные охрой, губер-
наторский дом с венецианскими окнами и балконом, клуб,
где по субботам играли в карты, а по четвергам танцевали;
кафедральный собор с протодиаконом, изумлявшим все
православие своими легкими; две каланчи, откуда обижен-
ные природой солдаты пожарной команды видели всегда
весьма зорко, где не горело, и, напротив, как-то не замечали,
где пожар; заведение, куда взъерошенные и небритые чи-
новники, со спинами, вечно запачканными в белом, каждое
первое число являлись менять благородный металл на со-
гревающие жидкости. Словом, все было как следует в бла-
гоустроенном городе».
В таком же духе описываются и уездные города. «Уездный
город С. — один из печальнейших городков России. По обе-
им сторонам единственной грязной улицы тянутся, смирен-
но наклонившись, темно-серо-коричневые домики, едва по-
крытые полусгнившим тесом, домики, довольно сходные
с нищими в лохмотьях, жалобно умоляющими прохожих.
Две-три церкви — благородная роскошь русского народа —
резко отделяются на темном грунте. Старый деревянный гос-
тиный двор — хранилище гвоздей, муки и сала — грустно
глядится в огромную не просыхающую лужу. Из двух-трех
низеньких домиков выглядывают пьяные рожи канцеляр-
ских тружеников. Налево красуется кабак с заветною елкой,
за ним острог с брусяным тыном, а вправо, на полуразвалив-
шемся фронтоне, прибита черная доска с надписью «Аптека,
Apotheke»1.
В реальных губернских, уездных и столичных городах,
естественно, существовали кабаки, чиновники, соборы.
Улицы украшали огромные лужи, подобные воспетой
Н.В. Гоголем, той, что являлась в его повести честью и укра-
шением Миргорода. Но градостроительное искусство и ви-
довая фотография фиксировали и воспевали другое. Они
запечатлели созидательные усилия горожан, направленные
на сооружение прекрасных городов, на строительство пред-
ставительных и красивых зданий, свидетельствовавших
о распространении просвещения и укреплении народного
здравия, крепости религиозного чувства. Они отразили раз-
витие городского благоустройства, возникновение и рас-
пространение механического транспорта, восхищение пора-
жавшими воображение людей XIX века великими достиже-
ниями научного и технического прогресса — появление
конки, трамвая, электрического освещения, водопровода,
всего того, чем характеризовалась городская жизнь середи-
ны XIX — начала XX века.
Существует, однако, одна область архитектуры, где сози-
дательный пафос этой области художественного творчест-
ва оказывается созвучным поэзии и трудам, связанным
с утопическими идеями и технократическими иллюзиями.
В описании нового Петербурга — крупного промышленно-
го центра, города новых фабрично-заводских районов, не-
сущих все приметы новой эстетики с ее суровым аскетиз-
мом и выразительностью сугубо технических и конструк-
тивных, рожденных логикой строительной конструкции
и производственного цикла форм и объемов зданий, — схо-
дятся все: писатели, поэты, фотографы, проектировщики.
Такие разные поэты, как певец скорби и печали Н.А. Не-
красов и вождь символистов В.Я. Брюсов, оставили разные
по выразительности и характеру стихи, но равно пронизан-
ные восхищением и страхом перед новой технократичес-
' ПлещеевАН. Житейские сцены. Москва, 1986. С. 91; Соллогуб В А. Анте-
паркн // Соллогуб В.А Повести. Воспоминания. Ленинград, 1987.
С. 142.
кой цивилизацией и новым образом двух российских сто-
лиц строки.
Н.А. Некрасов: о новом Петербурге конца XIX столетия:
Свечерело. В предместьях дальних,
Где, как черные змеи, летят
Клубы дыма из труб колоссальных,
Где сплошными огнями горят
Красных фабрик громадные стены,
Окаймляя столицу кругом...
Те же черты нового выделил В.Я. Брюсов, писавший
о новом промышленном городе — детище урбанизма и о но-
вой Москве:
Царя властительно над долом,
Огни вонзая в небосклон,
Ты труб фабричных частоколом
Неумолимо окружен.
Стальной, кирпичный и стеклянный
Сетями проволок обвит,
Ты — чарователь неустанный,
Ты — неслабеющий магнит.
Драконом хищным и бескрылым,
Засев, — ты стережешь года,
А по твоим железным жилам
Струится газ, бежит вода...
В отношении к новой урбанистической цивилизации
сходятся представители словесных и изобразительных ис-
кусств, включая и фотографию, творцы этой цивилиза-
ции — проектировщики, и ее потребители-заказчики,
и обыватели. Иное дело город как таковой. Начиная со вто-
рой половины 1820 — начала 1830-х годов на протяжении
всей остальной части XIX века отношение к «строгому
стройному виду» классического Петербурга и к городу
классицизма в целом, становится отрицательным сначала
у писателей, а затем и у всего общества, будь то представи-
тели словесных, изобразительных искусств, заказчи-
ков — представителей всех уровней, всех сословий. Вопло-
щением всего, что отрицается в XIX веке в архитектурном
наследии петровского или петербургского периода русской
истории становится Петербург. Когорту критиков класси-
ческого Петербурга, его «однообразной красивости» воз-
главил в начале 1830-х годов Н.В. Гоголь. На протяжении
оставшихся трех четвертей столетия, до конца 1900 — нача-
ла 1919-х годов зодчие стремились внести живописность,
разнообразие, придать национальный колорит русским го-
родам, преодолеть средствами искусства архитектуры, во-
плотившими идеалы европеизации, регулярности и госу-
дарственной гражданственности. У русских писателей
XIX века для доставшихся им в наследство городов нахо-
дятся лишь полные сарказма, иронии неприятные слова.
Архитектурная среда провинциального города чаще всего
описывается сквозь неприглядный быт и нравы погружен-
ного в спячку или рутинные занятия жителей. Петербург,
город камня, превращается в символ неволи. Поэты и про-
заики здесь на редкость единодушны. В критике архитекту-
ры Петербурга сходятся Н.А. Тургенев, Ф.М. Достоевский,
Н.А. Некрасов, И.А. Гончаров. Последний оставил редкост-
121
2 Город как художественный органном
ное по своей выразительности описание Петербурга, кото-
рое воспринимается как антипод стоящих перед мыслен-
ным взором писателя видов небольших провинциальных
городков с их живописными картинами, обилием зелени,
просторностью, связью с естественным ландшафтом, оби-
лием храмов, красотой панорам и живописностью силуэта.
Гончаров описывает Петербург в таких словах: «Наводнили
тоску эти однообразные каменные громады, которые как
колоссальные гробницы сплошною массою тянутся одна за
другою. «Вот кончается улица, сейчас будет приволье гла-
зам, — думал он, — или горка, или зелень, или разваливший-
ся забор», — нет, опять начинается такая же каменная огра-
да одинаковых домов с четырьмя рядами окон. И эта улица
кончилась, ее преграждает опять то же, а там новый поря-
док таких же домов. Заглянешь направо, налево — всюду
обступили вас. Как рать исполинов, дома, дома и дома, ка-
мень и камень, все одно да одно... нет простора и выхода
взгляду: заперты со всех сторон, — кажется, и мысли и чув-
ства людские тоже заперты»1.
Российский город любого уровня — многоликий орга-
низм. Он многолик по своим архитектурным характерис-
тикам, рожденным многообразием естественных условий
существования и расположения: на севере и юге, западе
и востоке огромной страны. Непохожесть городов зависела
от рельефа местности, гористой или равнинной, от особен-
ностей его природного расположения, истории, возраста.
Но каждый город многолик и по своим собственным архи-
тектурным особенностям. Центр его отличен от окраин.
На облик города накладывали отпечаток занятия его жите-
лей, национальный состав и конфессиональная принад-
лежность.
Этим, объективно существующим, запечатленным в де-
реве и камне, в пространственной организации и объемах
зданий, материализованным в архитектурных формах на-
строениям и художественным предпочтениям соответству-
ет многоликий образ города, созданный представителями
других искусств: литературы, живописи, графики, фото-
графии.
Кириченко Е.И.
1.1
ТИПЫ ЖИЛОЙ ЗАСТРОЙКИ.
ОСОБНЯК и доходный дои в российской городе
В предшествующей главе го-
ворилось о парадном архитектурно организованном прост-
ранстве города. Можно назвать его и внешним пространст-
вом. Улицы и площади являются внешним по отношению
к тому (внутреннему) пространству города (да и поселени-
ям любого другого типа), которое находится за пределами
выходящих на красную линию улиц главных фасадов,
и с определенной мерой условности может быть названо
внутренним. Внешнее пространство является пространст-
вом общественным, общегородским в том смысле, что оно
обслуживает жителей города и всех, кто приехал в город.
В противоположность ему внутреннее пространство, хотя
и тоже может быть названо общественным, обслуживает
значительно более узкий круг лиц, в основном живущих
в доме, пользующихся этим двором. Поэтому внутридворо-
вое пространство выступает по отношению к общегород-
скому общественному не только как внутреннее, но и как
пространство частное, бытовое.
Уличное пространство характеризутся в книге как архи-
тектурно организованное. Это не значит, что внутреннее
пространство оставалось бесструктурным, неорганизован-
ным. Оно строилось по своим, и достаточно жестким, прин-
ципам организации. Но, согласно существовавшей в эпоху
Российской империи иерархии, оставалось по сравнению
с уличным пространством второго, более низкого уровня.
Только от уличного пространства и выходивших на улицу
фасадов требовалось соответствие архитектурным нормам
господствующего стиля. В городе, застроенном в соответст-
вии с нормами регулярного градостроительства, только
уличный фасад в обязательном порядке требовалось наде-
лять архитектурной выразительностью.
Но ограниченный красными линиями улиц и выходящи-
ми на них главными фасадами домов, существовал и жил
своей жизнью по своим законам и в соответствии с собст-
венной организацией мир внутридворового и внутриквар-
тального пространства.
До 1920-х годов, до завершения Гражданской войны, когда
началось строительство по принципам, теоретически осмыс-
ленным и сформулированным перед Первой мировой вой-
ной и революцией 1917 года, в российских городах, как и в го-
родах остальных стран, развивавшихся в русле европейской
культуры, за единичными исключениями (о них будет сказа-
но в третьей части книги), квартала как единого архитектур-
но-градостроительного целого не существовало. В регуляр-
ном городе квартал, ограниченный со всех сторон улицами
или переулками, состоял из некой (в зависимости от местных
условий) суммы самостоятельных, механически соединен-
ных один с другим владельческих участков. Размеры участ-
ков и кварталов регламентировались строительным законо-
дательством и высочайше утвержденным планом города.
На рубеже XIX-XX столетий с появлением новых плани-
ровочных приемов разнообразие пространственно-планиро-
вочной организации внутридворовых пространств отдель-
ных участков в больших городах и особенно в столицах ста-
ло еще более очевидным. Относительное единообразие
первоначальной формы и размеров отдельных участков,
а также сравнительная однотипность планировки участков,
достигавшееся в XVIII-XIX веках периметральным распо-
ложением корпусов в столичных, реже в крупных провинци-
альных городах, нарушается. Ранее всего этот процесс обна-
руживается в интенсивно развивавшихся в пореформенный
период городах. Первоначально унифицированная форма
и размер участков постепенно исчезают. Участки дробятся,
уменьшаются или, наоборот, увеличиваются в размерах за
счет объединения нескольких расположенных рядом участ-
ков. Именно тогда, к началу XX столетия, возникли нетради-
ционные, нетипичные для укоренившихся на протяжении
XVIII века и сохранявших свое значение даже в столицах
1 1ончаров ИА. Собр. соч. в 8 т. Т. 1. М., 1952. С. 36.
122
11 ТИПЫ ЖИЛОЙ ЗАСТРОЙКИ. ОСОБННК и доходный ПОН о российской городе
Петербург. Невский проспект
н Адмиралтейство.
Фотография начала XX века
в течение всего XIX столетия приемы. В итоге поисков, на-
стойчиво ведшихся в конце XIX — начале XX столетия, на-
чал складываться новый принцип организации общегород-
ского пространства. Суть его в изменении взаимосвязи внут-
ридворового, а в 1920-1930-е годы и внутриквартального
пространства с уличным, общегородским. Постепенно скла-
дывается качественно новое по отношению к распространен-
ному в регулярном градостроительстве соотношение двух
типов городского пространства: уличного общественного
и внутреннего частного. Нормы регулярного градострои-
тельства исчерпали себя. О формах, в каких виделись симп-
томы исчерпанности, о поисках путей из казавшегося кри-
зисным положения будет сказано далее. Пока же хочется за-
фиксировать это обстоятельство, добавив, что симптомы
исчерпанности получили выражение не только в появлении
новых приемов организации внутреннего пространства.
Об этом свидетельствует также интенсивность поисков но-
вых приемов и горячность обсуждения в печати впервые осо-
знанной в качестве главной, первоочередной проблемы орга-
низации внутридворового пространства или рациональной
застройки участка (что фактически одно и то же).
Эволюция внутреннего пространства протекала по-раз-
ному на разных территориях России, в городах разного
размера и обладавших разными характеристиками. Заст-
ройка двух столиц России Москвы и Петербурга находи-
лась в разных соотношениях друг с другом и с застройкой
провинциальных городов. Наименее ощутимы различия
в культовой архитектуре, наиболее очевидны — в рядовой
жилой застройке.
В Петербурге уже с начала 1760-х годов в пределах го-
родской черты в обязательном порядке предписывалось
строить каменные высокие здания с уличными корпусами,
занимающими всё пространство участка от межи до межи.
Поэтому в Петербурге, ранее чем в каком бы то ни было
другом городе России, получили распространение много-
этажные многоквартирные жилые дома, периметральная
планировка участков, застройка «сплошной фасадой».
В Петербурге последовательнее, чем в других городах,
представлены «городские» черты. Молодая столица пре-
вратилась в самый «городской» город Российской империи.
Здесь ранее и последовательнее, чем где бы то ни было, уко-
ренилась застройка «городского» типа и ранее всего начали
изживаться принципы усадебности. Имея в виду это разли-
чие, можно говорить о Петербурге и как о самом «европей-
ском» городе Россиской империи. В этом отношении он
противостоит не только провинциальным городам, особен-
но малым уездным, составлявшим основную массу городов
России, но и ее первопрестольной столице.
«Петербургские» черты присутствуют в застройке круп-
ных российских городов, тяготеющих к архитектурной тра-
диции Западной Европы: в Риге, Варшаве, Лодзи. Процесс
урбанизации меняет облик центральных районов особенно
интенсивно развивавшихся в XIX веке городов юга России,
Центрального и Нижнего Поволжья. Меняет он, и доста-
точно радикально, облик, застройку, в том числе и внутрен-
нее пространство Москвы.
Москва, в отличие от Петербурга, на протяжении всего
российского периода истории остается оплотом усадебности.
По московскому образцу идет развитие массовой застройки
большинства российских городов XVIII-XIX столетий.
Москву можно с полным основанием называть столицей
провинции. И хотя в Москве, начиная с середины XIX века,
появляются дома петербургского типа и улицы, застроенные
на петербургский манер, несмотря на неуклонный рост этаж-
ности и плотности застройки, большие многоэтажные много-
квартирные доходные дома остаются в меньшинстве. Господ-
ствующим типом отдельного владения — первичного эле-
мента архитектурной ткани города даже в Москве, включая
начало XX века, остается усадьба.
Пример усадебной застройки Москвы, состав и назначе-
ние располагавшихся на отдельных участках корпусов, из
совокупности которых складывались в середине XIX — на-
чале XX века кварталы, позволяет представить, как были
застроены отдельные участки в городах России.
Понятие «усадьба» долгое время, вплоть до середины
XX века, соотносилось в отечественном архитектуроведе-
нии с загородной дворянской усадьбой. В 1950-1970-е годы
представление об усадьбе расширилось. Возникло определе-
ние «городская усадьба». Однако усадьба обоих типов, и го-
родская, и загородная, по-прежнему рассматриваются как
явление верхушечной культуры. В одном из томов Большой
Советской Энциклопедии, вышедшей в 1956 году, усадьба
характеризуется следующим образом: «Усадьба в русской
архитектуре — комплекс жилых, хозяйственных, парковых
123
2 Город как художественный организм
Москва. Кузнецкий мост.
Литография середины XIX века
и других построек, составляющих единое архитектурное це-
лое... В конце XVIII — начале XIX века сложился тип город-
ской усадьбы, состоящей из дома-особняка, служб (конюш-
ня, каретный сарай и пр.) и двора и небольшого сада»1. Это
определение почти дословно повторяется в третьем изда-
нии, в томе, опубликованном в 1977 году. Иными словами,
и в городской, и загородной усадьбе виделся феномен дво-
рянской культуры времени ее расцвета.
Эти и родственные им определения охватывают лишь од-
ну разновидность усадеб, принадлежавших состоятельным
владельцам и использовавшихся ими исключительно под
жилье. Однако, если рассматривать усадьбу (городскую,
а тем более загородную) как многофункциональный архи-
тектурно-художественный, экономический и производст-
венный организм, станет очевидным, что не только в конце
XVIII — начале XIX столетия, айв середине XIX — начале
XX века в городах России усадьба оставалась наиболее рас-
пространенным, поистине универсальным типом застройки
первичной городской ячейки — отдельного владения.
Любая усадьба, и городская и загородная, и застройка
усадебного типа немыслима без жилья. Это ее основная, оп-
ределяющая функция.
1 Усадьба в русской архитектуре // Большая Советская Энциклопедия.
Т. 44. 2-е изд. М., 1956. Беккер AJO. Усадьба // Большая Советская Эн-
циклопедия. Т. 27. 3-е изд. М., 1977. С. 97.
Изначальная многофункциональность усадьбы заставляет
различить даже в застройке российских городов XVIII — на-
чала XIX столетия собственно усадьбу и застройку усадебно-
го типа. К застройке усадебного типа следует отнести участки,
воссоздающие архитектурные особенности богатых город-
ских усадеб, но где функционально, а иногда и архитектурно
главенствует не жилой дом, а здания, относимые к категории
общественных, административных или производственных
сооружений и в ансамбль которых входят наряду с прочими
зданиями жилые дома работающих в этих учреждениях лю-
дей. По усадебному типу в XVIII — начале XX века сооружа-
лись учебные, больничные, административные здания.
Третьим типом массовой застройки, распространенность
которого в больших городах, особенно в Петербурге, начина-
ет расти со второй половины XVIII столетия, достигая пика
интенсивности в пореформенный период, является много-
квартирный доходный дом. Подобно усадьбе и застройке уса-
дебного типа, доходный дом демонстрирует целый спектр
разновидностей: с одной стороны, смыкающихся с усадьбой
и с застройкой усадебного типа, а с другой — предстает, опять-
таки в Петербурге, уже на заре своего существования в сугубо
городском, противостоящем усадьбе и усадебности обличье.
124
Z.Z ТИНЫ ЖИЛОЙ ЗАСТРОЙКИ. ОСОБНЯК и походный ДОИ Б российской городе
Москва. Кузнецкий мост.
Открытка начала XX века
Однако, даже оставив в стороне застройку усадебного ти-
па и доходные дома, обратившись к жилой усадьбе с домом-
особняком или богатым домом дворцового типа, мы сталки-
ваемся со сложной системой организации участка и со слож-
ной картиной жизни городской усадьбы и устойчивостью ее
быта. В XIX веке городская усадьба во многом живет так же,
как жила в XVIII столетии. Особенно в провинции и, преж-
де всего, в небольших уездных городах, остававшихся и в на-
чале XX века, как и в XVIII столетии, по преимуществу ад-
министративными и отчасти торговыми центрами.
Новый тип застройки усадебного типа, где жилая функ-
ция остается лишь сопутствующей, появился в России во
второй половине XVIII столетия. Таковы комплексы боль-
ниц, богаделен, учебных заведений и даже фабрик. Однако
с их возникновением собственно жилые усадьбы не исчез-
ли. Все разновидности усадебной застройки существуют
одновременно. На рубеже XIX-XX столетий усадебность
переживает очередной виток обновления. Комплексы круп-
ных больниц или учебных заведений (обычно высших) раз-
растаются до размеров самостоятельных поселков или го-
родков (об этом будет сказано в третьей части книги).
Многофункциональность и многообразие усадебной за-
стройки не принадлежали к отличительным особенностям
градостроительства середины XIX-XX столетий. То и другое
было унаследовано от XVIII века. На протяжении XVIII-XIX
столетий самым распространенным типом застройки владель-
ческого участка в городах оставались многофункциональные
усадьбы. На его территории наряду с жилым домом и жизнен-
но необходимыми в то время службами — дровяными сарая-
ми, погребами, кухнями, а в богатом доме к ним добавлялись
конюшни и каретные сараи. Наряду с усадьбами дворян, куп-
цов, мещан, владельцы которых не рассматривали находящие-
ся на участке строения как источник дохода, существовали
усадьбы, где в главном (жилом) доме или во дворе сооружа-
лись специальные корпуса или устраивались помещения, ис-
пользовавшиеся для торговли, для производственных нужд
и разного рода мастерских.
В 1769 году указом императрицы купцам было разреше-
но устраивать в первых этажах жилых домов лавки и в них
торговать. Так возникает новый тип торговых зданий.
До этого времени торговля велась в специальных для этого
предназначенных сооружениях — гостиных дворах и торго-
вых рядах. Со второй половины XVIII века лавки получают
широкое распространение в домах купеческих усадеб. Мас-
терские могли устраиваться, подобно лавкам, в первых эта-
жах лицевого корпуса, а могли, подобно хозяйственным по-
стройкам, занимать особые корпуса во дворе. В одном вла-
дении могло быть несколько жилых корпусов. В одном из
них или в части одного из них мог жить хозяин, остальные
могли отдаваться внаем.
Традиционно сохранявшееся в Москве и в провинциаль-
ных городах уважение к отдельному жилью заставляло вос-
125
Город как художественный организм
Боровск. Успенская улица.
Открытка начала XX века
создавать в каждом из отдаваемых внаем домов или частей
дома иллюзию жизни в отдельном доме. Это нередко вынуж-
дало владельцев устраивать для каждой квартиры отдельные
входы и сооружать в расчете на жильцов, выражаясь языком
второй половины XVIII — первой половины XIX столетия,
«особые принадлежности». Наибольшей популярностью
в Москве пользовался тип жилого купеческого дома или до-
ма небогатого чиновника, изначально создававшийся в рас-
чете на использование в качестве отдельного дома и на сдачу
квартир внаем. В такого рода зданиях уже в ходе их проекти-
рования и строительства закладывалась возможность разде-
ления дома на несколько квартир. С той же целью в ходе за-
стройки владения во дворе возводились рассчитанные на об-
служивание нескольких квартир «принадлежности».
Принятый для наших книг временной рубеж — середина
XIX века — как всякое деление на исторические периоды,
во многом условно. К середине XIX века завершился, придя
к самоисчерпанию, жизненный путь классицизма. Обрели
определенность новые тенденции в градостроительном ис-
кусстве, обязанные своим проявлением новым духовным
ценностям, сосредоточенным в понятиях народность и наци-
ональность. Но с точки зрения функционирования городской
усадьбы середина XIX столетия не может считаться рубеж-
ной. Она не является таковой ни по своим градостроитель-
ным характеристикам с точки зрения организации внутрен-
него пространства городской усадьбы, ни по способу взаимо-
связи внешнего (парадного общественного) пространства
улицы с внутренним, внутридворовым пространством.
Градостроительные характеристики, представляющие
планировочно-структурные особенности неизмеримо более
устойчивы, чем стилевые, меняющиеся достаточно часто
(их период в основном равен жизни одного поколения и ис-
числяется 20-30 годами).
Об этом свидетельствуют в числе прочих объявления
«Московских ведомостей», показывающие, какой сложной
жизнью жила московская усадьба второй половины
XVIII — середины XIX столетий. Московский материал ис-
пользован как наиболее доступный и изученный. Сделан-
ные на его основе выводы подтверждаются исследованиями
и наблюдениями разных авторов применительно к разным
регионам России. Их территориальный разброс велик и мо-
жет считаться достаточно представительно характеризую-
щим реальное положение дел, поскольку выводы, сделан-
ные на примере городских усадеб Москвы, подтверждаются
примерами таких разных городов и областей, как Самара1,
Нижний Новгород1 2, Нижнеудинск (ныне Улан-Удэ), Трои-
це-Савск и Кяхта3, Смоленск и города Смоленской облас-
ти4, Кашин в Тверской (Калининской) области5, Кострома
и Нерехта в Костромской области6, Брянск и города Брян-
ской области7, Иваново8 и города Ивановской области9, Ка-
зань10, а также наблюдениями и натурными исследования-
ми автора данного текста.
Итак, Москва, 1786 год: «В 13 части I квартала под № 91
у Земляного вала в приходе священномученика Ермолая
продаются два деревянных дома: в первом — господских 13
покоев с мебелью, под ним два каменных погреба, служб на-
дворных 3 флигеля по 10 сажен, при оном же другой отла-
дочный домик с особыми службами, с коего домику и огоро-
ду в год получается 180 рублей, да для постою особый же
дворик и две избы; под ним земли по улице 24, в длину 90 са-
1 Памятники архитектуры Куйбышевской области. Куйбышев, 1979.
Очерки о жилых домах г. Куйбышева и городах Куйбышевской области.
2 Филатов Н.Ф. Нижегородское зодчество XVIII — начала XX века. Горь-
кий, 1980. С. 191-195.
3 Минерт Л.К. Памятники архитектуры Бурятии. Новосибирск, 1983.
Очерки о жилых домах Улан-Удэ и городов Бурятии.
* Архитектурные памятники Смоленской области. Книги 1-2. Редактор-
составитель В.И. Плужников. М, 1987. Смоленская область. Свод па-
мятников архитектуры и монументального искусства. М., 2001.
5 КириковБМ. Кашин. Л., 1988. С. 98-100.
6 Памятники архитектуры Костромской области. Каталог. Вып. 1. Костро-
ма. Авторский коллектив В.П. Выголов и др. Кострома, 1996.
7 Демин С.В., Кудряшов ЕД. Нерехта (серия малые города России). М.,
1996. С. 67-73. Свод памятников архитектуры и монументального ис-
кусства. Брянская обл. М„ 1997. Ответственный редактор В.П. Выголов.
Очерки о жилых домах Брянска и городов Брянской области. С. 99-119,
238-242,378-380,464-469,548-553.
’ Купеческое строительство в Ивановской области. Каталог. Вып 1. Редак-
тор-составитель Г. Щеболева. Вып. 1. М., 1998. С. 63-110.
8 Свод памятников архитектуры и монументального искусства. Иванов-
ская область. Часть 1-3. М., 1998 и 2000. Ответственный редактор
Е.Г. Щеболева.
10 Нугманова Г.Г. Татарская городская усадьба Казани середины XIX — на-
чала XX в. Автореферат... канд. искусствоведения. М., 2000.
126
11 ТИПЫ ЖИЛОЙ ЗАСТРОЙКИ. ОСОБНЯК И ДОХОДНЫЙ ДОИ Б РОССИЙСКОМ ГОРОДЕ
Иваново-Вознесенск.
Усадьба Н.Ф. Зубкова.
Третья четверть XIX века.
Фотография начала XX века
жен. Во втором — господских 11 покоев, под ним два камен-
ные погреба, да для житья кузнецам две связи, с кузни и ого-
роду получается в год по 250 рублей, пруд с рыбою и т. д.»1.
1795 год: «Близ Ивановского монастыря под № 116 про-
дается дом, в коем 23 покоя, конюшня на 16 стойл, сарай на
5 карет, 2 кладовые и 4 погреба со сводами, 2 ледника, кух-
ня с приспешнею, людских подклетов 3, во дворе отменно
хорошей воды колодец, доходу собирается до 1000 рублей,
и сам хозяин 7 покоев с принадлежащими службами зани-
мает. Тут же отдаются внаем покои и строевые материалы
2
продаются» .
1801 год: «Продается за отъездом из Москвы весьма
прочный деревянный дом, состоящий в мещанской части во
Второй Мещанской улице в приходе Филиппа Митрополи-
та под № 192, на каменном фундаменте, обитой тесом и вы-
крашен, со всеми принадлежностями, також с садом и при-
том в особенности от даточные два корпуса, один каменной
с особым двором и таковыми же принадлежностями, а дру-
о о з
гои деревянной...»
В послепожарной Москве количество сдаваемых внаем
домов увеличивается. Приспосабливаются к сдаче внаем
громадные дома дворцового типа, принадлежавшие высшей
российской знати: дом С.С. Апраксина на Знаменке, князя
М.Н. Голицына на Кузнецкой улице, князя А.М. Голицына
на углу Тверской и Газетного переулка. Судьбу огромного
барского дома-дворца в первой трети XIX века представля-
ет объявление 1818 года: «На Солянке под № 16 продается
каменной трехэтажной дом, крытый железом, в котором два
этажа, нижний и средний отданы, а верхний отдается за
сходную цену; в нем господских комнат, хорошо отделан-
ных и убранных, 41, людских 15, погребов 2, кладовая со
сводами, 3 выхода для вин, амбар, 2 сарая, кухня, конюшня
на 20 стойлов, все каменные крыты железом...»
Даже если внаем отдавался не специальный «отдаточный
домик», а этаж, мезонин или отдельные комнаты, а это слу-
чалось в основном в домах купеческого и мещанского сосло-
вий, для них предусматривались специальные службы1 2 3 4.
Наряду с приспособлением под квартиры домов огром-
ных барских усадеб со второй половины XVIII столетия воз-
можность использования под квартиры с самого начала пре-
дусматривалась при проектировании больших купеческих
домов, а в начале XIX века и сравнительно небольших доми-
ков. К их числу относятся главные здания городских усадеб,
привычно именуемые московскими особняками. Подобно
купеческим и мещанским домам уже в послепожарный пе-
риод, они, будучи главным домом усадьбы, создавались
в расчете на возможность использования их в качестве квар-
тирных домов. В отношении больших купеческих домов
и богатых домов начавшего беднеть родовитого дворянства
этот факт кажется очевидным, он лучше известен.
Менее известен другой факт. Дома, которые по внешнему
виду принято причислять к особнякам, проектировались
в расчете на возможность использования их и в качестве до-
ходных. Планы таких домов уже при проектировании со-
здавались в расчете на возможность устройства в них не-
скольких квартир. Количество квартир в такого рода особ-
няках зависело от конкретных обстоятельств. Квартиры
могли в нем быть, а могли и не быть, и тогда он действи-
1 Московские ведомости, 1796. № 6. С. 59.
2 Там же, 1795. № 4. С. 77.
Можно привести еще ряд аналогичных объявлений:
«На Петровке в приходе Рождества в Столешниках, каменный о трех
этажах дом крыт железом, прн нем флигеля о двух этажах, внизу лавки
с погребами н две кузницы с отделанными жилыми покоями, нз оного
некоторая часть более 2000 рублей внаем отдана н по примеру с отдачи
можно до 6000 рублей н более собрать, н те отдаются внаем, н половина
того дому недостроенного каменною кладкою, два корпуса и с материа-
лами за умеренную цену и обожданном продается».
3 Там же, 1801, № 22. С. 577.
4 Скромнее по размерам участки, дома и квартиры, отдаваемые внаем
в купеческих домах. Вот несколько типичных объявлений такого рода.
«На Моховой против дому Г. Пашкова в доме купца Епанешннкова от-
даются внаймы особой бельэтаж, состоящий нз 8 комнат больших,
со всеми принадлежностями и лавки с подвалами под всем домом».
«Между Тверской и Малой Дмитровкой, в приходе церкви Старого Пн-
мена, при доме Милютина отдается внаймы каменный этаж о 7 комна-
тах,прн нем особаякухня, погреб, каретной сарай и на 5 стойлов конюш-
ня. В оном же доме отдаются внаймы 3 комнаты с кухнею и со всею
к ним прннадлежностню». «На Сретенке в Мясном переулке в доме ме-
щанина Филиппова под № 348 отдается внаймы мезеннн, в коем 3 чнс-
тыя и покойный комнаты. Желающие оные нанять нз одиноких могут
иметь и готовый стол, а буде нужно, то к оным есть и конюшня». Мос-
ковские ведомости, 1818.№ 103 от 25 декабря; № 13от 13 февраля; № 74
от 14 сентября; № 82 от 12 октября.
127
2 Город как тожественный организм
Москва. Доходный дом
в Ермолаевском переулке.
1897, арх. П. Романов. План
тельно оставался особняком. При приспособлении подоб-
ного особняка под квартиры в соответствии со спросом мог-
ло варьироваться их количество. Твердо зафиксированных
квартир в домах такого рода не существовало. Поэтому их
можно назвать домами с обратимой планировкой.
Строительство «особняков», рассчитанных на возмож-
ность разделения на несколько квартир, заставляет архи-
текторов проектировать на участке необходимые для мак-
симально предполагаемого числа квартир «принадлежнос-
ти» — сараи, амбары, погреба, конюшни.
В подтверждение сказанного хочется привести уже однаж-
ды опубликованный документ. В начале января 1836 года
в «Московских ведомостях» появилось объявление: «У Пре-
чистинских ворот, против училища Удельной конторы
и бульвара, за отъездом продается самым прочным образом
два года назад выстроенный под надзором известного архи-
тектора Г. Григорьева дом из материалов превосходнейших:
лес гужевой в доме самый чистый, сосновый, высота антре-
сольных комнат 3 аршина и 7 вершков, фундамент веден
с материка в 3 кирпича, довольно высокий, так что в нем мо-
гут быть очень хорошие людские и кухни. Балкон, передняя
стена фундамента и два ряда вокруг всего дома из лучшего
мячковского камня... Внизу дома 8 комнат, коридор, двое се-
ней теплых, 4 чулана и 2 кухни из одинакового с домом лесу,
вверху коридор, теплые сени, чулан и 6 комнат, которые лег-
ко могут быть разделены на два и даже четыре отделения»’.
Через двадцать лет после публикации этого объявления
и даже полвека спустя господствующий тип владения
в Москве и в любом из провинциальных городов остается
прежним — усадебным. На участке, как правило, имеется
один или несколько домов с одним или несколькими фли-
гелями, могущими отдаваться внаем целиком или порознь,
по частям. Все здания усадьбы проектируются таким обра-
зом, чтобы в случае отдачи внаем каждая квартира сохраня-
ла подобие усадебности. Вот характерный пример: «На Со-
лянке против Опекунского совета отдается внаймы на лет-
ние месяцы дом князя Оболенского, дом этот, находясь
вблизи Кремля, весьма поместителен, так что в нем и в двух
флигелях с ним связанных, могут свободно разместиться
четыре семейства, отдается этот дом вместе с флигелями
и порознь, так как у каждого флигеля свой особый вход
и особые принадлежности»2.
Предлагаются для сдачи внаем лавки, квартиры с поме-
щениями для складов и всякого рода производственных на-
добностей. В число особых принадлежностей, наряду с лав-
ками, в середине XIX века все чаще попадают здания ремес-
ленных и фабричных заведений3.
Вместе с тем с середины XIX столетия в Москве и про-
винции все чаще сооружаются собственно квартирные до-
ма. Это дома, условно говоря, купеческие, с протяженными
безордерными фасадами, с выделенной ризалитом и тре-
угольным фронтоном центральной частью или с совершен-
но плоским фасадом, с лавками в первом этаже лицевого
фасада, с квартирами во втором этаже, вход в которые уст-
раивали с пристроенных к дворовому фасаду галерей.
Еще одну разновидность квартирного дома, близкую по
размерам к особняку, представляли мещанские дома. По об-
лику мещанские дома близки купеческим. Особенно вели-
ко сходство домов с равномерным распределением акцен-
тов на фасадах. Роднит мещанские дома с купеческими при-
сутствие галерей на дворовых фасадах с лестницами
в квартиры второго этажа.
Отмена крепостного права дала мощный импульс разви-
тию городов, особенно промышленных, и городов, располо-
женных на линиях железных дорог. Следствием этого явил-
ся также рост числа квартирных доходных домов в городах.
Однако это обстоятельство практически не повлекло ответ-
ного изменения характера застройки участков, размеров
жилых домов и материала их строительства. По-прежнему
в городах России, даже самых крупных, преобладают одно-
или двух этажные здания. По-прежнему сохраняет господ-
ство усадебная застройка деревянными или деревянно-ка-
менными домами с первым каменным и верхним деревян-
ным этажом. Второй этаж остается жилым, первый часто
отводится под торговые помещения. Одновременно полу-
чают распространение и квартирные доходные дома как та-
ковые. Чаще всего они представляют собой деревянные
1 Московские ведомости, 1836. №2,4 января.
‘ Приложение к «Московским ведомостям>;, 1856. С. 711.
J «У старинных Триумфальных ворот в доме малолетних князей Голицы-
ных (бывшем купца Челнокова) отдаются внаем лавки по Садовой ули-
це и в проезде, где Мясной ряд. Там же отдается отделение в бельэтаже,
состоящее из нескольких чистых комнат, по Тверской улице, со всякими
к нему принадлежностями, затем квартиры мелкие» (Прибавление
к «Московским ведомостям» № 83, 15 октября).
«Отдаются внаем квартиры близ Арбатских ворот, в доме бывшем Сабу-
ровского, третий дом от угла на большой Арбатской улице, первая мага-
зин для торгов, сухая и теплая, вторая вверху о пяти окнах на улицу со
всякими принадлежностями, и на дворе о пяти чистых комнатах, удоб-
ные для купеческого сословия>; («Московские ведомости», 1836. № 99, 9
декабря).
«В городе на углу Богоявленского и Козьмы Дамианского переулка
в доме бывшем купца Болдырева, а ныне воронежского почетного граж-
данина Кампанчикова, отдаются вновь отделанные в бельэтаже покои
с кухнею, погребом, каретным сараем и еще особо две кладовые со ово-
дами, палатки удобные для складки товаров» («Московские ведомости»,
1841. Прибавление № 94, 22 ноября).
«Близ Варварки в Зарядье в приходе Зачатия Святой Анны в Кривом
переулке в доме под № 142 отдаются квартиры, весьма удобныя, разной
величины, лавка и отделение со сводами, весьма удобное для машинно-
го заведения» («Московские ведомости». 1841, Прибавление к № 85).
«Отдаются внаймы во флигелях на Тверском булеваре, почти против па-
латки в доме под № 189 три квартиры: первая, хорошо меблированная
о 6-ти комнатах, с людскими, кухнею, конюшнею о 4-х стойлах, сараем
и погребом, вторая — в другом флигеле для столярного заведения; тре-
тья — внизу, маленькая о трех комнатах» («Московские ведомости»,
1836. № 86, 24 октября).
128
Z.Z ТИПЫ ЖИЛОЙ ЗАСТРОЙКИ. ОСОБНЯК И ДОХОДНЫЙ ДОМ В РОССИЙСКОМ ГОРОДЕ
двухэтажные здания с двумя квартирами, каждая из кото-
рых занимает целый этаж. Вход в квартиры в такого рода
зданиях чаще всего размещается на главном фасаде, сбоку.
Это самый распространенный в городах России тип квар-
тирного доходного дома.
В пореформенной Москве и провинциальных городах
появляются четырехквартирные дома, деревянные и камен-
ные дома с двумя квартирами на каждом из этажей. В этом
случае подъезд с лестничной клеткой устраивается обычно
не сбоку, как в двухквартирых, а в центре. Такого рода зда-
ния еще недавно заполняли улицы, тянувшиеся параллель-
но главным улицам Пензы и Томска1. Сходные деревянно-
каменные или каменные дома составляют основную часть
исторической застройки Брянска и входящих ныне в Брян-
скую область городов Трубчевска, Севска, Новозыбкова,
Стародуба, Клинцов1 2 и губернской Казани3. В Иванове
(бывшем Иваново-Вознесенске) и в городах Ивановской
области наряду со отдачей внаем целых домов с середины
XIX века все чаще встречаются доходные дома, сдающиеся
поэтажно4.
За исключением Петербурга и Москвы, столиц Прибал-
тийских губерний, Польши, динамично развивавшихся го-
родов юга России, Среднего и Нижнего Поволжья даже
в пореформенный период этажность застройки централь-
ных улиц осталась прежней. Самым распространенным ти-
пом зданий остаются двухэтажные дома. Интенсивность за-
стройки увеличивалась лишь за счет ее уплотнения. На цен-
тральных улицах губернских и уездных городов появилась
сплошная застройка с домами, слившимися в единый фасад
улицы. Распространение сплошной застройки повлекло за
собой распространение периметральной планировки участ-
ков и появление замкнутых внутренних дворов.
Толчок к распространению нововведений, как всегда, да-
ли столицы. В Петербурге ранее чем где бы то ни было
в России (уже во второй половине XVIII столетия) сло-
жился и стал основным типом жилья многоэтажный много-
квартирный доходный дом5. Во второй половине XIX века
после отмены крепостного права в условиях первого в Рос-
сии пореформенного строительного бума петербургский
тип большого многоквартирного жилого дома начинает за-
воевывать пространство центральных районов Москвы,
а также наиболее крупных и динамично развивающихся го-
родов Южной, Юго-Западной и Западной России, а в кон-
це XIX — начале XX столетия — крупных городов Средней
и Нижней Волги.
В Петербурге также значительно раньше, чем в других
городах России, сложился прием сплошной периметраль-
ной застройки участка с одним или несколькими замкнуты-
ми внутренними дворами. Однако даже в Петербурге —
в самом «европейском» плотно застроенном городе Рос-
сии — такая разновидность доходных домов остается преро-
гативой центра и лишь в исключительных случаях появля-
ется на окраинах города. На дальних линиях Васильевского
острова и на периферии Петербургской стороны до начала
XX века основным типом жилья оставался небольшой дом
в один-два этажа со свободно расположенными по периме-
тру участка корпусами. В дворовых корпусах кроме служб
размещались также отдаваемые внаем квартиры.
Москва. Доходный дом
Л.П. Голицыной.
1839, арх. М. Быковский.
Фасад н план
Возникновение многоквартирного многоэтажного до-
ходного дома явилось предвестником изживания усадебно-
сти в больших городах и залогом появления монофункцио-
нальной застройки, ограниченной выполнением единствен-
ной функции — жилой. В расположенных на центральных
улицах многоэтажных домах первые этажи нередко отводи-
лись под конторы или магазины. Но такого рода дома пред-
ставляли тип многофункциональности, не имевшей ничего
общего с привычной многофункциональностью традицион-
ной городской усадьбы.
Вторая половина XIX и особенно начало XX века для
многоквартирного многоэтажного дома — время существен-
ных перемен и интенсивного развития. Параллельно тому,
как императорский дворец и богатый жилой дом теряют
присущий им ранее общественный характер и в их облике
усиливаются черты, выражающие принадлежность к сфере
жилища частного человека, идет процесс возвышения мно-
гоквартирного жилого дома до уровня одного из ведущих
типов зданий, не уступающего по своему значению общест-
1 Кириченко ЕЛ. Деревянное зодчество русского города н архитектура
Томска // Деревянная архитектура Томска. Текст З.А. Зайцева, Е.И. Ки-
риченко, Ю.И. Шепелев. М., 1987. С. 116-146.
2 Свод памятников архитектуры н монументального искусства. Брянская
область.
3 Нугманова Г.Г. Указ. соч. С. 17.
4 Свод памятников архитектуры н монументального искусства. Иванов-
ская область. Часть 1... С. 85.
5 КириченкоЕЛ. Доходные жилые дома Москвы н Петербурга (1770-1830)
// Архитектурное наследство № 14. М, 1962; ее же. История развития
многоквартирного жилого дома с последней четверти XVIII по начало
XIX вв. (Москва, Петербург). Автореферат диссертации ...кандидата архи-
тектуры. М, 1964.
129
Z Город как художественный организм
130
Z.Z ТИПЫ ЖИПОЙ ЗАСТРОЙКИ. ОСОБПЯК и доходный пои о российской городе
Петербург. Особняк
Н.А. Кушелева-Безбородко
(кн. Е.М. Юрьевской)
на Гагаринской улице.
1857-1862, арх. Э.А. Шмидт
венным сооружениям. Так выражается в новой иерархии ти-
пов зданий увеличившаяся, более того, приобретшая реша-
ющее значение в жизни общества роль частной инициативы
и осознание самоценности отдельного человека. Многоквар-
тирные многоэтажные дома на всем протяжении рассматри-
ваемого периода остаются местом зарождения стилевых
и особенно планировочных новшеств. В жилых многоквар-
тирных домах Петербурга раньше, чем в других типах зда-
ний, обнаруживаются черты, заставляющие видеть в них ин-
тимную разновидность романтизма в архитектуре — бидер-
мейер. Это происходит в конце 1820-х и в 1830-х годах1.
Для Москвы середина XIX столетия стала временем
строительства первых многоквартирных домов, условно го-
воря, петербургского типа. На традиционно дворянской
Б.Никитской улице, во второй половине XVIII и в первой
трети XIX века бывшей средоточием усадеб московской
знати, по заказу представительницы одной из самых родо-
витых российских фамилий А.П. Голицыной по проекту
М.Д. Быковского сооружается в 1839 году один из первых
многоэтажных многоквартирных домов: четырехэтажный,
с витринными окнами магазинов первого этажа, с внутрен-
ними, ведущими в квартиры лестницами. Однако для
Москвы середины XIX века дом Голицыной остается ис-
ключением. Основная масса доходных домов, включая и на-
чало XX столетия, по габаритам воссоздавала два типа до-
ходных домов, приобретших определенность в послепожар-
ный период. Это сравнительно небольшие двухэтажные
здания в пять—семь окон по уличному фасаду, по размерам
и по внешнему облику неотличимые от особняков или на-
поминающие дома мещанства и купечества. Второй тип
московского и провинциального доходного дома, условно
названный мещанским, также восходит к застройке после-
пожарной Москвы и повторяет выпавшую на долю первого
судьбу. Подобно особнякам он мог функционировать и как
индивидуальный, и как квартирный дом. Это не отражается
ни на его облике, ни на пространственно-планировочной
организации участка.
Стиль зданий, точнее характер фасадов, оказался много
подвижней типов зданий. Особняки и доходные дома Моск-
вы середины XIX века и аналогичные здания в провинции,
обычно возводившиеся по образцовым фасадам, по стилю
родственны петербургским домам в духе ранней эклектики.
Стилистически это уже не классицизм. Архитектура, опери-
рующая классическими формами, отчасти заимствованны-
ми в зодчестве итальянского Ренессанса, но лишенная ор-
дерности, утратила гражданственный пафос и монументаль-
ность присущую жилым домам классицизма. Отчетливо
выраженный характер интимности и своеобразная апология
частной жизни, угадываемая в некоторой измельченности
форм этой архитектуры, позоляют видеть в ней своеобраз-
ную разновидность бидермейера в архитектуре.
С 1840-1850-х годов в облике петербургских доходных
домов появляются черты дворцовости. В их композиции
обнаруживаются признаки подражания патрицианским па-
лаццо итальянского Ренессанса и барочным дворцам. Наря-
ду с фасадами в духе неоренессанса и необарокко возводят-
ся дома в «стиле Людовика XIV», несколько реже — «в сти-
ле Людовика XV»2.
Во второй половине XIX и особенно в начале XX столе-
тия нечто подобное происходит в области планировки бога-
тых доходных домов с барскими квартирами. В порефор-
менный период в престижных центральных районах обеих
столиц появляются доходные дома с открытым парадным
двором, т. е. то, что до сих пор допускалось (считалось
«приличным») лишь в строительстве богатых дворянских
домов дворцового типа.
Самый представительный вид жилой застройки — бога-
тые барские дома с открытым парадным двором, получив-
шие распространение в России во второй половине XVIII ве-
ка по преимуществу в Москве, исчезли из ее строительной
Петербург. Дом Гагариной
на Большой Морской улице.
1840-е годы, арх. О. Монферран.
Фотография АЛ Александрова,
1970 год
' Борисова ЕН. Русская архитектура в эпоху романтизма. СПб., 1997.
С. 165-168. Хочется распространить примененное автором понятие би-
дермейер и на фасады зданий.
2 Пунин АЛ. Архитектура Петербурга середины XIX века. Л., 1990.
С. 265-277.
131
Z ГОРОД NON ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ОРГОИИЗМ
Петербург. Конкурсный проект
доходного дома Человеколюбивого
общества на Литейном проспекте.
1878, арх. И.П. Ропет
практики уже в послепожарный период. На протяжении все-
го XIX столетия такого рода сооружения больше не строи-
лись. Это столетие демонстрирует абсолютное господство за-
стройки по красной линии улиц. Если новые здания с парад-
Петербург. Доходный дом
Г.Ф. Вучиховского.
1887, арх. В.А. Шретер. План
ным двором и появлялись в это время в Москве, то на повер-
ку они оказывались перестроенными зданиями второй поло-
вины XVIII — начала XIX века либо общественными здани-
ями, для которых иногда разрешались подобные допущения.
Рожденный (или возрожденный) в столицах на рубеже
XIX-XX столетий тип богатого жилого дома с открытым па-
радным двором кардинально отличался от предшественни-
ков по своей функции и по своим архитектурно-планйровоч-
ным характеристикам. Дома с открытым парадным двором —
это всегда доходные дома, но богатые, с барскими квартира-
ми. Иной тип дома и иная функция двора предполагают
иные, чем у предшественника, характеристики. Дворы до-
ходных домов конца XIX — начала XX века — не широкие,
протянувшиеся вдоль улицы, как в домах, дворцах, а ориен-
тированные в глубь квартала, узкие и длинные. Парадный
двор превращается в своеобразную разновидность внутрен-
него проезда. Он увеличивает протяженность парадного, от-
крытого в сторону улицы фасада, увеличивая тем самым чис-
ло наиболее высоко ценимых квартир. Непроницаемые
прежде, по отношению друг другу миры улицы и владельчес-
кого участка обретают связь друг с другом. Дворовые фасады
получают подобный уличному облик благодаря устройству
внутренних дворов-проездов. В конце XIX столетия подоб-
ные дома еще редки даже в столицах. Российской провинции
тип многоэтажного многоквартирного дома с парадным дво-
ром фактически остался неизвестным.
Иное дело столицы. В начале XX века в Москве и Петер-
бурге ширится число возводимых вновь домов с открытым
парадным двором. Как правило, это наиболее благоустроен-
132
2.2 ТИПЫ ЖИПОЙ ЗАСТРОЙКИ. ОСОБНЯК И ДОХОДНЫЙ пом Б РОССИЙСКОМ ГОРОДЕ
ные дома с богатыми комфортабельными квартирами, распо-
ложенные на центральных улицах или в наиболее престиж-
ных районах обеих столиц. К их проектированию привлека-
ются наиболее талантливые зодчие. Все они принадлежат
к лучшим образцам архитектуры начала XX столетия.
Появление многоквартирных доходных домов с откры-
тым парадным двором стимулировало также возникнове-
ние важного планировочного новшества. Их структура
и подход к организации пространственной среды участка во
многом представляли новый подход к распределению кор-
пусов на участке, отличный от господствовавшего в Петер-
бурге и получившего распространение в Москве в порефор-
менные десятилетия. В Петербурге уже со второй полови-
ны XVIII века широко вошла в строительную практику
периметральная планировка участков с замкнутым внут-
ренним двором. При уплотнении застройки периметраль-
ная застройка участков легко превращалась в решетчатую:
вместо одного замкнутого внутреннего двора на участке по-
являлось два или три ему подобных. В центральных райо-
нах северной столицы, например, на сквозных участках,
расположенных между Миллионной улицей и набережной
Мойки, решетчатая застройка с несколькими замкнутыми
внутренними дворами появилась уже в начале XIX столе-
тия. После отмены крепостного права с началом первого
строительного бума в 1870-1880-е годы здания с такого ро-
да планировкой стали сооружаться на торгово-деловых
улицах в центре Москвы.
Планировка домов с открытым парадным двором, одно-
временно вошедшая в строительную практику обеих сто-
лиц, намечала путь к реформированию установившейся си-
стемы планировки. Суть новшеств сводилась к преодоле-
нию жесткой зависимости от формы участка, к повышению
гигиеничности дворовых корпусов, к уменьшению числа
строений, вплотную примыкавших к внутренним границам
участка как наименее гигиеничных, лишенных сквозного
проветривания, с односторонним расположением жилых
помещений. Планировка домов с внутренними дворами
(и ее разновидностью: дворами-проездами, соединявшими
несколько улиц пространного участка; строительство домов
с открытым парадным двором нецелесообразно на неболь-
ших участках), в отличие от домов с периметральной или
решетчатой планировкой, более гигиенична. Расположение
корпусов не зависит непосредственно от формы участка
или количество таких строений сводится к минимуму. Со-
ответственно сводится к минимуму периметральная за-
стройка и уменьшается число строений с односторонним
расположением окон и глубокими, примыкающими к внут-
ренним границам участка стенами.
Петербург. Доходный дома
Человеколюбивого общества
на Литейном проспекте,
Конец 1870-х гг, арх. Ф.С. Харламов
133
Z Город как художественный организм
ЛИЪ1 b Мт db
1873 Г/''" год-ь)
I.ARRHITH'.TK
auneel
РШСНЕ №35.
134
Z.Z ТИПЫ ЖИПОЙ ЗАСТРОЙКИ. ОСОБПЯК и доходный пом О РОССИЙСКОМ ГОРОДЕ
Увеличивается и архитектурная выразительность дома-
комплекса. Фасады выходящих на открытые дворы и сквоз-
ные проезды корпусов отделываются по подобию уличных.
Такова характерная для середины XIX — начала XX века фор-
ма архитектурно-художественного овладения внутренним
пространством и смягчения противоположности между па-
радным общественно значимым, наделяемым художествен-
ной выразительностью пространством улицы и утилитарным,
выключаемым из сферы искусства архитектуры внутридво-
ровым и внутриквартальным, к которому казалось неумест-
ным применять приемы архитектурной выразительности.
Процесс наделения художественностью внутреннего
пространства города начинается в жилищном строительст-
ве с доходных домов Москвы и Петербурга и только на ру-
беже XIX—XX столетий распространяется на особняки. От-
ход от расположения корпусов по периметру участка как
негигиеничного, неудобного и даже неэкономичного при-
ема распространяется на застройку сравнительно неболь-
ших участков. Планы расположенных на них доходных до-
мов приобретают вид перевернутой буквы Т или положен-
ной набок буквы Н. Появляются участки со строчной,
рядовой, зубчатой или пилообразной планировкой. Такая
планировка позволяла, не выходя за’ограниченные пределы
одного владения, избежать строительства вплотную при-
мыкающих к границе участка строений с однорядным рас-
положением комнат и темным коридором.
Однородной ячеистой структуре многоквартирных домов
отвечает типологически родственная ей композиция фасадов
с равномерным распределением акцентов. В ней заложена не-
ограниченная возможность увеличения здания в стороны
и вверх. Однако однородность композиции не означала оди-
наковости пространственной организации разных этажей
и отделки фасадной плоскости. Дарованное еще Екатери-
ной II во второй половине XVIII века купцам право устра-
ивать лавки в первых этажах жилых домов превратило
в XIX — начале XX столетия устройство магазинов в чрезвы-
чайно распространенный прием, употреблявшийся независи-
мо от этажности зданий — от двухэтажных до появившихся
в 1910-е годы в Москве «небоскребов» в 10-13 этажей. Тогда
же в начале XX века рост деловой активности и интенсивная
общественная жизнь заставляют отводить в многоэтажных
жилых домах под разного рода нежилые торгово-конторские
помещения два, а в исключительных случаях даже три ниж-
них этажа. Впервые обозначившийся в 1830-1840-е годы
в столицах при устройстве магазинных окон контраст между
большими плоскостями остекления первого и стеновой по-
верхностью верхних этажей достиг в начале XX века полной
определенности и остроты выражения.
Жилой характер — особенность, свойственная первым
русским, точнее, московским «небоскребам» начала XX
столетия. Статус официальной столицы сдерживал рост пе-
тербургских зданий вверх, поскольку там действовало от-
мененное только революцией запрещение возводить в Пе-
тербурге здания, превышающие по высоте Зимний дворец.
Петербург, традиционно опережавший Москву по высоте
и размерам зданий, в начале XX века, в пору последнего до
революции, самого мощного по интенсивности строитель-
ного бума, уступает пальму первенства Москве. В Москве
Петербург. Доходный дом
на Таврической улице.
Конец XIX века
сооружаются первые в России здания в 8-10 этажей и про-
ектируются первые дома в 12-13 этажей.
Московские «небоскребы» существенно отличаются от
своих собратьев в Соединенных Штатах Америки более
поздним происхождением и меньшей этажностью, боль-
шей традиционностью архитектурного облика и конструк-
ции. Причина заключалась в их назначении. Московские
«небоскребы» проектировались и строились как много-
квартирые доходные дома, американские предназначались
под конторы1.
Однако описанные разновидности доходных домов даже
в столицах сооружались только в районах престижного
строительства элитарных жилых домов. В Москве в преде-
лах Садового кольца, в Петербурге в Адмиралтейской час-
ти, на Петроградской стороне и Васильевском острове. Как
носители новшеств они привлекали наибольшее внимание.
Однако по абсолютным показателям они оставались срав-
нительно немногочисленными даже в Москве. Подавляю-
щая масса доходных домов, даже домов «петербургского»
Петербург. Конкурсный проект
доходного дома Человеколюбивого
общества.
1878, арх. А.И. Бржозовскнй
' См. об этом более подробно: Кириченко Е.И. О некоторых особенностях
эволюции городских многоквартирных жилых домов Москвы и Петер-
бурга второй половины XIX — начала XX в. (от отдельного дома к ком-
плексу). // Архитектурное наследство № 15. М, 1963; ее же. Первые
многоэтажные дома Москвы// Жилищное строительство, 1969 № 4.
С. 61; ее же. Жилые комплексы Москвы и Петербурга 1910-хгг.//Архи-
тектурное наследство № 19. М., 1972. С. 118-136.
135
Z Город как художественный организм
Петербург. Доходный дом
Н.Б. Глинки-Маврина
на Миллионной улице.
1903-1905. арх. А.К. Голосуев
типа, сохраняла неизжитые черты усадебности. Они прояв-
лялись в основном даже не на уровне архитектурного при-
ема, а на уровне функционирования. Во дворах сохраняют-
ся необходимые для обслуживания квартир в домах любого
типа, даже многоэтажных многоквартирных домах Петер-
бурга хозяйственные постройки, главным образом дровя-
ные и каретные сараи, конюшни. До всеобщего распростра-
нения водяного отопления, электричества, общественного
транспорта дворы демонстрируют пережитки сельского ук-
лада в быту. До начала XX века даже в Москве на некоторых
участках сохранялись пруды, огороды, сады. В домах двор-
цово-особнякового типа, даже если часть строений во дво-
рах отдавалась внаем квартиросъемщикам, усадебность
с многочисленными хозяйственными постройками остава-
лась обязательной. Она вызывалась особенностями функ-
ционирования владения. В провинциальных городах насле-
дие усадебности оказалось еще более живучим.
По усадебному принципу проектировались вошедшие
в строительную практику в середине XIX века так называе-
мые частные дома или дома городских частей. Такого рода
сооружения объединяли в себе функции полиции, пожар-
ной службы и небольшой больницы (в крайнем случае пре-
дусматривалась комната повивальной бабки: беднейшая
часть населения здесь получала медицинскую помощь бес-
платно). Наряду с помещениями общественного назначе-
ния: больничными, полицейскими, пожарными на участке
размещались квартиры работавших в частном доме людей,
а также службы — конюшни, сараи, погреба. Вместе с глав-
ным зданием, увенчанным башней каланчи, они составляли
комплекс усадебного характера, который занимал нередко
обширную территорию. Корпуса таких частных домов рас-
полагались обычно по периметру участка. Во многих владе-
ниях города имелся парк с беседками (дом Пречистенской
части на Пречистенке в Москве)'.
Вместе с тем усадебный тип застройки никогда не был
безраздельно господствующим. В Древней Руси существо-
вали специальные торговые комплексы — торговые ряды
1 Эрн И.В. Архитектура 1840-1850-х гг. // Всеобщая история архитекту-
ры. Т. 6. М„ 1968. С. 320-321.
и гостиные дворы. В 1842 году в Москве появился первый
пассаж, на рубеже XIX — начала XX веков — универсаль-
ные магазины. Однако даже такой новый тип сооружения
как вокзалы, в частности первый в Москве вокзал Никола-
евской железной дороги, законченный в 1851 году, нес на
себе черты усадебности. Проект главного фасада вокзаль-
ного комплекса представлял трехчастный ансамбль со зда-
нием пассажирской станции в центре, зданиями таможни
и жилым домом для служащих по сторонам, жилой дом не
получил осуществления.
В послепожарный период в Москве определилась новая
по отношению ко второй половине XVIII века социальная
география усадебного строительства в традиционном пони-
мании термина — усадебной застройки, возникшей и обслу-
живающей индивидуальный дом верхушечной части обще-
ства — районы преимущественного распространения снача-
ла дворянских, а с 1860-х годов — купеческих особняков.
Из Белого города район массового строительства особняков
постепенно перемещается к окраинам — в Земляной город,
а центральные территории наряду с деловыми, торговыми,
культурно-просветительными сооружениями застраивают-
ся фешенебельными многоэтажными доходными домами.
В начале XIX столетия в период восстановления Москвы
после пожара 1812 года в дворянские превращаются юго-за-
падная, западная и северо-западная части Земляного горо-
да. Это улицы Остоженка, переулки между Остоженкой
и Пречистенкой, Пречистенкой и Арбатом, переулки между
Поварской, Большой и Малой Никитскими улицами до
Тверской и особенно Бульварное кольцо в части, примыка-
ющей к этому сектору Земляного города. Здесь сооружают-
ся прославленные особняки послепожарной Москвы. Этот
же район остается местом наибольшего распространения
престижного усадебного строительства в период, когда
главным строителем особняков становится купечество.
В пореформенный период московские купцы начинают
покидать традиционные места заселения — Замоскворечье,
Таганку, район Рогожской и переселяться в тихие переулки,
136
2.2 ТИПЫ ЖИПОЙ ЗАСТРОЙКИ. ОСОБПЯК к лохолпый лои О РОССИЙСКОМ ГОРОДЕ
Иркутск. Доходный дом
с книжным магазином Макушина
и Посохина. 1903.
Открытка начала XX века
Иркутск. Русиновская улица.
Открытка начала XX века
где нет торговых заведений, где вплоть до 1917 года, несмо-
тря на строительный бум, преобладали небольшие здания
высотой в один-два этажа.
На внутренней стороне Пречистенского бульвара во вто-
рой половине XIX века сооружают для себя особняки пред-
ставители знаменитых купеческих фамилий Третьяковых
и Алексеевых. В начале XX столетия близ Бульварного коль-
ца, в некогда преимущественно дворянских районах возво-
дят особняки Рябушинские, Морозовы, Коншины, Балины,
Зимины и многие другие представители наиболее значитель-
ных купеческих фамилий. Процесс оскудения дворянства,
начавшийся к 1810-е годы, приобретший к 1830-м годам пол-
ную определенность и зафиксированный А.С. Пушкиным,
в пореформенные десятилетия обернулся практически пол-
ным прекращением особнякового строительства дворянами
и победным шествием купеческого строительства. Стремле-
ние к самоутверждению заставляет третье сословие покидать
традиционные для него места и селиться в считавшихся ра-
нее дворянскими районах, часто приобретая дворцы и особ-
няки разоряющегося дворянства.
Внедрение купечества в традиционно дворянские райо-
ны не означало прекращения строительства особняков
в старых купеческих районах — в Замоскворечье, в районе
улиц Большой и Малой Ордынки, Пятницкой, Таганской,
в районе Преображенского и Рогожского кладбищ, в вос-
точном секторе Земляного города и в Заяузье.
На рубеже XIX-XX веков в район престижного особня-
кового строительства начали превращаться улицы и пере-
улки Замоскворечья, примыкающие к Павелецкому вокза-
лу, Лужниковская (улица Бахрушина) и Кузнецкая (ныне
Новокузнецкая) улицы. Очевидно, привокзальные терри-
тории привлекали купечество уникальным сочетанием бли-
зости промышленных предприятий. Москвы-реки, сравни-
тельной тишиной, отдаленностью от наиболее шумных тор-
говых улиц и одновременно удобной связью с деловым
сердцем Москвы — Китай-городом.
Строительство купеческих особняков в пореформенной
Москве, распространившееся на традиционно дворянские
территории, может быть, выглядит символично. Купеческие
особняки играют роль, принадлежавшую во второй полови-
не XVIII века богатым дворянским домам дворцового типа,
а в первой трети XIX столетия — особнякам. Этот факт так-
же превращает Москву в архитектурную столицу провин-
ции. Строительство купеческих особняков разворачивается
137
Z Город как художественный организм
Москва. Доходный дом Московского
купеческого общества на Солянке.
Арх. И.А. Герман, А.Е. Сергеев,
В.О. Шервуд. Фотография 1960-хгг.
в бывших центрах провинциального дворянства — в губерн-
ских городах Европейской России. Но особенно ярко высту-
пает его авангардная роль в городах, не имевших сложивше-
гося дворянского сообщества, часто выросших из торгово-
промышленных сел, население которых принадлежало
к крепостному сословию. Размах строительства купеческих
особняков зафиксировали все без исключения авторы, пи-
савшие о мало-мальски динамично развивавшихся поселе-
ниях в России, далеко не всегда имевших официальный ста-
тус города. Это явление в равной мере знаменательно для
социальной и архитектурно-художественной жизни России.
На рубеже XIX-XX веков городская усадьба в наиболее
традиционном понимании, т.е. жилая усадьба, обязанная
своим возникновением богатому дому-особняку, вступила
в пору следующего после петровского времени качествен-
ного радикального структурного поворота. Он захватил все
стороны городской усадьбы, где главным был дом-особняк.
В последние годы XIX и в начале XX столетия в Москве
пространственно-планировочная организация участка, мес-
то главного дома на участке, взаимосвязь двух главных со-
ставляющих городского пространства — внешнего прост-
ранства улицы и внутреннего — пространства самого участ-
ка обнаруживают симптомы качественных перемен по
отношению к господствовавшим два столетия приемам раз-
мещения главного здания по отношению и к пространству
улицы, и к пространству участка.
В петровских указах, выходивших один за другим, декре-
тировалась и утверждалась необходимость застройки улиц
по образцу европейских: «в линию», «сплошной фасадой»,
одного здания вплотную к другому, размещения зданий по
красной линии улиц. Насаждавшийся новый в российском
понимании европейский тип застройки не привел к отказу
от усадебности, свойственной застройке допетровской Рос-
сии, ни в Москве, ни в российской провинции.
Но архитектурно-пространственная композиция богатой
усадьбы должна была коренным образом измениться. Глав-
ный дом вышел из ее глубины на красную линию улицы.
А если этого не случалось и дом проектировался с отступом
от нее, с парадным двором, то все равно его местоположение
определялось в соответствии с трассой улицы, и господ-
ский дом своей длинной стороной вторил направлению
улицы. Торцом на красную линию улицу выходили лишь
флигели, т.е. служебные корпуса. Наличие парадного двора
или его отсутствие не отражалось ни на трехчастной компо-
зиции богатой усадьбы, ни на способе размещения флиге-
лей по отношению к улице.
В результате петровских указов в городах России сфор-
мировался и укоренился тип застройки, остававшийся пре-
обладающим до революции. Независимо от того, выдвигал-
ся ли усадебный дом на красную линию улицы или оста-
вался в глубине участка, планировка самого участка, его
организация, расположение и облик дворовых строений со-
138
2.2 ТИПЫ ЖИЛОЙ ЗАСТРОЙКИ. ОСОБНЯК и доходный ном В РОССИЙСКОМ ТОРОНЕ
Москва. Доходный дом Московского
купеческого общества. План
хранили полную самостоятельность по отношению к улице
и к композиции уличного фасада строений городской усадь-
бы. Это универсальный принцип. Действенность его распро-
странялась и определяла характер выходивших на улицу до-
мов всех сословий, независимо от того, была ли это богатая
усадьба, выходившая на улицу комплексом построек,
или более скромные купеческие и мещанские дома.
Независимо от того, была ли это богатая усадьба, благо-
даря которой на улице возникал самостоятельный трехча-
стный ансамбль из главного дома и флигелей, имелся ли
перед главным домом парадный двор или нет, была ли это
более скромная усадьба с единственным, выходившим на
улицу корпусом главного дома, пространство, располо-
женное за выходившими на улицу сооружениями и прост-
ранство двора — это два совершенно разных, непосредст-
венно не связанных друг с другом, изолированных один от
другого мира. Главные фасады выходящих на улицу уса-
дебных домов обращены к улице. Но они же отгоражива-
ют дома от улицы и от внутренней жизни усадьбы. Во вто-
рой половине XVIII и в начале XIX века нередко приходи-
лось сооружать декоративные стенки, чтобы создать
иллюзию несуществующей постройки и внести симмет-
рию в парадно организованную уличную часть усадебного
ансамбля.
Самостоятельность уличного пространства по отноше-
нию к внутреннему усадебному пространству подчеркива-
лась их разной направленностью. Пространство улицы раз-
вивается вдоль ее трассы. Внутреннее пространство усадь-
бы ориентировано перпендикулярно уличному. Уличное
пространство развивается вширь, усадебное — вглубь.
Усадьбы середины и второй половины XIX века преемст-
венно связаны с усадьбами XVIII — первой трети XIX сто-
летия.
Заимствовав у особняков начала XIX века их размеры,
московские особняки 1830-1890-х годов позаимствовали
у главного дома дворянской усадьбы и у богатого купечес-
кого дома с магазинами в первом этаже протяженность, вы-
тянутость вдоль улицы; у купеческого и мещанского дома —
равномерность распределения акцентов на фасаде. Вторая
особенность композиции особняков середины и второй по-
ловины XIX века — отсутствие мезонинов и колонных пор-
тиков. Застроенную особняками или особняками и доход-
ными домами 1830-1890-х годов улицу отличает более ней-
тральный и значительно более целостный, чем в эпоху
классицизма, облик. Фасад каждого здания подхватывает
ритм проемов и декора наличников соседних домов, слива-
ясь в единый фасад улицы.
Характер декора определяет различие облика и стиля фа-
садов особняков и домов середины и второй половины XIX
века. Плоские, скромные с почти полным отсутствием леп-
нины фасады 1840-1860-х годов представляют разитель-
ный контраст по барочному пышным и обильно украшен-
139
Z Город как художественный организм
Петербург. Доходный дом
Р.Г. Веге на Крюковом канале.
1912-1914, арх. С.О. Овсянников
Москва. Особняк Рекк
на Поварской.
Арх. Л.Н. Кекушев, нач. XX в.
Открытка начала XX века
ним декором фасада особняков 1870-1890-х годов. Однако
сказанное характерно для Москвы и провинции. В Петер-
бурге раньше вошли в композицию фасадов круглая
скульптура и лепнина, раньше и отчетливее проявилась
тенденция к дворцовости и разнообразию декора. Но это
различие не распространяется на структурные особенности
застройки столиц и провинции. Она создается в соответст-
вии с общими для всех без исключения городов градостро-
ительными принципами.
Резкий контраст регулярности, представительности, па-
радности уличного пространства представляли дворовое
пространство и дворовая застройка с лишенными декора фа-
1 Многочисленные примеры усадеб, домов и особняков XVIII — начала
XIX века, сохранившиеся до наших дней парковые беседки и павильоны,
словом, разнообразные данные, на которые во многом опирался автор,
приведены в вышедших из печати томах капитального труда «Памятни-
садами внутренних корпусов. В небогатых усадьбах не суще-
ствовало деления на парадный и хозяйственный дворы, ти-
пичного для богатых городских усадеб и усадеб средней ру-
ки. В такого рода усадьбах в парадном дворе в сокращенном
виде воссоздавался парк загородной усадьбы с павильонами
в разных стилях. Некоторые из павильонов и частей парков
сохранились в Москве до наших дней1. Даже в 1880-е годы
при обновлении усадебных ансамблей в парках городских
усадеб в районах особнякового строительства продолжали
сооружаться беседки. В 1885 году для небольшой усадьбы на
Никитском бульваре (дом №11) архитектором Т. Залесским
была спроектирована турецкая беседка1. Она была поднята
ки архитектуры Москвы». Среди сохранившихся парковых беседок упо-
минаются даже деревянные (Памятники архитектуры Москвы. Замоск-
воречье. М„ 1994. С. 150, 272).
140
11 ТИНЫ ЖИЛОЙ ЗАСТРОЙКИ. ОСОБНЯК И ДОХОДНЫЙ ДОИ Б российской городе
Москва. Особняк профессора
Беляева на Спиридоновке.
Начало XX века, арх. И.И. Бонн.
Открытка начала XX века
Самара. Особняк Курлина.
Начало XX века,
арх. С.У. Зеленко.
Открытка начала XX века
на небольшой холм, под ним располагался ледник. К беседке
с видовой площадкой вели криволинейные, живописно изги-
бавшиеся лестницы. Таким образом, даже в небольшом саду
крошечной московской усадьбы создавался пейзажный парк
с павильонами в экзотических стилях, живописным релье-
фом, со своими «горками» и лощинками.
Парк во дворе богатой городской усадьбы и усадьбы сред-
ней руки был не редкостью, скорее нормой. Неподалеку от
упомянутой усадьбы, на Тверском бульваре в 1820-1840-е
годы находился знаменитый в древней столице сад майора
Осташевского с прудом, на котором устраивались катанья на
лодках и фейерверки. «Там был пруд с лодками, флагами,
цветы, мостики, дорожки, беседки»2. В середине XIX века со-
здавались и еще более экзотические городские парки. В них
1 Памятники архитектуры Москвы. Кремль. Китай-город. Центральные
площади. М„ 1983. С. 204.
наряду с традиционными для пейзажных парков павильона-
ми в разных стилях устраиваются своеобразные обманки,
широко практиковавшиеся в парках середины XVIII — нача-
ла XIX столетия. Отвечая вкусам времени, они отмечены
своеобразной печатью «натуральной школы», соединявшей-
ся со свойственной романтизму сказочностью и любовью
к экзотике.
Описание одного из таких парков, вызывавших восхище-
ние всей Москвы, оставил в своей знаменитой книге «Москва
и москвичи» М.Н. Загоскин, «...сколько в этом саду необы-
чайных и особенного рода красот! Какое дивное смешение ис-
тины с обманом! Вы идете по крытой аллее, в конце ее стоит
огромный солдат во всей форме. Не бойтесь — он алебастро-
вый. Вот на небольшой лужайке посреди оранжерейных цве-
2 Федосюк ЮЛ. Москва в кольце Садовых. М, 1991. С. 335.
141
Z Город как художественный организм
Ярославль. Гостиница «Бристоль»,
нач. XX в. Открытка начала XX века
тов лежит корова... Какая неосторожность!.. Успокойтесь —
она глиняная. Вот китайский домик, греческий храм, готиче-
ская башня, крестьянская изба; вот гуси и павлины, вот живая
горная коза, вот деревянный русский баран; вот пруд, мости-
ки, плоты, шлюпки и даже... военный корабль!., и все это, ес-
ли не ошибаюсь, на одной десятине земли»31. Этот москов-
ский сад соперничал своею затейливостью со славившимся
в Петербурге садом Ганина, где высилась «дощатая башня —
древлянска (курсив автора. — Е.К.) и деревянный Вольтер»
кланялся всем гуляющим1.
В конце XIX века, особенно в 1890-е годы в композиции
и облике главного дома городской усадьбы происходят замет-
ные изменения. Его объем обретает пластичность, компози-
ция — живописность и асимметрию. На фасаде появляются
мощные выступы эркеров и ризалитов. Чаще всего такие зда-
ния выстроены в русском стиле и напоминают своим терем-
ным строением древние палаты с их живописностью, под-
черкнутой самостоятельными и непохожими одно на другое
завершениями отдельных объемов и крышами разной формы
и величины. Однако, несмотря на живописность, композиция
дома не теряет фронтальности. Фасад здания развернут вдоль
улицы (особняк Игумнова на Б. Якиманке в Москве,
Н.И. Поздеев, 1893 г.). Мир усадьбы и мир улицы самостоя-
тельны по отношению друг к другу и не предполагают взаи-
модействия уличного пространства с внутридворовым.
На рубеже XIX-XX веков меняются структура москов-
ского особняка, композиция его объема, соотношение
уличного и внутридворового пространства, а за ним об-
1 Загоскин М.Н. Москва и москвичи. Записки Богдана Ильича Бельского,
издаваемая М.Н. Загоскиным. М., 1988. С. 111.
лик и структура особняков в провинциальных городах.
Эти изменения опять-таки являются более кардинальны-
ми, чем стилевые изменения. Перемены в композиции за-
хватывают сооружения в разных стилях: «готику» конца
XIX века, в которой все дышит предчувствием модерна
(особняки, спроектированные Ф.О. Шехтелем, П.С. Бой-
цовым, К.К. Гиппиусом), особняки в стиле модерн (став-
шие хрестоматийными особняки, спроектированные
Л.Н. Кекушевым, Ф.О. Шехтелем, В.Ф. Валькотом) и ме-
нее известные, сооруженные по проектам С. У. Соловьева,
Р.И. Клейна, И.И. Бони и других архитекторов.
Изменения в самом общем виде сводятся к следующему.
Меняется конфигурация плана и форма объема особняка.
Из вытянутого вдоль улицы прямоугольного в плане парал-
лелипипеда он превращается в кубовидный. Компактность
и кубовидность придают зданию пластичность. Оно вос-
принимается как скульптурный организм, в отличие от
особняка XIX столетия, который, даже несмотря на заст-
ройку с разрывами, не терял фронтальности. Сохраняется,
впервые появившаяся в позднем историзме, многообъем-
ность. Получает распространение прием заглубления особ-
няка внутрь участка. Этим подчеркивается всефасадность
особняка, организующего вокруг себя внутреннее прост-
ранство владельческого участка. Композиция особняка
строится в расчете на круговой обход. Фронтальность и фа-
садность сменяются живописно-ритмической композици-
ей, представляющей по мере движения разнообразные, по-
стоянно сменяющие друг друга картины.
2 Там же.
142
Z.Z ТИПЫ ЖИЛОЙ ЗАСТРОЙКИ. ОСОБНЯК И ДОХОДНЫЙ ДОМ В РОССИЙСКОМ ГОРОДЕ
В редких случаях объем здания полностью отодвинут
в глубь усадебного парка (особняк З.Г. Морозовой на Спири-
доновке, Ф.О. Шехтель). Но подавляющее большинство
московских особняков начала XX века расположены таким
образом, что они и заглублены во двор и одновременно выхо-
дят на красную линию улицы объемом выступающего вперед
крыльца или ризалита (второй случай более редок). В ре-
зультате особняк не загораживает внутреннего пространства
усадьбы, его композицией подчеркивается движение внутрь,
в глубь двора. Этому способствует также появление относи-
тельно низких оград. Поэтому внутреннее пространство уса-
дебного двора с садом и регулярное пространство улицы
вступают в сложное взаимодействие друг с другом. Они не
сливаются в единое целое, но каждое из них теряет недав-
нюю изолированность, образуя сложное соотношение свое-
образной нераздельности и неслиянности.
Еще одно принципиальное новшество. Городская усадь-
ба начала XX столетия превращается в своеобразный ана-
лог дачи. Как и в дачном поселке, расположенный на го-
родском участке особняк отчасти независим от трассиров-
ки улицы и одновременно — связан с нею. Подобно дачам,
функция многих городских усадеб с главным домом-особ-
няком ограничивается его жилой функцией. Своеобразная
монофункциональность приближает городскую усадьбу
начала XX века к даче, как приближает ее композиция
и планировка главного дома. Цикл развития усадьбы, нача-
тый в России в петровское царствование, завершился. На-
метилась тенденция к размыванию различий в принципах
застройки новых районов в больших городах, в городах-са-
дах, пригородах-садах, городах-курортах, в заводских по-
селках и фабричных селах. Композиция усадебного дома
во всех этих типах поселений обнаруживает определенную
независимость по отношению к улице, свидетельствуя тем
самым об исчерпанности норм регулярного градострои-
тельства.
Это один полюс эволюции усадебной городской застрой-
ки, превращение ее в родственную дачной.
Другой полюс — развитие производственной усадьбы.
До второй половины XIX века фабричная усадьба внешне
ничем не выделялась в застройке городской улицы. Красно-
речивый тому пример — усадьба Рябушинских в Москве на
углу 1-го и 2-го Голутвинских переулков. Ее выходивший
на красную линию улицы главный дом имел вид обычного
для Москвы начала XIX столетия двухэтажного особняка
с портиком под треугольным фронтоном. В 1847 году на
территории усадьбы было сооружено трехэтажное здание
относительно небольшой фабрики на 140 станов и 140 чело-
век рабочих. В 1856 году Рябушинские ходатайствовали
о постройке в саду «на пустопорожней земле каменного че-
тырехэтажного жилого корпуса длиною в 12 сажен, шири-
ною 6 саженей, в коем весьма довольно и нестеснительно
можно будет распространить имеющиеся при заведении
ткацкие станки». Разрешение возвести здание и разместить
в нем «ткацких станков жаккардовских пятьдесят, простых
станов двести сорок один, сновальных четыре, рабочих
взрослых триста пятьдесят пять и шпульников шестьде-
сят...»1 было получено.
Можно привести множество подобных примеров разме-
щения фабричных сооружений на территории городских
усадеб в пореформенной Москве. В Хохловском переулке
в доме № 9 в бывшей усадьбе дьяка Украинцева во второй
половине XIX века находились нотопечатня Юргенсона
и его дом. На Гороховом поле близ Курского вокзала разме-
1 Торговое н промышленное дело Рябушинских. М, 1913. С. 33-34.
щался механико-котельный и лифтовый завод А.К. Дангау-
эра и В.В. Кайзера, на Даниловской улице № 9 — паровая
паркетная и столярная фабрика А.Э. Ганзен, на Лужнецкой
(Лужниковская улица, ныне Бахрушина, 23 и 23а) фабрика
иконостасных изделий Н.А. Ахапкин и сын. В последнем
случае на красную линию улицы выходили два двухэтаж-
ных дома. В одном, более похожем на особняк, очевидно,
жили хозяева, во втором, судя по всему, размещалась конто-
ра фабрики. Фабричный корпус, тоже двухэтажный, нахо-
дился во дворе. Присутствие фабрики никак не сказыва-
лось на застройке улицы с ее двухэтажными домами.
Множество таких усадеб с производственными корпуса-
ми в глубине двора было сооружено в современной Иванов-
ской области2. Это традиционный, архаичный для второй
половины XIX — начала XX столетия тип усадьбы, распо-
ложенной в гуще городской застройки.
На окраинах городов возникает новый тип фабричной
усадьбы, точнее, фабричный поселок с комплексом разнооб-
разных производственных зданий, где обнаружилось уже
в полной мере присутствие новых, альтернативных регуляр-
ному градостроительству, принципов. Но это тема специаль-
ной главы, помещенной в третьей части книги под заглави-
ем «Фабричные села». Подводя итоги беглому очерку эво-
люции особняка и доходного дома, следует отметить
однонаправленность их эволюции и общую тенденцию к пе-
ресмотру господствовавших на протяжении долгого време-
ни принципов организации пространства. Еще одна, заслу-
живающая быть отмеченной особенность, должна быть обо-
значена как раннее и особенно полно представленное
в застройке Петербурга формирование многоквартирного
многоэтажного доходного дома, почти на столетие опере-
дившего появление сооружений родственного типа в других
городах России. Оборотная сторона этого явления — нераз-
витость, точнее, невыраженность в облике петербургской за-
стройки присутствия особняков, которые на протяжении
XIX — начала XX века включаются в городскую ткань с по-
мощью приемов, общих для них и для доходных домов,
по принципу сплошной застройки фасадов. Единичные ис-
ключения, вроде знаменитого особняка Кшесинской, сво-
бодно расположенного в пространстве усадебного парка,
лишь подтверждают общее правило.
Еще одна характерная черта, проявившаяся именно
в особенностях жилой застройки, типах особняка и доход-
ного дома, состоит в ее развитии по московскому, а не по
петербургскому образцу. В этой области архитектуры, ока-
завшей самое прямое и самое сильное влияние на облик
российских городов, Москва предстает столицей россий-
ской провинции. Но лишь до начала XX века. В это время
сближаются пути эволюции доходных домов Петербурга
и Москвы. Это обнаруживает практика проектирования
больших домов-комплексов с открытым парадным двором
и двором-проездом. Об этом свидетельствуют также но-
вые приемы планировки домов на сравнительно неболь-
ших участках, связанные с поиском более гигиеничных
и рациональных решений, вызванных желанием отойти от
традиционной периметральной и решетчатой планировки
участков. В немногих осуществленных и множестве неосу-
ществленных из-за Первой мировой войны и революции
проектах московских «небоскребов» начала XX столетия,
не имеющих аналогий в российской практике, присутству-
ют первые проявления авангардизма московской архитек-
турной школы, в полной мере реализовавшего себя в со-
ветское время.
2 Свод памятников архитектуры н монументального искусства. Иванов-
ская область. Часть 1... С. 84.
143
Z Город как художественный организм
Кириченко ЕИ.
Z.3
ОСНОВНЫЕ ТИПЫ ОБЩЕСТВЕННЫХ ЗДАНИЙ В ГОРОДЕ
Z.3.1
Общественные здания середины XIX - начала XX века
и их место в пространстве российского города
Облик городов, в том числе
и российских, менялся не только в ходе эволюции архитек-
турного стиля. Он менялся одновременно с изменением их
наполнения, по мере того как отмирали одни типы зданий,
возникали и получали распространение другие. В этом от-
ношении рассматриваемый период с середины XIX до нача-
ла XX века был временем радикального изменения архи-
тектурного пейзажа города и состава городских строений.
С точки зрения новизны или традиционности типы архи-
тектурного творчества исследуемого периода делятся на
три группы. На вечные (это первая группа), на появившие-
ся в России в XVIII — начале XIX века в пору ее наиболее
активной и программной европеизации (вторая группа).
Третью группу представляют новые типы зданий, те, кото-
рые возникли в рассматриваемый период в середине XIX —
начале XX столетия.
Наиболее полно комплекс свойственных времени архи-
тектурных жанров представлен в сложнейших многофунк-
циональных организмах, каковыми являются столичные
или крупные губернские города. Чем меньше поселение,
чем более ограниченным является его социально-экономи-
ческий потенциал, тем беднее и ограниченнее состав обра-
зующих его материально-пространственную структуру со-
оружений и комплексов.
Ни одно поселение не существует без «вечных» сооруже-
ний. К их числу следует отнести сооружения, возникшие
одновременно с архитектурно-строительной деятельнос-
тью, существующие с незапамятных времен. Таковы святи-
лища (храмы) и жилье (жилые дома)
Однако вечной в «вечных» сооружениях является только
функция. Самый тип каждого из «вечных» зданий истори-
чен и представляет множество отличных друг от друга, ме-
няющихся в пространстве и во времени разновидностей.
Рассмотренные в предшествующей главе две основные раз-
новидности городских жилых домов — многоквартирные
(доходные) дома и особняки подтверждают сказанное. Их
типы обладают явно выраженным национальным конкрет-
но-историческим своеобразием. Особняки и многоквартир-
ные дома середины XIX — начала XX века разительно отли-
чаются от тех же типов зданий, сооружавшихся во второй
половине XVIII — первой половине XIX столетия.
То же происходит и с другим типом зданий, принадлежа-
щим к категории вечных, — с храмами. Храмы середины
XIX — начала XX века разительно отличаются от возводив-
шихся в период классицизма. В ходе процесса христианско-
го возрождения и превращения идей народности и нацио-
нальности в бесспорные духовно-этические ценности
в культовом зодчестве воцарилось положение, противопо-
ложное положению, господствовавшему в Европе со време-
ни Ренессанса. Параллельно кризису, а затем и отмиранию
классицизма в архитектуре идет возрождение неклассичес-
кой традиции. Особенно интенсивно протекает этот процесс
в области церковной архитектуры. Здесь резко увеличивает-
ся роль средневекового наследия. В церковном зодчестве ра-
нее всего воцарились, получив безраздельное господство,
приемы, ассоциирующиеся с национальным и конфессио-
нальным своеобразием. Возвращение к уникальным, свой-
ственным только русскому православному зодчеству типам
храмов (православие в России официально признавалось
господствующей религией) ассоциировалось с возрождени-
ем национального облика русского города.
В Российской империи — стране многонациональной
и многоконфессиональной, православные церкви представ-
ляли основную массу храмов, однако далеко не единствен-
ную. В их числе присутствуют храмы разных ветвей хрис-
тианства: католические, протестантские, старообрядческие,
а также культовые сооружения других конфессий: мусуль-
манские мечети, еврейские синагоги, буддийские храмы, ка-
раимские кенасы.
Внутри каждой конфессии существует собственная иерар-
хия культовых построек. Среди православных храмов разли-
чаются соборные, приходские и монастырские церкви и ча-
совни. Особенности монастырского быта вызвали к жизни
надвратные и трапезные церкви. Устраивались также домо-
вые церкви (в основном при больницах и учебных заведени-
ях), полковые — при казармах и в военных городках; полко-
вые церкви чаще, чем любой другой тип православного хра-
ма, принимали на себя выполнение мемориальной функции
и превращались в храмы-памятники.
Средневековое возрождение середины XIX — начала XX
века, как и любое другое «возрождение», не стало возрожде-
нием прошлого. Как и архитектура Нового времени, обнов-
лявшая наследие античности, зодчество исследуемого пе-
риода, «возрождавшее» наследие церковного зодчества
средних веков, создало оригинальные по облику, компози-
ции и планировке типы сооружений, не известные ни
в средние века, ни в предшествующий период.
Вторую, значительно более обширную группу по числу
наименований представляют здания, появившиеся в Рос-
сии в XVIII — начале XIX века, но, как и «вечные», претер-
певшие радикальные изменения в середине XIX — начале
XX столетия. В их число попадают больницы и богадельни,
все разновидности учебных заведений и благотворитель-
ных учреждений, театры, биржи, военные городки (казар-
мы), музеи, банки, гостиницы. В каждом поселении присут-
ствует комплекс соответствующих его статусу администра-
тивных и общественных зданий. Состав их столь же
представительно характеризует господствующие духовно-
этические ценности, как и архитектурный стиль. Оба явле-
ния взаимосвязаны, а главное — содержательны.
В 1830-1910-е годы наряду с обычным для каждого вре-
мени обновлением заимствованных от прошлого типов зда-
ний отличает небывалое за всю историю существования ар-
хитектуры расширение номенклатуры и объема строитель-
ства культурно-просветительных, учебно-просветительных
и больнично-благотворительных учреждений. Никогда до
сих пор не возводились в таком количестве великолепные
театры, библиотеки, музеи, институты, университеты, на-
чальные общеобразовательные и средние школы двух раз-
новидностей — гимназии и реальные училища, профессио-
144
Z.3 ОСНОВНЫЕ ТИПЫ ОБЩЕСТВЕННЫХ ЗДАНИЙ В ГОРОДЕ
Одесса. Окружной суд
и церковь Святого
Пантелеймона.
Открытка начала XX века
Самара. Губернская земская
управа. 1900, арх. А.У. Зеленко.
Открытка начала XX века
нально-технические школы и училища, выставочные пави-
льоны и выставочные комплексы.
XIX век в своих идеальных устремлениях осознает себя
веком искусства, науки и технического прогресса, просвеще-
ния, народовластия и народолюбия. Строительная деятель-
ность вполне соответствует этому представлению. Наряду
с уже известными, возникает множество новых культурно-
просветительных и больнично-благотворительных типов
зданий. Во второй половине XIX столетия выделились в са-
мостоятельные типы зрелищных и культурно-просветитель-
ных сооружений цирки и панорамы. В конце XIX — начале
XX века состав их пополнили народные дома, народные теа-
тры и университеты, стадионы и кинематографы.
Нет такой области жизни, какую бы не затронул в сере-
дине XIX — начале XX столетия процесс создания новых
типов сооружений. XIX век был веком невиданного ранее
подъема деловой активности. Это был век промышленного
переворота и первой промышленной революции. То и дру-
гое стало возможным, во-первых, благодаря совместным
усилиям государственной власти, покровительствовавшей
промышленности, во-вторых, деловой активности, воле
к самореализации и напору низов, в основном крестьянст-
ва — главной социальной базы российского купечества. Вы-
ражением этого процесса в архитектуре стало небывалое по
размаху строительство многочисленных разновидностей
торгово-банковско-конторских зданий — банков, торговых
домов, бирж, пассажей, универсальных магазинов, зданий
страховых и кредитных обществ, ломбардов, гостиниц, ина-
че говоря, всего комплекса зданий, обслуживавших торго-
вую и предпринимательскую деятельность.
Появившиеся в предшествующий период типы зданий,
вроде банков, обрели специфическую, разработанную во
второй половине XIX века пространственно-планировоч-
ную структуру. Разные вариации ее, обусловленные сходст-
вом функций, повторяются в зданиях страховых и кредит-
ных обществ, в торговых и конторских домах.
В зданиях, непосредственно предназначенных для тор-
говли, наблюдается та же картина. Унаследованные от пред-
145
Z Город как художественный организм
Киев. Городская управа.
1874, арх. Шилле.
Открытка начала XX века
шествующего периода типы сооружений, такие, как торго-
вые ряды и гостиные дворы, претерпевают заметные измене-
ния, хотя и продолжают строиться, особенно в провинции.
Одновременно идет активный процесс выработки новых ти-
пов торговых зданий. В их число попадают пассажи, впер-
вые в России появившиеся в столицах в 1840-е годы, и мага-
зины. А в начале XX столетия возникает новый тип торгово-
го здания — универсальный магазин.
Все перечисленные типы зданий представляют сторону
архитектурно-градостроительного развития, рожденную
демократизмом и народолюбием общественного сознания,
социально-экономическим и научно-техническим прогрес-
сом. В архитектуре ярче, чем в любом виде искусства, выра-
жено изначально присущее ему созидательное начало, объ-
единяющее два неразрывно связанных друг с другом аспек-
та: мировидение и общезначимый идеал. Каждое искусство
несет в себе эти два начала. Любой вид искусства характе-
ризует время и одновременно присущим ему языком пове-
ствует о желанном, идеальном.
Архитектуре, как искусству, организующему реальные
жизненные процессы и представляющему среду, в которой
эти процессы протекают, двуединство отражающей и модели-
рующе-идеальной функции свойственно в наибольшей мере.
Архитектура середины XIX — начала XX века выражает об-
щественный идеал (идеи времени), подобно архитектуре лю-
бого другого периода, художественным строем сооружений
(стилевыми особенностями построек) и составом зданий.
Невиданный прежде размах строительства просвети-
тельных и больнично-благотворительных учреждений при-
зван был охватить и удовлетворить потребности всех нуж-
дающихся в предоставляемых услугах. Гражданская архи-
тектура в XIX веке принимает на себя функции, в средние
века бывшие достоянием церкви, храмов и монастырей.
Христианское начало гражданской архитектуры XIX столе-
тия парадоксально выражает себя наряду с традиционным
способом — строительством храмов, невиданным ранее раз-
махом строительства гражданских зданий, призванных
к выполнению великой христианской заповеди — деятель-
ному выражению любви к ближнему. Общественной мора-
ли, которая стремится исцелить всех страждущих, просве-
тить всех жаждущих знаний, дать голодным пищу, бездом-
ным — кров, отвечает практическая деятельность, где эти
идеалы находят реальное воплощение. Архитектура в своих
идеальных устремлениях выражает совокупностью типов
сооружений социалистически-демократически-христиан-
ские ценности времени.
Особенностям функциональной системы архитектуры
сродни стилевая система со свойственной ей ориентацией
на массовый вкус, с программным полистилизмом, в кото-
ром также нельзя не увидеть соответствия конкретно-исто-
рическим особенностям мировидения времени.
Порождением этого архитектурно-мировоззренчески-
духовно-художественного стержня эпохи является также
область деятельности, не имевшая прецедентов в про-
шлом, — это здания и комплексы, возникшие под давлени-
ем нужд промышленности и появившегося в XIX столетии
механического транспорта. Перечень такого рода сооруже-
ний впечатляет обширностью и разнообразием. В их число
попадают фабрики и заводы, вокзалы, железнодорожные
депо, вагоно- и паровозоремонтные мастерские, трамвай-
ные депо, элеваторы, газгольдеры, нефтяные вышки, меха-
нические мельницы, электростанции, трансформаторные
станции, водонапорные башни, гаражи и т. д.
Изобретение парового двигателя и развитие пароходства
сопровождалось появлением портов. То же изобретение, со-
провождавшееся распространением железнодорожного
и трамвайного движения, стимулировало развитие мосто-
строения. Величайшие достижения в области мостострое-
ния в XIX веке родились из необходимости соединить ли-
нией железной дороги берега крупных рек. В 1916 году
в Хабаровске состоялось торжественное открытие железно-
дорожного моста через Амур длиной в 1,217 сажен (2591м),
превосходившего все мосты Европы и России. Он был пост-
роен по проекту выдающегося инженера дореволюционной
России Л.Д. Проскурякова. «Сооружением моста, — отме-
чал современник, — закончено большое народное дело: по-
ложено последнее звено сплошного через всю Сибирь рель-
сового пути по русской земле»1.
1 Зодчий, 1916. № 42. С. 382; № 45. С. 410.
146
Z.3 ОСНОВНЫЕ ТИПЫ ОБЩЕСТВЕННЫХ ЗДАНИЙ В ГОРОДЕ
Нахичевань. Управление
Владикавказской железной
дороги, кон. XIX в.
Открытка накала XX века
Прокладка трамвайных путей вызвала перестройку мос-
тов через Мойку и Фонтанку. Их обновление превратилось
в важное градостроительное мероприятие возрождения об-
лика классического Петербурга.
Здания, рожденные техническим прогрессом и промы-
шленным переворотом, до начала XX века исключались из
сферы художественного творчества. Перелом в отноше-
нии к промышленной архитектуре произошел в начале XX
столетия. За этим фактом стоит новый этап переосмысле-
ния хода исторического процесса и исторической роли на-
рода в этом процессе. Деятельность, связанная с промыш-
ленным производством, признается исторической. Как
следствие, за участниками промышленного производства,
признается роль субъектов исторического процесса. Про-
дукты их деятельности превращаются в один из символов
времени. Архитектура отозвалась на эти процессы призна-
нием стилеобразующей роли материала, конструкции,
признанием за утилитарными постройками стилеобразу-
ющего значения.
Но XIX век — еще и век историзма. Среди градострои-
тельных выражений всепроникающего историзма общест-
венного сознания присутствуют такие на первый взгляд да-
лекие друг от друга явления, как распространение единич-
ных в России до середины XIX столетия скульптурных
и скульптурно-архитектурных памятников, появление хра-
мов-памятников, возникновение понятия исторический
и историко-художественный памятник, превращение реста-
врации в самостоятельную разновидность архитектурно-
градостроительного творчества.
XIX столетие осознает себя временем народовластия, ве-
ком народов и наций. В результате вместо свойственных
XVIII — первой половине XIX века присутственных мест
после проведения в 1870-е годы городской и земской ре-
форм появляются новые типы административных зданий.
С зарождением системы местного самоуправления возни-
кают новые типы зданий — городские думы и земские упра-
вы. Одновременно пронизанное народолюбием обществен-
ное сознание выражает себя и в появлении типов зданий,
прямо противоположных по своей функции администра-
тивным, направленным на обслуживание бытовых нужд
жителей, — общественных бань, столовых, детских садов
и яслей. Во многих городах возводятся постройки военного
ведомства — военные городки и комплексы карательно-ис-
правительных учреждений — тюрьмы и работные дома; на
окраинах городов сооружаются бойни, возникают водоза-
борные и водоочистительные сооружения.
Однако архитектурный процесс середины XIX — начала
XX столетия, как и всякое другое развивающееся естествен-
но-исторически явление, отмечен не только возникновением
новых, но и отмиранием ряда типов архитектурного творче-
ства, игравших недавно структурообразующую роль в систе-
ме поселений. В середине XIX века прекращается строитель-
ство обнесенных стенами крепостей. Крепости, сооруженные
в XVIII — первой половине XIX столетия на восточных
и южных окраинах России, упраздняются. Их срывают. Они
исчезают бесследно, как случилось, например, с бывшей кре-
постью Дмитрия Ростовского, превратившейся во второй по-
ловине XIX века в город Ростов-на-Дону, один из наиболее
процветающих и динамично развивающихся городов не
только юга, но и всей России.
Несмотря на общее смягчение иерархичности во всех ти-
пах поселений, в середине XIX — начале XX столетия со-
храняется деление на центр и окраины как на территории
с разной степенью содержательности и представительности
застройки. Новые ценности и идеалы наиболее очевидно
выражены в архитектуре и облике центра. В регулярном
градостроительстве второй половины XVIII — начала XIX
века центр города обычно компактен и представлен одной
или чаще даже в небольших уездных городах — системой
площадей. Это духовное и административное ядро города.
Здесь, как правило, высился главный храм. Здесь же соору-
жались присутственные места и дом градоначальника. Та-
кого рода компактный административно-торгово-религиоз-
ный центр остался явлением градостроительного искусства
второй половины XVIII — первой трети XIX столетия.
Для середины XIX — начала XX века более типичен про-
тяженный центр, образованный развитой системой несколь-
ких главных улиц, связывающих между собой площади раз-
ного назначения. Площадь и улица, система, включающая
ряд улиц и площадей, принимает на себя функцию главного
архитектурно-семантического пространства города.
Новые потребности привели к увеличению функцио-
нального разнообразия площадей. Появились площади
перед зданиями железнодорожных станций — привокзаль-
147
Z Город как художественный организм
Череповец. Общественный дом
(Полицейская часть н пожарная
каланча).
Открытка начала XX века
ные, площади перед входами на фабрики и заводы. Стали
устраиваться площади на пересечении улиц и бульваров,
предмостные площади. Заметной особенностью градост-
роительства середины XIX — начала XX века стало воз-
рождение церковной площади. Интенсификация церков-
ного строительства сопровождалась устройством площа-
дей перед храмами. Площади эти в основном двух типов.
Собор обычно занимал центральное пространство площа-
ди (храм Христа Спасителя в Москве, соборы в Томске
или Красноярске) так, как это практиковалось в градост-
роительной практике Древцей Руси, отчасти в России
XVIII — первой трети XIX столетия. Расположение хра-
мов более низкого уровня существенно разнообразней.
Они могли, подобно соборам, сооружаться в центре пло-
щади. Столь же распространены карманные площади,
строительство храмов на перекрестках улиц. Примерами
подобного рода изобилует застройка городов всех уров-
ней: от столичных до уездных.
Вместе с тем любимая в классицизме плац-парадная пло-
щадь переживает кризис. Недавно пустынные площади
сплошь и рядом превращаются в скверы, простор и безлюд-
ность огромных площадей классицизма как будто действу-
ют на людей XIX века угнетающе.
Процесс этот идет параллельно переосмыслению органи-
зации парадного пространства залов богатых особняков.
Напоминавшие площади парадные залы дворцов класси-
цизма со жмущейся к стенам мебелью исчезли вместе с ухо-
дом в небытие этого стиля. Архитектурному интерьеру
классицизма противостоит мебельный интерьер эклектики.
Его пространство не терпит пустоты. Подобно тому как сво-
бодное пространство парадных городских площадей зани-
мают скверы, пространство комнат заполняется располо-
женными в разнообразных сочетаниях группами мебели,
не оставляя или оставляя минимальное количество свобод-
ной площади.
Именно это изменившееся чувство пространства находит
выражение в изменении структуры городского центра.
Центр города приобретает протяженный характер во мно-
гом из-за того, что главная площадь или система главных
1 Эрн И.В. Архитектура 1840- 1850-х гг. XIX в. // Всеобщая история архи-
тектуры в 12 т. Т. 6. М., 1968. С. 318.
площадей не могут вместить все общегородские по своей
функции здания, и они сооружаются на улицах, резко по-
высивших благодаря этому свой статус. Главная, а чаще не-
сколько главных улиц, пересекающихся, идущих парал-
лельно, нередко заканчивающихся площадями или замыка-
емых монументальными зданиями, — так выглядит центр
города середины XIX — начала XX века. Административ-
ные и общественные здания самого разного назначения,
обычно сооружаемые на улицах, превращают их в средото-
чие общественной жизни.
Поворот к повышению градостроительно-содержатель-
ной роли главных улиц города наметился в первой полови-
не XIX века, захватив всю Россию. Изменение местополо-
жения общественных зданий, которые перемещаются с пло-
щадей на главные улицы, образующие в совокупности
пространственно развитый центр, демонстрирует Воронеж.
Здесь уже с начала XIX столетия Большая Дворянская ули-
ца стала застраиваться с использованием образцовых про-
ектов зданиями казенной палаты, канцелярии губернатора,
семинарии. Это процесс общий для российского города.
Столь же типична для первой половины XIX века эволю-
ция центра Симбирска. Главная площадь стала терять свое
значение по мере того, как росла роль главной улицы, на ко-
торой одно за другим возводились административные зда-
ния1. Следствием подобного процесса стало то, что в Сим-
бирске и многих других городах во второй половине XIX
века здания общегородского и даже губернского значения,
как правило, сооружались на улицах.
На превращение городского центра в протяженный,
а улицы — в главный структурообразующий элемент город-
ского центра в числе прочих обстоятельств повлияли еще
два обстоятельства: прокладка железной дороги и измене-
ние статуса доходного дома. Улица, а в больших городах
и улицы, соединяющие станцию железной дороги с ценром,
неизменно превращаются в главные. Здесь сооружаются
роскошные магазины, гостиницы, богатые жилые дома, де-
ловые сооружения. Это обстоятельство действует как оп-
ределяющее для всех без исключения городов, более того,
для всех без исключения населененных пунктов, куда при-
148
Z.3 ОСНОВНЫЕ ТИПЫ ОБЩЕСТВЕННЫХ ЗДАНИЙ В ГОРОДЕ
Нижний Новгород. Окружной
суд. 1896, арх. В. Брюхатов.
Справа — Дворянское собрание.
Открытка начала XX века
шла железная дорога, будь то столицы, губернские или
уездные города, села или станицы.
В отличие от железной дороги и даже от строительства
общественных зданий общегородского или общегосударст-
венного значения, доходные дома не принадлежат к числу
градоформирующих объектов. Их роль в процессе превра-
щения городского центра в пространственно развитый ор-
ганизм совершенно иная. «Возвышение» роли доходного
дома до типа зданий, окрасивших своим воздействием ар-
хитектуру XIX и начала XX века, оказывается в определен-
ном смысле типологически родственным снижению роли
площади как градостроительного жанра. Снижению в том
смысле, что не только площадь и система площадей, а сис-
тема площадей и улиц определяют в XIX столетии характер
городского центра. Дело в том, что с середины этого столе-
тия роль ведущего переходит к массовым типам зданий.
Дворцы и общественные здания классицизма проектирова-
лись по общей схеме. Но и те и другие принадлежали к чис-
лу уникальных сооружений. Уникальных по своему соци-
альному и общественному статусу, уникальных и чисто
количественно. Художественный процесс в архитектуре,
обозначивший кризис классицизма и становление эклекти-
ки, сопровождался экспансией низкого с точки зрения со-
циального статуса жанра рядового жилого дома (а им был
дом многоквартирный, доходный) и превращением свойст-
венных ему особенностей в стилеобразующие. Самоут-
верждение и возвышение наиболее массового по своему
назначению типа зданий привело к тому, что эстетика рядо-
вого жилого дома превращается в явление всеобщее, опре-
деляющее облик уникальных общественных зданий.
Увеличение градостроительной роли главных улиц, как
и возвышение эстетики доходного дома до уровня стилео-
бразующего явления, по-разному представляло изменив-
шуюся систему ценностей. Смягчение сословных перего-
родок сопровождалось не только изменением статуса мно-
гоквартирного доходного дома в архитектурных ансамблях
центров столиц и крупных городов. Оно происходило од-
новременно с изменением расположения общественных
и административных зданий в системе архитектурно орга-
низованного пространства города. Большинство из них,
подобно рядовым жилым домам, сооружается в ряду улич-
ной застройки, а не на площадях.
Городской центр теряет не только компактность правиль-
но организованных четких геометрических пространств. Он
складывается из не поддающейся единому визуальному вос-
приятию системы улиц, соединяющих жизненно важные
для города районы разной специализации — деловые и тор-
говые — с вокзалом и промышленными предприятиями,
с расположенными на окраинах учебно-просветительными
и больнично-благотворительными учреждениями и с при-
вычно остающимися в центре местами концентрации куль-
турно-зрелищных сооружений. Центральные площади
и примыкающие к ним улицы российских столиц и городов
всех уровней по-прежнему остаются излюбленным местом
строительства культурно-зрелищных сооружений.
Традиционно сохраняют доминирующее значение на цент-
ральных площадях здания театров, музеев, народного само-
управления. Наряду с театрами размещаются библиотеки,
цирки, первые кинематографы. На центральных улицах
и площадях столиц проектируются и сооружаются первые
стадионы — детища начала XX века (Ледяной дворец для ка-
танья на коньках на Арбатской площади в Москве, скетинг-
ринг — стадион для катанья на роликах на Каменноостров-
ском проспекте в Петербурге). В центре городов на площадях
и в скверах сооружаются скульптурные памятники.
Однако центр города середины XIX — начала XX века —
это обязательно и торгово-деловой центр. Здесь сгруппиро-
ваны банки, торговые дома, наиболее престижные гостини-
цы, биржи. В Москве средоточием деловой жизни стано-
вится Китай-город, в Петербурге — Невский проспект
и прилегающие к нему улицы. В официальной столице Рос-
сии из 78 имевшихся в городе банков на Невском проспек-
те размещалось 40, из 34 банкирских контор — 24. Здесь же
высились здания 10 страховых обществ1.
Аналогичная картина, хотя и несколько в более скром-
ном масштабе, повторяется в других городах России неза-
висимо от их официального статуса. С чем-то подобным
можно встретиться даже в торгово-промышленных селах
1 Сомина РА. Невский проспект. Л., 1959. С. 139.
149
2 Город как тожественный организм
и станицах, не удостоенных официально звания города,
но живших вполне городской жизнью торговых, промыш-
ленных и перевалочных центров.
Окраины городов в середине XIX — начале XX столетия
превращаются в места концентрации промышленных пред-
приятий. В России с ее относительно патриархальным бытом
не привился укоренившийся в Европе обычай сооружать
вокзалы в центре города. Подавляющая масса вокзалов при
всей престижности нового типа зданий возводилась либо за
городской чертой, либо на окраине города. Однако градофор-
мирующая роль вокзала не ограничивается превращением
улицы или улиц, ведущих от вокзала к центру, в главные.
Прокладка железной дороги и строительство железнодо-
рожной станции кардинально меняет характер и функцио-
нальную ориентацию застройки окраинного района. Стан-
ция железной дороги превращается в своего рода магнит,
в центр притяжения строительной деятельности. К ней тя-
готеют вновь создаваемые промышленные предприятия
и жилые дома для людей, обслуживающих железную доро-
гу или работающих на предприятиях, привлеченных близо-
стью железной дороги. На окраинах городов сооружаются
также бытовые здания и транспортно-технические ком-
плексы общегородского назначения: трамвайные парки
и мастерские, бойни, военные городки. На железнодорож-
ных станциях и в городах, расположенных на крупных ре-
ках Урала и Сибири, возникают переселенческие пункты.
Кроме того, окраины городов независимо от их ранга
превращаются в сосредоточие больнично-благотворитель-
но-просветительных учреждений разного уровня. Так было
в обеих столицах России. Так было в губернских и уездных
городах. Наряду с унаследованной от предшествующего пе-
риода традицией размещения высших учебных заведений
в центральных районах города (университет в Саратове,
Политехнический институт в Новочеркасске) проектиру-
ются и строятся институтские городки на окраинах и даже
далеко за городом (Политехнический институт в Петербур-
ге, Сельскохозяйственный институт в Воронеже, проект
Сельскохозяйственного института в Омске, 1916). Тради-
ция создания больничных комплексов на окраинах городов
в России также восходит ко второй половине XVIII века.
В конце XIX — начале XX столетия в промышленных
районах на рабочих окраинах городов и даже сел наряду
с общегородскими появляются локальные культурно-про-
светительные центры. Здесь сооружаются народные дома
и народные театры, общеобразовательные и церковно-при-
ходские школы.
Кроме сооружений, преимущественно концентрировав-
шихся либо в центре, либо на окраинах, существовали типы
общественных зданий, равномерно распределявшиеся по
всей территории поселения. К ним принадлежали приход-
ские церкви и начальные школы. План и структура города
середины XIX — начала XX века обретают полицентрич-
ность. Это новое, свойственное именно капиталистическо-
му, особенно большому городу, явление. Всякий город, на-
ряду с общегородским, имел несколько локальных, подчи-
ненных ему центров более низкого уровня.
Однако до середины XIX века центры второго уровня
выполняли в основном родственные общегородскому цент-
ру функции — либо религиозную (здесь находились храмы
или монастыри), либо торговую. Город середины XIX — на-
чала XX столетия превращается в организм, в системе кото-
рого взаимодействуют несколько качественно различных
по своей функции центров. Общегородской центр, сохра-
няя традиционные религиозно-административные и торго-
вые функции, становится одновременно культурным и де-
ловым центром. Он превращается в средоточие торговых
сооружений нового типа — пассажей, многоэтажных уни-
версальных магазинов и комфортабельных многоэтажных
жилых домов с конторами и магазинами в нижних этажах.
Общегородской центр является также средоточием банков,
конторских домов, сберегательных касс, бирж, зданий стра-
ховых обществ. На окраинах городов возникают культурно-
просветительные и больнично-благотворительные центры.
Это районы концентрации больниц, богаделен, учебно-про-
светительных учреждений разного уровня — от высших
учебных заведений до начальных училищ. На окраинах го-
родов складываются транспортные центры — районы вок-
залов, товарных станций, железнодорожных депо и мастер-
ских. На окраинах появляются промышленные районы.
Промышленные предприятия, независимо от того, нахо-
дятся ли они в большом городе или на селе, тяготеют к глав-
ным транспортным артериям: к станциям железной дороги,
к реке, к магистральным гужевым дорогам. Промышленные
и железнодорожные комплексы в свою очередь превраща-
ются в место сосредоточения жилищного строительства:
вокруг них возникают новые жилые районы.
Пространственно-планировочная полицентрическая
структура города середины XIX — начала XX века склады-
вается как результат взаимодействия двух качественно раз-
личных систем или структур. Одна из них образована регу-
лярным планом, разработанным, как правило, во второй по-
ловине XVIII — начале XIX столетия. Территориальный
рост города происходил за счет удлинения существующих
улиц и не менял сложившуюся систему его планировки.
Вторая система возникла как относительно самостоятель-
ная по отношению к генеральному плану города. Эту систе-
му, рожденную взаимодействием сформировавшихся в по-
слеклассический период разных по своей специализации
районов города можно назвать объектно-функциональной.
На плане она не зафиксирована и существует лишь в виде
силовых линий, материально закрепленных в улицах, свя-
зывающих расположенные в разных местах, зачастую дале-
ко друг от друга, градоформирующие объекты и системы.
Иерархия значимого и незначимого, художественного
и стоящего за гранью искусства выражается в делении стро-
ительных объектов на относящиеся к изящному искусству
архитектуры и на остающиеся на уровне практической дея-
тельности. Развитие технических дисциплин привело к со-
зданию в России еще в 1810-е годы высших технических
учебных заведений. В первой половине XIX века в процес-
се промышленного переворота и появления новых типов
утилитарных зданий выработалось представление об архи-
тектуре как о высоком искусстве, противостоящем утили-
тарному строительству, свободному от заботы о художест-
венности и содержательности. С 1842 года строительное
училище отделяется от Академии художеств, в котором, как
и в Московском дворцовом архитектурном училище, со-
гласно новому, принятому в том же 1842 году уставу стали
готовить специалистов по «изящной» архитектуре1. Однако
в пределах того, что относится к разряду «изящного» иерар-
хическое соподчинение явно ослабевает.
Характерная для классицизма иерархия не исчезает. Она
лишь переносится в иное архитектурное пространство.
В классицизме жестко соблюдалась иерархия главного
и второстепенного (в композиции отдельного здания, в от-
ношении к наследию, к классицизму и неклассическим раз-
' Эрн И.В. Указ. соч. С. 313.
150
Z.3 ОСНОВНЫЕ ТИПЫ ОБЩЕСТВЕННЫХ ЗНАНИЙ В ГОРОДЕ
Здание Азовско-Донского банка
на Б. морской улице 3-5.
1908-1909 и 1912-1913,
арх. Ф.И. Лидваль.
Фотография А.А. Александрова,
начала 1970-х гг.
151
2 Город нан художественный организм
новидностям стиля, в отношении к жилым домам предста-
вителей разных сословий) в пределах типов зданий одного
уровня, например гражданских. В эклектике все типы граж-
данских зданий входят в рамки изящной архитектуры.
В этом смысле они равнозначны. В них допускается исполь-
зование общих для всех форм, мотивов, приемов, стилей.
Но все относящееся к области изящного в архитектуре про-
тивостоит тому, что принадлежит к сфере практически по-
лезного строительства. Плоды строительной деятельности,
имеющей по преимуществу практический характер, не вхо-
дят в сферу искусства архитектуры.
Эта особенность оказывает непосредственное влияние
на характер городской застройки. На центральных улицах
и набережных Петербурга начиная с середины XIX века
наиболее амбициозные застройщики придают многоквар-
тирным доходным домам вид, неотличимый от особняков,
от зданий дворцового типа, даже от дворцов членов импе-
раторской фамилии. Едва ли не к каждому из дворцовых
зданий Петербурга середины и второй половины XIX сто-
летия можно подобрать двойников, сооруженных под сда-
ваемые внаем квартиры. Родным братом Ново-Михайлов-
ского дворца на Дворцовой набережной (А.И. Штакен-
шнейдер, 1857-1861) выглядят расположенные на той же
набережной доходные дома Н.П. Жеребцовой (сквозной
участок с выходом на Миллионную, Л.Ф. Фонтана, начало
1860-х гг.) и К.А. Тура на Б. Морской (Е.А. Тур, 1860).
Двойником особняка И.В. Пашкова в стиле неогрек с пор-
тиком кариатид (Г.А. Боссе, 1841-1844) является доход-
ный дом Вонлярлярского на Благовещенской площади
близ Николаевского (первоначально Благовещенского)
моста (М.Д. Быковский).
Такое положение сохраняется и во второй половине XIX
столетия. Красноречивый тому пример дворец великого
князя Владимира Александровича на Дворцовой набереж-
ной, сооруженный в подражание флорентийским палаццо,
или дворец великого князя Михаила Михайловича в стиле
итальянского Ренессанса XVI века на Адмиралтейской на-
бережной. Оба великокняжеских дворца выглядят близне-
цами расположенных рядом фешенебельных доходных до-
мов. Это зафиксированное исследователями явление2 род-
ственно аналогичному, уже отмеченному применительно
к общественным зданиям3. В возвышении самого массового
типа зданий, рассчитанного на людей всех рангов, незави-
симо от их должности и социального статуса, проявляется
демократизм миропонимания, рост самосознания личнос-
ти, возникновение представления о ценности каждого от-
дельного человека. Но в этом можно усмотреть также выра-
жение всеобщего закона смены поколений и развития ис-
кусства. Недавно второстепенное на следующем этапе
превращается в главное и определяющее.
2.3.2
Административные здания
Время великих реформ по-
влекло за собой во второй половине XIX века полное обнов-
ление типов административных зданий. Проведенная в 1864
году земская реформа инициировала строительство губерн-
ских и уездных земских управ. Городская реформа, суть ко-
торой сводилась к созданию в стране системы местного са-
моуправления, сопровождалась массовым строительством
зданий городских законодательных и исполнительных уч-
реждений — городских дум и городских управ. Судебная ре-
форма благоприятствовала появлению специальных зданий
судебного назначения. Продолжали сооружаться здания го-
родских домов, увенчанные вышкой противопожарной ка-
ланчи. В городах, ставших крупными железнодорожными
станциями, расположенных на магистральных железнодо-
рожных линиях, в начале XX века появился еще один неиз-
вестный ранее тип административного здания — управление
железной дороги.
Изменившийся характер административной системы
и деятельный характер времени дали удивительные резуль-
таты. Если до реформ присутственные места нередко разме-
щались в приспособленных зданиях, если с сооружением
специальных правительственных зданий постоянно возни-
кали проблемы, то со второй половины XIX столетия,
со времени реформ, города сами выступают инициаторами
возведения административных сооружений. Строительство
зданий местного управления превращается в престижное
дело и рассматривается как дело чести каждого города.
В частности, в событие общегородского значения превра-
тилось строительство Московской городской думы. Обнов-
ленное здание разместилось на участке, который занимали
бывшие присутственные места. Главный смысл перестрой-
ки заключался в изменении стиля здания. Сооружение в ду-
хе классицизма исчезло. На его месте возникло новое,
из красного кирпича в русском стиле. Выбор материала, вы-
бор стиля для московского здания не дискутировался. Со-
гласно воззрениям времени здание Московской городской
думы, расположенное в непосредственной близости от
Кремля в самом сердце древней столицы, могло быть вы-
полнено только в русском стиле. Историческая преемствен-
ность этого здания от Кремля подчеркивалась материалом,
из которого оно сооружалось. По подобию кремлевских,
стены Московской городской думы решено было выложить
из красного кирпича. Тот же смысл — принадлежность
к русской истории, связь с истоками национальной культу-
ры выражался и с помощью декора, заимствованного из со-
оружений XVII века. Во второй половине XIX столетия
именно этот период в истории древнерусского зодчества ас-
социировался с наиболее полным выражением самобытнос-
ти в отечественном искусстве.
Московская городская дума — самый известный, но дале-
ко не единственный пример строительства здания городско-
го самоуправления в русском стиле. Это распространенное
явление в отечественной архитектурной практике второй по-
ловины XIX — начала XX столетия. С аналогичными приме-
рами мы встречаемся во множестве губернских и уездных го-
родов. Например, на юго-западе России в Житомире, в сто-
лице одной из наиболее процветавших в пореформенный
период поволжских губерний — Самаре и в уездном городе
2 Пунин АЛ. Архитектурные памятники Петербурга. Вторая половина
XIX в. Лениздат, 1981. С. 165-168.
3 Кириченко Е.И. Обывательская застройка Петербурга эпохи классициз-
ма и ее влияние на ход развития архитектуры // Архитектурное наслед-
ство № 16. М., 1967. С. 92-95.
152
Z.3 ОСНОВНЫЕ ТИПЫ ОБЩЕСТВЕННЫХ ЗНАНИЙ В ГОРОДЕ
Москва - Moscou
Городская Дума - Maison de ville.
Москва. Городская дума.
1890-1892, арх. Д.Н. Чичагов.
Фотография начала XIX века
Саратовской губернии — Аткарске. В всех случаях здания ме-
стного управления расположены в ряду уличной застройки
(в Самаре — среди уличной застройки, в Аткарске — на пере-
крестке).
Не менее распространенным, чем строительство адми-
нистративных сооружений в русском стиле, оставалось об-
ращение к стилям, связанным с европейской классической
традицией. Так строились административные здания в от-
носительно «молодых» губерниях, например на юге Рос-
сии, культурная традиция которых связывалась с антич-
ным наследием этой земли — в Одессе, Харькове. Однако
довольно часто с применением классических форм евро-
пейской архитектуры возводились здания городского са-
моуправления и в древних русских городах, там, где было
широко представлено древнерусское наследие. Так произо-
шло в третьей (торговой) столице России — в Нижнем
Новгороде. Для городской думы здесь, как и всюду, было
выбрано одно из самых представительных в градострои-
тельном смысле мест. Это участок в самом центре города,
где близ входа в Кремль сходились две улицы1. Угловая
башня думы подчеркивает особенности расположения зда-
ния, создавая одновременно перекличку с вертикалями
кремлевских башен.
Чтобы выделить административные здания в ряду уличной
застройки их нередко увенчивали куполами. Так спроектиро-
вано здание губернского земства в Харькове. В других случа-
' Проект городской думы // Зодчий, 1901. Ил. 67-69. Проект составлен
архитектором В. Цейдлером.
ях, как в Одессе, где здание управы размещалось в непосредст-
венной близости от монументального здания церкви святого
Пантелеймона с его богатой сюитой вертикалей из пяти глав
и шатровой колокольни, выразительность созданного здесь
ансамбля достигалась при помощи контрастного композици-
онного приема. Протяженностью фасада, прямой линией кар-
низов, мощной пластикой ордерных форм центрального риза-
лита создавался выразительный облик административного
здания. Благодаря несходству композиции двух главных зда-
ний площади усиливалась выразительность и подчеркивалось
самостоятельное значение каждого сооружения.
В каждом городе существовали городские общественные
учреждения двух типов. Здания местного самоуправления
выполняли административные функции. В отличие от них,
так называемые городские дома (дома городских частей,
о которых ранее шла речь) обслуживали насущные быто-
вые нужды жителей определенного района города. По мере
надобности городские дома как более ранний по времени
возникновения тип зданий административно-общественно-
го назначения. В Петербурге вместо разобранного за ветхо-
стью дома с пожарным депо на Б. Мещанской улице
в 1884-1886 годах по проекту И.С. Китнера было сооруже-
но «приличное здание» для размещения шести учреждений:
столичного мирового суда с архивом и квартирами для сто-
рожей, камеры участкового мирового судьи, столичной аук-
ционной камеры с кладовыми, сиротского суда с архивом,
153
2 Город как художественный организм
Аткарск.
Городская управа, кои. XIX в.
Открытка начала XX века
Харьков.
Здание губернского земства.
Открытка начала XX века
двух городских начальных училищ с квартирами для учите-
лей1. В 1914 году Петербургская Городская управа провела
совещание, на котором обсуждался вопрос о необходимости
разделить столицу на 21 район. В связи с этим в каждом из
них предполагалось соорудить по районному городскому
дому, где были бы сосредоточены все учреждения общест-
венного назначения, необходимые для нормального функ-
ционирования района, включая камеру мировых судей,
ломбард и начальные школы. По предложению старшего
архитектора Городской управы Л.В. Шмеллинга решено
было составить эскизный проект подобного дома2.
Строительство административных зданий следует общему
развитию архитектурного стиля. Во второй половине XIX ве-
ка сооружаются здания, представляющие разные виды эклек-
тики. В начале XX столетия предпочтение отдается построй-
' Зодчий, 1883. № 2. С. 90, табл. 52-55; Зодчий, 1886. № 9-10, С. 65-66,
ил. 48-50.
кам в стиле модерн. Нередко, как это было в Нахичевани при
строительстве Управления Владикавказской железной доро-
ги, признаки модерна соседствовали со зримыми чертами
классической традиции с ее приверженностью к приемам,
усиливающим представительность облика сооружения —
симметричной композицией, выделением центральной части
здания ризалитом, ордером парадного входа.
В 1910-е годы начинают проектироваться здания в духе
неоклассицизма. В 1914 году в подмосковном Волоколам-
ске по проекту А. И. Таманова была заложена уездная зем-
ская управа, композиция которой повторяла усадебные до-
ма классицизма с главным корпусом в центре и двумя боко-
выми флигелями3. В 1916 году в Екатеринбурге городские
власти приняли решение увековечить память о Первой ми-
ровой (или, как говорилось в заметке, Второй Отечествен-
2 Зодчий, 1914. №2. С. 19.
3 Архитектурно-художественный еженедельник, 1914 № 12. С. 147-148.
154
Z.3 ОСНОВНЫЕ ТИНЫ ОБЩЕСТВЕННЫХ ЗНАНИЙ В ГОРОДЕ
Полтава. Общий вид и здание
губернского земства.
1903-1908,
арх. В.Г. Кричевский.
Открытка начала XX века
Полтава. Губернская земская
управа.
Открытка начала XX века
ПрпвЬтъ нзъ Полтавь!. Полтавская Губернская Земская Управа.
ной войне) и соорудить с этой целью на пожертвования
торгово-промышленного класса городской дом, где предпо-
лагалось разместить городскую управу, биржу труда, народ-
ную библиотеку-читальню, дешевую столовую и магазины.
Инициаторы строительства городского дома выразили же-
лание видеть сооруженным его в стиле ампир, поскольку
в этом стиле в начале XIX века в губернском центре было
построено много зданий’.
Еще одно стилевое направление начинает привлекать
в 1910-е годы проектировщиков общественных зданий — на-
рышкинская архитектура. В числе удостоенных премиями
конкурсных проектов Оренбургской уездной земской упра-
вы наряду с выполненными в духе неоклассицизма были
проекты в духе нарышкинской архитектуры1 2. Конкурсные
проекты здания губернской земской управы для Костро-
мы — города, с которым было связано избрание царем Ми-
хаила Федоровича Романова, положившим начало динас-
тии Романовых, были выполнены в духе этой, приобретшей
популярность в 1910-е годы версии национального стиля3.
Наряду с храмами административные здания представля-
ли тип сооружений, при проектировании которых местные
власти и зодчие чаще, чем в других случаях, обращались
к разным вариантам национальных стилей, подчеркивая та-
ким образом соотнесенность строительства зданий местного
самоуправления с глубинными корнями местной культур-
но-исторической традиции. Эта особенность, отчетливо
проявившаяся в центрах великорусской культуры, не менее
определенно представлена и в архитектуре национальных
1 Архитектурно-художественный еженедельник, 1916. № 37. С. 369.
2 Ежегодник Московского архитектурного общества. Вып. 4.1914-1916 гг.
С. 148-149
3 Архитектурно-художественный еженедельник, 1917. №5. С. 39; №9. С. 71.
155
2 Город кам шоиествеппьй организм
окраин Российской империи. В конце XIX столетия в Тиф-
лисе в числе прочих общественных зданий, выстроенных
в восточном стиле, было созданное по проекту архитектора
А.П. Шимановича здание судебных установлений1, а также
возведенный по проекту В.А. Шретера театр.
В своего рода демонстрацию силы и целеустремленности
движения за возрождение традиций национальной культу-
ры превратилось проектирование и строительство губерн-
ского земского дома в Полтаве. Разработанный первона-
чально архитектором Полтавского земства Л.И. Ширшо-
вым проект в стиле ренессанс Строительная комиссия
отвергла как ординарный, а главное, не соответствующий
духу местности. Полтавские художники С.И. Васильков-
ский и А. Г. Сластионов, заинтересовавшиеся работами про-
фессора Г.Г. Павлуцкого по истории украинского зодчества
и его судьбами в Новое время, выдвинули встречное пред-
ложение: построить дом губернского земства в украинском
стиле. Развернулась полемика, в ходе которой обсуждался
вопрос о самом факте существования подобного «стиля».
По настоянию художника Васильковского архитектор-лю-
битель В.Г. Кричевский предпринял попытку применить
к фасаду здания формы и мотивы декора, зафиксированные
в работах Павлуцкого по истории украинского зодчества.
Первый опыт понравился. Нашлись деньги на поездку Кри-
чевского для изучения памятников древнего украинского
зодчества в Киев, Чернигов, Екатеринослав и Дубны. Окон-
чательный, получивший осуществление проект был выпол-
нен в украинской версии стиля модерн2.
Проектирование административных зданий в начале XX
века продемонстрировало прямую связь архитектуры с рево-
люционными событиями. Революция 1905 года стимулиро-
вала зарождение в архитектурной среде интереса к наиболее
значительным в мировой практике зданиям парламентов.
Вскоре после начала первой русской революции в 1905 году
в журнале «Строитель» была опубликована статья «Народ-
ное представительство и устройство парламентских зданий
в современных государствах (английский парламент)». Ав-
тор, скрывшийся под инициалами Г.Б, скорее всего, был глав-
ным редактором и издателем журнала Г.В. Барановским3.
Но самое показательное, что российские архитекторы не ог-
раничились простым знакомством с зарубежным опытом.
В Петербургском обществе архитекторов состоялось заседа-
ние, на котором с инициативой спроектировать здание рос-
сийского парламента в столице выступил П.Ю. Сюзор. «За-
дачи нового строя заключаются в устроительстве не только
нравственном и общественном, но и архитектурном. Здание
народного собрания, призванное тем или иным видом решать
судьбы страны, составляют во всех государствах предмет осо-
бых забот правительства и являются одной из самых интерес-
ных задач строителя». Таврический дворец, где заседала Госу-
дарственная дума, отмечал далее Сюзор, не приспособлен для
этой цели: «...рано или поздно наши зодчие будут призваны
решить задачу устроения постоянного парламента». Итогом
последовавшего за тем обсуждения явилось решение объя-
вить всероссийский конкурс на составление эскизного проек-
та здания отечественного парламента, для строительства ко-
торого был выбран Царицын луг (Марсово поле). По общему
мнению, это место «позволит придать сооружению вид, до-
стойный его назначения». Замечательно,что в условиях кон-
курса на составление проекта, который в окончательном ва-
рианте был назван проектом Государственной думы, специ-
ально подчеркивалось, что конкурс является событием
национальной истории: поэтому «в нем могут участвовать
лишь русские зодчие»4.
2.3.3
Торговые здания и банки
XIX век был временем ради-
кального обновления типов торговых и деловых зданий.
Причем здесь оно началось раньше, чем в других областях
архитектурного творчества. Знаменательно и то, что воз-
никновение новых типов торговых зданий оказалось свя-
занным с другим, характерным для градостроительства се-
редины XIX — начала XX столетия процессом архитектур-
ного освоения внутреннего, внеуличного пространства
города. Появление нового типа торговых зданий — пасса-
жей — открывает этот процесс.
Появившиеся в столицах России (в Москве первый пас-
саж или галерея М.Н. Голицына открылась в 1842 г., в Пе-
тербурге — в 1848 г.) пассажи представляли собой торговые
здания с магазинами, расположенными по обе стороны
крытого, освещенного верхним светом прохода, выходив-
шего на две параллельные улицы5. Благодаря пассажу в го-
родской застройке в гуще квартала появлялась своего рода
внутренняя улица. Внутренний проход такого торгового
здания — собственно пассаж, как и парадные и проходные
дворы доходных домов, получал организованные по прави-
лам искусства архитектуры фасады.
Пассажи, как всякое престижное новшество в области
архитектуры, сооружались в центре города на площадях
или главных улицах. Для первых столичных пассажей бы-
ли выбраны едва ли не самые важные в градостроительном
отношении места, расположенные близ исторически сло-
жившихся торговых центров.
Расположенный близ Театральной площади Голицын-
ский пассаж в Москве соединил Петровку с Неглинным
проездом, выходившим к одной из самых фешенебельных
торговых улиц древней столицы — Кузнецкому мосту.
Для пассажа в Петербурге инициатор его строительства
граф Я.Э. Стенбок-Фермор выбрал сквозной участок меж-
ду Михайловской площадью и Невским проспектом про-
' Зодчий, 1897. Ил. 1-2
2 Губернский земский дом в Полтаве// Зодчий, 1909. № 10. С. 109-111.
Табл. 6-8; Искусство и печатное дело. Киев, 1910. № 1. С. 10-14.
3 Г.Б. Народное представительство и устройство парламентских зданий
в современных государствах (Английский парламент)// Строитель,
1905. № 21. Столб. 801-838.
4 Мод. В Императорском санкт-петербургском обществе архитекторов//
Зодчий, 1905. № 44. С. 471-472; № 49. С. 520-522; № 51. С 538-540.
5 Пассажи в Москве и Петербурге были первыми, сооруженными в горо-
дах. Им предшествовали пассажи, устроенные на крупнейших в России
ярмарках — Коренной и Макарьеве кой (Шумилкин С.М. Пассажи России
периода классицизма//Архитектура мира. М, 1992. Вып. 1. С. 108-110).
В этих сооружениях, спроектированных Д. Кваренги и И. Матвеевым,
традиционный для России тип торгового здания — Торговые ряды — со-
единялся с внутренним крытым, освещавшимся сверху проходом. Одна-
ко, в отличие от городских пассажей, он освещался не путем устройства
остекленного потолка, а окон.
156
Z.3 ОСНОВНЫЕ ТИПЫ ОБЩЕСТВЕННЫХ ЗНАНИЙ В ТОРОНЕ
Москва. Верхние торговые ряды.
1889-1893, арх. А.Н.Помераицев,
инж. В.Г. Шухов.
Фотография конца XIX века
Москва. Верхние торговые ряды.
Интерьер. Фотография конца XIX века
157
2 Город как хчдожествЕимый организм
Петербург. Пассаж иа Невском
проспекте.
1846-1848, арх. РА. Желязевич.
Перестройка 1899-1900,
арх. С. С. Козлов. Интерьер.
Фотография начала XX века
Сергиев Посад. Новые торговые
ряды. Конец XIX в.
Открытка начала XX века
Москва. Голофтеевский пассаж.
Арх. И.И. Рерберг, 1910-е гг. Интерьер
тив Гостиного двора, неподалеку от Садовой улицы, быв-
шей средоточием столичной торговли. Стимулом строи-
тельства обоих зданий послужили аналогичные здания ев-
ропейских столиц. За образец Голицынской галереи были
взяты парижские пассажи. Строитель петербургского пас-
сажа «решил построить крытую проходную галерею на по-
добие Лондонских и Парижских пассажей»1. Входы в пас-
сажи были устроены в виде монументальных арочных про-
ходов.
Для универсальных магазинов, появившихся в России
на рубеже XIX-XX столетий, также обычно выбирались
места в центре города и одновременно в местах традици-
онного средоточия торговли. Еще одну новую разновид-
ность торговых зданий — крытые рынки, получившую рас-
пространение несколько ранее универсальных магазинов,
во второй половине XIX века, можно считать своеобраз-
ной разновидностью пассажей. Подобно пассажам крытые
рынки и универсальные магазины впервые были построе-
ны опять-таки в столицах. Однако, в отличие от пассажей
и универсальных магазинов, крытые рынки, хотя и соору-
жались в традиционно торговых районах, но на сравни-
тельно удаленных от центра города площадях, где обычно
торговали сеном.
' Шумилкин С.М. Указ. Соч. С. 112.
2 ГИМ ОПИ, ф. 37, д. 72, л. 9.
Крытый рынок в Москве, построенный по проекту
Л.В. Даля (закончен в 1876 году), находился на Смоленской
площади, называвшейся тогда Смоленской Сенной2. На Сен-
ной площади был сооружен крытый рынок и в Петербурге
(1883-1885, И.С. Китнер, инж. Г.Е. Паукер, О.Е. Крель). Он
представлял собой целый городок торговых зданий из стекла
и металла, занявший все свободное пространство громадной
площади3. Из столиц оба типа зданий: и пассажи, и крытые
рынки приходят в провинцию.
С появлением во второй половине XIX—начале XX века
новых типов торговых зданий не прекратилось строительст-
во торговых рядов. Они продолжали сооружаться в губерн-
ских городах, например в Пскове, и в небольших городах
вроде Сергиева Посада под Москвой. Для них традиционно
выбирались самые представительные с градостроительной
точки зрения места в центре города. В Пскове, как и в Моск-
ве, торговые ряды были возведены близ Кремля, в Сергиевом
Посаде — на главной площади близ главного входа в Троице-
Сергиеву лавру.
В пореформенный период пассажи превращаются в один
из распространенных типов зданий. Появляются новые
разновидности этого типа зданий. Наряду с наиболее ран-
ним типом пассажа, линия которого прорезает застройку
3 Власюк А.И. Архитектура России//Всеобщая история архитектуры. Т. 19.
М., 1972. С. 80.
158
Z.3 ОСНОВНЫЕ ТИПЫ ОБЩЕСТВЕННЫХ ЗДАНИЙ В ГОРОДЕ
квартала, появляются два новых. Это пассаж, включенный
в структуру доходного дома, и пассаж в виде отдельно сто-
ящего здания1. Число возведенных на протяжении второй
половины XIX—начала XX столетия пассажей в столицах
заметно увеличивается. Пассажи начинают сооружаться
в провинции.
Первенство в области строительства пассажей принадле-
жало Москве. Здесь было возведено наибольшее число зда-
ний этого типа. В общей системе московского торгового
центра появился своеобразный район пассажей. Начало
ему было положено Голицынской галереей. В 1871 году
вплотную к ней был пристроен пассаж купца Г.Г. Солодов-
никова. Разветвленная сеть его торговых линий выходила
на Петровку, Неглинный проезд и Кузнецкий мост. В 1874
году была существенно перестроена Голицынская галерея,
купленная купцом К.Н. Голофтеевым. В 1878 году по дру-
гую сторону от Голицынского был выстроен Александров-
ский пассаж. Подобно Солодовниковскому он обладал раз-
витой системой торговых линий, выходивших на Неглин-
ный проезд и Театральную площадь. Кроме того, благодаря
соединению с Голофтеевским пассажем он получил выход
на Петровку. Фасады трех пассажей слились в единый на-
рядный фасад огромного торгового комплекса, а квартал,
ограниченный улицами Петровкой, Кузнецким мостом
и Неглинным проездом, прорезала сеть нарядных торговых
внутренних улиц-проездов.
Одновременно с созданием блока пассажей на Петровке
в непосредственной близости от них на сквозном участке, вы-
ходившем на Кузнецкий мост и улицу Софийку, в 1877-1883
годы возник еще один пассаж — Попова. В отличие от описан-
ных, он соединял в себе пассажные торговые линии на первых
трех этажах с квартирами в двух верхних В 1883 году нача-
лось возведение Лубянского пассажа, проезды которого со-
единяли Театральный проезд с Лубянской площадью и Со-
фийкой. В начале XX века группу пассажей, связывавших
Петровку с Неглинным проездом, дополнили еще два пас-
сажа — Петровский (1904) и Голофтеевский (1913)2. Благо-
даря концентрации пассажей примыкавший к Кузнецкому
мосту торговый район улиц Петровки, Неглинного проезда
и Софийки получил ярко выраженную функциональную
специфику.
Самый знаменитый и самый крупный из московских
пассажей — Верхние торговые ряды на Красной площа-
ди — был сооружен в 1889-1893 годах по проекту А.Н. По-
меранцева на месте одноименного здания, восстановленно-
го после пожара 1812 года, Три продольных пассажных ли-
Петербург. Крытый рынок на Сенной
площади. 1883-1885, арх. Е.С. Китнер,
инж. Г.Е. Паукер, О.Е. Крель.
Фотография конца XIX века
' Шумилкин СМ. Пассажи Европы и России во второй половине XIX в.
//Архитектурное наследство. М„ 2001. Вып. 44. С. 197-198.
2 Там же. С. 198-202.
159
2 Город как тожественный организм
Харьков. Земельный банк.
Открытка начала XX века
нии тянулись вдоль Красной площади, соединяя улицы
Никольскую и Ильинку. Их пересекали три относительно
короткие поперечные. Красоту и выразительность этих
внутренних улиц во многом определяет красота и смелость
кажущихся снизу ажурными перекрытий из дугообразных
металлических ферм над пятнадцатиметровыми пролета-
ми. Пересечение центральных продольной и поперечной
линий выделено прозрачным железо-стекляным куполом
и фонтаном, элементами, соединяющими в себе, как и сама
идея пассажа, приемы, свойственные оформлению интерь-
ерного и уличного пространства. Занимавшие громадную
территорию, ограниченную Красной площадью, улицами
Ильинкой, Никольской и Ветошным проездом, Верхние
торговые ряды вместе с сооруженным на углу Ветошного
проезда и Никольской улицы пассажем Алексеева входили
в громадный торгово-деловой ансамбль, расположенный
в северо-восточной части центра Москвы. Несколько обо-
собленное место, удаленное от района концентрации пасса-
жей в древней столице, занимал пассаж Постниковой, со-
оруженный в 1889 году по проекту С.С. Эйбушица на Твер-
ской улице.
Строительство пассажей не прекращалось в конце
XIX — начале XX века и в Петербурге. В 1912-1913 годах
по проекту архитектора Н.В. Васильева на превратившемся
в оживленную магистраль Литейном проспекте был соору-
жен один из лучших по архитектурной выразительности
пассажей.
Во второй половине XIX столетия пассажи начинают
строиться в провинции. Здесь, в отличие от столиц, преоб-
ладают пассажи, совмещенные с доходным домом. Первый
этаж доходного дома превращался в торговую улицу. Пас-
сажная линия в доме купца А.С. Александрова в Казани
(1883, архитекторы В.В. Суслов и Н.И. Поздеев) шла вдоль
протяженного фасада роскошного пятиэтажного здания,
соединяя Воскресенскую и Черноозерскую улицы. К тому
же типу принадлежал дом с пассажем в Одессе, принадле-
жавший зерноторговцу М.Я. Менделекичу (1899, архитек-
тор Л.Л. Влодек)1. Пассаж Лаптева в Саратове (1882), рас-
положенный на углу центральных улиц Московской и Ни-
1 Шумилкин СМ. Пассажи Европы... С. 202-203.
Кольской2, свидетельствует, как пристально в провинции
следили за столичной практикой и следовали ей. Саратов-
ский пассаж появился в этом процветавшем приволжском
городе непосредственно вслед за строительством группы
пассажей на Петровке в Москве. В конце XIX — начале XX
века новые типы торговых зданий получают распростране-
ние в Сибири. В Томске и Бийске сооружаются пассажи
Второва. О размахе строительства торговых зданий на сред-
ства только этого, хотя и самого крупного владельца не-
движимости в Сибири, дают представление следующие ци-
фры. Только на средства Второва в сибирских городах было
сооружено 26 универсальных магазинов и 70 торговых от-
делений.
В начале XX столетия в провинции, особенно в крупных
городах, теперь уже на центральных улицах возводятся ог-
ромные здания крытых рынков. Такого рода рынки (в Кие-
ве, 1910, архитектор Г.Ю. Гай; в Саратове, 1910-1915, архи-
тектор В.А. Люкшин; в Харькове, 1915) соединяют схему
пассажа с остекленным центральным проходом с базили-
кальным разрезом, позволявшим устраивать по обеим сто-
ронам прохода еще две дополнительные торговые линии,
в отличие от классического пассажа с двумя линиями тор-
говых помещений.
Отчасти связан с идеей пассажа появившийся в начале
XX века новый тип торговых зданий — универсальные ма-
газины. Наиболее крупные и знаменитые сооружения этого
рода опять-таки были возведены в столицах. Таковы Дом
Гвардейского экономического общества в Петербурге
(1908-1909 и 1911-1913, архитектор Э.Ф. Виррих при
участии архитекторов Н.В. Васильева, С.С. Кричинского,
И.В. Падлевского и Б.Я. Боткина) на Б. Конюшенной ули-
це; в Москве — Дом Экономического общества офицеров
Московского военного округа на Воздвиженке (1912-1913,
архитектор С.Б. Залесский), универсальный магазин Мюр
и Мерилиз (1908-1910, архитектор Р.И. Клейн) на Петров-
ке. Для огромных роскошных универсальных магазинов,
как и для пассажей, выбирались центральные улицы, изве-
стные своими торговыми сооружениями (такие, как Пет-
ровка в Москве), или в непосредственной близости от цен-
2 Терехин С.О. Века и камни. Памятники архитектуры Саратовской облас-
ти. Саратов, 1990. С. 64-65.
160
Z.3 ОСНОВНЫЕ ТИПЫ ОБЩЕСТВЕННЫХ ЗДАНИЙ В ГОРОДЕ
тров торговой и деловой активности. Магазин Гвардейско-
го экономического общества в Петербурге располагался
вблизи от Невского проспекта, магазин Экономического
общества офицеров в Москве — близ торгового Арбата. Их
размещавшиеся на разных этажах огромные торговые залы
выходили на освещенные верхним светом парадные лест-
ницы или в центральный, тоже освещенный верхним све-
том, распределительный зал. Еще одна особенность универ-
сальных магазинов — огромные окна, необходимые при зна-
чительной глубине торговых помещений. Однако такого
рода окна в начале XX века вошли в употребление и в более
традиционных по планировке и структуре торговых здани-
ях, сооружавшихся на главных торговых и деловых улицах
(торговый дом Зингер, 1903-1906, архитектор П.Ю. Сюзор
на углу Невского проспекта и Екатерининского канала
в Петербурге).
Выработанный во второй половине XIX и получивший
особенно широкое распространение в начале XX столетия
тип банковского здания отчасти подобен универсальному
магазину. И тут и там композиционным, функциональным
и архитектурно-выразительным центром служит простор-
ный операционный зал с помещениями кассовых кладовых
и сейфов, окруженный более низкими, расположенными по
периметру главного зала подсобными помещениями.
Не только в столицах, но во всех губернских и в некото-
рых крупных уездных городах существовали отделения Го-
сударственного или крупных частных банков. Все они со-
оружались по общей схеме с главным операционным залом
в центре (отделения государственных банков в Нижнем
Новгороде, 1910-1912, В.А. Покровский; в Ростове-на-До-
ну, 1912-1914, М.М. Перетяткович). Эти два сооружения
представляют два основных стилевых направления в бан-
ковском строительстве. Банки, принадлежавшие во второй
половине XIX — начале XX века к числу самых монумен-
тальных, представительных по архитектуре типов зданий,
сооружались либо в русском стиле (отделение Государст-
венного банка в Нижнем Новгороде), либо опирались на
традиции классической архитектуры, как банк в Ростове-
на-Дону. Эти два направления остаются доминирующими
в гражданской архитектуре середины XIX — начала XX ве-
ка. Исключение составляют лишь окраины России, где важ-
ные общественные здания нередко сооружались с исполь-
зованием традиций национального наследия. Уже приходи-
лось называть в качестве примера важные общественные
здания в Тбилиси. То же происходит в Азербайджане,
на Украине, в Средней Азии. В поселениях, возникших на
линии Китайской Восточной железной дороги проектиров-
щики обращаются к наиболее характерным формам китай-
ской архитектуры.
К разновидностям банковских зданий относятся родст-
венные им по назначению и структуре биржи, сберегатель-
ные кассы.
Нижний Новгород.
Государственный банк.
1913, арх. В.А. Покровский.
Открытка начала XX века
Иркутск. Русско-Азиатский банк.
1912. арх. В.И. Коляновский.
Открытка начала XX века
161
2 Город над тожественный организм
В конце XIX — начале XX столетия получила распрост-
ранение еще одна разновидность финансово-кредитных уч-
реждений — ломбарды. Эти крупные монументальные со-
оружения возводились в основном на средства города и по
разработанным городскими властями планам. К 1905 году
в России ломбарды насчитывались в 146 населенных пунк-
тах страны1. В первой половине 1910-х годов в Москве, от-
ражая общую для мира и России тенденцию к созданию
в пределах каждого населенного пункта сети общественных
зданий определенного назначения как целостной простран-
ственно-функциональной системы, была создана общего-
родская сеть из 9 ломбардов.
2.3Л
Зрелншные и культурно-просветительные сиршш
Характерной особенностью
центра российского города, сравнимой с увеличением роли
в его облике торгово-банковских и коммерческих сооруже-
ний, стало не уступающее ему ни по размаху, ни по респек-
табельности строительство зданий культурно-просвети-
тельного назначения. Еще одна группа зданий, с чрезвычай-
ной активностью заявляющая о себе в облике центра
российского города, — учебные заведения общегородского,
губернского или общероссийского уровня: институты
и университеты, епархиальные и духовные училища, гим-
назии и реальные училища, профессиональные училища,
высшие учебные заведения. Эти три группы зданий (торго-
во-деловые, культурно-просветительные и учебные) срод-
ни друг другу по объему, представительности и по значению
в ансамбле города. Наиболее тесно связаны друг с другом
культурно-просветительные и учебные заведения. Они
представляют явления одного порядка по смыслу и по зало-
женным в их строительстве побудительным мотивам.
Культурно-просветительные и учебные заведения в сере-
дине XIX — начале XX века входили в число наиболее пре-
стижных и наиболее представительных по архитектурному
облику типов зданий. Однако особенно важным представ-
ляется тот факт, что не только учебные заведения, но даже
театры, начиная со второй половины XIX столетия, посте-
пенно превращаются в массовый тип общественных зданий
культурно-просветительного назначения, выражая, таким
образом, изменившиеся ценности, охватившую общество
тягу к знаниям и возведшего научность и культурные цен-
ности на степень нравственной и эстетической категории.
Сразу же после отмены в 1881 году монополии импера-
торских театров в России начался подлинный театральный
бум. Наряду со строительством в городах театров для обра-
зованной публики в пореформенный период начинается,
опять-таки со столиц, и получает распространение на всей
территории России, строительство народных театров и на-
родных домов. За единичными исключениями местом их
размещения являются городские окраины.
Театры сооружаются во всех губернских городах России:
в Казани и в Рязани, в Нижнем Новгороде и в Тифлисе,
в Туле, Ярославле, Саратове, Перми, Иркутске, Томске,
Красноярске, Пензе, Курске, Киеве, Харькове и других. Те-
атры сооружаются во многих уездных городах. И не только
в поистине столичных по характеру своей застройки горо-
дах, вроде Одессы, Оперный театр которой соперничал
с Мариинским оперным театром Петербурга, или Ростова-
на-Дону, но и в небольших удаленных от столиц городах:
Саранске, Рыбинске, Тамбове, Тобольске.
Деревянный, богато украшенный резьбой в русском сти-
ле театр в Тобольске заставляет обратить внимание на рас-
1 Очерки истории строительной техники в России XIX — начала XX вв.
М., 1963. С. 323.
пространенность использования дерева и русского стиля не
только в жилищном строительстве городских окраин. Дере-
во, особенно за Уралом, используется в строительстве самых
престижных общественных зданий. В Тобольске из дерева
был построен стационарный театр в центральной части го-
рода. Наряду с каменными театрами, возводившимися с ог-
лядкой на традиции классицизма, наряду с помпезными те-
атрами, в архитектуре которых сплавились традиции пред-
ставительной архитектуры итальянского Ренессанса начала
XVI века, роскоши и декоративной переизбыточности ба-
рочных дворцов (театры Петербурга, Одессы, Нижнего
Новгорода, Киева) распространенным явлением было стро-
ительство театров в национальных стилях. В русском стиле
возводились не только деревянные театры в небольших го-
родах вроде Тобольска или Новороссийска. Такие же театры
возводились и в губернских городах, например в Вятке Ог-
ромное количество летних деревянных театров сооружалось
в дачных городах и поселках в окрестностях столиц (в Пав-
ловске и Екатерингофе под Петербургом, в подмосковных
дачных поселках Пушкино, Перловка, Любимовка). До-
вольно распространенным явлением стало также строитель-
ство каменных стационарных театров в русском стиле
В Москве неподалеку от традиционно театральной улицы
Б. Дмитровка в Петровском переулке в русском стиле был
сооружен театр Корша. В Самаре на высоком берегу над
Волгой неподалеку от городского парка и центральной груп-
пы храмов на специально разбитой для него площади также
появился театр в русском стиле. Театр в русском стиле воз-
вели на одной из центральных улиц Воронежа. В центре
одной из столиц российского Востока в Тифлисе, вдохновля-
ясь желанием подчеркнуть местный колорит и самобытность
грузинской культуры, сооружается театр в мавританском
стиле. Кроме того, как правило, в столичных и губернских го-
родах наряду со стационарными, функционировавшими зи-
мой театрами, в городских парках сооружались летние дере-
вянные театры. Театры стали непременной принадлежнос-
тью жизни, быта и облика дореволюционного сравнительно
крупного русского города.
1910-е годы обещали превратиться в начало второго
после конца XIX века театрального бума. Годы Первой ми-
ровой войны стали временем проектирования гигантских
театральных зданий. В Каретном ряду в саду «Эрмитаж»
в Москве предполагалось соорудить оперный театр на 5000
человек (архитектор И.П. Машков); а в 1915 году Импера-
торское общество архитекторов-художников по поручению
Саратовской городской управы объявило конкурс на про-
ект театра на 2000 человек2.
Разновидностью театральных зданий можно считать зда-
ния музыкальных обществ. В Екатеринодаре (современный
2 Архитектурно-художественный еженедельник 1914/1915. №27. С. 260.
162
Z.3 ОСНОВНЫЕ ТИПЫ ОБЩЕСТВЕННЫХ ЗНАНИЙ В ГОРОДЕ
Харьков. Драматический театр.
Конец XIX в.
Открытка начала XX века
Киев. Городской театр.
1897-1901, арх. В.А. Шретер.
Открытка начала XX века
Одесса. Городской театр.
1884-1887, арх. Г. Гелъиер
и Ф. Фельиер.
Открытка начала XX века
163
2 Город как художественный организм
Москва. Театр Ф.А. Корша.
1885, арх. М.Н. Чичагов.
Открытка начала XX века
Краснодар) на главной улице города по проекту Ф.О. Шех-
теля было сооружено здание, включавшее театр, концерт-
ный зал и казино, в Ревеле (ныне Таллинн) — здание Эстон-
ского музыкального общества, в Петербурге на набережной
Мойки — комплекс зданий Певческой капеллы.
Большие концертные залы включались в состав соору-
женных в конце XIX века зданий консерваторий в Москве
и Петербурге. В застройке центральных улиц многих круп-
ных городов выделялись своею значительностью купечес-
кие клубы (например, в Москве). Здания купеческих клу-
бов превратились в конце XIX — начале XX столетия в та-
кой же характерный факт архитектурной и общественной
жизни России, каким во второй половине XVIII — первой
трети XIX века были здания дворянских собраний в сто-
личных и губернских городах.
Центры крупных городов России обогатились в поре-
форменный период еще одним типом зрелищных зданий —
цирков. Первоначально цирковое искусство было связано
с конным спортом, и под цирки использовались манежи.
Но предназначенный для других целей вытянутый план ма-
нежей не отвечал потребностям нового типа зрелищного
здания. Потому уже одно из первых, построенных в 1871 го-
ду специально для цирка сооружений имело десятигран-
ную, приближающуюся к кругу форму (деревянное здание
цирка на Воздвиженке в Москве)1. Ему наследовал постро-
енный уже в форме правильного круга постоянный цирк
Саломанского на Цветном бульваре. Одним из самых круп-
ных в России был цирк Чинизелли в Петербурге; для него
было выбрано место в центральной части города неподале-
ку от наиболее прославленных городских парков северной
столицы — Летнего сада и Михайловского замка.
Еще одна разновидность зрелищных зданий, своей круг-
лой формой напоминавших цирк, также возникших во вто-
рой половине XIX века, — панорамы. Но только формой
плана. Структурно панорамы — прямая противоположность
циркам с их открытой центральной ареной. В панораме
центр здания занимает панорамная композиция, вокруг ко-
торой устраивается круговой обход. Для панорам, написан-
ных самым знаменитым баталистом России конца XIX —
начала XX столетия Ф.А. Рубо, были сооружены специаль-
ные здания в Севастополе (Севастопольская панорама по-
свящалась обороне Севастополя) и в Москве. В отличие от
театров и цирков, сооружавшихся на центральных улицах
и площадях, для зданий панорам чаще выбирались бульва-
ры. Создание панорамы «Бородинская битва» было приуро-
чено к широко отмечавшемуся в России в 1912 году 100-ле-
тию Отечественной войны 1812 года. Для нее на Чистопруд-
ном бульваре было построено специальное здание1 2.
В мае 1896 года в России был показан первый в ее исто-
рии кинофильм. Первоначально кинофильмы демонстриро-
вались в летних садах обеих столиц. Однако непрерывный
и устойчивый рост популярности зарождавшегося вида ис-
кусства заставил перейти к строительству постоянных со-
оружений с большими зрительными залами, фойе и киноап-
паратными. Новый вид культурно-зрелищно-развлекатель-
ных зданий сразу же вошел в число наиболее престижных.
Встроенные и отдельно стоящие кинотеатры сооружались
в центре города. Им, как и наиболее фешенебельным гости-
ницам, придавались звучные, отражавшие восхищение но-
вым искусством и свидетельствующие о признании его
культурно-просветительного значения, названия. В Петер-
бурге в начале XX столетия в числе прочих функциониро-
вали кинотеатры: «Форум», «Колизей», «Сплендид палас»,
в Москве — «Художественный», «Прогресс», «Колизей»,
«Форум», «Арс», «Аквариум»3.
Провинция по оперативности приобщения к техническим
и культурным новшествам не уступала столицам. Так, в Ко-
строму синематограф пришел в 1896 году. А в 1910 году в го-
роде возвели первое капитальное приспособленное для пока-
за кинофильмов здание — «Современный театр», сцена кото-
рого позволяла устраивать и театральные представления4.
В Томске, как и в Костроме, в начале 1910-х годов появилось
капитальное здание для демонстрации кинофильмов и пока-
за спектаклей — театр-синематограф А.Ф. Громова, допол-
нивший сооруженные ранее здания с театральными залами
— Театр Королева и общественное собрание. В Красноярске,
к построенному в 1898 году вместо сгоревшего деревянного
новому каменному зданию театра, в начале XX века добави-
лись кинотеатры «Арс», «Аквариум», «Петергоф» и другие5.
О масштабах кинематографического бума, охватившего
в начале XX столетия Россию и весь просвещенный мир,
дают представление статистические данные. Только в 1913
году Канцелярией петербургского градоначальника было
выдано 61 разрешение на постройку кинотеатров в уже су-
1 Очерки истории строительной техники России XIX — начала XX вв. М.,
1964. С. 335.
2 Смирнов А. Москва — героям 1812 года. Московский рабочий, 1981.
С. 46-48.
3 Очерки истории строительной техники... С. 335-336.
4 Губернский город глазами костромских фотографов. Авторы текста и со-
ставители АА. Анохин, В.А. Шпанченко. Кострома, 1991. С. 64.
5 Ружже ВЛ. Красноярск. Вопросы формирования и развития. Красно-
ярск, 1966. С. 63-66.
164
Z.3 ОСНОВНЫЕ ТИПЫ ОБЩЕСТВЕННЫХ ЗДАНИЙ В ГОРОДЕ
Новороссийск. Театр.
Конец XIX — начало XX в.
Открытка начала XX века
Тобольск. Театр, 1898-1914
Ярославль. Городской театр.
1911, арх. Н.А. Спирин.
Фотография 1911 года
165
2 Город как художественный организм
Самара. Городской театр.
1888, арх. М.Н. Чичагов.
Открытка начала XX века
Самара. Цирк и театр «Олимп».
1907, арх. П.В. Шаманский.
Открытка начала XX века
шествующих или вновь сооружаемых для этого зданиях,
в 1914 году — 46 разрешений1. Кинотеатры стали первым
типом культурно-зрелищных зданий массового типа, сло-
жившихся в начале XX столетия в центральных районах го-
родов в систему зданий единого назначения.
Однако кинотеатры не были первым типом зрелищных
сооружений, сеть которых складывалась в городе, представ-
лявшем систему общественных зданий разного назначения,
в собственную подсистему. Они обозначили собой лишь
первый массовый тип зрелищных зданий, рассчитанный на
все без исключения слои городского населения.
Первым типом зрелищных и шире — первым типом мно-
гопрофильных зданий культурно-просветительного назна-
чения, которые выполняли в числе прочих и функцию теа-
трального здания, стали зародивившиеся в пореформенный
период на гребне общественного демократического движе-
1 Власюк А.И. Архитектура эпохи капитализма в России. М., 1976. Дис-
серт. докт. архитектуры. Кн. 2. С. 103.
ния и оживления промышленно-производственной дея-
тельности народные театры, народные дома, народные чай-
ные, народные университеты. Общегородская сеть такого
рода зданий создавалась усилиями городских властей,
предпринимателей и общественных организаций с целью
просвещения городских низов и сельского населения и от-
влечения их от пьянства. Строительство народных домов
и театров поддерживалось встречной тягой городских ни-
зов к просвещению, к тому, что составляло основы культу-
ры и образованности просвещенных слоев общества.
Как бы ни назывались такого рода здания (сначала они
сооружаются как народные театры, потом наиболее употре-
бительным становится термин «народный дом»), в их со-
став неизменно входил театральный зал с развитым ком-
плексом помещений культурно-просветительного назна-
чения — залом собраний, библиотекой, читальней, чайной,
166
Z.3 ОСНОВНЫЕ ТИНЫ ОБЩЕСТВЕННЫХ ЗДАНИЙ В ГОРОДЕ
Ростов-на-Дону. Театр
Мошонкина. Начало XX века.
Открытка начала XX века
Самара.
Народный театр им. Пушкина.
1903, арх. Ф.П. Засухин.
Открытка начала XX века
клубными помещениями, иногда даже музейными и спор-
тивными залами.
Заметными вехами в распространении такого рода зда-
ний стали два начинания — проектирование в 1870 году
первого постоянного народного театра в Петербурге1
и строительство приуроченного к Политехнической вы-
ставке 1872 года народного театра в Москве. Сооруженное
по проекту В.А. Гартмана здание народного театра входило
в ансамбль своеобразного рекреационного городка, устро-
енного Обществом народной трезвости на Варваринской
площади. Именно народные дома раньше других культур-
но-зрелищных зданий начинают сооружаться не как еди-
ничные сооружения, а как система однотипных зданий, ох-
ватывающая большие территории и направленная на орга-
низацию рационального досуга и просвещение народа.
Народные дома общегородского масштаба (народный дом
на Кронверкском проспекте в Петербурге со зрительным за-
лом на 2000 человек, народные дома в Уфе, Пензе и других го-
родах)2, функционально и архитектурно уподоблялись уни-
кальным общественным зданиям, какими были театры и цир-
' РГИА, ф. 485, оп. 2., 1870, д. 1675
2 Приведу некоторые примеры. В Тамбове 14 мая 1891 г. заложено на сред-
ства обер-камергера Э.Д.Нарышкина огромное двухэтажное здание на-
родного дома с залами для народных чтений на 1000 человек, библиоте-
кой и музеем (Неделя строителя, 1891. № 19-20. С. 14; Строитель, 1900
№ 1-2, столб. 63). Здание для просветительных целей имени Н.В. Гоголя
в Полтаве состояло из народной аудитории, приспособленной для сцени-
ческих представлений, чайной, народной читальни, общественной библи-
отеки земского естественно-исторического музея (Строитель, 1897.
№ 23-24. С. 946. В 1899 г. был объявлен конкурс на составление проекта
народного дома в Харькове, где предусматривалось создание театрально-
го зала, зала для спевок, чанной с буфетом, библиотеки с читальным за-
лом и книжной лавки (Зодчий, 1899. № 6,8. С. 64-67,81-82). На очеред-
ном заседании Общества народной трезвости в Курске решено было со-
орудить на Георгиевской площади народный дом со зрительным залом на
850 мест, приспособленным также для аудитории, чайной, читальней
и музеем (Строитель, 1900. № 11-14. Столб. 535). 15 июня 1904 г. состо-
ялась закладка народного дома в Туле с аудиторией на 600-800 человек,
167
2 Город как тожественный организм
Образцовые проекты народных
домов. 1910-е гг., арх А. У. Зеленко,
И.И. Кондаков
ки. Для них выбирались места в центре города, но традицион-
но связанные с проведением общегородских празднеств и на-
родных гуляний. Однако самое знаменательное в движении
за устройство народных домов — их всеобъемлющий харак-
тер. Они сооружаются в крупных городах вроде Томска (На-
библиотекой, читальней и чайной (Зодчий, 1904 № 27. С. 315). В 1909 г.
состоялся конкурс на создание проекта народного дома им. С.Т. Аксако-
ва в Уфе (Зодчий, 1909. № 28. С. 289-290). 29 июня 1914 г. был заложен
дом им. В.Г. Белинского для просветительных учреждений в Пензе (Зод-
чий, 1914. №29. С. 351). В 1916 г. в Царицыне был открыт Дом науки
и искусства, созданный на пожертвования купцов Репниковых и города
(Зодчий, 1916. № 3. С. 55) и т. д.
1 Зодчий, 1914. №11. С. 125.
2 В заметке, опубликованной в журнале «Зодчий» отмечается, что конец
XIX — начало XX в. ознаменовались быстрым и все возрастающим рас-
родный дом науки и искусства им. Макушина) и Ростова-на-
Дону (там в 1914 г. был объявлен конкурс на проект Народно-
го дома в память 50-летия освобождения крестьян от крепост-
ной зависимости)1 и в небольших уездных городах, не только
в европейской, но и в азиатской части России2.
пространением дела устройства народных развлечений и что в Нижего-
родской области многие из уездных городов стремятся к этому. Пионе-
ром явился город Семенов, находящийся в глуши лесов в 65 верстах от
Нижнего Новгорода, где местное попечительство о народной трезвости
предположило выстроить каменный народный дом на 250 человек со
зрительным залом, чайной с буфетом и библиотекой с читальней (Зод-
чий, 1902. № 15. С. 188-189). Журналы сообщают также об освяшении
народного дома в городе Богучар Воронежской губернии со зрительным
залом, чайной, библиотекой и музеем. В будущем на участке предпола-
галось построить также ночлежный дом и потребительскую лавку. (Зод-
168
Z.3 ОСНОВНЫЕ ТИПЫ ОБЩЕСТВЕННЫХ ЗДАНИЙ В ГОРОДЕ
Нижннй Новгород (Сормово).
Народный дом.
1903, арх. П.П. Малиновский.
Открытка начала XX века
Обычным для конца XIX — начала XX века стало включе-
ние народных домов вместе с другими общественными здани-
ями в систему общественного центра расположенных на окра-
инах больших городов промышленных поселков (народный
дом в поселке фарфорового завода в Петербурге, А.В. Малов,
1890-е годы; народный дом в поселке Алафузовских заводов
в Казани; народный дом в поселке Сормовского завода близ
Нижнего Новгорода (П.П. Малиновский, 1901-1903).
Однако самым впечатляющим выражением системного
подхода к организации досуга и просвещения народа яви-
лось созревшее и ставшее к исходу XIX столетия всеобщее
представление о необходимости создания на территории
определенной административной единицы — города, губер-
нии, уезда — сети народных домов. Ранее всего мысль о ре-
ализации подобной сети сложилась и начала осуществлять-
ся в столицах.
Народные дома и народные театры ведут свое происхожде-
ние от сборно-разборных балаганных театров, ежегодно со-
оружавшихся во время народных гуляний в больших городах.
Эта генетическая связь особенно очевидно прослеживается
на примере Народного театра на Политехнической выставке
1872 года в Москве Второй источник народных театров — те-
атры усадебных парков. Созданию системы народных домов
и театров в Петербурге предшествовало образование системы
народных театров в местах массовых гуляний в обществен-
ных парках города и его ближайших окрестностях. В 1903 го-
ду в северной столице насчитывалось уже 10 таких театров1.
Нечто похожее происходит и в Москве. В 1898 году в пери-
одической печати появилось сообщение, что «Московское го-
родское управление вступает в деле устройства общества на-
родных развлечений на совершенно новый путь, который
должен изменить постановку этого дела в столице». Было
принято решение о создании «комиссии народного воспита-
ний, 1904. № 1. С. 5), о построенном в 1898-1900 гг. народном доме
в Барнауле (И.П. Ропет, 1898-1900), о закладке в 1912 г. Обществом на-
родного образования народного дома в Новониколаевске, о завершении
в 1916 г. строительства народного дома в Бийске (И.Ф. Носович. Зодчий
1916. № 3. С. 331), о сооружении на средства города народного дома в го-
роде Усмани Тамбовской губернии (Зодчий, 1916. № 1. С.10), об учреж-
дении в Тарусе и Сигунове Калужского уезда Калужской губернии на-
родных домов с обширными библиотеками-читальнями, сценами и ки-
нематографом (Архитектурно-художественный еженедельник, 1916
ния». На нее возлагалась обязанность организации народных
чтений, читален и развлечений путем строительства специ-
альных зданий для народных концертов и театров по типу
Прохоровского фабричного театра «в разных концах Москвы,
преимущественно на окраинах, где скучивается рабочее насе-
ление Десять таких зданий с помещениями на 1000 человек
каждое могли бы удовлетворить первой потребности»2.
Реализация решения принятого Московским городским
управлением началась с сооружения на средства города на-
родного дома на вновь созданной на окраине Москвы Вве-
денской площади (1902, И.А. Иванов-Шиц), который стал
ее главным зданием. Для строительства второго народного
дома, «имеющего целью обслуживать рабочее население
Кожевников и Дербеневки», на территории еще одного сло-
жившегося в середине XIX века промышленного района
Москвы был избран участок на углу Б. и М. Строченовских
переулков3. Не осталась в стороне от общего процесса
и провинция. В Курске в 1900 году началось строительство
системы народных чайных «по выработанному Министер-
ством финансов типу «и было намечено устройство систе-
мы народных читален и столовых»4.
В 1910-е годы практика создания сети народных домов
приобретает всеобъемлющий характер. В России тех лет
практически не осталось ни одного уездного земства, ни од-
ной губернии или города, где местные власти и обществен-
ные организации не занимались бы созданием сети народных
домов. Эта грандиозная по масштабам деятельность поддер-
живалась убеждением, что памятником «нашего времени —
времени ужасного и прекрасного является “народный дом”».
«Этому памятнику могли бы позавидовать предки. Он
соединил в себе все прошлое и обновил его.
Народные дома — это курганы над могилами прошлого.
Это храмы, ибо в них очищается человеческая душа.
№ 10. С. 135). Наконец, в одном из сообщений говорится о решении Ко-
стромского губернского земского собрания объявить всероссийскую
подписку на сооружение народного дома имени Писемскогов городе
Чухломе по случаю исполняющегося в 1920 г. столетия со дня рождения
писателя (Зодчий, 1916. № 5. С. 55).
1 Очерки истории строительной техники... С. 334.
2 Строитель, 1898. № 5-6. Столб. 217-218.
3 Зодчий, 1903. № 30. С.366; Зодчий 1902. № 24. С. 280.
2 Строитель, 1900. № 11-14. Столб. 535.
169
Z Горол как художественный организм
Петербург. Народный дом (1899-1901)
и театр (народная аудитория,
1910-1911)
Это дворцы для спаянного народа, родившегося из преж-
него разрозненного «народонаселения».
Это крепости в борьбе с силами тьмы, твердыни от ядови-
тых ее газов — пьянства, карточной игры и хулиганства»1.
Демократически и просветительски настроенные местные
власти наделяют народные дома значением светских храмов.
Им предстояло просвещать народ и в смысле христианском:
они должны были нести в жизнь нравственность и высокие
идеалы добра и справедливости. Им же предстояло просве-
щать народ и в светском смысле слова: давать образование
и знания. Планы, разрабатывавшиеся земствами и городски-
ми управами в 1910-е годы поражают пафосом просветитель-
ства и стремлением сделать просвещение и нравственное со-
вершенствование общества всепроникающим явлением.
Представление о народном доме как ведущем типе зда-
ний, выполняющем и заменяющем храмы, сформулирован-
ное на заре советской эпохи в 1918 году, сформировалось на
основе огромной по объему проектной и строительной ра-
боты предреволюционного десятилетия.
Основываясь на анализе статистических данных, Мос-
ковская городская дума разработала в 1914 году план со-
1 Арманд Л. Кооперация и народные дома // Народные дома. М., 1918.3-е
изд. С. 3.
здания в древней столице сети народных домов двух типов:
небольших районных и крупных центральных. Всего
к 1920 году предполагалось соорудить на территории горо-
да 24 народных дома из расчета один центральный дом на
6 районных.
В районном народном доме предполагалось устройство
чайной с буфетом, библиотеки, аудитории, приспособлен-
ной для чтения лекций с волшебным фонарем, демонстра-
ции кинофильмов и проведения любительских спектаклей,
концертных, литературных и танцевальных вечеров, поме-
щений для вечерних курсов и кружков самообразования,
музыкальных, драматических и спортивных.
Центральным народным домам предстояло совместить
в себе функцию местного народного университета, оперно-
го и драматического театра и стадиона. Предполагалось, что
в них будут даваться оперные и драматические спектакли,
проводиться образовательные выставки и экскурсии, созда-
ваться музеи2. Реализация плана началась немедленно по-
сле завершения его разработки. В печати сообщалось, что
к началу 1916 года в древней столице было открыто три на-
з
родных дома .
2 Архитектурно-художественный еженедельник. 1914. № 5. С. 59; Зодчий,
1915. № 43. С. 433.
3 Зодчий, 1916. № 1. С. 9.
170
Z.3 ОСНОВНЫЕ ТИНЫ ОБЩЕСТВЕННЫХ ЗНАНИЙ В ГОРОДЕ
Москва. Исторический музей.
1874-1883, арх. В.В. Шервуд
А.П. Попов, инж. А.А. Семенов.
Открытка начала XX века
Аналогичная деятельность по созданию сети народных до-
мов развернулась в 1910-е годы и в провинции. По разрабо-
танному Самарским земством в 1915 году плану предполага-
лось покрыть губернию сетью народных домов, построив
с этой целью сначала 54 районных дома, затем 213 местных,
но повышенного типа и, наконец, 410 местных народных до-
мов третьего разряда1.
На совещании представителей уездных земств в Киеве,
проходившем в конце 1916 года, получил одобрение проект
губернской земской управы об устройстве сети народных
домов и о развитии с их помощью в селах Киевской губер-
нии внешкольного образования. Располагая двумя фонда-
ми, земство решило приступить, используя средства одного
из них, к постройке первых 12 народных домов в память
50-летия земства, а средства второго фонда оно предполага-
ло использовать, финансируя уездные земства и давая им
О 2
средства на устройство народных домов .
Создание локальной сети народных домов и переход
к массовому строительству их в селах оказался непосредст-
венно связанным с началом участия в нем уездных земств.
В 1913 году земское собрание Солигаличского уезда Кост-
ромской губернии постановило создать в уезде сеть народ-
ных домов1 2 3. А уже в начале 1915 года пресса сообщала
о том, что Костромское губернское земство удовлетворило
20 ходатайств о постройке народных домов4. Лубенское
уездное собрание Полтавской губернии в ознаменование
50-летия Лубенского земства решило организовать специ-
альный фонд для устройства народных домов в селах этого
уезда5 6. В том же 1914 году журналы сообщили об объявле-
нии конкурса на составление проекта народного дома в се-
лении Лысьвенского завода Пермской губернии®.
Несмотря на военное время, в 1915-1916 годах народные
дома продолжали сооружаться на всей территории России:
в селах Московской7, Оренбургской8, Енисейской губер-
1 Зодчий, 1916. № 7. С. 75.
2 Там же. № 49. С. 442.
3 Зодчий 1913. № 51. С. 533.
“ Архитектурно-художественный еженедельник, 1915. № 7. С. 83.
5 Зодчий, 1914. № 16. С. 189.
6 Архитектурно-художественный еженедельник, 1914. № 35. С. 332.
7 29 июня 1915 г. в селе Гришине Дмитриевского уезда Московской губер-
нии состоялось открытие «дома народа, инициатива создания которого
принадлежала местному потребительскому обществу. В народном доме
разместились библиотека, чайная и кредитное товарищество» (Зодчий,
1915, № 29. С. 292).
“ В селе Дмитровском Оренбургского уезда открыт первый в губернии
сельский народный дом (Архитектурно-художественный еженедельник,
1915, № 33. С. 393).
171
Z Город пак художественный организм
Петербург. Этнографический
музей. 1900-1911,
арх. В.Ф. Свиньин.
Открытка начала XX века
нии1, Области Войска Донского2, Нижегородской, Туль-
ской3 и других губерний.
Народные дома по мысли инициаторов и энтузиастов их
строительства должны были стать не только общественно-
просветительным, но и архитектурно-художественным цен-
тром небольшого селения или района в большом городе.
«Довольно убожества и однообразия в частном быту трудо-
вых людей, его хозяев. Пусть Народный Дом будет их двор-
цом, их радостью и гордостью, пусть он самым своим видом
питает мечту о лучшем будущем»4.
Свидетельством массовости строительства народных до-
мов в России может считаться и выдержавшая три издания
книга «Народные дома», содержавшая наряду с идейным
разъяснением смысла этого типа сооружений сборник об-
разцовых проектов для разных местностей России, состав-
Москва. Политехнический музей
(первая очередь). 1875-1877,
арх. И.А. Монигетти, Н.А. Шохин.
Открытка начала XX века
ленный архитекторами А.У. Зеленко и И.И. Кондаковым.
Отмечая невозможность «выработать какой-либо нормаль-
ного фасада для Народного Дома», они предлагали устрои-
телям ряд возможных вариантов, исходя из соображения,
что «лучше всего придавать внешнему виду Народного До-
ма характер того народного вкуса, который от старины раз-
вивался в данной местности. На севере это будет простой
спокойный деревянный сруб с высокой крышей... Одно-
этажный дом, конечно, не будет выделяться среди других.
Приятно иметь какую-нибудь небольшую башню, балкон на
втором этаже... Шатровые крыши с резным коньком на вер-
ху выделят Народный Дом среди других жилых домов...
На юге народная манера отделывать свои дома скажется
в белых оштукатуренных стенах, как у малороссийских хат,
в веселых гирляндах народных орнаментов из цветов.
В Средней России может быть подходящим стиль классиче-
ский, характерный для старинных усадеб. На Кавказе или
в Крыму характер фасада может измениться введением туда
рисунков и форм Востока. В Западных губерниях хорошим
образцом могут служить старинные постройки, сохранив-
шиеся до сих пор в Галиции и Прикарпатской Руси»5.
Те идеи, которыми руководствовались представители нео-
классицизма, стремясь к застройке новых районов и строи-
тельству новых зданий в соответствии со свойственным опре-
деленной местности или городу стилю, создатели проектов
народных домов распространяют и на села. Именно на них
и на строительство в небольших уездных городах, где и в на-
чале XX века ощущался недостаток дипломированных зод-
чих, ориентировалась в первую очередь книга о народных до-
1 Первый в Сибири деревенский народный дом открыт в селе Уярском
Красноярского уезда (Зодчий, 1916. № 5. С. 55).
2 В память зверски убитого на войне подъесаула Апанасова казаки стани-
цы Старочеркасской решили открыть народный дом (Зодчий, 1916. № 5.
С. 55).
3 В селе Богородском Горбатовского уезда Нижегородской губернии дом
былв 1916 г. построен и открыт (Зодчий, 1916. №21,28); волостной сход
села Байбаковского Новомосковского уезда Тульской губернии постано-
вил построить народный дом (Архитектурно-художественный ежене-
дельник, 1916. № 49. С. 474).
4 Арманд Л. Указ. соч. С. И.
5 Зеленко А., Кондаков И. Как построить народный дом // Народные дома.
М„ 1918. С. 86
172
Z.3 ОСНОВНЫЕ ТИПЫ ОБЩЕСТВЕННЫХ ЗНАНИЙ В ГОРОДЕ
Саратов. Радищевский музей.
1885, арх. И.В. Штром.
Открытка начала XX века
Севастополь.
Музей обороны Севастополя.
Открытка начала XX века
мах. Выработанное в системе архитектурных воззрений клас-
сицизма представление о соответствии архитектуры местным
художественным идеалам, климату и характеру местности
в трансформированном виде дожило до начала XX столетия.
В конце XIX — начале XX века в ходе подготовки и после
принятия закона о всеобщем начальном образовании
в стране наряду с массовым строительством народных до-
мов начинается столь же массовое строительство библио-
тек. Для Московской городской думы это явления одного
порядка. Она принимает одновременно решение о создании
сети библиотек и народных домов. Зафиксировав сущест-
вование 40 из необходимых, по ее мнению, в губернии 200
библиотек, дума разработала план создания еще 1601.
От столиц не отстает провинция. Нижегородское уездное
' Известия Московской городской думы, 1905. № 1. С. 41-58
земство ходатайствует перед Министерством народного
просвещения об отпуске средств на открытие 70 народных
библиотек и 30 районных школьных музеев2.
Музеи, подобно театрам и народным домам, зданиям
учебных заведений и народного самоуправления, входят
в число общественных сооружений, наиболее полно пред-
ставляющих ценности общественного сознания середины
XIX — начала XX века. Они же превращаются и в типич-
ный для центрального ансамбля большого города, особенно
столичного, тип зданий.
Музеи первой половины XIX столетия в России в основ-
ном возникали по инициативе государственных властей.
Время подготовки и проведения реформ (вторая половина
1850-х — 1860-е годы) меняет существовавшее ранее поло-
2 Зодчий, 1916. Хе 7. С. 75
173
Z Город как художественный организм
жение дел. Инициатива создания музеев переходит в руки
общественных организаций и частных лиц'. Музейное дви-
жение поразительно своей широтой и соотнесенностью
с реформами, преобразующими Россию.
Реформы стимулировали появление музеев, чья просве-
тительская деятельность способствовала экономическому
развитию страны. В 1859 году по докладу министра государ-
ственных имущества в Петербурге был основан Сельско-
хозяйственный музей. В 1876-1881 годах по проекту
И.С. Китнера в здании бывшего Соляного городка, где
в 1870 году состоялась Всероссийская промышленная вы-
ставка, для него было построено специальное здание. После
того как рядом с Сельскохозяйственным музеем в Соляном
переулке были возведены здания Центрального училища
технического рисования барона А.Л. Штиглица (1878-1881,
расширение 1885-1886, М.Е. Месмахер) и музея того же
училища (1885-1896, М.Е. Месмахер), этот уголок в центре
Петербурга превратился в один из наиболее ярких и вырази-
тельных музейно-просветительных ансамблей столицы.
Земская реформа дала толчок созданию земских естест-
венно-исторических музеев. Первый из них, при Нижего-
родском земстве, открылся в 1885 году. За ним последовало
открытие музеев при Полтавском, Таврическом, Самар-
ском, Бессарабском и других губернских земствах.
Владикавказ.
Музей Терской области.
Конец XIX — начало XX века.
Открытка начала XX века
Во второй половине XIX века, как следствие первой тех-
нической революции, после Первой всемирной выставки
1851 года в Лондоне в Европе получают распространение
технические, торгово-промышленные музеи, музеи при-
кладных знаний. В России наиболее известным из подобно-
го рода музеев является Политехнический музей в Москве.
Для него было отведено место на одной из центральных
площадей рядом с Китайгородской стеной. Итогом второй
после Петербургской всероссийской выставки 1870 года
Политехнической выставки 1872 г. в Москве стало основа-
ние этого и другого крупнейшего в стране музея — Истори-
ческого. В нем, отвечая величайшей из идей XIX столетия,
была реализована зародившаяся еще в начале столетия
мысль о создании национального музея. На Красной пло-
щади в самом сердце Москвы на лучшем, по мнению Мос-
ковской городской думы, месте, дарованном ею музею, бы-
ло сооружено здание Российского исторического музея, су-
щественно изменившего не только облик, но и содержание
главной площади древней столицы.
Государственной политике реформ в области народного
образования и обуревавшим российскую интеллигенцию
просветительским настроениям обязаны своим происхожде-
нием педагогические музеи. Они были созданы при Вилен-
ском, Киевском (в Киеве было выстроено монументальное
здание Педагогического музея, 1911-1913, П.Ф. Алешин),
Московском, Казанском, Оренбургском учебных округах2.
В пореформенное время складывается сеть комплекс-
ных или, по современной терминологии, краеведческих
музеев. Они создавались в основном силами местных ста-
тистических комитетов, научных обществ и архивных ко-
миссий. По численности музеи этого профиля могут сопер-
ничать с театрами. Только за 44 года с 1861 по 1905 годы
в России возникло 45 музеев комплексного профиля (по
одному в год), из них половина в Сибири, на Дальнем Вос-
токе и в Средней Азии (до 1861 года на территории азиат-
ской части России существовал лишь один музей — в Ир-
кутске)3.
В те же годы усилиями государства, но в основном благо-
даря частной инициативе появляются специализированные
художественные музеи. И не только в столицах (Русский
музей в Петербурге, Третьяковская галерея, позднее Музей
изящных искусств в Москве), но и в провинции. Начало это-
му процессу положил основанный стараниями художника
А.П. Боголюбова музей в Саратове, для которого в цент-
ральной части города на вновь устроенной площади возвели
специальное здание. Вслед за ним последовало открытие че-
реды художественных музеев в провинции: в 1886 году —
в Харькове, в 1895 году — в Казани, в 1897 году — в Пензе,
в 1899 году — в Одессе и в Киеве4.
В начале XX века в России возник еще один вид музеев —
мемориальный музей выдающейся личности. В числе пер-
вых были основаны музеи Пушкина и Лермонтова в Петер-
бурге, музей Лермонтова в Пензе; для музея Суворова в Пе-
тербурге было сооружено специальное здание. Библиотека-
музей А.П. Чехова, возведенный по проекту его друга ,
архитектора Ф.О. Шехтеля, появился в родном городе пи-
сателя, в Таганроге.
' Могилянский Н.М. Областной или местный музей как тип культурного
учреждения// Живая старина, 1916. № 4. С. 309.
2 Каспаринская С.А. Музеи России и влияние государственной политики
на их развитие (XVIII — начало XX в.)// Музей и власть. Государствен-
ная политика в области музейного дела (XVIII-XX вв.). М., 1991. С. 63.
3 Равикович АД. Музеи местного края во второй половине XIX — начале
XX в. (1861-1917)// Очерки музейного дела в России. М., 1960. Вып. 2.
С. 155.
4 Каспаринская С.А. Указ. соч. С. 58-59.
174
Z.3 ОСНОВНЫЕ ТИПЫ ОБЩЕСТВЕННЫХ ЗНАНИЙ В ГОРОДЕ
Красноярск. Музей.
1914, арх. Л Чернышев.
Открытка начала XX века
Одесса. Публичная библиотека.
1904-1906, арх. Ф.П. Неструх.
Открытка начала XX века
По характеру архитектуры и способу размещения в горо-
де, чаще всего на специально созданной для него площади
или на уже существующих площадях, музеи сродни теат-
рам. Для областного музея имени А.Н. Поля в Екатерино-
славе, как и для Исторического музея в Москве, было отве-
дено место на главной площади города — Соборной1. Если
для музея отводилось место на улицах, то всегда централь-
ных (исключение делалось лишь для мемориальных музе-
ев, обычно располагавшихся в зданиях или местах, связан-
ных с памятью об увековечиваемом ими человеке).
Выбор стиля для музея чаще всего определялся первона-
чальным значением слова музей — MUSEUM — храм муз,
т. е. особое место или здание, посвященное музам — покро-
вительницам наук и искусств. Хотя ни Древняя Греция,
ни Древний Рим не знали музея в современном понима-
нии — хранителя произведений искусства, предметов, наде-
ляемых историческим значением, и пропагандиста истори-
ческих или практических знаний, — в облике подавляюще-
го большинства музеев выражалось содержание, ассоции-
ровавшееся с античным происхождением термина: музей —
храм науки и искусства. Печать античной храмовидности,
чаще всего видоизмененной ренессансно-барочными реми-
нисценциями, характерными для эклектики второй поло-
вины XIX столетия, несут на себе столь разные по специа-
лизации музеи, как Радищевский художественный музей
в Саратове, Музей изящных искусств в Москве, здание об-
ластного музея имени А.Н. Поля в Екатеринославе (ныне
Днепропетровск), Музей Севастопольской обороны в Сева-
стополе, библиотека-музей в Одессе. Библиотека-музей
А.П. Чехова в Таганроге выдержана в благородных сдер-
ы Зодчий, 1914. № И. С. 130.
175
2 Город как художественный организм
Сочи.
Библиотека им. А.С. Пушкина.
Начало XX века.
Открытка начала XX века
жанных формах неоклассицизма или, точнее, классицизи-
рующего модерна.
Храмовидность и античные реминисценции в облике
Музея изящных искусств в Москве, Севастопольской обо-
роны, библиотек-музеев в Одессе и Таганроге имели, кроме
общих, еще и дополнительные содержательные основания
к обновлению античной традиции храмоздательства.
В московском музее, таким образом, получала отражение
специализация музея: он создавался как музей слепков,
прежде всего с антиков. В Севастополе в связанном с антич-
ностью облике музея находил выражение genius loci. Его
антикизированные формы напоминали, что Таврида, Се-
верное Причерноморье, расположенный рядом с Севасто-
полем античный город Херсонес, наконец, звучащее на гре-
ческий манер имя города — все это земля российской ан-
тичности. Поэтому центральной части главного фасада
придан вид античного храма.
