Маркс, Энгельс, Ленин об античном обществе - Шофман А.С.

Часть первая. Проблемы античности в трудах основоположников марксизма-ленинизма

О классовой структуре и классовой борьбе в античном обществе

Глава вторая. Фридрих Энгельс и его концепция античной истории

О происхождении и сущности античных государств

Глава третья. В. И. Ленин и проблемы истории античного общества

Использование образов античной мифологии и литературы в идейной борьбе

Часть вторая. Высказывания классиков марксизма-ленинизма об античном обществе

IV. Справедливые и несправедливые войны в античности

Автор: Шофман А.С.

Теги: марксизм ленин маркс и энгельс античность

Год: 1971

Похожие

К. Маркс и Ф. Энгельс о России и русском народе

К. Маркс, Ф. Энгельс, В.И. Ленин о Парижской Коммуне

Архив Маркса и Энгельса. Том 9.

Развитие взглядов Маркса и Энгельса на государство

Текст

A. C. ШОФМАН
МАРКС,
ЭНГЕЛЬС,
ЛЕНИН
ОБ АНТИЧНОМ
ОБЩЕСТВЕ
УЧЕБНОЕ ПОСОБИЕ
ИЗДАТЕЛЬСТВО
КАЗАНСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
1971

Печатается по постановлению
Редакционно-издательского совета
Казанского университета
Научный редактор А. Д. Константинова
В книге собрано и систематизировано теоретическое наследие
классиков марксизма-ленинизма по истории античного общества.
Пособие состоит из двух частей. В первой показано, как склады¬
валась концепция античной истории у Маркса, Энгельса, Ленина,
какие исторические явления и события общественной жизни и
науки пробудили у них интерес к истории античности. В работе
отражены взгляды Маркса, Энгельса, Ленина на античное рабство,
на социальную структуру античного общества, на классовую борь¬
бу в Греции и Риме, на античную культуру и идеологию. Вторая
часть содержит высказывания классиков марксизма-ленинизма об
античном обществе, расположенные по отдельным проблемам ан¬
тичности.
Работа предназначена для студентов и преподавателей истори¬
ческих факультетов университетов и педагогических институтов,
а также для широких кругов читателей.
1—1—4
25—71

ПРЕДИСЛОВИЕ
Студенту-историку, приступившему к изучению многовековой
истории человечества, необходимо хорошо усвоить первый ее
период, который начинается со времени возникновения на земле
человека и завершается развитием и гибелью рабовладельче¬
ского общества на территории Греции и Рима. Этот период
составляет историю древнего мира, важной частью которой
является история древней Греции и древнего Рима, получившая
условное название «история античного общества». Греко-рим¬
ский мир, охвативший обширный район Средиземноморья, ха¬
рактеризовался резко выраженными рабовладельческими отно¬
шениями, рабство здесь стало системой, распространившейся на
все производство и всю общественную жизнь, и, исчерпав само
себя, создало предпосылки для перехода от рабовладельческой
формации к феодальной.
История античности, занявшая важное место во всемирно-
историческом процессе, привлекала многих исследователей. Уче¬
ные изучали ее экономику, быт и культуру. Но до возникновения
марксизма они не могли нарисовать правильной картины, так
как в то время во взглядах на историю и на политику господ¬
ствовали «хаос и произвол» 1.
Классики марксизма-ленинизма создали подлинную науку об
обществе. Глубоко и всесторонне изучив всю историю человече¬
ства, они показали, что основой жизни общества является произ¬
водство материальных благ, а непосредственные производители
этих благ — подлинные творцы истории; доказали, что как
в природе, так и в обществе есть определенные законы развития.
Человеческое общество развивается в зависимости от развития
1 В. И. Л е н и н. Полн. собр. соч., т. 23, стр. 44.
3

способа производства, а в зависимости от изменений в способе
производства изменяются все другие общественные явления.
К. Маркс, Ф. Энгельс, В. И. Ленин, создав и развив теорию
исторического материализма, не только объяснили законы чело¬
веческой истории, но показали пути революционного изменения
всей экономической, политической и духовной жизни общества.
Коренные вопросы общественного развития вожди пролета¬
риата разрешали как исследователи-историки, показав при этом
образцы действительно научного подхода к изучению обществен¬
ных явлений всемирной истории. Наряду с другими ее разделами
они продвинули далеко вперед изучение конкретных, принци¬
пиально важных проблем античной истории. Среди этих проблем
особое значение имеют античная собственность и вытекающее
отсюда положение различных социальных групп в процессе про¬
изводства, роль и значение рабства в развитии и гибели антич¬
ного общества, а также характеристика различных категорий
надстроечного порядка: государства, права, религии.
На твердом фундаменте марксистско-ленинской теории раз¬
вивается советская наука об античности. Поэтому изучение исто¬
рии древней Греции и древнего Рима в высших учебных заведе¬
ниях невозможно без тщательного знакомства с теоретическим
наследием классиков научного коммунизма, без выяснения их
взглядов на процесс возникновения, развития и гибели античного
общества.
Данное учебное пособие имеет цель подготовить студента
к выполнению этой задачи. Оно состоит из двух частей. В первой
части отдельные главы посвящены К. Марксу, Ф. Энгельсу
и В. И. Ленину. В каждой главе имеются необходимые сведения
об интерпретации основоположниками марксизма-ленинизма
основных проблем античности, показано то новое, что внесено
ими в разработку истории античного мира. Студент узнает здесь,
в каких исторических условиях Маркс, Энгельс, Ленин прибегали
к античному материалу, почему и в связи с чем они интересова¬
лись отдельными вопросами античной истории. Наконец, учебное
пособие познакомит студентов с тем, как та или иная проблема,
когда-то заинтересовавшая Маркса, Энгельса, Ленина, разра¬
батывается в наше время.
Вторая часть пособия, состоящая из отрывков из произведе¬
ний классиков марксизма-ленинизма, представляет собой самую
полную из всех предыдущих хрестоматию. В ней тематически
4

систематизированы основные высказывания К. Маркса, Ф. Эн¬
гельса, В. И. Ленина по важнейшим проблемам истории Греции
и Рима. Глубокое изучение этих положений поможет студентам
в их практическом освоении марксистско-ленинской методологии
исследования греко-римского мира. От знакомства с отдельными
высказываниями студент сможет в дальнейшем легче перейти
к изучению тех произведений, из которых взяты цитаты, чтобы
лучше понять и осмыслить, в какой связи основоположники
марксистско-ленинской теории занимались важнейшими
проблемами античности. Это тем более нетрудно будет сде¬
лать, так как в учебном пособии после каждой выдержки
даются точные указания, откуда она взята: произведение, том,
страница.
Списки трудов или тематически оконченных отрывков из про¬
изведений К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина, обычно имею¬
щиеся в приложениях к учебникам, программам, методическим
руководствам и хрестоматиям, ни в коей мере не могут заменить
специального пособия, в котором студент без особой затраты
труда и времени на поиски специальной литературы, не всегда
имеющейся в достаточном количестве на периферии, сможет
найти нужное указание по тому или иному изучаемому им
вопросу.
В 1932 г. проф. С. И. Ковалевым была сделана попытка со¬
брать высказывания К. Маркса, Ф. Энгельса об античности 2.
Однако цитируемые произведения представлены в сборнике по
хронологическому принципу, по мере выхода их в свет. Это
обстоятельство создает для студента большие трудности: для
того, чтобы найти какое-нибудь высказывание, нужно перечитать
всю книгу. Материал сборника ограничен трудами только
Маркса и Энгельса и то далеко не всеми. В частности, сюда не
могла быть включена важнейшая работа Маркса «Формы, пред¬
шествующие капиталистическому производству», найденная
позднее. Отсутствуют в сборнике труды В. И. Ленина. Кроме
того, этот сборник, изданный в свое время ограниченным тира¬
жом, стал сейчас библиографической редкостью. Поэтому созда¬
ние нового учебного пособия стало насущной необходимостью.
В 1962 г. нами было издано (офсетным способом) учебное
пособие, которое, кроме вводной статьи, содержало собранные
2 Маркс и Энгельс об античности. Под редакцией С. И. Ковалева.
Л., 1932.

и тематически систематизированные по определенным вопросам
основные высказывания К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина
по истории Греции и Рима античной эпохи 3. Это пособие было
составлено по первому изданию Сочинений К. Маркса и Ф. Эн¬
гельса и четвертому изданию Сочинений В. И. Ленина. Тираж
был небольшим, всего 550 экземпляров, и он очень быстро был
реализован.
Настоящее учебное пособие составлено по второму изданию
Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса и Полному собранию сочи¬
нений В. И. Ленина.
3 Основоположники марксизма-ленинизма об античном обществе. Соста¬
витель и автор введения А. С. Шофман. Казань, 1962.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ПРОБЛЕМЫ АНТИЧНОСТИ
В ТРУДАХ
ОСНОВОПОЛОЖНИКОВ
МАРКСИЗМА-ЛЕНИНИЗМА

ГЛАВА ПЕРВАЯ
КАРЛ МАРКС И АНТИЧНОСТЬ
Создание подлинной науки об обществе — исторического
материализма — было возможно в результате глубокого изуче¬
ния всей мировой истории. Конкретная история всех времен
и народов явилась той базой, на основе которой марксизмом
теоретически был обобщен весь путь движения человечества,
выкристаллизовалась первая истинно научная теория истори¬
ческого процесса. Для того, чтобы открыть особый закон движе¬
ния капиталистического способа производства и порожденного
им буржуазного общества и сделать революционные выводы
в отношении миссии пролетариата, нужно было заново пересмот¬
реть все узловые моменты всемирной истории, которые
в течение многих столетий трактовались с идеалистических по¬
зиций. Без глубокого проникновения в существо предшествую¬
щих этапов невозможно было правильно понять многие актуаль¬
ные проблемы современности. По мнению Маркса, историческое
развитие «покоится вообще па том, что новейшая форма рас¬
сматривает предыдущие как ступени к самой себе...» 1 Он был
убежден, что категории, выражающие отношения буржуазного
общества как наиболее развитой и наиболее многосторонней
исторической организации производства, дают возможность про¬
никнуть в организацию и производственные отношения всех
отживших производственных форм, из обломков и элементов
которых оно строится 2. Вот почему Маркс, учение которого, по
выражению В. И. Ленина, овладело «миллионами и десятками
миллионов сердец самого революционного класса» 3, переработал
критически все, что было создано человеческим обществом, ни
одного пункта не оставив без внимания. В. И. Ленин подчеркнул,
что все то, что человеческой мыслью было создано, Маркс
«переработал, подверг критике, проверив на рабочем движении,
и сделал те выводы, которых ограниченные буржуазными рам¬
ками или связанные буржуазными предрассудками люди
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 732.
2 См. там же, стр. 731—732.
3 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 41, стр. 304.
9

сделать не могли» 4. Учение Маркса «есть законный преемник
лучшего, что создало человечество в XIX веке в лице немецкой
философии, английской политической экономии, французского
социализма» 5. В 1883 г., провожая в последний путь своего
великого друга, Ф. Энгельс отметил, что Маркс сделал самостоя¬
тельные открытия в каждой области, которую исследовал,—
даже в области математики,— а таких областей было очень
много, и ни одной из них он не занимался поверхностно 6. Его
мозг был вооружен огромным научным материалом, постоянно
пополняемым. По воспоминаниям Поля Лафарга, Маркс пре¬
восходно умел пользоваться всей массой знаний и наблюдений,
накопленных в продолжение долгой умственной работы 7. «...Мои
взгляды,— писал Маркс в Предисловии к своему труду «К кри¬
тике политической экономии»,— как бы о них ни судили и как
бы мало они ни согласовались с эгоистическими предрассудками
господствующих классов, составляют результат добросовестных
и долголетних исследований» 8. Словами Данте из «Божествен¬
ной комедии» он заканчивает это Предисловие, говоря, что
у входа в науку, как и у входа в ад, должно быть выставлено
требование:
«Здесь нужно, чтоб душа была тверда;
Здесь страх не должен подавать совета».
Этому девизу Маркс был верен всю жизнь. Он неутомимо
и бесстрашно шел по каменистым тропам науки, стал великим
ученым и борцом. Это был, по выражению П. Лафарга, один из
редких людей, которые могли стоять на передовых позициях
одновременно и в науке, и в общественной деятельности 9. Маркс
критически осмыслил все достижения науки своего времени
и всех времен, смело прокладывал новые, неизведанные пути
в ней, совершил подлинный переворот в науке об обществе.
Гениальный мыслитель и страстный революционер, находив¬
шийся в центре острой классовой революционной борьбы своего
времени, он считал не только возможным, но и необходимым
в течение всей своей жизни изучать историю далекого прошлого.
Живой интерес к этой истории является еще одним свидетель¬
ством того, что Маркс никогда не сводил понятия актуальности
к понятию хронологии. Актуальным для него было всякое
серьезное историческое исследование, направленное на пере¬
смотр с материалистических позиций узловых проблем всемир¬
ной истории 10. Маркс оставил нам блестящие образцы примене-
4 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 41„ стр. 304.
5 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 23, стр. 43.
6 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 351.
7 См. П. Л а ф а р г. Воспоминания о Марксе. М., 1958, стр. 12.
8 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 9.
9 См. П. Л а ф а р г. Воспоминания о Марксе, стр. 5.
10 См. Е. В. Г у т н о в а. Основные проблемы истории средних веков
в трудах К. Маркса и Ф. Энгельса. М., Изд-во МГУ, 1964, стр. 14.
10

ния исторического материализма к конкретному анализу этих
проблем.
Творчески используя лучшие достижения человеческой мысли,
Маркс не мог пройти мимо богатейшего идейного наследия
античного мира. По глубокому его убеждению, античность сыгра¬
ла выдающуюся роль в историческом развитии человечества:
Греция и Рим являлись «странами наиболее высокого «истори¬
ческого развития» среди народов древнего мира» 11. Его интерес
к античности был устойчивым и постоянным. Он возник еще
в гимназические годы и не погас до конца его жизни. «Своим
древним грекам,— пишет Ф. Меринг о Марксе,— он всегда
оставался верен и готов был изгнать бичом из храма те жалкие
торгашеские души, которые хотели восстановить рабочих против
античной культуры» 12.
Маркс придавал большое значение занятиям античностью
при разработке учения о процессе развития всемирной истории 13.
Интерес к античности Маркс сохранил на протяжении всего
своего творческого пути и борьбы — от революционера-демо¬
крата до последовательного коммуниста, от идеализма к диалек¬
тическому материализму, от борьбы за демократию до борьбы за
Коммунистическую революционную диктатуру пролетариата.
Еще в годы учебы в Трирской гимназии Маркс основательно
изучал классические языки, знакомился с античностью, ее исто¬
рией и культурой. По воспоминаниям Ф. Кугельман, у Маркса
были редкие способности к языкам. Греческий и латинский он
знал так, что мог, читая вслух, тут же переводить с этих языков
на немецкий 14. На выпускном экзамене Маркс написал по-латы¬
ни сочинение об эпохе Августа на тему: «Следует ли причислять
принципат Августа к счастливейшим эпохам римской истории».
В Боннском и Берлинском университетах Маркс увлекался эле¬
гиями римского поэта Проперция, переводил с латинского
«Скорбные стихотворения» Овидия, «Германию» Тацита, интере¬
совался его методом исторического исследования. Несколько
позднее он переводит с греческого часть «Риторики» Аристотеля,
а затем — «Гражданские войны» Аппиана, изучает и другие его
произведения. В пору студенчества, с усилением интереса к фи¬
лософским проблемам, Маркс приступил к углубленному изуче¬
нию античной философии. Характерно, что в предисловии к своей
докторской диссертации Маркс приводит слова эсхилова Проме¬
тея, восставшего против всесильных богов и принявшего мучения
11 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 98.
12 Ф. М е р и н г. К. Маркс, его жизнь и деятельность. М., 1943, стр. 419.
13 См. Б. Г. Вебер. Немецкая историография конца XVIII — первой по¬
ловины XIX вв.— Сб. «Маркс — историк». М., «Наука», 1968, стр. 71.
14 См. Ф. Кугельман. Несколько штрихов к характеристике великого
Маркса. М., Госполитиздат, 1958, стр. 10.
11

ради любви к людям. Обращаясь к «слуге богов» Гермесу,
Прометей говорит:
«Знай хорошо, что я б не променял
Своих скорбей на рабское служенье:
Мне лучше быть прикованным к скале,
Чем верным быть прислужником Зевеса».
В образе Прометея Маркс олицетворяет свою непримири¬
мость к идейным противникам и классовым врагам. Признание
Прометея: «По правде, всех богов я ненавижу» — направлено,
по утверждению Маркса, против всех богов, небесных и земных.
Рядом с человеком не должно быть никакого божества 15.
Маркс любил и хорошо знал античную литературу и искус¬
ство. Гомер на всю жизнь остается для Маркса одним из самых
любимых поэтов древности. Элеонора Эвелинг, дочь Маркса,
рассказывает, что ей, как и до нее старшим сестрам, отец читал
гомеровские поэмы «Илиада» и «Одиссея» 16. Еще в университете
он специально изучал творчество великого греческого трагика
Еврипида 17. П. Лафарг сообщает, что Маркс ежегодно перечи¬
тывал другого величайшего греческого трагика — Эсхила —
в оригинале. «Его и Шекспира он любил,— пишет Лафарг,— как
двух величайших драматических гениев, которых породило чело¬
вечество» 18. Эсхила, Софокла, Еврипида Маркс и Энгельс назы¬
вали «величайшими греческими поэтами», а их трагедии —
«потрясающими драмами» из жизни Микен и Фив. Маркс высоко
ценил греческого писателя Лукиана за критический дух его
произведений. Он указывает, что греческим богам, которые были
уже раз — в трагической форме — смертельно ранены в «Прико¬
ванном Прометее» Эсхила, пришлось еще раз — в комической
форме — умереть в «Беседах» Лукиана 19.
С детских лет поразили воображение Маркса героическая
жизнь и борьба Спартака, который стал его любимым героем.
Не менее любимым образом для Маркса — борца и мыслите¬
ля — был Прометей, которого он считал самым благородным
святым и мучеником в философском календаре.
П. Лафарг вспоминает, что Маркс собирался написать драму
о братьях Гракхах.
В библиотеке Маркса были античные авторы: Геродот, Фуки¬
дид, Аппиаи, Дионисий Галикарнасский, Арриан, Кассий Дион,
15 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений. М., 1956,
стр. 24—25.
16 См. Элеонора Маркс-Э в е л и н г. К. Маркс. Беглые заметки. М.,
1933, стр. 12.
17 См. К. Маркс, даты его жизни и деятельности (1818—1883). Под ред.
В. Адоратского. М., 1934, стр. 6—7.
18 П. Лафарг. Воспоминания о Марксе, стр. 6.
19 См. К. Маркси Ф. Энгельс. Об искусстве. М., 1967, стр. 53.
12

Веллей Патеркул. Почетное место занимал Тацит, которого
Маркс особенно высоко ценил 20.
Произведения древних авторов Маркс изучает критически,
внимательно отделяя достоверный фактический материал от
вымысла. Античные источники он знал глубоко, не как дилетант,
а вполне профессионально. Это может быть подтверждено мно¬
гочисленными фактами использования им произведений древних
историков для доказательства своей точки зрения 21. Так, напри¬
мер, Маркс исследует труды Платона, Аристотеля, Ксенофонта,
Исократа и др. при рассмотрении проблемы разделения труда 22.
Он приводит убедительные высказывания Диодора о тяжелом
подневольном труде в древности 23. Он знал Геродота. Ему был
хорошо известен Фукидид, на основании труда которого он дает
характеристику деятельности Перикла 24. Глубокому анализу
подвергаются сочинения Аристотеля для характеристики товар¬
ного производства и денежного обращения в древнем мире 25.
Маркс решительно критикует французского экономиста Мишеля
Шевалье, который исказил мысли античного ученого, т. к. «либо
не читал Аристотеля, либо не понял его» 26. Маркс читает
в оригинале Аристофана, Аппиана, Лукреция, Лукиана, Цицеро¬
на, Плутарха и др.
Хорошее знание античных письменных источников вооружило
Маркса в борьбе с искажениями их в современной ему историо¬
графии. Он подвергал тщательной проверке собранный бур¬
жуазными учеными исторический материал и особенно резко
критиковал их теоретические ошибки в конкретных и общих
вопросах античной истории. Так, он проанализировал книгу
американского ученого Л. Моргана «Древнее общество». Все
использованные автором источники Маркс лично проверил,
дополнил и расширил, привел более глубокие комментарии
к ним, разобрал текст и с точки зрения филологической 27.
Маркс выступал против наивных представлений Нибура относи¬
тельно существа рода и классового состава римского общества 28.
Он подверг убийственной критике пустословие Гранта, оказав¬
шегося совершенно несостоятельным в объяснении греческого
рода.
20 См. В. М. Д а л и н, Н. И. Непомнящая. Исторические книги
в библиотеке Маркса.— Сб. «Маркс—историк», стр. 610.
21 См. Н. С. Г р и и б а у м. К вопросу об отношении Маркса и Энгельса
к античной культуре.— Ученые записки Кишиневского гос. педагогического
института, т. IV (серия гуманитарных наук). Кишинев, 1955, стр. 147—158.
22 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 378—379.
23 См. там же, стр. 247.
24 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 83.
25 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 100.
26 Там же, прим.
27 Архив Маркса и Энгельса, т. IX, стр. V; 143; 187—189.
28 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 247.
13

Маркс обвиняет известного историка Моммзена в том, что
в своих «римских исследованиях» он внес путаницу в вопрос об
«enuptio gentis», делая свои выводы лишь на одном высказы¬
вании римского историка Ливия; вместе с Ф. Энгельсом показал
несостоятельность этих выводов 29.
Маркс выступает против предвзятого отношения к Тациту
известного немецкого филолога Гримма, намеренно исказившего
некоторые места текста «Германии», чтобы подтвердить свои
априорно выдвинутые положения. Гримм не понял общинного
строя древних германцев. Поправляя его, Маркс указывает
источник его заблуждений. Он показал, что буржуазное миро¬
воззрение, общественно-политические убеждения буржуазных
исследователей мешают им правильно оценить греко-римскую
древность. В большинстве случаев они модернизируют ее, при¬
вносят в нее черты капиталистической системы, чтобы доказать
извечное существование последней 30. Они не могут или не хотят
понять, что даже «самые абстрактные категории... представляют
собой... продукт исторических условий и обладают полной значи¬
мостью только для этих условий и внутри их» 31. Маркс требовал,
чтобы исследователь ни на минуту не упускал основного, веду¬
щего, определяющего признака той или иной социально-эконо¬
мической формации, изучал исторический процесс во всех его
противоречиях, во всех многообразных неповторимых конкрет¬
ных условиях.
Широко используя исторические параллели, Маркс ведет
решительную борьбу с идеалистическими взглядами на антич¬
ность, с теми, кто не видит или не хочет видеть коренного разли¬
чия между материальными, экономическими условиями античной
и современной ему эпохи. Он опровергает метафизические пред¬
ставления буржуазных экономистов о вечности и незыблемости
экономических законов капитализма, вскрывая их исторически
преходящий характер. Он выступает против схематизма и упро¬
щенства в изучении истории, ратует за конкретный подход
к любой исторической проблеме.
Подчеркивая, что буржуазная экономика дает нам ключ
к античной, Маркс сразу же отмечает, что это мыслится вовсе
не так, как «понимают экономисты, которые смазывают все
исторические различия и во всех общественных формах видят
формы буржуазные» 32. Рассматривая разные формы собствен¬
ности, Маркс сравнивает их положение в различных обществах,
но для античности подчеркивает, что «рабство оставалось осно¬
вой всего производства» 33. Вскрывая эксплуататорскую сущ-
29 Архив Маркса и Энгельса, т. I, стр. 279—280.
30 См. К. Маркс. Формы, предшествующие капиталистическому произ¬
водству. Политиздат, 1940, стр. 51.
31 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 731.
32 Там же, стр. 731—732.
33 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 22.
14

ность системы наемного труда и сравнивая чрезмерный насиль¬
ственный труд в древности с ужасами рабства при капиталисти¬
ческом способе производства, Маркс обращает внимание на
общественно-экономическую формацию, которая накладывает
отпечаток на характер труда 34. Указывая на общие тенденции
развития торговли и торгового капитала на различных ступенях
общественного развития, Маркс отмечает, что в античном мире
торговый или денежный капитал еще не стал господствующим
элементом общества, потому что он имеет своим результатом
рабовладельческое хозяйство 35. Маркс говорит, что денежно¬
торговый капитал и ростовщический капитал достигли высшего
пункта развития в древнем Риме со времени последних лет
существования республики «в пределах античных форм» 36.
В письме в редакцию «Отечественных записок» (1877 г.)
Маркс писал по поводу различных последствий обезземеления
римских плебеев, с одной стороны, и европейского крестьянства
позднего средневековья — с другой: «Таким образом, события
поразительно аналогичные, но происходящие в различной исто¬
рической обстановке, привели к совершенно разным результа¬
там. Изучая каждую из этих эволюций в отдельности и затем
сопоставляя их, легко найти ключ к пониманию этого явления;
но никогда нельзя достичь этого понимания, пользуясь универ¬
сальной отмычкой в виде какой-нибудь общей историко-фило¬
софской теории, наивысшая добродетель которой состоит в ее
надысторичности» 37.
Сравнивая земледельческие хозяйства древнего мира в Кар¬
фагене и Риме с капиталистическим сельским хозяйством и об¬
наруживая в них наибольшую аналогию, Маркс, однако, отмечал
разницу между капиталистическим способом производства и
античным. Он критиковал Моммзена, который в «Римской исто¬
рии» употреблял слово «капиталист» и открывал во всяком де¬
нежном хозяйстве капиталистический способ производства 38.
34 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 247.
35 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 734; т. 25, ч. I,
стр. 364.
36 К. М а р к с и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 142.
37 Переписка Маркса и Энгельса с русскими политическими деятелями.
М., 1951, стр. 223; К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 121.
38 См. К- Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 349—350. Более
отчетливо эти модернизаторские тенденции проявились в творчестве другого
видного немецкого историка — Эд. Мейера, утверждавшего, что античная ра¬
бовладельческая экономика поднялась так высоко, что создала античный
капитализм. И до сих пор в трудах буржуазных историков можно встретить
такие названия глав, как «Греческий империализм», «Македонский империа¬
лизм» и т. п.
Только с точки зрения марксизма можно убедительно показать несостоя¬
тельность этих исторических построений, как несостоятельность и критиков-
модернизаторов типа Родбертуса и Бюхера, которые впадают в другую край¬
ность, утверждая, что античная экономика носила натуральный характер и не
могла выйти из стадии ойкоса.
15

Маркс убедительно показывает антиисторический характер
подхода деятелей французской революции к античности. Он
пишет, что буржуазия заимствовала из прошлого «имена, боевые
лозунги, костюмы, чтобы в этом освященном древностью наряде,
па этом заимствованном языке разыгрывать новую сцену все¬
мирной истории» 39. Робеспьер и Сен-Жюст весьма определенно
говорили об античных, присущих только «народной сущности»,
«свободе, справедливости, добродетели». Спартанцы, афиняне,
римляне в эпоху своего величия — «свободные, справедливые,
добродетельные народы». Робеспьер специально называет
афинян и спартанцев «свободными народами». Сен-Жюст име¬
нует Дантона новым Каталиной. Республика у него изобража¬
ется в античном духе40.
Робеспьер, Сен-Жюст и их партия погибли, говорит Маркс
в «Святом семействе», потому что они смешали античную демо¬
кратическую республику, основанную на действительном раб¬
стве, с современным им демократическим представительным
государством, основанным на эмансипированном рабстве, на
буржуазном обществе. Маркс считал колоссальным, трагическим
заблуждением отождествление норм поведения человека в антич¬
ной республике и буржуазном обществе, в котором «экономи¬
ческие и промышленные отношения не являются античными» 41.
Наконец, в работе «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта»
Маркс снова возвращается к этому вопросу. Он писал, что
«революция 1789—1814 гг. драпировалась поочередно то
в костюм Римской республики, то в костюм Римской империи...
Камилль Демулен, Дантон, Робеспьер, Сен-Жюст, Наполеон,
как герои, так и партии и народные массы старой французской
революции осуществляли в римском костюме и с римскими фра¬
зами на устах задачу своего времени — освобождение от оков
и установление современного буржуазного общества» 42. «Но как
только новая общественная формация сложилась,— пишет далее
Маркс,— исчезли допотопные гиганты и с ними вся воскресшая
из мертвых римская старина — все эти Бруты, Гракхи, Публи-
колы, трибуны, сенаторы и сам Цезарь... В классически строгих
традициях Римской республики гладиаторы буржуазного обще¬
ства нашли идеалы и художественные формы, иллюзии, необхо¬
димые им для того, чтобы скрыть от самих себя буржуазно-
ограниченное содержание своей борьбы, чтобы удержать свое
воодушевление на высоте великой исторической трагедии» 43.
Эти и многочисленные другие примеры свидетельствуют об
историческом подходе Маркса к изучению античности, которой
39 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 8, стр. 119.
40 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 2, стр. 135—136.
41 См. там же, стр. 136.
42 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 8, стр. 119—120.
43 Там же, стр. 120; ср. К. М а р к с и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 253.
16

он интересовался и занимался постоянно. В течение всей своей
жизни он много работал как исследователь античной истории,
что способствовало формированию правильного понимания исто¬
рического процесса в целом. Богатый материал древней истории
был им привлечен для установления специфических особенностей
буржуазной экономики и буржуазного общества. В то же время
выяснение законов этого общества способствовало правильному
пониманию закономерностей античной эпохи.
При выяснении взглядов Маркса на античность следует всег¬
да учитывать, в какой связи он обратил внимание на данное
историческое явление, какие события общественной жизни и
науки побудили его к этому, с кем и почему он спорил, какие
неверные положения он опровергал, какова была источниковед¬
ческая и литературоведческая база, что высказано нового срав¬
нительно с предшественниками, какова эволюция его взглядов
но одной и той же проблеме.
В связи с этим научное наследство Маркса дает нам возмож¬
ность выделить для рассмотрения следующие вопросы: 1) об
античной экономике; 2) о классовой структуре и классовой борь¬
бе в античном обществе; 3) об античной культуре и идеологии.
ОБ АНТИЧНОЙ ЭКОНОМИКЕ
Обобщив опыт истории человечества, марксизм показал, что
подлинной основой жизни общества является производство мате¬
риальных благ, а непосредственные производители — это под¬
линные творцы истории. Он доказал, что человеческое общество
развивается в зависимости от развития способа производства
и в зависимости от изменений в способе производства изменя¬
ются все другие общественные явления.
Для Маркса основным критерием при определении той или
иной хозяйственной системы является характер производства,
форма эксплуатации.
Маркс впервые открыл рабовладельческую форму античного
производства и обусловленный им классовый рабовладельческий
характер античного общества и всей его культуры. В трудах
«Немецкая идеология», «Капитал», «К критике политической
экономии», «Формы, предшествующие капиталистическому про¬
изводству» он рассматривает основы рабовладельческого способа
производства, ставит вопрос об античной собственности и о вы¬
текающем из этой формы собственности положении различных
социальных групп в процессе производства.
Прежде всего Маркс, начиная с 40-х годов, уделяет много
внимания вопросу о формах собственности. Этот вопрос является
центральным в его ранних произведениях. Уже в них он выраба¬
тывает научные основы материалистического учения о собствен¬
И-223
17

ности как основе производственных отношений 44. Вопрос о соб¬
ственности был первым экономическим вопросом, решенным
Марксом с позиций исторического материализма 45. Уже в пер¬
вой совместной работе Маркса и Энгельса «Святое семейство,
или критика критической критики. Против Бруно Бауэра и
компании» (1844), в которой сформулирован ряд важнейших
положений диалектического и исторического материализма, есть
вывод о том, что формами собственности определяется сущность
производственных отношений.
В следующей совместной работе «Немецкая идеология»
(1845—1846) мы видим довольно четкую постановку этой важ¬
нейшей проблемы, хотя здесь еще понятие «форма собственно¬
сти» охватывает фактически понятие общественно-экономической
формации. Известно, что в этом произведении главное место
занимает разработка вопросов исторического материализма,
впервые дается характеристика наиболее объективных законов
развития производительных сил и производственных отношений.
Разработка Марксом и Энгельсом нового мировоззрения шла
в непримиримой борьбе с буржуазной и мелкобуржуазной идео¬
логией, которую представляла группа младогегельянцев (Эдгар
Бауэр, Бруно Бауэр, Макс Штирнер и др.). Эту группу поборни¬
ков гегелевского идеализма Маркс и Энгельс назвали «Святым
44 См. П. П. Столяров. Вопросы теории исторического развития форм
собственности в ранних работах К. Маркса. Автореферат кандидатской диссер¬
тации. Киев, 1955, стр. 3—4.
45 Сначала теоретическая разработка этого вопроса Марксом была свя¬
зана с необходимостью практического решения отношений собственности
в условиях самой прусской действительности, когда он, как сотрудник, а затем
главный редактор «Рейнской газеты», разбирал конфликт между крестьянами
и лесовладельцами по поводу «кражи дров» и дробления земельной собствен¬
ности. Затем эта проблематика затрагивалась им в статьях «Немецко-фран¬
цузского ежегодника» и, особенно, в статьях «К критике гегелевской филосо¬
фии права. Введение» и «Критика философии государственного права Гегеля».
Изучая всемирную историю и интересуясь значением собственности в жизни
общества, в «Крейцнахских тетрадях», относящихся к 1843 г., Маркс уделяет
внимание связи отношений собственности и характера политических учрежде¬
ний. В позднейших работах Маркс все больше интересуется экономическими
вопросами. В статье «Мадзини и Наполеон» (1858) он особенно отчетливо
выступает против тех, кто обращает внимание исключительно на политические
формы государства и поэтому становится неспособным оценить значение
организации общества, на которой покоится политическая надстройка. Он
выступает против тех, кто, кичась своим ложным идеализмом, считал ниже
своего достоинства знакомиться с экономической действительностью.
Маркс указывал, что подлинный прогресс в историографии был достигнут
только тогда, когда историки с поверхности политических форм спустились в
недра социальной жизни. Так, например, выяснением различных фаз развития
земельной собственности в Древнем Риме французский историк Дюро де Лa
Маль «дал ключ к пониманию судеб этого города, покорявшего мир,— ключ, ря¬
дом с которым рассуждения Монтескьё о величии и падении Рима кажутся
чуть ли не ученической декламацией» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч.,
т. 12, стр. 435).
18

семейством» и «Лейпцигским собором». Выступая против идеа¬
листической философии, Маркс и Энгельс завершают критику
взглядов Бруно Бауэра, провозглашавшего себя обновителем
мира, а на деле боровшегося с прогрессивной философией того
времени, с философией Фейербаха. Они разоблачают также
мелкобуржуазную сущность одного из первых идеологов анар¬
хизма Макса Штирнера, работавшего якобы для освобождения
человечества, в действительности — сторонника частной собст¬
венности 46. В 1845 г. Штирнер издал книгу «Единственный и его
собственность», в которой, рассказывая о частной собственности,
освящает ее, воспевая союз независимых «эгоистов-собственни¬
ков» как наилучшую форму общежития.
В главе «Лейпцигский собор» Маркс и Энгельс с тонкой иро¬
нией выступают против Б. Бауэра — этого «святого Бруно»
и против Штирнера — этого «святого Макса» или «святого
Санчо», аскетические упражнения которого «состоят в скорбных
мыслях об отсутствии мыслей» 47. Маркс и Энгельс называют их
двумя гроссмейстерами святой инквизиции, которые «вызывают
на суд еретика Фейербаха, предъявив ему тяжелое обвинение
в гностицизме» 48.
Хотя Маркс и Энгельс в «Немецкой идеологии» не занима¬
ются специально исследованием экономических отношений, тем
не менее в этом произведении сформулирован ряд важнейших
исходных положений марксистской политической экономии, та¬
кие ее проблемы, как разделение труда и возникновение форм
собственности. Маркс подверг суровой критике немецких фразе¬
ров, школьных наставников Штирнера, которые гораздо легче
удовлетворялись христианской фантазией о собственности, чем
представляли себе действительные отношения собственности
и производства древнего мира 49. В отличие от них Маркс дока¬
зывает, что «различные ступени в развитии разделения труда
являются вместе с тем и различными формами собственности» 50.
Маркс показывает, что каждая форма собственности служила
началом эволюции различных господствующих форм собствен¬
ности. Так, восточная или азиатская община явилась исходным
моментом для образования особой, специфической формы азиат¬
ского рабовладения 51. Античная форма предопределила развитие
классического греко-римского рабовладельческого государства;
46 См. А. В. Щепкин. Борьба К. Маркса и Ф. Энгельса против анархиз¬
ма по вопросу о государстве и революции. Автореферат кандидатской диссер¬
тации. М., 1964, стр. 3.
47 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 80.
48 Там же.
49 См. там же, стр. 177.
50 Там же, стр. 20.
51 См. Н. Б. Т е р-А к о п я н. Развитие взглядов К. Маркса и Ф. Энгельса
на азиатский способ производства и земледельческую общину.— «Народы
Азии и Африки», 1965, № 2, стр. 2, 3.
19

германская община послужила началом для развития феодаль¬
ных отношений. Доказывая определенную зависимость форм
собственности от производства, Маркс писал: «Собственность,
поскольку она есть только известное отношение к условиям
производства, как к своим... осуществляется только через само
производство». Поэтому собственность будет постоянно изме¬
няться и каждый раз принимать «различные формы сообразно
условиям этого производства» 52.
«Первая форма собственности, это — племенная собствен¬
ность,— писали К. Маркс и Ф. Энгельс в «Немецкой идеоло¬
гии».— Она соответствует неразвитой стадии производства,,
когда люди живут охотой и рыболовством, скотоводством или,
самое большее, земледелием» 53. История Рима, германских,
кельтских и славянских народов является красноречивым сви¬
детельством того, что «развитие собственности имело исходным
пунктом общинную или племенную собственность и что настоя¬
щая частная собственность повсюду возникла путем узурпа¬
ции» 54.
У античных народов, вследствие того, что в одном городе
жило совместно несколько племен, племенная собственность
имела форму государственной собственности 55.
«Вторая форма собственности, это — античная общинная и
государственная собственность, которая возникает благодаря
объединению — путем договора или завоевания — нескольких
племен в один город и при которой сохраняется рабство» 56. Эта
форма собственности вызвана более развитым разделением тру¬
да. Здесь имеет место противоположность между городом и
деревней; классовые отношения между гражданами и рабами
уже достигли своего полного развития 57. Однако, характеризуя
производственные отношения в античном обществе, Маркс
подчеркивал, что возникающая частная собственность остается
на первых порах подчиненной господствующим еще общинным
отношениям. Отмечая это своеобразие развития частной собст¬
венности, он указывал, что «наряду с общинной собственностью
развивается уже и движимая, а впоследствии и недвижимая,
частная собственность, но как отклоняющаяся от нормы и подчи¬
ненная общинной собственности форма» 58. Настоящая частная
собственность появляется лишь вместе с движимой собствен¬
ностью 59.
52 См. К. Маркс. Формы, предшествующие капиталистическому произ¬
водству, стр. 27, 29.
53 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 20.
54 Там же, стр. 361.
55 См. там же, стр. 62.
56 Там же, стр. 21; см. также стр. 62.
57 См. там же, стр. 21.
58 Там же.
59 См. там же, стр. 62.
20

Вскрывая различие между формами собственности, Маркс
и Энгельс в то же время показывают преемственность общест¬
венного развития, выражающуюся в том, что новые поколения
перенимают производительные силы, унаследованные от поколе¬
ний предыдущих. В «Манифесте Коммунистической партии»
будет еще раз подчеркнута мысль о том, что «все отношения
собственности были подвержены постоянной исторической смене,
постоянным историческим изменениям» 60.
В 1847 г. вышла в свет замечательная работа Маркса «Ни¬
щета философии», написанная в ответ на труд Прудона «Фило¬
софия нищеты», против его реакционных экономических и поли¬
тических воззрений 61. Прудон, издав в 1840 г. работу «Что такое
собственность? Или исследование о принципе права и власти»,
стремился в ней определить собственность независимо от кон¬
кретных форм общественных отношений 62. Маркс выступает
против этой попытки и отмечает, что главный интерес научного
анализа состоит в установлении за общими определениями их
конкретной особенности.
В «Нищете философии» Маркс заложил основы марксист¬
ской политической экономии, подробно разработанной им
впоследствии в гениальном труде «Капитал», над созданием
которого он трудился со второй половину 40-х годов до конца
своей жизни. В связи с этой гигантской работой Марксом рас¬
сматриваются важнейшие вопросы античной экономики, которые
были намечены им в предыдущих исследованиях, а здесь полу¬
чили дальнейшее развитие. Исключительную ценность пред¬
ставляет одна из подготовительных работ к «Капиталу», руко¬
пись «Формы, предшествующие капиталистическому производ¬
ству». Рассматривая в ней явления буржуазной экономики
исторически, в их возникновении и развитии, Маркс привлекает
громадный исторический материал для доказательства того,
каким образом произошел отрыв свободного труда от обществен¬
ных условий его существования. Здесь Маркс снова возвраща¬
ется к проблеме форм собственности, анализируя различные
формы докапиталистической собственности.
Выступая против буржуазных экономистов и историков, осо¬
бенно против сторонников так называемой юридической школы,
стремившейся во всякой частной собственности усмотреть
собственность капиталистическую, Маркс показал, что в древ¬
ности частная собственность не только принципиально отлича¬
лась от капиталистической, но принимала различные формы,
породила существенные, местные и исторические разновид¬
ности 63.
60 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 438.
61 См. там же, стр. 65—185; т. 16, стр. 24—31.
62 См. Прудон. Что такое собственность? Или исследование о принципе
права и власти. Перев. Е. и И. Леонтьевых. СПб., 1907, стр. 165.
63 См. ВДИ, 1940, № 3—4; 1958, № 2, стр. 6.
2L

В этой работе Маркс устанавливает для древности в основном
три формы собственности: азиатскую (или восточную), античную
и германскую. Античная форма собственности имеет много
разновидностей, которые Маркс рассматривает не изолированно,
а в диалектической связи и взаимодействии всех сторон произ¬
водства и основанных на нем производственных отношений.
В рукописи развивается мысль, высказанная в «Немецкой
идеологии», о том, что античная собственность основана на
общинном строе и на труде в условиях этого строя 64. На класси¬
ческом примере истории римлян отмечается наличие противо¬
речивой формы государственной земельной собственности,
опосредствование последней первой, т. е. «сама государственная
земельная собственность существует в этой двойной форме» 65.
Большое внимание и интерес именно к земельной собственности
при характеристике различных форм собственности для древ¬
ности объясняется тем, что «древние единодушно почитали
земледелие единственным делом, подобающим для свободного
человека, школой солдата» 66.
В рукописи «Формы, предшествующие капиталистическому
производству» четко определено место городов в античной исто¬
рии и их экономическая основа. Неоднократно подчеркивая, что
«история классической древности — это история городов, но
история городов, основанных на земельной собственности и на
земледелии», К. Маркс подробно исследует содержание и харак¬
терные черты этой собственности, отмечая ее двойственный,
противоречивый характер. Античная форма собственности,
согласно Марксу,— это противоречивая форма государственной
и частной собственности: «Вот почему частный земельный соб¬
ственник является в то же время городским жителем» 67. Из этой
двойственной природы античной формы собственности и выте¬
кают все особенности основанного на ней античного города и его
эволюции 68.
В 1859 г. вышел в свет первый выпуск экономических руко¬
писей Маркса в виде отдельной книги под названием «К критике
политической экономии». Эта работа, являющаяся одним из
выдающихся экономических произведений марксизма, отражает
важный этап в формировании экономического учения Маркса,
в его исследованиях капиталистического способа производства
и критике буржуазной политической экономии. Выступая против
64 См. К. Маркс. Формы, предшествующие капиталистическому произ¬
водству, стр. 30.
65 Там же, стр. 15.
66 Там же, стр. 12; Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II.
стр. 165, 349.
67 К. М а р к с. Формы, предшествующие капиталистическому производству,
стр. 13, 15.
68 См. Р. Е. Ля ст. Маркс об особенностях античного города.— Сб.
«Вопросы истории», Уфа, 1969, стр. 231, 236.
22

буржуазных и мелкобуржуазных теорий, Маркс дал здесь анализ
природы товара и труда в условиях товарного производства,
разработал теорию стоимости, исследовал вопросы происхожде¬
ния, сущности и функции денег 69.
Прямым продолжением этого труда является «Капитал» —
вершина научного творчества Маркса, энциклопедия обществен¬
ных наук. Многие пункты, которые были в первом сочинении
лишь намечены, получили во втором дальнейшее развитие. Хотя
непосредственным объектом исследования в «Капитале» является
капиталистический способ производства, для лучшего понимания
его сущности в движении и развитии, для глубоких сравнений
и сопоставлений автор широко привлекает материалы из эконо¬
мической истории докапиталистических формаций 70. По словам
Энгельса, чтобы всесторонне провести критику буржуазной
экономики, «недостаточно было знакомства с капиталистической
формой производства, обмена и распределения. Нужно было
также, хотя бы в общих чертах, исследовать и привлечь к срав¬
нению формы, которые ей предшествовали, или те, которые
существуют еще рядом с ней в менее развитых странах. Такое
исследование и сравнение было в общем и целом предпринято
пока только Марксом, и почти исключительно его работам мы
обязаны поэтому всем тем, что установлено до сих пор в области
теоретического исследования добуржуазной экономики» 71. По
существу, в «Капитале» Маркс рассматривал политическую
экономию в широком смысле, как науку об экономических зако¬
нах всех способов производства в их исторической сменяе¬
мости.
В связи с разработкой экономического учения Маркс привлек
немалый материал из античной истории, поставил и разрешил
ряд кардинальных вопросов экономической жизни древних наро¬
дов, показал специфическое содержание в античном обществе не
только форм собственности, но и труда, торговли, денег, товара.
При решении этих задач Маркс знакомится и глубоко изучает
экономическую мысль древности, наибольшее внимание уделяет
анализу экономических взглядов Ксенофонта, Платона и Аристо¬
теля. Первый сообщает о разделении труда внутри отдельного
ремесла. Он подходит к разделению труда не с точки зрения
меновой стоимости, а с точки зрения потребительской стоимости.
На это положение обратил внимание Маркс в «Капитале». Он
писал: «...Уже Ксенофонт знает, что масштаб разделения труда
зависит от размеров рынка» 72. Аристотеля Маркс называет
великим исследователем, впервые анализировавшим форму
69 См. Предисловие к 13 т. Сочинений Маркса и Энгельса, стр. VII.
70 См. Э. Я. Б р е г е л ь. «Капитал» К. Маркса как исторический труд.—
Сб. «Маркс — историк», стр. 179.
71 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 154.
72 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 379, прим.
23'

стоимости, ясно указавшим, что денежная форма товара есть
лишь дальнейшее развитие простой формы стоимости. «Гений
Аристотеля,— пишет Маркс,— обнаруживается именно в том, что
в выражении стоимости товаров он открывает отношение равен¬
ства. Лишь исторические границы общества, в котором он жил,
помешали ему раскрыть, в чем же состоит «в действительности»
это отношение равенства» 73.
Отмечая высокое значение Аристотеля, Маркс указывает
вместе с тем на классовую ограниченность его взглядов, на узкий
кругозор рабовладельца, за пределы которого не выходил Ари¬
стотель в своих общественно-политических взглядах. С Аристо¬
теля, который в своих трудах подмечал явления хозяйственной
жизни в греческих городах, Маркс и начинает изложение исто¬
рии учения о товаре, стоимости, деньгах и первых формах
капитала — ростовщической и торговой. Отмечая взгляды Пла¬
тона и Аристотеля на эти категории, Маркс подчеркивает, что
они, наблюдавшие только явления металлического обращения,
рассматривали уже «золотую монету как символ или знак
стоимости» 74. Причем Платон развивает понятие денег только
в двух определениях, а именно: как мера стоимости и как знак
стоимости. Аристотель же понял деньги несравненно много¬
стороннее и глубже. Он прекрасно объясняет, как из меновой
торговли между различными общинами возникает необходи¬
мость придать характер денег какому-нибудь специфическому
товару, т. е. субстанции, которая сама по себе имеет стоимость.
Маркс указывает, что Аристотель ясно говорит о том, что
деньги в качестве простого средства обращения существуют,
по-видимому, только в силу соглашения или закона. Это доказы¬
вается уже их названием « », а также тем, что
деньги в действительности получают свою потребительную стои¬
мость в качестве монеты только от своей функции, а не от какой-
нибудь потребительной стоимости, присущей им самим. «Деньги
кажутся чем-то ничего не значащим, сплошной условностью, не
имеющей ничего от природы, ибо вне обращения они теряют вся¬
кую стоимость и являются непригодными ни для чего» 75.
Опираясь на большой фактический материал античных источ¬
ников, Маркс рисует картину тяжелого труда в древности.
В I томе «Капитала» в главе «Рабочий день» он отмечает снача¬
ла общие положения труда: всюду, где часть общества обладает
монополией на средства производства, работник, свободный или
несвободный, должен присоединять к рабочему времени, необхо-
73 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 70.
74 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стф. 100.
75 Цит.: К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 100, прим.
24

димому для содержания его самого, излишнее рабочее время*
чтобы произвести жизненные средства для собственника средств
производства, будет ли этим собственником афипский аристо¬
крат, этрусский теократ, римский гражданин, норманский барон,
американский рабовладелец, валашский боярин, современный
лендлорд или капиталист 76. Вместе с этим общим указанием
Маркс, ссылаясь на Диодора Сицилийского (кн. III, гл. 13),
говорит об ужасном, чрезмерном труде в древности, труде на¬
сильственном, убивающем работника. Он приводит выдержки из
Диодора: ««Нельзя без сострадания к их ужасной судьбе видеть
этих несчастных» (работающих на золотых приисках между
Египтом, Эфиопией и Аравией), «не имеющих возможности
позаботиться хотя бы о чистоте своего тела или о прикрытии
своей наготы. Ибо здесь нет места снисхождению и пощаде по
отношению к больным, калекам, старикам, к женской слабости.
Все должны работать, принуждаемые к этому ударами бича,
и только смерть кладет конец их мучениям и нужде»» 77. Маркс
показывает, что рабский труд создавал технический застой
в сфере своего применения, вследствие незаинтересованности
раба в результатах своего труда. Эта незаинтересованность
приводит к небрежному отношению к орудиям труда, к созна¬
тельной их порче, что вызывает удорожание производства
и является тормозом технического прогресса 78. Рабский труд
порождал в определенные периоды презрительное отношение
к физическому труду у определенных прослоек свободного насе¬
ления.
Подчеркивая резкое различие труда в античном мире от труда
в капиталистическом обществе, Маркс обращает внимание на
тот важный и непреложный факт, что особенность характера
труда в античности предопределяет в конечном итоге гибель
античного общества, ибо рабский труд ставит предел развитию
производительных сил.
Много места Маркс уделяет товарному производству и свя¬
занному с ним денежному хозяйству. Рассматривая все эти кате¬
гории исторически, он для периода античности выявляет ее
своеобразные формы и отмечает, что денежное хозяйство в пол¬
ной силе выступает только в наиболее развитых состояниях
общества. В античном же обществе оно имеет ограниченное
развитие. Хотя деньги начали играть известную роль очень рано,
они в древности выступают как господствующий элемент только
у торговых народов. Даже в наиболее развитый период антич¬
ности у греков .и римлян полное развитие денег отмечается только
в период разложения, и то они не проникают во все экономиче¬
ские отношения. Известно, что во время наибольшего развития
76 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 246—247.
77 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 247, прим.
78 См. ВДИ, 1958, Ко 2, стр. 8.
25

Римской империи основу налогов составляли натуральные пода¬
ти и повинности. «Денежное хозяйство было там вполне развито,
собственно, только в армии, оно никогда не охватывало весь
процесс труда в целом» 79. В «Капитале» Маркс говорит, что
денежное хозяйство свойственно всякому товарному производ¬
ству и что продукт является в виде товара в самых различных
общественных организмах. Но из этого нельзя делать ошибоч¬
ного вывода о том, что всякому денежному хозяйству присущ
капиталистический способ производства 80. Развитие торговли
и ростовщичества в конкретно-исторических условиях античного
мира способствовало не возникновению капитализма, а росту
рабовладельческого хозяйства.81. Маркс разбивает теории апо¬
логетов буржуазного строя, которые еще в античности видели
уже развитые капиталистические отношения, а следовательно,
и развитые денежные отношения.
Деньги предполагают известную высоту товарного обмена.
Маркс вполне убедительно доказывает это на античном мате¬
риале. Рынок рабовладельческого общества не столь широк, как
при капиталистической системе, где все продается и покупается.
На античном рынке покупаются только те изделия и то сырье,
которые не могут производиться в собственном хозяйстве; про¬
даются только те излишки, которые не могут быть потреблены.
Однако это не мешало довольно широкому развитию торговли
и торгового капитала в античном обществе. Маркс подчеркивает,
что в древнем Риме в поздний республиканский период торговый
и ростовщический капитал в пределах античных форм достиг
высшего пункта развития 82. Буржуазное общество, указывает
Маркс, приветствует золото как блестящее воплощение своего
сокровеннейшего жизненного принципа. Античное же общество
поносит деньги как монету, на которую разменивается весь
экономический и моральный уклад жизни 83.
79 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 729.
80 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 350.
81 См. там же, ч. I, стр. 364—365.
82 См. там же, стр. 365.
83 Это подтверждается античной литературой, в которой деньги трактуются
как человеческое зло и несчастье. Маркс приводит выдержку из «Антигоны»
Софокла:
«Ведь нет у смертных ничего на свете,
Что хуже денег. Города они
Крушат, из дому выгоняют граждан,
И учат благородные сердца
Бесстыдные поступки совершать,
И указуют людям, как злодейства
Творить, толкая их к делам безбожным».
Этот мотив звучит и в драме Шекспира «Жизнь Тимона Афинского»,
отрывок из которого Маркс также приводит здесь:
«Золото! металл
Сверкающий, красивый, драгоценный...
Тут золота довольно для того,
Чтоб сделать все чернейшее — белейшим,
26

Хотя в древнем мире торговый или денежный капитал «не
стал господствующим элементом общества», но уже в то время
известное развитие получают «особые учреждения для взаимных
расчетов» 84. Многочисленные платежи, которые имеют место во
время торговых операций, способствуют появлению в Греции
и Риме меняльного дела и кредитной системы. Меняльное дело
и торговля слитками являются самыми первоначальными фор¬
мами торговли деньгами и придают деньгам двойную функцию:
местных монет и мировых денег 85. Торговля денежным товаром
развивается прежде всего из международных отношений. «При
существовании особых монет в различных странах купцы, произ¬
водящие закупки в чужих странах, должны обменивать монеты
своей страны на местные монеты и обратно, или же обменивать
различные монеты на слитки чистого серебра или золота как
мировые деньги» 86. Раздробленность Греции, торговые отноше¬
ния между полисами, а также между полисами и другими стра¬
нами дают достаточно красноречивые доказательства правиль¬
ности этого наблюдения. Точно так же вся история античного
мира подтверждает тезис Маркса о том, что торговый капитал,
когда ему принадлежит преобладающее господство, повсюду
представляет систему грабежа, разбоя, захвата рабов и порабо¬
щения колоний. Так было в Карфагене и Риме, так было позднее
у венецианцев, португальцев, голландцев и т. д. 87
С развитием торговли непосредственно связано и развитие
ростовщичества, разоряющего как мелкого производителя, так
и богатого землевладельца. Оно подрывает и разоряет «все те
формы, при которых производитель еще выступает как собствен¬
ник своих средств производства» 88. Маркс указывает, что «когда
ростовщичество римских патрициев окончательно разорило рим¬
ских плебеев, мелких крестьян, наступил конец этой форме
эксплуатации и место мелкокрестьянского хозяйства заняло
хозяйство чисто рабовладельческое» 89. Маркс предостерегает от
неправильного вывода, будто ростовщичество может изменить
способ производства. На самом деле оно только «присасывается
к нему как паразит и доводит его до жалкого состояния» 90.
Все гнусное — прекрасным, всякий грех —
Правдивостью, все низкое — высоким,
Трусливого — отважным храбрецом,
А старика — и молодым, и свежим!
К чему же мне, о боги, это все?...»
(См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 143).
84 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 734; т. 13, стр. 127;
т. 23, стр. 151—152; т. 25, ч. II, стр. 143.
85 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 350.
86 Там же, стр. 348; ср. К. М а р к с и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 109.
87 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 364.
88 Там же, ч. II, стр. 145.
89 Там же, стр. 144.
90 Там же, стр. 145.
27

Обремененный долгами, рабовладелец, попадая во власть
ростовщика, начинает больше высасывать из своих подчиненных,
потому что из него самого больше высасывают. Бывает, что он
в конце концов уступает место ростовщику, который сам стано¬
вится земельным собственником или рабовладельцем, как всад¬
ники в древнем Риме. Место старого эксплуататора занимает
грубый, жадный до денег выскочка. Но при этом способ произ¬
водства, пока господствует рабство, остается все тот же. Губи¬
тельная деятельность ростовщиков вызвала ненависть народа
к новым властителям, особенно сильно проявившуюся в античном
мире, где «собственность производителя на условия его произ¬
водства являлась в то же время основой политических отноше¬
ний, основой самостоятельности граждан» 91.
Маркс подчеркивает, что развитие торговли и торгового капи¬
тала развивает производство в направлении меновой стоимости,
увеличивает его размеры, делает его более разнообразным.
Поэтому торговля повсюду влияет более или менее разлагающим
образом на те организации производства, которые она застает.
Но как далеко заходит разложение старого способа производ¬
ства, это зависит прежде всего от его прочности и его внутрен¬
него строя. Какой новый способ производства станет на месте
старого,— это зависит не от торговли, а от самого старого
способа производства. «В античном мире влияние торговли
и развитие купеческого капитала постоянно имеет своим резуль¬
татом рабовладельческое хозяйство...» 92. Таким образом, тор¬
говля и купеческий капитал не изменяют рабовладельческий
способ производства, они только превращают патриархальную
систему рабства, направленную на производство непосредствен¬
ных средств существования, в рабовладельческую систему,
направленную на производство прибавочной стоимости, в то
время как в буржуазном обществе они приводят к капитали¬
стическому производству. Отсюда следует, указывает Маркс, что
сами эти результаты обусловлены, кроме развития торгового
капитала, еще совершенно иными обстоятельствами 93.
Маркс выяснил специфику ростовщического капитала и его
отличие от ссудного капитала, существующего в условиях капи¬
тализма 94.
Рабовладельцы античного общества не заботились о расши¬
рении постоянного капитала, так как они были прежде всего
потребляющим классом. Поэтому большая часть средств посту¬
пала в праздно лежащие сокровища. Собирание сокровищ стало,
таким образом, своего рода целью ведения хозяйства. «Товаро¬
91 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 146.
92 Там же, ч. I, стр. 364.
93 См. там же, стр. 365.
94 ВДИ, 1958, № 2, стр. 9.
28

владелец, ставшим теперь собирателем сокровищ, должен как
можно больше продавать и как можно меньше покупать, как
этому учил уже старый Катон...» 95. Последний в трактате
«О сельском хозяйстве» советует обеспечить себя всем необходи¬
мым, ибо любой хороший хозяин должен быть «любителем про¬
давать, а не покупать».
Согласно учению Маркса, процесс образования сокровищ
присущ всякому товарному производству, в качестве же само¬
цели он играет некоторую роль только при неразвитых, докапи¬
талистических формах этого производства 96.
Маркс отмечает, что особенностью античной экономики явля¬
ется накопление сокровищ без всякого употребления. «Уже с са¬
мых первых зачатков товарного обращения возникают необходи¬
мость и страстное стремление удерживать у себя продукт первого
метаморфоза — превращенную форму товара, или его золотую
куколку» 97. В этих условиях золото отделяется от средства
обращения.
Это происходит каждый раз, «когда продажа не переходит
в покупку» 98. К образованию сокровищ прибегали не только
отдельные лица, но также и государства, что являлось свидетель¬
ством их могущества. Это был повсеместный процесс. «В Греции
и в Риме,— писал Маркс,— образование государственных сокро¬
вищ, как всегда надежной и всегда готовой к использованию
формы избытков, становится задачей политики» 99. В целях этой
политики широко использовалась и религия. Храмы становились
«священными банками». В этих храмах древних народов обитал,
по выражению Маркса, «бог товаров» 100. История античных
храмов является неопровержимым доказательством правиль¬
ности этого положения.
Борясь против идеалистической концепции теории денег Юма
и его учеников, Маркс отмечает, что «характерное для древнего
мира внезапное и насильственное перемещение накопленных
денежных сокровищ из одной страны в другую, временное умень¬
шение издержек производства благородных металлов для данной
страны благодаря простому процессу грабежа, столь же мало
затрагивает имманентные законы денежного обращения, как
бесплатная раздача египетского и сицилийского хлеба в Риме
не затрагивает общего закона, регулирующего цену хлеба» 101.
Поэтому излюбленные ссылки учеников Юма на повышение цен
95 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 111.
96 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 24, стр. 97.
97 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 141.
98 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 108.
99 Там же, стр. 110.
100 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 143, прим.
101 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 143.
29

в античном Риме в результате завоевания Македонии, Египта
и Малой Азии «совершенно не относятся к делу» 102.
Процесс накопления богатств в античном мире имел ту осо¬
бенность и своеобразие, что рабовладельцами насильственно
захватывались и собирались в грандиозных размерах не только
материальные ценности. Тем же внеэкономическим, хищническим
и принудительным путем одновременно производилось и на¬
копление громадных масс невольничьей рабочей силы.
Через все высказывания Маркса об античной экономике
проходит мысль о том, что ее основу составляет рабство. Именно
на этой основе развивалась экономическая, политическая
и духовная жизнь древней Греции и Рима, их классовая струк¬
тура и классовая борьба.
О КЛАССОВОЙ СТРУКТУРЕ И КЛАССОВОЙ БОРЬБЕ
В АНТИЧНОМ ОБЩЕСТВЕ
В 1844 г. в Париже выходила газета «Vorwärts» («Вперед»).
В ней сотрудничали Маркс и Энгельс, под непосредственным
руководством которых она развернула острую критику реак¬
ционных порядков в Пруссии.
В этой газете в № 60 была помещена статья, озаглавленная
«Король прусский и социальная реформа». Под статьей стояла
подпись «Пруссак». За этим псевдонимом скрывался А. Руге.
Первая статья Маркса, помещенная в этой газете,— «Критиче¬
ские заметки к статье «Пруссака» «Король прусский и социаль¬
ная реформа» — была направлена против Руге, который непра¬
вильно понял существо восстания силезских рабочих и поведение
в связи с этим событием прусского короля, истоки нищеты
и пауперизма, исказил основы социальных противоречий, клас¬
совой природы государства. На одном газетном столбце «Прус¬
сак» ухитрился сделать такое большое «сплетение ошибок», что
Марксу пришлось дать подробное объяснение этому «литератур¬
ному шарлатанству» 103. В связи с этим он уже здесь совершенно
четко ставит вопрос о тесной связи и зависимости государства от
способа производства, в частности античного государства от ан¬
тичного рабства 104. Происхождение последнего, его значение как
основы производства, его место в классовой борьбе Маркс рас¬
сматривает в «Немецкой идеологии», в первой главе, посвящен¬
ной Фейербаху, где, борясь с младогегельянцами, раскрывает
также противоположность материалистического и идеалистиче¬
ского воззрений 105. Эти же вопросы Маркс подымает в «Нищете
философии», выступая против Прудона 106. Здесь начинается
102 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 142—143.
103 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 448.
104 См. там же, стр. 440.
105 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 20, 22.
106 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 134—^135.
30

сопоставительный анализ рабства античного с рабством северо¬
американских республик в южных штатах 107. Анализ такого
плана все более расширяется в экономических исследованиях
Маркса. Уже в работе «Наемный труд и капитал», напечатанной
в «Новорейнской газете» в 1849 г., имеется яркая характеристика
непосредственного производителя материальных благ античного
общества — раба — в сравнении с крепостным и наемным рабо¬
чим 108. Эти же вопросы получают дальнейшее развитие у Маркса
в докладе «Заработная плата, цена и прибыль», прочитанном им
на заседаниях Генерального Совета 20 и 27 июня 1865 г. 109
В «Капитале» уже имеется более подробное изложение вопроса
о роли раба в процессе производства и об отличии раба от наем¬
ного рабочего 110.
Все высказывания Маркса о рабстве составляют цельную
картину этой экономической категории. Как экономическая ка¬
тегория рабство «всегда входило в число общественных институ¬
тов различных народов» 111.
Прежде всего Маркс определяет исторические условия, при
которых рабство может возникнуть. Он указывает, что рабство,
возникшее в результате общественного разделения труда, в скры¬
том виде существовало в семье, затем постепенно развивалось
вместе с ростом населения и потребностей и с расширением
внешних сношений — как в виде войны, так и в виде меновой
торговли 112. В числе источников получения новой рабочей силы
Маркс прежде всего отмечает порабощение за долги и захват
военнопленных, означавший «натуральное присвоение чужой
рабочей силы путем прямого физического принуждения» 113.
В дальнейшем, однако, получила развитие и работорговля 114.
Характеризуя греческое общество, Маркс отмечает, что оно
«покоилось на рабском труде» и поэтому имело своим естествен¬
ным базисом «неравенство людей и их рабочих сил» 115. Рабство
лривело к развитию производительных сил, оно же с течением
времени «привело к гибели античные республики» 116.
Характеристика раба как непосредственного производителя
особенно ярко очерчена при сравнении его с наемным рабочим.
Однако аналогия, последовательно проводимая здесь Марксом,
никогда не теряет своей исторической перспективы.
107 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 304—305.
108 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 6, стр. 433.
109 Текст доклада Маркса сохранился в виде рукописи. Впервые доклад
был опубликован в Лондоне в 1898 г. Элеонорой Маркс.
110 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 69, 178, 276, 550, 586,
726; т. 24, стр. 39; т. 25, ч. I, стр. 243; т. 25, ч. II. стр. 373—374.
111 К. М а р к с и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 135.
112 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 20.
113 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 24, стр. 544; ср. т. 1, стр. 348.
114 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 276.
115 Там же, стр. 69.
116 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 304.
31

Раб в рабовладельческом обществе приравнивается к рабо¬
чему скоту, из которого, по правилам рабовладельческого хозяй¬
ства, выжималась большая масса труда в возможно меньший
промежуток времени. «В условиях рабства,— пишет Маркс,—
работник принадлежит отдельному особому собственнику,
являясь его рабочей машиной» 117. Марксом прежде всего
выясняется, каким образом происходит приобретение рабов.
«Рабовладелец покупает своего рабочего,— пишет Маркс,— так
же, как он покупает свою лошадь. Теряя раба, он теряет капитал,
который приходится возмещать новой затратой на невольничьем
рынке» 118. Но раб не продает свой труд рабовладельцу, так же
как вол не продает своей работы крестьянину. Раб является
собственностью и товаром; но именно поэтому его рабочая сила
не может быть товаром. Раб вместе со своим трудом раз и
навсегда продан своему господину. Он — товар, который может
переходить из рук одного собственника в руки другого, в то
время как свободный рабочий сам продает себя, и притом про¬
дает по частям 119. Он продает во временное распоряжение капи¬
талиста свою рабочую силу. «Если бы разрешалось продавать
рабочую силу на любой срок, то немедленно восстановилось бы
рабство. Если бы подобная продажа охватывала, например, все
время жизни рабочего, она тотчас превратила бы его в пожиз¬
ненного раба его нанимателя» 120. Тот факт, что труд раба не
является товаром, в корне отличает рабовладельческий способ
производства от капиталистического. В «Капитале» Маркс более
подробно поясняет эту мысль. Рабочий должен продавать свою
рабочую силу на рынке. Чтобы он мог ее продавать как товар,
он должен иметь возможность распоряжаться ею, должен быть
свободен. Он и владелец денег вступают между собой в отноше¬
ния как продавец и покупатель. Они оба — юридически равные
лица. Но для того, чтобы эти отношения сохранились, необходи¬
мо, чтобы собственник рабочей силы продавал ее постоянно
лишь на определенное время. Если бы он продал ее целиком раз
и навсегда, то он «продал бы вместе с тем самого себя, превра¬
тился бы из свободного человека в раба, из товаровладельца
в товар» 121.
Маркс указывает, что купля и продажа рабов по своей форме
тоже является куплей и продажей товаров. Самому рабовла¬
дельцу, купившему раба, представляется, что он приобрел свою
собственность не в силу института рабства, как такового, а в силу
купли и продажи товара. Он считает, что, имея деньги, можно
117 Из рукописи К. Маркса «К критике политической экономии».— ВДИ,
1968, № 2, стр. 8.
119 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 276.
119 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 6, стр. 433.
120 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 16, стр. 132.
121 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 178.
32

купить все, даже людей. Но без существования рабства деньги
не могут совершить эту функцию. Если рабство существует, то
и деньги могут быть затрачены на закупку рабов. Напротив,
наличия денег в руках покупателя еще отнюдь не достаточно
для того, чтобы сделать рабство возможным 122. В связи с этим
еще раньше Маркс указывал, что в лице раба похищается
непосредственно орудие производства. Но непременным условием
при этом Маркс считал следующее: производство той страны,
для которой раб похищается, должно быть организовано так,
чтобы допускалось применение рабского труда; короче, «должен
быть создан соответствующий рабскому труду способ произ¬
водства» 123.
Еще Аристотель писал: «Быть господином вовсе не значит
уметь приобретать рабов, а уметь пользоваться ими» 124. Эту
мысль поддерживал Маркс, который подчеркивал, что господин
проявляется как таковой не в приобретении рабов — собствен¬
ности на капитал, которая дает власть покупать труд, а в исполь¬
зовании рабов в процессе производства 125.
Другой вопрос, который вызвал пристальное внимание
Маркса, был связан с условиями использования труда рабов,
специфики их эксплуатации. И этот вопрос он решает в сравни¬
тельном плане. Он доказывал, что оплачивается только часть
дневного труда рабочего, а другая часть остается неоплаченной,
хотя кажется, будто весь труд является оплаченным. «Эта
обманчивая видимость,— пишет Маркс,— отличает наемный труд
от других исторических форм труда» 126. В отличие от рабочего
у раба даже оплаченная часть его труда представляется неопла¬
ченной. Для того, чтобы работать, раб, разумеется, должен жить,
поэтому часть его рабочего дня идет на возмещение стоимости
его собственного содержания. Но так как между рабом и госпо¬
дином не заключается никаких торговых сделок, никаких актов
купли и продажи, то весь труд раба кажется безвозмездным.
Эту мысль Маркс еще раз повторяет в «Капитале», подчеркивая,
что при рабском труде даже та часть рабочего дня, в течение
которой раб лишь возмещает стоимость своих собственных
жизненных средств, в течение которой он фактически работает
лишь на самого себя, представляется трудом на хозяина. Весь
его труд представляется неоплаченным трудом. Здесь отношение
собственности скрывает труд раба на себя самого. Наоборот,
при системе наемного труда даже прибавочный или неоплачен¬
ный труд выступает как оплаченный 127. Раб получает постоянное
122 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 24, стр. 39.
123 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 724.
124 А р и с т о т е л ь. Политика. М., 1911, стр. 18.
125 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 373—374.
126 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 16, стр. 136.
127 См. там же.
3 И-223
33

и определенное количество жизненных средств, наемный же
рабочий — не получает. Поэтому рабочий должен добиваться
повышения заработной платы, не быть покорным воле капита¬
листа, не считать его приказание высшим экономическим зако¬
ном. В противном случае «ему пришлось бы переносить все
невзгоды положения раба, не имея при этом даже той обеспечен¬
ности существования, которой пользуется раб» 128. Маркс рас¬
крыл специфическую форму соединения производителей со сред¬
ствами производства, свойственную рабовладельческому строю.
Раб «соединен» со средствами производства тем, что он сам
превращен в «говорящее орудие» и является собственностью
рабовладельца. Здесь рабочий сам в качестве средства произ¬
водства принадлежит к числу других средств производства 129.
В отличие от раба рабочий не принадлежит непосредственно
к числу средств производства, но и средства производства не
принадлежат ему, как это имеет место у крестьян, ведущих
самостоятельное хозяйство. Рабочий отделен от средств произ¬
водства, освобожден от них, лишен их. В этом отношении он
свободен в двояком смысле 130. Несмотря на эти различия в усло¬
виях использования труда (открыто принудительное — рабов
и формально свободное, но фактически вынужденное — наемных
рабочих), рабов и наемных рабочих объединяет одно: и те
и другие зависят от эксплуататоров, являются работниками
в чужом хозяйстве; первые — в хозяйстве рабовладельца, вто¬
рые — на капиталистическом производстве. Это положение
Маркс образно выразил в словах: «Римский раб был прикован
цепями, наемный рабочий привязан невидимыми нитями к своему
собственнику» 131.
Открыто принудительный рабский труд неизбежно имел
весьма низкую производительность. Обратив специальное внима¬
ние на эту важную сторону рабовладельческого способа произ¬
водства, Маркс писал:
«Рабочий, по меткому выражению древних, отличается здесь
только как instrumentum vocale [одаренное речью орудие] от
животного как instrumentum semivocale [одаренного голосом
орудия] и от неодушевленного орудия труда как от instrumentum
mutum [немого орудия]. Но сам-то рабочий дает почувствовать
животному и орудию труда, что он не подобен им, что он чело¬
век. Дурно обращаясь с ними и con amore [со сладострастием]
подвергая их порче, он достигает сознания своего отличия от
них. Поэтому экономический принцип такого способа производ¬
ства — применять только наиболее грубые, наиболее неуклюжие
128 К- М а р к с и Ф. Энгельс. Соч., т. 16, стр. 149.
129 См. К. Маркси Ф. Энгельс. Соч., т. 24, стр. 39.
139 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 726.
131 Там же, стр. 586.
34

орудия труда, которые как раз вследствие своей грубости и
неуклюжести труднее подвергаются порче» 132.
Рабство оставалось при всем этом основой всего производ¬
ства 133. Рабство также было естественным основанием, па
котором покоилось античное государство 134. «Существование
государства и существование рабства,— писал Маркс,— нераз¬
рывно связаны друг с другом. Античное государство и античное
рабство — эти неприкрытые классические противоположности —
были прикованы друг к другу не в большей степени, чем совре¬
менное государство и современный торгашеский мир, эти лице¬
мерно-прикрашенные христианские противоположности» 135.
Много внимания уделяет Маркс вопросу о классовой струк¬
туре античного общества и классовой борьбе в нем. Еще в поле¬
мике с Прудоном он требует от исследователя общественных
явлений не отвлекаться от антагонизма классов, ибо в противном
случае весь ход исторического развития будет изображен в «пе¬
ревернутом виде» 136.
Развиваясь всегда в рамках противоположности, общество
в древности представляло собой противоположность между
свободными и рабами; средневековое общество — противопо¬
ложность между дворянством и крепостными; буржуазное обще¬
ство— противоположность между буржуазией и пролета¬
риатом 137.
Исключительный интерес приобретают указания осново¬
положников марксизма, сделанные в «Манифесте Коммунисти¬
ческой партии», о том, что только при капитализме классовые
противоречия упростились в том смысле, что общество расколо¬
лось на два больших враждебных лагеря, на два больших,
стоящих друг против друга, класса — буржуазию и пролета¬
риат 138. Что касается докапиталистических эпох, то их классовое
членение является более пестрым и менее четким по сравнению
с четко выраженной классовой структурой буржуазного обще¬
ства. В докапиталистических формациях мы находим «почти
повсюду полное расчленение общества на различные сословия,—
целую лестницу различных общественных положений. В Древнем
Риме мы встречаем патрициев, всадников, плебеев, рабов;
в средние века — феодальных господ, вассалов, цеховых мастеров,
подмастерьев, крепостных, и к тому же почти в каждом из этих
классов — еще особые градации» 139. Определяя классово-
132 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 208, прим.
133 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 22.
134 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 40; ср. т. 2, стр.
125, 136.
135 К. М а р к с и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 440.
136 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 96.
137 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 433.
138 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 425.
139 Там же, стр. 424—425.
3*
35

сословную структуру античного общества, Маркс и Энгельс ука¬
зывали, что свободный и раб, патриций и плебей, угнетающий
н угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу,
вели непрерывную, то скрытую, то явную борьбу 140. Как утвер¬
ждает В. И. Ленин, Маркс дал глубокий и блестящий образец
анализа положения каждого отдельного класса и иногда различ¬
ных групп или слоев внутри класса, сложной сети общественных
отношений и переходных ступеней от одного класса к другому,
от прошлого к будущему 141.
В 1860—1864 гг. в центре внимания Маркса и Энгельса нахо¬
дились вопросы национально-освободительной борьбы и задачи
рабочего и демократического движения, в частности, борьбы
прогрессивных сил за воссоединение Германии и Италии. Они
с большим сочувствием отнеслись к революционным действиям
Гарибальди, подвиги в Сицилии которого стали главной темой
разговоров «во всей Европе» 142. В связи с этими событиями
Маркс пишет статью «Сицилия и сицилийцы», в которой дает
глубокую характеристику страны, более других мучительно стра¬
давшей от рабства, от завоеваний и иностранного гнета 143.
Вследствие упорного сопротивления населения сицилийская
земля издавна оказывалась смертельной для угнетателей и
завоевателей, несмотря на их более совершенное оружие и воен¬
ное искусство полководцев. Карфагенские и греческие завоева¬
тели разорили местное население, часть его обратили в рабов,
распространив рабство по всей внутренней части острова. Этих
завоевателей сменили римляне, которые покорили и карфагенян,
и сиракузцев и «продали в рабство всех, кого смогли». В одном
Панорме (ныне Палермо) было продано 30 тыс. жителей. При
помощи многочисленных отрядов рабов римляне обрабатывали
землю в Сицилии, чтобы «накормить с помощью сицилийской
пшеницы неимущих пролетариев Вечного города». Для выпол¬
нения этой задачи римляне «не только обращали в рабство
жителей острова, но и ввозили туда рабов из всех своих прочих
владений» 144. Римские проконсулы, преторы и префекты чинили
в Сицилии страшные жестокости. «Пожалуй,— пишет Маркс,—
ни в одном другом месте римская жестокость не справляла таких
сатурналий, как здесь. Неимущие свободные горожане и кре¬
стьяне, которые не могли уплачивать требуемой с них разори¬
тельной дани, безжалостно продавались в рабство — сами или их
дети — сборщиками налогов» 145. Поэтому и при Дионисии
Сиракузском, и во времена римского владычества «в Сицилии
вспыхивали страшные восстания рабов, в которых зачастую
140 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4 стр. 424.
141 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 26, стр. 60.
142 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 15, стр. 58.
143 См. там же, стр. 46.
144 Там же, стр. 47.
145 Там же.
36

туземцы и ввезенные на остров рабы боролись сообща» 146. Не
вдаваясь в конкретное изложение сицилийских восстаний рабов,
Маркс, однако, подчеркивает наличие в Сицилии совместной
борьбы местного населения с рабами. Это дает возможность
нашим советским историкам проследить I и II сицилийские вос¬
стания рабов в связи с освободительным движением на острове.
В эпистолярном наследстве Маркса мы встречаем высказыва¬
ние о Спартаке как о вожде восставших рабов. В письме к Эн¬
гельсу от 27 февраля 1861 г., упоминая о своем знакомстве
с «Гражданскими войнами» Аппиана и высоко оценивая автора
книги, Маркс говорит, что Спартак в изображении Аппиана
предстает самым великолепным парнем во всей античной исто¬
рии. Это был великий полководец, благородный характер,
истинный представитель античного пролетариата 147. Маркс гово¬
рит о широких размерах выступлений рабов, называет эти
выступления «войной рабов в Риме» 148. В «Гражданской войне
во Франции» Маркс отмечает, что война рабов против их угне¬
тателей является единственно правомерной войной 149. Вместе
с тем он подчеркивает особенность этого движения, заключаю¬
щуюся в том, что для рабов Древней Греции и Рима освобожде¬
ние собственными силами было невозможно 150.
Рассматривая формы, содержание и развитие классовой
борьбы в античном обществе, Маркс не изолирует движение
рабов от остальных форм классовой борьбы, не считает это
движение основной линией классовой борьбы в Риме. В этом
отношении чрезвычайно важно классическое определение харак¬
тера и особенностей классовой борьбы в античном обществе,
высказанное Марксом в 1869 г. в Предисловии ко второму изда¬
нию «Восемнадцатого брюмера Луи Бонапарта». Отмечая
коренное различие между материальными, экономическими усло¬
виями античной и современной борьбы классов, Маркс пишет:
«... B Древнем Риме классовая борьба происходила лишь внутри
привилегированного меньшинства, между свободными богачами
и свободными бедняками, тогда как огромная производительная
масса населения, рабы, служила лишь пассивным пьедесталом
для этих борцов. Забывают меткое замечание Сисмонди: римский
пролетариат жил на счет общества, между тем как современное
общество живет на счет пролетариата. При таком коренном раз¬
личии между материальными, экономическими условиями антич¬
ной и современной борьбы классов и политические фигуры,
порожденные этой борьбой, могут иметь между собой не более
146 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 15, стр. 47.
147 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 30, стр. 125—126.
148 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 5, стр. 124.
149 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 17, стр. 362.
150 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 9, стр. 175.
37

