ЮН ЧЖАН
ДЖОН ХОЛЛИДЕИ
Неизвестный
МАО
JUNG CHANG
AND
JON HALLIDAY
MAO
The Unknown Story
ЮН ЧЖАН
ДЖОН ХОЛЛИДЕЙ
Неизвестный
МАО
§
Москва
иентрлолигрЯФ
ББК^З£5 Кит)
4^57
Охраняется Законом РФ об авторском праве.
Воспроизведение всей книги или любой ее части
воспрещается без письменного разрешения издателя.
Любые попытки нарушения закона
будут преследоваться в судебном порядке.
This edition published by arrangement
with Gillon Aitken Associates Ltd and Synopsis Literary Agency
Чжан IO., Холлидей Дж.
4-57 Неизвестный Мао I Пер. с англ. И.А. Игоревского. —
М.: ЗАО Центрполиграф, 2007. — 845 с.
ISBN 978-5-9524-2896-6
Книга «Неизвестный Мао» Джона Холлидея и Юн Чжан вошла в число ми-
ровых бестселлеров. Она беспрецедентна как по объему использованных источни-
ков, так и по числу исторических открытий. Документальную основу составили
материалы архивов Тайваня, США, Японии, России и ряда других стран. Авторам
удалось получить доступ к архивам Китайской Народной Республики, несмотря
на то что официальный Пекин не приветствовал создание неподцензурной био-
графии Мао. Книга, запрещенная в Китае, открыла мировой общественности лич-
ностный феномен коммунистического тирана.
ББК 63.3(5 Кит)
copyright © Globalflair Ltd, 2005
© Перевод,
ЗАО «Центрполиграф», 2007
© Художественное оформление,
ISBN 978-5-9524-2896-6	ЗА0 «Центрполиграф», 2007
ПРЕДИСЛОВИЕ
Книга о Мао Цзэдуне, которую Вы, уважаемый читатель, держр
в руках, во многом уникальна. Впервые опубликованная в 2005 г., о
уже прочно вошла в число мировых бестселлеров. Ее читает и обсу
дает общественно-политическая и интеллектуальная элита государе
Восточной Азии, Европы и Соединенных Штатов, ее переводят
десятки языков, она занимает верхнюю строчку в мировых рейтин!
продаж. Перед Вами — первое русское издание этой книги.
Рассказанная в контексте драматической истории Китая, биогг
фия Мао беспрецедентна как по объему привлеченной к ее напис
нию историографической и Источниковой базы, так и по числу соде
жащихся в ней больших и малых исторических открытий, позвол
ющих по-новому осмыслить деятельность великого диктатора и е
влияние на исторические судьбы китайского народа. Авторами этс
исследования стали гражданка Соединенного Королевства и китая
ка по происхождению Юн Чжан, известная своим бестселлером «Д
кие лебеди» (вышедшем в 40 странах 10-миллионным тиражом), и
супруг англичанин Джон Холлидей, в прошлом — старший научн!
сотрудник Королевского колледжа Лондона. Созданию этой фунт
ментальной книги они посвятили более десяти лет упорного и кр
потливого труда. Их брак оказался еще и счастливым творческим с
юзом. Изучив поистине необъятную литературу как на китайском, т
и на европейских языках, Юн Чжан и Джон Холлидей смогли сит
зировать представления о Мао, сложившиеся на Западе, со взгляда!
на его фигуру, присущими самим китайцам, создав в результате вес
ма убедительный — и зловещий — портрет Великого кормчего.
Документальную основу повествования составили материалы а
хивов Тайваня (где хранятся документы гоминьдановского Ките
вывезенные Чан Кайши в 1949 г. во время эвакуации с материка)
№ США, Великобритании, Японии, Германии, Италии, Албани
Швейцарии и ряда других стран. Использовались и архивы Кита
ской Народной Республики; однако, поскольку официальный Пею
5
не приветствовал создание неподцензурной биографии основателя
КНР, могущей представить его в невыгодном свете, авторы не со-
чли возможным раскрывать имена своих китайских помощников и
архивные фонды, которые последним удалось изучить. Джон Холли-
дей весьма плодотворно поработал и в документохранилищах России:
Архиве внешней политики РФ и Российском государственном архи-
ве социально-политической истории (бывшем Центральном партий-
ном архиве при ЦК КПСС, где, в частности, находятся фонды Ком-
интерна). Кроме того, он получил доступ к ряду документов, храня-
щихся в Архиве Президента РФ.
Впечатляет более чем внушительный список из почти 400 интер-
вью (примерно 200 — с гражданами КНР и более 170 — с представи-
телями почти 40 государств мира), благодаря которым Юн Чжан и
Джон Холлидей сумели привлечь к написанию биографии огром-
ный пласт «устной истории», собрать интереснейшие свидетельства
людей, лично знавших Мао. В самом Китае им удалось побеседовать
с некоторыми его родственниками, в том числе родной дочерью Ли
На и снохой Лю Сыци, старинными друзьями и коллегами периода
1910—1920-х гг., рядом лиц из ближайшего окружения председателя
(подруги, секретари, телохранители, врачи), вдовой Лю Шаоци — Ван
Гуанмэй, родственниками других соратников Мао — Линь Бяо, Дэн
Сяопина, Е Цзяньина и т. д., а также десятками людей, приближен-
ных к высшим эшелонам власти маоистского Китая или же ставших
участниками крупных исторических событий той эпохи. В числе зару-
бежных государственных деятелей, поделившихся своими воспоми-
наниями, — правитель Маньчжурии в 1928—1931 гг., легендарный
маршал Чжан Сюэлян (скончавшийся в 2001 г. на Гавайях в возрас-
те ста лет), духовный лидер Тибета далай-лама, президент социалис-
тической Албании Р. Алия, премьер-министр Сингапура Ли Куан Ю,
президенты США Дж. Буш-старший и Дж. Форд, Государственный
секретарь США Г. Киссинджер, директора ЦРУ Р. Хелмс, Дж. Шле-
зингер и У. Колби, глава военной разведки Японии в годы Второй
мировой войны С. Арису, супруга диктатора Филиппин Имельда
Маркос и многие другие. В России авторы книги взяли интервью у
целого ряда политиков, занимавшихся Китаем и встречавшихся с
Мао, в частности у заместителя министра иностранных дел СССР
М.С. Капицы, главного экономического советника СССР в Пекине
в 1950-х гг. И.В. Архипова, советского посла в Китае в 1959—1965 гг.
С. В. Червоненко, послов СССР и России в Пекине О.А. Трояновско-
го и И.А. Рогачева, а также у ведущих отечественных ученых-китаевс-
дов С.Л. Тихвинского, А.М. Дедовского, Р.А. Мировицкой, А.М. Гри-
горьева, Л. П. Делюсина, Б.Т. Кулика, К.В. Шевелева и других.
В результате свет увидел эпический труд, в котором по-новому
раскрыты практически все значимые эпизоды драматичной, полной
6
головокружительных поворотов жизни и карьеры Мао Цзэдуна —
человека, о котором, помимо официальных сведений и сотворенного
пропагандой героического образа, до сих пор, в сущности, известно
не так уж много. Хотя авторы и стремились придерживаться строгих
рамок научно-исторического исследования, собранный и изученный
ими материал настолько сенсационен, что не сможет оставить равно-
душным даже читателя далекого от большой политики, а в професси-
ональной среде неминуемо вызовет жаркие споры. Сознавая это, Юн
Чжан и Джон Холлидей снабдили книгу исключительно подробным
и фундированным научно-справочным аппаратом (частично вошед-
шим и в российское издание), который призван подтвердить обосно-
ванность представленных ими ранее неизвестных фактов, а также
предлагаемых оценок и выводов.
Как заметил однажды поэт, «в политике кто гений, тот злодей».
К Мао Цзэдуну это высказывание относится как ни к кому другому.
Со страниц книги он предстает как великий разрушитель, жестокий и
безжалостный тиран, сила которого в исключительном коварстве, не-
превзойденном мастерстве интриги, способности хладнокровно ма-
нипулировать людьми во имя достижения собственных целей. Уже в
1917 г. в одном из первых своих произведений 24-летний Мао писал:
«Страна... должна быть разрушена, а затем построена заново... Люди,
подобные мне, жаждут ее разрушения... Эта теория годится не только
для Китая, но и для всего человечества... ибо на обломках старой все-
ленной будет создана новая. Разве это не лучший выход!» Нигилисти-
ческий взгляд на мир, сформулированный молодым юношей еще до
знакомства с азами марксизма, во многом определил сущность его бу-
дущего мировоззрения.
В 1921 г., бросив журналистику и преподавание в школе, Мао из-
брал судьбу профессионального революционера, создававшего с нуля
Компартию Китая и жившего на деньги, поступавшие из Москвы.
Роль Советского Союза и Коминтерна в китайской революции — за-
хватывающая и все еще недостаточно изученная тема. Как показы-
вается в книге, на всем протяжении своего почти 30-летнего пути к
вершинам власти Мао Цзэдун неизменно делал ставку на помощь и
поддержку СССР — финансовую, политическую, военную, без кото-
рой, по его убеждению, китайские коммунисты не имели бы никаких
шансов на успех. При этом он отнюдь не был марионеткой Москвы,
скорее наоборот — успешно использовал Советский Союз в своих ин-
тересах и умел добиться того, чтобы с ним считались (как позднее за-
метит в его адрес Сталин: «Очень строптивый, но победитель»).
20-е и 1930-е гг. остаются, пожалуй, наиболее темным и мифо-
логизированным периодом в жизни Мао. В книге последовательно
азвенчивается созданный после победы революции его пропаган-
истский образ народного вождя, стремящегося освободить китай-
7
ское крестьянство от рабства и эксплуатации. Напротив, возглав-
ляемые Мао части Красной армии обычно вели себя по отношению к
крестьянскому населению как завоеватели, выгребая все продоволь-
ствие и оставляя его буквально без средств к существованию. В гла-
вах, посвященных этому времени, читатель может найти довольно
много малоизвестных сюжетов — начиная с легенды о восстании
«Осеннего урожая» 1927 г., которое якобы и превратило Мао в попу-
лярного крестьянского вожака, до жутких подробностей репрессив-
ной кампании против вымышленной «Антибольшевистской лиги»,
позволившей ему установить диктаторский режим на контролируе-
мых коммунистами территориях провинции Цзянси.
7 ноября 1931 г., вдень 14-й годовщины Октябрьской революции,
в Китае была провозглашена первая Советская республика — государ-
ство, состоявшее из отдельных районов, разбросанных по нескольким
центральным и юго-восточным провинциям. Его руководителем стал
Мао Цзэдун. В тот памятный день один из приближенных впервые по-
чтительно назвал его председателем. Спустя годы под этим титулом его
узнает весь мир.
Судьба коммунистической республики оказалась трагичной. За че-
тыре года боев против армии Гоминьдана, беспрерывных жестоких чи-
сток и голода здесь погибло, по подсчетам авторов книги, до 20 про-
центов населения. Первое государство Мао «управлялось с помощью
террора и охранялось, как тюрьма». Местные жители были вынуждены
проводить на митингах не меньше пяти дней в месяц (по замечанию
председателя, «это был для них хороший отдых»), а самоубийства ста-
ли настолько массовым явлением, что власти были вынуждены развер-
нуть специальную кампанию под лозунгом: «Самоубийство — позор
для революционера».
В октябре 1934 г. китайская Красная армия оставила занимаемые
ею районы и выступила в Великий поход — пеший переход протяжен-
ностью на многие тысячи километров в северо-западную провинцию
Шэньси. Юн Чжан и Джон Холлидей предлагают совершенно новый
взгляд на это событие, которое они считают одним из величайших ми-
фов XX века. Они доказывают, что беспримерные трудности перехо-
да были во многом искусственно спровоцированы тайной борьбой за
власть между Мао и его соперником Чжан Готао, в то время как глав-
ный враг коммунистов Чан Кайши, напротив, по существу позволил
коммунистами уйти, порой даже оставляя им запасы продовольствия.
Таким способом лидер Гоминьдана рассчитывал обменять сохранение
ядра КПК на своего единственного сына Цзян Цзинго, который, вы-
ехав на учебу в СССР в 1925 г., удерживался там фактически на поло-
жении заложника. Даже легендарный переход красноармейцев через
узкий мост Дадухэ под шквальным пулеметным огнем оказывается,
по утверждению биографов Мао, чистой выдумкой. Чтобы доказать
8
это они не только воспользовались архивными документами, но и бе-
седовали с людьми, имевшими отношение к данному эпизоду, и даже
посетили место, где он произошел. Вопреки распространенным пред-
ставлениям, Мао не разделял тяготы перехода с остальными, и боль-
шую часть пути его несли на носилках. «И что же я делал? — говорил он
впоследствии. — Я читал! Я много читал!» Результат Великого похода
стал именно таким, каким его задумал Мао Цзэдун: он вознес его к еди-
ноличному лидерству в Компартии Китая.
Авторы предлагают и собственную версию знаменитого «Сианьско-
го инцидента» — ареста Чан Кайши Чжан Сюэляном в декабре 1936 г.
Они приводят доказательства того, что только личное вмешательство
Сталина спасло лидера Гоминьдана от неминуемой гибели, в то вре-
мя как Мао, вопреки инструкциям Москвы, прилагал все силы к тому,
чтобы уничтожить своего заклятого врага. Небесспорный, но заслу-
живающий серьезного обсуждения взгляд представлен в книге и в
отношении начавшейся летом 1937 г. японо-китайской войны. В ней
утверждается, что непосредственным поводом к войне послужила
хитроумная провокация высокопоставленного агента КПК в армии
Гоминьдана Чжан Чжичжуна, в результате которой эпизодические
японо-китайские столкновения переросли в кровопролитные бои.
Вторжение Японии в Китай не только резко снижало вероятность ее
агрессии против СССР, но и ослабляло режим Гоминьдана, тем самым
расчищая для Мао путь к власти в общенациональном масштабе. Как
отмечается в книге, в последние годы жизни председатель не раз бла-
годарил японцев «за помощь». Когда однажды визитеры из Токио ста-
ли просить у него прощения за агрессию, он вполне серьезно заявил:
«Я предпочел бы сказать спасибо вашим военачальникам»; если бы
они не захватили большую часть Китая, «мы бы по-прежнему сидели в
горах». Сами коммунисты практически не участвовали в боевых дей-
ствиях против японской армии, предпочитая копить силы для пред-
стоявшей решающей схватки с Гоминьданом. В книге содержатся сен-
сационные подробности «военных лет» жизни Мао (1937—1945) — в
частности, неизвестные факты об организованном им массовом про-
изводстве опиума в контролируемом коммунистами Яньане (сам Мао
называл эту операцию «революционной опиумной войной»), а также
новые сведения об изощренной репрессивной кампании «по исправ-
лению стиля», позволившей посредством террора и доносительства
«усовершенствовать» авторитарные методы управления, которые за-
тем будут распространены на весь Китай. Именно в Яньане, подчерки-
вают авторы, высшее руководство партии в марте 1943 г. приняло до
сих пор остающееся секретным постановление, дававшее Мао Цзэду-
ну а солютную власть в КПК — право принимать «окончательные ре-
шения по всем вопросам». Тогда же зародился и культ его личности,
достигший впоследствии фантастических размеров.
9
Значительное внимание в монографии уделено гражданской войне
1946—1949 гг., итогом которой стала победа коммунистической пар-
тии над Гоминьданом. И вновь биографы Мао выдвигают собственные
смелые версии, объясняющие фантастическое «везение» китайских
коммунистов, которым удалось победить многократно превосходив-
шего их противника. Они приводят данные, свидетельствующие о том,
что советская помощь КПК была в те годы гораздо масштабнее, чем
это принято считать. При этом они весьма критически высказыва-
ются о политике США, не раз удерживавших правительство Гоминьда-
на оттого, чтобы нанести решительное поражение китайской Красной
армии. Да и сам Чан Кайши, не сумевший обуздать всепроникающую
коррупцию и очистить государственный аппарат от многочисленной
коммунистической агентуры, несет большую долю вины за поражение
националистов. По замечанию авторов, «позволив своим личным чув-
ствам и привязанностям влиять на принятие политических и военных
решений, он проиграл Китай человеку, начисто лишенному этих сла-
бостей».
1 октября 1949 г. на пекинской площади Тяньаньмынь Мао Цзэдун
торжественно провозгласил создание Китайской Народной Респуб-
лики. Он достиг, казалось бы, невозможного: стал самодержавным
правителем огромной страны с населением 550 млн человек. К это-
му времени тоталитарная модель государственной власти уже была им
тщательно продумана и отработана; она существенно отличалась от
советской модели и безусловно превосходила ее по части жестокости
и произвола (достаточно указать на описываемые в книге массовые
публичные казни, на которые сгонялись миллионы людей и которые
регулярно проводились на протяжении всего маоистского правле-
ния — вещь, немыслимая в Советском Союзе). Однако председателю
потребовалось еще немало времени и сил для того, чтобы воплотить
свои замыслы в жизнь.
Величайшей авантюрой Мао Цзэдуна стал так называемый «боль-
шой скачок» конца 1950-х гг. — провальная кампания лихорадочной
индустриализации. По его личной инициативе повсеместно развер-
нулось строительство десятков тысяч примитивных доменных печей,
благодаря которым Китай должен был «догнать и перегнать Велико-
британию» по выплавке стали (с Соединенными Штатами соревно-
вался «старший брат» — Советский Союз). В деревнях создавались
«народные коммуны» — китайская аналогия колхозов, в которых
«обобществлялось» все крестьянское имущество, вплоть до сково-
родок и печных горшков. Абсурдность происходящего подчеркивала
кампания по полному уничтожению воробьев, «пожирающих слиш-
ком много зерна» (впоследствии их пришлось завозить из СССР). Ог-
ромное количество продуктов вывозилось за рубеж с тем, чтобы вза-
мен импортировать промышленное оборудование, в основном для
10
военных целей. Прямым следствием этой пагубной политики стал
невиданный в новейшей истории человечества голод, от которого,
по подсчетам авторов, умерло почти 38 млн человек (из них 22 млн
человек в 1960 г.). В книге приводятся страшные свидетельства этого
бедствия, о котором до сих пор известно крайне мало. Вместе с тем
«большой скачок» имел и свой скрытый смысл — Мао рассматривал
его как средство привести народ к полному повиновению и превра-
тить Китай в сверхдержаву, избавившись от опеки СССР.
Главы книги, посвященные советско-китайским отношениям, на-
верняка вызовут особый интерес российских читателей. В них, напри-
мер, содержатся увлекательные подробности визита Мао Цзэдуна в
Москву в конце 1949 — начале 1950 г., рассказывается о его непростых
взаимоотношениях со Сталиным и его ключевой роли в развязывании
истребительной корейской войны. Отдельно хотелось бы остановить-
ся на хрущевском периоде, когда отношения между СССР и КНР со-
вершили крутой поворот от беспрецедентно тесного союзничества к
острой идеологической полемике и политическому противоборству.