Основания, вызвавшие храмовидность облика музея-биб-
лиотеки Одессы, отчасти сходны, отчасти отличны от моти-
вов, обусловивших выбор стиля для севастопольского музея.
Сходны потому, что Одесса, как и Севастополь, располага-
лась на земле российской античности. Отличны потому, что
в Одессе вступает в действие и другой фактор — соответст-
вие облика музея и отделки музейных залов стилю представ-
ленных в нем экспонатов. Коллекции Одесского музея Об-
щества истории и древностей состояли в основном из пред-
метов античной эпохи. Кроме того, в одном здании с музеем
помещалась библиотека — храм муз в античном понимании.
Те же ассоциации обусловили выбор стиля для музея Че-
хова в Таганроге. Обращение к классической традиции при
проектировании музея в Екатеринославе (Б.М. Колпаков,
1914-1915) вызвано опять-таки историческими реминис-
ценциями, хотя и иного характера. Основатель города князь
Г.А. Потемкин-Таврический мечтал превратить его в Рос-
сийские Афины.
Но это лишь одна из возможных содержательных интер-
претаций, определяющих выбор стиля музейного здания.
Столь же обоснованной по понятиям XIX — начала XX ве-
ка выглядела неожиданная на первый взгляд трактовка
главного фасада музея в Красноярске (1914, Л.Е. Черны-
шов) в духе храмов Древнего Египта. Архитектурные ассо-
циации отсылают нас к самому знаменитому музею древно-
сти в Александрии — грандиозному научному учреждению
всеобъемлющего академического характера, с обширней-
шей библиотекой и рядом вспомогательных учреждений
вроде анатомического кабинета, ботанического и зоологи-
ческого садов. При александрийском музее имелась особая
постройка MOUOEIOV (храм муз)1. Вот к этому храму
муз, но в его египетской интерпретации (ведь Александ-
рия — один из самых прославленных городов Древнего
Египте) и отсылает нас путем сложных исторических ассо-
циаций облик музея местного края в Красноярске.
Музеи, связанные с национальной историей, бывшие
хранилищами русских древностей (Музей русских древно-
стей П.И. Щукина, Третьяковская галерея и Исторический
музей в Москве, Романовский музей, сооруженный в Кост-
роме к 300-летию дома Романовых, и создававшийся по то-
му же случаю музей в Нижнем Новгороде) проектирова-
лись в русском стиле. В русском стиле проектировался
и Политехнический музей в Москве. Здесь на первый план
выступает иная, но тоже свойственная эклектике ассоциа-
тивная связь: соответствие архитектурному колориту горо-
да и стилю окружающих зданий, прежде всего стене Китай-
города и расположенной за нею церкви Владимирской ико-
ны Божьей Матери.
Стремление приобщиться к искусству и знаниям захва-
тывает в начале XX века все пространство России. Разные
выражения его видятся в своего рода библиотечно-музей-
ном и театральном буме, в интенсивной деятельности по со-
зданию сети народных домов, в распространявшейся прак-
тике устройства художественных выставок в провинции,
о которой с изумлением сообщает в 1913 году корреспон-
дент из Ростова-на-Дону: «Отрадно, что в нашем городе,
всецело погруженном в заботы купли-продажи, в городе чи-
сто американского склада, все чаще и чаще стали организо-
вываться выставки картин. Лет пять-шесть назад о ежегод-
ных выставках картин здесь и не мечтали даже самые пыл-
2
кие поклонники искусства» .
1 Могилянский НМ. Указ. соч. С. 303.
2 Лаврский Н. Письмо из Ростова-на-Дону// Аполлон, 1913. № 4. С. 61-62.
176
Z.3 ОСНОВНЫЕ ТИПЫ ОБЩЕСТВЕННЫХ ЗНАНИЙ В ГОРОДЕ
Z.3.5
Учебные и больнично-благотворительные учреждения
С интенсивностью строитель-
ства культурно-просветительных зданий в России во вто-
рой половине XIX — начала XX века соперничала, а может
быть, даже превосходила только интенсивность строитель-
ства учебных заведений. Постепенный рост объемов строи-
тельства учебных заведений, характерный для середины
XIX столетия, сменился во второй половине XIX и в нача-
ле XX века лавиноподобным. Первоначально, в связи с ак-
тивизацией деятельности духовенства заметно увеличи-
лись темпы и объемы строительства начальных приходских
школ; параллельно неуклонно росло строительство числа
средних и высших учебных заведений.
В ходе великих реформ в связи с созданием в 1864 году
земств появились земские школы. Вслед за этим в 1872 го-
ду была проведена общая реорганизация системы образова-
ния. Все учебные заведения страны были разбиты на три
категории: низшие, средние и высшие. В 1877 году в соот-
ветствии с правительственным указом забота о начальном
образовании перешла в ведение городских дум. В 1884 году
Александр III утвердил «Правила о церковно-приходских
школах», основанные на опыте церковного строительства
народных духовных школ во Владимирской епархии, где
к 1879 году насчитывалось 300 подобных школ и число их
ежегодно и планомерно увеличивалось. В 1879 году усили-
ями основанного в этой епархии братства было создано 6
школ, в 1880-1881 годах — 9. Императорским указом дело
создания сети церковно-приходских школ из сугубо мест-
ного явления превратилось в общероссийское. В самой же
Владимирской губернии количество церковно-приходских
школ за 25 лет, прошедших со времени выхода в 1884 году
в свет правительственного указа, возросло в 3, а количество
учащихся — в 4 раза. К 1 января 1909 года в одной только
Владимирской епархии насчитывалось 7 второклассных
школ, готовивших учителей для церковно-приходских од-
ноклассных школ, 9 двухклассных, 506 одноклассных и 98
школ грамоты. Все они размещались в специально постро-
енных зданиях1. Описанный комплекс мер, вызвав резкое
увеличение объема строительства школьных зданий, сопро-
вождался появлением и развитием школьного строительст-
ва в селах, распространением земских школ и увеличением
масштабов строительства церковно-приходских школ. Па-
раллельно в городах росли объемы строительства учебных
заведений, дающих среднее образование, — гимназий и ре-
альных училищ.
В результате в России во второй половине XIX века в се-
лах и во многих городах, особенно небольших, а также на
окраинах крупных городов стали возникать развитые обще-
ственно-духовно-просветительные центры неизвестного
ранее типа. В их состав наряду с церковью входила школа,
больница и народный дом. Кирпичные или деревянные зда-
ния в 1-2 этажа, выделенные из обычной жилой застройки,
и сейчас обращают на себя внимание в селах.
К 1903 году в стране насчитывалось 90 942 начальных
школы1 2. Строительство школ, больниц, народных домов
превратилось в дело чести местных властей и земств. Впер-
вые в конце XIX — начале XX столетия в селах обнаружил-
1 Добронравов В.Г. Церковные школы Владимирской епархии с 1884 по
1909 год. Владимир, 1909. С. 5,6, 27, 29,138-139.
2 Очерки истории строительной техники... С. 331.
3 Нифонтов Л А. Архитектор П.П. Малиновский. Горький, 1973. С. 13
ся поворот к тому, что в городах, особенно крупных, стало
заметным явлением со времени петровского царствования.
Впервые в конце XIX — начале XX века общественный
центр российского села перестает быть синонимом религи-
озного и торгового центра. Светские сооружения занимают
наряду с храмами свое место в ансамбле главной площади
села, выделяясь из обычной жилой застройки величиной
и богатством архитектурной отделки, а часто и материалом;
как правило, это каменные здания.
Усилиями российского правительства и в рассматривае-
мый период в стране продолжалось создание общероссий-
ской сети учебных заведений. Во время царствования Ни-
колая I ансамбль многих городов России, особенно губерн-
ских, пополнился монументальными зданиями гимназий,
духовных семинарий и епархиальных училищ. Интенсив-
ность государственного руководства строительством круп-
ных учебных заведений не снизилась во время следующих
царствований. Вместе с тем эпоха великих реформ принес-
ла в практику строительства учебных заведений новые яв-
ления. Законодательство, приветствовавшее увеличение
прав и рост инициативы местных властей и общественных
организаций, благоприятствовало появлению новых тен-
денций в градостроительстве, отчасти уже описанных на
примере зрелищно-просветительных учреждений. Наряду
с общегосударственной системой крупных учебных заведе-
ний в пределах определенной административно-территори-
альной единицы повсеместно стала создаваться сеть одно-
типных учреждений, направленных на повышение нравст-
венного и физического здоровья народа и рост его
образовательного уровня. Вместе с созданием сети народ-
ных домов отдельные губернии, города и уезды приступили
к созданию сети учебных заведений, больниц и богаделен.
На протяжении 1893-1899 годов архитектором Нижего-
родского губернского земства П.П. Малиновским были со-
зданы типовые проекты одно-, двух- и трехклассных школ.
С использованием этих проектов только в Нижегородской
губернии было построено около 100 школ3. В больших горо-
дах вроде Москвы строительство начальных школ, располо-
женных в разных районах города, вели городские архитекто-
ры. Очередной план создания сети начальных училищ, пред-
полагавший сооружение 10 специальных зданий в разных
районах города, был разработан Московским городовым уп-
равлением в 1903 году4. С 1901-1902 по 1909-1910 учебный
годы в Московской губернии к существовавшим до того вре-
мени 816 школам добавилось 258 новых. Общее число их
увеличилось на 31,6%. Еще около 30% школ появившихся за
тот же отрезок времени, представляли церковно-приходские
школы. Всего к 1910 году в Московской губернии насчиты-
валось 1721 школьных зданий. В это число входили земские,
церковно-приходские, частные, фабричные, министерские,
железнодорожные школы и школы ведомства Воспитатель-
ного дома5.
Следующий по времени лавинообразный рост числа
учебных заведений совпал с последним предреволюцион-
ным десятилетием. Импульсом к новому росту строитель-
ства явился выход в свет правительственного указа об отпу-
4 Известия Московской городской думы. 1903, апрель. С. 47-58.
5 Казимиров Н. Школьные здания в Московской губернии. Описание зда-
ний земских и церковно-приходских школ. М., 1913. С. 3,9.
177
Z Город как художественный организм
Харьков. Технологический
институт. Чертежный корпус.
Арх. Р.Р. Генрихсен.
Открытка начала XX века
Казань.
Ксеиииская женская гимназия.
1880-1892, арх. М.П. Литвинов,
П.Т. Сперанский.
Открытка начала XX века
ске государственных средств на нужды начального образо-
вания, вызванного подготовкой перехода к обязательному
всеобщему бесплатному начальному образованию. Выра-
ботка плана организации всеобщего обучения в масштабах
Российской империи превратилась в разработку общегосу-
дарственного плана развития школьного строительства1.
Публикация указа о введении в России обязательного
всеобщего начального образовании, вызвавшая резкое уве-
личение объема школьного строительства, вызвала ответ-
ную потребность в новых типовых проектах. Разработка их
велась по заказу разных ведомств: земств, городских и гу-
бернских властей, Министерства народного просвещения
и святейшего Синода2. Типовые проекты, выполненные ар-
' А-ъ. Проведение всеобщности начального обучения в Москве. // Город-
ское дело, 1911. № 8. С 659-666.
2 Премированные проекты зданий 4-классных училищ с объяснительной
запиской В.Л. Владыкина // Городское дело , 1909. № 24. Художествен-
но-архитектурный отдел. С. 120-123; Альбом планов школьных зданий.
хитекторами Министерства внутренних дел и Святейшего
Синода, получали хождение по всей территории России,
не ограничиваясь административными рамками отдельной
губернии, уезда или города.
Организации проектного дела отвечает положение дел
в реальной строительной практике. В Смоленске в ходе
широко ведшегося мемориального строительства, приуро-
ченного к 100-летию Отечественной войны 1812 года, строи-
тельство школ-памятников осуществлялось по премирован-
ным на всероссийском конкурсе проектам В.Л. Владыкина
в неорусском стиле. А власти молодого, обязанного своим
возникновением прокладке Великой Сибирской железной
дороги города Новониколаевска (ныне Новосибирск), зака-
Издание И.Д. Сытина. М„ 1910; Лермонтов Н.Ю. Альбом нормальных
школьных планов. Издание Ярославского земства; Духовницкий Н.Н.
Альбом типовых планов школьных зданий Ярославской губернии. Яро-
славль, 1916.
178
2.3 ОСНОВНЫЕ ТИПЫ ОБЩЕСТВЕННЫХ ЗНАНИЙ В ГОРОДЕ
Казань. Соединенное
промышленное училище.
1899, арх. К.С. Олешкевич,
С.В. Бечко-Друзин.
Открытка начала XX века
Саратов. Консерватория.
1912, арх. С.А. Каллистратов.
Открытка начала XX века
зали составление проектов 12 народных школ и реального
училища, работавшему в Томске архитектору А.Д. Крячкову.
Однако какой бы способ реализации школьных зданий не из-
бирали городские власти, его отличают комплексность, сис-
темность и плановость. Плановость в двояком смысле. Стро-
ительство школ ведется системно в соответствии с нуждами
города и реальными перспективами развития тех или иных
районов, включая и архитектурно-градостроительные.
Планы школьного строительства носили, как правило,
долгосрочный характер. Разработанный в Киеве в 1911 году
план строительства сети школьных зданий был рассчитан на
12 лет1. Законченный в декабре 1911 года план школьного
строительства в Саратове предполагалось реализовать в те-
1 Проект школьной сети для Киева с финансовым планом осуществления
всеобщего обучения в 12-летний период. Киев, 1911.
2 Городское дело, 1912. № 13-14. С. 859-860.
3 План школьного строительства разрабатывается в Уфе, причем подчер-
кивается, что и до 1908 г. , т.е. до выхода правительственного указа об
чение 10 лет, начиная с 1912 года. Он предусматривал осу-
ществление системы разнообразных мер, включая расшире-
ние существующих школ и строительство новых зданий для
школ, находившихся в наемных или в не удовлетворяющих
современным требованиям помещениях. Намечались рабо-
ты по районированию городских территорий с целью опре-
деления мест для сооружения новых школ, установления
очередности их строительства в разных районах и выработ-
ки оптимального типа школьного здания1 2. Аналогичные ра-
боты предпринимались в десятках других городов России3.
Деление учебных заведений на низшие и средние нахо-
дило выражение в их архитектурном облике лишь в неболь-
ших городах и в селах. В больших городах вроде Москвы,
обязательном начальном образовании, город с любовью относился к де-
лу начального образования и что сейчас «незначительный, в сущности,
губернский город Уфа быстро приближается осуществлению всеобщего
обучения» (Городское дело, 1913. № 7. С. 465-466).
179
2 Город как художественный организм
Богородск. Глуховское среднее
фабричное училище.
Арх. А.А. Марков.
Фотография начала XX века
г. Вогоролсвъ. № 3.
Жеиская гимпаз1а.
Богородск. Женская гимназия.
1910-е гг., арх. А.В. Кузнецов.
Фотография начала XX века
Богородск. Реальное училище.
1910, арх. А.В. Кузнецов.
Фотография начала XX века
180
Z.3 ОСНОВНЫЕ ТИНЫ ОБЩЕСТВЕННЫХ ЗДАНИЙ В ГОРОДЕ
Б. Пироговская ул.
1 — Здание общей клинической лаборатории; 2 — Клиники акушерская и гинекологиче-
ская; 3 — Факультетские клиники; 4 — Госпитальные клиники; 5 — Детская Хлудовская
больница; 6 — Анатомический институт; 7 — Помещения для инфекционных больных;
8 — Клиники глазная и пропедевтическая; 9 — Кухонный корпус; 10 — Институт гигие-
ны; И — Церковь Михаила Архангела; 12 — Клиника нервных болезней; 13 — Психиат-
рическая клиника; 14 —Клиника болезней уха, горла и носа; 15 — Клиника кожных бо-
лезней; 16 — Церковь преподобного Дмитрия Прилуцкого; 17 — Институт злокачествен-
ных опухолей; 18 — Общежитите для студентов медицинского факультета
Москва. Клиники Московского
университета иа Девичьем поле.
1886, арх. К.М. Быковский.
Первоначальный вариант генплана
Москва. Клиники Московского
университета иа Девичьем поле.
Начало 1900-х гг. Генплан
Петербурга, Саратова, Самары и других начальные школы
обычно сооружались в виде крупных училищных домов,
не уступающих по размерам и представительности зданиям
общеобразовательных средних учебных заведений — гим-
назиям, реальным училищам, а также средним учебным за-
ведениям специального назначения, число которых по мере
приближения к началу XX века в связи с развитием научно-
технического прогресса и возникновением спроса на все но-
вые и новые профессии неуклонно росло. Неизменным ос-
талось лишь одно. Не только в губернских, но даже в не-
больших уездных городах независимо от расстояния,
отделяющего последние от столиц губерний и империи,
учебным зданиям придавались поистине столичные разме-
ры, монументальность и представительность. Для них отво-
дились лучшие места в городе на центральных улицах
и площадях.
Иначе складывалась архитектурно-градостроительная
судьба высших учебных заведений. Пока они проектирова-
лись в виде отдельных зданий, для их строительства отводи-
лись места на главных улицах крупных городов. Но со вто-
рой половины XIX века, когда институты и университеты
превратились в крупные комплексы, в системе которых для
отдельных факультетов и лабораторий стали сооружаться
специальные здания, местоположение их меняется. Для
строительства институтских комплексов отводятся свобод-
ные территории на окраинах городов. В начале XX столетия
институтские и университетские городки начинают проек-
тировать в виде самостоятельных градостроительных обра-
зований, связанных с городской структурой подводящими
магистралями и только. Планировка и ансамбль такого го-
родка независимы по отношению к уличной сети города.
Крупные институтско-университетские городки, создан-
ные в России во второй половине XIX века, такие, как уни-
верситет и Технологический институт (Р.Р. Марфельд,
Ф.Ф. Гут, А.Д. Крячков, 1896-1907) в Томске, Технологи>?е-
ский институт в Харькове (Р.Р. Генрихсен,1878-1879), По-
литехнический институт в Киеве (И.С. Китнер, 1899-1900)
сооружаются по единому принципу. Фронт улицы застраи-
181
2 Город как художественный организм
Москва. Клиники Московского
университета. Перспектива
по Большой Царицынской улице.
Клиники факультетские (1890)
и госпитальные (1892).
Арх. К.М. Быковский
Москва. Клиники Московского
университета. Клиники
гинекологичские и акушерские.
1889, арх. К.М. Быковский,
М.И. Никифоров
вается главными учебными корпусами в соответствии
с нормами регулярного градостроительства. Расположение
корпусов согласуется с направлением и красной линией
улиц. На улицы выходят главные, наиболее полноценно
с архитектурной точки зрения оформленные фасады зда-
ний. Внутри, на территории участка, корпуса располагают-
ся свободно, безотносительно к уличной застройке, подчи-
няясь функциональной и архитектурно-выразительной ло-
гике организации внутреннего пространства огромного
занимаемого институтом участка.
Ансамбли городских, земских и специализированных
больниц прошли ту же эволюцию, что комплексы высших
учебных заведений. Те и другие проектировались со време-
ни своего возникновения во второй половине XVIII столе-
тия по образцу богатой городской дворянской усадьбы
классицизма. Монументальное здание главного корпуса
больницы с открытым парадным двором перед главным фа-
садом располагалось вдоль улицы. Ко второй половине XIX
века сходство больниц с богатым домом-дворцом эпохи
классицизма исчезло. Новый принцип планировки боль-
ничных комплексов получил название павильонного.
Во второй половине XIX — начала XX века больницы про-
ектируются в виде комплекса построек, свободно располо-
женных на территории участка.
Причем во второй половине XIX столетия все крупные
больницы, подобно ансамблям высших учебных заведений,
находясь в пределах городской черты, проектируются с ис-
пользованием двух градостроительно-планировочных прин-
ципов — регулярного уличного и павильоно-поселкового.
В соответствии с нормами регулярности и укоренившихся
норм уличной застройки здания, обращенные в сторону ули-
цы, согласуются с направлением ее трассы и архитектурой
выходящих на улицу фасадов. Организация внутреннего
пространства самостоятельна по отношению к улице. Здания
здесь расположены свободно в соответствии с собственной
функциональной и архитектурной логикой; они образуют са-
мостоятельную по отношению к улице систему.
Далекую от регулярной правильности живописность за-
стройки внутреннего пространства ансамблей высших
учебных заведений и больниц усиливала сложная, далекая
от элементарного геометризма форма планов и объемов
внутренних корпусов. Один из самых ярких примеров
182
Z.3 ОСНОВНЫЕ ТИПЫ ОБЩЕСТВЕННЫХ ЗДАНИЙ В ГОРОДЕ
Глазная Клиника. Clinique pour les yeu^.
Казань.
Клиника глазных болезней.
1915, арх. И.И. Брюно.
Открытка начала XX века
49 Издание магазина В. М Ключникова.
больничных ансамблей — университетские клиники на Де-
вичьем поле в Москве (К.М. Быковский, первоначальный
проект 1885 год, осуществление продолжалось до начала
1900-х годов). Формирование парадного фронта окраинной
улицы началось со строительства корпусов, оформлявших
главный вход на территорию клиник и расположенных
симметрично по отношению к нему. За пределами прост-
ранства улицы, внутри, на территории участка был создан
по-своему выразительный, непохожий на организацию
уличного пространства архитектурный мир.
В начале XX столетия все заметнее становится тенден-
ция создавать крупные комплексы институтов и больниц
за пределами городской территории или на окраинах,
на землях хоть и находящихся в пределах города, но еще
не застроенных, свободных территориях. Изменение мес-
тоположения соответствует изменению архитектурно-гра-
достроительной концепции этого рода построек. Принци-
пы внутренней, условно говоря, павильонной планировки
превращаются в единственные и определяющие.
Как всегда, новшества впервые обретают жизнь и опреде-
ленность в столицах, в данном случае в северной столице —
в Петербурге. Из наиболее ярких образцов институтских
и больничных городков, возведенных за пределами город-
ской черты, безусловно, следует назвать Политехнический
институт в Сосновке (дачной местности в окрестностях Пе-
тербурга) и больницу им. Петра Великого в Лесном — тоже
в дачной местности за пределами тогдашнего Петербурга.
Описанная эволюция пространственно-планировочной
структуры институтов и больниц в большой степени условна.
На деле все варианты планировки и способы размещения их
в городе или за его пределами продолжали существовать од-
новременно. Выбор того или иного планировочного приема
зависел от конкретной программы и от земельных ресурсов
города. Ранее всего идея институтского городка была реали-
зована в России при создании Петровской сельскохозяйст-
венной академии в усадьбе Петровско-Разумовское под
Москвой (Н.Л. Бенуа, 1860-е годы). Выбор места за предела-
ми городской черты предопределила специализация этого
ученого заведения. По тому же принципу было выбрано мес-
то и для других сельскохозяйственных институтов, соору-
женных (в Воронеже) или спроектированных накануне рево-
люции (в Омске). Однако единичное для середины XIX века
явление, каким явилось строительство Петровской сельско-
хозяйственной академии, в первой трети XX столетия превра-
тилось в теоретически осознанный принцип проектирования
крупных институтских и больничных комплексов в дорево-
люционной России и в новых городах Советского Союза,
мыслившихся символом социалистического строительства,
вроде Соцгорода в Запорожье с его больничным городком.
Законченный во время Первой мировой войны воронеж-
ский и спроектированный тогда же омский институты обо-
значили совпавшее с ее годами небывалое по размаху проек-
тирование и строительство высших учебных заведений.
На годы Первой мировой войны пришлась разработка все-
российской программы строительства высших учебных за-
ведений разного профиля. Городки сельскохозяйственных
институтов в Воронеже и Омске — неотъемлемая часть этой
программы. Строительство очередного или первого в каком-
то определенном городе высшего учебного заведения рас-
сматривалось как почетное и большое культурное дело.
За получение от правительства права на сооружение высше-
го учебного заведения между городами разгоралась настоя-
щая борьба. В частности, за право строительства первого
в Сибири сельскохозяйственного института соревновались
Томск, Омск, Новониколаевск, Барнаул, Красноярск и Ир-
кутск. Предпочтение было отдано Омску как центру наибо-
лее развитого за Уралом сельскохозяйственного района.
Сразу же после завершения строительства сельскохозяй-
ственного института в Омске для равномерного обеспече-
ния специалистами высшей квалификации основных реги-
онов России предполагалось соорудить, по меньшей мере,
еще три подобных высших учебных заведения в Западном
и Центрально-Восточном регионах, а также на Дальнем
Востоке или в Сибири1. В общий контекст деятельности по
созданию всероссийской сети сельскохозяйственных ин-
ститутов естественно включилось создание на приобретен-
ном в 1914 году у крестьян имения Гора Новоржевского
уезда Псковской губернии учительского сельскохозяйст-
1 Зодчий, 1917. №31-34. С. 177-194.
183
Z Город как художественный организм
Нижний Новгород.
Александровская богадельня
и родильный приют.
1879, арх. Н.А. Фрелих.
Открытка начала XX века
венного института и начало строительства в 1916 году в Во-
логде молочно-хозяйственного института1.
В 1916 году Министерство народного просвещения разра-
ботало всероссийскую программу создания институтов ино-
го профиля: технологических. В связи с этим были выделе-
ны две группы районов, где в первую очередь предстояло от-
крывать подобного рода высшие учебные заведения.
К первой группе первоочередного строительства технологи-
ческих институтов составители программы отнесли: цент-
рально-промышленный, восточный, центрально-чернозем-
ный, южный, юго-западный, прибалтийский, закавказский
и западносибирский районы. В программе отмечалось, что,
несмотря на наличие там высших учебных заведений, в каж-
дом из перечисленных районов ощущается их недостаток.
Во вторую группу вошли северный, северо-западный, турке-
станский и восточносибирский районы: там высших учеб-
ных заведений не было совсем. Особое внимание было обра-
щено на Восточную Сибирь. Планируя создание сети техно-
логических институтов в Восточной Сибири (их устройство
предполагалось в Иркутске, Владивостоке и Благовещен-
ске), составители программы считали необходимым созда-
вать там институты по более обширным по сравнению с об-
щепринятым в европейской части России составом. Предпо-
лагалось, что новые институты будут иметь не два, а четыре
факультета: механический, химический, инженерно-строи-
тельный и горный. Программой предусматривалось также
открытие технологического института в Ташкенте как цент-
ре Туркестанского края. В Северо-Западном регионе строи-
тельство подобного института предполагалось осуществить
в Вильно, на северо-востоке Европейской России — в Вятке.
Реализацию рассчитанного на 10 лет плана предполага-
лось начать незамедлительно со строительства технологи-
ческих институтов в Вятке, Саратове, Иркутске, Кишиневе,
Ташкенте, Вильно, Владивостоке и Благовещенске. В про-
грамме создания всероссийской сети институтов этого про-
1 Зодчий, 1914. №37. С. 419; Архитектурно-художественный еженедель-
ник, 1916. № 4. С. 51.
2 Архитектурно-художественный еженедельник, 1916. № 49. С. 473.
филя специально подчеркивалось, что в результате ее осу-
ществления в Сибири будут функционировать четыре тех-
нологических института. Наряду с уже существующим ин-
ститутом в Томске, технологические институты появятся
в Иркутске, Благовещенске и Владивостоке — в городах,
расположенных на Великом Сибирском железнодорожном
пути или близ него1 2.
Параллельно с общероссийской программой создания
технологических институтов Министерством народного
просвещения разрабатывался еще один широкомасштаб-
ный проект. В соответствии с ним Европейскую Россию
предполагалось покрыть сетью политехнических инсти-
тутов. Подготовительные работы к строительству поли-
технического института' начались в 1916 году в Одессе.
А.В. Щусев занимался проектированием «грандиозного»
политехнического института в Самаре. Губернское земское
собрание постановило открыть в столице этой губернии
осенью 1918 года политехнический институт. Для этого
был отведен участок земли и ассигнованы деньги на строи-
тельство. Аналогичное решение в том же, 1916 году приня-
ла городская дума Саратова. Наместник Кавказа И.Н. Во-
ронцов-Дашков изыскал деньги на строительство политех-
нического института в Тифлисе3. В 1916 году в Москве
открылся женский Политехнический институт, в Харько-
ве — Высшие женские Политехнические курсы4.
Во всероссийскую правительственную программу созда-
ния сети сельскохозяйственных, технологических и поли-
технических институтов органично включались действия,
направленные на расширение сети университетов и инсти-
тутов, предпринимаемые местными властями. За право со-
здания второго университета в Сибири боролись Иркутск
и Владивосток. Судя по всему, противостояние должно бы-
ло закончиться в пользу Иркутска, которому «на нужды
предполагаемого к строительству к открытию в Иркутске
университета» Товарищество А.Ф. Второв с сыновьями ре-
1 Архитектурно-художественный еженедельник, 1916. №21. С. 239; там
же. № 52. С. 498; Зодчий, 1917. № 7. С. 5-60; там же, № 17-18. С. 117.
4 Архитектурно-художественный еженедельник, 1916. № 49. С. 473; там
же, № 39. С. 378.
184
Z.3 ОСНОВНЫЕ ТИНЫ ОБЩЕСТВЕННЫХ ЗДАНИЙ В ГОРОДЕ
Винница. Психиатрическая
лечебница, конца XIX в.
Открытка начала XX века
шило пожертвовать 200 000 рублей. Тогда же власти Перми
объявили архитектурный конкурс на составление проекта
университета в этом губернском городе. Феодосийское зем-
ское собрание выступило с ходатайством об учреждении
в Крыму в Феодосии или в Симферополе университета. Го-
родские думы Одессы, Киева и Харькова ассигновали круп-
ные суммы и отвели безвозмездно крупные участки город-
ской земли под строительство в каждом из этих городов ин-
ститута инженеров путей сообщения. В Екатеринбурге
состоялась закладка горного института. В Казани велась
подготовка к строительству зданий высших женских меди-
цинских курсов1. В Москве продолжалось строительство
комплекса зданий археологического института. Все эти
важнейшие в общегосударственном масштабе начинания
датируются одним и тем же 1916 годом.
Годы Первой мировой войны стали временем едва ли не
самого интенсивного за всю историю России создания выс-
ших учебных заведений. Одна из причин — эвакуация из за-
падных районов страны высших учебных заведений. Рос-
тов-на-Дону был избран в 1915 году местопребыванием
Варшавского университета; его разместили в законченном
в начале войны на одной из центральных улиц огромном Го-
родском доме — импозантном семиэтажном здании в стиле
неоклассицизма. Второе высшее учебное заведение Варша-
вы — Политехнический институт — эвакуировали в 1915 го-
ду в Нижний Новгород. Специальная комиссия остановила
выбор на участке рядом с Крестовоздвиженским монасты-
рем на окраине города над Окой. Институт предполагалось
построить по павильонной системе, расположив строения
2
в парке, украсив его цветниками и аллеями .
Проектирование и строительство конкретных институтов
и университетов осуществлялось в соответствии с разраба-
тывавшейся тогда же в России программой создания сети
высших учебных заведений как единой общегосударствен-
ной системы. Опыт проектирования общественных зданий
массового назначения как единой системы, охватывающей
определенную административную единицу (губернию, уезд,
город), переосмысленный правительством, был распростра-
нен на уникальные сооружения вроде высших учебных заве-
дений, клинических и крупных специализированных боль-
ниц, например областных психитарических больниц. Рас-
ширение охватываемого единой системой пространства до
масштабов всей страны, не посягало на самый принцип.
По тому же принципу формирования единой общероссий-
ской системы велась разработка программы и определялись
ключевые пункты и места преимущественного развития пе-
реселенческого движения. Ограничение пространства дей-
ствия этой программы территорией Азиатской России — ча-
стность, вызванная спецификой самой программы.
Охватившая Россию в начале XX столетия институтская
лихорадка распространилась и на строительство специали-
зированных просветительных институтов для народа.
По примеру Западной Европы в России начали создаваться
народные университеты, особенно занимавшие «внимание
русского интеллигентного общества... великая задача —
энергично бороться с народною темнотою и широкою ру-
кою насаждать учреждения для умственного просвещения
народных масс»3 вдохновляла членов Петербургского, Мос-
ковского, Псковского, Воронежского, Либавского (Либа-
ва — современная Лиепая), Тверского, Орловского, Казан-
ского, Смоленского, Екатеринодарского, Полтавского, Ял-
тинского, Тифлисского, Астраханского и Ярославского
обществ народных университетов. Все они возникли на
гребне охватившего российскую интеллигенцию в начале
XX века порыва к просвещению народа. Его зримым ре-
зультатом остались украсившие площади городских окраин
народные университеты имени А.Л. Шанявского в Москве
и имени П.И. Макушина в Томске.
Архитектурно-художественный еженедельник, 1916. №37. С. 369; там
же, 1917. № 2. С. 13; там же, 1916. № 41. С. 400; там же, № 49. С.473; там
же, № 39. С. 377-378; там же, № 36. С. 362; там же, № 37. С. 369; Зодчий,
1916. № 35. С. 323; Архитектурно-художественный еженедельник, 1916.
№41. С. 401.
Зодчий, 1916. № 17. С. 170; Там же, № 19. С. 187.
От Петербургского общества народных университетов пред. сов. СПб.
об-ва Д. Дриль, Секр. Совета П. Шмидт// Известия общества граждан-
ских инженеров, 1907. № 2. С. 50.
185
2 Город пап художественный организм
Z.3.6
Благоустройство городов как разновидность
градостроительной деятельности
За резко увеличивавшимся по
мере приближения к началу XX века объема и темпов строи-
тельства просветительных и больнично-благотворительных
учреждений, за взрывоподобным ростом объемов строитель-
ства зданий бытового назначения стояла переоценка духов-
ных ценностей, переориентация градостроительной полити-
ки местных властей на социально-экономические проблемы
и переоценка отношения к подобного рода деятельности
в архитектурно-градостроительной политике государства.
Новые направления в градостроительной политике город-
ских властей в конце XIX — начале XX века столь же красно-
речивое подтверждение качественных сдвигов в обществен-
ном сознании, как и изменившиеся к началу XX столетия ар-
хитектурно-художественные критерии, распространение
стиля модерн и творчество представителей авангарда.
Доказательством тому служат также развернувшиеся
в конце XIX — начале XX века по всей России работы по
благоустройству городов, впервые возвысившиеся до зна-
чения архитектурно-градостроительной деятельности пер-
востепенной важности. Конец XIX — начало XX столетия —
время появления городского общественного механического
транспорта, сначала конки, потом трамвая и создания (пер-
воначально только для столиц) проектов сети метрополите-
на. На конец XIX — начало XX века пришлось также время
первоначальной электрификации городов.
Создание линий электрических железных дорог, так в кон-
це XIX — начале XX столетия торжественно именовали
трамвай, вытесняя постепенно извозчиков и конку, меняя ха-
рактер уличной жизни и городского движения, сопровожда-
лось возникновением новых типов архитектурных сооруже-
ний. В городах, где трамвайная сеть в начале XX века была
особенно обширной, например в Москве, параллельно ее со-
зданию сложилась сеть обслуживающих трамвайное движе-
ние зданий. Они принадлежали к двум типам. Один из
них — трамвайные депо, второй — электрические подстан-
ции. Для первых выбирались места на окраинах, вторые со-
оружались в разных районах города, в том числе и в центре
на главных улицах и площадях. О создании системы тех
и других в Москве, превратившейся в крупное градострои-
тельное начинание, более подробно будет рассказано в треть-
ей книге в главе, посвященной градостроительному разви-
тию древней столицы. В городах меньшего размера сооружа-
лись трансформаторные будки. Восторженное отношение
к чуду тогдашней техники получило выражение в выборе ме-
ста для этих зданий. Их ставили на перекрестках улиц, как
это было, к примеру, в Томске или Иваново-Вознесенске;
до сих пор подобных мест удостаивались лишь церкви или
часовни. При строительстве трансформаторных будок ис-
пользовались новейшие конструктивные разработки. В Сим-
бирске, например, они сооружались из пустотелых бетонных
блоков по методу инженера Ф.О. Ливчака1. Для трамвайных
депо отводились обычно места на окраинах.
Потребность в новых типах транспортных сооружений
в городах была велика. В начале XX века архитектурные об-
щества обеих столиц провели несколько конкурсов на со-
1 Зодчий, 1905. Тал. 26-27; Архитектурно-художественный еженедель-
ник, 1915. № 21. С. 248-251; Зодчий, 1914. № 7. С. 78
ставление проектов трансформаторных будок. В объявлен-
ной Обществом архитекторов-художников в 1916 году про-
грамме конкурса требовалось составить для Петрограда ти-
повые проекты трансформаторных киосков трех типов —
больших, малых и средних. В ней указывалось, что большие
и средние киоски предназначаются преимущественно для
размещения в скверах, малые и средние — на улицах и тро-
туарах. В соответствии с представлениями неоклассиков
о художественном единстве городского ансамбля в про-
грамме конкурса высказывалось пожелание, «чтобы в худо-
жественной обработке киоски были согласованы с наиболее
характерными местами Петрограда»2.
В провинциальных городах деятельность, направленная
на повышение благоустройства, развивалась в тесной связи
с усилиями, направлеными на повышение уровня просве-
щения и культуры жителей. Об этом свидетельствуют отче-
ты городских дум. В одном из них, посвященном Курску, го-
ворилось, что там в 1898 году была открыта Семеновская
библиотека и при ней бесплатная Пушкинская библиотека-
читальня; в 1905 году основан городской ломбард. С 1904
года для освещения улиц в городе получает распростране-
ние электрическое освещение, которое, как отмечается в от-
чете, обходится дешевле керосина. В 1906 году в распоря-
жение муниципалитета перешли трамвай и театр, в котором
также было устроено электрическое освещение. В том же
году городские власти приступили к сооружению народно-
го дома. В 1908 году в Курске завершилось введение всеоб-
щего начального образования. В 1902 году в городе было от-
крыто ремесленное училище, в 1906 году второе реальное
училище, запланировано открытие мужской гимназии; че-
рез речку Кур был переброшен железобетонный мост, го-
родские бульвары и скверы были приведены в порядок,
з
снесены лавчонки, поставлены павильоны .
Заботы городов и достижения любого из них удивительно
напоминают заботы и достижения других городов. О Майко-
пе сообщалось, что этот город с населением в 50 000 человек
неуклонно стремится к улучшению своего хозяйства. Усили-
ями городских властей и благодаря частной инициативе до
1905 года здесь были созданы городская аптека, народный
дом, кирпичный завод, женская гимназия, реальное учили-
ще, библиотека, много начальных школ и городской банк. За-
мершая было в связи с разразившимися революционными
событиями городская жизнь Майкопа во второй половине
1900-х годов вновь оживает: проведен водопровод, устроена
телефонная сеть, сооружены три начальных школы, обсуж-
дался вопрос об устройстве городской электростанции.
В 1911 году в Майкопе решено было открыть ломбард и на-
чать строительство городского дома для размещения в нем
городских учреждений. Главные статьи городского бюдже-
та — народное образование и здравоохранение. Как и в Кур-
ске, в Майкопе к 1912 году было введено всеобщее обяза-
тельное начальное образование4.
Городские власти Томска и Пензы докладывали о том же.
В Пензе проложены линии городского трамвая, устроено
электрическое освещение, канализация, сооружены народ-
2 Архитектурно-художественный еженедельник, 1916. № И. С. 170-174
3 Городское дело, 1909. № 14. С. 713.
4 Там же, 1912. № 9. С. 599-600
186
Z.3 ОСИОВМЫЕ ТИПЫ ОБШЕСТВЕПИЫХ ЦДНИЙ I ГОРЦЕ
ный дом и театр, урегулирован большой пригородный посе-
лок. В Томске — построены комплекс сооружений город-
ского водопровода и мост через речку Ушайку1.
Долгосрочные комплексные программы, принимавшиеся
по устройству водопровода в Москве в 1820-е, 1850-е
и 1890-1910-е годы, сопровождались строительством соору-
жений, наложивших, каждые в свое время, заметный отпеча-
ток на облик города. Первая в XIX столетии капитальная пе-
рестройка Московского водопровода привела к созданию на
площадях города системы фонтанов, вода в которые подава-
лась из устроенной в Сухаревой башне водокачки. Разраба-
тывавшаяся в конце XIX — начале XX столетия программа
реорганизации Московского водопровода отличалась осо-
бенной грандиозностью. Тогда по утвержденному городской
думой в феврале 1890 года проекту (инженеры Н.П. Зимин,
А.П. Забалов, КГ. Дункер, архитектор М.К. Гепнер) нача-
лось обновление Мытищинской водопроводной и Алексеев-
ской насосной станций. Каждый из объектов представлял
собой расположенный на окраине города в парковой зоне
жилищно-производственный комплекс. Различная функ-
ция и разное назначение градоформирующих зданий опре-
делило их различную архитектурно-градостроительную
роль в ансамбле Москвы.
Мытищинская станция представляла собой замкнутое
локальное, удаленное от города образование, предназначен-
ное для водосбора. Назначение Алексеевской насосной
станции прямо противоположное — принятие воды, достав-
ленной из Мытищ водоподъемными машинами, подача их
в возвышенные резервуары Крестовских башен для даль-
нейшего распределения по городу. Две Крестовские башни,
для которых было выбрано место неподалеку от сооружав-
шегося одновременно с ними Рижского вокзала, на свой лад
возрождали традицию оформления въездов в город, быто-
вавшую в Древней Руси, когда над въездными воротами
в город возводились надвратные башни (иногда, как во Вла-
димире, — надвратные церкви). Угадывается в Крестовских
башнях и переосмысленная традиция классицизма отме-
чать парными обелисками или колоннами у застав въезды
в город. В Крестовских башнях слились обе традиции. Вы-
сокие парные башни были возведены по обе стороны Яро-
славского шоссе у городской черты, как в эпоху классициз-
ма. Но им были приданы высотность и монументальность,
свойственные въездным сооружениям допетровской поры.
Крестовские башни превратились в один из впечатляющих
символов новой Москвы, исповедующей технический про-
гресс, но не забывающей о национальных корнях собствен-
ной культуры.
Согласно очередной, разработанной в начале 1900-х годов
программе развития Московского водопровода, в 1900-1913
годах были построены Рублевская водопроводная станция
с поселком для служащих (в 1929 года поселок получил но-
вое имя Тестовский) и Воробьевский резервуар москворец-
кого водопровода в виде павильона-миловиды в парке Воро-
бьевых гор. С устроенной на его крыше видовой площадки
и из парка открывался прекрасный вид на Москву. После за-
вершения первых двух очередей Рублевской водопрвовод-
ной станции Московская городская дума предполагала на-
чать строительство еще двух1 2.
Практика строительства водопроводных станций и по-
селков при них, опробованная в Москве, в начале XX века
1 Там же, № 9. С. 585.
2 Современное хозяйство города Москвы, под ред. И.А.Вернера. М., 1913.
С. 370.
3 Городское дело, 1912. № 9. С. 601,602,604.
распространяется по России. В 1904 году из 1084 городов
только 192 имели водопровод. На протяжении следующих
8-ми лет водопровод появился еще в 30 городах. В 1911 году
он пришел в Арзамас, Винницу, Эривань. В том же году был
разработан проект устройства водопровода в Новоникола-
евске. Из губернских городов Европейской России в 1912
году лишь одна Рязань не имела водопровода. В 1904-1911
годах водопровод появился в Омске, Ашхабаде, Тюмени,
Белграде Бессарабской области и в Юрьеве-Польском Яро-
славской губернии. Водопроводная сеть расширялась
в Харькове, Минске, Екатеринославе, Самаре, то же предпо-
лагалось осуществить в ближайшее время в Симферополе,
Туле, Ялте, Гомеле, Красноярске3. В Шуе и Николаеве рас-
положенные на главных улицах водонапорные башни были
сооружены по системе гиперболоида вращения одного из са-
мых выдающихся инженеров России конца XIX — начала
XX века В.Г. Шухова.
В начале XX столетия в России появился новый вид ме-
ханического транспорта — автомобили, и не только как лич-
ный, но и как общественный муниципальный транспорт —
таксомоторы4. Таксомоторы вышли на столичные улицы.
Они появились и в ряде крупных провинциальных городов,
например в Казани.
Одновременно с появлением первых таксомоторов и лич-
ных автомобилей началось строительство зданий нового ти-
па, предназначенных для размещения автомобилей, — гара-
жей. Подобно первым электростанциям, электрическим
подстанциям и трансформаторным будкам первые гаражи
как особо важные сооружения возводились в лучших райо-
нах городского центра (в Москве на Неглинной улице). Их
проектирование поручалось популярным архитекторам; фа-
сады их, как, например, в одном из первых гаражей Сарато-
ва, украшались рельефами с изображениями мчащегося ав-
томобиля с сидящими в нем людьми.
Последнее десятилетие XIX века отмечено появлением
еще одного вида крупных градообразующих комплексов,
получивших широкое развитие уже в XX столетия, — ог-
ромных железобетонных регуляторов — плотин. Грандиоз-
ный гидротехнический комплекс для орошения безводной
Мургабской степи в пределах Мургабского государева име-
ния возник в Закаспийской области. Там впервые в России
и в Европе для устройства плотин-регуляторов был исполь-
зован железобетон. В 1895-1896 годах в ходе реализации
первой очереди строительства было возведено 37 регулято-
ров — 26 малых и 11 больших. Вторично большие работы
проводились в Мургабском имении с июня 1909 по февраль
1910 года5. В процессе работ первоначально скромный про-
ект превратился в громадную стройку с множеством пло-
тин и шлюзов, близ которых создавались поселки эксплуа-
тационников. Проектирование и строительство их продол-
жалось и после революции. В нем принимал участие
и Ф.О. Шехтель, которого, вероятно, учитывая его опыт ра-
боты в Голодной степи, привлекли также и к проектирова-
нию Днепрогэса. По обоим берегам Днепра наряду с плоти-
ной и электростанцией и комплексом крупных металлурги-
ческих заводов согласно плану возникла сеть поселков,
в совокупности сложившихся в новый промышленный го-
род. Вместе с расположенным в 12 километрах от гидротех-
нических сооружений и новых поселков бывшим уездным
городом Александровском они превратились в новый дву-
* В начале 1909 г. в журнале «Городское дело» появилось сообщение:
«С мая текущего года будут пущены в движение по петербургским ули-
цам 100 автомобилей с таксометрами. Элегантные и удобные каретки на
4 места» (1ородское дело, 1909. № 2. С. 74); там же, № 14. С. 714
5 Зодчий, 1913. № 1.С. 1
187
2 Город как художественный организм
составный город, в 1930-е годы называвшийся городом
Большое Запорожье.
Век XIX получал, таким образом, прямое продолжение
в веке XX. Типы зданий и поселений, рожденные в XIX веке
переходили в следующее столетие не только на Украине.
Обязанная этому столетию своим возникновением эстети-
ка техницизма, пафосом которой пронизаны сооружения
Мургабского имения, была подхвачена в 20-е годы XX века
в грандиозном проекте обводнения Голодной степи. Рядом
с плотинами и электростанциями проектировались поселки
с жилыми домами в упрощенно-конструктивистски-вос-
точном стиле. Восточный стиль в гражданской архитектуре
пережил свой первый расцвет в застройке Баку во время
нефтяной лихорадки конца XIX — начала XX столетия, от-
части в Тбилиси, в городах Закавказья и Туркестанского
края. Новое возрождение было уготовано восточным сти-
лям в 1930-1950-е годы в архитектуре Грузии, Армении,
Азербайджана, республик Средней Азии.
XX век генетически связан с веком XIX не только свои-
ми градостроительными открытиями и начинаниями.
Практически все многообразие содержательных и стилевых
исканий XIX и начала XX столетия, социальный пафос
и пафос государственности, увлечение национальными сти-
лями и классическим наследием, родственное эклектике
стилизаторство, стилизации, вызывающие в памяти архи-
тектуру модерн, ретроспективизм, объединяющий неоклас-
сиков 1910-х и 1930-1950-х годов, авангардизм, сосредото-
ченность на выразительности утилитарной формы, фактуры
и цвета материала, погруженность в разрешение социально-
экономических проблем и непреходящая актуальность лозун-
гов народности и национальности — все эти явления уходят
корнями в архитектурное наследие XIX — начала XX века.
и
Кириченко ЕЛ. ВРЕМЕННЫЕ ПОСТРОЙКИ И АРХИТЕКТУРА ИАЛЫХ ФОРМ
ш
Общая характеристика
На облик российского города
во многом оказывали влияние временные постройки — со-
оружения, созданные из временных материалов, а главное,
рассчитанные на определенный, часто очень ограниченный
срок существования.
К числу наиболее важных по содержательности времен-
ных построек принадлежали коронационные и выставоч-
ные сооружения. Их возведение приурочивалось к событи-
ям всероссийского масштаба (коронационные торжества,
всероссийские художественно-промышленные выставки).
Региональные, губернские и уездные выставки родственны
всероссийским своим коротким жизненным веком и назна-
чением. Но в соответствии со своим рангом они представ-
ляли картину промышленного развития, сельскохозяйст-
венного производства, культуры, жизни территорий более
скромного уровня.
Несколько иной характер носили временные сооруже-
ния, связанные с праздничным времяпрепровождением.
Спектр такого рода построек довольно широк. В их число
входили сооружения в парках, скверах, на набереж-
ных — театры, рестораны, летние эстрады, павильоны, бе-
седки. Как временные, сооружались постройки, приуро-
ченные к ежегодным, регулярно проводившимся народным
гуляньям, а также постройки, вызванные повседневными
нуждами городской жизни, вроде торговых киосков или
трамвайных остановок.
Срок существования и периодичность возведения вре-
менных построек столь же существенно отличались друг от
друга, как и их назначение. Коронационные постройки, как
следует из их названия, возводились к коронационным тор-
жествам, следовательно, временной интервал между строи-
тельством предшествующего и последующего комплексов
зависел от длительности царствования того или иного мо-
нарха. Место их строительства ограничивалось столицами,
прежде всего Москвой, где в соответствии с многовековой
традицией проходило торжество венчания на царство.
Чаще сооружались выставочные комплексы. Однако ча-
стота возведения их также не отличалась регулярностью.
Она зависела от инициатив местных и государственных
властей и общественных организаций. Территориальных
ограничений, подобных тем, которые существовали для ко-
ронационных построек, выставки не знали. Они устраива-
лись по всей территории России.
В противоположность первым двум видам временных
сооружений постройки, связанные с праздничным время-
препровождением, либо возводились на относительно дли-
тельный срок (в парках, на бульварах и набережных), либо
через определенные промежутки времени несколько раз
в год — для народных гуляний, приуроченных к Рождеству
или Масленице. Не знали они ни территориальных, ни вре-
менных ограничений.
Краткость жизни временных построек ни в коем случае
не является синонимом их малой значимости. Скорее на-
оборот. Никакие другие типы зданий не обладали смысло-
вой насыщенностью, не представляли так широко и полно,
даже исчерпывающе мировидение, духовные ценности и ху-
дожественные предпочтения современных им социальных
сил, как временные сооружения. Хотя в сложном и многосо-
ставном образовании, какое представляла архитектура, вре-
менные сооружения образуют область, тяготеющую пре-
имущественно к массовой городской простонародной куль-
туре, в целом в рассчитанных на массового потребителя
временных постройках, как и во всей архитектуре, различи-
мо тяготение к двум полюсам культуры. В ориентирующей-
ся на праздничное времяпрепровождение коронационных
и парковых постройках очевиднее представлены черты мас-
совой и простонародной городской культуры, в выставоч-
ных комплексах яснее выражена ориентация на культуру
образованных классов. Однако в целом в отличие от соору-
жений из вечных материалов, ориентирующихся не только
на массовый вкус, но и на элитарную культуру, во времен-
ных постройках достигают полноты самовыражения осо-
бенности массовой культуры.
Существует еще одно свойство, объединяющее времен-
ные постройки. Это строительный материал. Временные
постройки выполнялись, как правило, из дерева.
188
2.4 ВРЕМЕННЫЕ ИОСТРОЙКИ И АРХИТЕКТУРА МАЛЫХ ФОРМ
2.4.2
Коронационные постройки
Коронационные постройки
появились в петровское время в связи с изменениями, вне-
сенными в обряд коронования, в организацию и проведение
связанных с ним торжеств. Инициатором и творцом измене-
ний выступил сам император. Поводом послужили праздне-
ства по случаю коронования в 1724 г. Екатерины I. Внесен-
ные при Петре I изменения оставались в основном неизмен-
ными вплоть до революции 1917 года.
Петр дополнил обряд венчания, символизировавший
в Древней Руси богоданность царской власти и высокую
миссию государя быть заступником своего народа перед
Богом, церемониалом, символически усиливавшим госу-
дарственный аспект ритуала самого коронования. Традици-
онный смысл его остался. Но изменились акценты. В нем,
по словам исследователей, «Исходной фигурой... делался
не Константин, а «Август-кесарь»1.
Изменение содержания потребовало переосмысления
традиционных форм празднества. Они подверглись ради-
кальной трансформации. Коронация осталась праздником,
соединявшим в нерасчленимом целом государственные
и религиозные начала. Но теперь в нем не просто преобла-
дало, в нем стало господствующим государственное начало.
К существовавшим в Древней Руси двум типам праздни-
ков — религиозным и народным — по инициативе Петра до-
бавилось еще два: государственные светские праздники
(поводом к их проведению явилось празднование побед
и важных событий государственной, политической и куль-
турной жизни) и праздники, соединившие в себе религиоз-
ное и светское государственное начало. Такого рода празд-
никами стали коронации.
Первой коронации, превратившейся в грандиозное госу-
дарственно-религиозное торжество, предшествовали зна-
менательные события в государственно-политической жиз-
ни России, сделавшие естественными не только ее проведе-
ние, но, что главное, — внесение в традиционный обряд
существенных по смыслу нововведений. В 1721 году завер-
шилась победой длившаяся два десятилетия война со Шве-
цией. Заключенный по случаю ее окончания Ништадский
мир торжественно отпраздновали в древней и молодой сто-
лицах. В ознаменование победного окончания войны и в ка-
честве свидетельства возросшей мощи и значения в мире
Московское царство приняло новое имя. По подобию могу-
щественнейшей из империй древности — Римской, первой
христианской империи Византии и по аналогии с существо-
вавшей в Европе Священной Римской империей герман-
ской нации, оно стало именоваться Российской империей.
Сенат даровал Петру титул императора, звание Отца Оте-
чества и Великого. Все свидетельствовало об обращении
к римской традиции и о разрыве с традиционными русски-
2
ми титулами .
Существенно в данном контексте и другое обстоятельст-
во. В начале XVIII века в Европе «титул императора при-
надлежал лишь главе Священной Римской империи (кото-
рого, до того как Петр стал императором, русские называли
«цесарем»), и, таким образом, принятие русским монархом 1 2
1 Лотман Ю.М., Успенский БА. Отзвуки концепции «Москва — Третий
Рим» в идеологии Петра Первого ( К проблеме средневековой традиции
в культуре барокко) // Художественный язык средневековья М., 1982.
С. 237.
2 Там же. С. 236
императорского титула ставило его в один ряд с австрий-
ским императором: ориентация на Рим осуществлялась как
непосредственно, так и через австрийский политический
эталон». Символика и смысл смены названия страны и ти-
тула ее главы были вполне очевидны для современников.
Не случайно Вена болезненно прореагировала на это нов-
з
шество .
Петр первым в России ввел обычай именовать себя на
манер древнеримских и византийских императоров, импе-
раторов и королей Европы и Римских Пап. Его стали назы-
вать по имени, вопреки древнему русскому обычаю вели-
чать своих государей по имени и отчеству.
На 1721 год пришлось и второе, может быть, еще более
существенное для социальной, политической и культурной
жизни событие, логично вытекавшее из первого. В России
было официально отменено патриаршество. Существовав-
шей в допетровской Руси «симфонии» (термин А.В. Карта-
шова)4 светской и церковной власти — царя и патриарха —
пришел конец. Фактически переставшая существовать еще
в середине XVII века при отце Петра царе Алексее Михай-
ловиче, «симфония» в 1721 году перестала существовать
и юридически. На смену патриарху пришел Священный
Синод, превратившийся в одно из учреждений реформиро-
ванной Петром государственной системы. Измененный или
точнее, расширенный первым российским императором це-
ремониал коронации должен был подчеркнуть оформлен-
ное теперь законодательно единоначалие государственной
власти и новую роль государя в государстве.
В дни коронационных торжеств облик столиц, но прежде
всего Москвы преображался. Здания, расположенные на
улицах, связанных с торжественным церемониалом, укра-
шались тканями, флагами, символами императорской влас-
ти, декоративными сооружениями, освещались празднич-
ной иллюминацией. Впервые введенное в обычай Петром
по случаю торжественного празднования военных побед со-
оружение триумфальных арок стало обязательной частью
коронационных празднеств.
На протяжении столетий менялась топография праздни-
ка. До коронации Александра I престолонаследник, еще не
ставший официально императором, останавливался во
дворцах Немецкой слободы, где в петровское время начал
формироваться новый центр Москвы, и только после воз-
ложения короны, принятия царских регалий и совершения
таинства миропомазания в Успенском соборе, переезжал
в Кремлевский дворец. При Александре I местом пребыва-
ния монарха до коронации стал Петровский дворец, откуда
по Петербургскому шоссе через Тверскую заставу празд-
ничный кортеж следовал в Кремль.
Содержательное значение въезда в Москву со стороны Пе-
тербурга, указывавшее на связь двух столиц, символизиро-
вавших два начала российской истории — национальное
и европейское — заставило сохранить без изменений став-
ший за полтора столетия традиционным маршрут торжест-
венной процессии даже после прокладки железной дороги
Москва—Петербург, когда император со свитой прибывали
3 Там же С. 237,247.
4 См. его работы: Карташов А.В. Воссоздание Святой Руси. М., 1991(ре-
принт издания одноименной книги. Париж, 1956; его же. Церковь. Исто-
рия Россия. Статьи и выступления М., 1996.
189
2 Город мак художественный организм
Москва. Иллюминация здания
Большого Театра и Театральной
площади. 1856, проект А. Кавоса.
Хромолитография по рисунку
В. Садовникова
в древнюю столицу поездом, а не в каретах по шоссе. Вызван-
ное строительством железной дороги изменение маршрута
не внесло изменений в традиционный путь императорского
кортежа в Кремль. Символика въезда в Москву со стороны
Петербурга оставалась настолько семантически значимой,
что изменения коснулись лишь пути от станции железной
дороги до Петровского дворца. Это, в свою очередь, косну-
лось расширения территории строительства приуроченных
к коронации сооружений. Потребовались дополнительные
павильоны для торжественной встречи и проводов монарха.
Местом их сооружения стали железнодорожные станции,
на которые прибывал в Москву и откуда отбывал в Петер-
бург императорский поезд.
Коронационные празднества начинались торжествен-
ным въездом в Москву со стороны Петербургского шоссе.
На всем протяжении Тверской улицы от Тверской заставы
до Красной площади по пути следования императорского
кортежа стояли приветствовавшие его войска.
До коронации Александра I прибывший из Петербурга
в Москву императорский кортеж следовал по Тверской
улице до Красной площади, перед Никольской башней
Кремля сворачивал на Никольскую улицу и продолжал
путь до Немецкой слободы, чтобы затем, к торжеству коро-
нования и миропомазания вернуться на Красную площадь
и в Кремль. При Александре I, т. е. с того момента, когда Пе-
тровский дворец стал местом первоначального пребывания
императора и его свиты, путь императорского кортежа
в Кремль сократился. Главенствующее значение Тверской
улицы как трассы следования императорского кортежа
в Кремль сохранилось. Сохранилось и значение Тверской
улицы как основного места строительства павильонов, где
августейшую чету приветствовали представители разных
ветвей власти. Места, где первоначально возводились три-
умфальные ворота, а позднее павильоны, на протяжении
почти двух столетий оставались неизменными. Они стави-
лись у въезда в Москву у Тверской заставы, на пересечении
Тверской улицы с Садовым и Бульварным кольцом, у Вос-
кресенских ворот, на Красной площади у Никольских ворот
и на Соборной площади.
Как бы ни различались между собой концепции царство-
ваний от Петра до Александра I, различия оставались вто-
ростепенными по отношению к главному, что объединяло
идеологию всех царствований: примат государственно-им-
перской идеи. Господствующая ориентация на Древний
Рим и европеизм, будучи основой государственной полити-
ки, оставались таковыми и в политике архитектурно-худо-
жественной. Сохранялся неизменным и главный тип зда-
ний, служивший олицетворением государственной концеп-
ции, включая и государственную политику в области
архитектуры — триумфальные ворота.
Поворот в области официальной идеологии и изменения,
ставшие выражением официальной политики в области ар-
190
2.4 ВРЕМЕННЫЕ ПОСТРОЙКИ И АРХИТЕКТУРА МАЛЫХ ФОРМ
хитектуры, которыми ознаменовалось царствование Нико-
лая I, не могли не повлиять на стиль и тип коронационных
построек, бывших непосредственным выразителем государ-
ственной концепции. За изменением стиля, прекращением
строительства триумфальных ворот, переходом к возведе-
нию павильонов в русском стиле стояла не просто смена ху-
дожественных предпочтений и обращение к иной архитек-
турной традиции. За этим скрывался мировоззренческий
переворот, который пережила каждая из прошедших через
революции и катаклизмы начала XIX столетия европейская
страна: Франция — Великую Французскую революцию,
Россия — восстание декабристов.
Новый период в истории страны, начало которому было
положено восстанием декабристов и приходом к власти им-
ператора Николая I, а конец гибелью Николая II и Россий-
ской империи, подобно петровскому периоду, при всем раз-
личии в концепциях отдельных царствований, обладает бес-
спорной общностью в области государственной политики
и политики в области архитектурно-градостроительной дея-
тельности. Родовые черты, как и в петербургский период
российской истории, вновь оказываются значительнее раз-
личий. Последние выступают как вариации единого целого,
объединенного понятием официальной народности. Ее ем-
кая формула оставалась значимой для всех царствований:
Николая I, пытавшегося изменить Россию, не меняя ее со-
циально-экономических основ, великого реформатора
Александра II, противника реформ Александра III, Нико-
лая II, грезившего о народной православной монархии, чем-
то напоминавшей Московское царство времени Алексея
Михайловича (в честь Алексея Михайловича — любимого
царя Николая II наследника цесаревича нарекли Алексеем).
Новое содержание кардинально переосмысленной госу-
дарственной идеи находит выражение в столь же кардиналь-
ном пересмотре стиля и характера убранства столиц в дни
коронационных торжеств. При его создании архитекторы
обращаются к наследию народного деревянного зодчества
и древнерусской архитектуры. Только с ними ассоциируется
начиная с воцарения Николая I национальное начало. Но-
вым представлениям не отвечал ни прежний тип коронаци-
онных сооружений в виде триумфальных ворот, ни основан-
ные на античной традиции их стиль и содержательность.
Отвергнутый Петром I религиозно-государственный идеал
Древней Руси возрождается при Николае I. Россия пережи-
вает процесс противоположный пережитому ею в XVIII
и первой четверти XIX столетия. Ставшие при Петре I осно-
вой государственной политики в области культуры и искус-
ства европеизм и абсолютизация классической традиции,
при Николае I подверглись очередному пересмотру.
Выполненное к коронации Николая I убранство Москвы
еще отражало ценности и концепцию предшествующего
царствования. Новые идеалы не успели отлиться в закон-
ченную доктрину; она только складывалась. Русский стиль
восторжествовал в убранстве Москвы лишь во время коро-
нации Александра II. Такое отставание на одно царствова-
ние в стиле коронационных построек — не первый случай
в истории российских коронационных торжеств. Нечто по-
добное произошло во время коронации Екатерины II. Тогда
тоже коронационные постройки были выполнены в соот-
ветствии с господствовавшим в царствование Елизаветы
Петровны стилем барокко, хотя сменившая ее на троне им-
ператрица вошла в историю отечественного искусства сво-
ею приверженностью классицизму.
К коронации Александра II Москва украшалась по про-
ектам архитекторов Н.А. Шохина, Н.Д. и М.Д. Чичаговых,
М.Д. Быковского, Д. Кольбе, А. Мартынова. Кроме тради-
ционно бывших средоточием торжественного шествия
и приуроченных к коронованию народных гуляний Твер-
ской улицы, Красной площади и Кремля, торжество рас-
пространилось на Ходынское поле. Там прошли военные
смотры и парады. Девичье поле было избрано местом про-
ведения посвященного коронации народного праздника.
К коронации Александра II было приурочено также тор-
жественное открытие восстановленного после пожара по
проекту архитектора А. Кавоса Большого театра. Этим бы-
Москва. Иллюминация здания
Большого Театра в день
коронации Александра III, 1881.
Литография конца XIX века
191
2 Город как тожественный организм
Москва. Иллюминация колокольни
Ивана Великого в день коронации
Александра III, 1883.
Литография конца XIX века
ло положено начало еще одной традиции: включать в состав
коронационных торжеств открытие важных общественных
зданий или празднование приуроченных к ним других об-
щегосударственных событий. Присутствие императора
придавало каждому из них особенную значимость.
Сходная ситуация повторилась во время коронации Алек-
сандра III, присутствовавшего на церемонии освящения хра-
ма Христа Спасителя. В рамках связанных с Александром III
коронационных торжеств состоялось открытие первых деся-
ти залов Исторического музея. К состоявшейся в 1896 году
коронации Николая П была приурочена Всероссийская ху-
дожественно-промышленная выставка в Нижнем Новгоро-
де. Последнюю из всероссийских дореволюционных выста-
вок, проведенную в 1913 году в Киеве, приурочили к важней-
шим с точки зрения официальной идеологии юбилейным
торжествам в память 300-летая Дома Романовых.
Коронационные павильоны второй половины XIX века
проектировались по общей схеме. Все они завершались ша-
трами. Шатровые завершения павильонов отсылали к на-
циональной традиции в ее двух основных содержательных
и формообразующих основах. Шатер, воспринимавшийся
как символ национальной формы, был широко распростра-
нен в русском стиле, поскольку он ассоциировался с одним
из наиболее ярких выражений национального начала,
представленного шатровыми храмами и колокольнями
XVI-XVII столетий и деревянными церквами Севера.
С изменением типа и стиля коронационных построек
уходит в прошлое связанная с ними эмблематика и компо-
зиции, основанные на сюжетах, заимствованных из антич-
ной мифологии и истории. Изменился и характер малых
форм, украшавших улицы и площади, включаемых в орби-
ту праздничного пространства коронационного праздника.
Резко уменьшилась, а затем и совершенно исчезла восхо-
дящая к средневековью практика украшения фасадов до-
рогими тканями и коврами. Их заменили зелень, флаги, хо-
ругви, символико-декоративные композиции из тканей,
воссоздававших один из символов царской власти — гор-
ностаевую мантию. Вошли также в употребление новые
мотивы, не связанные непосредственно с формами древне-
русской и народной архитектуры. Это общеевропейские
мотивы праздничного убранства, приноровленные к нуж-
дам и потребностям оформления коронационных тор-
жеств. Мачты, щиты, колонны и обелиски, увенчанные
коронами, украшенные знаменами, штандартами и ориф-
ламами (большими флагами, натянутыми на штанги), ши-
роко использовались в декоративных композициях в каче-
стве самостоятельных мотивов в самых разнообразных
комбинациях.
В комплект наиболее важных часто употреблявшихся мо-
тивов входили также общепонятные, связанные с прослав-
лением монарха и монархии символы: государственный
герб России, гербы Москвы и царствующего дома Романо-
вых (грифоны), короны, шапка Мономаха, вензеля царству-
ющей четы и членов императорского дома, звезды и солнца.
Изображение звезд могло расшифровываться как вифлием-
ская звезда и символически как знак благоденствия и обнов-
ления, которое сулит новое царствование. Примерно тот же
смысл выражали электрические солнца. Это символ процве-
тания и одновременно — восхищения техническим прогрес-
сом. Все названные мотивы повторялись сотни, может быть,
тысячи раз. Они украшали дома, павильоны, включались
в композиции колонн и обел сков, мачт, щитов. Получили
распространение краткие надписи, своего рода лозунги.
К числу использовавшихся бесчисленное множество раз от-
носились начальные слова государственного гимна: «Боже,
Царя храни». Несколько реже использовалось словосочета-
ние: «Слава, во веки веков, слава».
Праздничное убранство придавало районам, где развора-
чивались торжества, далекий от обыденности, празднич-
ный, непохожий на привычный, облик. Кроме того, празд-
ничный город преображался вечером. В дни торжеств появ-
лялись два включенных в обычное пространство новых
города — дневной и ночной.
Во время коронации Александра II сказочно преобрази-
лась Петровская площадь с Большим театром. Ее простран-
ство по периметру было обнесено невысокой аркадой. Вы-
гороженная из остального пространства городского центра
площадь Искусств выглядела особенно эффектно с наступ-
лением темноты. Аркада не просто украшала площадь. Она
служила несущей конструкцией для светильников устроен-
ной здесь иллюминации.
Коронации Александра III и Николая II зафиксировали
важнейший для исторического облика городов России
факт. В начале 1880-х годов в России родился новый вид
временной праздничной архитектуры — архитектура элект-
рического света. Первоначально он использовался только
в исключительных, торжественных случаях, каким и была
коронация. Тогда же зародилась практика выделения с по-
мощью электрического света самых важных в смысловом
отношении зданий. В Москве в числе первых начали под-
свечивать освященный в дни коронации Александра III
храм Христа Спасителя.
Убранство древней столицы во время коронования двух
последних государей восхищало современников чрезвы-
чайной щедростью использования бывшего тогда чудом
192
2.4 ВРЕМЕННЫЕ ПОСТРОЙКИ И АРХИТЕКТУРА МАЛЫХ ФОРМ
Москва. Павильон у Триумфальных
ворот. 1896, арх. Ф.О. Шехтель.
Фотография конца XIX века
Москва. Проект колонны у Тверской
заставы к коронации Николая II.
1896, арх. Ф.О. Шехтель
и Л.Н. Кекушев
193
2 Город как художественный организм
Короиациоииый павильон на станции
Одинцово близ Москвы.
1896, арх. Ф.О. Шехтель.
Фотография конца XIX века
194
2.4 ВРЕМЕППЫЕ ПОСТРОЙКИ И АРХИТЕКТОРА ПАЛЫХ ФОРМ
/истъ^
«НТХ;1Ц1ОНН1|1Н НАШ ИЯРФДИйГ^ ГШНЬА
и хоамитах «т.
О и и с а и ii* плана.
1. !!nr>paro|iCKil «аеилктс*.
S. Згград* дл нпчотмич* лнч*.
3. Эстрад* для уГ.двви.
4. Mlicrrt для «(мч^есм .Квлр<«жче»||«- мгми*
5. Цврк*.
fl. Театр* .Вгсп>-Кр*гн*' я а11вм* Царгвмч*’.
7. тоже .Гуесжжя сидьв* XVI crejfcria*.
Я. гчвг -Vjwcitic Орлы и* Кпнкал*.* вомиоя найтовам*.
Я. тоже Jloxowjvnic Ар1вняма,а иаптомниж.
*!<>. Ппидумшыя Map*.
II. Нянпдрлм* для Ми-*н1д я* м4мвап. взлвусци с* аревятстя!
Я.'Я я ХОЖДСНЬ* ЛЯ нряхями ПО rOpBlORTKIt-WUMV мятгдж*
13 Карусели.
13. Кжчедя.
II. II t-сч'мяякп. Ма1чапля«*п1й то|<ъ, хор* >11пдся|.жп«*в 4ч»кус
мина, M3.lBiy|it«, Г0|пв1мн.1 я У Ст* мн с*, представ 1ГП1Л е* гоА.»-
яямн н яр
1Г». Оркестры.
|fl. Мячти для лмтл м яроалми
17. Гожечямяя.
18. Гайки.
Г.1. Потру mtn.
SW. Фмврпчяыг хороподи.
ПЕТРОВСКОЕ ШОССЕ.
Москва. План народного гуляния
иа Ходынском поле в честь
коронации Александра III.
1883, арх. Ф.О. Шехтель
по идее М.В. Лентовского.
Литография конца XIX в.
техники электричества. Яркость и светозарность электри-
ческой иллюминации — «электрические солнца» — прида-
вали особенное великолепие вечерней Москве, вызывая не-
поддельный восторг и изумление. «Около 8 час. вечера весь
Кремль осветился. С последним ударом 9 часов на Спас-
ской башне, как бы по мановению волшебного жезла вспых-
нула сверху донизу колокольня Ивана Великого. Иллюми-
нованы были все архитектурные линии кремлевских башен
и стен... башни освещались еще цветными бенгальскими ог-
нями, сиявшими из окон, и электрическими вращающими-
ся солнцами, которые бросали снопы ослепительного света
из верхнего яруса каждой башни.
Против самого Дворца на Москве-реке бил роскошный
фонтан, устроенный г. Листом, а около Тайницкой башни
кидал в воздух свои громадные струи другой фонтан... Цер-
ковь Василия Блаженного была иллюминована по всем из-
гибам ее причудливых архитектурных линий-
По всей Красной площади в длину приблизительно бо-
лее чем на сто сажен тянулись леса, специально устроенные
для иллюминации. Посередине эти леса в виде громадной
арки огибали памятник Минина и Пожарского; над аркой
возвышался громадных размеров двуглавый орел; по бокам
арки — львы. Направо и налево, соединенные галереей
столбиков и звезд высилось по три башни; между первою от
памятника и следующими — громадные арки, посреди кото-
рых помещены вензеля Их Величеств. На Красной площа-
ди, между двумя башнями над входом Исторического музея
горел огромный, в 3 этажа, щит с двуглавым орлом посере-
дине. Вправо от Воскресенских ворот, на Историческом му-
зее блестел огромный герб Москвы, а со стороны Воскре-
сенской площади красовался громадный щит, в верхние три
этажа, окруженный звездами, с короной наверху и с вензе-
лями Их Величеств посредине.
Роскошно освещенная арка вела в Александровский сад.
По деревьям было развешено множество шкаликов, перели-
вающихся всевозможными цветами. На перекинутых через
аллею проволоках — тысячи разноцветных лампочек.
Не менее великолепна была иллюминация некоторых зда-
ний вне Кремля, особенно дома генерал-губернатора на Твер-
ской... На всей площади было светло как днем... Тверской, Ни-
китский и Пречистенкий бульвары были освещены в 2 ряда
линиями из звезд. Третий ряд шел по левой стороне бульвара...
Весь фасад Большого театра был унизан бесчисленным
множеством лампочек, из которых образовался посредине
огромный орел. Вокруг всей площади огненная гирлянда.
Перед Большим театром громадная иллюминация с элект-
рическим солнцем. Театр Лентовского был освещен сверху
донизу газом: гербы, щиты, вензеля и внизу надпись: «Бо-
же, царя храни» из саженных букв. Малый театр был также
сплошь иллюминован...
На Петровке обращал на себя внимание богато украшен-
ный дом Самарина... Здание Петровских линий было осве-
щено электрическими лампами, а дом Кредитного общества
украшен большим щитом с вензелем Их Величеств.
195
Z Город иаи художественный организм
ТЕАТРЪ.
Москва. Народное гулянье
на Ходынском поле. Литография
по рисунку Н.П. Чехова. 1883 г.
Москва. Праздничные постройки
иа Ходынском поле. Литография
по рисунку Н.П. Чехова. 1883 г.
На Кузнецком мосту ряд роскошных магазинов был укра-
шен флагами и увешан всевозможных цветов лампочками
и фонариками...»: «Декорация Арбатской площади представ-
ляла один из наиболее удавшихся эффектов иллюминации.
Фантастический храм среди площади ярко сиял разноцветны-
' В память священного коронования Их Императорских высочеств
в Москве 15 мая 1883 г. Художественно-литературный коронационный
альбом. О.И. Лашкевич. СПб., 1883. С. 37
ми огнями из множества иллюминационных шаров, оказав-
шихся без сравнения эффектнее освещения шкаликами...»1
Особенно преображались благодаря обильному использова-
нию электрического света центр города и Москва-река. «Весь
город был залит огнями. Особенно хорош был вид с набереж-
196
2.4 ВРЕМЕННЫЕ ПОСТРОЙКИ И АРХИТЕКТОРА МАЛЫХ ФОРН
Петербург. Арка, сооруженная иа
Невском проспекте по случаю приезда
в Петербург Муззафар-ад-ип-Шаха.
1902 г. Фотография начала XX века
ной Замоскворечья на светозарный Кремль, огненные очерта-
ния которого выступали на темном небе во всех архитектур-
ных подробностях. Электрические солнца отражались в воде
длинными лунными столбами, а вся река была подернута
сверкающею рябью, словно насечкой из червонного золота.
Узкие, лазурные снопы электрического света прорезывали си-
ний свод неба и вызывали яркие силуэты Румянцевского му-
зея, храма Христа Спасителя и других зданий»'. «С другой
стороны Замоскворечье сияло щитами на домах, противоле-
жащих Кремлю и огненными фестонами, украшающими всю
набережную. Огненное царство отражалось в воде»2.
Совершенно менялся в дни коронационных торжеств вид
Красной и Соборной площадей. Их убранство подчинялось
ритуалу торжественного въезда императорского кортежа
в Кремль и выхода из Успенского собора после завершения
церковного обряда венчания на царство. К коронованию
Александра III на Красной площади у Кремлевской стены
между Никольскими и Спасскими воротами была сооружена
эстрада, где размещался хор из 10 000 воспитанников москов-
ских учебных заведений, провозглашавший здравицу и сла-
вивший императора. Для наблюдения за церемонией выхода
из Успенского собора и шествия во дворец после совершения
церковного обряда на Соборной площади несколькими ам-
фитеатрами располагались трибуны. Один из амфитеатров
охватывал Соборную площадь от Благовещенского собора до
церкви 12 апостолов, второй огибал колокольню Ивана Вели-
кого, третий амфитеатр, самый великолепный, украшенный
богатой резьбой, находился против Успенского собора. Путь
торжественной процессии был выгорожен невысокими пери-
лами. Присутствовавшее в убранстве древней столицы пере-
избыточное славословие императора и имперской мощи Рос-
сии достигло апогея на торжественном приеме в Грановитой
палате. Здравицы, провозглашавшиеся в честь Александра
III, императрицы, императорского дома, проходили под гром
пушечных выстрелов. Во время обеда была исполнена торже-
ственная кантата «Москва» (стихи А. Майкова, музыка
П.И. Чайковского). Этот гимн официальной идеологии сла-
вил российское воинство, подтверждая, что политика России
и в XIX века вдохновлялась представлением о Москве как
о вселенском центре христианства (древняя столица России
сравнивается с исторической родиной христианства — Пале-
стиной) и о Москве как о Третьем Риме:
Ты для всех теперь для восточных стран
Што звезда взошла Вифлемская,
Во своей святой каменной Москве!
Возлюбил тебя и избрал Господь —
Повязать тебе Константинов меч
И венчаться венцом Мономаховым,
6 Альбом священного коронования Его Императорского Величества
Александра III и Ее Императорского Величества императрицы Марии
Федоровны 15 мая 1883 года. Изд. газеты А Гатцука. М., 1883. С. 14-15.
7 В память священного коронования... С. 37.
197
Z Город иаи художественный организм
Хабаровск. Триумфальная арка
в память о пребывании в городе
наследника-цесаревича, будущего
императора Николая П. 1891 г.
Открытка конца XIX века
Москва. Спасательная будка
на Москворецкой набережной.
Начало XX века.
Фотография начала XX века
Петербург. Проект станции коиио-
железной дороги на Петербург-
ской стороне и Васильевском
острове. 1870 год
Сирых быть тебе да защитником,
Поплененных быть избавителем,
Веры правый быть поборником!
О Москве ж твоей се пророчество:
Пали два Рима — третий стоит, —
А четвертому не быть»1.
' Цит. по: Альбом священного коронования Его Императорского Величе-
ства государя императора Александра III Александровича... С. 14.
Народные гулянья во время двух последних коронаций
проходили на Ходынском поле. Территория эта была выбра-
на не только из-за близости к Москве, но, возможно, и бла-
годаря историческим воспоминаниям о решающей победе
над Лжедмитрием и об устроенном здесь Екатериной П тор-
жественном праздновании Кучук-Кайнарджийского мира.
198
2.4 ВРЕМЕННЫЕ ПОСТНИКИ И ДИИТНПМ ИНЫХ ФОРМ
Это не исключало внутренней полемики между стилем и со-
держанием праздничных сооружений конца XVIII и конца
XIX века. Убранство Ходынского поля в 1883 и 1896 годах
с обильно украшенными резьбой постройками в русском
стиле (в одном из описаний они сравниваются с русским
кружевом) разительно контрастировало с готико-классиче-
ским стилем построек, сооруженных столетием раньше по
случаю знаменитого празднества Екатерины. Дававшиеся
во время народного гулянья на Ходынском поле в рамках
коронационных дней 1883 года праздничные представления
и карнавальное шествие также выглядели антиподом прохо-
дившего более века назад во время коронации Екатерины II
карнавального шествия «Торжествующая Минерва». Карна-
вал екатерининского времени основывался на сюжетах, за-
имствованных из античных мифов и аллегориях иконологи-
ческих справочников. Минерва — это императрица. Шест-
вие заканчивалось изображением золотого века Астреи,
который наступит с восшествием на трон российской Ми-
нервы — Екатерины II.
По созданному М.В. Лентовским сценарию в мае 1883
года на Ходынском поле вырос ансамбль в русском стиле из
четырех театров. В них давались пьесы: «Русская свадьба»,
«Иван-царевич», «Русские орлы на Кавказе», «Возрожде-
ние арлекина», «Весна-красна». Главными героями пьес вы-
ступали персонажи русских народных сказок. «Русские ор-
лы на Кавказе» представляли фольклоризированный вари-
ант повествования о завоевании Кавказа. «Весна-красна»
повторяла сюжет одноименного аллегорического шествия,
«идеей которого было образно представить постепенное
развитие этого всевоскресающего времени года, победу
жизни и добра. За крылатыми герольдами следовали жуки
и кузнечики, царица пчел, колесница богатыря Микулы Се-
ляниновича, окруженная муравьями, русский богатырь До-
брыня Никитич, поражающий трехглавого Змея Горыныча
и т.п. Шествие заканчивалось медведем, журавлем и рус-
ским хором с песнями и плясками»1. Это на самом деле был
народный праздник и праздник для народа, предлагавший
привычные для него и любимые им жанры и сюжеты.
Таким образом, сто лет спустя после екатерининского
маскарадного шествия тоже организуется красочное шест-
вие, аллегорически представляющее благоденствие России,
которое наступит с приходом к власти нового государя.
Но герои аллегории конца XIX века не античные боги,
а русские былинные богатыри и любимые герои народных
бродячих театров — медведь, коза и т. д.
Особенной тщательностью отличалась программа празд-
ничного убранства древней столицы, приуроченного к ко-
ронованию последнего российского императора. Как обыч-
но, оно состояло их трех частей — оформления железнодо-
рожных станций, куда прибывали и откуда отъезжали
члены августейшей фамилии, Ходынского поля, где пред-
полагалось провести народное гулянье, и территорий
Москвы, которым предстояло стать средоточием праздне-
ства. По разработанному Городским управлением плану
территория, где разворачивалось праздничное действо, пре-
вратилась в объединенное общим замыслом единое празд-
ничное пространство. Оно было разделено на восемь участ-
ков; убранство каждого из них поручалось одному из мос-
ковских архитекторов1 2.
Особенную красоту придавало вечерней Москве богатое
и многообразное использование иллюминации. На этот раз
она, как и архитектурное убранство улиц, перешагнула
привычные рамки Тверской и центральных площадей,
захватив Мясницкую улицу до Каланчевского переезда,
стену Китай-города, Китайский проезд и даже Воробьевы
горы. Декорированные «шатрами, мачтами и другими ук-
рашениями в древнерусском стиле» Москворецкий и Ка-
менный мосты, «одетый в гранит берег», устои обоих мос-
тов нарядные днем вечером выглядели эффектно вдвойне:
впечатление многократно усиливалось благодаря удвое-
нию отражавшейся в темной воде Москвы-реки сиявшей
огнями картины3.
Праздничное убранство города создавалось не только
средствами архитектуры и всех разновидностей предметно-
пространственных искусств — живописи, скульптуры, всех
разновидностей прикладного искусства, иллюминацией.
Оно входило частью в грандиозное праздничное действо,
создававшееся самыми разнообразными средствами. Среди
них архитектура в привычном значении слова и архитекту-
ра света (со второй половины XIX столетия — электричес-
кого света) составляли хотя и важную, но одну из многих
составляющих. Атмосферу и облик праздничного города во
многом определяла праздничная толпа, звон колоколов
всех московских храмов, военные парады, салюты, народ-
ные гулянья, разворачивавшиеся у каждого из павильонов
или трибун действа, сопровождавшиеся торжественными
речами и выступлениями народных хоров.
Трагедия, которой обернулось связанное с началом цар-
ствования Николая II народное гулянье на Ходынском по-
ле, явилась грозным предвестием трагической судьбы по-
следнего российского императора и кровавых событий, ра-
зыгравшихся в стране 20 лет спустя
Художественная интеллигенция, условно говоря, мирис-
кусснического направления, активно участвовавшая в фор-
мировании городской среды начала XX века, не разделяла
восторгов массовой печати по поводу великолепия празд-
ничного убранства, приуроченного к коронационным тор-
жествам. Свойственное мирискуссникам неприятие массо-
вого, с их точки зрения, неэстетического, не могущего быть
причисленным к высокому искусству, распространяется
и на выражаемый этим убранством смысл. Праздничное уб-
ранство вызывает у них раздражение тем, что разрушает
строгость прекрасных линий петербургского ампира. Ха-
рактерно в этом смысле сформулированное С.Волконским
отношение к праздничному убранству Петербурга по слу-
чаю исключительно широко праздновавшегося в России
300-летия дома Романовых. «Je hais le mouvement que
deplace les ligne. Никогда этот стих Бодлера не вставал пе-
редо мной с такой горькой убедительностью...
Я ехал домой. Петербург в ту ночь готовился к иллюми-
нации. Столица облекалась в кумачовую порфиру и колен-
коровый горностай; гранитные тумбы чугунной решетки на
набережной Мойки одевались в деревянные коробки;
под аркой Главного штаба колыхались гирлянды электри-
ческих лампочек; на фасадах развивались флаги; вокруг ве-
ликолепного египетского ампира дверей здания Штаба
войск красные тряпки от ветра надувались и извивались
как юбки вокруг ног деревенской бабы... И только гиганты
эрмитажного крыльца, лоснясь полированной гладью своих
гранитных тел, величаво несли тяжесть своей ноши и не-
движные стояли в морозном трепете северной ночи...» Je
hais le mouvement que deplace les lignes»4.
1 Альбом священного коронования... С. 20.
2 Архитектурные мотивы убранства Москвы в дин коронационных тор-
жеств // Строитель, 1896. № 10-12. Столб. 397-438.
3 Архитектурное убранство Москвы... Столб. 397-438.
1 Добавится сноска
199
2 Город как тожественный организм
2.4.3
Выставочные комплексы
В отличие от коронационных
построек, создававшихся по государственному заказу и вы-
ражавших официальную идеологию, вторая важнейшая по
меркам содержательности и архитектурно-художественной
значимости группа временных сооружений — выставки — со-
здавалась по инициативе и выражала настроения иной соци-
альной группы. Во второй половине XIX века она преврати-
лась в силу, непосредственно влиявшую на застройку горо-
дов. Это местные власти и купечество. Усилиями первых и во
многом на средства вторых велось строительство. Еще одна
группа, тесно сотрудничавшая с городскими властями и про-
свещенным купечеством, — профессура, ученые. Вместе они
сплотились в неформальное сообщество, заявившее о себе
как самостоятельная по отношению к центральной государ-
ственной власти инициативная и созидательная социальная
сила. Программу ее деятельности сформулировал председа-
тель Московской городской-д^мы, крупный русский ученый,
философ Б.Н. Чичерин. На торжественном обеде, данном
представителями городских властей во время коронации
Александра III в Москве, он выступил с призывом к едине-
нию, развитию самодеятельности и инициативы, подчерки-
вая, что только таким образом может развиваться освободив-
шаяся от крепостного права Россия и будут плодотворными
реформы прежнего царствования1.
Общественной инициативе и самодеятельности местных
властей обязан ряд важнейших для страны начинаний.
В частности, такое явление, как выставки и выставочная ар-
хитектура, в России родились по инициативе и как одно из
направлений деятельности научных обществ, инициативу
которых поддержали предприниматели и местные власти.
Этим объясняется, что век выставок не совпадает с веком
коронационных построек, рожденных потребностью в про-
славлении Российской империи и ее правителей, возник-
шей вместе с империей и вместе с нею прекративших суще-
ствование.
Мысль об устройстве промышленных выставок2 в Рос-
сии возникла как одно из звеньев протекционистских меро-
приятий, с помощью которых правительство стремилось
оживить развитие отечественной экономики, приспособив
крепостническое хозяйство к развивающимся товарно-де-
нежным отношениям. Первая выставка в России была про-
ведена в 1829 году.
Возникновение выставки, как хозяйственно-экономичес-
кого феномена, и выставки, как самостоятельного типа ар-
хитектурного творчества, разделено во времени. Второй
возник значительно позже первого. Несинхронность воз-
никновения одного и другого и наличие временного разры-
ва свидетельствовали, что, хотя в обществе ощущалась по-
требность в некоем социальном деянии, его значение не ка-
залось столь важным, чтобы вылиться в самостоятельный
архитектурный тип.
Тем не менее идея выставить образцы промышленных
товаров на всеобщее обозрение для публичного знакомства
1 Речь Чичерина содержала программудействий земских и муниципаль-
ных властей в условиях развивавшегося в России политического терро-
ра. «Старая Россия была крепостная, и все материалы были страдатель-
ными орудиями в руках мастера; нынешняя Россия — свободная, а от
свободных людей требуется собственная инициатива и самодеятель-
ность. Без общественной самодеятельности все преобразования прошед-
шего царствования не имеют смысла. Мы по собственному почину
с ними и усовершенствования производства отражала про-
исходившие в общественном сознании сдвиги. Она стано-
вилась своеобразным актом признания важности социаль-
ной роли людей, связанных с производством материальных
благ. Так заявляет о себе зарождение новых ценностей, свя-
занных с понятием народность. С этой точки зрения симво-
лично время и место устройства первой в мировом масшта-
бе выставки промышленных изделий. Она состоялась во
время Великой Французской революции в Париже, где тог-
да же решено было воздвигнуть первый в мировой истории
памятник народу, и что не менее важно — народу, свергнув-
шему монарха.
Выставка оформилась как самостоятельный тип архи-
тектурного творчества, когда производство материальных
благ было признано явлением историческим, а производи-
тель материальных благ — народ — был признан субъектом
истории. В России это произошло в пореформенный пери-
од одновременно с появлением других типов сооружений,
связанных с удовлетворением утилитарных нужд массово-
го потребителя.
Однако утилитарность выставки особого рода. Она осво-
бождена от удовлетворения прямых практических потреб-
ностей в жилье, покупке товаров, переездах. Возникнове-
ние выставок связано с мыслью о необходимости предста-
вить на общее обозрение образцы промышленных товаров,
продуктов земледелия и скотоводства в интересах развития
индустрии и сельского хозяйства. Утилитарная задача тем
самым приобрела идеологический смысл. Факт превраще-
ния практических изделий в объект специального рассмот-
рения, изучения, пропаганды, осмысления возвышает вы-
ставленные предметы над обыденностью, заставляя видеть
если не в каждом из них, то в целом, как плодах человечес-
кой деятельности, самостоятельный высокий смысл. С пре-
вращением обычного предмета в экспонат совершается пре-
вращение обыденного в идеологическое. Оба начала слиты
в функции выставок в нерасторжимом единстве. В этом
уникальность их природы, отличная по преимуществу от
идеологической функции родственного архитектурного ти-
па — музеев, и от идеологической функции родственных
выставкам кратковременностью бытия коронационных по-
строек.
Выставка оформилась в самостоятельный архитектур-
ный тип, только преодолев одностороннюю практическую
подчиненность целям повышения производительности тру-
да, усовершенствования технологии производства и улуч-
шения качества товаров. Только когда возникла социальная
потребность связать развитие индустрии, олицетворяемой
представленной на выставках продукцией, со всем ком-
плексом культуры — с просвещением, обучением, искусст-
вом, демонстрацией исторического прошлого и современ-
ного быта народов, а также когда возникло желание офор-
мить территорию выставки и способ представления товаров
в соответствии с праздничным времяпрепровождением,
должны сомкнуть ряды против врагов общественного порядка» (Речь
Б.Н. Чичерина, московского городского головы, 16 мая 1883 года. Этюд
из истории коронации в Москве. Berlin, 1883. С. 19-22).
2 О выставках см. подробнее: Кир-иченко Е.И. К вопросу о пореформенных
выставках в России как выражении исторического своеобразия русской
архитектуры второй половины XIX в. // Художественные процессы
в русской культуре второй половины XIX века. М., 1984 С. 83-136.
200
2.4 ВРЕМЕННЫЕ ПОСТРОЙКИ И АРХИТЕКТУРА МАЛЫХ ФОРМ
Политехническая выставка 1872 г.
в Москве. Павильон Морского отдела
на Кремлевской набережной.
Литография 1872 года
сделав пребывание на ней интересным и привлекательным
для специалистов и для профанов, выставка превратилась
в самостоятельный вид архитектурно-художественной дея-
тельности.
Выставка, подобно музею, возникает, кроме того, в ре-
зультате потребности в историческом осмыслении мира.
В музее господствует историчность как таковая. Знание
и осмысление собранных в музее экспонатов, помогая ос-
мыслению того, что было, благоприятствует осмыслению
существующего сегодня и сейчас. По сравнению с музеем
в собранных для выставки экспонатах сильнее акцент на
сиюминутность. Она создается и удовлетворяет потребнос-
ти в осознании своеобразия современного мира. И тут ока-
зывается, что мир в представлении человека второй поло-
вины XIX столетия является плодом его повседневной тру-
довой деятельности. Выставка моделирует представление
о мире, как о познаваемом, творимом и преобразуемом уси-
лиями, мыслью и талантом отдельной личности и коллек-
тивной личности (народа, нации, человечества).
В результате назначение выставки и чисто утилитарно,
и в ее высшем идейно-эстетическом назначении оказывает-
ся соотнесенным с понятием народности и с представлени-
ем о народе как творце истории. Идея народности легла
в основу воссоздаваемой выставками картины современно-
1 Комаров И.А. Первые всемирные выставки // Декоративное искусство
СССР, 1970. №9. С. 24.
го мира. Выставки второй половины XIX — начала XX века
превратились в наиболее последовательное выражение на-
родности в архитектуре.
Широчайший отзвук, который получила во всем мире,
не исключая России, организованная в 1851 году в Лондоне
Первая всемирная выставка, объясняется ее редким созву-
чием пронизывающему миропонимание второй половины
XIX столетия народолюбию общественного сознания и об-
щепринятых норм морали. Хотя официально лондонская
выставка именовалась «Великой выставкой промышленно-
сти всех наций»1, она стала родоначальницей иной тради-
ции. Суть ее в отказе от господствовавшего до сих пор на
национальных выставках показа одних промышленных из-
делий или сельскохозяйственных продуктов. На лондон-
ской выставке впервые была сделана попытка представить
роль и место деятельности народов в современном мире
и ход исторического развития мира. Самостоятельное зна-
чение в экспозиции Первой всемирной выставки приобре-
ли культурно-просветительные отделы, посвященные вос-
созданию типичных природных ландшафтов, животного,
растительного и водного царства, основных этапов истории
мировой культуры, олицетворением которых выступали
прославленные сооружения и ансамбли прошлых эпох. По-
явились разделы, посвященные современному искусству,
201
2 Город как тожественный органном
Политехническая выставка
в Москве. 1872 г. Генплан
науке, просвещению, пропаганде первых опытов улучше-
ния быта и жилищных условий народа.
В итоге, не утратив своей практической направленности,
выставка превратилась в общенародное просветительное
мероприятие, способное в доступной форме научно, на-
глядно, образно и увлекательно представить картину со-
временного мира. Понятие «научность» приобрело в XIX
веке значение качественной оценки. В распространении
научных знаний виделась важнейшая социальная преобра-
зующая сила. Просветительный пафос и научность выста-
вочной экспозиции столь же программны, как и ориента-
ция на наглядность и общедоступность. Эта особенность
выставки в Лондоне в равной мере восхищала славянофи-
лов и западников, представителей либеральной мысли
и народных демократов — А.С. Хомякова, Н.Г. Чернышев-
ского, В.В. Стасова1.
Еще одним новшеством Лондонской выставки наряду
с программно-просветительской ориентацией представле-
ния материала стала ее праздничность. В оформлении экс-
позиции и организации пространства выставки ставка была
сделана на элементы, придававшие ей характер всесослов-
ного общенародного гулянья. Таков третий аспект назначе-
ния выставки — праздничное времяпрепровождение. Про-
странство выставки проектировалось как пространство
праздника. Для создания праздничной атмосферы исполь-
зовались зелень, фонтаны, скульптура. Создавались специ-
альные зоны отдыха и аттракционы.
Тема промышленного производства и технического про-
гресса была представлена на Лондонской выставке не толь-
ко экспонатами. Самым впечатляющим, потрясшим вооб-
ражение всех видевших ее стало здание выставки — Хрус-
тальный дворец. Он был единодушно признан техническим
чудом своего времени и превратился в главный экспонат
выставки. Начиная с Первой всемирной выставки демонст-
рация технических достижений становится правилом. Па-
вильоны из стекла и металла, павильоны, сооруженные
с использованием новых типов металлических конструк-
ций приобретают значение главных выставочных экспона-
тов. Они превращаются в один из впечатляющих символов
времени и технического прогресса.
Момент восхищения техникой в XIX веке был чрезвы-
чайно силен. Вне этого обстоятельства не может быть поня-
та специфика выставок. После строительства Хрустального
дворца архитектура не только всемирных, но и националь-
ных, в том числе всероссийских выставок, превращается
в способ демонстрации новейших конструктивно-техничес-
ких достижений.
Но это лишь одна особенность выставочной архитектуры.
Другая заключалась в том, что выставки, подобно коронаци-
онным постройкам, принадлежали к типу временных соору-
жений, оказавших существенное влияние на архитектурно-
градостроительный процесс. С выставками в архитектуру
пришел новый тип ансамбля, основанный на павильонном
принципе организации пространства. По павильонному
принципу строились (об этом писалось в предшествующей
главе) больницы и институты. Однако по павильонному
принципу строился «внутренний ансамбль», не оказывав-
ший воздействия на облик улицы. В ансамбле выставок пе-
реосмысленные под воздействием новых потребностей чер-
ты пейзажного парка дворянской усадьбы со свободно рас-
положенными на его территории павильонами в разных
стилях органически сливались с приемами регулярности.
Необычность выставок как самостоятельного произведения
градостроительного искусства усиливалась необычностью
архитектуры выставочных павильонов, совершенно уни-
кальной, не имевшей аналогов в других типах архитектурно-
го творчества. Кроме того, выставки, несмотря на свой вре-
менный характер, во многих случаях имели конечной целью
создание долговременных сооружений из вечных материа-
лов — музеев, которые, как уникальные сооружения, суще-
1 Чернышевский в своем описании Первой всемирной выставке в Лондо-
не выделяет в качестве главной именно ее празднично-просветительную
функцию. «Изучение наглядным образом чрезвычайно успешно, легко
и привлекательно — вот основная мысль, породившая дворец (Хрус-
тальный. — Е.К.)... Сейденгемский Кристальный дворец должен знако-
мить посетителей своих с историей, искусствами и образом жизни древ-
них народов и европейской старины... он должен своими портретами
и бюстами представить посетителям замечательные исторические лица,
он должен представить им копии всех великих произведений скульпту-
ры и насколько возможно — живописи; знакомить их с образом жизни
и нравами отдельных народов этнографическими коллекциями... знако-
мить с приложениями жизни коллекциею машин всех родов; с ботани-
кою — живыми растениями южных стран и Нового Света; восстановить
допотопных животных и представить геологические коллекции так, что-
бы посетители наглядным образом узнали историю земного шара, нако-
нец, своими фонтанами... оранжереями, статуями, своим архитектурным
великолепием и разнообразием содержания он должен быть для всех
лучшим, привлекательнейшим местом отдыха и развлечения» (Черны-
шевский Н.Г. Поли. собр. соч. Т. XVI. М., 1953. С. 94-95).
Мысли Чернышевского о познавательной ценности выставок сродни
высказанным несколько десятилетий ранее соображениям Гоголя о цен-
ности застройки улиц в разных стилях, в которой он увидел летопись
мира, познаваемого наглядно, без помощи книг.
В.В. Стасова восхищает благородство социальной функции выставок
и музеев как инструмента усовершенствования общества «А еще ли не
общественная польза и общественное дело лежат во всех европейских
учреждениях... (имеются в виду выставки и музеи. — Е.К.)... Это орудия
нового времени, развивающие и окрыляющие современную мысль».
(Стасов В.В. Собр. соч. Т. 1., отд. II. СПб., 1904. С. 263).
202
1А ВРЕМЕННЫЕ ПОСТРОЙКИ И АРХИТЕКТУРА МАЛЫХ ФОРМ
Политехническая выставка
1872 г. Фотографический
павильон.
Фотография конца XIX века
Политехническая выставка
1872 г. Сельский питомник
для детей.
Фотография конца XIX века
2 Город как тожественный организм
Всероссийская художественно-
промышлеииая выставка 1882 г.
в Москве. Литография 1882 года
ственно влияли на облик и содержательность центров сто-
личных и провинциальных городов.
Прямую зависимость между отменой крепостного права
и появлением в России выставок как самостоятельного типа
архитектурного творчества и феномена, рожденного общест-
венной самодеятельностью и частной инициативой, под-
тверждает первая из них, Этнографическая. Она была орга-
низована в 1867 году созданным в 1863 году при Московском
университете Обществом любителей естествознания, антро-
пологии и этнографии. Разработанная московской профес-
Промышлениая,
сельскохозяйственная и кустарная
выставка 1880 г. в Херсоне.
Литография
сурой программа выставки носила научный и просветитель-
ный характер. Ее устроители, взяв за образец соответствую-
щие разделы Всемирной выставки в Лондоне, попытались,
используя занимательность и художественную выразитель-
ность экспозиции, закрепить в народе пробудившийся инте-
рес к национальной истории, сделать так, «чтобы он из про-
стой любознательности перешел в серьезное изучение... Му-
зеи и выставки принадлежат к числу самых могучих средств
для народного образования. Представляя сначала одну толь-
ко привлекательную сторону предмета и удовлетворяя любо-
знательность без всякого труда, выставки и музеи стоят на
уровне всякого, всем по плечу: они столько же интересны для
специалиста, как и неученого человека... Интерес к знанию
в народе есть залог того, что и серьезная наука явится и сде-
лается необходимостью каждого»1.
Роль Этнографической выставки для России сравнима
с ролью Первой всемирной выставки в Лондоне в мировом
масштабе. Открытие ее было приурочено к празднику осно-
вателей русской письменности — Кирилла и Мефодия.
Обычай устраивать выставки к юбилеям и знаменательным
датам укоренился. А опыт устройства Этнографической вы-
ставки оказался настолько успешным, что через пять лет то
же общество организовало в 1872 году грандиозную, всерос-
сийскую по размаху Политехническую выставку в Москве,
1 Всероссийская этнографическая выставка, устроенная Императорским
обществом любителей естествознания, состоящим при Московском уни-
верситете, в 1867 году. М., 1867. С. 8-10,30.
204
2.4 ВРЕМЕННЫЕ ПОСТРОЙКИ И АРХИТЕКТУРА ПАЛЫХ ФОРМ
Всероссийская художественно-
промышленная выставка 1896 г.
в Нижнем Новгороде. Общий вид.
Литография 1896 года
приурочив ее открытие к 200-летию со дня рождения Петра
I. По случаю празднования 300-летия царствующего дома
Романовых в 1913 году прошла Всероссийская выставка
в Киеве и ряд выставок в губернских городах России — Ко-
строме, Ярославле, Хабаровске и др.
Собранные к Этнографической выставке экспонаты легли
в основу Этнографического музея. Экспонаты, собранные
к организованной позднее Антропологической выставке, по-
ложили начало Антропологическому музею. Политехничес-
кая выставка дала жизнь остающимся и по сей день крупней-
шими музеям страны — Историческому и Политехническому.
По инициативе членов Общества любителей естествознания,
антропологии и этнографии и Русского технического общест-
ва устраивались всероссийские и местные выставки не толь-
ко в столицах, но и за их пределами. Крупнейшими после Эт-
нографической и Политехнической стали Урало-Сибирская
выставка в Екатеринбурге (1887) и Научно-промышленная
выставка в Казани (1890). О целях, ставившихся всероссий-
скими и региональными выставками и широте картины, ими
представляемой, свидетельствует официальное название Все-
российской выставки 1913 года в Киеве: «Фабрично-завод-
ская, торгово-промышленная, научно-художественная»1. Вы-
ставки, устраиваемые в локальных границах отдельной тер-
ритории (региональные, губернские, уездные), подражают
универсализму всероссийских выставок.
Наряду с тенденцией к созданию универсальных выста-
вок во второй половине XIX — начале XX века обнаружи-
лась тяга к созданию выставок, посвященных отдельным
областям науки и производства (промышленных, сельско-
хозяйственных, кустарных, воздухоплавательных, пожар-
ных, гигиенических, строительных и пр.).
Экспозиция, павильоны и среда выставок создаются пред-
ставителями «высокой» культуры исходя из ее основопола-
гающих представлений. Однако экспозиция и ансамбль вы-
ставки проектируются в соответствии с законами массовой
городской культуры. Экспонирование предметов и вся пра-
здничная среда выставки превращается в своеобразный вид
искусства, подчиненный целям привлечения внимания всех
посетителей, но прежде всего непрофессионалов. Искусство
экспозиции и праздничность архитектуры ориентированы на
пробуждение интереса к предметам, до сих пор бывших абсо-
лютно чуждыми занятиям и уровню знаний основной массы
посетителей, либо, наоборот, — подчинены стремлению рас-
крыть неизвестное в хорошо известном и обыденном.
Каждому историческому периоду свойственны свои типы
праздников. Выставка стала праздником, рожденным город-
ской культурой и производством времени первой промыш-
ленной революции. Это праздник, освобожденный от прису-
щей деревенским праздникам сезонности. Кроме того, он
свободен от связи с религией и религиозным праздником.
1 Краткий путеводитель по Всероссийской выставке 1913 г. в Киеве. Киев,
1913. С. 12.
205
2 Город как тожественный организм
Всероссийская художественно-
промышленная выставка 1896 г.
Главный павильон (А.Н. Померанцев)
с музыкальной эстрадой в центре.
Фотография конца XIX века
Будучи, как и всякий праздник, выражением мировоззре-
ния, выставка больше чем любой другой из олицетворяю-
щих духовные ценности времени типов зданий, раскрывает
исторически конкретную природу возвышенного, неотъем-
лемую от героизации и эстетического переосмысления пло-
дов повседневной практической деятельности1.
В функции выставок празднично-мировоззренческое яв-
ляется результатом преобразования утилитарного и проза-
ического в художественное и идеологическое. Тог же харак-
тер присущ и архитектуре выставок.
Технические новшества, прежде чем стать общим достоя-
нием архитектуры, проходили апробацию в выставочных
павильонах. Архитектуре выставок присущи взаимоисклю-
чающие качества. Целесообразность неотделима в ней от
духа сенсационности, театральности, декоративности, зре-
лищности. Таковы специфические законы жанра, рожден-
' В этой связи становится понятным неприятие Всемирной выставки
в Лондоне Ф.М. Достоевским. Ему оказался чужд пусть мифологизиро-
ванный и опоэтизированный идеал всеобщего довольства и благополу-
чия. Он не заметил просветительной и познавательной функции выста-
вок, восхищавшей многих русских интеллигентов. Достоевский пишет
о Хрустальном дворце: «Это какая-то библейская картина, что-то о Ва-
ные атмосферой едва ли не единственного в России того
времени внесословного, всенародного праздника.
Именно он диктует широту и последовательность обра-
щения к наследию древнерусского зодчества и традициям
народного искусства. Безусловное предпочтение в выста-
вочной архитектуре отдается русскому стилю. Исключени-
ем являются лишь павильоны или выставки, посвященные
народам Кавказа и Средней Азии (павильон Туркестана на
Политехнической выставке 1872 года в Москве, павильон
Средней Азии и Кавказа на Всероссийской выставке 1896
года в Нижнем Новгороде, аналогичный павильон на вы-
ставке 1901 года в Риге и др.), сооруженные в восточном
(мавританском) стиле. К исключениям следует причислить
и Художественный павильон на Всероссийской выставке
1896 года, сооруженный с использованием форм классичес-
кой архитектуры в ренессансно-барочном стиле. В обоих
вилоне, какое-то пророчество из Апокалипсиса, воочию совершающееся.
Вы чувствуете, что много надо вековечного отпора и отрицания, чтобы
не поддаться, не подчиниться впечатлению, не поклониться факту и не
обоготворить Ваала, то есть не принять существующего за свой идеал»
{Достоевский Ф.М. Собр. соч. в 10 т. М., 1956. Т. 4. С. 93).
206
2.4 ВРЕМЕННЫЕ ПОСТРОЙКИ И АРХИТЕКТУРА МАЛЫХ ФОРМ
Всероссийская художественно-
промышленная выставка 1896 г.
Павильон машин (А.Н. Померанцев)
и водонапорная башня Шухова.
Фотография конца XIX века
случаях обращение к определенному наследию диктовалось
общепринятыми ассоциациями между назначением павиль-
она и выражаемым его стилевыми формами содержанием.
В первом случае выбор стиля продиктован идущей еще от
XVIII столетия и закрепленной в эклектике традицией. Ее
частным случаем является укоренившаяся в выставочной
архитектуре практика проектирования национальных пави-
льонов в стиле архитектуры народа, которому этот павильон
посвящался. Классические формы Художественного пави-
льона диктовались существованием устойчивой ассоциа-
тивной связи между классическими формами, как выраже-
нием художественности, и назначением павильона.
Немногочисленные исключения лишь подтверждают об-
щее правило. Подавляющее большинство выставочных пави-
льонов возводится не только в русском стиле, но и из дерева.
Несмотря на встречавшиеся в отечественной практике желе-
зостеклянные павильоны, в России наиболее распространен-
ным оставался все-таки деревянно-стеклянный павильон.
Из дерева выполнялась не только обшивка здания. Деревян-
ным был и каркас, по которому производилась обшивка.
В проникновении технических новшеств в гражданскую
архитектуру первенство принадлежало всемирным и всерос-
сийским выставкам. На Политехнической выставке 1872 го-
да был свой Хрустальный дворец — павильон Морского от-
дела, сооруженный на средства Путиловского завода. Значи-
тельную роль в распространении железостеклянных и метал-
лических конструкций сыграли Всероссийские выставки
1882 и 1896 годов. Главное здание железостеклянного пави-
льона московской выставки (каркасные конструкции С.-Пе-
тербургского металлического завода, архитектор А. Вебер)
после разборки было перевезено в Нижний Новгород. Там
ему, как и в Москве, была уготована роль архитектурно-пла-
нировочного и содержательного центра выставки (архи-
тектор А.Н. Померанцев). Здание состояло из восьми па-
вильонов, соединенных остекленными концентрическими
галереями. Форма главного здания выставки, бывшего со-
держательным и композиционным центром ансамбля, предо-
пределила его построение путем совмещения двух планиро-
вочных приемов. Громадное кольцеобразное здание (знаме-
нательно, что в нем экспонировались изделия фабричного
отдела, представлявшие горное дело и металлургию) с диа-
метром внутреннего двора в 170,7 ми внешним диаметром
в 298,7 м кольцом окружали наиболее крупные павильоны
выставки: Среднеазиатский, Художественный, Машинный,
Инженерный, Промышленный, Промышленно-технический
и др. За ними размещались сравнительно небольшие здания
207
2 Город как художественный организм
Всероссийская художественно-
промышленная выставка 1896 г.
Среднеазиатский павильон
(А.П. Померанцев).
Фотография конца XIX века
отдельных фирм. Осевая композиция, представленная глав-
ным входом на выставку с Императорским павильоном и об-
ращенной к главному павильону аллеей, растворялась в ор-
ганизованном по центрическому принципу пространстве вы-
ставки, каркасные конструкции из сборных металлических
элементов, впервые широко использованные на Всероссий-
ских выставках 1870 и 1872 годов в Петербурге и Москве,
стимулировали сооружение ряда крупных постоянных со-
оружений из стекла и металла в городах. Среди самых изве-
стных железостеклянных сооружений уже упоминавшийся
комплекс Сенного рынка в Петербурге из шести павильонов
(1883-1885, архитектор И.С. Китнер, инженеры Г.Е. Паукер
и О.Е. Крель), перекрытия знаменитых московских пасса-
жей (Верхних торговых рядов, Петровского).
Наряду с Главным и Инженерными павильонами на вы-
ставке 1896 года в Нижнем Новгороде выделялись необыч-
ностью облика и новизной конструкции павильоны, создан-
ные одним из величайших инженеров конца XIX — начала
XX века В.Г. Шуховым, перекрытые невиданными ранее, па-
1 Смурова НА. Архитектурно-строительные достижения Всероссийской
выставки 1896 г. и ее роль в развитии отечественной архитектуры // Про-
блемы истории советской архитектуры. М., 1976. Сб. № 2. С. 61-65.
рящими в воздухе сетчатыми конструкциями (архитектор
В.А. Коссов, металлическая фирма А.В. Бари). Создатель их
разработал ряд вариантов (металлических и деревянных)
сетчатой системы, представленных павильонами Инженер-
но-строительного и Фабрично-заводского отделов, а также
конструкцию гиперболоидной сетчатой башни1. Построен-
ная на Нижегородской выставке водонапорная башня Шу-
хова играла, по словам современника, «роль маленькой Эй-
фелевой башни, являлась для публики одним из главных
магнитов выставки». Она послужила прообразом многих со-
оружений 1902-1915 годов. Гиперболоидные водонапорные
башни системы Шухова появились в Николаеве (1906),
на заводе Гивартовского в Москве, в городе и на станции же-
лезной дороги в Ярославле (1911 и 1913). Эта же система ис-
пользовалась в получившей мировую известность радио-
башне в Москве на Шаболовке (1922). Установленные в до-
революционные годы более чем в 30 в городах России ,
часто, как в Шуе, на главных улицах, ажурные, легкие, заме-
чательные своим изящным силуэтом башни Шухова пре-
г Смурова НА. Инженерные сооружения и их влияние на развитие рус-
ской художественной культуры// Конструкции и архитектурная форма
в русском зодчестве XIX — начала XX вв. М„ 1977. С. 80-83.
208
2.4 ВРЕМЕННЫЕ ПОСТРОЙКИ И АРХИТЕКТОРА МАЛЫХ ФОРМ
Всероссийская художествеиио-
промышленная выставка 1896 г.
Павильон искусств
(А.П. Памеранцев).
Фотография конца XIX века
вратились в один из первых зримых символов приближения
новой эры, ее технической мощи и технического прогресса.
Новые конструктивные системы, новые приемы плани-
ровки и художественной выразительности, такие, как много-
объемная живописная композиция, богатая силуэтность, не-
регулярная ритмика, впервые вошедшие в архитектуру в уса-
дебном строительстве, в гражданскую архитектуру городов
пришли через сооружения выставок. Только пройдя апроба-
цию во временных постройках, они затем получали права
гражданства в зданиях, возведенных из вечных материалов.
Выставочным комплексам обязаны своим появлением
многие архитектурно-градостроительные начинания. Са-
мым очевидным примером такого воздействия служит По-
литехническая выставка 1872 года в Москве. Размещенные
в центре древней столицы павильоны положили начало об-
новлению его ансамбля в русском стиле.
Русский стиль выставок и других временных сооруже-
ний замечателен еще и тем, что в этих жанрах архитектур-
ного творчества впервые с допетровских времен возрождал-
ся интерес к дереву, как к материалу, обладающему собст-
венной, отличной от каменных построек, художественной
выразительностью. Распространению деревянной архитек-
туры в русском стиле придавалось особое значение. Широ-
ко бытовало мнение о русском народе-плотнике. В XIX —
начале XX столетия в постройках из дерева виделось одно
из наиболее ярких и очевидных проявлений возрождаю-
щейся в архитектуре народности.
К началу 1880-х годов определились места преимущест-
венного размещения выставок. Первые выставки нового типа
(Этнографическая и Антропологическая в Москве, Ману-
фактурная выставка 1870 года в Петербурге) устраивались
в существующих или приспособленных зданиях. Политехни-
ческая выставка в Москве превратилась в целый городок из
павильонов различной формы и назначения. Они размеща-
лись в самом сердце Москвы: в Кремле, в Александровском
саду, на набережной Москвы-реки. Разросшийся в еще один
самостоятельный городок «отдел попечения о нравственном
улучшении рабочих» занял территорию Варваринской пло-
щади. Позднее для выставок независимо от их специализа-
ции, от масштаба (всероссийские, земские, губернские, регио-
нальные), от ранга города, устраивающего выставку (столи-
цы, губернские или уездные города), отводятся свободные
территории на окраинах городов или за пределами городской
черты, но в непосредственной близости от нее. Всероссийская
выставка 1882 года в Москве разместилась на Ходынском по-
ле, Всероссийская выставка 1896 года в Нижнем Новгоро-
209
2 Город иаи художественный организм
Международная выставка 1909 г.
в Казани. Главный вход.
Открытка начала XX века
де — неподалеку от ярмарки близ железнодорожного вокзала.
Для обеспечения устойчивой связи с центром города к вы-
ставке была проведена электрическая железная дорога (трам-
вай) и построен через Оку новый понтонный мост, въезд на
который украшали декоративные сооружения1. Расположен-
ным на окраине Москвы выставочным городком обещала
стать готовившаяся к открытию в 1917 году Всероссийская
выставка в Москве. Такими же, расположенными на окраинах
городов, были и все известные выставки конца XIX — начала
XX века в провинции: Сельскохозяйственная, кустарная вы-
ставка 1878 года в Херсоне, Международная выставка 1909
года в Казани, Сельскохозяйственная выставка в Пскове,
Южнорусская областная выставка 1910 года в Екатериносла-
ве (Днепропетровск), юбилейные выставки в честь 300-летия
дома Романовых (Всероссийская в Киеве, губернские в Яро-
славле и Костроме) и т. д. Пространство выставки могло быть
организовано по-разному Мог быть использован прием цент-
рического расположения павильонов вокруг главного или
центрически-осевой. Павильоны могли свободно размещать-
ся вдоль улиц-аллей по подобию парковых павильонов. Об-
щим правилом является лишь свободное размещение павиль-
онов в пространстве.
Ведущий происхождение от Политехнической выставки
обычай создания выставок павильонного типа укоренился
1 Шумилкин С.М. Нижегородская ярмарка. Нижний Новгород, 1996. С. 169.
в России. Даже скромные уездные выставки проектирова-
лись в виде небольших городков. На выставке 1872 года
в Москве не только отдельные регионы или ведомства,
но отдельные предприятия и учреждения стремились вы-
ставить свои изделия в самостоятельных павильонах.
Однако появление павильонной системы показа — лишь
следствие наметившихся ранее изменений. Суть их в росте
личностного самосознания, в стремлении каждого экспо-
нента выступать самостоятельно. Поэтому принципиаль-
ным фактом пространственной эволюции выставок являет-
ся не столько появление павильонной системы, сколько воз-
никновение раздельного способа показа выставляемых
каждым производителем или ведомством экспонатов. Ина-
че говоря, отказ от представления товаров на общем столе
и замена его устройством витрин, шкафов или павильонов
для показа своих изделий. Происходит расслоение выстав-
ляемых товаров на ряд равнозначных экспозиций. Самосто-
ятельность продукции каждого экспонента подчеркивается
соответствующим архитектурным оформлением вместили-
ща экспонатов. В выставке павильонного типа взаимодейст-
вуют и сопоставляются друг с другом не столько товары,
сколько архитектурные сооружения, эти товары содержа-
щие, или товары, превратившиеся в своеобразные архитек-
турно-декоративные композиции. В таком контексте абсо-
лютно не важно, находятся ли отдельные павильоны под
отрытым небом или в пространстве огромного выставочного
павильона — своего рода крытой площади, как это было
в Хрустальном дворце в Лондоне или на Мануфактурной
выставке 1870 года в Петербурге. На Всероссийских выстав-
ках в Москве и в Нижнем Новгороде совмещены оба при-
ема. Часть витрин-павильонов размещается в выделявшем-
ся размерами и представлявшем архитектурное ядро вы-
ставки главном здании, другая — в непосредственной
близости от него на территории выставки. Принцип распо-
ложения отдельных экспонатов — в павильоне или на терри-
тории выставки принципиального значения не имеет.
Павильоны на территории выставки, павильоны и витрины
внутри обширного выставочного зала живут по общим зако-
нам. Они изначально равны друг другу и одновременно — про-
тивопоставлены. Они свободно располагаются в пространст-
ве, доступном обозрению со всех сторон. В отличие от осно-
ванного на нормах регулярности уличного пространства, на
выставках господствует иной — ландшафтный принцип, име-
ющий целью создание свободной живописной, постоянно ме-
няющейся в зависимости от изменения точки зрения картины.
Выставка раньше, чем какой-либо другой тип архитектур-
ного творчества, обнаруживает качество, которое как стиле-
вой формообразующий принцип превращается в господству-
ющий лишь в модерне. Речь идет о сформулированном в 1851
году А.К. Красовским тезисе непосредственного преобразова-
ния полезного в прекрасное. Непосредственного в том смыс-
ле, что утилитарные предметы обретают художественность не
благодаря украшению их стилевыми, изначально рассматри-
ваемыми в качестве носителей прекрасного, формами, а пу-
тем художественного переосмысления самой утилитарной
формы. В архитектуре XIX века взаимосвязь назначения
и облика здания в общем сводилась к выбору стиля, с кото-
рым ассоциировалось назначение здания.
В отличие от господствующей в архитектурной практике
ситуации, на выставках совершается непосредственное пре-
вращение полезного в прекрасное. Происходит превращение
предметов, изначально не имевших ничего общего с произве-
дением искусства — винных или пивных бутылок, канатов,
210
Z.4 ВРЕМЕННЫЕ ПОСТРОЙКИ И АРХИТЕКТОРА МАЛЫХ ФОРН
Южно-русская областная
выставка 1910 г.
в Екатерине славе. Павильон
Донецкого стекольного завода.
Открытка начала XX века
Южно-русская областная
выставка 1910 г.
в Екатеринославе. Павильон
Кавказских Минеральных Вод.
Открытка начала XX века
Всероссийская юбилейная
выставка 1913 г. в Киеве.
Открытка начала XX века
211
2 Город иаи художественный организм
Выставка в Екатерииославе.
Павильон фирмы «Э. Вюрлегер и К°».
Открытка начала XX века
Сельскохозяйственная выставка
в Пскове, 1910-е гг.
Открытка начала XX века
спичек, колосьев пшеницы, муки, сахара, свечей, угля, буты-
лок, рельсов, ружей или стекла, — в нечто противоположное.
В сочетании с себе подобными, благодаря особой компоновке
они обретают качества, им изначально как отдельному пред-
мету (рельсу, косе или бутылке) несвойственные. На глазах
изумленных посетителей совершается чудо превращения
обыденного и прозаичного в праздничное, орудия труда или
пищевого продукта в произведение искусства.
Начиная с Всероссийских выставок 1870 и 1872 годов но-
вые приемы входят в жизнь. На Мануфактурной выставке
1870 года внимание посетителей привлекало «железное си-
яние» до 7 саженей (15,5 м) высотой, составленное из шли-
фованных рельсов Путиловского завода, видных издалека,
из центра выставочного сада: «Каждый луч — это рельс,
и вся их тяжелая громада отделяется тусклой массой на яр-
ком фоне стены, обтянутой красным сукном». В центре это-
го колоссального солнца помещалась пирамида из рельсов
и железных полос, а по краям стояли гигантские железные
жгуты — десятисаженные рельсы (21,2 м), «свитые какой-то
богатырской силой в крученый шнурок, и упирались тут
в стеклянный потолок»'.
Из красных ситцев фабрики Рабенека, красиво подоб-
ранных и декорированных, был сооружен шатер с ситцевой
колонной. На Мануфактурной выставке 1870 года демонст-
рировалась статуя Аполлона Бельведерского из шоколада,
Флоры из кокосового мыла, голова Петра Великого из саха-
ра, колонны и башни из шоколада. Сооружались триум-
фальные арки и ворота из коньячных, водочных, пивных
бутылок, деревья из иголок, замки из спичечных коробков,
колонны из свечей, резиновые звезды из галош, золоченые
пирамиды с показателями добычи золота, огромные стены
из бочек, украшенные деревянной резьбой и холщовыми
2
полотнищами с узорами по мотивам русских полотенец.
С течением времени росла изобретательность оформления
экспозиций, но принцип ее организации и демонстрации
з
материалов оставался неизменным .
1 Стасов В.В. Избранные соч. в 2 т. М.-Д, 1937. Т. 1. С. 140.
3 Михайловская А.И. Указ. соч. Из истории промышленных выставок
в России первой половины XIX века. Первые всероссийские промыш-
ленные выставки // Очерки истории музейного дела в России. М., 1961.
С. 342.
3 Всероссийская художественно-промышленная выставка в Москве. Аль-
бом. 882. Фотографии Шерер и Набгольц.
«...клеенка во всех ее видах и формах подобрана в изящные и затейливые
фигуры, образуя огромную живописную горку... Бывшая льнопрядилня
Штиглица, ныне известная под именем Нарвской льнопрядильной ма-
нуфактуры, выделывающая грубые изделия из льна, пеньки и джута, т. е.
парусину, брезенты, равендуки, упаковочные ткани, разместила и груп-
пировала свой экспозитный материал в виде корабля с полною оснаст-
кою, поставленного на пьедестале. Вязниковский фабрикант (Влади-
мирской губернии) С.И. Синьков, производящий джутовые и льняные
ткани, соорудил целую колонну из полотнищ брезентов. Горбатовский
(Нижегородской губернии) заводчик С.И. Стешов также выстроил
очень оригинальную фигуру из своих канатов смоленых и чистых» (Все-
российская художественно-промышленная выставка в Нижнем Новго-
роде. С множеством художественных иллюстраций зданий, павильонов,
витрин, портретов и пр. и пр. СПб., 1896. С. 57, 63).
212
2.4 ВРЕМЕННЫЕ ПОСТРОЙКИ И АРХИТЕКТУРА ПАЛЫХ ФОРМ
Автор описания Всероссийской выставки в Нижнем Нов-
городе специально указывал на распространенность при-
емов, превращавших экспонируемый материал в произведе-
ние декоративного искусства: «...выделяется очень много
витрин, шкафов, горок и другого рода установок, в которых
главным декоративным ядром является не само помещение,
а выставляемый материал — веревки, канаты, полотнища
тканей и т. п.»1.
Этот же принцип распространяется и на архитектуру па-
вильонов. На выставке 1896 годы павильон имений фон
Дервиза в виде избушки был составлен «из прекрасно худо-
жественно выполненного подбора лопат, совков, ковшей,
колесных втулок, ободьев и т. п.»1 2.
В происходившей трансформации, в использовании эле-
ментов и форм высокой архитектуры для оформления по-
вседневного и прозаичного видится явление, присущее
зодчеству XIX — начала XX века в целом. Вся его система
основана на «возвышении» обыденного с помощью неког-
да функционировавших как исключительные стилевых
форм. Достаточно напомнить о доходных домах или банях
с фасадами, украшенными деталями, заимствованными из
храмовой архитектуры, королевских дворцов и царских те-
ремов. На выставках превращение обыденного в художест-
венное происходит непосредственно: прозаичному прида-
ются формы, априорно причисляемые к разряду художест-
венного.
Одновременно в выставочных комплексах обнаружива-
ется тенденция, противоположная описанной по приему,
но родственная по существу. Речь идет о павильонах особо-
го рода, получивших название рекламных символов, о «воз-
вышении» и героизации формы обыденных вещей. Средст-
вом эстетизации и героизации становится многократно уве-
личенная стилизованная форма предмета. На выставках,
особенно крупных — всероссийских или областных, — по-
являются павильоны-шахты, павильоны-винные гроты или
гроты — источники минеральной воды, павильоны — само-
вары, павильоны-бутылки, шестерни и нефтяные вышки.
Сооружение такого рода павильонов стало логическим
завершением тенденции превратить все представленное на
выставке в экспонат. В их числе здания, являющиеся выпол-
ненными в натуральную величину экспонатами вроде водо-
напорной башни В.Г. Шухова и все инженерные, промыш-
ленные, строительные павильоны. Но могли быть и иные
символы — своего рода макеты, представлявшие шахты, ма-
шины. механизмы, орудия. Павильон в виде гигантской гай-
ки с вентилем построила на Южнорусской областной вы-
ставке в Екатеринославе фирма Э. Вюгелер и Ко. Павильон
кавказских минеральных вод на той же выставке нес зримые
признаки курортного ландшафта Пятигорска со знамени-
тым орлом на вершине Горячей горы и столь же знаменитым
гротом в парке.
В принципиальной взаимопревращаемости высокого
и низкого как своеобразной разновидности многостилья эк-
лектики обнаруживается специфическая, родственная
фольклорно-мифологической природа архитектурного жан-
ра выставок. Разумеется, родство не может рассматриваться
как «возвращение». Речь идет лишь о тенденциях, в какой-
то мере сопоставимых с фольклором и мифом. Природа вы-
ставок ближе всего «новому буржуазному мифу» робинзо-
нады. Эпичность и мифотворчество превращают выставку
в своеобразную космологию второй половины XIX — нача-
ла XX века, где мифологизация неотделима от демифологи-
зации, детерминированной социально-историческим ос-
мыслением мира3.
2.4.4
Сооружения в парках, связанные
с праздничным времяпрепровождением
К числу влиявших на облик
и на образ города середины XIX — начала XX века более
существенно, чем два описанных вида временных постро-
ек, принадлежали строения в парках, на набережных,
бульварах, отчасти — на улицах и на территориях, отво-
дившихся под народные гулянья. С каждым из двух видов
временных сооружений третий связан по-своему. С вы-
ставкой их роднит размещение на специально выделенной
территории, с коронационными сооружениями — ориента-
ция на массового потребителя и то, что оба типа сооруже-
ний предназначены лишь для праздничного времяпрепро-
вождения. Главное же, что отличает архитектуру парков
и гуляний от выставок и коронационных сооружений, —
содержательность.
Три вида временных построек представляют три версии
мировидения середины XIX — начала XX века: официаль-
ную, просвещенного купечества и лиц интеллигентных
профессий и, наконец, основной массы населения, которая
на языке XIX столетия называлась обывателями.
Однако во всех временных постройках господствует дух
аттракционности, стремление поразить, удивить, создать
красочное и нарядное зрелище. Это качество изначально
присуще даже самому серьезному из всех временных со-
оружений — выставкам. В описании Всероссийской вы-
ставки 1896 года говорилось, что даже по открывавшемуся
со стороны главного входа виду можно было «тотчас же по-
чувствовать, что находишься лицом к лицу с совершенно
необычным, редким и исключительным зрелищем»4.
Среда общественных городских парков и народных гу-
ляний — явления родственные, но не тождественные. У них
разное происхождение и разная судьба. В середине XIX —
начале XX века городские парки и народные гулянья пере-
живают свой звездный час. Это же время их наибольшего
сближения.
1 Там же. С. 63.
2 Там же. С. 42.
3 «Робинзон Крузо — средний англичанин, и хотя он как бы творит мир.
его позиция антимифологична по своему существу. «Робинзон» открыва-
ет дорогу реалистическому роману. Впрочем, покончив с традиционным
мифом, Дефо выдвигает в робинзонаде некую утопическую схему, кото-
рая является близкой мифотворчеству. Робинзонада может быть названа
«новым буржуазным мифом»... Робинзонада — хороший пример несо-
мненной парадоксальности и противоречивости самого процесса деми-
фологизации» (Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М., 1976. С. 281-282).
4 Всероссийская художественно-промышленная выставка 1896 года в Ни-
жнем Новгороде. СПб., 1896. С. 22.
213
Z Город как художественный организм
В связке общественные парки и народные гулянья, по-
следние представляют феномен более ранний. Истоки на-
родных гуляний восходят к царствованию Алексея Михай-
ловича. В 1649 году вышел его указ о запрещении увеселе-
ний с участием скоморохов. Признание отжившей целой
культурной традиции знаменует начало господства другой.
К 1660 году восходит происхождение театрального действа.
«Указы половины XVII века представляют важный пере-
лом в истории русской поэзии и увеселений. И та и другая,
будучи сначала достоянием всего общества», «людей вся-
ких чинов» волей-неволей должны были уйти из культур-
ных слоев, спуститься ниже, они стали в полном смысле
слова — народными»1. С этого времени единый поток куль-
туры начинает раздваиваться. Продолжают существовать
народные формы увеселений. Параллельно возникают эли-
тарные формы развлечений, в их числе светский театр,
не связанный ни с религиозными праздниками, ни с празд-
никами трудового аграрного цикла.
Вместе с поляризацией начинается обратное движение,
направленное на сближение противоположных явлений.
Сближение происходит на почве народных гуляний, декре-
тируемых, однако, сверху и устраиваемых в соответствии
с правилами стилевого искусства, но с включением элемен-
тов традиционных народных праздников — качелей, кару-
селей, элементов прежнего скоморошества. Это облегчало
народу восприятие новшеств и позволяло не брезговать на-
Смолеиск. Вход в Сосиовский
парк. Открытка начала XX века
родными увеселениями и барам2. Однако в целом гуляния,
приуроченные к Рождеству, Масленице, отодвигались к ок-
раинам, становясь преимущественно достоянием культуры
и быта простого народа. В балаганных представлениях и па-
норамах традиция скоморошества обретает новую жизнь,
смешиваясь с опростившейся, переработанной в духе на-
родных вкусов и оттого приобретавшей мишурный блеск
и лубочность традицией искусства образованных классов.
Тот же симбиоз двух культур присутствует на создавав-
шейся к праздникам выделявшейся из обычной среды тер-
ритории, отводимой для народных гуляний. «Место гуля-
ния застраивалось павильонами в самых причудливых
стилях — китайском, русском, поражая воображение зри-
теля необычностью и затейливостью форм, помогая ему
включиться в атмосферу народного гулянья... Площадка
вышки, с которой скатывались, украшалась беседкой, ча-
ще всего затейливой, в восточном стиле, преимуществен-
но китайском, что придавало ей карнавальный характер...
иллюминированные плошками, фонариками из цветной
слюды, густо усаженные пушистыми елочками... На весен-
них или летних гуляниях ледяные горы обычно заменя-
лись деревянными»3. Стремлению подчеркнуть исключи-
тельность среды, в которой протекает народное гулянье,
соответствовали необычные названия аттракционов. Так,
традиционные на русских гуляньях горы назывались аме-
риканскими1.
Временность построек для гуляний была программной.
Их охотно разбирали и столь же охотно возводили вновь.
Так происходило везде, на всей территории России, в сто-
лицах и в провинции. « Считалось, что для большего успеха
постройки должны казаться новинкой, не должны стать
привычными, обыденными, ибо, таким образом, будет до-
стигнут больший эффект»:5.
По принципам, принятым при устройстве периодически
повторявшихся в городах народных гуляний, устраивались
гулянья, приуроченные к коронационным торжествам.
Программу гуляний к коронации Александра III, которые
проводились одновременно и рядом с Всероссийской вы-
ставкой, разработал прославленный устроитель народных
гуляний М.В. Лентовский. Ему же принадлежал план за-
стройки Ходынского поля в виде трех, почти смыкавшихся
у площади перед царским павильоном кругами аллей с раз-
мещавшимися на них зданиями театров и эстрадами6.
В Москве первым крупным общественным увеселитель-
ным парком стал Петровский, расположенный за Тверской
заставой близ Петровского путевого дворца, начало которо-
му было положено в 1829 году. Со временем в Петровском
парке появились локальные небольшие парки. Так же разви-
вались расположенные в ближайших окрестностях Москвы
издавна славившиеся как место народных гуляний Соколь-
ники. Активно протекал в середине XIX века процесс созда-
ния общественных парков в северной столице. В популяр-
ные места народных гуляний превратились парки Екатерин-
' Шамбинаго С.К. Театр и народные развлечения в Москве XVIII века //
Москва в прошлом и настоящем. М., б.г. Вып. 7. С. 83.
2 Там же. С. 87.
3 Русские народные гулянья по рассказам А.Я. Алексеева-Яковлева в за-
писи и обработке Е.В. Кузнцова. Л.-М., 1948. С. 25-27.
' Иванов Лев. Балаганы (Из воспоминаний). Столица и усадьба, 1915.
№ 48. С. 6
5 Там же, с 50; Зенбицкий П.Н. Народные гулянья под Новинским // Ста-
рая Москва. М., 1914. Вып. 2 С. 114-126; Вистенгоф П. Очерки москов-
ской жизни. М., 1842.
с Весна красна. Аллегорическое шествие, устроенное на народном гулянье
в Москве 21 мая 1883 г. М. Лентовским по случаю священного коронова-
ния Их Императорских величеств. Рисунки Ф. Шехтеля. М., 1883. Л. 14.
214
2.4 ВРЕМЕННЫЕ ПОСТРОЙКИ И АРХИТЕКТОРА МАЛЫХ ФОРН
Тула. Вход в Петровский парк.
Открытка начала XX века
гофа и Павловска. На окраине Саратова отцом и дядей буду-
щего знаменитого архитектора Ф.О. Шехтеля был создан
Летний сад Шехтель, где начинал свою карьеру будущий по-
становщик знаменитых на всю Россию феерий Лентовский.
Лентовский перенес опыт устройства народных праздников
и гуляний саратовского Летнего сада в столицы. А оттуда
они, в свою очередь, стали проникать в провинцию.
Главная задача устроителей городских парков, как и со-
здателей других временных сооружений и ансамблей, сво-
дилась к одному — к созданию далекой от обыденности пра-
зднично-феерической атмосферы. Характер праздничной
среды парков передавали их названия, отражавшие стилис-
тику искусства, тяготевшего к необычному, роскошному,
экзотическому. Среди городских парков Москвы были: Эр-
митаж, Стрельна, Альгамбра, Эльдорадо, Фантазия, Мав-
ритания. Городские парки Петербурга носили сходные на-
звания: Аркадия, Ливадия, Альгамбра, Орианда, Америка.
Экзотичность создававшегося городскими общественны-
ми парками пространства подчеркивал и критик, отмечав-
ший, что Лентовский, руководящий гуляньями в своем пар-
ке, походит «на путешественника, который мечется по пяти
частям света: из Америки в Помпею, из Помпеи в Шираз»1.
Сравнивая описания представлений, дававшихся в сере-
дине и во второй половине XIX века в балаганах на народ-
ных гуляниях и во время увеселений в парках, сопоставляя
среду городского парка, среду народных гуляний и декора-
ции представлений, даваемых в балаганах на народных гу-
ляниях и гуляниях в парках, нельзя не увидеть их идентич-
ности. То, что происходит на театральной сцене балаганов,
происходит и в реальном пространстве городского парка.
Нельзя не отметить и другой общности. Среда усадебного
дворянского парка и среда общедоступного городского пар-
ка связаны генетически. Но так же связаны между собой де-
корации опер и балетов, дававшихся на императорской сце-
не и декорации представлений на народных гуляниях и в го-
родских театрах, т. е. декорации в театрах для избранной
публики и в театрах, рассчитанных на массового зрителя.
Обозначенная цепь зависимостей обнаруживает еще одну
особенность. Среда театральной сцены, безотносительно
к тому простонародный ли это театр или театр для просве-
щенной публики, а также реальная среда городских парков
создаются на основе сходных принципов и часто с использо-
ванием одних и тех же сюжетов. Разница лишь в характере
интерпретации, в усилении развлекательно-зрелищного на-
чала в представлениях, рассчитанных на массового зрителя.
Общественные парки 1830-1850-х годов еще тесно свя-
заны с поэтикой дворянского усадебного праздника. Вместе
с тем в них появились полюбившиеся посетителям попу-
лярных в балаганах народных гуляний батальные пьесы,
разыгрываемые на территории парка. В качестве декораций
использовались реальные парковые устройства: растущие
там деревья и имевшиеся там пруды. Кроме того, в середи-
не XIX века одновременно с созданим первых в России же-
лезных дорог популярные на народных гуляньях и в обще-
ственных парках запуски воздушных шаров, иллюминации
и фейерверки дополнились ставшими в это время едва ли
не обязательными представлениями движущегося паровоза
на сцене и реальными поездками по железной дороге в по-
пулярные места гуляний.
Бывшая в новинку поездка по железной дороге превра-
щалась в своеобразный аттракцион. «Наш московский Пав-
ловск (первая, служившая для развлечения железная доро-
га соединила Петербург с Павловском. — ЕЛ.) — станция
Химки Петербургской железной дороги. Гулянья в Химках,
по удобству и скорости переезда, доставляют главное удо-
вольствие поездкою по железной дороге. В вокзале Химок,
в дни, когда там дают концерты, разные представления фи-
зика и механика Детроа, поют цыганы... когда есть иллюми-
нация и фейерверки, играет полковая музыка... стекается
много посетителей, особенно много было публики 19 авгус-
та, на вечере, данном в пользу убитых и раненых наших во-
инов, на котором был спущен огромный воздушный шар»1 2.
Огромный воздушный шар на фоне шестиярусной китай-
ской башни представлен на литографии В. Тимма, изобра-
жающей гулянье в загородном парке Екатерингофа в 1852
году под Петербургом3.
1 Театр и музыка. 1893, 10 июня.
2 Корреспондент. Московский вестник// Пантеон, 1854. Т. XVII. № 9.
С. 13-14.
3 «Русский художественный листок», 1852. См.: «Русские народные
гулянья...». С. 39.
215
2 Город как художественный организм
Екатеринодар (ныне Краснодар).
Летний городской театр.
Открытка начала XX века
Нижний Новгород.
Беседка в Александровском
саду. Открытка начала XX века
Популярность демонстрировавшихся в 1850-1860-е го-
ды технических новинок вроде поездки на Всемирную вы-
ставку в Париж на поезде или подъем под облака на воз-
душном шаре восходит к представлениям, дававшимся на
народных гуляньях в балаганах Петербурга еще в 1830-е го-
ды. « Забавнее всего видеть на сцене насыпь железной доро-
ги, паровоз с фабрики Джона Кокериля в полном ходу,
со свистом, ревом и гулом, и длинную цепь экипажей, на-
полненных пассажирами, как по воскресеньям на Семенов-
ском плаце. Но г. Легат с компаниею не довольствуется
представлением на своей сцене важнейшего изобретения
времени: он опередил век — и заставляет своего усатого
Пьеро летать по воздуху на паролете, изобретенном в N. го-
сударстве в 1900 году!*1 Таким образом, аттракционные
формы демонстрации технических новинок, прежде чем по-
' Балаганы // Северная пчела, 1838. № 76. Цит. по «Русские народные гу-
лянья...» С. 68.
лучить распространение на выставках, прошли апробацию
в городских парках и на народных гуляньях.
Во второй половине XIX века просветительские тенден-
ции, связанные с пропагандой новых технических достиже-
ний (вспомним «физики и механики», демонстрировавшие-
ся в Химках), приобретают полную определенность. Вла-
дельцы и арендаторы городских садов во второй половине
XIX столетия во многих случаях сознательно ставили перед
собой задачу организации зрелищ, «способных в занятной
затейливой форме знакомить с завоеваниями новейшей тех-
ники и культуры»2. Программную установку на просвети-
тельство отражает название балаганного театра, действовав-
шего с 1873 года на народных гуляньях на Царицыном лугу
(Марсовом поле) в Петербурге под руководством А.Я. Алек-
сеева-Яковлева «Развлечение и польза»3. А.Н. Бенуа приво-
2 Русские народные гулянья... С. 140.
3 Там же. С. 15.
216
2.4 ВРЕМЕННЫЕ ПОСТРОЙКИ И АРХИТЕКТУРА МАЛЫХ ФОРМ
Иркутск.
Беседка в городском саду.
Открытка начала XX века
Архангельск. Беседка и скамья
на городском бульваре.
Открытка начала XX века
дит еще одно типичное для второй половины XIX столетия
название балаганного театра: «Просвещение и забава»1.
Та же ориентация на соединение развлечения и просве-
тительства господствует в городских парках. Городской об-
щественный парк унаследовал у усадебного парка его про-
светительно-развлекательную функцию. Вместе с тем но-
вый тип парка изменил географию и социальную сферу
бытования и превратился, в отличие от народных гуляний,
рассчитанных на простой народ, на городские низы, в явле-
ние всесословное и массовое.
Во второй половине XIX века в народных гуляниях и в об-
щественных парках сфера «пользы» и «просвещения» рас-
ширяется благодаря включению в народный праздник пред-
ставлений, отражающих важнейшие в культурной жизни
страны события. В Москве в 1880 году пушкинские торжест-
1 Бенуа А.Н. Предисловие к книге А.В. Лейферта «Балаганы». Пг., 1922.
С. 13-14.
в а проходили дважды. Один раз как событие высокой куль-
туры с открытием памятника Пушкину на Страстной площа-
ди со знаменитыми речами И.С. Тургенева и Ф.М. Достоев-
ского, второй раз — как явление массовой городской культу-
ры в саду Эрмитаж у Лентовского. Там 6 июня 1880 года
в день рождения Пушкина состоялось еще одно открытие па-
мятника Пушкину. Для этого в скульптурной мастерской
Козлова по проекту А.М. Опекушина был изготовлен и уста-
новлен на колонне на входной площади, ставший достопри-
мечательностью сада бюст поэта. К празднику вся террито-
рия сада была оформлена по рисункам архитектора Д.Н. Чи-
чагова, художников К.Ф. Вальца, К.В. Наврозова и др. Сад
был перепланирован и с помощью декораций разделен на
6 частей, где в живых картинах изображались: у входа в сад —
родословная А.С. Пушкина, в первом круге — воспитатели
217
2 Город как художественный организм
Тверь.
Фонари иа мосту через Волгу.
Открытка начала XX века
поэта, на главной аллее — пребывание в лицее, на боко-
вой — его путешествия, на главной площадке — слава поэта,
на круге скороходов — созданный Пушкиным сказочный
мир, за прудом — его кончина1.
В устроенном по замыслу Лентовского в Петербурге
в 1885 году парке Ливадия, в некоторые сезоны носившем
выразительное название «Кинь грусть», было «сделано
много всякого рода беседок, киосков, юрт и украшений раз-
нообразных видов и стилей архитектуры». В парке были
построены театры в стиле Ренессанс и в русском стиле с за-
тейливой резьбой, постройки и беседки в китайском стиле,
приспособленные для эффектов иллюминации, открытая
сцена в помпейском стиле, ряд юрт, представляющих мон-
гольскую деревню2.
В столь же знаменитом, как Эрмитаж, парке Лентовско-
го Чикаго, устроенном в начале 1890-х годов на месте ны-
нешнего сада Аквариум в Москве, переосмысляемый массо-
вой культурой историзм миропонимания и представление
о мире как мире национальных культур, высокоразвитой
техники, прекрасных ландшафтов и текучих вод, предстал
в еще большем разнообразии. Здесь, наряду с символом
технического прогресса, с сиявшей по вечерам огнями Эй-
фелевой башней, присутствовали символы русской и миро-
вой культуры. Из сада Эрмитаж перекочевал бюст Пушки-
на, помпейскую галерею украсили мифологические фигу-
ры. В парке имелась также галерея с фигурами гладиаторов,
ресторан в виде ротонды, немецкая пивная в виде средневе-
кового замка с садиком и бюстом Бисмарка, павильон
в мексиканском вкусе, с крыши которого «маг и волшеб-
ник» должен был с помощью специальных сигналов руко-
водить гуляньем, железный павильон в китайском вкусе,
павильоны в русском, французском и других стилях.
Кроме того, в парк Чикаго из пейзажного парка загород-
ной усадьбы с его любовью к дикой природе перекочевали
«грот, обвитый растениями» и «перспектива гор, подерну-
тых туманом». У входа в парк посетителей встречала «же-
лезная колонна с бетонным бассейном и фонтанами, с дру-
гой стороны бассейна находился искусственный бетонный
водопад»3. При преемнике Лентовского, когда сад и полу-
чил название Аквариум, тема романтического пейзажа с во-
допадами, ручьями, каскадами, впадавшими в большой ак-
вариум с рыбами, стала главной4.
Первые общественные парки размещались на окраинах
города, и только постепенно, уже во второй половине XIX
века они, не покидая окраинных территорий, проникают
в центральное пространство города. В Петербурге появля-
ется парк на Кронверкском бульваре. В Москве новый сад
Эрмитаж размещается в Каретном ряду, Чикаго (он же Ак-
вариум) — на Триумфальной площади. В центре Саратова
возникает сад Липки, в Самаре — Струковский сад. В цен-
тре Смоленска сформировалось обширное парковое прост-
ранство, в которое входил сад Блонье, парк Эрмитаж, Ло-
патинский и Сосновский парки. Они слились с обширной
мемориально-парковой зоной, в которую превратилось
пространство у кремлевской стены. Устройство несколь-
ких городских садов в губернских городах, как в Смолен-
ске, не было редкостью. В Туле, кроме Кремлевского, суще-
ствовал Петровский парк.
Парки устраивались в больших, малых и средних по раз-
мерам городах России, в центре, на севере, юге, западе
и востоке европейской части, на Урале, в Западной и Вос-
точной Сибири и на Дальнем Востоке. Предпочтительный
выбор места для городских парков в уездных городах не от-
личался от губернских. Они создавались либо на высоких
берегах рек в центре города (Торжок, Таруса), либо на од-
ной из центральных улиц (Серпухов).
Входы в парки поражают своей затейливостью. Чаще все-
го, как в парках Самары или Смоленска, они выдержаны
в русском стиле. Парковые павильоны, беседки, рестораны,
эстрады сооружаются в русском или других экзотических
стилях. В празднично-феерическом духе возводятся обычно
деревянные, украшенные богатой резьбой беседки. Для них
1 РГТМ, ф. 216, д. 217, л. 61
2 Газета «Новое время» от 16 мая 1885 г. (РГТМ, ф. 216, д. 568, л. 23 об.).
3 Театр и музыка, 1893, 29 мая, 25 июня; РГТМ им. А.А. Бахрушина.
Ф. 144, on. 1, д. 958, л. 79; По садам и театрам, 1893,29 мая; Анисимов А.В.
Театры Москвы. М., 1984 С. 85.
4 Анисимов АЛ. Указ. соч. С. 86.
218
2.4 ВРЕМЕННЫЕ ПОСТРОЙКИ И АРХИТЕКТУРА ПАЛЫХ ФОРМ
выбираются самые живописные места (на берегу пруда в го-
родском саду в Иркутске) или на крутом берегу реки (Алек-
сандровский сад над Волгой в Нижнем Новгороде).
Обязательной принадлежностью городских парков были
рестораны и летние театры, которые даже на безлесном юге
предпочитали сооружать из дерева в русском стиле, богато
украшая их резьбой (Летний театр с террасою и буфет в Ло-
патинском парке Смоленска, театр в парке Липки в Сарато-
ве, летние театры в городских садах Севастополя, Одессы
и Екатеринодара).
Неповтримый колорит русского города второй половины
XIX — начала XX века во многом создавался временными
постройками вроде скамеек, видовых беседок, павильонов
общества спасания на водах, вынесенных на парадное прост-
ранство города, на улицы и площади, набережные, бульвары,
в скверы. Этим деревянным строениям, подобно постройкам
в городских парках, придавались броские, причудливые, на-
рядные формы. Их украшала обильная резьба, выполненная
в русском стиле или в стиле модерн. Фантазия проектиров-
щиков поистине неистощима. На расположенном над Север-
ной Двиной бульваре Архангельска, кроме беседок, стояли
декоративные строеньица, по виду напоминавшие установ-
ленный на пьедестале поворотный круг колодца или кора-
бельный руль, увенчанный нарядным, как над древнерус-
ским теремом, украшенным резьбой небольшим шатром.
В начале 1910-х годов появляется новая разновидность
увеселительного городского парка — Луна-парк. Суть ее
в устройстве многочисленных механических аттракционов,
начинающих вытеснять наиболее распространенные до сих
пор в городских парках формы увеселений. Появившиеся
первоначально в Америке, луна-парки затем перекочевали
в Европу, в том числе и в Россию. Луна-парк — это своеоб-
разный, получивший распространение в массовой культуре
вариант нового, свойственного XX веку типа культуры, вы-
разивший себя в ее высокой разновидности феноменом
авангарда. Вместо павильонов в разных стилях в луна-пар-
ках сооружаются «горная железная дорога», «пьяная лест-
ница», «чертово колесо». Есть в луна-парках «мельница
любви», «морской бой у Гаваны», «юмористическая кухня».
О недавнем историзме напоминает (и то отчасти), отражая
приход в мировую культуру в качестве одного из важней-
ших ее составляющих негритянского элемента, сомалий-
ская деревня1. Культурно-исторический мир парка XIX сто-
летия с феериями и патриотическими батальными поста-
Москва. Детский сад на Девичьем
поле. Начало 1910-х годов.
Арх. С.У. Зеленко. На первом плане
трамвайный столб с электрическим
фонарем
Открытка начала XX века
1 Иванов А.А. Демидов сад // Ленинградская панорама, 1988. № 5. С. 34.
219
2 Город как хрдожествеввый оргаввэм
новками вытесняет мир захватывающих дух, рассчитанных
на острые ощущения, аттракционов.
В начале XX века постепенно меняется также состав вре-
менных построек городских парков. С постепенным умира-
нием гуляний (процесс начинается в конце XIX столетия),
исчезают и рожденные ими типы зданий.
На протяжении XIX века происходило постепенное от-
теснение народных гуляний из центра города на окраины.
В Москве в 1874 году народные гулянья с Новинского буль-
вара и Болотной площади переносят сначала на Девичье
поле, затем — на рабочую окраину — на Пресню. Процесс
захватывает всю Россию. В Петербурге с Дворцовой площа-
ди гулянья в 1872 году перемещаются на Марсово поле,
а оттуда — в 1897 году на Семеновский плац. В Одессе вме-
сто центральной Театральной площади в 1834-1835 годах
местом проведения народных гуляний становится Михай-
ловская площадь, а затем — Куликово поле1. На рубеже
XIX-XX столетий народные гулянья как явление город-
ской культуры постепенно, самопроизвольно умирают.
Прямо противоположным образом обстояло дело с го-
родскими парками. По мере приближения к 1900-1910-м
годам количество их в городах, особенно крупных, неуклон-
но растет. Наряду с уже обозначенной тенденцией прихода
общественного парка в центр города увеличивается число
парков на окраинах. Наряду с парками при рабочих посел-
ках, которые ранее всего стали устраивать владельцы пред-
приятий, в конце XIX века к устройству общественных пар-
ков подключаются общества народной трезвости и разум-
ных развлечений для народа. Проблема приобретает
социальную окраску и начинает привлекать внимание госу-
дарственных деятелей. В 1894 году при Министерстве фи-
нансов, пост главы которого в том году занял С.Ю. Витте,
было основано Попечительство о народной трезвости. Его
задача виделась министру в следующем: «В свободное для
занятого люда время Комитет (Попечительства. — Е.К.) по-
лагал бы, независимо от устройства центральных для горо-
да Санкт-Петербурга развлечений, устраивать таковые же
на окраинах, в тех местах, где наиболее сосредоточены заво-
ды и фабрики»1 2.
В организации парков на рабочих окраинах городов ре-
шающую роль вновь сыграл Лентовский. В 1897 году он об-
ратился в Московскую городскую думу с предложением об
организации общественного сада для массовых гуляний на
Самотеке.
Знаменитый маг и волшебник предлагал устроить сад
«по образцу первоклассных европейских садов»: «Шенбур-
на» под Веной, «Брюлевской террасы» в Дрездене, «Кроля»
в Берлине и Тиволи в Копенгагене. «Веселость и одна весе-
лость, но не пошлость — вот что должно быть основанием
всех садовых развлечений. Если же к этим развлечениям
присоединить пользу этих развлечений, то увеселительный
сад с таким направлением вполне достигнет своей цели
и удовлетворит всем условиям»3.
Таким образом, идею, родившуюся в пореформенной
России 1870-х годов в балаганах на народных гуляньях, от-
части реализованную представителями высокой культуры
в первом Народном театре на Политехнической выставке
1872 года в Москве, отчасти — в программах увеселитель-
ных парков, Лентовский предлагал положить в основу об-
щегородского парка. Его предложение сродни программам
1 Некрылова А.Ф. Русские народные городские праздники, увеселения
и зрелища. Л, 1984. С. 172.
2 РГИА, ф. 575, оп. 3, д. 4054. Цит. по: Стеклова И. Звучала музыка в садах
// Ленинградская панорама, 1989. № 12. С. 32.
выставок, стремившихся к просвещению народа доступным
ему увлекательным и наглядным способом. Лентовский
предлагал объединить в общественном городском парке
все, «что может служить развлечением и пользой для посе-
тителя, а потому администрация должна следить за всем,
что нового появляется на свете в мире изобретений и ново-
введений,.. В саду должны быть также устроены: лечение
минеральными водами, молочная, кумысная и проч., библи-
отека для чтения, павильон электричества, воздухоплава-
тельный парк, фотография, мастерские: столярная, пере-
плетная и т. д.»4
Нельзя не заметить, что содержание «полезной» части
проектируемого Лентовским общественного сада напоми-
нает программы народных домов. Это закономерно, по-
скольку все начинания, направленные на организацию на-
родного досуга, в конечном счете, сводились к одному:
сделать его разумным и полезным, отвлечь народ от пьян-
ства. Делать это предполагалось с помощью родственных
средств с помощью разных, объединенных глубинной
общностью начинаний в парках, на выставках, в народных
домах.
Единство цели, для решения которой следовало привле-
кать все возможные средства, осознавали и устроители на-
родных развлечений. Петербургский Комитет Попечитель-
ства о народной трезвости, начавший свою деятельность
с определения подлежащих финансированию статей расхо-
да, включил в их состав: 1) театральные труппы, 2) гуля-
нья, 3) администрацию, 4) лечебницы для алкоголиков, 5)
столовые и чайные, 6) читальни и библиотеки5. Разрабо-
танная Петербургским Комитетом программа помогла им
оценить важность и перспективность предложений Лен-
товского. Устройство общественного парка позволяло объ-
единить начинания, первоначально существовавшие в про-
грамме как разрозненные, не связанные друг с другом,
в единое целое.
Под патронатом принца Ольденбургского предложение
Лентовского обрело системность, реальность и размах.
Принц возглавил работу Санкт-Петербургского комитета
общества Попечительства о народной трезвости по созда-
нию охватывающей всю территорию столицы сети народ-
ных садов. Для ее осуществления решено было, наряду с ус-
тройством новых, использовать существующие дворцовые
парки. То, что во второй половине XVIII — в первой поло-
вине XIX века было выражением доброй воли усадьбовла-
дельцев, на рубеже XIX-XX столетий в столице преврати-
лось в тщательно разработанную и планомерно реализуе-
мую программу. В распоряжение Комитета перешли все
старинные парки столицы — на Стеклянном заводе, Екате-
рингофский, Таврический, Александровский парк с народ-
ным домом на Кронверкском проспекте, Василеостровский,
Петровский. Для превращения их в увеселительные народ-
ные парки были привлечены лучшие архитекторы, декора-
6
торы, режиссеры, актеры.
Идея разумной организации отдыха народа, выдвинутая
за два десятилетия до Октябрьской революции, в начале
XX века носилась в воздухе. После революции идею Лен-
товского ждала счастливая судьба. В СССР, поставленная
на службу новым идеологическим задачам, она преврати-
лась в общегосударственную программу и была реализова-
на с размахом, не грезившимся ее творцу, в развернувшемся
3 Проект общественного сада. Доклад Московской думе М.В. Лентовско-
го. Театрал, 1897. № 138. Цит. по.: Стеклова И. Указ. соч. С. 34
4 Там же.
5 РГИА, Ф. 575, оп. 3, д. 4054, л. 55; Стеклова И. Указ, соч., С.34
6 Там же.
220
2.5 городская РЕКЛАМА
по всей стране движении по созданию «Парков культуры
и отдыха»1.
На облик набережных городов, расположенных на судо-
ходных реках, накладывают отпечаток здания пароходств.
Деревянные украшенные богатой резьбой здания много-
численных пристаней (до революции каждая пароходная
компания имела собственную пристань), наряду с храмами,
были первыми сооружениями, встречавшими путника при
подъезде к пристаням больших, средних и малых городов
и сел. На набережных многих городов ставились богато ук-
рашенные резьбой киоски и павильоны Общества спасания
на водах в русском стиле или в стиле модерн.
Упомянутые в главе типы зданий показывают, какое ог-
ромное влияние оказывали временные постройки на облик
города и как велика была их роль в его ансамбле. Времен-
ные постройки, транспорт, экипажи, одежда людей являют-
ся носителями исторически неповторимого колорита любо-
го старого города, который не могут передать, несмотря на
сохранность старых построек, современные фотографии
тех же городов.
2.5
Нащокина М.В. ГОРОДСКАЯ РЕКЛАМА
Во второй половине XIX ве-
ка в облике российских городов существенную роль начи-
нает играть визуальная реклама. Ее все более широкое вне-
дрение в городскую среду было обусловлено типичным для
капиталистического города развитием частного предпри-
нимательства и разного рода услуг, нуждавшихся в общест-
венном внимании, и связанной с ними конкуренцией. Го-
родская реклама охватывала почти все области экономики
и общественной жизни, информируя о фабриках, заводах,
банках, конторах, торговых домах, пассажах, рынках, быто-
вых и интеллектуальных услугах, возможностях организа-
ции досуга. Она призывала воспользоваться той или иной
гостиницей, рестораном, сапожной, точильной, зеркаль-
ной, слесарной и т. п. мастерскими, пекарней или кондитер-
ской, тем или иным врачом, учителем, библиотекой, при-
глашала на концерты местных и заезжих знаменитостей,
спектакли и цирковые представления, сообщала о благо-
творительных акциях, съездах и собраниях, зрительно об-
служивала выборные компании, митинги, манифестации
и демонстрации.
Подобная разнохарактерная реклама могла быть шриф-
товой и рисованной, связанной с архитектурой или сущест-
вующей отдельно от нее — на тумбах и специальных рек-
ламных щитах. Целью рекламы было побудить людей
к конкретному действию — пригласить в театр, кафе или
магазин, помочь выбрать покупку, воспользоваться урока-
ми частного учителя или советами доктора и т. д. Наиболь-
шее развитие реклама получала, естественно, на централь-
ных или специальных торговых улицах и площадях, где
концентрировались деловые конторы, отделения банков,
торговые заведения и лавки, а следовательно, было больше
всего потенциальных потребителей товаров и услуг.
Намечая историческую ретроспективу городской рекла-
мы в России, заметим, что она развивалась поступательно,
и во временном, и в типологическом отношении. Ее отдель-
ные элементы (например, изобразительные вывески) по-
явились еще в период средневековья, однако вплоть до се-
редины XIX века она почти не влияла на облик русских
городов. Стоит заметить, что XVIII век положил начало
русской печатной рекламе1 2, тесно связанной с развитием
городской жизни — ее торговли, рынка услуг и периодиче-
ской печати. Формирование ее как жанра изобразительно-
го искусства несколько опережало уличную рекламу и,
в свою очередь, влияло на нее. На протяжении XIX века
1 РГАЛИ, ф. 837, оп. 2, д. 211, л. 102.
2 Вековцева Т.А. Художественный образ в печатной рекламе России. Авто-
реф. канд. дис... М„ 2000. С. 9.
скромные рекламные объявления из простых печатных со-
общений постепенно превратились в шрифтовые, орнамен-
тальные или сюжетные композиции, останавливавшие
внимание и приучавшие горожанина к восприятию их ла-
коничного художественного образа.
Взаимодействие уличной рекламы первой половины
XIX века с архитектурной средой города удачно иллюстри-
рует знаменитая панорама Невского проспекта, нарисован-
ная В.С. Садовниковым в 1835 году. Хотя она изображает
довольно много разнообразных вывесок (чаще — шрифто-
вых, реже — рисованных), все они неброски и располагают-
ся на уровне первого этажа, то есть поближе к прогуливаю-
щейся публике. Любопытно, что количество вывесок на
Гостином дворе ничуть не больше, чем на ряде жилых и об-
щественных зданий на противоположной стороне улицы,
то есть его торговое значение почти никак не было акцен-
тировано. Сами вывески чаще всего невелики по размерам
и однотипны по форме — в своем большинстве они пред-
ставляют недлинные ленты надписей с названиями магази-
нов и контор. Это отчасти было обусловлено традицией, ос-
нованной на старом, но еще сохранявшем свое значение
распоряжении Правительственной Камер-коллегии от
1749 года — «прекратить малевание и ограничиться надпи-
сями типа «В сем доме питейная продажа», «В сем доме та-
бачная продажа»3 и т. д.
Панорама Садовникова наглядно показывает, что рекла-
ма в русском городе середины XIX века вместе с колорит-
ными пешеходами разных сословий, уличными разносчи-
ками, колясками, извозчиками и уличной зеленью занима-
ла «уровень стаффажа», входила необходимым элементом
в своеобразный уличный интерьер, рассчитанный на вос-
приятие с близкого расстояния, но обращала на себя вни-
мания не больше, чем прогуливающаяся модница или про-
езжающая карета. Как раз этот угол зрения на Невский
проспект и лег в основу гениальной повести Гоголя, где
упомянута и реклама: «В двенадцать часов на Невский
проспект делают набеги гувернеры всех наций <...>. Анг-
лийские Джонсы и французские Коки идут под руку с вве-
ренными их родительскому попечению питомцами и с при-
личною солидностью изъясняют им, что вывески над мага-
зинами делаются для того, чтобы можно было посредством
их узнать, что находится в самих магазинах»4.
Хотя вывески Невского проспекта середины XIX века
еще не размещаются выше первого этажа, а значит, никак
3 Сергиенко М.К. К биографии рекламы // Реклама, 1971. № 3. С. 22.
* Гоголь Н.В. Невский проспект // Н.В. Гоголь Петербургские повести. М.,
1981. С. 23.
221
2 Город как художественный организм
Фрагмент панорамы Невского
проспекта. Литография П. Иванова по
акварели В.С. Садовникова. 1830-е гг.
не участвуют в городских панорамах, оставляя их чисто ар-
хитектурными, строгими, в них уже намечены некоторые
элементы визуальной экспансии. Легко заметить, что они
вносят некоторую аритмию в гармоничные, пропорцио-
нально выверенные симметричные композиции домов.
Лишь изредка та или иная вывеска совпадает с осью симме-
трии классицистических зданий Невского, в основном же
они охватывают только то место, которое арендовано рекла-
модателем, — это могли быть одно или два крайних окна,
входная дверь или металлический зонтик над нею. Несмот-
ря на небольшие размеры рекламных надписей того време-
ни, их величина, частота и затейливость уже создавали не-
которую зрительную пульсацию пространства интерьера
главных улиц и площадей.
В провинциальных городах России середины XIX века
вывески, конечно, выглядели не столь нейтрально и благо-
пристойно, как в столице, сохраняя связь с народными кар-
тинками, понятными и частенько неграмотными. Это также
можно подтвердить гоголевскими строками: «Попадались
почти смытые дождем вывески с кренделями и сапогами,
с нарисованными синими брюками и подпись какого-то Ар-
шавского портного; где магазин с картузами, фуражками
и надписью: «Иностранец Василий Федоров», где нарисо-
ван был биллиард с двумя игроками во фраках, в какие оде-
ваются у нас на театрах гости, входящие в последнем акте
на сцену. Игроки были изображены с прицеливающимися
киями, несколько вывороченными назад руками и косыми
ногами, только что сделавшими в воздухе антраша.
Под всем этим было написано: «И вот заведение»'. Провин-
1 Гоголь Н.В. Похождения Чичикова, или Мертвые души // ПСС. М„ 1951.
Т.6.С. И.
циальные вывески нередко были доморощенными, однако
в середине XIX века уже появились мастера, специализиро-
вавшиеся на их изготовлении, и даже целые артели. Их су-
ществование убедительно говорило о том, что необходи-
мость в городской рекламе уже почувствовали многие,
в том числе мелкие торговцы и предприниматели. Таким
образом, и в провинции уже явственно обозначилось влия-
ние уличной рекламы на облик среды городского центра.
В то же время абсолютное большинство жилых улиц рос-
сийских городов, в том числе центральных, оставалось в се-
редине XIX века еще совершенно свободными от изобрази-
тельной рекламы. Например, «аристократическио; улицы
Москвы — Остоженка, Пречистенка, Арбат, Поварская,
Большая Никитская и т. д., где почти отсутствовала торгов-
ля, не имели никаких вербальных знаков. Картины и лито-
графии середины XIX века показывают, что фасадных над-
писей зачастую не было даже на учреждениях. В этом убеж-
дает, к примеру, вид Пречистенской пожарной части 1840-х
годов1.
В пореформенный период (после 1861 года), с развитием
мелкого и среднего предпринимательства в России, распро-
странением мелочной торговли, улиц, куда не проникла хотя
бы элементарная реклама, практически, не осталось. Этому
в значительной степени способствовал процесс дробления
старой владельческой системы городского расселения и сда-
чи внаем отдельных строений и их частей. Усадебные дома со
службами, прежде принадлежавшие потомкам богатой родо-
вой аристократии или купечества, все чаще арендовались
строениями по отдельности, «поквартирно; или даже «угла-
2 См.: Москва. Выезд пожарной команды Пречистенской части. 1840-е
годы. ГИМ // Виды русских городов XVII-XIX века. М„ 1987. Вып. 2.
Табл. 3.
222
Z.5 ГОРОДСКАЯ РЕШИЛ
ми» многими съемщиками. Среди них бывали и юристы,
и зубные техники, и портные, которые оповещали о своей дея-
тельности с помощью объявлений на заборах, воротах, стенах,
окнах. Все более функционально дробными, насыщенными
мелкими лавками становились и традиционные торговые
улицы, площади, ряды. С удорожанием земли в городских
центрах здесь также увеличивалось количество арендующих,
что, с одной стороны, вынужденно делило здания на мелкие
конторы и магазины, с другой — неизбежно приводило к по-
явлению конкурентов, занимавшихся одним и тем же видом
деятельности.
Конкуренция, в свою очередь, заставляла ремесленников
и торговцев увеличивать силу воздействия своей рекламы,
иногда за счет простого увеличения ее размеров. Компози-
ции таких объявлений становились все более разнообразны-
ми. Это могли быть и выставленные на улицу щиты, и гори-
зонтальные, и вертикальные текстовые ленты, и все более
крупные настенные надписи, порой на нескольких языках —
французском, английском, немецком (если владелец имел
связи с европейскими поставщиками или сам являлся ино-
странным подданным).
По свидетельству современников, такая реклама чаще
всего бывала довольно бесцветна: «Стенная реклама не
представляет у нас особого интереса и отличается от обык-
новенных вывесок только тем, что пишется на одной из
стен здания колоссальными буквами. Наши же вывески,
как всем известно, пишутся весьма незатейливо и большею
частью безграмотно, а изображаемые на них рисунки за ма-
лыми исключениями недалеко ушли от лубочных картинок
и суздальской живописи»'. Безграмотность вывесок была
1 Плисский И. Реклама, ее значение, происхождение и история. М., 1893.
1 Там же.
своеобразной «притчей во языцех>;. Тот же источник сооб-
щал: « Около Дорогомиловской заставы в Москве в продол-
жение уже многих лет возбуждает общее внимание и на-
смешки всех почти прочитывавших ее невежественная вы-
веска: «Продажа разных мук>;. Очень может быть, что
сначала, как владелец этой вывески, так и живописец, пи-
савший ее, и не понимали, что они произвели на свет неле-
пость; но не может быть, чтобы впоследствии над ними не
насмехались и в глаза и чтобы продавцу муки в той лавочке
не объяснили нелепости его вывески, но он не захотел изба-
виться от насмешек, исправив вывеску»2.
Среди шрифтовых рекламных вывесок теперь нередко
помещались изображения. Зачастую они выполняли роль
витрины, отражая едва ли не все продаваемые товары. Уни-
кальная коллекция живописных вывесок конца XIX — нача-
ла XX веков, хранящаяся в С.-Петербурге в Музее города,
позволяет увидеть особый колорит и мастерство мастеров
столичной рисованной рекламы — специалистов по оформ-
лению витринных простенков и самих витрин'1. Большинст-
во изображений представляет собой роскошные натюрмор-
ты — горки из фруктов, овощей, мясной гастрономии, сыров,
хлебных и бакалейных товаров. Связь с лубком — яркой, ча-
сто симметричной, народной картинкой, дополненной сти-
хами или поясняющим текстом, в них очевидна.
Художники, заботясь о натуралистичности и привлека-
тельности предлагаемых товаров, соединяли их в яркие
сложные, обычно пирамидальные, композиции, не очень за-
думываясь о правдоподобии целого, — такие громоздкие,
чисто умозрительные «горки» могли существовать только
на вывесках, в реальности они немедленно бы развалились.
1 См.: A. Powelichina J. Kowlun. Dasrussische Reklaineschild und die Kunst-
ler der Avantgarde. Leningrad, 1991.
223
2 Город как художественный организм
САПОЖНЫЙ
, МАСТЕРЪ
АЮГАИСОНЪ
Художник В. Виистер.
Эскизы рекламных вывесок.
1870-1880-е годы
Вывески портных и сапожников были менее натуралистич-
ны, более условны, но столь же декоративны. Впрочем, не-
достаточная выразительность тех или иных рекламируе-
мых предметов с успехом компенсировалась другими, сугу-
бо изобразительными средствами. Особенностями этих
немного наивных произведений, как правило, было нали-
чие рамки, в которую порой с большим трудом умещались
нагромождения рекламируемых изделий.
Рисованная реклама часто употреблялась на базарах
(примером может служить кустарный ряд рынка в Сарато-
ве) и на городских улицах, в том числе в глухой провинции
(например, лавка Н.Ф. Рудкевича в Моршанске). По свиде-
тельству современника: «Наши рынки являли собой насто-
ящие галереи картин, трогательно наивных и непосредст-
венных. Народные Снейдерсы, Депорты, Шардены покачи-
вались у входа в рыбные и мясные магазины, у торговцев
птицей и перед лавкой жестянщика. Своей пестротой они
привлекали, заманивали покупателя и нахваливали то-
вар» *. Набор изображений был здесь не слишком обширен,
но по-своему символичен. Он в основном состоял из обра-
зов-знаков, включавших самые необходимые предметы бы-
та и продукты — нафабренные усы зазывали к парикмахеру,
кексы и пирожные — к кондитеру, женский ботинок или
мужской сапог — к сапожнику. Нарисованная прямо на сте-
не вывеска сапожной мастерской с изящным женским шну-
рованным сапожком до недавнего времени сохранялась
в Москве на одном из домиков на Ивановской горке.
Подобные вывески зачастую сопровождались «смешны-
ми надписями и картинами, наивно изображавшими сущ-
ность торгового предприятия; особенно часто бросались
1 Трофимов Андрей (Александр Трубников). От Императорского музея i
Блошиному рынку. М., 1999. С.43.
в глаза вывески табачных лавок, на которых обязательно
сидели по одну сторону входной двери азиатского вида че-
ловек в чалме, курящий трубку, а на другой — негр или ме-
тис (в последнем случае в соломенной шляпе), сосущий си-
гару; на пекарнях и булочных имелись в изображении кала-
чи, кренделя и сайки, на колониальных — сахарные головы,
свечи и плоды; на вывесках портных рисовались всевоз-
можные одежды, у продавцов русского платья — кучерские
армяки и поддевки; изображались шляпы, подносы с чай-
ным прибором, блюда с поросенком и сосисками, колбасы,
сыры, сапоги, чемоданы, очки, часы, — словом, на грамот-
ность публики торговцы не надеялись и представляли по-
купателям свой товар в грубо нарисованном или раскра-
шенном виде, причем и самые вывески были неуклюжи
.. 2
и в полной мере некрасивы» .
Впрочем, это мнение слишком критичного современника
может быть оспорено. В начале XX века наивную живопись
городских вывесок неожиданно оценили художники, уви-
дев ней необычайную цельность и лаконизм изображения,
трогательный русский колорит. Замечательный художник
К.С. Петров-Водкин увидел в отечественных вывесках осо-
бый национальный феномен: «Вывесочное дело в таком ви-
де, каком оно создалось у нас, явление чисто русское. Оби-
лие разноязычных народностей и подавляющая неграмот-
ность требовали предметной рекламы, разъясняющей
направление для спроса. До перехода вывески на живопис-
ное изображение вывешивались на воротах домов и торго-
вых помещений самые предметы сбыта или ремесленного
производства: пук соломы обозначал постоялый двор, коле-
со — щепника, обруч — бондаря, кожа — сыромятника. Та-
1 Давыдов Н.В. Из прошлого // Московский летописец. М.. 1988. Вып. 1.
С. 117.
224
Z.5 ГОРОДСКАЯ РЕКЛАМА
кого сорта реклама давным-давно имела место и в Западной
Европе, но от нее там перешли к рекламе словесной, у нас
же и до последнего времени вывески несли задачу изобра-
зительную. Удобство и броскость живописной вывески вы-
тесняли предметную, и за девятнадцатый век цех вывесоч-
ников разросся по всей стране»1.
Теми же ощущениями проникнуты воспоминания исто-
рика искусства А.А. Трубникова: «...я с любовью вспоминаю
вывески русских рынков, кабаков, базаров, которые (...) мне
кажутся правдивее прославленных академических «изыс-
ков», окруженных почитанием. Кто бывал в России, знает,
сколько самобытности придавали вывески нашим городкам.
Обращенное к простым людям народное творчество смыка-
лось через пространство и время с примитивными фресками
катакомб, негритянскими божками, скифскими идолами.
В былое время искусство вывески повсеместно процветало
и почиталось. Украшения из железа тонкой ковки над дверь-
ми эльзасских или швейцарских гостиниц ярко свидетельст-
вует об этом. Ни Гольбейн, ни Ватто, ни Шарден не считали
ниже своего достоинства писать для торговцев»;2. К этому
следует только добавить, что самобытное, глубоко нацио-
нальное искусство вывески оказало самое прямое и непо-
средственное влияние на живопись русского авангарда3, та-
ким образом опосредованно повлияв на развитие европей-
ского искусства в целом.
Во второй половине XIX века реклама стала одним из при-
знанных видов предпринимательства. Появились специали-
зированные рекламные заведения и типографии. В 1878 году
был создан торговый дом «Л. и Э. Метцель и К°», ставший са-
мым значительным распространителем заказов на рекламу.
Кстати, именно Метцелю принадлежал доныне популярный
афоризм «Реклама — двигатель торговли». В руководство рек-
ламного торгового дома входили крупные финансисты и пред-
приниматели (В.А. Поляков, Э.П. Эпштейн и другие)4. Рек-
ламные плакаты, проспекты, каталоги печатались в лучших
отечественных и зарубежных типографиях — московской ско-
ропечатне А.А. Левинсона и типографии И.Н. Кушнерева, ти-
пографии И. Аберле и К0 в Германии. Петербургская печатня
Э.И. Маркуса, например, специализировалась на торгово-про-
мышленной рекламе, монополизировав этот вид печатной
продукции. На рубеже XIX-XX веков в России «для оформ-
ления уличной рекламы предприниматели начинают привле-
кать профессиональных живописцев»5, среди которых можно
выделить Ефима Иванова, Василия Степанова, Константина
Филиппова6.
Вывески постепенно распространяются по поверхности
фасадов городских домов, выходят на их боковые или
брандмауэрные стены, нередко венчают собой аттики и кар-
низы. Причем этот процесс проходит повсеместно — в сто-
лицах, губернских, уездных и даже заштатных городах.
Весьма существенным элементом городского пейзажа
в районе Кузнецкого моста в Москве в конце XIX века ста-
новятся крупные рекламные надписи на широких брандма-
уэрных стенах пассажа К.С. Попова (позже, в начале XX ве-
ка — братьев Джамгаровых), видимые как с Петровки, так
и с Рождественки; не менее заметной была нарисованная на
стене шрифтовая реклама фирмы «Е.И. Курников и С-ья.
Колониальная и гастрономическая торговля», располагав-
шаяся на брандмауэре доходного дома Курникова на 1-й
Тверской-Ямской (1904, арх. Э.К. Нирнзее), хорошо читае-
мая уже с С.-Петербургского шоссе за Тверской заставой.
Аналогичное значение для образа центральной улицы про-
винциальной Жмеринки имела реклама на глухой боковой
стене одного из домов.
Использование пустых и гладких плоскостей брандмау-
эрных стен, иногда очень больших, для расположения рек-
Реклама на Невском проспекте.
Фотография конца XIX века
' Петров-Водкин К.С. Хлыновск. Пространство Эвклида. Самаркандия.
Л., 1970. С. 272.
2 Трофимов Андрей (Александр Трубников). Указ. соч. С. 42.
3 Powelichina AJ. Kowtun. Ibidem.
4 Торговая реклама и упаковка в России XIX-XX вв. Из фондов
Государственного Исторического музея. М, 1993. С. 3.
5 Чередниченко С. «Продажа разных мук» и другие вывески // Сегодня,
1995, 25 ноября. С. 5.
г Торговая реклама и упаковка в России XIX-XX вв. С. 4.
225
2 Город иаи художественный организм
Магазин Торгового дома
П. Сорокоумовского
и С-вей в Саратове,
Фотография конца XIX века
Реклама на Невском проспекте.
Фотография 1900-х годов
Реклама на Невском проспекте.
Фотография начала XX века
226
Z.5 ГОРОДСКАЯ РЕКЛАМА
Казань.
Реклама на Воскресенской улице.
Открытка начала XX века
ламы быстро распространилось повсеместно. Этот простой
и выгодный для владельцев домов прием делал городскую
среду пространственно более сложной, многомерной. Круп-
ные здания, возвышающиеся над малоэтажной застройкой,
полноценно воспринимались теперь не только «лицом», об-
ращенным к улице, но и с боковых сторон, ранее архитек-
турно никак не осмысленных. Шрифты рекламных надпи-
сей, порой крупные, порой мелкие, своевольно влияли на
восприятие масштаба застройки, приземляя «небоскребы»
и вытягивая небольшие домики или наоборот.
Многоэтажные городские строения в крупных городах
сдавались теперь внаем по частям нескольким съемщикам,
каждый из которых на своем этаже или на своих окнах ста-
рался устроить рекламу своему делу. Большинство домов
на Невском проспекте в С.-Петербурге во второй половине
XIX века приобрело поэтажную ленточную рекламу. Возь-
мем для примера одно из зданий в начале проспекта: выве-
ски и витрины мехового магазина Ф.Л. Мертенса и фабрич-
но-торгового товарищества «Р. Кёлер и К0» располагались
здесь в первом этаже, вывеска Общества страхования жиз-
ни Соединенных Штатов Северной Америки — во втором,
вывеска Общества страхования жизни «Эквитебль» —
в третьем этаже, завершала сооружение еще одна крупная
надпись с названием магазина Мертенса на русском и фран-
цузском языках. Такие перечисления можно продолжать
долго, поскольку почти все постройки Невского к концу
XIX века приобрели подобный вид. Глядя на них, зритель
теперь менее всего мог разглядеть их архитектурные детали
и пропорции. Вывески и витрины магазинов, размещавши-
еся на 1-2 этажах, обрели облик самостоятельных, стилис-
тически цельных архитектурных произведений, чаще всего
никак не связанных с архитектурой «материнского» дома,
а зависевших лишь от быстрой смены вкуса или моды.
Крупные шрифтовые ленточные вывески остальных эта-
жей совершенно меняли первоначальную архитектурную
ритмику фасадной плоскости, подчиняя ее себе.
Появление многих ярких протяженных вывесочных го-
ризонталей в панораме Невского неизбежно трансформи-
ровало его облик в целом, придавало уличному интерьеру
броский, зазывающий, а порой просто вульгарный вид, глу-
боко отличный от прежнего образа эпохи классицизма. Ко-
нечно, не все вывески были вульгарны и примитивны, мно-
гие респектабельные конторы, особенно банки, напротив,
поражали прохожих подчеркнутой солидностью и мону-
ментальностью: «На фасадах домов в центре столицы по-
явились блестящие золотом букв, исполненные строгого
достоинства вывески новоиспеченных банков, с доселе не-
ведомыми петербуржцам именами: «М.И. Вавельберг»,
«Банкирский дом Г.О. Гинцбурга>;, «Захарий Жданов и К0».
К 1910 году в Петербурге работало 32 банкирских конторы,
большинство из которых размещалось на Невском проспек-
те и на Банковской линии Гостиного двора»1.
Однако дело было не только в качестве новых вывесок
и рекламы, в любом случае зрительно изменявших уличный
интерьер, но и в вытекавшей из этого содержательной транс-
формации городской среды. Глаз современника привыкал
1 Муравьева И.А. Век модерна. СПб., 2001. С. 61.
227
2 Город как художественный организм
Казань.
Вывески иа Гостином дворе.
Открытка начала XX века
к зрительной конкуренции городских вывесок и рекламы,
привыкал к повсеместным попыткам привлечь его внима-
ние ярким пятном, крупным изображением, остроумным
или, напротив, обескураживающе глупым рекламным ут-
верждением. Взгляд перестал скользить по строгим и упоря-
доченным архитектурным формам, он научился «блуж-
дать», если.так можно выразиться, по постоянно менявшим-
ся, повсюду зазывавшим его вывескам и плакатам. Таким
образом, реклама меняла привычную точку зрения на улицы
и площади, на город в целом, что, в свою очередь, отражало
изменившееся к рубежу XIX-XX веков восприятие город-
ского пространства. Сравнение многочисленных архитек-
турных пейзажей Петербурга в живописи и графике середи-
ны XIX и начала XX века позволяет это понять.
Вплоть до середины XIX столетия зритель воспринимал
ансамбли города, его улицы, площади как художественно за-
конченное архитектурное целое, воспринимал силуэт, дале-
кие панорамы и перспективы протяженных набережных рек
и каналов. К рубежу веков точка зрения кардинально по-
менялась — стала фрагментарной, выборочной. Часть пост-
ройки, несколько колонн портика, кусочек дворика, вход
в лавочку, жестяная вывеска, поленница, брандмауэрная
стена — вот частые сюжеты архитектурных зарисовок Пе-
тербурга в начале XX века. Взгляд художника тогда как буд-
то перестал воспринимать перспективу, стал намеренно
«близорук» — он натыкался на препятствия и подробно рас-
сматривал эти «преграды» с близкого расстояния, что легко
проиллюстрировать работами знаменитых мирискусников
М.В. Добужинского, Е.Е. Лансере, А. И. Остроумовой-Лебе-
девой. Возможность практически любой «кадрировки» го-
родского интерьера совершенно изумительно продемонст-
рировал Добужинский, довольно часто включавший в свои
композиции и городские вывески. Мелкая визуальная «кад-
рировка» городского пейзажа, мозаичная фокусировка зри-
тельского внимания на броскую мелочь, пятно как нельзя
лучше соответствовали задачам городской рекламы, именно
на такое восприятие она и была рассчитана.
Рекламные приемы, характерные для Петербурга, приме-
нялись и в Москве, и во многих других крупных россий-
ских городах. Классицистическое здание старых Верхних
торговых рядов О.И. Бове на Красной площади ко времени
его разборки в конце XIX века почти полностью покрывали
вывески мелких торговцев, пристраивавших к его строгим,
красиво прорисованным аркам самые разнообразные пор-
талы и зонтики, беспорядочным образом пересекая ордер
портиков и нарушая строй общей композиции. Поэтажные
рекламные ленты надписей во множестве появились тогда
на Никольской, Ильинке, Варварке, Мясницкой, Большой
Лубянке, Охотном ряду, Тверской, Кузнецком мосту, Смо-
ленском рынке и даже на Остоженке, Арбате и других, еще
недавно сугубо жилых улицах.
Старые москвичи в те годы с горечью воспринимали утра-
ту привычной смысловой иерархичности среды, в России все-
гда имевшей во главе угла храм. Повышение этажности заст-
ройки, в которой постепенно тонули «сорок сороков» москов-
ских церквей, и все увеличивающееся количество крикливой
городской рекламы расставляли в городской среде совершен-
но другие акценты. Дух «гордыни», торгашества, беспардон-
ного самодовольства, который всегда претил русской душе,
казалось, охватил весь город. Граф С.Д. Шереметев писал:
«Златоглавые храмы Кремлевские давно потускнели, а рядом
безумная роскошь воздвигает удручительные здания, при-
228
2.5 ГОРОДСКАЯ РЕКЛАМА
Ессентуки.
Магазин И. А. Косова и Банк
взаимного кредита.
Открытка начала XX века
Ессентуки }
Главная Курсовая, с. л. Универсальный
Мага-зип-ь И. А. Косова н Номера на сезоит.
Саратов.
Базар. Кустарный ряд.
Открытка начала XX века
Вход на фабрику товарищества
«Брокар и К°» в Москве.
Фотография 1893 года
229
2 Город как художественный организм
Вязьма. Торговая площадь.
Открытка начала XX века
Козлов.
Реклама на ампирном доме.
Фотография начала XX века
Воронеж.
Памятник поэту И.С. Никитину.
Открытка начала XX века
230
2.5 ГОРОДСКАЯ РЕКЛАМА
Мастерская К.П. Грушина
в Петербурге. Вывеска продуктовой
лавки. Начало XX века
Мастерская К.П. Грушина
в Петербурге. Вывеска продуктовой
лавки. Начало XX пека
крываемые благонамеренными вывесками народных домов,
рнсталнщ либо увеселительных заведений, на это жертвуют-
ся сотни тысяч, тогда как на полезное дело не соберешь и гро-
шей. <...> Утилитаризм доведен до циничных проявлений,
а сдерживающего нет ни в этой области, ни в иной»1.
Те же процессы, только несколько в меньших масштабах
происходили и в других крупных губернских городах Рос-
сии. Длинные рекламные ленты тянулись на зданиях цент-
ральной улицы Казани, на ее гостином дворе, в Нижнем
Новгороде, в частности на здании ярмарочного театра,
в Ельце, в Царицыне, Ростове-на-Дону, Одессе, Ессентуках,
Богородске, Орехове-Зуеве и т.д. Любопытно отметить, что,
как и в Петербурге, в этих городах наибольший диссонанс
возникал при соединении шрифтовой и изобразительной
рекламы с архитектурой классицизма. Ее стилистические
и пропорциональные особенности как бы «отторгали» гро-
моздкие, уродующие их вывески, навязчиво водружавшие-
ся торговцами и конторщиками даже на классических
фронтонах и над ними. Нарицательным примером такого
рода могла служить московская классицистическая трех-
этажная купольная ротонда на Тверской, в конце XIX века
напоминавшая карточный домик, целиком состоявший из
шрифтовых вывесок, пли пеструю жестяную коробку из
под леденцов. Архитектура этого здания была в буквальном
смысле погребена под сплошной рекламной «коркой».