общего, чем архиепископ Кентерберийский и первосвященник
Самуил» 151.
Классовая борьба среди свободных носила еще более ожесто¬
ченный характер, чем между рабами и рабовладельцами. В ан¬
тичном мире она протекала «преимущественно в форме борьбы
между должником и кредитором» и в Риме заканчивалась
«гибелью должника-плебея, который замещается рабом» 152.
Положение римских плебеев во времена крайнего упадка Рима
Маркс сравнивает с положением многих миллионов «белых
бедняков» на юге Соединенных Штатов 153. В различных местах
«Капитала» он говорил «о судьбе, постигшей плебеев Древнего
Рима. Первоначально это были свободные крестьяне, обрабаты¬
вавшие, каждый сам по себе, свои собственные мелкие участки.
В ходе римской истории они были экспроприированы. То самое
движение, которое отделило их от их средств производства
и существования, влекло за собой не только образование круп¬
ной земельной собственности, но также образование крупных
денежных капиталов» 154. Ростовщичество, войны, военные повин¬
ности разоряли плебеев, превращали их в нищих, в должников-
рабов 155. Маркс обратил внимание на исключительную задол¬
женность плебеев еще в эпоху древнеримской республики 156.
В I томе «Капитала» он указывал, что задолженность с самого
начала играла большую роль в римской истории. В начале V в.,
согласно Ливию, должники-плебеи «громко роптали, что, сра¬
жаясь в чужих краях за свободу и господство, дома они нахо¬
дились в плену и угнетении у сограждан,— что свобода плебеев
более безопасна на войне, чем во время мира, и среди врагов,
чем среди сограждан» 157.
В Риме при Цезаре было 320 тыс. разоренных плебеев, кото¬
рые, как говорил Т. Гракх, ничего не имели в Италии, «кроме
воздуха и света». Они не могли себя даже прокормить и, как
нищие, получали хлеб от государственной казны. Они были
ограблены и в экономическом, и в политическом отношениях
римским государством. Последнее «предоставляло плебеям
частную собственность, но при этом оно не отнимало у «других»
их частную собственность, а отнимало у самих этих плебеев их
государственную собственность (ager publicus) и их политиче¬
ские права...» 158.
В результате концентрации частной собственности, которая
в Риме находилась в самом прямом противоречии с государст-
151 К. М а р к с и Ф. Энгельс. Соч., т. 16, стр. 375—376.
152 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 147.
153 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 15, стр. 345.
154 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 120.
155 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 144, 148.
156 См. К- Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 130.
157 Liv., II, 23.
158 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 354.
38

венной собственностью, плебейские мелкие крестьяне были
превращены «в пролетариат, который, однако, вследствие своего
промежуточного положения между имущими гражданами и ра¬
бами, не получил самостоятельного развития» 159. Подчеркивая
промежуточное место плебеев «между свободными и рабами»,
Маркс указывает, что они «никогда не поднимались выше уровня
люмпен-пролетариата» 160.
Без ясного понимания характера земельной собственности
в древности нельзя правильно понять социально-экономическую
сущность рабовладельческих обществ. В письме к Ф. Энгельсу
от 8 марта 1855 г. Маркс сообщает своему другу основной
вывод, к которому он пришел после того, как снова проштудиро¬
вал римскую историю до периода Августа: «Внутренняя история
явно сводится к борьбе мелкой земельной собственности с круп¬
ной, разумеется, в той специфически видоизмененной форме,
которая обусловлена рабством. Долговые отношения, играющие
такую большую роль с самого начала римской истории, высту¬
пают лишь как естественные последствия мелкой земельной
собственности» 161.
Это указание Маркса подтверждается всей историей Греции
и Рима. Концентрация земельной собственности в греческих
государствах приводила к разорению мелких крестьян, среди
которых требование передела земли становилось в порядок дня
революционного движения 162. Колоссальная концентрация зе¬
мельной собственности была и в Риме 163. Этот процесс начался
там очень рано и развивался очень быстро со времени граждан¬
ских войн и в особенности при императорах 164. Из-за земельной
собственности шла длительная, ожесточенная борьба в Риме.
Земельный вопрос на протяжении столетий занимал одно из
центральных мест в политической жизни римского общества.
Рост рабовладения и возникновение на его основе крупных
земельных хозяйств вытесняли и разоряли мелких землевладель¬
цев, которые начинали искать выхода вне легальных форм
и становились на путь революционной борьбы. Все это говорит
о том, что крестьянство в древности представляло большую
социально-экономическую категорию непосредственных произ¬
водителей. По утверждению Маркса, форма свободной парцел¬
лярной собственности крестьян, ведущих самостоятельно свое
хозяйство, образует экономическое основание общества в лучшие
времена классической древности 165.
159 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 22.
160 Там же.
161 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 28, стр. 368.
162 См. ВДИ, 1947, № 1, стр. 4.
163 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 176.
164 См. там же, стр. 22.
165 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 371.
39

В многосоставном свободном населении античных государств:
кроме рабов и рабовладельцев имеются и другие социальные
категории и общественные слои. К ним можно отнести неодно¬
родный греческий демос, свободное негражданское население—
метеки и др. Все эти социальные категории, вместе взятые,
составляют сложную и пеструю картину классовой структуры
античного общества. Ее всестороннее изучение — долг советских
исследователей.
ОБ АНТИЧНОЙ КУЛЬТУРЕ И ИДЕОЛОГИИ
К историческому материализму Маркс шел не только через,
изучение фактов экономики и политики, но и через изучение идей
и их истории. Он изучал весь комплекс общественных явлений,,
включая идеологию и закономерности ее развития 166.
Хотя у Маркса нет специального произведения, в котором
были бы исчерпывающе изложены основы эстетического учения
марксизма, тем не менее как в своей докторской диссертации*
и в ранних работах («Немецкая идеология», «Святое семейство»
и др.), так и во всех последующих исследованиях основополож¬
ник научного коммунизма создал систему взглядов на художест¬
венное познание мира, на духовное производство 167.
К. Маркс обращал внимание на преемственность, историч¬
ность культуры, вечность исторических ценностей, без опоры на!
которые невозможно ни одно новое явление в области куль¬
туры 168.
К. Маркс хорошо знал и высоко ценил античную культуру,
все то, что было создано народами древней Греции и Рима в про¬
цессе их общественно-исторической деятельности. Он особое
внимание обращает на изучение античной философии, науки,
искусства и литературы. Первой его работой была диссертация
по истории греческой философии 169.
Глубокий интерес его к античной философии был далеко не
академическим, ибо задачу философии он видел в том, чтобы
изменить мир.
Маркс подверг резкой критике произвольные конструкции,
которыми занимались немецкие и другие философы идеалисти¬
166 См. О. Д. Леонов. Путь К. Маркса к научному взгляду на религию.
М., 1961, стр. 10.
167 См. сб. «К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве». М., 1967.
168 См. Н. Ф. У ш к е в и ч. К. Маркс о закономерностях развития истории
культуры.— Сб. «Вопросы истории», стр. 27. См. письмо К. Маркса П. В. Аннен¬
кову от 28 декабря 1846 г.— К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 27, стр. 403;
«Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта».— К. Маркс и Ф. Энгельс.
Соч., т. 8, стр. 119.
169 См. Dr. Rolf S а n n w а 1 d. Marx und die Antike. Zürich, 1957, S. 203.
Подробную критику труда P. Занвальда см. ВДИ, 1960, № 3, стр. 159—174.
(«О некоторых проблемах античного культурного наследия в трудах К. Маркса
По поводу книги Р. Занвальда «Маркс и античность»»).
40

ческой школы. Буржуазная ограниченность не могла вывести их
за пределы схоластических определений, случайных мнений, не
имевших научной значимости.
Весной 1841 г. в Иенском университете Маркс защитил док¬
торскую диссертацию на тему «Различие между натурфилосо¬
фией Демокрита и натурфилософией Эпикура», над которой он
работал с 1838 г. Маркс намеревался дать исчерпывающий очерк
«эпикурейской, стоической и скептической систем философии во
всех их отношениях к предшествовавшим и позднейшим фило¬
софским системам» 170. Докторская диссертация — часть этого
обширного замысла, который был осуществлена сожалению, не
полностью.
Хотя диссертация была написана еще с идеалистических
позиций, Маркс коснулся в ней теоретико-методологических
проблем истории философии как науки и уже в то время, будучи
гегельянцем-идеалистом, выставил ряд положений, имеющих
важное значение и для научной истории философии. Задачу
последней Маркс видит не в том, чтобы предаваться педанти¬
ческим, психологическим мудрствованиям и представлять лич¬
ность философа как фокус и образ его системы. Маркс указы¬
вает на необходимость научной критики, которая позволит
выделить общие, подлинные кристаллизации от всего того, в чем
обнаруживается самосознание философа. Он считает, что оценка
философских систем должна строиться не на субъективных осно¬
ваниях, не на самосознании самих творцов философских систем,
а на объективных научных предпосылках.
Высказанные положения Маркса показывают то направление,
в котором двигалась его мысль при решении задачи превратить
историю философии в строгую науку, имеющую незыблемый
теоретический фундамент.
Марксу и Энгельсу принадлежит величайшая заслуга в деле
открытия основных закономерностей развития античной фило¬
софии. Они показали основные особенности античного материа¬
лизма, вскрыли его ограниченность и внутреннюю слабость в ре¬
шении основного вопроса об отношении мышления к бытию.
Впервые в трудах основоположников научного коммунизма был
поставлен вопрос о самом предмете античной философии, было
указано на неразрывную связь философских представлений гре¬
ков с их естественнонаучными взглядами.
170 Ф. М е р и н г. Маркс, его жизнь и деятельность. М., 1954, стр. 27, 31.
В 1956 г. были впервые полностью опубликованы философские «тетради»
Маркса, в которых содержатся его высказывания по истории античной фило¬
софии и многочисленные выписки из трудов Лукреция, Диогена Лаэрция,
Цицерона, Плутарха, Сенеки и др. Так же как в докторской диссертации,
в «тетрадях» Маркс выступает против реакционной философии и дает высо¬
кую оценку эпикуреизму. (См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произ¬
ведений. М., 1956, стр. 101—215).
41

Внимание Маркса было обращено главным образом на раз-
витие материалистической мысли древних. Он впервые дал науч¬
ную оценку ионийским материалистам, выяснил историческое
значение атомистического материализма (Левкипп, Демокрит,
Эпикур), системы Аристотеля.
В античном материализме Маркс видел первую форму мате¬
риалистической мысли. Особенностью античного материализма
был его наивный стихийный характер, объясняемый слабостью
развития естественных знаний.
Маркс и Энгельс выявили и исправили ошибки и извращения
в толковании атомистической философии, дали общую картину
ее развития. В противовес некоторым представителям буржуаз¬
ной науки, отрицавшим историческую достоверность личности
Левкиппа, они считали последнего родоначальником атомисти¬
ческой философии. Демокрита они рассматривали как гениаль¬
ного ученика Левкиппа, развившего далее атомистику. Маркс
назвал Демокрита энциклопедическим естествоиспытателем,
первым энциклопедическим умом древности. Дальнейшее раз¬
витие атомистической теории он связывал с именем Эпикура,
который приписывал атомам различие не только по величине
и форме, но и по весу. Эпикуру Маркс и посвятил свою доктор¬
скую диссертацию, основные положения которой он разделял
и позднее, когда уже совершил революционный переворот в фи¬
лософии. В письме к Лассалю от 22 февраля 1858 г. он так
формулировал свою точку зрения: «...У Эпикура можно детально
показать, что хотя он и исходит из натурфилософии Демокрита,
он всюду поворачивает острие вопроса в обратную сторону» 171.
Это положение является как раз основным в докторской диссер¬
тации Маркса. В ней Маркс еще не рассматривает философию
как надстройку, но уже обращает главное внимание на материа¬
листические традиции в античной философии, дает глубокую
оценку системам Эпикура, Демокрита. Он исчерпывающе осве¬
щает взаимоотношение натурфилософии Демокрита и Эпикура
и существенно расходится с Гегелем при оценке роли учения
Эпикура в истории философской мысли 172.
Молодой Маркс, разделяя еще идеалистические взгляды
Гегеля, совершает в оценке атомистики Эпикура настоящий
научный подвиг.
Эпикур рассматривался всеми буржуазными историками
философии как невежественный эпигон Демокрита, не имеющий
самостоятельного значения в истории философии. Такая оценка
Эпикура буржуазными историками вполне понятна: им не мог
импонировать атеизм Эпикура, благодаря которому он третиро¬
вался отцами церкви как «свинья».
171 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 29, стр. 447.
172 См. О. М. Бакурадзе. К вопросу о формировании философских
взглядов К. Маркса. Тбилиси, 1956, стр. 28.
42

В диссертации Маркс решительно выступает против 'господ¬
ствовавшего в его время антинаучного взгляда, по которому
натурфилософия Эпикура тождественна натурфилософии Демо¬
крита и является ее худшим повторением. Маркс считал непра¬
вильным «отождествлять физику Демокрита и физику Эпикура
и видеть в изменениях, внесенных Эпикуром, только произволь¬
ные фантазии». Он назвал такую точку зрения старым, глубоко
укоренившимся предрассудком 173.
Чтобы полностью оценить научный подвиг Маркса, нужно
знать, что изучение античных источников и их интерпретация
в то время находились на неудовлетворительном уровне. Марксу
самому приходилось вести гигантскую подготовительную работу
по собиранию подлинных отрывков из Демокрита и Эпикура 174.
По собственному признанию Маркса, занимаясь Эпикуром, он
на основании фрагментов изложил всю его систему, которая, как
и система Гераклита, существовала в творениях Эпикура только
«в себе», а не в качестве осознанной системы 175. Маркс внима¬
тельно изучил борьбу Эпикура против стоиков, против их суеве¬
рий, против религиозного отношения к небесным телам у пифа¬
горейцев, Платона, Аристотеля 176.
Маркс доказал, что Эпикур является самостоятельным
мыслителем, сделавшим замечательные выводы из основных
принципов атомистической философии и развившим далее эти
принципы. Между Эпикуром и Демокритом Маркс установил ряд
общих и частных различий 177. В то время как у Демокрита
чувственный мир является субъективной видимостью, у Эпикура
он — объективное явление. У Демокрита необходимость — «фор¬
ма мышления действительности», Эпикур же выступает против
необходимости и стоит за случайность. Различны они в этиче¬
ских вопросах. Маркс делает вывод, что здесь, по существу, два
противоположных направления.
У Эпикура смысл отклонения атома от прямолинейного дви¬
жения состоит в обосновании свободы воли, признание которой
отличает Эпикура от Демокрита, в отрицании фатализма, к ко¬
торому пришел Демокрит в своих взглядах на необходимость.
Этого не могли понять буржуазные историки философии, отпус¬
кавшие дешевые остроты по поводу «невежества» Эпикура
в вопросах физики.
Учение Эпикура об отклонении атомов свидетельствует не о
физическом невежестве Эпикура, а о глубоком, принципиальном
173 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 29.
174 См. С. Я Лурье. Очерки по истории античной науки. М., 1947,
стр. 392.
175 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 29, стр. 467.
176 О. Д. Леонов. Путь К. Маркса к научному взгляду на религию, стр. 33
177 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 126; К. Маркс и
Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 27—65.
43

отличии его натурфилософии от демокритовской, отличии, кото¬
рое ставит Эпикура в один ряд с самыми выдающимися мысли¬
телями древности.
Маркс, используя в своей работе гегелевскую терминологию,
говорит, что в отклонении атома от прямой линии Эпикур реа¬
лизовал определение формы. В движении же по прямой линии
выступает материальность атома, а имеющееся здесь противоре¬
чие Эпикур разрешает тем, что старается представить откло¬
нение нечувственным. Из отклонения атома вытекают все по¬
ложения натурфилософии Эпикура, принцип которой — «абст¬
рактно-единичное самосознание». Эпикур, в оценке Маркса, за¬
вершает древнюю философию. Из древних один Лукреций постиг
эпикурейскую физику, и Маркс называет его свежим, смелым,
поэтическим властителем мира, указывает, что он является ис¬
тинно римским эпическим поэтом 178. Он приводит отрывок из поэ¬
мы Лукреция, в котором восхваляется Эпикур 179.
Рассматривая атеизм Эпикура, Маркс подчеркивал, что Эпи¬
кур «был подлинным радикальным просветителем древности, он
открыто нападал на античную религию, и от него ведет свое
начало атеизм римлян, поскольку последний у них существовал.
Поэтому Лукреций и прославлял Эпикура как героя, впервые
низвергнувшего богов и поправшего религию, поэтому же у всех,
отцов церкви, от Плутарха до Лютера, Эпикур слывет безбож¬
ным философом...» 180. Считая Эпикура истинным философом,
Маркс не проходит мимо его слабых сторон. В частности, он
резко критикует его ограниченное понимание диалектики, не¬
правильное применение ее в области этики и социологии.
Наряду с материализмом Маркса интересовали также вопро¬
сы наивной диалектики в древности, особенно философия Ге¬
раклита. «Я всегда питал особую любовь к этому философу,
которому я из древних предпочитаю только Аристотеля» 181,—
писал Маркс 21 декабря 1857 г. Ф. Лассалю, когда получил от
него книгу «Философия Гераклита Темного из Эфеса». Но когда
Маркс ознакомился с этим трудом более обстоятельно, ого
подверг жестокой критике его автора за ненаучное истолкова¬
ние проблем античной диалектики и впервые показал предпо¬
сылки античной диалектики, ее особенности, ее историческую»
ограниченность.
В письме к Ф. Энгельсу от 1 февраля 1858 г. Маркс дал глу¬
бокий анализ книги Лассаля о Гераклите. Он критикует Лассаля’
зато, что тот не прибавил ничего новою по сравнению с Геге¬
лем, что он ученически, рабски следует за Гегелем. Он, по-ви-
178 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений,, стр. 169,
176.
179 См. там же.
180 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 127.
181 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 29, стр. 445.
44

димому, пытался, пишет Маркс, уяснить себе «Логику» Гегеля на
Гераклите и вместо диалектики Гераклита преподносит логику
Гегеля 182. С едким сарказмом Маркс называет труд «Гераклит
Темный» Лассаля Ясного весьма пошлым и жалким произведе¬
нием. «Лишь только перелистаю эту ерунду,— пишет он Энгель¬
су,— пошлю ее тебе» 183. В письме к самому Лассалю Маркс вы¬
ражает свое несогласие с автором в понимании демокритовской
натурфилософии 184.
Маркс в этой критике как творец материалистической диалек¬
тики стоит бесконечно выше идеалиста-диалектика Лассаля,
ученика Гегеля. Маркс вскрывает фальсификацию, извращения
философии Гераклита, которые проделывает Лассаль, желая
свести диалектику эфесского мыслителя к «Логике» Гегеля.
Маркс рассматривает Гераклита как диалектика-материали¬
ста, на примерах поясняющего превращение вещей в их соб¬
ственную противоположность.
Высокую оценку как мыслителю Маркс дал Аристотелю. Он
видел в нем исполина мысли, великого исследователя, Александ¬
ра Македонского греческой философии, Гегеля древности 185. По¬
ложительная система греков следует за софистами и Сократом
и находится в энциклопедической науке Аристотеля.
Разработка проблем античной философии, изучение атеисти¬
ческого характера философии Эпикура шли параллельно с фор¬
мированием атеистических взглядов Маркса, с его философской
критикой религии. Демокрит и Эпикур считались наиболее яр¬
кими представителями философского материализма в древности.
Разбор их философии сопровождался одновременно анализом
их атеистических воззрений 186. Правда, в своей диссертации
Маркс еще не вскрывает социальных корней религии, не пока¬
зывает во всей полноте ее реакционной общественной роли.
Внимание Маркса здесь обращено на логическую беспочвен¬
ность, внутреннюю неразумность, абсурдность религии 187. В ре¬
зультате серьезной работы над собой он быстро освободился от
остатков идеалистического религиозного миропонимания 188. Его
коммунистическое мировоззрение складывалось одновременно с
разоблачением религии. Он неоднократно повторял, что критика
последней есть «предпосылка всякой другой критики» 189. В пись¬
ме к Арнольду Руге от 30 ноября 1842 г. Маркс более четко
определяет свое отношение к изучению религии и борьбе с ней.
182 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 29, стр. 222.
183 Там же, стр. 224.
184 См. там же, стр. 457.
185 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 27.
186 И. А. Крывелев. Маркс и Энгельс о религии. М., 1964, стр. 41.
187 О. Д. Леонов. Путь К. Маркса к научному взгляду на религию,
стр. 32.
188 E. М. Ярославский. О религии. М., 1958, стр. 228.
189 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 414.
45

Он требовал, «чтобы религию критиковали больше в связи с
критикой политических порядков, чем политические порядки —
в связи с религией» 190. Уже здесь Маркс выразил мысль, что
«религия сама по себе лишена содержания, ее истоки находятся
не на небе, а на земле» 191. Марксу приходилось много раз вы¬
ступать против идеалистической теории о том, что существова¬
ние государств и цивилизаций связано с существованием ре¬
лигий, определяющих судьбу этих государств и цивилизаций 192.
Убедительными примерами из истории античности Маркс доказы¬
вает несостоятельность этой теории. Так, высочайшим внутрен¬
ним и внешним расцветом Греции являются эпохи Перикла и
Александра Македонского. Но для той и для другой характе¬
рен упадок религии: «В эпоху Перикла софисты, Сократ, ...ис¬
кусство и риторика вытеснили религию. Эпоха Александра была
эпохой Аристотеля, который отверг и вечность «индивидуаль¬
ного» духа и бога позитивных религий» 193. Такие же примеры
Маркс приводит и в отношении древнего Рима, неопровержимо
доказывая, что расцвету цивилизации соответствовал в истории
упадок религии. Маркс вправе был сказать, что «не гибель
древних религий повлекла за собой гибель древних государств,
а, наоборот, гибель древних государств повлекла за собой ги¬
бель древних религий» 194. Поэтому если с гибелью древних го¬
сударств исчезают и их религии, то этот факт не нуждается
в особых объяснениях.
Маркс выступает против Штирнера, который считал, что
именно христианство ниспровергло римскую империю. Этот свя¬
той Макс назван Марксом «нищим духом» 195.
В рецензии на книгу немецкого мелкобуржуазного публицис¬
та Г. Фр. Даумера, наиболее четко сформулировавшего выше¬
указанную идеалистическую теорию религии, Маркс и Энгельс
подчеркивали вопреки установкам этого автора, что «христиан¬
ству предшествовал полный крах античных «мировых поряд¬
ков», что христианство было простым выражением этого кра¬
ха» 196. Эта же мысль звучит в «Манифесте Коммунистической
партии», где говорится, что, «когда древний мир клонился к ги¬
бели, древние религии были побеждены христианской религи¬
ей» 197.
В статье «Коммунизм газеты «Rheinischer Beobachter»»
Маркс, раскрывая социальные принципы христианства, показы¬
вает его классовый характер.
190 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 27, стр. 369.
191 Там же, стр. 370.
192 См. И. А. Кры велев. Маркс и Энгельс о религии, стр. 171.
193 К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 1, стр. 99.
194 Там же.
195 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 176.
196 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 7, стр. 211.
197 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 445.
46

«Социальные принципы христианства оправдывали античное
рабство, превозносили средневековое крепостничество и умеют
также, в случае нужды, защищать, хотя и с жалкими ужим¬
ками, угнетение пролетариата. Социальные принципы христиан¬
ства проповедуют необходимость существования классов — гос¬
подствующего и угнетенного,... объявляют все гнусности, чини¬
мые угнетателями по отношению к угнетенным, либо справедли¬
вым наказанием,... либо испытанием...» 198.
Неотъемлемой частью философской теории и практической
борьбы за освобождение трудящихся от всяких форм рабства
являлись эстетические воззрения Маркса. Обладая энциклопеди¬
ческими познаниями в области истории мирового искусства и
мировой эстетической мысли, он совершил революционный пере¬
ворот в эстетике, создал цельную, стройную науку о сущности
и закономерностях развития художественного мышления чело¬
века 199.
Маркс дал классически четкую характеристику духовной
культуры античности, отдельные достижения которой до сих
пор остаются в известной мере недосягаемым образцом 200. Он
поднял важный вопрос об отношении греческого искусства к дей¬
ствительности и показал, что оно возникло там, где материа¬
лом для него была греческая мифология, т. е. природа и сами
общественные формы, уже переработанные бессознательно¬
художественным образом народной фантазией. Греческая ми¬
фология составляла не только арсенал греческого искусства,
но и его почву 201. Культура всегда конкретно-исторична. Ее уро¬
вень и характер зависят от определенной формы материального
производства 202. Но из этого положения нельзя вывести пря¬
мую, непосредственную зависимость. Говоря о греческом искус¬
стве, Маркс отмечает, что трудность заключается не в том, что¬
бы понять, что оно и эпос связаны с известными формами
общественного развития. Трудность состоит в том, что они еще
продолжают доставлять нам художественное наслаждение. Обая¬
ние, которым обладает для нас искусство греков, говорит
Маркс, не находится в противоречии с той неразвитой общест¬
венной ступенью, на которой оно выросло. Наоборот, оно явля¬
ется ее результатом и неразрывно связано с тем, что незрелые
общественные условия, при которых оно возникло, и только и
могло возникнуть, никогда не могут повториться снова 203.
198 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, сто 904
199 См. ВДИ, 1958, № 2, стр. 11.
290 См. А. Б. Ранович. Маркс об античности.—ВДИ , 1939, № 2
стр. 19.
201 См. К. Маркс и Ф. Энгельсс. Соч., т. 12, стр 736
“См. А. П. Виноградов. К. Маркс и Ф. Энгельс о культуре. Харь¬
ков, 1У5У, стр. 7.
203 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 737—738.
47

Маркс высказал важную мысль о возможности известной дис¬
пропорции между расцветом искусства и общим развитием об¬
щества. «Относительно искусства известно,— пишет он,— что
определенные периоды его расцвета не находятся ни в каком
соответствии с общим развитием общества, а следовательно, так¬
же и развитием материальной основы последнего, составляю¬
щей как бы скелет его организма. Например, греки в сравнении
с современными народами или также Шекспир» 204. Это положе¬
ние обосновывает тот исторический факт, что в условиях анта¬
гонистических формаций развитие культуры носит ярко выра¬
женный противоречивый характер 205.
* * *
Маркс оставил нам многочисленные замечания, экскурсы, ха¬
рактеристики, оценки, позволяющие углубить понимание роли
различных классов, общественных группировок и общественных
деятелей в ходе классовой борьбы.
В произведениях Маркса и в его эпистолярном наследстве
содержится много характеристик общественных и государствен¬
ных деятелей античного мира. Мы встречаемся здесь и с бла¬
горазумным Солоном, который решался судить о человеке лишь
по окончании его жизни 206; с деятельным Периклом, который с
полным правом говорил о себе, что в знании потребностей госу¬
дарства, как и в искусстве развивать их, он может «померяться
со всяким» 207; с мудрым Сократом, которого «можно назвать
олицетворением философии» 208; с хитрым Зсхином, который,
«обвиняя Демосфена в том, что он подкуплен Филиппом, сам в
то же время похвалялся, что прежде других проник в тайные
планы царя Македонии» 209; с предприимчивым Александром
Македонским, завоевания которого создавали «высочайший
внешний расцвет» Греции, в то же время в ряде случаев со¬
провождались упадком производительных сил на Востоке 210.
Еще более глубокие сопоставления и характеристики можно
наблюдать у Маркса при изучении римской истории. Так, когда
римские плебеи забастовали против римских патрициев, Мене¬
ний Агриппа сказал им, что патрицианское чрево питает плебей¬
ские члены государственного тела. Агриппе, однако, не уда¬
204 К. Маркс. К критике политической экономии. Госполитиздат,
1949, стр. 224.
205 См. М. Ф. Овсянников. Маркс, Энгельс, Ленин об искусстве. М..
1965, стр. 11.
206 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 79.
207 См. там же, стр. 83, 98.
208 Там же, стр. 99.
209 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 11, стр. 122.
210 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 98—99; т. 3, стр. 54.
48

лось доказать, что можно питать члены одного человека, напол¬
няя желудок другого 211.
В «Гражданской войне во Франции» Маркс сравнивает Тьера
и Суллу и создает отталкивающие, но правдивые портреты их
обоих. Тьер — мастер мелких государственных плутней, виртуоз
в вероломстве и предательстве, набивший руку во всевозможных
банальных подвохах, низких уловках и гнусном коварстве пар¬
ламентской борьбы партий; вместо сердца наделенный тщесла¬
вием, такой же грязный в частной жизни, как гнусный в жизни
общественной, он разыгрывает роль французского Суллы 212.
Чтобы найти что-либо похожее на поведение Тьера и его крова¬
вых собак, Маркс возвращается ко времени Суллы и обоих
римских триумвиратов. «Те же хладнокровные массовые убий¬
ства людей; то же безразличное отношение палачей к полу и
возрасту жертв; та же система пыток пленных; те же гонения,
только на этот раз уже против целого класса; та же дикая
травля скрывшихся вождей, чтобы никто из них не спасся; те
же доносы на политических и личных врагов; та же равнодуш¬
ная зверская расправа с людьми, совершенно непричастными к
борьбе» 213. Маркс приводит пример исключительной и неоправ¬
данной жестокости Суллы, который за десять дней до своей
смерти приказал схватить декуриона одного соседнего города и
«за день до того, как околел, велел удушить его у себя в до¬
ме» 214.
В контрастных ракурсах показаны Цезарь, Помпей, Катали¬
на. С одной стороны, Цезарь-писатель, оставивший важные
сведения о сельской общине в Германии 215; с другой — про¬
свещенный Цезарь, который откровенно повествует о том, как
по его приказанию отрубали правую руку многим тысячам
галльских воинов 216. Рядом с ним Помпей, которого Маркс на¬
зывает настоящей дрянью. Он снискал незаслуженную славу
только благодаря тому, что присвоил себе успехи Лукулла
(против Митридата), затем успехи Сертория (в Испании). Как
полководец, он — римский Одилон Барро. Едва ему пришлось
показать себя в борьбе против Цезаря, как обнаружилось его
полное ничтожество. «Цезарь совершал крупнейшие военные
ошибки... Любой заурядный римский полководец, какой-нибудь
Красе, раз шесть разбил бы Цезаря во время войны в Эпире.
Но с Помпеем можно было все себе позволить» 217. В письме к
Ф. Энгельсу Маркс высказывает свое несогласие со статьей
211 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т 16, стр. 107.
212 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 17, стр. 327—328.
213 Там же, стр. 360.
214 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 32, стр. 74; см. Plut., Sulla, 37.
215 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 403, 417; т. 32,
стр. 45.
216 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 298.
217 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 30, стр. 126.
4 и -223
49

английского профессора Бизли, в которой Катилина изображает¬
ся как революционер. В этой статье он нашел много некрити¬
ческого 218.
Маркс упоминает об испорченности государства при римских
императорах 219; о тяжелом положении провинциальных декурио¬
нов в последние годы Римской империи, когда они бросали свои
дома, покидали свои земли, даже продавали себя в рабство,
только бы избавиться от собственности, которая стала лишь
официальным предлогом для беспощадного и безжалостного
вымогательства 220.
Марксом дана блестящая характеристика вынужденной эмиг¬
рации, принимавшей форму периодического основания колоний
в древних государствах Греции и Рима. Эта эмиграция, причи¬
ны которой он видел в недостаточном развитии производитель¬
ных сил, составляла в эпоху античности постоянное звено об¬
щественного строя 221.
В конспектах прочитанных Марксом книг, которые Энгельс
назвал «хронологическими выписками», имеются новые оценки
и замечания, расширяющие наши познания в области изучения,
эпохи Римской империи 222.
Все научное наследие Маркса в области древней истории яв¬
ляется примером исторического подхода к изучению античности
как к одному из ранних этапов, закономерно пройденных че¬
ловечеством на пути его многовекового развития 223. Основопо¬
ложник научного коммунизма, Маркс вооружил нас передовым
научным методом, благодаря которому раскрылся широкий про¬
стор для исследования важнейших проблем исторической науки,
в том числе науки об античности.
218 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 31, стр. 124.
219 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 14.
220 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 408.
221 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 8, стр. 567—568.
222 См. Б. Ф. П о р ш н е в. Исторические интересы Маркса в последние годы>
жизни и работа над «хронологическими выписками».— Сб. «Маркс — исто¬
рик», стр. 404—432; H. Е. Застенкер. Проблемы исторической науки в
трудах К. Маркса и Ф. Энгельса.— «Вопросы истории», 1964, № 6, стр. 20.
223 Н. С. Г р и н б а у м. К вопросу об отношении Маркса и Энгельса к
античной культуре, стр. 158.

ГЛАВА ВТОРАЯ
ФРИДРИХ ЭНГЕЛЬС И ЕГО КОНЦЕПЦИЯ
АНТИЧНОЙ ИСТОРИИ
Ф. Энгельс, подобно К. Марксу, был великим революцион¬
ным мыслителем, стратегом и борцом. Творчество их обоих пре¬
вратило социализм из утопии в пауку и создало теорию научно¬
го коммунизма. «Нельзя понять марксизм и нельзя цельно
изложить его, не считаясь со всеми сочинениями Энгельса» 1.
Это указание В. И. Ленина приобретает особую важность сей¬
час, в борьбе с модными рассуждениями буржуазных ученых, не
только создавших миф о двух Марксах — раннем, в произведе¬
ниях которого содержится якобы чистый первоначальный марк¬
сизм, и позднем, работы которого послужили Энгельсу источ¬
ником для создания диалектического и исторического материа¬
лизма,— но и пытавшихся противопоставить Энгельса Марксу,
поставить под сомнение единство их взглядов 2. Традиция произ¬
вольного противопоставления Маркса Энгельсу, преднамеренных
поисков будто бы существовавших между ними значительных
различий во взглядах, научном методе и концепциях обществен¬
ного процесса до сих пор является довольно распространен¬
ной в буржуазной историографии 3. При этом ссылаются на то,
что в силу негласного разделения труда между Марксом и Эн¬
гельсом Маркс занимался исключительно экономическими вопро¬
сами и проблемами человеческого существования, отдав на
«откуп» Энгельсу область природы и вопросы естествознания.
Буржуазные фальсификаторы марксизма для доказательства
своей точки зрения ссылаются на одно примечание в книге
Ф. Энгельса «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой
философии», в котором Энгельс объясняет, почему учение на¬
учного коммунизма носит имя лишь одного из его создателей.
Основная тяжесть экономических и исторических исследований
1 ». И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 26, стр. 93.
2 См. В. Кешелава. Миф о двух Марксах. Политиздат, 1963, стр. 8,
50—51; Л. Г. Горшкова. Развитие Ф. Энгельсом исторического материа¬
лизма. Изд-во МГУ, 1962, стр. 4—5; А. И. М а л ы ш. Формирование марксист¬
ской политической экономии. М., 1966, стр. 9—10.
3 См. Е. П. Кандель. Против фальсификации роли Энгельса в форми¬
ровании и разработке марксизма. — «Вопросы истории КПСС», 1960, № 6,
стр. 100—101.
4*
51

ложилась на плечи Маркса, который мог бы, по свидетельству
самого Энгельса, без посторонней помощи придать своему учению
законченную форму. «...Того, что сделал Маркс,— писал Ф. Эн¬
гельс,— я никогда не мог бы сделать. Маркс стоял выше, видел
дальше, обозревал больше и быстрее всех нас... Без него наша
теория далеко не была бы теперь тем, что она есть. Поэтому
она по праву носит его имя» 4. В действительности, в разработ¬
ке учения научного коммунизма Энгельс принимал самое дея¬
тельное и непосредственное участие. Между ним и Марксом в
ходе многолетнего творческого содружества, особенно в 70-е го¬
ды, когда он освободился от «вавилонского пленения» манче¬
стерской конторы и переселился из Манчестера в Лондон, устано¬
вилось известное разделение труда 5. Об этом говорил сам Эн¬
гельс в 1887 г. в Предисловии ко второму изданию книги «К жи¬
лищному вопросу». Он писал: «Вследствие разделения труда,
существовавшего между Марксом и мной, на мою долю выпало
представлять наши взгляды в периодической прессе,— в частно¬
сти, следовательно, вести борьбу с враждебными взглядами,—
для того, чтобы сберечь Марксу время для работы над его ве¬
ликим главным трудом. В силу этого мне приходилось изла¬
гать наши воззрения в большинстве случаев в полемической
форме, противопоставляя их другим взглядам» 6. В то время как
Маркс главное внимание уделял экономической теории, Энгельс
занимался преимущественно вопросами философии и защитой
теории научного коммунизма от различных вражеских атак. На
его долю выпала чрезвычайно важная задача терпеливого разъ¬
яснения подлинных взглядов Маркса, борьба против опошления,
вульгаризации и прямой фальсификации марксистской теории.
При этом Энгельс творчески разрабатывал важнейшие ее поло¬
жения, освещая марксистским методом широкий круг явлений
экономической, политической и духовной жизни общества 7. Вме¬
сте с тем это было такое разделение труда, которое предпола¬
гало и на деле осуществляло постоянный обмен мнениями, кон¬
сультации и совместные обсуждения вопросов, над которыми
каждый (из них работал отдельно. Это подтверждает богатейшая
переписка Энгельса с Марксом, которая является своего рода
их творческой лабораторией, жемчужиной всего их литератур¬
ного наследства 8. В переписке, по определению В. И. Ленина,
К. Маркс и Ф. Энгельс выступают «с особенной рельефностью во
весь свой рост» 9. Их более всего интересует применение мате¬
4 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 301, прим.
5 См. Е. П. Кандель. Фридрих Энгельс. М., I960, стр. 25.
6 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 337.
7 См. Л. А. Леонтьев. Энгельс и экономическое учение марксизма.
М., 1965, стр. 4.
8 См. Е. А. Степанова. Фридрих Энгельс. М., Госполитиздат, 1956,
стр. 115—116.
9 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 24, стр. 263.
52

риалистической диалектики к переработке всей политической
экономии, с основания ее, к истории, к естествознанию, к фило¬
софии, к политике и тактике рабочего класса. Именно в этом
В. И. Ленин видит «их гениальный шаг вперед в истории рево¬
люционной мысли» 10.
15 октября 1884 г. в письме к Иоганну Филиппу Беккеру
Ф. Энгельс, с присущей ему скромностью, отмечал, что всю свою
жизнь он делал то, к чему был предназначен,— «играл вторую
скрипку», но он полагает, что «делал свое дело довольно снос¬
но». Тут же он с исключительной теплотой и любовью воскли¬
цает: «Я рад был, что у меня такая великолепная первая скрип¬
ка, как Маркс» 11. Эту мысль Энгельс повторял неоднократно.
Так, в Предисловии к английскому изданию «Манифеста Ком¬
мунистической партии» он вновь указывает, что хотя «Мани¬
фест» — плод совместной работы, но «основное положение, со¬
ставляющее его ядро, принадлежит Марксу» 12. В Предисловии
ко второму изданию книги «К жилищному вопросу» Энгельс го¬
ворит о себе как о представителе марксовой школы 13. Здесь же,
критикуя Прудона, Энгельс считает нужным отметить, что
Маркс выполнил бы эту задачу гораздо лучше и убедительнее 14.
В 1890 г. в ответ на многочисленные приветствия и статьи—
«настоящий дождь телеграмм, писем, подарков» — в связи с 70-
летием Энгельс вновь говорил о роли Маркса. «Никто лучше
меня не знает,— писал он,— что большей частью этих почестей
я обязан не себе и не своим заслугам. Такова уж моя судьба,
что мне приходится пожинать ту славу и тот почет, семена ко¬
торых посеял человек, более великий, чем я,— Карл Маркс» 15.
В другом письме он заметил: «...Значительнейшая часть тех по¬
честей, которые вы и многие другие воздали мне в этот день,
выпала на мою долю лишь как на представителя Маркса, пере¬
жившего его, и я прошу разрешения возложить их как почетный
венок на его могилу» 16. Выступая на Цюрихском конгрессе
II Интернационала в 1893 г., Энгельс еще раз с сожалением от¬
мечал, что славу его покойного друга ему суждено пожинать
одному, что он только сотрудник и соратник великого челове¬
ка— Карла Маркса 17. Энгельс не упускает случая подчеркнуть
решающую роль Маркса в создании теории научного комму¬
низма. «Его любовь к живому Марксу,— писал В. И. Ленин,—
и благоговение перед памятью умершего были беспредельны» 18.
10 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 24; стр. 264.
11 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 36, стр. 188.
12 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 367.
13 См. там же, стр. 336—337.
14 См. там же, стр. 337.
15 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 22, стр. 91.
16 Там же, стр. 93.
17 Ом. там же, стр. 425, 427, 429.
18 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 2, стр. 12.
53;

Справедливое выдвижение Энгельсом своего великого друга
на первый план было также искажено врагами марксизма, ог¬
раничивающими историческое значение Энгельса преимуществен¬
но популяризаторской деятельностью. С их точки зрения, он
был, главным образом, истолкователем и популяризатором труд¬
но усваиваемого круга идей Маркса. Такая точка зрения без¬
основательно отрицает самостоятельный вклад Энгельса в раз¬
витие всех составных частей марксистской науки, принижает
действительное его значение для марксизма в целом. Не учиты¬
вается то обстоятельство, что даже сам Энгельс при всей своей
скромности все же не отрицает, что он независимо от Маркса
натолкнулся на основные принципы материалистического по¬
нимания истории, а во время сорокалетней совместной работы
с ним он внес и кое-что самостоятельное в обоснование и раз¬
работку марксистской теории 19.
Хотя замечания Энгельса о своей роли в развитии этой тео¬
рии скромны, в действительности его доля участия в создании,
пропаганде и распространении марксизма неизмеримо больше,
чем он сам об этом говорит. Роль Энгельса как основоположни¬
ка научного коммунизма показана в многочисленных произве¬
дениях и письмах самого Маркса, который характеризует своего
друга и соратника как одного «из самых выдающихся пред¬
ставителей современного социализма» 20. Маркс высоко ценил
выдающуюся способность Энгельса провести через все отрасли
человеческого познания принципы пролетарского мировоззре¬
ния: материализм, историзм, диалектику 21.
В. И. Ленин в «Детской болезни «левизны» в коммунизме»
писал, что Энгельс принадлежит, подобно Марксу, «к тем редким
и редчайшим писателям, у которых в каждой фразе каждой
крупной их работы есть замечательная глубина содержания» 22.
Наряду с Марксом Энгельс должен быть назван основополож¬
ником современного социализма 23.
«Нельзя думать об Энгельсе, не вспоминая в то же время
Маркса, и наоборот,— писал последователь и друг их обоих
Поль Лафарг.— Жизнь их настолько тесно переплелась, что со¬
ставляла, так сказать, одну единую жизнь» 24.
Марксизм — единое творение Маркса и Энгельса, великих
соратников, борцов, ученых, учителей революционного пролета¬
19 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 300.
20 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 241.
21 См. Б. Н. Пономарев. Ф. Энгельс — великий революционер и мыс¬
литель.— «Вопросы истории КПСС», 1970, № 12, стр. 8.
22 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 41, стр. 50.
23 См. В. И. Л е н и н. Полн. собр. соч., т. 24, стр. 269;* Einheit, 1955, Н. 8,
S. 765 (Орган Социалистической единой партии Германии).
24 Воспоминания о Марксе и Энгельсе. М., Изд-во политической лите¬
ратуры, 1956, стр. 81.
54

риата. Весьма характерно, что в этом органическом едином уче¬
нии индивидуальности его творцов не растворились, не нивелиро¬
вались. Они отличались друг от друга не только по внешнему
облику, но и по характеру, по темпераменту, по манере мыслить
и чувствовать. Поэтому представляет интерес изучить работы
и особенности каждого из них в отдельности, установить инди¬
видуальность одного и другого в том или ином их произведении.
Выделение тех моментов, которые особенно подчеркивал и спе¬
циально исследовал Энгельс, позволит уточнить, что принадле¬
жит ему в марксистской теории и в чем его самостоятельное
значение 25. Следует прежде всего выяснить, что Энгельс внес
в виде самостоятельных идей в теорию марксизма еще до со¬
вместной работы с Марксом. В этот период Энгельсом были на¬
писаны две крупные, чрезвычайно ценные работы: «Наброски
к критике политической экономии» (конец 1843 — начало
1844 гг.) и «Положение рабочего класса в Англии» (написанная
в 1844 г., изданная в 1845 г.). Первую работу Маркс позднее
охарактеризовал как гениальные наброски к критике экономи¬
ческих категорий 26 и подчеркнул, что в ней были «уже сфор¬
мулированы некоторые общие принципы научного социализма» 27.
Во второй работе Энгельс исследовал дальше основные прин¬
ципы исторического материализма 28. Маркс и ей дал высокую
оценку. Она соответствовала его собственным взглядам и су¬
щественно дополняла их 29. В. И. Ленин назвал «Положение
рабочего класса в Англии» одним из лучших произведений в
мировой социалистической литературе 30.
В 1885 г. в работе «К истории союза коммунистов», написан¬
ной в качестве введения к третьему немецкому изданию пам¬
флета Маркса «Разоблачения о кёльнском процессе коммунис¬
тов», Энгельс рисует процесс своего духовного развития до-
25 См. Л. А. Леонтьев. Энгельс и экономическое учение марксизма,
стр. 3.
26 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 8.
27 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 241. Приступив к изуче¬
нию буржуазной политической экономии ранее Маркса, Энгельс в этой
работе «с точки зрения социализма рассмотрел основные явления современ¬
ного экономического порядка, как необходимые последствия господства част¬
ной собственности». (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 2, стр. 10). «Наброс¬
ки» Энгельса явились первым, и притом значительным шагом по пути созда¬
ния и развития экономической теории марксизма (См. «Вопросы экономи¬
ки», 1963, № 6, стр. 53).
28 См. О. Корню. К. Маркс и Ф. Энгельс. Жизнь и деятельность, т. IL
М., 1961, стр. 153.
29 См. там же, стр. 200.
30 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 24, стр. 265. Сам Энгельс в
Приложении к американскому изданию «Положения рабочего класса в Анг¬
лии» (1886) писал, что эта книга создана 24-летним автором, что на ней
«лежит печать его молодости с ее хорошими и плохими чертами, но ни тех,
ни других ему нечего стыдиться». (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21,
стр. 260).
55

встречи с Марксом и, таким образом, сам дает материал для вы¬
яснения первого периода своей творческой деятельности. «Когда
я летом 1844 г. посетил Маркса в Париже,— пишет он,— выяс¬
нилось наше полное согласие во всех теоретических областях,
и с того времени началась наша совместная работа. Когда мы
весной 1845 г. снова встретились в Брюсселе, Маркс, исходя из
вышеуказанных основных положений, уже завершил в главных
чертах развитие своей материалистической теории истории, и
мы принялись за детальную разработку этих новых воззрений
в самых разнообразных направлениях» 31.
Энгельс и Маркс одновременно и постепенно приближались к
материалистическому пониманию истории. Таланты, способности
и знания этих двух титанов взаимно дополнялись. «Их союз вза¬
имно укреплялся в штормах и битвах» 32. Многочисленные вы¬
сказывания Маркса и Энгельса, их длительная переписка, в ко¬
торой, по выражению В. И. Ленина, «богатейшее теоретическое
содержание марксизма развертывается в высшей степени на¬
глядно» 33, и их совместные сочинения дают представление о
сорокалетием пути их теснейшей дружбы, о совместной титаниче¬
ской работе и борьбе за торжество идей научного коммунизма.
Это был второй период научной деятельности Энгельса. В пись¬
ме к Августу Бебелю от 24 июля 1885 г. Энгельс, вспоминая о
своих годах «юношеского самомнения», говорил, как много дало
ему сотрудничество с Марксом. Только у Маркса он «научился
тому, как нужно работать» 34. Кроме совместных работ: «Святое
семейство», «Немецкая идеология», «Манифест Коммунистиче¬
ской партии» —в эти годы появились классические труды Эн¬
гельса, сыгравшие выдающуюся роль в развитии марксизма.
Среди них следует выделить «К жилищному вопросу» (1872—
1873), где завершается разгром прудоновской разновидности ре¬
акционно-утопического социализма; «Анти-Дюринг» (1876—
1878), в котором критика мелкобуржуазного социалиста и фило¬
софского эклектика Евгения Дюринга переплетается с всесторон¬
ним разбором всех важнейших проблем научного социализма.
«Анти-Дюринг» — одно из основных произведений научного ком¬
мунизма, по праву занявшее место рядом с «Манифестом Ком¬
мунистической партии» и «Капиталом» 35. Называя «Анти-Дю¬
ринг» удивительно содержательной и поучительной, В. И. Ленин
отмечал, что «здесь разобраны величайшие вопросы из области
философии, естествознания и общественных наук» 36. Эта работа
31 К. Маркс и Ф: Энгельс. Соч., т. 21, стр. 220.
32 О. Корню. К. Маркс и Ф. Энгельс. Жизнь и деятельность, т. II,
стр. 269.
33 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 24, стр. 263.
34 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 36, стр. 297.
35 См. Л. А. Леонтьев. Энгельс и экономическое учение марксизма,
.стр. 158.
36 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 2, стр. 11.
56

представляет собой подлинную энциклопедию марксистской тео¬
рии. Сюда относится и незаконченная работа Энгельса «Диалек¬
тика природы» (1882), опубликованная уже после его смерти и
вошедшая ценным вкладом в сокровищницу марксистской тео¬
рии.
Наконец, не менее важно показать, что сделал Энгельс для
развития и выработки марксистской теории в течение последних
12 лет, после смерти Маркса, когда ему одному пришлось бо¬
роться с оппортунизмом, парализовать активность реформист¬
ских и анархистских элементов, окончательно оттеснить влияние
различных форм буржуазного и мелкобуржуазного социализма,
когда, согласно его собственному признанию, в вопросах тео¬
рии ему пришлось занять место Маркса и уже «играть первую
скрипку» 37. Как указывал В. И. Ленин, после своего друга
Карла Маркса «Энгельс был самым замечательным ученым и
учителем современного пролетариата во всем цивилизованном
мире» 38. Когда Маркса не стало, все социалисты «черпали из
богатой сокровищницы знаний и опыта старого Энгельса» 39.
В этот период Энгельс создает замечательные произведения, обо¬
гатившие марксистскую теорию. Здесь в первую очередь следу¬
ет отметить подготовленный в чрезвычайно короткий срок и из¬
данный в 1884 г. капитальный труд «Происхождение семьи,
частной собственности и государства», который В. И. Ленин оха¬
рактеризовал ка/к «одно из основных сочинений современного
социализма, в котором можно с доверием отнестись к каждой
фразе, с доверием, что каждая фраза сказана не наобум, а
написана на основании громадного исторического и политиче¬
ского материала» 40. В этом труде с исключительной ясностью
и глубиной рассмотрены такие категории, как частная собствен¬
ность, эксплуатация, классы и государство. На основании глу¬
бокого изучения всех существовавших до 80-х годов XIX в.
источников, подробных выписок и критических замечаний Марк¬
са о труде Л. Моргана Энгельс значительно расширил круг во¬
просов о Греции и Риме, изложенных американским ученым 41.
Другой важной работой Энгельса была изданная в 1886 г.
книга «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой фи¬
лософии», имевшая исключительное значение для понимания
марксистского мировоззрения в целом. А за год до кончины
37 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 36, стр. 188. После смерти
К. Маркса в письме к Августу Бебелю от 30 апреля 1883 г. Энгельс призна¬
вался: «...B области теоретических работ я до сих пор еще не вижу никого,
кто мог бы заменить меня и Маркса. То, что в этом направлении пытались
делать более молодые, стоит немногого, а большей частью даже меньше,
чем ничего». (Там же, стр. 17).
38 В. И. Л е н и н. Полн. собр. соч., т. 2, стр. 5.
39 Там же, стр. 13.
40 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 39, стр. 67.
41 См. К- Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 26.
57

Энгельса в свет вышла его работа «Крестьянский вопрос в
Германии» (1894).
Поэтапное рассмотрение жизненного и творческого пути
Энгельса дает возможность не только проследить за тем, что
конкретно им внесено в сокровищницу марксистской теории, но
и более определенно показать, как складывалась у него концеп¬
ция античной истории, какие исторические явления и события
общественной жизни и науки пробудили его интерес к истории
античности, с кем и почему он спорил, какие неверные поло¬
жения он опровергал, какова была его источниковедческая база,
что высказано нового сравнительно со своими предшественни¬
ками, какова эволюция его взглядов по одной и той же проб¬
леме.
Будучи энциклопедически образованным, Энгельс был глу¬
боко сведущ в вопросах политики, экономики и истории, был
величайшим знатоком философии, естественных наук и военного
дела. Он обладал исключительной способностью проникать в
существо сложнейших исторических процессов и явлений
природы. К. Маркс, восторгаясь его универсальными позна¬
ниями, говорил о нем как о «настоящей энциклопедии», подчер¬
кивал, что он пишет и соображает быстро и «работоспособен в
любое время дня и ночи» 42.
В своих трудах Энгельс предстает перед нами как великий
историк, обладавший необычайной эрудицией и выдающимися
исследовательскими дарованиями 43. Нет ни одной важной проб¬
лемы всемирной истории, которой бы не занимался Энгельс.
Результаты этих занятий, исследования им конкретных сто¬
рон исторического процесса необычайно обогатили историческую
науку 44.
Если принять хронологический принцип того нового, что
внес Энгельс в концепцию исторического процесса человеческо¬
го общества, то мы прежде всего должны начать с его трудо¬
вой теории антропогенеза, изложенной в работе «Роль труда в
процессе превращения обезьяны в человека», которая была на¬
писана в 1876 г. Как известно, она является введением к заду¬
манной, но незаконченной большой работе о трех основных фор¬
мах порабощения: рабстве, крепостничестве и эксплуатации
наемного труда. По замыслу Энгельса и не без влияния Маркса,
эта работа должна была быть завершающим звеном «Диалек¬
тики природы». Последняя становилась бы в этом слу¬
чае научным введением к «Капиталу» Маркса. Этим замыслом
«Диалектика природы» Энгельса и «Капитал» Маркса должны
были составить единую цепь фундаментальных произведений
42 К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 28, стр. 505.
43 См. Энгельс — теоретик. М., Изд-во «Политическая литература». 1970,
стр. 342—343.
44 См. там же, стр. 238.
58

марксизма о развитии природы и общества 45. Предстояло пока¬
зать, как возник труд, как он был порабощен в трех основных
формах и какими средствами этот труд будет освобожден.
Энгельс полностью осуществил этот замысел в своих других ис¬
торических работах.
Кардинальный вопрос о происхождении человека и человече¬
ского общества до марксизма не был научно решен. Известно,
что Дарвин и его последователи, на громадном материале до¬
казав происхождение человека от обезьяны, не могли объяснить,
в результате каких движущих сил протекало само очеловеченье
обезьяны, так как они не видели той роли, которую при этом
играл труд. Только Энгельс дал научное объяснение процесса
становления человека и с полной ясностью осветил роль труда в
этом процессе. Труд — «первое основное условие всей челове¬
ческой жизни, и притом в такой степени, что мы в известном
смысле должны сказать: труд создал самого человека» 46.
Рассмотрев вопрос о том, как возник труд, какую роль он
сыграл в становлении и развитии человеческого общества, Эн¬
гельс в работе «Происхождение семьи, частной собственности и
государства» показывает основные причины порабощения тру¬
да. «Рабство — первая форма эксплуатации, присущая антично¬
му миру; за ним следуют: крепостничество в средние века, на¬
емный труд в новое время. Таковы,— пишет Энгельс,— три ве¬
ликие формы порабощения, характерные для трех великих эпох
цивилизации; открытое, а с недавних пор замаскированное раб¬
ство всегда ее сопровождает» 47.
В трудах Энгельса много внимания уделено первой форме
эксплуатации — рабству, которую нельзя понять без глубокого
изучения истории античности.
Энгельс имел всесторонние познания в области древней ис¬
тории. Ею он стал интересоваться с детских лет, с тех пор, как
его дед — профессор, ректор Хаммеского университета, охотно
рассказывал своему внуку о греческой поэзии, о Риме и Ганни¬
бале, знакомил его с греческими героическими сказаниями о
Тезее, Геркулесе, Минотавре и Золотом руне, внушая ему лю¬
бовь к античной мифологии 48. Во время учебы в гимназии
Эльберфельда, считавшейся одной из лучших во всей Пруссии,
Энгельс проявил исключительные лингвистические способности.
Особенно прочные знания он приобрел по латинскому, греческо¬
му и французскому языкам. Молодой гимназист свободно пере¬
водил Ливия, Цицерона, Вергилия, Горация; с греческого легко
45 См. Акад. Б. М. Кедров. Великий труд Энгельса.— «Вопросы фило¬
софии», 1970, № 11, стр. 14.
46 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 486.
47 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 175.
48 См. О. Корню. Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Жизнь и деятель¬
ность, т. I. М., 1959, стр. 125.
59

переводил Гомера, Еврипида и искусно улавливал ход мысли в
платоновских диалогах 49. На одном ученическом празднике в
Эльберфельдской гимназии в сентябре 1837 г. он прочитал на¬
писанное им стихотворение по-гречески, в котором рассказыва¬
лось о поединке Этеокла и Полиника 50. В Бремене Энгельс бы¬
стро осваивает многие европейские языки. Одно из своих писем
к школьному товарищу в Бремен он начинает на греческом
языке, продолжает по-латыни, затем переходит на английский,
итальянский, испанский, португальский, французский, голланд¬
ский языки 51. Тут же он в стихах, написанных гекзаметром, из¬
лагает сравнительные достоинства различных языков. Для под¬
готовки доклада о «Книге откровения», который Энгельс читал
в семинаре берлинского профессора Бенари в 1841 г., когда в
Берлине отбывал воинскую повинность, он собрал большое ко¬
личество выписок на древних языках 52.
В последующие годы Энгельс продолжал изучать историю
древней Греции и Рима и особенно детально занимался исто¬
рией древних германцев.
В письме к Марксу от 28 мая 1876 г. Энгельс отмечает, что
для работы над книгой «Анти-Дюринг» ему очень пригодились
и во многих отношениях облегчили дело «повторные занятия
древней историей» и «естественнонаучные занятия» 53. И, дей¬
ствительно, содержание этого труда свидетельствует о глубоком
проникновении в сущность проблем древней истории. Оно дает
нам важные установки для правильного понимания истории
древних обществ 54.
Древняя история для Энгельса никогда не была самоцелью.
Она помогала ему лучше понять закономерность развития ми¬
ровой истории, движение современного ему общества. Еще на
заре удивительной дружбы с Марксом Энгельс писал ему (на¬
чало октября 1844 г.): «Пока наши принципы не будут разви¬
ты в нескольких работах и не будут выведены логически и исто¬
рически из предшествующего мировоззрения и предшествующей
истории как их необходимое продолжение, настоящей ясности в
головах не будет, и большинство будет блуждать в потем¬
ках» 55.
49 См. М. В. Серебряков. Фридрих Энгельс в молодости. Изд-во
МГУ, 1958, стр. 12.
60 См. О. Корню. Карл Маркс и Фридрих Энгельс..., стр. 127, 133—134;
Энгельс и проблемы истории.— Сб. статей. Изд-во «Наука», М., 1970,
стр. 11—14.
51 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 293—
294. Энгельс знал множество языков, он говорил и писал на 12, а читал
почти на 20 языках.
52 См. В. Адоратский. Сообщение института Маркса, Энгельса, Ленина
об издании работ Ф. Энгельса.— «Под знаменем марксизма», 1935, N° 5,
стр. 25.
53 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 34, стр. 16.
54 См. ВДИ, 1940, N° 3, стр. 12.
55 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 27, стр. 5.
60

К изучению истории античного общества Энгельс подходит
сугубо исторически, он выступает против стремлений буржуаз¬
ных ученых переносить на отношения древности современные
законы, требует рассмотреть эти отношения исходя из внутрен¬
них, присущих древности, закономерностей. В работе «Людвиг
Фейербах и конец классической немецкой философии» Энгельс
критикует Гегеля за то, что он пренебрегает этими правилами.
«...Вместо того чтобы объяснять историю Древней Греции из
ее собственной внутренней связи, Гегель просто-напросто объ¬
являет, что эта история есть не что иное, как выработка «форм
прекрасной индивидуальности», осуществление «художественно¬
го произведения» как такового. При этом он делает много пре¬
красных и глубоких замечаний о древних греках, но тем не
менее нас в настоящее время уже не удовлетворяют подобные
объяснения, представляющие собой одни только фразы» 56.
Противник пустых фраз, глубокий исследователь, блестящий
полемист, Энгельс создал оригинальную, стройную концепцию
античной истории. Его произведения наряду с трудами Маркса
и Ленина, являясь первоисточниками марксистско-ленинской
теории, составляют основу для творческого развития историче¬
ской науки вообще и науки об античности в частности 57.
ОБ ОСНОВАХ АНТИЧНОЙ ЭКОНОМИКИ
Разрабатывая теорию научного коммунизма, Маркс и Эн¬
гельс уже в 40-е годы много внимания уделяли экономическим
проблемам, особенно вопросам собственности как основы про¬
изводственных отношений. В совместной работе «Немецкая идео¬
логия» (1845), где авторы свели счеты со своей «прежней фило¬
софской совестью» и где достигнута главная их цель — «уясне¬
ние дела самим себе», довольно четко поставлена проблема о
формах собственности 58. Античная форма собственности, вызван¬
ная более развитым разделением труда, ее особенность и свое¬
образие получают здесь яркое выражение 59.
Через все высказывания Энгельса об античной экономике
проходит мысль о том, что ее основу составляет рабство. Имен¬
но на этой основе развивалась экономическая, политическая и
духовная жизнь древней Греции и древнего Рима.
Если в трудах Маркса, который не ставил перед собой спе¬
циальной задачи исследовать историческое значение античного
рабства, можно найти определение ряда существенных его осо-
56 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 307.
57 См. Л. А. Леонтьев. Энгельс и экономическое учение марксизма,
стр. 4.
58 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 8.
59 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 21, 26, 62.
61

бенностей, то Энгельс впервые в марксистской литературе по¬
ставил проблему всемирно-исторического значения рабства 60.
Интерес к изучению проблемы античного рабства у Энгельса
возник уже в начале его творческой и революционной деятель¬
ности в связи с изучением других форм эксплуатации, особенно
эксплуатации пролетариата и поисков путей его освобождения.
В одной из первых своих работ «Положение рабочего клас¬
са в Англии» Энгельс дает сравнительный анализ положения
рабочего и раба. Рабство наемного раба он сравнивает с преж¬
ним открытым рабством. Отличие от старого откровенного раб¬
ства состоит в том, что современный рабочий кажется свобод¬
ным, потому что он продается не раз навсегда, а по частям на
день, неделю, год, потому что не один собственник продает его
другому, а он сам вынужден себя продавать, ибо он раб не
одного человека, а всего имущего класса. Он продается, как
товар, и как товар повышается и падает в цене 61. Если сущест¬
вование раба обеспечено личной выгодой его владельца и раб
гарантирован по крайней мере от голодной смерти, пролетарий
предоставлен исключительно самому себе 62.
Эти мысли Энгельса получают дальнейшее развитие в его
«Принципах коммунизма», во время работы над «Манифестом
Коммунистической партии». «Манифест Коммунистической пар¬
тии», вышедший в свет в феврале 1848 г.,— плод совместного
труда Маркса и Энгельса, хотя сам Энгельс в 1888 г. в Преди¬
словии к английскому изданию считал своим долгом отметить,
что основное положение, составляющее ядро этого труда, при¬
надлежит Марксу 63. При написании «Манифеста» был широко
использован предварительный вариант программы Союза ком¬
мунистов, написанный Энгельсом. В письме от 23—24 ноября
1847 г. он сообщает Марксу из Парижа в Брюссель о составлен¬
ном им черновике Коммунистического манифеста. «Я начи¬
наю,— пишет Энгельс,— с вопроса, что такое коммунизм, и за¬
тем перехожу прямо к пролетариату — история его происхож¬
дения, отличие от прежних работников, развитие противо¬
положности пролетариата и буржуазии, кризисы, выводы» 64.
Подавляющее большинство выдвинутых в «Принципах комму¬
низма» вопросов вошло в «Манифест Коммунистической пар¬
тии», где они приобрели более развернутую и отточенную форму.
60 См. Я. А. Ленцман. Рабство в Микенской и Гомеровской Греции.
М., 1963, стр. 44.
61 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 2, стр. 315—316. Позднее
Энгельс скажет, что развитие обмена на основе частной собственности имело
своим прямым результатом превращение рабов в товар. «Едва люди начали
менять, как уже они сами стали предметами обмена». (К. Маркс и Ф. Эн¬
гельс. Соч., т. 21, стр. 175).
62 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 2, стр. 349.
63 См. К. Маркси Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 367.
64 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 27, стр. 102.
62

Подчеркивая, что в древности трудящиеся были рабами сво¬
их хозяев, Энгельс показывает, что их отличает от пролетари¬
ев. Раб продан раз и навсегда, пролетарий должен продавать
себя сам каждый день и каждый час. В этом одно из отличий
пролетария от раба. Раб является собственностью господина,
определенного лица, естественно заинтересованного в том, что¬
бы выжать из раба всю его производительную энергию. Поэто¬
му существование раба обеспечено, как бы жалко оно ни было.
Каждый отдельный пролетарий является, так сказать, собствен¬
ностью всего буржуазного класса. Его труд покупается только
тогда, когда кто-нибудь в этом нуждается, и поэтому существо¬
вание его не обеспечено. Такое существование обеспечено толь¬
ко рабочему классу в целом. В этом другое отличие пролета¬
рия от раба. Раб стоял вне конкуренции, пролетарий подчинен
конкуренции и ощущает на себе все ее колебания. В этом третье
отличие раба от пролетария. Раб считается лишь вещью, а не
членом рабовладельческого общества. Пролетарий же признает¬
ся личностью, членом буржуазного общества. Он принадлежит
к обществу, стоящему на более высокой ступени развития. В
этом Энгельс тоже усматривает отличие пролетария от раба.
Наконец, раб может освободить себя, уничтожив из всех инсти¬
тутов частной собственности одно только рабство, благодаря
чему он станет пролетарием; пролетарий же может освободить
себя, только уничтожив частную собственность вообще 65.
Рецензируя и популяризируя I том «Капитала» Маркса, Эн¬
гельс в ноябре 1867 г. указывал, что с выходом в свет этого
сочинения уже нельзя будет не делать никакого экономического
различия между рабским трудом, крепостным трудом и свобод¬
ным наемным трудом 66. В другой рецензии на это же сочинение,
относящейся к марту 1868 г., Энгельс, подчеркивая, что угнетен¬
ный класс во все времена должен был доставлять неоплаченный
труд, в частности отмечал, что в течение весьма продолжи¬
тельного времени, когда господствующей формой организации
труда было рабство, рабы были принуждены работать гораздо
больше, чем им это возмещалось в форме жизненных средств 67.
К проблеме рабства Энгельс снова возвращается в «Анти-
Дюринге», где много места уделяет вопросу о происхождении
этого социального института и его роли в жизни античного об¬
щества. Утверждение Энгельса о том, что рабство сделалось
господствующей формой производства у всех народов, перерос¬
ших старый общинный быт, и послужило в заключение глав¬
ной причиной их упадка, подтверждается всей историей чело¬
веческого общества 68. Выступая против теории насилия Дюрин¬
65 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 325.
66 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 16, стр. 222.
67 См. там же, стр. 243.
68 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 185.
63

га, Энгельс показывает, что рабство стало возможным только
на известной ступени развития производства и распределения.
Он показал, что рабский труд стал основной чертой определен¬
ной общественной формации, стал господствующим способом
производства вр всем обществе только тогда, когда это обще¬
ство достигло некоторой степени развития производства, тор¬
говли и накопления богатства 69. Поэтому в древних первобытных
обществах с общинным землевладением рабство или вовсе не
существовало или играло самую второстепенную роль. Таково
было положение в первоначально крестьянском городе Риме.
Только тогда, когда Рим стал «мировым городом» и землевла¬
дение в Италии все более и более сосредоточивалось в руках
малочисленного класса богатейших собственников и крестьян¬
ское население было вытеснено рабами,— рабский труд стал
господствовать в Римском государстве 70. Если во времена Пер¬
сидских войн в Коринфе и в Эгине на каждого свободного жите¬
ля приходилось по 10 рабов, то для этого требовалось нечто
большее, чем «насилие», а именно — высокое развитие искусства
и ремесла и обширная торговля 71. Не всякий может восполь¬
зоваться трудом раба. Чтобы извлекать из раба пользу, необхо¬
димо иметь, во-первых, материалы и орудия труда, во-вторых,
средства для скудного содержания раба 72.
Все эти основополагающие указания Энгельса об античном
рабстве требуют от античников не простого утверждения об уни¬
версальности рабского труда во всех государствах древнего
мира, а конкретной дифференциации исторического своеобразия
форм рабского труда в обществах древнего Востока, в Греции
и Риме и изучения этих форм на различных этапах исторического
развития 73.
Выступая против пустых и громких фраз, против «потоков
нравственного гнета» по поводу рабства, которые ни на йоту
не содействуют правильному пониманию того, как возникли эти
учреждения, что их поддерживало и какую роль они играли
в истории, Энгельс четко показывает роль рабства в истории,
человеческого общества 74.
Как известно, Дюринг бросал в адрес греческого общества
упрек в том, что оно основано на рабстве. Энгельс, возражая
Дюрингу, иронически замечал, что с таким же основанием можно
было бы упрекать греков в том, что у них не было паровых
машин и электрического телеграфа 75. Рабство нельзя рассмат¬
69 См. Ц. Фридлянд. Энгельс об истории как науке.— «Историк-
марксист», 1936, кн. 8—9, стр. 21.
70 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 164.
71 См. там же, стр. 165.
72 См. там же, стр. 164.
73 См. Ц. Фридлянд. Энгельс об истории как науке, стр. 22.
74 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 186.
75 См. там же, стр. 187.
64

ривать как грехопадение; оно было экономической необходи¬
мостью.
Еще в работе «К жилищному вопросу» Энгельс скажет, что
справедливость греков и римлян находила справедливым раб¬
ство 76. Позднее он подчеркнет, что введение рабства при тогдаш¬
них условиях было большим шагом вперед. «При исторических
предпосылках древнего, в частности греческого, мира переход
к основанному на классовых противоположностях обществу мог
совершиться только в форме рабства. Даже для самих рабов
это было прогрессом: военнопленные, из которых вербовалась
основная масса рабов, оставлялись теперь, по крайней мере, в
живых, между тем как прежде их убивали, а еще раньше даже
жарили и поедали» 77. «Только рабство сделало возможным в
более крупном масштабе разделение труда между земледелием
и промышленностью и таким путем создало условия для рас¬
цвета культуры древнего мира — для греческой культуры. Без
рабства не было бы греческого государства, греческого искус¬
ства и греческой науки; без рабства не было бы и Римской им¬
перии. А без того фундамента, который был заложен Грецией
и Римом, не было бы и современной Европы. Нам никогда
не следовало бы забывать, что все наше экономическое, поли¬
тическое и интеллектуальное развитие имеет своей предпосыл¬
кой такой строй, в котором рабство было в той же мере необ¬
ходимо, в какой и общепризнано» 78.
Вместе с тем Энгельс подчеркивает не менее важную мысль
об ограниченных свойствах этого процесса. Он показывает, как
с течением времени прогрессивная стадия развития производ¬
ства на основе рабства превратилась в свою противоположность.
Этот вопрос Энгельс рассматривает в подготовительных работах
к «Анти-Дюрингу». Он писал: «Рабство — там, где оно являет¬
ся господствующей формой производства,— превращает труд в
рабскую деятельность, т. е. в занятие, бесчестящее свободных
людей. Тем самым закрывается выход из подобного способа
производства, между тем как, с другой стороны, для более раз¬
витого производства рабство является помехой, устранение ко¬
торой становится настоятельной необходимостью. Всякое осно¬
ванное на рабстве производство и всякое основывающееся на
нем общество гибнут от этого противоречия. Разрешение его
совершается в большинстве случаев путем насильственного пора¬
бощения гибнущего общества другим, более сильным (Греция
была покорена Македонией, а позже Римом). До тех пор пока
эти последние, в свою очередь, имеют своей основой рабский
труд, происходит лишь перемещение центра, и весь процесс
повторяется на более высокой ступени, пока наконец (Рим) не
76 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 18, стр. 273.
77 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 186—187.
78 Там же, стр. 185—186.
5 И-223
65

происходит завоевание таким народом, который вместо раб¬
ства вводит новый способ производства. Либо же рабство отме¬
няется насильственно или добровольно, и в таком случае
прежний способ производства гибнет: место крупных плантаций
занимает парцеллярное хозяйство скваттеров, как в Америке.
Таким образом от рабства погибла также и Греция, и еще Арис¬
тотель заметил, что общение с рабами деморализует граждан,
не говоря уже о том, что рабы делают для граждан труд невоз¬
можным» 79.
В классическом труде «Происхождение семьи, частной соб¬
ственности и государства» Энгельс уделяет много места выясне¬
нию причин появления в обществе классового неравенства. Ка¬
бальная зависимость, ростовщичество, земельная собственность,
концентрация и централизация богатств в руках немногочислен¬
ного класса приводили, с одной стороны, к росту обнищания
масс, к увеличению количества бедняков, с другой — к возник¬
новению новой аристократии богатства, окончательно оттеснив¬
шей на задний план старую родовую знать (в Афинах, в Риме,
у германцев), если только она с самого начала не совпадала с
последней 80. Это разделение свободных по имущественному
состоянию особенно четко прослеживается Энгельсом на греко¬
римском материале, в котором приводится много данных о рас¬
тущей кабале в недрах античного общества. «...Ни одно законо¬
дательство позднейшего времени,— пишет Энгельс,— не бросает
должника столь жестоко и беспощадно к ногам кредитора-рос¬
товщика, как законодательство Древних Афин и Рима...» 81 Вмес¬
те с тем происходило, особенно в Греции, «громадное увеличение
числа рабов, принудительный труд которых служил основанием,
на котором возвышалась надстройка всего общества» 82. Говоря
о трех великих формах порабощения, которые соответствуют
трем великим эпохам цивилизации, Энгельс называет рабство
первой формой эксплуатации, присущей античному миру 83. Че¬
рез четыре года, в предисловии к американскому изданию «По¬
ложения рабочего класса в Англии», Энгельс скажет, что «в ази¬
атской и классической древности преобладающей формой клас¬
сового угнетения было рабство, то есть не столько экспроприация
земли у масс, сколько присвоение их личности» 84.
Стройная и цельная картина возникновения, развития и исто¬
рического значения античного рабства, нарисованная Энгельсом,
выдержала испытание временем. Конечно, с тех пор, как были
изданы работы Энгельса, во многом расширился круг источни¬
79 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 643.
80 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 167.
81 Там же, стр. 166.
82 Там же, стр. 167.
83 См. там же, стр. 175.
84 Там же, стр. 348—340
66

ков, совершенствовались методика и техника научного исследо¬
вания. Накопление большого археологического материала, дан¬
ных эпиграфики и памятников материальной культуры создали
условия для конкретизации и уточнения некоторых положений
этой общей картины. В частности, археологический материал,
которым сейчас располагает наука, дает возможность выявить
уровень развития производительных сил, при которых возможно
зарождение и развитие рабства, изучить различные ступени раб¬
ства, от самых примитивных, патриархальных форм до античных,
наиболее ярким образцом которых является рабство в рабо¬
владельческом Риме 85. В свете новых данных может быть уточ¬
нен вопрос о соотношении рабов и свободных. Как известно,
при решении этого вопроса Энгельс опирался на сообщение
Афинея (VI, 372), пользовавшееся в то время доверием иссле¬
дователей. Однако в конце XIX — в начале XX вв. в связи с рас¬
ширением источниковедческой базы было доказано, что чис¬
ленность рабов в Афинах была значительно меньше, чем это
следовало из данных Афинея.
Как уже доказано в советской науке, некоторые объяснимые
для времени Энгельса преувеличения относительно численности
рабов ни в коей мере не подрывают положения марксизма о
существовании рабовладельческой формации, характеризую¬
щейся наличием двух основных классов — рабов и рабовладель¬
цев и решающей ролью рабского труда в главных отраслях про¬
изводства. Это положение подтверждается громадным количе¬
ством различных достоверных источников 86.
Исключительный интерес приобретают указания основопо¬
ложников марксизма, сделанные ими в «Манифесте Коммуни¬
стической партии», о том, что несмотря на поляризацию и со¬
циальный антагонизм основных классов докапиталистических
эпох, их классовое членение является менее четким по сравне¬
нию с классовой структурой буржуазного общества. В докапи¬
талистических формациях мы находим почти повсюду полное
расчленение общества на различные сословия — целую лестницу
различных общественных положений. В Древнем Риме мы встре¬
чаем патрициев, всадников, плебеев, рабов; в средние века —
феодальных господ, вассалов, цеховых мастеров, подмастерьев,
крепостных, и к тому же почти в каждом из этих классов —
еще особые градации 87. Определяя классово-сословную структу¬
85 См. А. П. Смирнов. Происхождение рабовладения.— Сб. «Ленинские
идеи в изучении истории первобытного общества, рабовладения и феода¬
лизма». М., 1970, стр. 115, 127—128.
86 См. ВДИ, 1959, № 4, стр. 8—9; Я. А. Ленцман. Рабство в Микен¬
ской и Гомеровской Греции, стр. 46—47.
87 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 424—425. В «Анти-
Дюринге» Энгельс подчеркивает, что у греков и римлян неравенства между
людьми играли гораздо большую роль, чем какое бы то ни было равен¬
ство. Древним казалась бы безумием мысль о том, что греки и варвары.
67

ру античного общества, Маркс и Энгельс указывали, что свобод¬
ный и раб, патриций и плебей, угнетающий и угнетенный находи¬
лись в вечном антагонизме друг к другу, вели непрерывную, то
скрытую, то явную борьбу 88.
Рассматривая экономические и социальные основы античного
общества, Энгельс много внимания уделяет изучению труда дру¬
гих категорий свободного населения, особенно крестьян, борьбы
мелкого землевладения с крупным.
Определяя предмет и метод политической экономии в «Анти-
Дюринге», Энгельс, в частности, указывает, что «от способа про¬
изводства и обмена исторически определенного общества и ис¬
торических предпосылок этого общества зависит и способ рас¬
пределения продуктов» 89. В связи с этим подчеркивается, что и
крупное, и мелкое земледелие, в зависимости от тех историче¬
ских предпосылок, из которых оно развилось, допускает весьма
различные формы распределения: крупное предполагает или соз¬
дает противоположность классов — рабовладельцев и рабов
и т. д., тогда как при мелком классовые различия между заня¬
тыми в земледельческом производстве индивидами отнюдь не
необходимы 90.
Разоблачая антинаучные построения по поводу хозяйствен¬
ного использования земельной собственности, Энгельс, в отли¬
чие от других ученых, обнаруживших незнание трудов по изу¬
чаемому предмету, знает всю литературу вопроса и приводит
большой материал из истории античного землепользования,
особенно крупного землевладения, построенного на рабском
труде 91. «В Италии,— писал он,— земля была освоена для
земледелия преимущественно крестьянами; когда в последние вре¬
мена Римской республики крупные комплексы имений—латифун¬
дии— вытеснили мелких крестьян и заменили их рабами, то
они заменили одновременно земледелие скотоводством и, как
это знал уже Плиний, привели Италию к гибели (latifundia
Italiam perdidere)» 92.
Крупный землевладелец превращал в пастбища обработанные
крестьянские земли, опустошал их и разорял целые страны. Вы¬
ступая против дюринговской теории насилия, Энгельс отмеча¬
ет, что историческая роль насилия в данном случае сводится к
свободные и рабы, римские граждане и римские подданные могут претен¬
довать на одинаковое политическое значение. Во время Римской империи
все эти различия постепенно исчезали, за исключением различия между
свободными и рабами. (См. К. Маркси Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 104,
105, 107).
88 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 424.
89 к. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 151.
90 См. там же.
91 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 472.
92 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 181.
68

зависимости политической силы от экономического развития. Эту
же мысль Энгельс развивает в предисловии к американскому
изданию его работы «Положение рабочего класса в Англии», на¬
печатанной в 1887 г. «Когда во время упадка Римской республи¬
ки у свободных италийских крестьян были экспроприированы их
наделы, они образовали класс «белых бедняков», подобный то¬
му, какой был в южных рабовладельческих штатах до 1861 года;
так, при наличии рабов и «белых бедняков» — двух классов,
одинаково неспособных освободить себя,— произошел рас¬
пад древнего мира» 93.
В работе «Происхождение семьи, частной собственности и
государства» Энгельс, развивая дальше уже высказанные мысли,
еще раз акцентирует внимание на том положении, что крупные
землевладельцы и денежные магнаты, которые постепенно по¬
глотили всю земельную собственность разоренных военной служ¬
бой крестьян, обрабатывали возникшие таким образом громад¬
ные имения при помощи рабой, обезлюдили Италию и тем са¬
мым проложили дорогу не только императорской власти, но и
ее преемникам — германским варварам 94.
О ПРОИСХОЖДЕНИИ И СУЩНОСТИ АНТИЧНЫХ ГОСУДАРСТВ
Наряду с изучением проблемы (рабства и выяснением причин
утверждения рабовладельческой системы Энгельс в своем науч¬
ном творчестве много внимания уделял вопросу происхожде¬
ния и сущности государственных форм. Эта проблема была од¬
ной из животрепещущих в марксистской теории, и даже в
социалистических кругах в то время она толковалась иногда не¬
правильно. Государство рассматривалось как (некий надклассо¬
вый орган, а буржуазная республика — как подлинная демок¬
ратическая форма правления, полностью отвечающая интересам
пролетариата 95. В данных условиях крайне необходимы были
как строго научный анализ классовой сущности государства, так
и беспощадная критика всех буржуазных теорий по этому (важ¬
нейшему вопросу. Эту задачу с большой силой и мастерством,
на основе марксистской методологии, с применением новейших
научных данных и практического опыта революционной борьбы
решил Энгельс в работе «Происхождение семьи, частной соб¬
ственности и государства». В ней представлена стройная научная
система взглядов на происхождение государства, определена
закономерность его возникновения на основе раскола общества
на враждебные классы. Энгельс неопровержимо доказал, что
причину возникновения государства надо искать не в каких-то
93 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 349.
94 См. там же, стр. 129.
95 См. В. Г. Тартаковский. Советник и учитель международного
пролетариата. М., 1966, стр. 110.
69

внешних факторах, а в процессах экономического развития, ко¬
торые привели к расколу общества на враждебные классы 96.
Он убедительно раскрыл процесс возникновения классов, пока¬
зал роль общественных разделений труда в этом процессе. Родо¬
вой строй «был взорван разделением труда и его последствием—
расколом общества на классы» 97. С новым разделением труда,
писал Энгельс, возникает новое разделение общества на клас¬
сы 98. Изучив социально-экономические условия зарождения го¬
сударства, Энгельс доказал, что оно не навязано обществу извне,
как это считают буржуазные ученые 99. Государство есть про¬
дукт общества на известной ступени развития; государство есть
признание, что это общество запуталось в неразрешимое про¬
тиворечие с самим собой, раскололось на непримиримые про¬
тивоположности, избавиться от которых оно бессильно. А чтобы
эти противоположности, классы с противоположными интереса¬
ми, не пожрали друг друга и общество в бесплодной борьбе,
необходимо государство 100. В. И. Ленин указывает, что «здесь
с полной ясностью выражена основная идея марксизма по во¬
просу об исторической роли и о значении государства» 101.
Так как государство возникло из потребности держать в уз¬
де противоположность классов, так как оно в то же время воз¬
никло в самих столкновениях этих классов, то оно, по общему
правилу, является государством самого могущественного, эко¬
номически господствующего класса, который при помощи госу¬
дарства становится также политически господствующим клас¬
сом и приобретает таким образом новые средства для подав¬
ления и эксплуатации угнетенного класса. Так, античное госу¬
дарство было прежде всего государством рабовладельцев для
подавления рабов 102.
В работах «Анти-Дюринг», «Происхождение семьи, частной
собственности и государства», в статьях, направленных против
Бакунина, Энгельс дал развернутую теорию происхождения го¬
96 См. Ф. Энгельс о государстве и праве. М., Изд-во «Юридическая ли¬
тература», 1970, стр. 50.
97 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 169.
98 См. там же, стр. 163—164.
99 См. там же, стр. 169.
100 См. там же, стр. 170.
101 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 33, стр. 7.
102 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 171. Эту мысль
еще раньше высказал Энгельс в работе «Развитие социализма от утопии к
науке». В ней он утверждал, что «государство было официальным представи¬
телем всего общества, его сосредоточением в видимой корпорации, но оно
было таковым лишь постольку, поскольку оно было государством того клас¬
са, который для своей эпохи один представлял все общество: в древности
оно было государством рабовладельцев — граждан государства, в средние
века — феодального дворянства, в наше время — буржуазии». (К. Маркс и
Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 224).
70

сударства как органа классового насилия 103. Вместе с тем он
подчеркнул, что государство и насилие представляют собою
именно то, что есть общего во всех до сих пор существовавших
общественных формах, и если объяснять, что античные респуб¬
лики, македонские монархии, Римская империя были основаны
на насилии, то этим еще ничего нельзя объяснить. Различные
социальные и политические формы должны быть объясняемы не
насилием, которое ведь всегда останется одним и тем же, а
тем, к чему насилие применяется, что является объектом грабе¬
жа,— продуктами и производительными силами каждой эпохи и
вытекающим из них самих распределением. И тогда оказалось
бы, что восточный деспотизм был основан на общей собствен¬
ности, античные республики — на городах, занимавшихся и зем¬
леделием, Римская империя — на латифундиях 104.
Историки до Энгельса, включая таких крупных, как Грот,
Нибур, Моммзен, не справились с вопросом о роде 105. Энгельс
проследил разложение родового строя на трех крупных приме¬
рах: на греках, римлянах и германцах — и на доступном для него
в то время историческом материале показал процесс образова¬
ния государственности у греков и римлян. Отмечая главные
признаки государства, он выделяет из них два: 1. Территори¬
альное деление населения. Старые родовые организации дер¬
жались в силу кровных уз, но постепенно, в -силу того, что на
одной и той же территории стали жить представители различ¬
ных групп, кровнородственные связи все более слабели и в конце
концов перестали существовать, уступив место территориаль¬
ным 106. 2. Публичная власть — власть, стоящая над обществом,
отделенная от него и осуществляемая при помощи особых отря¬
дов вооруженных людей и чиновничества, при помощи принуди¬
тельных учреждений, неизвестных родовому строю 107.
Таким образом, по Энгельсу, государство отличается от дру¬
гих учреждений и организаций классового общества тем, что
оно является организацией всего господствующего класса, а не
части его; что оно имеет руководящий аппарат, при помощи
которого господствующий класс получает возможность прину¬
дить другие классы выполнять его волю; что для содержания
государства собираются с населения налоги; что население раз¬
делено по территориальному признаку.
Государство — историческая категория. Оно является про¬
дуктом разложения родо-племенного строя, вырастает с воз¬
никновением классов и классовых противоречий и призвано в
103 См. Е. Пашуканис. Энгельс как теоретик марксизма и борец за
революционный марксизм.— «Под знаменем марксизма», 1935, № 5, стр. 33.
104 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 647.
105 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр., 102.
106 См. там же, стр. 170.
107 См. там же, стр. 170—171.
71

классовом обществе подавлять интересы угнетенных в угоду
эксплуататорам. Энгельс нанес решительный удар всем буржу¬
азным, идеалистическим, оппортунистическим концепциям госу¬
дарства 108. Он не только точно, сугубо научно определил общие
закономерности перехода от первобытнообщинного строя к клас¬
совому обществу, вскрыл классовую природу государства, но и
проследил конкретные формы этого перехода на большом фак¬
тическом материале из истории греко-римского мира. Энгельс
дал глубокий анализ тех причин, которые вызвали процесс раз¬
ложения родового строя в древних Афинах и привели к установ¬
лению афинского рабовладельческого государства. Он показал,
как рост производительных сил привел к разделению труда
между земледелием и ремеслом, торговлей и судоходством. Круп¬
ные размеры принимает морская торговля по Эгейскому морю.
Глубокие экономические перемены в обществе затрудняют функ¬
ционирование органов родового строя. Родовая форма вступает
в противоречие с классовым содержанием общества 109.
Первый шаг к подрыву родового строя Энгельс видел в кон¬
ституции Тезея, согласно которой в Афинах было учреждено
центральное управление. Значение этой перемены состояло в
том, что она привела к возникновению общего афинского народ¬
ного права, которое возвышалось над правовыми обычаями от¬
дельных родов. Конституция Тезея установила далее разделение
народа на три класса: эвпатридов, геоморов, демиургов. Прин¬
ципиально важное значение имеет это деление для понимания
путей развития государственности. Энгельс убедительно пока¬
зывает, какие социально-экономические последствия оно имело
в судьбах афинского общества. Прежде всего, оно раскрыло
новые, незаметно развившиеся общественные элементы; оно по¬
казало, что вошедшее в обычай замещение родовых должностей
членами определенных семей превратилось в мало оспариваемое
право этих семей на занятие общественных должностей. Эти
богатые семьи, притязания которых были освящены находившим¬
ся еще в зародыше государством, начали складываться вне сво¬
их родов в особый привилегированный класс. Деление на клас¬
сы далее показывает, что разделение труда между крестьянами
и ремесленниками упрочилось настолько, что умалило обще¬
ственное значение прежнего деления на роды и племена. Оно,
наконец, провозглашает непримиримое противоречие между
родовым обществом и государством 110.
«...Первая попытка образования государства,— говорит Эн¬
гельс,— состоит в разрыве родовых связей путем разделения
108 См. А. А. Карин. Энгельс о государстве.— «Вестник МГУ», Серия
общественных наук, вып. 4, ноябрь, 1950, стр. 28.
109 См. С. И. Ковалев. Значение «Происхождения семьи, частной соб¬
ственности н государства» Ф. Энгельса в изучении античного общества.—
«Проблемы истории докапиталистических обществ», 1935, № 7—8, стр. 89.
110 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 110—111.