Говоря о сотрудничестве двух держав в ядерной области, биографы
Мао подчеркивают: именно Советскому Союзу маоистский Китай,
практически не имевший передовой индустриальной и научно-тех-
нологической базы, обязан столь быстрому созданию атомной бомбы
(она была испытана в 1964 г.). Советское руководство, возглавляемое
Н.С. Хрущевым, фактически подарило атомную бомбу стремительно
выходящему из-под его контроля китайскому лидеру. Это важнейшее
обстоятельство пока еще недостаточно осмыслено российской обще-
ственностью и исторической наукой, а отечественные архивы стыдли-
во скрывают под грифом секретности его детали. Почему в Кремле
упрямо отказывались понимать, с кем имеют дело? Ведь уже спустя не-
сколько недель после подписания в октябре 1957 г. секретного согла-
шения о передаче бомбы Мао Цзэдун ясно дал понять, что он не толь-
ко не выступает против ядерной войны, но и приветствует ее. «Давайте
прикинем, — заявил он в речи на Московском международном сове-
щании коммунистических партий, — сколько людей может погибнуть,
если разразится война. Сейчас в мире живут 2,7 млрд людей. Погиб-
нуть может одна треть или даже чуть больше, возможно половина...
Я бы сказал, принимая даже самый худший вариант: пусть половина
погибнет, а половина останется в живых, но империализм будет стерт
с лица земли, и весь мир станет социалистическим». Советским руко-
водителям Мао сообщил, что они могут не волноваться — Китай готов
вести ядерную войну в одиночку и, более того, принять на себя ядер-
ныи удар США, «пусть даже значительная часть народа погибнет». Но,
несмотря на эти и другие шокирующие заявления, советская бомба все
Жс была передана в Пекин, после чего Великий кормчий немедленно
открыл против СССР новый фронт холодной войны.
Длившаяся около трех десятилетий и стоившая обеим странам ог-
ромных материальных и политических издержек советско-китайская
конфронтация ныне изрядно подзабыта. А между тем она, как отме-
чается в книге, не только помогла Мао полностью изолировать ки-
тайское общество от любого советского влияния, потенциально угро-
жавшего его власти, но и позволила ему приступить к постепенному
«наведению мостов» в отношениях с Соединенными Штатами. Био-
графы китайского лидера весьма скептически отзываются о геополи-
тических играх на китайском направлении, которые вели президент
США Р. Никсон и его помощник по национальной безопасности и
госсекретарь Г. Киссинджер. Соблазненная крайним антисоветизмом
Пекина, американская администрация в начале 1970-х гг. была гото-
ва пойти на сближение с ним, закрыв глаза на все «эксцессы» маоист-
ского режима. В книге содержится немало выразительных подробно-
стей на этот счет. «Мы рассказываем вам о наших беседах с русски-
ми, — доверительно говорил Киссинджер Мао Цзэдуну, — но мы не
говорим русским о наших беседах с вами». По указанию Никсона ки-
тайской стороне было передано огромное количество разведыватель-
ной информации, касающейся СССР.
«Мы должны править миром!» — провозгласил Мао в узком кругу
еще в 1950-х гг. Однако все попытки Пекина насадить маоистские ре-
жимы в ряде азиатских и африканских стран, предпринятые в 1960-х —
начале 1970-х гг., оказались безуспешными. Проповедуемая им идео-
логия, несмотря на успех у некоторых западных интеллектуалов, ока-
залась слишком узконациональной и не смогла превратить Китай в
некую «третью силу» — лидера развивающегося мира, на равных со-
перничавшего как с СССР, так и с США. В конце жизни и сам Мао был
вынужден признать, что его глобальные амбиции потерпели крах: если
Китай и мог быть признан мировым лидером, то только по критерию
бедности населения. Впрочем, самого председателя такое положение
дел никогда не смущало. «Говорят, что бедность — это плохо, — заме-
тил он однажды. — На самом деле бедность — это хорошо. Чем беднее
народ, тем он революционнее». К моменту смерти Мао в 1976 г. годо-
вой доход на душу населения в Китае был ниже, чем в нищем Сомали,
а калорий потреблялось меньше, чем при власти Гоминьдана в 1930 г.
Кульминацией политической карьеры Мао Цзэдуна явилась «куль-
турная революция» — беспрецедентная по своему размаху, жесто-
кости, идеологической нетерпимости и числу погубленных жизней
репрессивная кампания, призванная завершить строительство пира-
миды тоталитарной власти. В эти годы достиг апогея и культ личнос-
ти Великого кормчего. Китайцам промывали мозги, ежедневно вну-
шая им: «Отец и мать близки вам, но ближе всех — председатель Мао».
Юн Чжан и Джон Холлидей воссоздали впечатляющую картину китай-
ского «большого террора»: якобы стихийных бесчинств хунвейбинов,
12
ставших идеальным прикрытием для тщательно спланированных вла-
стями массовых политических репрессий и беспощадных расправ Мао
Цзэдуна со своими противниками внутри КПК. В посвященных «куль-
турной революции» главах они убедительно и подробно рассказыва-
ют о трагической судьбе человека номер два в КНР Лю Шаоци, о таин-
ственном «деле» министра обороны Линь Бяо и заговоре его сына по
прозвищу Тигр с целью убийства Мао. Откровением для многих станут
и вскрытые авторами масштабы уничтожения в те годы китайского
культурного наследия — миллионов книг, картин, предметов стари-
ны. В одном Пекине были снесены более двух третей исторических
памятников. Публично подстрекая хунвейбинов «уничтожать старую
культуру», Мао стремился к созданию примитивного, бездуховного
общества, безропотно подчиняющегося его приказам. В десятилетие
«культурной революции» занятия в большинстве школ и вузов были
прекращены, старые учебники уничтожены, а многие учителя уволены
или осуждены; нормальное образование для молодежи оказалось недо-
ступным.
В последние годы жизни власть Мао, сраженного тяжелым недугом,
заметно пошатнулась. В недрах созданного им режима сформирова-
лась влиятельная оппозиция во главе с Дэн Сяопином, а смертельно
больной председатель оказался не в силах этому помешать. Однако фе-
номенальная бдительность и умение угадывать потенциальные опас-
ности все же позволили ему умереть в своей постели. 9 сентября 1976 г.
82-летний Мао скончался.
Юн Чжан и Джон Холлидей оценивают число убитых и погибших
от голода людей в ходе борьбы КПК за власть и последующих 27 лет
правления Мао в астрономическую цифру 70 млн человек. Одна эта
цифра является беспощадным приговором Мао Цзэдуну как государ-
ственному деятелю, а также созданной им идеологии маоизма — вуль-
гаризированной и китаизированной версии марксизма. С тех пор Ки-
тай прошел огромный путь «демаоизации». Культ личности Велико-
го кормчего отошел в прошлое, «культурная революция» официально
и решительно осуждена, а современная политическая и экономиче-
ская ситуация в КНР разительно отличается от той, которая сложи-
лась к 1976 г. Однако официальный Пекин по-прежнему придержива-
ется положительных оценок жизни и деятельности Мао. Сохраняет
силу формулировка, одобренная ЦК КПК по инициативе Дэн Сяопи-
на в 1980 г.: в своей политике председатель был на 70 процентов прав
и лишь на 30 процентов ошибался (что соответствует образному ки-
тайскому выражению «был скорее хорош, чем плох»).
В Пекине ясно отдают себе отчет в том, какое тяжелое наследие
оставил покойный основатель КНР. Однако выход из положения
здесь видят не в том, чтобы подвергнуть его разгромной, пусть даже и
справедливой, критике (что могло бы подорвать легитимность власти
13
КПК, неотъемлемой частью которой является миф о Мао). Вместо
этого сочтено за благо придать деятельность Мао забвению. Харак-
терно, что в экспериментальном школьном учебнике, поступившем
в школы Шанхая к 1 сентября 2006 г., рассказ о всем социалистиче-
ском периоде уместился в одной короткой главе, а имя Мао упомина-
ется лишь один раз — в параграфе, где описываются траурные меро-
приятия по случаю смерти главы государства. Так в системе образо-
вания события политической истории страны в XX в. уступают место
национальным традициям, экономике и культуре. Компартия счита-
ет, что народу лучше смотреть в будущее, нежели спорить о прошлом.
Что ж, наверное, это сугубо китайский подход к разрешению острых
проблем. Неудивительно, что и книга «Неизвестный Мао» сегодня
запрещена к продаже в КНР — чтобы не вызвать ненужного броже-
ния умов.
В Европе и Соединенных Штатах биография Мао собрала немало
восторженных откликов. Британская «Дейли мейл» относит ее к «тем
немногим книгам, которым дано изменить взгляд на историю», а по
мнению немецкой «Вельт», ее появление в Китае «было бы равно-
сильно землетрясению». Однако слышны и голоса скептиков. Ле-
вые интеллектуалы смущены тем, что нарисованный авторами порт-
рет явно противоречит их представлениям о покойном лидере КНР
как о «романтике революции» и философе-идеалисте, занятом «по-
исками эгалитарного достоинства». В свою очередь, консервативные
круги тоже находят этот образ «недостаточно сбалансированным»;
ведь в деятельности Мао, по их мнению, были и «положительные мо-
менты» — он, например, успешно противостоял Советскому Союзу в
1960-х — первой половине 1970-х гг., фактически являясь союзником
Запада в холодной войне. Появление подобных разноречивых оценок
вполне объяснимо — слишком многим привычным стереотипам, да
и пресловутым правилам политкорректности бросают вызов биогра-
фы Мао. Бесспорно одно — это очень честная и очень захватывающая
книга. Она читается на одном дыхании и не оставляет равнодушным
никого из тех, кто ее однажды открыл.
А.Ю. Сидоров,
доцент кафедры международных отношений
и внешней политики России
МГИМО (Университета МИД РФ)
Неизвестный
МАО
Часть первая
БЕЗРАЗЛИЧНЫЙ СТОРОННИК
Глава 1
НА ПИКЕ ПЕРЕХОДА: ОТ ПРОШЛОГО К НАСТОЯЩЕМУ
(1893—1911 гг.; возраст 1—17 лет)
Мао Цзэдун, на протяжении десятилетий имевший неограничен-
ную власть над жизнью четверти мирового населения, несет ответ-
ственность более чем за 70 миллионов смертей в мирное время. И ни
один другой диктатор XX столетия с ним в этом не сравнится.
Мао появился на свет 26 декабря 1893 года в крестьянской семье,
в деревне Шаошань, провинция Хунань, в самом сердце Китая. Более
пятисот лет жили в этой долине его предки.
Это был мир первозданной красоты. Хунань — область с умерен-
ным, влажным климатом. Ее окутанные туманом холмы были засе-
лены еще в эпоху неолита. В лесах росло более 300 видов деревьев,
включая клен, камфорное дерево, метасеквойю и редкое дерево гин-
кго. Под сенью лесов скрывались тигры, леопарды и кабаны, что еще
бродят по холмам (последний тигр был убит в 1957 году). Эти холмы,
не пересекаемые дорогами и судоходными реками, надежно огражда-
ли долину от внешнего мира. Даже в начале XX века весть о столь важ-
ном событии, как смерть императора, последовавшая в 1908 году, не
нарушила покой долины, и Мао узнал об этом лишь два года спустя,
когда покинул Шаошань.
Буддизм пришел сюда еще при династии Тан (618—906 гг. н. э.);
тогда же там были возведены буддистские храмы, действовавшие и
при юном Мао.
Деревня Шаошань невелика, ее размеры всего около 5 на 3,5 кило-
метра. 600 семей, живших в долине, выращивали рис, чай и бамбук,
впрягали в ярмо буйволов, чтобы вспахать рисовые плантации. Вся
жизнь состояла из этих древних занятий. Отец Мао, Ичан, родился в
1870 году. Когда мальчику исполнилось десять, его обручили с три-
надцатилетней девочкой из деревни, расположенной в 10 километрах,
17
за перевалом Отдыхающего Тигра, где, бывало, тигры нежились на
солнце. В те годы такое расстояние между деревнями считалось ог-
ромным. Люди, проживающие в этих деревнях, говорили на разных
диалектах, почти не понимая друг друга. Будучи маленькой девочкой,
мать Мао не получила имени. Она была седьмой девочкой, родившей-
ся в клане Вэнь и потому звалась просто — Седьмая Сестра Вэнь. Со-
гласно древнему обычаю, ее ноги были особым образом изуродо-
ваны1, чтобы их можно было назвать «трехдюймовыми золотыми
лилиями», в те времена это считалось идеалом красоты.
Ее помолвка с Ичаном — отцом Мао происходила согласно риту-
алам, освященным веками. Организовали помолвку родители детей,
исходя из практических соображений: могила одного из дедушек де-
вочки находилась в Шаошани, о ней нужно было заботиться, регуляр-
но совершая положенные ритуалы, поэтому иметь там родственника
было полезно. Седьмая Сестра Вэнь переехала в дом Мао после по-
молвки, а поженились они в 1885 году, когда ей исполнилось восем-
надцать, а Ичану пятнадцать.
Вскоре после свадьбы Ичан вступил в армию, чтобы иметь возмож-
ность выплатить семейные долги. Через несколько лет ему это удалось.
Китайские крестьяне были не рабами, а свободными фермерами, и по-
ступление на военную службу по финансовым причинам было обще-
принятой практикой. К счастью для Ичана, ему не пришлось участво-
вать в военных действиях, зато он повидал мир и приобрел некоторые
деловые качества. В отличие от большинства крестьян Ичан умел чи-
тать и писать, достаточно хорошо, чтобы вести счета. По возвращении
в родную деревню он стал выращивать свиней и обрабатывал рис, пре-
вращая его в высококачественный продукт, который выгодно сбывал
на рынке в ближайшем городе. Со временем Ичан не только выкупил
землю, заложенную отцом, но и прикупил новую и превратился в од-
ного из самых зажиточных людей деревни.
Несмотря на обеспеченность, Ичан до конца своих дней не чурал-
ся тяжелого труда и исповедовал бережливость.
Ичану с семьей было выделено шесть комнат в родительском доме
с соломенной крышей. Со временем Ичан заменит солому черепи-
цей (это было главное усовершенствование), но оставит земляной пол
и стены. Окна представляли собой квадратные отверстия с деревян-
ными решетками (стекла по тем временам были роскошью). На ночь
окна закрывались деревянными щитами (температура едва ли когда-
нибудь опускалась ниже нуля). Обстановка в доме была простой: де-
ревянные кровати, деревянные столы и лавки. В одной из этих ком-
нат, под бледно-голубым домотканым хлопковым одеялом и синей
москитной сеткой родился Мао.
1 Ступни девочек еще в младенчестве туго бинтовались, кости стоп сраста-
лись, точно копытца. (Примеч. пер.)
18
Мао был третьим сыном в семье, единственным, кто не умер в мла-
денчестве. Его мать-буддистка с утра до ночи молила Будду защитить
ее сына. Мао дали имя, состоящее из двух частей, — Цзэ-дун. Цзэ,
означающее «сиять», было родовым именем поколений семьи Мао,
как о том записано было в хронике клана, которую начали вести еще
в XVIII веке. Дун означает «Восток». Следовательно, полное имя Мао
означает «Сияющий на Востоке». Когда в семье родились еще два
мальчика, в 1896 и 1905 годы, они получили имена Цзэминь {минь
означает «люди») и Цзэтань (тань, возможно, происходит от названия
города Сянтань).
Эти имена отражали древнее стремление китайских крестьян даро-
вать своим сыновьям благополучную жизнь и ожидание того, что они
оправдают чаяния родителей. Образованный человек мог достичь вы-
сокого положения, а под образованием на протяжении столетий пони-
малось изучение конфуцианских классиков. Превосходное знание их
трудов позволяло юноше из любой семьи пройти императорские эк-
замены и стать мандарином — начальная ступень на пути к посту пре-
мьер-министра. Пост чиновника являлся синонимом успеха, и имена,
данные Мао и его братьям, выражали возлагаемые на них надежды.
Но великое имя было также тягостным бременем и потенциальным
вызовом судьбе, поэтому большинство детей звали скромными умень-
шительными именами. Мао звали «Мальчиком из камня» — Ши сань
я-цзы. Для этого второго крещения мать привела Мао к высокой ска-
ле. Скала эта считалась чудесной, поскольку из нее бил родник. После
того как Мао совершил необходимое количество поклонов, он стал
считаться усыновленным скалой. Мао был в восторге от своего имени
и продолжал использовать его, когда повзрослел. В 1959 году, когда он
вернулся в Шаошань и в первый — а также и последний — раз встре-
тился со своими односельчанами в качестве верховного лидера Китая,
перед тем, как приступить к обеду, он с улыбкой спросил: «Что ж, все
здесь, кроме моей Каменной Матери. Может, подождем ее?»
Мао любил свою родную мать так глубоко, как никого другого. Она
была мягкой и терпимой женщиной, которая, как вспоминал Мао, ни-
когда не повышала на него голос. От нее Мао унаследовал округлое
лицо, чувственные губы и самообладание. На протяжении всей жиз-
ни Мао переполняли эмоции, когда он говорил о своей матери.
Следуя примеру матери, маленький Мао стал буддистом. Годы спу-
стя он говорил своим приближенным: «Я поклонялся своей матери...
Куда бы она ни пошла, я следовал за ней... в храме сжигали благовония
и бумажные деньги, отбивали поклоны Будде... Оттого, что моя мать
верила в Будду, верил в него и я». Однако в подростковом возрасте Мао
отказался от буддизма.
Детство Мао было беззаботным. До восьми лет он жил в семье ма-
тери, у Вэнь, в их деревне, поскольку его мать предпочитала жить со
19
своей собственной семьей. Бабушка со стороны матери души не чая-
ла во внуке. Два его дяди и их жены относились к Мао как к собствен-
ному сыну. Один из дядьев стал его приемным отцом (китайский эк-
вивалент крестного отца). Мао выполнял легкую работу по хозяйст-
ву — собирал корм для свиней, пас буйволов в зарослях у пруда, под
сенью бананов. Впоследствии он с нежностью вспоминал это идилли-
ческое время. Пока его тетя пряла и шила при свете масляной лампы,
Мао учился читать.
Он вернулся в Шаошань лишь весной 1902 года, когда ему исполни-
лось восемь лет, чтобы получить образование — обучение на дому у на-
ставника. Конфуцианские груды, составлявшие основную часть курса
обучения, были недоступны пониманию детей, и их следовало заучи-
вать наизусть. По счастью, Мао обладал исключительной памятью и
благодаря этому хорошо учился. В памяти своих соучеников он остал-
ся прилежным мальчиком, которому удавалось не только повторять
наизусть вслух, но и писать по памяти эти трудные тексты. Кроме того,
Мао познакомился с китайским языком и историей, обучался каллиг-
рафии, начал учиться писать хорошую прозу и слагать стихи, посколь-
ку писание стихов было основной слагаемой конфуцианского образо-
вания. Чтение стало его страстью. Обычно крестьяне ложились спать
с закатом солнца, экономя масло для ламп, но Мао читал глубоко за
полночь при свете масляной лампы, стоявшей рядом с лавкой, возле
москитной сетки. Годы спустя, когда он стал верховным правителем
Китая, половина его огромной кровати была завалена грудами книг —
трудами китайских классиков. Он любил уснащать свои речи и произ-
ведения историческими ссылками. Но стихи его утратили своеобразие.