Немного органичнее шрифтовая реклама выглядела на
эклектических доходных домах, имевших сходные метриче-
ские закономерности, более дробных зрительно, а потому
менее цельных образно. Обилие декора, включавшего раз-
нообразные филенчатые рамкн, картуши, мелкие лепные
фризы и т. д., а также существенно меньшее значение про-
порционального строя чаще всего монотипного, позволяли
с меньшими потерями вписать рекламные щиты в их фасад-
ные композиции. Однако так бывало далеко не всегда, и чу-
довищные по размерам и качеству вывески нередко обезоб-
раживали и постройки эклектики.
Быстрое распространение рекламы в городской среде, бе-
зудержный рост ее размеров, абсурдность нагромождений
1 Мемуары графа С.Д. Шереметева. М., 2001. С. 324.
231
2 Город как художественный организм
Художник В.С. Степанов.
Рекламные щиты лавки
Ф. Кузьмина в Апраксином
дворе в Петербурге.
Начало XX века
из вывесок, в которых уже трудно было разобраться, нако-
нец, исчезновение под слоем рекламы собственно архитек-
турного облика зданий — все это осознавалось современни-
ками. Вопросы развески рекламы и афиш несколько раз
обсуждались органами государственного и городского
управления разного уровня. Правительствующий Сенат
в 1898 году, рассмотрев жалобу городского головы Либавы
(Курляндская губерния) «относительно расклейки афиш
и всякого рода публикаций на улицах», постановил «пору-
чить комиссиям (...) по внешнему благоустройству города
составить проект обязательных постановлений, регулирую-
щих развеску вывесок, реклам, афиш и объявлений»1. Этот
проект должен был базироваться на соответствующей ста-
тье Городового положения, предоставлявшей городским ду-
мам право составлять для местных жителей обязательные
постановления для «охранения благочиния и порядка
в публичных местах»2. Однако общий проект такого поло-
жения так и не был выработан.
Неоднократно те же вопросы ставились в Московской
городской думе. Беспокойство горожан и администрации
вызывали и вид городских улиц, накапливавших старые
афиши, объявления и рекламные плакаты, и безопасность
прохожих. Вот что говорилось по этому поводу в докладе
московской Комиссии по внешнему благоустройству горо-
да в 1916 году: «... вопрос об урегулировании развески выве-
сок, афиш, реклам и всякого рода публикаций уже давно
требует себе разрешения. В особенности же это регулирова-
ние стало необходимым в последнее время, когда уличная
реклама начинает усиленно применяться не только разного
1 Рекламы, вывески, афиши... Публикация Е.Г. Болдиной // Московский
архив. Историко-краеведческий альманах. М., 2000. Вып. 2. С. 130.
рода торговыми фирмами и заведениями, но и иными уч-
реждениями, тратящими на нее большие деньги. Тот способ
прикрепления афиш и объявлений, который практикуется
у нас в настоящее время и при котором стены домов и за-
боры с течением времени покрываются целыми слоями
грязной, оборванной бумаги, безусловно, не должен быть
допускаем в благоустроенном городе и с ним надо бороться
имеющимися в распоряжении Городского управления сред-
ствами. Не менее нежелательными являются также и неко-
торые виды вывесок, к числу каковых, прежде всего, следу-
ет отнести вертикально выступающие от зданий вывески.
Эти последние нередко затемняют уличные фонари, что,
конечно, является совершенно нежелательным. Но, мало
того, вывески эти очень часто бывают даже опасными вви-
ду того, что нередко вставляемые в них стекла во время лет-
ней жары (...) начинают лопаться и падать. В зимнее время
на такие вывески обычно намерзает лед, который (...) может
упасть на прохожих. Наконец, кронштейны, на которых ук-
репляют эти вывески (...), не выдерживают тяжести выве-
сок (...), грозя своим падением»3.
Московская городская управа, желая накопить соот-
ветствующий опыт для выработки постановления, запро-
сила органы городского управления Берлина, Мюнхена,
Парижа, Вены, Брюсселя и Рима о регулировании там
уличных реклам. Кстати, в этих городах тогда уже суще-
ствовали Общества борьбы с рекламами, уставы которых
также интересовали управу. Городское управление не
только хотело урегулировать размеры, форму, способы
прикрепления реклам и вывесок, но и обложить рекламо-
2 Там же.
1 Там же. С. 128-129.
232
2.5 ГОРОДСКАЯ РЕКЛАМА
Вид лавки во Владимире.
Фотография начала XX века
Калуга. Гостиный двор.
Фотография начала XX века
дателей особым сбором в пользу города, что было вполне
справедливо. Среди законодательных мер, сдерживаю-
щих буйную фантазию рекламодателей, в Строительных
постановлениях Мюнхена, например, обращали на себя
внимание следующие:
«— Для постановки вывесок или объявлений, площадью
более чем 1,5 кв.м, а для поперечных вывесок площадью бо-
лее 5 кв. м, а также рекламных щитов на крышах необходи-
мо испросить разрешения строительной Комиссии, пред-
ставив чертеж таковых в 2-х экз.
— Воспрещается закрывать или разрезать вывесками
и рекламами отдельные архитектурные части зданий.
— Вывески и надписи должны соответствовать архитек-
туре дома и прилегать к поверхности стены. Не следует за-
крывать ими линий карнизов и других важных в архитек-
турном отношении частей зданий»1.
Вопросы визуальной рекламы несколько раз станови-
лись и предметом серьезных профессиональных дискус-
сий, вызывая естественную тревогу архитекторов за облик
российских городов2. На IV съезде русских зодчих в 1911
1 ЦИАМ, ф. 179, оп. 52, д. 1172, л. 34, 37. «О наблюдении за установкой
уличных реклам и расклейкой афиш в городе». 1913-1916.
2 Баумгартен Е. Торжество рекламы // Городское дело, 1909. № 4 С. 55-39.
233
2 Город как шожтвшын организм
Моршанскъ.—Morschansk. № 11
Видъ па гору.
Моршанск. Вид на гору.
Открытка начала XX века
Москва. Уличная реклама.
Фотография конца XIX века
году был заслушан специальный доклад архитекторов
Е.Е. Баумгартена и Л.А. Ильина «Вандализмы рекламы»'.
По его материалам были сформулированы выводы съезда:
«В настоящее время нет улиц, не обезображенных вывеска-
ми до полного затемнения архитектуры; вместо нея приез-
жий и обыватель видят: чудо-ваксу, майский бальзам, пи-
люли Ара, коньяк Шустова и проч. Мало того, к фасадам
прилепляют самого разнообразного вида отделки магази-
нов, причем не стесняются даже на одном и том же здании
прикреплять отделку самого различного характера — пере-
рождения Людовика XVI, рядом нечто голландское и за-
вершается все это вывескою кинематографа во всех цветах
радуги со всевозможными кривыми, кругами, золотыми
солнцами и звездами. По мнению съезда, необходимо обуз-
дать этот вандализм и предупредить дальнейшее изуродо-
вание многих прекрасных зданий, охранить исторические
памятники зодчества и восстановить общий монументаль-
ный характер города. (...) Съезд признал, что уличная рек-
лама в настоящее время не подвергается в подавляющем
количестве случаев никакой архитектурно-эстетической
регулировке (...), что такое положение дела, нанося благо-
лепию лучших частей города огромный вред, в дальнейшем
1 Баумгартен Е.Е., Ильин Л. А. Вандализмы рекламы // Труды 4-го съезда
русских зодчих. СПб., 1911. С. 69-70.
234
Z.5 ГОРОДСКАЯ РЕКЛАМ
С.-Петербург. Реклама
бакалейной лавкн.
Начало XX века
Художник
А.А. Гордеев.
Реклама петербургской
мясной лавкн.
Начало XX века
235
2 Город как художественный организм
Петербург.
Рекламное оформление дома
на Невском проспекте.
Фотография начала XX века
Собственная реклама
живописца вывесок Л.Краузе
в Юшковом переулке в Москве.
Фотография 1910-х годов
исказит совершенно вид улиц в больших городах...»1
На съезде же был предложен механизм воплощения этих
общих соображений в жизнь — образованный Постоянный
комитет съезда должен был довести его решения до город-
ских управлений.
Упомянутое выше подробное рассмотрение вопроса
в Московской городской думе было вызвано как раз специ-
альным посланием Постоянного комитета Всероссийского
союза зодчих от 4 октября 1913 года, с которым «съезд зод-
' ЦИАМ, ф. 179, оп. 52, д. 1172, л. 1. «О наблюдении за установкой улич-
ных реклам и расклейкой афиш в городе». 1913-1916.
чих поручил ему обратиться к городским общественным
управлениям с указанием на необходимость урегулирова-
ния уличной рекламы, наблюдение за которой должно ле-
жать на городских комиссиях по благоустройству, указав
также, что некоторые способы рекламы и виды вывесок аб-
солютно должны быть запрещены, для остальных должны
быть установлены нормы и правила и что во многих горо-
дах Западной Европы уже имеются постановления, регули-
рующие этот вопрос»2.
2 Рекламы, вывески, афиши... С. 128.
236
Z.5 ГОРОДСКАЯ РЕКЛАМА
Харьков. Уличная реклама.
Фотография начала XX века
Недопустимость бесконтрольного внедрения рекламы
в архитектурный облик русских городов привела к разум-
ному выходу — с конца XIX века места для размещения вы-
весок, а затем и сами рекламные надписи на фасадах зданий
начинают предусматривать заранее, уже на стадии проекта.
Архитектор, разрабатывая облик будущей постройки, сразу
определял количество, размер и стиль рекламных вставок,
которые, таким образом, становились органической частью
первоначального архитектурного замысла. Это было свое-
образным признанием необходимости и значимости рекла-
мы в городской среде, а также ее родовой принадлежности
к сфере архитектуры.
Благодаря новому проектному подходу к визуальной рек-
ламе на фасадах строившихся городских зданий агрессив-
ность ее явно уменьшилась. Таковы, например, были рек-
ламные надписи на доме Хомякова (магазине Мюр и Мери-
лиз) на Петровке (1896-1900, арх. И.А. Иванов-Шиц),
доходном доме Московского купеческого общества с мага-
зином К.Г. Фаберже на Кузнецком мосту (1888-1890-е го-
ды), других торговых и представительских зданиях Москвы
на рубеже веков.
В начале XX века — в период модерна такая практика ши-
роко распространяется. Проектируя торговый дом и аукци-
онный зал Р.Б. Левиссона (1901-1902) и доходный дом
237
2 Город как художественный организм
Рекламный щнт лавкн
колбасника в Петербурге.
Начало XX века
238
Z.5 ГОРОДСКАЯ РЕКЛАМ
Оформление магазина
в Саратове.
Фотография начала XX века
Харьков. Уличная реклама.
Фотография 1905 года
А. Михайлова (1904-1905) на Большой Дмитровке, доход-
ный дом О.П. Леве (1903) в Столешниковом переулке
и другие сооружения, московский архитектор А.Э. Эрихсон
сразу предусматривал на фасадах места для будущей рекла-
мы магазинов, задавал их общий стиль, размеры, метричес-
кие характеристики. Также поступал Ф.О. Шехтель в проек-
тах торговых, гостиничных и конторских зданий. Такие его
постройки, как банк Товарищества мануфактур П.М. Рябу-
шинского с сыновьями (1903-1904) на Биржевой площади,
гостиница «Боярский двор» (1901-1902) со складами и кон-
торой Морозовской Никольской мануфактуры, типография
П.П. Рябушинского «Утро России» (1907-1909), дом Мос-
ковского купеческого общества (1909) в Большом Черкас-
ском переулке и некоторые другие, снабженные рекламны-
ми надписями еще на проектной стадии и в дальнейшем ре-
ализованные с учетом авторских предложений по рекламе,
наглядно показывали оптимальность использованного под-
хода. Так поступало и большинство других столичных зод-
чих начала XX века.
Результаты были обнадеживающими — в самом деле, но-
вейшие сооружения были полностью свободны от ремес-
ленной навесной рекламы, а необходимые информирую-
щие надписи, исполненные по авторским чертежам,
не только полностью соответствовали избранному стилю,
но и нередко являлись его необходимым орнаментальным
добавлением. Такие рекламные надписи обычно состояли
из металлических букв, непосредственно укреплявшихся
на каменную или изразцовую облицовку того или иного
здания. Реже встречались специально заказанные цельные
майоликовые панно с надписями (например, майоликовый
картуш Императорского Строгановского училища на при-
надлежавшем ему доме, или лаконичная надпись «Музей»
над входом в музей этого же училища в Москве) или моза-
ичные панно (в этой технике были выполнены шрифтовые
239
Z Город как художественный организм
Проект входа в банк
на Ильинке в Москве.
1900, арх. П. Поздеев.
Публикуется впервые

Проект отделки фасада
магазина т-ва М.С. Кузнецова
в С.-Петербурге.
Арх. Ф.О. Шехтель. 1890-е гт.
240
2.5 ГОРОДСКАЯ РЕКЛАМА
Жмеринка. Вид улицы.
Открытка начала XX века
Проект витрины магазина
общества «Кодак» на Петровке
в Москве. 1903, арх. Д. Уолтон.
ЦАНТДМ. Публикуется впервые
вставки на доме компании «Зингер» и аптеке в С.-Петер-
бурге, на торговом доме А. Михайлова в Москве и некото-
рых других сооружениях). Иногда надписи высекались
в каменной облицовке фасада; в этих случаях их обычно по-
крывали позолотой.
В качестве характерных примеров, сохранивших ориги-
нальные надписи, задуманные одновременно с архитектур-
ными формами, можно привести здание Никольских торго-
вых рядов (1899-1900, арх. Л.Н. Кекушев), до сих пор со-
хранившее оригинальные надписи в венчающей части,
выразительную фасадную композицию конторы общества
«Даймлер» с изысканной надписью над входом (автор неиз-
вестен) и недавно восстановленную надпись на аттике ти-
пографии П.П. Рябушинского «Утро России» Ф.О. Шехте-
ля, бывшую неотъемлемой частью авторского замысла.
Однако такое решение было выходом тогда, когда владе-
лец, заказавший проект, заранее знал своих будущих арен-
даторов или собирался рекламировать собственную дея-
тельность. Если же будущие наниматели помещений для
магазинов или контор были неизвестны в период строи-
тельства или часто менялись, перепрофилируя арендован-
ные площади, наконец, при найме помещений в давно суще-
ствующих зданиях возникала задача специального архитек-
турного оформления витрин и вывесок отдельного владель-
ца. Этим занимались специальные конторы, художники
или архитекторы. Еще во второй половине XIX века ку-
старные рисованные вывески в крупных городах России
стали вытесняться вывесками, изготовленными в специа-
лизированных профессиональных мастерских. Это прида-
вало зданиям и улицам большую стильность, но нередко
лишало их яркой характерности, народного колорита, кото-
рым так щедро были наделены вывески самодеятельных ху-
дожников и дилетантов.
На рубеже веков окрепшие российские предприниматели
и промышленники, обращавшие все больше внимания на
стиль оформления своих контор и торговых залов, с не
меньшей серьезностью стали относиться к своему фирмен-
ному стилю, фирменным товарным знакам, эмблемам. Не-
редко тон в этом задавали предприниматели иностранного
происхождения, например компания «Зингер», производив-
шая знаменитые швейные машинки, была одним из реклам-
ных лидеров, используя все возможные способы заявить
241
2 Город как художественный организм
Реклама петербургской мелочной
лавки. Начало XX века
о себе. Среди активных рекламодателей следует назвать так-
же крупных российских текстильщиков, парфюмеров и кон-
дитеров — «Товарищество Савва Морозов и С-ья» (к приме-
ру, отделку конторы в здании московской гостиницы «Бояр-
ский двор» по проекту Ф.О. Шехтеля), товарищество
«Эмиль Циндель», «Товарищество А. Ралле и К°», «Товари-
щество А.И. Абрикосова С-ей» и другие предприятия. Чрез-
вычайно широкую рекламную деятельность вело товарище-
ство «Эмиль Циндель», имевшее давние корни (начало про-
изводству было положено еще в 1825 году заезжим немцем,
с 1850 года — собственность Э.И. Цинделя, с 1874 года — то-
варищества «Эмиль Циндель»). Будучи одним из главных
производителей ситца в России (в 1901-1902 годах им было
выпущено 1 750 000 кусков ситца, которыми можно было
два раза обмотать земной шар1), предприятие не скупилось
на различную печатную рекламу (календари, открытки, бук-
леты, книги), постоянно следило за обновлением вывесок
и витрин во всех своих отделениях, расположенных от Вар-
шавы до Владивостока и от Архангельска до Ташкента.
К этому делу обычно подключали профессионалов, а потому
городская реклама товарищества «Эмиль Циндель» была
качественной, служившей своего рода образцом для других
торговцев и производителей.
Богатые фирмы вкладывали немалые средства и в обуст-
ройство торговых помещений, а потому отделка их порой
поражала посетителей своей роскошью и великолепием.
Хрестоматийными примерами являются Елисеевские мага-
зины в С.-Петербурге (1900-1903, арх. Г.В. Барановский)
и в Москве (1898-1901, арх. Г.В. Барановский при участия
В.В. Воейкова), аптека В.К. Феррейна (1894-1899, арх.
А.Э. Эрихсон), магазин товарищества «Брокар и К°» (1903,
автор неизвестен) на Никольской улице в Москве и некото-
рые другие. По сути дела, пышность или необычность деко-
ра отделений и торговых помещений процветающих произ-
водств были частью их саморекламы.
Важным элементом внешнего облика торгового заведе-
ния, конторы или мастерской оказывалось оформление
1 Ситец и его история // Нива, 1902. С. 984а-984г.
входа с вывесками и специальным оформлением витрин.
В начале XX века такой проектный заказ стал весьма рас-
пространенным и, по сути, превратился в самостоятельный
архитектурный жанр. Об этом свидетельствует тот факт,
что с этого времени проекты витрин отдельных магазинов
или контор начинают утверждать в Городской управе на-
равне с прочей архитектурно-строительной документацией.
Одной из самых известных в Москве работ такого рода
была вывеска-вход в магазин товарищества «Брокар и К°» на
Петровке (1902, автор неизвестен), получившая неоднознач-
ную оценку у профессионалов. По мнению В.П. Апышкова,
осуждавшего фасады зданий, щеголявшие «массою штука-
турных и лепных украшений без всякой органической связи
с конструкцией»2, «прекрасный образец такой архитектуры
представлял собою магазин Брокара: фасад представляет со-
бою доску, без всякого карниза, в которой вырезано окно-
дверь, а над ним демон, олицетворяющий собою духи фирмы
«Брокар и К°», претенциозно и бессмысленно»3.
Суждение видного зодчего-модерниста отражает опреде-
ленную точку зрения на рекламу — как видим, ему бы хоте-
лось, чтобы новая композиция органичнее связывалась
с архитектурой существующего здания, была бы более ней-
тральна. Как архитектор, ратующий за сохранение собст-
венного архитектурного лица застройки, — он прав. Однако
его точка зрения не учитывала изменения, которые вносили
в уличную среду новые витрины и вывески. Особенно на
торговых улицах они задавали для пешехода иные метриче-
ские закономерности, чем те, которые существовали в за-
стройке улицы в целом, дробя их пространство в соответст-
вии с расположением отдельных торговых заведений. Каж-
дый из владельцев старался привлечь к себе внимание,
поразить потенциального покупателя чем-то особенным,
будь то сообщение о том, что он является поставщиком Им-
ператорского двора или информация о чудодейственных
свойствах продаваемых товаров.
С этой точки зрения вывеска-вход Брокара была своеоб-
разным шедевром эмблематичности и лаконизма, обладав-
2 Апышков В.П. Рациональное в новой архитектуре. СПб., 1905. С. 54.
3 Там же.
242
2.5 ГОРОДСКАЯ РЕКЛАМА
Москва. Кузнецкий мост.
Открытка начала XX века
Москва. Кузнецкий мост.
Фотография начала XX века
Ярмарочный театр
в Нижнем Новгороде.
Фотография начала XX века
243
2 Город как кчдожсственмый организм
МОСКВА.—MOSCOU. № 241
Тверская ул. —Rue Tverskaya
Москва. Тверская ул.
Открытка начала XX века
Никольские торговые ряды
в Москве. Арх. Л.Н. Кекушев
Фотография начала XXвека
Проект перестройки витрин
в доходном доме АЛУргенева,
Н.С. Куроедовой, В.С. Шориной
и Е.С. Каркуааки на Кузнецком
мосту в Москве.
1914, арх. Л.А. Веснин.
ЦАНТДМ. Публикуется впервые
244
Z.5 ГОРОДСКАЯ РЕКЛАМА
шим рядом несомненных градостроительных достоинств. Во-
первых, она соединяла вход и витрины в единую компози-
цию, напоминавшую по форме флакон модных в то время ду-
хов «Демон», а следовательно, сразу могла быть замечена
и узнана среди пестрых реклам соседних магазинов. Во-вто-
рых, она обладала стилевой цельностью, необходимой в этом
жанре. В-третьих, ее программная несвязанность с архитекту-
рой «материнского» дома придавала ей характер декоратив-
ного дополнения, нарядного картуша, «броши>: на его фасаде.
В целом это было предпочтительнее, чем варварские передел-
ки оконных проемов, дверей с полной сменой архитектурно-
го декора, нередко предпринимаемые в подобных случаях.
Превращение проектирования витрин и входов в магази-
ны в самостоятельный жанр архитектуры действительно
меняло пространство центра города, придавало ему боль-
шее стилевое разнообразие на уровне восприятия пешехо-
да, большую формальную выразительность. Среди выдаю-
щихся витринных композиций начала XX века в Москве
можно назвать витрину общества «Кодак» в доходном доме
Грачева на Петровке (1903, арх. Д. Уолтон), витрины мага-
зина товарищества «Эмиль Циндель* на Кузнецком мосту
(1901, арх. А.Э. Эрихсон), мозаичное оформление витрин
в доходном доме Орлова (начало XX века, арх. Э. Ньерман)
на Никольской, витрины и дизайн дверей парикмахерской
«Базиль» (1905, арх. И.А. Иванов-Шиц) в Кузнецком пере-
улке и некоторые другие.
Материалы архива Московской Городской управы помо-
гают наметить эволюцию архитектурной рекламы на протя-
жении 1900-1910-х годов. Прежде всего, отметим, что жанр
архитектурной отделки отдельного магазина, включавший,
как уже было сказано, вывеску, витрины и вход со стороны
улицы, имел существенную особенность — его произведе-
ния не были рассчитаны на долгий срок службы. Примером
может служить уже упомянутая фасадная композиция ма-
газина товарищества «Эмиль Циндедь», располагавшегося
в пассаже Г. Г. Солодовникова. Несмотря на выразитель-
ность проекта А.Э. Эрихсона, выполненного в броских фор-
мах модерна1, через 10 лет дирекция фирмы решила полно-
стью переделать фасад. Главный побуждающий мотив со-
стоял в том, что стилистика его устарела, а магазин,
специализировавшийся на продаже модных тканей, должен
был находиться в фарватере моды. В результате в 1911 году
были устроены новые металлические витрины по проекту
инженера А.Ф. Крафта1 2, несмотря на то что архитектурные
достоинства его композиции были не сопоставимы с проек-
том Эрихсона.
Другое наблюдение состоит в том, что новый жанр при-
влекал к себе немало крупных мастеров. Среди московских
авторов внешней отделки магазинов — Ф.О. Шехтель, отде-
лавший на рубеже веков наружный фасад петербургского
магазина Товарищества М.С. Кузнецова на Невском про-
спекте, а в 1904 году витрины и вход в московский магазин
Строгановского училища на Рождественке, Л.Н. Кекушев,
создавший в 1910 году отделку фасада магазина по Николь-
ской в доме Третьяковых, Л.А. Веснин, спроектировавший
в 1914 году витрины магазинов на Кузнецком мосту в доход-
ном доме А. Тургенева и Н. Куроедовой и другие видные зод-
чие. В то же время появлялись архитекторы, специализиро-
вавшиеся в данном жанре. К таким можно отнести АФ. Кар-
ста, перестроившего в начале века немало московских
витрин и магазинов в районе Петровки и Неглинной улиц.
Помимо вывесок и архитектурного обрамления витрин
в городской среде российских городов начала XX века нема-
1 ЦНТДМ (Архип МГУ). Тверская часть, 397/332, д. 23, л. 6.
2 Там же, д. 34.
Магаанн Товарищества мануфакту-
ры «Эмиль Циндель» в Москве.
Фотография 1910-х годов
Вывеска «Е.И. Курников н Сья»
Колониальная н гастрономическая
торговля» на 1-й Тверской-Ямской
улице в Москве.
Фотография 1994 года
245
2 Город как кчдожественный организм
Торговая реклама дома
«Е.И. Курникова н С-ья»
«Мясная н рыбная торговля
на брандмауэрной стене дома
на Новослободской улице.
Фотография 1980-х годов
лую роль играли и сами витрины, заполненные товарами. Ис-
кусство декоративного оформления витрин тогда только
формировалось, и господствовало мнение, что чем больше то-
варов, тем богаче витрина1, а потому владельцы старались вы-
ставить напоказ буквально все, чем располагал их магазин,
«пеклись о том, чтобы ассортимент товаров был шире, чем
у конкурента»2. Улица, еще недавно протяженная, фасадная,
теперь причудливо отверзалась вширь витринами-интерьера-
ми, как бы не имеющими одной стены. Это точно подметил
А. Белый: «Там пять этажей бледно-розовых приторно, тошно
слепились орнаментом, точно сладчайшими кремами торта;
а вверх убегал в темноту ниспадающей ночи лиловой (нет, —
черно-лиловой); внизу — просияло; за этим окном — блеск
граненых флаконов; затем — углублялись пространства: гар-
дины, драпри, брокатели; оливковый штоф, парчовые полос-
ки обой, этажерки, статуйки и мебели разных набивок, — как
будто таимые комнаты космоса бросились в улицу...»;3. Идея
избыточности, выраженная в оформлении каждой витрины,
обилие разнообразных предметов, завлекавших покупателя,
а также пространственное углубление и дробление самой
улицы, вбиравшей в себя картинно выстроенные интерьеры
больших витрин, вносили в городскую среду звучную ноту
калейдоскопичности и пестроты.
Проект перестройки магазина
в здании Славянского базара
на Никольской улице в Москве.
1912, арх. В.И. Краузе.
ЦАНТДМ. Публикуется впервые
С витрин мехового магазина на прохожего глядели чуче-
ла пушных зверей, иногда даже львов и тигров, в витринах
писчебумажных магазинов поражали огромные каранда-
ши, мебельные — выставляли уютные уголки спален или
гостиных, магазины офицерских вещей демонстрировали
модные каски, кавалергардские кирасы и т. д. Непремен-
ным атрибутом витрин магазинов готового платья стали
манекены, демонстрировавшие последние новинки моды.
Витрины продуктовых магазинов были заполнены объем-
ными муляжами апельсинов, бананов, ананасов, кубов мас-
ла, громадных окороков, кусков мяса, чучелами фазанов,
глухарей и рябчиков, батареями винных бутылок, допол-
ненными иногда рекламными плакатами чайных фирм или
какао, а иногда и нехитрыми произведениями штатных
стихотворцев, подвизавшихся на ниве прославления ка-
ких-либо изделий4. Некоторые изобразительные компози-
ции, многократно повторенные своими создателями-ху-
дожниками, со временем становились чем-то вроде рек-
ламного канона, безошибочно узнаваемого покупателем.
Таковы, например, характерные горки из хлебов и булок,
сахарных голов и чайных баночек, овощей и фруктов из
коллекции сохранившихся петербургских живописных
вывесок5.
' РивошЯН. Время и вещи. М., 1990. С. 21.
2 Там же.
3 Белый Андрей. Москва. М., 1990. С. 88.
4 РивошЯ.Н. Указ соч. С. 21-23.
5 Powelichina A., KowtunJ. Das russische Reklameschild und die Kunstler der
Avantgarde. Leningrad,1991.
246
2.5 ГОРОДСКАЯ РЕКЛАМ
Проект торговой пристройки
к доходному дому
М.И. Рудаковой.
1907, арх. А.Э. Эрихсон.
ЦАНТДМ. Публикуется впервые
Т-ВО А PA7171F" U К° Поставщики
------ С1и fill Ь И I ВЫСОЧАЙШАГО Двора.
D□□□□□□□□□□□CD
РЫДПЮЩ1ЛСЯ
^NODOCin:

ДУХИ и ОДЕКОЛОНЬ
„АЛЬЕИОРЪ".
Д1ШЕИ1Г,
„ПАСТОРАЛЬ".
„ГЕЛ1АПТЕПЪ“,
„БОЖЕСТВЕННЫЙ
АРОПАТЪ ”,
ИТАПСЪ“,
„1830".
Оформление магазина
товарищества «А. Ралле и К°»
в Москве.
Фотография 1910-х годов
МКГПЭИНЫ T-BR:
1)Ку»мсцм1й Мостъ, пас.
Солодсрнмкова, 2) Ни-
кольская, д. Чмжоаыгъ,
5) Веррн1с Торговые
Ряды.
Витрина фотографии Отто
Ренара в доме А. Бахрушина
на Тверской улице в Москве.
Фотография начала XX века
247
Z Город иаи тожественный организм
Контора общества моторов
Даймлер н автомобилей
Мерседес в Москве.
Фотография 1910-х годов
Казань. Пристань пароходов
на р. Казанке весною.
Открытка 1910-х годов
Образцом типичного оформления витрины начала XX
века может служить витрина фотографии Отто Ренара в до-
ме Бахрушина на Тверской в Москве. Она была выполнена
по специальному проекту в стиле модерн. Архитектурное
решение, рекламные надписи и вывеска были стилистичес-
ки взаимоувязаны. В полном соответствии с избранным
стилем находилась и декоративная композиция самой вит-
рины, представлявшая собой конструкцию из двух подста-
вок-мольбертов с фотографическими портретами на них.
Множество небольших фотографий украшали боковую
часть витрины, немного выступавшую за фасадную плос-
кость к зрителю, приглашая его подойти поближе и рассмо-
треть выставленное повнимательнее. Эта витрина обладала
несомненной стилистической цельностью, ясным декора-
тивным замыслом и явно обнаруживала тенденцию к пре-
вращению витринного оформления в особый жанр при-
кладного искусства.
Помимо ярких, привлекательных витрин, рекламирующих
товары, в городском ландшафте с конца XIX века определен-
ное значение приобретают специальные рекламные тумбы
и столбы, а также заборы, куда приклеивали яркие афиши
и плакаты, сообщавшие о театральных представлениях, изби-
рательных кампаниях, правительственных займах и т. д. Афи-
ши и более поздние по времени возникновения плакаты были
гораздо мобильнее вывесок, кроме того, как раз на рубеже ве-
ков «явились талантливые художники, взглянувшие на рисо-
вание плаката как на новую отрасль прикладного искусства
(...). Банальная уличная публикация превратилась в настоя-
248
2.5 ГОРОДСКАЯ РЕКЛАМА
Ресторан «Яр» в Москве.
Открытка начала XX века
Ресторан «Яр» в Москве.
Открытка начала XX века
щее художественное произведение, занимающее почти все
пространство огромного листа, (,..)»1. Все это делало их при-
сутствие в городской среде не менее заметным, чем наличие
витрин и вывесок. Плакат стал важным средством оформле-
ния улицы российского города начала XX века2.
Рассматривая влияние рекламы на городскую среду, нель-
зя не упомянуть и еще об одном ее виде. Рекламой могли слу-
жить сами архитектурные формы здания. Внедрение в них
специфических декоративных атрибутов, сообщающих о на-
значении здания или представляющих, «рекламирующих»
занятия или пристрастия владельца, произошло в период эк-
1 Брокгауз Ф., Эфрон И. Энциклопедический словарь. Т. 23 «А». СПб.,
1898. С. 798.
лектики. Среди ранних примеров такого рода — рельефные
изображения жезлов Меркурия — кадуцеев на Московской
бирже (1833-1839, арх. М.Д. Быковский). Особенно попу-
лярным этот способ «дополнительной» рекламы становится
в конце XIX — начале XX веков. Его иллюстрируют огром-
ные маски Меркурия на торговом доме Товарищества
М.С. Кузнецова (1898-1903, арх. Ф.О. Шехтель), абрамцев-
ская керамика, в том числе вазы на фасадах гостиницы «Ме-
трополь» (1899-1905, арх. Л.Н. Кекушев, В.Ф. Валькот
и др.), металлические барельефы поезда, моста, станка, мото-
ра и реторты на здании Московского Политехнического об-
2 Бабурина Н.И. Русский плакат. Вторая половина XIX — начало XX века.
Л., 1988. С. 10.
249
2 Город как художественный организм
Торговый дом П.Сорокоумовского
в Харькове. Фотография начала
XX века
Павильон вод И.Н. Бекетова.
Фотография начала XX века
щества (1904-1905, арх. А.В. Кузнецов) и другие изобрази-
тельные элементы на сооружениях этого времени.
К числу самых ярких примеров такого рода, бесспорно,
относится знаменитый чайный магазин В.Н. Перлова на
Мясницкой улице в Москве (1895, арх. К.К. Гиппиус). Его
уникальный экзотический «китайский» стиль фасада, изоби-
ловавший характерными, загнутыми кверху крышами, фона-
риками и драконами, был сродни нарядной обертке с китай-
ским пейзажем на пачке «китайского чая» — в такой же мере
«китайским» и таким же притягательным и зовущим. Кста-
ти, повод его появления в Москве был абсолютно рекламным
и прагматичным — владельцы оформили свой магазин к при-
езду канцлера Китайской империи, чрезвычайного посла Ли
Хунчжана, чтобы получить выгодный контракт. Аналогич-
ную, хотя и более скромную рекламную роль играл фасад ма-
газина «Мюр и Мерилиз» (1906-1906, арх. Р.И. Клейн)
в стиле английской готики, намекавший на происхождение
владельцев фирмы — выходцев из Шотландии.
Репрезентативно-рекламный облик зачастую имели рес-
тораны, кафе, торговые и выставочные павильоны. Напри-
мер, московский ресторан «Яр» до перестройки 1909-1911
годов представлял собой живописный деревянный городок,
напоминавший Кремль, — его со стороны улицы отделяли
стены с зубцами и ярусные башни. В Казани в 1900-х годах
рядом с пристанью был построен ресторан, имевший форму
винной бутылки. Видимый с далекого расстояния, он яв-
лялся заметным акцентом городского пейзажа. Аналогич-
ную форму имел павильон по продаже виноградного сока
Н.Н. Бекетова. На Художественно-промышленной выстав-
ке в Одессе в 1910 году один из построенных павильонов
был возведен в виде гигантского самовара. Несмотря на ку-
рьезность подобных затей, такие случаи были не единичны,
они вносили в живописную среду российских городов тра-
диционный элемент неожиданности, «ярмарочное™», ба-
лаганности, праздничности.
В 1910-е годы реклама, особенно в столичных и крупных
городах России, становится все изощреннее и разнообраз-
нее. Сила ее воздействия на горожан стала вполне осозна-
ваться потенциальными рекламодателями, которые теперь
не только помещали красочные вывески и тратили немалые
средства на фирменный стиль своих магазинов, контор и фа-
брик, но и не скупились покупать рекламные места на дру-
гих зданиях. Известный в Москве дом Афремова на Садово-
Спасской (1904, арх. О.О. Шишковский) — первый город-
ской «небоскреб» высотой восемь этажей, во всю ширину
своей западной брандмауэрной стены был украшен колос-
сальной рекламой шоколада фабрики «Эйнем», одеколона
товарищества «Брокар и К°» и художественной мебели
250
Z.5 ГОРОДСКАЯ РЕКЛАНА
Реклама фотографии Мебиус
иа Кузнецком мосту в Москве.
Фотография 1910-х годов
Реклама фабрики приводных
ремней «Ф. Реддавей и Ко».
Фотография 1910-х годов
Реклама иа вагоне
петербургской конки.
Фотография 1906 года
251
2 Горож как шоместкккьй организм
П. Балакирева. Брандмауэры пассажа братьев Джамгаро-
вых, расположенного между Кузнецким мостом и Пушечной
улицей, помимо шрифтовой рекламы собственного банкир-
ского дома, увенчивали рекламы фирмы «М.И. Рогаткин-
Ежиков и сын», кондитерского магазина Сиу и К° и другие.
Рекламные надписи явственно стремились стать высот-
ными доминантами города, занять еще не освоенные прост-
ранства над карнизами и крышами зданий. Огромные бук-
вы рекламы фотографии Мебиус и конторы К. Фишера,
прекрасно читавшиеся на фоне неба, венчали собой панора-
му Кузнецкого моста в Москве в районе Большой Лубянки.
Над Харьковом гордо возносилась реклама местного отде-
ления торгового дома «П. Сорокоумовский с сыновьями»,
поднятая на высоких металлических стойках над карнизом
здания и видимая издалека.
В 1910-х годах рекламных надписей, специально рассчи-
танных на участие в городское панораме, на круговой обзор
с дальних точек зрения, становилось все больше. Они не
только зрительно повышали высоту застройки, но и вноси-
ли в нее новые композиционные оси, акценты, иной мас-
штаб. На некоторых торговых улицах и площадях рекламы
над крышами строений создавали как бы совершенно само-
стоятельную структуру, оторванную от «материнских» стро-
ений и не связанную с ними архитектурно, имевшую свой
образ и специфические композиционные закономерности.
Нельзя не упомянуть и еще один вид городской рекламы,
вполне освоенный на рубеже веков — размещение разнооб-
разных объявлений и реклам на городском транспор-
те — конке, трамваях, автомобилях. В то время транспорт
двигался достаточно медленно, а потому перед глазами пе-
шехода на фоне неподвижных рекламных лент, опоясывав-
ших здания в центрах крупных городов, двигались ленточ-
ки поменьше, укрепленные по верху трамвайных вагонов,
создавая смену картин как в волшебном фонаре.
Еще в конце XIX века крупные торговые объединения,
такие, как пассаж Г.Г. Солодовникова или «Мюр и Мери-
лиз» в Москве, большие магазины в центре Петербурга,
первыми в стране стали использовать световую рекламу,
вызывая зависть и желание подражать у более мелких ком-
мерсантов. Как описывали старожилы столицы начала XX
века: «Большое внимание начали обращать на рекламу: по-
всюду красивые вывески и витрины — подражание магази-
нам в Гостином дворе, где использовались световые эффек-
ты, различные звезды из электрических лампочек, особенно
в окнах ювелирных магазинов»1.
Понравившееся новшество быстро подхватили и другие
коммерсанты в тех городах, где уже было проведено элект-
ричество. На протяжении 1900-1910-х годов таковых ста-
новилось все больше, а потому световая реклама станови-
лась хотя еще редкой, но необходимой частью ночного об-
лика городских улиц и площадей. Современниками же она
воспринималась как один из наиболее очевидных призна-
ков нового в городском пейзаже: «Тузы с Таганки и из Замо-
скворечья... переделали Москву-усадьбу в Москву-фабрику
и торговую контору, Москву трамваев и небоскребов, фаб-
ричных труб и световых реклам»1 2.
Владельцы богатых магазинов зажигали на ночь специ-
альные жестяные софиты в витринах, освещающие их това-
ры. Помимо обычных уличных фонарей (керосиновых, га-
зовых или электрических), вывески магазинов в вечернее
время подсвечивались дополнительными фонарями, висев-
шими на декоративных стеновых кронштейнах или столба3.
1 Засосов ДА., Пызин В.И. Из жизни Петербурга 1890-1910 гг. Записки
очевидцев. Л., 1991. С. 97.
3 Москва в истории и литературе. М., 1916. С. 4.
Особенно красиво выглядели «звезды» и «броши» из лам-
почек в витринах ювелирных магазинов . Постепенно в ве-
чернюю панораму городских центров входили электричес-
кие светящиеся рекламные надписи и эмблемы.
В ночном городе, еще недавно погруженном в сумрак
и покой, начинали постепенно высвечиваться самые бойкие
и оживленные места. Особенно нарядно разноцветные огни
витрин, ресторанов, трактиров, игорных домов выглядели
зимой, множась в алмазных отблесках чистого снега. Вот
как Андрей Белый описывал изменившийся ночной облик
торгового центра Москвы начала XX века: «Уже издали дви-
гались, перегоняя друг друга, — с Петровки, с Мясницкой,
с Арбата, с Пречистенки, Сретенки, — к месту, где разлива-
лось огнями, где мгла лиловатая — таяла в свет, где отчетли-
вая таратора пролеток взрезалась бензинными урчами.
Ясный Кузнецкий!
Здесь просинилось — ртутными свечами, там — взрозовело,
подпыхнуло — ярче, все жарче; фонарные светы отсюда каза-
лись зелеными тусклыми; окна вторых этажей, — посмотрите:
тухлятина, желтый утух. (...) Ниже, — под кремово-желтым
бордюром из морд винторогих овнов — свет; (...) за окна-
ми — все самоцветно; свет ртутный, свет синий, свет белый!
Свет розовый!
Там из ничто ослепительно вспыхнула точка; другая
и третья; лилося дорожкой, слагался в буквы: «Коньяк» —
ярко-красный; и «Шустовы» — белое; порх: снова тьма;
и — опять: без конца, без начала!..
Реклама играла»5.
Очерк развития рекламы в городах России второй поло-
вины XIX — начала XX века наглядно показывает тенден-
цию к постоянному расширению сферы ее применения
и усилению зрительного воздействия на городскую среду.
Дробление рекламной деятельности на все новые виды
и жанры, из которых некоторые имели прямое отношение
к архитектуре, оказывало существенное влияние на образ
российских городов того времени. По своей природе рекла-
ма — непременная спутница капиталистического производ-
ства и торговли — оказалась неотъемлемой частью облика
капиталистического города, своеобразным отражением его
«демократизма» (рождавшего порой безудержную конку-
ренцию), многообразия, крикливости и суеты. Первона-
чально чисто ремесленная, абсолютно далекая от решения
каких-либо художественных задач, она с течением времени
обретала свои специфические формы и приемы и все чаще
привлекала к себе внимание профессиональных архитекто-
ров и художников. В совокупности вывесок в пределах од-
ного здания или улицы постепенно проявлялись новые рит-
мические, смысловые и цветовые закономерности, которые
начинали постепенно обретать значение «второй» архитек-
туры, иногда развивавшей, а иногда и полностью трансфор-
мировавшей стилевые особенности самого здания. В начале
XX века фактически сформировались все те принципы ре-
шения уличного пространства и крупной фасадной поверх-
ности, которые затем в 1920-х годах ярко выразились в ра-
ботах художников РОСТА, в творчестве В. Маяковского,
А. Родченко (например, в приписываемом ему знаменитом
доме Моссельпрома в Москве). Таким образом, на протяже-
нии рассмотренного периода городская реклама сформиро-
валась как особый жанр архитектуры и декоративно-при-
кладного искусства и стала важным художественным эле-
ментом русского градостроительства.
3 РивошЯЯ. Указ.соч. С. 20.
4 Чередниченко С. Там же.
5 Белый Андрей. Москва. С. 87-88.
252
Новые типы поселении
Кириченко Е.И.
3.1
Города-клопы
Города-курорты представля-
ют наиболее раннюю разновидность новых типов поселе-
ний, возникших в середине XIX — начале XX века. Несколь-
ко позднее возник другой, также чрезвычайно типичный для
этого времени тип поселений — дачные поселки. Города-ку-
рорты и дачные поселки роднит близость времени возник-
новения, хотя в целом дачные поселки — феномен более
поздний. Второе объединяющее их обстоятельство — общ-
ность происхождения.
Загородные дворянские усадьбы второй половины
XVIII — начала XIX столетия легли в основу трех новых
типов архитектурного творчества. Об одном из них — го-
родских общественных парках говорилось в третьей главе
первой части книги. Второй тип архитектурного творчест-
ва, обязанный своим появлением усадьбе, — новая разно-
видность города, появляющаяся в России в начале XIX ве-
ка, но вполне сложившаяся в самостоятельное явление
в 1830-1850-е годы — города-курорты. Третий из новых ти-
пов поселений, соединивший черты усадьбы, деревни и го-
рода, — дачные поселки.
Представление о курорте, как о поселении, специально со-
зданном для лечения с помощью природных средств (вод
или грязей), зародилось в России в начале XVIII века в цар-
ствование Петра I. При его прямом участии в 1707 году были
открыты Липецкие минеральные воды и создан Липецкий
курорт. Десятью годами позднее по указу Петра были «обна-
родованы» для лечения Марциальные воды на территории
бывшей Олонецкой губернии. Император лечился там триж-
ды — в 1719,1720 и 1724 годах. Чтобы повысить их значение,
Петр ввел «Докторские правила, как при оных поступать».
В начале XIX столетия лечение целебными водами нача-
лось на Кавказских минеральных водах. В первой половине
этого столетия сформировался первый в России курортный
регион.
В 1815 году известный своим добролюбием московский
врач Ф.П. Гааз, руководствовавшийся принципом: «Спеши-
те делать добро», первым указал на лечебные свойства ис-
точников города Старая Русса в Новгородской губернии.
Десятилетием позднее, в 1828 году, в месте выхода хлорид-
но-натриевых вод в России официально появился курорт
Старая Русса. В 1830 году был утвержден проект «Заведе-
ния минеральных вод» этого города.
Почти одновременно с курортом в Старой Руссе, в 1833
году, на основе открытых во второй половине XVIII столе-
тия источников возник курорт Сергиевские минеральные
воды в Самарской губернии.
В середине XIX века началось формирование второго,
превратившегося наряду с Кавказскими минеральными во-
дами важнейшейшего в общероссийском масштабе курорт-
ного региона — Южного берега Крыма.
В 1820-1840-е годы складываются эстетика и содержа-
тельность города-курорта, как самостоятельного по отно-
шению к обычному административно-торговому городу
типа поселений. Эстетика центра регулярного города клас-
сицизма, представлявшая территорию, обладавшую повы-
шенной семантичностью, основывалась на этике граждан-
ского долга, понимавшегося как служение государству. Со-
держательность центра курортного города исходит из иной
концепции. В ее основу положена этика и интересы частно-
го человека. Курортный город создавался для лечения, от-
дыха и развлечения людей — отдельных людей, любого че-
ловека как частного лица, а не для служащих или не только
для служащих отечеству граждан. Закономерно поэтому,
что центр города-курорта основывается на практике проек-
тирования загородной дворянской усадьбы и напоминает,
особенно на ранней стадии существования, перенесенную
в город ее парковую часть.
В равнинной Старой Руссе, план которой создавался для
обычного уездного города, лишь на определенном истори-
ческом этапе превратившейся в курорт, «курортность» в об-
лике города выражена локально — только курортной зоной,
находящейся к тому же на его окраине. Совершенно иначе
складывался облик центральной части городов Кавказских
минеральных вод, становление и развитие которых подчи-
нялось их курортной специализации. При бесспорной не-
повторимости каждого города минераловодской группы
отличаются от обычных городов архитектурными и функ-
цинальными особенностями центральной части. Она при-
обрела характер и облик созданной для отдыха и лечения
развитой парковой зоны.
Старая Русса и курорты минераловодской группы пред-
ставляют две разновидности курортных городов, особенно-
сти структуры которых обусловлены особенностями их ис-
тории. В Старой Руссе курорт существует при городе. Горо-
да Кавказских минеральных вод — это города-курорты. Но
существовал еще один тип городов-курортов, выросший во-
круг отдельных усадеб и дач и только с течением времени
объединившихся в самостоятельное градостроительное об-
разование с помощью магистральных сухопутных дорог
и общественных парков. Так сложились многие курортные
регионы: курорты Южного берега Крыма и Черноморского
побережья Кавказа, отчасти курорты Рижского взморья,
горные курорты вроде закавказских Абастумана и Боржо-
ми. Более скромную усадебно-дачную разновидность горо-
да-курорта представляют курорты, подобные Сестрорецку.
Сестрорецкий курорт, функционально совершенно обосо-
бившийся от одноименного города, по своему типу сродни
курортам Крымского и Кавказского побережья.
Причина несходства пространственно-планировочной
структуры курортов отчасти заложена в их специализации.
Города-курорты Кавказских минеральных вод, Липецкий
и Старорусский курорты, Сергиевские минеральные воды
и т. п. принадлежат к типу бальнеологических курортов.
Они обязаны своим происхождением минеральным источ-
никам. Минеральные источники выступают в данном случае
градоформирующим началом. Вокруг них, рядом с ними
возникает подчиненная лечению и отдыху курортно-парко-
вая среда, обеспечивающая комфортность использования
оздоровляющих вод. Источники служат причиной возник-
новения новых поселений и расширения существующих.
254
3.1.1 Города-курорты
Старая Русса. Вид купалей.
Середина XIX века. Рисунок
на камне Р.К. Жуковского
Курорты, генетически связанные с усадьбами и дачами,
принадлежат к типу климатических курортов или курор-
тов, лечение на которых не привязано жестко к определен-
ному месту, как на бальнеологических. Для курортов этого
типа главным являются благоприятный климат, красивое
местоположение, близость моря. В климатических курор-
тах формы лечения неотделимы от отдыха на лоне приро-
ды, приятного праздничного времяпрепровождения. Внут-
реннее родство функций усадьбы, дачи и климатических
курортов предопределило их архитектурно-градострои-
тельное родство. Из сходства функций рождается ланд-
шафтно-усадебно-парковая или парково-дачная структура
климатических курортов, отчасти напоминающая разрос-
шийся до гигантских размеров общественный парк со стро-
ениями, предназначенными для оздоровления, отдыха
и развлечений. Организованное на таких принципах город-
ское пространство превращается в территорию, где царит
праздничная, психологически благоприятная для отдыха
и оздоровления больших масс людей атмосфера.
Парки, созданные на курортах в 1820-1850-е годы, подоб-
но общественным паркам обычных городов, проектировались
по нормам усадебных дворянских парков конца XVIII — на-
чала XIX века. Однако в пореформенный период с 1860-х го-
дов XIX столетия в процессе становления массовой культуры
курорты, и прежде всего центры курортных городов, возник-
шие на основе норм и в русле высокой культуры образованно-
го общества, обнаруживают тенденцию превратиться в явле-
ние массовой культуры. В ходе трансформации они не только
меняются сами. Они начинают оказывать обратное воздейст-
вие на высокую культуру. Курортный город, зародившийся
в контексте высокой культуры, постепенно, во второй поло-
вине XIX — начале XX века превращается в одно из самых яр-
ких проявлений массовой культуры.
В 1884 году важнейшие из российских курортов получи-
ли статус имеющих общественное значение. Согласно им-
ператорскому указу в число «имеющих общественное зна-
чение источников минеральных вод вошли»: 1. Пятигор-
ские, 2. Железноводские, 3. Ессентукские, 4. Кисловодские,
' РГИА, ф. 37, оп. 77, 1884 г., д. 886. л. 4-5.
2 Там же. Оп. 32, 1884 г., д. 15, л. 89 об.
5. Подкумские (Кумагорские) в Ставропольской губернии,
6. Абас-Туманские, 7.Боржомские в Тифлисской губернии,
8. Бусские в Келецкой губернии, 9. Друскеникские в Грод-
ненской губернии, 10. Сергиевские в Самарской губернии,
И. Балдонские в Курляндской губернии, 12. Кеммернские
в Лифляндской губернии, 13. Липецкие в Тамбовской гу-
бернии, 14. Цехоцинские в Варшавской губернии, 15. Старо-
русские в Новгородской губернии, а равно и минеральные
грязи — Сакские и Чокракские в Таврической губернии».
Тот же указ предписывал «принять меры для охранения их
от порчи и истощения»'.
Для перечисленных источников устанавливались «окру-
га охраны», в пределах которых не разрешалось без предва-
рительного исследования производить «буровые и подзем-
ные работы, а также работы по увеличению притока воды
в источниках, собиранию и распределению ее». Возведение
новых строений, устройство фабрик, рубка леса и земляные
работы могли проводиться в пределах зон охраны только
с разрешения «горного начальства»2.
Действие закона об охране районов минеральных источ-
ников, который можно квалифицировать как один из пер-
вых экологических законов, рожденных миропониманием
XIX — начала XX века, неуклонно расширялось. После из-
дания этого указа список подлежащих охране курортных
зон постоянно пополнялся за счет выявления новых источ-
ников, и не только на европейской части России, но и на
территориях, расположенных за Уралом, в Забайкалье,
в Западной и Восточной Сибири, на Дальнем Востоке3.
Забота о развитии курортов во второй половине XIX сто-
летия превратилась в дело государственной важности. При-
знав, что «воды — ценное государственное достояние...», что
«вопрос об устройстве вод имеет не только медицинский
и патриотический, но и экономический интерес», министр
земледелия и Государственных имуществ вынужден был
признать, что даже самые известные из российских курорты
Кавказских минеральных вод, выдерживая сравнение с про-
славленными зарубежными курортами в отношении лечеб-
ных качеств и обеспеченности лечебными зданиями, отстают
3 РГИА, ф. 37, оп. 77, 1884 г., д. 886., л. 6-18.
255
3 Новые типы поселеппй
Старая Русса. План части города
с показанием места для устройства
ваии. 1836 год. РГИА. Публикуется
впервые
по внешнему благоустройству и удобствам жизни. Арендато-
ры курортов и города, в ведении которых находились курор-
ты, продолжал министр, не заинтересованы, а главное, не
располагают средствами для проведения дорогостоящих ра-
бот. Поэтому, исходя из анализа состояния Кавказских мине-
ральных вод, было решено передать их, а затем, по их приме-
ру, ряд других курортов в распоряжение казны. В 1890 году
в ведение казны перешли Старорусские, в 1891 году — Ли-
пецкие, в 1894 году — Бусские и другие минеральные воды.
Первоначально минеральные воды в этих курортных местно-
стях находились в ведении Министерства земледелия и Госу-
дарственных имуществ; в начале XX столетия они перешли
под начало Министерства торговли и промышленности1. Вре-
мя подтвердило целесообразность перевода курортов в веде-
ние государства. К 1910 году посещаемость казенных курор-
тов выросла на Старорусских, Сергиевских и Липецких во-
дах в два с лишним раза, Бусских и Кемерийских — более чем
в 2,5 раза. Особенно благотворно сказалось казенное управ-
1 К вопросу о переустройстве Кавказских минеральных вод в связи с об-
щим положением бальнеологического дела в России и за границей. За-
писка министра земледелия и государственных имуществ. СПб., 1898.
С.2,8; РГИА, ф. 1288, оп. 16, 1912 г., д. 5, л. 176 об.
ление на росте курортов Минеральных вод, посещаемость
которых увеличилась более чем в пять раз2.
Начало XX века ознаменовалось еще одним важным собы-
тием в развитии курортного дела в России. Наряду со сло-
жившимися курортными регионами Кавказских минераль-
ных вод, Южного берега Крыма и Юрмалой в Лифляндской
губернии возникла еще одна развитая курортная зона, разви-
вавшаяся необыкновенно интенсивно и обещавшая приобре-
сти общероссийское значение. Это уже упоминавшееся Чер-
номорское побережье Кавказа, территория, протянувшаяся
с северо-запада на юго-восток от Туапсе до Сухуми.
Взрывоподобное развитие курортов Черноморского по-
бережья Кавказа, темпы развития которых оставили далеко
позади темпы развития других курортных зон, объясняется
опережающим или одновременным с возникновением ку-
рортных поселений строительством шоссейных и железных
дорог вдоль побережья. Создание новых удобных и быст-
рых средств связи, в системе которых железной дороге при-
2 РГИА, ф. 1288, оп. 16, 1910 г., д. 1, л. 59.
256
3.1.1 Города-курорты
257
3 Новые тппы поселений
Йсц»1нн* ЗН^ки :
]^»Сл<|^Ки Сл^ккЛ кМмис^^Цмл Jft».
_|/и^л<*и ик>*
] (hoDlbV'
| ГУ»? |JI weinl«w*l чр^лмя^.
I_____|oy<k.»«-.. 2rJ No
I | (ЬклеЛ.
I I Дн«1*Цик»* Мф
I | C*^V^-lAh Ли^иои^пЬмечк»
Г ‘ I Л » f 0M.
—:—‘
4 «UlW-
------- ,.
Сергиевские минеральные воды
Самарской губ. План курорта.
Начало XX века.
РГИА. Публикуется впервые

ОДЛАНЪ
Л
^Лиинй *M *i{H’ *
Vnjib crtpHWJCb Ллмлн«ралкны.«ъ
o^M"»A ет«Дл^«Нс\»£^
C«<M о ?<А\™ зД Ж>;|1Ач |>йЦмс
к>«<»
С.саЦнЪ в» 13«>»Э
надлежало первое место, живительно отзывалось на судьбе
территорий, по которым она проходила. Курорты не пред-
ставляли исключения из общего правила1. Подробнее об
этом будет рассказано далее при описании главных групп
российских курортов.
Время возникновения, специализация и местоположе-
ние курортных городов во многом предопределяли их об-
лик, планировку и характер застройки. Первые курорты
возникали в уже существующих городах, таких, как Старая
Русса или Липецк, или складывались вместе с примыкаю-
щими к ним поселениями (такова история курортов Кав-
казских минеральных вод). Это обусловило и «городской»,
хотя и по-курортному праздничный, нарядный облик по-
следних.
Курорты Крыма и Черноморского побережья Кавказа,
а также курорты, расположенные в Кавказских горах, вроде
О градообразующей роли железных дорог см. в первой из книг, посвя-
щенных градостроительству России середины XIX — начала XX века:
Е.И. Кириченко. В главе L Утилитарные факторы развития градострои-
тельства в середине XIX — начале XX века. Параграф 1.2. Железная до-
рога в судьбе российских поселений // Градостроительство России сере-
дины XIX — начала XX века. М., 2001. С. 30-37.
258
Боржоми или Абастумана, возникали неподалеку от уса-
дебно-парковых ансамблей путем объединения их в единое
архитектурно-градостроительное целое с предназначенны-
ми для приезжающих санаториями, гостиницами, пансио-
натами, лечебными и развлекательными сооружениями,
располагавшимися на обширных, отведенных под общест-
венные парки территориях.
Кроме того, курорты Черноморского побережья Крыма
и Кавказа роднят архитектурно-градостроительные особен-
ности, вызванные сходством природного ландшафта. Те
и другие расположены на тянущейся вдоль моря у подно-
жья гор узкой прибрежной полосе на сильно пересеченных,
обращенных к морю территориях. Морской фасад является
их главным фасадом. Эти относительно поздно возникшие
курортные зоны сохранили генетически присущие им чер-
ты. Они мало напоминают обычные города. Южный берег
Крыма, а позднее и курортная зона Черноморского побере-
жья Кавказа к началу XX века превратились в гигантский,
протянувшийся узкой полосой вдоль берега, созданный для
отдыха, лечения и развлечений парковый ансамбль. Причи-
ны своеобразия российских черноморских курортов коре-
нятся в их докурортной истории. Первоначальное освоение
этих территорий после перехода их во владение России
проходило путем создания самостоятельных усадебно-пар-
ковых ансамблей, иногда довольно далеко удаленных друг
от друга. В конце XIX — начале XX столетия эта генетичес-
кая особенность была художественно переосмыслена и пре-
вратилась в сознательно используемый при строительстве
новых центров и ансамблей пространственно-планировоч-
ный прием. Он использовался вне зависимости от того, со-
храняли ли санатории, пансионаты и гостиницы вид от-
дельных вилл или сооружались в виде крупных многоэтаж-
ных блоков, в виде изолированно стоящих зданий или
в виде застроенных особняками дачных поселков.
Наряду с постройками, рассчитанными на курортников
среднего и скромного достатка, в регионах со сложившейся
курортной специализацией продолжали сооружаться рос-
кошные виллы и настоящие дворцы.
Вместе с тем между черноморскими курортами Крыма
и Кавказа существует важное различие. Суть его в характе-
ре изначального природного ландшафта. Естественный не-
рукотворный ландшафт Южного берега Крыма напоминал
естественный ландшафт некоторых территорий Кавказских
минеральных вод — сухой, безлесный, пустынный. В Кры-
му ранее, чем на Кавказском побережье, усилиями усадьбо-
владельцев начала создаваться роскошная парковая среда
российской Греции и российской Италии. Парковый ланд-
шафт Южного берега Крыма, как и парковый ландшафт
Кисловодска и Ессентуков и Горячей горы в Пятигорске, —
ландшафт рукотворный. В отличие от Южного берега Кры-
ма и большинства курортов Северного Кавказа создание
праздничного курортного паркового пейзажа Железновод-
ска, Черноморского побережья Кавказа и в Закавказье шло
путем вырубки и облагораживания лесов. В первые годы
XX столетия, когда началось планомерное формирование
основанных русскими прибрежных территорий Кавказско-
го побережья, государственная власть сосредоточила вни-
мание на создании благоустроенной, привлекательной ар-
хитектурно выразительной среды. В 1903 году правительст-
во поставило перед городскими управами региона задачу
хотя бы минимально благоустроить и урегулировать сфор-
мировавшуюся стихийно, без участия архитекторов скром-
ную застройку, что представлялось особенно трудным из-за
1 Зодчий, 1903. №34. С.403.
2 РГИА, ф. 37, оп. 70,1915-1916 гг., д. 521, л. 71.
того, что «почти все дачи на южном берегу строятся без
уличных фасадов»1.
Мощный толчок развитию российских курортов дала
Первая мировая война. Ставшие невозможными поездки на
популярные зарубежные, в основном немецкие и австрий-
ские, курорты, а также необходимость лечения большого
числа раненых воинов стимулировали строительство суще-
ствующих российских курортов, породив одновременно не-
виданную ранее по интенсивности деятельность по проек-
тированию и строительству новых курортных мест. Совре-
менник писал: «Несмотря на всепоглощающее внимание
мировой войны, весь прошлый год (1915. — Е.К.)... был од-
новременно и годом русских лечебных мест. Помимо мно-
гочисленных комитетов и собраний, многих вновь возник-
ших специальных курортных обществ, по инициативе Ми-
нистерства внутренних дел, был созван многолюдный
всероссийский съезд по улучшению лечебных мест, удосто-
ившийся Высочайшего покровительства»1 2.
Проблемы послевоенного строительства курортов, наря-
ду с проблемами градостроительства, в том числе восста-
новления разрушенных во время войны городов, — самые
актуальные в 1914-1917 годах. В среде архитекторов об-
суждается вопрос о целесообразности строительства круп-
ных санаторных зданий, крепнет убеждение о необходимо-
сти строительства каждого курорта по специально разрабо-
танному генеральному плану. На состоявшемся в январе
1915 года Съезде представителей русских лечебных местно-
стей и учреждений было выработано положение об их архи-
тектурно-градостроительном развитии. Основной итог
съезда сводился к заключению о безотлагательной необхо-
димости выработки средств, способных предотвратить сти-
хийную застройку курортов и земельную спекуляцию. На-
иболее предпочтительной была признана застройка в 2-3
этажа. Строительство более высоких зданий допускалась
лишь для крупных общественных сооружений вроде курза-
лов. Особое внимание уделялось сохранению красот естест-
венного пейзажа. Оптимальной для курортной местности
была признана концепция города-сада с малоэтажной за-
стройкой, рассредоточенной среди зеленых массивов.
Из признания универсального значения идеи города-сада
(этому посвящена заключительная глава второй книги) вы-
росло решение съезда распространить принципы проекти-
рования городов-садов на все курорты, включая крупные
курортные регионы общероссийского значения вроде Кав-
казских минеральных вод, Южного берега Крыма, Черно-
морского побережья Кавказа, и на небольшие курорты ме-
стного значения, во множестве возникавшие в начале XX
века на огромной территории (лимано-лечебное заведение
на Куяльницком лимане в Одессе, санаторий Шафраново
в Уфимской губернии, курорт «Барабашина поляна» в Са-
марской губернии, Хазрет-Аюбский курорт в Ферганской
области, первые посетители которого, подобно первым ку-
рортникам Минеральных вод, жили в юртах и палатках3).
Активно участвовали в застройке курортов железные доро-
ги. Закономерность, определившаяся во второй половине XIX
века в Европейской России (Владикавказская железная доро-
га выступила с инициативой соединения курортов минерало-
водской группы с магистральной линией этой дороги и строи-
тельством курзала близ железнодорожной станции в Кисло-
водске), в начале XX века распространилась на Сибирь
и Дальний Восток. Уже после начала Первой мировой войны
в связи с общим оживлением курортного строительства в Рос-
сии правление общества Ачинск-Минусинской железной до-
3 РГИА, ф. 37, оп. 77,1914-1915 гг., д 954, л. 1-13.
259
3 новые типы посепеппй
роги выступило с ходатайством «об устройстве и эксплоата-
ции курорта» на озере Широ Енисейской губернии1.
Возникшее вскоре после начала Первой мировой войны
сознание ее эпохальности породило мощное общественное
движение по ее увековечению. Общие настроения не мино-
вали и курортное строительство. В 1915 году возникло Все-
российское общество здравниц в память войны 1914-1915
годов, ставившее целью «восстановление здоровья воинов
путем развития и поддержания научно поставленных
здравниц — клинических санаторий и учреждения тако-
2
ВЫХ» .
В опубликованной в 1915 году в журнале «Зодчий» про-
граммной статье о курортах говорилось: «Заботы культур-
ного общества, направленные к созданию здорового и бла-
гоустроенного жилья, приобретают особенное значение,
когда дело касается устройства лечебных местностей... Эс-
тетический вид курорта... страдает от... примитивного при-
ема планировки. Если красота всякого города выигрывает
от известной гармонии с окружающей природой, то это еще
более применимо к курорту, где природа должна вообще иг-
рать доминирующую роль. Надо улицы проводить не на бу-
маге, а следовать при их трассировке указаниям самой при-
роды... Ограничение интенсивности застройки не только
явится самым действенным средством к поднятию курор-
тов в санитарном и художественном отношении, но и пред-
отвратит неизбежное вздорожание и спекуляцию землями...
И поэтому одной из задач русских курортов, стоящих те-
перь у порога новой эпохи, эпохи усиленного развития
и роста, нужно признать стремление к сохранению их дере-
венского характера в лучшем смысле этого слова по типу
современных городов-садов»'.
Эти идеи, высказанные М.Г. Диканским, много писав-
шим о проблемах градостроительства, выражали не только
сформировавшиеся к этому времени представления о прин-
ципах, на которых должно основываться курортное строи-
тельство, но и общий взгляд на проблемы, связанные с зада-
чей создания гуманистической социально и художественно
полноценной среды обитания человека. Города-курорты
в 1900-е и особенно в 1910-е годы осознаются и проектиру-
ются как одна из разновидностей города-сада.
3.1.2
Кириченко Е.И. Курорты Кавказа
Кавказские минеральные воды были первым в России
регионом, формирование которого определялось необыч-
ной и редкой по тем временам специализацией. Входившие
в их состав четыре курорта — Пятигорск, Кисловодск, Ес-
сентуки и Железноводск с момента своего возникновения
развивались как единая, тесно связанная целостность. Пе-
риодически составлявшиеся по мере развития курортов
проекты обновления охватывали все города минераловод-
ской группы. Мысль о создании здесь курортной зоны зре-
ла по мере исследования целебных источников края и ут-
верждения России на землях, официально отошедших
к ней по Ясскому миру 1781 года.
Во второй половине XVIII века, начиная с 1769 года,
правительством было организовано несколько экспедиций,
направленных на исследование района будущей курортной
зоны. Первую попытку регулярного использования северо-
кавказских источников предпринял инспектор медицин-
ской службы П.И. Шателевич. В 1797 году он отправил
главному директору медицинской коллегии письмо, содер-
жавшее сведения о целительности вод, расположенных на
Кавказской военной линии. Особенно выделял Шателевич
колодец (будущий Кисловодск), находившийся в 35 вер-
стах от Константиногорского укрепления, воды которого
излечивают многие болезни. Близ него в целях безопаснос-
ти Шателевич предлагал построить укрепление. Однако,
Павел I не поддержал инициативу, распорядившись «оста-
вить предприятие сие впредь до удобного времени»4.
Назначенный в 1802 году главноуправляющим Грузии
князь Цицианов, обратился в январе 1803 года уже к друго-
му императору Александру I, с той же просьбой. Он считал
необходимым создать близ целебного источника укрепле-
ние, чтобы обезопасить приезжающие на лечение благород-
ные семьи от недоброжелательных действий кабардинцев.
7 марта 1803 года последовало высочайшее разрешение на
' РГИА, ф. 37, оп. 32, 1914-1917 гг„ д. 60.
1 РГИА, ф. 37, оп. 70,1915 г., д. 524, л. 2 об.
’ Зодчий, 1915. № 7. С. 64-69.
строительство укрепления в районе источника Кислых вод.
Месяцем позже вышел новый указ императора. Цицианову
поручалось «приступить и к устроению всех тех заведений,
кои для удобности врачевания и выгод больных в обоих ме-
стностях (вторая местность — будущий Пятигорск. — £./С.)
признаются нужными... Между предположениями, пользу
и удобность сих вод обеспечивающими, мысль о поселении
вблизи сих вод линейных казаков отдаю я особенно на со-
ображение Ваше. Выгоды от сего предположения очевид-
ны; но произвесть его в действо на землях кабардинских за-
висит от усмотрения местных удобностей, какие Вы ближе
и лучше определить можете и о коих я буду ожидать от вас
донесения»5.
Этим определилась судьба Минеральных Вод. За ними
признается общегосударственное значение. Первые боль-
ные прибывали на курорты под защиту укреплений. Для их
безопасности и обслуживания создавались поселения каза-
ков, сооружались первые бальнеологические учреждения,
появилась должность врача. В 1809 году приехавший из
Москвы доктор Ф.П. Гааз открыл в районе будущих Мине-
ральных Вод железноводские и есссентукские источники.
Ранняя история каждого из будущих курортов минера-
ловодской группы с небольшими вариациями повторяет
одна другую. Первые ванны и первые дома для приезжаю-
щих появились сразу же за строительством уреплений.
В 1780 году на берегу Подкумка в трех километрах от мес-
та, где позднее возник Пятигорск, была заложена Констан-
тиногорская крепость — один из передовых постов на Во-
енной линии, тянувшейся от Моздока до Азова. Посты
и укрепления возвели близ будущих Кисловодска и Же-
лезноводска. В начале прибывавшие на отдых и лечение на
Кислые воды, а одним из них стал в 1798 году первый на-
чальник Кавказа граф Морков, жили в палатках или вой-
лочных калмыцких кибитках. Первые стационарные дома
' Вяземский Т.И. К.вопросу о столетии Кавказских минеральных вод. М.,
1899. С. 1-3,9; РГИА, ф. 37, оп. 66,1899 г., д. 2862., л. 6.
5 РГИА, ф. 37, оп. 66, 1899 г., л. 9.
260
1.Z Курорты Кавказа
Кисловодск начала XIX века.
Зарисовка 1820-х годов
для приезжающих появились в Горячеводске (будущий Пя-
тигорск) в 1812 году.
Формирование большинства бальнеологических курор-
тов начиналось с обустройства выходящих на поверхность
источников. В 1808 году началось использование лечебных
источников Горячей горы, на склонах которой, у подножия
горы Машук, начал формироваться город Пятигорск.
В 1812 году были построены первые ванны в Кисловодске,
в 1819 году — в Железноводске, в 1839 году — в Ессентуках.
Пространственно-планировочная структура каждого из
будущих курортов формировалась под влиянием общих
факторов. Местоположение источников предопределяло ме-
стоположение центра будущего курорта. Источники пред-
определяли расположение ядра будущего поселения. Око-
ло них строились первые временные или постоянные жили-
ща, обустраивались сами источники. Тут же сооружались
водолечебницы и грязелечебницы, павильоны и галереи.
Места выхода источников на поверхность облагоражива-
лись, и окружающая их местность превращалась в общест-
венные курортные парки. Парк с источниками и галереями
становился общественным и архитектурно-градостроитель-
ным центром курорта.
Пространственно-планировочная структура формиро-
вавшегося вместе с парково-лечебной зоной населенного
пункта складывалась под влиянием особенностей рельефа
и дорог, которые вели сюда из центра России. По мере осво-
ения территории и установления взаимосвязей между неу-
клонно разраставшимися курортами градообразующее зна-
чение переходило к дорогам, соединявшим их друг с дру-
гом. Дорога, подводившая источникам и созданному
вокруг них парку, служила планировочным стержнем про-
странственной структуры каждого из городов минерало-
водской группы. Остальное зависело от особенностей рель-
ефа и местоположения источников.
Счастливое соединение минеральных источников и при-
родных красот в местах, где они выходили на поверхность
в городах Кавказских минеральных вод, многократно при-
умножили планировщики, архитекторы и садоводы. Улицы
городов и аллеи в парках были проложены таким образом,
чтобы можно было вновь и вновь наслаждаться красотами
природы и великолепием панорам, открывавшихся с много-
численных дорожек, террас, видовых площадок, в бесчис-
ленном множестве созданных в каждом из курортных пар-
ков. Кавказские минеральные воды стали первым в России
регионом с курортной специализацией, входившие в него
курорты, опять-таки впервые в России, начали проектиро-
ваться по отличному от обычных городов принципу. Фор-
мирование уличной сети, особенно в центральной парковой
части города, проходило под знаком превращения красот
естественного пейзажа в часть городского пространства.
При проектировании русских городов это делалось всегда.
Но курорты Кавказских минеральных вод представляли
первую по времени в стране группу поселений, при форми-
ровании которых сознательно использовались принципы
пейзажности, характерные для ландшафтных парков дво-
рянских усадеб, в отличие от принципов регулярности, гос-
подствовавших в организации городской среды.
Курорты кавминводской группы развивались чрезвычай-
но динамично. Примерно за три четверти столетия в пус-
тынных местах выросли прекрасные города с роскошными
парками, с ванными зданиями, водолечебницами, павильо-
нами и бюветами над источниками и нарядными строения-
ми. В парковой зоне и в непосредственной близости от нее
возводились культурно-развлекательные сооружения — те-
атры, курзалы, рестораны, кафе. К паркам тяготели наибо-
лее фешенебельные гостиницы и санатории. К центрально-
му по значению пространственно-градостроительному и ар-
хитектурному лечебно-парковому ядру курортных городов
примыкала жилая застройка, создававшаяся в расчете на
Железноводск. Калмыцкая ванна.
Зарисовка 1828 года
261
3 Новые типы посененнй
Кисловодск. План города 1803 г.
РГИА. Публикуется впервые
приезжающих на «воды». В 1903 году в Пятигорске только
владельцами частных домов сдавалось до 6000 комнат1.
Архитектурно-градостроительные основы курортов
кавминводской группы были заложены усилиями после-
довательно сменявших друг друга на протяжении первой
половины XIX века управляющих Грузией и командую-
щих войсками на Кавказе А.П. Ермоловым, Г.А. Эмануэ-
лем и М.С. Воронцовым. В ответ на ходатайство Ермолова
в 1822 году вышло высочайшее повеление составить пла-
ны поселений при водах и разработать проекты устройст-
ва вод. Созданной для его исполнения в 1823 году строи-
тельной комиссии поручалось управление водами. Рабо-
тали в ней и два архитектора-итальянца братья Джузеппе
и Джованни Бернардацци1 2. Благодаря их деятельности,
заслужившей восторженную оценку Воронцова3, опреде-
лились особенности планов и структуры Пятигорска, Кис-
ловодска и Железноводска. В каждом из них появились
первые монументальные общественные здания в стиле
классицизма, начали формироваться парки с нарядными
парковыми павильонами.
Работы, начатые на курортах Кавказских минеральных
вод при Ермолове, продолжались и после того, как его сме-
нил на посту управляющего Кавказом генерал Эмануэль.
1 Слюнькова АЛ. Архитектурно-планировочная организация курортных
зон бальнеологических курортов (на примере Кавказских минеральных
вод). Дисс... канд. архит. М., 1979. С. 15.
2 Кавказские минеральные воды. Пятигорск. Железноводск. Ессентуки.
Кисловодск. СПб., 1904. С. 13.
3 Ходатайствуя о привлечению к строительству курортов минводской
группы архитектора Уптона, он писал: «Два брата Бернардацци, один ар-
хитектор, а другой строитель... оставили по себе самую лучшую память
Деятельность Эмануэля увековечена созданием огромного
парка в Пятигорске, получившем имя Эмануэлевского.
Вместе с первым из парков центральной части города, позд-
нее названным Цветником, новый парк превратил город
в архитектурный организм, где вплоть до середины XX ве-
ка безраздельно господствовало парковое пространство.
Назначенный главнокомандующим Кавказа в 1841 году,
граф Воронцов представил в 1845 году новый план «ис-
правления» Кавказских минеральных вод. Главное внима-
ние в нем уделялось Кисловодску, где от недавнего наводне-
ния пострадали источник Нарзан и «прекрасные насажде-
ния времен Ермолова и Эмануэля». Не обошел Воронцов
вниманием и остальные курорты. В каждом из них преду-
сматривалось устройство «каменных не роскошных, но кра-
сивых галерей, по которым пьющие воду могли бы ходить
в ненастную погоду, равно и усовершенствование прогулок,
поддержание существующих плантаций и произведение но-
вых». Воронцов привлек к работе на курортах Минвод из-
вестного ему по работам в Севастополе архитектора С. Уп-
тона4. Кроме того, по представлению Воронцова в 1847 году
при наместнике Кавказа была создана Дирекция Кавказ-
ских минеральных вод, состоявшая из строительной, хозяй-
ственной и врачебной частей. Местом постоянного пребы-
и оказали величайшую пользу, все что ими сделано в Пятигорске камен-
ного строения, носит на себе отпечаток искусства изящного вкуса, проч-
ности.. все было сделано за весьма умеренные цены, даже некоторые лег-
кие деревянные строения, например, так называемая ресторация здесь
в Кисловодске совершенно соответствует своей цели и уже 20 лет стоит
невредимою» (РГИА, ф. 1268, on. 1,1845-1851 гг, д. 809, л. 33).
4 Там же, л. 20, 71 и 71 об.
262
. 1.Z Курорты Кавказа
вания дирекции, в ведение которой поступали все откры-
тые и могущие быть открытыми источники, назначался по-
лучивший к тому времени в 1830 году статус города Пяти-
горск1. С 1854 года полномочия дирекции были существен-
но расширены. В ней сосредоточилось управление всеми
курортами Кавказа, включая и Закавказье.
Таким образом, в первой половине XIX века определи-
лась специализация района Кавказских минеральных вод
и своеобразие каждого из входивших в него курортов,
не только лечебное, но и архитектурно-градостроительное.
Следующим важнейшим в развитии Минеральных Вод
этапом стало десятилетие 1877-1887 годов. В 1875 году ма-
гистральная линия Владикавказской железной дороги по-
дошла к станции Кумской, вскоре переименованной в Ми-
неральные Воды. С этого времени и до революции каждое
очередное оживление в развитии курортов минераловод-
ской группы будет инициировано развитием транспорта
и расширением транспортной сети. За строительством же-
лезной дороги последовало создание шоссе, соединившего
все курорты с железной дорогой и между собой.
Прокладка железной дороги послужила стимулом к раз-
работке в 1877 году очередной программы обновления севе-
рокавказских Минеральных Вод. В ней наместником Кав-
каза впервые была сформулирована цель, более полувека
остававшаяся сверхзадачей всех руководителей минерало-
водских курортов: «Поставить их на один уровень с наибо-
лее благоустроенными водами иностранными и дать рус-
ским возможность пользоваться минеральными источника-
ми, разнообразными и не уступающими однородным водам
заграничным, не выезжая из отечества». Необходимость
осуществления программы обосновывалась подготовкой
к строительству Ростово-Владикавказской железной доро-
„ 2
ги, сулившеи резкое увеличение притока курортников .
Командированный на воды «ученый садовник Шарре-
ран» составил 5 планов переустройства парков Минераль-
ных Вод. На всех курортах предусматривалось усовершен-
ствование и расширение существующих парков, бульваров,
прокладку новых парковых дорожек, устройство цветников,
строительство павильонов и беседок, кафе и ресторанов, му-
зыкальных павильонов. Осуществление намеченных Шар-
рером работ началось с Пятигорска и Кисловодска. Работы
в парках Ессентуков и Железноводска откладывались до пе-
реустройства источников, строительства новых ванных зда-
ний и осушения парка в Ессентуках3.
Минераловодская ветвь
Владикавказской железной
дороги. План конца 1890-х годов
' РГИА, ф. 1268, on. 1, 1845-1851 гг., д. 809, л 71,81 и об., 91 и об.
2 РГИА, ф. 37, оп. 53,1877-1879 гг., л. 3-4 об.
3 РГИА, ф. 37, оп. 66, 1887 г., л 1-18.
263
Пятигорск. Железнодорожный
вокзал, 1890-е годы.
Фотография начала XX века
В 1884 году после двух десятилетий аренды курортов ча-
стными лицами, доказавших неэффективность подобной
формы управления, Кавказские минеральные воды первы-
ми из российских курортов перешли в казну1. Отныне им,
как курортам всероссийского значения, уделялось особое
внимание. С 1880-х годов начался не прекращавшийся до
революции период усовершенствований, включавших по-
вышение уровня гигиенического состояния городской за-
стройки, прокладку водопровода, украшение парков и буль-
варов, строительство курзалов и галерей, переустройство
существующих и строительство новых ванных зданий.
Цель оставалась прежней: достижение уровня благоустрой-
ства и «общественной жизни... европейских курортов», ори-
ентация на «примеры вроде Карлсбада и Аахена». Предпри-
нятые государством меры привели к реальному повыше-
нию уровня благоустройства, и сформулированная почти
десятилетием раньше программа начала с середины 1880-х
годов претворяться в жизнь.
В 1893 году произошло следующее, по-своему эпохаль-
ное для курортов минераловодской группы, событие.
Для удобства отдыхающих от станции Минеральные Воды
была построена ветка железной дороги, соединившая вна-
чале три вытянувшихся с востока на запад курорта — Пяти-
горск, Ессентуки и Кисловодск. В 1896 году рельсовый путь
соединил ближайшую к Железноводску станцию Бештау
с курортом. За этим событием последовало очередное об-
новление планов развития и повышения благоустройства
всех курортов. В апреле 1899 года вышло правительствен-
ное постановление об отпуске ежегодно с января 1900 года
в течение шести лет из казны по 350 000 рублей, чтобы пре-
вратить курорты минераловодской группы в достойных со-
перников западноевропейских курортов. Наряду со строи-
тельством новых гостиниц впервые в государственном по-
рядке было решено приступить к внедрению новой для
здешних мест форме курортного строительства в виде дач-
ных поселков. На специально распланированных казенных
землях, выделенных в соответствии с планом развития каж-
дого из курортов в относительно самостоятельные образо-
вания, внедрялась практика сдачи в аренду участков с пра-
вом выкупа в собственность при условии строительства на
них дач для курортников.
Бурно развивавшееся на курортах северокавказских Ми-
неральных Вод в конце XIX — начале XX века строительст-
во идет в направлении формирования крупных зон отдыха.
Непрерывно увеличивавшийся приток отдыхающих требо-
вал наряду с созданием новых жилых районов устройства
’ РГИА, ф. 1288, оп.16, 1912 г., д. 5, л. 169-171 об.
264
.l.Z Kwopim Кавказа
Ессентуки. Железнодорожный
вокзал, 1890-е годы.
Фотография начала XX века
обширных рекреационных зон не только на самих курортах,
но и включения в сферу их действия окрестных террито-
рий. В течение десятилетий все склоны относительно близ-
ко расположенных к курортам гор превращаются в архитек-
турно обустроенные ландшафтно-парковые пространства.
Склоны гор, окружающих Кисловодск, Горячая гора в Пя-
тигорске, прежде безлесные, последовательно и целена-
правленно засаживаются деревьями. В равнинных степных
Ессентуках создаются огромные парки. Природный, пус-
тынный, степной ландшафт этих мест за время существова-
ния курортов изменился неузнаваемо. Выросшие там леса
и парки — рукотворные. Вместе с тем заросшие лесом скло-
ны горы Машук, которая высилась над Пятигорском, служа
естественным продолжением его парков, покрытая лесом
гора Железная, к подножью которой прилепился Железно-
водск, превращаются в обширнейшую курортную лесопар-
ковую зону. Земной рай кавминводских курортов созна-
тельно и целенаправленно творили люди во имя людей на
протяжении без малого столетия.
Во второй половине XIX — начале XX века на курортах
Кавминвод продолжали создаваться новые парки и круп-
ные эспланады, украшенные яркими цветниками, насыщен-
ные ажурными беседками и разнообразными парковыми
затеями. Курортная жизнь концентрировалась вокруг ле-
чебных сооружений, к оформлению которых предъявля-
лись повышенные требования, — это нарзанные галереи,
бюветы, ванные корпуса, грязелечебницы. Общественным
центром курорта был расположенный в парке курзал с тан-
цевальным и концертным залом, библиотекой, бильярдом
и рестораном, а в начале XX века в состав помещений кур-
зала стал включаться и театральный зал.
Совещание по вопросам благоустройства Минеральных
Вод, санкционировавшее в 1912 году последний из дорево-
люционных перспективных планов развития Минеральных
Вод, признало целесообразность нового направления в ку-
рортном строительстве. Как уже отмечалось, наряду с при-
вычным развитием исторически сложившихся курортных
центров наметилась тенденция создавать на окраинах или
на некотором удалении от города относительно самостоя-
тельные районы и поселки с домами для отдыхающих в ви-
де небольших дач. Первым толчком к возникновению тако-
го рода новшеств послужило соединение всех курортов
с магистральной линией железной дороги и друг с другом.
Следующим толчком к созданию относительно самостоя-
тельных поселков на курортах Кавказских минеральных
вод послужила электрификация, сопровождавшаяся созда-
нием электрических железных дорог в населенных пунктах
и их ближайших окрестностях (трамвая). Прокладка трам-
вайной линии стимулировала в начале XX столетия появ-
ление курортно-дачных поселков на окраинах и в окрестно-
стях Пятигорска и Ессентуков. Эволюция градостроитель-
ных идей середины XIX — начала XX века, приведшая на
265
3 Новые типы поселений
СЛо 'ПлЛДЛ-UV с__I
ог}эоеклпЛЛ^Х)йалчЛ-ихгО joox^^ovcei-tut 0'KpY>Wl-UUO
ОХ'штт^-Ю^б lwi?.
Пятигорск. План города, 1882 года.
РГИА. Публикуется впервые
рубеже столетий к зарождению новой градостроительной
системы под названием города-сада, как уже отмечалось,
не миновала курортов — самого раннего из новых типов по-
селений, возникших в России в 1810-1910-е годы. Курорты
Кавказских минеральных вод были первыми из российских
курортов, где получили распространение поселки-курорты,
а способ развития населенного пункта в виде системы отно-
сительно самостоятельных поселков был осмыслен и стал
применяться как новый градостроительный прием.
Застройку минераловодских курортов выделяет частое
обращение к восточным стилям. Курорты Северного Кавка-
за олицетворяли для России свой Восток. Эта особенность,
складывавшаяся вначале стихийно, основываясь на господ-
ствовавших в эпоху романтизма представлениях, к концу
XIX века стала осознаваться в правительственных кругах,
как желательная и соответствующая их genius loki (гению
места) особенность. Министр земледелия и государствен-
ных имуществ в записке, намечавшей пути очередного пе-
1 К вопросу о переустройстве Кавказских минеральных вод в связи с об-
щим положением бальнеологического дела в России и заграницей. За-
реустройства Минеральных Вод, затронул вопрос о харак-
тере застройки курортов и архитектурного облика их наи-
более важных общественных сооружений. Приводя в при-
мер казино во французском Аркашоне, сооруженное в вос-
точном вкусе, он писал о желательности позаимствовать
этот опыт « при застройке будущего курзала на одной из на-
ших кавказских групп, на этом преддверии Востока, где по-
луазиатский стиль подобного здания очень бы гармониро-
вал с общим характером окружающей его местности» ’. Од-
нако подобная практика, распространенная в курортах
минераловодской группы на протяжении всего XIX столе-
тия, в начале XX века постепенно изживает себя. Получает
распространение стиль модерн, к которому прибегают со-
здатели общественных зданий и дач. Появляются единич-
ные общественные здания в духе неоклассицизма.
В Пятигорске, расположенном на «русском Востоке»,
в предгорьях Кавказа, из-за гористости рельефа, а главное,
благодаря тому, что город сразу создавался как курортный,
писка министра земледелия и государственных имуществ. СПб., 1898.
С. 71.
266
3.1.Z Курорты Кавказа
Пятигорск. План 1906 года
пейзажно-парковый характер центральной части, живопис-
но раскинувшейся на склонах двух отрогов горы Машук на
высоком плато над рекой Подкумок, выражен очень опреде-
ленно. Столь же определенно выражена структурообразую-
щая роль дороги, подводившей к источникам, вокруг кото-
рых сформировался парк.
Пятигорск
Пятигорск — город у источников. Уличная сеть города
подчинена его основной курортной функции. Она ориенти-
рована на источники и парковую часть. Основные улицы тя-
нутся с запада на восток вдоль Подкумка. Они параллельны
двум главным аллеям, подводившим к окружавшей источни-
ки центральной парковой части города-курорта. Перед пар-
ковой частью сформировался общественный центр города.
Здесь по мере развития Пятигорска сложилась система цен-
тральных площадей: Соборной, Базарной и Сенной. На Со-
борной площади был сооружен величественный пятиглавый
собор (1847-1867) по образцу тоновских, на соединявшейся
с Соборной Базарной площади — католический костел.
В сквере на Соборной площади был устроен фонтан, красно-
речиво названный «Великаном», а в 1889 году установлен па-
мятник М.Ю. Лермонтову работы А.М. Опекушина.
До начала XX века Пятигорск, город при источниках
и парке, заканчивался стоявшей на высоком уступе Елизаве-
тинской галереей. К ней подводила главная улица-бульвар,
в своей последней, восточной части превратившаяся в аллею,
шедшую вверх по ущелью между двумя парками — Цветни-
ком с юга и Эмануэлевским с севера. Так заканчивался город.
Идея Пятигорска, города при источниках и парках, со-
зданного для оздоровления и развлечений, получила выра-
жение и в размещении присутственных мест, построенных
хоть и на главной улице, но у въезда в город, рядом с почто-
вой станцией.
Строительство железнодорожного вокзала на западной
окраине города и прокладка в начале XX века трамвайной
линии к Провалу (подземному серному озеру) на восточ-
ной не нарушили исторически сложившейся структуры Пя-
тигорска. Одна из главных улиц-бульваров стала длиннее;
ее продлили до вокзала. Близ него по обеим сторонам же-
лезной дороги возникли железнодорожный поселок, боль-
шая Константиногорская слобода, а еще дальше на запад —
дачный поселок Ново-Пятигорск. На привокзальной Ми-
хайловской площади была сооружена новая церковь.
Из-за того что к востоку от Елизаветинской галереи вдоль
трамвайной линии была проложена новая улица-бульвар,
Пятигорск. Соборная площадь
с фонтаном.
Открытка конца XIX века
267
3 Новые типы поселений
Пятигорск. План и фасад
китайской беседки иад
Михайловским источником, конец
1820-х — начало 1830-х годов.
РГИА. Публикуется впервые
ставшая продолжением главной структурообразующей оси
города, сформировался район дач в верхней части Пятигор-
ска, его парковое ядро приобрело иное значение. Теперь
и с востока город не заканчивался парком. Пятигорск начал
развиваться по другую сторону парка, подвигаясь к подно-
жию Машука на восток и север вдоль первоначально задан-
ного направления, параллельно течению Подкумка.
Развитие созданного близ Константиночерского укреп-
ления курорта шло настолько быстро, что уже через 15 лет
после появления на Горячих водах первых домов, высочай-
шим указом от 2 февраля 1827 года повелевалось «вместо
города Георгиевского Кавказской области учредить окруж-
ной город при Минеральных водах». Во исполнение этого
указа в 1829 году архитектор Бернардацци составил план
нового города «с назначением кварталов для каменных ка-
зенных и частных зданий, улиц, площадей, церквей, сада, 1 2 3
1 РГИА, ф. 1341, он. 31, 1830 г., Д. 1248, л. 1,2,5.
2 РГИА, ф. 37, он. 70, 1913 г., д. 499, д 29.
3 Смирнов С.С. Путеводитель к Кавказским минеральным водам.Часть 1.
Пятигорск. Пятигорск., 1867. С. 90.
слободки и смежному с городским, ныне существующему
казенному и партикулярному строению при самих мине-
ральных водах», а также «планы и фасады окружным при-
сутственным местам и другим зданиям». Отослав для ут-
верждения Николаю I план города и проекты его основных
строений, министр внутренних дел А.А. Закревский запра-
шивал императора об имени будущего города. Предлагая на
выбор три названия: Новогеоргиевск, Константиногорск
или Пятигорск, он добавлял: «Предпочтительно дать назва-
ние Пятигорска в уважение, что гора Бештов (Бештау. —
ЕЛ.), к подошве которой примыкает предназначенное для
сего городское место, известно под сим именем и в древних
Российских летописях»'. Бештау в переводе на русский оз-
начало «пятиглавая гора» или «пять гор>:.
К моменту получения статуса окружного города в 1830
году Пятигорск обладал несколькими представительными
общественными зданиями и застройкой в стиле классициз-
ма, вплотную примыкавшей к начавшему формироваться
парку. Об облике основной массы жилых домов Пятигорска
середины XIX века позволяет судить домик М.Ю. Лермон-
това, повторявший своим обликом обычный жилой дом ка-
зачьих станиц Терской и Кубанской областей. Дома город-
ских жителей размещались в основном в нижней, западной
части города. Ее скромной обыденности противостояла
парковая лечебно-праздничная часть со зданиями, призван-
ными обслуживать курортников.
Формирование пятигорского парка началось в 1814 году,
практически одновременно со строительством первых по-
стоянных жилых домов. В 1814 году прокладывается лест-
ница на Горячую гору и разравнивается площадка под зда-
ние будущих Ермоловских ванн". В 1819 году на вновь вы-
равненной площадке, которая устраивалась как видовая,
сооружаются новая купальня и новая дорога к ваннам.
По словам современника, отсюда «открывается один из
лучших и приятнейших видов на город. Лучшая его часть —
перед вами; Бештау и Машука рисуются по краям его»1. Де-
ревянное здание Ермоловских ванн снесли в 1875 году.
Но видовая площадка осталась. Она вошла в развитую сис-
тему парковых аллей, дорожек, открывавших вид на одну
из самых красивых далевых панорам, простиравшихся с Го-
рячей горы. « Город поднимается амфитеатром к зеленой по-
дошве Машука, отсюда видна Бешта, отсюда проложенная
в скале каменная лестница идет к меньшей площадке, где до
1875 года тек Александровский источник»1.
Одним из лучших украшений Пятигорска уже в первые
десятилетия его существования стал бульвар, до сих пор ос-
тающийся олицетворением курортно-праздничного духа го-
рода. Бульвар, созданный в 1827-1828 годах, проходил через
территорию современного парка Цветник мимо грота Дианы
и поднимался в гору. Академик В. Броневский оставил выра-
зительное описание Пятигорского бульвара 1830-х годов.
«Не верится глазам, чтобы в такой глуши можно было найти
и бульвар, липами обсаженный, гладко укатанный и чисто
песком усыпанный, и на нем почти такое многолюдство, как
на Невском проспекте — почти такую же пестроту и щеголь-
ство, с тою только разностию, что тут подле бульвара журчит
по камешкам ручей минеральной воды, запах которого, хотя
и не услаждает обоняние, но обещает то, для чего столько
беспокойств... От пяти часов и до позднего вечера, бульвар,
пред моими окнами проходящий, кипит многолюдством, пе-
стреет от разноцветных одежд, полковая музыка гремит» ’.
’ Милютин М.К. Кавказские минеральные воды. 2-е изд. М„ 1879. С. 179.
3 Кавказские Минеральные Воды. Изд. 4-е. Ставрополь, 1958. С. 282-283.
268
I.Z Курорты Кавказа
иятигорскъ. Видъ на г. Бештау, ванны, галлерею и цветни..
Пятигорск. Общий вид
города со зданием
Лермонтовской галереи.
Открытка начала XX века
В 1820-1830-е годы в соответствии с разработанным бра-
тьями Бернардацци планом, сформировался архитектур-
ный ансамбль первоначального центра Пятигорска. В 1823
году по образцу кургаузов европейских минеральных вод
началось строительство увековеченного Лермонтовым зда-
ния Ресторации, в 1826 году — Николаевских ванн. Разви-
тие города и парка идет параллельно. Одно служит продол-
жением другого. В дополнение к первоначальному парково-
му ядру на южном отроге Машука, получившем название
Горячей горы, на северном отроге «около кислосерного
и Михайловского источника с аллеями из разных дерев
и виноградных лоз разведен в 1828-1830 годах»: по предпи-
санию Эмануэля новый нарк1. Наместник Кавказа, убедив-
шись «в необходимости устройства разных увеселений для
выздоравливающих... разрешил... устройство каменного
грота Дианы близ Николаевского источника, причем и при-
легающий скалистый косогор обделан дорожками, аллеею
и ступенями, высеченными в скалистой толще. Это удачно
выбранное место... сделалось украшением города... С проти-
воположной стороны, близ Михайловского источника,
на смело выдающемся выступе обрывистой н скалистой ча-
сти горы Машуки устроена была каменная беседка о восьми
Пятигорск. Интерьер
Лермонтовской галереи, 1901.
Открытка начала XX века
' РГИА, ф. 1286, он. 1, 1845-1851 гг„ д. 809. л. 4.
269
3 Новые ТИНЫ ИОСЕЛЕИИЙ
Пятигорск.
Орел на Горячей горе.
Открытка начала XX века
колоннах. В этой беседке установлена была Эолова арфа,
а в окружающей ее местности, в густорастительных кустар-
никах и группах разных дерев, искусно проложены извили-
стые, рачительно обделанные дорожки»:'. Беседку назвали
поэтично Эоловой арфой из-за устройства, издававшего ме-
лодичный звон даже при слабом дуновении ветра. Для уст-
ройства беседки и грота выровняли видовые площадки,
от которых открывались прекрасные картины города и его
живописнейших окрестностей.
О том, как тесно было связано развитие парков на курор-
тах с парками усадеб, свидетельствует родственность форм
и приемов расположения парковых затей в тех и других.
Выбор места для строительства Эоловой арфы и способ
расположения Эоловой арфы в пейзаже на десятилетие
предшествуют аналогичной по форме беседке в имении им-
ператора Николая I в Ореанде в Крыму.
По подобию усадебных пейзажных парков в обществен-
ных курортных парках одновременно со зданиями в стиле
классицизма сооружались здания в неоклассических «сти-
лях»:. Особенной популярностью пользовались в общест-
венных парках российских курортов китайские беседки,
очевидно, из-за экзотичности своих форм, которой хоте-
лось подчеркнуть праздничность и далекую от обыденнос-
ти среду курортного города и его парка. Китайская беседка
украшала ансамбль ванн на берегу озера в Старой Руссе; та-
кие же беседки были построены в парках Пятигорска, Кис-
ловодска и Ессентуков. Судя по описаниям, парковых затей
было много больше сохранившихся до наших дней. В част-
ности, дошли сведения, что в пятигорском парке, кроме ки-
тайской беседки, вблизи Александровско-Николаевского
купального здания немного в стороне от дорожки находи-
лась беседка в форме зонтика2.
Помимо расширения и обустройства, ансамбль парков не-
прерывно пополнялся новыми зданиями ванн, лечебных уч-
реждений и галерей. Все пишущие о Пятигорске не устают
отмечать тесную связь курортной зоны, города и парков. Ер-
моловское купальное здание, сооруженное в 1836 году, «по
' Кавказские минеральные воды в Ставропольской губернии Пятигорско-
го уезда. СПб., 1860. С. 6.
1 Там же. С. 9-10.
3 Там же. С. 7.
высокому своему положению на скале, при красивом фасаде
составляет украшение города»:3. В Эмануэлевском парке на
северном склоне Машука у Михайловского источника перво-
начально деревянная Михайловская галерея в мавританском
стиле была перестроена в камне (1846-1848). В 1848-1851
годах готическая галерея Елизаветинского источника тоже
стала каменной (обе галереи построены по проекту архитек-
тора С. Уптона). Описывая их, современник восхищенно от-
мечает: стеклянные «стены не скрывают от взоров гуляющей
публики отличные виды местности»'’.
Ради организации видов и превращения их в определен-
ную художественную систему преобразуется дикая природа.
Ее красоты делаются доступными для отдыхающих благода-
ря вдумчивой работе проектировщиков и создателей парков.
Прекрасные картины, открывающиеся из парка, становятся
неотъемлемой частью парковой и городской среды. Крутой
уступ перед Елизаветинской галереей в середине XIX века
сменила устроенная перед ним широкая лестница. «Роскош-
ная зелень прикрыла голые плиты известняка и безобразные
массы туфа, — только отдельные стены скал остаются еще
свидетелями того, чем была местность в своем первоначаль-
ном диком виде... Там, где прежде стояли безобразные бала-
ганы и неуклюжие калмыцкие кибитки, «теперь пестреет чи-
стенький, новенький городок»:, как пишет Лермонтов»5.
Прекрасные картины, постоянно открывающиеся во вре-
мя движения по Пятигорску, вызывали восхищение всех пи-
савших о нем. Описание Пятигорска, сделанные в 1870-е го-
ды — истинный панегирик городу. Органическое единство
архитектуры и природы выделяли Пятигорск, по мнению
автора этого описания, из «обыкновенных наших уездных
городов. Исключительная по местным условиям обстановка
и положение среди красивой, горной местности делают его
похожим на небольшой заграничный город. Нужно только
подняться к Елизаветинской галерее или пройти от этой га-
лереи к Провалу, чтобы залюбоваться прелестною картиною
утопающих в зелени строений с извивающейся за ними бле-
стящею лентою реки Подкумка; а за рекою расстилается
’ Там же.
5 Баталин Ф. Пятигорский край и Кавказские минеральные воды. СПб.,
1861. С. 186-187.
270
3.1.Z Курорты Кавказа
Пятигорск.
Романовская грязелечебница,
начало XX века.
Открытка начала XX века
ландшафт зеленых возвышенностей и больших скалистых
гор, обрамляющих пейзаж по горизонту, и, наконец, в ясную
погоду все это дополняется цепью Кавказского хребта, начи-
нающегося здесь гигантскою снеговою массою Эльбруса
и оканчивающегося контурами горы Казбека»1.
В сферу влияния города и его панорамных видов вклю-
чаются ближайшие окрестности Пятигорска. Они превраща-
ются в естественное продолжение раскинувшихся на отрогах
Машука парков. Их территория на протяжении 1830-1910-х
годов неуклонно расширялась путем присоединения новых
зеленых массивов к основному парковому ядру. Освоение но-
вых территорий и превращение их в парки неизменно начи-
налось с прокладки прогулочных дорог. Одну из таких дорог
проложили к Провалу, вторая вела «на вершину Машука, рав-
но удобная для ходьбы и экипажей, устроенная в 1851-1852
годах». Это новая дорога, прежняя была проложена в 1830 го-
ду1 2. Еще одна прогулочная дорога огибала Машук3 *.
Главенствующая роль паркового массива в системе горо-
да закреплялась сооружением на террритории Цветника
нарядного здания Николаевского вокзала (1861). Он вы-
полнял функцию дирекции Минеральных Вод (сюда приез-
жали все прибывающие на все курорты минераловодской
группы). В Николаевском вокзале размещались, кроме то-
го, станция дилижансов, курсировавших между курортами,
галерея для питья воды из Александровского источника'1,
а также музей, публичная библиотека. Наконец, Николаев-
ский вокзал служил поликлиникой, здесь находилась ком-
ната для публичных консультаций врачей5.
Во второй половине XIX века в парке Цветник появля-
ются новые элементы, свойственные общественным паркам
и оформлению народных гуляний в обычных городах, появ-
ление которых было рождено желанием не только доста-
вить посетителям удовольствие и развлечь их, но и просве-
тить. В парке Цветник на дорожках были установлены ар-
хеологические памятники, напоминавшие об истории этого
края: привезенные из степных зон каменные бабы, кресты
и стелы с надписями и барельефами6.
1 Милютин М.К. Указ. соч. С. 179-180.
2 Баталин Ф. Указ. соч. С. 176.
3 Смирнов С.С. Путеводитель по Кавказским минеральным водам. Часть
1. Пятигорск. Пятигорск, 1867. С. 91.
В конце XIX — начале XX века в городе и парке появи-
лось много строений и памятников, превративших Пяти-
горск в город рубежа этих столетий. На одном из самых вы-
соких мест Пятигорска, на Горячей горе, было установлено
скульптурное изваяние орла, ставшее символом Пятигор-
ска и курортов минераловодской группы. Недалеко от вер-
шины Машука на его южном склоне высится памятник
известному путешественнику и исследователю горных вер-
шин Кавказского хребта, первому русскому альпинисту-то-
пографу А.В. Пастухову в виде установленной на ступенча-
том постаменте усеченной пирамиды с высеченным на ней
крестом. На месте дуэли Лермонтова на северо-западном
склоне Машука в 1901 году к 60-летию со времени гибели
поэта Управлением Кавказских минеральных вод был по-
ставлен временный памятник. В том же году в Цветнике по-
явилось огромное железостеклянное здание Лермонтов-
ской галереи, торжественно открытое в день его гибели 15
июня. Благодаря огромным размерам и эффектному облику
оно превратилось в подлинный центр курортно-паркового
комплекса. Галерея была доставлена в разобранном виде
с Нижегородской выставки. Сооруженный из сборных ме-
таллических конструкций павильон машин7 был приспо-
соблен к нуждам курорта. В павильоне, преобразованном
в Лермонтовскую галерею, разместились летний театр, му-
зыкальная эстрада и большой зал. В центральной части Пя-
тигорска в непосредственной близости от Цветника были
построены роскошные гостиницы в стиле модерн «Эрми-
таж» и «Бристоль», в 1915 году возвели большое капиталь-
ное красивое здание театра. Тогда же, в годы Первой ми-
ровой войны, временный памятник Лермонтову на месте
дуэли сменил величественный мемориальный ансамбль, со-
зданный по проекту Б.М. Микешина. В центре его высится
обелиск, увенчанный бюстом поэта. Памятник огибает по-
лукруглая ограда из соединенных цепями столбов, на кото-
рых сидят скорбные фигуры грифов. Дорога к памятнику
вошла составной частью в общую сеть прогулочно-парко-
вых дорог Пятигорска.
' Кавказские минеральные воды.Изд. 4-е. Ставрополь, 1958. С. 143.
5 Смирнов С.С. Указ. соч. С. 90.
с Милютин М.К. Указ. соч. С. 180 и 187.
’ Кавказские минеральные воды. Изд. 4-е. Ставрополь, 1958.
271
3 Новые типы ооселеонй
В начале XX века Пятигорск представлял собой краси-
вый, благоустроенный, процветающий город, заслуженно
возглавлявший группу минераловодских курортов. В 1912
году в нем насчитывалось более 3000 домов и до 32 тысяч
жителей1, 6 православных (в том числе две домовых) церк-
вей, армянская церковь, лютеранская кирха, католический
костел, еврейский молитвенный дом и церковь на подворье
Второ-Афонского монастыря, где имел пребывание викар-
ный архиерей1 2 3 4.
Кисловодск
Кисловодск, расположенный в 22 верстах к юго-западу
от Ессентуков и в 40 верстах от Пятигорска, рос и формиро-
вался одновременно с последним. В Пятигорске и в Кисло-
водске ранее, чем в других центрах Кавказских минераль-
ных вод начала развиваться курортная жизнь. В застройке
и градостроительных начинаниях обоих городов опреде-
лился типичный параллелизм предпринимаемых по иници-
ативе правительства усовершенствований. Одно из самых
ярких проявлений внимания государства к новой курорт-
ной зоне — прокладка и усовершенствование дорог, связы-
вающих между собой курорты Минеральных Вод.
Дорога, соединившая Пятигорск с Кисловодском (край-
ний восточный и крайний западный курорты группы), бы-
ла проложена в 1823 году и обновлена в 1837-м. Эта же до-
рога соединила их не только друг с другом, но и с Ессенту-
ками, находившимися на середине пути между этими двумя
курортами’.
Начинался Кисловодск, как и его собратья, со строитель-
ства укреплений, защищавших от набегов горцев новообре-
тенные источники. В 1792 году в системе крепостей Кавказ-
ской пограничной военной линии появился Кисловодский
редут с военным поселением близ него. На противополож-
ной от редута возвышенности, разделенной долинами речек
Ольховки (Элькушу) и Березовки — будущей главной оси
Кисловодска, — над источником Нарзана в 1803 году под-
нялся укрепленный каменный казачий пост. В следующем
году по распоряжению князя Цицианова было реализовано
предложение академика П.С. Палласаоб изоляции источни-
ка от протекающих здесь рек и ручья. В 1819 году близ Нар-
зана и военного поста начались застройка доселе пустынной
местности и создание системы будущих парков. В 1823 году
приступили к строительству Казенной гостиницы (Рестора-
ции) — огромного деревянного здания с большим залом
и хорами для музыкантов. К ее величественной колоннаде
1 Там же. С. 146.
2 Путеводитель по Кавказским минеральным водам. Пятигорск, Ессенту-
ки, Железноводск, Кисловодск. Пятигорск, 1912. С. 112.
3 РГИА, ф. 1286, on. 1,1845-1846 гг„ д. 804, л. 1 об.
4 О ранней истории Кисловодска кроме упомянутого выше архивного ис-
точника см.: Кавказские минеральные воды в Ставропольской губернии
Пятигорского уезда. СПб., 1860. С. 28-33; Баталин Ф. Указ. соч. С. 69-71;
91-93; Смирнов С.С. Указ. соч. С. 15; Милютин М.К. Укаа соч. С. 35-36,
352.
5 Так пишет доктор Конради, отмечавший: «Превосходный источник Нар-
зан в романической Кисловодской долине весьма много выиграл как на-
ружными украшениями, так и по удобству и большому числу ванн.. Син
временные купальни... построены в виде палатки, обтянуты и покрыты
полотном и сукном. К строениям сим спереди примыкает галерея, из ко-
торой проходят в комнаты для раздевания и отдохновения.. Сверх сих
купален, пред красивыми деревянными домами, выстроенными госпо-
дином статским советником Ребровым у самого источника, также нахо-
дится домик с ванною.. Деревянное строение, в котором помещается
вела широкая лестница, по д нею был устроен грот. В том же
году стараниями пятигорского коменданта Е.Ф. Энгельга-
рда началось разведение деревьев в каменистом безлесном
кисловодском ущелье. По обоим берегам реки Ольховки бы-
ли посажены липы, акации, тутовые деревья, тополя; в 1825
году была заложена знаменитая Тополевая аллея. На верши-
не горы, получившей позднее название Крестовой, установ-
лен был каменный крест с надписью, увековечившей первое
посещение этой местности русскими в 1798 году .
Созданная одновременно с водружением креста видовая
площадка положила начало еще одной характерной особен-
ности минераловодских парков. Они изобиловали дорож-
ками, подводившими к видовым площадкам с павильонами,
откуда открывались панорамы курортов и окрестных гор.
У современников, оставивших выразительные описания
Кисловодска конца 1820-х годов, уже тогда особенное вос-
хищение вызывал превратившийся в центр нарождающего-
ся курорта парк: «Окрестности, за несколько лет бывшие
пустынными, теперь покрыты цветами, кустарниками и де-
ревьями»5.
Ущелье с источником Нарзана и протекающей по нему
речкой Ольховкой превращается в главную ось, тяготея
к которой начинает расти город. В плане Кисловодска, раз-
работанном в 1835 году по указаниям барона Розена, вместо
крепости, предполагавшейся согласно плану, составленному
во времена управления Кавказом Эмануэля, было расплани-
ровано пять примыкающих непосредственно к центру парка
кварталов6. Новый главноуправляющий Кавказом мотиви-
ровал необходимость внесения изменений в разработанный
ранее план крайней нуждой в жилье и отсутствием надобно-
сти в крепости в связи с отсутствием к этому времени воен-
ной угрозы. Позднее, в 1861 году, изменился и официальный
статус поселения. Упраздненная кисловодская крепость бы-
ла превращена в слободу.
Второй, утвержденный Николаем I в 1835 году план Кис-
ловодска предопределил его судьбу, а главное, целостность
и подчиненность его пространственно-планировочной ор-
ганизации назначению курорта. В общем, планы всех ку-
рортов Минеральных Вод строились по единому принципу.
Подходившая к каждому из них подъездная дорога в преде-
лах курортного поселения превращается в главную улицу,
подводит к зданию ванн и источников и затем продолжает-
ся главной осью парка, которая становится его главной ал-
леей. По этой схеме построен Пятигорск. Очень четко вы-
держана эта схема и в плане Кисловодска.
гостиница, в 1824 году украшено колоннадою с новым входом в залу,
к которому от аллен ведет красивая лестница... Вокруг дома и далее в ал-
лее посажены липы, белые акации и другие деревья, которые теперь уже
доставляют тень» Цит. по: Махлевич ЯЛ. Мезонин у Нарзана. Ставро-
поль, 1983. С. 110-111. Конради вторит современник, описывающий на-
рождающийся курорт более эмоционально: «С правой стороны Нарзана
на горе начинается густая аллея, усаженная липами, тополями, белой
акацией и проч., продолжается по берегу речки, с невероятной быстро-
тою несущейся с гор между утесов и плещущей на скалы, осененные вет-
вями сплетшихся дерев, в ней водится только одна вкусная рыба форель.
По сторонам аллеи с приятной небрежностью разбросаны розовые кус-
тарники и разнообразные цветники.. Перейдя по красивому мостику че-
рез речку и поворотив по аллее направо, не успеешь сделать несколько
шагов, как глазам твоим является блистательное зрелище, поражающее
слух своим необыкновенным грохотом. Подле ольховой рощицы вся
речка с высоты низвергается на каменистое дно». (Там же. С. 114).
° РГИА, ф. 1287, оп. 8, 1835-1836 гг., д. 291, л. 1-2, 14.
Кисловодск. План города, 1912.
РГИА. Публикуется впервые
272
ш Курорты I за
273
3 Новые тммы поселений
Кисловодск. Главная улица
с фонтанами и гостиницами.
Открытка конца XIX века
Кисловодск.
Вид части города. Ребровая
балка. Начало XX века.
Открытка начала XX века
По мере роста Кисловодск постепенно поднимался вверх
по склонам горного ущелья, расположенного по обе сторо-
ны узкой долины с источником Нарзана. Главная подъезд-
ная улица после Нарзанной галереи переходит в главную
аллею парка, которая в Кисловодске идет вдоль русла реки
Ольховки. Сходство системы построения планов Пятигор-
ска и Кисловодска усиливалось благодаря тому, что попе-
рек главной планировочной оси, образованной подъездной
дорогой, главной улицей, главной аллеей парка, в обоих ку-
рортах располагалось здание галереи: в Пятигорске Елиза-
ветинской, в Кисловодске — Нарзанной. По инициативе
М.С. Воронцова обе первоначально деревянные галереи
в 1840-е годы были перестроены в камне. В каждом из ку-
рортов появились монументальные здания в готическом
стиле, выстроенные по проекту архитектора С. Уптона.
Однако, поскольку в Кисловодске существовал лишь
один источник, до появления станции железной дороги
Нарзанная галерея выполняла также функцию станции ди-
лижансов, тогда как в Пятигорске было несколько галерей,
а вокзал (в первоначальном смысле слова — музыкально-
вокального зала в общественном парке) располагался непо-
далеку от входа в парк Цветник.
В 1870-е годы Кисловодск начал усиленно «украшаться»
новыми дачами выше гостиницы и парком у подножия Кре-
стовой горы, особенно после того, как в 1872 году управле-
ние Минеральных Вод исходатайствовало право отвода сво-
бодных участков под частную застройку, и после 1875 года,
ознаменовавшегося появлением железнодорожной станции
Минеральные Воды.
Своеобразие и живописность застройки дореволюцион-
ного Кисловодска непосредственно связаны с рельефом
и местоположением целительного источника. Относительно
равнинная часть этого курорта близ Нарзана представляет
собой застроенный гостиницами и санаториями проспект,
протянувшийся по обе стороны широкого, украшенного
фонтанами парка-цветника. Верхние нагорные примыкаю-
274
ш Курорты Кавказа
Кисловодск. Курзал. 1890-е гг.
Открытка конца XIX века
Кисловодск.
Мостик вздохов в парке курзала.
Конец XIX века.
Открытка конца XIX века
щие к парку части города были застроены в основном дома-
ми дачного типа и расположенными на крутом рельефе са-
наториями и гостиницами, выходившими на улицы, напо-
минавшие парковые аллеи. Многие из этих улиц, например
Эмировской, проложенной по террасе Крестовой горы, не-
посредственно вели в Казенный парк. Эмировская улица
в парке переходила в проезжую дорогу и соединялась с гос-
тиницей «Красные камни». Часть Воронцовской улицы пе-
ред боковым фасадом галереи Нарзана напоминала «рос-
кошный цветник с фонтанами». От Базарной площади с вы-
сившимся на ней собором отходила Курсовая улица,
заканчивавшаяся мостом через речку Березовку, Хлудов-
ская улица занимала склон Казачьего бугра1. Единство ар-
хитектуры и природы, включенность застройки в природ-
ный ландшафт здесь абсолютная.
1 Путеводитель по Кавказским Минеральным Водам. Пятигорск. Ессен-
туки, Железноводск, Кисловодск, Пятигорск, 1912. С. 283-284.
На протяжении второй половины XIX — начала XX века
в Кисловодске расширяются парки и увеличивается заня-
тая под застройку курорта территория. Первым после ос-
новного паркового ядра, примыкавшего к Нарзану и тянув-
шемуся вдоль русла реки Ольховки, возник Казенный сад.
Затем парк, как и город, стал подниматься вверх по окружа-
ющим ущелье Нарзана и русло Ольховки горным склонам.
Прокладка железной дороги и строительство железнодо-
рожного вокзала, как в Пятигорске, на других курортах
Минвод, не нарушила исторически сложившейся простран-
ственно-планировочной структуры Кисловодска. Железно-
дорожная станция и курзал, сооруженные примерно на про-
должении главной планировочной оси, способствовали об-
новлению старейшей части парка. Кроме того, они дали
жизнь новому курортному району и новому парку по дру-
275
3 Новые тммы поселений
Кисловодск. Дача.
Начало XX века.
Открытка началаХХ века
КИСЛОВОДСК!».
БесЬдка на Царской площадки.
Кисловодск.
Беседка на Царской площадке.
Открытка конца XIX века
гую сторону железной дороги. По ее линии в начале XX ве-
ка проходила граница между старой и начавшей формиро-
ваться после завершения строительства железной дороги
новой частью Кисловодска. Курзал (его еще называли в до-
кументах увеселительным вокзалом на конечной станции
Кисловодско-Минераловодской ветки) Владикавказская
железная дорога построила с целью привлечения публики
с соседних станций и оживления движения по Минерало-
водской ветке1.
Новые сооружения, в том числе огромное монументаль-
ное здание курзала, органично влились в исторически сло-
жившийся курортно-парковый ансамбль центральной час-
ти Кисловодска. Выйдя из вокзала, приезжающие попадали
на «перекрытую трельяжем пешеходную аллею, Головин-
ский проспект>:, который «проходит мимо гостиницы
«Гранд-отель» и целого ряда разнообразных магазинов, рас-
положенных против этой гостиницы». Дорога, огибающая
часть нового железнодорожного парка, соединяла его
„ 2
с прежним въездом в город, с началом полевой аллеи .
Ради удобства сообщения с расположенными по обе сторо-
ны склона частями курзал ьного парка через ущелье был пе-
рекинут ажурный металлический мостик, поэтично назван-
ный мостиком вздохов.
Курзал и железная дорога помогли преобразованию
в 1903 году быстро разраставшейся Кисловодской слободы
в город. Одновременно поступившее от Терской областной
администрации ходатайство о преобразовании в город ста-
ницы Железноводской было отклонено из-за ее малонасе-
ленности.
Обширность кисловодских парков и их благоустроен-
ность, обилие гор, горок и возвышенностей с проложенными
туда дорожками, сделавшими парковые территории и пано-
рамы неотъемлемой частью городского пространства, закре-
пили за Кисловодском славу курорта, созданного для прогу-
лок и развлечений. В пространство парка начиная с середи-
ны XIX века постепенно включались гористые склоны
с несколькими значительными высотами вроде Романов-
ской и Крестовой гор, Красных и Серых камней. Из парка
были проложены дороги на Лермонтовскую гору и самую
высокую из окрестных гор «Седло-гору»3.
' РГИА, ф. 219, on. 1, кн. 8,1892-1895 гг., д. 16512, л. 2.
г Путеводитель по Кавказским Минеральным Водам. Пятигорск, Ессен-
туки, Железноводск, Кисловодск, Пятигорск, 1912. С. 281.
3 Там же. Оп. 70, 1911-1912 гг., д. 472, л. 60.
276
3.1.Z Knop ы Кавказа
Градостроительная политика курортной администрации
Кавказских минеральных вод в первые десятилетия XX века
при проектировании новых районов и парков основывалась
на идее города-сада. Вскоре после завершения строительства
железнодорожного вокзала в Кисловодске она приняла ре-
шение об отчуждении части территорий, остававшихся в ве-
дении Кисловодской слободы, в собственность казны Нелег-
ко давшееся решение было принято исходя из специфики
Кисловодска как климатического курорта, одной из главных
ценностей которого был необыкновенно чистый свежий гор-
ный воздух. Для сохранения свободного доступа свежего
воздуха в парковый массив, на три четверти окруженный за-
строенной городской территорией, требовалось сохранить
остававшееся незаселенным пространство, расположенное
по направлению к Красным и Серым камням. В 1900-е годы
в соответствии с этим решением и вновь составленным пла-
ном Кисловодска был расширен Казенный парк. В пользу
казны отчуждались земли, признанные резервуарами чисто-
го воздуха. В их число вошли территории, тянувшиеся от
парка к Синим горам по направлению к беседке «Красное
солнышко» и далее к хребту Синих гор. Отчужденные терри-
тории захватывали возвышавшееся над городом верхнее пла-
то до Малого седла и далее земли, тянувшиеся в направлении
к Кисловодску до Казенного парка1.
От Серых камней, которыми заканчивался Новый верх-
ний парк, открывался великолепный вид на лежащую вни-
зу Ребровую балку с сооруженными там в начале XX столе-
тия виллами и пансионами, на Кисловодск и Эльбрус.
От Серых камней была проложена дорожка к расположен-
ным амфитеатром Синим горам и площадкам, открывав-
шим величественные картины левой части Кавказского
хребта. Врезавшаяся в Синие горы «Широкая балка», вхо-
дила в число самых излюбленных мест прогулок и пикни-
ков. Благодаря умело проложенным дорогам и дорожкам
в Кисловодске, как и в Пятигорске, естественный пейзаж
превращался в непосредственное продолжение застройки
курорта и парковых территорий, а природные картины
и виды становились частью организованных парками живо-
писных картин.
Насыщенность аллеями, дорожками и беседками умень-
шалась по мере подъема вверх. Наиболее насыщенной пар-
ковыми затеями оставалась самая старая низкая часть парка
по течению Ольховки вдоль обоих ее берегов. Река в разных
местах пересекалась аллеями. Аллеи тянулись у подножия
основных кисловодских гор, например Крестовой, поднима-
лись к Царской площадке, расположенной на плато на скло-
не Романовской горы с украшенной богатой резьбой дере-
вянной беседкой (эта часть парка создавалась в ожидании
прихода в Кисловодск железнодорожной ветки от Минвод
в начале 1890-х годов), а от нее к Красным и Серым камням.
Повороты дорожек со специально устроенными видовыми
площадками украшались павильонами, беседками, на пло-
щадках строились кафе и рестораны.
Самая старая часть парка оставалась самой празднич-
ной, самой впечатляющей органическим соединением при-
родных красот и паркового искусства. Видовые площадки
с множеством нарядных павильонов, аллеи, ведущие к биб-
лиотеке с читальней, к искусственному водопаду «Сереб-
ряная струя», шедшие вдоль подножия Крестовой горы,
подводившие к множеству изящных, перекинутых через
Ольховку мостиков, составляли особенное очарование бо-
гатого прекрасными панорамами и нарядной курортно-
дачной застройкой Кисловодска.
1 РГИА, ф. 37, оп. 32,1912-1917 гг, д. 59, л. 6-8,11-3,22-25.
Железноводск
Пространственно-планировочная структура Железно-
водска, огибавшего неширокой полосой южную часть под-
ножия горы Железной, определялась особенностями рель-
ефа, округлой формой горы, расположением источников
в ее нижней, юго-восточной части и проложенной к ним
сначала гужевой, а позднее железной дорогой. И направле-
ние улиц, и общий абрис территории города повторяли
форму южной части тяготевшей к форме овала оконечнос-
ти горы. Но бросающаяся в глаза непохожесть плана Же-
лезноводска на планы Пятигорска и Кисловодска с их от-
четливо господствующей структурно-организующей ро-
лью главной оси улицы и парка является различием
частного при единстве общего, несходством приемов при
единстве принципов.
В Железноводске жизненное ядро города сформирова-
лось в соответствии с доступностью и возможностью архи-
тектурно организовать пространство парка и вход в парко-
во-курортную зону, максимально приблизив их к источни-
кам. Это общий принцип формирования бальнеологических
курортов и курортов кавминводской группы в частности.
Главная площадь Железноводска с церковью и зданием
Ресторации (Казенной гостиницы) расположена перед
главным входом в парк. Отсюда берет начало (или сюда
подводит) разветвленная система мягко изгибающихся ал-
лей парка. Аллеи связывали жилую часть курорта и глав-
ную площадь с источниками, ванными зданиями, павильо-
нами и беседками, а также все строения и части парка друг
с другом.
Самый романтический, тихий, изобиловавший уединен-
ными уголками парк курортов Кавказских Минеральных
Вод создавался путем вырубки леса, густо покрывавшего
склоны горы Железной. К центральному входу в парк и пло-
щади перед ним подводила главная улица. Как и во всех ос-
тальных курортах Кавминвод, она являлась продолжением
дороги, соединявшей Железноводск с Пятигорском и други-
ми курортами Так же как в Пятигорске и Кисловодске, мес-
то для строительства железнодорожной пассажирской стан-
ции было согласовано с главным входом в парк, разбитой
перед ним главной площадью курорта. Здесь же находилась
и ставшая ненужной после прокладки железной дороги
станция дилижансов.
Железноводские источники впервые были описаны по-
бывавшим здесь в 1810 году доктором Гаазом. Два года спус-
тя, в 1812 году, в Железноводск прибыли первые, в букваль-
ном смысле единичные курортники. В 1820 году здесь отды-
хала семья Раевских. Из писем героя Отечественной войны
1812 года к дочери мы узнаем, что население Железноводска
насчитывало тогда всего 30 солдат и 30 казаков. Несколько
офицеров составляли «курортное общество», а 10 калмыц-
ких кибиток представляли курортные строения2.
Планомерное обустройство курорта, как и всех других
будущих курортов, начатое Ермоловым, было продолжено
Эмануэлем и Воронцовым. В 1824 году по приказанию Ер-
молова в Железноводске была устроена первая купальня.
В 1825 году началось создание современного парка. От гос-
тиницы к известным тогда источникам № 8, 14, 15 и 16 по-
тянулись первые парковые дорожки, проложенные солда-
тами; при источнике № 2 появился заменявший будущую
галерею турлучный навес. Перед входом в начавший созда-
ваться парк по проекту Бернардацци в 1823 году была со-
оружена гостиница — двойник Ресторации в Пятигорске.
В 1823 году начались и в 1828 году продолжились работы
2 Лозовенко А.З., Коваленко В.И. Железноводск. Исторический очерк. Ста-
врополь, 1990. С. 12-14.
277
3 Новые тины веселений
Железноводск. Генплан 1912 г.
РГИА. Публикуется впервые
по устройству дороги, связывающей два расположенных
недалеко друг от друга молодых курорта: Горячеводск ( бу-
дущий Пятигорск) и Железные Воды. В 1828 году над Кал-
мыцкими ваннами по образцу калмыцких палаток был по-
строен павильон.
В 1831-1846 годах при источниках у подножия горы Же-
лезной появилось постоянное военное поселение, просуще-
ствовавшее до 1917 года как станица Железноводская. С це-
лью его создания в 1842-1843 годах из Кисловодской сло-
боды переселили 40 семейств «отставных нижних чинов на
правах военных поселян для охранения от горцев приезжа-
ющих на воды больных и предоставления последним при-
юта». В конце 1830-х годов сформировалась первая из улиц
Железноводска Курсовая. Однако темпы развития Желез-
новодска из-за его относительной изолированности и труд-
нодоступное™ отставали от темпов развития Пятигорска
и Кисловодска. В конце 1840-х годов в сезон сюда приезжа-
ло лишь до 80 куротников1.
В 1853 году вышло постановление о строительстве в Же-
лезноводске новой церкви «с оградою, по примеру имею-
щихся в казачьих станицах для защиты от нападения не-
мирных горцев»1 2. Такого рода ансамбли с большими здани-
ями храмов за оградой высились в центрах площадей
многих станиц Северного Кавказа. В числе их была и распо-
ложенная на противоположном от Пятигорска берегу Под-
1 Лозовенко А.З., Коваленко В.И. Железноводск... С. 18-28.
2 Там же. С. 33.
кумка церковь станицы Горячеводской. Новая, большая по
размерам и более представительная церковь в Железновод-
ске заняла место прежней на узловом в плане города месте:
на площади перед главным входом в парк.
Несмотря на относительную малолюдность Железновод-
ского курорта, парк его создавался в соответствии с общеев-
ропейскими нормами курортного строительства и работа-
ми, проводившимися в трех остальных курортах Кавказ-
ских Минеральных Вод. Ко времени прокладки железной
дороги до станции Минводы и строительства шоссе, соеди-
нившего все курорты, к середине 1870-х годов Железно-
водск приобрел вид небольшого городка, прилепившегося
к подножию горы и парку. Здесь сформировался развитый
парковый ансамбль, где было представлено все стилевое
многообразие, свойственное пейзажным усадебным и обще-
ственным паркам близлежащих курортов. На берегу пруда
высилась обязательная и для других курортных парков ки-
тайская беседка. Калмыцкие ванны в виде восьмигранного
павильона в соответствии с genius loki станицы Железно-
водской и в напоминание о Кавказе, как российском Восто-
ке, повторяли схему калмыцких кибиток. Муравьевские
ванны украшал портик в готическом стиле, благородные
формы дорических колонн и композиция источника вели-
кого князя Михаила в виде грота вызывали в памяти архи-
тектурную отделку грота Дианы в Пятигорске3.
3 Милютин М.К. Указ. соч. Иллюстрации после с 306.
278
3.1.Z Курорты Кавказа
Желеановодск.
Пушкинская галерея.
Начало XX века.
Открытка качала XX века
«Вследствие существующего расположения домов и са-
мих источников, — писал, характеризуя Железноводск се-
редины XIX века современник, — больные проводят почти
целый день в парке. Множество площадок, устроенных
среди густорастущих кустарников, в местах тенистых и за-
крытых вьющимися ветвями дикорастущего винограда,
представляет полную возможность для уединения и отды-
ха. На первой площадке у самых ворот парка между разве-
систыми деревьями построена небольшая галерея, где
больные пьют воду... несколько выше помещается павиль-
он для питья и приготовления кумыса, за ним вокзал, в ко-
тором содержится ресторан, устраиваются танцевальные
Желеановодск. Дворец эмнра Бухарского.
До 1908 г., арх. В.Н. Семенов.
Открытка начала XX века
279
3 Новые тммы поселений
Железноводск.
Островские ванны.
Конец XIX века.
Открытка конца XIX века
Железноводск.
Интерьер Пушкинской галереи.
Открытка напала XX века
вечера... С полукруглой площадки перед вокзалом откры-
вается прелестный вид на гору Бештау и красивые пейза-
жи, расстилающиеся на восток и юг окрестностей. Отсюда
расходятся три аллеи, ведущие в разные части парка с мно-
гочисленными павильонами и «гимнастиками>;. Некото-
рые аллеи спускаются вниз, одна из них переходит в буль-
вар для пешеходов. Потом аллеи вновь сходятся у источни-
ка князя Михаила и опять расходятся, подводя к ваннам
князя Барятинского и Муравьева, а одна из них выводит из
парка к шоссе неподалеку от расположенной у въезда
в Железноводск почтовой станции):1.
Следующий по времени этап оживления строительства
в Железноводске, как и всюду на Кавказских Минеральных
Водах, обязан строительству железнодорожной ветки, со-
единившей все курорты минераловодской группы. В Желез-
новодск ее приход разделился на два этапа. Первоначально
станция Железноводская из-за большого перепада высот
располагалась на 160 м ниже курорта и имела с ним экипаж-
ное сообщение. Когда 1 января 1897 году железная дорога
подошла непосредственно к курорту и к подножию горы
Железной, станцию первоначально названную Железновод-
ской, переименовали в Бештау. Место для железнодорожно-
го вокзала в Железноводске выбрали на одной линии с уве-
селительным вокзалом и церковью перед главным входом
в парк. После удлинения железнодорожной ветки и устрой-
ства железнодорожной станции в центре Железноводска не-
подалеку от площади, церкви и главного входа в парк первое
впечатление у приезжающих на курорт существенно допол-
нилось и усложнилось из-за постройки трех новых величе-
ственных сооружений. Благодаря двум из них бывшая од-
1 Милютин М.К. Указ. соч. С. 276-277 и план города в конце книги.
280
3.1.Z Kypip ы Каина
ной из многих в застройке Железноводска тема Востока,
представленная в его парке Калмыцкими ваннами, превра-
тилась в едва ли не главенствующую. Наряду с вокзалом
приезжавших встречали два монументальных, выделявших-
ся своим экзотическим обликом здания в мавританском сти-
ле. Ванны Островского были сооружены на двух обширных,
соединявшихся друг с другом площадях. А у главного входа
в парк, завершая уличку, ведшую от вокзала и ванн Остро-
вского, на высоком месте поднялась дача эмира Бухарского.
Едва намеченный в парковых павильонах XIX века восточ-
ный колорит получил в начале XX столетия мощную
и в высшей степени активную поддержку.
Дачу эмира Бухарского (1904), ряд жилых домов в Же-
лезноводске, гостиницу «Бристоль» в Пятигорске спроек-
тировал недавний выпускник Петербургского института
гражданских инженеров В.Н. Семенов, работавший до 1908
года в Управлении Кавказских Минеральных Вод, просла-
вившийся в 1910-е годы как автор проекта первого в России
города-сада близ станции Прозоровская под Москвой.
Прокладка железнодорожной линии, подводившей к са-
мому подножию горы Железной и к главному входу в Же-
лезноводский парк, дала толчок развитию города в двух на-
правлениях: к востоку, непосредственно под склоном горы
в основной части парка, в районе почтовой станции, и к запа-
ду в виде двух полос застройки, повторяющих абрис горы
Железной. Одна из них, северная, непосредственно примы-
кала к горе и шла, огибая ее, к западу. Это был район казен-
ных дачных участков в наиболее благоустроенной и очень
красиво расположенной части города. «Отсюда открывается,
говорилось в последнем из дореволюционных путеводителей
по Минводам, — роскошный вид на окрестности. Величавый
Бештау уже не поражает отсюда своими грозными скалами...
Он изменил свои формы: контуры его мягки, закруглены
и гора гармонирует с окружающей местностью, бесконечной,
зеленой волнообразной равниной, над которой, как вечные
стражи ее, возвышаются остроконечные вершины Медовки
и Острой и далее горы Бык и Верблюд»1.
Вторая полоса западной части застройки тянулась парал-
лельно первой, южнее Она продолжалась к западу от широ-
кой парковой полосы; восточный торец этой аллеи-парка
среди застройки заканчивался зданием вокзала железнодо-
рожной ветки. В связи со строительством железной дороги
и под ее влиянием в начале XX века в Железноводске раз-
вернулись работы по благоустройству. Появилось электри-
ческое освещение, водопровод.
Одной из достопримечательностей железноводского ку-
рорта и парка стала прокладка Горизонтально-Круговой
дороги. Несколькими кольцами огибая гору Железную,
она вела к вершине горы также, как проложенная ранее
и ставшая образцом для Железноводска, дорога, начинав-
шаяся на территории центральных парков Пятигорска,
подводила к вершине горы Машук. Забота об архитектур-
но- и планировочною и зрительной связи застроенной час-
ти курорта и естественного пейзажа, стремление создать
ощущение включенности горного ландшафта в простран-
ство курорта и курортного парка неизменно оставались
главной задачей проектировщиков и строителей всех кав-
минводских здравниц.
Благодаря прокладке Горизонтально-Круговой дороги
и строительству дачи эмира Бухарского, парк, размещав-
шийся первоначально лишь на юго-восточном склоне горы
Железной, начинает развиваться и в западном направле-
1 Путеводитель по Кавказским Минеральным Водам...С. 207.
2 Польская Е.Б., Розенфельд БМ. Ессентукские встречи. Ставрополь, 1984.
С. 198-199.
нии. Кроме Горизонтально-Круговой дороги гору Желез-
ную обогнула у ее подножия новая, проложенная в начале
XX века дорога: терренкур для пешеходных прогулок.
Однако главной частью Железноводска до революции
по-прежнему оставалась сложившаяся ранее, более обшир-
ная юго-восточная часть парка. От площадки, расположен-
ной вправо от дачи эмира Бухарского, начиналась главная
аллея, завершавшаяся второй обширной площадкой, даже
площадью с расположенной на ней громадной железостек-
лянной Пушкинской галереей, красиво выделявшейся на
фоне горы Железной.
Пушкинская галерея — двойник Лермонтовской гале-
реи в Пятигорске — была открыта годом позже последней,
чтобы не затмить намеченные к 70-летию со дня гибели
Лермонтова в 1901 году торжества. Пресса, писавши о со-
оружении галереи, единодушно признавала ее главным
украшением Железноводска и парка. Как и Лермонтов-
ская галерея в Пятигорске, Пушкинская галерея внесла
в облик и настроение Железноводского парка, замечатель-
ного своей красотой и обширностью, отчасти поглотив-
шего город, приметы новой эпохи с ее восхищением новой
техникой, новыми материалами и конструкциями, не на-
рушив при этом чарующей атмосферы парков Кавказских
Минеральных Вод и обаяния Железноводского парка,
с его покойностью, обилием тихих уголков и нарядностью
парковых сооружений.
Ессентуки
Хотя российское поселение на месте современных Ес-
сентуков, расположенных в 17 верстах к юго-западу от
Пятигорска, возникло одновременно с ним и Кисловод-
ском в 1798 году как одно из укреплений Константино-
горской крепости на берегу реки Ессентук — притока
Подкумка, — развитие ессентукского курорта началось
гораздо позднее остальных курортов минераловодской
группы, но затем протекало с небывалой для остальных
интенсивностью.
В 1821 году командующий отдельным Кавказским кор-
пусом генерал А.П. Ермолов рапортовал о «водворении по
Кисловодской линии двух новых станиц, одной при месте
и речке Ессентуки».
Название редута после переселения 235 семейств линей-
ных казаков перешло и на созданную в 1826-1827 годах
станицу. В ней по проекту братьев Бернадацци по ставше-
му образцовым проекту, использованному в станицах Горя-
чеводской и Железноводской, была сооружена Николь-
ская церковь с окружавшей ее оборонительной каменной
и2
оградой.
Первое сообщение об имевшихся здесь источниках, как
и об источниках Железноводска, принадлежало посетивше-
му эти места в 1810 году доктору Гаазу. Однако исследова-
ние всего разнообразия и богатства ессентукских источни-
ков провел позднее профессор Медико-хирургической ака-
демии профессор А.П. Нелюбин. К описанным Гаазом трем
источникам в 1823 году благодаря Нелюбину добавилось
еще двадцать. Нелюбин впервые оценил истинную цен-
ность ессентукских вод, объявив, что мы имеем в Ессенту-
ках русские Селигере и Виши1 2 3.
Развитие курорта и превращение источников в доступ-
ные для пользования больных продвигалось медленно. Пер-
вые курортники появились в Ессентуках только в 1833 году.
До 1836 года функционировал как лечебный лишь один ис-
3 РГИА, ф. 1276, оп. 12, 1916 г, л. 2.
281
3 Новые типы поселений
точник № 23. В 1839 году около него было сооружено ку-
пальное здание и заложены предпосылки создания будущей
парковой зоны. В 1840 году в качестве лечебного начал ис-
пользоваться источник № 17, приобретший позднее наи-
большую популярность. В 1846 году в связи с тем, что отпа-
ла необходимость существования военного поста, он был
упразднен. Одновременно вся территория с находившимися
там источниками была «отчуждена» у казаков в пользу каз-
ны. Этим важнейшим для истории Ессентуков актом закла-
дывались предпосылки организации общественного центра
этого курорта и формирования паркового пространства на
занимаемой источниками территории. Деятельность по со-
зданию того и другого началась незамедлительно. В 1847 го-
ду близ источника № 17 по утвержденному М.С. Воронцо-
вым проекту С.И. Уптона, как и на других курортах Мине-
ральных Вод, была возведена каменная галерея с открытой
аркадой в мавритано-византийском вкусе (закончена в 1858
году)1. Вслед за началом строительства галереи в 1848 году
последовало распоряжение Воронцова о посадке деревьев
у ессентукских источников. Во исполнение этого приказа
подполковник Колодеев составил проект обширного сада
при минеральных ключах. В 1849 году солдаты военно-рабо-
чей роты высадили до 7500 деревьев. Этим было положено
начало Нижнему парку. Немного позднее, в 1852 году, к за-
паду от Нижнего был основан парк. Поводом для его заклад-
ки послужило существование источника № 17. После созда-
ния Нижнего и Верхнего парков определилось местополо-
жение, размеры и абрис центрального паркового массива.
Пространство курортной парково-лечебной части Ессенту-
ков обрело четкие границы. Одновременно с созданием
Верхнего парка в 1852 году князь М.С. Воронцов распоря-
дился «обвесть ограду места, принадлежащего минераль-
ным водам, с внутренней ее части живой изгородью» В 1863
году у ворот парка появилась первая на этом курорте част-
ная гостиница для отдыхающих.
Кроме позднего развития курортной жизни и равнинно-
го рельефа Ессентуки отличает от других кавминводских
курортов промежуточное положение между двумя конеч-
ными пунктами дороги, соединявшей первоначально разви-
вавшиеся неизмеримо быстрее Пятигорск и Кисловодск.
Это, однако, не повлияло на принятый для всех курортов
минводской группы принцип формирования пространст-
венно-планировочной структуры Ессентуков. И здесь яд-
ром поселения является система парков, разбитых на месте
выхода источников и окружающей их территории. И здесь
планировочная структура поселения складывалась в соот-
ветствии с направлением трассы подходивших к нему со
стороны Пятигорска и Кисловодска.
В пространстве Ессентуков дорога из Кисловодска в Пя-
тигорск продолжалась в виде двух главных улиц. Они и со-
ставили костяк плана поселения. Со стороны Кисловодска,
с запада одна из главных улиц подводила ко входу в Верх-
Ессентуки. План города, 1912.
РГИА. Публикуется впервые
' Кавказские Минеральные Воды в Ставропольской губернии Пятигор-
ского уезда. СПб., 1860. С. 28.
282
3.1.Z Кдрорты кика»
Ессентуки.
Компанейская гостиница.
Конец XIX века.
Открытка конца XIX века
Ессентуки. Институт
физических методов лечения.
Открытка начала XX века
ний парк и к парковому массиву, вытянутому в виде непра-
вильного прямоугольника с запада на восток. Далее про-
должавшая дорогу улица огибала парковое пространство
с запада и продолжалась вдоль северной стороны обоих
парков на северо-восток в направлении к Пятигорску.
В отличие от остальных кавминводских курортов, Ессен-
туки создавались на равнинной местности. Заболоченное
пространство, где находилась основная масса источников
и ядро ессентукских парков, получившее по имени основа-
теля название Воронцовского парка, окончательно было
осушено только к 1872 году (в связи со строительством же-
лезной дороги и прокладкой шоссе от станции Минводы).
Избыток воды с парковой территории отводился в Подку-
мок, в ходе обновления в начале 1870-х годов, парках по-
явились новые дорожки, цветники и веранда.
Особенно радикально изменился Верхний парк, пере-
живший в 1870-е годы второе рождение (еще одно свиде-
тельство градообразующего воздействия железной дороги).
Вслед за строительством шоссе, соединившим железнодо-
рожную станцию Минеральные Воды с Кисловодском,
на территории парка в 1875 году была построена первая
крупная «Компанейская» гостиница, напротив нее на шос-
се — почтовая станция.
Новый, самый плодотворный и динамичный период раз-
вития Ессентуков начался после открытия движения на Ми-
нераловодской ветке, построенной по инициативе инженера
И.Д. Иноземцева и ввода в действие железнодорожного вок-
зала. На протяжении второй половины 1890-х — первой по-
ловины 1910-х годов идет набирающий все более быстрый
темп рост курорта. По скорости увеличения числа приезжа-
ющих Ессентуки превзошли не только кавминводские,
но и все российские курорты. В 1900 году Ессентуки посети-
ло 3129 человек, в 1914 году — 16 659. В 1915—19’16 годах по
числу приезжающих Ессентуки вышли на первое место сре-
283
3 Новые тины носеленнй
Ессентуки. БесЪдка „Ар1анда“ видъ на горы Бештау и Машукъ.
Ессентуки. Парк с источниками
№ 17 и № 18.
Открытка начала XX века
Ессентуки. Беседка Ореанда
в верхнем парке.
Открытка начала XX века
ди курортов Кавказских Минеральных Вод, опередив даже
традиционно занимавший первое место Пятигорск1.
На конец XIX — начало XX столетия приходится строи-
тельство почти всех наиболее значительных сооружений Ес-
сентуков, обновление и расширение парков, быстрый рост
новых районов. В это время сооружается ряд ванных зданий,
в том числе Николаевских и соляно-щелочных ванных зда-
ний, «Цандеровского института» для врачебной гимнастики,
гостиницы «Метрополь>:. Тогда же была осуществлена при-
стройка к галерее № 17 театрального зала из сборно-каркас-
ных металлических конструкций, построены санатории для
почтово-телеграфных служащих Владикавказского округа,
доктора В.А. Соколова, «Азау>: и санатория в память об изда-
нии 17 апреля 1905 года закона о свободе совести. Ессентуки
первыми на Кавказских Минеральных Водах стали привле-
кать крупных столичных зодчих к проектированию наиболее
ответственных сооружений, практика, которая стала в нача-
ле XX века характерной и для других курортных регионов.
В начале 1910-х годов по проекту приехавшего сюда
Е.Ф. Шреттера в парке было возведено здание Торговой га-
лереи с изящной колоннадой, а в 1913-1915 годах был со-
оружен ставший архитектурным событием всероссийского
масштаба грандиозный комплекс грязелечебницы в духе
неоклассицизма. Несколько тяжеловесные формы гречес-
кой архаики и изваяния перед главным входом в здание
служили выражению связи благородного назначения моло-
дого курорта с истоками искусства врачевания и уходящи-
ми в глубь веков корнями европейской цивилизации.
РГИА, ф. 37, оп. 70, 1915-1916 гг., д. 521, л. 1.
284
3.1.Z Курорты Кавказа
Ессентуки. Статуя «Мужичок»
у источника № 4.
Открытка начала XX века
В те же 1890-1910-е годы существенно обновилось ядро
курортной жизни Ессентуков — центральный парковый ан-
самбль. В 1903 году после пуска на реке Подкумок одной из
первых в России гидроэлектростанций «Белый уголь» по-
явилось на курорте электрическое освещение. Оно измени-
ло привычный облик вечернего парка и сделалось одним из
главных его достопримечательностей и украшений. Поми-
мо строительства новых павильонов, устройства электриче-
ского освещения, центральные парки Ессентуков обогати-
лись рядом архитектурных сооружений и скульптур, при-
званных представить значительность этого курорта не
только среди курортов Кавминвод, но и второй старейшей
наиболее известной в России группы курортов Южного бе-
рега Крыма. Иначе невозможно объяснить появление
в 1903 году в ессентукском парке повторений самых извест-
ных, знаковых для пятигорских курортов произведе-
ний — павильона «Эолова арфа» и скульптуры «Орел».
Кроме того, на самой высокой площадке Верхнего парка од-
новременно с двойниками знаковых произведений пяти-
горских парков в том же 1903 году была построена деревян-
ная беседка «Ореанда». Ессентукская «Ореанда» повторяла
облик одноименной прославленной беседки Крымского по-
бережья, которая стала таким же символом крымских ку-
рортов, как орел символом Пятигорска. От площадки, где
высилась ессентукская «Ореанда», открывалась панорама
на видневшуюся вдали цепь Кавказских гор, на относитель-
но близкие вершины Машука и Бештау, не менее впечатля-
ющая, чем от подножия ее крымской тезки.
Оживленный центральный парк Ессентуков наполняло
множество разностильных нарядных павильонов. Входы
в парк украшали красивые порталы входных ворот, уве-
шанные гирляндами электрических ламп. Еще одной до-
стопримечательностью ессентукских центральных парков
стала установка скульптуры «Мужичок» у Четвертого ис-
точника (обе скульптуры — «Орел» и «Мужичок» — рабо-
ты Л.К. Шодкого). Установленная на искусственном холме
фигура, изображавшая крестьянина со стаканом целитель-
ной воды в руке и стоящим рядом кувшином, символизи-
ровала, хотя не без изрядной доли идеализации реального
положения дел, народолюбие и демократизм самой идеи
курортного дела и доступность кавминводских курортов
для относительно широкого круга людей.
Ессентуки повторили ход градостроительного развития
двух других крупных курортов минераловодской груп-
пы — Пятигорска и Кисловодска. Наряду с первоначаль-
ной, застроенной на городской манер частью, где в основ-
ном концентрировалась застройка в виде крупных санато-
риев и гостиниц, в соответствии с новейшими тенденциями
градостроительства в начале XX века на окраинах тогдаш-
них Ессентуков создавались относительно самостоятель-
ные с собственной системой планировки районы, застроен-
ные частновладельческими особняками-виллами и дачами,
сдаваемыми внаем курортникам.
Такая система застройки отвечала одной из версий идеи
города-сада, представлявшего альтернативную регулярно-
му градостроительству систему. Пригороды-сады, курорты-
сады, а новые районы дач на курортах Кавминвод принад-
лежат именно к этой, наиболее распространенной разно-
видности города-сада, после создания Минераловодской
железнодорожной ветки, превращаются в господствующий
вид строительства на вновь застраиваемых территориях.
Здания в духе эклектики, где ощутимо влияние восточной
народной архитектуры, рождающей ассоциации с кавказ-
скими саклями с их широкими террасами (Компанейская
гостиница), с мавритано-среднеазиатской архитектурой
(характерные порталы и купола), здания, по-разному ос-
мысляющие классическую традицию, иногда, как в санато-
рии «Азау», сочетающиеся с вошедшими в конце XIX — на-
чале XX века в практику курортного строительства балко-
нами и террасами, уступают в 1910-е годы место другим
веяниям. В крупных общественных зданиях отдается пред-
почтение неоклассике, в жилой застройке — зданиям особ-
някового типа в стиле модерн.
Перед революцией быстро разросшиеся за два десятиле-
тия после строительства вокзала Ессентуки состояли из че-
тырех основных частей. Первая из них, станица Ессентуки
или Старые Ессентуки в ближайших к парку улицах,
«в районе, находящемся в округе охраны минеральных ис-
точников... превратилась... в приличный чистенький горо-
док, с частью мощеными или шоссированными улицами,
состоящими из хорошо устроенных или обставленных до-
мов». Вторая часть: Казенные дачные участки — первыми
из ессентукских районов начали застраиваться по дачно-
курортному принципу с домами в виде вилл и улицами-
285
3 Новые типы поселений
бульварами. Казенные участки занимали территорию к за-
паду от парка. Третья часть — Новые Ессентуки или каза-
чьи дачные участки — располагалась к северо-западу от ос-
новного парка за полотном железной дороги, рядом с но-
вым Английским парком, заложенным в 1894 году. Это
самое возвышенное место курорта, застроенное небольши-
ми домиками, предназначалось только для приезжающих.
Четвертая часть, расположенная к востоку от главного пар-
ка, — наиболее молодая, в 1910-е годы только начинала за-
страиваться. Быстрый рост курорта и большое число еже-
годно приезжающих заставили правительство в 1916 году
официально признать Ессентуки городом, поскольку статус
станицы превращался в реальное препятствие дальнейшего
развития курорта.
Курорты Черноморского побережья Кавказа
Курортная специализация второго региона Кавка-
за — его Черноморского побережья — обозначилась позд-
нее других, крупных территорий с ярко выраженной ку-
рортной спецификой, курортов минераловодской группы,
курортов Крымского побережья и Рижского взморья. Тя-
нувшаяся сравнительно узкой, длинной полосой по вос-
точной части берега Черного моря от Туапсе до Сухуми,
она включала в свой состав курорты двух типов. В первую
группу входили курортные города или курорты, возник-
шие на базе городов: Анапа, Сухуми, Батуми. Вторую
группу представлял курортный район, с момента своего
возникновения мыслившийся и развивавшийся как еди-
ное целое. Это район, примыкавший к Сочи. Весь он и его
составляющие: Мацеста, Адлер, Хоста, Гудауты, а также
Гагры напоминали структурой и особенностями развития
курорты Южного берега Крыма, отчасти — прибалтий-
скую курортную зону Юрмала. Основу формирования
этого субрегиона составляли дачи и «культурные участ-
ки». По мере освоения территория, содержательно, градо-
строительно и функционально тяготевшая к Сочи, обна-
руживала четко обозначившуюся в 1900-1910 годы тен-
денцию превратиться в единый курортно-дачно-парковый
массив.
Черноморское побережье Кавказа окончательно вошло
в состав Российской империи в первой трети XIX века, од-
нако многие населенные пункты его, особенно в северо-за-
падной части, как, например, Анапа, сильно пострадали во
время Крымской войны, южные города Батуми и Суху-
ми — во время русско-турецкой. Только после их заверше-
ния здесь стала налаживаться жизнь.
Вторая половина XIX столетия, совпавшая со временем
интенсивного заселения Кубанской области, превратилась
также в период первоначального освоения русскими при-
брежных территорий Кавказа. В 1868 году бывший началь-
ник Черноморского округа генерал Д.В. Пилипенко, поса-
дивший в Анапе первые виноградные лозы, положил нача-
ло развитию виноградарства.
Курортная жизнь начала развиваться на Черноморском
побережье российского Кавказа еще позднее, в самом конце
XIX века. Черноморское побережье превратилось в курорт-
ную зону по мере того, как налаживалось регулярное сообще-
ние между ним и центральными областями России. С 1876
года на Кавказском побережье было налажено регулярное
пароходное движение. В 1880 году началось строительство
шоссе Туапсе — Сочи, в 1891 году — шоссе от Новороссийска
до Сухуми длиной в 503 версты, в 1895 году — шоссе от Ту-
апсе до Майкопа, в 1904 году — железной дороги от Армави-
ЗайцевИ., Комаров А., Максимов И. Сочи. Краснодар, 1962. С. 87.
2 РГИА, ф. 376, оп. 2,1914 г., д. 35, л. 8-10.
ра до Туапсе. По заданию правительства в 1886, 1897 и 1898
годы учеными и горными инженерами велось исследование
имевшихся на побережье минеральных источников. В 1897
году созданная по высочайшему повелению специальная ко-
миссия приступила к обследованию Черноморского побере-
жья Кавказа с целью выявления наиболее перспективных
для налаживания курортного дела мест. В результате обсле-
дований первым был назван район Сочи, как один из лучших
на Черном море1.
В деле привлечения на побережье застройщиков важную
роль сыграл закон 1896 года о предоставлении частным ли-
цам земельных участков с условием разведения на них цен-
ных плодовых и ягодных насаждений. При выполнении оп-
ределенных условий «культурные участки» переходили
в собственность людей, их окультуривших. «Культурные
участки» выделялись компактными группами, в местах, тя-
готевших к существующим поселениям, морю и береговому
шоссе2. Весь этот комплекс правительственных мер сделал
возможным переход к планомерному обустройству Кавказ-
ского побережья под курорты.
Начало ему было положено в 1899-1900 годах энергич-
ными действиями принца А.П. Ольденбургского, владельца
великолепного дворца в Гаграх, и высочайше утвержденной
Комиссии по развитию курортов Кавказского побережья
под председательством статс-секретеря А.С. Ермолова. Не-
уклонный рост курортного движения поддерживался уко-
ренившимся к тому времени убеждением, что «Черномор-
ское побережье — это русская Ривьера, это сплошная горно-
морская климатическая станция, врачующая почти все
з
недуги во все сезоны года» .
Города-курорты Черноморского побережья Кавказа рас-
полагались на его северной (Туапсе и Анапа) и южной око-
нечностях (Сухуми и Батуми). Курортную специализацию
постепенно приобретали более мелкие, расположенные
вблизи городов-курортов поселения. Структура городов-
курортов Черноморского побережья сродни структуре го-
родов России, расположенных на берегах крупных рек. Их
панорамы и главный парадный фасад города ориентирован-
ны в сторону моря. Главная улица приморских городов-ку-
рортов Кавказского побережья — набережная.
Анапа
Как и в Сочинском дачно-усадебно-курортном районе,
курортное дело в северной и южной части побережья, в ок-
рестностях Туапсе, в Анапе, в Сухуми и Батуми начало
развиваться в 1890-е годы. За десятилетие посещаемость
Анапы выросла с 1472 человек в 1899 году до 15 480 чело-
век в 1910-м, т. е. более чем в 10 раз, и превысила числен-
ность населения города, насчитывавшего в начале XX сто-
летия 12 000 человек. Превращение города Анапы в город-
курорт Анапу шло по мере роста строительства гостиниц,
сооружения курзала в городском саду, санаториев, водо-
грязелечебниц и пансионов на берегу моря в пределах го-
родской черты. Расширение сети лечебных учреждений
и увеличение объемов строительства домов для приезжа-
ющих курортников протекало параллельно росту города
и повышению уровня его благоустройства. Одно стимули-
рует развитие другого. Эволюция Анапы-курорта прохо-
дила по общему для конца XIX — начала XX века пути от-
почкования от материнского курорта дочерних. Генетиче-
ски связанный с Анапой курорт-сад был создан в первое
десятилетие XX столетия в 25 км от нее, в Семигорье,
на границе леса и степи, после проведенного в 1901 году
3 РГИА, ф. 37, оп. 70,1914 г., д. 508, л. 18.
286
3.1.Z курорты Кавказа
Сухуми. Дача Алоизи.
Начало XX века.
Открытка началаХХ века
Сухуми. Дача Дундера.
Начало XX века.
Открытка начала XX века
I
СУХУМЪ. - Дача Дундера.
обследования, подтвердившего целебные свойства имев-
шихся там источников1.
Сухуми
Курортное дело в городах южной оконечности россий-
ского Черноморского побережья Кавказа, как и всюду
в этом регионе, начало развиваться в 1900-е годы. Связан-
ные с курортной функцией строения появились в Сухуми
после завершения строительства шоссе, тянувшегося
вдоль всего побережья от Новороссийска, и после того,
как в 1898 году на международной конференции врачей
Сухуми был признан одним из лучших климатических ку-
рортов Европы.
Город вытянулся вдоль моря параллельно набережной
и расположенной за ним горной гряде. В облагороженной
руками человека природной парковой зоне на гористых
склонах в пределах городской черты Сухуми сооружаются
дачи, пансионаты и санатории.
При строительстве дач предпочтение отдается восточно-
мавританскому стилю, напоминающему об исконном насе-
лении города, его культуре, и композициям в духе итальян-
ских вилл.
В санаториях и гостиницах, иначе говоря, при проекти-
ровании относительно крупных сооружений, рассчитанных
на пребывание сравнительно большого числа людей скром-
ного достатка, архитекторы нередко прибегают к большому
1 РГИА, ф. 37, оп. 2,1916 г., д. 33, л. 9-10; КурбацкийВ.И. Анапа и анапча-
не. Анапа, 1999. С. 16-17,21.
287
3 Новые типы поселений
Сухуми. Санаторий Азра.
Начало XX века.
Открытка начала XX века
ордеру, вносящему в облик фасадов монументальность
и праздничную представительность. Это одно из направ-
лений, широко представленных архитектурой сухумских
курортных зданий. В других не менее распространенных
случаях проектировщики отходят от характерного для эк-
лектики принципа стилизаторства. Фасады гостиниц и са-
наториев, в основном трехэтажных, обращенных в сторону
моря корпусов, представляют сплошные ряды глубоких ло-
джий. Равномерные ряды балконов, лоджий, террас на фа-
садах трехэтажных гостиниц и санаториев становятся ти-
пичным признаком курортных зданий, вошедшим в архи-
тектурную практику на рубеже XIX-XX веков.
Санатории, пансионаты и гостиницы, как и дачи, в Суху-
ми проектируются в соответствии с получившим распрост-
ранение в России в начале XX столетия курортным принци-
пом. При их проектировании зодчие отходят от приемов
уличной застройки, отдавая предпочтение свободно распо-
ложенным в пейзаже и парковой среде строениям. Незави-
симо от облика и типа, здания располагаются в пространст-
ве по подобию строений в пейзажных парках дворянских
усадеб свободно, в природном окружении. Красота естест-
венного ландшафта, как и в пейзажном усадебном парке,
усилена, скорректирована, подправлена и улучшена искус-
ством архитектора и планировщика. С помощью лестниц,
подпорных стенок, переходов, аллей и дорожек, подсадки
или прореживания деревьев и кустарников природная среда
преобразована в праздничное, нарядное, располагающее
к отдыху и прогулкам общественное парковое пространство.
Абхазия вошла в состав России в 1810 году. В 1845 году
было налажено регулярное сообщение между Сухуми
и Керчью, в 1846 году — между Сухуми и Одессой. В том же
году Сухуми был объявлен торговым пунктом, в 1847 го-
ду — возведен в ранг города. В 1840 году в центре города по-
явился ансамбль, наряду с храмами и портом оказавший су-
щественное влияние на облик и структуру города, в кото-
ром с наступлением XX столетия стало развиваться
курортное дело — Ботанический сад. Сильно пострадавший
во время русско-турецкой войны 1877-1878 годов, Ботани-
1 Сухуми. Краткий историко-краеведческий очерк. Сухуми, 1955. С. 45-52,
97, 118.
чес кий сад был возобновлен в 1894 году усилиями незадол-
го перед этим созданной Сухумской садовой и сельскохо-
зяйственной опытной станции1.
Батуми
Батуми, Поти, Новороссийск и Туапсе — единственные из
городов Кавказского побережья — имели до революции же-
лезнодорожную связь с остальной Россией. Поэтому Бату-
ми — конечный пункт Закавказской железной дороги в кон-
це XIX — начале XX века — формировался несколько иначе,
чем Сухуми. Его структуру и развитие определяли не один,
а два главных градоформирующих центра — набережная
с торговым портом и станция железной дороги. С набереж-
ной, красивейшего места в городе, «открывается великолеп-
ный вид на бухту и все побережье вплоть до Кобулет с раз-
бросанными по зеленым холмам в разных местах, то выше,
то ниже домами-дачами, окруженными плантациями чая
и мандарин. Вы видите, как змейкой вьется у самого моря
поезд Зак. ж. д. (так в оригинале. — Е.К.). И вся эта дивная
панорама завершается горным хребтом»2.
В городах-курортах Черноморского побережья Батуми,
Сухуми и Анапе призванная обслуживать курортников заст-
ройка концентрируется в двух районах города: в его централь-
ной части и в предгорьях. На центральных улицах к услугам
приезжающих гостиницы, в возвышенной части города сана-
тории; пансионаты и гостиницы соседствуют с дачами.
Кроме типичной для архитектурного ансамбля примор-
ского города доминирующей в ансамбле города роли набе-
режной, в Батуми мы встречаемся с особенностью, типич-
ной для первоначального этапа железнодорожного строи-
тельства. Полотно железной дороги включается в структуру
уличной сети поселения. Пространство железнодорожной
линии трактуется как одна из центральных улиц города.
Застройка Батуми двигалась навстречу друг другу от двух
градообразущих центров: от пристаней вглубь, в сторону гор
и от железнодорожного вокзала к пристаням и морю. К пор-
ту и железнодорожной станции тяготели лучшие кварталы
и улицы дореволюционного Батуми. Здесь находились са-
2 Соловкин С.С. Батумское побережье. Южная Колхида. Краткий практи-
ческий путеводитель. Батум, 1913. С. 36.
288
3.1.Z Курорты Кавказа
Батуми. Западная часть
города с собором
Александра Невского. 1880-е гг.
Открытка конца XIX века
Батуми. Вид бульвара с моря.
Открытка конца XIX века
№11 Батумъ. Западная часть.
Batnm. Okcidenta par to
ьатумъ. Бпдъ бульвара съ моря
.Batouin. Boulevmd.
мые богатые и представительные гостиницы «Бель-Вю>;,
«Ориенталь», «Франция», «Империаль», «Лондон» и дру-
гие, здесь же располагался бульвар с буфетом и читальней
у самого моря.
В дореволюционном Батуми присутствовало характер-
ное для других национальных окраин России (Туркестана,
городов на линии Китайской Восточной железной дороги)
сочетание двух типов застройки или даже два разных горо-
да. В новой части Батуми имеет облик европейского города
с регулярными улицами, обсаженными субтропическими
деревьями, фонарями электрического освещения, асфаль-
товыми тротуарами, крытым рынком. Рядом с ним сущест-
вовал другой Батуми с кварталами, сохранившими со вре-
мени турецкого владычества характерную застройку вос-
точного типа.
Статус международного торгового порта с 15 консульст-
вами европейских и азиатских государств получил отраже-
ние не только в многонациональном составе населения Ба-
туми, но и в его облике. Здесь, как ни в одном другом горо-
де кавказского побережья, велика роль церковных строений
разных конфессий. На площади у бульвара в сквере высил-
ся грандиозный православный собор во имя св. Александра
Невского, заложенный в присутствии императора Алексан-
дра III в честь его небесного покровителя в 1888 году. В го-
роде имелся, кроме того, старый православный собор, гру-
зинская церковь, заложенная в память о чудесном спасении
императорской семьи во время крушения поезда 17 октяб-
ря 1888 года, греческая, армяно-григорианская и армяно-
католическая церкви, еврейский молитвенный дом, две ме-
чети; молитвенные дома баптистов и евангелистов1. С гос-
1 Соловкин С.С. Батумское побережье... С. 40.
289
3 Новые типы поселенпй
Батуми. Католический костел.
Начало XX века.
Открытка начала XX века
подствовавшим в панораме города монументальным пяти-
главым Александро-Невским собором с высокой шатровой
колокольней соперничало здание католического костела,
выстроенного в наиболее употребительном при строитель-
стве этого типа зданий готическом стиле с двумя островер-
хими башнями на главном фасаде.
***
Первая мировая война придала деятельности, начатой
в первые полтора десятилетия XX века по комплексному
развитию курортов, особенную интенсивность и целенаправ-
ленность. В военные годы развернулась работа по составле-
нию перспективных планов развития трех главных групп ку-
рортов, тяготеющих к ранее определившимся центрам: Ана-
пе, Сочи—Мацесте, Сухуми и Батуми. Через несколько
месяцев после начала военных действий в конце 1914 года
возникло Русское акционерное общество устройства, улуч-
шения и разработки лечебных мест Черноморского побере-
жья и нагорного Кавказа1. Самое деятельное участие в его ра-
боте приняло правление Общества Черноморской железной
дороги. Привлеченные им к работе специалисты очередной
1 Соловкин С.С. Батумское побережье... Л. 20.
2 РГИА, ф. 376, оп. 2, 1915 г., д. 27, л. 1-20,64, 116.
раз проанализировали перспективность развития курортов
в местах, изобилующих минеральными источниками и рас-
положенных в зоне влияния железных дорог Туапсе—Ново-
сенаки и Херсон—Джанкой, рассмотрели вопрос о целесооб-
разности развития курорта в Теберде. В 1915 году для орга-
низации и развития лечебного курорта на полуострове Абрау
близ Новороссийска было организовано акционерное обще-
ство «Черноморская Ривьера». В годы войны разрабатыва-
лись также планы расширения курорта в Батуми1 2. Созданное
в 1900 году для обсуждения перспектив развития Черномор-
ского побережья Кавказа Совещание под председательством
А.С. Ермолова, 3 июня 1915 года санкционировало передачу
в долгосрочную аренду инженеру-технологу Парамонову ка-
зенную землю в районе городского поселка Романовска для
создания нового курорта на основе обнаруженных там мине-
ральных источников. Совещение подчеркнуло «крайнюю не-
обходимость скорейшего устроения лечебных пунктов в пре-
делах Черноморского побережья Кавказа» .
Курорты района Сочи—Мацеста
Развитие курортного дела в расположенном примерно на
равном расстоянии от южной и северной оконечностей
Черноморского побережья районе Сочи прошло через те же
два этапа, что и прибрежные города-курорты. Этап интен-
сивного курортного строительства последних лет XIX
и первых полутора десятилетий XX века сменился кратким,
но поразительным активностью проектной деятельности
этапом, совпавшим с годами Первой мировой войны.
Вместе с тем градостроительная история курортного рай-
она Сочи имела свои особенности. Ее развитие шло особен-
но быстро, а перспектива блестящего будущего как района
курортов стала очевидной с момента окончательного за-
крепления территории Черноморского побережья Кавказа
за Россией. Причиной этого явилось необыкновенно благо-
приятное, уникальное даже для Черноморского побережья
сочетание в Сочинском регионе природно-климатических
условий, необходимых для создания здесь климатической
курортной зоны.
Благотворное влияние гор, предохранявших побережье
от северных ветров, заметное в Туапсе и Анапе, еще замет-
нее проявляется в районе Сочи, где они достигают высоты
до 3000 м. Теплый мягкий климат, а на южных территориях
Сочинского региона субтропический, столь необычный для
основной территории России, благоприятствовал произра-
станию экзотической пышной растительности. Привлека-
тельные особенности климата дополнялись в Сочи и его ок-
рестностях редкостной красотой естественного пейзажа.
Природный рельеф прибрежной полосы, ставшей ядром
курортно-дачного строительства в конце XIX — начале XX
века, и земель, намеченных в качестве наиболее перспек-
тивных при проектировании новых курортных комплексов
в 1914-1917 годы, отличался необыкновенной живописно-
стью и замечательным разнообразием. Горные гряды здесь
то и дело прерываются уходящими вглубь впадинами реч-
ных долин, закрытых вдали поперечным горным хребтом.
Особенно глубокую и великолепную по пространственно-
му богатству панораму образует долина реки Сочи.
Природа распорядилась увеличить естественно-клима-
тическое богатство и красоту природного пейзажа района
Сочи наличием целебных сероводородных источников
в находящейся в 10 верстах от Сочи долине реки Мацесты.
Поэтому уже со времени освоения Россией Черноморско-
го побережья стала очевидной перспективность района Со-
3 РГИА, ф. 37, оп. 70, 1915 г., д. 528, л. 2.
290
. 1.Z Курорты Кавказа
Сочи. План окрестных земель
Сочи—Мацеста. Западная
часть. 1914 г.
РГИА. Публикуется впервые
Сочи.
Парк Худекова.
Начало XX века.
Открытка начала XX века
Сочи.
Парк дачи Шипова.
Начало XX века.
Открытка начала XX века
291
3 Новые тппы поселеипй
Кавказъ. — Сочи.
Гостишшца „Piiaiepa'*.
Caucase. — Sotchi.
Hotel „Riviera".
Сочи. Вид иа город с моря.
Открытка начала XX века
Сочи. Гостиница «Кавказская
Ривьера». 1904-1906.
Открытка начала XX века
Сочи. Церковь в Нижнем
городе. 1890-е гг.
Открытка конца XIX века
292
Ш Курорты Кавкам
чи для создания здесь не только курорта всероссийского
значения, более того — курорта мирового уровня. «Сочи —
наша Тулуза, Биарриц, Бордо, но он во многом выше их, так
как он теплее и живописнее»1. Так писали в 1900 году, когда
сочинский курорт лишь зарождался. О том же, но еще более
восторженно писал доктор Г. Скупенский в 1911 году. За
прошедшее со времени первого приведенного отзыва деся-
тилетие были заложены основные градоформирующие ак-
центы района Сочи—Мацеста и началась разработка гранди-
озных планов его дальнейшего развития. «Весь амфитеатр
прибрежных гор, вплоть до снеговых вершин, покрыт нео-
бычайно мощной и изумрудной растительностью... В Сочи
уживаются тысячи видов вечно зеленых субтропических
растений, собранных сюда из теплых стран всего мира; в са-
дах и парках вы найдете представителей флор Южной Аф-
рики, Австралии, Мексики, Бразилии, Чили, Китая и Япо-
нии... сочинская часть Черноморского побережья... не толь-
ко не уступает прославленным Ницце и Сан-Ремо, но во
многих отношениях превосходит эти последние».
Скупенский называл район Сочи Русской Ривьерой, пре-
зидент Центрального комитета французского географичес-
кого общества Е. Мартель отметил превосходство русского
Канна Сочи над Канном французским, Кавказской Ривье-
ры — над Ривьерой Французской1 2.
Чем дольше существовал курорт, тем очевиднее станови-
лось для современников ожидающее его блестящее буду-
щее. Проведенный в 1916 году новый анализ курортных
перспектив Черноморского побережья российской части
Кавказа позволил подтвердить сделанное несколькими го-
дами раньше заключение: это «настоящая Русская Ривьера,
Лазурный или Изумрудный берег... Сочинский район с го-
родом Сочи в центре является лучшей частью Кавказского
побережья... Сочи предстоит блестящее будущее; его разви-
тие идет быстро, естественным путем даже и без железной
дороги, а после ее проведения трудно теперь и представить
себе, какие быстрые и глубокие изменения испытает этот
город, его окрестности и вообще весь Сочинский район на
несколько десятков верст к югу и северу от Сочи»3.
История российского Сочи восходит к 1864 году, когда ге-
нерал Гейдман одержал решающую победу при реке Годлике.
По имени полка новый основанный на побережье пост полу-
чил название Даховского. Это место выбрала в качестве цен-
трального пункта будущего обустройства группа интелли-
гентов-мечтателей во главе с братьями П.А. и В. А. Верещаги-
ными. Они создали в 1868 году товарщество «из людей,
знающих не только сельское хозяйство, но и заводскую про-
мышленность, а также из людей образованных, могущих
прийти на помощь своими знаниями и опытностью», стре-
мившихся создать идеальное для обитания человека место
в идеальной природно-климатической среде. Но реальное
начало сочинскому курорту было положено лишь в 1881 го-
ду, когда преобразованному из поста в посад селению высо-
чайшим постановлением была пожалована земля и по про-
екту В.А. Верещагина в центре поселения на его главной
площади была сооружена каменная церковь4 в русском сти-
ле с шатровой колокольней. С конца 1880-х годов прави-
тельство предприняло ряд действий, направленных на раз-
витие переселенческого движения. Однако подлинное
1 Книжки недели, 1900. № 2. С. 220 Цит. по: Соколов НБ. Сочи—Мацеста
(Очерк архитектуры). М, 1950. С. 21.
2 Цит. по Соколов НБ. Указ. соч. С. 22-23.
3 РГИА, Ф. 376, оп. 2, 1916 г., д. 33, л. 81.
4 Коченовский Д.И. Сочи. Исторический очерк. Общее описание города.
Справочник. Окрестности Сочи. СПб., 1913. С. 12-13.
5 Сочи. К 50-летию Сочи-Мацестинского курорта. Краснодар, 1959. С. 5.
6 РГИА, ф. 37 оп. 66,1900-1902 гг., д. 2843. л. 8-9 об.
оживление жизни на побережье началось, как всюду в мире,
с устройством регулярного сообщения с этим районом, т.е.
одновременно с завершением строительства шоссе Ново-
российск—Сухуми. Тогда в ходе корректировки админист-
ративной структуры Юга России в 1896 году была создана
Черноморская губерния со столицей в Новороссийске. По-
сад Даховский получил новое название Сочи. Переименова-
ние поселения сопровождалось повышением его официаль-
ного статуса. Посад Даховский стал городом Сочи, одним из
трех окружных городов новообразованной губернии5.
Вслед за исследованиями 1896-1898 годов, определив-
шими будущее сочинского курорта, в 1902 году правитель-
ством были выработаны предложения о расширении ку-
рортной территории и об устройстве курорта в районе Ма-
цесты. Одновременно последовало решение о проведении
больших архитектурно-градостроительных работ в районе
Сочи, в том числе о развитии курортной застройки террито-
рий, известных под названием Верещагинской и Хлудов-
ской дач6. В результате разработанных под контролем пра-
вительства планов и реализации утвержденных им работ
к началу Первой мировой войны сложилась четырехчаст-
ная пространственно-планировочная структура дореволю-
Сочи. Вилла Якобсона
на Верещагинских участках.
Начало XX века.
Открытка начала XX века
293
3 Новые тппы поселеипй
Мацеста. Гостиница II класса.
Открытка начала XX века
ционного Сочи. В его состав входили собственно город, де-
лившийся на Нижний и Верхний, и два пригорода, назван-
ные по имени бывших крупных землевладельцев Хлудов-
ская сторона и Верещагинские участки (или Дачи).
Хлудовская сторона располагалась к северо-западу от
Нижнего города на правом берегу реки Сочи. Приобретен-
ная в казну и разделенная на мелкие участки часть огром-
ного когда-то Хлудовского имения была застроена наряд-
ными дачами. Предполагалось, что в будущем она, как и яд-
ро сочинского курорта, разделится на нижнюю часть,
в 1910-е годы еще занятую плодовым садом, и верхнюю, где
находилась накануне Первой мировой войны основная мас-
са дач. К Верхнему городу, расположенному к востоку от
Нижнего, с востока примыкала разделенная на дачные уча-
стки территория обширной Верещагинской дачи.
Гостиницы для курортников находились в Нижнем
и Верхнем Сочи. Сравнительно скромная, более ранняя по
времени застройка Нижнего Сочи во второй половине
1900-х — начале 1910-х годов усиленно перестраивается по
образцу домов и дач Верхнего города. Городской характер
носила только небольшая часть Нижнего города, непосред-
ственно примыкавшая к Верхнему городу, который благо-
даря своему парковому окружению представлял привлека-
тельную для приехавших на отдых и лечение территорию.
Верхний город с двух сторон окаймляли парки: Примор-
ский и примыкающий к горам Верхний парк. Прорублен-
ные в девственном лесу дороги и дорожки Верхнего парка
связывали Сочи с господствующей над ним горой «Бата-
рейка». С третьей, восточной стороны к Верхнему городу
примыкало ущелье, отделявшее его от Верещагинских уча-
стков, за которым находилась территория, подобно верхней
части Хлудовской дачи, сплошь застроенная богатыми да-
чами и виллами с роскошными садами.
Украшением Верещагинских участков служил обществен-
ный Верещагинский, или Ермоловский, парк. Поблизости от
Верещагинских участков находился еще один великолеп-
ный, доступный для общественных посещений парк Худеко-
ва. Это был типичный южный курортный приморский парк
второй половины XIX — начала XX века, насыщенный пар-
ковой скульптурой, фонтанами, павильонами, произведени-
ями архитектуры малых форм: вазами, колоннадами, галере-
ями, беседками, лестницами, подпорными стенками, перехо-
дами и балюстрадами. В качестве общедоступных парков ис-
пользовались также находившиеся неподалеку сады
Сочинской опытной станции и роскошный парк дачи Шипо-
ва, поражавший контрастом между буйной южной расти-
тельностью и широкими открытыми пространствами цвет-
ников с великолепными орнаментальными посадками на
клумбах.
На приморской территории Хлудовских участков сформи-
ровался, кроме того, первый в районе Сочи специально со-
зданный в качестве курортного великолепный комплекс са-
наториев «Кавказская Ривьера». Завершение первой очереди,
строившейся в 1904-1909 годах, было торжественно отмече-
но молебном и фейерверком. В 1910 году этот ансамбль по-
полнил третий корпус санаторной гостиницы, в 1912 году —
четвертый. К услугам обитателей расположенного на самом
берегу моря ансамбля жилых корпусов предоставлялись те-
атр, санаторий, читальня, роскошный сад с тропическими
растениями и пляж с купальнями.
Этот самый грандиозный на Черноморском побережье
комплекс представлял новый тип курортной застройки.
Присутствие его отмечалось уже при описании Сухуми.
Но особенно полно и ярко новый тип курортной застройки
представлен ансамблем «Кавказская Ривьера». Этому типу,
появившемуся в начале XX века, как более дешевому и до-
ступному большему числу людей, чем дачи, принадлежало
будущее. Суть его заключалась в создании курортного ан-
самбля в виде крупных многоэтажных корпусов (до рево-
люции во избежание спекуляции землей строительство зда-
ний выше трех этажей на курортах не допускалось). В ку-
рортном типе застройки принцип совместного проживания
в гостинице соединялся с включенностью всего массива
и отдельных номеров в природу1. В такого рода сооружени-
ях, где каждый номер оснащался балконом, лоджией или
террасой, создавалось максимально возможное в зданиях
гостиничного типа ощущение изоляции и одновременно
достигавшаяся прежде лишь в сооружениях дачного типа
' Описание структуры дореволюционного Сочи см.: Коченовский Д.И.
Указ. соч. С. 17-21.
294
Ш Курорты Кавказа
Мацеста. Гостиница II класса.
Открытка начала XX века
связь отдельного номера с окружающим ландшафтом, с от-
крывающимися из лоджий и окон великолепными природ-
но-парковыми картинами.
Крупные блоки санаторных гостиниц «Кавказской Ривье-
ры» в стиле модерн составляли органическое целое с проду-
манной и искусно обработанной территорией ансамбля, рас-
положенного на довольно крутом, спускавшемся к морю
склоне. Искусно обработанные проектировщиком непра-
вильности рельефа подчеркивали живописность расположе-
ния отдельных корпусов и всего ансамбля санатория «Кав-
казская Ривьера». Многочисленные переходы, лестницы,
подпорные стенки, арочные галереи-террасы, скамьи, все это
многообразие умело вкомпонованных в естественный склон
произведений архитектуры малых форм дополняла роскош-
ная южная растительность. В этом ансамбле во имя создания
неповторимой атмосферы праздника, света, простора сли-
лись в единое целое архитектура (планировка и строения),
природный ландшафт и ландшафт рукотворный.
Накануне революции четыре основных района города Со-
чи окружала развитая система дачно-курортных поселков,
культурных участков, крупных усадеб. Они тянулись непре-
рывной полосой от города на северо-восток в сторону Туапсе
и на юго-запад в сторону Мацесты, Адлера, Хосты и Гагры,
образуя непрерывный город-сад в двояком значении терми-
на. Во-первых, реализацию новой архитектурно-градострои-
тельной идеи, во-вторых, окультуренное творчеством чело-
века природно-парковое дачно-курортное пространство.
Примечательны названия новых курортных поселков-са-
дов. Наряду с прозаичными традиционными именами
(Новые Сочи, Леонтьевско-Катковские дачи) появляются
локальные курорты-сады Отрада, Надежда, Раздольная,
Благодать. Их названия заставляют вспомнить распростра-
ненные во второй половине XVIII — начале XIX века назва-
ния дворянских усадеб. Родство наименований не случай-
но. В новых условиях по-новому обновляется идея, вдох-
новлявшая создателей загородных усадеб, а затем и дач:
создать гармоничную среду обитания человека, восстано-
вить нарушенную в больших городах связь с природой.
В начале XX века она дополняется сделавшейся особенно
популярной в мире идеей города-сада, идеальная среда ко-
торого мыслилась как средство создания гармоничного об-
щества с царящей в нем гармонией социальных отношений.
Окружающие Сочи поселки и дачи территориально тяго-
теют к протянувшемуся через все Черноморское побережье
Кавказа шоссе. На выбор местоположения строившихся
и проектировавшихся в окрестностях Сочи поселков и от-
дельных дач оказывала влияние ожидавшаяся в самом
близком будущем прокладка железной дороги, параллель-
ной шоссе и морю, а также существующих и запроектиро-
ванных дорог на спускающихся перпендикулярно шоссе
и морю долинах. Кроме главного шоссе уже в начале XX ве-
ка сложилась специально созданная для прогулок курорт-
ников проходившая выше шоссе так называемая «верхняя
полоса». Она соединяла дачу с дачей, поселок с поселком,
дачные сады с садами соседних дач1.
В 1912 году с учреждением Акционерного общества Ма-
цестинских серных источников начала застраиваться по ку-
рортному принципу, отчасти напоминающему застройку
Кавказской Ривьеры, Мацеста. Здесь появились вырази-
тельные, по своему архитектурному облику свободно рас-
положенные в парковом пространстве трехэтажные корпу-
са санаториев в духе строгого модерна.
Примерно на середине расстояния между Сочи и Сухуми
в начале XX столетия начал активно развиваться еще один
курорт — Гагра. История его возникновения напоминает воз-
никновение курорта Боржоми. Тот и другой обязаны своим
появлением великокняжеским дворцам и паркам; Боржо-
ми — великому князю Михаилу Николаевичу, Гагра — прин-
цу А.П. Ольденбургскому. Чрезвычайно любивший эту жи-
вописную местность принц Ольденбургский приложил мно-
го усилий для ее развития как курорта.
Дворец и примыкавший к нему огромный парк преврати-
лись в ядро молодого курорта. Замечательный своей живо-
писностью парк имел сложную структуру. Красота и свое-
образие обращенного к морю прибрежной приморской час-
ти парка соединялись с выразительностью паркового
пространства, организованного вокруг внутреннего водо-
ема. Архитектура дворца, вмещавшая в себе черты швей-
1 КоченовскийД.И. Указ. соч. С. 35-38.
295
3 Новые тппы поселений
Гагра. Приморский парк.
Начало XX века.
Открытка началаХХ века
Паркъ. Плакучгя ивы падъ озеромъ.
царского шале, охотничьего замка и стилизованно-роман-
тической версии сложенных из грубого камня народных
жилищ горцев в той или иной степени получила отзвук
в дореволюционных строениях курорта. В них в разной ме-
ре и в разных формах прослеживается влияние швейцар-
ских домов с их далеко выступающими от стен поддержива-
емыми мощными кронштейнами крышами. В санаториях,
гостиницах и пансионатах переосмыслен опыт устройства
глубоких террас в жилой народной архитектуре Кавказа
и Закавказья, обеспечивавших прохладу и ставших в нача-
ле XX века одним из наиболее употребительных элементов
при строительстве домов для курортников.
Санатории, пансионаты и гостиницы в Гагре и в Мацесте
демонстрируют зарождение эстетики XX столетия с ее не-
приятием историзирующего декора, с приверженностью
к глубинному, далекому от прямой изобразительности зод-
чества XIX века способу переосмысления опыта традици-
онной архитектуры, уменью создать выразительный облик
сооружений, не прибегая к декору и стилизации, с помо-
щью ритмики, повторов и компоновки немногих, лаконич-
ных по формам элементов, повышенным вниманием к вы-
разительности кровель и навесов, к которым переходит
роль основного носителя архитектурной выразительности.
Общее для всей России сокращение, а затем и полное
прекращение строительства в годы Первой мировой войны
не миновало Сочинский регион. Как и всюду в стране, вы-
нужденный перерыв стимулировал ставшее общим явлени-
ем архитектурно-градостроительной деятельности этого
времени, а не только курортного строительства подведение
итогов за предшествующие полтора десятилетия наступив-
шего века. Но главное, война инициировала, и не только на
курортах, невиданную ранее по обширности объемов и ши-
роте охвата проблем проектную деятельность по разработке
крупномасштабных архитектурно-градостроительных пла-
нов, реализацию которых предполагалось начать незамед-
лительно вслед за окончанием войны.
Причем работы по перспективному планированию ку-
рортов в районе Сочи отличались особым размахом. Вызва-
’ РГИА, ф.376, on. 1,1914-1917ГГ.,д.461 иРГИА,ф.376,оп.2,1914-1918гг„
Д.18.
но это было двумя причинами. Особой заинтересованнос-
тью Черноморской железной дороги, приобретшей мацес-
тинский курорт, в развертывании будущего строительства.
Запроектированное на ближайшее время строительство же-
лезной дороги от Туапсе до Сухуми также стимулировало
увеличение объема проектных работ. Они велись на протя-
жении 1914-1917 годов на территории, включавшей наряду
с Сочи и Мацестой Адлер, Хосту и Гудауты1. Характер про-
ектных работ определялся сознанием, что именно этому
району в самом близком будущем предстоит стать всерос-
сийской здравницей и центром курортной жизни Черно-
морского побережья Кавказа.
Проектно-исследовательские работы включали все уровни
архитектурно-градостроительного творчества на территории
от Туапсе до Батуми: выявление мест, благоприятных для со-
здания новых курортов, разработку планов новых поселений
и курортов, проекты зданий для них. Особенно перспектив-
ными были признаны мацестинский курорт, Гудауты и район
Туапсе—Новососенское. Проектные работы велись с учетом
трассы будущей железной дороги, обеспечения удобной свя-
зи верхней части побережья с нижней, перспективой органи-
зации регулярного движения общественного автомобильного
транспорта на линии Туапсе—Сочи—Мацеста—Хоста, строи-
тельства необходимых для этого гаражей и мастерских2.
Поддержав инициативу Владикавказской, Ачинско-Ми-
нусинской, Черноморской, Рязано-Уральской и других до-
рог по созданию новых лечебных мест на Черноморском по-
бережье Кавказа, «Совет Министров признал неудобным
предоставлять железнодорожным обществам курортное де-
ло во всем его объеме»3. Правительство сочло необходимым
оставить за собой общее руководство, контроль и координа-
цию деятельности железнодорожных обществ, в том числе
и в сфере курортного строительства.
В 1915 году принц Ольденбургский выступил инициатором
увеличения объемов строительства санаториев и расширения
сети курортов для лечения раненых и больных воинов на Чер-
номорском побережье Кавказа. В том же году по инициативе
принца Ольденбургского правительство приняло решение
2 Там же. 1914-1918 гг.,д. 18, л. 8,11,23.
3 Там же. On. 1, 1914-1917 гг., д. 461, л. 69.
296
о признании Сочи и его пригородов местностью общественно-
го значения, особо нуждающейся в усовершенствовании и раз-
витии «в порядке особенной чрезвычайности в связи с удовле-
творением нужд раненых и больных воинов», в том числе
и в отпуске средств на строительство санаториев1.
Проектные работы в районе Сочи—Мацеста—Хоста—Ад-
лер—Гудауты возглавляло правление Общества Черномор-
ской железной дороги. Признав важность и справедливость
объявленной правительством срочности и государственно-
го значения развития и усовершенствования лечебных
мест, их первостепенную роль для подъема хозяйственной
жизни Черноморского края, правление констатировало:
обеспечить выполнение этой задачи может только строи-
тельство железной дороги. Но не само по себе, как самосто-
ятельное изолированное явление, а в сочетании с многопро-
фильной деятельностью, направленной на создание новых
и поддержание существующих курортных мест, оздоровле-
ние территорий, расширение и эксплуатацию всех видов
подъездных путей: шоссейных, трамвайных, зубчатых, фу-
никулерных, проведение дальнейших исследований с це-
лью выявления наиболее перспективных мест для устрой-
ства новых курортов и дачных поселков, разработку планов
застройки отводимых обществу казенных земель2.
Практика привлечения к проектированию курортов пе-
тербургских и московских зодчих превратилась в начале
XX века в правило. Развернувшиеся в 1910-е годы сначала
строительные, а затем проектные работы по расширению
мацестинского курорта, предусматривавшие разработку
его инфраструктуры, проектирование курортных ансамб-
лей и отдельных зданий, вел петербургский архитектор
Е.О. Константинович3.