членов каждого рода на привилегированных и непривилегиро¬
ванных и разделения последних, в свою очередь, на два класса
соответственно роду их занятий, что противопоставляло их, та¬
ким образом, один другому» 111. Власть знати все более усили¬
вается, в ее руках скапливаются деньги от морской торговли.
Энгельс особенно подчеркивает роль денежного обращения в
процессе разложения родо-племенных отношений 112. Он указы¬
вает, что появление товарного производства усугубило социаль¬
ную дифференциацию, породив новые социальные конфликты,
которых не знал первобытнообщинный строй. Основная масса
земли сосредоточивалась в руках знати. Количество рабов уве¬
личивается, и не столько за счет военных, сколько за счет своих
же сограждан, находившихся в долговой зависимости от приви¬
легированной знати. Привилегированные социальные группы со¬
здали специальные органы для защиты своих интересов: были
учреждены территориальные округа — навкрарии, каждый из ко¬
торых был обязан поставлять определенное количество судов и
всадников.
Сильный удар родовому устройству был нанесен конститу¬
цией Солона (594 г. дон. э.), которой, по определению Энгельса,
открывается ряд так называемых политических революций с
вторжением в отношения собственности.
Энгельс показывает эволюцию афинского общества в после¬
солоновскую эпоху, сопровождавшуюся ростом богатства и уси¬
лением социальной борьбы, завершившуюся революцией Клисфе¬
на, венцом которой явилось афинское государство 113.
Заслуживает большого внимания указание Энгельса о том,
что с введением новой организации управления органы родо¬
вого строя оттесняются от общественных дел и вырождаются в
союзы частного характера и в религиозные братства 114. Энгельс
показывает, как органы родового строя постепенно отрываются
111 К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 21, стр. 111.
112 В «Анти-Дюринге» Энгельс указывает, что введение и распростране¬
ние металлических денег в стране, в которой до сих пор исключительно или
преимущественно велось натуральное хозяйство, всегда соединено с более или
менее быстрым преобразованием прежнего распределения, и именно в том
смысле, что оно все более и более выражается в неравенстве между отдель¬
ными личностями и, следовательно, порождает и усиливает противополож¬
ность между богатыми и бедными. (См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч.,
т. 20, стр. 151—152). Несколько позднее, в «Происхождении семьи, частной
собственности и государства», давая экономическую характеристику опреде¬
ленной ступени товарного производства, с которой начинается цивилизация,
Энгельс говорил о следующих четырех его признаках: а) введение металличе¬
ских денег, а вместе с тем и денежного капитала, процента и ростовщи¬
чества; б) появление купцов как посреднического класса между производи¬
телями; в) возникновение частной собственности на землю и ипотеки;
г) появление рабского труда как господствующей формы производства. (См.
К Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 175—1176).
113 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 117—118.
114 См. там же, стр. 118.
73

от своих корней и превращаются в свою противоположность 115.
В связи с этим представляет интерес выяснить, как были при¬
способлены старые родовые учреждения к новым задачам и как
были внедрены новые органы на их место. Энгельс указывает,
что лучше это проследить на примере древних Афин.
К новым задачам были приспособлены родовые советы, ста¬
рая оболочка давала возможность рабовладельческой знати
вуалировать классовые противоречия. Ее интересам служили и
военные отряды, ставившие своей задачей не только защиту
своей территории, но и захват чужой. В ее интересах выступали
также религиозные и другие организации идеологического воз¬
действия 116.
Энгельс указывает, что в родовом строе из поколения в по¬
коление пробивались различные бреши, что общество с каждым
днем вырастало из рамок родового строя, что государство раз¬
вивалось незаметно 117.
С исключительной тщательностью прослеживает Энгельс на
истории Афин все изменения, происходившие в родовом строе,
и медленное его разрушение. Все эти изменения: смешение
членов различных родов между собой на территории Аттики; бо¬
лее полное разделение труда между различными отраслями про¬
изводства и вместе с этим разделение населения по своим за¬
нятиям на довольно устойчивые группы; значительный рост
количества рабов; наплыв иностранцев в результате развития
торговли — и другие привели родовой строй к его логическому
концу.
Свое рассмотрение истории возникновения Афинского госу¬
дарства как типичного примера образования государства вооб¬
ще Энгельс завершает характеристикой специфических особен¬
ностей, присущих афинскому обществу. Здесь, во-первых, госу¬
дарство возникло в чистом виде, без всякого насильственного
вмешательства, внешнего или внутреннего. Во-вторых, афинское
государство возникло непосредственно из родового общества в
весьма высокой форме развития, в форме демократической рес¬
публики 118.
Много внимания уделил Энгельс и вопросу возникновения
Римского государства. Параллельно изучая общественные инсти¬
туты греков и римлян, Энгельс выявил общие закономерности
и специфические особенности их исторического развития.
В Риме в ранний период, в отличие от Афин, образовался
широкий слой населения — плебс, находившийся вне рамок
родовой организации и, следовательно, лишенный прав. Здесь
родовое общество превращается в замкнутую аристократию сре¬
115 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 164—165.
116 См. А. П. Смирнов. Происхождение рабовладения, стр. 132.
117 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 113—114.
118 См. там же, стр. 119.
74

ди многочисленного, вне его стоящего, бесправного, но несуще¬
го обязанности плебса.
В борьбе между плебсом и populus Энгельс видит причину
распада родового строя, вместо которого было создано «новое,
действительно государственное устройство, основанное на тер¬
риториальном делении и имущественных различиях» 119.
В книге «Происхождение семьи, частной собственности и го¬
сударства» Энгельс раскрывает постепенность образования клас¬
сов и государства на греко-римском материале и доказывает,
что возникновение государства у разных народов имеет свои
особенности в силу различных экономических и социальных ус¬
ловий, а также внешней обстановки 120.
Основные выводы Энгельса об этапах развития государства
у афинян и римлян до сих пор остаются в основе своей пра¬
вильными и непоколебленными. Это тем более знаменательно,
что они, несмотря на то, что сделаны, главным образом, по пись¬
менным источникам, были подтверждены дальнейшим расши¬
рением источниковедческой базы и, особенно, археологического
материала. Однако открытие новых вещественных памятников,
давшее возможность глубже понять специфику развития древ¬
нейших центров греко-римской цивилизации, отодвинуло в глубь
веков начало формирования государства на Крите и Микенах 121.
После выхода в свет книги Энгельса наука обогатилась но¬
выми важными достижениями. Среди них: а) открытие архео¬
логами центров крито-микенской культуры; б) введение в науч¬
ный оборот найденной «Афинской политики»; в) дешифровка
микенского письма Б; г) достижения в области филологии и
техники критического анализа литературных памятников, осо¬
бенно гомеровских поэм.
Однако нарисованная Энгельсом картина социально-экономи¬
ческого развития Эллады в период разложения первобытнооб¬
щинного строя и возникновения классов и государства в Аттике
остается правильной не только в целом, но и во многих частно¬
стях 122. Вместе с тем, эти открытия вносят некоторые важные
коррективы в понимание Гомеровского общества и оценку воен¬
ной демократии.
Современная Энгельсу наука рассматривала гомеровское об¬
щество как единое и цельное историческое явление, что позволя¬
ло трактовать его как общество, возникшее на базе одних только
119 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 129.
120 См. Ф. Энгельс о государстве и праве. М., 1970, стр. 59.
121 Энгельс сам отмечал, что гомеровскому обществу предшествовал
длительный период, история которого была еще тогда мало разработана.
«Греция уже в героический период,— пишет он,— вступает в историю рас¬
члененной на сословия, что, в свою очередь, было только очевидным резуль¬
татом более или менее длительной, неизвестной нам предыстории».
(К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 181.)
122 См. ВДИ, 1959, № 4, стр. 6—7.
75

родовых порядков 123. Советскими историками неопровержимо до¬
казан факт многослойности гомеровского эпоса, а также положе¬
ние о том, что характеристика Энгельса может быть отнесена не к
гомеровским поэмам в целом, а лишь к их более позднему слою 124.
Ранний слой гомеровского эпоса относится к микенскому обще¬
ству, которое предшествовало гомеровскому. Памятники мате¬
риальной культуры и линейное письмо Б свидетельствуют о клас¬
совом характере микенского общества. Проф. С. Я. Лурье вы¬
сказал определенное мнение, что греческие общества микенской
эпохи были не примитивными родовыми общинами, «военными
демократиями», а централизованными государствами с большим
бюрократическим аппаратом, частной собственностью на землю
и развитым земледелием 125. Все это заставляет отказаться от
характеристики гомеровского общества как единого целого 126.
С другой стороны, большое многообразие конкретно-истори¬
ческих форм перехода к классовому обществу не укладывается
в общее универсальное понятие «военная демократия». Кроме
тех классических примеров, которыми оперирует Энгельс, мож¬
но найти еще огромное количество других, подтверждающих
правомерность этого понятия 127. Вместе с тем большой этногра¬
фический материал представляет науке новые данные, содержа¬
ние которых не укладывается в определение «военная демокра¬
тия». Поэтому некоторые исследователи предлагают отказаться
от этого термина и заменить его более универсальным 128.
Несмотря на все многообразие форм перехода к классовому
обществу, им присущи определенные общие закономерности, ко¬
торые были вскрыты Энгельсом.
Исключительно велика роль Энгельса в выяснении значения
роли армии как важной функции государства и непременного
его атрибута. Без особых отрядов вооруженных людей оно не
смогло бы обеспечить эксплуататорское господство класса,
проводившего силой оружия свою политику внутри и вне
страны 129.
123 См. Я. А. Ленцман. Рабство в Микенской и Гомеровской Греции,
стр. 45.
124 См. ВДИ, 1959, № 4, стр. 8.
125 См. С. Я. Л у р ь е. Язык и культура Микенской Греции. М.—Л., Изд-во
АН СССР, 1957, стр. И.
126 См. Я. А. Ленцман. Указ. соч., стр. 47; Ср. Ф. Папазоглу. К
вопросу о преемственности общественного строя в Микенской и Гомеровской
Греции.— ВДИ, 1961, Nb 1, стр. 23—24.
127 См. В. И. Авдиев. Военная демократия и классовый характер древ¬
нейшего государства.— «Вопросы истории», 1970, Nb 1, стр. 89—102.
128 См. ВДИ, 1953, № 4, стр. 108. А. М. Хазанов предлагает заменить
термин «военная демократия» термином «эпоха классообразований», точнее
передающим смысл переходного времени. (А. М. Хазанов. Военная демок¬
ратия и эпоха классообразования.— «Вопросы истории», 1968, № 12,
стр. 90, 96).
129 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 114.
76

Энгельс был гениальным военным теоретиком, великим зна¬
током военного дела 130. Разработка им военной науки была под¬
чинена одной цели — вооружить и подготовить пролетариат к
решающим битвам с буржуазией 131.
Все свои разносторонние военные знания Энгельс оформил
в стройную систему военного искусства. Обобщенную формули¬
ровку положений марксизма об этой системе Энгельс дал в «Ан¬
ти-Дюринге». Основные этапы развития армии, флота, форти¬
фикации, история почти всего военного дела с древнейших вре¬
мен до середины XIX в. изложена в статьях для «Новой амери¬
канской энциклопедии» издателя Дана. Такие статьи, как
«Армия», «Артиллерия», «Кавалерия», «Пехота», «Фортифика¬
ция», «Флот» и другие, являются образцом глубокого маркси¬
стского исследования военных вопросов, написаны на основе
тщательного изучения специальной литературы и источни¬
ков 132. Поражает его глубокий анализ конкретных фактов во¬
енной истории. Эрудиция и всесторонние знания Энгельса по
военным вопросам были высоко оценены Марксом 133.
На основе огромного фактического материала Энгельс изу¬
чил историю войн и завоеваний, развития оружия и способа ве¬
дения войны, связи и зависимость военной организации в каж¬
дый исторический период от классовой структуры общества и
уровня производительных аил 134. На конкретном материале, в
частности, истории античных армий, он убедительно доказал
важнейшее положение марксизма о том, что ничто так не зави¬
сит от уровня производительных сил и характера производ¬
ственных отношений, как армия, ее организация, стратегия и
тактика.
130 Военными науками Энгельс начинает интересоваться очень рано, с тех
пор, как он отбывал воинскую повинность в Берлине в 1841—1842 гг. в ка¬
честве вольноопределяющегося артиллерийской бригады. Во время революции
1848 г. в связи с потребностями вооруженной борьбы Энгельс еще более
углубил свои военные знания. Основательно он стал изучать военное дело с
ноября 1850 г., со времени переезда его в Манчестер. В письме к Иосифу
Вейдемейеру от 19 июня 1851 г. Энгельс сообщает, что с тех пор как он
переселился в Манчестер, начал «зубрить военные науки», что он хочет до¬
стигнуть в этой области того, чтобы «мог высказывать известные теоретиче¬
ские суждения...» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 27, стр. 483).
131 См. Я. Абрамов. Энгельс как военный теоретик.— «Война и рево¬
люция», 1935, ноябрь—декабрь, стр. 11.
132 См. В. Д и т я к и н. История техники в работах Энгельса.— «Книга
и пролетарская революция», 1935, № 8, стр. 49; И. Викторов. Энгельс как
военный теоретик и писатель.— «Исторический журнал», 1940, N° 11, стр. 9.
133 25 сентября 1857 г. Маркс писал Энгельсу: «Твоя «Армия» велико¬
лепна». Маркс сделал только три указания о том, какими сведениями сле¬
довало бы эту статью пополнить: об армиях древних азиатских народов
(персы), о развитии военной системы у монгольских и тюркских народов, об
армии карфагенян и об итальянском военном искусстве XV и начала XVI в.
(См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 29, стр. 154).
134 См. А. Д у ш а к. Энгельс и вопросы войны.— «Под знаменем марк¬
сизма», 1935, N° 5, стр. 132; М. Захаров. Ф. Энгельс — военный теоре¬
тик.— «Коммунист», 1970, N° 17, стр. 39.
77

Энгельс требует всегда учитывать изменяющиеся условия
ведения войны. Изучая войны Рима, он указывает, что африкан¬
ская высадка римлян во время второй Пунической войны стала
возможна лишь после того, как был уничтожен цвет карфаген¬
ской армии в Испании и в Италии, а пунический флот вытеснен
из Средиземного моря; нападение это было очень солидной
военной операцией, которая была вполне естественным завер¬
шением продолжительной и благоприятной для Рима войны.
Третью же Пуническую войну едва ли можно назвать войной,
это было простое покорение слабейшего противника в десять
раз сильнейшим противником 135.
Энгельс первым в военно-исторической литературе научно
определил истинную роль выдающихся личностей в области
военного дела. Он дал ряд глубоких характеристик полковод¬
цам и военным деятелям. Особенно высоко он ценил полковод¬
цев древности: Эпаминонда, Александра Македонского, Ганни¬
бала, Цезаря. Вместе с тем Энгельс особо отмечал, что все
организационные, тактические и стратегические формы армии не
могли быть созданы полководцами, как бы гениальны они ни
были,— их выдвигала сама жизнь, социально-экономические ус¬
ловия того или иного исторического периода. Гениальные пол¬
ководцы, правильно поняв современные им условия, подмечая
возникшие новые формы войны и боя, лишь «приспособляют
способ ведения боя к новому оружию и к новым бойцам» 136.
Основополагающие положения Энгельса об армии и ее ор¬
ганизации, о стратегии и тактике боя, о войнах и завоеваниях
полностью остаются на вооружении советских исследователей
истории античного мира.
Энгельс дал блестящий образец научного материалистическо¬
го подхода к изучению проблем классовой борьбы и народных
движений. Он отводил значительную роль борьбе рабов в исто¬
рии древнего мира. Отмечая прогрессивное значение этой борь¬
бы для ускорения общественного развития, он вместе с тем
подчеркивал, что рабы сами по себе не могли разрушить рабо¬
владельческую систему. Он писал, что «уничтожения рабства по¬
бедоносным восстанием древний мир не знает» 137.
ОБ АНТИЧНОЙ КУЛЬТУРЕ И ИДЕОЛОГИИ
«...Природа и история— это два составных элемента той среды,
в которой мы живем, движемся и проявляем себя»,— писал Эн¬
гельс Джорджу Уильяму Ламплу в письме от 11 апреля
1893 г. 138. Эти два составных элемента были предметом глубоко¬
135 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 8, стр. 221
136 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 171.
137 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 155.
138 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 39, стр. 56.
78

го изучения Энгельса на протяжении длительного периода его
творческой жизни. Энгельс был не только замечательным истори¬
ком, но и большим знатоком естественных наук и философии.
Последнюю он называл душой всякой науки 139.
В течение всей древности некоторое развитие получили толь¬
ко три отрасли знания: астрономия, математика, в известной
связи с астрономией, и механика; физика, химия, ботаника, зоо¬
логия, анатомия человека и животных находились в зароды¬
шевом состоянии 140. Естествознание и историческое исследова¬
ние— отрасли науки, которые «по вполне понятным причинам
занимали у греков классических времен лишь подчиненное мес¬
то, потому что грекам нужно было раньше всего другого
накопить необходимый материал» 141.
Поскольку философские представления древних входили в
одну нерасчлененную науку и их философские теории были в
то же время и естественнонаучными теориями, в работах Эн¬
гельса проблемы философии непосредственно переплетаются с
коренными вопросами естествознания.
Развитие философии, естествознания и истории представляе¬
ет неразрывное единство 142. Это положение особенно ярко от¬
разилось в труде «Диалектика природы». Указывая на нераз¬
рывную связь философских исследований греков с естественно¬
научными взглядами, Энгельс подчеркивает, что древнейшие
греческие философы были одновременно естествоиспытателями,
поэтому знакомство с греческой философией очень важно для
изучения естественных наук 143. Он объясняет эту тесную связь
философии с естествознанием тем обстоятельством, что в гре¬
ческой философии диалектическое мышление выступает еще в
первобытной простоте, природа еще не рассматривается в об¬
щем, как одно целое; всеобщая связь ее явлений не доказыва¬
ется в подробностях; она является для греков результатом
непосредственного созерцания. Энгельс видит в этом недоста-.
ток греческой философии, из-за которого она должна была
впоследствии уступить место другим воззрениям. Но, вместе с
тем, в этом он видел и ее превосходство над всеми ее поздней¬
шими метафизическими противниками, которые правы по от¬
ношению к грекам в подробностях, в то время как греки правы
по отношению к метафизике в целом. «Это одна из причин,—,
писал Энгельс,— заставляющих нас все снова и снова возвра¬
щаться в философии, как и во многих других областях, к дости¬
жениям того маленького народа, универсальная одаренность и
деятельность которого обеспечили ему в истории развития
139 К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 381.
140 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 500.
141 Там же, стр. 20.
142 См. там же, стр. 142.
143 См. там же, стр. 502.
79

человечества место, на какое не может претендовать ни один
другой народ» 144. В качестве другой причины Энгельс выдви¬
гает то обстоятельство, что в многообразных формах греческой
философии уже имеются в зародыше почти все позднейшие типы
мировоззрений. Поэтому и теоретическое естествознание, если
оно хочет проследить историю возникновения и развития своих
теперешних общих положений, вынуждено возвратиться к гре¬
кам 145.
Марксу и Энгельсу принадлежит величайшая заслуга в деле
открытия основных закономерностей развития античной фило¬
софии. Разрабатывая основные принципы истории философии
как науки, они выставили требование, чтобы философия рас¬
сматривалась с точки зрения борьбы двух направлений, материа¬
лизма и идеализма. Уже в «Святом семействе» Маркс и Эн¬
гельс вплотную подходят к раскрытию двух линий в философии,
показывая, что критическая оценка философской системы долж¬
на исходить из ее классовых корней.
Начало раскола философской мысли на материализм и идеа¬
лизм существовало, указывает Энгельс, уже в наивно-материа¬
листическом мировоззрении греков 146.
Первоначальной формой греческой философии был материа¬
лизм, сложившийся как идеологическое оружие рабовладель¬
ческой демократии. Он развивался в условиях борьбы с идеа¬
лизмом, который выражал интересы аристократической части
рабовладельческого общества, самых реакционных его эле¬
ментов.
Внимание Маркса и Энгельса было обращено, главным об¬
разом, на изучение материалистического мировоззрения древ¬
них, которое было у них чем-то само собой разумеющимся,
потому что означало «просто понимание природы такой, какова
она есть, без всяких посторонних прибавлений» 147.
Основоположники марксизма вскрыли основные особенно¬
сти античного материализма, его ограниченность и слабость в
решении основного вопроса об отношении мышления к бытию.
Они впервые дали научную оценку ионийским материалистам;
выяснили историческое значение античной атомистики (Левкипп,
Демокрит, Эпикур), системы Аристотеля. Они обратили внима¬
ние на наивный, стихийный характер античного материализма,
объясняя его слабостью развития естественнонаучных знаний.
Они исправили ошибки и извращения в толковании атомисти¬
ческой философии, охарактеризовали Левкиппа как его родона¬
чальника, Демокрита — как гениального ученика Левкиппа,
развившего далее атомистику Эпикура, который приписывал
144 К. Марко и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 369.
145 См. там же.
146 См. там же, стр. 504.
147 Там же, стр. 513.
80

атомам различие не только по величине и форме, но и по весу.
«Эпикур,— говорил Энгельс,— по-своему уже знал атомный вес
и атомный объем» 148. Причем не случайно Энгельс отмечает,
что Эпикур знал атомный вес лишь по-своему, т. е. с позиций
натурфилософской атомистики.
Большое значение придавали Маркс и Энгельс изучению сущ¬
ности античной диалектики. Древнегреческие философы были
все прирожденными диалектиками, пишет Энгельс 149. Они ут¬
верждали, что вся природа находится в вечном возникновении
и исчезновении, в непрерывном течении, в неустанном движении
и изменении 150.
Энгельс говорит о наивном характере античной диалектики,
о первобытной простоте этой диалектики, которая не стала и не
могла стать научным методом познания природы и общества, а
была лишь гениальной догадкой. Хотя всеобщая связь явлений
античной диалектики не доказывалась, тем не менее историче¬
ская ценность ее заключается в том, что она верно схватывала
общий характер всей картины явлений. Поэтому первоначаль¬
ный, наивный взгляд на мир у древнегреческих диалектиков был
правильным взглядом.
Энгельс указывал на Гераклита как на философа, впервые
выразившего отчетливо первоначальный, наивный, но по суще¬
ству правильный взгляд на мир: все существует и в то же время
не существует, так как все течет, все постоянно изменяется, все
находится в постоянном процессе возникновения и исчезно¬
вения 151.
Энгельс дает высокую оценку Аристотелю как диалектику:
«Что же касается диалектики, то до сих пор она была исследо¬
вана более или менее точным образом лишь двумя мыслителя¬
ми: Аристотелем и Гегелем» 152.
Маркс и Энгельс проводили различие между классической
греческой философией и греческой вульгарной философией. Пер¬
вая, связанная с расцветом рабовладельческого общества, при¬
водила к атеистическому материализму; вторая, связанная с
упадком этого общества, приводила к упадку философской мыс¬
ли, к учению о едином боге и бессмертной человеческой душе.
Вульгарная философия сыграла 'большую роль в формировании
догматов христианства.
Много внимания Энгельс уделил вопросам религии вообще
и христиане/кой религии в частности. Он дал стройную материа¬
листическую теорию происхождения и изменения религии, объ¬
ясняя эти изменения обстоятельствами реальной жизни.
148 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 368.
149 См. там же, стр. 19.
150 См. там же, стр. 354.
151 См. там же, стр. 20.
152 Там же, стр. 367.
6 И-223
81

Особо важное место в литературе по истории религии зани¬
мают работы Энгельса, посвященные такой важной проблеме,
как происхождение и ранняя история христианства 153. К этой
проблеме, по собственным словам Энгельса, он проявлял инте¬
рес еще с 1841 г. 154 Среди работ Энгельса, всесторонне осве¬
щающих раннюю историю христианства, в частности, социаль¬
ную доктрину раннего христианства, следует отметить «Бруно
Бауэр и первоначальное христианство», «Книга откровения» и
«К истории первоначального христианства» 155. Первая написана
в 1882 г., вторая — в 1883 г., третья — в 1894 г. В этих статьях,
особенно в последних двух, поражает исключительно проникно¬
венный источниковедческий анализ христианских произведений,
проведенный Энгельсом 156.
Церковная традиция, а за ней все апологеты христианства
производили датировку новозаветных книг в том порядке, в
каком они расположены в «священном писании» Нового За¬
вета, в силу чего на первом месте оказываются евангелия, а
«Апокалипсис» занимает последнее место. Подвергнув всесто¬
роннему анализу это произведение и использовав работы бер-
153 См. И. А. Кры велев. Маркс и Энгельс о религии, 1964, стр. 87;
А. П. К а ж д а н. Ф. Энгельс и происхождение христианства.— «Вопросы фи¬
лософии», 1970, № 11, стр. 92—102; Г. А. Кошеленко. Фридрих Энгельс
и проблемы изучения раннего христианства.— ВДИ, 1970, № 4, стр. 22—38.
154 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 10. Большое зна¬
чение в усилении критического отношения к христианству имела книга Да¬
вида Штрауса «Жизнь Иисуса», вышедшая в 1835 г. В письмах к братьям
Греберам в октябре 1839 г. Энгельс называет себя «восторженным штрауси¬
анцем». В Штраусе Энгельса особенно привлекал критический разбор еван¬
гельских рассказов, достоверность которых была поставлена под сомнение.
Штраус, по выражению Энгельса, извлек хаос четырех евангелий на солнеч¬
ный свет, продырявил их как губку, «лишил их почвы исторического доку¬
мента, показал мифологические элементы в христианстве».
По письмам Энгельса и его статьям бременского периода можно про¬
следить, как он, преодолевая ряд сомнений, довольно быстро освобождался
от религии и переходил к атеизму.
В конце 1841 г. для защиты христианства от гегельянцев в Берлинский
университет был приглашен Шеллинг, чтобы разделаться с гегелевской фило¬
софской школой именно в том месте, где она возникла и получила разви¬
тие. В свободное от военной службы время Энгельс, в качестве вольнослу¬
шателя Берлинского университета, аккуратно посещал лекции Шеллинга и
подверг их уничтожающей критике в трех работах: в статье «Шеллинг о
Гегеле» («Немецкий телеграф»), в анонимной брошюре «Шеллинг и откро¬
вение» и в памфлете «Шеллинг — философ во Христе». Энгельс отмечал, что
выступление Шеллинга является борьбой за «господство над общественным
мнением Германии в области политики и религии, следовательно, за господ¬
ство над самой Германией». (См. В. Вандек и В. Т и м о с к о. Молодой
Энгельс.— «Книга и пролетарская революция», 1935, № 8, стр. 21; П. Федо¬
сеев. Развитие атеистических взглядов молодого Энгельса.— «Антирелиги¬
озник», 1937, № 2, стр. 33—34, 37; Е. А. С т е п а н о в а. Фридрих Энгельс. М.,
1956, стр. 8).
155 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 306—314; т. 21,
стр. 7—43; т. 22, стр. 465—492.
156 См. Г. М. Лившиц. Происхождение христианства в свете рукописей
Мертвого моря. Минск, 1967, стр. 8—9.
82

линского профессора Фердинанда Бенари, расшифровавшего
основные символы этой темной книги и установившего дату ее
появления, Энгельс блестяще доказал, что «Апокалипсис» явля¬
ется древнейшим из всех новозаветных памятников. Отсюда ста¬
новится понятным, что «в качестве достоверной картины почти
самого первоначального христианства, картины, нарисованной
одним из самих христиан, эта книга имеет большую ценность, чем
все остальные книги Нового завета, вместе взятые» 157. Эта новая
датировка, произведенная Энгельсом, дала возможность более
отчетливо проследить процесс складывания христианской догма¬
тики и развития представлений о самом Иисусе Христе, процесс
эволюции социальной программы раннего христианства от
апокалиптического до паулинистско-евангелистского направ¬
ления.
Не менее тщательно, чем с источниками, Энгельс ознако¬
мился с историографией вопроса, глубоко проштудировав всю
историческую и богословскую литературу, выделив в ней два
основных направления: 1) Тюбингенскую богословскую школу,
к которой, «в более широком смысле», относится и Давид Штра¬
ус; 2) направление, основным выразителем которого был Бруно
Бауэр 158. Энгельс раскрывает суть полемики представителей этих
двух направлений по ряду важных вопросов, в частности, по во¬
просу о месте возникновения христианства 159. Энгельс показы¬
вает то новое, что внес в этот вопрос Бауэр и что оказалось
весьма полезным для создания научной теории происхождения
христианства. В то же время Энгельс утверждает, что действи¬
тельная истина лежит между позициями тюбингенцев и Бауэра
и что эту истину можно будет с большей долей достоверности ус¬
тановить при помощи новых находок в Риме и на Востоке. Это
предвидение Энгельса оправдалось многочисленными археологи¬
ческими открытиями, которые не только не поколебали его кон¬
цепции, но подтвердили и укрепили ее.
В работах Энгельса дан глубокий ответ на вопрос о причи¬
нах победы христианства, подвергнута тщательному анализу со¬
циально-экономическая, политическая и идеологическая обста¬
новка Римской империи того времени. Энгельс при этом отмеча¬
ет, что он излагает свое собственное понимание, основанное не
только на работах Бауэра, но и на собственных исследовани¬
ях 160.
Большое внимание Энгельс уделял идеологическим корням
христианства. Он подчеркивал, что новая мировая религия
«возникла в тиши из смеси обобщенной восточной в особенно-
157 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 13.
158 См. К. Маркс и Ф. Эн г е л ь с. Соч., т. 22, отр. 473—474.
159 См. С. И. Ковалев. Основные вопросы происхождения христиан¬
ства. М.—Л., 1964, стр. 37; И. Д. А мусин. Рукописи Мертвого моря. М.,
1961, стр. 230.

160 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 310.
83

сти еврейской, теологии и вульгаризированной греческой, в осо¬
бенности стоической, философии» 161.
Рассматривая вопрос о социальном составе христианских об¬
щин и его эволюцию, Энгельс убедительно показал, что ее оп¬
ределяет изменение социальной программы первохристиан от
гнева к смирению, от протеста к пассивности, от гимна борьбы к
покорной молитве, от осуждения «бессердечного мира» к санк¬
ционированию его «бездушных порядков» 162. Энгельс доказал,
что первоначальное христианство «выступало и сначала как рели¬
гия рабов и вольноотпущенников, бедняков и бесправных, поко¬
ренных или рассеянных Римом народов» 163. Это не значит, что
оно выражало действительные классовые интересы этих групп,
указывало на какую-то реальную программу освобождения; в
христианстве отразились отчаяние угнетенных, неверие в свои
силы, надежды на духовное избавление 164. С помощью хри¬
стианства «был найден выход, который вел страждущих и обез¬
доленных из нашей земной юдоли в вечный рай» 165.
Подчеркивая боевой дух, пронизывающий содержание Апока¬
липсиса, Энгельс вместе с тем находит «достойные внимания
точки соприкосновения» первоначального христианства с рабо¬
чим движением. Оба движения возникли как движения угне¬
тенных, оба овладели массами, оба были оппозиционными по
отношению к господствующему строю, к «властям предержа¬
щим», оба подвергались преследованиям и гонениям 166. «И хри¬
стианство и рабочий социализм проповедуют грядущее избавле¬
ние от рабства и нищеты» 167. Тут же, однако, Энгельс находит
и коренное различие путей достижения цели: «...Христианство
ищет этого избавления в посмертной потусторонней жизни на
небе, социализм же — в этом мире, в переустройстве общест¬
ва» 168. Полемизируя с буржуазным экономистом профессором
Антоном Менгером, считавшим, что уже в Римской империи бы¬
ли все предпосылки для победы социализма, Энгельс проводит
снова параллель между христианством и социализмом и отме¬
чает, что Менгер «не замечает как раз того, что этот «социа¬
лизм», н той мере, в какой он был тогда возможен, действительно
существовал и даже достиг господства — в лице христиан¬
ства. Дело лишь в том, что это христианство,— а в силу исто¬
рических предпосылок иначе и не могло быть,— хотело осущест¬
161 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 313.
162 Л. Е. Семенов. К. Маркс и Ф. Энгельс о социальной доктрине ран¬
него христианства.— Сб. «Вопросы историографии всеобщей истории», вып. IV.
Казань, Изд-во КГУ, 1970, стр. 76.
163 к. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 22, стр. 467.
164 См. Общество и религия. М., 1967, стр. 254.
165 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 22, стр. 483.
166 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 8.
187 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 22, стр. 467.
168 Там же.
84

вить социальное переустройство не в этом мире, а в мире поту¬
стороннем, на небе, в вечной жизни после смерти, в «тысячелет¬
нем царстве», которое должно-де наступить в недалеком бу¬
дущем» 169. Сам этот «социализм» первых христиан, выражавший
революционные настроения и чаяния угнетенных масс Римской
империи, таил в себе симптомы вырождения, превращения в
свою противоположность.
Маркс и Энгельс подчеркивали, что «христианству предше¬
ствовал полный крах античных «мировых порядков», что хри¬
стианство было простым выражением этого краха» 170. Вот поче¬
му Энгельс в работах, посвященных раннему христианству, а
также в «Людвиге Фейербахе» (некрологе) дал всесторонний
анализ социально-экономического и духовного состояния Рим¬
ской империи в начальный период ее существования, а в заклю¬
чительной части VIII главы «Происхождения семьи, частной
собственности и государства» показал картину упадка и гибели
античного общества.
О ПРИЧИНАХ ПАДЕНИЯ АНТИЧНОГО ОБЩЕСТВА
В трудах Энгельса дан всесторонний анализ основных при¬
чин кризиса рабовладельческих отношений и связанных с ними
институтов античного общества. Так, в работе «Бруно Бауэр и
первоначальное христианство» в связи с рассмотрением социаль¬
но-экономических причин появления новой религии много места
уделяется материальному и моральному состоянию Римской им¬
перии, в которой Энгельс находит всеобщее экономическое, поли¬
тическое, интеллектуальное и моральное разложение 171. При
рассмотрении политических и социальных особенностей народов
Римской империи он обращает внимание на римские завоевания
и на их пагубные последствия для развития покоренных стран.
Эти завоевания, прежде всего, разрушили политические порядки
и старые общественные условия жизни: вместо прежнего сослов¬
ного деления было установлено простое различие между рим¬
скими гражданами и негражданами или подданными государства.
Вымогательства от имени Римского государства приняли исклю¬
чительные размеры. Если в интересах последнего и делались по¬
пытки ограничить неистовую жажду обогащения со стороны
провинциальных наместников, то вместо этого ограничения «по¬
явились все сильнее действующие и все туже завинчиваемые
тиски налогов в пользу государственной казны — высасывание
средств, которое действовало страшно разрушительно» 172.
169 К. Марко и Ф. Энгельс. Соч., т. 22, стр. 468.
170 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 7, стр. 211.
171 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 313.
172 Там же, стр. 310.
£5

Кроме этого, в завоеванных странах действовал римский правопо¬
рядок. Все решения выносились на основе римского права, а
местные общественные порядки, противоречившие нормам этого
права, объявлялись недействительными. В силу этого обстоя¬
тельства общественные отношениями провинциях все больше и
больше приближались к общественным отношениям в столице
и в Италии 173. В противовес буржуазной науке Энгельс подчер¬
кивает отрицательную сторону романизации, видит в ней траги¬
ческий конец Римского государства 174.
Что касается социальных отношений, то Энгельс делит насе¬
ление на три класса, представлявшие собой смесь самых разно¬
образных элементов и народностей. Первый класс — богачи, сре¬
ди которых было не мало вольноотпущенников, крупных земле¬
владельцев, ростовщиков, которые также испытывали гнет
императорской власти, особенно в период от Тиберия до Нерона,
когда стало обычным явлением приговаривать богатых римлян
к смерти, чтобы присвоить их состояние. Второй — неимущие
свободные, которые в Риме кормились за счет государства, а
в провинциях обязаны были сами заботиться о себе и поэтому
находились в тяжелом положении. К тому же они должны были
работать в условиях конкуренции рабского труда. Свободные
же владельцы земли — крестьяне, связанные с общинной соб¬
ственностью или, как в Галлии, находившиеся в долговой каба¬
ле у крупных землевладельцев, по указанию Энгельса, меньше
всего были затронуты «общественным переворотом». Наконец,
третий класс — огромная масса рабов, бесправных и безволь¬
ных, которые не могли сами освободить себя 175. Все это порож¬
дало всеобщее бесправие и отчаяние, материальную и мораль¬
ную нищету 176.
Более подробно все эти вопросы рассматривает Энгельс в
работе «Происхождение семьи, частной собственности и госу¬
дарства». Здесь отчаянное, по словам Энгельса, состояние рим¬
ского общества показано на фоне тех результатов римского ми¬
рового владычества, нивелирующий рубанок которого прохо¬
дил в течение столетий по всем странам бассейна Средиземного
моря 177. Энгельс подчеркивает, что, начиная с последних времен
республики, римское мировое владычество основывалось на бес¬
пощадной эксплуатации завоеванных провинций; империя не
только не устранила этой эксплуатации, а, напротив, превратила
ее в систему 178. Римское государство сделалось злейшим вра¬
173 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 310.
174 См. H. X. Ю дикие. Маркс и Энгельс о некоторых вопросах истории
древнего Рима.— Ученые записки Вологодского пед. института, т. 9, исто¬
рический. Вологда, 1951, стр. 179.
175 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 310.
176 См. там же, стр. 314.
177 См. К Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 146.
178 См. там же, стр. 147.
86

гом и угнетателем громадной массы людей, живших на огромной
территории. Оно «превратилось в гигантскую сложную машину
исключительно для высасывания соков из подданных» 179. Эн¬
гельс, в данном случае, еще резче подчеркивает глубокую нище¬
ту населения, создавшуюся в результате многочисленных нало¬
гов, государственных повинностей и разного рода поборов, а
также невыносимых вымогательств наместников, сборщиков нало¬
гов и солдат. Порядок Римского государства с его мировым гос¬
подством «был хуже злейшего беспорядка» 180. Основываясь на
глубоком знании источников и литературы вопроса, Энгельс кон¬
статирует: «Всеобщее обнищание, упадок торговли, ремесла и ис¬
кусства, сокращение населения, запустение городов, возврат зем¬
леделия к более низкому уровню — таков был конечный резуль¬
тат римского мирового владычества» 181.
Важное значение для понимания существа кризиса Римской
империи имеет характеристика Энгельса состояния земледель¬
ческого производства и использования рабского труда, а также
выяснение им судеб италийских латифундий. Как известно, по¬
следние после падения республики использовались двояким об¬
разом: либо под пастбища, где население было заменено овца¬
ми и быками, уход за которыми требовал лишь небольшого чис¬
ла рабов; либо в качестве вилл, в которых масса рабов ве¬
ла садоводство как для удовлетворения потребности владельца,
так и для рынка. В дальнейшем крупные пастбища сохранились
и были даже расширены, а поместья-виллы и их садоводство
пришли в упадок вместе с разорением их владельцев и запусте¬
нием городов. Основанное на рабском труде хозяйство латифун¬
дий «перестало приносить доход» 182. В этих условиях мелкое
хозяйство снова сделалось единственно выгодной формой зем¬
леделия. И оно снова оживает в виде парцеллярного хозяйства
колонов и мелкого городского ремесла.
Энгельс показывает, как виллы дробились на мелкие парцел¬
лы, которые сдавались в аренду колонам, каково правовое по¬
ложение последних, какой путь они прошли в конце республи¬
ки, в эпоху ранней империи (I—II вв. н. э.) и эпоху поздней
империи (III—V вв.) —от аренды земельных наделов неболь¬
шой частью разоренных крестьян до превращения коло¬
нов в главных производителей сельского хозяйства, до их закре¬
пощения. Колоны не были рабами, но и не считались свободны¬
ми. Они не могли вступать в брак со свободными, они не были
прикреплены к земле и могли быть проданы вместе со своей
парцеллой, они были предшественниками средневековых кре¬
постных.
179 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 147.
180 Там же.
181 Там же, стр. 148.
182 Там же.
87

Исключительно важен тезис Энгельса о том, что античное
рабство пережило себя. Ни в крупном сельском хозяйстве, ни в
городских мануфактурах рабский труд не приносил дохода. В
мелком земледелии и мелком ремесле он не мог найти приме¬
нения. Место для рабов оставалось только в домашнем хозяй¬
стве богачей. Рабство сделалось невозможным экономически, оно
перестало окупать себя, и потому отмерло 183. Римский мир по¬
пал в безвыходный тупик: рабский труд уже не мог быть основ¬
ной формой общественного производства, а труд свободных
еще не мог стать ею. Выход из этого состояния Энгельс видел
в коренной революции 184.
Немаловажное значение в выяснении причин гибели Римской
империи имеет указание Энгельса о роли варваров в этом про¬
цессе. Из этого тупика без помощи извне невозможно было выйти
на новый путь поступательного движения; понадобилось наше¬
ствие варваров с их родовым строем, чтобы «омолодить дряхлый
мир гибнущей цивилизации», чтобы ее людские производи¬
тельные силы освободились от оков рабовладельческих произ¬
водственных отношений. Энгельс всесторонне рассмотрел кон¬
кретное значение варварских вторжений и показал две стороны
этого процесса. С одной стороны, эти вторжения сыграли отри¬
цательную роль, нанеся серьезный урон производительным силам
Западной Европы; с другой стороны, они имели положительное
историческое значение. Характеризуя то положительное, что
принесли варвары, Энгельс прежде всего исходит из уровня их
социального развития, а не каких-либо этнических, расовых и
других качеств. «Все жизнеспособное и плодотворное, что гер¬
манцы привили римскому миру,— писал он,— принадлежало
варварству. Действительно, только варвары способны были омо¬
лодить дряхлый мир гибнущей цивилизации. И высшая ступень
варварства, до которой и на которую поднялись германцы пе¬
ред переселением народов, была как раз наиболее благопри¬
ятной для этого процесса. Этим объясняется все» 185. Именно это
имеет в виду Энгельс, когда, в частности, отмечает роль герман¬
ских племен в оживлении умиравшей Европы. Он подчеркивал,
что эти племена вдохнули в нее новую жизненную силу не в
результате того, что они обладали прирожденным чудодействен¬
ным могуществом, как это излагает немецкая шовинистическая
историография, омолодили Европу не их специфические особен¬
ности, а просто «их варварство, их родовой строй» 186.
В работе «К истории первоначального христианства» Энгельс
снова обращается к вопросу кризиса Римской империи, резуль¬
татам римского мирового господства, действиям нивелирующего
183 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 149.
184 См. там же.
185 Там же, стр. 155.
186 См. там же, стр. 154—155.
88

железного кулака римского завоевателя, все сметавшего с лица
земли 187. Он говорит здесь о военном насилии, римском судопро¬
изводстве, римском податном аппарате, которые разрушили
внутреннюю организацию покоренных стран, о грубом грабеже
со стороны военных и гражданских властей, которые сперва от¬
нимали у покоренных их сокровища, а затем давали им их же
взаймы за ростовщические проценты, чтобы дать им возмож¬
ность выплачивать новые поборы.
Налоговое бремя и вызванная им нужда в деньгах в районах
чистого или преобладающего натурального хозяйства все глуб¬
же ввергали крестьян в кабальную зависимость от ростовщи¬
ков, порождали крупное имущественное различие, обогащали
богатых, доводили до полной нищеты бедных. А всякое сопро¬
тивление отдельных мелких племен или городов было безна¬
дежно 188.
Следует подчеркнуть, что при рассмотрении проблемы кру¬
шения античного общества Энгельс переносит центр тяжести на
внутреннюю закономерность развития самого этого общества.
Так, говоря о причинах гибели афинского государства, он обра¬
щает внимание на процесс накопления и концентрации богатств
в руках немногих, с одной стороны, и на обнищание массы сво¬
бодных граждан — с другой. Последним оставался выбор: или
вступить в конкуренцию с рабским трудом, самим взявшись за
ремесло, или же превратиться в нищих. В тех условиях они
шли неизбежно по второму пути, а так как они составляли мас¬
су населения, то это привело к гибели и все афинское государ¬
ство. «Не демократия погубила Афины, как это утверждают ев¬
ропейские школьные педанты, пресмыкающиеся перед монарха¬
ми, а рабство...» 189.
Ту же закономерность Энгельс обнаруживает и при рассмот¬
рении конечной причины упадка Рима. Эту причину он видит в
образовании нового класса «крупных землевладельцев и денеж¬
ных магнатов, которые постепенно поглотили земельную соб¬
ственность разоренных военной службой крестьян, обрабатывали
возникшие таким образом громадные имения руками рабов, до¬
вели Италию до обезлюдения» 190.
В трудах Энгельса, таким образом, намечены те основные
линии, которые определили гибель античного рабовладельче¬
ского общества. В его характеристике рабства и рабовладельче¬
ского труда эпохи империи, в выяснении истоков и развития коло¬
ната, в оценке роли позднеримского государства как «гигантской
сложной машины исключительно для высасывания соков из под¬
187 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 22, стр. 482.
188 См. там же, стр. 483.
188 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 119.
180 Там же, стр. 129.
89

данных», в определении значения города и утраты им своего
прежнего господства над деревней, в его выводах о распреде¬
лении собственности в период упадка империи, и наконец, о
роли варваров в ее гибели заложен ключ к правильному пони¬
манию исторической закономерности последнего этапа развития
рабовладельческого строя.
Так, в трудах Энгельса рассмотрены все коренные вопросы
античной греческой и римской цивилизации, от колыбели до ее
заката 191. Хорошее знание источников, глубокое проникновение
в сущность исторических явлений, мастерское владение маркси¬
стской методологией делает теоретическое наследство Энгельса
о древней истории важным орудием в борьбе со всякими на¬
думанными теориями буржуазных историков, и в то же время
неоценимым руководством для советских антиковедов, в новых
условиях развивающих марксистско-ленинское учение об
античном обществе.
С тех пор как были написаны труды Энгельса, в историче¬
ской науке произошли изменения, связанные, главным образом,
с расширением источниковедческой базы, накоплением новых
материалов, возникновением новых исторических концепций.
В свете новых данных, в частности, можно в настоящее время
более конкретно изучить вопрос о римской провинциальной си¬
стеме, о взаимоотношениях Рима с провинциями, показать, что
процесс нивелирования общественных отношений в период им¬
перии, на который указывал Энгельс, протекал различно и с не¬
одинаковой силой в разных регионах римского мира. В ряде
провинций, где общинные отношения оказались особенно жи¬
вучими, процесс нивелирования общественных отношений не
мог преодолеть сопротивления последних и поэтому оказался
ослабленным 192. Когда Энгельс делал вывод о том, что уми¬
рающее рабство оставило свое ядовитое жало ib виде презре¬
ния свободных к производительному труду 193, он базировался,
в основном, на данных о Риме и Италии. И это соответствовало
действительности. Там паразитирующий слой обнищавших сво¬
бодных, которые презирали труд, был достаточно велик. Но в
провинциях Римской империи, где большую роль играли сво¬
бодные мелкие производители, их труд не мог считаться през¬
ренным. Поэтому вряд ли можно безоговорочно рассматривать
презрение свободных к труду как один из решающих факто¬
ров кризиса античного общества 194. Все эти частные добавле¬
ния ни в коей мере не колеблят положений Энгельса, созданных
на гранитном фундаменте исторического материализма.
191 См. К. Маркой Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 146.
192 См. ВДИ, 1959, N9 4, стр. 10.
193 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 149.
194 См. ВДИ, 1959, No 4, стр. 10.
90

Энгельс оставил нам многочисленные замечания, экскурсы,
характеристики, оценки, позволяющие углубить понимание по¬
зиций различных классов, общественных группировок и роль
общественных деятелей в ходе классовой борьбы.
В произведениях Энгельса и в его богатейшем эпистолярном
наследстве содержится много характеристик общественных и
государственных деятелей античного мира. Он говорит о Це¬
заре, который добывал себе славу ценой жизни огромного ко¬
личества народа 195. Мы встречаемся здесь с убийственными
оценками Августа, который требовал оказания Цезарю и самому
себе божеских почестей 196; Горация, который в политическом
отношении был прохвостом: с одной стороны, бросал вызов в
лицо жестокого тирана, с другой — ползал на брюхе перед Ав¬
густом 197; Сенеки, проповедовавшего добродетель и воздержание
и в то же время бывшего первым интриганом при дворе Неро¬
на 198; Лукиана из Самосаты, этого Вольтера классической древ¬
ности, величайшего сатирика и скептика 199; Феокрита, воспе¬
вавшего любовные радости и страдания 200. Ярко выраженными
тенденциозными поэтами называет Энгельс отца трагедии Эсхи¬
ла и отца комедии Аристофана 201.
Все научное наследие Энгельса в области древней истории
является блестящим примером исторического подхода к изуче¬
нию античности, сочетания богатства содержания и глубины
мысли, широты обобщений и конкретного анализа. Оно воору¬
жает нас передовым научным методом, благодаря которому
открывается широкий простор для исследования важнейших
проблем истории древнего мира.
195 «Цезарь употребил на покорение Галлии последние жизненные силы
умирающей республики. Легионы, составлявшиеся уже со времен Мария из
завербованных наемных солдат, но все еще исключительно из италиков, на¬
чиная со времен Цезаря стали буквально вымирать, по мере того как вы¬
мирали и сами италики под гнетом стремительно растущих латифундий с их
хозяйством, основанном на применении труда рабов». (К. Маркс и
Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 465—466.)
196 См там же, стр. 308.
197 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 31, стр. 228.
198 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 311.
199 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 22, стр. 469.
200 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 79.
201 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 36, стр. 333.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
В. И. ЛЕНИН И ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ
АНТИЧНОГО ОБЩЕСТВА
5 августа 1895 г. в Лондоне скончался Фридрих Энгельс.
В статье-некрологе, помещенной в непериодическом сборнике
«Работник» (№№ 1 и 2), молодой В. И. Ульянов назвал Энгель¬
са после Карла Маркса «самым замечательным ученым и учи¬
телем современного пролетариата во всем цивилизованном
мире» 1. После смерти Энгельса В. И. Ленин продолжил и раз¬
вил дальше марксистское учение применительно к новой исто¬
рической обстановке.
В январе 1917 г. В. И. Ленин писал Инессе Арманд: «Я все
еще «влюблен» в Маркса и Энгельса, и никакой хулы на них
выносить не могу спокойно. Нет, это — настоящие люди! У них
надо учиться. С этой почвы мы не должны сходить» 2. Всю свою
жизнь Ленин боролся с идейными противниками марксизма,
отстаивал подлинное революционное учение Маркса — Энгель¬
са от любых оппортунистических извращений и развивал это
учение в новых исторических условиях. Подобно своим вели¬
ким учителям, он с особым искусством умел схватывать и под¬
мечать в историческом процессе его движущие пружины,
в явлениях прошлого находить ключ к пониманию настоящего,
предвидеть будущее 3.
В. И. Ленин был непревзойденным мастером научного ана¬
лиза прошлого и применения его результатов в текущей полити¬
ческой борьбе 4. На каждом повороте общественной жизни он
обращался к урокам истории, привлекал и изучал огромный
фактический материал, по-новому его освещая, по-марксистски
его объясняя 5.
Высоко оценивая роль исторической науки в системе обще¬
ственных наук, В. И. Ленин постоянно подчеркивал, что исто¬
рический опыт является тем материалом, которым необходимо
овладеть, чтобы творить новое, чтобы научно предвидеть буду-
1 В. И. Л ен и н. Полн. собр. соч., т. 2, стр. 5.
2 В. И. Л е н и н. Полн. собр. соч., т. 49, ст,р. 378.
3 См. В. Быстрянский. Ленин — историк. Л., 1925, стр. 20, 30.
4 См. Н. Маслов. Ленин как историк партии. Лениздат, 1969, стр. 10.
5 См. И. Минц. Ленин и развитие советской исторической науки.—
«Вопросы истории», 1949, № 1, стр. 5.
92

щее. Поэтому он считал знание исторического прошлого, зако¬
нов общественного развития совершенно необходимым условием
жизни и деятельности человека нового общества. В обращении
к прошлому В. И. Ленин видел обязательный компонент осмыс¬
ления настоящего и научного предвидения будущего 6. Поэтому
он высоко ценил уроки истории, неустанно подчеркивая необ¬
ходимость усвоить и переработать «все, что было ценного в бо¬
лее чем двухтысячелетием развитии человеческой мысли и
культуры» 7.
Как великого мыслителя, В. И. Ленина интересовала исто¬
рия не только нашей страны. Круг его исторических интересов
был очень широк. Он много говорил об античных государствах,
о средневековых и новых, европейских и азиатских, часто обра¬
щался к истории Америки. Историю России Ленин никогда не
отрывал от мировой истории.
Труды В. И. Ленина имеют для исторической науки огром¬
ное значение и как ее методологическая основа, и как ценней¬
ший исторический источник. В них, с одной стороны, обосновы¬
вается диалектико-материалистический принцип истолкования
исторического процесса, открываются и формируются объек¬
тивные законы развития человеческого общества, с другой сто¬
роны — с особой четкостью и объективностью показано прак¬
тическое применение марксистской методологии к рассмотре¬
нию конкретных вопросов мировой истории.
Обращаясь к далекой и близкой, отечественной и всемирной
истории, В. И. Ленин всесторонне изучал исторические явления,
факты, события, ситуации, разнообразные связи и факторы,
определяющие развитие общества.
Творческая лаборатория В. И. Ленина, его метод истори¬
ческого исследования — поучительный пример объективного
подхода к изучению исторических явлений, принципиальной
борьбы с субъективизмом, модернизацией, идеализацией, лаки¬
ровкой действительности.
Продолжая великие традиции К. Маркса и Ф. Энгельса
в исследовании всемирной истории, В. И. Ленин оставил много
драгоценных исторических характеристик эпох, глубочайших
оценок событий и лиц различных периодов истории человече¬
ства. Немало теоретических высказываний относится к антич¬
ному обществу, разнообразный материал из истории которого
привлекается В. И. Лениным для решения важных конкретно¬
исторических проблем.
Подобно К. Марксу и Ф. Энгельсу, В. И. Ленин широко при¬
меняет различные сопоставления и исторические аналогии,
всегда оставаясь на твердой почве историзма. Метод аналогий
6 См. Б. Г. М о г и л ь н и ц к и й. В. И. Ленин об опыте истории.— «Исто¬
рия СССР», 1970, № 2, стр. 8.
7 В. И. Л ей ин. Полн. собр. соч., т. 41, стр. 337.
93

сам по себе — это поверхностный метод буржуазного паралле¬
лизма, отрицающего закономерности исторического процесса.
Это метод субъективных сопоставлений, а не метод, ведущий
к обнаружению действительной общности явлений 8. Такой
метод В. И. Лениным отвергается. Применяя научно обоснован¬
ные сопоставления и аналогии, вскрывая общие черты явлений
прошлого и настоящего, он выясняет сущность этих явлений, их
специфику, определяет границы их общности, ставит вопрос
о том, чему учит исторический опыт, какие закономерности
он таит. Так, в эпоху империализма особо важное значение
приобрел вопрос об оценке войн, ведущихся «цивилизованны¬
ми» государствами 9. В годы первой мировой войны, когда
появились многочисленные разнообразные точки зрения на
сущность и характер войн, В. И. Ленин в ряде своих работ рас¬
сматривает войны различных исторических эпох, подчеркивая,
что «войны вещь архипестрая, разнообразная, сложная» и что
к выяснению их существа «с общим, шаблоном подходить
нельзя» 10.
Весной 1916 г. в работе «Империализм, как высшая стадия
капитализма» В. И. Ленин указывает, что колониальная поли¬
тика и империализм существовали и до новейшей ступени
капитализма, и даже до капитализма. Рим, основанный на
рабстве, вел колониальную политику и осуществлял империа¬
лизм. Однако здесь же В. И. Ленин предостерегает теоретиков
от возможных неправильных толкований этого вопроса 11. Он
подчеркивает необходимость учитывать коренную разницу об¬
щественно-экономических формаций, требует выяснять кон¬
кретные социально-экономические предпосылки империалисти¬
ческой политики каждой эпохи. «...«Общие» рассуждения об
империализме, забывающие или отодвигающие на задний план
коренную разницу общественно-экономических формаций,—
пишет он,— превращаются неизбежно в пустейшие банальности
или бахвальство вроде сравнения «великого Рима с великой
Британией»...» 12.
В октябре 1916 г. в сборнике «Социал-демократ» (№ 1) была
помещена ленинская работа «О брошюре Юниуса», написанная
им в июле того же года. В ней развивается высказанная уже
ранее мысль о возможности империалистических войн не только
«на современной базе высокоразвитого капитализма», но и «на
8 См. Ф. И. Мордовии. К вопросу о повторяемости и ее эвристиче¬
ском значении.— Проблемы методологии и логики наук. Вып. 5. Изд-во Том¬
ского университета, 1969, стр. 40.
9 См. «Вопросы философии», 1969, № 9, стр. 8.
10 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 49, стр. 369.
11 См. В. И. Л енин. Полн. собр. соч., т. 27, стр. 379.
12 Там же. В. И. Ленин имел здесь в виду работы Кромера «Древний
и современный империализм» (Лондон, 1910); Ч. П. Лукаса «Великий Рим.
и Великая Британия» (Оксфорд, 1912).
94

базе рабства и на базе примитивного капитализма» 13. Вместе
с тем В. И. Ленин требует конкретного подхода к каждой войне
в отдельности 14. Он указывает, что было бы ошибкой, отступ¬
лением от марксистского требования быть конкретным, если
перенести оценки данной войны на все возможные войны 15.
В начале 1917 г. в письмах к Инессе Арманд В. И. Ленин
говорит о трех главных типах войн. Отмечая второй тип как
отношение между двумя угнетающими нациями, он приводит
примеры борьбы за колонии, за рынки в разные исторические
эпохи: Рим и Карфаген, Англия и Германия 1914—1917 гг. «По
общему правилу,— указывает он,— война такого рода с обеих
сторон есть грабеж; и отношение демократии (и социализма)
к ней подпадает под правило: «2 вора дерутся, пусть оба гиб¬
нут»...» 16. Но и в этом случае, то есть в случае рассмотрения
однотипных войн, В. И. Ленин предупреждал, что было бы верх
неисторичности отождествить, даже уподобить ситуации раз¬
личных эпох 17.
В октябре 1917 г. в работе «К пересмотру партийной про¬
граммы» В. И. Ленин снова возвращается к этому вопросу,
развивая мысль о том, что империалистские войны также
бывали и на почве рабства (война Рима с Карфагеном была
с обеих сторон империалистской войной), и в средние века,
и в эпоху капитализма. «Всякую войну, в которой обе воюющие
стороны угнетают чужие страны или народности, воюя из-за
раздела добычи, из-за того, «кому больше угнетать или гра¬
бить», нельзя не назвать империалистской» 18. Империалистская
война есть война воров за добычу 19. Война 1914—1918 гг. была
грабительская с обеих сторон, войной между крупнейшими
рабовладельцами за сохранение и укрепление рабства 20.
Уделяя большое внимание выяснению социально-экономи¬
ческой структуры современного ему капиталистического обще¬
ства и классовой борьбе в нем, В. И. Ленин делает ряд важных
сопоставлений и выводов, касающихся разных исторических
эпох. «Современное общество,— писал он в 1905 г.,— все по¬
строено на эксплуатации громадных масс рабочего класса
ничтожным меньшинством населения, принадлежащим к клас¬
сам землевладельцев и капиталистов. Это общество — рабо¬
владельческое, ибо «свободные» рабочие, всю жизнь работаю¬
щие на капитал, «имеют право» лишь на такие средства к
13 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 30, стр. 7.
14 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 26, стр. 311.
;Б См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 30, стр. 5.
16 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 49, стр. 370.
17 См. там же.
18 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 34, стр. 364.
19 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 49, стр. 371.
20 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 38, стр. 338; т. 26, стр. 314.
95

существованию, которые необходимы для содержания рабов,
производящих прибыль, для обеспечения и увековечения капи¬
талистического рабства» 21. Эту же мысль он повторяет в 1920г.
на III Всероссийском съезде комсомола: «Старое общество
было основано на таком принципе, что либо ты грабишь друго¬
го, либо другой грабит тебя, либо ты работаешь на другого,
либо он на тебя, либо ты рабовладелец, либо ты раб» 22.
Определяя место и роль рабства в историческом процессе
развития всего человечества, В. И. Ленин не мог ограничиться
анализом одной лишь рабовладельческой формации, а ставил
вопрос о рабстве в широком смысле слова. Подчеркивая мысль
о том, что рабство, порожденное частной собственностью на
средства производства, является спутником всякого классового
общества, основанного на порабощенном труде, В. И. Ленин
подходит к этому институту рабства исторически, раскрывает
различные конкретные формы его проявления в различных усло¬
виях существования классовых обществ. В этом отношении
характерен разбор В. И. Лениным итогов Международного
социалистического конгресса, состоявшегося в августе 1907 г.
в Штутгарте. В. И. Ленин приводит неоднократное указание
Маркса на изречение Сисмонди о том, что пролетарии древнего
мира жили на счет общества, в то время как современное
общество живет на счет пролетариев 23. Это изречение, по сло¬
вам В. И. Ленина, имеет громадное значение 24.
И при рабстве, и при крепостном праве господство неболь¬
шого меньшинства людей над громадным большинством их не
может обходиться без принуждения,— говорит В. И. Ленин
в лекции «О государстве» 25. Здесь же он отмечает изменения
в формах отношений между людьми в крепостном обществе
по сравнению с обществом рабовладельческим 26. В. И. Ленин
требует рассмотрения вопроса о формах классовой борьбы
исторически: «Ставить этот вопрос вне исторически-конкретной
обстановки значит не понимать азбуки диалектического мате¬
риализма» 27.
В самом конце XIX в., в своей работе «О стачках»,
В. И. Ленин приводил примеры страшного угнетения рабочих
капиталистами, которое сплошь и рядом превосходило угнете¬
ние при рабстве и крепостничестве 28. Два десятка лет спустя,
в июле 1919 г., в своем ответе на вопросы американского жур¬
налиста В. И. Ленин подчеркивал, что «буржуазная демократия
21 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 12, стр. 142.
22 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 41, стр. 312.
23 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 608—609.
24 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 16, стр. 69.
25 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 39, стр. 76.
26 См. там же, стр. 70—71.
27 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 14, стр. 2.
28 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 4, стр. 290.
96

изменила форму этого экономического рабства, по сравнению
с феодализмом, создала особенно блестящее прикрытие для
него, но не изменила и не могла изменить его сущности. Капи¬
тализм и буржуазная демократия есть наемное рабство» 29.
Срывая покровы с мнимой буржуазной свободы, В. И. Ленин
обнажает систему наемного рабства при капитализме, систему
порабощения громадного большинства трудящихся ничтожному
меньшинству современных рабовладельцев 30.
Говоря о формах демократии в различные исторические
периоды, В. И. Ленин отмечал, что в классовом обществе не
существует «чистой» демократии, демократии для всех, что
необходим дифференцированный подход к различным типам
демократии, будь то демократия города средневековья, древних
республик античного мира или капиталистических стран 31.
Борясь за чистоту революционной теории, обнажая до корней
существо буржуазной идеологии, В. И. Ленин решительно
выступал против модернизации истории. «Нет ничего характер¬
нее для буржуа, как перенесение черт современных порядков
на все времена и народы» 32.
Постоянно обращаясь к событиям прошлого, В. И. Ленин
давал им глубокие оценки, исходя из конкретно-исторических
условий их возникновения и развития, показал место этих со¬
бытий в судьбах истории. Таким образом, прошлое челове¬
ческого общества он изучал для того, чтобы лучше понимать
настоящее и еще увереннее смотреть в будущее.
ФОРМИРОВАНИЕ ИНТЕРЕСА К АНТИЧНОСТИ У В. И. ЛЕНИНА
С античной культурой В. И. Ленин начинает знакомиться
с детских лет. Симбирская гимназия, в которую поступил и ко¬
торую блестяще окончил Владимир Ульянов, была класси¬
ческой. В ней особое внимание уделялось древним языкам и
древней истории. Преподавание этих дисциплин занимало
42% всего учебного времени 33. Классические языки юный
Ульянов полюбил уже в первых классах гимназии 34. Началь¬
29 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 39, стр. 115—116.
30 См. А. В. Мишулин. Из лаборатории исторических идей Ленина
(о возникновении рабства труда и путях его освобождения).— ВДИ, 1939,
№ 4, стр. 22.
31 Очерки истории исторической науки в СССР. Т. IV. М., «Наука», 1966,
стр. 50; ВДИ, 1960, № 2, стр. 7.
32 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 1, стр. 153 (примечание).
33 Латинский язык вводился с I класса, причем на его изучение отводи¬
лось 8 часов в неделю, а на русский язык в том же классе — только 4 часа.
Греческий язык начинался с III класса, при 5 уроках в неделю, в то время
как на русский язык в этом классе давалось всего лишь 4 часа. —
См. А. Л. Карамышев. Симбирская гимназия в годы учения В. И. Ленина.
Ульяновск, 1968, стр. 12.
34 В. Д. Б о н ч-Б р у е в и ч. В семье Ульяновых.— «Семья и школа», 1946,
№ 10—11, стр. 9—10.
7 И-223
97

ный курс греческого языка вел двоюродный брат Владимира
Ильича А. И. Веретенников, уроки которого, по мнению самого
В. Ульянова, были очень интересны. А. И. Веретенников был
строг к себе и внимателен к ученикам. Он возбуждал в них
любовь к занятиям, которые велись им «довольно успешно».
Тот факт, что его уроки нравились Владимиру Ильичу, под¬
тверждает в своих воспоминаниях Николай Веретенников.
«...Раз я высказал недовольство,— писал он,— моим старшим
братом Сашей, преподавателем древних языков, считая, что
он выбрал очень сухую и скучную специальность. Но Володя
очень ловко заступился за Сашу, сказав, что в Симбирске в его
классе давал уроки латинского языка мой брат и эти уроки
были очень интересны». На протяжении четырех лет, с V по
VIII класс включительно, греческий язык в Симбирской гимна¬
зии преподавал И. А. Ежов, хорошо знавший свой предмет,
современную научную и политическую литературу. Он считался
лучшим преподавателем греческого языка. Воспитанный на
произведениях Белинского, Чернышевского, Добролюбова, Пи¬
сарева, он сочувственно относился к их идеям. В гимназии
И. А. Ежов сошелся с группой передовых прогрессивных учите¬
лей, которые часто собирались у него на квартире. В эту группу
входили также классный наставник Владимира Ульянова
в I классе H. М. Нехотяев и латинист Н. П. Моржов. Первый,
несмотря на свои 26 лет, считался уже опытным педагогом. Что
касается второго, то его талант и гуманное отношение к учени¬
кам были общепризнаны 35. По воспоминаниям одноклассника
Владимира Ульянова Д. М. Андреева, Н. П. Моржов имел глу¬
бокие знания, опыт и незаурядные педагогические способности
и пользовался большой любовью среди учеников гимназии.
Вначале он был преподавателем истории и географии. За сво¬
бодомыслие ему вскоре запретили преподавание этих предметов
и поручили мертвую латынь. Но и эти уроки преподаватель
сумел сделать для учеников самыми интересными и любимыми,
удачно сочетая латинский язык с древней историей. Н. П. Мор¬
жов рисовал картину жизни Рима во времена Цицерона и
Катилины и нередко в завуалированной форме говорил о не¬
приглядной русской действительности. Развернув перед учени¬
ками широкую, ясную картину политической и экономической
жизни древнего Рима, он начинал читать речи Цицерона.
«С каким интересом и вниманием,— вспоминают гимназисты,—
переводили мы латинский текст!» 36. В отчете за 1886 г. по Ка¬
занскому учебному округу написано: «Моржов обладает уме¬
нием делать объяснения как в младших, так и в старших
35 «Волжские вести», 1910, № 303.
36 Д. М. Андреев. В гимназические годы.— «Костер», 1957, № 4,
стр. 6—7.
98

классах толково и внушительно» 37. Есть основание предпола¬
гать, что Владимир Ильич уже в те годы испытал на себе бла¬
готворное влияние своего учителя, разделял его прогрессивные
взгляды 38.
Другой одноклассник Владимира Ульянова, М. Ф. Кузнецов,
упоминает о лучшем преподавателе латинского языка в Казан¬
ском учебном округе П. В. Федоровском, очень строгом и знаю¬
щем человеке 39. Он относился к своему делу с любовью и
вызывал это чувство во многих своих учениках. В VII и
VIII классах он учил латинскому языку Владимира Ульянова,
выдающиеся лингвистические способности и обширные знания
которого очень ценил. По воспоминаниям М. Ф. Кузнецова,
преподаватель латинского языка при чтении философского
трактата Цицерона «Об обязанностях» в VIII классе обычно
говорил в конце урока: «Ульянов, переведите дальше, вновь
по книге». То, что он переведет, и было заданием всему классу.
Небезынтересно отметить, что все учителя Владимира
Ульянова по древним языкам были воспитанниками Казанского
университета и они не могли не знакомить своих учеников с де¬
мократическими традициями своей alma mater 40.
Будучи первым учеником в гимназии, Владимир Ульянов
прекрасно знал все предметы, в том числе и классические язы¬
ки. Он свободно переводил на русский язык греческих истори¬
ков Геродота и Фукидида, римских писателей Цицерона и Цеза¬
ря, историка Ливия, поэтов Вергилия и Горация, Овидия
Назона, Гомера — «Одиссею» и «Илиаду», Софокла — «Царь
Эдип», Платона — «Апологию Сократа» и «Критон». В то время,
вспоминает М. Ф. Кузнецов, не было в продаже никаких под¬
строчников и переводов этих авторов. «Никто из нас,— говорил
он,— не умел так быстро и правильно писать диктанты по ла¬
тыни и с русского языка на латинский язык, как Владимир
Ульянов. Такие диктанты только у него одного оказывались
отличными и оценивались высшим баллом» 41.
37 Цит. по работе А. Л. Карамышева, стр. 71.
38 См. там же, стр. 72.
39 А. Ив а некий. Молодой Ленин. М., 1964, стр. 175. П. В. Федоров¬
ский составил «Полный конспект латинского синтаксиса», который считался
основным учебным пособием для гимназии. Он получил весьма положитель¬
ную оценку со стороны профессора Казанского университета Д. И. Нагуев-
ского.— См. А. Л. Карамышев. Симбирская гимназия..., стр. 45.
40 Ежов Иван Алексеевич поступил в Казанский университет в 1869 г. и
окончил его в 1873 г.; Моржов Николай Петрович поступил в 1874 г. и окон¬
чил в 1878 г.; Веретенников Александр Иванович поступил в 1876 г. и окончил
в 1880 г.
41 М. Ф. Кузнецов. Первый ученик.— «За коммунистическое просве¬
щение», 1937, 22 января; Его же. Юношеские годы Владимира Ильича
Ульянова-Ленина. Дом-музей В. И. Ленина в Ульяновске.
99

