Понтиусу ФАЛЬБЕКУ
Моему предшественнику
С благодарностью и преданностью
Rudolf KJELLEN
POLITISKA HANDBOKER III
Staten
som lifvsform
STOCKHOLM • HUGO GEBERS FORLAG
ISAAC MARCUS
BOKTRYCKERI-AKTIEBOLAG
1916
Рудольф ЧЕЛ Л ЕН
Г осударство
как форма
жизни
Москва
РОССПЭН
2008
УДК 321
ББК 66.0
438
Перевод издания осуществлен при финансовой поддержке
Московского государственного института международных
отношений (МГИМО - Университет) МИД России
в рамках Инновационной образовательной программы
«Формирование системы компетенций для профессиональной
деятельности в международной среде в интересах укрепления
позиций России»
Перевод с шведского и примечания М. А. Исаева
Предисловие и примечания М. В. Ильина
Челлен Р.
438 Государство как форма жизни / Рудольф 4ел-
лен; [пер. с швед, и примеч. М. А. Исаева; предисл.
и примеч. М. В. Ильина]. - М.: Российская полити-
ческая энциклопедия (РОССПЭН), 2008. - 319 с. -
(История политической мысли).
ISBN 978-5-8243-0947-8
Самое известное произведение одного из отцов-осно-
вателей науки геополитики впервые переведено на рус-
ский язык. В книге дан анализ составляющих элементов
государства с органической точки зрения. Само государ-
ство, таким образом, рассматривается как живое суще-
ство, со всеми вытекающими из этого последствиями.
Для всех, интересующихся проблемами науки гео-
политики, юриспруденции, проблемами происхождения
государства и его истории.
УДК 321
ББК 66.0
©Исаев М.А., перевод,
примечания, 2008
©Ильин М. В., предисловие,
примечания,
научный аппарат, 2008
©Издание на русском языке,
оформление.
«Российская политическая
ISBN 978-5-8243-0947-8 энциклопедия», 2008
ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА
Инициатива издания перевода книги Рудольфа
Челлена «Государство как форма жизни» принадлежит
Максиму Анатольевичу Исаеву, доктору юридических
наук, профессору кафедры конституционного права
МГИМО (У) МИД России. Этот крупный российский
скандинавист, правовед и политолог стал переводчи-
ком текста книги Рудольфа Челлена, снабдил перевод
рядом ценных примечаний.
Работа над переводом, его редактирование и подго-
товка к изданию были нелегкими. При переводе макси-
мальнЬ учитывались особенности манеры письма Ру-
дольфа Челлена. Для современного российского читателя
язык и стиль «Государства как формы жизни» могут
показаться непривычными. Это легко объясняется не
только индивидуальными чертами языка и стиля авто-
ра, но также особенностями времени - начала прошлого
века — .и академической традиции Швеции той поры.
Переводчик^ научный редактор и издательство стреми-
лись максимально точно воспроизвести исходный текст
и сохранить общий облик книги Челлена.
При всем стремлении к точности воспроизведения
исходного текста мы были вынуждены сделать некото-
рые отступления от норм оформления текста, принятых
в Швеции начала прошлого века. Эти отступления на-
правлены на более точное выражение смысла книги
Рудольфа Челлена. Мы стремились всюду, где возмож-
но, следовать современным стандартам оформления ссы-
лок и библиографии. В ряде случаев это оказалось не-
возможным из-за недоступности соответствующих книг
и периодических изданий. В этих случаях сохранено
6
Р. Челлен. Государство как форма жизни
оформление оригинального шведского издания. Где это
возможно и уместно, приведены ссылки на русские
переводы работ, на которые ссылается Рудольф Челлен.
В тексте восстановлены подзаголовки, содержащи-
еся в оригинале оглавления книги.
Автор широко использует иноязычные — в основ-
ном немецкие, латинские и английские — вкрапления
в шведский текст. Такова была манера письма во вре-
мена Челлена. Мы всюду старались сохранить соответ-
ствующие слова, выражения и названия. В квадратных
скобках дан перевод с указанием языка.
Рудольф Челлен нередко прибегает к различным
выделениям. В основном это курсив иразрядка. Эти
выделения сохранены. Автор очень часто пользуется
кавычками. Мы также постарались их сохранить, за
исключением случаев, когда это вступает в конфликт
с принятым в современной научной литературе обозна-
чением словесного выражения - курсивом - и содержа-
ния слов и понятий — с помощью кавычек. В этих слу-
чаях мы заменяли кавычки на курсив. В некоторых
случаях стремление к сохранению авторской манеры
вынудило нас одновременно использовать кавычки
и курсив.
Большой проблемой явился перевод ряда понятий,
специфических слов и выражений, а также терминов,
употребляемых Рудольфом Челленом. В большинстве
случаев перевод соответствующих слов и выражений
сопровождается заключенными в квадратные скобки
словами и выражениями оригинала.
В тексте книги названия монографий и статей пере-
водятся и сопровождаются либо оригинальным назва-
нием в круглых скобках, либо ссылками в квадратных
скобках, указывающими на место соответствующих
трудов и их переводов в общем библиографическом
списке. Из библиографии специально выделен список
известных трудов и публикаций Рудольфа Челлена,
а также работ о шведском ученом.
От издательства	7
Для облегчения понимания идей Рудольфа Челлена
текст снабжен предисловием научного редактора
М. В. Ильина «Политические профессии Рудольфа
Челлена», а также подстраничными примечаниями,
принадлежность каждого из которых обозначена жир-
ной заглавной буквой: А - автор, Рудольф Челлен,
П — переводчик, М. А. Исаев, Р - научный редактор,
М. В. Ильин.
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОФЕССИИ
РУДОЛЬФА ЧЕЛЛЕНА
Рудольф Челлён был исключительно яркой и мно-
госторонней личностью. Только в одной лишь сфере
политики он овладел несколькими профессиями. Его
основной работой было преподавание юриспруденции
и государствоведения (политологии). Он стал одним
из создателей современной политической науки
в Швеции и в Европе, основателем или руководите-
лем первых специализированных кафедр политоло-
гии в шведских университетах. Челлен был исследо-
вателем политических явлений, создал труды по
шведской и европейской политике, которые не толь-
ко вошли в историю политической науки, но и во
многом сохранили свое значение по сей день. Он
много сил отдал ознакомлению широкой публики с ре-
зультатами и выводами своих исследований, то есть
выступал как популяризатор и пропагандист дорогих
ему идей. Однако этим Рудольф Челлен не ограни-
чился, а стал известнейшим не только у себя на роди-
не, но и в Европе политическим обозревателем и жур-
налистом. Наконец, Челлен самым активным образом
включился в публичную политику, стал профессио-
нальным политиком, видным деятелем консерватив-
ной партии, парламентарием.
Многосторонняя деятельность Рудольфа Челлена
осталась незнакомой его российским современникам.
За прошедшее с тех пор столетие ситуация не измени-
лась. Сегодня российским коллегам он известен лишь
как один создателей геополитики и изобретатель само-
го этого слова. Но даже одна предлагаемая вниманию
читателей книга дает куда более широкое представле-
Политические профессии Рудольфа Челлена
9
ние о Челлене как об ученом и одном из создателей
современной политологии.
Вымыслы и факты о Рудольфе Челлене
и о геополитике
При всей кажущейся известности Челлена как гео-
политика, она весьма относительна. Как правило, его
имя упоминается в сочинениях по геополитике, порой
даже в учебниках по общей политологии, однако его
взгляды представляются в крайне общей и схематичной
форме. Бывает, что его даже цитируют из вторых рук,
заимствуя эти цитаты у критиков германской геополи-
тики, например у американского генерала А. Дорпалена
[Dorpalen 1942] или у других авторов [Семенов 1950;
Heyden 1958; Гейден 1960]. И это при том, что многие
оригинальные шведские издания трудов Челлена и не-
которые их переводы на немецкий язык есть в россий-
ских библиотеках, в частности в библиотеке ИНИОН
РАН. В любом случае у читателя большинства учебни-
ков и обзорных статей создается карикатурный облик
оголтелого идеолога пангерманизма, а отнюдь не серь-
езного ученого. Любопытно, что подобный перекос ха-
рактерен как для отечественных «геополитиков», так
и для их «критиков» - равно предвзятых и идеологизи-
рованных. На деле же симпатии Рудольфа Челлена
к Германии были связаны с конкретными обстоятель-
ствами политической конъюнктуры и мотивировались
его позицией как политика, представлявшего консерва-
тивные традиции шведской и европейской политики.
Внимательное знакомство с научными и даже публи-
цистическими текстами нашего автора показывает, что
они отнюдь не отличаются ни идеологизированнос-
тью, ни бескомпромиссной жесткостью, ни предвзято-
стью. В то же время очевидно, что как политик, а тем
более как пропагандист Р. Челлен существенно огруб-
лял и «выпрямлял» собственные научные выводы, не
10
Р. Челлен. Государство как форма жизни
говоря уже об исследовательском обосновании этих
выводов. Что ж — такова естественная цена популяри-
зации и политической ангажированности.
Следует признать, что геополитике, которая перво-
начально создавалась Р. Челленом, X. Маккиндером
и К. Хаусхофером как научная дисциплина, вдвойне
не повезло. Сначала она была «приватизирована» и, ес-
тественно, извращена беззастенчивыми политиками,
включая немецких национал-социалистов. Это, естест-
венно, вызвало уничтожающую критику в духе пря-
молинейной политкорректности: вместе с водой вы-
плескивался и ребенок. Печальная «слава» геополитики
обернулась и второй бедой: в условиях гласности и пе-
рестройки появилось множество желающих порассуж-
дать на модные, прежде закрытые или даже просто
скандальные темы.
В результате целые поколения людей, знакомящих-
ся с политикой и политологией в нашей стране и во
многих других странах, получили превратные представ-
ления об отцах-основателях геополитики, а также об
их прямых или отдаленных учениках. Сегодня страни-
цы журналов и газет оккупировали самозванные «гео-
политики», которые не имеют ни малейшего отноше-
ния к позитивному геополитическому знанию, как оно
мыслилось Челленом, Маккиндером и Хаусхофером.
В лучшем случае заполонившие книжный и журналь-
ный рынок издания затрагивают вторую ипостась гео-
политики — «геополитическое конструирование».
Именно таким образом трактует геополитику один из
авторитетных российских ученых В. Л. Цымбурский.
Однако планка требований этого специалиста слиш-
ком высока для большинства появляющихся под мар-
кой геополитики публикаций. Зачастую оказывается,
что под геополитику маскируют то, что гораздо умест-
нее было бы назвать словом геомистика.
Следует сразу же подчеркнуть, что, при всем вкладе
Челлена в формирование геополитики, его научное
Политические профессии Рудольфа Челлена
11
наследие имеет куда большее значение. Оно самым
непосредственным образом связано с определением
предметной области политической науки как таковой,
а геополитические идеи стали лишь побочным продук-
том более широких научных занятий шведского уче-
ного. Да и вообще, Челлен является ярким представи-
телем скандинавской традиции политической науки,
одного из ранних и мощных ответвлений мировой
политологии.
«Почва» Рудольфа Челлена
В полном смысле слова жизненной почвой для Ру-
дольфа Челлена была шведская национальная тради-
ция. Вообще говоря, скандинавская политика и поли-
тическая мысль давно стали для политологов ценнейшим
источником политических практик и идей. Что каса-
ется родной Челлену Швеции, эта страна дала замеча-
тельные примеры политических новаций, от создания
одной из первых двухпартийных систем «колпаков»
(mossor) и «шляп» (hattar) еще в XVIII в. до социально-
го государства XX столетия, при последовательном и ра-
циональном поддержании многовековых традиций, на-
пример монархии.
При этом Швеция — страна выдающейся учености.
С 1477 г. в старинной столице Упсале действует один
из авторитетнейших европейских университетов. О вы-
соком уровне шведской науки свидетельствуют имена
таких всемирно известных ученых, как Торбен Берг-
ман (химия), Андерс Цельсий (астрономия, математи-
ка, физика), Самюэль Клингенштерна (физика), Карл
Линней (биология, систематика видов, ботаника),
Кристофер Якоб Бустрём (философия) и др. Со швед-
ской научной традицией были тесно связаны Гуго
Гроций, Самюэль Пуффендорф, Ян Амос Коменский
и другие выдающиеся умы мирового масштаба. Неда-
ром Шведской академии принадлежит честь прини-
12
Р. Челлен. Государство как форма жизни
мать решения о присуждении самой авторитетной на-
учной премии — Нобелевской.
Швеция стала одним из пионеров не только поли-
тической модернизации, но и создания политической
науки. Одна из старейших политологических кафедр
в Европе была основана Йоханом Скютте в 1622 г.
в университете Упсалы [Апскаг 1987]. И эта традиция
в Швеции, в противоположность многим другим стра-
нам (первая волна создания политологических кафедр
в европейских университетах приходится на XVII сто-
летие), не была прервана. Сам Рудольф Челлен считал
своим важнейшим жизненным достижением получе-
ние в 1916 г. скюттеанской кафедры в Упсале. Да и для
нынешних поколений политологов важнейшим при-
знанием научных заслуг является присуждение между-
народной Скюттеанской премии - своего рода аналога
Нобелевской премии в области политической науки.
Для понимания научного и политического творче-
ства Челлена крайне важны достижения его родины
в сфере практической политики. Это прежде всего со-
единение двух древних скандинавских традиций —
прямой вечевой демократии тингов и силового дру-
жинного властвования, создания державы (rike). Пос-
ледняя традиция создала грандиозную общескандинав-
скую империю в виде Кальмарской унии (1397—1523)
под верховенством датской династии, а затем сыграла
важную роль в создании великодержавной шведской
империи уже в XVII столетии. Это государство стало
одним из трех столпов - наряду с Францией и Свя-
щенной Римской империей — так называемой Вест-
фальской системы, из которой, как принято считать,
вырос весь современный политический порядок. Од-
нако на шведской почве и демократическая традиция
оказалась не менее значимой. Здешний монархичес-
кий авторитаризм был издавна ограничен конституци-
онной традицией, которая включала многочисленные
«королевские обязательства» (kungaforsakran), прини-
Политические профессии Рудольфа Челлена.
13
мавшиеся при избрании королей с 1371 г., и так назы-
ваемые Формы правления (regeringsform) — консти-
туционные акты 1634, 1719, 1720, 1772, 1789 и 1809 гг.
Последняя Форма правления действовала более полу-
тора столетий — до 1 января 1975 г., что не помешало,
не выходя из ее рамок, осуществить переход от доволь-
но авторитарной монархии к весьма либеральной де-
мократии. И все это без истерик и всхлипов по поводу
«нереформируемости системы».
Ценнейший опыт и для практической политики,
и для политической науки дала шведско-норвежская
уния 1814 г. Было образовано объединение двух госу-
дарств, которое показало возможность весьма изыс-
канных решений ряда конституционных дилемм, а так-
же создало условия для весьма устойчивой и надежной
(в случае Норвегии еще и ускоренной) модернизации
всех сторон жизни двух стран. Оставляя в стороне
Норвегию, которая к концу XIX в. незаметно и нена-
вязчиво стала одним из лидеров демократизации [Даль
2003: 359—367], отметим, что и в самой Швеции были
осуществлены важные новации, включая так называ-
емую первую парламентскую реформу 1866 г. [Svedelius
1889; Kurunmaki 2000]. Да и завершивший славный
период унии «развод» двух стран в 1905 г., которому
сам Челлен посвятил целую серию публикаций, не
только научных, но и публицистических, дал мировой
политологии и юриспруденции ценнейший источник
политических решений, позволяющий и по сей день
ставить и решать принципиальные научные проблемы
[Исаев 2005].
Наконец, творчество Рудольфа Челлена невозмож-
но понять вне главных политических событий истории
Швеции — начала ее демократизации, охватившего
период с 1902 по 1911 г. и включившего так называе-
мую вторую парламентскую реформу 1907 г. Это были
годы расцвета и научной, и педагогической, и собствен-
но политической деятельности Рудольфа Челлена. О по-
14
Р. Челлен. Государство как форма жизни
литических коллизиях начала шведской демократиза-
ции и месте в них Челлена-политика пойдет речь в сле-
дующем, биографическом разделе данной статьи. Пока
же замечу, что Челлен внес немалый вклад в формиро-
вание силовых линий политического развития Шве-
ции в XX в. и тем самым в достижения ее демократии.
Как умеренный традиционалист, он немало потрудил-
ся, чтобы оживить национальные традиции, придав им
новые импульсы и динамику, чтобы обновить и тем
самым сохранить шведский национальный характер.
Об этом также подробнее пойдет речь в специальном
разделе предисловия. А пока обратимся ко временам
Рудольфа Челлена.
Времена Рудольфа Челлена
Йохану Рудольфу Челлену повезло жить в ис-
ключительно важные для его родины времена. Он ро-
дился 13 июня 1864 г. в местечке Торсе Скарского лена
в исторических землях западных ётов к югу от озера
Венерн. В 1880 г. окончил школу в Скаре и поступил
в старейший в Швеции Упсальский университет на
востоке страны. Там он получил степени кандидата
в 1883 г., лиценциата — в 1888 г. и доктора филосо-
фии — в 1890 г., а затем работал доцентом вплоть до
1893 г. Здесь вышел в свет его первый научный труд об
ответственном правительстве [Kjellen 1880].
Дальнейшая профессиональная жизнь Челлена на
два с лишним десятилетия оказалась связана с Гётебор-
гом — городом на юго-западе Швеции, который в те-
чение многих веков был своего рода шведским мостом
в Европу. С 1891 г. Челлен стал преподавателем, а с
1894 г. — доцентом государствоведения (политологии)
тамошнего университета. В 1892—1903 гг. он также
преподавал в этом университете географию.
В марте 1901 г. Челлен публикует в гётеборгской
газете статью, где очерчивает структуру общественных
Политические профессии Рудольфа Челлена
15
наук, политологии и использует название геополитика
для одной из ее отраслей (см. приложение к настояще-
му изданию). В этом же году он становится профессо-
ром политической науки и почти полтора десятилетия
возглавляет соответствующую кафедру.
Рубеж XIX и XX столетий был поворотным мо-
ментом в развитии шведской политической науки
[Pettersson 2003]. Кафедры современной, отвечающей
мировым стандартам своего времени политологии
создаются в университете Лунда, а затем в Гётеборге
и Стокгольме. Эту миссию вместе с Рудольфом Челле-
ном осуществило целое поколение блестящих швед-
ских политологов. Их учителями были Вильгельм Све-
делиус (1816-1889), скюттеанский профессор (1862—
1882), и его преемник по кафедре Оскар Алин, скют-
теанский профессор (1882-1900), член ландстинга
Упсальского лена (1884—1900) и депутат верхней пала-
ты парламента (1889—1898). Уже Сведелиус стремился
придать шведскому государствоведению эмпирический
характер за счет использования статистики. Продол-
живший его дело Алин сформировал так называемую
алинскую школу [Pettersson 2003: 42—44]. В ее состав
помимо Челлена входили Симон Йоханнес Боэтиус
(1850-1924), Понтиус Фальбек (1850-1923), Отто Ва-
рениус и Карл Аксель Рёйтершёльд (1870—1944). К этой
плеяде были близки Кнут Викселл (1851-1926), Гус-
тав Стеффен1 (1864—1929) и Густав Кассель (1866—
1945).
Боэтиус был преемником Алина по скюттеанской
кафедре и затем передал ее Челлену. Он также был
публичным политиком: членом городского совета Уп-
салы (1899-1910), ландстинга Упсальского лена (1903—
1909), представителем Упсалы во второй (нижней) па-
лате риксдага (1891—1902). Понтиус Фальбек был 1
1 Начал свою академическую карьеру в Гётеборге под руко-
водством Челлена в 1903 году.
16
Р. Челлен. Государство как форма жизни
профессором политологии Лундского университета.
Ему посвящено «Государство как форма жизни». Он
был очень близок Челлену и по своим научным, и по
политическим взглядам, активно участвовал в полити-
ке, представлял в верхней палате риксдага Гётеборг
иБохусский лен с 1903 по 1911 год.
Одним из ключевых принципов поколения созда-
телей современной политологии в Швеции было
утверждение принципиальной связи между полити-
ческой наукой и практической политикой. Как пока-
зал в своей диссертации «Политическая наука и науч-
ная политика. Исследования шведской политологии
в канун XX века» Оскар Петтерссон [Pettersson 2003],
ведущие представители этого поколения Рудольф Чел-
лен и Понтиус Фальбек стремились преобразовать по-
литическую науку за счет усиления ее практической
значимости, связи с профессиональной политикой.
Надо отметить, что в этом отношении им благоприят-
ствовала традиция весьма заметного представительства
в обеих палатах парламента университетских профес-
соров.
Еще в 1890-е гг. Челлен начинает использовать свои
политологические знания в политике. Он выдвигает
весьма неординарную для своего времени идею исполь-
зования на выборах принципа пропорционального учета
голосов. Дело в том, что начавшееся после избиратель-
ной реформы 1866 г. расширение корпуса выборщиков
неизбежно вело к утверждению всеобщего избиратель-
ного права. Это отвечало тенденциям европейского
развития и вытекало из логики политического пред-
ставительства, что отмечали Сведелиус, Алин, Боэти-
ус, Фальбек и сам Челлен. Однако такой поворот со-
здавал напряженность и грозил дестабилизацией хотя
бы в силу того, что в политику включались массы новых
выборщиков, не имевших навыков политического уча-
стия. С точки зрения самого Челлена, они не отлича-
лись к тому же ни необходимым уровнем компетент-
Политические профессии Рудольфа Челлена
17
ности, ни должным чувством ответственности. Челлен,
как уже отмечалось, был умеренным традиционали-
стом и ценил в первую очередь соответствующие чело-
веческие качества и политические установки. К тому
же он связал свою политическую деятельность с кон-
сервативной партией. Эта партия явно проигрывала от
введения всеобщего избирательного права.
В сложившихся условиях Челлен задумался над тем,
как снизить риски перемен и ущерб своей партии от
введения всеобщего избирательного права. В 1896 г. он
формулирует принцип естественного органического
развития без резких изменений [Kjellen 1896]. При
этом и права, и обязанности отдельных социальных
групп должны быть взаимными. Иными словами, пре-
доставление новым социальным группам избиратель-
ных прав не только накладывает на них соответствую-
щие обязанности, но также предполагает уважение прав
и обязанностей тех, кто уже давно и успешно этими
правами пользовался. Как этого добиться? Как обес-
печить практическое уважение морального требования
взаимности? В разумность, моральную зрелость и доб-
рую волю новых слоев Челлен не верил. В этом убеж-
дал его европейский опыт революций и социальных
потрясений. Этого заставляли опасаться выборы в аль-
тернативный Народный парламент, организованные
в Швеции в 1893-1896 гг. Поэтому Челлен задумался
об институциональном обеспечении взаимности, что-
бы совместить всеобщее избирательное право с гаран-
тиями представительства для всех групп, в том числе
и традиционалистских. Выход был найден в использо-
вании принципа пропорциональности. Его практичес-
кое внедрение относится к более поздним временам,
когда сам Челлен уже как член риксдага непосредствен-
но принимает участие в избирательной реформе и в
историческом компромиссе 1907 года.
Пока же Рудольф Челлен активно включается в по-
лемику относительно характера и будущего шведско-
18
Р. Челлен. Государство как форма жизни
норвежской унии, которая была образована в 1814 г.
Дело в том, что освобожденная от груза забот, связан-
ных с военной и внешней политикой, Норвегия в те-
чение XIX в. развивалась весьма динамично. Во мно-
гих отношениях она стала далеко обгонять Швецию.
Это касалось и политической сферы. Различия в уров-
нях развития, с одной стороны, и асимметрия в меж-
государственных отношениях, с другой, вызывали се-
рьезное напряжение.
Еще в 1892 г. Челлен публикует книжку с характер-
ным названием «Что выиграла Швеция от унии с Нор-
вегией? Глас предупреждения шведскому народу»
[Kjellen 1892]. Следом за этой публикацией он пишет
более основательную работу. Она выходит в трех вы-
пусках. Первый посвящен возникновению унии, вто-
рой — ее истории с 1818 по 1891 г. Они опубликованы
в 1893 г. [Kjellen 1893]. На следующий год выходит
третий выпуск, посвященный современному состоя-
нию унии [Kjellen 1894]. В конце 1890-х гг. Челлен
выпускает еще по брошюре [Kjellen 1897; Kjellen 1899].
Надо полагать, что преподавание географии1 2 как раз
во время обсуждения вопроса об унии помогло сфор-
мироваться геополитическому мышлению Челлена.
С приближением «развода» 1905 г. между Швецией
и Норвегией3 юридическая проблематика оттеснила
геополитическую. Интересы Челлена смещаются
к проблематике представительства и избирательной ре-
формы — тем более что вскоре после своего сорокале-
тия он избирается в риксдаг.
В течение трех лет - с 1905 по 1908 г. - Челлен был
депутатом нижней (второй) палаты парламента. Это
1 В исследованиях о границах Швеции [Kjellen 1899] и во
введении в шведскую географию [Kjellen 1900] Челлен форму-
лирует свои первые геополитические идеи.
3 О политико-правовой проблематике расторжения унии
и о природе этого образования см. статью переводчика настоя-
щей книги [Исаев 2005].
Политические профессии Рудольфа Челлена
19
были, без преувеличения, решающие годы поворота
Швеции к демократии. Они были отмечены истори-
ческим компромиссом 1907 г., а также предшествовав-
шими и последовавшими за ним политическими кол-
лизиями. Уже в 1890-е гг. на первый план выходит
вопрос о введении всеобщего избирательного права.
На этом настаивают социал-демократы и либералы. Об
этом идет речь в Народном парламенте. Главный аргу-
мент: если человек исполняет всеобщую воинскую
повинность, он приобретает и право голоса. Им возра-
жают правые. Например, крупнейший политолог Си-
мон Боэтиус, представлявший в нижней палате рикс-
дага Упсалу, заявил в 1894 г., что решать должны те,
кто платит налоги, и что правящие классы не пойдут
на полную капитуляцию. Эти идеи получили поддерж-
ку конституционного комитета, который в 1902 г. от-
клонил предложение о всеобщем избирательном праве,
чтобы «предотвратить превращение представителей
интересов в несущественное меньшинство второй па-
латы, уступившее подавляющее большинство пред-
ставителям так называемого рабочего класса».
Избранному в 1905 г. составу риксдага было ясно,
что вопрос о введении всеобщего избирательного пра-
ва стоит в числе первых. Бескомпромиссные требова-
ния левых встречали столь же бескомпромиссный от-
пор правых. Ситуация накалялась. Она стала чревата
взрывом. В этих условиях в мае 1906 г. премьер-минист-
ром становится лидер правых Арвид Линдман (1862—
1936). Этот выдающийся, если не сказать великий,
политик понимал, что затягивание с решением вопроса
о всеобщем избирательном праве грозит Швеции ост-
рым социальным конфликтом, а его партии - тяжким
поражением, а то и полным исчезновением с полити-
ческой сцены. Он решается на то, чтобы навязать соб-
ственным однопартийцам и их «принципиальным»
оппонентам компромисс, к которому ни те, ни другие
не готовы, но который необходим Швеции. Для этого
20
Р. Челлен. Государство как форма жизни
ему нужно консолидировать склонные к компромиссу
силы как в собственной партии, так и среди левых.
Примерно год ушел на то, чтобы в рядах собственной
партии сформировать группу депутатов, принимающих
идею всеобщего избирательного права при пропорцио-
нальной системе. В эту группу вошли Челлен и Боэти-
ус. Они предлагали использовать так называемую бель-
гийскую модель4.
Дело было за малым — добиться создания подобной
группы в среде политических оппонентов. В феврале
1907 г. Арвид Линдман вносит комплекс из трех зако-
нопроектов об одновременном введении всеобщего
избирательного права и пропорциональной системы
при выборах обеих палат риксдага5. При этом преду-
сматривались правила, которые поощряли представи-
тельство малых групп, в частности фермеров. Альтер-
нативный проект выдвинул лидер либералов Карл
Стааф: всеобщее избирательное право при одновремен-
ном сохранении мажоритарной системы. Этот проект
был рассчитан на полное доминирование новых город-
ских слоев.
Предложение Линдмана не получило поддержки
даже среди многих правых парламентариев в нижней
палате и было полностью отвергнуто в верхней. Од-
нако и предложение Стаафа поддержали далеко не
все левые. Представители традиционных свободных
4 Впервые пропорциональная система с закрытым списком
и подведением итогов по формуле д’Онта была использована
в Бельгии в 1900 г. Швеция была второй страной, использо-
вавшей эту модель, и третьей, обратившейся к пропорцио-
нальному представительству, после Финляндии, где пропор-
циональная система с открытым списком и подведением итогов
по формуле д’Онта была введена в 1906 г. и опробована на
следующий год, когда Финляндия входила в состав Российской
империи.
5 Подробнее о событиях 1907 г. см.: [Lewin 1988; Lewin
2004].
Политические профессии Рудольфа Челлена
21
профессий в городе и мелкие землевладельцы на селе
чувствовали, что интересы их относительно малых
групп останутся незамеченными при мажоритарном
учете голосов. Даниэль Тэллберг от имени пяти либе-
ралов, представлявших фермеров6, выступил 16 апре-
ля с новым предложением. Оно смягчало некоторые
положения правительственного законопроекта и до-
полняло его положением о заработной плате депута-
там. Это был прорыв. Возникло компромиссное ядро
среди либералов.
Линдман обратился к верхней палате с провокаци-
онно заостренной речью, в которой поддерживал за-
конопроект Тэллберга. Его не пожелали и слушать.
Тогда премьер-министр совершил беспрецедентный
шаг. Он поставил вопрос о доверии, но в связи не
с собственными законопроектами, а с предложением
Тэллберга. Настроение в риксдаге решительно изме-
нилось. Оба компромиссных ядра, и правое, и левое,
перехватили инициативу. Так состоялся историчес-
кий компромисс7. Челлен стал его самым непосред-
ственным участником.
Годы, прямо предшествовавшие моменту историчес-
кого компромисса и последовавшие сразу за ним, ста-
ли своего рода пиком не только в политической, но
и в научной карьере Челлена. Именно в эти годы он
формулирует свои основные научные концепции.
6 Решающая роль миноритарной группы фермеров в осущест-
влении демократического прорыва 1907 г. подтверждает эм-
пирически установленную Тату Ванханеном [Vanhanen 1984]
закономерность, что независимое фермерство и широкое рас-
пространение частного землевладения способствуют переходу
к демократии и ее консолидации на ранних этапах развития.
Подробнее см.: [Даль 2003: 386-387].
7 Правда, еще примерно два года дорабатывалось законода-
тельство, а сами выборы по новой системе прошли лишь
в 1911 г. Однако путь для демократизации шведской полити-
ческой системы был открыт именно в 1907 году.
22
Р. Челлен. Государство как форма жизни
В осеннем семестре 1908 г. он прочитал в Гётеборгском
университете курс лекций об эмпирическом изучении
государства как формы жизни.
Второе десятилетие XX в. Челлен встретил на подъеме
своих творческих сил. Из-под его пера вышло множе-
ство статей, которые затем были объединены в виде
трехтомника политических очерков [Kjellen 1914;
Kjellen 1915; Kjellen 1915]. Этим изданием Челлен
отметил свое пятидесятилетие. В том же юбилейном
1914 г. он выпустил четырехтомник о великих держа-
вах [Kjellen 1914; Kjellen 1914; Kjellen 1914; Kjellen
1914], а затем создал серию из четырех учебников
[Kjellen 1914; Kjellen 1915; Kjellen 1916; Kjellen 1917],
включая и «Государство как форму жизни». Для Ру-
дольфа Челлена наступило время широкого призна-
ния. Символом этого признания можно считать полу-
чение в 1916 г. скюттеанской кафедры в Упсале.
Успешно продолжилась и политическая карьера.
Челлен вновь стал членом парламента. На этот раз —
первой (верхней) палаты, где весьма активно работал
с 1911 по 1917 г. Политические интересы Челлена за-
метно сместились в сторону внешнеполитических про-
блем. Этому в немалой степени способствовала Первая
мировая война. Шведский геополитик весьма недву-
смысленно определился, приняв сторону Германии и ее
союзников. Надо заметить, что в данном отношении
Челлен был весьма последователен. Он давно заявил
свою германофильскую позицию, а о русской угрозе
издал специальную брошюру за год до начала войны
[Kjellen 1913].
В годы войны и последовавший за нею период
мирных переговоров и так называемой послевоенной
реконструкции Челлен написал огромное число статей
и заметок, в основном публицистического и полити-
ческого характера. Многие из них были собраны в кни-
гах «Идеи 1914 года» [Kjellen 1915] и «Мировая поли-
тика 1911-1919 годов» [Kjellen 1920].
Политические профессии Рудольфа Челлена
23
В последний период своего творчества Челлен от-
нюдь не отошел от научных изысканий. Он выступил
с рядом принципиальных статей, посвященных судьбе
шведского парламентаризма и демократии [Kjellen
1916; Kjellen 1918; Kjellen 1921; Kjellen 1921; Kjellen
1922; Kjellen 1922]. В них он высказал опасения, что
демократия порождает олигархические тенденции (он
на свой лад предвосхитил «железный закон олигархии»
Михельса) и что традиции парламентаризма сдержива-
ют подобные тенденции. Одновременно с этим Челлен
уточняет свое понимание живой формы политики
и формулирует ряд существенных идей о природе по-
литической системы [Kjellen 1918; Kjellen 1919]. Тем
самым он на новом уровне обращается к центральному
вопросу политической организации, находившемуся
в центре его внимания с самого начала XX столетия.
Стиль Рудольфа Челлена
Как известно, человек — это стиль. Каков же стиль
Рудольфа Челлена? Сдержанная и в то же время очень
последовательная приверженность к отеческим устоям
вкупе с тонким ощущением требований времени.
Жизненная хватка и предельная конкретность в отстаи-
вании высоких и порой весьма абстрактных идеалов.
В целом Рудольф Челлен - это умеренный или, ско-
рее, сдержанный традиционалист и в политике, и в
науке, и в образовании. Его главный принцип - изме-
няться, чтобы оставаться верным самому себе.
При всем многообразии политических профессий,
которыми овладел Рудольф Челлен, основной его стра-
стью было учительство. В меру настойчивая назида-
тельность — вот стилистический стержень деятельно-
сти Челлена. И в риксдаге, и в университете, и в газете,
и в политических дебатах он всегда пытался помочь
людям, с которыми общался, лучше понять себя, то
есть измениться, оставшись самими собой. Не удиви-
24
Р. Челлен. Государство как форма жизни
тельно, что Челлен рассматривал политическое образо-
вание как средство изменения национального характе-
ра и исторической судьбы шведов. В этой связке -
образование как средство творческого преобразова-
ния — видел он смысл своей деятельности.
Совсем не удивительно, что Рудольфа Челлена край-
не огорчали примитивные и плоские представления
шведов о самих себе. Однако к этим представлениям
он относился со спокойной сдержанностью. Он пони-
мал, что лучшее педагогическое решение — не отвер-
гать эти представления, а преодолевать их. Разговор
с человеком нужно начинать с его упрощенных пред-
ставлений о самом себе, чтобы он сам захотел стать
другим и открыл в самом себе новые возможности.
Так, Челлен признает распространенность среди шве-
дов воззрения, будто политический талант не принад-
лежит к тем добродетелям, которыми щедрая природа
наделила шведский народ, что шведская история бога-
че военными победами, чем государственными мужа-
ми. Причину сложившегося положения Челлен видит
в дефиците изучения политики, который уже, как
следствие, ведет к усилению примитивных стереотипов.
Рудольф Челлен делает вывод: «Наверняка когда-
нибудь это будет расценено как классический пример
явного ограничения человеческой свободы традиция-
ми. Даже в XX веке у нас в тот самый момент, когда
целому народу посредством всеобщего избирательного
права готовятся дать возможность нести ответствен-
ность за собственную судьбу, знание мертвого древне-
греческого языка считается более важным для просве-
щения шведов, нежели изучение мира политики
и наших собственных, существующих вокруг нас об-
щественных форм. Дело обстоит так, словно вместо
того, чтобы преодолеть национальные слабости, их кон-
сервируют».
Слова, казалось бы, совершенно невозможные
в устах политика правого толка. Рудольф Челлен, од-
Политические профессии Рудольфа Челлена
25
нако, отнюдь не заурядный и прямолинейный консер-
ватор. Для него важно понимать и преодолевать нацио-
нальные слабости, использовать традиции не для огра-
ничения свободы, а для ее расширения, для того, чтобы
брать на себя ответственность за свою судьбу. Для
Челлена смысл традиции открывается не в прошлом,
а впереди, в будущем.
Как разорвать порочный круг причин и следствий
дефицита политического образования? Всемерным
и повсеместным введением политического образова-
ния? Так, пожалуй, ответили бы любители плоских
истин и однозначных решений. Рудольф Челлен стре-
мится показать своему читателю, что все не так про-
сто, как можно подумать. Политическое образование
может свестись к воспроизведению привычных плос-
ких истин. Тогда из порочного круга вырваться не
удастся, сколько учебников ни печатай и учебных
курсов ни вводи. Рудольф Челлен видит, что марги-
нальное положение политологии обусловлено естест-
венным для плоского обывательского демократизма
недоверием к умствованиям и теоретическим конструк-
циям, объясняющим государственную жизнь. Нет
более такой области, заключает он, в которой время
было бы столь неблагосклонно к признанию роли
великого права слова свободы и опыта его осуществ-
ления: мыслить свободно — это великое дело, мыс-
лить правильно — еще более великое. С точки зрения
Челлена, угрозу политологии несут обвинения в на-
мерении мыслить правильно, то есть сложно, неодноз-
начно, о своем предмете именно в тот момент, когда
охваченные демократическим подъемом политики
и граждане ждут доступных для себя объяснений -
простых и однозначных, а с ними ровно таких же
политических решений. Вспомним, на чем настаива-
ли левые в 1907 г.: всем право голоса, все по простому
правилу большинства, сделаем свое большинство по-
давляющим. Не лучше были и правые: не допустим
26
Р. Челлен. Государство как форма жизни
всеобщего избирательного права, сделаем свое мень-
шинство большинством.
Разумеется, Челлену и его соратникам и в риксда-
ге, и в шведских университетах было непросто помо-
гать людям измениться, чтобы преодолеть стереоти-
пы и возвыситься на своими привычными истинами.
Приходилось навязывать новые сложные идеи, как
это сделал Арвид Линдман, буквально заставивший
коллег-парламентариев принять пропорциональную
систему. При этом важно было не оторваться от демо-
кратичной простоты аргументов. Отсюда склонность
Челлена к популяризаторскому стилю изложения. Она
связана с его стремлением внедрять достижения науки
в практическую политику. Разумеется, при этом стра-
дают сложные и «правильные» идеи. Приходится идти
на компромисс. Стиль компромисса — это стиль Чел-
лена. Отсюда образность и емкость изложения, «выне-
сение за скобки» своих рассуждений всего того, что
может помешать восприятию читателя, который все
еще в плену простых и привычных истин.
Научные идеи Рудольфа Челлена
С самого начала своей академической карьеры Ру-
дольф Челлен оказался увлечен политической пробле-
матикой. Занятия историей и юриспруденцией позво-
лили ему взглянуть на традицию научного изучения
политики в широком контексте, увидеть грань между
историческим и юридическим пониманием политики,
а также между ними и ее собственным взглядом на те
же предметы и явления. Он обратил внимание на то,
что учет достижений других научных дисциплин логи-
чески ведет к акцентированию собственной специфи-
ки, к внутренней дифференциации политической
науки, к формированию отдельных отраслей полити-
ческого знания. Отсюда постоянный интерес Челлена
к возможностям политической науки, его неустанный
Политические профессии Рудольфа Челлена
27
труд над созиданием и культивированием всего поля
этой отрасли знания.
Важнейшим научным достижением Рудольфа Чел-
лена стала концептуализация предмета политических
исследований и вытекающее из нее обоснование струк-
туры политологии. В предисловии к «Государству как
форме жизни» он прямо пишет: «Первым робким ша-
гом на этом пути была газетная статья “Политика как
наука”, опубликованная в начале 1901 года. <...> За-
тем последовали исследования высших позитивных
проявлений деятельности государства, собранные в ра-
боте под обобщающим названием “Великие держа-
вы”. Первое издание книги вышло в 1905 году. Пре-
дисловие к данному труду содержит in писе целиком
новое учение о государстве. После этого данная тео-
ретическая проблема была непосредственно проана-
лизирована в рамках курса лекций, прочитанного
в осеннем семестре 1908 года в Гётеборгском универ-
ситете». Как отмечает сам Челлен, этот учебный курс
обозначил его «решительный разрыв с юридическим
взглядом на государство».
Далее свои воззрения на задачи и структуру полити-
ческой науки Челлен развил в предисловии к четвертой
части второго издания «Великих держав», в статье
«К критике великих держав», напечатанной в 1913 г.
в сборнике статей в честь Хуго Гебера, в книгах «Совре-
менные великие державы» и «Политическая проблема
мировой войны». Свое логическое завершение концеп-
ция Челлена получила в лекции «Предмет политоло-
гии», которую он в мае 1916 г. прочитал при вступлении
в должность профессора Упсальского университета. За-
тем эта концепция в более полном виде была развита
в книге «Государство как форма жизни». Текст упсаль-
ской лекции стал основой первых двух глав этой книги,
а сама она — развернутой картой политической науки,
которую предложил своим коллегам и согражданам
Рудольф Челлен.
28
Р. Челлен. Государство как форма жизни
При всей важности формирования всего поля поли-
тической науки, книгу «Государство как форма жиз-
ни» обычно воспринимают как манифест и научный
источник одной лишь дисциплины — геополитики.
И это вполне оправдано. Определенная двойственность
и этого замечательного произведения, и всего творчест-
ва его автора налицо. Очерчивая все пространство по-
литики и как практики, и как эмпирического позна-
ния этой практики, Челлен сугубое внимание уделяет
наименее разработанному, но при этом фундаменталь-
ному аспекту — основаниям самого существования клю-
чевых акторов политики. Это государства. Во внутри-
политическом отношении они создают рамку для всех
политических процессов и их участников. Во внешне-
политическом отношении они формируют общемиро-
вую структуру политических отношений.
Как раз во времена Челлена завершается простран-
ственная экспансия западноевропейской модернизации
на все пространство земного шара. В политическом от-
ношении мир «свертывается» (s’enroule)8 и образует гло-
бальную сферическую конфигурацию, которая разме-
чена плоскостными территориальными клеточками
государств. С точки зрения Рудольфа Челлена, эта струк-
турообразующая роль государств отнюдь не сводится
к чисто пространственной, политико-географической.
Государства обладают ясно выраженной субъектностью.
Они творят то, что мы сегодня склонны именовать
мировой политикой9. Для Челлена она является скорее
8 Выражение Пьера Тейяра де Шардена - ип monde qui
s ’enroule (мир, который свертывается) — относится к переходу
процессов развития с двухмерной плоскости в трехмерное сфе-
рическое пространство.
9 Альтернативное понимание мировой политики в отечест-
венной науке см.: [Лебедева, Мельвиль 1998; Лебедева, Мель-
виль 1999; Богатуров 2004; Лебедева 2004а; Косолапов 2004;
Чешков 2004; Ильин 2004; Лебедева 2004b; Мельвиль 2004;
Барабанов 2004; Песков 2005; Чихарев 2005; Цыганков 2005;
Мировая политика 2005; Косолапов 2005а; Косолапов 2005b].
Политические профессии Рудольфа Челлена
29
межгосударственной, поскольку именно государства
в основном, если не исключительно, определяют ее ди-
намику. Кроме того, государства отличаются от всех ос-
тальных участников политических отношений тем, что
обладают суверенными прерогативами, предполагающи-
ми обеспечение целостности своих территорий и право
ведения войны. Наконец, благодаря государствам и толь-
ко относительно них получает смысл ключевое различе-
ние внешней и внутренней политики.
Челлен рассматривает государства как основные
единицы современной политики. Для их понимания
он использует метафору формы жизни. Что скрывает-
ся за этой метафорой? В расхожих интерпретациях она
часто редуцируется до метафоры организма. Да и сам
Рудольф Челлен давал для этого основания. Он дей-
ствительно писал о государствах как об организмах.
Однако более внимательное чтение текстов Челлена
показывает, что для него государства скорее существа,
обладающие личностными качествами - темперамен-
том, волей, характером, жизненными установками. Эти
личностные черты акцентируются природными свой-
ствами территорий. В этом проявляются геополити-
ческие начала. Однако сами по себе личностные черты
проявляются в контрапунктах взаимодействий самих
государств друг с другом. Из географической основы
вырастают сообщества властных субъектов, личностей-
государств, которые возвышаются над мировой поли-
тикой и формируют ее.
Данная сторона научного мышления Челлена заслу-
живает самого пристального внимания и развития.
Современники, к сожалению, не обратили на нее долж-
ного внимания. Их увлекла и увела в сторону орга-
низмическая метафора, а личностные контрапункты
межгосударственных отношений были редуцированы
до волевого военно-стратегического противоборства.
Так, скорее вопреки, чем благодаря Челлену, возника-
ет геополитическая традиция.
30
Р. Челлен. Государство как форма жизни
Насколько можно судить с более чем вековой дис-
танции, появление идеи геополитики неразрывно свя-
зано с размышлениями Челлена о составе политичес-
кой науки и структуре ее предмета. Само слово было
предложено Рудольфом Челленом на два года раньше
статьи в «Гётеборге афтонблад» в его «Исследованиях
политических границ Швеции» как обозначение от-
расли «эмпирической политологии».
Идеи Рудольфа Челлена были подхвачены немец-
ким ученым Робертом Зигером. Ему принадлежит честь
введения понятия и слова «геополитика» в германскую
академическую традицию [Sieger 1903; Sieger 1904;
Sieger 1905; Sieger 1906]. Вскоре сам Рудольф Челлен
публикует на немецком языке собственную статью
о скандинавской геополитике [Kjellen 1905]. Не будет
преувеличением сказать, что Рудольф Челлен факти-
чески создал на немецкой почве научную традицию
геополитики. Этому способствовали переводы его ра-
бот на немецкий язык, следовавшие практически сразу
за их выходом на шведском.
При всем значении «Государства как формы жизни»
для формирования геополитической традиции, смысл
книги значительно шире. Чтобы убедиться в этом, до-
статочно взглянуть на ее содержание. Открывается кни-
га введением, в котором говорится о саморефлексии
политической науки, ее состоянии и о необходимости
«более широкой теории». Далее речь заходит о ее пред-
мете - государстве - и подходах к его изучению.
Первая глава рассматривает «общую сущность» госу-
дарства в двойной перспективе внутреннего и внешне-
го. В этой главе обосновывается и утверждается право
политологии на изучение своего предмета иодновре-
менно обосновывается органическая целостность лич-
ности государства, точнее государств в их взаимодей-
ствии, о чем уже шла речь выше.
Важно отметить, что государство трактуется Чел-
леном расширительно. Это политическая форма жиз-
Политические профессии Рудольфа Челлена
31
ни, то есть все то, что люди создают в дополнение
к своему биологическому, биосферному существова-
нию. При этом взгляд Челлена сосредоточен на госу-
дарстве, точнее государствах в узком смысле слова —
членах сообщества государств. Это высшие формы
человеческой организации. Как тут не вспомнить
Аристотеля с его совершенным полисным общением
или Гегеля с идеей государства. В этом своем качестве
государства опекают и в значительной мере организу-
ют специальные сферы человеческой деятельности,
прежде всего хозяйство и социальную жизнь. За счет
этого во многом образуются отдельные отрасли поли-
тической науки, занимающиеся различными аспекта-
ми существования и деятельности государств. Факти-
чески под государством в широком смысле Челлен
понимает политическую систему, организующую всю
человеческую и даже отчасти географическую, био-
сферную среду. Одновременно, однако, государство
для него вполне конкретная личность, создающая
международные отношения вовне и административ-
ные внутри. Создается смысловая раздвоенность и да-
же своего рода омонимия. Попытку преодолеть раз-
двоенность и упорядочить своею номенклатуру Челлен
предпринимает через несколько лет после публика-
ции своего учебника. Он публикует «Исследования
системы политики» («Undersokningar till politikens
system») в двух выпусках «Политологического журна-
ла» [Kjellen 1918; Kjellen 1919]. Характерно, что Чел-
лен выделяет не политическую систему, а систему
политики, которая по-прежнему безусловно государ-
ствоцентрична.
Вторая глава задает содержательный тон всему даль-
нейшему изложению. И дело тут вовсе не в суждениях
о геополитике в специальном смысле, которыми она
завершается. Куда важнее начало главы. Здесь обосно-
вывается интеграция вневременных, как считал сам
Челлен, господств (riken) людей над населяемыми ими
32
Р. Челлен. Государство как форма жизни
территориями10 11 в государствах, точнее современные
государственные состояния (stater). Для существования
государства, по мнению Челлена, явно недостаточно
одной целеустремленной воли или даже организован-
ной власти. Господство над территорией (rike) закреп-
ляется с помощью устойчивого, рационально органи-
зованного состояния (stat) и в нем обретает свое высшее
личностное выражение. Эта функциональная конст-
рукция становится личностью (person) для географи-
чески связанного с почвой тела (kropp), в котором
кипят биологические, точнее биосферные, инстинкты
господства11.
Что же придает личностные качества государствен-
ному состоянию и превращает инстинкты господства
в душу страны? Народ. Ему, точнее его роли в рацио-
нализации государственного состояния и одухотворе-
нии господства, посвящена третья глава, самая обшир-
ная и во многих отношениях наиболее проработанная.
Народ рассматривается Челленом как субстанция, как
материальное и одновременно содержательное напол-
нение рамки государства-состояния и территориально-
го господства. В этом смысле народ выступает как эт-
нический организм или индивид. Он существует во
времени, развивается одновременно со своим господ-
ством над территорией и в определенный момент зре-
лости создает для себя рамки государства-состояния,
превращаясь в нацию. Изучение этнического инди-
10 Любопытно, что русское государство куда ближе и по
внутренней форме, и по смыслу к шведскому rike, чем stat.
В шведском, однако, rike созвучно богатству и правильности,
а не только принуждению. Впрочем, и в славянских языках
господство нередко оборачивается также господарством, хозяй-
ствованием.
11 В самом начале третьей главы Челлен прямо пишет о ес-
тественном единстве государственного состояния (stat) со сво-
им господством (rike), которое так же тесно, как связь личности
(person) со своим телом (kropp).
Политические профессии Рудольфа Челлена
33
вида и составляет предмет этнополитики. В челленов-
ском понимании данная дисциплина куда шире распро-
страненных у нас курсов по прикладному изучению
межнациональных политических коллизий и включает
такой важный и популярный у нас аспект исследова-
ний, как политическая культура.
Четвертая глава соединяет в себе три главки, каждая
из которых могла бы развернуться в полноценную гла-
ву. Челлен, вероятно, не успел этого сделать. В резуль-
тате он пошел на компромисс, лишь наметив еще три
обширные области политической науки. Это эконом-
политика (ekonomipolitik), социополитика (sociopolitik)
и административная политика (regementspolitik).
Экономполитика в значительной мере совпадает
с политэкономией при некотором расширении Челле-
ном ее предмета в сравнении с распространенными в его
время политэкономическими исследованиями. Любо-
пытно, что он практически отождествляет хозяйствен-
ную жизнь народа с его территориальным господством.
Господство - это дом народа или его усадьба. Этой
фразой открывается четвертая глава. А завершается
первый абзац чеканной формулировкой: государство
является экономическим организмом или хозяйством.
Напомню, что в славянских языках господство пере-
ходит в хозяйство (господарство) и обратно.
Социополитика соотносится Челленом с социоло-
гией, однако это отрасль политологии, поскольку пред-
метом исследования здесь становится политическая
организация общественных процессов.
Административная политика трактуется Челленом
как область изучения институциональной инфраструк-
туры государства или «государственной власти в пол-
ном смысле этого слова». Челлен и здесь соотносит
данную отрасль с внешней научной дисциплиной -
государственным правом. Их различие он видит в том,
что государственное право изучает правосубъектность
государства, его нормативные принципы, а админист-
34
Р. Челлен. Государство как форма жизни
ративная политика «видит в государстве активную волю
и показывает, каким образом в действительности госу-
дарство организуется, а также в каких формах проис-
ходят его фактические действия».
В пятой главе Челлен рассматривает государство «под
действием закона жизни», то есть в его становлении,
развитии и гибели. По сути дела, это особая отрасль
политической науки, которую можно было бы назвать
хронополитикой. Следует признать, однако, что Чел-
лен отнюдь не ставит вопроса о выделении особой
отрасли науки, а скорее ведет речь о неких динамичес-
ких, темпоральных характеристиках своего основного
предмета. Это вполне понятно. И политики, и ученые
его времени мыслили в терминах институтов. Процес-
сы оставались их характеристиками. Время для их изу-
чения как таковых еще не пришло. В целом, однако,
нельзя не признать, что намеченная в «Государстве как
форме жизни» структура политической науки намного
опередила научный поиск шведских и иностранных
коллег Челлена. Остается только сожалеть, что систе-
матическая разработка идей выдающегося шведского
политолога не была продолжена его учениками и кол-
легами. Это позволило бы значительно интенсифици-
ровать развитие политической науки и обогатить ее
содержательно. Не все возможности, однако, упуще-
ны. Многие идеи Рудольфа Челлена остаются по-преж-
нему актуальными и значимыми.
Актуальность идей Рудольфа Челлена
для российской политической науки
В чем же актуальность идей Челлена для отечествен-
ной политологии? Прежде всего в том, что сама поли-
тическая ситуация, положение политической науки
и отношение к ней в Швеции начала XX в. и в нынеш-
ней России оказываются во многих отношениях сход-
ными. В результате неформального пакта социальных
Политические профессии Рудольфа Челлена
35
и политических сил, сложившегося примерно в те годы,
когда в России развертывалась первая революция,
Швеция начала переход от авторитарного к демокра-
тическому правлению, что проявилось в ряде полити-
ческих реформ, а главное - во введении всеобщего
избирательного права. При этом политическая наука,
которая могла и должна была стать важным средством
углубления и закрепления реформ, оказалась недоста-
точно сформировавшейся и признанной властями, уни-
верситетским начальством и обществом в целом. От-
сюда основной пафос деятельности Рудольфа Челлена,
который отдал свои силы разработке оснований как
политической науки в целом, так и отдельных ее от-
раслей, включая и геополитику, но не только ее.
Челлен глубоко уязвлен тем, что «изучение поли-
тики вообще выброшено из нашего образования». Он
с болью констатирует, что «в тот самый момент, когда
целому народу посредством всеобщего избирательно-
го права готовятся дать возможность нести ответствен-
ность за собственную судьбу», изучение мира полити-
ки остается отодвинутым на второй план. «Дело
обстоит так, — делает вывод Челлен, — словно вместо
того, чтобы преодолеть национальные слабости, их
консервируют. <...> Традиционный для нашей стра-
ны взгляд на предназначение политической науки не
дает ей обрести то, что по праву ей принадлежит». Нет
сомнения, что многие коллеги усмотрят немало па-
раллелей между озабоченностью Челлена и своим соб-
ственным восприятием нынешних проблем отечествен-
ной политологии.
Другой очень важный и актуальный урок Челлена
заключается в строгом и требовательном отношении
к политике как профессиональной деятельности. При
этом профессиональную сферу политики он понимает
широко, включая сюда разные профессии: от публич-
ных политиков и государственных администраторов до
университетских профессоров и политических коммен-
36
Р. Челлен. Государство как форма жизни
таторов. Поэтому свою собственную науку он упрямо
именует политикой.
Не менее важной оказывается методологическая
требовательность Челлена к себе и к своим ученым
занятиям. Он выделяет политику как один из анали-
тических «ликов» действительности наций-государств,
а следом за этим вычленяет еще более дробные анали-
тические «лики» внутри уже собственно политики.
В этом отношении его научное мышление оказывается
созвучно подходу Макса Вебера. Они оба умели четко
выделить предмет своих исследований из всего много-
образия действительности и тем самым успешно избе-
гали «натуралистического просчета», некритического
приписывания всей действительности тех или иных
характеристик.
Наконец, последний урок Рудольфа Челлена состо-
ит в том, что он во главу угла ставит ключевой момент
саморефлексии науки, «когда мысль стремится назад
к выявлению своей собственной проблематики, к сво-
им задачам и исходному пункту».
Мне хочется надеяться — и для этого есть основа-
ния, - что и отечественной политической науке для
того, чтобы обрести достойное место, сыграть свою
историческую роль, уже по силам использовать само-
рефлексию, чтобы стать более профессиональной
и способствовать профессионализации всей политичес-
кой сферы, всех политических профессий.
М. В. Ильин, профессор,
доктор политических наук
Политические профессии Рудольфа Челлена
37
Литература
Барабанов О. Н. Между Клинтоном и Бушем, или Как
преподавать мировую политику // Полис. 2004. № 6.
Богатуров А. Д. Понятие мировой политики в теорети-
ческом дискурсе // Международные процессы. 2004.
№ 1.
Гейден Г. Критика немецкой геополитики. М., 1960.
Даль Р. Демократия, и ее критики. М., 2003.
Ильин М. В. Слуга двух господ (О пересечении ком-
петенций политической науки и международных
исследований) // Полис. 2004. № 5.
Исаев М. А. Причины и политическая форма растор-
жения шведско-норвежской унии // Полис. 2005.
№6.
Косолапов Н. А. Свобода и несвобода в глобальном
миропорядке // Международные процессы. 2004.
№3.
Косолапов Н. А. Территории в пространствах глобали-
зирующегося мира // Мировая экономика и меж-
дународные отношения. 2005а. № 5.
Косолапов Н. А. Мировая политика как явление и как
предмет науки (К дискуссии на страницах «Полиса»
и «Международных процессов») // Полис. 2005b.
№ 6.
Лебедева М. М. Мировая политика и ее развитие в Рос-
сии // Космополис. 2004а. № 2.
Лебедева М. М. Проблемы развития мировой науки //
Полис. 2004b. № 5.
Лебедева М. М., Мельвиль А. Ю. Образовательная
программа по сравнительной политологии и миро-
вой политике // Полис. 1998. № 4.
Лебедева М. М., Мельвиль А. Ю. Сравнительная по-
литология, мировая политика, международные от-
ношения: развитие проблемных областей // Полис.
1999. № 4.
38
Р. Челлен. Государство как форма жизни
Мельвиль А. Ю. Еще раз о сравнительной политоло-
гии и мировой науке // Полис. 2004. № 5.
Мировая политика: повестка дня на завтра (Виртуаль-
ный круглый стол) // Полис. 2005. № 4.
Песков Д. Н. Мировая политика, или Бег на месте //
Полис. 2005. № 1.
Семенов Ю. Н. Фашистская геополитика на службе
американского империализма. М., 1950.
Цыганков П. А. Мировая политика и ее содержание //
Международные процессы. 2005. № 1.
Чешков М. Понятие мировой политики в общенауч-
ном контексте // Международные процессы. 2004.
№ 3.
Чихарев И. А. Многомерность мировой политики
(К современным дискуссиям) // Полис. 2005. № 1.
Anckar D. Political Science in Nordic Countries //
European Journal of Political Research. 1987. Vol. 8.
№ 1.
Dorpalen A. The World of General Haushoffer. Geopolitics
in Action. New York, 1942.
Heyden G. Kritik der deutchen Geopolitik. Berlin, 1958.
Kurunmaki J. Representation, Nation and Time. The
Political Rhetoric of 1866 Parliamentary Reform in
Sweden. Jyvaskyla, 2000.
Lewin L. Ideology and Strategy. A Century of Swedish
Politics. Cambridge, 1988.
Lewin L. Sweden: Introducing Proportional Representation
from Above // Handbook of Electoral System Choice I
Ed. J. M. Colomer. Houndmills, N.Y., 2004.
Pettersson O. Politisk vetenskap och vetenskaplig politik.
Studier i svensk statsvetenskap kring 1900. Uppsala,
2003.
Svedelius W. E. Representationsreformens historia.
Stockholm, 1889.
Vanhanen T. The Emergence of Democracy: A Comparative
Study of 119 States, 1850—1979. Helsinki, 1984.
ПРЕДИСЛОВИЕ
На данный момент эта книга представляет собой
мой главный труд, объединяющий принадлежащие мне
разрозненные работы из разных областей теории
и практики политики. В основе ее главной идеи соеди-
нение отдельных исследований, подобно ручьям и при-
токам, вливающихся в главное русло и сообща дости-
гающих единства твердо установленного воззрения на
государство. Тем самым сделан важный шаг по направ-
лению к той цели, которую как ученый я внутренне
преследовал: приведению политики в систему.
Первым робким шагом на этом пути была газетная
статья «Политика как наука», опубликованная в нача-
ле 1901 года и помещенная в качестве приложения
к данной работе. Затем последовали исследования выс-
ших позитивных проявлений деятельности государства,
собранные в работе под обобщающим названием «Ве-
ликие державы» («Stormakterna»). Первое издание кни-
ги вышло в 1905 году. Предисловие к данному труду
уже содержит in писе [сжато, дословно в орешке, в за-
родыше — лат.] целиком новое учение о государстве.
После этого данная теоретическая проблема была не-
посредственно проанализирована в рамках курса лек-
ций, прочитанного в осеннем семестре 1908 года в Гё-
теборгском университете. Этот лекционный курс был
назван «Государство как форма жизни: контуры эмпи-
рического учения о государстве».
Новый этап нашего теоретического и системообра-
зующего анализа воплотился во втором издании «Ве-
ликих держав», осуществленном в 1911—1913 годах.
В первую очередь это касается предисловия к четвер-
40
Р. Челлен. Государство как форма жизни
той части книги. В 1913 году вышла работа «К критике
великих держав», напечатанная в сборнике статей
в честь Хуго Гебера, через год — книга «Современные
великие державы» («Samtidens stormakter»), а затем -
сочинение «Политическая проблема мировой войны»
(«Varldskrigets politiska problem»). К настоящему момен-
ту принципы моей исследовательской концепции по-
лучили наиболее полное оформление в лекции «Объект
науки государствоведения»1, с которой в мае 1916 года
я выступил в Упсальском университете при присужде-
нии мне звания профессора. Эта лекция, впоследствии
опубликованная в «Государствоведческом журнале»
(«Statsvetenskaplig Tidskrift»), переработана во введение
и первую главу настоящей книги. Отмечу, однако, что
даже эта почти целиком представленная здесь лекция
вытекает из учебного курса 1908 года, обозначившего
мой решительный разрыв с юридическим взглядом на
государство. Именно этот лекционный курс, во всех
своих частях заново переосмысленный, существенно
углубленный и увеличенный по объему вдвое, поло-
жен в основу настоящей публикации, которая ныне
предлагается вниманию публики.
История создания этой книги объясняет некоторым
образом те во многом вольные формы, в которых ве-
дется исследование. Я отдаю себе отчет, насколько мало
данная книга соответствует тому, что обычно вклады-
вается в понятие «справочник» [handbok]. Она скорее
соответствует тому, что мы на школьной скамье назы-
ваем «хрестоматией» [lasebok], в противоположность
учебнику и справочнику. Если я все же, учитывая
пожелание издателя, согласился с предложением о вы- 1
1 Термин «государствоведение» (statsvetenskap) — общепри-
нятое в скандинавских странах обозначение политологии. По-
дробнее см.: Исаев М. А., Чеканский А. Н., Шишкин В. Н.
Политическая система стран Скандинавии и Финляндии. М.,
2000. С. 3 и сл. - П.
Предисловие
41
ходе данной книги в ее первоначальной, свободной
форме изложения в серии «Политические пособия»
(«Politiska handboker»), то оправдание этому можно
найти в широте основной идеи моей книги и последо-
вательности ее осуществления. Я исхожу из того, что
сущность научного пособия обусловлена прочностью
его сердцевины, а не формой выражения.
Если эту точку зрения посчитают приемлемой, то,
вероятно, такую свободную форму сочтут полезной
и для другой цели, которая в неменьшей степени,
нежели чистые научные устремления, направляет на-
стоящую работу, как и всю мою деятельность. Это
желание открыть особый мир окружающей нас поли-
тической действительности, чуждый для большинства
моих соотечественников. Мы, шведы, склонны отда-
вать дань своего рода «идеализму», который по сути
едва ли отличается от изнеживающей или изнуритель-
ной природной склонности уноситься в своих мечтах
прочь от скучной и некрасивой действительности. Еще
немного, и мы сами станем жертвой на этом алтаре.
Настало время проснуться. Пришла пора поставить
вопрос о жизни и смерти. Снять с глаз опасную повяз-
ку требует эпоха, суровая ко всем, а в особенности -
к игрокам в жмурки. Поэтому перед всеми нами, перед
каждым, имеющим глаза, встает простая, но вместе
с тем насущная гражданская обязанность свидетель-
ствовать о том, что каждый из нас видит. Но тогда не
следует затруднять доступность этих свидетельств
внешней помехой абстрактного и всепроникающего
схематизма в изложении материала, который считается
отличительной чертой настоящего научного пособия.
С систематической точки зрения данная книга, та-
ким образом, представляет собой лишь предваритель-
ный, самый грубый набросок. Его целью является
установление оснований для тематических разделов
и выработка основных контуров структуры изложения.
Более подробная систематизация этой структуры воз-
42
Р. Челлен. Государство как форма жизни
можна лишь при продолжении работ эмпирического
характера. Подобная систематизация должна быть про-
верена на материале конкретных государственных об-
разований, прежде чем из полученных результатов будут
выведены абстрактные понятия. Поскольку работа,
посвященная великим державам, предшествует данной
книге, то есть мнение, что книга, посвященная соб-
ственно Швеции («Politiska handboker IV»), также долж-
на предшествовать окончательному анализу всей сис-
темы политической науки2.
Рудольф Челлен
Упсала, ноябрь 1916 года
2 Внимательный читатель должен был бы обратить внима-
ние, что на оригинальном титульном листе к данной публика-
ции стоит подзаголовок «Politiska handboker III» — «Политичес-
кие пособия, ч. III». В данном случае Р. Челлен, очевидно,
имел в виду очередность частей своего комплексного исследо-
вания политики, нарушенную издателем, настоявшим на том,
чтобы сначала, т. е. перед чисто эмпирической частью исследо-
вания, пошла работа аналитического характера. — П.
Введение
О САМОРЕФЛЕКСИИ
ГОСУДАРСТВОВЕДЕНИЯ
«В процессе развития каждой науки наступает мо-
мент, когда она останавливается словно для того, что-
бы перевести дух и опомниться, чтобы проверить саму
себя и подвести окончательные итоги. В этот самый
момент метод такой науки становится предметом для
дискуссии». Недавно такими словами один финлянд-
ский ученый начал свое исследование «проблематики
этнологии»1. Слова эти имеют не меньшее значение
и для государствоведения [statskunskapen]. Этой науке
присущ, вне всякого сомнения, момент саморефлек-
сии [sjalfbesinningens stand], когда мысль стремится
назад к выявлению своей собственной проблематики,
к своим задачам и исходному пункту. Предчувствие
подсказывает нам, что этот миг уже настал, поскольку
огромный общественный кризис, затронувший весь
мир, проявился в повышенном внимании к собственно
государствоведческой мысли по сравнению со сферой
индивидуальных интересов.
Приниженное положение политической науки
в шведской системе образования
Практико-педагогические точки зрения получают
здесь свое восполнение за счет чистой теории науки.
Часто можно услышать как едва ли не общепринятую
истину, будто политический талант не принадлежит
к тем добродетелям, которыми щедрая природа наде- 1
1 К. Р. В. Викман в статье, опубликованной в «Новом Ар-
гусе» (Nya Argus. 1916. 16.03. S. 53).
44
Р. Челлен. Государство как форма жизни
лила шведский народ. Мы предпочитаем не загляды-
вать по ту сторону Эресундского пролива, чтобы не
ощутить собственную слабость в этом отношении. В об-
щем, данная особенность родственна недостаточной
склонности к торговой профессии, которую обычно за
нами замечают. За обеими этими особенностями, име-
ющими общий корень, кроется слабо развитое сознание
психологических реальностей. Наша история гораздо
более богата военными победами, нежели государствен-
ными мужами. Предыдущие поколения ушли в про-
шлое при явном отсутствии потребности в таких людях,
но и среди последующих поколений не увеличилось
число достойных упоминания представителей.
Случайно ли изучение политики вообще выброше-
но из нашего образования? Разве это не находится
в соответствии, как причина и следствие, с только что
упомянутой национальной чертой характера? В лю-
бом случае — это поразительный факт. Очень долго
дело обстояло так, что специфическая гражданская
наука [medborgerliga kunskapen] считалась у нас со-
вершенно выпавшей из системы школьного образова-
ния, и даже после королевского указа 1906 года об
изучении ее в реальных училищах она по-прежнему
занимает место разве что на задворках преподавания
истории. В университете ее изучение получило неко-
торое оформление, однако едва ли удовлетворитель-
ное. Университетский устав 1907 года о сдаче аттеста-
ционного экзамена [ambetseksamen] учредил так
называемую высшую степень основных предметов,
среди которых мы находим историю вместе с шестью
естественными науками, но не науку политики. На-
верняка когда-нибудь это будет расценено как клас-
сический пример явного ограничения человеческой
свободы традициями. Даже в XX веке у нас в тот са-
мый момент, когда целому народу посредством всеоб-
щего избирательного права готовятся дать возмож-
ность нести ответственность за собственную судьбу,
Введение. О саморефлексии государствоведения 45
знание мертвого древнегреческого языка считается
более важным для просвещения шведов, нежели изу-
чение мира политики и наших собственных, сущест-
вующих вокруг нас общественных форм. Дело обстоит
так, словно вместо того, чтобы преодолеть нацио-
нальные слабости, их консервируют.
Причины подобного положения
Теперь совершенно ясно, что маргинальное поло-
жение, занимаемое этой наукой, обусловлено естествен-
ным для демократической эпохи определенным недо-
верием к теориям, объясняющим государственную
жизнь. Нет более такой области, в которой время было
бы столь неблагосклонно к признанию роли великого
слова свободы и опыта его осуществления: мыслить
свободно — это великое дело, мыслить правильно —
еще более великое. Ведь нашу науку буквально обви-
няют в намерении мыслить о своем предмете правиль-
но именно в тот момент, когда время стремится мыс-
лить и действовать свободно.
Но если политическая наука пока еще не преврати-
лась в полноправный предмет изучения в общей сис-
теме народного просвещения или не стала звеном в си-
стеме аттестационных экзаменов Высшей школы, то
этому может быть дано объяснение и вне народной или
обусловленной эпохой психологической особенности.
Причину я вижу в официальном воззрении на соб-
ственный объект науки и соответствующую ему орга-
низацию системы образования.
Представление о государстве исключительно
как о субъекте права
Согласно этому воззрению государство в первую
и принципиальную очередь является субъектом права.