За Первой мировой войной, положившей конец бурному
развитию курортов Черноморского побережья в начале XX
века, последовали революция и Гражданская война. Катаст-
рофическое развитие событий прекратило проектную рабо-
ту. Новое строительство, включая и прокладку железной до-
роги вдоль Черноморского побережья до Сухуми, пришлось
надолго отложить. Наработки, сделанные до революции, от-
части оказались востребованными инженерами и архитекто-
рами в советское время. В межвоенный период и после за-
вершения Второй мировой войны практика проектирования
и строительства дореволюционных курортов в обновлен-
ном, переосмысленном и развитом виде обрела новую
жизнь. Особенно востребованными оказались принципы ку-
рортного строительства, представленные в архитектуре ан-
самблей курортно-парково-дачного района Сочи—Гудауты.
Строительством санаториев для трудящихся Советского
Союза началась новая история курортов Черноморского по-
бережья Кавказа, вдохновлявшаяся иными идеалами и вы-
ражавшая своей архитектурой иное содержание.
3.1.3
Нащокина М.В. Курорты Крыма
После присоединения в 1783
году Крыма к России начался длительный процесс его адап-
тации, как части Российской империи, адаптации хозяйст-
венной транспортной, военной и, что особенно важно, куль-
турной. Долгая зависимость Тавриды от Турции привела
этот некогда цветущий край к нищете и культурной отста-
лости. (Этот процесс символически завершило массовое пе-
реселение местных греков в Мариуполь в 1778 году, вызван-
ное притеснениями со стороны турецких властей.)
Обещание России охранять и защищать «лица, имущест-
во и веру» новых подданных обусловило появление Мани-
феста 1793 года, разрешившего раздачу в Крыму только пу-
стопорожних земель, которых было достаточно много.
Светлейший князь Г.А. Потемкин-Таврический раздавал
крымские земли русской аристократии тысячами десятин4.
В большинстве своем они долгое время оставались пустын-
ными, лишь изредка перемежаясь татарскими деревнями.
Заботясь о процветании новых российских территорий, По-
темкин «выписывал из Анатолии, Царя-града, равно других
мест лучшие для него произрастания, кои все укоренились
с успехом»5 — это были первые в Крыму саженцы кедров,
кипарисов и других, теперь привычных, пород. Однако ма-
лочисленные местные жители — татары были чужды садо-
водства — лавры сохли, гранаты и персики исчезали. Сохра-
нявшаяся личная свобода крымских татар, по традиции до-
’ РГИА, оп. 2., 1915 г., д. 27, л. 107-108.
2 РГИА, ф. 376, оп. 2,1916 г., д. 33, л. 39-40.
3 Там же, оп.Т, 1917г., д. 831, л. 233 и об.; Там же, д. 512, л. 2-4 об.
4 [Сумароков П.И.] Досуги Крымского судьи, или второе путешествие
в Тавриду Павла Сумарокова. Ч. I. СПб., 1803. С. 161.
s [Сумароков П.И.] Указ соч С. 197.
вольствовавшихся весьма скромным хозяйством и его ре-
зультатами (основными занятиями татар было табаководст-
во6 и овцеводство), как правило, не рассчитанными на про-
дажу, и неприспособленность русских крестьян, переселяе-
мых из центральных губерний7, к хозяйствованию в Крыму
создавали определенные препятствия к быстрому и при-
быльному освоению земель края.
Возможно, именно это обстоятельство с самого начала
направило мысли новых землевладельцев на использова-
ние природно-климатических достоинств полуострова, и,
главное, на преображение побережья в благоустроенные
места летнего отдыха. Лишь с приходом просвещенной
русской аристократии, серьезно занявшейся преобразова-
нием крымских земель в цветущий, благословенный край,
началось и подлинное обогащение крымской флоры, и раз-
витие элитного садоводства и виноградарства. Просвещен-
ные русские помещики с первых десятилетий освоения
Крыма задали и определенный стиль его архитектуре —
очень многие усадебные постройки возводились с учетом
местного колорита — в стилях «turc» или «asiatique»8, по-
ложившихначалоодной из устойчивых крымских архитек-
турных традиций, сохранявшихся вплоть до начала XX ве-
ка (например, в восточных постройках самого крупного
крымского архитектора рубежа веков Николая Петровича
Краснова (1864-1939).
6 Туак и Ускут. Экономическая характеристика татарских деревень. При-
ложение к докладу губернской управы Таврическому губернскому зем-
скому собранию очередной сессии 1903 г. Симферополь, 1903. С.1.
’ Усов СА. Население Крыма за 150 лет в связи с экономикой края //
Крым, 1928. № 1 (5). С. 70.
8 Ширяев СД. Усадебная архитектура Крыма. 1820-1840 гг.//Крым, 1928.
№ 2 (8). С. 78.
297
3 Новые тппы поселений
Байдарсюя ворота.
Porte de BaTdar.
Байдарские ворота.
1848, арх. К.И. Эшлимаи.
Фотография 1910-х годов
Уже к рубежу XVIII-XIX веков наиболее удобные в хо-
зяйственном отношении земли и прибрежная полоса, почти
не имевшая коренного населения (крымские татары исстари
не владели морскими промыслами и предпочитали жить
в отдалении от моря, в горах или долинах, укрытых от мор-
ских ветров'), оказались во владении русской аристократии,
начавшей в первой трети XIX века строить здесь свои летние
дворцы и дачи, закладывать обширные хозяйства. Среди на-
иболее известных аристократических имений «Ореанда» —
императора Александра I (первое царское имение в Крыму),
«Алупка», «Массандра» на Южном берегу Крыма и «Сал-
гирка>: близ Симферополя графа М.С. Воронцова, «Мисхор»
княгини МА Святополк-Четвертинской (Л.А. Нарышкина,
затем графа П.П. Шувалова), «Ялта» графа Мордвинова,
«Артек» князя Г.А. Потемкина (впоследствии Первушиных),
«Суук-Су» и «Новый Свет>: князей Голицыных, «Карасан»
и «Партенит» Раевских, «Ливадия» графов Потоцких, «Ко-
реиз>: княгини А.С. Голицыной (затем князя Ф.Ф. Юсупова,
графа Сумарокова-Эльстона) и т. д. В первой половине XIX
века эти усадьбы активно благоустраивались и к середине ве-
ка уже представляли собой прекрасные оазисы пышной юж-
ной растительности среди достаточно однообразной и небо-
гатой флоры Крымских гор. Во второй половине — конце
XIX века многие богатые крымские имения были приобрете-
1 Большинство татарских деревень располагалось в Карасу-Базарском,
Бахчисарайском и Ак-Мечетском каймаханствах, т. е. в степном Крыму
ны членами императорской фамилии — «Ливадия» стала
собственностью Александра II (затем главной крымской ре-
зиденцией Александра III и Николая II), «Ай-Тодор» — ве-
ликого князя Михаила Николаевича (затем принадлежала
великому князю Александру Михайловичу), «Гаспра» — ве-
ликого князя Николая Николаевича, «Дюльбер>: — великого
князя Петра Николаевича, «Чаир» — великой княгини Ана-
стасии Николаевны и великого князя Николая Николаеви-
ча-младшего, «Кичкине>: — великого князя Дмитрия Нико-
лаевича, «Харакс» — великого князя Георгия Михайловича,
«Курпаты>: — дочери Николая II, великой княгини Ольги
Николаевны, «Сосновая роща» — дочери великого князя
Александра Михайловича, великой княгини Ксении Алек-
сандровны.
Ряд богатых русских аристократических имений на Юж-
ном берегу Крыма положил начало формированию совер-
шенно новой градостроительной инфраструктуры, лишь ме-
стами наложившейся на исторически сложившуюся сеть та-
тарских и караимских поселений, в свою очередь вобравших
в себя остатки древнегреческих полисов, генуэзские и турец-
кие крепости. Однако точечный (островной) характер уса-
дебного расселения вдоль побережья довольно быстро при-
обрел тенденцию связывания усадебных комплексов в не-
прерывную полосу, расположенную вдоль побережья. Это
(См.: Блюменфелъд Г.Ф. Крымско-татарское землевладение. Одесса.
1888. С. 38.).
298
3.1.3 Курорты Крыма
Тоииель блиа Байдарских ворот.
Храм Воскресения Христова иа
Красной скале около Фороса.
1892, арх. В.И. Чагин.
Открытка начала XX века
Крымъ — Qrimee.
Крым. Севастополь.
Открытка начала XX века
Севастополь — Sebastopol.
Севастополь.
Приморский ресторан.
Открытка начала XX века
тополь.— IIpiiMopriuii рсс+орант.
299
3 Новые типы поселений
< ipean.ia. ( tuniifi вид ь.
Oreanda. Vue generale.
Ореанда. Общий вид.
Фотография 1910-х годов
в конечном счете предопределило характер всего дальнейше-
го планировочного развития курортов полуострова
В 1802 году была образована Таврическая губерния
с центром в Симферополе, где разместились губернские ад-
министративные учреждения, управлявшие всеми сторона-
ми жизни полуострова. Необходимость упорядочить меже-
вание земель в Крыму и обеспечить юридическую защиту
прав владельцев вызвали к жизни «Высочайше утвержден-
ные правила на размежевание Крымского полуострова>:, ус-
тановленные с февраля 1829 года и повлекшие за собой от-
крытие Межевых контор и комиссий1. В их ведении оказа-
лись учет и контроль за правильностью распределения
крымских земель, по многим из которых велись многолет-
ние споры. Эта работа становилась с каждым годом все ак-
туальнее, поскольку уже в первой половине XIX века на-
чался закономерный процесс перераспределения земель
между старыми и новыми собственниками.
События Крымской войны изменили социальную и эко-
номическую обстановку на полуострове. Частичное пересе-
ление турок и татар в Турцию в 1860 году привело к очеред-
ному перераспределению угодий. Часть их перешла в руки
русской аристократии, уже имевшей крымские имения, —
Романовым, Мордвиновым, Воронцовым, Шуваловым,
Долгоруким, часть — богатым купцам — Кузнецовым, Коко-
ревым, Губониным, Токмаковым2. Во второй половине XIX
века первоначальное деление территории на крупные име-
ния сменилось тенденцией неуклонного уменьшения раз-
меров участков, в том числе и за счет дробления больших
владений, хозяева которых предпочитали продавать или
сдавать землю в аренду, чем обрабатывать ее в этих непри-
вычных (для русского крестьянина) климатических усло-
виях. Развитие арендных отношений и курортной жизни
повлекло за собой появление многих мелких поместий (до
6 га), возникавших нередко с помощью акционерных об-
ществ, организованных самими землевладельцами. В свою
очередь, в 1884 году в Крыму было открыто отделение Кре-
стьянского банка, кредитовавшего покупку сельскохозяй-
ственных земель малоимущими слоями населения.
Хотя первая дачная колония возникла в имении Магарач
еще в 1840-х годах3, массовый переход владельческих тер-
риторий в общественное или коллективное пользование —
специфическая черта застройки дачных и курортных мест-
ностей рубежа XIX-XX веков, свидетельствующая о демо-
кратизации общественных процессов в стране в целом.
1 Сборник правил и узаконений, не вошедших в Свод законов и относя-
щихся до межевания земель в Новороссийском крае, Крымском полуос-
трове... СПб., 1847. С. [2].
! Галиченко А.А. Художественный феномен усадеб Южного берега Крыма
в конце XIX — начале XX вв. // Культура Крыма на рубеже веков
(XIX-XX вв.). Симферополь, 1993. С. 51.
J Асеев Ю.С., Лебедев Г.А. Архитектура Крыма. Киев, 1961. С. 31.
300
3.1.3 курорты Крыма
Ливадия. Оипйй видъ.
Livadia. Vue generate.
Ливадия. Общий вид.
Фотография 1910-х годов
К началу XX века почти вся прибрежная полоса между
Алуштой и Алупкой оказалась застроенной усадьбами и да-
чами, многие из которых уже находились в собственности
разнообразных Обществ благоустройства или акционерных
обществ. Возможность относительно дешево купить или
арендовать землю привлекала на полуостров все увеличи-
вающийся поток средних и мелких собственников, начав-
ших широко осваивать его как место летнего отдыха. По-
стоянное дробление частных владений и соединение их
в единую сеть вдоль морского берега, стержнем которой
становились прибрежные шоссе, стали важной особеннос-
тью новой владельческой структуры Крыма
Одной из существенных черт расселения в Крыму была
его изначальная многонациональность (греки, тавры, тав-
роскифы, киммериане, готы, генуэзцы, турки, татары
и т. д.), усилившаяся после присоединения к Российской
империи. Вплоть до начала XX века в Крыму жило более 10
национальностей1 — русские, татары, армяне, греки, караи-
мы, крымчаки, евреи, турки, немцы, французы, итальянцы,
молдаване, грузины, эстонцы, болгары, цыгане, чехи1 2. Мно-
гие из народностей сохраняли в своих поселениях народ-
ные бытовые традиции, причудливо переплетавшиеся с но-
выми реалиями жизни на полуострове. Следует подчерк-
нуть, что российская администрация не пыталась их ло-
мать, об этом красноречиво говорит хотя бы тот факт, что
вплоть до конца XIX века у крымских татар благополучно
сохранялось мусульманское право, основы которого восхо-
дили еще к средневековью.
Присоединив Крым, русское правительство «обещало
сохранить в неприкосновенности правовой порядок новой
провинции», сложившийся под «влиянием пастушеско-ро-
довой культуры, чингисхановой «ясы» и социальной пропо-
веди Магомета»3. На базе этого довольно расплывчатого
и бессистемного законодательства в татарских деревнях
происходило наделение землей, использование воды, вы-
носились судебные решения. Конечно, это вносило сложно-
сти в такие жизненно важные проблемы, как, например, во-
доснабжение. В 1860-х годах экспедиция по обводнению
Крыма составила подробную карту наземных и подземных
вод (составитель — А.Н. Козловский)4, но их рационально-
му использованию препятствовала правовая неразбериха.
С 1859 года таврический губернатор настоятельно требовал
принятия закона о воде, и в 1870-х годах комиссия под
председательством Н.Я. Данилевского занималась его раз-
1 Воскресающий город и новый храм. СПб., 1892. С. 2.
2 После ухода татар чехи жили в Перекопском уезде — местечки Царе-
квич, Табор. Богемка и другие (См.: Москвич Г. Путеводитель по Крыму.
Одесса. 1899. С. 5.).
1 Блюменфелъд ГФ. Крымско-татарское землевладение. Одесса, 1888. С. 2.
1 Янсон Ю.Э. Крым, его хлебопашество и хлебная торговля. СПб., 1870.
Т. II. Вып. 1. С. 3.
301
3 Новые типы поселений
Лпвад1я. Дворецъ.
Livadia. Le palais.
Ливадия. Дворец.
1910-1913 гг., арх. Н.П. Краснов.
Фотография 1910-х годов
работкой с учетом существующих местных обычаев, но он
так и не был принят1. В конце XIX века, чтобы как-то вы-
править водоснабжение, было устроено около 2 тысяч арте-
2
зианских колодцев .
Этническая пестрота населения обусловила необычайное
конфессиональное разнообразие полуострова Древние хри-
стианские храмы (греческие, русские, армянские) и монас-
тыри повсеместно соседствовали с мечетями мусульман
и молельными домами караимов. Так, например, было в Бах-
чисарае — древней столице крымских ханов, в непосредст-
венной близости от которого располагался Успенский пе-
щерный монастырь, основанный греками еще в XV веке
(в 1850 году здесь был открыт православный скит с уставом
по образцу Афона), а на скале древняя столица караимов —
город Чуфут-Кале3, в котором жители сохранялись вплоть
до 1880-х годов4. «Со скалы Чуфут-Кале вид на скит Успен-
ский еще оригинальнее. Чем-то непонятным и чуждым гля-
дят окошечки келий скита, иссеченные в белых толщах изве-
стняка... Переходы, лесенки, балкончики прилеплены над от-
весною пропастью, как гнезда ласточек, словно жить в них не
людям, а воздушным, неземным существам... Византийские
фигуры святых мучеников в золотых венцах, писанные пря-
мо по сырцу скалы, сообщают характер глубокой древности
полувоздушному, полуподземному Успенскому скиту»5.
В середине XIX века Священный Синод и император Ни-
колай I решили создать в Крыму своего рода русский Афон,
сакральное значение которого усиливал важный факт рус-
ской истории, — как известно, в древнем Херсонесе принял
крещение великий киевский князь Владимир Святосла-
вич — креститель Руси. Правительственный указ от 4 мая
1850 года открыл дорогу к восстановлению многочисленных
древних христианских святынь Крыма, к началу широкого
церковного и монастырского строительства6. В 1861 году
в Крыму была открыта самостоятельная епархия.
Численность крымского населения постоянно колеба-
7
лась , причем не только из-за нескольких волн переселения
татар в Турцию, а других народностей в Крым. На его
уменьшение в XIX веке сильно повлияла Крымская война
' Дингельштедт Н.А. Закон о воде для Крыма. СПб., 1895.
2 Усов С.А. Указ. соч. С. 66.
3 Шапшал 3. Караимы и Чуфут-Кале. 1896.
4 Марков Е. Очерки Крыма. СПб.—М., 1902. С. 66.
5 Ливанов Ф.В. Бахчисарайский Успенский скит в Крыму. Историческое
описание. М., 1874.
6 Бабинов Ю.А. Херсонесский Свято-Владимирский монастырь и раскоп-
ки древнего Херсонеса // Крымский архив, 1999. № 5, С. 38.
7 Вологдин В.П. К вопросу о численности населения в Крыму до завоева-
ния его русскими // Крым, 1927. № 1 (3).
302
3.1.3 курорты Крыма
Ай-Тодоръ. Ласточкино пгЬздо.
Л'' Todor. Mid de I'hirondelle.
Ай-Тодор. Ласточкино гнездо.
1911-1913 гг., арх. В.В. Шервуд.
Фотография 1910-х годов
(1853-1856); в последующие годы, когда крымские города
и деревни стали превращаться во всероссийские курорты,
население стало быстро увеличиваться — к 1897 году оно
выросло в три раза и составило 547 тыс. человек1, к 1917 го-
ду оно уже достигло 750 тыс. человек2. Росту постоянного
русского населения способствовали оседавшие на полуост-
рове после долгой службы чиновники и офицеры, солдаты
и матросы, образовывавшие многочисленные Артиллерий-
ские, Солдатские, Корабельные, Матросские, Карантинные
и другие слободки3. По переписи 1897 года русских в Кры-
му было уже 45,2 %.
Наряду со все более плотным заселением Крымского по-
бережья начинают расти города, узлы новой развивающей-
ся градостроительной структуры Крыма: заложенный
в 1783 году Севастополь, до 1820-х годов сохранявшая зна-
чение пограничной крепости'1 Керчь, торговый порт Феодо-
сия и своеобразная столица Крыма, губернский город Сим-
ферополь, расположенный в центре полуострова Именно
в этот период они приобретают характерный облик россий-
ских городов, чему способствуют регулярные генеральные
планы, разработанные для них в соответствии с принципа-
' Колесов М.С. Этногенез и культура Крыма // Культура Крыма на рубеже
веков (XIX-XX вв.) Мат. конф. Симферополь, 1993. С. 16.
2 Усов С.А. Указ. соч. С. 72.
1 Там же. С. 82.
ми градостроительного проектирования, характерными для
всех городов Российской империи, а также застройка в сти-
листике, общепринятой в России того времени — сначала
в стиле классицизм, затем в соответствии с эстетическими
нормами эклектики и модерна
Одной из главных градостроительных проблем в Крыму
на протяжении всего XIX и начала XX века была прокладка
дорог. Недостаток благоустроенного дорожного сообщения
сдерживал в этот период и развитие крымских городов, и ос-
воение побережья. Первые шоссейные дороги в Крыму, нача-
тые по распоряжению Александра I и строившиеся русскими
солдатами, были в основном закончены позднее, уже в прав-
ление Николая I. Например, шоссе, соединившее в 1828 году
императорское имение «Ореанда» близ Ялты с Бахчисараем
и Севастополем, стало первой дорогой, соединившей напря-
мую Южный берег Крыма со степной частью полуострова,
отделенной от него горными хребтами Яйлы; до этих пор на
Южный берег спускались по горной тропе — «лестнице»
(Scala), как ее называли еще генуэзцы5, что, естественно, бы-
ло сопряжено с определенными трудностями. В 1833 году за-
кончились работы на участке шоссе Симферополь — Симеиз,
’ Михайлова М.Б. Основные этапы формирования Керчи в XVII1-XIX вв.
// АН № 25. С. 51.
5 Там же.
303
3 Новые типы поселений
Дюльборъ. Дворец-ь В. К. Петра Николаевича.
Dulber. Palais de 5. Я. Pierre Nicolai'evitch.
Дюльбер.
Дворец в.к. Петра Николаевича.
1895-1897 гг.,арх. Н.П. Краснов.
Фотография 1910-х годов
в 1837 году (к приезду Николая I) было закончено южнобе-
режное шоссе — почтовая дорога от Алушты до Алупки1, за-
тем продленная до Перовского перевала, в 1848 году — было
открыто шоссе Симеиз—Севастополь1 2 и были построены
Байдарские ворота (1848, арх. К.И. Эшлиман)3 *, соединившие
побережье с Байдарской долиной'1, дорога из Симферополя
в Алушту появилась лишь в 1880-х годах. Абсолютная необ-
ходимость расширения сети крымских дорог диктовалась все
увеличивавшимся потоком отдыхающих.
Однако подлинный размах курортное развитие Крыма
приобретает в связи со строительством железных дорог. Пер-
вая железная дорога «Балаклава—Камышовая бухта» была
построена во время Крымской кампании противником. В ре-
гулярном проектном плане Симферополя, утвержденном
в 1842 году, уже был намечен вокзал Севастопольской желез-
ной дороги5. В 1860-х годах, когда начали строить Симферо-
польское шоссе, вновь задумались о железнодорожном сооб-
щении города с материком — эта железнодорожная ветка бы-
ла открыта в 1874 году6. Хотя спешное проведение ее было
связано с развитием Севастополя как важнейшего военного
порта на Черном море, эта связь, так же как более поздняя
железная дорога между Джанкоем и Феодосией (сообщение
открыто в 1895 году7), сыграли колоссальную роль в освое-
нии Крыма как курорта во второй половине XIX века По-
следней курортной дорогой стала Симферополь-Евпаторий-
ская железная дорога, открытая в 1915 году.
Понимание прямой зависимости потоков отдыхающих от
удобства и легкости сообщения с курортными местностями
не раз заставляло проектировать в Крыму различные ветки
железных дорог, большинство из которых так и не было по-
строено. Основной причиной этого были серьезные геологи-
ческие проблемы — оползни, трудности прокладки путей че-
рез хребты и отроги Яйлы, а также конкуренция — столкно-
вение интересов крупных русских землевладельцев или
предпринимателей, хорошо понимавших, что выбор направ-
ления в конечном счете приведет к развитию одних местнос-
тей и упадку других. В 1890-е годы образовалось акционер-
ное общество для постройки дороги из Ялты в Гаспру, тогда
же циркулировали идеи о постройке узкоколейки от Бахчи-
сарая до Ялты, из Севастополя в Ялту, из Алушты в Симфе-
1 Альбом всех лучших видов Крыма. Одесса—Лейпциг, 1869. С. 58.
2 Асеев Ю.С., Лебедев Г.А. Указ. соч. С. 31.
3 Веникеев Е.В. Севастополь и его окрестности. М., 1986. С. 140.
* Аплаксин Б. Крымская южнобережная железная дорога // Крым, 1929,
№ 1 (9), с. 33.
5 См.: проектный: план г. Симферополя — РГИА, ф.1289, оп. 5, е.х. 387;
О проекте плана Симферополя — РГИА, ф.1263, оп.1, ст. 1276, е.х.1489.
‘ Колесов М.С. Указ. соч. С.16.
7 Килессо С.К. Архитектура Крыма. Киев, 1983. С. 25.
304
3.1.3 курорты Крыма
Кичкине.
Дворец великого киязя
Дмитрия Коистаитииовича.
1912 г., арх. Н.Г. Тарасов.
Открытка 1920-х годов
Алупка. Пансюпгь Г "ровой-
JUotipka. Pensionnat Smouroidoj.
Алупка. Паисиои Смуровой.
Открытка качала XX века
Алупка. Воронцовская ул.
Вид гостиницы Телепчи.
Открытка начала XX века
305
3 Новые типы поселений
Бахчисарайский Успенский скит
в Крыму.
Хромолитография XIX века, РГБ
рополь с ветками в Гурзуф и Ялту и т. д. Те же идеи вновь воз-
родились в 1900-1910-х годах, но все они так и остались не-
осуществленными1. Последняя попытка выстроить дорогу
Севастополь—Алушта была предпринята по инициативе
владельца Фороса Г.К. Ушкова в 1910-х годах. В 1915 году
под это предложение в Петербурге было образовано Общест-
во Крымских железных дорог, которое возглавил Л.А. Шту-
кенберг. Для ускорения работ стройка была объявлена воен-
ной и срочной1 2; в 1917 году строительство было свернуто.
Дороги, и шоссейные, и железные, существенно влияли на
размещение особняков и дач на Южном берегу Крыма, в оп-
ределенной степени предопределяли плотность заселения
полуострова, структуру торгово-хозяйственных связей. К ру-
бежу веков усадебными комплексами начинает застраивать-
ся не только побережье, теперь уже достаточно легко доступ-
ное, но степной и горный Крым. Примерами этого может
служить усадьба Юнге — профессора и директора Петров-
ской академии, близ Коктебеля3 *, охотничий домик князя
Ф. Юсупова в Коккозах (арх. Н.П. Краснов, 1907-1910), об-
разцом отделки которого послужил Бахчисарайский дворец'1.
С начала XX века на крымских курортах начинают все чаще
строить крупные гостиницы, санатории, пансионаты, клима-
тические колонии, решая их как единые архитектурно-ланд-
шафтные ансамбли. Проекты этих комплексов (многие из
них не были завершены или были попросту не реализованы)
оказали самое непосредственное влияние на послереволюци-
онное курортное строительство в Крыму.
На рубеже веков, и также не без влияния транспортных
путей (включая флот), окончательно складывается функ-
циональная дифференциация крупнейших городов полуос-
трова, определившая их архитектурный облик: военный
порт Севастополь5 (не потерявший своего стратегического
значения даже после трагического разрушения и захвата го-
рода англо-франко-турецкими войсками в период Крым-
ской войны 1853-1856 годов), коммерческие порты — Фео-
досия и Керчь, города-распределители людских потоков
1 Аплаксин Б. Указ. соч. С.35.
2 Там же. С. 39.
3 Елпатьевский Сергей. Крымские очерки. Год 1913-й. Феодосия, 1998.
С. 47-48.
’ Пинхасова Г.А. Дворец Юсупова в Коккозах // Бахчисарайский истори-
ко-археологический сборник. Симферополь, 1997. Вып. 1. С. 462-467;
Калинин Н„ Земляниченко М. Романовы и Крым. Симферополь, 2002.
С 179-181.
5 Дальнейшее рассмотрение этих городов, так же как и других поселений
Крыма, будет вестись только с точки зрения их курортного значения.
306
3.1.3 Курорты Крыма
Климатическая колония в Алупке
для учащихся в церковных
школах. Арх. Н.П. Козлов.
Фотография 1910-хгодов
и разнообразных грузов, ввозимых и вывозимых с полуост-
рова, — Симферополь и Феодосия, наконец, курортная сто-
лица Южного берега Крыма — Ялта.
Общие градостроительные особенности Крыма в конце
XIX — начале XX века будут охарактеризованы неполно, ес-
ли не отметить усиливавшееся значение крымской археоло-
гии. Первые раскопки на полуострове относятся к началу
XIX века, и, собственно, весь век понадобился для того, что-
бы они стали не только систематическими, но и сугубо про-
фессиональными, чтобы их осуществляли под руководст-
вом и наблюдением таких признанных государственных ор-
ганов, как, например, Императорская Археологическая
комиссия. Наиболее важные инициативы по многим вопро-
сам крымской истории и археологии1 принадлежали Таври-
ческой ученой комиссии, открытой в Симферополе. После
выступления известного архитектора Н.В. Султанова в 1899
году на III съезде русских зодчих о необходимости охраны
памятников древности Министерство внутренних дел ре-
шило создать местные археологические комиссии и возло-
жить на них эти важные функции2. Наиболее существенные
для науки раскопки проводились в Керчи, на горе Митри-
дат — месте расположения греческого Пантикапея (изуче-
ние началось с 1820 года И.А. Стемпковским и П. Дюбрюк-
сом3), в Херсонесе близ Севастополя, уникальная сохран-
ность которого позволила уже в 1892 году создать на его базе
музей («Склад местных древностей»4), в Евпатории.
Древность системы расселения на полуострове, сохра-
нявшиеся археологические остатки древнегреческих горо-
дов, привлекавшие все большее внимание ученых, застав-
ляли учитывать этот фактор при проектировании новой за-
стройки — при возможности места древних поселений
обходили, а на базе археологических находок впоследствии
создавали музеи. С другой стороны, наличие археологичес-
ких объектов повышало престиж тех или иных новых ку-
рортных местечек. С гордостью писали строители Симеиза
об остатках крепостных стен на близлежащей скале, музей
с самого начала планировали открыть в новом курорте Ла-
спи — тогда еще вовсе не начавшем строиться.
Анализ всех градостроительных составляющих показы-
вает, что курортное освоение морского побережья Крым-
' Маркевич А.И. Taurica. Опыт указателя сочинений, касающихся Крыма
и Таврической губернии вообще. Симферополь, 1894,1898. Вып. 2,3.
2 Искусство и художественная промышленность, 1899-1900. № 10. Хро-
ника. С. 223.
3 Воронов ЛА., Михайлова М.Б. Боспор Киммерийский. М., 1983. С. 31.
4 Веникеев Е.В. Севастополь и его окрестности. М., 1986. С. 41.
307
3 Новые типы поселений
Плакъ 2 лажа. План*. 1 эимл.
Проект отеля-пансиоиа в Алупке.
Арх. И.П. Горлеиский, гражд. инж.
Н.И. Монахов. 1900-е гг. Фасад,
планы, разрез, генеральный план
308
ского полуострова было не одновременным. Прежде всего,
в первой половине XIX века стали развиваться небольшие
деревушки и аристократические имения Южного берега
Крыма между Гурзуфом и Алупкой — это уже упоминав-
шиеся Ялта, Массандра, Мисхор, Кореиз, Гаспра, Ливадия,
Ореанда. Во второй половине XIX века курортное строи-
тельство распространилось на запад до Фороса (Симеиз,
Мелас, Кастрополь) и на восток до Алушты, причем ку-
рортное строительство охватывало уже почти всю при-
брежную полосу, хотя по плотности застройки и величине
эти курортные места еще значительно уступали окрестнос-
тям Ялты. В этот же период постепенно начинает осваи-
ваться и Восточное побережье Крыма — между Феодосией
и Новым Светом (Судак, а позднее — Коктебель), окрестно-
сти Керчи, а также крайние западные курортные местности
Крыма — Балаклава в окрестностях Севастополя, Евпато-
рия и Саки. В активную фазу их развитие входит уже в на-
чале XX века, когда в градостроительном освоении полуос-
трова наступает новый этап — начинается проектирование
крупных курортных комплексов — санаториев, гостиниц,
лечебниц, а также новых благоустроенных курортов на ос-
нове идей городов-садов. Необходимо подчеркнуть, что
в результате многолетней культурной, ландшафтной и стро-
ительной деятельности русской аристократии, а затем
и других слоев населения Крыма к рубежу веков произош-
ла коренная трансформация ландшафта крымского побере-
жья, превратившегося в лесопарковую зону с цепью бога-
тейших по составу, великолепно обустроенных парков.
В начале XX века проектируются и строятся спутники
Гурзуфа, Мисхора, Алупки, Симеиза, получающие в назва-
нии приставки Новый. Многие из этих поселков организо-
вывались по профессиональному принципу: Новый Симе-
из стал колонией инженеров-путейцев, крупные медики
расселились в Алупке (в те годы здесь проектировались
и крупные многоэтажные комплексы для массового отды-
ха), художники, музыканты, философы — в Новом Мисхо-
ре, профессора-естествоиспытатели образовали небольшой
район в Алуште1. Воплощением новейших градостроитель-
ных идей в области курортного строительства стали неосу-
ществленные проекты новых городов-курортов на Южно-
бережье — Камперии-Сарыча (1917, арх. П.Ф. Алешин,
ГД. Дубелир), Фороса1 2 и Ласпи (1916, арх. И.А. Фомин).
Намеченная хронология курортного строительства поло-
жена в основу более подробного рассмотрения отдельных
городов и поселений Крыма.
Симферополь
Симферополь нельзя назвать курортным городом — он на-
ходится в глубине полуострова, вдалеке от моря. Тем не ме-
нее курортное строительство Крыма было постоянно взаи-
мосвязано с его благоустройством и развитием. Важны были
связи с органами управления, размещенными в Симферопо-
ле, транспортные связи города с материком и побережьем
(жители Симферополя издавна занимались извозом — до-
ставкой людей в города и селения Южного берега Крыма),
наконец, важен был и сам облик города, его благоустройство,
задававшие своего рода отметку, отражавшую уровень градо-
строительной культуры Крыма того времени в целом.
Обратимся к краткой градостроительной истории Сим-
ферополя — «города пользы». Хотя начало ему положило
татарское поселение Ак-Мечеть, основанное в XVI столе-
тии и расположенное по берегам речки Салгир, на пересече-
нии важнейших крымских дорог — на Перекоп, Бахчиса-
1 Галиченко А.А. Указ. соч. С. 51-52.
2 Курорт и город-сад «Форос». Крым. Байдарские ворота. М., 1917.
х.ппка. Видь на .m-iii ipit, Крымь Crimee.
ДЮирХо Vue stir jU'-feln.
Алупка. Вид иа Ай-Петри.
Открытка начала XX века
рай, Козлов (Гезлев, Евпатория), Карасубазар и Кафу, за-
долго до него здесь находился Неаполь Скифский — столи-
ца Скифского государства, существовавшего с III века до
н.э по IV век н.э. В 1783 году здесь жило всего 815 жителей,
стояло 224 дома и 18 домов армян3. При Александре I посе-
ление получило статус губернского города, сразу давшее
определенный толчок к его административному развитию.
В 1842 году был утвержден его генеральный план.
Как и в большинстве крымских городов, сложившихся на
базе существовавших поселений, население Симферополя
было весьма многонационально, что отразилось на его пла-
нировке. Характерный для татарских сел нерегулярный план
Ак-Мечети с извилистыми узкими улочками и тупиками во-
шел в состав нового регулярно спланированного города поч-
ти без изменений, что предопределило планировочное разде-
ление Симферополя на две контрастные в градостроитель-
ном отношении части — «татарскую часть» и «новый город»,
распространившейся в конце XIX века уже за реку Салгир.
Современник описывал его в середине XIX столетия так:
«Салгирская долина, простирающаяся к северу, особенно
замечательна прекрасными деревьями, в ней растущими.
Симферополь разделяется на две части: старый город, на-
зывавшийся у татар Ак-Мечет, с узкими многолюдными
’ Маркевич А.И. Симферополь, его исторические судьбы, старина и недав-
нее прошлое. Симферополь, 1924. С 17.
309
3 Новые тины носеленнй
Вид города Симферополя
с восточной стороны.
Рис. Ф. Гросса.
Лист из Русского художественного
листка В. Тимма. 1855 г.
улицами, в которых, по восточному обычаю, лавки распре-
делены по сортам товаров, и новый — с улицами прямыми
и широкими, как в европейских городах. На одной из самых
обширных площадей красуется соборная церковь, отличаю-
щаяся изящною архитектурою (...). Другая обширная пло-
щадь или, лучше сказать, рынок (...) замечателен по шумно-
му скопищу покупателей и продавцов, беспорядочно сме-
шанных (...). Тут есть Греки, Татары, Армяне, Евреи,
Русские...»1. С развитием города татарская часть все мень-
ше бросалась в глаза, постепенно обстраиваясь новой заст-
ройкой, однако коренной перепланировке, могущей нару-
шить сложившийся образ жизни ее обитателей, она не под-
вергалась.
Толчком к обновлению городской застройки стала
Крымская война. В военные годы Симферополь был напол-
нен госпиталями, складами. Для размещения военных не
хватало жилья1 2. Все это привело к упадку городской и при-
городной жизни — сломаны дома, разорены хозяйственные
постройки, вырублены сады. В 1850-х годах начались ши-
рокие работы по благоустройству улиц — появились мосто-
вые, тротуары, устанавливались фонари, появился город-
ской фонтан, было проложено шоссе на части Перекопско-
го тракта, на Сенной и Дровяной площадях был разбит
1 Демидов А.Н. Путешествие в Южную Россию и Крым через Венгрию,
Валахию и Молдавию, совершенное в 1837 году Анатолием Демидовым.
М„ 1853. С.292-293.
2 Маркевич А.И. Таврическая губерния во время Крымской войны. По ар-
хивным материалам. Симферополь, 1905. С.196-205.
сквер, заново спланирован и обсажен деревьями городской
сад3. В 1855 году в городе был открыт новый военный гос-
питаль'1. В 1865 году в городскую черту вошла Подгородно-
Петровская слобода.
В 1874 году было открыто движение по Лозово-Севасто-
польской дороге, прошедшей через Симферополь и создав-
шей дополнительные условия для роста и благоустройства
города. В этот период начался ощутимый рост населения,
составившего в 1878 году около 28 тыс. человек5. В конце
1870-х годов облик города уже сильно изменился, совре-
менник описывал: «Симферополь... превратился теперь,
с проведением железной дороги в настоящий европейский
городок. Он производит милое впечатление своими белень-
кими, чистенькими домиками, своими тополевыми аллея-
ми, своими зелеными садами... Татарский квартал Симфе-
рополя забился теперь совсем в глушь, и татарский элемент
его населения стал заметен гораздо менее, чем это было еще
несколько лет назад. Магазины, дома, учебные заведения
разрослись сильно»6. В городе работал театр, существовало
Дворянское собрание.
Несмотря на благоприятные изменения, по благоустрой-
ству города предстояло еще много сделать. «В начале вось-
мидесятых годов Симферополь представлял из себя обыч-
3 Маркевич А.И. Симферополь, его исторические судьбы. С. 64.
4 Асеев Ю.С., Лебедев Г.А. Указ.соч. С. 29.
5 Маркевич А. И. Симферополь, его исторические судьбы. С. 69.
6 Марков Е. Указ. соч. С. 491-492.
310
14>JU/H4HUZ‘
vM-CUAUnvulV . <
lw/l l»< *|»AUU 1
14-M-i.U.u.Li-—.--_^:t„-_J2:
. «ui^vo^dA'. л^.;
<Г, ^^tcCtUX/ tpAUlUU^t/.
л^дштни/ nua^/'
Soji^cja/ (лМА^Цдеп&ии
V\ *HjlM4Ufp<*«k4U/ ^«UVV rvTU
w^iilwnvii iH«ut<<ur''£>tiiin
Iji HfiUenvb9fv<>^U'HI*' Л&И*
^/.Сп|<лШ<«п|>.^<>а1Ъ1,П1а{и>н<>С 1/й«М<д'чД
Д«Лй<<М^<А/№.^|П^«и& v
^t-. (Рирл^ггдеь*' 4'.
fc, ?4fy>»M*ia'liji««yrw«n4<j !
K, *jta«*MvaA-

Проект Таврической духовной
семинарии в Симферополе. 1876.
РГИА. Публикуется впервые
311
3 Новые типы поселений
Джалман близ Симферополя
в Крыму. Вид главного дома.
Открытка нач. XX в.
Джалман близ Симферополя
в Крыму. Парк. Открытка нач.
XX в.
ный русский провинциальный городок. Он весь почти тогда
состоял из небольших, одноэтажных, крытых черепицей до-
миков заурядной архитектуры; двухэтажных было всего де-
сятка три, не более, а трехэтажный один, казенной женской
гимназии (...). Город был плохо освещен и совершенно не вы-
мощен (...) Тротуары даже на лучших улицах Симферополя
были вымощены лишь крупным гравием и булыжниками,
а на второстепенных улицах тротуаров вовсе не было. Улицы
не были тогда обсажены и деревьями; это уже позже завел гу-
бернатор Лазарев. (...) Всякого рода мусор свозился открыто
в канаву, пересекавшую площадь перед тюрьмой близ Пере-
копской заставы (...), мусор также вывозили (...) в так назы-
ваемую «собачью балку» у Петровской скалы. На татарскую
часть города вовсе не обращали внимания, и санитарное со-
стояние ее было еще хуже. Громадная базарная площадь не
была вымощена и в дождливое время представляла море гря-
зи. «Веселые брега Салгира»; были доступны только за горо-
дом, а в самом городе представляли, как и теперь, задние дво-
ры домов, недоступные для ходьбы и для проезда»; ’.
1 Маркевич А.И. Симферополь, его исторические судьбы. С.74-75.
2 Проект Таврической духовной семинарии в г. Симферополе. РГИА, ф. 835,
on. 1, е.х. 903.
К концу XIX века Симферополь стал самым большим го-
родом Крыма с населением в 50 тыс. человек. В городе и уез-
де уже работало 281 училище, для большинства из которых
строились специальные здания, формирующие репрезента-
тивный облик города. Среди них такое крупное, как здание
Таврической духовной семинарии, проект которой был раз-
работан в 1876 году1 2. В 1916 году в городе был учрежден
университет. Довольно много было учебных заведений для
нерусского населения с преподаванием предметов на татар-
ском, греческом, армянском и др. языках, работала русско-
татарская учительская семинария3. Большинство татарских
школ получало дотации от татарской общины, не пользуясь
средствами государственной казны, и находилось под по-
кровительством муфтия, резиденция которого располага-
лась в Симферополе. Училища создавались и при других ре-
лигиозных общинах.
Развиваясь во второй половине XIX века на основе класси-
цистического плана, Симферополь постоянно совершенство-
вал свою структуру и благоустройство, развивал сеть необхо-
’ Туак и Ускут. Экономическая характеристика татарских деревень. При-
ложение к докладу губернской управы Таврическому губернскому зем-
скому собранию очередной сессии 1903 г. Симферополь, 1903. С. 21.
312
3.1.3 Rmi ы Knma
димых учебных медицинских, торговых и административных
сооружений. Если постройка дома Дворянского собрания1
(1847-1848) и собора Св. Александра Невского (проект 1821
года, арх. И.И. Шарлеман1 2), легко вошедших в генеральный
план 1842 года, не повлекла за собой его изменений, многие
градостроительные мероприятия конца XIX — начала XX ве-
ка их потребовали. Так, например, устройство каменных ла-
вок на Базарной площади в 1884 году3, постройка здания Ок-
ружного суда в 1901 году потребовали трансформации частей
генерального плана города4, так же как застройка Бульварной
улицы5 и другие строительные начинания6.
Наряду с пятью приходскими и 14 домовыми православ-
ными церквями в Симферополе (в это число входили учи-
лищные храмы) в конце XIX века весьма разнообразно бы-
ли представлены и иноверческие культовые постройки —
здесь было 12 мечетей (их количество заметно возросло по
сравнению с началом XIX века, когда их было всего четы-
ре7), костел, лютеранская кирха, две армянских церкви, си-
нагога и караимская кенаса, которые в совокупности созда-
вали неповторимый силуэт города, заметный, несмотря на
общее повышение этажности застройки до 2-3-х этажей.
Роль Симферополя как своеобразного перевалочного
пункта по дороге на Южный берег Крыма способствовала то-
му, что здесь, наряду со строительством зданий общегородс-
кого значения, таких, как библиотека, гражданский, военный
и купеческий клубы, отделения банков, музей древностей
(Симферопольский Естественно-исторический музей осно-
ван в 1877 году А.Х Стевеном), активно развивалось гости-
ничное хозяйство. К рубежу XIX-XX веков здесь располага-
лись пять крупных отелей: «Гранд-Отель», «Северная», «Ев-
ропейская», «Россия» и «Петербургская». В 1910-е годы
центр украсили монументальные здания Театра Симферо-
польского дворянства (1909-1911, арх. А.Н. Бекетов8), Банка
взаимного кредита (1910-е, арх. Н.П. Краснов), некоторые
другие постройки.
Все эти объективные показатели роста города обуслови-
ли необходимость расширения городской территории.
В 1895-1899 годах в черту города были включены земли
так называемого «Султанского луга» (бывшего владения
Н.А. Султан-Крым-Гирея9) и земли, принадлежащие «То-
вариществу Эйнем»10 (этой фирме принадлежала одна из
двух крупнейших симферопольских фабрик по переработ-
ке фруктов; вторая фабрика (конфетная) была собственно-
стью товарищества Абрикосова; обе они поставляли конфе-
ты, сухофрукты и варенье в Москву и другие города Рос-
сии). Планировка этих территорий была регулярной
и подчинялась характеру, заданному планом 1842 года.
Благоустройство Симферополя также не стояло на месте,
а довольно быстро откликалось на различные технические
новшества. К концу века здесь уже существовала телефон-
ная связь, электрическое освещение в учреждениях и мага-
зинах (улицы еще освещались керосиновыми фонарями),
планировались и более масштабные мероприятия. В 1910
году был разработан проект устройства в Симферополе эле-
ктрического трамвая11, который увязывался с полной элект-
1 Дело о постройке дома Дворянского собрания в г. Симферополе. РГИА,
ф. 218, оп. 4, ех. 1682; ф. 1293, оп. 50, е.х. 686.
2 Проектсоборной церкви в г. Симферополе. РГИА, ф. 1488, оп. 4, е.х. 143,
144.
3 См.: РГИА, ф. 1293, оп. 117,е.х.6О.
4 См.: РГИА, ф. 1293, оп. 133, е.х. 63,73.
5 См.: РГИА, ф. 1293, оп. 133, ех. 27.
6 См.: РГИА,ф. 1293,оп. 131,е.х. 135;ф.1293,оп. 128, е.х.70; ф. 1288,оп.И,
ех. 21;ф. 1293, оп.147, е.х. 18; ф. 1287, оп. 41, е.х. 905.
7 [Сумароков П.И.] Досуги крымского судьи. С. 114.
8 ЦИАМ, ф. 952, on. 11, ех. 1242, л. 8.
рификацией городских улиц. (На базе этого проекта в 1916
году было создано специальное акционерное общество12.)
В 1914 году в городе жило уже более 90 тыс. человек и было
выстроено более шести тысяч каменных домов.
Особый колорит городу придавала зелень, причем не
только городской бульвар и сад при духовной семинарии
(«Пушкинский»13, благоустроенный в 1880-х годах), нахо-
дившиеся в центре города и специально предназначенные
для прогулок, но и общий характер озеленения улиц. Мер-
ный ритм высоких шелковиц, акаций и пирамидальных то-
полей, которыми было обсажено большинство улиц, созда-
вал их неповторимый облик и масштаб. Будучи априори
выше основной массы застройки, пирамидальные тополя
(о них вспоминали еще первые крымские путешественни-
ки14) нередко играли роль высотных доминант в панораме
отдельных улиц города, чему способствовала удивительная
«архитектурность» этих деревьев. Стройные тополя, когда-
то завезенные на полуостров князем Потемкиным-Тавриче-
ским, как вехи вычленяли пространство города из окружа-
ющей его плоской безлесной степи. Важен для городского
пейзажа был и цветовой контраст серебристо-серой тополе-
вой зелени и стволов цвета умбры с окрашенной по боль-
шей части в белый цвет застройкой, состоящей из своеоб-
разных «усадеб», вобравших в себя некоторые черты татар-
ского жилища, также вносящий свою лепту в сложение
образа южного города. В 1896 году городом было куплено
имение графов Воронцовых «Салгирка», где кроме прогу-
лочного парка были устроены помологическая станция
и училище садоводства15.
Таким образом, можно констатировать, что развитие
Симферополя во второй половине XIX — начале XX века
проходившее в основном на базе генерального плана 1842
года, во многом зависело от масштабов освоения Южного
побережья Крыма. Особенно быстрый рост города наблю-
дается на рубеже веков, как раз тогда, когда происходит ин-
тенсивное заселение и застройка Южнобережья. В начале
XX века Симферополь — один из самых быстрорастущих
городов юга России. Многонациональный характер посто-
янного населения города способствовал развитию регио-
нального своеобразия городской застройки, органично вы-
раставшей на базе регулярной классицистической плани-
ровки и создававшей неповторимый и характерный для
Крыма образ города.
Ялта
Развитие Ялты в качестве «столицы» Южного берега
Крыма во многом сопряжено со случайностью. Маленькое
селение (площадь его составляла пять десятин16) в первой
трети XIX века неожиданно оказалось в окружении крупных
имений русских аристократов — недалеко от нее располага-
лись Ореанда, Алупка, Ливадия, Гаспра, Магарач и другие.
Благодатный климат этого «клочка Италии», как его называ-
ли, обусловленный тем, что хребты Яйлы, являясь естествен-
ной границей двух климатических поясов, не пропускали хо-
лодный воздух на Южное побережье, а также хорошая обес-
9 Маркевич А.И. Симферополь, его исторические судьбы. С. 75.
“ РГИА, ф. 1287, оп. 38, ех. 3042.
11 РГИА, ф. 1293, оп.167. Таврич. губ, е.х. 28 а-д, 29 а-д.
12 РГИА, ф. 23, оп. 28, ех. 2017.
13 В 1880-х гг. городская топонимика Симферополя изменилась — появи-
лось множество названий в честь русских полководцев, писателей, ху-
дожников.
'4 [Сумароков П.И.] Указ.соч. С. 110.
15 Маркевич А.И. Симферополь, его исторические судьбы. С. 76.
"Ялта из воспоминаний и деятельности В.А. Рыбицкого. С 1869 по 1893 г.
Ялта, 1893. С. 3.
313
3 Новые типы поселений
Bbl МП ДХЙМЬ.
?'я л т ы

План Ялты начала XX в.
РГИА. Публикуется впервые
314
GTE

ХП^Г‘-
•
<«мпм4 finhM
nr»na«*
tMM wm
(«ммф Г*»*И»/0~Л
«J
Ц>-1МИ(р* м«и • мат*у~
t. <"—H *4
«мчДлвс» *
В ..
ч»0 миЦ» »шми-Л
—*
«*мм (мции-ш
. «ЙМГММММ***
WiM* >»• *м*(
* * ****_*"> 2**
*йй
«ЫЬ*
. WMMMV ‘
- - HtetMMBAwf-ц
«НО •* И—»*” ”»ЧГ ммМг>«
Й'Л’

н н
3 Новые типы поселений
План Ялты начала XX в.
РГИА. Публикуется впервые
печенность Ялты водой, недостаток которой в других мест-
ностях Крыма по сей день является хронической проблемой,
были серьезными доводами в пользу ее развития Они и на-
вели графа М.С. Воронцова, много сделавшего для культур-
ного и хозяйственного освоения Крыма, на мысль придать
Ялте статус города (единственного тогда на Южном берегу
Крыма). Это было осуществлено в 1837 году, когда в свое
имение «Ореанда» приезжал император Николай I.
Уже тогда в Ялте были «таможня, почтамт, архитектор, ап-
тека и аптекарь, лавки, наполненные всякими гастрономиче-
скими предметами»1. Первоначально в городе существовало
всего три улицы — Почтовая, Бульварная и Елизаветинская.
После знаменательного Указа в Ялте начали строить собор
Св. Иоанна Златоуста (арх. И. Торичелли), открыли каран-
2
тин, построили мол для причала судов .
Однако новый статус первые 25 лет незначительно повли-
ял на рост города, чему причиной было отсутствие удобного
и быстрого сообщения, появившегося лишь в 1870-х годах
с завершением железной дороги, связавшей Севастополь
и Симферополь со столичными городами России — Москвой
и Петербургом. Десятилетием раньше произошло еще одно
событие, которое оказалось весьма важным в истории Ялты.
В 1861 году Александр II приобрел имение Ливадия грани-
чащее с территорией города, и с этого времени почти ежегод-
но императорская фамилия проводила там летние месяцы1 2 3.
1 Демидов А.Н. Укаа соч. С.286.
2 Килессо СК. Укаа соч. С.25.
3 Попов А.В. Романовы на Южном берегу Крыма. Симферополь, 1930.
Это сразу дало толчок к активной застройке окрестностей
виллами и дачами придворной свиты, следовавшей самым
современным архитектурным тенденциям и сразу задавшей
Ялте уровень европейского курорта. Магическое притяже-
ние двора не ограничивалось придворной сферой начиная
с 1860-х годов в Ялту устремляется и поток среднего и мел-
кого дворянства, а затем купечества и иностранных коммер-
сантов. Очень скоро вся крошечная территория Ялты оказы-
вается застроенной, что обусловливает необходимость пере-
смотра ее генерального плана.
В 1871 году в Ялте было введено Городовое положение
и осознано значение ее для лечения больных4. В 1874 году
был утвержден план расширения Ялты, исходивший из
многократного увеличения ее площади до 500 десятин.
По этому плану5 к старой части Ялты (восточнее реки Гувы)
присоединялась новая часть, расположенная между речка-
ми Учан-Су и Гувой. Старая и новая части разделялись не
только речкой, но и обширным парком имения графа Морд-
винова. Планировка старой части оставалась без сущест-
венных изменений и сохраняла характер и масштаб бывше-
го здесь татарского поселения. Планировка новой части,
вследствие особенностей рельефа местности и абриса побе-
режья, также не была приведена к полной регулярности,
а была лишь урегулирована. Однако нельзя не отметить,
что масштаб улиц и застройки здесь задавался более круп-
4 Пятидесятилетие Ялты. 1837-1887 гг. Исторический конспект и памят-
ная книжка. Ялта, 1887. С. 1.
5 РГИА, ф.1287, оп. 40, е.х. 212.
316
3.1.3 Курорты Крыма
Ялта. Прибой волн.
Фотография 1910-х годов
ный. Две-три основные улицы проходили полукольцом, ох-
ватывая ближние отроги Яйлы, и продолжались вдоль уз-
кого речного русла Учан-Су, уводя, таким образом, застрой-
ку в глубь полуострова от моря. В 1875 году в Ялте была
устроена базарная площадь1. Простое сравнение численно-
сти населения показывает рост города в эти годы. В 1870 го-
ду в Ялте была 1000 жителей и 100 домов, в 1887 году —
5000 жителей и 300 домов1 2.
Архитектура ялтинских домов в этот период напоминала
курортное строительство в модных европейских курортах,
что придавало ей особый характер. «Издали Ялта — кро-
шечный Неаполь. Столько же моря, солнца, красок и жиз-
ни. Хорошенькие домики Ялты, все наперечет обложили
кругом низенький берег полукруглого залива. Яйла... ото-
двигается кругом Ялты на порядочное расстояние и охва-
тывает ее полукруглую долину гигантским амфитеатром»3.
Не только издали образ города напоминал курорты юга Ев-
ропы; владельцы участков намеренно поддерживали эту об-
разную параллель в стилистике возводимых сооружений.
«Многочисленные дачи Ялты премилой, разнообразной ар-
хитектуры; они полны цветов, редких кустов и деревьев;
балкончики, решеточки и все украшения их в чисто южном,
большею частию итальянском или турецком вкусе»'1.
С 1881 года в Ялте был введен денежный сбор с приез-
жающих в пользу города, что позволило со временем про-
1 Ялта из воспоминаний и деятельности В.А. Рыбицкого. С. 4-10.
2 Пятидесятилетие Ялты. 1837-1887 гг. С. 2.
1 Марков Е. Указ. соч. С. 353.
вести водопровод, сделать газовое уличное освещение (ус-
троено в 1883 году), морской мол, перепланировать присо-
единяемые к городу слободки5. В 1896 году к территории
Ялты было присоединено Заречье (т.е. местность за рекой
Учан-Су к западу от городского центра) с Ливадийской
слободкой и деревня Верхняя Аутка6, что к северо-западу
от центра вдоль Учан-Су. После этого план города стал
трехчастным и в градостроительном отношении почти
симметричным относительно оси отрога Яйлы, что отрази-
ло существующую здесь природную симметрию. Заречье,
посредством мостов сообщалось с центральной частью: ха-
рактер его планировки был в принципе таким же, как
и в центре, т. е. учитывающим все особенности рельефа
и опирающимся на уже стихийно сложившуюся уличную
сеть этой территории.
В 1902 году в Ялте был освящен красивый собор св. Алек-
сандра Невского, выстроенный в стиле XVII века лучшим
крымским архитектором Н.П. Красновым. Его нарядный
силуэт, выделявшийся на фоне зелени, задал ялтинскому
центру качественно иной, столичный уровень архитектуры,
на который поневоле стали ориентироваться застройщики
и городская администрация. В 1909-1914 годах город до-
полнила монументальная Армянская церковь (арх. Г Тер-
Микелов, В. Суренц), стилизовавшая знаменитую святыню
армян — церковь Рипсиме в Эчмиадзине. Кроме того, суще-
1 Там же. С. 507.
5 Ялта из воспоминаний и деятельности В.А. Рыбицкого. С. 4.
“ РГИА, ф. 1276, ст. 362, оп. 17, е.х. 158.
317
3 Новые типы поселений
Ялта с северо-восточной стороны.
Фотография 1910-х годов
ствовали лютеранская и католическая капеллы, еврейский
и караимский молитвенные дома1.
В 1892 году по инициативе врача В.Н. Дмитриева в городе
был основан музей. В 1900 году закончено новое здание ял-
тинского отделения Крымско-Кавказского горного клу-
ба — центра изучения природы и культуры полуострова на
Южном берегу Крыма. В 1901 году Ялтинская дума решила
открыть городскую публичную библиотеку1 2 — необходимую
на курорте, куда в летние месяцы устремлялись тысячи обра-
зованных отдыхающих. Библиотеку зарегистрировали в Им-
ператорской академии наук в Петербурге, а потому она полу-
чала все выходившие новинки. Книги сюда присылали из
столиц, из Киева, немало было и добровольных дарителей.
Возникшие еще в 1870-х годах набережная и городской
сад (соединивший набережную с главной Виноградной
улицей) в центре Ялты активно благоустраиваются в 1890-е
годы. В 1890-1895 годах была заново капитально перестро-
ена набережная, дополненная в эти же годы новым молом
(старый был размыт), отделившим часть Ялтинской бухты
от открытого моря. Это сложное инженерное сооружение
(инж. А.Л. Бертье-Делагард, Н.М. Шевцов, под руководст-
вом С.И. Руденко3) длиной 150 саженей (более 300 м)
и шириной 10 саженей (более 20 м) сразу стало популяр-
1 Пятидесятилетие Ялты. 1837-1887 гг. С.49.
2 Федорова Т.В. Открытие ялтинской публичной библиотеки // Культура
Крыма на рубеже веков (XIX-XX вв.). Симферополь, 1993. С. 62.
3 Москвич Г. Путеводитель по Крыму. Одесса, 1899. С. 308.
ным местом прогулок и улучшило условия прогулочного
судоходства. Значительные изменения произошли в конце
века и в Городском саду (создан на базе бывшего сада графа
Адлерберга в 1879 году'1) — в 1894 году здесь был перестро-
ен курзал, появились читальня, театр и ресторан.
В 1890-е годы становятся доступны для публики и такой
крупный зеленый массив, как парк мордвиновского имения
и более скромные по размерам «Мееровская» роща Чаева
в Заречье и парк Дондукова-Корсакова в окрестностях Аут-
ки. Были разбиты и новые бульвары и скверы, Пушкинский
бульвар вдоль реки Учан-Су соединялся у Ливадийского
моста с Александровским сквером. И все же прогулочных
парков не хватало. Городское управление не раз пыталось
докупить земли для увеличения площади Приморского
парка — самого привлекательного для курортников. Такая
возможность появилась в конце 1890-х годов. Решено было
выкупить у владельцев 7 участков, изменить трассу Севас-
топольского шоссе (направив движение по другой улице)
и перекрыть Учан-Су сводами системы Монье на протяже-
нии 190 саженей5. По мнению управы, это давало возмож-
ность решить многие наболевшие вопросы курортного
строительства — устроить морские купальни и ванные заве-
дения, курзал, разместить Городскую думу6.
' Пятидесятилетие Ялты. 1837-1887 гг. С. 45.
5 П.И. Ялтинский городской парк. К вопросу об устройстве парка в г. Ял-
те. Симферополь, 1898. С. 7.
с Там же. С. 15.
318
3.1.3 Курорты Крыма
Ялта. Вид мола.
Фотография 1910-х годов
Необходимость не только сохранять существующие
скверы и парки, но и увеличивать площади зеленых насаж-
дений в курортных городах декларировалась и теоретиками
градостроительства. М.Г. Диканский в 1915 году приводил
такую цифру отношения площади садов к общей площади
города Ялты — 0,7', предостерегая против ее уменьшения.
Тому были существенные причины — например, «Мееров-
ская» роща Чаева и парк Дондукова-Корсакова, служившие
дополнительными местами для прогулок, в конце XIX века
распродавались владельцами под постройку дач. Это неиз-
бежно должно было увеличить плотность застройки и на-
грузку на центральные общедоступные парковые зоны.
Вся застройка Ялты была сориентирована на курортные
цели. Здесь к концу XIX века были сооружены хорошие
гостиницы («Центральная», «Крымская», «Гранд-Отель»,
«Россия», «Франция»), причем одна из них — «Россия»,
считалась одной из лучших в Европе. Работало более 70
пансионатов, в большинстве частных домов сдавались меб-
лированные комнаты, во многих обширных владениях
в Ялте и ее окрестностях специально строились дачи для
сдачи внаем, например: в «Планжи Сарае»: Эшлимана, «Се-
ляме»: графа Орлова-Давыдова, «Берекете» А. Шатовой,
«Наташино» Лаврентьевой, «Альпекито»: П. Килиуса2
и многих других. Активное строительство быстро преобра-
1 Диканский М.Г. О застройке лечебных местностей с точки зрения совре-
менной практики градостроения. // Зодчий, 1915. № 7. С. 66.
‘ Москвич Г. Указ. соч. С. 344.
зило Ялту, современник констатировал: «...из ничтожней-
шего городка... (она) обратилась теперь в довольно большой
и красивый город, напоминающий модные центры европей-
ских туристов — Ментону и Баден. От одного конца ее до
другого уже несколько верст. Уже дачи ее лепятся, Бог зна-
ет, на какой высоте, под самою стеною Яйлы... Из... гости-
ниц «Россия»: устроена на широкую ногу образцовых ком-
фортабельных гостиниц Европы; она имеет свой газ, свои
фонтаны, водопроводы под самую крышу»3.
Приезжающие, в числе которых было немало больных
туберкулезом, нередко жили теперь здесь круглый год, что
вносило коррективы в систему курортного обслуживания.
На рубеже веков появляются в окрестностях Ялты так на-
зываемые климатические станции, целью которых было ле-
чение, основанное на использовании достоинств морского
и горного воздуха, а также мягкого климата (сравнение ял-
тинской зимы с зимой на европейских курортах показало,
что в ней теплее, чем в Мерано, несколько холоднее, чем
в Ницце, в целом же погода в этот период наиболее похожа
на зиму в Венеции). С 1898 года действовала климатичес-
кая станция «Исар»: А. Смирновой за Ауткой, недалеко от
нее была открыта станция «Парнас». В 1900 году по иници-
ативе А.П. Чехова был открыт пансионат для больнах ту-
беркулезом, в 1903 году — санаторий4. В начале XX века от-
1 Марков Е. Указ. соч. С. 506.
' Килессо С.К. Указ. соч. С. 27-28.
319
3 Новые типы поселеппй
Ялта. Вид с юго-западной стороны.
Фотография 1910-х годов
крылись также климатические станции «Пендико» на юго-
западном склоне Яйлы и «Могаби» над Ливадией.
Особенному размаху дачного строительства на рубеже ве-
ков способствовало и созданное для дальнейшего повышения
комфортности жизни Общество содействия благоустройству
курорта «Ялта»1. Действительно, высокий уровень благоуст-
ройства немало способствовал популярности Ялты. С 1892
года здесь действовала сплавная канализация1 2, которая в тот
период была внедрена лишь в двух российских городах —
Одессе и Варшаве. Улицы имели цементные тротуары — так-
же достижение для своего времени, на них было устроено сна-
чала газовое, затем электрическое освещение'1. В 1910 году
был разработан проект прокладки в городе линии электриче-
ского трамвая'1. Чехов писал в 1895 году, что в отношении бла-
гоустройства Ялта опередила Ниццу. Это было отмечено об-
щественностью и на Всероссийской выставке в С.-Петербур-
ге Ялта как курорт была удостоена золотой медали.
Неуклонный рост благоустройства сочетался с возраста-
ющей долей комплексного крупномасштабного курортного
1 «Об отводе Обществу содействия благоустройству курорта г. Ялта с ок-
рестностями Ливадией и Массандрой участка земли при Ауткииской
лесной даче». 1902-1904 гг. (РГИА, ф. 190, он. 4, кн. 1, е.х. 27 98); Об из-
менении устава общества содействия благоустройству курорта «Ялта»
Таврической губернии» 1903-1904 гг. (РГИА, ф. 1287, оп. 26, е.х. 1579).
2 «Об устройстве канализации в г. Ялта», 1888 (РГИА, ф. 1287, оп. 41, е.х. 51).
строительства, охватывающего нередко большие террито-
рии, в котором появились и тревожные тенденции. Так,
например, в конце XIX века появились, «колонии» застро-
енные по барачной системе, например, «Чукурлар>:, вошед-
шая вскоре в черту Ялты и предназначенная для малоиму-
щих приезжающих. Эта колония существенно отличалась
от территории, застроенной дачами, и, прежде всего, повы-
шенной плотностью застройки и утилитаризмом облика.
Это был шаг к беспощадной, «на износ», эксплуатации при-
родных достоинств края, извлечению максимального дохо-
да с минимума вложенных средств.
Такой подход был немедленно оценен теоретиками гра-
достроительства как ошибочный. М.Г. Диканский — вид-
ный градостроитель начала века, декларировал, что курорт
должен быть чужд городского характера5, для чего предла-
гал законодательно ограничить интенсивность застройки,
чтобы предотвратить неизбежное вздорожание и спекуля-
цию землями6. Он писал: «Одной из задач русских курор-
тов, стоящих теперь у порога новой эпохи, эпохи усиленно-
3 «О пособии г. Ялте... на устройство электрического освещения вместо га-
зового». 1895 (РГИА, Ф. 565, оп. 6, е.х. 22255).
’ См.: РГИА, ф. 1289, оп.10, е.х. 1794; Ф.1293, оп.106, е.х. 48.
5 Диканский. М. Указ. соч. С. 67.
' Там же. С. 68.
320
3.1.3 Курорты Крыма
Вилла М.Н. Вадарской в Ялте.
Арх. Е.Ф. Шреттер.
Фотография 1900-х годов
го развития и роста, нужно признать стремление к сохране-
нию их деревенского характера в лучшем смысле этого сло-
ва, по типу современных городов-садов»1. Оптимальным
типом застройки курортов он считал коттедж-особняк, ок-
руженный садом; оптимальной этажностью 2-3 этажа.
Апелляция к городам-садам здесь не случайна, именно
идея Говарда четко определяла предельное процентное отно-
шение застроенных и незастроенных пространств, этажность,
характер застройки (по преимуществу индивидуальный),
размещение хозяйственных сооружений. Следуя Говарду, Ди-
канский предлагал уменьшить плотность застройки в обжи-
тых российских курортных местностях довольно простым
и остроумным способом — путем сноса всех дворовых строе-
u о 2
нии, после чего запретить их застройку .
Негативные тенденции в курортном строительстве не оз-
начали неприемлемости самого принципа комплексной
крупномасштабной застройки. Напротив, в своем докладе на
съезде по улучшению отечественных лечебных местностей
тот же Диканский отмечал, что обеспечить и санитарные,
и (не менее важные) эстетические условия проживания в ку-
рортных городах могут только общие планы, определяющие
1 Там же.
2 Там же. С. 67.
3 Диканский МТ. О застройке лечебных местностей с точки зрения совре-
менной практики градостроения. Зодчий, 1915. № 7. С. 65.
параметры сооружений как по горизонтали, так и по верти-
кали, чтобы предотвратить произвольную и хаотическую за-
стройку1 2 3. Некоторые строительные законодательные регла-
ментирующие меры для Ялты были разработаны на практи-
ке4, однако они не были в достаточной степени радикальны,
что и вызывало беспокойство в архитектурных кругах.
С вопросами целесообразной планировки курортных
территорий и сохранения и дополнения существующих зе-
леных массивов — парков, скверов, лесов, тесно смыкались
экономические проблемы, которые ощущались как серьез-
ные уже в конце XIX — начале XX века. Еще в конце 1870-х
годов Е. Марков писал: «Беспокойный дух торговой экс-
плуатации закипит среди роскошных теплых долин, кото-
рых главное очарование составляет это безмолвие полуди-
кой пустыни и эта первобытная простота быта. Расчис-
титься лес, убежит зверь, смолкнет журчанье горных
ручьев, татарина в его азиатском наряде будут показывать
только в цирках, вместо буйволов и мажар будет двигаться
локомотив, вместо глиняных татарских саклей с хворостя-
ными трубами везде появятся комфортабельные европей-
ские домики, пустыня превратится в город, безмолвный
* «О проекте строительных правил для Ялты», 1902. РГИА, ф. 1293, оп. 98,
ех. 351; «О проекте Строительных правил для Ялтинского уезда Таври-
ческой губернии», 1904. РГИА, ф. 1293, оп. 100, е.х. 32.
321
3 Новые типы поселений
Ялта. Видъ на старый городъ съ моря.
Ялта. Набережная.
Открытка начала XX века
Ялта.
Вид на Старый город с моря.
Открытка начала XX века
лес — в шумный базар, но... кто выиграет от этого?..»1.
Предчувствие возможных негативных последствий урба-
низации Крыма вызывало соответствующую законода-
тельную деятельность. В конце века все (и общественные
и частные) леса Симферопольского, Феодосийского и Ял-
тинского уездов были отданы в распоряжение земских уп-
равлений, что должно было до минимума сократить и упо-
рядочить их вырубку.
Защиты требовало и побережье. В 1901 году Ялта хода-
тайствовала перед правительством о запрещении законода-
тельным порядком выбирать песок, гравий и землю на всем
протяжении ее морского берега1 2. К ряду природосохраняю-
щих мероприятий относится и дальнейшее развитие Ни-
китского сада, заложенного близ Ялты (под руководством
Палласа и ботаника Ставена) еще в 1811 году3. Все эти ост-
ро поставленные вопросы и попытки их решения свиде-
1 Марков Е. Указ. соч. С. 331.
2 РГИА,ф. 1287, оп. 27, е.х. 3692.
3 КондаракиВ.Х. Универсальное описание Крыма. Ч. 1. СПб, 1875. С. 214.
тельствуют о глубоком понимании состояния города и тен-
денций его дальнейшего развития, требующих последова-
тельной градостроительной и правовой разработки.
На рубеже веков в курортном строительстве появляется
новый тип архитектурного комплекса — санаторий. Пред-
назначенный для лечебных целей, этот многофункциональ-
ный комплекс открывал новую эру в курортном строитель-
стве — застройку побережья крупными сооружениями, не-
редко в совокупности представлявшими единостильные
архитектурные ансамбли. Один из первых подобных ком-
плексов был спроектирован вблизи Ялты на участке импе-
раторского имения Массандра на склонах горы Паликур
и предназначался для «недостаточных» легочных больных4.
Устройство его происходило на средства княгини М.В. Ба-
рятинской (кстати, на ее же средства с 1896 года функцио-
нировал ялтинский пансион «Дарсана»)5, и это не единич-
‘ РГИА, ф. 515, оп. 44, е.х. 266. 1897-1908 гг.
5 Москвич Г. Указ. соч. С. 271.
322
3.1.3 Курорты Крыма
Ялта.
Терраса гостиницы «Россия».
Открытка начала XX века
hpbiMi. Ялта - Терраса Гист 1’и<-счя“.
Крымъ — Crimes.
Ялта.
Горный клуб и Городская дума.
Открытка начала XX века
Гия. Горный Клубъ и Городская Дума.
Jjila, Le club alpin de Crimee el I hole! de uille.
ный случай благотворительности, весьма развитой в конце
XIX — начале XX века, напротив, для этих целей было спе-
циально создано Ялтинское благотворительное общество,
существовавшее исключительно на частные пожертвова-
ния. В 1906 году еще не законченный санаторий был пере-
дан Обществу русских врачей. Санаторий состоял из глав-
ного лечебного корпуса и жилых корпусов для больных.
Расстояние между корпусами устанавливалось по возмож-
ности наибольшим, чтобы максимально сократить контак-
ты больных между собой. Организация планировки подчи-
нялась принципу живописности.
Хотя курортное назначение Ялты, зависимое от сезона,
предопределяло и планировку, и застройку города, росло
и его постоянное население, в связи с чем здесь велось
строительство учебных, административных и культовых
зданий. Были возведены Городская управа и Дума, две гим-
1 Приближение уровня жизни Ялты к столичному, как по комфортности,
так и по составу населения, побудило правительство принять в 1893 г.
дискриминационные меры (общие для столиц Российской империи)
назии и две церковно-приходские школы, два училища.
Обычная для Крыма многонациональность городского на-
селения была проявлена в облике города иноверческими
культовыми постройками. Православные церкви в старом
городе и Аутке, дополненные в 1890-х годах часовней Св.
Николая на ялтинском молу и заложенным в 1891 году
в центре города крупным соборным храмом Св. Александ-
ра Невского (окончен в 1902 г.), стилистически напоми-
навшим храмовое зодчество Москвы XVII века (арх.
Н.П. Краснов), соседствовали с лютеранской кирхой на
Виноградной улице, католической молельней на Почто-
вой, караимской кенасой, синагогой1 и армянской церко-
вью. Большинство этих сооружений было встроено в улич-
ную застройку лишь вокруг центрального собора, силуэт
которого придал городу еще большую неповторимость
(благодаря контрасту его «русской» стилистики с «маври-
против проживания евреев в Ялте — «Об изъятии г. Ялты из числа мест-
ностей, определенных для постоянного жительства евреев». РГИА,
ф. 114, оп. 893, е.х. 37.
323
3 Новые ТИПЫ ПОСЕЛЕНИЙ
План части Ялты между
набережной, Ауткой
и Бульварными улицами.
Начало XX века.
РГИА. Публикуется впервые
Ялта.
Дача Ю.А. Новосильцева.
Открытка начала XX века
Ялта. Виноградная улица.
Открытка начала XX века
324
Гурзуф. Общий вид.
Фотография 1910-х годов
танской»1, «ренессансной», «итальянской>;, т. е. сугубо юж-
ной по характеру городской застройкой), была организова-
на площадь.
В целом, несмотря на проблемы, связанные с сокращени-
ем ее зеленых массивов, Ялта была в начале XX века краси-
вым городом. Ее разнообразная, в основном дачная, т. е. ин-
дивидуальная, застройка, расположившаяся на природном
рельефе, гармонично сочеталась с природным фоном — по-
росшим лесом хребтом Яйлы. Градостроительная логика
и целесообразность были проявлены не только в планиров-
ке, чутко следующей особенностям гористой местности,
но и в том, что при взгляде на город со стороны моря и вну-
три города был четко архитектурно выделен его центр,
окаймленный высокой каменной набережной, на которой
располагались некоторые самые крупные и красивые зда-
ния (как например, гостиница «Россия?) и к которой тяго-
тели соборный храм, а также курзал, рестораны, театр
и другие места респектабельных развлечений.
Совершенствование городского благоустройства, последо-
вательно осуществлявшееся с 1870 по 1910-е годы, от созда-
ния единичных объектов во второй половине XIX века, к на-
чалу XX века все чаще выходило на градостроительный уро-
вень, затрагивая интересы города в целом (например,
набережная, мол, проект электрического трамвая). Это все
1 Характерным примером виллы в мавританском стиле может служить
ялтинская вилла М.Н. Вадарской, построенная по проекту архитектора
Е.Ф. Шреттера. См., ЕОАХ, 1908. С. 146-149.
больше обнаруживало необходимость не только следовать ут-
вержденному (post factum) генеральному плану города 1890-х
годов, но и иметь перспективный план, в котором элемент
градостроительного прогнозирования базировался бы на на-
учном анализе всей совокупности местных условий: природ-
ных, архитектурных, социальных, транспортных и т. д.
Гурзуф
Как и большинство курортных местностей Южного бере-
га Крыма, Гурзуф развился на основе частного владения.
В начале XIX века он принадлежал генерал-губернатору Но-
вороссии и Крыма герцогу Э. Ришелье (в этот период
в 1808-1811 годах был возведен в неогреческом стиле глав-
ный дом усадьбы и заложен прекрасный парк), затем стал
собственностью градоначальника Керчи И.А. Стемпковско-
го, а с 1823 года — генерал-губернатора Новороссии и Крыма
графа и светлейшего князя М.С. Воронцова. В тот период
Гурзуф еще полностью сохранял облик типичной татарской
деревни. Как описывал современник «Вскоре мы проехали
мимо Гурзова, большой татарской деревни. Однообразные
татарские домики с плоскими крышами, как бы привинчен-
ные к боку горы в несколько рядов, одни над другими, очень
походят на ложе обширного театра; тем более, что как в них
О 107
нет наружной стены, то видна вся их внутренность»
2 Девицы П-я и И-ъ. Прогулки по Крыму // Библиотека для чтения, 1837.
Т. 24. Р. 1. С. 52.
325
3 новые типы поселений
Крым. Гурауф. Берег моря.
Открытка начала XX века
Гурзуф. 6-я гостиница.
Открытка начала XX века
Гурзуф.
Вид с венецианской лестницы.
Открытка начала XX века
326
3.1.3 Курорты Крыма
Гурзуф. 7-я гостиница.
Открытка начала XX века
Гурзуф. Фонтан «Ночь».
Открытка начала XX века
После смены еще нескольких владельцев в 1881 году
имение купил богатый московский купец и благотворитель
П.И. Губонин, разбогатевший на железнодорожных подря-
дах. Именно он в 1870-х годах построил Лозово-Севасто-
польскую дорогу, соединившую Крым с Москвой1. Новый
владелец, поселившись в старом усадебном доме Ришелье,
быстро развернул значительные строительные работы,
чтобы превратить имение в фешенебельный курорт2. Были
построены пять гостиниц, почта (1889), ресторан, лавки,
площадка для танцев, купальни, ванное заведение, прове-
дено освещение, в парке был устроен единственный в сво-
ем роде светящийся фонтан. Все это сразу привлекло к Гур-
зуфу внимание богатых купцов и промышленников,
причем преимущественно московских, — Смирновых, Пер-
ловых, Поповых, вкусы которых особенно хорошо были
известны владельцу. Не случайно приморский парк Гурзу-
фа, наполненный публикой, сравнивали с московским са-
дом «Эрмитаж»3.
В конце 1880-х годов современник писал: «Гурзуф — сча-
стливый конкурент теперешней Ялты. Все богатое, все не
очень стесняющееся тратами едет в него, оставляя Ялту или
вовсе минуя ее. Отчего?
У нас гостиницы, у нас рестораны, у нас музыка и элект-
рическое освещение, — говорят вам живущие в Гурзуфе.
Мы москвичам сумеем угодить, потому что у нас все для
московского вкуса и все на московский лад, — объявляют
новые владетели Гурзуфа и их «услужающие».
И Москва, богатая Москва, которая только и может в на-
стоящее время много тратить, наполняет Гурзуф. Она — его
преобладающая масса, и различные нужные человечки пе-
тербургских канцелярий только замешаны в этой массе, от-
нюдь не давая ей тона. Куда уж им!
Действительно, Гурзуф как бы летняя резиденция бога-
той Москвы. Вы это почувствуете сейчас же, въезжая в не-
го... Запах Москвы не покидал нас все время, и в самом мод-
ном пункте Гурзуфа я чувствовал себя уже, как в Москве»4.
Несмотря на четкую московскую ориентацию курорта,
в том числе в плане архитектуры, Гурзуф строили столичные
зодчие, среди которых видная роль принадлежала В.Ф. Хар-
ламову5, создавшему проекты гостиниц6. Кроме курортных
' Козлов В.Ф. Гурзуфская усыпальница московского промышленника
П.И. Губонина // Москва—Крым. Историко-публицистический альма-
нах. М„ 2000. Вып. № 2. С. 196-197.
2 Гурзуф, имение П. Губонина на Южном берегу Крыма. СПб., 1889.
’ Козлов В.Ф. Указ. соч. С. 199.
4 Филиппов С. По Крыму: Отражения. М., 1889. С. 399-401.
5 Архитекторы-строители Санкт-Петербурга середины XIX — начала XX
века. Справочник. СПб.,1996. С. 313-314.
с Художественный сборник работ русских архитекторов и инженеров. М.,
1891. Вып. 1. С.10.
327
3 Новые типы поселений
Гурзуф. Фонтан «Рахиль».
Открытка начала XX века
построек, Губонин выстроил на набережной великолепный
храм Успения Пресвятой Богородицы (1887-1891) в русско-
византийском стиле, сразу ставший достопримечательностью
и центром притяжения русского населения. При храме под
его попечительством работала церковно-приходская школа.
Деятельность П.И. Губонина в Гурзуфе не ограничива-
лась заботой о комфорте богатых отдыхающих, на своих об-
ширных землях он с успехом развивал виноделие, прино-
сившее ему значительный доход. Губонинские вина были
отменного качества, их использовали не только в Крыму,
но и экспортировали в столицы.
В конце XIX — начале XX векагубонинский курорт фак-
тически образовал новый центр Гурзуфа, противопоставлен-
ный по масштабу, красоте, современности архитектуры
и уровню благоустройства старому центру, обстроенному
живописными татарскими домиками, лепящимися к скалам
несколькими террасами. Наличие двух центров наглядно
показывали гурзуфские высотные доминанты — мечеть
в старом центре и православный храм — в новом. Вокруг ку-
рорта велось широкомасштабное строительство дач, причем
1 Марков Е. Указ, соч С. 370.
2 Москвич Г. Указ. соч. G. 350-351.
3 Архитектурные мотивы, 1900. №5.С. 134.
’ Соловьев Г.Н. Суук-Су // Наше наследие, 1998. № 47. С.89.
не только на участках богатых владельцев, таких как, султан
Крым-Гирей1 или граф Стейнбок-Фермор1 2, но и практичес-
ки повсеместно. Архитектура здешних дач была столь же
разнообразна, как в Ялте и ее окрестностях, и столь же отве-
чала окружающей южной природе, что делало Гурзуф весь-
ма живописным курортным местом, не теряющим своего
«дачного» характера.
После смерти знаменитого промышленника (1894), по-
хороненного в склепе воздвигнутой им Гурзуфской церкви,
хозяином имения стал его сын. В 1899-1900 годах, когда
оно снова сменило владельца и стало собственностью акци-
онерного общества курорта «Гурзуф»3, в числе организато-
ров которого были князья Голицын и Долгоруков, произо-
шел характерный поворот к удешевлению отдыха за счет
падения уровня обслуживания, что немедленно сказалось
на его престиже. В 1904 году Гурзуф перешел в собствен-
ность наследников К.И. Волкова, затем в руки Петербург-
ского товарищества, продолживших курортное строитель-
ство. Однако оно так и не достигло «губонинского» масшта-
ба и качества.
По соседству с Гурзуфом (в 1,5 км), почти у подножья
Аюдага, в 1898-1900 годах известным инженером-мостостро-
ителем В.И. Березиным (строителем Сызранского моста че-
рез Волгу и Великого Сибирского железнодорожного пути)
и его женой О.М. Соловьевой был основан еще один дорогой,
быстро развивавшийся курорт — Суук-Су. В первые годы
владельцами имения здесь были выстроены четыре дачи и не-
сколько хозяйственных построек. Затем стал постепенно
формироваться замысел роскошного, европейски обустроен-
ного курорта — «российского Монте-Карло»4. Его центром
стало здание казино — курзала курорта, построенного по про-
екту архитектора Н.П. Краснова. В нем поместились дорогие
номера, ресторан, библиотека, курительная и игровые залы.
Рядом были выстроены бильярдная, оркестровая раковина
и «сталактитовый» грот с гигантским аквариумом. Прекрас-
ный парк с пышными цветниками и редкими экзотическими
деревьями (заложен В.И. Березиным с садовником Э.Ю. Ли-
пом5) располагался на четырех террасах, связанных много-
численными лестницами. Его композиция использовала все
особенности гористого рельефа и обыгрывала изумительные
виды на прибрежные скалы и море. Кроме того, в его глуби-
не появилось несколько дорогих дач, сдававшихся внаем6. Са-
мой стильной и экстравагантной была дача в стиле модерн
«Орлиное гнездо» (возведена на месте старого усадебного до-
ма), живописно расположенная довольно высоко над морем
Здесь О.М. Соловьева обычно помещала именитых гос-
тей — от эмира Бухарского и министров до Бунина и Шаля-
пина, который, полюбив Суук-Су, мечтал выстроить здесь на
Пушкинской скале «Замок искусств»7.
В июле 1903 года казино и четыре гостиницы были за-
кончены, и состоялось официальное открытие курорта.
Реклама гласила: «С 1 августа 1903 года на Южном берегу
Крыма, в 15 минутах ходьбы от Гурзуфа, открывается но-
вый курорт «Суук-Су». Идеальные условия жизни. Парк,
виноградник, морской берег с пляжем, ванны, русская баня,
молочная ферма, водопровод, канализация и пр. Почта, те-
лефон с Ялтою, электрическое освещение, лодки и экипажи
для прогулок, регулярное сообщение с Ялтой экипажами
8
и паровыми катерами» .
Скорость создания этого курорта (фактически на протя-
жении 3 лет) была для Крыма беспрецедентной и, конечно,
5 Там же. С. 95.
“ Там же. С. 90.
7 Там же. С. 102.
“ Там же. С. 94.
328
Суук-Су.
Вид на Казино и Аю-Даг.
Открытка начала XX века
Суукь-Су. Видь на Казино и Аю-Дагъ.
Суук-Су. Вид от Казино.
Открытка начала XX века
Крым. Курорт Суук-Су.
Открытка начала XX века
329
3 Новые типы поселений
Курорт Суук-Су.
Открытка начала XX века
Суук-Су.
Музыкальная эстрада и Казино.
Открытка начала XX века
Суукъ-Су. Дача Орлиное гнездо.
Суук-Су. Дача «Орлиное гнездо».
Открытка начала XX века
330
3.1.3 Курорты Крыма
Вадъ Новаго Симеиза съ Северо-востока.
Vue sur Novy SimeTs de nord-est.
Вид Нового Симеиза
с северо-востока.
Фотография 1910-х годов
объяснялась баснословным богатством основателей. Не ос-
талось незамеченным и его благоустройство — на Всерос-
сийской гигиенической выставке в 1913 году Суук-Су был
удостоен Большой золотой медали и серебряной медали на
выставке в Одессе.
Симеиз
Устройство курорта к западу от Алупки у подножия горы
Кошки было начато в 1880-1890-х годах генералом
С.И. Мальцевым — богатым владельцем этого обширного
крымского имения и более 30 чугунолитейных, стекольных
и хрустальных заводов в России. Его усадьба располагалась
на самом берегу в зелени хорошо благоустроенного парка.
Его наследники, И.С. и Н.И. Мальцевы, разделив Симеиз
пополам (восточная часть Симеиза стала собственностью
Николая, Новый Симеиз — Ивана; в начале XX века его
благоустройством занялось Общество дачевладельцев по-
селка Новый Симеиз), занялись строительством вплотную.
План будущего курорта разработал в 1908 году военный
инженер Я.П. Семенов, создавший планировку в полном
соответствии с рельефом местности — улицы живописно
змеились по гористым склонам, раздваивались и вновь со-
единялись. Кроме планировки, генеральный план будущего
курорта сразу предусматривал прокладку водопровода.
(Стоит подчеркнуть, что Семенов получил известность
в Крыму, успешно проведя водопровод в Севастополе'.)
Планировка и благоустройство поселка осуществлялись
в конце 1900-х — 1910-м годах. Сначала в собственность
под застройку дачами продавалось 70 участков, затем тер-
ритории для дачников были увеличены — стало 170 участ-
ков. Не все владельцы симеизских дач строили их для соб-
ственного времяпровождения, многие с самого начала пред-
полагали сдавать часть помещений внаем или содержать
пансион для приезжающих. Это делало постройки более
экономичными, а в перспективе и приносящими прибыль.
Дачи, пансионаты, купальни и ванные заведения строи-
лись по проектам известного крымского архитектора
Н.П. Краснова, гражданского инженера В.И. Щекотова, ин-
женера-механика К.Л. Субботина2, военного инженера
Я.П. Семенова, инженера-техника от артиллерии Померан-
цева, а также самих дачевладельцев3. Скорее всего, они не де-
лали проекты в полном смысле этого слова, а указывали
строителям понравившийся образец в архитектурных изда-
ниях. Во всяком случае, среди симеизских дач немало реми-
нисценций исторической архитектуры и современных запад-
ноевропейских новинок. Две роскошные монументальные
' Сергеева О.И. Культура застройки Симеиза начала XX века // Культура
Крыма на рубеже веков (XIX-XX вв.). Симферополь, 1993. С. 53.
1 Асеев Ю.С., Лебедев Г.А. Указ. Соч. С. 33.
' Кузьменко В.М. Новый Симеиз и его окрестности на Южном берегу Кры-
ма. М„ 1913. С.76-77.
331
3 Новые типы поселений
Общий вид Нового Симеиза.
Открытка начала XX века
Новый Симеиз. Вилла «Панэа».
Открытка начала XX века
Крымъ. GllMCiiau
Крым. Симеиз.
Открытка начала XX века
332
3.1.3 Курорты Крыма
Об пай видъ Алушты.
Vue generate d'flloi'chta.
Алушта. Общий вид.
Фотография 1910-х годов
виллы, возведенные по проектам Н.П. Краснова — Н.С. Сви-
ягина и К.П. Коробьина, отражали основные стилистические
направления в крымской архитектуре того времени — стили-
зации греко-римской и восточной архитектуры1. Попадались
дачи в стиле модерн, нередко с восточными мотивами, казав-
шимися, видимо, уместными в крымском ландшафте, дачи
в формах готики, постройки, напоминавшие строения на ку-
рортах Франции, Италии или Швейцарии. Многие из дач
имели имена собственные — Белый лебедь, Мечта, Красный
мак, Панэа, Ксения, Мира-Маре2 и т. д. Это добавляло ро-
мантизма, экзотики и сказочности в атмосферу строившего-
ся курорта.
Большое место в устройстве крымских курортов начала
XX века закономерно занимало инженерное оснащение
и благоустройство. В этом смысле Симеиз стал одним из са-
мых благоустроенных курортов Крыма начала XX столетия.
Здесь существовал храм, рыночная площадь, улицы освеща-
лись, водопроводный резервуар был рассчитан на 50 тыс. ве-
дер воды (количество воды, которому могли позавидовать
большинство крымских курортов), около хорошо оборудо-
ванного пляжа был разбит общественный приморский парк,
резервировано место для закладки сада, на берегу находи-
лось ванное заведение с пресной и морской водой. Все это,
в совокупности с красивой застройкой и обилием зелени
1 Кузьменко В.М. Новый Симеиз и его окрестности... См. илл
1 Сергеева О.И. Указ. соч. С. 54.
в частных владениях, создавало определенный комфорт для
отдыхающих, делало Симеиз приятным для пеших прогулок
и все более привлекательным для летнего отдыха, хотя
в предреволюционные годы многие строительные начина-
ния здесь еще не были полностью осуществлены.
Алушта
Этот городок — своеобразные ворота из центра полуостро-
ва на Южный берег Крыма. Его относительная удаленность
от Ялты, менее устойчивый и теплый климат обусловили не-
которое запаздывание развития в качестве курорта Из об-
ширных местностей Южнобережья Алушта, пожалуй, доль-
ше других сохраняла облик типичного татарского селения.
Деревушка Корбеклы, почти вплотную примыкавшая к ней,
вплоть до 1870-1880-х годов состояла из татарских саклей,
наполовину вросших в скалу, со стенами из хвороста, обма-
занного глиною, без окон, с дверями-дырками. На их плос-
кие, плотно утрамбованные крыши можно было въехать на
повозке с лошадью. Особый колорит этой, в полном смысле
слова, вписанной в природу застройке придавали трубы пе-
чей на крышах домов, в виде хворостяных шалашей, обма-
занных глиной, напоминавших «постройки» бобров’.
Преобладание татарского населения сообщило особый
колорит укладу жизни в Алуште, где все было подчинено
1 Марков Е. Указ. соч. С. 192.
333
3 Коше типы поселений
План Симеиза
334
3.1.3 Курорты Крыма
Вид Космодамианской киновии
с южной стороны.
Хромолитография XIX века, РГБ
винограду — годичному циклу ухода за ним. Занималось
окрестное население и земледелием и садоводством такими
традиционными для Крыма культурами, как все сорта пше-
ницы, рожь, овес, маис, просо, горох, лен, табак, арбузы, ды-
ни, тыквы, кабачки, огурцы, капуста, свекла, разнообразная
зелень, грецкий орех, фундук, кизил, мезммула, хурма, яб-
лони, груши, айва, вишня, черешня, слива, персики, абрико-
сы, миндаль, фиги, гранаты, маслины и т. д. Однако новая
для здешних мест культура — виноград винных сортов за-
няла ведущее место (татары — коренное население Кры-
ма — как магометане виноделия не имели1). Как известно,
крымское виноделие стало важным источником дохода по-
луострова во второй половине XIX — начале XX века.
Хотя первые российские постройки появились в Алуште
еще при графе С.М. Воронцове — почтовая станция, цер-
ковь Св. Федора Стратилата, таможня, — вплоть до конца
XIX — начала XX века местность оставалась весьма нераз-
витым и недорогим курортом. К концу века здесь появи-
лись три гостиницы («Русская», «Южный берег», «Евро-
пейская»), библиотека, школа, купальни, лавки и частное
кумысное заведение — популярный тип лечебного учрежде-
ния того времени.
В 1910-х годах в Алуште, как и в большинстве других ку-
рортных местностей, на базе выкупленного частного име-
' Марков Е. Указ. соч. С. 292.
2 См.: Республиканский устав С.-Петербургского акционерного общества
курорта «Вилла Анна» в Алуште // Зодчий, 1915. № 17. С.177.
ния образуется Общество благоустройства, специально за-
нимающееся вопросами лучшей организации обслужива-
ния отдыхающих и строительством дач2. Для прогулок бы-
ла оборудована так называемая «Стахеевская» набережная,
на рубеже XIX-XX веков сооружена пристань3. Несмотря
на увеличивающийся масштаб строительства, неповтори-
мый облик Алушты продолжала определять сохранявшаяся
татарская часть курорта.
Недалеко от Алушты, в ущелье, во второй половине XIX
века отстроился небольшой монастырь — Космодамианская
киновия (женский монастырь), вошедший в число крымских
православных монастырей. (Развитию системы монастырей
в немалой степени способствовали древние христианские па-
мятники полуострова4 и легендарное прошлое отдельных ме-
стностей, память о котором сохранилась в топонимике.) Не-
большой по площади ансамбль располагался в живописном
месте, между отрогами Чатырдага и Демерджи. Его доминан-
тами были два храма, шатровые верха которых создавали вы-
разительный силуэт. По избранному архитектурному стилю
храмы можно отнести к попыткам возродить формы древне-
русского церковного зодчества, однако архитектурный класс
построек был в целом невысок.
Поблизости от монастыря располагались крымские охот-
ничьи угодья. Официальная охота началась здесь с 1870 го-
1 Москвич Г. Указ. соч. С. 379.
4 См.: Струков Д. Древние памятники христианства в Тавриде. М., 1876.
335
3 Новые типы поселений
Феодосия. Дворец Стамболи
на приморской набережной.
Открытка 1920-х годов
да. Император Александр П имел здесь небольшой охотни-
чий домик. В 1890-х годах место «царской охоты» было бла-
гоустроено по образцу Беловежской пущи — устроены тро-
пы, дороги, организованы охрана и подкорм животных1. Рас-
пространение природоохранных мероприятий на участки
горного и лесного Крыма — свидетельство высокого уровня
освоения полуострова как курортной и заповедной зоны.
Феодосия
Несмотря на развитый генеральный план города, ут-
вержденный в 1817 году и учитывавший особенности суще-
ствовавшей планировки и старые капитальные сооружения
(два пояса укреплений обширной генуэзской крепости XV
века), развитие города на протяжении второй половины
XIX века проходило очень медленно. В 1830-х годах здесь
жило в общей сложности 4500 жителей, причем население
было еще более пестрым, чем в других исторических горо-
дах Крыма, — его составляли русские, армяне, греки, караи-
мы, евреи, татары, турки, немцы, французы, итальянцы,
грузины, болгары, цыгане2.
Многонациональность городского населения самым не-
посредственным образом нашла выражение в генеральном
плане Феодосии, где наряду с «разночинным» и «военным»
русскими форштадтами был спланирован и магометанский
форштадт; позже эти районы дополнились Караимской
и Цыганской слободами3. Татарские кварталы в Феодосии
имели собственную физиономию, отличную от восточных
районов в других городах Крыма; особой спецификой обла-
дали и жилища татар, несколько видоизмененные в соот-
ветствии с пониманием современной городской эстетики.
«Физиономия предместья, в котором живут (...) татары,
не сохранила ничего такого, чем обыкновенно отличаются
татарские селения. Глиняные, крытые соломою шалаши, со-
ставляющие жилища здешних татар, расставлены такими
правильными рядами, что с первого взгляда никак не угада-
ешь, кто в них живет»4.
Некоторое оживление городской жизни началось после
событий Крымской войны 1853-1856 годов. Поскольку
крупнейший порт полуострова — Севастополь лежал в руи-
нах, заметно повысилось значение Феодосии в качестве
коммерческого порта, давшее толчок росту мелкой промы-
шленности, а следовательно, и населения. Феодосийский
порт был едва ли не лучшим в Крыму, поэтому через него
Россия успешно торговала с Италией, Англией, Францией
(через Одессу или напрямую). Мощный толчок к расшире-
нию торговли дала железнодорожная ветка Джанкой — Фе-
одосия, открытая в 1892 году. В 1895 году в городе был офи-
циально открыт торговый порт5. Кроме того, к началу века
оживилась и местная промышленность, в 1905 году в Фео-
досии функционировали три табачных фабрики, чугунно-
литейный и механический заводы, коробочная фабрика, не-
сколько местных мастерских, на которых в совокупности
было занято около 3500 рабочих6.
Несмотря на включение в черту города и в классицистичес-
кий генплан 1817 года Цыганской и Караимской слободок
и рабочего поселка Сарыголь, Феодосия в 1850-1880-х годах
меняла свой облик медленно, исподволь. Все более капиталь-
ной и представительной становилась застройка ее набережной
и центра, сформированных еще в 1820-х годах, расширялся
круг зданий общегородского значения, улучшалось благоуст-
ройство. В 1880 году в городе открылся городской музей-гале-
рея И.К. Айвазовского — знаменитого художника, проживше-
го здесь значительную часть своей жизни. По его проекту в это
же время был создан фонтан на Приморском бульваре, к кото-
рому была подведена вода из источника, расположенного
в имении выдающегося феодосийца, — этот подарок городу
был не менее дорогим, чем музей, проблема нехватки воды бы-
ла в Феодосии самой насущной, а источник ежедневно давал
по 50 000 ведер. В конце XIX века по проекту инженера Меже-
нинова был возведен новый храм в русском стиле7.
В городе, сохранившем основу до перепланировочной не-
регулярной сети улиц, в этот период идет подготовка
' Крым. Общественно-научный журнал. М., 1925. № 1. С. 66.
2 Воскресающий город и новый храм. СПб., 1892. С. 2.
’ Михайлова М.Б. Особенности градостроительного развития юга России
//АН №27, 1979. С. 51.
1 Демидов А.Н. Указ. соч. С. 456.
5 Марциновский П.Н. Севастополь во внешней торговле Крыма во второй
половине XIX века // Бахчисарайский историко-археологический сбор-
ник. Симферополь, 1997. Вып. 1. С. 418.
с Феодосия. Историко-географический... С. 8.
7 Воскресающий город и новый храм. С. 3.
336
3.1.3 Курорты Крыма
Феодосия. Мостик вздохов.
Открытка начала XX века
Феодосия.
Открытка начала XX века
к строительству железной дороги Джанкой — Феодосия
и новых портовых сооружений1, открытие которых с сере-
дины 1890-х годов стало подлинным поворотом в истории
Феодосии. Хотя железная дорога прошла здесь по террито-
рии пляжа, считавшегося одним из лучших на Черном мо-
ре, но именно она подтолкнула развитие курортного строи-
тельства. В конце XIX века в городе возводят гостиницу
«Астория», многочисленные монументальные особняки
и дачи на Галерейной улице (самой престижной в Феодо-
сии), два крытых пассажа на Назукинской улице, Метеоро-
логическую станцию. На набережной также появляется се-
рия новых нарядных особняков, кичливо демонстрирую-
щих все разновидности эклектики рубежа XIX — начала
XX веков, среди которых выделялся пышный дворец в мав-
ританском стиле с парком богатейшего табачного фабри-
канта Стамболи2.
Возведенные в различных стилистических направлениях
эклектики, но в целом тяготеющие к образности южной, не-
' Килессо С.К. Указ. соч. С. 25.
редко восточной архитектуры, эти здания, выделяющиеся
среди низкой застройки и задающие ей новый масштаб, вы-
разительно сочетались со старинными татарскими мечетя-
ми (число которых, впрочем, к концу XIX века несколько
уменьшилось в сравнении с 1784 годом, когда их насчиты-
валось 29), турецкими банями, армянскими и русскими
церквями. Хотя процесс внутригородской трансформации
застройки принес видимые плоды, в силуэте и уличных па-
норамах города восточный элемент оставался доминирую-
щим. Именно он воспринимался как естественный, специ-
фически присущий Феодосии, что своеобразно отражалось
в восточной стилистике новой застройки, как бы продол-
жавшей местные архитектурные традиции. На своеобразие
этой застройки накладывал свой отпечаток и многонацио-
нальный состав городского населения.
И все же как курорт Феодосия не успела развиться в пол-
ной мере в конце XIX — начале XX века; ее курортное зна-
чение потеснили функции торгового города-порта. В связи
2 Асеев Ю.С., Лебедев ГА. Указ. соч. С. 34.
337
3 Новые типы поселений
с этим исключительно дачное значение приобрел поселок
Коктебель, расположенный в ее окрестностях. Хотя разви-
тие Коктебеля, как места отдыха, началось на рубеже веков,
здесь быстро была отстроена гостиница и несколько десят-
ков дач, что сделало его своеобразным дачным пригородом
Феодосии.
Судак
Земли Судакской долины начали осваиваться сразу по-
сле присоединения Крыма к России. Первым землевладель-
цем здесь был сам Г.А. Потемкин, а кроме того — бароны Бо-
де, графы Паскевичи, Капнисты, принц Нассауский1.
Вплоть до начала XX века в Судаке сохранялись помещичьи
усадьбы со множеством флигелей и служб. С того времени
Судакская долина ведет свою историю как центр крымского
виноделия. Виноградарство и виноделие стало для этих
мест главным занятием. Не случайно среди разнообразных
народностей, живущих здесь, немало европейцев — немцев,
англичан, наконец, французов — потомков привезенных сю-
да виноделов. Судакская долина, сплошь засаженная вино-
градниками, производила в начале XX века около 1,5 млн.
ведер вина — треть от всего количества крымских вин2. Сла-
вилось винами и расположенное неподалеку имение князя
Л.С. Голицына «Новый Свет», легендарные винные подва-
лы которого, устроенные в 1890-х годах, тянулись, как счи-
тали местные жители, на 3-3,5 версты.
Во второй половине XIX века в планировке Судака чет-
ко выделялись три части — побережье, застроенное дачами;
официальный центр, расположенный в 2-х верстах от моря,
где были возведены сначала церковь, почтовая станция
и базар, а затем (на рубеже веков) больница, аптека, театр,
кофейни и некоторые другие постройки, связанные с обслу-
живанием населения и приезжих; немецкая колония «Die
Festung» рядом со стенами судакской генуэзской крепости,
на месте старого селения, где еще в начале XIX века посели-
лись выходцы из Баварии и Вюртемберга, занимавшиеся
виноградарством3. В немецкой колонии долгое время со-
хранялось самоуправление и общественная собственность
на землю, исчерпавшие себя к 1910-м годам.
Выразительный запоминающийся облик Судака предо-
пределял центральный холм на берегу моря с руинами ге-
нуэзской крепости; прибрежные дачи были разбросаны до-
вольно живописно, однако единой ансамблевой застройки
вдоль набережной от крепости до горы Алчак-Кая они не
создавали. Не стал организующей доминантой и комплекс
санатория «Гюль Тепе», прилегающий к этой части поселе-
ния и по комфорту в начале века соперничавший с анало-
гичными заведениями Алупки и Ялты. Основные жилые
кварталы жителей сосредотачивались в узкой долине меж-
ду горами. Планировка была в целом нерегулярной. Не об-
ладал особой репрезентативностью и центр Судака, обстро-
енный зданиями, весьма скромными по своим архитектур-
ным достоинствам, что, по-видимому, не в последнюю
очередь предопределялось подчинением курортной функ-
ции сельскохозяйственной — главному делу жителей.
В 1910-х годах Судак в летнее время принимал примерно
3,5 тысячи отдыхающих, но застройка его продолжала быс-
тро расширяться. Были разбиты на участки земли немец-
' Елпатъевский С. Крымские очерки. Год 1913-й. Феодосия, 1998. С. 90.
2 Там же. С. 86.
3 Феодосия. Историко-географический, курортный и торгово-промыш-
ленный справочник и адрес-календарь. Под общ. ред. В. Немчика и др.
Феодосия, 1925. С. 39.
* Марков Е. Указ.соч. С. 284.
5 Основное восстановление города проходило лишь с 1883 по 1889 гг., что
было вызвано тяжелыми условиями Парижского трактата, по которому
кой колонии, застройка которых подходила вплотную
к центру. С 1913 года было установлено автомобильное со-
общение с Феодосией, создан проект порта для военных
и каботажных судов. Он должен был серьезно усилить эко-
номическое значение Судака, позволив кораблям приста-
вать непосредственно к берегу, а значит, легко грузить
и разгружать их, с комфортом доставлять людей (до того
приходилось целую версту добираться баркасами с кораб-
лей, останавливавшихся далеко в море). Со временем Су-
дак должен был стать таким же распределительным цент-
ром в этой части побережья, как Ялта для ее многонаселен-
ных окрестностей. Величина и значение Судака в 1910-х
годах фактически превратили его в город, хотя этого стату-
са он не имел. Недаром насущным вопросом в те годы ста-
новится ввод в Судаке Городового положения.
Ориентация всего Судакского района на виноградарство,
земледелие и табаководство отразились и на хозяйственной
специализации Кизильташского Стефано-Сурожского мо-
настыря, расположившегося недалеко от Судака в плодо-
родной долине. Знаменитый бытописатель Крыма Е. Мар-
ков описывал монастырь так: «Хозяйственная физиономия
его совершенно заслоняла иноческую. Только и видишь:
стойла, хлевы, погреба для разных припасов; тут конная
мельница, птичники, молочная, там виноградник, тщатель-
но перекопанный, там сад, там огород, на всяком шагу хо-
зяйственная упряжь, хозяйственный инструмент... Два до-
мика для монахов, крошечная церковь, — все скромность
и простота»4. Действительно, дошедшие до нас изображе-
ния этого комплекса мало напоминают характерный монас-
тырский облик. Среди многочисленных жилых и хозяйст-
венных зданий, утопающих в зелени садов и огородов, теря-
ется небольшой храм с изящной шатровой колокольней;
комплекс скорее напоминает крупное усадебное хозяйство,
«экономию» или сельскохозяйственный поселок. Архитек-
тура зданий, исключая храм, носит обычный для Крыма
южный характер, без четко проявленной стилистической
принадлежности.
Балаклава
Небольшое поселение недалеко от Севастополя, располо-
женное на берегу глубоко вдающейся в берег бухты, очень
удобной для стоянки судов, издавна населенное греками-
мореплавателями, затем русскими. Страшные последствия
войны, оставившие Севастополь после 1856 года в развали-
нах, сохранявшихся вплоть до середины 1880-х годов5, кос-
нулись Балаклавы в гораздо меньшей степени — здесь стоя-
ли эскадры англичан и турок6. Захватив Балаклаву, «англи-
чане успели превратить ее в течение 14 месяцев... осады
в чисто английский город с фабриками, мастерскими, желез-
ной дорогой, телеграфом, с десятками пароходов в бухте»7.
Этот, казалось бы чуждый Крыму европеизм, привнесен-
ный в Балаклаву завоевателями, на самом деле был специ-
фической особенностью Севастополя — самого европейско-
го города Крыма — и его окрестностей. Преобладание рус-
ского населения города, меньшая национальная пестрота,
в сравнении с другими городами полуострова, последова-
тельное осуществление генерального плана, утвержденного
в 1837 году, строительство доминантных сооружений в сти-
России было запрещено иметь военный флот на Черном море — это по-
ложение было отменено в результате франко-прусской войны (Валуе-
ва А.П. Севастополь и его славное прошлое. СПб., 1904. С. 159)., 146.
Возрождение оборонительных укреплений Севастополя происходило
в 1890-1900-х гг. // См.: «Об отчуждении земель под оборонительные
сооружения у г. Севастополя». РГИА, ф. 1287, оп. 41, е.х. 166.
" ВеймарнЕ. Балаклава // Крым, 1929. № 2 (10). С. 62.
7 Валуева А.П. Указ. соч. С. 168.
338
3.1.3 Курорты Крыма
Балаклава. Обпцй видъ.
Balaklava. Vue generate.
Балаклава. Общий вид.
Фотография 1910-х годов
листике, характерной для русских городов1, обусловили
сложение по-своему уникального облика Севастополя, а за
ним и Балаклавы. «Мы в России не имеем ничего похожего
на Севастополь... Это не столица, не губернский город, и да-
же не уездный, а между тем он приличен, как сама столица...
Мне показалось, в нем нет ни одного деревянного домика,
ни одного досчатого забора; все или прекрасные большие до-
ма из инкерманского камня, не нуждающегося в штукатур-
ке, или небольшие чистенькие домики с черепичными кров-
лями, тоже каменные. Улицы широкие, хорошо мощенные,
прямые и правильно разбитые, церквей мало, но какие есть,
те изящны. По улицам деревья, во дворах сады (...)>>1 2 — так,
несмотря на следы войны, описывал город в конце 1870-х го-
дов Е. Марков.
Закономерно, что этот образ и сложившиеся строитель-
ные традиции влияли на его окрестности, среди которых
выделялась Балаклава, впрочем несколько отличавшаяся
от Севастополя по составу населения. (В этом легендарном,
описанном Гомером городе «Лестригонских людоедов»
проживало много греков’). Просматривается образное
сходство этих городов, усиленное схожестью природной си-
туации, — амфитеатром поднимался Севастополь от Юж-
ной бухты, амфитеатром вокруг бухты располагалась и Ба-
лаклава. Планировка ее была в целом нерегулярной — глав-
1 Михайлова М.Б. Указ. соч. С. 55.
2 Марков Е. Указ.соч. С. 73.
' Там же. С. 317.
ная, неширокая улица дополнялась несколькими кривыми
переулками, живописно следующими складкам рельефа.
В начале XX века здесь проживало 1500 жителей, однако
местность довольно быстро развивалась, причем именно бла-
годаря своей курортной функции. Основным контингентом
отдыхающих были жители российского юга — Киева, Екате-
ринослава, Харькова, Ростова, Кременчуга.Великолепное ку-
Утссъ и мысъ Айя.
Балаклава
Г-
Балаклава. Утес и мыс Айя.
Открытка начала XX века
339
3 Новые тины иоселеиий
Карта окрестностей города
Севастополя. СПб. 1872 год
пание в закрытой бухте, в этом естественном бассейне, допол-
ненное тишиной и неторопливым ритмом жизни города-
крошки способствовали увеличивающейся популярности Ба-
лаклавы среди отдыхающих. Писатель С. Елпатьевский об-
разно сравнивал ее с Венецией:«... в бухте тихо и спокойно, —
разве потемнеет вода, да зыбь избороздит всегда спокойную
гладь воды. Венеция... Нет извозчиков, нет экипажного грохо-
та. Как и в Венеции, роль извозчиков исполняют лодочники.
Они весь день толпятся на набережной у своих лодок...»1
К концу XIX века здесь была благоустроена набережная,
часть которой занял небольшой городской сад. Вдоль нее
располагались 2-3-этажные «франтоватые» дачи, почти
вплотную придвинувшиеся к воде1 2. Были построены три
церкви, банк, библиотека, аптека, небольшой театр. В луч-
шей части города поместились гостиницы «Россия»
и «Гранд-Отель», а также частный пансион «Авось». Устро-
ены купальня и ванное заведение. В начале XX века в Ба-
лаклаве действовало немного упрощенное городское само-
управление, усилиями которого был устроен водопровод
и проведено электрическое освещение.
Дачи внаем отдавались и в окрестных имениях (например,
в «Золотой балке» О.А. Григулевича, «Николаевке» Н.И. Гу-
ра3), меблированные комнаты предлагались в большинстве
частных домов. Однако нараставший поток отдыхающих,
привлеченных в том числе открытыми здесь грязями, по-
ставил перед городским управлением вопрос о необходимо-
сти расширения территории города. В 1890-х годах был рас-
продан под постройку дач весь противоположный берег
бухты. Эта градостроительная акция как бы замкнула полу-
кольцо застройки вокруг нее.
Наличие в непосредственной близости от Балаклавы
знаменитых инкерманских каменоломен существенно по-
влияло на ее архитектурный облик. Большинство сооруже-
ний возводилось из камня и белилось, крыши покрывались
красной и «татарской» черепицей. Дополненные пирами-
дальными тополями и садами (в которых чаще всего росли
персики, миндаль и черешня), величественными руинами
итальянской крепости XIV-XV веков Чембало, эти пост-
ройки создавали образ типичного южного европейского
приморского города. Лишь начав свое развитие в качестве
курорта на рубеже XIX и XX веков, Балаклава (в силу
внешних причин) не сумела в полной мере осуществиться
в этом качестве, однако ее последовательное и целенаправ-
ленное курортное развитие в этот период не позволяет без
нее полно представить структуру городов-курортов Крыма
рассматриваемого времени.
Евпатория
Самый северный из курортных городов Крыма развился,
главным образом, во второй половине XIX — начале XX ве-
1 Елпатьевский С. Указ. соч. С. 13.
2 Там же. С. 12.
3 Москвич Г. Указ. соч. С. 128.
340
3.1.3 Курорты Крыма
Вид Кизильташского
Стефано-Сурожского монастыря.
Хромолитография. РГБ
ка. Несмотря на более прохладный климат, чем на Южном
побережье, Евпатория обладала рядом уникальных природ-
ных особенностей, выдвинувших ее в ряд первостепенных
курортов полуострова. Это — великолепный песчаный
пляж, мелкое море, даже на значительном расстоянии от бе-
рега обеспечивающее удобное и безопасное купание (в осо-
бенности важное для детей) и лечебные грязи, месторожде-
нием которых было пригородное соленое озеро Мойнаки
(лиман, как его называют местные жители).
Еще в 1770-х годах Евпатория (бывший Козлов-Гезлев)
представляла собой маленький татарский городок. В 1820-е
годы с востока к нему уже примыкал новый город с регуляр-
ной планировкой улиц и европейской застройкой. Однако
вплоть до середины XIX века облик типичного восточного
города сохранялся в старой центральной его части — живо-
писная планировка плотно застроенных татарских кварта-
лов, мечети, бани, караимские кенасы*, низкие дома с плос-
кими крышами, выходящие на улицу глухими, обмазанными
глиной стенами создавали своеобразный городской пейзаж.
Новые черты накапливались постепенно. В 1835-1840-х
годах был разработан и осуществлен за счет доходов города
от таможенных сборов проект набережной1 2 (инженер
М. Коршунов, архитектор Дево — его должность называ-
лась архитектор Южного берега Крыма) перед замечатель-
ным памятником мусульманского зодчества — главной ме-
четью Евпатории Джума-Джами (1552) с высокими мина-
ретами3, перекликавшимися с торжественно мерным
силуэтом аллеи пирамидальных тополей, проложенной
вдоль набережной. Священный храм мусульманских квар-
талов Евпатории обретал в результате этого как бы евро-
пейский пьедестал. Современник описывал этот вид так:
«На плоском берегу совершенно открытой бухты вытянул-
ся в линию ряд каменных домов европейской постройки,
перемежаясь с низкими саклями и упираясь одним, север-
ным, концом в здание таможни, другим, южным, в ряд вет-
ряных мельниц самой незатейливой конструкции. За этим
лицевым рядом раздвигается в степь совершенно азиатский
город с кривыми узкими улицами, окаймленными длинны-
ми рядами каменных оград, над которыми торчит несколь-
ко минаретов. Тут сплошное караимское население (...).
За городом идет уже необозримая голая степь с краснова-
тым колоритом ее солончаков»4.
1 Ельяшевич Б.С. Евпаторийские караимские кенасы. Краткое описание.
Евпатория, 1928.
2 «Проект городской набережной в Евпатории на берегу Черного моря».
РГИА, ф. 1488, оп. 4, е.х. 168; «О постройке набережной». РГИА, ф. 1287,
оп. 31, е.х. 33.
1 Чепурина П. Евпаторийская ханская мечеть Джума-Джами (Хан-Джа-
ми). Евпатория, 1927.
’ Янсон Ю.Э. Крым, его хлебопашество и хлебная торговля. СПб., 1870.
Т. II. Вып. 1. С. 24.
341
3 Новые тины поселений
Евпатория. Лазаревская улица
и вид на море. Открытка нач. XX в.
Величественная мечеть и сутолока восточных кварталов
города причудливым образом сочеталась со все увеличи-
вавшимся потоком курортников, с легкой временной архи-
тектурой пляжных сооружений. Уже к концу 1860-х годов
прекрасный евпаторийский пляж выглядел так: «...берег
моря бывает усеян множеством купален, раскинутых и на
самом берегу, и довольно далеко от берега, в воде, так как
море в Евпатории очень мелко на далекое расстояние (...).
Купальни эти и толпы купающихся придают весьма ориги-
нальный и оживленный вид морскому берегу в Евпатории
во время летнего сезона»1.
С этих лет велась и разработка нового генерального пла-
на, призванного урегулировать старую часть города и опре-
делить направление его дальнейшего роста. Такой план
был представлен и утвержден в 1865-1867 годах1 2. Принци-
пиальные основы его сохранялись и в дальнейшем, хотя
в отдельные части по мере надобности вносились коррек-
тивы3. Новую регулярную часть с центральной храмовой
площадью еще в 1820-х годах предполагалось разместить
к востоку от центра. В эту сторону и пошло развитие города.
Во второй половине XIX века в районе небольшого мыса
в этой «новой части» был устроен городской («Шакаев-
ский») сад, до которого продолжили набережную с новым
бульваром. Здесь же в 1896 году был выстроен и курзал с те-
атральным залом, рестораном, бильярдной, библиотекой
и читальней4. В новой части были возведены и крупные гос-
тиницы — «Россия», «Центральная», здесь сосредоточилось
доходное строительство, богатые виллы, частные пансиона-
ты (например, вилла архитектора В.В. Городецкого, выстро-
енная в начале XX века в стиле модерн5), а также крупные
общественные здания — в 1908-1910 годах на главной пло-
щади нового города был возведен монументальный театр6
(арх. А.Л. Генрих, П.Н. Сеферов), в облике которого черты
модерна были сплавлены с неоклассическими мотивами.
Однако не прерывалось благоустройство и застройка «ста-
рого? города. В 1896 году была проведена реставрация Джу-
ма-Джами7, в 1898 году закончилось строительство главного
(на 2000 человек) соборного православного храма в центре
старого города на набережной. Его облик воспроизводил
в миниатюре константинопольский храм Св. Софии8.
В городе активно возводились учебные здания, которых
на рубеже XIX-XX веков было уже 33. В их числе женская
и мужская гимназии, Александровская учительская семи-
нария, ремесленное училище, а также греческие, караим-
ские и татарские школы. В 1916 году в Евпатории был осно-
ван музей с археологической и этнографической коллекци-
ями, разместившийся в городской библиотеке.
Инженерное благоустройство города развивалось также
довольно быстрыми темпами. Посредством семи артезиан-
ских колодцев было налажено снабжение населения водой,
которой теперь хватало даже для того, чтобы в городском
саду забили фонтаны. В 1912 году для связи частей сильно
разросшегося вдоль побережья города был разработан про-
ект устройства электрического трамвая9, который и был
вскоре осуществлен. Средства на городское благоустройст-
во собирались посредством введенного в 1880-х годах в Ев-
патории и Феодосии обязательного сбора с вывозимых то-
варов в пользу этих городов.
Восточное направление развития Евпатории было опре-
делено не случайно. Усиливающаяся популярность евпато-
рийских грязелечебниц (в частности, выстроенной в 1887
году Мойнакской грязелечебницы врачей Цеценевского
и Ходжаша, близ которой была выстроена специальная гос-
тиница для приезжающих) обусловила естественность ур-
банизированного освоения территории от старого города до
Мойнакского лимана (до которого протянулась в 1910-х го-
дах трамвайная линия). Вблизи Мойнаков в 1916 году бы-
ло задумано разместить крупный грязелечебный комплекс
нового типа. В отличие от мелких частных грязелечебниц
это новое лечебное учреждение было предназначено для
массового отдыха и лечения.
Территория новой проектируемой грязелечебницы На-
следника цесаревича Алексея Николаевича помещалась
вдоль берега лимана и захватывала часть узкой полосы су-
ши, отделявшей его от моря, таким образом, что включала
в себя и часть морского берега. Эта часть Евпатории в нача-
1 Альбом всех лучших видов Крыма. С. 43.
2 «О плане г. Евпатории Таврической губернии». РГИА, ф. 1287, оп. 39,
е.х. 928; ф. 1287, оп. 40, е.х. 33; «Об урегулировании плана г. Евпатории
Таврической губернии». РГИА, ф. 1293, оп. 76, е.х. 317; «Планы г. Евпа-
тории». РГИА, ф. 1293, оп. 167 Таврическая губ., е.х. 70-72.
3 См.:РГИА,ф.95,оп. 11,е.х. 1036-1906г.;РГИА.ф. 1289,оп. 15,е.х.383-
1909 г.
* Москвич Г. Указ. соч. С. 138.
5 Килессо С.К. Указ. соч. С. 33.
6 Там же.
7 Чепурина П. Евпаторийская ханская мечеть Джума-Джами (Хан-Джа-
ми). Евпатория, 1927.
8 Строитель, 1897. № 8. С. 318.
3 «Об устройстве электрического трамвая в г. Евпатории». РГИА, ф. 1288,
оп. 9, е.х. 72.
342
Проек евпаторийской набережной.
1835-1840 гг. Панорама Евпатории.
План аалива.
РГИА. Публикуется впервые
343
3 Новые тины поселений
-1- I. Л iu.-Ast-
* - ь — ~ '
Проект грязелечебницы в Евпатории.
Аксонометрия. Фасад. 1910-е гг.
РГИА. Публикуется впервые
ле нашей эры была местом размещения древнегреческого
города Керкинитиды, поэтому перед началом строительных
работ графиня П.С. Уварова (председательница Русского
археологического общества) обратилась в правительство
с запросом о разрешении незамедлительно начать здесь ар-
хеологические раскопки1.
Сохранившийся конкурсный проект грязелечебницы,
помеченный зеленым кругом2 (к сожалению, автор его не-
известен), дает наглядное представление о новых тенденци-
ях в комплексном курортном строительстве. Объединен-
ный единой восточной стилистикой и планировочным за-
мыслом, ансамбль состоит из трех основных сооружений —
грязелечебницы, гостиницы и курзала с открытой эстрадой
перед ним. Сложность планов гостиницы и особенно грязе-
лечебницы обусловлено прежде всего функциональной не-
обходимостью разместить в них максимальное количество
жилых и ванных номеров. Объединенные между собой на
принципах свободной планировки, эти здания в своем пла-
нировочном и отчасти, объемно-пространственном реше-
нии тяготели к развитому в то время неоклассицизму — об
этом говорят подчеркивание центральных осей построек,
их строгая симметрия, тяготение к геометризму планов. Ге-
ометризована и планировка зеленых насаждений, среди ко-
торых помещалась православная часовня, довольно забав-
ная на вид, поскольку для поддержания единого стиля ан-
1 «Ходатайство графини П.С. Уваровой о разрешении производить рас-
копки на месте древнегреческого г. Керкинитиды в г. Евпатории». РГИА,
ф. 472, оп. 50, е.х. 1623.
самбля она была спроектирована в «восточном вкусе»,
и очень интересная «эстрада для музыки», представлявшая
в плане лиру, а в объемно-пространственном отношении —
арку в восточном стиле, также увенчанную лирой. На бере-
гу лимана и моря были устроены крупные купальни.
Единство замысла, охватывающего значительную сво-
бодную территорию, функционализм объемного и планиро-
вочного решений, крупный масштаб, объединяющая стили-
стика — все эти качества были свидетельством вступления
развития крымского курортного строительства в новую фа-
зу — комплексной застройки учреждениями для массового
лечения и отдыха. Как и крупные санаторные комплексы
начала XX века, проектировавшиеся вблизи Ялты, пример
Евпатории показывает качественный перелом, произошед-
ший в тенденциях дальнейшего развития курортов в 1910-х
годах, результаты которого получили наглядное архитек-
турное выражение лишь в 1930-1950-х годах.
Саки
Саки — своего рода дочерний курорт Евпатории. Он рас-
положен на подъезде к ней со стороны степи на берегу об-
ширного соленого озера Сасык (Сакское) и издавна славил-
ся своими грязями. Первая грязелечебница существовала
здесь еще до Крымской войны, в ходе которой была разру-
шена. В 1860 году ее отстроили вновь3; с 1874 года она ока-
2 «Чертежи к проекту грязелечебницы в г. Евпатории (планы территории
и расположения зданий, фасады, планы и разрезы зданий курзала, гости-
ницы, грязелечебницы, купален, часовни, эстрады и др. вспомогатель-
ных и служебных построек)». РГИА, ф. 1424, оп. 2, е.х. 255.
’ Здесь и далее см.: «Саки» курорт. Сб. науч, трудов курорта Саки. Сим-
ферополь, 1935. Вып. 1. С. 12-19.
344
Проект грязелечебницы в Евпатории.
Курзал. Фасад. 1910-е гг.
РГИА. Публикуется впервые
залась в ведении земства, которое с 1880 года выполнило
ряд необходимых работ — отремонтировало здание, прове-
ло водопровод, купило 12 десятин земли и разбило парк
(деревья поставило Одесское садоводство Роже1). В начале
1890-х годов парк был расширен и благоустроен — в нем по-
явилось Лебединое озеро, а затем пруд, по форме изобра-
жавший Черное и Азовское моря1 2 3.
Близость к Евпатории уже с 1880-х годов позволила со-
здать в Саках что-то вроде лечебного конвейера — после
здешнего грязелечения больные направлялись для завер-
о з
шения оздоровительного цикла на евпаторийские пляжи .
В 1891-1898 годах было существенно расширено старое
ванное заведение и возведено новое, в 1894 году — была за-
вершена новая гостиница. Однако временем бурного раз-
вития и расцвета курорта стали 1910-е годы, когда науч-
ным руководителем его стал знаменитый врач Н.Н. Бур-
денко. В 1912 году в Саках открылось здание Института
диагностики и физических методов лечения, в 1913 го-
ду — новая гостиница, в 1914 году — хирургический кор-
пус, в 1915 году — новое большое ванное заведение. В этот
период были устроены узкоколейка для перевозки грязей,
столовая, прачечная, вокзал для приезжающих, курзал для
отдыха, библиотека и т. д. Другими словами, Саки обрели
все необходимые и привычные для крымского курортного
городка атрибуты4.
1 Там же. С. 16.
2 Там же. С. 17.
3 Парийский С.М. Евпатория как санитарная станция и купальный курорт
для военных по окончании ими лечения Сакскими грязями. Одесса,
1888.
Коктебель
Коктебель — один из самых последних по времени воз-
никновения восточных крымских курортов, развитие кото-
рого началось в начале XX века. Несмотря на очень своеоб-
разную красоту его окрестностей и относительную бли-
зость к Феодосии (19 верст), эти места долгое время
оказывались вне внимания устроителей крымских курор-
тов. Основной причиной были степной характер здешней
природы, отсутствие воды и, как следствие, садов, ставших
привычным компонентом крымского пейзажа еще в XIX
веке. Вот почему цены на землю здесь были существенно
ниже, чем в благоустроенных местностях, и раскупать ее
долгое время не спешили. В 1900-х годах здесь было всего
два-три дачных строения5.
Положение изменилось на рубеже 1900-1910-х годов —
в период своеобразного курортного бума в Крыму. Тогда
наконец была оценена очень своеобразная красота Кокте-
беля, чистота моря, леса Карадага, целебность сухого воз-
духа и песка. Территория Коктебеля разделилась тогда на
две части: новую — курортную (приморскую) и старую —
«болгарскую», разместившуюся в некотором отдалении от
моря (здесь жили болгары, занимавшиеся хлебопашест-
вом, виноградарством, овцеводством)6. Появились новые
владельцы — в основном среднего достатка жители Сим-
ферополя, Мелитополя и т. д., застройка быстрыми темпа-
ми стала уходить от моря в глубь полуострова, были выст-
4 Курорт Саки в Крыму. Из впечатлений посетителя // Русская иллюстра-
ция, 1916.
5 Елпатъевский С. Указ, соч С. 48.
' Феодосия. Историко-географический... С. 28.
345
3 Новые типы поселеппй
ровны гостиница, ванное заведение, наладилось сообщение
с Феодосией.
Развитие Коктебеля в качестве летнего курорта (в отличие
от местностей южнобережья, могущих служить и зимними
курортами) вскоре привлекло к нему внимание и рафиниро-
ванной публики, на набережной появились первые монумен-
тальные дачи: известной певицы Дейши-Сионицкой, поэта
М. Волошина, столичных инженеров, докторов. В 1910-х го-
дах образовалось Общество благоустройства курорта, сразу
взявшееся за открытие почты, предполагавшее выстроить
курзал1. Хотя до революции в Коктебеле сделано было не так
много, это предопределило его дальнейшее развитие.
Постепенному освоению Коктебеля сопутствовало вни-
мание ученых к его горному соседу — Карадагу, единствен-
ному некогда действовавшему вулкану в Крыму, сохранив-
шему девственность крымской флоры и фауны. В 1907 году
на Карадаге Т.И. Вяземским и профессором Московского
университета Л.З. Мороховцом были основаны санаторий
для нервных больных и научная биологическая станция.
В 1914 году основатели, мечтавшие о благоденствии своего
«научного монастыря»1 2, передали строения вместе с бога-
той библиотекой, насчитывавшей к тому времени 30 тыс.
томов3, в дар Обществу содействия успехам опытных наук
и их практических применений имени Х.С. Леденцова
в Москве4.
Ласпи
Идея создания города-сада Ласпи родилась у Алчев-
ских — владельцев довольно большого участка побережья,
еще в 1903 году, однако к своему осуществлению она подо-
шла лишь в 1916 году. Эта часть Южного берега достаточно
удалена от Ялты и других известных курортов, что создава-
ло известные трудности с сообщением и доставкой всего не-
обходимого для строительства. Однако, благодаря своей
удаленности, здесь еще сохранялся нетронутый крымский
ландшафт склоны берега заросли дубом (60%) и можже-
вельником (40%), а кроме того, было три источника воды.
После снятия плана местности была разработана обшир-
ная программа курорта, сыгравшая роль рекламы. План за-
стройки наметил известный столичный архитектор
И.А. Фомин совместно с пайщиками, в состав которых (248
человек) вошли петербургские инженеры, артисты, худож-
ники, архитекторы, чиновники. Среди них: художники
И.Я. Билибин, А.Ф. Гауш, В.В. Матэ, писатели Д.Н. Ме-
режковский, С.Е. Елпатьевский, В.В. Вересаев, архитектор
В.А. Покровский и другие. Они мечтали об идеальном горо-
де, в котором природные красоты и историческое прошлое
соединялись с самыми современными достижениями тех-
ники и комфортом. Предполагалось создать целую сеть фу-
никулеров, сделать в развалинах древней крепостной баш-
ни музей, оборудовать железнодорожную станцию, выстро-
ить гостиницы и санатории.
Курорт Ласпи был рассчитан на 4500 жителей и должен
был занять около 750 га5. Земли имения были разделены на
три категории: 1. неудобья; 2. площади, дороги (общественно-
го пользования); 3. дачные участки. Береговая полоса, пляж
и парк, занимавший центральное место в плане города-сада,
должны были остаться в общественном пользовании. Кроме
них, для нужд отдыхающих устраивались парки и бульвары
1 Там же. С. 49.
2 Там же. С. 83.
3 Там же. С. 77.
4 Михаленок ДК. Т.И. Вяземский — основатель научной станции на Кара-
даге // Культура Крыма на рубеже веков (XIX-XX вв.) Симферополь,
1993. С. 103.
во всех частях имения, площадки для детских игр, 1-2 садо-
водческих питомника, курзал с театральным и концертным
залами, гостиница на 600 номеров, ванны, рестораны, цер-
ковь, гимназия, почта, библиотека, больница, электростан-
ция, приморская и нагорная санатории, коммерческие по-
стройки, специальная рыночная площадь и кладбище. Даже
простое перечисление намеченного показывает, как детально
был проработан проект, учитывавший буквально все потреб-
ности будущих жителей. Программа курорта была утвержде-
на 19 января 1917 года (к сожалению, из всего предполагав-
шегося реально был осуществлен только дом управляющего;
в 1920-е годы Ласпи вошел в состав Южсовхоза6).
Генеральный план Ласпи по-своему обобщал сложившу-
юся практику градостроительства в крымских курортных
местностях — планировка была живописна и подчинялась
природному рельефу, однако в ней присутствовал и элемент
регулярности — прямыми лучевыми улицами территория
Ласпи подразделялась на три основные части (Батилиман-
скую, Стародеревенскую и Горную), дополнительно отде-
ленные друг от друга незастроенными зелеными клиньями
лесных массивов. Их расположение, особняковый характер
застройки и трехчастность плана города позволяют предпо-
ложить, что именно генплан Ялты послужил объектом,
от которого в той или иной степени отталкивался зодчий.
В каждом из перечисленных районов, в парковой зоне со-
здавался свой центр, а на территории центрального мыса
был предусмотрен комплекс общегородских общественных
сооружений — большая гостиница, церковь, театр (этот ти-
пологический набор также вызывает в памяти именно Ял-
ту). Районы соединялись между собой железной дорогой
и фуникулерами. С северо-востока от курорта планирова-
лось разместить «Экономию Ласпи», которая должна была
обеспечить жителей сельскохозяйственными продуктами.
Архитектура всех зданий и сооружений (гимназии, гос-
тиницы, гавани, торговой площади и отдельных вилл) была
задумана в стиле неоклассицизма, большим мастером кото-
рого был Фомин. Его замечательные перспективные рисун-
ки и акварели Ласпи показывали бесконечные, залитые
солнцем колоннады, портики, вызывавшие в памяти образы
античных храмов, широкие торжественные лестницы и до-
ма, утопавшие в зелени садов. Образ архитектуры южного
приморского города родился у архитектора еще в 1909 году,
когда он блестяще исполнил академическую композицию
«Курзал на Минеральных водах» (по мастерской Л.Н. Бе-
нуа)7, за что сразу получил звание художника-архитектора
и возможность заграничной командировки (подчеркнем,
что разработанная Фоминым стилистика курортных зда-
ний предвосхитила в планировочном и образном отноше-
ниях курортное строительство в Крыму в 1930-1950-х го-
дах — так называемую «сталинскую неоклассику»).
Генеральный план Ласпи может служить определенной
моделью идеи рационально спланированного крымского ку-
рорта начала XX века Он сходен по принципиальным пара-
метрам с существовавшими курортами, от которых его отли-
чали единовременность замысла, градостроительный про-
гноз, заложенный в планировку, совершенство формального
решения и единство архитектурной стилистики (то есть те
качества, которые являются привилегией проекта и, как
правило, рано или поздно корректируются жизнью).
3 Ружже БД. Генеральный план курорта Ласпн // В сб.: «Советская архи-
тектура», М., 1963. Вып. 15. С. 152-157.
6 Добрынин В.В. Ласпн. // Крым, 1927. № 1 (3).
7 Минкус М., Пекарева Н. И.А. Фомин. М., 1953. С. 15.
346
3.Z ДаЧЯЫЕ П1СЕЛКН
Нащокина М.В. ДАЧНЫЕ ПОСЕЛКИ
Дачные поселки — один из са-
мых характерных новых типов поселений в России второй
половины XIX — начала XX века, отразивших социальные,
экономические, культурные изменения в общественной жиз-
ни страны. Великая реформа 1861 года, освободив крестьян
от крепостной зависимости, выбила экономическое основа-
ние из-под многих оскудевших дворянских родов. Это быст-
ро привело к глубоким сословным и экономическим измене-
ниям в стране — аристократия утрачивала роль привилегиро-
ванного и обеспеченного класса, ее место в общественной
иерархии быстро занимало купечество и промышленники,
главным образом происходившие из зажиточных и деятель-
ных крестьянских семей, а также разночинная интеллиген-
ция. Здоровый прагматизм, присущий времени, невозмож-
ность для работающего по полгода предаваться «барской не-
ге» и одновременно свойственная русским любовь к земле,
природе должны были подсказать и подсказали новые фор-
мы загородной жизни. Ими стали пригородные дачи, а затем
и дачные поселки. Оказавшись в какой-то мере наследника-
ми исконно русского «усадебного» образа жизни, они разви-
вались в полном соответствии с требованиями новой жизни.
Капиталистический город создавший новый механизм
хозяйственной и политической организации — дифферен-
цированный труд самоуправление, относительное равенст-
во граждан в доступе к достижениям цивилизации и культу-
ры, — невозможно представить без разветвленной системы
пригородов, в которых дачные поселки постепенно стали иг-
рать едва ли не ведущую роль. Будучи по образу жизни и ха-
рактеру землепользования во многом противопоставлены
городу, они в то же время являлись прямым следствием про-
цесса урбанизации. К рубежу XIX — XX веков дачные по-
селки стали неотъемлемым компонентом городской агломе-
рации, которая складывалась тогда в России. Если поиски
заработка приводили тысячи бедных крестьян и ремеслен-
ников в города, коренные горожане, нуждавшиеся в отдыхе
и эмоциональной разрядке, напротив, потянулись из города
в пригороды, застраивавшиеся, в определенном смысле,
по принципу архитектурно-пространственного контраста
городу. Эти встречные миграционные потоки — новый и ха-
рактерный признак города того времени.
Урбанизация, отлучавшая городского жителя от приро-
ды и проявлявшаяся в быстром и нередко опустошитель-
ном для нее освоении пригородной зоны, подталкивала
строительство дач и дачных поселков, в какой-то мере ком-
пенсировавших нарушенную связь российского горожани-
на с природой. Этот процесс начался постепенно, с первой
половины XIX века Самые старые дачные местности во-
круг обеих столиц — древней и новой — располагались
фактически сразу за прежними городскими границами или
образовывались внутри города как районы вилл, характер-
ные для многих крупных европейских городов XIX века
Таковы Каменный, Аптекарский и другие острова в Петер-
бурге, московские Сокольники и Петровский парк и т. д.
К началу XX века кольцо дачных пригородов вокруг сто-
лиц существенно расширилось и уплотнилось.
Развивающийся демократизм — одно из важных общест-
венных завоеваний рассматриваемого периода полно отра-
зился в организации дачных поселков. Зародившиеся
1 Словарь русского языка XI-XVII вв. М, Наука, 1977. Вып. 4. С. 178.
в первой трети XIX века как своеобразные группы богатых
«мини-усадеб», дачные постройки стали к концу XIX века
достоянием самых широких слоев горожан. Если усадьба
XVIII — начала XIX века была в основном принадлежнос-
тью дворянства, сменившая ее дача была доступна боль-
шинству городского населения среднего достатка Она как
бы аккумулировала в миниатюрной форме многие тради-
ционные и издревле привлекательные стороны уходившей
усадебной жизни — тесную взаимосвязь быта с природой,
наличие элементов натурального хозяйства (домашние за-
готовки фруктов и овощей, солений, варений и т. д.), со-
прикосновение с патриархальным хозяйственным циклом
(севом, покосами, жатвой) и народными праздниками
(днем Ивана Купалы, медовым, ореховым, яблочным, хлеб-
ным Спасами и т. д.), развитость домашнего творчества,
разнообразных самодеятельных начинаний (театральных
спектаклей, концертов, маскарадов и пр.). Очевидно, что
без прочных традиций русского усадебного быта, восхо-
дивших в своей основе еще к периоду средневековья, дачи
вряд ли сумели бы с такой полнотой воплотить националь-
ный образ жизни и мышления, адаптировав их к новому
этапу общественного развития.
Несомненно и другое — дачи и особенно дачные поселки
несли в себе много новых элементов, получивших развитие
именно в градостроительстве эпохи капитализма, — разви-
тую общественную и культурную жизнь, единую систему
снабжения, обслуживания, транспорта, инженерного бла-
гоустройства и т. д. Для них были более характерны кол-
лективные (ранее весьма редкие) усилия по благоустройст-
ву поселков, прокладке новых дорог, строительству теат-
ров, кинотеатров, школ, организации гастролей столичных
театральных трупп, концертов, совместных праздников, гу-
ляний, танцевальных вечеров и т. д.
Рассматривая историческое развитие дачного поселка
как самостоятельного типа поселений, необходимо кратко
остановиться на терминологии. Слово «дача» — древнее
русское слово, связанное с глаголом «давать» («дати»). Од-
нако еще в XI веке это слово употребляется и в значе-
нии — дар, подарок, пожалование; в XVII веке — «дача»
встречается в значении земельного и лесного участков, по-
лученных от государства, т. е. также «даровых»1. Таким об-
разом, уже в XVII веке слово «дача» начинает употреблять-
ся для обозначения земельной собственности. В этом зна-
чении оно сохранилось в употреблении вплоть до конца
XIX века: «...дача — термин действующего межевого зако-
нодательства, единица генерального межевания, простран-
ство земли... приуроченное не к именам владельцев,
но к именам сел, деревень и пустошей»2 (например: дача се-
ла Быково).
Однако уже в 1820-1830-х годах встречается иное упо-
требление слова «дача» как загородного дома или неболь-
шой загородной усадьбы. В Указателях к планам Петерго-
фа и Павловска (1840-е годы), гравированных со съемки
П. Шуберта, находим среди прочих условных обозначений
«дачи». В плане они представляют собой небольшие участ-
ки городской земли с домом и садом. Таким образом, слово
«дача» начинает употребляться и для обозначения неболь-
шого загородного участка земли и для обозначения заго-
2 Энциклопедический словарь. Т. X. СПБ., Ф. Брокгауз и И. Эфрон, 1893.
С. 162-163.
347
3 Новые тины иоселеиий
Проект дачи Рерберг в Петергофе.
1838 год. Учебная копия с чертежа
А. Низовцева. НИМАХ.
Публикуется впервые
родного жилья одновременно. Подтверждение тому содер-
жится в словаре В.И. Даля: «...дача — небольшая поземель-
ная собственность / загородный дом, заимка, хутор, мыза,
отдельная усадьба, жилье вне города? *. В последнем значе-
нии слово «дача» употребляется по сей день, хотя в конце
XIX — начале XX века оно имело дополнительный смысло-
вой оттенок, отличающий его от собственно «загородных
домов» и богатых «вилл?2. Прежде всего, оно применялось
к подавляющему большинству загородных построек, пред-
назначенных в основном для летнего проживания (в боль-
шинстве своем деревянных!). Оно не имело социальной ок-
раски, означая загородное жилье почти всех слоев город-
ского населения, и не несло в себе оценки, дачами могли на-
зывать и просто крестьянские дома, сдававшиеся летом
внаем. Другими словами, этот термин применим к много-
численным, сравнительно дешевым, чаще — деревянным,
реже — каменным постройкам в пригородных селах и в дач-
ных поселках второй половины XIX — начала XX века.
Как было сказано выше, отдельные дачи уже встречаются
в 1820-1830-х годах в городах-резиденциях императорской
' В. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1955. Т. 1.
С. 413.
2 Для обозначения загородного жилья во второй половине XIX века упот-
ребляются еще два слова: «вилла» и «загородный дом», хотя они почти
синонимы и употребляются в словарях для толкования друг друга, одна-
ко имеются и различия. Так, виллой называют «...загородный дом, отде-
ланный с городской роскошью», «...изящную дачу с садом, в котором
владелец и его семейство проводят летние месяцы, а также городской
дом-особняк с садом, террасами, верандами и пр.» (Энциклопедический
словарь. СПб. Ф. Брокгауз, И. Эфрон, 1892. Т. XL С. 334). Вилла — это
«барский загородный дом, дача красивой постройки». (Толковый сло-
варь русского языка. Под ред. Д.Н. Ушакова. М., ОГИЗ, 1935. Ч. 1.
С. 293). Таким образом, слово «вилла» имеет, во-первых, некоторый оце-
ночный оттенок (красивая, изящная и т.п.), а также социальный, указы-
вая на принадлежность к наиболее состоятельным представителям рус-
ской буржуазии (например, вилла Н.П. Рябушинского «Черный ле-
бедь» . Помимо этого, вилла, как правило, окружена садом (парком)
и расположена отдельно, на некотором расстоянии от какого-либо насе-
ленного места. В этом она сходна с русской усадьбой XVIII — начала XX
века. В отличие от виллы, название «загородный дом» применялось ча-
ще всего для обозначения дома, приспособленного для постоянного про-
живания за городом (поэтому построенного капитально, зачастую
из камня) и не имеющего развитого садово-паркового хозяйства.
348
3.Z ЛЙЧИЫЕ ПОСЕЛКИ
Проект дачи графа Стейнбок-
Фермора в Петергофе. 1836 г.
Учебная копия. НИМАХ.
Публикуется впервые
фамилии, в ближних к Москве селах, деревнях и других ме-
стностях. Причем уже тогда, наряду со специально постро-
енными сооружениями для летнего отдыха, начинает прак-
тиковаться сдача пригородных домов или усадеб под дачи.
Об этом писал еще Н.М. Карамзин, отмечая изменившийся
к тому времени образ жизни горожанина: «Старые русские
бояре не заглядывали в деревню, не любили природы. Они
гуляли только в своих огородах при господских домах (...).
Только при Петре Великом знатные люди стали строить до-
мы в подмосковных, но еще сорок лет до этого богатому рус-
скому дворянину казалось стыдно выехать из столицы
и жить в деревне. Теперь всякий дворянин, насытившись
в зиму городскими удовольствиями, при начале весны спе-
шит в село, слышать первый голос жаворонка или соловья.
А кто должен остаться в Москве, тот желает по крайней ме-
ре переселиться за город; число сельских домиков в окрест-
ностях ее год от году умножается; их занимают не только
дворяне, но и купцы. Мне случилось в одной подмосковной
деревне видеть крестьянский сарай, обращенный в комнату
с диванами: тут в хорошее время года живет довольно бога-
тый купец со своим семейством. В городе у него каменный
дом и большой сад; но он говорит: «Что может сравниться
летом с приятностию сельской жизни?»1.
Новые социальные слои — служилая аристократия, вы-
сокопоставленные разночинцы и купцы, живущие жизнью
обеспеченного класса, — начинают строить первые дачи
в императорских городах-резиденциях: Петергофе и Пав-
ловске2. Таковы дачи генерал-лейтенанта Шуберта и кол-
лежского советника А.П. Брюллова в Павловске, дачи
Г.И. Дубельта и барона Корфа в Петергофе. Архитектурный
облик дач в тот период уже достаточно разнообразен. Реми-
нисценции позднего классицизма — домики с мезонинами
(например, дача Рерберг в Петергофе, 1838), соседствуют
с различными вариациями английской готики (дача графа
Стейнбок-Фермора в Петергофе, 1836; дача Гамбса на Чер-
ной речке, арх. Г.А. Боссе, 1830-1840-е годы.)
' Сочинения Н.М. Карамзина. Т. 8. М., 1820. С. 165-166.
2 Все вышесказанное не исключает того, что определенный процент дач
принадлежал и родовому дворянству, занимавшему высокие государст-
венные посты или входившему в свиту императорской фамилии.
349
3 Новые типы поселений
Проект дачи Кильштедта
в Петергофе. 1851 г. Учебная копия.
НИМАХ. Публикуется впервые
Любопытно сравнить ранние дачи и усадьбы с точки зре-
ния изменения их функциональных структур, приведших
в конечном счете к постепенному отмиранию одной формы
загородного жилища (усадебного) и активному развитию
другого (дачного). Как известно, основными планировочны-
ми элементами русской усадьбы были: главный дом, парк
(сад) и хозяйственный двор. Причем полнокровная жизнь
усадьбы во многом определялась развитостью и полноцен-
ным функционированием именно хозяйственной зоны. Боль-
шой конюшенный двор, скотный двор (иногда ферма), разви-
тое оранжерейное и садовое хозяйство — все это необходимые
составляющие многих крупных усадеб XVIII — первой поло-
вины XIX века. Все усадебное хозяйство, включая уход за
парком и садом, велось руками крепостных крестьян, живших
в окрестных деревнях, или дворовых при помещичьем доме.
Владелец усадьбы осуществлял контроль за всем хозяйством
имения в целом — полевыми и садовыми работами, деятель-
ностью небольших мануфактур (если они были) и пр., то есть
русская усадьба представляла собой сложный и по-своему со-
вершенный социально-экономический организм, характер-
ный для эпохи феодализма. Закономерно, что по мере прора-
стания буржуазных общественных начал усадьба постепенно
теряла свои ведущие позиции в общественном и экономичес-
ком устройстве государства.
Ранние дачи первоначально представляли собой в кон-
спективном виде модель большой барской усадьбы. Как
и в усадьбах, основными планировочными элементами
в них оставались главный дом, сад (порой совершенно ми-
ниатюрный) и хозяйственный двор, сведенный, как прави-
ло, к конюшне, каретному сараю и кухонному хозяйству,
иногда с небольшим огородом. Это было обусловлено не
только сравнительно меньшими размерами дачных земель-
ных участков (в силу плотности застройки популярных
дачных местностей), но и отсутствием в них крестьян как
основной рабочей силы, вытесненных наемными работни-
ками. Стоит отметить, что некоторые дачи сохранили в уп-
рощенном виде еще один важный элемент усадьбы — се-
мейный некрополь. Правда, если в усадьбе он, как правило,
соседствовал с храмом или в нем находился, в дачных по-
селках функции семейного некрополя иногда переносились
на неподалеку расположенные сельские кладбища.
Дачное строительство развивалось на протяжении XIX
столетия очень быстро. Уже в середине XIX века известный
столичный публицист А.П. Башуцкий констатировал появ-
ление дачемании. Вот что он по этому поводу писал: «Над да-
чеманией шутить можно, потому что в ней много смешного,
более еще, может быть, жалкого; но над жизнью летом на да-
че шутить нельзя; она потребность понятная, самая необхо-
350
3.Z ДАЧНЫЕ ПОСЕЛКИ
Проект дачи в Петергофе.
Середина XIX века. Учебная копия.
НИМАХ. Публикуется впервые
димая. Не жить на даче — лишенье для всякого, каков бы ни
был круг его деятельности, положение, значение, тем более
для человека семейного. Вот главнейшая причина, почему
все или почти все, что так тяжело дышит в Петербурге, вза-
перти восемь месяцев, стремится перебраться на лето за го-
род всюду, где есть хоть кустик или клочок травы, и с такою
охотою, с таким влечением, что покидает город, назло дождю,
сырости, туманам и холоду, при первом майском ясном дне»1.
Потеряв все элементы натурального хозяйства, архаично-
го для эпохи капитализма, дача становилась все более зави-
симой от внешних условий — снабжения, обслуживания
и благоустройства. В то же время все более значимой стано-
вилась ее репрезентативная функция — дача оказывалась не-
обходимым элементом полноценной обеспеченной жизни, ее
облик, словно визитная карточка, призван был отразить ин-
дивидуальность, вкус и финансовые возможности владельца.
Другими словами, дача как своеобразный тип загородного
жилья к середине XIX века уже вполне сложилась.
Архитектура дач становится все более причудливой, на-
полненной самыми невероятными художественными реми-
нисценциями. Дача — итальянская вилла, дача — ренес-
' М. [А.П. Башуцкий]. Петербург на даче // Иллюстрация, 1847. Т. V.
№32(116). С. 118.
сансное палаццо, дача — русская изба, дача — швейцарское
шале, дача — английский замок — вот образы столичной
дачной застройки в середине XIX века. Владельцы вопло-
щали их не только в архитектурном облике, но и нередко
подкрепляли бытовыми мелочами, характером озеленения
участка. Примеры первых подобных микроансамблей так-
же можно найти в Петергофе — дачи Рорбек (1850), Киль-
штедта (1851), Харитоновой (1851), Гана (1851) и другие.
В последней четверти XIX века, по мере развития дачно-
го строительства и вовлечения в него все более широких
слоев городского населения путем широкой сдачи дач
в аренду, расширения железнодорожного строительства, хо-
зяйственная зона еще более минимализируется или совсем
исчезает из структуры дачи. Все более компактными стано-
вятся и дачные комплексы, и сами дачи, рассчитанные в ос-
новном на скромное проживание одной семьи. Такие дачи
и стали основой застройки пригородных дачных поселков,
которых в середине XIX века еще не существовало.
Одним из важных оснований их появления и растущей
популярности стала сформировавшаяся привычка россий-
ского горожанина к особым «городским» формам общест-
351
3 Новые типы поселений
Дача Гамбса на Черной речке.
Середина XIX века.
Арх. Г.А. Боссе. НИМАХ
венной жизни, совместным (буквально «бок о бок») про-
гулкам, развлечениям, чаепитиям и играм (будь то карты
или крокет). Это было, может быть, не главным, но важным
свидетельством развития урбанизации в стране. Быстрое
распространение благоустроенных (в силу возможности
и средств) дачных поселков, по существу, показывало сло-
жение особых общественных форм проведения досуга, об-
наруживало сформировавшуюся привычку к определенно-
му уровню комфорта и получению его благ за назначенную
плату, то есть всего того, что внес в жизнь людей растущий
и активно развивающийся крупный город.
Развитие дачных поселков как определенного типа посе-
ления можно условно разделить на три этапа1.
Первый этап. 1850-1880 годы — период сложения соци-
альной, функциональной и планировочной специфики дач-
ного поселка; образование дачных местностей вдоль шос-
сейных дорог в ближайших пригородах — в 10-20 км от го-
рода и вдоль железных дорог.
Сложение дачных поселков в этот период тесно связано
с разрушением прежних феодальных сословных институтов
и появлением широкого слоя буржуазии, происходившей из
низших социальных групп населения. Применительно
к дачному строительству это выразилось в изменении соци-
1 Впервые этапы формирования типа дачного поселка были опубликова-
ны в статье: Нащокина МВ. Архитектура дачных поселков конца
ального состава дачевладельцев. Если в 1820-1840-х годах
дача — привилегия высших государственных чинов и слу-
жилого дворянства, во второй половине XIX века дачи ак-
тивно начинают строить купцы, промышленники, разночин-
ная интеллигенция, мелкие служащие. Это время характе-
ризуется неуклонным возрастанием темпов дачного
строительства, которое в первую очередь ведется вокруг
двух столиц — Петербурга и Москвы, в их ближайших окре-
стностях. Планировочные структуры первых поселков еще
лишены той прагматичности и упорядоченности, которые
они обретут позже. Дачные участки разбивают в старых
усадьбах, близ старых деревень, вдоль речных или озерных
берегов, вдоль существующих живописных дорог, то есть
многие планировки дачных поселков оказываются результа-
том определенной доработки уже сложившихся планиро-
вочных структур.
Второй этап. 1890-1900 годы — период массового строи-
тельства дачных поселков; становление устойчивой соци-
ально-культурной и архитектурно-планировочной органи-
зации поселков; активное строительство дачных поселков
вдоль железных дорог в 30-50 км от города.
В этот период поселки, как правило, получают утверж-
денные планы еще до начала строительства. Их разбивка
XIX — начала XX вв. // Ф.О. Шехтель и проблемы истории русской ар-
хитектуры конца XIX — начала XX веков. М., 1988. С. 89-90.
352
3.Z ДДЧПЫЕ ПОСЕЛКИ
(обычно регулярная) обретает устойчивые планировочные
черты, позволяющие наиболее рационально и экономно ис-
пользовать отведенную под застройку площадь.
Третий этап. 1910-е годы — попытки объединения теоре-
тических основ организации западноевропейских городов-
садов с практикой строительства дачных поселков в Рос-
сии. (После 1917 года этот градостроительный опыт был
широко использован при строительстве пригородных, так
называемых рабочих поселков (самым известным и нагляд-
ным примером может служить поселок Сокол (1921-1928),
а также дачных поселков советской элиты. Вот почему фак-
тическое окончание третьего этапа относится к 1920-1930-
м годам.) В данном исследовании рассмотрение ограничено
рубежом революционного переворота.
Размещение дачных местностей в окрестностях Петер-
бурга и Москвы отличалось в силу различных природно-
климатических условий. Наиболее привлекательным для
дачной жизни местом под Петербургом во второй половине
XIX — начале XX века было северное побережье Финского
залива, связанное с городом железной дорогой в 1870 году
(С.-Петербург — Рихимяки). Песчаные пляжи, сосновые ле-
са, здоровый воздух — все это способствовало быстрому за-
селению дачниками в 1880-1900 годах окрестностей Фин-
ляндской железной дороги. Здесь образовались многочис-
ленные дачные местности — Лесной институт, Удельная,
Коломяги, Шувалово-Озерки, 1-е, 2-е и 3-е Парголово, Оси-
новая роща, Приморский, Лисий Нос, Райвола, Териоки, Ку-
оккала, Ваммельсуу, Келломяки, Лахта, Дыбуны, Белоост-
ров, Тюресево, Оллила, Разлив, Сестрорецк и другие.
Размещение дач вокруг столицы было весьма неравно-
мерным. Причиной этого были не только неравноценные
природные особенности пригородов, но и плотное кольцо
промышленных предприятий, охватывавшее Петербург
сразу за Нарвской, Невской, Московской и Выборгской за-
.'1Т,тпег 11".м1-.|ЦИП|- врача ili laiiuiai.
Кумысолечебное заведение
врача Жданова на станции
Шафраново Северо-Западной
железной дороги.
Открытка начала XX века
Одесса.
Вид Ланжерона с моря.
Открытка начала XX века
Одесса.—Odessa. Л? 150.
\к1.рр<.ня л. Mi ря—Lringeron. Vue de l.i ninr.
353
3 Новые типы поселений
Одесса. Малый Фонтан. Ресторан.
Открытка начала XX века
ставами. Это кольцо разрывалось только в направлении Ка-
рельского перешейка. Таким образом, дачное освоение ок-
рестностей столицы было отодвинуто промышленностью
на большее расстояние от города. Постепенно дачников на-
чинают привлекать и южные окрестности Петербурга, бла-
гоприятные в климатическом отношении, однако северо-
восточные и восточные так и остаются малозаселенными.
Примерами дачных местностей к югу от города могут слу-
жить Ольгино, Саблино, Вырица, а также Сиверская. Раз-
Парголово. Вокзал.
Открытка начала XX века
витие последней в качестве дачной местности было обус-
ловлено проведением к ней в 1875 г. железной дороги1
и красивой природой по берегам реки Оредеж. Правда, бур-
ная застройка Сиверской началась несколько позже —
в 1880-1890-х годах, когда развернулось освоение всей
пригородной зоны в радиусе 30-50 км от города. В начале
XX века сиверская дачная местность уже занимала площадь
около 10 кв. км2.
В отличие от Петербурга подмосковное дачное строи-
тельство развивалось равномернее, охватывая все расши-
рявшимся кольцом весь город. Подмосковные окрестности,
имевшие приблизительно одинаковые природные условия
во всех направлениях (красивая природа, обилие больших
и малых рек, озер, прекрасные хвойные и широколиствен-
ные леса, здоровый климат), были довольно плотно заселе-
ны уже в XVIII веке. Эта «обжитость» Подмосковья в сово-
купности с множеством шоссейных дорог и с мощным же-
лезнодорожным строительством, сделавшим Москву
крупнейшим транспортным узлом Российской империи,
обусловили быстрое распространение дачного строительст-
ва почти равномерно вокруг всего города.
Однако и здесь были различия, связанные как со време-
нем постройки железной дороги, так и с интенсивностью
движения поездов. Достаточно просто количественно срав-
нить места дачного расселения вдоль подмосковных желез-
1 См.: Черных О.И. Сиверская дачная местность // Вопросы истории и те-
ории русской и советской архитектуры. Межвузовский тематический
сборник трудов. Л., 1988. С. 119.
2 В указ, статье Черных О.И. площадь указана ошибочно (С. 119).
354
3.Z ДДЧПЫЕ ПОСЕЛКИ
Лигово. Вокзал.
Открытка начала XX века
Мартышкино около
Ораниенбаума. Вокзал.
Открытка начала XX века
Сокольники. Павильон на кругу.
1883 г., арх. Чичагов.
Фотография конца XIX века
355
3 Новые типы поселено
Генеральный план фрагмента
дачной застройки Сокольников
(между Большим Оленьим
проспектом и Малой
Тихоновской улицей).
Начало XX века. Графическая
реконструкция М.В. Нащокиной
по материалам ЦАНТДМ
Проект дачн Н.Д. Стахеева в
Сокольниках. Фасад. 1889 г,
арх М.Ф. Бугровский.
Выкопировка с архивного чертежа
ЦАНТДМ М.В. Нащокиной
План парка Сокольники
в Москве с обозначением дачной
застройки. Начало XX века.
Графическая реконструкция
М.В. Нащокиной.
Проект дачи А. А. Азанчеевской
в Сокольниках. Фасад и план.
1888 г., арх В.П. Загорский.
Выкопировка с архивного
чертежа ЦАНТДМ
М.В. Нащокиной
ных дорог, чтобы убедиться в этом. Например, по Савелов-
ской линии Северной железной дороги — Владыкино, Лиа-
нозово, Лобня; по Рязано-Уральской железной дороге (Па-
велецкой) — Коломенское, Расторгуево (Немовский посе-
лок, Фельдмаршальский поселок) — это были сравнительно
мало освоенные дачниками железные дороги. Больше дач-
ных местностей по Николаевской железной дороге — Ос-
танкино, Петровско-Разумовское, Ховрино, Химки, Сходня,
Крюково. Северная железная дорога (Лосиноостровская,
Джамгаровка, Перловка, Тайнинка, Тарасовка, Клязьма, Ма-
монтовка, Пушкино) и Рязанская железная дорога (Ухтом-
ская, Томилино, Красково, Малаховка, Удельная, Быково)
были наиболее интенсивно освоены дачниками. (Перечис-
лены только дачные местности в пределах 40 км от города,
так как более отдаленные тогда фактически не имели боль-
шого значения, в них были лишь отдельные дачи.)
Перечисленные примеры убедительно показывают, что ос-
новополагающим градостроительным фактором в развитии
строительства дачных поселков явилось строительство же-
лезных дорог, подтолкнувшее процесс урбанизации в стране
в целом. С вводом в действие все новых железнодорожных
путей и веток центрами сосредоточения дачной жизни стано-
вились ближайшие к городу станции. Именно рядом с ними
начинают возникать новые дачные поселки или преобразовы-
ваться старые села. Например, ввод в действие в апреле 1860
года железнодорожного сообщения между Москвой и Серги-
евым Посадом сразу сделал доступными ряд местностей, ра-
нее казавшихся отдаленными от города, что способствовало
356
3.Z ДАЧНЫЕ ПОСЕЛКИ
Сокольники.
Церковь Тихона Задонского.
Арх. И.С. Семенов. 1876 год;
предел — арх. С.В. Крыгин. 1890
год Открытка начала XX века
Дача Пфеффер в Сокольниках.
Начало 1910-х гг,
арх. А.У. Зеленко.
Фотография 1910-х годов
выдвижению в 1870-1880-х годах. Северной железной доро-
ги в разряд самых густо населенных дачниками (наряду с Ря-
занской (Казанской) железной дорогой). В свою очередь, за-
селение окрестностей железных дорог дачниками диктует не-
обходимость создания новых станций (например, так была
учреждена подмосковная станция Клязьма Северной жд,
близ которой появился фешенебельный дачный поселок мос-
ковской промышленной элиты и профессуры).
Итак, в 1850-1880-е годы начинает складываться функ-
циональная и планировочная организация дачного поселе-
ния: поселок, возникший на основе ранее существовавшего
села или в местности со сложившейся исторической плани-
ровкой. К первым и наиболее ранним относятся петербург-
ские поселки — 1-е, 2-е и 3-е Парголово, Старожиловка,
Заманиловка, Териоки, Шувалове, Куоккала и подмосков-
ные — Кунцево, Пушкино, Перловка и другие. Ко вторым —
Сокольники, Петровско-Разумовское, Царицыно, Измай-
лово — в Москве и ближайшем Подмосковье, Каменный ос-
тров — в Петербурге.
Еще в царствование Александра I Каменный остров, рас-
положенный совсем близко от петербургского центра, обрел
официальный статус Народного парка1. Красивые дачные
1 Курбатов Ю.И. Остров для всех // Памятники истории и культуры Пе-
тербурга. Исследования и материалы. СПб, 2000. Вып. 5. С. 299.
357
3 Новые типы поселений
Проект Театра «Фантазия»
в Петровском парке в Москве.
Арх. А. Красильников. 1891 год.
ЦАНТДМ. Публикуется впервые
постройки острова располагались, главным образом, вдоль
берега, по регулярно спланированным прогулочным аллеям.
Их было немного, и потому они выглядели на фоне прекрас-
ной зелени, словно парковые павильоны. Император запре-
тил тогда выделение на Каменном острове новых дачных
участков с целью сохранения роскошного пейзажного парка,
прорезанного сетью прямых каналов. Ранняя дачная за-
стройка острова и его прекрасное благоустройство повлия-
ли в дальнейшем на характер дачного строительства под Пе-
тербургом в целом. (После 1894 года строительство на ост-
рове было продолжено — там появилось более 30 новых дач,
многие из которых стали образцами стиля модерн и подлин-
ными архитектурными памятниками своего времени.)
«Дача не мода и не безразличное удовольствие, а потреб-
ность нашего организма, нуждающегося, хотя бы время от
времени в чистом и богатом кислородом воздухе, солнце, ку-
панье в хорошей, не зараженной воде», — трезво констатиро-
вал обозреватель дачного Подмосковья в начале XX века1.
Потребность все большего числа людей выезжать за город
привела к тому, что в наиболее привлекательных для дачни-
ков местах в окрестностях обеих столиц (у воды — озера, ре-
1 Саладин А.В. Путеводитель по пригородным дачным местностям. М.,
1914. С. 18.
ки, пруда) шел быстрый процесс функциональной транс-
формации пригородной зоны. С одной стороны — участки
земли перекупались у крестьян с целью постройки на них
дач, с другой — сдача дач внаем становилась основным ис-
точником дохода самого крестьянства, которое, поняв выго-
ду, само начинает строить на своих участках специальные
дачные постройки. Таким образом, развиваясь в русле преж-
ней исторически сложившейся структуры, традиционное
пригородное село превращалось в дачный поселок. Отмира-
ли традиционные занятия жителей, связанные, как правило,
с обработкой земли, развивалась типично капиталистичес-
кая форма земельного использования (примером могут слу-
жить Парголово под Петербургом и его окрестности).
Это касается и дачной застройки местностей со сложив-
шейся исторической структурой с той разницей, что здесь
в качестве владельца выступало государство, сдававшее
землю в аренду. Например, в Москве и под Москвой: Пет-
ровский парк, Сокольники, Царицыно, Измайлово, Один-
цово, Малаховка, Красково, Болшево, Пушкино и дру-
гие — старые села и владения Дворцового ведомства, кото-
рое и выступало в качестве арендодателя. В обоих случаях
358
3.Z ДДЧПЫЕ ПОСЕЛКИ
||?ли »V>- |пл9 лf^VWVVVJv.-VV »•А 4 • V <> О Jj'UAVV P.Wi jxoJJ -
s4 W\<a АЛ Л. »° ИА 4 С НА I.л< Л1 i> ( * CeWAVt Punic ?*J~
И/ tH «л о И|тлЛ f/JJ МАл\. hpU t L-Jx-O H/VOKVJvU,|
til и утЫ-дъ A15f) I foqr,, у, № WfC.rb in?bvU4
,лл Uvi/i I’Vi v (TVl wj-i ima vtac<«.»<i «4
9<f<4rHt t ^C|( w«АЛД, C< < UVM 14'1 VI -Uk^V ?О|ч v'fto <M>W
v6* l»4» IV i j<v< *> ft и < • | HAVU| t t J Lt | c.4 (rb to J .
ЛЛ^ЧОдЯЛШ АИА КЛ'л C|vuvif LG O>t \ X сЛи рлЪикЛ I ЭД/
\% t |ft t # * 3 I 4 / I H <л У' kMuKWA/l, С JO 1 .-
rf?pnnv>Mip'f)j, .4(3..
1>рим«л< '’I c
и ju < ылл Л I*"»
•-Р./
0лрсдЬ/;сн1сиъ Московской Городское! У?;. и .
/ 18^0. са №^й/,чсргс11л, сей г. сь iUc imU
"то' > r;.':r.i йрткэдисмсь съ «5тедеи1ежъ )сл«ый, «нлрцшц ।
Ь ЛЛЗнЬ f ддаГ>Я
&еро?с£ой c/hpaf^ (
Проект буфета в Петровском
парке в Москве.
Арх. А. Красильников. 1891 год
ЦАНТДМ. Публикуется впервые
4||П111Н111-^Гп~М1111111|||| iiinMiiyfiiiiiiijii.iHiiiiiiiiii'i1 fnimunU
Ill Ulllllllllll flllllUllH| |П!И

дачные участки нарезались с учетом сохранения сложив-
шейся планировки и незначительного ее дополнения,
главным образом за счет появления небольших проездов
для сообщения с новыми дачными участками. Были и бо-
лее яркие в планировочном отношении примеры — к при-
меру, звездчатая планировка Царицына, где дачи распола-
гались вдоль 14 лучевых просеков, некогда разбитых
в усадебном парке. (Вокруг Царицына располагалось не-
сколько дачных поселков — Центральный, Смирновский
и Новое Царицыно1.)
Кроме поселков, возникших на базе старых сел, в эти го-
ды появляются и новые дачные местности, которые перво-
начально застраиваются достаточно хаотично, без каких бы
то ни было правил. «Дачи разбрасывались по местности
в беспорядке, то шли сплошной массой, то отделялись по-
лянами и рощами; между ними образовывались проезды
и проходы, то широкие, то узкие. Таковы Перловка, Тара-
совка, Мамонтовка, Богородское»2. Так выглядели старые
дачные подмосковные местности, сложившиеся в период,
когда их число еще было невелико, а потому серьезных зе-
мельных трудностей не возникало.
1 Коробко М. Царицынские «циклисть» // Южные горизонты, 2002. № 4
(89). С. 10.
По мере коммерциализации дачного строительства все
большее значение приобретал трезвый экономический рас-
чет, а потому планировка новых поселков становилась все бо-
лее компактной и рациональной. Встречные меры по этому
вопросу принимали и органы самоуправления. Во второй по-
ловине XIX века земства разработали правила о предвари-
тельной разбивке застраиваемых территорий на кварталы
с дорогами, шириной 10 саженей, что было вызвано заботой
об удобстве проезда и о пожарной безопасности. Наиболее
простая для землемера разбивка на прямоугольные кварталы
начала широко применяться при устройстве дачных посел-
ков, что привело к подобию и однотипности их планировоч-
ных структур. Примером могут служить очень многие дачные
местности. Например, первый этап разбивки поселка Лиано-
зово близ Москвы. Однако однообразие планировки в значи-
тельной степени компенсировалось разнообразием объемно-
планировочного решения каждого участка в отдельности,
а также стилистическим богатством дачных построек, обили-
ем зелени, бережно сохраняемыми участками леса.
Хорошее представление об этапах сложения планировки
дачной местности, ее правовой основе, объемно-планиро-
2 Щапов Н.М. По Ярославской железной дороге. М., 1925. С. 62.
359
3 Новые типы поселений
Москва.—Moecou. -V" 105.
Св»» .Альгамбра* я» Петровском» парк*.
J*rdln „Albambr* A Petrovsky Parc.
Сад «Альгамбра»
в Петровском парке.
Открытка начала XX века
Ворота дачи И.В. Морозова
в Петровском парке.
Арх. Ф.О. Шехтель.
Фотография 1890-х годов
Удельная
(под С.-Петербургом). Вокзал.
Открытка начала XX века
360
3.Z ЛДЧНЫЕ ПОСЕЛКИ
Интерьер столовой дачи
И.В. Морозова в Петровском
парке. Арх. Ф.О. Шехтель.
Фотография 1890-х годов
Общий план дачных местностей
по Финляндской железной дороге.
Начало XX века
вочной структуре дачных участков и архитектурном облике
дач этого периода дают архивные материалы по Сокольни-
кам, во многом явившимся прообразом всех подмосковных
поселков. В старинной заповедной с XV века сосновой ро-
ще, преобразованной в парк в конце 1840-х годов, с 1846 го-
да стали отдавать в аренду на 12 лет участки под постройку
дач. Для этого были разработаны специальные правила,
обязывавшие арендаторов, в частности: «а) казенному лесу,
вне участка находящемуся, как растущему, так подсохшему,
буреломному, валежнику и молодой поросли не причинять
ни малейшего вреда; б) травы, сверх отведенного (...) прост-
ранства нигде не косить и своим скотом не травить»’. Одна-
ко срок аренды был слишком краток, и потому уже с 1847
года часть менее привлекательных и отдаленных участков
стали отдавать в вечное, так называемое «чиншевое», владе-
ние1 2. В 1850-х годах парк был благоустроен, а с 1860 года
стал постепенно превращаться в самую престижную мос-
ковскую дачную местность. Именно тогда — в 1860-1861
годах — начинают отдавать участки в чиншевое владение
и участки на поперечном и нескольких лучевых просеках,
т.е. в центре Сокольников3; в 1866 году стали распределять
места и в близлежащей Оленьей роще.
Чиншевое землевладение, появившееся в России лишь
с 1794 года (в связи с присоединением Литовского княже-
ства) и получившее некоторое распространение на основа-
нии закона 1886 года, требует некоторых комментариев.
Это особый вид зависимой собственности, при которой вла-
дельцу (чиншевику) принадлежало право владения, поль-
зования и распоряжения имением с согласия верховного
обладателя или без него, который, в свою очередь, получал
право на оброк — чинш4. Чиншевая сделка изначально бы-
ла выгодна обеим сторонам, поскольку обеспечивала ряд
льгот на первые годы, неизменность чиншевой (как прави-
ло, небольшой) платы и гарантировала пожизненное владе-
ние землей с правом наследования5. В России чиншевое
право было признано подходящим для освоения неудоб-
6
ных, незаселенных и казенных земель .
К казенным землям и относилась историческая Соколь-
ничья роща, заселявшаяся на чиншевой основе. Здесь го-
сударство давало некоторые начальные привилегии вла-
дельцам — освобождало от постоя, платежа «поземельных
денег», оценочного сбора, необходимости устройства мос-
товой21. Например, до 1898 года можно было осуществ-
лять строительство на участках без разрешения Городской
управы, что свидетельствует о том, что казна была заинте-
ресована в освоении этой окраинной территории и полу-
чения с нее хотя бы минимального дохода. Другими слова-
ми, первоначально в 1860-1870-х годах эта форма сдачи
1 ЦИАМ, ф. 13, е.х. 117, л. 36.13-31 декабря 1846 г.
2 Там же, л. 38.1847 г, апрель.
3 ЦИАМ, ф. 13, е.х. 408, л. 1-8.1860-1861 гг.
4 Энциклопедический словарь. Ф. Брокгауз, И. Эфрон. Т. ХХХУШ-а.
СПб., 1904. С. 849.
5 Подробнее см.: НащокинаМ.В. Дачные поселки второй половины XIX —
начала XX вв. // Сельские поселения России. Исторический и социо-
культурный анализ. М„ 1995. С. 144.
6 Энциклопедический словарь. Ф. Брокгауз, И. Эфрон. Т. XXXVIII-a.
СПб., 1904. С. 854.
361
3 Новые типы поселений
Н»клоннлл
д 44.1 г Мейера
'“’гС: J3»
£
24 I 29
19 20 21
ПЛАНЪ УДИЛЬНОЙ.
Составил! и пдМ* ** 1ввв г. Н. Оедотоп
(Собственность издателя).
I 18 14 1
^ч^-Боройима^
малелвдюал
Н ММ п
ь»
ИпяшмЬ швоп.
F Я
Участия ыстротше.
7|<«м ‘
S-.^YOC-
Огороды
tbpx-ъ
Пруды
UepkOlL
нихъ
к
15
16
24
П
Каргополдоал ул.
КоломягстаЙ пр.
Кольская ул.
Костромской пр.
Кубанская ул.
18
м
Нежинская ул.
Олонешал ,
Оснновсюй пер.
Переяславская ул.
Поукнсцкая .
Для скорейшего
Выборгское шоссе
Вытсгорскзя ул.
Громовой пер.
1 рязовсикая ул.
Дубснкая г
13
3
19
29
20
кагь на поляхъ
Ломовская ул.
Люби л ска в ,
Мезенская .w
Мологская w
Мшккннская в
Поклонная дорога
Схобел^вааЙ пр.
УгЬльнлл ул.
Уд-кяишЙ пр.
Яросшстай р
Маош бъ
•т» амглШскомъ люй*+ 100 саж-
Wfl .
т-- "И.
I - . ’'У
отыскания на план-£ улйцъ, противъ каждой изъ
списка, поотавленъ особый Н
20.
6
9
12
Торговый аиедгга» £г--'^м&,Е££-
ГородЛв«&>ль-Ф 1А | FJS3
мицв бл.Панл’е лей 9 ‘ 4хрл<д.]
мон'а ] v I |
С^зелл
плана, такъ и въ семъ
21
27 Еленки ул.
10 Енотаеаасая. .
2 Заславская. ,
11 Иммзнуиловская ул.
22 Кх'яэшссхая ул.
30-
л см строенные.
28 —
Я це<?арбаича. Ни
у ^’олая AyiekeaH"
ЗДзозича
tr-----------------
8
26
5
^sfceag-йя

W* ч Л
План Удельной
(под С.-Петербургом). 1886.
дач внаем еще не приносила такой большой, твердой при-
были, как это стало позже. Благодаря льготам Сокольники
привлекли к себе не только предприимчивых, но и весьма
состоятельных владельцев, извлекавших из дач высокие
доходы. Как свидетельствовали современники, дачи здесь
были «дорогие и средние, но дешевых — очень мало. Со-
кольники — летняя резиденция богатых людей, так назы-
ваемой денежной аристократии»1. Привилегированное по-
ложение Сокольников, конечно, определялось не только
их хорошим благоустройством и красивой природой, но
прежде всего близостью к городу, возможностью доехать
до места по городской конно-железной дороге, а впослед-
ствии трамваем. Именно это в конечном счете и определя-
ло высокую стоимость здешних дач. Хотя состав владель-
цев участков в Сокольниках был очень разнообразен,
в нем преобладало богатое московское мещанство, купцы,
потомственные почетные граждане, а также коммерсанты
иностранного происхождения (поляки, немцы и т. д.),
у которых не было разрешения на постоянное жительство
в Москве, но которые имели там свои деловые и торговые
интересы.
Популярность Сокольников в качестве места летнего от-
дыха заставила Городскую управу заранее разработать спе-
циальные правила их застройки, предусматривавшие сохра-
нение общего паркового характера местности. Запрещалось
«вырубать первоначально... более 1/3 площади» участка1 2,
а также «выводить высокие досчатые заборы вдоль дороги
по передней линии»3, мешавшие гуляющим любоваться
природой. В Сокольниках кое-где до сих пор сохранились
невысокие прозрачные металлические ограды типового или
индивидуального рисунка.
1 ЦИАМ, ф. 13, е.х. 408, л. 5.
2 Полный путеводитель по всем дачным окрестностям Москвы. Сост.
Н.Н.Ч. М., 1894. С. 7.
Как известно, планировочная структура Сокольничьей
рощи имела еще средневековые корни: в XVII веке обшир-
ные заповедные лесные угодья Сокольников, оказавшиеся
между двумя известными загородными усадьбами царя
Алексея Михайловича — Измайловым и Алексеевским, ис-
пользовались для царских охот. Память об этом сохраня-
лась до начала XX века в названии третьего лучевого просе-
ка, чаще всего называвшегося Алексеевским проспектом
и представлявшего, по всей вероятности, часть древней до-
роги в село Алексеевское. При Петре I был прорублен Май-
ский проспект. Возможно, часть других лучевых просеков
появилась также в конце XVII — начале XVIII века, однако
архитектурное осмысление планировки Сокольников, со-
здание его как законченного произведения садово-парково-
го искусства приходится на вторую половину XIX столе-
тия. Именно тогда Сокольники стали оригинальной, но не-
отъемлемой частью территории Москвы, ее «районом
вилл», утопавшим в красивом и благоустроенном парковом
массиве.
Хотя Сокольники развивались на всем протяжении ис-
следуемого периода, все же планировочная структура их
дачной части была типична именно для 1850-1880-х годов.
Тогда же были проведены и основные работы по их благоус-
тройству. Городская управа выкупила Сокольники у Двор-
цового ведомства с целью создания Общественного парка
в 1878 году. Хотя эти работы, как уже было отмечено, нача-
лись несколько раньше — в середине XIX века, как симбиоз
благоустроенного дачного поселка и произведения садово-
паркового искусства Сокольники предстали только в 1880-х
годах. К тому времени регулярная планировка семи лучевых
просеков была дополнена характерными приемами пейзаж-
3 ЦИАМ, ф. 13, е.х. 408, л. 5.
4 Там же. Л. 1.
362
3.Z ДАЧНЫЕ ПОСЕЛКИ
План дачной местности
«Лесного института» (под
С.-Петербургом). 1887.
Копия М.В. Нащокиной
с плана Н. Федотова
План дачной местности близ
станции Териоки
Финляндской железной
дороге (под С.-Петербургом).
1887. Копия М.В. Нащокиной
с плана Н. Федотова
План села Райволо
с дачными окрестностями
(под С.-Петербургом). 1887.
Копия М.В. Нащокиной
с плана Н. Федотова
363
3 Новые типы поселений
Лютеранская церковь
св. Марии на окраине
Петроградской стороны.
Арх. В.А. Шретер, ЕС. Китнер.
1872. Акв. Альберта Бенуа. 1881
Храм св. Сергия Радонежского
в подмосковном поселке
Шереметевка.
Арх. И. Барютин. 1901-1903.
Открытка начала XX века
ных парков того времени и цветочными клумбами. Наибо-
лее интересным парковым фрагментом пейзажного характе-
ра стал район Путяевского оврага с искусственно созданной
системой каскадных прудов, питающихся водой реки Яузы.
Архитектурное оформление получил центр композиции
парка, так называемый «круг». В 1883 году здесь был постро-
ен большой круглый павильон1 в русском стиле (арх. Д.Н. Чи-
чагов) — редкий тип деревянного полифункционального
зрелищного сооружения, где проводились концерты, лите-
ратурные вечера, можно было посидеть за чашкой чая, озна-
комиться с прессой, потанцевать. Большой интерес пред-
ставляло собой окружение павильона — кольцо цветников,
пересеченное множеством извилистых дорожек. Они были
оформлены яркими цветочными палетками, цветущими ку-
старниками, клумбами. Формы и положение цветов на
клумбах соответствовали теории садово-паркового искус-
1 Щапов Н.М. Указ. соч. М., 1925. С. 42.
364
3.Z ДАННЫЕ ПОСЕЛКИ
ства того времени, в частности отраженной в трудах извест-
ного петербургского садовода, директора столичного Бота-
нического сада Э. Регеля. В числе важнейших принципов
он называл стилевое соответствие паркового окружения ар-
хитектуре построек, что имело тогда существенное значе-
ние, поскольку эклектичность архитектуры допускала лю-
бые реминисценции из прошлого.
Эдуард Регель словно распространял стилевые характери-
стики здания на окружающий ландшафт, стремясь достичь
наибольшего гармоничного единства с природным окружени-
ем1. Считая, что к концу XIX века окончательно сложился ар-
хитектурный язык «русского» стиля, он предлагал орнамен-
тальные партеры и цветники, решенные в традициях этого
стиля, ориентируясь на различные мотивы русского народно-
го орнамента — на орнаментику нижнего яруса храмовых рос-
писей, растительный орнамент в росписях древних царских
теремов, народной деревянной резьбе, набойке и вышивке.
Широко использованы им пересечения окружностей, чрезвы-
чайно разнообразен, ярок и цветочный ассортимент. Цветни-
ки около сокольнического павильона, представлявшие пест-
рое цветное пятно среди окружавшей их зелени, вполне мог-
ли бы служить иллюстрацией сада второй половины XIX
века в русском стиле. Укрепление стилевой значимости пар-
кового окружения дач в Сокольниках создавало предпосылки
для нового отношения к благоустройству дачных местностей,
более глубокому пониманию эстетической значимости имев-
шихся и вновь создаваемых зеленых насаждений.
Сокольники, а также Петровский парк демонстрируют
и еще один элемент новизны, в дальнейшем ставший почти
традиционным для дачных поселков. Здесь в сложившуюся
парковую композицию были щедро внедрены спортивные
площадки, различные павильоны для зрелищных мероприя-
тий, мелкой торговли, рассчитанные уже не только на оди-
ночных посетителей и дачников, но в первую очередь на
массовое посещение общественной части парка с целью раз-
влечения. В Сокольниках фактически сложился весь типо-
логический набор культурно-зрелищных и спортивных соо-
ружений, который в дальнейшем в той или иной степени был
использован во многих развитых дачных местностях. Рядом
с «кругом», где можно было выпить и перекусить, традици-
онно располагались чайные и винные места, лавки (квасные,
бакалейные, пряничные, фруктовые, рыбные и т. д.), рядом
2
в парке размещались качели, карусели, панорама и т. д. .
При входе в парк со стороны Стромынки в начале XX века
появились постройки сада «Олимпия»: («Тиволи»)3 с теат-
ром, малой сценой и эстрадой для музыкантов и Сокольни-
ческого клуба спорта4, вмещавшего футбольное поле, пло-
щадку для лаун-тенниса, кегельбан, гору для зимних ката-
ний, «скетинг-ринг». Хотя в самих Сокольниках театра не
было (упомянем неосуществленный проект народного теат-
ра в Сокольниках, 1897, арх. Ф.О. Шехтель)5, неподалеку
в селе Богородском был построен деревянный театр, очень
популярный в 1880 1890-х годах; в 1910 году он получил
название «Националь». (Кстати, в Петровском парке к тому
времени работало уже два театра в специально выстроенных
зданиях.) В центре парка был устроен небольшой ипподром,
а недалеко от дач 6-го Лучевого просека в 1876 году выстро-
ена деревянная церковь Св. Тихона Задонского. Мелочная
торговля и снабжение дачников продуктами осуществляли
' Регелъ Э. Общие правила разбивки садов с перечислением выносливых
растений в Северной и Средней России. СПб., 1883.
1 ЦИАМ, ф. 13, е.х. 464. 1863-1864.
3 ЦИАМ, ф. 295, е.х. 42, св. 3.
1 ЦИАМ, ф. 303, оп. 2, е.х. 63.
5 Кириченко Е.И. Федор Шехтель. М., 1971. С. 14-15.
плянъ сивегскихъ дячныхъ гяюиовъ.
(Составлять г. плКалыпишжъ мвствсЯ псггпииь-ТЕЛстгАмоЛ конторы А. М. Егоговымъ).
Проект церкви во имя Донской
иконы Божией Матери
в подмосковном поселке
Перловка. Фасад.
1894, арх. П.П. Зыков 2-ой. ЦИАМ
План Сиверских дачных районов.
Сост. А.М. Егоровым.
Начало XX века
365
3 Новые типы поселений
Карта Сиверского дачного района.
Дачный поселок Новое
Дружноселье. Сост. землемер.
В. Вишневский. Начало XX века
разносчики, а также лавки и магазины у входа в Сокольниче-
ский парк. Другими словами, в начале XX века здесь сложи-
лась разветвленная и взаимосвязанная система развлечений,
благоустройства и обслуживания дачевладельцев.
Своеобразная «образцовость» Сокольников наглядно
проявилась и в архитектурно-планировочной организации
отдельных дачных участков. Если владельцы сами, хотя бы
изредка, жили летом на даче, то на участке легко выделить
главный дом с садиком перед ним и подсобными постройка-
ми. Если владелец сдавал дачи внаем, что стало почти повсе-
местным к концу 1880-х годов, то на участке строилось не-
сколько приблизительно равных по размеру дач со слабо
развитой хозяйственной зоной (или без нее), причем их раз-
мещение по участку было равномерным. Примером может
служить реконструкция фрагмента застройки Сокольников
вдоль Большого Оленьего проспекта. Когда владельцы и са-
ми жили на даче, и сдавали дачи внаем, на участках, как пра-
вило, появлялись дополнительные границы — заборы или
живые изгороди, а также дополнительная планировка — от-
дельные подъезды к дачам, выделенные участки сада и т. д.
Необычайно разнообразна была стилистическая характе-
ристика застройки Сокольников второй половины XIX —
начала XX века, что характерно и для всех прочих россий-
ских дачных местностей. Если в 1860-1890-х годах в них
преобладали постройки в стиле русского деревянного узоро-
чья, а также отдельные псевдоготические сооружения, на ру-
беже веков появляются сооружения в стиле модерн, порой
в уникальных в стилистическом отношении интерпретациях
(например, сокольническая дача Пфеффер была выстроена
по образцу американских бунгало31), в 1910-е годы широко
31 Нащокина М.В. Дача Пфеффер в Сокольниках и ее американские прото-
типы. // Архитектура в истории русской культуры. М., УРСС, 2001.
Вып. 3. Желаемое и действительное. С. 230-235.
366
3.Z ДАЧНЫЕ ПОСЕЛКИ
План мыаы «Осиновая роща» графа
В.В. Левашова с обозначением
застроенных и незастроенных
дачных участков. 1886 год
строятся дачи в стиле неоклассицизм и в неорусском стиле.
Среди архитекторов, строивших в Сокольниках, многие из-
вестные московские зодчие — Ф.О. Шехтель, К.В. Терский,
А.Ф. Мейснер, Р.И. Клейн, М.Ф. Бугровский, В.П. Загор-
ский и другие1, само участие которых в дачной застройке
свидетельствовало о прочном вхождении ее в круг ведущих
архитектурных жанров эпохи.
На втором этапе становления дачных поселков в России,
в 1890-1900-е годы, возникло большинство новых подмос-
ковных поселков и многие в окрестностях Петербурга.