Мао часто конфликтовал с наставниками. В возрасте десяти лет он
сбежал из своей первой школы, жалуясь на излишнюю придирчивость
учителя. Его «попросили оставить» по меньшей мере три школы по
причине его упрямствам непослушания. Мать смотрела на это снисхо-
дительно, но отец был недоволен, и частая смена учителей была источ-
ником напряженности между отцом и сыном. Ичан платил за образо-
вание Мао, надеясь, что сын, по крайней мере, сможет вести семейные
счета, но Мао это занятие было не по душе. Всю свою жизнь он питал
нелюбовь к цифрам и был безнадежен в экономике. Не питал он осо-
бой любви и к тяжелому физическому труду. Он оставил его сразу, как
только закончилась его крестьянская жизнь.
Ичан не мог позволить Мао лениться. Проводя все время за рабо-
той, отец ожидал от сына того же и колотил его, когда тот отказывался
повиноваться. Мао ненавидел отца. В 1968 году, развернув широко-
масштабную кампанию против своих политических противников, он
заявил их мучителям, что хотел бы обойтись с отцом столь же жестоко:
20
«Мой отец был плохим человеком. Если бы он был сейчас жив, ему сле-
довало бы сделать «самолет». Это было мучительное положение, когда
руки человека выкручены за спиной, а голова опущена вниз.
Мао не был бессловесной жертвой своего отца. Он давал ему отпор
и часто выходил победителем. Мальчик, бывало, говорил отцу, что
поскольку тот старше, то должен выполнять больше физического
труда, чем он, его сын, — немыслимо дерзкий выпад по китайским
стандартам. Однажды, по словам Мао, отец и сын поругались в при-
сутствии гостей. «Мой отец бранил меня перед ними, называя лени-
вым и никчемным. Это разозлило меня. Я обозвал его и выскочил из
дома... Отец... погнался за мной, проклиная и веля вернуться. Я до-
бежал до берега пруда и стал угрожать, что прыгну в воду, если он
приблизится ко мне... Отец вынужден был отступить». Однажды, рас-
сказывая эту историю, Мао рассмеялся и добавил: «Старики, как мой
отец, страшатся потерять сыновей. В этом заключалась его слабость.
Я ударил по самому слабому месту и победил!»
Единственным оружием, которым обладал отец Мао, были деньги.
После того как в 1907 году Мао изгнал четвертый наставник, отец пе-
рестал платить за обучение скна и тринадцатилетний мальчик вынуж-
ден был весь день посвящать крестьянскому труду. Однако вскоре он
нашел способ избавиться от тяжелой работы и вернуться в мир книг.
Ичан стремился женить сына в надежде, что тот наконец остепенится
и станет вести себя более ответственно. Его племянница по возрасту
как раз подходила на роль жены, она была четырьмя годами старше
Мао, который согласился с планами отца и после свадьбы вернулся к
учебе.
Брак был заключен в 1908 году, когда Мао было четырнадцать, а его
невесте восемнадцать. Фамилия ее семьи была Ло. Собственного име-
ни у девочки не было, ее звали просто Женщина Л о. Мао упоминает ее
лишь однажды, в беседе с американским журналистом Эдгаром Сноу,
которая состоялась в 1936 году. Мао преувеличил разницу в их возрас-
те: «Когда мне было четырнадцать, родители женили меня на девушке
двадцати лет. Но я никогда не жил с ней... Я не считал ее своей женой...
и почти не думал о ней». Мао не упомянул, что его жена скончалась в
1910 году, прожив в браке с Мао чуть больше года.
Ранний брак превратил Мао в яростного противника договорных
союзов. Девять лет спустя он написал взволнованную статью, направ-
ленную против подобной практики: «В западных семьях родители при-
знают за детьми право на свободу воли. Нов Китае приказы родителей
противоречат желаниям детей... Это своего рода «косвенное насилие».
Китайские родители постоянно творят насилие над своими детьми...»
После смерти жены шестнадцатилетний вдовец решил покинуть
Шаошань. Отец хотел отдать его в обучение на рисовый склад в уезд-
ном городе, но Мао нацелился на современную школу, находившую-
21
ся в двадцати пяти километрах. Он узнал об отмене императорских эк-
заменов. Вместо этого были созданы современные школы, в которых
изучали науку, всемирную историю и географию, а также иностранные
языки. Именно эти школы открыли для многих крестьян двери в мир.
В конце XIX века Китай взял курс на социальные преобразования.
Маньчжурская династия Цин, правившая страной с 1644 года, пережи-
вала переход от прошлого к современному. Перемены ускорились се-
рией ужасных поражений, начиная с проигрыша Британии в «опиум-
ной войне» 1839—1842 годов, когда европейцы постучались в закры-
тую дверь Китая. Почти все, от правящей династии Цин до мыслящих
людей, соглашались, что, если страна хочет выжить, она должна изме-
ниться. Было проведено множество фундаментальных реформ. Целью
одной из таких реформ было внедрение совершенно новой образова-
тельной системы. Началось строительство железных дорог. Приоритет
отдавался развитию современной промышленности и торговли. Полу-
чили право на существование политические организации. Впервые в
истории страны стали выходить газеты. Студентов посылали за грани-
цу для изучения наук, а мандаринов — для изучения демократии и пар-
ламентских систем. В 1908 году двор объявил о переходе за девять лет
к конституционной монархии.
Провинция Мао, Хунань, в которой проживало около 30 мил-
лионов человек, стала одним из самых либеральных регионов Китая.
Несмотря на свою природную закрытость, она была связана судоход-
ными реками с побережьем, а в 1904 году столица провинции, город
Чанша, стала «открытым» торговым портом. В провинцию хлынули
иностранные торговцы и миссионеры, принося с собой дух Запада и
его институты. К тому времени, как Мао услышал о современных
школах, их насчитывалось уже около сотни — больше, чем в любом
другом регионе Китая, многие из этих школ были женскими.
Одно из таких учебных заведений находилось недалеко от Восточ-
ного холма, в деревне уезда Вэнь, где жила семья его матери. Плата за
обучение и жилье была довольно высокой, но по просьбе Мао Вэнь
и другие родственники обратились к его отцу, который внес плату за
пять месяцев. Жена одного из его кузенов Вэнь заменила старую го-
лубую домотканую противомоскитную сетку Мао на белую мусли-
новую, машинной выработки, чтобы соответствовать современной
школе.
Школа на многое открыла Мао глаза. Уроки включали в себя фи-
зическую подготовку, музыку и английский язык, а среди материалов
для чтения были краткие биографии Наполеона, Веллингтона, Петра
Великого, Руссо и Линкольна. Мао впервые услышал об Америке и
Европе и увидел человека, побывавшего за границей: это был учитель,
22
получивший образование в Японии, ученики прозвали его Поддель-
ным иностранным дьяволом. Десятилетия спустя Мао все еще по-
мнил японскую песенку, которой научил его наставник и которая
прославляла ошеломляющую победу Японии над Россией в 1905 году.
Мао пробыл в Восточном холме всего несколько месяцев, но это-
го оказалось достаточно, чтобы ему подвернулась новая благоприят-
ная возможность. В столице провинции, Чанша, находилась школа,
созданная специально для молодежи из уезда Вэнь. Мао убедил учи-
теля записать его в эту школу, хотя, строго говоря, он и не был из это-
го уезда. Весной 1911 года Мао прибыл в Чанша, чувствуя, по его соб-
ственным словам, «чрезвычайное волнение». Так в семнадцать лет он
навсегда распрощался с жизнью крестьянина.
Позднее Мао говорил, что, когда он был мальчиком, в Шаошани
его арестовали, подозревая в сочувствии к бедным крестьянам. Сви-
детельств этому нет. Мао говорил, что большое впечатление на него
произвел некий Пэн Жерновщик, которого арестовали и обезглави-
ли, как предводителя местного крестьянского восстания. Однако са-
мые тщательные исследования партийных историков, стремившихся
отыскать следы этого героя, были безрезультатны.
Нет никаких признаков того, что Мао использовал свое крестьян-
ское происхождение, равно как и того, что им двигало чувство неспра-
ведливости. В документе того времени, дневнике профессора Ян Чан-
пзи, учителя Мао, поддатой 5 апреля 1915 года записано: «Мой студент
Мао Цзэдун сказал, что... его клан... состоит в основном из крестьян и
что для них не составляет труда разбогатеть» (курсив наш. — Дж. X.,
Ю. Чж.). Мао не выказывал к крестьянам особой симпатии.
До конца 1925 года, когда ему было чуть за тридцать, и пять лет
спустя, уже став коммунистом, в своих известных трудах и речах Мао
лишь несколько раз упомянул крестьян. О них говорится в письме от
августа 1917 года, но упоминание это лишено симпатии. Мао говорил,
что «был поражен» тем, как военачальник по имени Цзэн Гофань по-
давил крупнейший в истории Китая крестьянский бунт, Тайпинское
восстание 1850—1864 годов. Два года спустя, в июле 1919 года, Мао
написал сочинение о людях разного общественного положения, где
упоминание о крестьянах было неизбежно, но круг рассматриваемых
в сочинении проблем был общим, а тон нейтральным. Примечатель-
ным было всякое отсутствие эмоций, когда Мао упоминал крестьян,
по сравнению со страстью, звучавшей в его голосе, когда он говорил
о студентах, чью жизнь он назвал «морем горечи». Обширный список
для изучения, который Мао составил в сентябре того года, включал
не менее 71 пункта, и только один заголовок (десятый) касался труда.
Единственный из 15 подзаголовков, где упоминались крестьяне, зву-
23
чал как «вопрос трудящихся крестьян, вмешивающихся в политику».
С конца 1920 года, после выхода на коммунистическую орбиту, Мао
начал использовать выражения вроде «рабочие и крестьяне» и «проле-
тариат». Но это были всего лишь фразы, часть обязательной терми-
нологии.
Десятилетия спустя Мао говорил о том, как в юности, живя в Шао-
шани, он заботился о голодающих людях. Документального подтвер-
ждения этого заявления нет. В 1921 году, когда свирепствовал голод,
Мао был в Чанша. Его друг записал в своем дневнике: «Здесь много
попрошаек — должно быть, больше ста за день... Большинство... вы-
глядят как скелеты, обтянутые желтой кожей, кажется, их свалит с ног
даже легкое дуновение ветра», «Я слышал, что многие люди, пришед-
шие сюда... ища спасения от голода, свирепствующего в их областях,
умерли... что те, кто отдавал доски [для гробов]... уже не могут делать
этого». В записках Мао, относящихся к тому времени, нет упомина-
ния о голоде, как нет признаков того, что он вообще думал об этом.
Крестьянское происхождение Мао не сподвигло его на улучшение
положения китайских крестьян.
Глава 2
РОЖДЕНИЕ КОММУНИСТА
(1911—1920 гг.; возраст 17—26 лет)
Мао приехал в Чанша весной 1911 года, накануне Республиканской
революции, положившей конец более чем двухтысячелетнему импе-
раторскому правлению. Хотя десять лет спустя Чанша показался бри-
танскому философу Бертрану Расселу «средневековым городишком» с
«узкими улочками... где проехать могут только паланкины да рикши»,
столицы провинции не просто коснулись новые веяния, в ней бурли-
ла республиканская деятельность.
Двор Цин обещал конституционную монархию, но республиканцы
стремились совершенно избавить страну от династии. Для них правле-
ние Цин было «иностранным» господством, поскольку правители Цин
не принадлежали к хань, этнической группе, составлявшей основную
массу (94 процента) населения страны. Республиканцы воодушевля-
ли народ при помощи газет и журналов, что появились в Китае за ми-
нувшее десятилетие, а также при помощи совершенно новой прак-
тики публичных дискуссий в обществе, которое доселе было почти
полностью закрытым. Они создавали организации и инициировали
несколько вооруженных восстаний, закончившихся провалом.
Мао быстро подхватил новые веяния из газет, которые читал теперь
впервые, в возрасте семнадцати лет, и к которым потом он питал при-
24
страстие всю жизнь. Он написал свой первый, несколько путаный, по-
литический очерк, выражавший республиканские взгляды, и повесил
его на стену школы. Как и многие студенты его школы, Мао обрезал
свою косичку, которая по традиции Цин была символом подданства
императорскому правлению. Сговорившись с другом, он подстерег
дюжину других студентов и насильно остриг ножницами их косички.
В то лето, очень жаркое и влажное, как всегда в Чанша, студенты
горячо спорили о том, как бы свергнуть императора с трона. Однаж-
ды, в разгар страстной дискуссии, молодой человек неожиданно по-
рвал свое длинное школьное одеяние, бросил его на землю и крикнул:
«Давайте устроим военные учения и будем готовы к войне [против
императора]!»
В октябре вооруженное восстание в соседней провинции Хубэй
возвестило о начале Республиканской революции. Династия Цин, пра-
вившая Китаем более 260 лет, была свергнута, а 1 января 1912 года была
провозглашена республика. В следующем месяце малолетний импера-
тор, Пу И, отрекся от престола.
Юань Шикай, китайский военный деятель, стал президентом,
сменив на этом посту временного президента Сунь Ятсена. Провин-
ции находились под контролем армии, верной Юаню. После смерти
Юаня в 1916 году правительство в Пекине ослабло, власть перешла к
главам провинций, превратившимся в полунезависимых правителей.
В течение следующего десятилетия они вели войны, нарушавшие
мирную жизнь в районах сражений. Но были люди, которых эти вой-
ны не затронули. Фактически свободно управляемая неоперившаяся
республика открывала путь наверх разного рода карьеристам. Перед
молодым Мао открывался широчайший выбор: промышленность,
торговля, юриспруденция, администрация, образование, журналис-
тика, культура, военное поприще. Сначала он записался в одну из рес-
публиканских армий, но через несколько месяцев оставил военную
службу, почувствовав отвращение к муштре и обязанностям вроде
доставки воды на кухню. Эту обязанность вместо Мао выполнял на-
нятый им торговец водой. Мао решил вернуться в школу и стал про-
сматривать множество объявлений в газетах (эти объявления, красоч-
ные и многословные, были внове для Китая). Его внимание привлек-
ли шесть учреждений, включая полицейское училище, юридическое
училище и даже школу, специализирующуюся на подготовке специа-
листов по мыловарению. Он выбрал общую среднюю школу и про-
учился там полгода, прежде чем скука заставила его покинуть это за-
ведение. Мао решил заняться самообразованием в провинциальной
библиотеке.
Наконец-то он нашел то, что ему было по душе. Целыми днями он
просиживал в библиотеке, поглощая новые книги, среди которых
были переводы произведений западных авторов. Позднее он говорил,
25
что уподобился буйволу, попавшему в огород и поедавшему все, что
там росло. Чтение освободило его ум от традиционных ограничений.
Тем временем отец угрожал лишить сына наследства, если тот не
выберет себе приличную школу, поэтому Мао поступил в педагогиче-
ское училище. Там не взималась плата за обучение, а питание и жилье
обходились дешево, как и в других подобных училищах в те дни. Эти
условия были частью усилий Китая по поддержке образования.
Это было весной 1913 года, Мао исполнилось девятнадцать лет.
Училище проповедовало широту взглядов, характерную для того
времени. Даже само здание было построено в европейском стиле, с
романскими арками и широким многоколонным портиком. Поэто-
му здание училища называли ян-лоу — Иностранное здание. В класс-
ных комнатах были деревянные полы и застекленные окна. Студенты
были открыты для всего нового, в училище поощрялось свободо-
мыслие, студенты могли создавать учебные группы. Они выпускали
статьи об анархизме, национализме и марксизме, в течение некото-
рого времени в аудитории висел портрет Маркса. Слово «социализм»
уже было известно Мао из газет. Теперь его лексикон пополнился
словом «коммунизм». Это действительно был период «Пусть расцве-
тают сто цветов» — фраза Мао, которую тот сказал позже, уже будучи
у власти, не дав, впрочем, и крупицы той свободы, которой он сам на-
слаждался в юности.
Мао не был нелюдимым. Как и другие студенты по всему миру, он
и его друзья долго и горячо спорили. Училище располагалось рядом с
Сян, крупнейшей рекой в Хунани. Купание в Сян вдохновило Мао в
1917 году на написание довольно цветистых стихов. По вечерам дру-
зья отправлялись в долгие прогулки вдоль берега реки, наслаждаясь
видом джонок, скользящих мимо Апельсинового острова, засаженно-
го апельсиновыми деревьями. Летними вечерами они забирались на
холм за школой и сидели там, споря до глубокой ночи, на траве, в ко-
торой стрекотали сверчки и мерцали светляки, игнорируя призывы
горна, певшего отбой.
Мао и его друзья путешествовали. Они пользовались тем, что в
стране царила полная свобода передвижения, не было нужды в удо-
стоверениях личности. За время летних каникул 1917 года Мао с дру-
гом месяц бродили по деревням, зарабатывая на пищу и приют тем,
что выполняли каллиграфические надписи на входных дверях кресть-
янских домов. В другой раз Мао с двумя товарищами по учебе отпра-
вился вдоль только что построенной железной дороги. Когда зашло
солнце, они постучались в двери монастыря, стоявшего на холме, над
рекой Сян. Монахи разрешили им переночевать в монастыре. После
ужина друзья стали беседовать в ночной тиши. Один из них был так
очарован прелестью тихой ночи, что сказал, будто не прочь стать мо-
нахом.
26
В этом и других разговорах Мао презрительно высказывался о ки-
тайцах. «По природе своей люди в этой стране инертны, — говорил
он, — они лицемерны, довольны рабским положением и полны пред-
рассудков». Образованные люди того времени часто высказывали по-
добные суждения, спрашивая себя, отчего же иностранные державы
так легко одержали верх над Китаем и почему страна так медленно
вливается в современный мир. Но дальнейшие слова Мао были не-
обычно агрессивны. «Г-н Мао также предложил за один присест
сжечь все собрания прозы и поэзии, оставшиеся после династий Тан
и Сун», — записал друг Мао в своем дневнике.
Это первый известный случай, когда Мао затронул тему, опреде-
лившую его будущее правление, — разрушение китайской культуры.
Когда он впервые заговорил об этом в залитом лунным светом мона-
стыре, слова его не прозвучали так уж странно. В то время беспреце-
дентной личной и духовной свободы, в момент кульминации свободы
в Китае, подвергалось сомнению все, что ранее считалось незыбле-
мым, а то, что считалось неверным, становилось правым. Была ли
польза в существовании страны? Института семьи? Брака? Частной
собственности? Ничто не казалось чрезмерным или шокирующим,
говорить можно было все.