По воспоминаниям М. Ф. Кузнецова, гимназистам трудно
давались языки, особенно латинский. Но Ульянов все латинские
тексты переводил без всякого труда. Он стал «нашим постоян¬
ным «справочником», «словарем». Кому что непонятно —
к Ульянову» 42. Володя обычно приходил в гимназию за полча¬
са до занятий, рассаживал вокруг себя всех, кто нуждался
в помощи, и, объясняя непонятные места, прочитывал заданный
урок — Фукидида, Геродота. Цицерона, Тита Ливия, или пере¬
водил Гомера правильным гекзаметром. Он великолепно читал
также латинских поэтов 43. М. Ф. Кузнецов говорил, что Влади¬
мир Ильич хорошо знал не только языки, но и историю древнего
мира. Он прекрасно ориентировался в хронологии, разбирался
в исторических событиях и помогал другим. «После его четких,
продуманных объяснений в десять раз легче становилась древ¬
няя история» 44.
По воспоминаниям другого гимназиста — П. Ушакова,
Ульянов с радостью помог ему в подготовке древних языков.
«Изо дня в день он занимался со мной по большим переменам
и поставил меня на твердые ноги. Впоследствии я стал так
успевать в древних языках, что учителя стали рекомендовать
меня как репетитора для неуспевающих в греческом и латин¬
ском» 45.
«Как сейчас помню Ульянова,— писал упомянутый выше
Д. М. Андреев.— Ульянов отличался феноменальной памятью
и скорей нас всех запоминал латинские тексты. Стоя посреди
класса, он декламировал по-латыни речь Цицерона, обращен¬
ную против Катилины: До каких пор, Катилина, ты будешь
злоупотреблять нашим терпением! — Класс замер, прислуши¬
ваясь к знакомым словам, в которые Ульянов сумел вдохнуть
новую жизнь. Его резкий мальчишеский голос дрожал на низ¬
ких нотах, руки были крепко сжаты в кулаки, побледневшее
лицо и широко открытые глаза поражали скрытым огнем и си¬
лой. Скоро Ульянов всех заразил своим вдохновением. Мы
чувствовали себя римлянами, мы слышали речь бессмертного
оратора и переживали его слова, которые падали в самое серд¬
це. Латинист Н. П. Моржов, сидя на кафедре, слушал, прикрыв
глаза рукой. Он не шевелился, а когда Ульянов кончил, он
молча подошел к нему и обнял.
— Спасибо тебе, мальчик! — сказал он ласково и хотел
еще что-то добавить, но в эту минуту задребезжал звонок и
учитель, махнув рукой, вышел из класса» 46.
42 «Пионерская правда», 1938, 20 января.
43 М. Ф. Кузнецов в записи С. М и р е р. Из воспоминаний о детстве
Ильича.— «Известия», 1940, 16 апреля.
44 Там же.
45 П. Ушаков. Мои воспоминания о гимназических годах Владимира
Ильича.— «За мир и труд», Ростов-на-До ну, 1925, 10 января.
46 Д. М. А н д р е е в. В гимназические годы, стр. 6—7.
100

В. Д. Бонч-Бруевич, человек, близко знавший Ленина,
свидетельствует о том, что Владимир Ильич в совершенстве
постиг древние языки; изучая их не только по книгам, которые
ему давала школа, но и выйдя далеко за пределы их, стал он
читать в подлинниках лучших писателей древности, более всего
интересуясь философией, логикой и общественными пауками
древних 47. В этой связи интересны воспоминания старшей
сестры В. И. Ленина Анны Ильиничны Ульяновой-Елизаровой,
которой он в 1886 г. помог подготовить экзамены по латыни на
Высших женских курсах. По ее словам, он вел занятия «очень
серьезно и усидчиво», с живостью и интересом, с увлечением
отмечал «некоторые красоты и особенности латинского сти¬
ля». Не гимназический ученик вел с ней занятия, а «молодой
лингвист, умевший находить особенности и красоты языка».
Владимир Ильич проявил исключительные педагогические и
лингвистические способности. «Я сдала,— пишет Анна Ильинич¬
на,— весной успешно экзамен за три года, а через несколько
лет знание основ латыни облегчило мне изучение итальянского
языка, которое дало мне возможность иметь заработок и доста¬
вило много удовольствия» 48. О педагогических способностях
молодого Ленина говорит и тот факт, что за два года он прошел
восьмилетний курс латыни с учителем чувашской школы
A. П. Охотниковым 49. Интересно отметить, что педагогический
совет Симбирской гимназии в списке лиц, подвергавшихся
испытанию на аттестат зрелости в 1887 г., на вопрос об интере¬
се Владимира Ульянова к учению ответил: с любовью зани¬
мается всеми предметами и особенно древними языками 50.
Отвечая на вопросы анкеты Института мозга в 1935 г.,
Крупская писала, что Ильич говорил ей, что «он в свое время
очень увлекался латинским языком» 51. Любопытно, что иссле¬
дователи Б. Эйхенбаум, Б. Казанский и др., помещавшие свои
статьи в журнале «ЛЕФ», сделали вывод, что структура речи
B. И. Ленина латинская 52. И действительно, в ленинских
47 См. В. Д. Б о н ч - Б р у е в и ч. Как работал Владимир Ильич.—
«Пионер», 1928, № 2, стр. 8; Ср. Воспоминания о В. И. Ленине. Т. I. М.,
Изд-во политической литературы, 1968, стр. 23.
48 Воспоминания о В. И. Ленине. Т. I, стр. 24.
49 Там же.
50 «Молодая гвардия», 1924, № 1, стр. 86.
51 Воспоминания о В. И. Ленине. Т. I, стр. 612.
52 См. там же. В журнале «ЛЕФ» (журнал левого фронта искусства),
редактируемом В. В. Маяковским, в № 1 (5) за 1924 г. имеется ряд статей
Б. Эйхенбаума, Л. Якубинского, Ю. Тынянова, Б. Казанского, посвященных
стилю речи В. И. Ленина. Так, Б. Эйхенбаум в статье «Основные стилевые
тенденции в речи Ленина» (стр. 57—70) высказал мысль, что стиль Ленина
представляет собой своеобразное сочетание трех стилевых слоев: русской
интеллигентской книжной речи, восходящей к Чернышевскому, русской
разговорно-обиходной и спорщицкой речи и латинского ораторского стиля
(Цицерон). По мнению автора, последний элемент является следом класси¬
ческого образования, полученного В. И. Лениным и, быть может, бессозна-
101

выступлениях можно нередко встретить латинские и греческие
обороты речи. Причем, если в начале своей публицистической
деятельности В. И. Ленин приводит их в подлиннике, то позднее
он снабжает их русским комментарием или даже приводит
только в русском переводе, в зависимости от того, к какому
слушателю или читателю они обращены 53.
Свои знания античности Владимир Ильич углубил во время
короткого пребывания в Казанском университете и при подго¬
товке к сдаче экзаменов в Петербургский университет в 1891 г.
На этих экзаменах к нему, как к брату «государственного
преступника», как к исключенному из университета в Казани,
были предъявлены особые требования. Он знал, что нужно быть
«во всеоружии». По всем предметам он показал глубокие зна¬
ния, огромную эрудицию, умение обобщать и анализировать.
16 и 17 апреля 1891 г. Владимир Ульянов сдавал экзамены
по энциклопедии права и истории философии права. Экзаме¬
новали профессора Бершадский и Сергеевич. В. И. Ульянову
достался билет с вопросом «Сочинение Платона «Законы»» 54.
Зная древние языки, он читал произведения знаменитого гре¬
ческого философа Платона в подлиннике, всесторонне разби¬
рался в его работах и блестяще выдержал экзамен. Последний
из весенних экзаменов по истории римского права В. И. Ульянов
сдавал 24 апреля профессорам Сергеевичу и Ефимову и отвечал
на вопрос «Распоряжения магистратов». Он с большим знанием
дела разобрался в римском праве республиканского и импера¬
торского периодов, показав глубокие знания не только в области
юридической науки, но и латинского языка. По всем предметам
он получил высшую оценку 55.
Осенью, с 24 сентября по 3 октября, В. И. Ульянов экзаме¬
новался по римскому праву. Экзамен проводили профессора
Сергеевич, Дювернуа, Ефимов. И на этот раз Владимир Ильич
показал хорошие знания и подтвердил, что исторический мате¬
риал им изучен в подлинниках 56.
тельно использованного им для конструкций некоторых речей и статей
(стр. 70). Б. Казанский в статье «Речь Ленина (Опыт риторического анали¬
за)», помещенной там же (стр. 111—139), констатирует, что речи Ленина
сближаются с античной риторикой, что в них можно обнаружить все типи¬
ческие приемы, канонизированные античной системой (стр. 113). Подход этих
исследователей к стилю речи В. И. Ленина был в целом формалистическим,
но против ряда их конкретных наблюдений над ленинским языком возразить
нельзя. (Ср. E. М. Рыт. Ленин о языке и язык Ленина. Госполитиздат, 1936,
стр. 80—82).
53 Н. С Г р и н б а у м. Из высказываний В. И. Ленина об античности.—
Ученые записки Кишиневского педагогического института. Т. I. 1949,
стр. 100—101.
54 В. И. Ленин в Самаре в 1889—1893 гг. Сборник воспоминании. Партиз-
дат, 1933, стр. 113.
55 См. А. Калинин, С. Манде ль. Ленин и Петербургский универ¬
ситет. Л., 1969, стр. 60—61.
56 См. там же, стр. 60.
102

Таким образом, из учебных заведений, с которыми Влади¬
мир Ильич был связан, он вынес большие знания по античной
культуре, которые сам впоследствии восполнял и умело исполь¬
зовал в политических целях.
По воспоминаниям В. Д. Бонч-Бруевича, среди книг, затре¬
бованных В. И. Лениным в 1920 г., в разгар гражданской вой¬
ны, были словари по латинскому и греческому языкам. Оказа¬
лось, что он в то время очень внимательно изучал некоторые
философские вопросы и ему нужно было до тонкости знать
греческие и латинские корни слов, понятия, происхождение их
и т. д. 57 К этому времени относится его примечательная за¬
писка (1 сентября 1920 г.) в адрес библиотеки Румянцевского
музея в Москве: «Если, по правилам, справочные издания не
выдаются на дом, то нельзя ли получить на вечер, на ночь,
когда библиотека закрыта. Верну к утру. Для справок
на 1 день: I. Два лучших, наиболее полных, словаря грече¬
ского языка... II. Лучшие философские словари... III. Исто¬
рия греческой философии...». По последнему пункту было
затребовано полное и самое новое издание Целлера и «Гре¬
ческие мыслители» венского философа Гомперца 58. В этом же
1920 г. В. И. Ленин предлагает издать на русском языке книгу
американского деятеля рабочего движения, лидера и идеолога
социалистической рабочей партии Даниеля Де Леона «Две
страницы из римской истории» 59. По его мнению, перевод этой
книги важно сопроводить примечаниями и предисловием Луи
Фрейна — американского коммуниста, делегата II Конгресса
Коминтерна. «Я тоже напишу несколько слов»,— прибавляет он
в своей записке 60.
В личной библиотеке В. И. Ленина, где собраны книги на
девятнадцати различных языках по самым разнообразным
вопросам, имеются труды древних авторов, в частности 15 то¬
мов полного собрания сочинений Платона и сравнительные
жизнеописания Плутарха, а также ряд новейших произведений
таких античников, как В. П. Бузескул, Р. Ю. Виппер, С. А. Же¬
белев, Ф. Ф. Зелинский, Н. И. Кареев, С. И. Ковалев, Д. П. Кон¬
чаловский, С. Я. Лурье, Н. А. Кун, Э. Мейер, H. Н. Розенталь,
М. И. Ростовцев, В. С. Сергеев, А. И. Тюменев и др.61
57 См. В. Д. Бон ч-Б р у е в и ч. Как работал Владимир Ильич.— «Чи¬
татель и писатель», 1928, № 2, стр. 1.
68 В. И. Лени н. Полн. собр. соч., т. 51, стр. 272.
59 Речь идет о книге Даниеля Де Леона «Two pages from roman history».
New York, 1920.
60 В. И. Л e н и h. Полн. собр. соч., т. 51, стр. 272.
61 В. П. Бузескул. Открытия XIX и начала XX века в области исто¬
рии древнего мира. Пг., Academia, 1923; Р. Виппер. Древняя Европа
и Восток, 2-е изд., 1923; С. А. Жебелев. Древняя Греция. Пг., 1922.
ч. 2.—Эллинизм; Он же. Древний Рим. Пг., 1923, ч. 2.— Императорская
эпоха; Ф. Ф. Зелинский. Античный мир. Пг., 1922—1923; Н. И. Кареев.
Государство-город античного мира. СПб., 1905; С. И. Ковалев. Курс
103

О ПРОИСХОЖДЕНИИ И СУЩНОСТИ АНТИЧНЫХ ГОСУДАРСТВ
Особое внимание В. И. Ленин уделял проблеме происхожде¬
ния и социальной структуры античных государств. Эта пробле¬
ма рассматривалась в связи с теоретическим исследованием
вопроса о государстве, самого главного и основного вопроса
всякой революции, определяющего все в ее развитии 62. По¬
скольку этот вопрос затрагивал интересы господствующих
классов больше, чем какая-нибудь другая общественная проб¬
лема, он больше всего был запутан умышленно и неумышленно
представителями буржуазной науки, философии, юриспруден¬
ции, политической экономии, публицистики, искажен и опошлен
оппортунистами II Интернационала.
В борьбе с идейными противниками В. И. Ленин восстано¬
вил истинное учение марксизма о государстве и творчески
развил и обогатил это учение важнейшими теоретическими
положениями. Ленинское учение о государстве представляет
новую ступень в науке об обществе.
При выяснении сущности государства, его классовой струк¬
туры, при разработке этих вопросов, как и учения о государ¬
стве в целом, В. И. Ленин широко использовал материал
истории древнего мира.
Возникновение и развитие государства В. И. Ленин поста¬
вил в неразрывную связь с образованием классов и неприми¬
всеобщей истории. 1923; Д. П. Кончаловский. Аннибал. Пг., 1923;
С. Я. Л у р ь е. Антисемитизм в древнем мире. 1922 и 1923; Н. А. К у н. Что
рассказывали греки и римляне о своих богах и героях. М., 1922; Э. М е й е р.
Рабство в древности. Пг., 1923; Он же. Экономическое развитие древнего
мира. 3-е русское издание. Пг., 1923; H. Н. Розенталь. Юлиан Отступник.
1923; М. И. Ростовцев. Рождение Римской империи. Пг., 1918;
В. С. Сергеев. История древнего Рима. М., 1922; А. И. Т ю м е н е в.
Очерки экономической и социальной истории Древней Греции. Пг., 1920—1922..
т. 1 — Революция. 1920, т. 2 — Расцвет и кризис демократии. 1922, т. 3 —
Упадок. 1922; Он же. Существовал ли капитализм в древней Греции?
К вопросу о генезисе капитализма. 1923, и др.
62 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 34, стр. 200. В 1916—1917 гг.,
в период острого обострения империалистических противоречий и нарастания
глубокого революционного кризиса в России и других странах, когда на
повестку дня международного пролетарского движения выдвигалась социа¬
листическая революция, в ходе которой предстоял слом буржуазной госу¬
дарственной машины, В. И. Ленин вплотную приступил к теоретической
разработке вопроса о государстве. Это было время, когда вопрос о значении
и роли государства как раз встал во весь свой рост, встал практически, как
вопрос немедленного действия. Верное решение этого вопроса приобретало
исключительное значение для выработки в данной революции правильной,
стратегии и тактики большевиков. Вот почему еще <в сентябре 1916 г.
В. И. Ленин подчеркивал, что вопрос о государстве является вопросом «гро¬
маднейшей принципиальной важности» (Полн. собр. соч., т. 49, стр. 294),
а через год в предисловии к I изданию книги «Государство и революция»
он напишет, что вопрос о государстве приобретает в настоящее время осо¬
бенную важность и в теоретическом и в практически-политическом отно¬
шениях (Полн. собр. соч., т. 33, стр. 3).
104

римостью классовых противоречий, с общественно-экономи¬
ческим процессом, (В соответствие с изменениями общественно¬
экономических условий жизни.
В. И. Ленину принадлежит заслуга в полном раскрытии
понятия «классы» и формулировании классического определе¬
ния этого понятия 63.
Как известно, Маркс в письме к И. Вейдемейеру от 5 марта
1852 г. определяет то новое, что он внес в понимание классов,
тремя положениями, первое из которых состояло в доказатель¬
стве следующего: существование классов связано лишь с опре¬
деленными историческими фазами развития производства 64.
В последней, 52-й главе III тома «Капитала» Маркс поставил
вопрос: что образует класс? 65 Но на этот вопрос он не успел
дать ответа. Рукопись главы обрывается в самом начале.
Ф. Энгельс раскрыл процесс возникновения классов и показал
роль общественных разделений труда в этом процессе. Однако
и в его работах мы также не найдем исчерпывающего опреде¬
ления классов. Опираясь на всю совокупность высказываний по
этому вопросу Маркса и Энгельса и развивая их идеи,
В. И. Ленин дал научное определение понятия «класс» снача¬
ла в работе «Экономическое содержание народничества и кри¬
тика его в книге г. Струве», а затем, более полно, в статье
«Великий почин» 66. Ленинское определение содержит научный
критерий классовой структуры общества и характеризует
существенные признаки классовых различий 67.
В. И. Ленин выделяет четыре основных признака, обуслов¬
ливающих принадлежность больших групп людей к тому или
иному общественному классу: 1) их место в исторически опре¬
деленной системе общественного производства; 2) их отношение
(большей частью закрепленное и оформленное в законах)
к средствам производства; 3) их роль в общественной органи¬
зации труда; 4) способы получения и размеры той доли
общественного богатства, которой они располагают. «Классы,
это такие группы людей, из которых одна может себе присваи¬
вать труд другой, благодаря различию их места в определен¬
ном укладе общественного хозяйства» 68.
Развивая марксистское учение о классах, В. И. Ленин
строго научно определил их место в социальной структуре
63 См. М. П. К и м. Развитие В. И. Лениным марксистского учения
о классах и партиях.— «Вопросы истории», 1969, № 11, стр. 7.
64 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 28, стр. 427.
65 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 458.
66 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 1, стр. 429—430; т. 39, стр. 15.
67 Очень важное для истории античного общества значение имеет мысль
В. И. Ленина о классовой структуре античных государств, которая в отли¬
чие от бессословных классов в буржуазном обществе состояла из классов-
сословий. Эта мысль была им высказана еще в 1902 г. в работе «Аграрная
программа русской социал-демократии» (см. Полн. собр. соч., т. 6, стр. 311).
68 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 39, стр. 15.
105

общества, раскрыл специфические особенности классовой
общности людей, показал значение классовой борьбы как дви¬
жущей силы истории.
Одновременно с учением о классах, о причинах их возник¬
новения классиками марксизма-ленинизма ©скрыты также
основные причины образования государств и их основные
признаки. Прежде всего, говорил В. И. Ленин, надо бросить
исторический взгляд на то, как и в силу каких причин государ¬
ство возникло, как оно исторически развивалось, чем оно стало
теперь. Это самое важное в научном подходе к вопросу о госу¬
дарстве 69. Весь дух марксизма, вся его система требует, чтобы
каждое положение рассматривалось, во-первых, лишь истори¬
чески, во-вторых, лишь в связи с другими и, в-третьих, лишь
в связи с конкретным опытом истории.
Возникновение государства обусловливается появлением
частной собственности на средства производства и расколом
общества на антагонистические классы.
Государство выражает в концентрированной форме эконо¬
мические потребности класса, который при помощи государства
становится также политически господствующим классом 70.
Опираясь на высказывания Маркса и Энгельса, во всеору¬
жии многочисленных исторических фактов, В. И. Ленин сфор¬
мулировал одно из важнейших положений марксизма о госу¬
дарстве как продукте и проявлении непримиримости классовых
противоречий. Еще на заре своей революционной деятельности
В. И. Ленин разоблачал идеологов мещанства, сеющих заблуж¬
дения и иллюзии, будто государство стоит над классами и в ка¬
честве «органа общественного порядка» может и должно согла¬
совать и примирить интересы противоположных классов,
объединить эти классы 71. Мещанские и филистерские потуги
«подправлять» Маркса встречают у В. И. Ленина решительный
отпор. «По Марксу,— писал он,— государство есть орган клас¬
сового господства, орган угнетения одного класса другим,есть
создание «порядка», который узаконяет и упрочивает это угне¬
тение, умеряя столкновение классов. По мнению мелкобуржуаз¬
ных политиков, порядок есть именно примирение классов, а не
угнетение одного класса другим; умерять столкновение —
значит примирять, а не отнимать у угнетенных классов опреде¬
ленные средства и способы борьбы за свержение угнетате¬
лей» 72. В 1913 г. в статье, посвященной К. Марксу, В. И. Ленин
подчеркивает мысль о том, что государство возникло неизбеж¬
но на известной ступени развития общества, когда общество
69 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 39, стр. 67.
70 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 26, стр. 75.
71 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 1, стр. 266—267; т. 2,
стр. 99—101.
72 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 33, стр. 7.
106

раскололось на непримиримые классы 73. Эту мысль он разви¬
вает в своих подготовительных материалах «Марксизм о госу¬
дарстве» и в работе «Государство и революция» 74. В последней
он подчеркивает, что в происхождении государства главное и
основное — это раскол общества на непримиримо враждебные
классы 75. «Государство возникает там, тогда и постольку, где,
когда и поскольку классовые противоречия объективно не
могут быть примирены. И наоборот: существование государ¬
ства доказывает, что классовые противоречия непримиримы» 76.
В брошюре «Удержат ли большевики государственную
власть?», написанной в конце сентября 1917 г. почти одновре¬
менно с работой «Государство и революция», В. И. Ленин ука¬
зывает, что «государство есть орган или машина насилия
одного класса над другим» 77. Двумя годами позже, в лекции
«О государстве», В. И. Ленин эту мысль разъясняет. «История
показывает,— говорит он,— что государство, как особый аппа¬
рат принуждения людей, возникало только там и тогда, где
и когда появлялось разделение общества на классы — значит,
разделение на такие группы людей, из которых одни постоянно
могут присваивать труд других, где один эксплуатирует друго¬
го» 78. Это деление общества на классы «должно стоять перед
нами ясно всегда, как основной факт» 79. Только эта руководя¬
щая, основная нить дает возможность правильно разобраться
в чрезвычайной пестроте и громадном разнообразии полити¬
ческих форм таких крупных периодов человеческой истории,
как рабовладельческий, крепостнический и капиталистический.
Еще в полемике и в идейной борьбе со Струве В. И. Ленин
критикует его за то, что он совершенно неправильно видит
отличительный признак государства <в принудительной власти.
В. И. Ленин указывает, что принудительная власть есть во
всяком человеческом общежитии, и в родовом устройстве, и в
семье, но государства тут не было. «...Признак государства
наличность особого класса лиц, в руках которого сосредоточи¬
вается власть. Общину, в которой «организацией порядка»
заведовали бы поочередно все члены ее, никто, разумеется, не
мог бы назвать государством» 80. Эти ленинские замечания
имеют принципиальный характер. Они указывают на то, что
в истории человеческого общества существовал такой длитель¬
ный период, когда наблюдалась уже некая «организация
порядка», была налицо «принудительная власть» и даже опре¬
73 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 26, стр. 75.
74 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 33, стр. 257; 7—10.
75 См. там же, стр. 10.
76 Там же, стр. 7.
77 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 34, стр. 318.
78 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 39, стр. 69.
79 Там же, стр. 70.
80 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 1, стр. 439.
107

деленная социальная дифференциация, но ни государства, ни
четко сформировавшихся классов еще не было 81. Только
тогда, когда появилась первая форма деления общества на
классы, когда появилось рабство, когда можно было известному
классу людей производить излишек продуктов, когда упрочилось
существование рабовладельцев и для того, чтобы оно упрочи¬
лось, необходимо было государство — машина для поддержа¬
ния господства одного класса над другим. И государство
возникло.
Рабовладельческое государство давало в руки рабовладель¬
цев власть, возможность управлять всеми рабами. Оно было,
прежде всего, государством рабовладельцев для подчинения
рабов 82. Такое определение В. И. Ленина остается в силе,
особенно для того времени, когда рабовладельческая форма
эксплуатации становится преобладающей. Однако в связи
с тем, что долгое время эта форма сосуществовала с различны¬
ми полупатриархальными способами эксплуатации, классовая
структура рабовладельческого общества была не всегда четко
выражена. Известно, что рабы не были единственным эксплуа¬
тируемым классом на Востоке. Система илотии в Спарте и
пенестов в Фессалии свидетельствует, что такое положение
характерно и для Греции. Поэтому в свете указаний самого
В. И. Ленина о классах-сословиях и исследований по этому
вопросу советских античников ленинская характеристика рабо¬
владельческого государства как аппарата для подчинения рабов
может трактоваться шире, т. е. государство — это аппарат для
подчинения непосредственных основных производителей мате¬
риальных благ.
В. И. Ленин обращает внимание на специфические особен¬
ности возникновения античных государств, которые были гораз¬
до мельче, располагали несравненно более слабым аппаратом
связи, самыми простыми средствами сообщения. Образование
государств шло в пределах географических границ, гораздо
более узких. Технически слабый государственный аппарат об¬
служивал государство, распространявшееся на сравнительно
узкие границы и узкий круг действий. Но это был все же аппа¬
рат, который принуждал рабов оставаться в рабстве, удержи¬
вал одну часть общества в принуждении, угнетении у другой.
«Принуждать,— указывал В. И. Ленин,— одну преобладающую
часть общества к систематической работе на другую нельзя без
постоянного аппарата принуждения. Пока не было классов —
не было и этого аппарата. Когда появились классы, везде и
всегда вместе с ростом и укреплением этого деления появлялся
и особый институт — государство» 83.
81 См. ВДИ, 1970, № 2, стр. 7.
82 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 39, стр. 74—75.
83 Там же, стр. 74.
108

В. И. Ленин говорит о длительном пути формирования госу¬
дарственности. С его точки зрения, государство прошло дли¬
тельный путь развития, частью преобразуя органы родового
строя, частью вытесняя их путем введения новых органов и за¬
тем заменяя их настоящими органами государственной
власти 84.
Государство находит свое конкретное выражение в тех или
иных формах власти, разнообразие которой уже наблюдалось
в период античности.
Довольно точное определение этих форм дал еще Полибий.
Исходя из того, в чьих руках находится власть, он, на основа¬
нии исторического опыта своего народа, установил, что суще¬
ствуют три формы власти: царство, когда власть находится
в руках одного; аристократия, когда власть находится в руках
немногих; демократия, когда власть находится в руках мно¬
гих 85. Вместе с тем он указал и на возможность вырождения
каждой из этих трех форм, перехода каждой из них к самоот¬
рицанию. Таким образом, Полибий не только сформулировал
ставшие в дальнейшем столь привычными понятия трех форм
власти, но отметил их положительные и отрицательные сторо¬
ны, их эволюцию и превращение одних в другие 86.
Однако при всей чрезвычайной яркости определений госу¬
дарственных форм Полибий не понял и не мог понять классовой
сущности государства. Извращенное представление об этом
имела вся домарксистская историография.
В лекции «О государстве» В. И. Ленин останавливается на
двух государственных формах: на монархии — как власти
одного, и на республике — как отсутствии какой-либо невыбор¬
84 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 39, стр. 73—74.
85 Установление трех форм власти Полибий не считает своим открытием.
«Большинство писателей,— пишет он,— различают три формы государствен¬
ного устройства, из которых одна именуется царством, другая аристокра¬
тией, третья демократией». У Полибия встречаются и другие термины —
монархия, олигархия, охлократия. Это тоже обозначение власти по количе¬
ственному и качественному признаку: монархия — власть, осуществляемая
одним, но не достойнейшим, действующим по доверенности народа, а узур¬
патором, действующим по Собственному произволу; олигархия — «власть
немногих, но не лучших, а кучки захватчиков, преследующих свои личные
цели; охлократия — власть народа, но не как организованного целого, а как
стихийно действующей массы, толпы. Закат и разложение государственности
он связывает с участием в управлении народных масс. В этом особенно
проявляются его антидемократические взгляды. Трем положительным фор¬
мам власти Полибий противопоставил три формально аналогичные, но отри¬
цательные, ибо, с его точки зрения, каждая положительная форма переходит
в отрицательную. Синтез этих форм Полибий усмотрел в Риме, чем и объяс¬
нял рост его могущества. Много внимания классификации государственных
форм уделял Цицерон, различая демократическую, аристократическую и мо¬
нархическую формы государства. Он, подобно Полибию, считал наилучшей
формой смешанную.
86 См. Н. И. Конрад. Запад и Восток. М., «Наука», 1966, стр. 45—47.
109

ной власти 87. Причем, по своей внутренней организации рес¬
публиканская форма правления различалась как аристокра¬
тическая республика и как республика демократическая.
В аристократической республике в выборах принимало участие
небольшое число привилегированных и власть находилась у не¬
большого сравнительно меньшинства, в демократической —
участвовали все рабовладельцы, кроме рабов. «Это основное
обстоятельство надо иметь в виду,— пишет В. И. Ленин,— пото¬
му что оно больше всего проливает свет на вопрос о государ¬
стве и ясно показывает сущность государства» 88.
Выясняя сущность рабовладельческого государства,
В. И. Ленин обосновывает и развивает основной принцип
марксистской методологии, который требует при изучении лю¬
бого исторического процесса за различием государственных
форм, будь то демократическая республика, или республика
аристократическая, или монархия, всегда видеть главное —
интересы какого класса защищает данное государство.
Подчеркивая классовый характер государства, В. И. Ленин
обращает внимание на то, что если ib рабовладельческую эпоху
утверждалась монархия — это была монархия рабовладель¬
ческая, если республика — это была республика рабовладель¬
ческая 89. Формы государства не изменяют его сущности.
В данном случае, при всех этих формах государства «всеми
правами пользовались рабовладельцы, а рабы были вещью по
закону, и над ними возможно было не только какое угодно
насилие, но и убийство раба не считалось преступлением» 90.
В этой связи должны быть рассмотрены и ленинские указа¬
ния относительно сущности античной демократии как формы
диктатуры рабовладения.
ОБ АНТИЧНОМ РАБСТВЕ
Вопрос о путях возникновения античных государств тесно
связан с вопросом об античном рабстве. Эта проблема, в свою
очередь, непосредственно связана с революционной борьбой
трудящихся за полное освобождение от всех видов рабства.
Проблема рабства в древнем мире, социальная сущность
рабовладельческого строя затрагивается В. И. Лениным в кни¬
ге «Государство и революция», в лекции «О государстве»,
в работе «Пролетарская революция и ренегат Каутский»,
в речах на митинге в Политехническом музее 23 августа 1918 г.,
на I Всероссийском съезде по внешкольному образованию
19 мая 1919 г.
87 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 39, стр. 74.
88 Там же, стр. 75.
89 См. там же, стр. 74.
90 Там же, стр. 75.
110

В лекции «О государстве» В. И. Ленин раскрыл всеобщность
рабства как этапа в историческом развитии человечества. Он
говорил, что «развитие всех человеческих обществ в течение
тысячелетий во всех без изъятия странах показывает нам
общую закономерность», что первобытное общество сменяет
общество, основанное на рабстве, общество рабовладельческое.
Через это прошла вся современная цивилизованная Европа,
громадное большинство народов остальных частей света. Раб¬
ство было вполне господствующим 2 тысячи лет назад 91.
При выяснении форм рабства в условиях рабовладельческо¬
го общества В. И. Ленин дает совершенно ясную и конкретную
характеристику основных классов этого общества — рабовла¬
дельцев и рабов. Первые владели не только всеми средствами
производства: землей, орудиями,— они также владели и людь¬
ми. Вторые трудились и результаты труда доставляли другим.
Рабовладельцы считали рабов своей собственностью, закон
укреплял этот взгляд и рассматривал рабов как вещь, целиком
находящуюся в обладании рабовладельцев. Лишь последние
признавались полноправными гражданами 92.
В своем учении о рабстве В. И. Ленин, развивая положение
К. Маркса и Ф. Энгельса о том, что основная причина возник¬
новения рабства — частная собственность, устанавливает кон¬
кретные виды рабства в зависимости от способа соединения
производителей со средствами производства и делает по этому
вопросу свои, новые теоретические и политические выводы.
В лекции «О государстве» В. И. Ленин говорил «о перво¬
бытных формах рабства», через которые прошло большинство
народов мира, и о Греции и Риме, «которые целиком покоились
на рабстве» 93.
Подобно Марксу, В. И. Ленин раскрывает тяжелую участь
раба в сравнительном плане с другими формами наемного раб¬
ства. Хотя при крепостном праве форма отношений между
людьми изменилась, для крепостного крестьянина классовое
угнетение и зависимость остались. На практике крепостное
право, особенно в России, где оно наиболее долго держалось и
приняло наиболее грубые формы, ничем не отличалось от раб¬
ства, а положение крепостных крестьян в сущности мало чем
отличалось от положения рабов в рабовладельческом государ¬
стве. Еще в 1903 г. в работе «К деревенской бедноте»
В. И. Ленин прямо говорит, что «крестьяне были рабами
помещиков» 94. Позднее он скажет, что крестьяне воспитаны
десятилетиями и столетиями рабства 95. В статье «Голод», поме¬
91 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 39, стр. 70.
92 См. там же.
93 См. там же, стр. 74.
94 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 7, стр. 134.
95 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 38, стр. 354.
111

щенной в «Рабочей газете» в 1912 г., В. И. Ленин со всей
ясностью и проницательностью показал причины русских
средневековых голодовок, нарисовал страшную картину жизни
крестьян, которые вынуждены были за бесценок продавать
наделы, скот, девушек и все, что только можно продать. Возвра¬
щаются, писал В. И. Ленин, худшие времена рабства. В других
формах, в другой оболочке, при иной «культуре» этот строй
есть старое рабство, рабство миллионов трудящихся ради
богатства, роскоши, тунеядства десяти тысяч. «Каторжная
работа, как всегда у рабов, и полная беззаботность богачей на¬
счет судьбы рабов: прежде прямо морили голодом рабов, прямо
брали женщин в гаремы барина, прямо подвергали рабов
истязаниям. Теперь крестьян ограбили — посредством всех
ухищрений, завоеваний и прогрессов цивилизации — ограбили
так, что они пухнут от голода, едят лебеду, едят комья грязи
вместо хлеба, болеют цингой и умирают в мучениях» 96.
В. И. Ленин обращает внимание и на другую сторону вопро¬
са, вытекающую из этих гибельных обстоятельств: голод не
только губит миллионы жизней, он также хоронит «остатки
дикой, варварской, рабьей веры в царя, мешающей понять необ¬
ходимость и неизбежность революционной борьбы против
царской монархии, против помещиков» 97. Именно в этой борьбе
В. И. Ленин указывает выход к человеческой жизни, к избав¬
лению от голодовок, от бесправной нищеты.
В работе В. И. Ленина «О стачках» сформулированы основ¬
ные причины этой борьбы и ее значение в жизни порабощен¬
ного класса. «Когда рабочие,— писал он,— поодиночке имеют
дело с хозяевами, они остаются настоящими рабами, вечно
работая из куска хлеба на чужого человека, вечно оставаясь
покорным и бессловесным наймитом. Но, когда рабочие сообща
заявляют свои требования и отказываются подчиняться тому,
у кого толстая мошна, когда рабочие перестают быть рабами,
они становятся людьми, они начинают требовать, чтобы их труд
не шел только на обогащение кучки тунеядцев, а давал возмож¬
ность работающим жить по-человечески. Рабы начинают заяв¬
лять требования сделаться хозяевами,— работать и жить не
так, как хотят помещики и капиталисты, а так, как хотят сами
трудящиеся. Стачки потому и внушают всегда такой ужас капи¬
талистам, что они начинают колебать их господство» 98.
В годы первой русской революции, в декабре 1905 г., в статье
«Социализм и религия» В. И. Ленин отмечает, что раб, сознав¬
ший свое рабство и поднявшийся на борьбу за свое освобож¬
дение, наполовину перестает уже быть рабом 99. Несколько
96 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 21, стр. 196.
97 Там же, стр. 197.
98 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 4, стр. 292—293.
99 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 12, стр. 143.
112

позднее, в сентябре 1907 г., в статье «Памяти графа Гейдена»
В. И. Ленин развивает это положение: «Раб, сознающий свое
рабское положение и борющийся против него, есть революцио¬
нер. Раб, не сознающий своего рабства и прозябающий в молча¬
ливой, бессознательной и бессловесной рабской жизни, есть
просто раб. Раб, у которого слюнки текут, когда он самодо¬
вольно описывает прелести рабской жизни и восторгается доб¬
рым и хорошим господином, есть холоп, хам» 100.
Наконец, в статье «Реформизм в русской социал-демокра¬
тии», помещенной 14 (1) сентября 1911 г. в газете «Социал-
демократ», В. И. Ленин конкретизирует уже несколько раз
приведенную им важную мысль: «Пролетариат революционен
лишь постольку, поскольку он сознает и проводит в жизнь эту
идею гегемонии. Пролетарий, сознавший эту задачу, есть раб,
восставший против рабства. Пролетарий, не сознающий идеи
гегемонии своего класса, или отрекающийся от этой идеи, есть
раб, не понимающий своего рабского положения; в лучшем
случае это — раб, борющийся за улучшение своего рабского
положения, а не за свержение рабства» 101.
В связи с борьбой угнетенных против угнетателей
В. И. Ленин много внимания уделяет вопросу о справедливых
и несправедливых войнах, дает классическую характеристику
войн в античности, отмечая в них два различных по сущности
своей типа войн. Он назвал фальшью и обманом простона¬
родья, мещанства, темного люда ловкими рабовладельцами
случаи, когда (последние применяют »понятия «оборонительной»
войны или «защиты отечества» к такой войне, когда рабовла¬
делец, имеющий 100 рабов, воюет с рабовладельцем, имею¬
щим 200 рабов, за более «справедливый» передел рабов 102.
Есть войны справедливые и несправедливые, прогрессивные
и реакционные, войны, служащие закреплению классового
гнета, и войны, служащие его свержению 103. В каждом классо¬
вом обществе, и в рабском, и в крепостническом, и в капита¬
листическом, бывали войны, продолжавшие политику угнета¬
тельских классов, а также войны, продолжавшие политику
угнетенных классов 104. Война угнетенных против угнетателей —
единственно законная, справедливая, истинно революционная
война 105. Гражданская война — более серьезная и жестокая,
чем всякая другая. В. И. Ленин указывает, что так всегда быва¬
ло в истории, начиная с гражданских войн древнего Рима. Если
войны международные всегда кончались сделками между
100 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 16, стр. 40.
101 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 20, стр. 308.
102 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 26, стр. 313.
103 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 38, стр. 337.
104 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 34, стр. 365.
105 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 38, стр. 388.
8 И-223
113

имущими классами, то в гражданских войнах угнетенный класс
направляет усилия к тому, чтобы уничтожить класс угнетаю¬
щий 106. Вот почему, подчеркивает В. И. Ленин, «мы вполне
признаем законность, прогрессивность и необходимость граж¬
данских войн, т. е. войн угнетенного класса против угнетаю¬
щего, рабов против рабовладельцев, крепостных крестьян про¬
тив помещиков, наемных рабочих против буржуазии» 107.
Вся история классового общества полна беспрерывных по¬
пыток угнетенных классов свергнуть угнетение. «История раб¬
ства знает на многие десятилетия тянущиеся войны за освобож¬
дение от рабства» 108.
В речи на митинге в Политехническом музее (23 августа
1918 г.) В. И. Ленин, развивая мысль о классовом характере
войн, говорит о восстании Спартака как о войне, которая велась
из-за интересов угнетенных, «для защиты порабощенного клас¬
са» 109. В. И. Ленин отмечал, что самоотверженная борьба
рабов под руководством Спартака была самой крупной граж¬
данской войной эпохи рабовладения. «В течение ряда лет,—
пишет В. И. Ленин в лекции «О государстве»,— всемогущая,
казалось бы, Римская империя, целиком основанная на рабстве,
испытывала потрясения и удары от громадного восстания ра¬
бов, которые вооружились и собрались под предводительством
Спартака, образовав громадную армию» 110. В. И. Ленин назы¬
вает Спартака «одним из самых выдающихся героев одного из
самых крупных восстаний рабов около двух тысяч лет тому на¬
зад» 111. Такие же войны «велись в эпоху колониальных
угнетений, которые и сейчас не прекратили своего существова¬
ния, в эпоху рабства и т. д. Эти войны были справедливыми, эти
войны не могут быть осуждаемы» 112.
Поставив в один исторический ряд восстания рабов в древ¬
нем мире, войны против колониального угнетения и другие
классовые битвы за свободу, В. И. Ленин, обладая острым
чувством историзма, не переоценивает зрелости и сознатель¬
ности движений угнетенных масс в древности и отмечает, что
уровень, задачи и масштаб классовой борьбы в ту эпоху не
могут идти ни в какое сравнение с размахом и напряжением
классовой борьбы периода капитализма 113. В. И. Ленин пока¬
зывает особенности выступлений рабов и вскрывает основную
причину их поражения. Восставшие рабы были перебиты,
схвачены, подверглись пыткам со стороны рабовладельцев-
106 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 38, стр. 366.
107 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 26, стр. 311.
108 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 39, стр. 76.
109 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 37, стр. 65.
110 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 39, стр. 77.
111 Там же.
112 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 37, стр. 65.
113 См. ВДИ, 1970, № 2, стр. 7.
114

«Рабы, как мы знаем,— писал он,— восставали, устраивали
бунты, открывали гражданские войны, но никогда не могли
создать сознательного »большинства, руководящих 'борьбой пар¬
тий, не могли ясно понять, к какой цели идут, и даже в наибо¬
лее революционные моменты истории всегда оказывались
пешками в руках господствующих классов» 114.
В работе «К четырехлетней годовщине Октябрьской рево¬
люции» В. И. Ленин отметил как факт всемирно-исторического
значения, что в нашей стране «первый раз за сотни и за тысячи
лет рабы ответили на войну между рабовладельцами открытым
провозглашением лозунга: превратим эту войну между рабо¬
владельцами из-за дележа их добычи в войну рабов всех наций
против рабовладельцев всех наций» 115. «...Факт остается фак¬
том,— писал В. И. Ленин: — первый раз за сотни и за тысячи
лет обещание «ответить» на войну между рабовладельцами
революцией рабов против всех и всяческих рабовладельцев
выполнено до конца и выполняется вопреки всем труд¬
ностям» 116.
ОБ АНТИЧНОЙ НАУКЕ
Развивая теорию диалектического материализма и борясь
против искажений марксизма, В. И. Ленин заново пересмотрел
основные философские системы древности. В его трудах полу¬
чили дальнейшее развитие основные принципы истории фило¬
софии как науки, разработанной Марксом и Энгельсом.
В. И. Ленин неустанно говорил о борьбе двух линий в исто¬
рии философии, борьбе материализма с идеализмом, рассма¬
тривая ее как выражение классовой борьбы в обществе. Он
старательно исследовал особенности различных философских
школ внутри каждого лагеря, бичевал тех, кто хотел возвы¬
ситься над этой борьбой двух лагерей, кто хотел занять пози¬
цию «золотой середины» в философии 117. Разоблачая реакцион¬
ные взгляды махистов, которые претендовали «на беспартий¬
ность и в философии, и в общественной науке» и упрекали
Маркса в пристрастии к одному из направлений в философии —
к материализму, В. И. Ленин подчеркивал, что в философии
с первых дней ее появления шла непримиримая борьба двух
направлений — материализма и идеализма 118. В книге «Мате¬
риализм и эмпириокритицизм» В. И. Ленин ставит вопрос:
«Могла ли устареть за две тысячи лет развития философии
114 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 39, стр. 82.
115 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 44, стр. 149.
116 Там же, стр. 150.
117 См. Б. Быховский. Вечно живое учение и бессилие его крити*
ков.— «Коммунист», 1970, № 9, стр. 50.
1,8 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 35, 380.
115

борьба идеализма и материализма? Тенденций или линий Пла¬
тона и Демокрита в философии? Борьба религии и науки?'
Отрицания объективной истины и признания ее? Борьба сторон¬
ников сверхчувственного знания с противниками его?» 119 И от¬
вечает, что вопрос этот не может устареть, как не может уста¬
реть вопрос о том, является ли источником человеческого*
познания зрение и осязание, слух и обоняние 120. Выступая в роли
историков философии, буржуазные философы занимают воин¬
ствующую позицию против материализма, рядом софизмов
и лженаучных доводов пытаясь опровергнуть материалисти¬
ческие принципы.
В. И. Ленин отмечал, что новейшая философия так же пар¬
тийна, как и две тысячи лет тому назад 121. «Удивляться ли
тому,— пишет он,— что Рудольф Вилли в 1905 году воюет, как
с живым врагом, с Демокритом, великолепно иллюстрируя этим
партийность философии и обнаруживая паки и паки свою на¬
стоящую позицию в этой партийной борьбе?» 122 За гносеологи¬
ческой схоластикой эмпириокритицизма В. И. Ленин усмотрел,
борьбу партий в философии, выражающую в конечном счете
тенденции и идеологию враждебных классов современного
общества. Он сам дал образец партийности, выступив как исто¬
рик древнегреческой философии и разоблачив идеалиста Гегеля
в его трактовке вопросов материалистической философии
древних.
Огромное значение для истории философии как науки имеет
вскрытая В. И. Лениным связь истории философии с историей
и теорией познания, а также с диалектикой, и его разработка на
этой основе проблемы логического и исторического процессов
развития. При изучении философии В. И. Ленин требовал кон¬
кретного исторического подхода, чтобы не приписывать древним
такого «развития» их идей, которое нам понятно, но на деле от¬
сутствовало еще у древних 123. Образец такого подхода
В. И. Ленин дает на примере изучения им, в частности, вопросов
античной философии.
По поводу сравнения Гегелем истории философии с кругом
В. И. Ленин отметил: «Очень глубокое верное сравнение!!
Каждый оттенок мысли = круг на великом круге (спирали)
развития человеческой мысли вообще» 124. В этих «кругах» пер¬
вым кругом, по В. И. Ленину, является античная философия: от
Демокрита до Платона и диалектики Гераклита 125. В этой
119 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 131.
120 См. там же, стр. 132.
121 См. там же, стр. 380.
122 Там же, стр. 376.
123 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 222.
124 Там же, стр. 221.
125 См. там же, стр. 321.
116

философии он прежде всего выделяет проблему борьбы материа¬
лизма с идеализмом, как борьбу линии Демокрита, наиболее
крупного представителя античного материализма, с линией Пла¬
тона — вершиной идеалистической философии у греков.
В трудах В. И. Ленина получили дальнейшее развитие основ¬
ные положения Маркса и Энгельса по вопросам античной ато¬
мистики и энциклопедической науки Аристотеля.
В. И. Ленин подверг жестокой критике гегелевскую концеп¬
цию атомистического материализма, которая является ярким
примером идеалистических извращений подлинного содержания
учений Левкиппа, Демокрита и Эпикура. Гегель пытался выдать
за идеалистов каждого крупного философа древности, а там, где
это не удается, он отписывается парой незначительных слов,
ссылаясь на «плоскость» и «бессодержательность» материа¬
листических представлений. В. И. Ленин указывает на истинную
причину такого отношения Гегеля к материалистическим уче¬
ниям: «Невыносим идеалисту дух материализма!!» 126. Основателя
атомистики Левкиппа Гегель называет идеалистом, поэтому он
не проявляет никакого интереса к материалистическому содер¬
жанию его философии. В. И. Ленин по этому поводу говорит
о слепоте и однобокости Гегеля.
Демокриту, с которым В. И. Ленин связывает материалисти¬
ческую линию в философии, Гегель посвятил всего две странич¬
ки в своей трехтомной истории философии, в то же время он
подробно размазывает «натурфилософию» Платона, архивздор¬
ную мистику идей. «Это прехарактерно,— отмечает В. И. Ленин.—
Мистик-идеалист-спиритуалист Гегель... превозносит и жует
мистику — идеализм в истории философии, игнорируя и небреж¬
но третируя материализм. Ср. Гегель о Демокрите — nil!!!
О Платоне тьма размазни мистической» 127.
В. И. Ленин отмечает враждебное отношение Гегеля к мате¬
риализму Демокрита (Демокрита Гегель трактует совсем уже
как мачеха 128) и критикует его идеалистический подход к оценке
учения знаменитого философа. Не менее острой ленинской
критике подвергается и точка зрения Гегеля на атомистическое
учение Эпикура. В характеристике последнего особенно прояви¬
лась ненависть идеалиста Гегеля к материализму. В. И. Ленин
берет под защиту материализм Эпикура, выступая против натя¬
жек и произвольных толкований Гегеля, пытавшегося дискреди¬
тировать его учение, изобразить его плоским и бессодержатель¬
ным. В. И. Ленин страстно отстаивал концепцию Эпикура, кото¬
рая была искажена Гегелем, пытавшимся скрыть основной его
принцип — независимое существование природы. В. И. Ленин
126 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 239.
127 Там же, стр. 254.
128 См. там же, стр. 239.
117

отмечал ряд гениальных догадок в учении Эпикура 129. Гегель
старается показать, что материалистическое положение Эпикура
об истинности ощущаемого 'бытия уничтожает якобы необходи¬
мость понятия и утверждает обывательский взгляд на вещи.
В. И. Ленин делает поэтому поводу замечание: «Клеветы на ма¬
териализм!! «Необходимость понятия» ни капли не «уничтожа¬
ется» учением об источнике познания и понятия!! Несо¬
гласие с «здравым смыслом» есть гнилая причуда идеалиста» 130.
В. И. Ленин указывает на значение Эпикура в борьбе с суе¬
вериями не только греков и римлян, но и современных попов,
отмечает сходство взглядов Эпикура на богов с точкой зрения
Фейербаха. Там, где Гегель видит «пустые слова», «отсутствие
мысли», В. И. Ленин видит наивный, но по существу правильный
взгляд. Так, учение Эпикура о душе как более тонких, более
быстрых атомах, связанных с атомами тела, В. И. Ленин считает
гениальной догадкой и указанием пути науке, а не поповщине 131.
По поводу отдельных сторон учения Эпикура В. И. Ленин гово¬
рил, что это почти вплотную подход к диалектическому материа¬
лизму 132. Он отмечал, что Гегель скрывает главное в учении
Эпикура, а именно: бытие вещей вне сознания и независимо от
него; что Гегель искажает теорию познания Эпикура, которая
после такой операции действительно становится скудной. Гегель
только ругает Эпикура, а не дает научной оценки его учения,
ругает, например, за то, что у него нет «конечной цели мира,
мудрости творца». В. И. Ленин делает резкое замечание поэто¬
му поводу: «бога жалко!! сволочь идеалистическая!!» 133 и назы¬
вает гегелевскую критику Эпикура по основному вопросу фило¬
софии образцом извращения и оклеветания материализма идеа¬
листом 134.
Каждому утверждению Гегеля В. И. Ленин противопостав¬
ляет собственный взгляд, основанный на научных принципах
истории философии. Гегелевской концепции атомистического
материализма он противопоставляет собственную концепцию
атомистики, в которой дана научная критика античного материа¬
лизма. У Гегеля верно только указание на то, что атомисты не
знали диалектики вообще, а также диалектики понятий.
В. И. Ленин отмечает это как крупный недостаток атомисти¬
ческого материализма, который в основном был метафизическим
материализмом, имел механистический характер. Ленинская
критика гегелевской концепции атомистического материализма —
это образец партийного подхода к изучению философских учений,
129 3. А. Покровская. Первоначала, пустота и вселенная в философ¬
ском словаре Лукреция.— ВДИ, 1960, № 4, стр. 83, сл.
130 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 263.
131 См. там же, стр. 266.
132 См. там же, стр. 268.
133 Там же, стр. 267.
134 См. там же, стр. 265.
118

образец действительно научной разработки проблем античной
философии.
Тот же прием игнорирования и небрежнего третирования
материализма, который был применен по отношению к античной
атомистике, Гегель использует и при оценке философии Аристо¬
теля, философии сложной и противоречивой в своей основе, по¬
скольку ее автор одни вопросы разрешает материалистически,
другие — метафизически, а часто одни и те же вопросы решает
непоследовательно. Используя эту особенность Аристотеля, Ге¬
гель скрадывает, по выражению В. И. Ленина, все то, что свиде¬
тельствует о материалистических элементах в философии
Аристотеля, что говорит о его колебаниях между идеализмом и
материализмом. Особенно это проявляется при изложении Геге¬
лем полемики Аристотеля с учением Платона об идеях 135.
В. И. Ленин отмечает, что критика платоновских идей у Аристо¬
теля скомкана Гегелем, что Гегель скрыл ее материалистические
черты. Все внимание Гегеля направлено на идеализм Аристо¬
теля, на слабости, а не на сильные стороны этого знаменитого
ученого и философа. «Отвратительно читать,— пишет
В. И. Ленин,— как Гегель выхваливает Аристотеля за «истин¬
но спекулятивные понятия» (...о «душе» и многое другое), раз¬
мазывая явно идеалистический ( = мистический) вздор. Скра¬
дены все пункты колебаний Аристотеля между идеализ¬
мом и материализмом!!!» 136. Такой прием нужен Гегелю для
того, чтобы причислить Аристотеля без оговорок к числу идеа¬
листов. При помощи натяжек, произвольных толкований Гегель
пытается подделать Аристотеля под идеалиста XVIII—XIX вв.
В ленинских конспектах книги Гегеля «Лекции по истории
философии» и «Метафизика» Аристотеля, в замечаниях по этим
произведениям содержится глубокий анализ философии вели¬
чайшего древнегреческого мыслителя; оценка его заслуг как
философа; указание на прогрессивные и слабые стороны его
философской концепции; раскрыты причины его блужданий
и мысли относительно исторических судеб его учения.
В критике гегелевской концепции В. И. Ленин устанавли¬
вает, что для Аристотеля характерно колебание между идеа¬
лизмом и материализмом. Он прослеживает все пункты колеба¬
ний Аристотеля между идеализмом и материализмом, между
диалектикой и метафизикой, отмечает материалистические
концепции во взглядах Аристотеля, а также его слабости, кото¬
рые приводят его к идее бога.
В. И. Ленин отмечает, что у Аристотеля нет сомнений в
реальности внешнего мира. По поводу различия, которое приво¬
дит Аристотель между ощущением и познанием, В. И. Ленин
говорит, что Аристотель вплотную подходит к материализму.
135 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 254—255.
136 Там же, стр. 258.
1И>

«Гвоздь здесь — «außen ist»—вне человека, независимо от
него. Это (материализм» 137. И эту суть материализма Гегель
начинает уничтожать «посредством болтовни» 138.
В. И. Ленин подчеркивает у Аристотеля материалистический
взгляд на ощущения. Ощущения, по Аристотелю, являются
источником познания, так как они связаны не только с познаю¬
щим субъектом, но и с материей.
Хотя в вопросе о классификации наук перед Аристотелем
возникли большие трудности, он, по утверждению Ленина,
«разрешает эти трудности превосходно, отчетливо, ясно, мате¬
риалистически (математика и другие науки абстрагируют одну
из сторон тела, явления, жизни)» 139. В частности, замечает
В. И. Ленин, Аристотель дает глубокую критику пифагорова
учения о числах, доказывая, что числа не имеют самостоятель¬
ного существования, и правильно указывает, что математика,
имеющая дело с числом, 'берет лишь количественное в вещах
и отвлекается от всего качественного. По поводу этих мыслей
Аристотеля Ленин говорил: «Здесь точка зрения диалекти¬
ческого материализма, но случайно, не выдержано, неразвито,
мимолетно» 140. Аристотель не выдерживает последовательно
этой точки зрения 141.
В. И. Ленин указывает, что Аристотель ясно разрешает
вопрос относительно теоретико-познавательной сути отдельных
наук. Для него несомненно происхождение знаний из ощуще¬
ний: «...Тот, кто не ощущает, ничего не познает и ничего не
понимает...» 142. Но в понимании самого процесса ощущения
и раскрытии его механизма Аристотель делает шаг назад от
материализма. Он говорит, что «ощущение есть восприятие
ощущаемых форм без материи» 143. Этим самым он лишает
ощущение его материального содержания. Признавая ощущение
единственным источником знания, Аристотель, как показывает
В. И. Ленин, не был, однако, эмпириком, а отводил известную
роль в познании также и мышлению. В. И. Ленин говорит, что
«Аристотель эмпирик, но мыслящий» 144. Но тут-то, при перехо¬
де к мышлению, указывает В. И. Ленин, «материализм» Ари¬
стотеля в теории познания кончается вовсе. Аристотель полагал,
что мышление имеет дело с общим, ощущение же направлено
на единичное. Он полагал, что «наука касается только обще¬
го..., а действительно (субстанциально) только отдельное» 145.
137 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 259.
138 См. там же.
139 Там же, стр. 330.
140 Там же, стр. 328.
141 См. там же, стр. 330.
142 Там же, стр. 262.
143 Там же, стр. 260.
144 Там же, стр. 257.
145 Там же, стр. 331.
120

Глубокая оценка теории дознания Аристотеля содержится
в следующих ленинских словах: «Нет сомнения в объективности
познания. Наивная вера в силу разума, в силу, мощь, объектив¬
ную истинность познания. И наивная запутанность, беспомощ¬
но-жалкая запутанность в диалектике общего и отдельно¬
го — понятия и чувственно воспринимаемой реальности отдель¬
ного предмета, вещи, явления» 146.
В. И. Ленин показывает действительного Аристотеля,
который ничего общего не имеет с Аристотелем схоластиков.
Схоластика и поповщина убили в Аристотеле все живое, выбро¬
сили все поиски, колебания, приемы, постановку вопросов,
увековечив все мертвое 147. Мертвым у Аристотеля является все
то, что связано с мистикой, с верой в бога. Путаница Аристоте¬
ля в диалектике общего и отдельного, понятия и ощущения,
сущности и явления приводила его к уступкам идеа¬
лизму, к отходу от материализма. «Аристотель,— говорит
В. И. Ленин,— так жалко выводит бога против материалиста
Левкиппа и идеалиста Платона» 148. Идеализм Аристотеля
состоит в идее бога, но его идеализм «объективнее и отдален¬
нее, общее, чем идеализм Платона, а потому в натурфилософии
чаще = материализму» 149. Идеалистическое решение основного
вопроса философии у Аристотеля на каждом шагу сопровож¬
дается порывами, тенденциями в сторону материализма 150.
Высокую оценку В. И. Ленин дал критике Аристотелем
платоновских идей, видя в ней подрыв основ идеализма. Вскры¬
вая слабость идеалистического учения Платона, Аристотель,
однако, не разрывает с идеализмом, проявляет непоследова¬
тельность в своих взглядах, тем не менее в его критике Платона
преобладают материалистические и диалектические моменты,
которые должным образом были оценены В. И. Лениным.
В связи с критикой платоновских идей В. И. Ленин указы¬
вает, что Аристотель правильно, материалистически решает
вопрос о гносеологических корнях идеализма Платона, когда
говорит, что суть идеализма состоит в признании «единого во
многом за идею», и опровергает этот взгляд, доказывая, что
«всеобщее не существует рядом и отдельно от единичного» 151.
Аристотель, как отмечает В. И. Ленин, заходит еще дальше
и, как на один из выводов против Платона, указывает на не¬
соответствие его теории действительности. Он говорит, на¬
пример, что сторонники учения об идеях не могут назвать ни
одной идеи, отличной от известных нам вещей, тем не менее не
может быть никакого сомнения, что существуют субстанции,
146 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 326.
147 См. там же.
148 Там же, стр. 255.
149 Там же.
150 См. Г. Ф. Александров. Аристотель. М., 1940, стр. 48.
151 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 327.
121

кроме тех, которые мы знаем. «Прелестно! Нет сомнений в
реальности внешнего мира»,— замечает по этому поводу
В. И. Ленин 152. Отмечая значение борьбы Аристотеля с Плато¬
ном, он пишет: «Критика Аристотелем «идей» Платона есть
критика идеализма как идеализма вообще» 153. Одна¬
ко в дальнейшем Аристотель эти позиции не выдерживает.
Проведя в основном с правильной точки зрения борьбу с Пла¬
тоном, он отказывается от нее и при попытке установить источ¬
ник движения сползает в идеализм. Аристотель создал учение
о различных формах движения. Он различал механическое
перемещение, количественные и качественные изменения, пере¬
ход из возможности в действительность. Восприняв от своих
предшественников идею о вечности движения, Аристотель не
понял его как самодвижение. Поэтому, ставя вопрос об источ¬
нике движения, он вынужден был искать его вовне, вне движу¬
щихся тел, вне материи— в боге. В. И. Ленин приводит слова
Аристотеля из XII книги его «Метафизики»: «Левкипп и Платон
говорят, что движение вечно, но они не говорят, почему». Кроме
того, говорит В. И. Ленин, у Аристотеля тут эклектизм, свали¬
вание в одну кучу материализма и идеализма 154.
Вскрыв гносеологические корни идеализма на примере пла¬
тоновской философии, В. И. Ленин показал беспочвенность,
ненадежность всех идеалистических систем.
Большое внимание В. И. Ленин уделял вопросам диалек¬
тики в античной философии. Он предостерегал от попыток
отождествления сути диалектики с первоначальным значением
самого термина «диалектика», которая понималась у древних
как некое субъективное искусство, как искусство спорить.
«В собственном смысле диалектика есть изучение противоречия
в самой сущности предметов: не только явления преходящи,
подвижны, текучи, отделены лишь условными гранями, но и
сущности вещей также» 155. В. И. Ленин, характеризуя наивную
диалектику древних греков, обращает внимание на то, что
диалектические идеи здесь не всегда распространялись навесь
объективный мир, а очень часто только на отдельные стороны
его; что диалектическая постановка вопросов не всегда здесь
приводила к диалектическим выводам. Он глубоко изучает
диалектику Гераклита, пифагорейцев, софистов, Платона
и Аристотеля.
В ленинской концепции античной диалектики особенно
много внимания уделено Гераклиту — крупнейшему представи¬
телю диалектической мысли. В. И. Ленин подверг резкой кри¬
тике лассалевскую концепцию гераклитовой философии, разви-
152 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 327.
153 Там же, стр. 255.
154 См. там же.
155 Там же, стр. 227.
122

вая далее положение Маркса, высказанное последним в письме
к Энгельсу от 1 февраля 1858 г. 156 Ленинская критика ласса¬
левской концепции дополняет и углубляет оценку, данную
Марксом Лассалю. «Лассаль,— говорит В. И. Ленин,— просто
повторяет Гегеля, списывает его, пережевывает миллион раз
по поводу отдельных мест Гераклита, снабжая свой труд неве¬
роятной бездной ученейшего, гелертерского-архи, балласта» 157.
В. И. Ленин убедительно показывает, как Лассаль проигрывает
в сравнении с Марксом. У Маркса, пишет он, «тьма нового и
интересует его только движение вперед от Гегеля и от Фейер¬
баха дальше, от идеалистической диалектики к материа¬
листической. У Лассаля рюминирование Гегеля на взятую
частную тему: в сущности, списывание Гегеля по поводу цитат
из Гераклита и о Гераклите» 158. В. И. Ленин отмечает, что
Лассаль топит Гераклита в Гегеле 159. В. И. Ленин устанавли¬
вает следующие основные черты искажения Гераклита в интер¬
претации Лассаля: 1) модернизация Гераклита, игнорирование
подлинного «духа греческой философии», усложнение простого
и наивного; 2) гегельятизирование Гераклита, а именно: пре¬
вращение материалиста Гераклита в идеалиста гегельянского
типа и превращение стихийной диалектики древнего грека
в гегелевскую идеалистическую диалектику 160.
На конкретном анализе источников В. И. Ленин показал,
как Лассаль исказил философский смысл учения Гераклита
путем произвольного и неверного толкования источников и
фрагментов его сочинений 161. Шаг за шагом В. И. Ленин
разоблачает все попытки Лассаля извратить подлинное содер¬
жание гераклитовской философии, превратить Гераклита
в заурядного идеалиста.
По поводу слов Лассаля, что критерий истины, по Гераклиту,
заключается в согласии с идеальным законом тождества бытия
и небытия, что Гераклит, таким образом, objectiver Idealist,
В. И. Ленин говорит: «Вот где ясно, что Лассаль гегельянец
старого типа, идеалист... Ср. Marx 1845 в тезисах о Фейербахе!
Лассаль здесь реакционен» 162.
Лассаль считал принцип становления Гераклита логически
предшествующим и отсюда делал вывод, что философия Герак¬
лита является идеалистической. В. И. Ленин отмечал, что это
натяжка под Гегеля. Пытаясь подкрепить свое ложное понима¬
ние гераклитовой философии, Лассаль фальсифицировал свиде¬
тельства древних о Гераклите.
156 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 29, стр. 221—224.
157 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 305.
158 Там же.
159 См. там же, стр. 308.
160 См. История философии. Т. 1. М., Изд-во АН СССР, 1957, стр. 81.
161 См. там же.
162 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 313.
123

Подвергнув партийной критике лассалевскую концепцию
гераклитовской философии, В. И. Ленин дал собственную
интерпретацию философии Гераклита, развивающую далее
высказывания о Гераклите Маркса и Энгельса. Известно, что
Маркс рассматривал Гераклита как диалектика-материалиста
и говорил, что Гераклит высказывал идеи о постоянном изме¬
нении и движении в мире, происходящем в борьбе противопо¬
ложных сил.
В. И. Ленин характеризует Гераклита как одного из осно¬
воположников диалектики. По поводу фрагмента из Гераклита:
«Мир, единый из всего, не создан никем из богов и никем из
людей, а был, есть и будет вечно живым огнем, закономерно
воспламеняющимся и закономерно угасающим» — Ленин заме¬
чает: «Очень хорошее изложение начал диалектического мате¬
риализма» 163. Лассаль умышленно искажает эту цитату Герак¬
лита и, по выражению В. И. Ленина, «портит живость, свежесть,
наивность, историческую цельность Гераклита натяжками под
Гегеля» 164.
Диалектику древних В. И. Ленин ставил в связь с есте¬
ственнонаучным опытом, с наблюдениями над астрономически¬
ми и механическими движениями, над жизнью растений,
животных и человека. Связь диалектики с такого рода наблю¬
дениями «наивно и прелестно», по словам В. И. Ленина,
выражена в следующем положении Гераклита: «Нельзя войти
дважды в одну и ту же реку» 165.
В. И. Ленин отмечает, что диалектика Гераклита имеет
объективное содержание. Правда, его ученик Кратил доводил
эту диалектику до субъективизма, до софистики, делая только
отрицательный вывод: «Ничто не истинно, ничего ни о чем
сказать нельзя» 166. Но у самого Гераклита был объективный
принцип: «все истинно, во всем есть (доля) истины» 167.
В. И. Ленин отмечает у Гераклита наивный подход к пробле¬
ме единства противоположностей как сути диалектики. «Раз¬
двоение единого и познание противоречивых частей его
(см. цитату из Филона о Гераклите в начале III части
(«О познании») Лассалевского «Гераклита») есть суть (одна
из сущностей, одна из основных, если не основная, особенностей
или черт) диалектики» 168.
163 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 311.
164 Там же, стр. 312. Лассаль дает такой «вольный перевод» отрывка из
Гераклита: «Мир — был, есть и будет непрерывным становлением, посто¬
янно, но попеременно, переходя из бытия в (текущее) небытие, и из послед¬
него в (текущее) бытие» (Там же, стр. 311).
165 Там же, стр. 308.
166 См. там же, стр. 308.
167 См. там же.
168 Там же, стр. 316.
124

В связи с изучением античной диалектики В. И. Ленин
отмечает диалектические элементы (в учении пифагорейцев,
;которые в основном стояли на метафизических позициях 169.
В учении о «музыке сфер», о небесной гармонии В. И. Ленин
отмечает наивный подход к вопросу о закономерности астроно¬
мических явлений, о строении материи. Относительно представ¬
лений пифагорейцев о душе, которую они считали состоящей
из солнечных пылинок, В. И. Ленин заметил, что это намек на
строение материи, а их сравнение структуры души со структу¬
рой неба он называл догадками, фантазией о сходстве макро¬
косма с микрокосмом 170. У пифагорейцев .все существующее
распадается на противоположности: предел и беспредельное,
чет и нечет, единое и множество, правое и левое, мужское и
женское и т. д.; но противоположности не переходят друг
в друга, противопоставляются друг другу и поэтому они «сухи,
лишены процесса (движения), недиалектичны» 171.
Несмотря на то, что взгляды пифагорейцев представляли
собой одну из первоначальных форм идеализма, В. И. Ленин
у них находил плодотворные математические и естественно¬
научные идеи.
Огромное значение для марксистской истории античной
философии имеет определение В. И. Лениным софистики и вы¬
яснение ее отличия от диалектики. «Всесторонняя, универсаль¬
ная гибкость понятий, гибкость, доходящая до тождества
противоположностей,— вот в чем суть. Эта гибкость, применен¬
ная субъективное эклектике и софистике. Гибкость, приме¬
ненная объективно, т. е. отражающая всесторонность мате¬
риального процесса и единство его, есть диалектика, есть
правильное отражение вечного развития мира» 172.
В поле зрения В. И. Ленина находятся и взгляды предста¬
вителей другого идеалистического направления в древнегре¬
ческой философии — элеатов, которые особенно ясно выражены
в теории ученика главы элейской философии — Парменида
Зенона. В. И. Ленин подробно разбирает его философию.
Обоснование диалектической интерпретации теории Зенона
занимает определенное место в ленинской концепции античной
диалектики. Апории Зенона — образец отрицательной диалек¬
тики в древнегреческой философии. В. И. Ленин видел в них
попытку разрешить противоречия действительности и мышле¬
ния, попытку выразить противоречивость явлений в логике
понятий. По поводу слов Гегеля о том, что Зенон не думал
отрицать движение как чувственную достоверность, что вопрос
стоял о его истинности, В. И. Ленин замечает: «Сие можно
169 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 223.
170 См. там же, стр. 224—225.
171 См. там же, стр. 223.
172 Там же, стр. 99.
125

и должно обернуть: вопрос не о том, есть ли движение, а о
том, как его выразить в логике понятий» 173.
В. И. Ленин вскрыл философское содержание и истори¬
ческое значение апорий Зенона, показал основную ошибку
в доказательствах Зенона о невозможности движения. Эти
доказательства неверны, так как они 1) описывают результат
движения, а не само движение; 2) не показывают возможности
движения; 3) изображают движение как сумму, связь состоя¬
ний покоя, т. е. (диалектическое) противоречие ими не устране¬
но, а лишь прикрыто, отодвинуто, заслонено, занавешено 174.
В. И. Ленин характеризует движение как сущность времени
и пространства, которую выражают два основных понятия:
бесконечной непрерывности и «пунктуальности» (отрицание
непрерывности, прерывность). Движение, по В. И. Ленину,
есть противоречие, есть единство противоречий 175.
Историческое значение апорий Зенона состоит в наивной
попытке понять диалектическое содержание действительности
и мышления, т. е. в постановке проблемы объективной и субъ¬
ективной диалектики.
При рассмотрении вопросов диалектики В. И. Ленин неод¬
нократно возвращается к философии Платона и особенно
Аристотеля. Известно, какую высокую оценку давали Маркс
и Энгельс Аристотелю как диалектику. Такую же оценку дает
ему и В. И. Ленин, но он идет еще дальше, показывая проти¬
воречивость взглядов Аристотеля, его колебания между
идеализмом и материализмом, между диалектикой и мета¬
физикой.
Говоря о раздвоении единого и познании противоречивых
частей его как сути диалектики, В. И. Ленин указывает на то,
что Аристотель в своей «Метафизике» «постоянно бьется около
этого и борется с Гераклитом respective с гераклитовскими
идеями» 176. В. И. Ленин подчеркивает, что для Аристотеля
прехарактерно везде и всюду «живые зачатки и запросы диалек¬
тики...» 177.
Большое научное значение философии Аристотеля Ленин
видел в том, что она всюду, на каждом шагу ставит вопрос
о диалектике, что его логика есть подход к логике Гегеля 178.
Однако сладить с диалектикой Аристотель, как и остальные
греческие философы, не мог. Об этом прямо говорит В. И. Ленин.
Для Аристотеля характерна «путаница в диалектике общего
и отдельного 179. Он не понял сути диалектики и вел упорней¬
173 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 230.
174 См. там же, стр. 232.
175 См. там же, стр. 231.
176 Там же, стр. 316.
177 Там же, стр. 326.
178 См. там же.
179 См. там же, стр. 327.
126

шую борьбу с формально логической точки зрения с его идеей
тождества бытия и небытия, с его учением об изменчивости и
противоречивости всех вещей и процессов 180.
У В. И. Ленина мы находим также глубокую оценку логики
Аристотеля. В этой оценке подчеркивается, что Аристотелю мы
обязаны созданием логики как самостоятельной науки, что он
собрал и обобщил отдельные положения по логике своих пред¬
шественников и на их основе описал практически сложившиеся
к тому времени все формы и законы логического мышления.
У Аристотеля, указывает В. И. Ленин, задеты все, все кате¬
гории 181. Он впервые дал анализ логических категорий:
сущности, количества, качества, отношения, места, времени,
положения, обладания, действия, страдания. Причем Аристо¬
тель не ограничивается установлением чисто формальных
правил и норм сочетания понятий, но поднимается до просле¬
живания зависимости логических связей материальных. «У Ари¬
стотеля везде,— пишет В. И. Ленин,— объективная логика
смешивается с субъективной и так притом, что везде видна
объективная» 182.
Аристотель стремился выработать правильный метод позна¬
ния. Результатом этих устремлений и является его логика, кото¬
рая, как уже отмечалось, есть запрос, искание, подход к логике
Гегеля. Но до диалектической логики Аристотель не мог
подняться.
Исследуя философию Аристотеля, В. И. Ленин находил
в его учении массу архиинтереоного, живого, свежего материа¬
ла. В свете ленинских указаний важно выяснить исторические
условия, породившие философию Аристотеля как философа,
хотя и вышедшего из школы Платона, но отбросившего его
учение о мире идей; как идеалиста, который в важнейших
вопросах, как указывал В. И. Ленин, «вплотную подошел
к материализму», в особенности в своей теории познания; как
эклектика, который колеблется между материализмом и идеа¬
лизмом; как диалектика, который вместо платоновской так
называемой «диалектики» выдвинул действительно диалекти¬
ческое учение о категориях мышления, т. е. как мыслителя,
который в истории античной диалектики сыграл величайшую
роль 183.
При оценке роли древнегреческих мыслителей в истории
диалектики следует руководствоваться указанием В. И. Ленина
о том, что греческие философы лишь подошли к диалектике, но
180 См. В. И. П рот асе вич. Вопросы истории домарксистской фило¬
софии в трудах В. И. Ленина. Автореферат кандидатской диссертации.
Минск, 1959.
181 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 325.
182 Там же, стр. 326.
183 См. М. А. Д ы н н и к. Очерк истории философии классической Гре¬
ции. М., 1936, стр. 218.
127

не сладили с ней, что они заложили лишь начала ее, которые
были развиты в новое время, главным образом, в идеалисти¬
ческой философии Гегеля. Во всеоружии фактов, прекрасного
знания первоисточников, В. И. Ленин дал настоящий анализ
античных философских систем, отстоял материалистическое
наследие древнегреческих мыслителей, разоблачил попытки
буржуазной науки подделать это наследие под идеализм. Он
показал преемственную связь между античным и позднейшим
материализмом, между античным и позднейшим -идеализ¬
мом 184.
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ В. И. ЛЕНИНЫМ ОБРАЗОВ АНТИЧНОЙ
МИФОЛОГИИ И ЛИТЕРАТУРЫ В ИДЕЙНОЙ
БОРЬБЕ
Хорошее знание классических языков дало Владимиру
Ильичу Ленину возможность более близко познакомиться
с древней историей, мифологией и литературой 185. Поэтому
нельзя считать случайным факт широкого использования
В. И. Лениным в его сочинениях, главным образом, в публи¬
цистических выступлениях и статьях, многих латинских слов
и метких выражений, образов народного творчества и художе¬
ственной литературы, изречений, пословиц, крылатых слов из
богатого античного наследия 186. Все они служили ему острым
оружием в идейной борьбе. Так, для характеристики самодо¬
вольных, мещанских, обывательских, доктринерских рассужде¬
ний его политических противников: кадетов, меньшевиков и
эсеров — В. И. Ленин использовал мифологический образ Нар¬
цисса, самоуверенного юноши, который настолько гордился
своей красотой, что влюбился в свое отражение в воде и от этой
любви зачах. В переносном смысле Нарцисс — влюбленный
в себя человек. В книге «Что делать?» В. И. Ленин высмеивает
«нарциссовское» высокомерие мудрецов, поучавших Плехано¬
ва, что рабочим кружкам недоступны политические задачи,
т. е. успешная практическая борьба за политические требова¬
ния 187. В статье «Услужливый либерал», написанной в октябре
1904 г. и направленной против тактики новой «Искры» и ее
сторонников, В. И. Ленин убедительно показывает несостоя¬
тельность нарциссовских убеждений и заявлений уже самого
184 См. Н. С. Г р и н б а у м. Из высказываний В. И. Ленина об антич¬
ности, стр. 97.
185 См. Там же, стр. 93—106.
186 См. А. Л. Пинчук. Античные образы и изречения в сочинениях.
В. И. Ленина.— Ученые записки Томского ун-та, 1953, т. 20, стр. 19—52.
187 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 6, стр. 106.
128

Плеханова 188. Горделивое самодовольство, нарциссовски вос¬
хищенное повторение заученных -в ранней молодости шаблон¬
ных фраз об анархизме, бланкизме, терроризме горе-теорети¬
ков, не понимавших существа гражданской войны и новых
форм борьбы в русской революции, получило резкую отповедь
в ленинской работе «Партизанская война», напечатанной в га¬
зете «Пролетарий» (№ 5) за 30 сентября 1906 г. 189 В статье
«Дума и русские либералы» такую же отповедь получили само¬
довольные нарциссы типа господ Маловеров, которые, как ин¬
теллигентные задворки либерализма, как лицемеры, одетые
«в благородный плащ скептицизма и пресыщенного равноду¬
шия», не верили в творческие силы народа 190. В 1907 году,
в «Предисловии к брошюре Воинова (А. В. Луначарского) об
отношении партии к профессиональным союзам», В. И. Ленин
с едким сарказмом называет Плеханова бывшим революционе¬
ром, глубоко уважаемым либералами, «нашим великолепным
Нарциссом», который в предисловии к брошюре «Мы и они»
с бесподобным, несравненным самодовольством, писал, что его
поправка, в действительности не относившаяся к сути опорных
вопросов в Штутгарте, будто бы лишает значения резолюции
Лондонского съезда РСДРП 191.
После Великого Октября, в работе «О «левом» ребячестве
и о мелкобуржуазности» (1918), В. И. Ленин называет «левых»
коммунистов, не понимавших значения передышки для изму¬
ченных трехлетней войной народов, интеллигентиками, страдав¬
шими мелкобуржуазной распущенностью «с великолепием
влюбленного в себя Нарцисса» 192. Образцом самовлюбленного
мещанского Нарцисса В. И. Ленин назвал в работе «О продо¬
вольственном налоге» (1921) Мартова. Этот «рыцарь подде¬
ланного «под марксизм» мещанского реформизма» в своем
берлинском журнале «Социалистический вестник» дал предна¬
меренно искаженное представление о Кронштадтском восста¬
нии 193. Меньшевики и эсеры, по Ленину,— мещанские Нарцис¬
сы, заинтересованные в свержении большевиков. «Нарциссы,—
пишет он,— будут болтать. Милюковы и белогвардейщина будут
дело делать» 194. Трусами, болтунами, самовлюбленными нар¬
циссами называет Ленин в статье «К четырехлетней годовщине
Октябрьской революции» кадетов, меньшевиков и эсеров, кото¬
рые восемь месяцев «соглашались» с помещиками, хранящими
традиции крепостничества 195.
188 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 9, стр. 72.
189 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 14, стр. 9.
190 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 15, стр. 250—253.
191 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 16, стр. 185.
192 См. В. И. Ленин. Полн, собр. соч., т. 36, стр. 288.
193 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 43, стр. 238—239, 241.
194 Там же, стр. 239.
195 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 44, стр. 145—146.
9 И-223
129