Для этого к тому времени появились дополнительные при-
чины — перенаселение обеих столиц, отсутствие достаточ-
ного количества удобных и дешевых квартир, все возраста-
1 К перечисленным именам можно прибавить также Н.П. Евланова,
П.П. Сычкова, А. Херсонского, В.Е. Сретенского, Н. Тютюнова, И.С. Куз-
нецова, А.С. Каминского, А.В. Флодина, С.А. Гамбурцева, Н.И. Якунина,
А.У. Зеленко, К.К. Гиппиуса, П.А. Ушакова, И. Цвиленева и многих дру-
гих Даже этот неполный перечень позволяет констатировать, что автора-
ющая дороговизна городской жизни. Все это заставляло
мелких служащих, мастеровых, торговцев перебираться на
постоянное житье в ближайшие окрестности города, имев-
шие удобное с ним железнодорожное сообщение. Вот как об
этом сообщает документ того времени; «Дороговизна жиз-
ни в больших городах, с одной стороны, и стремление каж-
дого поставить себя и семью в более гигиенические усло-
вия — с другой, вызывают в последние годы, как за грани-
цей, так и в России, выселение обывателей в загородные
местности. Масса окрестностей больших городов, представ-
лявших еще несколько лет назад зимой совершенную пус-
тыню, теперь являются круглый год оживленными городка-
ми»2. В начале 1890-х годов родилась идея организовывать
ми сокольнических дач были очень многие архитекторы Москвы II поло-
вины XIX — начала XX века.
2 Цит по: КобакА.В. «Город-сад» на Карельском перешейке // Краеведчес-
кие записки. Исследования и материалы. СПб., 1996. Вып. 4. С. 266-267.
367
3 Новые типы иоселений
Проект дачи под Москвой
(возведен в усадьбе К.Е. Ценкер
Лапино-Спасское (г. Королев)
для сдачи внаем(?).
Арх. А.Э. Эрихсон. 1890-е гг.
специальные товарищества, или, как они тогда называ-
лись — «Общества для покупки в собственность участков
земли с последующим устройством на них дачных посел-
ков», застройка которых в равной степени могла служить
жильем и в летнее, и в зимнее время.
Закономерно, что для постоянного жилья наибольшую
привлекательность имели поселки и местности, расположен-
ные поближе к городу, откуда легко было добраться до город-
ских контор и предприятий, где работали потенциальные да-
чевладельцы. Для постоянной жизни загородом требовалась
как можно более легкая и быстрая связь с городом — транс-
портная (по шоссейным и железным дорогам), телефонная.
С 1909 года стал ежегодно выходить «Список абонентов
С.-Петербургской городской телефонной сети» с приложе-
нием — перечнем абонентов северных пригородов, который
ежегодно возрастал. Постепенное превращение ближайших
пригородов в зону не только летнего, но и постоянного про-
живания существенно меняло природные и архитектурно-
планировочные качества пригородной зоны.
Неуклонное повышение плотности застройки и вырубка
лесов делали ближайшие к городу местности все менее
привлекательными для летнего отдыха. Вот что писал со-
временник о подмосковном поселке Котельники в 1912 го-
ду: «Уже вырубают тенистые рощи городские рабочие (...).
И скоро аромат сосны и фиалки вытеснит ядовитая вонь
городских канализационных труб. Прорубят пруды и ка-
навки для нечистот и отравят гноем большого города бла-
гоуханный, полный кислорода воздух лесного местечка.
Плохая, в сущности, вещь — соседство такого Вавилона,
как Москва. Не одна прелестная подмосковная Аркадия
прекратит свое эфемерное существование...»1. Зона чисто
дачных поселков начала медленно отодвигаться от город-
ских границ, вытесняемая постоянным пригородным насе-
лением.
Дачные поселки для постоянного проживания, естест-
венно, требовали более разветвленной системы обслужива-
ния и более высокого уровня инженерного благоустрой-
ства. Неслучайно в пригородах Петербурга и в Подмоско-
вье в конце XIX — начале XX века в дачных поселках не
только активно проводят инженерные сети, но и повсемест-
но строят магазины, электрические станции, пожарные де-
по, кинотеатры, школы и храмы — явные признаки посто-
янного присутствия жителей.
Большинство этих построек возводилось из дерева, что
соответствовало общему характеру застройки пригородов.
Например, в 1894 году строится деревянная церковь близ
платформы Перловка, в 1912 году — деревянный храм на
платформе Ильинская1 2, каменный храм в Пушкине3
и храм в поселке Наташино4, в 1916 году предполагается
выстроить деревянный храм у станции Лосиноостров-
ская5; в 1912 году строится школа в Чухлинке6 и т. д. Не-
мало храмов и различных учебных зданий появилось
и в поселках под Петербургом, где в силу большей много-
национальное™ населения православные храмы нередко
соседствовали с костелами и кирхами. К примеру, дере-
вянная церковь Утоли моя печали в Мыртышкине (по
Ораниенбаумскому шоссе), возведенная в 1890 году7, на-
ходилась рядом с более старой финской лютеранской кир-
1 Дачник, 1912. №2.
2 О постройке деревянного храма на платформе Ильинская Московско-
Казанской ж.д. (ЦИАМ, ф. 54, оп. 166, д. 517,1912 г.)
3 О разрешении Московской духовной консистории произвести построй-
ку храма на станции Пушкино Московского уезда (ЦИАМ, ф. 54, оп.
166, д. 183, 1912 г.).
1 О разрешении произвести постройку нового храма в поселке Наташино
Московского уезда (ЦИАМ, ф. 54, оп. 166, д. 117,1912 г.).
s О разрешении Московской духовной консистории построить деревян-
ный храм у станции Лосиноостровская Московского уезда (ЦИАМ,
ф. 54, оп. 170, д. 63, 1916 г.).
’ О постройке Комитетом Общества благоустройства местности Чухлин-
ка учебного заведения (ЦИАМ, ф. 54, оп. 166, д. 312, 1912 г.).
7 Горбатенко С.Б. Загадочное Мартышкино (по воспоминаниям А.Н. Бе-
нуа) // Краеведческие записки. Исследования и материалы. СПб., 1995.
Вып. 3. С. 144.
368
3.Z ДАЧНЫЕ ПОСЕЛКИ
хой Св. Евангелиста Иоанна, построенной И.И. Шарлема-
нем в 1829-1830-х годах1.
Существенные отличия таких капитально застроенных
поселков заставили на рубеже веков дифференцировать по-
селки на чисто дачные и пригородные, в которых интересы
жителей были постоянно связаны с городом. Это деление
проводилось Московской уездной земской управой. В чис-
ло пригородных входили и промышленные поселки с еще
более развитой местной торговлей и производственной
жизнью2. Такое разделение было необходимо, поскольку
бытовые условия, уровень благоустройства и стремления
владельцев в них сильно отличались. Стоит подчеркнуть,
что для чисто дачных поселков сохранялись очень разум-
ные ранее выработанные правила застройки, специально
предусматривавшие сохранение на участках леса и запре-
щавшие самостийные вырубки, чтобы местность не утрачи-
вала лесного вида. Они предусматривали и определенные
ограничения плотности застройки — нельзя было застраи-
вать более одной трети территории и устраивать глухие за-
боры, нарушающие естественные визуальные связи и ухуд-
шающие условия для прогулок дачников.
Изменения в функциональном устройстве и зарождав-
шейся общественной жизни поселков наложили отпечаток
на их архитектурно-планировочную структуру. Именно
в 1890-1900-е годы сложился тип нового поселка, разбитого
на ранее неосвоенной территории; устойчивой стала его
функциональная структура, принципы планировки и за-
стройки. Все поселки строились теперь по заранее состав-
ленному плану, как правило, представлявшему собой прямо-
угольную сетку улиц, то есть наиболее экономичным и вы-
годным для владельцев образом разделявшему землю на
максимальное количество равных дачных участков. Чаще
всего основные улицы располагались параллельно желез-
ной дороге, то есть дачная застройка словно «прижималась»
к железнодорожным путям, иногда складываясь в непре-
рывные цепочки, идущие без разрывов от станции к стан-
ции. Такова была планировка поселков Перловки, Тайнин-
ки, Малаховки, Краскова, Удельной, Салтыковки, Сходни,
Томилина (под Москвой), Удельной и Парголова (под Пе-
тербургом) и многих других.
В тех случаях, когда природные особенности местности не
позволяли провести эту простейшую разбивку — холмы, пой-
мы рек, их извилистое течение нарушали однообразие, плани-
ровка оказывалась более живописной. Например, Мартыш-
кино (под Петербургом), расположенное по побережью Фин-
ского залива, включало территорию живописной «Орфеевой
рощи»3, план Сиверской (под Петербургом) во многом был
предопределен течением реки Оредеж, обнимающей террито-
рию поселка4; план Немчиновки (под Москвой) включал ов-
раг с небольшой речушкой, Краскова (под Москвой) — живо-
писную местность, называвшуюся «Обрыв»5. Некоторую не-
регулярность придавали и элементы прежней сельской или
деревенской планировки, если поселки размещались на ранее
застроенных местах. Таким образом, и внешние границы по-
селка, совпадавшие, как правило, с границами их землеполь-
зования, могли быть очень причудливы. Проходившая вдоль
них улица вносила в однообразный план еще один элемент
разнообразия. Авторами планировок поселков нередко были
простые землемеры, однако к концу XIX века ими все чаще
' РГИА, ф. 492, on. 1, д. 723.
2 Вестник поселка Лианозово, 1908. № 12. С. 4.
3 Горбатенко СБ. Указ. соч. С. 144.
4 Черных О.И. Указ, соч С. 120.
5 Нащокина М.В. Дачные пригороды Москвы // Архитектура и строитель-
ство Москвы, 1990. № 6. С. 31-32.
Лаш».
Типовой проект одноэтажной дачи
в 10 комнат. 1900-е годы
Проекты ворот и калиток из альбома
А.И. Тилинского «Дешевые построй-
ки. 100 проектов...». СПб., 1913
369
3 Новые тины иоселеиий
Станция Клязьма.
Открытка начала XX века
Дача И.А. Александренко
в поселке Клязьма.
Арх. С.И. Башков.
Фотография 1900-х годов
становились губернские архитекторы или инженеры; в нача-
ле XX века среди авторов планировок поселков встречаются
и фамилии гражданских инженеров путей сообщения
(Н.Р. Салманова, В.К. Орловского и др.), а даже архитекто-
ров-художников (А.И. Таманов, Л.А. Веснин).
Центром архитектурно-планировочной композиции круп-
ных поселков в 1890-1900-е годы чаще всего становился
общественный парк — место отдыха и прогулок дачников,
центр его общественной и культурной жизни. Это живо
описано в рассказе И.А. Бунина «На даче»: «На обширной
поляне парка стояли одни темно-зеленые, широковетвис-
тые дубы. Тут обыкновенно собирались дачники < ... >.
Подходили дамы и барышни с работой и книгами, няньки
и важные кормилицы в сарафанах и кокошниках. Изредка,
но все-таки без надобности щелкая, прокатывались велоси-
педисты в своих детских костюмах»1. В таких обществен-
ных парках, как правило, устраивали танцевальный круг,
сюда приглашали оркестры, здесь проходили детские
и взрослые праздники.
В тех случаях, когда поселки располагались близко от же-
лезной дороги, общественная зона нередко располагалась
поблизости от станции, которая была местом естественного
притяжения дачников. Так было, например, в подмосковном
поселке Подосинки, где рядом с платформой располагались
' Бунин ИА. Собрание сочинений. М., 1987. Т. 2. С.108.
370
3.Z АЛЧНЫЕ ПОСЕЛКИ
театр, танцевальный круг, магазины и самые дорогие дачи1,
в поселке Пушкине, где общественный парк с театром и тан-
цевальным кругом был создан тоже неподалеку от станции,
вокруг которой помещались лавки, магазины, аптека, парик-
махерская и т. д.1 2 В новых поселках, в композицию которых
не входил какой-либо крупный исторический усадебный
комплекс, общественный парк проектировался одновремен-
но с дачной застройкой. Примерами такого цельного архи-
тектурного решения были подмосковные поселки Клязьма3,
Лианозово, Княж-Мещерский (близ станции Востряково).
В тех случаях, когда старинная усадьба примыкала или
входила в состав территории поселка, функции обществен-
ного парка принимал на себя усадебный парк, обычно пре-
доставляемый владельцем для пользования дачниками. Та-
ких поселков становилось в те годы все больше, поскольку
сдача внаем дач начинала приносить большие прибыли.
Выгодность и распространенность коммерческого исполь-
зования территории родовых усадебных гнезд ярко отрази-
ла в художественной литературе пьеса Чехова «Вишневый
сад». Один из ее героев, купец Лопахин, не раз советовал
хозяйке разоренного имения вырубить вишневый сад, раз-
бить землю на дачные участки и сдать их в аренду, что с ус-
пехом выполнил впоследствии сам. Так поступали многие
землевладельцы и в реальности. Подмосковный поселок
Люблино заложил в своей усадьбе купец К.Ф. Голофтеев,
Перловку — на своей земле чаеторговец В.С. Перлов, Кучи-
но основала семья банкиров Рябушинских, владевшая этим
обширным имением, поселок Джамгаровку — богатый мос-
ковский купец Джамгаров, Павловский поселок (рядом со
станцией Расторгуево) — торговый дом Д. и А. Расторгуе-
вых и т.д. Например, в 1904 году был утвержден план посел-
ка Жаворонки по Брестской ж.д., разбитого на землях име-
ния купцов Вельчинских4, в 1912 году — план поселка Ки-
сель-Загорянский (станция Загорянка Северной ж.д.),
основанного на землях И. и А. Кисель-Загорянских.
Многие владельцы крупных пригородных поместий —
графы Шереметевы, Глебовы-Стрешневы, князь Волкон-
ский и другие, выделяя границы ядра родовой усадьбы, ос-
тальную землю разбивали на участки, сдавая их в аренду для
строительства дач. Образцовый поселок устроил рядом со
своей усадьбой Останкино А.Д. Шереметев5. Аналогично
возникли подмосковные поселки Шереметевка и Чухлин-
ка — рядом с Кусковым С.Д. Шереметева, Фельдмаршаль-
ский — рядом с Сухановым князей Волконских6 (поселок
был назван в честь одного из владельцев усадьбы — фельд-
маршала П.Д. Волконского), Ново-Гиреево — рядом с Гирее-
вым Н.А. Терлецкого7 и т. д. Подобными примерами богаты
и дачные местности под Петербургом. Граф Левашов устро-
ил рядом со своим родовым гнездом поселок Осиновая Ро-
ща, старинный Шуваловский парк стал местом отдыха дач-
ников Парголова, Старожиловки и Заманиловки, Каменский
лес графини Орловой-Денисовой вплотную примыкал к по-
селку Шувалове, поселок Графский стал свидетельством
предприимчивости графа Стейнбок-Фермора.
По мере развития дачного строительства в окрестностях
обеих столиц появилась новая своеобразная общественная
форма их застройки и управления — так называемые Обще-
ства благоустройства тех или иных местностей. К 1910 году
1 Нащокина М.В. Дачные пригороды Москвы // Архитектура и строитель-
ство Москвы, 1990. № 11. С. 31.
2 Там же.
3 Нащокина М.В. Дачные пригороды... № 9. С. 31.
1 Об утверждении плана имения купцов Вельчинских в с. Жаворонки
Звенигородского уезда, разбитого на участки для поселка «Жаворонки».
(ЦИАМ, ф. 54, оп. 158, д. 218, 1904 г.).
Окрестности Москвы. Церковь
Гребневской иконы Божией
Матери на Клязьме.
Церковь — арх. П.А. Виноградов,
1902 г.; Колокольня —
арх. А.У. Белевич, 1906 г.
Открытка начала 1910-х годов
их под Москвой было уже около 60 — Архангельское (Сал-
тыковка), Быково, Удельная, Новоудельная, Вешняки, Дуб-
няки, Измайловский зверинец, Клязьма, Лианозово, Мала-
ховка, Лосиноостровская, Подосинки, Наташино и т.д. Об-
щества благоустройства образовывались не только для
покупки земли. Они решали весь комплекс вопросов, свя-
занных с повседневной жизнью поселка и его инфрастукту-
рой, — благоустройство, мощение дорог, вывоз мусора, эле-
ктрическое освещение улиц, проведение водопровода, в от-
дельных случаях канализации, строительство учебных
заведений, театров, библиотек, читален, церквей, устройст-
во катков, катальных гор, спортивных площадок, детских
площадок, приглашение оркестров, театральных трупп,
проведение детских праздников, приглашение специаль-
ных преподавателей для детских игр и т. д.
Вот, например, как формулировало свои важнейшие
хозяйственные задачи Общество благоустройства Фельд-
5 Дачник, М„ 1912. № 2. С. 11-12.
6 ЦИАМ, ф. 184, оп. 16, е.х. 1415-1417.
' Бусева-Давыдова И., Нащокина М. Архитектурные прогулки по Москве.
М„ 1996. С. 272.
371
3 Новые тниы поселений
Кляаьма. Дача.
Открытка начала XX века
Ворота дачи И.А. Александренко
в поселке Кляаьма.
Арх. С.И. Вашков.
Фотография 1900-х годов
маршальского поселка, образованное в 1907 году: «I) Орга-
низовать правильное сообщение с ближайшими железно-
дорожными станциями; 2) устроить удобную (...) пешеход-
ную дорожку от станции Расторгуево; 3) соединить посе-
лок телефоном с Москвой; 4) организовать правильные
почтовые и телеграфные сообщения; 5) разработать общий
план водоснабжения поселка при условии осуществления
его по частям; 6) разработать общий план устройства кана-
лизации поселка, в связи с биологической станцией для
очистки загрязненных вод; 7) устроить общую электричес-
кую станцию для освещения поселка; 8) организовать пра-
вильную доставку из Москвы всего необходимого для жиз-
ни населения поселка, а также лавки и склады на началах
кооперативных»1. Этот перечень хорошо показывает высо-
кий уровень благоустройства, который становился
в 1900-х годах нормой проживания в подмосковных мест-
ностях. Обращения Обществ в Уездную земскую управу за
разрешением на различные благоустроительные рабо-
ты — характерная черта жизни 1900-1910-х годов. Особен-
но активно в эти годы идет электрификация подмосковных
поселков и поселков под Петербургом, как централизован-
2
ная, так и индивидуальная .
Общества благоустройства дачных местностей издавали
свои уставы и ежегодные отчеты о проведенной работе, не-
которые из них имели свои периодические печатные изда-
ния, которые не только знакомили жителей с их планами
и деятельностью, но и с историческим прошлым дачных ме-
стностей, самодеятельным творчеством дачников. В начале
XX века в Подмосковье издавались «Вестник поселка Лиа-
нозово», «Лосиноостровский вестник», «Малаховский вест-
ник», журналы «Дачник», «Дачный вестник», «Постройка»
(издание было, главным образом, посвящено дачной архи-
тектуре); в Петербурге — журнал «Дачный курьер», газета
«Поселковый голос» и другие. Вот строки из отчета Обще-
ства благоустройства поселка Лианозово: «Теперь, в деся-
тую годовщину наших трудов на пользу поселка, мы с гордо-
стью можем сказать, что много успели сделать. Но нельзя
еще покладать рук: многое еще остается сделать, чтобы бла-
гоустроить поселок, чтобы привести его в тот вид, какой был
намечен при покупке (...) Пожелаем, чтобы поскорее на-
шлась возможность замостить улицы поселка, чтобы скорее
удалось (...) устроить школу, построить дом для библиотеки,
театра и других общественных надобностей»1 2 3.
В состав Комитетов Обществ благоустройства обычно
входили специалисты разных специальностей, услуги кото-
рых могли понадобиться поселку, — архитекторы, юристы,
врачи. Например, в правление Общества подмосковного
поселка Серебряный Бор входил архитектор Н.П. Маш-
1 Фельдмаршальский поселок // Вестник поселка Лианозово, 1908,
№ 3-4. С. 19-22.
2 Об устройстве электрического освещения во владении Чудаковой на
станции Удельная Московско-Казанской ж.д. (ЦИАМ, ф. 54, оп. 166,
д. 425, 1912-1913 гг.)
3 Вестник поселка Лианозово, 1912. №7.
1 Нащокина М.В. Гости съезжались на дачу... // Памятники Отечества,
1994. № 1-2 (31). С. 83.
372
3.Z АЛЧНЫЕ ПОСЕЛКИ
План поселка Лианозово.
Схема 1920-х годов
План поселков Перловка
иТайнинка. Схема 1920-х годов
ков4, проекты дач для поселка Новогиреево в 1906—1910 гг.
разрабатывал М.Ф. Гейслер, для Краскова и Малаховки —
Г.Л. Колье.
Деятельность Обществ благоустройства предопределяла
не только быт поселка, но и досуг его жителей, их культур-
ную жизнь, порой очень разнообразную1. Во многих посел-
ках существовали летние театры, где часто гастролировали
приглашенные Обществами лучшие столичные труппы или
знаменитые актеры, свободные от работы в городе. Эти теа-
тры, в которых неизбежным был большой элемент люби-
тельства оказались прямыми наследниками крепостных те-
атров. Под Москвой в начале века театры работали во мно-
гих поселках — Лосиноостровской, Малаховке, Баковке,
Болшеве, Быкове, Крюкове, Люблине, Немчиновке, Пер-
ловке, Тайнинской, Мытищах, Кунцеве, Кускове, Ростоки-
не, Останкине, Пушкине, Салтыковке, Подосинках, Удель-
ной, Царицыне и других. Среди них выделялись Перовский
театр Общества дачников Перова, Шереметевки и Чухлин-
' Подробнее см.: Нащокина М.В. Гости съезжались на дачу... С. 80-81.
2 О разрешении купцу Л.Н. Лесникову построить деревянный павильон
для танцев у станции Салтыковки Московско-Нижегородской ж.д.
(ЦИАМ, ф. 54, оп. 157, д. 382/446, 1903 г.).
3 О разрешении артисту Г.С. Васюченко-Галицкому произвести построй-
ку деревянного театра на земле наследников Соколовых при станции
Малаховка (ЦИАМ, ф. 54, оп. 158, д. 132, 1904 г.).
4 О разрешении произвести пристройку зрительного зала к музыкальному
павильону во владении Общества благоусьройства в поселке Ново-Иль-
инское Бронницкого уезда (ЦИАМ, ф. 54, оп. 165, д. 258,1911-1912 гг.).
ки, театр «Гусли» в Подосинках; «Струны» и «Новые Со-
кольники» в Салтыкове. Любопытно, что дачная театраль-
ная жизнь бурно развивалась — если в 1900-е годы обраще-
ния в Управу за разрешением на постройку танцевальных
павильонов и летних театров все же относительно редки,
в 1910-е годы их количество резко возрастает, к ним при-
бавляются и прошения на постройку кинематографов. При-
ведем несколько подмосковных примеров — в 1903 году
строится деревянный павильон для танцев у станции Сал-
тыковка2, в 1904 году — деревянный театр в Малаховке3,
в 1911-1912 годах был пристроен зрительный зал к музы-
кальному павильону в Ново-Ильинском4, в 1912 году по-
явилась летняя сцена в Обираловке5, в 1912-1915 годах
строился театр в Немчиновке6, в 1911-1912 годах Летний
театр в Быкове был перестроен для кинематографа7, в 1912
году был утвержден проект кинематографа в Пушкине8.
Некоторые дачные начинания в дальнейшем стали ярки-
ми событиями в культурной жизни России. На дачах в окре-
3 О постройке летней сцены на станции Обираловка Богородского уезда
(ЦИАМ, ф. 54, оп. 166, д. 233, 1912 г.).
6 О постройке Никитиным театра на станции Немчиновской Московско-
Брестской жд. (ЦИАМ, ф. 54, оп. 166, д. 240, 1912-1915 гг.).
2 О разрешении произвести перестройку летнего театра и устройство
в нем кинематографа в Быково Московско-Казанской ж.д. (ЦИАМ, ф.
54, оп. 165, д. 161, 1911-1912 гг.).
" Об утверждении чертежей здания, предназначенного для синематографа
в с. Пушкине Московского уезда. (ЦИАМ, ф. 54, оп. 166, д. 422, 1912 г.);
О постройке М. Кобызевым деревянного кинематографического театра
в с. Пушкине (ЦИАМ, ф. 54, оп. 166, д. 535,1912 г.); Тоже (ЦИАМ, ф. 54,
оп. 167, д. 16, 1913 г.)
373
3 Новые тины иоселЕинй
Сходня. Дача Гучкова.
Открытка началаХХ века
Малаховка. Церковь.
Открытка начала XX века
стностях столиц летом жила почти вся творческая интелли-
генция, поэтому Обществам благоустройства было нетрудно
договориться о проведении вечера того или иного певца, ак-
тера или писателя. Профессиональные представления пере-
межались постановками любителей — дачная жизнь способ-
ствовала проявлению самодеятельных талантов. Впрочем,
уровень любителей иногда не уступал профессионалам —
любительские постановки К.С. Станиславского на его даче
близ подмосковной Тарасовки, как известно, стали первыми
шагами в деятельности Московского Художественного теат-
ра. Не менее насыщенной была и бурно развивавшаяся с на-
чала XX века спортивная жизнь поселков — организовыва-
лись спортивные команды, обустраивались спортивные пло-
щадки, велосипедные дорожки и т. д.1
Одновременно с созданием Обществ благоустройства в но-
вых поселках подобные Общества организовывались и в сло-
' Подробнее см.: Нащокина М.В. Гости съезжались на дачу... С. 81.
2 РГИА, ф. 1287, оп. 26, № 1619.
жившихся дачных поселках для совместного решения общих
проблем. Например, только в 1904 году был утвержден Устав
Общества благоустройства Парголова Петербургской губер-
нии2, в 1893 году основано Общество благоустройства мест-
ности Лесного института (под Петербургом)3, в 1905 году ут-
вержден Устав Общества благоустройства дачной местности
поселка Всехсвятский Серебряный Бор4 — все эти дачные ме-
стности развились задолго до образования в них Обществ
благоустройства. Деятельность Обществ имела такой боль-
шой размах и общественный резонанс, что время от времени
они проводили съезды, а в Москве даже был создан постоян-
ный совет съездов Обществ благоустройства, решавший та-
кие наболевшие вопросы, как, например, организация бес-
платной медицинской помощи дачникам5. Таким образом,
следует констатировать, что общественный элемент органи-
зации дачных поселков стал одной из важнейших составляю-
3 РГИА, ф. 1287, оп. 26, № 1618.
1 РГИА, ф. 1288, оп. 2, е.х. 76.
5 Дачник, М„ 1912, № 2, С. И.
374
3.Z АЛЧНЫЕ ИОСЕЛКИ
Станция Лосиноостровская.
Арх. А.Э. Паукер (?).
1910-е годы.
Открытка начала XX века
Вешняки. Дача Семенова.
Открытка начала XX века
щих их функционирования и развития в конце XIX — начале
XX века.
Впечатляющие масштабы строительства дачных посел-
ков на рубеже веков приводили к тому, что вокруг особен-
но популярных железнодорожных станций появлялись це-
лые «кусты» поселков. Например, вокруг таких «притяга-
тельных», как Быково, Красково, Лосиноостровская,
Малаховка, Салтыковка, Удельная под Москвой. Вновь
возникавшие поселки ориентировались, как правило,
на общественную зону более старых, сложившихся посел-
ков, образуя, таким образом, как бы «поселки-спутники».
Так возникла Джамгаровка около Лосиноостровского по-
селка. Почти слившиеся поселки продолжали представ-
лять самостоятельные организмы, хотя между ними гра-
ниц уже не было. Таковы Никольское-Архангельское, Сал-
тыковка, Ново-Сокольники, Ново-Кучино — под Москвой;
' Например: Залесский В.Г. Альбом городских и сельских построек... М.,
1881; Стори В. Новый стиль. 70 проектов каменных и деревянных дач,
особняков и загородных домов. СПб., 1913; Тилинский А.И. Дешевые по-
Шувалово, 1-е, 2-е, 3-е Парголово, Новопарголовская ко-
лония — в Петербурге.
Массовый характер дачного строительства в окрестнос-
тях столиц и некоторых других крупных городов сделал
в этот период дачные постройки одним из ведущих жанров
проектного творчества архитекторов. Кроме того, для облег-
чения застройщиков, нуждавшихся в услугах архитектора,
особенно в тех местностях, где постройки должны были ут-
верждаться в Уездной земской управе, во второй половине
XIX — начале XX века выпускалось множество иллюстри-
рованных альбомов, содержащих чертежи различных жи-
лых и хозяйственных дачных построек, то есть своеобраз-
ных каталогов типовых проектов1. Многие из них издавали
сами архитекторы, боровшиеся за получение выгодных за-
казов. Таковы альбомы столичных зодчих — В. Харламова,
В. Карповича, В. Стори, А. Тилинского, московских — В. За-
стройки. 100 проектов в различных стилях дачных и усадебных домов...
СПб., 1913; Судейкин Г. Альбом проектов дач, особняков, доходных до-
мов, служб и т. д. М., 1914.
375
3 Новые тины носелЕинй
Быково. Дача-пансион госпожи
Фидлер. Арх. М.А. Фидлер (?).
Открытка начала XX века
Сходня. Церковь.
Открытка начала XX века
лесского, Г. Судейкина. На безграничном русском рынке
были нередки и переводные издания, содержавшие проекты
загородных домов, созданные немецкими, шведскими, фин-
скими зодчими. Их авторы — Ф. Тиф, М. Граф, П. Грюнд-
линг, Г. Астер и другие1.
И все же дачная архитектура продолжала оставаться во
многом индивидуализированной, спроектированной про-
фессионалами-архитекторами с учетом специфики места,
функциональных особенностей, вкусов заказчика. Эти при-
чины обусловили огромный поток архитектурных заказов
на эту тему, поэтому практически невозможно назвать ни
одного крупного мастера второй половины XIX — начала
XX века, не обращавшегося к проектированию загородных
1 См.: Астер Георг. Проекты каменных домов-дач для небольших се-
мейств. Пер с нем. СПб., 1904; Шведские и норвежские дома и дачи. Б.м.,
б.г.; Греф М. Мотивы дачной деревянной архитектуры. Пер. с нем. СПб.,
1903; Бальдауф. Как выстроить самому дом или дачу в городе и за горо-
дач. Назовем лишь несколько имен московских архитекто-
ров. Архитектор И.П. Машков возвел дом Ф.И. Москвина
в Бутове (1897-1900 годы), П.А. Виноградов построил де-
ревянную церковь в Клязьме (1902; колокольня — арх.
А.У. Белевич, 1906), А.Н. Кнабе — летний деревянный те-
атр в Пушкине (1896), Н.Н. Сычков — дачу В.С. Перлова
в Перловке, П.П. Зыков 2-й возвел там же деревянную цер-
ковь во имя Донской иконы Божией Матери (1894)2 и т. д.
Относительно большая, в сравнении с городом, легкость
утверждения проектной документации дачных построек да-
вала возможность владельцам проявить свою творческую
индивидуальность в архитектуре дач. Нередко владельцы
строили их по собственным эскизам и чертежам. Стоит под-
дом. СПб., 1913; ГрюндлингП. Мотивы современных домов-дач для одно-
го семейства. СПб., 1912.
2 Нашркина М.В. Поселок Перловка и его храм // Московский журнал,
1998. №10. С. 61-64.
376
3.Z ДДЧНЫЕ ПОСЕЛКИ
Удельное (под Москвой).
Открытка начала XX века
Удельное. Церковь
Св. Троицы (Св. Николая).
Арх. С.С. Эйбушитц.
Конец XIX века.
Открытка началаХХ века
Окрест. Москвы.
Уд1лыгое.— Oudelnoye. Церковь.
черкнуть, что именно архитектурная свобода, характерная
для дачной застройки конца XIX — начала XX века, позволи-
ла многим художникам-графикам, художникам-живописцам
того времени попробовать свои силы в архитектуре. Дачные
постройки есть среди работ В.М. Васнецова, В.В. Верещаги-
на, И.Е. Репина, И.Э. Грабаря, И.Я. Билибина, А.П. Рябуш-
кина, С.И. Башкова, С.Ф. Камзолкина и многих других.
Стилистическая характеристика застройки дачных по-
селков в 1860-1890-х годах была крайне разнообразна.
В ней преобладали постройки, интерпретирующие как фор-
мы западноевропейской эклектики, так и национальной ар-
хитектуры с использованием многочисленных декоратив-
ных деталей — башенок-теремков, деревянных прорезных
подзоров, кокошников, полотенец, наличников и т. д. Яркий
пример русского стиля этого времени представляли дачи
А.А. Азанчеевской (арх. В.П. Загорский, 1888) и Н.Д. Стахе-
ева в Сокольниках (арх. М.Ф. Бугровский,1889), Гучкова
в Сходне, Бахрушиных в Тарасовке, «Царский» павильон на
станции Одинцово (арх. Ф.О. Шехтель, 1896) и многие дру-
гие постройки.
Встречались и отдельные дачи в стиле псевдоготики.
Этот стиль, активно использовавшийся в различных моди-
фикациях в загородном строительстве 1840-1850-х годов,
употреблялся вплоть до конца XIX века, но был достаточно
редок. В 1890-х годах он пережил своеобразное возрожде-
ние. Примером его использования в дачном строительстве
может служить великолепная дача И.В. Морозова в Пет-
ровском парке, проект которой был выполнен Ф.О. Шехте-
лем в 1895 году. Постройка интерпретировала некоторые
формы и композиционные приемы средневековых соору-
жений: контраст отдельных объемов и строительных мате-
риалов — дерева и камня. В таком же духе были выполнены
и многие другие дачные постройки, в том числе железнодо-
рожные станции под С.-Петербургом — например, Парголо-
во. С национально-романтическими исканиями финской
архитектуры были связаны дачи Карельского перешей-
377
3 Новые тины поселений
План поселка Царицыно.
Схема 1920-х годов
План поселков Малаховка
и Красково. Схема 1920-х годов
ка. Таковы пластичные объемы дачи в Коломяги (Комаро-
ве), вилла в Келломяки (Зеленогорск) с цоколем из огром-
ных валунов и острым башенным силуэтом, дача М.С. Во-
ронина (арх. П.П. Бук, 1909) с эффектной высокой башней,
вызывавшие в памяти прибалтийские кирхи1.
Рубеж веков характеризовался появлением стиля мо-
дерн, не замедлившегося распространиться и на дачное
строительство. Подчеркнем, что в целом под Москвой дач
в стиле модерн было меньше, чем под Петербургом, что бы-
ло связано с прочностью среднерусских традиций деревян-
ного строительства XIX века. Таковы были дачи в подмос-
ковном имении И.И. Некрасова (арх. Л.Н. Кекушев,
1900-е годы), дача Семенова в Вешняках (1900-е годы)
и др. Под Петербургом на облик дач, особенно на Карель-
ском перешейке, большое влияние оказывали народная ар-
хитектура Финляндии и Карелии, а также прибалтийские
строительные традиции. Среди наиболее заметных произ-
ведений модерна в дачном строительстве назовем дачу Ле-
онида Андреева в Ваммельсуу (Райволе) (арх. А. Оль,
1908), навеянную монументальностью народной архитек-
туры Карелии и классическим произведением финского
1 Кириков Б.М. Петербургские дачи начала XX века на Карельском пере-
шейке и архитектура «северного» модерна // Краеведческие записки.
Исследования и материалы. Вып. 4. СПб., 1996. С. 264.
2 Нащокина М.В., Кириков Б.М. «Северный модерн» в России начала XX
века // Архитектура и строительство России, 1993. № 9-12. С. 5-6.
модерна, домом-студией «Виттреск»1 2, оригинальную по
композиции дачу художника-карикатуриста П.Е. Щербова
в Гатчине (арх. С.С. Кричинский, 1900-е годы3), дачу
О.О. Гельдвейна в Удельной (арх. В.С. Карпович, 19064),
особняк в Лесном (арх. А.А. Стаборовский, около 1910 го-
да), постройки А.П. Вайтенса в Лахте (1908)5 и т.д.
В начале XX века интерес перемещается в сторону функ-
ционально обусловленных, скупых в применении декора-
тивных деталей и выразительных по простоте и единству
внешнего облика произведений западноевропейской и аме-
риканской архитектуры народного жилища. Наибольший
резонанс в России имели произведения английской викто-
рианской готики, традиционные деревянные финские дома
и американские фахверковые коттеджи. Эта стилистика
особенно широко развивалась в окрестностях Петербурга.
Например, дача Е.К. Гаусвальд (арх. В.И. Шене, В.И. Ча-
гин, 1898) и собственная дача архитектора Ф.Ф. фон По-
стельса в «гонтовом стиле» (1908) на Каменном острове6,
дача барона Остен-Сакен (арх. В.В. Шауб), дача Тильманса
в Первом Парголове (1898-1899, арх. З.Л. Леви), здание
железнодорожной станции Озерки и т. д.
3 Архитекторы и строители Санкт-Петербурга середины XIX — начала
XX века. Справочник. СПб., 1996. С.179.
1 Кириков Б.М. Указ. соч. С. 264.
s Там же.
6 Там же.
378
3.Z АЛЧНЫЕ ПОСЕЛКИ
Мамонтовская платформа.
В центре дача Горбова.
Открытка начала XX века
Мамонтовка.
Река Уча и купальни.
Открытка начала XX века
Поселок Старый Сенеж.
Открытка начала XX века
379
3 Новые типы поселений
Дача А.И. Калиш в Болшеве.
1900-е годы.
Открытка 1930-х годов
В этот же период вновь вспыхивает интерес к формам наци-
ональной русской архитектуры, но трактованной уже поино-
му — в неорусском стиле, устремленном к большему образно-
му обобщению. Это направление превосходно иллюстрируют
дача Р.Ф. Мельцера на Каменном острове в Петербурге (арх.
Р.Ф. Мельцер, 1904), жилые и общественные постройки ху-
дожника С.И. Башкова в поселке Клязьма (1908-1910), дача
С. Левенсона в Переделкине (арх. Ф.О. Шехтель), дача архи-
тектора А. Красильникова в Быкове под Москвой, очень выра-
зительное деревянное здание станции Лосиноостровская (арх.
А.Э. Паукер (?). 1910-е гг.) и др.
Не менее ярко неорусский стиль воплотился и в культо-
вой архитектуре того времени — в храмах дачных поселков.
Например, нарядная деревянная церковь Св. Сергия Радо-
нежского в Шереметевке (1901-1903 арх. И.Т. Барютин1),
храм-памятник Св. Николая Мирликийского и Св. митро-
полита Алексия в Клязьме в честь 300-летия дома Романо-
вых (1914-1916, арх. С.И. Башков, В.И. Мотылев1 2) и т. д.
В конце 1900-1910-х годах начинают широко строиться
дачи и целые усадебные комплексы в стиле неоклассицизм,
тяготевшем к интерпретации форм русского ампира3. Среди
них монументальная вилла А.А. Половцова на набережной
Средней Невки (арх. И.А. Фомин, 1911-1913), дача-вилла
Н.П. Рябушинского «Черный лебеды; (арх. В.Д. Адамович,
1908) в Петровском парке, дача С. Цигель (арх. С.Я. Айзи-
кович, 1915) в Сокольниках, деревянная дача Л.А. Тамбурер
(арх. Н.В. Жолтовский, 1909) в подмосковной Удельной4,
дача С.Н. Чаева на Каменном острове в Петербурге (арх.
В.П. Апышков, 1913-1915) и другие.
В 1890-1900-х годах выделяется еще один особый тип
дачных поселений — «дачный город-курорт». Собственно
его сложение шло вслед за формированием знаменитых за-
падноевропейских курортов на побережье Средиземного
моря. Закономерно, что одним из важнейших градострои-
тельных факторов становились в данном случае природно-
климатические условия, красота окружающего ландшафта,
отсутствие крупных предприятий и сравнительно малая
плотность застройки. «Дачный город» не успел в дореволю-
ционной России приобрести такие устойчивые архитектур-
но-планировочные черты, как дачный поселок, в то же вре-
мя его нельзя идентифицировать ни с одним из других ти-
пов дачных поселений. К таким городам можно отнести
Тарусу и Звенигород под Москвой, Выборг и Сестрорецк
под Петербургом, частично Старую Руссу. (Хотя в указан-
ные годы Сестрорецк формально не был городом, все же он
относится именно к этой группе дачных поселений, так как
первоначально развивался как город и нес многие его спе-
цифические черты.)
Эти города, имевшие исторически сформировавшиеся
центры и сложившуюся планировочную структуру, во вто-
рой половине XIX века оказались центрами сосредоточе-
ния дачной жизни, чему способствовали отсутствие в них
промышленности, усадебный характер застройки, ее связь
с окружающим ландшафтом. Названные города по-разному
включали в свою структуру дачную застройку. Выборг
и Звенигород имели дачи только на окраинах и в ближай-
шем пригороде, но планировка этих местностей была так
или иначе увязана с городом, что позволяет говорить о них,
как о своеобразных городских частях. Еще менее выражена
в планировочном отношении была дачная застройка в Тару-
се. В силу совершенно патриархального характера этого ма-
ленького тихого провинциального города дачники сели-
лись в деревянных домиках коренных жителей Тарусы, со-
ставлявших львиную долю его застройки. Новые дачи
строились в основном в его ближайших окрестностях. Та-
ким образом, в Тарусе трудно отделить дачную застройку от
собственно городской.
В конце XIX — начале XX века наиболее интересным го-
родом с обширной дачной застройкой был Сестрорецк, на-
чавший бурно расти в конце 1890-х годов. Этому способст-
1 Нащокина М.В. Сто архитекторов московского модерна. Творческие
портреты. М., 2000. С. 36.
2 Там же. С. 66.
3 Нащокина М.В. Неоклассические особняки Москвы начала XX века //
Судьбы неоклассицизма в XX веке. М., ГИИ, 1997. С. 62-82.
* Нашркина М.В. Русские усадьбы эпохи символизма // Русская усадьба.
М„ 1998. Вып. 4 (20). С. 316-345.
380
3.Z ДДЧПЫЕ ПОСЕЛКИ

План Шувалова, 1-го Парголова,
Поклонной горы и Ново-
Парголовской колонии. 1886 год
Фасад дачи Лыжина в Ивантеевке.
Арх. Л.Н. Кекушев. Начало XX
века. Обмерный чертеж 1990-х гг.
Лист из альбома типовых проектов
и архитектурных деталей
пригородных дач. Конец XIX века
Фасад дачи С. Цигель
в Сокольниках. Арх. М. Айзикович.
1910-е гг. ЦАНТДМ. Публикуется
впервые
Проект аагородного дома-дачи.
Арх. Л.Н. Бенуа. С наброска 1914 г.
НИМАХ
381
3 Новые типы поселений
Шувалове.
Екатерининская улица.
Открытка начала XX века
Шувалове. Суздальское озеро.
Открытка начала XX века
Первое Парголово.
Дача Тильманса.
Арх. З.Я. Леви. 1890-е годы.
Открытка начала XX века
382
3.2 ЛАЧПЫЕ ПОСЕЛКИ
вовало открытие в 1898 году движения по Приморской же-
лезной дороге. Впрочем, статуса города Сестрорецк в то
время не имел из-за упорного сопротивления жителей,
не желавших подчиняться более жестким правилам город-
ского самоуправления. Однако Хозяйственный департа-
мент МВД с 1898 по 1911 год постоянно возвращался к во-
просу о подобном преобразовании, поскольку «из числа
населенных местностей, образовавшихся по линиям желез-
ных дорог и около пароходных пристаней в районе С.-Пе-
тербургской губернии, только одно селение Сестрорецк,
по своему характеру, соответствует условиям, необходи-
мым для учреждения городского общественного управле-
ния на началах Городового положения 1892 г.»1. Число жи-
телей Сестрорецка составляло в то время уже около 18 тыс.
человек. Как справедливо отмечалось в официальном
письме петербургскому губернатору, «владельцы большин-
ства построенных дач — лица, не принадлежащие к сель-
скому обществу»2.
К началу века в Сестрорецке было более 1000 домов, 82
улицы и переулка, две церкви, три часовни, лютеранская цер-
ковь, еврейская синагога, богадельня, две частных школы,
земская и приходская школы, военный и земский лазареты,
волостное правление, почтово-телеграфное отделение, две
пожарных команды, народная читальня, благотворительное
общество3 и т. п. Само перечисление этих учреждений гово-
рит о явственных чертах городского поселения, которыми
обладал в то время Сестрорецк. В начале XX века к ним при-
бавились многочисленные благотворительные и обществен-
ные организации — типичная черта городской жизни рубежа
веков. Среди них, как водится, Общество содействия благо-
устройству Сестрорецкой приморской дачной местности4,
Сестрорецкое паевое электрическое товарищество5, Общест-
во последователей гомеопатии, Общество трезвости, Обще-
ство взаимного мелкого кредита, Пожарное общество, парус-
ный и артистический кружки и т. д.
В то же время городская жизнь в Сестрорецке имела яв-
но выраженную курортную специфику. Население города
летом удваивалось, а с наступлением осени жизнь в нем за-
мирала до следующего сезона. «Все благосостояние этой
местности зависит от временного наплыва дачников на 3-4
летних месяца и с отъездом этого временного и случайного
сословия село Сестрорецк вновь обращается в унылую де-
ревню без жизни, без деятельности, без торговых оборотов
или промышленных предприятий. Дачники, временно по-
сещавшие Сестрорецк, уезжают на 3/4 года, и кроме двор-
ников и сторожевых собак, никого на дачах не оставля-
ют — поэтому летние ларьки, лавки и магазины на зиму за-
крываются, и остается лишь один трактир»6. Это
положение было вполне естественным, если учесть, что вла-
дельцами сестрорецких дач были в основном жители Пе-
тербурга, многие из которых принадлежали к верхушке
среднего класса и кругам интеллигенции. Например, среди
дачевладельцев были известные издатели Р. Голике
и А. Вильборг, архитекторы В.А. Косяков и Д.А. Крыжа-
новский, множество врачей, юристов, владельцев модных
столичных магазинов.
Определенная рафинированность публики сказывалась
и на характере застройки, среди которой преобладали боль-
' РГИА, ф. 1287, оп. 38, е.х. 3550, л. 1.
2 РГИА,ф. 1287, оп. 38, е.х. 3550, л. 6.
3 Там же, л. 25.
4 РГИА, ф. 387, оп. 15, е.х. 60897; ЛГИА, ф. 961, оп. 2, д. 91, л. 279-291.
5 РГИА, ф. 1293, оп.141, е.х. 54а.
с РГИА, ф. 1287, оп. 38, е.х. 3550, л. 63.
’ Кирилов Б.М. Указ. соч. С. 264.
шие дома и дачи, созданные по проектам профессиональ-
ных архитекторов. К этому следует прибавить, что соору-
жение построек производилось по проектам, обязательно
утверждавшимся С.-Петербургской уездной земской упра-
вой. Большинство дач строилось из дерева, причем многие
содержали элементы финской народной архитектуры, пре-
образованные в стиле модерн. Таковы дачи Л.М. Клячко
(арх. С.С. Гингер, 1908), доктора Д.М. Цвета (арх. Ф.Ф. фон
Постельс, 1910)7 и другие. Они отражали не только тенден-
цию в дачном строительстве вокруг столицы, но и более об-
щую устремленность русского градостроительства конца
XIX — начала XX века к выражению региональной архи-
тектурной специфики.
Планировочно дачная застройка в Сестрорецке концент-
рировалась между «старым городом? и курортом, вокруг
трех общественных парков — Верхнего, Среднего и Нижне-
го, причем планировка дачной местности в известной мере
противостояла характеру сложившейся планировки города.
Однако их близкое взаиморасположение обуславливало их
общее функционирование как единого организма.
«Сердцем» города был курорт — особая компактная го-
родская зона, оборудованная для обслуживания отдыхаю-
щих и представлявшая собой фактически большой общест-
венный парк с купальнями, лечебными и развлекательны-
ми сооружениями. Его полное благоустройство к началу
XX века было значительным достижением своего времени.
Здесь были последовательно реализованы многие передо-
вые приемы оборудования европейских курортов.
Сестрорецкий курорт представлял собой обширный по-
лифункциональный комплекс, совмещавший концертный
зал и залы для развлечений, расположенные в главном зда-
3-е Парголово. Часовня у шоссе.
Открытка начала XX века
383
3 Новые типы поселений
нии (арх. З.Я. Леви, 1898-1899), пансионы и лечебницу.
Большое внимание устроителей было уделено благоустрой-
ству. Были созданы галереи для прогулок в ненастную пого-
ду, гранитная набережная, гавань для любителей парусного
спорта, прогулочный террасный парк, имевший электриче-
ское освещение, артезианский колодец и т. д. Кроме того,
сами постройки, возведенные в основном из дерева, пред-
ставляли собой стилистически целостный ансамбль с выра-
женным центром, отмеченным куполом главного здания
курорта. Другими словами, Сестрорецк целенаправленно
развивался не только как дачная местность, «дачный го-
да ча Леонида Андреева
в Ваммельсуу. Общий вид. План.
Арх. А. Оль. 1900-е гг.
Фотография 1900-х годов
род», но и как образцовый курорт севера России, впитав-
ший новейшие градостроительные идеи европейского ку-
рортостроения. На взгляд взыскательных современников,
сестрорецкий курорт живо напоминал «веселую картину
любого иностранного курорта на берегу моря>; .
Третий этап — 1910-е годы — в развитии дачных поселе-
ний в дореволюционном градостроительстве очень краток
и подкреплен немногочисленными реализованными приме-
рами. Собственно, выделяя его, хотелось особо подчеркнуть
те пути развития, по которым могло пойти дальнейшее раз-
витие типа дачного поселка, те пути, которые намечали пе-
ред собой сами градостроители начала XX века.
Как известно, самый конец XIX века был ознаменован
рождением в Англии новых градостроительных идей горо-
дов-садов. Сформулированные Э. Говардом в 1898 году2,
они получили широкий международный резонанс. Зало-
женные в них идеи социального равенства, улучшения ус-
ловий труда и быта рабочих, организация их культурного
досуга, забота об отдыхе на лоне природы волновали в те го-
ды умы не только политиков, ученых, врачей, но и архитек-
торов, и градостроителей. Идеи Говарда получили самый
живой отклик в России, где вопросы социальной справед-
ливости всегда будоражили общественное мнение. Повлия-
ли они и на взгляды русских теоретиков градостроительст-
ва, которых серьезно волновали социальные проблемы.
Идеи Говарда как раз и предлагали, прежде всего, их реше-
ние — позволяли избежать перенаселенности, антисанита-
рии, недостатка элементарного комфорта в жилищах бед-
нейших слоев городского населения. Создание в пригоро-
дах больших городов системы озелененных поселков-садов
и городов-садов для рабочих свидетельствовало о зарожде-
нии дезурбанистической направленности в западноевро-
пейском градостроительстве. В этом русле и начинали
осмысливать дачные поселки вокруг крупных городов.
Справедливости ради, заметим, что еще до появления зна-
менитой книги Говарда в творческих воззрениях русских
зодчих уже просматривалась определенная дезурбанистиче-
ская тенденция3. Идеи городов-садов были направлены на
выработку нового типа небольшого города, в котором были
бы преодолены противоречия крупного капиталистического
мегаполиса и соединялись бы все преимущества загородной
и городской жизни4. Возможность устройства города-сада са-
мим Говардом обуславливалась близостью расположения
к железной дороге, что оказалось как нельзя более актуально
для практики русского дачного строительства.
Первые практические способы создания городов-садов
в Европе показали как многие преимущества этого типа по-
селений — определенное социокультурное равноправие жи-
телей, застройку и благоустройство по единому генплану,
дифференциацию пешеходных и транспортных улиц, типи-
зацию жилья, единые нормы плотности застройки, наличие
большого количества общественных парков и т. д., так и не-
возможность полностью осуществить на практике социаль-
но-этическую модель города-сада. И все же осмысление те-
ории и практики создания за рубежом городов-садов яви-
лось важным этапом в развитии методологии русского
градостроительства.
С конца 1900-1910-х годов города-сады стали создавать-
ся и в России. Наиболее известными среди них были Цар-
' Курорт в Сестрорецке // Неделя строителя, 1900. № 27. С. 166.
2 Говард Э. Города-сады будущего. Лондон, 1898.
3 См.: Ружже В.Л. Прогрессивные творческие воззрения архитекторов
Петербургской школы конца XIX — начала XX вв. (Идеи «городов-са-
дов»), Автореф. дис... канд. архит. М., 1961. С.7.
4 Кнатц Б.Г. Города-сады в связи с жилищным вопросом. Под ред.
Д.Д. Протопопова. Пг., 1917.
384
3.2 ДДЧПЫЕ ПОСЕЛКИ
План Сестрорецка.
Конец XIX века
ский лес под Ригой, Прозоровка (Прозоровское) Москов-
ско-Казанской железной дороги, Новая Варшава близ Вар-
шавы, поселок на Ходынском поле в Москве1. К числу менее
известных относятся поселки-сады Таврида и Фаворито,
Каунис и Тойвола под Петербургом1 2, Никольское под Моск-
вой, поселок в районе Большого Фонтана под Одессой, по-
селок близ Самары3 и т. д. Стоит подчеркнуть, что все они по
сути были почти идентичны дачным поселкам с большим
количеством постоянного населения. Отличия проявились,
прежде всего, в подходе к проектированию, в создании пол-
ноценного, перспективного, художественно осмысленного
(!) генерального плана, включавшего определенную систему
транспорта, обслуживания и выраженные элементы функ-
ционального зонирования.
В качестве воплощенного примера города-сада — первого
в России, созданный по инициативе Н.К. фон Мекке наибо-
лее известен поселок Прозоровское4, проектирование кото-
рого велось в 1912-1913 годах 100 с прямой ориентацией на
английские города-сады5. Поселок имел развитую планиро-
вочную структуру, объединявшую дифференцированные
1 Коваленский Г.П. Большой город и города-сады. Киев: Кушнерев и К",
1916. С. 165.
2 План поселка Каунис и Тойвола см.: Нащокина М.В. Глава 8. Общие
принципы и особенности развития городов России второй половины
XIX — начала XX в. Раздел «Город и пригородная зона» // Градострои-
тельство России середины XIX — начала XX века. Общая характеристи-
ка и теоретические проблемы. М., 2001. С. 312.
3 1ородское дело, 1910. № 7. С.442-443.
по величине усадебные участки и благоустроенные зеленые
насаждения. Сам рисунок генерального плана, сложный
и разнообразный, явственно показывал, что при его созда-
нии решались не только функциональные, но прежде всего
художественные задачи. Любопытно отметить, что, несмот-
ря на заявленное следование английским образцам, план
Прозоровского временами очень напоминает план Соколь-
ников в Москве — озелененные лучи-просеки, соединенные
между собой кольцевыми (или полукольцевыми) дорогами,
полосы зеленых насаждений, вкрапления распланирован-
ных парков. Собственно, и уровень благоустройства пар-
ковой территории поселка должен был напоминать Со-
кольники. Трехлучие основных улиц поселка сходилось
к станции, причем центральный луч был трактован как
широкий бульвар. Лучи пересекались дугообразными жи-
лыми улицами и полосами зеленых насаждений; большой
зеленый массив был благоустроен близ станции. Кроме
жилья для железнодорожных служащих, в нем были зало-
жены больница, санаторий, другие элементы обслуживания
жителей6.
' Здесь и далее см.: Архитектурно-художественный еженедельник, 1914,
№11. С. 138.
5 Белоусов В.Н., Смирнова О.В. В.И Семенов. М., 1980. С. 26-29.
6 Планировочными вопросами ведал впоследствии известнейший градо-
строитель В.Н. Семенов, архитектурными — А.И. Таманов (спроектиро-
вал больничный городок). Кроме того, в проектировании участвовали
А.В. Щусев, А.П. Иваницкий, Н.Н. Буниятов.
385
3 Новые типы поселений
Сестрорецкий курорт.
Открытка начала XX века
Несмотря на то что «поселков-садов» было немного по
сравнению с количеством строившихся и уже существовав-
ших дачных поселков в России, именно они стимулировали
переосмысление дачных поселений с точки зрения идей «го-
рода-сада>:, что отразили труды теоретиков градостроитель-
ства: «Формы города-сада, созданные английскими услови-
ями, оказываются вполне применимы у нас (...) И по внеш-
нему виду, главным образом по застройке города — сады так
близки к русским поселениям — провинциальным город-
кам, дачным поселкам» и т. п. — что невольно, и на скромной
улице города-сада, и в маленьком домике жителя-рабочего,
из этого «чудного, прекрасного далека», говоря словами Го-
голя, вспоминаются далекие русские пейзажи среди кото-
рых (...), «как точки, как значки неприметно торчат среди
равнин невысокие города»1.
Идеи идеализированного города-сада заставили по-ново-
му взглянуть на всю русскую провинциальную культуру
и градостроительство. Если в середине XIX века эти города
с незыблемым патриархальным (усадебным) образом жиз-
ни казались бессмысленно растянутыми, слишком сельски-
ми по облику и образу жизни, что вызывало иронию в сто-
лице, в начале XX века эти же качества стали признаком их
близости к наиболее передовым градостроительным идеям
Европы. Как констатировали русские ученые: «...наши уезд-
ные и губернские города (а также окраины больших горо-
дов) по своему земельному простору, свободным площадям
улиц и усадеб, не только приближаются к идеалам загра-
ничных городов-садов, но, в большинстве случаев, даже
превосходят последние»2.
Наибольшее соответствие требованиям, предъявляемым
к застройке города-сада, имели именно дачные поселки
России. Они располагались в красивых лесных местностях,
недалеко от железных дорог, имели небольшую плотность
застройки, достигавшуюся за счет значительных размеров
самих дачных участков (от 300-400 кв. саж. до 1500
кв. саж.3, то есть от 12 до 60 соток), и, что самое главное,
в них начинали укрепляться новые формы общественного
самоуправления. Упоминавшиеся Общества благоустрой-
ства той или иной местности, созданные во многих россий-
ских поселках, являлись как бы первыми шагами на пути
к тем социально-культурным преобразованиям, которые
были заложены в основу идей городов-садов. Конечно, их
воплощение в России происходило очень ограниченно,
с большими трудностями, о чем писали и на что сетовали
сами исследователи того времени4. Но это и не могло быть
иначе. Идеи городов-садов были своеобразной формой со-
циальной утопии начала XX века, в которой совокупность
возникающих социально-экономических и социально-
культурных проблем разрешалась чисто архитектурно-гра-
достроительными средствами. На практике, конечно, ни ра-
зумная планировка, ни достаточная жилая площадь, ни ор-
ганизация системы обслуживания и досуга не могли
в короткие сроки сгладить сословные противоречия рос-
сийского общества и снять противоречия между городом
и его пригородами.
Любопытное начинание родилось в 1915 году в Петербур-
ге. По инициативе инженера путей сообщения В.К. Орлов-
ского, владельца имения на станции Тюрисевя, было учреж-
дено акционерное общество «Каунис и Тойвола», предпола-
гавшее заняться комплексным проектированием новых
пригородных поселков близ столицы. Сами организаторы
общества формулировали свои цели так: «...не только при-
нимать на себя загородное строительство по мелочам,
но и создавать целиком пригороды, поселки и курорты»5.
Другими словами, акционерное общество предполагало
приступить к осуществлению программы возведения «горо-
дов-садов» на Карельском перешейке. Сам В.К. Орловский
был автором способа строительства небольших домов из
«термолита» — нового строительного материала, изготов-
лявшегося на основе торфа с добавкой гипса. Из него и пред-
положено было начать возводить дома в спроектированном
поселке-саде. По плану он включал 500 участков, 30 верст
дорог. Среди учредителей поселка было немало известных
петербургских врачей, архитекторов, инженеров, историков
' Коваленский Г.П. Указ. соч. С. 167.
2 Дубелир ГД. Предисловие к книге Г.П. Коваленского «Большой город
и города-сады». Киев, Кушнерев и К°, 1916. С. 3.
3 Это соответствовало плотности в 12-15 жилых домов на 1 десятину.
В Англии плотность застройки в городах-садах была до 111 жилых до-
мов на 1 десятину (см.: Ружже ВЛ. Указ соч.).
* Диканский М. Застройка городов, их план и красота. Пг., 1915.
5 Цит по: КобакА.В. «Город-сад» на Карельском перешейке. С. 268.
386
3.Z ЛАЧПЫЕ ПОСЕЛКИ
Санатория Общества
гомеопатии блиа Сестрорецка.
Открытка начала XX века
Сестрор. дачи. мЪстн. На дюпахъ.
Ними а*. •!•- s, i/L.
Сестрорецкая дачная местность.
Церковь у станции Дюны.
Открытка начала XX века
и т. д. К сожалению, исторические реалии не позволили да-
же начать осуществление задуманного.
Планировочные организации городов-садов и поселков-
садов в России были достаточно разнородны. Если посе-
лок-сад Прозоровское явно относился к числу уникаль-
ных, другие поселки-сады нередко мало отличались от уже
существующих или недавно разбитых дачных поселков. Ге-
неральные планы поселков-садов Никольское в Химках-
Ховрине под Москвой (1908-1915, арх. В.А. Веснин)' или
упомянутый Каунис и Тойвола на берегу Финского залива
под Петербургом2 дают основания именно к таким выво-
дам. Как и у большинства дачных поселков того времени,
нерегулярный абрис его территории обусловлен граница-
ми частных владений, с которыми он соседствует. Площадь
поселка-сада разбита посредством прямых улиц с учетом
устройства максимального количества равных участков,
по возможности прямоугольной формы. В поселке предпо-
' Веснины. Каталог-путеводитель по фондам музея. М., 1981. С. 5, 23,38.
лагались общественный парк и довольно значительная по
размерам церковная площадь. Как и в проектах всех дач-
ных поселков, жилая застройка на плане не была показана,
то есть она оставалась в сфере возможностей и желаний
потенциального владельца. Таким образом, официально
создававшееся как поселок-сад, Никольское фактически
ничем не отличалось от большинства дачных поселков
конца XIX — начала XX века, в которых также резервиро-
вались территории для общественных парков, организовы-
вались небольшие общественно-административные ком-
плексы, предполагался отступ застройки от красных линий
в глубь участков, создавалась развитая инженерная инфра-
структура. Новым было лишь осознание идеи во всех ас-
пектах — социально-культурном, функциональном и архи-
тектурно-градостроительном. Заявленность Никольского
как поселка-сада в какой-то мере лишь предохраняла его от
земельных спекуляций, имевших место в обычных дачных
2 Кобак А.В. «Город-сад» на Карельском перешейке. С. 266-268.
387
3 Новые тппы поселений
План дачной застройки в имениях
Каунис и Тойвола близ станции
Тюрисевя Финляндской железной
дороги. 1915 год
388
3.3.1 От города-решнои к гирш дач
местностях, и закрепляло за ним определенный функцио-
нальный статус.
В 1910-х годах параллельно с развитием идеи городов-са-
дов в России формировалась профессия архитектора-гра-
достроителя, в сферу компетенции которого входил учет
все расширявшегося круга разнообразных социально-куль-
турных, экономических и объемно-пространственных за-
дач. Это требовало от зодчего высокого мастерства, глубо-
ких и разнообразных инженерных знаний. Симптоматично,
что в 1910-х годах проекты планировки поселков перестают
быть анонимными или принадлежащими безвестным зем-
лемерам, в их проектировании уже участвуют известные ар-
хитекторы — В.Н. Семенов, Л.А. Ильин, И.А. Фомин,
В.А. Веснин, А.И. Таманов и др.
В этот же период впервые ставится вопрос о выработке
систем расселения в пригородах крупнейших городов,
включавших и дачные поселки. Хотя первые попытки упо-
рядочения планировки и застройки пригородов в общей
связи с планировкой города относятся еще к концу 90-х
годов XIX века, ясное выражение идея создания взаимосвя-
занной системы пригородов получила в последние предре-
волюционные годы. Рост Москвы в те годы заставил Город-
ское самоуправление серьезно заниматься градостроитель-
ными вопросами. Перед Первой мировой войной был
создан перспективный план развития Москвы с включени-
ем в нее земель ближайших пригородов1, то есть распрост-
ранения правил городской застройки на те пригородные по-
селки, которые, по сути, уже давно стали местом постоянно-
го проживания жителей. Постепенно вырабатывалось
отношение и к пригородной зоне в целом, утрачивавшей
лесной характер, становившейся все более плотно и капи-
тально застроенной, нуждавшейся в упорядочении застрой-
ки, проведении водопровода, канализации, определении
мест свалок и т. д. Наконец, необходимо было наметить на-
правления развития городской территории, места располо-
жения новых поселков-спутников в окрестностях Москвы.
Любопытно, что в мае 1917 года Временное правительство
удовлетворило ходатайство города о присоединении
пригородов. К существовавшей тогда общей площади
Москвы (8 600 дес.) было присоединено 12 000 десятин, что
Дачный летний театр в поселке
Пушкино под Москвой.
Фотография 1980-х годов
в совокупности составило 20 600 десятин1 2. Их освоение
стало насущной задачей уже послереволюционных проек-
тов — например, созданная в 1919 году Архитектурной мас-
терской Московского Совета рабочих депутатов схема
группы городов-садов вокруг Москвы3, целиком опиравша-
яся на дореволюционные разработки.
Исследование дачных поселков как особого типа поселе-
ния, специфичного для второй половины XIX — начала XX
века, позволяет проследить эволюцию градостроительных
идей, отразившую процесс становления самого градострои-
тельства как профессии и как науки. От чисто функцио-
нальной, экономически целесообразной разбивки поселка
землемером до социально и художественно осмысленного
архитектурного организма, в котором в равной степени ока-
зывались важны социально-экономические, культурные
и художественные задачи, а от него к общей системе рассе-
ления, решавшей во взаимосвязи весь комплекс вопросов
их жизнедеятельности.
3.3.1
Кириченко е.и. От города-резиденции к городу дач
Города-резиденции, или го-
рода при императорских и великокняжеских дворцовых
резиденциях, представляли новое по своей социальной,
функциональной и градостроительной специфике явле-
ние, возникшее вместе с Российской империей и ее новой
столицей - Петербургом. Территориально города при им-
ператорских резиденциях представляют в российском гра-
достроительстве явление сугубо локальное. Города-рези-
денции расположены в ближайших окрестностях новой
столицы. Градообразующим элементом этих городов, как
и следует из их названия, служили императорские или ве-
ликокняжеские резиденции. Вокруг этого градообразую-
щего ядра вырастали слободы, население которых было
призвано строить и украшать, поддерживать в надлежа-
щем порядке резиденции. В примыкавших к дворцам
и паркам резиденций слободах жили создатели этих двор-
цов и парков, дворцовая прислуга, здесь же квартировали
воинские части, охранявшие резиденции. После админис-
тративных реформ 1775 и 1785 годов поселения при двор-
цовых комплексах одно за другим стали получать статус
уездного города4.
Города при императорских резиденциях ни в коем слу-
чае не могут отождествляться с городами, где по тем или
иным соображениям сооружались императорские дворцы.
В европейской части России насчитывалось довольно мно-
го такого рода городов. Однако появление в них импера-
1 Архитектурно-художественный еженедельник, 1914. № 15. С. 185.
2 Известия Петроградской городской думы, 1917. № 5-6. С. 139.
3 Схема опубликована: «Строительство и архитектура Ленинграда», 1961.
№ 2, С. 36.
‘ Михайлова М.Б., Проскурякова Т.С. Города при императорских резиденци-
ях//Петербург и другие новые российские города. М, 1995. С. 371-372.
389
3 Новые типы поселений
390
3.3.1 От города-резиденции и городе дач
Царское село. План императорских
садов, 1858. РГИА
391
3 Новые типы поселений
Царское Село. OOmiii вить.
ZARSKOJE SELO. Vue de I'antour.
Царское Село. Общий вид.
Открытка конца XIX века
торских резиденций не могло превратить их в градоформи-
рующий фактор. Не резиденции вызвали к жизни эти горо-
да, не они определяли их пространственно-планировочную
структуру. В противоположность городам с императорски-
ми резиденциями, города при императорских резиденциях
представляли немногочисленную, расположенную на стро-
го определенной территории группу с отличной от других
городов градообразующей функцией и градостроительной
структурой. Их градоформирующим ядром, архитектурно-
художественным и содержательным центром служила им-
ператорская или великокняжеская резиденция.
В середине 1820-х и в 1830-е годы императорская рези-
денция и императорский дворец как самостоятельный архи-
тектурный тип вступают в полосу кризиса. Начался процесс
умирания жанра. Глубинные причины этого явления кроют-
ся в качественном изменении функции дворцовых сооруже-
ний. Назначение дворца, и прежде всего императорского
дворца, императорской резиденции, не сводилось к выпол-
нению роли простого обиталища аристократа, особенно мо-
нарха. Дворец и загородная резиденция монарха в Европе
XVII-XVIII веков, в России в XVIII — первой четверти XIX
века всегда были сооружениями общественными, общегосу-
дарственными, выполнявшими представительские функции.
Императорская резиденция служила символом государства,
его мощи и величия. Этому соответствовала архитектура
и пространственно-планировочная структура дворца. Во
дворцах и количественно, и качественно по архитектурно-
художественным меркам безраздельно господствовали поме-
щения общественного назначения, предназначенные не для
бытового времяпрепровождения, а для государственных це-
ремоний и представительства. Отделка дворцовых помеще-
ний также подчинялась общегосударственным задачам. Она
служила выражением идеальных устремлений и концепции
царствования того или иного монарха.
Если подходить к строительству, ведшемуся по заказам
монархов, с такими мерками, станет очевидным, что послед-
ние в истории России императорские резиденции сооружа-
ются по заказу Николая I. Императорская резиденция и дво-
рец, сооруженный по заказу императора, в царствование
Николая I перестают быть синонимами. Именно тогда опре-
делилась разница между этими понятиями. В ряде сооружен-
ных по его заказу загородных домов впервые с полной оче-
видностью обозначилось новое, неизвестное прежней импе-
раторской России явление. Сооруженные для Николая I за-
городные дома в отличие от всех, им предшествовавших,
трактуются как жилище частного человека. Установка на вы-
ражение официальных, определяющих государственную по-
литику идей царствования не входит в задачу исполнителя
императорского заказа. Не она определяет, как это было во
время царствования всех российских монархов от Петра I до
Александра I, планировку, структуру и декоративную отдел-
ку домов и дворцов. Дворцовая архитектура утрачивает госу-
дарственный пафос, превращаясь хоть и в очень богатое, но
частное жилище.
Происходившую в царствование Николая I метаморфо-
зу демонстрирует усадебное строительство, чрезвычайно
активно ведшееся в середине XIX века в окрестностях Пе-
тербурга по заказу императора и членов августейшей се-
мьи. Ни один из этих комплексов, начиная с первого, по-
своему программного, — с создания парка Александрия
с его главным зданием Коттеджем, — не подходит под оп-
ределение императорской резиденции в традиционном ее
понимании. Это загородные комплексы, созданные для
императора и великих князей, сознательно, подчеркнуто
акцентирующие черты, которые содержательно и архитек-
турно призваны выразить их частный характер. Но в царст-
вование Николая I, времени переходном, создаются рези-
денции в традиционном смысле, дворцы, служащие выра-
жением концепции царствования, официальной политики
и идеологии. Таков Большой Кремлевский дворец в Моск-
ве. Таков же смысл восстанавливавшихся после пожара ин-
терьеров Зимнего дворца в Петербурге.
Более поздние строительные начинания, осуществляв-
шиеся по заказам наследников Николая I его сыном, вну-
ком и правнуком, не могут быть причислены к жанру двор-
цов-резиденций. Ни одно из возведенных для каждого из
них городских сооружений, ни один из загородных ансамб-
лей не выходит за рамки богатого городского дома-дворца
или усадебного комплекса, созданного для частного лица.
Нечто подобное происходит и с ансамблями городов-рези-
денций. Дворцово-парковый ансамбль не перестал быть мес-
том пребывания императорской или великокняжеской семьи.
Однако середина XIX—начало XX века вносят в застройку,
функции и облик городов-резиденций дополнительные и, что
392
3.3.1 от roNia-KTiinui । гоми ш
Царское Село. Фасад дома
семьи Паткуль по Малой ул., 24.
1854, арх. И.А. Монигетти.
РГИА. Публикуется впервые
важно, — качественно новые черты. В итоге меняется тип са-
мого города при императорской или великокняжеской рези-
денции. Не следует понимать это утверждение буквально. Го-
род — многофункциональный организм. Однако для ряда го-
родов преобладающей, градообразующей может выступать
одна доминирующая функция. Для дворцовых городов в ок-
рестностях Петербурга такой на протяжении XVIII — первой
половины XIX столетия оставалась необходимость поддер-
жания дворцово-усадебного ансамбля.
Однако определивший возникновение и первоначаль-
ную структуру городов-резиденций ансамбль с течением
времени начинает испытывать воздействие новых градо-
строительных факторов, которые определяют дальнейшее
развитие городов-резиденций, вносят изменения в их пла-
нировку и первоначальное функциональное назначение, ус-
ложняя и обогащая то и другое. Для городов-резиденций
таких факторов два. Начавшееся в царствование Николая I
строительство казарменных комплексов для расквартиро-
ванных в них полков превращает дворцовые города и в во-
енные города. Военная столица России — Петербург полу-
чает родственное окружение.
Второй градообразующий фактор не носит столь исклю-
чительного характера, но разительно меняет характер за-
стройки городов-резиденций. Это связанное со строитель-
ством железной дороги превращение городов-резиденций
и казарменных комплексов и в города дач. Ранее других это
происходит с Царским Селом и Павловском. Первая в Рос-
сии железная дорога в 1837 году соединила столицу с этими
двумя городами. На конечной станции железной дороги
в Павловске был сооружен вокзал. В XVIII-XIX веках так
называлось общественное здание, предназначенное для
проведения музыкальных вечеров, балов, маскарадов, гуля-
ний, концертов. Павловск и Царское Село, но прежде всего
Павловск, превратились в место едва ли не самых популяр-
ных у петербуржцев массовых загородных гуляний. Это
смогло произойти благодаря изменению статуса Павлов-
ского парка. Из императорского отчасти он превратился
в общественный и общедоступный.
Параллельно изменению функции парка императорской
резиденции идет процесс усложнения градообразующей
функции города. Железная дорога превратила города при-
дворных служителей в удобно связанные со столицей но-
вым быстрым средством сообщения места праздничного
времяпрепровождения петербуржцев. Она же сделала горо-
да-резиденции местом чрезвычайно интенсивного дачного
строительства.
Дача, как архитектурный жанр, как предназначенное для
загородного, преимущественно связанного с отдыхом время-
препровождения, жилище частного человека, представляет
полную параллель изменениям, которые претерпевает заго-
родная императорская резиденция. Но трансформирован-
ные железной дорогой дворцовые города в определенной сте-
пени представляют явление для России уникальное. В них,
как в городах-курортах, архитектурно-градостроительным
ядром служит парк, но парк бывший, а во многом и остаю-
щийся усадебным. Но по планировке и по характеру застрой-
ки новые, превратившиеся в дачные районы дворцовых горо-
дов сродни дачным поселкам. Генезис, облик и структура
дворцовых городов к началу XX века соединяли в себе черты
усадебного комплекса, города и дачного поселка.
На переломе эпох, в конце 1820-х -1830-е годы, в импе-
раторских городах-резиденциях, как и в типе самой импера-
торской резиденции, произошли качественные изменения.
Все последующие изменения имели второстепенное значе-
ние. Появление новых казарменных комплексов, расшире-
ние объемов дачного строительства, распространение его на
новые городские территории носят частный характер, не от-
меняя и не посягая на существо обозначившихся во второй
четверти XIX столетия перемен. Все, происходившие позд-
нее в каждом из городов-резиденций изменения, со всеми
их временными и индивидуальными особенностями, оста-
вались частными изменениями, не повлиявшими и не ме-
нявшими общий ход процесса. Города-резиденции, по мере
проведения к каждому из них железной дороги, усиленно
застраиваются, но застраиваются, главным образом, как
дачные города, города дач.
Появление дачных поселков под Москвой и в окрестнос-
тях других, и не только крупных, городов, таких, как Рига
Одесса, Самара, Саратов, но и небольших вроде Иваново-
Вознесенска, явилось естественным продолжением процес-
сов, обозначившихся в кризисе и самоизживании жанра им-
ператорской резиденции. Процесс перерождения крупной
дворянской загородной усадьбы, где рядом с усадебным до-
мом сооружается дачный поселок, разбивка прежних, гро-
393
3 Новые типы поселений
План Петергофа н Александрии
со съемки Ф.Ф. Шуберт.
1843. РГИА
мадных усадебных парков или незастроенных усадебных
территорий под дачные участки или устройство там пригоро-
дов-садов, по сути своей, повторяет процесс, зародившийся
и ранее всего обозначившийся в окрестностях молодой сто-
лицы. Превращение Павловска, Царского Села, Петергофа,
Ораниенбаума и Гатчины в города дач, а части территории
дворцовых императорских и великокняжеских парков в об-
щественные общедоступные культурно-развлекательные
центры ставших дачными городов повторяется под Москвой.
В окрестностях древней столицы под дачи разбиваются при-
мыкающие к усадьбам Шереметевых и Голицыных земли,
а происходящее в них многократным эхом отдается в превра-
щении в дачные поселки тысяч вишневых садов бывших дво-
рянских усадеб на территории Европейской России.
Анисимова Е.Е.
3.3.Z
Города-реэнденцни i окрестностях Петербурга
Царское Село, Павловск и Гат-
чина, по определению Н.П. Анциферова, континентальные
резиденции, Петергоф и Ораниенбаум — прибрежные1. Ус-
ловия местности в значительной степени обусловили ха-
рактер как самих дворцово-парковых ансамблей, так и об-
разовавшихся вокруг них дворцовых городов. В период
классицизма сформировалась их регулярная структура
и определился характер застройки, обусловленный обяза-
тельностью строительства жилых домов по образцовым
проектам.
Начиная с 1830-х годов дворцовые города становятся
местами активного строительства. Идет формирование но-
вых районов. Меняется стиль. Вслед за типичным для
1830-1890-х годов многостильем эклектики в начале XX
века приходят модерн и неоклассицизм.
Преобразования, происходившие в дворцовых городах,
демонстрируют теснейшую их зависимость от «августей-
ших» владельцев, вклад которых прослеживается в каждом
пригороде на всем протяжении его существования. С уче-
том этого влияния, в хронологическом порядке на первое
1 Анциферов Н.П. Пригороды Ленинграда. Гослитмузей, 1946. С. 8.
394
3.3.Z Города-реэнденцнн i окрестностях Петербурга
место среди них должен быть поставлен Петергоф. Если же
принять во внимание иной фактор — развитие железнодо-
рожного строительства и влияние, оказанное на судьбу го-
рода, его структуру функционально-градостроительное
своеобразие, то тогда первыми должны быть названы Пав-
ловск и Царское Село. К ним уже в 1836 году подошла пер-
вая в России железная дорога. Они первыми по времени из
дворцовых городов-резиденций, особенно активно Пав-
ловск, стали превращаться в города дач.
В Петергофе — любимой резиденции Николая I — дачное
начало выражено менее определенно. Однако в нем в по-
следний раз в истории отечественного градостроительства
в городах-резиденциях определенно обозначилась градо-
формирующая роль дворцово-усадебного ансамбля, и не
столь очевидно, как в Павловске проявила себя в середине
XIX — начале XX века дачная составляющая строительст-
ва. Отчасти это связано с более поздним появлением здесь
станции железной дороги, отчасти с более высоким стату-
сом Петергофа. Петергоф — императорская, Павловск — ве-
ликокняжеская резиденция. Однако, в целом в дворцовых
городах градоформирующая роль железной дороги и влия-
ние ее на распространение дачного строительства прояви-
лись столь же определенно, как на территориях, где города-
резиденции отсутствовали.
Парковый ансамбль Петергофа расположен на трех уров-
нях. На нижней прибрежной террасе находятся наиболее
старая парадная часть и новые усадебные комплексы, со-
зданные по заказам Николая I и Александра III. Городская
застройка занимает часть нижней береговой террасы, ос-
новная же ее территория находится на средней, на краю ко-
торой был сооружен дворец, окаймляя и огибая дворцово-
парковую территорию. Планировка города была задана
двумя параллельными петергофскими дорогами — Нижней
и Верхней и системой перпендикулярных им, обращенных
в сторону Финского залива Самсоновского канала и малых
каналов. Постепенно поднимаясь, вторая терраса упирается
в самую высокую третью, обрамляющую и ограничиваю-
щую город, с которой открывался вид города и окрестнос-
тей. Благодаря своему расположению и рассчитанному на
перспективный обзор дворцу верхний парк воспринимает-
ся, как большой городской сад.
После 1832 года, когда Петергоф стал официальной лет-
ней резиденцией императора, начались грандиозные по
масштабу планировочно-строительные работы. Их отличи-
тельная особенность, выделяющая Петергоф из череды дру-
гих дворовых городов: одновременное планомерное форми-
рование новых парковых массивов, казарменных комплек-
сов и городских районов. В Петергофе время как будто
возвращается вспять. Здесь последний раз в истории отече-
ственной архитектуры создается громадная по масштабам,
объединенная общим замыслом система новых император-
ских парков и дворцовых комплексов, по объему не просто
сопоставимая, но оставляющая позади все делавшееся
в этой области до сих пор.
Уникальность этой системы не только в своеобразии со-
держательной программы и грандиозности количественных
характеристик. Она уникальна еще и тем, что система импе-
раторских усадебно-парковых ансамблей дополняется сис-
темой примыкающих к ним с востока и запада усадебно-пар-
ковых ансамблей членов императорской семьи, создавая
грандиозное целостное архитектурно-градостроительное
образование. С запада к ядру императорского дворцово-пар-
кового комплекса примыкали усадьбы принца П.Г. Ольден-
бургского, Собственная дача и Сергиевка; с востока — усадь-
бы великих князей Николая Николаевича (Знаменка)
и Михаила Николаевича (Михайловка). Дворцово-парко-
Нов. — Петергофь
P6terhof
Собор-ь Петра и Павла Уланскаго Полка
Cath£drale Pierre et PauLdu R£giment des Uhlans
Петергоф.Собор Петра и Павла.
1836-1839, арх. К.А. Тон.
Открытка конца XIX века
вые императорские и великокняжеские ансамбли, в свою
очередь, включались в еще более сложное и обширное це-
лое общегородского пространства. Частью его, притом да-
леко не преобладающей, становились новые городские рай-
оны и кварталы и комплексы казарм. Одними из первых
в новое обширное целое вошли территории Малой и Боль-
шой слобод.
Началом работ в императорской «половине» Петергофа
явилось создание на месте бывшего Зверинца, примыкав-
шего к главному дворцово-парковому ансамблю с востока,
нового дворцово-паркового ансамбля Александрия. Терри-
торию Александрии связала с Нижним парком Петергофа
перспективная аллея. Дворец — Коттедж и павильоны, раз-
мещенные в зелени пейзажного парка, стали родоначальни-
ками готического направления в пригородах Петербурга.
С 1832 года по другую сторону Почтовой улицы, напротив
Александрии началось создание гораздо большего по раз-
мерам, вытянутого в южном направлении пейзажного
Александрийского парка, получившего также название Лу-
гового. Благодаря сходной планировочной системе два пар-
ковых массива стали единым целым. Их граница зафикси-
ровала новую восточную границу города, к которой была
перенесена городская застава.
Живописный Луговой парк украшали несколько распо-
ложенных цепью прудов и возведенные по проектам
А.И. Штакеншнейдера павильоны в получившем широкое
распространение и в застройке города стиле неогрек: Розо-
вый (1848) и Бельведер (1856). От сооруженного на краю
395
3 Новые типы воселеннй

Петергоф. Фасады казенного дома
и служб на участке управляющего
дворцовым правлением
по Сампсоновская ул., 2.
1840-е годы. РГИА. Публикуется
впервые
самого высокого третьего плато Бельведера, который был
хорошо виден из города, открывался великолепный вид на
него и окрестности. Крайним, возвышенным пунктом Луго-
вого парка, обозначившим и дальнюю границу Петергофа,
стала церковь св. мученицы и царицы Александры (1854) —
пример русско-византийского стиля. Серия сельских доми-
ков, выстроенных в Луговом парке, включая самый извест-
ный из них, Никольский (1835), представляли иную, фоль-
клоризирующуюе разновидность русского стиля, корни
которого уходят к проектам изб деревни Глазово под Пав-
ловском (К.И. Росси)1. Огромные открытые пространства
Лугового парка окружали приписанные к Петергофу дерев-
ни, спланированные и перестроенные в годы царствования
Николая I одновременно с расширением и обновлением
парковых ансамблей и созданием новых городских райо-
нов. Перепланировка деревень, сопровождавшаяся перест-
ройкой крестьянских подворий в русском стиле (арх.
Э.Л. Ган, 1843), вызывалась градостроительной важностью
их местоположения: через некоторые из них проходила до-
рога к Бельведеру. Пасторальная идиллия соединения пей-
занской застройки деревень и архитектуры павильонов
с основанной на эллинских реминисценциях архитектурой
парковых строений развивала одну из идей Павловска: со-
единения классики усадебных павильонов и живописного
пейзажного парка с идиллической архитектурой изб распо-
ложенной рядом деревни.
Создание Лугового парка предопределило развитие го-
рода в южном направлении по обеим сторонам многокило-
метрового Самсоновского водопровода. Имевший до этого
сугубо функциональное назначение водопровод приобрел
градообразующую роль. С западной стороны от него в 1835
году был распланирован новый регулярный, изначально со-
здававшийся как дачный, Самсоновский квартал.
Стилистика Коттеджа и парковых павильонов Александ-
рии стала образцом при проектировании зданий дворцово-
го ведомства, сооруженных по проектам И.И. Шарлеманя
кавалерских домов у Красного пруда и Почты по Петер-
бургской улице, пожарной команды, присутственных мест,
1 Петрова ТА. Андрей Штакеншнейдер. Лениздат, 1978.
396
3.3.Z roioju-raijumi i BKpecTiocTix oeniinn
Петергоф. Генплан участка
по Симпсоновская ул., 2.1840-е годы.
РГИА. Публикуется впервые
X

военного госпиталя. Облик города николаевского царство-
вания в значительной степени определялся деятельностью
архитектора дворцового ведомства И.И. Шарлеманя 1-го1.
Его роль как градостроителя проявилась в первую очередь
при формировании новых районов. Сооружения Шарлема-
ня составили ядро городских административных и общест-
венных зданий. Яркое выражение в его деятельности, в том
числе и при строительстве жилых домов в Петергофе, полу-
чило готическое направление. По всей видимости, готика
преобладала и в облике строений Самсоновского квартала
Позднее, в 1840-е годы, у восточной стороны открытой
части Самсоновского водопровода возник еще один пей-
зажный парк — Колонистский. Основную часть его занял
пруд, на двух островах которого по проектам Штакеншней-
дера были возведены два павильона напоминавший италь-
янские виллы Ольгин (1846-1847), итальянские виллы
и Царицын в помпейском вкусе (1842-1844).
Занимавшие значительные территории казарменные
комплексы стимулировали перепланировку и освоение при-
1 В.ВАнтонов. Братья Шарлемани. // Зодчие Санкт-Петербурга. XIX —
начало XX века. Сост. В.Г. Исаченко. СПб., Лениздат, 1998 г. С. 211-224.
легающих к ним районов. Создание комплекса зданий лейб-
гвардии Конно-гренадерского полка продолжило формиро-
вание расположенного к западу от дворца района Среднего
Петергофа В 1830-х годах на расположенных здесь больших
участках с пейзажными парками, как и в Самсоновском
квартале сооружаются роскошные дачи высокопоставлен-
ных особ (барона Вреде; графини М.Г. Разумовской, дача
Л.В. Дубельта, П.Н. Жеребцовой, камергера Н.В. Всеволож-
ского, В.И. Трувеллера), окаймлявшие западную и южную
стороны регулярного Верхнего парка. Второй район аристо-
кратических дач возникает в непосредственной близости от
Нижнего парка близ Гранильной фабрики. Здесь появились
усадьба принца П.Г. Ольденбургского, дачи Крыжановской
и секретаря императрицы Марии Федоровны Шамбо2.
Присущее официальной политике царствования Нико-
лая I покровительство культовому зодчеству, сопровож-
давшееся поворотом к русскому стилю, привело к созда-
нию во всех дворцовых городах монументальных храмов.
В 1836-1839 годах по проекту КА. Тона на границе Алек-
2 РГИА, ф. 218, оп. 3, д. 187, л. 1-4,13,17 об.
397
3 Новые типы поселений
Петергоф. Проект дома титулярного
советника Бышковского в Англий-
ском парке. 1880, арх. В. Горностаев.
РГИА. Публикуется впервые
сандринского парка и Малой слободы близ казарм Улан-
ского полка была возведена приходская церковь, посвя-
щенная небесным покровителям основателя Петергофа
апостолам Петру и Павлу (позднее Уланский собор). Ее ар-
хитектура повторяла наиболее торжественный тип древне-
русского пятиглавого соборного храма1. Расположение
церкви Петра и Павла, превратившейся в содержательную
и градостроительную доминанту восточной оконечности
Петергофа при въезде в него со стороны Петербурга, равно
как и ее посвящение, призваны были напомнить об их об-
щем венценосном основателе. Связь эта подчеркивалась
и развернувшейся одновременно со строительством петер-
гофской церкви деятельностью по строительству полко-
вых церквей в самом Петербурге. Созданная вокруг собора
большая квадратная площадь, комплекс казарм лейб-гвар-
дии Уланского полка и Малая слобода вошли в регулярную
систему планировки нового обширного района. Перекрес-
тье отходящих от собора улиц соединило занимаемый им
участок с Александринским парком и Петербургской ули-
цей. Неподалеку от дворца, на Знаменской улице, ставшей
продолжением Дворцовой, в ходе создания нового ком-
1 Оставаясь длительное время приходской, церковь только с 1877 года
стала полковой, когда и получила название Уланский собор. В 1890 году
был устроен придел в память Вознесения Господня, в церкви был уста-
плекса казарм лейб-гвардии Конногвардейского полка и
прокладки одноименной улицы была построена в 1839 го-
ду церковь Знамения. Уже в 1830-е годы Петергоф превра-
тился в одного из пионеров распространения русского сти-
ля в церковном строительстве.
В отличие от храмов в строительстве казарм и новых рай-
онов в 1830-е годы сохраняется приверженность классициз-
му. В жилой застройке, особенно при возведении небогатых
домов, обязательным оставалось использование проектов,
помещенных в изданном в 1809-1812 годах собрании об-
разцовых фасадов обывательских домов.
В результате проводившихся быстро и планомерно работ
к началу 1840-х годов была спланирована и застроена ос-
новная часть Нового и Старого Петергофа2.
Прибрежное расположение Петергофа было использова-
но при создании в 1849 году Купеческой пристани перед
Гранильной фабрикой и оврагом, разделяющим Старый
и Новый Петергоф. Сооруженное здесь здание воксала
(А.И. Штакеншнейдер) предназначалось, как и первое из
подобного рода сооружений в петербургских пригородах
в Павловске, для праздничного времяпрепровождения:
новлен новый иконостас, а вся она отреставрирована (Цитович. Указ,
соч. С. 83-84).
2 РГИА, ф. 485, оп. 3, д. 183. План Петергофа 1842 год. Составил Ф.Ф. Шу-
берт.
398
Города-резнденцнн окрестности Петербурга
Петергоф. Проект пристроек к даче
В. Рубинштейн в Ораниенбаумском
форштадте. 1874, арх. Э.Л. Ган.
РГИА. Публикуется впервые
здесь давались концерты, устраивались балы. Сходство
усиливалось устройством общественного парка вокруг во-
ксала рядом с Марлинским садом.
Преемник Шарлеманя в должности архитектора Петер-
гофского дворцового правления Н.Л. Бенуа создал самые
прославленные сооружения города, отмеченные, подобно ра-
ботам предшественника, приверженностью к наследию готи-
ки (Придворные конюшни, 1847-1854), дворцовый госпи-
таль, станцию железной дороги, кавалерские дома).
Открытие в 1857 году железнодорожного движения
между Петербургом и Петергофом резко увеличило удоб-
ство и быстроту его связи со столицей. Дорога, разделив-
шая Английский парк, превратилась в новый и отныне
главный, определявший развитие города фактор. Тяготев-
шие к линии дороги и железнодорожным станциям терри-
тории превратились в места интенсивного жилищного
строительства. Петергоф первым из дворцовых городов по-
лучил две железнодорожные станции. Учитывая историче-
ски сложившуюся структуру города, кроме станции Новый
Петергоф, место для которой было выбрано близ новых,
созданных в царствование Николая I парковых ансамблей,
в городе появилась вторая, тяготевшая к историческому
дворцово-парковому ядру станция Старый Петергоф. Бла-
годаря станциям и железной дороге город придворных слу-
жителей и военных стал превращаться одновременно
и в город дачников.
Со времени прокладки железной дороги начинается осо-
бенно интенсивный рост Петергофа. Один за другим созда-
ются новые дачные районы в 1860-1870-е годы, и так вплоть
до революции. Город растет в западном направлении в сто-
рону Петербурга. Новая застройка продолжается по осям
Нижней Ораниенбаумской дороги, Знаменской улицы
и Собственному проспекту. Постепенно сливаются с город-
ской территорией ранее удаленные от нее бывшие охотни-
чьи места: Егерская слобода, расположенные в Английском
парке Олений и Заячий зверинцы. Одна из ведущих аллей
Английского парка превратилась в Заячий проспект. Новый
дачный район, примерно соответствовавший площади Сред-
него Петергофа, также занял срединное положение, но уже
за линией железной дороги, между двумя станциями. Систе-
ма дорог и парковых аллей соединила ставшую одной из по-
пулярнейших дачную местность со всеми частями города.
В начале XX века Петергоф обрел важную архитектурно-
градостроительную и содержательную доминанту — Петро-
павловский собор (арх. Н.В. Султанов, строитель В.А. Кося-
ков, 1894-1905). Расположенный на восточной оконечности
Петергофа между Дворовым проспектом, Ольгиным прудом
и каналом, соединявшимся с Красным прудом, собор по сво-
ему положению в пространстве города и семантически соот-
ветствовал Петропавловскому Уланскому собору, сооружен-
ному на восточной окраине Петергофа при въезде в него со
стороны Петербурга. Приуроченный к 200-летним юбилеям
399
3 Новые типы поселений
400
3.3. Z rinu-iiMiiiiii I iiintiktu nmiinra
Петербурга и Петергофа Петропавловский собор в Новом
Петергофе при всем стилевом отличии ориентировался на
традицию, заложенную Тоном, и обновлял ее. Архитектура
нового собора продолжала начатое этим зодчим дело воз-
рождения древнерусского храма соборного типа. Однако со-
здатель его обратился к иной, чем пятиглавая, более редкой
версии пятишатрового храма. Содержательно-градострои-
тельно-архитектурное родство двух программных сооруже-
ний подчеркивалось также их одинаковым посвящением не-
бесным покровителям человека, волею которого возникли
и Петербург, и Петергоф.
Петропавловский собор в Новом Петергофе виден дале-
ко от города, от Бабигонских высот. Выстроенная там и ви-
димая из Нового Петергофа церковь святой мученицы и ца-
рицы Александры получила благодаря собору визуальную
и духовную связь с городом.
Строительство Петропавловского собора в Новом Петер-
гофе представляет вторую волну оживления церковного
строительства в городе конца XIX — начале XX века. Это
время совпало также со вторым после царствования Нико-
лая I периодом оживленного строительства казарменных
комплексов. Оба явления непосредственно связаны друг
с другом. Указом от 22 мая 1900 года в Петергоф переводил-
ся из Кронштадта 148-й Каспийский полк. На отведенной
для него территории рядом со станцией Новый Петергоф1
был сооружен городок Каспийского полка. Наряду с казар-
менными постройками была в 1903 году возведена церковь
во имя святой Анастасии. В 1901 году указом императора
предписывалось возводить полковые церкви в виде отдель-
ных зданий. Во исполнение его архитектор Ф.М. Вержбиц-
кий разработал типовой проект в духе храмов XVII века,
и церковь Анастасии стала первой, выстроенной по этому
проекту. Наиболее значимые в составе военного городка
здания (церковь и офицерские корпуса) располагались
вдоль полотна железной дороги, оформляя подъезд к горо-
ду. Во второй половине XIX — начале XX века отношение
к железной дороге существенно отличалось от нынешнего.
Поэтому наиболее архитектурно и содержательно значи-
мые сооружения располагались неподалеку от железнодо-
рожного полотна, а вдоль него создавались парадные маги-
страли — явление, с которым придется еще встретиться при
описании городов-резиденций. В сентябре 1902 года в Ста-
ром Петергофе постоянную прописку получил лейб-гвар-
дии Драгунский (бывший Конно-егерский) полк, а в 1904
году в казарменном городке освятили полковую церковь во
имя святых мучеников Хрисанфа и Дарии (Н.М. Никифо-
ров) в византийском стиле. Тогда же неподалеку от желез-
ной дороги был сооружен городок Каспийского полка.
Систему приходских и полковых храмов Петергофа, ко-
торые, подобно всем храмам империи со времени царство-
вания Николая I, сооружались в русском стиле и рассмат-
ривались проводимой официальной политикой в области
архитектуры как основное средство выржения идей право-
славия, самодержавия и народности, дополнила церковь
подворья Серафиме-Дивеевского монастыря, сооруженная
в 1906 году по образцам русских церквей XVII века
(Н.Н. Никонов)2. Эта программная установка не исключа-
ла, однако, строительства инославных и иноверческих
' РГИА, ф. 490, оп. 4, Д. 1099, л. 28.
2 РГИА, ф. 821, оп. 125, д 1052, л. 29.
Петергоф. Фасад церкви
на подворье Серафиме-Дивеевского
монастыря в Старом Петергофе.
1903, арх. Н.Н. Никонов. РГИА
церквей. В Петергофе в 1910 году был освящен католичес-
кий костел св. Иосифа Обручника (В.Л. Гофман)3.
В жилой застройке Петергофа и других придворных го-
родов ранее, чем где бы то ни было, не исключая и столиц,
находят применение стилевые новшества. Это объясняется,
во-первых, тем, что эти города находятся в непосредствен-
ном поле зрения своих высокопоставленных обитателей,
а во-вторых, тем, что, будучи городами при резиденциях,
т. е. при императорских усадьбах, в их застройке допуска-
ются стилевая широта и разнообразие, применявшееся во
второй половине XVIII — первой половине XIX столетия
лишь в загородных усадьбах. Наряду с помещенными в но-
вых тетрадях образцовых проектов фасадами в духе неоре-
нессанса, уже в 1840-е годы на улицах городов, возникших
у императорских резиденций близ Петербурга, появляются
дома с фасадами, несущими явные признаки усадебно-дач-
ной архитектуры, устраиваются открытые террасы, балко-
ны. Часто дома занимают не весь фронт участка, и на крас-
ную линию улицы наряду с главным фасадом оказывается
обращенной большая часть парковой территории участка.
Так же рано, уже в 1840-е годы, в городской застройке по-
являются сооружения, по стилю сходные с возведенными де-
сятилетием ранее в парках постройками, представленными
павильонами в готическом и русском стилях и в стиле нео-
грек. Популярность каждого из этих стилей имела свои при-
чины. Русский стиль был широко принят в строительстве
дач. Неогрек — в городском строительстве, отчасти в загород-
ном и дачном. Но в Петергофе распространенность строи-
тельства в русском стиле, в стиле неогрек, как и в готическом
стиле (по преимуществу в середине XIX века в царствование
Николая I), диктовалась желанием следовать престижным
образцам, представленным в императорских и великокняже-
ских парках. Деревянный дом директора вокзала при купече-
ской пристани был выстроен в 1847 году в подражание рус-
ским крестьянским постройкам. Подобное здание с живо-
писной асимметричной композицией и украшенное богатой
резьбой не могло бы появиться в городе до сооружения попу-
лярных в императорских парках уже в 1830-е годы многочис-
ленных домиков в русском стиле.
Русский стиль во множестве вариантов представлен в жи-
лой застройке Петергофа середины и второй половины XIX
века — в зданиях в один и два этажа, с мезонинами и без них,
с эркерами, балконами, террасами, в богатых дачах и в небо-
гатых, а также в доходных домах, о наличиц квартир в кото-
рых свидетельствует устройство двух дверей для располо-
женных на каждом из этажей квартир.
В начале XX столетия на улицах Петергофа стали соору-
жаться здания в стиле модерн и неоклассицизм. Уникаль-
ные в своем роде барочные фасады Военной школы, выст-
роенной в виде великолепной усадьбы в начале 1910-х го-
дов (Л.А. Ильин), создавались под влиянием архитектуры
дворцовых сооружений и расположенных поблизости дач-
ных строений. Свою роль в выборе необычного для Петер-
гофа стиля сыграли сооруженные в честь юбилея Петербур-
га, знаковые для него ансамбли больницы и Училищного
дома имени Петра Великого. Выбранный для Военной шко-
лы стиль напоминал о двойном юбилее: двухсотлетии осно-
вания Петербурга и Петергофа.
3 Гущин ВЛ. Святыни Петергофа. 2000. С. 23.
401
3 Новые тнпы поселений
Ill
402
Города-резиденции в окрестностях Петербурга
Петергоф. Проект дома Н.Н. Беллея
В Ораниенбаумском форштадте,
1880. РГИА. Публикуется впервые
Популярность Петергофа как дачной местности, способст-
вовавшая возникновению новых районов близ станции Ста-
рый Петергоф — Новые Места и Заветное, — благоприятст-
вовала распространению дачной жизни за пределы город-
ской черты. Дачное строительство захватывает окрестные
деревни. Так, в деревне Темяшкино выстроенные в конце
1890-х — 1910-е годы жилые дома составили целый поселок.
На плане Петергофа 1913 года видно, что все его парковые
районы связаны между собой системой аллей. Они образуют
единое пространственно-планировочное целое с городской
застройкой. Улицы большинства городских кварталов, при-
мыкающих к дворцово-парковым районам, продолжаются на
их территории парковыми аллеями. Благодаря сочетанию
регулярной планировки городских кварталов с пейзажными
и регулярными территориями дворцовых парков городские
кварталы воспринимаются как регулярные районы сохра-
нявших первостепенное градостроительное значение гро-
мадных парковых массивов.
В царствование Николая I началось превращение Петер-
гофа в город казарменных городков, продолжившееся
в царствование Николая II. Приход в Петергоф в 1857 году
железной дороги многократно активизировал начавшийся,
опять-таки в царствование Николая I, процесс превраще-
ния Петергофа в популярную дачную местность.
В отличие от Петергофа бывшего своего рода, транзит-
ным городом, что отразила и его планировка, Ораниенбаум
был конечной, самой западной парадной резиденцией на бе-
регу Финского залива. К 1827 году он стал великокняжес-
кой резиденцией, имением великого князя Михаила Павло-
вича1.
' РГИА, ф. 515, оп. 29, д. 744,1873 год.
Петергоф. План части города
с обозначением предполагаемых
к отводу участков. 1880 год
РГИА. Публикуется впервые
403
3 Новые типы поселений
Петергоф.
Гостиница «Самсон».
Открытка начала XX века
Особенность положения Ораниенбаума, замыкавшего
цепь парадных резиденций вдоль побережья Финского за-
лива, предопределила структуру городского поселения.
Оно разместилось перед дворцово-парковым ансамблем,
превратившись в его преддверие и подъездную часть.
На нескольких, параллельно возвышавшихся вдоль побере-
жья Финского залива террасах, на более сложной, чем в Пе-
тергофе, по рельефу территории Ораниенбаума располага-
лась в основном застройка обоих городов. Структура Ора-
ниенбаума, с занимающим крайнюю оконечность города
парковым ансамблем, расположенными к востоку от него
на террасах регулярно распланированными городскими
кварталами, вполне определилась, как следует из плана
1824 года, к первой четверти XIX столетия. Геометрически
правильные очертания нарушала лишь пойма реки Карасты
и ее притока. Главной магистралью Ораниенбаума стал
Дворцовый проспект, доходивший до моста через пересека-
ющую его Карасту.
Здесь, на ближнем к парку участке проспекта, сформиро-
вался городской центр с присутственными местами (арх.
В.П. Стасов), торговым двором и другими казенными стро-
ениями.
На застройку Ораниенбаума наряду с двумя типичными
для других городов-резиденций градообразующими факто-
рами: обязательными в каждом из них комплексами казарм
и железной дорогой — оказала влияние такая особенность
его географического положения, как близость к Кронштадту.
Казарменные постройки, как и главные общественные
и административные здания, тяготеют к усадебному велико-
княжескому ансамблю. Они размещаются на Дворцовом
проспекте, непосредственно за въездными воротами и на
верхнем плато, по линии Нагорной улицы. Начиная с 1830-х
годов в Ораниенбауме развернулось широкомасштабное
строительство военного ведомства. До появления железной
дороги строительство военного ведомства оставалось наибо-
лее важным для города градообразующим фактором.
Самые значительные работы в 1830-е годы велись для
лейб-гвардии Волынского полка. Для него наряду с казармен-
ными корпусами были сооружены манеж, а в 1838 году по же-
ланию великой княгини Елены Павловны церковь св. Спири-
дония Тримирунтского (проект архитектора В.П. Львова?)1.
К военному городку, выходившему к Дворцовому проспекту
и Нагорной улице, были проложены две новые улицы.
Во второй половине XIX века верхняя терраса продолжа-
ла оставаться местом квартирования сменяющих друг дру-
га войсковых частей. В середине XIX века здесь разместил-
ся лейб-гвардии Учебный саперный полубатальон, а позд-
нее Учебный пехотный батальон.
С 1854 по 1859 год благоустраивается дорога от Петерго-
фа до Ораниенбаума. Булыжная мостовая была превраще-
на в шоссе. Также была шоссирована дорога в самом Орани-
енбауме на участке к северо-западу от Меныпиковского
дворца до Троицкой слободы2.
Как и в предыдущие годы, в середине XIX столетия жи-
лое строительство Ораниенбаума ведется с использованием
новых серий образцовых проектов, разработанных ГУПС
и ПЗ в 1840-1850-х годах. Отдельные мотивы этих серий
присутствуют в каменной и деревянной застройке города,
в районах, расположенных по линии Дворцового проспекта,
и на улицах нижнего и верхнего плато. Ренессансные моти-
вы представлены и проектами архитектора И.И. Шарлема-
ня, разработанными для Петергофа, но использовавшимися
также и в строительной практике Ораниенбаума. Для дере-
вянной застройки в городе используются и мотивы, распро-
страненные в крестьянских домах, в их числе характерные
наличники у окон (Еленинская ул., 14).
1860-е годы оставили в городе ряд деревянных домов,
выстроенных с использованием элементов западноевропей-
ской сельской архитектуры. От нее в первую очередь пере-
нят характер перекрытий с сильным выносом кровли, опо-
рой которой служат резные кронштейны; либо применены
щипцовые фронтоны, акцентированные полукружиями
и раскосами опор.
Активизации строительства в 1830-е годы Ораниенбаум
в немалой степени был обязан кипучей благотворительной
деятельности великой княгини Елены Павловны, ощутимо
повлиявшей на характер города. Приобретенная для нее да-
ча Дудиной на правах «Собственной дачи» вошла в систему
главного дворцово-паркового ансамбля. При содействии
Елены Павловны в Ораниенбауме был создан целый ряд
1 РГИА, ф. 485, оп. 3, д.179. План Ораниенбаума, после 1864 года.
2 РГИА, ф 218, on. 1, д 803,837.
404
Города-резндевцнн в окрествостяв Петербурга
Ораниенбаум. Лесная улица.
Открытка конец XIX века
благотворительных заведений (Больница, Родильный
и Детский приюты)1. В память о ней Нагорная улица, где
располагались эти сооружения, была переименована в Еле-
нинскую.
Продолжение ветки Петергофской железной дороги, до-
стигшей в 1864 году Ораниенбаума, существенно повысило
значение его как дачной местности. Устройство железнодо-
рожной станции недалеко от берега оживило строительство
в прибрежной части города. Новые дачи стали появляться
вдоль линии железной дороги на всем ее протяжении от Пе-
тергофа до Ораниенбаума. Кроме того, в Ораниенбауме, как
и в Гатчине, проявилось характерное для времени первого
периода железнодорожного строительства отношение к же-
лезной дороге как важной городской магистрали.
Прошедшая в непосредственной близости от берега Фин-
ского залива железная дорога очертила северо-восточную
границу города. Ее градоформирующее значение вышло за
рамки города. Петергофско-ораниенбаумская ветка стала
своеобразным магнитом, притягивающим застройщиков на
всем ее протяжении от Петергофа до Ораниенбаума. В самом
Ораниенбауме линия железной дороги прошла по насыпи.
После устройства железной дороги Дворцовый проспект вы-
нужден был уступить ей значение главной городской магис-
трали, парадного проспекта, оставив за собой роль парадного
проспекта города1 2. Из-за образовавшегося благодаря устрой-
ству железнодорожной насыпи перепада уровней почвы
в Ораниенбауме появился необычный, первый в России
двухъярусный вокзал (арх. Ф.Л. Миллер, 1864). На уровне
его второго яруса со стороны Финского залива была устрое-
на платформа. В центральной части здания — широкая лест-
ница, которая через цокольный этаж давала выход в город.
Позднее по такому же принципу был построен вокзал Цар-
скосельской железной дороги в Петербурге.
Оживившееся в связи с прокладкой дороги строительст-
во в городе вызвало необходимость сооружения приход-
ской церкви. К ее строительству приступили непосредст-
венно вслед за прокладкой железной дороги. Место для де-
ревянного на каменном фундаменте здания (1865-1866
годы, Г.А. Прейс)3 было выбрано очень удачно, на Дворцо-
1 РГИА, ф. 533, оп. 2, д. 400,1880-1894 годы; там же, on. 1, д. 79, л. 74-75.
2 РГИА, ф. 485, оп. 3, д. 179, не ранее 1864 года.
3 РГИА, ф. 533, on. 1, д. 403, л. 23-25; там же, д. 523, л. 13-30 об.
вом проспекте рядом с Полицейским домом, близ берега
Карасты.
Уникальность Ораниенбаума в системе городов-резиден-
ций состояла в том, что в городе действовала переправа до
важнейшего военного форпоста России на Балтйском мо-
ре — Кронштадта. Портовые сооружения и постройки мор-
ского ведомства входили в структуру прибрежной и основ-
ной частей Ораниенбаума. Еще Петр I вынашивал идею со-
здания здесь грандиозного порта, далеко выдвинутого
в акваторию залива. Особенности географического положе-
ния Ораниенбаума впервые были использованы при уст-
ройстве канала к Меныпиковскому дворцу. Длительное вре-
мя канал имел только декоративное значение. Проблема ис-
пользования Ораниенбаума как морского порта, связанного
с Кронштадтом, после петровского времени впервые воз-
никла лишь в середине XIX века. В 1858 году на рассмотре-
ние правительства был представлен проект устройства пор-
та на Ораниенбаумской отмели против Кронштадта, разра-
ботанный инженерами Кербедзом и Заржецким4. Более
поздними проектами, разработанными в 1869 и в начале
1870-х годов, предлагалось создание грандиозных морских
гаваней, далеко уходящей в залив дамбы, строительство об-
ширного порта с развитой системой причалов и рельсовых
путей, которые обеспечивали бы погрузку и выгрузку това-
ров с кораблей непосредственно в вагоны, сооружение
складских и других зданий.
Не уступал им проект инженера Глушинского, считавше-
го, что возможности Ораниенбаума по приему транспортных
судов превосходят Кронштадт и Петербург. Однако именно
очевидные преимущества Ораниенбаума как порта по срав-
нению с Петербургом явились основной причиной отклоне-
ния предусматривавшегося проектом Глушинского сооруже-
ния порта в Ораниенбауме5.Только после прокладки Мор-
ского канала и строительства в Петербурге морской гавани
в 1888 году получил утверждение проект порта, а затем было
осуществлено строительство канала в Ораниенбауме. Канал
заканчивался пристанью близ железнодорожного вокзала6.
Кроме сугубо утилитарного транспортного значения, ка-
нал превратился в важнейшую градоформирующую часть
‘ РГИА, ф. 295, on. 1, д. 156, л. 22-29 об.
5 РГИА, ф. 295, on. 1, д. 118,1870 год.
6 РГИА, ф. 295, оп.1, д. 521.
405
3 Городок как тожественный организм
Ораниенбаум. План части города.
1864. РГИА. Публикуется впервые
городской структуры Ораниенбаума. Строительство желез-
ной дороги, а затем и канала сформировало отчетливо вы-
раженную ориентацию новых кварталов и улиц прибреж-
ной части на вокзал и залив1. Уже ко второй половине XIX
века сформировался морской фасад города. Тогда же нача-
лось проектирование и строительство новых кварталов на
насыпных территориях, благодаря чему канал наряду с ли-
нией железной дороги приобретал значение важной город-
ской магистрали2. К набережной канала получили выход
многие улицы прибрежной части города.
Первоначальная застройка Ораниенбаума, особенно
Дворцового проспекта, была представлена сооружениями,
созданными по проектам выдающихся столичных зодчих
Ч. Камерона, В.П. Стасова, А.А. Михайлова, А.И. Мельни-
кова, Д.И. Висконти. В 1830-е годы при строительстве жи-
лых домов использовались образцовые проекты 1809-1812
годов. Позднее, в 1840-1850-е годы, жилые дома возводи-
лись в основном по новым, издававшимся в 1840-1852 годы
образцовым проектам. После отмены в 1858 году обязатель-
ности строительства по образцовым фасадам застройка
Ораниенбаума, следуя всем изменениям архитектурного
стиля, соединяет в себе городские черты с признаками,
свойственными застройке загородных местностей, усадеб-
ным домам и дачам дачных поселков.
Несмотря на многочисленность военных и активное
строительство сооружений военного ведомства, Ораниен-
1 Там же, д. 118, л. 35.
2 РГИА, ф. 100, оп. 1,д. 111.
406
Горола-рнидеш в окрестностях Петербурга
баум неизменно оставался привлекательным местом жи-
тельства и отдыха, более дешевым по сравнению с Петерго-
фом. Кварталы верхнего плато рядом с военными комплек-
сами активно застраивались. Вторым после транспортных
устройств (канала и железной дороги) местом притяжения
новой застройки во второй половине XIX века становится
район, расположенный к юго-западу и югу от исторически
сложившегося ядра города. В это время впервые дворцово-
усадебный комплекс превратился в место притяжения го-
родского строительства. Впервые город обнаружил тяготе-
ние к дворцово-парковому ансамблю и слиянию с ним
в единое целое. Названия новых улиц, среди которых были
Швейцарская улица, и Иликовский проспект, отсылали
к созданному в 1830-х годах на правом берегу Карасты, на-
званному русской Швейцарией, пейзажному Петровскому
парку. Своеобразным продолжением одной из его дорожек
уже на городской территории стала Швейцарская улица1.
К месту слияния нескольких аллей Петровского парка и на-
чалу Швейцарской улицы подходил Иликовский проспект,
проложенный параллельно одноименной парковой аллее.
Иликовский проспект, связавший два основных городских
района, и зафиксировал западную границу города.
К концу XIX века относится формирование нового жи-
лого района в Троицкой слободке к северо-западу от Мень-
шиковского дворца рядом с Троицкой кладбищенской цер-
ковью и богадельней.
С приходом в Ораниенбаум железной дороги и оживле-
нием дачного строительства в городе распространяется
практика дробления больших владений на мелкие для стро-
ительства на них дач. Это явление типично для всех при-
дворцовых городов в окрестностях Петербурга. Прилегаю-
щая к Дворцовому проспекту территория верхнего плато за
городскими воротами была застроена уже ко второй поло-
вине XIX века. Довольно большое имение здесь принадле-
жало генералу А.Н. Еракову. После раздела на отдельные
участки оно сдавалось внаем под дачи.
Сходная судьба постигла район Богумиловки. В 1910 го-
ду владелец обширной усадьбы Н.П. Панин разделил ее тер-
риторию на небольшие стандартные участки с целью сдачи
внаем. На возникших здесь Даниловском проезде, Богуми-
ловской и Мариинской улицах были возведены дачные по-
стройки1 2. На каждом участке свободно размещены жилые
дома. Крытыми (прямыми или Г-образными) переходами
они соединены с отдельно стоящими службами. Остальную
территорию занимали сады с живописно проложенными до-
рожками. Дома деревянные, обшитые досками дома с мезо-
нинами, верандами и террасами. Дачи на трех участках
(№ 6,7 и 8), принадлежавшие разным владельцам, были вы-
строены по одному, ставшему типовым, проекту. Асиммет-
ричный в плане двухэтажный дом на участке № 9 с одинако-
вой планировкой этажей сдавался внаем двум семьям. Сход-
ство в планировке участков, композиции и архитектурных
особенностях строений позволяет говорить о комплексной
застройке й едином руководстве застройкой района.
В Ораниенбауме, как и Петергофе, к началу XX столетия
дачная застройка выходит за рамки городской черты.
Ко второй половине XIX века примыкавшая к городу с вос-
тока деревня Мартышкино стала любимым дачным местом
петербуржцев3. Этому в немалой степени содействовали
холмистая, живописная местность и роскошный парк графа
Мордвинова.
1 РГИА. ф. 1287, оп. 48,1877 год, д. 232. л. 122 об.
2 РГИА, ф. 1424, оп. 2, д. 236, л. 3, 6-11.
3 Там же. Л. 12.
* РГИА, ф. 1293, оп. 137, д. 111,1905 год, РГИА, ф. 7999, оп. 26, д. 499.
В застройке Ораниенбауме сталкиваются две противо-
положные тенденции. Здесь сооружается много особняков
и дач, в том числе и деревянных. Особняки и особенно да-
чи несут на себе признаки не городского, а загородно-уса-
дебного и дачного строительства. Но сооружаются и доход-
ные дома. В начале XX века в городе появляются первые,
хотя и очень слабые, признаки урбанизации. Застройка
Дворцового проспекта и прилегающих к нему улиц приоб-
ретает сплошной характер. К 300-летию дома Романовых
на месте прежней деревянной церкви на Дворцовом про-
спекте сооружается монументальный пятиглавый собор
(арх. А.К. Миняев)4. Его посвящение архангелу Михаилу,
покровителю российского воинства, отразило важность во-
енной составляющей застройки Ораниенбаума и начало
нового этапа в его истории, связанного с переходом усадеб-
но-паркового ансамбля во владение великого князя Миха-
ила Павловича. Собор возвели в честь небесного покрови-
теля его августейшего владельца.
Возникновением и своим развитием вплоть до 1840-х го-
дов город Павловск был обязан двум дворцово-парковым
ансамблям. Одному из них, ансамблю на левом берегу Сла-
вянки со знаменитым Павловским дворцом, принадлежала
главная роль. Город формировался как его непосредствен-
ное продолжение. Роль второго, Мариентальского парка,
Ораниенбаум.
Церковь Михаила Архангела.
Открытка конца XIX века
407
3 Городок как художественный организм
Павловск. Вариант планировки
Мариинского квартала.
1837, арх. А. Штакеншнейдер.
расположенного на верхнем правобережном плато, с его
главным сооружением — крепостью Бип — обозначилась
позднее. Городское строительство развивалось в левобереж-
ной части как продолжение регулярно распланированной
территории придворцовой части Павловского парка, а на
правом берегу — парковой пейзажной. В соответствии
с этим и с учетом различия архитектуры главных сооруже-
ний двух парковых ансамблей формировалась планировка
будущих кварталов. Обращенные к дворцу районы создава-
лись на основе обычной для городов России регулярной си-
стемы, обращенные к Мариенталю (позднее крепости
Бип) — пейзажной. Сочетание регулярной и пейзажной
планировок выделяет Павловск из всех дворцовых городов
в окрестностях Петербурга. Более того, до начала XX века
оно остается уникальным и для России в целом1.
В 1830-е годы заканчивается формирование дворцово-
парковых ансамблей Павловска. Их пространство сокраща-
ется из-за отвода ряда территорий под общедоступные об-
щественные парки. Одновременно в те же годы начался пе-
риод активного развития городских территорий Павловска
1 Анисимова Е.Е. Город Павловск как часть единого градостроительного
замысла // Петербургские чтения. Тезисы докладов научной конферен-
ции, посвященной 291-летия Санкт-Петербурга. 23-27 мая 1994. Санкт-
Петербург. 1994.
и усложнения его градостроительной функции. В 1830-
1910 годах там ведется интенсивное строительство. Про-
кладка в 1836 году первой в России железной дороги от Пе-
тербурга до Павловска ранее других городов-резиденций
превратила этот выросший у императорской резиденции
город в наиболее раннюю и популярнейшую у петербурж-
цев дачную местность. О том, насколько велико было у со-
временников восхищение новым чудом техники, свидетель-
ствует выбор места для строительства станции железной
дороги. Ее соорудили на территории дворцового парка близ
Конюшенной улицы и Чугунных ворот.
С появлением железной дороги градоформирующая
роль переходит от дворца к железнодорожному вокзалу
и железной дороге. Павловск стал первым городом России,
планировка которого стала развиваться под влиянием од-
ного из двух новых, главных для XIX — начала XX века гра-
доформирующих факторов. Второй из градоформирующих
факторов — вокзал (или воксал, как говорили в 1830-е го-
ды), здание, где давались концерты, музыкальные вечера
и балы (А.И. Штакеншнейдер, 1837-1838 годы)2, превра-
2 Государственный музей-заповедник Павловск (далее ГМЗ в г. П-ке), О.
гр., 4-1171.1837; Там же, 4-1170,1837; Там же, 4-732 н 4-733,1836-1837
годы.
408
Горш-pHHflHDHii в окрестностях Петербурга
Павловск. Фасад дома из серии
образцовых проектов
А. Штакеншнейдера. 1830-е годы.
ЦГИА Санкт-Петербурга
тил Павловск в культурный центр, значение которого пере-
шагнуло границы небольшого города, и определил новый
аспект его города — музыкальный. Примыкавшая к желез-
ной дороге часть дворцового парка с вокзалом, зданием, где
пассажирская станция железной дороги соседствовала
с концертным залом, превратилась в градостроительное яд-
ро Павловска 1830-1910-х годов1. Появлению нового архи-
тектурно-градостроительного центра города сопутствовало
создание новых кварталов и возникновение в застройке
Павловска несвойственного ей ранее усадебно-дачного ха-
рактера. Значение Павловска как военного города на протя-
жении середины XIX — начала XX века сохраняется.
С 1836 года, с прокладкой железной дороги и возведени-
ем вокзала, началось формирование двух новых кварталов
на верхнем правобережном плато. Разработанный в 1837
году А.И Штакеншнейдером проект Мариинского квартала
состоял из трех частей. В первой регулярно спланирован-
ной части предусматривалось создание: 12 участков, во вто-
рой средней — трех больших с пейзажными парками и рас-
положенными в глубине участков особняками. Третья часть
на краю берегового плато отводилась под городской сад,
благодаря чему Мариинский квартал постепенно слился
с придворцовой частью павловского парка. В разработан-
ных для Мариинского квартала проектах домов традицион-
ные для собрания образцовых проектов 1809-1812 годов
черты соседствуют с новыми, несущими отпечаток архитек-
туры раннего итальянского Возрождения и готики.
В создававшемся по проекту А.П. Брюллова Еленинском
квартале несколько участков получили братья Брюлловы,
архитектор А.М. Горностаев и скульптор П.К. Клодт. Став-
ший своеобразной художественной колонией квартал полу-
чил пейзажную, до сих пор применявшуюся только в парках,
планировку. Ее живописности соответствовала застройка 12
больших, усадебного типа участков с домами дачного типа.
Зодчий широко вводит в композицию зданий черты любимо-
го им средневекового зодчества, используя наряду с широко
применявшимися в других городах-резиденциях и в дачных
поселках на всей территории России террасы, балконы, ве-
ранды, эркеры, мощные башнеобразные объемы и другие де-
тали, вызывавшие ассоциации со средневековыми замками,
готическими строениями, старинными фахверковыми дома-
ми средневековых городов Франции и Германии.
1 Королев Е.В. Павловский музыкальный вокзал. Его развитие и проблемы
реконструкции. // Штакеншнейдеровские чтения. Тезисы докладов на-
учной конференции. СПб., 1998.
409
3 Городок как тожественный организм
Павловск.
Фасад дома Елены Потоловой.
1853, арх. И.Я. Потолов.
ЦГИА Санкт-Петербурга
На создание необычного городского района, отличавше-
гося смелостью исканий, Брюллова вдохновляли два обсто-
ятельства: территориальная близость доминирующей над
Еленинским кварталом крепости Бин и включение его в си-
стему дворцового парка.
В 1830-е годы началось также превращение в дачную ме-
стность и прилегающей к Зверинцу Матросской слободки.
Обывательские дома постепенно вытесняются дачами и по-
стройками усадебно-дачного типа, укрупняются размеры
участков, а сама Слободка начинает восприниматься как
продолжение парковой территории за Розовопавильонны-
ми прудами и дорогой в селение Этюп. Таким образом, все
постепенно обретающие дачный характер кварталы право-
бережной части проектируются, как органическое продол-
жение и неотъемлемая часть парковой территории, окружа-
ющей Павловский дворец1.
Созданный Брюлловым для Еленинского квартала уса-
дебно-дачный тип планировки и застройки был повторен
в 1840-е годах при освоении примыкавшей к нему террито-
рии по правому берегу Славянки, получившей позднее на-
звание Брюлловка (от дачи архитектора А.П. Брюллова).
Пример Еленинского и Мариинского кварталов повли-
ял, кроме того, и на изменение функционального назначе-
ния Зверинца. В 1840-е годы он также превратился в рай-
он дачного строительства. Проект застройки его террито-
рии также был разработан в 1840 году архитектором
А.П. Брюлловым. Зодчий частично восстановил плани-
ровку Зверинца 1780-х годов, среднюю кольцевую улицу
и внутри нее пять из первоначальных восьми лучей, пре-
1 РГИА, ф. 493, оп. 3, д. 12547, л. 94; ЦГИА СПб., ф. 2257, on. 1, д. 9, л. 201,
147 76. Там же, д. 9, л. 70-71. Проект дома Лермантовой. 1838.
дусмотрев размещение дачных построек на рассекаемых
2
улицами участках .
Улицы трех новых кварталов превратились в естествен-
ное продолжение аллей дворцового парка. В результате их
создания изолированность Мариентальского парка стала
менее заметной, наметилось равновесие в соотношении
парковых и городских территорий.
Каждый из новых кварталов правобережной, части за ис-
ключением Зверинца, был четко ограничен территориально
и имел сравнительно небольшие размеры. Это обеспечило
целостный характер планировки и одновременно индивиду-
альность облика каждого из них. Здесь впервые в Павловске
появились районы с усадебно-дачным характером застрой-
ки. В этом их существенное отличие от более ранних райо-
нов с домами городского типа. Но три квартала правобереж-
ной части уникальны и в другом. Их непохожесть на новое
строительство в левобережной части состоит в том, что их
планировка и застройка создавались единовременно по еди-
ному замыслу. Новые районы левобережной части форми-
ровались, как развитие уже существующих регулярных го-
родских кварталов. Однако даже там, где они создавались
заново, каждый отдельный участок застраивался по усмот-
рению владельца. Главной же и для Павловска, и для всех
городов, выросших близ резиденций в окрестностях Петер-
бурга, осталась уникальной пейзажная планировка Еленин-
ского и Мариинского кварталов и Брюлловки.
Иная судьба постигла проекты дач, спроектированных
Штакеншнейдером и Брюлловым. Возведенные в наиболее
приближенных к дворцу престижных районах и воплотив-
2 ГМЗ в Павловске. ОГ, 4-754, 1840; 4-1161. План Зверинца, 1840.
410
3.3.2 ripoju-raiiNiu i mpktiktu Dmplnn
шие наиболее существенные черты нарождавшегося стиля,
они стали образцом для подражания при строительстве
в других районах правобережья и в левобережной части.
Они повлияли на ранние работы городского архитектора
И.Я. Потолова (1824-1881), более полувека возглавлявше-
го застройку Павловска. Во многом благодаря ему располо-
женная за пределами знаменитых дворцово-парковых ком-
плексов собственно городская территория приобрела облик
очаровательной дачной местности1.
В отличие от монофункциональной правобережной, ле-
вобережная часть развивается как город и как дачная мест-
ность, и обе эти функции получают отражение в ее облике.
Кроме того, продолжало развиваться строительство казарм
для расквартированных в Павловске полков.
Многофункциональность левобережной части обуслов-
лена тем, что здесь находилась станция железной дороги.
Она превратилась в важнейший градообразующий объект.
Левобережье непосредственно испытало на себе ее влияние,
и ранее всего примыкающие к железнодорожному вокзалу
территории. Именно с них началась интенсивная застройка
Павловска. Один из таких кварталов, распланированный
еще в 1794 году1 2, в 1836 году получил название Нового, тог-
да же был поделен на участки и к 1840 году застроен3.
В 1840-е годы обновляется торговый район левобережья.
Взамен обветшавшего по проекту Штакеншнейдера на Торго-
вой площади сооружается новое здание Гостиного двора, кото-
рое стало этапным в формировании городского центра левобе-
режья. На самой же площади был разбит городской сквер.
Вслед за обновлением центральных районов левобере-
жья внимание проектировщиков было обращено на его ок-
раинные территории, на нынешнюю привокзальную часть.
Находившиеся здесь казарменные постройки уже в начале
1840-х годов перевели в правобережную часть за Зверинец,
а на освободившейся территории появилось несколько
больших дачных участков.
Развитие дачного строительства идет непрерывно.
В 1863 году западнее Нового квартала создается Констан-
тиновский квартал. В середине XIX века под дачные за-
стройки отводятся бывшие огороды Образцового кавале-
рийского полка, в 1879 году их территория вошла в черту
города Павловска.
Приложенный к юбилейному изданию Семевского план
Павловска 1876 года4 позволяет представить характер двор-
цового города той поры. Преобладающий тип застройки —
дачный. Максимальная ее концентрация в правобережной
части города: Матросская слободка, северо-восточная часть
Зверинецкой улицы; на ^территории Зверинца — по обеим
сторонам Солдатской улицы; в левобережной части — пред-
местье и Константиновский квартал. Затем, по нарастающим
размерам участков в разных частях города, выделяются Еле-
нинский и Мариинский кварталы, Брюлловка и центральная
часть Зверинца, привокзальная территория и, наконец, две
Собственных дачи великого князя Константина Николаеви-
ча (бывшие Александрова дача и усадьба Ушакова).
Бурная музыкальная жизнь, кипевшая вокруг павловского
вокзала, вызвала необходимость его перестройки, устройство
1 ЦГИА СПб, ф. 2257, on. 1, д. 9, л. 100-102,105-108,150-151; ГМЗ в Пав-
ловске, Научно-вспомогат. каб, нег. 6-4499; там же, О. гр., 4-1205. Пото-
лов, 1863.321-322. Потолов. 1855-1856.
2 ГМЗ в г. П-ке, 4-1052. «План Павловской», 1794 г.
3 ЦГИА СПб., ф. 2257, on. 1, д 8, л 1-4,19-26,65.
‘ Семевский МЛ. Павловск. Очерк нсторнн н опнсанне. 1777-1877. СПб.,
1877; РГИА, ф. 485, оп. 3, д. 163. План города Павловска. 1876 г.
5 Вильд Г.И. Константиновская Магнитная н Метеорологическая обсерва-
тория в Павловске. СПб. 18... РГИА.ф. 1293, оп. 113-1876 г., д. 8; Там же,
ф. 493, оп. 3, д 16600
особого концертного зала и открытой эстрады (А.В. Пет-
цольд, 1860-1861) и сооружение рядом с ним специального
театрального здания (Н.Л. Бенуа, 1876). Существование раз-
витого музыкально-театрального комплекса с вокзалом и те-
атром способствовало появлению рядом с ними небольших
кафетериев, ресторанчиков. Тогда же, после того, как несколь-
ко участков отвели для жилой застройки, близ Чугунных во-
рот возник небольшой дачный район.
К юбилею города в правобережной части Павловска
в парке за Розовопавильонными прудами было закончено
строительство уникального в своем роде научного учрежде-
ния — Константиновской магнитной и метеорологической
обсерватории — отделения Главной физической обсервато-
рии (Ф.К. Болтенгаген, 1876-1877)5. Благодаря ей Пав-
ловск приобрел значение научного центра мирового уровня.
Наступление на территорию дворцового парка шло не
только со стороны железной дороги путем строительства
в нем театрально-концертно-развлекательных учреждений.
Этому способствовало возведение и научно-просветитель-
ных учреждений. Через несколько лет после завершения
строительства Константиновской магнитной и метеороло-
гической обсерватории в парке к западу от нее были возве-
дены строения Мариинской учительской семинарии имени
принца П.Г. Ольденбургского (Н.П. Басин,1879-1881 )6.
С учетом специфики учебного заведения, готовившего учи-
телей для сельских школ, здесь было создано подобие не-
большого селения, состоявшего из 3 двухэтажных рубле-
ных изб и одной одноэтажной, украшенных резьбой. Фоль-
клоризирующее направление русского стиля, широко
представленное деревянными дачами, нашло выражение
и в архитектуре общественных зданий. Избы окружали ого-
роды, сады и пасека7.
За Зверинцем на военном плацу, на территории казарм
конно-артиллерийской бригады, в 1902 году по проекту
А.И. фон Гогена была возведена церковь св. Николая Чудо-
творца8. Расположенная в створе Солдатской улицы цер-
ковь замкнула собой одну из главных осей левобережной
части города, идущую от конца Тройной липовой аллеи. Со-
оружение церкви в Павловске опередило приказ по Воен-
ному министерству об обязательном устройстве самостоя-
тельных зданий церквей при казармах.
Владельческий характер городадолжно было подчеркнуть
начавшееся в год юбилея 300-летия дома Романовых строи-
тельство собора-усыпальницы на Торговой площади9, кото-
рый должен был внести новое содержание в облик центра.
В начале XX века второй раз за три четверти столетия
важнейшим градоформирующим фактором Павловска, осо-
бенно для левобережной части города, вновь стала железная
дорога. Московско-Виндаво-Рыбинская линия от Петербур-
га до Царского Села шла по линии первой дороги. Далее,
примерно от деревни Тярлево, она обходила Павловск с юго-
запада. На ее пересечении с продолжением Садовой улицы
у въезда в город была устроена станция Павловск II.
Особенности архитектуры усадебно-дачных построек
повторялись в композиции нового деревянного вокзала
(С.А. Бржозовский, 19O2)10. Размещение нового вокзально-
6 Там же.
' РГИА, ф. 759, оп. 91, д. 80, л. 1-2.
’ ГИОП. 246-Г-9, Н-2202. Николаева Т.И. Историческая справка «Церковь
св. Николая в Павловске». (11-6). 1989 г.; Жемчужин СвЛ. Десять лет
в Павловске. СПб., 1906 г.
9 ГМЗ в г. П-ке, Научно-вспомогат. каб, Инв. N 6101/2. КЛЖуровская. Исто-
рия развития Павловска в послереволюционный период. (1917-1959 гг.).
Машинопись, 46 с.
19 РГИА, ф. 350, оп. 26, д. 208.
411
3 Городок как художественный организм
412
Города-резиденцнн в окрестности^ Петербурга
Павловск. План 1876 г. РГИА
413
3 Городок как художественный организм
Павловск. Железнодорожная
станция Павловск-П.
Открытка начала XX века
Павловск. Проект жилого дома.
1910 год, арх. Д.Д. Зайцев.
РГИА. Публикуется в первые
го здания зафиксировало намеченный еще Камероном ком-
позиционный узел — северо-западный центр схода лучей
регулируемой территории, выявленных на плане 1791 года.
Новое станционное здание приняло эстафету градообра-
зующей функции старого вокзала. Прокладка железнодо-
рожной ветви активизировала строительство в северо-за-
падной части города. В первую очередь это коснулось Кон-
стантиновского квартала, который разросся на запад до
полотна железной дороги, а его северную часть сформиро-
вали участки, тяготеющие к станции Павловск II.
Расположенные близ станции Павловск II, вплотную
примкнувшие с севера к парку деревни Тярлево и Глазово
быстро разрастаются. Этот факт и приближавшееся 300-ле-
тие дома Романовых послужили поводом к строительству
зрительно объединяющей обе деревни Спасо-Преображен-
ской церкви1 (А.А. Захаров, при участии Д.Д. Зайцева).
Церковь вместе с расположенной на Конюшенной улице
великокняжеской усыпальницей, Федоровским собором
в Александровском парке Царского Села вошла в систему
храмов-памятников, возведенных к 1913 году.
К началу Первой мировой войны городская территория,
подобно полураскрытому вееру, охватывала дворцово-пар-
ковый ансамбль. Матросская слободка распространилась
в восточном направлении. Парковая застройка объедини-
' Там же, ф. 805, оп.1, д. 2719.1912-1917 гг.
Павловск. План аастройки
участка гр. Кругловой.
1912 год, арх. В. Лангваген.
РГИА. Публикуется впервые
414
Города резнденини в окрестностях Петербурга
‘ЧлОЛЛУИЛи- 'КУ|3. , WO Y©
WC^’b хм, VvpA^44a^v\A^jpiA^/«uvO *> 1лЧаЛ» Y^OVWOsAV .
/YVo*UMVv плЛ|х^рХдЛ ^^улуУ^ЛОЬю^
Й'По-ладло^лЛк^Tvotxr^ow^ о^лло^2^ <>плм^ tauib,
'Ьфр^ЯлЛ, О^ило' 7)ozaMo,
V»C\Jv^8zvhIo^vou^. Т)&алО-УПАЛоЦ^- Т>WJtlЛ-Ч. 'X^.'VV^O^V ЛмлалмАй,
•у-Су^ееуи&ц^лму ОдКоЭ^ИАвЦ, QuAjOA^IvL'-W l»MvU*Ue,
«С^<и*^Ь^^/^грдЛ8и>1. t<jupx>v3vx.
^-С^и*Я4^0*5.ЛЛнч^Ъ, Сл^т», т. ^в>4У|А*Ъ,
^OCnft'HVU' »М 7%C*vl О»
н * я.
4 t An •* <w\ a Uk
415
3 Городок как художественный организм
лась с ней по вновь проложенным улицам, образуя единый
жилой район. Юго-восточную часть Зверинца также заняли
дачные участки, которые шли узкой полосой вдоль Звери-
нецкой улицы.
Органично вошедшая в состав города, определившая во
многом его функциональное и архитектурно-градострои-
тельное своеобразие, в начале XX столетия дачная застрой-
ка перешагнула границы Павловска, заняв близлежащие
и сравнительно удаленные от него селения.
Павловск. Водоемное здание
на станции Павловск II
Павловск. Дача архитектора
Шмидта. Начало XX века.
Открытка начала XX века
Пространственно три континентальные города-резиден-
ции: Царское Село, Павловск и Гатчина — образуют вытяну-
тый треугольник, в дальнем углу которого расположена Гат-
чина. В отличие от Павловска, Гатчина и после смерти Пав-
ла I продолжала оставаться императорской резиденцией.
При сходстве структуры Павловска и Гатчины с двумя
разделенными городской магистралью дворцово-парковыми
ансамблями (в Гатчине это большой парк с дворцом и ма-
лый — с Приоратом), характер города Гатчины совсем иной.
Пространственно-планировочная основа двух дворцо-
вых городов, принадлежавших сначала великому князю,
а затем императору Павлу I, создавалась одновременно.
Но формирование Павловска проходило в основном под
влиянием великой княгини Марии Федоровны; особеннос-
ти Гатчины во многом определялись желаниями великого
князя Павла Петровича.
Как и в Павловске, своеобразие пространственно-плани-
ровочной структуры Гатчины во многом определила поста-
новка самого дворца. Дорога, ведущая из Царского Села
в Варшаву, ставшая главной городской магистралью, уда-
лена от дворца, тем самым подчеркнута его изолирован-
ность и транзитное положение города Гатчины. Под пря-
мым углом от главной дороги проложена вторая градофор-
мирующая ось, определившая направление городской
застройки — мимо дворца и далее вдоль юго-западной гра-
ницы парка.
Гатчинский дворец не имел равного павловскому градо-
строительного значения. Он расположен в глубине главно-
го паркового массива, который и является ядром города
Гатчины. Начало ему положили три предместья Ингербург,
Екатеринвердер и Мариенбург. Военные комплексы пре-
вращали их в своеобразную систему укреплений на подсту-
пах к дворцу-замку; самостоятельные названия подчерки-
вали отсутствие прямой связи между ними. Развитие горо-
да начиналось от примыкавших к придворцовой части
парка Екатеринвердерской и Игербургской частей.
В 1829 году Гатчина, как и Петергоф, поступила в собст-
венность Николая I.
К 30-м годам XIX века главная магистраль города Боль-
шой проспект, продолжение дороги из Царского Села, пре-
вратилась в средоточие городских благотворительных и об-
щественных учреждений. В срединной части Большого
проспекта на Госпитальной площади находился Дворцовый
госпиталь, за ним — городская богадельня, Сельский воспи-
тательный дом (с 1837 года — Сиротский институт), госпи-
таль Воспитательного дома и Николаевская лютеранская
церковь, сооруженная в 1828 году на месте деревянной. Ее
автор А.М. Байков начиная с 1816 года около сорока лет
прослужил архитектором Гатчины.
Въезд в императорскую резиденцию с двух сторон выде-
лялся триумфальными воротами. Со стороны Петербурга
на Большом проспекте были поставлены Ингербургские
ворота, на южной границе Гатчины на том же проспекте
в 1831 году были возведены Смоленские (Динабургские,
или Двинские) ворота.
Главные строительные мероприятия в Гатчине, как
и в других городах-резиденциях в царствование Николая I,
начались с перестройки зданий военного ведомства, в дан-
ном случае — казарм гвардейского гарнизонного батальона
в Ингербурге. Согласно утвержденному в 1830 году плану
Гатчины средоточием городского строительства станови-
лась Ингербургская часть. Перед нею по обеим сторонам
Большого проспекта создается Павловская слобода.
К 1833 году по указу Николая I разросшуюся Ингербург-
скую часть, как и при Павле, обнесли валом и рвом. Местом
дислокации военных частей вновь становится Екатеринвер-
416
3.3.2 Города-реянденцнн в окрествоствх Петербурга

Гатчина. План 1886-1887 годов.
РГИА
дер. В 1834-1836 годах для размещения Кирасирского пол-
ка там перестраиваются Дворцовые конюшни. После возве-
дения полкового манежа за ним также был насыпан вал.
Интенсивные строительные работы развернулись в Гат-
чине в первой половине 1840-х годов. В это время был со-
ставлен план Ингербургской части для размещения 156 но-
вых участков1. В южной половине Ингербурской части со-
здается торговый центр города. Площадь перед зданием
бывшей Суконной фабрики превратилась в Торговую. Про-
шедшая по прибрежной территории Приоратского парка,
Загвоздкинская улица стала южной границей Ингербург-
ской части города. В 1845-1846 годах, благоустроенный
Приоратский парк, превратившийся, по сути, в городской
общественный сад, также был обнесен валом и рвами.
Основная масса жилых домов в Гатчине была деревян-
ной, и на нее вплоть до 1896 года распространялись ограни-
чения, регламентировавшие размеры домов, их длину, вы-
соту и обязательные разрывы между домами.
Гатчина и Петергоф, а не столицы России сыграли реша-
ющую роль в эволюции стиля городской застройки. Имен-
но отсюда введенные в царствование Николая I новшества
распространяются по всей России. В Гатчине в первой из
российских городов обязательные при строительстве жи-
лых домов образцовые фасады 1809-1812 годов теряют
обязательность. В 1835 году по распоряжению императора
в Гатчину «для руководства при составлении фасадов обы-
вательских домов и других зданий» были отправлены трид-
цать тетрадей проектов, разработанных в 1830 году немец-
1 РГИА, ф. 483, оп. 3, д. 37. План Гатчины (до 1849).
417
3 Городок как хвдожествеииый организм
Гатчина. Павловский собор.
1846-1852 годы, арх. Р.И. Кузмин.
Открытка конца XIX века
ким архитектором Карлом Августом Менцелем1. Влияние,
оказанное проектами Менцеля на русскую архитектуру, да-
ло о себе знать и в проектах новых серий образцовых проек-
тов жилых домов, к созданию которых приступили архи-
текторы Главного управления путей сообщения и публич-
ных зданий и Министерства государственных имуществ.
В 1843 году разработанные к этому времени образцовые
проекты были отправлены в Гатчину2, на основе которых
архитектор Байков разрабатывал собственные, предназна-
ченные для строительства в этом городе проекты.
Как и Петергофе, в городской застройке Гатчины важное
место занял собор, сооруженный по предписанию Нико-
лая I. Как и в Петергофе, он посвящался августейшему со-
здателю города, в Гатчине — апостолу Павлу (1846-1852),
небесному покровителю императора, которому была обяза-
на необычным военным характером эта императорская ре-
зиденция. Место для строительства собора также было вы-
брано Николаем I за городской чертой на естественном воз-
вышении, расположенном на Малогатчинской улице3.
Строительством собора намечалось дальнейшее освоение
Ингербургской части города. Он же обозначил местополо-
жение нового городского центра. Ко времени его предпола-
гаемого окончания в 1850 году был разработан и утвержден
план Ингербургской части с вновь спроектированными
улицами и кварталами около собора . По новому плану
бывшая пограничной Бульварная улица становилась для
Ингербургской части одной из центральных.
Императором были предписаны и размеры будущего со-
бора, как среднего между Петропавловским (Уланским) со-
бором в Петергофе и церковью св. Екатерины в Царском
Селе, тип храма и характер его архитектуры. Из двух разра-
ботанных архитекторами А.П. Брюлловым и Р.А. Кузьми-
ным проектов император утвердил проект второго из них.
Монументальный пятиглавый Павловский собор, по при-
меру полковых храмов, строительство которых разверну-
лось при Николае I в Петербурге, приобрел мемориальный
характер, став музеем гатчинских войск. Внутри на стенах
были помещены бронзовые доски с именами офицеров,
служивших в пехоте, кавалерии и артиллерии, и полковые
штандарты5. Завершение строительства собора обозначило
появление нового духовного центра и активной градообра-
зующей доминанты. К нему перешло значение от длитель-
ное время доминировавшего в застройке Ингербурга ком-
плекса благотворительных сооружений.
Прошедшая через Гатчину в 1854 году Варшавская же-
лезная дорога (трасса ее и местоположение вокзала зафик-
сированы уже на плане города 1852 года6) благоприятст-
вовала превращению ее в дачную местность и смягчению
ее сурового военного облика. Линия дороги обогнула Ин-
гербургскую часть города, став ее восточной границей.
Территория между Бульварной улицей и железнодорож-
ным полотном получила регулярную планировку. Боль-
шие размеры участков на вновь распланированных терри-
ториях создавались в расчете на устройство садов при
застройке их дачами. Развитие строительства на примы-
кавшей к железной дороге территории повлекло за собой
уничтожение городского вала. В 1865-1870-е годы, как
продолжение этих работ — благоустраивается и озеленя-
ется Бульварная улица.
План 1859 года запечатлел существовавшую в Гатчине
недолгое время уникальную ситуацию. Бульварная улица
по обе стороны собора представляла два типа застройки: го-
родскую и сельскую, созданную в обоих случаях с примене-
нием образцовых проектов. Однако в 1864 году последова-
ло высочайшее повеление: оставшиеся на сельской части
улицы крестьянские дома вынести за городскую черту,
а улицу продолжить до линии железной дороги.
Приход железной дороги положил начало строительству
в самой изолированной Мариенбургской части Гатчины.
К югу от Мариенбурга в 1857-1860-е годы по другую сторо-
ну речки Колпанки возникла Егерская слобода. Дома этой
слободы, выстроенные в русском стиле (архитектор Георг
Гросс), с деревянными домиками, украшенными резными
наличниками, карнизами и подзорами, пополнили систему
регулярно распланированных деревень близ император-
ских резиденций в окрестностях Петербурга с такими же
богато украшенными резьбой избами в русском стиле. До-
мики жителей Егерской слободы выделялись среди них на-
поминавшими о профессии жителей коньками крыш со
стилизованными лосиными головами.
В 1870-е годы начались работы по проведению ветви вто-
рой — Балтийской — железной дороги, связавшей Гатчину
с Красным Селом и Петербургом. Балтийская дорога про-
' РГИА, ф. 491, on. 1, д. 1926, л. 7.
2 РГИА, ф. 1286, оп., д. 156,1843.
3 РГИА, ф. 472, оп. 74, д. 642, л. 12 об.
* РГИА, ф. 472, оп. 17, д. 1339,1852.
5 Там же, оп. 14, д. 642, л. 113.
6 Там же, д. 1143, 1339, 1852,1444, 1853,1520, 1854, л. 2,4.
418
Города-резнленонн в окрестностях Петербурга
шла с северо-запада на юго-восток мимо Мариенбурга па-
раллельно Зверинской улице (под прямым углом к Вар-
шавской линии), далее по Екатеринвердерскому проспекту
близ дворца, а за Екатеринвердером к западу от Приорат-
ского парка параллельно Варшавской линии дороги. Сов-
мещение полотна железной дороги с Екатеринвердерским
проспектом напоминает об аналогичном приеме совмеще-
ния парадной городской магистрали и линии железной до-
роги в Ораниенбауме. Но пример Гатчины уникален в дру-
гом отношении. Через нее, единственную из всех городов-
резиденций и пригородов Петербурга, прошло сразу две
железнодорожные ветки.
По проекту гражданского инженера П.С.Купинского
в 1872 году почти напротив дворца был выстроен вокзал,
деревянное рубленое сооружение в русском стиле, напоми-
нающее проекты В.А. Гартмана и И.П. Ропета. Еще одна же-
лезнодорожная станция, сооруженная в 1879 году по прось-
бе и на средства жителей Мариенбурга, связала этот район
с городом и положила начало более интенсивной его за-
стройке. Новый этап в развитии Гатчины, совпавший с цар-
ствованием Александра III, во многом связан с развитием
этого района.
Александру III, второму после Николая I императору,
Гатчина обязана важными градостроительными начинания-
ми. В его царствование Гатчина превратилась в цветущий
дворцовый город.
Первой задачей нового августейшего хозяина стало со-
ставление нового плана Гатчины с целью определения но-
вых районов строительства.
План Гатчины был снят и издан в 1881 году1, а с 1883 го-
да начались работы по созданию нового1 2.
Судя по документам, характер строительных работ не от-
личался планомерностью. Формирование городской террито-
рии не носило поступательного характера. Отсюда фрагмен-
тарность ведшихся в городе строительных работ. Фрагмен-
тарность освоения городской территории отразил и план
Гатчины, утвержденный в 1886 году3. Неосвоенные террито-
рии оставались внутри Ингербургской части и вдоль полотна
железной дороги, хотя полоса застройки вдоль Балтийской
железной дороги в северо-западном направлении по Екате-
ринвердерскому проспекту почти подходила к Мариенбургу.
Одновременно с планировочными работами по преобра-
зованию северо-западной части Мариенбурга перед Егер-
ской слободой, на открытой местности в 1884-1888 годы
сооружается Покровская церковь (ГД. Гримм)4. И в этом
Александр III выступает духовным преемником деда, в сво-
ей политике в области архитектуры также придававшего
особое значение церковному строительству. Покровская
церковь была выстроена в популярном в эти годы стиле
московских церквей XVII века. Однако в отличие от Пав-
ловского собора Гатчины она воссоздала иной тип древне-
русской церкви с глухими декоративными главами. Эф-
фект устремленности глав ввысь поддерживала глава коло-
кольни. Удачный выбор места для строительства церкви
превратил ее в архитектурно-содержательный центр всего
района.
Проведенные в 1880-х — первой половине 1890-х годов
в Екатеринвердерской части строительные мероприятия
сформировали ее юго-западную и западную территории. На-
чало им положило строительство новой пассажирской стан-
ции железной дороги (участок для нее был отведен в 1886 го-
ду). Новое, тоже деревянное здание (проект П.С. Купинско-
го) во многом напоминало предыдущее.
1 РГИА, ф. 485, оп. 3, д. 40,1881.
2 РГИА, ф. 482, оп. 3(134/2468),д. 77, 1883-1887,л. 36.
Гатчина.
Егерская Покровская церковь.
1884-1886, арх. Г.Д. Гримм.
Открытка начала XX века
Важнейшим звеном развернувшихся в 1880 — начале
1890-х годов строительных работ стал комплекс зданий
придворно-конюшенной части (1890-1893, Н.В. Дмитри-
ев). Занявший целый квартал комплекс, вместе с Кирасир-
скими казармами, вошел в застройку придворцовой часть
города. Его значимость подчеркнули проложенная вдоль
железнодорожного полотна Конюшенная улица и Коню-
шенный переулок, соединивший улицу с Екатеринвердер-
ским проспектом. В 1893 году была оформлена площадь
у станции Балтийской железной дороги. Благодаря этому
улица, ведущая от станции железной дороги к дворцу, при-
обрела роль нового парадного въезда в город.
К началу 1890-х годов новая застройка в Ингербурге
вплотную подошла к линии Варшавской железной дороги.
В 1888-1889 годы, почти одновременно с Покровской цер-
ковью возводится каменная церковь в память Александра II
во имя Всех святых на новом кладбище (Н.В. Дмитриев).
Ведущая к этой церкви от центра Малогатчинская улица
соединила ее с Павловским собором, еще раз подчеркнув
роль этого района в структуре города.
Значительные работы по благоустройству города, ведши-
еся в 1880-1890-е годы, сопровождались проведением кана-
3 РГИА, ф. 485, оп. 3, д. 39,1886.
4 РГИА, ф. 482, оп. 3 (134/2468), д. 88
419
3 ГОРОДОК как Х9ДОЖЕСТВЕКНЫЙ организм
Гатчина. Люциевская улица.
Открытка конца XIX века
лизации и водопровода, устройством телефона и электри-
ческого освещения. Тогда же были капитально отремонти-
рованы и перестроены благотворительные учреждения, от-
ремонтированы мосты и уличные покрытия.
Таким образом, к своему столетнему юбилею город Гат-
чина был освоен в границах, предусмотренных планом кон-
ца 1850-х годов и ставшим его логическим развитием пла-
ном 1886 года.
В дореволюционные десятилетия больших градострои-
тельных мероприятий в Гатчине не проводилось, но город
украсился нескольким крупными сооружениями. В 1898
году был утвержден проект здания реального училища
(Н.В. Дмитриев).
Жилое строительство Гатчины конца XIX — начала XX
века, как и в других пригородах, отличалось стилевым раз-
нообразием. Еще одну типичную для застройки городов-ре-
зиденций тенденцию демонстрирует распространенный
в конце XIX — начале XX века прием разделения крупных
участков на более мелкие с целью сдачи их внаем для стро-
ительства дач. Разнообразие приемов планировки участков
и организации садово-парковой части не влияют на распро-
Гатчина.
Фасад дома П.Е. Двине
на Березовской улице.
Начало XX века,
арх. В.М. Кокорев.
РГИА. Публикуется впервые
страненность самого принципа1. Участки с этой целью де-
лятся на два, три и даже на семь частей2.
Близость к столице и высокий статус города привлекают
в Гатчину, как и в другие города-резиденции, крупных сто-
личных архитекторов. Гатчина, подобно им, сохранила пер-
воклассные образцы дачной архитектуры, например особ-
няк известного тогда карикатуриста П.Е. Щербова на улице
Чехова (Ольгинской,1910-1911 годы, С.С. Кричинский).
Последним крупным дореволюционным сооружением
города стала Покровская церковь подворья Пятигорского
Богородицкого женского монастыря на углу Госпитальной
и Елизаветинской улиц (Л.М. Харламов, 1905-1914)3. Цер-
ковь приобрела значение новой высотной доминанты Ин-
гербургской части города, хорошо просматриваемой с про-
тивоположного берега Приоратского пруда.
Последний из дореволюционных планов Гатчины, дати-
руемый 1913 годом, свидетельствует, что территориальный
рост города не прекращается. За Ингербургом вдоль линии
железной дороги к этому времени сформировался крупный
жилой район, вплотную подошедший к новому кладбищу.
Разделенный парковыми массивами город постепенно
вытягивается вдоль их границ и вдоль линии Варшавской
железной дороги, градоформирующее воздействие которой
с течением времени, особенно в предреволюционные годы,
возрастает.
Использование парицкой плиты и пудожского известня-
ка составляет особенность всех гатчинских зданий, выстро-
енных полностью из камня этих пород (как лютеранская
кирха) либо с частичным его применением для цоколя и де-
коративных деталей.
Описание дворцовых городов обнаруживает общие для
всех черты градостроительного развития. 1830-е годы повсе-
местно отмечены строительством новых и реконструкцией со-
зданных ранее казарменных комплексов. Градостроительные
работы 1830-1860-х в Ораниенбауме и Павловске роднит со-
здание крупных благотворительных учреждений. В этом несо-
мненная заслуга их владетельных хозяек — великой княгини
Елены Павловны, ее дочери великой княгини Екатерины Ми-
хайловны, ставшей владелицей Ораниенбаума, и великой кня-
гини Александры Иосифовны — супруги владельца Павлов-
ска — великого князя Константина Николаевича.
' РГИА, ф. 468, оп.15, Д. 233, л. 4.
2 РГИА, ф. 482, оп. 232/2855, д. 6, л. 2.
3 РГИА, ф. 468, оп. 15, д. 1183, л. 34-37.
420
3.4 ФАБРИЧНЫЕ СЕЛА, ЗАВОДСКИЕ ПОСЕЛКИ, ПРОМЫШЛЕННЫЕ РАЙОНЫ В ГОРОДАХ
Наконец, общей для всех городов-резиденций особенно-
стью со времени проведения к ним железной дороги стано-
вится превращение этих городов в города дач. Распростра-
ненность дачного строительства накладывает неповтори-
мый отпечаток на их облик. В них обнаруживаются
неизвестные для других городов России черты, роднящие
их с усадебными комплексами, с дачными поселками и от-
части — с городами-курортами. Соединение городских черт
с чертами, свойственными дачным поселкам, — самая яркая
и характерная особенность застройки городов-резиденций
середины XIX — начала XX века. Еще одна характерная
особенность всех без исключения придворцовых городов
состоит в том, что работавшие в этих городах стремятся
подражать композиционным и стилевым особенностям
главных сооружений дворцово-парковых ансамблей импе-
раторских и великокняжеских резиденций.
3.4
Кириченко Е.И. ФАБРИЧНЫЕ СЕЛА, ЗАВОДСКИЕ ПОСЕЛКИ,
ПРОМЫШЛЕННЫЕ РАЙОНЫ В ГОРОДАХ
3.4.1
Новые типы поселений, рожденные
промышленный переворотом
С промышленным переворо-
том вошел в жизнь машинный тип производства. Его появ-
ление ознаменовалось в области архитектуры зарождением
нового типа зданий — фабрик, заводов. Главное же, машин-
ное производство оказалось важнейшим градообразующим
фактором. Оно изменило принципы градообразования,
кардинально повлияло на панорамы и облик городов и сел,
природный пейзаж России. О воздействии промышленно-
го переворота на развитие градостроительства и роли про-
мышленного переворота, как нового градообразующего
фактора, и о сопоставлении его с другим, столь же важным
и действенным новым градоформирующим фактором, так-
же обязанным своим возникновением промышленному пе-
ревороту — с железными дорогами — написано в первой из
трех книг, посвященных градостроительству России сере-
дины XIX — начала XX века.
В этой главе, которая включена в раздел, посвященный
новым градостроительным организмам, речь пойдет об
ином аспекте воздействия промышленного переворота на
развитие градостроительства: о новых типах зданий, рож-
денных промышленным переворотом, о градообразующем
действии новых типов промышленных сооружений, а так-
же о рожденных машинным производством новых типах
поселений. В России они представлены несколькими род-
ственными разновидностями. К их числу следует отнести
фабричные села, промышленные поселки в городах, желез-
нодорожные поселки (о них речь пойдет в следующей гла-
ве, посвященной ансамблю железной дороги как новому
градостроительному организму). Железнодорожные и про-
мышленные поселки в отличие от фабричных сел, будучи
относительно самостоятельным и градостроительно закон-
ченным целым, входили как неотъемлемая часть в состав
более крупного целого: первые — в ансамбль железной до-
роги, вторые — в состав города.
В отличие от рассмотренных ранее новых типов поселе-
ний, представленных городами-курортами и дачными по-
селками, фабричные села, промышленные и железнодо-
рожные поселки существовали в XIX веке в тени большой
архитектуры и градостроительного искусства, как их свое-
образный второй план, как низший жанр, как разновид-
ность строительной деятельности, а не как явление искус-
ства архитектуры. Только на рубеже XIX-XX веков поло-
жение меняется. Промышленные сооружения, рожденные
промышленным переворотом новые типы поселений пере-
живают процесс своеобразного возвышения, входят в вы-
сокую стилевую архитектуру. Впервые отлившиеся в само-
стоятельную систему в этих типах поселений, новые градо-
строительные принципы меняют представления о должном
в градостроительстве, заставляют пересмотреть привыч-
ные градостроительные принципы и идеи и сформулиро-
вать новые, определившие архитектурно-градостроитель-
ную практику XX столетия.
Возникновение новых типов поселений, обязанных сво-
им машинному производству, жестко локализовано во вре-
мени и в пространстве. Промышленный переворот в Рос-
сии. как и в Англии, зародился и протекал особенно актив-
но в текстильной промышленности. В XIX веке машинные
фабрики текстильной индустрии — самый массовый тип
промышленного строительства, а главное — самый ран-
ний. Здесь начался промышленный переворот. Строитель-
ство текстильных фабрик дало жизнь новым типам посе-
лений, с которыми в конечном итоге оказалось связанным
начало новой эры в истории градостроительства. В новых
типах поселений впервые сложились новые градострои-
тельные принципы, отличные от принципов регулярного
градостроительства, достигших в России полноты выра-
жения во второй половине XVIII — первой четверти XIX
столетия.
Рожденные промышленным переворотом, новые типы
поселений благоприятствовали переосмыслению концеп-
ции города. Основное назначение городов России в петров-
ский период в русской истории — политико-администра-
тивное. Города создавались и планировались как админис-
тративные центры. В исторически сложившихся городах
на первый план также выдвигалась административно-госу-
дарственная функция. Ей подчинялась и ее выражала гос-
подствовавшая архитектурно-градостроительная концеп-
ция. Исходя из нее создавался генеральный план, ее выра-
жал облик города, и прежде всего ансамбль городского
центра.
Государственно-административная функция регулярно-
го города была не единственной, хотя и определяющей. Го-
рода развивались как центры ремесла и торговли, как цен-
тры духовно-религиозной жизни, порты. Наконец, в ряде
421
3 Городок как тожественный организм
Москва. Торговый бланк фабрики
«Товарищество Алексея
Бахрушина и сыновья»
Тверь. Торговый бланк фабрики
«Никольская мануфактура
С. Морозова с сыновьями»
городов, особенно в крупных губернских, и чем ближе к се-
редине XIX века, тем определеннее, заявляет о себе куль-
турно-просветительное и попечительное начало — забота
о народном здравии.
Однако в совокупности функционально-содержательных
смыслов города при всем их многообразии вплоть до середи-
ны XIX столетия бесспорным оставался примат духовно-
идеологических ценностей над социально-практическими.
В системе плана, в облике и семантике любого поселения
господствовали здания, структуры, связанные с выражением
сакрального и государственного, точнее, сакрально-государ-
ственного в середине XIX — начале XX столетия в отличие
от государственно-сакрального аспекта в XVIII — первой
трети XIX века. Разница в расстановке акцентов, на первый
взгляд незначительная, на деле была весьма существенной.
Ею вызвано качественное отличие древнерусского города от
российского города Нового времени, бывшего прежде всего
административным центром, структурообразующим ядром
территориальной системы государственного управления.
С середины XIX века в ансамблях поселений резко увеличи-
вается роль конфессионально-национального начала, изме-
нившего облик и стиль, в котором выстроены храмы. Однако
социально-прагматическому аспекту градостроительства
в городах по-прежнему содержательно, концепционно, худо-
жественно отводилась подчиненная роль.
Только в период со второй половины 1820-х годов по
1840-е годы обозначились первые признаки перелома.
Только тогда практические, утилитарные аспекты градост-
роительства не только фактически, но и на смысловом
уровне, на уровне духовного идеала и на уровне архитек-
турно-художественной задачи начинают приобретать само-
стоятельную ценность и с течением времени постепенно
превращаются в главную задачу градостроительной дея-
тельности. Но это присходит только в новых типах поселе-
ний и в новых градостроительных организмах, связанных
с развитием новой техники и фабрично-заводского произ-
водства.
Как часто бывает, новое возникает спонтанно. Его зарож-
дение проходит незаметно для профессионалов; совершает-
ся в области, далекой от традиционно связываемой с выс-
шими духовными ценностями и наиболее представительно
характеризующими их реализациями в области архитекту-
ры и градостроительства. Так обнаруживает себя еще одна
закономерность постоянной смены значимого и незначимо-
го, возвышения еще совсем недавно не имевшего никакой
ценности или представлявшего ценности второстепенные
до уровня основных ценностей. Параллельно идет обрат-
ный процесс снижения недавно бесспорных ценностей до
уровня второстепенных или полной утраты ими какого бы
то ни было значения.
В России, как и всюду в Европе, процесс переориентации
градостроительства с господствовавшего в XVIII — первой
четверти XIX столетия государственно-сакрального аспекта
в пользу утилитарно-социального или, точнее, утилитарно-
социально-сакрального, с которым можно связывать начало
новой эпохи в истории градостроительства, происходит под
воздействием градоформирующего влияния уже в первой
половине XIX века, заявившего о себе чрезвычайно мощно
и активно нового феномена — промышленного производст-
ва. С его появлением меняется механизм градоформирующе-
го процесса на всех уровнях. На микроуровне он обнаружи-
вает себя в характере планировки, структуры, облика отдель-
ного владельческого участка, на среднем уровне — в облике,
структуре, принципах развития отдельного поселения, на ма-
кроуровне — в возникновении новой по отношению к госу-
дарственно-административной, начинающей функциониро-
вать параллельно ей системы расселения.
Социально и функционально корни новой градострои-
тельной системы не связаны с господствующими ценнос-
тями и господствующей культурой. Она складывается в не-
драх народной низовой, городской, но в основном кресть-
янской культуры. В городах появляются новые типы
промышленных сооружений и промышленные комплексы.
Однако наиболее определенно и широко даже чисто коли-
чественно новые явления в градостроительстве России
представлены генетически связанным с низшим в градост-
роительной системе XIX — начала XX столетия типом по-
селений — селами.
Новый тип поселений, ставший содержательно, функци-
онально, художественно (как новый архитектурно-градо-
строительный организм) олицетворением новой градостро-
ительной концепции, представлен фабричными селами.
Фабричные села обязаны своим возникновением народу
в классическом для XIX века понимании термина — кресть-
янству, более того — крепостному крестьянству. Зарожде-
ние нового типа поселений совершается в недрах крестьян-
ской культуры в ходе промышленного переворота и превра-
щения ремесла в мануфактурное, а затем и машинное
производство. Согласно данным исследований отечествен-
ных историков, русское купечество представляли в основ-
ной своей массе выходцы из крестьян, главным обра-
зом — из крепостных крестьян. Их трудами и усилиями со-
здавалась текстильная промышленность России.
422
3.4 ФАБРИЧНЫЕ СЕЛА, ЗАВОДСКИЕ ПОСЕЛКИ, ПРОМЫШЛЕННЫЕ РАЙОНЫ В ГОРОДА!
Происхождение фабричных сел в корне отлично от как
бы родственных им городов-заводов Урала. Фабричные се-
ла — плод народной самодеятельности и частной инициати-
вы. Они сформировались в результате народного творчест-
ва; города-заводы обязаны своим возникновением государ-
ственной политике и возникли под давлением сверху.
Противоположность и самостоятельность фабричных сел
по отношению к остальным типам поселений, а в равной
мере и генетическая зависимость от них обнаруживаются
на всех уровнях.
В XIX столетии российские фабричные*села являют со-
бой одно из основных мест вызревания новых градострои-
тельных идей и принципов.
Одновременно, уже во второй четверти XIX столетия, со-
держание и облик городов начинают меняться под влиянием
выражаемых в их застройке смыслов и ценностей, родствен-
ных тем, что определяют облик и структуру фабричных сел.
В городах иначе и независимо от фабричных сел проявля-
ется действие механизмов и факторов, приведших к появле-
нию фабричных сел как самостоятельного типа поселений.
Развитие городов в XIX веке протекает под воздействием
не столько свойственных XVIII — первой четверти XIX
столетия государственно-сакральных аспектов градострои-
тельства, сколько социально-сакральных. В своей семанти-
ко-символической сущности, социально и функционально,
города выражают типичный для XIX века комплекс идей,
олицетворяемый понятиями «народность» и «националь-
ность». В этом комплексе идеи социального блага народа
и нации, представление о народе как определяющей силе
исторического развития неотделимы от христианских идеа-
лов, как неотъемлемой составляющей народного миропо-
нимания. То, что на уровне города предстает в виде отре-
флексированной, а часто и вербально закрепленной архи-
тектурной концепции, материализованной в формах стиле-
вого искусства, в фабричных комплексах и фабричных се-
лах складывается спонтанно в ходе естественно-историчес-
кого процесса в рамках низовой культуры со своей систе-
мой духовно-этических ценностей, идеалов, эстетических
представлений и воплощается в отличных от принятых
в городах приемах и формах.
Содержательно-символическая основа градостроитель-
ства середины XIX — начала XX столетия представлена
двумя разновидностями, материализуемыми в двух типах
поселений. Первая — центрами исторически сложившихся
городов всех уровней, вторая — фабричными селами.
В первом случае идеи народности и национальности, воз-
вышение социально-практической функции народного
творчества до уровня одной из главных ценностей получа-
ют опосредованное выражение. В фабричных селах идея
народности, точнее, народа, как определяющего субъекта
исторического процесса, и народного творчества, как дви-
жущей силы этого процесса, предстает в откровенном, не-
прикрытом виде. Градопорождающим элементом здесь вы-
ступает фабричное здание или промышленный комплекс,
в котором протекает созидательная деятельность народа.
Именно она меняет систему расселения и характерные
свойства системы, в том числе архитектурные, содержа-
тельно-художественные.
Обусловленное промышленным переворотом строитель-
ство фабрик, заводов, разного рода технических сооруже-
ний, видоизменив действовавшие ранее градостроительные
механизмы, дало жизнь новым типам поселений, а также
послужило основанием для пересмотра градостроительных
принципов и взглядов на градостроительство. О том, как
протекали эти процессы, каковы их отличительные особен-
ности в России XIX — начала XX века, и пойдет далее речь.
3.4.2
География фабрично-заводского строительства
в XIX - начале XX века. Роль фабрик в создании
новой инфраструктуры Европейской России
Фабричное строительство
возникает и ранее всего приобретает размах в районах, где
до этого существовала развитая мануфактурная промыш-
ленность1.
Наиболее благоприятные для возникновения машинного
фабричного производства условия сложились на северо-за-
паде, северо-востоке и в центре Европейской России. Исто-
рйчески получилось так, что именно здесь сосредоточились
крупные массивы земель с преобладанием оброчного незем-
ледельческого, занятого ремеслами крестьянского населе-
ния. Здесь находились неплодородные, не дававшие воз-
можности жить одним сельским хозяйством земли. Эти же
районы оказались и землями с наименее развитым помещи-
чьим хозяйством. В результате уже в 1830-е годы в России
обозначились два промышленных района с крупными текс-
тильными центрами. Один на северо-западе — Петербург
1 Анализ размещения текстильных фабрик на территории Европейской
России дан в капитальной работе Н.С. Гераскина — его докторской дис-
сертации «Архитектура русской текстильной фабрики. XIX — начало
XX в.». М„ 1974, С. 1, 5-25.
с тяготевшими к нему Нарвой и Кренгольмом. Второй —
в Центре европейской части России с двумя текстильными
столицами — селом Иваново в Шуйском уезде Владимир-
ской губернии и древней столицей государства — Москвой.
Центральный промышленный район охватывал земли Мос-
ковской, Владимирской, Ярославской, Тверской, Смолен-
ской, Костромской и Рязанской губерний2.
Первые мануфактуры возникли в Москве в середине
XVII века. Память о них сохранилась в названиях бывших
слобод, населенных ткачами, — Хамовники и Кадаши. В го-
родах и в непашных селах центра Европейской России, та-
ких, как только что упомянутое село Иваново, набойное
производство было известно с конца XVII столетия. В об-
щем, в промышленные превращались города и села регио-
нов с развитой кустарно-торговой, а затем и мануфактурно-
торговой специализацией. В середине XIX века обнаружи-
2 Гераскин Н.С. Указ. соч. С. 1.
423
3 Горомк как люжеспемы1 организм
лось, что наиболее динамично развиваются и наиболее су-
щественно преображаются в ходе распространения механи-
ческих фабрик структура и облик тех сел, которые превра-
щаются в фабричные.
На протяжении первой половины XIX столетия склады-
валась новая промышленная география России. Урал утра-
тил значение ее главного промышленного центра. Основан-
ные на крепостном труде уральские заводы вступили в по-
лосу затяжного кризиса. Центр промышленного развития
в первой половине столетия переместился в европейскую
часть России. Во второй половине XIX века к северо-запад-
ному и центральному промышленным районам добавился
еще один, также приобретший общероссийское значение, —
южнороссийский, с начала своего возникновения формиро-
вавшийся как центр тяжелой промышленности. История
его происхождения отлична от северо-западного и цент-
рального промышленных районов. Южнорусский промыш-
ленный регион обязан возникновением интенсивному же-
лезнодорожному строительству и наличию полезных иско-
паемых — железных руд и каменного угля в Донецком
каменноугольном и Криворожском металлургических бас-
сейнах. Общероссийское значение приобрела в конце
XIX — начале XX века добыча нефти на Северном Кавказе
и в Закавказье.
В период промышленного переворота, который в России
пришелся на 1830-1850-е годы, определяющим фактором
градостроительного развития, существенно повлиявшим на
систему расселения, являлось создание промышленных
предприятий. Первым типом промышленного производст-
ва, сыгравшего роль основного градообразующего фактора,
предопределившего промышленную специализацию севе-
ро-западного и центрального промышленного района, стало
текстильное производство.
Во второй половине XIX — начале XX столетия положе-
ние изменилось. В первостепенную по важности причину
градообразующего воздействия превратилась новая государ-
ственная стратегия железнодорожного строительства. Же-
лезные дороги в этот период прокладываются с целью освое-
ния пустующих или оживления замерших в своем развитии
земель, соединения удаленных друг от друга регионов,
для того чтобы связать места добычи полезных ископаемых
и районы товарного земледелия с крупными центрами их по-
требления и портами. Железная дорога превращается в уни-
версальный градоформирующий (структурообразующий)
фактор первостепенной важности. Она дает новый импульс
развитию промышленности, благоприятствует росту торгов-
ли, товарного земледелия, созданию крупных портов в мес-
тах пересечения с судоходными реками или морем, благо-
приятствует росту благосостояния населенных пунктов.
Особенно прозрачна зависимость между прокладкой же-
лезных дорог и бурными темпами роста промышленности
на Юге России. Донбасс и Кривой Рог обрели значение ве-
дущего в общероссийском масштабе промышленного райо-
на только после соединения рельсовым путем мест добычи
угля и железной руды, а тех и других — с морскими порта-
ми и подключением их к общероссийской сети железных
дорог1.
В результате во второй половине XIX века обозначилась
смена ведущих отраслей промышленности, откорректиро-
вавшая экономическую географию России. Середина XIX
столетия прошла под знаком бурного развития текстильной
промышленности в центре и на северо-западе Европейской
3 Фомин И.И. Горная и горнозаводская промышленность Юга России.
Харьков, 1915. Т. 1. С. 432, 457; Харьков, 1924. Т. 2. С. 5-6, 34, 45, 58,
185-186.
России. Вторая половина XIX и начало XX столетия озна-
меновались развитием тяжелой промышленности и метал-
лургии. Традиционная текстильная специализация цент-
рального и северо-западного районов усложнилась появле-
нием там предприятий тяжелой индустрии. Тогда же
сформировался мощный промышленный район на Юге
России, ощутимый толчок подъему которого дало также от-
крытие в 1890 году реконструированного порта в Мариупо-
ле. Кроме того, в конце XIX — начале XX века оживилась,
вступив в полосу нового подъема после прокладки желез-
ной дороги, промышленность Урала. На рубеже XIX-XX
веков Урал вновь постепенно начинает возвращать себе ут-
раченное в начале XIX столетия значение общероссийского
промышленного центра.
Поскольку механизм городообразующего действия промы-
шленности всюду одинаков, а центральный промышленный
район является не только самым обширным, но и наиболее
показательным, отражающим все этапы становления промы-
шленности в России, представляется целесообразным огра-
ничиться его рассмотрением. Тем более что в нем с наиболь-
шей очевидностью проявилось градообразующее действие
факторов, обязанных своим появлением промышленному пе-
ревороту, принадлежащих к производственно-технической
утилитарной сфере — не только в области промышленности,
но и в области новых транспортных средств — пароходства
и железнодорожного строительства. Ранее, чем где бы то ни
было, в центре европейской части России сложился железно-
дорожный узел общегосударственного значения — москов-
ский. Первые железнодорожные линии протянулись от
Москвы и прошли по землям, где, как и в древней столице,
особенно интенсивно протекали процессы, связанные с тех-
ническим переворотом.
Хотя далее речь пойдет в основном о городах и селах, где
сооружались текстильные фабрики, специализация промы-
шленного предприятия и место его возведения не играют
существенной роли. С точки зрения градообразующего про-
цесса это факт второстепенный. Строительство любого
крупного промышленного предприятия влечет за собой
одинаковые последствия. Позднее эта декларация будет
подтверждена сравнением фабричных сел и промышлен-
ных поселков в городах, где строились промышленные
предприятия разного профиля — текстильные фабрики,
стекольные, машиностроительные или другие заводы. По-
следствия фабрично-заводского строительства во всех слу-
чаях сходны.
Первоначально текстильная промышленность России
специализировалась на обработке льна и производстве су-
кон. Главный центр льняного производства XVIII — начала
XIX века находился в Ярославской губернии. Позднее гео-
графия льняного производства изменилась. Основная масса
российских льняных фабрик XIX — начала XX столетия
оказалась сосредоточенной в Костромской и Владимирской
губерниях, и лишь потом за ними по числу льняных фабрик
следуют Ярославская и Вологодская губернии. Тем не менее
вплоть до 1917 года губернские города Ярославль и Костро-
ма, столицы уездов Ярославской, Владимирской и Костром-
ской губерний — Кинешма, Вязники, Меленки, Судогда,
Муром, села тех же губерний — Гаврилов Ям, Нерехта, Кра-
савино, Яковлево, Великое, Ново-Песцово и другие остава-
лись крупными центрами льняной промышленности.
Значение главного центра производства суконных тка-
ней в России с XVIII столетия вплоть до Первой мировой
424
3.4 ФАБРИЧНЫЕ СЕЛА, ЗАВОДСКИЕ ПОСЕЛКИ, ПРОМЫШЛЕННЫЕ РАЙОНЫ В ГОРОДАХ
Иваново-Вознесенск. Фабрика
Никона Гарелина. Панорама.
Открытка начала XX века
войны сохраняла за собой Москва. В 1913 году в ней произ-
водилось две трети продукции этой отрасли. Однако основ-
ные новшества в области архитектуры, градостроительства,
изменения принципов градообразования оказались в пер-
вую очередь обязанными самой молодой и бурно развивав-
шейся отрасли текстильного производства — хлопчатобу-
мажной. На первую половину XIX века пришлось массовое
перепрофилирование мануфактур в фабрики, льняного
производства — в хлопчатобумажное.
Особенно бурно этот процесс шел в селе Иваново и при-
легающем к нему регионе, превратившемся в ходе промыш-
ленного переворота во всероссийский центр хлопчатобу-
мажной промышленности.
Позднее, по мере распространения машинного производ-
ства, по проторенному текстильной промышленностью пу-
ти пошло развитие поселений, ставших центрами тяжелой
и иной промышленности.
Архитектурным символом новой, ступившей на путь ин-
дустриализации России стали фабрики. Фабрики по выра-
ботке хлопчатобумажной ткани — самые крупные по разме-
рам. Ни льняные, ни суконные фабрики не достигали мощ-
ности и размеров хлопчатобумажных. В XIX веке
хлопчатобумажная промышленность оттеснила на второй
план детище государственной политики предшествующего
столетия в области текстильной промышленности — произ-
водство льна.
В факте возникновения и в особенностях развития хлоп-
чатобумажного производства получили выражение тенден-
ции, неизвестные в XVIII столетии. Хлопчатобумажная
промышленность возникла независимо от потребностей
казны. Ее развитие не связано с государственной инициати-
вой, свободно от государственного контроля и регламен-
тации, не представляет государственные интересы. Она
в полной мере — плод инициативы, потребностей и вкусов
крестьянского люда. Хлопчатобумажная промышленность
выросла в недрах его культуры, преимущественно в слоях,
принадлежавших к «ревнителям древнего благочестия» —
старообрядцев. Или, как писал автор одной из книг о круп-
нейшей в России прядильно-ткацкой фабрике Коновало-
' Товарищество мануфактур Ивана Коновалова с сыном. 1812-1912.
Краткий исторический очерк. М„ 1912. С. 9.
вых в селе Бонячки Кинешемского уезда Костромской гу-
бернии, причина быстрого развития хлопчатобумажной
промышленности в России, как и в других странах Европы
в том, что она «идет навстречу широким потребностям мно-
гомиллионной народной массы в дешевой и яркой ткани»1.
Создаваемое силами крестьянства и купечества, рожденное
социально-экономическими процессами, свободное от руко-
водства со стороны государства и государственной регламен-
тации, фабричное производство становится важнейшим гра-
дообразующим фактором. Впервые со времени петровского
царствования в одной из главных областей экономики: про-
мышленно-хозяйственно-строительной и градостроительной
деятельности — инициатива переходит от государства в част-
ные руки. Впервые наряду с церковью, государством и состо-
явшим у него на службе дворянством выступает и начинает
активно влиять на ход исторического процесса новая социаль-
ная сила. Новая социальная роль низших в социальной иерар-
хии социальных слоев оказалась непосредственно связанной
с предпринимательской деятельностью и машинным произ-
водством.
Государство перестает быть монополистом в такой важ-
ной области хозяйственной деятельности, как промышлен-
ное производство, и, что особенно важно в нашем случае,
отчасти теряет влияние на ход градообразующего процесса.
Натиск, а главное, последствия и результаты частной хо-
зяйственной инициативы крестьянства и купечества в деле
развития хлопчатобумажной промышленности и связанной
с нею строительной области были настолько мощными
и широкими, что за государством осталась по преимущест-
ву регулирующе-контролирующая функция. Устранившись
от прямого руководства хозяйственной деятельностью, оно
направило усилия на создание благоприятных условий раз-
вития промышленного производства.
По сравнению с предшествующим периодом XVIII —
первой трети XIX века изменилась государственная поли-
тика в области градостроительства. Новой, параллельная
сложившейся градостроительно-административной систе-
ме, рожденная производственно-экономическими фактора-
ми градостроительная система складывалась естественно-
425
3 Городок как пкожеспетИ организм
исторически, без прямого вмешательства государства,
а главное, без того регламентирующе-директивного подхо-
да, который был характерен для времени создания регуляр-
ного государства и внедрения норм регулярного градостро-
ительства. Однако государство не устраняется от участия
в градостроительном процессе и в процессе промышленно-
го развития страны. Государство регулирует процесс, сохра-
няет контроль за его течением и прилагает усилия к тому,
чтобы стимулировать его в оптимальном для страны на-
правлении.
Кроме инициатив, направленных на формирование оп-
тимальной системы расселения, государство проводило по-
литику прямой поддержки отечественной промышленнос-
ти, в частности ее хлопчатобумажной отрасли. В 1822 году
был введен покровительственный тариф, содействовавший
поддержке производства хлопчатобумажных изделий.
В год введения тарифа объем ввозимой в Россию пряжи
превышал объем ввозимого в страну хлопка. Через 20 лет,
в 1844 году, эти показатели сравнялись, а еще через 8 лет,
в 1852 году, ввоз хлопка уже в 16 (!) раз превышал объем
ввозимой в страну пряжи1.
Цифры эти свидетельствуют о качественном рывке в раз-
витии машинного производства и о наступившем в резуль-
тате его переломе. К 1850-м годам в России сложилось соб-
ственное прядильное производство, а главное — прядильное
производство качественно нового типа — машинное, сопро-
вождавшееся массовым открытием новых фабрик в специ-
ально построенных для этой цели фабричных зданиях. В го-
родах начали сооружаться специальные фабричные корпу-
са. На селе производство, перенесенное в конце XVIII —
начале XIX века из крестьянских изб в «светелки», — сель-
ские мануфактуры, в середине XIX столетия переносится
в фабрики. Домашняя форма производства, вытесненная на
рубеже XVIII-XIX веков мануфактурой, в середине XIX
столетия, в свою очередь, вытесняется фабрикой.
Начало процесса внедрения машинного производства в тек-
стильную промышленность в России восходит к 1820-1830
годам. Особенную интенсивность он приобрел в 1840-е гг.
В1843 году в Англии был отменен запрет на вывоз бумагопря-
дильных машин. Бумагопрядильная машина — основа хлопча-
тобумажной промышленности. Отмена запрета на вывоз ма-
шин из Англии отозвалась в России их массовым ввозом и по-
явлением многочисленных фабрик
Распространение фабричного производства в России
обернулось приходом фабрики на село и усложнением ис-
торически сложившейся структуры расселения. Промыш-
ленный переворот принес с собой появление нового, чрез-
вычайно действенного элемента, определяющего каркас ме-
няющейся структуры, — фабричное село. Генетически
связанное с сельскими поселениями, фабричное село со-
единяло в себе признаки сельского поселения, города
и усадьбы. С городом фабричное село объединяли несель-
скохозяйственные занятия жителей, с усадьбой — свобода
от государственной опеки, существование вне жесткой сис-
темы государственного регулирования.
Но фабричные села в такой же мере обнаруживают сход-
ство с городами и усадьбами, в какой — и различия. В доин-
дустриальный период селения в города «назначались». «На-
значение» диктовалось стремлением к равномерному рас-
пределению административных центров на территории
страны. Фабричные села, самопроизвольно, без воздействия
властей, только благодаря особенностям занятий их жите-
лей, фактически превращались в города. Загородная дво- 1 2
1 Товарищество мануфактур Ивана Коновалова... С. 31.
2 Ленин В.И. ППС. Т. III. С. 458-459.
426
рянская усадьба в доиндустриальную и индустриальную
эпоху являла собой продукт культуры образованных клас-
сов. Фабричное село в момент своего возникновения, как
уже отмечалось, представляло продукт народной крестьян-
ской культуры; позднее, по мере появления просвещенного
купечества, в нем обнаружились также черты усадебности.
Но так или иначе, новые градоформирующие процессы,
рожденные промышленным переворотом, в России, опреде-
леннее всего связанны с селом, с сельской местностью.
Промышленное производство ранее всего и особенно ра-
дикально меняет облик сел, привычный характер сельского
быта, тип сельского поселения и его традиционный архи-
тектурный облик. Изменение занятий крестьянского насе-
ления в центре Европейской России означало не что иное,
как основание преобладающей количественно массы фаб-
рик за пределами крупных городов и вообще вне городов.
«Итак, крупная промышленность имеет, по-видимому, тен-
денцию с особой быстротой распространяться вне городов,
создавать новые фабричные центры и быстрее толкать их
вперед, чем городские, забираться в глубь деревенских за-
холустий, оторванных, казалось бы, от мира крупных капи-
2
талистических предприятии» .
Столицы Российской империи и село Иваново с тяготею-
щими к нему городами и селами превращаются в первые рай-
оны сравнительно плотного размещения фабрик или в фаб-
ричные центры. Фабричные центры и фабрики в этих цент-
рах располагаются неравномерно, своеобразными гнездами.
По данным Н.С. Гераскина, территория промышленного
центра занимает чаще всего площадь радиусом 300-500 км
и обладает достаточно плотной сетью концентрации фабрик
Но и в самом таком центре фабрики расположены неравно-
мерно3. Складываются территории особенно плотного скоп-
ления фабрик — ядро фабричного центра. Оно возникало
обычно в исторически сложившихся районах ремесленного
прядения и ткачества. Фабрики и фабричные села тяготеют
к крупным дорогам и берегам рек, а с развитием железнодо-
рожного строительства — к железным дорогам.
Действие фабричного строительства как нового градопо-
рождающего фактора отчетливо прослеживается на приме-
ре Москвы и ее окрестностей. Вышедший из печати в 1845
году «Атлас промышленности Московской губернии» за-
фиксировал в качестве отличительной особенности быст-
рое развитие промышленности в древней столице и губер-
нии в течение последних двух десятилетий. «Москва сдела-
лась в настоящее время столицею промышленности, куда
стекаются все богатства внутреннего трудолюбия и торго-
вой мены России и других городов»4.
Уже тогда автор статистического «Атласа» предложил
понятие, эквивалентное будущему понятию «Московский»,
или «Центральный» промышленный район, — «Москов-
ский мануфактурный округ». Он же отметил и вторую осо-
бенность — превращение Москвы, во всероссийский склад
товаров и распределительный центр. «Как место пребыва-
ния главнейших капиталистов России, орудующих всею
внутреннею и внешнею торговлею и частным кредитом,
Москва в свою очередь доставляет приготовляемые на ее
мануфактурах изделия... на все рынки, ярмарки и промыш-
ленные пункты России... Словом сказать, Москва есть глав-
ное складочное место для всех ценностей, коими питаются
торговые обороты всей Империи». И наконец: «Обращаясь
к существу успехов и улучшений... во всех частях Русской
мануфактурной промышленности, нельзя не согласиться,
что за исключением фабрик и заводов, устроенных в новей-
3 Гераскин Н. С. Указ. соч. С. 21.
* Атлас промышленности Московской губернии. М., 1845. С. 7.
3.4 ФАБРИЧНЫЕ СЕМ, ЗАВОДСКИЕ ИОСЕЯКИ, НРОНЫШЛЕННЫЕ РАЙОНЫ В ГОРОДАХ
шее время в Петербурге, все успехи и улучшения принадле-
жат также преимущественно Москве»1.
О размахе, который приобрело создание новых фабрик,
и об активности действия нового градообразующего факто-
ра уже в 1840-е годы свидетельствуют такие цифры:
в Москве и в Московском уезде в 1845 году насчитывалось
176 хлопчатобумажных фабрик, в прочих уездах Москов-
ской губернии — 208. По числу хлопчатобумажных фабрик
наряду с Московским лидирует Богородский уезд — 110
фабрик. За ними следуют Серпуховской (57 фабрик), Руз-
ский — 12 и Можайский уезды — 8. Всего же к 1845 году
в Московской губернии насчитывалось 787 фабрик2.
А четверть века спустя, в 1872 году, другой статистичес-
кий атлас зафиксировал существование в Московской гу-
бернии 2516 фабрик и заводов, т. е. в три с лишним раза
больше, чем в 1845 году. Из них 816 предприятий находи-
лось в Москве; на ее фабриках работало 74 049 человек.
Из уездов Московской губернии по количеству фабрик
первое место по-прежнему занимал Богородский уезд.
В нем в 1871 году насчитывалось 458 фабрик и заводов, или
почти в четыре с половиной раза больше, чем в 1845 году,
и 38 516 рабочих. За Богородским по интенсивности про-
мышленного развития следовал Московский уезд — 114 фа-
брик и заводов с 17 230 рабочих. Далее шли: Серпуховской
уезд — 123 фабрики и завода и И 709 рабочих, Коломен-
ский — 96 и 8339, Дмитровский — 323 и И 218 рабочих,
Бронницкий уезд — 35 фабрик и заводов с 11 160 рабочими,
Подольский — 34 фабричных заведения и 4410 рабочих. За-
мыкают список Клинский (88 фабричных заведений и 3457
рабочих), Верейский (39 фабрик с 3008 рабочими), Звени-
городский (47 фабрик и 1736 рабочих), Волоколамский
(173 фабрики и 2729 рабочих) и Рузский (27 фабричных за-
ведений с 855 рабочими) уезды.