* * *
В такой обстановке формировались взгляды Мао на мораль. Зимой
1917/18 года, все еще студент, двадцатичетырехлетний Мао напи-
сал обширные комментарии к книге «Этическая система», написан-
ной малоизвестным немецким философом конца XIX века Фридри-
хом Паульсеном. В заметках Мао отразил главные черты своего харак-
тера, остававшиеся неизменными на протяжении шести десятилетий
его жизни и определившие его правление.
Во главе моральной концепции Мао стоял он сам, его «я» превали-
ровало надо всем прочим: «Я не согласен с теми, кто считает, что мо-
раль состоит в том, чтобы мотивом всех поступков было принесение
пользы другим. Степень нравственности нельзя определять по отно-
шению к другим... Люди, подобные мне, хотят... удовлетворить свое
сердце в полной мере, и, стремясь к этому, мы автоматически созда-
ем ценные моральные кодексы. Разумеется, в мире существуют другие
люди и предметы, но существуют они только для меня».
Мао не признавал ограничений ответственности и долга. «Такие
люди, как я, в долгу лишь перед самим собой; мы ничего не долж-
ны другим». «Я ответствен лишь за ту действительность, которую я
знаю, — писал Мао, — больше ни за что я отвечать не должен. Я ни-
чего не знаю о прошлом, я ничего не знаю о будущем. Они не имеют
ничего общего с моей подлинной сущностью». Он открыто отвергает
27
любую ответственность перед будущими поколениями. «Некоторые
твердят об ответственности перед историей. Я не верю в это. Я забо-
чусь лишь о своем развитии... Я руководствуюсь только своими жела-
ниями. Я не несу ни перед кем ответственности».
Мао верил только в то, из чего он мог извлечь личную выгоду. Доб-
рое имя после смерти, говорил он, «не доставит мне никакой радости,
ибо оно принадлежит будущему, а не той действительности, в которой
я существую». «Люди, подобные мне, не заботятся о том, чтобы что-
то оставить грядущим поколениям». Мао не заботило, что он оставит
после себя.
Он утверждал, что совесть может проваливать ко всем чертям, если
она идет вразрез с его желаниями: «Две эти сущности должны быть
единым целым. В основе всех наших действий... лежит желание и со-
весть. Если она мудра, то всем поддерживает его. Порой... совесть
ограничивает желания, подобные перееданию или неумеренности в
сексе. Но задача совести — ограничение, а не противодействие. Огра-
ничения служат прекрасным дополнением к желанию».
Поскольку совесть всегда подразумевает заботу о других людях, а не
ставит во главу угла гедонизм, Мао отвергал концепцию. Он придер-
живался такой точки зрения: «Не думаю, что эти заповеди [«не убий»,
«не укради», «не клевещи»] имеют что-то общее с совестью. Полагаю,
они придуманы из эгоизма в целях самосохранения». Исходить следу-
ет из «чистого расчета для себя самого, а вовсе не из послушания по-
казным этическим кодексам или так называемому чувству ответствен-
ности...».
Абсолютное себялюбие и безответственность — вот сущность ми-
ровоззрения Мао.
Эти качества, по его мнению, должны быть присущи «великим ге-
роям», к которым он причислял и себя. Об этой элите он говорил: «Все,
что находится вне их природы — ограничения и запреты, — должно
быть отметено великой силой их натуры... Отдаваясь своим желаниям,
Великие Герои становятся могущественными, неистовыми и непо-
бедимыми. Их сила подобна урагану, поднимающемуся из теснины
ущелья, подобна сексуальному маньяку, охотящемуся на жертву... их
не остановить».
Другой главной составляющей его характера, о которой говорит
Мао, была радость, которую он испытывал во время потрясений и
разрушения. «Великие войны, — писал он, — будут вестись, пока су-
ществуют небесная твердь и земля, они никогда не угаснут... Идеаль-
ный мир, где царит Всеобщее равенство и Гармония [Л? тун, конфу-
цианское идеальное общество], — это ошибка». Это было не суждение
пессимиста, а выражение затаенных мыслей. «Долгий мир, — заявлял
он, — невыносим человеческим существам, в мирное время следует
провоцировать волнения... Обратимся к истории. Разве не восхища-
28
емся мы более всего войнами, когда драмы разворачиваются одна за
другой... поэтому так интересно читать о войнах. В периоды мира и
процветания мы скучаем... Человеческая натура питает пристрастие к
неожиданным быстрым переменам».
Мао не проводил различий между чтением о волнующих событи-
ях и проживании катаклизмов. Он игнорировал тот факт, что для по-
давляющего большинства людей война означала страдания.
Столь же бесцеремонно он выражал свое мнение о смерти: «Чело-
веческие существа наделены любопытством. Отчего мы должны ина-
че относиться к смерти? Разве не хотим мы испытать на себе странные
вещи? Смерть — это самая странная вещь, которую вам никогда не ис-
пытать на себе, покуда вы живы... Некоторые страшатся смерти, ибо
перемена наступает слишком стремительно. Но я думаю, что это самая
замечательная вещь: где еще в мире мы можем отыскать столь фантас-
тическую и радикальную перемену?»
Используя в своей речи это царское «мы», Мао продолжает: «Мы
любим плыть по морю треволнений. Переход от жизни к смерти есть
величайшее из переживаний. Разве оно не великолепно!» Это сна-
чала может показаться нереальным, но, когда позднее десятки мил-
лионов китайцев умирали от голода, Мао заявил приближенным, что
смерть людей не имеет значения и даже что смерть следует воспевать.
Как всегда, он при этом имел в виду других, а не себя. На протяжении
всей жизни он стремился найти способы отсрочить свою смерть, де-
лая все, чтобы обеспечить себе безопасность и первоклассное меди-
цинское обслуживание.
Когда встал вопрос «Как нам обустроить [Китай]?», Мао основной
акцент поставил на разрушении: «Страна должна быть... разрушена, а
Затем построена заново». Эту идею он считал подходящей не только
для Китая, а и для всего остального мира и даже для Вселенной: «Эта
теория годится для страны, народа, всего человечества... Применима
она и к Вселенной... Люди, подобные мне, ратуют за разрушение, ибо
на обломках старой Вселенной будет создана новая. Разве это не луч-
ший выход!»
Подобные взгляды, высказанные в возрасте двадцати четырех лет,
составляли сущность мировоззрения Мао на протяжении всей его жиз-
ни. В 1918 году у него было мало перспектив воплотить свои теории в
жизнь, и они не оказали большого воздействия на единомышленни-
ков, хотя Мао умел производить впечатление. В своем дневнике 5 ап-
реля 1915 года его учитель, профессор Ян Чанцзи, записал: «Мой сту-
дент Мао Цзэдун сказал, что... его... отец был крестьянином, а теперь
превратился в торговца... И, несмотря на это, он [Мао] такая выдающа-
яся личность. Его трудно не заметить... Крестьянская среда часто по-
рождает необычайно талантливых людей, я старался поддержать его...»
Но Мао не выказывал качеств лидера. Другой его преподаватель сказал
29
позднее, что в школе «Мао не демонстрировал особых талантов к ру-
ководству». Мао попытался организовать нечто вроде клуба и повесил
соответствующее объявление, но интерес к этой затее проявило все-
го несколько человек, и проект провалился. Когда в апреле 1918 года
дюжина друзей создала общество «Новый народ», его лидером избра-
ли не Мао.
После окончания педагогического училища, в июне 1918 года,
Мао трудно было найти работу. В то время молодые выпускники
обычно стремились за границу для продолжения обучения. Те, кому
семьи не могли оказать финансовую поддержку, как в случае с Мао,
могли отправиться во Францию по программе, предусматривающей
совмещение учебы и работы. Франции, потерявшей так много мо-
лодежи во время Первой мировой войны, нужна была рабочая сила
(одной из обязанностей китайских рабочих был сбор тел погибших на
полях сражений).
Некоторые товарищи Мао поехали во Францию. Мао не последо-
вал их примеру. Его не привлекала перспектива физического труда.
Возможно, сыграл свою роль и другой фактор — необходимость учить
французский язык. У Мао не было способности к языкам, он всю
жизнь говорил лишь на своем местном диалекте, не используя даже
путунхуа («общий язык»), который его собственный режим возвел
в ранг официального. В 1920 году, когда популярны были поездки
в Россию, Мао подумывал о том, чтобы поехать в Россию (своей по-
друге он сказал: «Меня переполняет счастье и надежда» при мысли об
этом), но понимание того, что придется учить русский, пугало его. Он
пытался выучить язык, беря уроки у русского эмигранта (и агента)
Сергея Полевого. Но по словам Полевого, другие ученики дразнили
Мао, поскольку тот никак не мог выучить даже алфавит, и разозлен-
ный Мао бросил уроки. В отличие от своих радикальных современ-
ников, включая большинство будущих китайских коммунистических
лидеров, Мао не побывал ни во Франции, ни в России.
Вместо этого, окончив училище, Мао занял немного денег и отпра-
вился в Пекин, чтобы попытать там удачу. В 1918 году Пекин был од-
ним из красивейших городов мира, где перед величественными двор-
цами по улицам неспешно шли верблюды. Императорские сады, близ
которых поселился Мао, только что открылись для публики. Когда на-
стала зима, Мао и его друзья, все южане, редко видевшие снег или лед,
дивились на замерзшие озера, окруженные плакучими ивами, отяго-
щенными сосульками.
Но жизнь в столице была нелегкой. Неограниченная свобода и
возможности, принесенные в Китай модернизацией, мало что изме-
нили в материальном положении народа, и большая часть населения
30
оставалась за чертой бедности. Мао и семь его товарищей ютились
в трех крошечных комнатках. Четверо теснились на одной нагретой
кирпичной лежанке, укрывались одним одеялом. Пространство было
так мало, что, когда один хотел повернуться, он должен был будить
остальных. На восьмерых было всего два пальто, на улицу выходили
по очереди. Библиотека отапливалась, и по вечерам Мао отправлял-
ся туда читать.
Мао никого не знал в Пекине. На некоторое время он нашел ра-
боту младшего библиотекаря и зарабатывал 8 юаней в месяц — про-
житочный минимум. Одной из его обязанностей было записывать
имена тех, кто приходил почитать газеты. Среди этих людей были вы-
дающиеся мыслители, но они не обращали на Мао никакого внима-
ния. Он чувствовал себя униженным и таил на них злобу. Позже он
жаловался, что «большинство из них не обращались со мной как с че-
ловеческим существом». Не прошло и шести месяцев со дня приезда
в столицу, как он вынужден был покинуть ее, заняв деньги на дорогу
домой. Он вернулся в Чанша в апреле 1919 года через Шанхай, отку-
да проводил друзей, отъезжавших во Францию. Он увидел со стороны
интеллектуальную и политическую жизнь больших городов, а теперь
вынужден был мириться со скромной должностью учителя истории
на полставки в начальной школе в своей родной провинции.
Мао нельзя было назвать образцовым преподавателем. Он был не-
опрятен и, казалось, никогда не менял одежду. Его ученики запомни-
ли взъерошенные волосы Мао, его дырявые носки, разваливающиеся
самодельные ботинки. Но по крайней мере, элементарные правила по-
ведения он соблюдал. Два года спустя, когда он преподавал в другом
учебном заведении, ученики жаловались на то, что он часто являлся
обнаженным выше пояса. В ответ на просьбы одеться более прилично
Мао резко отвечал: «Ничего ужасного, если я полуобнажен. Скажите
спасибо, что я не прихожу в чем мать родила».
Мао вернулся в Чанша в решающий исторический момент. В то
время в Китае существовало несколько анклавов, контролируемых
иностранными державами. Эти анклавы находились вне китайской
юрисдикции, под охраной иностранных канонерок, готовых защи-
тить эмигрантов. Пробудившееся общественное мнение Китая потре-
бовало вернуть стране эти анклавы, по существу являвшиеся мини-
колониями. И все же Парижская мирная конференция 1919 года,
созванная для выработки мирных договоров после Первой мировой
войны, на которой присутствовала и китайская делегация, разреши-
ла Японии остаться в провинции Шаньдун, отвоеванной японцами у
Германии во время войны. Это решение разожгло национальные чув-
ства. 4 мая 1919 года, впервые в истории Китая, в Пекине состоялась
31
демонстрация, участники которой обвиняли правительство в «про-
дажности» и протестовали против пребывания японцев в Китае. Дви-
жение протеста прокатилось по всей стране. В городах сжигались
японские товары, громились продававшие их магазины. Многие ки-
тайцы были разочарованы тем, что республиканское правительство
не сумело заключить с иностранными державами более выгодную
сделку, чем его предшественник — династия Цин. Назревала необхо-
димость радикальных перемен.
В городе Чанша, представлявшем такой интерес для иностранцев,
что Япония, Соединенные Штаты и Британия открыли там свои кон-
сульства, был создан боевой студенческий союз, в который входили и
преподаватели. Мао активно участвовал в работе союза, будучи редак-
тором его журнала «Река Сян». В первом номере он заявил о своих ра-
дикальных взглядах: «Теперь мы должны подвергать сомнению то, в
чем прежде сомневаться не осмеливались, применять методы, кото-
рые прежде использовать не решались». Бюджет журнала был чрезвы-
чайно скудным: Мао не только приходилось самому писать большую
часть статей в удушающей жаре, в то время как тучи клопов сновали
по груде трудов китайских классиков, служивших Мао подушкой, он
еще и сам продавал журнал на улице. Издано было пять номеров.
Мао продолжал писать статьи и для других журналов. Среди них
было десять очерков, посвященных женщинам и семье. Мао защищал
независимость женщин, свободный выбор в браке и равенство с муж-
чинами — распространенные взгляды среди радикалов. Эти излия-
ния, судя по всему, были следствием смерти горячо любимой матери,
последовавшей 5 октября 1919 года. Он посылал ей лекарства для ле-
чения дифтерии, устроил так, чтобы она приехала лечиться в Чанша.
Тогда, весной того года, была сделана первая и последняя фотография
пятидесятидвухлетней матери Мао с ее тремя сыновьями, запечатлев-
шая весь ее узкий мирок. На лице Мао — выражение твердой решимо-
сти и отчужденности. В отличие от своих братьев, одетых по-фермер-
ски и выглядящих как неотесанные крестьяне, Мао в своем длинно-
полом одеянии, традиционном облачении ученых и знати, выглядит
по-настоящему элегантно.
Мать питала к Мао безграничную любовь и во всем потакала ему;
его отношение к матери было сложной комбинацией сильных чувств
и эгоизма. Позже он рассказал одному из своих приближенных такую
историю: «Когда моя мать лежала при смерти, я сказал ей, что не вы-
несу ее агонии. Я хотел сохранить в своей памяти ее прекрасный об-
раз и потому сказал ей, что хотел бы покинуть ее на некоторое время.
Моя мать была человеком понимающим, и она согласилась со мной.
Поэтому я навсегда запомнил ее здоровой и красивой». У смертного
одра матери единственным человеком, о котором думал Мао, был он
сам, а не его мать, поэтому он не колеблясь сказал ей то, что хотел.
32
Неудивительно, что с умирающим отцом Мао обошелся куда хо-
лоднее. Ичан скончался от брюшного тифа 23 января 1920 года. Перед
смертью он захотел увидеть старшего сына, но Мао так и не пришел
и не выказал печали по случаю кончины отца.
В статье «О независимости женщин», написанной 21 ноября
1919 года, вскоре после смерти матери, Мао заявлял, что «женщины
могут выполнять физическую работу наравне с мужчинами. Справед-
ливо, однако, что они не могут делать эту работу, когда вынашивают
детей». Таким образом, его ответ на «независимость женщин» был та-
ков: «Прежде чем выйти замуж, женщины должны быть готовы... про-
кормить себя». Он сказал даже, что «женщины должны сами приго-
товить все необходимое для родов». Очевидно, как мужчина, Мао не
желал заботиться о женщинах. Он не хотел никакой ответственнос-
ти. Более того, его настойчивое утверждение, что женщины могут тру-
диться наравне с мужчинами, противоречащее очевидности, показы-
вало, что к женщинам он нежности не испытывал. Когда Мао пришел
к власти, главным в его подходе к проблеме женщин стало принужде-
ние их к тяжелому физическому труду. В 1951 году он сочинил свое
первое посвящение для Женского дня, которое гласило: «Объединяй-
тесь, чтобы внести свой вклад в производство...»
В конце 1919 года радикально настроенные студенты и преподава-
тели в Хунани развернули кампанию, нацеленную на свержение губер-
натора провинции по имени Чжан Цзинъяо. В составе делегации Мао
отправился в Пекин, чтобы оказать воздействие на центральное прави-
тельство. Он писал петиции и памфлеты на алтаре тибетского храма,
где остановился. Хотя делегации не удалось достичь своей цели, Мао,
как ведущий хунаньский радикал, сумел встретиться с некоторыми из-
вестными личностями, включая Ху Ши, выдающегося либерала, и Ли
Дачжао, видного марксиста.
На обратном пути, пролегающем через Шанхай, Мао ждала встре-
ча, которой суждено было изменить его жизнь. В июне 1920 года он
посетил профессора Чэнь Дусю, в то время видного мыслителя-марк-
систа, принимавшего активное участие в создании Коммунистиче-
ской партии Китая (КПК). Мао написал длинную статью, в которой
назвал Чэнь Дусю «яркой звездой в интеллектуальном мире». Сорока-
летний Чэнь был бесспорным лидером китайских марксистов, убеж-
денным сторонником марксизма, харизматичной личностью с взры-
воопасным характером.
Идея создания партии не принадлежала ни профессору, и вообще —
ни одному китайцу. Она зародилась в Москве. В 1919 году по инициа-
тиве РКП(б) был создан Коммунистический интернационал (Комин-
теРн), призванный распространять по всему миру революционные
2 Неизвестный Мао
33
идеи и оказывать влияние на политику в интересах Москвы. В августе
1919 года Москва запустила в действие крупномасштабную секретную
программу, нацеленную на ведение подрывной деятельности в Китае.
На протяжении тридцати лет в Китай отправлялись деньги, люди и во-
оружение, кульминацией же стал приход к власти коммунистов под ру-
ководством Мао в 1949 году — самый продолжительный триумф Со-
ветской России во внешней политике.
В январе 1920 года большевики захватили Центральную Сибирь и
установили наземную связь с Китаем. В апреле Коминтерн направил
туда своего представителя, Григория Войтинского. В мае Коминтерн
основал в Шанхае свой центр с прицелом, как докладывал другой
агент в Москву, на «создание китайской партии». Войти некий и пред-
ложил профессору Чэню создать коммунистическую партию. В июне
Войтинский докладывал, что Чэня избрали генеральным секретарем
партии (то есть ее главой) и тот вошел в контакт с «революционерами
в разных городах».
Как раз в этот момент Мао появился на пороге профессора Чэня.
Он стал свидетелем рождения КПК. Мао не стал одним из ее основа-
телей. Ему, судя по всему, не сказали, что партия уже почти создана.