В полемике В. И. Ленин (пользуется образом римского ‘бога
Юпитера, который сердится, когда ему говорят нелицеприятную
правду. Он называет именем грозного Юпитера гиперкритика
своей работы «Развитие капитализма в России» П. Скворцова,
в критике которого, «если отбросить сердитые окрики, не оста¬
ется абсолютно никакого содержания». В. И. Ленин называет
П. Скворцова «грозным Юпитером», который мечет «громы
и молнии». «Юпитер сердится»,— говорит он по (поводу этой
некритической критики и добавляет: «Давно уже известно, что
такое зрелище очень забавно и что гнев грозного громовержца
вызывает на самом деле только смех» 196. П. Скворцов, обру¬
шившийся с грудой самых отборных «сердитых» выражений на
книгу В. И. Ленина о процессе образования внутреннего рынка
для русского капитализма, подтвердил эту старую истину. По¬
добно Юпитеру, «Рабочее дело» сердится именно потому, что
оно неправо, доказывая своими торопливыми ругательствами
неспособность вдуматься в ход мыслей своих противников, го¬
ворит В. И. Ленин в работе «Что делать?» 197. В полемике
«Искры» с эсеровской газетой «Революционная Россия» для
доказательства неправоты своих оппонентов также употреблен
образ сердитого Юпитера 198.
Образ Геракла встречается в ленинских трудах, направлен¬
ных против народников, меньшевиков, отзовистов 199. Выступая
против сверхъестественных явлений в общественной жизни,
В. И. Ленин использует миф о рождении римской богини муд¬
рости Минервы из головы Юпитера. Так, Ленин говорит в «Что
делать?» о «новом критическом» направлении в социал-демо¬
кратии, которое «вышло как-то сразу вполне законченным,
точно Минерва из головы Юпитера» 200. Нигде в мире проле¬
тарское движение не рождалось и не могло родиться «сразу»,
в чистом классовом виде, явиться на свет готовым, как Минер¬
ва из головы Юпитера. «Лишь долгой борьбой,— писал
В. И. Ленин в статье «Из прошлого рабочей печати в России»,—
и тяжелым трудом самих передовых рабочих, всех сознатель¬
ных рабочих давалось выделение и упрочение пролетарского
классового движения из всяческих мелкобуржуазных примесей,
ограничений, узостей, извращений» 201. В борьбе с оппортуни¬
стами II Интернационала против их софизма и левой фразы
В. И. Ленин в конце 1915 г. подчеркивает: «Революции никогда
не рождаются готовыми, не выходят из головы Юпитера, не
вспыхивают сразу. Им предшествует всегда процесс брожений,
196 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 3, стр. 613, 618, 623.
197 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 6, стр. 95—96.
198 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 7, стр. 339.
199 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 17, стр. 194—195; т. 19,
стр. 84—86.
200 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 6, стр. 7—8.
201 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 25, стр. 100—101.
130

кризисов, движений, возмущений...» 202. В письме к американ¬
ским рабочим (1918 г.) В. И. Ленин еще раз обращает внима¬
ние на то, что новый мир «не рождается готовым, не выходит
сразу, как Минерва из головы Юпитера» 203.
Подчеркивая уязвимость меньшевистской и вообще мелко¬
буржуазной политики, В. И. Ленин приводит миф об ахилле¬
совой пяте. Так, Мартов тщетно пытался ахиллесову пяту
своей формулировки «первого параграфа устава заговорить раз¬
личными неубедительными примерами 204. «Ахиллесова пята
мелкобуржуазной политики — неуменье и неспособность изба¬
виться от идейной и политической гегемонии либеральных
буржуа»,— говорит В. И. Ленин в статье «Мелкобуржуазная
тактика» 205.
Встречаются в сочинениях В. И. Ленина и образы двуликого
Януса, загадочного Сфинкса, пророчицы Кассандры, великана
разбойника Прокруста и др. Выражение «двуликий Янус»
употребляется В. И. Лениным для обозначения двойственной,
противоречивой позиции того или иного человека либо социаль¬
ного типа. В работе «Экономическое содержание народниче¬
ства» он называет народника в теории Янусом, который смотрит
одним ликом в прошлое, другим — в будущее, как в жизни
является Янусом мелкий производитель, который смотрит од¬
ним ликом в прошлое, желая укрепить свое мелкое хозяйство,
а другим ликом — в будущее, настраиваясь враждебно против
разоряющего его капитализма 206. В декабре 1908 г. в статье
«Аграрные прения в III Думе» Ленин назвал двуликим Янусом
кадетов, которые в I Думе «публично выдвигали вперед демо¬
кратическую внешность своей реформы, доказывая ее поме¬
щичий характер на тайных совещаниях с Треневым и его при¬
хвостнями». В III Думе кадеты «публично выдвигают вперед
помещичий характер своей реформы, доказывая демократизм
ее на тайных от полиции беседах с теми немногими чудаками,
которые способны еще слушать бабушкины сказки» 207.
В статье «Перед бурей» (1906 г.) В. И. Ленин указывает,
что «серый русский мужик перестал быть политическим сфинк¬
сом. Несмотря на все искажения свободы выборов он сумел
проявить себя и создал новый политический тип трудовика» 208.
В другом месте В. И. Ленин привлекает широко известный
в греческой литературе образ троянской пророчицы Кассан¬
дры, предсказавшей гибель Трои и греческого войска на пути
домой. Этот образ В. И, Ленин использовал для характе-
202 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 27, стр. 112.
203 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 37, стр. 63.
204 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 8, стр. 257.
205 В. И. Л е н и н. Полн. собр. соч., т. 15, стр. 52.
206 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 1, стр. 529—530.
207 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 17, стр. 314.
203 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 13, стр. 334.
9*
131

ристики человека, который, предвидя грядущие несчастья, сам
не в силах ничего предпринять и не может убедить других
принять меры к их предотвращению. «Нам не хотелось бы
брать на себя роль Кассандры. Не хотелось бы пророчествовать
смешной и постыдный конец русской революции... Судьба
русской революции зависит теперь от пролетариата»,— писал
В. И. Ленин в июне 1905 г. в статье ««Революционеры» в белых
перчатках» 209.
С большим знанием античности использует В. И. Ленин
в своих трудах исторические образы. Так, оппортунисты, мень¬
шевики с их узкокорыстными, честолюбивыми интересами срав¬
ниваются с греком Геростратом, сжегшим, по преданию, и сво¬
ем родном городе Эфесе храм Артемиды для того, чтобы
сохранить в потомстве свое имя. В трудах «Развитие капита¬
лизма в России» и «Что делать?» Ленин называет Эд. Берн¬
штейна, повернувшего от марксизма к старой буржуазной
экономии, геростратовски знаменитым 210. Такую же характе¬
ристику получает труд Бернштейна «Предпосылки социализ¬
ма» 211. Снова упоминаются геростратовские писания его в
ленинской статье «Наши упразднители» 212. Письмо Плеханова
в «Товарище» о «полновластной думе» В. И. Ленин также на¬
звал геростратовским 213. Отзыв Плеханова о декабрьском вос¬
стании 1905 г., в котором нет ни грана исторической правды,
оценивается тоже как «геростратовски-знаменитый» 214. Герос¬
тратами именуются меньшевики, особенно их идейные
вожди 215. И литературные выступления любителя искусствен¬
ных, вычурных, вымученных словечек Потресова носят, по
выражению В. И. Ленина, геростратовский характер 216. Погнал¬
ся за лаврами Герострата и Базаров, против «невероятных
шатаний» которого также выступил В. И. Ленин 217. Геростра¬
товски знаменитым назвал он в 1915 г. Зюдекума — одного из
оппортунистических лидеров германской социал-демократии,
крайнего социал-шовиниста 218.
Образ древнегреческого законодателя Драконта, законы
которого отличались исключительной суровостью, использован
В. И. Лениным для характеристики самодержавного «право¬
209 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 10, стр. 302.
210 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 3, стр. 47.
211 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 33, стр. 105.
212 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 20, стр. 114
213 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 14, стр. 191.
214 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 17, стр. 48.
215 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 19, стр. 210.
216 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 20, стр. 114, 120.
217 См. там же, стр. 130.
218 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 26, стр. 252.
132

судия», жестоко расправившегося с рабочим движением.
В статье «Каторжные правила и каторжный приговор» (1901 г.)
он показал истинный характер так называемых временных
правил, направленных против крестьян и рабочих, мститель¬
ность царского правительства, применившего «драконовские
наказания» к своим политическим врагам 219.
Метко использованы В. И. Лениным образы «Дамоклова
меча» как символа грозящей опасности, а также «Аннибаловой
клятвы» для обозначения решимости бороться до конца и
для высмеивания словесной борьбы либералов с самодер¬
жавием. Разъясняя в 1909 г. позицию редакции «Пролетария»,
В. И. Ленин критикует отзовистов и ультимативистов, исклю¬
чающих длительную, терпеливую работу партии среди масс
и требующих, чтобы вместо этой работы партия повесила над
головой своей думской фракции ультиматум, как Дамоклов
меч 220.
В. И. Ленин неоднократно приводит имя знаменитого кар¬
фагенского полководца Аннибала, давшего еще в детстве клят¬
ву быть вечным врагом Рима и бороться с ним до его полного
крушения. По поводу отдачи в солдаты за «беспорядки»
183-х киевских студентов В. И. Ленин писал в 1901 г., что таким
образом правительство рассчитывало обучить «бунтовщиков»
дисциплине. Но оно ошиблось в своем расчете. Военная школа
более стойких людей закалит, расширит их кругозор, заставит
их продумать и прочувствовать их освободительные стремления.
Они выйдут из военной службы «с Аннибаловой клятвой борь¬
бы вместе с передовым классом народа за освобождение народа
от деспотизма» 221. В статье «Гонители земства и Аннибалы
либерализма» (1901 г.) В. И. Ленин назвал Аннибалом либе¬
рала, призывавшего к смирению врага 222. Здесь же он клеймит
позором Струве — поклонника «мирного, постепенного, строго
легального развития»,— за его крайне непоследовательные, не¬
твердые, шаткие рассуждения. Высмеивается, как фальшивая,
«Аннибалова клятва», которую этот либерал и ему подобные
дали в борьбе с самодержавием и которая никак несовместима
с той антипатией к революции и революционной деятельности,
какую питал сам Струве 223. С острым сарказмом В. И. Ленин
показал двусмысленность всей позиции последнего, говорив¬
шего об Аннибаловой клятве борьбы с самодержавием и в то
же время обращавшегося с елейными речами к власть иму¬
щим 224. В связи с этим В. И. Ленин делает интересный экскурс
219 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 5, стр. 292.
220 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 19, стр. 6.
221 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 4, стр. 394.
222 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 5, стр. 60.
223 См. там же, стр. 53—54, 58.
224 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 7, стр. 204.
133

в древнюю историю, чтобы показать все глубокое различие меж¬
ду непримиримостью, выраженной в клятве карфагенского
полководца, и пустозвонным российским либерализмом. «Впро¬
чем,— писал он,— не ошибаемся ли мы насчет этого самого
Аннибала? Давал ли он в самом деле клятву борьбы с римля¬
нами или только борьбы за прогресс Карфагена, каковой
прогресс, конечно, в последнем счете повредил бы Риму?» 225.
По поводу жестоких мер херсонского губернатора князя
Оболенского, направленных против растущего недовольства и
возмущения голодающих крестьян, В. И. Ленин в статье «Го¬
лод» писал: «Подобно Юлию Цезарю, князь Оболенский
пришел, увидел, победил,— и телеграммы немедленно оповести¬
ли всю читающую Россию об этой победе» 226. В заключитель¬
ном слове по докладу об очередных задачах Советской власти
на заседании ВЦИК 29 апреля 1918 г., выступая против непра¬
вильных представлений «левых коммунистов» о государствен¬
ном капитализме, В. И. Ленин семь раз упоминает Юлия Цеза¬
ря и его диктатуру: «Мы не рассуждали в Совете Народных
комиссаров о Наполеоне великом и Юлии Цезаре, а сотни раз
рассуждали о том, как железную дорогу поправить...» 227
В. И. Ленин высоко ценил выдающегося представителя
античной науки — Архимеда. Когда один из крупных ученых
выразил согласие работать с большевиками, В. И. Ленин с боль¬
шим удовлетворением говорил А. М. Горькому: «Вот так, одного
за другим, мы перетянем всех русских и европейских Архиме¬
дов, тогда мир, хочет не хочет, а — перевернется!» 228 В книге
«Что делать?» В. И. Ленин вспоминает о своей работе в кружке
петербургских социал-демократов, в котором ставились очень
широкие, всеобъемлющие задачи. «...Всем нам, членам этого
кружка,— писал он,— приходилось мучительно, до боли стра¬
дать от сознания того, что мы оказываемся кустарями в такой
исторический момент, когда можно было бы, видоизменяя
известное изречение, сказать: дайте нам организацию револю¬
ционеров — и мы перевернем Россию!» 229 В. И. Ленин имел
здесь в виду слова Архимеда: «Дайте мне точку опоры — и я пе¬
реверну земной шар».
В своих трудах В. И. Ленин в политических целях и для
большей литературной выразительности использовал немало
изречений, пословиц, метких выражений, извлеченных из трудов
древних историков: Ливия, Цезаря, Светония, Плиния младше¬
го, философа Сенеки, оратора Цицерона, ученого Архимеда,
баснописца Эзопа, писателей Плиния, Вергилия, Горация
225 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 5, стр. 58.
226 Там же, стр. 298—299.
227 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 36, стр. 275.
228 Воспоминания о В. И. Ленине. Т. II. М., 1969, стр. 259.
229 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 6, стр. 127.
134

и др. 230 В. И. Ленин объясняет греческие и латинские слова,
указывает на их происхождение, а также на новый смысл, ко¬
торый в них вкладывается 231.
Богатым античным наследием В. И. Ленин пользуется на
всем протяжении своего творческого пути, в борьбе с буржуаз¬
ной и мелкобуржуазной идеологией, с врагами большевизма.
Античное наследие В. И. Ленин поставил на службу пролетар¬
ской революции 232.
230 Среди изречений, пословиц и метких выражений, восходящих к ан¬
тичности и использованных В. И. Лениным, можно привести такие: «Судьба
ведет того, кто хочет идти, и тащит того, кто не хочет»; «Разделяй и
властвуй»; «Если хочешь мира, готовься к войне»; «Где хорошо, там и оте¬
чество»; «Басня говорит про тебя, изменено только имя»; «Были троянцы,
была Троя»; «Кому преступление выгодно, тот совершил его»; «Умершего не
порицать!»; «Друг, если это правда, то зачем свидетели»; «Ошибаться свой¬
ственно каждому человеку, но настаивать на ошибке свойственно только
глупцу»; «Ты умеешь побеждать, «о не умеешь пользоваться победой»;
«Дайте мне точку опоры — и я переверну земной шар»; «О, святая просто¬
та»; «Правосудие должно совершиться, хотя бы мир погиб от этого»; «Когда
двое делают одно и то же, это уже не есть то же»; «Что позволительно
Юпитеру, не позволительно быку»; «Много по объему, мало по содержанию»;
«Медленно спеши!»; «В греческие Календы»; «Со щитом или на щите» и др.
231 См. Н. С. Гринбаум. Из высказываний В. И. Ленина об антич¬
ности, стр. 101—105.
232 См. А. Л. П и и ч у к. Античные образы и изречения в сочинениях
В. И. Ленина, стр. 45.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ВЫСКАЗЫВАНИЯ
КЛАССИКОВ
МАРКСИЗМА-ЛЕНИНИЗМА
ОБ АНТИЧНОМ ОБЩЕСТВЕ

I. ВОПРОСЫ ЭКОНОМИКИ
(Об античной форме собственности, о земельной
собственности, о денежном хозяйстве и товарном производстве,
о развитии производительных сил)
Первая форма собственности как в античном мире, так и в
средние века, это — племенная собственность, обусловленная у
римлян главным образом войной, а у германцев — скотоводст¬
вом. У античных народов,— вследствие того, что -в одном
городе жило совместно несколько племен,— племенная собст¬
венность имела форму государственной собственности, а право
отдельного индивида на неё ограничивалось простым владением
[possessio], которое, однако, как и племенная собственность
вообще, распространялось лишь на земельную собственность.
Настоящая частная собственность появляется у древних, как
и у современных народов, лишь вместе с движимой собствен¬
ностью.— (Рабство и общность [Gemeinwesen]) (dominium ex
jure Quiritum).
K. Маркс и Ф. Энгельс. Немецкая идеология.— Фейербах.
Соч., т. 3, стр. 62.
Частная собственность в Риме, к которой только и может
относиться эта этимологическая уловка, находилась в самом
прямом противоречии с государственной собственностью. Прав¬
да, государство представляло плебеям частную собственность,
но при этом оно не отнимало у «других» их частную собствен¬
ность, а отнимало у самих этих плебеев их государственную
собственность (ager publicus) и их политические права, и по¬
этому именно они назывались privati, ограбленные, а не те
фантастические «другие члены государства», о которых грезит
святой Санчо.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Немецкая идеология. — Лейпцигский собор.
Святой Макс.
Соч., т. 3, стр. 354.
В действительности же новейшие исследования по истории
права установили, что как в Риме, так и у германских, кельт¬
ских и славянских народов развитие собственности имело
исходным пунктом общинную или племенную собственность и
что настоящая частная собственность повсюду возникла путем
139

узурпации; этого святой Санчо, разумеется, не мог извлечь из
осенившей его глубокой мысли, что понятие права есть понятие.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Немецкая идеология.— Лейпцигский собор.
Святой Макс.
Соч., т. 3, стр. 361.
Вторая форма собственности, это — античная общинная и
государственная собственность, которая возникает благодаря
объединению — путем договора или завоевания — нескольких
племён в один город и при которой сохраняется рабства Наря¬
ду с общинной собственностью развивается уже и движимая,
а впоследствии и недвижимая, частная собственность, но как
отклоняющаяся от нормы и подчинённая общинной собствен¬
ности форма. Граждане государства лишь сообща владеют
своими работающими рабами и уже в силу этого связаны фор¬
мой общинной собственности. Это — совместная частная соб¬
ственность активных граждан государства, вынужденных перед
лицом рабов сохранять эту естественно возникшую форму ас¬
социации. Поэтому вся основывающаяся на этом фундаменте
структура общества, а вместе с ней и народовластие, приходит
в упадок в той же мере, в какой именно развивается недвижи¬
мая частная собственность. Разделение труда имеет уже более
развитой характер. Мы встречаем уже противоположность
между городом и деревней, впоследствии — противоположность
между государствами, из которых одни представляют
городские, а другие — сельские интересы; внутри же городов
имеет место противоположность между промышленностью и
морской торговлей. Классовые отношения между гражданами
и рабами уже достигли своего полного развития.
Всему этому пониманию истории как будто противоречит
факт завоевания. До сих пор насилие, война, грабёж, разбой
и т. д. объявлялись движущей силой истории. Мы можем здесь
остановиться лишь на главных моментах и выбираем поэтому
наиболее разительный пример — разрушение старой цивилиза¬
ции варварским народом и образование заново, вслед за этим,
иной структуры общества (Рим и варвары, феодализм и Гал¬
лия, Восточно-римская империя и турки). У варварского наро¬
да-завоевателя сама война является еще, как уже было выше
указано, регулярной формой сношений, которая используется
все шире, по мере того как прирост населения, при традицион¬
ном и единственно для него возможном примитивном способе
производства, создает потребность в новых средствах производ¬
ства. В Италии, наоборот, в результате концентрации земель¬
ной собственности (вызванной не только скупкой и задолжен¬
ностью, но также переходом по наследству, ибо вследствие
царившей тогда распущенности и редкости браков древние
роды постепенно вымирали и их имущество переходило в руки
немногих) и в результате превращения пахотной земли в паст¬
140

бища (вызванного не только обычными, и поныне имеющими
силу, экономическими причинами, но и ввозом награбленного
и полученного в качестве дани хлеба и вытекавшим отсюда
отсутствием потребителей для италийского зерна),— в резуль¬
тате всего этого почти исчезло свободное население; даже рабы
непрерывно вымирали, и их приходилось постоянно заменять
новыми. Рабство оставалось основой всего производства.
Плебеи, занимавшие место между свободными и рабами, ни¬
когда не поднимались выше уровня люмпен-пролетариата. Рим
вообще всегда оставался всего лишь городом, и его связь с
провинциями была почти исключительно политической и, ко¬
нечно, могла быть также и нарушена политическими собы¬
тиями.
С развитием частной собственности здесь впервые устанав¬
ливаются те отношения, которые мы вновь встретим — только
в более крупном масштабе — при современной частной собст¬
венности. С одной стороны,— концентрация частной собствен¬
ности, начавшаяся в Риме очень рано (доказательство —
аграрный закон Лициния) и развивавшаяся очень быстро со
времени гражданских войн и в особенности при императорах;
с другой стороны, в связи с этим,— превращение плебейских
мелких крестьян в пролетариат, который, однако, вследствие
своего промежуточного положения между имущими граждана¬
ми и рабами, не получил самостоятельного развития.
Третья форма, это — феодальная или сословная собствен¬
ность. Если для античности исходным пунктом служил город
и его небольшая округа, то для средневековья исходным пунк¬
том служила деревня. Эта перемена исходного пункта была
обусловлена редкостью и рассеянностью по обширной площади
первоначального населения, которое приток завоевателей не
увеличивал сколько-нибудь значительно. Поэтому, в противо¬
положность Греции и Риму, феодальное развитие начинается
на гораздо более широкой территории, подготовленной рим¬
скими завоеваниями и связанным с ними вначале распростра¬
нением земледелия. Последние века приходящей в упадок
Римской империи и самое завоевание её варварами разрушили
массу производительных сил; земледелие пришло в упадок,
промышленность, из-за отсутствия сбыта, захирела, торговля
замерла или была насильственно прервана, сельское и город¬
ское население убыло. Имевшиеся налицо отношения и обус¬
ловленный ими способ осуществления завоевания развили, под
влиянием военного строя германцев, феодальную собственность.
Подобно племенной и общинной собственности, она также по¬
коится на известной общности, которой, однако, противостоят,
в качестве непосредственно производящего класса, не рабы,
как в античном мире, а мелкие крепостные крестьяне.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Немецкая идеология.— Фейербах.
Соч., т. 3, стр. 21—22.
141

Древние единодушно почитали земледелие единственным
делом, подобающим для свободного человека, школой солдата.
Занятие земледелием сохраняет старую племенную основу
нации; она меняется в городах, где селятся чужеземные купцы
и промышленники, так же как и коренное население тянется
туда, где есть приманка наживы. Повсеместно, где существует
рабство, вольноотпущенники стремятся обеспечить свое сущест¬
вование такими занятиями, в результате которых они затем
часто накопляют большие богатства; таким образом, эти про¬
мыслы были в древности чаще всего в их руках и потому счи¬
тались не подобающими для граждан; отсюда взгляд, что
допущение ремесленников к полноправному гражданству —
дело рискованное (у греков более древнего периода они, как
правило, были исключены из числа полноправных граждан).
«Никому из римлян не дозволялось вести образ жизни тор¬
говца или ремесленника».
К. Маркс. Формы, предшествующие капиталистическому производству.
Политиздат, 1940, стр. 12.
При рабстве, при крепостной зависимости и т. д. сам рабо¬
чий является лишь одним из природных условий производства,
служащих некоему третьему индивиду или коллективу (это не
относится, например, к Востоку при существующем там пого¬
ловном рабстве; это так только с точки зрения европейской);
собственность, таким образом, более уже не является отноше¬
нием самостоятельно трудящегося индивида к объективным
условиям труда,— рабство, крепостная зависимость и т. д.
всегда являются производными, никогда не первоначальными,
несмотря на то, что это необходимый и последовательный ре¬
зультат собственности, основанной на общинном строе и на
труде в условиях этого строя.
К. Маркс. Формы, предшествующие капиталистическому производству,
стр. 30.
У античных народов (римляне как самый классический
пример, тут суть дела в самой ясной, самой выпуклой форме)
противоречивая форма государственной земельной собственнос¬
ти и частной земельной собственности, так что последняя
опосредствуется первой, или сама государственная земельная
собственность существует в этой двойной форме. Вот почему
частный земельный собственник является в то же время город¬
ским жителем. Экономически принадлежность к государству
находит свое разрешение в той простой форме, что крестьянин
является жителем города.
К. Маркс. Формы, предшествующие капиталистическому производству,
стр. 15.
142

При собственно натуральном хозяйстве, когда земледель¬
ческий продукт совсем не входит в процесс обращения или
входит в него лишь очень незначительная часть этого продукта
и лишь сравнительно незначительная доля даже той части
продукта, которая представляет доход земельного собственни¬
ка,— как, например, во многих древнеримских латифундиях,
равно как в имениях Карла Великого, а также (см. Vinçard.
«Histoire du travail») в большей или меньшей мере на всем
протяжении средних веков,— продукт и прибавочный продукт
крупных имений состоит отнюдь не только из продуктов зем¬
ледельческого труда. Он охватывает также и продукты промыш¬
ленного труда. Домашний ремесленный и мануфактурный труд
как побочное производство при земледелии, образующем базис,
является условием того способа производства, на котором
покоится это натуральное хозяйство как в древней и средневе¬
ковой Европе, так — еще до настоящего времени — и в индий¬
ской общине, где ее традиционная организация еще не разру¬
шена. Капиталистический способ производства совершенно
уничтожает эту связь... И даже в тех земледельческих хозяй¬
ствах древнего мира, в которых обнаруживается наибольшая
аналогия с капиталистическим сельским хозяйством, в Карфа¬
гене и Риме, больше .сходства с плантаторским хозяйством, чем
с формой, соответствующей действительно капиталистическому
способу эксплуатации. Мы вообще не найдем в древности в
континентальной Италии повода для формальной аналогии,—
которая к тому же во всех существенных пунктах представля¬
ется сплошь обманчивой для всякого, кто понял капиталисти¬
ческий способ производства и кто не открывает подобно г-ну
Моммзену капиталистического способа производства уже во
всяком денежном хозяйстве,— мы найдем ее, пожалуй, только
в Сицилии, потому что последняя существовала как земле¬
дельческий данник Рима и потому земледелие в основном было
нацелено на экспорт. Здесь встречаются арендаторы в совре¬
менном значении слова.
К. Маркс. Капитал, т. III. — Превращение добавочной прибыли в земель¬
ную ренту. Генезис капиталистической земельной ренты.
К. М а р к с и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 349—350.
У народов с оседлым земледелием — эта оседлость уже
большой прогресс,— где земледелие преобладает, как в антич¬
ном и феодальном обществе, сама промышленность, ее органи¬
зация и соответствующие ей формы собственности имеют в
большей или меньшей степени землевладельческий характер;
промышленность или целикам зависит от земледелия, как у
древних римлян, или, как в средние века, переносит принципы
организации земледелия в города и в городские отношения.
Из рукописного наследства К. Маркса. Введение.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 733.
143

Эта форма свободной парцеллярной собственности крестьян,
ведущих самостоятельно свое хозяйство, в качестве преобла¬
дающей, нормальной формы, с одной стороны, образует эко¬
номическое основание общества в лучшие времена классической
древности, с другой стороны, мы встречаем ее у современных
народов как одну из форм, проистекающих из разложения
феодальной земельной собственности.
К. Маркс. Капитал, т. III. — Превращение добавочной прибыли в земель¬
ную ренту. Генезис капиталистической земельной ренты.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 371.
Недавно я снова проштудировал римскую (древнюю) исто¬
рию до периода Августа. Внутренняя история явно сводится
к борьбе мелкой земельной собственности с крупной, разумеет¬
ся, в той специфически видоизмененной форме, которая
обусловлена рабством. Долговые отношения, играющие такую
большую роль с самого начала римской истории, выступают
лишь как естественные последствия мелкой земельной собст¬
венности.
Письмо К. Маркса к Ф. Энгельсу от 8 марта 1855 г.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 28, стр. 368.
Как крупное, так и мелкое земледелие, в зависимости от
тех исторических предпосылок, из которых оно развилось,
допускает весьма различные формы распределения. Но совер¬
шенно очевидно, что крупное земледелие всегда обусловливает
совсем иное распределение, чем мелкое; что крупное предпола¬
гает или создает противоположность классов — рабовладельцев
и рабов, помещиков и барщинно-обязанных крестьян, капита¬
листов и наемных рабочих, тогда как при мелком классовые
различия между занятыми в земледельческом производстве
индивидами отнюдь не необходимы; напротив, уже самый
факт существования этих различий свидетельствует о начинаю¬
щемся упадке парцеллярного хозяйства.
Ф. Энгельс. Анти-Дюринг.— Политическая экономия. Предмет и метод.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 151.
В Италии земля была освоена для земледелия преимущест¬
венно крестьянами; когда в последние времена Римской рес¬
публики крупные комплексы имений — латифундии — вытесни¬
ли мелких крестьян и заменили их рабами, то, они заменили
одновременно земледелие скотоводством и, как это знал уже
Плиний, привели Италию к гибели (latifundia Italiam perdi¬
dere).
Ф. Энгельс. Анти-Дюринг.— Политическая экономия. Теория насилия.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 181.
144

Само юридическое представление означает лишь то, что
земельный собственник может поступать с землей так, как
всякий товаровладелец со своим товаром; и это представле¬
ние — юридическое представление о свободной частной земель¬
ной собственности — появляется в древнем мире лишь в эпоху
разложения органического общественного строя, а в современ¬
ном мире лишь с развитием капиталистического производства.
К. Маркс. Капитал, т. III. — Превращение добавочной прибыли в земель¬
ную ренту. Вводные замечания.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 165.
Если бы земля-капитал была вечной, то некоторые местнос¬
ти имели бы совсем иной вид, чем теперь; римская Кампанья,
Сицилия и Палестина оставались бы во всем блеске их былого
процветания.
К. Маркс. Нищета философии.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 177.
Когда во время упадка Римской республики у свободных
италийских крестьян были экспроприированы их наделы, они
образовали класс «белых бедняков», подобный тому, какой
был в южных рабовладельческих штатах до 1861 года; так,
при наличии рабов и «белых бедняков» — двух классов, оди¬
наково неспособных освободить себя,— произошел распад
древнего мира.
Ф. Энгельс. Рабочее движение в Америке. Предисловие к американскому
изданию «Положения рабочего класса в Англии».
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 349.
И ни одно законодательство позднейшего времени не бро¬
сает должника столь жестоко и беспощадно к ногам кредито¬
ра-ростовщика, как законодательство Древних Афин и Рима,—
а то и другое возникло спонтанно как обычное право, исклю¬
чительно в силу экономической необходимости... Так вместе с
расширением торговли, вместе с деньгами и ростовщичеством,
земельной собственностью и ипотекой быстро происходила
концентрация и централизация богатств в руках немногочис¬
ленного класса, а наряду с этим росло обнищание масс и
возрастала масса бедняков. Новая аристократия богатства
окончательно оттесняла на задний план старую родовую знать
(в Афинах, в Риме, у германцев), если только она с самого
начала не совпадала с ней. И наряду с этим разделением
свободных на классы в соответствии с имущественным поло¬
жением происходило, особенно в Греции, громадное увеличение
10 и-223
145

числа рабов, принудительный труд которых служил основа¬
нием, на котором возвышалась надстройка всего общества.
Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства.—
Варварство и цивилизация.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 166—167.
Ступень товарного производства, с которой начинается
цивилизация, экономически характеризуется: 1) «введением
металлических денег, а вместе с тем и денежного капитала,
процента и ростовщичества; 2) появлением купцов как посред¬
нического класса между производителями; 3) возникновением
частной собственности на землю и ипотеки и 4) появлением
рабского труда как господствующей формы производства.
Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства.—
Варварство и цивилизация.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 175—176.
Введение и распространение металлических денег в такой
стране, в которой до тех пор существовало исключительно или
преимущественно натуральное хозяйство, всегда связано с
медленным или быстрым переворотом в прежнем распределе¬
нии, и притом так, что неравенство в распределении между
отдельными лицами,— следовательно, противоположность
между богатыми и бедными,— все более и более возрастает.
Ф. Энгельс. Анти-Дюринг. — Политическая экономия. Предмет и метод.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 151 —152.
По ряду различных причин денежные названия определен¬
ных по весу количеств металла мало-помалу отделяются от
своих первоначальных весовых названий. Из числа этих при¬
чин исторически решающими были следующие. 1) Введение
иностранных денег у народов, находящихся на сравнительно
низких ступенях развития. Так, например, в Древнем Риме
золотые и серебряные монеты сначала обращались как
иностранные товары. Названия этих иностранных денег, конеч¬
но, отличны от названий местных весовых единиц. 2) С разви¬
тием богатства менее благородный металл вытесняется в своей
функции меры стоимости более благородным...
К. Маркс. Капитал, т. I. — Товар и деньги. Деньги, или обращение товаров.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 109.
...Хотя деньги начали играть известную роль очень рано и
всесторонне, однако в древности они выступают как господст¬
вующий элемент только у односторонне определившихся наций,,
у торговых наций. И даже в наиболее развитой древности, у
греков и римлян, полное развитие денег, которое составляет
предпосылку современного буржуазного общества, отмечается
только «в период разложения. Таким образом, эта совершенно
простая категория исторически выступает в своей полной силе
только в наиболее развитых состояниях общества. Она отнюдь
146

не проникает во все экономические отношения; например, в
Римской империи, в период наибольшего ее развития, основу
составляли натуральные подати и повинности. Денежное хо¬
зяйство было там вполне развито, собственно, только в армии,
оно никогда не охватывало весь процесс труда в целом.
Из рукописного наследства К. Маркса. Введение.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 729.
При известном уровне развития и достаточно широких раз¬
мерах товарного производства функция денег как средства
платежа выходит за пределы сферы товарного обращения.
Деньги становятся всеобщим товаром договорных обяза¬
тельств. Ренты, подати и т. п. превращаются из поставки нату¬
рой в денежные платежи. Насколько это превращение
обусловливается общим характером процесса производства,
показывает, например, дважды потерпевшая крушение попытка
Римской империи взимать все налоги деньгами.
К. Маркс. Капитал, т. I.— Товар и деньги. Деньги, или обращение товаров.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 151—152.
Античные писатели, которые могли наблюдать только явле¬
ния металлического обращения, уже рассматривали золотую
монету как символ или знак стоимости. Таковы Платон и
Аристотель.
К. Маркс. К критике политической экономии. — Деньги, или простое
обращение.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. т. 13, стр. 100.
Великая социальная революция, вызванная падением стои¬
мости благородных металлов в Европе, есть столь же обще¬
известный факт, как и противоположная революция, вызванная
в раннюю эпоху древнеримской республики повышением стои¬
мости меди, в которой были заключены долги плебеев.
К. Маркс. К критике политической экономии.— Деньги, или простое
обращение.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 130.
Во всех тех формах, в которых хозяйство, основанное на
рабском труде (не патриархальное, а как оно сложилось в
позднейшую греческую и римскую эпохи), существует как
средство обогащения, где, следовательно, деньги служат сред¬
ством присвоения чужого труда через куплю рабов, земли
■и т. д.,— именно потому, что деньги могут быть затрачены
таким способом, они приобретают способность применяться
как капитал, начинают приносить проценты.
К. Маркс. Капитал, т. III.— Деление прибыли на процент и предприни¬
мательский доход. Капитал, приносящий проценты. Докапиталистические
отношения.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 143.
147

Уже раньше я указывал, что деньги вообще первоначально
развиваются при обмене продуктов между различными
общинами.
Поэтому торговля деньгами, торговля денежным товаром
развивается прежде всего из международных сношений. При
существовании особых монет в различных странах купцы,
производящие закупки в чужих странах, должны обменивать
монеты своей страны на местные монеты и обратно, или же
обменивать различные монеты на слитки чистого серебра или
золота как мировые деньги. Отсюда возникает меняльное дело,
которое следует рассматривать как одно из естественно возник¬
ших оснований современной торговли деньгами. Из него
развились обменные банки, где серебро (или золото) функцио¬
нирует, в отличие от ходячей монеты, как мировые деньги, а в
настоящее время — как 'банковые деньги или торговые деньги.
Поскольку вексельное дело сводилось к выдаче путешествен¬
нику менялой какой-нибудь страны платежного требования
на менялу другой страны, оно развилось уже в Риме и в Гре¬
ции из собственно меняльного дела.
К. Маркс. Капитал, т. III.— Превращение товарного и денежного капита¬
лов. Денежно-торговый капитал.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 348—349.
Особые учреждения для этих взаимных расчетов возникают
совершенно независимо от развития кредитного дела, как,
например, в Древнем Риме.
К. Маркс. К критике политической экономии. — Деньги, или простое
обращение.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 127.
Итак, с одной стороны, ростовщичество подрывает и раз¬
рушает античное и феодальное богатство и античную и фео¬
дальную собственность. С другой стороны, оно подрывает и
разоряет мелкокрестьянское и мелкобуржуазное производство,
словом, все те формы, при которых производитель еще высту¬
пает как собственник своих средств производства.
К. Маркс. Капитал, т. III. — Деление прибыли на процент и предприни¬
мательский доход... Докапиталистические отношения.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 145.
Ростовщичество централизует денежное имущество там,
где средства производства распылены. Ростовщичество не
изменяет способа производства, но присасывается к нему как
паразит и доводит его до жалкого состояния. Оно высасывает
его, истощает и приводит к тому, что воспроизводство совер¬
шается при все более скверных условиях. Отсюда народная
ненависть к ростовщикам, особенно сильная в античном мире,
где собственность производителя на условия его производства
148

являлась в то же время основой политических отношений, ос¬
новой самостоятельности граждан.
Пока господствует рабство или пока прибавочный продукт
проедается феодалами и его челядью и во власть ростовщика
попадает рабовладелец или феодал, способ производства оста¬
ется все тот же; он только начинает тяжелее давить на работ¬
ника. Обремененный долгами рабовладелец или феодал
высасывает больше, потому что из них самих больше высасы¬
вают. Или же в конце концов они уступают свое место ростов¬
щику, который сам становится земельным собственником или
рабовладельцем, как всадники в Древнем Риме. Место старого
эксплуататора, у которого эксплуатация носила более или
менее патриархальный характер, так как являлась главным
образом орудием политической власти, занимает грубый,
жадный до денег выскочка. Но самый способ производства не
изменяется.
К. Маркс. Капитал, т. III. — Деление прибыли на процент и предприни¬
мательский доход... Докапиталистические отношения.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 145—146.
В Древнем Риме уже в поздний республиканский период
купеческий капитал в своем развитии достигает более высокого
уровня, чем когда-либо прежде в древнем мире, без какого бы
то ни было прогресса в развитии промышленности; между тем
в Коринфе и в других греческих городах Европы и Малой
Азии развитие торговли сопровождалось высоким развитием
промыслов. С другой стороны, в прямую противоположность
развитию городов и его условиям торговый дух и развитие
торгового капитала часто свойственны как раз неоседлым,
кочевым народам.
К- Маркс. Капитал, т. III.— Превращение товарного и денежного капита¬
лов. Из истории купеческого капитала.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 365.
В Древнем Риме со времени последних лет существования
республики, где мануфактура стояла гораздо ниже среднего
уровня развития в античном мире, купеческий капитал, денеж¬
но-торговый капитал и ростовщический капитал достигли — в
пределах античных форм — высшего пункта развития.
К. Маркс. Капитал, т. III. — Деление прибыли на процент и предприни¬
мательский доход... Докапиталистические отношения.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 142.
И тогда Тихий океан будет играть такую же роль, какую
теперь играет Атлантический океан, а в древности и в средние
века Средиземное море,— роль великого водного пути для
мировых сношений...
К. Маркс и Ф. Энгельс. Первый международный обзор.
Соч., т. 7, стр. 233.
149

Торговые народы древнего мира существовали, как боги
Эпикура в межмировых пространствах, или, вернее, как евреи
в порах польского общества. Торговля первых самостоятель¬
ных, колоссально развившихся торговых городов и торговых
народов, как торговля чисто посредническая, основывалась на
варварстве производящих народов, для которых они играли
роль посредников.
На пороге капиталистического общества торговля господ¬
ствует над промышленностью; в современном обществе наобо¬
рот.
К. Маркс. Капитал, т. III.— Превращение товарного и денежного капи¬
талов. Из истории купеческого капитала.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 363.
Итак, повсюду, где торговый капитал имеет преобладаю¬
щее господство, он представляет систему грабежа, и недаром
его развитие у торговых народов как древнего, так и нового
времени непосредственно связано с насильственным грабежом,
морским разбоем, хищением рабов, порабощением колоний;
так было в Карфагене, в Риме, позднее у венецианцев, порту¬
гальцев, голландцев и т. д.
К. Маркс. Капитал, т. III.— Превращение товарного и денежного капи¬
талов. Из истории купеческого капитала.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 364.
В античном мире влияние торговли и развитие купеческого
капитала постоянно имеет своим результатом рабовладель¬
ческое хозяйство; иногда же в зависимости от исходного пункта
оно приводит только, к превращению патриархальной системы
рабства, направленной на производство непосредственных
средств существования, в рабовладельческую систему, направ¬
ленную на производство прибавочной стоимости. Напротив, в
современном мире оно приводит к капиталистическому способу
производства. Отсюда следует, что сами эти результаты об¬
условлены, кроме развития торгового капитала, еще совершен¬
но иными обстоятельствами.
К. Маркс. Капитал, III.— Превращение товарного и денежного капи¬
талов. Из истории купеческого капитала.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 364—365.
Последовательные защитники той иллюзии, что прибавоч¬
ная стоимость возникает из номинальной надбавки к цене
товаров, всегда предполагают существование класса, который
покупает, никогда не продавая, который потребляет, не произ¬
водя. На данной ступени нашего исследования мы еще не знаем
такого класса. Но допустим, что он существует. Откуда этот
класс берет деньги, чтобы покупать? Очевидно, от товаропро¬
150

изводителей, — все равно, в силу ли права или насилия, — без
обмена. Продавать такому классу товары выше их стоимости —
значит только получить обратно часть тех денег, которые даны
были совершенно безвозмездно. Так, например, города Малой
Азии, платя дань римлянам, получали обратно часть этих
денег, надувая римлян в торговле; но в конце концов все же
эти города оставались в накладе. Таким образом, это не метод
создания прибавочной стоимости.
Ф. Энгельс. Рецензия на первый том «Капитала» К. Маркса для журнала
«The Fortnightly Review».
К- Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 16, стр. 304.
У народов с чисто металлическим обращением, например у
древних, образование сокровищ представляет собой повсемест¬
ный процесс, который осуществляется как отдельными лицами,
так и государством, охраняющим свое государственное сокро¬
вище. В более древние времена, в Азии и в Египте, эти сокро¬
вища, охраняемые царями и жрецами, выступают скорее как
свидетельство их могущества. В Греции и в Риме образование
государственных сокровищ, как всегда надежной и всегда гото¬
вой к использованию формы избытков, становится задачей поли¬
тики. Быстрое перемещение таких сокровищ из одной страны в
другую завоевателями и их частичный внезапный прилив в
обращение составляют особенность античной экономики.
К. Маркс. К критике политической экономии. — Деньги, или простое
обращение.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 110.
Совершенно не относятся к делу излюбленные ссылки уче¬
ников Юма на повышение цен в античном Риме в результате
завоевания Македонии, Египта и Малой Азии. Характерное для
древнего мира внезапное и насильственное перемещение на¬
копленных денежных сокровищ из одной страны в другую,
временное уменьшение издержек производства благородных
металлов для данной страны благодаря простому процессу
грабежа, столь же мало затрагивает имманентные законы
денежного обращения, как бесплатная раздача египетского и
сицилийского хлеба в Риме не затрагивает общего закона, ре¬
гулирующего цену хлеба.
К. Маркс. К критике политической экономии. — Деньги, или простое
обращение.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 142—143.
Капитал не изобрел прибавочного труда. Всюду, где часть
общества обладает монополией на средства производства, ра¬
ботник, свободный или несвободный, должен присоединять к
рабочему времени, необходимому для содержания его самого,
излишнее рабочее время, чтобы произвести жизненные средства
151

для собственника средств производства, будет ли этим собствен¬
ником афинский καλόs kάγαϑόs [аристократ], этрусский теократ,
civis romanus [римский гражданин], норманский барон, амери¬
канский рабовладелец, валашский боярин, современный ленд¬
лорд иди капиталист. Впрочем ясно, что если в какой-нибудь
общественно-экономической формации преимущественное зна¬
чение имеет не меновая стоимость, а потребительная стоимость
продукта, то прибавочный труд ограничивается более или менее
узким кругом потребностей, но из характера самого производ¬
ства еще не вытекает безграничная потребность в прибавочном
труде. Ужасным становится чрезмерный труд в древности в тех
случаях, когда дело идет о добывании меновой стоимости в ее
самостоятельной денежной форме — в производстве золота и
серебра. Насильственный труд, убивающий работника, является
здесь официальной формой 'чрезмерного труда. Достаточно
почитать Диодора Сицилийского. Однако это исключения для
древнего мира. Но как только народы, у которых производство
совершается еще в сравнительно низких формах рабского, бар¬
щинного труда и т. д., вовлекаются в мировой рынок, на котором
господствует капиталистический способ производства и который
преобладающим интересом делает продажу продуктов этого
производства за границу, так к варварским ужасам рабства,
крепостничества и т. д. присоединяется цивилизованный ужас
чрезмерного труда.
К. Маркс. Капитал, т. I.— Производство абсолютной прибавочной стои¬
мости. Рабочий день.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 246—247.
Рикардо видел из цитируемых, одобряемых и потому повто¬
ряемых им положений Смита, что удовлетворение безгранично¬
го «стремления» ко всякого рода потребительным стоимостям
всегда происходит на основе такого состояния общества, при
котором массе производителей приходится более или менее
ограничиваться удовлетворением потребности в «пище и пред¬
метах необходимости», т. е. довольствоваться тем, без чего
никак нельзя обойтись. Рикардо видел, что, стало быть, это
громадное большинство производителей более или менее
отстранено от участия в потреблении богатства — в той мере,
в какой богатство выходит за круг предметов необходимости.
Конечно, последнее обстоятельство имеет место, и притом в
еще большей степени, также при античном производстве,
строившемся на рабстве. Но древние и не помышляли о том,
чтобы превращать прибавочный продукт в капитал. Во всяком
случае, если и делали это, то только в незначительной степени.
(Широко практиковавшееся ими собирание сокровищ в соб¬
ственном смысле слова показывает, как много прибавочного
продукта лежало у них без всякого употребления.) Значитель-
152

ную часть прибавочного продукта они обращали на непроизво¬
дительные затраты — на произведения искусства, на религиоз¬
ные и общественные сооружения. В еще меньшей степени стро¬
илось их производство на развязывании и развертывании
материальных производительных сил — на разделении труда,
машинах, применении сил природы и науки в частном произ¬
водстве. Фактически они в общем и целом так и не пошли
дальше ремесленного труда. Поэтому то богатство, которое
они создавали для частного потребления, было относительно
невелико, и кажется оно большим только потому, что скопля¬
лось в руках немногих, которые к тому же не знали, что с ним
делать. Если поэтому у древних не было! перепроизводства, то
было перепотребление у богачей, которое в последнюю эпоху
Рима и Греции выливается в безумную расточительность.
К. Маркс. Теории прибавочной стоимости (IV том «Капитала»).— Рикардов¬
ская теория накопления. Критика ее. Кризисы.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, стр. 586—587.
Здесь нам нет надобности более подробно останавливаться
на собственно рабовладельческом хозяйстве (которое тоже
проходит ряд ступеней — от патриархальной системы, рассчи¬
танной преимущественно на собственное потребление, до соб¬
ственно плантаторской системы, работающей на мировой
рынок) и на помещичьем хозяйстве, в котором земельный соб¬
ственник ведет обработку за собственный счет, владеет всеми
орудиями производства и эксплуатирует труд батраков, —
несвободных или свободных, оплачиваемых натурой или день¬
гами.
К. Маркс. Капитал, т. III. — Превращение добавочной прибыли в земель¬
ную ренту. Генезис капиталистической земельной ренты.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 368.
Возьмем, например, рабовладельческое хозяйство. Цена,
уплачиваемая здесь за раба, есть не что иное, как антиципиро¬
ванная и капитализированная прибавочная стоимость или при¬
быль, которая со временем будет выжата из него. Но капитал,
уплаченный при покупке раба, не входит в состав того капита¬
ла, посредством которого из раба извлекается прибыль, при¬
бавочный труд. Наоборот. Это — капитал, отчужденный рабо¬
владельцем, вычет из того капитала, которым он располагает
в действительном производстве. Он перестал существовать
для рабовладельца,— совершенно так же, как капитал, затра¬
ченный на покупку земли, перестал существовать для земледелия.
Это лучше всего доказывается тем, что он вновь начнет сущест¬
вовать для рабовладельца или собственника земли лишь в том
случае, если они снова продадут раба или землю. Но тогда
этот капитал перестает существовать для этого покупателя.
Оттого что он купил раба, он еще не в состоянии сразу
153

эксплуатировать раба. Эту »возможность даст ему лишь даль¬
нейший капитал, который будет помещен им в само рабовла¬
дельческое хозяйство.
К. Маркс. Капитал, т. III. — Превращение добавочной прибыли в земель¬
ную ренту. Генезис капиталистической земельной ренты.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 373—374.
Вероятно, прошли многие тысячелетия со времени открытия
добывания огня трением до того, как Герои Александрийский
(около 120 г. до н. э.) изобрел машину, которая приводилась
во вращательное движение вытекающим из нее водяным паром.
Ф. Энгельс. Диалектика природы. — Теплота.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 430.
Перечитав свои выписки по истории технологии, я пришел
к выводу, что если оставить в стороне изобретение пороха,
компаса и книгопечатания — эти необходимые предпосылки
буржуазного развития, — то за время с XVI до середины
XVIII в., то есть за период мануфактуры, развивающейся из
ремесла до собственно крупной промышленности, имелись две
материальные основы, на которых внутри мануфактуры проис¬
ходит подготовительная работа для перехода к машинной
индустрии, это — часы и мельница (сначала мельница для помо¬
ла зерна, а именно водяная), причем оба эти механизма унас¬
ледованы от древности. (Водяная мельница была занесена из
Малой Азии в Рим во времена Юлия Цезаря ) Часы — это пер¬
вый автомат, употребленный для практических целей.
Письмо К. Маркса к Ф. Энгельсу от 28 января 1863 г.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 30, стр. 262—263.
Машина в ее элементарной форме завещана была еще Рим¬
ской империей в виде водяной мельницы.
К. Маркс. Капитал, т. I.— Производство относительной прибавочной стои¬
мости. Разделение труда н мануфактура.
К. Маркси Ф. Энгельс Соч., т. 23, стр. 361.
II. О РАБСТВЕ И РАБАХ
Рабство было открыто. Оно, скоро сделалось господствую¬
щей формой производства у всех народов, которые в своем
развитии пошли дальше древней общины, но в конце концов
оно стало также одной из главных причин их упадка. Только
рабство сделало возможным в более крупном масштабе разде¬
ление труда между земледелием и промышленностью и таким
путем создало условия для расцвета культуры древнего
мира — для греческой культуры. Без рабства не было бы
греческого государства, греческого искусства и греческой
154

науки; без рабства не было бы и Римской империи. А без того
фундамента, который был заложен Грецией и Римом, не было
бы и современной Европы. Нам никогда не следовало бы забы¬
вать, что все наше экономическое, политическое и интеллекту¬
альное развитие имеет своей предпосылкой такой строй, в ко¬
тором рабство было в той же мере необходимо, в какой и об¬
щепризнано. В этом смысле мы вправе сказать: без античного
рабства не было бы и современного социализма.
Нет ничего легче, как разражаться целым потоком общих
фраз по поводу рабства и т. п., изливая свой высоконравствен¬
ный гнев на такие позорные явления. К сожалению, это него¬
дование выражает лишь то, что известно всякому, а именно —
что эти античные учреждения уже не соответствуют нашим
современным условиям и нашим чувствам, определяемым
этими условиями. Но при этом мы ровным счетом ничего не
узнаём относительно того, как возникли эти учреждения, поче¬
му они существовали я какую роль они сыграли в истории.
И раз мы уже заговорили об этом, то должны сказать,— каким
бы противоречием и ересью это ни казалось,— что введение
рабства при тогдашних условиях было большим шагом вперед.
Ведь нельзя отрицать того факта, что человек, бывший вначале
зверем, нуждался для своего развития в варварских, почти
зверских средствах, чтобы вырваться из варварского состояния.
Древние общины там, где они продолжали существовать, сос¬
тавляли в течение тысячелетий основу самой грубой государ¬
ственной формы, восточного деспотизма, от Индии до России.
Только там, где они разложились, народы двинулись собст¬
венными силами вперед по пути развития, и их ближайший
экономический прогресс состоял ,в увеличении и дальнейшем
развитии производства посредством рабского труда. Ясно
одно: пока человеческий труд был еще так малопроизводите¬
лен, что давал только ничтожный избыток над необходимыми
жизненными средствами, до тех пор рост производительных
сил, расширение обмена, развитие государства и права, созда¬
ние искусства и науки — все это было возможно лишь при
помощи усиленного разделения труда, имевшего своей основой
крупное разделение труда между массой, занятой простым
физическим трудом, и немногими привилегированными, которые
руководят работами, занимаются торговлей, государственными
делами, а позднее также искусством и наукой. Простейшей,
наиболее стихийно сложившейся формой этого разделения
труда и было как раз рабство. При исторических предпосылках
древнего, в частности греческого, мира переход к основанному
на классовых противоположностях обществу мог совершиться
только в форме рабства. Даже для самих рабов это было про¬
грессом: военнопленные, из которых вербовалась основная
масса рабов, оставлялись теперь, по крайней мере, в живых.
155

между тем как прежде их убивали, а еще раньше даже жари¬
ли и поедали.
Ф. Энгельс. Анти-Дюринг.— Политическая экономия. Теория насилия.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 185—187.
...Греческое общество покоилось на рабском труде и потому
имело своим естественным базисом неравенство людей и их
рабочих сил.
К. Маркс. Капитал, т. I. —Товар и деньги. Товар.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 69.
С появлением рабства, достигшего при цивилизации своего
наивысшего развития, произошло первое крупное разделение
общества на эксплуатирующий и эксплуатируемый классы.
Это разделение продолжало существовать в течение всего,
периода цивилизации. Рабство — первая форма эксплуатации,
присущая античному миру; за ним следуют: крепостничество
в средние века, наемный труд в новое время. Таковы три вели¬
кие формы порабощения, характерные для трех великих эпох
цивилизации; открытое, а с недавних пор замаскированное
рабство всегда ее сопровождает.
Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государ¬
ства. — Варварство и цивилизация.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 175.
Робинзон «со шпагой в руке» обращает Пятницу в своего
раба. Но чтобы осуществить это, Робинзон нуждается еще кое
в чем кроме шпаги. Не всякому раб приносит пользу. Чтобы
быть в состоянии извлечь из него (пользу, нужно располагать
вещами двоякого рода: во-первых, орудиями и предметами
труда и, во-вторых, средствами для скудного содержания раба.
Следовательно, прежде чем рабство становится возможным,
должна быть уже достигнута известная ступень в развитии
производства и известная ступень неравенства в распределе¬
нии. А для того чтобы рабский труд стал господствующим
способом производства целого общества, требуется еще гораздо
более значительное повышение уровня производства, торговли
и накопления богатств. В первобытных общинах, с общей
собственностью на землю, рабство либо вовсе не существовало,
либо играло лишь весьма подчиненную роль. Так было и в
первоначально крестьянском городе Риме; когда же он стал
«мировым городом» и италийское землевладение все более
и более сосредоточивалось в руках малочисленного класса
чрезвычайно богатых собственников,— тогда крестьянское
население было вытеснено населением, состоявшим из рабов.
Если во времена войн с персами число рабов в Коринфе дости¬
гало 460 000, а в Эгине — 470 000 и на каждую душу свобод¬
ного населения приходилось 10 рабов, то для этого требовалось
еще нечто большее, чем «насилие», а именно — высокоразвитая
156

художественная и ремесленная промышленность и обширная
торговля. Рабство в американских Соединенных Штатах под¬
держивалось гораздо меньше насилием, чем английской хлоп¬
чатобумажной промышленностью; в местностях, где не произ¬
растал хлопок, или же в тех местностях, которые не занима¬
лись, подобно пограничным штатам, разведением рабов для
продажи в хлопководческие штаты, рабства вымерло само
собой, без применения насилия, просто потому, что оно не
окупалось.
Ф. Энгельс. Анти-Дюринг. — Политическая экономия. Теория насилия.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 164—165.
Справедливость греков и римлян находила справедливым
рабство; справедливость буржуа 1789 г. требовала устранения
феодализма, объявленного несправедливым.
Ф. Энгельс. К жилищному вопросу. — III.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 18, стр. 273.
В азиатской и классической древности преобладающей фор¬
мой классового угнетения было рабство, то есть не столько
экспроприация земли у масс, сколько присвоение их личности.
Ф. Энгельс. Рабочее движение в Америке. Предисловие к американскому
изданию «Положения рабочего класса в Англии».
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 348—349.
Рабство есть такая же экономическая категория, как и вся¬
кая другая. Следовательно, и оно тоже имеет две стороны.
Оставим дурную сторону рабства и займемся хорошей его
стороной. Само собой разумеется, что при этом речь идет лишь
о прямом рабстве, рабстве чернокожих в Суринаме, в Брази¬
лии, в южных штатах Северной Америки...
...Рабство представляет собой в высшей степени важную
экономическую категорию...
Так как рабство есть экономическая категория, то оно
всегда входило в число общественных институтов различных
народов.
К. Маркс. Нищета философии. —Метафизика политической экономии.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 134—135.
В древности трудящиеся были рабами своих хозяев, подоб¬
но тому как они являются рабами еще и теперь во многих
отсталых странах и даже в южной части Соединенных Штатов.
Ф. Энгельс. Принципы коммунизма.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 324.
Требовать равного или хотя бы только справедливого воз¬
награждения на основе системы наемного труда — это то же
самое, что требовать свободы на основе системы рабства.
К. Маркс. Заработная плата, цена и прибыль.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 16, стр. 133.
157

Труд не всегда был товаром. Труд не «всегда был наемным
трудом, т. е. свободным трудом. Раб не продает свой труд
рабовладельцу, так же как вол не продает своей работы
крестьянину. Раб вместе со своим трудом раз и навсегда про¬
дан своему господину. Он — товар, который может переходить
из рук одного собственника в руки другого. Сам он — товар,
но труд не является его товаром.
К. Маркс. Наемный труд и капитал.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 6, стр. 433.
Рабовладельцы и рабы — первое крупное деление на клас¬
сы. Первая группа владела не только всеми средствами произ¬
водства — землей, орудиями, как бы слабы, примитивны они
тогда ни были,— она также владела и людьми. Эта группа
называлась рабовладельцами, а те, кто трудился и доставлял
труд другим, назывались рабами...
Рабовладельцы считали рабов своей собственностью, закон
укреплял этот взгляд и рассматривал рабов как вещь, целиком
находящуюся в обладании рабовладельца.
В. И Ленин. О государстве.
Полн. собр. соч., т. 39, стр. 70.
Для сохранения этого отношения требуется, чтобы собст¬
венник рабочей силы продавал ее постоянно лишь на опреде¬
ленное время, потому что, если бы он продал ее целиком
раз и навсегда, то он продал бы вместе с тем самого себя,
превратился бы из свободного человека в раба, из товаровла¬
дельца в товар.
К. Маркс. Капитал, т. I. — Превращение денег в капитал.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 178.
Рабовладелец покупает своего рабочего так же, как он
покупает свою лошадь. Теряя раба, он теряет капитал, который
приходится возмещать новой затратой на невольничьем рынке.
...Экономические соображения, которые могли бы служить известной
гарантией человеческого обращения с рабом, поскольку они отождествляют
интерес хозяина с сохранением раба, с введением торговли невольниками
превращаются, наоборот, в причину самого беспощадного отношения к рабу,
так как, если его можно заместить новым рабом, привезенным из чужих
негритянских «заповедников», продолжительность его жизни становится менее
важной, чем его производительность при жизни. Поэтому правило рабовла¬
дельческого хозяйства тех стран, в которые ввозятся рабы, таково: самая
действенная экономия заключается в том, чтобы выжать из человеческого
скота (human cattle) возможно большую массу труда в возможно меньший
промежуток времени.
К. Маркс. Капитал, т. I. — Производство абсолютной прибавочной стои¬
мости. Рабочий день.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 276.
Угнетенный класс во все времена должен был доставлять
неоплаченный труд. В течение весьма продолжительного вре¬
158

мени, когда господствующей формой организации труда было
рабство, рабы были принуждены работать гораздо больше,
чем им это возмещалось в форме жизненных средств.
Ф. Энгельс. Рецензия на первый том «Капитала» К. Маркса для
«Demokratisches Wochenblatt».
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 16, стр. 243.
Точно так же право передавать рабов по наследству не
есть причина рабства, а, наоборот, рабство есть причина пере¬
хода рабов по наследству.
К. Маркс. Доклад Генерального Совета о праве наследования.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 16, стр. 383.
При рабском труде даже та часть рабочего дня, «в течение
которой раб лишь возмещает стоимость своих собственных
жизненных средств, в течение которой он фактически работает
лишь на самого себя, представляется трудом на хозяина. Весь
его труд представляется неоплаченным трудом. Наоборот, при
системе наемного труда даже прибавочный, или неоплаченный,
труд выступает как оплаченный. Там отношение собственности
скрывает труд раба на себя самого, здесь денежное отношение
скрывает даровой труд наемного рабочего.
К. Маркс. Капитал, т. I.— Заработная плата. Превращение стоимости,
соответственно и цены, рабочей силы в заработную плату.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 550.
Римский раб был прикован цепями, наемный рабочий при¬
вязан невидимыми нитями к своему собственнику. Иллюзия его
независимости поддерживается тем, что индивидуальные хозя¬
ева-наниматели постоянно меняются, а также тем, что сущест¬
вует fictio juris [юридическая фикция] договора.
К. Маркс Капитал, т. I. — Процесс накопления капитала. Простое воспро¬
изводство.
К. М а р к с и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 586.
Свободные рабочие в двояком смысле: они сами не принад¬
лежат непосредственно к числу средств производства, как
рабы, крепостные и т. д., но и средства производства не принад¬
лежат им, как это имеет место у крестьян, ведущих самостоя¬
тельное хозяйство, и т. д.; напротив, они свободны от средств
производства, освобождены от них, лишены их.
К. Маркс. Капитал, т. I. — Процесс накопления капитала. Так называе¬
мое первоначальное накопление.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 726.
В лице раба похищается непосредственно орудие производ¬
ства. Однако затем производство той страны, для которой юн
похищается, должно быть организовано так, чтобы допуска¬
159

лось применение рабского труда, или (как в Южной Америке
и т. д.) должен быть создан соответствующий рабскому труду
способ производства.
Из рукописного наследства К. Маркса. Введение.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 724.
7-й вопрос: Чем отличается пролетарий от раба?
Ответ: Раб продан раз и навсегда, пролетарий должен сам
продавать себя ежедневно и ежечасно. Каждый отдельный раб
является собственностью определенного господина, и, уже
вследствие заинтересованности последнего, существование
раба обеспечено, как бы жалко оно ни было. Отдельный же
пролетарий является, так сказать, собственностью всего
класса »буржуазии. Его труд покупается только тогда, когда
кто-нибудь в этом нуждается, и поэтому его существование не
обеспечено. Существование это обеспечено только классу
пролетариев в целом. Раб стоит вне конкуренции, пролетарий
находится в условиях конкуренции и ощущает на себе все ее
колебания. Раб считается вещью, а не членом гражданского
общества. Пролетарий признается личностью, членом граж¬
данского общества. Следовательно, раб может иметь более
сносное существование, чем пролетарий, но пролетарий при¬
надлежит к обществу, стоящему на более высокой ступени
развития, и сам стоит на более высокой ступени, чем раб. Раб
освобождает себя тем, что из всех отношений частной собст¬
венности уничтожает одно только отношение рабства и благо¬
даря этому тогда только становится пролетарием; пролетарий
же может освободить себя, только уничтожив частную собст¬
венность вообще.
Ф. Энгельс. Принципы коммунизма.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 325.
Вся разница между этим и старым откровенным рабством
состоит только в том, что современный рабочий кажется сво¬
бодным, потому что он продаётся не раз навсегда, а по частям,
на день, на неделю, на год, и потому что не один собственник
продаёт его другому, а он сам вынужден таким образом про¬
давать себя, ибо он раб не одного человека, а всего имущего
класса. Для него суть дела не меняется, и хотя эта кажущаяся
свобода и должна, с одной стороны, давать ему некоторую
реальную свободу, зато, с другой стороны, имеется та невыгода,
что никто не гарантирует ему его пропитание; его хозяин —
буржуазия — в любой момент может прогнать его и обречь
на голодную смерть, если больше не заинтересован в его рабо¬
те, в его существовании.— Между тем, для буржуазии совре¬
менное положение несравненно выгоднее, чем старое рабство:
она может когда угодно отказать своим рабочим, не теряя при
этом вложенного капитала, и вообще труд рабочих обходится
160

ей гораздо дешевле, чем обошёлся бы труд рабов, как высчи¬
тал ей в утешение Адам Смит.
Ф. Энгельс. Положение рабочего класса в Англии.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 2, стр. 315—316.
Существование раба, по крайней мере, обеспечено личной
выгодой его владельца; у крепостного всё же есть кусок земли,
который его кормит; оба они гарантированы, по меньшей мере,
от голодной смерти; а пролетарий предоставлен исключительно
самому себе и в то же время ему не дают так применить свои
силы, чтобы он мог на них целиком рассчитывать.
Ф. Энгельс. Положение рабочего класса в Англии.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 2, стр. 349.
Раб не находится в каком-либо отношении к объективным
условиям своего труда; напротив, сам рабочий, и в форме раба
и в форме крепостного, ставится в качестве неорганического
условия производства в один ряд с прочими существами приро¬
ды, рядом со скотом, или как привесок к земле.
К. Маркс. Формы, предшествующие капиталистическому производству,
стр. 22.
Если бы разрешалось продавать рабочую силу на любой
срок, то немедленно восстановилось бы рабство. Если бы подоб¬
ная продажа охватывала, например, все время жизни рабочего,
она тотчас превратила бы его в пожизненного, раба его нанима¬
теля.
К. Маркс. Заработная плата, цена и прибыль.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 16, стр. 132.
Начиная с того весьма раннего времени, когда охота за ра¬
бами и эксплуатация рабов стали обособленными друг от друга
отраслями деятельности, эксплуататоры рабского труда должны
были покупать рабов, т. е. приобретать господство над людьми
только путем господства над вещами, над покупной ценой
рабов, над средствами их содержания и средствами их труда.
Ф. Энгельс. Анти-Дюринг. — Политическая экономия. Теория стоимости.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 191.
Другими словами, г-н Дюринг заимствует у Маркса откры¬
тый им прибавочный труд, чтобы при помощи последнего убить
не подходящую ему в данном случае, открытую тоже Марксом,
прибавочную стоимость. Таким образом, с точки зрения г-на
Дюринга, не только движимое и недвижимое богатство коринф¬
ских и афинских граждан, хозяйствовавших при помощи рабов,
но и богатство римских крупных землевладельцев времен
империи, точно так же как богатство феодальных баронов сред¬
невековья, поскольку оно каким-либо образом служило произ¬
11 И-223
161

водству,— все это без различия представляет собой капитал.
Ф. Энгельс. Анти-Дюринг. — Политическая экономия. Капитал и прибавоч¬
ная стоимость.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 215.
Этот взгляд исторически интересен по своей резкой противо¬
положности, с одной стороны, воззрениям античной древности,
где материально производительный труд носит на себе клеймо
рабства и рассматривается лишь как пьедестал для праздного
гражданина...
К. Маркс. Теории прибавочной стоимости (IV том «Капитала»).— Теории
о производительном и непроизводительном труде.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. I, стр. 297.
Рикардо забыл раньше, что продукт есть товар. Теперь им
забыто даже общественное разделение труда. При тех общест¬
венных условиях, когда люди производят для самих себя,
действительно не бывает кризисов, но нет также и капиталисти¬
ческого производства. Мы никогда и не слышали, чтобы древние
с их основанным на рабстве производством знали когда-нибудь
кризисы, хотя отдельные производители и у древних терпели
банкротства.
К. Маркс. Теории прибавочной стоимости (IV том «Капитала»).— Рикар¬
довская теория накопления. Критика ее. Кризисы.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, стр. 559.
Робеспьер, Сен-Жюст и их партия погибли потому, что они
смешали античную реалистически-демократическую республику,
основанную на действительном рабстве, с современным спиритуа¬
листически-демократическим представительным государством,
основанным на эмансипированном рабстве, на буржуазном об¬
ществе. Какое колоссальное заблуждение — быть вынужденными
признать и санкционировать в правах человека современное
буржуазное общество, общество промышленности, всеобщей
конкуренции, свободно преследующих свои цели частных инте¬
ресов, анархии, самоотчужденной природной и духовной инди¬
видуальности,— быть вынужденными признать и санкциониро¬
вать всё это и вместе с тем желать аннулировать вслед за тем
в лице отдельных индивидуумов жизненные проявления этого
общества и в то же время желать построить по античному образ¬
цу политическую верхушку этого общества!
Заблуждение это представляется трагическим, когда Сен-
Жюст, в день своей казни, указывая на висящую в зале Консь¬
ержери большую доску с «Декларацией прав человека», с гор¬
дым чувством собственного достоинства произносит: «А всё-таки
создал это я». Именно на этой доске провозглашались права
человека, который в такой же мере не может быть человеком
античной республики, в какой его экономические и промышлен¬
ные отношения не являются античными.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Святое семейство.
Соч., т. 2, стр. 136.
162

На основе системы наемного труда даже неоплаченный труд
представляется оплаченным трудом. У раба, наоборот, даже
оплаченная часть его труда представляется неоплаченной. Для
того чтобы работать, раб, разумеется, должен жить, и часть
его рабочего дня идет на возмещение стоимости его собствен¬
ного содержания. Но так как между рабом и господином не
заключается никаких торговых сделок, так как между обеими
сторонами не совершается никаких актов купли и продажи,
то весь труд раба кажется безвозмездным.
К. Маркс. Заработная плата, цена и прибыль.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 16, стр. 136.
Раб получает постоянное и определенное количество жиз¬
ненных средств, наемный же рабочий — нет. Он должен
добиваться повышения заработной платы в одном случае хотя
бы только для того, чтобы компенсировать ее падение в другом
случае. Если бы рабочий покорно принял волю капиталиста,
приказание капиталиста, как высший экономический закон,
ему пришлось бы переносить все невзгоды положения раба, не
имея при этом даже той обеспеченности существования, кото¬
рой пользуется раб.
К. Маркс. Заработная плата, цена и прибыль.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 16, стр. 148—149.
Купля и продажа рабов по своей форме тоже является
куплей и продажей товаров. Но без существования рабства
деньги не могут совершать эту функцию. Если рабство сущест¬
вует, то и деньги могут быть затрачены на закупку рабов.
Напротив, наличия денег в руках покупателя еще отнюдь
недостаточно для того, чтобы сделать рабство возможным.
К. Маркс. Капитал, т. II. — Метаморфозы капитала и их кругооборот.
Кругооборот денежного капитала.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 24, стр. 39.
При системе рабства денежный капитал, затрачиваемый на
покупку рабочей силы, играет роль денежной формы основ¬
ного капитала, который возмещается лишь постепенно, в тече¬
ние активного периода жизни раба. Поэтому у афинян при¬
быль, которую рабовладелец получал непосредственно, путем
промышленного использования своего раба, или косвенно,
отдавая его в наем другим лицам, применявшим труд рабов
в промышленности (например, в горном деле), рассматрива¬
лась просто как процент (вместе с амортизацией) на аванси¬
рованный денежный капитал,— точно так же, как при
капиталистическом производстве часть прибавочной стоимости
плюс износ основного капитала промышленный капиталист
считает процентом и возмещением его основного капитала, что
является правилом у капиталистов, сдающих в аренду свой
163

основной капитал (дома, машины и т. д.). Простые домашние
рабы, служат ли они для оказания необходимых услуг или
только для показной роскоши, не принимаются здесь во вни¬
мание, они соответствуют нашему классу прислуги. Но и систе¬
ма рабства, — поскольку она представляет собой господствую¬
щую форму производительного труда в земледелии, ма¬
нуфактуре, судоходстве и т. д., как это было в развитых
государствах Греции и в Риме,— сохраняет элемент натурально¬
го хозяйства. Самый рынок рабов постоянно получает попол¬
нение своего товара-рабочей силы — посредством войн, морско¬
го разбоя и т. д. А весь этот разбой, в свою очередь, обходится
без посредства процесса обращения, представляя собой нату¬
ральное присвоение чужой рабочей силы путем прямого физи¬
ческого принуждения.
К. Маркс. Капитал, т. II. — Воспроизводство и обращение общественного
капитала. Простое воспроизводство.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 24, стр. 544.
Современное общество все построено на эксплуатации гро¬
мадных масс рабочего класса ничтожным меньшинством насе¬
ления, принадлежащим к классам землевладельцев и капита¬
листов. Это общество — рабовладельческое, ибо «свободные»
рабочие, всю жизнь работающие на капитал, «имеют право»
лишь на такие средства к существованию, которые необходи¬
мы для содержания рабов, производящих прибыль, для
обеспечения и увековечения капиталистического рабства.
В. И. Ленин. Социализм и религия.
Полн. собр. соч., т. 12, стр. 142.
...Эти предпосылки породили и возвысили фабричную систе¬
му и современное рабство, ни в чём не уступающее старому
по своей бесчеловечности и жестокости.
Ф. Энгельс. Наброски к критике политической экономии.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 546.
Крестьяне за бесценок распродают наделы, скот и все, что
только можно продавать. Продают девушек — возвращаются
худшие времена рабства. Народное бедствие показывает сразу
настоящую суть всего нашего якобы «цивилизованного» обще¬
ственного строя: в других формах, в другой оболочке, при
иной «культуре» этот строй есть старое рабство, рабство мил¬
лионов трудящихся ради богатства, роскоши, тунеядства «верх¬
них» десяти тысяч. Каторжная работа, как всегда у рабов, и
и полная беззаботность богачей насчет судьбы рабов: прежде
прямо морили голодом рабов, прямо брали женщин в гаремы
барина, прямо подвергали рабов истязаниям. Теперь крестьян
ограбили — посредством всех ухищрений, завоеваний и прогрес¬
сов цивилизации — ограбили так, что они пухнут от голода,
164

едят лебеду, едят комья грязи вместо хлеба, болеют цингой
и умирают в мучениях.
В. И. Ленин. Голод.
Полн. собр. соч., т. 21, стр. 196.
Но раб, сознавший свое рабство и поднявшийся на борьбу
за свое освобождение, наполовину перестает уже быть рабом.
В. И. Ленин. Социализм и религия.
Полн. собр. соч., т. 12, стр. 143.
Раб, сознающий свое рабское положение и борющийся про¬
тив него, есть революционер. Раб, не сознающий своего раб¬
ства и прозябающий в молчаливой, бессознательной и бессло¬
весной рабской жизни, есть просто раб. Раб, у которого слюнки
текут, когда он самодовольно описывает прелести рабской
жизни и восторгается добрым и хорошим господином, есть
холоп, хам.
В. И. Ленин. Памяти графа Гейдена.
Полн. собр. соч., т. 16, стр. 40.
Маркс неоднократно указывал на одно изречение Сисмонди,
имеющее громадное значение. Пролетарии древнего мира, гла¬
сит это изречение, жили на счет общества. Современное обще¬
ство живет на счет пролетариев.
В. И. Ленин. Международный социалистический конгресс в Штутгарте.
Полн. собр. соч., т. 16, стр. 69.
Пролетариат революционен лишь постольку, поскольку он
сознает и проводит в жизнь эту идею гегемонии. Пролетарий,
сознавший эту задачу, есть раб, восставший против рабства.
Пролетарий, не сознающий идеи гегемонии своего класса, или
отрекающийся от этой идеи, есть раб, не понимающий своего
рабского положения; в лучшем случае это — раб, борющийся
за улучшение своего рабского положения, а не за свержение
рабства.
В. И. Ленин. Реформизм в русской социал-демократии.
Полн. собр. соч., т. 20, стр. 308.
Даже при рабстве и при крепостном праве никогда не было
такого страшного угнетения рабочего народа, до какого дохо¬
дят капиталисты, если рабочие не могут оказывать им сопро¬
тивления, не могут завоевать себе законов, ограничивающих
произвол хозяев.
В. И. Ленин. О стачках.
Полн. собр. соч., т. 4, стр. 290.
Когда рабочие поодиночке имеют дело с хозяевами, они
остаются настоящими рабами, вечно работая из-за куска хлеба
165

на чужого человека, вечно оставаясь покорным и бессловесным
наймитом. Но, когда рабочие сообща заявляют свои требования
и отказываются подчиняться тому, у кого толстая мошна,
тогда рабочие перестают быть рабами, они становятся людьми,
они начинают требовать, чтобы их труд не шел только на обо¬
гащение кучки тунеядцев, а давал возможность работающим
жить по-человечески. Рабы начинают заявлять требование
сделаться хозяевами,— работать и жить не так, как хотят
помещики и капиталисты, а так, как хотят сами трудящиеся.
Стачки потому и внушают всегда такой ужас капиталистам,
что они начинают колебать их господство.
В. И. Ленин. О стачках.
Полн. собр. соч., т. 4, стр. 292—293.
Монархи, или монархия, рассказывает он, являются «глав¬
ными виновниками всех бедствий и нищеты». Там, где монар¬
хия упразднена, отпадает, разумеется и этот способ объясне¬
ния, так что рабство, которое привело к гибели античные
республики, рабство, которое приведет к страшнейшим кон¬
фликтам в южных штатах североамериканской республики,
могло бы воскликнуть словами Джона Фальстафа: «Ах, если,
бы аргументы были так же дешевы, как ежевика!»
К. Маркс. Морализирующая критика и критизирующая мораль.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 304—305.
Рабство — там, где оно является господствующей формой
производства, — превращает труд в рабскую деятельность, т. е.
в занятие, бесчестящее свободных людей. Тем самым закры¬
вается выход из подобного способа производства, между тем
как, с другой стороны, для более развитого производства
рабство является помехой, устранение которой становится
настоятельной необходимостью. Всякое основанное на рабстве
производство и всякое основывающееся на нем общество гиб¬
нут от этого, противоречия. Разрешение его совершается в боль¬
шинстве случаев путем насильственного порабощения гибнуще¬
го общества другим, более сильным (Греция была покорена
Македонией, а позже Римом). До тех пор пока эти »последние,
в свою очередь, имеют своей основой рабский труд, происходит
лишь перемещение центра, и весь процесс повторяется на более
высокой ступени, пока наконец (Рим) не происходит завоевание
таким народом, который вместо рабства вводит новый способ
производства. Либо же рабство отменяется насильственно или
добровольно, и в таком случае прежний способ производства
гибнет: место крупных плантаций занимает парцеллярное хо¬
зяйство скваттеров, как в Америке. Таким образом от рабства
погибла также и Греция, и еще Аристотель заметил, что обще¬
166

ние с рабами деморализует граждан, не говоря уже о том, что
рабы делают для граждан труд невозможным.
Ф. Энгельс. Из подготовительных работ к «Анти-Дюрингу».
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 643.
III. ОБ АНТИЧНОМ ГОСУДАРСТВЕ
Род и государство в Греции
Морган доказал, что обозначенные именами животных родо¬
вые союзы внутри племени у американских индейцев по су¬
ществу тождественны с genea греков и gentes римлян; что аме¬
риканская форма — первоначальная, а греко-римская — позд¬
нейшая, производная; что вся общественная организация
греков и римлян древнейшей эпохи с ее родом, фратрией и
племенем находит себе точную параллель в организации
американо-индейской; что род представляет собой учреждение,
общее для всех народов, вплоть до их вступления в эпоху циви¬
лизации и даже еще позднее (насколько можно судить на
основании имеющихся теперь у нас источников). Доказатель¬
ство этого сразу разъяснило самые трудные разделы древней¬
шей греческой и римской истории и одновременно дало нам
неожиданное истолкование основных черт общественного строя
первобытной эпохи до возникновения государства.
Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государ¬
ства. — Ирокезский род.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 86.
... Племена древних государств были основаны двояким
путем: либо по родам, либо по территории. Племена, организо¬
ванные по родовому признаку, древнее племен, созданных по
территориальному признаку, и первые почти повсеместно были
вытеснены последними. Их самая крайняя, самая строгая
форма — это кастовое устройство, когда одна каста отделена
от другой; между ними не допускается смешения путем браков,
касты совершенно различны по своему значению; у каждой
касты своя исключительная, неизменная профессия. Племена,
организованные по территориальному признаку, соответство¬
вали первоначально делению края на области и села, так что
всякого, кто ко времени установления этого деления (в Аттике
при Клисфене) был коренным жителем села, приписывали в
качестве демота села к той филе, к округу которой принадле¬
жало село. Потомки же его, как правило, оставались в той же
филе и в том же самом деме, независимо от их места житель¬
ства, в силу чего и это деление получало видимость деления по
происхождению. Эти римские роды состояли не из кровных
родственников. В качестве отличительного признака, наряду
167