То, что создает это понятие, есть конституция государ-
46
Р. Челлен. Государство как форма жизни
ства и ничего более. Следовательно, наука о государ-
стве есть исключительно чистая наука о конституции.
Однако теперь этот предмет уже изучается в Высшей
школе на юридических факультетах в рамках курса
государственного права. Относящаяся к гуманитарной
области знания политическая наука пытается провести
разделительную черту и хотя бы слабо обозначить соб-
ственное своеобразие, совместив перспективу своего
развития с историей или выразив его в метафизичес-
ком понятии. Но тем самым она вторгается в законные
области исследования двух других наук: истории и фи-
лософии (практической). В качестве гибрида этих трех
форм — чистой, переходной и срединной, без собствен-
ной сердцевины и естественных границ области своего
исследования, наука политики влачит жалкое сущест-
вование в сообществе других наук. Разве тогда пока-
жется странным, что в господствующем мнении ей не
посчастливилось завоевать того внимания, которое по
праву принадлежит только лишь самостоятельным
наукам с собственными предметом и методами иссле-
дования? Такая политическая наука не может привле-
кать общественность и учащихся с полной силой своей
научной значимости, которую следовало бы ожидать
от ее величественного объекта. Наоборот, она посред-
ством своего формалистического и абстрактного склада
должна напрямую отвращать от себя народ, чей харак-
тер, по мнению такого эксперта, как Густав Сундбэрг,
включает ясно выраженное отвращение ко всякому
юридическому крючкотворству и кляузничеству.
Таким образом, можно признать, что в нашей стра-
не традиционное воззрение на предназначение науки
не дает политической науке того, что ей по праву при-
надлежит. Однако, прежде чем мы попеняем за подоб-
ное состояние дел доморощенным администраторам
этой науки, нам не следует забывать, что они в данном
случае только выражают общее мнение, распростра-
ненное даже в так называемых больших культурных
Введение. О саморефлексии государствоведения 47
странах. Если государство - это юридический факт,
то, следовательно, наука о государстве - это правовая
наука. Подобное представление обусловлено сознани-
ем эпохи, оно даже не оспаривается ввиду его самооче-
видности. Перед нами всеобщий, а не исключительно
национальный предрассудок.
Так, например, поступает Георг Еллинек - веду-
щий авторитет в данной области, в 1900 году объявив-
ший в своем труде «Общее учение о государстве»
(«Allgemeine Staatslehre»)2 «отныне господствующим»
взглядом взгляд на государство преимущественно как
на правовой субъект. Равно в достойной упоминания
работе Рихарда Шмидта (1901) мы находим утвержде-
ние, преподносимое как несомненное достижение, что
уже началось подробное исследование законодатель-
ства и администрации в рамках науки, которая до сих
пор слишком однобоко подходила к проблеме, иссле-
дуя ее со стороны исключительно конституционного
права. Вся эта дискуссия на тему «Staat und Gesellschaft»
[государство и общество - нем.], по поводу которой
были потрачены моря немецкой типографской краски,
покоится на противопоставлении, в котором понятие
государства par preference [по преимуществу - фр.]
обозначает понятие правового общества. Таким обра-
зом, внутренний характер государства отражается в наз-
вании и понятии правового государства. Классическое
исследование Рудольфа Гнейста «Правовое государ-
ство» («Der Rechtsstaat»)3 1879 года является яснейшим
образчиком подобного воззрения. В качестве вытека-
ющего отсюда практического результата мы можем
нередко видеть объединение «правовых и политичес-
ких наук» под крышей одного и того же факультета.
2 Есть русский перевод: Еллинек Г. Общее учение о госу-
дарстве. СПб., 1903; 1908; 2004. — П.
3 Есть русский перевод: Гнейст Р. Правовое государство
и административные суды Германии. СПб., 1896. - П.
48
Р. Челлен. Государство как форма жизни
Так обстоит дело в Стокгольмском (см. наш «Универ-
ситетский каталог») и Копенгагенском университетах,
но совершенно по-иному поставлено дело в австро-
венгерских высших научных учреждениях4.
За этим основополагающим воззрением кроется
одна из могучих традиций, которая когда-то определя-
ла развитие науки, а именно: учение естественного
права с его концепцией «общественного договора». Сам
же узловой пункт, отождествление государства с кон-
ституцией, прослеживается от Макиавелли до Цицеро-
на5, и вплоть до Аристотеля - отца-основателя полити-
ческой науки. Таким образом, перед нами поставлен
методологический вопрос с более чем двухтысячелет-
ней традицией. Но именно в наши дни этот вопрос
становится особенно актуальным, поскольку находит
совершенно прямое объяснение вне научной традиции,
а именно в фактическом образе жизни государства.
4 При беглом просмотре университетского календаря «Ми-
нерва» я нахожу отделение политических наук не менее чем
в 10 высших школах Габсбургской монархии. А именно: в Ве-
не, Граце, Инсбруке, Клагенфурте, Черновицах, Кракове, Бу-
дапеште, Аграме и два в Праге. Такая же ситуация во Фрей-
бургском, Мюнстерском, Вюрцбургском и Страсбургском
университетах Германии. Мюнхенский университет имеет госу-
дарственно-хозяйственный (staatswirtschaftliche) факультет, а в Тю-
бингенском университете с 1882 года упомянутый факультет
переименован в государствоведческий (staatswissenschaftliche). См.:
[Мауг 1906: 58 ff., 119]. Ср. в его же «Ректорской речи от
6.12.1913» [Мауг 1913] co4wa4b«o-ncwwffW4ecKuw(sozialwissenschaft-
liche). — А.
5 Классическое определение Макиавелли в «Государе» («II
Principe») звучит так: «Все государства... суть либо республи-
ки, либо государства, управляемые единовластно» (цит. по:
[Макиавелли 1990: 4]). Акцент, таким образом, сделан на кон-
ституционной форме правления государства. Равным образом
термин Цицерона «status rei publicae», послуживший источни-
ком для макиавеллиевского и современного слова stat [госу-
дарство — швед.], связан в основном с правовым состоянием,
статусом. — А.
Введение. О саморефлексии государствоведения 49
Сколь бы охотно мы ни представляли науку эта-
ким невозмутимым совершенством, отстраненным от
всяких веяний эпохи, едва ли от нас могла бы ускольз-
нуть ее фактическая зависимость от них. Силы, вы-
раженные в этих веяниях, при любых обстоятельствах,
распространяясь вглубь и вширь, самым решитель-
ным образом способствуют манипулированию наукой.
Из положения руководителя политическая наука охот-
но переводится на роль обычного клерка. Таково со-
временное государство, поэтому таково же искуше-
ние для государствоведения быть не чем иным, как
апологией случайно реализованного идеала, а не чис-
тым отражением самой идеи государства6. Но тем бо-
лее необходимо, чтобы она по крайней мере не оста-
навливалась согласно собственному предназначению
в своем развитии.
Довольно впечатляющее зрелище - наблюдать, как
идея государственной власти странствует во времени,
то поглощая собой сферу интересов индивида, то от-
ступая перед ним в мощной ритмике, волновое движе-
ние которой совпадает в целом с циклами всеобщей
истории. Так, мы видим эту идею вполне сформиро-
ванной в античный период мощного проявления госу-
дарственности, а затем истонченной в деятельности
средневековых корпораций, но снова получающей
кульминационное развитие в эпоху абсолютизма
и опять угнетенную в эпоху индивидуалистического
либерализма, оставившего свою печать на XIX столе-
тии. Разгадка нынешнего официального взгляда на поли-
тическую науку состоит в том, что мы все еще держим-
ся за теоретическое оправдание последнего исторического
проявления идеи государства.
6 Здесь и далее Челлен следует гегельянской традиции рас-
смотрения идеи государства как своего рода морфологического
инварианта политической организации, находящего свои кон-
кретные проявления в истории, точнее в ходе эволюции. — Р.
50
Р. Челлен. Государство как форма жизни
Связь с «манчестерианством»
Знаменитая манчестерская школа - «the minimi-
sers»7, восходящая к учениям Локка и Канта, хотела бы
видеть в государстве лишь «полицейского» гаранта
правопорядка. Но с утверждением формального права
данная цель себя уже исчерпала, особенно после того
как индивид превратился в фактор позитивного госу-
дарственного развития. Ведь на практике подобное
государство — не более чем юридически-администра-
тивный факт, «насупленный и неучтивый господин,
сидящий за служебным окошком», как выразился од-
нажды Анатоль Франс [Франс 1958: 487].
Можно ли отрицать, что это определение до извест-
ной степени применимо и в отношении нашего швед-
ского государства XIX века? Прямое и роковое свиде-
тельство тому дает нам экономическая история
Нордланда8, продемонстрировавшая нам в течение
всего этого периода как чрезмерную заботу государ-
ства о частной собственности, так и злоупотребление
ею. Другое свидетельство мы находим в фактически
долгой монополии юридических факультетов на по-
ставку кадров для нашего чиновного корпуса. Связь
эта становится очевидной тогда, когда деятельность го-
сударства в значительной степени ограничивается функ-
циями надзора за соответствием фактов реальности
изданным нормативным предписаниям, тогда и обра-
зование заключается в изучении этих нормативных
предписаний, не более того. Служить государству -
значит служить праву, и точка!
7 Заключенное к кавычки название манчестерской школы
минимизаторы, которое использует Р. Челлен, весьма точ-
но. - Р.
8 Историческая область Швеции на севере страны. — П.
Введение. О саморефлексии государствоведения 51
Реакция в государственной практике
В подобной государственной практике с ее односто-
ронним формально-юридическим взглядом на задачи
государства мы находим наилучшее или, по крайней
мере, близкое к тому объяснение ограниченности на-
учной теории государства, ибо организация изучения
этой теории осуществляется с помощью аналогий с кон-
ституционной наукой. Поскольку в действительности
деятельность нашего государства была столь преувели-
ченным образом сконцентрирована на праве, постоль-
ку наше государствоведение считалось правовой нау-
кой. Поэтому мы находим научно-теоретический плод
этой науки на том же самом дереве, на другом суку
которого обнаруживаем процесс образования помес-
тий в Нордланде, а еще на другом — столь часто трети-
руемый формализм наших ведомств.
Возможно, данное сравнение, которое при непред-
взятом размышлении не может быть отвергнуто, го-
дится лишь для того, чтобы раскрыть глаза на практи-
ческую опасность ограниченной таким образом
перспективы. Осознание этого уже дает себя знать
людям практической политики и выражается в общей
реакции против манчестерского идеала границ государ-
ственной деятельности. Как следствие, наше государ-
ство постаралось посредством нового Нордландского
законодательства 1906 года вторгнуться в значительной
степени в правовую сферу индивида, которую ранее
считало необходимым защищать. Вдобавок 1908 год
ознаменовался внесением на официальном уровне в по-
вестку дня вопроса о реформе образования чиновниче-
ства на более широкой основе, нежели исключительно
юридический (государствоведческий) аттестационный
экзамен. Однако в этом мы видим всего лишь уступку
общей тенденции времени. Нам пока еще приходится
обращать внимание на подробности реформирования
науки о государстве, более не сводимой к Манчестер-
52
Р. Челлен. Государство как форма жизни
скому идеалу, без оглядки на обстоятельства эпохи,
тогда как развитие западноевропейских государств уже
привело к обогащению содержания нашей науки.
Необходимость более широкой теории
Если хотя бы один раз принять во внимание эту
взаимосвязь, то нам не избежать вывода: наша тради-
ционная наука о государстве должна быть расширена,
как кольцо, которое стало слишком узко для пальца.
Это необходимо ради самой науки, дабы теория не
оказалась такой же серой, как и тень от живого зеле-
ного дерева, под сенью которого эта наука находится.
Это также необходимо ради народа, который сейчас
более, чем когда-либо прежде, нуждается в подобном
элементе системы образования. Шведский народ, на-
деленный всеобщим избирательным правом, уже не
может уклоняться от современного политического об-
разования.
Глава 1
ОБЩАЯ СУЩНОСТЬ ГОСУДАРСТВА
Саморефлексия политической науки привела нас
к пониманию потребности в расширении ее сферы.
Возникает вопрос: в каком направлении? Вопрос с са-
мого начала обращает нас к прямому и точному анали-
зу предмета науки.
Метод исследования напрашивается сам собой. Вы-
ход из дебрей метафизики в конце концов сулит уче-
ние, которое в своем труде 1896 года «Всеобщее учение
о государстве» («Allgemeine Staatslehre») изложил Кон-
рад Борнхак, без сомнения все еще не расставшийся
с надеждами, которые ему сулят право и юридический
метод. Государство должно «конструироваться не в сфе-.i
ре разумного, но приниматься эмпирически». Ясно,1
таким образом, что от нашей науки эпоха требует осо-
знания действительности, а не построения какой-ни-
будь логической конструкции. Для осуществления этой
, цели нет более краткого пути, чем путь, заключающий-
ся в испрашивании совета у собственного опыта повсе-
дневной жизни и общих представлений вокруг нас.
Первый эмпирический анализ:
«внутреннее» понятие государства
Итак, какой опыт получает гражданин из общения
с собственным государством? Первое впечатление -
чисто негативное: он в основном вообще не имеет
никакого опыта. Его повседневная работа проходит вне
контакта с государством. Он его не видит. И все же
государство - всепроникающее как воздух, гражданин
вдыхает его, он пронизан правовым порядком, кото-
54
Р. Челлен. Государство как форма жизни
рый ограничивает его внешние действия. Если же он
захочет воочию увидеть государство, то для этого есть
особый способ: совершить правонарушение. Тогда го-
сударство словно выступает из тени, где оно скрытно
таилось со всеми своими органами и институтами,
предназначенными для наказания гражданина, — по-
лицией, судами и тюрьмами. Сопротивление бессмыс-
ленно, оно только ухудшит положение индивида. Го-
сударство обладает властью и средствами принуждения,
против которых действия гражданина - щекотка бы-
линкой.
Вот первый образ, в котором государство является
индивиду: в виде принуждения, ограничивающего его
полную свободу. С другой стороны, государство оли-
цетворяет защиту против насилия со стороны других
индивидов. Но в обоих случаях государство обеспечи-
вает определенный правовой порядок осуществления
спонтанных потребностей индивидов. Не прямо ради
самого индивида и не целиком ради этого правопоряд-
ка государство вмешивается, принуждая или защищая,
в сферу свободы индивида. Объективно говоря, госу-
дарство здесь явно выступает в качестве воли и силы.
1Воли, которая знает, чего она хочет, и силы, которая
(может то, чего она желает, — воли к сохранению пра-
вопорядка, силы осуществлять этот правопорядок по-
средством надлежащих органов. В качестве таковой
огромной, мощной и тайной воли государство стоит за
спиной повседневной жизни индивидов, огораживая
их крепкой стеной из правовых норм, изданных во
имя общественного порядка и свободы.
Государство как субъект права
Первое свойство государства, познанное нами эм-
пирически, заключается в укреплении воззрения на
государство как на субъект права. Вне всякого сомне-
ния, государство существует в виде правового состоя-
Глава 1. Общая сущность государства
55
ния и действует в правовых формах посредством юри-
дических инструментов. Мы констатируем это и про-
должаем наше сравнение с повседневным опытом.
Вскоре становится ясно, что государство не всегда
ведет себя пассивно по отношению к индивиду. Слу-
чается, с большей или меньшей периодичностью, ког-
да оно само, по собственному умыслу, без всякого
приглашения со стороны индивида наведывается к нему
со своими требованиями и претензиями. Раз в году оно
приходит ко всем гражданам, имеющим место житель-
ства, и требует от них часть честно нажитого ими иму-
щества на свои нужды - так называемый государствен-
ный налог. Раз в жизни (но случаются и рецидивы)
приходит оно ко всем хорошо сложенным людям
и прерывает их частную деятельность, требуя отбыть
воинскую повинность. В экстраординарных случаях
оно, как настоящий бог войны, требует от воюющих
принесения жертв, вплоть до их жизни. В этом мы
обретаем целеустремленную волю и силу, с данного
момента возвысившиеся до полного господства над
собственностью, рабочим временем и жизнью граж-
дан. Вместе с тем мы понимаем, что государству нуж-
ны деньги и внешние оборонительные средства. Одна-
ко правовой характер данного ограничения все же не
утрачен, поскольку притязания государства напрямую
могут выводиться из необходимости охраны правопо-
рядка от внутренних и внешних посягательств, к тому
же очевиден финансовый аспект аппарата полиции
и армии. Как следствие, мы еще усиливаем наше на-
блюдение. И тогда наше внимание падает на область,
в пределах которой индивид может искать и получать
вспомоществование от своего государства вне право-
вой сферы.
В самом деле, вокруг нас полным-полно случаев,
когда государство помогает индивиду и советом, и де-
лом, вплоть до денежной субсидии на возведение соб-
ственного дома, осушения болот, прокладывания до-
56
Р. Челлен. Государство как форма жизни
рог, профессионального обучения - вот взятые наугад
несколько примеров из сферы деятельности современ-
ного государства. Должно удивляться тому, что госу-
дарство заинтересовано в деятельности частного лица
без малейшего шанса подтвердить его связь с формаль-
ным правом и общественной организацией. И этот
интерес государства никоим образом не ограничивает-
ся сферой материального благосостояния индивида.
Например, посредством возложения на себя полнос-
тью или частично бремени заботы о народном образо-
вании на всех его стадиях государство вторгается в ог-
ромную сферу духовных и культурных интересов. Вся
культурная жизнь в таком случае попадает в сферу его
деятельности, весьма далекую от правовых рамок.
Государство как хозяйство и общество
В нашем анализе мы достигли такой степени, ко-
торая позволяет нам диагностировать у государства
интерес к благосостоянию граждан и к национальной
работе во всем ее объеме. Разумеется, этот интерес
может быть обременительным для индивида. Госу-
дарство, например, может перекрыть ему дорогу, так
что он не сможет осуществить свои планы, не зару-
чившись его согласием в виде так называемой кон-
цессии. Мы снова получаем подтверждение того, что
государство не действует исключительно по требова-
нию и ради частного лица. Государство выполняет
задачи, стоящие над индивидом, оно поддерживает
индивида только в той степени, в которой деятель-
ность частного лица приносит пользу государствен-
ным внешним задачам.
На своем уровне государство демонстрирует реши-
тельный интерес ко всякого рода развитию. Чем ближе
современность, тем более становится заметна эта черта
государственной деятельности. Все заметнее инициа-
тивы государства в области торговли и других сферах
Глава 1. Общая сущность государства
57
хозяйства. Но в еще большей степени в области куль-
туры. Все более его деятельность становится заметной
в такой широкой сфере, которую немцы называют
soziale Fiirsorge [социальное обеспечение — нем.]. Как
известно, отношения между работодателями и рабочи-
ми давно уже далеки от партнерских. Одновременно
с этим государство все чаще примеряет на себя хозяй-
ственную роль предпринимателя. Таким образом, вся
огромная область национальной работы подпала под
его регулирующую деятельность: государство осущест-
вляет более или менее монополизированное управле-
ние в таких важных сферах коммуникации, как почта
и телеграф, оно строит железные дороги и осуществля-
ет работы по их обслуживанию, покупает водоводы
и ремонтирует их. В настоящее время все возрастаю-
щего духа предпринимательства государство само во
многом приобрело черты предпринимателя.
Одновременно необходимо отметить, что государ-
ство издавна осуществляет предпринимательскую дея-
тельность, например, благодаря своему праву собствен-
ности владеет и пользуется «доменами» различного рода.
Подобное управление имеет все же принципиально
финансовый характер; подобно праву налогообложе-
ния, оно служит твердым экономическим основанием
для обеспечения выполнения государственных задач
по сохранению правопорядка. Но политика современ-
ного государства в области земле-, лесо-, водо- и нед-
ропользования идет далеко вперед по сравнению
с этой целью. Отныне в области его внимания — на-
циональная экономика, в поле его зрения — вся стра-
на, все общество. Наконец, за время этой войны мы
смогли убедиться, насколько хорошо государство под-
чинило своей власти и контролю почти что все сторо-
ны экономической и социальной жизни. И как за-
блуждаются те, кто верит, будто процесс усиления
патриархального попечения сойдет на нет по оконча-
нии войны.
58
Р. Челлен. Государство как форма жизни
В подобном своем обличье, возникшем из картин
самой действительности, государство резко отличается
от того старого либерального идеала государства, кото-
рое заботится только лишь о праве, в то время как
осуществлением прогресса заняты частные лица. Наше
современное государство само стало прогрессивной
силой, несравнимо огромной по сравнению с осталь-
ными. Вывод из нашего исследования является и не-
посредственным, и неоспоримым: политическая наука
должна получить столь же широкую возможность изу-
чения особенностей социальной и экономической силы
государства, как и свойств его правовой силы [rattskraft].
Мы более не можем довольствоваться противопостав-
лением Staat [государства — нем.] и Gesellschaft [обще-
ства — нем.], поскольку время и сама жизнь состарили
его. Мы должны на основе науки о государстве полу-
чить оселок, благодаря которому станет возможным
становление Gesellschaft как содержательного момента
государства, как нового сущностного элемента, по-
добного праву. Или же мы должны провести раздели-
тельную черту между экономической и социальной
стороной государства (см. ниже, с. 227). Это первое
главное направление, в котором должна развиваться
наша наука.
При этом должно прямо броситься в глаза, насколь-
ко большой прогресс достигнут в понимании полити-
ческой действительности. Как будто само государство
выросло и приобрело очертания перед нашим взором,
точно таким же образом, как его правовой скелет об-
растает социальной плотью и наполняется кровью.
Государство материализуется, становится более кон-
кретным и таким же образом усложняется. Становится
очевидно, что оно повинуется не только исключитель-
но правообразующим силам, но и находится под воз-
действием экономических и социальных законов.
Сегодня подобный способ исследования, по край-
ней мере с позиции чистого социального элемента, так
Глава 1. Общая сущность государства
59
сказать, пробивает себе дорогу в Германии — этой зем-
ле обетованной теорий государства, - где юридичес-
кий способ исследования — не без связи с его сложно-
составным характером, который предлагает столь
богатый материал для правовых определений, — имеет
свой очаг. Без сомнения, юридические фикции здесь
все же не в последнюю очередь держатся за счет такого
авторитета, как П. Лабанд, но во второй половине сто-
летия его учение получило первый серьезный удар от
Отто фон Гирке, который счел социальное взаимодей-
ствие Genossenschaft [товарищества — нем.] сущност-
ным моментом государства наравне с моментом
Herrschaft [господства — нем.]. Ясно, что победа кло-
нится в пользу молодого поколения немецких юрис-
тов, если сравнить господствовавшее в 70-е годы
XIX столетия учение о государстве Блюнчли с работами
тридцатилетнего Еллинека. Для первого конституция
является телом государства наравне с волей государства
в виде его души и государственных чиновников — его
членов, тогда как социальные явления рассматривают-
ся в качестве внешних предпосылок государства или
«оснований, коренящихся в человеческой природе».
Для Еллинека государство уже является не исключи-
тельно правовым институтом, а, скорее, «историко-
социальным образованием». «Социальное образование»
и «правовой институт» являются двумя различными
сторонами сущности государства, благодаря чему на-
ука о государстве распадается на «социальное учение
о государстве» и на «общее учение о государстве»1. Ду-
мается, что влияние Еллинека оказалось решающим
1 Под последним Еллинек понимает различные конститу-
ционные формы, которые преимущественно не исследованы
Блюнчли в его «Allgemeine Staatsrecht» (есть русский перевод:
Блюнчли И. К. Общее государственное право. Т. 1. М., 1865. -
П.), а равно и в «Allgemeine Staatslehre». См.: [Bluntschli 1875:
В. 6; Jellinek 1914: Кар. 20]. - А.
60
Р. Челлен. Государство как форма жизни
для возникновения подобного дуализма учения о госу-
дарстве. Дополнительно здесь же можно сослаться на
различие между социологическим взглядом, изучаю-
щим «материальное развитие жизни» государства,
и юридическим, изучающим «формальные проявления
права» в государственной жизни, проведенное в 1906
и 1913 годах Георгом фон Мейером. Далее, можно упо-
мянуть заявление Германа Рема от 1907 года о том, что
государство является не только natiirliche [естествен-
ным - нем.] и geistig-sittliche [духовно-нравственным —
нем.], но иgesellschaftliche Erscheinung [общественным
явлением — нем.]; равно имеет смысл упомянуть и четкое
определение Адольфа Менцеля, сделанное в 1916 году,
согласно которому конструкция государства покоится
на двух факторах: genossenschaftliche und herrschaftliche
Verbindung [товарищеской и властной связи — нем.] -
солидарности наравне с авторитетом2. Полагаем, и в на-
шей стране данное воззрение прокладывает себе доро-
гу. Профессор Лундского университета Понтиус Фаль-
бек, отличающийся своими обширными социальными
интересами, является первопроходцем на этом пути,
без сомнения, во многом благодаря скорее своей про-
дуктивной деятельности, нежели методологическим ра-
ботам. В качестве явного признака изменившейся си-
туации можно указать на следующие слова Нильса
Хёера, автора многочисленных учебников, сказанные
им в 1907 году: «Для меня очевидно, что пришло время
для расширения предмета старой государствоведческой
науки, поскольку последняя включает в себя уже и эко-
номическую жизнь общества». В действительности же
здесь речь идет лишь о том, следует ли вернуться к по-
ложению, которое так яростно защищал против насту-
павшего либерализма в 20-е годы XIX столетия Ханс
2 «К психологии государства» [Menzel 1916]. В его форму-
лировках ясно различимо влияние Гирке. - Р.
Глава 1. Общая сущность государства
61
Ерта3. Его оправдание государственного вмешательства
в вопрос «общих учреждений по оказанию вспомощест-
вования» и учебных заведений4 приобрела новую ак-
туальность в эпоху soziale Fiirsorge [социального обес-
печения — нем.]. Таким образом, описанная нами
картина основывается на уже существующих тенден-
циях в нашей отечественной науке.
Теперь мы должны особо подчеркнуть, что ориента-
ция науки о государстве на социальные вопросы озна-
чает начавшуюся ее эмансипацию от чистой юриспру-
денции. Еллинек в этой связи сказал превосходные
слова, которые не должны ускользнуть от нашего вни-
мания: «Социальное изучение государства представля-
ется, таким образом, необходимым коррективом юри-
дического. Наука права утверждает, что суверенное
государство стоит выше всякой другой организованной
3 Ерта (Jarta, до 1800 г. фамилия писалась как Hierta) Ханс
(1774-1847) - известный государственный деятель Швеции.
С 1791 г. на государственной службе, оказался замешанным, во
многом благодаря родственным отношениям, в заговор против
короля Густава III Адольфа, являлся свидетелем его убийства
на маскараде в 1792 г., но на следствии сумел оправдаться.
С 1800 г., когда новый король Густав IV Адольф созвал сослов-
ный риксдаг, становится руководителем оппозиции правитель-
ству. Получил широкую известность из-за своего отказа от
дворянского титула в знак протеста против политики властей.
Фактический руководитель заговора 1808 г., свергнувшего ко-
роля Густава IV Адольфа с престола. До конца XIX в. шведская
историография приписывала ему ведущую роль в составлении
шведской Формы правления 1809 г. — конституции страны,
действовавшей до 1974 г. Но в начале XX в. произошла пере-
оценка его влияния. — П.
4 См.: [Wallengren 1906: 30—33]. Сочинение об «общих уч-
реждениях по оказанию вспомоществования» находится в жур-
нале «Вотчинник» («Odalmannen») за 1823 год; замечания коми-
тета риксдага по поводу «шведских учебных заведений»
опубликованы отдельной брошюрой в 1828 году. Оба сочине-
ния можно найти теперь в «Избранных сочинениях» («Valda
skrifter»), изданных Форсселем. — А.
62
Р. Челлен. Государство как форма жизни
власти и никакой власти не подчинено. Но могучим силам
социальной жизни, действующим не в форме сознатель-
ной, направляемой волей силы, подвластен и этот суве-
рен. Юрист поэтому должен остерегаться смешения его
мира норм, долженствующих управлять жизнью го-
сударства, с самой этой жизнью. Все формально-юри-
дические представления о всемогуществе государства,
гипотетически вполне допустимые, исчезают, как толь-
ко мы из мира юридически возможного вступаем в мир
социальной действительности. Здесь действуют истори-
ческие силы, которые образуют и разрушают самодов-
леющее бытие государства, лежащее вне всяких юриди-
ческих конструкций. К этому самодовлеющему бытию
приложимы гениальные слова столь часто не понимае-
мого гениального немецкого мыслителя5: для образова-
ния, бытия и падения государства не существует иного
форума, кроме суда мировой истории. Нормы этого суда,
без сомнения, не совпадают с нормами юристов»6.
Таким образом, приближение нашей науки к дей-
ствительности представляет собой одновременно звено
в процессе укрепления ее самостоятельности. Однако
при ближайшем рассмотрении мы должны заметить,
что несомненная выгода, с одной стороны, сопряжена
с новыми рисками, с другой. Перспектива включения
в предмет науки социальных проблем спасает государ-
ствоведение от поглощения его юриспруденцией, но
тогда возникает вопрос: какое положение она займет
по отношению к социологии — собственно науке о со-
циальной жизни? Насколько далеко простираются ес-
тественные границы, которые могли бы помешать на-
укам углубиться друг в друга?
Со смелостью, присущей молодости, социология уже
предъявляет права на понятие государства как на чест-
5 В своем переводе Р. Челлен прямо называет здесь Гегеля,
опуская его цветистую характеристику. — Р.
6 [Еллинек 1908: 90]. - П.
Глава 1. Общая сущность государства
63
но завоеванный трофей. Государство в ее глазах, гово-
ря словами Густава Стеффена (1906), «является исклю-
чительно своего рода общественной жизнью и одним
из образов, который мы используем с тем, чтобы ду-
ховно воздействовать друг на друга»7. Мы также видим,
как Н. Хёер представляет себе дальнейшие перспекти-
вы под рубрикой «учения об обществе». Государство
при таком образе мышления превращается в подчи-
ненное обществу понятие — становится всего лишь
каморкой в огромном здании общества.
Существует опасность того, что из-за претензии на
исключительность, столь характерной для новых уче-
ний, вся наука о государстве бросится, таким образом,
из односторонности юридической науки в противопо-
ложное преувеличение обществоведческих дисциплин.
О том, что в действительности такая опасность су-
ществует, свидетельствует высказывание Еллинека
(в предисловии к его труду), что отныне только та ра-
бота, которая выступает в модных одеждах социально-
политических или социологических учений, в области
учения о государстве может рассчитывать на сколько-
нибудь достойное внимание8. Может показаться, что
7 [Steffen п. а.: 4]. Не отрицая государственную гарантию
правопорядка, новая наука делает свое предложение еще более
заманчивым. Государство в таком случае является обществом,
территорией и организацией (см. главу «Сущность государ-
ства»). Ср.: [Steffen 1911], где наука о государстве четко харак-
теризуется как особая общественная дисциплина, особенно
с. 546, 549, 552. Далее см.: [Gumplowicz 1897; Gumplowicz 1905]
(есть русские переводы обеих работ Гумпловича: Гумплович Л.
Общее учение о государстве. СПб., 1910; Он же. Основы социо-
логии. СПб., 1899. — П.), а также: [Menger 1904] (социальное
государство рабочих) (есть русский перевод: Менгер А. Новое
учение о государстве. СПб., 1906. — П.). Ср.: [Stier-Solmo 1907:
21, 53, 59 ff.]. - А.
8 Не совсем точно. Еллинек говорит следующее: «В настоя-
щее время наибольшее внимание возбуждают те работы по уче-
нию о государстве, которые выступают под модным флагом соци-
альной политики или социологии» [Еллинек 1903: XXII]. — П.
64
Р. Челлен. Государство как форма жизни
мы, расширяя горизонт науки, так сказать, попадаем
из огня да в полымя: движемся по пути установления
новой и более опасной вассальной зависимости взамен
прежней, в связи с чем происходит усложнение не в луч-
шую сторону нашей науки с теоретико-гносеологичес-
кой точки зрения. И когда мы в конце концов отделя-
ем экономическую жизнь от социальной, то в лице
учения о национальной экономике появляется еще один
опасный претендент.
Уже этот результат показывает, что наше исследо-
вание не достигло еще своей цели. Мы не можем оста-
новиться перед дуализмом Гирке и Еллинека, сколь
бы хорошо обоснованным этот дуализм нам ни казал-
ся. Мы должны продолжить наше исследование реаль-
ности с тем, чтобы понять, не возможно ли получение
действительно абсолютного знания из еще более бога-
того и полного многообразия.
Второй эмпирический анализ:
«внешнее» понятие государства
До сих пор наше исследование ограничивалось рас-
смотрением внутренних проблем государства, рассмот-
рением политической жизни изнутри. Теперь нам пред-
стоит извне взглянуть на политическую игру между
странами. При этом мы получаем возможность нового
сравнения с действительностью и в качестве свидетеля
последней сошлемся на то, как выражает в этой связи
свое мнение пресса [pressens uttrykssatt]. Именно в ней
общие представления эпохи отражаются с наибольшей
точностью.
С этой целью мы сделаем прямую выборку из вы-
сказываний авторов газетных статей по поводу внешне-
политических отношений государств. Причем сделаем
это не столько ради констатации фактов и политичес-
ких взглядов, получивших свое отражение в прессе,
сколько для того, чтобы за словесными образами по-
Глава 1. Общая сущность государства
65
пытаться рассмотреть общее мнение эпохи по поводу
сущности задействованных в политической игре сто-
рон. То, что дискуссия эта касается былого Балканско-
го кризиса 1908 года, не столь важно, поскольку с пе-
дагогической точки зрения общие представления с тех
пор не изменились.
Все начинается с громового залпа в газете «Standard»:
«Австрия, — говорится в статье, — среди наиболее ци-
вилизованных держав Европы является теперь главой
вооруженного деспотизма, заклятым врагом междуна-
родного права, попустительствуя Турции в ее тайных
нападениях и грабеже на дорогах. Это непростительное
безобразие». В дополнение к этому выдвигается обви-
нение, что Австрия «провоцирует Болгарию на заведо-
мо глупые шаги», что она «подталкивает Болгарию
с тем, чтобы самой получить повод», что она «движется
к тому, чтобы без конца нарушать договоры и угро-
жать миру», в связи с чем сама «принимает меры пре-
досторожности» и «готова предоставить возмещение».
При этом автор публикации видит «руку Германии
в обстоятельствах дела», Германия «стоит за спиной»,
она «мстительно изолировала Англию и соблазнила
Россию перспективой на Дарданеллы, а Италию посу-
лами». С другой стороны, снова говорится, что «Герма-
ния злобно таращится на Болгарию, одновременно за-
крывая глаза на нарушения Австро-Венгрии, тем самым
поощряя ее». Для Сербии эта ситуация «равносильна
жизни или смерти», она «с сожалением смотрела на
продвижение Австрии к морю», теперь же Сербия «не-
приветлива» и «завистлива», питает «бессильную зло-
бу», она «не расположена довольствоваться своим по-
ложением». Италия «также старается предъявить
претензии». Англия «рассержена», к тому же, как по-
лагают, «слабо пытается щадить чувства Франции»,
стараясь «восстановить положение, действуя в каче-
стве посредника». Франция вместе с Англией и Росси-
ей «бросает свою лепту на чашу весов мира». Англия
66
Р. Челлен. Государство как форма жизни
и Франция «требуют созыва конференции», но Россия
«полагает, что в конференции нет необходимости», хотя
«предложение и исходило от России», и Германия «так-
же на это уповает». Главный вопрос в том, насколько
Турция «спокойно и смиренно подчинится выступле-
нию Болгарии». Создается впечатление, что страна
действительно «протестует», «продолжает вооружать-
ся», «работает изо всех сил», но при этом «совершает
ошибку, которая должна быть исправлена». Согласно
другой версии, Турция «разочарована, но не воинствен-
на», и поэтому дела совсем уж плохи: «Все, что делает
Порта, несет на себе печать усталости, уныния и силь-
ной болезни, она постоянно кажется больным челове-
ком». Под весь этот шум «Греция затаилась и бросает
многообещающие взгляды в сторону Крита».
Нужно ли продолжать? Любой читатель узнает тон
современных газет, и, вероятно, у него возникает ассо-
циация этой картины с собственными представления-
ми о мире. Мы наблюдаем некоторое количество обра-
зов, больших фактических реальностей, совпадающих
с человеческими чувствами, в любом случае связанных
с ними. Что же они собой по существу представляют?
Обычно мы называем их державами [makter], чаще
всего в словосочетаний иностранные державы, соот-
ветственно в других языках: Machte - нем., powers —
англ., puissances — фр., potenze — итал. Мы также назы-
ваем их землями [lander], царствами [rike]9, нациями
[nationer], народами [folk], но во всех языках мы
пользуемся в качестве синонима словом государство
9 Шведское слово «пке» родственно немецкому «das Reich»
и латинскому «regnum», которые, в свою очередь, восходят
к индоевропейскому «*regjo» в значении «царское достоинство,
властительство, государство». Смысл общеиндоевропейского
этимона — «установление прямого направления, правильности
и права» — блестяще проанализирован Эмилем Бенвенистом
в его статье о слове «Rex» в «Словаре индоевропейских соци-
альных терминов» (М.: Прогресс, 1995. С. 249-253). — Р.
Глава 1. Общая сущность государства
67
[stat]10 11. Отечественная терминология служит тому дос-
таточным доказательством, остановившись в своем
развитии на такой же, за небольшими исключениями,
параллели: «великие державы» [stormakter] и «малые
государства» [smastater],	~
Здесь, таким образом, мы сталкиваемся с новым
обликом государства в сравнении с тем, который вы-
является в ближайшем внутригосударственном опыте.
Специальное историко-лингвистическое исследова-
ние11 привело меня к убеждению, что двойное значе-
ние присуще этому слову с самого начала его исполь-
зования в нашем языке. Мы не находим этого слова
в актах, касающихся появления профессуры Йохана
Скютте в 1622 году, а также в уставе Государственного
совета [Kansliordning] 1626 года. В обычном смысле
это шведское слово встречается первый раз в «Fagnesang»
[«Радостная песнь» — швед.] Стьернхьельма в 1646 году,
да и то, скорее, во внешнем его значении («Господь,
ты, который... хранишь, обладаешь нашей страной
и государством» - «Негге, Du, som... beskyddat, har vart
land och stat»). Более очевидно употребление этого
слова в уставе Государственного совета от 1661 года,
причем в обоих смыслах. Сам термин «государство»
появляется у нас во время завоеваний эпохи Велико-
державия. С тех пор термин постепенно закрепился
на нашей почве и натурализовался, но по-прежнему
в наших представлениях более походит на двуликого
Януса: одно его лицо обращено вовнутрь, другое -
наружу.
10 Русский читатель без труда заметит неточность. Стоящее
за шведским словом «stat» понятие на русском языке выража-
ется словом «государство», которое имеет иную исходную кон-
цептуализацию и концептную историю. — Р.
11 Сейчас находящееся в печати в «Государствоведческом
журнале» («Statsvetenskaplig Tidskrift») под названием «Слово
“государство” в шведском языке. Терминологические замеча-
ния». — А.
68
Р. Челлен. Государство как форма жизни
Теперь спросим себя: в какой науке понятие госу-
дарства приобрело вторичный смысл? Ответ требует
нового анализа, и при этом, без всякого сомнения,
географическая составляющая проблемы должна быть
принята во внимание. Ведь мы используем слова земля
[land] и царство [rike] в качестве своего рода синони-
мов. Сами названия стран, Германия (Tyskland — земля
немцев), Франция (Frankr/Ле — царство франков) и им
подобные, на это указывают. Территориальная точка
зрения особенно остро выкристаллизовывается в обы-
денной речи — как в примере с Францией, — которая
позволяет полностью заменить названия стран назва-
ниями столиц или, вдобавок ко всему, адресами внеш-
неполитических ведомств: Берлин говорит с Парижем,
а Лондон слушает, Вильгельмштрассе строит козни
против Кэ д’Орсе и Даунинг-стрит! Первое, что при-
ходит в голову при упоминании иностранной держа-
вы, - это, без всякого сомнения, образ ее географичес-
ких контуров на политической карте мира [kartbild].
Поэтому не следует удивляться тому, что теперь со-
временная география предъявляет претензии на эту об-
ласть исследования как на собственное наследие и дос-
тояние. Ведущим представителем этого движения на
последнем рубеже столетий является Фридрих Ратцель,
создатель «антропогеографии» и реформатор политичес-
кой географии. Исследуя отношение между государ-
ством и его почвой [mark]12, он пришел к выводу, что
это связь более интимного характера, чем до сих пор
полагали. Для него государства в любой стадии своего
развития представляют собой естественные организмы,
сами по себе несовершенные, но на высших ступенях
12 Шведское слово «mark» родственно немецкому «die
Mark» — «пограничная область» и латинскому «margo» — «край,
межа». Отсюда название Дании - Danmark (Датский край) и ти-
тул маркиза — властителя пограничной области. В данном слу-
чае под словом «mark» Челлен подразумевает территориальное
основание, т. е. почву, на которой покоится государство. — Р.
Глава 1. Общая сущность государства
69
собственного развития все более приобретающие духов-
но-нравственные черты. Изначально сама политическая
организация почвы соответствует проживающей на ней
человеческой массе. «Государство является своего рода
очеловеченной и организованной землей», — таков окон-
чательный вердикт Ратцеля [Ratzel 1903: 4]13.
Государство как господство и народ
Как можно видеть, география при этом заявляет
о своих притязаниях еще на одну область исследова-
ния, а именно этнографию. Поскольку огромные ис-
торические формы проявляются в виде территориаль-
ных образований, постольку они проявляются и как
объединения людей. И это — другой, непосредствен-
ный результат, о котором свидетельствует множество
названий государств (либо в связи с включением в ка-
честве элемента их названия слова «земля» [land], как
в примере с названием Германии — Tyskland, либо
в особенном своем наименовании, как в примере с Тур-
цией - Turkiet и пр.). Итак, земля и народ являются
новыми элементарными определениями понятия госу-
дарства. Характерную попытку рассмотрения народа
в качестве исходного пункта решения всей научно-тео-
ретической проблемы мы встречаем в работе Курта
Рицлера «Введение в теорию политики» («Prolegomena
zu einer Theorie der Politik») 1913 года14, но его попытка
13 Ср. с. 48 и предисловие к данной работе. — А.
14 Данная работа имеет подзаголовок «Die Erforderlichkeit des
Unmoglichen» [необходимость невозможного — нем.]. В понятии
народа он различает четыре элемента, находящихся в органичес-
кой связи друг с другом, а именно: пространство, расу, государ-
ство и культуру (язык, искусство, этику и религию). Как можно
видеть, это определение содержит действительную попытку вос-
полнения научно-теоретического пробела в данной области (см.
ниже с. 76). Рицлер — это тот самый человек, который под псев-
донимом Рюдорфер издал в 1914 году сенсационную работу
«Основные черты элементов мировой политики». — А.
70
Р. Челлен. Государство как форма жизни
выглядит совершенно изолированной, застывшей в соб-
ственной схеме, что случается тогда, когда географы
судят об этой проблеме со своей колокольни. Таким
образом, мы получаем целую школу, идущую по сто-
пам Ратцеля и занятую исследованиями исторически
данных государственных образований. В качестве све-
жего примера можно назвать Альфреда Хеттнера и его
позднейшую работу «Россия - наблюдения за наро-
дом, государством и культурой» («Russland, eine
Betrachtung von Volk, Staat und Kultur», 1916).
Теперь можем отметить, что сам Ратцель (в предис-
ловии к собственной работе «Политическая география»)
признал преимущественное право науки государство-
ведения на этот материал: «Sollte man nicht glauben die
Staatswissenschaft musse diese Aufgabe ubernehmen?»
[«Разве не следует полагать, что наука о государстве
должна взять на себя эту задачу?» — нем.] Но поскольку
ученые-государствоведы довольствуются тем, что их
предмет «зависает в воздухе», то, согласно воззрениям
Ратцеля, именно география должна заполнить эту об-
разовавшуюся вакансию.
Однако продолжение анализа демонстрирует нам
в то же время неспособность географии и этнографии
объять всю эту задачу. Не требуется особенно долгого
наблюдения, чтобы обнаружить, что сущность власти
никоим образом не исчерпывается понятием земли
[land] и народа. Эти понятия близки к понятию власти,
но никак не исчерпывают ее содержания. Существует
нечто более широкое, более глубокое, что подразуме-
вается под названиями «Германия», «Франция» и т. п.
Вне всякого сомнения, при этом наше мышление при-
обретает социальные и правовые черты, ведь разве
можно отделить, например, так называемый милита-
ризм от образа Германии или республиканскую консти-
туцию от образа Франции? Разве можно представить
себе Англию вне так называемого парламентаризма?
Данные черты, как и все остальные, непостоянны, но
Глава 1. Общая сущность государства
71
в каждом особом моменте времени они неразрывны
с конкретной [vederborande] сущностью власти.
Яснее, чем когда-либо, эта связь проявляется во
время войны, когда противоборствующие стороны стре-
мятся к победе, используя не только свои пространства
и массы народонаселения, но и силы экономического,
социального, правового и общекультурного порядка.
Именно таким образом «вся историческая жизнь кон-
центрируется в понятии государства», заявляем мы
вслед за Паулем Херре15. Чем более мы заостряем наше
внимание на этом, тем более данная взаимосвязь бро-
сается в глаза. Загадка государства заключена в духов-
ной глубине, куда не проникает географическая про-
странственная перспектива. В последнее время это было
признано таким авторитетом среди ученых географов,
как А. Пенк, хотя в то же время, со своей профессио-
нальной точки зрения, он признает законченность,
целостность этого невозделанного поля [Penck 1916:
238].
Таким образом, мы стоим перед чистым пробелом
в организации нашей науки. Ни одна действительность
не может быть более реальной и конкретной, а также
иметь большее практическое значение для индивидов,
нежели вызвавшие ее силы, поскольку ее судьба зави-
сит в конце концов также и от индивидов. Если про-
цесс просвещения преимущественно представляет со-
бой познание мировых связей, окружающих нас, то,
думается, существует и потребность в просвещении
более высокого порядка, заключающемся в большем
познании этих фактов именно в их однородной сущ-
15 [Негге 1916]. В серии: «Люди и время» («Manner und
Zeit»). Ср. слова Адама Мюллера (1809): государство «есть внут-
ренняя связь совокупных физических и духовных потребнос-
тей, физических и нравственных богатств, внешней и внутрен-
ней жизни с большим, энергичным и бесконечным движением
и жизненным целым». Цит. по: [Meineke 1908: 129]. — А.
72
Р. Челлен. Государство как форма жизни
ности. Но, думается, для такого знания в общем зда-
нии науки не найти места, ибо география не может,
а наука о государстве не желает предоставить ему кров.
Было время, когда полагали, что это знание можно
разместить в третьем месте, а именно в разделе стати-
стики. Во дни юности данной науки, название кото-
рой этимологически довольно ясно произошло от
statista, государственного чиновника, под ее сенью стре-
мились собрать omne scibile [все познаваемое — лат.]
в существующих государствах, staatsmerkwiirdigkeiten
[достопримечательности государства — нем.]. Последо-
ватели Конринга с его «Notitia rerum publicarum»
1660 года - Готфрид Ахенваль с середины XVIII столе-
тия и А. фон Шлецер с конца его — являются наиболее
известными представителями так называемой Геттин-
генской школы, нашедшей свое продолжение в «Hand-
buch der Geographic und Statistik» Штейна 1809 года
(продолженной, между прочим, Й. Э. Ваппэусом). Но
бросается в глаза то, что здесь буквально исчезает един-
ство сущности властей. Такое исследование превраща-
ет в рыхлый конгломерат то, что в действительности
является единым организмом. А это такая же разница,
как между Бедекером16 и современными учеными гео-
графами. Перед нами скорее поденные записки, неже-
ли целостная биография. Школа эта давно уже мертва,
статистики обратились к исследованию социальных
масс как таковых, только государства [makter] по-преж-
нему не могут найти себе пристанища среди наук.
Право на изучение государствоведения
Теперь мы должны в принципиальной форме по-
ставить вопрос, почему государствоведение решитель-
16 Бедекер (Badeker) К. (1801-1859) - известный состави-
тель популярных среди туристов XIX в. кратких путеводителей,
носящих его имя. — П.
Глава 1. Общая сущность государства
73
но не предпринимает ничего против такого положения
дел? Почему оно не заявляет во всеуслышание о своем
преимущественном первородном праве? Разумеется,
оно никогда не могло бы в полной мере игнорировать
очевидный факт, что земля и народ взаимосвязаны
с каждым феноменом государства и что наиболее даль-
новидные наблюдатели давно заметили эту связь меж-
ду составными частями государства и его конституци-
онной практикой [forfattningslifvet]. Но в целом до сих
пор удавалось рассмотреть эту взаимосвязь лишь как
чисто внешнее явление. По крайней мере территория,
несмотря на частые попытки, представлялась в качестве
своеобразного обрамления общей картины государства,
или пьедестала его же статуи, или же исключительно
в виде особого подноса, на котором подавалась наука
о государстве, сервированная по бокалам юриспруден-
ции17. Гуго Бломберг (1904) выражает господствующий
взгляд среди людей своей профессии, когда заявляет,
17 Макс фон Зайдель и Конрад Борнхак рассматривали го-
сударство в качестве особого субъекта по отношению к его
объекту — территории и народу. Другая точка зрения представ-
лена И. Дройзеном (Geschichte der Preussischen Politik. 2. Aufl.
1868), который под территорией и народом понимал «der Stoff,
aus dem sich der Staat auferbaut» [материал, из которого созида-
ется государство — нем.]. Далее — Г. Рем, особенно когда он
рассматривает государство, исходя из точки зрения на него как
на естественное явление, в котором земля и народ — естествен-
ные основания государства; Рихард Шмидт — когда он пред-
ставляет государство в качестве цели естественнонаучного на-
блюдения по аналогии с научно-юридическим анализом, см.
ниже, с. 80. Фрикер,[Flicker 1867; ср.: Flicker 1901] был, веро-
ятно, первым, кто ясно представил территорию как элемент
сущности государства. О взглядах Еллинека см. ниже, с. 108.
В шведской литературе примечательно определение территории
К. А. Рёйтершёльдом как, «так сказать, физического основания
государства», или «географического центра», или «тела, посред-
ством которого государство и народ внешне индивидуализиру-
ются и получают возможность действовать» (Ratts- och
samhallslara. S. 21 ff.). — A.
74
Р. Челлен. Государство как форма жизни
что в государстве «коренится ответ на вопрос о нрав-
ственной организации, а не о явлении органической
жизни» [Blomberg 1904: 6]18.
На таком противопоставлении: или... или — сегодня
и остановились. Сегодня исторические силы должны
рассматриваться в своей беззастенчивой борьбе инте-
ресов как органические явления. Следовательно, их
отрицают. Живая воля и сила, задействованные в ох-
ране правопорядка и soziale Fiirsorge [социального обес-
печения - нем.], не признаются в родстве с этими гру-
быми волениями. Это и есть ответ на вопрос, почему
наука о государстве так мало имеет дело с понятием
власти. Она не узнает, несмотря на название, собствен-
ный объект в его первозданном образе.
Но если, исходя из только что приобретенного опы-
та, мы сравним между собой эти две трактовки, то
тотчас заметим, что в обоих случаях перед нами все то
же государство, только рассмотренное с разных пози-
ций. Разве Германия, Франция и другие державы из-
нутри не кажутся такими же, как Швеция в нашем
первом анализе? И разве наша собственная страна не
видится извне «иностранной державой», столь же не-
уверенной в себе и допускающей ошибки, как и дру-
гие, что и было продемонстрировано в анализе дей-
ствительности под номером «2»?
Как будто пелена спала с наших глаз. Державы
в борьбе интересов предстают сами перед собой в каче-
стве правового государства, поэтому внутри себя, вы-
полняя свою особую правоохранительную функцию,
они настолько обращены к своей правовой сути, что их
18 Следует обратить внимание также на определение области
деятельности науки о государстве, данное Элофом Тегнером
в «Университетском журнале Лунда» («Lunds Universitets
Festskrift») за 1897 год: «Существующие огосударствленные со-
общества в их организации и развитии, к которым следует
и должно добавить описание внешних предпосылок государ-
ства, его земли и народа». — А.
Глава 1. Общая сущность государства
75
естественная сторона остается затемненной. При этом
может оказаться так, что интерес во внутригосудар-
ственных вопросах окажется настолько сильным, что
позволит не считаться с правом, — типичный пример
этому дали власти Швеции в самом начале мировой
войны, поставив себя вне положения § 72 Формы прав-
ления, согласно которому риксбанк обменивает свои
банкноты по предъявлении на золотую монету. Но при
этом гражданин не так легко это замечает, гражданин
привык к тому, что в своем государстве он наделен
определенными правами, к тому же, когда дело каса-
ется его собственного государства, он склонен настоль-
ко преувеличивать значение права, что только непред-
взятый взгляд способен заметить отсутствие этого
права. Но вот когда гражданин обращает свой взгляд
вовне, на другие государства, тогда исчезают и эта
предвзятость, и зашоренность, тогда он смотрит на мир
без темных очков, и тогда гражданин быстро замечает,
что правовая сторона вовсе не является единственной
или конечной стороной государства. Ибо если когда-
нибудь право применяется в международной жизни, то
применяется оно в силу необходимости, а не в силу
абстрактного веления закона. Когда ожесточается борь-
ба за существование и развитие, тогда мы имеем воз-
можность наблюдать государства в их естественном
состоянии, поскольку их правовая сторона иногда ка-
жется совсем испарившейся.
Нужно ли нам восполнить наш анализ, руковод-
ствуясь опытом мировой войны? Мы никого не судим,
мы только наблюдаем. Нет более ясного исторического
опыта, нежели тот, что право на сухопутную и мор-
скую территорию является сравнительно ничтожным,
когда державы чувствуют, что их интересы находятся
в опасности. Право может быть им и дорого, но не
дороже, чем сама жизнь. Мы понимаем, что и они слабо
отдают себе отчет в подобных противоречиях. То, что
государства делают, кажется им до конца правильным,
76
Р. Челлен. Государство как форма жизни
ведь только вражеская пропаганда способна утверж-
дать, что их борьба обусловлена голым интересом.
Когда английский чиновник восклицает: «Right or
wrong, my country» [«Права или неправа, но это моя
страна» — англ.], то в основе получается парадоксаль-
ный перифраз того, что он имеет в виду: отечество
никогда не может ошибаться. Точно такая же ситуация
находит свое выражение в официальной английской
позиции по поводу того, что «order in Council» [указ
правительства — англ.] презюмируется в качестве ис-
точника права. Мы стоим перед всемирной иллюзией,
которая, в свою очередь, имеет научно-теоретическое
значение для нашей проблемы, поскольку свидетель-
ствует о слабом самосознании государств или, по край-
ней мере, народов. Это ясная рефлексия очевидного
отношения, что в сущность государства включены как
правовые, так и властные элементы, как нравствен-
ное, так и органическое движение, равно как и во всех
личностных проявлениях жизни земли [jordiskt person-
lighetslif].
Может показаться, что мы напали на след нового
практического основания юридического взгляда на го-
сударство, но в действительности этот след ведет к чис-
той иллюзии. Без сомнения, для граждан это может
оказаться полезным, но для науки это означает предрас-
судок и оковы, которые пришло время стряхнуть с себя
с тем, чтобы наука выполнила свою задачу познания
истины. Нам больше нет надобности трудиться над дву-
мя различными науками о государстве, первой — ис-
ключительно о государстве как об абсолютном право-
вом государстве и разумной сущности, второй —
преимущественно о государствах как о сфере разроз-
ненных интересов! Во имя науки, мы должны потребо-
вать единства во взглядах, которого с нашей стороны
следует добиваться из уважения к действительности.
В любом случае это не означает отрицания права на
специальное, подлежащее философии исследование,
Глава 1. Общая сущность государства
77
которое накладывает на государство идеальный мас-
штаб и таким образом видит в нем объект поклонения
в качестве разумной сущности. Чем меньше мы отри-
цаем тенденцию фактического развития, подавляющую
дуализм государственной жизни, направляя ее в сторо-
ну превосходства права, тем меньше оспаривается то,
что данное развитие является само по себе благом. Мы
только констатируем тот факт, что государства, на-
сколько мы обнаруживаем их в истории и в действи-
тельности и проникаем в них, представляют собой ра-
зумную, нравственную сущность, точно такую же, как
люди.
Двойная перспектива: внешнее и внутреннее
Теперь становится понятно, что мы достигли реша-
ющего места исследования и поэтому нам необходимо
более четко зафиксировать перспективу.
Исторически данные реальности, которые мы име-
нуем государствами, представляются нам различными
в зависимости от того, направляем ли мы наш перспек-
тивный взгляд вовне или вовнутрь. В одном случае
центр перспективы находится исключительно среди
граждан государства, индивид выступает из взаимо-
связи с целым и только лишь после этого получает
возможность обозрения. Тогда его взгляд в первую
очередь обращен на правовой феномен, затем соци-
альный и экономический феномены, еще далее, в кон-
це концов, — этнический и географический, но послед-
ний, как ему кажется, не оказывает большого влияния
на доминирующий юридический феномен. Так фор-
мируется государственно-правовое понятие «публичное
огосударствленное общество» К. Я. Бустрёма с част-
ным лицом в качестве необходимого основания. Это
именно то государство, чье понятие сопоставимо с по-
нятиями «государственного строя», «формы государ-
ства», «государственного переворота» или «государ-
78
Р. Челлен. Государство как форма жизни
ственного ценза», «государственного интереса», «статс-
календаря»19, «государственных железных дорог», —
всегда, смотря изнутри или снизу, противопоставляе-
мое корпоративным организациям гражданского об-
щества и частным интересам.
В другом случае мы наблюдаем ту же картину про-
тивопоставления себе подобным, а не только осталь-
ным подданным. С объективной точки зрения — как
один член семьи противопоставляется остальным ее
членам. Тогда мы получаем обратную картину, по-
скольку в первую очередь в глаза бросаются географи-
ческие и этнические феномены государства, весьма
далекие от экономических и социальных, причем в ос-
нове общего представления о государстве по-прежнему
лежит правопорядок. Так возникает международно-
правовое понятие государства, вступающего в объеди-
нения государств, принадлежащих сообществу, отчет
о котором публикуется в «The Statesman’s Yearbook».
Индивид в этой ситуации более не сторонний наблю-
датель, он еще теснее связан с государством, и в ре-
зультате мы видим, как государственный корабль со
всеми своими пассажирами-гражданами на борту пра-
вит путь через океан истории.
Оба эти взгляда, направленные на различные пер-
спективы, зависят от оттенков мысли, вкладываемых
в понятие государства и власти [makter], Поскольку
в действительности здесь возникает вопрос об иден-
тичности этих понятий, то он разрешается не столько
указанием на синонимичность слов «власть» и «госу-
дарство» (см. выше, с. 66), сколько возможностью раз-
решения этой проблемы с другой стороны, через ука-
зание на обыденное словоупотребление, позволяющее
19 Statskalendar - официальный справочник всех государ-
ственных учреждений Швеции. Аналогичные издания сущест-
вуют в Дании и Норвегии. — П.
Глава 1. Общая сущность государства
79
говорить «власть» вместо «государство». Пример этому
§ 86 нашей Формы правления, где государственная
цензура обозначена как «государственная власть», ли-
шенная права предварительного вмешательства. В тер-
мине «государство» акцент преимущественно делается
на правовой стороне, а в термине «власть» — на физи-
ческом явлении, но в основе своей — это одни и те же
сущности, выступающие здесь «как бы с двумя душа-
ми, внутри юридически связанными, а вовне свобод-
ными», - говорим мы вслед за Робертом фон Пилота
[Piloty 1914]2°.
Чтобы четче закрепить различие в понятиях, нам
необходимо лишь думать о genus proximus [ближай-
шем роде — лат.], в рамках которого наша Швеция
обладает признаками вида. Первый анализ дает в ка-
честве определения вида конституционную форму го-
сударства, второй анализ — понятие европейской сис-
темы государств. Как можно видеть — это совершенно
разные точки зрения. Но они не взаимоисключаю-
щие. Швеция фактически принадлежит к обоим ви-
дам и выступает в качестве государства в обоих. Она,
следовательно, есть один и тот же объект в обоих
случаях, а различия зависят только от разницы в осве-
щении.
Далее, мы замечаем, что оба понятия не равны по
объему. Внутреннее заключено во внешнем. Консти-
туция — это только одна из многих сторон государства.
Государство как власть является более широким поня-
тием, которое охватывает юридическое понятие госу-
дарства, но не наоборот.
Господство языка над мыслью, поддерживавшееся
практической иллюзией до тех пор, пока мы устанав-
ливали границы науки о государстве, выражалось в до-
20 Разумеется, автор подчеркивает, что данный дуализм сле-
дует преодолеть за счет возрастания удельного веса права. — А.
80
Р. Челлен. Государство как форма жизни
минировании узкого юридического понятия государст-
ва, хотя статистика и география простирали свои уси-
лия дальше, к фактическому понятию. Время, похоже,
дает серьезное подтверждение преимущественному
праву на последнее науки о государстве. Нам необходимо,
чтобы наука о государстве синтетически вознеслась
над старым тезисом государствоведения и антитези-
сом географии. При изучении богатой фактической
сущности государства мы не можем более довольство-
ваться противопоставлением «или... или», нам необ-
ходимо также сопоставление «как... так и», как его
нравственной организации, так и его естественного
организма. Нам важна не только правовая сторона го-
сударства, пусть даже в высшей степени обогащенная
за счет экономической и общественной сторон, но
и все государство целиком, как оно проявляется в дей-
ствительной жизни.
Мы полагаем, что наша наука находится на пра-
вильном пути хотя бы уже потому, что общество в его
социальном и в неменьшей степени экономическом
виде вошло в сферу интересов данной науки. Подоб-
ный синтетический взгляд находит свое развитие
в этом направлении, обращаясь, в конце концов, на
понятие народа и почвы. Данная наука о государстве
охватывает не только домашнюю сферу хозяйства, но
и челядь, сам дом. Впервые, с этой точки зрения, наша
наука выполняет свою задачу по исчерпанию соб-
ственного предмета, и с этой позиции ей, тем самым,
посчастливилось наконец-таки заполнить огромную
брешь в организации нашей системы знаний (см.
выше, с. 73).
Кажется, что вот-вот будет подготовлена почва для
расширения перспектив науки о государстве. В Герма-
нии оппозиция против односторонности юридическо-
го подхода все чувствительнее сказывается в разных
направлениях и на разных уровнях. Так, например,
Рихард Шмидт (1903) заявил, критикуя труд Еллине-
Глава 1. Общая сущность государства
81
ка как «образчик историко-политической литерату-
ры», что власть как элемент государства по-прежнему
все еще скрыта от взора, в связи с чем учение о госу-
дарстве должно оставить правовой момент, заменив
последний на исторический [см.: Schmidt 1903: 829 ff.].
Затем, А. Пенк констатировал ограниченность геогра-
фии (см. выше, с. 71), полагая, что в будущем рефор-
мированное «Staatenkunde - welche den Staat nicht bloss
als rechtliche Institution sondern als lebenden Organismus
mit sehr verschiedenen Funktionen betrachtet» [государ-
ствоведение рассмотрит государство не только как
правовой институт, но и как живой организм с очень
различными функциями - нем.], не так, как это де-
лала статистика старого времени, а в виде «Erfassung
des gesammten staatlichen Lebens» [охвата всей госу-
дарственной жизни - нем.] [Penck 1916: 237-239]21.
Именно в этом заключена наша цель, именно она здесь
преследуется.
Органическое единство государства
Но как теперь обстоят дела с необходимостью утвер-
дить науку о государстве на своем особом месте среди
прочих наук? Это - другая сторона проблемы, кото-
рую нам предстоит разрешить. И поскольку расшире-
ние общественной сферы, о которой мы раньше гово-
рили, уже увеличило конкуренцию в этой области, то
разве она не станет еще более интенсивной, если еще
пара областей исследований будет введена в круг на-
шей науки? Может быть, это только вначале так ка-
жется. В следующий момент мы обнаруживаем, что
именно такое расширение фронта исследования, и в
21 Это «Staatenkunde» [государствоведение — нем.] занимает
свое место между историей и географией. Высказывание А Пенка
стало мне известно после того, как я закончил разработку вы-
шеупомянутого исследования. — А.
82
Р. Челлен. Государство как форма жизни
первую очередь именно оно, придает нашей науке до
сих пор недостававшее ей единство.
Это единство есть единство жизни и индивидуаль-
ности. Новая наука о государстве глубоко пронизана
убеждением, провозвестником которого во всем мире
выступил еще 83 года назад Леопольд Ранке [см.:
Ranke 1833]22, согласно которому в ее объекте содер-
жится вопрос о сверхиндивидуальной жизни, равно
действительной, как и сама жизнь частного лица,
только несравнимо большей и могущественной в сво-
ем стремлении к развитию. В действительности со-
вершенно невозможно избежать впечатления от про-
веденного выше (с. 65-66) анализа. Государства
действуют, говорят, заседают на конгрессах и сража-
ются на полях битв, завидуют и ненавидят друг друга
или симпатизируют друг другу, помогают и разруша-
ют друг друга точно так же, как и живые существа в
сообществе друг с другом. Словом, каждый ведет себя
как индивид, обладающий своим особенным характе-
ром, своими особыми интересами, отличный своим
образом действий, своим чувственным миром: «ein
machtiges Lebenswesen mit selbstandigen Zielen» [как
могущественная жизнедеятельность с собственной
целью - нем.], превосходящая как частную, так и
общественные сферы, по замечанию Адольфа Менце-
22 О связи с Ранке см. последнее утверждение Ф. Майнеке
(Die neue Rundschau. 1916. Juni. S. 724): «Wir Historiker aus der
Rankeschen Schule begriissen freudig den Siegeszug dieser uns langst
vertrauten Auffassungsweise auf dem Gebiete der Staatswissenschaften»
[«Мы, историки школы Ранке, радостно приветствуем побед-
ный марш этого давно нам знакомого метода науки о государ-
стве» — нем.]. При этом следует иметь в виду замечание Поле
(Zeitschrift fur Sozialwissenschaft. 1916. S. 677, Fn.). Предшест-
венником Ранке является Адам Мюллер (1809), см.: [Meineke
1908. Bd. I: Кар. 7]. См. также статью Макса Фишера (L. von
Ranke und der Machtstaatsgedanke // Das grossere Deutschland.
1916. 20. Mai).-A.
Глава 1. Общая сущность государства
83
ля [Menzel 1916: 79]23. Насколько интенсивным явля-
ется такое олицетворение, полагаем, зависит от готов-
ности народной фантазии к индивидуализации своих
государств вплоть до наделения их собственными име-
нами и человеческими образами. Так, мы знаем «moder
Svea» [Мать-Швецию - швед.], сравнимую с названи-
ем другой женщины «1а belle France» [прекрасной
Франции - фр.]. При этом вовсе не обязательно пере-
листывать далее «Review of reviews», чтобы узнать «Джо-
на Буля» или «дядю Сэма» - постоянных персонажей
на этом карнавале24. Правительства меняются, сменя-
ются поколения, но державы в основе своей пребыва-
ют неизменными, меняясь лишь в ритме веков. По
сравнению с таким долгим, глубоким и широким раз-
витием, составляющим традицию, отдельная личность
способна лишь к ограниченному влиянию. Державы
суть объективные реальности вовне и над индивидуу-
мами, равно как и в них, одновременно занимают каж-
дая свое место, также находясь во власти основных
законов жизни.
Таким образом, государства проявляются в госу-
дарственной системе, но еще явственнее - в ушедшей
истории, когда уже стих гул дней. Сами по себе попу-
лярные представления не имеют никакой научной цен-
ности, но они получают ее, когда удостоверяют и вы-
правляют результат объективного исследования. С тех
пор как Платон первым увидел в государстве челове-
23 Менцель выстраивает умозрительную конструкцию, про-
тивоположную той, согласно которой государство рассматрива-
ется только в качестве убежища для своих граждан и в виде
третейского судьи по спорам между ними — таким образом,
полностью солидаризируясь с развитыми здесь взглядами. — А.
24 Образ «дяди Сэма» был скопирован с изображения погиб-
шего главы государства (Линкольна), тогда как остальные, судя
по всему, являются плодами фантазии. Как известно, с этой
целью используются даже образы зверей, например «русский
медведь» или взятый с герба «немецкий орел». — А.
84
Р. Челлен. Государство как форма жизни
ческий образ, вопрос о персональной сущности госу-
дарства не сошел с повестки дня философии. Со вре-
мен Менения Агриппы, рассказавшего на Священной
горе басню о желудке и членах25, воззрение на государ-
ство как на организм не покидает действующих госу-
дарственных чиновников. Дискуссия по этому поводу
легко может выродиться в спор о понятиях. Точно
таким же образом понятие персональности возводят до
высот чистого разума или низводят понятие организма
к области чисто животного или даже растительного
образа жизни26. Но если в последнем понятии сущест-
венным является то, что в борьбе за существование
организм способен развиваться за счет собственных сил,
а в понятии персональности - то, что ее развитие на-
правлено в сторону достижения большего духовного
совершенства, тогда дискуссия относительно характера
государства должна быть прекращена.
Для нас, шведов, этот взгляд на государство тем
менее является чуждым, поскольку явлен в лице могу-
25 Челлен имеет в виду следующий факт древней истории.
Менений Агриппа (Menenius Agrippa), консул Рима в 509 г. до
Р. X., на Священной горе (Sacer Mons, холм на правом берегу
р. Аньены перед слиянием ее с Тибром, после Второй миро-
вой войны вошел в городскую черту Рима) во время бунта
плебеев (т. н. secessio) рассказал народу притчу, в которой
сравнивал государство с организмом человека, утверждая, что
каждый элемент государства (плебеи и патриции в данном
случае) один без другого функционировать и жить не могут,
как не могут один без другого функционировать части чело-
веческого тела. — П.
26 Поэтому мы не можем удовлетвориться замечанием, что
у государства, например, отсутствуют органы размножения, или
теми возражениями, которые привел против органической тео-
рии Еллинек [Еллинек 1908: 107 и сл.], равно как и его опро-
вержениями по поводу «учения, рассматривающего государ-
ство как стоящее рядом с людьми или над ними естественное
образование» [Еллинек 1908: 127] (перевод самого Челлена
неточен. — П.). Ср.: [Stier-Solmo 1907: 73 ff.; Boethius 1916: 22—
26]. - А.
Глава 1. Общая сущность государства
85
щественного представителя, чье имя теснейшим обра-
зом связано с возникновением нашей, по-прежнему
действующей, конституции. Никто не был более четко
убежден, нежели Ханс Ерта, в том, что государство
«живет», что оно есть «органический индивид», «цель
в себе», «Я» и что защита права - это только одна из
его задач, средство достижения еще более благородной
цели27. Но и вне этого социального круга (см. выше,
с. 61) данная современная идея имеет, таким образом,
гордого отечественного предка. Без сомнения, за спи-
ной как Ерта, так и Ранке лежит глубоко возделанное
исторической школой поле духа.