Все восемь основателей партии были видными марксистами, а Мао
даже не сказал, что он верил в марксизм. Партия была создана в авгу-
сте, после того как Мао покинул Шанхай1.
Не участвуя в создании партии, Мао тем не менее был довольно
близок к ее основателям. Профессор Чэнь поручил ему открыть в Чан-
ша книжный магазин, который мог бы распространять партийную ли-
тературу. Профессор как раз создавал свой влиятельный ежемесячный
журнал «Новая молодежь», голос партии. В июльском выпуске содер-
жались восхваления в адрес Ленина и советского правительства. С осе-
ни журнал стал финансироваться Коминтерном.
В обязанности Мао входило распространение «Новой молодежи»
и других коммунистических изданий (а также продажа других книг
и журналов). Не являясь убежденным коммунистом, Мао все же был
радикалом. Кроме того, он любил книги и работа пришлась ему по
душе. Вскоре после своего возвращения в Чанша он разместил на-
писанное им самим объявление об открытии книжного магазина.
Объявление это было довольно эксцентричным: «В целом мире не
найти новой культуры. Лишь в России, на берегах Арктического океа-
Это весьма щекотливый момент для Мао и его преемников. В результате
официальная история датирует основание партии 1921 годом, поскольку Э1 о было
первое упоминание, которое документально подтверждало участие Мао иа I пар-
тийном съезде. Это должным образом увековечено в шанхайском музее, поддер-
живающем миф о том, что Мао был основателем партии. То, что партия была со-
здана в 1920 году, а не в 1921-м, подтверждают как официальный журнал Комин-
терна, так и один из эмиссаров Москвы — организаторов I съезда. (Здесь и далее
примеч. авт., за исключением особо оговоренных случаев.)
34
на расцвел хрупкий цветок новой культуры». Книжный магазин не-
медленно заказал 165 экземпляров июльского выпуска «Новой моло-
дежи», это был его самый крупный заказ. Кроме того, было заказано
130 экземпляров «Трудового мира», нового партийного журнала для
рабочих. Большая часть других журналов, распространяемых магази-
ном, была радикальной и прорусской.
Мао вовсе не рисковал головой, участвуя в прокоммунистической
деятельности, это не было преступлением. Коммунистическая партия
становилась все более известной. В Чанша было основано Русское
учебное общество, во главе которого встал не кто иной, как глава уез-
да. Популярностью Россия была в значительной степени обязана об-
манным действиям правительства большевиков, — оно заявило, что
отказывается от царских привилегий и территории в Китае, хотя фак-
тически сохранило их. Контролируемая Россией территория занима-
ла более 1012 квадратных километров, являясь крупнейшей иност-
ранной концессией в стране.
Поначалу во главе магазина стоял Мао, но он вскоре нашел товари-
ща, которому и поручил управление. В этот период проявилась важная
черта характера Мао — у него был дар к делегированию обязанностей
и он умел выбирать людей для их выполнения. Себе Мао оставил дол-
жность «особого порученца», он собирал пожертвования у состоятель-
ных людей, имел дело с издателями, библиотеками, университетами и
ведущими мыслителями по всей стране. Профессор Чэнь и ряд извес-
тных людей считались гарантами магазина, что значительно повысило
статус Мао и помогло ему занять почетный пост директора начальной
школы, прикрепленной к его прежнему училищу.
Нет документальных свидетельств тому, что в этот период Мао
вступил в партию, хотя к ноябрю, благодаря своему книжному ма-
газину, он считался «одним из нас». Когда Москва решила создать
в Хунани организацию под названием Союз социалистической моло-
дежи как питомник потенциальных членов партии, работа эта была
поручена Мао. В следующем месяце, в письме друзьям, пребывавшим
во Франции, он заявил, что «глубоко согласен» с идеей «использо-
вания русской модели для реформирования Китая и остального
мира». Именно тогда Мао впервые выразил свои коммунистические
убеждения.
* * *
Накануне двадцать седьмого дня рождения Мао вступил в комму-
нистическую партию — не вследствие идеалистического путешествия
или движимый страстной верой, а потому, что сумел оказаться в нуж-
ное время в нужном месте и получил работу, отвечающую складу его
характера. Мао прекрасно вписался в расширяющуюся организацию.
35
Его лучший друг в то время, Сяоюй, считал, что цена русского
пути слишком велика, и написал из Франции то, что чувствовал
сам и другие: «Мы не считаем, что следует жертвовать малой частью
людей во имя блага большинства. Мы голосуем за умеренную рево-
люцию, переворот через образование, за благополучие для всех... Мы
считаем марксистские революции, революции в русском стиле, мо-
рально ошибочными...»
Мао резюмировал мнение друзей как «использование мирных
средств во имя всеобщего счастья». Он спорил с этой точкой зре-
ния не с идеалистических позиций, но обращаясь к реализму: «У меня
два замечания... все это хорошо в теории, но на практике выполне-
но быть не может». «Идеалы важны, — говорил Мао, — но реальность
еще важнее».
Мао не был пламенным борцом за идею. Это отсутствие глубокой
приверженности идее вылилось в необычные и нетрадиционные вза-
имоотношения Мао и его партии, даже когда он стал у ее руля.
Глава 3
БЕЗРАЗЛИЧНЫЙ СТОРОННИК
(1920—1925 гг.; возраст 26—31 год)
Одновременно со вступлением в коммунистическую партию Мао
завязал отношения с дочерью своего бывшего преподавателя Ян Чан-
цзи. Ян Кайхуэй, которая была моложе Мао на восемь лет, стала его
второй женой.
Она родилась в 1901 году в идиллическом местечке близ Чанша.
Хрупкую, впечатлительную девочку воспитывала мать, происходив-
шая из семьи ученых, а отец провел одиннадцать лет за границей, изу-
чая этику, логику и философию. Вернувшись в Чанша весной 1913 го-
да, он принес с собой европейские традиции, по его желанию дочь и
студенты обедали вместе с ним, что было неслыханно в те дни. Кра-
сивая, изящная, с мечтательным взглядом, эта девушка вскружила го-
лову многим молодым людям.
Интеллект Мао произвел большое впечатление на ее отца, и тот
снабдил Мао рекомендациями к влиятельным людям. «Говорю вам
совершенно серьезно, — писал одному из таких людей Ян Чанцзи, —
эти двое [Мао и еще один студент, Цай Хэсэнь] — таланты, каких ред-
ко встретишь в Китае, у них большое будущее... вам следует уделить
им самое серьезное внимание». Став профессором Пекинского уни-
верситета в 1918 году, Ян Чанцзи пригласил Мао остановиться у него
во время первого — и безрезультатного — визита в Пекин. Кайхуэй
тогда было семнадцать лет, и Мао сильно увлекся ею, но девушка не
36
ответила ему взаимностью. Годы спустя она писала: «Когда мне было
лет семнадцать—восемнадцать, у меня сформировался собственный
взгляд на брак. Я была против любого брака, устроенного в соответ-
ствии с ритуалами. Я также думала, что сознательное стремление об-
рести любовь лишает шанса встретить любовь истинную, священную,
невероятную, высочайшую и непревзойденную!.. Вот слова, которые
лучше всего выражают мои мысли: «Если не можешь обладать совер-
шенством, лучше не иметь ничего».
В январе 1920 года умер отец Ян Кайхуэй. Мао был в Пекине, это
была его вторая поездка, и он много времени проводил с семьей Ян.
Именно тогда она полюбила его. Она писала:
«Отец умер! Мой любимый отец умер! Конечно, я очень опечале-
на. Но я чувствую, что смерть принесла ему облегчение, это умеряет
мое горе.
Я не думала, что мне так повезет. У меня есть любимый человек.
Я действительно люблю его всей душой. Я полюбила его после того,
как многое узнала о нем, прочла его статьи и дневники... Но, даже
любя его, я не выдавала своих чувств. Я была убеждена, что любовь
находится в руках природы и я не должна самонадеянно требовать и
добиваться ее...»
Ян демонстрировала сдержанность. Вскоре они расстались — Ян
сопровождала гроб с телом отца в Чанша, где после похорон поступи-
ла в миссионерскую школу. Разлука лишь усилила ее чувства. Позд-
нее она вспоминала: «Он написал мне множество писем, рассказывая
о своей любви. Я все никак не могла поверить, что мне выпала такая
удача. Если бы друг, знавший о его [Мао] чувствах, не рассказал мне
о них, о том, что Мао несчастен из-за меня, я бы, наверное, на всю
жизнь осталась одна. С того дня, когда я узнала об его истинных чув-
ствах, у меня появилось новое ощущение. Я чувствовала, что живу не
только для своей матери, но и для него... Я представляла себе, что,
если бы однажды он умер и мать моя тоже покинула меня, я последо-
вала бы за ним и умерла бы с ним!»
Когда позже в тот год Мао вернулся в Чанша, он и Ян сблизились.
Мао жил при школе, где занимал пост директора, и Кайхуэй навещала
его там. Но она никогда не оставалась на ночь. Они не были женаты, а
на дворе стоял 1920 год, когда женщина и помыслить не могла о совме-
стной жизни вне брака. Да и Мао не хотел связывать себя. 26 ноября в
письме к другу он сердито писал: «По-моему, для всех мужчин и жен-
щин брачные узы — это «союз насилия»... Я не собираюсь вступать в
этот союз». Он предлагал создать «Союз сопротивления браку», гово-
ря: «Даже если никто больше не присоединится ко мне, я создам свой
собственный союз из одного человека».
Однажды ночью, когда Ян ушла, Мао не мог заснуть и написал сти-
хи, начинавшиеся с таких строк:
37
Печаль, примостившаяся на моей подушке, каков твой образ?
Ты волнуешься, как волны в реках и морях.
Как длинна ночь, как темно небо, когда же наступит рассвет?
Беспокойный, я сидел, накинув одежду на плечи, в прохладе.
Когда наконец рассвело, лишь зола осталась от сотен моих мыслей...
Не без помощи этих стихов Мао удалось уговорить Кайхуэй ос-
таться на ночь. Стены были сделаны из тонких досок, и некоторые
жильцы пожаловались на парочку, предававшуюся страстной любви.
Один из соседей Мао напомнил ему правило, согласно которому же-
нам учителей запрещено было ночевать в школе. Но Мао был дирек-
тором школы: он изменил правило и создал прецедент. Теперь супру-
ги преподавателей могли оставаться в школах.
Для Кайхуэй остаться с Мао означало отдать ему всю себя. «Моя
сила воли давно сдалась, — писала она, — и я позволила себе жить в
любви. Я пришла к выводу: «Пусть Небо рухнет и Земля уйдет из-под
ног! Пусть это будет конец!» Какой смысл был бы в моей жизни, если
бы я не жила для матери и для него? Так я жила жизнью любви...»
Чувства Мао не были соразмерны с чувствами Кайхуэй, он продол-
жал встречаться с другими женщинами, в особенности со вдовствую-
щей учительницей по имени Сиюн, которая была младше его на три
года. Она оказывала Мао большую помощь, собирая средства для
книжного магазина, поскольку некоторые из ее учеников были из бо-
гатых семей. Она и Мао путешествовали как пара.
Когда Кайхуэй узнала об этом, она была потрясена: «И вот однаж-
ды словно бомба взорвалась у меня над головой. По моей хрупкой жиз-
ни нанесли сокрушительный удар, который почти уничтожил ее!» Но
она простила Мао. «Впрочем, таковы были мои чувства, когда я впер-
вые услышала об этом. В конце концов, он не обычный человек. Она
[Сиюн] любила его так страстно, что отдала бы ради него все. Он тоже
любил ее, но он никогда бы не предал меня, и в конечном счете он дей-
ствительно не предал меня». Судя по всему, Мао объяснил свою изме-
ну тем, что не был уверен в любви Кайхуэй. Она предпочла поверить
ему: «...теперь крышки с его сердца и с моего сердца сняты. Я увидела
его сердце, а он увидел мое. (Мы оба горды, я даже больше, и в то вре-
мя, пока я делала все, чтобы он не заглянул в мое сердце и не увидел там
любовь к нему, он начал сомневаться во мне, думая, что я не люблю его.
Из-за своей гордости он не выдавал своих чувств. Только теперь мы по-
настоящему поняли друг друга.) Мы стали ближе, чем когда-либо».
Кайхуэй переехала к Мао, а в конце 1920 года они поженились. В то
время радикалы сторонились древних брачных ритуалов, скреплявших
брак, а новая система регистрации еще не использовалась, так что не
было даже формального свидетельства.
По случаю своего замужества Кайхуэй ушла из миссионерской
школы. Увлечения Мао не стали достоянием прошлого, вскоре после
38
свадьбы он завязал отношения сразу с двумя женщинами. Близкий
друг Мао рассказал нам об этом, выводя пальцем на столе слово «бу-
чжэнь», «неверный». Одной из подруг Мао была кузина Кайхуэй. Ког-
да Кайхуэй стало известно об их связи, она, не сдержавшись, удари-
ла кузину, но Кайхуэй не любила устраивать сцены и осталась верной
Мао. Позже она со смирением писала: «Я узнала много всего и посте-
пенно начала понимать его. Не только его, но человеческую натуру в
целом. Человек, лишенный физических недостатков, обладает двумя
особенностями. Одна — это сексуальное влечение, другая — эмоцио-
нальная потребность в любви. Мое отношение таково — пусть будет
таким, каков он есть».
Кайхуэй вовсе не была традиционной китайской супругой, кото-
рой предписано было терпимо относиться к супружеской неверности
мужа. Фактически она была феминисткой и позднее даже написала
очерк, посвященный правам женщин: «Женщины — это человече-
ские существа, такие же, как мужчины... Сестры! Мы должны бороть-
ся за равенство мужчин и женщин и не должны позволять относиться
к себе как к вещи».
В то время, когда Мао вступил во второй брак, Москва активизи-
ровала развертывание подрывной деятельности в Китае. Москва ини-
циировала секретные учения китайской армии в Сибири и рассмат-
ривала возможность вооруженного вторжения в Китай, как до того
предприняла неудачную попытку вторгнуться в Польшу. Одновре-
менно создавалась крупнейшая разведывательная сеть в мире. В Шан-
хае уже был центр ИНО1, другие ключевые города, включая Кантон и,
разумеется, Пекин, наводнили многочисленные агенты, как граждан-
ские, так и военные.
3 июня 1921 года прибыли новые высокопоставленные предста-
вители Москвы, оба скрывали свои фамилии под псевдонимами. Это
были русский военный разведчик Никольский и голландец Маринг,
занимавшийся агитацией и пропагандой в Голландской Восточной
Индии. Эти два агента порекомендовали членам КПК в Шанхае со-
звать съезд, чтобы узаконить партию. В семь регионов страны, с ко-
торыми были налажены контакты, полетели письма с просьбой при-
слать по два делегата. К каждому письму прилагалось по 200 юаней
на дорогу до Шанхая. Одно из таких приглашений и деньги полу-
чил Мао в Чанша. Две сотни юаней почти равнялись его учитель-
ской зарплате за два года — сумма куда большая, чем требовалось
Для поездки. Это была первая из известных сумм, полученных Мао из
Москвы.
р. ’ ИНО — Иностранный отдел, подразделение внешней разведки ЧК, затем
ПУ и позже НКВД.
39
В качестве своего спутника Мао выбрал сорокапятилетнего то-
варища по имени Хэ Шухэн. Вечером 29 июня они в непогоду тайно
отплыли из Чанша на маленьком пароходике, не позволив друзьям
проводить их. Хотя в стране не было закона, запрещающего коммуни-
стическую деятельность, у них были причины затаиться — то, во что
они ввязались, требовало соблюдения конспирации — заговор с це-
лью создания организации, финансируемой из-за рубежа, для проти-
возаконного захвата власти.
I съезд КПК открылся в Шанхае 23 июля 1921 года. На нем присут-
ствовало 13 человек — журналисты, студенты или учителя, представ-
лявшие 57 коммунистов в основном тех же профессий. На съезде не
было ни одного рабочего. Отсутствовали также два самых выдающих-
ся члена партии — профессора Ли Дачжао и Чэнь Дусю, несмотря на
то что последний был избран руководителем партии. Вели заседание
съезда два эмиссара Москвы.
Высокий усатый Маринг произнес вступительную речь на англий-
ском языке, переводчиком выступал один из делегатов. Судя по всему,
участникам съезда больше запомнилась продолжительность речи —
несколько часов, — чем ее содержание. В то время длинные речи были
в Китае редкостью. Никольского запомнили как человека, произнес-
шего короткую речь.
Присутствие иностранцев и осуществляемый ими надзор немед-
ленно стали предметом разногласий. Председателем съезда был вы-
бран Чжан Готао (позднее он стал главным соперником Мао), по-
скольку он бывал в России и имел связи с иностранцами. Один из
делегатов вспоминал, что Готао в какой-то момент предложил отме-
нить резолюцию, принятую накануне. «Я заспорил с ним: как же мож-
но отменять решение, принятое съездом? Он ответил, что таково было
предложение русских представителей. Я сильно разозлился: «Тогда
нам не нужны никакие съезды, нам достаточно приказов от русских».
Но протестовал он напрасно. Другой делегат высказал предложение —
перед тем, как действовать в соответствии с русскими планами, прове-
рить, насколько результативен большевизм. Он предложил направить
одну делегацию в Россию, а другую — в Германию. Это предложение
встревожило московских посланцев и было своевременно отвергнуто.
Мао говорил мало и остался почти незамеченным. По сравнению
с делегатами из больших городов он выглядел провинциалом, одетый
в традиционное хлопковое платье и черные хлопковые туфли, а не в
европейский костюм, одежду многих молодых сторонников прогрес-
са. Он не стремился произвести впечатление и удовлетворился тем,
что внимательно слушал.
Встреча началась в доме, расположенном на французской террито-
рии, а полиция этих анклавов, называемых «концессиями», была чрез-
вычайно бдительной в отношении коммунистической деятельности.
40
Вечером 30 июля без приглашения явился незнакомец, и Маринг, за-
подозрив в нем полицейского шпика, велел делегатам покинуть дом.
Китайские участники съезда перенесли заседание в маленький городок
близ Шанхая — Цзясин, расположенный у озера, усыпанного водяны-
ми каштанами. Москвичи участия в этом последнем заседании не при-
нимали, опасаясь привлечь внимание полиции.
Жена шанхайского делегата, которая была родом из этого приозер-
ного городка, арендовала прогулочную яхту, где делегатов на полиро-
ванном столе ждала еда, напитки и комплекты для игры в маджонг.
Толстая резная деревянная ширма отделяла это внутреннее простран-
ство от открытого, хотя и защищенного носа яхты, где спиной к шир-
ме сидела жена делегата. Она рассказала нам, что, когда мимо яхты
проплывали другие лодки, она стучала по ширме своим веером и
внутри раздавался стук костей маджонга. Вскоре начался ливень, и
яхта скрылась за его пеленой. В этой драматической обстановке была
провозглашена Китайская коммунистическая партия, но съезд на
этом не закончился, поскольку для окончательной выработки про-
граммы партии требовалось присутствие представителей из Москвы.