К середине XIX столетия Москва превратилась в самый
крупный город Центрального промышленного района.
Но тогда она занимала лишь 1/12 площади современного
города, а население ее составляло всего около 340-350 ты-
сяч человек3, или менее чем 1/28 от теперешнего числа ее
жителей.
Тогда же, в 1840-1860-е годы, сложилось первое кольцо
ближайших пригородов Москвы, ставшее основным вмес-
тилищем промышленных предприятий, выводимых за пре-
делы города или тех, которые она была уже не в состоянии
вместить. Этот первый промышленный пояс вплотную
примыкал к официальным границам города, тяготея к веду-
щим в древнюю столицу дорогам и к заставам. Выбор места
для фабрик, вызывавший их концентрацию, определялся
соответствием ряду требований. Главным из них были обес-
печение удобной и быстрой связи с внешним миром, бли-
зость к источникам поставки товаров — магистральным до-
рогам и водным путям. В число чрезвычайно важных усло-
вий предпочтительного размещения фабрик входила также
удобная связь с торговыми районами Москвы. В соответст-
' Атлас промышленности Московской губернии. С. 1,2,5.
2 Там же. С. 42.
3 Матисен Н. Атлас мануфактурной промышленности Московской губер-
нии. М.,1872. С. VII, IX. Однако приводимые в «Атласе» Матисена све-
дения не совпадают с данными «Атласа» Самойлова, значительно пре-
вышают его. Возможно, что это происходит потому, что в XVII — начале
XIX века не делалось различия между мануфактурой и фабрикой. Так
или иначе, но на с VII Матисен приводит такие данные.
В 1773 в Москве и губернии 90 фабрик
1797 год 274
1809 год 764.
Пожар 1812 года нанес Москве большой урон. Многие фабрики были
уничтожены огнем. Число их сократилось в 1812 году до 277. Однако
вии с этим комплексом требований в середине XIX века ме-
стом основного сосредоточия фабрик стали окраинные тер-
ритории, примыкающие к Москве: Преображенская застава
на севере, Семеновская на востоке, Крестовская на севере,
Серпуховская на юге, Пресненской застава на западе4.
Второе кольцо промышленных предприятий, окружав-
ших Москву, разместилось в ближайших пригородах Моск-
вы. Оно также начало складываться в середине XIX столе-
тия, что опять-таки было зафиксировано в одном из стати-
стических обозрений промышленности Московской
губернии. Во второе промышленное кольцо, окружавшее
Москву, входили села: Алексеевское, Ростокино, Леоно-
во — на севере, Шелепиха, Хорошево, Спасское — на западе,
Измайлово, Перово, Грайвороново — на востоке, Данилов-
ская и Семеновская слободы — на юге5. Список местностей,
где в середине XIX столетия в Московской губернии появи-
лись промышленные предприятия, дополняли села Куско-
во, Люблино, Лосиноостровский, Тушино, Спас-Сетунь,
Бирюлево и Царицыно. Все они также встраиваются в скла-
дывавшийся в 1840-1860-е годы во второй, окружавший
Москву, промышленный пояс6.
Такова одна из составляющих начавшей складываться
с середины XIX века структуры московской агломера-
ции — кольцевая. Столь же определенно представлена дру-
гая особенность структуры — ее радиальность, обусловлен-
ная радиусами входивших в древнюю столицу основных гу-
жевых дорог. В середине XIX столетия в окрестностях
Москвы строятся расположенные вдоль них фабрики в Щел-
кове, Тушине, Реутове, Балашихе, Пушкине, Болшеве7.
Радиальность структуры московской промышленной аг-
ломерации, или московского промышленного района, при-
обрела полную определенность, когда в действие вступил
второй из важнейших в XIX веке градообразующих факто-
ров — железнодорожное строительство. Автор «Статистиче-
ского атласа промышленности Московской губернии»,
опубликованного в 1872 году, отметил, что со времени выхо-
да в свет в 1856 году последнего из подобных атласов фаб-
ричное дело в Московской губернии значительно окрепло.
Он же выделил в качестве главного, особенно благоприятст-
вовавшего развитию промышленности фактора централь-
ное положение Москвы в определившейся к началу 1870-х
годов сети железных дорог и возникновение Московского
железнодорожного узла. Размещение фабрик подтвердило
закономерность, ставшую очевидной уже к середине 1840-х
годов, ко времени первого периода массового строительства
текстильных фабрик, — тяготение их к основным транспорт-
ным артериям и местам удобного сбыта товаров, сначала
к гужевым и водным, а затем — железным дорогам, которые
со времени появления превратились в главный фактор при-
тяжения промышленных предприятий.
В Московском регионе самыми развитыми в промышлен-
ном отношении оказались территории, расположенные к се-
веро-востоку, востоку и юго-востоку от Москвы. С этой сто-
уже через два года, в 1814 году, благодаря поддержке правительства их
число достигло 513 и с тех пор неуклонно возрастало и составляло:
в 1825 году — 748
в 1835 году до 1000
в 1843 году через 50 лет — 1283 фабрик.
4 Сборник статистических сведений по Московской губернии. Отдел са-
нитарной статистики. М, 1890. Т. 4. Ч. 1. С. 142; Махрова А.Г., Трифо-
нов АЛ. Некоторые черты развития урбанизационных процессов в Мос-
ковском регионе // Русский город. М., 1990. Вып. 9. С. 44.
5 Тарасов С. Статистическое обозрение промышленности Московской гу-
бернии. М.. 1856. С. 45; Махрова А.Г., Трифонов АЛ. Указ. соч. С. 41.
6 Махрова А.Г., Трифонов А А. Указ. соч. С. 45.
7 Там же. С. 44.
427
3 Городок как тожествены! организм
роны к ней подходили Рязанское, Нижегородское и Яро-
славское шоссе. В том же направлении на северо-восток,
восток и юго-восток к Александровскому, Шуйскому и Суз-
дальскому уездам Владимирской и Кинешемскому уезду
Костромской губернии, к Ярославлю в 1860 году протяну-
лись следующие по времени строительства железной дороги
Москва—Петербург три железнодорожные линии — на Ря-
зань, Нижний Новгород и Ярославль. В 1858-1861 годах
железная дорога соединила Москву с Владимиром, а год
спустя — в 1862 году — она достигла конечного пункта —
Нижнего Новгорода, пройдя по наиболее промышленно раз-
витым районам тогдашней России.
Так, в соответствии с природно-географическими особен-
ностями и железнодорожным строительством в середине
XIX века стал складываться наиболее мощный восточный
промышленный сектор московской агломерации. Тогда же
стала очевидной его роль ядра московского промышленного
района. Вторым по времени начал формироваться южный
промышленный сектор московской агломерации.
Одновременно с московским промышленным ядром шло
сложение звездообразного абриса московской агломерации.
Н.С. Гераскин зафиксировал основные радиусы разме-
щения фабрик вдоль отходящих от Москвы (или сходя-
щихся к ней) железных дорог. Поскольку направление пер-
вых железных дорог повторяло направление шоссейных, их
строительство лишь закрепило и увеличило наметившуюся
ранее, в дожелезнодорожный период, тенденцию размеще-
ния промышленности. На линии Московско-Рязанской же-
лезной дороги исследователь особо выделил Раменско-Его-
рьевско-Куровской промышленный каскад. В его состав во-
шли также Люберцы и Малаховка. Богородско-Глуховский,
Орехово-Зуевский и Павлово-Посадский промышленные
районы сложились вдоль линии железной дороги на Ни-
жний Новгород. Клинско-Тверской каскад с фабриками
близ станций Солнечная Гора, Клин, в селе Высоковском,
Зубове, Завидове, в окрестностях Твери и Вышнего Волоч-
ка располагался вдоль линии железной дороги Москва—
Петербург. Относительно автономный Серпуховской про-
мышленный район с центром в Серпухове возник близ од-
ноименной станции Московско-Курской железной дороги,
Мытищинско-Ивантеевский и Яхромский каскады распо-
лагались к северу от Москвы вдоль Ярославской и Савелов-
ской железных дорог. Крупные, хотя и относительно одино-
ко расположенные центры фабричного производства по-
явились в Наро-Фоминске по линии Брянской железной
дороги и в Дедовске — Волоколамской1.
В динамике развития московской агломерации повтори-
лись динамика и закономерности роста ее главного города.
В середине и второй половине XIX века ядро агломерации
Москва и московские пригороды росли примерно одинако-
выми темпами. На рубеже XIX-XX столетий наступает пе-
релом. Промышленные пригороды начинают расти быстрее
центрального ядра. Повторяется ситуация, происходящая
в Москве. В конце XIX — начале XX века окраинные райо-
ны древней столицы развиваются быстрее районов, распо-
ложенных в центре.
По родственной московской агломерации схеме склады-
вался второй центр Центрального промышленного района
с ядром в селе Иванове. В Иванове и в расположенных близ
него городах и селах существовала давняя традиция текс-
тильного производства. Расширению Московского промы-
шленного района в северо-восточном направлении и пре-
1 Гераскин Н.С. Указ. соч. С. 23-24.
2 Товарищество мануфактур Ивана Коновалова... С. 14.
вращению его в Центральный промышленный район по-
могло трагическое для России и особенно для Москвы со-
бытие — наполеоновское нашествие. Пожар в 1812 года
уничтожил множество московских фабрик. Выход их из
строя на несколько лет и острая нужда в тканях дали мощ-
ный толчок развитию хлопчатобумажной промышленности
в прилегающих к Московской Владимирской и Костром-
ской губерниях. Один из дореволюционных авторов даже
назвал десятилетие 1812-1822 годов золотым веком этих
губерний1 2. Именно тогда были заложены основы их мощно-
го промышленного потенциала.
В опубликованном в 1817 году «Статистическом описа-
нии Владимирской губернии по уездам» о расположенном
в 30 верстах от города Шуи селе Иванове говорилось как
о весьма значительном «по своей промышленности, кото-
рое превосходит своею торговлею и рукоделиями не только
все города сей губернии, но и может сравниться со знатней-
шими губернскими городами, каковы есть Ярославль й Ка-
луга, ибо здесь выделывается одних мануфактурных изде-
лий, как-то: миткалю, полотна, ситцу на сумму до 7 милли-
онов, а торговля оного простирается до шести миллионов.
Село Иваново заключает в себе весьма многих полезных ре-
месленников и художников, коих считается до пяти тысяч
человек. Промышленность оного столь велика, что она слу-
жит центральною торговлею во всей губернии и имеет ком-
мерцию со многими губерниями, а некоторые торгуют
и в Сибири... К важнейшим заведениям Владимирской гу-
бернии принадлежат бумажные фабрики, коих считается
176, из них особенно заслуживает внимания в Шуйской ок-
руге в селе Иванове и в городах: Юрьевце, Шуе, Переясла-
ве и Гавриловом посаде»3.
Таким образом, уже в первой трети XIX века наряду
с Московской губернией началось сложение четвертого
уровня системы расселения во Владимирской губернии.
Наряду с откорректированной в пору екатерининских ре-
форм административной системой с ее узловыми пункта-
ми — городами и находившейся с нею во взаимодействии
системой негосударственных поселений, представленной
дворянскими усадьбами и селами, независимо от этих трех
типов поселений в первой половине XIX столетия склады-
вается относительно самостоятельная система негосударст-
венных сословных поселений (крестьянских промышлен-
ных). Место таких поселений в новой системе определяет-
ся уровнем развития промышленного производства, а не их
официальным статусом.
Самым ярким подтверждением сказанному служит село
Иваново, соперничать с которым по уровню промышленно-
го развития в Центральном промышленном районе могли
только столицы империи. Официальный статус поселения
уже в начале XIX века оказывается далеко не тождествен-
ным его экономическому торгово-промышленному значе-
нию. Столица губернии город Владимир не значится в спи-
ске ее промышленных центров и не может в этом отноше-
нии соперничать с одним из сел своей губернии.
Следующим за пожаром Москвы импульсом развития
Ивановского промышленного центра послужила прокладка
шоссейной, а затем железной дороги до Нижнего Новгоро-
да. «Сознавая важное значение Москвы и Нижнего, как
торговых центров, правительство озаботилось соединить их
шоссейной дорогой, которая и была открыта для беспрепят-
ственного движения в половине 1845 года», — говорилось
в одном из обзоров промышленности по линии железной
3 Цит. по: Гарелин ЯЛ. Город Иваново-Вознесенск или бывшее село Ива-
ново и Вознесенский посад Владимирской губернии. Шуя, 1885. Ч. 1.
С. 196-197.
428
3.4 ФАБРИЧНЫЕ СЕЛА. ЗАВОДСКИЕ ПОСЕЛКИ. ПРОМЫШЛЕННЫЕ РАЙОНЫ В ГОРОДАХ
Богородск. Глуховская мануфактура.
Панорама фабрики.
Открытка начала XX века
дороги Москва—Нижний Новгород. «Проложение шоссе,
конечно, облегчило сообщение между двумя торговыми
центрами, но не могло представить тех удобств и выгод, ко-
торые неразрывно связаны с проведением железной доро-
ги»1. «Нижегородская линия пролегает по трем губерниям:
Московской — 72 вер., Владимирской — 28 вер., и Нижего-
родской — 56 вер. Местность, прорезываемая железной до-
рогой, принадлежит к самым промышленным и населен-
ным (40 человек на 1 кв. вер.) в целой Империи»2.
Сооружение Московско-Нижегородской (1862) и Шуй-
ско-Ивановской железной дороги (1868) вызвало бурный
рост фабрик в селе Иванове и близлежащих населенных
пунктах — в городах Шуе и Кинешме, в селах Кохме, Вичу-
ге. После прокладки железной дороги ведущее положение
этого региона в системе российского текстильного произ-
водства закрепилось окончательно. Шуйский уезд с уезд-
ным городом и селом Ивановом «по разнообразию своих
промыслов и огромному количеству вырабатываемых бу-
мажных изделий стоит одним из первых в ряду первокласс-
ных местностей России»3.
За прокладкой железной дороги от Александрова до Вла-
димира с веткой от Иванова до Кинешмы последовал оче-
редной рост существующих и создание новых фабрик
в этой традиционно промышленной местности. Особенно
впечатляющими оказались результаты сооружения Кине-
' Краткий очерк промышленности в районе Нижегородской и Шуйско-
Ивановской железной дороги. СПб., 1892. С. 3-4.
шемско-Ивановской железнодорожной ветки. В радиусе ее
влияния сложился кинешемско-вичугско-родниковский
куст фабрик, один из самых мощных в стране, территори-
ально относительно самостоятельный по отношению
к Иванову. С его промышленным потенциалом за предела-
ми Москвы могли соперничать только фабрики Морозовых
в Орехово-Зуеве.
Иваново-Вознесенский промышленный район, как
и всякий другой, имел многоочаговую структуру. В его цен-
тре — безуездном городе Иваново-Вознесенске, созданном
в 1871 году из села Иванова и расположенного рядом с ним
Вознесенского Посада, одних только крупных фабричных
комплексов насчитывалось более десяти. Кроме того, в зоне
влияния Иваново-Вознесенска находились две группы про-
мышленных центров — писцово-середская группа фабрик
(фабрики сел Писцово и Середы, ныне город Фурманов)
и коврово-южская (город Ковров и село Южа). Совокупное
производство этого занимавшего относительно небольшую
территорию скопления фабричных городов и сел давало во
второй половине XIX века 48-50% всех тканей России4.
Со времени развития железнодорожного строительства
железная дорога превращается в своеобразный магнит. Она
притягивает и становится местом концентрации торгово-
промышленной деятельности. Зависимость уровня торгово-
промышленного развития района от места и времени про-
2 Там же. С. 4.
3 Там же. С. 50.
' Гераскин Н.С. Указ. соч. С. 22-23.
429
3 Ноше топы иосемнй
кладки железной дороги, ярко проявившаяся в текстильном
производстве, очевидна и на примере тяжелой индустрии —
машиностроения, паровозе- и пароходостроения, рельсо-
прокатной и т. д. промышленности. Хотя это сравнительно
молодые отрасли, возникшие после промышленного перево-
рота и не имевшие, подобно текстильной промышленности,
предыстории в виде кустарного и мануфактурного произ-
водства, применительно к ним действуют те же закономер-
ности, что и в текстильной промышленности.
В 1849 году, когда строительство первой железнодорож-
ной магистрали Москва—Петербург близилось к заверше-
нию и предпринимались настойчивые усилия, направлен-
ные на строительство железной дороги до Нижнего Новго-
рода, предчувствуя и предвосхищая это событие, близ
города, в Сормове, неподалеку от слияния главных рек Ев-
ропейской России Оки и Волги, и места будущей железно-
дорожной станции компанией «Нижегородской машинной
фабрики и Волжского буксирного и заводного пароходст-
ва» был основан железоделательный и пароходостроитель-
ный завод, ставший впоследствии именоваться «Сормов-
ским механическим, чугунно- и сталелитейным, железопе-
ределочным, вагоно- и судостроительным заводом»1.
В данном случае связь с железнодорожным строительст-
вом косвенная. Существуют, однако, более впечатляющие
примеры.
Сложение тяжелой промышленности в России совпало
с первым в стране подъемом железнодорожного строитель-
ства. Пик строительной лихорадки пришелся на вторую по-
ловину 1860 — начало 1870-х годов, когда в России ежегод-
но вводилось в строй в среднем до полутора тысяч киломе-
тров рельсового пути. Таких темпов не знала даже Англия.
К середине 1870 года протяженность железнодорожных пу-
тей в стране приближалась к 19 000 километров. Железные
дороги связали в единое целое почти половину территории
Европейской России1 2 3. Первые отечественные машиностро-
ительные и рельсопрокатные заводы создавались для нужд
строящихся и бесперебойной эксплуатации только что по-
строенных железных дорог и на их трассе. Зависимость
между прокладкой железной дороги и строительством об-
служивающего ее нужды завода непосредственная и совер-
шенно очевидная.
В начале 1860 года началось строительство железной до-
роги Москва—Рязань. В 1863 году железнодорожная линия
достигла Коломны и пересекла Москву-реку. Для продол-
жения строительства требовалось возвести второй мост че-
рез Оку, по протяженности в два раза превышающий толь-
ко что построенный. Строитель моста через Москву-реку
военный инженер А.Е. Струве предложил правительству
свои услуги в качестве производителя работ. Для выполне-
ния полученного от правительства заказа на сооружение
железнодорожного моста через Оку в 1863 году неподалеку
от впадения Москвы-реки в Оку у села Боброве, на участке,
примыкавшем к железнодорожной станции Голутвин,
в трех верстах от города Коломны началось строительство
первых цехов будущего завода — механического, чугуноли-
*> 3
темного и кузнечного .
Аналогична история создания Брянского завода. Его воз-
никновение также пришлось на время первого в истории
России железнодорожного бума. Идея строительства заво-
1 Парусов А.И., Шульгин ПИ. Сто лет завода «Красное Сормово». Горький,
1949. С.8. Сормовский завод наследников Бярнардаки. СПб., 1890. С. 3.
2 Соловьева А.М. Железнодорожный транспорт в России во второй поло-
вине XIX века. М.. 1975. С. 118,120.
3 ЕфимцевГ.П. История Коломенского завода.1863-1983. М.. 1994. С. 14.
да возникла в 1868 году в ходе строительства Орловско-Ви-
тебской железной дороги. Место для него было выбрано на
пересечении магистральной линии железной дороги и вод-
ных путей по Десне в Днепр и по Болве в Оку. Близ города
Бежицы неподалеку от Брянска в 1869 году началось стро-
ительство Брянского рельсопрокатного, железоделательно-
го и механического завода4.
Строительство вагоностроительного завода в Мытищах
(первые цехи его вступили в строй в конце 1896 года, а 5/17
мая 1897 года состоялось официальное открытие) явилось
одним из первых крупных начинаний задуманного
С.И. Мамонтовым грандиозного плана создания системы
северных железных дорог. Их строительство должно было
сделать явью заветную мечту предпринимателя: помочь
оживлению русского Севера. Инициатива Мамонтова не
получила полного осуществления из-за постигшего его
вскоре финансового краха. Из предполагавшегося комплек-
са работ удалось осуществить только два больших дела:
продолжить Ярославскую железную дорогу до Архангель-
ска и будущего города Романов на Мурмане (ныне Мур-
манск) и построить вагоностроительный завод в Мытищах.
Зависимость между прокладкой железной дороги и стро-
ительством в зоне ее притяжения промышленных предпри-
ятий сохраняет действенность в конце XIX и в начале XX
столетия. В 1897 году почти одновременно с Мытищин-
ским заводом в селе Люберцы, расположенном на линии
Рязанско-Саратовской железной дороги, началось строи-
тельство завода паровых машин.
Железная дорога, притягивающая основателей промыш-
ленных предприятий, стимулировала жилищное строи-
тельство в прилегающих к железнодорожной станции селе-
ниях. С проведением в начале 1860-х годов Рязанской же-
лезной дороги первая от Москвы станция Люберцы
и ближайшие к ней станции Панки и Подсосенки (ныне Ух-
томская) начали быстро расти. Одновременно со строи-
тельством дороги и созданием завода складывается вокруг
станций и куст дачных поселков. Они возникли при стан-
ции Люберцы-!! и Подсосенки, у села Котельники и далее
по линии железной дороги в Томилине, Краскове, Малахов-
ке6. Дачно-промышленно-железнодорожный синтез чрез-
вычайно характерен для первоначальной поры железнодо-
рожного строительства. Железная дорога притягивает на-
ряду с промышленниками создателей дачных поселков.
В 1909 году на линии Самаро-Златоустовской ветки Са-
маро-Уральской железной дороги на купленных казною не-
пригодных для хлебопашества землях по приказу великого
князя Сергея Александровича под руководством инженера
Иващенкова, прибывшего из Петербурга с Охтенского по-
рохового завода — крупнейшего в России предприятия по-
добного профиля, — началось сооружение военного завода,
названного в честь инициатора строительства Самарским
Сергиевским. В 1911 году начала действовать первая оче-
редь завода. Вокруг завода выросли поселки, а рядом с ним
был открыт названный по имени строителя завода железно-
дорожный разъезд Иващенков. В 1916 году, во время Пер-
вой мировой войны в уже достаточно обжитой местности
был построен еще один завод — суперфосфатный7.
Во время Первой мировой войны промышленное строи-
тельство, особенно строительство предприятий оборонной
4 Слепнев ИН. К истории акционерного общества Брянского завода//
Российское предпринимательство: история, традиции, памятники. Тула,
1995. Был. 5. С. 27.
5 Города Подмосковья. М., 1979. Т. 1. С. 235.
6 Там же. С. 523-525.
7 Чапаевск. Историко-экономический очерк. Куйбышев, 1988. С. 6,7,229.
430
3.4 ФАБРИЧНЫЕ СЕЛА, ЗАВЕДЕНИЕ ПОСЕЛКИ, ПРОМЫШЛЕННЫЕ РАЙОНЫ В ГОРОДАХ
промышленности, не прекратилось; более того, приобрело
особенную интенсивность. В 1916 году от станции Черусти
Московско-Казанской железной дороги к урочищу Крестов
Брод была проложена железнодорожная ветка длиной
в 17 км к построенному одновременно с нею военному заво-
ду и заводскому поселку (теперь город Рошаль)1.
В результате интенсивного строительства предприятий
тяжелой индустрии Центральный промышленный район
уже в 1880-е годы начал терять свою по преимуществу тек-
стильную специализацию, характерную для кустарного
и мануфактурного периодов и времени промышленного пе-
реворота.
Линия железной дороги и лента русла реки во многом
определяют структуру промышленных центров и характер
размещения предприятий. Наиболее распространен линей-
ный, следующий направлению русла рек и железнодорож-
ных магистралей, каскадный по терминологии Н.С. Герас-
кина, принцип размещения предприятий и вырастающих
для их обслуживания поселений.
Железнодорожная станция дает толчок и иному способу
распределения предприятий — центральному. В таких слу-
чаях станция железной дороги становится своеобразным
ядром нового градостроительного образования.
Строительство вокруг Москвы в начале XX века Окруж-
ной железной дороги привело к созданию вокруг нее треть-
его промышленного пояса, приобретшего относительно
правильную кольцеобразную форму. И хотя строительство
Московской Окружной железной дороги было продиктова-
но стратегическими соображениями и имело целью увели-
чение удобства перевозки транзитных грузов, она также
превратилась в важнейший для Москвы градообразующий
фактор и место притяжения вновь возникающих промыш-
ленных предприятий самого разного профиля.
Таким образом, в процессе создания рожденной промыш-
ленным развитием новой системы расселения и новой
инфраструктуры обнаружился иной по сравнению с харак-
терным для регулярного градостроительства принцип градо-
образования. Существовавшая в XIX веке система размеще-
ния городов на территории России в своих существенных
особенностях складывалась в ходе создания административ-
ной системы Российской империи. Подчиненность нуждам
управления страной обусловила особенности механизма ста-
новления градостроительной системы. Формирование сети
городов осуществлялось сверху, директивным путем и всеце-
ло принадлежало сфере государственной политики. Государ-
ственно-директивный характер, определявший размещение
российских городов, с особенной очевидностью обнаружил-
ся в ходе реализации городовой реформы Екатерины II при
создании сети уездных городов. Многие села и деревни при-
обрели тогда статус города, исходя из потребностей управле-
ния территориями определенного размера с определенной
численностью населения. Одновременно ряд городов, исхо-
дя из тех же административно-управленческих соображе-
ний, был понижен в статусе и перестал входить в число тако-
вых. Второй важный мотив «назначения» поселений в горо-
да или разжалования их из городов вызывался желанием
относительно равномерно разместить уездные города на тер-
ритории губернии и вокруг столицы губернии — губернско-
2
го города.
Новые населенные пункты, в большом количестве по-
явившиеся во время промышленного переворота и после 1 2
1 Города России. Энциклопедия. М.. 1994. С. 382-383.
2 Этому вопросу посвящен третий том серии «Русское градостроительное
искусство» «Петербург и другие новые русские города» (М., 1996,
под общей редакцией НФ. Гуляницкого). Об этом см. также: Грязнова
него, возникали под влиянием иных факторов, не админис-
тративных, а производственно-экономических. Отличной
является и мотивация выбора мест создания новых поселе-
ний: производственная целесообразность. Не получая офи-
циально городского статуса, новые поселения фактически
становятся городами. Они превращаются в средоточие эко-
номической промышленно-торговой деятельности, а это
одна из основных функций города XIX столетия.
Формирование промышленной инфраструктуры в евро-
пейской части России в основном происходит вне городов.
Промышленность в большинстве случаев уходит на село. По-
этому в местах преимущественного развития промышленнос-
ти, а это прежде всего Центральный промышленный район,
складывается две параллельные системы городских структур:
официальная, выполняющая по преимуществу администра-
тивно-управленческие и культурно-просветительные функ-
ции, и неофициальная, выполняющая, главным образом,
функции производственно-экономические. Ряд губернских
и многие уездные города остаются административно-куль-
турными и торгово-ремесленными центрами. По уровню про-
мышленного развития, размерам и количеству жителей они
во многих случаях уступают промышленным, или, как их ста-
ли называть уже в XIX веке, фабричным, селам.
Однако это скорее тенденции. В чистом виде подобного
разделения не существовало. Тем не менее для Централь-
ной России середины XIX — начала XX века, если исклю-
чить Московскую губернию, типичен относительно слабый
рост уездных и губернских городов при бурном развитии
сельских промышленных поселений. Высокие темпы роста
городов, в том числе торгово-промышленных городов, ха-
рактерны для периферии Европейской России — ее запад-
ных, южных и восточных окраин. В центре Европейской
России урбанизация и бурный рост промышленности за-
хватывают по преимуществу села.
Еще один крупный промышленный район — Урал разви-
вался иначе, чем Центральный промышленный район и пе-
реживающие период интенсивного развития периферий-
ные регионы Европейской России. Процесс создания фаб-
ричных сел Урал практически не затронул. Что же касается
городов Сибири и Дальнего Востока, то они в XIX веке ос-
таются по преимуществу административно-культурными
и торговыми центрами. Развитие капитализма в азиатской
части России обнаружило себя в развитии железнодорож-
ного строительства и в возникновении товарного земледе-
лия. Фабричные села остались относительно локальным
феноменом. Этот новый тип поселений получил распрост-
ранение в Центральном промышленном районе. Крупные
промышленные города и селения с промышленными пред-
приятиями общероссийского значения — тоже локальное
явление, хотя территориально более обширное. Промыш-
ленность России в основном базируется в ее европейской
части и на Урале. С продвижением железнодорожной сети
на восток и строительством Великой Сибирской железной
дороги с конца XIX века на крупных станциях возникают
промышленные комплексы, необходимые для ее нормаль-
ной жизнедеятельности (см. следующую главу).
Для городов Центральной России, для Москвы и Петер-
бурга, для Северо-Западной, Западной и Южной России
с их развитым промышленным потенциалом характерны
промышленные поселки, возникающие и существующие
внутри более крупного образования — города. Типичное
Н.В. Архитектурно-градостроительное преобразование Российской
провинции в конце XVIII — начале XIX веков: замысел и реализация (на
примере Тамбовской губернии). Автореферат дисс. канд. архит. М.. 2000.
С. 5-6.
431
3 Новые тины поселений
для второй половины XIX — начала XX века возрождение
промышленных центров Урала протекает на базе возник-
ших в XVIII столетии городов-заводов. Промышленное
развитие Сибири и Дальнего Востока, несоизмеримое по
уровню и масштабам с промышленными центрами Евро-
пейской России и Уралом, не оказало существенного влия-
ния на структуру и облик городов зауральского региона.
Новая, определяемая развитием промышленности
структура расселения, в отличие от городской админист-
ративной, тяготеющей к равномерности, наоборот, скла-
дывается путем концентрации. Ее становление протекает
путем создания своеобразных сгустков промышленной де-
ятельности — путем создания агломераций. Новые промы-
шленные предприятия и населенные пункты при них со-
здаются методом отпочкования в ходе естественно проте-
кающего расширения производственной деятельности,
организации новых предприятий, а значит, и новых жилых
массивов.
Развитие методом отпочкования, повлекшее за собой
возникновение системы агломераций, превращается в уни-
версальный метод формирования новой системы поселе-
ний — промышленных центров. В ядро огромной агломера-
ции превратилась Москва. Ядрами агломераций более низ-
кого уровня — субагломераций, или агломераций второго
порядка, — в Центральном промышленном районе стано-
вятся распространяющие влияния на близлежащие терри-
тории крупные промышленные предприятия. Процесс этот
наметился еще в период промышленного переворота
в 1830-1850-е годы. Но особенную интенсивность он при-
обрел с развитием железнодорожного строительства.
Сооружению близ станции Голутвин Коломенского ма-
шиностроительного завода сопутствовало возникновение
большого числа сравнительно мелких промышленных
предприятий разного профиля. Это оказалось возможным
из-за соединения в этом районе такого благоприятного для
развития предпринимательства условия, как скрещение
всех видов транспортных путей: водных (Ока и Москва-ре-
ка), гужевых и железной дороги1.
Сложившиеся в течение XIX века в Центральном промы-
шленном районе агломерации второго порядка представле-
ны богородско-глуховской, егорьевской, орехово-зуевской,
серпуховской, павлово-посадской, подольской, боровской
агломерациями. К характерным структурным особеннос-
тям агломераций второго порядка относится диспропорция
в размерах городских и выросших близ них промышленных
поселений. Промышленные пригороды многих подмосков-
ных городов (Коломны, Павлова Посада, Богородска) су-
щественно превосходили расположенные рядом города по
уровню промышленного развития, по числу жителей, об-
ширности территории2.
Превращение уездных городов в ядро агломераций второ-
го ряда — особенность, присущая Московскому промыш-
ленному району. За исключением, пожалуй, орехово-зуев-
ской, все остальные возникали хотя и в селах, но близ горо-
дов и вокруг них. Иное положение сложилось в Ивановском
промышленном районе. Там жизнь новой агломерации дают
бывшие кустарные села, превратившиеся в ходе промыш-
ленного переворота в фабричные, позднее торгово-промыш-
ленные села, расположенные на основных транспортных пу-
тях — в бассейне Волги или Оки, близ железных дорог.
3.4.3
Фабрика и завод в пространстве населенного пункта
Когда в предшествующем па-
раграфе говорилось, что возникновение новых, рожденных
промышленным переворотом и техническим прогрессом
градостроительных структур по принципу агломерации
имеет универсальный характер, имелась в виду не только
система расселения и возникновение агломераций разного
уровня и локализации. Подразумевалось, что новые про-
мышленно-экономические факторы — железная дорога
и промышленное предприятие — видоизменяют механизм
градообразования и создают новый, действующий по прин-
ципу агломерации. Причем он является действенным и
функционирует во всех без исключения типах поселений,
но при условии, что там создаются машинные фабрики
и заводы.
К такого рода поселениям принадлежали столицы Пе-
тербург и Москва, губернские города — Тверь, Ярославль,
Кострома, уездные — Шуя, Ковров, Меленки, Вязники,
Егорьевск, Вышний Волочок, Серпухов, Коломна, наконец,
фабричные села — новый, особенно многочисленный тип
промышленных поселений, отличный от сложившегося
в XVIII веке типа городов-заводов3. В Центральном промы-
шленном районе накануне Первой мировой войны насчи-
тывалось более ста фабричных сел.
В столичных, губернских и уездных городах, независимо
от их размера, характера, исторического прошлого, появле-
ние фабрики или завода, нескольких заводов или фабрик
не оказывало существенного влияния на исторически сло-
жившуюся планировочно-пространственную структуру.
Фабрика, фабричный комплекс, поселок при нем воспри-
нимались как естественный рост селения. Взаимосвязи
фабрика—вокзал, фабрика—река, фабрика—вокзал—река—
деловой центр существенно влияли на судьбу отдельных
районов города и характер их застройки. Но однажды ут-
вержденная схема плана не пересматривалась. Она лишь
дополнялась и усложнялась. Тем более что фабрики и фаб-
ричные комплексы сооружались, как правило, на окраинах
городов.
В Петербурге первая крупная казенная мануфактура
(фабрика) возникла на юго-востоке столицы, на берегу Не-
вы, там, где уже на рубеже XVIII-XIX веков на основе сте-
кольных, фарфоровых и других заводов неподалеку от
Александро-Невской лавры начал складываться промыш-
ленный район столицы. Два других района концентрации
фабрик и заводов — берега Большой Невы, Большой Невки
и Обводной канал — находились на северо-западной и юго-
западной окраинах Петербурга.
1 О сложении московской агломерации, ее структуре и о появлении агло-
мераций второго порядка см; Л anno Г.Н. Тенденции расселения в Мос-
ковском регионе // Вопросы географии. М.. 1971. Сб. 87. С. 91; Махро-
ва А.Г., Трифонов А А. Указ. соч. С. 40.
2 Тёраскин Н.С. Указ. соч. С. 28-29.
3 Об отличии городов-заводов Урала от фабричных сел см. в первой кни-
ге «Градостроительство России середины XIX — начала XX века», М.,
2001.
432
3.4 ФАБРИЧНЫЕ СЕЛА, ЗАВОДСКИЕ ПОСЕЛКИ, ПРОМЫШЛЕННЫЕ РАЙОНЫ В ГОРОДАХ
Москва. Суконная фабрика
иа Садовнической набережной.
1870-1880-е годы, арх. А. Бош
В Москве, как и в Петербурге, фабрики и заводы соору-
жались с учетом исторически сложившегося плана по те-
чению рек и берегам крупных водоемов. Но в отличие от
Петербурга иерархия типов застройки — парадной худо-
жественной городской и утилитарной фабричной — со-
блюдалась в древней столице менее жестко. Фабрики со-
оружались по всему течению Москвы-реки, даже в центре
города. Промышленный район возник в самом центре
Москвы на так называемом острове, образованном течени-
ем Москвы-реки и Обводным каналом. На Берсеневской
набережной почти напротив освободившегося от лесов
храма Христа Спасителя сложился производственный го-
родок из крупных многоэтажных производственных кор-
пусов основанной в 1867 году кондитерской фабрики Эй-
нем. Крупные промышленные предприятия появились
также против Кремля на берегу Москвы-реки на Софий-
ской набережной (чугунолитейный завод Густава Листа)
и Садовнической набережной (суконная фабрика наслед-
ников В.О. Осипова). В последнем случае выходившие на
набережную корпуса, не выделялись из общей парадной
линии застройки. В облике их фасадов воссоздавался об-
лик окружавших их жилых домов. Но это было исключе-
нием, вызванным размещением промышленных предпри-
ятий на ответственных с градостроительной точки зрения
местах центральной части Москвы. Опорные точки моск-
ворецкого промышленного каскада создавались крупней-
шими фабричными комплексами: Прохоровской ману-
фактурой за Пресненской заставой на северо-западной
окраине Москвы, Хамовническими фабриками на юго-за-
падной, фабриками в центре Москвы на берегах Москвы-
реки и Водоотводного канала. На юго-востоке каскад про-
мышленных предприятий в центре древней столицы
продолжали Кожевнические фабрики, на северо-восто-
ке — Яузско-Хапиловские и Ростокинские1.
35 Анализ размещения фабрик в структуре планов Москвы и Петербурга
см.: Гераскин Н.С. Указ. соч. С. 30-32. Градостроительному развитию
российских столиц Петербурга и Москвы в следующей книге, которая
будет носить подзаголовок «Столицы и провинция», будут посвящены
За исключением расположенных в центре, остальные
московские фабрики, созданные на окраинах, подобно про-
мышленным предприятиям Петербурга и всех провинци-
альных, крупных и малых, городов, выполняли активную
градопорождающую функцию. При фабриках и заводах
возникали промышленные поселки. В местах их концентра-
ции или близ крупных фабрик на окраинах Москвы по те-
чению Москвы-реки возникали новые промышленные рай-
оны — Кожевнический, Хамовнический, Пресненский.
Сходным образом по течению рек, на окраинах, сооружа-
лись фабрики в губернских и уездных городах. В Ярослав-
ле, к примеру, они концентрировались по течению притока
Волги Которосли и в месте впадения Которосли в Волгу.
Обширный фабричный район на берегах рек Запруднен-
ки и Костромы, с которого открывалась великолепная па-
норама Волги и Ипатьевского монастыря, начал формиро-
ваться в 1850-х годах в Костроме. За время немногим более
чем десятилетие сложилась структура, образованная ком-
плексами трех крупных льнопрядильных и ткацких фаб-
рик. В 1853 году была основана фабрика Брюханова; в 1859
году на примыкающем к ней участке — фабрика Зотова
и в 1866 году — будущий комбинат им. Ленина. Сохранена
система уличной застройки. Ставшие неотъемлемой частью
городской структуры, корпуса фабрик замыкают перспек-
тивы идущих из центра в направлении фабрик улиц. Вмес-
те с тем их построение согласуется с направлением улиц.
Фабричные комплексы создавались как самостоятельные,
обладающие определенной замкнутостью ансамбли, напо-
миная особенностями своего размещения в системе заст-
ройки больничные и институтские городки. Расположение
корпусов внутри участков довольно независимо от уличной
застройки. Оно организовано в соответствии с требования-
ми технологического цикла и определяемым им взаимным
расположением фабричных зданий разного назначения.
отдельные главы. Здесь о них упоминается лишь для того, чтобы под-
черкнуть универсальность действия общих для градостроительства се-
редины XIX—начала XX века тенденций.
433
3 Новые тины веселений
Тверь. Парадные въездные
ворота на фабрику Морозовых.
Фотография рубежа
XIX-XX века
Тверь. Фабрика Морозова.
Открытка начала XX века
Благодаря этому каждый из фабричных комплексов приоб-
рел самостоятельность значительно большую, чем та, кото-
рой обладают отдельные здания в системе городской улич-
ной застройки.
В Костроме исключением из общего правила остался
комплекс фильтровальной, водоочистительной и электриче-
ской станций, сооруженный в историческом центре на набе-
режной Волги, неподалеку от бывшего Кремля и Мучного
спуска, шедшего от расположенных на центральной площа-
ди торговых рядов. Он сооружался в соответствии с широко
задуманной строительной программой, приуроченной
к празднованию в 1913 году 300-летия дома Романовых.
Следование архитектурно-художественным нормам город-
ской застройки классицизма, как и в Москве, при строитель-
стве зданий на Софийской и Садовнической набережных,
1 Памятники архитектуры Костромской области. Вып. 1. г. Кострома.
1-я часть. Под. общ. ред. В.Б. Корозипа. Кострома, 1996. С. 58-60.
было продиктовано градостроительным значением каждого
из комплексов. В Костроме ансамбль промышленных пост-
роек оформлял парадный въезд в город со стороны Волги1.
Кроме того, в конце XIX — начале XX века здания электри-
ческих станций и трамвайных подстанций трактовались как
важные общественные сооружения. В городах для них отво-
дились важные с градостроительной точки зрения террито-
рии. В выборе места для такого рода сооружений получило
отражение характерное для того времени восхищение тех-
ническими новшествами. Одна из первых электростанций
в Москве была включена в систему парадной уличной заст-
ройки центра. Для нее было выбрано место напротив здания
Дворянского Благородного собрания на углу улицы Б. Дми-
тровка и Георгиевского переулка, для другой, построенной
в 1897 году, — Раушская набережная. Для третьей, возведен-
434
3.4 ФАБРИЧНЫЕ СЕЛА, ЗАВОДСКИЕ ПОСЕЛКИ, ПРОМЫШЛЕННЫЕ РАЙОНЫ О ГОРОДАХ
ной в 1907 году, городской Центральной электрической
станции («Трамвайной», снабжавшей током трамвайные ли-
нии), было выбрано место на Болотной набережной Водоот-
водного канала, и при движении в сторону Кремля она была
видна на фоне храма Христа Спасителя.
Ансамбль электрической станции в Костроме возводился,
основываясь на тех же представлениях. Проектное задание
предусматривало превращение его в важную часть застрой-
ки парадного въезда в город со стороны Волги, создававше-
гося одновременно с перестройкой комплекса Московской
заставы по проекту архитектора Н.И. Горлицина1.
Электростанции Богородско-Глуховской мануфактуры
(А.В. Кузнецов) и в имении императора Александра III
в Массандре в Крыму (1889, Р.Р. Марфельд) размещались
в парке неподалеку от дома владельца. Подобным приме-
рам несть числа.
В крупных городах, столичных и губернских, бывших ад-
министративными, культурными, торгово-ремесленными
центрами, промышленная функция принадлежит к числу
многих других и к тому же обычно не является главной. По-
этому градоформирующая роль промышленных зданий
и своеобразие воздействия привнесенных ими в градостро-
ительную практику принципов выражены сравнительно
слабо. Гораздо определеннее сказывалось оно на структуре
и облике небольших уездных городов.
План уездного города Коврова Владимирской губернии,
расположенного на правом высоком берегу Клязьмы, был
составлен в 1845 и утвержден год спустя, в 1846 году2.
По этому плану и велась застройка его центральной части.
В 1862 году через город прошла железная дорога Москва —
Нижний Новгород с веткой на Муром. Превращение Ков-
рова в железнодорожный узел, сделавшее его средоточием
обслуживающих железную дорогу предприятий (здесь бы-
ли сооружены паровозное депо и железнодорожные мастер-
ские), послужило стимулом создания предприятий метал-
лообрабатывающей и текстильной промышленности.
Первым на южной окраине, ниже города, возник желез-
нодорожный поселок. Неподалеку от него вырос второй по-
селок, обслуживающий металлообрабатывающие предпри-
ятия. На противоположном конце города, на северной окра-
ине Коврова, тоже на берегу Клязьмы одновременно
с основанной в 1883 году миткалево-ткацкой фабрикой
И.А. Треулова начал складываться еще один поселок — фа-
бричный. Таким образом, хотя план центральной части Ко-
врова и остался неизменным, структура его приобрела по-
лицентричность и родственный древнерусскому градостро-
ительству слободской характер.
Описание города, сделанное в 1928 году, выразительно
передает возникшую во второй половине XIX века поли-
центричность городского ансамбля. «Вид Коврова доволь-
но живописен. Город выигрывает во внешности еще благо-
даря тому, что вытянут в одну линию по возвышенному
берегу реки с севера к югу. Северный конец Коврова замы-
кается громадной бумагопрядильно-ткацкой фабрикой
им. Абельмана (бывшей Треулова. — Е.К.), величественный
корпус которой гордо вздымается над протекающей внизу
рекой; на южной стороне раскинулись железнодорожные
мастерские. С запада мимо города проходит широкая река
Клязьма, по которой летом совершается снизу судоходное
' Памятники архитектуры и монументального искусства Костромской об-
ласти. Кострома, 1997. Часть 1-я. Вып. I.
2 РГИА, ф. 1287, оп. 36,1843-1846 гг.,д. 1101.
3 Иванов А.И. Город Ковров в прошлом и настоящем. Краткий краеведче-
ский очерк с приложением плана города и карты Ковровского уезда. Ко-
вров, 1928. С. 7,22.
движение, а с востока от Коврова разбегаются железнодо-
рожные пути на Нижний и Муром. Таким образом, Ковров
как бы заключен в рамку важнейших двигателей экономи-
ческого процесса — крупной промышленности и транспор-
та, способствовавших росту города и обеспечивающих его
дальнейшее развитие». Последнее замечание подтверждает
статистика. До прокладки железной дороги в 1861 году
в Коврове насчитывалось 2400 жителей, в 1915 — в 10 раз
больше — 21 597 человек3.
Развитие губернских и уездных городов, превративших-
ся в промышленные центры, отличалось от городов, сохра-
нявших традиционные функции. В последних, расширение
происходило и новые районы неизменно проектировались
как непосредственное продолжение прежних территорий
и исторически сложившейся сети улиц. В городах, превра-
тившихся в промышленные центры, наряду с таким расши-
рительным принципом распространения городской терри-
тории нередко, особенно при создании фабрично-заводских
комплексов, во второй половине XIX — начале XX века
проявляется действие иного принципа, который хочется
назвать очаговым. Территория города увеличивается благо-
даря созданию окружающей историческое ядро системы от-
носительно самостоятельных поселков с собственной, неза-
висимой по отношению к сложившемуся плану города
структурой и специализацией. В ряде случаев окраинные
фабричные села и заводские поселки превращались в само-
стоятельные городки и даже города, превосходившие, как
уже отмечалось, по размерам материнские, близ которых
они возникли. Так случилось с фабричным селом Глуховом
близ города Богородска Московской губернии. То же про-
изошло с поселком Брянского машиностроительного заво-
да в Бежице и с поселком Коломенского паровозострои-
тельного завода.
В окрестностях Твери в середине XIX века возникло два
крупных поселка: железнодорожный поселок и поселок
Иваново-Возиесеиск. План города
в 1871 г.
435
3 Новые типы поселений
Иваново-Возиесеиск. Генплан 1915 г.
РГИА
Тверской мануфактуры Морозовых. В пору своего возник-
новения каждый из них находился в нескольких километ-
рах от города. Однако постепенно они слились с городом.
Первоначально застраивались, превращаясь в улицы, доро-
ги, соединявшие поселки с исторической частью города.
Позднее новые территории слились с основными, сохранив,
однако, свое планировочное, функциональное и архитек-
турно-художественное своеобразие.
Нечто подобное произошло и в Рославле, уездном городе
Смоленской губернии. Неподалеку от существовавшей на
шоссе почтовой станции была сооружена железнодорожная
станция. Около нее выросли железнодорожный поселок
и небольшие промышленные предприятия. Дорога, ведшая
от железнодорожной и почтовой станции, подводила
к главной улице города, которая постепенно застроилась
и превратилась в ее непосредственное продолжение.
Несколько иначе по приемам, но аналогично по сущест-
ву происходило развитие города Шуи в бывшей Владимир-
ской губернии. В 1830-е годы на противоположном от горо-
да пустынном берегу реки Тезы была сооружена первая
в Шуе фабрика купца Посылина. Через год она сгорела.
Но берег Тезы превратился в место концентрации фабрич-
ного строительства. В 1850-х годах вдоль реки одна за дру-
гой возводятся фабрики Посылиных, Корнилова, братьев
Щеколдиных, в 1868 году — фабрики Ф.Г. Попова и Калуж-
ских, в 1872 году — Терентьева, в 1881 году — Набургаева,
вслед за нею еще ряд фабрик.
Таков один из самых распространенных в России при-
емов размещения фабрик в системе городского плана и вли-
яния их на характер городской застройки. Вынесенные
к реке фабрики формируют панорамы речных берегов,
а внутри поселения на улицы выходят сооружения, подчи-
няющиеся законам оформления парадного пространства
городских улиц. Благодаря этому чрезвычайно распростра-
ненному приему, применявшемуся в городах разного ранга
и величины (в столичной Москве и в уездной Кинешме),
в селах (Яковлевское Большое, ныне г. Приволжск Иванов-
ской обл.), Иванове и многих других, фабрика выключает-
ся из основного архитектурно оформленного городского
пространства — его улиц и площадей. Вместе с тем одновре-
менно та же фабрика, а гораздо чаще — фабрики превраща-
ются в чрезвычайно активный элемент формирования иной
части городского пространства — прибрежных долин и реч-
ных панорам, радикально изменяя естественный пейзаж
и привычный облик речных берегов.
Однако во многих поселениях, и в Шуе в том числе, при-
ем вынесения фабрик к реке соседствует с другим, назван-
ным ранее слободским или очаговым, равно распространен-
ным при создании как фабричных, так и железнодорожных
поселков. В нескольких верстах от этого города была соору-
436
3.4 ФАБРИЧНЫЕ СЕЛА, ЗАВОДСКИЕ ПОСЕЛКИ, ПРОМЫШЛЕННЫЕ РАЙОНЫ О ГОРОДАХ
жена станция законченной в 1868 году железной дороги
Иваново—Шуя, давшая жизнь привокзальному и несколь-
ким промышленным поселкам.
В способах размещения фабрик в городах различается
несколько вариантов:
а) очагово-каскадный прием размещения фабрик
в структуре города на реках и каналах с учетом сложившей-
ся планировки (Петербург);
б) очагово-каскадный без учета исторической структу-
ры города (Москва);
в) линейно-каскадный с двусторонним размещением
фабрик вдоль реки (Иваново-Вознесенск);
г) линейно-каскадный с односторонним размещением
фабрик на берегу реки (Шуя);
д) линейно-каскадный вне города с размещением фаб-
рик в виде двух групп вверх и вниз по реке (Кострома; мож-
но добавить уже описанный Ковров);
е) очагово-каскадный вне города (Кинешма, фабрики по
Волге);
ж) очаговое размещение на территории города (и кас-
кадное вне его) в Серпухове;
з) монофабрики в городе или вне его (Егорьевск, За-
райск, фабрика Рябушинских под Вышним Волочком в За-
видово, НароФоминская мануфактура)1.
Однако со всей полнотой и определенностью градофор-
мирующий принцип, названный слободским или очаговым,
заявил о себе в типе поселений, всецело обязанном своим
появлением фабрике. Такого рода поселения возникают вне
городов, сохраняют формально сельский статус, хотя живу-
щие в них рабочие не занимаются сельским хозяйством.
Это селения при фабриках — фабричные села.
В фабричных селах, созданных в пустынной местности
или рядом с исторически сложившимся селом, слободской
(очаговый) принцип превращается в основной, даже един-
ственный принцип организации пространства. Роли не иг-
рает, возникали ли фабричные села вдали от населенного
пункта или близ материнского поселения любого уров-
ня — города, посада, села, деревни, сельца. В каждом случае
развивающийся одновременно с промышленным комплек-
сом жилой район приобретает пространственно-планиро-
вочную организацию, самостоятельную по отношению к со-
здаваемым одновременно с ним другим градостроительным
образованиям или образованиям, исторически сложившим-
ся. Фабричные села обычно представляют собой поселения
с самостоятельной по отношению к другим пространствен-
но-планировочной структурой, собственным градоформи-
рующим ядром и общественным центром1 2.
Фабричное село — название условное. Оно обозначает
возникновение поселений нового типа на основе села, а не
на основе города. На это обращено специальное внимание,
поскольку фабрики могли сооружаться не только в селах,
но и в деревнях, где не было столь развитого, как в селе, об-
щественного центра с храмом и площадью перед ним.
В этом смысле новые фабричные поселения, выросшие на
основе или близ села и деревни, несколько отличались друг
от друга. Если фабрика сооружалась неподалеку от села,
в новом поселении сразу же появлялось два центра. Наряду
с более ранним исторически сложившимся, архитектурно
1 Гераскин Н.С. Указ. соч. С. 43.
2 Наличие нескольких общественных центров, полицентричность струк-
туры, являющуюся особенностью многих фабричных сел (Наро-Фомин-
ского, Раменского, Лежневе, Кохмы, Ставрове, Южи, Середы, Родников,
Щелкове, Орехове-Зуева и др.), зафиксировала Т.П. Кудрявцева в дис-
сертации канд. архит. «Промышленные поселения Центральной России
XIX века. Развитие планировочных структур». М„ 1980. С. 75.
Иваново-Вознесенск. Церковь
Вознесения в Вознесенском посаде,
1851 г. Фотография конца XIX века
Иваново-Вознесенск.
Ткацко-прядильная фабрика
Мефодия Гарелина.
Фотография начала 1920-х годов
Иваново-Вознесенск. Панорама
фабричной части города. Фабрики
Гарелина и Грязнова на берегу Уводи.
Фотография начала 1920-х годов
437
3 Новые типы веселений
и планировочно закрепленными церковью и сельской пло-
щадью, начинал складываться новый фабричный центр, ко-
торый превращался во второй общественно-планировоч-
ный и архитектурный центр фабричного села. Если фаб-
ричной становилась деревня, то в ней все равно возникало
два центра: фабрика и церковь. Структура фабричного
сельского поселения определялась его историей и топогра-
фией местности, где оно располагалось.
История превращения села Иванова и Вознесенского по-
сада в город Иваново-Вознесенск сходна с историей Шуи.
Хочется напомнить, что село уже в XVIII веке было круп-
ным торгово-промышленным центром, находившимся на
берегу небольшой речки Уводи. В конце XVIII столетия
в нем появились первые мануфактуры. В начале XIX века
в селе было три храма, а население доходило до 5 тыс. чело-
век. Тогда же в Иванове появились новые фабрики, а в 1825
году общее число их достигло 125.
Неподалеку от села Иванова на левом берегу Уводи близ
фабрик в 1820 году возникла Ильинская слобода (получив-
шая это название после сооружения в 1840 году церкви Ильи
Пророка). В 1828 году было положено начало соседней с нею
Дмитровской слободе. В 1830-е годы за пределами села вдоль
берега Уводи началось строительство новых фабрик. Первой,
вынесенной за границы застройки, стала сооруженная в 1838
году фабрика П.А. Зубкова. В 1844 году сложилась самая
крупная слобода — Вознесенская. В 1853 году левобережные
слободы (Вознесенская, Троицкая) и правобережная Дмит-
ровская были объединены в Вознесенский посад. На плане
1871 года, составленном в момент превращения Вознесенско-
го посада и села Иванова в город Иваново-Вознесенск, зафик-
сирована многоочаговая структура молодого города. К быв-
шему Вознесенскому посаду, в котором различаются три со-
ставившие его части и бывшее село Иваново, примыкают
расположенные в правобережной части Елизаветинская
и Ильинская слободы, в левобережной части — Троицкая. Че-
рез три десятилетия разрывы между бывшими слободами со-
кратились. Территория оказалась почти сплошь застроенной,
хотя многоочаговость сохранялась в относительно самостоя-
тельной планировке составляющих Иваново-Вознесенск час-
тей, которую архитектурно подчеркивал храм или группа хра-
мов, бывших планировочным, композиционным и смысло-
вым центром каждой части города.
В 1851 году на средства местных купцов была сооружена
монументальная пятиглавая церковь Вознесения, по имени
которой и был назван посад, одна из самых величественных
в городе, а главное, свидетельствующая о том, как тщательно
следили строители храмов за новейшими тенденциями в ар-
хитектуре столиц. Церковь сооружена по образцам соборных
храмов КА Тона, которые в 1840-1850-е годы начали соору-
жаться в разных концах России. В середине XIX столетия по
обоим берегам Уводи развернулось строительство крупных
фабрик богатейших купцов Гарелиных, Бугримовых, Граче-
вых, Ямановских (всего более десяти). Западный луч Возне-
сенского посада, соединившийся благодаря мосту через
Уводь с главной улицей села Иванова Георгиевской, превра-
тился в главную магистраль поселения, отдельные части ко-
торого благодаря развернувшемуся по берегам реки строи-
тельству фабрик слились в единую промышленную зону
с тяготеющей к ней жилой застройкой1.
В результате Иваново-Вознесенск обрел облик, характер-
ный для многих промышленных городов и фабричных сел,
где застройка улиц и прибрежные панорамы формировались
разными типами зданий, по-разному располагались в прост-
ранстве и выглядели по-разному. Фабричные корпуса сво-
бодно располагались на территории участка. Их размещение
зависело от особенностей технологического цикла и особен-
ностей формирования застройки самого участка. Однако
планировка его с многоэтажными узкими длинными фаб-
ричными корпусами, расположенными асимметрично на
площади участка недалеко от реки, разительно отличается от
облика улиц, застраивавшихся по нормам регулярного гра-
достроительства. Отличается она и от наиболее близких им
аналогий: от планов больничных и институтских комплек-
сов. Внутренние пространства участков больничных и ин-
ститутских комплексов тоже застраивались свободно стоя-
щими зданиями. Но их застройка обычно носила отпечаток
чисто внешней упорядоченности и правильности; корпуса
располагались симметрично относительно перпендикуляр-
ной оси улицы, организующей внутреннюю планировку уча-
стка оси, чего никогда не делалось на фабричных участках
Полицентричность структуры Иваново-Вознесенска не
отменила иерархического принципа организации архитек-
турного пространства города. Наряду с локальными цент-
рами складывается общегородской центр. Выделяется ос-
новная планировочная ось нового города — главная улица,
соединяющая два основных ядра сложной структуры —
бывшее село Иваново и Вознесенский посад. Двухцентро-
вая разновидность полицентрической структуры фабрич-
ных сел принадлежит к числу самых распространенных
и типичных. Выразительность многих ансамблей подобно-
го рода основана на контрасте и связи двух разнохарактер-
ных структур старого села и нового фабричного поселка1.
Иваново-Вознесенск.
Ситценабивная фабоика
«Товарищества мануфактур
Прасковьи Витовой с сыновьями»
на берегу реки Талки.
1870-1890-е годы. План
1 lapenuH ЯЛ. Указ, соч.; Кудрявцева Т.П. Планировка некоторых промы-
шленных селений Центральной России в конце XIX века// Архитектур-
ное наследство. М., 1976. Вып. 25., С. 111-112; ее же. Особенности струк-
тур промышленных селений Центральной России в XIX в. // Архитек-
турное наследство. Вып. 29. М, 1981. С. 101-102.
2 Иваново // Ивановская область. Часть 1. Отв. ред. Е.Г. Щеболева М.,
1998. С. 130-141.
438
3.4 ФАБРИЧНЫЕ СЕЛА, ЗАВОДСКИЕ ПОСЕЛКИ, ПРОМЫШЛЕННЫЕ РАЙОНЫ В ГОРОДАХ
Иваиово-Возиесеиск.
Георгиевская площадь.
Фотография начала XX века.
Справа новая колокольня.
1852-1858 гг.
Фотография 1905 года
Иваново-Вознесенск.
Георгиевская улица.
Фотография конца XIX —
начала XX века
Мваново-Вознесенснъ. № 3.
ГеорНспскап площадь.
Пространство улиц и речные берега в одном и том же
промышленном селении, особенно небольшом, часто вы-
глядели по-разному, поскольку организующим началом
каждого выступали обычно разные типы зданий.
Облик речных берегов, берегов озер и прудов и открывав-
шиеся на них панорамы определяли фабричные здания
(в соответствии с особенностями технологии они всегда раз-
мещались у крупных водоемов). Гигантские размеры фаб-
ричных корпусов, их сложные объемы, экспрессивность ас-
кетичных форм создавали по-настоящему урбанизирован-
ный пейзаж и впечатляющий образ технического прогресса.
Городское пространство Иваново-Вознесенска и других
родственных поселений сохраняло верность принципам регу-
лярности. Преобладала невысокая застройка с домами в 1—2,
редко в три этажа с богато украшенными по нормам архитек-
туры второй половины XIX века уличными фасадами,
1 Цит. по: Кудрявцева ТЛ. Планировка некоторых промышленных селе-
ний... С. 113.
со столбами электрического освещения, с каменными домами
на главной улице и площади и преобладанием деревянных
жилых домов в остальных частях города и фабричного села.
Молодой безуездный город мастеровых и мастеров замечате-
лен не только контрастом фабричной и городской части. Кра-
соту и выразительность его облику придавали многочислен-
ные храмы, умело включенные в застройку и замыкавшие
перспективу большинства улиц. Среди жилых домов выделя-
ются из рядовой жилой застройки богатые особняки владель-
цев крупных фабрик и монументальные общественные зда-
ния, среди которых обращает на себя внимание благородст-
вом форм и сдержанностью декора фасад Зимнего театра.
О кустарном селе Тейкове (бывший Шуйский уезд Вла-
димирской губернии) в 1855 году говорилось, что оно «от-
носительно постройки может сравняться с иным уездным
городом»1. Центр села представлял большую вытянутую
439
3 Новые типы поселений
Иваново-Воэнесенскъ. № 8.
Вихъ па П»жи1й Сазаръ огъ Покровской ул.
Иваново-Вознесенск.
Вид Нижнего Базара
от Покровской улицы.
Фото конца XIX века
Иваново-Вознесенск.
Собор Рождества Христова
в с. Иваново.
1858, арх. НК. Рейм.
Фотография начала XX века
площадь-улицу, застроенную общественными зданиями,
купеческими домами, храмами, торговыми рядами. На ру-
беже XIX-XX веков эта улица-площадь получила продол-
жение в виде бульвара. Застроенный одно- и двухэтажными
каменным и деревянными зданиями с нарядной деревян-
ной резьбой бульвар подводил к новой площади, располо-
женной перед громадными фабричными корпусами «Това-
рищества мануфактур А. Каретниковой с сыном» на проти-
воположном берегу реки1.
В Иванове застройка носила городской характер. В Тей-
кове городской облик имеет старый центр, похожий на цен-
тры уездных городов Центральной России.
Фабричное село Нара Фоминская возникло из бывшего
помещичьего села Фоминское Верейского уезда Москов-
ской губернии и деревни Малая Нара на противоположном
' Тейково // Ивановская область. Часть 3-я. отв. Редактор Е.Г. Щеболева.
(Свод памятников архитектуры и монументального искусства России).
М., 2000. С. 244-246.
берегу реки. На месте села сложился комплекс производст-
венных зданий основанной в 1840 году Д.П. Скуратовым
и Н.Д. Луниным бумагопрядильной фабрики. На противо-
положном берегу на месте деревни Малая Нара и села
Мальково после строительства казарм вырос фабричный
поселок2. И здесь промышленные сооружения, будучи гра-
допорождающим фактором, одновременно превратились
в элемент, организующий застройку селения, складываю-
щегося из трех основных составляющих.
Город Вичуга (современная Ивановская область) возник
из трех больших фабричных сел — Бонячки, Тезино, Новая
Гольчиха и поселка при станции Вичуга Ярославской же-
лезной дороги. В Бонячках находилась фабрика Коновало-
вых, в Тезине — Разореновых (в начале XX века «Товарище-
ства Г. Разоренова и И. Кокорева» ). В Новой Гольчихе, пре-
2 Кудрявцева ТЛ. Особенности структур промышленных селений...
С. 97-99.
440
3.4 ФАБРИЧНЫЕ СЕЛА, ЗАВОДСКИЕ ПОСЕЛКИ, ПРОНЫШЛЕППЫЕ РАЙОНЫ В ГОРОДАХ
Иваново-Вознесенск.
Вид Соковской улицы.
Открытка начала XX века
Иваново-Вознесенск.
Панская улица.
Фото конца XIX века
Иваново-Вознесенснъ. № 10.
Соковскал ул. отъ вокзала.
вратившейся в фабричное село позднее других, примерно
в середине XIX столетия, первыми поставили фабрики бра-
тья Д.М. и А.М. Миндовские. Поблизости от нее несколько
позже соорудили фабрики купцы Морозкин, Клементьев,
Тихомиров и другие; небольшой котельный завод — купец
Разумов. На пригорке близ фабрик выстроились в ряд ку-
печеские особняки, сформировавшие архитектурный облик
главной улицы села.
По мере того как разрастался производственный ком-
плекс, в отдельных составляющих вичугского каскада фаб-
рик и фабричных сел росли и приобретали самостоятель-
ность, отпочковываясь от материнского производственного
ядра каждого из сел, функциональные зоны, объединенные
общностью назначения. Каждая из фабрик, расположенная
в селах этого фабричного центра: в Бонячках, в Тезине, пре-
вращается в узловой центр крупного производственно-жи-
лищного комплекса, в системе которого появляются само-
стоятельные поселки и комплексы.
Тезино, судя по описанию, представляло в 1880-е годы
«прямую улицу, широкую как площадь (ныне ул. Ленин-
градская). Посередине недавно построенная деревянная
церковь красивой архитектуры. По левой стороне стояли
каменные дома двух фабрикантов и принадлежащие им фа-
брики, а по правой — фабрики и дом третьего фабриканта».
В конце XIX века в состав фабричного центра входили, кро-
ме села Тезино, деревни Санниково, Бисериха и три рабо-
чих поселка — Тезнинский, Санниковский и Бисеринский.
Всего в Тезине в 1897 году проживало 5672 человека, в 1917
году — 7941 человек1. В начале XX века на средства И. Ко-
корева в Тезине был возведен великолепный каменный
храм соборного типа. Его монументальный облик воссозда-
вал в увеличенном виде самые почитаемые в России право-
1 Горбунов С.В., Любичев Ю.С. Вичуга. Историко-краеведческий очерк.
Ярославль, 1981. С. 6,7,10, И.
441
3 Новые типы поселений
Иваново-Вознесенск. Больница
для мастеровых и рабочих.
Открытка конца XIX века
Иваново-Вознесенск.
Зимний театр.
Начало XX века,
арх. А.Ф. Снурилов.
Открытка начала XX века
славные святыни: Успенский собор и колокольню Ивана
Великого в Московском Кремле.
От вичугского куста фабрик во второй половине XIX ве-
ка отпочковались фабрики, основанные вычугскими фаб-
рикантами в бассейне Волги. Первым создал фабрику на ре-
ке Сунже в 2 верстах от впадения ее в Волгу в 1868 году
А.П. Коновалов1. Его примеру последовали другие. В итоге
по правому высокому берегу Волги от Кинешмы до Плеса
во второй половине столетия вырос целый каскад фабрик
с поселками при них.
В городах, как и в селах, текстильные фабрики, естест-
венно, ранее всего возникали в местах традиционного раз-
вития ткачества. Среди множества других подобных мест
в Московской губернии к их числу принадлежали города
Серпухов, расположенный к югу древней столицы на реке
Наре неподалеку от впадения ее в Оку, и Егорьевск, до ре-
волюции входивший в состав Рязанской губернии.
' Товарищество мануфактур Ивана Коновалова... С. 41.
Уже в 1860-е годы Серпухов превратился в крупный фа-
бричный город. Облик и силуэт Серпухова обнаруживают
совершенно новое, но ставшее к 1870-м годам характерным
для Центральной России сочетание патриархальности
с приметами фабричного центра. Невысокая застройка при-
вольно раскинувшегося по обоим берегам Нары уездного
города с храмами и высокими колокольнями соединяется
со зримыми чертами нового века: с многоэтажными корпу-
сами текстильных фабрик и превосходящими высоту коло-
колен фабричными трубами.
Крупнейшими из текстильных фабрикантов Серпухова
были Коншины. Принадлежавшая к старинному, известно-
му с XVI века посадскому роду семья начала заниматься
производством парусины и полотна на собственной фабри-
ке в середине XVIII столетия, продолжив инициированное
Петром I дело. Судя по описанию 1838 года, на фабрике
Коншиных, перешедшей уже в начале XIX века на произ-
442
3.4 ФАБРИЧНЫЕ СЕЛА, ЗАВОДСКИЕ ПОСЕЛКИ, ПРОМЫШЛЕННЫЕ РАЙОНЫ В ГОРОДАХ
Иваново-Вознесенск.
Училище для детей мастеровых
и рабочих.
Фотография начала XX века
Богородско-Глуховская
мануфактура близ Богородска.
Фабрика 3. Морозова.
Новый текстильный корпус.
1910-е годы, арх. А.В. Кузнецов
водство бумажных тканей, работало 2000 человек, сама же
фабрика помещалась в 7 каменных и 14 деревянных здани-
ях. Именно тогда, в 1830- 1840-е годы, закладываются осно-
вы типа русской многоэтажной текстильной фабрики,
представлявшей обычно целый комбинат, с полным циклом
производства, начиная от выработки пряжи и кончая выпу-
ском ткани.
Фабрика Коншиных в Серпухове непрерывно росла
и обновлялась. В 1913 году ее владельцы приступили к по-
следней в дореволюционный период крупномасштабной
перестройке корпусов в соответствии с новейшими дости-
жениями техники и технологии. В 1914 году была построе-
на огромная по тем временам электрическая станция мощ-
ностью в 7000 лошадиных сил для передачи электроэнер-
гии на все четыре фабрики, где, не считая служащих, было
занято 14 тысяч рабочих. Представлявшая самостоятель-
ный город в городе, фабрика имела кроме производствен-
1 Максимович Ч.М. Мануфактурная промышленность в прошлом и насто-
ящем. М, 1915. С. 270-272,276,278,279.
ных корпусов «большие спальни для рабочих, оборудован-
ные по всем правилам гигиены, собственные дома с кварти-
рами для служащих, рабочий поселок с 350 отдельными до-
миками, харчевые лавки с хлебопекарней, делающие мил-
лионный оборот, больницы, школы, чайную с театром,
место для гуляний и гимнастики»1. Кроме того, для подво-
за лесного материала по дачам была проведена железная до-
рога протяженностью около 40 верст. Надписи на торговой
марке «Товарищества Н.Н. Коншина» на разных языках от-
ражают размах его деятельности: «Товарищество» имело
склады для обмена товаров на хлопок в Ташкенте, Коканде,
Бухаре. Коншин первым ввел в недавно завоеванной Сред-
ней Азии посевы хлопка из американских семян и иниции-
ровал создание там хлопкоочистительных и прессовальных
заводов. Деятельность Коншина распространялась и на За-
кавказье. После закрытия на Кавказе беспошлинного тран-
зита через персидскую границу Коншин открыл в 1877 году
443
3 Новые типы поселений
Иваново-Вознесенск.
Ситценабивная фабрика
«Товарищества мануфактур
Никанора Дербенева и сыновья».
1890-1900-е гг Технологическая
башня
Иваново-Вознесенск. Фабрика
Большой Вознесенской
мануфактуры. Технологическая
башня прядильно-ткацкого
корпуса. 1870-1900 годы
склад в Тегеране, с которым «Товарищество» имело также
торговые отношения1.
Фабрики Хлудовых и Бардыгина в Егорьевске, преобра-
зованном из села Великого в 1778 году в уездный город Ря-
занской губернии, значительно моложе фабрики Конши-
ных. Ручное ткацкое производство возникло здесь только
в 1825 году. Однако в конце XIX века Егорьевск входил
в число крупных текстильных центров России. Самые
крупные из предпринимателей города Хлудовы и Бардыги-
ны достойно представляли русское просвещенное купече-
ство. Хлудовы собрали первоклассную коллекцию древне-
русских рукописей. Михаил Федорович Бардыгин — владе-
лец скромной по сравнению с Коншиными фабрики (на ней
работало около 3500 человек) в течение 29 лет бессменно
занимал должность городского головы и столько же лет
был земским гласным. Его сын Никифор Михайлович в па-
мять об отце основал механико-электротехническое учили-
ще на 400 человек; на средства и на основе собраний Барды-
гиных в Егорьевске был основан музей. Фабрики Бардыги-
ных и Хлудовых и училище до сих пор остаются, наряду
с храмами, самыми крупными сооружениями, определяю-
1 Русский торгово-промышленный мир. Фотокнига. Автор текста П.А.При-
маченко. М., 1993. С. 264.
щими своеобразие архитектурного облика и колорит горо-
да. Фабрики органично вписались в систему городского
плана с центральной группой площадей, а новая площадь
перед фабрикой вошла в их число, став частью архитектур-
но-планировочной системы городского центра.
Из всего сказанного следует, что новая градостроитель-
ная система, отличная от регулярной и по приемам, и по
принципам градообразования, зародилась в конце XVIII —
начале XIX века, когда в ходе распространения мануфак-
турного производства промышленные корпуса стали вы-
ключаться из системы обычной застройки владельческих
участков и выноситься за пределы исторически сложив-
шейся застройки, за границы населенного пункта, на сво-
бодные земли к лугу, пруду, к реке. Таков один из путей,
ведших к созданию основ неуличного принципа планиров-
ки и свободного, нерегулярного способа организации архи-
тектурного пространства. В этом смысле вынос фабрик за
границы села на пустынный берег Уводи двумя крестьяна-
ми села Иванова — Гарелиным и Грачевым — может счи-
таться событием историческим. Фабричное здание, фаб-
ричный комплекс приобрел благодаря этому самостоятель-
444
3.4 ФАБРИЧНЫЕ СЕЛА. ЗАВОДСКИЕ ПОСЕЛКИ, ПРОМЫШЛЕННЫЕ РАЙОНЫ В ГОРОДАХ
ное градообразующее значение. Из элемента застройки от-
дельного участка, в буквальном смысле явления внутренне-
го, ибо фабричные корпуса располагались в глубине участ-
ка, они превращаются не просто в самостоятельный, а обре-
тающий значение градопорождающего элемент.
До тех пор, пока мануфактурные заведения оставались
«внутренним делом», пока они сооружались внутри участков,
они не влияли на образ и структуру городской и сельской за-
стройки. Она формировалась в соответствии с нормами регу-
лярного градостроительства. На парадное пространство улиц
и площадей допускались лишь соответствовавшие нормам
архитектурного стиля, возводившиеся в соответствии с его
правилами сооружения. Промышленные здания этим пра-
вилам не следовали. Они сооружались «без правил». Их
воздействие на облик поселения и на градостроительный
процесс стало проявляться лишь после того, как они вышли
не только за пределы владельческого участка, но когда они
оказались за пределами регулярной планировки и застрой-
ки поселения. Тогда фабричные комплексы, утратившие
связь с исторически сложившейся структурой селения, ос-
вободились от обязательных для регулярного градострои-
тельства правил, превратились в чрезвычайно действенный
градообразующий фактор. Фабричные комплексы измени-
ли механизм градообразования. Они наряду с храмами пре-
вратились в господствующий элемент городских и сельских
панорам. Фабрики преобразовали облик культурного пей-
зажа Европейской России. Они внесли в природный ланд-
шафт и в облик селений новый масштаб и новое представ-
ление о человеческом домостроительстве.
Из такого, казалось бы, частного явления, как вынос фаб-
рик за пределы исторически сложившейся застройки селе-
ния, выросло архитектурное и социально-экономическое
движение, которому в ходе дальнейшего развития предстоя-
ло изменить систему расселения Центральной России и со-
здать, наряду с административно-градостроительной систе-
мой, систему, рожденную индустриальным развитием, соци-
альной и хозяйственной активностью низших сословий.
Кроме того, ему предстояло изменить самый механизм гра-
дообразования на всех уровнях — на уровне содержатель-
ном, социально-экономическом, образном, на уровне архи-
тектурно-планировочных приемов и принципов. С момента
своего зарождения новая градостроительная система дейст-
вует одинаково на уровне пространственно-планировочной
структуры отдельного поселения и на более высоком уровне
системы расселения. И тут и там градоформирующий прин-
цип сродни процессу естественного роста по принципу от-
почкования, создания семейства себе подобных организмов,
развивающихся в цепной последовательности от одного яд-
ра к другому или радиально из одного центра.
Названный слободским, качественно отличный от регу-
лярного, принцип градостроения можно назвать также ес-
тественным, органическим. В нем можно увидеть типологи-
ческое сходство с древнерусским и вообще средневековым
градостроительством, где градопорождающим ядром, осно-
вой, является какой-то функционально или содержательно
значимый объект (часто в нем совмещается то и другое), на-
пример кремль, крепость, замок, монастырь, храм, а улич-
ная система является производной от них и служит соеди-
нению их друг с другом.
В отличие от естественного, органического средневеко-
вого в регулярном градостроительстве, напротив, исходным
градопорождающим элементом служит план. В соответст-
вии с предварительно созданным планом города располага-
сЗенералъный планъ.
Генеральный план группы
фабричных сел в районе
железнодорожной станции Вичуга.
Начало XX века
лись улицы и площади, определялись их направление, раз-
меры и конфигурация. Планом предопределялись места
строительства административных, торговых, культовых,
промышленных зданий, жилых домов, их дифференциация
по величине строений и свойствам материалов, из которых
надлежало строить дома. Так, в соответствии с предвари-
тельно разработанным генеральным планом создавались
в XVIII — начале XIX века родственные по функциональ-
ному назначению фабричным селам города-заводы на Ура-
ле1. Но так создавались все вообще города России в пору их
тотальной перепланировки. Первичным был план; здание,
комплекс — вторичным, производным.
В ходе становления нового типа поселений — фабрично-
го села или промышленного поселка одновременно с ним
происходит зарождение и складывается новый градообра-
зующий принцип. В нем первичным, исходным является не
план, а наделенное градоформирующей функцией ядро,
применительно к которому и складывается план возникаю-
щего одновременно с ним поселения или района. Именно
этот принцип первичности градоформирующего ядра и вто-
ричности, производности планировочного приема и есть
новшество, привнесенное в градостроительство промыш-
1 Лотарева Р.М. Развитие архитектурно-планировочных структур промы-
шленных городов Урала. Свердловск, 1973. Дисс... канд. архит.; ее же. Го-
рода-заводы России XVIII — первой половины XIX века. Екатеринбург,
1993.
445
3 Новые типы поселений
ленным переворотом, сопровождавшимся появлением фаб-
ричных сел, промышленных районов в городах, железнодо-
рожных поселков.
Новый принцип градообразования сродни не только
древнерусскому слободскому. С равной долей обоснованно-
сти можно увидеть в нем сходство с монастырским ком-
плексом или с многосоставностью большого средневеково-
го города с относительно самостоятельными районами, от-
деленными друг от друга крепостными стенами. Однако
типологическое родство не предполагает тождества. Функ-
ционально-производственно-культурно-духовная общ-
ность новых градоформирующих единиц неизмеримо ме-
нее замкнута и самостоятельна, чем составных элементов
древнерусских поселений, не говоря уж о совершенно иной
содержательности.
Новый градоформирующий принцип, подобно принципу
регулярного градостроительства, является всеобщим и дей-
ствует во всех сферах, связанных с производственной дея-
тельностью. Он обнаруживает себя не только в поселениях
и комплексах, возникших в связи со строительством про-
мышленных сооружений. С родственным явлением мы
встречаемся в портовых городах, на станциях железных до-
рог, в поселках и городах, рожденных добычей полезных ис-
копаемых. Новый градостроительный принцип получает
распространение при строительстве фабричных и завод-
ских поселков в больших и малых, губернских и уездных
городах. Кроме того, уже отмечалось, что во второй полови-
не XIX и особенно в начале XX века больничные и учебные
комплексы приобретают характер самостоятельных посел-
ков или городков, иногда удаленных от материнского посе-
ления на несколько километров. Так же развиваются горо-
да-курорты и курортные зоны. Фабричные села подтверж-
дают сказанное ранее: новый градостроительный принцип
действует одинаково, безотносительно к типу поселения,
его функциональной специфике, размерам, местоположе-
нию, является ли он полностью автономным архитектур-
ным организмом или создается в рамках более обширного
и сложного градостроительного целого.
Появление и начало функционирования одновременно
с регулярным иного, «слободского», органического принци-
Пруды Г. Розарснова и И. Кокорева въ с. Тезнда, Костр. губ. Л? 9.
Тезино.
Фабрика Д.А. Разоренова.
Фотография начала XX века
Тезино. Центральная часть
с парком, прудом и деревянной
церковью Петра и Павла.
Открытка начала XX века
446
ЭЛ ФАБРИЧНЫЕ (ЕЛА, ЗАВОДСКИЕ ПОСЕЛКИ, ПРОМЫШЛЕННЫЕ РАЙОНЫ В ГОРОДАХ
па градообразования положило конец существованию отчет-
ливых границ поселений, особенно городов. С 1830-1850-х
годов большой или малый промышленный город уже не
кончается городской чертой. Городская черта, городская за-
става перестают быть реальной границей города. Чем ближе
к концу XIX века, тем труднее в промышленных городах
обозначить границу между городом и негородскими терри-
ториями, между городом и пригородом. Она исчезает. Ок-
раинные районы города и пригороды, т. е. районы, прилега-
ющие к городу, но официально не входящие в него, не толь-
ко территориально, но архитектурно и градостроительно,
с хозяйственно-экономической, социальной, культурно-бы-
товой точки зрения превращаются в единое, не поддающее-
ся разъединению целое, то, что позднее, уже в XX веке, по-
лучает название агломерации.
Превращение фабрик, а затем и заводов в градопорожда-
ющий и градоформирующий элемент не ограничивается
сменой градостроительного принципа. Оно выражало глу-
бокий содержательный поворот, радикальную смену акцен-
тов в соотношении основных начал архитектуры и градост-
роительства — духовно-содержательных и социально-ути-
литарных. Все виды поселений во все времена создавались
для того, чтобы в них жить. Но образ и облик селения опре-
деляли сооружения, представлявшие высшие духовные цен-
ности и далекие от житейской прозы смыслы. Появление
фабрик и превращение их в градоформирующий, а значит,
и смыслоформирующий элемент привело к тому, что утили-
тарно-социальное, бытовое начало архитектурно-градостро-
ительной деятельности осмысляется не просто как важное,
а как основополагающее начало бытия. Основополагающее,
но не единственное. Вторым остается храм. Фабрика (завод)
и храм — два смысло- и градоформирующих начала фабрич-
ных сел. В этом нельзя не видеть прямого воздействия или
выражения господствующих умонастроений эпохи и опре-
делявших характер времени социальных сил.
Фабрики наряду с храмами господствуют в облике обще-
ственных центров фабричных сел вичугской агломера-
ции — в Бонячках, в Тезине, в фабричных селах середско-
писцовской группы, в частности в Середе (ныне город Фур-
манов). Фабрики и храмы формируют панорамы высокого
волжского берега от Кинешмы до Плеса. С помощью хра-
мов и фабричных корпусов организованы речные панорамы
малых рек, протекающих через промышленные поселения,
будь то древняя столица России Москва, столица текстиль-
ного края Иваново-Вознесенск, уездные города Шуя или
Серпухов, село Яковлевское Большое на реке Шага (пра-
вый приток Волги) и многие другие.
Грандиозный собор во имя Георгия Победоносца
(1893-1903, Л.Н. Бенуа) вырос в центре новой площади
фабричного села Гусь-Хрустальный Владимирской губер-
нии. Ю.С. Нечаев-Мальцев выбрал место для него и нового
общественного центра неподалеку от вокзала на оси глав-
ной улицы. Продолженная до вокзала главная улица соеди-
нила его с фабричным комплексом, с громадным прудом
и набережной, с исторически сложившимся центром, с сис-
темой площадей, на которых располагались торговые ряды
и храм Покрова Богородицы начала XIX века.
В отличие от большинства фабричных, промышленных
и кустарных сел Центральной России жилая застройка это-
го фабричного поселка состояла из чередующихся в опреде-
ленном порядке нескольких типов каменных одноэтажных
жилых домов для рабочих и служащих фабрики на одну-
две семьи. Деревянные дома в 1-2 этажа в русском стиле,
бревенчатые с резными наличниками появились лишь
в конце XIX — начале XX века в ходе формирования при-
вокзального района и второго общественного центра с собо-
Тезино. Фабрика Г. Разоренова
и И. Кокорева. Схема генплана
1 — ткацко-отделочный корпус;
2 — прядильный корпус;
3 — пряжный корпус; 4 — ткацкий
корпус; 5 — белильно-красильно-
аппертурно; 6 — механические
мастерские; 7 — контора (?);
8 — электростанция; 9 — склад
готовой продукции; 10-14 — склады
15 — конюшня
Тезино. Церковь Воскресения.
1911 г. Архитектор И.С. Кузнецов
Фотография начала XX века
447
3 Новые типы поселенпй
ром, парком, фабричным училищем и зданием местного уп-
равления.
Кустарные села — Талдом в Московской губернии, Ким-
ры в Тверской, Палех, Метера, Холуй во Владимирской
и т. д. соединяли в себе черты городской застройки и за-
стройки фабричных сел. Первые обнаруживаются в облике
и характере зданий центра с площадями, обстроенными
торговыми рядами и двухэтажными каменными домами.
В Кимрах даже была сооружена реплика Верхних торговых
рядов на Красной площади в Москве, в русском стиле, но из
красного облицовочного кирпича. Фабричные кустарные
села сродни друг другу типом жилых домов, сооружавших-
ся по типу крестьянских изб, но с одним существенным от-
личием. В избах кустарных, как и в избах фабричных сел,
отсутствовал обязательный в земледельческих селах разви-
той комплекс хозяйственных построек. Хотя в основном за-
стройка кустарных и фабричных сел устойчиво сохраняла
верность архитектурным вкусам второй половины XIX сто-
летия, в редких случаях, например в Кимрах, даже в 1920-е
годы целые улицы застраивались деревянными домами
в стиле модерн. Все сказанное справедливо и для заводских
районов промышленных городов.
Главная сфера появления градостроительных нов-
шеств — комплексы больничных, институтских или уни-
верситетских городков, фабричных сел, промышленных,
железнодорожных и дачных поселков, новых районов в ку-
рортных городах, промышленных поселков в столичных,
губернских и уездных городах.Типы промышленных зда-
ний, промышленные комплексы и поселения при промыш-
ленных комплексах — явления взаимосвязанные.
3.4.1
Типы зданий, рожденные промышленным
вереворотом, н нд градообразушцая функция
К числу построек, возникших
в ходе и под влиянием промышленного переворота, отно-
сятся сооружения, созданные для обслуживания промыш-
ленного производства, — фабрики, заводы, здания, обязан-
ные своим возникновением железным дорогам.
Возникновение фабрично-заводских производственных
зданий и комплексов, фабричных сел и промышленных по-
селков в своих истоках связано с созданием специально
приспособленных для ткацкого или иного производства
производственных корпусов. Как уже отмечалось, первона-
чально их сооружали на обычных владельческих участках,
рядом с жилыми домами, хозяйственными постройками
и палатками, служившими складами готовой продукции.
В Иванове и соседнем с ним селе Кохме сохранились
прародители фабричных зданий — набойные корпуса конца
XVIII — начала XIX века — трехэтажные, приспособленные
к особенностям технологии производственного цикла. Пер-
вый этаж набойных корпусов использовался для приготов-
ления красок и растворов. Второй служил непосредственно
для набойного производства. На третьем этаже, известном
под названием «вешала», сушили готовые изделия. Вместо
обычных простенков здесь устраивались узкие стойки, раз-
делявшие широкие лежачие окна с деревянными ставнями,
открывавшимися вверх и вниз1.
Тип текстильной фабрики, как и бумагопрядильные
станки, был создан на родине промышленного переворо-
та — в Англии. Импорту ткацких станков из Англии, поло-
жившему начало машинному производству в России, со-
путствовал импорт типа фабричного здания.
Россия обнаружила завидную верность однажды приня-
тому типу текстильной фабрики. Наибольшее распростра-
нение получила манчестерская технология и рожденный ею
тип фабричного здания с многоэтажной сильно вытянутой
коробкой длинного узкого корпуса. Текстильные фабрики
представляли собою многоэтажные сооружения с лишен-
ными перегородок, расположенными во всю ширину произ-
водственными помещениями. Каркасная конструкция и от-
1 Кудрявцева Т.П. Проблемы промышленного строительства в России
конца XVIII — начала XIX в. // Архитектурное наследство. М., 1970.
Вып. 21. С. 83-87.
сутствие внутренних стен позволяли хорошо осветить их
часто расположенными на продольных фасадах большими
окнами. Конструкция многоэтажных фабричных корпусов
однотипна: огромные залы с внутренним каркасом из ме-
таллических колонок. Специфическая для текстильных фа-
брик металло-кирпичная конструкция, продиктованная
особенностями производства, нужда в хорошем освещении
благоприятствовали созданию получившего всеобщее рас-
пространение типа здания с узким высоким и очень длин-
ным корпусом. Облик текстильных фабрик также одноти-
пен. Это облицованные красным кирпичом многоэтажные
корпуса с фасадами, прорезанными рядами равномерно
расположенных окон. В целом русские текстильные фабри-
ки в момент своего возникновения отличались от осталь-
ных дворовых корпусов разве что придававшей их облику
своеобразие конфигурацией — узкие и очень длинные,
обычно П-, Г- или Т-образной в плане формы с часто по-
ставленными в соответствии с требованиями технологичес-
кого цикла окнами2. После выхода их за пределы владельче-
ского участка на незастроенные территории размеры фаб-
ричных корпусов резко увеличились, а фабрика приобрела
характер промышленно-производственного комплекса.
В грандиозности текстильных фабрик получило выраже-
ние самосознание русского купеческого сословия. Автор
знаменитой книги о московском купечестве П.А. Бурыш-
кин писал: «В.П. Рябушинский справедливо заметил: фаб-
рики были для нас то же самое, что родовые замки для сред-
невековых рыцарей»3.
Фабричные комплексы, вынесенные к берегам рек или
прудов, в облике которых доминируют огромные много-
этажные корпуса, представляют наиболее характерную осо-
бенность относительно небольших «текстильных» городов
и фабричных сел. Они же формируют характерный пейзаж
промышленных окраин крупных городов.
Табель о рангах действовала в России не только в соци-
альной сфере. Ее жесткое присутствие ощущалось и в архи-
тектурно-строительной деятельности. На самой низкой или
2 Гераскин Н.С. Указ. соч. С. 44
3 Бурышкин ПА. Москва купеческая. М., 1990. Репринтное воспроизведе-
ние с издания: Нью-Йорк, 1954.
448
3.4 ФАБРИЧНЫЕ СЕЛА, ЗАВОДСКИЕ ПОСЕЛКИ, ПРОНЫШЛЕППЫЕ РАЙОНЫ В ГОРОДАХ
Юзовка. Общий вид поселка
с доменными печами.
Фотография начала XX века
на одной из самых низких ступеней иерархической лестни-
цы находились здания практического назначения: дворо-
вые корпуса в городах, а также фабричные корпуса и фаб-
ричные комплексы. Их разрешалось строить «без правил».
Выключенность промышленного строительства из сфе-
ры художественного творчества в XIX веке была осознан-
ной. Более того, она была узаконена и зафиксирована в зако-
нодательном порядке. Статья 166 первого издания «Строи-
тельного устава» свидетельствовала: «Строения заводские
и фабричные не подлежат никаким правилам относительно
фасадов, высоты крыш и других архитектурных правильно-
стей»1. Правила, о которых идет речь, — это правила искус-
ства архитектуры, предполагающие следование «архитек-
турным правильностям». Их в фабричном строительстве
придерживаться не требовалось. Фабричные здания созда-
вались, исходя из иных, выполнявшихся жестко и неукосни-
тельно правил — производственно-технологических.
Иными словами, промышленная архитектура с момента
своего качественного преобразования, связанного с появле-
нием машинного производства, оказалась выключенной из
сферы искусства. Она развивалась самостоятельно. Ее со-
здатели руководствовались практическими потребностями,
конструктивными возможностями, стихийно складывав-
1 Цит. по: Власюк А.И. Архитектура эпохи капитализма в России (этапы
и тенденции исторического развития)... Дисс... докт. архит. М., 1976.
С. 115-116.
шимися в практическом строительстве художественными
нормами. Они вырабатывались по мере появления специ-
альных производственных зданий; сначала мануфактур
и набоечных корпусов, позднее — механических фабрик.
Выразительность этой архитектуры основывалась на худо-
жественном осмыслении практически полезного — назна-
чения зданий (в данном случае технологического производ-
ственного цикла), материалов и конструкций.
Аскетичность, многоэтажность, крупномасштабность
вытянутых в длину производственных зданий составляют
характерную особенность фабричных комплексов, соору-
жавшихся на протяжении XIX — начала XX века в городах
и фабричных селах Центрального промышленного района,
который складывался по мере того, как получало распрост-
ранение машинное производство и ширилась распростра-
ненность механических текстильных фабрик.
Текстильные фабрики или, скорее, промышленное и во-
обще дешевое утилитарное строительство, очевидно, следу-
ет считать родоначальником кирпичного «стиля» — перво-
го в XIX столетии архитектурного направления, художест-
венная выразительность построек которого достигалась
лишь с помощью наделенных практической полезностью,
функционально и конструктивно обусловленных средств.
449
3 Новые типы поселеппй
Элеватор на станции Грязи.
Начало XX века.
Фотография начала XX века
Андижан.
Хлопкоочистительный завод
Кирпичный стиль отличало от других, «исторических» сти-
лей эклектики отсутствие прямого использования архитек-
турного наследия прошлого. Именно это и выводило,
по мнению современников, практическое строительство за
грань искусства архитектуры. Выразительность фабричных
сооружений достигалась художественным осмыслением их
конструктивной основы, формы и ритмики оконных про-
емов, выразительностью кирпичных стен, их фактуры, цве-
та, контраста гладких поверхностей и фигурной кладки.
Позднее на основе этих принципов, родственных прин-
ципам проектирования промышленных зданий, будет осно-
вываться архитектура модерна (необязательность заимст-
вованных из прошлого стилевых форм и художественное
осмысление выразительных возможностей фактуры и цве-
та строительных материалов, конструктивных особеннос-
тей здания, его функционально-планировочной структуры,
формы и ритма окон), а затем — и архитектуры авангарда.
Количественный рост промышленных сооружений сопро-
вождался своего рода качественным возвышением промыш-
ленного строительства от уровня производства до высот под-
линного искусства. В промышленных строениях постепенно
начинают различать кроме их полезности признаки подлин-
ной художественности. Происходит это двояким образом.
Фабричным корпусам, особенно их акцентным ударным
элементам — башням, ризалитам, входам на заводы и фаб-
рики, начинают придавать формы, издавна выступавшие
носителем художественности и ассоциировавшиеся с архи-
тектурой как искусством. Чаще всего это формы и элемен-
ты, заимствованные из готики. Обращение к ним объясня-
лось распространенностью в середине и второй половине
XIX века рационалистической теории, видевшей в истории
архитектуры с ее эволюцией форм и стилей отражение эво-
люции конструктивных систем и свойств строительных ма-
териалов. Исходя из такого рода представлений, каркасно-
кирпичная структура фабричных зданий уподоблялась го-
тическим сооружениям.
В начале XX столетия в непрерывном процессе возвыше-
ния промышленного строительства до уровня искусства ар-
хитектуры обнаружился принципиально новый, неизвест-
ный раньше аспект. В своеобразии рожденных техническим
прогрессом фабрично-заводских сооружений, разительно
не похожих на шедевры зодчества прошлого, начинает раз-
личаться своя красота — красота машины, динамики, дви-
жения. Прекрасное и правдивое в архитектуре пионеры мо-
дерна, например О. Вагнер, отождествляют с функциональ-
ным. А декор, украшение или орнамент, по хлесткому
выражению А. Лооса и названию его знаменитой статьи,
приравнивают к преступлению.
Еще одним выражением пересмотра отношения к промы-
шленному строительству стал приход в начале XX века в Рос-
сии в промышленную архитектуру ряда талантливых архи-
текторов, сделавших, подобно А.В. Кузнецову или братьям
450
3.4 ФАБРИЧНЫЕ СЕЛА, ЗАВОДСКИЕ ПОСЕЛКИ, ПРОНЫШЛЕППЫЕ РАЙОПЫ В ГОРОДАХ
Весниным, проектирование фабрично-заводских сооружений
основным предметом своей творческой деятельности. Харак-
терная для времени множественность взглядов на мир нахо-
дила соответствие в множественности представлений о его
идеальном устройстве Промышленную специализацию ряда
крупных зодчих хочется соотнести с представляемыми футу-
ризмом и авангардом технократическими иллюзиями. Архи-
текторы-проектировщики промышленных зданий представ-
ляли широко развитые на рубеже XIX-XX столетий техно-
кратические иллюзии и утопии. Противоположный полюс
иллюзий и утопий представляла группа зодчих, сделавшая до
революции главным предметом своей деятельности проекти-
рование православных церквей и в этом качестве вошедших
в историю отечественного искусства. Творчество этих зодчих
образует своего рода архитектурный эквивалент русской ре-
лигиозной философии. Их работы — одна из форм проявле-
ния религиозного возрождения конца XIX — начала XX века
и противоположный по сравнению с промышленным зодче-
ством рубежа столетий полюс идейно-духовных исканий
и утопических иллюзий. Во всяком случае, зодчие начала XX
столетия, посвятившие себя промышленному строительству,
не только фактически, но и осознанно, на уровне теоретичес-
ких деклараций и манифестов превратили промышленную
архитектуру из утилитарного строительства в явление высо-
кого стилевого искусства.
В результате в начале XX столетия приемы, распространен-
ные в промышленном строительстве, используют в зданиях,
причисляемых к произведениям искусства архитектуры,
в престижных сооружениях городских центров вроде банков,
универсальных магазинов с их гигантскими окнами, огромны-
ми плоскостями остекления, с ритмом простенков, соответст-
вующих столбам внутреннего каркаса. А главное, рожденная
практическим потребностями архитектура целесообразности
начинает осмысляться как художественно выразительная. Эс-
тетика целесообразности, композиции, рожденные примене-
нием новых конструкций и новых материалов — железа, стек-
ла и бетона, обладавших своеобразной суровой выразительно-
стью, отличной от традиционно принимавшихся в середине
и второй половине XIX века за красивые сооружения, под-
черкнуто урбанизированная, пронизанная пафосом технициз-
ма среда фабричных городков превращаются в олицетворение
новых ценностей — художественных и духовных. В фабрич-
ное строительство и мостостроение уходят корни эстетики фу-
туризма и вообще авангарда с их культом современности, ма-
шины, скорости, техники и неприятием историзма. На смену
существовавшим в XIX веке двум разным для гражданских
и промышленных сооружений критериям оценки в начале XX
столетия приходит размежевание по содержательным истори-
ко-художественным критериям, в соответствии с которыми
зодчие и их творчество делились на приверженцев авангарда
и неоклассицизма.
Многоэтажные промышленные корпуса получили рас-
пространение в основном в строительстве текстильных фа-
брик. В промышленном строительстве иной специализа-
ции, при строительстве металлических, металлургических,
машиностроительных заводов с середины XIX века возво-
дились в основном одноэтажные одно-двух-трехпролетные
здания с металлическими стропилами. Иногда создавались
Ростовъ на/Дону.—Rostoff s/Don. № 21.
Мельница Пароыопова.—Moulin de Paramonoff.
Ростов-на-Дону. Паровая
мельница. Конец XIX века.
Фотография начала XX века
451
3 Новые типы поселений
Березники. Содовый завод.
Конец XIX века
блоки из первичных трехчастных ячеек. В одноэтажных
промышленных постройках появились шедовые перекры-
тия, позволявшие устраивать производственные помеще-
ния большой площади. Благодаря устройству односкатных,
в том числе и арочных, ферм металлические шедовые пере-
крытия обеспечивали равномерную освещенность помеще-
ний верхним светом. Однако жесткой зависимости между
специализацией промышленного производства и типом со-
оружений не существовало. Все зависело от технологии
конкретного производства и соответствия ей тех или иных
типов зданий и конструктивных систем.
Одновременно с металлом в практику промышленного
строительства уже в середине XIX столетия входят бетон
и железобетон.
Многие типы производственных зданий, железнодорож-
ные депо и мастерские, а также появившиеся на рубеже
XIX-XX веков трамвайные депо и мастерские представляли
собой трехпролетные здания. Они обычно имели так назы-
ваемый базиликальный разрез: к повышенной центральной
части примыкали более низкие боковые. Производственные
здания с базиликальным разрезом напоминали своей прост-
ранственно-планировочной структурой пассажи и крытые
рынки, но существенно отличались от них своей архитек-
турной отделкой. Независимо от конструктивных особенно-
стей и назначения в промышленных сооружениях предпо-
чтение неизменно отдавалось кирпичному стилю.
Промышленные сооружения постепенно меняли патриар-
хальный пейзаж не только центральной части и северо-запад-
ных областей России. Не менее существенное, чем на облик
городов и фабричных сел этих регионов, оказали влияние
текстильные фабрики на пейзаж Кавказа и Закавказья, по-
влияла нефтедобыча. Картину окрестностей Грозного или Ба-
ку совершенно изменили нефтяные вышки. Ранний период
нефтедобычи привел к созданию черных, зловещих поселе-
ний, шумных от работы машин, качающих нефть из недр зем-
ли. На облик городов Юга России в основном южной части
Украины, в Криворожье, Донбассе, Екатеринославе, Алексан-
дровске (ныне Днепропетровск и Запорожье), там, где полу-
1 Неделя строителя, 1888. С. 270; там же. 1889. С. 306; Зодчий, 1893. С. 33-38.
чила распространение металлургическая промышленность,
в панорамах и облике городского пейзажа безраздельное гос-
подство заняли предприятия тяжелой индустрии. Не похо-
жие ни на что бывшее прежде колоссальные объемы домен-
ных печей господствуют в застройке городов, возвышаясь над
невысокими домами новых рабочих поселков вроде знамени-
той Юзовки. Многообразие местных условий и возникавшие
в связи с этим в разных регионах России свои, наиболее ха-
рактерные для них промышленные сооружения вносили
в природный ландшафт и в облик населенных пунктов новые,
неповторимые, свойственные именно данной местности
штрихи, определявшие ее неповторимый колорит.
Развитие товарного земледелия и превращение России
во второй половине XIX века в крупнейшего в мировом
масштабе экспортера продуктов сельского хозяйства сопро-
вождалось появлением двух типов промышленных пред-
приятий, получивших распространение на просторах Юга
России, в Поволжье, отчасти в Сибири, всюду, где развива-
лось товарное производство пшеницы. Один из них — эле-
ваторы — здания, предназначенные для хранения зерна,
второй — паровые и механические мельницы. Своими гран-
диозными размерами, а паровые и механические мельни-
цы — и многоэтажностью соперничали с многоэтажными
корпусами текстильных фабрик Центральной России.
Особенности специализации районов товарного земледе-
лия и специфика назначения каждого из этих типов зданий
предопределили места их преимущественного размещения
в пространстве поселений. Элеваторы, как правило, соору-
жались на железнодорожных станциях, в речных и морских
портах; механические и паровые мельницы — в городах
близ речных или морских портов. Причем порты стали пи-
онерами строительства этих типов зданий. К морским, осу-
ществлявшим крупные экспортные операции портам про-
кладываются железные дороги. В конце XIX столетия
крупные элеваторы появились в Ревельском (Таллинн-
ском), Новороссийском и Одесском портах1.
Морские порты Прибалтики и Южной России пережили
два периода радикальной модернизации и расширения, во
452
3.4 ФДБРНЧПЫЕ СЕЛА, ЗАВОДСКИЕ ПОСЕЛКИ, ПРОНЫШЛЕППЫЕ РАЙОНЫ В ГОРОДАХ
Великий Устюг. Казенный
винный склад, 1901.
Открытка нач. XX в.
многом связанных с их торгово-экспортной функцией. Пер-
вый пришелся на 1880-1890-е годы, второй — на 1910-е1.
Системность, как все более получавший распространение
метод проектирования и строительства общественных со-
оружений, зафиксированная при их описании, не миновала
и строительства промышленных зданий. Один из ярких
примеров подобной системности демонстрируют железные
дороги. Сооружавшиеся на Юге России в конце XIX — нача-
ле XX столетия в местах развитого товарного земледелия
железные дороги планомерно оснащали свои станции элева-
торами. Общество Владикавказской железной дороги, ко-
нечным пунктом которой стал Новороссийск, наряду с со-
зданием огромного элеватора в этом городе «построило на
главных станциях отправления зерна — Тихорецкой, Мало-
российской, Кавказской, Гулькевичи, Армавир, Курсавка,
Нагутская, Незлобная, Прохладная, Выселки, Станичная
и Крымская — промежуточные элеваторы и зернохранили-
ща... одноэтажные и многоэтажные... станционные элевато-
ры и зернохранилища являются как бы филиальными отде-
лениями Новороссийских элеваторов и складов, составляя
с последними одно стройное целое, имеющее конечною це-
лью развитие русского хлебного экспорта и одновременно
улучшение качеств экспортируемого зерна»2.
Крупные лапидарные объемы элеваторов являются не-
отъемлемой частью архитектурного пейзажа, видимого во
время движения по Владикавказской железной дороге. Они
столь же характерная примета проложенной к Новороссий-
ску дороги, как расположенные в пристанционных парках
строения в стиле модерн с выделяющимися особой наряд-
ностью зданиями вокзалов. Элеваторы стали для станиц
Кубани тем же, чем стали фабричные корпуса и высокие
трубы для небольших городов и фабричных сел Централь-
ного промышленного района, — символом промышленного
переворота и развития интенсивного капиталистического
производства.
В городах зернопроизводящих районов в такой же ти-
пичный для городского пейзажа элемент, как элеваторы на
1 Неделя строителя, 1886. С. 9,30,37,45,48; Неделя строителя, 1887. С. 19;
Неделя строителя, 1889. С. 327.
железных дорогах, превратились паровые мельницы, ог-
ромные лапидарные объемы которых размещались, как
правило, на берегах рек.
В городах Средней Азии в хлопкопроизводящих районах
появились хлопкоочистительные заводы, которые в первые
десятилетия XX века начали особенно интенсивно завоевы-
вать пространства юга азиатской России. Хлопкоочисти-
тельные заводы — такая же характерная примета архитек-
турного облика промышленных поселений Средней Азии,
как элеваторы и паровые мельницы городов и станиц юж-
ных районов Европейской России.
В такую же отрасль местной промышленности, имев-
шую, однако, общероссийское значение, превратилось
в Предуралье солеварение, продолжавшее активно разви-
ваться и в середине XIX — начале XX века. В 1873 году
в Березниках пермским промышленником И.И. Любимо-
вым был основан солеваренный завод, а в 1883 году — один
из первых в России содовых заводов.
Обязательной принадлежностью местной промышленно-
сти были предприятия вроде кирпичных, лесопильных, ви-
нокуренных заводов и винных складов. Повышение уровня
благоустройства и гигиеничности городов, сопровождавше-
еся появлением водопровода, привело начиная со второй по-
ловины XIX века к распространению в городах России водо-
напорных башен. Возводившиеся вначале на железнодорож-
ных станциях, они превратились в конце XIX — начале XX
века в характерный элемент застройки городов. Водонапор-
ные башни сооружались на главных улицах и площадях, ча-
сто заботливо декорировались в стиле времени. В результа-
те наряду с огромными массивами элеваторов, паровых
мельниц, комплексами фабрично-заводских сооружений
в застройке городов, причем множества городов, промыш-
ленных и лишенных промышленных сооружений, больших
и малых, уездных, губернских и даже столичных, появился
еще один характерный для времени вертикальный акцент,
в отличие от других типов промышленных сооружений баш-
необразной формой объема напоминавший колокольни.
2 Портовые устройства общества Владикавказской железной дороги и об-
зор коммерческой деятельности дороги в Новороссийске на 1 января
1896 года. СПб., 1896. С. 35-36.
453
3 Новые типы поселепнй
Киев. Городская водокачка.
Открытка начала XX века
Кинешма.
Водонапорная башня.
Открытка начала XX века
В годы Первой мировой войны наряду с небывалой ин-
тенсификацией проектно-градостроительной деятельнос-
ти происходит включение в ее сферу новых территорий
и новых объектов. Согласно разрабатывавшимся в то вре-
мя государством планам экономического развития восточ-
ных районов элеваторам предстояло стать неотъемлемой
частью и характерной приметой архитектурного облика
станций сибирских железных дорог, проходивших по зем-
лям с развитым товарным производством пшеницы. В годы
Первой мировой войны был разработан проект создания
региональной сети элеваторов, охватывающей несколько
губерний Урала и Сибири. На заседании Уральского по-
районного комитета, проходившем с участием представи-
телей общественных организаций, ведомств и учреждений
Пермской, Оренбургской и Вятской губерний, были опре-
делены станции, где признавалось необходимым соорудить
элеваторы, а также была разработана очередность их стро-
ительства. В число первоочередных вошли станции Ново-
николаевск, Калачинская, Куломзино Омской железной
дороги; Джарщул, Троицк и Кустанай Троицкой железной
' Архитектурно-художественный еженедельник, 1916. № 20. С. 229.
дороги. Во вторую очередь предполагалось соорудить эле-
ватор на станции Омск1.
Строительство зернохранилищ и элеваторов приняло
в начале XX столетия в зернопроизводящих районах мас-
совый характер. Наряду с уникальными гигантами вроде
самого крупного в России и Европе элеватора в Самаре
(открыт в октябре 1915 года)2, наряду с созданием сети
элеваторов и зернохранилищ вдоль линий железных до-
рог на Урале и в Сибири развернулось строительство зер-
нохранилищ в зернопроизводящих местностях этих реги-
онов. В октябре 1915 года закончилось сооружение 20
зернохранилищ в Акмолинской области. Однако, выяс-
нив недостаточность этого количества казенных зерно-
хранилищ для имеющихся там запасов зерна, Омское об-
ластное присутствие приняло решение немедленно на-
чать строительство еще такого же количества казенных
зернохранилищ3.
В XIX веке сложилась устойчивая зависимость между
назначением промышленных предприятий и местом их раз-
мещения в городе. Здания издательств с типографиями, те-
2 Там же, 1915. №15. С. 177.
3 Там же, 1915. № 30. С. 358.
454
3.4 ФДБРИЧПЫЕ СЕЛА, ЗАВОДСКИЕ ПОСЕЛКИ, ПРОИЫШЛЕППЫЕ РДЙОПЫ В ГОРОДАХ
лефонные станции и даже электростанции, трамвайные
подстанции размещаются в центральных районах городов,
на главных улицах (Москва, Петербург), в общественных
и усадебных парках. Крупные предприятия, будь то насчи-
тывающие несколько десятилетий текстильные фабрики
Москвы, Ярославля, Коврова, Костромы или созданные
в начале XX столетия металлические, электромеханичес-
кие, машиностроительные заводы Москвы, Петербурга, Та-
ганрога и т.д., — на окраинах.
Столицы России и ряд крупных, особенно южных, горо-
дов вроде Харькова, Екатеринослава, Луганска в течение
второй половины XIX века превратились в крупные центры
металлургической и паровозостроительной промышленно-
сти. Однако основная масса промышленных предприятий
России, особенно в Центральном промышленном районе
с преобладавшей в нем текстильной промышленностью, на-
ходилась в селах Московской, Владимирской, Костромской
и Ярославской губерний.
Та же закономерность в размещении промышленных
предприятий характерна и для Поволжья. Прокладка в кон-
це XIX века линии Московско-Казанской железной дороги
стимулировала, как и всюду, быстрое развитие поселений,
расположенных на линии железной дороги, особенно тех,
где были построены железнодорожные станции, — Рузаев-
ки, Араповки и других. Быстрее стал расти и город Саранск.
Но на выбор места для строительства новых промышлен-
ных предприятий железная дорога повлияла мало. Промы-
шленные предприятия по-прежнему базировались в основ-
ном в селах. В городах находилось лишь 20 % всех промыш-
ленных предприятий современной Мордовии1.
В начале XX века обнаружилось еще два характерных
для развития промышленного строительства обстоятельст-
ва. Первое — создание крупными предприятиями дочерних
производств в местах, не затронутых или слабо затронутых
промышленным развитием. Впервые в истории России
промышленность двинулась на восток за пределы Урала,
в Сибирь. Сделать эту тенденцию более заметной помогла
начавшаяся в 1914 году Первая мировая война.
Товарищество Тверской мануфактуры создало филиал
фабрики в Омске (1915, А.Д. Крячков). Товарищество рези-
новой мануфактуры «Треугольник» (Петербург) приобрело
участок земли в Ярославской губернии для строительства
там нового завода по производству резиновых изделий. Бо-
гордицко-Глуховская мануфактура, расположенная в окре-
стностях уездного Богородицка Московской губернии, ос-
новала филиал своего грандиозного предприятия в Ново-
николаевске (ныне Новосибирск).
Первая мировая война активизировала деятельность го-
родов, расположенных вдали от театра военных действий,
по привлечению промышленных предприятий, эвакуиро-
ванных из западных районов страны. В промышленности
повторилась зафиксированная во второй части книги ситу-
ация с высшими учебными заведениями. В случае размеще-
ния эвакуированных предприятий в том или ином населен-
ном пункте в тылу губернские и городские власти обещали
создать специальные, благоприятные для развертывания
предприятий на новом месте условия1 2. Они наперебой
предлагали эвакуированным из западных районов промы-
шленным предприятиям свои территории, обещая льготы
по отводу земли и снабжению материалами для необходи-
з
мого на новом месте строительства .
Первая мировая война сделала также более очевидной
усиление роли государства в регулировании системы рассе-
ления, в частности активизировала действия, направленные
на равномерное распределение промышленных предприя-
тий на территории России. В частности, министр торговли
и промышленности В.Н. Шаховский издал распоряжение,
подтверждавшее запрещение строить новые фабрики и заво-
ды в районе Петрограда даже для нужд государственной
обороны. Всем желающим было предложено подыскивать
места в Донбассе, на Волге, в Сибири приближая промыш-
ленные предприятия к местам добычи полезных ископае-
мых и сырья. Аналогичное распоряжение предполагалось
издать и для Москвы, где в военные годы появилось много
новых заводов и фабрик, главным образом эвакуированных
из Прибалтики и Царства Польского4.
3.4.5
Фабрично-заводской комплекс и комплекс
фабрично-заводского поселения. От фабричного села
и заводского поселка к городу-саду
Фабрики и заводы по мере
развития машинного производства превратились в громад-
ные производственно-технические комплексы. Ранее всего
возникшие комплексы текстильных фабрик долгое время
оставались и самыми крупными, уступая постепенно это
первенство предприятиям тяжелой индустрии.
Громадные массивы текстильных фабрик определяют ар-
хитектурный облик центров фабричных сел и промышлен-
ных поселков Центрального промышленного района. В его
Московском секторе особенно крупными размерами отли-
чались производственные комплексы Раменской, Реутов-
ской, Данковской, Измалковской, Высоковской, Голутвин-
ской текстильных фабрик, Егорьевской бумагопрядильной
и ткацкой фабрики Хлудовых, Трехгорной ситценабивной
и прядильно-ткацкой мануфактуры, ситценабивных фаб-
рик Цинделя и Гюбнера в Москве и многих других. В виде
многоэтажных комплексов сооружались также пивоварен-
ные заводы, кондитерские и парфюмерные фабрики. Так,
1 Тувиг А.С. Общие и отличительные черты развития городов Мордовии
во второй половине XIX — начале XX вв.// Вторая всесоюзная конфе-
ренция по историческому краеведению. Апрель 1989 года. Тезисы докла-
дов и сообщений. Пенза, 1989. С. 23-25.
2 Там, 1917. № 9. С. 70; Зодчий, 1915. № 35. С. 353.
3 В числе этих городов источники называют Александровск (ныне Запо-
рожье), Балахну, Екатеринослав (Днепропетровск), Калугу, Луганск,
Мариуполь, Пермь, Саратов, Смоленск, Тверь, Уфу и т.д. (Зодчий, 1915.
№ 35. С. 353).
’ Архитектурно-художественный еженедельник, 1916. № 28. С. 297.
455
3 Новые типы поселений
Село Семеновское под
Москвой. Суконная фабрика
братьев Гучковых. 1843 год.
Гравюра нз кннгн Л. Самойлова.
«Атлас промышленности
Московской губернии». М. 1845
Москва. Суконно-драдедамовая
фабрика М.В. Новикова.
Начало 1840-х годов. Гравюра
нз кннгн Л. Самойлова «Атлас
промышленности Московской
губернии». М., 1845
в частности, выглядели уже упоминавшийся комплекс фаб-
рики Эйнем на Болотной набережной и и постройки конди-
терской фабрики Сиу на Петербургском шоссе в Москве.
Во второй половине XIX — начале XX столетия в текс-
тильной промышленности появились фабричные комплек-
сы смешанного типа с многоэтажными прядильными и од-
ноэтажными ткацкими корпусами (Богородско-Глуховская
мануфактура, фабрики Коншиных в Серпухове, Воскресен-
ская мануфактура в Наро-Фоминске, Покровская мануфак-
тура на Яхроме, фабрика Бардыгиных в Егорьевске, Твер-
ская мануфактура Морозовых в Твери и Вышневолоцкая
Рябушинских в Заворове). Позднее всего начали соору-
жаться комплексы, где все виды ткацкого производства
объединялись в грандиозных одноэтажных корпусах
с верхним светом (таковы Даниловская и камвольно-пря-
дильная, шелкоткацкая Мусси-Гужона в Москве, красиль-
но-апретурная фабрика В.В. Фермана в селе Ростокине)1.
Вместе с тем на конец XIX — начало XX века пришлась мас-
совая модернизация старых и строительство новых текс-
тильных фабрик, в ходе которой многие из существующих
зданий надстраивались, а вновь сооружаемые приобретали
поистине гигантские размеры.
Текстильные фабрики с их многоэтажными корпусами
благодаря своим громадным размерам и выразительному
облику превратились в подлинные центры обязанных им
своим возникновением градостроительных организмов.
В отличие от текстильных, кондитерских, парфюмерных
фабрик многие промышленные предприятия, в том числе
' Гераскин Н.С. Указ. соч. С. 145-146.
456
3.4 ФДБРНЧПЫЕ СЕЛА, ЗАВОДСКИЕ ПОСЕЛКИ, ПРОНЫШЛЕППЫЕ РАЙОНЫ В ГОРОДАХ
машиностроительные заводы, железнодорожные мастер-
ские и депо, сооружавшиеся в виде зданий базиликального
типа с повышенной средней частью, так и остались утили-
тарными постройками, не претендующими на центральную
роль в системе фабрично-заводского поселения. В противо-
положность им многоэтажные фабричные корпуса приняли
на себя эту роль.
Вместе с тем в 1890-1910 годы с развитием новых произ-
водств, давших жизнь новым поселениям, начали сооружать-
ся фабрики и заводы, в том числе электростанции, электроме-
таллургические, автомобильные и т. п. заводы, архитектурно-
художественная выразительность которых не уступает их
производственно-градоформирующей роли. Таковы завод
«Динамо» в Москве, первая крупная в России электростан-
ция на торфе «Электропередача»:, возведенная в 1912-1914
годах, в современном городе Электрогорске; электрометал-
лургический завод в урочище Затишье, рядом и одновремен-
но с которым возникли в 1916-1917 годах полустанок и посе-
лок, ныне город Электросталь; завод «Электроугли»: близ
станции Горки с одноименным пристанционным заводским
поселком (ныне город Электроугли) и др.
Для XIX — начала XX века фабрики — великий символ
эпохи, выражение достижений нового класса и носитель
нового представления о прекрасном. Один из самых круп-
ных и просвещенных российских фабрикантов, автор книги
об Иваново-Вознесенске Я.П. Гарелин оставил пронизан-
ное неподдельным восхищением описание города: «Центр
мануфактурной промышленности Владимирской губернии
безуездный город Иваново-Вознесенск расположен по обо-
им берегам реки Уводи, которая, образуя в этом месте дугу,
разделяет город на две части... Благодаря характеру местно-
сти город только с двух сторон представляет привлекатель-
ное зрелище. С северо-восточной стороны глазам зрителя
предстает прекраснейшая картина: на первом плане река,
по берегам которой в виде гирлянды тянется ряд фабрик;
за ними постепенно поднимается город, блестя золочеными
главами церквей и выставляя местами высокие фабричные
трубы вперемешку с крышами домов. Вид с западной сторо-
ны, от Дмитровской слободы, еще эффектнее — широкой
дугой, обращенной к зрителю отверстием, раскинулся го-
род, поднимаясь высоко множеством труб, так что отсюда
можно составить представление об Иваново-Вознесенске
как о фабричном городе; с других сторон город имеет самый
заурядный вид. Внутри Иваново-Вознесенск является
обыкновенным захолустным, хотя и обширным городком,
представляющим нечто среднее между городом и богатым
селом»1.
На пространственно-планировочную структуру кустар-
ных заведений, мануфактур и фабрик конца XVIII — первой
половины XIX века существенное влияние оказывало место
их возникновения. Планировка фабричных участков в горо-
дах и селах — это, по сути дела, планировка обычных вла-
дельческих участков с расположенными на их территории
фабричными корпусами. Поэтому в общем она подчиняется
общепринятым правилам планировки и застройки дворо-
вых участков. Устройство фабрик-усадеб (устройство фаб-
Никольское. Поселок при фабрике
Морозовых в Орехово-Зуеве.
Открытка начала XX века
1 lapemm Я.П. Указ. соч. С. 5.
457
3 Новые типы поселений
Бонячки. Дом для служащих.
Начало XX века,
арх. И.В. Жолтовский
Бонячки.
План фабрики Коноваловых
1 — старый ткацкий корпус;
2 — старый бумагопрядильный корпус;
3 — красильное отделение;
4 — бетонный корпус; 5 — турбинное
отделение; 6 — баня; 7 — ясли;
8 — народный дом
Бонячки. План поселка
1 — казармы; 2 — училище;
3 — больница; 4 — поселок Сережино;
5 — поселок Сашино;
6 — парк
рик в усадьбах или фабричных комплексов по примеру уса-
дебных) воссоздает традиционное для загородных дворян-
ских усадеб свободное расположение корпусов в простран-
стве. В обоих случаях не существовало четких границ между
производственной, жилой и хозяйственной зонами. Только
по мере распространения случаев вывода фабрик за пределы
поселения, приобретших распространение в 1850-1870-е го-
ды, с превращением машинных заводов и фабрик в господ-
ствующий тип промышленных зданий складывается диф-
ференциация фабричных территорий на различные функ-
циональные зоны: промышленную, жилую, рекреационную
и общественную1 — и возникают новые типы поселений: фа-
бричные села и промышленные поселки.
Принцип расположения фабричных корпусов внутри
дворовых участков Т.П. Кудрявцева называет крестьянским.
Она считает, что традиция такого рода планировок имеет
длинную историю. Она восходит к промышленным дворам
XVII века и доживает до второй половины XIX столетия2.
Связь фабрики с городским или крестьянским двором или
дворянской усадьбой налицо. Это определяется причинами
двоякого рода: функциональным сходством и генетическим
родством. Первые фабрики-усадьбы сооружались в дворян-
ских усадьбах и по их подобию. В них наряду с домом вла-
дельца строились жилые дома для рабочих, производствен-
ные корпуса, хозяйственные постройки, конюшни, скотные
дворы, оранжереи. На аллеях парков и берегах прудов соору-
жались беседки. Некоторые крупные фабрики приобрели,
таким образом, облик классических барских усадеб.
Принадлежавшее князьям Репниным имение Купавна
близ Москвы было в 1744 году продано купцу Земскову, ос-
новавшему там полотняную и суконную фабрики. На плане
1769 года изображена расположенная в центре села фабри-
ка. Фабричный ансамбль имеет сложную планировку и со-
стоит из трех основных частей. Первая, напоминающая
функционально и структурно парадный двор дворянской
усадьбы, состоит из семи симметрично расположенных кор-
пусов. В центре, архитектурно организуя ансамбль, находит-
ся контора, принимающая на себя в данном случае роль бар-
ского дома, неизменно служившего его архитектурно-пла-
нировочным центром. По сторонам конторы симметрично
1 Кудрявцева Т.П. Дисс... канд. архит. С. 56-57.
! Там же. С. 52-54.
458
3.4 ФДБРНЧПЫЕ СЕЛА, ЗАВОДСКИЕ ПОСЕЛКИ, ПРОМЫШЛЕННЫЕ РАЙОНЫ В ГОРОДАХ
Бонячки. Больница. 1911-1912,
арх. В.Д. Адамовичи В.М. Маят.
Фотография начала XX века
Бонячки. Народный дом.
1914, арх. П.П. Малиновский
Бонячки. Фабрика Коноваловых.
Бетонный корпус
Бонячки. Ясли.
1910-е годы, арх. В.Д. Адамович
и В.М. Маят
размещались два жилых флигеля, два производственных
корпуса часовой фабрики и две оранжереи. За парадной сле-
дует производственная часть усадьбы с двумя крупными фа-
бричными корпусами, объединенными лестницей, и, нако-
нец, конюшенный двор с домами для рабочих1.
В Купавне фабрика-усадьба архитектурно и планировоч-
но воссоздавала дворянскую усадьбу. Вместе с тем почти од-
новременно, уже в начале XIX века, появились фабричные
комплексы, где образующие несколько дворов производст-
венные корпуса благодаря своим огромным размерам и боль-
шой высоте подавляют собственно усадебную часть. Так вы-
глядела фабрика купца М.В. Новикова в Басманной части
в Москве с 3-5-этажными производственными постройками
и 1-2-этажными зданиями складов, фабрика братьев Гучко-
вых в Лефортовской части в селе Семеновском, Елисаветин-
ская фабрика М.С. Мазырина при сельце Реутове. В Реутове
двух-четырехэтажные корпуса, обрамлявшие огромный фаб-
ричный двор, располагались рядом с собственно усадебной
частью фабричного комплекса, облик которой определяет
небольшой 2-этажный дом с бельведером. Вознесенская ма-
нуфактура в Наро-Фоминске, мануфактура Е.В. Мочалова
в Ростокине, ситцевая мануфактура при селе Цареве носили
уже чисто промышленный характер, ничем не напоминая ан-
самбль загородной дворянской усадьбы2.
Так, вначале располагавшаяся в усадьбе и создававшаяся
по подобию ансамбля загородной дворянской усадьбы, фа-
' Гераскин НС. Указ. соч. С. 77-78.
2 Самойлов А. Атлас промышленности Московской губернии. М., 1845,
таблицы, л. 10а, 14а, 82а-б.; Тарасов Ст. Статистическое обозрение про-
мышленности Московской губернии. М., 1852. С. 12-13, 26-27, 46-47.
459
3 Новые типы поселеппй
Южа. Фабрика А.Я. Балина
с башней Гринель.
Последняя четверть XIX века.
Фотография начала XX века
брика постепенно вытесняет из центральной части ком-
плекса усадебный дом и занимает его место. К фабрике пе-
реходит роль, еще совсем недавно принадлежавшая в усадь-
бе господскому дому. Жилые корпуса фабрик-усадеб (дома
владельца фабрики, управляющего, директора) ни архитек-
турно, ни содержательно не выдерживают соперничества
с архитектурно-содержательной ролью фабричных корпу-
сов. Именно они приобретают на протяжении первой поло-
вины XIX столетия первостепенное значение в ансамбле
усадеб-фабрик и в поселениях, принадлежавших к кресть-
янской культуре, — в ансамблях фабричных сел. Вокруг
промышленных корпусов, окружая их, располагались жи-
лые дома рабочих и служащих. На территории парка, рас-
положенного неподалеку от фабричных корпусов, находи-
лось место и для дома владельца фабрики. Так выглядели
фабричные комплексы «прядильной и ткацкой мануфакту-
ры П. Малютина сыновья» в Раменском, прядильная фаб-
рика Покровской мануфактуры в Суровцеве. К усадебному
типу фабрик с центральным расположением фабричных
корпусов принадлежали две фабрики Щербаковых и фаб-
рика Моргунова сыновья в Озерах, фабрика Гарелина сыно-
вей в Иваново-Вознесенске, прядильная фабрика братьев
Горбуновых в селе Середе (ныне город Фурманов Иванов-
ской области), фабрика Симанина в селе Ставрове, фабри-
ка товарищества мануфактур А. Красилыциковой с сыновь-
ями в селе Родники (ныне Ивановская область) и многие
другие. Все они были основаны в 1810-1830-е годы во вре-
мя распространения вотчинных фабрик и повторяли, не-
смотря на отсутствие на фабричном участке развитой гос-
подской усадьбы, ее схему1.
Судьба фабрик-усадеб, с одной стороны, фабричных сел
и заводских поселков — с другой, оказалась прямо противо-
положной, как противоположной оказалась судьба дворян-
ства и купечества в экономической истории России XIX ве-
ка Усадьбы-фабрики постепенно отмирают. Фабричные се-
ла и заводские поселки, напротив, динамично развиваются.
На протяжении середины XIX — начала XX столетия их
влияние неуклонно растет и обнаруживается на всех уров-
нях архитектурно-градостроительной деятельности.
Наряду с центральным или усадебным приемом прост-
ранственно-планировочной организации фабрично-завод-
ского комплекса существовал иной прием расположения
производственных корпусов — линейный. Он получил наи-
большее распространение на фабриках, сразу создававших-
ся как машинные, на свободных участках в фабричных се-
лах. В таких случаях фабричные корпуса располагались
1 Кудрявцева Т.П. Дисс... канд. архит. С. 50-52.
460
3.4 ФАБРИЧНЫЕ СЕЛА, ЗАВОДСКИЕ ПОСЕЛКИ, ПРОМЫШЛЕННЫЕ РАЙОНЫ О ГОРОДАХ
Южа. Двор фабрики А.Я. Балина.
Фотография начала XX века
вдоль дороги или реки, а иногда вдоль той и другой, и это
сразу закладывало первичную основу зонирования участка.
Подобным образом было организовано пространство
Воскресенской мануфактуры в Наро-Фоминске. Фабрич-
ные корпуса тянулись вдоль реки Нары — прядильный
и ткацкий со вспомогательными постройками, а южнее
на дорогу выходили жилой массив с расположенным в пар-
ке домом директора фабрики, жилыми домами для служа-
щих и казармами для рабочих. Это одна из фабрик, где ра-
но определилась дифференциация на жилую и производст-
венную зону — явление, которое получило распространение
только в конце XIX — начале XX века, когда фабричные
комплексы окончательно превратились в крупные населен-
ные пункты с четкой дифференциацией на производствен-
ную, жилую, рекреационную и общественную зоны.
Аналогично наро-фоминскому складывался и один из са-
мых грандиозных фабричных комплексов — Никольская
мануфактура Саввы Морозова с сыновьями в Орехово-Зу-
еве. Большой фабричный участок у погоста Никольское на
берегу реки Клязьмы пересекала дорога из Москвы во Вла-
димир. Строения на поделенном на четыре части участке
ставились параллельно реке и дороге. Корпуса фабрики, ос-
нованной в начале 1840-х годов, размещались иначе, чем
в Наро-Фоминске. На дорогу ориентировались фабричные
корпуса, а жилая застройка выходила к реке. В западной ча-
сти участка ближе к селу Орехову находилась усадьба вла-
дельца, устроенная, как и вся фабрика, на английский ма-
нер. При усадьбе был английский сад.
Вдоль дороги из уездного Богородска в деревню Малое
Буньково строился основанный в начале 1840-х годов
и в 1847 году переведенный на машинное производство фа-
бричный комплекс З.С. Морозова, положивший основание
Боргородско-Глуховской мануфактуре. Новое селение,
возникшее неподалеку от Клязьмы, получило сложную
структуру из-за того, что три основные части производст-
венной зоны — прядильно-ткацкая фабрика, красильная
фабрика, созданная на рубеже 1850-1860 годов, и хозяйст-
венный двор превратились в три центра, вокруг которых
формировалась жилая застройка. Впадавшая в Клязьму
речка Черноголовка была запружена. Вдоль дороги, но на
этот раз железной, а не шоссейной, складывалась застрой-
ка Коломенского паровозостроительного завода. Парковая
зона с общественными зданиями и домом директора фаб-
рики, дома рабочих и служащих и заводские корпуса со-
оружались как самостоятельные компактные образования,
хотя и расположенные в непосредственной близости друг
от друга.
Даже из этих беглых описаний следует, что механические
фабрики и заводы никогда не сооружались, как изолиро-
ванные постройки. С момента их возникновения обнаружи-
лась тенденция превратить производственные корпуса в ор-
ганизующее начало самостоятельного градостроительного
461
3 Новые типы поселений
Южа. Народный дом.
1900-1910-е гг.
Фотография начала XX века
организма, функционально, планировочно и архитектурно
соединяющего в себе черты деревни, усадьбы и города.
Деревня, село — та культурная почва, на которой вырас-
тает фабричное село. От сельских изб ведет происхождение
наиболее распространенный тип жилого дома нового посе-
ления. С дворянской загородной усадьбой фабричное село
роднят функциональные особенности. Подобно усадьбе,
фабричное село — организованный волей и инициативой
владельца, расположенный вне города относительно само-
стоятельный негосударственный, возникший по частной
инициативе хозяйственный организм. В фабричном селе
налицо и другие, более частные признаки дворянской заго-
родной усадьбы — парк с прудом, озером или рекой, распо-
ложенный обычно в парке дом владельца фабрики, жилые
дома для рабочих.
С городом фабричное село объединяет функциональная
специализация. Это неземледельческий архитектурный
организм. Сельскохозяйственные занятия имеют в фаб-
ричном селе подсобное значение. Они возникают из необ-
ходимости обслуживать основное производство. Но глав-
ное, фабричный комплекс уже в ходе своего становления
на заре машинного производства начинает выполнять
культурно-просветительную и благотворительную функ-
ции, до сих пор отсутствовавшие в селах, но представлен-
ные в городах.
На это, как на самую существенную особенность фабрично-
заводских поселений, обратил внимание автор первого стати-
стического «Атласа промышленности Московской губернии»
1845 года А Самойлов. Фабричный комплекс с момента свое-
го возникновения складывался не как чисто производствен-
ное, а многофункциональное социально-производственное це-
лое со всеми необходимыми для нормальной культурно-быто-
вой и духовной жизни человека учреждениями. Дело графа
С.Г. Строганова, основавшего в 1824 году в Москве для удов-
летворения нужд промышленного производства рисовальную
школу, подхватили московские промышленники. Мануфак-
тур-советники братья Тимофей и Константин Васильевичи
Прохоровы основали частные школы на Трехгорной ману-
фактуре. Их примеру последовали еще 13 предпринимателей
в Москве и 3 в уездах Московской губернии1.
Представлявший данные на 1871 года «Атлас промыш-
ленности Московской губернии» свидетельствует о проис-
шедшем за четверть века существенном расширении набора
культурно-просветительных, благотворительных и быто-
вых учреждений, окончательно превративших фабрично-
заводской поселок в своеобразный синтез деревни, города
и усадьбы. Наряду с фабричными корпусами и жилыми до-
мами нескольких типов (многоэтажными казармами для
одиноких, жилыми домами для семейных рабочих, обычно
напоминавшими избы, особняками для служащих, инжене-
ров и дирекции) в каждом из фабрично-заводских поселков
1850-1870-х годов присутствует повторяющийся набор
культурно-бытовых, просветительных и обслуживающих
зданий, который сохраняется вплоть до 40-х годов XX века.
На плане Воскресенской мануфактуры в Наре Фомин-
ской административные, обслуживающие и культурно-бы-
товые сооружения представлены конторой, домом мирового
судьи и управляющего. Кроме того, на нем значатся баня, пе-
карня, харчевня, торговая лавка, аптека, больница, читальня.
В Реутовской мануфактуре комплекс обслуживающих
и подсобных помещений скромнее — больница, конюшни,
манеж для лошадей, помещения для конюхов, ванные на бе-
регу пруда. На плане основанного в 1863 году Коломенского
завода братьев Струве наряду с двумя кварталами деревян-
ных домов для рабочих и служащих показаны контора, оран-
жерея, баня, лавка, училище, пожарное депо. На Вознесен-
ской бумагопрядильной мануфактуре в селе Муромцеве —
магазин, контора, баня, больница, дом доктора, оранжереи;
в Раменской бумагопрядильной и ткацкой мануфактуре —
больница, школа, магазины, баня, конный завод, в Богород-
ско-Глуховской мануфактуре — больница, аптека, училище,
баня, контора, лавка, конный и скотный дворы. Кроме того,
на территории каждого из фабричных комплексов отмечено
здание церкви или часовни2. Перечень примеров можно бы-
ло бы продолжить. Но и приведенные здесь достаточно крас-
норечиво демонстрируют общую тенденцию.
Следует лишь подчеркнуть, что по благоустройству рос-
сийские фабричные поселки соответствовали общеевропей-
ским стандартам и своим более знаменитым аналогам в Ан-
глии или поселкам Круппа в Германии. Это доказывают пре-
мии, которых были удостоены в 1875 году на Гигиенической
выставке в Брюсселе поселки при Кренгольмской фабрике,
фабрике Штиглица под Нарвой, фабрике Морозова во Вла-
димирской губернии (Никольская мануфактура), в Реутове
и Раменском под Москвой3. Таково еще одно свидетельство,
что фабрично-заводское строительство в XIX веке в России,
как и во всем мире, функционирует и развивается вне рамок
искусства архитектуры. Материалы о фабричных поселках
экспонируются не в архитектурных отделах национальных,
международных или всемирных выставок, а в гигиеничес-
ких отделах или на гигиенических выставках, как это случи-
лось в Брюсселе. Достоинства фабричного поселка оценива-
ются санитарными врачами. Архитекторы до них пока не
снисходят.
1 В Москве школы были созданы на фабриках братьев Котовых, Альберта
Кенемана, Новикова, Моженского, Музиля, Курдюкова, братьев Гучко-
вых, мануфактур-советника Рошфора, Титова, Штейнбаха, Финна, Ща-
пова, купеческого сына Герасимова, в Московской губернии «приступле-
но... к устройству школ для малолетних фабричных при шелковой фаб-
рике Кондрашова в Щелкове, в Дмитровском уезде откроются скоро
школы: 1) при ситцевой мануфактуре Царевского общества, 2) при Воз-
несенской мануфактуре Лепешкина, 3) при Бумагопрядильной ману-
фактуре в Верейском уезде» (А Самойлов. Указ. соч. С. 15-17).
2 Матиссен Н. Атлас мануфактурной промышленности Московской гу-
бернии. М., 1872, таблицы с чертежами, л. 1-7.
3 Ружже ВЛ. Прогрессивные творческие воззрения архитекторов петер-
бургской школы конца XIX—начала XX века (идеи городов-садов).,
Дисс... канд. архит. Л., 1960. С. 12-13.
462
3.4 ФДБРИЧПЫЕ СЕЛА, ЗАВОДСКИЕ ПОСЕЛКИ, ПРОМЫШЛЕННЫЕ РАЙОНЫ В ГОРОДАХ
Южа.
Фабричная больница и аптека.
Фотография начала XX века
Стихийно складывавшиеся в промышленном строительст-
ве 1840-1870-х годов новые принципы градообразования по-
степенно обнаруживают заложенное в них универсальное на-
чало. В конце XIX — начале XX столетия они начинают ис-
пользоваться как система при сооружении новых фабричных
сел и поселков или при перестройке уже существующих.
Сложность и многосоставность генетических корней фабрич-
ных комплексов, впервые обнаружившаяся в пору промыш-
ленного переворота, сохраняется. Но все исходные элементы
системы укрупняются и обособляются, приобретая архитек-
турно-композиционную завершенность. Фабричные строе-
ния остаются градопорождающим, а во многих случаях —
содержательным, архитектурно-художественным и компози-
ционным центром поселений, выросших на базе промышлен-
ных предприятий. Особенно впечатляющие результаты были
достигнуты в ходе широко развернувшегося обновления про-
изводственных комплексов и жилых поселков в «старых»
текстильных центрах в Глухове, в Орехово-Зуеве, Кохме,
Юже, Середе, Бонячках, Тезине, Каменке. Тогда же, в конце
XIX — начале XX столетия, значительно обогатился состав
сооружаемых в фабричных селах общественных зданий.
К привычным уже школам и больницам добавились бога-
дельни для престарелых и сирот, амбулатории и родильные
приюты. Получили распространение детские сады и ясли, на-
зывавшиеся тогда колыбельными, ремесленные и техничес-
кие училища, народные дома, народные театры, общества
потребителей, столовые и чайные. Больницы нередко превра-
щались в больничные городки. Парки, обычно расположен-
ные на берегу прудов и озер, оснащались спортивными игра-
ми, купальнями, пристанями.
Население деревни Глухово, где в 1842 году в момент осно-
вания фабрики было всего 6 дворов с 37 жителями, к концу
XIX столетия выросло в сотни раз. В 1884 году одних только
рабочих в Глухове насчитывалось 8,5 тысяч человек. В перво-
классное селение с домами в стиле модерн превратилось фаб-
ричное село при Глуховской мануфактуре. Наряду с обновле-
нием производственных корпусов заново был создан общест-
венный центр, сооружено много общественных и жилых
зданий и даже поселков: родильный дом — одно-двухэтажное
здание с фасадами, богато отделанными керамикой, мужское
техническое училище (1905-1908, А.М. Марков), три огром-
ных четырехэтажных казармы для рабочих. Поселок деревян-
ных домов для служащих, дом владельца фабрики, здание об-
щественного собрания (А.В. Кузнецов) и Центральная элект-
ростанция вошли в состав паркового ансамбля, раскинувше-
гося на берегу пруда.
Глуховская мануфактура вдохнула новую жизнь и в рас-
положенный неподалеку от нее уездный город Богородск.
Здесь в начале XIX в. также ведется интенсивное строи-
тельство — сооружаются первоклассные здания в стиле мо-
дерн: женская гимназия (А.В. Кузнецов, 1903), реальное
училище, начальное училище, церковь Захария и Елизаве-
ты во имя небесных покровителей владельца фабрики
З.И. Морозова (И.Е. Бондаренко), несколько особняков.
Беспрецедентное по своим масштабам, широте социаль-
ной программы и выдающемуся художественному качеству
архитектуры строительство развернулось в конце XIX —
начале XX века в фабричном селе Бонячки Кинешемского
уезда Костромской губернии. С особенным размахом они
проводилось в 1900-1910-е годы в связи с широко отмечав-
шимся в 1912 году 100-летием мануфактуры Коноваловых.
По замыслу Ивана Александровича Коновалова и его сына
Александра обновление всего комплекса фабричных, обще-
ственных и бытовых зданий и развитая социальная про-
грамма осуществлялись в соответствии с новейшими градо-
строительными и архитектурными веяниями. Обновление
и расширение системы поселков осуществлялись в соответ-
ствии с идеями городов-садов, при возведении основных
общественных зданий приглашенные к проектированию
известные зодчие (в основном московские) работали в духе
неоклассицизма. Коноваловы принадлежали к клану Рябу-
шинских. Они входили в элиту российского просвещенного
купечества, и этот факт многое объясняет в осуществлен-
ной владельцами фабрики программе.
В 1900-е годы рядом с фабричным комплексом на пересе-
чении двух главных улиц сформировался общественный
центр Бонячек. Стоявшие в ряд три дома фабрикантов, вы-
полненные в стиле классицизма, отдаются правлению «То-
варищества мануфактур Ивана Коновалова с сыном» и Об-
щественному собранию служащих фабрики. Созданные
в XIX веке к западу от домов сады преобразуются в общест-
венный парк для служащих с площадками для оркестра,
танцев, тенниса, крокета, кегельбаном. Южнее парка, рядом
со старой деревянной церковью Богородицы, И.А. Конова-
ловым в 1904 году был заложен монументальный храм Вос-
кресения Христова в русско-византийском стиле на 600 че-
ловек. В память об отце Ивана Александровича Александре
Петровиче Коновалове в ней был устроен придел во имя
463
3 Новые типы поселений
Южа. Школа для мальчиков.
Фотография начала XX века
Павлово. Вознесенская улица.
Открытка начала XX века
святого князя Александра Невского. Рядом с новой камен-
ной церковью вырос обширный благотворительно-просве-
тительный комплекс, включавший одно- и двухэтажные
здания двухклассной школы (для старшего и младшего от-
делений), «Убежище им. А.П. Коновлова» на 12-14 инва-
лидов и библиотека-читальня.
Одновременно в Бонячках началось осуществление боль-
шой жилищной программы. К существовавшим шести ста-
рым зданиям казарм (трем казармам для холостых и трем
для семейных рабочих) на расстоянии одной версты от фаб-
ричного комплекса к северу от него на продолжении улицы,
где стояли бывшие дома Коноваловых, возник поселок Са-
шино из 106 малоэтажных деревянных домов для рабочих
на манер крестьянских изб и земской школы, тоже деревян-
ной, с окнами, украшенными резными наличниками.
К западу от фабрики за парком одновременно с поселком
Сашино началось строительство меньшего по размерам по-
селка Сережино, предназначенного для жилья конторских
служащих и низшего медперсонала больницы. Кирпичные
одноэтажные дома в стиле неоклассицизма с торжествен-
ными колонными портиками на главных фасадах были вы-
строены предположительно по проекту И.В. Жолтовского.
За поселком Сережино по проекту архитекторов
В.Д. Адамовича и М.В. Маята был сооружен больничный
городок. Здания в духе неоклассицизма, напоминающие
господские дома дворянских усадеб классицизма, вытяну-
лись вдоль главной улицы; главные фасады их обращены
в сторону поселка. Первоначальный симметрично скомпо-
нованный ансамбль из трех зданий (главного корпуса на
100 кроватей в центре, родильного приюта и докторского
корпуса) позднее был дополнен четвертым — домом для
служащих больницы. Сходство созданного по заказу Ко-
новаловых ансамбля с ансамблями загородных дворян-
ских усадеб периода классицизма усиливалось в дорево-
люционные годы устройством перед главными фасадами
больничных зданий с их нарядными портиками обширно-
го партера.
Облик центральной части этого по-столичному застроен-
ного фабричного села и будущего города Вичуги приобрел
законченность в 1910-е годы, после возведения на главной
площади Бонячек здания детских яслей (В.Д. Адамович
и В.М. Маят) и начала строительства на противоположной
стороне площади у границы с парком грандиозного здания
Народного дома — самого значительного из общественных
464
3.4 ФАБРИЧНЫЕ СЕЛА, ЗАВОДСКИЕ ПОСЕЛКИ, ПРОМЫШЛЕННЫЕ РАЙОНЫ Б ГОРОДАХ
Южа. Школа для девочек.
Фотография начала XX века
Семеновское-Лапотное.
Памятник Александру II
и школа. Открытка конца
XIX — начала XX века
сооружений села (П.П. Малиновский, завершен строитель-
ством в первой половине 1920-х годов). Строительство этих
двух зданий, дополненное комплексом больницы и посел-
ком Сережино, превратило в начале XX века Бонячки
в цельный крупномасштабный неоклассический ансамбль,
один из самых выдающихся в России1.
Неоклассическую тему общественных зданий в Боняч-
ках подхватывает возведенное в 1910-е годы новое здание
ткацкого корпуса фабрики. Это уникальное в своем роде со-
оружение. Созданная в соответствии с новейшими дости-
жениями строительной техники конструкция здания с бе-
тонным каркасом соединяется в его композиции с необыч-
ной трактовкой подходящего к самой кромке фабричного
пруда торцового фасада производственного здания в виде
монументального пятиколонного портика, заставляя
вспомнить высказывание В.П. Рябушинского, приводимое
П.П. Бурышкиным в книге о московском купечестве.
Для отечественных промышленников фабрики были не
только аналогом родовых замков средневековых рыцарей,
но и аналогом родовых поместий русских дворян. Недаром
один из ближайших единомышленников братьев Рябушин-
ских, отстаивавших идею наступления в истории России
эпохи купечества, пришедшей на смену эпохе дворянства,
так торжественно отмечал юбилей своей фабрики и столь
последовательно пытался пробудить обликом обществен-
ного центра фабричного села ассоциации с дворянскими
усадьбами времени их наивысшего расцвета.
В Бонячках было представлено, кажется, все возможное
разнообразие зданий культурно-бытового назначения, со-
оружаемых обычно в фабричных селах. Здесь имелись биб-
лиотека-читальня для рабочих, общественное собрание
с библиотекой, буфетом и т. п. для служащих, баня, «Убежи-
ще им. А.П. Коновалова» для престарелых и хроников, сбе-
регательная и вспомогательная касса, одно- и двухклассная
церковно-приходские школы, ремесленное училище, жен-
ская школа, земская школа в поселке Сашино.
1 Ивановская обасть. Часть 2-я. (в серии «Свод памятников архитектуры
и монументального искусства России»), Отв. ред. Е.Г. Щеболева. М.,
2000. С. 91-103,121-124.
465
3 Новые типы поселений
Южа. Рабочий поселок.
Фотография начала XX века
Наименования поселков в грандиозном ансамбле фабрик
Коноваловых — еще одно напоминание об одном из анало-
гов и прототипов фабричных сел — о дворянских усадьбах
и даже об императорских резиденциях. По имени членов се-
мьи помещик или император в окрестностях Петергофа на-
зывал расположенные поблизости усадьбы и деревни. Вла-
дельцы усадеб называли своими именами и именами членов
своей семьи особо почитаемых ими людей или покровите-
лей, называли в честь детей И. А. Коновалова — рощи, аллеи,
беседки. Но поселки Сашино и Сережино — это уже отда-
ленное эхо, смутный отголосок прежде отчетливо прослежи-
ваемой связи. Она все более теряет очевидность по мере то-
го, как приобретал определенность, развивался и усложнял-
ся новый тип поселений.
Ярким примером превращения сельской застройки в фа-
бричную и постепенное приближение к характеру городов-
садов служит село Южа, ныне центр одноименного района
Ивановской области. Оно состояло из двух разнохарактер-
ных частей: сельской части (Старая Южа) и фабричной, от-
деленной от первой озером Вазаль (Новая Южа). Фабрич-
ный поселок (Новая Южа) соединяется главной улицей-до-
рогой со Старой Южей с ее типично сельской застройкой,
с избами и храмовым комплексом на сельской площади.
В состав храмового ансамбля входили две церкви: иконы
Смоленской Божьей Матери (1795) и Николая Чудотворца
(конец XIX века, разрушена в 1930-е годы)
Благодаря вынесенности многоэтажных фабричных кор-
пусов на главную улицу-дорогу, соединяющую обе части
Южи, двухцентровость функциональной и планировочной
структуры села оказалась архитектурно зафиксированной
в высотных объемах основных градообразующих сооруже-
ний. Особенно богата пространственными эффектами соче-
тающая в себе двухцентровость со своеобразной полицент-
ричностью планировка и пространственная структура Но-
вой Южи.
Восьмиэтажная двухярусная башня «Гринель>: прядиль-
ного корпуса, выходящая на фабричную площадь, выдвину-
та к красной линии. Ее объем замыкает перспективу глав-
ной улицы в обоих направлениях — при движении к фабри-
ке и Старой Юже и при движении от Старой Южи к Новой.
На разделяющее Старую и Новую Южу озеро Вазаль ори-
ентированы основные объемы фабричных корпусов и посе-
лок многоэтажных казарм с водонапорной башней.
Вдоль главной улицы, являющейся продолжением доро-
ги на Холуй и подводящей к главному входу на фабрику,
выделенному башней «Гринель», располагались одноэтаж-
ные богато украшенные резьбой деревянные дома служа-
щих с большими террасами, в стиле эклектики и модерна
(последняя четверть XIX — начало XX века). Эта улица
превратилась в общественный центр Новой Южи. Здесь
в конце XIX — начале XX столетия вместо старой фабрич-
ной деревянной больницы были выстроены новая кирпич-
ная больница и деревянная амбулатория с аптекой. Рядом
со зданием больницы и амбулатории разместились наибо-
лее представительные общественные здания Новой Южи:
гимназия(?), народный дом в духе строгого модерна и бога-
дельня с домовой церковью в русском стиле.
На противоположном по отношению к фабричному ком-
плексу берегу озера Вазаль в стороне от главной дороги, со-
единявшей Старую и Новую Южу, раскинулась обширная
парковая зона. Там на высоком восточном берегу находи-
лась усадьба владельца фабрики А.Я. Балина (последняя
четверть XIX века). Три деревянных дома в русском стиле
поставлены на верхней кромке берегового откоса и обраще-
ны главными фасадами на озеро и ансамбль фабричных
строений. Аллеи лип и лиственниц усадебного парка орга-
466
3.4 ФАБРИЧНЫЕ СЕЛА, ЗАВОДСКИЕ ПОСЕЛКИ, ПРОИЫШЛЕППЫЕ РАЙОНЫ 0 ГОРОДАХ
Семеновское-Лапотное.
Центральная телефонная станция.
Открытка конца XIX — начала
XX века
низуют виды на водную гладь озера и фабричные корпуса
на противоположном низком берегу озера. Соединение
примет технического века и переосмысленных традиций
усадебных дворянских парков составляет отличительную
особенность этого удивительного ансамбля. Своеобразным
синтезом символов «железного» XIX века и усадебной тра-
диции служит проложенная в нижней части усадьбы у са-
мого берега озера обсаженная липами узкоколейная желез-
ная дорога. Липовая аллея — непременная принадлежность
парков дворянских загородных усадеб — превращается
в обрамление железнодорожного полотна. По другую сто-
рону от усадебного парка на противоположной стороне
улицы, делящей на две части парковую зону, стоят в окру-
жении деревьев одноэтажные деревянные дома с квартира-
ми для инженеров фабрики.
Промышленный комплекс превратился в архитектурно-
композиционное ядро Новой Южи. На него ориентирован
усадебный ансамбль владельца фабрики и поселок для ин-
женеров. В непосредственной близости от фабричных кор-
пусов к западу от них в 1870-1880-е годы и в 1901 году.
АЛ. Балин возвел ансамбль из шести крупных казарм из
красного кирпича и 16 деревянных, служивших общежити-
ями домов для рабочих. Этот поселок, включавший кроме
жилых помещений две школы (для мальчиков и девочек),
ясли-колыбельную и столовую, располагался вдоль запад-
ного берега небольшого ручья, вытекавшего из озера.
В 1894 году к югу от основного жилого комплекса была от-
ведена территория для рабочей слободки. К 1911 году она
превратилась в крупный поселок из И улиц, насчитывав-
ший около 500 деревянных домов в 1-3 квартиры, при каж-
дом из которых имелся садик и огород. Вторая, родственная
первой слободка, возникла в начале XX века в северо-за-
падной части Новой Южи вдоль дороги в село Преображен-
ское — загородную усадьбу Балиных1. В фабричных посел-
ках был свой больничный городок.
Родственный Юже архитектурный ансамбль фабричного
села сложился в Кохме (Ивановский район Ивановской об-
ласти), расположенной в живописной, изрезанной оврагами
местности на высоких берегах реки Уводи. Кохма, подобно
Юже, состояла из двух частей — Старой и Новой. Центром
старой части села была Торговая (она же Соборная) пло-
щадь. На ней, рядом с пятиглавой церковью Рождества Хри-
стова с высокой шатровой колокольней (1757-1765), в 1804
году была сооружена тоже пятиглавая церковь Михаила Ар-
хангела. Вместе они составили выразительный ансамбль,
доминировавший в облике и панораме села. Второй храмо-
вый комплекс села находился неподалеку от Уводи на клад-
бище. В его состав входили Казанская каменная церковь
с колокольней (1808), деревянная церковь Всех Святых (пе-
рестроена в 1830-е годы), церковь Воздвиженья (1819)
и здание богадельни (1884).
В датированном 1856 годом описании села говорилось:
«Кохма заслуживает внимания, как по своей древности, так
и по фабричной промышленности», в селе «есть купеческие
дома и заведения — они-то и составляют богатство и красоту
Кохмы»2. Причиной нового подъема промышленности села
стало строительство Шуйско-Ивановской железной дороги.
В 1868 году после устройства неподалеку от Кохмы железно-
1 Южа// Ивановская область. Книга 3-я. (Памятники архитектуры и мо-
нументального искусства России). М., 2000. Отв. ред. Е.Г. Щеболева.
С. 628-631.
2 Цит. по: Ивановская область. Часть 2-я. М„ 2000. Отв. ред Е.Г. Щеболе-
ва. (Памятники архитектуры и монументального искусства России).
С. 21.
467
3 Новые типы поселеппй
Семеновское-Лапотное.
Земская больница.
Открытка конца XIX — начала
XX века
дорожной станции Новки от нее к сельской площади была
проложена дорога. В Кохме произошло то же, что происходи-
ло во второй половине XIX — начале XX века в Иваново-
Вознесенске, Юже, Середе, Шуе, во многих других городах
и селах. Вынесенные к берегам рек, прудов, озер громадные
фабричные корпуса из красного кирпича радикально изме-
нили привычный облик берегов и прибрежные панорамы.
Два крупнейших предприятия Кохмы (фабрики Щерба-
ковых и Ясюнинских) поглотили более мелкие. В послед-
ней четверти XIX — начале XX века в Кохме, как и на всей
территории России, прошло обновление созданных в сере-
дине XIX столетия промышленных ансамблей. Старые
фабричные корпуса перестраиваются или заменяются но-
выми, более крупными. Сооружаются рабочие поселки
и общественные здания, складывается характерный совре-
менный облик Кохмы.
Особенно интенсивное строительство развернулось на
правом берегу Уводи на предприятии Ясюнинских, преоб-
разованном в 1887 году в «Товарищество мануфактур
В., Е. и А. Ясюнинских». Здесь по обеим сторонам дороги,
соединявшей Кохму с Иваново-Вознесенском и Шуей,
сформировался ансамбль новой части села. Дорога посте-
пенно превратилась в главную улицу новой правобережной
промышленной Кохмы. По ее сторонам на протяжении
1890-1910-х годов были выстроены деревянные и кирпич-
ные казармы, комплекс больницы, казарма с Народным до-
мом—Театром. Вместе с промышленными сооружениями
они преобразили старое фабричное село. Вырос градостро-
ительный организм новой фабричной Кохмы с более круп-
ным масштабом застройки. Вынесенный на главную улицу
новый корпус ситцепечатной фабрики (1910-е), выходя-
щий торцом к самой дороге, вместе с расположенными на
другой ее стороне фабричными корпусами, вытянутыми по
направлению к Иваново-Вознесенску, смотрятся как ги-
гантские пропилеи1. Корпуса-пропилеи — апофеоз архитек-
турного ансамбля фабричного села, звучащего как гимн но-
вой, рожденной машинным производством цивилизации.
Фабричные и заводские поселки в больших городах (Алек-
сандровского литейного, стеклянного, фарфорового, Пути-
ловского заводов, завода Сан-Галли в Петербурге, поселки
московских заводов и фабрик (Циндель, Гюбнера, Сиу, Абри-
косова и др.) подобны ансамблям фабричных сел, но из-за
приближенности к столицам представляют значительно ме-
нее развитые ансамбли с минимальным набором обществен-
ных зданий; парки в подобных поселках или отсутствуют,
а если и создаются, то очень небольшие по размерам1 2.
Застройка кустарных сел, подобно фабричным, чаще все-
го совмещала в себе сооружения двух типов. Крестьянская
по своему типу и облику застройка сочеталась с промыш-
ленными зданиями, с общественными зданиями и домом
1 Там же. С. 20-23, 43-45.
2 О поселках для рабочих, сооружавшихся при петербургских фабриках
(Фабрики Невской Ниточной мануфактуры в свое время писали автор
данного раздела и А.И. Власюк, см.: Кириченко Е.И. О некоторых особен-
ностях эволюции городских многоквартирных жилых домов второй по-
ловины XIX — начала XX века. От отдельного дома к комплексу).// Ар-
хитектурное наследство. М., 1963. Вып. 15. С. 153-170; ее же. История
развития многоквартирного жилого дома с последней трети XVIII по на-
чало XX века (Москва, Петербург. Автореферат и диссертация ... каид.
архит. М., 1964.; Власюк А.И. К истории проектирования и строительст-
ва жилищ для рабочих в конце XIX века в России (колония для рабочих
товарищества Российско-Американской резиновой мануфактуры в Пе-
тербурге//Архитектурное наследство. М., 1963. Вып. 15. С. 170-175; его
же. Архитектура эпохи капитализма в России. (Этапы и тенденции исто-
рического развития) М., 1976. Дисс... докт. архит.
468
3.4 ФАБРИЧНЫЕ СЕМ, 3U01CKHE ПОСЕЛКИ, ПРОНЫШЯЕИИЫЕ РАЙОНЫ В Г0Р0М1
владельца фабрики, спроектированным в соответствии
с господствующими архитектурными нормами. В ряде слу-
чаев, как в некоторых частях Морозовской мануфактуры
в Орехове-Зуеве или в селе Павлово Нижегородской губер-
нии, где был распространен металлообрабатывающий про-
мысел, застройка носила совершенно городской характер,
напоминая своим обликом центральные части уездных го-
родов. Но чаще в кустарных селах, так же как и в фабрич-
ных селах, не только жилые дома, но и многие обществен-
ные здания (школы, даже телефонная станция) строились
из дерева, хотя генезис этих деревянных сооружений мог
быть различным. В селе Семеновское-Лапотное Кинешем-
ского уезда фасад школы воспроизводит проект образцово-
го фасада жилого дома для уездных городов, здание теле-
фонной станции повторяет тип избы-пятистенки, а больни-
ца сооружена, судя по всему, по типовому проекту. Главная
особенность неземледельческих сел: присутствие в их заст-
ройке зданий, приобщающих жителей к получившим рас-
пространение в городах благам городской цивилизации.
Ядром таких поселений остается торговая площадь с распо-
ложенной там же церковью.
В отличие от кустарных, промышленные корпуса фаб-
ричных сел образуют градоформирующий узел, ядро, от ко-
торого развивается фабричное село или промышленный
поселок, на который ориентированы перспективы главных
улиц, перед главным входом на завод или фабрику создает-
ся площадь. К фабрике тяготеют основные общественные
и административные здания промышленного поселка.
В расчете на фабрику создаются главные видовые точки
и оформляются панорамы водоемов. На фабрику ориенти-
рована усадьба владельца, неподалеку от которой находит-
ся общественный парк. После прихода фабрики на село
церкви, как содержательному и главному архитектурно-ху-
дожественному элементу поселения, приходится делить
свою роль с фабрикой.
По принципам проектирования, характеру пространст-
венной организации, типу самого поселения с его специфи-
ческой социальной программой, по соединению черт усадь-
бы, города и деревни фабричное село или заводской поселок
с точки зрения архитектурно-типологической есть не что
иное, как российская версия города-сада. Но только с точки
зрения архитектурно-типологической. Как явление соци-
ально-утопической мысли города-сады — антипод фабрич-
ных сел, промышленных и отчасти — железнодорожных по-
селков. Почва, их взрастившая, — не просто социальные, со-
циалистические идеи, а идеи муниципального социализма.
В основу городов-садов были положены жизнестроитель-
ные теории, основанные на вере в возможность нейтрализа-
ции негативных последствий частной собственности на зем-
лю, рожденной ею спекуляции и жилищной нужды, путем
строительства новых идеальных поселений (городов-са-
дов!) на земле, являющейся собственностью муниципалите-
тов или государства. Идея городов-садов возникла в связи
с поиском путей относительно безболезненного реформиро-
вания социальной жизни. С ее воплощением в жизнь ассо-
циируется путь мирных преобразований, смягчения соци-
альных противоречий, которые сделают невозможной рево-
люцию, принесут мир и благоденствие народам. В этом
принципиальное отличие городов-садов от фабричных сел
и промышленных поселков, создатели которых не ставили
перед собой таких глобальных целей.
Вместе с тем новые типы поселений — фабричные села
и заводские поселки, как и города-сады, — не изолирован-
ные явления. Они тесно связаны с общим процессом воз-
никновения новых духовных ценностей, о чем уже говори-
лось в первой из книг, посвященных градостроительству
России середины XIX — начала XX века — с представлени-
ем о народе как творце исторического процесса. Осознание
этого обстоятельства в архитектуре получило выражение
в разных формах. В первой, наиболее ранней по време-
ни — в осознании народа творцом высших духовных ценно-
стей, что, в свою очередь, соотносится с религией, с право-
славием, как выражением духа народа. Этим рожден восхо-
дящий к середине XIX века, прерванный революцией,
ренессанс храмового зодчества и возрождение древнерус-
ского наследия, первоначально только в церковной архи-
тектуре. Далее последовало распространение русского сти-
ля на гражданское зодчество и городскую застройку. Это
обстоятельство, характерное для второй поЬбвины XIX сто-
летия, неотделимо от признания культурной элитой народ-
ного творчества — не только духовного, но и материально-
го, явлением историческим. Но этот факт был осмыслен
и словесно сформулирован представителями просвещен-
ных слоев общества. Народ внес свою лепту в этот истори-
ческий процесс созидательной деятельностью — созданием
фабричных сел и промышленных поселков. Создателями
первых фабрик на селе были крестьяне, в основном крепо-
стные крестьяне. В городах механические фабрики создава-
лись купечеством. Но купечество в России до второй поло-
вины XIX века в основной своей массе принадлежало к не-
просвещенным (европейски непросвещенным) слоям
общества, к городской разновидности народной культуры.
Еще одно выражение общего процесса — изменение пред-
ставлений о принципах формо- и стилеобразования в архи-
тектуре, осознаваемое применительно к проектированию
отдельного здания. В архитектуре романтизма складывается
представление, сформулированное К. А. Тоном, как необхо-
димость применять стиль, соответствующий сущности зда-
ния, т. е. представление о том, что назначение здания опре-
деляет его облик, стиль, в котором оно проектируется, а это
в представлении середины XIX века означало обращение
к наследию, с которым ассоциировалась функция того или
иного сооружения. Скажем, православные храмы надлежа-
ло проектировать в духе древнерусских церквей, католичес-
кие — возрождая архитектурное наследие готики.
Во второй половине XIX века, в пору историзма, это пред-
ставление дополняется другим: стиль, в которой йроектиру-
ется здание, зависит не только от его назначения, но и от ма-
териалов и конструкций, из которых оно построено. Так пер-
воначально выражает себя в архитектуре представление об
определяющем значении утилитарного функционального
и конструктивного начала и о зависимости от него художе-
ственного. Одновременно на уровне теории формулируется
представление, что стиль, т. е. художественное начало, в ар-
хитектуре определяется утилитарным, практическим нача-
лом во всем многообразии его проявления: функции, мате-
риала, конструкции, то, что утилитарное начало воздейству-
ет на художественное, является исходным, определяющим.
Нечто подобное происходит и в области градостроитель-
ства, хотя новые градостроительные идеи, как уже отмеча-
лось, рождаются в сфере низовой крестьянской или город-
ской народной культуры. Утилитарно-производственные
потребности влекут за собой появление нового типа промы-
шленных зданий, промышленных комплексов, поселков,
сел, поселений. Со временем новые градостроительные при-
емы и принципы становятся достоянием высокой культуры
и обретают новую жизнь в качестве градостроительной
идеи, направленной на разрешение важнейших социальных
проблем. Идея города-сада, как архитектурно-градострои-
тельная идея, как принцип проектирования городов и круп-
ных районов, где одновременно с жильем предусматривает-
ся строительство всего необходимого для жизни комплекса
469
3 Новые типы поселеппй
социально-бытовых, культурно-бытовых и обслуживающих
зданий, где обязательно предусматривается создание обще-
ственного парка, где вместо традиционной для больших го-
родов сплошной застройки применяется застройка свобод-
но стоящими зданиями, расположенными на застроенной
территории независимо от направления и красной линии
улиц, — все это родилось и впервые оформилось в целост-
ную систему в фабричных селах и промышленных поселках.
Но эти принципы пришли в градостроительство XX века
как новая самостоятельная градостроительная система
с распространением идеи города-сада. В таком контексте
применяемые в каждом отдельном случае особенности заст-
ройки — малоэтажная с домами типа коттеджей или квар-
тирными домами в несколько этажей — представлялись во-
просом второстепенным. Главное заключалось в том, что но-
вые идеи получили хождение среди просвещенных слоев
общества. Но столь же очевидно низкое плебейское проис-
хождение новых идей, принципов, типов поселений, пере-
живающих в ходе осознания их исторической роли процесс
возвышения. Опыт строительства фабричных сел в начале
XX века начинает привлекать внимание представителей об-
разованных классов и столичных зодчих, превращающих за-
стройку фабричных сел в явление высокой архитектуры.
Заканчивая разговор о фабричных селах и промышлен-
ных поселках, как об одной из самых красноречивых форм
выражения народности в архитектуре, следует назвать еще
одно явление, в равной мере представленное высокой сти-
левой архитектурой городов и выключенным из ее сферы
строительством фабричных поселков. Начиная со второй
половины XVIII века в городах, а с середины XIX века —
в фабричных селах ширится сооружение зданий, бывших
ранее доступными только высшим слоям — учебных заведе-
ний, больниц, театров, библиотек, — направленное на созда-
ние единого культурного поля, и приобщение народа
к культуре, остававшейся достоянием привилегированных
просвещенных слоев общества.
Щеболева Е.Г.
3.5
АНСАМБЛЬ ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ КАК НОВЫЙ
ГРАДОСТРОИТЕЛЬНЫЙ ОРГАНИЗМ
Со второй половины XIX ве-
ка вплоть до самой революции 1917 года в российском гра-
достроительстве не было движущего фактора, более актив-
ного и действенного, чем железные дороги. В этот период
они, а не промышленность определяют перспективность
развития того или иного региона, стимулируют разработку
месторождений полезных ископаемых, строительство фаб-
рик и заводов, формирование новых рынков сбыта и созда-
ние прочной хозяйственной связи территорий. Близость
к дороге, как правило, давала новый импульс к развитию
захудалых провинциальных поселений, а удаленность от
нее вела к хозяйственному застою, превращая процветаю-
щие прежде торговые города в захолустье. Железная доро-
га становится основным центром притяжения и связующей
нитью развития всей экономической жизни страны. В пер-
вой книге данного издания уже говорилось об основных
принципах сложения железнодорожной сети России,
Царскосельская железная дорога.
Павловский вокзал. 1838,
арх. А.И. Штакеншнейдер.
Литография середины XIX века
о влиянии железных дорог на освоение ее пространств,
о роли дорог в развитии старых и формировании новых по-
селений. Задача настоящей главы — рассмотреть железную
дорогу как своеобразный огромный архитектурно-градост-
роительный комплекс, разворачивающийся в пространстве
и времени, выявить факторы, влияющие на формирование
и систему проектирования железнодорожной линии, а так-
же показать роль дороги в сложении нового типа поселе-
ний — железнодорожного поселка.
Как известно, первая железная дорога России, построен-
ная в 1836-1838 годах и связавшая Петербург с Царским
Селом и Павловском, носила опытный характер. С одной
стороны, она должна была показать принципиальную воз-
можность бесперебойной круглогодичной эксплуатации
линии в условиях сурового северного климата (в те годы
она являлась самой северной в Европе), а с другой — слу-
жить рекламой железных дорог, постепенно приучая рус-
ское общество к новому виду транспорта. Малая протяжен-
ность линии (всего 25,5 верст) и специфический характер
трассы, связывавшей столицу с императорскими резиден-
циями, предопределили отношение к ней скорее как к заба-
ве и увеселению, чем к средству решения экономических
проблем. В отличие от будущих полноценных железных
дорог, Царскосельская не имела развитого дорожного хо-
зяйства, количество гражданских строений было здесь ог-
раничено, по сути, тремя пассажирскими зданиями в Пе-
тербурге, Павловске и Царском Селе и примитивным депо
в Петербурге, состоявшим из двух деревянных сараев для
отстоя локомотивов и вагонов. Пассажирские здания
в пригородах, по мысли руководителей «Компании для по-
строения железной дороги из Санкт-Петербурга в Царское
Село и Павловск»1, должны были служить прежде всего
' Царскосельская дорога была сооружена частным акционерным общест-
вом, учредителями которого выступали австрийский инженер Франц
Антон Герстнер, инициатор строительства, отвечавший за техническую
сторону дела, граф А.А. Бобринский, ведавший финансовой частью,
и два иностранных купца — Бенедикт Крамер и Иоганн Конрад Плитт.
470
3.5 АНСАМБЛЬ ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ КАК НОВЫЙ ГРАДОСТРОИТЕЛЬНЫЙ ОРГАНИЗМ
Николаевская железная дорога.
Мост через Мету.
1851, инж. Д.И. Журавский.
Акварель А. Петцолыпа 1851 года
«для отдохновения и удовольствия публики». Не случайно
поэтому за павловской станцией закрепилось наименова-
ние «воксал>: (от английского «Vauxhall» — название знаме-
нитого парка с концертным залом в пригороде Лондона,
принадлежавшего в XVII веке леди Джейн Воке). Впослед-
ствии вокзалами в России стали именовать все пассажир-
ские здания железных дорог. Из 10 русских и двух немец-
ких проектов, присланных на конкурс, для тупикового
вокзала в Павловске был отобран проект А.И. Штакен-
шнейдера; промежуточный вокзал в Царском Селе возвели
по проекту Г. Фоссати1.
Деревянный Павловский вокзал, располагавшийся на
территории парка неподалеку от дворца, по существу, яв-
лялся большим парковым павильоном с гостиничными но-
мерами и концертным залом. Перед его главным фасадом
была устроена полукруглая площадь с цветниками и фонта-
нами. В своей статье, написанной в форме письма
к М.И. Глинке и опубликованной в газете «Северная пчела»
после открытия вокзала, Н.В. Кукольник так описывал
свои впечатления от этого сооружения: «Вообрази себе ог-
ромное здание, расположенное в полукруге, с открытыми
галереями, великолепными залами, множеством отдельных
нумеров, весьма покойных и удобных... Великолепная зала,
с большим искусством расположенная архитектором Шта-
кеншнейдером, строителем воксала, украшенная множест-
вом четырехгранных колонн, обширными хорами и весьма
затейливым фонтаном, — вся уставлена столами и снабже-
на двумя роскошными буфетами. Направо две бильярдные
залы, налево залы для желающих за обедом некого удале-
ния от прочих посетителей. На хорах музыка, внизу песни
тирольцев... Открытые галереи воксала уставлены также
столами и скамейками и в хорошую погоду будут, несо-
мненно, полны народом, как заздравные кубки. Вид из всех
пунктов воксала восхитительный: дворец глядит из-за рос-
кошно расположенных куп дерев. Не знаю, поймешь ли ты,
где находится воксал: он у самых оранжерей, что возле въе-
здных Павловских ворот, в парке; десять шагов и ты в зна-
менитом Павловском саду>:2.
Первый железнодорожный вокзал в Павловске был весь-
ма специфичен по назначению, неразрывно связывая в од-
ном объеме функции транспортного сооружения и теат-
рально-концертного здания. Столь своеобразное соедине-
1 Кирпичное двухэтажное, с часовой башней, здание вокзала в Царском Се-
ле было фактически полностью перестроено в 1902-1904 гг. С.А. Бржо-
зовским и С.И. Минашем. Первое деревянное пассажирское здание в Пе-
тербурге просуществовало еще меньше: в 1851 г. оно было заменено но-
вым кирпичным, возведенным по проекту К.А. Тона.
2 Цит. по кн.: Януш Б.В. Неизвестный Павловск. СПб., 19.97. С. 198-199.
471
3 Новые типы поселений
Николаевская железная дорога.
Пассажирское здание в Петербурге.
1844-1847, арх. К.А. Тон.
Акварель А. Петцолыпа 1851 года
ние помещений не было оригинальным: первые попытки
сочетать дорожные службы с организацией развлечений
были впервые предприняты на станциях дилижансов, где
пассажиры ожидали отправления экипажа в нужную сторо-
ну по нескольку дней. Благодаря удобству сообщения и раз-
нообразной программе увеселений Павловский вокзал стал
местом притяжения петербургской публики. В противопо-
ложность ожиданиям скептиков, Царскосельская дорога
стала не только удобным транспортным средством, позво-
лявшим добраться до Царского Села за 35 минут, а до Пав-
ловска — за 45, но и принесла владельцам компании нема-
лую экономическую выгоду: лишь в первый год эксплуата-
ции было перевезено до 600 тыс. человек, а чистый доход за
1837-1841 годы составил более 360 тысяч рублей1. В конеч-
ном счете именно этот опыт решил дальнейшую судьбу же-
лезнодорожного транспорта в России.
1 февраля 1842 года был учрежден государственный Ко-
митет по устройству железной Петербурге-Московской до-
роги под председательством наследника — будущего импе-
1 Соловьева А.М. Железнодорожный транспорт России во второй полови-
не XIX в. М., 1975. С. 41
2 Кислинский НА. Начало железнодорожного строительства в России.//
Английская набережная, 4: Ежегодник С.-Петербургского научного об-
щества историков и архивистов. СПб., 2001. С. 300
ратора Александра II. Высочайший указ четко обозначил
позицию государства к новому транспортному проекту:
«...признав за благо даровать отечеству нашему сообщение,
которого устроение хотя и сопряжено с значительными рас-
ходами, но обещает государству выгоды многоразличные
и соединит обе столицы как бы воедино, мы положили воз-
вести железную дорогу от С.-Петербурга до Москвы и,
по примеру других держав, возвести оную за счет казны, да-
бы утверждать постоянно в руках правительства и на поль-
зу общую сообщение, столь важное для всей промышленной
и деятельной жизни государства»1 2. Фактическим распоря-
дителем работ стал генерал П.А. Клейнмихель, назначенный
И августа 1842 года главноуправляющим путями сообще-
ния и публичными зданиями3.
Связавшая старую и новую столицы Петербурге-Мос-
ковская дорога, получившая в 1855 году — в год вступления
на престол Александра II и в память о родителе — имя Ни-
колаевской, стала первой полноценной железнодорожной
магистралью России — протяженным многосоставным
3 Шилов Д.Н. Государственные деятели Российской империи. 1802-1917.
С. 293.
472
3.5 АНСАМБЛЬ ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ КАК НОВЫЙ ГРАДОСТРОИТЕЛЬНЫЙ ОРГДИИЗН
Николаевская железная дорога.
Дебаркадер пассажирского здания
в Петербурге.
Акварель А. Петцольта 1851 года
транспортным и архитектурным ансамблем, развивающим-
ся на протяжении более чем шести сотен верст и несколь-
ких часов пути. При ее создании был использован опыт воз-
ведения дорог в Европе и Америке', а практика ее построй-
ки, в свою очередь, стала образцом для дальнейшего
железнодорожного строительства. Все принципы, положен-
ные в основу организации Николаевской железной дороги,
стали впоследствии моделью для формирования более по-
здних российских дорог.
Первым этапом создания дороги были изыскательские
работы. Две изыскательские партии, состоявшие из инжене-
ров и топографов, начинали движение с противоположных
концов пути — одна, под руководством П.П. Мельникова,
из Петербурга, вторая, под руководством Н.О. Крафта, — из
Москвы. Из двух предложенных вариантов дороги — прямо-
го и с обходом по направлению к Новгороду — был выбран
первый, не только более короткий и, соответственно, более
дешевый, но и менее трудный по условиям местности.
При трассировке дороги старались избегать подъемов и по-
воротов, опасных при тогдашнем уровне развития техники.
' Привлеченные к проектированию Николаевской железной дороги ин-
женеры П.П. Мельников и Н.О. Крафт, ранее уже посетившие европей-
ские страны, в 1839 г. были откомандированы в Америку для изучения
опыта прокладки железных дорог.
Длина трассы составила 604 версты, причем значительная ее
часть шла по малозаселенной местности, заболоченной или
покрытой лесами. На протяжении этого маршрута необхо-
димо было решать множество инженерных проблем, созда-
вая целый ряд так называемых искусственных сооружений.
Всего на линии было построено 184 моста, 19 труб-водоот-
водов, 18 путепроводов, осушено 155 верст болот2. Проекти-
рование и строительство каждого из больших мостов осуще-
ствлял отдельный инженер: самый длинный девятипролет-
ный мост через широкий овраг с речкой Веребья строил
Д.И. Журавский, мост через Мету, также в девять проле-
тов — С.Ф. Крутиков, пятипролетный разводной мост через
Волхов — В.И. Граве, а трехпролетный мост через Вол-
гу — Н.И. Антонов3. Все мосты Николаевской дороги были
деревянными на каменных быках. Их пролетные строения
были устроены из ферм с параллельными поясами и систе-
мой перекрещивающихся раскосов по системе В. Гау, теоре-
тически рассчитанных Д.И. Журавским. Трубы для пропус-
ка вод маленьких речек и ручейков под насыпями использо-
вались двух типов — каменные, в виде арки, и чугунные.
2 ВеликинБ. Октябрьская железная дорога. Петербург—Москва. Построй-
ка дороги 1842-1851... С. 78, 126.
3 Постройка и эксплуатация Николаевской железной дороги
(1842-1851-1901): Краткий исторический очерк. СПб., 1901. С. 16.
3 Новые типы поселеипй
Николаевская железная дорога.
Станция II класса Любань.
Типовой проект, 1844-1847,
арх. Р.А. Желязевич.
Фотография конца XIX века
Технические возможности локомотивов того времени,
требовавшие частой заправки топливом и водой, определяли
длину перегонов. Исходя из этих условий, линия была разде-
лена на приблизительно равные участки, каждый из которых
оканчивался станцией. Станции делились на четыре класса.
Так как заправка локомотива топливом и водой требовала
значительного времени, то через каждые 75 верст паровоз
с прислугой заменялся другим1 — т. е. в устройстве железной
дороги был использован опыт ямских трактов. Смена локо-
мотива производилась на самых крупных станциях, относя-
щихся к I и II классам. Здесь располагались большие паро-
возные депо с мастерскими. Всего на Николаевской дороге,
кроме конечных в Москве и Петербурге, было три станции I
класса (Малая Вишера, Бологое и Тверь) и четыре станции II
класса (Любань, Окуловка, Спирово и Клин). На расстоянии
37 верст от больших станций (I — II классов) находились
станции III класса с малыми запасными депо — их на дороге
было девять. На 16 станциях IV класса размещались допол-
нительные запасы воды и топлива2. Кроме того, на дороге су-
ществовали полустанки и остановочные пункты, девять из
которых имели крытые платформы. Станциям каждого клас-
са надлежало иметь определенный набор построек. Для всех
так называемых гражданских сооружений (пассажирских
зданий, депо, мастерских, вагонных сараев и т.п.) были созда-
ны типовые проекты, выдержанные в формах позднего клас-
сицизма. Автором большинства из них (кроме конечных вок-
залов) был старший архитектор департамента железных
дорог и Р.А. Желязевич, назначенный инспектором строи-
тельства Николаевской дороги3.
Естественно, наиболее развитым было хозяйство конеч-
ных станций. Центром станционного комплекса являлся
вокзал. Оба пассажирских здания, и петербургское и мос-
ковское, были построены по одному проекту, выполненно-
му К.А. Тоном4. Вместительные двухэтажные кирпичные
сооружения принадлежали к вокзалам тупикового ти-
па — т. е. были поставлены в торце железнодорожных пу-
' Великин Б. Указ. соч. С. 146.
1 Позже, в 1870-е гг., количество станций IV класса было увеличено до 19.
3 Архитекторы-строители Санкт-Петербурга середины XIX — начала XX
века. СПб., 1996. С. 132.
1 РГИА, ф. 350, оп. 31, д. 290 (План Петербургского пассажирского зда-
ния). Главный фасад московского вокзала был укорочен на две оси и не
имел боковых крыльев.
474
3.5 АНСАМБЛЬ ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ КАК НОВЫЙ ГРДДОСТРОИТЕЛЫ1ЫЙ ОРГДПИЗМ
Николаевская железная дорога.
Станция II класса Окуловка.
ФпттпагЬи.я 1874 гпда
Балтийская железная дорога.
Пассажирское здание на
станции Новый Петергоф.
1854-1858, арх. Н.Л. Бенуа.
Литография середины XIX века
тей. Представительность вытянутому вдоль привокзальной
площади главному фасаду, в стилистике которого формы
раннего итальянского Возрождения соседствовали с типич-
ными для русского стиля сдвоенными висячими арками
порталов, придавала двухъярусная часовая башня, фикси-
рующая ось композиции. В центральной части здания раз-
мещался просторный вестибюль, в крыльях — служебные
помещения. С задней стороны к главному корпусу примы-
кала крытая галерея-дебаркадер над путями и перронами,
один из которых служил для приезжающих, второй — для
отъезжающих. Вдоль первого из перронов был вытянут
корпус с залами ожидания для пассажиров разных классов.
Перрон с противоположной стороны ограничивала стена
с огромными арочными окнами и порталами выходов в го-
род. В конце этого перрона находился императорский пави-
льон. В 1868 году на Петербургском вокзале вдоль перрона
для отъезжающих по проекту Ф.Н. Соболевского был выст-
роен второй протяженный корпус, в котором также размес-
тились залы ожидания и багажное отделение1. К платфор-
мам можно было попасть по коридорам-проходам из глав-
ного корпуса или из дворов по сторонам дебаркадера.
Все остальные сооружения, обслуживавшие станцию,
располагались за пассажирским зданием по сторонам же-
лезнодорожного полотна. Наиболее крупными из них были
паровозные депо, выстроенные по проекту Р.А. Желязеви-
ча2. Они представляли собой круглые кирпичные здания,
' РГИА, ф. 350, оп. 31, д. 291.
2 РГИА, ф. 350, оп. 65, д. 23, л. 71, 72.
3 Новые нны воселевв!
перекрытые куполом диаметром 15 саж. (около 40 м) на ме-
таллических стропилах. В центре здания находился пово-
ротный круг, а по его сторонам радиально — 22 сектора-
стойла, 18 из которых служили для стоянки локомотивов,
а 4 сквозных — для въезда и выезда паровозов. Система фа-
садных членений полностью соответствовала структуре
здания: паровозные стойла освещались сдвоенными ароч-
ными окнами с широкими гладкими архивольтами и разде-
лялись между собой парными пилястрами. С одной из сто-
рон к паровозному зданию примыкал Т-образный объем
мастерских.
Неподалеку от депо находилось несколько вагонных са-
раев — прямоугольных в плане построек, каменных или де-
ревянных, крытых на два ската, с арочными въездными про-
емами на торцах. Рядом с депо размещались и дровяные
склады. Водоснабжение конечных станций было решено
по-разному: в Москве существовало самостоятельное водо-
емное здание в виде четырехгранной кирпичной башни,
а в Петербурге водный резервуар размещался в здании мас-
терских при паровозном депо. Специальная железнодорож-
ная колея вела от петербургской станции к Шлиссельбург-
ской заставе, где находился Александровский механичес-
кий завод Горного ведомства, изготовлявшего подвижной
состав дороги. Таким образом, обе конечные железнодо-
рожные станции представляли собой пространственно раз-
витые комплексы, занимающие значительные территории,
занятые развитой системой подъездных путей и насыщен-
ные многочисленными постройками, обслуживающими
нужды железной дороги. Направление железнодорожного
пути стало определяющим для формирования уличной си-
стемы прилежащих городских районов: отныне преоблада-
ющее развитие получают улицы, параллельные железной
дороге, причем районы по обе стороны зоны отчуждения
дороги формируются изолированно друг от друга, а для их
связи возникает необходимость сооружать специальные
путепроводы.
Железнодорожные станции I и II класса были построены
по островной системе — т. е. их вокзалы располагались на
платформе между железнодорожными путями1. Архитекту-
ра вокзалов была идентична: сильно вытянутое кирпичное
одноэтажное здание, скругленное на торцах, с большими
арочными окнами, окружено галереей-навесом на чугунных
колоннах. Между собой здания различались лишь размера-
ми — соответственно 21 и 14 проемов по протяженному фа-
саду. Все технические службы станции были сгруппирова-
ны по одной из сторон железнодорожного полотна: напро-
тив вокзала находилось круглое депо, за ним Г-образные
навесы для дров, а по обе стороны от депо, ближе к пу-
тям — вагонные сараи. Водоемные резервуары, как и на пе-
тербургской станции, располагались в помещениях мастер-
ских. В комплекс станции I класса входила больница. Она,
как правило, представляла собой деревянный барак на не-
сколько кроватей и стояла поблизости от основных зданий
среди жилых домов железнодорожных служащих
Вокзалы III и IV класса принадлежали к станциям бере-
гового типа1 2. Они состояли из двух зеркально-симметрич-
ных кирпичных пассажирских зданий, поставленных по
сторонам железнодорожного полотна, и пары вагонных са-
раев (по одному с каждой стороны). Каждый из корпусов
вокзала III класса имел Т-образную форму плана и был
сблокирован из двух компактных разновысоких объемов:
более крупный, слегка вытянутый вдоль полотна, с арочны-
1 РГИА, ф. 350, оп. 65, д. 23, л. 75,76.
2 РГИА, ф. 350, оп. 65, д. 23, л. 77,78.
ми въездными воротами на торцах, играл роль малой про-
межуточной мастерской (здесь же находились водные ре-
зервуары), меньший, одноэтажный, располагавшийся за
ним — служил залом ожидания (помещения для пассажи-
ров высших и третьего классов размещались в разных кор-
пусах; несколько позже рядом с первоначальными вокзаль-
ными зданиями были поставлены специальные деревянные
одноэтажные пассажирские дома3). Маленькие вокзальные
здания IV класса представляли собой прямоугольные двух-
этажные постройки в две оси арочных проемов на каждом
фасаде. Их нижние этажи использовались под залы ожида-
ния, а верхние — для технических нужд, в том числе для
размещения водных баков.
Еще одним типом инженерных сооружений, обслужи-
вающих любую железнодорожную станцию, были водо-
подъемные здания. Как правило, они находились вне ос-
новного комплекса и размещались у водоема, нередко на
довольно большом удалении от дороги. В этих скромных
кирпичных постройках в один, реже — в два этажа поме-
щался насос для забора воды, работающий на паровой тя-
ге, поэтому отличительной чертой сооружений была труба
котельной. Далее вода по трубам подавалась в водоемное
здание или водный резервуар на станции. Внутри здание
делилось капитальной стеной на две части — машинное
отделение, где находился паровой двигатель и насос,
и квартиру машиниста. Несмотря на удаленность от стан-
ции, водоподъемные здания были выдержаны в едином
с ней архитектурном стиле.
Кроме основных сооружений облик железнодорожной
станции формировали пассажирские и товарные платфор-
мы, склады, пакгаузы (склады для кратковременного хране-
ния грузов), будки стрелочников, семафоры, гидроколонки
и т. п. Территории всех станций были озеленены (скверы
при станциях планировал садовник И. Альварт, устроитель
Александровского парка в Петербурге)4, а перед главным
фасадом вокзала, обращенным к поселению, образовыва-
лась парадная площадь.
Железная дорога требовала большого и разнообразного
штата обслуживающих ее специалистов, поэтому неизбеж-
но при каждой станции появлялись жилые дома для желез-
нодорожников. С 1860-х годов они стали строиться по ти-
повым проектам. На оживленных основных станциях воз-
никали целые поселки из одно- и двухэтажных деревянных
зданий, которые образовывали одну-две улицы, вытянутые
параллельно железнодорожному полотну. Привокзальная
площадь привлекала к себе торговлю, и постепенно сюда,
к дороге, перемещались экономические центры поселений,
расположенных в зоне ее влияния. В 60-70-е годы XIX ве-
ка близ целого ряда станций (Малая Вишера, Окуловка,
Угловка и др.) были возведены храмы, ставшие дополни-
тельным источником притяжения окрестных жителей. Ог-
ромную роль железнодорожные станции играли и в форми-
ровании объемно-пространственной структуры поселений:
крупные по размерам и компактно расположенные техни-
ческие сооружения железной дороги стали ведущими ак-
центами в панораме таких мест, как Окуловка, Чудово, Вал-
дайка, Бологое. В Твери дорога дала начало образованию
нового промышленного района.