Система и план изложения
«С определенной точки зрения, - писал я в 1905 году
в своей работе «Великие державы», - невозможно из-
бежать того, что в самих великих державах можно рас-
познать биологические факты. Исходя из собственной
жизненной силы и благодаря конъюнктуре, в постоян-
ной конкуренции друг с другом и, следовательно,
в борьбе за существование путем естественного отбора,
эти великие державы также ступают по внешней по-
верхности земли. Мы можем наблюдать, как они за-
рождаются и изменяются, мы видим, как они увядают
и умирают, словно обыкновенные организмы. Таким
образом, они представляют собой особые формы жиз-
ни среди прочих других форм жизни, но на нашей
Земле они наиболее привлекательны. Как таковые они
должны были бы быть предметом, так сказать, биопо-
литического изучения [biopolitiskt studium], стремяще-
гося исследовать законы своего собственного разви-
27 См. цитаты, приведенные С. Валленгреном [Wallengren
1906: 40—44, 53 ff.]. Право для государства, согласно X. Ерта, -
как кора для дерева: необходима для защиты, но не в ней
государственная жизнь «процветает и плодоносит». — А.
86
Р. Челлен. Государство как форма жизни
тия». То, что я говорил в отношении великих держав,
разумеется, относится в общем и к государствам. Перед
нами in писе [в своей сущности - лат.] находится
учение о государстве, которое я теперь постараюсь
научно обосновать и подробно разработать.
Обычно это учение называют vergleichende Politik
[сравнительной политикой — нем.Xя. Полагают, она —
на правильном пути, по крайней мере изначально это
был тот же метод сравнения, который география
и языкознание взяли на вооружение в своих исследо-
ваниях в рамках современных научных подходов. Сле-
довательно, и здесь государствоведение открывает для
себя похожую перспективу, если в основу сравнения
кладутся конкретные факты из жизни государств. Эти
специальные дисциплины правомочно заняты изуче-
нием формальных правовых организаций и абстрак-
тных идей государства. Только в качестве политичес-
кой науки в содержательном смысле этого слова —
скорее науки о «государственном корабле», нежели
государственном строе, о государствах, а не только
властях государства, «Staatenkunde» [государствове-
дения - нем.] вместо «Staatswissenschaft» [науки о го-
сударстве - нем.] - найдется для государствоведения
свое особое место среди современных областей иссле-
дования.
Согласно данной точке зрения формальный право-
порядок никоим образом не утрачивает своего значе-
ния, правда, слишком малого, как полагают, чтобы
отстоять принадлежащее ему исключительное право
на роль регулятора разделения научного труда. Его
28 «Ег hat ein ganz neues Gebiet der Wissenschaft in Angriff
genommen: die vergleichende Politik [«Он взял на вооружение
совершенно новую область науки: сравнительную политику» —
нем.]», — заявил в рецензии на мою работу «Современные ве-
ликие державы» Эрнст Поссельт (Hamburg Fremdenblatt. 1915.
31. Dezember). — А.
Глава 1. Общая сущность государства
87
развитие всегда представляло собой яркий отличитель-
ный признак силы или слабости соответствующего го-
сударства. Но забота об этом обнаруживается теперь
только в смешении разных мотивов действий госу-
дарства. Вместо этого нам необходимо познать глав-
ный мотив, составной частью чего он является. Это
и есть политическая целесообразность, польза и необ-
ходимость. В этом государство находит свой мораль-
ный принцип. В этом наука о государстве находит свое
единство во множестве, которое упускала из виду
старая статистика (см. выше, с. 72), а также последо-
вательно находит свою перспективу, которую она не
делит ни с какой другой наукой. Вот последняя пе-
чать на челе ее полной самостоятельности и равенства
в сообществе наук.
Совершенно особым образом мы обозначаем здесь
эмансипацию нашей науки от истории. Если же ска-
жут, что объем ее неразумно велик, то нам понадо-
бится всего лишь ссылка на историю, которая столь
же раздута, какую бы эпоху мы ни взяли, до еще
больших размеров! Но, как и политика, история
прямо не интересуется столь огромными сущностя-
ми, которые мы называем государствами, разве толь-
ко когда они находятся в стадии становления. Исто-
рия в качестве «активной» науки связана временной
перспективой, в то время как государствоведение
имеет собственную пространственную сферу и свой
основной дескриптивный метод. С исторической
точки зрения, государство - всего лишь одна из форм
среди многих ей подобных: церкви, корпорации,
индивидуума, которые все вместе составляют предмет
интереса истории. Поэтому, сточки зрения нашего
понимания науки о государстве, история становится
вспомогательной наукой - равно и наоборот - как
таковая она необходима, но не более того. Мы наблю-
даем между ними отношение родства, но никак не
идентичности.
88
Р. Челлен. Государство как форма жизни
Подобное изменение перспективы, благодаря ко-
торому широкое международно-правовое понятие го-
сударства — государства как державы - выдвигается
на передний план в качестве объекта науки государ-
ствоведения за счет объекта государственно-право-
вой науки - государства как субъекта права, - зна-
менует, таким образом, одновременное заполнение
большого пробела в организации нашего образова-
ния и самопровозглашение независимости науки го-
сударствоведения. Не следует пренебрегать той сте-
пенью, с которой подобный способ наблюдения
способен мгновенно усиливать и углублять исследо-
вание, названное нами государствоведческим. В этом
смысле наша наука наверняка могла бы рассчиты-
вать на большее общественное внимание, нежели
просто держаться за помочи юриспруденции или
истории, и таким образом еще в большей степени
способствовать стимулированию общественного мне-
ния за счет собственной огромной познавательной
ценности и более непосредственно служить целям
практической политики.
* * ♦
Подведем краткий итог нашим основополагающим
замечаниям. У нас государствоведение, подражая нем-
цам, дольше всего ограничивало свое поле деятельно-
сти вопросами конституционного права, в связи с чем
ему не удавалось обеспечить себе независимое поло-
жение среди наук. Фактически государствоведение
прекратило свой рост, к ущербу также и для народа,
который получал скудное питание из научного источ-
ника выдающегося практического значения. Теперь
государство само отвергло это воззрение как слишком
узкое, с тем чтобы открыто взять на себя задачи по
управлению экономической и социальными сфера-
ми. Вместе с тем внешняя перспектива фактически
существующих государств обнаруживает, что геогра-
Глава 1. Общая сущность государства
89
фические и этнографические элементы определяют
собственную сущность при помощи до сих пор пол-
ностью не оцененной связи. Уже наше словоупотреб-
ление знает широкое понятие государства, в котором
акцент делается именно на эту сторону их сущности.
Когда мы говорим о государстве, нам поэтому нет
надобности думать о государственной власти, проти-
воположной сфере индивида. Существует такой тип
государства, который по своей форме не является
исключительно совокупностью юридического буква-
лизма, обрамленного внешней формой, и равно в мень-
шей мере является по своей цели исключительно уч-
реждением по страхованию правового статуса. Это
прежде всего сама жизнь с присущими ей риском,
силой и правом. Она, как я писал в предисловии к пер-
вому изданию вышеупомянутой работы, посвященной
великим державам, «в зависимости от эпохи стремяща-
яся и действующая, с изменяющимися средствами и це-
лями от одного государства к другому. Познание этих
средств и целей наверняка не менее важно для дей-
ствительной науки о государстве, чем познание фор-
мы ее институтов, правовых норм и математических
величин, в которых развиваются действующие лица».
Перед нами находится задача чисто количественного
свойства: расширить круг исследования. Перед нами
новая земля для исследования и присоединения к ста-
рой, новая основная тема в фактическом явлении
государства, которая до сих пор по большей части
рассматривалась в качестве однозначно юридической
темы. Но в рамках этого количественного расшире-
ния должно постоянно не упускать из виду требова-
ние качественного углубления, посредством которого
в рамках политического закона жизни сохраняются
единство и взаимосвязь.
Заявления первых представителей науки государ-
ствоведения, которые приведены в моей работе о вели-
ких державах, представляют собой в совокупности со
90
Р. Челлен. Государство как форма жизни
все возрастающей целесообразностью29 практический
эксперимент и своеобразное доказательство основного
воззрения, подкрепленного посредством критического
и теоретического исследования. Имеющее подобную
направленность исследование в основном является де-
скриптивным по своей природе. Его общая предпо-
сылка заключена в эмпирическом наблюдении факти-
чески существующих государств. Оно последовательно
рассматривает государство как территориальную фор-
му власти [rike], как экономику, как народ, как обще-
ство и как систему господства [herradome] или право-
вой субъект, не останавливаясь особенно ни на одном
из этих определений. Рассматривает его, одним сло-
вом, как несколько видов проявлений одной и той же
формы жизни - пять элементов одной силы, словно
пять пальцев-тружеников на одной руке и во время
мира, и во время битвы.
С таким ключом в руке теперь становится легко
различить естественные границы нашей науки по от-
ношению к предмету других наук. Ее левое крыло —
это не география, но геополитика; ее цель - не терри-
тория [land], но всегда и исключительно политическая
организация, пронизывающая ее, то есть территори-
альная форма власти [rike]. Ее правое крыло - равно
не государственное право или еще того меньше - кон-
ституционная история, но и конституционная полити-
ка, и политика управления, или, если пользоваться
одним единым термином (ссылаясь на возрожденное
К. А. Рёйтершёльдом слово) - административная по-
литика [regementspolitik]. Граница здесь уже проведена
П. Фальбеком, с тех пор как он в «Финском журнале»
29 См. предисловие. Имеет смысл также обратить внимание
на мою работу «Политическая проблема мировой войны»
(«Varldskrigets politiska problem», 1915), в которую привнесена
динамическая точка зрения взамен статистической, по словам
Отто Хинце (Socrates. 1916. Jimi. S. 291). — А.
Глава 1. Общая сущность государства
91
(«Finsk Tidskrift», февраль 1916) противопоставил свой
«политико-типологический» метод наблюдения чисто-
му юридическому методу Й. Херманссона [см.: Fahlbeck
1916: 96; ср.: Fahlbeck 1904: 89 ff., 92]. В самом центре
находится учение о политически организованных мас-
сах людей, испытывающих на себе действия государ-
ства, называемых народом, который является предме-
том изучения не этнографии, но этнополитики. Между
этой дисциплиной и географией находится учение о
народе в его хозяйственной жизни или о государстве
как способе хозяйствования, что является предметом
изучения не национальной экономики, но экономи-
ческой политики. Между этнополитикой и админист-
ративной политикой, наконец, находится учение о на-
роде, об образующих его естественных и выработанных
культурой элементах, то есть государстве как обществе
в его специфическом значении, которое является пред-
метом изучения не социологии, но социополитики.
Теоретически межа проложена четко. То, что на прак-
тике ее часто довольно трудно провести, обусловлено
существом дела, поскольку территория науки в дей-
ствительности никогда не размечается посредством
четких пограничных столбов или прямых демаркаци-
онных линий.
Таким образом, система исчерпывает сама себя со-
гласно внутренней необходимости, исходя из собствен-
ных тезисов. Вышеобозначенными пятью направлени-
ями исчерпывается сущность любого государства.
В неослабном движении эти пять элементов взаимно
обусловливают друг друга, так что каждый сам по себе
частично действует для себя, а частично для остальных.
Когда же, наконец, мы начинаем наблюдать их каж-
дый в отдельности, то наше представление охватывает
не только специальные отличительные знаки каждого
элемента государства, но также и внутренние связи
между ними, в которых проявляется живое государст-
венное единство.
92
Р. Челлен. Государство как форма жизни
Мне кажется, что предназначение нашего времени
заключено в том, чтобы исследовать и «занести на
карту» новую землю, лежащую во «владениях» науки
государствоведения, а также в выработке ее оконча-
тельной системы. При таком подходе внимание в зна-
чительной степени падает на страну и народ: сферу
геополитики и этнополитики. В них проявляется наи-
более непосредственно и необходимо биологический
характер государства. Они выдвигают себя вперед дру-
гих в качестве объективных категорий, посредством
которых происходит связывание действий государства.
Все вместе они, таким образом, могут быть обозначены
как особая естественная сторона государства по срав-
нению с экономикой, обществом и системой власти, то
есть культурной стороной понятия государства, в кото-
рой его воля проявляется как более свободная и сози-
дающая. Поэтому они образуют ядро представлений
о государстве как о форме жизни, тогда как остальные
преимущественно дают представление о государстве как
о культурной форме. При этом, разумеется, невозмож-
но остановиться на схематическом противопоставле-
нии, поскольку связь государства с личностью одно-
временно дает настрой свободной воли с «естественной
стороны» (хотя, может быть, не в той же степени) и не-
сет в себе отпечаток необходимости различных оттен-
ков «культурной стороны».
Научно-теоретический подход обусловливает пре-
обладающее внимание к естественным факторам сущ-
ности государства. Именно в этой части науке более
всего требуется стимул, не говоря о вульгарном воззре-
нии, в соответствии с которым народы и государства -
или же одни только государственные чиновники от их
имени - созидают по внезапному вдохновению в пол-
ной свободе свою судьбу. Подобные порочные пред-
ставления не следует опровергать до тех пор, пока сама
наука не бросит более четкого взгляда на форму свобо-
ды государственной воли, вырастающей из объектив-
Глава 1. Общая сущность государства
93
ных и относительно постоянных факторов, прежде
всего из страны и народа.
Таким образом, мы не собираемся здесь давать пол-
новесного и соразмерного учения о государстве. Ис-
следование государства как формы жизни дополняет
исследование государства как формы культуры. Во
многом это уже устаревшая задача, которая, тем не
менее, предлагает себя исследователю. План исследо-
вания при этом представляется в виде ясного вывода
из предыдущих наблюдений: четкая фиксация одного
за другим специфических естественных элементов го-
сударства, территориальной формы власти и народа.
А в остальном - лишь освещение внутренних связую-
щих путей, посредством которых естественные факто-
ры получают возможность влиять на них.
Глава 2
ГОСУДАРСТВО КАК ГОСПОДСТВО.
ГЕОПОЛИТИКА
Геополитика является учением о государстве как
о географическом организме или явлении в простран-
стве, о государстве как о земле, территории, области
или, точнее всего, — как о территориальном господ-
стве [г/’Ле]. Как и политическая наука, геополитика
держит в поле своего зрения целостность государства,
помогая тем самым пониманию его сущности. Поли-
тическая же география изучает земную поверхность
в качестве места жительства человеческого общества
в его отношении к прочим свойствам земли.
Неразрывность господства и государства
Как уже отмечалось, территориальное господство
[rike] есть та сторона государства, которая первой попа-
дает в поле зрения при наблюдении его со стороны. Мы
видим подтверждение этого на примере части номен-
клатуры географического многообразия. Так, когда под
именем Англия [England] перед нами встает могущест-
венный исторический герой, заполнивший большую
часть карты мира своим традиционным красным цве-
том, в основу наших представлений без сомнений ло-
жится образ, навеянный географической картой. Дру-
гие хорошо известные примеры - Россия [Ryssland],
Финляндия [Finland], Греция [Grekland], Германия
[Tyskland], Голландия или, что более верно, - Нидер-
ланды [Nederlanderna - дословно «нижние земли»].
Одновременно слово земля [land] используется также
для обозначения провинций (Вестергетланд, Фрисланд,
Ютландия). В то же время в полной мере к понятию
Глава 2. Государство как господство...
95
государства наш язык относит слово господство [rike],
к тому же это слово часто является составной частью
названий государств. Это Франция (Franks - империя
франков), Австрия (Osternke — восточная империя),
равно и Германская империя (Tyska riket) и затуманен-
ное развитием языка и произношением название нашей
собственной страны - Швеции (Sverzge - империя све-
ев). В географической номенклатуре есть такие назва-
ния, как Дания (Danmark - марка, край данов), а также
еще более явственное, хоть и замаскированное название
Норвегии (Norge - северный путь, путь к северу1).
С этой же точки зрения объясняется имя отечество
[fosterland] — земля предков, которым мы награждаем
нашу страну, хотя этимологически в данном понятии
гораздо больше смысла, нежели чисто пространствен-
ной образности. Точно так же мы именуем депутатов
риксдага от крестьянского сословия согласно названи-
ям их усадеб: Paboda, Stallerhult.
Другие народы, полагаем, не столь чувствительно
относятся к территориальным свойствам государства,
экономя на подобной номенклатуре. Так, немцы, по
аналогии с нами, говорят «Deutsches Reich» [Герман-
ская империя - нем.] или «Deutsch/and» [Германская
земля - нем.] и «Frankre/c/г» [Французская империя -
нем.], но наше собственное государство они называют
«Schweden», перевод этого слова на шведский соответ-
ствовал бы нашему самоназванию - шведы [Svenskien].
В данном случае подчеркивается этничность. Подоб-
ные негеографичные названия есть у англичан и у
французов: Германия (Germany - Allemagne) и Фран-
ция (France). Такое различие в названиях в данном
случае просто забавно. Совершенно очевидно и не тре-
бует обсуждения тот факт, что земля в глазах совре-
менных англичан является неотъемлемой качествен-
ной характеристикой государства. Мы не можем думать 1
1 Производное от Nordwegen. — П.
96
Р. Челлен. Государство как форма жизни
о государстве в отрыве от земли, не колебля при этом
собственное понятие государства.
Таким образом, для существования государства явно
недостаточно целеустремленной воли и даже организо-
ванной власти. Вне государства возможно существова-
ние общества, но не более того. Ганза2 когда-то обладала
огромным могуществом, что имело роковые последствия
для экономической независимости, например, Швеции,
однако подлинным государством она так и не стала.
Северогерманский Ллойд своей деятельностью охваты-
вает все мировые моря, но из всех его кораблей и кон-
тор, без сомнения, государства не возникает. Современ-
ные профсоюзы и синдикаты смогли приобрести
огромную клиентуру и распространились, как и Все-
мирный почтовый союз, практически по всему земному
шару, но сами по себе они не владеют никакой терри-
торией и поэтому никогда не обретут качеств или ранга
государства. Равно в малой степени к государству могут
быть причислены и огромные союзы отдельных инди-
видов, и богатейшие фонды, объединенные своей полу-
тайной организацией, например орден иезуитов. Но в то
же время Тевтонский орден, захвативший территорию
и организовавший управление ею, был государством. Из
всех организованных сообществ самое большое, за
исключением государства, — Народная церковь. Круп-
нейшая из всех церквей - Всемирная католическая цер-
ковь. Она, без сомнения, даже теперь может рассчиты-
вать на роль великой державы. Она все еще держит
в своей «мертвой руке»3 неисчислимые богатства, обла-
2 Торговый союз северогерманских и скандинавских горо-
дов. Первый съезд ганзейцев состоялся в 1356 г., последний —
в 1669 г. - П.
3 Право «мертвой руки» (manus mortua) — институт феодаль-
ного права. Представляет собой право сеньора на часть имуще-
ства своего вассала после смерти последнего. Как правило,
наследник вассала в знак своей зависимости от сеньора выпла-
чивал тому определенную сумму денег. — П.
Глава 2. Государство как господство...
97
дает безмерно мощной монархической организацией,
а ее монарх — ровня прочим суверенам. Но все это вместе
взятое так и не придает церкви государственной фор-
мы, особенно с тех пор, как в 1870 году Итальянским
королевством была упразднена старая, действительная
форма церковного государства, поскольку папе было
оставлено во владение три разрозненных домена: Вати-
кан с его садом, Латеранская церковь и загородный
дворец возле Альбанского озера4. Только коммуна как
орган местного самоуправления разделяет с государ-
ством необходимый территориальный признак, но,
с другой стороны, она не обладает полным правом на
самоопределение.
Различные типы господства: город и страна
Предложенный подход предполагает, что народ мо-
жет обрести организацию еще в догосударственную
эпоху. Иными словами - на начальной стадии своего
образования. Наши германские предки уже имели хоро-
шо разработанный жизненный уклад до того, как они
прекратили вести кочевой образ жизни, осели и образо-
вали государства. Прикрепленность к земле отличает
государство не только от состояния орды бродячих ди-
карей, но и от высокоорганизованных племен номадов.
И когда мы, заглянув как можно дальше в глубь вре-
мен, видим группы людей, обладающих постоянной
организацией, как, например, у австралийских абориге-
нов (кабонго-система), но без организованной террито-
рии, то мы склонны ошибочно обозначать эту органи-
зационную форму как родоплеменное государство, хотя
следовало бы пока говорить исключительно о родовом
обществе.
4 Стоит отметить, что Челлен писал эти строки задолго до
заключения Латеранских соглашений 1929 г., которыми были
урегулированы отношения между Святым престолом и Италь-
янским государством. — П.
98
Р. Челлен. Государство как форма жизни
Этнический элемент государства является, таким об-
разом, более ранним, чем территориальный, что доволь-
но долго не мешало ему находиться также на задворках
научных исследований. Античные и даже относящиеся
к школе «естественного права» теоретики государства
упустили этот момент в своих попытках дать определе-
ние государству. Так что впервые на него обратил вни-
мание еще в 1817 году старик Клюбер в своих рассуж-
дениях по поводу сущности государства5. Уже этот первый
постулат о том, что каждое государство в качестве необ-
ходимого элемента включает в себя территорию, выра-
жает некое подобие современной точки зрения.
Это соответствует бросающемуся в глаза смещению
характера государственной сферы. Кто знаком с ан-
тичной историей, не может не заметить, что античные
государства обычно носили имена своих столиц. Зна-
комясь с их историей, мы следим за судьбой Афин,
Спарты, Фив, мы видим борьбу между Римом и Кар-
фагеном, мы видим, как Рим разрастается до размеров
огромной цивилизации [kulturkretzen], но по-прежне-
му при этом именуется Римом. Когда же мы сегодня
вместо этих названий употребляем слова Греция и Ита-
лия, то на самом деле мы вступаем в противоречие с дей-
ствительностью. Античные государства были городами-
государствами. Их территория совпадала с территорией
городской округи, точно так же у современных дере-
вень. Только в пределах городской черты кипела госу-
дарственная жизнь, поэтому территория как элемент
государства лишь косвенно учитывалась при определе-
нии самого государства. Следовательно, данный тер-
риториальный тип государства представлял собой го-
род с округой. Первый шаг по преодолению данного
типа организации был предпринят в 88 году до Р. X.,
5 См.: «Насколько мне известно, впервые Клюбер опреде-
лил государство как гражданское общество “с определенным
территориальным округом”» [Еллинек 1908: 287J. — А.
Глава 2. Государство как господство...
99
когда жители Италии вне Рима получили права рим-
ского гражданства. Спустя еще 300 лет, в эпоху импе-
рии, уже все дееспособные жители получили такие
права6. Одновременно с этим Вечный город деградиро-
вал [degraderades] от состояния государства до состоя-
ния столицы империи. Подобная же территориальная
основа досталась и наследникам античности, прозябав-
шим еще тысячелетие с небольшим в государстве с цен-
тром в Византиуме. Однако небывалая централизация
этой империи, без сомнения, придала ее столице со-
вершенно иное значение в отношениях с провинциями
по сравнению с современными государствами.
Западноевропейское средневековье принесло новый
тип организации, являющий полную противополож-
ность античности. Теперь понятие государства совер-
шенно растворяется в понятии земли, terra. Вдобавок
господствующее натуральное хозяйство и плохое со-
стояние проезжих дорог вызвали к жизни такое явле-
ние, как кочующий двор короля, живущего за счет
эксплуатации собственных владений и не имеющего
опоры даже в столице. Ни один из современных путе-
шествующих королей или императоров не смог бы со-
ревноваться с Карлом Великим, который, согласно под-
счетам Карла Лампрехта, проехал за все время своего
нахождения на троне 12 000 миль! Однако развитие
экономики вновь повлекло появление позднеримского
типа государства в эпоху абсолютизма XVI-XVII веков,
во многом тесно связанного с византинизмом. Таким
образом, перед нами снова возникают сильно развитые
столичные центры. Переезд французского дворянства
из провинции в Версаль свидетельствует о том, что здесь
концентрировалась не только бюрократия. Благодаря
6 Челлен имеет в виду законы Юлия (leges luliae) и эдикт
Каракаллы (Constitutio Antoniana de Civitate) от 212 г. по P. X.,
которыми свободное население Римской империи получило
права гражданства. — П.
100
Р. Челлен. Государство как форма жизни
этому типу происходит окончательное распределение
и выравнивание между столицей и остальной террито-
рией, что так характерно для современной европейской
страны7.
На гребне этого общего развития столицы получа-
ют новое дыхание [reinkarnation]. Это происходит
в конце эпохи средневековья в связи с расцветом ка-
питалистического способа хозяйствования в трех ос-
новных пунктах: Северной Италии (Венеция, Генуя,
Флоренция), частично Фландрии (Гент, Брюгге, Ант-
верпен) и частично Германии с ее «имперскими горо-
дами»8 9, которые после Вестфальского мира’ получили
ту же самостоятельность в рамках империи, что и ос-
тальные немецкие земли. Стоит заметить, что на мо-
мент упразднения этой империи в ней существовало
51 самостоятельное «государство» или около того -
столько же, сколько сейчас, в наше время, вообще
существует государств. Вплоть до конца Французской
революции Венеция представляла собой ярчайший
7 В современной демократии снова в некоторой степени
снижается значение столицы. В Соединенных Штатах умышлен-
но избегают помещать правительство в больших городах. Так
что Олбани является столицей штата вместо Нью-Йорка, Спринг-
филд — столица штата Иллинойс вместо Чикаго, Гаррисбург —
столица Пенсильвании вместо Филадельфии и т. д. См.: [Bryce
1903: 796] (есть русский перевод: Брайс Д. Американская респуб-
лика: В 2 ч. М., 1889-1890. - П.). Бразилия и Австралия распо-
ложили свои столицы в пустынных областях на законодательно
определенном расстоянии от крупных городов. Южно-Африкан-
ский доминион имеет своей столицей Преторию, а свой общий
парламент в Кейптауне, тогда как Йоханнесбург является дело-
вым центром и самым многонаселенным городом. — А.
8 Челлен фиксирует внимание на наиболее ярких примерах
выделенного С. Рокканом «пояса городов» — своего рода струк-
турного стержня европейской модернизации. — Р.
9 Мир, заключенный 24 ноября 1648 г. в Мюнстере (земля
Вестфалия) между участниками Тридцатилетней войны. Этот мир
подтвердил все шведские завоевания в Германии, окончательно
закрепив политическую раздробленность последней. — П.
Глава 2. Государство как господство...
101
образец города-государства в духе римского полиса
[Roms cert]10 11. В настоящее время существует всего не-
сколько суверенных городов, включенных в современ-
ную структуру территории. Однако все они - продол-
жающие существовать так называемые свободные
имперские города Гамбург, Любек, Бремен или такой
«полукантон», как город Базель, — являются провинци-
альными городами с широкими правами на самоуправ-
ление при покровительстве высших властей страны.
На сегодняшний день подобная форма государствен-
ного образования также считается исчерпанной. В свя-
зи с этим такой мегаполис, как Лондон, с его более чем
семимиллионным населением уже не может считаться
неким подобием государства". Причина этого будет
рассмотрена ниже (см. с. 126).
Право государства на «закрепощение»
территории
Итак, в качестве первого наблюдения мы констати-
руем, что современное государство предполагает под
собой территорию как городов, так и всей страны
[land]. Все государства — землевладельцы. Следующее
наблюдение касается различия между государством
и частным землевладельцем. Крестьянин может про-
дать свою усадьбу и купить новую, продолжив уже
в ней свое существование. Но совсем по-другому об-
10 Челлен имеет в виду Венецианскую республику, просу-
ществовавшую с VI в. по Р. X. до 1797 г., когда она была
упразднена в результате итальянского похода тогда еще генера-
ла Наполеона Бонапарта. — П.
11 Лондон можно сравнить только с самоуправляющимся
«имперским городом» типа Гамбурга, как это предусматривает-
ся «devolutions plan» [планом по передаче полномочий - англ.].
См.: [Kjellen. Stormakterna 1914. Bd. Ill: 100]. По разным по-
водам и более чем в одном случае подобную основу можно
видеть и в решениях проблем такого полиса, как Константи-
нополь. См.: [Kjellen. Politiska essayer. Bd. I: 79 ff.]. - A.
102
Р. Челлен. Государство как форма жизни
стоит дело с государством. Государство не может нику-
да переехать. У него постоянное место жительства
и право прописки в противоположность бродячим ор-
дам номадов. И это установлено раз и навсегда для
всех краев [mark]. Государство прикреплено к своей
собственной земле, оно погибнет, если нарушит эту
связь. Оно подчинено «особенностям жизни» на этой
территории. Только представьте себе, что все населе-
ние Швеции утратило бы связь с монархом, государ-
ственным флагом, всей своей подвижной культурой
и присоединилось бы к другим, вошло бы в другое ок-
ружение. Швецию мы не смогли бы унести с собой,
позади нас лежало бы мертвое шведское государство.
Таким образом, мы фиксируем здесь свойство, об-
щее для государства и растительного сообщества, по-
добного лесу. Государство не может висеть в воздухе,
подобно лесу оно связано с определенной почвой, из
которой получает питание и в которую, как и дерево,
оно вплетено своими корнями. Здесь же наблюдаем
сходство с миром животных, согласно которому от-
дельные государственные индивиды обладают свобод-
ной возможностью передвижения и могут, таким об-
разом, служить интересам государства вне пределов его
территории. Плывущий корабль мог бы везти ценно-
сти домой, войска в стране противника могли бы за-
щищать свою страну — ровно так обстоит дело с судо-
ходством под шведским флагом на Восточно-Азиатской
линии, и так же обстояло дело, когда Швеция незримо
присутствовала среди своих сынов в битвах под Брей-
тенфельдом12 и Полтавой. Точно таким же образом
12 Один из поворотных пунктов Тридцатилетней войны.
7 сентября 1631 г. шведские войска под командованием короля
Густава II Адольфа наголову разгромили армию саксонцев.
Именно в этой битве во всей силе проявился полководческий
талант Густава II Адольфа. 23 сентября 1642 г. под занавес этой
же войны шведские войска еще раз разгромили противника на
этом же самом месте. - П.
Глава 2. Государство как господство...
103
собираются муравьи в муравейник и защищают его от
внешнего вторжения. В растительной и животной сре-
де также существуют соответствия формам колониза-
ции, посредством которых новое государство может
возникнуть как молодой побег на старом дереве. Од-
нако все человекообразные аналогии заканчиваются на
способности государства к установлению духовных
связей. Дипломатические миссии и консульства явля-
ются его перманентными «щупальцами», проникшими
в другие государства, а на конгрессах в исключитель-
ных случаях государства собираются в одном месте при
посредстве полномочных представителей. Точно так же
современные пути сообщения служат государствам в ка-
честве силовых линий, посредством которых государ-
ства могут распространять свою власть.
Но при всем этом ни одно из них не может поки-
нуть пределы собственного пространства. В этом ис-
точник силы для всех и для каждого из них. Любой
конфликт между упомянутыми путями немедленно от-
зывается на самом пространстве. Любое государство
в каждый момент своего существования тяготеет с об-
щеполитической точки зрения к своему собственному
центру, который находится там, где находится. Все
действия государства [utflykter] на международной аре-
не, таким образом, лишь подчеркивают его гибкость,
его экспансионистские возможности, но никогда его
действительные возможности к развитию. Государства
не могут сами себе навредить, поскольку в душе и в
сердце — они индивиды, такие же, как люди.
В действительности государства не способны к пе-
ремещению, даже когда переходят к завоеванию или
колонизации. Лес может перерасти свое прежнее мес-
то, но ни одно государство, с этой точки зрения, не
может покинуть свое изначальное местоположение.
Правда, оно может переместить свою столицу: из Мос-
квы в Санкт-Петербург, из Киото в Токио. Но эта
внешняя экспансия по своей сути есть рост, никак не
104
Р. Челлен. Государство как форма жизни
передвижение. Будучи таковой, экспансия ограничи-
вается тем, что заполняет естественное пространство
или продолжает распространяться далее. В особенно-
сти это происходит из-за того, что государства, после
того как их экспансионистские устремления иссяка-
ют, снова возвращаются на свою землю. Подобным
образом шведское государство, сформировавшись во-
круг крупнейших озер Скандинавского полуострова,
расширилось затем к противоположному берегу Бал-
тийского моря. После этого оно заменило государствен-
но-правовую связь с Финляндией на международно-
правовую связь с Норвегией и потом, в конце концов,
смирилось с возвращением в пределы старого местопо-
ложения на Скандинавском полуострове с естествен-
ными границами на юге, означавшими в конечном счете
реальную выгоду13. Подобным же образом Дания вы-
росла из своего ядра на островах (и Сконии) до Голь-
штейна, до Бохуского лена14 и Норвегии с платившими
ей дань островами в океане, а затем, постепенно поте-
ряв одно за другим свои владения, она довольствова-
лась в конце концов отечественными землями. Испа-
ния с ее американскими владениями дает нам третий
пример подобного развития.
13 Челлен имеет в виду территориальный рост, а затем потерю
завоеванных территорий. После Северной войны шведы потеряли
Прибалтику, к концу XVIII в. — германские владения, в 1809 г. -
Финляндию, взамен которой в 1814 г. получили Норвегию в ка-
честве вознаграждения за участие в антинаполеоновской коали-
ции. До 1905 г. Норвегия состояла в унии со Швецией. В 1905 г.
Норвегия разорвала унию, и, таким образом, конец внешнепо-
литической экспансии шведов привел их к изначальной грани-
це - территории, заселенной этническими шведами. — П.
14 Полуостров на юге Швеции, омывается водами Балтий-
ского моря и пролива Эресунд. Бохуский лен (Bahus) — терри-
тория юго-западного побережья Швеции в Северном море на
границе с Норвегией. И Скония и Бохус перешли во владение
Швеции в 1658 г. согласно Роскильдскому договору с Дани-
ей. — П.
Глава 2. Государство как господство...
105
Следовательно, каждое государство обладает раз
и навсегда ограниченным историческим ядром, за пре-
делы которого оно не может выйти без ущерба для соб-
ственной жизнедеятельности. Поскольку всякий госу-
дарственный корабль покоится на земле, он не в силах
сдвинуться с места. Форма жизни государства [statens
lifvsform], как и дерево, растет, а потом умирает на своем
особом месте. Этот факт иногда заносится в конститу-
ции, когда в форме закона утверждается состав государ-
ственной территории. Так это сделано в Бельгийской,
Голландской, Прусской, равно и в Германской консти-
туциях и в конституции Швейцарской федерации.
Шведская форма правления объявляет о том, что она
действует в «королевстве Швеции и подвластных ему
странах», другие наши основные законы хранят молча-
ние по этому поводу, но они в качестве общей предпо-
сылки предполагают это со всей очевидностью.
Данная предпосылка имеет непосредственную связь
с понятием неразрывности государственной террито-
рии. В нашей Форме правления (§ 78) записано: «Ни-
какая часть королевства не может быть отделена от
него», а § 45 использует положение, запрещающее уста-
новление титулов с какими-либо территориальными
правами15. Это свойство земли принадлежит к тем,
которые довольно поздно вызревают в народном со-
знании, в связи с тем, что оно предполагает в качестве
непременного условия долгосрочное сосуществование
земли и государства. Мы сожалеем по поводу неспра-
ведливости в отношении доверчивых дикарей, прода-
15 В полном виде § 45 Формы правления Швеции 1809 г.
гласил: «Ни кронпринц Швеции, ни принцы королевского дома
не имеют цивильного листа и не занимают государственных
постов; однако, согласно древнему обычаю, им могут быть
пожалованы титулы герцогов и князей, не связанные ни с ка-
кими правами на те герцогства и княжества, названия которых
входят в эти титулы». - П.
106
Р. Челлен. Государство как форма жизни
вавших огромные территории за связки бус и куски
ткани, поскольку для них эти вещи обладали большей
ценностью (Ратцель). Даже размен землями в эпоху
средневековья и политика округления владений эпохи
абсолютизма свидетельствуют о том, сколь мало пие-
тета испытывали тогда перед территорией в качестве
основы государства. Тем более чувствительно наше
время к этой проблеме. Вопрос не в том, что наше
общественное мнение не столь остро прореагировало
на уступку Грисбодарна, как на разрыв унии с Норве-
гией. Потери, понесенные шведской стороной при раз-
рыве союза, полагаю, было легче перенести, поскольку
этот разрыв не был связан все-таки с территориальны-
ми уступками. А потому получается, что участки дна,
населенные лишь крабами, значат для нас больше, чем
полмиллиона шведов, покинувших навсегда страну,
если судить по тому, что мы не предприняли никаких
мер по уменьшению самой большой за все последнее
время эмиграции16. Ратцель отмечает то же самое в от-
ношении немцев: как же они не смогли почувство-
вать потерю 100 000 эмигрантов по сравнению с по-
терей пары тысяч квадратных километров! Частичное
объяснение этому видится в том, что люди могут быть
заменены другими людьми, ведь каждый год в госу-
дарстве наблюдается исчезновение массы его граждан,
которым благодаря естественному приросту на смену
приходят другие. Скорее, именно они несут на себе
печать движимого имущества государства. Но факт
остается всегда налицо. Ничто в сознании не может
столь четко показать интимную связь современного
16 Челлен имеет в виду территориальный спор между Нор-
вегией и Швецией по поводу обладания рыболовными банками
в Бохуском заливе. Спор был разрешен 23 октября 1909 г.
решением Постоянной палаты международного третейского суда
(созданного Гаагскими мирными конференциями 1899
и 1907 гг.). Рыболовная банка Шётегреон отошла Норвегии,
а банка Грисбодарн - Швеции. - П.
Глава 2. Государство как господство...
107
государства с землей, нежели то, с какой легкостью
оно выносит потерю людей по сравнению с утратой
территории.
Органическое представление:
тело государства
Получается, что государство определенным образом
в большей степени демонстрирует солидарность с зем-
лей, нежели с народом. Можем ли мы более четко осо-
знать это? Все становится ясным с одного слова: тер-
риториальное господство [rike] является телом [кгорр]
государства. Как и все аналогии, эта предназначена
прояснить ситуацию17. Территориальное господство не
есть чья-либо собственность, как, например, кресть-
янское землевладение, оно принадлежит к личностной
стороне государства [statens egen personlighet]. Это
и есть само государство согласно единственно верной
точке зрения. «Убо от земли создахомся», - гласит хри-
стианская молитва при погребении тела, и ей вторит
современная антропогеография, обозначая человека
в качестве «своего рода образчика высокоразвитой зем-
ли». В особом значении этот диагноз совпадает с выс-
шими человеческими общественными формами. Госу-
дарство тоже состоит из «земли», как и сам человек,
если посмотреть со стороны на развитую земную по-
верхность.
Здесь мы только что высказали точку зрения, при-
надлежащую Ф. Ратцелю. Как уже отмечалось (см.
выше, с. 72 и сл.), она по-прежнему не является всеоб-
щим достоянием науки. Большой шаг к прорыву на
этом направлении все же следует предпринять, исполь-
зуя учение Г. Еллинека, которое противопоставляется
17 Идиоматическое выражение. Челлен говорит буквально:
«ett ljus for ogonen icke skygglappar kring dem» — «свет для глаз,
но не шоры для них». — П.
108
Р. Челлен. Государство как форма жизни
органическому учению о государства. Еллинек заклей-
мил как лжеучение формулировку М. фон Зайделя
о господстве [rike] как об объекте государства; сам он
видит в нем один из основополагающих моментов
субъективной стороны государства и обозначает его как
одно из величайших приобретений науки о государ-
стве. Он считает, что отношение государства к своему
властвованию [rike] имеет частноправовой, а не сак-
рально-правовой характер. Нарушение территориаль-
ной целостности также является — и здесь Еллинек
целиком на стороне Гуго Пройсса [Preuss 1889: 394]18 —
повреждением самого государства, а не какого-либо
владения; преступлением против личности, а не соб-
ственности. Подобная формулировка не имеет, конеч-
но, доказательной базы, и все ее основания — не более
чем новая рабочая гипотеза. Но подтверждение своей
истинности она получает посредством той ясности, из
которой проливается свет на множество явлений из
жизни государства.
Международно-правовые
и политические последствия
Из данного подхода прежде всего следует междуна-
родно-правовой, позитивный вывод: все находящиеся
на территории государства лица подчинены его сувере-
нитету, будь то иностранцы или подданные этого го-
сударства, поскольку немыслимо отсутствие власти
государства над собственным телом. Поэтому первой
заботой Японии после политического ренессанса был
отказ от торговых договоров 50-х годов XIX века, ис-
18 Ср.: [Jellinek 1914: 398, 395, 404]. То, что Еллинек не
достигает самой сути этого учения, показывает все еще, напри-
мер, положение на с. 176, где страна [rike] представлена в виде
«ein den Menschen anklebendes Element» [c. 126 рус. nep: «связан-
ного с человеком элемента». - П.]. - A.
Глава 2. Государство как господство...
109
ключавших иностранцев из-под юрисдикции ее судов;
точно таким же образом обновленная Турция поторо-
пилась уничтожить этот режим «капитуляций». Далее,
право государства простирается вплоть до всевозмож-
ных мероприятий по обеспечению безопасности соб-
ственной территории и предотвращению неудобств, мо-
гущих возникнуть в связи с утерей некоторых из этих
прав. Этим объясняется реакция России (в 1908 году
на дипломатическом поприще и в 1916 году на прак-
тике) против установленного Парижским договором
1856 года сервитута, обязывающего ее не укреплять
Аландские острова, а равно и реакция Черногории на
ст. 29 Берлинского трактата, запрещавшую переобору-
дование порта Антиварис19 в военную гавань.
Таким же образом из нашего тезиса следует нега-
тивное положение, согласно которому ни одно госу-
дарство не может длительное время осуществлять гос-
подство над территорией другого государства, так как
тело не может одновременно служить двум господам.
Здесь мы находим скорее мнимое, чем действительное
исключение в современных видах оккупации, кондо-
миниумов и опек различного рода и степени с тем,
чтобы не говорить о двойном господстве в федерациях
государств. Постоянная оккупация ведет к суверени-
тету, как в случае оккупации Австро-Венгрией Боснии
и Герцеговины в 1908-м, Японией Кореи в 1910-м,
Англией Египта в 1915 году. Кондоминиумы, осущест-
вляемые столь же постоянно, ведут к разделу владе-
ния или обусловливают возникновение других обра-
зований, например: кондоминиум Пруссии и Австрии
над Шлезвиг-Гольштейном в 1866 году, Германии и
США над островами Самоа в 1889-1899 годах, в силе
на сегодняшний день остается лишь временная догово-
ренность 1887 года между Англией и Францией по
19 Теперь порт Бар. - П.
110
Р. Челлен. Государство как форма жизни
поводу Гебридских островов20. Даже конкуренция фе-
дерации со своими субъектами в основе своей слабее,
чем между собственно государством и составляющими
его коммунами. Все это - переходные формы, свиде-
тельствующие о том, что политический мир не менее
богат, чем другие сферы жизни, и действительные от-
клонения от принципа доказывают свою аномальность
вследствие причиняемого ими беспорядка: они - слов-
но открытые раны в соответствующей государствен-
ной системе.
С этой же точки зрения, задача государства по раз-
витию дополнительных источников приращения сво-
ей земли и ее природных богатств является столь же
обязывающей, как и та, которая предлагает человеку
заботиться о своем здоровье. Точка зрения старых ли-
бералов, что государство должно прекратить осуществ-
лять неограниченную власть над территорией, равно-
ценна тому, что государство должно отказаться от
выполнения своих личных обязанностей. Если руко-
водствоваться этим положением, то из него ничего хо-
рошего не получится. Наш Нордландский вопрос так
же не случаен, как и проблема образования трестов
в Америке, — он основывается на недостаточном пони-
мании неразрывности территории и государства. Но
правильное воззрение, тем не менее, проявляет себя
втуне. В особенности это происходит тогда, когда го-
сударство посредством внешних неудач теряет часть
своих земель. По нашему мнению, данная ситуация не
просто приравнивается к утрате владений, как следо-
вало бы это понимать, потеря поэтому заключена не
только в отсечении части тела, но также в потере части
силы. Там, где такая операция зашла слишком далеко,
20 Предложение подобного решения нынешнего польского
вопроса, высказанное Грабовским (см.: Die Polnische Frage.
1916), уже на этом основании рассматривается как мертворож-
денное. - А.
Глава 2. Государство как господство...
111
или там, где не нашлось действительной жизненной
силы, не обнаруживается никаких изменений. Именно
такую слабость мы видим в Персии после 1907 года.
Но там, где еще осталась частичка здоровья, обнаружи-
вается инстинктивное чувство потребности вернуть об-
ратно свои потери посредством интенсивного внутрен-
него развития.
Это то самое чувство, которое выразил Тегнер21,
воскликнув: «Так завоюем обратно в границы Шве-
ции Финляндию».
Интуиция скальда приобрела здесь глубокий, чисто
геополитический смысл, выраженный в форме закона
выздоровления. Именно этот закон заставил голланд-
ский народ после 1830 года отвоевать с моря Бельгию,
он заставил датчан после 1864 года во имя чести отво-
евать Шлезвиг. И если мы в нынешнее время видим
рост развития в нашей собственной стране, все возрас-
тающий интерес к ее природным богатствам при опре-
деленной смелости и предприимчивости в области по-
литики средств сообщения, внезапно прервавший
долгий период слабости, то все это, естественно, не
случайно, — это действие закона выздоровления, кото-
рый ведет нас среди гор, болот и водопадов и посред-
ством путей сообщения обратно завоевывает наше един-
ство. Геополитика тут превращается в научное издание
мифа об Антее, великане, вернувшем себе силу от при-
косновения к родной земле.
Но для того, чтобы территория обладала подобной
целительной силой, она не должна представлять собой
образчик мертвой земли. Тело — это организм. То же
самое относится к зрелому территориальному господ-
ству [пке]. Территория может быть разной по значе-
нию, как подчеркивал Ратцель, обладать разной поли-
21 Тегнер (Tegner Esaias) И. (1782—1846) - выдающийся
шведский поэт. Характеризуя его, достаточно сказать, что он —
«шведский Пушкин». — П.
112
Р. Челлен. Государство как форма жизни
тической ценностью различных своих частей. Имеют-
ся, например, области, которые могут быть потеряны
без какого-либо ущерба, но существуют и другие зем-
ли, потерю которых государство не в силах пережить.
Тело государства также имеет свою ахиллесову пяту
и свое сердце. Подобные жизненные части воплощены
прежде всего в столицах и в больших транспортных
артериях. Швеция, как и 300 лет назад, выступает под
лозунгом сохранения Эльфборга в качестве своей един-
ственной гавани на Северном море. Если мы будем
удерживать Бохуский лен, представляющий собой окно,
распахнутое прямо в направлении мирового океана,
и сможем открыть морской путь через озеро Венерн,
тогда город Удевала приобретет более жизненное зна-
чение, чем Гётеборг. Для нас устье реки Ёта имеет та-
кое же и даже большее значение, чем устье Шельды
для Бельгии. Голландия может задушить Антверпен,
заперев этот порт, что она и проделывала во время
Французской революции и после отпадения от нее
Бельгии в 1830 году. Поэтому, по крайней мере, жиз-
ненной задачей нового государства становится отмена
пошлин, что и произошло в 1863 году, следствием чего
стал быстрый рост Антверпена. Но Флиссингенский
вопрос22 1911 года засвидетельствовал возрождение
прежнего чувства на этой почве. Белград не стал бы
столицей Сербии, если бы не гавань на Дунае — сурро-
гатном выходе к морю. Отсюда такая незаменимость —
с Белградом ассоциировалась сербская государствен-
ность, с его потерей пала и она. Демаркационные ра-
боты, проведенные Чили в 1884 году по определению
границы с Боливией вплоть до морского побережья,
22 Флиссинген (Vlissingen) — военный порт, расположен
в стратегически важном районе Зеландии (юго-западной части
Нидерландов). Работы, начатые в 1911 г. по строительству
укреплений вокруг этого порта, вызвали резкие протесты Бель-
гии и Франции. Сооружения, тем не менее, были завершены.
В 1944 г. они были срыты. - П.
Глава 2. Государство как господство...
113
парализовали на будущее всякое противостояние с этой
страной, поскольку данная часть побережья для Чили
является жизненно необходимой.
Органическая природа господства никогда не про-
является более ярко, чем во время войны. К тому же
война служит экспериментальным полем как для гео-
политики, так и для всей политики в целом, в связи
с чем генеральные штабы должны более походить на
учреждения науки, по крайней мере такой ее отрасли,
как государствоведение. Конечно, в их задачи входит
составление планов ведения боевых действий с учетом
размеров территории противника или в меньшей сте-
пени — политической организации государства-про-
тивника. Следовательно, они должны изучать против-
ника как раз с этих позиций. Современная война
предполагает прежде всего подавление воли противо-
борствующей стороны, для чего радикальным сред-
ством служит прямой захват всей ее территории, по-
скольку значение этого факта равносильно завоеванию
права распоряжаться всем телом вражеского государ-
ства. Таким образом в 1871 году была пленена Фран-
ция, которая до тех пор не могла разделаться с герман-
скими армиями, пока явно не показала силу своей воли.
Такая же история произошла в Бельгии в 1914-м,
в Сербии и Черногории в 1915 году. В этом заключена
цель современной войны. Необходимо также изматы-
вать и истощать противника с тем, чтобы он ослаб до
последней степени, его необходимо ослабить как на-
род, уничтожая и пленяя его войска, ослабить его эко-
номику, закрывая ей доступ к полезным ископаемым,
наконец, необходимо ослабить как страну, захватив ее
территорию. Для обеих этих областей военного искус-
ства геополитика полезна тем, что указывает на наибо-
лее уязвимые места противника. Таким истинным гео-
политическим инстинктом руководствовался Густав II
Адольф, когда преследовал императора в его «наслед-
ственных землях», равно как и Наполеон, отдавая долж-
114
Р. Челлен. Государство как форма жизни
ное этому инстинкту, наносил удары по столицам, благо
последние к тому времени превратились благодаря
эпохе абсолютизма в настоящие государственные цен-
тры. О чувстве глубокого геополитического инстинкта
свидетельствует план Японии по захвату в 1895 году
императорского канала в Китае. Подчинив себе таким
образом главную артерию страны, особенно после того
как японцы парализовали всякое движение по ней,
захватив крепости и флот, Япония реализовала план,
отсрочивший заключение мира. Но вот подобное напа-
дение на Ёта-канал23, напротив, вряд ли сильно стес-
нит Швецию, а решительный удар по столице со сто-
роны господствующих на море русских гарантированно
грозит нам скорее потерей Нордланда, нежели реши-
тельным поражением.
Подобным образом характер государственной тер-
ритории [statsgebiten] обусловливается органическим
отношением, наподобие отношения тела с сердцем,
легкими, другими менее благородными частями. То,
что наука и практическая политика поздно обратили
на это внимание, объясняется тем, что ранее действи-
тельность не столь была заметна, как сейчас. Органи-
ческое единство страны укрепляется во все большей
зависимости от самого народа и все той же государ-
ственной власти. С каждым поколением, трудящимся
на отчей земле и сходящим в нее как в могилу, возрас-
тает народное чувство солидарности по отношению
к своей земле, словно возделанные нивы и благосло-
венные жилища суть одно и то же поле для игры, ра-
боты и кладбищенского погребения. К спонтанной
работе народа по развитию и организации своей земли
присоединяется во все возрастающей степени работа
государственной власти посредством организации мест-
23 Соединяет озера между Гётеборгом и Балтийским морем.
Строился с 1810 по 1832 г. как крупнейший военно-стратеги-
ческий объект. — П.
Глава 2. Государство как господство...
115
ного управления, посредством все более разветвляю-
щейся системы транспортного сообщения, посредством
«общественных работ» любого рода. Ведь чем более
будет длиться это сотрудничество, чем более из этого
будет следовать возвышение культуры, тем естествен-
нее и необходимее будет становиться органический
взгляд на саму территорию, который мы здесь представ-
ляем. Народ не вырастает из своей земли, он постоянно
в нее врастает. Как иначе смотрелись бы современные
англичане по сравнению с когда-то вторгшимися на поля
Ланкашира и Мидланда бриттами, если бы не осозна-
ние их потомками факта обладания таким сокрови-
щем, как каменный уголь и сталь! Следовательно,
практическая политика должна увеличивать степень
заметности подобного органического развития. Ошиб-
ка Наполеона состояла в том, что он, занимая Москву,
думал, будто поражает Россию в самое сердце. Это был
ошибочный вывод в его основном замысле по ведению
войны, поскольку Россия тогда еще не имела сердца
в том смысле, как современные ей западные страны.
Географическая индивидуальность
Но пока нам все еще предстоит укреплять аналогию
государственной территории с телом ввиду резко вы-
раженной самостоятельности частей государства по
отношению друг к другу. Ведь органическая сущность
некоторым образом конечна, будучи отделена от дру-
гой. Вероятно, этим и объясняется неприятие общест-
венным мнением органического взгляда на государ-
ство. В действительности именно здесь этот взгляд
получает свое наиболее ясное подтверждение.
Это позволяет нам, если говорить по существу,
прояснить важнейшую сторону основного лейтмотива
истории, провоцирующего битвы за пространство.
Именно он в основе своей есть не что иное, как стрем-
ление государств превратиться в органическую сферу.
116
Р. Челлен. Государство как форма жизни
Государства стремятся к отысканию таких географи-
ческих отличительных черт, чтобы, обручившись с ни-
ми, посредством этого союза получить естественную
форму своей органической сферы.
Для того чтобы обнаружить эту связь, наука долж-
на прежде всего прийти к ясности в вопросе о понятии
«географического индивида», как это было сделано
в 1817 году Карлом Риттером24. Более глубокое наблю-
дение в этом направлении обнаруживает, что данное
понятие конституируется посредством двух положений:
внешних «естественных границ» и внутренней гармо-
ничной связи с «естественной сферой» [naturgebit],
В обоих этих направлениях закон географической
индивидуализации способствует проявлению
в наибольшей степени действенности жизни государств.
Различные типы естественных границ
Естественные пределы являются периферической
особенностью страны, посредством которой ее отчуж-
денность от окружающих стран выступает в более силь-
ной или слабой степени25. Лучше всего для этой цели
служит море, поэтому идеальная страна с этой точки
зрения — островное государство. Нет такого государ-
ства, которое с большей очевидностью демонстрирова-
ло бы свою индивидуальность, нежели метрополии
Британской и Японской империй, тогда как чисто
континентальные страны (Швейцария, Сербия, Бур-
ская республика во второй половине XIX века, Пара-
24 Hozel. Das geographische Individuum bei Karl Ritter und seine
Bedeutung fur den Begriff des Naturgebietes und der Naturgrenze//
Geographische Zeitschrift. 1896. S. 390 ff. Cp.: Schdne E. Politische
Geographie. 1911. S. 14 ff. — A.
25 Более глубоко определение Хёцеля (Hozel. Op. cit. S. 444):
«Линия, у которой стирается или же сменяется локальный ха-
рактер реальностей, объединенных в индивидуализированном
пространстве». — А.
Глава 2. Государство как господство...
117
гвай, Боливия после 1884 года) далеко отстоят от иде-
ала. «Тоска по морю» [langtan till hafvet] является по-
литическим мотивом первого порядка для государств,
более всего обладающих континентальным характером.
Как сербская, так и в большей степени русская исто-
рия за последнее время служит тому подтверждением.
Там, где государства имеют общую сухопутную
границу, необходим принцип, согласно которому тип
границы должен содержать в себе моменты, сдержива-
ющие сообщения между ними. К таким моментам
прежде всего относятся горы. Италия — между Альпа-
ми и морем, Индия с Гималаями и Гиндукушем с этой
стороны ближе всего к островному типу стран. Анды
служат для Чили и Аргентины превосходной границей,
Румыния кажется естественно сложившимся индиви-
дом из-за гор Трансильвании. В стародавние времена
с этой целью, например, сооружали искусственные пре-
грады, такие, как Великая китайская стена против степ-
ных монголов, римский лимес26 в южной Германии
и Траянов вал в Добрудже, Датский вал27 в Шлезвиге.
Однако всегда необходимо подчеркивать, что здесь мы
имеем дело лишь с относительными данными. Никто
не может сказать, сколь высока должна быть гора, чтобы
служить хорошей границей. В значительной степени
это зависит от удобства ее горных перевалов. В не-
меньшей степени это зависит и от качества народов,
проживающих по обе стороны гор: следовало бы пом-
26 Челлен имеет в виду знаменитые Limes imperii Romani —
пограничные укрепления времен позднеримской империи,
воздвигнутые по всему периметру ее европейской границы с це-
лью защиты от набегов варваров, прежде всего германцев. — П.
27 Челлен имеет в виду знаменитый вал Dannevirke, воздвиг-
нутый датским королем Гутфредом в 808 г. по Р. X. для защиты
от нападений племен саксов, ободритов и венедов. Вал прошел
по самой узкой части Ютландского полуострова от Немецкого
до Балтийского моря, в основном по берегу р. Эйдер. Изна-
чально длина его составляла 15 км, а высота 8,3 м. — П.
118
Р. Челлен. Государство как форма жизни
нить, что великий народ может смотреть поверх вер-
шин, которые совершенно закрывают обзор малым
народам. Тогда, спрашивается, почему Kolen продол-
жает считаться государственной границей, а не Апен-
нины, или не Урал или Аппалачи, или, наконец, не
Скалистые горы в Северной Америке [ср.: Kjellen.
Politiska essayer. Bd. Ill: 151]? С другой стороны, внут-
ренние горы также могут быть источником опасности,
притягивая внешнего соседа, как в случае с Карпатами
для Австро-Венгрии в эту мировую войну28. А в ос-
тальном всегда должно иметь в виду, что различный
наклон гор придает им различную ценность в качестве
границы для обоих контрагентов. Таким образом, гра-
ница по Рудным горам и Вогезам более благоприятна
для соседей Германии, нежели для нее самой.
Из этого же основополагающего принципа — грани-
ца должна обеспечивать недоступность стран с обеих
сторон и препятствовать взаимному вторжению — сле-
дует, что хорошо проходимые реки слабо служат данной
политической задаче. Поэтому мы встречаем речные
границы, как правило, только на низших стадиях раз-
вития государства или у государств, остановившихся
в своем развитии, что указывает на чувствительные ме-
ста в государственной системе. Так обстоит дело в Се-
верной Скандинавии и в нижнем течении Дуная, так
же — в Южной Африке, где политика теперь пробивает
их, и так же - прежде всего в Южной Америке, явля-
ющейся благословенной страной для пограничных кон-
фликтов, продолжая оставаться все еще «не успокоив-
шейся», своеобразной государственной системой. Таким
28 Характер Карпат как естественной границы заключен в том,
что они превратились в утес, о который разбились русские орды,
но они также имеют особенность, которая позволила России
несколько раз возобновлять попытки пробиться сквозь них. Су-
ществующая ныне граница Австро-Венгрии придает Галиции
вид гласиса (Р. Зигер), но эта ситуация вряд ли может получить
объективную оценку из-за ее субъективного характера. — А.
Глава 2. Государство как господство...
119
образом, водная граница существует как в виде реки,
так и в виде моря, при этом абсолютная морская гра-
ница, то есть островного типа, является наилучшей.
Существует также такой тип, как междуречье, когда
страна со всех сторон объята рукавами рек, но этот тип
следует считать особенно плохим. Наиболее сильно он
сказывается на примере Парагвая и бывших бурских
республик, более умеренно в Румынии (одна из сторон
которой поддерживается горной системой).
В то же время не следует не обращать внимания на
то, что мировая война в значительной степени, как
кажется, ориентируется на реки в качестве границ го-
сударства. С тех пор как боевые действия приобрели
типические черты окопной позиционной войны, стало
принято считать, что траншеи получили институцио-
нальные черты учреждений мирного времени [см.:
Neumann 1915: 7] - превратились в искусственную
границу, как во времена старой римской империи, но
при этом место оборонительного вала заняли могилы.
Отныне реки в некотором роде можно считать естест-
венными окопами. Это их значение для обороны (а рав-
но и для таможенной охраны), конечно же, ускольз-
нуло от внимания ученых, но при этом получило
усиленное освещение в уроке мировой войны, в осо-
бенности на Восточном фронте, где боевые действия
обнаружили склонность идти вдоль линии таких ма-
лых рек, как Псур, Равка, Стырь, Стрый, Стоход и т. д.
Нет ничего невозможного в том, что данный опыт
принесет свои плоды в грядущем мире, выразившись
в реабилитации рек в качестве границ29.
Роль реки как границы первоначально выполняли
четко очерченные линии. При этом вовсе не стоит за-
ходить далеко в этом вопросе и говорить о таких естест-
29 См. мою статью «Траншеи как общественное учреждение»
(«Skyttegrafven som institution») (Nya Dagliga Allehanda. 1916.
4.03). - A.
120
Р. Челлен. Государство как форма жизни
венных ландшафтных типах, как пустыня, болото и лес,
как о предшественниках рек, первые из-за своей отно-
сительной стерильности недурно справляются с зада-
чей служить реальной границей. Речь идет о самой
примитивной форме границы в виде зоны, издавна
обращенной посредством охоты на людей в необитае-
мое пространство, как это еще в XIX веке делали пле-
мена махди и матал30. В новейшее время эта форма
воскресла среди цивилизованных народов в виде трех-
мильной нейтральной зоны вдоль южной части госу-
дарственной границы между Швецией и Норвегией,
установленной после их «развода» в 1905 году.
Прежде чем мы оставим эту тему, необходимо сде-
лать оговорку. Хорошая граница — это линия, пре-
пятствующая сообщению, но ее не следует абсолюти-
зировать и придавать ей исключительное значение.
Раковина моллюска не должна служить идеалом для
дома государства. Главное в этом — действительно нечто
среднее между отгораживанием и проходным двором.
Это должна быть достаточно высокая стена, чтобы за-
щищать от опасного давления, но не настолько, чтобы
вообще закрывать обзор и препятствовать здоровому
международному общению31. Даже морская граница
30 Челлен имеет в виду государство Махди, существовавшее
в Судане с 1881 по 1898 г. Матал — это искаженное название
«матабеле» — племенной группировки зулусов, создавших в 30—
40-е гг. XIX в. на территории Трансвааля своеобразную воен-
ную организацию с целью борьбы против африканеров и анг-
лийских колонизаторов. — П.
31 Лайд (Types of Political Frontiers in Europe // Geographical
Journal. 1915. Feb.) полностью изменяет перспективу и мотиви-
рует Рейнскую границу как раз тем, что сообщение тяготеет
в том направлении с обеих сторон. Взгляд, возбудивший возра-
жение с самого начала, см. с. 128,135 и сл., 144. В особом случае,
а именно при соприкосновении «естественных» и цивилизован-
ных народов, как с полным основанием утверждал уже в 1899 году
Юнгханс (Der Fluss in seiner Bedeutung als Grenze), речная грани-
ца имеет превосходство над всеми остальными. — А.
Глава 2. Государство как господство...
121
представляет собой тип границы, доставляющий не-
удобство тем, что она может в значительной степени
изолировать страну, как в случае с Новой Зеландией.
Здесь в качестве идеала необходима гармоническая
равномерность, а не чистая крайность.
Естественные ландшафты и их виды
Теперь обратим наш взгляд к центру от периферии:
от естественных границ, которые предназначены лишь
для того, чтобы служить обрамлением разграниченной
территории. Внешнему органическому разграничению
должна соответствовать внешняя органическая связь,
если речь в действительности идет о понятии государ-
ства как особого индивида. Поиск данной связи про-
исходит согласно исторической линии, предполагаю-
щей несколько различных типов, в пределах которых
устанавливается связь с потребностью в естественном
разграничении.
Старейшей формой естественной территории явля-
ется потамическая территория32, предшественников
которой мы находим в государственных образованиях
прошлого в междуречье Тигра и Евфрата и в долине
Нила. Это был тип так и не преодолевшего в своем
развитии дельтовидной формы государства, образовав-
шегося в устье реки, — той самой формы, которая сно-
ва дает о себе знать в различных местах современной
географической карты мира, например: Кохинхина
32 Термин принадлежит Каппу (Vergleichende Erdkunde. 1868),
хоть и получил у него несколько иную окраску. См.: [Sieger
1913-1914: 3, Fn. 1]. Также можно было бы говорить об осевой
речной территории (fluvio-centrala) в противовес периферийной
речной территории (fluvioperifera) или circumfluviala («приреч-
ной») в противовес circummarina («приморской»), (Неологизмы
образованы Челленом от лат. fluvio — «река», marina — «мор-
ской», circum — «возле», «около»; термин «потамический» обра-
зован от греч. «potamon» — «река». — П.) — А.
122
Р. Челлен. Государство как форма жизни
(прежнее наименование южной части Вьетнама. — П.),
Нигерия, Португалия, Нидерланды. В более полном
виде эта форма воплощена в «Дунайской монархии»
(одно из названий Австро-Венгрии. — П.) и «государ-
стве Конго», охватывающих в значительной степени
пойму главной реки. Более мелкий пример мы нахо-
дим в королевстве Менам Сиама, реке Ориноко в Ве-
несуэле, королевстве Эссеквито Британской Гайаны.
Таким образом, эта форма не отрицает за собой жиз-
ненной силы. В действительности она означает высо-
кую степень солидарности — особенно в области транс-
портного сообщения и строительства — в пределах
области, превращенной в единую систему посредством
ирригации, если далее вслед за Агардом (1853) не ви-
деть в этих «главных долинах» и «основных склонах»
единственно нанесенные на карту чисто естественные
провинции [см.: Kjellen. Inledning till Sveriges geografi:
21]. Полностью соответствует требованиям периферий-
ное™ тип, когда водораздел между двумя речными
районами, как правило, представляет собой четко опре-
деленную границу. В действительности такой системе
не хватает полноты, что особенно видно на примере
Дунайской монархии, значительная слабость которой
состоит как раз в том, что она не владеет ни одним из
истоков своей реки. Этот недостаток и провоцирует
регулярно осуществляемое давление по направлению
к этим недостающим частям, то есть в направлении
устья Дуная и в направлении его истоков согласно уста-
новившемуся балансу сил. В 1908 году Босния пала
жертвой именно этого давления, а в 1915 году - Сер-
бия: все это были разрозненные части Дунайского ре-
гиона, составляющие ось Дунайской монархии.
Еще большую роль, нежели потамический или при-
речный тип страны, играет приморский тип. Единство
вырабатывается здесь не посредством совместных уси-
лий по ирригации страны или выхода к открытому
источнику воды, а посредством особых связующих
Глава 2. Государство как господство...
123
путей, являющихся результатом полной переработки
принципа транспортного сообщения. Сразу бросается
в глаза, что данный тип более односторонен и поверх-
ностен, нежели предыдущий. Тем не менее и по поводу
данного типа в летопись истории вписано немало герои-
ческих страниц, особенно тех, что повествуют о Рим-
ской средиземноморской империи, о Шведской бал-
тийской империи и, пожалуй, самой важной из них -
Английской империи Индийского океана. С тех пор
как Англия заполучила свой идеальный островной
тип, заключив триста лет назад унию с Шотландией,
она стремилась придать главной части империи точно
такую же простейшую форму. Как особый тип страны
[rikstyp] такая форма, тем не менее, привлекательна,
несмотря на то что сложена из кирпичей, чуждых дому
самого владельца. На самом деле подобную ситуацию
следовало бы считать невероятной попыткой государ-
ства выйти за пределы собственного пространства, по-
пыткой, которая в будущем должна привести только
к перенапряжению сил. Именно так сейчас обстоит дело
с краеугольным камнем этой империи - Египтом,
являющимся для нее ахиллесовой пятой или «жизнен-
ным местом» (см. выше, с. 112) первого порядка.
Данный тип страны принципиально не слишком
заботится о своих естественных границах, он живет за
счет исключительно центростремительных сил, стре-
мящихся вырваться наружу из его морского центра.
Но даже если бы можно было счастливо разрешить
пограничные проблемы на всех уровнях - без пере-
напряжения сил, как в случае с современной Англи-
ей, — едва ли данный тип мог бы иметь будущее, по-
скольку коммуникационные пути страны приобретают
преимущественно морскую направленность (Свенсен).
Подобное развитие направлено на то, чтобы придать
морю свойства границы, к тому же границы изначаль-
ной и естественной. Современные государства едва ли
стали бы терпеть присущую подобному типу продол-
124
Р. Челлен. Государство как форма жизни
жительную убыль населения. Только в простых госу-
дарственных системах со слабым концентрическим
давлением процесс развития и формирования подоб-
ного типа страны может иметь место.
Итак, если считают, что развившийся приморский
тип страны занимает не свое место в сложившейся
государственной системе, то в остатке все еще остается
политическое движение [drift], в котором, можно ска-
зать, этот тип имеет свои корни. Это политическое
движение воплощено в притязаниях, по сути оборони-
тельного характера, на лежащие по ту сторону моря
земли. Именно это требование способно предохранить
приморскую страну от опасности превосходства, гро-
зящей с противоположного берега. Кроме того, это
движение имеет своей целью захват «политического
предмостья» [politiskt brohufvud] (Арльдт) или симуля-
ции естественных препятствий [Arldt 1916: 543 ff.]33.
Свежий пример действия данного закона мы видим
в стремлении Италии по направлению к Триполи (1911)
и Албании (1915), равно как и в особом отношении
Японии к островам Рюкю, лежащим прямо напротив
Формозы (Тайваня). Новейшая экспансия Японии, как
можно предполагать, в совокупности направлена на то,
чтобы возродить приморский тип своего государства
вокруг Японского моря, но это движение кажется
мнимым и случайным, поскольку действительное на-
правление экспансии лежит значительно южнее.
Таким образом, приморская тенденция покоится на
верном принципе, похожем на тот, согласно которому
закрытое государственное образование является более
сильным, нежели расщепленное, что обусловлено удоб-
33 Арльдт обобщает это движение до уровня всемирно-ис-
торического и относит к нему не только положение по ту сто-
рону моря, но также и «гласисы» по ту сторону естественной
границы двух государств, например территорию «конгрессовой
Польши» для России позади болот Ракитного (с. 551). — А.
Глава 2. Государство как господство...
125
ством путей сообщения и обороны. Большая политика
наших дней во многом и в значительной степени руко-
водствуется этим принципом создания взаимозависи-
мого колониального комплекса из разрозненных ко-
лониальных владений. Контраст этих двух типов
характеризуют как русско-английский. Хотя в наши
дни даже Англия осознает необходимость укрепления
оснований связи между различными частями своей им-
перии, что особенно заметно в бассейне Индийского
океана. Осознание этого является причиной давления
на срединные, еще политически не подчиненные стра-
ны, такие, как Месопотамия, Аравия. При этом Леван-
тийская программа Германии (также по своим совокуп-
ным чертам имеющая экваториальную направленность)
представляет собой противоположное давление на эти
же самые пункты мира, в связи с чем мировая война
в этом геополитическом конфликте обрела свой силь-
нейший стимул. Приморский тип страны может быть
также образован в процессе, в котором закон стремле-
ния к земле, лежащей по ту сторону моря, является
первым, а закон овладения ею - вторым побудитель-
ным моментом, при отсутствии какой-либо возможно-
сти фиксировать по отдельности убывающую силу этих
моментов, даже если в значительной степени так и не
удалось установить благодаря им господство над мо-
рем, являющимся осью данного господства.