Съезд даже не выпустил манифест или устав.
Делегатам было выдано по 50 юаней на обратную дорогу. Это по-
зволило Мао с комфортом попутешествовать и увидеть достоприме-
чательности Ханчжоу и Нанкина, где он встретился со своей подругой
Сиюн1.
Зависимость от Москвы и ее финансирования оставалась боль-
ным вопросом для большинства членов партии. Профессор Чэнь,
приехавший в Шанхай в конце августа, чтобы занять пост генерально-
го секретаря, сообщил своим товарищам: «Если мы принимаем от них
деньги, значит, вынуждены выполнять их приказы». Он внес предло-
жение, не встретившее одобрения: лучше будет, говорил Чэнь, если
члены партии не будут полностью посвящать себя коммунистической
деятельности, то есть не станут профессиональными революционера-
ми. Напротив, каждый должен найти себе независимую работу и ис-
пользовать ее для распространения идей революции.
Чэнь горячо спорил с Марингом по поводу предложения последне-
го сделать КПК секцией Коминтерна и, в особенности, выступал про-
тив того, чтобы Никольский контролировал все партийные заседания.
«Разве обязательно контролировать нас? — кричал Чэнь. — Это просто
бессмысленно!» Он часто по целым неделям отказывался встречаться
с Марингом. Чэнь мог кричать, стучать ладонью по столу и даже ки-
даться чашками. Маринг называл его «вулканом». Часто, когда Чэнь
взрывался, Маринг выходил покурить, ожидая, пока профессор успо-
коится.
1 Сиюн умерла от болезни в 1931 году.
41
Но без денег Москвы КПК не могла даже начать свою деятельность
по изданию коммунистической литературы и организации рабочего
движения. За девять месяцев (октябрь 1921 — июнь 1922 года) расходы
партии составили 17 655 юаней, менее 6 процентов из которых было со-
брано в Китае, в то время как остальные 94 процента поступили от рус-
ских, о чем сам Чэнь докладывал в Москву. На самом деле в то время в
Китае было много других коммунистических групп: в период с 1920 по
1922 год их насчитывалось по меньшей мере семь, причем в одном из
таких союзов состояло 11 тысяч членов. Однако без финансовой под-
держки из России все эти объединения развалились.
В отличие от Чэня у Мао не было никаких сомнений в отношении
необходимости брать деньги у Москвы. Он был реалистом. Русские
деньги изменили и его жизнь. После съезда он стал ежемесячно по-
лучать по 60—70 юаней от партии на нужды Хунаньского отделения.
Вскоре эта сумма возросла до 100 юаней, а затем до 160—170. Эти
крупные и регулярные поступления существенно изменили дело. Мао
частенько оказывался на мели. Он трудился на двух работах — был ди-
ректором школы и журналистом, и его страшила вероятность того,
что его доходы зависели от этих двух профессий. В двух письмах, на-
писанных другу в конце ноября 1920 года, Мао горько жаловался, го-
воря, что «жизнь, зависящая от использования рта и мозгов, жалка до
крайности... Я часто отдыхаю всего три или четыре часа, работаю даже
по ночам... Моя жизнь в самом деле очень тяжела».
Потом он говорил своим друзьям: «В будущем мне, вероятно, при-
дется существовать на жалованье от этих двух работ. По-моему, рабо-
та, которая требует использования одних только мозгов, невероятно
тяжела, поэтому я подумываю о том, чтобы овладеть профессией, тре-
бующей физического труда, вроде штопанья носков или выпекания
хлеба». Поскольку Мао не был любителем физического труда, стано-
вилось ясно, что он был в отчаянии, зашел в тупик.
И вот теперь он получил прекрасное место субсидируемого профес-
сионального революционера. Он бросил журналистику и даже ушел в
отставку с поста директора школы. Теперь он, наконец, мог позволить
себе вести то существование, о котором до той поры мог только меч-
тать. Вероятно, именно в этот период он выработал у себя привычку,
оставшуюся с ним на всю жизнь, — спать допоздна и читать до глу-
бокой ночи. Через два месяца после 1 съезда Мао восторженно писал
своему старому другу Сяоюю: «Теперь большую часть времени я про-
вожу заботясь о своем здоровье, я стал гораздо бодрее. Сейчас я очень
счастлив, не только оттого, что мое здоровье крепнет, но и потому, что
я не обременен работой или ответственностью. Я занят тем, что каж-
дый день хорошо питаюсь, потворствуя своему желудку и улучшая здо-
ровье. Кроме того, я читаю книги, которые хочу прочесть. Вот уж дей-
ствительно «Ух ты, как здорово».
42
Есть досыта и читать всласть — вот как, по мнению Мао, должна
была выглядеть хорошая жизнь.
В октябре 1921 года он начал семейную жизнь с Кайхуэй в месте,
называемом Пруд с Прозрачной Водой, теперь у него был дом и дос-
таточно денег, чтобы нанять прислугу.
Это было чудесное местечко, где река впадала в огромный пруд,
постепенно становясь совершенно прозрачной, отсюда и название
места. Дом Мао был традиционной постройкой, с черными деревян-
ными балками и пестрыми кирпичными стенами. С одной стороны
дом был обращен к полям, засаженным овощами, а с другой — к не-
высоким холмам.
Теоретически дом считался штаб-квартирой Хунаньского отде-
ления партии. Одной из обязанностей Мао, как провинциального
партийного лидера, была вербовка новых членов, но рвения он не
проявлял. Когда в ноябре 1920 года его в первый раз попросили по-
полнить ряды Союза молодежи, он перепоручил эту работу кому-то
еще, а сам отправился отдыхать со своей подругой Сиюн, заявив, что
едет «изучать систему образования».
В отличие от большинства великих диктаторов — Ленина, Мус-
солини, Гитлера — Мао не вдохновлял пламенных последователей
своими речами или идеологической притягательностью. Он попросту
выбирал добровольных помощников из числа своих приближенных,
людей, которые готовы были выполнять его приказы. Его первый но-
вобранец, друг и управляющий книжным магазином И Лижун опи-
сывал, как вскоре после возвращения с I съезда Мао вызвал его из ма-
газина. Облокотившись на бамбуковую изгородь, окружавшую двор,
Мао сказал И Лижуну, что тот должен вступить в партию. И Лижун
ответил, что слышал, будто во время русской революции погибли
миллионы человек. Но, как рассказывал И, «Мао попросил меня
вступить в партию, и я вступил». Так Мао основал свое первое отде-
ление партии в Чанша. Ячейка состояла всего из трех человек: самого
Мао, И Лижуна и товарища, сопровождавшего Мао на I съезд.
Затем в партию вступили члены семьи Мао — его жена и братья, за
которыми он послал в деревню. Цзэминь вел семейное дело и ловко
управлялся с деньгами. Он взял на себя заботу о финансах Мао. Мао
вызвал из деревни в Чанша и других родственников, поручив им раз-
личную работу. Некоторые из них вступили в партию. Сторонников
Мао вербовал, привлекая в основном членов своей семьи и друзей.
В действительности вто время молодежь Хунани активно интересо-
валась коммунизмом (включая человека, ставшего впоследствии вто-
рым человеком после Мао и председателем КНР Китая, — Лю Шаоци),
сРеди них были те, кто спустя несколько лет стали лидерами КПК. Но
их привлек в партию не Мао, а пятидесятилетний марксист Хэ Минь-
фань — глава уезда Чанша. Миньфань финансировал членство Лю и
43
других в Союзе социалистической молодежи в конце 1920 года, а так-
же способствовал их поездке в Россию. Сам он не приехал на I съезд
партии, поскольку приглашение было направлено Мао, чрезвычайно
ревниво относившемуся к Хэ Миньфаню, в особенности из-за успе-
ха того по привлечению в партию новых членов. Когда в 1922 году Лю
Шаоци вернулся из Москвы, Мао пристал к нему, пытаясь выведать,
как Миньфаню это удалось.
Став руководителем официального отделения КПК, Мао задумал
устранить своего невольного соперника. Миньфань руководил об-
щественным лекционным центром, располагавшимся в прекрасном
здании — величественном клановом храме, носящем название Кора-
бельная Гора. Заявив, что сооружение чрезвычайно необходимо для
партийных нужд, Мао переехал туда вместе со своей группой и сделал
жизнь Миньфаня настолько невыносимой, что тот покинул не толь-
ко здание, но и партийное окружение. Год спустя Мао сказал Лю Ша-
оци, что Миньфань, наставник Лю, был «непослушным. Поэтому мы
изгнали его из Корабельной Горы». Назвав «непослушным» человека
гораздо старше себя, Мао показал себя с худшей стороны. Раньше он
так себя не вел. Впервые встретив своего друга, либерала Сяоюя, Мао
поклонился, демонстрируя уважение. Он был почтителен как с ров-
ней, так и с вышестоящими лицами. Но, попробовав власть на вкус,
он изменился1. Начиная с того времени Мао сближается только с теми
людьми, кто не может составить ему конкуренцию, то есть в основном
с людьми далекими от политики. Он не водил дружбу ни с кем из сво-
их коллег по партии и редко общался с ними.
Устранение Миньфаня было первой битвой Мао из череды сраже-
ний за власть. Он одержал победу. При Мао не существовало комитета
партии. Заседания были редки. Был лишь Мао, отдававший распоря-
жения, хотя он заботился о том, чтобы регулярно отчитываться перед
Шанхаем, как требовалось.
Мао не уделял внимания и другой своей обязанности — организа-
ции рабочих союзов. К рабочим он испытывал не больше симпатии,
чем к крестьянам. В письме к другу в ноябре 1920 года Мао, жалуясь
на свои собственные условия жизни работника умственного труда, от-
мечал: «Думаю, что рабочие в Китае на самом деле не страдают от пло-
хих условий жизни. Страдают лишь интеллектуалы».
В декабре 1921 года рабочие из Аньюаня, важного шахтерского
центра, расположенного на границе провинций Хунань и Цзянси, по-
просили у коммунистов помощи, и Мао отправился на шахту — это
был первый случай его общения с рабочими. Через несколько дней он
1 Сяоюй прекратил дружбу с Мао и позднее стал чиновником правительства
Гоминьдана. Он умер в Уругвае в 1976 году.
44
покинул шахту, поручив практическую работу другому человеку. Пос-
ле этого короткого погружения в мрачный мир шахтеров он доложил
в Шанхай, что «выбился из сил» с «организацией рабочих».
В провинции между тем были талантливые организаторы, в особен-
ности два беспартийных товарища, основавшие Хунаньский рабочий
союз и призвавшие в него более 3 тысяч из почти 7 тысяч рабочих Чан-
ша. Эти двое были арестованы в январе 1922 года, возглавляя крупную
забастовку. На рассвете их казнили — забил и до смерти в полном соот-
ветствии с традициями. Это событие вызвало широкий общественный
резонанс. Когда губернатора, отдавшего приказ о казни, спросили
впоследствии, почему он не арестовал и Мао, тот ответил, что не счи-
тал Мао угрозой.
По причине крайне неэффективной организации рабочих и вербов-
ки новых членов партии, в июле 1922 года Мао отстранили от участия
в II съезде. Это было важнейшее заседание, поскольку именно на нем
был принят партийный устав и одобрено присоединение к Коминтер-
ну, что означало формальное одобрение прямого контроля Москвы.
Позднее Мао пытался объяснить свое отсутствие на съезде, заяв-
ляя, что «собирался на нем присутствовать», но «позабыл название
места, где собирался съезд, не смог найти никого из товарищей и
потому пропустил его». В действительности Мао знал в Шанхае мно-
гих партийцев и никак не мог случайно пропустить это официальное
мероприятие. Его отсутствие на съезде означало, что он мог утратить
свой пост партийного руководителя в Хунани. Через него перестали
бы идти русские деньги, и он вынужден был бы выполнять распоря-
жения других. Эта перспектива побудила его к действиям: сначала, в
апреле 1922 года, он посетил свинцово-цинковый рудник, а в мае вер-
нулся в Аньюань, шахтерский центр. Он также возглавил ряд демон-
страций и забастовок.
24 октября, когда Кайхуэй произвела на свет их первенца, сына,
Мао не было рядом с ней, он участвовал в переговорах, представляя
союз строителей. Он назвал сына Аньин: Ань — родовое имя, а ин оз-
начало «выдающаяся личность».
В конце мая, спустя год после своего назначения на пост руководи-
теля отделения партии, Мао создал наконец Хунаньский партийный
комитет. В нем состояло тридцать членов, большинство из которых не
были рекрутированы Мао1. Впоследствии будущий председатель, Лю
Шаоци, находясь при смерти, рассказал, как комитет работал при Мао.
«Я участвовал во многих собраниях, которые проходили в доме пред-
седателя Мао, — писал он, — я мог лишь задавать вопросы, это была
1 Общее число членов партии к концу июня 1922 года составило 195 человек.
45
единственная возможность говорить. В конце председатель Мао всегда
говорил, что... партия в Хунани уже имеет своего лидера и свои особен-
ности — отличные от партии в Шанхае». Лю насколько мог дал понять,
что еще на заре своей партийной деятельности Мао демонстрировал
свои диктаторские замашки.
Тем временем, пока Мао старался наладить отношения с цент-
ральной властью, ему выпал счастливый случай. В январе 1923 года
большинство партийцев, работавших в Шанхае, с недовольством вос-
приняли распоряжение Москвы сделать нечто странное, а именно
присоединиться к другой политической партии, Национальной (так-
же известной как Гоминьдан). Москве нужны были провинциальные
коммунисты, которые поддержали бы ее позицию, и она нашла Мао.
Национальная партия Гоминьдан была образована в 1912 году пу-
тем объединения ряда республиканских групп. Ее лидером был Сунь
Ятсен, в течение некоторого времени занимавший пост временно-
го президента Китайской Республики, до того как власть перешла
к военачальнику Юань Шикаю. С того времени Сунь Ятсен не остав-
лял попыток создать свою собственную армию и свергнуть пекинское
правительство.
Эта цель привела Сунь Ятсена в объятия Москвы. Русские разде-
ляли его стремление сместить пекинское правительство, сопротив-
лявшееся попыткам Москвы занять Внешнюю Монголию, бывшую в
то время территорией Китая. КПК была пока слишком малочислен-
на, чтобы свалить пекинское правительство, поэтому московские по-
сланцы, поискав среди провинциальных руководителей, обнаружили,
что единственным, кто соглашался терпеть советское присутствие на
своей территории, был Сунь.
Сунь обосновался в Кантоне, столице южной прибрежной провин-
ции Гуандун. Он попросил русских помочь ему создать силу, способ-
ную завоевать Китай. В сентябре 1922 года он сказал русскому эмисса-
ру, что хотел бы создать «военные силы, которые получали из России
оружие и боеприпасы». В качестве ответной меры Сунь предложил
Советской России не только занять территорию Внешней Монголии,
но и занять крупную, богатую минеральными ресурсами провинцию
Синьцзян на северо-западе Китая. Главный русский эмиссар, Адольф
Иоффе, докладывал в ноябре, что Сунь «предлагает... чтобы одна наша
дивизия заняла бы провинцию Синьцзян, в Вост[очном] Туркестане,
где имеется только 4 тысячи кит[айских] солдат, и не может быть со-
противления». От своего имени он предложил русским двинуться из
Синьцзяна и вторгнуться в самое сердце Китая, до Чэнду в Сычуани.
Но Суню были свойственны не только большие амбиции и ника-
ких угрызений совести. Он руководил крупной партией, насчитывав-
46
шей тысячи членов, в его распоряжении также находилась террито-
риальная база с главным морским портом в Кантоне. Так в начале ян-
варя 1923 года Политбюро ЦК РКП(б) решило придерживаться «по-
литики... направленной на всемерную поддержку партии Гоминьдан»
денежными средствами «за счет резервного фонда Коминтерна». Ре-
шение было утверждено многообещающим деятелем — Сталиным,
проявлявшим повышенный интерес к Китаю. Таким образом, как пи-
сал Иоффе Ленину, Сунь стал «наш[им] человеком]» (курсив ориги-
нала). Сунь стоил «максимум 2 миллионов мексиканских долларов»,
около 2 миллионов золотых рублей. «Разве же все это не стоит каких-
нибудь двух миллионов рублей», — говорил Иоффе.
Москве было известно, что Сунь руководствуется своими целями
и использует Россию точно так же, как она использует его. Нужно
было, чтобы непосредственно на месте кто-то, желательно КПК, сле-
дил, насколько верно Сунь следует линии, намеченной Москвой, и
служит ее интересам. Вот почему Москва велела китайским коммуни-
стам присоединиться к Гоминьдану (Национальной партии). На сек-
ретном заседании Сталин разъяснил: «Мы не можем открыто отдавать
приказы отсюда, из Москвы. Мы будем делать это в конфиденциаль-
ном порядке, через Коммунистическую партию Китая и других това-
рищей...»
Москва хотела использовать КПК в качестве троянского коня, что-
бы управлять более крупной Национальной партией, по все лидеры
КПК, начиная с профессора Чэня, воспротивились слиянию с парти-
ей Суня, заявив, что тем самым отвергается коммунизм и что Сунь яв-
ляется очередным «лживым», «беспринципным» политиком, рвущим-
ся к власти. Москве было заявлено, что финансирование Суня — это
«бесцельная трата крови и пота России и, возможно, крови и пота ми-
рового пролетариата».
Маринг, посланец Коминтерна, столкнулся с мятежом. Вот почему
Мао был вызван в штаб-квартиру партии. Прагматичный Мао привет-
ствовал стратегию Москвы. Он быстро присоединился к Гоминьдану.
Более пламенный революционер, старый друг Мао Цай Хэсэнь сказал
Коминтерну, что, когда Маринг выдвинул лозунг «Все для национали-
стов», «единственным, кто поддержал его, был Мао».
Мао не верил в перспективы его крошечной партии, как и в рас-
пространение коммунизма. Он недвусмысленно заявил об этом на
III съезде КПК в июне 1923 года. По его словам, создать коммунис-
тический Китай можно лишь при помощи русского вторжения. Мао
«был настроен так пессимистично потому, — говорил Маринг (пред-
седательствовавший на съезде), — что единственное спасение Китая,
по его мнению, заключалось в русской интервенции». Мао убеждал
съезд, «что революция в Китай должна прийти с севера, с русской ар-
мией». По сути, это и случилось двумя десятилетиями позже.
47
Поддержка московской линии выдвинула Мао в первые ряды
партии, приблизив его к Марингу. Здесь он проявил себя, как нико-
гда прежде, поскольку увидел для себя перспективы. Вильде, совет-
ский вице-консул в Шанхае, в своем докладе в Москву сказал о Мао
и еще одном человеке: «бессомненно хорошие работники». Мао был
назначен помощником руководителя партии профессора Чэня. Он
отвечал за переписку, документы и ведение протоколов заседаний.