Из окна вагона перед пассажиром железнодорожная ли-
ния раскрывалась как огромный целостный архитектурный
ансамбль, где сосуществовали, сменяя друг друга, пасса-
жирские здания, жилые дома пристанционных поселков,
3 Альбом фотографий 1873 г. «Николаевская железная дорога» в фондах
Центрального музея железнодорожного транспорта.
4 Великин Б. Указ. соч. С. 147.
476
3.5 АНСАМБЛЬ ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ КАК НОВЫЙ ГРАДОСТРОИТЕЛЬНЫЙ ОРГАНИЗМ
Орловско-Витебская ж. д.
Станция Дубровка
технические сооружения (водоемные и водоподъемные зда-
ния, депо и мастерские), хозяйственные постройки (сараи
для дров, пакгаузы, грузовые склады), мосты и путепрово-
ды. Это был ансамбль совершенно нового типа, в котором
архитектура и техника выступали в нерасторжимом единст-
ве. Здесь не было традиционного деления на высшие и низ-
шие жанры, и любое инженерное сооружение осмыслива-
лось и оформлялось как архитектурный объект. Особенно
ярко это проявилось при строительстве мостов, каждому из
которых стремились придать индивидуальный облик..
Впервые роль мостов как важнейшей составляющей архи-
тектурного ансамбля выявилась именно в Петербурге-Мос-
ковской железнодорожной линии.
Практика строительства Николаевской дороги стала об-
разцом для организации работ на строительстве железнодо-
рожных линий в последующие годы. В процессе сооруже-
ния первой крупной железнодорожной магистрали России
были отработаны все основные этапы проектирования от
изыскательских исследований и экономического обоснова-
ния до создания проектов искусственных сооружений
и гражданских зданий. Здесь впервые была сформирована
стройная система деления дороги на дистанции, определе-
ны оптимальные расстояния между остановками, создана
иерархическая система станций с набором построек для
каждого типа, проверены и оценены в эксплуатации раз-
личные виды станций и отдельных построек. На Николаев-
ской дороге были выработаны главные принципы проекти-
рования вокзальных зданий: система распроеделения пас-
сажирских потоков, компактная группировка служебных
помещений (комнаты начальника станции и телеграфиста,
багажное отделение, кассы и т. п.) и изолирование их от
пассажирских залов, деление последних на две катего-
рии — для высших (I и И) и низшего (III) классов — и раз-
мещение их в разных частях здания.
Успешное завершение строительства и эксплуатация Ни-
колаевской железной дороги послужили поводом для раз-
работки инженерами Управления железных дорог во главе
с П.П. Мельниковым технического обоснования проекта
сети «неотложных железных дорог в России». По этому
проекту, поданному на рассмотрение императору в начале
1852 года, предполагалось строительство железнодорож-
ных линий на север к Балтийскому и на юг к Черному мо-
рям, на восток к волжским городам Нижнему Новгороду
и Саратову и на запад к Варшаве. Общая длина предполага-
емых дорог составляла около трех тысяч верст. Однако из
всех линий Николаем I была одобрена только Петербурго-
477
3 Новые типы поселений
Курско-Киевская железная
дорога. Мост через р. Вир
Варшавская, доведенная в 1853 году лишь до Гатчины,
а позже из-за Крымской войны замороженная1.
Тем не менее именно неудачная для России Крымская
война стимулировала дальнейшее развитие сети железных
дорог. С одной стороны, поражение в ней повлекло за собой
сильный экономический кризис, исключивший возмож-
ность железнодорожного строительства на казенный счет,
с другой — оно наглядно показало насущную потребность
государства в хороших дорогах и современном транспорте.
Выходом из этого положения могла служить только переда-
ча концессий на возведение дорог частным обществам.
И действительно, с конца 1850-х железнодорожное строи-
тельство ведется преимущественно частными обществами.
Первые попытки государства руководить этим процес-
сом путем учреждения в 1857 году Главного общества
российских железных дорог — крупного предприятия, со-
зданного по инициативе барона А.Л. Штиглица путем при-
влечения иностранных, преимущественно французских, ка-
питалистов, — не принесло желаемого результата2. Общест-
во получило концессию на постройку в течение 10 лет и по-
следующую эксплуатацию четырех магистральных дорог,
запроектированных в 1852 году инженерами ведомства,
возглавляемого П.П. Мельниковым. Пуск этих дорог поз-
волил бы заложить основу формирования железнодорож-
ной сети. Однако до середины 1860-х годов обществу уда-
лось проложить только две линии — от Петербурга до Вар-
шавы с ветвью до Ви льны и Кенигсберга (1042 верст) и от
Москвы до Нижнего Новгорода (409 верст), причем их сто-
имость была очень высокой, уступая лишь стоимости Ни-
ч 3
колаевскои дороги .
Резкое падение производства в начале 1860-х годов, вы-
званное перестройкой социально-экономической системы
России после отмены крепостного права, привело к сворачи-
ванию железнодорожного строительства, но после кратко-
временного спада последовал подъем. Вторая половина 60-х
и 70-е годы XIX века стали апогеем предпринимательской
' Соловьева А.М. Указ. соч. С. 59.
2 Барышников М.Н. Деловой мир России: Историко-биографический
справочник. СПб., 1998. С. 122-123.
3 Затраты на версту полотна Петербурго-Варшавской дороги составляли
215,9 тыс. руб. серебром, Московско-Нижегородской — 169,7 тыс. руб.,
а Николаевской — 315,8 тыс. руб. В дальнейшем общество строительст-
вом не занималось, эксплуатируя свои дороги и приобретенную в аренду
Николаевскую. В 1894 г. все линии были выкуплены государством и об-
щество ликвидировано. — Соловьева А.М. Указ. соч. С. 301-302.
478
3.5 АПСДНБЛЬ ИЕЛЕЗПОЙ ДОРОГИ КАК ПОВЫЙ ГРАДОСТРОИТЕЛЬНЫЙ ОРГАНИЗМ
Курско-Киевская ж. д.
Каменная труба через р. Чашу
инициативы, периодом «концессионной лихорадки», когда
было создано более полусотни компаний, сумевших постро-
ить около 15 тыс. верст дорог. Протяженность государствен-
ных линий, проложенных за тот же период, чуть превышало
тысячу верст. На казенный счет во второй половине 1860-х
годов были возведены Московско-Курская дорога и неболь-
шие, стратегически важные линии, подводящие к Одесско-
му порту. С начала 1870-х годов казенное железнодорожное
строительство совсем прекратилось и возобновилось уже
после Русско-турецкой войны в 80-е годы1.
Новые дороги, проложенные по территории централь-
ных губерний, Поволжья и Украины, имели целью связать
производящие районы с источниками сырья и рынками
сбыта. Правительство не только контролировало направле-
ние железнодорожных трасс, но и экономически поддержи-
вало многочисленные акционерные общества, предостав-
ляя им разнообразные кредиты, ссуды и льготы. Формиро-
вание сети железных дорог осознавалось государством
одновременно как решение транспортной проблемы и как
важнейшая градостроительная задача. Трассу стремились
проводить по густонаселенным районам, соединяя между
' Предпринимательство и предприниматели России. От истоков до нача-
ла XX века. М., 1997. С. 78: Верховский В.С. Краткий исторический
собой центры губерний и уездов и вовлекая в транспортную
сеть мелкие населенные пункты, давая тем самым импульс
к их дальнейшему развитию. С точки зрения частного пред-
принимателя, такой подход был исключительно выгодным,
так как многочисленное местное население обеспечивало
дорогу дешевой рабочей силой и строительными материа-
лами с ближайших карьеров и вырубок.
Ансамбль железной дороги всегда осмысливался и тво-
рился как единое целое, и любые входящие в состав линии
инженерно-технические сооружения оформлялись архи-
тектурно. В создании железной дороги инженер и архитек-
тор были одинаково значимыми фигурами. Однако дорога
была прежде всего техническим, причем технически слож-
ным сооружением, и руководство ее проектированием воз-
главлял инженер-путеец: он проводил изыскания, рассчи-
тывал профиль полотна, определял верхнее строение пути
(устройство насыпей, форму выемок и т. п.), работал над
проектами искусственных сооружений. Архитектор или
гражданский инженер составлял проекты гражданских зда-
ний всех видов (вокзалов разного класса, паровозных депо,
водоемных и водоподъемных зданий, путевых казарм, жи-
очерк начала и распространения железных дорог в России по 1897 г.
включительно. СПб., 1898. Приложения, табл. III.
479
3 Новые типы поселений
Грязе-Царицынская железная
дорога, 1860-е гг. Станция Тока-
ревка. Фотография конца XIX века
лых домов, хозяйственных построек и т. п.), а также разра-
батывал генеральные планы станций. На некоторых доро-
гах совместно работали архитектор и гражданский инже-
нер — первый занимался пассажирскими и жилыми здани-
ями, второй — инженерно-техническими сооружениями.
Отношение к дороге как к ансамблю нашло отражение
в практике ее проектирования. Для каждой железнодорож-
ной трассы создавались образцовые проекты, выполненные
в единой стилистической манере. В комплект проектных
документов входили карта направления линии с ее про-
дольным профилем, проекты искусственных сооружений
(мостов, путепроводов, труб, переездов разных типов), во-
доемных и водоподъемных сооружений и складов горючего
(дровяные навесы, угольные склады и нефтехранилища),
проекты гражданских сооружений (вокзалов, пассажир-
ских платформ, паровозных депо, мастерских, пакгаузов,
путевых казарм, будок для стрелочников, жилых домов не-
скольких типов, надворных построек и отхожих мест),
а также образцовые планы «верхнего строения» — генпла-
ны станций и веток, отходящих от основной магистрали.
Тиражированные комплекты документации рассылались
1 К дорогам с пятью классами станций, например, относилась линия Яро-
славль—Кострома. РГИА, ф. 350, оп. 42, д. 29.
по дистанциям. Дорога пускалась в строй по частям, что
позволяло, эксплуатируя оконченные участки, продолжать
строительство новых.
На большинстве линий Российской империи было при-
нято деление станций на четыре класса — по образцу Нико-
лаевской железной дороги. Гораздо реже встречались ли-
нии с пятью классами станций, однако на самом деле в них
также существовали лишь четыре разряда станций, т. к.
комфортабельные станции I класса отсутствовали1.
Главную роль в станционном комплексе играл вокзал.
В зависимости от классности он включал в свой состав раз-
ное количество помещений, хотя принцип их группировки
был единообразным. Как правило, главный вестибюль с вы-
ходами в город и на перрон располагался по центральной
оси здания. Его фланкировали залы ожидания: с одной сто-
роны размещался зал для пассажиров высших (I и II) клас-
сов, с другой — зал III класса. Даже на маленьких станциях
это деление неукоснительно соблюдалось. В число обяза-
тельных помещений вокзала входили также кабинет на-
чальника станции и комната телеграфиста. С возрастанием
разряда станции к этим помещениям последовательно до-
480
3.5 ДПСДНБЛЬ ЖЕЛЕЗПОЙ ДОРОГИ КАК НОВЫЙ ГРАДОСТРОИТЕЛЬНЫЙ ОРГАНИЗМ
Грязе-Царицынская железная
дорога, 1860-е гг. Паровозное
депо и мастерские на станции
Борисоглебск.
Фотография конца XIX века
бавлялись багажное отделение и почта (начиная с вокзалов
III класса)', буфет при зале высших классов (в вокзалах II,
реже III классов). В вокзалах I класса, наиболее комфорта-
бельных, существовали буфеты при обоих залах, ресторан
при зале высших классов, несколько комнат для отдыха
(тип небольшой гостиницы), парикмахерская и т. п.1 2.
По большей части (кроме начальных) станции принадле-
жали к береговому типу, с единым принципом построения
генплана: по одну сторону путей сосредотачивались служ-
бы пассажирского движения, а по другую — товарные плат-
формы, пакгаузы и дровяные сараи. Водоемные здания ча-
ще всего находились со стороны пассажирских платформ,
т. к. обслуживали стоящие рядом с вокзалом жилые дома
железнодорожников. Как правило, они представляли собой
шести- или восьмигранные башенные объемы, поддержива-
ющие металлический бак с наружной деревянной обшив-
кой. У выезда со станций I—II классов располагались паро-
возные депо, которые в это время были небольшими, камен-
ными, в виде прямоугольных в плане сараев на два-три
1 РГИА, ф. 350, оп. 49, д. 370, 659; оп. 42, д. 27, 28; оп. 29, д. 105, 106 и др.
2 РГИА, ф. 350, оп. 49, д. 383, 660; оп. 12, д. 191 и др.
стойла с упрощенным декором в формах кирпичного стиля.
С двух сторон территорию станции замыкали миниатюр-
ные деревянные будки стрелочников3. Водоподъемные зда-
ния, находившиеся вне станции, у водозабора, могли быть
как кирпичными, так и деревянными.
Размер пристанционного поселка зависел от класса стан-
ции. В число жилых построек при станциях I класса входи-
ли отдельные дома для начальников дистанции, станции
и депо, двухквартирный дом для помощника начальника
станции и телеграфиста, а также не менее десятка квартир-
ных домов и несколько общежитий для служащих станции
и депо. Ближе к последнему размещалась путевая казар-
ма — небольшое общежитие, где отдыхала путевая бригада
сменного локомотива. В подобном поселке обязательно
устраивалась больница и школа. Дома высших служащих
(телеграфиста, кассира, слесаря, механика и т. п.) тяготели
к пристанционной площади, остальные постройки вытяги-
вались вдоль улицы, параллельной железнодорожному по-
лотну (Смоленск, Курск, Киев). Непременным элементом
3 Имеиио такую планировку станций можно видеть иа архивных фотогра-
фиях станций железных дорог третьей четверти XIX в. (Альбомы видов
Грязе-Царицыиской, Орловско-Витебской, Курско-Киевской и Либав-
ской ж.д. из собрания РНБ).
481
3 Новые типы поселеппй
Орловско-Витебская железная
дорога. Станция Смоленск.
Фотография конца XIX века
поселка была больница. В меньших по размеру поселках II
класса часто вместо больниц существовали приемные по-
кои (амбулатории), а начальник станции, его помощник
и телеграфист жили в одном доме. Иногда, если здание вок-
зала было просторным и имело два этажа, их квартиры на-
ходились в верхнем этаже вокзала (Кинешма).
Размеры поселков при станциях III класса зависели от то-
го, имелось ли там запасное депо. Если депо отсутствовало,
в набор обязательных жилых строений входили дом для на-
чальника станции и его помощника, дом для высших служа-
щих и несколько домов для рабочих, обслуживающих стан-
цию. На станциях с запасным депо к этим строениям добав-
лялись один-два дома для рабочих депо и путевая казарма.
Как правило, рядом с вокзалом IV класса стояли только
один-два домика — для высших служащих и для рабочих.
При сохранении общих принципов системы проектиро-
вания каждая из компаний, сообразуясь со своим капита-
лом, вырабатывала собственный образ дорожных построек.
Облик железных дорог 60-70-х годов XIX столетия опреде-
ляли несколько факторов. Хозяйственная ориентация до-
роги (преобладание пассажирских или грузовых перево-
зок) диктовала ассортимент построек на станциях; регио-
нальные традиции влияли на выбор строительных матери-
алов, специфику планировки гражданских зданий и декор
их фасадов; не последнюю роль играли также вкусы, стиле-
вые пристрастия и финансовые возможности заказчиков,
а также индивидуальность архитектора. Многообразие рос-
сийских железных дорог этого периода ярко выступает при
сравнении нескольких линий, построенных разными ком-
паниями.
Наиболее ранней из них была Балтийская, проложенная
в 1856-1858 годах бароном А.Л. Штиглицем между Петер-
бургом и Ораниенбаумом. На фоне хозяйственных частных
дорог третьей четверти XIX века, строительство которых
было обусловлено прежде всего экономическими фактора-
ми, эта линия резко выделялась. Небольшая по протяжен-
ности (40 верст), она связала со столицей самые престиж-
ные дачные пригороды, формировавшиеся вокруг царских
и великокняжеских резиденций, т.е. продолжила традицию
Царскосельской дороги. Высокий социальный статус ее по-
тенциальных пассажиров требовал соответствующего архи-
тектурного решения железнодорожного ансамбля, поэтому
к строительству дороги были привлечены известные в Пе-
тербурге зодчие и инженеры1.
' Авторами гражданских построек были архитекторы Н.Л. Бенуа,
А. И. Кракау, Ф.Л. Миллер; искусственные сооружения проектировали
инженеры С.В. Кербедз и В.А. Бурда.
482
3.5 АПСАНБЛЬ ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ КАК НОВЫЙ ГРАДОСТРОИТЕЛЬНЫЙ ОРГАНИЗМ
Полесская железная дорога, 1880-е гг.
Деревянный мост на овраге Канава.
Фотография конца XIX века
Дачный, т. е. преимущественно пассажирский, характер
линии предопределял особое внимание, уделяемое архитек-
туре вокзалов; количество служебных и хозяйственных по-
строек на станциях было минимальным. Само размещение
пассажирских зданий в местах, предназначенных для отды-
ха, диктовало некую театрализацию их облика. Основные
вокзалы Балтийской дороги возведены по проектам
Н.Л. Бенуа. Наиболее крупный вокзал на станции Новый
Петергоф был выстроен в формах готики. Высокая башня,
украшенная пинаклями, стрельчатые арки, перекинутые
над путями, ажурные обходные галереи создавали образ ро-
мантического средневекового замка. В духе романской ар-
хитектуры был выдержан вокзал в Стрельне, определяю-
щим стилем для станции Красное Село был классицизм.
Совершенно иной облик имело пассажирское здание на
станции Сергиево: расположение неподалеку от Троице-
Сергиева монастыря диктовало формы русского стиля.
В ансамбле построек Балтийской дороги исключительно
ярко проявила себя эстетика эклектики: выполняя сугубо
функциональные задачи, железная дорога вместе с тем пре-
вращалась в яркое зрелище, а передвижение в пространстве
становилось путешествием по историческим эпохам и стра-
нам. Несомненно, Балтийская дорога апеллировала к тра-
' Грязе-Царицыиская дорога вводилась в строй участками с 1862 г. и окон-
чательно открыта в 1871 г. {Верховский В.С. Указ. соч. Приложения,
диции первой пригородной линии, Царскосельской. В вок-
залах, исполнявших функции общественно-развлекатель-
ного центра дачного поселения (впоследствии эту роль на
себя взяли курзалы), также устраивались разнообразные
увеселительные мероприятия. Тем не менее набор помеще-
ний здесь существенно отличается от Павловского вокзала,
и концертный зал является лишь дополнением к целой си-
стеме помещений, пассажирских и служебных, призванных
обслуживать нужды железной дороги и расположенных
в соответствии с планировочными принципами, выработан-
ными для пассажирских зданий Николаевской дороги.
В отличие от Балтийской дороги, большинство линий
60-70-х годов XIX века носили хозяйственный характер.
В работе этих дорог присутствовали как пассажирские, так
и грузовые перевозки, при этом вторые преобладали. Иная
специфика деятельности ставила во главу угла при проек-
тировании архитектурного комплекса железной дороги за-
дачи экономические, а не эстетические. Поэтому основой
строительства здесь становятся типовые проекты, разраба-
тываемые специально для каждой из дорог.
В деятельности Грязе-Царицынской дороги1, одной из де-
шевых линий, построенных в сельскохозяйственных губерни-
ях «железнодорожным королем»: С.С. Поляковым, пассажир-
табл. III; Раков В.А. Локомотивы отечественных железных дорог
1845-1955.М., 1995. С. 28, 47).
483
3 Новые типы поселеппй
Курско-Киевская железная
дорога. Конец 1860 — начало
1870-х годов. Деревянный мост
через р. Ворожбу.
Фотография конца XIX века
ские перевозки явно уступали по интенсивности грузовым.
Все вокзальные здания, кроме станций I класса в Царицыне
и Борисоглебске, были деревянными двухэтажными, сугубо
функциональными и маловыразительными по архитектуре,
с небольшим числом резных деталей в русском стиле. Из дере-
ва были выполнены также остальные станционные сооруже-
ния, исключая нижние ярусы водоемных зданий. Большое ме-
сто на каждой станции занимали складские постройки (пакга-
узы, навесы товарных платформ, дровяные сараи и т. п.).
В Царицыне вдоль путей была вытянута длинная череда рыб-
ных складов и хлебных амбаров. Центральные ремонтные
службы дороги были сосредоточены на станции Борисоглебск
(на середине линии) и состояли из нескольких кирпичных па-
ровозных сараев, объединенных двухэтажным корпусом глав-
ных мастерских. На конечных станциях существовали лишь
маленькие мастерские при паровозных сараях1. Столь же
скромными были постройки Шуйско-Ивановской и Ярослав-
ско-Вологодской линий, возводившихся Обществом Москов-
ско-Ярославской железной дороги2. Проложенные для соеди-
нения групп промышленных предприятий с рынками сбыта
и между собой, они имели сугубо хозяйственный характер
и застраивались небольшими по размерам типовыми деревян-
ными зданиями с минимальным декором в русском стиле.
Облик Орловско-Витебской3 и Курско-Киевской4 дорог
был более разнообразным главным образом благодаря пас-
сажирским зданиям. Большинство вокзалов здесь также
были деревянными. Выдержанные в едином стиле, с типо-
вым набором декоративных деталей, они отличались по
размеру и объемной композиции. Так, пассажирские здания
IV класса на Орловско-Витебской дороге5 представляли со-
' Альбом Грязе-Царицыиской ж.д. в коллекции отдела эстампов РНБ.
2 Первая из линий от Иванова до ст. Новки была проложена в 1868 г.,
а Ярославско-Вологодская — в 1872 г. Проекты гражданских зданий для
последней выполнял архитектор И. Левицкий (РГИА, ф. 350, оп. 41,
д. 749-752).
' Орловско-Витебская дорога была открыта 10 октября 1868 г. В 1894 г.
вошла в состав Риго-Орловской железной дороги (Верховский В.С. Указ,
соч. Приложения, табл. III; Раков В.А. Локомотивы отечественных же-
лезных дорог 1845-1955. М., 1995. С. 33).
4 Курско-Киевская дорога открывалась участками с 1868 по 1870 гг.
В 1890-е гг. она вошла в состав Московско-Киево-Вороиежской желез-
ной дороги (Верховский В.С. Указ. соч. Приложения, табл. III; Раков ВЛ.
Локомотивы отечественных железных дорог 1845-1955. М., 1995. С. 31).
5 Альбом видов Орловско-Витебской ж.д. в коллекции отдела эстампов
РНБ.
484
3.5 АПСДНБЛЬ ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ КАК НОВЫЙ ГРАДОСТРОИТЕЛЬНЫЙ ОРГАНИЗМ
Орловско-Виндавская железная
дорога. Металлический мост через
Оку. Фотография конца XIX века
бой одноэтажный дом с мезонином, в вокзалах III класса та
же композиционная схема была дополнена примыкающими
крыльями и террасой со стороны привокзальной площади,
а в еще более крупных вокзалах II класса — квадратным
бельведером, увенчанным шпилем. Кирпичные пассажир-
ские здания I класса в Брянске и Рославле также были вы-
полнены по одному проекту. Поднятые на высоком цоколе
протяженные объемы, одноэтажные, с двухэтажными
фланкирующими частями, выглядели очень монументаль-
но и строились с расчетом на дальнейшее расширение про-
пускной способности станции (впоследствии они справля-
лись со своей нагрузкой даже после превращения станций
в узловые). В оформлении фасадов, расчлененных мерным
ритмом арочных проемов, ведущими были формы позднего
классицизма. Тот же проект для Смоленска был несколько
изменен: стремление связать облик вокзала с архитектурой
одного из древнейших городов России повлекло за собой
введение в декор здания элементов русского стиля — пара-
1 Альбом «Либавская железная дорога» в коллекции Отдела эстампов
РНБ. Либавская, или Либаво-Кошедарская, дорога, открытая в сентябре
1871 г. и связавшая экономически развивающиеся районы Виленской
губернии с портом Л ибава (Лиепая). В 1877 г. дорога вошла в состав Л и-
баво-Роменской (Верховский В.С. Указ. соч. Приложения, табл. III; Ра-
петных тумб в виде цилиндрических барабанчиков с глав-
ками-маковками, полуглавий, аркатурных поясов под кар-
низом. Несомненно, вся серия проектов для этой дороги
была выполнена одним архитектором, учитывавшим не
только соотношение размеров станций, но и «драматур-
гию» развития архитектурного комплекса дороги во време-
ни. Столь же цельным был ансамбль Либавской дороги1,
все постройки которой были выдержаны в традициях позд-
него классицизма.
Комплекс железнодорожных станций Курско-Киевской
дороги2 не обладал столь продуманным единством архи-
тектурного замысла. Типовые проекты здесь использова-
лись только для технических сооружений и деревянных
вокзалов станций низших классов, при этом кирпичные
пассажирские здания I и II класса выполнялись по индиви-
дуальным заказам и, возможно, разными архитекторами.
Они сильно отличаются друг от друга не только размерами
и объемной композицией, но и стилистикой: вокзал в Кор-
ков В.А. Локомотивы отечественных железных дорог 1845-1955. М.,
1995. С. 29).
2 Альбом Курско-Киевской ж.д. в коллекции отдела эстампов РНБ; Ше-
роцкий К.В. Киев. Киев, 1917. С. 357.
485
3 Новые типы поселений
неве возведен в суховатых формах позднего классицизма
и по облику напоминает административные здания второй
четверти XIX века, вокзал в Конотопе сооружен в кирпич-
ном стиле и более похож на общественные постройки при
крупных фабриках, а пассажирское здание в Киеве стили-
зовано в духе английской готики. Однако в облике много-
численных труб и мостов, встречающихся на трассе, чувст-
вуется рука одного проектировщика, подходившего к со-
зданию искусственных сооружений, как к ансамблю.
Большинство труб здесь было выполнено в виде каменных
арок, обрамленных блоками руста. Аналогично оформля-
лись и устои путепроводов. Все крупные мосты имели воз-
вышающиеся над железнодорожным полотном металличе-
ские пролетные строения рамного типа с горизонтальными
направляющими балками и решетчатыми связями. Опора-
ми служили как каменные быки (мосты через Днепр
и Сейм), так и деревянные конструкции (мост через реку
Вир). Характерно, что даже для небольшой реки Ворожбы,
где не было необходимости использовать тяжелые пролет-
ные строения и «вести езду по низу» (т. е. устраивать же-
лезнодорожное полотно в нижней части пролетного строе-
ния), применяются фермы той же формы.
Железные дороги изменили облик пейзажа: их насыпи
членили широкие открытые пространства равнинной зоны,
просеки со стальными лентами путей перерезали лесные
массивы, земляные выемки изменяли форму холмов.
Но особую роль здесь играли мосты, путепроводы и тонне-
ли — важнейшие составляющие железнодорожной линии.
Железная дорога стала первым продуктом человеческой де-
ятельности, способным не потеряться в огромности при-
родных структур. Искусственные сооружения железной до-
роги явились промежуточным звеном между масштабом че-
Оренбургская железная дорога.
Александровский мост через
Волгу. 1875-1880,
ииж. Н.А. Белелюбский.
Открытка конца XIX века
486
3.5 АПСДНБЛЬ ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ КАК НОВЫЙ ГРАДОСТРОИТЕЛЬНЫЙ ОРГАНИЗМ
Полесская железная дорога. 1880-е гг.
Вокзал на станции Брест-Литовск.
Фотография конца XIX века
ловеческим и природным: слишком крупные в сравнении
с отдельным человеком, они были соразмеримы с величи-
ной реки, холма или широкого степного пространства. Раз-
личные железнодорожные инженерные сооружения,
и прежде всего мосты, придавали пейзажу ощущение обжи-
тости, освоенности. Особую роль мосты играли в городах.
Так как многие российские города располагались на берегах
рек, мост начинал играть роль главных въездных ворот:
именно отсюда открывалась наиболее широкая панорама
поселения. Внушительные размеры железнодорожных мос-
тов задавали иной, более крупный масштаб застройке.
1870-е годы были временем, исключительно важным
в эволюции искусственных сооружений, характеризую-
щимся активным развитием строительной техники, что
прежде всего отразилось на мостостроении. Вплоть до
конца 60-х годов мосты были деревянными. Лишь на Пе-
тербурго-Варшавской дороге они изначально сооружа-
лись из железа. Наиболее совершенным в техническом от-
ношении считался двухпролетный балочный неразрезной
мостчерез Лугу, построенный в 1853-1857 годах по проек-
ту С.В. Кербедза.
Деревянные мосты железных дорог середины — третьей
четверти XIX века были разнообразными по конструк-
ции — простыми балочными или рамными, с деревянными
или комбинированными каменно-деревянными опорами;
в более крупных сооружениях широко использовались фер-
мы системы В. Гау (решетчатая конструкция с металличес-
1 Постройка и эксплуатация Николаевской железной дороги. СПб., 1901.
С. 40-44.
кими стяжками) с расположением проезжей части по верху
или низу пролетного строения. Фермы пролетного строе-
ния состояли из двух параллельных продольных балок
с диагональной решеткой между ними. Сильный пожар, по-
вредивший в 1869 году Мстинский мост на Николаевской
железной дороге и на 4 месяца нарушивший правильное
движение, стал поводом к замене всех 48 деревянных мос-
товых конструкций на линии металлическими, выполнен-
ными из стали. Данная работа проводилась планомерно
с 1872 года под руководством Н.А. Белелюбского1. После
этой аварии металлические мосты стали возводиться на
всех дорогах, деревянные же использовались лишь как вре-
менные или для перекрытия маленьких пролетов (при пе-
реходе через небольшие овраги и ручейки) на местных ли-
ниях и на железнодорожных путях предприятий. Быстрому
распространению металла в мостостроении способствовали
работы Д.И. Журавского, усовершенствовавшего конструк-
цию Гау (система Гау—Журавского) и создавшего методику
расчета строений, широко применявшуюся на практике ин-
женерами-путейцами. Впоследствии, в 1884 году, Н.А. Бе-
лелюбским была разработана система строительства мостов
со стандартными типовыми пролетами длиной от 25 до 50
саженей (от 53 до 106 м), широко использовавшаяся в же-
лезнодорожном строительстве вплоть до 1920-х годов2.
Крупнейшим и красивейшим инженерным сооружением
этой поры стал 13-пролетный Александровский мост через
Волгу под Сызранью, созданный по проекту Белелюбско-
! Железнодорожный транспорт России: Энциклопедия. М., 1995. С. 139.
487
3 Новые типы поселеппй
Харьков!». Вокзалъ.
Курско-Харьковская железная
дорога. Вокзал в Харькове.
Открытка начала XX века
го1. Начатый строительством в 1875 и открытый в 1880 го-
ду, он связал два участка Оренбургской железной дороги.
Длина мостового полотна между береговыми устоями со-
ставляла более 674 саженей (около 1440 м). Пролетное
строение двухраскосной системы, с параллельными пояса-
ми и ездой понизу поддерживали каменные быки с ледоре-
зами, облицованными финляндским гранитом. Верхние
балки ферм при въездах на мост украшали картуши с вензе-
лями Александра II.
На рубеже 70-80-х годов XIX века начинается новый
этап в истории российских железных дорог, связанный с из-
менением государственной политики в отношении частно-
го железнодорожного строительства. Русско-турецкая вой-
на обнажила крупные недостатки в работе железнодорож-
ного транспорта. Специальная комиссия по обследованию
дорог, созданная в 1877 году под председательством графа
Э.Т. Баранова, проанализировала практику их строительст-
ва и эксплуатации и пришла к выводу о низком качестве ча-
стных линий, несогласованности их работы и о необходи-
мости сосредоточения этой деятельности в руках государ-
ства. В начале 1880-х годов были сформулированы задачи
в области государственного железнодорожного строитель-
ства: сооружение дорог, необходимых для обороны границ
и особо перспективных в экономическом отношении — ве-
дущих в сырьевые районы, малоосвоенные или вновь при-
соединенные земли (Сибирь, Урал, Средняя Азия), про-
кладка стратегически важных линий на юге России (в рай-
оне Донецкого и Криворожского горных бассейнов,
в Полесье и Прикарпатье). Тем не менее за эти годы были
сооружены Донецкая (каменноугольная) и Криворожская
(железнорудная) дороги, связанные в единую систему2, По-
лесские дороги, которые связали земли Белоруссии и Лит-
' Альбом работ Александровского моста через р.Волгу на Оренбургской
ж.д. (1875-1889) в коллекции отдела эстампов РНБ. Оренбургская же-
лезная дорога в 1890-е гг. стала частью Самаро-Златоустовской, соеди-
нявшей сеть российских европейских линий с Великой Сибирской доро-
гой {Верховский В.С. Указ. соч. Приложения, табл. III; Раков ВЛ. Локо-
мотивы отечественных железных дорог 1845-1955. М., 1995. С. 29).
1 Строительство дорог осуществлялось с середины 1870-х до конца
1880-х гг. (Верховский В.С. Указ соч. Приложения, табл. III).
вы с центром и дали выход к балтийским портам3, Ураль-
ская горнозаводская дорога Пермь — Екатеринбург4 и ост-
ровная Закавказская дорога Поти — Тифлис, продолженная
в 1883 году до Баку и соединившая, таким образом, Черное
и Каспийское моря5.
Огромные возможности, сосредоточенные в руках госу-
дарства, позволили осуществить в конце XIX — начале XX
века грандиозные проекты, первым из которых было соору-
жение Закаспийской железной дороги, создавшей условия
для заселения и освоения огромных территорий Средней
Азии и положившей начало образованию десятков городов
и поселков. Общая длина линии, пересекавшей пустыню
Каракум, составила 2373 версты (более 2500 км). Впервые
в мировой практике была доказана возможность прокладки
железной дороги в условиях безводной пустыни и подвиж-
ных песков, а опыт ее возведения впоследствии был приме-
нен при прокладке магистрали через Сахару. Возглавлял
строительство инженер М.Н. Анненков.
При сохранении общих для всех российских дорог прин-
ципов проектирования магистрали, конкретные условия ее
сооружения существенно отличались от всех когда-либо
строившихся линий. Строительство велось воинскими час-
тями — специально сформированными двумя Закаспий-
скими железнодорожными батальонами. Силами солдат
дорога превращалась в рукотворный оазис, приспособлен-
ный для жизни человека: прокладке железнодорожного по-
лотна предшествовали поиски воды, рытье арыков, устрой-
ство заградительных лесонасаждений и возведение щитов,
защищающих путь от наступления барханов, одновременно
велась работа по укреплению песков. Линия железной до-
роги, таким образом, становилась плацдармом для освое-
ния и заселения территории.
3 Полесские дороги пускались в строй участками с 1882 по 1907 гг. (Там
же).
4 Уральская дорога, считавшаяся образцом решения инженерных и орга-
низаторских проблем, начала строиться в конце 1870-х и была открыта
в 1878 г. (Там же).
5 Закавказская дорога строилась с 1872 по 1900 гг. (История железнодо-
рожного транспорта России, т. 1. СПб.-М., 1994. С. 315).
488
3.5 АПСАНБЛЬ ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ КАК ПОЛЫЙ ГРАДОСТРОИТЕЛЬНЫЙ ОРГАНИЗМ
Екатерининская железная дорога.
Проект больницы для служащих
при станции Дебальцево, 1909
Приход железной дороги в слабозаселенные пустынные
местности вел к созданию сети больших и малых поселков,
на формирование структуры и облик которых влиял целый
комплекс проблем — географических, климатических и со-
циально-экономических. Поселки, на первых порах неболь-
шие, имели линейную планировку: одноэтажные каменные
домики с надворными постройками ставились по сторонам
одной или двух улиц, вытянутых вдоль железнодорожного
полотна1. При проектировании жилых строений учитыва-
лись местные традиции, выработанные в борьбе с жарким
климатом: окна домов преимущественно выходили внутрь
двора, широко использовались разного вида веранды, бал-
коны и навесы. Непременной чертой каждого поселка было
наличие в них воинских казарм, возведенных для солдат,
строивших дорогу. Впоследствии они использовались для
нужд специальных железнодорожных батальонов, осуще-
ствлявших охрану линии. При станциях также устраивали
бараки для временного проживания переселенцев из евро-
пейской части России, двигавшихся вместе с дорогой
в глубь Средней Азии. Особое внимание уделялось озеле-
нению места — вокруг вокзалов устраивались сады, а при
станциях I и II класса закладывались питомники саженцев
растений, устойчивых к засухе и способствующих укрепле-
нию песчаных почв (карагач, белая акация, миндаль и т. п.).
С закреплением переселенцев на конкретной территории
поселки начинали стремительно развиваться. Они различа-
лись по своим размерам: некоторые, как Каахка (станция II
класса у подножья Копетдага), состояли из 30 домиков,
другие через непродолжительное время превращались
в крупные поселения. Из железнодорожного поселка вырос
Ашхабад. Основанный в 1881 году, он стал центром Закас-
пийской области и к 1910 году насчитывал более 43 тысяч
1 «Альбом построек по воеиио-иародиому управлению Закаспийской об-
ласти» в коллекции отдела ИЗО РГБ.
2 Путеводитель по Туркестану и железным дорогам Азиатской и Ташкент-
ской (подред. А.И. Дмитриева-Мамонова). Пг., 1915. С. 200-212.
жителей и около 10 тысяч построек1 2 *. Железнодорожная
станция стимулировала развитие Красноводска — города,
основанного в 1868 году на Каспийском море на берегу Му-
равьевской бухты. После перенесения сюда головного уча-
стка Закаскийской дороги и устройства крупного порта, ве-
дущего бойкую торговлю с Персией, город стал стремитель-
з
но развиваться и стал центром уезда .
Как правило, поселения вдоль Закаспийской железной
дороги формировались как поселки городского типа с регу-
лярной прямоугольной или радиальной системой плани-
ровки, домами, выведенными на красную линию застройки,
прямыми озелененными улицами и площадями, отмечен-
ными общественными зданиями и культовыми сооружени-
ями. Демократические просветительские идеалы, сложив-
шиеся во второй половине XIX века, определяли состав
общественных зданий, сооружаемых при станциях. Госу-
дарство осознавало культурно-просветительную, социаль-
ную и миссионерскую роль дороги: в большинстве железно-
дорожных поселков были построены школы, библиотеки,
больницы и амбулатории. Большое распространение полу-
чило строительство культурно-зрелищных заведений, кото-
рые возводились не только в крупных поселках (клуб в по-
селке при станции Кызыл-Арват, насчитывавшем 5000 жи-
телей, или общественное собрание с театральным залом на
станции Байрам-Али с 6000 жителей), но и в небольших на-
селенных пунктах (музей, посвященный покорению Ахал-
текинского оазиса войсками генерала Скобелева, устроен-
ный на маленькой станции IV класса Геок-Тепе)4. Большой
осмотрительностью в вопросах национальной политики
было продиктовано решение о строительстве в крупных
населенных пунктах наряду с православными храмами ме-
четей (в Байрам-Али, например, существовало шесть мече-
3 Там же. С. 187-190.
4 Также. С. 194, 198,225.
489
3 Новые типы поселеппй
Джанкой-Феодосийская
железная дорога. Водоемное
и пассажирское здания на станции
Сейтлер. 1890-е гг.
Фотография начала XX века
тей), а также устройство серии туземных школ. При стан-
циях возникали и первые предприятия (хлопкоочиститель-
ные, мыловаренные, пищевые).
Закаспийская железная дорога сооружалась очень быст-
рыми темпами. Уже за первый 1881 год был построен участок
чуть менее 250 верст (266,5 км) от Узу н-Ад а до Кызыл-Арва-
та. Годом позже Жюль Верн устами героя своего романа
«Клодиус Бомбарнак», путешествующего по Закаспийской
железной дороге, восхищенно произнес: «Часто говорят о не-
обычной быстроте, с какой американцы проложили железно-
дорожный путь через равнины Дальнего Запада. Но да будет
известно, что русские в этом отношении им ничуть не усту-
пают, если даже не превосходят как быстротой строительст-
ва, так и смелостью индустриальных замыслов»1.
Наиболее крупные преобразования пришли вместе с до-
рогой в Мервский оазис2. В городе Мерв, основанном в 1884
году и сделанном уездным, располагалась одна из крупней-
ших узловых станций, от которой брала начало железнодо-
рожная ветвь, ведущая в Мургабское государево имение.
Учрежденное в 1887 году Александром III, оно содержалось
за счет удельного ведомства. В 1894-1895 годах на реке
Мургаб близ оврага Гиндукуш по проекту инженера Андре-
ева была сооружена плотина с водохранилищем, питавшим
водой обширные сады и дававшим электроэнергию не-
скольким удельным заводам (хлопкоочистительному, ра-
финадному, мыловаренному, ледоделательному). Центр уп-
равления имением находился близ станции Байрам-
Али — здесь был выстроен небольшой по размерам дворец
в мавританском стиле3. Впоследствии местечко Байрам-
Али, где были найдены минеральные источники, стало ку-
рортным местом. Крупнейшим инженерным сооружением
дороги стал грандиозный 30-пролетный мост через Амуда-
рью, возведенный в 1901 году инженером С.И. Ольшев-
ским по проекту Н.А. Белелюбского4. Пролетные строения
этого грандиозного сооружения имели криволинейные
верхние пояса и двухраскосную решетку ферм.
' Верн Ж. Клодиус Бомбариак. Ташкент, 1961. С. 39.
2 Путеводитель по Туркестану... С. 216-225; Мургабская ветвь Среднеази-
атской казенной бывшей Закаспийской военной железной дороги. Аль-
бом исполнительных чертежей. 1897-1900. СПб., 1901; Альбом «Мур-
габское государево имение. Постройка Султан-Беитской и Иолотаиской
плотин и Гиидукушской гидроэлектрической станции» в коллекции от-
дела ИЗО РГБ.
1 Путеводитель по Туркестану... С. 223.
' История железнодорожного транспорта... С. 231.
490
3.5 АПСДМБЛЬ ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ КАК ПОВЫЙ ГРАДОСТРОИТЕЛЬНЫЙ ОРГАНИЗМ
Джанкой-Феодосийская
железная дорога. Поселок
на станции Ички. 1890-е гг.
Фотография начала XX века
Целостность облику Закаспийской железной дороги,
осознаваемой при всей своей огромной протяженности как
единый организм, придавали единый стиль (мавританский)
и единый материал (камень), из которого были выстроены
все сооружения. В промежуточных станциях низших клас-
сов типовые проекты повторялись буквально, в станциях I
и II классов допускались некоторые композиционные вари-
ации. Интересно, что исключение в стилистике было сдела-
но лишь для главных железнодорожных зданий Ашхаба-
да — административного центра Закаспийской области. Со-
оруженные в духе французского классицизма вокзал
и здание Управления железной дороги, стоявшее в центре
города, программно указывали на роль магистрали в соеди-
нении Средней Азии с Европой.
Казенная Екатерининская железная дорога, строившая-
ся одновременно с Закаспийской в 1880-е годы, также име-
ла огромное стратегическое значение: она связывала шахты
Донбасса с металлургическими заводами Кривого Рога
и Екатеринослава (Днепропетровска) и с портом в Бердян-
ске1. Множество отходящих от нее ветвей к шахтам и пред-
1 В 1880 и 1893 гг. к ней были присоединены Константиновская и Донец-
кая камеииоугольиая железные дороги, а также Вторая Екатерииииская
дорога (1904) с мостом через Днепр (РГИА, ф. 350, оп. 12).
приятиям, а также соединительные линии с другими доро-
гами (Донецкой каменноугольной, Курско-Киевской, Кур-
ско-Харьково-Севастопольской, Харьково-Таганрогской
и т. п.) сделали ее стержневой для экономического развития
южных районов России. В отличие от более ранних желез-
нодорожных линий, хозяйственная структура Екатеринин-
ской дороги была более развитой. Высокая плотность насе-
ления определяла сравнительно небольшие расстояния
между станциями, а плотное расписание движения поездов
(с преобладанием грузовых перевозок) позволило отказать-
ся от строительства огромных вокзалов — почти все пасса-
жирские здания на этой линии имеют средние размеры.
В их стилистике ведущими являлись формы барокко, столь
любимого на Украине.
Облик Екатерининской железной дороги — линии индус-
триальной — определяли инженерно-технические сооруже-
ния. Главные паровозные мастерские, входившие в архитек-
турный ансамбль станции, находились в Екатеринославе,
но их размер лишь немного превосходил размеры паровоз-
ного депо при станции II класса Долгинцево (здесь одновре-
491
3 Новые типы поселений
Рязанско-Казанская железная
дорога. Элеватор на станции
Рязань. 1890-е гг.
Фотография начала XX века
менно могли находиться до 80 локомотивов, а в мастерских
работали более 250 человек), чуть меньшими были депо на
станциях Долинска^ и Пятихатки. Все перечисленные депо
примыкали к архитектурным комплексам пассажирских
станций и имели планировку веерного типа: с поворотным
кругом, расположенным под открытым небом, и огибающим
его широкой дугой паровозным зданием, с рядом арочных
ворот, ведущих к секторам-стойлам. Тип веерного депо стал
широко распространяться с начала 1880-х годов. Компакт-
ная планировка с минимальным количеством подъездных
путей позволяла экономить место на территории станции
и располагать ремонтные мастерские ближе к основному
вокзальному комплексу. Развитию станции Новые Кайдаки
способствовал примыкавший к ней Александровский желе-
зоделательный и рельсопрокатный завод, принадлежавший
акционерному обществу Брянских заводов, возглавляемому
П.И. Губониным, В.Ф. Голубевым и В.Н. Тенишевым.
Необходимость обслуживать внушительное дорожное
хозяйство при исключительной хозяйственной активности
Екатерининской дороги способствовала быстрому росту
пристанционных поселков — особенно крупные в Пятихат-
ках и Долгинцеве насчитывали от 50 до 100 жилых домов,
' Впоследствии оиа вошла в состав Курско-Харьково-Севастопольской
железной дороги.
поставленных вдоль одной-двух улиц, параллельных же-
лезнодорожным путям. Особенно крупным был поселок
при ремонтных мастерских станции Долгинцево. Он состо-
ял из нескольких параллельных улиц. Известно, что в цен-
тре поселка стояла кирпичная церковь-школа на 250 чело-
век, при ней в отдельных зданиях — общежитие на 27 уча-
щихся и библиотека-читальня, а на окраине, в сосновом
лесу, — больничный городок с лечебным корпусом на 25
мест, инфекционным отделением и домом для медицинско-
го персонала.
Там, где железная дорога проходила по малонаселенным
местам, ее градоформирующее значение выступало особенно
очевидно. Примером тому может служить казенная Джан-
кой-Феодосийская дорога, давшая начало формированию
целой серии новых населенных пунктов. Проложенная
в 1891-1892 годах по засушливым землям степного Крыма,
она имела длину всего 111 верст (118,5 км)1. Климатические
особенности, а также «восточный» характер трассы, прохо-
дившей по землям, населенным татарами, повлияли на облик
гражданских сооружений, во многом напоминавших Закас-
пийскую дорогу: здесь также преимущественно строили из
камня, а в архитектуре главных сооружений наряду с форма-
492
3.5 АПСДНБЛЬ ЖЕЛЕЗКОЙ ДОРОГИ КАК ПОВЫЙ ГРАДОСТРОИТЕЛЬНЫЙ ОРГАНИЗМ
ми позднего классицизма использовали элементы мавритан-
ского стиля — в формах последнего, например, был выдер-
жан вокзал в Феодосии1.
Характер ансамбля железнодорожной станции также оп-
ределялся конкретными условиями. В отличие от Екатери-
нинской дороги на Джанкой-Феодосийской не было разви-
тых паровозных депо — самое крупное на станции Феодо-
сия, хотя и принадлежало к веерному типу, имело лишь три
стойла. Небольшими были и вокзалы. Своеобразие облику
станций этой дороги сообщали водоемные здания: их
двухъярусные круглые кирпичные башни, украшенные пи-
лястрами и завершенные зубцами, были увенчаны ветряны-
ми двигателями, энергия которых использовалась прежде
всего для водоснабжения станций и пристанционных по-
селков. Последние имели традиционную линейную плани-
ровку и состояли из одноэтажных кирпичных домов с раз-
ным количеством квартир. В число надворных построек
входили подвалы-ледники, обслуживавшие несколько зда-
ний. Их полусферические объемы были спрятаны под на-
сыпными горками; для вентиляции и естественного осве-
щения служил фонарик-главка, венчавший этот искусст-
венный холм. Активному озеленению поселков и развитию
садоводства в степном Крыму способствовала закладка при
железной дороге питомников плодовых растений, адапти-
рованных к местному климату.
В 1890-1900-е годы Россия переживает промышленный
подъем и очередной железнодорожный бум: наряду с каз-
ной в дело железнодорожного строительства активно всту-
пает частный капитал. Однако теперь, в отличие от 1870-х
годов, когда прокладкой железнодорожных линий занима-
лись десятки компаний, эта деятельность сосредоточилась
в руках шести крупных железнодорожных обществ, образо-
ванных за счет поглощения мелких частных дорог и переда-
чи им в аренду отдельных казенных линий. Этим общест-
вам — Владикавказской (1884), Московско-Казанской
(1892), Рязанско-Уральской (1892), Юго-Восточной (1893)
Московско-Киево-Воронежской (1895) и Московско-Вин-
даво-Рыбинской железной дороги (1897) — правительство
предоставило значительные льготы в ответ на их обязатель-
ство построить своими силами отдельные магистрали2.
При этом соответствующие департаменты Министерства
путей сообщения, учитывая опыт 1870-х годов, жестко кон-
тролировали качество производимых работ. Таким образом,
государство выступало одновременно в качестве контроле-
ра, кредитора и акционера этих обществ. Монопольное пра-
во последних на железнодорожное строительство сохраня-
лось до 1905 года, когда правительством было выпущено
положение, признававшее целесообразность образования
новых компаний в целях дальнейшего развития железнодо-
рожной сети. Особого внимания заслуживает тот факт, что,
передавая акционерным обществам заботу о развитии сети
преимущественно в европейской части России, государство
оставляет за собой осуществление самых крупных, эко-
номически и стратегически важных проектов — прежде все-
го сооружение Великого Сибирского пути и продолжение
среднеазиатских и закавказских линий.
Характерной чертой железнодорожного строительства
1890-1900-х годов можно назвать создание единого подхода
к проектной и строительной деятельности вне зависимости
от того, возводилась ли данная дорога казной или частной
компанией. Причиной стирания граней между государст-
венными и частными корпорациями была возможность
и в том и в другом случае концентрировать большие средст-
ва и силы для решения конкретных экономических и техни-
ческих задач. Кроме того, не последнюю роль в этом процес-
се играло насыщение данной отрасли профессиональными
кадрами — инженерами, техниками, железнодорожниками
разных специальностей. Последних готовили специальные
технические и ремесленные железнодорожные училища, от-
крытые Министерством путей сообщения на крупных доро-
гах, как казенных, так и частных. Для руководства этими
училищами при министерстве был создан специальный
учебный отдел. В последней четверти XIX — начале XX ве-
ка подобные средние учебные заведения были образованы
Владикавказская железная
дорога.
Элеватор на транспортном
узле в Новороссийске.
Открытка начала XX века
2 Альбом «Джаикой-Феодосийская железная дорога (1891-1892)» в кол-
лекции отдела эстампов РНБ.
' Впоследствии Джаикой-Феодосийская железная дорога вошла в состав
Курско-Харьково-Севастопольской.
493
3 Новые типы поселений
Владикавказская железная дорога.
Станция Железноводск.
Открытка начала XX века
в Туле, Коврове, Гомеле, Вышнем Волочке, Донецке, Влади-
кавказе, Пензе, Саратове, Ташкенте, Омске, Красноярске
и ряде других городов'. Интересно, что такой программный,
«государственный» подход к организации специального
среднетехнического железнодорожного образования сло-
жился не сразу: первое железнодорожное училище в Ельце
было основано в 1867 году на средства С.С. Полякова2.
Именно оно стало прототипом для образования сети госу-
дарственных специальных учебных заведений.
Широкое тиражирование проектов, издаваемых типо-
графским способом в виде альбомов типовых и исполни-
тельных чертежей, становится в конце XIX — начале XX ве-
ка причиной быстрого распространения не только инже-
нерных решений, но также архитектурных приемов и форм
с одной дороги на другую. Иногда можно наблюдать почти
буквальное повторение вида построек на разных линиях:
так, например, проект деревянного вокзала IV класса, вы-
полненный для Московско-Виндаво-Рыбинской дороги3,
был впоследствии с небольшими изменениями использо-
ван на Средне-Сибирской дороге для вокзалов III класса'1.
Еще чаще повторяются проекты технических сооружений 1 2
1 Краткий исторический очерк учебных заведений Ведомства путей сооб-
щения. СПб., 1900.
2 Предпринимательство и предприниматели... С. 282.
(водоемных и водоподъемных зданий, локомотивных депо
и т. п.). Популяризации железнодорожного строительства
содействуют издаваемые в это время иллюстрированные
путеводители по отдельным линиям, содержащие инфор-
мацию об истории строительства дороги, ее устройстве
и достопримечательностях маршрута.
Сооружение новых железнодорожных линий в этот пе-
риод поражает своей быстротой. Уже проверенная практи-
кой система параллельного ведения разных этапов работ
(изысканий, проектирования искусственных сооружений
и гражданских зданий, строительства) на различных дис-
танциях позволяла максимально сократить время проклад-
ки линий.
Экономический подъем 1890-х годов не мог не отразить-
ся на железнодорожном строительстве и не повлечь за со-
бой изменений в деятельности этой отрасли. Значительный
рост пассажирских и грузовых потоков вызвал необходи-
мость расширения станций на активно действующих маги-
стральных линиях. Развитие железнодорожной сети стало
основой создания в местах пересечения двух или несколь-
ких линий железнодорожных узлов, а в местах соединения
1 «Альбом гражданских сооружений общества Московско-Виндавской
железной дороги» в коллекции отдела эстампов РНБ.
3 РГИА, ф. 350, оп.48, д. 154.
494
3.5 АНСАМБЛЬ ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ КАК НОВЫЙ ГРАДОСТРОИТЕЛЬНЫЙ ОРГАНИЗМ
Карта железных дорог европейской
части России, до 1910 г.
495
3 Новые типы поселений
Великая Сибирская дорога.
Схема трассы.
Открытка начала XX века
ВеликМ Сибирсюй путь.—Grand Chemln de la Sibfirie. № 4.
Месть черезъ p. Томь.
Средне-Сибирская железная
дорога. Мост через Томь.
Открытка начала XX века
Кругобайкальская железная
дорога. Мост близ разъезда
Толстый.
Открытка начала XX века
496
3.5 АПСЙМБЛЬ ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ КАК НОВЫЙ ГРАДОСТРОИТЕЛЬНЫЙ ОРГАНИЗМ
с портами — транспортных узлов (последние особенно ак-
тивно начали формироваться в 1890-е годы). В обеих столи-
цах, а также в ряде крупных городов, таких, как Курск, Ря-
зань, Харьков, Сызрань и др., к которым одна за другой под-
ходили несколько железнодорожных линий, возникают
несколько вокзалов. Необходимость связать их между со-
бой требовала прокладки дополнительных подъездных пу-
тей и сооружения окружных дорог. Крупнейшей дорогой
такого типа стала Московская Окружная, построенная
в 1903-1908 годах по проекту архитектора П.И. Рашевско-
го. Решение транспортной проблемы, связанной с форми-
рованием узла, влекло за собой отчуждение городских зе-
мель, перепланировку ряда районов, строительство путе-
проводов и т. п.
Увеличение объема перевозок и интенсификация дея-
тельности дорог по-иному проявлялась в городах с одним
вокзалом. Расширение станции влекло за собой повышение
ее класса в структуре дороги, что означало предъявление
более высоких требований к комфортности пассажирского
здания, усиление мощности паровозного депо, умножение
набора технических служб и, как следствие, — дальнейшее
развитие пристанционного поселка, в том числе появление
в нем учебных и лечебных зданий, торговых заведений
и т.п. Именно таким образом обновлялись небольшие стан-
ции в Шуе и Иваново-Вознесенске (1898) и крупные в Ры-
бинске (1904-1905) и Киеве (1910-е годы) — здесь были за-
менены вокзалы, построены новые, более вместительные
водоемные здания, в двух последних случаях значительно
расширены депо.
При строительстве новых пассажирских зданий и техни-
ческих сооружений, естественно, менялась на более совре-
менную стилистика их архитектуры, а формы вокзальных
сооружений, в свою очередь, становились ориентиром для
вновь возводимых построек железнодорожного поселка
и пристанционного района в целом. Примером тому может
служить изменение облика привокзального района в Ры-
бинске. В 1904 году по проекту С.И. Минаша в стиле нео-
классицизма был сооружен новый железнодорожный вок-
зал. Вскоре у одной из сторон обширной привокзальной
площади было выстроено двухэтажное здание больницы,
стилистически ему очень близкое. Неоклассические эле-
менты использовались и в фасадном декоре одноэтажных
деревянных домиков для железнодорожников — поселок
находился за вокзалом в довольно узком пространстве меж-
ду путями и руслом речки Коровка.
Превращение железнодорожного транспорта в основной
вид грузовых перевозок и создание широкой сети вспомога-
тельных веток, ведущих от дороги к предприятиям, стиму-
лирует строительство при станциях крупных складских
комплексов, а при железнодорожных и транспортных уз-
лах — самостоятельных товарных станций.
На дорогах, обслуживающих сельскохозяйственные рай-
оны (Рязанско-Уральская, Оренбургская, Московско-Кие-
во-Воронежская и др.), при станциях возводятся элевато-
ры*. Самый большой был построен в 1898 г. в Новороссий-
ске. Здесь линия Владикавказской железной дороги
подходила непосредственно к морскому порту, построенно-
му самим железнодорожным обществом. Огромный и хоро-
шо технически оснащенный порт, принадлежавший дороге,
стал крупнейшим на Северном Кавказе центром экспорта
российского зерна, нефти и нефтепродуктов. Многочислен-
ные постройки порта и железнодорожной станции с корен-
ным локомотивным депо, в большинстве своем выдержан-
1 «Альбом фотографических видов Рязаиско-Казаиской железной дороги
и ветвей» в коллекции отдела эстампов РНБ.
ЗаблПкальск. шслЪзн. дорога. Западный порталъ тоннеля на 592 в.
яри сиускЪ съ псрслалл черезъ ЛблоионыП хребстъ.
Кругобайкальская железная дорога.
Мост близ разъезда Толстый.
Открытка начала XX века
ные в кирпичном стиле, образовывали неразрывный прост-
ранственно развитый комплекс, отделенный от городских
кварталов руслом реки Цемес, впадающей в бухту. Большой
порт на Балтийском море в Виндаве (Венспилс) построило
общество Московско-Виндаво-Рыбинской железной доро-
ги. Железнодорожными путями порт сообщался с вокза-
лом. Здесь так же как и в Новороссийске находился круп-
ный элеватор, холодильные корпуса, различного рода скла-
ды и лесная пристань2.
Подобное комбинирование различных сфер экономичес-
кой деятельности типично для крупных обществ, ведущих
железнодорожное строительство конца XIX — начала XX ве-
ка. Стремление обезопасить себя от неожиданностей в обес-
печении дороги топливом, строительными материалами, де-
талями для ремонта подвижного состава и т.п. становится
причиной приобретения ими рудников, шахт и заводов. Ма-
стерские крупных железных дорог (Одесское общества Юго-
Западных железных дорог, Ростовское Владикавказской до-
роги, главные мастерские Московско-Казанской дороги),
представляя собой мощные промышленные предприятия
с большим числом рабочих, служили не только для ремонта
паровозов и вагонов, но и сами могли производить подвиж-
ной состав и локомотивы.
2 Спутник по Московско-Виидавской железной дороге. М., 1909.
С. 320-338.
497
3 Новые типы поселений
Средне-Сибирская железная
дорога. Проект пассажирского
здания II класса. РГИА
Средне-Сибирская железная
дорога. Проект пассажирского
здания III класса. РГИА
498
3.5 АНСАМБЛЬ ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ КАК НОВЫЙ ГРАДОСТРОИТЕЛЬНЫЙ ОРГАПИЗН
КВЖД. Железнодорожная
больница на станции Ляоян.
Фотография начала XX века
Однако одновременно с общей индустриализацией же-
лезных дорог в конце XIX -начале XX века ярко выступает
их функциональная дифференциация, уже намечавшаяся
в предшествующий период: одни линии специализирова-
лись на пассажирских перевозках, другие — на грузовых,
что, естественно, накладывало отпечаток на их облик. Так,
на южных дорогах для связи Харькова с Луганском и До-
нецком использовали две трассы: большинство пассажир-
ских поездов отправляли по севастопольской линии (доро-
га Курск — Харьков — Севастополь) через станцию Мере-
фа, а грузовые — по дороге на Ростов через Красный Лиман.
Первая была оборудована просторными вокзалами, на стан-
циях второй основное место занимали склады и элеваторы.
На Владикавказской дороге наряду с промышленно-хозяй-
ственными линиями Ростов — Владикавказ, Екатерино-
дар — Новороссийск, Тихорецкая — Царицын в 1890-е годы
была проложена минераловодская ветвь, чисто пассажир-
ская, связавшая между собой курорты Северного Кавказа1.
Лицо станций этой ветви определяли вокзалы, окруженные
скверами и садами2. Повышенная комфортность и наряд-
ная, запоминающаяся архитектура пассажирских зданий
должны были настраивать приезжающих на приятный от-
дых. В 1895 году станции этой курортной линии, как и сами
города, получили электрическое освещение благодаря стро-
ительству силами общества Владикавказской железной до-
роги ГЭС на реке Подкумок.
Укрупнение железных дорог, усложнение их структуры,
превращение их в концерны вызывает рождение новых ти-
пов зданий, а также стимулирует развитие и видоизменение
старых. С конца XIX века в комплексах железных дорог по-
являются крупные административные здания, в которых
размещается центр управления всеми сферами деятельнос-
ти дороги. Эти представительные сооружения территори-
ально не были связаны с самой линией и располагались
В 1894 г. был открыт основной участок Минераловодской ветви с вокза-
лами в Кисловодске, Ессентуках и Пятигорске, в 1897 г. к нему присое-
динена ветвь до Железноводска.
в деловом центре города, однако стилистически они, как
правило, перекликались с вокзалом. Их архитектурному
облику уделялось особое внимание: образ административ-
ного здания должен был стать визитной карточкой магист-
рали. Управления железными дорогами становились одни-
ми из самых репрезентативных сооружений Харькова, Че-
лябинска, Омска, Ашхабада и Владивостока. Внутри
здания размещались просторные залы для заседаний акци-
онеров, парадные приемные и большое число конторских
помещений, связанных коридорами.
На рубеже XIX-XX веков в многосоставном ансамбле же-
лезных дорог появляется еще одна группа объектов. В этот
период санитарное обслуживание линий осознается как от-
дельная проблема. Кроме расширения старых больниц в свя-
зи с развитием пристанционных поселков, при комплексах
отдельных дорог создается целая сеть медицинских учрежде-
ний разного разряда. При отсутствии в Министерстве путей
сообщения специального медицинского подразделения, по-
добного учебному отделу, эта проблема решалась силами са-
мой дороги — т. е. на средства казны в государственных доро-
гах и на средства акционерного общества в частных. Так, об-
ществом Московско-Ярославской дороги в 1912-1914 годах
строится вблизи Москвы, у пригородной станции Лосиноос-
тровская, крупный комплекс узловой (центральной) желез-
нодорожной больницы с павильонным типом планировки.
Больничный городок с кирпичными лечебными корпусами,
включающими в себя полный набор профильных отделений
(терапевтическое, хирургическое, инфекционное, детское,
родовспомогательное), размещался на просторном участке
лесопарка Здесь же находились дома для врачей, среднего
и низшего обслуживающего персонала, прозекторская, ча-
совня, хозяйственные здания3. Менее крупными, но также
широкопрофильными были линейные больницы — главные
лечебные заведения отдельных веток. Они располагались
2 «Альбом минераловодской ветви Владикавказской железной дороги»
в отделе эстампов РНБ.
3 РГИА, ф. 350, оп. 41, д. 302, 633.
499
3 Новые шы воселеиВ
в Вологде, Рыбинске, Вятке и Архангельске — т. е. на узло-
вых станциях или в конце линии1. На промежуточных стан-
циях существовали еще более мелкие больницы и амбула-
тории, размер которых зависел от класса станции и числен-
ности жителей пристанционного поселка. По санитарным
правилам, больницы выносились на окраину или даже за гра-
ницу поселка, среди жилой застройки могли находиться
только амбулатории.
Аналогичный системный подход можно наблюдать
и в организации образования: от начального училища
и школы, закладывающих основы грамотности, до средне-
технических железнодорожных училищ, готовящих квали-
фицированных специалистов среднего звена для обслужи-
вания дороги. Тем же обществом Московско-Ярославской
дороги в 1901 году было открыто техническое железнодо-
рожное училище в Вологде, а в поселках при станциях II
и III класса устроены школы, расширявшиеся по мере раз-
вития поселка. Так, на станции II класса Шарья Вологод-
ско-Вятской линии рядом с небольшой деревянной школой
1906 года, которую использовали также для клубных заня-
тий, в 1912 году построили вторую, более просторную кир-
2
пичную с деревянными крыльями .
Свойственный концу XIX — началу XX века комплекс-
ный путь решения проблем наиболее ярко проявился в реа-
лизации самого грандиозного железнодорожного проекта
Российской империи — создания Великого Сибирского пу-
ти. Впервые идея Транссибирской дороги была высказана
в 1850-е годы генерал-губернатором Восточной Сибири
Н.Н. Муравьевым-Амурским в связи с поисками удобной
гавани на Тихом океане и путей связи с европейской частью
России1 2 3. Вопрос о ее строительстве активно обсуждался
с 1860-х годов, а в 70-е годы даже предпринимались отдель-
ные попытки изысканий на местности и предложены не-
сколько вариантов маршрута4. Однако реальная возмож-
ность прокладки линии по Сибири возникла только после
того, как была сформирована сеть дорог в европейской час-
ти страны и построены основные дороги на Урале. Наконец
во второй половине 1880-х годов было решено в качестве
головного участка принять строящуюся Самаро-Златоус-
товскую дорогу. Ее линию решили продлить до Челябин-
ска, откуда и начать прокладку Сибирской магистрали. Та-
ким образом, складывалась непрерывная трасса от Волги до
Тихого океана.
Согласно проекту, Сибирская магистраль делилась на не-
сколько дорог: Западно-Сибирскую (от Челябинска до ре-
ки Обь), Средне-Сибирскую (от станции Обь до Иркутска
с веткой к Томску), Кругобайкальскую (от Иркутска до
станции Мысовой), Забайкальскую (от Мысовой до Сре-
тенской), Амурскую, идущую параллельно руслу Амура до
Хабаровска, и Уссурийскую (от Хабаровска до Владивосто-
ка)5. Первые изыскательские экспедиции были сформиро-
ваны в 1887 году сразу на трех участках — между Томском
и Иркутском, по линии Забайкальской дороги и между Ус-
сурийском и Владивостоком6. Одновременно шла проклад-
ка линии от Екатеринбурга до Тюмени, впоследствии про-
долженная до Омска. Работы на Транссибирской дороге
особенно активизировались после 1889 года в связи с при-
нятой правительством программой переселенчества — лик-
видации малоземелья крестьян европейской части России
путем их переселения на малоосвоенные земли Сибири
и Дальнего Востока.
1 РГИА, ф. 350, оп. 42, д. 1303.
2 РГИА, ф. 350, оп. 42, д. 1297.
3 Верховский В.М. Указ. соч. С. 435.
4 Там же. С. 436-470.
Строительство трассы началось в 1891 году одновремен-
но с двух концов — от Челябинска и Владивостока, при
этом изыскательские работы на некоторых участках еще не
были завершены. По масштабам и технической сложности
Сибирская дорога не знала себе равных в мировой практи-
ке. Целый ряд моментов отличал ее от других дорог Рос-
сии, и прежде всего — ее огромная протяженность: в окон-
чательном виде длина линии составила 7416 км. Она шла
через болота и тайгу, преодолевала горные массивы и рай-
оны вечной мерзлоты, пересекала полноводные сибирские
реки. Работы проходили в тяжелых климатических усло-
виях со свирепыми зимними морозами, изнуряющим лет-
ним зноем и сезонными дождями. Сложности трассы по-
требовали сооружения огромного числа разнообразных ис-
кусственных сооружений (мостов, насыпей, выемок,
галерей, тоннелей и т. и.).
По линии дороги были сооружены сотни мостов, крупней-
шие из которых были оценены как выдающиеся достижения
инженерной мысли своего времени: консольно-балочный
мост системы Гербера через Обь (1893-1897, инженер Бере-
зин), мост через Енисей у Красноярска с длиннейшей в мире
однопролетной балочной фермой (1894-1897, инженер
Л.Д. Проскуряков)7, получивший золотую медаль на Все-
мирной выставке в Париже. При строительстве енисейского
моста были использованы фермы с так называемой «свобод-
ной» проезжей частью — без горизонтальных связей поверху.
Эти пролетные строения имели криволинейные верхние по-
яса и двухраскосную решетку ферм.
Значительная часть Средне-Сибирского и Восточно-Си-
бирского участков дороги шли через Саянские и Хинган-
ские горы, через которые были пробиты десятки тоннелей.
Особенно сложным были условия сооружения Кругобай-
кальской железной дороги, где гранитные скалы подходили
вплотную к берегу Байкала. Здесь были проложены 38 тон-
нелей, 50 галерей для защиты дороги от обвалов, сооружено
485 различных искусственных сооружений — труб, виаду-
ков, мостов и т.п. Все эти инженерные сооружения архитек-
турно оформлялись в едином стиле. Так, облицовка тон-
нельного портала блоками грубоколотого камня повторя-
лась в оформлении труб, устоев мостов и т. и.
Необжитые места, инородческое коренное население,
удаленность от крупных культурных центров создавали не-
обходимость наряду с основной задачей — строительством
транспортной линии — заботиться о формировании в этих
районах новой более цивилизованной системы жизнедея-
тельности: строить больницы, школы, храмы и культурно-
зрелищные заведения. Кроме того, железная дорога должна
была обслуживать переселенческое движение: по всей ли-
нии рядом со станциями устраивались так называемые вра-
чебно-питательные пункты — временные городки, состоя-
щие из рядов деревянных бараков, с обширной столовой
и больницей. Пропускная способность переселенческих
пунктов была разной: в Петропавловске он был рассчитан
на единовременный прием 300 человек, на станции Татар-
ская — на 200, в Омске на 1500-3500 человек. Зачастую на
основе переселенческих пунктов образовывались постоян-
ные поселения: выходцами из Пензенской губернии был
образован поселок при станции Исиль-Куль, достигавший
10 500 человек, переселенцами из Полтавской и Чернигов-
ской губерний — посад Вознесенский при станции Петухо-
во. Таким же путем у станции Обь образовался поселок Но-
5 История железнодорожного транспорта... С. 150-151.
6 РГИА, ф. 350, оп. 48, д. 1,8.
7 РГИА, ф. 350, оп. 48, д. 140; Великий путь. Виды Сибири и Великой Си-
бирской железной дороги. Красноярск, 1899. С. 3-7.
500
3.5 ЙИСАИБЛЬ ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ КМ НОВЫЙ ГРАДОСТРОИТЕЛЬНЫЙ ОРГАИИЗН
Московско-Виндаво-Рыбинская
железная дорога. Витебский
вокзал в Петербурге. 1904,
арх. С. Бржозовский, С. Минаш
во-Николаевское, население которого к 1900 году насчиты-
вало 15 000 жителей, в нем была каменная церковь в визан-
тийском стиле, работали две школы и амбулатория. Этот
поселок дал начало новому городу Новониколаевску — бу-
дущему Новосибирску1.
Великую Сибирскую дорогу строили на основе типовых
проектов2. При этом каждый участок магистрали обладал
определенным своеобразием, т. к проектирование велось
несколькими группами архитекторов и инженеров. Стан-
ции Транссибирской дороги были разбиты на пять классов,
но реально существовали лишь четыре из них — ни один из
вокзалов не достигал по размеру и комфортности уровня I
класса и даже самые крупные принадлежали ко II классу.
На каждом из участков магистрали выделялась ведущая
станция (как правило, при наиболее крупном городе), где
сосредотачивалось руководство линии и возводилось глав-
ное административное здание — Управление по эксплуата-
ции железной дороги (Западно-Сибирская дорога имела
центр в Челябинске, Средне-Сибирская в Красноярске, Ус-
сурийская во Владивостоке, в Омске было построено Уп-
равления Омской ж.д. (линия Екатеринбург — Тюмень —
Омск).
Пассажирские здания железнодорожных станций отли-
чались большим разнообразием. На Челябинско-Екатерин-
бургской и Челябинско-Тюменской ветвях большинство
вокзалов были кирпичными, на Западно-Сибирской доро-
ге — только вокзалы высших (П-Ш) классов, а на осталь-
ных частях трассы каменные здания были исключением
(в Красноярске, Иркутске, Хабаровске, Владивостоке,
на станции Слюдянка). На станции Тайга деревянный вок-
зал был заменен каменным после прихода сюда ветки из
Томска и превращения станции в узловую. В стилистике
вокзальных зданий ведущими были формы модерна и лишь
кирпичные вокзалы в Красноярске и Иркутске, выполнен-
ные по одному проекту, были выдержаны в традициях позд-
3
него классицизма.
Характерно, что на разных участках дороги соотношение
станций по классам было различным. На Западно-Сибир-
Путеводитель по Великой Сибирской железной дороге. СПб., 1900.
С. 119-311.
2 Сибирская железная дорога. Альбом типовых и исполнительных черте-
жей постройки западной части железной дороги. Пг, 1915.
3 РГИА, ф. 350, оп. 48, д. 153.
501
3 Новые тины поселений
Вологодско- Архангельская
железная дорога. Проект
жилого дома для
железнодорожников.
1895, арх. И.А. Иванов-Шнц
н Л.Н. Кекушев
Вологодско-Архангельская
железная дорога. Станция
Плесецкая,построенная по
проектам И.А. Иванова-Шица и
Л.Н. Кекушева.
Фотография начала XX века
Вологодско-Архангельская
железная дорога.
Проект водоемного здания.
1895, арх. И.А. Иванов-Шнц
и Л.Н. Кекушев
502
3.5 АНСАМБЛЬ ЖЕЛЕЗНОЙ ПОРОГИ КАК НОВЫЙ ГРАДОСТРОИТЕЛЬНЫЙ ОРГАНИЗИ
ской дороге станции высших классов были принадлежнос-
тью исключительно городов (Омск и Колывань — послед-
нему соответствовала станция Кривощёково — имели стан-
ции П класса, Курган, Петропавловск и Каинск — III клас-
са). Именно здесь располагались основные технические
службы — паровозные депо, мастерские и т. п. На Средне-
Сибирской дороге преобладали станции III класса: ими бы-
ли наделены города (Томск, Ачинск, Канск), однако многие
строились при селах (Зима, Боготол) или вновь образуе-
мых поселениях на берегах рек (Тайшет, Новоникола-
евск) — как бы с перспективой на дальнейшее развитие.
На Кругобайкальской и Забайкальской дорогах все стан-
ции, кроме Читы, принадлежали к низшим классам (и, со-
ответственно, были в наименьшей степени снабжены инже-
нерными постройками), а на Уссурийской в портовых горо-
дах Хабаровск и Владивосток станции изначально
планировались как высокоразрядные — т. е. II класса. Несо-
мненно, распределению станций по классам предшествовал
серьезный экономический анализ перспектив развития
данной местности и пристанционного поселения. Большин-
ство прогнозов было подтверждено жизнью.
Выше было сказано о том, что образование и развитие
многих поселений вдоль Транссибирской дороги стимули-
ровали переселенческие пункты. Но еще большую роль
в этом процессе играли железнодорожные поселки. Иногда
они становились основой формирования нового поселения,
а в городах давали начало развитию новых районов. Так,
железнодорожный поселок при небольшой станции Шуми-
ха (Западно-Сибирская дорога) насчитывал 40 деревянных
домиков, вытянутых вдоль одной улицы. Единственным
общественным зданием здесь было одноклассное училище.
Поселок при станции Никольское, расположенной в 1
версте от города Никольск-Уссурийский (Уссурийск), был
разделен путями на две части: по одну сторону располага-
лось веерное паровозное депо, кирпичные корпуса мастер-
ских и деревянная больница, а по другую — казармы желез-
нодорожного батальона и жилые дома железнодорожников.
У самой станции была выстроена деревянная церковь .
Впоследствии этот поселок сросся с городом, став ядром
нового района.
Поселок при станции Омск, отстоявшей на 3 версты от
города, состоял из 70 построек1 2. Здесь располагались глав-
ные железнодорожные мастерские и огромный складской
комплекс. В жилой части поселка было более 50 домов раз-
ного размера для рабочих депо, двухклассное железнодо-
рожное училище и приходская школа, в центре, недалеко от
привокзальной площади, стояла каменная церковь в рус-
ском стиле, а ближе к берегу Иртыша — больница. Кроме
этого поселка в зоне отчуждения дороги находились еще
два: один для служащих, второй — для казаков, переселив-
шихся сюда из города. Соседствующие друг с другом посел-
ки сформировали общую уличную сеть с главной улицей,
ведущей к центру города, и поперечными, направленными
к берегу реки. Впоследствии эта система улиц стала осно-
вой формирования планировки нового городского района
за рекой Омь.
Некоторые поселки, особенно на Кругобайкальской до-
роге, были совсем маленькими: расположенные в распад-
ках, сходящих к берегу, они состояли всего из 5-8 жилых
1 Путеводитель по Великой Сибирской железной дороге... С.522.
2 Там же. С. 220.
3 Альбом типовых и исполнительных чертежей Кругобайкальской желез-
ной дороги. 1900-1905.
4 Путеводитель по Великой Сибирской железной дороге... С. 198,208,288,
294,300,319,403,410.
домиков, стилистически согласованных с архитектурой
пассажирского здания. Лишь на более крупных станциях
(Култук, Слюдянка, Листвянка) рельеф позволял создать
более крупное поселение со школой, амбулаторией и мини-
мальными техническими службами. Станция Байкал у ис-
тока Ангары была совмещена с пристанью, откуда осуще-
ствлялось регулярное сообщение паромами, пароходами
и ледоколами через озеро со станцией Мысовая Забайкаль-
ской железной дороги3.
Сооружение Великой Сибирской дороги, как никакой
другой из российских железных дорог, было связано с ак-
тивным культовым строительством. Храмы при станциях
возводились на средства специально созданного фонда
Александра III. Большинство из них были деревянными,
чаще всего шатровыми, в духе образцовых проектов 1857
года в русском стиле. Они различались по размеру и стави-
лись вне зависимости от класса станции4. Иногда кроме них
рядом с маленьким вокзалом находились лишь несколько
жилых домиков. Массовое культовое строительство не
только сопровождало переселенческое движение, но и было
средством приобщения к государственной религии малых
Вологодско- Архангельская
железная дорога.
Водоемное здание на станции
Пудунга, построенное по проекту
И.А. Иваиова-Шица
и Л.Н. Кекушева.
Фотография начала XX века
503
3 Новые типы поселений
Проект перестройки
Николаевского вокзала
в Петербурге.
1907-1908,
арх. М.М. Перетяткович.
РГИА. Публикуется впервые
народов Сибири и Дальнего Востока. Включение в ком-
плексы железнодорожных станций храмов с ярко выражен-
ным национальным колоритом носило программный ха-
рактер: дорога выступала средством утверждения государ-
ственной идеологии на осваиваемых территориях.
Особенно ярко эта идеологическая направленность вы-
ступала при сравнении Сибирской дороги с Китайско-Вос-
точной (КВЖД), стоившейся в 1897-1903 годах по согла-
шению России с Китаем русскими инженерами и архитек-
торами. КВЖД, проходившая по территории Китая,
должна была кратчайшим путем связать Забайкальскую
и ссу ийс у дороги1. При прокладке этой линии исполь-
зовались принципы и опыт строительства Транссибирской
магистрали. Для строительства путь был разделен на участ-
ки, каждым из которых руководил один из инженеров.
По техническим сложностям КВЖД не уступала Великой
Сибирской магистрали: на дороге возвели 1464 моста, в том
числе два крупных через Сунгури (939 и 736 м) и мост че-
рез реку Нонни (650 м), проложили 9 тоннелей, в том чис-
ле знаменитый двухпутный через Большой Хинган, протя-
женностью более 3 км2. Как и на Сибирской дороге, здесь
строительство железнодорожных станций сопровождалось
устройством поселков, возведением школ, больниц, библи-
отек. Большая часть основных построек по линии КВЖД
была выдержана в стиле модерн. Особенно большое внима-
ние уделялось облику пассажирских зданий и обществен-
ных сооружений, где довольно часто подчеркивался восточ-
ный «китайский» колорит: здесь использовались элементы
национальной архитектуры (поднятые углы крыш, форма
оконных и дверных проемов, декоративные приемы фасад-
ного убранства и т. п). При этом составлявшие основную
массу построек в поселках типовые жилые домики и ма-
ленькие больницы, амбулатории и начальные школы при
них были стилистически нейтральными. Важно отметить,
что даже в «русском городе Харбине» — центре КВЖД, ме-
сте сосредоточения русских специалистов-железнодорож-
ников, где строились многочисленные православные храмы
' РГИА, ф. 350, оп. 65, д. 117.
2 Альбом сооружений Китайской Восточной железной дороги (1897-1903).
М„ 1904.
и жилые дома в русском стиле, проекты гражданских пост-
роек железной дороги отличает исключительно тактичное
отношение к национальным традициям.
Последним крупным железнодорожным проектом пред-
революционной России была 1000-километровая дорога
Петрозаводск-Мурманск, строившаяся в 1915-1917 годах
и связавшая Мурманский порт с Петроградом3. По трудно-
стям трассы она могла сравниться только с Закаспийской:
дорога проходила в зоне вечной мерзлоты по скалам, через
болота, что потребовало создания многочисленных искус-
ственных сооружений. Прокладка Мурманской железной
дороги сопровождалась освоением малозаселенной терри-
тории — лишь единичные села встречались на ее пути. Гео-
графические и климатические особенности, а также специ-
фика скального грунта предопределили преимущественное
использование при строительстве различных гражданских
сооружений из дерева — такие постройки не требовали глу-
боких фундаментов и хорошо сохраняли тепло. Площадки
для некоторых станций и поселков буквально вырубались
в скальном грунте — именно так начинался Романов на
Мурмане — будущий Мурманск. Строительство велось си-
лами железнодорожных батальонов, и первыми рядом со
станциями появлялись казармы. Все поселки были близки
по облику: ряды одноэтажных деревянных домиков, вытя-
нувшихся вдоль одной-двух улиц с дощатыми мостовыми
и тротуарами4. Архитектура этой дороги, сугубо хозяйст-
венной, грузовой, не отличалась особой выразительнос-
тью — все постройки были исключительно функциональ-
ны, и лишь в декоре пассажирских зданий использовались
элементы резного декора в русском духе. Суровость стан-
ционных комплексов нарушали деревянные храмы в рус-
ском стиле, возникавшие на привокзальных площадях
и столь созвучные северному пейзажу.
Таким образом, в огромном протяженном многосостав-
ном комплексе последней железнодорожной линии Рос-
сийской империи мы можем видеть реализацию тех же
принципов, которые сложились еще при сооружении пер-
3 Зайцев АЛ. Магистраль к Ледовитому океану//Железнодорожный транс-
порт. 1987. № 4. С. 45-49.
’ Альбом «Александровск». Мурманск, 1916, в коллекции отдела ИЗО РГБ.
504
3.5 ЙИСАНБЛЬ ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ КАК НОВЫЙ ГРАДОСТРОИТЕЛЬНЫЙ ОРГАИИЗН
Проект перестройки
Николаевского вокзала
в Петербурге.
1907-1908, арх.Г.А. Косяков,
Подберсскнй, Ламагин.
РГИА. Публикуется впервые
вой, Николаевской дороги: единое архитектурное прост-
ранство линии, включающей инженерные сооружения
и гражданские постройки, их стилистическая общность, не-
разрывная связь железной дороги как транспортно-техни-
ческого сооружения с возникающими при ней поселения-
ми, включающими в свой состав, наряду с жильем, ком-
плекс общественно-культурных сооружений.
В конце XIX — начале XX века железная дорога осозна-
ется зодчими как отдельный жанр архитектурного творче-
ства. Значимость этого нового вида архитектурной деятель-
ности проявилась еще в Николаевской железной дороге,
когда к проектированию вокзалов в столицах привлекли
КА Тона — любимого архитектора Николая I, выполняв-
шего наиболее ответственные государственные заказы.
Вокзал всегда считался одним из важнейших зданий в го-
родской структуре, парадными воротами: по его облику
пассажир составлял представление о статусе города, его
особенностях, уровне благоустройства и т. п. Не случайно
поэтому проекты крупнейших вокзалов обеих столиц вы-
полнялись видными зодчими Ф.О. Шехтелем, И.И. Рер-
бергом, А.В. Щусевым, С.А. Бржозовским, С.И. Минашем,
обладавшими не только мастерством архитектора-худож-
ника, но и незаурядными инженерными способностями.
Насколько привлекательным для зодчих было проектиро-
вание железнодорожных комплексов можно понять по
двум примерам.
В 1895-1896 годах обществом Московско-Ярославско-
Архангельской железной дороги была проложена линия от
Вологды до Архангельска. Проектирование гражданских
сооружений было поручено молодым московским архитек-
торам И.А. Иванову-Шицу и Л.Н. Кекушеву. Линия была
преимущественно грузовой, средней протяженности (634
км) и проходила по глухим лесным районам, на трассе не
было ни одного города, кроме Холмогор. Зодчими были со-
зданы типовые проекты для пассажирских зданий II-IV
класса (вокзалов I класса на линии не было), водоемных
и водоподъемных зданий, сторожевых будок, паровозных
депо, а также разообразных жилых построек- казарм, до-
мов для служащих разного ранга и рабочих1. Все они были
небольшими, в один-два этажа, бревенчатыми, без обшив-
ки, рубленными «в обло» — т. е. с выпуском хвостов бревен
на углах, как в традиционных крестьянских избах. В дере-
вянных зданиях вокзалов, состоящих из нескольких разно-
высоких срубов, стены прорезали крупные сдвоенные окна
с нависающими козырьками, а кровля опиралась на изогну-
тые кронштейны. Небольшие депо на три стойла возводи-
лись по одному проекту, но в двух версиях — из кирпича
и из камня, при этом выглядели совершенно по-разному.
Из двух вариантов водоемных зданий, четырехгранного
и восьмигранного, особенно выразительным был первый:
в каменной кладке его нижнего яруса крупные нерегуляр-
ные блоки сочетались с геометрически правильными, обте-
санными — на углах и в карнизе, а бревенчатый второй ярус
завершала двускатная кровля с широкими свесами и полу-
вальмами.
Проекты, выполненные Ивановым-Шицем и Кекуше-
вым для железной дороги, при подчеркнутой простоте
форм, были исключительно выразительными. Это была ар-
тистическая фантазия на темы крестьянской архитектуры.
В асимметричных объемных композициях построек и ук-
рупненных, несколько шаржированных деталях фасадного
декора чувствовалось стремление заострить образ. Здесь
раньше чем в архитектуре традиционных зданий прояви-
лись черты, свойственные модерну.
Огромный и живой интерес среди архитекторов вызвал
объявленный в 1907 году конкурс на переустройство Никола-
евского вокзала в Петербурге. В конкурсе приняли участие
как архитекторы-практики (В. А Щуко, И.А Фомин, АН. По-
меранцев, М.М. Перетяткович, Г.А. Косяков, АЛ. Лишнев-
ский), так и художники-архитекторы (С.В. Беляев, В.И. Рома-
нов, Б.Я. Боткин)2. Конкурс стал не только смотром творчес-
ких сил, манер и стилей, но и представил широкую панораму
градостроительных и инженерных решений. Здесь были про-
екты, частично сохраняющие здание К. Тона, но включающие
его в совершенно новую пространственно развитую структуру
(АН. Померанцев), однако большинство архитекторов пока-
’ РГИА, ф. 350, оп. 41, д. 1091; ф. 350, оп. 66, д. 62.
2 РГИА, ф. 350, оп. 31, д. 292.
505
3 Новые тины поселений
зывали на месте старого вокзала совершенно новые сооруже-
ния. Уравновешенная композиция одних проектов, как бы
подхватывающая традиции старого тоновского здания, ориен-
тировала вокзал прежде всего на Знаменскую площадь, делая
пассажирское здание центром ее пространственной организа-
ции (В.А. Щуко, И.А Фомин, М.М. Перетяткович, А. Кладов-
ский, О.Р. Мунц). Резкая экспрессивная асимметрия других
проектов, с высокой башней, смещенной к углу объема, расши-
ряла зону влияния вокзала на более крупный район и давала
начало развитию новой градостроительной оси по Лиговско-
му проспекту (Г.А. Косяков, А.Л. Лишневский, Б.Я. Боткин
и В.И. Романов).
Проекты различались по стилю — от тяжелой классики
Щуко и Фомина до изящных ампирных линий Перетятко-
вича, от сочетания неоклассических форм с текучим орна-
ментальным декором в стиле модерн у Косякова до суровых
«средневековых» форм северного модерна у Лишневского.
Многообразие представлений об образе вокзала отразилось
и в наборе запроектированных помещений, включении
в вокзальный комплекс церкви (Померанцев), скверов
(Лишневский) и т.п. Однако при всех различиях архитекто-
ры были едины в стремлении эстетизировать технические
моменты (перекрытие дебаркадеров, устройство лифтов
и прочих механизмов), превратить сугубо функциональное
транспортное сооружение в общественное здание, облик
которого ассоциировался бы с образом северной столицы.
Итак, к 1910-м годам в России сформировалась развитая
сеть железных дорог, связывающая основные регионы, со-
единяющая между собой сырьевые и производящие райо-
ны, выводящая к морским и океанским портам. Железные
дороги создали реальные возможности для освоения новых
земель, они стали импульсом для строительства новых го-
родов и поселков, изменили представления людей о време-
ни и пространстве, сделав более близкими, достижимыми
территории, разделенные многими сотнями верст. Кроме
того, именно железным дорогам суждено было изменить
отношение к технике, показать красоту механизмов (паро-
возов) и инженерных сооружений (мостов, путепроводов,
тоннелей, вокзальных дебаркадеров, водоемных зданий
и локомотивных депо), сделать технические сооружения
объектом архитектурного творчества, перевести инжене-
рию в ранг искусства.
Кириченко Е.И.
3.6
ГОРОДА-САДЫ
3.6.1
Город-сад как социальная утопия. Иден Говарда
Движение за города-сады вы-
росло на основе переосмысления опыта строительства по-
селков при промышленных предприятиях разного профи-
ля. Наряду с дачными поселками, курортными поселками
(курорты-сады), поселками при железнодорожных станци-
ях свою лепту в созревание нового градостроительного
принципа и нового типа города внесли сравнительно не-
многочисленные поселки, создававшиеся при бойнях и во-
допроводных станциях, больничные и университетско-ин-
ститутские комплексы. Они легли в основу представления
о том, каким должен быть идеальный город. Представление
об архитектуре как силе, призванной служить гармониза-
ции социально-экономических процессов, к концу XIX ве-
ка постепенно укореняется в профессиональном архитек-
турном и в общественном сознании. Одновременно на пе-
риферии архитектурно-градостроительного творчества
в ходе строительства фабричных сел складывалась архитек-
турная система, трактовавшая художественность и содер-
жательность в рамках социально-экономических и утили-
тарно-производственных понятий и тем самым выдававшая
свое утилитарно-производственное и социально ориенти-
рованное происхождение. Именно этой системе принадле-
жало в XX столетии будущее.
Второй аспект, стимулировавший распространение дви-
жения за города-сады, связан с осознанием необходимости
преодоления рожденных урбанизацией социальных язв
большого торгово-промышленного города: жилищную
нужду, перенаселенность и антисанитарию дешевых квар-
тир, земельную спекуляцию, вызванную частной собствен-
ностью на землю и ее дороговизной, переуплотненность за-
стройки, нерегулируемое чрезмерное разрастание городов.
Оба эти аспекта: издержки урбанизации в больших горо-
дах и опыт строительства поселков разного типа и промыш-
ленных комплексов легли в основу представленной города-
ми-садами архитектурно-градостроительной программы.
Однако основной причиной ее поистине молниеносного
триумфального распространения явилось соединение в по-
нятии «город-сад» универсальной программы средств ре-
шения социальных конфликтов с комплексом практичес-
ких мер, реализация которых обещала построение идеаль-
ного человеческого общества.
По степени радикальности новшеств архитектурно-гра-
достроительного порядка с городами-садами в России мог-
ли соперничать лишь фабричные села. Оба типа поселений
отвечали основным принципам градостроительства XX ве-
ка. Однако при безусловном внутреннем родстве на архи-
тектурно-планировочном уровне города-сады и фабричные
сёла являются антиподами по происхождению, содержа-
тельным и социальным установкам.
Фабричные села — детище крестьянской культуры. Они
родились и сформировались на основе русского промысло-
вого села вдали от больших городов. Города-сады возникли
в Европе в недрах культуры образованных классов. Их по-
явление стимулировал явственно обозначившийся к концу
XIX столетия кризис больших городов. Идея города-сада
родилась из желания разрешить их противоречия и ликви-
дировать недостатки. Фабричные села — явление автохтон-
ное. Идея города-сада была привнесена в Россию из-за гра-
ницы. Но самое глубокое отличие коренилось в социаль-
ной ориентации этих обоих типов поселений.
Фабричные села — феномен локальный, и не только из-
за ограниченности пространства их распространения и со-
циальной базы, их взрастившей. То и другое выражает
узость и ограниченность их идейно-содержательной осно-
вы. Фабричные села создавались в интересах отдельного
предпринимателя, по его инициативе для обеспечения всем
506
3.6 miA-смы
необходимым работавших на предприятии людей. Идея го-
родов-садов вдохновлялась глобальными задачами. Она
возникла под влиянием потребности найти универсальное
средство разрешения острейших социальных противоре-
чий, пагубность которых с наибольшей силой обнаружи-
лась в крупных, динамично развивавшихся промышленных
городах.
Идея города-сада, как всякая утопия, предлагала единст-
венное, объявленное панацеей от всех зол, средство. Соци-
альные язвы большого города, являвшие собою издержки
быстрой урбанизации, были сформулированы безошибоч-
но. О том же писали и думали во всех промышленно разви-
тых странах. Но автору идеи удалось объединить в строй-
ную программу отдельные аспекты и найти для идеального
города, который бы помог разрешить сразу все противоре-
чия емкий и выразительный термин.
Автор идеи города-сада — англичанин Эбензир Говард.
Впервые она была представлена в вышедшей в 1898 году на
его родине книге «Завтра. Мирный путь социальных ре-
форм». Книге и самому Говарду была уготована редкостно
счастливая судьба. Изложенная в ней концепция стала важ-
ной вехой в развитии теории и практики мирового градо-
строительства. Оказавшиеся в целом утопическими идеи
Говарда о социальных преобразованиях путем преобразова-
ния среды обитания инициировали изменения в строитель-
ном законодательстве европейских стран и в конечном ито-
ге преобразовали принципы градостроительства в масшта-
бах всего мира, заложив основы его развития в XX столетии.
В 1902 году работа Говарда была переиздана с несколько
иным подзаголовком: «Города-сады будущего в настоя-
щем». Изменение названия оказалось счастливой находкой.
Найденное удивительно точно для обозначения существа
программы словосочетание «города-сады» превратилось
в термин и стало широким международным движением.
Принадлежавшая к разряду социальных утопий программа
незамедлительно начала воплощаться в жизнь.
Через год после выхода в свет второго издания книги, не
без деятельного участия ее автора, было создано «Общест-
во городов-садов» (The Garden cities association, с 1910 года
— Garden cities and Town Planning Association), имевшее це-
лью обсуждение и пропаганду идеи городов-садов и содей-
ствие в разработке планов их осуществления. С 1904 года
общество начало издавать ежемесячный журнал «Города-
сады и планировка городов». В том же 1904 году акционер-
ной «Компанией пионеров городов-садов», связанной с Об-
ществом городов-садов лишь идейно, между Лондоном
и Кембриджем был заложен первый город-сад Лечворс.
В 1903 году под давлением неуклонно ширившегося движе-
ния в Великобритании был принят закон о жилищном и го-
родском планировании (Housing and Town Planning Act),
во многом благоприятствовавший упорядочению застрой-
ки городов и решению жилищного вопроса.
За два года до выхода в свет книги Говарда книга со сход-
ной программой и почти таким же названием: «Города буду-
щего» была издана в Германии в 1896 году Т. Фритчем.
В год выхода книги Говарда в Германии был создан синди-
кат, ставивший целью реализацию идей Фритча. Однако
вскоре он распался. Идея города-сада пришла в Германию,
как и в другие страны Европы, из Англии как идея Говарда.
Под влиянием книги Говарда в Германии началась практи-
ческая реализация его идеи в жизнь. В 1902 году было осно-
' БлохА.Ю. Предисловие переводчика//Города-сады будущего. СПб., 1911.
Сю. VII-XIV; Енш АX. Города-сады (города будущего). Отдельный от-
тиск из журнала «Зодчий». СПб., 1910. С. 4-6,11-12,48; Мижуев ПБ. Го-
рода-сады и жилищный вопрос в Англин. Пг., 1916. С. 171,198, 491.
вано развернувшее энергичную деятельность «Немецкое
общество городов-садов». Движение за города-сады захва-
тило всю Европу и Америку. В 1904 году Общество горо-
дов-садов было основано во Франции, затем в Австрии,
Венгрии, Голландии, Польше, Испании. Не остался в сторо-
не от движения за города-сады и Новый Свет. В 1907 году
Общество городов-садов возникло в США1.
Россия также не прошла мимо этого движения. В 1904
году в журнале «Зодчий» появилась заметка с характерис-
тикой основных идей Говарда и анализом попыток их прак-
тического осуществления2. В 1911 году в переводе и с пре-
дисловием А.Ю. Блоха книга Говарда была издана на рус-
ском языке. После этого почти одновременно оформились
два общества: в 1912 году Общество по распространению
идей Говарда в Москве, в 1913 — Общество городов-садов
в Петербурге.
В книге Говарда различимы два аспекта, отраженные
в подзаголовках первых двух изданий. Один из них — соци-
альный. Говард предлагал путь реформ, которые без насиль-
ственного переворота смогут ликвидировать кричащие
социальные противоречия больших городов. В создании го-
родов-садов Говард видел средство, которое сможет остано-
вить приток деревенского населения в города, положит ко-
нец территориальному расползанию последних, перенасе-
ленности дешевых квартир, затесненности и антисанитарии
рабочих районов, поможет искоренить жилищную нужду.
Создание городов-садов прекратит несогласованное строи-
тельство, остановит физическую и умственную деградацию
основной массы населения крупных городов, проистекаю-
щую от ужасающих жилищных условий, антисанитарии,
удаленности от природы, недостатка света, солнца, свежего
воздуха. Панацея от всех этих бед одна — возвращение жи-
телей больших городов на землю.
Доказывая перспективность своей теории, Говард про-
анализировал преимущества и недостатки двух, рассматри-
вавшихся обычно как противоположные, типов поселе-
ний — города и деревни. Города, писал он, притягивают
население высокой заработной платой, комфортностью ус-
ловий жизни, широкими перспективами на будущее, разно-
образием развлечений, интенсивностью культурной жизни.
Но деревня, подчеркивает Говард, имеет свои достоинства.
Это красота природы, свежий воздух, покой. Однако до на-
стоящего времени не удалось компенсировать отрицатель-
ные стороны деревенской жизни, заключающиеся в тяже-
лой однообразной работе, узком круге общения, скудости
развлечений. Ситуация утратит бесперспективность только
с преодолением привычки рассматривать ее как альтерна-
тивную: город или деревня.
Главная мысль Говарда сводится к необходимости из-
брать третий путь, преодолев кризис, переживаемый горо-
дом и деревней. Путь этот — создание поселений, соединя-
ющих в себе достоинства обоих, но исключающих возмож-
ность возникновения свойственных им недостатков. «Город
и деревня не представляют единственно возможные... фор-
мы человеческого общежития. Обществом и природой
можно наслаждаться одновременно. Город — символ обще-
ства, взаимной помощи и дружеского сотрудничества, все-
общего братства и развитых отношений между людьми, ве-
ликих захватывающих симпатий, символ науки, искусства,
культуры, религии. А деревня! Деревня — символ любви
и заботы Бога о человеке. Все, что в нас, и все, что мы име-
2 X. Идея международного движения за города-сады // Зодчий, 1904
№ 17. С. 209-211.
507
3 Новые тнны но иий
Э. Говард. Общая схема города
будущего и его окружения
ем, исходит оттуда. Наше тело создано из земли; к ней мы
возвращаемся. Она питает и одевает нас, дает нам приют
и защиту. На ее груди мы отдыхаем. Ее красотою вдохнов-
ляются искусство, музыка, поэзия. Ее силами приводятся
в движение колеса промышленности. Она источник здоро-
вья, богатства, знания... И она не будет нам доступна до тех
пор, пока продолжается это противоестественное разделе-
ние общества и природы. Город и деревня должны сочетать-
ся воедино, и от этого радостного единения родятся новые
надежды, новая жизнь, новая цивилизация»1.
Достигнуть оптимального для человечества устройства
общества Говард считал возможным с помощью децентрали-
зации крупных городов, которая станет одновременно сред-
ством разрешения социальных проблем. Децентрализации
же возможно будет добиться лишь с устранением одного из
главных источников социального зла — частной собственно-
сти на землю. В идеальном городе Говарда земля принадле-
жит городской общине. Арендную плату за пользование ею
Говард предполагал использовать на общественные нужды:
на создание дорог, школ, больниц, парков, зданий культур-
ного назначения. Общинная собственность предотвратит
возникновение и сделает невозможной спекуляцию, повы-
шение цен на землю и квартиры, и, таким образом, исключит
появление являющейся бичом крупных городов плотной,
негигиеничной, отторгнутой от природы застройки.
Решение социальной проблемы приобрело у Говарда эти-
ческую окраску. Он мечтал о возвращении жителям боль-
ших городов радости общения с природой и ее облагоражи-
вающего воздействия, которое в городах-садах возрастет
с помощью благотворного влияния на их жителей красивой
архитектуры. Главное же принципиальное, с точки зрения
Говарда, достоинство предлагаемой им программы заклю-
чается в осуществлении назревшего социального переворо-
та мирным, ненасильственным путем.
Второй аспект книги Говарда — архитектурно-градостро-
ительный. Он детально описывает схему поселений, строи-
тельство которых позволит провести социальное переуст-
ройство человечества мирным путем.
Притягательная сила идей Говарда заключалась в види-
мой простоте их реализации. По его мнению, город-сад дол-
жен быть сравнительно небольшим. Из площади в 1000 ак-
ров (370 десятин) под застройку отводилась лишь 1/6. Ос-
тальную территорию своего идеального города Говард
предполагал использовать как зеленую и сельскохозяйст-
венную зоны. Планировка круглого в плане города диамет-
ром в 1240 ярдов (немногим более версты) с круглой пло-
щадью-парком в центре, с расходящимися от нее радиусами
улиц-бульваров, напоминает идеальные города эпохи Ре-
нессанса. Стремление создать идеальный город в обоих слу-
чаях заставляло их создателей обращаться к идеальной
форме круга.
По периметру площади, задуманной как общественный
центр города-сада, Говард предполагал соорудить главные
общественные здания: городскую думу, концертный и лекци-
онный залы, театр, библиотеку, музей, больницу. Кольцо зда-
ний с наружной стороны площади окаймляет общественный
Центральный парк (145 акров, или 53,5 десятины) с площад-
ками для игр и отдыха. Вокруг парка, как обрамление его, Го-
варду казалось необходимым создать стеклянную аркаду
(некое подобие Хрустального дворца) для прогулок жителей
в ненастную погоду. В галерее Говардом предусматривалось
устройство торговых помещений, но основную часть ее пред-
полагалось отвести для зимнего сада. Одна из кольцевых ма-
гистралей города-сада — Большая аллея — также превраща-
лась в общественный парк. Внешний пояс города отводился
под промышленно-складские сооружения. Обрамляющая
город-сад окружная дорога должна была соединить его с ма-
гистральной железнодорожной линией. В окружающей го-
род зеленой зоне предполагалось разместить благотвори-
тельные учреждения, «чтобы дать беспомощным братьям
возможность воспользоваться благами социального экспери-
мента, рассчитанного на все человечество»2.
Оптимальная численность населения города-сада, по Го-
варду, не должна превышать 32 тыс. человек. Город должен
расти не за счет окружающих его свободных земель, а путем
создания системы относительно самостоятельных и одно-
временно связанных друг с другом поселений, «перепрыги-
вая» через разделяющие города-сады зеленые полосы. Схе-
му подобного развития Говард позаимствовал у города Аде-
лаида в Австралии, от которого отпочковалась Северная
Аделаида. Исходя из австралийского опыта, будущее горо-
дов мира представлялось Говарду в виде многократно по-
вторяющейся системы, состоящей из Центрального города,
связанного с дочерними городами. Первичную ячейку рас-
селения, состоявшую из Центрального и расположенных
вокруг него более мелких дочерних городов, предполага-
лось для соединения друг с другом опоясать внешней коль-
цевой дорогой. «Каждый обитатель всей группы городов,
проживая в маленьком городе, пользуется всеми преимуще-
ствами большого, необыкновенно красивого города. В изве-
стном смысле он как бы живет в двух городах: маленьком
и большом. В то же время ему доступны и радости чистой
природы: поля, кустарники и леса, а не только искусствен-
ные парки и сады, находятся от него в нескольких минутах
ходьбы или езды. И так как все население сообща владеет
землей (курсив автора. — Е.К.), на которой расположена эта
прелестная группа городов; общественные здания, универ-
ситеты, библиотеки, картинные галереи, театры будут отли-
чаться таким великолепием, какого не может достигнуть ни
один город в мире, если вся городская земля находится
в руках частных лиц»3.
1 /ЬвардЭ. Города будущего. СПб., 1911. С. 12-13.
2 Там же. С. 14—26.
3 Там же. С. 150.
508
3.6 ГОРОДА-САДЫ
Создать подобную систему Говард считал возможным
лишь с участием государства, обладающего правом отчужде-
ния находящейся в частном владении земли, необходимого
для достижения общих интересов. В доказательство целесо-
образности создания централизованного государственного
управления системой городов-садов Говард приводит желез-
нодорожное строительство, которое вначале, при осуществ-
лении локальных проектов, не нуждалось в государствен-
ном согласовании, но которое стало необходимым при реа-
лизации проектов общегосударственного масштаба.
В книге Говарда подытожен огромный опыт строительст-
ва и функционирования населенных мест второй половины
XIX века, сформировавшихся в ходе и после промышлен-
ной революции, не только крупных, противником которых
он был, но и новых. В позитивной части программа его опи-
ралась на опыт проектирования поселков при промышлен-
ных предприятиях, выведенных из больших городов, а так-
же на опыт создания новых городов, таких, как уже упоми-
навшаяся Аделаида.
Судьбу проекта Говарда можно оценивать двояко. С рав-
ным основанием можно признать и его полный провал, и аб-
солютное торжество. Как социальная утопия, призванная
преобразовать систему расселения в мире и таким путем
привести к благоденствию человечество, идея Говарда обна-
ружила полную несостоятельность. Рожденная стремлением
уничтожить недостатки большого города, система Говарда на
деле отрицает этот тип города, борется с ним, предполагает
его полную ликвидацию. Система Говарда задумана и разра-
ботана в полном отвлечении от исторически сложившейся
системы существующих городов. Она строится так, как буд-
то планета Земля представляет пустынное, незастроенное
пространство, своего рода чистый лист, как будто на ее по-
верхности отсутствует веками складывавшаяся в каждой из
стран мира система расселения с ее большими и малыми го-
родами, селами, загородными усадьбами. Абстрагирован-
ность своей программы от реального положения дел в какой-
то мере осознавал и ее создатель. В предисловии к русскому
изданию Говард писал: «Я сознаю всю важность улучшения
существующих городов, но главной, существенной задачей
и целью моей книги является создание новых городов, кото-
рые должны сочетать возможно более полным образом пре-
имущества городской и сельской жизни и в то же время оста-
новить, а затем и повернуть назад тот поток населения, кото-
рый теперь так неудержимо и разрушительно стремится
в перенаселенные города всех цивилизованных народов»1.
Вопреки надеждам Говарда, города-сады, реализуемые
вне учета реальных тенденций градостроительства и исто-
рически сложившейся в каждой из стран системы расселе-
ния, не превратились в новый магнит. Не смогли они стать
и противовесом развивающимся бурными темпами круп-
ным городам и процессу запустения деревень. В этом смыс-
ле идея оказалась несостоятельной и нежизнеспособной.
Уже первый из английских городов-садов Лечворс не оп-
равдал надежд его основателей.
Получившие широкое распространение во всем мире
в первой трети XX столетия предместья-сады, пригороды-са-
ды, дачные поселки, поселки при фабриках — лишь частичная
реализация программы Говарда. В фабрично-заводских по-
селках промышленные предприятия и земля, а часто и жилые
строения оставались собственностью владельца промышлен-
ного предприятия. Создание предместий-садов и пригородов-
садов, строившихся, как правило, на средства организаций,
стремившихся к разрешению квартирного вопроса, к смягче-
Говард. Город будущего.
Фрагмент плана
нию жилищной нужды, к обеспечению представителей низ-
ших и средних классов недорогими и комфортабельными
квартирами, не привело к отмиранию существовавших горо-
дов, в том числе и больших, а превратилось в новую форму их
развития. Как справедливо отмечалось в упоминавшейся за-
метке в «Зодчем», деятельность обществ городов-садов — во
„ 2
многом утопия, не учитывающая реальной практики .
В отличие от утопизма социальной программы Говарда,
основные положения ее архитектурно-законодательно-гра-
достроительной части стали в XX веке повсеместно укоре-
нившейся реальностью. Городам-садам как архитектурно-
планировочной и социальной идее действительно принадле-
жало будущее. Ее ожидало поистине победоносное шествие
по всему миру. Но не как средства вытеснения сложившей-
ся системы расселения, а как принципов организации прост-
ранственно-планировочной среды, системы землепользова-
ния, способа разрешения жилищной и транспортной про-
блем, обеспечения здорового отдыха, лечения, призрения
больных и неимущих, просвещения, реализуемых в новых
типах поселений, таких, как предместья-сады, пригороды-
сады, дачные поселки, курортные города и поселки, желез-
нодорожные и фабричные поселки. В конце XIX — первой
половине XX века по принципам городов-садов, в виде отно-
сительно самостоятельных поселков начали создаваться но-
вые, расти и развиваться существующие города. Все это,
приобретшее актуальность в мировом градостроительстве,
в равной степени оказалось актуальным и для России. Кро-
ме того, в странах с обилием свободных земель, к числу ко-
торых принадлежала Россия, комплекс архитектурно-градо-
строительных идей, родственных сформулированным
в книге Говарда, лег в основу пространственно-планировоч-
ных структур новых поселений создававшихся в конце XIX
и в первые два десятилетия XX века на востоке и севере
страны. Наконец, несмотря на утопичность социально-все-
объемлющих устремлений Говарда, его соображения о необ-
ходимости пересмотра законодательной базы строительст-
ва, передачи строительства в руки государства и муниципа-
литетов, комплексность строительства, которое включало
1 Там же. С. 5.
2 X. Идея международного движения... С. 211.
509
3 Новые тииы носеяеннй
бы наряду с жильем общественные и бытовые сооружения,
опиравшиеся на широкий опыт создания промышленных
и железнодорожных поселков во второй половине XIX сто-
летия, после Первой мировой войны стали реальностью гра-
достроительной практики во всем мире.
Проблемы города будущего, осмыслявшегося в ипоста-
сях большого города и новых типов поселений, волновали
во второй половине XIX века не только Говарда. О том, на-
сколько актуальной и выстраданной в международном мас-
штабе была в 1890-е годы идея городов-садов, свидетельст-
вуют факты. Время создания, название и содержание книги
Фритча, его рекомендации поразительно напоминали, точ-
нее, предвосхищали декларации Говарда. План идеального
города Фритча, представлявший, правда, в плане не круг,
как у Говарда, а полукруг, строился по радиально-кольце-
вой системе. Роднила их также невысокая разреженная за-
стройка свободно стоящими зданиями, обилие зелени.
В 1895 году, практически одновременно с публикацией
книг Говарда и Фритча, во Франции был объявлен конкурс
на создание проекта города будущего.
Рациональная застройка городов и их будущее стало
главным предметом обсуждения на VIII Международном
гигиеническом конгрессе в 1894 году в Будапеште. Про-
грамму внедрения более просторной застройки и децентра-
лизации строительства с помощью оттока жителей из цент-
ральных районов больших городов представил на конгрессе
член Парижской Академии изящных искусств Бертильо,
подкрепивший справедливость своих доводов статистичес-
кими данными по крупнейшим городам Европы — Парижу,
Вене, Берлину, Будапешту, Петербургу и Москве*. Предста-
витель Венгрии на том же конгрессе заявил, что идеальным
следует считать «город, состоящий из небольших домиков,
окруженных садами, снабженных в изобилии водою, соеди-
ненных канализационной системой и связанных между со-
бою сетью телеграфных и телефонных проволок и железно-
дорожных путей», т. е. идеальный город рисуется ему та-
ким, какой четырьмя годами позднее будет назван Говардом
городом-садом. Эта мысль была в числе других и одобрена
представителем России, хотя и признана неосуществимой
2
«для массы населения городов» .
3.6.2
Инн городов-садов в России
Издержки урбанизации и кри-
зис больших городов, волновавший европейских специалис-
тов, отчасти затронул и Россию. Строительной практикой
и исследованиями аналитиков Россия оказалась подготов-
ленной к восприятию новых социальных и градостроитель-
ных идей. В трудах отечественных экономистов, врачей, зод-
чих отмечалось, что во второй половине XIX столетия наря-
ду с общим ростом городского населения в нашей стране, как
и всюду, особенно быстрыми темпами идет рост больших го-
родов. «Городское население Европейской России с 1863 по
1897 год возросло на 97%, население крупных индустриаль-
ных центров за тот же период увеличилось на 153%»3.
Диспропорция в темпах роста больших и малых городов
стала к концу XIX столетия особенно очевидной. С 1885 по
1897 год население крупных городов (к ним причислялись го-
рода с населением не менее 100000 человек) возросло на
61,4%, а городов вообще за то же время только на 18,8 %4.
На исходе XIX столетия появляется термин, «городская агло-
мерация», и возникают попытки «наметить важнейшие тече-
ния и центры городской населенности, агломерации, чтобы
знать, куда должна быть направлена преимущественно строи-
тельная деятельность»5. Возникает задача, неизвестная градо-
строителям XVIII и XIX веков, но актуальная для градостро-
ителей века XX — изучение тенденций развития быстро урба-
низирующихся регионов, вызванная необходимостью придать
процессу планомерный характер и предотвратить нежелатель-
ные последствия стихийного роста поселений.
Проведенный архитектором В. Ярмерштедтом анализ об-
наружил неравномерность распределения городского насе-
ления в России. Наиболее высоким процент его оказался на
юге и в Прибалтике. За ними следовали Царство Польское,
Новороссийский край с Одессой, Екатеринославом и Киши-
невом. Несколько ниже, хотя и близко к ним по численнос-
ти городского населения, стояли Малороссия с Киевом
и Харьковом. Минимум городского населения приходился
на центральные и великорусские губернии. Однако здесь
располагались самые крупные города России — Москва, Пе-
тербург, а также Тула и Нижний Новгород (ближний канди-
дат в большие города — 98 тысяч жителей), далее следовали
Николаев, Самара, Минск, Воронеж, Ковно. Средние города
росли гораздо медленнее крупных6. Рост городов в Сибири
и на Дальнем Востоке, наметившийся позднее, в начале XX
века был всецело обязан своим происхождением строитель-
ству Великой Сибирской железной дороги.
Темпы роста больших городов достигали в России 3-4%
в год. Они значительно превышали аналогичные европей-
ские показатели, включая и столицы европейских госу-
дарств. Ежегодно население Парижа и Лондона увеличива-
лось в среднем на 0,5%, Берлина на 1,6, Нью-Йорка на 3,1,
Петербурга на 3,25, Москвы на 3,6, Киева на 4%7. Непре-
рывный лавинообразный рост населения привел к тому, что
в 1910 году в Москве доля, как тогда говорили, пришлого
люда достигала 80%, в Петербурге — 70% от общего числа
жителей. В Европе эти показатели много ниже: в среднем
50%. Только в Париже эта цифра приближалась к петер-
бургской — 70%8. Поэтому, в отличие от Западной Европы,
для России главной в конце XIX — начале XX века была
ликвидация социальных проблем, прежде всего жилищной
нужды, а не проблема децентрализации больших городов.
Большие города развивались не только интенсивно (рос-
ла этажность, уплотнялась застройка), но и экстенсивно.
Расширялись пригородные территории, составлявшие со-
1 Строитель, 1894. № 1. С. 157.
2 Вопросы по оздоровлению городов на VIII Международном гигиениче-
ском конгрессе в Будапеште в 1894 г. СПб., 1895.
3 Ленин В.И. ПСС. Т. 3. С. 358-360.
4 Ярмерштпед В. Городские агломерации и строительная деятельность //
Строитель, 1897. № 13-14. С. 519.
5 Там же. С. 517.
' Там же. С. 519-520.
’ Ружже ВЛ. Прогрессивные творческие воззрения архитекторов петер-
бургской школы конца XIX — начала XX века (идеи городов-садов).
Дисс... канд. архит. Л., 1960. С. 9.
8 Там же. С. 32.
510
3.6 ГЮШ-СНЫ
циально-экономическое культурное целое с историческим
ядром города. Только вокруг Москвы в начале XX века на-
считывалось до 600 новых поселков. По сведениям журна-
ла «Городское дело» за полвека (1857-1907) в 49 губерниях
Европейской России возникло 170 840 новых поселений,
преимущественно по линии железных дорог и в промыш-
ленных центрах1. Расширение городских территорий со-
провождалось появлением еще одной проблемы — транс-
портной. Возникла необходимость в создании быстрой
и удобной связи новых районов с центром и друг с другом.
Наконец, прямым порождением всех перечисленных про-
блем стала еще одна, осознаваемая как общегосударствен-
ная, актуальная для России проблема — повышение уровня
благоустройства квартир, домов, селений.
Несмотря на появление в городах водопровода, канализа-
ции, электрического освещения, в целом уровень их благоус-
тройства оставался низким. В 1909 году замощение улиц от-
сутствовало в 320 городах России (в 7 губернских и в 117
уездных). Свыше 25% улиц было замощено в 365 городах,
от 25 до 50% — в 172 городах, 50% и более — в 193 городах1 2.
Из обследованных в 1915 году 417 городов водопровод имел-
ся только в 23 городах (5,5%), канализация — в 25 (5,9%), ас-
сенизационный обоз — в 84 городах (20,1%)3. По уровню
смертности крупным городам России принадлежало печаль-
ное первенство в Европе — от 25 до 33,6 на 1000 человек.
В Петербурге при среднем показателе 25,9 человек на 1000,
в центральных районах и в Царском Селе она снижалась до
8-11 человек на 1000, подскакивая на окраинах до 42, а в не-
которых кварталах Александро-Невской части — до 50 чело-
век на 1000. В Париже те же показатели составляли 16,5 че-
ловека на 1000 в среднем, на окраинах 27 человек на 10004.
Публиковавшиеся во множестве специальных и попу-
лярных изданий данные о социальных язвах больших горо-
дов превратили их в синоним цветов зла — символ издер-
жек промышленной цивилизации. Они же заставили обра-
тить внимание на зародившееся на исходе XIX столетия
движение, которое, вобрав в себя первоначально разрознен-
ные тенденции, воплотилось в идее городов-садов.
Города России, несмотря на быстрые темпы роста, в ос-
новном оставались небольшими и застроенными весьма
вольготно. Но поскольку основная масса получивших про-
фессиональное образование архитекторов концентрирова-
лась в столицах и в наиболее динамично развивавшихся го-
родах, проблемы этих городов были знакомы им не пона-
слышке. Кроме того, желание быть на уровне передовых
идей времени, как сейчас представляется, заставляло дра-
матизировать имевшиеся на деле противоречия. Развитие
архитектурной теории и обсуждение проблемы городов-са-
дов в России шло синхронно распространявшемуся в Евро-
пе движению. Проектирование первых городов-садов
в России также совпало по времени с первыми опытами со-
здания городов-садов в Англии и Германии и датируется
первыми годами XX века. Однако массовый характер об-
суждения будущего этого типа поселений и лавиноподоб-
ный рост проектов городов-садов пришлись на годы Пер-
вой мировой войны. Именно тогда совершился перелом
в сознании российских архитекторов и градостроителей.
Тогда же сложилось убеждение, что рожденные в рамках го-
родов-садов принципы, приемы и идеи определяют сущест-
во градостроительства наступившего XX столетия.
1 Городское дело, 1914. № 18. С.1058-1059.
2 Городское дело, 1909. № 17. С. 875.
3 Мижуев ПТ. Города-сады и жилищный вопрос в Англии. Пг, 1916.
С. 320.
Сравнительно позднее возникновение обществ городов-
садов в России не является свидетельством отсталости или
невосприимчивости ее к новым градостроительным идеям.
Оно отражает лишь своеобразие исторического и архитек-
турного развития страны, специфику стоявших перед ней
задач. Русский путь развития градостроительства, будучи
частью международного процесса, обладает бесспорным
своеобразием. Оно обнаруживается в невыраженное™ кри-
зиса больших городов, в остроте проблем благоустройства
и жилищной нужды, в неизвестной для Европы актуально-
сти проблемы создания новых городов, в живучести норм
регулярного градостроительства, наконец, в ином по срав-
нению с Западной Европой генезисе фабричных поселков.
В Европе они появились в результате вывода предприятий
из больших городов; в России многае фабрики изначально
создавались в селах.
Отечественная литература о городах-садах делится на
два периода. К первому относятся работы 1890-х годов, со-
зданные до появления термина, но близкие ему содержа-
тельно. Второй период приходится на годы, следующие за
первой русской революцией. Это время преобладания гра-
достроительной проблематики в архитектурной теории
и практике. Сосредоточенность на градостроительных про-
блемах возрастает по мере приближения к 1910 году, дости-
гая апогея в годы Первой мировой войны. 1910-ми годами
датируется большинство спроектированных в дореволюци-
онной России городов-садов, поселков-садов, курортов-са-
дов и т. д.
К числу отечественных провозвестников городов-садов
русские и иностранные сторонники этой идеи единодушно
причисляли П.А. Кропоткина — автора опубликованной
в 1899 году в Лондоне книги «Земледелие, промышленность,
ремесла». Вскоре она была переведена на русский язык и вы-
держала до революции несколько изданий.
П.А. Кропоткиным, революционером-народовольцем,
анархистом, о городах-садах не написано ни слова. Однако
утопии Кропоткина, Говарда, Э. Вандервельде и близких им
по взглядам общественных деятелей роднила мысль о необ-
ходимости объединения города и деревни, промышленнос-
ти и земледелия. Они верили, что такое объединение приве-
дет к социальному переустройству общества и что принци-
пиально важно — переустройству ненасильственному.
Кропоткин, один из вождей русского и международного
анархизма, отрицал революцию и насилие как средство
социального преобразования5. За десятилетие государст-
венной службы молодого Кропоткина в Сибири, куда он
отправился в 1862 году «проводить намеченные рефор-
мы», сформировалась его социально-этическая концеп-
ция. Там сложилась его убежденность в необходимости со-
циальных преобразований, а также уверенность в плодо-
творности исторической самодеятельности народа
и бесперспективности социального и хозяйственного раз-
вития, основанного на государственной централизации,
унификации, ставке на крупное промышленное производ-
ство. «Я быстро понял, — писал Кропоткин, — что для на-
рода решительно невозможно сделать ничего полезного
при помощи административной машины... Я понял роль,
которую неизвестные массы играют в крупных историчес-
ких событиях: переселениях, войнах, выработке форм об-
щественной жизни. И я пришел к таким же мыслям о вож-
1 Френкель ЗТ. Петроград периода войны и революции. Пг., 1923; Ива-
нов Ф.Г. Города-сады и поселки для рабочих. Л., 1925; КнатцБ.Г. Города-
сады в связи с жилищным вопросом. Пг, 1917. С. 7.
5 Голованов В. Проповедь и бунт Петра Кропоткина // Советская культу-
ра, 1988. 17 декабря. С. 7.
511
3 Новые тины носеленнй
дях и толпе, которые высказывает Л.Н. Толстой в своем
великом произведении «Война и мир»1. Силы разрушения
и подавления, будь то революция или государство, не мо-
гут стать средством создания справедливого общества. Го-
сударство образует «препятствие для социальной револю-
ции, самое серьезное препятствие для развития общества
на началах равенства и свободы»1 2. Этим определяется сво-
еобразие концепции Кропоткина, огромная роль в ней
этического начала, представление о взаимозависимости
этического и эстетического. Отношение к средним векам
как времени социальной гармонии, расцвета искусств,
идеалу, осуществленному в прошлом и взыскуемому в бу-
дущем, роднит воззрения Кропоткина с «романтической»
линией отечественной и мировой философии, связывает
со славянофильством, народничеством, с идеями Карлей-
ля, Рескина, Морриса, позволяя установить родство соци-
ально-этической доктрины Кропоткина с неоромантичес-
кой программой модерна. Оно же и позволяет уточнить
истоки новых тенденций в градостроительстве, их соотне-
сенность с архитектурно-художественным процессом
и социальными движениями конца XIX — начала XX сто-
летия. Доктрина русского мыслителя является частью ши-
рокого международного движения неоромантического ти-
па, выразившего себя в разных областях культуры, в том
числе в архитектуре модерна, к которому восходят истоки
зодчества XX столетия, а в градостроительстве — в новой
концепции предметно-пространственной среды, представ-
ленной теорией и практикой движения за города-сады.
Что касается Кропоткина, то обвинение анархистов
в проповеди беспорядка, утверждает он, недоразумение, ос-
нованное на смешении понятий общество и государство
и отождествлении социального порядка только с государст-
венным порядком. Государство, подчеркивал Кропоткин,
явление историческое, существовавшее не всегда, и отнюдь
не единственная норма общественной организации. Наряду
с ним имеются другие, более эффективные, основанные
к тому же на добровольном объединении и взаимном согла-
сии всех входящих в нее лиц и групп форм общественной
организации: сельская община (мир), союзы, задруги, брат-
ства, наконец, в средние века к их числу принадлежали
«сотни вольных городов...». Общественная организация, ос-
нованная на свободном соглашении, послужила залогом
благосостояния городов, никогда позднее не достигавших
уровня средних веков. Средние века, по мнению Кропотки-
на, были временем своеобразного царства красоты. «Обра-
тите внимание на художественную отделку, на количество
орнаментов, которым работник того времени украшал не
только настоящие произведения искусства, как, например,
собор или ратушу, но даже самую простую домашнюю ут-
варь, какую-нибудь решетку, какой-нибудь подсвечник или
горшок... Мы увидим там на всем... отпечаток духа изобре-
тательности и искание нового, дух свободы, вдохновляю-
щий весь их труд, чувство братской солидарности, которое
развивалось в гильдиях, где люди объединялись не только
ради практических нужд своего ремесла, но и связаны были
узами братства и общественности»3.
Положение изменилось, по мнению Кропоткина, с появ-
лением централизованных государств. Победа королевской
власти в Европе привела к уничтожению не только свободы
вольных городов, но и сельских общин. «Задавленная госу-
1 Там же.
2 Кропоткин П. Государство и его роль. М, 1904. С.1
3 Там же. С. 26-27.
4 Там же. С. 54.
5 Там же. С. 64.
дарственным «контролем» промышленность в XVIII столе-
тии вымирала... А что сталось с архитектурой? Стоит лишь
взглянуть на уродливые памятники государственного пери-
ода, чтобы сразу ответить», что «архитектура замерла на-
столько, что и до сих пор не может еще оправиться от удара,
нанесенного ей государством». Государство смогло лишь
«придавить, принизить работника, обезлюдить страну, посе-
ять нищету в городах, довести миллионы людей в деревне до
голодания, выработать систему промышленного рабства»4.
Отсюда дилемма: «Или государство должно быть разру-
шено, и в таком случае новая жизнь возникнет в тысячах цен-
тров, на почве энергической личной и групповой инициати-
вы, на почве вольного соглашения. Или же государство раз-
давит личность, завладеет всеми областями человеческой де-
ятельности, принесет с собой войны и внутреннюю борьбу
из-за обладания властью, поверхностные революции, лишь
сменяющие тиранов и как неизбежный конец — смерть!
Выбирайте сами!»5
Выход из существующего положения видится Кропотки-
ну в интеграции промышленного и сельскохозяйственного
труда, в перенесении промышленности в деревню и разви-
тии там кустарного и фабричного производства. Отрицая
веру марксистов в прогрессивность разделения промыш-
ленного и сельскохозяйственного труда, урбанизации,
в пролетариат, как главную силу грядущей революции, аб-
солютизацию крупного централизованного производства,
он ратует за принципиально иной путь социальных преоб-
разований.
Отметив в развитии промышленности последней трети
XIX века признаки децентрализации, Кропоткин пришел
к заключению, что любая попытка преобразования сущест-
вующих отношений между трудом и капиталом потерпит
неудачу, если не будет обращено внимание на эту глобаль-
6
ную тенденцию .
Две родственные области производства — промышлен-
ность и земледелие, подчеркивал Кропоткин, не всегда были
разъединены; в недалеком прошлом в деревне процветали
различные промыслы. «Городские рабочие не забрасывали
совершенно своих полей и многие города были промышлен-
ными селами... И дела так обстоят до сих пор в России, а от-
части в Германии... Восторгаясь чудесами, вызванными но-
вой фабричной системой, мы проглядели преимущества ста-
рой системы, при которой земледелец был одновременно
и ремесленником; мы приговорили к исчезновению все те
промыслы, которые процветали в деревнях, и признали неце-
лесообразной всякую промышленность кроме фабричной»7.
В результате мир столкнулся с кризисом города и дерев-
ни. Для его преодоления каждый район должен сделаться
«собственным производителем и потребителем как ману-
фактурных товаров, так и продуктов земледелия»8. Наряду
с крупной промышленностью в каждой стране должно быть
достаточно мелких предприятий. Мелкое производство не-
целесообразно в кораблестроении и металлургии. Столь же
нецелесообразно крупное производство одежды, предметов
быта, мебели.
Нельзя не обратить внимание, продолжал Кропоткин,
на многообразие мелкой промышленности, жизнеспособ-
ность кустарного промысла и русской общины. Доказатель-
ством этого является совокупный заработок кустарей Евро-
пейской России, в три раза превышающий жалованье рабо-
6 Он же. Земледелие, промышленность и ремесла. Пер. с англ. 2-е изд. М.,
1904. С. 7,13.
7 Тамже.С. 108-109.
3 Там же. С. 35-36.
512
3.6 riNIR-UIU
чих на фабриках. Необоснованным, говорит он, выглядит
и утверждение о распространенности кустарных промыс-
лов исключительно в районах с неплодородными почвами.
Кропоткин указывает на развитие кустарных промыслов
в местностях с наиболее плодородными в России землями.
В Ставрополье получило развитие шелковое кустарное
производство, в Оренбуржье и на Черном море — кустарное
производство сельскохозяйственных машин.
В итоге Кропоткин пришел к идее соединения города
и деревни, к целесообразности создания гибридных произ-
водств и поселений. Выгода, которая «может произойти от
соединения земледелия и промышленности... будет огром-
на... Отличительной чертой кустарного производства явля-
ется относительное благосостояние людей там, где это про-
изводство соединяется с земледелием, где рабочий имеет
землю и обрабатывает ее»1.
Призывая к децентрализации, к созданию городов-дере-
вень, промышленных деревень, к устройству фабрик и заво-
дов близ садов, Кропоткин обращает внимание также на
нравственное значение грядущих социальных преобразова-
ний. Он пишет о необходимости устраивать в деревнях «не
гигантские здания, где перерабатываются громадные массы
металла, которые лучше располагать в местностях, указан-
ных им самой природой», а разнообразные мастерские, где
будет вырабатываться все необходимое вкусу цивилизован-
ных людей. Фабрики в селах станут иными: «просторные, ги-
гиеничные, следовательно, экономичные, где человеческая
жизнь будет цениться более, чем машины и приобретение
громадных барышей». Свободу и справедливость обеспечат
самодеятельность, кооперация, договоры, т. е. виды общест-
венной организации, основанные не на власти и принужде-
нии, а на союзе и соглашении. Только они, благоприятствуя
развитию личности, расчистят путь нравственной свободе
и совершенствованию общества, его благосостоянию, созда-
дут основу для расцвета искусства и городов. В таком обще-
стве «...обещать счастье, конечно, невозможно: счастье зави-
сит настолько же от самого человека, сколько и от его обста-
новки, но можно вполне гарантировать удовлетворение,
которое человек может найти в разностороннем и полном
применении своих способностей и в сознании того, что бла-
госостояние его основано не на страданиях ближних»2.
Призыв к возрождению единства промышленного и сель-
скохозяйственного труда, родственный идеям Говарда о со-
единении города и деревни, привлек к работам Кропоткина
внимание приверженцев городов-садов. Социальные про-
блемы в его работах переплетаются с кругом собственно ар-
хитектурных проблем: путей и перспектив развития боль-
шого города, городов и поселений разных типов, новых го-
родов, т. е. вопросов, которые на рубеже XIX-XX веков со
всей остротой стали перед отечественными теоретиками
и практиками. Недостаточная в условиях больших городов
конца XIX столетия сила регулирующего действия сложив-
шейся в XVIII веке градостроительной системы стала вос-
приниматься как ее отсутствие. В 1890-е годы проблемати-
ка статей и книг об архитектуре меняется. Вновь, как
в 1820-1840-е годы, приобретают актуальность проблемы
стиля и наследия, художественной ориентации, использо-
вания традиции. Одновременно впервые в истории отечест-
венного зодчества градостроительные проблемы становят-
ся предметом специального обсуждения на страницах архи-
тектурной печати.
Кропоткин П. Земледелие, промышленность и ремесла... С. 159.
2 Там же. С. 195.
3 Б. Несколько слов об урегулировании городов // Наше жилище, 1895.
№ 12. С. 1.
Новый период в развитии градостроительной мысли
России, во многом связанный с зарождением идей городов-
садов, открывают работы Д.А. Лебедева и П.О. Сальмано-
вича. Написанные в 1890-е годы по разным поводам статьи
обнаруживают глубокую внутреннюю связь.
Д.А. Лебедев был одним из первых архитекторов-худож-
ников, выпускников академии, проявивших интерес к пред-
мету, до сих пор занимавшему лиц инженерной специально-
сти, экономистов, географов, промышленников, статисти-
ков. Он много ездил по Сибири, изучая проблемы будущей
застройки и развития края. Результатом этого стали две за-
писки «О построении городов», поданные в 1894 и 1895 го-
дах в Министерство внутренних дел и в Комитет по соору-
жению Сибирского железнодорожного пути. Лебедев усмо-
трел недостатки в застройке крупнейших городов мира —
Парижа, Берлина, Лондона, Вены, Варшавы, Москвы, Пе-
тербурга, Одессы в отсутствии перспективных планов раз-
вития. Невнимание к будущему каждого из этих городов, от-
мечал он, потребовало позднее проведения дорогих и труд-
ноосуществимых работ. Во избежание этого необходимо
«заблаговременно заботиться о таком распланировании, ко-
торое в будущем не требовало бы дорогого урегулирования
и в котором могли бы быть приняты во внимание разнооб-
разные требования современной науки о построении зда-
ний, поселений и городов»3. Лебедев выдвигает идею децен-
трализации планирования и создания местных проектных
учреждений, планирующих города, исходя из знания мест-
ных условий. В частности, вновь возникающие в Сибири по-
селения обязательно должны иметь такой план4.
Все русские города со второй половины XVIII века за-
страивались по предварительно составленному, рассчитан-
ного на длительную перспективу плану. Но слово «план»
в понимании Лебедева приобретает иной, чем раньше
смысл. Единство принципов он не связывает с единством
архитектурных, стилевых форм выражения, более того, из-
начально предполагает их многообразие. Лебедев настаива-
ет на необходимости строить по предварительно разрабо-
танному плану не только крупные города, но все поселения,
включая небольшие местечки при железнодорожных стан-
циях депо и мастерских вдоль Сибирского пути, предусмат-
ривая их перспективный рост (постройка дороги будет мощ-
ным стимулом развития переселенческого движения). Он
выступает сторонником единства планировки и застройки
и функционального зонирования городских территорий.
Особенное внимание Лебедев уделил приемам располо-
жения промышленных предприятий исходя из своеобразия
местных географических и природных условий. «При заст-
ройке главных пунктов при реках по линии Великой Си-
бирской дороги, прежде всего, надо обратить внимание на
то обстоятельство, что от Челябинска до Байкала почти все
реки текут с юга на север. Образующиеся в настоящее вре-
мя поселки скоро вырастут в города и должны строиться
непременно с правой, т. е. южной, стороны полотна желез-
ной дороги. Железнодорожные депо, мастерские, склады,
фабрики и заводы — с левой, т.е. ниже по течению, чтобы не
загрязнять вод села или города. Ввиду этого необходимо:
запретить впредь строить фабрики и заводы выше города
и в городе, вообще на южной стороне»5. Проблема зониро-
вания, входившая в градостроительную теорию и практику
конца XIX — начала XX века, была одним из первых прояв-
лений экологического подхода к проектированию городов
* Лебедев ДА. (некролог)// Зодчий, 1904. № 19. С. 225 226.
5 Б. Несколько слов об урегулировании городов // Наше жилище, 1895.
№ 12. С. 2.
513
3 Новые тины поселений
в связи с бурным ростом промышленности, ее пагубного
воздействия на природу, чистоту воды и воздуха, задымле-
ние и т. д.
Второе столь же категорическое требование Лебедева,
также вызывающее в памяти предложения Говарда и на-
правленное на предотвращение спекуляции землей и плот-
ной застройки улиц, сводится к тому, что свободные казен-
ные земли Сибири следует не продавать, а отдавать в аренду.
Большим новшеством было предложение Лебедева
о дифференциации улиц в зависимости от их назначения.
Строительным уставом улицы разного назначения всех без
различия городов России (уездных, губернских, заштатных)
предусматривались одной ширины — 10 саженей. Лебедев
считает целесообразным ввести классификацию улиц, варь-
ируя их ширину от 15 до 22 сажен в зависимости от назначе-
ния и роли в городе, и отказаться в законодательном поряд-
ке от сплошной застройки в пользу свободной. Он же пред-
лагает сделать обязательным озеленение улиц и ввести
правила, исключающие возможность появления высокой
плотности застройки, сделав правилом практику, аналогич-
ную устройству Садовых улиц в Москве. «Перед каждым
домом палисадник... Дорога для езды от 5 до 7 сажен шири-
ной. Участки мест по улице не менее 20 сажен с разрывом от
левого соседа не менее 4 сажен шириной, как при деревян-
ной, так и при каменной постройке... кварталы не должны
быть сплошь застроены как в Петербурге». Кроме обяза-
тельного по Строительному уставу внутреннего двора пло-
щадью не менее 30 квадратных сажень Лебедев считал необ-
ходимым оставлять 1/4 всей территории участка для сада1.
Идеи Лебедева получили распространение и стали нор-
мой при проектировании городов-садов полтора десятиле-
тия спустя. Исходя из этих принципов или на основе родст-
венных им уже в 1890-е годы началось строительство новых
городов вдоль Сибирской дороги. Предложения Лебедева
интересны еще одним. По его мнению, оптимальным для
создаваемого одним предприятием-арендатором поселения
является участок площадью в 300 десятин. Эта цифра сов-
падает у всех приверженцев городов-садов. У Говарда она
равна 400 га, или 370 десятин, у Кропоткина — 400 десятин;
к тому же склоняются русские градостроители А. А. Журав-
лев и ГН. Дубелир1 2.
Три года спустя р родственными высказанным Лебедевым
предложениями выступил П.О. Сальманович. Прочитанный
им в Институте гражданских инженеров доклад «О регули-
ровании дальнейшего развития Петербурга» был опублико-
ван под названием «Петербург в будущем» в журнале «Стро-
итель». Сальманович, подобно Лебедеву, ратует за перспек-
тивное планирование и во имя этого высказывается за
отчуждение находящихся во владении частных собственни-
ков земель. Чтобы обеспечить гармоничное развитие Петер-
бурга, Сальманович предлагает создать вокруг него систему
благоустроенных пригородов в северном, южном, юго-вос-
точном и юго-западном направлениях: «Общая расплани-
ровка (таких поселков. — ЕК.), — пишет Сальманович, — при
соблюдении простора должна напоминать, например, Цар-
ское Село, с его бульварами и парком, и по преимуществу не-
большими домами, способными в летнее время заменить да-
чи; также в пример может быть поставлен Лесной корпус.
Такие кварталы как предместья средней величины
при отсутствии скученности представляют свою особен-
1 Б. Несколько слов об урегулировании городов // Наше жилище, 1895.
№ 12. С. 2-3.
2 РужжеВЛ. Указ. соч. С. 58.
3 Сальманович П. Петербург в будущем // Строитель, 1897. № 21-22.
С. 812.
ность и свою привлекательную сторону, и только при таком
характере они могут конкурировать с центральными частя-
ми города, отвлекая жителей от густонаселенных мест»3.
Внимание к социально-экономическим аспектам жизни
городов и промышленных поселков резко усилилось после
революции 1905-1907 годов. Поиски путей рационального
и гармоничного развития типов поселений — большого го-
рода и нового поселка — приобретают неизвестную ранее
остроту. Под влиянием революционных событий появля-
ются книги социал-демократов М.А. Курчинского (Муни-
ципальный социализм. СПб., 1907; Муниципальный социа-
лизм и развитие городской жизни. СПб., 1907) и М.Г. Ди-
канского (Жилищный вопрос и социальные опыты его
решения. М., 1918).
Диканский, гражданский инженер по профессии, пришел
к проблеме городов-садов путем анализа наиболее близкой
людям строительной специальности проблемы жилищной
нужды и стал одним из первых в России представителей мо-
лодой науки о градостроительстве. Его работы, касающиеся
широкого крута градостроительных проблем, рассмотрены
в первой книге пятого тома. Однако, прежде чем перейти
к характеристике воззрений Курчинского, следует отметить,
что он и Диканский, будучи идейными противниками Кро-
поткина и не разделяя его политической доктрины, сходят-
ся с ним в точке зрения на оптимальный тип поселения
будущего. Для Диканского и Курчинского, как и для Кро-
поткина, он ассоциируется с городом-садом или, точнее, по-
селением, соединяющим в себе достоинства городов и сел.
Это тем более симптоматично, что Курчинский — сторон-
ник урбанизации. Отметив, что каждая новая эпоха хозяй-
ственной жизни создает свой тип поселений и свою теорию
образования городов, что бурный рост городов и развитие
городской жизни — явления новейшего времени, он поле-
мизирует с Кропоткиным, утверждая, что кустарная про-
мышленность находится в упадке, что ее теснит город, что,
хотя неприглядные стороны присущи и городу и деревне,
город, в отличие от деградирующей деревни, прогрессирует
и что стремление в город — это «стремление к прогрессу
и свету»4.
Программа развернутого жилищного строительства по
образу и подобию городов-садов вытекает из социально-по-
литической программы Курчинского, отстаивающего идеи
муниципального социализма. В их осуществлении он видит
один из способов уничтожения любых форм угнетения. Его
программа рассчитана на все части социального целого:
на муниципалитеты и общины. В отличие от государства,
которое решает общие задачи, они будут решать местные,
частные. «Муниципальный или коммунальный социализм
представляет собой организацию построения всей общест-
венной жизни по одному широкому принципу возможно
более полной демократизации местной жизни, служения
интересам широких масс... он выражает собой проникнове-
ние всей общинной жизни принципами социализма»5. Сто-
ронники муниципального социализма убеждены, что легче
начинать и проводить социальные реформы в небольших
масштабах, а именно в городах, которые благодаря скопле-
нию в них рабочего люда, являются очагами социализма.
Осуществление муниципального социализма Курчинского
предполагает в качестве обязательных условий предостав-
ление равных избирательных прав гражданам, создание хо-
4 Курчинский МА. Муниципальный социализм и развитие городской
жизни. СПб., 1907. С. 13-29.
5 Там же. С. 35.
514
3.6 rmi*-»№
роших гигиенических условий жизни, решение квартирно-
го вопроса путем если не экспроприации всей земли, то воз-
можно более широкого приобретения ее городом, чтобы
впоследствии строить на принадлежащих городу террито-
риях дома и сдавать их в аренду по ценам, исключающим
спекуляцию.
Предлагаемый Курчинским путь решения квартирного
вопроса и делает его сторонником городов-сцдов. Он высту-
пает за разработку планов рационального ра ширения горо-
дов и запрещение строить многоэтажные з ания. Устране-
нию неудобств жизни в удаленных от центр районах помо-
жет разумно распланированная сеть город ких железных
дорог и трамваев, находящаяся в ведении города. Курчин-
ский специально останавливается на преимуществах не-
больших домов, значительно более гигиеничных, чем много-
этажные здания, с десятками, сотнями квартир. Средством
предотвращения спекуляции и развития многоэтажного
строительства может быть только закон, запрещающий
строить большие дома. Ростки муниципального социализма
видимы, по его мнению, всюду. О неуклонно ширящемся
движении свидетельствует процесс муниципализации об-
щественных служб: газовое освещение в Москве и Риге, па-
роходство в Риге, электрические станции в Твери, Перми,
Батуми. С особенным удовлетворением Курчинский отме-
чал размах муниципального движения в Одессе, где уже му-
ниципализированы водопровод, скотобойни, каменоломни,
прачечные, хлебопекарни, и предполагается муниципализа-
ция типографий и трамвая. Однако, выступив с панегири-
ком муниципализации и малоэтажного строительства, Кур-
чинский в итоге приходит к далекой от идеи Говарда пози-
ции. Для него города-сады будущего ассоциируются с тем,
что позднее, в середине XX века получило название спаль-
ных районов. Города-сады Курчинского — это города-спаль-
ни. Большие города и в будущем сохранят значение куль-
турных, общественно-политических, экономических цент-
ров. Они останутся собранием памятников, местом деловых
встреч и работы, но не жилья. Жилыми будут новые, застро-
енные небольшими малоэтажными зданиями в соответст-
вии с новейшими нормами гигиенической науки и благоус-
тройства, удобно связанные с центром окраинные районы1.
Многие представители утопического социализма видели
в создании городов-садов наиболее доступный и безболез-
ненный путь к установлению социальной справедливости.
Одним из самых ярких выразителей этого направления
в России был В. Да донов — автор книги «Социализм без
политики: города-сады будущего в настоящем». Он доказы-
вает осуществимость системы Говарда и ее особенную акту-
альность именно в условиях России. Основанием для по-
добного заключения служит тот факт, что Россия — сель-
ская страна постепенно превращается в страну хуторов.
Чтобы сделаться культурной страной, ей недостает городов.
Идея Говарда о соединении в новом типе поселений пре-
имуществ города и деревни при исключении недостатков
обоих рассматривается Дадоновым как альтернативная уче-
нию Маркса. Концепции классовой, политической борьбы
он противопоставляет концепцию социализма без полити-
ки. Суть подобной версии социализма в повышении усло-
вий жизни всех классов до уровня, который сделает их бо-
лее заинтересованными в сохранении существующего по-
рядка вещей, чем в его изменении. Такой сдвиг уже
произошел, с точки зрения Дадонова, в жизни среднего
класса. Он значительно увеличился численно. Повысился
его политический вес. Для изменения в лучшую сторону
Курчинский М.А. Муниципальный социализм... С. 105.
уровня жизни и повышения благосостояния мелких собст-
венников и производителей необходимо, прежде всего, из-
менение системы землепользования, которое повлечет за
собой решение квартирного вопроса. Именно в изменении
системы землепользования мирным путем, а не в классовой
борьбе лежит, по мнению Дадонова, путь к разрешению ос-
трейших социальных противоречий. Город-сад Говарда
предлагает способ изменения условий жизни беднейших
классов, не затрагивая привилегий остальных сословий. Ре-
ализация программы Говарда сделает реальным социализм,
отодвинув торжество социализма в традиционном, Марксо-
вом понимании2.
Особенности социальной программы Дадонова опреде-
ляют его пристальное внимание к архитектурной стороне
дела, которую он излагает профессионально, со знанием но-
вейших градостроительных идей. По подробности и аргу-
ментированности изложение архитектурно-градострои-
тельных проблем у Дадонова соперничает с вышедшей од-
новременно книгой «Благоустройство городов». Автор ее
В.Н. Семенов — гражданский инженер, крупнейший авто-
ритет в области новой градостроительной науки, автор пла-
нировки и типовых жилых домов знаменитого поселка на
станции Прозоровская Казанской железной дороги (ныне
Кратово), который современники называли первым в Рос-
сии городом-садом.
В отличие от Курчинского-Дадонов подчеркивает прин-
ципиальное значение создания в России именно городов-са-
дов, т. е. поселений, не только соединяющих в себе черты
города и деревни, но представляющих самостоятельные жиз-
неспособные города, а не только предместья-сады или посел-
ки-сады. Несущественное для Курчинского различие приоб-
ретает для Дадонова качественный смысл. В предместьях-са-
дах и поселках-садах используются лишь формальные
признаки города-сада — технические, эстетические, финан-
совые. Но не получает реализации главное, составляющее
суть самой идеи — ее социальная основа. Благоустроенные
поселки промышленников возникли, подчеркивает Дадонов,
задолго до Говарда. Суть позиции Говарда в слиянии архи-
тектурной и социальной идеи. Архитектурная идея должна
служить средством осуществления социальной, залог успеш-
ности которой состоит в изменении характера землепользо-
вания. В этом пункте и раскрывается глубокое внутреннее
родство идей Говарда, Кропоткина, Дадонова, всех сторонни-
ков городов-садов, о которых далее пойдет речь — Д.Д. Про-
топопова, АЮ. Блоха, В.П. Карповича и других.
Дадонов принадлежал к числу принципиальных против-
ников монистического взгляда на природу человека и соци-
альную жизнь. Марксизм, по его мнению, абсолютизирует
и учитывает только одну сторону человеческой личности —
общественную. Основываясь на ней и только на ней, не учи-
тывая индивидуальной стороны, К. Маркс и его сторонни-
ки пытаются строить новое общество, опираясь лишь на
обобществленный труд. Ослепленный чудесами, которые
способен творить общий труд, марксизм не учитывает ог-
ромных возможностей, заложенных в альтруизме человече-
ской натуры, в индивидуальном труде и частной инициати-
ве. Исходя из этого, Дадонов считает заблуждением ориен-
тацию только на большие организации, минуя мелкие,
которыми и являются в его представлении города-сады.
В 1909 году в Петербурге был основан выходивший два
раза в месяц журнал «Городское дело» — первый в России
специально посвященный проблемам развития городов.
Во главе его стал поборник городов-садов, член Немецкого
2 Дадонов В. Социализм без политики: города-сады будущего в настоя-
щем. М., 1912.
515
3 Новые типы поселения
общества городов-садов юрист Д.Д. Протопопов. Его отчет
о поездке русской делегации в Англию на съезд Общества
городов-садов стал первой развернутой публикацией на рус-
ском языке, где была сформулирована позиция, затем по-
дробно аргументированная Дадоновым, о разнице между го-
родом-садом как архитектурно-планировочной идеей и го-
родом-садом как явлением социальным, где определенные
архитектурно-планировочные признаки предстают эквива-
лентом определенной системы землепользования, духовной
общности и пути общественного развития. На наших член-
ских билетах, подчеркивает Протопопов, написано: «Город-
сад есть планомерно устроенное поселение на недорогой
земле, составляющей постоянную преимущественную соб-
ственность общины (германский юридический термин
Obereingentum)... благодаря чему оказывается невозможной
какая бы то ни было земельная спекуляция. Город-сад есть
образец нового города, облегчающий коренную земельную
реформу, создающий выгодные условия поселения для про-
мышленников и для ремесленников и обеспечивающий за
земледелием и садоводством постоянное пользование зна-
чительной частью площади, принадлежащей городу-саду»1.
Ни галицкий Львов, ни российская Полтава и подобные им
города, замечает Протопопов, не могут быть отнесены к ка-
тегории городов-садов. Это города, где много частных огоро-
женных садов. Для города-сада нужны условия, обозначен-
ные в билете. Кроме того, идеальному городу-саду требует-
ся общественный сад с фонтаном в центре города.
В отличие от утописта Дадонова, реалист Протопопов
подчеркивает несбыточность осуществления идеи Говарда.
Города-сады Говарда, пока все-таки «град взыскуемый», иде-
ал, как необходимый всякий идеал, как окрыляющий нашу
мысль наше воображение, порождающий в нас запросы и не-
довольство. Протопопов указывает на реальность и перспек-
тивность устройства пригородов-садов на недорогой земле
в 5,10, 20 и даже 30 верстах от центра, перепрыгнув (курсив
автора. — ЕЛ.) через пригородную полосу, большого города,
политике, которая должна при здравой городской «непре-
менно быть обращена в парк или в ряд парков, опоясываю-
щих, как в австралийском городе Аделаиде, весь город...
и красящих жизнь окрайных обитателей»2.
Протопоповым подчеркнут также этический аспект со-
здания города-сада. Движение, впитавшее в себя много «со-
временных стремлений и сказаний, являясь откликом уче-
ний, восстающих против односторонности и условности со-
временного буржуазного строя», имеет целью добиться не
только свежего воздуха и зелени, но и большего — «более
связной, дружной, простой жизни, меньше розни, больше
общеполезных учреждений, больше чистых радостей, но-
вых правовых и хозяйственных форм, и всего этого не в ви-
де Zukunftmusik, а теперь же — завтра»3. Взыскуемая идея,
идеал — это мечта о реализации рая для всех, райского сада,
недаром так быстро привилась и полюбилась всюду, в том
числе и в России формула город-сад. В самом словосочета-
нии заключался смысл, соотносившийся с самыми глубоки-
ми архетипическими символами счастливой гармоничес-
кой жизни — райского сада. Протопопов рисует идеальную
программу деятельности будущего товарищества по уст-
ройству города-сада, впервые касаясь типа жилого дома,
указывая при этом в качестве источника вдохновения на
' Протопопов Д. Города-будущего. Городское дело, 1909. № 17. С. 856.
2 Там же. С. 913-914.
3 Там же. С. 855-856.
4 Там же. С. 914-915.
5 Протопопов ДД. Хроника городской жизни // Городское дело, 1915.
№10. С. 588.
русское крестьянское зодчество как на прототип рацио-
нально и красиво устроенных жилищ, с оригинальным сти-
лем, отчасти основанным на национально-бытовых мотивах
(вариации, например, трехоконной избы)...» .
Протопопов видел будущее русского большого города
в разукрупнении и безусловном отказе от многоэтажного
плотного строительства. Многоэтажные дома дешевых
квартир Солодовникова в Москве, по его мнению, не что
иное, как «добровольная тюрьма, куда будут загнаны сотни
и тысячи семей...». Он отрицает справедливость распрост-
раненного среди деятелей Москвы убеждения, «являюще-
гося верхом отсталости», что «Москва расползлась вширь,
не грех ее сжать, строя многоэтажные дома. Им чуждо опа-
сение обречь тысячи детей на чахлое прозябание в камен-
ных мешках и бесповоротности такого шага»5.
К 1917 году в среде приверженцев городов-садов укоре-
нилась мысль о невозможности разрешения социального во-
проса и жилищной проблемы вне осознания «всей важности
его как в толще демократии, так и правительством, и притом
в соответствии с проведением правовых начал вообще.
Не может быть решен вопрос и при взгляде на него с чисто
экономической точки зрения, из-за дешевизны: он глубже
и идея соединения города и деревни затрагивает все сторо-
ны жизни. Наконец, вопрос требует отрешения от нашего
барского взгляда на жилой дом. Англичане поставили идеа-
лом простой жилой дом, с простой отделкою, а не виллу»6.
Отметив, что тяготение к даче не может разрешить жилищ-
ного вопроса из-за неудовлетворительных условий дачной
жизни, Протопопов призвал парализовать его созданием
«культурных и заманчивых пригородов», считая, что Обще-
ство архитекторов-художников должно «путем выработки
соответствующих строительных программ содействовать
правильному разрешению жилищного вопроса. Надо исхо-
дить из социал-демократического принципа разрежения го-
родов, перенесения фабрик и заводов в города-сады, призна-
ния известного минимума удобств и дешевизны»7.
Солидировавшийся с Протопоповым архитектор В.В. Эйс-
нер подчеркнул, что для распространения строительства,
вдохновляющегося идеями городов-садов, необходимо
радикальное изменение законодательства, в том числе
и строительного, которое в существующем виде является ос-
новным препятствием разрешения социальных проблем
и городов-садов. Протопопова и Эйснера поддержал Г.Н. Ду-
белир, также отметивший неотложную необходимость из-
менения законодательства, в том числе и строительного,
поскольку в России в отличие от заграницы вопрос о горо-
дах-садах затрагивает «много разных сторон жизни — при-
городы, железнодорожные поселки, новые поселки в Сиби-
ри и т. д.»8
Сторонники городов-садов в России объединили усилия,
создав почти одновременно два общества — в Москве
и в Петербурге. Председателем Петербургского общества,
основанного 3 декабря 1913 года, стал Д.Д. Протопопов, то-
варищем председателя — переводчик книги Говарда на рус-
ский язык Ю.А. Блох. Среди учредителей Петербургского
общества санитарный врач В.П. Кашкадамов и член Петер-
бургской городской думы, инициатор устройства «беседок-
садов» под Петербургом Олейников, архитектор В.П. Кар-
пович, автор книги «Особняки в городе и деревне». Его
4 В Императорском обществе архитекторов-художников // Архитектур-
но-художественный еженедельник, 1917. № 7. С. 53.
’ Там же.
47 Там же.
516
3.6 ГЮОМ-СЦЫ
книга, написанная в целях поддержки идеи городов-садов,
содержала проекты дешевых, красивых и комфортабельных
жилищ будущих поселений.
В уставе Петербургского общества городов-садов под-
черкивалось: «Коренное улучшение жилищных условий
возможно лишь одновременно с полной реформой совре-
менного домо- и градостроительства. Стремясь к идеалу го-
рода-сада, Общество ведет пропаганду жилищной реформы
в связи с планировкой городов, пригородов и поселков».
Исходя из убеждения о взаимосвязи социального, градост-
роительного и архитектурного (тип дома) аспектов пробле-
мы, формулировалась программа общества:
а) изучение рационального городского и пригородного
расселения;
б) состояние жилищного вопроса в России и за рубе-
жом;
в) содействие образованию городов-садов, поселков-са-
дов, соответствующих строительных обществ, товариществ;
г) консультации, экскурсии, лекции, выставки изданной
литературы»1.
Весной 1912 года, при Московском отделении Русского
Технического общества по инициативе бывшего председа-
теля Московской губернской земской управы члена Госу-
дарственной Думы Ржевского под председательством ин-
женера П.П. Юренева была создана Комиссия по переложе-
нию идей Говарда на русский лад и разработке программы
по устройству городов-садов под Москвой. Проанализиро-
вав возможные варианты воплощения идеи Говарда в Рос-
сии, она пришла к выводу о необходимости ориентировать-
ся на города-сады как на самостоятельные поселения. Уст-
ройство пригородов-садов, как не решающих социальных
проблем, было отвергнуто. Исходя из идеи городов-садов
комиссия разработала нормативы «зимников» — поселков-
парков, где люди живут круглогодично, но работают
в Москве. Необходимый минимум благоустройства такого
рода поселков предусматривал создание: гигиенического
водоснабжения, канализации, освещения улиц, тротуаров,
мощеных или шоссированных магистралей, быстрого
и удобного сообщения с центром и телефонной связи с ним,
общественных парков, курзала, общественных бань, пра-
чечной, купальни. Обязательными для русской версии го-
рода-сада были признаны также основные принципы горо-
да-сада Говарда — общественная собственность на землю
и создание зеленого пояса, равного 5/6 территории города.
Из оставшейся части половину предлагалось отводить под
застройку (т. е. 1/12) и половину под общественные парки,
бульвары, улицы, площади, площадки для игр. В соответст-
вии с принятыми в России традициями привольной заст-
ройки сел и небольших провинциальных городов площадь
участка определялась равной 200 квадратным саженям вме-
сто заявленных Говардом 53, предельная ширина участка по
улице устанавливалась равной 10 саженям (20,5 м) вместо
3-х у Говарда. Установленные комиссией для подмосковных
городов-садов параметры были признаны оптимальными,
тем более, что они совпадали с подсчетами основных авто-
ритетов российской градостроительной науки, сделанных
несколько ранее ГН. Дубелиром для Киева и В.Н. Семено-
вым для Мекковского поселка близ тогдашней станции
Прозоровская2.
Названия работ, посвященных городам-садам, ярко ха-
рактеризуют нюансы в позиции авторов, подчеркивая одно-
В Императорском обществе архитекторов-художников...
’ Апарин Гр. Примерная схема рационального поселка// Городское дело,
1914. №5. С. 292-297.
временно их приверженность общей идее. Ранее других вы-
шла книга гражданского инженера, профессора Рижского
политехнического института Арнольда Карловича Енша
под названием: «Очерки санитарной техники. Города-сады
(города будущего)». Отдельные оттиски из журнала «Зод-
чий» за 1910 год. СПб., 1910. За нею последовали книги:
В.Ф. Иванов. «Планировка городов-садов в связи с водо-
проводом и канализацией». М., 1913; В.П. Карпович.
«Особняки в городе и деревне». С предисловием Д.Д. Про-
топопова. СПб, 1913; Г.П. Ковалевский. «Большой город
и города-сады». Киев, 1916, с предисловием ГД. Дубелира;
П.Г. Мижуев. «Сады-города и жилищный вопрос в Анг-
лии». Пг, 1916; Б.Г. Кнатц. «Города-сады в связи с жилищ-
ным вопросом». Пг, 1918.
Включение в список основных работ о городах-садах
книги Кнатца, вышедшей в год после Октябрьской револю-
ции, не случайно. Этот список можно было бы продолжить
опубликованными 1920-1930-е годы трудами названных
и ряда неназванных авторов. В движении за города-сады,
как явлении русского и советского градостроительства, пе-
реломной датой следует считать не 1917-й, а середину
1930-х годов. Все приверженцы городов-садов, если они не
эмигрировали в начале 1920-х годов (подобно Ю.А. Блоху)
или не отошли от активной деятельности (как Д.Д. Прото-
попов), а в их число вошли: В.Н. Семенов, В.А. Глазырин,
В.Я. Крамаров, В.С. Карпович, В.В. Воейков, В.Е. Дубов-
ский и другие, продолжали организационную, проектную
и писательскую работу в области городов-садов. Дореволю-
ционные и послереволюционные проекты практически не-
отличимы. Кроме того, многие поселки, спроектированные
перед революцией во время Первой мировой войны, смогли
получить осуществление в 1920-е годы.
Все перечисленные работы объединяет мысль, впервые
высказанная П.О. Сальмановичем в 1897 году и ставшая
общим местом в публикациях, вышедших десятилетие спу-
стя: «...наши уездные и губернские города, а также окраины
больших городов по своему земельному простору, свобод-
ным площадям улиц и усадеб, не только приближаются
к идеям заграничных городов-садов, но, в большинстве слу-
чаев, даже превосходят последние». Нам не грозит ломка,
необходимая западноевропейским городам. «Нам надо
только не упустить то, что есть... надо озаботиться... об эле-
ментарных улучшениях тех условий, в которых живут мил-
лионы людей»3.
А.К. Енш, указывая на остроту жилищного вопроса не
только среди рабочих, но и среди интеллигентных тружени-
ков России, на необходимость создания благоустроенных,
недорогих, красивых жилищ, называет в качестве приме-
ров, достойных подражения, поселки Сосновку, Подобедов-
ку в окрестностях Петербурга, аналогичные поселки в окре-
стностях Москвы, Киева, Харькова и других больших горо-
дов. Енша идея города-сада привлекает не только прямой
социальной ориентированностью, перспективой повыше-
ния уровня гигиеничности жилищ и поселений. Енш отме-
чает заключенную в ней возможность рационального разре-
шения проблем расселения, децентрализации, равномерно-
го распределения промышленности по всей стране4.
Б.Г. Кнатц, отметивший, что перед революцией в прави-
тельственных кругах имелись обширные планы создания ра-
циональных поселков (поселок для пенсионеров-инвалидов
под Петроградом, город Романов у конца Мурманской же-
3 Дубелир ГД. Предисловие // Г.П. Ковалевский. Большой город и горо-
да-сады. Киев, 1916. С. 3.
* Енш КА. Очерки санитарной техники. Города-сады (города будущего).
СПб., 1910. С. 49,4.
517
3 Новые тины поселенвй
лезной дороги, новые города в Сибири, которые предполага-
лось сооружать по принципу городов-садов), почти дословно
повторяет Дубелира и Енша. Он указывает на существование
в России условий, благоприятствующих созданию городов-
садов. Обилие незастроенных земель в городах, особенности
застройки предместий с их деревянными домиками и обшир-
ными пустырями предоставляют широкие возможности уст-
ройства великолепных пригородов1.
К сторонникам городов-садов как этико-эстетического
и архитектурно-планировочного феномена на рубеже
1910-1920-х годов принадлежала также часть интеллиген-
ции, искавшая разрешения социальных вопросов на путях
нравственного и духовного обновления. Город-сад рассмат-
ривается ею в качестве одного из элементов жизнестроитель-
ной программы. В целях ее осуществления проектируются
и создаются многочисленные поселки-сады в окрестностях
столиц и в Крыму. Курортом-садом единомышленников,
объединенных лозунгом друзей природы, благоустройства
и культурного образа жизни должен был стать поселок Но-
вый Симеиз1 2. Местом жительства близких по духу и любя-
щих природу людей, для которых смысл города-сада заклю-
чался в нравственной общности, в стремлении построить
жизнь на основаниях единения с природой, красоты и ду-
ховного родства обещал стать город-сад и курорт «Форос».
«Принимая во внимание, что он предназначается для лиц
интеллигентных, в истинном смысле культурных, ценящих
красоту во всех ее проявлениях, отдающих должное эстети-
ческой стороне жизни и желающих устроить свое сущест-
вование на разумных началах, пользуясь абсолютным ком-
фортом среди очаровательной природы в роскошном кли-
мате, является необходимость оградить интересы будущих
жителей города-сада от могущих попасть в Форос лиц, пре-
небрегающих принципами культурного сожительства или
не понимающих термина город-сад»3.
В идее города-сада видели также одну из наиболее целе-
сообразных «форм экономической жизни» приверженцы
Л.Н. Толстого и П.А. Кропоткина — теристы. Осуществле-
ние своей программы в первые послереволюционные годы
представлялось им «естественным промежуточным звеном
между капитализмом и коммунизмом», в котором они виде-
ли «совершенно своеобразный и единственно возможный
сейчас социальный строй, наиболее отвечающий требова-
ниям времени»4. Опубликованная в 1922 году программа
теристов местами почти дословно повторяет строки из кни-
ги В. Дадонова, одного из наиболее последовательных иде-
ологов «социализма без политики» в России.
Во второй половине 1900-х и в 1910-е годы одновременно
с распространением движения за города-сады обнаружилась
тенденция понимать термин не только в его первоначальном
значении, связывая его особенности с малоэтажной разре-
женной застройкой, изобилующей общественными и при-
усадебными садами (город-деревня), но и как город-сад
в буквальном смысле слова, как любой город, в том числе
с многоэтажными, но отвечающими новейшим гигиеничес-
ким нормам домами, с высоким уровнем благоустройства
и озеленения. Реализация идеи городов-садов в равной мере
соотносится теперь и с малоэтажной и многоэтажной заст-
ройкой. Тип дома и тип застройки как таковой представля-
ются второстепенным делом. То, что неприемлемо для Дадо-
нова, Протопопова, Енша и их единомышленников, для Ко-
валевского, Иванова и других кажется несущественным.
1 Кнатц ГА. Города-сады в связи с жилищным вопросом. Пг., 1918. С. 54-55.
2 Кузьменко В.М. Новый Симеиз и его окрестности на берегу Крыма. М.,
1913.
3 Курорт и город-сад «Форос». Крым. Байдарские ворота. М., 1917. С. 17.
В понятие «город-сад» начинает вкладываться далекое от
говардовского, расширительное толкование, теряющее пря-
мую связь с определенными архитектурно-планировочны-
ми приемами, выступающими выражением столь же опреде-
ленных этических и эстетических принципов.
С точки зрения А.Я. Гинзбурга — крупного харьковского
зодчего начала XX века, — застройка новейших городов
должна отвечать двум главным требованиям: обеспечивать
создание соответствующих современным требованиям гиги-
ены и техники домов и поселков для бедного рабочего насе-
ления и «более роскошных, даже барских квартир в особня-
ках или больших домах». Останавливаясь на второй, как на
менее разработанной задаче, зодчий отмечает ее относитель-
но легкую разрешимость. В Харькове насчитывается только
3% многоэтажных домов. Основная масса зданий (85%
в один и 12% в два этажа) малоэтажная. В самом ближайшем
будущем она неизбежно подлежит сносу. Занимаемые этими
домами территории «можно рассматривать как пустопорож-
ние и находящиеся на одних условиях с окраинными, наре-
занными из пустошей участками». За исключением центра,
для которого должны быть созданы совершенно особые пра-
вила застройки, на остальных, освобождающихся после сно-
са небольших зданий территориях, добившись кооперации
домовладельцев, следует перейти к комплексной застройке
блочными домами, имея в виду, что наибольший доход при-
носят дома в 1,3,4 и 8 этажей. Зодчий убежден: «...нет прин-
ципиальной разницы между обыкновенным городом и горо-
дом-садом... между центром-сити и городом-садом сущест-
вует ряд последовательных незаметных переходов... каждый
город может быть обращен в город-сад со всеми преимуще-
ствами последнего безо всяких потрясений, без насильст-
венных отчуждений, без драконовских строительных пра-
вил для центра, лишающих домовладельцев их выгод и вы-
зывающих нарекания, а только путем целесообразной
организации капитала и свободной конкуренции с получе-
нием на капитал законных прибылей»5.
В представлениях Гинзбурга, отождествляющего город-
сад лишь с архитектурно-градостроительным приемом заст-
ройки свободно стоящими зданиями и обильным озелене-
нием, обращает внимание и специфическое, впервые в Рос-
сии выраженное с такой жесткой определенностью, ставшее
общепринятым в XX веке отношение к застроенным мало-
этажными зданиями территориям, как к территориям сво-
бодным от застройки, нигилизм в отношении к исторически
сложившемуся в XIX столетии облику города XIX века, ко-
торый в целом присущ градостроительству XX века
Безотносительно к тому, понимался ли город-сад только
как архитектурно-планировочная система или как система,
соответствующая определенному типу и стилю жизни, с его
появлением связаны две тенденции, характерные не только
для предреволюционного десятилетия, но и для градостро-
ительной мысли первой трети XX столетия в целом. Одна
из них, наиболее очевидная — сложение новой концепции
поселково-микрорайонного развития города. Она генетиче-
ски связана с новыми принципами проектирования боль-
ничных и институтских комплексов, с градостроительными
особенностями новых типов поселений — городов-курор-
тов, дачных и железнодорожных поселков, фабричных сел.
Переосмысление опыта их строительства и сознательное
использование стихийно сложившихся приемов сопровож-
далось выработкой нового представления о структуре горо-
4 Города-сады. Идея Говарда. С. Тайнинское Московской губернии
«Teristo». М., 1922. С. 2.
5 1инзбургА. Застройка городов // Зодчий, 1915. № 39. С. 384; № 40. С. 403.
518
3.6 ГОГОЯА СМЫ
да как системе сравнительно автономных, но взаимосвязан-
ных, образующих сложное целое организмов.
Очевиднее всего эта тенденция выражена в больших го-
родах, особенно столичных, будущее которых связывается,
прежде всего, с развитием рационального строительства на
окраинах: «...священная обязанность каждого городского
управления должна быть забота о разработке и составлении
плана своего родного города на правильных научных нача-
лах... будущее каждого города не в застроенном и достаточ-
но испорченном центре, а в окраинах, куда и надо напра-
вить новое строительство и расширение города... городское
население, задыхающееся в наших городах, в наших громад-
ных наемных казармах без воздуха и света... ждет правиль-
ного и рационального расширения городов, когда оно будет
стремиться из вредных, душных и темных центров к их бла-
гоустроенным и здоровым окраинам»1.
3.6.3
Реализация идеи городов-садов в России
Создание городов-садов в Рос-
сии начинается как бы до срока, до зарождения и оформле-
ния этого движения в стране. Представления и приемы, ко-
торые в начале XX века будут соотноситься с городами-са-
дами, выкристаллизовались в ходе формирования новых
типов поселений: дачных поселков, городов-курортов, же-
лезнодорожных поселков и фабричных сел. Каждому из
этих поселений посвящены в этой части книги самостоя-
тельные главы. В данном контексте следует лишь обратить
внимание на хронологическую последовательность их по-
явления, соответствующую последовательности располо-
жения глав. Ранее всего начинается сложение поселений,
связанных с отдыхом и свободным времяпрепровождением,
позднее с железнодорожным строительством, наконец,
с фабричными селами. Эти типы поселений, слабее, чем
обычные города, связанные с принципами регулярности,
образуют реальную почву вызревания новых градострои-
тельных идей. Вместе с тем создается впечатление прямой
зависимости между опубликованными в 1890-е годы стать-
ями П.О. Сальмановича и Д.А. Лебедева и реализацией вы-
раженных в них идей. Небольшой разрыв во времени и поч-
ти буквальное следование рекомендациям обоих зодчих
при осуществлении крупномасштабных, имевших принци-
пиальное значение, архитектурных начинаний, исключают
возможность случайного совпадения.
Через два года после выступления Сальмановича на ок-
раине Петербурга в местности бывшей Глухоозерской фер-
мы близ Обводного канала на арендуемом у Кабинета
Е.И.В. участке по проекту инженера М.П. Фабрициуса на-
чалось создание нового района площадью около 150 деся-
тин (164 га). Удобно связанный с центром, рассчитанный на
40 тысяч человек, район получил название Царского город-
ка. Проектом предусматривалось:
1. Прокладка 29 новых улиц шириной по 10 сажен каж-
дая, а некоторые из улиц, предусмотренных в этом месте
Высочайше утвержденным 7 марта 1880 года планом урегу-
лирования Петербурга изменить или отменить.
2. Устройство церкви, рынка, четырех площадей, парка,
четырех скверов, водопровода и электростанции.
3. Прокладка парковой железнодорожной ветви для
подвоза громоздких материалов, а также электрической же-
лезной дороги, опоясывающей создаваемый квартал.
4. Устройство новых мостов через Обводный канал, про-
езжего и для электрической железной дороги1 2.
Новый поселок сооружался как единый, целостный орга-
низм в соответствии с планом, составленным с учетом раз-
мещения основных общественных зданий и разных типов
жилых домов. В соответствии с проектом для народного
училища и больницы отводились специальные участки.
Строительство фабрик и заводов допускалось по согласова-
нию с Кабинетом только в предназначенных для них местах.
Радиально-дуговая схема плана Царского городка, напо-
минавшая проекты идеальных городов Фритча и Говарда,
опиралась также на схему образцового «прожектированно-
го расположения губернского уездного и заштатного горо-
да, утвержденного в 1870 году», который прилагался к «Ин-
струкции Строительным отделениям губернских и област-
ных правлений для руководства при начертании планов на
новую обстройку городов и на изменение существующего
Высочайше утвержденного городского регулирования».
План этот с незначительными коррективами в последний
раз был подтвержден в Российской империи в 1915 году3.
Рекомендация Сальмановича при создании новых райо-
нов ориентироваться на новейшую застройку окраин Пе-
тербурга вроде Лесного и на Царское Село была выполнена
почти буквально. Лучевая система планировки нового по-
селка подсказывалась треугольной формой участка. Четыре
главных улицы сходились к Царскому скверу, как в проек-
те города-сада Говарда, расположенному неподалеку от впа-
дения Обводного канала в Неву, т. е. к уже освоенной под
парк территории. В парке находился театр, созданный Об-
ществом народной трезвости. Кроме Центрального в Цар-
ском городке проектировалось устройство еще трех, распо-
ложенных симметрично скверов и парк. Однако отсутствие
в Строительном уставе статьи, запрещающей застройку вы-
сокой плотности, постепенно привело к тому, что первона-
чально застроенные на 30-40% участки Царского городка
со временем превратились в обычные доходные, с плотнос-
тью застройки равной 60-80%4.
Несколько счастливее оказалась судьба Гаванского го-
родка в Петербурге (Н.В. Дмитриев и В.А. Федоров, 1904-
1906), который можно считать одной из первых реализаций
городов-садов, но не в деревенски-сельской, а городской
интерпретации. Проект строительства поселка на окраине
Петербурга, сооруженного «Товариществом борьбы с жи-
лищной нуждой»5, принадлежит к числу ряда предприни-
мавшихся в конце XIX — начале XX века в Москве и Петер-
бурге попыток умерить остроту жилищной проблемы.
1 Зуев В. К вопросу об осветлении дворовых квартир // Зодчий, 1917. № 3.
С. 22.
2 Петербургский Государственный исторический архив, ф. 792, on. 1,
д. 8707, л. 1. Цит. по: Ружже ВЛ. Указ. соч. С. 60.
3 РГИА, ф. 1293, оп. 167, д. 19, л. 1-2.
4 Ружже ВЛ. Указ. соч. С. 63.
5 Зодчий, 1904. № 25. С. 291-292; Городское дело, 1909. № 10. С. 504; Бо-
рисова ЕЛ., Каждая Т.П. «Русская архитектура конца XIX — начала XX
века. М., 1971. С. 53, 55.
519
3 Новые типы поселений
Петербург. Гаванский городок.
1904-1906 гт. Н. Дмитриев,
В. Федоров. Общий вид
В Гаванском городке получили реализацию взгляды, изло-
женные в книге одного из авторов проекта Н.В. Дмитриева
«Борьба с жилищной нуждой», вышедшей незадолго до на-
чала строительства поселка после поездки за границу, пред-
принятой зодчим для знакомства с опытом дешевого жи-
лищного строительства в европейских странах, в том числе
с опытом жилищного строительства для рабочих. В ансамб-
ле, состоявшем из пяти пятиэтажных корпусов, кроме 200
отдельных квартир и 100 отдельных комнат с общими кух-
Петербург. Гаванский городок.
Генеральный план
нями, проектом предусматривалось устройство школы на
300 учащихся, яслей, столовой с чайной, лекционного зала
с библиотекой-читальней1. Гаванский городок, подобно
спроектированному несколькими годами ранее Царскому
городку, отличала социальная, антиспекулятивная направ-
ленность, получившая выражение в планировке, структуре,
облике ансамбля зданий. В противоположность принятому
в столице многоэтажному строительству весь занимаемый
Гаванским городком квартал создавался как рационально
распланированное целостное градостроительное образова-
ние со всем необходимым комплексом бытовых и культур-
ных услуг. И что особенно важно: статус организации, вед-
шей строительство, позволил не допустить искажения
первоначального замысла создателей городка, как в его ар-
хитектурно-планировочной, так и в функционально-соци-
альной сфере.
Новые тенденции, родственные идеи городов-садов, в Рос-
сии наиболее полно представлены в новых городах. Интенсив-
ный процесс создания новых городов, типичный для градост-
роительства XVIII века, не прекратился ни в XIX, ни в начале
XX столетия. Однако только на рубеже XIX-XX веков планы
вновь проектируемых городов обнаруживают существенные,
качественные изменения по сравнению с планами городов, со-
здававшихся в середине и второй половине XIX века. Новые
по архитектурно-планировочным характеристикам, уровню
благоустройства и способу землепользования города, отвеча-
ющие принципам городов-садов, возникли в ходе широкомас-
штабного железнодорожного строительства.
Наиболее впечатляющие начинания в этой области были
предприняты на Дальнем Востоке. Буквально за несколько
лет по линии Китайской Восточной железной дороги вы-
росли, созданные в соответствии с принципами городов-са-
дов города Порт-Артур, Дальний, Харбин. Немного позд-
нее, в начале 1910-х годов, в Забайкалье началось строи-
тельство еще одного города, позволяющего причислить его
к городам-садам, — Алексеевска. Остальные города Дальне-
1 Товарищество борьбы. СПб., 1911. С. 7.
520
3.6 ГОРОДА-САДЫ
Дальний. Генплан 1899-1903
го Востока, лишь в 1858 году вошедшего в состав России,
хоть и возникли позднее других российских городов, созда-
вались на традиционных основаниях и поэтому будут опи-
саны в третьей книге, посвященной градостроительству от-
дельных российских регионов в главе, посвященной Сиби-
ри и Дальнему Востоку.
В конце 1897 года русская эскадра заняла Порт-Артур. 15
марта 1898 года представители России и Китая подписали
в Пекине соглашение об уступке России в аренду сроком на
25 лет земель под строительство Китайско-Восточной же-
лезной дороги. Для двух крупных морских портов — воен-
ного — Порт-Артура и коммерческого — Дальнего — были
выбраны территории на берегах удобных и красивых бухт
в местах выхода железной дороги к океану. Третий из горо-
дов Харбин — сооружался на реке Сунгари, как торговый
центр и железнодорожный узел в точке соединения Вели-
кой Сибирской с Китайско-Восточной железных дорог.
В 1912 году у селения Суражевка был заложен еще один го-
род — Алексеевск1.
Три города — Порт-Артур, Харбин и Дальний, созданные
в связи с прокладкой Китайско-Восточной железных дорог,
по концепции, стилистике основных сооружений и прост-
ранственно-планировочной организации близки друг другу.
Во всех налицо стремление отойти от кажущейся теперь не
просто некрасивой, но и нерациональной шахматной плани-
ровки. Все они спроектированы по «слободскому» принципу.
Каждый из городов, будучи целостным организмом, состоит
из нескольких, относительно самостоятельных, организован-
ных вокруг своего центра, обладающих собственным струк-
турным единством и одновременно связанных друг с другом
пространственно и планировочно частей. Широко использу-
ются радиальная, лучевая, диагональная планировка; там,
где это диктуется условиями местности, появляются улицы
криволинейных очертаний. Строго выдержано единство пла-
нировки и застройки. Архитектор проектирует план в расче-
Железнодорожные поселки Амурской области(от реки Зеи до Забайка-
лья),Труды командированной по Высочайшему повелению Амурской
экспедиции. Хабаровск, 1912. Вып. II. T.VI. С. 5, И, 125-127,136-142.
те на конкретное наполнение. В ходе работы над ним опреде-
ляется местоположение жилых, общественных, администра-
тивных и т. д. зданий, учитывается их значение в панораме
и облике города и контексте непосредственного окружения
Многосоставность новых городов поддерживалась свое-
образным ландшафтным подходом к составлению плана,
желанием подчеркнуть особенности рельефа, связать его
с выбором определенного пространственно-планировочно-
го приема. В дальневосточных городах возрождается харак-
Аделаида. Схематический план
будущей столицы Австралии.
Арх. Сульман
521
терное для древнерусского города отношение к рельефу как
исходному пространственно-планировочному фактору,
во многом обуславливающему своеобразие рисунка улич-
ной сети. Все жилые дома — особняки и квартирные дома
разных типов — свободно располагались среди зелени
в глубине участков. Для всех городов была обязательной
малая этажность и невысокая плотность застройки.
В целях предотвращения земельных спекуляций строи-
тельство велось на средства ведомствами (в Порт-Артуре —
Главным военно-инженерным управлением, в Дальнем
и в Харбине — Строительным управлением Министерства
путей сообщения) на арендуемой земле. Центр города каж-
дого из городов представлял собой парк с расположенными
в нем и близ него общественными зданиями. Эта особен-
ность, присущая идеальному городу Говарда и новым рос-
сийским городам, обнаруживает их соприкосновение, а отча-
сти — и типологическое родство с городами-курортами. Их
объединяет архитектурно-планировочное родство (в обоих
случаях центр города представляет собой общественный
парк), а отчасти — и содержательное сходство. Города-курор-
ты и города-сады рождены стремлением превратить те и дру-
гие поселения в некое подобие райского сада, сделать жизнь
в них приятной для души и глаз, комфортабельной, удобной
и приятной для каждого из обитателей, который рассматри-
вается как частный человек.
Основание городов на линии Китайско-Восточной желез-
ной дороги диктовалось, прежде всего, стратегическими сооб-
ражениями. Вместе с тем инициаторы их создания и проекти-
ровщики оказались не чужды возвышенной романтической
идее создания прекрасной гармоничной среды, облагоражи-
вающей и возвышающей человека. Благодаря точному расче-
ту, квалифицированно составленным проектам и удачному
выбору места строительства все три города развивались так
стремительно, что вскоре после возникновения обогнали по
числу жителей наиболее крупные из городов Дальнего Восто-
ка: Хабаровск, Благовещенск, Владивосток1.
Дальний был задуман как крупный город с населением
в 100 000 человек на площади в 9 квадратных верст. Проек-
тирование города, согласно решению Комитета по строи-
тельству Великой Сибирской железной дороги, было сосре-
доточено в Обществе Китайско-Восточной железной дороги.
Общая площадь отчуждаемых земель составляла 71 квадрат-
ную версту. Чтобы не «стеснять художественного развития
города», отчуждение закреплялось законом. Согласно указу
19 декабря 1899 года городские земли, будучи собственнос-
тью дороги, сдавались в аренду без права продажи.
Город Дальний спроектировал молодой архитектор
К.Г. Сколимовский, выпускник Академии художеств, вос-
питанник профессора А.Н. Померанцева. Перед ним была
поставлена задача «построить первоклассный коммерчес-
1 Крадин Н.П. Харбин — русская Атлантида. Хабаровск, 2001. С. 19.
522
3.6 ГОРОДА-САДЫ
Дальний. Общий вид Административ-
ного города и части особняков.
Фотография 1902-1903 годов
кий порт в расчете привлечь туда крупные русские и иност-
ранные капиталы», который мог бы конкурировать «не
только с могущественной английской и американской тор-
говлей, но и с дешевизной японской промышленности».
Прибыв в 1899 году в Дальний, Сколимовский начал
с переделки предварительно составленного в Петербурге
вице-председателем Общества Восточно-Китайской желез-
ной дороги С.И. Кербедзом плана города, составленного
«по системе американских квадратов». Он, по мнению зод-
чего, не отвечал характеру местности — холмистой, перере-
занной многочисленными оврагами1.
В плане Дальнего чувствуется использование некоторых
особенностей планировки древнерусских и средневековых
городов Европы — живописности, подчиненности плана
и трассировки улиц особенностям рельефа. Типологичес-
кое родство средневековому городу обнаруживается и в его
многосоставное™. Не только функционально, но и плани-
ровочно, он распадается на три основных, относительно са-
мостоятельных части: на «китайский», «европейский»
и «административный» город. Границей между «европей-
ским» и «административным» городом служил ров шири-
ной в 1,2 и глубиной в 3,5 сажени; там располагалась сорти-
ровочная станция. Соединялись эта части с помощью виа-
Сколимовский К.Г. Проектирование плана города Дальнего // Зодчий,
1904. № 12. С. 142. Проектирование города Дальнего и деятельность Ско-
лимовского, как явление градостроительства, впервые описано в книге
Е.А. Борисовой и Т.П. Каждан.Указ. соч. С. 69-70 и в главе Т.П. Каждан
дука. «Европейский» город, в свою очередь, делился на три
части: коммерческую, гражданскую и домов-особняков.
Целесообразность создания столь сложного по структуре
города Сколимовский мотивировал многообразием его
функций, живописностью сложного пересеченного рельефа
и стремлением обеспечить удобную и кратчайшую связь
каждой части с портом и железнодорожным вокзалом. Мес-
то для коммерческой части было выбрано в непосредствен-
ной близости к двум другим (гражданской и домов-особня-
ков), на почти ровной местности. Это позволило устроить
там самые широкие и длинные улицы, застроив их предста-
вительными зданиями торговых домов, банков, магазинов.
Дальше к горам в возвышенной и холмистой, прорезанной
оврагами местности располагалась гражданская часть «ев-
ропейского» города. Улицы здесь уже и короче, расположе-
ны несимметрично, кварталы разбиты на мелкие участки,
предназначенные для застройки домами небогатых служа-
щих. Третья восточная часть «европейского» города, распо-
ложенная в пересеченной местности с глубокими (до 6 са-
жен) оврагами, была отведена для домов-особняков. Здесь
немало улиц с криволинейными очертаниями; кварталы
разбиты на большие участки, часть которых занимают овра-
ги. Все низкие неудобные и нездоровые для жилья места бы-
«Архитектура и архитектурная жизнь России конца XIX—начала XX ве-
ка» в фудаментальном труде «Русская культура конца XIX — начала XX
века» Т. 1. Кн 2 (1895-1907). М., 1969. С. 267-269.
523
3 Новые типы поселений
Харбин. Генеральный план города.
До 1916 года
Харбин. План Старого Харбина.
Начало XX века
ли отведены под сады, водоемы и преграждающие овраги
плотины. По словам Сколимовского, овраги обещали стать
«со временем прекрасными местами для отдыха и лучшим
средством украшения и оздоровления города»1.
К востоку от «европейского» города располагался «китай-
ский», сооружавшийся в соответствии с традициями нацио-
нальной архитектуры этого народа. Два города в одном, точ-
нее, город, разделенный на две части: одна, спланированная
в соответствии с общеевропейскими нормами, вторая — в ду-
хе традиционной архитектуры местного населения, характер-
ны для ряда регионов России. Такова общепринятая градо-
строительная практика. В застройке городов с компактно
проживающим местным населением всегда сохранялись осо-
бенности, типичные для зодчества того или иного народа.
С ней мы встречались при описании курортов Черноморско-
го побережья Кавказа. На европейскую и застроенную в соот-
ветствии с местными традициями часть делились города Тур-
кестана. Дифференциация на татарскую и европейскую часть
присутствует в Казани. Аналогичным образом проектирова-
лись города на линии Китайско-Восточной железной дороги.
За китайской частью Дальнего земли, тянувшиеся вдоль
бухты и линии железной дороги, архитектор зарезервировал
под строительство будущих заводов. Первыми здесь появи-
лись кирпично-известковый и чугунно-литейный заводы;
второй из них снабжал маньчжурскую железнодорожную
линию резервуарами и водопроводными трубами. За гор-
ным хребтом в южной части Ляодунского полуострова в жи-
вописных изрезанных бухтами приморских долинах на спе-
циальных площадках предполагалось создать дачные посел-
ки и пляжи (купальни по терминологии того времени).
Ощущение самостоятельности частей, составлявших
Дальний, усиливалось из-за особенностей планов каждой
из них, спроектированного с лучевым или радиально-кон-
центрическим расположением сходившихся к площадям
улиц. Полифункциональность города находила, таким об-
разом, прямое отражение в полицентричности его структу-
ры. На ровных площадках, наряду с лучевой и криволиней-
ной, применялась прямоугольная планировка.