Решение проблемы территориального
господства
Руководствуясь собственным опытом этих истори-
ческих экспериментов, теперь мы можем утвердить два
общих результата в качестве решения собственных
проблем страны. С одной стороны, необходимо совпа-
дение преимуществ внешних естественных границ
и внутренних естественных форм [naturgebitets], исто-
рически формируемых по различным направлениям.
126
Р. Челлен. Государство как форма жизни
Эта цель достигается посредством того, что изначально
одним позволяется делать то, что запрещено другим.
С другой стороны, если не воспринимать эти факторы
поверхностно, так что любая естественная граница рас-
сматривается в качестве естественной, а любая геогра-
фическая взаимосвязь - в качестве естественной фор-
мы, в обоих случаях необходимо наличие внутренних
и глубоких особенностей. Мы фиксируем их относи-
тельные границы. Аналогичные замечания можно сде-
лать и в отношении территории и ее формы.
Тогда становится заметно, что не тождество дает
содержание понятию природной формы, но гармония,
не только формальная взаимосвязь рек или морей, не
только исключительно пустыни, даже не исключитель-
но плодородные равнины, но гармоническое воспол-
нение и достаточное соотношение основных естествен-
ных типов: полей, лугов, лесов, гор и вод. Здесь мы
приходим, таким образом, к осознанию принципа рав-
номерности в качестве идеала, а не крайности. Одно-
образие свидетельствует о слабости, поскольку оно
производит однородность с вытекающей отсюда неса-
мостоятельностью и опасностью повышенного риска.
Таким образом, ведущей здесь является точка зрения
производительности. Обычно от естественной терри-
тории ждут, что она сможет обеспечить потребности
народного хозяйства в различных сферах. Ради соб-
ственной экономической самостоятельности, которая,
в свою очередь, является предпосылкой политической
самостоятельности, стране, как и отдельному лицу, в из-
вестной степени «следует быть самодостаточной».
По этой причине мы выносим приговор такому типу
государства, как город-государство (как в случае с Лон-
доном, см. выше, с. 101). Мы постигли, таким образом,
великий закон автаркии: страна должна обладать такой
формой естественной территории, которая гарантирует
ей самодостаточность. В этом мы находим реальное
определение внутренней географической индивидуаль-
Глава 2. Государство как господство...
127
ности. Здесь находится прямая связь между геополи-
тикой, изучающей общие условия страны, и экономи-
ческой политикой [ekonompolitiken], изучающей факти-
ческое развитие автаркии и методы хозяйствования
внутри страны.
Взаимосвязь государства и господства
Разнообразные политические стремления, вытека-
ющие из закона автаркии, рассматриваются, таким
образом, в главе, посвященной экономической поли-
тике (с. 216 и сл.). Однако здесь уместно сделать заме-
чание, что государство само может способствовать соб-
ственной самодостаточности. Поскольку государство не
получает автаркию в качестве придатка к стране, оно
само в силе в определенной степени переделать страну
с тем, чтобы последняя более соответствовала его (го-
сударства) требованиям. Ведь автаркия всего лишь
скрыта в земле и должна быть высвобождена из нее
посредством труда, усиленного и систематического
труда на земле, направленного не только на развитие ее
качеств, но также и на восполнение ее недостатков, что
и означает мощный вклад в развитие индивидуально-
сти страны. Следовательно, государство в состоянии
сделать свою землю более естественной, чем она есть
сама по себе.
Точно так же слабость границ могла бы быть час-
тично преодолена народом и государством, причем не
столь искусственными средствами, как, например,
Великая китайская стена или современные боевые тран-
шеи. В большинстве случаев в природе не встречается
столько хороших типов границ, подходящих для каж-
дой политической цели. Эти недостатки восполняются
за счет исторических связей, возникающих из совмест-
ного проживания, что ведет к установлению границ
в народном сознании, так сказать, в виде духовных ру-
бежей. Слабые границы также могли бы быть укреп-
128
Р. Челлен. Государство как форма жизни
лены посредством взвешенной коммуникационной по-
литики, учитывающей интересы приграничных жите-
лей. Этим обусловлен замысел по проведению швед-
ских «внутриматериковых дорог» в южных районах
страны вдоль протяжения границы, тем самым пари-
рующих естественную тягу местного населения к со-
седней стране. Проблема коммуникации в «транспорт-
ную эпоху» становится преимущественно центральной
в вопросе внутренних и внешних связей государства.
Вопрос о границе в остальном всегда в некоторой
части является вопросом о чисто политическом соот-
ношении сил с обеих сторон. Такое сильное государ-
ство, как Германия, выносит без особых трудностей
плохие границы, которые для такого слабого государ-
ства, как Турция, были бы роковыми. Итак, граница
стабилизируется не только посредством собственных
естественных свойств, но прежде всего за счет разви-
тия всех сил государства и стоящего за ним равновесия
всей государственной системы. То, что сильные госу-
дарства не остановятся перед естественной границей,
не обеспечив себя «предмостьем» или «гласисом» поза-
ди нее, абсолютно правильно уже указано Арльдтом
[Arldt 1916: 546]34. Но если сила ослабевает в каком-
либо из звеньев системы, то это влечет за собой ослаб-
ление противовеса в другом месте и увеличение давле-
ния в этом же самом месте. Тогда граница впервые
демонстрирует собственную пригодность для того, что-
бы справиться с увеличивающейся нагрузкой на нее,
при этом плохая граница всегда выглядит как откры-
тая или полуоткрытая дверь в ветхом дому.
34 Было бы, однако, большим преувеличением вслед за
Арльдтом навешивать на понятие естественной границы яр-
лык пустого штампа. Штамп «гласис» особенно используется
лордом Керзоном в отношении английской сферы интересов
позади естественных границ Индии. Ср. также прим. 28 на
с. 118.-А.
Глава 2. Государство как господство...
129
Бренность государства, бессмертие
территориального господства
Мы находим внутреннюю взаимосвязь в постоян-
ном взаимодействии между страной, народом и государ-
ственной властью, которая, таким образом, отражается
в нашем мышлении. Это взаимодействие различных
элементов государства помогает нам преодолеть теоре-
тическую трудность, на которую первоначально мы
рискуем наткнуться. Если территория является телом
государства - разве может кто-либо возразить, что мы
не приняли тогда схему, согласно которой тело — менее
эфемерное образование, нежели душа? Или разве не
остается земля, после того как исчезает государство?
И разве в свое время она снова не может послужить
телом для нового государства? История средиземномор-
ских земель служит тому примером. Понятно, что в этом
пункте мы дошли до предела нашей аналогии. Она из-
лишне растянута. При этом мы по-прежнему видим,
насколько она недостаточна. Различие между государ-
ством и другими организмами даже в этом пункте не
столь велико, как можно подумать, при условии, что
мы принимаем во внимание это внутреннее взаимо-
действие. Подробнее анализ указанной сцены - обла-
сти Средиземноморья — будет проведен ниже.
В действительности перед нами не та же самая зем-
ля в долине Гвадалахары, Тигра и Евфрата или даже на
малярийном берегу Италии, какой она была в те вре-
мена, когда мавры, вавилоняне и древние римляне
столь успешно боролись против распространенной
в этих областях засухи. Новые народы и государства,
ослабнув в борьбе, запустили ирригационные соору-
жения и тем самым оставили землю беззащитной перед
силами природы. В результате появилась новая страна
на том же самом месте. Таким образом, даже земля
в большей или меньшей степени играет определенную
роль в судьбе государства. Природа устанавливает толь-
130
Р. Челлен. Государство как форма жизни
ко форму и дает сырье, от народа и государства зависит
наполнение или переделка этих форм, одним словом,
организация самой природы. Без организации страна
также утрачивает признаки государства. Следовательно,
я не полностью разделяю положение Георга Еллинека
о том, что страна одновременно является мертвым и бес-
смертным элементом государства, скорее я рассматри-
ваю ее в качестве живого и бессмертного элемента. Если
что и есть мертвого и бессмертного в государстве, так
это лишь, так сказать, его целина35. Обработанная наро-
дом под защитой государства, она приобретает какую-
то часть бренности как народа, так и государства. Точно
таким же образом государство придает ей, в свою оче-
редь, черты своего первоначального бессмертия и по-
средством континуитета собственной природы воздей-
ствует, таким образом, психологически на народ.
Наконец, мы с различных сторон рассмотрели до
конца органическую теорию государства и обнаружи-
ли, что его естественный рост яснее всего проявляется
с течением времени и ростом культуры. В конце своего
развития страна превращается в часть индивидуально-
сти государства, ее тело придает государству опреде-
ленные свойства, но, с другой стороны, служит объек-
том воздействия государства.
Суверенитет или частное право
собственности
В рамках данной общей главы необходимо сделать
еще одно замечание относительно одной из важней-
ших политических проблем, которая получает ясное
разрешение при помощи того же самого органического
35 «Von menschlichen Subjekten ganz losgelost gibt es kein Gebiet,
sondem nur Teile der Erdoberflache» [«Совершенно отрешенной
от человеческих субъектов существует не территория, а только
часть земной поверхности» - нем.], — говорит Г. Еллинек [Ел-
линек 1908: 78]. — А.
Глава 2. Государство как господство...
131
взгляда. Это проблема права частных лиц на часть го-
сударственной территории, точнее - проблема права
частной собственности отдельных индивидов. Мы уже
знаем (см. выше, с. 57), что государству в виде угодий,
лесов и т. п. принадлежит непосредственная часть стра-
ны. При этом возникает вопрос: в каком же отноше-
нии находится государство к остальным частям соб-
ственной страны?
Согласно мнению Генриха Шурца (1900), «только
мертвые являются первыми и непосредственными (бес-
спорными) чистыми владельцами земли», поскольку
вряд ли кто-нибудь рискнет приблизиться к месту
погребения36. Но в настоящее время даже мертвые не
мешают пономарям на наших кладбищах косить траву
на могилах. Как раз живая работа с землей, прежде
всего последовательная работа поколений, повышаю-
щая ее ценность, — вот что составляет моральное осно-
вание права собственности. Таким образом, говорит
Ратцель, «землевладелец делит с государством поля,
в связи с чем его связь с государством становится более
крепкой, нежели аналогичная связь государства с куп-
цом». Но вот вопрос, а действительно ли собственник —
это равная по правомочиям с государством сторона?
Именно в это верил феодализм, и мы снова обнаружи-
ваем подобное воззрение в историческом либерализме.
Именно этот взгляд получил хоть поздний, но ясный
отзвук в дебатах во Второй палате нашего риксдага
2 мая 1907 года, касающихся месторождений в Норд-
ланде, когда ведущий политик либералов Карл Стааф
сравнил отношения между компанией «Кируна» и швед-
ским государством с отношениями между двумя сосе-
дями37. Данный взгляд лишь случайно резко разнится
36 Процитировано Ф. Ратцелем [Ratzel 1903: 50]. См. всю
его III главу «Besitz und Herrschaft». — А.
37 Стенографический отчет заседания Второй палаты (с. 39,
46 и сл., 51). — А.
132
Р. Челлен. Государство как форма жизни
как от социалистической, так и от правоконсерватив-
ной партийной позиции. Исходя из нашей органичес-
кой точки зрения, дело совершенно ясное. Если земля
есть тело государства, а государство — личность, то оно
в такой же малой степени будет терпеть попытки внут-
реннего раскола, как и нападения извне. Право соб-
ственности, таким образом, следует рассматривать лишь
в качестве делегированного государством полномочия
на управление при молчаливой оговорке, что подобная
ситуация не должна вести к разложению государства;
если же происходит нечто подобное, то право государ-
ства на «редукцию» земель является исторически оправ-
данным. Наше позднейшее нордландское и лесное за-
конодательство свидетельствует о том, что данный
взгляд возвращается в нашу практическую политику,
подобно тому, как наше современное понятие «надле-
жащая обработка арендованной земли», зафиксирован-
ное в законе 1909 года о надзоре за землепользовани-
ем, как кажется, возвращает нас во времена Густава
Вазы38. Мы не можем признать наличие нескольких
государств в одном государстве, давая такую характе-
ристику, которая не наносила бы государству очевид-
ного ущерба.
Точка зрения либерализма покоится здесь на чисто
механическом, устаревшем с научной точки зрения
взгляде. Не было никаких двух соседей, обменивав-
шихся между собой товарами «Кируны». Швеция,
и только Швеция, выступала в качестве единого контр-
агента. Теоретически проблема решена. Но если наука
принципиально допускает притязания социализма
в этой области, то тем самым, разумеется, она демонст-
38 Густав Ваза (1496—1560) — первый король династии Ваза,
с 1523 г. Известен своим рачительным отношением к хозяй-
ству. Королевство считал своим личным поместьем, а его жи-
телей своими работниками. Известность получили письма это-
го короля, в которых он поучает своих подданных, как надо
вести хозяйство. — П.
Глава 2. Государство как господство...
133
рирует в делах практической политики утерю способ-
ности суждения, насколько далеко государство должно
заходить в вопросе регулирования права собственнос-
ти. Этот вопрос принципиально не может быть решен
научными методами. Очевидно, теоретически можно
чтить убеждение, согласно которому все право соб-
ственности в основе своей является правом владения,
заключающимся на практике в невозможности сдви-
нуть даже песчинку с частновладельческой земли, ко-
торая, с точки зрения государства, управляется без учета
требований по сохранению типа страны, — в этом слу-
чае мы не наблюдаем обязанности по надлежащему
использованию земли. Фактически в этом примере
государство потеряло свое право; как следствие, при-
обретение собственности здесь лишено какой-либо
гарантии со стороны государственного правопорядка.
Таким образом, я считаю, что органический взгляд
на государство, и только он, дает удовлетворительное
решение всех затронутых здесь проблем. Он один по-
этому согласуется с современной мыслью, стремящей-
ся установить связь среди меняющегося разнообразия
явлений.
Геополитика в специальном смысле: влияние
пространства, его формы и местоположения
Итак, мы рассматриваем страну [riket] со всеми ее
различными атрибутами не как случайную принадлеж-
ность или дискретную и переменчивую обузу персоны
государства [statspersonen], но как определенное содер-
жание собственной сущности этого государства, во
многом и в значительной степени определяющее образ
действий этого государства и всю историю его разви-
тия. Уже на этой общей и приобретшей собственное
направление [orienterande] стадии мы испытываем
такие влияния вне сферы права и неправа со стороны
естественных свойств государства [statens natursida], что
134
Р. Челлен. Государство как форма жизни
большая часть истории становится ясной для нас имен-
но в этом свете. Геополитика в особенной своей части
благодаря анализу прежде всего таких атрибутов стра-
ны, как пространство, форма и протяженность, может
служить выражением такой категории, как политичес-
кая необходимость.
Все, что опосредуется землей, должно проявляться
в виде широкого пространства в форме больших госу-
дарств, и все, что усиливает большие государства, сни-
жает курс малых. Несомненно, это закон со многими
исключениями. Сама карта Европы в наше пока еще
столь краткое столетие видела появление новых малых
государств, в то время как такие большие державы,
как Канада и Бразилия, все еще имеют столь малый
политический вес, тогда как Голландия была уже ве-
ликой державой в XVII веке, обладая территорией пло-
щадью всего в 700 квадратных немецких миль, а
Польша, обладая территорией в 10 000 квадратных
немецких миль, ею не была. Тем не менее в своей
основе эти факты доказывают естественное отноше-
ние: большое пространство организуется более продол-
жительное время, чем малое. Существует неравенство
в степени развития. При сравнительно равных услови-
ях, таким образом, только вопрос времени, когда боль-
шая страна врастет в свое пространство и когда отме-
ченные нами выше тенденции начинают действовать
без каких-либо оговорок.
То, что для истории более всего существенно про-
странство, ясно видно из своеобразной эстафеты пре-
емства [succession] ведущих торговых держав: Венеция
была городом, Голландия - союзным государством,
Англия — островным, а континентальный характер
США заранее предвидел 40 лет назад Трейчке, а 30 лет
назад — Гладстон. Таким образом мы получаем ясный
вывод. Жизнеспособные государства, обладающие огра-
ниченным пространством, подчиняются категоричес-
кому политическому императиву, требующему от них
Глава 2. Государство как господство...
135
расширения своего пространства посредством колони-
зации, ассимиляции или различного рода завоеваний.
В подобной ситуации находилась Англия, в свое вре-
мя — Япония и Германия. Как можно видеть, никто из
них не смог превозмочь соблазна завоевания, находясь
под воздействием естественного роста чувства само-
сохранения. Поскольку разные времена требуют раз-
ного масштаба, то и этот закон действует в различной
степени. Классический пример тому ближе всего к на-
шим дням. Если Пруссия времен Фридриха Великого
обладала достаточной силой для установления европей-
ского баланса в XVHI веке, то в XIX веке для этого
понадобилась уже Германия Бисмарка. Но теперь, ког-
да мерой явно стал размер великой державы, такой,
как Англия, Россия и США, полагаем, баланс уже
может быть найден в узком значении района Средин-
ной Европы19 [Mellaneuropa], в лице таких стран, как
Германия и Австро-Венгрия (Ф. Нойман), или в еще
более широком значении, подразумевающем весь Ле-
вант (Э. Екх). Именно в этом районе мы видим подо-
бие государственного комплекса или блока государств,
отвечающих на вызов пространства. Подобное блоковое
образование сейчас находится в стадии своего становле-
ния в Америке (проект Панамерики), хотя лейтмотив
последнего процесса не кажется столь очевидным, как
первого. Но во всем этом движении к большим госу-
дарственным образованиям мы недвусмысленно чув-
ствуем политическую необходимость, потребность осу-
ществления которой ограничивает даже свободу рук
государственных чиновников.
Очевидно, что увеличение масштаба таит в себе
угрозу неограниченному суверенитету малых госу-
39 С позиции современности правильнее было бы переводить
«Центральная Европа», но в нашей геополитической литературе
имеется уже стойкая традиция именовать этот регион Европы
«Срединным» по аналогии с традицией начала XX в. — П.
136
Р. Челлен. Государство как форма жизни
дарств. Как огромная физическая масса большие госу-
дарства обладают силой притяжения по отношению
к малым. Эмиль Деккерт отметил это в отношении сис-
темы американских государств, в которой США игра-
ют роль Солнца в Солнечной системе. Подобный фе-
номен также весьма заметен в устремлениях России
в Азии и даже в отношении определенных малых сла-
вянских народов Европы. Однако это физическое при-
тяжение России нейтрализуется Западом посредством
духовных импульсов, несущих в себе более высокую
культуру. С одной стороны, огромное и бесформенное
пространство само стимулирует политическую экспан-
сию в направлении русских степей ли, американских
прерий или британских морей — словом, туда, куда
доходит взор, в бесконечность, внешне лишь вызыва-
ющую испепеляющую тоску завоевателей, — тогда как
малый народ благодаря своим стесненным условиям
легко впадает в растительное состояние, отражением
которого является ограниченный духовный мир како-
го-нибудь обывателя из захудалого местечка. В этом
мы можем видеть тенденцию, согласно которой боль-
шое пространство склонно к саморасширению, точно
как большой капитал.
С другой стороны, мы не должны пройти мимо
факторов, препятствующих безграничному расшире-
нию пространства. Полагаем, что в определенной сте-
пени огромное пространство не способствует делу спло-
чения страны даже в эпоху, благословенную для
развития средств сообщений. Подобная циркумпро-
странственная (circumfugala) тенденция развивается па-
раллельно возрастанию внешней уязвимости, в целом
как растут внешние трения с увеличением протяженно-
сти границы. К подобным опасностям самого простран-
ства прибавляются затем и внутренние моральные по-
роки, особенно тогда, когда экспансия превышает
масштаб действительных жизненных потребностей.
Ближайшее рассмотрение этой проблемы необходимо
Глава 2. Государство как господство...
137
подлежит этнополитике и экономической политике,
которой следует показать нам, что же находится в ос-
новании этой экспансии. Тогда окажется, что будущее
малых государств не столь уж покрыто мраком, даже
если ближайшее время, как полагают, несет в себе
большую угрозу их полному суверенитету. Даже в лесу
действует политический закон, запрещающий деревь-
ям расти вплоть до неба, совершенно заглушая рост
кустарника.
Подобно тому как мы сейчас рассмотрели простран-
ство в качестве фактора, имеющего большое значение
для политики государства, так нам необходимо кон-
статировать то же самое в отношении формы терри-
тории или формы страны. Идеальной здесь представ-
ляется концентрическая форма, поскольку она более
всего пригодна для дела сплочения страны вокруг од-
ного центра. Процесс зарождения французского и ис-
панского государств ближе всего к этому идеалу. Край-
нюю противоположность этому типу представляла
собой в XVIII веке Пруссия, чьи части даже не сопри-
касались друг с другом, составляя три отдельные обла-
сти. В этом отношении политика государства должна
заключаться в том, чтобы связать воедино свои разроз-
ненные территории. Даже нынешняя форма Австрии
наподобие двух распростертых «рук» (Галиции и Дал-
мации) представляется невозможной, несмотря на внеш-
нюю мотивировку унии с Венгрией, выполняющей
роль балансира. Впрочем, Босния и Сербия также под-
ходят для выполнения этой роли, попадая в распрос-
тертые объятия «австрийских рук». Подобное положе-
ние и у Румынии: протянувшись вдоль Семиградья,
она схватывает эту область в своеобразные клещи.
Равным образом дурна диспропорция между шириной
и длиной страны, поскольку она затрудняет сообщение
и препятствует выполнению оборонных задач, прида-
вая стране при этом черты однообразия. Например,
таков случай Чили: сотни миль береговой полосы и гор-
138
Р. Челлен. Государство как форма жизни
ные склоны этой страны более всего способствуют по-
требности к расширению, отсюда конфликты с соседя-
ми как на севере, за пустыней Атакама, так и на вос-
токе, позади горной цепи Анд. Аналогичной слабостью
формы и размера страдает Норвегия, что является од-
новременно как предпосылкой ее союза со Швецией,
так и, без сомнения, основанием ее самостоятельного
существования.
Особые детали внешней формы страны могут из-
редка позволять делать интересные политические вы-
воды. «Палец Каприви» в немецкой Южной Африке
и «анклав» в Камеруне отражали скорее всего местный
умысел: обеспечение подхода к рекам Замбези и Шари,
но в 1911 году их цель радикально поменялась, теперь
они должны были быть двумя «клешнями», готовыми
вот-вот сомкнуться вокруг Конго. Подобным образом
в своеобразном «аппендиксе» США, спускающемся
вниз в виде лоскута от Аляски и отрезающем Канаду
от Тихого океана, можно видеть политический умысел
в отношении западного побережья этой страны. Карта
нашей собственной страны демонстрирует нам на севе-
ре прекрасный пример того, как длинный, но узкий
киль русско-финляндской империи протянулся в на-
правлении Малангер-фьорда. А теперь, когда мы
вспомним, что Россия провела это пограничное раз-
граничение, намереваясь продолжить свою границу до
этого фьорда, нам не остается ничего иного, как ви-
деть в этом «указательный палец» в направлении Ат-
лантики, а равно в его близлежащем основании
[utbuktning] — сжатый кулак в направлении Варангер-
фьорда40.
40 См.: [Kjellen. Studier diver Sveriges politiska granser: 329].
Арльдт [Arldt 1916: 550] также замечает, что северная граница
Скандинавии «лабильна», а не «стабильна». — А.
Глава 2. Государство как господство...
139
Превращение местоположения
и «исторические стороны»
Местоположение земли, без сомнения, по-раз-
ному взаимосвязано с влиянием, которое оказывает
форма территории. Вместе с тем, среди всех географи-
ческих влияний на действия государства следует счи-
тать наиболее сильными и многочисленными те, кото-
рые обусловлены его местоположением. В данный
момент мы не имеем в виду местоположение на эква-
торе или на краю ойкумены, или преимущественно
физическое местоположение земли, хотя и оно также
может иметь значение для политики — ниже будет
указана особенность подобного положения для малых
государств (с. 142). Мы имеем здесь в виду чисто по-
литическое значение местоположения: расположение
государств по отношению друг к другу, уровень куль-
турного развития, обусловленный их местоположени-
ем на всемирных транспортных путях.
Англия без непосредственных соседей и Германия
с восемью, из которых три — это великие державы,
демонстрируют нам два ярких типа. A priori [изначаль-
но — лат.] становится понятно, что свобода действий
этих держав будет существенно различаться: Германия
не может выбирать себе союзников и участвовать в по-
литических комбинациях столь свободно, как Англия,
эластичность позиции Германии ограничена многочис-
ленными соседями, осуществляющими на нее концен-
трическое давление. При определенных обстоятель-
ствах еще хуже, чем это, будет положение соседства
с одной страной, с давлением превосходящей силы за
спиной. Так обстояло дело с Португалией после
1640 года и с Норвегией после 1905 года: никакие ис-
кренне выраженные гарантии, никакие «нейтральные
зоны» или иные международно-правовые гарантии не
могут совершенно нейтрализовать это давление, кото-
рое с необходимостью естественного закона исходит от
140
Р. Челлен. Государство как форма жизни
великой державы по отношению к малому государ-
ству. Поэтому подобное местоположение определяет
политический курс соответствующего государства, так
что такому государству ничего не остается делать, как
искать противовес данному давлению из-за моря.
Именно это заставило Португалию отдаться в руки
Англии, а Норвегию — в сети интеграционных связей
и договоров о нейтралитете с иностранными держава-
ми, среди которых Швеция не нашла своего места.
Очевидно, что местоположение является по преиму-
ществу свойством государств, от которого они не в со-
стоянии отказаться, определяющим их политику с не-
обходимостью, от которой дружественная государству
свободная воля совершенно не может уклониться.
Похожую ситуацию мы наблюдаем на примере Гол-
ландии и Румынии, сумевших получить нейтральный
статус благодаря тому счастливому обстоятельству, что
у каждого из них за спиной находится по два соперни-
чающих друг с другом великих соседа41. Но ситуация
вновь становится неясной благодаря тому, что оба эти
государства находятся в устьях главных рек одного из
своих соседей. Через границу Германии и Голландии
протекает Рейн, через границу Румынии и Австро-
Венгрии — Дунай с его оживленным судоходством, в то
время как реки Испании становятся судоходными толь-
ко на португальской границе, а реки на норвежско-
шведской границе вообще утратили значение для пас-
сажирского судоходства. Именно это делает положение
Нидерландов особенно плохим, с учетом того, что оно
защемляет больную мозоль Бельгии — устье Шельды.
Для маленького государства чрезвычайно опасно рас-
положение как раз под ногами огромной державы.
Неудобное расположение Нидерландов смягчает дру-
41 Нидерланды являются важной частью «пояса городов»,
Румыния, особенно в ее конфигурации начала XX столетия,
тяготела к Балто-Черноморской системе. — Р.
Глава 2. Государство как господство...
141
гое свойство их «интересного положения», а именно:
соседство Англии, в действительности — третьего ве-
ликого соседа, если Францию, соседствующую непо-
средственно с Бельгией, признать за второго. Англия
должна считать для себя жизненно необходимым удер-
жание Германии в стороне от устья Рейна.
При этом стоит отметить, что подобное затрудни-
тельное положение Нидерландов создалось в поздней-
шее время. Когда это государство образовалось, оно
было лишь одним из многих в этом полушарии. Но
благодаря концентрическому сплочению Германии
в империю, благодаря особой концентрации ее про-
мышленности в земле Рейн — Вестфалия в течение
жизни одного поколения и возникла подобная особен-
ность местоположения Нидерландов. Здесь мы можем
видеть, как изменяется само местоположение, как его
характер трансформируется, тогда как само государ-
ство остается неизменным. Очень интересный пример
превращения местоположения демонстрирует наша соб-
ственная страна в течение нынешнего столетия. Внут-
реннее кольцо из малых государств (Финляндии, Нор-
вегии, Дании), давно известное нам как своего рода
щит против внешнего пояса великих держав (России,
Англии, Германии), было разрушено благодаря русской
политике в Финляндии в 1899 году42, разрыву швед-
ско-норвежской унии при деятельном участии Англии
в 1905 году и установлению прямых связей Норвегии
42 Челлен имеет в виду меры русской имперской власти по
водворению должной ясности в отношении порядка управле-
ния провинцией империи (Великим княжеством Финляндским).
Манифест 15(28) февраля 1899 г., устранивший возможные
поводы к усилению сепаратизма в Великом княжестве, вызвал
ожесточенные нападки на Россию в западной прессе того вре-
мени. Именно тогда на Западе появляется ложный тезис о яко-
бы союзных (униальных) отношениях Финляндии и России.
Доказательством чего могут служить слова самого Челлена о ка-
кой-то «русско-финляндской империи», см. выше. — П.
142
Р. Челлен. Государство как форма жизни
с Германией в 1906 году — все это заставляет нас теперь
считаться с непосредственным соседством великих дер-
жав. Ведь за последнее время мы имели уже возмож-
ность почувствовать пару раз то, что кто-то назвал
«дыханием в наше лицо», а именно решения 1908
и 1916 годов43 по Аландскому вопросу. Чувствитель-
ность этого вопроса обусловлена расположением архи-
пелага как раз напротив краеугольного камня в осно-
вании нашего дома, такое расположение Аландов
представляет угрозу столице и закрывает морское со-
общение с Нордландом. Насколько же великие держа-
вы могут быть в действительности нашими «добрыми»
соседями, об этом ежедневно свидетельствуют собы-
тия мировой войны.
Наконец, мы сталкиваемся с особым типом страны,
определенным исключительно ее местоположением, —
буферным государством. Этот тип играет большую роль
в мировой политике, причем совершенно особую роль
вплоть до нашего времени. Жребий данного государ-
ства не из приятных, поскольку оно принципиально
живет за счет баланса давления двух (или больше) го-
сударств-соседей. В конце концов такой участи не
смогла избегнуть Корея. Сиам, Афганистан и Персия
испытывают на себе подобное сильнейшее давление.
Неменьшую роль буферная политика сыграла в Евро-
пе, особенно на Балканском полуострове. Именно ею
объясняется подоплека политической карты, состав-
ленной на Берлинском конгрессе 1878 года. Румыния,
Болгария и Сербия за собственное независимое сущест-
43 Челлен имеет в виду меры русского правительства перед
мировой войной и в ходе ее по милитаризации Аландских
островов. В названные годы были последовательно проведены
международные конференции по этому вопросу. Сооружение
военных укреплений не состоялось только из-за несчастной
революции 1917 г. Впрочем, благодаря заключенному больше-
виками Брестскому миру и всей их «международной» политике
Аландские острова были потеряны для России. — П.
Глава 2. Государство как господство...
143
вование должны благодарить другие великие державы,
пожелавшие образовать из них буфер между Россией
и Константинополем, что совпало с собственным же-
ланием России создать здесь зависимое от нее вассаль-
ное государство, с которым она установила бы союзни-
ческие отношения. Когда же мы обратим внимание на
то, что другой ряд малых государств Срединной Евро-
пы — Швейцария, Люксембург, Бельгия и Голландия
(так в тексте. - П.) — совпадает с исторической зоной
трений между романской и германской частями Евро-
пы, то совершенно неожиданно мы увидим, что буфер-
ная политика представляет собой гарантию существо-
вания малых государств в эпоху господства великих
держав. Пример Португалии, Греции и Норвегии сви-
детельствует о другой возможности существования,
а именно — положения на периферии, но опыт миро-
вой войны говорит, что такая возможность имеет мень-
шую ценность, ибо служить можно только одному гос-
подину44. Какой-либо третьей возможности, полагаем,
не может быть дано. Впрочем, есть мнение, что малые
государства в мире политики разделяют судьбу перво-
бытных народов в эпоху цивилизации: вытесняются
на периферию, консервируются в приграничье или же
исчезают.
Но также и великие державы, играя роль баланса,
могут представлять собой буфер. Тому свидетельство
вся история Австрии, поскольку Дунай издавна пред-
ставлял собой «проходной двор» для потоков народов
[folkvag], а равнины Венгрии с незапамятных времен
прельщали чужеземцев. В связи с чем в самом начале
истории Европы Австрия служила щитом от аваров,
затем мадьяр, затем от турок и, наконец, служит тем же
от русских! Если же мы бросим взгляд в планетарном
44 Идиоматическое выражение, Челлен дословно говорит:
«Ибо только море может столь долго терпеть власть одного
господина» («Sa lange namligen hafvet lyder en enda herre»). - П.
144
Р. Челлен. Государство как форма жизни
масштабе, то увидим, что подобная участь выпала и на
долю русской империи, равно как и венгры, когда-то
представлявшей угрозу для Европы; смирившись, она
приняла затем участие в охране ее границ от турок.
Полагаем, что не так уж далека перспектива, когда
Россия снова будет служить делу Европы, превратив-
шись во всемирный буфер между белой и желтой ра-
сами. Ее окончательное поражение в мировой войне
непосредственно укажет ей именно этот путь.
Срединное местоположение, являющееся предпо-
сылкой для буферного состояния, которое для малых
государств легко может стать роковым с политической
точки зрения, с экономической точки зрения, напро-
тив, является исключительным преимуществом. На-
пример, Италия пользуется своим положением естест-
венного посредника между Европой и Левантом, на
что также указывает ее географическая форма в виде
протянувшегося в море мола. Этой же причиной обус-
ловлен усиленный товарооборот Голландии, Бельгии,
Швейцарии и Дании, причем последняя все еще сохра-
няет область Сконе в качестве своего внутреннего
рынка сбыта, несмотря на то что политически давно
потеряла ее. С этой же точки зрения можно объяснить
относительно вялое экономическое развитие России.
Ведь в основе ее две части мира, расположенные к тому
же вне главных мировых торговых путей. И усилен-
ный порыв русских к морю представляется вполне
естественным стремлением выйти из тени на солнеч-
ную сторону экономического развития.
Но и здесь мы также можем наблюдать изменение
характера местоположения, что имеет совершенно вы-
дающееся значение. Страны, как и определенные го-
родские кварталы, имеют свою более или менее заслу-
женную цену. Все нынешнее развитие Англии является
следствием открытия Америки, внезапно превратив-
шего ее из периферии Европы в мировой центр. Рав-
ным образом солнце счастья Японии вряд ли высоко
Глава 2. Государство как господство...
145
взойдет, пока Тихий океан не станет действительно
всемирным транспортным путем. Какой огромный
взлет «цены» Египта вызвала постройка Суэцкого ка-
нала? Английская оккупация страны стала прямым по-
литическим следствием этого факта. Одновременно
и по той же причине упала цена Капской колонии —
старого перевалочного пункта на пути в Индию. Вско-
ре она совсем пришла бы в упадок, если бы алмазы
Кимберли и золото Йоханнесбурга не придали ей мест-
ное значение производственного центра вместо старого
транзитного пункта.
Наконец, последнее замечание, уместное в настоя-
щей главе, касается изменения всей перспективы госу-
дарств, определенного их общим развитием. Жизнь
государства бьет ключом, перемещаясь от одной гра-
ницы к другой, колеблясь вместе с государствами в такт
истории. Уже Ратцель говорил об этом феномене как
об «исторической стороне» этого движения. В качестве
примера он брал Германию, которая в исторически
обозримой перспективе сменила эту сторону с юга
(Италия) на запад (Франция), а затем на север (Шве-
ция) и на восток. Более ярким и захватывающим яв-
ляется пример России, которая вплоть до начала XVIII
века продуманно двигалась в направлении Атлантики,
до 1878 года - в направлении Средиземноморья, а до
1905 года - в направлении Азии, но затем вновь сме-
нила направление в сторону Средиземноморья. Таким
образом, смена направления представляла собой следу-
ющую картину: север — юг — восток — юг. При этом
ее столица все еще находится на берегах Невы, что
выглядит явным анахронизмом, свидетельством того
времени, когда в Швеции Россия видела своего силь-
нейшего противника. Как раз напротив, на противо-
положной стороне Балтийского моря, находится сто-
лица Швеции, нацеленная в перспективе на восток,
что обусловлено геополитическим замыслом по овла-
дению Балтикой, выработанным во вполне естествен-
146
Р. Челлен. Государство как форма жизни
ную для того эпоху, когда Финляндия еще принадле-
жала Шведской империи. Но маятник шведской исто-
рии качнулся с востока на запад (юг), от балтийской
мысли к панскандинавской, и если бы этот процесс
сопровождался решительными победами, то местопо-
ложение Гётеборга само указывает на него как на естест-
венный центр. Еще одним примером такого рода пе-
ремещения центра тяжести, причем самого большого
из них, могут служить Соединенные Штаты. Ранее
исторически и экономически ориентированное на во-
сток, в сторону Европы, в которой был его собствен-
ный источник происхождения, и в ту сторону, где до
сих пор расположена его столица, это большое госу-
дарство за последнее время проявляет все больше ин-
тереса к югу, там, где его панамериканская мысль дол-
жна получить свое осуществление, не останавливая при
этом движение в сторону запада, к стране, которая
сулит в будущем превратиться в величайший рынок
сбыта, — Китаю. Начало этого движения (1897—
1898 годы, захват Гавайев и Филиппин) уже придало
тихоокеанскому побережью США решающее значение,
и недалек тот час, когда выгода этого направления
и риск, связанный с Японией, превратят Тихий океан
в «историческую сторону» США.
* * *
Вот в целом те соображения, которые в первую
очередь появляются при рекогносцировке просторов
геополитики [geopolitikens vida] и частично благодаря
девственным неисследованным областям, великим пер-
вопроходцем и первооткрывателем которых был Фрид-
рих Ратцель. Я скорее представляю себе отношение
между государством и его территориальной формой
власти [rike] не как внешнюю связь между собствен-
ником и собственностью, а как внутреннюю связь,
между личностью и ее физическим телом. Я полагаю
подкрепить это воззрение соответствующим материа-
Глава 2. Государство как господство...	147
лом, показывающим, каким образом свободная воля
государства связывается крепкими узами с основани-
ями отличительных свойств страны [rike]. Равным
образом я скорее показываю, как отношения между
ними при постоянном взаимодействии с растущей куль-
турой все больше становятся сердечными и живыми.
Только чистый, не от мира сего, аскетизм может в этом
найти что-либо бренное или унизительное.
С обогащенным таким образом опытом мы теперь
обращаем наше внимание на другой основополагаю-
щий элемент государства — народ.
Глава 3
ГОСУДАРСТВО КАК НАРОД.
ЭТНОПОЛИТИКА
Изучение геополитики открыло нам важнейший
постулат, что для современного государства [stat] его
собственное господство [rike] представляет собой
естественную сторону [natursida], естественный источ-
ник многочисленных интересов и потребностей госу-
дарства, находящихся вне сферы права и неправа [ratt
och oratt]. Эта естественная сторона согласно принципу
географической индивидуальности стремится совпасть
с естественной областью земной поверхности, гармо-
нически взаимосвязанной внутри себя, а вовне отде-
ленной надлежащим образом от соседей. Точно так же
мы увидели, насколько естественной оказалась связь
государственного состояния [stat] со своим господством
[rike]. Мы увидели, сколь тесно их единство, словно
связь личности [person] со своим телом [кгорр].
Дальнейший шаг в наших занятиях ведет к позна-
нию роли человеческой субстанции в деятельности го-
сударства. Внешне государство выступает не только
в виде определенной территории, но также в качестве
массы людей в пределах этой территории. Учение о го-
сударстве в этом отношении становится, таким обра-
зом, учением об этническом организме [en etnisk
organism] и для удобства может быть названо этнопо-
1 Л. Вольтман в своей книге «Политическая антропология»
[Woltman 1903; Вольтман 1905] говорит, что с определенной
точки зрения здесь также возможен термин «демополитика»
[demopolitik]. Я же все-таки полагаю, что этот термин более
всего подходит для поддисциплины этнополитики, исследую-
щей народные массы (народные толпы) как таковые, вдобавок
к уже прижившемуся термину «демография». — А.
Глава 3. Государство как народ...
149
литикой [etnopolitik]*. Этнополитика соприкасается,
как можно видеть, с предметом этнографии, но поми-
мо всего прочего исследует его с иной точки зрения,
с позиции материального субстрата государства.
Связь народа и государства
Этнический характер государства бросается в глаза,
во всяком случае до того, как становится заметен его
географический характер. Когда государство полагают
находящимся в покое, на передний план выходит тер-
риториальное господство, когда же государство пола-
гают действующим, на передний план выступает на-
род. Для негативного учения о государстве почва или
народ, как подчеркивает Фридрих Ратцель, почти ни-
чего не значат. Чуть мы заглянем вглубь в историю,
как увидим народ без земли [folk utan land], скитаю-
щийся народ [vanderestrat], разрушающий свои соб-
ственные жилища, как это столетиями по Р. X. делали
германцы в Центральной Европе, народ банту и буры
в Южной Африке в XVII и XVIII веках, искавшие под-
ходящее место для поселения. Как уже отмечалось (см.
выше, с. 96—97), мы не можем признать за таким об-
разованием свойств государства. Народ может быть
старше государства, и так почти всегда бывает при пер-
воначальном образовании государства, ибо государство
впервые становится самим собой, лишь обручившись
с землей и организовав общество.
Древние греки центр тяжести переносили на народ-
ный элемент государства до такой степени, что исполь-
зовали название народа во множественном числе для
выражения понятия государства. Например, они гово-
рили лакедемоняне, персы там, где мы бы сказали:
Спарта и Персия. Но, разумеется, мы вольны говорить
так же, как они. Мы так же употребляем слова англий-
ский народ или английская нация в качестве синонима
Англии. И в употребленных нами nomina propria [име-
150
Р. Челлен. Государство как форма жизни
нах собственных — лат.] государств народный элемент
играет еще большую роль, нежели территориальный.
Название нашей страны Швеции совпадает с названи-
ем собственного народа. Лишь Нидерланды и Австрия2 —
названия чисто географические, тогда как названия
других стран образованы на этнической основе: Болга-
рия, Венгрия, Турция и все дунайские государства3.
Без народа мы в еще меньшей степени, чем без
территории, можем мыслить понятие государства. Го-
сударства подобны домовладыкам [husbonder] - вла-
дельцам земли. Подобно старому русскому дворян-
ству, они исчисляют свою власть «в душах» [sjalar].
Они в такой же степени рабовладельцы, как и земле-
владельцы. Подобно тому как государства не могут
переехать из своей страны, они также не могут поме-
няться друг с другом собственными народами. Если
Швеция утратит шведов, чье место займут русские, то
шведское государство станет столь же безжизненным,
как опустевшая земля. Таким образом, государство
связано со своим народом, а земля сама по себе не
созидает народа. Слуги могут покинуть своего госпо-
дина, квартиросъемщики — хозяина квартиры, дети —
отца, но имущество, дом, родной очаг все же останут-
ся. Народ, оставляющий свою землю, губит собствен-
ное государство. Следовательно, государство нераз-
рывно связано с народом.
Иначе обстоит дело с отдельными гражданами.
В случае необходимости государство может отказаться
от небольшой части собственной территории. Оно так-
же может потерять и часть собственного народа. По-
следнее, как мы уже отметили, переносится легче. Это
2 Этимологически название «Австрия», в шведском соответ-
ственно «Osterrike», происходит от старого верхненемецкого
«Ostarrichi» — буквально «Восточная империя». — П.
3 По-шведски названия соответствующих стран звучат как
названия этнических сообществ: «белги», «венгры», «турки»
ит. п. — Р.
Глава 3. Государство как народ...
151
обусловлено тем, что народ есть подвижный элемент
государства, тогда как земля — постоянный. Именно
подвижный характер народа как элемента государства
обусловливает эластичность государства. Даже когда
значительная часть граждан эмигрирует и больше уже
не вернется, государство способно пережить и это, если
сохранит свое ядро.
Таким же образом государство может принимать
граждан из других государств и посредством натурали-
зации превращать чужих в своих. Мы наблюдаем такой
взаимообмен между государствами, а также несколько
иную ситуацию в случаях колониального размена тер-
риториями на периферии, как это было сделано Анг-
лией и Францией в 1904 году4. Солидарность народа
и государства проявляется и в том, что государство стре-
мится защищать и опекать своих граждан за рубежом
до тех пор, пока они в результате натурализации сами
не порвут связь с родным государством.
Вместе с тем, подвижность народа быстропреходя-
ща. Если государство спокойно может смотреть, как
отдельные граждане покидают страну, то это объясня-
ется тем, что государство привыкло терять своих граж-
дан. Каждый год 15, 20 или 30 тысяч из них, в основ-
ном из-за естественной смерти, покидают его навсегда.
Но одновременно государство следит за тем, чтобы все
было в порядке, чтобы равное или даже большее число
пришло на смену умершим благодаря естественной
рождаемости. Этот постоянный оборот сам по себе не
заботит государство до тех пор, пока не происходит
отклонение от нормального положения. В случае боль-
4 Челлен имеет в виду, скорее всего, договор от 8 апреля
1904 г. между Англией и Францией по поводу взаимного уре-
гулирования колониальных претензий. Англии гарантирова-
лось владение Египтом, Франции — Марокко; улаживались
территориальные споры и в других частях мира. Именно этот
договор явился фактическим основанием будущего военно-стра-
тегического союза, получившего название Антанты. — П.
152
Р. Челлен. Государство как форма жизни
шой смертности или чрезмерной рождаемости государ-
ство проявляет свою заинтересованность, о чем ниже
будет сказано особо (с. 205 и сл.).
Народ во времени
На намеченном выше направлении нас ждет боль-
шое и важное наблюдение. Коль скоро государство
составляет одно целое со своим народом, его нельзя
свести только к людям, которые в данный момент за-
полняют пространство государства и выполняют его
работу. Несущее основание его из человеческой суб-
станции подвержено постоянным изменениям. Госу-
дарство составляет единство со всеми поколениями
своего народа, как живыми, так уже умершими, по-
добно дереву со всей его листвой, меняющейся в тече-
ние всего срока его произрастания. Это первый вывод,
который на основе органического мировоззрения мы
можем сделать.
Нынешние обитатели Швеции, таким образом, не
образуют народ. Они образуют только последнее поко-
ление шведского народа. Народ — понятие, протяжен-
ное во времени, подобное реке, возникающей из слия-
ния воедино своих истоков. Уже Аристотель предугадал
это и пользовался этим образом, хотя едва ли был в со-
стоянии применить подобное достижение мысли в соб-
ственном учении о государстве. Впоследствии эта мысль
по различным причинам оказалась забытой. В лице
Руссо мы видим уже всемирно-исторического предста-
вителя противоположного механистического взгляда на
государство со всеми вытекающими отсюда полити-
ческими и правовыми последствиями. Подобный под-
ход вполне согласуется со взглядом на государство,
который выражен в практике кабинетной политики.
Свое наиболее радикальное выражение он получил
в разделе Польши, повлекшем также и раздел народа.
Лишь если народ представляет собой механическое
Глава 3. Государство как народ...
153
и случайное соединение людей, только тогда его судь-
ба не должна нас беспокоить.
Совершенно очевидно, что реакция на подобные
последствия кабинетной политики не заставит себя дол-
го ждать. Мы не станем здесь подробно останавливаться
на критике этого учения. Заметим только, что уже сто
лет назад Адам Мюллер закрепил органическую точку
зрения на народ в следующем определении: народ — это
«возвышенная общность длинного ряда предшествен-
ников ныне живущих и последующих поколений, все
вместе связанных в большой сердечный союз в жизни
и смерти». Тем самым государство становится «альян-
сом между прошлыми и последующими поколениями»5.
Историческая школа права способствовала выработке
этого воззрения, но в не совсем логичной форме. Уже
в 1899 году автор этих строк при анализе происхожде-
ния данной идеи счел нужным это отметить6. В отечест-
венной литературе ее передовым рупором является Бо-
этиус, который в своих государствоведческих работах
раз за разом возвращается к этой теме7.
Что сказывается на положении этого воззрения в се-
годняшнем общественном мнении, так это очевидные,
угадываемые политические последствия. Все это про-
5 Muller A. Elemente der Staatskunst. 1809. Цит. по: [Meinecke
1908: 129, 130; Boethius 1908: 140]. - А.
6 «Нынешнее население Швеции не образует шведского
народа, но представляет собою только его последнее поколение:
волну в потоке, момент в течение времени. Понятие родины
охватывает не только ныне живущие миллионы, но также умер-
шие и не рожденные еще миллионы, с которыми живущие
поколения неразрывно связаны памятью и надеждой. Таким
образом, Швеция — это не что иное, как сумма ее осязаемых
частей. Если бы было по-иному, то наше общество представ-
ляло бы собой не более чем муравьиную кучу или пчелиный
улей». См.: [Kjellen. Nationell samling: 166 ff.; ср.: Kjellen.
Nationalitetsiden: 136]. — A.
7 [Boethius 1904; Boethius 1905; Boethius 1908]. Самая позд-
няя работа — «О жизни государства» [Boethius 1916]. — А.
154
Р. Челлен. Государство как форма жизни
тиворечит демократическому решению простой про-
блемы определения народной воли, когда сиюминут-
ную волю нынешних граждан готовы идентифициро-
вать со всей волей народа или волей самого государства.
Наш органический взгляд обосновывает существова-
ние институтов по защите меньшинств и грядущих по-
колений, которые не только безразличны, но и омер-
зительны декларативному демократизму. Стоит лишь,
однако, освободить свою мысль от подобного призем-
ленного отношения, как проясняется бесспорный факт:
народная основа государства постоянно изменяется,
тогда как государство всегда неизменно. Государство
существовало тогда, когда нынешнее поколение под-
пало под действие этого закона, государство будет су-
ществовать тогда, когда это поколение уйдет, — словно
звук струны, звучащий равно долго до и после одного-
единственного удара по ней. Эта мысль имеет решаю-
щее значение для этнической сущности государства.
Она придает новую черту постоянству государства на-
равне с его территориальной составляющей. Это как
раз то различие, которое выражено в том, что внешнее
превращение, благодаря большому непостоянству на-
рода, является невероятно быстрым, но это не превра-
щение по сути, а только по степени, и мы скоро изу-
чим факторы, которые снижают эту степень различия
еще больше, чем мы первоначально полагали.
Один лишь чистый факт, что поколение за поколе-
нием проживают свою жизнь в горе и радости под
защитой одного и того же государства, не мешает тому,
чтобы придать людской составляющей государства
определенную степень солидарности безразлично к то-
му, изначально или в конечном счете данная составля-
ющая обрела внутреннюю гомогенность. В этом про-
является, если повторить за Хансом Ларссоном,
«чувство чести и солидарности, присущее товарищам,
сидящим в одной и той же шлюпке, которым нечего
делить кроме своей судьбы» [Larsson 1908: 113]. Когда
Глава 3. Государство как народ...
155
люди ежедневно общаются друг с другом на одной и той
же палубе под командой одного и того же начальника,
совместно рискуют, то подобное чувство — естественно
и необходимо. Существуют две области деятельности
государства, связующие братскими узами людей —
членов государства: правопорядок и судебная система
в мирное время, солидарная ответственность во время
войны. Даже особо не работая над этим, государство
обязано создать определенное внутреннее единство в на-
роде, которое и есть в специфическом значении внеш-
няя связь этого государства. Связывая граждан между
собой, государство взаимно связывает их совместным
«общим чувством» (А. Кирхофф).
Лояльность и национальность
Подобную солидарность я обозначаю техническим
термином лояльность. Под этим словом я понимаю
связь общности в праве и обязанности, наделяющую
всех граждан государства одним и тем же чувством от-
ветственности, при этом совершенно не обращая внима-
ния на то, что в противном случае связывает или разъеди-
няет их, а также невзирая на то, о какой именно форме
государства идет речь: монархической или демократи-
ческой. Лояльность, вне всякого сомнения, является
одной из главных сил в истории. По своей сути - это
динамическое явление, то есть могущее изменяться бес-
счетное число раз, и притом в рамках одного и того же
государства, находящегося в потоке времени. При этом
государство сталкивается с большой проблемой. С по-
мощью определенного законодательства и умной по-
литики государство в основном в силах сохранять, со-
здавать и восстанавливать показание стрелки барометра
возле отметки «норма». Вся данная проблема, очевид-
но, совпадает с социальной политикой или политикой
управления, поскольку само понятие лояльности яв-
ляется политико-административным [regementspolitiskt]
156
Р. Челлен. Государство как форма жизни
понятием. Наше обращение к проблеме лояльности
объясняется тем, что именно в этнологической области
она встречает противника, чья реакция принадлежит
к числу наиболее характерных и глубоких явлений со-
временной государственной жизни.
Мы видим этот конфликт в Германии, где датчане,
поляки и французы, каждый в соответствующем месте
этой страны, пытаются противостоять государству
и снова терпят от него притеснения. В еще большей
степени мы наблюдаем подобную картину в России,
все пограничные народности которой сопротивляются
русификации, вызванной государственной необходи-
мостью. На примере Финляндии мы наблюдаем два
этнических фактора: шведов и финнов, находящихся
в столь злосчастном взаимном противоречии, что это
надолго заслонило от них общую опасность русифика-
ции. Бельгия дает нам похожий пример противостоя-
ния фламандцев и валлонцев, где традиционный пере-
вес последних постепенно сходит на нет. Наконец,
Австрия показывает нам пример время от времени
почти анархической борьбы различных этнических
групп, так что еще много раз спросишь себя, имеется
ли в этой стране хоть какое-то место для лояльности,
в то время как лишь Венгрия посредством мадьяриза-
ции a la russe [по-русски — фр.] может сохранять види-
мость этнического единства.
Перечень этот отнюдь не полон. Кто же тот против-
ник лояльности, который вызывал и продолжает вы-
зывать так много шума, так много взаимных ссор, та-
кое сильное парализующее смятение? Подобно многим,
обозначаем его с помощью хорошо известного термина
«национальность»8. Борьба, ведущаяся между лояльно-
8 Это слово не старше эпохи Французской революции.
Майнеке [Meinecke 1908: 141, Fn.] утверждает, что слово «на-
циональность» встречается в трудах Новалиса не ранее 1798 года,
а в Академическом французском словаре оно отмечено не ранее
1835 года. См.: [Ruyssen: 14 ff.]. - А.
Глава 3. Государство как народ...
157
стью и национальностью, проходит красной нитью че-
рез огромные пространства государств мира, приводя
к различным результатам. В Германии, России и Вен-
грии преимущество до сих пор очевидно на стороне
лояльности, а в Австрии и Финляндии - национально-
сти. Но в мире имеются некоторые области, в которых
борьба, при всех к ней предпосылках, кажется затих-
шей. Так, французы, немцы и итальянцы живут бок
о бок в Швейцарии, но ведут себя спокойно и мирно.
По крайней мере, так было до мировой войны. Как
видим, здесь принцип национальности сложил свое
оружие, господство принципа лояльности незыблемо.
В Соединенных Штатах, чей пестрый этнической со-
став широко известен, также не отмечается какого-либо
напряжения между различными национальностями,
группирующимися вокруг англосаксонского ядра.
Здесь перед нами картина полной гармонии, столь
контрастирующей с вечной борьбой между теми же
самыми этническими группами, но уже у себя на ро-
дине, в Европе9.
Теперь нам предстоит сконцентрировать наше
внимание на этой новой элементарной силе, которая
может быть обращена к принципу лояльности в рав-
ной мере с враждебными и дружественными целями.
Не так уж трудно распознать принцип национально-
сти и увидеть различие между ним и лояльностью.
Эта сила- принцип национальности - ярко выра-
женный феномен солидарности между людьми, та-
кой же, как и феномен конкуренции, но действую-
щий совершенно иным образом: не обходным путем
через государственную власть, но прямо — в виде
9 Челлен не делает напрашивающийся из этих двух приме-
ров вывод, что демократическая федерация, основанная не на
этнических, а на общегражданских принципах, позволяет уре-
гулировать межэтнические конфликты с помощью нейтраль-
ных формализованных процедур. - Р.
158
Р. Челлен. Государство как форма жизни
взаимодействия между гражданами, не извне, как
совокупное атмосферное давление, но изнутри или со
стороны в качестве совокупного температурного ре-
жима. Очень скоро нам станет ясно, что первый прин-
цип (лояльность) исключительно принадлежит сфере
природы, тогда как второй (национальность) - куль-
туре. В жизненной форме государства национальность
является второй основополагающей чертой ее естест-
венной формы.
Массы людей, связанные внутри государства исклю-
чительно чувством лояльности, мы называем народом
в техническом смысле. Массу, связанную общей нацио-
нальностью, мы называем столь же содержательным
термином нация. Соотношение между ними обоими
составляет общую большую проблему этнополитики,
доминирующую в этой дисциплине подобно соотно-
шению государства и его территориальной формы вла-
сти в геополитике.
Мы уже видели, как понятие национальности было
сущностно определено, подобным же образом опреде-
ляется и сущность понятия нации10. Что же тогда пред-
ставляет собой нация? Какой или какие факторы яв-
ляются для нее определяющими? Мы не можем совсем
пройти мимо этого важного вопроса, остающегося все
еще неясным, несмотря на большой успех в достиже-
10 При конкретном наблюдении используется также тер-
мин национальность [nationalitet] для обозначения политичес-
ки несамостоятельных частей народа, таких, как румыны,
словаки и т. п., являющиеся подданными Венгрии. Поэтому
и всю австрийскую монархию называют государством нацио-
нальностей [nationalitetstat] в противоположность несмешан-
ным национальным государствам [nationalstat]. Именно такое
значение этому слову придает Ф. Ратцель [Ratzel 1903: 674],
вто время как, например, А. Кирхофф [Kirchoff 1905: 59 ff.j
и Т. Рюссен [Ruyssen 1916: 15] придают значение также и аб-
страктному значению этого термина, отмеченному выше в тек-
сте. — А.
Глава 3. Государство как народ...
159
нии наукой определенности в этом направлении".
Итак, требуется предпринять специальное исследова-
ние, которое, вероятно, как могут подумать, временно
уведет нас от нашей области государствоведческого
исследования, но в конце концов приведет в самый его
центр.
Проблема нации: генеалогическое,
лингвистическое и психологическое решение
Когда в середине прошлого столетия в Италии сущ-
ность национальности оказалась в центре политичес-
кого внимания, то тогда же были выработаны следую-
щие шесть ее признаков: общность сферы обитания,
происхождения, расы, языка, нравов и обычаев, общ-
ность истории, а также общий правопорядок в виде
религиозных установлений. Два из этих признаков
имеют для научного обсуждения большее значение, чем
все остальные: кровное родство и общность языка. Мы
начнем исследование с первого из названных, который
ближе нам, даже если исходить из этимологии самого
термина, — генеалогического варианта решения.
Очень долго считалось аксиомой, что единство на-
циональности обусловлено общностью происхождения. *
11 Из многообразной литературы по этому вопросу должны
быть указаны: [Bagehot 1874; Renan 1882 (есть русский перевод:
Ренан Э. Что такое нация? СПб., 1898. - П.); Neumann 1888;
Kirchoff 1905; Meinecke 1908: 1—9; Meinecke 1914: 74—99;
Boethius 1908: 128 ff., 229 ff.; Larsson 1908: 104-114; Jellinek
1914: 116-121; Homboig 1914: 231-250 (ср. последующую кри-
тику Викмана, помещенную там же); Ruedorffer 1914: 5-31;
Revue. 1915. 15.04- 1.06 (анкета по поводу «Principe des
Nationalites»); Ruyssen 1916]. Я сам внес определенный вклад в
изучение проблемы: «Идея национальности» («Nationalitetsiden»,
1898) [Kjellen. Nationell samling: 130—161), а также «Бренность
государства и нации» («Staters och nationersfbrganglighet», 1908)
[Kjellen. Politiska essayer. Bd. I: 3-11], откуда и позаимствованы
те или иные положения, высказанные в настоящей работе. — А.
160
Р. Челлен. Государство как форма жизни
Понятие национальности рассматривалось по анало-
гии с большой семьей или племенем [stamtrad] с раз-
личными дальними или ближними родственными пле-
менами-соседями. Это представление рождало миф,
центральной фигурой которого выступал предок пле-
мени (у германцев это был «Манн» — первочеловек,
а у шведов — «Один» — царь богов), или Мать-праро-
дительница, или, наконец, пара существ-прародителей
(как, например, у японцев). Это явление типичное: все
жизнеспособные народы рассматривают себя в каче-
стве «автохтонов», в доказательство этого мы можем
сослаться на замечания Тацита в отношении герман-
цев12. С тех пор как подобные сказки утратили свое
основание в народной вере, возникла популярная точ-
ка зрения, что в основании нации лежит кровная связь.
Именно это более или менее ясное представление вы-
дало политический вексель теории «братства» сканди-
навских народов и учению о «двух соседствующих
частях англосаксонской расы» или теории «материн-
ства» Англии в отношении дочерней американской на-
ции. К сожалению, в истории рано или поздно подоб-
ные векселя опротестовываются, выкупаются редко.
Это показывает, что понятие родства, по крайней мере
по отношению к самим нациям, не выступает в каче-
стве прежде всего сильного, решающего фактора. Если,
таким образом, разрозненные ответвления романской
расы достигли порядочного единства в противоборстве
12 Термин «автохтон» — от греч. «autochthon» — означает
«исконный житель, обитатель». Челлен имеет в виду, очевидно,
следующее место в сочинении Тацита «О происхождении гер-
манцев и местоположении Германии»: «Что касается германцев,
то я склонен считать их исконными жителями этой страны,
лишь в самой ничтожной мере смешавшимися с прибывшими
к ним другими народами...» (Тацит. Германия. 2). Современ-
ная наука не разделяет взгляд этого римского историка. Гер-
манцы, как и остальные индоевропейские народы, - пришлый
элемент в Европе. — П.
Глава 3. Государство как народ...
161
с Центральными державами в мировую войну (см.
ниже, с. 200), то в причинах этого родственные чувства
занимают самое ничтожное место. Из главных, дей-
ствительных причин, без сомнения, следует указать на
романскую культурную общность, обогатившую этот
процесс, но нисколько не естественный голос крови.
Согласно историческому свидетельству в жизни нацио-
нальностей кровь едва ли гуще воды.
Со своей стороны, этому есть объяснение в том, что
кровная общность, даже будучи изначальной, не со-
храняется в потоке времени. Не подлежит сомнению,
что датчане, норвежцы и шведы когда-то были одной
и той же нацией, поэтому бессмысленно спрашивать,
кто из них является старшим, а кто младшим братом.
Также является историческим фактом, что исландцы
ведут свое происхождение от норвежского племени,
североамериканцы - от англичан, канадцы - от фран-
цузов, голландцы - от немцев, а буры - от голландцев.
Но как все эти линии родства затемнились за столь
продолжительный срок! Теперь мы говорим не столько
о влиянии иностранного воздуха, сколько о факторе
кровосмешения с иностранными нациями. Ярчайший
пример этому, конечно же, североамериканцы, англий-
ское ядро которых достигло предельного своего разви-
тия, тогда как нация в основном формируется за счет
притока другой крови. Наука выяснила эту проблему
довольно давно. В 1881 году Блюнчли утверждал, что
«в нации не наблюдаются какие-либо кровные узы»,
а год спустя Ренан в весьма примечательном докладе
заявил: «Истина состоит в том, что не существует ни
одной чистой расы, строить политику на этнографи-
ческом анализе значит строить ее на химере»13.
Беглый обзор наций с избытком подтверждает эту
мысль. Большинство наций возникло в Европе в исто-
13 [Bluntschli 1881; Renan 1882]. Ср. в этой связи: [Kirchoff
1905: 21; Neumann 1888: 56]. — А.
162
Р. Челлен. Государство как форма жизни
рическое время, так что мы можем различать те эле-
менты, из которых они сложились. Так, например,
Моммзен показывает нам, насколько пестрой была
карта Испании во II веке до Р. X.: иберы и кельты,
финикийцы, греки и римляне - все в быстром смеше-
нии и на разных ступенях культурного развития. За-
тем в эпоху переселения народов сюда из остальной
Европы перебрались вестготы, вандалы, свевы14, тогда
как одновременно в то же самое время из Африки к вос-
току от Геркулесовых Столпов произошло перемеще-
ние мавров и подобных им народов, и вся эта смесь,
сплавившись, привела к возникновению испанского
народа. Таким образом, их гордая «голубая кровь»
может быть не столь уж исконной. В Англии мы наблю-
даем точно такую же картину, в основе которой сме-
шение кельтской, романской и германской расы. Кро-
ме того, здесь обитали разного рода племена: пиктов
и скоттов, бриттов и галлов, сюда проникали римляне
и племена франков, прямо из Южной Скандинавии
сюда вторгались датчане, из северо-западной Герма-
нии - англы и саксы, но при этом вряд ли кто-нибудь
оспорит тот факт, что английская нация обладает по-
стоянными и ярко выраженными чертами. Из кельт-
ской, романской и германской расы возникла и совре-
менная французская нация (иберы и лигуры, греки
и римляне, франки и бургунды); в немецкой крови со-
держится большой процент славянской, остатки кото-
рой сохранились на реках Лаузиц и Шпрее. На Апен-
нинском полуострове мы находим кельтов, лигуров,
этрусков и греков, первоначально смешавших свою
кровь, к которой в эпоху средневековья добавилась
кровь лангобардов, норманнов и сарацин (арабов).
Таким же образом греческие племена уже в древности
14 Свевы (suavi) — одно из германских племен, расселивше-
еся в Испании вместе с вестготами. Этот этноним, судя по
всему, дал название современным швабам. — П.
Глава 3. Государство как народ...
163
имели различное происхождение, тогда как новогре-
ческая нация представляет собой смешение старой кро-
ви со славянской и албанской. Сколь много в русской
крови мы найдем финской и татарской, а также крови
скандинавов и немцев, столь продолжительное время
сливавшейся с русской! И кто сможет измерить и взве-
сить все элементы, составляющие нынешний расовый
тип китайцев! Как несравнимо постоянной и чистой
кажется японская нация, история которой не знает
иного сильного притока, помимо крови корейцев в ран-
нее средневековье, но археология и лингвистические
изыскания находят здесь влияния арктических и ма-
лайских племен и даже, может быть, полинезийцев
в совокупности с монголами.
Наиболее чистой кровью во всей Европе, вероятно,
\ обладают жители Скандинавии, несмотря на то что
I довольно долгое время даны и юты подвергались оне-
't- мечиванию, а в антропологии норвежцев заметен эле-
мент короткоголовости и темной цветности волос, кожи
и глаз (центром распространения которого является
Едерен15), исландцы же испытали на себе влияние кель-
Ltob. Порою кажется, что шведская нация могла бы
получить приз за чистоту своего расового типа, но с тех
пор, как гипотеза об идентичности племен свеев и йотов
не может более сохраняться, нам остается только защи-
щать слова скальдов, сказанные о нас, что у «шведов
самая арийская кровь, чистейшая и благороднейшая».
Одновременно при этом не следует оставлять незаме-
ченным тот факт, что наше племя испытало сильное
влияние датчан и немцев в эпоху средневековья, а рав-
но слабое влияние финнов и валлонов в XVII веке.
Таким образом, куда бы мы ни посмотрели и на-
сколько бы глубоко ни заглядывали, тем более взгляд
теряется в путанице человеческих групп, с большей
15 [Arbo 1887] и след, работы. См. также: [Norway 1900: 81;
Reusch 1915: 101 ff.]. — А.
164
Р. Челлен. Государство как форма жизни
или меньшей интенсивностью взаимно смешивающих-
ся друг с другом, так что бесчисленные варианты и пе-
реходные формы возникают на том месте, где должны
бы быть чистые краски, которые предполагаются генеа-
логической гипотезой. Мы вовсе не ставим перед со-
бой цели исчисления процентного соотношения всех
этих смешений; мы в качестве научного и отныне об-
щепризнанного результата только утверждаем, что ге-
неалогической точки зрения явно недостаточно для
того, чтобы решить загадку нации16.
Перейдем теперь к другому характерному призна-
ку — языку, точнее, к лингвистическому варианту ре-
шения. И здесь мы с трудом можем отыскать надеж-
ные признаки национальности, поскольку языковая
общность рассматривается как и кровная общность,
к тому же тут столь же затруднительно проследить ис-
токи национальности посредством этих признаков. Как
много теорий о первонароде [urfolk] и родственных
народах не нашло своего подтверждения благодаря
этому методу исследования! А именно первоначальные
блестящие результаты сравнительного языкознания
привели к слепому убеждению, подобно всем новым
методам и изобретениям. Не требуется слишком много
эмпирических данных, чтобы и тут обнаружить воз-
можность органического решения проблемы.
Трудность заключается, тем не менее, в том, что
нации могут поменять язык, конечно, не так легко,
как человек меняет одежду, но все-таки столь же пол-
но и основательно. Целые нации могут делать это, как
сделали, например, болгары. Сначала это был народ
финно-угорской языковой группы, но, с тех пор как
16 «Народ представляет собой не только естественно увели-
чивающееся за счет избытка рождаемости человеческое стадо,
но и окончательный результат действия многочисленных свя-
зей, передвижений, разъединений и новых соединений»
[Steinthal 1896; см.: Kirchoff 1905: 26 ff.]. - А.
Глава 3. Государство как народ...
165
он откочевал с Волги на Дунай, господствующим сре-
ди болгар стал славянский язык. Часть нации, нахо-
дясь в чужеземной стране, делает это еще более легко.
Датчане в Нормандии в языковом отношении обрати-
лись в народ романской группы, а переселившись в Ан-
глию, вновь стали германцами. Согласно лингвистичес-
кой науке испанцы и румыны являются ближайшими
родственниками, но предки первых говорили на ибер-
ском, а предки вторых - на фракийском языках,
и только римляне в рамках своей империи наложили
на оба народа в языковом отношении неизгладимый
отпечаток. Подобная смена языка может происходить
и добровольно, как в случае с венедами на Шпрее,
которые все больше перестают говорить «по-сорбски»,
предпочитая в повседневной жизни немецкий, или как
в случае с романскими наречиями Граубюндена, мирно
переходящими в Schwizer Diitsch [швейцарский диа-
лект немецкого языка - нем.]. Точно такая же картина
наблюдается в отношении наших финнов, заселивших
срединные, преимущественно лесные районы Швеции,
и эту же картину мы наблюдаем в еще большем мас-
штабе в США, где английский постепенно замещает
различные языки эмигрантов. Подобный процесс мо-
жет осуществляться и насильственно, но в обоих слу-
чаях, как мы скоро обнаружим, видна опасность снова
перейти от лингвистического метода решения к генеа-
логическому.