Все письма партии должны были передаваться ему и Чэню. Подра-
жая Чэню, Мао подписывался на английский манер: «Т.Т. Мао». Од-
ним из первых шагов, предпринятых Мао и Чэнем, был запрос в Мос-
кву на дополнительное финансирование — «с этого момента фронт
нашей работы расширяется».
Внедрив своих местных коммунистических агентов в Гоминьдан,
Москва отправила в Китай высокопоставленного эмиссара, которо-
му вменялось в обязанности контролировать КПК и националистов
и координировать их действия. В августе 1923 года по рекомендации
Сталина Михаил Бородин, харизматичный пропагандист, был назна-
чен политическим советником Сунь Ятсена. Ветеран революционной
борьбы в Америке, Мексике и Британии, Бородин был прекрасным
оратором, обладавшим могучим голосом, энергичным организатором
и проницательным стратегом (он первый рекомендовал китайским
коммунистам переместиться ближе к русской границе, на северо-за-
пад Китая, что они и сделали десятилетие спустя). Бородин, которо-
го называли «грандиозным», излучал энергию, даже когда был болен.
Он реорганизовал националистов по русскому образу, окрестив их
органы управления коммунистическими названиями, вроде отдела
пропаганды. В январе 1924 года в Кантоне прошел I съезд Гоминьда-
на, в котором приняли участие Мао и многие другие китайские комму-
нисты. Крошечная КПК получила несоразмерное количество постов.
Теперь Москва начала крупномасштабное финансирование национа-
листов, но важнее было то, что русские снабжали деньгами и обучали
армию и основали военную академию. Расположенная на живописном
острове посреди Жемчужной реки в десяти километрах от Кантона,
академия Вампу была создана по типу советских учебных заведений.
Здесь работали русские советники, а также многие коммунистические
преподаватели и студенты. Самолеты и артиллерия доставлялись из
Советской России, и именно благодаря обученной русскими армии,
поддерживаемой в полевых условиях когортами русских советников,
националисты сумели существенно расширить свою базу.
Мао теперь стал одним из активистов Гоминьдана, одним из шест-
надцати заместителей ее руководства, Центрального исполнительно-
го комитета. Оставшуюся часть года он проработал в основном в отде-
48
лении партии в Шанхае. С помощью Мао было образовано Хунаньское
отделение Гоминьдана, ставшее одним из крупнейших.
Мао даже стал реже посещать заседания своей собственной
партии. Его активная работа в пользу националистов вызвала критику
со стороны его товарищей коммунистов. Его старый и более идейный
друг Цай позднее жаловался Коминтерну, что в Хунани «наша орга-
низация потеряла почти все политическое значение. Все политичес-
кие вопросы разрешались в провинциальном комитете Гоминьдана, а
не в провинциальном комитете компартии». Другой преданный ком-
мунистической партии трудовой организатор соглашался: «В то вре-
мя Мао Цзэ-дуп был против классового самостоятельного рабочего
профдвижения».
Кроме того, Мао неожиданно столкнулся с пренебрежением со
стороны московских эмиссаров, поскольку его покровитель, Маринг,
в предыдущем октябре покинул Китай. Хотя Мао был в хороших от-
ношениях с Бородиным, он пытался защититься от ревнителей идео-
логической чистоты. По распоряжению Москвы китайские комму-
нисты, внедряясь в ряды националистов, должны были сохранять
свою индивидуальность и независимость, но идеологически нечуткий
Мао не мог провести разделительную линию между партиями. 30 мар-
та 1924 года один из этих идеологических эмиссаров, Сергей Далин,
писал Войтинскому: «Если бы вы только слышали, что говорит сек-
ретарь ЦК [Центрального комитета] Мао (несомненно, ставленник
Маринга), у вас бы волосы встали дыбом: он заявил, например, что
[Национальная партия] была и остается партией пролетарской, а по-
тому должна быть признана Коминтерном как одна из его составля-
ющих... И эта личность представляла партию в Союзе социалистиче-
ской молодежи... Я написал в ЦК партии, прося назначить другого
представителя».
Мао сместили с поста. Критики называли его «оппортунистом» и
«правым». Мао вывели из Центрального комитета и даже не пригласи-
ли на следующий съезд КПК, запланированный на январь 1925 года1.
Здоровье Мао было подорвано, он похудел и выглядел плохо. Тогдаш-
ний его сосед по дому и коллега рассказал нам, что у Мао «были проб-
лемы с головой... Он был поглощен своими делами». Нервное состоя-
ние Мао отражалось на работе его кишечника, который иногда опо-
рожнялся лишь раз в неделю. Его мучили запоры, он постоянно думал
об испражнении. Мысли об этом преследовали его всю жизнь.
В конце 1924 года Мао вытеснили из Шанхая. Он вернулся в Ху-
нань, но не на партийную должность. Единственным местом, куда
1 В этот период в КПК состояло 994 члена.
49
он мог прийти, была его родная деревня Шаошань, куда он и прибыл
6 февраля 1925 года, нагруженный 50 килограммами книг. По его сло-
вам, он поехал «выздоравливать». Жизнь Мао была связана с коммуни-
стической партией более четырех лет — за эти годы случались и взле-
ты, и падения. Лишенный идеологического чутья и рвения, в возрасте
тридцати одного года Мао вернулся в отчий дом. Неудачи, постигшие
его в первые годы членства в КПК, все еще тщательно замалчивают-
ся. Мао не желал, чтобы стало известно о его неэффективной работе на
партийном посту, или о его чрезмерной приверженности Гоминьдану
(которая впоследствии стала одним из главных противников коммуни-
стов), или о том, что он плохо разбирался в идеологии.
Глава 4
ВЗЛЕТЫ И ПАДЕНИЯ В НАЦИОНАЛЬНОЙ ПАРТИИ
(1925—1927 гг.; возраст 31—33 года)
Мао прожил в родном доме в Шаошани восемь месяцев. Он и два
его брата унаследовали этот дом и солидный участок земли от своих
родителей. Присматривали за собственностью родственники. Братья
работали в Чанша, в партии, куда их привел Мао. Теперь они оба вер-
нулись с ним домой. В Чанша, в 50 километрах от дома Мао хунань-
ские коммунисты организовывали забастовки, демонстрации и ми-
тинги, но Мао в них не участвовал. Он сидел дома, проводя большую
часть времени за игрой в карты.
Однако он не терял надежды вернуться в политику — на высокий
пост. В марте 1925 года скончался лидер националистов Сунь Ятсен.
Его преемником стал человек, которого Мао знал и с которым был в
хороших отношениях, — Ван Цзинвэй. Годом раньше Ван работал с
Мао в Шанхае, где эти двое хорошо поладили.
Родившийся в 1883 году, Ван был на десять лет старше Мао. Хариз-
матичный и красноречивый оратор, он вдобавок обладал внешностью
кинозвезды. Ван играл активную роль в деятельности республикан-
цев, направленной против династии Цин, а когда в октябре 1911 го-
да грянула революция, он находился в тюрьме, приговоренный к по-
жизненному заключению за неоднократные покушения на высоко-
поставленных чиновников маньчжурского двора, включая регента.
Покинув тюрьму после свержения династии, Ван стал одним из ли-
деров Гоминьдана. Он находился рядом с Сунь Ятсеном в его послед-
ние дни и засвидетельствовал завещание Суня, которое стало силь-
ной рекомендацией в пользу преемничества. Что более важно, Ван
получил благословение от Бородина, высокопоставленного русско-
го советника. Располагая более чем тысячей агентов в стане нацио-
50
цалистов, Москва теперь была хозяйкой Кантона, все больше по-
ходившего на советский город, украшенный красными флагами и
лозунгами. По улицам Кантона сновали машины, в которых воссе-
дали русские, а на подножках автомобилей красовались китайские
телохранители. Жемчужную реку бороздили советские грузовые суда.
За закрытыми дверями, у накрытых красными полотнищами столов,
под взглядом Ленина заседали комиссары, допрашивая «смутьянов» и
верша суд.
Когда умер Сунь, Мао отрядил своего брата Цзэминя в Кантон,
чтобы тот на месте проверил, каковы шансы Мао. За Цзэминем по-
следовал другой брат, Цзэтань. К июню выяснилось, что новым лиде-
ром националистов стал Ван, и Мао стал усиленно работать над сво-
ей репутацией, организуя в своей области местные отделения партии.
Большая их часть создавалась для националистов, не для коммунис-
тов. Отстраненный от руководства КПК, Мао теперь решил испытать
удачу с националистами.
Приоритетом националистической программы был «антиимпе-
риализм». Свою главную задачу партия видела в защите китайских
интересов и борьбе с иностранными силами. Это и стало предметом
деятельности Мао, несмотря на то что он был весьма далек от нужд
крестьянства. Неудивительно, что реакция на это была равнодушной.
29 июля один из соратников Мао записал в дневнике: «Явился толь-
ко один товарищ, другие не пришли. Поэтому заседание не состоя-
лось». Через несколько дней: «Встреча провалилась, потому что при-
шло всего несколько человек». Однажды ночью он и Мао вынуждены
были обходить дома, чтобы собрать людей, поэтому заседание нача-
лось очень поздно и закончилось лишь ночью, в 1 час 15 минут. Мао
сказал, что отправляется домой, поскольку «страдает от неврастении,
сегодня он много говорил. Он сказал, что не сможет спать здесь... Мы
прошагали 2 или 3 ли [1 — 1,5 км] и выбились из сил. Мы были совер-
шенно измотанны и провели ночь у ручья».
Мао не стал организовывать никаких крестьянских выступлений в
стиле «бедные против богатых». Отчасти потому, что считал это бес-
смысленным. Ранее, 18 января 1924 года, он сказал Бородину и дру-
гим коммунистам:
«...пока мы не можем организовать безземельных крестьян, борясь
против крупных землевладельцев, мы непременно потерпим пораже-
ние. [В некоторых областях коммунисты] сначала организовали без-
грамотных крестьян, а потом руководили ими в борьбе против более
зажиточных, более крупных землевладельцев. А что получилось? Наша
организация сразу нарушается, закрывается, и все эти крестьяне не
только не сознают, что мы боремся за их интересы, а даже ненавидят
нас, говоря: «Если бы мы не организовались, никакого бедствия, ника-
Кого несчастья не было бы».
51
Поэтому, пока мы не уверены, что имеем сильную ячейку в де-
ревне, пока в течение долгого периода не проведем агитации, мы не
можем решаться на радикальный шаг против более богатых землевла-
дельцев».
Мао был прагматиком. Коммунист по имени Ван Сяньцзун из род-
ной провинции Мао объединял бедных крестьян с целью улучшения
их положения в то время, когда Мао был в Шаошани. Местная поли-
ция обвинила его в бандитизме, арестовала, пытала, а затем казнила.
Мао мудро решил воздержаться от любой подобной опасной и бес-
полезной деятельности, но хунаньские власти по-прежнему смотрели
на него с подозрением, считая Мао главным радикалом. Тем летом в
стране разразилась засуха и, как часто случалось в прошлом, бедные
крестьяне силой останавливали богачей, вывозивших зерно в города
для продажи. Мао Цзэдуна подозревали в подстрекательстве к этим
волнениям. В провинциальной столице прошло несколько крупных
антиимпериалистических демонстраций. 30 мая 1925 года произошел
инцидент в Шанхае — британская полиция убила десять протестую-
щих в британском поселении. Хотя Мао и не принимал участия в де-
монстрациях в Чанша и тихо жил в родной деревне, в десятках кило-
метров от города, его по-прежнему считали зачинщиком беспорядков.
Упоминание об этом встречается в документах правительства США.
Американское консульство в Чанша направило в Вашингтон доклад
президента Йельского общества в Китае относительно «большевист-
ских волнений» в Чанша 15 июня. В докладе говорилось, что губерна-
тор провинции Хунань «получил список с именами двадцати подстре-
кателей, включая Мао Цзэдуна, который в провинции считается веду-
щим коммунистическим пропагандистом». Имя Мао было неизвестно
даже необыкновенно хорошо информированному американцу.
В конце августа 1925 года был выдан ордер на арест. Мао, то и дело
наезжавший в Кантон, решил, что настало время скрыться. Он отбыл
в паланкине и сперва направился в Чанша, велев носильщикам на все
вопросы относительно пассажира отвечать, что это доктор. Через не-
сколько дней в Шаошань наведалась полиция, разыскивавшая Мао.
Не обнаружив его в деревне, полицейские взяли деньги и ушли восво-
яси. Семью Мао они не потревожили.
Накануне своего отъезда из Чанша Мао вышел прогуляться вдоль
берега реки Сян и написал стихи, в которых смотрел в будущее:
Орлы парят в вышине,
Рыба плавает в мелководном русле.
Под суровым небом десять тысяч созданий борются,
чтобы навязать свою волю.
Тронутый этой беспредельностью,
Я спрашиваю безграничную землю:
Кто в конце концов станет твоим хозяином?
52
Чутье не подвело Мао. Не прошло и двух недель со дня его при-
езда в Кантон в сентябре 1925 года, как руководитель националистов
педложил ему целый ряд ключевых постов. Мао стал заместителем
Ван Цзинвэя, руководителем отдела пропаганды и редактором ново-
го журнала националистов — «Политического еженедельника». Что-
бы подчеркнуть свою значимость, Мао вошел в число пяти членов
контрольного комитета и принял участие во II съезде Гоминьдана, со-
стоявшемся в январе 1926 года, на котором зачитал один из главных
докладов. Роль Вана в возвышении Мао усердно замалчивалась Пеки-
ном, тем более что в 1940-х годах Ван возглавлял прояпонское мари-
онеточное правительство.
На огромную работоспособность, которой Мао отличался в Канто-
не в значительной степени повлияло то, что он как раз в тот период от-
крыл для себя снотворное. Прежде он страдал от острой бессонницы,
из-за которой постоянно пребывал в состоянии нервного истощения.
Теперь он был свободен. Позже он поставил изобретателя снотворно-
го в один ряд с Марксом.
В ноябре 1925 года, работая на националистов, Мао впервые про-
явил интерес к проблеме китайского крестьянства. В анкете, которую
он заполнял, Мао заявил, что «постоянно уделяет самое пристальное
внимание» этим десяткам миллионов. 1 декабря он опубликовал об-
ширную статью о крестьянах в журнале националистов, а месяц спустя
написал еще одну, для первого выпуска националистического журна-
ла «Китайские крестьяне». Этот новый интерес Мао не произрастал из
личной склонности; он основывался на срочном распоряжении, по-
ступившем в октябре из Москвы. Согласно этому распоряжению на-
ционалисты и коммунисты должны были сделать крестьянский вопрос
приоритетным. Националисты сразу отреагировали на этот призыв.
Именно по настоянию русских КПК стала уделять внимание кре-
стьянству. Еще в мае 1923 года Москва называла «крестьянский во-
прос» «центром всей нашей политики» и приказывала китайским
революционерам «организовать крестьянскую земельную революцию
для свержения пережитков феодализма». Это означало разделение ки-
тайских крестьян на разные классы в зависимости от их благосостоя-
ния и разжигание вражды к состоятельным людям. В тот период Мао
прохладно относился к этой инициативе, и, когда о его возражениях
стало известно в Москве, он лишился одного из своих постов. Мне-
ние Мао, как Далин писал Войтинскому в марте 1924 года, было тако-
во: «В отношении крестьянского вопроса следует оставить классовую
линию, поскольку проведение работы среди бедного крестьянства не-
целесообразно, напротив, необходимо налаживать связи с землевла-
дельцами и шенъши [мелкопоместным дворянством]...»
Но теперь Мао чутко следил за сменой ветра, хотя и имел неприят-
ности от русских из-за идеологической фразеологии. В своих статьях
53
Мао пытался применить коммунистический «классовый анализ» к
крестьянству, относя тех, кто владел небольшими участками земли,
к «мелкой буржуазии», а батраков причисляя к «пролетариату». Жур-
нал советников Гоминьдана из СССР — «Кантон» обрушился на Мао
с гневной критикой. В России журнал попал в руки самого высоко-
поставленного круга читателей, — первым в списке распространения
журнала, который приблизительно состоял из сорока имен, значился
Сталин. Критик Волин, русский эксперт по крестьянскому вопросу,
обвинил Мао в том, что тот подверг анализу крестьянство так, словно
крестьяне жили в капиталистическом обществе, в то время как Китай
находился всего лишь на этапе феодализма: «...резко бросается в глаза
одна крупнейшая ошибка. Ошибка... что китайское общество рассмат-
ривается тов. Мао Цзэ-дуном как общество развитого капиталистичес-
кого строя». Статья Мао была названа «ненаучной», «путаной» и «чрез-
вычайно схематичной». Даже приведенные в статье цифры, по словам
Волина, были далеки от истины: согласно Мао, численность населе-
ния в Китае составляла 400 миллионов человек, в то время как пере-
пись 1922 года показала, что в действительности в стране проживало
463 миллиона.
К счастью для Мао, Гоминьдан не требовал придерживаться столь
высоких стандартов теоретической правильности. В феврале 1926 года
покровитель Мао Ван Цзинвэй выдвинул его в Комитет крестьянско-
го движения при Гоминьдане, а также назначил руководителем Ин-
ститута крестьянского движения, основанного двумя годами ранее на
русские средства.
Только теперь, когда ему исполнилось тридцать два года, Мао —
которого до сего времени некоторые считают борцом за права бед-
нейших крестьян — почувствовал некоторый интерес к этой пробле-
ме. При Мао Институт крестьянского движения выпускал агитаторов,
которые отправлялись в деревни, поднимали бедных на борьбу с бо-
гатыми и создавали крестьянские союзы. Особенно успешной их де-
ятельность в провинции Хунань стала после июля, когда провинцию
оккупировала армия Гоминьдана. Националисты двинулись маршем
на север от Кантона (этот поход получил название Северная экспеди-
ция), чтобы свергнуть пекинское правительство. Провинция Хунань
стала первым пунктом на двухтысячекилометровом пути.
Армию Гоминьдана сопровождали русские советники. Кроме того,
в Чанша только что открылось советское консульство, а центр ОГПУ,
действовавший в городе, имел второй по величине бюджет среди че-
тырнадцати центров в Китае после Шанхая. Позже, в том же году аме-
риканский миссионер писал домой из Чанша: «Теперь у нас есть рус-
ский консул. Он здесь вовсе не затем, чтобы представлять интересы
России... это очевидно... зачем он прибыл сюда... Китай дорого запла-
тит за его гениальное присутствие...» Под жестким контролем русских
54
новые национальные руководители в Хунани благословили и про-
финансировали крестьянские союзы, и к концу года они появились
в большинстве деревень провинции, в которой проживало около
30 миллионов человек. Социальный порядок был перевернут вверх
дном.
В этот период на протяжении более десяти лет милитаристы вели
войны. С того момента, когда в 1912 году страна стала республикой, в
Китае сменилось более сорока правительств. Но милитаристы всегда
заверяли, что социальная структура будет сохранена и для граждан-
ского населения жизнь будет идти как раньше, если оно не попадет
под перекрестный огонь. Теперь же, поскольку националисты следо-
вали инструкциям из Москвы, нацеленным на совершение револю-
ции в советском стиле, социальный порядок был впервые нарушен.