с родовым именем, Цицерон называет, кроме того, еще проис¬
хождение от свободных предков.
К. Маркс. Формы, предшествующие капиталистическому производству{
стр. 12—13.
Греки, подобно пеласгам и другим соплеменным народам,
уже в доисторическое время были организованы сообразно
тому же органическому ряду, что и американцы: род, фратрия,
племя, союз племен. Фратрии могло не быть, как у дорийцев,
союз племен мог образоваться не везде, но во всех случаях
основной ячейкой был род. К моменту своего появления на
исторической арене греки стояли на пороге цивилизации; меж¬
ду ними и американскими племенами, о которых была речь
выше, лежат почти целых два больших периода развития, на
которые греки героической эпохи опередили ирокезов. Род
греков поэтому уже отнюдь не архаический род ирокезов,
печать группового брака начинает заметно стираться...
Согласно греческой истории Грота, афинский род, в част¬
ности, покоился на следующих основаниях:
1. Общие религиозные празднества и исключительное право
жречества совершать священные обряды в честь определенного
бога, предполагаемого родоначальника рода и обозначаемого
в качестве такового особым прозвищем.
2. Общее место погребения (ср. «Эвбулид» Демосфена).
3. Право взаимного наследования.
4. Взаимная обязанность оказывать друг другу в случае
насилия помощь, защиту и поддержку.
5. Взаимное право и обязанность в известных случаях
вступать в брак внутри рода, особенно когда дело касалось
девушек-сирот или наследниц.
6. Владение, по крайней мере в некоторых случаях, общим
имуществом, наличие собственного архонта (старейшины) и
казначея.
Далее, несколько родов было объединено во фратрию, но
менее тесными узами; однако и здесь мы видим подобного же
рода взаимные права и обязанности, в особенности совмест¬
ное отправление определенных религиозных церемоний и
право преследования в случае убийства члена фратрии. Все
фратрии одного племени имели, в свою очередь, общие, регу¬
лярно повторявшиеся священные празднества, которые возглав¬
лялись избранным из среды благородных (эвпатридов) фило¬
басилеем (старейшиной племени).
Так говорит Грот. Маркс же добавляет к этому: «Однако и
сквозь греческий род явственно проглядывает дикарь (напри¬
мер, ирокез)». Он будет заметен еще явственнее, если мы про¬
должим исследование несколько дальше.
В самом деле, греческому роду свойственны еще следующие
черты:
168

7. Счет происхождения в соответствии с отцовским правом.
8. Запрещение браков внутри рода, за исключением браков
с наследницами. Это исключение и его оформление как закона
подтверждают, что старое правило было еще в силе. Это выте¬
кает также из общеобязательного правила, что женщина,
выходя замуж, тем самым отказывалась от участия в религиоз¬
ных обрядах своего рода и переходила к обрядам мужа, во
фратрию которого она и зачислялась. Согласно этому, а также
известному месту у Дикеарха, брак вне своего рода был прави¬
лом, а Беккер в «Харикле» прямо считает, что никто не мог
вступать в брак внутри своего рода.
9. Право усыновления родом; оно осуществлялось посред¬
ством усыновления одной из семей, но с соблюдением публич¬
ных формальностей, и только в виде исключения.
10. Право избирать и смещать старейшин. Мы знаем, что
каждый род имел своего архонта; о том, что эта должность
переходила по наследству в определенных семьях, не говорится
нигде. До конца эпохи варварства всегда следует предполагать
отсутствие строгого наследования должностей, совершенно
несовместимого с порядком, при котором богатые и бедные
внутри рода пользовались полным равноправием.
Не только Грот, но и Нибур, Моммзен и все другие историки
классической древности до сих пор не справились с вопросом
о роде. Как ни верно обрисовали они многие его признаки, они
всегда видели в нем группу семей и »в силу этого не могли
понять природу и происхождение рода...
«Г-ну Гроту следует далее указать, — прибавляет Маркс,—
что хотя греки и выводили свои роды из мифологии, эти роды
древнее, чем созданная ими самими мифология с ее богами и
полубогами».
Морган предпочитает ссылаться на Грота, так как он все
же признанный и вполне заслуживающий доверия свидетель.
Грот рассказывает далее, что каждый афинский род носил имя,
перешедшее к нему от его предполагаемого родоначальника,
что до Солона во всех случаях, а после Солона при отсутствии
завещания члены рода (gennetes) умершего наследовали его
имущество и что в случае убийства преследование преступника
перед судом было правом и обязанностью в первую очередь
родственников, затем членов рода и, наконец, членов фратрии
убитого:
«Все, что известно нам о древнейших афинских законах, основано на
родовых и фратриальных делениях».
...Ответ Моргана на этот вопрос Маркс резюмирует в сле¬
дующих словах: «Система кровного родства, соответствующая
роду в его первоначальной форме, — а у греков, как и у
других смертных, была когда-то такая форма, — обеспечивала
169

знание родственных отношений всех членов родов друг к
другу...»
...Несколько родственных фратрий составляют племя. В Атти¬
ке было четыре племени, в каждом из них — по три фратрии
и в каждой фратрии — по тридцати родов. Такое точное опре¬
деление состава групп предполагает сознательное и планомер¬
ное вмешательство в стихийно сложившийся порядок вещей.
Как, когда и почему это произошло, — об этом умалчивает
греческая история, воспоминания о которой у самих греков
сохранились лишь начиная с героической эпохи.
Образование различных диалектов у греков, скученных на
сравнительно небольшой территории, получило меньшее раз¬
витие, чем в обширных американских лесах; однако и здесь
мы видим, что лишь племена с одинаковым основным наречием
объединяются в более крупное целое, и даже в маленькой
Аттике мы встречаем особый диалект, который впоследствии
стал господствующим в качестве общего языка для всей грече¬
ской прозы.
В поэмах Гомера мы находим греческие племена в боль¬
шинстве случаев уже объединенными в небольшие народности,
внутри которых роды, фратрии и племена все же еще вполне
сохраняли свою самостоятельность. Они жили уже в городах,
укрепленных стенами; численность населения увеличивалась
вместе с ростом стад, распространением земледелия и зачатков
ремесла; вместе с тем росли имущественные различия, а с ними
и аристократический элемент внутри древней, первобытной
демократии. Отдельные мелкие народности вели непрерывные
войны за обладание лучшими землями, а также, разумеется, и
ради военной добычи; рабство военнопленных было уже при¬
знанным институтом.
Организация управления у этих племен и мелких народ¬
ностей была следующей:
1. Постоянным органом власти был совет, bulê, первоначаль¬
но, по-видимому, состоявший из старейшин родов, позднее жег
когда число последних слишком возросло,— из избранной части
этих старейшин, что давало возможность для развития и уси¬
ления аристократического элемента; так именно и изображает
нам Дионисий совет героической эпохи, состоящим из знатных
(kratistoi). В важных вопросах совет принимал окончательные
решения; так, например, у Эсхила совет города Фивы прини¬
мает решающее при создавшемся положении постановление
устроить Этеоклу почетные похороны, а труп Полиника выбро¬
сить на съедение собакам. Впоследствии, когда было создано
государство, этот совет превратился в сенат.
2. Народное собрание (agora). У ирокезов мы видели, что
народ — мужчины и женщины — окружает собрание совета и, в
установленном порядке участвуя в обсуждении, влияет, таким
образом, на его решения. У гомеровских греков это «окруже¬
170

ние» [Umstand], употребляя старонемецкое судебное выраже¬
ние, развилось уже в настоящее народное собрание, как это
имело место также у древних германцев. Оно созывалось сове¬
том для решения важных вопросов; каждый мужчина мог брать
слово. Решение принималось поднятием рук (у Эсхила в «Про¬
сительницах») или восклицаниями. Собранию принадлежала
верховная власть в последней инстанции, ибо, как говорит
Шёман («Греческие древности»),
«когда идет речь о деле, для выполнения которого требуется содействие
народа, Гомер не указывает нам никакого способа, которым можно было бы
принудить к этому народ против его воли».
Ведь в то время, когда каждый взрослый мужчина в
племени был воином, не существовало еще отделенной от
народа публичной власти, которая могла бы быть ему проти¬
вопоставлена. Первобытная демократия находилась еще в
полном расцвете, и из этого мы должны исходить при суждении
о власти и положении как совета, так и басилея.
3. Военачальник (basileus). Маркс замечает по этому пово¬
ду: «Европейские ученые, в большинстве своем прирожденные
придворные лакеи, превращают басилея в монарха в современ¬
ном смысле слова. Против этого протестует республиканец-
янки Морган...»
...Мы видели уже, как обстояло дело с наследованием
должностей старейшин у ирокезов и других индейцев. Все
должности были выборными в большинстве случаев внутри
рода и постольку были наследственными в пределах послед¬
него. При замещении освобождавшихся должностей постепенно
стали отдавать предпочтение ближайшему сородичу — брату
или сыну сестры, если не было причин обойти его. Поэтому,
если у греков при господстве отцовского права должность
басилея обычно переходила к сыну или к одному из сыновей,
то это лишь доказывает, что сыновья здесь могли рассчитывать
ка наследование в силу народного избрания, но отнюдь не
говорит о признании законным наследования помимо такого
избрания. В данном случае мы находим у ирокезов и греков
лишь первый зародыш особых знатных семей внутри рода, а у
греков к тому же еще и первый зародыш будущего наследст¬
венного предводительства, или монархии. Поэтому следует
предположить, что у греков басилей должен был либо изби¬
раться народом, либо же утверждаться его признанными
органами — советом или агорой, как это практиковалось по
отношению к римскому «царю» (гех).
В «Илиаде» «владыка мужей» Агамемнон выступает не как
верховный царь греков, а как верховный командующий союз¬
ным войском перед осажденным городом. И на это его положе¬
ние указывает в известном месте Одиссей, когда среди греков
возникли раздоры: нехорошо многоначалие, один должен быть
171

командующим и т. д. (дальше идет популярный стих с упоми¬
нанием о скипетре, но он был добавлен позднее). «Одиссей не
читает здесь лекции о форме правления, а требует повиновения
главнокомандующему на войне. Для греков, которые под Троей
представляли собой только войско, агора ведется достаточно
демократично: Ахиллес, говоря о подарках, то есть о дележе
добычи, всегда называет это делом не Агамемнона или какого-
нибудь другого басилея, но «сынов ахеян», то есть народа.
Эпитеты: «Зевсом рожденный», «Зевсом вскормленный» ничего
не доказывают, так как каждый род ведет свое происхождение
от одного из богов, а род главы племени уже от «более знатно¬
го» бога, в данном случае — от Зевса. Даже лично несвобод¬
ные, как, например, свинопас Эвмей и другие, являются «бо¬
жественными» (dioi и theioi), и это в «Одиссее», следовательно,
значительно позднее времени, описываемого в «Илиаде»; в той
же «Одиссее» название «герой» дается еще герольду Мулию,
так же как и слепому певцу Демодоку. Короче, слово basileia,
которое греческие писатели употребляют для обозначения
гомеровской так называемой царской власти (потому что глав¬
ный отличительный признак ее — военное предводительство),
при наличии наряду с ней совета вождей и народного собрания
означает только военную демократию» (Маркс).
У басилея, помимо военных, были еще жреческие и судей¬
ские полномочия; последние не были точно определены, первы¬
ми он обладал как верховный представитель племени или
союза племен. О гражданских, административных полномочи¬
ях никогда нет и речи, но, по-видимому, басилей по должности
состоял членом совета. Таким образом, этимологически совер¬
шенно правильно переводить слово «басилей» немецким словом
«König», так как слово «König» (Kuning) происходит от Kuni,
Künne и означает «старейшина рода». Но современному зна¬
чению слово «König» (король) древнегреческое «басилей»
совершенно не соответствует. Древнюю basileia Фукидид опре¬
деленно называет patrikê, то есть происходящей от родов,
и говорит, что она обладала точно установленными, следова¬
тельно, ограниченными полномочиями. Аристотель также
указывает, что basileia героической эпохи была предводитель¬
ством над свободными, а басилей был военачальником, судьей
и верховным жрецом; правительственной властью в поздней¬
шем смысле он, следовательно, не обладал.
Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государ¬
ства.— Греческий род.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 100—107.
Как развилось государство, частью преобразуя органы родо¬
вого строя, частью вытесняя их путем внедрения новых органов
и, в конце концов, полностью заменив их настоящими органами
государственной власти; как место подлинного «вооруженного
172

народа», защищавшего себя собственными силами в своих ро¬
дах, фратриях и племенах, заняла вооруженная «публичная
власть», которая была подчинена этим государственным орга¬
нам, а следовательно, могла быть применена и против наро¬
да, — все это, по крайней мере в начальной стадии, мы нигде
не можем проследить лучше, чем в Древних Афинах...
В героическую эпоху четыре племени афинян занимали в
Аттике еще обособленные области; даже составлявшие их две¬
надцать фратрий, по-видимому, имели еще отдельные поселе¬
ния в виде двенадцати городов Кекропа. Организация управле¬
ния соответствовала героической эпохе: народное собрание, на¬
родный совет, басилей. В эпоху, с которой начинается писаная
история, земля была уже поделена и перешла в частную собст¬
венность, как это и свойственно сравнительно уже развитому к
концу высшей ступени варварства товарному производству и со¬
ответствующей ему торговле товарами. Наряду с зерном произ¬
водилось также вино и растительное масло; морская торговля
по Эгейскому морю все более изымалась из рук финикийцев
и попадала большей частью в руки жителей Аттики. Благо¬
даря купле и продаже земельных владений, благодаря даль¬
нейшему развитию разделения труда между земледелием и
ремеслом, торговлей и судоходством члены родов, фратрий и
племен должны были весьма скоро перемешаться между собой;
на территории фратрии и племени селились жители, которые,
хотя и были соотечественниками, все же не принадлежали к
этим объединениям, следовательно, были чужими в своем
собственном месте жительства. Ведь каждая фратрия и каж¬
дое племя в мирное время сами управляли своими делами, не
обращаясь в Афины к народному совету или басилею. Но те,
кто жил на территории фратрии или племени, не принадлежа
к ним, не могли, разумеется, принимать участия в этом
управлении.
Все это так нарушило нормальное функционирование орга¬
нов родового строя, что уже в героическую эпоху потребова¬
лось принять меры для устранения этого. Было введено припи¬
сываемое Тезею устройство. Перемена состояла прежде всего
в том, что в Афинах было учреждено, центральное управление, то
есть часть дел, до того находившихся в самостоятельном ведении
племен, была объявлена имеющей общее значение и передана в
ведение пребывавшего в Афинах общего совета. Благодаря этому
нововведению афиняне продвинулись в своем развитии дальше,
чем какой-либо из коренных народов Америки: вместо простого
союза живущих по соседству племен произошло их слияние
в единый народ. В связи с этим возникло общее афинское
народное право, возвышавшееся над правовыми обычаями
отдельных племен и родов; афинский гражданин, как таковой,
получил определенные права и новую правовую защиту также
и на той территории, где он был иноплеменником. Но этим
173

был сделан первый шаг к разрушению родового строя, ибо
это был первый шаг к осуществленному позднее допуску в
состав граждан и тех лиц, которые являлись иноплеменниками
во всей Аттике и полностью находились и продолжали оста¬
ваться вне афинского родового устройства. Второе, приписы¬
ваемое Тезею, нововведение состояло в разделении всего
народа, независимо от рода, фратрии или племени, на три
класса: эвпатридов, или благородных, геоморов, или земле¬
дельцев, и демиургов, или ремесленников, и в предоставлении
благородным исключительного права на замещение должностей.
Впрочем, это разделение не привело к каким-либо результатам,
кроме замещения должностей благородными, так как оно не
устанавливало никаких других правовых различий между
классами. Но оно имеет важное значение, так как раскрывает
перед нами новые, незаметно развившиеся общественные
элементы. Оно показывает, что вошедшее в обычай замещение
родовых должностей членами определенных семей преврати¬
лось уже в мало оспариваемое право этих семей на занятие
общественных должностей, что эти семьи, и без того могущест¬
венные благодаря своему богатству, начали складываться вне
своих родов в особый привилегированный класс и что эти их
притязания были освящены только еще зарождавшимся госу¬
дарством. Оно, далее, показывает, что разделение труда меж¬
ду крестьянами и ремесленниками упрочилось уже настолько,
что стало отодвигать на второй план общественное значение
прежнего деления на роды и племена. Оно, наконец, провоз¬
глашает непримиримое противоречие между родовым об¬
ществом и государством; первая попытка образования государ¬
ства состоит в разрыве родовых связей путем разделения членов
каждого рода на привилегированных и непривилегированных
и разделения последних, в свою очередь, на два класса соот¬
ветственно роду их занятий, что противопоставляло их, таким
образом, один другому.
Дальнейшая политическая история Афин вплоть до Солона
известна далеко недостаточно. Должность басилея утратила
свое значение; во главе государства стали избранные из
среды благородных архонты. Господство знати все более и
более усиливалось, пока около 600 г. до нашего летосчисления
не сделалось невыносимым. Основным средством для подавле¬
ния народной свободы служили при этом деньги и ростовщи¬
чество. Главное местопребывание знати было в Афинах и их
окрестностях, где морская торговля, а вместе с ней морской
разбой, которым при случае все еще занимались, обогащали
эту знать и сосредоточивали в ее руках денежные богатства.
Отсюда развивающееся денежное хозяйство проникало в сель¬
ские общины, воздействуя, точно разъедающая кислота, на их
исконный, основанный на натуральном хозяйстве образ жизни.
Родовой строй абсолютно несовместим с денежным хозяйст¬
174

вом; разорение мелких крестьян Аттики совпало с ослаблением
охранявших их старых родовых уз. Долговая расписка и зак¬
ладная на землю (ибо афиняне изобрели уже и ипотеку) не
считались ни с родом, ни с фратрией. А старый родовой строй
не знал ни денег, ни ссуды, ни денежных долгов. Поэтому в
результате все шире распространявшегося денежного влады¬
чества знати было выработано также новое обычное право для
того, чтобы обеспечить кредитора против должника, чтобы
освятить эксплуатацию мелких крестьян владельцами денег.
На полях Аттики всюду торчали закладные камни, на которых
значилось, что данный участок заложен тому-то и тому-то за
такую-то сумму денег. Поля, не обозначенные таким образом,
были уже большей частью проданы вследствие неуплаты в
срок ипотечной ссуды или процентов и перешли в собственность
ростовщика-аристократа; крестьянин мог быть доволен, если
ему разрешалось оставаться на участке в качестве арендатора
и жить на шестую часть продукта своего труда, уплачивая
остальные пять шестых новому хозяину в виде арендной пла¬
ты. Более того. Если сумма, вырученная при продаже земель¬
ного участка, не покрывала долга или если заем не был обес¬
печен залогом, то должник вынужден был продавать своих
детей в рабство в чужие страны, чтобы расплатиться с креди¬
тором. Продажа детей отцом — таков был первый плод отцов¬
ского права и моногамии! А если кровопийца все еще не был
удовлетворен, он мог продать в рабство и самого должника.
Такова была светлая заря цивилизации у афинского народа.
Прежде, когда условия жизни народа еще соответствовали
родовому строю, такой переворот был невозможен; а теперь он
совершился, но никто не знал, каким образом. Вернемся на
минуту к нашим ирокезам. Там было немыслимо положение,
навязанное теперь афинянам, так сказать, без их участия и
несомненно против их воли. Там остававшийся из года в год
неизменным способ производства средств к жизни никогда не
мог породить таких словно извне навязанных конфликтов,
такого противоречия между богатыми и бедными, между
эксплуататорами и эксплуатируемыми. Ирокезы были еще
весьма далеки от власти над природой, но в известных, для
них определенных природных границах они были господами
своего собственного производства. Если не считать неурожаев
на их небольших огородах, истощения запасов рыбы в их
озерах и реках и резкого уменьшения дичи в их лесах, они
знали заранее, на что могут рассчитывать при своем способе
добывания средств к жизни. Этот способ должен был обеспе¬
чить средства к существованию — то скудные, то более обиль¬
ные, но он никак не мог привести к непредвиденным общест¬
венным переворотам, к разрыву родовых уз, к расколу членов
рода и соплеменников на противоположные, борющиеся друг с
другом классы. Производство велось в самых узких рамках, но
175

продукт находился целиком во власти производителей. Это
было громадным преимуществом производства эпохи варварст¬
ва, преимуществом, которое с наступлением эпохи цивилизации
было утрачено. Задачей ближайших поколений будет обратное
завоевание его, но уже на основе ныне приобретенного могу¬
чего господства человека над природой и на основе свободной
ассоциации, которая стала теперь возможной.
Иначе обстояло дело у греков. Появившаяся частная собст¬
венность на стада и предметы роскоши вела к обмену между
отдельными лицами, к превращению продуктов в товары. И в
этом — зародыш всего последующего переворота. Лишь
только производители перестали сами непосредственно потреб¬
лять свой продукт, а начали отчуждать его путем обмена, они
утратили свою власть над ним. Они уже больше не знали, что
е ним станет. Возникла возможность использовать продукт
против производителя, для его эксплуатации и угнетения.
Поэтому ни одно общество не может сохранить надолго власть
над своим собственным производством и контроль над социаль¬
ными последствиями своего процесса производства, если оно
не уничтожит обмена между отдельными лицами.
Как быстро после возникновения обмена между отдельны¬
ми лицами и превращения продуктов в товары начинает
проявляться власть продукта над его производителем — это
афинянам пришлось испытать на собственном опыте. Вместе с
товарным производством появилась обработка земли отдель¬
ными лицами своими собственными силами, а вскоре затем
и земельная собственность отдельных лиц. Потом появились
деньги, всеобщий товар, на который могли обмениваться все
другие товары. Но, изобретая деньги, люди не подозревали,
что они вместе с тем создают новую общественную силу —
единственную имеющую всеобщее влияние силу, перед которой
должно будет склониться все общество. И эта новая сила,
внезапно возникшая без ведома и желания ее собственных
творцов, дала почувствовать свое господство афинянам со всей
грубостью своей молодости.
Что было делать? Древний родовой строй не только ока¬
зался бессильным против победного шествия денег, он был
также абсолютно не способен найти внутри себя хотя бы место
для чего-либо подобного деньгам, кредиторам и должникам,
принудительному взысканию долгов. Но новая общественная
сила существовала, и благочестивые пожелания, страстное
стремление вернуть доброе старое время не могли заставить
снова исчезнуть деньги и ростовщичество. И сверх того, в
родовом строе был пробит ряд других второстепенных брешей.
От поколения к поколению все больше перемешивались между
собой члены различных родов и фратрий по всей территории
Аттики и особенно в самом городе Афинах, хотя и теперь еще
афинянин мог продавать не принадлежащим к своему роду
176

лицам лишь земельные участки, но не свое жилище. С даль¬
нейшим развитием промышленности и обмена все полнее раз¬
вивалось разделение труда между различными отраслями
производства: земледелием, ремеслом, а в ремесле — между
бесчисленными разновидностями его, торговлей, судоходством
и т. д.; население разделялось теперь по своим занятиям на
довольно устойчивые группы; каждая из них имела ряд новых
общих интересов, для которых не было места внутри рода или
фратрии и для обслуживания которых появилась, следователь¬
но, потребность в новых должностях. Количество рабов зна¬
чительно возросло и, вероятно, в ту пору уже намного превы¬
шало число свободных афинян; родовой строй первоначально
совсем не знал рабства, а следовательно, не знал и средств,
при помощи которых можно было держать в узде эту массу
несвободных. И, наконец, торговля привлекала в Афины мно¬
жество чужестранцев, которые селились здесь ради легкой
наживы; в силу старых порядков, они также оставались бес¬
правными и беззащитными и, несмотря на традиционную тер¬
пимость, были беспокойным, чуждым элементом в народе.
Одним словом, родовой строй подходил к концу. Общество
с каждым днем все более вырастало из его рамок; даже худ¬
шие из зол, возникавшие на глазах у всех, он не мог ни
ограничить, ни устранить. Но тем временем незаметно разви¬
лось государство. Новые группы, образовавшиеся благодаря
разделению труда сначала между городом и деревней, а затем
между различными городскими отраслями труда, создали но¬
вые органы для защиты своих интересов; были учреждены
всякого рода должности. А затем молодому государству для
ведения отдельных небольших войн и для охраны торговых
судов потребовались прежде всего собственные военные силы,
которые у занимавшихся мореплаванием афинян могли быть
первоначально только морскими силами. Были учреждены,
неизвестно за сколько времени до Солона, навкрарии, неболь¬
шие территориальные округа, по двенадцати в каждом племе¬
ни; каждая навкрария должна была поставить, :вооружить и
снабдить экипажем одно военное судно и, кроме того, выстав¬
ляла еще двух всадников. Это учреждение подрывало родовое
устройство двояким образом: во-первых, оно создавало пуб¬
личную власть, которая уже не совпадала просто-напросто с
совокупностью вооруженного народа; во-вторых, оно впервые
разделяло народ для общественных целей не по родственным
группам, а по проживанию на одной территории. Какое это
имело значение, будет видно из последующего.
Так как родовой строй не мог оказывать эксплуатируемому
народу никакой помощи, то оставалось рассчитывать только на
возникающее государство. И оно действительно оказало эту
помощь в виде организации управления, введенной Солоном,
снова усилившись в то же время за счет старого строя. Со¬
12 И-223
177

лон,— нас здесь не интересует способ, каким была проведена
его реформа, относящаяся к 594 г. до нашего летосчисления,—
открыл ряд так называемых политических революций, причем
сделал это вторжением в отношения собственности. Все про¬
исходившие до сих пор революции были революциями для
защиты одного вида собственности против другого вида собст¬
венности. Они не могли защищать один вид собственности, не
посягая на другой. Во время великой французской революции
была принесена в жертву феодальная собственность, чтобы
спасти буржуазную; в революции, произведенной Солоном,
должна была пострадать собственность кредиторов в интере¬
сах собственности должников. Долги были попросту объявлены
недействительными. Подробности нам точно не известны, но
Солон похваляется в своих стихах, что удалил закладные кам¬
ни с обремененных долгами земельных участков и вернул
обратно проданных из-за долгов в чужие страны и бежавших
туда людей. Это можно было сделать только посредством
открытого нарушения прав собственности. И, действительно,
все так называемые политические революции, от первой до
последней, были совершены ради защиты собственности
одного вида и осуществлялись путем конфискации, называе¬
мой также кражей, собственности другого вида. Итак, несом¬
ненно, что в течение двух с половиной тысяч лет частная собст¬
венность могла сохраняться только благодаря нарушениям
права собственности.
Но теперь необходимо было помешать повторению такого
обращения в рабство свободных афинян. Это достигалось
прежде всего общими мерами, как, например, запрещением
таких долговых обязательств, по которым закладывалась
самая личность должника. Далее были установлены макси¬
мальные размеры земельной собственности, которой могло
владеть отдельное лицо(, чтобы ограничить хотя бы некоторы¬
ми пределами ненасытное стремление знати к захвату кресть¬
янской земли. А затем последовали изменения и в самом строе;
для нас важнейшими представляются следующие:
Было установлено, что совет состоит из четырехсот членов,
по сто от каждого племени; здесь, таким образом, основой
еще оставалось племя. Но это была единственная сторона
старого строя, воспринятая новым государством. Что касается
всего прочего, то Солон разделил граждан на четыре класса
по размерам землевладения и его доходности; 500, 300 и 150
медимнов зерна (1 медимн = приблизительно 41 литру) были
минимальными размерами дохода для первых трех классов;
имевшие меньшие доходы или совсем не владевшие земельной
собственностью попадали в четвертый класс. Все должности
могли замещаться лишь представителями высших трех клас¬
сов, а самые высокие должности — только представителями
первого класса; четвертый класс имел лишь право выступать
178

и голосовать в народном собрании, однако именно здесь
выбирались все должностные лица, здесь они должны были
отчитываться в своей деятельности, здесь вырабатывались
все законы, а четвертый класс составлял здесь большинство.
Аристократические привилегии были частью возобновлены в
форме привилегий богатства, но народ сохранял за собой
решающую власть. Кроме того, деление на четыре класса
служило основой для новой организации войска. Первые два
класса поставляли кавалерию, третий должен был служить в
качестве тяжеловооруженной пехоты, четвертый — в качестве
легкой, не имевшей защитных доспехов пехоты или во флоте,
и притом получал, вероятно, за свою службу плату.
Здесь, таким образом, в организацию управления вводится
совсем новый элемент — частная собственность. Права и обя¬
занности граждан государства стали устанавливаться сораз¬
мерно величине их земельной собственности, и в той же мере,
в какой стали приобретать влияние имущие классы, начали
вытесняться старые кровнородственные объединения; родовой
строй потерпел новое поражение.
Однако предоставление политических прав соразмерно
имуществу вовсе не было одним из таких установлений, без
которых не может существовать государство. Хотя этот прин¬
цип и играл большую роль в истории государственного устрой¬
ства, все же очень многие государства, и как раз наиболее
развитые, обходились без него. Да и в Афинах он сыграл
только преходящую роль; со времени Аристида доступ ко
всем должностям был открыт каждому гражданину.
В течение последующих восьмидесяти лет эволюция афин¬
ского общества постепенно приняла направление, по которому
оно развивалось далее на протяжении следующих столетий.
Процветавшим в досолоновскую эпоху ростовщическим опера¬
циям с землей был положен предел, равно как и безмерной
концентрации земельной собственности. Торговля, а также все
более развивавшиеся на основе рабского труда ремесло и
художественное ремесло сделались господствующими занятия¬
ми. Люди стали более просвещенными. Вместо того чтобы по-
старому жестоко эксплуатировать собственных сограждан,
теперь стали эксплуатировать преимущественно рабов и поку¬
пателей афинских товаров вне Афин. Движимое имущество,
богатство, состоявшее в деньгах, рабах и кораблях, все более
возрастало, но теперь оно уже не служило только средством
для приобретения земельной собственности, как это было в
прежние времена замкнутости и ограниченности,— оно стало
самоцелью. В результате этого, с одной стороны, в лице нового
класса — богачей, занимавшихся промышленностью и торгов¬
лей,— возникла победоносная конкуренция старому могуществу
знати, а, с другой, остатки старого родового строя лишились
последней почвы. Роды, фратрии и племена, члены которых
179

были рассеяны теперь по всей Аттике и окончательно переме¬
шались между собой, стали поэтому совсем непригодными для
роли политических объединений; множество афинских граждан
не принадлежало ни к какому роду; это были пришельцы,,
которые хотя и получили право гражданства, но не были при¬
няты ни в один из старых родовых союзов; наряду с этим еще
имелось непрерывно возраставшее число чужеземных пришель¬
цев, находившихся под покровительством.
Между тем борьба партий продолжалась; знать пыталась
вернуть свои прежние привилегии и на короткое время одер¬
жала верх, пока революция Клисфена (509 г. до нашего лето¬
счисления) не низвергла ее окончательно, а с ней вместе и
последние остатки родового строя.
Новая организация управления, проведенная Клисфеном,
игнорировала деление на четыре древних племени, основанных
на родах и фратриях. Ее место заняла совершенно новая орга¬
низация на основе уже испытанного в навкрариях разделения
граждан только по месту их жительства. Решающее значение
имела уже не принадлежность к родовым союзам, а исключи¬
тельно место постоянного жительства; не народ подвергался
делению, а территория; население в политическом отношении
превращалось в простой придаток территории.
Вся Аттика была разделена на сто самоуправляющихся
общин-округов, или демов. Живущие в каждом деме граждане
(демоты) избирали своего старейшину (демарха) и казначея, а
также тридцать судей, которым были подсудны мелкие тяж¬
бы. Демы получали также собственный храм и бога-покро¬
вителя или героя, для которого они выбирали священнослужи¬
телей. Высшая власть в деме принадлежала собранию демотов.
Как справедливо замечает Морган, это — прообраз самоуправ¬
ляющейся американской городской общины. Возникающее
государство начало в Афинах с той же самой единицы, к кото¬
рой приходит современное государство в результате своего
высшего развития.
Десять таких единиц, демов, составляли племя, которое,
однако, в отличие от старого родового племени стало называть¬
ся теперь территориальным племенем. Оно было не только-
самоуправляющимся политическим, но также и военным
объединением, оно выбирало филарха или старейшину племени,
который командовал конницей, таксиарха, командовавшего
пехотой, и стратега, командовавшего всем войском, набран¬
ным на территории племени. Оно, далее, снаряжало пять воен¬
ных судов с экипажем и командиром и получало в качестве
своего священного покровителя какого-нибудь аттического
героя, по имени которого и называлось. Наконец, оно выбирало'
пятьдесят представителей в афинский совет.
Венцом этого явилось афинское государство, которое управ¬
лялось советом, состоявшим из пятисот избранных представите¬
ле)

лей десяти племен, а в последней инстанции — народным собра¬
нием, куда имел доступ и где пользовался правом голоса каж¬
дый афинский гражданин; наряду с этим архонты и другие
должностные лица ведали различными отраслями управления
и судебными делами. Главы исполнительной власти в Афинах
не было.
С введением этой новой организации управления и с допу¬
щением очень большого числа находившихся под покровитель¬
ством — частью пришельцев, частью вольноотпущенных ра¬
бов — органы родового строя были оттеснены от общественных
дел; они выродились в союзы частного характера и в религиоз¬
ные братства. Но моральное влияние, унаследованные взгляды
и образ мышления старой родовой эпохи еще долго жили в
традициях, которые отмирали только постепенно. Это сказалось
на одном из позднейших государственных учреждений.
Мы видели, что существенный признак государства состоит
в публичной власти, отделенной от массы народа. Афины рас¬
полагали в ту пору лишь народным войском и флотом, который
выставлял непосредственно народ; войско и флот были защитой
от внешних врагов и держали в повиновении рабов, которые
уже тогда составляли значительное большинство населения.
По отношению к гражданам публичная власть первоначально
существовала только в качестве полиции, которая так же стара,
как государство, поэтому простодушные французы XVIII века
и говорили не о народах цивилизованных, а о народах полици¬
зированных (nations policees). Афиняне учредили, таким обра¬
зом, одновременно со своим государством также и полицию,
настоящую жандармерию из пеших и конных лучников —
ландъегерей, как их называют в Южной Германии и в Швей¬
царии. Но эта жандармерия формировалась из рабов. Эта
полицейская служба представлялась свободному афинянину
столь унизительной, что он предпочитал давать себя аресто¬
вать вооруженному рабу, лишь бы самому не заниматься таким
позорным делом. В этом сказывался еще образ мыслей древ¬
него родового быта. Государство не могло существовать без
полиции, но оно было еще молодо и не пользовалось еще доста¬
точным моральным авторитетом, чтобы внушить уважение к
занятию, которое бывшим членам родов неминуемо должно
было казаться гнусным.
В какой степени сложившееся в главных своих чертах
государство соответствовало новому общественному положению
афинян, свидетельствует быстрый расцвет богатства, торговли
и промышленности. Классовый антагонизм, на котором покои¬
лись теперь общественные и политические учреждения, был
уже не антагонизмом между знатью и простым народом, а
антагонизмом между рабами и свободными, между находив¬
шимися под покровительством и полноправными гражданами.
Ко времени наивысшего расцвета Афин общее количество сво-
181

бодных граждан, включая женщин и детей, составляло прибли¬
зительно 90 000 человек, а рабов обоего пола насчитывалось
365 000 и состоявших под покровительством — чужеземцев и
вольноотпущенников — 45 000. На каждого взрослого гражда¬
нина мужского пола приходилось, таким образом, по меньшей
мере 18 рабов и свыше двух находившихся под покровитель¬
ством. Большое число рабов было связано с тем, что многие из
них работали вместе в мануфактурах, в больших помещениях
под надзором надсмотрщиков. Но с развитием торговли и про¬
мышленности происходило накопление и концентрация богатств
в немногих руках, а также обнищание массы свободных граж¬
дан, которым только оставалось на выбор: или вступить в
конкуренцию с рабским трудом, самим взявшись за ремесло,
что считалось постыдным, низким занятием и не сулило к тому
же большого успеха, или же превратиться в нищих. Они шли —
при данных условиях неизбежно — по последнему пути, а так
как они составляли массу населения, это привело к гибели и
все афинское государство. Не демократия погубила Афины, как
это утверждают европейские школьные педанты, пресмыкаю¬
щиеся перед монархами, а рабство, которое сделало труд сво¬
бодного гражданина презренным.
Возникновение государства у афинян является в высшей
степени типичным примером образования государства вообще,
потому что оно, с одной стороны, происходит в чистом виде,
без всякого насильственного вмешательства, внешнего или
внутреннего,— кратковременная узурпация власти Писистра¬
том не оставила никаких следов,— с другой стороны, потому,
что в данном случае весьма высоко развитая форма государст¬
ва, демократическая республика, возникает непосредственно
из родового общества и, наконец, потому, что нам достаточно
известны все существенные подробности образования этого
государства.
Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государ¬
ства. — Возникновение афинского государства.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 109—119.
Одним словом, здесь началось разложение русской общины
в результате того же процесса проникновения денежного хозяй¬
ства, который в Афинах незадолго до Солона привел к разло¬
жению афинского рода. Солон мог, правда, посредством
революционного вторжения в тогда еще довольно юное право
частной собственности освободить закабаленных должников,
попросту аннулировав их долги. Но возвратить к жизни древ¬
неафинский род он не мог...
Ф. Энгельс. Послесловие к работе «О социальном вопросе в России».
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 22, стр. 447.
Что касается общины, то она возможна лишь до тех пор,
пока имущественные различия между ее членами ничтожны.
182

Как только эти различия становятся значительными, как только
некоторые ее члены становятся должниками-рабами других,
более богатых членов,— так ее дальнейшее существование
невозможно. Афинские кулаки и мироеды до Солона разрушили
афинский род с той же неумолимостью, с какой кулаки и ми¬
роеды вашей страны разрушают общину.
Письмо Ф. Энгельса к Н. Ф. Даниельсону от 17 октября 1893 г.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 39, стр. 130.
Род и государство в Риме
Из сказания об основании Рима видно, что первое поселение
было создано рядом объединившихся в одно племя латинских
родов (согласно сказанию, их было сто), к которым вскоре
присоединилось одно сабельское племя, также будто бы насчи¬
тывавшее сто родов, а затем и состоявшее из различных
элементов третье племя, также имевшее, по преданию, сто
родов...
Общепризнано, что римский род был таким же институтом,
как и род греческий; если греческий род представляет собой
дальнейшее развитие той общественной ячейки, первобытную
форму которой мы находим у американских краснокожих, то
это целиком относится и к римскому роду. Мы можем поэтому
быть здесь более краткими.
Римский род, по> крайней мере в древнейшую пору сущест¬
вования города, имел следующее устройство:
1. Взаимное право наследования членов рода; имущество
оставалось внутри рода. Так как в римском роде, как и в гре¬
ческом, господствовало уже отцовское право, то потомство по
женской линии исключалось из наследования. По законам
Двенадцати таблиц, древнейшему известному нам писаному
памятнику римского права, в первую очередь наследовали дети
как прямые наследники, за их отсутствием -— агнаты (родст¬
венники по мужской линии), а за отсутствием последних —
члены рода. Во всех случаях имущество оставалось внутри
рода. Мы видим здесь постепенное проникновение в родовой
обычай новых, порожденных ростом богатства и моногамией
правовых норм: первоначально равное право наследования
всех членов рода ограничивается на практике сначала — и, как
указывалось выше, очень рано — агнатами, а в конечном счете
детьми и их потомством по мужской линии; в Двенадцати
таблицах это, само собой разумеется, представлено в обратном
порядке.
2. Обладание общим местом погребения. Патрицианский
род Клавдиев при переселении из города Регилл в Рим полу¬
чил участок земли и, кроме того, в самом городе общее место
погребения. Еще при Августе привезенная в Рим голова погиб¬
183

шего в Тевтобургском лесу Вара была погребена в gentilitius
tumulus — род (Квинтилиев), следовательно, имел еще особый
могильный курган.
3. Общие религиозные празднества. Эти sacra gentilitia
известны.
4. Обязательство не вступать в брак внутри рода. Это, по¬
видимому, никогда не превращалось в Риме в писаный закон,
но оставалось обычаем. Из огромной массы римских супруже¬
ских пар, имена которых сохранились до нас, ни одна не имеет
одинакового родового имени для мужа и жены. Наследствен¬
ное право также подтверждает это правило. Женщина с выхо¬
дом замуж утрачивает свои агнатические права, выходит из
своего рода; ни она, ни ее дети не могут наследовать ее отцу
пли братьям последнего, так как в противном случае отцов¬
ский род утратил бы часть наследства. Это имеет смысл только
при предположении, что женщина не может выйти замуж за
члена своего рода.
5. Общее владение землей. Последнее всегда существовало
в первобытную эпоху, с тех пор как землю племени начали
делить. Среди латинских племен мы находим землю частью во
владении племени, частью во владении рода, частью же во
владении домашних хозяйств, которыми тогда вряд ли являлись
отдельные семьи. Ромулу приписывается первый раздел земли
между отдельными лицами, приблизительно по гектару (два
югера) на каждого. Однако мы еще и позднее находим земель¬
ные владения, принадлежащие родам, не говоря уже о государ¬
ственной земле, вокруг которой вращается вся внутренняя ис¬
тория республики.
6. Обязанность членов рода оказывать друг другу защиту
и помощь. Писаная история показывает нам одни лишь об¬
ломки этого обычая; римское государство сразу выступило на
сцену как такая могущественная сила, что право защиты от
нанесения зла перешло к нему. Когда Аппий Клавдий был
арестован, все члены его рода облеклись в траур, даже те, кто
были его личными врагами. Во время второй Пунической вой¬
ны роды объединялись для выкупа своих пленных сородичей;
сенат запретил им это.
7. Право носить родовое имя. Оно сохранилось вплоть до
времен империи; вольноотпущенникам разрешалось принимать
родовое имя своих бывших господ, однако без приобретения
прав членов рода.
8. Право принимать в род посторонних. Это совершалось
путем усыновления одной из семей (как у индейцев), что влек¬
ло за собой принятие в состав рода.
9. О праве избирать и смещать старейшину нигде не упоми¬
нается. Но так как в первый период истории Рима все долж¬
ности замещались по выбору или по назначению, начиная с
выборного царя, и так как жрецы курий также выбирались
184

этими последними, то мы можем предположить относительно
старейшин (principes) родов то же самое, хотя избрание из
одной и той же семьи в роде могло уже стать правилом.
Таковы были функции римского рода...
Еще почти триста лет спустя после основания Рима родовые
узы были настолько прочны, что один патрицианский род,
именно род Фабиев, мог с разрешения сената собственными
силами предпринять военный поход против соседнего города
Вейи. 306 Фабиев будто бы выступили в поход и, попав
в засаду, все были убиты; единственный оставшийся в живых
мальчик продолжил род.
Десять родов, как сказано выше, составляли фратрию,
которая здесь называлась курией и имела более важные
общественные функции, чем греческая фратрия. Каждая курия
имела собственные религиозные церемонии, святыни и жрецов;
последние в своей совокупности составляли одну из римских
жреческих коллегий. Десять курий составляли племя, которое,
вероятно, имело первоначально, подобно остальным латинским
племенам, своего выборного старейшину — военачальника и
верховного жреца. Все три племени вместе составляли рим¬
ский народ — populus romanus.
К римскому народу, таким образом, мог принадлежать
только тот, кто был членом рода, а через свой род — членом
курии и племени. Первоначальная организация управления
этого народа была следующая. Общественными делами ведал
сначала сенат, который, как это впервые верно подметил Ни¬
бур, состоял из старейшин трехсот родов; именно поэтому в
качестве родовых старейшин они назывались отцами, patres,
а их совокупность — сенатом (совет старейших, от слова
senex — старый). Вошедшее в обычай избрание старейшин
всегда из одной и той же семьи каждого рода создало и здесь
первую родовую знать; эти семьи назывались патрициями и
претендовали на исключительное право входить ib состав
сената и занимать все другие должности. Тот факт, что народ
со временем позволил возобладать этим притязаниям и они
превратились в действующее право, нашел свое выражение
в сказании о том, что Ромул пожаловал первым сенаторам
и их потомству патрициат с его привилегиями. Сенат, как и
афинский bulê, имел право принимать окончательные решения
по многим вопросам и предварительно обсуждать более важ¬
ные из них, в особенности новые законы. Последние оконча¬
тельно принимались народным собранием, которое называлось
comitia curiata (собрание курий). Народ собирался, группи¬
руясь по куриям, а в каждой курии, вероятно, по родам; при
принятии решений каждая из тридцати курий имела по одному
голосу. Собрание курий принимало или отвергало все законы,
избирало всех высших должностных лиц, в том числе гех’а (так
называемого царя), объявляло войну (но мир заключал сенат)
185

и в качестве высшей судебной инстанции выносило окончатель¬
ное решение по апелляции сторон во всех случаях, когда дело
шло о смертном приговоре римскому гражданину.— Наконец,
наряду с сенатом и народным собранием имелся реке, который
точно соответствовал греческому басилею и отнюдь не был, как
его изображает Моммзен, почти абсолютным монархом. Он
тоже был военачальником, (верховным жрецом и председатель¬
ствовал в некоторых судах. Полномочиями в области граж¬
данского управления, а также властью над жизнью, свободой
и собственностью граждан он отнюдь не обладал, если только
они не вытекали из дисциплинарной власти военачальника или
власти главы судебного органа в отношении приведения при¬
говора в исполнение. Должность рекса не была наследственной;
напротив, он сначала избирался, вероятно, по предложению
своего предшественника по должности, собранием курий, а за¬
тем во втором собрании торжественно вводился в должность.
Что он мог также быть смещен, доказывает судьба Тарквиния
Гордого.
Так же, как и у греков в героическую эпоху, у римлян в
период так называемых царей существовала военная демокра¬
тия, основанная на родах, фратриях и племенах и развившаяся
из них. Курии и племена были, правда, отчасти искусственными
образованиями, но они были организованы по образцу подлин¬
ных, естественно сложившихся форм того общества, из которого
они возникли и которое еще окружало их со всех сторон.
И хотя стихийно развившаяся патрицианская знать уже приоб¬
рела твердую почву под ногами, хотя рексы старались расши¬
рить мало-помалу свои полномочия, все это не меняет
первоначального основного характера строя, а в этом все дело.
Между тем население города Рима и римской области, рас¬
ширившейся благодаря завоеваниям, возрастало отчасти за
счет иммиграции,, отчасти — за счет населения покоренных, по
преимуществу латинских округов. Все эти новые подданные
государства (вопроса о клиентах мы здесь не касаемся) стояли
вне старых родов, курий и племен и, следовательно, не были
составной частью populus romanus, собственно римского наро¬
да. Они были лично свободными людьми, могли владеть зе¬
мельной собственностью, должны были платить налоги и отбы¬
вать военную службу. Но они не могли занимать никаких
должностей и не могли участвовать ни в собрании курий, ни в
дележе приобретенных путем завоеваний государственных
земель. Они составляли лишенный всех политических прав
плебс. Благодаря своей все возраставшей численности, своей
военной выучке и вооружению они сделались грозной силой,
противостоящей старому populus, теперь прочно огражденному
от всякого прироста за счет пришлых элементов. Вдобавок к
этому земельная собственность была, по-видимому, почти рав¬
номерно распределена между populus и плебсом, тогда как
186

торговое и промышленное богатство, впрочем еще не сильно
развившееся, преимущественно было в руках плебса...
По новой организации управления, приписываемой рексу
Сервию Туллию и опиравшейся на греческие образцы, особенно
на Солона, было создано новое народное собрание, в котором
участвовали или из которого исключались без различия populus
и плебеи, в зависимости от того, несли ли они военную службу
или нет. Все военнообязанное мужское население было разде¬
лено соответственно своему имуществу на шесть классов.
Минимальный размер имущества для каждого из пяти классов
составлял: I — 100 000 ассов, II — 75 000, III — 50 000,
IV — 25 000, V — 11 000 ассов, что, согласно Дюро де Ла
Малю, составляет приблизительно 14 000, 10 500, 7 000, 3 600 и
1 570 марок. Шестой класс, пролетарии, состоял из малоиму¬
щих, свободных от военной службы и налогов. В новом народ¬
ном собрании центурий (comitia centuriata) граждане разме¬
щались по военному образцу, так сказать, поротно, центуриями
по 100 человек, причем каждая центурия имела один голос. Но
первый класс выставлял 80 центурий, второй — 22, третий — 20,
четвертый — 22, пятый — 30, шестой также, приличия ради,—
одну центурию. Кроме того, всадники, набиравшиеся из наи¬
более богатых граждан, составляли 18 центурий; всего насчи¬
тывалось 193 центурии; для большинства голосов было доста¬
точно 97. Но всадники и первый класс вместе имели 98 голосов,
то есть большинство; при их единодушии остальных даже не
спрашивали, окончательное решение считалось принятым.
К этому новому собранию центурий перешли теперь все
политические права прежнего собрания курий (кроме некото¬
рых номинальных прав); курии и составлявшие их роды были
тем самым низведены, как и в Афинах, к роли простых частных
и религиозных братств и еще долгое время влачили сущест¬
вование в этой роли, тогда как собрание курий вскоре совсем
сошло со сцены. Для того чтобы устранить из государства и
три старых родовых племени, были созданы четыре террито¬
риальных племени, каждое из которых населяло особый квар¬
тал города и было наделено рядом политических прав.
Так и в Риме, еще до упразднения так называемой царской
власти, был разрушен древний общественный строй, покоив¬
шийся на личных кровных узах, а вместо него создано было
новое, действительно государственное устройство, основанное
на территориальном делении и имущественных различиях. Пуб¬
личная власть сосредоточилась здесь в руках военнообязанных
граждан и была направлена не только против рабов, но и
против так называемых пролетариев, отстраненных от военной
службы и лишенных вооружения.
В рамках этого нового строя, который получил свое даль¬
нейшее развитие лишь после изгнания последнего рекса, Тарк¬
виния Гордого, узурпировавшего подлинную царскую власть,
187

и замены рекса двумя военачальниками (консулами), обле¬
ченными одинаковой властью (как у ирокезов),— в рамках
этого строя развивается вся история Римской республики со
всей ее борьбой между патрициями и плебеями за доступ
к должностям и за участие в пользовании государственными
землями, с растворением в конце концов патрицианской знати
в новом классе крупных землевладельцев и денежных магна¬
тов, которые постепенно поглотили всю земельную собствен¬
ность разоренных военной службой крестьян, обрабатывали
возникшие таким образом громадные имения руками рабов,
довели Италию до обезлюдения и тем самым проложили дорогу
не только империи, но и ее преемникам — германским вар¬
варам.
Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государ¬
ства. — Род и государство в Риме.
К. М а р к с и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 120—129.
В Риме родовое общество превращается в замкнутую
аристократию, окруженную многочисленным, стоящим вне
этого общества, бесправным, но несущим обязанности плебсом;
победа плебса взрывает старый родовой строй и на его разва¬
линах воздвигает государство, в котором скоро совершенно
растворяются и родовая аристократия и плебс...
Итак, государство никоим образом не представляет собой
силы, извне навязанной обществу. Государство не есть также
«действительность нравственной идеи», «образ и действитель¬
ность разума», как утверждает Гегель. Государство есть
продукт общества на известной ступени развития; государство
есть признание, что это общество запуталось в неразрешимое
противоречие с самим собой, раскололось на непримиримые
противоположности, избавиться от которых оно бессильно.
А чтобы эти противоположности, классы с противоречивыми
экономическими интересами, не пожрали друг друга и общество
в бесплодной борьбе, для этого стала необходимой сила,
стоящая, по-видимому, над обществом, сила, которая бы
умеряла столкновение, держала его в границах «порядка».
И эта сила, происшедшая из общества, но ставящая себя над
ним, все более и более отчуждающая себя от него, есть госу¬
дарство.
По сравнению со старой родовой организацией государство
отличается, во-первых, разделением подданных государства по
территориальным делениям. Старые родовые объединения,
возникшие и державшиеся в силу кровных уз, сделались, как
мы видели, недостаточными большей частью потому, что их
предпосылка, связь членов рода с определенной территорией,
давно перестала существовать. Территория осталась, но люди
сделались подвижными. Поэтому исходным пунктом было
принято территориальное деление, и гражданам предоставили
188

осуществлять свои общественные права и обязанности там, где
они поселялись, безотносительно к роду и племени. Такая
организация граждан по месту жительства общепринята во
всех государствах. Она поэтому нам кажется естественной;
но мы видели, какая потребовалась упорная и длительная
борьба, пока она могла утвердиться в Афинах и Риме на место
старой организации по родам.
Вторая отличительная черта — учреждение публичной
власти, которая уже не совладает непосредственно с населе¬
нием, организующим самое себя как вооруженная сила. Эта
особая публичная власть необходима потому, что самодейст¬
вующая вооруженная организация населения сделалась невоз¬
можной со времени раскола общества на классы. Рабы также
входят в состав населения; 90 000 афинских граждан по отно¬
шению к 365 000 рабов образуют только привилегированный
класс. Народное войско афинской демократии было аристо¬
кратической публичной властью, направленной против рабов,
и держало их в повиновении; но для того, чтобы держать в
повиновении также и граждан, оказалась необходимой, как
рассказано выше, жандармерия. Эта публичная власть сущест¬
вует в каждом государстве. Она состоит не только из воору¬
женных людей, но и из вещественных придатков, тюрем и при¬
нудительных учреждений всякого рода, которые были не
известны родовому устройству общества...
Так как государство возникло из потребности держать
в узде противоположность классов; так как оно в то же время
возникло в самих столкновениях этих классов, то оно по обще¬
му правилу является государством самого могущественного,
экономически господствующего класса, который при помощи
государства становится также политически господствующим
классом и приобретает таким образом новые средства для
подавления и эксплуатации угнетенного класса. Так, античное
государство было, прежде всего, государством рабовладельцев
для подавления рабов, феодальное государство — органом
дворянства для подавления крепостных и зависимых крестьян,
а современное представительное государство есть орудие экс¬
плуатации наемного труда капиталом...
Кроме того, в большинстве известных в истории государств
предоставляемые гражданам права соразмеряются с их иму¬
щественным положением, и этим прямо заявляется, что
государство — это организация имущего класса для защиты
его от неимущего. Так было уже в Афинах и Риме с их деле¬
нием на имущественные категории.
Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства.—
Варварство и цивилизация.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 169—172.
189

Этот основной факт — переход общества от первобытных
форм рабства к крепостничеству и, наконец, к капитализму —
вы всегда должны иметь в виду, ибо, только вспоминая этот
основной факт, только вставляя в эту основную рамку все
политические учения, вы в состоянии будете правильно оценить
эти учения и разобраться, к чему они относятся, ибо каждый
из этих крупных периодов человеческой истории — рабовла¬
дельческий, крепостнический и капиталистический — обнимает
десятки и сотни столетий и представляет такую массу поли¬
тических форм, разнообразных политических учений, мнений,
революций, что разобраться во всей этой чрезвычайной пестроте
и громадном разнообразии,— особенно связанном с учениями
политическими, философскими и прочими буржуазных ученых
и политиков,— можно в том только случае, если твердо дер¬
жаться, как руководящей основной нити, этого деления общест¬
ва на классы, изменения форм классового господства и с этой
точки зрения разбираться во всех общественных вопросах —
экономических, политических, духовных, религиозных и т. д.
В. И. Ленин. О государстве.
Полн. собр. соч., т. 39, стр. 71—72.
Было время, когда государства не было. Оно появляется
там и тогда, где и когда появляется деление общества на
классы, когда появляются эксплуататоры и эксплуатируемые.
До тех пор как возникла первая форма эксплуатации чело¬
века человеком, первая форма деления на классы — рабовла¬
дельцев и рабов,— до тех пор существовала еще патриархаль¬
ная, или — как ее иногда называют — клановая (клан — поко¬
ление, род, когда люди жили родами, поколениями) семья,
и следы этих первобытных времен в быту многих первобытных
народов остались достаточно определенно, и если вы возьмете
какое угодно сочинение по первобытной культуре, то всегда
натолкнетесь на более или менее определенные описания, ука¬
зания и воспоминания о том, что было время, более или менее
похожее на первобытный коммунизм, когда деления общества
на рабовладельцев и рабов не было. И тогда не было государ¬
ства, не было особого аппарата для систематического приме¬
нения насилия и подчинения людей насилию. Такой аппарат и
называется государством.
В первобытном обществе, когда люди жили небольшими
родами, еще находясь на самых низших ступенях развития,
в состоянии, близком к дикости; в эпоху, от которой современ¬
ное цивилизованное человечество отделяют несколько тысяче¬
летий,— в то время не видно еще признаков существования
государства. Мы видим господство обычаев, авторитет, уваже¬
ние, власть, которой пользовались старейшины рода, видим,
что эта власть признавалась иногда за женщинами,— положе¬
ние женщины тогда не было похоже на теперешнее бесправное,
190

угнетенное положение,— но нигде не видим особого разряда
людей, которые выделяются, чтобы управлять другими и чтобы
в интересах, в целях управления систематически, постоянно
владеть известным аппаратом принуждения, аппаратом наси¬
лия, каковым являются в настоящее время, как вы все пони¬
маете, вооруженные отряды войск, тюрьмы и прочие средства
подчинения чужой воли насилию,— то, что составляет сущность
государства.
Если от тех так называемых религиозных учений, ухищре¬
ний, философских построений, тех разнообразных мнений,
которые строят буржуазные ученые, отвлечься и поискать
настоящей сути дела, то увидим, что государство сводится
именно к такому выделенному из человеческого общества
аппарату управления. Когда появляется такая особая группа
людей, которая только тем и занята, чтобы управлять, и которая
для управления нуждается в особом аппарате принуждения, под¬
чинения чужой воли насилию — в тюрьмах, в особых отрядах
людей, войске и пр.,— тогда появляется государство.
Но было время, когда государства не было, когда держа¬
лась общая связь, самое общество, дисциплина, распорядок
труда силой привычки, традиций, авторитетом или уважением,
которым пользовались старейшины рода или женщины, в то
время часто занимавшие не только равноправное положение
с мужчинами, но даже нередко и более высокое, и когда
особого разряда людей — специалистов, чтобы управлять, не
было. История показывает, что государство, как особый аппа¬
рат принуждения людей, возникало только там и тогда, где и
когда появлялось разделение общества на классы — значит,
разделение на такие группы людей, из которых одни постоянно
могут присваивать труд других, где один эксплуатирует
другого.
В. И. Ленин. О государстве.
Полн. собр. соч., т. 39, стр. 68—69.
И это деление общества на классы в истории должно стоять
перед нами ясно всегда, как основной факт. Развитие всех
человеческих обществ в течение тысячелетий во всех без
изъятия странах показывает нам общую закономерность, пра¬
вильность, последовательность этого развития таким образом,
что вначале мы имеем общество без классов — первоначальное
патриархальное, первобытное общество, в котором не было
аристократов; затем — общество, основанное на рабстве,
общество рабовладельческое. Через это прошла вся современ¬
ная цивилизованная Европа — рабство было вполне господст¬
вующим 2 тысячи лет тому назад. Через это прошло громадное
большинство народов остальных частей света. У наименее
развитых народов следы рабства остались еще и теперь, и
учреждения рабства, например, в Африке, вы найдете и сейчас.
191

Рабовладельцы и рабы — первое крупное деление на классы.
Первая группа владела не только всеми средствами произ¬
водства — землей, орудиями, как бы слабы, примитивны они
тогда ни были,— она также владела и людьми. Эта группа
называлась рабовладельцами, а те, кто трудился и доставлял
труд другим, назывались рабами.
За этой формой последовала ib истории другая форма —
крепостное право.
В. И. Ленин. О государстве.
Полн. собр. соч., т. 39, стр. 70.
Далее, при переходе от капитализма к коммунизму подав¬
ление еще необходимо, но уже подавление меньшинства
эксплуататоров большинством эксплуатируемых. Особый аппа¬
рат, особая машина для подавления, «государство» еще
необходимо, но это уже переходное государство, это уже не
государство в собственном смысле, ибо подавление мень¬
шинства эксплуататоров большинством вчерашних наемных
рабов дело настолько, сравнительно, легкое, простое и естест¬
венное, что оно будет стоить гораздо меньше крови, чем подав¬
ление восстаний рабов, крепостных, наемных рабочих, что оно
обойдется человечеству гораздо дешевле.
В. И. Ленин. Государство и революция.
Полн. собр. соч., т. 33, стр. 90.
Государство — это есть машина для поддержания господст¬
ва одного класса над другим. Когда в обществе не было
классов, когда люди до рабской эпохи существования труди¬
лись в первобытных условиях большего равенства, в условиях
еще самой низкой производительности труда, когда первобыт¬
ный человек с трудом добывал себе средства, необходимые
для самого грубого первобытного существования, тогда не
возникало и не могло возникнуть и особой группы людей, спе¬
циально выделенных для управления и господствующих над
всем остальным обществом. Лишь когда появилась первая
форма деления общества на классы, когда появилось рабство,
когда можно было известному классу людей, сосредоточившись
на самых грубых формах земледельческого труда, производить
некоторый излишек, когда этот излишек не абсолютно был
необходим для самого нищенского существования раба и попа¬
дал в руки рабовладельца, когда, таким образом, упрочилось
существование этого класса рабовладельцев, и чтобы оно
упрочилось, необходимо было, чтобы явилось государство.
И оно явилось — государство рабовладельческое,— аппарат,
который давал в руки рабовладельцев власть, возможность
управлять всеми рабами. И общество и государство тогда были
гораздо мельче, чем теперь, располагали несравненно более
слабым аппаратом связи — тогда не было теперешних средств
192

сообщения. Горы, реки и моря служили неимоверно большими
препятствиями, чем теперь, и образование государства шло в
пределах географических границ, гораздо более узких. Техни¬
чески слабый государственный аппарат обслуживал государ¬
ство, распространявшееся на сравнительно узкие границы и
узкий круг действий. Но был все же аппарат, который при¬
нуждал рабов оставаться в рабстве, удерживал одну часть
общества в принуждении, угнетении у другой. Принуждать
одну преобладающую часть общества к систематической рабо¬
те на другую нельзя без постоянного аппарата принуждения.
Пока не было классов — не было и этого аппарата. Когда
появились классы, везде и всегда вместе с ростом и укрепле¬
нием этого деления появлялся и особый институт — государство.
В. И. Ленин. О государстве.
Полн. собр. соч., т. 39, стр. 73—74.
Это замечание должно, вероятно, относиться к тому месту в
«Капитале», гл. XII, § 5 (стр. 369 третьего издания), где—*
как раз наоборот — доказано, что взгляд классической древ¬
ности на разделение труда составлял «прямую противополож¬
ность» современному.— Презрительную мину — и ничего боль¬
ше — вызывает у г-на Дюринга гениальное для своего времени
изображение разделения труда Платоном, как естественной
основы города (который у греков был тождественен с госу¬
дарством) ...
Ф. Энгельс. Анти-Дюринг.— Политическая экономия. Из «критической
истории».
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 238—239.
Итак, во всей теории насилия верным оказывается лишь то,
что до сих пор все формы общества нуждались для своего
сохранения в насилии и даже отчасти были установлены путем
насилия. Это насилие ’в его организованной форме называется
государством. Итак, здесь выражена та тривиальная мысль, что
с тех пор как человек вышел из самого дикого состояния,
повсюду существовали государства, а это было известно чело¬
вечеству и до Дюринга.— Но как раз государство и насилие
общи всем существовавшим до сих пор формам общества, и
если я, например, объясняю восточные деспотии, античные
республики, македонские монархии, Римскую империю, феода¬
лизм средних веков тем, что все они основаны были на насилии,
то я еще ничего не объяснил. Следовательно, различные
социальные и политические формы должны быть объясняемы
не насилием, которое ведь 'всегда остается одним и тем же,
а тем, к чему насилие применяется, тем, что является объектом
грабежа,— продуктами и производительными силами каждой
данной эпохи и вытекающим из них самих их распределением.
И тогда оказалось бы, что восточный деспотизм был основан
13 И-223
193

на общей собственности, античные республики — на городах,
занимавшихся также и земледелием, Римская империя — на
латифундиях, феодализм — на господстве деревни над городом,
имевшем свои материальные основы, и т. д.
Ф. Энгельс. Из подготовительных работ к «Анти-Дюрингу».
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 647.
Можно только подивиться тому, что автор с таким порази¬
тельным отсутствием аргументов критикует Маркса с своей
профессорской точки зрения. Прежде всего, он совершенно
неправильно видит отличительный признак государства в при¬
нудительной власти: принудительная власть есть во всяком
человеческом общежитии, и в родовом устройстве, и в семье,
но государства тут не было... Итак, признак государства —
наличность особого класса лиц, в руках которого »сосредоточи¬
вается власть. Общину, в которой «организацией порядка»
заведовали бы поочередно все члены ее, никто, разумеется, не
мог бы назвать государством.
В. И. Ленин. Экономическое содержание народничества.
Полн. собр. соч., т. 1, стр. 438—439.
Существовавшему и существующему до сих пор обществу,
которое движется в классовых противоположностях, было
необходимо государство, т. е. организация эксплуататорского
класса для поддержания его внешних условий производства,
значит, в особенности для насильственного удержания эксплуа¬
тируемого класса в определяемых данным способом произ¬
водства условиях подавления (рабство, крепостничество или
феодальная зависимость, наемный труд). Государство было
официальным представителем всего общества, его сосредоточе¬
нием в видимой корпорации, но оно было таковым лишь
постольку, поскольку оно было государством того класса, кото¬
рый для. своей эпохи один представлял все общество: в древ¬
ности оно было государством рабовладельцев — граждан
государства, .в средние века — феодального дворянства, в наше
время — буржуазии.
Ф. Энгельс. Развитие социализма от утопии к науке.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 224.
В античном мире город с принадлежащими ему землями
является экономическим целым...
К. Маркс. Формы, предшествующие капиталистическому производству,
стр. 15.
...Эта вторая форма предполагает в качестве своего базиса не
земельную площадь как таковую, а город, как уже созданное
место поселения (центр) земледельцев (земельных собственни¬
ков). Пашня является здесь территорией города...
К. Ма ркс. Формы, предшествующие капиталистическому производству,
стр. 8.
194

История классической древности — это история городов, но
история городов, основанных на земельной собственности и на
земледелии...
К. Маркс. Формы, предшествующие капиталистическому производству,
стр. 13.
При объединении в город община как таковая обладает эко¬
номическим существованием; само существование города как
такового отличается от простой множественности независимых
домов. Здесь целое не просто сумма своих частей. Это своего
рода самостоятельный организм. У германцев, у которых отдель¬
ные главы семей селились в лесах, разобщенные один от другого
большими расстояниями, община, рассматриваемая даже чисто-
внешне, существует в каждом отдельном случае лишь в форме
сходок членов общины, несмотря на то что их само по себе
существующее единство дано в их происхождении, языке, общем
прошлом и общей истории и т. д. Община выступает, следова¬
тельно, как объединение, не как союз, как единение, самостоя¬
тельные субъекты которого являются собственниками земли, не
как единство. Община существует поэтому на деле не как
государство, не как государственность, как у античных народов,
потому что она существует не как город. Чтобы община обрела
действительное существование, свободные собственники земли
должны сходиться на собрание, тогда как в Риме, например,
община существует, помимо этих собраний, в наличии самого
города и должностных лиц, поставленных над ним и т. д.
К. Маркс. Формы, предшествующие капиталистическому производству,
стр. 14.
Ему было показано, что признание прав человека современ¬
ным государством имеет такой же смысл, как признание рабства
античным государством. А именно, подобно тому как античное
государство имело своей естественной основой рабство, точно
так же современное государство имеет своей естественной осно¬
вой гражданское общество, равно как и человека гражданского
общества, т. е. независимого человека, связанного с другим
человеком только узами частного интереса и бессознательной
естественной необходимости, раба своего промысла и своей соб¬
ственной, а равно и чужой своекорыстной потребности.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Святое семейство.
Соч., т. 2, стр. 125—126.
...Эта раздробленность, эта мерзость, это рабство гражданско¬
го общества есть та естественная основа, на которой зиждется
современное государство, подобно тому как рабовладельческое
гражданское общество было той естественной основой, на кото¬
рой зиждилось античное государство. Существование государст¬
ва и существование рабства неразрывно связаны друг с другом.
13*
195

Античное государство и античное рабство — эти неприкрытые
классические противоположности — были прикованы друг к дру¬
гу не в большей степени, чем современное государство и совре¬
менный торгашеский мир, эти лицемерно-прикрашенные христи¬
анские противоположности.
К. Маркс. Критические заметки к статье «Пруссака» «Король прусский и
социальная реформа».
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 440.
Мы имеем в истории человечества десятки и сотни стран,
переживших и переживающих сейчас рабство, крепостничество
и капитализм. В каждой из них, несмотря на громадные истори¬
ческие перемены, которые происходили, несмотря на все полити¬
ческие перипетии и все революции, которые были связаны
с этим развитием человечества, с переходом от рабства через
крепостничество к капитализму и к теперешней всемирной борь¬
бе против капитализма,— вы всегда видите возникновение госу¬
дарства. Оно всегда было известным аппаратом, который выде¬
лялся из общества и состоял из группы людей, занимавшихся
только тем или почти только тем, или главным образом тем,
чтобы управлять.
В. И. Ленин. О государстве.
Полн. собр. соч., т. 39, стр. 72.
Свобода капиталистического общества всегда остается при¬
близительно такой же, какова была свобода в древних греческих
республиках: свобода для рабовладельцев. Современные наем¬
ные рабы, в силу условий капиталистической эксплуатации,
остаются настолько задавленными нуждой и нищетой, что им
«не до демократии», «не до политики», что при обычном, мирном
течении событий большинство населения от участия в обществен¬
но-политической жизни отстранено.
В. И. Ленин. Государство и революция.
Полн. собр. соч., т. 33, стр. 87.
...При капитализме мы имеем государство в собственном
смысле слова, особую машину для подавления одного класса
другим и притом большинства меньшинством. Понятно, что для
успеха такого дела, как систематическое подавление меньшин¬
ством эксплуататоров большинства эксплуатируемых, нужно
крайнее свирепство, зверство подавления, нужны моря крови,
через которые человечество и идет свой путь в состоянии рабст¬
ва, крепостничества, наемничества.
В. И. Ленин. Государство и революция.
Полн. собр. соч., т. 33, стр. 90.
Формы государства были чрезвычайно разнообразны. Во вре¬
мена рабовладельческие в странах наиболее передовых, культур-
196

пых и цивилизованных по-тогдашнему, например, в древней
Греции и Риме, которые целиком покоились на рабстве, мы
имеем уже разнообразные формы государства. Тогда уже
возникает различие между монархией и республикой, между
аристократией и демократией. Монархия — как власть одного,
республика — как отсутствие какой-либо невыборной власти;
аристократия — как власть небольшого сравнительно меньшин¬
ства, демократия — как власть народа (демократия буквально
в переводе с греческого и значит: власть народа). Все эти
различия В0зникли в эпоху рабства. Несмотря на эти различия,
государство времен рабовладельческой эпохи было государст¬
вом рабовладельческим, все равно — была ли это монархия
или республика аристократическая или демократическая.
Во всяком курсе истории древних времен, выслушав лекцию
об этом предмете, вы услышите о борьбе, которая была между
монархическим и республиканским государствами, но основным
было то, что рабы не считались людьми; не только не считались
гражданами, но и людьми. Римский закон рассматривал их как
вещь. Закон об убийстве, не говоря уже о других законах охраны
человеческой личности, не относился к рабам. Он защищал
только рабовладельцев, как единственно признававшихся полно¬
правными гражданами. Но учреждалась ли монархия — это
была монархия рабовладельческая, или республика — это была
республика рабовладельческая. В них всеми правами пользова¬
лись рабовладельцы, а рабы были вещью по закону, и над ними
возможно было не только какое угодно насилие, но и убийство
раба не считалось преступлением. Рабовладельческие республи¬
ки различались по своей внутренней организации: были респуб¬
лики аристократические и демократические. В аристократиче¬
ской республике небольшое число привилегированных принимало
участие в выборах, в демократической — участвовали все, но
опять-таки все рабовладельцы, все, кроме рабов. Это основное
обстоятельство надо иметь в виду, потому что оно больше всего
проливает свет на вопрос о государстве и ясно показывает
сущность государства.
В. И. Ленин. О государстве.
Полн. собр. соч., т. 39, стр. 74—75.
Государство есть машина для угнетения одного класса дру¬
гим, машина, чтобы держать в повиновении одному классу про¬
чие подчиненные классы. Форма этой машины бывает различна.
В рабовладельческом государстве мы имеем монархию, аристо¬
кратическую республику или даже демократическую республику.
В действительности формы правления бывали чрезвычайно
разнообразны, но суть дела оставалась одна и та же: рабы не
имели никаких прав и оставались угнетенным классом, они не
признавались за людей. То же самое мы видим и в крепостном
государстве.
197

Перемена формы эксплуатации превращала рабовладельче¬
ское государство в крепостническое. Это имело громадное значе¬
ние. В рабовладельческом обществе — полное бесправие раба,
он не признавался за человека; в крепостническом — привязан¬
ность крестьянина к земле.
В. И. Ленин. О государстве.
Полн. собр. соч., т. 39, стр. 75.
Если сущность государства, как и религии, заключается
в страхе человечества перед самим собой, то в конституционной
и особенно в английской монархии этот страх достигает своей
высшей точки. Опыт трёх тысячелетий не сделал людей умнее,
напротив, он сбил их с толку, запутал, довёл до безумия, и
результат этого безумия — политическое состояние современной
Европы. Чистая монархия возбуждает ужас, наводит на мысль
о восточном и римском деспотизме. Чистая аристократия внуша¬
ет не меньший ужас,— недаром существовали римские патриции
и средневековый феодализм, венецианские и 'генуэзские нобили.
Демократия-де страшнее и той и другой; Марий и Сулла,
Кромвель и Робеспьер, окровавленные головы двух монархов,
проскрипционные списки и диктатура говорят достаточно гром¬
ко об «ужасах» демократии.
Ф. Энгельс. Положение Англии. Английская конституция.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 620—621.
В непосредственной монархии, демократии и аристократии
ещё не существует политического строя как чего-то отличного
от действительного, материального государства, или от всего
остального содержания народной жизни. Политическое госу¬
дарство ещё не выступает как форма материального государ¬
ства. Либо, как это имело место в Греции, res publica является
действительно частным делом граждан, действительным содер¬
жанием их деятельности, частный же человек есть раб; здесь
политическое государство как таковое является подлинным
единственным содержанием жизни и воли граждан. Либо же,
как это имеет место в азиатской деспотии, политическое госу¬
дарство есть не что иное, как частный произвол одного-единст¬
венного индивида; другими словами, политическое государство,
наравне с материальным, есть раб.
К. Маркс. К критике гегелевской философии права.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 255.
Святой Санчо совершенно в духе немецкого школьного
наставника говорит о республике «как таковой», которая, разу¬
меется, гораздо древнее конституционной монархии,— например,
греческие республики.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Немецкая идеология.— Лейпцигский собор.
Святой Макс.
Соч., т. 3, стр. 342.
198

IV. СПРАВЕДЛИВЫЕ И НЕСПРАВЕДЛИВЫЕ ВОИНЫ
В АНТИЧНОСТИ
(Борьба рабов с рабовладельцами. Борьба внутри господствую¬
щего класса. Войны рабовладельцев)
В действительности же дело происходило, конечно, таким
образом, что люди завоёвывали себе свободу всякий раз постоль¬
ку, поскольку это диктовалось им и допускалось не их идеалом
человека, а существующими производительными силами. В осно¬
ве всех происходивших до сих пор завоеваний свободы лежали,
однако, ограниченные производительные силы; обусловленное
этими производительными силами, недостаточное для всего
общества производство делало возможным развитие лишь в том
виде, что одни лица удовлетворяли свои потребности за счёт
других, и поэтому одни — меньшинство — получали монополию
развития, другие же — большинство — вследствие постоянной
борьбы за удовлетворение необходимейших потребностей были
временно (т. е. до порождения новых революционизирующих
производительных сил) лишены возможности какого бы то ни
было развития. Таким образом, общество развивалось до сих
пор всегда в рамках противоположности, которая в древности
была противоположностью между свободными и рабами, в сред¬
ние века — между дворянством и крепостными, в новое время —
между буржуазией и пролетариатом.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Немецкая идеология.— Лейпцигский собор.
Святой Макс.
Соч., т. 3, стр. 433.
Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной,
мастер и подмастерье, короче, угнетающий и угнетаемый нахо¬
дились в вечном антагонизме друг к другу, вели непрерывную,
то скрытую, то явную борьбу, всегда кончавшуюся революцион¬
ным переустройством всего общественного здания или общей
гибелью борющихся классов.
В предшествующие исторические эпохи мы находим почти
повсюду полное расчленение общества на различные сословия,—
целую лестницу различных общественных положений. В Древнем
Риме мы встречаем патрициев, всадников, плебеев, рабов;
в средние века — феодальных господ, вассалов, цеховых масте¬
ров, подмастерьев, крепостных, и к тому же почти в каждом
из этих классов — еще особые градации.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Манифест Коммунистической партии.
Соч., т. 4, стр. 424—425.
В древнейших первобытных общинах речь могла идти
в лучшем случае о равноправии членов общины; женщины,
рабы, чужестранцы, само собой разумеется, не входили в круг
этих равноправных людей. У греков и римлян неравенства между
199

людьми играли гораздо большую роль, чем равенство их в каком
бы то ни было отношении. Древним показалась бы безумной
мысль о том, что греки и варвары, свободные и рабы, граждане
государства и те, кто только пользуется его покровительством,
римские граждане и римские подданные (употребляя последнее
слово в широком смысле),— что все они могут претендовать на
равное политическое значение. Под властью Римской империи
все эти различия постепенно исчезли, за исключением различия
между свободными и рабами; таким образом возникло, по край¬
ней мере для свободных, то равенство частных лиц, на почве
которого развилось римское право, совершеннейшая, какую мы
только знаем, форма права, имеющего своей основой частную
собственность. Но пока существовала противоположность между
свободными и рабами, до тех пор не могло быть и речи о право¬
вых выводах, вытекающих из общечеловеческого равенства;
это мы еще недавно видели в рабовладельческих штатах северо¬
американского союза.
Ф. Энгельс. Анти-Дюринг.— Философия. Мораль и право. Равенство.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 105.
Представление о том, что равенство есть выражение справед¬
ливости, принцип совершенного политического и социального
строя, возникло вполне исторически. В первобытных общинах
равенства не существовало, или оно существовало лишь в весьма
ограниченных размерах для полноправного члена отдельной
общины и сочеталось с существованием рабства. То же и
в античной демократии. Равенство всех людей — греков, римлян
и варваров, свободных и рабов, уроженцев государства и
иностранцев, граждан государства и тех, кто только пользовался
его покровительством, и т. д.— представлялось античному
человеку не только безумным, но и преступным, и было после¬
довательно, что первые его начатки в христианстве подвергались
преследованиям.
Ф. Энгельс. Из подготовительных работ к «Анти-Дюрингу».
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 636.
В истории известны только два момента, подобные той борь¬
бе, которая, вероятно, в настоящее время еще происходит
в Париже: это война рабов в Риме и лионское восстание
1834 года.
К. Маркс и Ф. Энгельс. 23 июня.
Соч., т. 5, стр. 124.
Высокомудрые практики-бюрократы, думающие про себя
втихомолку и без всякого основания то, что Перикл вслух и
с полным правом говорил о себе: «В знании потребностей госу¬
дарства, как и в искусстве развивать их, я могу померяться со
всяким»... Мы ответим им то же, что ответили спартанцы
Спертый и Булис персидскому сатрапу Гидарну:
200