Насколько мало языковая общность свидетельству-
ет о понятии национальности, лучше всего видно на
языковой карте английского языка. По-английски
помимо собственных сынов Альбиона говорят янки
и ирландцы, и если кто-нибудь захочет их включить
в понятие английской нации, определяемой по языко-
вому принципу, то это будет выглядеть столь же неле-
по, как попытка считать негров Америки англичана-
ми, хотя верещание последних как-никак считается
английским языком! Точно такой же испанский язык
166
Р. Челлен. Государство как форма жизни
мы находим у мексиканцев, а у бразильцев - порту-
гальский.
Похоже, таким образом, что только язык может
находиться во внешнем отношении к национальности.
Язык - четкий и существенный показатель процесса
окончания образования нации, но он одновременно
с этим не является причиной ее образования, посколь-
ку сам есть результат развития этой нации. Язык слу-
жит своеобразным зеркалом нации, отражающим ее
темперамент и гений, но одновременно с этим он - ее
орудие, посредством которого нация самосохраняется
[sammanhaller sig] и защищается от внешних воздей-
ствий. Поэтому нация сплачивается вокруг языка, рас-
сматривает его в качестве собственного оплота, благо-
даря которому она познает внутреннюю взаимосвязь
собственной жизни, но все это в большей степени за-
висит от содержания языка, его духовного вклада в об-
щемировую мысль, его порывов и стремлений, нежели
от его формы. Вероятно, содержание языка с течением
времени также определяет и форму - так, например,
американский английский, испытавший на себе столь
сильное влияние доморощенного элемента, со време-
нем вполне может сойти за новый язык, - но в каче-
стве определения национальности или разрешения ее
загадки языка, согласно заявленной здесь точке зре-
ния, явно недостаточно. За языком всегда стоит нацио-
нальность17.
Оба метода решения, как лингвистический, так и ге-
неалогический, можно сказать, обанкротились, оказав-
шись, таким образом, самыми незначительными из
перечисленных выше признаков нации (с. 159). Отча-
явшись таким образом зафиксировать сущность нации
в каком-то одном или целом комплексе объективных
элементов, уже в давние времена пытались осторожно
17 См. также: [Kjellen. Stormakterna 1905. Bd. II: 94 ff.]. — A.
Глава 3. Государство как народ...
167
отнести свойства национальности к чисто субъектив-
ной области. Нация, замечает Ренан, является большой
целостной группой, основывающейся на «осознании
общей жертвы ради совместной жизни и решившей
отныне жить вместе»; таким образом, существование
нации - это «день за днем не прекращающийся пле-
бисцит», сама же она - своего рода «душа» (une ame, un
principe spiritue [одна душа, один духовный принцип -
фр.]). Так мы подходим к психологическому варианту
решения проблемы посредством категории духовной
общности. Этот исследовательский метод в целом по-
лучил одобрение как среди географов (например, Кир-
хофф), социологов (Гумплович), историков (Майне-
ке), так и среди таких юристов-конституционалистов,
как Еллинек, последний в национальности не видит
ничего иного, кроме субъективного понятия. Согласно
этой точке зрения проблема загадки нации должна
решаться в форме, предложенной Шиллером (в пьесе
«Вильгельм Телль»), как клятва при Рютли18, - точно
такую же форму выражает надпись над фронтоном
германского рейхстага: «Wir wollen sein ein einig Volk
von Briidem!» [«Мы будем единым народом братьев» -
нем.].
Все, что нам теперь остается, - отрицать значение
этого психологического момента, что также будет под-
черкнуто в следующих частях нашего исследования.
Когда пытаются перенести упор решения всей пробле-
мы исключительно на эту область, то вновь совершают
обычную ошибку: пытаются решать очень сложную
проблему как уравнение с одним неизвестным. При
18 Явление 2-е, действие 2-е пьесы «Вильгельм Телль»
Шиллера. Рютли — историческое место — расчищенная от леса
поляна в кантоне Ури. Считается колыбелью швейцарской
независимости, так как именно здесь в ночь с 7 на 8 ноября
1307 г. три представителя швейцарских родов вместе с со-
племенниками поклялись освободить родину от Габсбургов. — П.
168
Р. Челлен. Государство как форма жизни
этом полагают, что нет никакой необходимости в боль-
шем, чем простое эмпирическое наблюдение конкрет-
ной нации, например английской, чтобы узнать, что
в ней также содержится объективный элемент. Мы не
можем согласиться с мнением, согласно которому вся
сущность нации покоится в эфемерной области гал-
люцинаций [syggestiones omrade]. Мы не верим в ка-
кие-либо лишенные субстанции души народов, не-
прикаянно витающие вокруг групп людей и внезапно
вселяющиеся в них, превращая последних тем самым в
нацию. Мы полагаем, что нация возникает изначально
как целостное явление и что требуется всего лишь
наличие определенных обстоятельств, высвобождаю-
щих сознание и волю нации.
Трудность определения понятия нации, конечно,
заключена в ее сложном свойстве, обусловленном час-
тично тем, что нации формируются в постоянно бур-
лящем потоке истории и часто сливаются друг с дру-
гом, не обозначая при этом постоянных границ этого
слияния. Этнополитика имеет те же трудности, что
и петрография19, ее предмет - неорганическая естест-
венная система, только еще более разросшаяся благо-
даря подвижности человеческого элемента. Но в сколь
малой степени эти трудности препятствуют петрогра-
фии различать определенные горные породы, столь же
мало эти трудности мешают этнографии и этнополи-
тике различать народности и фиксировать их различия
в понятиях.
Как таковые народности являются промежуточным
звеном между индивидом и человечеством, мы факти-
чески рассматриваем их в виде исторических образова-
ний под названием нации. Наша точка зрения очень
близка определению, данному Шульце-Геверницем:
«уникальный в своем роде индивидуум, находящийся
19 Петрография — наука о горных породах, их минералоги-
ческом и химическом составе, условиях залегания и проч. — П.
Глава 3. Государство как народ...
169
между людьми и человечеством, которому люди под-
чиняются по свободному моральному убеждению и
который в общечеловеческой цивилизации должен
выполнить определенную задачу» [Schulze-Gavernitz
1906: 400]. Итак, нация - это этнический индивид, как
страна [rike] — географическая индивидуальность, то
есть личность большого размера, но меньшего содер-
жания, чем отдельный индивид, это своего рода
«Makroanthropos» [всечеловек - греч.], «potenziertes
Individuum» [возведенный в степень индивид - нем.],
который «достоверно передает всю духовную, разум-
ную сущность человека», как абсолютно правильно
говорит Майнеке.
Биологическое решение: этнический индивид
Восемнадцать лет назад в работе, посвященной идее
национальности, я уже определил нацию в отношении
к ее членам как личность, обладающую только ей при-
сущими свойствами [см.: Kjellen. Nationell samling:
134]. Я не нашел лучшего определения, хотя отчетливо
вижу его схематичность. Оно дает решение проблемы
национальности через установление единого крите-
рия - критерия биологического свойства. Нация рас-
сматривается как живой тип, вокруг которого варьи-
руются индивиды и к которому они тяготеют.
Степень этой вариации и тяготения определяется
согласно силе национальности, которая есть не что
иное, как жизненная сила нации. Там, где индивиды
изолированы друг от друга своими особыми интереса-
ми и чертами так, что чувство общности не способно
сбалансировать чувство частного эгоизма, мы видим
слабую национальность. Там же, где индивиды, наобо-
рот, ощущают солидарность друг с другом как жизнен-
ную силу, перед требованием которой их собственная
личностная сила нисходит до второстепенной, там на-
циональность сильна и нация получает жизненную
170
Р. Челлен. Государство как форма жизни
гарантию бесценного свойства. Так что чувство нацио-
нального представляет собой своего рода флюид, спо-
собный довести до чувства полного опьянения, но так-
же и снизиться до скрытого состояния или же совсем
полностью испариться. Подобная многовариантность
объясняет, почему народы столь по-разному реагиру-
ют на одни и те же события. Политика, осуществление
которой невозможно в одном государстве, в другом
терпится без каких-либо существенных возражений со
стороны общественного мнения, так что манера, с ко-
торой осуществляется политика, позволяет вниматель-
ному наблюдателю сделать вывод о степени националь-
ного в национальности. Таким образом, объем понятия
национальности совпадает с объемом понятия лояль-
ности - это такое же динамическое явление20 с почти
неограниченным количеством вариаций.
Заметим вдобавок, что каждая нация в отдельно-
сти подвержена подобному непостоянству. Та же
самая нация, которая в одно время совершенно апа-
тична в отношении своих жизненных интересов,
в другой раз может превратиться во взбешенного
льва, их защищая. Если мы проследим историю на-
ции, то сможем сравнить ее с гейзером, фонтаниру-
ющим время от времени. Очевидно также, что сте-
пень национального разнится в зависимости от того
или иного народа. Англичанин или китаец, которые
во всех обстоятельствах и местах, куда они попада-
ют, ведут себя одинаково, оставаясь сами собой, вне
всякого сомнения, сильно контрастируют уже в этом
отношении с немцем или японцем, которые гораздо
более чувствительны в отношении давления окружа-
ющей среды и поэтому более склонны «перенимать
обычаи новой родины». Поэтому англичанин и ки-
20 Ср.: [Еллинек 1908: 87], где автор, используя собствен-
ную терминологию, применяет это определение к понятию
сущности нации вместо понятия национальности. — А.
Глава 3. Государство как народ...
171
таец в прошлом не столь легко приживались, как
немцы или шведы в Америке, а также как когда-то
вестготы в Испании и датчане в Нормандии. Вполне
вероятно, что определенные национальные черты из-
начально присущи различным нациям в большей или
меньшей степени.
Нации как естественные сущности
В данном пункте мы сталкиваемся с объективным
элементом жизни нации. Но подобная реальность сте-
пени национального становится еще более очевидной
в свойствах самой национальности. Нации, вне вся-
кого сомнения, представляют собой персонально окра-
шенные сущности, с определенными как физически-
ми, так и психическими характерными чертами, без
сомнения, находящимися в состоянии изменения, по-
добно тому как изменяется характер отдельного ин-
дивида, но у нации это изменение занимает несравни-
мо более долгий промежуток времени, в связи с чем
они получают относительную стабильность. Антро-
пология и народная психология получают возмож-
ность выступить здесь в качестве политических вспо-
могательных наук, в противном случае обе эти науки
должны были бы совершенно исчезнуть, если бы не
обнаружилось какого-либо преимущественно нацио-
нального факта действительности, оправдывающего
их существование. В особенности многому способна
нас научить наука, упомянутая последней, поскольку
практическая политика покоится в значительной сте-
пени на верной оценке действительно национального
характера, глубины его настроений. Случайные на-
строения здесь играют меньшую роль, нежели дей-
ствительные черты характера. Именно эти последние,
выступая в виде объективных факторов, представля-
ют собой талант, принадлежащий в основном белому
человеку, как, например, талант политического власт-
172
Р. Челлен. Государство как форма жизни
вования римлян и великороссов по сравнению с та-
лантом эстетического восприятия греков и малорос-
сов, или талант предприимчивости, свойственный
больше китайцам и датчанам по сравнению с японца-
ми и шведами, или талант дипломатической игры ан-
гличан по сравнению с немцами, или талант техни-
ческой организации немцев по сравнению с теми же
англичанами.
Сейчас относительно легче отметить этот нацио-
нальный характер у иностранца, нежели у соотечест-
венника, согласно широко известному жизненному
наблюдению, что лес трудно разглядеть среди дере-
вьев, и особенно это трудно сделать тому, кто сам
является в нем деревом. Мы, находясь в самой гуще
собственной нации, сначала отмечаем друг у друга
постоянно изменяющиеся индивидуальные черты,
и не так уж легко нам увидеть при этом всеобщие.
Наоборот, в чужой стране мы сначала замечаем типи-
ческие, то есть национальные черты. Каждая поездка
обогащает нас подобным образом. Уже из этого дол-
жно быть ясно, что национальность объективным
образом внутренне связывает нас, даже если мы это
не всегда замечаем.
В действительности национальность проявляет себя
в духовной сфере, особенно ярко в виде общественного
мнения, способствуя тому, чтобы дух времени в каче-
стве иного фактора воплощался в национальном духе.
Насколько неумолимым может быть общественное
мнение, становится ясно при первой же попытке поко-
лебать его или противостоять ему. Много реформато-
ров в кровь расшибли себе лоб об эту «стену», ибо
национальность — в любой миг собственного сущест-
вования — это сплошная стена без малейшего просвета.
Она настолько глубоко укоренена в земле, что ее не-
легко сдвинуть с места. Так что изначально и в конце
нации представляют собой факты определенного рода
и степени, формирующиеся в процессе чрезмерно дол-
Глава 3. Государство как народ...
173
того развития21. Эта истина, трудная для постижения
теми, кто сам разделяет участь национальности, резко
бросается в глаза всем и каждому, кому не выпала столь
счастливая доля быть сопричастным к данной нации,
относиться к столь дискредитированному и вместе с тем
столь глубоко действенному понятию народной души,
обозначая эту фактически данную, практически непо-
колебимую черту персональности чисто биологическо-
го свойства, находящуюся «jenseits von Gut und Bose»
[по ту сторону добра и зла — нем.] и составляющую
сущность понятия национального.
Таким образом, национальное чувство, само по себе
не доброе и не дурное, но могущественное в обоих этих
проявлениях, обусловлено одинаково как сильнейшим
и богатейшим развитием личности, так и слепой не-
справедливостью и предрассудком. Объяснение этому
заключено в том, что в своей основе оно — чисто естест-
венная склонность, которая продолжает действовать
даже на высших ступенях цивилизации. Наиболее
типично данная естественная предубежденность
[naturbundenhet] проявляется в суждениях наций друг
о друге и в недостаточно трезвом взгляде на собствен-
ные достоинства. Англичанин полон предрассудков
в отношении якобы глубокой сентиментальности «не-
мецкого Михеля», по сравнению с брутальностью за-
дворок его души, на фоне которых его собственная
21 Из последних работ см.: [Meinhold 1916: 325]: «Es ist ganz
wunderbar, wie der Kern der Nationen trotz verschiedener
Blutmischung, trotz geschichtlicher Wandlung, im letzten Grunde die
Jahrhunderte hindurch sich gleich bleibt» [«Совершенно удивитель-
но, как ядро нации, несмотря на разные смешения кровей
и исторические преобразования, сохраняется в конечном счете
в течение многих столетий» — нем.]. Самый обычный пример:
сегодняшние французы и галлы в описании Цезаря, а также
древние германцы эпохи Тацита и сегодняшние немцы. С дру-
гой стороны, см., например, мою статью «Что нам нужно?»
(«Hvad vi beholva»): [Kjellen. Nationell samling: 72 ff.]. — A.
174
Р. Челлен. Государство как форма жизни
чистота сияет особенно ярко. С противной стороны
в ответ звучит общий крик о «вероломном Альбионе»,
препятствующем осуществлению справедливых при-
тязаний немцев на жизненное пространство. Америка-
нец с презрением смотрит сверху вниз на обоих и счи-
тает весь остальной мир исключительно жалким, за
исключением его самого, американца. Русский подав-
ляет и угнетает с полным осознанием своей правоты
все народы, попавшие к нему в руки, не имея при этом
достаточно слов, чтобы выразить свое презрение и не-
нависть к туркам, если те позволяют себе некое подо-
бие такого же поведения. И так повсюду! Не имеет
смысла говорить о каких-либо последствиях или же
искать какой-либо смысл в мире слепых судей и пред-
рассудков. Равным образом здесь нет места речи о фа-
рисействе или ханжестве, поскольку здесь нет никако-
го притворства: все это делается в здравом уме и памяти.
Нации так созданы, они не в состоянии подходить
к другим с тем же аршином, с Каким подходят к себе.
Почему же так? Потому что, когда дело касается их
самих, в игру вступает интерес, и поэтому дело приоб-
ретает для них совсем другой оборот22.
Это тот невысокий градус развития народа, отра-
женный нами выше (с. 76), обозначающий слабость
самопознания власти. Когда долго наблюдаешь игру
истории, замечаешь, что нации невозможно рассмат-
ривать в качестве личности в высшем смысле этого
слова, поскольку их образ действий лишь частично
определен разумом. Соответственно их следует рассмат-
ривать в качестве организмов в биологическом смысле
22 Эта часть была написана перед мировой войной и опуб-
ликована в работе: [Kjellen. Politiska essayer. Bd. II: 130]. Все, что
мы во время войны испытали в этом отношении, превосходит
наши прежние представления, что иногда дает повод думать
о потере всякой надежды на сохранение разума и чувства спра-
ведливости у наций. - А.
Глава 3. Государство как народ...
175
этого слова. Единственное, что в них постоянно, —
интересы, предрассудки и наклонности: инстинкт са-
мосохранения и роста, воля к жизни и власти. С дру-
гой стороны, никак нельзя отрицать наличие у них
альтруистических устремлений, причем иногда эти
устремления получают перевес, но они становятся бо-
лее или менее регулярными лишь там, где явно не
противоречат эгоистическим интересам. Первейшим
в понятии здоровой нации является чувство само-
утверждения. Нации как таковые в основе своей суть
исключительно естественные сущности, которые не
знают исторической объективной истины и справед-
ливости иначе как с предикатом для себя и свой.
Возникновение наций
Данное положение должно получить подтверждение
и внешнюю разработку. В связи с этим нам предстоит
изучить проблему в генетическом ключе, одним сло-
вом, поставить вопрос о возникновении наций. При
этом нам нет более необходимости решать еще больший
вопрос, поставленный Беджготом, о происхождении рас
и принимать во внимание исключительно процесс под-
ражания как причину возникновения племен, как это
делали его предшественники. Мы прямо обращаемся
к истории, ибо на ее глазах разворачивался этот процесс.
В действительности мы имеем возможность уже
сейчас наблюдать нечто подобное, правда на расстоя-
нии и во все возрастающем масштабе. Уже в 1905 году
в своей работе «Великие державы» я указал на Соеди-
ненные Штаты как на поприще рождения новой ми-
ровой нации. Развитие действия в этом спектакле идет
не медленнее, чем различные вещества, заброшенные
сюда величайшим в истории земли народным пото-
ком, вступают в реакцию друг с другом на прежней
англосаксонской основе. Мы видим, как новые эле-
менты процветают и заполняют пространство вокруг,
176
Р. Челлен. Государство как форма жизни
тогда как первоначальное ядро (штаты Новой Анг-
лии) стагнируют из-за снижения рождаемости. Мы
видим, как эти самые элементы медленно приобрета-
ют местную культурную форму, однако не без оказа-
ния влияния на ее превращение, таким образом по-
степенно снижая свою массу, которая сама по себе
приобретает новый окрас и которая со временем, ког-
да количество иммигрантов достигнет нормального
размера, так что эти элементы приобретут твердую
пропорцию, должна превратиться в новое народное
вещество [folkamne] или нацию. Подобным образом
минеральные вещества в горной породе сплавляются
воедино, и это единство становится уникальным,
никак иначе.
Это — ясный процесс ассимиляции посредством
прямого смешения кровей. Если же мысленно мы
снова вернемся к генеалогическому методу (с. 159), то
поразимся, насколько это явление всеобще. Воору-
женные историческим знанием, мы словно под уве-
личительным стеклом наблюдаем в образе современ-
ной Америки то, что происходило ранее в Европе.
Таким образом, тысячелетие назад (или несколько
более) никаких англичан не существовало, на острове
Альбион толпились племена кельтов, германцев
и скандинавов вместе с остатками населения, пере-
жившего римское вторжение. Вскоре сюда добавился
новый континентальный элемент из Нормандии. Все
вместе эти элементы (вероятно, каждый из них при
этом уже представлял собой образец еще более ранне-
го смешения), эти народные вещества сплотились со
временем в постоянный и сильный тип, который мы
сегодня и наблюдаем на острове. Лишь напрягая зре-
ние, лингвисты и этнографы могут распознать базо-
вые «народные субстанции». Таким образом, здесь
достаточно давно закончился тот процесс, который
недавно начался в Соединенных Штатах. И так по-
всюду. Все ярко типические национальности распада-
Глава 3. Государство как народ...
177
ются при генетическом методе исследования на мно-
жество мельчайших этнических элементов, которые
когда-то обладали относительной свободой и кото-
рые, вероятно, где-нибудь еще сохранили эту свобо-
ду, но, как и в США, переродившись, составляют
теперь полное органическое единство.
Но спектакль, идущий на американской земле,
представляет еще большой интерес потому, что он
повествует о почти состоявшемся превращении на-
ции в новую нацию. И это уже второй случай за не-
сколько столетий, когда данная земля становится
свидетелем рождения новой нации! Первый раз это
случилось, когда англичане внешне превратились
в англоамериканцев, переселившись на чужую почву,
находящуюся во власти новой природы и новых куль-
турных задач.
Посредством этого мы познаем другой, более про-
стой метод рождения нации, который, разумеется, дей-
ствителен также и для прошлого, но равно действенен
сам по себе. Это — процесс акклиматизации или дей-
ствующий для любых форм жизни закон приспосаб-
ливаемое™: приноравливания к окружающей среде.
Уже с внешней стороны этот закон проявляет себя
особенно сильно и в отношении народа. Современная
«антропогеография» приложила особое усилие к тому,
чтобы определить эти влияния, отделив их от природ-
ных. Это положение подтверждается и с другой пози-
ции. Возьмем два знаменитых всемирно-исторических
примера. Для этого вспомним сделанное Германом
Ольденбергом сопоставление индусского пантеизма
и учения о Нирване с тропическим климатом долины
Ганга, в жарком воздухе которого маревом размыва-
ются, становятся призрачными любые контуры вещей,
а равно свидетельство Аулера Паши, согласно которо-
му он прежде никак не мог понять, чем обусловлена
предрасположенность родины евреев к возникновению
высшей формы религии, пока сам ясной ночью не
178
Р. Челлен. Государство как форма жизни
оказался там и не увидел невероятной величины звез-
ды, почти нависающие над землей23. Когда со всей оче-
видностью могут быть указаны подобные влияния для
всех внутренних форм духовной жизни, тогда мы смо-
жем понять, как такой географ, как Альфред Кир-
хофф, смог утверждать, что природные формы пред-
ставляют собой своего рода литейные формы, в которых
различные человеческие элементы сплавляются в го-
могенные массы24, разумеется, находясь в сильнейшей
зависимости от самой естественной формы.
Кирхофф вовсе не считал, что это воздействие при-
родной среды лишь внешнее и непосредственное. Он
обратил внимание и сделал акцент на косвенное вли-
яние, которое она оказывает на экономическую жизнь
и обмен. Таким образом, он обнаружил, что потребле-
ние и движение товаров по естественным путям сооб-
щений являются решающим фактором, скрепляющим
совместное проживание граждан Швейцарии и Бель-
гии25. Вне всякого сомнения — это важное замечание,
и оно нуждается в расширительном толковании при-
менительно ко всему историческому общежитию, всей
национальной школе, в которой формируются черты
нации посредством системы образования. Культурная
среда — по крайней мере, общение с соседями — пре-
вращается в естественную среду, причем не столько
в материальной сфере, сколько в сфере нравов, литера-
туры и обмена духовными идеями во всех его формах.
То, что это общежитие представляет собой сильней-
шую черту «материи» нации [nationernas vafnad], не
23 Oldenberg Н. Buddha. 1914. S. 12 ff.; Auler Pascha. Der
Hedschasbahn // Pettermanns Mitteilungen. 1906. Erganzungsheft.
№ 154. S. 6. - A;
24 [Kirchoff 1901: 93; Kirchoff 1905a: И]. Почти становишься
суеверным, когда слышишь, что современные американцы на-
чинают приобретать черты индейцев. - А.
25 См. по этому поводу: [Kirchoff 1901: 81; Kirchoff 1905а:
17 ff., 27 ff, 37, 41; Neumann 1888: 68; Ratzel 1902: 675]. - A.
Глава 3. Государство как народ...
179
может быть подвергнуто сомнению. Но в свое время,
когда Еллинек на том же основании рассматривал на-
ции исключительно как историко-социальные, а не
естественные образования, он тем самым отрывал ос-
нование от корней, считая противоречием то, что слу-
жит дополнением, является в определенной степени
причинно-следственной связью.
Только в одном случае можно считать определение
Еллинека удовлетворительным: когда образование на-
ции происходит на одном и том же месте. Это уже
упоминавшийся случай с Бельгией и Швейцарией, где
все еще не возник новый единый язык, который за-
свидетельствовал бы перед миром созревание новой
нации. В этом отношении более типичны примеры
Португалии и Нидерландов. Одна природа вряд ли
смогла бы посредством влияния со стороны побере-
жья и устья реки превратить этих испанских и ниж-
ненемецких соседей в единые национальные племена,
если бы не государство, захлопнувшее перед ними
дверь (соответственно 2/3 и 1/3 тысячелетия назад)
и указавшее им собственную историческую задачу, от-
личную от задачи главного племени. В этой связи
диалект, на котором они говорили, возвысился до
статуса государственного языка, став к тому же носи-
телем и собственной литературы. Результаты получи-
лись настолько основательными, что в Европе не
оказалось более старой государственной границы, чем
португальская, а путешественнику достаточно углу-
биться на две мили к западу от немецкого города
Клеве, чтобы оказаться в совершенно новом мире,
в голландском Неймегене26. Тут мы наблюдаем свое-
образный случай проявления собственной возможно-
сти государства по созданию нации и по осуществле-
26 См.: [Kirchoff 1905а: 18-20, 22; Kirchoff 1901: 78, 82;
Treitschke 1897: 277; Menne 1903]. Об участии государства в со-
здании нации см.: [Neumann 1888: 99, 102, 130]. - А.
180
Р. Челлен. Государство как форма жизни
нию «политической акклиматизации». При этом ло-
яльность в столь же равной степени непосредственно
замещает национальность посредством внешнего раз-
граничения, не меньшего, чем отмеченное выше (с. 155
и сл.) внутреннее сближение между ними. Но, оче-
видно, этот процесс невозможен вне взаимодействия
с природой, отделяющей ландшафт побережья от внут-
ренних районов страны.
Прямая акклиматизация на новой почве состоит
в приспособлении к новым естественным условиям,
с вытекающими из этого задачами, и в одновременном
освобождении от черт, благоприятных для приспособ-
ления к старым условиям. Таким образом, англосак-
сонская раса развивалась в разных средах с XVI по
XVIII век по обеим сторонам Атлантики, так что уже
к 70-м годам XVIII столетия она сформировала новую
нацию, порвавшую политическую связь, связывавшую
ее с метрополией. В середине XIX века приток иммиг-
рантов помешал медленному естественному развитию
этой нации, заставив процесс образования идти по
новому пути, превратившему англоамериканцев в ас-
симилированную форму янки. Подобное двойное пре-
вращение имело место также на почве Италии, сначала
в форме старых римлян, а затем и современных италь-
янцев, и оба раза посредством процесса ассимиляции.
Пока еще акклиматизация относительно продолжает
свое действие в Австралии, где новая англоговорящая
нация находится в стадии формирования и точно в та-
кой же исключительной форме, как упомянуто выше
на с. 161, принимает в себя бесчисленное множество
изгоев из старых народов. Весьма соблазнительно при
этом проводить аналогию с процедурами прививки
в мире растений и почкования в животном мире, когда
наблюдаешь подобные явления в мире наций.
По мере того как мы следим за развитием наций,
мы делаем вывод о том, что они возникают посред-
ством чисто биологических процессов приспосаблива-
Глава 3. Государство как народ...
181
емости и самослияния. Их появление подобно образо-
ванию новых видов органического мира более низкого
порядка, так что этот мир мыслится не как перманент-
ное, постоянно существующее явление, но как явле-
ние, скорее всего связанное с определенными перелом-
ными эпохами. Из подобной стадии развития в раннее
средневековье вышло большинство нынешних наций
Европы. Они возникли почти скачкообразно, а затем,
конечно, все еще находясь под воздействием медлен-
ного процесса акклиматизации и ассимиляции, разви-
вались под воздействием высших культурных форм.
Точно так же люди незаметно для себя меняются за
время своей жизни, после того как стали сопричастны-
ми личностному началу [personlighet].
Зрелость наций: принцип национальности
В конечном счете остается важный вопрос: когда
следует считать процесс образования нации окончен-
ным, чтобы можно было считать нацию готовой к вос-
приятию личностного начала? Ответ снова следует
искать как с объективной, так и с субъективной точек
зрения.
Первая гласит: когда этническая группа вырабаты-
вает общий язык. Так проявляется взаимосвязь между
национальностью и языком как между причиной
и следствием. Когда, следовательно, акклиматизация
приобрела такие формы, что нижненемецкий диалект
может быть определен как голландский язык, а кас-
тильский как португальский, тогда мы получаем яв-
ный признак появления новой нации. Точно так же,
когда ассимиляция в VIII веке на Британских островах
затронула общий древнеанглийский язык, понадобил-
ся процесс возрождения его в позднем средневековье,
с тем чтобы возник современный английский. При этом
возникает острейший и одновременно деликатнейший
инструмент для самого тесного слияния, ибо пути от-
182
Р, Челлен. Государство как форма жизни
крыты только перед такими диалектами, которые су-
мели выработать высокую письменность, повлекшую
за собой целое литературное духовное движение.
Выдающиеся достижения языка не всегда совпада-
ют с началом созревания нации. Американский анг-
лийский еще не представляет собой ничего кроме диа-
лекта английского, а швейцарская нация не ощущает
ясной потребности в самостоятельном языке. Но если
это определение иногда приводит к заблуждению, что
бывает, когда хронология не ясна, в ней трудно опре-
делить точное время, тогда субъективная точка зрения
приобретает значение. Так звучит ответ на наш вопрос:
когда нация осознает свою особенность, свою солидар-
ность внутри и свою исключительную единичность
вовне. Тем самым мы подошли к центральному пункту
нашего исследования.
Мы должны четко осознать, что нации, как и чело-
веческое дитя, долго сохраняют неведение о собствен-
ном существовании. Отдельные члены их все еще пре-
бывают в своих родовых, городских или сословных
группах и не ведают какой-либо национальной связи
в той степени, в которой чувство становится источни-
ком силы. Но в самый последний момент чувство со-
лидарности в их душах превращается в такую силу, что
сопереживание этого возникает мгновенно, как будто
разряжается долго копившееся электрическое напря-
жение или из искры вспыхивает пламя.
Вплоть до сего дня внешнее давление есть наиболее
типичный пример данного явления. Это момент ост-
рой нужды, в которой нация самопознает себя. Швед-
ский народ, прежде раздробленный на местечковые
общины, познал свое единство в эпоху Энгельбрехта
во время засилья датчан27. Разбитые и отчаявшиеся
27 Энгельбрехт Энгельбрентсон — национальный герой
Швеции XV в., боровшийся против злоупотреблений датских
королей и их наместников — фогтов. — П.
Глава 3. Государство как народ...
183
вожди Франции почти одновременно приобрели такой
же опыт, когда Орлеанская девственница возвысила
свой стяг в борьбе с англичанами. История регистри-
рует высвобожденную таким образом силу как свой
мощнейший, драгоценнейший и тайный фактор раз-
вития. Только перед ее судом данная сила есть един-
ственное и исключительное доказательство подлинно-
сти происхождения народа.
Когда осознание того, что часть является элементом
высшего и большего существа, впервые находит себе
выражение в нации, то тогда эта нация — воистину
«воплотившийся человек» [vorden en man], В этот
момент процесс воплощения становится политическим
процессом. Поскольку нация, считающая себя зрелой,
жаждет признания этого факта со стороны других, она
стремится ворваться в уже установленную государ-
ственную систему, если даже для нее в ней нет места.
Она, как и суверен, желает быть равноправной с дру-
гими членами данной системы. Она требует подтверж-
дения собственного существования в форме государ-
ства. Форма этого требования опять-таки является
типичной — провозглашение независимости. Именно
таково было развитие, приведшее голландцев к 23 ян-
варя 1579 года28, американцев к 4 июля 1776 года29,
норвежцев к 17 мая 1814 года30 и 7 июня 1905 года31,
болгар к 5 октября 1908 года32.
Государственная форма существования представляет
собой, следовательно, окончательный пункт на жизнен-
28 Дата заключения Утрехтской унии, положившей начало
объединению восставших против владычества Испании про-
винций в единое государство — Нидерланды. — П.
29 День независимости США. - П.
30 Принятие Конституции Норвегии. Действует до сих
пор. — П.
31 Разрыв унии Норвегии с Швецией. - П.
32 День провозглашения первой болгарской Конституции,
дан по юлианскому календарю. — П.
184
Р. Челлен. Государство как форма жизни
ном пути нации. Сначала нация внешне отличается от
другой. Затем она может полностью пожинать плоды
национальной солидарности, источником которой яв-
ляется лояльность и вся деятельность государственной
власти. Но одновременно с этим приобретается нечто
более глубокое. Посредством формы государства нация
приобретает высшее духовное содержание, которого она
сама в себе до того не имела. Слепые инстинкты нации
в государстве получают в форме правовых идей пово-
дыря: Ее естественная сила приобретает высшую стадию
сознания, следующую за разумной формой. При маня-
щем свете свободы нация накладывает на саму себя огра-
ничения в форме исторической ответственности.
Таково содержание принципа национально-
сти - одной из величайших идей, когда-либо господ-
ствовавших в истории. Впрочем, она не так историчес-
ки стара. До середины XIX века эта идея не играла
какой-либо роли в процессе образования государства.
И это несмотря на то, что сами нации довольно стары,
но их осознанная претензия на политическую индиви-
дуальность — молода. Античность не знала ничего по-
добного, в Греции она приобрела микрокосмические
формы, совершенно непригодные для реализации идеи
национального единства. В Риме же с его подавляю-
щим макрокосмизмом, системой федератов (союзни-
ков) и угнетения различных национальностей это было
равно невозможно. Средневековье, включая эпоху аб-
солютизма, мало обращало внимания на существова-
ние национальностей, единственно, на что обращали
тогда внимание, — насколько однородны различные
народности. Также и наука не обращала на это никакого
внимания. Еще Монтескье ничего не знал о государст-
вообразующей силе и правах наций. Для естественного
права преимущественно не существовали какие-либо
промежуточные формы или степени между индивида-
ми и суммой в виде человечества; эта теория основы-
вала государство на абстрактном типе человека, на сред-
Глава 3. Государство как народ...
185
нестатистическом французе, немце, англичанине и т. п.
Понятие индивидов в их совокупности затем раздува-
лось до понятия истинных сил развития истории. Ес-
тественное право не знало, таким образом, никакого
другого героя в истории.
В конце концов эта теория была взвешена на весах
истории и найдена слишком легкой. Еще одна мужест-
венная попытка ее реанимации была предпринята
в эпоху Наполеона Бонапарта — безродного корсикан-
ца. Наполеон символически обозначил гигантскую по-
пытку индивида объять мир во имя самого себя же, но
без какой-либо внутренней идеи, без понятия нации
вокруг себя, так же как и без Бога над собой. Подобное
злоупотребление и перенапряжение идеи индивидуа-
лизма потребовалось для того, чтобы пробудилась идея
национальности. Великое поражение индивидуализма
произошло благодаря ему, и только ему — попранному
и вновь возрожденному национальному самосознанию
Испании, Германии и России, сыгравшему роль мощ-
нейшего фактора развития. И тогда же было сделано
большее политическое открытие, чем когда-либо пос-
ле открытия идеи индивида христианством: оказыва-
ется, в истории существует еще одна личность и эта
личность — нация. Открытие это было подобно появ-
лению второго актера в представлениях Феспида, ког-
да зрелище приобрело углубленный смысл33. Но из двух
этих личностей нация опять-таки есть нечто большее.
Индивид — это не мастер, а инструмент. Нация, а не
индивид, является истинным героем истории34.
Это воззрение уже в зародыше содержится в речи
Фихте «Ап die deutsche Nation» [«К немецкой нации» —
33 Намек на введение греческим актером Феспидом в VI в.
до Р. X. в греческую трагедию второго действующего лица,
которое вступало в диалоги с хором, оживляя таким образом
действие. До Феспида греческая трагедия состояла из одного
актера и хора, распевавшего т. н. дифирамбы. - П.
34 Ср. блестящий доклад Рудольфа Зома: [Sohm 1883]. - А.
186
Р. Челлен. Государство как форма жизни
нем.], произнесенной им под аккомпанемент грохотав-
ших в 1807 году в Берлине за стенами университетской
аудитории барабанов французских оккупантов [Kirchoff
1905а: 9 ff.; Larsson 1908: 106 ff.[. Историческая школа
преувеличила это воззрение до односторонности. Затем
оно было ущемлено дипломатами на Венском конгрес-
се, которые не посчитали, что ему следует придать зна-
чение при составлении новой политической карты
(объединяя Голландию с Бельгией, а Италию и Герма-
нию оставляя раздробленными). Еще в 1849 году оно
было осуждено как «остаток язычества»35 в пастырском
послании Венского синода. Приговор ему выносил прин-
цип легитимизма и «ancien regime» [старого порядка —
фр.]. А затем в 1863 году это воззрение было отвергнуто,
но уже с другой стороны — мотивом послужил индиви-
дуализм Французской революции, выраженный Жоли36.
Тогда же принцип национальности был заявлен П. Ман-
чини (1851) как «священное и божественное дело» (santa
е divina cosa), на котором он в своей знаменитой лекции
35 Терминология в то время несколько разнилась, как «след-
ствие греха и отпадения от Бога», см.: [Neumann 1888: 96,
Fn.]. - А.
36 [Joly п. а.]. См. в особенности с. 36: «Се n’est pas parce
qu’ils sont de telle ou telle race que des hommes ne peuvent etre
forces d’obeir qu’aux lois qu’ils se sont volontairement donnees, c’est
tout simplement parce qu’ils sont hommes et consequemment libres»
[«Это не потому, что они принадлежат к той или другой расе,
людей нельзя заставить подчиняться только тем законам, ко-
торые они сами себе установили; ведь они - люди, и как
следствие этого — свободны» — фр.]. Ср. с. 33 и сл., где идея
национальности представлена в виде беспорядочной народной
идеи, заключающей в себе понятие прав и понятие расы; пер-
вые никто не может иметь, поскольку последняя никак не
может иметь их, не являясь юридическим лицом. Имеет смысл
обратить внимание и на категорическое суждение Катрфажа:
«Toute repartition politique, fondee sur ethnologie, est absurde» [«Лю-
бое политическое деление, основанное на этнических принци-
пах, абсурдно» - фр.] [Kirchoff 1901: 94]. - А.
Глава 3. Государство как народ...
187
«Della nazionalita come fondamento del diritto delle gente»
основал все международное право. Это был прорыв
новой Италии в духовную сферу. Благодаря француз-
скому покровительству (Наполеону III) эта идея пре-
вратилась во всемирно-исторический мотив победонос-
ных действий и теперь вряд ли когда-нибудь сойдет со
сцены.
Очевидно, что принцип национальности на прак-
тике действует двояко: в качестве центробежной
силы, когда несколько наций в пределах одного го-
сударства мечтают о независимости друг от друга, но
и в качестве центростремительной силы, когда раз-
личные государства, образованные одной и той же
нацией, стремятся к единству. Одна и та же сила
стоит, с одной стороны, за освобождение балканских
народов, а с другой стороны — за единство Италии
и Германии. Мы опять-таки видим ее, но в меньшей
мере, в тяготении Гольштейна и Эльзаса к Герма-
нии, а Восточной Румелии к Болгарии. Со всей оче-
видностью видно, как она стоит за всеми изменени-
ями границ на карте Европы за последние полвека.
В этом ведь нет ничего удивительного, что идею,
питающую подобные великие явления, почитают как
своеобразный амулет международной политики. Та-
ким образом, когда державы Антанты объединились
вокруг программы организации мира после мировой
войны, идея национальности получила вполне объяс-
нимое главное звучание: Новая Европа должна в це-
лом основываться на принципе права народов на
единство и свободу37.
37 См.: [Kjellen. Varldskrigets politiska problem: 60 ff.]. Далее
обратите внимание на слова лорда Асквита, произнесенные им
в речи от 6 августа 1914 года: «Мы боремся во имя защиты
принципа, согласно которому малые нации более не будут
расчленяться», и на слова Ллойд Джорджа: «Это война нацио-
нальностей». - А.
188
Р. Челлен. Государство как форма жизни
Но полное воплощение этой идеи все еще в значи-
тельной мере невозможно. Если мы пристальнее вгля-
димся, то обнаружим на карте Европы в канун войны
три различных греха: а) единство без свободы, как у че-
хов в Австро-Венгрии, ирландцев в Англии; б) свободу
без единства, как у итальянцев и их соотечественников
в Австро-Венгрии и Швейцарии, румын в Венгрии
и России, сербов — в Австро-Венгрии; в) ни свободы,
ни единства, как у 33 миллионов украинцев в России
и Австро-Венгрии и 20 миллионов поляков в России,
Австро-Венгрии и Германии38. Во всех этих пунктах
практическая политика должна учитывать вероятность
возникновения более или менее опасных конфликтов.
Именно в этом взаимосвязь между «ирредентской»39
претензией итальянцев на область Тренто и Триеста,
сербов в отношении Боснии и т. д., претензией румын
на Семиградье, болгар на Македонию и т. п. В этом же
тайная основа заговоров ирландцев и чехов против
единства своих государств, а также мечтаний поляков
и украинцев о свободе. Как открытая рана государ-
ственной системы, проявляются в сегодняшней жизни
преступления против принципа национальности, пре-
ступления не меньшие, чем преступления против при-
роды (см. выше, с. 109—110). Но за преступления про-
тив этого принципа не уйти от ответа, не откупиться.
Как императив, более категоричный и менее пригод-
ный для разумной критики, чем какой-либо иной,
этот принцип вызывает ирредентальные стремления
38 См. полное обозрение проблемы: [Kjellen. Varldskrigets
politiska problem: 71—95]. Различные ирредентальные типы по-
литики систематизированы в немецком издании этой же рабо-
ты: [Kjellen. Die politische Probleme des Weltkrieges: 55 ff.]. - A.
39 Этим термином, от итал. «irredenta terra» — «неосвобож-
денная земля», обозначалось политическое движение в Италии
конца XIX и начала XX в. за присоединение к Италии всех
земель, населенных этническими итальянцами. - П.
Глава 3. Государство как народ...
189
среди государственных мужей страны, равно как и по-
явление национальных героев освобождения у наций,
проживающих под властью и покровительством дру-
гих народов.
Сила этого требования становится ясной с одного
слова. Принцип национальности является не большим
и не меньшим, чем принцип личности, он применим
к национальным личностям в его вечной истине и веч-
ном ограничении. При внезапном озарении мы видим,
что этот принцип — того же поля ягода, что и требова-
ние нацией всеобщего избирательного права. Великая
сила эта имеет тот же источник. И сила эта — «нацио-
нальная ценность», обретающая на более высоком уров-
не свое право как в политической, так и в социальной
сферах, равным образом как и ценность человеческой
жизни для индивида — на нижнем.
Гонители и защитники наций
Теперь мы понимаем, что принцип национально-
сти испытал и продолжает испытывать сильное про-
тиводействие. Подобная реакция проявляется в целе-
устремленных действиях, воплощенных в таких
явлениях практики управления, как русификация,
мадьяризация и германизация, направленных господ-
ствующей нацией, во имя принципа лояльности, в ос-
новном против национальных меньшинств, нацелен-
ных на то, чтобы насильственным путем добиться
национального единства исключительно за счет идеи
национальности, за счет содержащихся в ней элемен-
тов. На этом враждебном пути мы находим Герма-
нию, особенно после того, как она во имя великой
идеи разрешила проблему собственного единства. А во
главе наиболее четко выраженной реакции против
поляков на Востоке мы находим того же государствен-
ного деятеля, который был национальным лидером
190
Р. Челлен. Государство как форма жизни
в деле объединения страны40. То, что и Австро-Венг-
рия должна была бы присоединиться к подобной ре-
акции, правда в иных формах и средствах, является
очевидным следствием из движения по самосохране-
нию этого государства, ибо в нем принцип лояльно-
сти не завоевал себе расположения у какой-либо на-
ции, что, конечно, означает автоматический распад
идеи национальности.
При этом невозможно не заметить взаимосвязь меж-
ду подобной политической практикой и новыми уче-
ниями о государстве, позитивно настроенными в отно-
шении принципа национальности. Это более не
приглушенные голоса эпохи ancien regime [старого по-
рядка — фр.] и революции. Об этом говорят величай-
шие авторитеты современности, прежде всего Герма-
нии и Австро-Венгрии. Так, например, Трейчке
клеймит наш принцип как одну из бессодержательных
естественно-правовых абстракций, Ратцель видит в нем
рецидив внетерриториальной политики (Riickschrift ins
Unterterritoriale), Кирхофф определяет «здоровые го-
сударства» как «реальные сообщества, обладающие ин-
тересами», а не «этнологические национальные госу-
дарства», Майнеке представляет себе решение в виде
40 Таким образом, не так уж трудно отыскать нить Ариадны
в «лабиринте, посредством которого, например, честный и тер-
пимый к другим национальностям немец пришел к чрезвычай-
ному законодательству по польскому и шлезвигскому вопросу»
[Larsson 1908: 109]. Перед нами действие исключительно прин-
ципа лояльности, пленившего на основании внутреннего само-
удовлетворения господствующую нацию. Объективно говоря,
германизация и подобные ей феномены могут рассматриваться
в качестве другой формы выражения самой идеи национально-
сти, когда, конечно, рассматривают принцип, содержащий в себе
идентичность государства и нации, безразлично к тому, каким
образом происходит подобное отождествление. Германизация
имеет ту же цель - ноуменально согласованное и чистое госу-
дарство, как, например, того же желает польское движение за
независимость. — А.
Глава 3. Государство как народ...
191
того, что «Staatsverband muss uber Volksverband gehen»
[государственный союз должен предшествовать между-
народному объединению - нем.], а Зигер отдает предпоч-
тение состоящему из нескольких наций «многонацио-
нальному государству», поскольку оно есть «путеводная
нить в лучшее будущее». В этих определениях они
дошли до конца, причем до такой степени, что привет-
ствовали мировую войну как освобождение, которое
должно совершенно покончить с национальной и ра-
совой мыслью как с созидающими государство силами
(Потхофф)41. В общем у консервативных партий с их
сильной приверженностью к государственной власти
можно найти определенный отзвук этого воззрения,
тогда как современные либералы объявляют себя при-
верженцами этой идеи в ее наибольшей чистоте.
В моей работе о политических проблемах мировой
войны я попытался вынести приговор в отношении
этих противоположных воззрений, синтезировав их.
Допускается, даже противниками принципа националь-
ности, что этот принцип не может применяться одно-
боко и абсолютистски. С одной стороны, предел ему
положен в требованиях государственной системы, где
новый член имеет свое особое место. Здесь, вне всяко-
го сомнения, должны быть установлены определенные
гарантии для участия граждан в отправлении внутри-
государственных дел, как негативного (никаких оча-
гов напряженности), так и позитивного (доступ к ра-
боте в области культуры) рода, которые ниже, правда
в иной взаимосвязи, будут детально рассмотрены (с. 266
и сл.). Здесь также следует учитывать иные политичес-
кие реалии, равно как и геополитические. С другой
41 [Treitschke 1897: 270, 280; Ratzel 1903: 35; Kirchoff 1901:
94; Meineke 1914: 80; Sieger 1916: 19; Pothoff 1915: 8]. Cp.
классификацию Хасса в виде «Volkerstaat» [народного государ-
ства — нем.] и «Nationalstaat» [национального государства -
нем.] — двух здоровых образований [Hass 1905: 14]. — А.
192
Р. Челлен. Государство как форма жизни
стороны, принцип национальности не является пре-
пятствием на пути образования более высоких объеди-
нений, таких, как общность мадьяр в Габсбургской
монархии или немцев в Срединной Европе, если со-
блюдается единство нации и свобода автономий в рам-
ках данного сообщества42. Национальное государство
не мыслится как последнее слово истории. Но это ведь
не исключает того, что слово, находящееся на своем
месте, — это крепкое и достойное слово.
Более глубокая и, может быть, самая распростра-
ненная угроза принципу национальности исходит от
тех, которые, так же как Ханс Ларссон, рассматривают
его как случайное духовное движение сродни религи-
озному фанатизму XVI и XVII веков и полагают, что
42 См. отмеченные мною ограничения в осуществлении этого
принципа: [Kjellen. Varldskrigets politiska problem: 62-70]. В своей
критике, высказанной в статье «Проблемы мировой войны»
(Die neue Rundschau. 1916), Ф. Майнеке пришел к выводу, ана-
логичному моему: «Das apriorische Recht der Nation reicht bis zur
Einheit, aber nicht bis zur Souveranitet» [«Априорное право нации
достигает единства, но не достигает суверенитета» — нем.] (не-
мецкое издание моей книги, с. 54). Наши мнения расходятся
только в том, что Майнеке считает, будто априорное право
заканчивается еще более рано в связи с «Biirgschaft der Existenz —
das Recht auf freie geistige Bewegung und Entfaltung ihrer geistigen
Kraft und Eigenart» [гарантией существования — права на сво-
бодное передвижение и развитие духовной силы и индивиду-
альности нации — нем.] (с. 727 труда Майнеке). В качестве
примера он приводит немцев в Австро-Венгрии. Я же приме-
няю это положение к мирным условиям, но во что оно выль-
ется во время войны, например, в упомянутом уже случае во
взаимоотношениях Германии и Австро-Венгрии? Разве тогда
оно не покажет свою шаткость, противопоставив друг другу
немцев по обе стороны границы? Итак, воззрение Майнеке
требует в качестве необходимого дополнения то, что возмож-
ности войны зависят от отношения, т. е. по крайней мере от
установленного международным правом союза. При такой аб-
солютной предпосылке мне нечего возразить Майнеке на его
аргументы и не остается иного, как признать, что мой взгляд
нуждается, таким образом, в доработке. — А.
Глава 3. Государство как народ...
193
в свое время этот принцип перестанет быть уделом
политиков [Larsson 1908: 112 ff.]. Довольно сильно
это воззрение оказывает влияние на Виталиса Нур-
стрёма, особенно когда он ставит «культурное госу-
дарство» выше «национального правового государ-
ства» [Norstrom 1903: 62 ff.]. Вероятно, с данным
воззрением соотносится популярное верование, что
современные пути сообщения как в материальном, так
и в духовном смысле готовы уничтожить националь-
ность во имя космополитического единства.
При этом же должно быть отмечено, что данная
картина навязана нам чистым оптическим обманом, не
учитывая того, что современные средства сообщения
связывают не только нации друг с другом, но также
и индивидов превращают в единую нацию, и того, что
позднейшее движение несравнимо по своему значению
с первым. Это похоже на взаимосвязь внутренней и
внешней торговли, она тем заметнее, чем больше ее
оборот, но даже приблизительно более чем 20-милли-
ардный оборот Англии с другими странами несопоста-
вим с объемом внутренней торговли на самом острове.
Далее, не учитывают духовное движение [den andliga
cirkulation], носителем которого в наши дни является
национальная пресса, основанная на всеобщей грамот-
ности населения, гарантированной, в свою очередь,
сетью учреждений национального образования. Если
мы добавим к атрибутам современного государства еще
и всеобщую воинскую повинность и всеобщее избира-
тельное право, то тем лучше осознаешь, что в настоя-
щий момент задействованы силы, которые более, чем
за все прошедшее время, позволяют ощущать нацио-
нальность. И гораздо легче понять тот исторический
факт, что в борьбе наций за существование посред-
ством естественного отбора из наций возникают более
постоянные и чистые формы.
Следует ли нам подкрепить последнее суждение
сравнением, например, культурных наций Европы
194
Р. Челлен. Государство как форма жизни
с первобытными племенами Африки? Очевидно, что
нации даже в наше время стремятся консолидировать-
ся в своих особенностях, сплотиться вокруг собствен-
ных культурных типов тем же способом, которым они
каждая в отдельности вносят свой вклад в сферу куль-
туры посредством общей работы. Поэтому все очевид-
нее становится то, что национальности со всеми при-
сущими им свойствами являются продуктом нашего
времени. «Сначала современное широкое школьное
образование, затем углубленное и продолжающееся
образование в обществе, сильное развитие прессы
и средств сообщения привели к возникновению воз-
можности всеохватывающего обмена идеями и под-
готовили почву для той ассимилированной массы,
которую мы называем нацией», - говорит Нойман
[Neumann 1915: 95].
Нет никакого сомнения в том, что шведский народ
своими корнями уходит в незапамятные времена и что
в старые времена он имел те же задачи по организа-
ции собственного единства, как Италия и Германия
сегодня. Около 600 лет назад он был собран под се-
нью единого закона. Но более внимательный анализ,
вне всякого сомнения, также покажет нам то, что
является не столь отдаленным от нас: действительное
национальное самосознание шведов не было живо-
творящей силой даже в ту великую эпоху. Скорее, тогда
было чувство лояльности, которым руководствовался
шведский народ, выполняя свою всемирно-истори-
ческую миссию: сильное чувство государства, более
точно определяемое как чувство верности королю,
поддержка государственной церкви - с другой сторо-
ны. К тому же в это время, вне всякого сомнения,
господствовали огромные национальные амбиции
высших классов, но одновременно с этим среди про-
стого люда едва ли было большее чувство любви к от-
чизне и собственному дому, чем взаимной солидарно-
сти. Лишь спорадически, как во время восстания
Глава 3. Государство как народ...
195
Энгельбрехта, действительное национальное чувство
прорывалось наружу, а в остальном оно находилось
под спудом объективных национальных предпосылок,
и только благодаря присущим нашей эпохе народным
школам, газетам, железным дорогам, всеобщей воин-
ской повинности впервые безоговорочно удалось опре-
деленно его выявить43.
Но свою действительную и неизменную гарантию
принцип национальности получает не исключительно
благодаря собственной силе, а во многом благодаря
своей встрече и обручению с другой силой, не меньшей
ценности и значения. Эта иная сила представляет со-
бой тоску государства по живому чувственному содер-
жанию. Так же как сила передается от нации к госу-
дарству, чему мы достаточно были свидетелями, она
возвращается от государства к нации. В прошлом ини-
циатива принадлежала нации, захотевшей идеализиро-
вать свою национальность, переделав ее в лояльность.
Позже государство стало ведущим и первенствующим,
так что лояльность материализовалась в националь-
ность. В прошлом - движение вниз, в настоящем -
вверх и снова вниз. Но оба эти движения нацелены на
одно и то же: на построение национального го-
сударства, в котором понятия «народ» и «нация»
совпадают друг с другом в одном и том же простран-
стве под одним и тем же государственным покровом.
43 Ср. мою статью «Бренность государств и наций» («Staters
och nationers forganglighet», 1908) [Kjellen. Politiska Essayer. Bd. I:
6]: «Скорее во имя чувства государства, лояльности, нежели во
имя чувства национального, шведский народ совершил свой
великий подвиг». См. дальнейшее развитие этой мысли в па-
мятной речи, посвященной Карлу X Густаву (Goteboigs Aftonblad.
1910. 16.02), а также речь «О сердце Швеции», произнесенную
1 мая 1910 года в Скансене и опубликованную в «Нашем па-
роле» (Var losen. 1914). Аналогичную точку зрения я обнаружил
у Густава Сундбэрга в его работе «Дух народа и эмиграция»
[Sundbarg 1911: 25 ff.]. - А.
196
Р. Челлен. Государство как форма жизни
Внутренняя необходимость создания
национального государства
Таким образом, здесь мы видим, как принцип ло-
яльности, сталкиваясь с принципом национальности,
сливается с ним, и далее они идут уже одним проторен-
ным путем. Мы так и не находим решительной разни-
цы между понятиями «государственной нации» и «куль-
турной нации»44, поскольку по своей цели они совпадают
друг с другом. Может быть, теперь должно понять
ширину и глубину этой необходимости, позволяющей
в наше время нациям и государствам обретать друг
друга, поскольку впредь до сего дня в истории они
странствовали разными дорогами, занятые поисками
друг друга? Не только нация стремится к духовному.
Государство также ищет душу. Точно таким же обра-
зом, как огосударствленная нация получает разумные
рамки [tygel], государство обратно дарует ей пульсиру-
ющую чувственную жизнь и единство жизни, без ко-
торой не сможет обойтись ни одна существующая на
земле форма жизни, если она хочет достичь уровня
отдельной личности.
В этом своеобразном обряде обручения естествен-
ной сущности нации и стремления государства к ра-
зумному глубоко коренится идея современного госу-
дарства. Именно здесь наиболее ясно отражается его
внутренний характер жизненной формы. Здесь же от-
ражается характер и самой жизненной формы: не
столько чистое движение, равно и не абстрактное пра-
во, сколько синтез их обоих. Чистый свет права пре-
ломляется в национальном темпераменте, так же как
и в атмосфере, давая о себе знать лишь в соответству-
ющем месте истории.
Геополитика учит нас, что современное государство
подчинено действию закона географической индиви-
44 См. об этом: [Treitschke 1897: 271; Kirchoff 1901: 52 ff;
Meineke 1908: 2 ff; Boethius 1908: 135]. — A.
Глава 3. Государство как народ...
197
дуализации, чей идеал - естественная земля в качестве
тела государства. Все, что мы видим теперь в принципе
национальности, так это лишь действие закона этни-
ческой индивидуализации, чьей целью является естест-
венный народ с такой же душой. Внутренне - это
одно и то же стремление к природе и органической
жизни. Подобно тому как естественная земля или цар-
ство [rike] имеет естественный образ и естественные
границы, так же и естественный народ или нация име-
ют собственную внутреннюю взаимосвязь и свои от-
личительные признаки. И так же как государство само
может содействовать самостоятельному развитию соб-
ственных сфер, оно может помогать национальности,
укрепляя чувство лояльности и внутри нее, но в обоих
случаях оно не может обойтись без основной формы
объективной предпосылки. В этой связи более чем
когда-либо становится очевидно, что идея личности
нации не менее, чем аналогичная идея индивидуума,
является определенным завоеванием человечества,
шагом на пути к нему.
Абсолютным является это стремление, отмеченное
выше, которое очевидно настолько, что не вызывает
сомнений. Природа не имеет границ в достаточных
пропорциях (см. выше, с. 128), а нации не препарирова-
ны, не обездвижены и не находятся в «различных стек-
лянных шкафах в какой-нибудь Кунсткамере» (Трейч-
ке). В определенной степени - у них эластичные тела,
они могут даже еще не созреть до естественной своей
формы (Македония), они также могут добровольно или
посредством «эвакуации» государства сменить свое
местоположение. Поэтому плохие национальные гра-
ницы могут быть исправлены (например, исход турок
из эвакуированных областей Балканского полуостро-
ва45). В стремлении иметь абсолютно чистые границы
45 См. об этом: [Kjellen. Varldskrigets politiska problem: 67—69]
и там же процитированную литературу, а также критику Ф. Май-
неке [Meinecke 1914: 726]. Ср.: [Treitschke 1897: 271]. — А.
198
Р. Челлен. Государство как форма жизни
нет ничего нового. То, что развитие идей идет в на-
правлении достижения подобной относительной ста-
бильности в земле и народе, уже видно из факта, со-
гласно которому в Западной Европе, где находятся
самые развитые государства, проживают самые чистые
нации. Только тут, если мы к этому региону отнесем
и страны Скандинавии, мы видим четкие национальные
государства с более чем 90-процентной чистотой населе-
ния. Даже если политика отнесет многоязычные госу-
дарства, такие, как Бельгия и Швейцария (плюс Эль-
зас-Лотарингия), к зоне трений между расами, то
уровень развития скажется в том, насколько постоянны
национальные границы между этими государствами, су-
ществует ли в них склонность к росту, сопровождаемо-
му борьбой за пространство. Совершенно особый, яр-
кий пример подают в этой связи евреи, которых
в Восточной Европе принимают за «истинно восточных
людей» и поэтому рассматривают в качестве особой
нации, тогда как на Западе они полностью ассимили-
рованы и совершенно слились с нацией места их про-
живания, чему примером служит лорд Биконсфильд46.
В этой возрастающей склонности ассимилировать
особенно сильно проявляется роль государства и куль-
туры в деле концентрации национальной чистоты. Как
старая и счастливая семейная пара, нация и государ-
ство вместе доросли до полного отождествления друг
с другом - но предпосылкой к этому является их пер-
воначальная и вечная сущностная непохожесть.
46 См. статью Брахелли в «Статистике Европы» («Statistik
der Europa») за 1884 год. См. также: [Neumann 1915: 89; Treitschke
1897: 276]. О Биконсфильде как о национальном представителе
см. выдающуюся работу: [Schmitz 1914]. В этнополитике выде-
ляют племя евреев также и в другом случае, а именно в качестве
доказательства того, что история более благосклонна к смеше-
нию рас, нежели к их чистоте. Евреи, как известно, — самая
чистая и наименее огосударствленная нация среди остальных
[Treitschke 1897: 279; Ratzel 1902: 675]. - А.
Глава 3. Государство как народ...
199
Расовая проблема
До того момента, как мы оставим главную пробле-
му этнополитики - соотношение между народом и на-
цией, зададим вопрос: в какой же степени раса пред-
ставляет собой государствообразующий фактор? Ответ
на этот вопрос может быть получен исключительно
эмпирическим путем, и суть его до сих пор является
довольно негативной.
Геополитика показывает нам образование полити-
ческих блоков, прокладывающих себе дорогу как в ев-
ропейской, так и в американской государственных
системах, но ни Срединная Европа, ни Панамерика не
имеют под собой в качестве основания этническое
единство. Первый блок объединяет такие различные
расы, как германцев, славян, финнов и турок, вто-
рой - венчает процесс расового противостояния в це-
лой части света, соединяя германцев (вместе с другими
вкраплениями в кровь янки) и народы романского
корня. В этой сфере география со всей очевидностью
обладает перевесом над этнографией. За исключением
почти монгольского предубеждения Японии в отно-
шении Китая, особенно с тех пор как сама Япония
обрела свободу, или крушения идеи панславизма в ми-
ровую войну, вероятно, ничто более не будет свиде-
тельствовать в пользу сильного влияния расы на эти
процессы.
Тем не менее было бы слишком опрометчиво на
этом основании вычеркивать из данной главы всю
проблему. Если раса пока еще не проявилась в сфере
политики, то, вероятно, не благодаря недостаточности
своего вклада в нее или же своим свойствам.
Таким образом, программа панамериканского един-
ства, без сомнения, имеет духовное препятствие к тому,
чтобы выстоять в расовом и культурном противостоя-
нии, и это препятствие приобретает политическую
форму так называемого АВС-алъянса между Аргенти-
200
Р. Челлен. Государство как форма жизни
ной, Бразилией и Чили, дебютировавшего в 1914 году
в большой политике в связи со своим посредничеством
между США и Мексикой. В основе этого союза мы
видим романское единство и в перспективе единство
на расовой основе Латинской Америки в противовес
германизированному северу этой части света. Данная
перспектива перечеркивается другой - прежде всего
паниберийской, которую к тому же провозгласили на
конгрессе в Мадриде в 1900 и 1904 годах как ответ на
войну 1898 года США против Испании. Однако при
этом следует учитывать исторический момент, транс-
океанскую связь между метрополией и порожденными
ею нациями, вот почему в это оказалась замешанной
Испания, ведь программа конгресса была заявлена как
проект «большой Испании»47. По эту сторону Атланти-
ки мы уже видим действие расовой мысли на Пире-
нейском полуострове в форме иберийской федерации,
к которой вся Латинская Америка присоединена в ка-
честве этнического и исторического придатка. Но на
этом расовая мысль не останавливается, в конце кон-
цов она расширяется до программы латинского союза —
мечты француза Виктора Гюго, итальянца Джузеппе
Мадзини, испанца Эмилио Кастелара48 — романская
расовая мысль реализуется в виде блока государств,
население которых свыше 100 миллионов человек
водной только Европе. Пока же эта идея не обрела
практических контуров, за исключением дискуссии
47 [Maryaud 1904]. Мелья [Melia 1915] также рассчитывает на
«dogmas nacionales» [национальную догму — исп.] воссоединения
«Американских соединенных испанских штатов», тогда как
другая национальная догма касается федерации с Португалией,
так что полагают возможным также включение в этот блок
Бразилии. См.: Dasgrossere Deutschland. 1915.18.12. Ср.: [Kjellen.
Stormaktema. Bd. I: 46, 51; Bd. IV: 89]. - A.
48 Кастелар Эмилио (1832—1899) — испанский политический
деятель, историк, выдающийся оратор, автор идеи Латинского
союза народов против германцев. — П.
Глава 3. Государство как народ...
201
о Латинском таможенном союзе (в противовес Герман-
скому), длящейся вот уже срок жизни двух поколений,
и, пожалуй, единственно реального ее результата: Ла-
тинского валютного союза 1865 года, к которому не
присоединилась только Португалия. Также и во время
мировой войны Испания не приняла участия на расово
родственной стороне, а соучастие Португалии, очевид-
но, более обусловлено не расовым своеобразием, а поли-
тическим давлением Англии. В то же время невозможно
не приписать воздействию расовой мысли тот факт, со-
гласно которому Италия в 1915-м, а Румыния в 1916 го-
ду разорвали договорные отношения с Центральными
державами и перешли в лагерь держав Антанты.
Идея панславизма показала себя в итоге не такой уж
бесплодной, и это несмотря на то, что она как общая
расовая мысль обнаружила свою несостоятельность при
отпадении Болгарии, эмансипации Польши и в факте
сохранения австрийскими славянами в общем своей
лояльности к властям. Все-таки влияние идей пансла-
визма не осталось без последствий у чехов в Богемии,
а также у русинов в Галиции, а воздействие этих идей
на сербский народ в действительности воплотилось во
время войны в лавинообразном исходе его с насижен-
ных мест. В этом воздействии на малые народы, к ко-
торому русские не имели ни малейшего отношения,
и содержится значение панславизма; и это именно то
воздействие, которое превратило панславизм в фактор
мировой политики в большей степени, нежели какое-
либо другое проявление расовой мысли, даже если не
учитывать иные воздействия с другой стороны49.
49 Об этом говорит влечение народов, находящихся под
властью австрийцев и венгров, к России, которое объясняется
тем, что во многом это чувство — изнанка другого — их нена-
висти к немцам и мадьярам. См.: [Kjellen. Varldskrigets politiska
problem: 119]. См. в остальном всю IV главу «Расовая пробле-
ма» в этом же сочинении. — А.
202
Р. Челлен. Государство как форма жизни
Наименьший практический эффект от расовой
мысли получаем тогда, когда раса сама достигает выс-
шей степени развития. Без сомнения, пангерманизм
заполучил жизнеспособный плод в виде «всенемецко-
го союза», особенно с тех пор, как начиная с 1891
(1894) года в этой связи увидела свет масса более или
менее фантастических проектов о «pangermanisches
Deutschland» .[паннемецкой Германии — нем.] (Рей-
нер в 1905 году) или «Grossdeutschland» [Великой Гер-
мании - нем.] (аноним 1895 года)50 и один за другим
в его пользу раздались голоса к тому же вне пределов
самой Германии (например, Бьёрнстьерне Бьёрнсон
в Норвегии). Но если под напором мировой войны
Швеция свои симпатии оставляет на стороне главного
германского народа, то симпатии Норвегии и Дании
направлены в противоположную сторону, так что
50 См. об этом: [Hasse 1906: Кар. VII; Kjellen. Stormaktema.
Bd. II: 157 ff. (вопрос о «центральноевропейской программе»
в ее ранней форме)]. Деккерт [Deckert 1914] видит в «Panteutonis-
теп» [пантевтонизме — швед.] высшее понятие, вмещающее как
пангерманизм, так и пананглизм (с. 25 и сл.). Если мы рассмат-
риваем упомянутую здесь последней мысль в качестве особен-
ной расовой мысли, чему должна быть своя причина, то ее,
вероятно, необходимо отметить как одну из самых жизнеспо-
собных среди всех остальных по своей внутренней и внешней
линии как «imperial connection» [имперской связи — англ.]
и «reunited states» [воссоединившихся государств — англ.], см.
равно для всего исследования в целом мою статью: «Расовая
проблема политики» [Kjellen. Det politiska rasproblemet]. Соглас-
но Э. Деккерту, панлатинизм равен 115 миллионам человек,
пангерманизм приблизительно равен этой же цифре, пансла-
визм — 135, а сам пананглизм — 150 миллионам англоговоря-
щих. Другие подсчеты см.: Friedenswarte. 1916. S. 291, где за-
щищается «систематическая расовая политика». За время войны
существенно обновились как германская (призыв из окопов
фон Биберштейна «ап die Volker germanisches Blutes» [к народам
германской крови — нем.], опубл.: Friedenswarte. 1914. S. 362
и сл.), так и латинская союзная мысль (Messagero. 1916.
Ottobre). — А.
Глава 3. Государство как народ...
203
никакая германская мощь не способна открыто за-
нять эту сторону в борьбе, поскольку предел ее дей-
ствия в Срединной Европе, как уже было отмечено,
расово ограничен.
В Швейцарии мы имеем особую возможность на-
блюдать действие расовой мысли там, где романские
народы и германцы встречаются друг с другом. Напря-
жение, вызванное мировой войной, спровоцировало
внутреннее противостояние по разные стороны расо-
вой пропасти, разделяющей народы Швейцарии,
и нельзя при этом сказать, что страна в полной мере
выдержала это испытание. Различные силы притяже-
ния дали о себе знать — в особенности у французских
швейцарцев — в такой степени, что актуальной стала
серьезная обеспокоенность за будущее своего отече-
ства51. Пожалуй, только усиливающееся напряжение
между валлонами, народом романского происхожде-
ния, и фламандцами — собственно германского кор-
ня — в государственных формах Бельгии перед самой
войной свидетельствовало об этом же.
Внутри подобных явлений вряд ли возможно при-
писать расовой мысли определенное практическое зна-
чение в текущей истории. Наоборот, возможно отри-
цать вероятность того, что эта мысль в будущем
приобретет черты, характерные для расширения самого
типа страны, и, таким образом, сможет играть действи-
тельную роль в политике. Остается лишь констатиро-
вать, что это время, во всяком случае, еще не близко.
Для нашего времени характерен тип национального го-
сударства. Все, что выходит из области этнического
родства, относится к области чистой фантазии или же
столь бесформенной звездной туманности.
51 См. по этому поводу: [Meier 1915, а также: Salis 1915]. — А.
204
Р. Челлен. Государство как форма жизни
Специальная проблема, обусловленная
степенью и свойством национальности,
физической изменчивостью среды
и математическим соотношением
между страной и народом
Когда мы, наконец, особо обращаем наше внимание
на область этнополитики, то часть суждений напраши-
вается в виде выводов из уже зафиксированных прин-
ципов. Государство, как кажется, со многих сторон
определено собственным народом в виде составной ча-
сти его сущности, и из этой взаимосвязи с большей
или меньшей необходимостью вырастают определен-
ные задачи деятельности государства.