Дальний принадлежал к числу первых городов России,
где получила осуществление дифференциация улиц и пло-
щадей в соответствии от их назначения и роли в городе.
В нем прокладывались проспекты шириной в 12 сажен,
улицы в 9 и переулки в неровной местности в 6 сажен. Сам-
сониевский проспект шириной в 42 сажени представлял
собою сквер. Петербургская набережная сооружалась по
образцу одесского Морского бульвара. Согласно составлен-
ному Склимовским плану в «европейском» городе предус-
матривалось устройство 11 площадей четырех видов: транс-
портных, для сооружения монументальных зданий, торго-
вых площадей и площадей-скверов, предназначавшихся
для оздоровления и украшения города.
Для площадей отводились наиболее высокие и красивые
места. В соответствии с разработанным зодчим планом на
них возводились общественные здания. Места для общест-
венных зданий выбирались таким образом, чтобы, избегая
лишних земляных работ, приноравливаясь к рельефу мест-
ности, сделать наиболее важные сооружения украшением
ориентированных на них улиц.
Для придания большей выразительности облику города
общественные здания располагались в центральной части
Дальнего относительно равномерно.
Ядром общегородского центра стала круглая Николаев-
ская площадь в коммерческой части «европейского» города.
1 Сколимовский К.Г. Указ. соч. С. 143.
524
3.6 ГОРОДА-САДЫ
Харбин. План района Пристань.
Начало XX века
Харбин. План Нового города.
Начало XX века
Десять радиальных улиц кратчайшим путем соединяли ее
с основными районами города. В середине Николаевской
площади предполагалось соорудить здание собора, по пери-
метру ее — городскую думу, главное полицейское управление,
почтамт, суд. Для здания городского клуба отводилось место
на Московском проспекте, в оживленном торговом квартале,
исходя из того, чтобы оно могло служить местом собраний
купцов. Московский проспект, проходя через Николаевскую
площадь, соединял ее с молом и портом на севере, с «европей-
ским» базаром и «китайским» городом — на юго-западе.
Следующими по значению после Николаевской были пло-
щади Базарная, Красная; на последней планировалось строи-
тельство главного железнодорожного и портового вокзала.
На Станционной площади у железнодорожного виадука со-
оружалось здание управления дороги. Красная и Станцион-
ная площади соединялись идущим вдоль берега Киевским
проспектом. Перспективу самого широкого бульвара-площа-
ди — Самсониевского проспекта — замыкала высившаяся на
берегу моря гора Самсон, красотой и выразительностью силу-
эта напоминавшая Везувий. На самом эффектном месте Сам-
сониевского бульвара в оживленной части города недалеко от
порта было выбрано место для театра. Для музея отвели одно
из высоких и красивых мест в районе особняков близ город-
ского парка. Однако самое высокое и красивое место, также
находившееся в районе особняков, предназначалось для пра-
вославной церкви. Ее предполагалось соорудить «в стиле
525
3 Новые типы поселений
Харбин. Штаб Заамурского округа
отдельного корпуса пограничной
стражи в Новом городе.
Начало XX века
Харбин. Московские торговые
ряды в Новом городе.
Начало XX века
Харбин. Мужское и женское
коммерческие училища в Новом
городе. Начало XX века
526
3.6 ГОРОПП СЙПЫ
XVI века, чтобы придать Дальнему со стороны моря вид рус-
ского города» .
При проектировании проспектов и улиц учитывались не
только перспективы, открывавшиеся при движении к ним,
но и в противоположном направлении от них. Расходивши-
еся от Николаевской площади проспекты ориентировались
на живописные холмы, на выдающиеся в архитектурном от-
ношении сооружения или комплексы: на китайское кладби-
ще, административный город, виадук, костел, лютеранскую
церковь. При проектировании нового города наряду с ис-
пользованием приемов, восходящих к древнерусскому и ре-
1улярному градостроительству с обычным для них способом
размещения выдающихся зданий, замыкающих перспекти-
вы улиц, использовались приемы усадебного паркостроения
со свойственным ему способом прокладки аллей и дорожек,
ориентированных на особенно красивые ландшафты и пар-
ковые затеи. Благодаря этому наиболее выразительные эле-
менты пейзажа органично входили в организованную зод-
чим городскую среду.
Все здания Дальнего за исключением храмов были спро-
ектированы с использованием форм и деталей архитектуры
европейского средневековья, который был очень популярен
в последние годы XIX столетия и непосредственно предше-
ствовал модерну. Для жилых домов в 2-3 этажа использова-
лись типовые проекты нескольких видов. Несмотря на раз-
личия, они характеризуются бесспорной общностью. Всем
присуща живописная многообъемная асимметричная ком-
позиция, на рубеже XIX-XX веков вошедшая в строитель-
ную практику столиц.
Связь планировки и архитектурного облика новых горо-
дов Дальнего Востока с комплексом идей городов-садов не
случайна. Она является результатом осознанного выбора
и следования определенной программе. Это подтверждается
и развернутыми высказываниями Сколимовского. Подчер-
кивая архитектурно-планировочные новшества проекта го-
рода Дальнего, он выделяет его значение как благоустроен-
ного гигиеничного поселения, создающего здоровые условия
жизни для его обитателей. Особенно важен, с точки зрения
зодчего, социальный аспект градостроительного предприя-
тия. «Необходимо, проектируя будущий город, обдумать ме-
ры для нравственного и физического облегчения существо-
вания бедных жителей. Общий строгий и красивый вид горо-
да, заботливое и умелое пользование всеми свободными
местами — содействуют в высшей степени поднятию нравст-
венного уровня и общего образования его населения. Предо-
ставляя бедному населению возможность пользоваться пар-
ками и прочими принадлежностями городского благоуст-
ройства, мы сглаживаем те неровности и противоречия,
которые иногда вытекают из разницы в имущественном по-
ложении лиц и классов, облегчаем участь обездоленных! Та-
ким образом, с проектированием планов новых городов не-
разрывно связаны вопросы о воспитании, благотворительно-
сти и защите бедного населения будущего города.
В этом громадном и прекрасном деле архитектору при-
надлежит роль работника и сочинителя; но усилия его бу-
дут тщетными и задача окажется непосильною, если прави-
тельство не даст ему необходимой поддержки и помощи,
не возьмет на себя организации всего дела»2.
Дальний рос стремительно. В 1902 году его население,
включая строительных рабочих, достигло 40 тысяч человек.
За пятилетие своего существования облик города приобрел
законченность. Завершилось строительство Коммерческой
набережной для океанских и каботажных судов, береговой
' Сколимовский К.Г. Указ. соч. Xs 13. С. 154.
2 Там же. С. 166.
Харбин. Особняк Б.В. Остроумова
в Новом городе. План и уличный
фасад. 1900-е гг.
Харбин. Особняк на Садовой
улице в Новом городе. Уличный
фасад. 1900-е гг.
Харбин. Дом генерала
Н.М. Чичагова в Новом городе.
Боковой фасад. 1900-е гг.
527
3 Новые твои поселен!
Петербургской набережной для барж и джонок, набережной
перед главными мастерскими, порта, а также общего для
Порт-Артура и Дальнего маяка1. В ставшей событием в рус-
ской литературе по проблемам градостроительства книге
В.Н. Семенов особо выделил Дальний: «Между массой ос-
нованных за последнее время русских городов только один
выделялся своими достоинствами, только один был плани-
рован и красиво, и интересно, это был город... Дальний»2.
Облик, структура, планировка Порт-Артура сродни об-
лику, структуре, планировке Дальнего. Портовые и военные
сооружения служат важным градообразующим фактором
и входят в состав развитого городского центра. На самых
высоких красивых местах в Порт-Артуре возводятся город-
ской и военный соборы, одна из церквей строится на берегу
реки. От нее вверх поднимались улицы, замыкавшиеся зда-
ниями общественного и гражданского управлений. На вы-
соком месте на параллельной Соборной улице был постро-
ен дом главного начальника Квантунской области. Не толь-
ко церкви, но и крупные общественные здания, например
Офицерское собрание, театр, сооружались на площадях,
эффектно замыкая перспективы ориентированных на них
улиц. Театральная площадь на берегу Западного бассейна
примыкала к обширному городскому парку.
Автором планировки и застройки Порт-Артура был вид-
ный петербургский архитектор А.И. фон Гоген, один из родо-
начальников и крупных представителей петербургского мо-
дерна. Гражданские постройки города создавались «в про-
стейшем новом стиле, который в данном случае применен
весьма кстати; едва ли было бы уместно украшать формами
ренессанса и тому подобными новый город, возникающий на
далекой новой окраине, на заре нового века»3. Исключение
было сделано только для храмов. Православные храмы, как
и всюду в России, сооружались в русском стиле. Своеобразие
силуэта, облика и их архитектурных форм подчеркивало
русский колорит нового города.
Век российских городов Порт-Артура и Дальнего оказал-
ся чрезвычайно, уникально коротким. В 1898 году началось
проектирование обоих городов. А после поражения в рус-
ско-японской войне 1904-1905 годов Россия их утратила.
Тем более поразительны масштабы сделанного. Несколько
дольше, два десятилетия насчитывает история третьего из
молодых, а главное, спроектированных в соответствии с но-
выми градостроительными принципами городов Дальнего
Востока — российского Харбина.
Для управления строительством начатой сооружаться
в 1898 году Китайско-Восточной железной дороги протя-
женностью в 2400 верст было выбрано место для нового го-
рода — будущего Харбина. Прокладка дороги велась из трех
конечных пунктов: от станции Пограничная в Приморье,
из Забайкалья и от Порт-Артура4. В точке пересечения этих
железнодорожных линий и решено было создать главный
город дороги, получивший известность как Харбин.
Безлюдная пустынная местность, на которой вырос Хар-
бин, с 1898 года начала застраиваться навстречу друг другу
с двух сторон: со стороны реки (этот район получил название
Пристань) и со стороны территории, относительно удаленной
от берега в незатапливаемой рекой Сунгари местности (Ста-
рый Харбин). Старый Харбин, который первоначально пред-
полагалось сделать центром будущего города, особенно ак-
тивно застраивался в первые три года своего существования.
В этом районе на пересечении улиц Офицерской и Погранич-
' Китайская Восточная железная дорога. Исторический очерк. СПб.,
1896-1905. Т. 1. 1914.
2 Семенов ВЛ. Благоустройство городе. М., 1912. С. 173.
ной была сооружена церковь Святого Николая, также разбит
занимавший целый квартал общественный парк, считавший-
ся в начале XX века лучшим в городе. Здесь же неподалеку от
усадьбы управляющего Китайско-Восточной железной доро-
гой появились первые административные и общественные
сооружения рождавшегося города: здание штаба округа, Во-
енное собрание, гауптвахта, пожарное депо, водокачка5.
Во время боксерского восстания 1900 года Старый Хар-
бин был разграблен и сожжен. После этого темпы его разви-
тия заметно снизились. Повлияло на снижение темпов
строительства и большая, равная 8 верстам удаленность
Старого Харбина от реки. Оба эти обстоятельства застави-
ли строителей подыскать для центра создававшегося на бе-
регу Сунгари рождающегося города другое место. Выбор
пал на самую возвышенную, примыкавшую к Пристани
территорию. Там уже в первой половине 1899 года по спе-
циально разработанному плану началось строительство
третьего района, получившего название Новый город. Пер-
воначально им руководил гражданский инженер А.К. Лев-
теев. После перевода Левтеева в 1901 году в Порт-Артур ру-
ководство застройкой Нового города перешло к И.И. Обло-
миевскому, ставшему фактическим создателем этой части
Харбина. В Новом городе разместились самые крупные
и представительные административные и общественные
здания (штаб Заамурского отдельного округа пограничной
стражи, Управление КВЖД, Железнодорожное собрание,
мужское и женское коммерческие училища, Московские
торговые ряды). О том, как тесно было связано проектиро-
вание и строительство всех трех узловых пунктов на Китай-
ско-Восточной железной дороге Дальнего, Порт-Артура
и Харбина друг другом, а оно, в свою очередь, с реальной
строительной практикой сооружения крупнейших общест-
венных зданий и храмов в этих городах, а также со строи-
тельством родственных сооружений в ранее возникших го-
родах Дальнего Востока, свидетельствуют сохранившиеся
до наших дней постройки. Один и тот же проект мужской
и женской гимназий, превратившихся в небольшой учеб-
ный городок, использовался в Харбине и в Дальнем. То же
повторилось при возведении некоторых церквей.
Новый центр Харбина превратился не только в общест-
венный центр молодого города. Он стал одновременно сре-
доточием благоустроенных богатых одно- и двухэтажных
особняков служащих дороги, свободно расположенных на
участках, со службами и палисадниками. Обломиевский со-
здал несколько десятков типовых проектов особняков раз-
ной величины и вместимости. В районе особняков был так-
же устроен широкий проспект-сквер, равный длине двух
кварталов. Район особняков вокруг сквера представлял
своего рода миниатюрный город-сад в большом городе-са-
де. В город-сад превратился весь Новый город, сочетавший,
подобно Дальнему, радиально-лучевую планировку с пря-
моугольной. Подобно Порт-Артуру Новый город Харбина
застраивался зданиями в стиле модерн.
В этом их уникальность и неповторимость. Облик обоих
городов — Харбина и Порт-Артура — во многом определя-
ли гражданские сооружения в стиле модерн. И хотя в боль-
шом числе городов России в условиях строительного бума
начала XX столетия постройки в новом стиле составляли
основную массу капитальных зданий целых районов, в них,
как в городах с достаточно протяженной историей, преобла-
дание застройки в стиле модерн не могло быть абсолютным.
3 Порт-Артур и его общественные сооружения // Строитель, 1902. № 7-8.
С. 254-255.
4 КрадинНЛ. Указ. соч. С. 15.
s Там же. С. 42-46.
528
3.6 ГОРОДА-САДЫ
Планы идеальных городов
итальянского Возрождения:
Фра Джоконда,Франческо ди
Джорджо Мартини, Франческо ди
Марки, нагорный город Франческо
ди Джорджо Мартини, Буонаюто
Лорини
529
3 Новые типы поселений
Планы идеальных городов
XIX-XX веков: Р. Пенбертон.
Образцовый город. 1848 год;
Э. Говард. Город-сад. 1898 год;
А.Т. Эдвардз. Образцовый город.
1930 год
Абсолютное господство новый стиль получил только
в гражданской архитектуре новых городов, в Харбине
и Порт-Артуре. К ним примыкает пронизанная предчувст-
вием модерна застройка в Дальнем в стиле поздней эклек-
тики, апеллирующая к средневеково-готической традиции.
Еще одна особенность всех трех городов, выделяющая их
в самостоятельное явление градостроительного искусства,
— преобладание в массе жилой застройки зданий особняко-
вого типа. Преобладание жилых домов-особняков, а не мно-
гоквартирных домов (даже в двух- и четырехквартирных до-
мах проектировщики пытались воссоздать облик и условия
жизни в отдельном доме-особняке) — результат следования
новейшим тенденциям в градостроительстве. Именно таки-
ми зданиями в отличие от других российских городов заст-
раивались районы, отведенные в соответствии с планами но-
вых дальневосточных городов под строительство жилых до-
мов. Нигде в России больше не встречалось подобной
концентрации особняков на больших территориях. Столь
же необычным, если исключить фабричные села и заводские
поселки, был сам характер организации строительства, ког-
да единовременно, по единому плану сооружались целые го-
рода, а в городах — целые районы домов-особняков.
Среди открывающих архитектуру нового века граждан-
ских зданий с их живописной асимметричной планировкой
и живописно-асимметричной многообъемной композици-
ей, общей для жилых домов-особняков и общественных со-
оружений, высились храмы в русском стиле, возрождавшие
архитектурное наследие Древней Руси. В соединении ульт-
расовременности архитектуры гражданских зданий и апел-
лирующих к традиции древнерусского зодчества церков-
ных построек заключается своеобразие архитектурного об-
лика новых российских городов на Дальнем Востоке.
Одно из самых величественных зданий Харбина, завершен-
ный собор во имя святого Николая возвели в центре круглой
площади в сквере. Близ места, где велось строительство моста
через Сунгари, возник Мостовой поселок, рядом с ним — ки-
тайский район Фудзян, на противоположном от основной ча-
сти Харбина берегу реки Сунгари — поселок Затон. Русско-
японская война дала жизнь еще двум поселкам: военному го-
родку, получившему название Корпусного, и Госпитальному
городку, расположенным к юго-западу от Нового города1.
Удачный выбор места для нового города н а пересечении ре-
ки Сунгари с двумя ветвями Сибирской железной дороги
явился залогом его исключительно быстрого роста. В 1913 го-
ду население Харбина достигло 63,1 тысячи человек, причем
основная масса харбинцев проживала в двух, превративших-
ся к этому времени в самые крупные районы города:
32 тысячи человек в Пристани и 21,4 тысячи в Новом городе1 2.
Подобно Дальнему, Харбин был спланирован по «слобод-
скому>; принципу. Он состоял из нескольких относительно
самостоятельных частей и развивался, как и полагалось по
теории Говарда, методом отпочкования от основного градо-
строительного ядра новых градостроительных организмов.
Особенно динамичное развитие Пристани и Нового го-
рода было обусловлено не только их градостроительной
функцией, но и местоположением близ двух основных
транспортных объектов Харбина. Район Пристани возник
близ порта. На границе Пристани и Нового города было вы-
брано место для станции железной дороги. К юго-западной
1 Крадин Н.П. Указ. соч. С. 23-28. Заслуга выявления сходства планов
идеальных городов и новых городов российского Дальнего Востока кан-
ца XIX — начала XX века, подтвержденная документально, принадле-
жит Н.П. Крадину. Он наглядно продемонстрировал существенное этой
связи в своей книге, откуда и заимствованы приведенные здесь схемы.
2 Там же. С. 34.
530
3.6 ГОРОДА-САДЫ
Харбин. Проект генерального плана
1916 г. Фрагмент
Харбин. Размещение
православных церквей в плане
города. Схема Н.П. Краднна
оконечности Пристани, порт которой до завершения строи-
тельства железной дороги в 1903 году служил единствен-
ным средством связи с остальным миром, примыкали Глав-
ные железнодорожные мастерские.
Самостоятельность главных частей Харбина подчерки-
валась не только самостоятельной планировкой каждой,
но и храмом или храмами в каждой из частей.
Поскольку первоначальная планировка, разработанная
в 1899 году одновременно со строительством железнодорож-
ной станции, не смогла предугадать бурный рост города, уже
в 1903 году, когда население Харбина достигло 40 000 чело-
век, пришлось начать разработку нового генерального плана
города. Он предусматривал отвод огромных резервных терри-
торий отчужденных земель под будущее строительство и ши-
рокий размах работ по благоустройству. Начать осуществле-
ние предусмотренных планом 1903 года работ помешала на-
чавшаяся через год русско-японская война1. В 1916 году
инженеры строительного отделения дороги вернулись к идее
создания нового плана Харбина и застройки отчужденных зе-
мель между Старым и Новым городом. Новый план Харбина
разрабатывался, исходя из идеи создания идеального города-
сада, основанного на использовании многовековой традиции
проектирования планов идеальных городов. Восходящая
к эпохе Возрождения, продолженная градостроителями XVII
Китайско-Восточная железная дорога. Исторический очерк. СПб., 1914.
Т. 1. 1896-1905. С 200-203; Нилус Е.К. Исторический очерк Китайско-
Восточной железной дороги. 1896-1923. Харбин, 1923. С. 148-151.
и XVIII веков, она не потеряла актуальности в XIX и дожила
до середины XX века. Доказательство тому проекты планов
Образцового города Р. Пембертона (1848), города-сада Говар-
да (1898) и Образцового города А.Т. Эдвардза (1930). Новый
план Харбина предусматривал застройку свободной террито-
рии между Новым городом и Старым Харбином. Старый
Харбин с расположенными близ него поселками Алексеев-
кой, Модягоу и Сад-городом подвергались перепланировке
и включались в общую систему радикально обновленного
плана Большого Харбина. Новая пространственно-планиро-
вочная система, включавшая в себя перепланированные
и вновь распланированные территории составила почти по-
ловину общей территории города.
Центром новой композиции становилась большая круг-
лая площадь и система улиц и бульварных колец в форме
квадратов и восьмиугольников с расходящимися от нее ра-
диально десятью главными улицами. За пределами первого
бульварного кольца, имевшего форму восьмиугольника,
число радиальных улиц увеличивалось до 16. К северо-вос-
току от центральной композиции предполагалось создание
еще одного района, распланированного по лучевой системе,
с улицами, сходившимися к трапециевидной площади2.
Новый план Харбина обнаружил хорошее знание его со-
здателями работ предшественников, особенно градострои-
1 КрадинНЛ. Указ. соч. С. 70, 73-76.
531
3 Новые типы поселений
Харбин. Собор Святого Николая
на Соборной площади.
1899, арх. И.В. Падлевский
Харбин. Церковь Святой Софии.
Заложена в 1923 г.
тельной практики XVIII-XIX веков, в основном созданных
на протяжении этих столетий новых городов в США и Ав-
стралии (планы Вашингтона, Сан-Франциско, Филадель-
фии, Аделаиды), т. е. образцов, к которым апеллировали
идеолог городов-садов Говард и отечественный приверже-
нец этой идеи В.Н. Семенов. Созданием в 1916 году нового
плана фактически закончилась градостроительная история
российского Харбина.
К 1940 году в Харбине насчитывалось более 20 право-
славных храмов, основная масса которых была возведена до
Октябрьской революции 1917 года. Фактически каждый
район города имел представленный храмом собственный
архитектурно выделенный центр. Храмы города поражают
столичным размахом и монументальностью, знакомством
или повторным использованием проектов петербургских
зодчих при строительстве самых значительных из них.
Николаевский собор Харбина сооружался в 1899 году по
проекту петербургского архитектора И.В. Падлевского).
На стенах Иверской церкви (1907) в Пристани, сооружен-
ной в память о погибших в русско-японскую войну и в бит-
вах с хинхузами воинах, на мраморных досках были высече-
ны имена Георгиевских кавалеров Заамурского округа.
Грандиозная Софийская церковь, заложенная в районе
Пристани в 1923 году в связи с притоком эмигрантов, явля-
ется повторением церкви Богоявления на Гутуевском ост-
рове в Петербурге (В.А. Косяков и Б.К. Правдзик). Соору-
женная в память о спасении цесаревича (будущего импера-
тора Николая II) от покушения в 1891 году в Японии
в Отсу. Петербургская церковь, в свою очередь, воссоздава-
ла еще одну, предшествовавшую ей по времени церковь-па-
мятник, возведенную по аналогичному случаю — в память
о спасении императорской семьи во время крушения поез-
да близ станции Борки в 1888 году (Р.Р. Марфельд). Не-
трудно заметить, что оба российских храма объединяет
идея благодарности Богу за чудесное спасение государей
Александра III и Николая II. Сооружение подобной церкви
в Харбине уже после гибели царской семьи вкладывался со-
вершенно определенный дополнявший литературную
функцию, политический смысл. Кроме того, воссоздавая
два российских храма-памятника, харбинцы следовали так-
же примеру своих предшественников, сооружавших копии
храмов в Борках и в Петербурге в знак благодарной памяти
Спасителю за сохранение жизни российских самодержцев
в двух дальневосточных городах — в Никольске Уссурий-
ском и в Благовещенске1.
Еще одна особенность комплекса церковных сооружений
Харбина, в общем свойственная всему храмовому строитель-
ству Сибири и Дальнего Востока на линии Великой Сибир-
ской железной дороги, связана с посвящениями храмов. Из 20
храмов Харбина четыре посвящены святому Николаю (со-
борная, в Старом Харбине и тюремная в Затоне), две Алек-
сею-митрополиту (в Новом городе и в Модягоу), две святой
Софии. Святой Николай-чудотворец был небесным покрови-
телем последнего императора России; святой Алексей-митро-
полит — наследника-цесаревича. Редкое для XIX — начала
XX века посвящение храмов святой Софии отсылает к знаме-
нитой церкви в Константинополе, к одноименным соборам
в Киеве, Новгороде, Полоцке, Тобольске, к основанному гра-
фом Муравьевым-Амурским на перешедших к России по Ай-
гунскому трактату землях городу Софийску с одноименным
храмом. Возведение всех этих церквей в той или иной степе-
ни вызвано было стремлением увековечить превращение хри-
стианства в государственную религию (в Византии, в Древ-
1 Там же. С. 93-109.
532
3.6 ГОРОДА-САДЫ
Харбин. Иверская церковь
в районе Пристань
ней Руси), распространение православия на землях, недавно
вошедших в состав России или попавших в сферу ее государ-
ственно-политических интересов.
В 1909 и 1911 годах по поручению Совета Министров по
трассе Великой Сибирской железной дороги на участках от
Зеи до Бурей и от Бурей до Хабаровска работали амурские
экспедиции. Целью их было выявление станций, которые
по выгодному географическому положению или экономи-
ческим условиям могли в недалеком будущем превратиться
в поселки городского типа. Отнесенные к числу перспек-
тивных селения делились на пристанционные и торгово-
промысловые. Тогда же началась работа по созданию пла-
нов для этих поселений и строительство поселков. В ходе
изыскательских работ возникло предложение о создании на
линии дороги нового города — Алексеевска, названного так
в честь наследника-цесаревича (ныне город Свободный,
районный центр Амурской области).
Территория будущего города привлекла устроителей вы-
годностью расположения на пересечении большой реки с же-
лезнодорожной магистралью, красотой и живописностью ме-
стности (пересеченный рельеф, территория будущего города
возвышается над уровнем Зеи на 15-20 сажен, или 30-40 м),
благоприятными природно-климатическими условиями (су-
хая местность, быстрый сток вод, глубокое залегание грунто-
вых вод). На правом берегу Зеи против города проектирова-
лось устройство пристани, на городском берегу — соедини-
тельной дамбы через трудно проходимую пойму. После
проведения этих работ новый город должен был получить до-
ступ к судоходной реке — важному фактору его градострои-
тельного развития (до проведения железной дороги будущий
Город Алексеевск Амурской области. Благовещенск, 1912. С. 22-24.
Алексеевск уже был местом скрещения трех гужевых дорог).
Алексеевск проектировался по тем же принципам, что
и города на линии Восточно-Китайской железной дороги.
В его застройке соединялись преимущества города и дерев-
ни, было проведено функциональное зонирование, каждая
часть города наделялась самостоятельной функциональной
и архитектурно-планировочной целостностью1.
По проектному плану улицы города делились на магист-
ральные шириной до 16 сажен и жилые — 12 сажен.
Для главной улицы, где предполагалось устройство сквера,
была предусмотрена несколько большая ширина — 20 са-
жен. Центр города проектировался в месте соединения дам-
бы с городом. Учитывая роль, которую в будущем предстоя-
ло играть реке в жизни Алексеевска, ближайшей к ней части
города предполагалось придать торгово-промышленную
функцию. Из-за сравнительной удаленности железнодо-
рожной станции от центральной площади города (5 верст)
Город-сад Царский лес под Ригой.
1910 г. Генплан
533
Город-сад «Царский лес» под Ригой.
Особняк. 1910, арх. О. Баар
Город-сад «Царский лес» под Ригой.
Двухквартирный дом. 1911,
арх. Г. Тизенгаузен
проект предусматривал устройство специальной пассажир-
ской станции. Эти два района — территории, расположен-
ные близ подхода соединительной дамбы к городу и буду-
щей пассажирской станции, рассматривались проектиров-
щиками в качестве основного места развития будущего
города. С них началось проектирование улиц и кварталов.
Вся территория Алексеевска в зависимости от особенно-
стей запроектированных в той или иной части усадеб дели-
лась на пять разрядов: на обывательские усадьбы в центре
города, обывательские усадьбы на окраинах, центральную
торгово-промышленную часть, на усадьбы, предназначен-
ные под фабрично-заводские предприятия и на усадьбы ад-
министративных учреждений.
При прокладке улиц максимально сохранялись сущест-
вующие лесные массивы. Предполагалось также сохранить
лесные насаждения по крутым обрывам и оврагам при под-
ходе к городу и в пойме реки Зеи. Сохранение лесных за-
рослей вокруг города помимо защиты оврагов от эррозии
и размывов превращало их в естественное кольцо бульва-
ров. В городе проектировалось создание 15 площадей раз-
ного назначения, общественных садов, скверов, нескольких
диагональных магистралей.
Алексеевск развивался стремительно, доказывая быстро-
той своего роста правильность выбора места для будущего
города. Всего через два года после утверждения плана
и торжественной закладки Алексеевска 30 июля 1912 года
число жителей в нем достигло 12 000 человек. К этому вре-
мени были построены деревянный храм на 500 человек,
двухклассное училище на 120 человек, больница на 60 кро-
ватей, пристань, пакгауз для складов и помещение для пас-
сажиров, 12 верст новых дорог и осуществлено благоуст-
ройство торговой площади. Кроме этих работ, проводив-
шихся переселенческим управлением на средства частных
предпринимателей, сооружались здания бытового назначе-
ния (гостиницы, бани, электрическая станция)1.
Крупным событием в истории российского градострои-
тельства стало также основание и начало строительства уже
в годы Первой мировой войны трех главных городов Мур-
манской железной дороги, единодушно относившихся спе-
циалистами к категории городов-садов. Города и поселки, по-
строенные или спроектированные до того, как книга Говарда
стала известна в России, не причислялись сторонниками
идей городов-садов к таковым. Главное же, в массе своей эти
поселения попросту не были известны архитекторам круп-
ных городов европейской части России, т. к. они создавались
на окраинах России в ходе железнодорожного строительства
гражданскими инженерами, инженерами путей сообщения
или военными инженерами — людьми иной специальности.
Одним из немногих исключений, подтверждающих общее
правило, стало создание на северной окраине Риги Межапар-
ка или Царского леса, как его называли в начале XX века,
дачного поселка, рассматривавшегося тогда в качестве одной
из первых в России реализаций идеи города-сада. Она и бы-
ла таковой, но только по своим архитектурно-градострои-
тельным приемам, а не по социальным характеристикам.
Для создания города-сада под Ригой была выбрана живо-
писная холмистая местность на берегу озера Кишэзерс в со-
сновом бору, примыкавшая к рижскому Зоологическому
3.6 ГОРОДА-САДЫ
саду. В начале 1900 года Городская управа признала
«в принципе желательным приступить к постепенному ис-
пользованию Царского леса», а Городская дума по случаю
празднования 700-летия Риги в 1901 году предложила пре-
образовать его в «в городской общественный парк, с тем,
чтобы была допущена застройка одной части этого леса ис-
ключительно дачами»1.
В 1901-1909 годах в Царском лесу по проекту автора
планировки, директора рижских городских парков были
проложены первые улицы, из центра Риги проведена трам-
вайная линия, выстроены спортивные сооружения, ресто-
ран и другие общественные здания. Застройка шла медлен-
но. К 1906 году было построено всего 18 дач, к 1910 году
число их удвоилось.
Планировку второй очереди Царского леса городские
власти заказали известному немецкому градостроителю,
автору генерального плана Большого Берлина (1910) Г. Ян-
зену, который в 1911 году и выполнил новый проект. Кри-
волинейные улочки Царского леса вливаются в основные
магистрали прилегающей к нему части Риги. Криволиней-
ные очертания, согласованные с рельефом местности, име-
ют главная продольная улица и вытянутая вдоль нее, напо-
минающая площади средневековых городов Европы удли-
ненная площадь, завершающаяся прямоугольным плацем.
На нее ориентированы предусмотренные проектом, так и не
получившие осуществления, муниципальные, обществен-
ные и торговые здания. Та же участь постигла предусмот-
ренную планом церковь, которую предполагалось возвести
на другой, меньшей по размерам площади, тоже криволи-
о о о о 2
неиных очертании, соединенной с главной площадью .
Дачи в Царском лесу строились для врачей, архитекто-
ров и других лиц интеллигентных профессий в стиле наци-
онально-романтической версии модерна с использованием
форм и приемов народного зодчества и фахверковых домов
Европы. Привлекательность и покойная выразительность
среды этого расположенного в лесу города-сада во многом
зависела от живописной композиции одно- и двухэтажных
деревянных, нередко оштукатуренных дач. Многие из них,
особенно двухэтажные, представляли собой доходные дома
с несколькими квартирами. В некоторых из двухэтажных
домов, напоминавших по облику особняки, на каждом эта-
же размещалось по две квартиры1 2 3. В облике домов города-
сада Царский лес, как и в облике домов многих других са-
дов-поселков, пригородов-поселков в России, ощутимо
влияние их прославленных английских аналогов.
На рубеже 1900-1910-х годов к реализации идеи горо-
дов-садов подключились муниципалитеты не только сто-
личных и крупных городов: Москвы, Петербурга, Харькова,
Киева, Риги, но сравнительно небольших и расположенных
на востоке и юге России Томска, Барнаула, Таганрога, Хаба-
ровска, Владивостока. Тогда же началось сооружение по-
селков, не просто близких архитектурно-планировочным
идеям городов-садов, но и осознаваемых их проектировщи-
ками и заказчиками в качестве таковых. Поэтому получив-
ший широкую известность как первый в России город-сад
поселок на станции Прозоровская под Москвой, по сути де-
ла, не был первым.
Не отвечал он и социальной программе идеального горо-
да-сада, т. к. сооружался на средства Казанской железной
1 Крастыныи ЯЛ. Стиль модерн в архитектуре Риги. М., 1988. С. 31. О го-
роде-саде Царский лес под Ригой см. также: Борисова Е.А., Каждая Т.П.
Указ. соч. С. 72.
2 Борисова Е.А., Каждая ТЛ. Указ. соч. С. 72; Енш ЕК. План и застройка
городов // Зодчий, 1914. № 23. С. 275.
3 Крастыныи Я.А. Указ. соч. С. 35.
дороги по инициативе председатели ее правления Г.Ф. фон
Мекка в честь 50-летия со времени основания дороги. И хо-
тя в поселке были соблюдены все архитектурно-градостро-
ительные признаки города-сада, социальный статус посел-
ка противоречил его гуманной сущности: жилые дома оста-
вались собственностью дороги, и потеря работы грозила
служащим дороги потерей квартиры. Не отвечал он сути го-
рода-сада и потому еще, что это был фактически спланиро-
ванный в соответствии с градостроительными нормами го-
рода-сада спальный район, лишенный самостоятельной
производственной базы. Реализации этого проекта, как
и большинства других проектов городов-садов, поселков-
садов, помешали война и революция. Но сохранившийся
материал, в основном конкурсные программы, представля-
ет самостоятельный интерес, отражая новое представление
о том, какими должны быть город, среда обитания, кварти-
ра, необходимый минимум общественных и бытовых зда-
ний, сооружаемых одновременно с жилыми домами, состав-
ляя вместе с ними единый ансамбль.
Генеральный план и типовые проекты жилых домов по-
селка на станции Прозоровская, рассчитанного на 10 тыс.
жителей, был разработан гражданским инженером В.Н. Се-
меновым. Он провел несколько лет в Англии, работал у ар-
Город-сад Царский лес под Ригой.
Особняк на улице Гданьскас.
1909, арх. А. Витте Крастыныи
535
3 Новые типы поселений
Поселок для служащих Московско-
Казанской железной дороги
на станции Прозоровка.
Под Москвой. Вариант плана.
1912, арх. В.Н. Семенов
Поселок на станции Прозоровка.
Утвержденный план.
1913, арх В.Н. Семенов
хитектора Р. Анвина — одного из авторов первого города-
сада Лечворса, вызвавшего многочисленные подражания
на родине и за рубежом1. Поселку на станции Прозоров-
ская отводилась аналогичная роль образца в деле распро-
странения идеи городов-садов в России. Генеральный план
будущего города-сада создавался Семеновым одновремен-
но с вышедшей из печати и получившей широкое призна-
ние его книгой «Благоустройство городов»1 2 3, в которой рас-
сматривались проблемы развития городов и пути развития
современного города. Очевидно, и сам зодчий, и его совре-
менники воспринимали создание поселка на станции Про-
зоровская как эталон, а практическое воплощение его воз-
зрений, как своего рода идеальный план города-сада. Раз-
ницу в подходе социолога и зодчего к идеальному городу
сформулировал сам Семенов: «Изучение городских планов
само собою наводит на мысль — нельзя ли составить такую
схему, которая служила бы образцом для каждого города.
Нельзя ли, изучивши все условия жизни и развития горо-
дов и все существующие примеры, составить план образцо-
вого города. Для архитектора это был бы идеальный план
з
города, для социолога это план идеального города» .
Строительство города-сада на станции Прозоровская нача-
лось осенью 1912 года с разбивки улиц и площадей, завершен-
ной к весне 1913 года. Летом 1913 года была осуществлена
разбивка жилых кварталов на участки, построены дома адми-
нистрации, осушена долина речки Хрипаньки, углублен
и расширен пруд, построена плотина и разбит на берегах пру-
да парк Кроме единичных жилых домов (Семенов спроекти-
ровал несколько типов одно- и двухэтажных домов на две
и четыре квартиры, деревянных и каменных) был построен
лишь располагавшийся на окраине поселка комплекс больни-
цы и туберкулезного санатория (1915-1928, А.И. Таманян).
Для поселка был выбран участок неподалеку от Москвы
в сухой возвышенной местности в непосредственной близо-
сти от железной и поселковой дороги. Слегка холмистая ме-
стность усиливала живописность поселка, благоприятствуя
раскрытию красивых видов на Москву-реку, заречные села,
пруд. Сохранявшаяся вокруг поселка полоса лесов и сель-
скохозяйственных угодий соединялась с системой внутрен-
них парков, обеспечивая присутствие природы в организо-
ванной зодчим среде, облегчая доступ свежего воздуха.
В проекте поселка на станции Прозоровская органично
слились присущие новому этапу в развитии градострои-
тельства черты с особенностями, восходящими к отечест-
венным градостроительным традициям.
Как и в описанном ранее Царском городке — первом опы-
те создания пригорода-сада под Петербургом, костяк гене-
рального плана в поселке на станции Прозоровская образу-
ют три луча, сходящиеся к станции железной дороги. Автор
подмосковного города-сада, как и его петербургский колле-
га, явно находятся под обаянием плана Петербурга и пла-
нов европейских регулярных городов Нового времени.
В полном соответствии с новыми градостроительными
представлениями улицы дифференцированы на несколько
типов. Центральный луч трезубца самый широкий. Это
бульвар в 30 сажен в поперечнике, свободный от транспорт-
ного движения. Боковые лучи и связывающие их дуги,
на которых предусматривалась прокладка трамвайной ли-
1 О творчестве Семенова см.: Смирнова О.В. В.Н. Семенов // Советская
архитектура № 18, М., 1969. С. 77-79; ее же. Выдающийся советский гра-
достроитель // Архитектура СССР, 1974. № 1. С. 32-37; Белоусов В.Н.,
Смирнова О.В. В.Н. Семенов (Серия «Мастера архитектуры»). М., 1980.
С. 6-35.
2 Семенов В.Н. Благоустройство городов. М., 1912.
3 Цит. по: Белоусов В.Н., Смирнова О.В. Указ. соч. С. 19.
536
3.6 ГОРОДА-САДЫ
Поселок на станции
Прозоровка. Проекты каменных
жилых домов
Поселок на станции
Прозоровка. Проекты
деревянных жилых домов
нии — проектировались шириной в 15 сажен, улицы мест-
ного значения — в 10 сажен, жилые, свободные от движения
транспорта улицы — в 6 сажен.
Представленный в проекте поселка иной аспект зониро-
вания: деление его территории на районы каменной и дере-
вянной застройки — восходит к устойчивой русской тради-
ции. Но в отличие от стихийно складывавшегося и во мно-
гом имевшего социальный характер деления русских
городов на застроенный каменными домами центр и дере-
вянные окраины, в Прозоровке под каменную застройку от-
водились участки на магистралях, составлявших каркас
планировки поселка, — привокзальные территории, глав-
ные дуговые магистрали, боковые лучи, центральный луч
после пересечения со второй дуговой магистралью.
Центр нового поселка проектировался в глубине его терри-
тории. На пересечении центрального луча с двумя диагональ-
ными магистралями, кратчайшим путем связывавшими наи-
более возвышенную часть поселка с остальными, разбивалась
круглая площадь. В расположенных между главными магист-
ралями жилых кварталах в соответствии с особенностями ре-
льефа прокладывались криволинейные улицы. На главной
площади предполагалось строительство театра и зала собра-
ний. На других площадях, также располагавшихся на пересе-
чении радиальных и дуговых магистралей, у входа в парк, пе-
ред больничным и санаторным комплексом, проектировались
важные общественные здания — банк, церковь и т. д.
Традициями отечественного градостроительства объяс-
няется большой размер участков и более просторная, чем
537
3 Новые типы поселений
Поселок-сад Никольское близ
Москвы. Проект генерального плана.
1908, арх. А.В. Веснин
было принято в Европе застройка. По европейским нормам
под улицы отводилось 17% застраиваемой территории,
под постройки — 30% и под сады и парки — 53%. Для посел-
ка при станции Прозоровская отводилась территория рав-
ная 680 га, из них 170 — под «внешние парки», окружавшие
поселок и 53 га под зеленые насаждения внутри его. Жилые
кварталы занимали 335 га, около 85 га было отведено под
учебный городок1. Участки проектировались размером
в 300, 400 и 500 квадратных сажен. В городе-саде на стан-
ции Прозоровская и в других городах-садах России предус-
матривается и реализуется впервые осуществленное в но-
вых городах Дальнего Востока предложение Д.А. Лебедева
о застройке с отступом от красной линии улиц и устройст-
ве полисадников, но уже как идея Говарда.
Жилые дома должны были строиться в Прозоровке с от-
ступом от улицы не менее чем в 5 и не более чем в 15 саже-
ней. Не допускалось сооружение домов более 2-х этажей,
застройка более 10% площади участка и вырубка более 50%
деревьев на участках, располагавшихся в прекрасном со-
сновом лесу.
Строительство поселка предполагалось начать с соору-
жения образцовых жилых домов: каменных, деревянных
и бетонных. Семенов спроектировал дома 3-х типов на од-
ну, две и четыре квартиры. Каменные дома на две и четыре
квартиры тяготели к европейским, главным образом анг-
лийским образцам, деревянные одноквартирные представ-
ляли переосмысленный тип русской избы. Для служащих
больничного городка и санатория Семеновым предусмат-
ривалось строительство домов трех типов: двух-, четырех-
и восьмиквартирных1 2.
За несколько лет до начала проектирования поселка на
станции Прозоровская, в 1908 году, одновременно с первы-
ми книгами о городах-садах, под Москвой в полуверсте от
станции Окружной железной дороги и в 2-х верстах от Сер-
пуховской заставы в естественном лесопарке на берегу реки
Котловки по проекту В.А. Веснина началось строительство
пригорода-сада Никольское. В переходном по характеру
произведении типичные для города-сада особенности (оби-
лие зелени, разбивка общественных парков и скверов, обя-
зательность индивидуальных садов, дома типа коттеджей
на одну и две квартиры, одновременность разработки про-
ектов планировки и застройки) соседствуют с чертами
обычного дачного поселка — прямоугольной планировкой
недифференцированных по назначению улиц. Исключение
составляли несколько улиц, по которым проходил трамвай,
более широких, чем остальные. На карманной площади,
расположенной на оси главной продольной улицы, проек-
тировались церковь и торговые ряды, административные
здания, а на краю поселка электростанция, а также водона-
порная башня3.
Одновременно с проектированием города-сада на стан-
ции Прозоровская в том же 1912 году на средства и по ини-
циативе Московской городской управы началось проекти-
рование города-сада на Ходынском поле4. Одной из особен-
ностей проектов городов-садов, отражавших новые реалии
времени, стало превращение главной улицы города-сада
в транспортную магистраль. Обязательным условием раз-
рабатывавшихся в начале XX столетия планов, для созда-
вавшихся в окрестностях Петербурга и Москвы городов-са-
дов, становится согласование улиц новых поселений с су-
ществующими улицами и удобная связь их со столичными
центрами.
Эти начинания явились прелюдией захлестнувшего Рос-
сию в предреволюционные годы своеобразного бума по со-
зданию городов-садов, пригородов-садов, поселков-садов
всех разновидностей — дачных, курортных, железнодорож-
ных, торгово-промышленных. Они проектируются, основы-
ваются и начинают строиться на средства кооперативов, му-
ниципалитетов, предпринимателей, ведомств, землевла-
дельцев, среди которых были знатные дворянские фамилии.
В 1910 году в имении Щербатовых в Полтавской губер-
нии А.В. Щусев спроектировал поселок-сад для детей сирот
в виде идиллической деревеньки с хатами-мазанками и ска-
зочными теремками, расположенными живописно, вне вся-
кой регулярности. В нем предусматривалось строительство
школы, которая превращалась в композиционный центр по-
селка, больницы, трех жилых домов, они же учебные мастер-
ские, дома учителя, сторожек, небольшой церковки5.
Близ имения Голицыных Большие Вяземы под Москвой
уже в годы Первой мировой войны началось создание горо-
да-сада (ядро современного поселка Голицыне). В 1917 го-
ду архитектор А.А. Яковлев спроектировал город-сад для
Выксунского завода в Нижегородской губернии. Он почти
буквально воспроизвел схему плана города-сада Говарда.
Но запроектировал на круглой площади в центре города
здание церкви.
Особенный размах приобрело в предреволюционные го-
ды проектирование и строительство железнодорожных по-
селков. В этом огромная заслуга инженера путей сообщения
В.А. Глазырина. В 1916-1917 годах он выступил с инициа-
тивой, направленной на ликвидацию жилищной нужды сре-
ди служащих железных дорог. Опыт, приобретенный им на
строительстве гражданских зданий южных железных дорог
(1898-1907) и в Техническом отделении Управления желез-
ных дорог по вопросам гражданского строительства на всех
железных дорогах России, предопределил содержание выра-
1 Белоусов В.Н., Смирнова О.В. Указ. соч. С. 30.
2 Архитектурно-художественный еженедельник, 1914. № И. С. 138; Го-
родское дело, 1912. № 22. С. 1398-1403; Зодчий. 1913. № 47. С. 483-487.
3 Ружже ВЛ. Прогрессивные творческие воззрения архитекторов петер-
бургской школы... Диссерт. С. 70-71.
( Там же. С. 65-67.
5 Афанасьев К.Н. А.В. Щусев (Серия «Мастера архитектуры»). М., 1978.
С. 38.
538
3.6 ГОРОДА-САДЫ
ботанных им «Основных технических условий». Они содер-
жали описание условий, которым надлежало следовать при
создании поселков, пригородов и сооружаемых в них жилых
домов для железнодорожных служащих и рабочих. Глазы-
рин считал необходимым создать единую общероссийскую
систему «устроенных по типу городов-садов, обставленных
по возможности хотя бы самыми необходимыми, элементар-
ными удобствами жизни и имеющих быстрое и удобное со-
общение с местом работы» поселков для служащих желез-
ных дорог. Иначе говоря, Глазырин пытался выполнить для
поселков на российских железных дорогах то, что в свое вре-
мя применительно к Англии пытался сделать Говард.
Созванное Глазыриным при Управлении железных дорог
совещание (июнь 1916 — начало 1917) обсудило его предло-
жения и приняло проект создания сети городов-садов на
железных дорогах в расчете на обеспечение жильем около 2
миллионов бедствующих рабочих и служащих. На заседа-
ниях совещания было решено приступить в первую очередь
к устройству поселков-садов близ Ново-Фарфоровского
поста Николаевской железной дороги, в окрестностях
Харькова и к приобретению земельных участков для посел-
ков Пермской, Севере-Донецкой, Самаро-Златоустинской
железных дорог. Для этой же цели Рязано-Уральская же-
лезная дорога приобрела участок земли на станции
Уральск. Велась работа по созданию поселков на Николаев-
ской, Томской и Омской железных дорогах, жилых домов
для низших служащих в Москве и Петербурге. Особых уси-
лий требовало решение самой злободневной в дореволюци-
онной России задачи заблаговременного создания условий
для отчуждения территорий при проведении железных до-
рог и устройства там поселков по типу городов-садов.
Руководимое Глазыриным совещание разослало во все
управления железных дорог анкеты для сбора сведений
о необходимости домостроительства и устройства поселков
на каждой из них.
Кроме того, Глазырин разработал всероссийскую иерар-
хическую систему поселений-садов. Она предполагала со-
здание поселков-садов близ столиц, крупных городов, узло-
вых транспортных пунктов (железнодорожных или комби-
нированных с морем или рекой), близ головных транзитных
станций. Предместья-сады как поселения более низкого
уровня предполагалось создавать около городов или круп-
ных станций, а кварталов-садов — на станциях со средним
и малым движением. В каждом из поселений-садов проекти-
ровщику предстояло предусмотреть создание обязательных
и для других городов-садов типов производственных и об-
щественных зданий, включая школы, больницы, переселен-
ческие пункты, общественные собрания, клубы, детские са-
ды и ясли, рынки, библиотеки1.
За основу разработанных им правил Глазырин взял про-
ект поселка на станции Прозоровская и спроектированный
им поселок на станции Муром Московско-Казанской же-
лезной дороги (1916). В качестве образца архитектурного
решения типовых каменных жилых домов подобно тому,
как это было сделано в обоих поселках, Глазырин ориенти-
ровался на особняки знаменитого английского зодчего,
прославившегося проектированием индивидуальных заго-
родных домов Ч. Войси в духе строгого модерна, несущего,
однако, отпечаток влияния народной средневековой архи-
тектуры. Деревянные дома проектировались Глазыриным
с использованием традиций русского народного зодчества.
' Глазырин В.А. Поселки-сады и поселки на путях сообщения. Л., 1928.
С. 5-34.
2 Бошко В.И. Жилищный вопрос. Дома и поселки для профессиональных
служащих и рабочих, 1917. С. 62-69.
Петербург. Проект города-сада
на Крестовском острове.
1917, арх. М.И. Рославлев
Наряду с Глазыриным аналогичные усилия по созданию
железнодорожных поселков-садов были предприняты его
коллегами, инженерами путей сообщения Н.В. Куницыным
и В. Бошко2. В предреволюционные годы началось соору-
жение поселков-садов на станциях Кольчугино Кольчугин-
ской железной дороги (1915-1916, В.А. Глазырин), Любли-
но Московско-Курской железной дороги, Тверь и Малая
Вишера Николаевской железной дороги, на станциях Ни-
кольская Уссурийской железной дороги, Ашхабад Закас-
пийской железной дороги, Конотоп Московско-Киевско-
Воронежской железной дороги, Дно Северо-Западной же-
лезной дороги.
Основанные, запроектированные или задуманные до
1917 года города-сады продолжали развиваться и проекти-
роваться после революции. Так произошло с проектом го-
рода-сада Приволье под Москвой в районе Рублево, работа
над проектом которого, начатая перед революцией, была
продолжена ее авторами В.В. Воейковым и В. Дубовским
з
в советские годы .
С разработкой сети поселков-садов для служащих желез-
ных дорог связана еще одна инициатива Глазырина «Об ус-
тройстве железнодорожных санаториев, грязелечебниц, ку-
мысолечебниц и дач-общежитий в связи с поселками-сада-
ми». В специальную проблему создания пригородов-садов,
сливающуюся с проблемой железнодорожных поселков,
вырастает проектирование так называемых зимников. Эти
пригородные, созданные на линии железной дороги посел-
ки, по мнению многих специалистов-градостроителей, не
могли считаться дачными. Население живет в них постоян-
но, но работает в Москве4 (или в Петербурге).
Проектирование курортов-садов переживало в 1910-е годы
такой же бум, как и строительство пригородных и железнодо-
рожных поселков-садов. Наряду с бесчисленным множест-
вом коммерческих поселков курортного типа, инициатором
многих начинаний, особенно после начала мировой войны
выступало Общество городов-садов. 16 апреля 1915 года один
из его членов, А.А. Журавлев, предложил создать благоустро-
3 Хазанова В.Э. Советская архитектура первых лет Октября. М., 1970
С. 51-56.
‘ Апарин Гр. Примерная схема рационального поселка // Городское дело,
1914. №5. С. 291-293, 297.
539
3 Новые типы поселеппй
Поселок-сад Сергеево-Каменка
на окраине Петрограда. Проект
квартала. 1916, арх. А.В. Веснин
енный поселок-курорт в Крыму и на Кавказе, учитывая ог-
ромную тягу интеллигенции к природе и необходимость до-
казать возможность появления новых курортов с полным го-
родским благоустройством. В 1917 году Общество городов-
садов обратилось в Управление Кавказских Минеральных
Вод с просьбой объявить конкурс на «поселок-сад» Бештау
На приобретенном у немецких колонистов историческом ос-
трове Хортица, прославившемся как местоположение Запо-
рожской сечи, муниципалитет города Александровска (ныне
Запорожье) запланировал устройство рационального посел-
ка. В 1917 году группа московских предпринимателей иници-
ировала учреждение «Московско-Черноморского товарище-
ства для устройства поселков-садов». Проект устава этого
товарищества содержал описание будущих курортных посел-
ков-садов. В нем : жилой поселок не должен занимать более
1/3 общей площади имения, общественные парки — не менее
1/4, а под жилыми постройками должно быть занято не более
20% площади отдельного участка*.
Под знаком создания поселков-садов развивается в кон-
це 1900-х и в 1910-е строительство в окрестностях Петер-
бурга и Москвы. Вырабатываются нормы проектирования
поселений по принципам городов-садов. Свидетельством
происходившего в градостроительном процессе начала XX
века перелома и укоренения идеи городов-садов, равным по
убедительности размаху проектных и строительных работ,
служат конкурсные программы. Они свидетельствуют о вы-
работке идеальной российской модели города-сада, исполь-
зуемой при создании поселений нового типа.
Инициаторов создания многих городов-садов вдохновля-
ла вера в возможность таким образом помочь разрешению
' РГИА, ф. 230, оп. 7, 1917 г., д. 1350, л. 1-4 об.
2 Поселок «Самопомощь» под Одессой// Городское дело, 1912. № 11-12.
С. 761; К устройству поселка «Константиновка» в Одессе. Одесса, 1914.
С. 3-9.
острых социальных проблем. В 1913 году управа города Леп-
синска Семиреченской области обратилась в редакцию жур-
нала «Городское дело» и в Общество городов-садов с прось-
бой рекомендовать опытного специалиста для нового уст-
ройства города «на основе требований современной науки по
планировке городов* в связи с переносом города на новое ме-
сто. Создание в 1912 году в нескольких верстах от Одессы
поселка-сада товарищества « Самопомощь» рассматривалось
как средство предотвращения революционных потрясений:
(«... русское общество начинает вступать в обладание насле-
дием 1905 года... частичные, на первый взгляд мелкие изме-
нения... в конце концов ведут к коренным изменениям») го-
ворилось в его программе. В 1914 году в Одессе на основе
идей городов-садов возник поселок Константиновка.
Под Петроградом к северу от Старой Деревни проектируют-
ся города-сады: Сергиево-Каменка (И.А. Фомин и Л. Дуб-
нов); Елицы-парк, Тавридо и Фаворито близ станции Лиго-
во, Зеленый Пригород близ станции Мяглово новой Петро-
градско-Рыбинской железной дороги за Охтой, в имении
Миролино. В конце строительного сезона 1916 года под Пе-
тербургом заканчивалось строительство трех городов-садов:
за Нарвской заставой, в Сосновке за Лесным проспектом
и близ Полюстровского и Безбородкинского проспектов.
В апреле 1917 года журнал «Зодчий» сообщал: «...в новом
строительном сезоне в окрестностях Петрограда начнется
устройство сразу нескольких городов-садов, главным обра-
зом для рабочих, проекты которых были разработаны зимой
различными обществами. Проект превращения в город-сад
Крестовского острова составил архитектор М.И. Рославлев3.
Под Москвой близ села Троице-Лыково на берегу Москвы
реки проектировался город-сад Приволье. Тогда же Москов-
ское архитектурное общество по поручению Шереметевско-
го поземельного общества объявило конкурс на планировку
города-сада и проектов типов зданий в подмосковном име-
нии Останкино. Под Владивостоком по инициативе город-
ских властей близ станции Океанская в мае 1916 года состо-
ялась закладка города-сада4 и т. д.».
В 1910-е годы, наряду с модерном и использованием тра-
диций русского народного деревянного зодчества, в практи-
ку проектирования жилых домов в городах-садах входит
неоклассицизм. В этом стиле созданы жилые дома разных
типов Фоминым и Рославлевым для городов-садов Сергие-
во-Каменка (на Каменном острове в Петербурге) и на Кре-
стовском острове.
Конкурсной программой пригорода-сада близ станции
Мяглово на линии Петроградско-Рыбинской железной до-
роги предусматривалось создание удовлетворяющего «со-
временным гигиеническим требованиям проекта... с пра-
вильно и логично трассированными улицами-бульварами
и рационально и красиво расположенным центром, площа-
дями, парками, скверами, а также детскими и спортивными
площадками; при этом расположение уличной сети должно
давать возможность кратчайшего сообщения всех частей
пригорода, как между собою, так и со станцией Мяглово
и с выходом на дорогу в Петроград». Из общей площади
участка в 111 десятин согласно конкурсной программе 65
десятин требовалось отвести под застройку участков, 10 —
под улицы и парки, 3 десятины — под площади, парки, об-
щественные здания, детские площадки. Далее в конкурской
программе говорилось: «Жилые улицы могут быть проек-
3 Из истории советской архитектуры. 1917-1925 годы. Документы и мате-
риалы. Составитель. Автор статьи и примечаний В.Э. Хазанова. М.,
1963. С. 45 и 67 .
4 Приставил Гр. К закладке сад-города при станции Океанская 21 мая
1916 года. Владивосток, 1916, б.п.
540
3.6 roiou-tllbl
тированы и без тротуаров. Некоторые пересечения улиц
желательно разработать под небольшие скверы; небольшие
тупики допустимы, кварталы желательны небольшие, уют-
ные с живописной линией застроения».
В программе указывалось также, что застройка должна
быть особняковая, «открытая... с отступом от улицы не ме-
нее 3 и не более 8 сажень под палисадниками... более 1/5
всей площади участка вообще застроено быть не может...
В пригороде-саде должны быть спроектированы площа-
ди: I) муниципальная, 2) торгово-рыночная, 3) церковная;
4) площадки детские для спорта и игр, а также два парка
и скверы.
На плане должны быть указаны следующие обществен-
ные здания:
а) здание администрации пригорода-сада, б) здание для
почты, телеграфа и телефонной станции, в) здание для об-
щественных собраний с аудиторией, библиотекой и читаль-
ней, г) церковь, д) средние учебные заведения, е) две на-
чальные школы, ж) пожарная часть, з) водокачка, и) элект-
рическая станция, к) биологическая станция, л) аптека
с приемным покоем, м) торговые бани, н) магазины (соеди-
ненные вроде гостиного двора»)1.
Аналогичной, но еще более развитой была программа об
устройстве города-сада в Останкине под Москвой. Авторам
предписывалось создать подлинный город-сад с собственной
производственной базой: «с будущими фабриками и завода-
ми данного промышленного района» и «несколько центров
для общественных зданий, рынков и т. п.». По условиям кон-
курса проектировщикам следовало предусмотреть создание
участков двух типов для промышленного и рабочего райо-
нов, а также для района с дешевыми квартирами. Требова-
лись относительно небольшие участки площадью в 120, 180
и 240 квадратных сажень. Более крупные участки в 300 и 400
квадратных сажень необходимо было отвести под особняко-
вую застройку. Во всех районах разрешалось проектировать
каменные и деревянные дома. По условиям программы пла-
нировку будущего города-сада требовалось согласовать с су-
ществующим трамвайным движением с платформой Остан-
кино Николаевской железной дороги, платформой Владыки-
но Окружной железной дороги и трамвайной линией из
Москвы в Останкино.
Проектировщикам требовалось указать «места для уст-
ройства: 1. Одной церкви, кроме существующей. 2. Народно-
го дома с театром и кинематографом взамен существующе-
го. 3. Мужской и женской гимназий. 4 Одного ремесленно-
го училища. 5. 3-х земских школ. 6. Одной больницы.
7. Одного дома администрации поземельного общества.
8. Одного полицейского участка. 9. Одних общественных
бань. 10. Одного банка (Взаимного кредита). И. Одного
страхового общества. 12. Ресторана около дворцового парка
с летним помещением (курзал). 13. Общества потребителей.
14. Площади для рынков. 15. Биологической станции с об-
служивающими зданиями. 16. Почтово-телеграфной конто-
ры. 17. Трамвайных построек. 18. Пожарного депо. 19. Мусо-
росжигательной печи. 19. Двух-трех аптек. 21. Корпусов для
магазинов. 22. Водоподъемной башни. 23. Постоянной кус-
тарной выставки. 24. Ипподрома на существующем месте.
25. Электрической центральной станции. 26. Скверов, буль-
варов, площадей»1 2.
В этой программе отчетливо представлены качественные
особенности складывающейся градостроительной системы:
развитие города методом отпочкования и создания относи-
тельно самостоятельных организмов со своей производст-
1 Архитектурно-художественный еженедельник., 1917. № 8.
2 Там же. 1917. № 2. С. 18-19.
венно-экономической базой, системой планировки, одно-
временное проектирование пространственно-планировоч-
ной структуры и наполнения нового градостроительного
образования, свободное размещение зданий в пространстве,
невысокая плотность застройки, необязательность геомет-
рически правильной системы плана, большие пространства,
отводимые под общественные парки и скверы.
Наряду со строительством новых городов-садов в России
началось преобразование уездных городов в города-сады.
Журнал «Городское дело» приводит в пример подмосков-
ный Зарайск. В этом городе с населением в 10 тыс. человек,
где в 1911 году было введено всеобщее бесплатное обуче-
ние, учащиеся составляли 15% населения — 1500 человек.
За полтора десятилетия XX века в Зарайске были сооруже-
ны мужское реальное училище, женское восьмиклассное
училище, шестиклассная приходская школа, четырехкласс-
ное городское училище высшего типа, начальная школа ге-
нерала Романова, учебная показательная мастерская. Ули-
цы замощены, возведен собор, устроено керосиново-ка-
лильное освещение, открыт городской ломбард, начали
строить водопровод с водоподъемной башней, две больни-
цы и две богадельни.
В проекте города-сада Миролино под Петербургом про-
грамма соединения преимуществ города и деревни путем ус-
транения разницы в интенсивности культурной жизни полу-
чила иное выражение. Комиссии, созданной по инициативе
Общества ревнителей истории предлагалось организовать
музей под открытым небом «Русская старина» и собрать на
территории будущего города-сада памятники, которые ждет
неминуемая гибель, — северные избы, старинную утварь, од-
ну-две деревянные церкви с иконостасами. Остальную часть
парка предполагалось спланировать в различных парковых
стилях и перенести в них памятники соответствующих эпох,
в большом количестве еще сохранявшихся в усадьбах под
Петербургом и даже в самом Петербурге3.
Наконец, по подобию городов-садов и, сознательно ори-
ентируясь на них, в предвоенное десятилетие проектируют-
ся фабричные села и промышленные поселки, в свое время
послужившие одним из прототипов городов-садов. Кроме
уже упомянутой конкурсной программы города-сада Ос-
танкино, совмещавшего в себе черты города и пригорода-са-
да, можно назвать создание поселка Балтийского завода
Новый Таганрог в Таганроге (архитектор А.И. Дмитриев),
поселок Балтийского завода в Филях в бывшем имении
Шелапутино на 7500 человек под Москвой, поселок Парат-
ский затон под Казанью.
В годы Первой мировой войны, революции и Гражданской
войны идея города-сада превращается поистине в дело вре-
мени. Мечта о прекрасной жизни в гармонической среде оду-
шевляет общественных деятелей, городские власти, строите-
лей и зодчих всей России от столиц до самых отдаленных
территорий. О популярности ее в Сибири свидетельствуют
созданные в 1917-1920 годы проекты хутора-сада в Омске,
городов-садов Щеголовка (ныне город Кемерово) в Кузнец-
ке, Прокопьевске, Ойрот-Туре и других. Из множества про-
ектов городов-садов в Западной Сибири удалось частично
реализовать лишь два: Щегловку (А.Д. Крячков) и проект
города-сада в Барнауле. Последний возник в ходе восстанов-
ления Барнаула после опустошительного пожара 2(15) мая
1917 года, фактически уничтожившего город. На земле го-
родского выгона был запроектирован и построен (хотя и не
полностью) город-сад. Подобно созданному в 1916 году
А.А. Яковлевым проекту города-сада в Выксе, он с макси-
3 Ружже ВЛ. Прогрессивные творческие воззрения... С. 96.
541
3 Новые типы поселеппн
мально возможной в условиях реального участка воссозда-
вал план идеального города-сада, опубликованного Говардом
в его знаменитой книге. Круглый город с круглой площадью
в центре кольцами опоясывают улицы, пересекаемые шестью
радиально расходящимися бульварами. Среди разбитых на
участки садов располагались жилые дома коттеджного типа.
Промышленные предприятия предполагалось разместить на
внешних границах города1.
Итак, важнейшие проблемы рубежа XIX-XX веков, так
или иначе затрагивавшие градостроительство: пути развития
больших городов, транспортную проблему и квартирный во-
прос, выработку отвечающей новым общественно-экономи-
ческим требованиям и представлениям о прекрасном прост-
ранственно-планировочной структуры поселений, оказались
соотнесенными с идеями городов-садов в двух главнейших
аспектах социально-экономическом и архитектурно-градо-
строительном. В этом, думается, причина универсальности
и определяющей роли идей городов-садов в градостроитель-
ных трудах, и в градостроительной практике конца XIX —
начала XX столетия. Города-сады воспринимались как но-
вый, альтернативный регулярному, тип градостроительства.
Новый с точки зрения стадиальной, новый с точки зрения,
организации пространства и методов проектирования, нако-
нец, новый по содержательности и архитектурно-художест-
венным возможностям. Не будет преувеличением считать,
что города-сады открывают историю градостроительного ис-
кусства XX столетия. Архитектурно-планировочные прин-
ципы городов-садов превратились в 1900-1930 годы в обще-
значимые, применявшиеся при проектировании поселений
разных типов и размеров.
3.6.4
Город-сад - граюстрмшьпаа версия модерна
Чрезвычайно важной особен-
ностью градостроительной мысли конца XIX — начала XX
века, связанной с понятием «город-сад» и тенденциями,
благоприятствовавшими его возникновению, стало карди-
нальное изменение представления о прекрасном в градост-
роительном искусстве, красоте города и городского ансамб-
ля. Все наиболее авторитетные авторы трудов о градостро-
ительстве (в их числе Глазырин называет англичанина
Адшеда, немца Штюббена, русского Семенова; к ним мож-
но добавить и самого Глазырина) утверждают: чем ближе
2
план города к естественному плану, тем живописнее город .
В работах конца XIX — начала XX столетия о градострои-
тельстве понятие живописность приобретает значение ка-
чественной оценки и рассматривается как безусловное до-
стоинство.
Вместе с идеей города-сада в эстетику городской среды
приходит пейзажный принцип организации пространства.
На протяжении XIX века в городской застройке постепен-
но шло увеличение пейзажного начала. В город приходили
архитектурно-градостроительные особенности, первона-
чально допускавшиеся лишь в загородном усадебном стро-
ительстве, в загородных парках. Однако вплоть до рубежа
XIX-XX веков сфера влияния загородного усадебного
строительства ограничивалась композицией отдельного
здания, стилевыми особенностями, не затрагивая базирую-
щихся на принципах регулярности основ градостроительст-
ва Нового времени.
В городах-садах новые, первоначально складывавшиеся
в низших в градостроительной иерархии жанрах принципы
впервые обрели права гражданства. Они стали рассматри-
ваться не просто как альтернативные, равные по значению
принципам регулярности, но долженствующие сменить их.
Свойственные регулярному градостроительству принципы
перспективного планирования развития городов и организа-
ции городского пространства, принятые в XVIII-XIX столе-
тиях, уже в 1890-е годы отождествляются с отсутствием того
и другого. Позднее, в трудах конца 1900-х и 1910-х годов на-
чинает формироваться негативное отношение к эстетике ре-
гулярного города. Присущие его среде особенности ассоции-
руются с казарменностью, затесненностью, однообразием. 1 2
1 Баландин С.Н. Архитектура Барнаула. Барнаул, 1974. С. 59.
2 Глазырин В А. Указ. соч. С. 70.
Красота регулярного города определялась красотой ар-
хитектурно оформленного парадного пространства, органи-
зованного фасадами выходящих на красную линию улицы
домов. Сложению новой, отмеченной чертами пейзажности
градостроительной эстетики сопутствует критика рожден-
ного особенностями организации пространства регулярно-
го города отношения к архитектуре как к красивому фасаду.
Оценивая принятое в 1904 году Петербургской городской
думой постановление о премировании наиболее красивых
фасадов частных домов, гласный этой думы архитектор
А.Р. Гешевенд выразил со всей определенностью особеннос-
ти нарождающейся градостроительной эстетики: «...Забота
об украшении одного только лицевого фасада здания не-
правильна и не достигает цели. Для того чтобы фасады бы-
ли изящны, они должны соответствовать внутреннему со-
держанию, должны быть характерны. Архитектурное со-
оружение как предмет искусства должно быть рассмотрено
и обсуждено во всей полноте, а не по одной только наруж-
ной оболочке. Это все .равно что судить о книге по перепле-
ту... Я полагаю, что от появления в разных местах города не-
скольких декорированных лицевых фасадов общее благоус-
тройство и красота улиц мало что выиграют. Красота города
зависит от хорошо распланированных улиц в перемежку
с садами, скверами и площадями, с памятниками; от хорошо
устроенных мостовых, широких тротуаров и проч. На эту
сторону украшения города у нас не обращено пока доста-
точно внимания»3. В новых принципах организации архи-
тектурного пространства поселений, поддержанных откры-
тиями в области стиля и композиции зданий, и состояла пи-
онерская роль городов-садов.
Возникавшие в России на протяжении XIX века новые
типы поселений: курортные города, дачные и железнодо-
рожные поселки, фабричные села и заводские поселки,
комплексы, создававшиеся в городах товариществами по
борьбе с жилищной нуждой, новые города и пригороды
больших городов в конце XIX — начале XX столетия проек-
тируются по типу городов-садов. Такова ясно прослеживае-
мая тенденция. Их отличительные особенности: одновре-
менность и единство планировки и застройки, микрорайон-
ный принцип организации среды, свободная постановка
3 С.-Петербургский городской исторический архив, ф. 792, on. 1, д. 8803.
Цит. по: Ружже ВЛ. Указ. соч. С. 38-39.
542
3.6 Г1ОД1-ЩЫ
зданий, огромная роль, отводимая зелени и общественным
паркам, необязательность или отказ от использования пря-
моугольной планировки («шахматной» системы американ-
ских квадратов») становятся мерилом качественной оцен-
ки. Однотипность, однообразие прямоугольной сетки улиц
воспринимаются как некрасивые, неэстетичные, даже уро-
дующие город особенности. Прекрасное, как и в сфере ар-
хитектурного стиля, ассоциируется с живописным, разно-
образным, соответствующим местным условиям: климату,
особенностям природного ландшафта, культурным тради-
циям. Вновь создаваемые города и проекты развития исто-
рических городов воскрешают распространенный в Древ-
ней Руси слободской принцип планировки. Подобно древ-
нерусскому и вообще средневековому европейскому городу,
новые идеальные города в отличие от сравнительно одно-
родной в пространственном отношении ткани регулярного
города мыслятся как система взаимосвязанных и взаимоза-
висимых, но вместе с тем и достаточно автономных образо-
ваний. Предпочтение отдается диагональной, лучевой
радиально-кольцевой системам, соединяющим особенно
ценимые в конце XIX — начале XX века качества: рацио-
нальность (обеспечивают кратчайшую и удобнейшую связь
между районами), позволяют приспособиться к особеннос-
тям рельефа, исключают единообразие, сочетают живопис-
ность с созданием максимально благоприятных условий
для восприятия уникальных, располагающихся в месте
схождения магистралей сооружений.
Приверженность идее малоэтажной застройки среди
предшественников и сторонников городов-садов носит от-
части идеологический характер. В большинстве случаев ей
отвечает приверженность идеям мирного пути социальных
преобразований. Самый факт малоэтажного строительства
на арендуемой обществом земле, введение правил, исклю-
чающих возможность появления плотной затесненной заст-
ройки многоэтажными зданиями и спекуляции землей, ра-
зумная жилищная политика, высокий уровень гигиены
и комфорта, наконец, нравственно облагораживающее воз-
действие красоты и выразительности облика новых горо-
дов, близости их жителей к природе рассматриваются сто-
ронниками «социализма без политики» как средство соци-
ального и морального совершенствования общества.
Победное шествие идеи городов-садов шло параллельно
росту жизнестроительных претензий архитектуры и попыток
разрешения ее средствами важнейших социальных вопросов.
Наряду с попытками построить путем распространения горо-
дов-садов справедливое общество создатели их ставили це-
лью духовно-нравственное преображение и совершенствова-
ние человека путем создания высокохудожественной среды
обитания, слияния искусства и жизни. Неоромантическая по
своей природе идея основывалась на необходимости соедине-
ния начал, представленных двумя типами поселений: города
как воплощения разумно организованной человеком среды
обитания и естественности пейзажного усадебного парка.
Из их слияния возникла идея города-сада. Новый термин,
обозначающий новый тип города, заключает в себе все аспек-
ты программы нового движения. Это излюбленная эстетикой
романтизма и неоромантиками модерна концепция универса-
лизма и представление о единстве как противоречивой цело-
стности противоположных начал. От традиционного истори-
чески сложившегося города город-сад наследует комфорт, ин-
тенсивность культурной и общественной жизни.
От усадьбы — эстетическое и духовное наслаждение, давае-
1 Кнатц БТ. Указ. соч. С. 42.
2 Дубелир ГД. Предисловие// Ковалевский Г.П. Большой город и города-
сады. Киев, 1916. С. 3.
мое жизнью на лоне природы. Но термин «город-сад» самим
звучанием термина с типичным для него сочетанием слов со-
держит жизнестроительную социально-этическую програм-
му, подсознательно улавливаемую каждым. Сад в сознании
людей архетипически связывается с райским садом, в данном
случае с созданием гармоничной жизни в организованной на
началах красоты и рациональности среде.
Город-сад есть не что иное, как градостроительная версия
концепции модерна о слиянии искусства и жизни и преоб-
разования жизни средствами искусства. Идея города-сада
пронизана свойственным модерну панэстетизмом. В ней
в полной мере выражена способность модерна превращать
заботу о комфорте, об удобствах и гигиеничности в качест-
во эстетическое. Свойственная принципам формообразова-
ния модерна органичность оборачивается превращением
принципов планировки усадебного парка в универсальный
принцип градостроительства. На градостроительном уров-
не присущая модерну природность (органичность, естест-
венность) проникает во все без исключения типы поселе-
ний. Жизнь на природе в приближенных к естественным
условиям и обеспеченность городским уровнем благоуст-
ройства, здоровье и красота — вот преимущества нового ти-
па поселений, которые отныне рассматриваются как всеоб-
щий, универсальный принцип градообразования.
Всюду и всегда, когда говорится о преимуществах горо-
дов-садов как идеальном типе поселений, упоминаются эти
достоинства — высокий уровень благоустройства и бли-
зость к природе, здоровье и красота. «Движение в пользу
городов-садов имеет целью устройство поселений нового
типа, соединяющих близость к природе с городским благо-
устройством, создающих условия для здоровой и красивой
жизни»1. Эти слова приверженца и активного деятеля дви-
жения за города-сады Б.Г. Кнатца почти буквально повто-
ряют сказанное о городах-садах другим видным теоретиком
градостроительства дореволюционной России Г.Д. Дубели-
ром. Подчеркивая, что российские города — уездные и гу-
бернские — по земельному простору превосходят западное-
вропейские и что для реализации идеи городов-садов не
требуется их кардинальной ломки, Дубелир пишет: «Нам
надо только не упустить то, что есть, и постараться пока не
поздно, заменить унылые пустыри благоустроенными зеле-
ными площадями, дающими здоровье и красоту»1 2.
Характерно, что приверженцы городов-садов впервые
после второй половины XVIII века, когда началась тоталь-
ная перепланировка русских городов на началах регулярно-
сти, стали уделять специальное внимание планировочному
приему, характеру городского плана. Как и тогда, это было
связано с изменением господствующего планировочного
приема, но с заменой его на прямо противоположный, а так-
же с признанием возможности использования в городе жи-
вописной планировки, до начала XX века употреблявшейся
только в усадьбах и усадебных парках, в парках дачных по-
селков и в городских общественных парках. Радикальность
переориентации и необязательность создания традицион-
ных регулярных планов заставляет приверженцев городов-
садов вновь и вновь подчеркивать: «Хорошо выполненный
з
план наполовину гарантирует красоту поселения» .
Совершенно романтическим по своему характеру и соот-
ветствующим эстетическому идеалу модерна предстает
в описаниях городов-садов и реализованное в этом типе по-
селений, как специфическом произведении градостроитель-
ного искусства, представление о красоте. Высшую степень
3 Ковалевский ГЛ. Указ. соч. С. 12.
543
3 Ноше типы поселений
одобрения и меру прекрасного выражают два основных эпи-
тета: разнообразие и живописность. С точки зрения Г.П. Ко-
валевского, это столь ценимое неоромантиками модерна ка-
чество универсально и может употребляться при «построй-
ке малых домов в городах-садах и в многоэтажных домах
возможен самый разнообразный излом линии застроения,
что по выполнении придает улице живописный вид»1.
В книге Б.Г. Кнатца эстетике города-сада посвящен специ-
альный раздел. Представление об идеально прекрасном горо-
де-саде иллюстрируется описанием города-сада Хэмпстед
в Англии. Кнатц подчеркивает, насколько отличается план
этого города от «обычной рациональной сети улиц. Магист-
ральные бульвары Хэмпстеда расходятся под разными угла-
ми, пересекаются с ломаными или закругленными линиями
других улиц. «Линии застройки Хэмпстеда» отличаются
большим разнообразием. «Дома то отступают, то изгибаются,
то стоят параллельно к продольной оси улицы, то под углом
к ней; в связи с прихотливыми изгибами улиц это дает гро-
мадный простор архитектурным формам и помогает избег-
нуть скучного однообразия прямых линий, которые произво-
дят такое мертвящее впечатление в наших городах с их ка-
зарменно-вытянутыми в бесконечную линию улицами».
В городе-саде Брэнтаме исследователь отмечает «порази-
тельное разнообразие линий застройки... Сочетание изгибов
улиц и линий застройки дают чрезвычайно интересные архи-
тектурно-художественные эффекты и делают весь облик
Брэнтама красивым и своеобразным». Еще один английский
город-сад Харборн, по словам Кнатца, «...великолепно рас-
планирован... Его улицы изящно изогнуты, его кварталы раз-
нообразны и разумно застроены. Вообще во всей разработке
Харборна видна заботливая мысль дать его обитателям не
только гигиену и благоустройство, но и красоту»2.
Описания английских городов-садов, рассматриваемых
русскими авторами в качестве образцовых, обнаруживают
присутствие в них характерных признаков пейзажных пар-
ков загородных усадеб: живописной пространственно-пла-
нировочной структуры, живописной многообъемной струк-
туры усадебного дома, благодаря чему здание, само по себе
отличающееся разнообразием композиции фасадов, выгля-
дит по-разному в зависимости от точек зрения, разнообра-
зие которых, в свою очередь, возрастает благодаря далекой
от элементарности живописной планировке.
Усадебный принцип организации пространства, полу-
чивший распространение в пейзажных парках России во
второй половине XVIII века, в городах-садах вышел за пре-
делы загородной усадьбы. Однако городом-садом модерна
история усадебности в градостроительстве, в том числе
и в России, не закончилась. Нельзя не увидеть в этом факте
повторения закономерности, уже известной по истории ре-
гулярного градостроительства. Регулярному градострои-
тельству, возрожденному в эпоху Ренессанса, была уготова-
на долгая жизнь, не ограниченная конкретно-исторически-
ми рамками и культурными смыслами эпохи, его
породившей. То же произошло с концепцией усадебности,
привнесенной в город и положенной в основу организации
городского пространства. В условиях XX века идея свобод-
ной застройки, восходящая к идее города-сада, претерпела
существенную трансформацию и утратила прямую связь
с первоисточником, отчасти еще просматривавшуюся в гра-
достроительстве 1920-1930-х годов. Эта связь угадывается
в приемах застройки новых территорий в исторических
и при создании новых городов как системы относительно
самостоятельных, хотя и связанных с историческим ядром
города, поселков-садов (Сокол, Усачевка, Дангауэровка
и др. в Москве; новые города Запорожье, Магнитогорск,
Новокузнецк). Отдаленная связь с усадьбой угадывается
и в распространившемся после Второй мировой войны про-
ектировании городов-спутников. Ни изменение стилисти-
ки, ни изменение содержания, ни изменение общей концеп-
ции городов за протекшее со времени возникновения идеи
города-сада столетие не опровергают главного — становле-
ние новой градостроительной, качественно отличной от ре-
гулярного градостроительства концепции уходит корнями
в усадебное строительство второй половины XVIII — вто-
рой трети XIX века. Распространение свободной живопис-
ной (пейзажной) планировки парка и принципов усадебно-
сти происходит параллельно исчерпанию убеждения во
всезначимости классической традиции. Это был длитель-
ный процесс постепенного изменения под влиянием уса-
дебности сначала стилистики городских зданий, потом их
композиции, наконец, принципов организации городского
пространства, изживания регулярности и утверждения
принципов естественности и пейзажности в городе, а затем
их самостоятельной эволюции на протяжении XX века3.
1 Ковалевский Г.П. Указ. соч. С. 151.
2 Кнатц Б.Г. Указ. соч. С. 34,37-41.
3 См. об этом более подробно: КириченкоЕ.И. Усадебное начало в градост-
роительстве России 1830-1910-х годов // Искусствозиаиие, 1/01. М.,
2001. С. 281-309.
544
Указатель имен
Адамович В.Д. 380,459, 464
Айзикович М. 381
Айзикович С.Я. 380
Алексеев-Яковлев А.Я 214, 216
Алешин ПФ. 174,309
Альварт И. 476
Анвин Р. 536
Анисимова Е.Е. 408
Анненков М.Н. 488
Антонов В.В. 397
Антонов Н.И. 473
Анциферов Н.П. 394
Апарин Гр. 517,539
Аплаксин Б. 304,306
Апышков В.П. 242,380
Арманд Л. 170,172
Артамонова С.Н. 5
Асеев Ю.С. 300,304,310,331,337
Астер 1ёорг 376
Афанасьев К.Н. 538
Баар 0.534
Баландин С.Н. 542
Барановский Г.В. 46,109,242
Барышников М.Н. 478
Барютин И. 364
Басин НП. 411
Баталин Ф.А. 270-272
Баумгартен Е. 233-234
Башуцкий А.П. 350-351
Белевич А.У. 371,376
Белелюбский Н.А. 486
Белоусов В .Н. 385,536,538
Белый А. (Бугаев Б.Н.) 246, 252
Беляев С.В. 505
Бенуа АН 103, 216,217,364,368
Бенуа ЛИ 93,346,381
Бенуа Н.Л. 183,399,411,475,482,
483
Березин 500
Бернардацци, братья Джузеппе и
Джованни 262, 268-269, 277
Бертье-Делагард А.Л. 318
Бечко-Друзин С.В. 179
Билибин И.Я. 346
Блох А.Ю. 507
Блюменфельд Г.Ф. 298,301
Бове О.И. 57,228
Бодлер Шарль 199
Бойцов ПС. 142
Болдина Е.Г. 232
Болтенгаген Ф.К. 411
Бондаренко И.Е. 463
Бони И.И. 141-142
Бонштедт 29
Борисова Е.Н. 131,535
Бсрткевич В.М. 81,89
Боссе ГА. 58,69-70,152,349,352
Боткин Б.Я. 505-506
Бош А. 433
Бошко В.И. 539
Бржозовский С.А. 411, 501
Брокгауз Ф. 249,347-348,361
Броневский В. 268
Брюллов АП 112,410
Брюсов В.Я. 121
Бугровский М.Ф. 356,367,377
Бук П.П. 378
Бунин И.А. 370
Бурда В.А. 482
Бурышкин НА. 448
Бусева-Давыдова И. 371
Бухгольц Ф.В. 88
Быковский МД. 129,131,152,
191,249
Быковский КМ 181-183
Быханов 81
Вагнер 450
Валуева АН 338
Валькот В.Ф. 249
Вальц К.Ф. 217
Вандервельде Э. 511
Васильев Е.Н. 64
Васильковский С.И. 156
Васнецов В.М. 377
Ватто Антуан 225
Вашков С.И. 370,372,380
Введенская А.Г. 39-40,46
Введенский А.Н. 90
ВековцеваТА. 221
Веникеев Е.В. 304,307
Вергунов АП 54
Верещагин В.В. 377
Верещагин В.А. 293
Верещагин ПА. 293
Вержбицкий Ф.М 401
Верховский В.С. 479,483-485,
488
Веснин А.В. 538,540
Веснин В.А. 387,389,538
Веснин Л.А. 244-245, 370
Вильд411
Виноградов ПА. 371,376
Винстер 224
Виррих Э.Ф. 9,160
Висконти Д.И. 406
Вистенгоф П 214
Витте А. 535
Витте С.Ю. 220
Владиславский-Падалка И.В. 99
Власюк А.И. 158,166,449, 468
ВлодекЛЛ 160
Возлинская В.М. 8
Вознесенский П.Г. 429, 438, 500
Войси Ч. 539
Волконский П.Д. 371
Вологдин Б.П. 302
Воронов А.А. 307
Выголов В.П. 126
Вяземский Т.И. 260,346
Гааз Ф.П 254, 260
Гай Ю.Г. 160
Галиченко А.А. 91,300, 309
Гамбурцев С.А. 367
Ган Э.Л. 399
Гарелин Я.П. 428, 438, 457
Гартман В.А. 53
Генрих А.Л. 342
Генрихсен РР. 178,181
Георгберидзе Д.И. 88,93
Гераскин Р.С. 423,426, 428—429,
432-433,437,448,456,459
Герман И.А. 138
Герцен А.И. И, 116
Гешевенд А.Р. 542
Гинзбург А.Я 518
Гиппиус К.К. 250
Глазырин В.А. 517,539,542
Говард Э. 384,507-509,530, 532,
539
Гоген фон А.И. 528
Гоголь Н.В. 121,221-222
Голицын С.М. 79, 95,328
Голованов В. 511
Головкин Б.Н. 80-82,84
Голосуев А.К. 136
Гольбейн Ганс 225
Гончаров И.А. 121-122
Горбатенко С. 368-369
Горбачев ВлЛим. 5
Горбунов С.В. 441
Горленский И.П. 308
Горлицин Н.И. 435
Городецкий В.В. 342
Горохов В.А. 54
Готман П.Д. 62
Грабарь И.Э. 377
Граве В.И. 473
Грунина МФ. 117
Граф М. 376
Грюндлинг П. 376
Грязнова Н.В. 431
Гуляницкий Н.Ф. 26,431
Гунст А. 98
Гуренок М.К. 5
Гущин В.А. 401
Давыдов Н.В. 224
Даль Л.В. 348
Данилов 81,89
Дево 341
Демин С.В. 126
Джамгаровы, братья 225, 252, 371
Диканский М.Г. 319-321,386,514
Дингельштедт Н.А. 302
Дмитриев А.И. 34,541
Добронравов В.Г. 177
Добрынин В.В. 346
Добужинский МВ. 228
Достоевский Ф.М. 121,206
Дубенский Н. 94-95
Дубнов Л. 540
Дубовский В.Е. 517
Дуков Е.В. 18
Евланов Н.П.367
Елпатьевский С. 306,338,340,
345-346
Енш А.К 507, 517,535
Епанчин К. 98-99
Ефимов Н.Е. 112
Ефимцев Г.П. 430
Ефремова И.В. 5
Желязевич РА. 475
Жолтовский И.В. 380,458
Жуковский А. 29
Жуковский Р. 76-78
Журавлев А.А. 514,539
Журавский Д.И. 471,473
Забелин И.Е. 116
Загорский В.П. 356,367,377
Загоскин М.Н. 141-142
Зайцев А.А. 504
Зайцев Д.Д. 414
Зайцев И. 286
Залесский В. 375
Заозерский AM 80
Заржецкий 405
Засосов ДА. 252
ЗеленкоС.У. 141,145,168,172,
219,357,367
Зенбицкий ПН. 214
Зуев В. 519
Иванов А.А. 219
Иванов А.И. 435
Иванов В.Ф. 517
Иванов Е. 225
Иванов Лев 214
Иванов П. 222
Иванов Ф.Г. 511
Иванов-Шиц И.А. 169,237,245,
502,503,505
Ильин ЛА. 78,160,228,234,368,
373, 389,401,438
Иммер 81
Иоксимович Ч.М. 443
КавосА. 48,190-191
Каждая Т.П. 519,523,535
Казаков МФ. 24
Камерон Ч. 406,414
Камзолкин С.Ф. 377
Каминский А.С. 367
Капаклис А.Я. 61-62,64
Карамзин Н.М. 349
Карвинский В.Ф. 82
Карин С.А. 56
Карлсон 81,89
Карпович В.П. 375,515
Карташов В.А. 189
Каспаринская С.А. 174
Кашкадамов В.П. 516
Кваренги Д. 156
Кебах 90
Кекушев Л.Н. 140,193,241,
244-245, 249,378,381,502
Кеппен Р. 93-94
Кербедз СИ 482
Кессельринг Я.К. 82
Килессо С.К. 304,316,319,337,
342
Кириков Б.М 126,378
Кириченко Е.И. 24,30,116,129,
135,152, 200,258,365, 468,544
Кислинский ПА. 472
Китнер ГС. 364
Кладовский А. 506
Клейн Р.И. 108,160,250,367
Клодт ПК. 409
Кнабе А.Н 376
Кнатц Б.Г. 384,511, 517,543-544
Кобак А.В. 367,386-387
Ковалевский Г.П. 517,543-544
Коваленко ВИ 277-278
Козлов В.Ф. 327
Козлов ПН 307
Козлов С.С. 158
Колесников А.И. 90-93
545
Указатель пмеп
Колесов М.С. 303-304
Колпаков Б.М. 176
Кольбе Д 191
Коляновский В.И. 161
Комаров А. 286
Кондаков И.И. 168,172
Кондараки В.Х. 322
Константинович Е.О. 297
Корозин В.Б. 434
Королев Е.В. 409
Корш Ф.А. 162,164
Коршунов М 341
Косяков В.А. 383,399, 532
Коченовский Д.И. 293-295
Крадин Н.П. 5,522,528,530-531
Крамаров В.Я. 517
Красильников А. 358-359
Краснов Н.П. 91, 92,297,302,
304,306,313,317,323,328,
331,333
Краснов А.Н. 84
Красовский А.К. 210
Крастыныи Я.А. 535
Крафт А.Ф. 473
Кричевский В.Г. 155-156
Кропоткин П.А. 511-513
Крутиков С.Ф. 473
Крячков А.Д. 181,455, 541
Кудельский В.А. 27
Кудрявцева Т.П. 437-440,448,
458,460
Кузнецов А.В. 84,180,250, 435,
443,450, 463
Кузнецов И.С. 447
Кузьменко В.М. 331,333, 518
Кукольник Н.В. 471
Курбатов В.Я 70,102-103
Курчинский М.А. 514-515
Куфальд Г. 63,80
Кушнерев И.В. 386
Лаврский Н. 176
Лангваген В. 414
Лансере Е.Е. 228
Лаппо Т.Н. 432
Лебедев Д.А. 513, 514,519,538
Лебедев Г.А. 300,304,310,331,
337
Леви З.Л. 378, 382-383
Левинсон А.А. 225
Левинсон Р.Б. 236
Левицкий И. 484
Левошко Св.С. 5
Левтеев А.К. 528
Ленин В.И. 426, 510
Лентовский М.В. 214-215, 220
Лефевр А. 68,76, 78, 80,88,90, 94
Ливанов Ф.В. 302
Литвинов М.П. 178
Лихачев Д.С. 35-36,68-69
Лишневский А.Л. 505-506
Лозовенко А.З. 277-278
Лотарева Р.М. 445
Лотман Ю.М. 189
Львов В.П. 404
Любичев Ю.С. 441
Майер 81
Майков А. 197
Маковецкий И.В. 41
Максимов И. 286
Максимович К.И. 82
Малиновский П.П. 169,177,459,
465
Малов А.В. 169
Маркевич А.И. 307, 309-310,
312-313
Марков А.А. 180
Марков А.М. 463
Марков Е. 302,310,317,319,321,
322,328,333,335,338,339
Маркус Э.И. 225
Марфельд Р.Р. 181,435,532
Марциновский П.Н. 336
Матвеев И. 156
Матисен Н. 427
Махрова А.Г. 427,432
Машков И.П. 162,376
Маяковский В.В. 252
Маят В.М. 459,464
Мейснер АФ. 367
Мельников А.И. 406, 473,
477-478
Мельцер РФ. 380
Менелае А. 31
Месмахер М.Е. 92,174
Мижуев П.Г. 507, 511, 517
Миллер Ф.Л. 405, 482
Милютин М.К. 268, 271-272, 278,
280
Минаш С.И. 501
Минку с М.А. 346
Миняев А.К. 407
Михайлов А.А. 239,241, 406
Михайлова М.Б. 303,307,336,
339,389
Могилянский Н.М. 174,176
Монахов Н.И. 308
Монигетги И.А. 172,393
Монферран А.А. 131
Москвич Г. 301,318-319,322,
328,335,340,342
Мотылев В.И. 380
Мунц О.Р. 104, 506
Наврозов К.В. 217
Наумова Е.А. 117
Нащокина М.В. 54, 65-66,69, 72,
87,91,352,361,366,369,
371-374,376,378,380,385
Некрасов Н.А. 121
Некрылова А.Ф. 220
Неструх Ф.П. 175
Никитина Т.Н. 5
Никифоров М.И. 182
Никифоров Н.М. 401
Никонов Н.Н. 401
НилусЕ.К. 531
Нирнзее Э.К. 225
Нифонтов Л.А. 177
Новиков И.В. 67
Ноев ФФ. 72, 81
Носович И.Ф. 169
Нугманова Г.Г. 126,129
Обломиевский М.Н. 528
Огонь-Догоновский 27
Оленин А.Н. 112
Олешкевич К.С. 179
Олтаржевский В.К. 16
Оль А. 378,384
Опекушин А.М. 217, 267
Орловский В.К. 386
Основский С.Н. 70
Остроумова-Лебедева А.И. 228
Падлевский И.В. 532
Парийский С.М. 345
Парусов А. И. 430
Пекарева Н.А. 346
Пельцель 62
Перетяткович М.М. 506
Петров П.Н. 31
Петров-Водкин К.С. 224, 225
Петрованова Н.О. 70
Петцольд А.В. 411
Писарев Д.И. 12
Плещеев А.Н. 121
Плисский И. 223
Поздеев Н.И. 142,160
Поздеев П. 240
Покровский В.А. 161,346
Польская Е.В. 164, 281
Померанцев А.Н. 13,108,157,
206-208, 505-506
Попов А.В. 316
Попов А.П. 171
Попов К.С. 225
Потолов И.Я. 410-411
Прейс Г.А. 405
Приставив Гр. 540
Проскуряков 500
Пунин А.Л. 44,131,152
Пушкин А.С. И, 91,186, 217,313,
318,328
Пызин В.И. 252
Равикович АД. 174
Раевский Н.Н. 84
Раков В.А. 483-485,488
Рамм К. 93
Рашевский П.И. 497
Регель А.Э. 60,61, 79,93,99,
100-103
Регель ЭЛ 69, 81, 82, 84,86, 87,
91,96-98
Резанов А.И. 120
Рейм Н.К. 440
Рерберг И.И. 16,158,348-349
Ривош Я.Н. 246,252
Рогозина М.Г. 5
Родченко А. 252
Розен Г.В. 27
Розенфельд Б.М. 281
Романов В.И. 505,506
Ропет И.П. 53,132,169
Рославлев М.И. 539
Росси К.И. 44
Роте 81
Рубо Ф.А. 164
Рудченко В.М. 5
Ружже В.Л. 164,346,384,386,
462, 510,514,519,538,
541-542
Рыбицкий В.А. 313,317
Рябушкин А.П. 377
Рязанцева Л.П. 5
Саваренская Т.Ф. 66
Садовников В.С. 191, 221,222
Саладин А.В. 358
Салманов Н.Р. 370
Сальманович П.О. 513-514, 517,
519
Самойлов А. 459,462
Саркисян Д.А. 5
Свиньин В.Ф. 172
Свиязев И.И. 51
Седова И.В. 5
Семевский М.И. 411
Семенов А.А. 171
Семенов В.Н. 279, 281,385,389,
517, 528,532, 535,536
Семенов Яя.П. 331
Сергеев А.Е. 5,138
Сергиенко М.К. 221
Сеферов П.Н. 342
Сидоренко Т.М. 117
Скавронский Н. 116
Скворцов А.И. 41
Сколимовский К.Г. 522-524, 527
Скорнякова Н.И. 5
Славина ТА 47-48, 51
Сластионов А.Г. 156
Слепнев И.Н. 430
Слюньков 262
Смирнов А. 164
Смирнов С.С. 268, 271, 272
Смирнова О.В. 385,536,538
Соболевский Ф.Н. 475
Соколов Н.Б. 293
Соллогуб В.А. 121
Соловкин С.С. 288-290
Соловьев С.У. 328
Соловьева А.М. 142, 430, 472,478
Сомина Р.А. 149
Сперанский П.Т. 178
Спирин Н.А. 165
Сретенский В.Е. 367
Стасов В.В. 212
Стасов В.П. 404, 406
Стемпковский А.И. 325
Степанов В. 225, 232
Степченков Л.Л. 64
Столпянский П. 58
Стори В. 375
Струве А.Е. 430,462
Струков Д. 335
Судейкин Г. 375
Султанов Н.В. 399
Сульман 521
Сумароков П.И. 90,297,313
СуренцВ. 317
Сычков Н.Н. 376
Сюзор П.Ю. 156,161
Таманов (Туманян) 370,385,389
Тамулевич И.Ф. 28
Тарасов Ст. 427,459
Татаринов П.Е. 84
Терехин С.0.160
Тер-Микелов Г. 317
Терский К.В. 367
Тимм В. 215,310
Тительбах Е.А. 76
Тиф Ф.А. 376
Толстой Л.Н. 512
Тон К.А. 43,47-48,50, 51,112,
395,472
Тонин Н. 71-73,94
Трифонов А.А. 427,432
Трофимов А. (А. Трубников)
224-225
Тургенев И.С. 217
Тургенев Н.А. 121
Турчанинов Н.С. 82
Тыжненко Т.Е. 92
Тютюнов Н. 367
Уолтон Д. 241, 245
Уптон С. 262, 270, 274, 282
Усов С.А. 297,302-303
Успенский Б.А. 188
Ушаков Д.Н. 348
Ушаков П.А. 411
Фаберже К. Г. 237
Фабрициус М.П. 519
Фальконе Э.М. 7 6
Федоров В. 222, 519-520
Федорова Т.В. 318
Федосюк Ю.А. 141
Федченко О.А. 80
Фельнер ФФ. 163
Филатов Н.Ф.126
Филиппов К. 225
Филиппов С. 327
Фишер-фон-Вальдгейм А. А. 87
Флодин А.В. 367
Флоренский П.А. 14
Фомин И.А. 103,309,346,380,
389,505, 506, 540
Фомин И.И. 424
Фоссати Г. 471
Фрелих Н.А. 184
Френкель З.Г. 511
Фритч Т. 507,510
Хазанова В.Э. 539-540
Харламов Л.М. 420
Харламов Ф.С. 133
Херсонский А. 367
Храмцовский Н.И. 63
Цвиленев И. 367
Цигр 81
ЦитовичТ.А. 398
Чагин В.И. 299,378
546
№МПП INN
Чайковский П.И. 197
Чепурина П. 341-342
Чередниченко С. 225, 252
Черных О.И. 354,369
Чернышевский Н.Г. 202
Чичагов М.Д. 191
Чичагов Н.Д 191
Чичерин Б.Н.200
Шамбинаго С.К. 214
Шапшал 3.302
Шарден Ж.Б. 225
Шарлеман И.И. 316,369,
396-397,399, 404
Шауб В.В. 378
Шевцов Н.М. 318
Шене В.И. 378
Шепелев Ю.И. 129
Шервуд В.В. 138,171,303
Шереметев АД 370
Шереметев ЕП. 88
Шереметев СД 88, 228, 230,370
Шероцкий К.В. 485
Шехтель Ф.О. 143,187,193-195,
215,239-240,245,249,352,
360-361,365,367,377,380
Шилов Д.Н. 472
Ширяев С.Д. 93,297
Шкурко А.И. 5
Шовиц И.Н. 82
Шохин Н.А. 172
Шпанченко В. А. 164
Шретер В.А. 132,163,364
Штакеншнейдер А.И. 30-31,46,
152,396,398,408,470
Штиглиц М.С. 212,462,478,482
Штром И.В. 173
Штюббен 542
Шульгин П.И. 430
Шумилкин С.М. 156,158-160,210
Шухов В.Г. 16,157
Щеболева ЕГ. 126,438, 440, 465,
467
Щекотов В.И. 331
Щуко В.А. 505-506
Щусев А.В. 184,385,538
Эрихсон А.Э. 239, 242, 245,247,
368
Эрн И.В. 136,148,150
Эфрон И. 249,347-348,361
Эшлиман К.И. 298,304
Юренев П.П. 517
Яковлев А.А. 538
Якунин Н.И. 367
Ямщиков Г.М. 99,101
Янзен Г. 535
Януш Б.В. 471
Ярмерштедт В. 510
Указатель городов, населенных пунктов и акнтектипыг объектов
Австралия, 502
схематический план столицы
Австралии — Аделаиды 521
Австрия 501
Азия 34
Средняя Азия 80,82
Центральная Азия 80,82
Александрия 176:
музей древности
Александровск (н. Запорожье)
Алексеевск (и. г. Свободный
Амурской обл.):
архитектурно-планировочная
и функциональная организа-
ция территории города 527
Америка, 120
Америка Латинская 8
Америка Северная (Соединен-
ные Штаты) 8,135
Амстердам
Андижан:
хлопкоочистительный завод
450
Англия 151
город-сад Лечвор 503
Араповка станция Московско-
Казанской ж.д.
Арзамас 56,114
строительство водопровода
1904г.
вид на пруд и город 55
Армения 123
Архангельск 56,424:
беседка и скамья на городском
бульваре 217
Астрахань 29,80,111:
вокзал 111
Аткарск, Саратовской губ.
Городская дума 153
Городская Управа 154
Покровская улица и собор 116
Африка 290
Ашхабад 121,484
Байкал озеро 494
Баку 29,108,123
Балаклава 23,119
Общий вид 339
Утес и мыс Айя 339
Балахна 114
Балканы 8
Балтийское море 491
Барнаул 100:
Народный дом 169
Батуми:
Ботанический сад 84
городской сад 91
Окрестности Вотума. Зеле-
ный Мыс 90
Бахчисарай 302
Успенский скит в Крыму 306
Белоруссия 482
Березняки*
содовый завод 452
Берлин:
сад «Кроля» 220
Бийск:
Народный дом 169
Пассаж Второва 160
Благовещенск-иа-Амуре 117
Богородск (н. Ногинск) 231,426
реальное училище 180
женская гимназия 180
глуховское среднее фабричное
училище 180
Глуховская мануфактура. Па-
норама фабрики 429
Глуховская мануфактура.
Фабрика 3. Морозова. Новый
текстильный корпус 443
Богучар, Воронежской губ.:
Народный дом со зрительным
залом, чайной и буфетом, биб-
лиотекой и музеем 168
с. Бонячки, Кинешемского уезда
Костромской губ.
План поселка 458
Больница 459
Дом для служащих 458
Народный дом 459
Прядильно-ткацкая фабрика
Коноваловых 459
Фабричный комплекс «Това-
рищества мануфактур Ивана
Коновалова с сыном» 457
Фабрика Коноваловых:
Бетонный корпус 453
Схема генплана 458
Храм Вознесения Христова
в фабричном поселке при Глу-
ховской мануфактуре 457
Церковь Богородицы 457
Ясли 459
Боржоми:
курортный парк 93
Боровичи 54
Боровск:
Старообрядческий храм
во имя Всех святых 115
Успенская улица 126
Бразилия 82, 87
Брянск 129
Будапешт 504
Международный гигиеничес-
кий конгресс 1894 г.
Варшава 12
Великий Устюг:
Казенный винный склад. Типо-
вой проект 453
Веиа 127:
Сад «Шенбурна под Веной
220
Венгрия 501
Верховино, деревня Олонецкой
губ.:
Дом Костина 47
Византийская империя 127,189
Винница 115,120
Психиатрическая лечебница
185
Строительство водопровода
1911г.
Вильиа (н. Вильнюс):
Часовня в память русских во-
инов 120
Вицдава (н. Вентспилс) 491
Порт 491
Витебская губ.
Имение Низголовье, парк 89
Вичуга (совр. Ивановская обл.)
435
Владивосток 517
Владикавказ (б. Орджоникидзе):
Музей Терской области 174
Владимир 423.*
Видлавки 233
Владимирская губ. 117
Волга река 114, 424
Волга Нижняя 129
Волга Средняя 129
Вологда 56
Вологодская губ. 459
Воронеж:
Новоподмосковная улица.
Справа — здание водонапорной
башни 118
Памятник поэту И.С. Ники-
тину 230
Сад питомник Карлсона*
Сельскохозяйственный инсти-
тут 150,183
Городок при сельскохозяй-
ственном институте 183
Театр 162
Воронежская губ. 119
Вороново под Москвой:
Усадебный парк 54
Вязники, Владимирской губ. 419,
496
Вязьма:
Торговая площадь 230
Вятка (н. Киров) 162,494
Вятская губ 115
Выборг:
Парк 64
Выставки:
Брюссель. Гигиеническая выс-
тавка 1875 г. 456
Казань. Научно-промышлен-
ная выставка 1890 г. 205
Международная выставка
1909 г. 210
Южно-русская областная выс-
тавка 1910 г. в Екатеринос-
лавле:
Павильон Донецкого сте-
кольного завода 210
Павильон Кавказских мине-
ральных вод 211
Павильон фирмы «Э.Вюрле-
гери К 212
Киев. Всероссийская юбилей-
ная выставка в память 300-ле-
тия дома Романовых 1913 г.
211:
Общий вид ансамбля
211
Фабрично-заводская, тор-
гово-промышленная, научно-
художественная выставка
1913 г. 205
Кострома. Губернская юбилей-
ная выставка в честь 300-ле-
тия дома Романовых 210
Ярославль. Губернская юби-
лейная выставка в честь 300-
летия дома Романовых 210
Екатеринбург:
Урало-Сибирская выставка
1887 г. 205
Лондон. Всемирная выставка:
Хрустальный дворец 210
Москва:
Политехническая выставка
1872 г. в честь 200-летия со
дня рождения Петра I 201
Политехническая выставка
в Москве. 1872 г. Генплан 202
Сельский питомник для детей
203
Фотографический павильон
203
Этнографическая выставка
общества любителей естест-
вознания, антропологии и эт-
нографии при Московском
Университете 1863 г. 204
Всероссийская художествен-
но-промышленная выставка
1882 г.: 204
Павильоны Кавказа, Сред-
ней Азии, Сибири, Печерского
края, Севера 156,162
Всероссийская художест-
венно-промышленная выстав-
ка 1882 г., общий вид 204
Нижний Новгород:
Всероссийская художест-
венно-промышленная выстав-
ка 1896 г. — общий вид: 205
Главный павильон 206
Павильон машин 207
Среднеазиатский павильон
208
Павильон искусств 209
Петербург:
Всероссийская мануфак-
турная выставка 1870 г. 156,
162,166
Мануфактурная выставка
1910 г. 205
Псков:
Сельскохозяйственная выс-
тавка 1910 г. 212
Херсон:
Промышленная, сельскохо-
зяйственная и кустарная выс-
тавка 1880г. 204
Вышний Волочек 56, 426:
Общий вид 55
Вязники, Владимирской губ. 419,
426
Вязьма:
Торговая площадь 230
Вятка (н. Киров) 162, 494
548
№НПП ПН101, ПСМ11Ш1 ППТ011 »ППИ!НЫ1 ItHINI
Вятская губ. 115
Галиция 172
Гатчина 399
Егерская Покровская церковь
419
Люциевская улица 420
План 417
Павловский собор 418
Фасад дома П.Е. Двине
на Березовской улице 420
Германия 404
Фабричные поселки Круппа
456
Глазово:
Никольская улица 52
Ibpod будущего:
Общая схема города будущего
Говарда и его окружения 508
Фрагмент плана 509
Голландия 501
Голутвин 426
Города-сады, поселки, хутора:
Принципы планировки
532-536:
Всеросийская иерархичес-
кая система поселений-садов
533
Город-сад Хемпстед в Англии
538
Город-сад Алексеевск у села
Суражевка в Забайкалье 515
Город-сад в Выксе Нижегоро-
дской губ., проект 1916 г. 536
Проект города-сада для Вык-
синского завода 532
Проектирование города-сада
на Ходынском поле в Москве
1912 г. 532
Город-сад Останкино под
Москвой, конкурсный проект
535
Город-сад близ имения Голи-
цыных в Больших Вяземах
под Москвой 532
Город-сад Приволье в районе
Рублево под Москвой, проект
533
Ibpod-сад на Крестовском ост-
рове в Петербурге, проект 539
Город-сад Миролино под Пе-
тербургом, проект 535
Города-сады близ Петербурга:
Сергиево-Каменка, Елица-
парк, Тавридо и Фаворито
близ Лигово и др.
Город-сад в Барнауле, проект
535
Город-сад «Царский лес под
Ригой (Межепарк) 533-535
планировка и застройка
Город-сад в Щегловке (и. Ке-
мерово), проект 535
Конкурс на проект пригорода-
сада близ станции Мяглово на
линии Петроградско-Рязанс-
кой железной дороги 534
Поселок-сад Парятский затон
под Казанью 535
Поселок-сад Никольское близ
Москвы, проект генерального
плана 538
Поселок-сад Балтийского за-
вода в Филях под Москвой,
проект 535
Поселок для служащих Моско-
вско-Казанской железной доро-
ги на станции Прозоровская
под Москвой:
Вариант плана 536
Утвержденный план 536
Проекты каменных жилых
домов 537
Проекты деревянных жи-
лых домов 537
Поселок-сад на станции Му-
ром Московско-Казанской же-
лезной дороги, проект 533
Поселок-сад Сергиево-Каменка
близ Петербурга 540
Одесса. Поселок-сад Констан-
тиновка, проект 1914 г. 532
Поселок-сад для детей сирот
в имении Щербатовых, Полта-
вская губ., проект 1910 г. 532
Поселок-сад Балтийского за-
вода «Новый Таганрог 536
Поселок-сад близ Ново-Фар-
форовского поста в окрестнос-
тях Харькова 533
Гусь Хрустальный, фабричное се-
ло Владимирской губ.:
Храм Покрова Богородицы
441
Собор во имя Георгия Победо-
носца 441
Дачи, дачные поселки и дачные
города:
Принципы планировки
Дачные поселения под Москвой
376:
Останкино, Петровско-Разу-
мовское, Химки, Ховрино,
Сходня, Крюково - Николае-
вская ж.д.
Ухтомская, Томилино, Крас-
ково, Малаховка, Удельная,
Быково — Рязанской ж.д.
Коломенское, Расторгуево -
Рязано-Уральской ж.д.
Лосиноостровская, Джамга-
ровка, Перловка, Тайнинка,
Тарасовка, Клязьма, Мамон-
товка, Пушкино — Северной
ж.д.
Владыкино, Лианозово, Лобня
— Савеловская линия Север-
ной ж.д
Станция Лосиноостровская
375
Парки в Москве:.
Петровский парк:
Функционально-планиро-
вочная организация и заст-
ройка 365
Вилла НП. Рябушинского
«Черный лебедь» в Петровс-
ком парке 350
Дача И.В. Морозова в Петро-
вском парке:
Ворота дачи 360
Интерьер столовой 361
Проект буфета 359
Сад «Альгамбра» в Петро-
вском парке 360
Проект театра «Фанта-
зия» 358
Сокольники:
Пнеральный план фрагмен-
та дачной застройки Соколь-
ников 356
План парка Сокольники
с обозначением дачной заст-
ройки 356
Проект дачи Азанчеевс-
кой АА. в Сокольниках. Фасад
и план 356
Дача Пфеффер в Сокольни-
ках 357
Проект дачи Стахеева НД.
в Сокольниках. Фасад 356
Церковь Тихона Задонского
в Сокольниках 357
Павильон на пруду 355
Проект дачи Кильштедта
350
Дачи в пригородах Москвы:
Проект дачи под Москвой
368
Типовой проект одноэтаж-
ной дачи в 10 комнат 369
Проекты ворот и калиток
из альбома АИ. Талинского
ешевые постройки ...100 проек-
тов...» 379
Лист из альбома типовых
проектов и архитектурных
деталей пригороднфх дач 381
Болшево. Дача А.И.Калиш 380
Быково. Дача-пансионат гос-
пожи Фидлер 376
Вешняки. Дача Семенова 375
Ивантеевка. Дача Лыжина.
Фасад 381
Клязьма 370-372:
Дача 372
Дача ИА. Александренко 370
Ворота дачи 372
Церковь 371
Красково. План поселка 378
Лианозово. План поселка 373
Малаховка: План поселка 378
План поселка 378
Церковь 374
Мамонтовка:
Платформа 379
Река Уча и купальни 379
План поселков Перловка и
Тайнинка 373
Проект церкви во имя Донской
иконы Божьей матери в Пер-
ловке 365
Поселок «Старый Сенеж» 379
Сходня:
Дача Гучкова 374
Церковь 376
Удельное: 377
Церковь Св. Троицы 377
Царицыно. План поселка 378
Шереметевка. Храм св. Сергия
Радонежского 364
Дачные поселки(местиости) под
Петербургом:
Лесной институт, Удель-
ная, Осиновая роща. Примо-
рский
Лисий Нос, Райвола,Тери-
оки, Куокалла, Вашельсу, Ко-
ломяки. Лахта, Дыбуны, Бело-
остров, Тюресево, О длила,
Разлив Сестрорецк, Ольгино,
Саблино, Вырица, Сиверская,
Парголово, Старожиловка, За-
маниловка, Шувалове, Графс-
кий поселок 354-371
Общий план дачных мест-
ностей по Финляндской желез-
ной дороге 3
Карта Сиверского дачного
района. Дачный поселок «Но-
вое Дружноселъе» 366
План Сиверского дачного
района 365
Лигово. Вокзал 355
Д. Мартышкино близ Орани-
енбаума. Вокзал 355
Парголово:
Вокзал 354
Дача Тильманса 382
Проект загородного дома-дачи
381
Райволо, село под Петербур-
гом:
План села с дачными окре-
стностями 363
Териоки, Финляндской желез-
ной дороги:
План дачной местности
363
План дачной местности
«Лесного института» 363
Удельная:
Вокзал 361
План 362
Генеральный план Шувалова,
1-го Парголово, Поклонной го-
ры и Новопарголовской коло-
нии 1886 г. 381
Шувалова:
Екатерининская у лица 382
Суздальское озеро 382
Парголово 3-е:
Часовня у шоссе 383
Дачи:
Дача Брюллова АЛ. в Павловс-
ке 348
Проект дачи 351
Проект дачи графа Стейнбок-
Фермора 351
Дача генерал-лейтенанта Шу-
берта 349
Дачи-микроансамбли: Рербер-
га, Кильштедта, Харитоновой,
Гана и др. 351
Дача Гамбса на Черной речке
352
Дача Дубельского Г.И. и барона
Корфа 34
Дача Леонида Андреева
в Вальмелъсуу:
Общий вид, план 384
Проект дачи Кильштедта
351
Дача Тильманса в Парголове
1-ом 382
Проект дачи Рерберга в Пе-
тербурге 348
Дачные города-курорты:
Сестрорецк 385-387
Архитектурно-планировочная
и функциональная структура
дачных городов-курортов
380
Одесса:
Вид Лонжерона с моря 353
Малый фонтан. Ресторан
354
Дальний.
Планировка 521
Генплан 52\.
Общий вид административно-
го города и части особняков
523
Данциг
Дальний Восток 82,119,183
Долгинцево, станция Екатери-
нославской железной дороги
486
Донбасс 114,418
Дерпт (и. Тарту) 81
Дрезден:
Сад «Брюлевская терраса 220
Егорьевск Рязанской губ (из села
Великого) 438
Ткацкая фабрика Никифора
Михайловича Бардигина 438
Ткацкая фабрика Хлудова 438
549
Указатель городов, ласелелныд винтов и аштектоньк объектов
Енатаевск Астраханской губ.
Соборная улица 51
Енисейск. Жилой дом, вторая по-
ловина XIX в.
Ессентуки 56, 231:
Мариинская аллея к казенной
санатории 56
Магазин ИЛ Косова и Банк
взаимного кредита 229
Евпатория 307
Европа 8,18, 34,120,174
Екатеринбургская губ.:
Парк в имении Давыдова 89
Екатерингоф под Петербургом 162
Загородный парк 215
Екатеринодар (н. Краснодар):
Театральный комплекс (театр,
концертный зал, казино)
Екатеринослав (н. Днепропет-
ровск) 156
Городской бульвар 61
Екатеринославская губ.:
Парк в имении Калачевского
89
Елец 487
Железные дороги как новый
градостроительный организм
420-424
Формирование развитой сети
российских железных дорог и
ее функционально-социальная
структура 477-500
Железные дороги:
Карта железных дорог Евро-
пейской части России до
1910 г. 495
Ачинско-Минуссинская
Балтийская (между Петербур-
гом и Ораниенбаумом)
Пассажирское здание на стан-
ции Новый Петергоф 475
Великая Сибирская железная
дорога — ансамбль 425
Схема трассы 496
Мост через Енисей у Красноя-
рска 494
Мост консольно-балочной
системы через Обь 495
Владикавказская железная до-
рога 488:
станция Железноводск 494
Вологодско-Архангельская:
станция Плесецкая 502
проект жилого дома для
железнодорожников 502
водоемное здание на стан-
ции Пудунга 503
Грязе-Царицынская желез-
ная дорога 481:
станция Токаревка 480
элеватор на транспортном
узле в Новороссийске 493
Джанкой-Феодосийская же-
лезная дорога
Водоемное и пассажирское
здания на станции Сейтлер
490
поселок на станции Ички 491
Екатерининская железная до-
рога:
Проект больницы для слу-
жащих при станции Дебальце-
во 489
Китайско-Восточная же-
лезная дорога — ансамбль 494
Железнодорожная больница
на станции Ляоян 499
Кругобайкальская железная
дорога:
Мост близ разъезда Толс-
тый 496,497
Курско-Киевская железная до-
рога:
Каменная труба через
р. Чашу 479
Мост через р. Вир 478
Деревянный мост через
р. Ворожба 478
Курско-Харьковская железная
дорога:
Вокзал в Харькове 488
Московская окружная доро-
га — ансамбль 488
Московско-Виндавско-Рыбинс-
кая железная дорога
Витебский вокзал в Петербур-
ге 501
Железная дорога Москва-Пе-
тербург 422
станция Химки 215
Железная дорога Петербург -
Царское село:
стЛавловск II 408
Мурманская железная дорога
Николаевскя железная дорога:
Дебаркадер пассажирского
здания в Петербурге 473
Мост через р. Мету 471
Пассажирское здание в Пе-
тербурге 472
Станция II класса в Оку-
ловке 475
Станция II класса Любань
474
Оренбургская железная доро-
га:
Александровский мост че-
рез р. Волгу 486
Орловско-Виндавская желез-
ная дорога:
Металлический мост через
р. Оку 485
Орловско-Витебская железная
дорога:
Станция Дубровка 474
Станция Смоленск 482
Петербург-Павловск желез-
ная дорога 215, 402
Полесская железная дорога:
Деревянный мост на овраге
Канава 483
Вокзал на станции Брест-
Литовск 487
Рязано-Уральская железная
дорога
Средне-Сибирская железная
дорога
Мостчерезр. Томь 496
Проект пассажирского здания
II класса 498
Проект пассажирского здания
III класса 498
Проект перестройки Николае-
вского вокзала в Петербурге
504,505
Финляндская железная доро-
га
Царскосельская железная до-
рога 464
Павловский вокзал 470
Черноморская железная доро-
га 297
Житомир:
Городская дума 153
Жмеринка 225:
Вид улицы 241
Зарайск 535
Зауралье 118
Иваново-Вознесенск (б. с. Ива-
ново и Вознесенский посад)
Владимирской губ 422
Генплан 1915 г. 436
Панская улица 441
План города 1871 г. 435
Планировочная структура го-
рода 432
Больница для мастеровых и
рабочих 442
Вид Нижнего базара 440
Вид Соковской улицы 441
Георгиевская площадь. Справа
новая колокольня 439
1ёоргиевская улица 439
Дмитровская слобода 432
Зимний театр 442
Панорама фабричной части
города. Фабрики Гарелина и
Грязнова 437
Ситценабивная фабрика ^То-
варищества мануфактур Ни-
кона Дербенева и сыновья» 444
Технологическая башня 444
Ситценабивная фабрика <То-
варищества мануфактур
Прасковьи Витовой с сыновья-
ми». Схема генплана 438
Ткацко-прядильная фабрика
Мефодия Гарелина 437
Усадьба Н.Ф. Зубкова 127
Училище для детей мастеро-
вых и рабочих 443
Фабрика Большой Вознесенс-
кой мануфактуры:
Технологическая башня пря-
дильно-ткацкого корпуса 438
Фабрика Никона Гарелина. Па-
норама 425
Церковь Вознесения в Вознесе-
нском посаде 437
Собор Рождества Христова
в с. Иваново 440
фабричный поселок миткале-
во-ткацкой фабрики И.А. Тре-
улова (н. им. Абельмана) 429
Иркутск:
Общий вид города 6
Привет из Иркутска 6
Беседка в городском саду 217
Ивановская улица с пассажем
^Товарищества А.Ф. Второва
и сыновья»
Доходный дом с книжным ма-
газином Макушина и Посохина
137
Доходный дом И.М. Файнберга
26
Католический костел 28
Кафедральный собор 27
Русиновская улица 137
Русско-Азиатский банк 161
Испания 500
Казань 129:
Вывески на Гостином дворе 228
Доходный дом купца А.С. Алек-
сандрова с пассажем на 1-м
этаже 160
Клиника глазных болезней 183
Ксенинская женская гимназия
178
Народный дом в поселке Ама-
фузовских заводов 169
Павильон вод ИЛ. Бекетова
249
Пристань пароходов на р.Ка-
занке весною 248
Реклама на Воскресенской ули-
це 227
Соединенное промышленное
училище 179
Театральная площадь 112
Казанская губ. 80
Калуга 114:
Окраина города вблизи берега
р. Оки 50
Гостиный двор 233
Керчь. Г. Митридат (греч. Пан-
тикопея) 307
Киевское княжество 94
Киев:
Городская водокачка 454
Владимирская улица На пе-
реднем плане памятник Богда-
ну Хмельницкому 110
1ородской театр, общий вид
163
Городская управа 154
Крытый рынок 160
Фуникулер 117
Кинешма Костромской губ. 419:
Водонапорная башня 454
Московская улица 114
Клинцы 129
Ковно 504
Ковров, Владимирской губ. 429:
железнодорожные и фабрич-
ные поселки металлообраба-
тывающих предприятий на
южной окраине города 429
Козлов:
Реклама на ампирном доме
230
Коломна 425
Железнодорожный мост через
Москва-реку 424
Конотоп. Вокзал 479
Копенгаген 22:
Сад Тиволи
Кострома 56,126, 426
Здание Губернской земской
управы. Конкурсный проект
155
Здание «Современного теат-
ра», приспособленное для ки-
нотеатра и театра представле-
ний 1910 г. 164
Комплекс льнопрядильной
фабрики Брюханова 427
Комплекс фильтровальной,
водоочистительной и электри-
ческой станций 427
Романовский музей 176
Фабрика Зотова 427
Фабрика Третьяковых и Кон-
шина (Большая Костромская
льная мануфактура) 427
Костромская губ:
Фабричный район на берегах
рек Запрудненки и Костромы
427
Которосль, река 427
Кохма, село Ивановского района
Ивановской обл. 457
Промышленный ансамбль
фабрик Щербатовых и Ясю-
нинских 461
Церковь Михаила Архангела
на Центральной площади 461
Церковь Рождества Христова
на Центральной (Торговой)
площади 461
Красноводск 483
Красноярск:
Кинотеатры: Арс, Аквариум,
Петергоф и др. 164
Музей 175
Театр 164
550
liniiin ниш, ПЙМ1Ш1 num i iHinnmwi iImitii
Кривой рог 48
Кронштадт 398
Курорты:
Абастумани Тифлисской губ.
259
Баллоне в Курляндской губ.
255
Кемерийские курорты в Лиф-
ляндской губ. 255
Курорт «Барабашина поляна»
в Самарской губ. 259
Боржоми Тифлисской губ. 255
Друскенинкай в Гродненской
губ. 255
Липецкий курорт 254
Марциальные воды в Олонец-
кой губ. 254
Минеральные грязи — Сакс-
кие и Чоксарские в Тавричес-
кой губ.
Одесса. Лечебное заведение на
Куяльницком лимане 259
Сергиевские минеральные во-
ды Самарской губ. 254,255:
План курорта.
Старая Русса в Новгородской
губ. 254, 255
План части города с показани-
ем места для устройства ванн
257
Проект устройства ванн,
1830-е гг. 257
Санаторий Шафраново
Уфимской губ. 259
Курорт на оз. Широ Енисейс-
кой губ. 260
Хазрет-Аюбский курорт
в Ферганской губ. 259
Цехоцинский в Варшавской
губ. 255
Юрмала в Лифляндской губ.
256
Кавказские минеральные во-
ды — курортный район 254
архитектурно-планировочная
организация, система расселе-
ния, благоустройство 264
Ессентуки 255:
формирование простран-
ственно-планировочной и ар-
хитектурной структуры ку-
рорта и ее особенности 281
железнодорожный вокзал
265
план курорта, 1912 г. 56,
231
Мариинская аллея к казен-
ной санатории 56
магазин ИЛКосова и Банк
взаимного кредита 229
беседка «Арианда*. Видна
горы Бештау и Машук 284
железнодорожный вокзал
265
парк с источниками № 17 и
18, 284
статуя «Мужичок* у ис-
точника № 4 285
Железноводск:
пространственно-планиро-
вочная структура курорта, ее
особенности, застройка 278
генеральный план 1912 г.
277
дворец эмира Бухарского 219
Островские ванны 280
Пушкинская галерея 279
интерьер Пушкинской гале-
реи 280
Кисловодск 255,261:
архитектурно-планировоч-
ная и пространственная орга-
низация курорта 272
план города 1912 г. 273
беседка на Царской площадке
276
вид части города, Ребровая
балка 274
главная улица курорта с фон-
танами и гостиницами 274
дача 276
Курзал 275
мостик вздохов в парке Курза-
ла 275
Минеральные воды:
Парк 92
Подкумские (Кумагорские)
источники Ставропольской
губ. 255
Пятигорск:
План города 266
План 267
Соборная площадь с фон-
таном 267
План и фасад китайской
беседки над Михайловским ис-
точником 268
Интерьер
Лермонтовской галереи 269
Общий вид города со здани-
ем Лермонтовской галереи 269
Орел на Горячей горе 270
Романовская грязелечебни-
ца 271
Крым:
Формирование транспортной
сети 303
Евпатория (б. Козлов - Гез-
лев):
генеральный план, застройка,
благоустройство 342
Александровская учительская
семинария 342
Гостиницы «Россия» и «Цент-
ральная» 342
Главная мечеть города Джума-
Джами 341
Вид Кизилташского Стефано-
Сурожского монастыря 341
Лазаревская улица и вид на
море 342
Комплекс грязелечебницы на
Мойнакском лимане 342
Проект грязелечебницы, аксо-
нометрия, 1910 гг. 344
Проект грязелечебницы, кур-
зал 344
Панорама города, план залива
345
Музей с археологическими и
этнографическими коллекци-
ями 344
Театр 342
Саки, грязевой курорт на бе-
регу оз. Сасык:
Планировка и застройка 344
Грязелечебница в парке 344
Севастополь 299,491:
карта окрестностей г. Севас-
тополя 340
приморский ресторан 299
Севастополь — военный порт
306
Байдарские ворота 298
Тоннель близ Байдарских ворот
299
Балаклава близ Севастополя
338
Общий вид 339
Утес и мыс Айя 339
Симферополь 310:
градостроительная характе-
ристика 310
вид г. Симферополя с восточ-
ной стороны 310
дом Дворянского собрания
312
здание Окружного суда 312
Естественно-исторический
музей 313
Джалман близ Симферополя:
вид главного дома 312
парк 312
проект Таврической духовной
семинарии 311
собор св. Александра Невского,
Судак. Планировка и застрой-
ка 338
Коккозы:
Парковый комплекс в имении
князей Юсуповых близ Ялты
91
Дворец князя Ф.Юсупова
306
Коктебель близ Феодосии 345
Jfccdbda Юнге 306
Феодосия:
генеральный план 336:
дворец Стамболи на приморс-
кой набережной 336
Общий вид города 33
мост вздохов 337
торговый порт 303
Городской музей — галерея
И.К. Айвазовского 336
Южный берег Крыма - курорт-
ная зона 297-307:
Формирование градострои-
тельной инфраструктуры
297-307
Ай-Тодор. Ласточкино гнездо
303
Алупка. Вид на Айпетри 309
Воронцовская улица, вид гос-
тиницы Телепчи 305
Климатическая колония для
учащихся в церковных школах
307
Парк в имении князя М.С. Во-
ронцова 90
Отель-пансион, проект: гене-
ральный план, фасад, планы,
разрез 308
Пансион Смуровой 305
Алушта:
Общий вид 333
Архитектурно-планировочная
организация, характер заст-
ройки 335
Вид Космодамиановской кино-
вии (монастыря) с южной
стороны 335
Гурзуф (б. Гурзов) 326:
Берег моря 325
Вид с венецианской лестницы
326
6-я гостиница 326
7-я гостиница 327
Фонтан «Ночь 12, 327
Фонтан «Рахиль 328
Парковый ансамбль 90
Имение «Артек» князя
Г.А. Потемкина 298
Имения «Карасан» и «Парте-
нит» Раевских 298
«Кореиз» дача княгини А. Го-
лицыной 298
Имение «Мисхор» княгини
М.А. Святополк-Четвертинс-
кой 298
Имение «Ореанда» императо-
ра Александра I 298
Имение«Салгирка» близ Сим-
ферополя графа М.С.Ворон-
цова
Кичкине, дворец 305
Кампериц-Сарыч — город —
курорт, проект 1917 г.
Ласпи — город-курорт на 4500
жителей, проект 1916 г.:
Планировка 345
Ливадия близ Ялты:
Общий вид 301
Дворец 302
План дворцово-паркового
комплекса 62
Садово-парковый ансамбль 82
«Ливадия* — имение графов
Потоцких 298
Массандра:
Дворец 89
Аллея роз 59
Многофункциональный ле-
чебный комплекс (санаторий),
проект 321
Электростанция в имении
Александра III 429
Никитский ботанический сад
близ Ялты 95
аллея пальм 85
плачущая ива 87
Ореанда близ Ялты:
Общий вид 300
Садово-парковый ансамбль 92
Симеиз 332:
Генеральный план курорта
1908 г. 331
Характер застройки и бла-
гоустройство 331
План Нового Симеиза 334
Вид Нового Симеиза с севе-
ро-востока 331,333
Общий вид 332
Вилла «Панэа* в Новом Си-
меизе 332
Поселок Новый Симеиз —
курорт-сад 512
Проект устройства ванн
1830
Суук-Су близ Гурзуфа 328:
Курорт Суук-Су 330
Планировка 328,330
Вид на казино 329
Вид на казино и Аю-даг 328,
329
Вид на море от казино 329
Дача «Орлиное гнездо* 330
Музыкальная эстрада и ка-
зино 330
«Суук-Су*и «Новыйсвет*
— имения князей Голицыных
298
Форос 309,512:
Проект города-сада 309
Ландшафтный парк 91
Ялта:
Прибой волн 317
Планировка, благоустрой-
ство, характер застройки 306,
501
План Ялты 314,315
Благоустройство набереж-
ной и городского сада 317
План приречной части Ял-
ты с проектируемым городс-
ким парком 316
551
Унашеяь городов, населенны! пунктов в ардвтектурвыд объектов
План части Ялты между
набережной, Ауткой и Буль-
варными улицами 324
Видмола 319
Вид на старый город с моря
322
Вид Ялты с северо-восточ-
ной стороны 318
Вид с юго-западной сторо-
ны 320
Виноградная улица 324
Вилла М.Н. Вадарской 321
Дача ЮА. Новосильцева
324
Дворец Великого князя
Петра Николаевича вДюльбе-
ре304
Здание Ялтинского отделе-
ния Крымско-Кавказского
горного клуба 317
Горный клуб и Городская ду-
ма 323
Набережная 322
Публичная библиотека 317
Собор Святого Иоанна
Златоуста 313
Терраса гостиницы «Рос-
сия» 323
Черноморское побережье Кав-
каза как единый курортно-
дачно-парковый массив:
функциональное н градо-
строительное решение 286
Анапа:
эволюция развития города-ку-
роорта 286
Адлер:
парк «Южные культуры» 93
Гагры:
Курортный парк в имении
принца Ольденбургского 93
Общий вид бульвара 93
Приморский парк 296
Батуми 286:
планировочная структура
города и ее особенности 288
вид бульвара с моря 289
католический костел 290
западная часть порта с со-
бором Александра Невского
289
Мацеста:
курорт 297
гостиница II класса 294,
295
Сочи:
планировка и застройка
295
план окрестных земель Со-
чи-Мацеста 291
библиотека А.С. Пушкина
176
вид на город с моря 292
вилла Якобсона на Вереща-
гинских участках 293
гостиница «Кавказская
ривьера» 292
курорт «Кавказская ривье-
ра», н.ХХв. 15
парк Худякова 291
парк дачи Шипова 291
церковь в Нижнем городе
292
Сухуми 251
климатический курорт,осо-
бенности планировочного и
пространственного решения
структуры, застройка 287
дача Алоизи 287
дача Дундера 287
санаторий Азра 288
Хоста 297
Либава (н. Лиепая):
порт 479
Литва 482
Львов 510
Ботанический сад 83
Курск:
Народный дом на Георгиевс-
кой площади со зрительным
залом на 850 мест, чайной, чи-
тальней и музеем 167
Курская губ. 119
Мариуполь:
порт 418
Меленки Владимирской губ.:
фабричное село 426
Минск 504
Моздок 260
Моршанск Тамбовской губ.:
Вид на гору 234
Москва:
кольцевая и планировочная
структура планировки города
421
Бульварное кольцо 117
Садовое кольцо 62,115,117
Нижегородское шоссе 422
Рязанское шоссе 422
Ярославское шоссе 422
дачный район Москвы — от
Тверской заставы до Всехсвя-
тского (н. от площади Белору-
сского вокзала до Сокола) 33,
34
Заяузье137
Земляной город 136,137
Китай-город 199
Заставы:
Дорогомиловская 223
Крестовская 421
Преображенская 421
Пресненская 421
Рогожская 136
Семеновская 421
Серпуховская 421
Тверская 189
Воскресенские ворота 190
Никольские ворота 190
Функционально-социальная
структура районов и улиц го-
рода,117, 137-215
Воробьевы горы, 199
Пресня 220
Девичьеполе 191
Детский сад на Девичьем поле
219
Ходынское поле 191
Район Преображенского и Ро-
гожского кладбищ 137
Парки, сады, и бульвары:
Александровский парк,
Петровский парк за Тверской
заставой 214:
ворота дачи И.В. Морозова
360
интерьер столовой дачи
И.В. Морозова 361
проект буфета 359
сад «Альгамбра» 360
Парк Петровской земледель-
ческой Академии 75
Проект буфета в Петров-
ском парке в Москве 359
Ворота дачи И.В. Морозова
в Петровском парке 360
Парк Сокольники 61
Круг 62
Майский проспект 60, 65
Мостике Оленьей роще 64
Путяевский пруд 65
Вид парка в районе Путяе-
вских прудов 64
Аптекарский огород (сад) 81
Ботанический сад Московско-
го Университета 81
Дендрологический сад Петро-
вской сельскохозяйственной
Академии 89
Зубовский бульвар 57
Кремлевский (Тайницкий) сад
56
Миусский сквер 99
Нескучный сад 78
Новинский бульвар 220
Самотечный сквер 69:
план
Сквер у Патриарших прудов 57
Смоленский бульвар 57
Тверской бульвар 56
Трубный бульвар 57
Цветной бульвар 57
Площади:
Болотная 22
Красная 190
Лубянская 6
Петровская 192
Смоленская 72
Соборная площадь в Кремле
190
Страстная 215
Сухаревская 72
Трубная 72
Улицы:
Арбат 44, 136
Ильинка (на переднем плане
здания Верхних торговых ря-
дов, слева — Средних торговых
рядов) 108
Кузнецкая (н. Новокузнецкая)
137
Кузнецкий мост 124,125:
общий вид улицы 243
Лужниковская (н. ул. Бахру-
шина) 137
Мясницкая 199
Большая Никитская 136
Малая Никитская 136
Никольская 190
Большая и Малая Ордынка
в Замоскворечье 137
Остоженка 136
Петровка 225
Поварская 136
Пречистинка 136
Пятницкая 137
Рождественка 225
Таганская 136,137
Тверская улица:
общий вид 244
Банк на Ильинке,
Отделения государствен-
ных банков в Нижнем Новго-
роде и Ростове-на-Дону 161
Биржа 249
Вокзал Брянский (Киевский)
16
Дебаркадер
Дворцы:
Кремлевский 189
Петровский 189
Доходные дома:
дом доходный П.П. Голицыной
129:
фасад и план
дом доходный в Ермолаевском
переулке 128
дом доходный Московского ку-
печеского общества на Солянке
138:
план 139
дом доходный Московского ку-
печеского общества с магази-
ном К.Г. Фаберже на Кузнец-
ком мосту 237
дом доходный Московского ку-
печеского общества в Большом
Черкасском переулке 239
дом доходный О.П. Леве в Сто-
лешниковом переулке 239
дом доходный А.Михайлова на
Б. Дмитровке 239
дом доходный М.И.Рудаковой:
проект торговой пристрой-
ки 247
дом доходный Курникова на
Рой Тверской-Ямской 225
дом князя М.Н. Голицына на
Кузнецкой ул. 127
дом князя А.М. Голицына на
углу Тверской и Газетного пе-
реулка 127
дом Экономического общества
офицеров Московского воен-
ного округа на Воздвиженке
160
дом Пречистинской части на
Пречистинке 136
дом торговый и аукционный
зал Р.Б.Левинсона 237
торговый дом Хомякова на
Петровке 237
Институты:
Археологический институт 185
Клиники Московского Универ-
ситета 181:
перспектива Большой Ца-
рицынской ул. 182
акушерские и гинекологи-
ческие 182
факультетские и госпи-
тальные 182
Петровская сельскохозяй-
ственная Академия в усадьбе
Петровско-Разумовское
в Москве 183
технологические институты
в Благовещенске, Владивосто-
ке, Вятке, Иркутске, Кишине-
ве, Одессе Ташкенте 184
Кинотеатры:
Арс, Аквариум, Колизей,
Прогресс, Форум, Художест-
венный 164
Консерватория им.П.И.Чай-
ковского 164
Ломбарды 164
Московская городская дума
152
Москаорецкий мост 116
Музеи:
Антропологический
Исторический 171,193
Педагогический
Политехнический 172,192
музей изящных искусств 178
музей русских древностей
П.И. Щукина 176
Румянцевский музей (н. Госу-
дарственная библиотека
им. Ленина) 197
Третьяковская галерея 174,
176
Панорама «Бородинская бит-
ва на Чистопрудном бульваре
164
552
№unn mini, utiinui niiTii wiTiimui i unn
Народный дом на Введенской
площади 169
Народный дом на углу
Б. и М.Строченовских переул-
ков в Кожевниках 169
Пассажи:
пассаж Алексеева на углу Ве-
тошного проезда и Никольс-
кой ул. 160
пассаж или галерея М.Н. Го-
лицина близ Театральной пло-
щади 156
Голофеевский пассаж 159
пассаж Постниковой на Тверс-
кой 160
торговый комплекс на Пет-
ровке (Галицынская гале-
рея,пассаж купца Солодовни-
кова, Александровский пас-
саж) 159
Верхние торговые ряды 157
Крытый рынок на Смоленс-
кой Сенной площади 158
Магазин универсальный Мюр
и Мерилиз на Петровке 160
Никольские торговые ряды
244
Особняки:
особняк профессора Беляева на
Спиридоновке 141
особняк Рекк (НА. Миндовско-
го) на Поварской улице 140
Оформление фасадов:
Елисеевский магазин, оформ-
ление фасадов Доходный дом
Орлова на Никольской ул. —
витрины 245
Доходный дом А. Тургенева и
Н. Куроедовой:
витрины магазинов 245
Витрины магазина «Мюр и
Мерилиз» 249
Витрины магазина Товарище-
ства «Эмиль Циндель» на
Кузнецком мосту 245
Витрины магазина Общества
«Кодак» в доходном доме Гра-
чева на Петровке 245
Дом Третьяковых на Никольс-
кой ул.:
фасад магазина 245
Магазин товарищества «Бро-
кер и К» на Никольской ул.
242
Магазин Строгановского учи-
лища на Рождественке:
вход 245
Парикмахерская «Базиль»
в Кузнецком пер. 245
Пассаж ГГ. Солодовникова 245
Чайный магазин В.Н. Перлова
на Мясницкой ул. 249
Театры:
Летний театр в Нескучном са-
ду 57
Народный театр на Политех-
нической выставке 169,220
Народный театр на Варвари-
нской улице 167
Оперный театр на 5000 мест
в саду «Эрмитаж» в Каретном
ряду- проект 164
Театр ФА Корша в Петровс-
ком переулке 164
Убранство города к корона-
ции:
иллюминация здания Большого
театра в день короонации
Александра III191
иллюминация колокольни Ива-
на Великого в день коронации
Александра III192
иллюминация здания Большого
театра и Театральной площа-
ди, проект АКавоса 190
Коронационный павильон на
станции Одинцово близ Моск-
вы 194
Ледяной дворец для катания
на коньках на Арбатской пло-
щади 190
Цветочная выставка в Мане-
же 70,73
Уличная реклама 234
Витрина фотографии Отто
Ренара в доме А. Бахрушина на
Тверской ул. 247
Вывеска «М.Курников и С-ья»
«Колониальная и гастрономи-
ческая торговля» на 1-й Тверс-
кой-Ямскойул. 246
Контора общества моторов
Даймлер и автомобилей Мер-
седес 248
Оформление магазина «Това-
рищества А. Ролле и К» 247
Проект витрины магазина
«Общества «Кодак»на Пет-
ровке 241
Проект перестройки магазина
в здании «Славянского базара»
на Никольской у л. 246
Реклама фабрики приводных
ремней «Ф. Реддавей и К» 251
Торговый бланк фабрики «Това-
рищество Алексея Бахрушина
и сыновья» 416
Торговая реклама дома
«ЕМ. Курникова и С-ья»
«Мясная и рыбная торговля
на брандмауэрной стене дома
на Новослободской улице 246
Проект перестройки магазина
в здании Славянского базара
на Никольской улице в Москве
246
Усадьба Рябушинских на углу
1-го и 2-го Голутвинских пре-
улков143
Училище Московское дворцо-
вое архитектурное 150
Центральная станция горо-
дского трамвая 11
Центральная электрическая
станция («Трамвайная») на
Болотной набережной Водо-
отводного канала 429
Электростанция на углу
Б. Дмитровки и Георгиевского
пер.429
Электростанция на Раушской
набережной (н. МОГЭС) 429
Храм Христа Спасителя (про-
ект) 112
Церковь Владимирской ико-
ны Божьей матери 176
Цирк на Воздвиженке 164
Цирк Саломановского на
Цветном бульваре 164
Школа земледельческая и
Общество любителей садовод-
ства 71
Школа рисовальная графа
Строганова 456
Московская губ. 40,85, ИЗ
Усадьба Архангельское под
Москвой 54
Усадьба Кусково под Москвой:
Голландский домик 29
Усадьба Льялово, парк 89
Усадьба Михайловское под
Москвой:
план ботанического сада 84
Усадьба Подушкино близ
Москвы 60
Московская промышленная аг-
ломерация 421-461
Промышленные здания:
Вид на фабрику «Товарищест-
ва Брокар и К» 229
производственный городок
кондитерской фабрики Эйнем
(нКрасный Октябрь) на Бер-
сеневской набережной 427
Прохоровская мануфактура
(н.Трехгорка)за Пресненской
заставой 427
суконная фабрика наследников
В.О. Осипова на Садовнической
набережной 433
суконно-драдедамовая фабри-
ка МД. Новикова 456
чугуно-литейный завод Густа-
ва Листа на Софийской набе-
режной 427
Банк «Товарищества ману-
фактур П.М. Рябушинского
с сыновьями»на Биржевой
площади 239
Гостиница «Боярский двор»
со складами и конторой Мо-
розовской Никольской ману-
фактуры 239
Завод механико-котельный и
лифтовой А.К. Дангауэра и
В.В. Кайзера на Гороховом по-
ле 143
Новопечатня и дом Юргенсо-
на в Хохловском переулке
143
Типография П.П. Рябушинс-
кого «Утро России» 239
Фабрика иконостасных изде-
лий «Н.А. Охапкин и сын»на
Лужнецкой ул. (н. ул. Бахру-
шина) 143
Фабрика паровая паркетная и
столярная А.Э.Ганзен на Да-
ниловской ул. 143
Фабричные села:
Алексеевское близ Москвы
421
Бирюлево 421
Болшево 421
Грайвороново 421
Измайлово 421
Кусково 421
Леоново 421
Лосиностровское 421
Люблино 421
Перово 421
Пушкино 421
Реутово 421
Ростокино 421
Спасское 421
Спас-Сетунь 421
Тушино 421
Хорошево 421
Царево 453
Царицыно 421
Шелепиха 421
Щелково 421
Горки,станция (н. Электроуг-
ли):
завод «Электроугли» в прис-
танционном заводском посел-
ке 451
Вознесенская мануфактура
в Наро-Фоминске 453
Купавна близ Москвы:
фабричный комплекс полот-
нянной и суконной мануфак-
тур купца Земскова 452
Лосиноостровская, станция
близ Москвы:
комплекс узловой железно-
дорожной больницы 494
Малое близ Богородска:
фабричный комплекс
З.С. Морозова (буд. Богородс-
ко-Глуховская мануфактура)
455
филиал Богородицко-Глуховс-
кой мануфактуры в Ново-Ни-
колаевске (н. Новосибирск)
Нара Фоминская Верейского
уезда:
фабричное село при бума-
го-прядильной фабрике
Д.П. Скуратова и Н.Д. Лунина
434
Никольское, поселок при фаб-
рике Морозовых в Орехово-Зу-
ево 451
Орехово-Зуево 426:
фабричный комплекс Ни-
кольской мануфактуры Саввы
Морозова с сыновьями 457
Родники(н. Ивановская об-
ласть):
фабрика Товарищества ма-
нуфактур А. Красильниковой
454
Семеновское под Москвой:
суконная фабрика братьев
Тучковых 456
Семеновское-Лапотное Ки-
нишемского уезда*
земская больница 462
центральная телефонная
станция 461
Середа (н. г. Фурманов Ива-
новской обл.) 441:
прядильная фабрика братьев
Горбуновых 454
Ставрово, фабрика Симанина
454
Царево, ситцевая мануфакту-
ра 453
Электрогорск, электростан-
ция на торфе «Электропереда-
ча» 451
Электросталь (б.урочище
«Затишье»):
электрометаллургический за-
вод и поселок 451
Муром Владимирской губ
Музеи: 174,175:
Естественно-исторические
музеи: в Нижнем Новгороде,
в Полтаве, Таврическом, Са-
марском, Бессарабском и дру-
гих земствах 174
Мемориальные музеи:
Пушкина и Лермонтова в Пе-
тербурге
Лермонтова в Пензе
Суворова в Петербурге
библиотека-музей А.П. Чехова
в Таганроге
Художественные музеи 174,
175
в Саратове,Харькове, Казани,
Пензе, Одессе, Киеве, музей
им. Поля в Екатеринославле
(н. Днепропетровск)
553
Уншель городов, населенных принтов н архитектурных объектов
Художественные музеи 174,
175
в Саратове, Харькове, Казани,
Пензе, Одессе, Киеве, музей
им.Поля в Екатеринославле
(н. Днепропетровске)
Мытищи Московской губ. 424
Народные дома 167:
в Пензе,Тарусе, Сигунове,
Уфе и др. городах
в селах Московской, Орен-
бургской, Енисейской губер-
ниях, в Области Войска Донс-
кого, Нижегородской, Тульс-
кой и др. губерниях
Нахичевань:
Упраление Владикавказской
железной дороги 154,155
Нижний Новгород 56, 62, 116,
126:
Александровский сад 62
Александровская богадельня и
родильный приют 184
Беседка в Александровском
саду 216
Верхне-Волжская набережная
62
Всероссийская художествен-
но-промышленная выставка
1896 г. 192:
Царский павильон 13,192
Городская Дума
Государственный банк 161
Кремль 62,153
Народный дом в Сормове 169
Окружной суд. Справа — Дво-
рянское собрание 149
Пассаж на Макарьевской яр-
марке 156
Ярмарочный театр 231, 243
Новгородская губ. 19,80,117
Новая Зеландия 84
Новозыбково 129
Новониколаевск (н.Новоси-
бирск):
филиал Богородицко-Глуховс-
кой мануфактуры 449
Новороссийск 162
Новороссийский край 504
Новочеркасск:
Политехнический институт
150
Нижнеудинск (н. Улан-Уде) 126
Нижнее Поволжье 123
Николаев 504
Николаев-Уссурийский 526
морской порт 491
элеватор в порту 447,491
театр 165
Область войска Донского 119
Одесса 81,115,153
Ботанический сад 82
Дом с пассажем зерноторговца
М.Я. Менделекича 160
Куликово поле 220
Михайловская площадь 220
Музей-библиотека Общества
истории и древностей 176
Оперный театр 162,163
Окружной суд и церковь Свя-
того Пантелеймона 145
Публичная библиотека 175
ВидЛанжерона с моря 353
Малый фонтан. Ресторан 354
Театральная площадь 220
Элеватор в порту 447
Океан Тихий 191
Олонецкая губ. деревня Тарасы
49,117:
вид сельской ул. 49
Омск:
проект сельскохозяйственного
института со студенческим го-
родком 183
филиал фабрики Товарищест-
ва Тверской мануфактуры 449
строительство водопровода
121
Образцовые проекты:
а Атлас нормальных черте-
жей» 36
» Атлас нормальных чертежей
сооружениям по ведомству Го-
сударственных имуществ» 48
Атлас проектов чертежей
сельскохозяйственных пост-
роек, изданный от департа-
мента сельского хозяйства
Министерства Государствен-
ных имуществ, 1853 г.
Атлас фасадов домов по
крестьянскому образцу с пла-
нами расположения домов се-
лений по шоссе 51
Образцовый план селения
с постоялым двором 38
Образцовый фасад постоялого
дома с гостиницей 38
Образцовый план селения со
зданием волостного правления
38
Примерный план четырех уса-
дебных домов для малолюдных
селений 37
Примерный план урегулирова-
ния села 38
Образцовый фасад одноэтаж-
ного крестьянского дома 39
Образцовый фасад двухэтаж-
ного крестьянского дома 39
Образцовый фасад дома для
помещика 40
Образцовый план расположе-
ния казенного селения в одну
линию с поперечными улицами
40
Образцовый проект домов для
зажиточных крестьян в юж-
ных и западных губерниях 43
Образцовый проект двухэ-
тажного дома для достаточ-
ных крестьян 42
Образцовый проект деревян-
ных домов для крестьян сред-
него состояния 42
Образцовый проект домов для
малоимущих крестьян в юж-
ной России 43
Образцовый проект деревян-
ных домов для крестьян сред-
него состояния 42
Образцовый проект богадель-
ни и сельского правления 45
Образцовый проект сельской
деревянной лечебницы 45
Образцовый проект сельского
деревянного магазина о 28 зак-
ромах 46
Образцовые проекты народ-
ных домов разной вместимос-
ти для разных регионов России
16
Оредеж река
Павлово Нижегородской губ. 458
Вознесенская улица 464
Павлов Посад 426
Париж 60
Пенза 129:
Ботанический сад 82
Народный дом для просвети-
тельских учрежденийим,
В.Г. Белинского 168
Пермь:
Театр 75
Пермская губ. 114,115:
конкурс на составление проек-
та народного дома в поселке
Лысвенского завода 85,171
Поволжье Среднее 106
Полтава 510
Петербург:
Архитектурно-планировоч-
ная организация города:
Ансамбль Дворцовой площади
183, 220
Арка Генерального штаба
199
Ансамбль площади Александ-
рийского театра 45, 58
Васильевский остров 39
Гаванский городок 520
генеральный план 520
Крюков канал 58
Марсово поле 183,220
Невский проспект,
Новая Голландия 58
Петроградская сторона 118
Большой проспект на Пет-
роградской стороне 16,115
Каменоостровский прос-
пект на Петроградской сторо-
не 115
Невский проспект:
арка по случаю приезда
в Петербург Муззафар-ад-ип-
Шаха,1902г. 197
вид Невского проспекта
в сторону Адмиралтейства
123
фрагмент Невского прос-
пекта 1830-е гг. 222--223
Ансамбль Сенатской площади
44,86
Семеновский плац 183, 220
Набережная р. Мойки 199
Набережная р. Фонтанки
у Чернышева моста 10
Дворцы:
Зимний дворец 387
Дворец великого князя Миха-
ила Михайловича на Адми-
ралтейской набережной
Ново-Михайловский дворец
на Дворцовой набережной 70
Таврический дворец 156
Проект создания царского го-
родка 513
Заставы:
Выборгская, Нарвская, Мос-
ковская, Невская 354
общественного назначение на
Большой Мещанской ул. 153
Мосты:
Благовещенский,
мост через р. Мойку 63
мост через р. Фонтанку 63
Функционально-социальная
структура города:
Административное здание об-
щественного назначения на
Большой Мещанской улице
153
Ансамбль больницы и Учи-
лищного дома им.Петра Вели-
кого 397
Банк Азово-Донской на Боль-
шой Морской ул. 151
Вокзалы:
Вокзал Царскосельской же-
лезной дороги 399
Московский 115
Проект перестройки Николае-
вского вокзала 498,499
Дома, доходные,народные,
торговые, особняки:
дом Инариной на Большой
Морской улице 130
дом жилой на Каменоостровс-
ком проспекте. Проект 53
дом доходный Барановско-
го Г.В. на ул. Достоевского 109
дом доходный Н.Б. Глинки -
Маврина на Миллионной ули-
це. Двор 136
дом доходный К.А. Тура на
Большой Морской улице 152
дом доходный РГ. Веге на Крю-
ковском канале 140
дом доходный Вонлярлярского
на Благовещенской площади
близ Николаевского моста 131,
152
доходный дом ГФ. Вучиховско-
го 132
дом доходный НЛ. Жеребцо-
вой на Дворцовой набережной
152
дом доходный на Невском про-
екте 107
дом доходный К.А. Тура на
Большой Морской улице 152
дом доходный КА Тура на
Дворцовой набережной 152
дом доходный на Таврической
улице 135
дом доходный Человеколюбиво-
го общества. Конкурсный про-
ект 132,134
дом доходный Человеколюбиво-
го общества на Литейном
проспекте 133
дом народный на Кронверкском
проспекте со зрительным за-
лом на 2000 мест 167
дом народный в поселке фар-
форового завода 169
комплекс народного дома и те-
атра (народной аудитории),
1910-1911 гг. 170
торговый дом Гвардейского
экономического общества на
Большой Конюшенной улице
160
торговый дом Зингера на углу
Невского проспекта и Екате-
рининского канала 161
особняк И.В. Пашкова 152
особняк НА. Кушелева-Безбо-
родко (кн. Е.М. Юрьевской) на
Ииаринской ул. 131
Кинотеатры:
Колизей, Сплендид палас, Фо-
рум 164
Консерватория им.Римского-
Корсакова 74,164
Комплекс зданий Певческой
капеллы на набережной Мой-
ки 164
Комплекс крытого рынка на
Сенной площади 158,159
Институты:
Лесной институт 71
Политехнический институт
150,162
Музеи:
Русский музей 174
554
tann» rimn, ikuhiwi ijiktii аншптых liwuiii
музей М.Ю. Лермонтова 90
музей A.C. Пушкина 90
сельскохозяйственный музей
в Соляном пер. 174
этнографический музей 172
музей Центрального училища
технического рисования баро-
на А.Л. Штиглица 174
Рекламное оформление:
торговая реклама магазина То-
варищества М.С. Кузнецова
245
рекламное оформление дома на
Невском проспекте 236
реклама бакалейной лавки 235
рекламный щит лавки колбас-
ника 238
реклама на вагоне петербур-
гской конки 251
реклама мелочной лавки 242
реклама мясной лавки 235
вывеска продуктовой лавки
231
рекламные щиты лавки
Ф. Кузьмина в Апраксином
дворе 232
Исаакиевский собор (издание
центра афиш-плакатов) 143
Стадион-скетинг-рингдля ка-
тания на роликах на Камено-
островском проспекте 149
Театры:
Александринский театр:
парк перед театром 86
Балаганный театр «Просвеще-
ние и забава» на Царицыном
лугу (Марсово поле) 179
Мариинский оперный театр
76,162
Народный театр 167
Улицы:
Конюшенная Большая и Ма-
лая 115
Миллионная 115
Морская Большая и Малая
115
Парки, сады, бульвары:
Старинные парки 220:
Александровский
Василеостровский
Екатеринингофский
на Кронверкском проспекте
Петровский
Таврический
Парки:
проект Александровского
сада перед Адмиралтейством
69
Александровский парк 469
Парк Тучкова буяна 104
Аптекарский огород на бе-
регу Большой Невки 81
Императорский Ботани-
ческий сад 81
Летний сад 56,77,164
Конногвардейский бульвар
57,58
Сквер на Михайловской
площади 57
Скверы при железнодорож-
ных станциях. Проекты 469
Пассажи:
пассаж на Невском проспекте
158
пассаж на Литейном проекте
160
Промышленный район с текс-
тильным центром в Нарве и
Кренгольме 418
Церкви:
собор Введения во храм Прес-
вятой Богородицы лейб-гвар-
дии Семеновского полка 112
церковь Богоявления на Гуту-
евском острове 526
церковь Благовещения Прес-
вятой Богородицы лейб-гвар-
дии Конного полка на Благо-
вещенской площади 112
приходская церковь Воскресе-
ния Христова и собор Новоде-
вичьего монастыря 112
церковь Святой Екатерины на
Старопетергофском проспекте
у Калинкина моста,проект 112
Лютеранская церковь Петра и
Павла на Невском проспекте
112
церковь священномученика
Мирона лейб-гвардии Егерс-
кого полка на набережной Об-
водного канала 112
церковь Преображения Гос-
подня лейб-гвардии Гренаде-
рского полка на Аптекарском
острове 112
Лютеранская церковь св. Ма-
рии на окраине Петроградской
стороны 364
Цирк Чизинелли 77,164
Пригороды Петербурга:
Ораниенбаум близ Петербур-
га 388:
план части города, 1864 г. 406
вокзал 2-ярусный 399
вокзал с концертным залом -
музыкальный и культурный
центр города 403
городской центр с присут-
ственными местами 398
Дворцовый проспект 398
Дворцовый проспект и коло-
кольня собора Михаила Архан-
гела 401
Иликовский проспект 401
Великокняжеская резиденция
князя Михаила Павловича
397
Дворец Меншикова 398
Устройство канала к Менши-
кову дворцу 398
Проект устройства порта на
Франкенбаумской отмели
против Кронштадта 399
Улицы:
Богумиловская 401
Лесная 405
Мариицская 401
Швейцарская
дачныйе поселки в р-не Бо-
гумиловской и Мариинской
улиц 401
дачный поселок в д.Мар-
тышкино 401
дача Дудиной 399
Гостиный двор на Торговой
площади 405
Зверинец 404
Комплекс Константиновской
магнитной и метеорологичес-
кой обсерватории — отделение
Главной физической обсерва-
тории 405
Комплекс Мариинской учи-
тельской семинарии имени
принца П.Г. Ольденбургского
405
Летний театр 162
Манеж для лейб-гвардии Во-
лынского полка 398
Музыкально-театральный
комплекс (концертный зал,
эстрада, театр) при вокзале
405
Петровский пейзажный парк
401
Прокладка морского вокзала и
строительство морского порта
в 1888 г.
Промрайон на юго-востоке го-
рода (фарфорово-стеклянное
производство XVIII-XIX вв.)
427
План застройки участка
гр. Кругловой 409
Проект жилого дома 408
Фасад дома Елены Потоловой
404
Фасад дома из серии образцо-
вых проектов 403
Селение Этюп 404
Троицкая слобода 398
Новый жилой район в Троиц-
кой слободе 401:
образцовые проекты жи-
лых домов для Ораниенбаума,
используемые и при застройке
Петергофа 398
образцовые проекты, раз-
работанные ГУПС и ПЗ
в 1840-50-е гг. для каменной и
деревянной застройки Орани-
енбаума и Петергофа 398
Церкви:
деревянная приходская
церковь на Дворцовом прос-
пекте 399
собор Михаила Архангела
на Дворцовом проспекте 407
Собор-усыпальница на
Торговой площади 405
церковь святого Спиридо-
ния Тримиунтского 398
Троицкая кладбищенская
церковь и богадельня 401
Павловск близ Петербурга 54,
61:
генеральный план 1876 г. 412,
413
Дворцово-парковый ансамбль
на левом берегу р. Славянки
с Павловским дворцом 402
Павловский дворец 404
железнодорожная станция
Павловск II408
деревянный вокзал Пав-
ловск II414
железнодорожная станция
Павловск на территории
Дворцового парка близ улицы
Конюшенной и Чугунных во-
рот 402
Еленинский квартал 403
Константиновский дачный
квартал 405
вариант планировки Мариинс-
кого квартала 408
проект планировки Мариинс-
кого квартала 403
Мариентальский парк с кре-
постью Бин 402
Матросская слобода 404
Театр 76
усадебно-дачный квартал
Брюллова 404
Фасад дома Елены Потоловой
410
Петергоф 80:
Вокзал 393
план части города с обозначе-
нием предполагаемых к отво-
ду участков, 1880 г.
план Петергофа и Александ-
рии со съемки Ф.Ф. Шуберта
394
план и фасад сельского домика
Е.И.В. в Петергофе, помещен-
ный в атлас образцовых проек-
тов сельских зданий 46
Военная школа 397
Тостиница «Самсон» 404
Дачные районы — Новые мес-
та и Заветное 397
Дачный поселок в д.Темяшки-
но близ Петергофа 397
Дачи высокопоставленных
особ (барона Вреде, графини
Разумовской и др.) 391
Дача В. Рубинштейна в Ора-
ниенбаумском форштадте.
Проект пристроек 399
Дворец-коттедж — резиденция
императора 65
Дворцово-парковый ан-
самбль — усадьба Михайловс-
кое 69
Дворцовый проспект 397
Дом титулярного советника
Бышковского в Английском
парке. Проект 392
Казенный дом и службы на
участке управляющего дворцо-
вым правлением по Сампсоние-
вскоц ул. 26
фасады
Дом НН. Беллея в Оранинбау-
мском форштадте. Проект
397
Проек дачи Рерберга 348
Казарменный городок Кас-
пийского полка 395
Канал Сампсоииевский (фон-
таны) 65
Генплан участка по Сампсони-
евской ул. 2,3
Купеческая пристань перед
гранильной фабрикой 393
Парки 65:
Александрийский, Озерки,
Колонистский 65
Английский
Колонистский
Озерки
Парки и павильоны в подра-
жание античным образцам
67
Садово-парковый ансамбль
с прудами 65
Придворные конюшни 393
Пруды:
Бабигонский
Большое озеро
Круглый
Орлиный
Руинный
Саперный
Церковный
Церкви:
Католический костел
св. Иосифа Обручника 395
Церковь подворья Серафимо-
Дивеевского монастыря в Ста-
ром Петергофе:
фасад церкви на подворье
Серафимо-Дивеевского монас-
тыря 400
555
Указатель городов, населенные пунктов в аркнтектурные объектов
Церковь во имя святых муче-
ников Хрисанфа и Дарии в ка-
зарменном городке Драгунс-
кого полка 395
Новый Петергоф:
Вокзал 476
Павильон на Царицыном ост-
рове 30
Церковь святой Анастасии
в городке Каспийского полка
395
Собор Петра и Павла Уланско-
го полка в Новом Петергофе
395
Церковь святой мученицы ца-
рицы Александры 395
Стрельня под Петербургом:
Вокзал 477
Царское село:
Общий вид. На втором плане
церковь святой Екатерины
389
Фасад дома семьи Паткуль на
Малой ул. 24 393
Вокзал 464
План императорских садов 392
Переславль-Залесский 56
Пермь:
конкурс на составление проек-
та Университета 184,185
путепровод над линией желез-
ной дороги 10
Поволжье 108, ИЗ, 114:
Верхнее 41
Среднее 117,129
Нижнее 106,117,129
Центральное 123
Полтава:
общий вид и здание губернского
земства 146
здание губернского земского
дома 156
губернская земская Управа 147
Народный дом им. Н.В. Гого-
ля, с народной аудиторией для
сценических представлений,
чайной,читальней, библиоте-
кой земского естественно-ис-
торического музея 167
Польша 129
Порт-Артур 521:
архитектурный облик, струк-
тура и планировка города 521
общий вид города 522
город-сад 515
порт 515
Прибалтика 112,114,120
Псков:
Торговые ряды 158
Сельскохозяйственная выс-
тавка 162
Псковская губерния:
Сельскохозяйственнный инс-
титут в имении Гора Новорже-
вского уезда 100
Пушкино под Москвой, театр 76
Рамонь в окрестностях Вороне-
жа:
Дворец в усадьбе принцессы
Е.М
Ревель (н. Таллинн):
здание эстонского Музыкаль-
ного общества 164
элеватор 115
элеватор в порту 447
Реки:
Бурея 527
Веребья 465
Волхов 465
Ворожба 480
Двина Северная 57
Днепр
Екатерингофка 14
Зея 527
Клязьма 455
Мета 465
Мургаб 484
Подкумок 493
Нара 436
Сейм
Черноголовка 455
Рига 62,81,115,120,123:
сад Аркадия 64
сад Вермана 61
сад Царский 61
Романов на Мурмане (н. Мур-
манск) 424
Россия Азиатская 120
Россия Европейская 15
Текстильный промышленный
район с центрами в Москве и
селе Иваново Шуйского уезда
Владимирской губ. 418
Россия Зауральская 115
Россия Северная 81
Россия Средняя 81
Россия — Северо-Западная 102
Россия — Южная 5,38,108,112
Россия:
Всероссийский конкурс на
проект Народного дома в па-
мять 50-летия освобождения
крестьян от крепостной зави-
симости,1914 г. 81
Всероссийский конкурс на
составление проектов школ-
памятников в честь 100-летия
отечественной войны 1812 г.
96
Формирование промышлен-
ной структуры н система рас-
селения:
в Центральной России 6
Центральный (или Моско-
вский)промышленный район
418,421
Донецком каменноугольном
бассейне 418
Европейская часть России -
центр промышленного разви-
тия в первой половине XIX в.
418
Криворожский металлурги-
ческий бассейн 418
Северо-Западный промыш-
ленный район 418
Северный Кавказ и Закав-
казье - нефтедобывающие
районы общероссийского зна-
чения к. XIX-XX вв. 418
Центральный промышленный
район - Московский сектор:
комплексы текстильных
фабрик — Даниловский, Из-
майловский, Раменский,Реу-
товский и др. 449-450
Раменско-Егорьевский-Куро-
вской промышленный район
Южнороссийский промыш-
ленный район — центр тяже-
лой промышленности 41
Рославль Смоленской губ.:
железнодорожный поселок
430
Ростов-Великий 95
Ростов-на-Дону 147:
Варшавский университет. 103,
185
Паровая мельница Парамонова
451
Отделение Государственного
банка 174
Оперный театр 162
Театр Мошонкина 167
Рузаевка, железнодорожная
станция Московско-Казанс-
кой ж.д. ИЗ
Рязань 56:
Театр 75
Рыбинск:
городской парк 94, ИЗ
железнодорожный вокзал
«Пролетом через Рыбинск» 20
Садово-парковое строительство:
сад в Вязниках 94
сад в Гороховце 94
Ботанический сад в Тбилиси
87
Ботанический сад в Кутаиси
87
фруктовый сад в Донском мо-
настыре 94
фруктовый сад Борисоглебс-
кого монастыря вблизи Росто-
ва Великого 95
фруктовый сад Новоспасского
монастыря в Москве 95
цветочный сад Николо-Угре-
шского монастыря 94
общие виды садика особняка
Коншиной на Причистенке
в Москве 96, 97, 98
сад в Муроме 94
Подольский еддец Св. Алек-
сия митрополита Московского
94
сад на даче архимандрита
в Соловках 89
сад в Суздале 94
сад Спасо-Евфимиевского мо-
настыря 94
проект русского цветочного
сада 100
проект дачного сада с зимую-
щими растениями для Север-
ной России 101
парк в имении Воронцова-Даш-
кова в Новотомниково Тамбо-
вской губ. 86
Самара:
Городская дума 153
Городской театр 166
Народный театр им. Пушкина
167
дом Нуйчева на углу Самарс-
кой и Почтовой улиц 111
дача Апанаева 32
особняк Курлина 141
Цирк и театр «Олимп» 166
Саранск 449
Театр 76, ИЗ
Саратов:
Базар. Кустарный ряд 229
Радищевский музей 173
магазин торгового дома П. Со-
рокоумовского и С-вей в Сара-
тове 226
Пассаж Лаптева на углу Мос-
ковской и Никольской улиц 160
оформление магазина в Сара-
тове 239
крытый рынок 160
Политехнический инаститут
102
Летний сад 175
сад «Липки» 181
Университет 150
театр «Ренессанс» 66
Консерватория 279
конкурсный проект театра на
2000 мест 76,162
Северная Двина, река 57
Северное море 19
Северное Причерноморье 91
Севск Брянской губ. 129
Села:
Великое Ярославской губ. 419
Гаврилов Ям Ярославской губ.
419
Красавино Вологодской губ.
419
Нерехта Костромской губ. 419
Яковлевское Большое на
р. Шага(н. г. Приволжск Ива-
новской обл.) 430,441
Семенов Нижегородской губ.:
народный дом на 250 человек,
со зрительным залом, чайной
с буфетом и библиотекой с чи-
тальным залом 168
Сергиев Посад:
Торговые ряды близ главного
входа в Троице-Сергиеву лавру
158
Середа (н.Фурманов) 441
Серпухов Московской губ. 105:
комплекс текстильных фабрик
Н.Н. Коншина 106, 421
1ородской общественный сад
58
Сигунов Калужской губ.:
Народный дом 81
Симбирск 80:
конкурс на составление типо-
вых проектов на трансформа-
торные киоски различных ти-
пов, 1916 г. 117
Скандинавия 119
Слобода Кадаши в Москве 118
Слобода Хамовники в Москве
118
Сибирь 47,82
Сибирь Восточная 181
Сибирь Западная 118
Смоленск 62,126:
сад Блонье 181
Лопатинский сад 64:
вид центральной части Ло-
патинского сада 67
Сосновый сад 61:
входе Сосновый сад 214
ворота Соснового сада 68
народная чайная в Сосно-
вом саду 67
школы-памятники, приуро-
ченные к 100-летию Отечест-
венной войны 1812 г. 128
Солигалич Костромской губ. 171
Средняя Азия 447:
Старая Русса, курорт в Новгоро-
дской губ. 254, 255:
план части города с показани-
ем места для устройства ванн
256
проект устройства ванн 257
вид купален 255
минеральные воды 62
въезд по главной аллее 65
Стародуб Брянской губ. 129
Судогда Владимирской губ. 419
Суханове под Москвой 29
дом церковнослужителей 30
Сызрань:
Александровский мост через
Волгу 481
Таганрог 449
556
№»П1Ь 11)0101, 1МШ11Ы1 Ц1КП11 Ш1П11Я1Ш liwini
Библиотека-музей А.П. Чехо-
ва 176
Тамбов
Народный дом для народных
чтений на 1000 мест, с библио-
текой и музеем 167
Театр 76
Тарасы, деревня Олонецкой губ.:
Вид сельской улицы 49
Таруса Калужской губ. 380:
Народный дом с библиотекой-
читальней, сценой и кинема-
тографом 81
Ташкент 106
Тверь 426:
фабрика Морозова 434
парадные въездные ворота на
фабрику Морозовых 434
Фонари на мосту через Волгу
218
железнодорожный и фабрич-
ный поселок Тверской ману-
фактуры Морозовых 430
торговый бланк фабрики ^Ни-
кольская мануфактура С. Мо-
розова с сыновьями» 416
Театры:
в Казани, Рязани, Киеве,
Нижнем Новгороде, Тифлисе,
Туле, Ярославле, Саратове,
Перми, Иркутске, Томске,
Красноярске, Пензе, Курс-
ке,Харькове, Саранске, Рыби-
нске, Тамбове, Тобольске, Но-
вороссийске и др. 162
Тегеран:
склад Коншина 1877 г. 106
Тезино:
фабрика Г. Разоренова и И. Ко-
корева. Схема генплана 447
фабрика ДА. Разоренова 446
центральная часть села с пар-
ком, прудом и деревянной цер-
ковью Петра и Павла 446
Тейково (б. Шуйский уезд Вла-
димирской губ.):
Фабричный комплекс «Това-
рищества мануфактур А. Ка-
ретниковой с сыном» 434
Тифлис (н. Тбилиси):
здание судебных установле-
ний 156
Политехнический институт 184
театр 162
Тобольск 527:
деревянный театр 165
Томск 117,118,129:
Народный университет имени
П.И. Макушина 185
здание общественного собра-
ния с театральным залом 164
театр Королева 164
театр-синематограф А.Ф. Гро-
мова
Ботанический сад 82
пассаж Второва 160
конкурс на составление проек-
тов типов электростанций и
зданий их обслуживающих,
к. XIX-XX в. 117
комплекс сооружений городс-
кого водопровода и мост через
р. Ушайку 118
Троицкая железная дорога:
массовое строительство элева-
торов, зернохранилищ и мель-
ниц в Джарщуле, Кустанае,
Троицке, к. XIX — н. XX вв.
116
Троице-Савск 34,126
Тула:
Народный дом с аудиторией
на 600-800 мест, с библиоте-
кой, читальней и чайной 168
Народный дом в с. Байбаковс-
ком Новомосковского уезда
85
сад в имении князей Голицы-
ных в Богучалке в Епифанс-
ком уезде Тульской губ. 78
вход в Петровский парк 215
театр 75
Трубчевск Брянской губ. 129
Туркестан 18:
мост через Аму-Дарью 484
плотина с водохранилищем на
р. Мургаб 484
Тюмень 117, 118:
строительство водопровода
121
Уводь река 432
Украина 119
Улан-Уде 34
Урал 47, 117,162
Усадьбы:
Усадьба Горенки графа
А.К. Разумовского близ Моск-
вой 80
Усадьба Марфино под Моск-
вой:
садово-парковый ансамбль
66
Усадьба Ильинское под Моск-
вой:
садово-парковый ансамбль
78
Усадьба «Кирицы» С.П. фон
Дервиза в Рязанской губ. 77
Усадьба Льялово Н.Д-Морозо-
ва под Москвой:
декоративный парк 89
дом садовника 84
Усадьба Муромцева Храповиц-
ких во Владимирской губ.:
партеры перед главным до-
мом 81
каскады 80
Имение (усадьба)Низголовье
в Витебской губ. Парк 89
Усадьба Одинцово-Архангельс-
кое:
фонтан и цветники перед
главным входом 82
Усадьба Подушкино под Моск-
вой:
клумба перед главным до-
мом 63
Усадьба Поречье в Подмос-
ковье:
садово-парковый ансамбль
75
дендрологический парк 89
Усадьба Плещеева фон Мекк
в Подмосковье:
виды парка и цветников
близ дома 73, 74
Усадьба графов Зубовых Фе-
тиньино во Владимирской губ.:
цветнику дома 75
Усадьба Киреевского Н.В.
в Шаблыкино в Орловской губ:
вид с балкона господского
дома на сельцо Шаблыкино 76
вид с балкона на вольер 77
ключ «Лягушка» 78
пейзажный парк 70
вид на швейцарский домик
78
Усадьба Шаровка баронов Ке-
нигов в Харьковской губ. 64
Усадьба (имение) Устиинови-
ча, парк 89
Усадьба Бантьина Харьковс-
кой губ, парк 89
Имение(усадьба) Устиновича
в Полтавской губ., парк 89
Усмань Тамбовской губ.:
Народный дом 81
Уфа 114:
Народный дом 80
конкурс на создание проекта
Народного дома им. С.Т. Акса-
кова 1909 г. 81
Фергана 84
Финский залив Балтийского мо-
ря 399
Франция 191 404:
конкурс на создание проекта
города будущего 504
Фурманов (совр. Ивановская
обл.):
фабричный комплекс в усадь-
бе Лосева 54
Хабаровск 517:
железнодорожный мост через
р. Амур 146
Триумфальная арка в память
о пребывании в городе наслед-
ника-цесаревича, будущего им-
ператора Николая II198
Харбин на р. Сунгари:
Торговый центр и железнодо-
рожный узел, соединяющий
Великую Сибирскую и Вос-
точно-Китайскую железные
дороги 515
Архитектурно-планировочная
структура и ее особенности, ар-
хитектурный облик города 522
Иенеральный план города 524
Проект генерального плана
1916 г., фрагмент 531
план Нового города 525
план района Пристань 525
план Старого Харбина 524
Московские торговые ряды
в Новом городе 526
Николаевская площадь 519
Петербургская набережная
519
Самсониевский проспект 519
Штаб Замурского округа от-
дельного корпуса пограничной
стражи в Новом городе 526
Мужское и женское коммер-
ческие училища в Новомгороде
526
дом генерала НМ. Чичагова
в Новом городе:
боковой фасад 527
особняк на Садовой улице
в Новом городе:
уличный сад 527
особняк Б.В. Остроумова в Но-
вом городе:
план и уличный фасад 527
Размещение православных
церквей в плане города, схема
Н.П. Крадина 531
Иверская церковь в районе
Пристань 533
Собор святого Николая на Со-
борной площади 532
Церковь святой Софии 532
Харьков 15, 29,115,153
Здание губернаторского
земства. Проект 153
Здание губернаторского
земства 154
Земельный банк 160
Ботанический сад при Ветери-
нарном институте 82
Высшие женские политехни-
ческие курсы 184
Драматический театр 162
Конкурс на составление про-
екта Народного дома с теат-
ральным залом, лавкой, чай-
ной с буфетом, библиотекой
с читальным залом, книжной
лавкой 167
Крытый рынок 160
Николаевская улица 113
Торговый дом ПСорокоумовс-
кого 250
Технологический институт
178
Художественный музей 90
Уличная реклама 237, 239
церковь святого Пантелеймо-
на 153
Херсон:
Промышленная, сельскохозяй-
ственная, кустарная выстав-
ка 1878 г. 162
Херсонес близ Севастополя 91:
музей «Склад местных древ-
ностей», 1892 г. 307
Царицын (н. Волгоград) 231:
Дом науки и искусства, пост-
роений на пожертвования
купцов Репниковых и городс-
ких властей 168
Царство Польское 114
Цемес, река 491
Чернигов 156
Черновцы:
Ботанический сад 82
Череповец:
Общественный дом (Полицейс-
кая часть и пожарная калан-
ча) 148
Черное море 483
Чили 82, 290
Чухлома Костромской губ.:
Строительство народного до-
ма им.Писемкого по Всерос-
сийской подписке 1920 г.
к 100-летию со дня рождения
Писемского 81
Швеция 189
Швейцария 119
Школы: земские, церковно-при-
ходские, частные, фабричные,
министерские, железнодорож-
ные и школы ведомства Вос-
питательного дома 177:
церковно-приходские в Мос-
ковской губ. 95
типовые 1-2-3-классные шко-
лы в Нижегородской губ. 95
начальные школы в Саратове
97
церковно-приходские школы
во Владимирской губ. 93
сеть школ в Новониколаевсе
(н. Новосибирск) и Уфе 96,97
Шуя Владимирской губ. 422, 426:
комплекс фабрик Посылиных,
Корнилова, братьевЩеколди-
ных, Ф.Г. Полопова и Калужс-
ких, Теренььева и Набургаева
430
Водонапорная башня 160,169
фабрика купца Посылина на
берегу р. Тезы 430
557
Указатель городов, населенные пунктов в архитектурных объектов
фабричный комплекс в усадь-
бе Павлова 54
Элеварторы:
на ст. Грязи 44
на транспортном узле в Ново-
российске Владикавказской
железной дороги 487
на станции Рязань Рязано-Ка-
занской ж.д. 486
на станциях Владикавказской
ж.д.: Тихорецкой, Малороссийс-
койКавказской, Гулькевичи,
АрмавирКурсовка, Нагутс-
каяКезлобная, Прохладная,
Веселки, Станичная, Крымс-
кая 447
Эривань (н. Ереван):
строительство водопровода
121
Южа (н. райцентр Ивановской
области) 460:
Народный дом 1900-1910-х гг.
462
фабрика АН. Балина с башней
Гринель 460
двор фабрики АН. Балина 461
рабочий поселок 466
фабричная больница 463
школа для мальчиков 464
Храмовый ансамбль церквей
иконы Смоленской Божьей Ма -
тери и Николая чудотворца 460
Школа для девочек 465
Юзовка:
общий вид поселка с доменны-
ми печами 443
Юрьев-Польской Ярославской
губ.
строительство водопровода
121
Ярославль 56, 114, 426:
Городской театр 165
гостиница «Бристоль»
142
Духовная семинария 34
жилой дом на Воздвиженс-
кой ул. 48
Толгский монастырь 95
Ярославская губ.:
фабрика «Треугольник» Това-
рищества резиновой мануфак-
туры 108
центр льняного производства
России XVIII— н. XIX вв. 419
Япония 82
Курсивом в тексте обозначаются
иллюстрации
СПИСОК ОПЕЧАТОК
J*
страницы
Напечатано
Следует читать
4 Редакционная коллегия:
Кириченко Е.И.
Михайлова М.Б.
Хайт ВЛ.
Щеболева ЕГ.
(9,10 ЕИ.Киричеико, М.В. Нащекина,
строка ЕГ. Щеболева, ЕЕ Анисимова
снизу)
5 Фотографу Николаю Николаевичу
(6 строка Алексееву
сверху)
5
(9 строка Веры Семеновны Гречанинивой
сверху)
11 Москва. Центральная станция городского
подпись трамвая.
Фотография начала XX века
Редакционная коллегия:
Бондаренко ИА.
Кириченко ЕИ.
Михайлова М.Б.
Хайт ВЛ.
Щеболева ЕГ.
ЕЕ Анисимова, ЕИ. Кириченко
М.В. Нащокина, ЕГ. Щеболева
Фотографам Николаю Николаевичу Алексееву и
Михаилу Валентиновичу Золотареву
Веры Семеновны Гречаниновой
Рисунок городской площади XVIII века
Москва. Брянский (Киевский) вокзал.
16 1912-1917, арх. И.Й. Рерберг,
подпись В.К. Олтаржевский, инж. В.Г. Шухов
Петерб^г. Балтийский вокзал. Арх. А.И. Кракау.
19 Москва. Дебаркадер Брянского вокзала
82 Гомологический сад
(11 строка)
151 на Б. морской улице 3-5
157 Фотография конца XIX века
Фотография конца XIX века
163 арх. Г. Гельнер
334 План Симеиза
355 арх. Чичагов
подпись
357 предел— арх. С.В. Крыгин
подпись
379 В центре дача Горбова
подпись
406-428 Городок как художественный организм
колонтитул
505 Подберсский, Ламагин.
подпись
Москва. Дебаркадер Брянского воюала.
1912-1917, арх. И.И. Рерберг, В.К Олтаржевский,
инж. В.Г. Шухов
Помологический сад
на Е Морской улице 3-5
Хромолитография конца XIX века
Фотография начала 1970-х годов.
А-А. Александров
арх. Г. Гедьмер
План Симеиза. 1910-е годы
арх. Д.Н. Чичагов
придел— арх. С.В. Крыгин
В центре — дача Горбова
Новые типы поседений
Псдберсоосй ПЛ, Ламагин А. А.
глава
Тины градостроительного творчества в российском городе
и
Кириченко Е.И. Город и загородная усадьба.
Черты усадебности в городе и в градостроительстве................................24
1.Z
Кириченко Е.И. Город и село. Распространение норм регулярности на крестьянское зодчество.
Крестьянская архитектура в русском городе........................................35
1.3
Нащокина М.В. Садово-парковое искусство .......................................................54
Z
глава
Город как художественный организм
Z.1
Кириченко Е.И. Архитектурно организованное пространство города. Улицы и площади ...............106
Z.Z
Кириченко Е.И. Типы жилой застройки. Особняк и доходный дом в российском городе ...............122
Z.3
Кириченко Е.И. Основные типы общественных зданий в городе .....................................144
Z.3.1
Общественные здания середины XIX — начала XX века
и их место в пространстве российского города ................................144
Z.3.Z
Административные здания .....................................................152
Z.3.3
Торговые здания и банки......................................................156
Z.3.4
Зрелищные и культурно-просветительные сооружения ............................162
Z.3.5
Учебные и больнично-благотворительные учреждения ............................177
Z.3.B
Благоустройство городов как разновидность градостроительной деятельности ... .186
и
Кириченко Е.И. Временные постройки и архитектура малых форм....................................188
Z.4.1
Общая характеристика.........................................................188
Ш
Коронационные постройки......................................................189
Z.4.3
Выставочные комплексы .......................................................200
Z.4.4
Сооружения в парках, связанные с праздничным времяпрепровождением............213
Z.5
Нащокина М.В. Городская реклама...............................................................221
3
глава
Новые тнны носеленнй
и
Кириченко Е.И. Города-курорты....................................................................254
3.1.Z
Кириченко Е.И. Курорты Кавказа ............................................................260
3.1.3
Нащокина М.В. Курорты Крыма ..............................................................297
3.Z
Нащокина М.В. Дачные поселки ...................................................................347
3.3.1
Кириченко Е.И. От города-резиденции к городу дач ............................................389
3.3.Z
Анисимова Е.Е. Города-резиденции в окрестностях Петербурга ..................................394
3.1
Кириченко Е.И. Фабричные села, заводские поселки,
промышленные районы в городах....................................................421
3.1.1
Новые типы поселений, рожденные промышленным переворотом......................421
ш
География фабрично-заводского строительства в XIX — начале XX века.
Роль фабрик в создании новой инфраструктуры Европейской России ...............423
3.1.3
Фабрика и завод в пространстве населенного пункта ............................432
3.1.1
Типы зданий, рожденные промышленным переворотом,
и их градообразующая функция..................................................448
3.1.5
Фабрично-заводской комплекс и комплекс фабрично-заводского поселения.
От фабричного села и заводского поселка к городу-саду.........................455
3.5
Щеболева ЕЕ. Ансамбль железной дороги как новый градостроительный организм....................470
3.6
Кириченко Е.И. Города-сады .....................................................................506
3.6.1
Город-сад как социальная утопия. Идеи Говарда.................................506
3.6.Z
Идеи городов-садов в России...................................................510
3.6.3
Реализация идеи городов-садов в России........................................519
3.6.1
Город-сад — градостроительная версия модерна..................................542
Указатель имен.....................................................................545
Указатель городов, населенных нунктон н архитектурных объектов.....................548
ISBN 589826176-1
Градостроительство
России середины XIX -
начала XX века
।
Общая характеристика
и теоретические проблемы
На широком культурно-историческом фоне
анализируются особенности градостроительства
рассматриваемого периода. Выделены градо-
образующие факторы, повлекшие изменение
структуры, облика поселений, в том числе
урбанизацию и возникновение феномена боль-
шого города. Рассмотрена судьба регулярного
градостроительства, перемещение центра тяжести
с художественно-содержательных проблем
в социально-техническую область. Рассказано
о государственной политике в сфере зодчества,
о воззрениях на градостроительство, о профес-
сионально-юридических основах градо-
строительной деятельности - о принципах,
методах и организации проектирования городов
и о строительном законодательстве.
II
Город и другие типы поселений в России
середины XIX- начала XX века
Книга состоит из двух частей. В первой («Город
как художественный организм») описаны
основные элементы города, благодаря взаимо-
действию которых он превращается в произ-
ведение градостроительного искусства.
Во второй части, названной «Город и другие типы
поселений», говорится о взаимосвязи городской
застройки с негородскими типами поселений
(усадеб и сел), о возникновении новых градо-
строительных организмов - городов-курортов,
дачных поселков, фабричных сел и городов-
садов.
Ill
Российские столицы и провинция
в середине XIX- начале XX века
В книге содержится описание градостроительного
развития столиц - Петербурга и Москвы, основ-
ных регионов Российской империи и горо-
дов, наиболее характерных для этих регионов.
Отдел истории русской архитектуры
Научно-исследовательского института теории
архитектуры и градостроительства представляет
вторую часть многотомного труда «Русское
градостроительное искусство». Инициатива
создания его принадлежала профессору,
доктору архитектуры Н.Ф. Гуляницкому.
Он же был научным редактором и автором
концепции опубликованных в 1993-1998 гг.
первых четырех томов этой серии, посвященных
градостроительству X- первой, половины
XIX века. Новизна лодхода к материалу и фунда-
ментальность исследования принесли работе
заслуженное признание. Она удостоена Государ-
ственной премии Российской Федерации
в области литературы и искусства за 1999 г.
В следующих трех книгах, подготовленных под
общей редакцией доктора искусствоведения
Е.И. Кириченко, рассматривается градостро-
ительство России середины XIX- начала XX века.
С привлечением богатейшего фактического
материала дана многосторонняя характеристика
градостроительства 1830-1910-х гг., в специ-
фике которого нашли выражение важнейшие
социально-политические, экономические
тенденции века: промышленный переворот,
научно-техническая революция, урбанизация,
а также новые духовно-этические ценности
и представления о прекрасном.
Каждая из трех книг посвящена определенному
кругу проблем. В первой дана общая харак-
теристика градостроительства России;
во второй говорится о городе как о конкретно-
историческом художественном организме и
рассматриваются новые возникшие в 1830-
1910-е гг. типы поселений; в третьей книге
описывается градостроительная деятельность
в столицах и провинции.
Авторы стремились проиллюстрировать текст
изобразительными материалами, современными
описываемым фактам и явлениям. Поэтому наряду
с графическими и изобразительными, в основном
архивными, материалами использованы фото-
графии и открытки второй половины Х1Х-нача-
ла XX века, великолепно передающие неповтори-
мый колорит теперь уже далекого времени.
Издание рассчитано на архитекторов, искусство-
ведов, историков культуры и градоведения.