«Гидарн, совет, который ты нам предлагаешь, ты не взвесил с обеих
сторон. Ибо одно, что ты советуешь, ты испытал на себе самом; другое же
осталось для тебя неиспытанным. Ты знаешь, чтò значит быть рабом; свободы
же ты не вкусил ещё ни разу и не знаешь, сладостна она или нет. Ибо если
бы ты вкусил её, то ты советовал бы нам сражаться за неё не только копья¬
ми, но и топорами».
К. Маркс. Дебаты о свободе печати.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 83—84.
История человечества не знает другой такой страны и другого
такого народа, которые бы столь мучительно страдали от
рабства, от завоеваний и иностранного гнета и которые столь
неутомимо боролись бы за свое освобождение, как Сицилия и
сицилийцы. Почти с той поры, когда Полифем совершал свои
прогулки у Этны, а Церера обучала сикулов искусству земледе¬
лия, и до наших дней Сицилия была местом беспрерывных втор¬
жений и войн и упорного сопротивления. Сицилийцы представ¬
ляют собой продукт смешения почти всех северных и южных
рас: прежде всего, аборигенов-сиканов с финикийцами, карфаге¬
нянами, греками, а также с рабами со всех частей света, ввози¬
мыми на остров путем торговли или в результате войн, а затем
арабов, норманнов и итальянцев. При всех этих превращениях и
видоизменениях сицилийцы сражались и продолжают сражаться
за свою свободу.
Более тридцати столетий тому назад аборигены Сицилии
всеми силами сопротивлялись более совершенному оружию и
военному искусству карфагенских и греческих завоевателей. Их
заставляли платить дань, но ни те, ни другие не могли полностью
покорить их. Долгое время Сицилия служила ареной борьбы
между греками и карфагенянами; ее население было разорено,
л часть его обращена в рабство; ее города, населенные карфаге¬
нянами и греками, были главными центрами, откуда гнет и
рабство распространялись на всю внутреннюю часть острова.
Но эти древние сицилийцы никогда не упускали случая, чтобы
выступать за свободу или, по крайней мере, мстить, как только
можно, своим карфагенским повелителям и Сиракузам. Нако¬
нец, римляне покорили и карфагенян и сиракузцев и продали
в рабство всех, кого смогли. Однажды было продано таким обра¬
зом 30 000 жителей Панорма, нынешнего Палермо. Римляне
обрабатывали землю в Сицилии, используя бесчисленные отряды
рабов, чтобы накормить с помощью сицилийской пшеницы неиму¬
щих пролетариев Вечного города. Для этого они не только
обращали в рабство жителей острова, но и ввозили туда рабов
из всех своих прочих владений. Всякий, кто хоть сколько-нибудь
знаком с историей Рима или с ораторским искусством Цицерона,
знает о страшных жестокостях римских проконсулов, преторов
и префектов. Пожалуй, ни в одном другом месте римская жесто¬
кость не справляла таких сатурналий, как здесь. Неимущие сво¬
бодные горожане и крестьяне, которые не могли уплачивать
201

требуемой с них разорительной дани, безжалостно продавались
в рабство — сами или их дети — сборщиками налогов.
Тем не менее, и при Дионисии Сиракузском, и при римском
владычестве в Сицилии вспыхивали страшные восстания рабов,
в которых зачастую туземцы и ввезенные на остров рабы боро¬
лись сообща. В эпоху распада Римской империи в Сицилию
вторгались многие завоеватели... Таким образом, сицилийская
почва издавна оказывалась смертельной для угнетателей и
завоевателей...
К. Маркс. Сицилия и сицилийцы.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 15, стр. 46—47.
Зато по вечерам читал для отдыха Аппиана о гражданских
войнах в Риме, в греческом оригинале. Очень ценная книга.
Автор — родом из Египта. Шлоссер говорит, что у него «нет
души», вероятно потому, что тот старается докопаться до мате¬
риальной основы этих гражданских войн. Спартак в его изобра¬
жении предстает самым великолепным парнем во всей античной
истории. Великий полководец (не чета Гарибальди), благород¬
ный характер, истинный представитель античного пролетариата.
Письмо К. Маркса к Ф. Энгельсу от 27 февраля 1861 г.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 30, стр. 125—126.
Вся история полна беспрерывных попыток угнетенных классов
свергнуть угнетение. История рабства знает на многие десяти¬
летия тянущиеся войны за освобождение от рабства. Между
прочим, имя «спартаковцы», которое взято теперь коммунистами
Германии,— этой единственной германской партией, действитель¬
но борющейся против ига капитализма,— это имя взято ими
потому, что Спартак был одним из самых выдающихся героев
одного из самых крупных восстаний рабов около двух тысяч лег
тому назад. В течение ряда лет всемогущая, казалось бы,
Римская империя, целиком основанная на рабстве, испытывала
потрясения и удары от громадного восстания рабов, которые
вооружились и собрались под предводительством Спартака, об¬
разовав громадную армию. В конце концов, они были перебиты,,
схвачены, подверглись пыткам со стороны рабовладельцев. Эти
гражданские войны проходят через всю историю существования
классового общества. Я сейчас привел пример самой крупной
из таких гражданских войн в эпоху рабовладения.
В. И. Ленин. О государстве.
Полн. собр. соч., т. 39, стр. 76—77.
Рабы, как мы знаем, восставали, устраивали бунты, открыва¬
ли гражданские войны, но никогда не могли создать сознатель¬
ного большинства, руководящих борьбой партий, не могли ясно
понять, к какой цели идут, и даже в наиболее революционные
202

моменты истории всегда оказывались пешками в руках господ¬
ствующих классов.
В. И. Ленин. О государстве.
Полн. собр. соч., т. 39, стр. 82.
Если бы не было сменяющих друг друга продолжительных
фаз застоя, процветания, лихорадочного возбуждения, кризиса и
крайнего упадка, через которые проходит современная промыш¬
ленность в своих периодически повторяющихся циклах, если бы
не было обусловленного этой сменой фаз повышения и пониже¬
ния заработной платы и постоянной, тесно связанной с этими
колебаниями заработной платы и прибыли, войны между хозяе¬
вами и рабочими, рабочий класс Великобритании и всей Европы
был бы подавленной, умственно отсталой, внутренне опустошен¬
ной, покорной массой, для которой освобождение собственными
силами было бы так же невозможно, как для рабов Древней
Греции и Рима.
К. Маркс. Русская политика по отношению к Турции.— Рабочее движение
в Англии.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 9, стр. 175.
В заключение выражаю надежду, что мое сочинение будет
способствовать устранению ходячей — особенно теперь в Герма¬
нии— школярской фразы о так называемом цезаризме. При
этой поверхностной исторической аналогии забывают самое
главное, а именно, что в Древнем Риме классовая борьба про¬
исходила лишь внутри привилегированного меньшинства, между
свободными богачами и свободными бедняками, тогда как
огромная производительная масса населения, рабы, служила
лишь пассивным пьедесталом для этих борцов. Забывают меткое
замечание Сисмонди: римский пролетариат жил на счет общест¬
ва, между тем как современное общество живет на счет пролета¬
риата. При таком коренном различии между материальными,
экономическими условиями античной и современной борьбы
классов и политические фигуры, порожденные этой борьбой,
могут иметь между собой не более общего, чем архиепископ
Кентерберийский и первосвященник Самуил.
К. Маркс. Предисловие ко второму изданию «Восемнадцатого брюмера
Луи Бонапарта».
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 16, стр. 375—376.
До настоящего времени производительные силы развивались
благодаря этому режиму антагонизма классов. Утверждать же,
что люди потому могли заняться созданием продуктов более
высокого порядка и более сложными отраслями производства,
что все потребности всех работников были удовлетворены,
значит отвлекаться от антагонизма классов и изображать в пе¬
ревернутом виде весь ход исторического развития. С таким же
правом можно было бы сказать, что так как во времена римских
203

императоров кое-кто занимался откармливанием мурен
в искусственных прудах, то для всего римского населения
в изобилии имелась пища; между тем как дело обстояло совсем
наоборот: римскому народу не хватало необходимых средств для
покупки хлеба, а у римских аристократов не было недостатка
в рабах, чтобы кормить ими мурен.
К. Маркс. Нищета философии.— Научное открытие.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 96.
Войны вещь архипестрая, разнообразная, сложная. С общим
шаблоном подходить нельзя.
(I) Три главных типа: отношение угнетенной нации к угне¬
тающей (всякая война есть продолжение политики; политика
есть отношение между нациями, классами и пр.). По общему
правилу, война законна со стороны угнетенной (все равно, обо¬
ронительная или наступательная в военном смысле).
(II) Отношение между 2-мя угнетающими нациями. Борьба
за колонии, за рынки и т. п. (Рим и Карфаген; Англия и Герма¬
ния 1914—1917). По общему правилу, война такого рода с обе¬
их сторон есть грабеж; и отношение демократии (и социализма)
к ней подпадает под правило: «2 вора дерутся, пусть оба гиб¬
нут»...
Письмо В. И. Ленина к И. Ф. Арманд от 19 января 1917 г.
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 49, стр. 369—370.
...В каждом классовом обществе, и в рабском, и в крепостни¬
ческом, и в капиталистическом, бывали войны, продолжавшие
политику угнетательских классов, а также бывали войны, про¬
должавшие политику угнетенных классов.
В. И. Ленин. К пересмотру партийной программы.
Полн. собр. соч., т. 34, стр. 365.
Почему ведутся войны? Мы знаем, что большинство войн
велось из-за интересов династий и называлось династическими.
Но иногда войны велись из-за интересов угнетенных. Спартак
поднял войну для защиты порабощенного класса. Такие же
войны велись в эпоху колониальных угнетений, которые и сейчас
не прекратили своего существования, в эпоху рабства и т. д. Эти
войны были справедливыми, эти войны не могут быть осуж¬
даемы.
В. И. Ленин. Речь на митинге в Политехническом музее 23 августа 1918 г.
Полн. собр. соч., т. 37, стр. 65.
Колониальная политика и империализм существовали и до
новейшей ступени капитализма и даже до капитализма. Рим*
основанный на рабстве, вел колониальную политику и осу¬
ществлял империализм. Но «общие» рассуждения об империа¬
лизме, забывающие или отодвигающие на задний план коренную
204

разницу общественно-экономических формаций, превращаются
неизбежно в пустейшие банальности или бахвальство, вроде
сравнения «великого Рима с великой Британией».
В. И. Ленин. Империализм, как высшая стадия капитализма.
Полн. собр. соч., т. 27, стр. 379.
Пример: Англия и Франция воевали в семилетнюю войну из-
за колоний, т. е. вели империалистскую войну (которая возмож¬
на и на базе рабства и на базе примитивного капитализма, как
и на современной базе высокоразвитого капитализма).
В. И. Ленин. О брошюре Юниуса.
Полн. собр. соч., т. 30, стр. 7.
Социалисты всегда осуждали войны между народами, как
варварское и зверское дело. Но наше отношение к войне прин¬
ципиально иное, чем буржуазных пацифистов (сторонников и
проповедников мира) и анархистов. От первых мы отличаемся
тем, что понимаем неизбежную связь войн с борьбой классов
внутри страны, понимаем невозможность уничтожить войны без
уничтожения классов и создания социализма, а также тем, что
мы вполне признаем законность, прогрессивность и необходи¬
мость гражданских войн, т. е. войн угнетенного класса против
угнетающего, рабов против рабовладельцев, крепостных крестьян
против помещиков, наемных рабочих против буржуазии. И от
пацифистов, и от анархистов мы, марксисты, отличаемся тем,
что признаем необходимость исторического (с точки зрения
диалектического материализма Маркса) изучения каждой вой¬
ны в отдельности.
В. И. Ленин. Социализм и война.
Полн. собр. соч., т. 26, стр. 311.
Но представьте себе, что рабовладелец, имеющий 100 рабов,
воюет с рабовладельцем, имеющим 200 рабов, за более «спра¬
ведливый» передел рабов. Ясно, что применение к подобному
случаю понятия «оборонительной» войны или «защиты отече¬
ства» было бы исторической фальшью и практически просто
обманом простонародья, мещанства, темного люда ловкими
рабовладельцами.
В. И. Ленин. Социализм и война.
Полн. собр. соч., т. 26, стр. 313.
Эксплуатация испанских серебряных рудников Карфагеном
и позднее Римом оказывала в древнее время приблизительно
такое же действие, какое оказало на современную Европу от¬
крытие американских рудников.
К. Маркс. К критике политической экономии.— Деньги...
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 138.
205

Известно, что владыки Тира и Карфагена, желая умилости¬
вить богов, не приносили себя в жертву, а окупали детей бедня¬
ков и бросали их в раскаленные объятия Молоха.
К. Маркс. Кампания в печати против Пруссии. День поста. Стычки между
пролетариатом и буржуазией.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 11, стр. 139.
Вообще собственность на землю включает также и собствен¬
ность на ее органические продукты... [Если вместе с землей
завоевывают самого человека как органическую принадлеж¬
ность земли, то его завоевывают как одно из условий произ¬
водства, и таким путем возникают рабство и крепостная зависи¬
мость, вскоре извращающие и видоизменяющие первоначальные
формы всех коллективов, сами становясь базисом последних...]
К. Маркс. Формы, предшествующие капиталистическому производству,
стр. 24.
Но леди из Нового Орлеана — это, конечно, совсем другое
дело! Эти леди слишком просвещенны, чтобы, подобно олимпий¬
ским богиням, принять участие в военной передряге или, подоб¬
но женам сагунтинцев, броситься в пылающий костер.
К. Маркс. Английская гуманность и Америка.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 15, стр. 523.
Алармисты приводят пример Карфагена, военно-морские
силы и армии которого были распылены по самым отдаленным
владениям и который дважды терпел поражение в результате
внезапного нападения римлян. Но, не говоря уже о совершенно
изменившихся условиях ведения войны, африканская высадка
римлян во время второй Пунической войны стала возможной
лишь после того, как был уничтожен цвет карфагенской армии
в Испании и в Италии, а карфагенский флот был изгнан из
Средиземного моря; внезапное нападение было отнюдь не вне¬
запным нападением, а очень солидной военной операцией,
которая явилась вполне естественным завершением продолжи¬
тельной и в конце концов в течение длительного времени успеш¬
ной для Рима войны. Третью же Пуническую войну едва ли
можно назвать войной; это было простое покорение слабейшего
противника в десять раз сильнейшим, что-то вроде конфискации
Наполеоном Венецианской республики.
Ф. Энгельс. Англия.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 8, стр. 221.
Прй всех завоеваниях возможен троякий исход. Народ-за¬
воеватель навязывает побежденным собственный способ про¬
изводства (например, англичане в этом столетии в Ирландии,
отчасти в Индии); или он оставляет старый способ производства
и довольствуется данью (например, турки и римляне); или про¬
206

исходит взаимодействие, из которого возникает новое, синтез
(отчасти при германских завоеваниях).
Из рукописного наследства К. Маркса. Введение.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 723—724.
V. АНТИЧНАЯ НАУКА И ИСКУССТВО
Занимается новая заря, всемирная историческая заря, по¬
добная той, когда из сумерек Востока пробилось светлое,
свободное эллинское сознание.
Ф. Энгельс. Шеллинг и откровение.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 443.
Конечно, материалистическое мировоззрение означает просто
понимание природы такой, какова она есть, без всяких посто¬
ронних прибавлений, и поэтому у греческих философов оно было
первоначально чем-то само собой разумеющимся. Но между
этими древними греками и нами лежит более двух тысячелетий
идеалистического по существу мировоззрения, а в этих условиях
возврат даже к само собой разумеющемуся труднее, чем это
кажется на первый взгляд. Ведь дело идет тут отнюдь не
о простом отбрасывании всего идейного содержания этих двух
тысячелетий, а о критике его, о вышелушивании результатов,
добытых в рамках ложной, но для своего времени и для самого
хода развития неизбежной идеалистической формы, из этой пре¬
ходящей формы. А как это трудно, доказывают нам те много¬
численные естествоиспытатели, которые в пределах своей науки
являются непреклонными материалистами, а вне ее не только
идеалистами, но даже благочестивыми, правоверными христиа¬
нами.
Ф. Энгельс. Диалектика природы.— Из истории науки.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 513.
Античная философия была первоначальным, стихийным ма¬
териализмом. В качестве материализма стихийного, она не была
способна выяснить отношение мышления к материи. Но необ¬
ходимость добиться в этом вопросе ясности привела к учению
об отделимой от тела душе, затем — к утверждению, что эта
душа бессмертна, наконец — к монотеизму. Старый материализм
подвергся, таким образом, отрицанию со стороны идеализма. Но
в дальнейшем развитии философии идеализм тоже оказался
несостоятельным и подвергся отрицанию со стороны современ¬
ного материализма. Современный материализм — отрицание от¬
рицания — представляет собой не простое восстановление ста¬
рого материализма, ибо к непреходящим основам последнего
он присоединяет еще все идейное содержание двухтысячелетнего
207

развития философии и естествознания, как и самой этой двух¬
тысячелетней истории.
Ф. Энгельс. Анти-Дюринг.— Философия. Диалектика. Отрицание отри-*
цания.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 142.
Когда мы подвергаем мысленному рассмотрению природу
или историю человечества или нашу собственную духовную
деятельность, то перед нами сперва возникает картина беско¬
нечного сплетения связей и взаимодействий, в которой ничто
не остается неподвижным и неизменным, а все движется, из¬
меняется, возникает и исчезает. Этот первоначальный, наивный,
но по сути дела правильный взгляд на мир был присущ
древнегреческой философии и впервые ясно выражен Геракли¬
том: все существует и в то же время не существует, так как все
течет, все постоянно изменяется, все находится в постоянном
процессе возникновения и исчезновения. Несмотря, однако, на
то, что этот взгляд верно схватывает общий характер всей кар¬
тины явлений, он все же недостаточен для объяснения тех
частностей, из которых она складывается, а пока мы не знаем
их, нам не ясна и общая картина. Чтобы познавать эти
частности, мы вынуждены вырывать их из их естественной или
исторической связи и исследовать каждую в отдельности по ее
свойствам, по ее особым причинам и следствиям и т. д. В этом
состоит прежде всего задача естествознания и исторического
исследования, т. е. тех отраслей науки, которые по вполне по¬
нятным причинам занимали у греков классических времен лишь
подчиненное место, потому что грекам нужно было раньше всего
другого накопить необходимый материал. Начатки точного ис¬
следования природы получили дальнейшее развитие впервые
лишь у греков александрийского периода, а затем, в средние
века, у арабов.
Ф. Энгельс. Анти-Дюринг.— Введение. Общие замечания.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 20.
Среди этих форм особенно плодотворными для современного
естествознания могут стать две.
Первая — это греческая философия. Здесь диалектическое
мышление выступает еще в первобытной простоте, не нарушае¬
мой теми милыми препятствиями, которые сама себе создала
метафизика XVII и XVIII веков — Бэкон и Локк в Англии,
Вольф в Германии — и которыми она заградила себе путь от
понимания отдельного к пониманию целого, к постижению все¬
общей связи вещей. У греков — именно потому, что они еще
не дошли до расчленения, до анализа природы,— природа еще
рассматривается в общем, как одно целое. Всеобщая связь
явлений природы не доказывается в подробностях: она является
для греков результатам непосредственного созерцания. В этом
208

недостаток греческой философии, из-за которого она должна
была впоследствии уступить место другим воззрениям. Но
в этом же заключается и ее превосходство над всеми ее поздней¬
шими метафизическими противниками. Если метафизика права
по отношению к грекам в подробностях, то в целом греки правы
по отношению к метафизике. Это одна из причин, заставляющих
нас все снова и снова возвращаться в философии, как и во
многих других областях, к достижениям того маленького наро¬
да, универсальная одаренность и деятельность которого обеспе¬
чили ему в истории развития человечества место,, на какое не
может претендовать ни один другой народ. Другой же причиной
является то, что в многообразных формах греческой философии
уже имеются в зародыше, в процессе возникновения, почти все
позднейшие типы мировоззрений. Поэтому и теоретическое
естествознание, если оно хочет проследить историю возникнове¬
ния и развития своих теперешних общих положений, вынуждено
возвращаться к грекам. И понимание этого все более и более
прокладывает себе дорогу. Все более редкими становятся те
естествоиспытатели, которые, сами оперируя обрывками грече¬
ской философии, например атомистики, как вечными истинами,
смотрят на греков по-бэконовски свысока на том основании, что
у последних не было эмпирического естествознания. Было бы
только желательно, чтобы это понимание углубилось и привело
к действительному ознакомлению с греческой философией.
Ф. Энгельс. Диалектика природы.— Старое предисловие к «Анти-Дюрингу».
О диалектике.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 369—370.
В течение всей древности собственно научное исследование
ограничивается этими тремя отраслями знания, притом в ка¬
честве точного и систематического исследования — только в
послеклассический период (александрийцы, Архимед и т. д.).
В физике и химии, которые в умах тогдашних людей еще почти
не отделялись друг от друга (теория стихий, отсутствие пред¬
ставления о химическом элементе), в ботанике, зоологии, анато¬
мии человека и животных можно было пока что только собирать
факты и по возможности систематизировать их. Физиология,
лишь только удалялись от наиболее очевидных вещей, как, на¬
пример, пищеварение и выделение, сводилась просто к догад¬
кам: это и не могло быть иначе, пока еще не знали даже кро¬
вообращения.— В конце этого периода появляется химия в пер¬
воначальной форме алхимии.
Ф. Энгельс. Диалектика природы.— Из истории науки.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 500—501.
Современное естествознание,— единственное, о котором мо¬
жет идти речь как о науке, в противоположность гениальным
14 И-223
209

догадкам греков и спорадическим, не имеющим между собой
связи исследованиям арабов...
Ф. Энгельс. Диалектика природы.— Из истории науки.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 508.
О первых философах Аристотель («Метафизика», кн. I,
гл. 3) говорит, что они утверждают следующее:
«То, из чего все сущее состоит, из чего, как из первого, оно возникает
и во что, как в последнее, оно возвращается, то, что, как субстанция
остается всегда одним и тем же и изменяется лишь в
своих определениях
так как всегда сохраняется одна и та же природа» (стр. 198).
Таким образом, здесь перед нами уже полностью вырисовы¬
вается первоначальный стихийный материализм, который на
первой стадии своего развития весьма естественно считает само
собой разумеющимся единство в бесконечном многообразии
явлений природы и ищет его в чем-то определенно-телесном,
в чем-то особенном, как Фалес в воде.
Цицерон говорит:
«Фалес из Милета... утверждал, что вода есть начало вещей, а бог — тот
разум, который образует все из воды» («О природе богов», I, 10).
Гегель совершенно правильно объявляет это прибавкой
Цицерона и добавляет:
«Но вопрос о том, верил ли Фалес еще, кроме того, в бога, нас здесь
не касается; речь идет здесь не о допущениях, верованиях, народной религии...
и если бы даже он и говорил о боге, как об образователе всех вещей из воды,
то мы бы отсюда ничего больше не узнали об этой сущности... Это — пустое
слово, лишенное своего понятия», стр. 209 (около 600 г. [до хр. эры]).
Древнейшие греческие философы были одновременно есте¬
ствоиспытателями: Фалес был геометром, он определил продол¬
жительность года в 365 дней, предсказал, как говорит предание,
одно солнечное затмение.— Анаксимандр изготовил солнечные
и начало
всего сущего... Поэтому они полагают, что ни одна
вещь не возникает
и не исчезает,
210

часы, особую карту суши и моря и раз¬
личные астрономические инструменты.— Пифагор был мате¬
матиком.
У Анаксимандра из Милета, по Плутарху («Застольные
беседы», VIII, 8), «человек произошел от рыбы, вышел из воды
на сушу» (стр. 213). Для него
причем он не определял
его ни как воздух, ни как воду, ни как что-нибудь другое (Дио¬
ген Лаэрций, кн. II, § 1) [стр. 210]. Гегель (стр. 215) правильно
передает это бесконечное словами: «неопределенная материя»
(около 580 г.).
Анаксимен из Милета принимает за первоначало и за основ¬
ной элемент воздух, который у него бесконечен (Цицерон,
«О природе богов», I, 10)·
«Из него все выступает и в него снова все возвращается» (Плутарх,
«О мнениях философов», I, 3).
При этом воздух,
«Подобно тому как наша душа, которая представляет собой воздух,
сдерживает нас, так дух
дух и воздух означают одно и то же» (Плутарх) [стр. 215—216].
Душа и воздух рассматриваются как всеобщая среда
(около 555 г.).
Уже Аристотель говорит, что эти древнейшие философы
полагают первосущность в некотором виде материи: в воздухе
и воде (и, может быть, Анаксимандр в чем-то среднем между
ними); позже Гераклит — в огне, но ни один из них не в земле
«Метафизика», кн. I, гл. 8 (стр. 217).
Обо всех них Аристотель правильно замечает, что они
оставляют необъясненным источник движения (стр. 218 и
следующие).
Пифагор из Самоса (около 540 г.): число — основное начало:
из-за ее сложного состава
14*
211
и воздух сдерживают весь мир;

«Число есть сущность всех вещей, и организация вселенной в ее определе¬
ниях представляет собой вообще гармоническую систему чисел и их отно¬
шений» (Аристотель, «Метафизика», кн. I, гл. 5 passim).
Гегель правильно обращает внимание на
«смелость подобного утверждения, которое сразу устраняет все то, что-
представление считает сущим или сущностным (истинным), и истребляет
чувственную сущность», полагая сущность в логической категории, хотя бы
очень ограниченной и односторонней [стр. 237—238].
Подобно тому как число подчинено определенным законам,,
так подчинена им и вселенная; этим впервые высказывается
мысль о закономерности вселенной. Пифагору приписывают све¬
дение музыкальной гармонии к математическим отношениям.
Точно так же:
«В центре пифагорейцы помещали огонь; Землю же они рассматривали
как звезду, обращающуюся по кругу вокруг этого центрального тела» (Ари¬
стотель, «О небе», II, 13) [стр. 265].
Но этот огонь не был Солнцем; тем не менее тут первая
догадка о том, что Земля движется.
Гегель о планетной системе:
«...Математика до сих пор еще не в состоянии указать закон гармонии,
определяющий расстояния [между планетами]. Эмпирические числа мы знаем
точно; но все имеет вид случайности, а не необходимости. Мы знаем прибли¬
зительную правильность расстояний, и благодаря этому было удачно предуга¬
дано существование еще некоторых планет между Марсом и Юпитером, там,
где позднее открыли Цереру, Весту, Палладу и т. д. Но такого последователь¬
ного ряда, в котором был бы разум, смысл, астрономия еще не открыла в
этих расстояниях. Она, наоборот, относится с презрением к мысли о таком
изображении этого ряда, которое вскрывало бы в нем определенную правиль¬
ность; но сам по себе это крайне важный пункт, и мы не должны отказываться
от попытки найти такого рода ряд» (стр. 267—268).
При всем наивно-материалистическом характере мировоззре¬
ния в целом, уже у древнейших греков имеется зерно поздней¬
шего раскола. Уже у Фалеса душа есть нечто особое, отличное
от тела (он и магниту приписывает душу), у Анаксимена она —
воздух (как в Книге бытия), у пифагорейцев она уже бессмерт¬
на и переселяется, а тело является для нее чем-то чисто случай¬
ным. И у пифагорейцев душа есть «отщепившаяся частица
VIII, § 26—28), причем холодный эфир есть воздух, а плотный
образует море и влажность (стр.279—280].
Аристотель также и пифагорейцев правильно упрекает п
следующем:
Своими числами «они не объясняют, каким образом возникает движение
и как без движения и изменения имеют место возникновение и исчезновение
или же состояния и действия небесных вещей» («Метафизика», кн. I, гл. 8)
[стр. 277].
(Диоген Лаэрций, кн.
212
эфира

Пифагор, как говорит предание, открыл тождество утренней
и вечерней звезды, а также то, что Луна получает свой свет от
Солнца. Наконец, он открыл пифагорову теорему.
«Говорят, что когда Пифагор открыл эту теорему, он принес гекатомбу...
И замечательно, что его радость по этому поводу была так велика, что он
устроил большое празднество, на которое были приглашены богачи и весь
народ. Теорема стоила того. Это было веселье, радость духа (познания) — за
счет быков» (стр. 279).
Элеаты.
* * *
Левкипп и Демокрит.
«Левкипп и его сотоварищ Демокрит признают элементами полное и
пустое, называя, например, одно сущим, другое же небытием, а именно:
полное и твердое» (т. е. атомы) «сущим, а пустое и разреженное — небытием.
Поэтому они и говорят, что бытие существует отнюдь не более, чем небытие...
Причиною же вещей является то и другое как материя. И подобно тому
как мыслители, утверждающие единство основной субстанции, все остальное
выводят из ее состояний... так и эти философы считают основные отличия»
(т. е. основные отличия атомов) «причинами всех других свойств. А этих
отличий они указывают три: форму, порядок и положение... А отличается от
N формой, AN от NA—порядком, Z от N — положением» (Аристотель,
«Метафизика», кн. I, гл. 4).
Левкипп. «Он первый выставил атомы как первоначала... и говорил о них
как об элементах. Он говорит, что из них возникают бесчисленные миры
и снова на них распадаются. Возникают же миры следующим образом: по
мере отделения от беспредельного множество тел всевозможных форм несется
в великую пустоту. Собираясь вместе, они образуют один вихрь, в котором
они, сталкиваясь и всячески вращаясь, разделяются таким образом, что
сходное присоединяется к сходному. И так как они, будучи равновесящими,
вследствие своего множества уже никак не могут вращаться кругом, то
мелкие направляются во внешнюю пустоту, как будто просеиваемые через
сито; остальные же держатся вместе и, переплетаясь, бегут вместе друг
с другом и образуют прежде всего некоторое шарообразное целое» (Диоген
Лаэрций, кн. IX, гл. 6).
Следующее — об Эпикуре:
«Атомы непрерывно движутся. Ниже он говорит, что они движутся и
с одинаковой скоростью, ибо пустота всегда одинаково дает дорогу как
самому легкому из них, так и самому тяжелому... И нет у атомов никаких
иных свойств, кроме формы, величины и тяжести... Да и не всякая величина
им свойственна: по крайней мере никто никогда чувственно не видел атома»
(Диоген Лаэрций, кн. X, § 43—44). «И по необходимости атомы обладают
одинаковой скоростью, когда они несутся через пустоту и не встречают на
своем пути никаких препятствий. Ибо тяжелые атомы понесутся не быстрее,
чем малые и легкие, по крайней мере когда им ничто не встречается, и ма¬
лые — не быстрее, чем большие, так как все они имеют одинаковый путь,
когда и тем ничто не препятствует» (там же, § 61).
«Итак, ясно, что во всяком роде [вещей] единое представляет собой
какую-нибудь определенную природу и что ни для одной вещи само это
единое не оказывается ее природой» (Аристотель, «Метафизика», кн. IX, гл. 2).
213

* * *
Аристарх Самосский уже за 270 лет до хр. эры выдвигал
коперниканскую теорию о Земле и Солнце (Медлер, стр. 44;
Вольф, стр. 35—37).
Уже Демокрит высказал догадку, что Млечный путь посы¬
лает нам объединенный свет бесчисленных небольших звезд
(Вольф, стр. 313).
Ф. Энгельс. Диалектика природы.— Из истории науки.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 502—505.
Благодарю за «Гераклита». Я всегда питал особую любовь
к этому философу, которому я из древних предпочитаю только
Аристотеля. [Более позднюю] философию — Эпикура (в особен¬
ности его), стоиков и скептиков я специально изучал, но скорее
из [политического], чем из философского интереса.
Письмо К. Маркса к Ф. Лассалю от 21 декабря 1857 г.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 29, стр. 445.
И вот мы снова вернулись к взгляду великих основателей
греческой философии о том, что вся природа, начиная от мель¬
чайших частиц ее до величайших тел, начиная от песчинок
и кончая солнцами, начиная от протистов и кончая человеком,
находится в вечном возникновении и исчезновении, в непрерыв¬
ном течении, в неустанном движении и изменении. С той только
существенной разницей, что то, что у греков было гениальной
догадкой, является у нас результатом строго научного исследо¬
вания, основанного на опыте, и поэтому имеет гораздо более
определенную и ясную форму.
Ф. Энгельс. Диалектика природы.— Введение.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 354—355.
Только софист мог бы стирать разницу между империалист¬
ской и национальной войной на том основании, что одна может
превратиться в другую. Диалектика не раз служила — и в исто¬
рии греческой философии — мостиком к софистике. Но мы оста¬
емся диалектиками, борясь с софизмами не посредством отрица¬
ния возможности всяких превращений вообще, а посредством
конкретного анализа данного в его обстановке и в его развитии.
В. И. Ленин. О брошюре Юниуса.
Полн. собр. соч., т. 30, стр. 6.
...Меня очень интересовал раньше
характерная маска (причем в данном случае маска в позитив¬
ном смысле) греческой философии. Сперва семь швабов или
семь мудрецов как предтечи, как мифологические герои; затем
214
как своеобразная

в середине Сократ и, наконец, как идеал эпикурейцев,
стоиков и скептиков. Далее, меня забавляло проведение сравне¬
и знания, заключающееся в понятии сохранилось в
народном сознании только применительно к софистам.
Письмо К. Маркса к Ф. Лассалю от 16 июня 1862 г.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 30, стр. 516.
Сама формальная логика остается, начиная с Аристотеля
и до наших дней, ареной ожесточенных споров. Что же касается
диалектики, то до сих пор она была исследована более или ме¬
нее точным образом лишь двумя мыслителями: Аристотелем
и Гегелем.
Ф. Энгельс. Диалектика природы.— Старое предисловие к «Анти-Дюрингу».
О диалектике.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 367.
Наоборот, исследование форм мышления, логических катего¬
рий, очень благодарная и необходимая задача, и за системати¬
ческое разрешение этой задачи взялся после Аристотеля только
Гегель.
Ф. Энгельс. Диалектика природы.— Диалектика.
К. М ар к с и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 555.
Одни из них прячутся за спиной какого-нибудь философ¬
ского великана прошлого; но вскоре из-под львиной шкуры ста¬
новится виден осёл, жалкой пародией звучит плаксивый голос
какого-нибудь новоиспечённого манекена в сравнении, напри¬
мер, с могучим, оглашавшим целые столетия, голосом Аристо¬
теля, непрошенным органом которого этот манекен себя
сделал...
К. Маркс. Различие между натурфилософией Демокрита и натурфилософией
Эпикура.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Из_ранних произведений, стр. 79.
Древнегреческие философы были все прирожденными, сти¬
хийными диалектиками, и Аристотель, самая универсальная
215
ния между этим и карикатурой на него (в некоторых
отношениях)—французским «мудрецом» XVIII столетия. Затем
как необходимая вариация Для но¬
вого времени характерно, что греческое соединение характера
σοψος
Οογιστγς
Ο'άγος

голова среди них, уже исследовал существеннейшие формы
диалектического мышления.
Ф. Энгельс. Анти-Дюринг.— Введение. Общие замечания.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 19.
Новейшая философия только продолжала ту работу, которая
была начата уже Гераклитом и Аристотелем...
Недаром величайшие греческие поэты в потрясающих дра¬
мах из жизни царских домов Микен и Фив изображают неве¬
жество в виде трагического рока.
К. Маркс. Передовица в № 179 «Kölnische Zeitung».
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 111—112.
Если в виде приложения добавлена критика полемики Плу¬
тарха против теологии Эпикура, то это сделано потому, что
полемика эта не является чем-то единичным, но характерна для
определённого направления, очень отчётливо выражая отноше¬
ние теологизирующего рассудка к философии.
В этой критике остается, помимо прочего, незатронутым так¬
же и то, насколько неправильна вообще точка зрения Плутарха,
когда он привлекает философию пред судилище религии...
Философия, пока в ее покоряющем весь мир, абсолютно
свободном сердце бьется хоть одна еще капля крови, всегда
будет заявлять — вместе с Эпикуром — своим противникам:
«Нечестив не тот, кто отвергает богов толпы, а тот, кто при¬
соединяется к мнению толпы о богах».
Философия этого не скрывает. Признание Прометея:
По правде, всех богов я ненавижу,
есть ее собственное признание, ее собственное изречение, на¬
правленное против всех небесных и земных богов, которые не
признают человеческого самосознания высшим божеством. Ря¬
дом с ним не должно быть, никакого божества.
А в ответ заячьим душам, торжествующим по поводу того,
что положение философии в обществе, по-видимому, ухудшилось,
она повторяет то, что Прометей сказал слуге богов, Гермесу:
Знай хорошо, что я б не променял
Своих скорбей на рабское служенье:
Мне лучше быть прикованным к скале,
Чем верным быть прислужником Зевеса.
Прометей — самый благородный святой и мученик в фило¬
софском календаре.
К. Маркс. Различие между натурфилософией Демокрита и натурфилосо¬
фией Эпикура.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 24—25.
Греческая философия, на первый взгляд, закончилась так,
как не должна кончаться хорошая трагедия, а именно: бесцвет¬
216

ной развязкой. Кажется, что с Аристотелем, этим Александром
Македонским греческой философии, прекращается объективная
история философии в Греции, и даже мужественно сильным
стоикам не удается то, что удалось спартанцам в их храмах:
крепко приковать Афину к Гераклу, чтобы она не могла убежать.
Эпикурейцев, стоиков, скептиков рассматривают чуть ли не
как неуместный придаток, ни в какой мере не соответствующий
своим величественным предпосылкам. Эпикурейская философия
представляет собой будто бы синкретический агрегат из физики
Демокрита и морали киренаиков: стоицизм является будто бы
соединением гераклитовской философии природы, нравственного
мировоззрения киников и, пожалуй, еще аристотелевской логи¬
ки; наконец, скептицизм есть якобы необходимое зло, выступаю¬
щее против этих догматических систем. Превращая, таким обра¬
зом, эти философские учения в односторонний и тенденциозный
эклектизм, их бессознательно связывают с александрийской
философией. Наконец, александрийская философия рассматри¬
вается как полнейшее фантазерство и хаос, как путаница, в ко¬
торой, самое большее, можно-де признать универсальность
намерения.
Существует, правда, очень избитая истина, которая гласит,
что возникновение, расцвет и гибель образуют тот железный
круг, в который заключено все человеческое и который оно
должно пройти до конца. В таком случае не было бы ничего
удивительного, если бы греческая философия, достигнув в лице
Аристотеля высшего расцвета, затем увяла. Но смерть героев
подобна закату солнца, а не смерти лягушки, лопнувшей
с натуги.
Кроме того, возникновение, расцвет и гибель — совершенно
общие, совершенно смутные представления, в которые, правда,
можно вложить все, но с помощью которых нельзя ничего по¬
нять. Сама смерть заложена уже в живом, и присущую ей форму
следовало бы поэтому рассматривать — точно так же, как и дан¬
ную форму жизни,— в ее специфической особенности.
Наконец, если бросить взгляд на историю, то представляют
ли эпикуреизм, стоицизм и скептицизм частные явления? Не
представляют ли они основные типы римского духа, ту форму,
в которой Греция перекочевала в Рим? Не являются ли они по
своему существу настолько характерными, мощными, вечными,
что даже современный мир должен был признать за ними полное
духовное право гражданства?
Я указываю на это лишь для того, чтобы напомнить исто¬
рическую важность этих систем. Но здесь речь идет не об их
общем значении для образования вообще; речь идет об их связи
с более древней греческой философией.
Не должно ли было бы это отношение побудить, по крайней
мере, к исследованию того, каким образом греческая философия
закончилась двумя различными группами эклектических систем,
217

одна из которых составляет цикл эпикурейской, стоической и
скептической философии, а вторая известна под общим именем
александрийской спекулятивной философии? Разве, далее, не
замечателен тот факт, что после платоновской и аристотелев¬
ской философских систем, приближающихся к завершенности
по широте своего охвата, появляются новые системы, которые
опираются не на эти богатые духовные формы, а возвращаются
гораздо дальше назад, к самым простым школам: в области
физики — к натурфилософам, в области этики — к сократовской
школе? Чем, далее, объясняется тот факт, что системы, высту¬
пающие после Аристотеля, словно находят в прошлом свою
основу как нечто готовое, что Демокрит соединяется с киренаи¬
ками, а Гераклит — с киниками? Случайное ли это явление, что
у эпикурейцев, стоиков и скептиков полностью представлены
все моменты самосознания, но каждый момент представлен здесь
как нечто существующее в отдельности? Является ли случай¬
ным, что эти системы, вместе взятые, образуют законченную
структуру самосознания? Наконец, разве это случайность, что
указанные системы признают действительностью истинной науки
тот образ, который, в лице семи мудрецов, знаменует мифологи¬
ческое начало греческой философии и который, словно в фокусе,
воплотился в Сократе, этом демиурге философии, я имею в виду
образ мудреца —
Мне кажется, что если более ранние системы представляют
больше интереса и значения в смысле содержания греческой
философии, то после-аристотелевские системы, и преимуще¬
ственно цикл эпикурейской, стоической и скептической школ,
более значительны и интересны со стороны ее субъективной
формы, ее характера. Однако эта-то субъективная форма —
духовный носитель философских систем — до сих пор была
почти совершенно забыта из-за их метафизических определений.
Изложение эпикурейской, стоической и скептической фило¬
софий в их целом и во всей полноте их отношения к более
ранней и более поздней греческой философской мысли я пред¬
полагаю дать в более подробном исследовании.
Здесь достаточно развить это отношение на одном как бы
примере и с одной только стороны, именно со стороны связи
этих философий с более ранней философской мыслью.
В качестве такого примера я беру отношение натурфилосо¬
фии Эпикура к натурфилософии Демокрита. Я не думаю, чтобы
оно было наиболее подходящей исходной точкой. Ибо, с одной
стороны, это старый, глубоко укоренившийся предрассудок —
отождествлять физику Демокрита и физику Эпикура и видеть
в изменениях, внесенных Эпикуром, только произвольные фан¬
тазии; с другой стороны, я вынужден, что касается частностей,
218

вдаваться в то, что может показаться мелочами. Однако именно
потому, что этот предрассудок так же стар, как история филосо¬
фии, и различия так глубоко скрыты, что их можно обнаружить
как бы только с помощью микроскопа,— именно поэтому особен¬
но важно будет указать существенное, доходящее до мельчай¬
ших подробностей различие между физикой Демокрита и фи¬
зикой Эпикура, несмотря на связь между ними. То, что можно
проследить на деталях, еще легче выявить там, где отношения
эти выражены в более крупном масштабе,— между тем как, на¬
оборот, совершенно общие соображения оставляют сомнение
в том, подтвердится ли общий вывод в каждом отдельном
случае.
К. Маркс. Различие между натурфилософией Демокрита и натурфилосо¬
фией Эпикура.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 27—29.
У Лукреция, который вообще из всех древних один только
постиг эпикурейскую физику, мы найдем более глубокую трак¬
товку вопроса.
К. Маркс. Различие между натурфилософией Демокрита и натурфилосо¬
фией Эпикура.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 41.
Очень много острили по поводу этих богов Эпикура, которые,
будучи похожи на людей, живут в межмировых пространствах
действительного мира...
И все же эти боги не фикция Эпикура. Они существовали.
Это — пластические боги греческого искусства. Цицерон как
римлянин вправе высмеивать их, но Плутарх, грек, совершенно
забыл греческое мировоззрение, когда он говорит, что это учение
о богах, уничтожающее страх и суеверие, не дает ни радости,
ни благоволения богов...
К. Маркс. Различие между натурфилософией Демокрита и натурфилосо¬
фией Эпикура.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 44.
Почитание небесных тел — это культ, признаваемый всеми
греческими философами. Система небесных тел есть первое
наивное, обусловленное природой, бытие действительного
разума. Такое же положение занимает греческое самосознание
в области духа. Оно — духовная солнечная система. В небесных
телах греческие философы поклонялись поэтому своему собствен¬
ному духу.
К. Маркс. Различие между натурфилософией Демокрита и натурфилосо¬
фией Эпикура.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 58.
Эпикур поэтому есть величайший греческий просветитель...
Различие между натурфилософией Демокрита и Эпикура,
219

которое мы установили в конце общей части, получило свое
дальнейшее развитие и подтверждение во всех сферах природы.
У Эпикура осуществлена и завершена, доведена до последних
выводов атомистика со всеми ее противоречиями, как естествен¬
ная наука самосознания, а это последнее в форме абстрактной
единичности есть для себя абсолютный принцип, который пред¬
ставляет собой упразднение атомистики и сознательную проти¬
воположность всеобщему. Для Демокрита, наоборот, атом есть
только общее объективное выражение эмпирического исследо¬
вания природы вообще. Атом для него остается поэтому чистой
и абстрактной категорией, гипотезой, представляющей резуль¬
тат опыта, а не его энергический принцип, и эта гипотеза оста¬
ется поэтому нереализованной, точно так же как дальнейшее
развитие реального исследования природы не определяется ею.
К. Маркс. Различие между натурфилософией Демокрита и натурфилосо¬
фией Эпикура.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 64—65.
С тех пор как физика и химия стали опять оперировать
почти исключительно молекулами и атомами, древнегреческая
атомистическая философия с необходимостью снова выступила
на передний план. Но как поверхностно трактуется она даже
лучшими из естествоиспытателей! Так, например, Кекуле рас¬
сказывает («Цели и достижения химии»), будто она имеет
своим родоначальником Демокрита (вместо Левкиппа), и
утверждает, 'будто Дальтон первый пришел к мысли о существо¬
вании качественно различных элементарных атомов и первый
приписал им различные, специфические для различных элемен¬
тов веса; между тем у Диогена Лаэрция (кн. X, §§ 43—44 и 61)
можно прочесть, что уже Эпикур приписывал атомам не только
различия по величине и форме, но также и различия по весу, т. е.
что Эпикур по-своему уже знал атомный вес и атомный
объем.
Ф. Энгельс. Диалектика природы.— Старое предисловие к «Анти-Дюрингу».
О диалектике.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 367—368.
За время моей болезни я проштудировал твоего «Гераклита»
и нахожу, что восстановление системы из сохранившихся раз¬
розненных отрывков сделано мастерски; не меньше понравилась
мне и остроумная полемика. То, что я нахожу, это — главным
образом лишь формальные недостатки. Мне кажется, можно
было дать более сжатое изложение, без ущерба для содержа¬
ния. Далее, мне хотелось бы найти в самой книге свидетельства
твоего критического отношения к гегелевской диалектике. На¬
сколько эта диалектика есть безусловно последнее слово всей
философии, настолько же крайне важно, с другой стороны,
освободить ее от мистической оболочки, которую она имеет у Ге¬
геля. Наконец, в некоторых деталях я с тобой не согласен,
220

например, в понимании демокритовской натурфилософии. Но
все это — второстепенные пункты. Трудности, которые тебе
пришлось преодолевать во время работы, мне тем более ясны,
что лет 18 тому назад я проделал подобную же работу над
гораздо более легким философом — Эпикуром, а именно, дал на
основании фрагментов изложение всей системы, относительно
которой я убежден, впрочем, что она, как и система Гераклита,
существовала в творениях Эпикура только «в себе», а не в ка¬
честве осознанной системы.
Письмо К. Маркса к Ф. Лассалю от 31 мая 1858 г.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 29, стр. 457.
Я лично не исследовал у стоиков их отношение к Гераклиту
с натурфилософской стороны, потому что мне казалось, что они
в этой дисциплине держат себя строго по-ученически. Наоборот,
у Эпикура можно детально показать, что хотя он и исходит из
натурфилософии Демокрита, он всюду поворачивает острие
вопроса в обратную сторону. Вряд ли можно упрекать Цицерона
и Плутарха за то, что они этого не понимали, ведь даже такие
остроумные люди, как Бейль и даже ipsissimus Гегель, не доду¬
мались до этого. Впрочем, от Гегеля, который впервые постиг
историю философии в целом, нельзя требовать, чтобы он не делал
ошибок в деталях.
Письмо К. Маркса к Ф. Лассалю от 22 февраля 1858 г.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 29, стр. 447.
Философия, проповедующая наслаждение, является в Европе
столь же древней, как и школа киренаиков. Как в древности
застрельщиками этой философии были греки, так в новое время
ими являются французы, и притом в силу тех же самых основа¬
ний, ибо их темперамент и их общество особенно предраспола¬
гали их к наслаждению. Философия наслаждения всегда была
лишь остроумной фразеологией известных общественных кругов,
пользовавшихся привилегией наслаждения.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Немецкая идеология.— Лейпцигский собор.
Святой Макс.
Соч., т. 3, стр. 418.
Борьба древних могла окончиться лишь тогда, когда было
разрушено видимое небо, субстанциальная связь жизни, сила
тяготения политической и религиозной жизни, так как природа
должна быть расколота для того, чтобы было достигнуто един¬
ство духа внутри себя. Греки разбивали природу гефестовым
молотом искусства, создавая статуи; римлянин направлял свой
меч прямо в ее сердце, и народы умирали; но философия нового
времени срывает печать со слова, и оно исчезает в священном
пламени духа; как борец духа, борющийся с духом, а не как
отдельный отступник, отрешившийся от силы притяжения приро¬
221

ды, она действует как всеобщая сила и плавит формы, препят¬
ствующие обнаружению всеобщего.
К. Маркс. Тетради по истории эпикурейской, стоической и скептической
философии.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 129—130.
Хотя древние греки и добились кое-каких результатов, но
они не знали ни спектрального анализа, ни химии, ни диффе¬
ренциального исчисления, ни паровой машины, ни шоссейных
дорог, ни электрического телеграфа, ни железных дорог.
Ф. Энгельс. Из подготовительных работ к «Анти-Дюрингу».
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 641.
У греков и римлян неравенства между людьми играли го¬
раздо большую роль, чем равенство их в каком бы то ни было
отношении. Древним показалась бы безумной мысль о том, что
греки и варвары, свободные и рабы, граждане государства и те,
кто только пользуется его покровительством, римские граждане
и римские подданные (употребляя последнее слово в широком
смысле),— что все они могут претендовать на равное политиче¬
ское значение. Под властью Римской империи все эти различия
постепенно исчезли, за исключением различия между свобод¬
ными и рабами; таким образом возникло, по крайней мере для
свободных, то равенство частных лиц, на почве которого разви¬
лось римское право, совершеннейшая, какую мы только знаем,,
форма права, имеющего своей основой частную собственность.
Но пока существовала противоположность между свободными
и рабами, до тех пор не могло быть и речи о правовых выво¬
дах, вытекающих из общечеловеческого равенства; это мы еще
недавно видели в рабовладельческих штатах североамерикан¬
ского союза.
Ф. Эн г е л ь с. Анти-Дюринг.— Философия. Мораль и право. Равенство.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 105.
В Германии достаточно, если кто-нибудь развивает тот или
иной пункт с точки зрения определенной теории, и юристы забы¬
ли ныне, что теория, которую развивал Лассаль, буквально
заимствована из гегелевской философии права и философии
истории и что в применении к римскому наследственному праву
она к тому же еще и неверна; это право надо выводить не из
«воли», как учит Гегель, а из истории римского gensy родовой
семейной общины, о которой юристы большей частью тоже не
очень-то много знают.
Письмо Ф. Энгельса к Э. Бернштейну от 2—3 ноября 1882 г.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 35, стр. 322.
Частное право развивается одновременно с частной собствен¬
ностью из процесса разложения естественно сложившихся форм
222

общности [Gemeinwesen]. У римлян развитие частной собствен¬
ности и частного права не имело дальнейших промышленных
и торговых последствий, ибо их способ производства оставался
неизменным. Для современных народов, у которых промышлен¬
ность и торговля разложили форму общности [Gemeinwesen],
с возникновением частной собственности и частного права нача¬
лась новая фаза, оказавшаяся способной к дальнейшему раз¬
витию. Первый же город, который в средние века развернул
обширную морскую торговлю, Амальфи, выработал и морское
право. Как только промышленность и торговля — сперва в Ита¬
лии, а позже и в других странах — развили дальше частную
собственность, тотчас же было восстановлено и вновь получило
силу авторитета тщательно разработанное римское частное пра¬
во. Когда впоследствии буржуазия так усилилась, что государи
стали защищать ее интересы, чтобы с ее помощью сокрушить
феодальную знать, тогда во всех странах — во Франции в XVI
веке — началось настоящее развитие права, происходившее по¬
всюду, за исключением Англии, на основе римского кодекса. Но
и в Англии для дальнейшего развития частного права (в осо¬
бенности в той его части, которая относится к движимому иму¬
ществу) пришлось обратиться к принципам римского права.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Немецкая идеология.— Фейербах.
Соч., т. 3, стр. 63—64.
...Так и римляне рассматривали право монарха всецело в
рамках норм частного права; другими словами: частное право
они понимали как высшую норму государственного права.
Римляне — рационалисты суверенной частной собственности,
германцы — ее мистики.
К. Маркс К критике гегелевской философии права.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 345.
Частная собственность носит на себе печать римской рассу¬
дочности и германской сентиментальности. Поучительно будет
провести здесь параллель между этими обоими полюсами раз¬
вития одного и того же института. Это нам поможет при реше¬
нии обсуждаемой политической проблемы.
Римляне, собственно, впервые разработали право частной
собственности, абстрактное право, частное право, право абстракт¬
ной личности. Римское частное право есть частное право в его
классическом выражении. Но мы нигде не находим у римлян,
чтобы право частной собственности мистифицировалось, как это
имело место у германцев. Это право также нигде не становится
государственным правом.
Право частной собственности есть jus utendi et abutendi,
право произвольного обращения с вещью. Главный интерес рим¬
лян направлен на развитие и определение тех отношений, кото¬
рые являются абстрактными отношениями частной собствен¬
223

ности. Собственное основание частной собственности, владение;
берется как факт, как необъяснимый факт, а не как право. Лишь
благодаря юридическим определениям, которые общество дает
фактическому владению, последнее приобретает качество пра¬
вового владения, частной собственности.
Что касается связи между политическим строем и частной
собственностью у римлян, то она выражается в следующем:
1) Человек (в качестве раба), как это имело место у древних
народов вообще, является предметам частной собственности.
Тут нет ничего специфически римского.
2) С завоеванными странами обращаются как с частной соб¬
ственностью, по отношению к ним применяется jus utendi et
abutendi.
3) В самой римской истории выступает борьба между бед¬
ными и богатыми (патрициями и плебеями и т. д.).
Впрочем, у римлян, как у древних классических народов
вообще, частная собственность в целом проявляет себя по от¬
ношению к толпе в качестве общественной собственности: либо,
как в хорошие времена, в виде затрат на поддержание внешнего
блеска республики, либо в виде учреждений, имеющих характер
роскоши и служащих всеобщему благу (бань и т. д.).
Применяемый там способ объяснения рабства заключается
в том, что рабство рассматривается как право войны, как право
захвата: люди, политическое существование которых уничто¬
жено, в силу этого и становятся рабами.
Мы особенно подчеркиваем здесь три пункта, характеризую¬
щие отличие римлян от германцев:
1) Власть императора была не властью частной собствен¬
ности, а суверенитетом эмпирической воли как таковой, сувере¬
нитетом, который отнюдь не рассматривал частную собствен¬
ность как связь между собой и своими подданными, а, напротив,
распоряжался произвольно частной собственностью, как и всеми
остальными социальными благами. Императорская власть была
поэтому лишь фактически наследственной. Хотя своего высшего
развития право частной собственности, частное право, достигло
в императорский период, но развитие этой частной собствен¬
ности явилось, скорее, следствием политического разложения,
а не политическое разложение явилось следствием развития
права частной собственности. К тому же, в Риме государствен¬
ное право, находившееся в процессе разложения, было упраздне¬
но как раз к тому моменту, когда частное право достигло своего
высшего расцвета. В Германии же дело обстояло наоборот.
2) Государственные чины никогда не являлись в Риме на¬
следственными, т. е. частная собственность не являлась господ¬
ствующей государственной категорией.
3) В противоположность германскому майорату и т. д.
в Риме свобода завещания является результатом частной соб¬
ственности. В этой последней противоположности заключается
224

все различие между римским и германским типом развития
частной собственности.
К. Маркс. К критике гегелевской философии права.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 347—348.
...Не подлежит сомнению и то, что римское право, в более или
менее измененном виде, было воспринято современным обще¬
ством потому, что правовое представление, которое субъект в
обществе, основанном на свободной конкуренции, имеет о самом
себе, соответствует представлению о лице в римском праве (при
этом я совершенно не касаюсь того весьма существенного
пункта, что правовое представление, свойственное определенным
отношениям собственности, хотя и вырастает из них, с другой
стороны, все же не совпадает и не может совпадать с ними).
Ты доказал, что рецепция римского завещания первоначаль¬
но (а поскольку дело касается научного представления юристов,
то и сейчас еще) основывалась на неправильном понимании. Но
отсюда вовсе не следует, что завещание в своей современной
форме — каковы бы ни были те искажения римского права, по¬
средством которых современные юристы его -конструируют,—
является неправильно понятым римским завещанием.
Письмо К. Маркса к Ф. Лассалю от 22 июля 1861 г.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 30, стр. 504.
Так, например, несомненно, что три единства, в том виде,
в каком их теоретически конструировали французские драма¬
турги при Людовике XIV, основываются на неправильном пони¬
мании греческой драмы (и Аристотеля как ее истолкователя).
Но, с другой стороны, столь же несомненно, что они понимали
греков именно так, как это соответствовало потребности их
собственного искусства, и потому долго еще придерживались
этой так называемой «классической» драмы после того, как
Дасье и другие правильно разъяснили им Аристотеля.
Письмо К. Маркса к Ф. Лассалю от 22 июля 1861 г.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 30, стр. 504—505.
Отец трагедии Эсхил и отец комедии Аристофан были оба
ярко выраженными тенденциозными поэтами...
Письмо Ф. Энгельса к М. Каутской от 26 ноября 1885 г.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 36, стр. 333.
Гете неохотно имел дело с «богом»; от этого слова ему ста¬
новилось не по себе; только человеческое было его стихией, и эта
человечность, это освобождение искусства от оков религии как
раз и составляет величие Гете. В этом отношении с ним не мо¬
гут сравниться ни древние, ни Шекспир.
Ф. Энгельс. Положение Англии.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 594.
15 И-223
225

Пастухи, любовные радости и страдания которых нам воспе¬
вают Феокрит и Мосх, Дафнис и Хлоя Лонга,— это исключи¬
тельно рабы, не принимающие участие в делах государства, в
жизненной сфере свободного гражданина. Но помимо любовных
связей среди рабов мы встречаем такие связи только как про¬
дукт распада гибнущего древнего мира, и притом связи с жен¬
щинами, которые также стоят вне официального общества,—
с гетерами, то есть чужестранками или вольноотпущенницами:
в Афинах — накануне их упадка, в Риме — во времена империи.
ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства.—
Семья.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 79.
Относительно искусства известно, что определенные периоды
его расцвета отнюдь не находятся в соответствии с общим раз¬
витием общества, а следовательно, также и с развитием мате¬
риальной основы последнего, составляющей как бы скелет его
организации. Например, греки в сравнении с современными
народами, или также Шекспир. Относительно некоторых форм
искусства, например эпоса, даже признано, что они в своей
классической форме, составляющей эпоху в мировой истории,
никогда не могут быть созданы, как только началось художест¬
венное производство, как таковое; что, таким образом, в области
самого искусства известные значительные формы его возможны
только на низкой ступени развития искусств. Если это имеет
место в пределах искусства в отношениях между различными
его видами, то тем менее поразительно, что это обстоятельство
имеет место и в отношении всей области искусства ко всему
общественному развитию. Трудность заключается только в об¬
щей формулировке этих противоречий. Стоит лишь определить
их специфику, и они уже объяснены.
Возьмем, например, отношение греческого искусства и затем
Шекспира к современности. Известно, что греческая мифология
составляла не только арсенал греческого искусства, но и его
почву. Разве тот взгляд на природу и на общественные отноше¬
ния, который лежит в основе греческой фантазии, а потому и
греческого {искусства}, возможен при наличии сельфакторов,
железных дорог, локомотивов и электрического телеграфа? Куда
уж Вулкану против Робертса и К0, Юпитеру против громоотво¬
да и Гермесу против Crédit Mobilier! Всякая мифология преодо¬
левает, подчиняет и формирует силы природы в воображении и
при помощи воображения; она исчезает, следовательно, вместе
с наступлением действительного господства над этими силами
природы. Что сталось :бы с Фамой при наличии Принтинг-хаус-
сквер? Предпосылкой греческого искусства является греческая
мифология, т. е. природа и сами общественные формы, уже пере¬
работанные бессознательно-художественным образом народной
фантазией. Это его материал. Но не любая мифология, т. е. не
226

любая бессознательно-художественная переработка -природы
(здесь под природой понимается (все предметное, следовательно,
включая »и общество). Египетская мифология никогда не могла
бы быть почвой или материнским лоном греческого искусства.
Но, во всяком случае, какая-то мифология. Следовательно,
отнюдь не такое развитие общества, которое исключает всякое
мифологическое отношение к природе, всякое мифологизирова¬
ние природы, которое, стало быть, требует от художника неза¬
висимой от мифологии фантазии.
С другой стороны, возможен ли Ахиллес в эпоху пороха и
свинца? Или вообще «Илиада» наряду с печатным станком и тем
более с типографской машиной? И разве не исчезают неизбежно
сказания, песни и музы, а тем самым и необходимые предпосыл¬
ки эпической поэзии, с появлением печатного станка?
Однако трудность заключается не в том, чтобы понять, что
греческое искусство и эпос связаны с известными формами
«общественного развития. Трудность состоит в том, что они еще
продолжают доставлять нам художественное наслаждение и
в известном отношении служить нормой и недосягаемым образ¬
цом.
Мужчина не может снова превратиться в ребенка, не впадая
в ребячество. Но разве его не радует наивность ребенка и разве
сам он не должен стремиться к тому, чтобы па более высокой
ступени воспроизводить свою истинную сущность? Разве в дет¬
ской натуре в каждую эпоху не оживает ее собственный харак¬
тер в его безыскусственной правде? И почему детство человече¬
ского общества там, где оно развилось всего прекраснее, не
должно обладать для нас вечной прелестью, как никогда не
повторяющаяся ступень? Бывают невоспитанные дети и старче¬
ски умные дети. Многие из древних народов принадлежат к
этой категории. Нормальными детьми были греки. Обаяние,
которым обладает для нас их искусство, не находится в проти¬
воречии с той неразвитой общественной ступенью, на которой
оно выросло. Наоборот, оно является ее результатом и нераз¬
рывно связано с тем, что незрелые общественные условия, при
которых оно возникло, и только и могло возникнуть, никогда не
могут повториться снова.
Из рукописного наследства К. Маркса.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 736—738.
VI. ВОПРОСЫ РЕЛИГИИ
Фантастические образы, в которых первоначально отража¬
лись только таинственные силы природы, приобретают теперь
также и общественные атрибуты и становятся представителями
исторических сил. На дальнейшей ступени развития вся совокуп¬
ность природных и общественных атрибутов множества богов
переносится па одного всемогущего бога, который, в свою
227

очередь, является лишь отражением абстрактного человека.
Так возник монотеизм, который исторически был последним про¬
дуктом греческой вульгарной философии более поздней эпохи и
нашел свое уже готовое воплощение в иудейском, исключитель¬
но национальном боге Ягве.
Ф. Энгельс. Анти-Дюринг.— Социализм. Государство, семья, воспитание.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 329.
Читайте Цицерона! Философские учения Эпикура, стоиков
или скептиков были религиями образованных римлян в тот
именно период, когда Рим достиг вершины своего развития.
Если с гибелью древних государств исчезают и их религии, то
этот факт не нуждается в особых объяснениях, так как «истин¬
ной религией» древних был культ их собственной «национально¬
сти», их «государства». Не гибель древних религий повлекла за
собой гибель древних государств, а, наоборот, гибель древних
государств повлекла за собой гибель древних религий...
Следовательно, весь древний мир, по мнению автора передо-'
вицы, погиб потому, что развитие науки раскрыло заблуждения
древних религий. Не избежал ли бы древний мир гибели, если
бы паука обошла молчанием заблуждения религии, если бы
римские власти, следуя совету автора передовицы, изъяли произ¬
ведения Лукреция и Лукиана?..
Как раз в то время, когда приближалась гибель античного
мира, возникла александрийская школа, которая старалась
насильственным путем доказать «вечную истину» греческой
мифологии и ее полное соответствие «результатам научного
исследования». Это направление, к которому принадлежал еще
император Юлиан, полагало, что можно заставить совершенно
исчезнуть дух времени, пролагающий себе путь,— стоит только
закрыть глаза, чтобы не видеть его.
К. Маркс. Передовица в № 179 «Kölnische Zeitung».
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 99.
Впрочем, культ Изиды был в Риме во времена империи
частью государственной религии.
Письмо Ф. Энгельса к Э. Бернштейну от 10 марта 1882 г.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 35, стр. 238.
Старые стихийно возникшие племенные и национальные рели¬
гии не имели пропагандистского характера и лишались всякой
силы сопротивления, как только бывала сломлена независимость
данных племен или народов. У германцев для этого достаточно
было даже простого соприкосновения с разлагавшейся римской
мировой империей и с ее христианской мировой религией, тогда
только что принятой Римом и соответствовавшей его экономи¬
ческому, политическому и духовному состоянию.
Ф. Энгельс. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 294.
228

Старые национальности погибли под ударами римской миро¬
вой империи, экономических условий возникновения которой мы
не можем здесь рассматривать. Старые национальные боги
пришли в упадок, этой участи не избежали даже римские боги,
скроенные по узкой мерке города Рима. Потребность дополнить
мировую империю мировой религией ясно обнаруживается в по¬
пытках ввести в Риме поклонение, наряду с местными, всем
сколько-нибудь почтенным чужеземным богам. Но подобным
образом, императорскими декретами, нельзя создать новую миро¬
вую религию. Новая мировая религия, христианство, уже возник¬
ла в тиши из смеси обобщенной восточной, в особенности еврей¬
ской, теологии и вульгаризированной греческой, в особенности
стоической, философии. Лишь путем кропотливого исследования
можем мы узнать теперь, каков был первоначальный вид христи¬
анства, потому что оно перешло к нам уже в том официальном
виде, какой придал ему Никейский собор, приспособивший его
к роли государственной религии. Но во всяком случае, тот факт,
что уже через 250 лет оно стало государственной религией, доста¬
точно показывает, до какой степени соответствовало оно обстоя¬
тельствам того времени.
Ф. Энгельс. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 313—314.
С религией, которая подчинила себе римскую мировую импе¬
рию и в течение 1800 лет господствовала над значительнейшей
частью цивилизованного человечества, нельзя разделаться,
просто объявив ее состряпанной обманщиками бессмыслицей.
Чтобы разделаться с ней, необходимо прежде суметь объяснить
ее происхождение и ее развитие, исходя из тех исторических
условий, при которых она возникла и достигла господства. В
особенности это относится к христианству. Ведь здесь надо
решить вопрос, как это случилось, что народные массы Римской
империи предпочли всем другим религиям эту 'бессмыслицу,
проповедуемую к тому же рабами и угнетенными, так что,
наконец, честолюбивый Константин увидел в принятий этой
бессмысленной религии лучшее средство для того, чтобы возвы¬
ситься до положения самодержца римского мира...
Этим Бауэр занимался до конца своей жизни. Завершающим
выводом его исследования является то, что александрийский
еврей Филон, который жил еще в 40-м году нашего летосчисле¬
ния, правда, глубоким уже стариком, был настоящим отцом
христианства, а римский стоик Сенека был, так оказать, его
дядей. Многочисленные дошедшие до нас сочинения, приписы¬
ваемые Филону, возникли фактически из слияния аллегорически
и рационалистически понятых еврейских преданий с греческой,
а именно, стоической, философией. Это примирение западных и
восточных воззрений содержит уже все существенные христиан¬
ские представления: прирожденную греховность человека;
229

логос — слово, которое есть у бога и само есть бог, которое
является посредником между богом и человеком; покаяние не
путем приношения в жертву животных, а путем принесения
своего собственного сердца богу; наконец, и ту существенную
черту, что новая философия религии переворачивает прежний
порядок вещей, вербуя своих последователей среди бедняков,
несчастных, рабов и отверженных, и презирая богатых, могущест¬
венных, привилегированных — тем самым предписывается пре¬
зрение ко всем мирским наслаждениям и умерщвление плоти.
С другой стороны, уже Август позаботился о том, чтобы не
только богочеловек, но и так называемое непорочное зачатие
стали предписанными государством формулами. Он не только
требовал оказания Цезарю и самому себе божеских почестей, но
разрешил также распространять слухи, что он, Август Цезарь
divus, божественный, не является сыном своего отца — человека,
а зачат матерью от бога Аполлона. Только не был ли этот бог
Аполлон в родстве с тем, которого воспел Гейне?
Как мы видим, не хватает еще только последнего камня, и
все христианство в его основных чертах было бы готово; не хва¬
тает воплощения ставшего человеком логоса в определенной лич¬
ности и его искупительной жертвы на кресте во спасение греш¬
ного человечества.
Каким образом этот последний камень был исторически
вложен в стоико-филоновские теории, об этом у нас нет действи¬
тельно достоверных источников. Но несомненно одно: он был
вложен не философами, учениками Филона или стоиками. Рели¬
гии создаются людьми, которые сами ощущают потребность
в ней и понимают религиозные потребности масс, а как раз
этого обычно не бывает у представителей философских школ...
Если классическая греческая философия в последних своих фор¬
мах,— особенно в эпикурейской школе,— приводила к атеисти¬
ческому материализму, то греческая вульгарная философия
вела к учению о едином боге и бессмертии человеческой души.
Так же и иудейство, рационалистически вульгаризированное
благодаря смешению и общению с неевреями и полуевреями,
дошло до пренебрежения ритуальными обрядами, до превраще¬
ния прежнего исключительно еврейского национального бога
Ягве в единственно истинного бога, творца неба и земли, и до
признания первоначально чуждого иудейству бессмертия души.
Так, монотеистическая вульгарная философия встретилась с вуль¬
гарной религией, которая преподнесла ей единого бога в совер¬
шенно готовом виде. И таким образом была подготовлена
почва, на которой у евреев переработка столь же вульгаризиро¬
ванных филоновских представлений могла создать христианство,
а, будучи уже создано, христианство могло быть воспринято
греками и римлянами. Что христианство произошло из популя¬
ризированных филоновских представлений, а не непосредственно
из произведений Филона, доказывается тем, что Новый завет
230

почти полностью пренебрегает главной частью этих произведе¬
ний, а именно аллегорически-философским истолкованием
ветхозаветных рассказов. На эту сторону вопроса Бауэр не
обратил достаточно внимания.
О том, как выглядело христианство в своем первоначальном
виде, можно составить себе представление при чтении так назы¬
ваемого Откровения Иоанна. Дикий, сумбурный фанатизм,
догматы — лишь в зародыше, а из так называемой христианской
морали — только умерщвление плоти; зато, наоборот, множество
видений и пророчеств. Образование догматов и этики принад¬
лежит более позднему времени, когда были написаны евангелия
и так называемые апостольские послания. Тут-то и была бесце¬
ремонно использована — по крайней мере для морали — стоиче¬
ская философия, а именно Сенека. Бауэр доказал, что послания
часто почти дословно списаны у Сенеки. И действительно, это
было замечено даже правоверными христианами, но они утверж¬
дали, что, наоборот, Сенека списал с Нового завета, который
тогда не был еще и составлен. Догматика развивалась, с одной
стороны, в связи со складывавшейся евангельской легендой об
Иисусе, с другой стороны, в борьбе между иудео-христианами и
христианами из язычников.
Относительно причин, которые помогли христианству одер¬
жать победу и достичь мирового господства, у Бауэра имеются
тоже очень ценные данные. Но здесь ему препятствует идеализм
немецкого философа, он мешает ему ясно видеть и четко форму¬
лировать. Фраза заменяет у него часто в решающем месте
существо дела. Поэтому, не вдаваясь в подробности воззрений
Бауэра, мы лучше изложим здесь наше понимание этого вопроса,
основанное не только на работах Бауэра, но и на собственных
исследованиях...
Всеобщему бесправию и утрате надежды на возможность
лучших порядков соответствовала всеобщая апатия и деморали¬
зация. Немногие остававшиеся еще в живых староримляне
патрицианского склада и образа мыслей были устранены или
вымирали; последним из них является Тацит. Остальные были
рады, если могли держаться совершенно в стороне от обществен¬
ной жизни. Их существование заполнялось стяжательством и
наслаждением богатством, обывательскими сплетнями и интрига¬
ми. Неимущие свободные, бывшие в Риме пенсионерами государ¬
ства, в провинциях, наоборот, находились в тяжелом положении.
Они должны были работать, да еще в условиях конкуренции
рабского труда. Но они были только в городах. Наряду с ними
в провинциях были еще крестьяне — свободные владельцы зем¬
ли (местами, пожалуй, еще связанные с общинной собствен¬
ностью) или, как в Галлии, крестьяне, находившиеся в долговой
кабале у крупных землевладельцев. Этот класс меньше всего
был затронут общественным переворотом; он всего дольше
сопротивлялся и религиозному перевороту. Наконец, рабы, бес¬
231

правные и безвольные, которые не могли освободиться, как это
уже показало поражение Спартака; «при этом, однако, большин¬
ство из них было некогда свободными или сыновьями свободно¬
рожденных. Среди них, стало быть, должна была еще по
большей части сохраняться живая, хотя внешне бессильная, не¬
нависть против условий их жизни.
Мы увидим, что этому соответствовал и характер идеологов
того времени. Философы были или просто зарабатывающими на
жизнь школьными учителями, или же шутами на жалованье у
богатых кутил. Многие были даже рабами. Что из них получи¬
лось, когда дела их шли хорошо, показывает пример господина
Сенеки. Этот стоик, проповедовавший добродетель и воздержа¬
ние, был первым интриганом при дворе Нерона, причем дело не
обходилось без пресмыкательства; он добивался от Нерона
подарков деньгами, имениями, садами, дворцами и, проповедуя
бедность евангельского Лазаря, сам-то в действительности был
богачом из той же притчи. Только когда Нерон собрался схва¬
тить его за горло, он попросил императора взять у него обратно
все подарки, так как, дескать, с него достаточно его философии.
Только очень редкие из философов, как Персий, размахивали, по
крайней мере, бичом сатиры над своими выродившимися совре¬
менниками.— Что же касается другой разновидности идеоло¬
гов— юристов, то они были в восторге от новых порядков, пото¬
му что стирание всех сословных различий позволяло им разра¬
батывать во всю ширь свое излюбленное частное право; зато
они и составили для императоров самое гнусное государственное
право, какое когда-либо существовало.
Вместе с политическими и социальными особенностями наро¬
дов Римская империя обрекла на гибель и их особую религию.
Все религии древности были стихийно возникшими племенными,
а позднее национальными религиями, которые выросли из обще¬
ственных и политических условий каждого народа и срослись
с ними. Раз были разрушены эти их основы, сломаны унаследо¬
ванные общественные формы, установленное политическое
устройство и национальная независимость, то, разумеется, руши¬
лась и соответствующая им религия. Национальные боги могли
терпеть рядом с собой других национальных богов у других
народов,— и в древности это было общим правилом,— но
отнюдь не над собой. Пересадка восточных религиозных культов
в Рим вредила только римской религии, но не могла задержать
упадок восточных религий. Как только национальные божества
не могут уже более охранять независимость и самостоятельность
своей нации, они сами ломают себе шею. Так происходило
повсюду (за исключением крестьян, особенно в горах). То, что
в Риме и Греции сделало вульгарно-философское просвеще¬
ние,— я чуть было не сказал вольтерьянство,— то в провинциях
совершали римское порабощение и замена гордых своей свобо¬
232

дой людей отчаявшимися подданными и себялюбивыми него¬
дяями.
Таково было материальное и моральное состояние. Настоя¬
щее невыносимо; будущее, пожалуй, еще более грозно. Никако¬
го выхода. Отчаяние или поиски спасения в самом пошлом чув¬
ственном наслаждении, по крайней мере со стороны тех, кото¬
рые могли себе это позволить, но таких было незначительное
меньшинство. Для остальных не оставалось 'ничего, кроме тупой
покорности перед неизбежным.
Но во всех классах должно было быть известное количество
людей, которые, отчаявшись в материальном освобождении,
искали взамен него освобождения духовного, утешения в созна¬
нии, которое спасло бы их от полного отчаяния. Этого утешения
не могла дать ни стоическая философия, ни школа Эпикура, во-
первых, потому, что это были философские системы, рассчитан¬
ные, следовательно, не на рядовое сознание, а затем, во-вторых,
потому, что образ жизни их приверженцев вызывал недоверие
к учению этих школ. Для того чтобы дать утешение, нужно было
заменить не утраченную философию, а утраченную религию.
Утешение должно было выступить именно в религиозной форме,
как и все то, что должно было захватывать массы,— так это
было в те времена и так продолжалось вплоть до XVII века.
Едва ли надо отмечать, что среди людей, страстно стремив¬
шихся к этому духовному утешению, к этому бегству от внешнего
мира в мир внутренний, большинство должны были составлять
рабы.
Во время этого всеобщего экономического, политического,
интеллектуального и морального разложения и выступило
христианство. Оно вступило в резкое противоречие со всеми
существовавшими до тех пор религиями.
Во всех религиях, существовавших до того времени, главным
была обрядность. Только участием в жертвоприношениях и
процессиях, а на Востоке еще соблюдением обстоятельнейших
предписаний относительно приема пищи и омовений, можно
было доказать свою принадлежность к определенной религии.
В то время как Рим и Греция в этом отношении проявляли тер¬
пимость, на Востоке свирепствовала система религиозных запре¬
тов, которая не мало способствовала наступившему в конце
концов упадку. Люди двух разных религий — египтяне, персы,
евреи, халдеи — не могут вместе ни пить, ни есть, не могут выпол¬
нить совместно ни одного самого обыденного дела, едва могут раз¬
говаривать друг с другом. Это отделение человека от человека
было одной из основных причин гибели Древнего Востока.
Христианство не знало никаких вносящих разделение обрядов,
не знало даже жертвоприношений и процессий классической
древности. Отрицая, таким образом, все национальные религии и
общую им всем обрядность, и обращаясь ко всем народам без
различия, христианство само становится первой возможной
233

мировой религией. Иудейство со своим новым универсальным бо¬
гом тоже сделало попытку стать мировой религией. Но дети Из¬
раиля оставались все время аристократией среди верующих и об¬
резанных; и даже христианство должно было сначала освобо¬
диться от представления (которое еще господствовало в так на¬
зываемом Откровении Иоанна) о преимуществах христиан из
евреев, прежде чем оно могло стать настоящей мировой религи¬
ей. С другой стороны, ислам, сохранив свою специфически восточ¬
ную обрядность, сам ограничил область своего распространения
Востоком и Северной Африкой, завоеванной и вновь заселенной
арабскими бедуинами. Здесь он мог стать господствующей рели¬
гией, на Западе же нет.