Подобный вывод обусловлен прежде всего степе-
нью динамичности национального чувства. Из всего
нашего исследования явствует, что идеал находится
не в крайней, а в умеренной зоне. Следовательно,
для государства приобретает величайшую важность
дело восстановления равновесия в случае колебания
одного из этих оснований. Преимущественно в наше
время мы наблюдаем преувеличенное, даже слиш-
ком, доходящее до националистической лихорадки
отношение к национальному чувству, как это было,
например, в Сербии накануне войны. В этом случае
прямая обязанность государства заглушить эмоции и
восстановить положение, с тем чтобы чувства не пе-
рехлестнули через мыслимые пределы. Но это может
вызвать некоторую степень дистрофии националь-
ной жизни, которую в свое время Г. Сундбэрг заме-
тил у шведов52. И это еще одна общая напасть. Стоит
температуре опуститься ниже определенной грани-
цы, как это произошло в старой Польше (см. ниже,
52 См. раздел «Нехватка национального инстинкта» («Bristen
pa nationell instinkt») в «Духе народа и эмиграции» [Sundbarg
1911: 25-57]. - А.
Глава 3. Государство как народ...
205
с. 272), как исчезают все надежды. Благодаря наше-
му предыдущему анализу мы обнаруживаем здесь
очевидную взаимосвязь. Если в нации прежде всего
живо иное чувство, нежели чувство солидарности,
мотивирующее ее огосударствленное состояние, то
сами собой отпадают предпосылки для ее существо-
вания, даже при угасших чувствах. Следовательно,
когда нация теряет сознание собственной националь-
ности, когда она погрязла в индивидуальном эгоиз-
ме, свойственном для первой, начальной стадии об-
разования государства, — то здесь уже нет жизни,
только ее пустая оболочка, связь без внутреннего со-
держания. Национальное безразличие также может
развиться в «злокачественную анемию» государства.
Как нигде более, мы наблюдаем в таком государстве
настоятельную необходимость поиска путей повы-
шения температуры до нормальной степени нацио-
нального нагрева.
То, что свойство национальности подразумевает
множество политических мотивов, очевидно без даль-
нейших рассуждений, поскольку преимущественно за
государством признаются определенные задачи по на-
родному просвещению. Только лишь этот мотив дол-
жен быть особо выделен: если национальность еще
к этому не готова, то обязанность государства — обес-
печить возможность осуществления этого процесса
так, чтобы он, по возможности, не загрязнялся нано-
сящими ущерб элементами. Пример этого подают нам
США со своей неспособностью и нежеланием абсор-
бировать негров, равно как и ассимилировать в себе
слишком много неполноценной крови из Восточной
Европы, именно в этом, как известно, причина мно-
гочисленных и весьма актуальных вопросов (закон об
иммиграции и т. д.) жизни этого государства. Вне
всякого сомнения, подобная забота государства о ка-
честве нации является одной из необходимых его
обязанностей.
206
Р. Челлен. Государство как форма жизни
Последняя из названных проблем Америки — не-
нормальная иммиграция — направляет нашу мысль от
национального вопроса к вопросу об изменении фи-
зической чистоты крови в потомстве народа. Здесь
нас могут поджидать весьма вероятные трудности, ко-
торые в высшей степени требуют внимания со сторо-
ны государства. Трудности эти вызваны прежде всего
сильной эмиграцией в таких странах, как Швеция,
Ирландия, частично Италия, или слабой рождаемос-
тью, как во Франции и некоторых англосаксонских
странах, а также, хоть и в меньшей степени, в некото-
рых областях Европы. Также очень хорошо известно,
что подобная ситуация обусловлена политикой соот-
ветствующих государств, особенно Франции. Серьез-
ность этой опасности получит свое освещение в гла-
вах ниже, здесь же мы исследуем пути и средства
такой политики: системы «одна семья — два ребенка»,
стерилизация супружеских пар, добровольное огра-
ничение количества детей. Эта система означает на
самом деле решительный разрыв с элементарной, при-
сущей каждому поколению обязанностью заботиться
о благосостоянии своих родных. С другой стороны,
речь здесь идет о самосохранении государства. Когда
начинается борьба с такой системой, то борьба идет
по поводу жизни и смерти.
Какими же оборонительными средствами здесь
располагают? Против другой опасности — увеличе-
ния расходов, связанных с уменьшением численно-
сти населения, вызванным эмиграцией, экономичес-
кая политика может предложить только средство
наказания, поскольку эта опасность основывается ис-
ключительно на экономических причинах, которые
следует смягчать; Но этот уменьшившийся доход труд-
но определить, ибо его основание находится в психо-
логической области. Поэтому и не прибегают к боль-
шему, нежели паллиативные средства, показавшие свое
полное бессилие уже в эпоху римского императора
Глава 3. Государство как народ...
207
Августа53: налогообложение холостяков и налоговые
льготы для кормильцев семьи, субсидии многодетным
семьям и др.54 Данная система — отражение высокораз-
витой культуры, глубоко связанной с целым мировоз-
зрением. Не случайно она пустила глубокие корни сре-
ди народа, бывшего некогда передовым народом Европы,
и государства, которое, вероятно, можно рассматривать
в качестве старейшего члена государственного сообщест-
ва. Вызовет ли эта мировая война изменение в глубине
корыстных душ, куда запустила свои корни данная си-
стема, - возможно, один из важнейших среди многих
вопросов, который пока еще скрыт под покровом бли-
жайшего будущего (см. ниже, с. 276).
Очевидно, что даже с чисто статистической точки
зрения вопрос народонаселения приобретает решаю-
щее значение для направления всей внутренней и внеш-
ней политики государства. Пример Франции с убыва-
ющим населением, имеющим достаточно пространства
в собственной стране, должно быть, есть фактический
идеал, как его себе представляют социалисты, когда
ведут прямую пропаганду против плодовитости и ни-
чего не желают принципиально знать о «естественном
избытке» или росте населения. Это направление упус-
кает из вида две точки зрения. Первая заключается
в том, что народ не есть единственный житель этого
мира, он находится в постоянной конкуренции с дру-
53 Речь идет о Lex lulia et Papia Poppea 18 г. до P. X. (новая
редакция 9 г. по Р. X), который устанавливал срок обязательного
вступления в брак, обязательный повторный брак для вдовцов,
вдов и разведенных. В виде sanctio этот закон устанавливал льготы
для многодетных семей, кроме того, он установил и обязатель-
ное количество детей в семье: не менее трех для свободных и не
менее четырех для вольноотпущенников. Уже сами римляне
отмечали, что своей цели этот закон так и не достиг. — П.
54 См.: [Kjellen. Stormakterna. Bd. II: 71 ff.]. Среди богатой
литературы по данной теме особенно ср.: [Bertillon 1911; Wolf
1912]. - А.
208
Р. Челлен. Государство как форма жизни
гими, поэтому как только какой-нибудь народ начи-
нает регулировать свой рост и добровольно останавли-
вается в нем, то тем самым он лишает себя смысла
жизни по сравнению с другими народами. Вторая за-
ключается в том, что подобное угнетенное состояние
само по себе для народа вредно. Народ, как и вода, что-
бы сохранить свою свежесть, нуждается в постоянном
стоке. Застывший поток — это мертвый поток. Такая
ситуация полностью соотносится с тем, что в 1862 году
сказал Вайтц: «Растущее народонаселение не является
безусловным преимуществом и признаком силы, но
уменьшающаяся численность народа всегда означает бо-
лезнь» [Waitz 1862: 22]. Французский тип, доведенный
до своего наивысшего пункта развития и преподноси-
мый как пример для подражания, означает отказ от соб-
ственного развития, прощание с собственной историей.
Поэтому необходимо, объективно говоря, подобный
тип обозначить как ненормальное [oorganisk] стремление
государства осуществлять экспансию в большом масшта-
бе, как это делает Третья Французская республика. И это
вместо того, чтобы усилить рост собственного населения.
Как только весь народ при нормальных условиях снача-
ла заполняет, а потом уже и переполняет свое простран-
ство, тогда, наконец, наступает момент, когда в стране
населения больше, чем она может прокормить. Именно
тогда государство обязано направить свою политику на
выполнение простейшей задачи: поиск «хлеба в пусты-
не» для излишков своего населения. Именно тут в дей-
ствительности сокрыта большая часть тайны нынешней
империалистической политики, с тех пор как современ-
ная техника сделала возможным столпотворение народов
в метрополиях в большей степени, чем сама земля могла
бы выдержать. Даже такой внимательный и рассудитель-
ный знаток большой политики, как В. Карлгрен, в своих
«Всемирно-политических экскурсах» 1907 года не нахо-
дит более сильного слова для осуждения «хищнической
политики» великих держав. Поэтому следует хоть не-
Глава 3. Государство как народ...
209
много учитывать тот простой факт, что великие державы
не обладают свободой выбора, они строго подчинены за-
кону необходимости, принуждающему их вне своих гра-
ниц заботиться о пропитании собственных подданных.
Таков пример Англии, аналогично пока еще обстоят дела
в Германии, Японии, Италии. Но эта мотивировка в зна-
чительной степени утрачивает свое значение примени-
тельно к Франции. В основании ее огромной колониаль-
ной империи нет никаких национальных потребностей,
никакого излишка населения, ничтожный рост произ-
водства, слабый излишек капитала (см. ниже, с. 214).
Частично эти же замечания могут быть отнесены и к
американской политике, наложившей свои руки на Фи-
липпины, и к русской политике, нацеленной на Европу.
Во всех этих странах народ еще не заполнил собственное
пространство, для них еще присуща естественная поли-
тика по концентрации усилий на внутреннем мирном
развитии своих стран. И то, что они безоглядно броси-
лись в экспансию, свидетельствует о совпадении морали
истории с моралью частного лица, что позволяет нам
заклеймить их действия как агрессию, за которую рано
или поздно последует возмездие55.
Именно таким образом обозначается общее направле-
ние политики государства - его большая или меньшая
умеренность во внешней политике следует уже из этого
математического соотношения между страной и ее наро-
дом (соответственно экономикой). Мы фиксируем край-
нюю перенаселенность и нехватку населения, смотря по
тому, является ли страна большей или меньшей, чем
население, согласно нормальному показателю для госу-
55 Такое же мнение высказал Ито в отношении Китая во
время корейского кризиса 1885 года, когда охарактеризовал
китайские претензии как исключительно «исторические», а пре-
тензии Японии как «экономические» (Japan skildret af japaner.
1904. S. 233). Ср.: [Kjellen. Stormaktema 1905: 107 ff.]. См. также
мою статью «Частная и государственная мораль» («Privatmoral
och statsmoral») [Kjellen. Politiska Essayer. Bd. II]. — A.
210
Р. Челлен. Государство как форма жизни
дарственной системы. Здесь же мы отмечаем, что прове-
дение экспансионистской внешней политики естествен-
но для перенаселенной страны, тогда как концентрация
усилий на внутренних делах характерна для противопо-
ложного типа страны. Наиболее очевидно эта норма про-
являет свое действие на примере малых стран. Перед самой
войной для маленькой и сверхперенаселенной Бельгии
желание обладать колониями (Конго) выглядело очень
органичным и естественным. Для Швеции же подобная
политика гибельна до тех пор, пока она внутренне не
организована и не заполнила населением собственную
страну, которая по площади больше трех метрополий
великих держав, вместе взятых (Англии, Италии, Япо-
нии). У нас внутренний политический императив тем
яснее, поскольку касается пространства, лежащего дале-
ко за полярным кругом, пространства невероятно тяже-
лого для культурной организации. Но, тем не менее, наша
ситуация, когда страна больше, чем населяющий ее на-
род, кажется нам надежной и в будущем гораздо более
благоприятной ввиду двух причин, о которых здесь не
место распространяться.
Таким образом, свободная воля государства обус-
ловлена во многом необходимостью, особенно ее этни-
ческой составляющей. Еще раз должно быть подчерк-
нуто, что данные наблюдения не претендуют на истину
в последней инстанции. Так же как естественная сущ-
ность народной души никоим образом не может быть
сведена к духовным нравственным влияниям, так
и действия государства не заключены в законах, кото-
рые наше грамматическое исследование обнаруживает
сокрытыми в объективных отношениях. Учение о го-
сударстве, не учитывающее иррациональные («невесо-
мые») факторы народной жизни, отрицает само себя
как эмпирическую науку. Данная оговорка, полагаем,
особенно уместна, когда мы переходим к беглому об-
зору тех сторон государства, где преобладает культур-
ное начало.
Глава 4
ГОСУДАРСТВО КАК ХОЗЯЙСТВО,
ОБЩЕСТВО И УПРАВЛЕНИЕ.
ЭКОНОМПОЛИТИКА, СОЦИОПОЛИТИКА,
АДМИНИСТРАТИВНАЯ ПОЛИТИКА
Страна [rike] — это дом народа и его усадьба [gard] *,
где ему удобнее всего удовлетворять внешние потреб-
ности жизни. Для осуществления этой цели страна
должна обрести организацию. Может так случиться,
что она окажется недостаточной для потребностей на-
рода, тогда государству, в свою очередь, следует поза-
ботиться о пропитании своего народа. В этом своем
качестве, в своей заботе о материальных жизненных
потребностях народа и основе экономической жизни
страны государство выступает как экономический орга-
низм или хозяйство [hushall]. Учение о государстве
как о системе хозяйства мы и называем экономполити-
кой [ekonomipolitik].
Понятие хозяйства и его различные типы
Экономполитика соотносится с национальной эко-
номикой, поскольку по своей сути, разумеется, она не
ограничивается «государственно-финансовым управле-
нием» государственной собственностью (лесами, казен-
ными землями, водопроводами и т. п.). Но в качестве
политической дисциплины она интересуется экономи-
ческими законами не исключительно ради них самих,
но еще и ввиду их воздействия на текущее состояние
«здоровья» государства1 2. Она изучает государство как
1 Ойкос. - Р.
2 Для сравнения см., например: [Hanns 1916: 228 ff.] (опре-
деление различия между понятиями «Volkswirtschaft» [народное
хозяйство — нем.] и «Staat» [государство — нем.]). — А.
212
Р. Челлен. Государство как форма жизни
таковое во всех его частях, определяющих экономи-
ческую состоятельность государства. Хорошо извест-
но, что эта черта государства, присущая ему в немень-
шей мере, чем частным лицам, имеет глубокое значение
для самого его существования.
Еще и еще раз мы встречаем намек на это значение
в названии государств, так Аргентина - это «страна
серебра»3, а Бразилия — «бразильского дерева»4. Оче-
видно, что роль экономики в жизнедеятельности госу-
дарства возросла параллельно современным процессам
быстрого роста населения и возрастания материальной
стороны жизни. С другой стороны, экономическая
политика значительно способствует этому росту, влияя
на промышленность, и прежде всего на отрасли жизне-
обесйечения народа. Именно тут взаимопроникнове-
ние экономической и демографической политики про-
исходит на практике наиболее тонким образом. Однако
при экспансии возросшего капитала их принципиаль-
ные границы становятся легко различимыми, по мере
того как увеличивается масса народонаселения или
растет уровень производства.
В действительности один из главных инструментов
экономической политики заключается в отслеживании
движения капитала и товаров между государствами.
Торгующее государство должно делать это посредством
экспорта, независимо от того, идет ли речь о сырье,
промышленных товарах или чистом капитале. Таким
3 Связь названия страны с серебром случайна. Открывший
в 1526 г. эту страну и большую реку Ла-Плата С. Кабот дал ей
название «река серебра» — Rio de la Plata, поскольку выменял
здесь у туземцев серебро. Серебро, однако, было привозное.
Впоследствии при создании независимого государства в 1826 г.
оно было названо Аргентиной по имени главной реки. — Р.
4 Добывавшееся в Бразилии дерево португальцы назвали
brazil за получавшуюся из него ярко-красную краску braza,
название которой содержит образ «жара, горячих углей»
(brassa). — Р.
Глава 4. Государство как хозяйство...
213
образом, возникает резкое различие между государ-
ством кредитором и должником. Экспорт сырья из
США в Англию и капитала из Франции в Россию дает
тому всемирно-исторический пример. Уже на этом
примере можно видеть, насколько экономические по-
требности политически обусловлены.
Последствия этого ведут далеко, причем настолько,
что в конце концов могут диктаторским образом опре-
делять политику целого государства. Страна, имеющая
избыток, должна так распорядиться им, чтобы с выго-
дой накормить бесчисленное количество своих ртов.
Таков пример Англии, чье население в три раза превы-
шает ресурсы острова по его пропитанию. Нам нет
необходимости более подробно разбирать эту хорошо
известную ситуацию. Следует, однако, обратить вни-
мание на некоторые политические последствия, выте-
кающие отсюда. Англия в конечном счете вынуждена
поддерживать принцип свободы торговли частично для
того, чтобы сырье не вздорожало при ввозе в порты
страны, частично по другим причинам, одной из кото-
рых является необходимость вывоза английских това-
ров на другие рынки. Эта последняя точка зрения на-
шла свое претворение в 90-е годы XIX столетия
в лозунге «политики открытых дверей» применитель-
но к экзотическим видам экономик. Англия также дол-
жна иметь свободный доступ к иностранным эконо-
микам, то есть обладать господством на море и поэтому
подавлять любого конкурента. При этом очевидно, что
она сама обладает огромными возможностями по обес-
печению себя импортными ресурсами из колоний. Вся
политика Англии, таким образом, в основном сводима
к проблемам экономического рода.
Такова же ситуация и в других государствах запад-
ного мира, здесь тоже все зависит от того, насколько
далеко они зашли по пути индустриализации. В подоб-
ной перспективе Франция с ее переизбытком капитала
и США с перепроизводством товаров обретают незна-
214
Р. Челлен. Государство как форма жизни
читальное право на экспансию, которая никак не мо-
жет быть оправдана ссылками на демографическую
ситуацию (см. выше, с. 209). Различие между перена-
селенностью и нехваткой населения не всегда на прак-
тике совпадает с перепроизводством и нехваткой про-
дукции, соответственно с уровнем капитализации
промышленности, но каждому государству в свое осо-
бое время дается определенный сигнал, свидетельство,
к какой категории государств оно относится.
Английский тип обусловливает небывалое значе-
ние торговли, регулирующей, словно кровоток по ар-
териям и венам, внутренние и внешние жизненные
потребности. Так что в экспорте доминируют про-
мышленные продукты, а в импорте — сырье. Но такой
товарообмен подразумевает вместе с тем сильнейший
дисбаланс: его участники вынуждены покупать боль-
ше, чем продают. Возможность такой ситуации обус-
ловлена уже потраченным, размещенным за границей
капиталом вместе с судоходством, обеспечивающим
доступ к мировым богатствам, так что отрицатель-
ный торговый баланс превращается в позитивный
платежный баланс. Подобный тип также характерен
для всех стран, находящихся на стадии высокого
культурного и индустриального развития. Таким же
образом «невидимый экспорт» из чисто капиталис-
тического источника дохода превращается в прямой
экспорт товара, экономика такого государства пре-
вращает его в государство-рантье. Этим обусловлен
не только внешний характер кредитора, но к тому же
и внутренний характер человека, воздерживающего-
ся от производительного труда. Англия и Франция
слишком долго двигались по этому пути, хоть и не
достигли прямо своей цели. Именно здесь мы заме-
чаем разницу между ними и такими государствами,
как Германия и США, все еще находящимися под
сильнейшим воздействием конъюнктуры и поэтому
продолжающими вкладывать промышленную прибыль
Глава 4. Государство как хозяйство...
215
в основном в создание новых предприятий, а не в кре-
дитные ресурсы.
Противоположностью английскому типу хозяйства
является, конечно, Россия, чья экономика демонстри-
рует настоятельную потребность в первоначальной
индустриализации. В вопросах производства — это
чисто аграрная страна. Ее торговля находится в прямо
пропорциональном отношении к производству, торго-
вый баланс является положительным при избыточном
экспорте, в котором первое место занимает сырье, при
ввозе продуктов промышленного производства. Это не
исключает того, что платежный баланс в своей сово-
купности может быть отрицательным при постоянной
потребности государства в заимствованиях для финан-
сирования своих задач, благодаря чему экономика
постоянно сползает в долговую яму.
Если государство-рантье удобнее было бы обозна-
чить в качестве высшего культурного типа, то русскую
систему экономики следовало бы обозначить как ис-
ключительно колониальный тип. Именно в таком ко-
лониальном положении находилась перед войной эко-
номика России по отношению к Германии и Франции,
игравшим для нее роль метрополии. Данная схема
может иметь несколько вариантов. Швеция, напри-
мер, торговля которой формально относима к культур-
ному типу с доминированием импорта, демонстрирует
нам настоящий колониальный тип: преобладание вы-
воза сырья и полуфабрикатов (древесины и железной
руды). В своей совокупности все ее хозяйство принад-
лежит к примитивному типу государственной эконо-
мики, что в своем роде примечательно.
Когда же мы теперь в прошлых исторических эпо-
хах культурных стран находим похожие примитивные
с экономической точки зрения отношения, то контраст-
ность между крайними формами экономического раз-
вития представляется нам в виде различия между от-
личными друг от друга стадиями одного и того же
216
Р. Челлен. Государство как форма жизни
процесса становления. Опыт весьма четко свидетель-
ствует, что индустриализация есть всеобщий процесс,
развертывающийся с различной скоростью во всех
европейских культурных странах и от них распростра-
ненный и на почву восточных стран. Но опыт и пос-
ледующее размышление равным образом говорят нам,
что такое развитие в конце концов ведет к зависимо-
сти страны, которая в основе своей значительно менее
благоприятна, нежели колониальная незрелость или
отсталое состояние. У Англии, находящейся на верши-
не своего могущества, славы и чести, руки связаны,
как едва ли у какой-либо еще великой державы. На-
пример, она не может вести войну с США, для нее это
было бы настоящим самоубийством, поскольку озна-
чало бы - как и сейчас обстоит дело - то же самое, что
самому отрезать собственную промышленность от ее
главного рынка сырья, самому отнять своего ребенка
от материнской груди! Здесь, как никогда, следует
говорить о жизненных вопросах и жизненных потреб-
ностях, которые различными путями должны тормо-
зить самостоятельную политику.
Понятие автаркии и ее практика
Таким образом, мы приходим к тому же самому
результату, что и во всех остальных текущих выводах
нашего исследования. Идеал не расположен ни на од-
ном из краев континуума, образуемого двумя крайни-
ми типами. Он находится посередине, в своеобразном
центре тяжести между ними. Решением общей эконо-
мической проблемы является автаркия — средний
тип между высшим культурным и колониальным
типами. Это экономическая самодостаточность, при
которой существенные потребности народа могут по-
крываться только за счет запасов страны. Относитель-
но уединенная, замыкающаяся на самое себя, произ-
водственная и потребительская сфера, которая в случае
необходимости может существовать сама по себе при
Глава 4. Государство как хозяйство...
217
закрытых дверях. Никакой всепоглощающей промыш-
ленности и торговли с сопутствующей зависимостью
от заграницы, но одновременно и не засилье сельско-
го хозяйства, а гармоничный обмен и взаимное снаб-
жение таким образом, чтобы различные потребности
высокоразвитого народа могли быть удовлетворены
в собственных пределах.
При этом поразительно, насколько пути решений
загадок страны и народа совпадают друг с другом.
Автаркия - это не что иное, как экономическая инди-
видуальность государства, подобно тому, как природ-
ный ландшафт является географической, а националь-
ность — этнической индивидуальностью государства.
Экономико-политическое решение здесь совпадает
непосредственно с геополитическим, пример которого
нам уже известен (см. выше, с. 217). Но параллельно
этому этнополитика заявляет о себе, выдвигая требо-
вание однородного (гомогенного), замыкающегося само
на себя населения. Автаркическая же экономика нацио-
нально и географически дифференцирована. Таким
образом, персональность государства отражается в этих
ее различных сторонах, подчиняясь действию закона
всеорганической жизни.
Первое, что теперь бросается в глаза при примене-
нии этого всеобщего закона к упомянутой здесь сфе-
ре, — это реакция на индустриальный тип XIX столе-
тия. По своей сути это был космополитический процесс,
побуждавший национальную экономику к конкурен-
ции во имя принципа свободы торговли на всеобщем
мировом рынке, где сильнейший, как всегда, погло-
щал слабого. Первой реакцией стало введение протек-
ционистской системы уже во второй половине того же
столетия. Именно тогда государство выступило на за-
щиту своей экономики, отгородившись от иностран-
ного завоевания таможенными барьерами, за которы-
ми, как за лесопосадками, защищающими от морского
шторма, могла бы процветать национальная экономи-
218
Р. Челлен. Государство как форма жизни
ческая жизнь5. Очевидно также, что подобная эконо-
мическая жизнь представляется более свободной по
сравнению с предыдущей формой, поскольку содер-
жит больше естественных черт. Вместе с тем, становит-
ся еще более ясно, что в конце концов она не может
перейти черту, определенную свойствами самого наро-
да и страны его проживания.
Но автаркический принцип не исчерпывается толь-
ко мерами по стабилизации национальной экономики
за таможенными преградами. Он представляет собой
ясную систему «закрытой сферы интересов» (А. Дикс)
вместо системы открытых дверей. Ничто не показывает
лучше всепобеждающее превосходство этого принципа,
чем пример самой Англии, выступающей сейчас в каче-
стве его носителя: ее новые договоры, начиная с догово-
ра с Францией от 1904 года, недвусмысленно указывают
на обеспечение рынка для себя взамен конкуренции на
свободных рынках. Вся большая программа Чемберлена
«the commercial union» [торгового союза — англ.] с само-
управляющимися колониями, которая после больших
трудностей с выходами к портам теперь, как показал
опыт войны, успешно разрешила эту проблему, есть не
что иное, как замкнутая сфера экономических интере-
сов британской нации. То, что свободой торговли дол-
жно пожертвовать ради определенной цели, еще более
очевидно показывает силу новой идеи.
Проблема Германии сходна с английской: обеспе-
чить себе безопасный рынок покупки сырья и сбыта
товаров, и решение этой проблемы ищется также в со-
здании отдельной сферы интересов. Только пути у них
5 Особую форму экономической опасности представляют
собой большие экономические демпинговые системы: поддержка
своего большого внутреннего рынка с помощью усиленной
концентрации промышленности в форме картелей и трестов,
могущих продать за бесценок по бросовым ценам запасы товар-
ных складов на маленькие рынки, если те не защищены тамо-
женными барьерами. - А.
Глава 4. Государство как хозяйство...
219
различные: Англия уже владеет сферой интересов в виде
своей огромной империи, и ее задачи ограничены охра-
ной этой империи, но Германия вместе с тем должна
еще позаботиться о создании собственной сферы инте-
ресов. Если задача Англии теперь - концентрация уси-
лий, то задача Германии - экспансия. Именно для
этого принимается программа Берлин - Багдад и Сре-
динная Европа, где на основе свободного объединения
лидеров государств создается сфера интересов, в кото-
рой первичной форме экономической жизни Леванта
отведена роль придатка немецкой промышленности.
Вся проблема Срединной Европы во всех ее различных
фазах представляется теперь в основном как экономи-
ческая проблема. Мировая война, изолировавшая Цен-
тральные державы от мировых рынков, придала рас-
сматриваемой программе высшую актуальность, как
раз и навсегда заученный урок автаркии: вы бы давно
уже стояли на коленях, если бы в минуту необходимо-
сти не смогли большими усилиями достичь состояния
«geschlossene Handelsstaat» [замкнутого торгового госу-
дарства - нем.]. О нем еще в 1800 году говорил Фихте6.
Именно это есть лишь другое наименование замкну-
той автаркической сферы интересов.
До сих пор мы рассматривали проблему с одной
стороны, с точки зрения промышленно развитого го-
сударства. С точки зрения же аграрного государства
потребность в ее разрешении будет совершенно иной:
создание самостоятельной промышленности, с тем что-
бы поток товаров, идущих на экспорт, направить на
внутренний рынок. В этом секрет «системы Витте»
в России на рубеже веков, а также и особенное проти-
водействие заключенному с Германией торговому трак-
6 Есть русский перевод этой книги: Фихте И. Г. Замкнутое
торговое государство. Пг.: Красная Новь, 1923. Переиздание:
Фихте И. Г. Сочинения: В 2 т. СПб.: Мифрил, 1993. Т. 2.
С. 225-358. - П.
220
Р. Челлен. Государство как форма жизни
тату, борьбу с которым рассматривают как веху на пути
экономического освобождения России7. Цель здесь точ-
но такая же, как и в предыдущем случае: равновесие
между первичными и вторичными потребностями эко-
номики8. Средство здесь также одинаковое: таможен-
ная система, вдвойне необходимая при желании начать
развитие собственной промышленности. Но если путь
Германии в этих стеснительных условиях должен пред-
ставлять собой экспансию, то путь России - концент-
рацию, почти аналогичную пути Англии в соответствии
с законом совпадения крайностей. Только в одном пун-
кте автаркическое желание стимулирует экспансию
России, в направлении Дарданелл — этого естественно-
го транспортного пути для вывоза продукции.
Сильное желание аграрной экономики преодолеть
собственную ограниченность в действительности яв-
ляется политическим фактором не меньшего значения,
чем потребность индустриальной экономики снижать
свои риски. Иногда эти принципы могут сталкиваться
друг с другом в одной и той же сфере. Из подобного
конфликта вытекает большое препятствие для реа-
лизации задач блока Срединной Европы, а именно
7 Речь идет о торговом договоре России с Германией 1908 г.,
заключение которого вызвало невероятный всплеск недоволь-
ства в русском обществе и экономических кругах. — П.
8 См. мою работу «Политическая проблема мировой войны»
[Kjellen. Varldskrigets politiska problem: 143]. Один критик, Петер
Рассов (Preussische Jahrbiicher. 1916. August), считает, что поня-
тие автаркии применительно к России «слишком расширено,
пожалуй, существенно изменено», вместо этого он предлагает
говорить о «eine Beugung des Begriffs, die ihm fast wertlos macht»
[изломе понятия, которое это понятие обесценивает — нем.]
(с. 301). Так что, полагаем, наш критик не постиг действитель-
ного внутреннего смысла этого слова. То, что автаркия может
действовать в противоположных формах, есть не меньшее свое-
образие, чем ведущее к раздорам в Турции или к единству
в Германии действие принципа национальности, см. выше,
с. 187. - А.
Глава 4. Государство как хозяйство...
221
венгерская политика, которая привела в 1907 году
K«Ausgleich» [договору - нем.], учреждавшему тамо-
женный союз с Австрией с возможностью его растор-
жения только через 10 лет. Подобный конфликт рано
или поздно сыграет свою зловещую роль также и в от-
ношении British Empire [Британской империи — англ.],
покоящейся на признании приниженного экономичес-
кого положения колоний.
Таким образом, мы обнаруживаем, как принцип
автаркии действует в различных областях в данной
системе государств, при этом мы считаем, что подоб-
ная картина теоретически истинна9. Но если в преды-
дущей главе настоящего труда предупреждение об от-
носительности заявленных положений было более чем
уместным, то здесь оно еще более необходимо. Прин-
цип автаркии не должен превращаться в фетиш, пре-
клонение перед которым затмевает значение и потреб-
ность экономических отношений между народами.
История Восточной Азии служит ближайшим приме-
ром сильнейшей закрытости и сильнейшей стагнации
государства в условиях политики «закрытых дверей»
(Китай, Япония, Корея). И это на пороге нашей эпохи.
Подобная система стагнирует. Это - ее рок. Экономи-
ческую самодостаточность не купить за счет развития
народной души, которая обусловливает нормальное об-
щение с другими государствами и народами.
Даже в государственной системе будущего, очевид-
но, будет иметь место товарообмен между различными
экономиками, а различие в степени развития, разуме-
ется, всегда будет обеспечивать возможность существо-
вания «международного разделения труда», господству-
’ Трудности, отмеченные выше (с. 137—138) в отношении
Норвегии и Чили в форме их ландшафта, еще более углубля-
ются, таким образом, благодаря однобокости их природных
свойств. В отношении Норвегии см. мою статью «Новый скан-
динав» («Den nya Skandinavien») [Kjellen. Politiska Essayer. Bd. Ill:
150ff.].-A.
222
Р. Челлен. Государство как форма жизни
ющего сейчас в нынешней системе выравнивания сверх-
развитых промышленных государств со сверхразвиты-
ми в аграрном отношении государствами. Таким же
способом экономика получает автаркическую самосто-
ятельность, однако наиболее сильный пример сверх-
развитых и колониальных типов говорит о том, что
система баланса предполагает обмен сырья на сырье,
промышленных товаров на другие промышленные то-
вары. Уже в 1902 году Г. Поле установил этот закон
естественного обмена продуктами, и не позднее 1916 года
Б. Хармс указал на него как на тенденцию уже сущест-
вующего в настоящий момент «Volkswirtschaft» [народ-
ного хозяйства - нем.] [Pohle 1902: 240; Harms 1916:
245]. Тот факт, что преобладание внутренней торговли
над внешней в еще большей степени усиливается, яв-
ляется естественным следствием автаркического раз-
вития страны.
В результате действия данного принципа проясня-
ется такая важная глава экономической политики, как
международная ориентация экономики или «террито-
риальная дифференциация» (Б. Хармс) торговли. В ее
сухих цифрах видны все степени самостоятельности и
зависимости. Известно, что основа вассальных отно-
шений Португалии с Англией была заложена торговым
трактатом 1703 года10, согласно которому 40 % экспор-
та этой страны было направлено в Англию. Но сама по
себе — это еще слабая зависимость, стоит лишь ее срав-
нить, например, с зависимостью Мексики от США:
55 % импорта и 76 % экспорта. Прямую опасность для
власти Англии над Канадой составляет направление
торговли последней: 60 % импорта из США. Экономи-
ческое превосходство Германии над Россией приобрело
10 Имеются в виду Метуенские договоры, названные так по
имени британского посла лорда Метуена (Methuen), которые уста-
навливали квоты и льготы в торговле традиционными товарами,
например английским сукном и португальским вином. — Р.
Глава 4. Государство как хозяйство...
223
похожие очертания: почти половина ее платежей по
импорту и треть по экспорту. С другой стороны, в тор-
говом прейскуранте мы получаем еще более солидное
основание для более узкого понятия Срединной Евро-
пы, которая уже до войны составляла для Германии часть
в 40 % всего оборота с Австро-Венгрией. Точно в такой
же степени незначительный размер торговли между
Швецией и Норвегией облегчил в свое время разрыв
унии между ними. Именно в торговом законодатель-
стве государства находится ключ к разрешению пробле-
мы. Так, отмена в 1897 году шведско-норвежского со-
юзного закона по данному вопросу фактически означала
гибель самого союза, в то время как английские коло-
нии ввели преференциальную таможенную систему, еще
сильнее связавшую их с метрополией. В последней си-
стеме (сюда же нужно отнести и дифференцированный
тариф) современное государство получает действенный
инструмент для решения чисто политических задач, уже
с успехом примененный в торговле между самостоятель-
ными государствами, такими, как США и Бразилия (для
одной в отношении зерна, для другой - в отношении
кофе), и в грядущем — для образования союзов, когда
значение такого инструмента только возрастет11.
Ясно, что забота о собственной независимости за-
ставляет маленькое государство в своем торговом обо-
роте с осторожностью связывать себя слишком креп-
кими узами с большими. В этом причина оппозиции
Швеции торговым договорам 1906 и 1911 годов с Гер-
манией. Равное распределение среди потребителей яв-
ляется очевидно выгодным. К совершенно таким же 11
11 На экономической конференции держав Антанты в Па-
риже в июне 1916 года участники не расставались с мыслью
о введении дифференцированной системы торговли после вой-
ны, согласно приблизительной схеме: 30 % таможенных по-
шлин на товары стран бывших противников, 20 % — для ней-
тралов и только 10 % — для стран-союзников. — А.
224
Р. Челлен. Государство как форма жизни
результатам ведет наш принцип, касающийся торгов-
ли. Понятие автаркии исключает односторонний пере-
вес в определенную сторону, именуемую монокульту-
рой. Пример Греции с доминированием в ее сельском
хозяйстве культуры изюма и возникающими в этой
связи признаками, ведущими к полному государствен-
ному банкротству, является весьма предостерегающим12.
Вместо этого забота государственных мужей должна
быть направлена в сторону развития возможностей стра-
ны по всем меняющимся направлениям, которые дает ее
природа в совокупности с главными здоровыми эконо-
мическими принципами. Каждая победа на этом пути
означает не только уменьшение риска неблагоприятной
конъюнктуры, но также и выигрыш для национального
хозяйства, экономящего таким образом на вывозных
пошлинах на импорт. Когда Швеция полстолетия тому
назад начала удовлетворять свои потребности в сахаре
благодаря возделыванию у себя культуры сахарной свек-
лы, импорт освободился от больших пошлин на трост-
никовый сахар, а когда мы - надеемся, это скоро слу-
чится - будем в состоянии за счет собственных
гидроресурсов удовлетворять потребность в электро-
энергии, которая до сего времени удовлетворялась за
счет ввоза английского каменного угля, это даст не толь-
ко экономию в масштабах государства в пределах
100 миллионов крон в год, но также и политическую
эмансипацию от давления Англии. Мировая война чет-
ко это подтверждает (Италия, Греция). А немецкие изоб-
ретения, нейтрализовавшие потребности в азотной кис-
лоте и каучуке в масштабах всей экономики, ясно
говорят о том, каким образом даже детали экономичес-
кой политики могут получить непосредственное значе-
ние для самой жизни государства в качестве прямых
и вспомогательных средств при обороне страны.
12 [Schilder 1907; Schilder 1915: Кар. 3]. Ср. по поводу Гре-
ции: Geographische Zeitschrift. 1916. S. 514. — А.
Глава 4. Государство как хозяйство...
225
Борьба государства за выживание
в экономической области
Благоразумная экономическая политика является
звеном в борьбе государства за собственное выжива-
ние. Она никогда еще не приобретала такой остроты,
как в наши дни господства чисто материальных инте-
ресов. Благодаря этому императиву в каждый данный
момент возникают миллиарды специфических про-
блем, которые государственные мужи считают необхо-
димым разрешить. Эти проблемы разнятся от страны
к стране ввиду их специальной структуры, но в своей
совокупности поддаются решению, исходя из главного
постулата автаркии. В этом заключалась - приведем
еще один дополнительный пример — важнейшая при-
чина превращения вопроса о нордландских месторож-
дениях железа в основной вопрос шведской политики
первых лет нового (XX) века (1907). За обсуждением
соотношения прибылей государства и компаний скры-
вался величайший вопрос, каким образом Швеция
могла бы сохранить за собой возможность посредством
обогащения руды внутри страны преодолеть ущербные
черты колониального типа торговли (см. выше, с. 215)
и тем самым хотя бы на пядь продвинуться в своем
экономическом развитии13. В той мере, как автаркия
познается и признается в качестве закона государствен-
ного самосохранения, равно проясняются правильность
пути развития и мудрость государственных мужей. Это
становится особенно ясно, когда их сумасбродству
полагается предел в границах, определенных исключи-
тельно требованиями жизни.
Окончательно, тем не менее, не следует поддаваться
иллюзии, будто автаркический путь развития содержит
величайшую гарантию образования действенной эконо-
мической солидарности в экономической жизни госу-
13 См., например, депутатский запрос № 228 от 1907 года,
внесенный во Вторую палату парламента. — А.
226
Р. Челлен. Государство как форма жизни
дарства на паритетных началах с чувствами лояльности
и национальности. Масштабные конфликты на истоще-
ние при внешней конкуренции между производителя-
ми и потребителями могут возникнуть там, где эта со-
лидарность более не ощущается. Пример мировой войны,
спровоцировавшей неслыханную дороговизну, в этой
связи весьма показателен. Теперь мы непосредственно
подошли к началу новой, социополитической главы.
Понятие общества и стадии его развития
Четвертый элемент государства мы обозначали как
общество в специфическом значении, учение о кото-
ром удобнее всего было бы назвать социополитикой
[sociopolitik] по аналогии с социологией, изучающей
социальные законы без специального учета их отно-
шения к современным государствам.
Еще со времен Аристотеля (противопоставление кой-
нония'* — полис'5) и Цицерона (противопоставление
societas14 15 16 — civitas17) вплоть до современной социологии,
включая всю школу естественного права, используют
понятие общества в преимущественной связи с определе-
нием понятия государства: государство становится одним
из многих определений общества. Определение Руссо
14 Koinonia (греч.) — «сообщество, содружество, общение» от
koinonen — «участвовать, быть равным, соглашаться», в свою
очередь, восходящего к koinos - «общий», но также с определен-
ным артиклем — «община, власти, казна». Словом «койне» —
koine — именуется все эллинское сообщество и общепринятый,
наддиалектный древнегреческий язык. — Р.
15 Polis (греч.) — «утес, вершина, город, городское сообще-
ство, город-государство», трактовавшийся Аристотелем как са-
мый совершенный вид сообщества-общения, койнонии. — Р.
16 Societas (лат.) — «общность, товарищество, сотрудниче-
ство, общее ведение» от socius — «товарищ, спутник, компань-
он». — Р.
17 Civitas (лат.) — «сообщество граждан, гражданство, город-
государство» от civis — «гражданин», исходно «близкий, свой,
домашний». — Р.
Глава 4. Государство как хозяйство...
227
«volonte de tous» [воля всех - фр.] в противоположность
«volonte generale» [общей воле — фр.] - другой пример,
равно как и определение Шлёцера «Gemeinde» [общи-
на — нем.]. Гегель и первые социалисты, с другой сторо-
ны, приложили усилия к тому, чтобы выкристаллизо-
вать понятие общества, противоположное понятию
государства, но впервые в середине XIX века было четко
выявлено такое противопоставление в понятии «Gesell-
schaft» [общества — нем.], как оно было выработано в ос-
новополагающих трудах Лоренца Штейна и Роберта фон
Моля18. Современное понятие общества, таким образом,
является еще более юным, чем понятие национальности:
время жизни двух поколений против трех. Как и поня-
тие народа, понятие общества противопоставляется, но
вместе с тем эмпирически приравнивается к государству:
каждое государство есть общество и каждое общество -
государство. Сквозь общество с определенной точки зре-
ния всегда проглядывает государство.
Какой же вид имеет государство в качестве societas
[общества - лат.]? Согласно идее Моля (более подроб-
но разработанной Гнейстом в 1879 году, см. выше,
с. 58), мы наблюдаем в «Gesellschaft» [обществе - нем.]
совпадение всех естественных сфер интересов, сплачи-
вающих граждан согласно потребностям культуры и за-
кону разделения труда в небольшие группы в пределах
одного и того же государства: прихожан и членов со-
седней волости, образованных и неграмотных, бедных
и богатых, предпринимателей и чиновников, рабочих
и работодателей, различного рода мастеров и т. п. Об-
щество, таким образом, представляет собой реальное
множество взаимно противоречащих интересов, тогда
как однонациональный народ представляет собой
естественное единство однообразных индивидов. Об-
щество — это деятельный элемент мира цивилизации,
18 См.: [Stein 1850; Mohl 1855: 88—101]. См. также статью
фон Моля: Tubinger Zeitschrift fur Staatswissenschaft. 1851.
Hlft. 1,-A.
228
Р. Челлен. Государство как форма жизни
тогда как нация - физическое свойство человечества.
Общество - это сфера жизни последнего по времени
поколения со всеми его идеями и различными интере-
сами, тогда как нация - постоянная взаимосвязь раз-
личных поколений. То, что даже живущее сейчас поко-
ление никогда не сможет совершенно освободиться от
воздействия элементарных сил на существо нации и ее
народную душу, конечно, при этом не отрицается.
Сейчас общепризнанным является мнение, соглас-
но которому в понятие общества со всей очевидностью
входит и его экономика - таким образом обозначается
взаимосвязь и единство экономических групп интере-
сов. Благодаря этому я до сих пор рассматривал эконо-
мическую политику в рамках социальной политики19.
19 См.: [Kjellen. Varldskrigets politiska problem: 129]. Петер
Рассов в цитированной выше работе утверждает, что эти дис-
циплины преимущественно не обладают таким же рангом, как
гео- и этнополитика, поскольку их проблемы — «косвенного
свойства» и «в большей своей части представляют собой глубо-
кое основание противопоставления геополитики этнополитике»
(с. 299), «частичное обоснование геополитического» (с. 302). С чем
принципиально согласен такой новый критик, как Г. Поле
(Zeitschrift fur Sozialwissenschaft. 1916. S. 681). Разумеется, воз-
можно расширить рамки геополитики настолько, что в их пре-
делах целиком сможет уместиться экономическая политика, то
же можно проделать и с этнополитикой за счет социополитики,
не обращая внимания на то, что пропасть между экономической
и социальной политиками благодаря этому углубляется. Однако
подобное растяжение системы должно иметь место только для
того, чтобы увеличить возможность слияния естественных наук
и наук о цивилизации, чему я в особенности вряд ли решусь
способствовать. Ведь я не проглядел того, что гео- и этнополи-
тика - даже в том ограниченном виде, который я им придал, -
также составляют элемент культуры, но более подробный анализ
в своей совокупности должен свидетельствовать исключительно
о доминирующем естественном характере своих объектов (целей)
в сравнении с таким же доминирующим культурным характером
конкурирующих дисциплин. Тот, кто прочитал с. 91 и далее
настоящего труда, должен был понять, как и почему я должен
был утверждать, что дважды два равняются пяти. — А.
Глава 4. Государство как хозяйство...
229
Продолжение размышлений на эту тему ведет к огра-
ничению понятия общества областью чисто социальных
сил или органическими, обусловленными культурой,
проявлениями народной массы, в то время как эконо-
мическая организация страны обусловливает эту но-
вую поддисциплину. Но уже здесь становится очевид-
но, что экономическая и социальная политики связаны
друг с другом наиболее интимным образом. Экономи-
ческие интересы выделяют соперничающие группы
в пределах государства, придавая им, тем самым, соци-
альный характер. Борьба между производителями
и потребителями, аграриями и промышленниками,
между протекционистами и приверженцами свободы
торговли, между экспортерами и представителями об-
рабатывающей промышленности страны является, та-
ким образом, социальным отражением экономических
противоречий. Даже великая борьба между капиталом
и рабочими в определенной степени обусловлена ими.
Если бы мы подробно рассмотрели противоречия меж-
ду большим и малым владениями, значение поместной
системы для Англии, деятельности трестов для США,
господства акционерных компаний в Нордланде для
Швеции, а с другой стороны — сравнительного распре-
деления земли для Франции в столь же благоприятном
для нее направлении, то, без сомнения, данная глава
переполнилась бы материалом, который в равной мере
мог бы занять свое место в разделе, посвященном эко-
номической политике.
С другой стороны, социополитика обладает своей
особой и ярко выраженной сферой, а именно той, ко-
торая касается так называемых общественных классов.
За счет экономической политики государство удовлет-
воряет свои нужды в «хлебе насущном», благодаря со-
циополитике мы узнаем о более возвышенных потреб-
ностях вплоть до утонченнейших запросов духовной
культуры. В связи с этим обе дисциплины обладают
каждая своей ярко выраженной перспективой и целью.
230
Р. Челлен. Государство как форма жизни
В одном случае речь идет о промышленности, в дру-
гом — о живой группе. Это точно такое же различие,
как различие между национальной экономикой и со-
циологией, которое проводится наукой с тех пор, как
они стали рассматриваться вместе.
Будущее, как утверждает доктрина социализма,
принципиально не будет знать иных потребностей
кроме экономических, являющихся основанием взаи-
модействия между людьми. Но даже беглый взгляд на
различные стадии развития общества и последователь-
но выраженные общественные типы решительно опро-
вергает подобный предрассудок.
Скорее дело обстоит так, как и в вопросе о нации
(см. выше, с. 184-185, 194 и сл.); если общество в со-
временном значении этого слова является позднейшим
завоеванием науки, то проблема гораздо старше, в дейст-
вительности старше самого государства. Далеко в про-
шлом мы находим родовое общество - первич-
ный тип организации общества по линии кровных связей
как наиболее удобный, в конце концов ведущий к воз-
никновению разделения труда тип. Здесь люди все еще
зависят друг от друга, разделяют одни и те же интересы,
совместно заботятся о пропитании и совместно отража-
ют нападения врагов. Род, представлявший подобие
клетки в теле такого общества, является определенным
естественным единством, несущим ответственность за
своих членов. Данный тип обнаруживается на ранней
стадии развития всех цивилизованных народов20, а рав-
но и у современных народов кочевой культуры.
С возрастанием степени собственного развития роды
расселяются на определенной земле, которую и начи-
нают возделывать. В течение долгих процессов, скры-
тых от нас в тумане времен, родственные связи подвер-
20 Даже в Японии, где долгое время отрицалось наличие
подобной стадии, недавние исследования обнаружили анало-
гичные факты. См.: [Kjellen. Japans «ancien regime»: 254]. — A.
Глава 4. Государство как хозяйство...
231
гаются эрозии, родовые организации распадаются
и кровные связи замещаются соседской общиной.
Люди стали осознавать как более естественную свою
связь с соседом в одном и том же поселении, с кото-
рым они ежедневно делят общие заботы, нежели со
своим родственником, проживающим в другом посе-
лении. Таким образом, соседская община превратилась
в клетку нового, второго типа, городского общест-
в а, заменившего собою род в деле заботы и присмотра
за своими членами. Отныне территориальный прин-
цип становится доминирующим, особенно после того
как генеалогический принцип исчерпал себя.
Среди оседлого и земледельческого населения за-
кон разделения труда начинает играть еще большую
роль, из массы сельского населения выделяются раз-
личные классы: для обороны и выполнения государ-
ственных задач, для культуры и образования, для то-
варообмена и других промышленных задач, далеко
отстоящих от сельского хозяйства. Таким образом, на-
чинается новый процесс превращения, посредством
которого социальная профессия становится признаком
социального статуса. Когда подобные профессии вы-
кристаллизовываются с помощью государства в при-
вилегированные корпорации, тогда вокруг них, как
в клетке, формируется третий тип общества, общест-
ва сословного, где общность с равными себе («пэ-
рами») осознается как более живая и действенная связь,
чем связь с соседом в одном и том же поселении, чем
связь с собственным родственником, принадлежащим
теперь к другому сословию.
Развитие данного сословного общества можно срав-
нить с многоэтажным домом, в подвалах которого
прозябают закрепощенные массы народа. При этом
образуются новые большие группы интересов, для
которых не находится места в «квартирах» данного дома.
Так вырабатывается застывший тип общества, разде-
ленного привилегиями. Реакция на это не заставила
232
Р. Челлен. Государство как форма жизни
себя ждать, она проявилась во Французской револю-
ции, в ее лозунгах свободы, равенства и братства, когда
достижение равенства превратилось в непосредственную
социальную задачу. В результате возникло современное
«гражданское общество», в котором индивид выступает
перед государством освобожденным от всех своих мель-
чайших связей, превратившись в своего рода свидетель-
ство голого факта собственного существования.
Старейший источник права Швеции - ранняя ре-
дакция Законов Вестёты21 начала ХШ века - ясно сви-
детельствует о существовании в то время общества
второго типа, тогда как первоначальный, родовой тип
изредка проглядывает за нормами этого закона, а об-
щество третьего типа лишь угадывается22. В современ-
ную эпоху последний тип представляет собой только
основу современного общества. Он используется в этом
качестве, как и существовавшие 500 лет до него фор-
мы, скрывая свои следы, например, в наших дворян-
ских собраниях, а отчасти также и в церковных собо-
рах. Но если мы бросим взгляд вперед, разве мы не
сможем обнаружить каких-либо его наследников?
Официальное гражданское общество, окружающее нас,
не может предъявить свои претензии на такое наслед-
ство, поскольку при первом же взгляде бросится в глаза
отличие его от всех предыдущих типов, оно не скры-
вает личность в солидаристских формах объединения,
а в согласии с естественно-правовым и атомистским
либеральным воззрением прямо видит основу государ-
21 На русском языке имеется перевод этого сборника законов:
Из ранней истории шведского народа и государства. Первые
описания и законы. М.: Изд-во РГГУ, 1999. С. 173-277. — П.
22 Как раз во время изучения этого сборника законов
я впервые смог выявить закон последовательности развития ти-
пов общества. См.: [Kjellen. Stat och samhallet i det gamla
Vestergotland: 20; Kjellen. Studier i aldre Vestgotalagen: 230]; cp.
мою раннюю работу «Объединенная программа по вопросу права
голоса» [Kjellen. Ett samlingsprogram i rostrattsfragan: 9—15]. - A.
Глава 4. Государство как хозяйство...
233
ства в индивиде. Но тем самым в действительности оно
отрицает как таковой собственный принцип общества,
выработанный еще Молем23. С социальной точки зре-
ния сущность такого общества заключена в роспуске,
разрушении, нивелировании. Оно заняло фундамент,
на котором стояло сословное общество, но не постро-
ило на нем ничего нового и позитивного. Для нас сразу
становится понятно, что мы живем в переходную эпо-
ху, такую, которая всегда должна предшествовать боль-
шим изменениям типа общества. Мы словно замерли
у подошвы волны после схлынувшего социального па-
водка и ожидаем нового вала, чья высшая точка дол-
жна нам дать новую органическую общественную
форму в соответствии с новым принципом.
Нам нет надобности напрягать зрение для того, что-
бы увидеть то новое, что уже пустило ростки на под-
готовленной почве. Вокруг нас кипит и шумит моло-
дая жизнь, прокладывая себе дорогу. Органическое
и свободное, как весенний росток, новое социальное
образование пробивается из типа, которому менее все-
го подходит идеал либерализма. Это сущность объеди-
нения или ассоциации. Она ясно указывает на новый
тип общества, обязанный своим появлением принципу
разделения труда, который никогда не был более дик-
таторским, чем в наши дни, а также принципам ра-
венства и национального коллективизма [nationella
samlingens grand], явившимся достижением переход-
ной эпохи либерализма. Это и есть пробуждающееся
сознание современных классов, которое внутри госу-
дарства совпадает с пробуждающимся сознанием на-
ции внутри государственной системы. Только в разбу-
23 Поэтому слово «Gesellschaft» [общество — нем.] действует,
когда оно впервые произносится, как превращающий в камни
взгляд головы Медузы-Горгоны, закрепляющий таким образом
«Freiheitsgewohnheiten» [привычку свободы — нем.], согласно
собственным словам Моля [Mohl 1855: 71]. — А.
234
Р. Челлен. Государство как форма жизни
женном состоянии это сознание склонно порвать узы
национального (интернационализм рабочего класса),
но, без всякого сомнения, мировая война решила и эту
задачу, указав ему снова путь к родным очагам. Яснее
всего мы видим, как товарищеская связь превращается
в ведущий социальный принцип, особенно с тех пор,
как связь с равными себе, соседями, родственниками
ослабла. Таким образом, результат, брезжащий на го-
ризонте нашего времени, является лишь частично об-
щественным типом. Общество синдикатов и профес-
сиональных союзов вырастает из союза работников
физического труда до объединения работодателей
и профессий умственного труда всех видов и степеней,
все стремятся к одной цели - когда все естественные
общественные группы по интересам получат организа-
цию и соответствующее место в культурной работе.
Естественное общество и социальность
В каждый момент столь долгого развития, которое
мы здесь обрисовали, государство получает опреде-
ленную отличительную черту в виде особой формы
общества. Теперь, когда мы видим, как все цйвггли-
зованные страны в одинаковой степени ощупью со-
здают для своих народов здоровые и естественные
профессиональные и рабочие организации, мы еще
раз убеждаемся в том явлении, которое мы прежде
фиксировали как процесс индивидуализации и орга-
низации географической, этнической и экономичес-
кой сфер. Государство, становясь фундаментом естест-
венного общества, превращается в своеобразный
атрибут естественной географической сферы, нации
и автаркического способа хозяйствования.
В действительности здесь обнаруживается совершен-
но прямая взаимосвязь. Если гармоническое воспол-
нение естественных противоречий, стремящихся во
взаимном движении уравнять себя, составляет прямое
географическое и экономическое основание, то из это-
Глава 4. Государство как хозяйство...
235
го следует в качестве вывода гармоническое социаль-
ное основание, заключающееся в том, что группы ин-
тересов сами по себе распределяются по различным
естественным и экономическим типам. Однако все еще
господствующий классовый интерес является столь же
неестественным, как однообразный ландшафт страны
или монокультурный характер ее экономики. Времен-
ное развитие техники в цивилизованных странах так-
же вызывает подобный застой и однообразие как в об-
ществе, так в экономике и в стране. Классовая
дифференциация является следствием разделения тру-
да — необходимым продуктом развития культуры,
который не может исчезнуть иначе как вместе с самой
культурой. Но посредством идеи гражданского обще-
ства классы координируются друг с другом, вместо того
чтобы принять власть сословного общества, равным
образом уравнивают целый народ, вместо того чтобы
заменить это уравнивание привилегиями сословного
общества. Так мостится дорога для полной социальной
реорганизации, в которой один только рабочий класс
достоин роли возницы, от которого по исполнении
времен, когда переломная эпоха с ее родовыми схват-
ками минет, ожидается наступление гармонического
равновесия между всеми правомочными с точки зре-
ния культуры интересами, согласно их общей ценнос-
ти с точки зрения все того же общества.
Чувство этой гармонии есть то, что я называю со-
циальностью [socialitet]. В ней скорее всего можно
увидеть аналогию с национальностью, которая означа-
ет Солидарность в народе, подобно тому как лояль-
ность означает солидарность, установленную законом.
Органическое общество, как и нация, имеет свое един-
ство в многообразии, подобно стране и экономике.
В своем «браке» с государством оно приносит в каче-
стве приданого постоянную конкретную реальность
живого интереса, но принимает от государства в каче-
стве «утреннего дара» поводья эгоизма, отчего классы
236
Р. Челлен. Государство как форма жизни
не меньше;-чем сами нации, попадают в чрезвычайную
ситуацию, требующую от них проявления способности
к спокойному развитию.
Из вышесказанного следует, что социальность пред-
ставляет собой род надежного барометра, по которому
можно угадывать силу или слабость государства. Где
классы не могут найти иного modus vivendi [способа
существования - лат.], кроме врожденной неприязни,
парализующей собственную силу государства, там эти
классы охотно выступают в роли истцов по отноше-
нию к государству и возлагают на него ответствен-
ность за чинение препятствий противникам для реали-
зации своих собственных требований. В результате
лояльность исчезает вместе с социальностью. Класси-
ческим примером этого является открытый разрыв
плебеев Рима с верой и государством во время их пре-
бывания на Священной горе24. Подобная опасная ситуа-
ция возникла в Англии в самом начале эпохи индуст-
риализации. Она была охарактеризована Дизраэли
в 1845 году знаменитой формулой «две нации»25: выс-
ший и низший классы, живущие бок о бок, но все же
в своем складе ума и интересах столь же различные,
как будто между ними пролегает целый океан. В тот
раз английскому государству, как и Риму в свое время,
посчастливилось посредством разумной политики пре-
одолеть эту пропасть и восстановить социальность. Но
вплоть до наших дней эта опасность преследует Анг-
лию, как и остальные западные страны, что обусловле-
но появлением социализма с его открыто враждебной
государству программой. Действительно, слабое чув-
ство социального является отличительной чертой на-
ших дней, что совершенно естественно для переломной
24 Имеется в виду первая сецессия плебеев. См. прим. 25 на
с. 84. - П.
25 Название «Две нации» Дизраэли дал своему роману, в ко-
тором описывалась пропасть между низшими и высшими «со-
словиями» (orders) Англии. — Р.
Глава 4. Государство как хозяйство...
237
эпохи, когда новое общество еще не приобрело орга-
нической для себя формы. При этом в таком обществе
весьма проблематично создание национального госу-
дарства, такого, например, как Австро-Венгрия или
Россия, где «национальности» играют роль классов,
несут в себе главный заряд раскола по отношению к но-
вому элементу. Этот же вывод при определенных об-
стоятельствах мог быть применен и к различным рели-
гиям в пределах одного государства, такого, как
Германия, Россия или регион Леванта.
Опасность раскола современного общества во все
большей степени проявляется в том, что классы все
более осознают, что государство представляет собой
своего рода приз победителю в борьбе за достижение
собственных эгоистических интересов при посредстве
силы этого же государства. Таким образом, социализм
не является принципиальным поотивником государ-
ства, наоборот, известно его стремление к преувеличе-
нию роли государственной власти, но условием его веры
в государство до сих пор было то, что он сам как пред-
водитель рабочего класса должен заполучить государ-
ственную власть. В США, где спрос на рабочую силу
больше, чем ее предложение, где сама атмосфера не
столь благоприятна для образования недоразумений
социалистического толка, место социализма занимают
капитал и предприятия («тресты») в качестве конку-
рента государства, стремясь более или менее тайными
путями использовать государство в качестве союзника
или же нейтрализовать его как своего противника.
Задачи государства в социальной борьбе
Таким образом, современное государство ведет борь-
бу на два фронта, чтобы во имя «общественности»,
страдающей от засилья классовых интересов, утвер-
дить свой единственный и господствующий интерес.
Интерес этот выражен в стремлении решить задачу са-
мосохранения, но не вовне, а внутри, за счет подавле-
238
Р. Челлен. Государство как форма жизни
ния внутренней конкуренции (классовых интересов).
Здесь задачи нашего исследования приобретают поли-
тическую насыщенность, но не только для того, чтобы
совсем отменить классовую борьбу (что совершенно
невозможно, последняя существует как факт чрезвы-
чайно разрушительного рода), а для того, чтобы смяг-
чить, выровнять, замирить ее тогда, когда она сама,
как волна, грозит смыть саму систему управления.
Непосредственной моральной предпосылкой для
счастливого разрешения этой огромной государствен-
ной задачи теперь является то, что государство заранее
не может солидаризоваться с определенными борющи-
мися классовыми интересами, за исключением тех,
которые объективно необходимы для реализации его
окончательной цели. Путей к этому, что совершенно
естественно, два: превентивный и исправляющий (ис-
правительный). «Профилактическому» методу путь
указал в 80-е годы XIX столетия Бисмарк: «soziale
Fiirsorge» [социальное обеспечение — нем.] посредством
различного рода страхования рабочих (прежде всего
пенсионного страхования), далее - посредством учреж-
дения инспекции труда, ограничения времени труда на
вредном для здоровье производстве, но главное - по-
средством различной деятельности, объединенной под
общим наименованием социального законодатель-
ства, важнейшие части которого мы встречаем также
и в чисто конституционной сфере (с. 252 и сл.). «Те-
рапевтический» метод является более чувствитель-
ным и ненадежным. Кроме того, здесь мы сталкива-
емся с различного рода социальным законодательством,
начиная с законов Лициния в Риме26. Далее, естествен-
26 Челлен имеет в виду Leges Liciniae Sextiae, изданные в
376 г. до Р. X. Эти законы, как известно, ограничили права
патрициев в пользу плебеев, даровав последним право зани-
мать некоторые магистратуры. Однако прямого социального
значения, как его понимает Челлен, эти законы, по мнению
современной науки, не имели. — П.
Глава 4. Государство как хозяйство...
239
ным методом следует считать, например, деятельность
третейских судов по прямому разрешению трудовых
споров («трудовой арбитраж»).
Разумеется, все государственное вмешательство дол-
жно быть поставлено под строгий контроль правоохра-
нительной сферы. Когда же этому открыто угрожает,
например, организованная синдикализмом анархия, от
забастовок как наиболее распространенного способа
«применения оружия» до настоящего саботажа, орга-
низованного повстанцами, и решительного удара по
государству в форме «всеобщей стачки», то государство
в этом случае обязано совершить то, что оно делает при
нападении на свои границы внешнего врага: показать
свою мощь, показать, что оно не напрасно носит свой
меч. Когда чувства социальности и лояльности утраче-
ны большинством народа, то в этом случае государство
имеет в своем распоряжении старый рецепт: отвлечь
внимание от вызывающих разобщение в обществе
интересов и привлечь его к той стороне, которая каса-
ется всех, является единственной для всех, - внешней
политике. Это так называемая политика «выпускания
пара», но при определенных обстоятельствах она мо-
жет довести до войны. Именно в таком ключе нетруд-
но истолковать политику Бисмарка в 60-е годы
XIX века во время пылавшего парламентского кон-
фликта. Равно этим же объясняется война России, сто-
явшей на пороге революции, с Японией в 1904 году.
Сейчас все идет к тому, чтобы таким же образом объяс-
нить хитросплетение мотивов, спровоцировавших ны-
нешнюю мировую войну27. Однако всегда необходимо
27 К замечаниям об этом [Kjellen. Varldskrigets politiska
problem: 130-135] должно быть добавлено свидетельство окс-
фордского епископа Гора о том, насколько мировая война в Ан-
глии возбудила опасность непосредственной угрозы внутрен-
ней классовой войны, см.: Kampen bakom frontema. 1915. S. 125,
127, 130. - A.
240
Р. Челлен. Государство как форма жизни
подчеркивать, что меч власти, о котором здесь идет
речь, есть меч обоюдоострый, в чем на своем опыте
убедилась в 1905 году Россия.
Мы заканчиваем эту главу тем наблюдением, что
собственная деятельность государства предполагает на-
личие двух общественных классов, чья непосредствен-
ная роль в обществе соответствует тому месту, которое
занимают коронные земли в стране, а фиск в экономи-
ке, а именно: армии и бюрократии, находящихся в не-
посредственном распоряжении государства в качестве
средств служения делу примирения и развития.
Понятие управления
Пятый и самый глубинный элемент государства -
это система управления: государственная власть
в полном смысле этого слова, господство, начальство,
правовая организация механизма реализации задач уп-
равления. Уже в самом начале можно видеть, что адми-
нистративная политика [regementspolitik]28 является
другой наукой, нежели наука государственного права,
хотя они пересекаются в одной и той же области.
Объект исследования последней - правосубъектность
государства, первой - правовая организация государ-
ственной власти. Поэтому последняя изучает свой
объект как находящийся в состоянии покоя и выра-
28 Я не совсем удовлетворен этим термином, но не нашел
более подходящего. Термины «конституционная политика и по-
литика управления» [forfattnings- och forvaltningspolitik] являются
всего лишь частью более общего термина, и даже такой термин,
как «правительственная политика» [regeringspolitik], как кажется,
обладает более ограниченным объемом. Термин «управленческая
политика» [guvemementspolitik] кажется адекватным, но по форме
тяжеловесен. Если бы не явная тавтологичность, то можно было
бы помимо узкого понятия государства привлечь такой термин,
как «государственная политика» [statspolitik]. В немецком же
вполне естественным кажется такой термин, как «Henschaftspolitik»
[политика властвования — нем.]. — А.
Глава 4. Государство как хозяйство...
241
женный в форме учредительных действий. Политика
управления все еще видит в государстве активную волю
и показывает, каким образом в действительности госу-
дарство организуется (изучает его конституцию), а так-
же в каких формах происходят фактические действия
государства (изучает его административное управление),
кроме того, она указывает границы, которые государст-
во само устанавливает для своей суверенной деятель-
ности, но главный интерес политики управления тем
не менее лежит в сфере администрирования29. Именно
в этой сфере пересекаются друг с другом юридическая
и политическая науки, каждая со своей особой перс-
пективой, своим доминирующим интересом и своими
методами.
Иногда случается так, что и эта сторона жизни го-
сударства отражается в его названии, хоть и не совсем
прямо, таковы: Соединенные Штаты Америки, die
Schweizerische Eidgenossenschaft [Швейцарское клят-
венное сотоварищество — нем.], The British Empire
[Британская империя — англ.], бывшая Oranjefristaten
[Оранжевая свободная республика — африкаанс]. Сам
государственный строй может быть более содержатель-
но использован для обозначения понятия государства
в обыденной речи, например: Французская республи-
ка, Габсбургская монархия, теперь Германию в прессе
ее противников часто называют просто «Кайзер».
В качестве внутреннего принципа власти [herra-
dome] для самого государства действенным является
политическая целесообразность, но никак не право.
На практике здесь также нет никаких отличий. Госу-
дарство реализует право потому, что оно осознает всю
его целесообразность. Понятое таким образом право
становится духовным венцом всей личности госу-
29 «Государственная деятельность по своей исключительной
природе является управлением», — говорит К. А. Рёйтершёльд
(Statsvetenskaplig Tidskrift. 1911. S. 297). - А.
242
Р. Челлен. Государство как форма жизни
дарства. Посредством идеи права государство стремит-
ся реализоваться в качестве разумной личности. По-
этому пронизанная правом система управления может
рассматриваться в качестве чистого выражения духа
государства30.
Государство стремится подчинить себе, не только
исключительно по практическим соображениям, даже
такую область культурной жизни, как отношения меж-
ду рабочими и работодателями. Причем это стремление
государства согласуется с его сущностью, выраженной
в потребности окончательного регулирования всей
культурной жизни. Государство при этом похоже на
земледельца, поднимающего целину, но не только
потому, что сорняки легко с нее могут перекинуться на
его старое поле, но еще и потому, что государство чув-
ствует себя ответственным за свое хозяйство как за
доверенную ему собственность.
Именно в этом характер государственной власти
сказывается особенно ярко по сравнению с другими
элементами государства. Нация обладает чувствами,
общество (и хозяйство) — интересами, управление под-
разумевает под собой ответственность. Чувственной
сущности нации государство противопоставляет в фор-
ме управления свои разумные устремления, классо-
вой борьбе и вытекающей из нее несвободе общества
30 Государство само по себе есть личность, «Я», персонифи-
цированная форма жизни, из чего следует, что система управле-
ния есть явление, подобное обществу, или атрибут того или
иного из исследованных здесь феноменов, смотря по тому, к че-
му он относится. Это согласуется с тем мнением, что государство
предстоит в виде противоположных определений каждого из
элементов, действенных поэтому и испытывающих в этой связи
внешнее воздействие. Рюдорфер, например, рассматривая госу-
дарство, прямо учитывает его властную организацию в качестве
тела, в котором содержится душа нации. См.: [Ruedorffer 1914:
16]. Эта точка зрения совпадает с общей схемой, представленной
Рицлером, см. выше, прим. 14 на с. 69. — А.
Глава 4. Государство как хозяйство...
243
государство противопоставляет свои стойкие инсти-
туты, как и защищенную правом свободу. Управле-
ние также является ядром цивилизаторской функции
государства, посредством которой оно старается пре-
одолеть засилье природы и инстинкта, действуя целе-
устремленно и свободно.
Уже при этом беглом обозрении проявляются неко-
торые черты той глубокой взаимосвязи, которая со-
единяет государство с наиболее низменными чертами
его личности, тем самым препятствуя ему полностью
проявлять свою свободную разумную волю.
Корни управления в земле
Здоровая конституция государства пускает свои
корни еще глубже в землю. Почва придает темпера-
менту государства определенный окрас, что проявля-
ется в государственном строе: «тропической Индией
нельзя управлять столь же свободно, как и арктичес-
кой Канадой» (Джон Морли). В дальнейшем почва
определяет экономическую жизнь, что, в свою оче-
редь, накладывает отпечаток на конституционную си-
стему: промышленно развитый народ не будет терпеть
столь же малую меру свободы, как народ-крестьянин.
Иногда само пространство имеет значение для дела
государственного управления. Таким образом, гигант-
ское пространство демонстрирует нам пример плохой
управляемости в рамках конституции (Бразилия,
1824—1889 годы, Россия после 1905 года). Подобное
пространство тяготеет к цезаристскому типу управле-
ния (Римская империя, Российская до 1905 года,
Индия) или к федералистским формам управления
(США, Канада, Бразилия после 1889 года, Австра-
лия). Сюда же следует отнести и предрасположенную
к этому типу Швейцарию с ее узкими горными доли-
нами. Вполне очевидно, что концентрация большой
власти требует сильной руки: империализм предпола-
гает императора.
244
Р. Челлен. Государство как форма жизни
Разумеется, в наибольшей степени на конституци-
онные потребности народа оказывают влияние его соб-
ственный исторический опыт и достигнутый уровень
культурного развития, который конечно же никоим
образом, никогда не может быть таким же, как у сосе-
дей. Каждый народ является историческим уникумом,
и именно этот его характер влияет не в последнюю
очередь на создание и принятие им своей правовой
формы в виде государства. Теперь невозможно отри-
цать, что писаная конституция сама может оказывать
определенное влияние на развитие страны. Так, кон-
ституция Норвегии, без сомнения, разожгла республи-
канские наклонности в ее народе. Но в серьезном кон-
фликте с жизненной действительностью конституция
всегда терпит поражение. В особенности это заметно
там, где различные правовые идеи перемешаны в од-
ной и той же системе управления, как, например, слу-
чилось с романскими и германскими государственны-
ми идеалами, отраженными в Конституционной хартии
Пруссии 1850 года, или в смешении монархического
образа правления с демократическими формами госу-
дарственного строя в Конституции 1875 года во Фран-
ции. Подобные противоречия не могут мирно сосед-
ствовать друг с другом, как, например, смешанные
архитектурные стили в каком-нибудь строении, они
непременно вступят в борьбу друг с другом, и эта борьба
будет продолжаться до тех пор, пока одной из этих
правовых идей не посчастливится наложить свой отпе-
чаток на весь государственный строй31.
Таким образом, жизнь утверждает свое превосход-
ство и над столь торжественно провозглашенным ос-
31 П. Фальбек четко обозначил этот феномен в своем гени-
альном докладе о «типах конституций и конституционных
конфликтах» на Втором съезде ученых Севера (в Гётеборге)
в 1899 году. К сожалению, этот доклад доступен только в фор-
ме отчета о самом съезде (изд. 1900. С. 92—97). — А.
Глава 4. Государство как хозяйство...
245
нованием, что видно на примере возникновения обыч-
ного права в качестве своеобразного опытного знания
[vitsord], предшествующего принятию формального
закона. Шведская Конституция 1809 года, раз возник-
нув на национальной почве при наименьшем возмож-
ном иностранном влиянии, со временем превратилась
в старое дерево, окруженное зеленой порослью подлес-
ка — «практики», сложившейся в определенных обла-
стях конституционного регулирования. Сам народ из-
меняет себя под воздействием новых идей эпохи,
и подобное изменение, даже без формального внесе-
ния в конституцию поправок, отражается в действи-
тельном, живом государственном строе.
Требование свободы личности
(всеобщее избирательное право)
Каким образом жизнь творит право по универсаль-
ному государственно-правовому рецепту, становится
очевидным благодаря тому пункту конституции, кото-
рый дает общую санкцию на существование народного
представительства. Современная демократия, вырабо-
тав во имя индивида идею прирожденного ему всеоб-
щего избирательного права, обеспечила ей триумфаль-
ное шествие по всем западным странам. Там же, куда
она не дошла, там она настоятельно стучится в дверь
(Пруссия, Венгрия). В действительности народ благо-
даря этому пути получает возможность оказывать вли-
яние на политическую жизнь. Ибо это всеобщее изби-
рательное право принципиально позволяет всем, что
особенно актуально для самых низов народа, поднять-
ся на вершину общественной лестницы. Вопрос здесь
более не состоит в том, чтобы выбрать специфически
разумные элементы из массы народа, здесь апеллиру-
ют к народу как таковому, как к факту, ко всем его
достоинствам и недостаткам. Естественно, как полага-
ют апостолы этого принципа, он сам по себе каким-то
необъяснимым тайным образом отделяет плохое и по-
246
Р. Челлен. Государство как форма жизни
зволяет хорошему в народе занять почетное место. На
деле сама действительность уже опровергла повсюду
это слепое и предвзятое верование. Ибо все, что исхо-
дит из избирательных урн при всеобщих выборах, есть
лишь народная масса «jenseits von Gut und Bose» [по ту
сторону добра и зла — нем.]. Вместе с тем, когда вся эта
масса во имя демократии будет признана способной
оказывать влияние на управление государством, то
результат будет таким, какого и следует ожидать: по-
литика, все более и более играющая на темпераменте
народа и повседневных интересах общества. В зависи-
мости от самого государства эта политика ведет к тому
или иному результату. Именно она вызвала политику
клерикалов в Бельгии, радикалов во Франции, вступ-
ление в войну Румынии и нейтралитет Швеции. Дух
един, но дары его многообразны, и схожесть конститу-
ционных положений не препятствует бесконечной ва-
риации форм действительной политической жизни.
В непреодолимом напоре всеобщего избирательно-
го права на государственную систему мы видим по-
требность в персонификации современного государ-
ства, но в тот же самый момент мы констатируем,
насколько далеко оно может завести в сторону от аб-
страктного права и разума, если применяется без ка-
кого-либо противовеса. С чисто практической точки
зрения данный метод возбуждает большие сомнения,
особенно в связи с примитивными методами подсче-
та, предоставляющими преимущество численному
большинству вне какой-либо его связи с качеством.
Поскольку сегодня рабочий класс обладает большин-
ством в индустриально развитом обществе, то подоб-
ный способ выборов грозит передачей всей власти в его
руки, и та односторонность, предубежденность кото-
рой видна из материала всех предыдущих глав, когда
речь шла о низменных сторонах государства, самым
широким образом окажет свое воздействие и на выс-
шие его стороны.
Глава 4. Государство как хозяйство...
247
Поэтому не стоит так уж удивляться всеобщей ре-
акции, характерной для нашей части мира, в отноше-
нии подобной системы выборов с присущим ей пре-
зрением к прочим величинам по сравнению с сырым
неквалифицированным большинством. Ближайшим
образом эта реакция отразилась на самом типе выбо-
ров, когда в системе пропорциональных выборов попы-
тались найти техническую гарантию против опасности
засилья одного класса над другими. В нынешней своей
форме эта система происходит от бельгийского образ-
ца 1899 года, покорившего с тех пор северные страны
и сделавшегося актуальным и для самой Франции -
родины всеобщего избирательного права32. В другой
своей форме эта реакция выражена в способе опреде-
ления избирательных округов, стремлении примире-
ния их с естественными общественными противоречи-
ями. В этом суть подобных попыток в Пруссии (1906)
и Австрии (1907), а также так называемой «Мосской
жилищной программы» в Швеции. Но за подобными
техническими решениями проглядывает одна и та же
большая мысль: не столько утвердить всеобщее изби-
рательное право, сколько организовать его так, чтобы
оно отражало не только единство нации, но также и мно-
гообразие общества. Всеобщее избирательное право
исключительно предназначено для установления пред-
ставительства нации, то же, к чему стремимся мы, есть
социальное и общественное представительство.
Именно здесь внезапно проясняется взаимосвязь
между управлением и обществом. Никакая политичес-
кая форма не может получить гарантию на продолжи-
тельность своего существования, не будучи прямым
выражением социальной действительности. Правило
32 Впервые в мире всеобщее избирательное право было
предусмотрено якобинской конституцией 1793 г. Конституция
эта, тем не менее, в силу так и не вступила. На практике это
право было реализовано в 1848 г. - в конституции II респуб-
лики. — П.
248
Р. Челлен. Государство как форма жизни
это находит свое подтверждение во все времена. В эпоху
общества городского типа представительство имело
подобное территориальное основание. Когда же разви-
тие перешло в стадию сословного общества, возникло
сословное представительство, имеющее под собой со-
циальную базу того времени, исчезнув в конце концов
со всеми своими атрибутами народных свобод в систе-
ме абсолютизма. Французская революция свела эту
систему на нет. Нация, самомобилизовавшись в недрах
старого общества, причем всеобщее избирательное право
и всеобщие выборы стали двумя ее таранами, направ-
ленными один против трона, другой против его приви-
легированных слуг, воплотилась в идее «национально-
го представительства». Это потребовало концентрации
народной воли, подавления всех различий с тем, чтобы
ниспровергнуть прежнюю государственную власть
и господствовавший в то время сословный партикуля-
ризм. Такова была программа борьбы, уместная для
того времени и сыгравшая свою роль.
Естественное представительство
Каким образом следует оценивать идею представи-
тельства в нынешние времена? Как сверхнапряженная
в идее абсолютизма государственная воля снова «вер-
нулась в свои берега» в образе конституционного управ-
ления, так равным образом сверхнапряженная в идее
национального представительства народная воля дол-
жна получить ограничение в образе органического
общественного представительства с вновь освобожден-
ными и ожившими национальными особенностями.
Всеобщее избирательное право — это не ошибка. Оно
необходимо для того, чтобы наделить нацию непосред-
ственной ответственностью за свое государство. Ошиб-
ка заключена во всеобщих выборах. Они были умест-
ны в краткий период владычества гражданского
общества. Теперь же современный дух ассоциаций тру-
дится вокруг нас над тем, чтобы на основе союзов со-
Глава 4. Государство как хозяйство...
249
здать новое естественное общество, и именно в таком
обществе уместнее всего прямое представительство.
В представительстве интересов, посредством ко-
торого огромная фактическая сфера работы современ-
ного общества передается на усмотрение государства,
каждый со своим доверенным лицом в качестве рупора
(такого интереса) и каждый со своим весом, соответству-
ющим относительной ценности подобного интереса, —
вот решение огромной проблемы представительства33.
Можно видеть, что это решение является синтезом
предшествующего: идеи сословности в качестве тезиса
и идеи гражданского общества в качестве антитезиса.
Но будущее представительства по-прежнему покоится
на последней идее, являющейся по сути лишь пери-
фразой идеи национальности. Современные классы не
разделены столь глубокой пропастью, которая разъеди-
няла прежние сословия, но эти различия также не
33 Данные положения соответствуют частично моему осно-
вополагающему исследованию по этому вопросу «Проблема
представительства» [Kjellen. Representationsproblemet: 448—261],
ср.: [Boethius 1908: 229—247], а также прежде всего: [Wallengren
1915: 100-182], где обобщены все аргументы против предста-
вительства интересов. Однако Валленгрен в другой работе «Си-
стема двух палат» («Tvakammarsystemet») сам признает его «мод-
ной мыслью», цитируя при этом высказывание одного депутата
датского ригсдага (до конституционной реформы 1953 г. дат-
ский парламент носил название «ригсдаг». — П.), что эта «ве-
дущая мысль всех философов государства в настоящий момент
превратилась в ведущую тему обсуждения по всему миру» (с. 18).
Согласно Хасбаху [Hasbach 1912: 468], это скорее «животрепе-
щущий вопрос». Согласно Цвейгу (La reforme electorale en
Autriche. 1907, цит. Валленгреном: [Wallengren 1915: 117]),
к этому имеется «всеобщее все возрастающее влечение». Мысль
эта особенно разделяется консерваторами в некоторых странах
(Австрии, Франции, Германии, Дании) в связи со своеобраз-
ным монархическим ренессансом. Выдающимся представите-
лем этого движения в Испании является Мелья, см.: Das grossere
Deutschland. 1915. 18. Dez. S. 1700. Убежденным сторонником
этого движения является также Оскар Шмиц, см.: [Schmitz
1914: 434; Schmitz 1915: 375 ff.]. - А.
250
Р. Челлен. Государство как форма жизни
могут быть уничтожены, что предлагается неорганизо-
ванным избирательным правом: классы, как и горные
вершины, должны расти на общем основании. Благо-
даря этому изначально реальная необходимость клас-
совых противоречий будет определенно примирена
с идеальным постулатом национальности.
Мы уже видели такое современное общество, состо-
ящее из групп, находящихся в гармоническом отноше-
нии с автаркической экономикой и естественной фор-
мой страны. Когда же мы теперь видим общество групп,
стремящееся к политическому выражению представи-
тельства интересов на национальной основе, то узнаем
один и тот же закон, проявляющийся во всех элементах
государственной жизни и в разных ее сторонах. В этом
большом процессе развития все взаимосвязано. Нет
необходимости более подробно подчеркивать, какой
результат со всей очевидностью вытекает как раз из
данного следствия. Взятые по отдельности, представи-
тельство интересов, автаркия и т. п. могут быть подверг-
нуты сомнению, взятые вместе, в качестве выражения
всеобщей, всеобъемлющей мысли, они поддерживают
друг друга и предоставляют доказательство истинности
друг друга, которое не так легко опровергнуть.
Но если представительство интересов есть необхо-
димое выражение будущей народной воли, то полити-
ческая демократия никак не может быть последним
словом истории. В действительности она связана с фор-
мой национального представительства и обречена так
же, как и эта форма. Если государственная жизнь во
всех предыдущих областях демонстрировала свое стрем-
ление к равновесию, то не столь уж далек момент, когда
она откажется от этой своей тенденции в области управ-
ления. Под властью революционных идей XIX век,
как и XVIII, ознаменовал собой такое же стойкое, но
диаметрально противоположное движение, выражен-
ное в стремлении к одинаково монистическим госу-
дарственным формам. Трон, ранее управлявшийся са-
Глава 4. Государство как хозяйство...
251
мовластно, оказался раздробленным (республиканская
форма) или, по крайней мере, деградировал до формы
парламентской монархии. Когда силы, действующие
теперь внутри государства, достигнут своей цели,
тогда мы должны ожидать появления в области кон-
ституционной жизни нового, еще большего синтеза,
укрепления специфической государственной власти
исключительно на основании демократии, обеспечи-
вающей вместе с тем порядок и свободу посредством
ренессанса монархии (в форме конституционной мо-
нархии) или усиления цезаристских тенденций во вла-
сти (принципат).
Очевидно, что подобная гармония есть идеал.
Управление страдает однобокостью точно так же, как
хозяйство от монокультуры. Насколько прямая сюда
ведет дорога, так чтобы реакция на преувеличения сво-
боды оставалась в правовых рамках, очевидно — это
другой вопрос. Опыт говорит не в пользу кратчайшего
решения. Вместо этого он говорит о склонности к пре-
увеличениям и провоцированию еще больших преуве-
личений согласно закону качающегося маятника. На
основании этого опыта я вычислил параметры естест-
венной системы для формы государств, где понижаю-
щаяся линия от абсолютизма через конституциона-
лизм к демократии (парламентаризму) сменяется
растущей вверх линией через принципат к новому аб-
солютизму (цезаризму)34. Последнее столетие свиде-
тельствует о непреодолимом движении в Европе к пос-
ледней форме, что совершенно естественно при
обобщении линии данного развития в константу, что
34 Festskrift till Pontius Fahlbeck. 1915. S. 121—149; Zeitschrift
fur Politik.1915. S. 427—451. Термин «принципат» употреблен
здесь по аналогии с известным государственным строем времен
«цезаря» Августа и определением, которое ему дал Макиавелли
для обозначения формы равновесия на растущей вверх ли-
нии. — А.
252
Р. Челлен. Государство как форма жизни
подобно плаванию при пассате, который никогда не
стихает и не меняет собственного направления. Это та
политика, которая считает возможным «небольшое
уклонение от курса». Опыт другой эпохи, от старого
Рима начиная с Цезаря и до в некоторой части совре-
менной Америки, позволяет нам сделать предположе-
ние, что Европа однажды дойдет до предела демокра-
тического развития, и тогда ей предстоит вернуться
к другой линии развития, подобно тому как согласно
закономерности летний муссон сменяется зимним. При
этом существует реальная опасность, что человечество,
дойдя до самого края бездны анархии, не остановится
на этом рубеже, не попытавшись его перепрыгнуть.
Бесконечность вариантов и аберраций линий этого раз-
вития, по сути близорукого, блуждающего в тумане,
тем не менее не должна вводить нас в заблуждение
относительно его необходимости и направления.
Лояльность и связанные с нею
государственные задачи
Таким образом, тот мир, который с близкого рас-
стояния кажется нам свободным и доступным для
широкого разумного творчества, еще раз показывает
себя пленником в цепях долгих и больших процессов,
определенных самим законом жизни. Лишь подчинив,
таким образом, свою волю этим объективным тенден-
циям, государственный чиновник способствует созда-
нию субъективной конституционной гармонии, той
внутренней связи между народом и управлением, ко-
торая и называется лояльностью. Мы уже изучили
этот феномен в его отношении к национальности и со-
циальности. Мы также указали на силовые линии, ус-
танавливающие между ними соответствие (с. 189 и сл.).
Но не все зависит от государственного чиновника, если
лояльность глубоко укоренена в народе, ошибка может
заключаться в переоценке его возможностей, самого
народа или образованного им общества. Но если народ
Глава 4. Государство как хозяйство...
253
инстинктивно всегда склонен уповать на свое прави-
тельство, придавая ему настолько широкие полномо-
чия, то остается признать священной обязанностью
правительства бдительный надзор за приспособлением
государственного строя к великому закону эпохи.
Поэтому среди средств, при помощи которых пре-
одолеваются тяжелые социальные кризисы, мы нахо-
дим изменения конституционного режима. Классичес-
кий пример этому «законы двенадцати таблиц»35,
взятые в совокупности с последующим законодатель-
ством, посредством которого плебеи приняли участие
в управлении Римом в IV—III веках до Р. X. В совре-
менной политике аналогию этому мы видим в консти-
туционной и административной политике Англии
XIX столетия (реформы избирательного права в 1832,
1867, 1884 годах, административные реформы 1888
и 1894 годов). Реформа рейхсрата Австрии 1907 года
прямо рекламировалась как лекарство против болезни
борьбы национальностей. Вместе с тем подобная мера
укрепила Австрию в ее борьбе с Венгрией за сохране-
ние унии; точно таким же образом демократическое
разложение Норвегии в 1898 году дало ей преимуще-
ство над Швецией, что привело в последней к внут-
реннему недовольству по поводу сохранявшегося в ней
ограничения в области избирательного права. Реформу
1909 года36 в Швеции следует рассматривать как еще
один случай применения лечебного средства на пути ее
конституционного развития. Если правительство слиш-
35 Leges duodecium tabularum, принятые в 451-450 гг. до
Р. X., содержали в себе свод раннеархаического римского права.
Как полагают, этот свод помог преодолеть тяжелый кризис
в отношениях между патрициями и плебеями в раннереспуб-
ликанском Риме. До нас текст законов не дошел, наиболее
полный свод фрагментов: Законы XII таблиц / Сост. и пер.
Л. Л. Кофанова. М.: ИВИ РАН, 1996. - П.
36 Согласно этой реформе в Швеции с 1911 г. вводилось
всеобщее избирательное право. — П.
254
Р. Челлен. Государство как форма жизни
ком долго медлит с принятием подобной инициативы,
то может так случиться, что народ сам ее перехватит
посредством революции: так произошло в 1905 году
в России, в 1908 году в Турции, кажется, это же про-
изошло и в 1911 году в Китае.
Все эти случаи, как можно видеть, приходятся на
нижнюю точку вектора конституционного развития:
они представляют собой стадии все еще длящейся при-
спосабливаемое™ к духу эпохи демократии и граж-
данского общества. Восходящая линия, отражающая
процесс концентрации государственной власти, имеет
мало шансов на воплощение в рамках современной
конституции, хотя история эпохи Наполеона во Фран-
ции и теперешний пример Северной Америки, не нуж-
даясь в упоминании, могли бы свидетельствовать об
обратном.
Не так легко в подобной политике при определен-
ных обстоятельствах распознать в самой конституцион-
ной практике действие «закона выздоровления», кото-
рый мы уже проанализировали в разделе, посвященном
геополитике. Взаимосвязь с ним слишком очевидна:
русская революция 1905 года после военной катастро-
фы в Азии и шведская реформа избирательного права
в 1909 году после разрыва унии с Норвегией. Даже кон-
ституция младотурок 1908 года прямо может быть рас-
ценена как лекарственное средство для. «больного чело-
века»37. Так, конституционная сторона государства,
находясь на середине потока жизни в постоянном кон-
такте с другими сторонами государства, подвергается их
воздействию, равным образом воздействуя на них.
Эта связь окончательно проявляется также в том,
что применение лекарства в виде конституции не все-
37 Челлен здесь намекает на то, как Турцию называли в дип-
ломатической переписке европейских держав XIX века. Счита-
ется, что слова эти принадлежат русскому императору
Николаю I. — П.
Глава 4. Государство как хозяйство...
255
гда оказывается удачным. Казалось, реформа 1907 года
в Австрии должна была бы оказать то же воздействие
на будущие волны национальной борьбы, какое ока-
зывает ворвань на неспокойное море, но эта цель не
была достигнута. Социальность в Швеции никогда не
была в столь приниженном положении, как сегодня,
согласно и вопреки умиротворенческой конституци-
онной политике 1909 года. Здесь всеобщее избира-
тельное право показало себя не столько заповедной
землей, только ждущей возделывания, сколько -
широким полем брани. Самым очевидным образом
стало ясно, насколько малое государство соответству-
ет своей собственной конституции. Вся политическая
организация в конце концов есть всего лишь форма:
то же, от чего она зависит, - это ее живое содержание.
Как раз этого не замечает либерализм, уповая исклю-
чительно на лекарственные средства управления:
в легком варианте — смена правительства; в тяжелом -
изменение конституции38. Недавняя история Фран-
ции является важнейшим доказательством как силы
системы, так и ее слабости.
Дух времени и нации в понятии управления
Среди факторов, задействованных и тем самым за-
темняющих истинный смысл рецепта, один есть наи-
больший и наиболее общепринятый, чем все осталь-
ные. Это дух нации', самая индивидуальная черта народа.
Именно она есть путеводная нить системы управле-
ния, где дух времени играет лишь вторые роли. С дру-
38 «Государственная деятельность, которая по своей исклю-
чительной природе есть управление, в наши дни концентриру-
ется в законодательстве, внешне выразившись в явном недора-
зумении, глубоко, тем не менее, укоренившемся в общественном
сознании, что законодательством можно исправить абсолютно
все и особенно все дурное», — пишет К. А. Рёйтершёльд
(Statsvetenskaplig Tidskrift. 1911. S. 297 ff.). — A.
256
Р. Челлен. Государство как форма жизни
гой стороны, она устанавливает границы для свобод-
ной творческой воли государственного чиновника.
Она - та атмосфера, в которой витают идеи времени
и в которой народ черпает их (ср. с. 196). Свою глубо-
кую связь с нацией здоровое управление никогда не
сможет отрицать.
Именно поэтому мы более не можем верить в «иде-
альную конституцию», которую представители фило-
софии Просвещения XVIII века старались предложить
в качестве закладного камня в фундамент государ-
ственной жизни. Воздействие данной схемы на жизнь
индивида - органическую индивидуальность — рас-
пространилось чересчур широко. Большинство кон-
ституций западных стран оказались вариантами од-
ной и той же идеи, прежде всего идеи разделения
властей Монтескье, или, в особенности, более или
менее плохими копиями общей модели английской
конституции. Большая часть внутриполитических
неурядиц обусловлена сегодня данной абстракцией или
иностранным влиянием, вызывающим трения с ин-
дивидуальными чертами нации. При этом не столь
легко понять, что не всем государствам равно могут
подойти формы одной и той же конституционной
модели, как всем ногам - одни и те же стандартизи-
рованные обувные номера. И даже если мода везде
одинакова, все равно необходимо нарезать обувные
заготовки в соответствии с индивидуальными особен-
ностями. Если изучать Англию, вместо того чтобы
слепо ей подражать, то именно таким образом можно
найти истинный путь: народ должен сжиться с соб-
ственной конституцией настолько, чтобы она сидела
на нем, как «кожа на теле» (Карл Петерс). Но на теле
имитатора та же самая конституция будет сидеть бо-
лее или менее плохо, поскольку у такого государства
отсутствуют индивидуальные предпосылки, как то:
страна, народ, экономика, общество, превратившие
Англию в Англию.
Глава 4. Государство как хозяйство...
257
Таким же образом конституционная политика по-
лучает надлежащий взгляд на господствующие в об-
ществе идеи эпохи, предупреждая от рабского подра-
жания им. Такое предупреждение в особенности
необходимо в связи с тем фактом, что современные
государства находятся на разных стадиях развития.
Идея, свойственная определенной стадии развития,
не может быть без риска переведена в другую стадию.
Данное замечание кажется особенно уместным в свя-
зи с имитациями восточными странами государствен-
ных идей Запада. Процесс этот начался в 1879 году
в Турции, затем продолжился в 1889 году в Японии,
а после начала нынешнего века — в ряде других стран.
Рецидив либерализма 1908 года в Турции, равно как
и «демократический прорыв» 1911 года в Китае не
могли не возбудить среди опытных наблюдателей серь-
езные опасения, ибо общество восточных стран по
своей природе сродни старой рукописи на истлевшей
бумаге: она распадается и слипается, будучи вынесен-
ной на свежий воздух. Она не выносит разъедающего
действия свободы. Свобода же имеет исключительно
свой, обусловленный традицией и национальностью
ареал действия, вне которого она способна творить
только разрушения39.
В данном случае конституционная реформа стано-
вится всего лишь экспериментом, могущим больше
принести вред, нежели что-либо исправить. Если же
строение тела нации в целом хорошее, как, например,
в Японии, то это нейтрализует риски, позволяя стране
развиваться далее согласно собственным законам, даже
если иностранная государственная форма в результате
остается на бумаге, как красивая, но вводящая в за-
блуждение рекламная обертка. В другом случае опас-
39 «Итог Балканской войны» [Kjellen. Politiska Essayer. Bd. I:
214]. - A.
258	Р. Челлен. Государство как форма жизни
ность более очевидна, поскольку иностранные идеи
приносят стране одни несчастья.
Еще раз мы убеждаемся в примате жизни над все-
ми внешними формами. Благо народа заключено
в современной и усовершенствованной системе управ-
ления, но еще большим благом является его здоровая
и сильная душа. Пример эпохи короля Густава II
Адольфа в шведской истории с ее дряхлым законода-
тельством есть пример на все времена, заключающий-
ся в том, что государство есть нечто большее, чем его
конституция.
Глава 5
ГОСУДАРСТВО ПОД ДЕЙСТВИЕМ
ЗАКОНА ЖИЗНИ
Наш специальный обзор [rekognosceringar] элемен-
тов или, точнее сказать, атрибутов государства завер-
шен. Государство теперь предстало перед нами не как
какая-то случайная или искусственно завуалирован-
ная в юридические отношения форма человеческого
общежития, но как историческая и фактическая реаль-
ность, глубоко укорененное, органически выросшее
явление того же основополагающего типа, что и от-
дельный человек, одним словом, государство — это
биологическое явление или форма жизни.
Но для того, чтобы закрепить этот результат, требу-
ется, однако, еще кое-что. Если государство — это сво-
его рода жизнь, то не подчинено ли оно также осново-
полагающим законам жизни, среди которых закон
смерти является наиважнейшим?
Бренность государства
Сегодня не так трудно найти этому эмпирическое
доказательство. Тот факт, что государства рождаются,
не требует никаких доказательств, поскольку примеры
этого буквально перед нами. Гибель государств под-
тверждают многие прошлые факты истории. Где те-
перь владевший всем миром Рим? Глубоко в земле,
под площадью Форума, в том городе, где покоятся па-
мятники народа, который путем многочисленных сме-
шений крови обновил свою душу и сердце. Где такой
враг, тревоживший Рим, особенно в последние годы
его существования, как вандалы? Где государство это-
го народа? Бесследно исчезло, оставив нам только имя:
260
Р. Челлен. Государство как форма жизни
Андалузия. Где «Священная Римская империя»1 с ее
претензией на ранг всемирного государства? Где высо-
коразвитые государства Монтесумы и народа инков?
Где государство мавров со столь блестящей культурой,
созданной вокруг королевского дворца Альгамбры? На
широком кладбище истории теперь их могилы, свиде-
тельствующие о том, что даже государства покидают
этот мир, словно они — живые люди.
То, что государство может погибнуть, отныне не
подлежит сомнению. Но наш вопрос изначально таит
в себе прямую опасность, поскольку подразумевает
другой: а должны ли государства погибать? Смертны
ли они, как люди, по своей природе? Отпущена ли им
изначально определенная мера жизненной силы и сро-
ка жизни, так что по исчерпании ее всякий след госу-
дарства сглаживается на этой земле?
Дрожь охватывает при одной только мысли, что
всесилие смерти простирается столь далеко. Если дан-
ная проблема завораживает нас своей полной таин-
ственности силой в связи с другими государствами, что
уж говорить, когда эта проблема касается нашего соб-
ственного государства. Инстинктивно мы ощущаем
точно такую же опасность. Очевидная мысль, что наше
собственное общество может прекратить свое существо-
вание, внутренне нам претит. Даже допуская такую
возможность, люди в общей своей массе вполне естест-
венно уклоняются от ответа на этот вопрос, прикрыва-
ются буддистской формулой неведения: «Священное —
не очевидно».
В силу данного обстоятельства наше исследование
должно решительным образом изменить свое направ-
1 Челлен имеет в виду Священную римскую империю (Sacrum
romanorum imperiam), с конца XV в. — Священную римскую
империю германской нации (Heilige Romisches Reich der deutschen
Nation), учрежденную Отгоном Великим в 962 г. по Р. X. и de
hire закончившую свое существование в 1806 г. — П.
Глава 5. Государство под действием...
261
ление, если оно отклоняет нас от ответа на поставлен-
ный вопрос. На том пути, который мы первоначально
для себя наметили, мы так легко не сможем миновать
необходимость отвечать на этот вопрос. Исследование
должно быть продолжено, даже если мы наперед зна-
ем, что уже достигли границ знания, поскольку теперь
не от науки следует ожидать определенного ответа.
Рождение государства:
первичные и вторичные процессы
Для того чтобы изначально правильно поставить
проблему, мы должны прежде всего задаться вопро-
сом: каким образом рождаются государства?
При этом должно различать вслед за Еллинеком2
первичное государственное образование, еще никак
юридически не оформленное, и вторичное, представ-
ляющее собой завершенную государственную систему.
Первое в настоящий момент не вызывает никаких за-
труднений в своем понимании. Оно целиком и полно-
стью сводится к вопросу о способе расселения людей
и их социальной организации. Одним словом - это
чистый феномен без какой-либо юридической или ра-
циональной окраски. Таким образом, мы решительно
дистанцируемся от старой школы естественного права,
которая уже в такой стадии развития государства виде-
ла чисто юридическую проблему, считая откровением
идею общественного договора. С научной точки зре-
ния — это была важная фикция, решительно порывав-
шая со средневековой концепцией создания государ-
ства «Божественной волей» и тем самым превращавшая
процесс образования государства во вполне объясни-
мое с человеческой точки зрения явление. Но учреди-
тельный договор, посредством которого индивиды свя-
зали себя, став соучредителями политического общества,
2 [Еллинек 1908: 193 и сл.]. — П.
262
Р. Челлен. Государство как форма жизни
истории не известен3, и мы не можем допустить подоб-
ное искусственное объяснение вполне естественного
явления. Еллинек также без колебаний признает, что
«акт создания государства находится вне правовой
сферы», так что только «собственная воля государства
является его действительным правовым основанием».
Проблема, следовательно, дает о себе знать при вступ-
лении государства во вторичную фазу своего образова-
ния - при появлении государства на уже сложившейся
политической арене и в современной международно-
правовой системе. Каким образом вновь прибывшему
следует завоевывать место там, где все места уже заняты
вплоть до самых последних рядов и существующее пра-
во препятствует подобному переделу?
Ситуация эта со всей очевидностью невозможна до
тех пор, пока право гарантированно сохраняет данное
положение. Более того, совершенно невозможно пред-
ставить себе, что формула beati possidentes добровольно
подвергается самоотрицанию4. Так, естественно, и было
дело. Однако при этом случалось, что новые государ-
ства возникали без предварительного учета доброй воли
существующих государств и вопреки наличному пра-
вопорядку. Именно в этом корень проблемы. Ведь
в действительности мы являемся свидетелями только
одного-единственного «счастливого случая» подобного
рода. Существующая ныне европейская система госу-
дарств является самой устоявшейся системой в мире,
однако и здесь за последнее столетие произошла череда
3 Исторические известия об этом (клятва при Рютли или,
может быть, Декларация, заключенная эмигрантами-пуритана-
ми на борту судна «Мэйфлауэр») следует, скорее, отнести
к апокрифам. См.: [Story 1891: 30]. См. в остальном: [Еллинек
1908: 197 и сл.]. - А.
4 Beati possidentes — «как вы владеете, так и владейте» (лат.).
Формула римского права, посредством которой претор (маги-
страт) выдавал исковую защиту фактического владения вещью
добросовестному владельцу. — П.
Глава 5. Государство под действием...
263
не менее одиннадцати рождений новых участников,
среди которых мы по меньшей мере насчитываем, по-
мимо Албании (1913), Люксембург (1815), Бельгию
и Грецию (1830), Румынию, Сербию и Черногорию,
определенно ставших независимыми в 1878 году, а так-
же Норвегию (1905) и Болгарию (1908)5. Сюда же
относятся современная Италия (1859-1870) и Герман-
ская империя (1866-1871). Так что вопрос происхож-
дения государств все еще обладает очевидной актуаль-
ностью.
Таким образом, из нашего предположения следует,
что появление государства в мире в уже сложившейся
системе государств, как и рождение человека, не столь
невинно: сам факт рождения государства отягощен
грехом попранного международного права. Существу-
ющее сообщество государств с его тщательно выверен-
ной и прекрасно сбалансированной системой правовых
отношений должно быть нарушено, чтобы вновь при-
бывшему досталось место под солнцем. И там, где это
происходит, особая несправедливость проявляется по
отношению к одному или нескольким ближайшим
к «новорожденному» государствам, чье право и власть
оказались непосредственно ущемленными самим по-
явлением нового члена сообщества государств. С точки
зрения международного права и морали факт рожде-
ния каждого нового государства является очевидным
скандалом, в связи с чем в международно-правовой
метрике новорожденный регистрируется как бастард.
Однако историю мало заботят подобные недостатки
статуса и предубеждения. Даже под маской междуна-
5 Лишь мимоходом мы отмечаем здесь технические особен-
ности, согласно которым процесс рождения новых государств,
как правило, имеет две стадии: сначала полу-, а затем и полный
суверенитет. В этом отношении типично положение Норвегии
в 1815-1905 годах, Балканских государств, а также Болгарии
в 1878—1908 годах. См.: [Kjellen. Politiska Essayer. Bd. I: 42 ff.;
Dannemann 1915]. - A.
264
Р. Челлен. Государство как форма жизни
родного права история в основе своей верна себе, слов-
но она заранее до всякого международного права опре-
делила, что представляет собой государство уже на
первоначальной стадии его развития. Недостатки про-
исхождения редуцируются до реального проявления
>;овым государством своей чистой власти и воли к жиз-
ни. Отличие лишь в том, что притязания на власть
и волю теперь усиливаются так, словно их реализации
грозит сильнейшее противодействие. Но при этом,
конечно, не говорится, что международное право не
имеет здесь всякого смысла. Наоборот, государство
в данный момент стремится показать, что оно уже иг-
рает решающую роль. Однако происходит это после
того, как совершится естественный акт рождения госу-
дарства. Совершенствование международного порядка
в мире идет настолько медленно, что само сообщество
государств определяет, займет ли новорожденное госу-
дарство свое место в сообществе или нет. Но при этом
сообщество никак не может помешать государству ро-
диться и таким же способом умереть. Решающее слово
тут принадлежит истории безо всякой оглядки на мо-
раль и право.
Участники государственного общения
Случается, что крестные отцы большой политики
заботятся обо всем процессе от начала и до конца с боль-
шим или меньшим учетом естественных предпосылок,
как это было в 1913 году в случае с Албанией. Но
подобные примеры свидетельствуют, что процесс осу-
ществляется искусственным образом, и это не сулит
ребенку ничего хорошего в будущем. Так, мы стано-
вимся свидетелями типического процесса и должны
в принципе обнаружить, что он никоим образом не мо-
жет быть исключительно произвольным по своей сути,
даже если он не может быть втиснут в рамки юриди-
ческих категорий.
Глава 5. Государство под действием...
265
Данное заявление непосредственно связано с пунк-
том, на котором мы оставили обсуждение проблемы
развития нации по сравнению с государством (с. 184),
а именно проблемой провозглашения независимости,
самый последний пример которой дала Болгария
в 1908 году. Это - обязательная предпосылка при об-
разовании современного государства, требующая вы-
зревания национального самосознания. Даже заклятые
противники национальной идеи едва ли захотят отри-
цать действенность этого принципа в данном отноше-
нии. Если фактическая деятельность государства будет
выведена из иного основания, нежели национальность,
то в будущем ни одно новое государство не сможет
возникнуть без живого ощущения своей индивидуаль-
ности. С тех пор как была выявлена сущность нации,
с тех самых пор государство не имеет иного основания
и источника для возникновения.
В то же самое время провозглашение независимости
есть только лишь первое действие в данном процессе.
Жизнь создает претензию и основания для подобного
провозглашения, но не более того. Ведь ни одна нация
лишь только на основании своего простого желания не
может обязать другую уменьшить свой объем власти
и изменить тем самым существующий баланс. Напри-
мер, Болгария в 1908 году не могла заставить старые
государства Европы принять своих послов, а без воз-
можности дипломатического представительства госу-
дарство не может считаться суверенным. Еще менее
следует осуждать при этом Турцию за ту утрату силы,
при которой ее падение фактически предрешено. Су-
веренитет необходимо проявляется при внешнем ис-
пытании. Нация завоевывает суверенитет прежде всего
международно-правовым признанием, заняв свое место
в сообществе государств.
Логическая связь в данном случае полностью ана-
логична зависимости между правом гражданства и пра-
вом голоса: права нет до тех пор, пока оно не санкцио-
266
Р. Челлен. Государство как форма жизни
нировано государством. В этом вопросе сообщество
старых государств, теперь на практике замещенных
великими державами, составляет судебное присутствие.
Именно оно решает, может ли претензия нации пре-
вратиться в право или нет. И как только такое реше-
ние состоялось, государство рождается в мир. Подобно
теории П. Лабанда, согласно которой санкция является
действительным актом рождения закона, международ-
но-правовое признание играет такую же роль в отно-
шении государства. Может случиться, что государство
уже фактически существует до подобного признания
и неустанно посредством силы давности врастает в со-
общество государств, однако предпосылки для подоб-
ного развития теперь чрезвычайно малы и в будущем
должны стать еще меньше.
Таким образом, мы переходим в конце концов к по-
нятию своего рода договора в качестве формы рожде-
ния государства, или, что более точно, - его крещения,
направленного не только внутрь, но и вовне, по отно-
шению к другим государствам. Форма договора, кото-
рую школа естественного права ставила во главу угла
первоначального момента образования государства, на
самом деле венчает собой завершение конечного этапа
становления государства. Не с договора начинается этот
процесс, но исключительно им заканчивается, эмани-
руя из своего рода права сообщества государств вос-
полнять самое себя.
Первым словом в этом приговоре власти, разумеет-
ся, является то (или те), посредством которого притя-
зания нового претендента прямо ущемляют старого
члена сообщества государств. Если старый член настаи-
вает на своем праве и выдвигает требования, которые
Швеция предъявила Норвегии в 1814 году6, тогда про-
6 Челлен имеет в виду требование присоединения Норвегии
к Швеции в качестве одной из ее провинций. Однако уже
летом 1814 г. это требование было смягчено. - П.
Глава 5. Государство под действием...
267
цесс уже с самого начала бесперспективен для претен-
дента. Если же он не дорожит своим правом, как та же
Швеция в споре с Норвегией в 1905 году7 и Турция
в споре с Болгарией в 1908 году, то процедура упроща-
ется, хотя, разумеется, другие государства пока еще не
использовали своего права голоса.
Если бы только в данном деле мы могли бы учиты-
вать некоторые условия, которые вместе с националь-
ностью способны служить основанием законности акта
приобретения независимости! Одно из этих обстоя-
тельств заключено в том, что претендент должен иметь
государственную организацию и правительство, способ-
ное поддерживать порядок и представлять страну. По-
этому судьба таких государств, как «республика Фор-
мозы» 1895 года, «латышская республика» 1905 года8
и даже сама Албания 1913 года, оказалась предрешен-
ной. В качестве другого условия необходимо, чтобы
территория государства сама по себе хотя бы прибли-
зительно составляла естественное целое, по крайней
мере не слишком сильно вклиниваясь в территорию
других государств. Но помимо этих внешних обстоя-
тельств управленческого и геополитического свойства
должно быть также уделено большое внимание поло-
жению, согласно которому нация могла бы показать
себя способной к самостоятельному вкладу в общую
культуру сообщества наций. Именно это требование
существенно снизило номинал акций Албании. Тогда
7 Речь идет о притязаниях Норвегии на односторонний
разрыв унии с Швецией. - П.
8 Скорее всего, речь идет о событиях 1905 г. в уездном
г. Тукуме тогдашней Лифляндской губернии Российской им-
перии, где латышскими националистами были спровоцирова-
ны беспорядки. Событие это имело большой резонанс в Рос-
сии, в защите на суде так называемых «революционеров»
впоследствии подвизался небезызвестный А. Ф. Керенский, ос-
тавивший в своих мемуарах полное слащавости описание тех
событий. — П.
268
Р. Челлен. Государство как форма жизни
как именно это же требование, можно сказать, сделало
особо весомыми притязания Норвегии, брошенные на
чашу весов в 1905 году. Последняя, видимо, должна
быть не менее, чем отдельным внешнеполитическим
расчетам, обязана своим суверенитетом поэзии Ибсе-
на, музыке Грига, подвигам Нансена и научным дости-
жениям Бюгге. Выдающиеся успехи в области культу-
ры произвели впечатление на мир и наверняка
в значительной степени способствовали тому, что Шве-
ция уступила. Но что история прежде всего требует от
нации, что должно рассматриваться как высочайшая
ценность суверенного государства, так это воля, сила
и решимость действовать любой ценой, утвердить свое
«личное право». Именно это оказывает решающее воз-
действие на суд общественности, всецело еще и пото-
му, что для завоевания его требуется сила. Поэтому
статус нации признается за какими-то двумя с четвер-
тью миллионами человек, как норвежцы, но одновре-
менно все еще не признается за такой величиной, как
35 миллионов украинцев. Таким образом дает о себе
знать проявление самой силы жизни в пределах право-
вых форм.
Мы говорим исключительно о возникновении та-
ких государств, ради которых единство сообщества
государств должно было пострадать, нарушая при этом
права других субъектов. В случаях, подобных превра-
щению Италии и Германии в новые великие державы,
коренится проблема в определенной степени иная и бо-
лее простая. Сообщество государств, ради сохранения
равновесия, в случае с этими двумя державами могло
бы выразить особые интересы, но поскольку в данном
отношении не было допущено никакого нарушения
права, то объединение этих государств не вызвало на-
рушения границ их соседей. Ни один сторонний на-
блюдатель при этом не мог найти повод к протесту во
имя права, равным образом как и в случае заключения
альянса или «соглашения» (Антанты). На этом примере
Глава 5. Государство под действием...
269
видно, как жизненная сила действует прямо и до само-
го конца, основываясь на национальной солидарности
и не испытывая потребности во внешнем одобрении.
Таким образом, и здесь - на самом пике культуры -
мы вновь отмечаем факт первоначального образования
государства, заключенного, разумеется, в правовые
формы.
Однако данная логика чревата внутренним отрица-
нием, поскольку при каждом подобном союзе должны
гибнуть государства. Прежние малые государства, со-
ставлявшие в совокупности большую нацию, должны
прекратить свое государственное существование. Толь-
ко таким образом создается союзное (федеративное)
государство в качестве действительного государства.
История свидетельствует, что создание современной
Италии стоило «жизни», таким образом, семерым го-
сударствам (королевствам Сардинии, Обеих Сицилий,
герцогствам Тосканскому, Пармскому, Модены и Лук-
ки, Папской области), а новой Германии - четверым
(курфюршеству Ганноверскому, герцогству Кур-Гес-
сен, графству Нассау, Франкфурту-на-Майне). И это
сам по себе европейский мартиролог из 11 пунктов за
последнюю эпоху. При этом мы не учитываем такие
чисто искусственные образования, как наполеоновские
королевства Вестфалии и Италии или созданные Вен-
ским конгрессом герцогство Краковское (1815-1846)
и республика Ионических островов (1815-1864). Ста-
рое право, таким образом, отрицается, и когда это
происходит не за счет добровольного соглашения, то
старое чувство лояльности еще долго будет давать о се-
бе знать по сравнению с новой победой во имя чувства
национального, как это было в Ганновере. Для нас
очевидно, что подобная смерть есть необходимая жертва
во имя наступления полного великолепия принципа
персональности. Когда, например, Сардиния свободно
и добровольно отреклась от своего государственного
статуса с тем, чтобы воскреснуть в рамках единой
270
Р. Челлен. Государство как форма жизни
Италии, тогда мы стали свидетелями естественного про-
цесса, протекавшего вдоль и вширь. История дает этому
свое подтверждение, определяя подобный партикуля-
ризм в качестве чистого атавизма, все более побеждае-
мого по мере того, как новое национальное государство
достигает своего роста согласно своему предназначению.
На могилах таких государств не проливают слез, на них
лежит печать полного упокоения. Чтобы войти в новую
жизнь, государству в принципе, как и индивиду, необ-
ходимо сломать косу смерти, лишив царство мертвых,
таким образом, еще одной победы.
Гибель государства: расшатывание
национальной психики (Польша)
и физический надрыв сил нации (Рим)
Не приблизились ли мы теперь к ответу на вопрос
о бренности государства? Нет ничего, что помешало бы
рассматривать приведенные исторические события как
образцовые, общезначимые. Конечно, мы все еще не
в силах констатировать определенную тенденцию по-
литико-расового объединения, поглощенного нацио-
нальным государством (см. выше, с. 203), но, однако,
нашим внутренним представлениям созвучно, что че-
ловечество однажды достигнет своего единства также
и в политической форме. В этой форме «всемирного
государства» государственная жизнь должна брать свои
истоки, как ручьи из озера, при этом пусть отдельные
русла их продолжают оставаться разделенными (феде-
ралистская форма организации). Именно здесь нам
позволительно обнаружить окончательное подтверж-
дение биологической аналогии, и при этом без проти-
воречия с нашей надеждой на бессмертие. В свете того,
что Пруссия поглощена огромной Германией, нас боль-
ше не посещает мысль о смертности государств.
Но мартиролог Европы за последнее время содер-
жит в себе еще один случай, когда смерть осуществила
Глава 5. Государство под действием...
271
свои права, при этом могила усопшего так и не приоб-
рела спасительную сень. Польша так и не смогла пре-
вратиться в какое-либо более высокое органическое
единство, не указала фактом своего существования
какую-либо выгоду для своей национальности, да и по-
гибла она не естественной смертью. Память о ней была
изглажена из истории чужими руками, и теперь там,
где столетиями находилось мощное государство, его
глас насильственно сменен тишиной, а его бесприют-
ная нация теперь живет в трех чужих домах.
Если мы обратим наш взор чуть ближе к нашим
дням и за границы Европы, то можем указать самое
малое еще на три случая подобного рода: Трансвааль
и Оранжевое свободное государство в Южной Африке
в 1902 году, а также Корея в 1910 году в Восточной Азии.
Во всех этих случаях превосходство было исключи-
тельно на стороне «убийц». С другой стороны, мы видим
несколько держав, объединившихся для получения
чаемого трофея, как в случае с Польшей. Подобная
экзекуция может осуществляться путем разделения
«сфер интересов». Такова была угроза Сиаму в 1896 году
со стороны Франции и Англии и Персии в 1907 году со
стороны России и Англии. Подобного рода дамоклов
меч надолго завис над Китаем и Турцией, а по окон-
чании мировой войны он может обрушиться и на го-
лову такой державы, как Австро-Венгрия.
В подобного рода процессах мы находим непривыч-
ное смешение права и реальности. Польшу раздробили
договорным путем, Сиам и Персию — таким же, госу-
дарствам буров позволили формальным договором
изнемогать под собственным суверенитетом. Подобная
правовая процедура, однако, не должна вводить в за-
блуждение относительно самого существа судьбы, на-
пример, Польши. Сам процесс раздела был подготов-
лен изнутри во время нанесения удара. Гибель
польского государства является школьным примером
«злокачественной анемии» внутренней жизни государ-
272
Р. Челлен. Государство как форма жизни
ства, которую мы уже подробно исследовали в главе,
посвященной этнополитике (с. 204). Не предложения
иностранных держав по разделу 1772, 1793 и 1795 го-
дов были причиной смертельного исхода для Польши —
все это были лишь отдельные моменты в общем про-
цессе раздела. Смерть уже сидела в самом сердце этого
государства, в котором была больна сама националь-
ность. Результат стал очевиден уже современникам:
«Там, где сходятся два поляка, там появляются три
различных мнения». Лишенный несущих и поддержи-
вающих опор жертвенной воли во имя общего блага,
польский народ распался на индивидуумы, для кото-
рых характерным было распущенное своеволие. Госу-
дарство, таким образом, превратившись в анархичес-
кую орду, опасную для окружающих своим тлетворным
влиянием, в свою очередь, представило собой прекрас-
ный предлог для вмешательства, чтобы затем рухнуть
к ногам победителей в качестве легкого трофея. Гиб-
нущая национальность буквально притягивала к себе
напасти, ослабляя собственные силы для сопротивле-
ния беде. Наше естественное чувство сочувствия при
виде большого страдания не должно ввести нас в за-
блуждение, позволив проглядеть черты органического
процесса в этой судьбе. Данная пьеса — не трагическая,
а всего лишь «негативно патетическая», если прибег-
нуть к помощи терминологии эстетики. Это была пра-
вомочная экзекуция изжившего свой срок народа,
который сам вынес себе приговор9.
Ныне подобным же образом обстоят дела с Кореей
и в определенной степени с Персией. Довольно долгое
9 Данные замечания, без сомнения, не следует рассматривать
как мнение, обеляющее палачей Польши. В качестве показателя
своеобразного ренессанса следует принять во внимание работу:
Balzer О. М. Aus Problemen der Verfassungsgeschichte Polens. Krakau,
1916 — являющуюся своеобразной попыткой «Ehrenrettung» [по-
четного спасения — нем.] репутации старой республики в самом
уязвимом для нее месте — ее конституции. — А.
Глава 5. Государство под действием...
273
время эти государства существовали в разряженной ат-
мосфере жизни. Старческая слабость привела их в со-
стояние растительного существования. Они не внесли
никакого вклада в общий фонд человечества. Подобное
бессилие не следует драпировать приукрашенными по-
крывалами, наподобие персидской конституционной
хартии. Они уже совершили тот грех, который не про-
щается, грех пренебрежения законом развития. Они
были взвешены на весах, их нашли слишком легкими.
Так что только вопрос времени, когда они сойдут с ми-
ровой сцены, захлопнув за собой дверь.
Проблема бурских государств частично лежит в иной
плоскости. Конечно, они не владели огромными со-
кровищами, свидетельствующими о высоком культур-
ном развитии, они были слишком привязаны к своему
исключительному, порядком устаревшему положению
стратегического пункта мирового значения. При этом
никто не станет утверждать, что они утратили граждан-
ственность или физическую и моральную жизненную
энергию. Когда насилие совершается над такими госу-
дарствами, можно говорить о настоящей трагедии. Тог-
да слезы проливаются над их могилой чаще, чем над
могилами Польши и Кореи, не говоря уж о Ганновере.
Но при виде подобных могил порой возникает на-
дежда. Всего через пять лет она озарила Трансвааль
и Оранжевую республику, поскольку победитель сно-
ва даровал им первую степень самостоятельности (ав-
тономии), чтобы затем, еще через два года, наделить их
полной свободой в рамках федерации. Таким образом,
мы коснулись своеобразного феномена реинкарнации.
Ее возможность лишь внешним образом разительно
отличает смерть государства от смерти человека. При
определенных обстоятельствах государства, уже погиб-
шие, могут возродиться при соучастии позднейшего
сообщества государств. В действительности все ново-
рожденные государства, перечисленные нами (см.
выше, с. 263), суть возрожденные старые нации: Нор-
274
Р. Челлен. Государство как форма жизни
вегия — в неменьшей мере, чем Сербия и Болгария.
Только Бельгия и Люксембург составляют исключе-
ние. Во времена средневековья это были процветаю-
щие государства, лишь затем подпавшие под более или
менее тяжелое для них иностранное владычество,
и только эпоха национальности вновь пробудила их
к жизни.
В действительности здесь имеется взаимосвязь, ко-
торую теперь довольно легко определить. Мы уже зна-
ем, что национальность есть по сути динамическая сила,
понижающаяся и возвышающаяся, повторяясь раз за
разом в течение жизни нации (с. 170, 204). И если ниж-
няя точка ее развития означает гибель государства, не
станет ли, без сомнения, его высшей точкой возрожде-
ние государства?10 И разве не естественно, что сам этот
случай с его последствиями заставит вновь вздыбиться
волну развития этого процесса? Пока жизненная сила
еще не покинула нацию, общие горе и стыд, бесспорно,
подчиняют индивидуалистический эгоизм здоровому
давлению на благо национального сознания. Таким
образом, внешнее рабство для нации превращается
в очистительное страдание, за которым следует улучше-
ние. В этом есть надежда даже для Польши, которую,
судя по всему, ей сулит мировая война.
Если нация продолжает жить после каждого случая
утери собственной государственности, то не все, таким
10 Подобное deductio in absurdum [сведение к абсурду —
лат.], которое позволяет себе Еллинек, находя, что «jeder
biologischen Analogic spottende Auferstehungslehre» [«органическая
теория должна также допустить воскрешение из мертвых: уче-
ние, во всяком случае, не имеющее аналогий в биологии» —
нем.] [Еллинек 1908: 112, прим. 2], растворяется здесь в естест-
венной взаимосвязи и проливает при этом растворении свое-
образный свет на следующее заявление того же автора: «Mein
Gegensatz zur organischen Lehre ist der Erkenntniskritik zur
Dogmatik» [«Противоречие между мной и органической теори-
ей есть противоречие критической и догматической теории
знания» — нем.] [Еллинек 1908: НО, прим. 2]. — А.
Глава 5. Государство под действием...
275
образом, еще потеряно. Государство представляется
здесь более случайной, нация же — более глубокой
сущностью. Но бывает, что любая надежда для госу-
дарства исключена. Это происходит тогда, когда мерт-
ва сама нация. Смерть национальности есть «духовная
смерть» с надеждой на воскрешение, смерть нации —
безвозвратна и ощущается физически. Все потому, что
без своей нации современное государство немыслимо.
Государство исчезает, но нация продолжает жить бла-
годаря своим собственным объективным предпосыл-
кам. Но если исчезает нация, то исчезает и государ-
ство — безусловно и безвозвратно. Именно поэтому
античная культура смогла возродиться, но никак не
античный тип государства. На месте их былого разви-
тия из новой ассимиляции возникли новые нации как
основания новых государств, тогда как древние греки
и римляне затерялись в смешении народов, словно по-
тертая пуговица в литейном ковше ибсеновского пуго-
вичника (Пер Гюнт)11.
Мы уже знаем путь, ведущий к подобной потере:
система «одна семья — два ребенка». Выше я имел воз-
можность охарактеризовать это как национальный па-
ралич, поскольку всякой заботой о поколении жертву-
ют в пользу эгоистических расчетов. От анемии спасает
надежда, от паралича ничто не спасает. Индивидуа-
лизм поэтому может убить саму нацию, как и нацио-
нальность.
Спустя две тысячи лет эта общая для всех народов
болезнь опять бросает свою черную тень на нашу часть
света, поднимается флаг индивидуализма, возводя вок-
руг него неприступные бастионы. Это — свидетельство
того, что важнейший вопрос вновь встает пред нами
в самой острейшей форме. Разве нормально гибнуть
11 Пуговичник — персонаж из пьесы Г. Ибсена «Пер Гюнт».
Представляет собой олицетворение темных сил природы, игра-
ющих судьбами людей. - П.
276
Р. Челлен. Государство как форма жизни
народу, которому только посчастливилось избежать
скоропостижной кончины? Если мы не сохраним веру
в то, что эта смерть есть переход к высшей форме
жизни, то не обратятся ли реки в болота, прежде чем
достигнут океана? Вынуждены ли народы под воздей-
ствием законов сумрака после длинного или краткого
пути развития идти по этой дороге смерти? Являются
ли они абсолютными рабами смерти, как и мы, люди,
так что литейный ковш пуговичника неумолимо ожи-
дает в конце концов и их?
Таким образом, мы всерьез возвратились к исход-
ному пункту нашего исследования. Ни подъем Сар-
динского королевства к более высокой жизненной
форме, ни падение Кореи на более низкую, которое
вполне может стать преходящим моментом ее жизни,
не ставит нас перед проблемой бренности государства
так остро, как современная статистика населения Фран-
ции при одновременном сильнейшем развитии госу-
дарства. Вполне возможно, и не столь уж далек тот
момент, когда можно будет рассмотреть этот феномен
в качестве образца: трагическое решение такой же про-
блемы в случае с Сардинией получило счастливое разре-
шение. И этот интерес, на который, как мы думаем,
мировая война окажет решающее воздействие (см. выше,
с. 207), возрастает до уровня всемирно-исторического.
В конечном счете вопрос можно сформулировать
следующим образом. Две тысячи лет назад не сущест-
вовала ни одна из нынешних европейских наций —
обнаружат ли еще через две тысячи лет хоть какую-
нибудь из них? Вопрос в определенной степени созву-
чен тому, который современная зоология выдвигает
в отношении путей эволюции видов животных: дей-
ствительно ли вымирание палеонтологических видов
было спровоцировано естественными революциями
или же сами виды обречены на постепенное расщепле-
ние самих себя? Еще одну аналогию предлагает нам
родовой принцип применительно к целому народу, со-
Глава 5. Государство под действием...
277
гласно исследованию Фальбека, который на примере
определенной группы населения — аристократии —
показал, что человеческие сообщества в высшей степе-
ни подчинены действию закона бренности жизни12.
В этой проблеме далее постановки подобных воп-
росов и проведения аналогий мы не можем и не хотим
продвинуться. Здесь заканчивается наука и начинается
слепая вера. Но если при этом ощущается недостаток
истинности нашего органического воззрения, то на это
следует заметить, что противники подобного взгляда
в неменьшей степени подвержены такому же пороку,
ибо тысячелетнее существование государства по срав-
нению с общим сроком жизни, ему отпущенным, —
отнюдь не доказательство бессмертия.
Поэтому, несмотря на кажущуюся невероятность,
результат почти подарен нам, и при этом потрясающе-
го значения, как с практической, так и с теоретической
точек зрения. В конечном счете жизнь государства за-
висит от индивидов. В их власти как укрепить, так
и ослабить государство, как продлить, так и укоротить
время его жизни. Мы не знаем, выпадет ли какому-
нибудь государству или нации вечная жизнь, но мы
видим, что только от индивида зависит, будет ли госу-
дарство долго жить на земле.
Необходимость и свобода в жизни государства
Оглянемся на тот путь, который мы прошли. Вряд
ли теперь перед нами остались какие-либо очевидные
трудности, не позволяющие нам принять органическое
12 [Fahlbeck 1898: 125-139]. См.: [Kjellen. Politiska Essayer.
Bd. I: 1 IF.]. Вся эта глава содержит в себе в некоторой степени
буквальный пересказ трех эссе, написанных за период 1907—
1908 годов: «Бренность государств и наций» («Staters och nationers
forganglighet»), «Персия — как государство умирает» («Persien,
huru stater do») и «Болгария — как государство рождается»
(«Bulgarien, huru stater fbdas») [Ibidem: 1-28]. - A.
278
Р. Челлен. Государство как форма жизни
воззрение на государство, согласно которому оно пред-
ставляет собой форму жизни, находящуюся во власти
великих законов самой жизни. При этом мы обретаем
ясность в отношении фактического процесса появле-
ния государства, которую в должной мере не способен
дать ни один из методов.
В предлагаемом решении проблемы государства ак-
цент делается на принципе необходимости в противовес
принципу свободы. Во всех областях — пространствен-
ной, национальной, экономической, общественной
жизни — мы наблюдаем слияние принципа необходи-
мости с властью естественных законов, устанавливаю-
щих пределы свободы действия государственных чи-
новников. При этом невозможно отрицать наличие
у государства определенной доли разума и свободной
воли. Вместе с тем, во всех этих областях мы наблюдаем
их проблески, когда допускаем для государства возмож-
ность взаимодействия со своей территорией, своей на-
циональной индивидуальностью, своей экономикой,
своей общественной гармонией. Если мы изберем свой
наблюдательный пункт, руководствуясь иными сообра-
жениями, например, будем рассматривать государство
в качестве формы культуры, то более яркий свет про-
льется на другую его сторону, что не является целью
нашего исследования. Эта сторона государства имеет до-
статочно наблюдателей, если не сказать - заинтересо-
ванных адвокатов. Их огромное множество. Полагаем,
что существует действительная необходимость рассмот-
рения данной проблемы не только справа, но и слева,
и вообще со всех сторон. Результат такой установки —
настоящее исследование. Само собой разумеется, что он
должен осветить достаточную часть проблемы, чтобы
вывести ее из тени. Но при этом от нашего внимания не
должно ускользать, что позади этого светового эффекта
лежит другой вариант решения, составляющий баланс
между необходимостью и свободой: перевес в пользу
прежнего взгляда на государство.
Глава 5. Государство под действием...
279
Картина, изображенная нами, не является легким
наброском от руки, что довольно часто можно сказать о
видах, рисуемых противной стороной. Она от начала и до
конца скопирована с живой модели. Со всех сторон мы
проанализировали фактический путь государства, преж-
де чем облекли наши наблюдения в форму тенденции
или закона. Поэтому мы подчиняемся не решению суда,
согласно которому наша точка зрения должна быть ско-
рее «Dogmatik» [догматической — нем.], а не «Erkenntnis-
kritik» [критическо-познавательной - нем.] [Jellinek 1914:
172, Fn.]. Различие состоит в ином. Когда противо-
положное учение должно констатировать сплошь ис-
ключения, тогда нам не остается ничего другого, как
перевернуть лист, отвергнуть это учение и по-иному
констатировать правило. Данное правило подсказывает,
что государство изначально является сферой интересов
и власти, а не сферой права: нравственно-разумной сущ-
ностью с особым упором на ее нравственную сторону.
Таким образом, раз и навсегда для всех становится
очевидной ничтожность силы международных отноше-
ний. Они, как говаривал Бисмарк, действенны только
с оговоркой «clausula rebus sic stantibus» [при неизменно-
сти существующих обстоятельств — лат.]. Международ-
ное право имеет такую ничтожную репутацию, что толь-
ко при глубоком мире становится возможным заключение
нового договора, подтверждающего действенность пра-
ва в отношении такого элементарного вопроса, как го-
сударственные границы (договор 1908 года о границе
в Северном и Балтийском морях). Вот что, например,
писала газета «Morning Post» в октябре 1908 года после
аннексии Боснии и Герцеговины Австро-Венгрией:
«Если государство считает себя в силах нарушать соб-
ственное слово, то не найдется такого средства, чтобы
заставить его соблюдать обещания и сохранять его
добрую репутацию до тех пор, пока нарушенное слово
само не станет причиной столь тяжкого оскорбления
другой державы, что это спровоцирует войну». Вот
280
Р. Челлен. Государство как форма жизни
пример безнадежности ситуации в эпоху расцвета па-
цифизма и веры в международно-правовой порядок.
Но сегодняшнее поколение, пережившее в эту миро-
вую войну предательство Италии и Румынии, объявив-
ших войну собственным союзникам, вряд ли будет
в состоянии отвергнуть это.
Полагаем, что подобные обстоятельства никак не
способствовали сохранению иллюзии о том, что госу-
дарства есть высший пик развития разума и права. Мы
видим, как государства с помпой устанавливают «прин-
ципы права и справедливости» в качестве путеводных
звезд во Дворце мира в Гааге, но на практике мы за-
мечаем справедливость в 7 из 70 случаев! Неужели луч-
ше в бессильной горечи считать эти рецидивы грехом
и исключительно проклинать их, чем до конца познать
те необходимости, при которых государства следуют
своим путем? Тогда мы будем меньше удивляться тому,
что происходит, и, вероятно, больше радоваться про-
блескам международного права, которое несмотря ни
на что продолжает оставаться фаворитом нашей эпохи.
Это не означает, что мы должны каким-либо образом
умалять саму силу права. Раздувать из его искры яркое
пламя — это явно неблагодарная работа. Мы должны
отыскать более верный путь, нежели тот, который ве-
дет к осуждению и проклятиям, но стараться прежде
всего понять и затем, каждый на своем месте и в своем
государстве, добавить хоть что-то в возрастающее чув-
ство ответственности.
Когда находившийся в изгнании президент Крю-
гер13 ступил на землю Европы, одна французская газе-
13 Крюгер (Kruger) П. (1825—1904) — бурский политический
деятель, с 1881 г. — главнокомандующий вооруженными сила-
ми буров, президент Трансваальской республики с 1883 г.
В 1899 г. выехал в Европу с целью агитации в пользу буров
и с надеждой склонить Францию и Германию к вмешательству
в англо-бурскую войну. После поражения буров в войне с ан-
гличанами находился в изгнании. — П.
Глава 5. Государство под действием...
281
та приветствовала его следующими словами: «Pardon
pour 1’Europa — простите нас за то, что, располагая
необходимой мощью, мы не сделали всего того, что
должны и могли бы сделать!» Перед нами одно из тех
чувств, которые возникают при виде государства, пе-
реживающего не лучшие свои времена, а не спровоци-
рованный глупостью или, может быть, не подтверж-
денный добродетелью приговор. Чтобы понимать,
иногда необходимо прощать.
Я полностью отдаю себе отчет, что подобные взгля-
ды содержат в себе далеко идущие оценки традицион-
ного мира, условности которого многим, по всей види-
мости, представляются незаменимыми. Изредка мне
даже кажется, как будто я раскрыл страшные тайны,
особенно тогда, когда я с большим или меньшим со-
гласием с выводами других современных мыслителей
должен низводить государство с уровня философского
понятия правового государства и разумной сущности
до уровня эгоистического союза, в котором жизнен-
ные потребности с трудом создают сущность более
низкого уровня умственного развития, чем тот, до
которого самостоятельно может возвыситься каждый
человек. Без сомнения — это более идеальное и, следо-
вательно, ценное воззрение, когда в государстве видят
высшую сущность. (Я и сам в молодые годы бросил
свою малую толику дровишек в этот жертвенный огонь.)
Что обусловлено широко распространенной верой в ав-
торитет, которая равно сильно проявляется в монархи-
ческой традиции или при парламентском большинстве.
И если сейчас все это окажется фикцией, то разве в лю-
бом случае эта вера как таковая не является полезной
и необходимой? Каким же еще образом выработать
безусловное понятие обязанности подчинения государ-
ству, если гражданин в личностном развитии безуслов-
но стоит не ниже, чем само государство?
Очевидно, что мы не можем оставить без ответа этот
последний вопрос. В своей основе он не может заклю-
282
Р. Челлен. Государство как форма жизни
чаться лишь в ссылке на четвертую заповедь: почитай
отца своего и матерь свою\ Каким бы естественным он
ни казался, данный вопрос обременен рационализмом
прошлых столетий, который во имя прогресса должен
быть выветрен из нынешнего учения о государстве
и государственной практике. Он чужд самой жизни.
Он предполагает, что жизненные отношения обуслов-
ливаются исключительно абстрактными факторами, та-
кими, как право и разум. Но этому утверждению мы
противопоставляем императив четвертой заповеди.
Почему же так? Потому ли, что они суть более высокие
личности, чем ты, более развитые в правовом и ум-
ственном плане? Нет! Потому, что ты так должен по-
ступать! Индивид подчиняет себя самой сущности за-
кона, когда он повинуется государству, которое, в свою
очередь, есть осознанная и разумная (относительно)
форма той нации, членом которой этот индивид явля-
ется. Это не столько вопрос о сравнении разума той
или иной личности, сколько проблема жизненной не-
обходимости.
Проблема, таким образом, идентична проблеме
частной жизни и разъясняет ее таким же образом.
Лишь тот, кто требует высокого совершенства от сво-
ей матери, желая надлежащим образом почитать ее,
лишь он в нашем учении о государстве найдет повод
к умалению почитания своего государства. Если же
опять посчитают, что личностные отношения легче
возникают при взаимодействии с другой личностью,
хорошей или дурной, чем в сравнении с некой абст-
рактностью, пусть даже правой и прекрасной, то все
равно в нашем определении государства можно найти
все возрастающую поддержку доверия между госу-
дарством и гражданами.
В обязанность государства входит забота об этом
доверии как о своем действительном бремени, с тем
чтобы мощь этого государства не только не преврати-
лась в подобие какого-то узкого сюртука для гражда-
Глава 5. Государство под действием...	283
нина, но и признавалась им естественным духом жиз-
ни. Тогда необходимость превратится для гражданина
в свободу. Но от индивида также зависит его собствен-
ное самоограничение, которое присуще любой разум-
ной форме существования, обеспечивающее, таким об-
разом, постоянное развитие государства, с которым
собственное благосостояние этого индивида в основе
своей неразрывно связано.
Заключение
О КОНЕЧНОЙ ЦЕЛИ ГОСУДАРСТВА
В своем исследовании взаимоотношения государ-
ства с различными сторонами его собственной сущно-
сти мы в конце концов вступили в область взаимоот-
ношений государства с отдельными индивидами,
составляющими первоначальную клетку в его нацио-
нальном теле.
Нет благосостояния индивида
без благосостояния нации
Является ли благополучие этих «клеток» конечной
и истинной целью государства? Из различных эпох
учение об этом дошло до нас в разных формулировках:
увеличение суммы счастья индивида (Ф. Бэкон), со-
здание возможно большего счастья для наибольшего
количества индивидов (И. Бентам). Естественная школа
права и исторический либерализм также не смогли дать
иной ответ на извечный вопрос, коль скоро они низ-
водили государство до уровня только лишь индиви-
дов. Ответ так же исторически объясним, как и отри-
цание полицейского государства времен абсолютизма,
когда оно преимущественно не несло никакой действи-
тельной ответственности за самого индивида или не
устанавливало границ собственной власти. Таким об-
разом, Французская революция уверовала в достаточ-
ность закрепления индивидуальных прав в строго
фиксированной сфере свобод и наделения государства
ролью ночного сторожа этой самой сферы. С другой
стороны, реакция на абсолютизм приняла иную фор-
му, когда цель государства рассматривали под углом
Заключение. О конечной цели государства
285
зрения всего правопорядка. Первый, кто пытался про-
торить этому учению дорогу в постигаемый разумом
мир, был Локк, вторым — Кант. Но поскольку задача
решалась исключительно в одном из двух направле-
ний - в направлении свободы или порядка, то в обоих
случаях ответ опять определялся исключительно с точ-
ки зрения индивидов.