Ф. Энгельс. Бруно Бауэр и первоначальное христианство.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 307—313.
В истории первоначального христианства имеются достойные
внимания точки соприкосновения с современным рабочим дви¬
жением. Как и последнее, христианство возникло как движение
угнетенных: оно выступало сначала как религия рабов и вольно¬
отпущенников, бедняков и бесправных, покоренных или рассеян¬
ных Римом народов. И христианство и рабочий социализм про¬
поведуют грядущее избавление от рабства и нищеты; христиан¬
ство ищет этого избавления в посмертной потусторонней жизни
на небе, социализм же — в этом мире, в переустройстве общест¬
ва. И христианство и рабочий социализм подвергались пресле¬
дованиям и гонениям, их последователей травили, к ним приме¬
няли исключительные законы: к одним — как к врагам рода
человеческого, к другим — как к врагам государства, религии,
семьи, общественного порядка. И вопреки всем преследованиям,
а часто даже непосредственно благодаря им, и христианство и
социализм победоносно, неудержимо прокладывали себе путь
вперед. Через триста лет после своего возникновения христианст¬
во стало признанной государственной религией римской мировой
империи, а социализм за каких-нибудь шестьдесят лет завоевал
себе положение, которое дает ему абсолютную гарантию
победы...
Дело лишь в том, что это христианство,— а в силу историче¬
ских предпосылок иначе и не могло быть,— хотело осуществить
социальное переустройство не в этом мире, а в мире потусторон¬
нем, на небе, в вечной жизни после смерти, в «тысячелетнем
царстве», которое должно-де было наступить в недалеком
будущем...
Одним из наших лучших источников о первых христианах
является Лукиан из Самосаты, этот Вольтер классической древ¬
ности, который одинаково скептически относился ко всем видам
религиозных суеверий и у которого поэтому не было ни рели¬
гиозно-языческих, ни политических оснований относиться к
234

христианам иначе, чем к любому другому религиозному объеди¬
нению...
Это было время, когда даже в Риме и Греции, а еще гораздо
более в Малой Азии, Сирии и Египте абсолютно некритическая
смесь грубейших суеверий самых различных народов безогово¬
рочно принималась на веру и дополнялась благочестивым обма¬
ном и прямым шарлатанством; время, когда первостепенную
роль играли чудеса, экстазы, видения, заклинания духов, про¬
рицания будущего, алхимия, каббала и прочая мистическая
колдовская чепуха. Такова была атмосфера, в которой возникло
первоначальное христианство, возникло ;к тому же среди людей
такого класса, который больше всякого другого был восприим¬
чив к этим нелепым фантазиям о сверхъестественном. Недаром
же в Египте христианские гностики во втором столетии христиан¬
ского летосчисления, как доказывают, между прочим, и лейден¬
ские папирусы, усердно занимались алхимией и вводили в свое
учение алхимические представления. А халдейские и еврейские
mathematici, которые, согласно Тациту, дважды — при Клавдии
и, вторично, при Вителлин — изгонялись из Рима за колдовство,
занимались только такого рода геометрией, которая, как мы
увидим, составляет основное содержание Откровения Иоанна...
Из каких людей вербовались первые христиане? Преимущест¬
венно из «страждущих и обездоленных», принадлежавших к низ¬
шим слоям народа, как и положено революционному элементу. А
из кого состояли эти последние? В городах они состояли из разо¬
рившихся свободных самого различного толка, подобных mean
whites южных рабовладельческих штатов или европейским бро¬
дягам и авантюристам в колониальных и китайских портах,
затем из вольноотпущенников и особенно рабов; в латифундиях
Италии, Сицилии, Африки — из рабов; в сельских местностях
провинций из мелких крестьян, все более и более попадавших
в долговую кабалу. Для всех этих элементов абсолютно не
существовало какого-либо общего пути к освобождению. Для них
всех рай был утрачен, лежал позади; для разоряющихся свобод¬
ных это был прежний полис, одновременно и город и государ¬
ство, в котором их предки были некогда свободными граждана¬
ми; для военнопленных рабов — прежняя свободная жизнь до
пленения и порабощения; для мелких крестьян — уничтоженный
родовой строй и общность владения землей. Все это смел с лица
земли нивелирующий железный кулак римского завоевателя.
Самыми крупными общественными группировками, которых
достигла античность, были племя и союз родственных племен; у
варваров в основе их организации лежали родовые связи, у осно¬
вавших города греков и италиков — полис, охватывающий одно
или несколько родственных племен. Филипп и Александр прида¬
ли эллинскому полуострову политическое единство, но этим еще
не была создана греческая нация. Нации стали возможны только
в результате падения римского мирового господства. Это господ¬
235

ство раз навсегда положило конец мелким союзам; военное
насилие, римское судопроизводство, аппарат для выколачивания
налогов совершенно разрушили традиционную внутреннюю орга¬
низацию. К потере независимости и самобытной организации
прибавились насилия, грабеж со стороны военных и гражданских
властей, которые сперва отнимали у покоренных их богатства, а
затем снова давали им их взаймы под ростовщические проценты,
чтобы дать им возможность выплачивать новые поборы. Нало¬
говое бремя и вызванная им потребность в деньгах в местностях,
где существовало только натуральное хозяйство или оно было
преобладающим, все глубже ввергали крестьян в кабальную
зависимость от ростовщиков, порождали крупные имуществен¬
ные различия, обогащали богатых, доводили до полной нищеты
бедных. А всякое сопротивление отдельных мелких племен или
городов гигантской римской мировой державе было безнадежно.
Где же был выход, где было спасение для порабощенных, угне¬
тенных и впавших в нищету — выход, общий для всех этих раз¬
личных групп людей с чуждыми или даже противоположными
Друг другу интересами? И все же найти такой выход было необ¬
ходимо для того, чтобы все они оказались охваченными единым
великим революционным движением.
Такой выход нашелся. Но не в этом мире. При тогдашнем
положении вещей выход мог быть лишь в области религии. И
тогда открылся иной мир. Продолжение существования души
после смерти тела постепенно стало повсеместно общепризнан¬
ным в римском мире элементом веры. Точно так же все более
и более общепринятой становилась вера в некое воздаяние или
кару для умершей души за совершенные на земле поступки.
Впрочем с воздаянием дело обстояло довольно неблагонадежно;
древнему миру слишком был свойствен стихийный материализм,
чтобы не ценить земную жизнь бесконечно выше жизни в царст¬
ве теней; у греков загробная жизнь считалась скорее несчастьем.
Но вот появилось христианство, оно всерьез приняло воздаяние
и кару в потустороннем мире, создало небо и ад, и был найден
выход, который вел страждущих и обездоленных из нашей зем¬
ной юдоли в вечный рай. И в самом деле, только надеждой на
воздаяние в потустороннем мире можно было возвести стоико-
филоновское самоотречение от мира и аскетизм в один из основ¬
ных этических принципов новой мировой религии, способной
увлечь угнетенные народные массы.
Но этот небесный рай вовсе не открывается для верующих
прямо после смерти. Мы увидим, что царство божие, столица
которого — новый Иерусалим, завоевывается и раскрывается
лишь после ожесточенной борьбы с силами ада. Однако в пред¬
ставлении первых христиан эта борьба ожидалась в близком
будущем. Наш Иоанн в самом начале характеризует свою книгу
как откровение того, «чему надлежит быть вскоре»; вслед за
этим, в стихе 3, он возвещает:
236

«Блажен читающий и слушающий слова пророчества сего, ибо время
близко»;
Христос повелевает написать общине в Филадельфии: «Се,
гряду скоро». А в последней главе ангел говорит, что он указал
Иоанну то, «чему надлежит быть вскоре», и повелевает ему:
«Не запечатывай слов пророчества книги сей, ибо время близко»;
Христос же сам говорит дважды (стих 12 и 20): «Гряду
скоро». Дальнейшее изложение нам покажет, как скоро ожида¬
лось это пришествие...
Поскольку псе это построено исключительно па иудейско-
дохристианском материале, здесь содержатся почти только чисто
иудейские представления. С тех пор как для народа Израиля
наступили в этом мире тяжкие времена, начиная с обложения
данью ассирийцами и вавилонянами, разрушения обоих царств,
Израиля и Иудеи, и вплоть до порабощения Селевкидами, следо¬
вательно от Исайи до Даниила, всякий раз ,во время бедствия
предсказывается появление спасителя. У Даниила, XII, 1—3,
имеется даже предсказание о сошествии Михаила, ангела-
хранителя евреев, который спасет их от великого бедствия,
многие воскреснут из мертвых, произойдет своего рода страш¬
ный суд, и учителя, наставлявшие народ на праведный путь,
будут вечно сиять как звезды...
Мы лишь констатируем, что здесь, таким образом, упомина¬
ется бойкот как одно из средств, применявшихся против христи¬
ан со стороны римской мировой державы,— следовательно, ясно,
что это является изобретением дьявола,— и переходим к вопро¬
су, кто же этот римский император, который уже однажды
царствовал, был смертельно ранен и исчез, но вернется как
восьмой по порядку и будет играть роль антихриста...
Действительно, во времена Гальбы всю Римскую империю
охватила внезапная смута. Сам Гальба во главе испанских и
галльских легионов двинулся на Рим, чтобы свергнуть Нерона;
последний бежал и приказал одному вольноотпущеннику, чтобы
он его убил. Но против Гальбы были в заговоре не только прето¬
рианцы в Риме, но и военачальники в провинциях; повсюду
объявлялись новые претенденты на престол, готовившиеся идти
со своими легионами на столицу. Империя, казалось, была отда¬
на во власть междоусобной войны, ее распад казался близким.
Ко всему этому распространился слух, особенно на Востоке, что
Нерон не убит, а только ранен, что он бежал к парфянам и вер¬
нется из-за Евфрата с войсками, чтобы начать новое, еще более
кровавое и страшное правление. Ахайя и Азия были особенно
напуганы этими известиями. И как раз около того времени,
когда было, по-видимому, написано Откровение, появился лже-
Нерон, который с довольно многочисленными приверженцами
обосновался вблизи Патмоса и Малой Азии, на острове Китносе
237

в Эгейском море (на нынешней Термии), пока — еще при Ото¬
не — он не был убит. Можно ли удивляться тому, что среди
христиан, на которых Нерон предпринял первое серьезное гоне¬
ние, распространилось мнение, что он вернется как антихрист и
что его возвращение и неизбежно связанная с этим еще более
настойчивая попытка кровавого истребления новой секты явят¬
ся предзнаменованием и прологом второго пришествия Христа,
-великой победоносной битвы с силами ада, «скорого» установле¬
ния тысячелетнего царства, уверенность в наступлении которого
позволяла мученикам с радостью идти на смерть?
Христианская и находившаяся под влиянием христианства
литература первых двух столетий дает достаточно указаний на
то, что тайна числа 666 была тогда известна многим. Ириней,
правда, этой тайны уже не знал, но он, как и многие другие
люди, жившие вплоть до конца третьего столетия, знал, что под
апокалипсическим зверем подразумевается возвращающийся
Нерон...
И этот древнейший памятник периода становления христиан¬
ства особенно важен для нас именно потому, что он дает нам
в чистом виде то, что иудейство — под сильным александрийским
влиянием — внесло в христианство. Все позднейшее является
западной, греко-римской примесью. Только при посредстве моно¬
теистической иудейской религии просвещенный монотеизм позд¬
нейшей греческой вульгарной философии мог принять ту рели¬
гиозную форму, в которой он только и был в состоянии увлечь
массы. Но и найдя такое посредствующее звено, монотеизм мог
стать мировой религией лишь в греко-римском мире, путем
дальнейшего развития выработанного этим миром круга идей и
слияния с ним.
Ф. Энгельс. К истории первоначального христианства.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 22, стр. 467—469, 475—476, 482—484,
486—489, 492.
Когда древний мир клонился к гибели, древние религии были
побеждены христианской религией.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Манифест Коммунистической партии.
Соч., т. 4, стр. 445.
Эта же самая бессовестная поверхностность г-на Даумера
позволяет ему совершенно не принимать во внимание того, что
христианству предшествовал полный крах античных «мировых
порядков», что христианство было простым выражением этого
краха; что «совершенно новые мировые порядки» возникли не
изнутри, благодаря христианству, а лишь тогда, когда гунны и
германцы «набросились извне па труп Римской империи»...
К. Маркс и Ф. Энгельс. О книге Г. Фр. Даумера «Религия нового века».
Соч., т. 7, стр. 211.
238

Христианство знало только одно равенство для всех людей, а
именно — равенство первородного греха, что вполне соответство¬
вало его характеру религии рабов и угнетенных. Наряду с этим
оно, в лучшем случае, признавало еще равенство избранных,
которое подчеркивалось, однако, только в самый начальный
период христианства. Следы общности имущества, которые
также встречаются на первоначальной стадии новой религии,
объясняются скорее сплоченностью людей, подвергавшихся гоне¬
ниям, чем действительными представлениями о равенстве. Очень
скоро установление противоположности между священником и
мирянином положило конец и этому зачатку христианского
равенства.
Ф. Энгельс. Анти-Дюринг.— Философия. Мораль и право. Равенство.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 105.
В христианстве впервые было выражено отрицательное ра¬
венство перед богом всех людей как грешников и в более узком
смысле равенство тех и других детей божьих, искупленных
благодатью и кровью Христа. Как та, так и другая концепция
вытекала из роли христианства как религии рабов, изгнанников,
отверженных, гонимых, угнетенных. С победой христианства
этот момент отступил на задний план, наиболее важной стала
прежде всего противоположность между верующими и язычни¬
ками, правоверными и еретиками.
Ф. Энгельс. Из подготовительных работ к «Анти-Дюрингу».
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 636.
Впервые в истории крепко сплоченная рабочая партия высту¬
пает как настоящая политическая сила, развившаяся и выросшая
в условиях жесточайших преследований, неудержимо завоевы¬
вая одну позицию за другой. Сила, свободная от всякого фили¬
стерства и шовинизма в самой филистерской и опьяненной побе¬
дами стране Европы, сила, существование и рост которой так же
непонятны и непостижимы для правительств и старых господ¬
ствующих классов, как нарастающая лавина христианства была
непостижима и непонятна для властей погибавшего Рима,— эта
сила так же уверенно и неудержимо прокладывает себе путь,
как в свое время христианство...
Письмо Ф. Энгельса к К. Каутскому от 8 ноября 1884 г.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 36, стр. 198.
Нерон был первым крупным гонителем христиан.
Ф. Энгельс. Книга откровения.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 11.
Почти ровно 1600 лет тому назад в Римской империи тоже
действовала опасная партия переворота. Она подрывала рели¬
гию и все основы государства, она прямо-таки отрицала, что
239

воля императора — высший закон, она не имела отечества, была
интернациональной; она распространилась по всем провинциям
империи, от Галлии до Азии, и проникла за ее пределы. Долгое
время она действовала «скрыто, вела тайную работу, но в течение
довольно уже продолжительного времени она чувствовала себя
достаточно сильной, чтобы выступить открыто. Эта партия пере¬
ворота, известная под именем христиан, имела много сторонни¬
ков и в войсках; целые легионы были христианскими. Когда их
посылали присутствовать на торжествах языческой господствую¬
щей церкви для оказания там воинских почестей, солдаты, при¬
надлежавшие к партии переворота, имели дерзость прикреплять
в виде протеста к своим шлемам особые знаки — кресты. Даже
обычные в казармах притеснения со стороны начальников оста¬
вались безрезультатными. Император Диоклетиан не мог долее
спокойно смотреть, как подрывались, в его войсках порядок,
послушание и дисциплина. Он принял энергичные меры, пока
время еще не ушло. Он издал закон против социалистов,— то
бишь против христиан. Собрания ниспровергателей были запре¬
щены, места их собраний были закрыты или даже разрушены,
христианские знаки — кресты и т. п.— были запрещены, как
в Саксонии запрещены красные носовые платки. Христиане были
лишены права занимать государственные должности. ...Но и
этот исключительный закон остался безрезультатным. Христиане
в насмешку срывали текст закона со стен и даже, говорят, по¬
дожгли в Никомедии дворец, в котором находился в это время
император. Тогда он отомстил массовым гонением на христиан
в 303 г. нашего летосчисления. Это было последнее из гонений
подобного рода. И оно оказало настолько сильное действие, что
через 17 лет подавляющее большинство армии состояло из
христиан, а следующий самодержец всей Римской империи,
Константин, прозванный церковниками великим, провозгласил
христианство государственной религией.
Ф. Энгельс. Введение к работе К. Маркса «Классовая борьба во Франции
с 1848 по 1850 г.»
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 22, стр. 547—548.
«Непримиримость есть сила»,— справедливо говорит Голэй,
приглашая читателя бросить взгляд на «историю доктрин».—
«Когда они оказывались влиятельными? Тогда ли, когда они
бывали приручены властями, или тогда, когда они бывали непри¬
миримыми? Когда христианство потеряло свою ценность? Не
тогда ли, когда Константин обещал ему доходы и предложил
ему, вместо преследований и казней, обшитое галунами платье
придворных лакеев?..»
В. И. Ленин. Честный голос французского социалиста.
Полн. собр. соч., т. 27, стр. 9.
Пока государство и церковь — единственные формы, в кото¬
рых осуществляются всеобщие свойства человеческой сущности,
240

до тех пор о социальной истории не может быть и речи. По¬
этому древний мир и средневековье также не могли обнаружить
никакого социального развития; лишь реформация,— первая,
еще робкая и смутная попытка противодействия средневе¬
ковью,— вызвала социальный переворот, превращение крепост¬
ных в «свободных» работников...
Древний мир, который ничего еще не знал о праве субъекта
и все мировоззрение которого было по существу абстрактно,
всеобщно, субстанциально, не мог поэтому существовать без
рабства. Христианско-германское мировоззрение противопоста¬
вило древнему миру как основной принцип абстрактную субъ¬
ективность и поэтому — произвол, уход »во внутренний мир, спи¬
ритуализм; но эта субъективность должна была, именно
потому, что она была абстрактна, одностороння, тотчас же пре¬
вратиться в свою противоположность и вместо свободы субъ¬
екта породить рабство субъекта. Абстрактный внутренний мир
превратился в абстрактную внешнюю форму, в унижение и от¬
чуждение человека, и первым последствием нового принципа
было восстановление рабства в другой, менее отталкивающей,
но потому и более лицемерной и бесчеловечной форме, в форме
крепостного права.
Ф. Энгельс. Положение Англии. Восемнадцатый век.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 603—604.
Социальные принципы христианства оправдывали античное
рабство, превозносили средневековое крепостничество и умеют
также, в случае нужды, защищать, хотя и с жалкими ужимками,
угнетение пролетариата.
К. Маркс. Коммунизм газеты «Rheinischer Beobachter».
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 204.
Средневековье развилось на совершенно примитивной осно¬
ве. Оно стерло с лица земли древнюю цивилизацию, древнюю
философию, политику и юриспруденцию, чтобы начать во всем
с самого начала. Единственным, что оно заимствовало от по¬
гибшего древнего мира, было христианство и несколько полу¬
разрушенных, утративших всю свою прежнюю цивилизацию
городов.
Ф. Энгельс. Крестьянская война в Германии.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 7, стр. 360.
VII. ИСТОЧНИКИ И ИСТОРИОГРАФИЯ
Так как политическая экономия в том виде, в каком она
исторически возникла, представляет собой на деле не что иное,
как научное понимание экономики периода капиталистического
производства, то относящиеся сюда положения и теоремы могут
16 И-223 241

встречаться, например, у писателей древнегреческого общества
лишь постольку, поскольку известные явления, как товарное
производство, торговля, деньги, капитал, приносящий проценты,
и т. д., общи обеим общественным системам. Поскольку греки
делают иногда случайные экскурсы в эту область, они обнару¬
живают такую же гениальность и оригинальность, как и во всех
других областях.
Ф. Энгельс. Анти-Дюринг.— Политическая экономия. Из «Критической
истории».
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 238.
Из древних историков, которые описывали борьбу, происхо¬
дившую в недрах Римской республики, только Аппиан говорит
нам ясно и отчетливо, из-за чего она в конечном счете велась:
из-за земельной собственности.
Ф. Энгельс. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 312.
Спустя более чем полтора столетия после Цезаря Тацит дает
нам свое знаменитое описание германцев.
Ф. Энгельс. К истории древних германцев.— Цезарь и Тацит.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 452.
С Тацитом и Птолемеем прекращаются письменные источ¬
ники о событиях и условиях внутренней жизни Германии. Но
зато перед нами открывается ряд других гораздо более нагляд¬
ных источников — находки памятников древности, поскольку их
можно отнести к эпохе, подлежащей нашему рассмотрению.
Ф. Энгельс. К истории древних германцев.— Прогресс за период до пере¬
селения народов.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 468—469.
Известно, что на манускриптах, содержавших классические
произведения языческой древности, монахи поверх текста писа¬
ли нелепые жизнеописания католических святых.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Манифест Коммунистической партии.
Соч., т. 4, стр. 451.
В спасенных при падении Византии рукописях, в вырытых
из развалин Рима античных статуях перед изумленным Западом
предстал новый мир — греческая древность; перед ее светлыми
образами исчезли призраки средневековья...
Ф. Энгельс. Диалектика природы.— Введение.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 345—346.
Восемнадцатый век был возрождением античного духа
в противовес христианскому; материализм и республика — фи¬
лософия и политика древнего мира — вновь возродились, и
242

французы, (Представители античного принципа внутри христиан¬
ства, завладели на некоторое время исторической инициативой.
Ф. Эн г е л ь с. Положение Англии. Восемнадцатый век.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 599—600.
Так, Лютер переодевался апостолом Павлом, революция
1789—1814 гг. драпировалась поочередно то в костюм Римокой
республики, то в костюм Римской империи, а революция 1848 г.
не нашла ничего лучшего, как пародировать то 1789 год, то
революционные традиции 1793—1795 годов...
Камилль Демулен, Дантон, Робеспьер, Сен-Жюст, Наполеон,
как герои, так и партии и народные массы старой французской
революции осуществляли в римском костюме и с римскими фра¬
зами на устах задачу своего времени — освобождение от оков
и установление современного буржуазного общества... Но как
только новая общественная формация сложилась, исчезли до¬
потопные гиганты и с ними вся воскресшая из мертвых римская
старина — все эти Бруты, Гракхи, Публиколы, трибуны, сена¬
торы и сам Цезарь. Трезво-практическое буржуазное общество
нашло себе истинных истолкователей и глашатаев в Сэях, Ку¬
зенах, Руайе-Колларах, Бенжаменах Констанах и Гизо; его
настоящие полководцы сидели за конторскими столами, его по¬
литическим главой был жирноголовый Людовик XVIII. Всецело
поглощенное созиданием богатства и мирной конкурентной
борьбой, оно уже не вспоминало, что его колыбель охраняли
древнеримские призраки... В классически строгих традициях
Римской республики гладиаторы буржуазного общества нашли
идеалы и художественные формы, иллюзии, необходимые им для
того, чтобы скрыть от самих себя буржуазно-ограниченное
содержание своей борьбы, чтобы удержать свое воодушевление
на высоте великой исторической трагедии.
К. Маркс. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 8, стр. 119—120.
Робеспьер и Сен-Жюст весьма определенно говорят об
античных, присущих только «народной сущности», «свободе,
справедливости, добродетели». Спартанцы, афиняне, римляне
в эпоху своего величия — «свободные, справедливые, доброде¬
тельные народы»...
Вслед за тем Робеспьер специально называет афинян и спар¬
танцев «свободными народами». Он беспрестанно воскрешает
в памяти слушателей античную «народную сущность» и приво¬
дит имена как ее героев, так и ее губителей: Ликурга, Демосфе¬
на, Мильтиада, Аристида, Брута — и Каталины, Цезаря, Клодия,
Пизона.
В своем докладе об аресте Дантона (на этот доклад ссы¬
лается критика) Сен-Жюст весьма определенно заявляет:
«Мир опустел после римлян, и только воспоминание о них наполняет его
содержанием и пророчествует еще о свободе».
243

Его обвинение на античный манер направлено против Дан¬
тона как против нового Катилины.
В другом докладе Сен-Жюста (об общей полиции) республи¬
канец изображается совершенно в античном духе — непреклон¬
ным, скромным, простым и т. д. Полиция, по существу своему,
должна стать учреждением, соответствующим римской цензуре.
Он приводит имена Кодра, Ликурга, Цезаря, Катона, Катили¬
ны, Брута, Антония, Кассия. Под конец Сен-Жюст характери¬
зует «свободу, справедливость, добродетель», которых он тре¬
бует, одним-единственным словом, говоря:
«Революционеры должны стать римлянами».
Робеспьер, Сен-Жюст и их партия погибли потому, что они
смешали античную реалистически-демократическую республику,
основанную на действительном рабстве, с современным спири¬
туалистически-демократическим представительным государством,
основанным на эмансипированном рабстве, на буржуазном
обществе. Какое колоссальное заблуждение — быть вынужден¬
ными признать и санкционировать в правах человека современ¬
ное буржуазное общество, общество промышленности, всеобщей
конкуренции, свободно преследующих свои цели частных инте¬
ресов, анархии, самоотчужденной природной и духовной индиви¬
дуальности,— быть вынужденными признать и санкционировать
все это и имеете с тем желать аннулировать вслед за тем в лице
отдельных индивидуумов жизненные проявления этого общества
и в то же время желать построить по античному образцу поли¬
тическую верхушку этого общества!
Заблуждение это представляется трагическим, когда Сен-
Жюст, в день своей казни, указывая на висящую в зале Консь¬
ержери большую доску с «Декларацией прав человека», с
гордым чувством собственного достоинства произносит: «А все-
таки создал это я». Именно на этой доске провозглашались
права человека, который в такой же мере не может быть че¬
ловеком античной республики, в какой его экономические и про¬
мышленные отношения не являются античными.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Святое семейство.
Соч., т. 2, стр. 135—136.
Главу об упадке Римской империи можно с увлечением чи¬
тать в книгах Монтескьё или Гиббона, но она оказалась бы
чудовищной нелепостью, будучи вложена в уста римского сена¬
тора, специальной обязанностью которого было как раз воспре¬
пятствовать этому упадку.
К. Маркс. Индийский вопрос.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 253.
Человеку пресыщенному легко насмехаться над материа¬
лизмом людей голодных, которые требуют обыкновенного хлеба
244

вместо возвышенных идей. Триумвирам Римской республики
1848 г., предоставившим крестьянам Кампаньи пребывать в со¬
стоянии рабства более жестокого, нежели рабство их предков
времен Римской империи, разумеется, было нетрудно разгла¬
гольствовать на тему о низком духовном уровне сельского
населения.
Подлинный прогресс в современной историографии был
достигнут только тогда, когда историки с поверхности полити¬
ческих форм спустились в недра социальной жизни. Выяснением
различных фаз развития земельной собственности в Древнем
Риме Дюро де Ла Маль дал ключ к пониманию судеб этого
города, покорявшего мир,— ключ, рядом с которым рассуждения
Монтескьё о величии и падении Рима кажутся чуть ли не уче¬
нической декламацией.
К. Маркс. Мадзини и Наполеон.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 434—435.
Но философия истории искала эти силы не в самой истории;
напротив, она привносила их туда извне, из философской идео¬
логии. Так, например, вместо того чтобы объяснять историю
Древней Греции из ее собственной внутренней связи, Гегель
просто-напросто объявляет, что эта история есть не что иное,
как выработка «форм прекрасной индивидуальности», осу¬
ществление «художественного произведения» как такового. При
этом он делает много прекрасных и глубоких замечаний о древ¬
них греках, но тем не менее нас в настоящее время уже не
удовлетворяют подобные объяснения, представляющие собой
одни только фразы.
Ф. Энгельс. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 307.
VIII. ДРЕВНЯЯ ГРЕЦИЯ
(Гомеровское общество, колонизация, Афины и Спарта,
Греция V — IV вв. до н. э.)
Полный расцвет высшей ступени варварства выступает перед
нами в поэмах Гомера, особенно в «Илиаде». Усовершенство¬
ванные железные орудия, кузнечный мех, ручная мельница,
гончарный круг, изготовление растительного масла и виноделие,
развитая обработка металлов, переходящая в художественное
ремесло, повозка и боевая колесница, постройка судов из бревен
и досок, зачатки архитектуры как искусства, города, окружен¬
ные зубчатыми стенами с башнями, гомеровский эпос и вся ми¬
фология — вот главное наследство, которое греки перенесли из
варварства в цивилизацию.
Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства.—
Доисторические ступени культуры. Варварство.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч, т. 21, стр 33.
245

Греция уже в героический период вступает в историю рас¬
члененной на сословия, что, в свою очередь, было только оче¬
видным результатом более или менее длительной, неизвестной
нам предыстории. Но и тут земля обрабатывалась преимуще¬
ственно самостоятельными крестьянами; более крупные по¬
местья знати и родовых вождей составляли исключение и к тому
же скоро исчезли.
Ф. Энгельс. Анти-Дюринг.— Политическая экономия. Теория насилия.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 181.
Во всей своей суровости новая форма семьи выступает перед
нами у греков. В то время, замечает Маркс, как положение
богинь в мифологии рисует нам более ранний период, когда
женщины занимали еще более свободное и почетное положение,
в героическую эпоху мы застаем женщину уже приниженной
господством мужчины и конкуренцией рабынь. Достаточно
прочесть в «Одиссее», как Телемах обрывает свою мать и за¬
ставляет ее замолчать. Захваченные в плен молодые женщины
становятся у Гомера жертвой плотской страсти победителей:
военачальники по очереди и в соответствии со своим рангом
выбирают себе самых красивых из них; все действие «Илиады»,
как известно, развертывается вокруг спора между Ахиллесом
и Агамемноном из-за такой рабыни. При каждом сколько-ни¬
будь значительном гомеровском герое упоминается пленная
девушка, с которой он делит палатку и ложе. Этих девушек
берут также с собой на родину и в супружеский дом, как,
например, у Эсхила Агамемнон поступает с Кассандрой; рож¬
денные от таких рабынь сыновья получают небольшую долю
отцовского наследства и считаются свободными гражданами;
Тевкр является таким внебрачным сыном Теламона и может
называть себя по отцу. От законной жены требуется, чтобы она
мирилась со всем этим, сама же строго соблюдала целомудрие
и супружескую верность. Хотя греческая женщина героической
эпохи пользуется большим уважением, чем женщина эпохи ци¬
вилизации, все же она в конце концов является для мужчины
только матерью его рожденных в браке законных наследников,
его главной домоправительницей и надсмотрщицей над рабыня¬
ми, которых он по своему усмотрению может делать, и факти¬
чески делает, своими наложницами.
Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства.—
Семья.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 65—66.
В древних государствах, в Греции и Риме, вынужденная
эмиграция, принимавшая форму периодического основания ко¬
лоний, составляла постоянное звено общественного строя. Вся
система этих государств основывалась на определенном ограни¬
чении численности населения, пределы которой нельзя было
246

превысить, не подвергая опасности самих условий существова¬
ния античной цивилизации. Но почему это было так? Потому что
этим государствам было совершенно неизвестно применение
науки в области материального производства. Чтобы сохранить
свою цивилизацию, их граждане должны были оставаться не¬
многочисленными. В противном случае им грозило подчинение
игу того изнурительного физического труда, который превращал
тогда свободного гражданина в раба. Недостаточное развитие
производительных сил ставило права гражданства в зависи¬
мость от определенного количественного соотношения, которое
нельзя было нарушать. Единственным спасением была вынуж¬
денная эмиграция.
К. Маркс. Вынужденная эмиграция.— Кошут и Мадзини...
К. М а р к с и Ф. Энгельс. Соч., т. 8, стр. 567—568.
Наоборот, в странах, которые начали свое развитие, подобно
Северной Америке, в уже развитую историческую эпоху, оно
совершается очень быстро... Они начинают поэтому свое разви¬
тие, располагая наиболее прогрессивными индивидами старых
стран, а стало быть и соответствующей этим индивидам наибо¬
лее развитой формой общения, еще до того, как эта форма
общения успела утвердиться в старых странах. Это относится
ко всем колониям, поскольку они не являются лишь военными
или торговыми стоянками. Примерами могут служить Карфа¬
ген, греческие колонии и Исландия в XI и XII веках. Подобный
же процесс наблюдается и в случае завоевания, если в завоеван¬
ную страну переносится в готовом виде развившаяся на другой
почве форма общения.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Немецкая идеология.— Фейербах.
Соч., т. 3, стр. 73.
Афины представляют собой самую чистую, наиболее класси¬
ческую форму: здесь государство возникает непосредственно
и преимущественно из классовых противоположностей, разви¬
вающихся внутри самого родового общества.
Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства.—
Варварство и цивилизация.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 169.
Эта афинская семья с течением времени сделалась образ¬
цом, по которому устраивали свои домашние порядки не только
остальные ионийцы, но постепенно и все греки как внутри стра¬
ны, так и в колониях. Однако, вопреки всему этому затворни¬
честву и надзору, гречанки довольно часто находили возмож¬
ность обманывать своих мужей, а последние, стыдившиеся
обнаружить хотя бы какое-нибудь чувство любви к своим
женам, развлекались всяческими любовными похождениями с
гетерами; но унижение женщин мстило за себя и унижало самих
мужчин, вплоть до того, что в конце концов они погрязли в про¬
247

тивоестественной любви к мальчикам и лишили достоинства
своих богов, как и самих себя, мифом о Ганимеде.
Таково было происхождение моногамии, насколько мы мо¬
жем проследить его у самого цивилизованного и наиболее
развитого народа древности.
Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства —
Семья.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 67—68.
И одна лишь Франция имеет Париж — город, в котором
европейская цивилизация достигла своего высшего расцвета,
в котором сходятся нервные нити всей европейской истории
и из которого через определенные промежутки времени исходят
электрические разряды, потрясающие весь мир; город, население
которого сочетает в себе, как никакой другой народ, страсть
к наслаждениям со страстью к историческому действию, жители
которого умеют жить, как самые утонченные эпикурейцы Афин,
и умирать, как самые бесстрашные спартанцы, воплощая в себе
одновременно и Алкивиада и Леонида,— город, который в са¬
мом деле, как выразился Луи Блан, есть сердце и мозг мира.
Ф. Э н г е л ь с. Из Парижа в Берн.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 5, стр. 500.
Требование равенства не ограничивалось уже областью
политических прав, а распространялось на общественное поло¬
жение каждой отдельной личности; доказывалась необходимость
уничтожения не только классовых привилегий, но и самих клас¬
совых различий. Аскетически суровый, спартанский коммунизм
был первой формой проявления нового учения.
Ф. Энгельс. Анти-Дюринг.— Введение. Общие замечания.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 18.
В конце V раздела прибавь еще следующие слова: «Но
Бонапарт ответил партии порядка, как Агесилай царю Агису:
«Я кажусь тебе муравьем, но придет время, когда я буду
львом».
Письмо К. Маркса к И. Вейдемейеру от 25 марта 1852 г.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 28, стр. 428—429.
У греков более позднего периода следует проводить различие
между дорийцами и ионийцами. У первых, классическим образ¬
цом которых служит Спарта, брачные отношения во многом
еще более архаичны, чем даже те, которые изображены Гоме¬
ром. В Спарте существует парный брак, видоизмененный в соот¬
ветствии с принятыми там воззрениями на государство и во
многих отношениях еще напоминающий групповой брак. Без¬
детные браки расторгаются: царь Анаксандрид (за 560 лет
до н. э.), имевший бездетную жену, взял вторую и вел два
248

хозяйства; около того же времени царь Аристон, у которого
были две бесплодные жены, взял третью, но зато отпустил одну
из первых. С другой стороны, несколько братьев могли иметь
общую жену; человек, которому нравилась жена его друга, мог
делить ее с ним, и признавалось приличным предоставлять свою
жену в распоряжение, как выразился бы Бисмарк, здорового
«жеребца», даже если тот не принадлежал к числу сограждан.
Из одного места у Плутарха, где спартанка направляет к сво¬
ему мужу поклонника, который домогается ее любви, можно
заключить, согласно Шёману, даже о еще большей свободе
нравов. Действительное нарушение супружеской верности —
измена жены за спиной мужа — было поэтому неслыханным
делом. С другой стороны, Спарта, по крайней мере в лучшую
свою эпоху, не знала домашнего рабства, крепостные илоты
жили обособленно в имениях, поэтому у спартиатов было мень¬
ше соблазна пользоваться их женами. Естественно, что в силу
всех этих условий женщины в Спарте занимали гораздо более
почетное положение, чем у остальных греков. Спартанские жен¬
щины и лучшая часть афинских гетер были в Греции единствен¬
ными женщинами, о которых древние говорят с уважением
и высказывания которых они признают заслуживающими упо¬
минания.
Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства.—
Семья.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 66—67.
А чем же поддерживается насилие, армия? Деньгами. Итак,
опять-таки оказывается, что оно зависит от производства.
Ср. афинский флот и политику 380—340 годов. Насилие по
отношению к союзникам кончилось неудачей вследствие не¬
достаточности материальных средств, необходимых для энергич¬
ного ведения продолжительных войн.
Ф. Энгельс. Из подготовительных работ к «Анти-Дюрингу».
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 643—644.
Греция и Рим являются как раз странами наиболее высокого
«исторического развития» среди народов древнего мира. Высо¬
чайший внутренний расцвет Греции совпадает с эпохой Перикла,
высочайший внешний расцвет — с эпохой Александра.
К. Маркс. Передовица в № 179 «Kölnische Zeitung».
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 98—99.
Страна, которая, подобно древним Афинам, смотрит на
прихлебателей, паразитов, льстецов, как на исключения, проти¬
воречащие народному разуму, как на юродство,— такая страна
есть страна независимости и самостоятельности.
К. Маркс. Дебаты о свободе печати.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 36.
249

Поскольку в республике Платона разделение труда является
основным принципам строения государства, она представляет
собой лишь афинскую идеализацию египетского кастового строя;
Египет и для других авторов, современников Платана, например
Исократа, был образцом промышленной страны, он сохраняет
это свое значение даже в глазах греков времен Римской
империи.
К. Маркс. Капитал, т. I.— Производство относительной прибавочной
стоимости. Разделение труда и мануфактура.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 379.
В Древней Греции об ораторе, молчание которого оплачива¬
лось, говорилось, что у него «бык на языке». Следует заметить,
что этим быком была серебряная монета египетского проис¬
хождения.
К. Маркс. Лондонская пресса.— Политика Наполеона в турецком вопросе.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 9, стр. 17.
Лишь русские заинтересованы в том, чтобы сохранялись ил¬
люзии относительно крымской экспедиции, и тот пафос, с кото¬
рым «Morning Post» говорит о русских агентах и шпионах, на¬
поминает об Эсхине, который, обвиняя Демосфена в том, что
он подкуплен Филиппом, сам в то же время похвалялся, что
прежде других проник в тайные планы царя Македонии. Но мы,
разумеется, далеки от того, чтобы выдавать принца Наполео¬
на Бонапарта за Демосфена.
К. Маркс. Брюссельский мемуар.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 11, стр. 121—122.
Положение Англии казалось до сих пор всем прочим наро¬
дам Европы достойным зависти; оно таким и является для вся¬
кого, кто не идет дальше поверхности вещей и смотрит только
глазами политика. Англия — мировая держава в том смысле,
в каком таковая может существовать в настоящее время и ка¬
кими, в сущности, были все другие мировые державы, ибо
и державы Александра и Цезаря были, как и английская, фор¬
мой господства цивилизованных народов над варварами и коло¬
ниями. Никакая другая страна в мире не может сравниться
с Англией в могуществе и богатстве; и это могущество и это
богатство не сосредоточены, как было в Риме, в руках одного
только деспота, а принадлежат образованной части нации.
Ф. Энгельс. Положение Англии. Английская конституция.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 618.
На первых ступенях исторического развития приходилось
изобретать ежедневно заново, и в каждой местности — незави¬
симо от других. Как мало были гарантированы от полной гибели
развитые производительные силы, даже при сравнительно об-
250

ширной торговле, показывает пример финикиян, большинство
изобретений которых было утрачено надолго в результате вы¬
теснения этой нации из торговли, завоевания Александром и
последовавшего отсюда упадка.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Немецкая идеология.— Фейербах.
Соч., т. 3, стр. 54.
IX. ДРЕВНИЙ РИМ
Римская республика
(Борьба патрициев и плебеев. Марий, Сулла, Катилина, Цезарь, Помпей)
...Право пользования общинной землей путем владения ею
принадлежало первоначально патрициям, которые затем пере¬
давали ее в лен своим клиентам; наделение собственностью из
ager publicus было исключительной привилегией плебеев; все
ассигнования делались в пользу плебеев, так же как и дача
вознаграждения за уступку своего пая общинной земли. Земель¬
ная собственность в точном значении слова, за исключением
местности вокруг стен города, первоначально находилась только
в руках плебеев (позднее принятые {в римское гражданство}
сельские общины)... Основной характер римского плебейства
в том, что это — совокупность крестьян, как это и выражено
в их квиритской собственности...
К. Маркс. Формы, предшествующие капиталистическому производству,
стр. 11—12.
В различных местах «Капитала» я упоминал о судьбе, постиг¬
шей плебеев Древнего Рима. Первоначально это были свободные
крестьяне, обрабатывавшие, каждый сам по себе, свои собствен¬
ные мелкие участки. В ходе римской истории они были экспро¬
приированы. То самое движение, которое отделило их от их
средств производства и существования, влекло за собой не
только образование крупной земельной собственности, но также
образование крупных денежных капиталов. Таким образом, в
один прекрасный день налицо оказались, с одной стороны, сво¬
бодные люди, лишенные всего, кроме своей рабочей силы, а с
другой стороны — для эксплуатации их труда — владельцы всех
приобретенных богатств. Что же произошло? Римские пролета¬
рии стали не наемными рабочими, а праздной чернью, более
презренной, чем недавние «роог whites» южной части Соединен¬
ных Штатов, а вместе с тем развился не капиталистический, а
рабовладельческий способ производства. Таким образом, собы¬
тия поразительно аналогичные, но происходящие в различной
исторической обстановке, привели к совершенно разным резуль-
251

татам. Изучая каждую из этих эволюций в отдельности и затем
сопоставляя их, легко найти ключ к пониманию этого явления;
но никогда нельзя достичь этого понимания, пользуясь универ¬
сальной отмычкой в виде какой-нибудь общей историко-фило¬
софской теории, наивысшая добродетель которой состоит в ее
надысторичности.
К. Маркс. Письмо в редакцию «Отечественных записок».
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 120—121.
Те самые войны, которыми римские патриции разоряли пле¬
беев, принуждая последних нести военные повинности, мешав¬
шие им воспроизводить условия их труда и потому превращав¬
шие их в нищих (обнищание, то есть истощение или потеря
условий воспроизводства являются при этом преобладающей
формой),— наполняли амбары и кладовые патрициев добычей
в виде меди — тогдашних денег. Вместо того чтобы прямо да¬
вать плебеям необходимые для них товары,— хлеб, лошадей,
крупный рогатый скот,— они ссужали им эту бесполезную для
них самих медь и пользовались своим положением для того,
чтобы выжимать громадные ростовщические проценты, при по¬
мощи которых они превращали плебеев в своих должников —
рабов.
К. Маркс. Капитал, т. III.— Деление прибыли на процент и предпринима¬
тельский доход. Докапиталистические отношения.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 148.
Когда ростовщичество римских патрициев окончательно
разорило римских плебеев, мелких крестьян, наступил конец
этой форме эксплуатации и место мелкокрестьянского хозяйства
заняло хозяйство чисто рабовладельческое.
К- Маркс. Капитал, т. III.— Деление прибыли на процент и предпринима¬
тельский доход. Докапиталистические отношения.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 144.
Частная собственность в Риме, к которой только и может
относиться эта этимологическая уловка, находилась в самом
прямом противоречии с государственной собственностью. Прав¬
да, государство предоставляло плебеям частную собственность,
но при этом оно не отнимало у «других» их частную собствен¬
ность, а отнимало у самих этих плебеев их государственную
собственность (ager publicus) и их политические права, и поэтому
именно они назывались privati, ограбленные, а не те фантасти¬
ческие «другие члены государства», о которых грезит святой
Санчо.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Немецкая идеология.— Лейпцигский собор.
Святой Макс.
Соч., т. 3, стр. 354.
Так как патриций в большей степени является представи¬
252

телем коллектива, он является владельцем ager publicus и
пользуется им через своих клиентов и т. д.
К. Маркс. Формы, предшествующие капиталистическому производству,
стр. 13.
Гражданин Уэстон иллюстрировал свою теорию следующим
примером: если в миске содержится определенное количество
супа, предназначенное для известного числа лиц, то это коли¬
чество не может возрасти от того, что будут увеличены размеры
ложек. Позволю себе заметить, что эта иллюстрация является
довольно пошлой. Она несколько напомнила мне сравнение,
которое сделал Менений Агриппа. Когда римские плебеи за¬
бастовали против римских патрициев, патриций Агриппа сказал
им, что патрицианское чрево питает плебейские члены государ¬
ственного тела. Агриппе, однако, не удалось доказать, что мож¬
но питать члены одного человека, наполняя желудок другого.
К. Маркс. Заработная плата, цена и прибыль.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 16, стр. 107.
Наконец, число собственно рабовладельцев на юге Союза
не превышает 300 000 — ограниченная олигархия, которой про¬
тивостоят многие миллионы так называемых «белых бедняков»
(роог whites), масса которых постоянно возрастала вследствие
концентрации землевладения и положение которых можно срав¬
нить лишь с положением римских плебеев во времена крайнего
упадка Рима.
К. М а р к с. Гражданская воина в Северной Америке.
К. М а р к с и Ф. Энгельс. Соч., т. 15, стр. 345.
Прусская буржуазия не хочет политической власти; прогнив¬
шая, не успев созреть, как официальная Россия еще во времена
Вольтера, она, так и не побывав у власти, докатилась уже до той
ступени вырождения, какой французская буржуазия достигла
после восьмидесяти лет борьбы и после долгого господства.
Panem et circenses! — хлеба и зрелищ! — требовал опустив¬
шийся римский плебс от своих императоров; panem et circen¬
ses!— спекулятивных прибылей и дикой роскоши! — требует от
своих императоров не прусский народ, а прусская буржуазия.
Римские плебеи вместе с их императорами были сметены гер¬
манскими варварами; за спиной прусских буржуа грозно подни¬
маются германские рабочие.
Ф. Энгельс. «Кризис» в Пруссии.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 18, стр. 292.
Через пятьдесят лет в занятые кельтами земли на Дунае
вторгаются кимвры и тевтоны, но будучи отражены жившим
в Богемии кельтским племенем бойев, направляются нескольки¬
ми ордами в Галлию до самой Испании, разбивают одно рим¬
253

ское войско за другим, пока, наконец, Марий не кладет предел
их почти двадцатилетним переселениям, уничтожая их полчища,
явно уже весьма ослабленные,— тевтонов при Эксе в Провансе
(—102 г.), а кимвров при Верчелли в Северной Италии
(— 101 г.).
Ф. Энгельс. К истории древних германцев.— Цезарь и Тацит.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 447.
Плутарх в своей биографии Мария является отталкивающей
исторической иллюстрацией того, как эта моралистическая
манера уничтожает всякое теоретическое и практическое беско¬
рыстие. Описав ужасную гибель кимвров, он повествует: трупов
было такое множество, что массалиоты могли удобрять ими свои
виноградники. Затем наступили дожди, и это был самый обиль¬
ный вином и плодами год. На какие же размышления наводит
благородного историка трагическая гибель этого народа?
Плутарх находит вполне моральным со стороны бога, что он
дал погибнуть и сгнить целому большому благородному народу,
лишь бы доставить обильный сбор плодов марсельским фи¬
листерам. Таким образом, даже превращение целого народа
в навозную кучу дает желанный повод к тому, чтобы преда¬
ваться сладостным морализующим мечтаниям!
К. Маркс. Различие между натурфилософией Демокрита и натурфилосо¬
фией Эпикура.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 76.
Насколько удручен был этот человек [Сулла], несмотря на
свой более чем пальмерстоновский темперамент, своей мифи¬
ческой, но во всяком случае отвратительной болезнью, видно
уже из того, что еще за десять дней до своей смерти он прика¬
зал схватить декуриона одного соседнего города и за день до
того, как околел, велел удушить его у себя в доме.
Письмо К. Маркса к Ф. Энгельсу от 16 мая 1868 г.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 32, стр. 74.
Чтобы найти что-либо похожее на поведение Тьера и его
кровавых собак, надо вернуться к временам Суллы и обоих рим¬
ских триумвиратов. Те же хладнокровные массовые убийства
людей; то же безразличное отношение палачей к полу и воз¬
расту жертв; та же система пыток пленных; те же гонения,
только на этот раз уже против целого класса; та же дикая
травля скрывшихся вождей, чтобы никто из них не спасся; те
же доносы на политических и личных врагов; та же равно¬
душная зверская расправа с людьми, совершенно непричастны¬
ми к борьбе. Разница только в том, что римляне не имели
митральез, чтобы толпами расстреливать обреченных, что у них
не было «в руках закона», а на устах слова «цивилизация».
К. Маркс. Гражданская война во Франции.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 17, стр. 360.
254

Мастер мелких государственных плутней, виртуоз в веро¬
ломстве и предательстве, набивший руку во всевозможных
банальных подвохах, низких уловках и гнусном коварстве пар¬
ламентской борьбы партий; не останавливающийся перед тем,
чтобы раздуть революцию, как только слетит с занимаемого
поста, и потопить ее в крови, как только захватит власть в свои
руки; напичканный классовыми предрассудками вместо идей,
вместо сердца наделенный тщеславием, такой же грязный в
частной жизни, как гнусный в жизни общественной, даже и те¬
перь, разыгрывая роль французского Суллы, Тьер не может
удержаться, чтобы не подчеркнуть мерзости своих деяний своим
смешным чванством.
К. Маркс. Гражданская война во Франции.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 17, стр. 327—328.
Несколько недель тому назад профессор Бизли напечатал
в «Fortnightly Review» статью о Каталине, в которой последний
изображается как революционер. Там есть много некритического
(как и следовало ожидать от англичанина; например, неверное
изображение положения Цезаря к тому времени), но очень
хороша яркая ненависть к олигархии и к «достопочтенным», а
также его удары по профессиональному английскому «скучному
литератору».
Письмо К. Маркса к Ф. Энгельсу от 19 августа 1865 г.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 31, стр. 124.
Теннесси, с населением в 1 109 847 жителей, среди которых
275 784 раба, находится в руках южной Конфедерации, под¬
вергнувшей всю страну осадному положению и системе про¬
скрипций, как во времена римских триумвиратов.
К. Маркс. Гражданская война в Соединенных Штатах.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 15, стр. 351.
Давным-давно еще Страбон отметил, что, в то время как
итальянский берег Адриатики совершенно лишен бухт и гаваней,
противоположный, иллирийский берег изобилует превосходными
портами. Действительно, во время гражданских войн в Риме мы
видим, что Помпей без затруднений формировал крупные флоты
у берегов Эпира и Иллирии, между тем как на итальянском
берегу Цезарь только после беспримерных усилий мог собрать
небольшое количество судов, чтобы по частям переправлять
свои войска. Со своими глубокими заливами и бухтами, дикими
скалистыми островами, множеством песчаных отмелей и отлич¬
ных естественных гаваней берег Истрии и Далмации стал пер¬
воклассным питомником превосходных моряков, крепких телом
и отважных духом, закаленных бурями, почти ежедневно бу¬
шующими на Адриатическом море.
К. Маркс. Морская торговля Австрии.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 94.
255

Помпей же — настоящая дрянь; он снискал незаслуженную
славу только благодаря тому, что присвоил себе успехи Лукулла
(против Митридата), затем успехи Сертория (в Испании) и т. п.,
наконец, в качестве «юного наперсника» Суллы и т. д. Как
полководец, он — римский Одилон Барро. Едва ему пришлось
показать себя в борьбе против Цезаря, как обнаружилось его
полное ничтожество. Цезарь совершал крупнейшие военные
ошибки, намеренно несуразные, чтобы сбить с толку противо¬
стоящего ему филистера. Любой заурядный римский полково¬
дец, какой-нибудь Красе, раз шесть разбил бы Цезаря во время
войны в Эпире. Но с Помпеем можно было все себе позволить.
Шекспир, когда писал комедию «Бесплодные усилия любви»,
по-видимому, имел уже некоторое представление о том, чем
Помпей был в действительности.
Письмо К. Маркса к Ф. Энгельсу от 27 февраля 1861 г.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 30, стр. 126.
Просвещенный Цезарь откровенно повествует о том, как по
его приказанию отрубали правую руку многим тысячам галль¬
ских воинов.
К. Маркс. Индийское восстание.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 298.
Полстолетия спустя Цезарь столкнулся в Галлии с двумя
новыми полчищами германцев: сначала на Верхнем Рейне с
войском Ариовиста, в котором были представлены семь различ¬
ных племен, в том числе маркоманны и свевы, и вскоре после
того на Нижнем Рейне с войском узипетов и тенктеров; их вы¬
теснили свевы из мест их прежнего поселения; они покинули
эти места и после трехлетних странствований достигли Рейна.
Оба полчища были уничтожены римлянами с помощью военного
искусства, а узипеты и тенктеры, кроме того, с помощью веро¬
ломства. Дион Кассий знает о вторжении бастарнов во Фракию
в первые годы царствования Августа...
Ф. Энгельс. К истории древних германцев.— Цезарь и Тацит.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 447.
Со времени Цезаря римляне и германцы стояли друг против
друга на противоположных берегах Рейна, а после покорения
Августом Реции, Норика и Панионии —и на берегах Дуная.
Ф. Энгельс. К истории древних германцев.— Первые бои с римлянами.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 455.
Этому еще не устоявшемуся образу жизни германцев вполне
соответствует то положение, которое Цезарь нашел на Рейне.
Ф. Энгельс. К истории древних германцев.— Цезарь и Тацит.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 448.
256

Торговля с германцами происходила только на самых бере¬
гах Рейна; только гермундуры, жившие за пограничным валом,
уже ездили по торговым делам в Галлию и Грецию.
Элоха между Цезарем и Тацитом представляет, таким обра¬
зом, первый большой период немецкой истории — окончатель¬
ный переход от кочевой жизни к оседлости, по крайней мере для
большей части народа, от Рейна до областей, лежащих далеко
за Эльбой.
Ф. Энгельс. К истории древних германцев.— Цезарь и Тацит.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 453.
Во внутренние земли Великой Германии римские войска
приходили только по путям своих походов и на короткие про¬
межутки времени, да и то лишь до Эльбы; купцы и другие
путешественники до времени Тацита также проникали сюда
лишь изредка и не углублялись в страну.
Ф. Энгельс. К истории древних германцев.— Германские племена.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 481.
Углекопы в Рив-де-Жье объявили забастовку; чтобы научить
их уму-разуму, туда послали солдат.
«Власть»,— восклицает Прудон,— «которая расстреливала в Рив-де-Жье
углекопов, была поставлена в весьма тяжкое положение. Но она действовала,
как римлянин Брут, который вынужден был выбирать между любовью к
детям и своим долгом консула: надо было пожертвовать сыновьями, чтобы
спасти республику. Брут не поколебался, и потомство не решается осудить
его».
Ни один рабочий не припомнит такого капиталиста, который
поколебался бы принести в жертву своих рабочих, чтобы спасти
собственные интересы. Что за Бруты эти буржуа!
К. Маркс. Политический индифферентизм.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 18, стр. 299.
...Водяная мельница была занесена из Малой Азии в Рим во
времена Юлия Цезаря...
Письмо К. Маркса к Ф. Энгельсу от 28 января 1863 г.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 30, стр. 263.
С отчаяния я взялся за письма Цицерона и изучаю по ним
правление Луи-Филиппа и коррупцию Директории. Чрезвычайно
веселая скандальная хроника. Цицерон действительно неоце¬
ним — профессор Круг и Себастьян Зейлер в одном лице. Более
низкой канальи, чем он, не найти в среде филистеров с самого
сотворения мира. Я как следует проконспектирую эту милую
книжечку.
Письмо Ф. Энгельса к К. Марксу от 17 марта 1851 г.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 27, стр. 199.
17 И-223
257

Римская империя
(Императорская власть. Последствия римских завоеваний.
Колонат. Внутренние и внешние причины падения западно¬
римской империи)
И вот получается, что Фейербах видит, например, в Манче¬
стере одни лишь фабрики и машины, между тем как сто лет
тому назад там можно было видеть лишь самопрялки и ткац¬
кие станки, или же находит в Римской Кампанье только пастби¬
ща и болота, между тем как во времена Августа он нашел бы
там лишь сплошные виноградники и виллы римских капи¬
талистов.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Немецкая идеология.— Фейербах.
Соч., т. 3, стр. 43.
Но затем в первые столетия после Августа римские торговые
суда посещали также Северное море.
Ф. Энгельс. К истории древних германцев.— Прогресс за период до пере¬
селения народов.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 470.
Начиная с Августа, следуют: Август, Тиберий, Калигула,
Клавдий; пятый — Нерон; шестой, тот, который есть,— Гальба,
восшествие которого на престол послужило сигналом к восста¬
нию легионов, особенно в Галлии, под предводительством
Отона, преемника Гальбы.
Ф. Энгельс. Книга откровения.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 12.
Самое трудное положение для правителя — это положение
штатского человека во главе деспотического военного государ¬
ства. На Востоке эта трудность более или менее устраняется
тем, что деспота превращают в бога: теократический характер
такой власти не позволяет ставить правителя на одну доску
с его воинами. В императорском Риме обожествление импера¬
торов не давало такой же защиты, но вытекало из той же
необходимости. Итак, Луи Бонапарт — штатский, хотя он и
написал историю пушки; но он не может воспользоваться
римским прецедентом. Отсюда все увеличивающиеся трудности
его положения.
К. Маркс. Миссия Пелисье в Англии.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 430.
Разумеется, римские императоры не были подлинными «де¬
мократическими» государями, ибо современный прогресс требу¬
ет, чтобы к принципу «всеобщего голосования» был привит
принцип наследственной монархии, так что если какому-либо
молодцу когда-нибудь так или иначе удалось узурпировать трон
258

и обставить эту узурпацию комедией всеобщих выборов, то
предполагается, что его династия должна навсегда остаться
живым воплощением всеобщей воли народа (volonte generale
Руссо).
К. Маркс. Интересные вести из Пруссии.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 15, стр. 72.
Если обратиться к более древним периодам истории, то
Тацит сообщает нам, что император Клавдий создал новое поко¬
ление патрициев, «exhaustis etiam quas dictator Caesar lege
Cassia et princeps Augustus lege Saenia sublegere» («ибо вы¬
мерли даже те, которые были включены дополнительно диктато¬
ром Цезарем по закону Кассия и принцепсом Августом по зако¬
ну Сения»). Из этих фактов видно, что природа не дорожит
наследственной аристократией.
К. Маркс. Оборона.— Финансы.— Вымирание аристократии.— Политика.
К. М а р к с и Ф. Энгельс. Соч., т. 8, стр. 538.
Законы против тенденции, законы, не дающие объективных
корм, являются террористическими законами, вроде тех, какие
изобрела крайняя государственная необходимость при Ро¬
беспьере и испорченность государства при римских импера¬
торах.
К. Маркс. Заметки о новейшей прусской цензурной инструкции.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 14.
Римское завоевание во всех покоренных странах прежде
всего непосредственно разрушило прежние политические поряд¬
ки, а затем косвенным образом и старые общественные условия
жизни. Разрушило, во-первых, тем, что вместо прежнего сослов¬
ного деления (если не касаться рабства) оно установило простое
различие между римскими гражданами и негражданами или
подданными государства; во-вторых, и главным образом,— вы¬
могательствами от имени Римского государства. Если при импе¬
рии в интересах государства старались по возможности поло¬
жить предел неистовой жажде к обогащению со стороны на¬
местников провинций, то вместо этого появились все сильнее
действующие и все туже завинчиваемые тиски налогов в пользу
государственной казны — высасывание средств, которое действо¬
вало страшно разрушительно. Наконец, в-третьих, римские
судьи повсюду выносили свои решения «а основании римского
права, а местные общественные порядки объявлялись тем самым
недействительными, поскольку они не совпадали с римским
правопорядком... Общественные отношения в провинциях все
больше и больше приближались к общественным отношениям
в столице и в Италии. Население все больше и больше разде¬
лялось на три класса, представлявшие собой смесь самых раз¬
нообразных элементов и народностей: богачи, среди которых
259

было не мало вольноотпущенных рабов (см. Петрония), крупных
землевладельцев, ростовщиков, или тех и других вместе, вроде
дяди христианства Сенеки; неимущие свободные — в Риме их
Кормило и увеселяло государство, в провинциях же им предо¬
ставлялось самим заботиться о себе; наконец, огромная масса
рабов По отношению к государству, то есть к императору, оба
первых класса были почти так же бесправны, как и рабы по
отношению к своим господам. Особенно в период от Тиберия до
Нерона стало обычным явлением приговаривать богатых римлян
к смерти для того, чтобы присвоить их состояние. Материальной
опорой правительства было войско, которое гораздо более похо¬
дило уже на армию ландскнехтов, чем на старое римское кре¬
стьянское войско, а моральной опорой — всеобщее убеждение,
что из этого положения нет выхода, что если не тот или другой
император, то основанная на военном господстве императорская
власть является неотвратимой необходимостью. Здесь не место
подробно рассматривать, на каких чисто материальных фактах
основывалось это убеждение.
Ф. Энгельс. Бруно Бауэр и первоначальное христианство.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 310—311.
В Римской империи, как известно, нередко случалось, что
голод заставлял свободных людей продавать своих детей и са¬
мих себя в рабство богатым.
К. Маркс. Капитал, т. III.— Деление прибыли на процент и предпринима¬
тельский доход. Докапиталистические отношения.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 148.
В Англии первой формой фермера был bailiff [управляющий
господским имением], который сам оставался крепостным. По
своему положению он напоминает древнеримского villicus, но с
более узким кругом деятельности.
К. Маркс. Капитал, т. I.— Процесс накопления капитала. Так называемое
первоначальное накопление.
К. М а р к с и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 753.
Пример Америки наглядно говорит нам, как неосторожно
было бы смешивать латифундии с крупнокапиталистическим
земледелием, как часто латифундии являются пережитком дока¬
питалистических отношений — рабских, феодальных или пат¬
риархальных. И на юге и на западе происходит раздробление,
распадение латифундий.
В. И. Ленин. Новые данные о законах развития капитализма в земледелии.
Полн. собр. соч., т. 27, стр. 170.
Жаль также, что автор не коснулся вопроса о генезисе ка¬
питалистической ренты. После тех замечаний, которые он сделал
о колонах и зависимых крестьянах, далее об аренде наших
260

крестьян,— следовало бы охарактеризовать вкратце общий ход
развития ренты от отработочной ренты (Arbeitsrente) к нату¬
ральной ренте (Produktenrente), затем к денежной ренте (Geld¬
rente), и от нее уже к капиталистической ренте...
В. И. Ленин. Рецензия на книгу А. Богданова.
Полн. собр. соч., т. 4, стр. 42.
Но уже совсем нелепо утверждение Менгера, будто еще
никогда экономические условия не были так благоприятны для
социализма, как во времена римских императоров...
Сравните теперь с этим условия императорского Рима, где
ни в промышленности, ни в сельском хозяйстве не было и речи
о крупном машинном производстве. Конечно, мы встречаем там
концентрацию земельной собственности, но надо быть юристом,
чтобы отождествлять это с развитием общественной формы
труда на крупных предприятиях...
Развитие римского сельского хозяйства во времена импера¬
торов вело, с одной стороны, к расширению пастбищного хозяй¬
ства на огромные пространства и к обезлюдению страны, а с дру¬
гой — к раздроблению имений на мелкие арендные участки,
передававшиеся колонам, то есть к созданию карликовых
хозяйств зависимых мелких крестьян, предшественников позд¬
нейших крепостных, к утверждению, следовательно, такого
способа производства, в котором в зародыше уже содержался
способ производства, господствовавший в средние века. И поми¬
мо всего прочего, уже только в силу этого, почтеннейший г-н Мец¬
гер, Римскую империю сменил «средневековый правопорядок».
Правда, иногда в отдельных провинциях попадались и крупные
сельскохозяйственные предприятия, но это были не хозяйства,
основанные на машинном производстве со свободными рабочи¬
ми, а плантационные хозяйства с рабами, варварами самых
различных национальностей, часто не понимавшими друг друга.
Этим последним противостояли свободные пролетарии, но не
работающие, а люмпен-пролетарии. В наше время общество
во все возрастающей степени держится на труде пролетариев,
они становятся все более необходимыми для его существования.
Римские же люмпен-пролетарии были паразитами, не только
бесполезными, но даже вредными для общества, и поэтому они
не являлись решающей силой.
Ф. Энгельс. Юридический социализм.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 501—502.
Насильственное завоевание, произведенное германцами,
основание на завоеванных землях таких государств, в которых
господствовала деревня, а не город (как в древнем мире), со¬
провождалось— именно поэтому — превращением рабства в
менее тягостное крепостное состояние и в другие формы зави¬
261

симости крестьян (в древнем мире латифундии сопровождались
обращением пахотной земли в пастбища для скота).
Ф. Энгельс. Из подготовительных работ к «Анти-Дюрингу».
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 644—645.
Попробуйте сверх определенной меры отбирать у крестьян
продукт их сельскохозяйственного труда — и, несмотря на вашу
жандармерию и вашу армию, вам не удастся приковать их к их
полям! В последние годы Римской империи провинциальные
декурионы — не крестьяне, а земельные собственники — бросали
свои дома, покидали свои земли, даже продавали себя в рабство,
только бы избавиться от собственности, которая стала лишь
официальным предлогом для беспощадного и безжалостного
вымогательства.
К. Маркс. Наброски ответа на письмо В. И. Засулич.
К. М а р к с и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 408.
Подобного случая и подобного позора не знал еще ни один
народ, с тех пор как преторианские легионы гибнущего Рима
выставили Империю на торги, продавая ее тому, кто больше
заплатит.
Ф. Энгельс. Действительные причины относительной пассивности фран¬
цузских пролетариев в декабре прошлого года.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 8, стр. 234.
Могучие механические толчки, которым подверглась римская
мировая держава в результате того, что она была разделена
между несколькими цезарями вследствие их междоусобных
войн, в результате колоссальной концентрации в Риме собствен¬
ности, особенно земельной, и вызванной этим убыли населения
в Италии, в результате натиска гуннов и германцев,— эти
толчки, по мнению нашего святого историка, «перестали дей¬
ствовать»; только «химические напряжения», только «газы»,
«возбуждаемые внутри» христианством, ниспровергли Римскую
империю.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Немецкая идеология.— Лейпцигский собор.
Святой Макс.
Соч., т. 3, стр. 175—176.
Это относилось ко всем германцам; даже в завоеванных
римских провинциях они еще селились, по-видимому, родами...
Как у мексиканцев и греков, так и у германцев построение
боевого порядка в отряде конницы и в клиновидной колонне
пехоты происходило по родовым объединениям; если Тацит
говорит: по семьям и родственным группам, то это неопределен¬
ное выражение объясняется тем, что в его время род в Риме
давно перестал существовать как жизнеспособная единица.
Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства.—
Род у кельтов и германцев.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 134, 136.
262

Мы знаем, что вдоль Карпат до самого устья Дуная жили
германские народы готской группы племен — бастарны, певкины
и другие, столь многочисленные, что Плиний считал их пятой
основной группой германских племен; эти племена, которые уже
за 180 лет до нашего летосчисления состояли наемниками на
службе у македонского царя Персея, еще в первые годы прав¬
ления Августа прорвались до окрестностей Адрианополя. Если
мы определим их численность только в один миллион, то вероят¬
ное число германцев к началу нашего летосчисления составит
по меньшей мере шесть миллионов.
Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства.—
Образование государства у германцев.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 146.
Меня крайне поразило, что Маурер, часто ссылающийся
в качестве примера на Африку, Мексику и т. д., абсолютно
ничего не знает о кельтах и потому развитие общинной соб¬
ственности во Франции приписывает исключительно германским
завоеваниям. «Как будто», сказал бы г-н Бруно, «как будто»
мы еще не располагаем вполне коммунистическим кельтским
(Уэльс) сборником законов XI века и «как будто» французы
как раз за последние годы не раскопали кое-где первобытные
общины кельтской формы! «Как будто»! Но дело объясняется
очень просто. Кроме германских и древнеримских отношений,
старик Маурер изучал только восточные (греко-турецкие).
Письмо К. Маркса к Ф. Энгельсу от 14 марта 1868 г.
К- Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 32, стр. 37—38.
В конце V века путь в Римскую империю, обессиленную,
обескровленную и беспомощную, был открыт для вторгнув¬
шихся германцев.
Выше мы стояли у колыбели античной греческой и римской
цивилизации. Здесь мы стоим у ее могилы. По всем странам
бассейна Средиземного моря в течение столетий проходил ни¬
велирующий рубанок римского мирового владычества. Там, где
не оказывал сопротивления греческий язык, все национальные
языки должны были уступить место испорченной латыни; исчез¬
ли все национальные различия, не существовало больше галлов,
иберов, лигуров, нориков — все они стали римлянами. Римское
управление и римское право повсюду разрушили древние родо¬
вые объединения, а тем самым и последние остатки местной
и национальной самодеятельности. Новоиспеченное римское
гражданство ничего не предлагало взамен; оно не выражало
никакой национальности, а было лишь выражением отсутствия
национальности. Элементы новых наций были повсюду налицо;
латинские диалекты различных провинций все больше и больше
расходились между собой; естественные границы, сделавшие
когда-то Италию, Галлию, Испанию, Африку самостоятельными
территориями, еще существовали и все еще давали себя чув¬
ствовать. Но нигде не было налицо силы, способной соединить
263

эти элементы в новые нации; нигде еще не было и следа способ¬
ности к развитию и сопротивлению, не говоря уже о творческой
энергии. Для громадной массы людей, живших на огромной
территории, единственной объединяющей связью служило рим¬
ское государство, а это последнее со временем сделалось их
злейшим врагом и угнетателем. Провинции уничтожили Рим;
Рим сам превратился в провинциальный город, подобный дру¬
гим, привилегированный, но уже не господствующий более, пе¬
реставший быть центром мировой империи и даже резиденцией
императоров, а также их наместников; они жили теперь в Кон¬
стантинополе, Трире, Милане. Римское государство преврати¬
лось в гигантскую сложную машину исключительно для высасы¬
вания соков из подданных. Налоги, государственные повинности
и разного рода поборы ввергали массу населения во все более
глубокую нищету; этот гнет усиливали и делали невыносимым
вымогательства наместников, сборщиков налогов, солдат. Вот
к чему пришло римское государство с его мировым господ¬
ством: свое право на существование оно основывало на поддер¬
жании порядка внутри и на защите от варваров извне; но его
порядок был хуже злейшего беспорядка, а варваров, от которых
оно бралось защищать граждан, последние ожидали как
спасителей.
Состояние общества было не менее отчаянным. Уже начиная
с последних времен республики, римское владычество основы¬
валось на беспощадной эксплуатации завоеванных провинций;
империя не только не устранила этой эксплуатации, а, напротив,
превратила ее в систему. Чем более империя приходила в упа¬
док, тем больше возрастали налоги и повинности, тем бесстыд¬
нее грабили и вымогали чиновники. Торговля и промышлен¬
ность никогда не были делом римлян — покорителей народов;
только в ростовщичестве они превзошли все, что было до и после
них. То, что имелось ранее и что сохранилось от торговли,
погибло из-за вымогательства чиновников; то, что уцелело от
нее, относится к восточной, греческой части империи, которая
выходит за рамки нашего рассмотрения. Всеобщее обнищание,
упадок торговли, ремесла и искусства, сокращение населения,
запустение городов, возврат земледелия к более низкому
уровню — таков был конечный результат римского мирового
владычества.
Земледелие, решающая отрасль производства во веем древ¬
нем мире, теперь снова, более чем когда-либо, приобрело такое
значение. В Италии громадные комплексы имений (латифундии),
после падения республики охватывавшие почти всю территорию,
использовались двояким образом: либо под пастбища, и там
население было заменено овцами и быками, уход за которыми
требовал лишь небольшого числа рабов; либо в качестве вилл,
где руками массы рабов велось садоводство в больших разме¬
рах — отчасти для удовлетворения потребностей живущего в рос-
264

копии владельца, отчасти для сбыта на городских рынках. Круп¬
ные пастбища сохранились и были даже расширены; поместья-
виллы и их садоводство пришли в упадок вместе с разорением
их владельцев и запустением городов. Основанное на рабском
труде хозяйство латифундий перестало приносить доход; но в
ту эпоху оно было единственно возможной формой крупного
сельского хозяйства. Мелкое хозяйство снова сделалось един¬
ственно выгодной формой земледелия. Одна вилла за другой
дробились на мелкие парцеллы, последние передавались наслед¬
ственным арендаторам, уплачивавшим определенную сумму, или
их получали partiarii, которые были скорее управляющими, чем
арендаторами, и получали за свой труд шестую, а то и всего
лишь девятую часть годового продукта. Преобладала, однако,
сдача этих мелких парцелл колонам, которые уплачивали еже¬
годно определенную сумму, были прикреплены к земле и могли
быть проданы вместе со своей парцеллой; они, правда, не были
рабами, но и не считались свободными, не могли вступать в
брак со свободными, их браки между собой рассматривались не
как законные, а, подобно бракам рабов, как простое сожитель¬
ство (contubernium). Они были предшественниками средневеко¬
вых крепостных.
Античное рабство пережило себя. Ни в крупном сельском
хозяйстве, ни в городских мануфактурах оно уже не приносило
дохода, оправдывавшего затраченный труд,— рынок для его
продуктов исчез. А в мелком земледелии и мелком ремесле, до
размеров которых сократилось огромное производство времен
расцвета империи, не могло найти применение большое число
рабов. Только для рабов, обслуживавших домашнее хозяйство
и роскошную жизнь богачей, оставалось еще место в обществе.
Но отмирающее рабство все еще было в состоянии поддерживать
представление о всяком производительном труде, как о рабском
деле, недостойном свободных римлян, а таковыми теперь были
все граждане. Результатом было, с одной стороны,— увеличение
числа отпускаемых на волю рабов, излишних и ставших обузой,
а с другой стороны,— увеличение числа колонов и обнищавших
свободных (напоминающих poor whites бывших рабовладель¬
ческих штатов Америки). Христианство совершенно неповинно
в постепенном отмирании античного рабства. Оно в течение
целых столетий уживалось в Римской империи с рабством и
впоследствии никогда не препятствовало работорговле у хри¬
стиан: ни у германцев на севере, ни у венецианцев на Сре¬
диземном море, ни позднейшей торговле неграми. Рабство пе¬
рестало окупать себя и потому отмерло. Но умирающее рабство
оставило свое ядовитое жало в виде презрения свободных к про¬
изводительному труду. То был безвыходный тупик, в который
попал римский мир: рабство сделалось невозможным экономи¬
чески, труд свободных считался презренным с точки зрения
морали. Первое уже не могло, второй еще не мог быть основной
265

формой общественного производства. Вывести из этого состоя¬
ния могла только коренная революция.
В провинциях дело обстояло не лучше. Больше всего сведе¬
ний мы имеем относительно Галлии. Наряду с колонами здесь
существовали еще свободные мелкие крестьяне. Чтобы оградить
себя от насилия чиновников, судей и ростовщиков, они часто
прибегали к покровительству, патронату какого-нибудь могу¬
щественного лица; так поступали не только отдельные крестьяне,
но и целые общины, так что императоры в IV веке неоднократно
издавали эдикты о запрещении этого. Но что это давало искав¬
шим покровительства? Патрон ставил им условие, чтобы они
передавали ему право собственности на их земельные участки,
а он взамен этого обеспечивал им пожизненное пользование
последними. Эту уловку усвоила святая церковь и усердно при¬
меняла в IX и X веках в целях расширения царства божьего
и своих собственных земельных владений. Правда, тогда, при¬
мерно в 475 г., епископ Сальвиан Марсельский еще возму¬
щается против такого грабежа и рассказывает, что гнет римских
чиновников и крупных землевладельцев сделался столь невыно¬
симым, что многие «римляне» бегут в местности, уже занятые
варварами, а поселившиеся там римские граждане ничего так
не боятся, как очутиться снова под римским владычеством.
О том, что в то время родители из-за бедности часто продавали
своих детей в рабство, свидетельствует изданный против этого
закон.
Германские варвары в награду за то, что освободили римлян
от их собственного государства, отняли у них две трети всей
земли и поделили ее между собой. Раздел происходил согласно
порядкам родового строя; ввиду сравнительно небольшой чис¬
ленности завоевателей, обширные земли оставались неразде¬
ленными, во владении частью всего народа, частью отдельных
племен и родов...
Германские народы, ставшие господами римских провинций,
должны были организовать управление этой завоеванной ими
территорией. Однако невозможно было ни принять массы рим¬
лян в родовые объединения, ни господствовать над ними посред¬
ством последних. Во главе римских местных органов управле¬
ния, вначале большей частью продолжавших существовать,
надо было поставить вместо римского государства какой-то
заменитель, а этим заменителем могло быть лишь другое госу¬
дарство. Органы родового строя должны были поэтому превра¬
титься в органы государства, и притом, под давлением обстоя¬
тельств, весьма быстро...
Что же это было за таинственное волшебное средство, при
помощи которого германцы вдохнули умиравшей Европе новую
жизненную силу? Была ли это особая, прирожденная герман¬
ской расе чудодейственная сила, как это измышляет наша шо¬
винистическая историография? Отнюдь нет. Германцы были, осо¬
266

бенно тогда, высокоодаренной ветвью арийской группы и притом
находившейся в полном расцвете жизненных сил. Но омолодили
Европу не их специфические национальные особенности, а прос¬
то их варварство, их родовой строй...
Все жизнеспособное и плодотворное, что германцы привили
римскому миру, принадлежало варварству. Действительно, толь¬
ко варвары способны были омолодить дряхлый мир гибнущей
цивилизации. И высшая ступень варварства, до которой и на
которую поднялись германцы перед переселением народов, была
как раз наиболее благоприятной для этого процесса. Этим
объясняется все.
Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства.—
Образование государства у германцев.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 146—155.
Константинополь, это — вечный город, это — Рим Востока.
К. Маркс. Поражение правительства по финансовому вопросу.— Извоз¬
чики.— Ирландия.— Русский вопрос.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 9, стр. 239.
Вместе с возвышением Константинополя и падением Рима
заканчивается древность.
Ф. Энгельс. Диалектика природы.— Из истории науки.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 507.

РЕКОМЕНДУЕМАЯ
ЛИТЕРАТУРА
Богаевский Б. Л. Энгельс о происхождении греческого рода.— Во¬
просы истории доклассового общества. М.— Л., Изд-во АН СССР, 1936,
стр. 577—618.
Гринбаум Н. Из высказываний В. И. Ленина об античности.— Ученые
записки Кишиневского гос. пединститута, т. I, 1949, стр. 93—106.
Кагаров Е. Г. Фридрих Энгельс и история техники античного об¬
щества.— История техники. Вып. 5. К 40-летию со дня смерти Фридриха
Энгельса. М.— Л., 1936, стр. 139—160.
Кагаров Е. Г. Фридрих Энгельс и проблемы римского рода.— Вопросы
истории доклассового общества, стр. 619—646.
К а ж д а н А. П. Ф. Энгельс и античность.— «Вопросы истории»,
1964, № 8.
Каждан А. П. Ф. Энгельс о происхождении христианства.— «Вопросы
философии», 1970, № 11.
Каллистов Д. П. Учение В. И. Ленина о двух культурах в примене¬
нии к культуре античности общества.— В. И. Ленин и проблемы истории. Л.,
«Наука», 1970, стр. 409—422.
Ковалев С. И. Значение «Происхождения семьи...» Энгельса в изучении
античности общества.— «Проблемы истории докапиталистических обществ»,
1935, № 7—8, стр. 87—99.
Ковалев С. И. Учение Маркса и Энгельса об античном способе произ¬
водства. Л., ОГИЗ, 1932.
Кошеленко Г. А. Фридрих Энгельс и проблемы изучения раннего
христианства.— ВДИ, 1970, № 4.
Кубланов М. Историк христианства (К 150-летию со дня рождения
Ф. Энгельса).— «Наука и религия», 1970, № 11.
Л у р ь е С. Я. К. Маркс и Демокрит.— Лурье С. Я. Очерки по истории
античной науки. М.— Л. Изд-во АН СССР, 1947, стр. 391—396.
Нейхардт А. Н. Образы античной мифологии в публицистике
В. И. Ленина.— В. И. Ленин и проблемы истории, стр. 423—434.
Петрова А. Г. Основоположники марксизма о первоначальном хри¬
стианстве.— Ученые записки Рязанского гос. пед. ин-та, т. 37. Труды кафедры
всеобщей истории. М., «Просвещение», 1966.
П и и ч у к А. А. Античные образы и изречения в сочинениях В. И. Ленина.—
Ученые записки Томского ун-та, 1953, № 20, стр. 19—52.
РановичА. Б. Карл Маркс о христианстве.— «Антирелигиозник», 1938,
Лг9 8—9.
Ранович А. Маркс об античности.— ВДИ, 1939, № 2, стр. 15—30.
Р а н о в и ч А. Б. Ф. Энгельс о раннем христианстве.— «Антирелигиоз¬
ник», 1940, № 10—11.
Т е р - А к о п я н Н. Б. Развитие взглядов К. Маркса и Ф. Энгельса на
азиатский способ производства и земледельческую общину.— «Народы Азии
и Африки», 1968, № 2 и № 3.
268

Т е р-А к о п я н Н. Путь к атеизму (К 150-летию со дня рождения
Ф. Энгельса).— «Наука и религия», 1970, № 11.
Ш о ф м а н А. С. Маркс и античность.— Вопросы историографии все¬
общей истории. Вып. IV. Казань, Изд-во КГУ, 1970, стр. 41—71.
Ш о ф м а н А. С. Фридрих Энгельс как исследователь античности.— ВДИ,
1970, № 4, стр. 3—21.
Ш о ф м а н А. С. В. И. Ленин и вопросы античной истории.— Вопросы
историографии всеобщей истории. Вып. V. Казань, Изд-во КГУ, 1971, стр. 15—44.
Kachlak, Tadeusz. K. Marks i F. Engels 0 starozytnosci klasyczny.
Wroclaw, 1967.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие 3
Часть первая
Проблемы античности в трудах основоположников марксизма-ленинизма
Глава первая. Карл Маркс и античность 9
Глава вторая. Фридрих Энгельс и его концепция античной истории . . 51
Глава третья. В. И. Ленин и проблемы истории античного общества . . 92
Часть вторая
Высказывания классиков марксизма-ленинизма об античном обществе
I. Вопросы экономики 139
II. О рабстве и рабах 154
III. Об античном государстве 167
IV. Справедливые и несправедливые войны в античности 199
V. Античная наука и искусство 207
VI. Вопросы религии 227
VII. Источники и историография 241
VIII. Древняя Греция 245
IX. Древний Рим 251

Аркадий Семенович ШОФМАН
МАРКС, ЭНГЕЛЬС, ЛЕНИН
ОБ АНТИЧНОМ ОБЩЕСТВЕ —
Учебное пособие
Редактор Т. Н. Бык
Техн. редактор Л. М. Каплина
Корректоры Е. П. Порфирьева,
В. А. Мулюкова
Обложка художника Б. А. Чукомина

Цена 68 коп.
ИЗДАТЕЛЬСТВО
КАЗАНСКОГО
УНИВЕРСИТЕТА