По сути, это означало, что государство превращает-
ся в слугу индивида. Оно становится не чем иным, как
компанией, имеющей своей уставной целью совершен-
ствование своих пайщиков. Оно все делает ради их
блага. Собственной цели оно не имеет. Это и есть ис-
торическая точка зрения либерализма, против которой
Ханс Ерта в свое время у нас выступал столь ожесто-
ченно. При этом наверняка не делают ошибки, когда
и сегодня рассматривают это учение в качестве попу-
лярной, более или менее осмысленной, но едва ли со-
мнительной точки зрения.
Наше органическое воззрение свидетельствует о сво-
ей правоте, возвращая государству собственную цель.
Такой ход становится возможным лишь для тех, кто
в государстве видит действительную личность, живу-
щую своей собственной жизнью, а не исключительно
конгломерат индивидов, согласно закону всей органи-
ческой жизни, что целое есть нечто иное, чем сумма
собственных частей1. Возьмем внешний и потому наи-
более очевидный пример: Германская империя несво-
дима исключительно к сумме составляющих ее госу-
дарств независимо от того, насколько они новы, сильны
и велики, насколько они органически срослись друг
с другом. Ведь ее цель заключается не только в созда-
нии уюта для составляющих ее государств, а, скорее,
1 «Das Volk ist von der Summe der Volksgenossen so weit
verschieden als der Baum von der Summe seiner Blatter» [«Понятие
“народ” так же далеко от суммы своих сограждан, как дерево от
совокупности своих листьев» — нем.] [Riezler 1913: 202]. — А.
286
Р. Челлен. Государство как форма жизни
в создании новой огромной личности. Эту личность
государства мы обнаруживаем в нации. Государство не
есть что-то абстрактное, оно неразрывно связано с на-
циональным индивидом так, что несет ответственность
за свою нацию. Поэтому конечная цель государства -
благосостояние нации. В данном отношении оно - слуга
нации, но, скорее, со своей личной, собственной це-
лью. Тут мы также не видим каких-либо ограничений
свободы, безопасности или права. Сфера деятельности
современного государства совпадает со сферой жизни
нации. Ограничения остаются лишь в отношении ин-
дивида там, где он преследует свою личную цель.
Вот и ответ на вопрос о конечной цели и необхо-
димых задачах государства. Он лишний раз показы-
вает, каким образом нация становится интегрирован-
ной частью государства, без этой взаимосвязи ответ
превращается в общие слова, никоим образом не под-
ходящие для поддержки индивидуализма. В основе
своей между государством и индивидом конкуренции
нет. Они идут по истории бок о бок, получая, таким
образом, от нее каждый свое — свой собственный
источник энергии движения. Индивид не может при-
обрести прав, не служа государству. И он не унижает
себя, выдвигая национализм в качестве практической
и политической программы, особенно если низкая
степень национального в данном обществе того тре-
бует, ибо единственный путь для него — внести свой
посильный вклад в собственное положение в боль-
шой семье человечества.
Наш ответ лишний раз говорит о том, что государ-
ство — отдельный от свободного действия индивида
феномен, и поэтому не может считаться удовлетвори-
тельным то, что некоторые, например Еллинек, видят
в нем исключительно создание сознательного разума
человека. Но мы верим, что как за государством, так
и за людьми стоят элементарные созидающие силы, ко-
торым они глубочайшим образом подчинены. В рам-
Заключение. О конечной цели государства
287
ках этого воззрения государство в меньшей степени
является руководителем своей судьбы, нежели распо-
рядителем собственного пути. Оно скорее находится
под влиянием, глубочайший источник которого распо-
ложен за пределами его собственного сознания. Наше
же настоящее исследование вполне способствовало
прояснению особенностей этого влияния.
Материализм и идеализм в учении
о государстве
Могут возразить, что это — материалистическая
точка зрения. Мы осознаем подобный риск, особенно
в мире, где так легко превратить свидетеля в преступ-
ника. Те же, кто в действительности желает судить
непредвзято, должны, вероятно, судить несколько
иначе. Они понимают, что материалист никогда не
сможет доказать практического существования мате-
риализма. Поэтому наиболее проницателен в этой си-
туации тот, кто видит все это сердцем. В конце кон-
цов, может быть, именно такой человек способен
различить силы горние в игре сил дольних.
Возвращение к природе
Не следует, однако, придерживаться также той точ-
ки зрения, будто наш анализ непосредственно затраги-
вает тип государства в основном как предмет заботы
материалистов. Именно эту проблему современного
государства мы более всего имели в виду. Так же как
Н. Д. Фустель де Куланж полстолетия назад обозначил
понятие «государства прошлого», посчитав, что его
сущностью было развитие культа, так и мы здесь стре-
мились уловить образ и сущность современного нам
государства. И тогда нас внезапно осенило, что различ-
ные проявления его в конце концов соединяются в од-
ну и ту же хорошо известную тенденцию. Это стрем-
288
Р. Челлен. Государство как форма жизни
ление в согласии с географической индивидуальнос-
тью, национальностью, автаркией и группой интере-
сов — разве все это, вместе взятое, не суть различные
формы идеи возвращения к природе, то есть возвращения
к эпохе господства инстинктов, которую проповедовал
Руссо! Этот процесс материализации, затрагивающий
личностную сферу жизни государства, столь гармони-
чески взаимодействует с духом в эпоху материализма.
По меньшей мере, как полагают, этот ответ направлен
против международной политики, которая теперь ка-
жется более чем когда-либо лишенной идеалистичес-
ких мотивов. Сравнение между крестовыми походами
средневековья и походом великих держав на Пекин
в конце прошлого - начале нынешнего века2, вероят-
но, можно считать показателем этого общего процесса.
Государство, которое Куланж (может быть, несколько
преувеличивая) считал абсорбирующим религию и жерт-
воприношения, в эпоху средневековой романтики пре-
вратилось в тип, абсорбирующий труд и заботу о хлебе
насущном без времени для молитвы и без желания
творить жертву. Разве это не естественный рост, не
движение от детства через юношество к суровому и во-
инственному мужеству?
Нет счастья вне совершенства личности
Как раз в середине нашей эпохи чрезмерной госу-
дарственной заботы3 мы не утратили, однако, надежду
на то, что государство должно получить возможность
позаботиться не просто о «рапегп et circenses» [хлебе
и зрелищах — лат.], пропитании и развлечении отдель-
ных лиц. Нации тоже в конце концов живут не исклю-
2 Речь идет о подавлении коалицией европейских держав
так называемого «боксерского» восстания в Китае. — П.
3 Фразеологизм. Челлен говорит «Martha-omsorger». При-
близительный перевод: «забота тетушки Марты». — П.
Заключение. О конечной цели государства
289
чительно ради хлеба и еще менее ради удовольствий.
Здесь проходит действительная разграничительная
линия между материализмом и идеализмом, если учи-
тывать то, что должно быть, а не то, что есть на самом
деле. Материалист в государстве, как и в отдельном
человеке, не видит иной цели кроме счастья, кроме
жертвоприношения своему естеству, чтобы плыть, так
сказать, с попутным ветром, с наименьшими риском
и заботами. Идеалист несет ответственность за направ-
ление движения, за то, чтобы государственный корабль
шел прямым курсом. Но что же устанавливает этот
курс? «Нужна догадка», — таков ответ пуговичника
Перу Гюнту, спросившего «мнение мастера»4. Глубо-
чайшей обязанностью государственного мужа является
угадывание «мнения» своего государства и исправле-
ние курса согласно этому мнению. Кроме того, он не
должен сгибаться под трудностями, отступать перед
препятствиями, возможно, большими страданиями,
которые встретятся ему на пути. Ибо известно одно:
только посредством такого испытания нация завоюет
то, что для народа, как и для отдельного индивида,
лучше, чем счастье, такой конец, который стоит приза
ценой в жизнь, а именно: улучшение личных качеств
4 Сцена из пятого действия пьесы Г. Ибсена «Пер Гюнт»:
Пуговичник
Быть самим собою — значит
Отречься от себя, убить в себе
Себя иль «я» свое. Тебе-то, впрочем,
Такое объясненье ни к чему.
Ну, скажем так: самим собой быть — значит
Всегда собою выражать лишь то,
Что выразить тобой хотел хозяин.
Пер Гюнт
А если ты всю жизнь узнать не мог,
Что выразить тобой хотел хозяин?
Пуговичник
Нужна догадка, Пер!
Ибсен Г. Собр. соч. Т. 2. М.: Искусство, 1956. С. 619. - П.
290 Р. Челлен. Государство как форма жизни
ради возможно большего совершенства. Совершенство-
вание качеств народа, таким образом, в конце концов
становится последней задачей государства — лишь за-
тем оно должно идти к счастью, которого желает, или
точнее: затем оно постигает действительно собственное
счастье.
Таково должно быть наше последнее слово в дан-
ном исследовании государства как формы жизни. Мы
видели, что современное государство, по не зависящим
от него причинам, довольно слабо прогрессирует в этом
направлении, даже не слишком осознает подобную
задачу. Но мы верим в высший тип государства, ясно
различимый и уверенно шествующий к данной разум-
ной цели.
Приложение
ПОЛИТИКА КАК НАУКА
(статья из газеты «Гётеборге Афтонблад»
от 22 и 26 марта 1901 г.)
Всякий взгляд на историю показывает, как государ-
ства, шествуя в постоянных или движущихся границах,
вырастая или погибая, при любых обстоятельствах со-
храняют все же в себе определенную сущностную черту
персональности. Это свойство персональности огосудар-
ствленного общества [statssamfunden] становится в наши
дни особенно заметным тогда, когда мы в буквальном
смысле можем наблюдать, как «сидящие за столом пе-
реговоров державы» вступают в диалог друг с другом
или бьются на поле битвы, при этом всегда сохраняя
видимость собственной воли, собственной расчетливо-
сти и собственные характерные черты. Взгляд на госу-
дарство как на своего рода личность коренится в общих
представлениях, когда об Англии, Североамериканских
Соединенных Штатах и других государствах говорят не
только как о субъектах, наделенных действенной волей,
но и дают им иногда при этом собственные имена, не
лишенные карикатурности, например толстяк «Джон
Буль», тощая дылда «дядя Сэм» и т. д.
В силу данного обстоятельства всякая действитель-
ная наука о государстве1 должна изначально предпо-
1 «Kunskap от stat», — говорит Челлен. Необходимо подчерк-
нуть, что этот термин есть своего рода синоним более общего
термина «statsvetenskap», официально употребительного и в наши
дни в обществоведческой науке скандинавских стран. Р. Челлен
также неоднократно использовал его в своих трудах, варьируя:
«statskunskap» — «statsvetenskap» — «kunskap от stat». На сегод-
няшний день все эти термины употребляются как синонимы
названия политической науки в Скандинавии. Кроме того, еще
имеет смысл указать на то, что термин «statsvetenskap» в букваль-
ном переводе означает «государствоведение», что в совокупности
с другими: «наука о государстве» или «государственная наука» —
свидетельствует о том значении, которое современные сканди-
навские политологи отводят государству, при этом вовсе не
являясь апологетами, скажем так, сверхэтатизма. - П.
292
Р. Челлен. Государство как форма жизни
лагать за ним известную долю персонификации. Го-
сударства представляют собой в каждый данный мо-
мент собственного существования сообщество инди-
видов. На них направлен изучающий взгляд политика,
точно так же, как психолог наблюдает частное лицо,
а зоолог животных. Начиная с эмпирической стадии
изучения отдельных индивидов, политик стремится
к постижению общевидовых форм государства, нако-
нец, к постижению собственной, исторически обус-
ловленной, сущности государства, а равно и к пости-
жению законов, согласно которым государство
возникает и развивается.
На этой стадии исследования опыт изучения част-
ных индивидов предлагается в качестве полезного ис-
ходного положения, которое буквально бросается в гла-
за. Частное лицо должно рассматриваться с трех точек
зрения: тела или внешнего строения, души или естест-
венных черт характера и с духовной точки зрения или
с точки зрения разумной деятельности этого индиви-
да, если говорить принципиально - с точки зрения его
самосознания. В чрезвычайно близкой аналогии к это-
му находится современное государство в качестве три-
единства: общества - его тела, то есть внешне выра-
женной совокупности частных и спонтанных интересов
и потребностей, нации - его души, характера народа,
и государства в специфическом понимании народного
духа, его разумной организации.
Но так бывает не всегда. Даже в этом моменте на-
ходятся такие организационные формы государств,
которые не способны составить определенного основа-
ния персонификации народа [folkepersonlighet]. При-
мер этому - Австрия, демонстрирующая к тому же
действие «национального принципа», превратившего-
ся в наши дни в своего рода анахронизм. Поэтому
важная задача современной политики заключена в не-
обходимости показать, каким образом государства бо-
лее всего созревают для полной и цельной персонифи-
Приложение. Политика как наука
293
кации со всеми главными чертами персональности,
начиная уже с момента зачатия социальной организа-
ции первобытного народа.
С этой точки зрения, политика включает в себя
в самом широком смысле всю историю настолько ши-
роко, насколько считают историю наукой о законах
развития государственной жизни. Но согласно приня-
той ныне практике дифференциации наук история
и политика соотносятся друг с другом примерно так
же, как геология и география. Они не могут обходить-
ся друг без друга. История не может не изучать налич-
ные результаты действия законов собственного разви-
тия, так же как и политика не может проглядеть генезис
существующих отношений. Но сами по себе они отли-
чаются друг от друга. Политик обращает внимание на
прошлое лишь настолько, насколько оно ему необхо-
димо для познания настоящего, в то время как историк
смотрит на современные отношения лишь с той точки
зрения, насколько они пригодны в качестве инстру-
мента для понимания развития самого общественного
движения.
Следовательно, если особой задачей политика явля-
ется установка систематической ясности в изучении
современного огосударствленного сообщества (одновре-
менно с этим он, как и каждый современный ученый,
несет ответственность за изучение предмета своего
исследования генетически), то потом эта задача распа-
дается на три специальные задачи. Таким образом,
общая политика распадается на этнографию, которая
изучает нации, природные особенности личности госу-
дарств [statemas naturpersonligheter], затем на социоло-
гию, которая изучает общества, внешний конкретный
образ государства, и, наконец, на государственное пра-
во, которое изучает разные правовые организации го-
сударств, их конституции и системы управления. По-
добное деление выглядит естественным, исходящим как
таковое из собственной сущности государства. Вопрос
294
Р. Челлен. Государство как форма жизни
заключается лишь в следующем: включает ли в себя
государственное право как наука духовную, сознатель-
ную сторону государственной жизни? Пока что мы
можем, ради целостного представления, предположить
именно это.
Ученый, исследующий государственную жизнь, не
может более удовлетвориться простым изучением кон-
ституций. Он старается исследовать различные обще-
ства, которые с большей или меньшей степенью гар-
моничности образуют уже внешние стороны своих
государств в реальном мире. Он также изучает раз-
личных представителей народа, создавших особые
формы государств, основанных на особых типах об-
щества.
Стоит лишь представить себе объем предмета дан-
ной дисциплины, чтобы уже сбиться с толку в отноше-
нии ее размеров, даже после того как она размежева-
лась с историей. Однако ограничение заключается
в том, что интерес политика охватывает лишь те наро-
ды, которые развились в действительные государства,
и только те стороны их общественной жизни, которые
прямо характеризуют изучаемое государство в каче-
стве особого индивида. Этнография открывает для
своих исследователей широкие поля народоведения
[folkstudium], социология — столь же широкие просто-
ры экономических и других вопросов, которые не столь
подробно затрагиваются политиком. Но в сфере поли-
тического всегда должны оставаться в остатке немного
народной психологии и статистики. Это необходимо
для решения первоначальной задачи политики: полу-
чения знаний о фактическом поведении изучаемых
государств. Изучая исключительно конституцию,
нельзя продвинуться далеко, этого явно недостаточно
для достижения истинного знания о государстве, дей-
ствующем на практике, как и изучение принципов
человека [manniskas principer] не ведет к достоверному
знанию о его душе.
Приложение. Политика как наука
295
* * *
Итак, мы получили конкретный результат нашего
исследования сферы политического: знание о том, что
внутренние и внешние организации различных огосу-
дарствленных обществ соответствуют их фактической
наличной структуре и их индивидуальным нацио-
нальным характерам.
Является ли задача таким образом исчерпанной?
Обычно так и думают. При этом совершают ту же
ошибку, когда пытаются познать человека исходя ис-
ключительно из него самого. В качестве действующей
личности человек в определенной степени подчинен
внешним факторам: влиянию черт своего характера,
среды, одним словом, обстоятельств. Не изучая этих
вещей, нам никак не прийти к действительно глубоко-
му знанию. Одним из величайших открытий наших
дней является обусловленность изучения определенного
предмета знанием окружающей его среды.
Известно, насколько плодотворным оказалось дан-
ное открытие в области истории искусств согласно
методу И. Тэна. Чтобы понять художника, следует
обратить внимание на его родственников, его учите-
лей, друзей, при любых обстоятельствах — на условия
его жизни. Можно далеко зайти, используя этот метод,
наконец, можно постичь духовную сущность един-
ственно в качестве производной от обстоятельств. Но
отныне ни один ученый ум не избежит признания
правильности самого метода и, если посмотреть шире, -
глубины знания, которое этот метод открывает, когда
применяется с умом.
За последние годы этот метод вторгся также в по-
литическую науку, при этом Фридрих Ратцель оказал-
ся своеобразным реформатором его. Тот факт, что он
назвал свои труды «антропогеографией» и «политичес-
кой географией», ничего в действительности не меняет
в деле, поскольку это все та же наука о государстве,
углубленная им посредством исследования различных
296
Р. Челлен. Государство как форма жизни
отношений между государством и его «маркой» - зем-
лей [landet].
В своей земле, в форме ее территории индивидуаль-
ность государства [statsindividen] получает все налич-
ные формы собственного бытия. В определенной сте-
пени внутри себя они содержат все возможные силы
развития. Преодолеть их государство не в состоянии.
Формы могут расширяться посредством «экспансии»,
сжиматься из-за внешнего давления и т. п., но в каж-
дый отдельный момент они представляют собой закон
жизненной необходимости государства, ограничиваю-
щий его свободную волю в истории.
Отныне знание о государстве должно, согласно
предложению Ф. Ратцеля, быть расширено до знания
соответствующих отношений, устанавливающих гра-
ницы этого государства, общих морфологических
предпосылок, местоположения, формы и образа: од-
ним словом, окружающей его среды. Довольно долго
эти отношения интересовали только статистиков в ка-
честве своеобразного довеска к конституционному
строю государства. Теперь же изначально необходимо
обратить внимание на глубокую органическую связь,
превращающую эту естественную сторону государства
в одну из центральных глав будущей политической
науки.
Все науки в наши дни стремятся материализовать-
ся, пустить глубокие корни в фактической действи-
тельности. И не только политика оказалась затронутой
данной тенденцией, стремящейся прояснить корни,
которые образованные людьми государства имеют в са-
мой материнской земле, точно так же, как стремятся
обнаружить основание экономики государства в самом
обществе.
* * *
Итак, подытожим результаты высказанных нами
выше предположений [antydningar], касающихся по-
литики как науки.
Приложение. Политика как наука
297
Политика стремится к систематическому знанию
эмпирически данных государств или получивших орга-
низационную форму народов [organiserade folk]. С этой
целью она тщательно исследует народную индивиду-
альность, исходя из тех же предпосылок, которые
вытекают из изучения самого частного индивида: не
только принципов разума (явственнее всего запечат-
ленных в правовой организации, являющейся предме-
том специальной дисциплины - государственного пра-
ва), но также внешних общественных отношений
и потребностей (политической статистики или социо-
политики [sociopolitik]), природных характеристик и ду-
ховных сущностей (этнической психологии или этно-
логии), прошлого развития (частью принадлежащего
истории) и данной географической среды (геополити-
ки [geopolitiken]). Таким образом, политика является
ближайшим соседом остальных наук: юриспруденции,
изучающей сущность права и его формы, социологии,
изучающей своеобразные стадии общественной жизни
вне форм их правовой организации, этнографии, стре-
мящейся к естественной классификации различных
видов человеческих родов вне присущей им формы
государственной организации, истории, пытающейся
познать законы развития жизни, и географии, которая
изучает земную поверхность как таковую вне зависи-
мости от того, затронута эта поверхность культурным
воздействием человека или нет.
Как можно видеть, у политики соседей много, и со-
седей важных, у некоторых из них блестящие тради-
ции. Совершенно естественно, что ей нетрудно при этом
найти свое место, где она могла бы стоять на собствен-
ных ногах, даже вторгаясь в чужую область исследова-
ний. Правда, может так случиться, что политику из
чисто поверхностных соображений могут посчитать
приживальщиком, живущим исключительно за счет
крох с богатого стола окружающих ее наук. Но все
подобного рода трудности и недопонимание тотчас же
298
Р. Челлен. Государство как форма жизни
рассеются, как только укрепится взгляд на предмет
политики. Является ли государство самостоятельным
фактом в человеческой истории? Если да, то и наука
о нем должна представлять собой самостоятельную дис-
циплину. И если политическая наука таковой еще не
является, то она во всяком случае должна такой стать.
Требуется лишь укрепить взгляд на государство как на
эмпирический факт, и тогда политика получит свое
собственное и естественное место в сообществе наук,
как, например, зоология.
Из данного наблюдения следует еще пара заключе-
ний, которые помимо всего прочего должны бы стать
основанием для дальнейших размышлений. Государ-
ство как эмпирический факт не является только пра-
вовой организацией, собранием законов и системой
управления, даже организацией, выводимой из кон-
кретного общественного основания, господствующей
национальности и собственной территории. Этот факт
по своей сути есть одновременно и не нечто закончен-
ное и не нечто покоящееся. Он не принадлежит к не-
органической природе. Он есть жизнь, движущаяся,
действующая, работающая вовнутрь и вовне. Он по-
стоянно занят развитием собственной организации. Он
представляет собой ежедневную деятельность в пред-
посланных организационных рамках. Он неослабно
стремится к реализации тех возможностей развития,
которые предлагают ему склонности народа и геогра-
фическая среда. Он также стремится устранить эти же
самые препятствия, исходя из тех же самых факторов.
Таким образом, он входит в неослабное соприкоснове-
ние с другими сферами деятельности государства, его
житья-бытья в добре или зле. Он, как и частное лицо,
поставлен в условия борьбы за существование, которая
занимает большую часть его сил и вызывает постоян-
ные сильные или слабые трения с окружением.
Немцы-теоретики (например, Блюнчли) говорят
о политике в особом смысле, отделяя ее от государ-
Приложение. Политика как наука
299
ственного права. Государственное право, говорят они,
рассматривает государство так, как оно есть, изучает
правовую сторону его институтов, его правовую систе-
му. Политика рассматривает государство в его деятель-
ности, изучает целесообразность его форм и способы
организации правительства. С учетом этих определе-
ний наше предположение становится частью того, что
мы сейчас только слабо обрисовали.
Отсюда в качестве вывода следуют новые сферы
деятельности современного ученого-государствоведа,
изучающего политику. Ограничимся указанием только
на две из них: парламентскую (или по преимуществу
внутреннюю) политику, которая охватывает актуаль-
ные усилия по улучшению внутренней организации
государства, и внешнюю политику, которая освещает
современные внешние сношения государств, их взаимо-
отношения, а также указывает точки разногласий меж-
ду ними.
* * *
Размышляя о сущности государства, мы приходим,
таким образом, к открытию одной за другой огромных
областей самостоятельной политической науки, кото-
рой больше нет необходимости держаться за юбку ис-
тории, юриспруденции или какой-либо еще научной
дисциплины.
АННОТИРОВАННЫЙ УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
Август Гай Юлий Цезарь Октавиан (Gaius Julius Caesar
Octavianus Augustus), 63 до P. X. — 14 по P. X. Римский
император — 207
Агард Я. Г. (Agardh Jacob Georg), 1813—1901. Шведский поли-
тик и ученый. Профессор ботаники Лундского универси-
тета, депутат риксдага (1862—1872) — 122
Агриппа Менений (Menenius Agrippa). Консул Рима в 503 г. до
Р. X. Известен своим посредничеством в переговорах
с ушедшими из Рима в 493 г. до Р. X. плебеями. Основные
сведения у Тита Ливия (История. 11.33 — 31) — 84
Арбо К. О. Э. (Arbo С. О. Е.) - 163
Аристотель, 384 — 322 до Р. X. Древнегреческий философ —
48, 152, 226
Арльдт Т. (Arldt Theodor Karl Hermann) — 124, 128, 138
Асквит Г. (Asquith Herbert Henry), 1852—1928. Британский
государственный и политический деятель, премьер-ми-
нистр Великобритании с 1908 по 1916 г. — 187
Аулер Паша (Auler Pascha) — 177—178
Ахенваль Г. (Achenwall Gottfried), 1719—1772. Историк, про-
фессор Гёттингенского университета, вместе с другим не-
мецким историком, А. Л. Шлёцером, был последователем
историка Германа Конринга и его «математико-статисти-
ческого» метода исследования государственной науки
(Staatenkunde). В науке все они вместе получили наимено-
вание «отцов статистики» — 72
Бальцер О. М. (Balzer Oswald Marian), 1858—1933. Польский
историк государства и права — 272
Бедекер К. (Baedeker Karl), 1801 — 1859. Немецкий издатель,
основал в 1827 г. в Кобленце издательство путеводителей
по различным странам — 72
Беджгот У. (Bagehot Walter), 1826—1877. Английский эконо-
мист, социолог и публицист — 159, 175
Бентам И. (Bentham Jeremy), 1748 — 1832. Английский фило-
соф и юрист, родоначальник утилитаризма, аналитичес-
кой школы права, идеологического либерализма — 284
Бертильон Ж. (Bertillon Jacques), 1851 — 1922. Французский
статистик и демограф, основатель социологической де-
мографии — 207
Биберштейн В., Рогалла фон (Rogalla von Bieberstein Walter),
1851 — 1914. Прусский политик — 202
Аннотированный указатель имен
301
Биконсфильд — см. Дизраэли Б.
Бисмарк О., фон (Bismarck-Schonhausen Otto Eduard Leopold,
von), 1815—1898. Первый канцлер Германской империи —
135, 238-239, 279
Бломберг К. X. (Blomberg Knut Hugo), 1850 — 1909. Профессор
государственного права и истории права Упсалы — 73 —
74
Блюнчли И. К. (Bluntschli Johann Caspar), 1808—1884. Извест-
ный швейцарский юрист и политик. Основные труды —
в области международного права и государственного пра-
ва - 59, 161, 298
Борнхак К. (Bornhak Konrad), 1861 — 1944. Немецкий юрист,
специалист по конституционному праву — 53, 73
Боэтиус С. И. (Bo6thius Simon Johannes), 1850—1924. Профес-
сор истории Упсалы. Известный шведский политик — 84,
153, 159, 196, 249
Брайс Дж. (Bryce James) — 100
Брахелли Г. (Brachelli Hugo Franz), 1834—1892. Выдающийся
австрийский статистик — 198
Бустрём К.Я. (Bostrom Christofer Jacob), 1797—1866. Профес-
сор философии Упсалы. Вплоть до сего дня один из извест-
нейших и авторитетнейших шведских философов — 77
Бьёрнсон Б. (Bjornson Bjornstjerne), 1832—1910. Норвежский
писатель — 202
Бэкон Ф. (Bacon Francis), 1561 — 1626. Английский государ-
ственный деятель и философ, родоначальник современ-
ного английского эмпиризма — 284
Бюгге С. (Bugge Sophus), 1833—1907. Крупнейший норвеж-
ский лингвист, литературовед-медиевист, фольклорист —
268
Вайтц Г. (Waitz Georg), 1813 — 1886. Немецкий историк и
политик — 208
Валленгрен С. (Wallengren Marten Johan Sigfrid), 1876—1927.
Известный шведский государствовед, профессор полито-
логии и статистики в Лундском университете (1924—1927).
Основные работы — по проблемам избирательного права
Швеции — 61, 85, 249
Ваппзус Й. Э. (Wappaus Johann Eduard), 1812—1879. Немец-
кий географ и статистик — 72
Викман К. Р. В. (Wikman Karl Robert V.). Финский этнолог —
43, 159
Вольтман Л. (Woltmann Ludwig), 1871 — 1907. Немецкий пуб-
лицист, философ и деятель социалистического движения,
автор «политической антропологии» — 148
Вольф Ю. (Wolf Julius) — 207
302
Р. Челлен. Государство как форма жизни
Гебер X. Э. (Geber Hugo Ernst), 1853—1914. Известный швед-
ский издатель, опубликовал многие труды Челлена, в том
числе и «Государство как форму жизни».. Специализиро-
вался в области издания научной литературы, хотя в 1902 —
1903 гг. издавал А. Стриндберга. В 1910 г. отошел от дел,
но издательскую деятельность под старым фирменным
наименованием продолжил его сын Нильс — 40
Гегель Г. В. Ф. (Hegel Georg Wilhelm Friedrich), 1770—1831.
Немецкий философ, представитель немецкой классичес-
кой философии — 227
Гирке О., фон (Gierke Otto, von), 1841 — 1921. Знаменитый
немецкий цивилист и историк права. Автор органичес-
кой теории юридического лица — 59, 64
Гладстон У. (Gladstone William Ewart), 1809—1898. Англий-
ский государственный деятель и писатель, четыре раза
был премьер-министром Великобритании — 134
Гнейст Р. (Gneist Rudolf), 1816—1895. Немецкий юрист и по-
литик, видный деятель национал-либеральной партии,
представитель «катедер-социализма» — 47, 227
Гор Ч. (Gore Charles), 1853—1932. Епископ Оксфордский —
239
Грабовски A. (Grabowsky Adolf), 1880—1969. Немецкий юрист,
известен и работами на геополитические темы. Основа-
тель журнала «Новая Германия. Еженедельник консерва-
тивного прогресса», один из основателей «Журнала по-
литики» и Германской высшей школы политической науки,
руководитель геополитического семинара в этой школе
вплоть до своей эмиграции в 1933 г. — 110
Григ Э. (Grieg Edvard Hagerup), 1843—1907. Норвежский
композитор — 268
Гумплович Л. (Gumplowicz Ludwig), 1838 — 1909. Известный
польский социолог — 63, 167
Густав II Адольф (Gustaf II Adolf), 1594—1632. Король Швеции
с 1611 г. При нем были заложены основы шведского абсо-
лютизма и великодержавия. Сам король, выдающийся пол-
ководец, принял активное участие в Тридцатилетней вой-
не, в битве при Лютцене пал на поле боя — ИЗ, 258
Густав Ваза (Gustav Vasa), 1496— 1560. Король Швеции
с 1523 г. - 132
Гюго В. (Hugo Victor Marie), 1802—1885. Великий француз-
ский поэт, романист, драматург, лидер романтического
движения во Франции — 200
Даннеман (Dannemann) — 263
Деккерт Э. (Deckert Emil), 1848 — 1916. Немецкий географ,
специалист по экономической географии — 136, 202
Аннотированный указатель имен
303
Дизраэли Б., лорд Биконсфильд (Disraeli Benjamin), 1804 —
1881. Британский государственный и политический дея-
тель, писатель, один из основателей Консервативной
партии Великобритании, в 1868, 1874—1880 гг. премьер-
министр Великобритании — 198, 236
Дройзен И. Г. (Droysen Johann Gustav), 1808—1884. Выдаю-
щийся немецкий историк, автор фундаментальных иссле-
дований поздней античности, ему принадлежит авторство
термина «эллинизм» — 73
Екх Э. (Jackh Ernst). Основатель Германской высшей школы
политики — 135
Еллинек Г. (Jellinek Georg), 1851 — 1911. Выдающийся немец-
кий юрист, автор фундаментальных курсов по конститу-
ционному и публичному праву. С одним из главных его
трудов — «Общее учение о государстве» (первый рус-
ский перевод 1903 г.) — Челлен полемизирует на протя-
жении всего своего труда «Государство как форма жиз-
ни» - 47, 59, 61, 63, 64, 73, 80, 84, 98, 107-108, 130, 159,
167, 170, 179, 261-262, 274, 279, 286
Ерта X. (Jarta Hans), 1774—1847. До 1800 г. фамилия писалась
как Hierta. Известный шведский политик, один из авторов
конституции страны 1809 г. — 61, 85, 285
Жоли A. (Joly А.) - 186
Зайдель М., фон (Seydel Max, von), 1846—1901. Известный
немецкий конституционалист — 73, 108
Зигер Р. (Sieger Robert), 1864—1926. Известный австрийский
географ, популяризатор идей Рудольфа Челлена, автор
рецензий на его произведения. Зигеру принадлежит честь
введения понятия и слова «геополитика» в германскую
академическую традицию — 118, 121, 191
Зом Р. (Sohm Rudolf), 1841 — 1917. Немецкий протестантский
историк церкви, правовед и канонист — 185
Ибсен Г. (Ibsen Henrik Johan), 1828—1906. Норвежский дра-
матург и театральный деятель — 268
Ито X., 1841 — 1909. Премьер-министр Японии в 1885 — 1888,
1892-1896, 1898 и 1900-1901 гг. - 209
Кант И. (Kant Immanuel), 1724—1804. Немецкий философ,
родоначальник немецкой классической философии — 50,
285
Капп Э. (Карр Ernst), 1808—1896. Немецкий географ - 121
Карл X Густав (Karl X Gustav), 1622—1660. Король Швеции
с 1654 г. - 195
304
Р. Челлен. Государство как форма жизни
Карлгрен В. (Carlgren Wilhelm), 1833—1919. Шведский исто-
рик — 208
Кастелар Э. (Castelar Emilio), 1832— 1899. Испанский полити-
ческий деятель, историк, автор идеи Латинского союза
народов против германцев — 200
Катрфаж Ж., де (Quatrefages de Вгёаи Jean Louis Armand, de),
1809—1891. Известный французский зоолог и антропо-
лог — 186
Керзон Дж. Н. (Curzon George Nathaniel), И859 — 1925. Англий-
ский публицист, путешественник и государственный де-
ятель — 128
Кирхофф A. (Kirchoff Alfred), 1838—1907. Немецкий географ
и краевед - 155, 158, 159, 161, 164, 167, 178-179, 186,
190-191, 196
Клюбер И. Л. (Kltiber Johann Ludwig), 1762—1837. Немецкий
юрист — 98
Конринг Г. (Conring Hermann), 1606—1681. Автор историчес-
ких трудов по германскому праву, хотя юристом в полном
смысле слова назвать его трудно. Одним из первых ввел
в качестве научного метода исследования статистику. По-
следователи: А. Л. Шлёцер и Г. Ахенваль, вместе соста-
вившие т. н. Геттингенскую школу — 72
Крюгер П. (Kriiger Stephanus Johannes Paulus), 1825—1904.
Бурский политический деятель, президент Трансвааль-
ской республики с 1883 г. — 280
Лабанд П. (Laband Paul), 1838—1918. Выдающийся немецкий
юрист, специалист по конституционному праву — 59, 266
Аайд (Lyde) — 120
Аампрехт К. Г. (Lamprecht Karl Gottard), 1856—1915. Выдаю-
щийся немецкий историк — 99
Ларссон X. (Larsson Hans), 1862—1944. Профессор теорети-
ческой философии Упсалы — 154, 159, 186, 192—193
Линкольн A. (Lincoln Abraham), 1869—1865. 16-й президент
США - 83
Ллойд Джордж Д. (Lloyd George David), 1863—1945. Премьер-
министр Великобритании в 1916—1922 гг. — 187
Локк Дж. (Locke John), 1632—1704. Английский философ,
психолог, педагог, создатель основ эмпирической психо-
логии — 50, 285
Мадзини Дж. (Mazzini Giuseppe), 1805—1872. Итальянский
патриот и писатель, сыгравший важную роль в ходе пер-
вого этапа движения за национальное освобождение
Италии — 200
Майнеке Ф. (Meineke Friedrich), 1862— 1954. Выдающийся
Аннотированный указатель имен
305
немецкий историк — 71, 82, 153, 156, 159, 167, 169, 190 —
192, 196, 197
Майнхольд П. (Meinhold Р.) — 173
Макиавелли Н. (Machiavelli Niccolo), 1469—1527. Итальян-
ский политический мыслитель, историк, писатель, поэт
эпохи Возрождения — 48, 251
Манчини П. (Mancini Pasquale Stanislao), 1817—1888. Италь-
янский юрист и государственный деятель, лидер движе-
ния «рисорджименто» — 186
Марьо (Maryaud) — 200
Мейер Г. (Meyer Georg), 1841 — 1900. Немецкий юрист, спе-
циалист по конституционному и административному пра-
ву — 60
Мейер X. (Meier Н.) — 203
Мелья X. (Melia Juan, Vazquez de), 1861— 1928. Испанский
политик, католический философ и писатель — 200, 249
Менгер A. (Menger Anton), 1841 —1906. Австрийский юрист —
63
Менне К. (Меппе К.) — 179
Менцель A. (Menzel Adolf), 1857—1938. Австрийский юрист.
Разрабатывал т. н. энергетическую, реалистически-психо-
логическую теорию государства — 60, 82 — 83
Моль Р., фон (Mohl Robert, von), 1799—1875. Немецкий юрист,
государствовед — 227, 233
Моммзен Т. (Mommsen Theodor), 1817—1903. Немецкий исто-
рик — 162
Монтескье Ш.-А. (Montesquieu Charles Louis, de), 1689—1755.
Французский просветитель, правовед, философ — 184,
256
Монтесума, 1390—1464. Верховный правитель ацтеков — 260
Морли Дж. (Morley John), 1890—1923. Английский политик
и публицист — 243
Мюллер A. (Muller Adam Heinrich Ritter von Nittersdorf), 1779 —
1829. Австрийский дипломат. Прославился трудами на
политико-философские темы — 71, 82, 153
Нансен Ф. (Nansen Fridtjof), 1861 — 1930. Норвежский поляр-
ный исследователь, ученый — 268
Наполеон I Бонапарт (Napoleon Bonaparte), 1769—1821. Фран-
цузский император в 1804—1815 гг. — 113, 115, 185, 254
Наполеон III (Napoleon III), 1808—1873. Французский импе-
ратор в 1852—1870 гг. — 187
Новалис (Novalis), наст, имя Фридрих фон Харденберг
(Friedrich von Hardenberg), 1772—1801. Философ, поэт, один
из вождей йенского романтизма — 156
Нойман Фридрих (Neumann Friedrich), 1860—1919. Немецкий
политик. Автор такого термина, как «индустриальный
306
Р. Челлен. Государство как форма жизни
империализм». В 1915 г. выпустил наделавшую много
шума книгу «Mitteleuropa» — 119, 135, 159, 161, 178, 179,
186, 194, 198
Нурстрём В. (Norstrom V.) — 193
Ольденберг Г. (Oldenberg Hermann), 1854—1920. Немецкий
индолог — 177—178
Пенк A. (Penck Albrecht), 1858—1945. Выдающийся немецкий
географ. Инициатор издания в 1891 г. первой физической
карты мира в масштабе 1: 1 000 000 — 71, 81
Петерс К. (Peters Karl), 1856 — 1916. Германский колониаль-
ный деятель, один из организаторов Пангерманского со-
юза — 256
Пилоти Р., фон (Piloty Robert, von), 1863—1926. Известный
немецкий юрист и политик — 79
Платон, 428/427 — 348/347 до Р. X. Древнегреческий фило-
соф — 83
Поле Г. (Pohle Hermann) — 82, 222, 228
Поссельт Э. Л. (Posselt Ernst Ludwig), 1763—1804. Немецкий
историк и публицист — 86
Потхофф A. (Pothoff А.) — 191
Пройсс Г. (PreuB Hugo), 1860—1925. Известный немецкий
юрист и политик — 108
Ранке А., фон (Ranke Leopold, von), 1795—1886. Выдающийся
немецкий историк — 82, 85
Рассов П. (Rassow Peter), 1889—1961. Немецкий историк —
220, 228
Ратцель Ф. (Ratzel Friedrich), 1844—1904. Выдающийся не-
мецкий географ и антрополог. Во многом его труды пре-
допределили концепцию самого Челлена — 68 — 69, 70,
106-107, 111, 131, 145-146, 149, 158, 178, 190-191, 198,
295-296
Рейнер - 202
Рёйтершёльд К. A. (Reuterskiold Carl Ludvig August Axel),
1870—1944. Известный шведский юрист и политик, про-
фессор Упсалы. Автор фундаментальных курсов по кон-
ституционному праву Швеции — 73, 90, 241, 255
Рем Г. (Rehm Hermann), 1862—1917. Известный немецкий
юрист — 60, 73
Ренан Э. (Renan Ernest), 1823—1892. Французский философ-
позитивист, историк и писатель — 159, 161, 167
Риттер К. (Ritter Karl), 1779—1859. Немецкий географ — 116
Рицлер К. (Riezler Kurt) (псевдоним Рюдорфер, Rtidorffer),
1882—1955. Немецкий дипломат, философ и публицист —
69, 159, 242, 285
Аннотированный указатель имен
307
Ройш X. (Reusch Hans) — 163
Руссо Ж.-Ж. (Rousseau Jean-Jacques), 1712—1778. Француз-
ский философ эпохи Просвещения — 152, 226, 288
Рюссен Т. (Ruyssen Theodore), 1868—1967. Французский ис-
торик философии, пацифист — 156, 158, 159
Салис А., фон (Salls Arnold, von), 1881 — 1958 — 203
Свенсен Р. Э. Л. (Svensen Reinhold Emil Ludvig), 1850—1921.
Шведский политик, общественный деятель и влиятельный
журналист. Писал на геополитические темы. Его труды
«Земля и люди» («Jorden och menniskan», 1884—1888),
«Швеция и ее соседи» («Sverige och dess grannar», 1901),
«Мировые пути во всемирной истории» («Varldsvagama i
varldshistorien», 1908), «Мировая война и ее причины»
(«Varldskriget och dess orsaker», 1914), «Борьба за Констан-
тинополь» («Катреп от Konstantinopel», 1917) оказали
несомненное влияние на Челлена — 123
Скютте Й. (Skytte Johan), 1577—1645. Государственный дея-
тель Швеции эпохи зарождения абсолютизма. Учитель
будущего короля Густава II Адольфа, а потом и его детей.
Благодаря этому занял высокое положение в государствен-
ном аппарате Швеции. В 1622 г. назначен канцлером уни-
верситета Упсалы, где учредил профессуру (систему на-
учных званий), названную его именем — «Скюттеанская
профессура» — 67
Стааф К. (Staaf Karl Albert), 1860—1915. Выдающийся полити-
ческий деятель Швеции, лидер либералов — 131
Стеффен Г. (Steffen Gustaf Fredrik), 1864—1929. Шведский
политик и социолог. Писал на темы войны и мира. Про-
славился своими германофильскими взглядами, за пря-
мое выражение которых был в 1915 г. исключен из соци-
ал-демократической партии Швеции — 63
Стир-Солмо Ф. (Stier-Solmo Fritz), 1873 — 1932. Немецкий юрист
и социолог — 63, 84
Стори Дж. (Story Joseph), 1779—1845. Американский юрист,
член Верховного суда США — 262
Стьернхьельм Г. (Stjernhielm Georg), 1598—1672. Известный
шведский дипломат, ученый и поэт — 67
Сундбэрг А. Г. (Sundbarg Axel Gustaf), 1857—1914. Известный
шведский статистик, специалист по проблемам демогра-
фии — 46, 195, 204
Тацит Публий Корнелий (Publius Cornelius Tacitus), ок. 56 —
ок. 117 по Р. X. Древнеримский историк — 160, 173
Тегнер И. (Tegner Esaias), 1782—1846. Признанный классик
шведской поэзии — 111
308
Р. Челлен. Государство как форма жизни
Тегнер Э. (Tegner Elof Kristofer), 1844—1900. Шведский исто-
рик, общественный деятель. Прославился учреждением
общедоступных библиотек для народа. Специалист по ис-
тории Швеции эпохи Великодержавия — 74
Трейчке Г., фон (Treitschke Heinrich Gotthard, von), 1834 —
1896. Немецкий историк и публицист, националист —
134, 179, 190-191, 196, 197, 198
Тзн И. (Taine Hippolyte), 1828— 1893. Французский философ,
эстетик, писатель — 295
Фальбек П. (Fahlbeck Pontius Erland Andersson), 1850—1923.
Выдающийся шведский государствовед, предшественник,
соратник и друг Челлена. Автор работ о парламентариз-
ме: «Английский парламентаризм по сравнению со швед-
ским» («Engelsk parlamentarism contra svensk», 1916), «Кон-
ституция Швеции и современный парламентаризм»
(«Sveriges forfattning och den moderna parlamentarismen»,
1904) - 60, 90, 244, 277
Феспид, ок. 580 до P. X. — ? Древнегреческий актер, поэт —
185
Фихте И.-Г. (Fichte Johann Gottlieb), 1762—1814. Немецкий
философ — 185, 219
Фишер М. (Fischer Мах) — 82
Франс A. (France Anatole), 1844 — 1924. Французский писа-
тель — 50
Фридрих Великий (Friedrich II), 1712—1786. Прусский король
с 1740 г. - 135
Фрикер К. (Flicker Karl) — 73
Фустель де Куланж Н. Д. (Fustel de Coulanges Numa Denys),
1830—1889. Французский историк — 287 — 288
Хармс Б. (Harms Bernhard), 1876—1939. Немецкий экономист —
211, 222
Хасбах В. (Hasbach Wilhelm), 1849-1920 - 249
Хасс (Hass) - 191
Хассе Э. (Hasse Ernst), 1846—1908. Немецкий националисти-
ческий политический деятель — 202
Хёер Н. (Hojer Nils Jacob), 1853—1923. Шведский историк.
Специалист по истории шведского конституционализма —
60, 63
Херманссон Й. (Hermansson J.) — 90
Херре П. (Негге Paul), 1876—1962. Немецкий историк — 71
Хеттнер A. (Hettner Alfred), 1859—1941. Профессор геогра-
фии в Гейдельбергском университете, издатель «Геогра-
фического журнала» — 70
Хёцель (Hozel) — 116
Аннотированный указатель имен
309
Хинце О. (Hintze Otto), 1861 — 1940. Известный немецкий
историк — 89
Хорнборг (Homborg) — 159
Цвейг — 249
Цезарь Гай Юлий (Gaius lulius Caesar), 100 — 44 до Р. X. Рим-
ский император — 173, 252
Цицерон Марк Туллий (Marcus Tullius Cicero), 106 — 41 гг. до
Р. X. Знаменитый древнеримский оратор — 48, 226
Чемберлен Дж. (Chamberlain Joseph), 1836—1914. Английский
государственный деятель, вдохновитель экспансионист-
ской политики Великобритании — 218
Шёне Э. (Schone Е.) — 116
Шиллер Ф. (Schiller Friedrich), 1759—1805. Великий немецкий
поэт, создавший вместе с И.-В. Гете классическую школу
в немецкой литературе — 167
Шильдер 3. (Schilder Siegmund), ? —1932. Немецкий эконо-
мист — 224
Шлёцер А. Л., фон (Schlozer August Ludwig, von), 1735—1809.
Немецкий историк и государствовед, профессор Геттин-
генского университета. В 1761 — 1770 гг. жил в России,
в исторической науке которой оставил след в виде нор-
маннской теории происхождения русского государства —
72, 227
Шмидт Р. (Schmidt Richard), 1862—1944. Известный немецкий
юрист — 47, 73, 80 — 81
Шмиц О. (Schmitz Oscar Adolf Hermann), 1873—1931. Извест-
ный немецкий романист и эссеист — 198, 249
Штейн К. Г. Д. (Stein Christian Gottfried Daniel), 1771 — 1830.
Немецкий географ — 72
Штейн Л., фон (Stein Lorenz, von), 1815—1890. Немецкий
философ, историк, экономист — 227
Штейнталь X. (Steinthal Heymann), 1823—1899. Известный
немецкий языковед и психолог — 164
Шульце-Геверниц Г. (Schulze-Gavernitz Gerhart), 1864—1943.
Немецкий экономист, примыкал к «исторической школе»
в политэкономии— 168—169
Шурц Г. (Schurtz Heinrich), 1863—1903. Немецкий этнограф —
131
Энгельбрентсон Энгельбрехт — 182, 195
Юнгханс (Junghans) — 120
СПИСОК ТРУДОВ И ПУБЛИКАЦИЙ
РУДОЛЬФА ЧЕЛЛЕНА
От Eriksgatan. 1889.
Studier rorande ministeransvaringheten. Bd. I — II. Uppsala:
Akademisk avhandling, 1890.
Hvad har Sverige vunnit genom unionen med Norge? Ett vaktarerop
till svenska folket. Goteborg: Goteborgs-Postens aktiebolag,
1892.
Unionen: sadan den skapades och sadan dan blifvit. Bd. I. Den
ursprungliga unionen. Stockholm: F. & G. Beijers bokforlags-
aktiebolag, 1893.
Unionen: sadan den skapades och sadan dan blifvit. Bd. II. Unions
historia (1818 — 1891). Stockholm: F. & G. Beijers bokforlags-
aktiebolag, 1893.
Unionen: sadan den skapades och sadan dan blifvit. Bd. III. Den
nuvarande unionen. Stockholm: F. & G. Beijers bokforlags-
aktiebolag, 1894.
Underjordiska inflytelser pa jordytan. От nivaforaendringar
jordbaefningar och vulkanska foreteelser. Stockholm, 1893.
Den nationella karakteren i 1809 ars grundlagstiftning // Historisk
tidskrift. 1893.
Samuel Akerhielm d.y. och de ryska stamplingama i Sverige 1746 —
1749 // Historisk tidskrift. 1894.
Riksrattsinstitutets utbildning i Sveriges historia. Uppsala, 1895.
Hvem har stiftat Sveriges regeringsform? // Historisk tidskrift.
1896.
От uppgriften forett fosterlandskt forbund. Goteborg, 1896.
Stat och samhalle i det gamla Vestergotland // Vestergotlands
fornminnesforenings tidskrift. 1897.
От den svenska grundlagens anda // Goteborgs hogskolas arsskrift.
Goteborg, 1897.
Forsterlandet ock unionen. Fosterlandska Forbundets i Goteborg
arsmote den 19 nov. 1897. Goteborg, 1897.
Stat och samhallet i det gamla Vestergotaland. Bd. II //
Vestergotlands fornminnesforenings tidskrift. 1898.
Studier i aldre Vestgotalagen // Tidskrift for retsvidenskap.
1898.
Nationalitetsiden. 1898.
Ljus dfver unionen! Tai vid Sveriges Agrarforbunds arsmote den
6 februari 1899. Stockholm, 1899.
Studier dfver Sveriges politiska granser. Ymer, 1899.
Ratt och sannung i flaggfragan. Goteborg, 1899.
Inledning till Sveriges geografi. Goteborg, 1900.
Список трудов и публикаций
311
Sangarfarden till Paris. 1900, 1901.
Politikken som vetenskap // Goteborgs Aftonblad. 1901. 22.03;
26.03.
Ett samlingsprogram i rostrattsfragan. 1902.
Doda bokstafver i Sveriges gallande regeringsform // Statsvetens-
kaplig tidskrift. 1902.
Kunna i var tid diplomati och konsulatvasen skiljas? Stockholm,
1903.
Stormakterna. Konturer kring samtidens storpolitik. Bd. 1. Rent
europeiska stormakter. Stockholm: Geber, 1905.
Stormakterna. Konturer kring samtidens storpolitik. Bd. 2. England,
Fbrenta Statema, Ryssland, Japan. Stockholm: Geber, 1905.
Nationell samling. Politiska och etiska fragment. Stockholm: Geber,
1906.
Japans «ancien regime» // Statsvetenskaplig tidskrift. 1906.
Representationsproblemet // Det nya Sverige. 1907.
Ett program. Nationella samlingslinjer. Stockholm: Geber, 1908.
Sangare- och turistfader. Stockholm: Geber, 1908.
Staters och nationers forganglighet. 1908.
Sveriges jordskalf. Forsok till en seismisk landsgeografi. Goteborg,
1910.
Den stora Orienten. Resestudier i Ostervag. Goteborg, 1911.
Justitieombudsmannen och fbrfattningen. 1911.
Den ryska faran. Karlskruna, 1913.
Parlamentarismens sjalfforstoring // Goteborgs Aftonblad. 1913.
14.12.
Samtidens stormakter. 1914.
Stormakterna. Konturer kring samtidens storpolitik. Bd. I. F.D.
stormakter, samt Osterrike-Ungam och Italien. Stockholm:
Geber, 1914.
Stojmakterna. Konturer kring samtidens storpolitik. Bd. II.
Stockholm: Geber, 1914.
Stormakterna. Konturer kring samtidens storpolitik. Bd. III. Det
britiska varldsriket (jamte aktstyken). Stockholm: Geber, 1914.
Stormakterna. Konturer kring samtidens storpolitik. Bd. IV. Forenta
Statema. Ryssland. Japan. Slutsatser. Stockholm: Geber, 1914.
Politiska essayer. Studier till dagskronikan (1907—1913). Bd. I.
Intemationell politik och geopolitik. Stockholm: Geber, 1914.
Politiska essayer. Studier till dagskronikan (1907 — 1913). Bd. II.
Samhalls- och forfattningspolitik. Stockholm: Geber, 1915.
Politiska essayer. Studier till dagskronikan (1907 — 1913). Bd. III.
Svensk statsratt och svensk geopolitik. Stockholm: Geber, 1915.
Politiska handbocker. Bd. I. Samtidens stormakter. Stockholm:
Geber, 1914.
Politiska handbocker. Bd. II. Rostrattsfragan. Ett bildag till den
svenska statsforfattningens historia. Stockholm: Geber, 1915.
312
Р. Челлен. Государство как форма жизни
Politiska handbocker. Bd. III. Staten som lifsform. Stockholm: Geber,
1916.
Politiska handbocker. Bd. IV. Sverige. Stockholm: Geber, 1917.
Die Ideen von 1914. Leipzig: S. Hirzel, 1915.
Rostrattsfragan 1866—1909. 1915.
Forsok till ett statsformernas naturliga system // Festskrift till
Pontius Fahlbeck den 15 oktober 1915. Lund, 1915.
Den endogena geografiens system // Goteborgs hogskolas arsskrift.
1915.
Varldskrigets politiska problem. 1915.
Warum ich es mit Deutschland in diesem Weltkriege halte? Berlin,
n. a.
Den endogena geografiens system. Goteborg: Wettergren & Kerber,
1915.
Hvadan och nvarthan? Tva forelasningar om varldskrisen.
Stockholm, 1915.
Die Grossmachte der Gegenwart. Leipzig; Berlin: Teubner, 1915.
Det politiska rasproblemet // Nya Dagliga Allehanda. 1916. 24.09;
26.09; 27.09; 28.09.
Statskunskapens objekt // Statsvetenskaplig tidskrift. 1916.
Kampen om frihetstiden // Nya Dagliga Allehanda. 1916. 2.01.
Parlamentsledan II // Nya Dagliga Allehanda. 1916. 30.07.
Der Staat als Lebensform. Leipzig: S. Hirzel, 1917.
Schweden. Eine politische Monographic. Munchen: Oldenbourg, 1917.
Studien zur Weltkrise. Munchen: Hugo Bruckmann, 1917.
Anmalan av Pontius Fahlbecks «Engelsk parlamentarism contra
svensk» // Statsvetenskaplig tidskrift. 1918.
Undersokningar till politikens system. I. Ofverindelning och
terminblogi // Statsvetenskaplig tidskrift. 1918.
Undersokningar till politikens system. II. Underindelningen//
Statsvetenskaplig tidskrift. 1919.
Grundriss zu einem System der Politik. 1920.
Varldspolitiken 1911 — 1919 i periodiska oversikter. Uppsala:
J. A. Lindblad, 1920.
Stormaktema och varldskrisen. 1920.
Die Grossmachte und die Weltkrise. Leipzig; Berlin: Teubner,
1921.
Dreibund und Dreiverband. Die diplomatische Vorgeschichte des
Weltkrieges. Munchen; Leipzig: Drucker & Humblot, 1921.
Fran Ramstedt till von Sydow: Utvecklingslinjer i svensk
parlamentarism // Det nya Sverige. 1921.
Demokratien och den statsborgerliga bildningen: Krafven pa en
statsvetenskaplig fakultet // Nya Dagliga Allehanda. 1921.
16.03.
En statsvetenskaplig fakultet: Ett utkast till dess organisation //
Nya Dagliga Allehanda. 1921. 19.03.
Список трудов и публикаций
313
Svensk parlamentarism // Nya Dagliga Allehanda. 1921. 12.06;
13.06.
Demokratien under debatt // Nya Dagliga Allehanda. 1922. 17.08;
22.08.
Svensk parlamentarism i utlandsk uppfattning // Nya Dagliga
Allehanda. 1922. 27.01.
Der Staat als Lebensform. Berlin-Griinewald: Vorwinkel, 1924.
Die Grossmachter vor und nach dem Weltkriege / Hrsg. von
K. Haushofer. Leipzig: Teubner, 1933.
О политической науке, ее соотношении с другими отраслями
знания и об изучении политического пространства //
Полис. 2005. № 2.
Литература о Рудольфе Челлене
Ильин М. В. Предисловие к публикации Р. Челлена «О поли-
тической науке, ее соотношении с другими отраслями
знания и об изучении политического пространства» //
Полис. 2005. № 2.
Andren G. Rudolf Kjellen // Statsvetenskaplig tidskrift. 1932.
Brusewitz A. Fran Svedelius till Kjellen // Statsvetenskaplig
tidskrift. 1945.
Elvander N. Harald Hjame och konservatismen — konservativ
svensk idedebatt 1865—1922. 1961.
Lewin L. Ideologi och strategi — svensk politik under 130 ar.
2002.
Petersson O. Politisk vetenskap och vetenskaplig politik. Studier
i svensk statvetenskap kring 1900 // Skitter. Bd. 29. Uppsala,
2003.
Thermaenius E. Geopolitik och politisk geografi // Statsvetenskaplig
tidskrift. 1937.
Vogel W. Rudolf Kjellen und seine Bedeutung fur die deutsche
Staatslehre // Zeitschrift fiir die gesamte Staatswissenschaft.
1923.
БИБЛИОГРАФИЯ
Arbo С. О. Е. Carte de 1'indice cephalique de Norvege // Revue
d'anthropologie. 1887.
Arldt T. Natiirliche Grenzen and Staatliche «Briickenkopfe» //
Zeitschrift fur Politik. 1916.
Bagehot W. Der Ursprung der Nationen. Leipzig, 1874.
Bertillon J. La depopulation de la France. Paris, 1911.
Blomberg H. Svensk statsratt. Bd. I. Uppsala, 1904.
Bluntschli J. Die Lehre vom modemen Staat. Bd. I. Stuttgart, 1875.
Bluntschli J. Die nationale Staatenbildung und der moderne
deutsche Staat. Berlin, 1881.
ВоёНйив S. J. Rostrattsproblemet i belysning af historiens lardomar
och af olika statsteorier // I var tids lifsfragor / Utg. af S. Alrutz.
1904.
Bodthius S. J. Rickerts politiska ideer // Historisk tidskrift. 1905.
ВоёШив S. J. Olika uppfattningar af orden folk, nation m.m. //
Statsvetenskaplig tidskrift. 1908.
ВоёШив S. J. Om statslifvet. 1916.
Bryce J. The American Commonwealth. New York, 1903. Vol. II.
Dannemann. Die politische und rechtliche Entwicklung der
halbsouveranen Staaten Europas. 1915.
Deckert E. Panlatinismus, Panslavismus und Panteutonismus in
ihrer Bedeutung fur die politische Weltlage. 1914.
Fahlbeck P. Sveriges adel. Bd. I: Folks och slaktemas undergang.
Lund, 1898.
Fahlbeck P. Sveriges forfattning och den moderna parlamen-
tarismen. 1904.
Fahlbeck P. Engelsk parlamentarism contra svensk. 1916.
Festskrift till Pontius Fahlbeck. 1915.
Fricker K. Vom Staatsgebiete. Tubingen, 1867.
Fricker K. Gebiet und Gebietshocheit. 1901.
Gumplowicz L. Allgemeine Staatsrecht. 1897.
Gumplowicz L. Grundriss der Soziologie. 1905.
Harms B. Krieg und Weltwirtschaft // Weltwirtschaftliche Archiv.
1916. April.
Hasbach W. Die moderne Demokratie. Jena, 1912.
Hass. Das Deutsche Reich als Nationalstaat. 1905.
Hasse E. Deutsche Grenzpolitik. Munchen, 1906.
Herre P. Weltpolitik und Weltkatastrophe. 1916.
Homborg. Ras, sprak och nation // Finsk tidskrift. 1914. Bd. I.
Jellinek G. Allgemeine Staatslehre. 3. Aufl. Berlin, 1914.
Библиография
315
Joly A. Du Principe des Nationalites.
Kirchoff A. Menschen und Erde. 1901.
Kirchoff A. Nation und Nationalitat. 1905a.
Kirchoff A. Zur Verstandigung fiber der Begriffe Nation und
Nationalitat. 1905b.
Larsson H. Nation och stat — Ideer och Makter. 1908.
Maryaud. La plus grande Espagne // Questions diplomatiques et
coloniales. 1904. Dec.
Mayr G., von. Geschichte und Gliederung der Staatswissenschaften.
1906.
Mayr G., von. Rektorats-Rede. 6.12.1913.
Meier H. Die deutschfeindliche Bewegung in der franzosischen
Schweiz. 1915.
Meineke F. Weltbiirgertum und Nationalstaat. 1908.
Meineke F. Das Zeitalter der deutschen Erhebung. 1924.
Meinhold P. Staat, Kultur und Erziehung // Socrates. 1916.
Melia H., Vazquez de. El ideal de Espana, los tres dogmas
nacionales // Teatro de la Zarzuela de Madrid. 1915. 31 de
mayo.
Menger A. Neue Staatslehre. Jena, 1904.
Menne K. Die Entwicklung der Niederlander zur Nation. 1903.
Menzel A. Zur Psychologie des Staates // Deutsche Revue. 1916.
April.
Mohl R., von. Die Geschichte und Literatur der Staatswissen-
schaften. Erlangen, 1855. Bd. I.
Neumann F. Volk und Nation. Leipzig, 1888.
Neumann F. Mitteleuropa. 1917.
Norstrom V. Radikalismen annu en gang. Stockholm, 1903.
Norway, Official Publication for the Paris Exhibition. 1900.
Penck A. Der Krieg und das Studium der Georgaphie // Zeitschrift
der Gesellschaft fur Erdkunde zu Berlin. 1916. Nr. IV.
Piloty R., von. Staaten als Machte und Machte als Staaten//
Zeitschrift fur Volkerrecht. 1914.
Pohle H. Deutschland am Scheidewege. 1902.
Pothoff A. Volk Oder Staat. 1915.
Preuss H. Gemeinde, Staat, Reich als Gebietskorperschaften.
Berlin, 1889.
Ranke L., von. Die grossen Machte // Historisch-politische
Zeitschrift. 1833. Nr. 2.
Ratzel F. Die Erde und das Leben. Bd. II. Leipzig, 1902.
Ratzel F. Politische Geographie. 2. Aufl. Munchen; Berlin, 1903.
Renan E. Qu'est-ce qu'une nation. 1882.
Reusch H. Norges geografi. Bd. I. Kristiania, 1915.
Riezler K. Die Erforderlichkeit des Unmoglichen. Berlin, 1913.
Riidorffer. Grundziige der Weltpolitik. 1914.
316
Р. Челлен. Государство как форма жизни
Ruyssen Т. Le Principe des Nationalites. 1916.
Salis A., von. Die Neutralitat der Schweiz. Leipzig, 1915.
Schilder S. Die Monokultur in der Weltwirtschaft // Zeitschrift
fur Sozialwissenschaft. 1907. Okt.
Schilder S. Entwicklungstendenzen der Weltwirtschaft. Bd. II.
Berlin, 1915.
Schmidt R. Allgemeine Staatslehre. Bd. II. Leipzig, 1903.
Schmitz O. Die Kunst der Politik. 1914.
Schmitz O. Das wirkliche Deutschland. Munchen, 1915.
Schulze-Gavernitz G. Britischer Imperialismus und Freihandel.
Leipzig, 1906.
Sieger R. Staatsgrenzen und Stromgebiete, Sonderabdruck aus der
Deutschen Rundschau fur Geographie. 1913—1914.
Sieger R. Der Ost. Staatsgedanke und das deutsche Volk//
Zeitschrift fur Politik. 1916.
Sohm R. Die Gegensatze unserer Zeit. 1883.
Steffen G. Sociala studier. Bd. III. 1906.
Steffen G. Sociologi. Bd. IV. 1911.
Stein L. Der Begriff der Gesellschaft. 1850.
Steinthal H. Dialekt, Sprache, Volk, Staat, Rase. 1896.
Stier-Solmo F. Politik. 1907.
Story J. Commentaries on the Constitution of the US. Boston, 1891.
Vol. 1.
Sundbarg G. Folklynnet och utvandringen. Stockholm, 1911.
Treitschke FL, von. Politik. Leipzig, 1897.
Waitz G. Grundziige der Politik. Kiel, 1862.
Wallengren S. Hans Jarta som politisk teoretiker. Lund, 1906.
Wallengren S. Valrattsproblem. 1915.
Wolf J. Der Geburtenriickgang. Jena, 1912.
Woltmann L. Politische Anthropologie. 1903.
Брайс Д. Американская республика. Ч. 1 —2. М., 1889— 1890.
Вольтман Л. Политическая антропология. СПб., 1905.
Гнейст Р. Правовое государство и административные суды
Германии. СПб., 1896.
Гумплович Л. Общее учение о государстве. СПб., 1910.
Гумплович Л. Основы социологии. СПб., 1899.
Еллинек Г. Общее учение о государстве. Т. 1. СПб., 1908.
Макиавелли Н. Государь. М., 1990.
Менгер А. Новое учение о государстве. СПб., 1906.
Ренан Э. Что такое нация? СПб., 1898.
Франс А. Господин Бержере в Париже // Собр. соч.:
В 8 т. М„ 1958. Т. 4.
СОДЕРЖАНИЕ
От издательства ................................ 5
Политические профессии Рудольфа Челлена.
М. В. Ильин..................................... 8
Предисловие ....................................39
Введение. О саморефлексии государствоведения.....43
Приниженное положение политической науки
в шведской системе образования..................43
Причины подобного положения ....................45
Представление о государстве исключительно как
о субъекте права .............................. 45
Связь с «манчестерианством».....................50
Реакция в государственной практике..............51
Необходимость более широкой теории..............52
Глава 1. Общая сущность государства.............53
Первый эмпирический анализ: «внутреннее»
понятие государства ............................53
Государство как субъект права...................54
Государство как хозяйство и общество ...........56
Второй эмпирический анализ: «внешнее»
понятие государства ............................64
Государство как господство и народ..............69
Право на изучение государствоведения............72
Двойная перспектива: внешнее и внутреннее........77
Органическое единство государства ..............81
Система и план изложения .......................85
Глава 2. Государство как господство. Геополитика ... 94
Неразрывность господства и государства .........94
318	Р. Челлен. Государство как форма жизни
Различные типы господства: город и страна ........97
Право государства на «закрепощение» территории .. 101
Органическое представление: тело государства ....107
Международно-правовые и политические
последствия .....................................108
Географическая индивидуальность .................115
Различные типы естественных границ...............116
Естественные ландшафты и их виды ................121
Решение проблемы территориального господства	... 125
Взаимосвязь государства и господства ............127
Бренность государства, бессмертие террито-
риального господства.............................129
Суверенитет или частное право собственности .....130
Геополитика в специальном смысле: влияние
пространства, его формы и местоположения ........133
Превращение местоположения и «исторические
стороны» ........................................139
Глава 3. Государство как народ. Этнополитика....148
Связь народа и государства ......................149
Народ во времени.................................152
Лояльность и национальность .....................155
Проблема нации: генеалогическое, лингвисти-
ческое и психологическое решение ................159
Биологическое решение: этнический индивид.......169
Нации как естественные сущности .................171
Возникновение наций .............................175
Зрелость наций: принцип национальности...........181
Гонители и защитники наций.......................189
Внутренняя необходимость создания националь-
ного государства ..............................  196
Расовая проблема ................................199
Специальная проблема, обусловленная степенью
и свойством национальности, физической измен-
чивостью среды и математическим соотношением
между страной и народом .........................204
Содержание
319
Глава 4. Государство как хозяйство, общество
и управление. Экономполитика, социополитика
и административная политика.....................211
Понятие хозяйства и его различные типы..........211
Понятие автаркии и ее практика................216
Борьба государства за выживание в экономи-
ческой области...............................225
Понятие общества и стадии его развития..........226
Естественное общество и социальность ........234
Задачи государства в социальной борьбе ......237
Понятие управления .............................240
Корни управления в земле ....................243
Требование свободы личности (всеобщее
избирательное право).........................245
Естественное представительство ..............248
Лояльность и связанные с нею государственные
задачи ......................................252
Дух времени и нации в понятии управления.....255
Глава 5. Государство под действием закона жизни .... 259
Бренность государства...........................259
Рождение государства: первичные и вторичные
процессы........................................261
Участники государственного общения .............264
Гибель государства: расшатывание национальной
психики (Польша) и физический надрыв сил нации
(Рим) ..........................................270
Необходимость и свобода в жизни государства ....277
Заключение. О конечной цели государства ........284
Нет благосостояния индивида без благосостояния
нации...........................................284
Материализм и идеализм в учении о государстве .... 287
Возвращение к природе ..........................287
Нет счастья вне совершенства личности ..........288
Приложение. Политика как наука (статья из газеты
«Гётеборге Афтонблад» от 22 и 26 марта 1901 г.) ... 291
Аннотированный указатель имен ..................300
Список трудов и публикаций Рудольфа Челлена ....310
Библиография ...................................314
Научное издание
Рудольф Челлен
Государство как форма жизни
Художественный редактор А. К. Сорокин
Редактор Л. Ю. Пантина
Художественное оформление А. Ю. Никулин
Компьютерная верстка И. Д. Звягинцева
Корректор Н. П. Голубцова
ЛР №066009 от 22.07.1998. Подписано в печать 15.04.2008.
Формат 84x108/32. Бумага офсетная № 1. Печать офсетная.
Усл. печ. л. 16,8. Заказ № 2880. Тираж 1000 экз.
Издательство «Российская политическая энциклопедия»
(РОССПЭН)
117393, Москва, ул. Профсоюзная, д. 82
Тел. 334-81-87 (дирекция)
Тел./факс: 334-82-42 (отдел реализации)
Отпечатано с готовых файлов заказчика в ОАО «ИПК
«Ульяновский Дом печати». 432980, г. Ульяновск, ул. Гончарова, 14
Серия «ИСТОРИЯ
ПОЛИТИЧЕСКОЙ мысли