Волна насилия ширилась, бедные крестьяне отбирали у сравни-
тельно зажиточных пищу и деньги и мстили. Активизировались го-
ловорезы и садисты. К декабрю 1926 года в провинции Хунань царил
беспредел. В качестве лидера крестьянского движения Мао был при-
зван в свою родную провинцию для наведения порядка.
Город Чанша, куда вернулся Мао, сильно изменился. Жертвы хаоса
разгуливали в шутовских колпаках (европейское изобретение), симво-
лизировавших их унижение. Дети носились по улицам, распевая «До-
лой [империализм] и смерть милитаристам» — гимн Национальной ре-
волюции, напеваемый на мотив «Братца Жака».
20 декабря 1926 года около 300 человек пришли в театр Чанша, что-
бы послушать Мао, рядом с которым на сцене стоял русский пропаган-
дист Борис Фрейер (как чуть ли не каждый агент России в Китае, он
впоследствии исчез в сталинских чистках). Мао не был оратором. Его
речь продолжалась около двух часов и была скучной, однообразной,
но умеренной. «Еще не время свергать землевладельцев, — говорил
Мао. — Мы должны идти им на уступки». В настоящее время «нам сле-
дует лишь уменьшить арендную плату и процентные ставки, увеличив
заработок наемных рабочих». Цитируя Мао, утверждавшего, что «мы
не собираемся брать землю немедленно», Фрейер сказал контролиру-
ющему органу русских, Дальневосточному бюро, что речь Мао в целом
была «прекрасной», но слишком сдержанной.
Хотя Мао не затронул проблему насилия, общий подход его не был
воинствующим. Вскоре после этого Мао отправился в инспекцион-
ную поездку по провинции Хунань. К концу поездки, продлившей-
ся тридцать два дня, он претерпел драматическую перемену. Мао сам
говорил, что до поездки придерживался умеренной линии и «только
после того, как я провел в Хунани более тридцати дней, я совершен-
но изменил свое отношение». В действительности случилось то, что
55
Мао открыл в себе любовь к кровожадным убийствам. Это внутреннее
наслаждение, граничащее с садизмом, вполне согласовывалось и даже
превосходило его тягу к ленинскому насилию. Не через теорию Мао
пришел к насилию. Склонность к жестокости коренилась в его нату-
ре и оказала сильное влияние на его будущие методы правления.
В своем отчете о поездке Мао писал, что руководители местных
крестьянских союзов главным образом были «головорезами», активи-
стами из числа беднейших и буйных, наиболее презираемых крестьян.
Теперь власть была у них в руках. Они почувствовали себя «хозяева-
ми, и крестьянские союзы превратились под их руководством в нечто
ужасающее», — писал Мао. Своих жертв они выбирали произвольно.
«Они измыслили фразу: «Всякий, кто владеет землей, — тиран, а все
мелкие дворяне — негодяи». Они «валят с ног землевладельцев и вы-
тирают о них ноги... они топчут и валяются на господских кроватях.
Всякий раз, когда им приходит охота, они без разбора хватают людей,
напяливают им на голову шутовские колпаки и водят по улицам. Они
потворствуют любым прихотям... и в действительности породили тер-
рор в сельской местности».
Мао видел, что головорезы любят играть со своими жертвами, вся-
чески унижая их, о чем он писал с одобрением: «На голову [жертвы]
водружается высокий бумажный колпак с надписью — тиран-земле-
владелец такой-то или дворянин такой-то. Затем человека тащат на
веревке [как животное], а за ним следует огромная толпа... Это нака-
зание больше всего страшит [жертв]. После такого унижения челове-
ческая личность ломается навсегда...»
Особенно нравилась Мао тягостная неизвестность и страдания:
«Крестьянский союз отличается умом. Они схватили негодяя и объ-
явили, что они собираются [с ним сделать]... Потом они решили от-
ложить наказание... Жертва не знала, когда ее подвергнут экзекуции,
поэтому каждый день человек испытывал страдания и ни на минуту
не находил себе покоя».
Больше всего Мао очаровало одно оружие — со-бяо, обоюдоострый
нож с длинной, как у копья, рукоятью: «При виде его все тираны и дво-
ряне дрожат. Хунаньские революционные власти должны... удостове-
риться, что такое оружие есть у каждого молодого и зрелого мужчины.
Его следует [пускать в ход] без ограничений».
Мао слышал и видел много примеров проявления жестокости, и
ему это нравилось. В отчете, написанном позднее, в марте 1927 года,
он сказал, что ощущал «экстаз, который прежде не испытывал». Его
описания зверств источают возбуждение. «Это великолепно! Это ве-
ликолепно!» — ликовал он.
Мао рассказывали, как людей забивали до смерти. Однажды его
спросили, как поступить, впервые от одного его слова зависела жизнь
и смерть людей, Мао ответил: «Одного или двоих забить до смерти —
56
никакой разницы». Вскоре после его визита в деревне разгорелась
драка, во время которой был жестоко убит еще один человек, высту-
павший против Крестьянского союза.
До прибытия Мао лидеры крестьянского движения в Хунани пред-
принимали попытки укротить насилие и взяли под стражу тех, кто был
повинен в зверствах. Мао распорядился отпустить задержанных. Рево-
люция — это не званый обед, укорял он местные власти, ей присуща
жестокость. «В каждом необходимо насаждать... власть террора». Ху-
наньские крестьянские лидеры вняли словам Мао.
Мао так и не поднял вопрос, который больше всего волновал кре-
стьян, — о переделе земли. Возникла срочная необходимость в руко-
водстве, поскольку некоторые крестьянские союзы уже начали свой
собственный передел, сдвигая межевые знаки и сжигая договоры об
аренде земли. Выдвигалось много разных предложений. Мао молчал.
Вот все, что он сказал 12 апреля 1927 года на заседании Националь-
ного земельного комитета, обсуждавшего эту проблему: «Конфиска-
ция земель сведется к неуплате арендной платы. Нет необходимости
в чем-то еще».
Мао приводила в восхищение жестокость, подрывавшая социаль-
ный порядок. Эта его склонность привлекла к себе внимание Моск-
вы, прекрасно вписываясь в советскую модель социальной революции.
Мао стал публиковаться в журнале Коминтерна, где был помещен его
«Хунаньский отчет» (хотя и без имени автора). Мао показал, что, не-
смотря на свои идеологические шатания, его инстинкты были инс-
тинктами ленинца. Другие коммунисты — в особенности партийный
лидер профессор Чэнь, который пришел в бешенство, услышав о звер-
ствах банд головорезов, и потребовал обуздать их, — определенно не
являлись коммунистами советского толка. Теперь, спустя почти два
года после изгнания, КПК вновь приняла Мао в руководящие ряды.
В апреле 1927 года его восстановили в Центральном комитете, хотя и
кандидатом без права голоса.
В то время Мао жил в городе Ухань на реке Янцзы, почти в 300 ки-
лометрах к северо-востоку от Чанша. Он переехал сюда из Кантона
вместе со штаб-квартирой националистов, поскольку армия Гоминь-
дана продвигалась на север. Теперь еще более известный среди наци-
оналистов как руководитель крестьянского движения, он усилил ра-
боту по обучению сельских агитаторов, чтобы те могли проводить его
основанную на жестокости политику в новых областях, занятых ар-
мией. Один текст, выбранный Мао для обучения своих подопечных,
повествовал об активистах Крестьянского союза, обсуждающих мето-
ды борьбы с их жертвами. Автор восторженно приветствовал наказа-
ния, в особенности такое страшное, как это: «Если те «заупрямятся»,
мы перережем им сухожилия на лодыжках и отсечем уши». «Я слу-
шал с таким увлечением, словно пребывал в пьяном оцепенении или
57
трансе. Внезапно я очнулся от криков «Прекрасно!» и, в свою очередь,
не мог не воскликнуть «Прекрасно!». Это повествование очень напо-
минало собственный отчет Мао, как по стилю, так и по языку, веро-
ятно, он и являлся его автором.
По мере того как под надсмотром Мао.насилие набирало обороты,
армия Гоминьдана начала выступать против советской модели, кото-
рую партия взяла за образец. Большая часть солдат была из Хунани,
и офицеры, происходившие из относительно зажиточных семей, уз-
нали, что их родители и другие родственники были арестованы и за-
мучены. Но пострадали не только обеспеченные люди, рядовые тоже
попали под удар. В июне профессор Чэнь докладывал Коминтерну:
«Даже та горсть монет, что рядовые солдаты посылали домой, была
конфискована», войска «охватили волнения», они видели, что резуль-
татом их борьбы стала катастрофа для их собственных семей.
Многие члены Гоминьдана были недовольны своими лидерами,
следовавшими указаниям Москвы с самого начала, когда в начале
1920-х годов Сунь Ятсен подчинился русским. Их раздражение до-
стигло своей кульминации после II съезда Гоминьдана, который про-
шел в январе 1926 года. В ходе съезда уступавшая националистам в
масштабах КПК (насчитывавшая менее 10 тысяч членов) подмяла под
себя Национальную партию, в которой состояло несколько сот тысяч
членов. При Ван Цзинвэе треть из 256 делегатов представляла комму-
нистическую партию. Другая треть стояла на левых позициях, и сре-
ди этих левых было немало тайных коммунистов. Москва внедрила в
ряды националистов не только троянского коня — КПК, но и боль-
шое количество своих агентов. Теперь, спустя более года, массовое
насилие, поощряемое их партией, привело многих националистов к
расколу с Москвой и китайскими коммунистами.
Конфликт быстро достиг критической стадии. 6 апреля 1927 го-
да пекинские власти совершили налет на здания, принадлежавшие
русским, и захватили множество документов, из которых следова-
ло, что Москва осуществляла в стране подрывную деятельность,
направленную на свержение пекинского правительства и замещение
его марионеточной властью. Из документов также стало известно о
существовании тайных связей между Советским Союзом и китайски-
ми коммунистами. По сути, один из видных лидеров КПК — Ли Дач-
жао и около шестидесяти китайских коммунистов были арестованы
на русской территории, где они проживали. Ли вскоре был казнен че-
рез удушение.
Эти налеты, равно как и обнаруженные в результате документы,
стали достоянием широкой общественности. Доказательства широ-
комасштабной советской подрывной деятельности шокировали ки-
58
тайское общественное мнение и вызвали серьезную озабоченность
у западных держав. Националисты должны были принять решитель-
ные меры и отмежеваться от русских и КПК; в противном случае они
рисковали тем, что их обвинят в заговоре с целью превращения Китая
в марионетку СССР. В таком случае многие националисты покинули
бы партию, осужденную общественным мнением, а западные держа-
вы лишь укрепились бы в своей решимости оказать полную поддерж-
ку пекинскому режиму. В этот момент главнокомандующий армией
Гоминьдана Чан Кайши начал действовать. 12 апреля 1927 года он от-
дал приказ «очистить» Гоминьдан от коммунистического влияния. Он
составил список из 197 коммунистов, возглавляемый Бородиным и
включающий имя Мао Цзэдуна.
* * *
Чан Кайши родился в семье торговца солью на восточном побере-
жье провинции Чжэцзян в 1887 году, на шесть лет раньше Мао. По-
зднее ставший известным за границами Китая как «генералиссимус»,
он был профессиональным военным и на публике представал флегма-
тичным и сухим. Чан Кайши обучался в Японии, а в 1923 году в каче-
стве начальника штаба национальной армии возглавлял делегацию,
посетившую Советскую Россию. В то время русские считали, что он
«принадлежит к левому крылу Гоминьдана» и «очень близок к нам»,
но после своего трехмесячного визита Чан Кайши перешел на антисо-
ветские позиции, особенно в отношении классовой борьбы: он реши-
тельно возражал против стремления Москвы разделить китайское об-
щество на классы и заставить их бороться друг с другом.
Но, вернувшись в Китай, Чан и словом не обмолвился относитель-
но своих истинных взглядов. Напротив, он дал понять Бородину, что
«настроен к нам чрезвычайно дружески и полон энтузиазма». Чан
скрывал истинное положение вещей по одной простой причине —
националисты зависели от советской военной поддержки, необходи-
мой для завоевания Китая. Однако Чан, который тем временем стал
номером два в Гоминьдане, втайне готовил почву для разрыва и в мар-
те 1926 года уже сместил нескольких коммунистов с ключевых постов.
Это вызвало у русских желание избавиться от Чана. По словам одно-
го из агентов Москвы в Кантоне, идея заключалась в том, чтобы «вы-
играть время и подготовить ликвидацию этого генерала [Чана]». В на-
чале 1927 года Бородин издал секретный приказ арестовать Чана, но
план этот не осуществился.
В тот самый момент, когда пекинское правительство опубликова-
ло документы, касавшиеся русской подрывной деятельности, Чан на-
нес удар. 12 апреля 1927 года он издал распоряжение, которое своди-
лось к следующему: арестовать коммунистов. Сначала он направился
59
в Шанхай, где находилась штаб-квартира КПК. Коммунисты встрети-
ли его вооруженными пикетами. Чан принял меры к их разоружению.
Он заручился содействием бандитов, которые должны были ввязать-
ся в драку с пикетчиками. Таким образом, его армия получала пред-
лог конфисковать оружие. Коммунистические узлы сопротивления
были атакованы, многие профсоюзные лидеры арестованы, некото-
рые убиты. Войска Чана открыли пулеметный огонь по организован-
ному позже маршу протеста. В течение нескольких дней коммунисты
потеряли более 300 человек. Чан уничтожил коммунистов как орга-
низованную силу, способную вести общественную работу в Шанхае,
хотя лидеры КПК остались невредимы. Удивительно, но в Шанхае
даже в самый разгар чистки продолжал работу партийный центр, пе-
решедший на нелегальное положение. На протяжении пяти или шес-
ти последующих лет слово «Шанхай» было синонимом руководства
КПК (в этом смысле используем его и мы).
После того как Чан Кайши начал истреблять коммунистов в Шан-
хае, лидер националистов, Ван Цзинвэй, находившийся в Ухане, в
600 километрах в глубь страны, порвал с КПК и подчинился Чану.
С того дня Чан Кайши возглавил Гоминьдан. Он построил режим,
просуществовавший в Китае двадцать два года. В 1949 году, изгнан-
ные Мао, сторонники Чан Кайши переместились на Тайвань.
В момент подготовки раскола националистов и коммунистов Мао
столкнулся с проблемой выбора. Ван ценил его больше, чем товари-
щи по коммунистической партии и русские, в Гоминьдане он поднял-
ся выше, чем в КПК. Должен ли он принять сторону Вана? Позже он
говорил об этом периоде своей жизни: «Я чувствовал себя несчастным
и в течение некоторого времени не знал, что делать». В смятенном со-
стоянии ума он однажды вошел в прекрасный павильон на берегу реки
Янцзы в Ухане. Павильон Желтого Журавля, построенный в 223 году
нашей эры, был местной достопримечательностью. По легенде, имен-
но здесь однажды человек подманил к себе желтого журавля, летевше-
го вдоль Янцзы, улетел на его спине в Небесный дворец и больше не
возвращался. Желтый Журавль стал символом того, что ушло навсегда.
Эта была подходящая метафора для всего, что Мао построил для себя
в Гоминьдане. День был хмурым, шел проливной дождь. Мао стоял у
резной балюстрады павильона, глядя на безбрежные воды Янцзы,
«стесненные», как он написал в стихах, с двух сторон Змеиной горой
и Черепашьей горой. Теперь же казалось, что поток воды с небес дела-
ет реку безграничной. Мао размышлял о стоявшем перед ним выборе.
Совершая традиционное возлияние, он вылил напиток в поток и за-
кончил свои стихи такой строчкой: «Прилив моего сердца устремляет-
ся ввысь с могучими волнами!»
60
Мао попытался удержать Вана на стороне коммунистов, отсту-
пившись от головорезов из крестьянских союзов, которыми преж-
де так восхищался. Теперь он сделал их козлами отпущения. 13 июня
Ван Цзинвэй заявил другим уханьским лидерам: «Лишь после докла-
да товарища Мао Цзэдуна мы осознали, что крестьянские союзы кон-
тролируются бандитами. Им ничего не известно о националистах и
коммунистах, они хорошо знакомы лишь с убийствами и поджогами».
Тщетно Мао пытался переложить ответственность на других. Его на-
ставник из Гоминьдана уже строил планы раскола с коммунистами,
обвиняя их во всех провинциальных зверствах. Будучи наиболее вид-
ным пропагандистом насилия, Мао вынужден был распрощаться с
Ваном и националистами. Его имя уже значилось в черном списке.
Но, даже не говоря об этом, остаться с Ваном означало превратиться
в умеренного партийца, уважающего социальный порядок. К этому
Мао не был готов, только не теперь, когда после поездки по деревням
провинции Хунань он открыл в себе склонность к насилию. Еще по-
чти десять лет назад, будучи двадцатичетырехлетним юношей, он вы-
разил свою тягу к жестокости и радикальным социальным переменам:
«Страна должна быть... разрушена, а затем построена заново... Люди,
подобные мне, жаждут ее разрушения...» Советская модель полно-
стью соответствовала его ожиданиям.
Впервые Мао вынужден был рисковать головой. Двумя годами ра-
нее, находясь под угрозой ареста, он сумел нанять паланкин и поки-
нуть Чанша. Теперь совершить побег было куда сложнее. Нигде нельзя
было чувствовать себя в полной безопасности. Начались казни комму-
нистов. 4 июля 1927 года был арестован, а затем обезглавлен старший
сын профессора Чэня. К концу года, после того как коммунисты сами
запустили машину насилия и отняли многие жизни, погибли десятки
тысяч коммунистов. Любой, заподозренный в причастности к комму-
нистической партии, мог быть арестован и казнен. Многие погибли,
но не отреклись от своей веры, они выкрикивали лозунги, другие пели
«Интернационал». Газеты приветствовали массовые экзекуции безжа-
лостными заголовками.
Мао впервые вынужден был заботиться о личной безопасности. Он
решил использовать в своих интересах КПК и русских. Это решение,
принятое летом 1927 года, когда ему было тридцать три года, знамено-
вало собой политическое пришествие Мао.
Часть вторая
ВЕЛИКИЙ ПОХОД К ВЕРХОВЕНСТВУ В ПАРТИИ
Глава 5
ЗАХВАТ КРАСНОЙ АРМИИ И СМЕНА ВЛАСТИ
В БАНДИТСКИХ ЗЕМЛЯХ
(1927—1928 гг.; возраст 33—34 года)
К тому времени, когда в апреле 1927 года Чан Кайши порвал с ком-
мунистами, Сталин прочно укрепился в роли кремлевского лидера и
лично диктовал государственную политику в отношении Китая. На
раскол, произведенный Чаном, Сталин отреагировал приказом, в ко-
тором КПК рекомендовалось незамедлительно сформировать армию
и захватить часть территории, имея в виду стратегическую цель заво-
евания всего Китая силой оружия.
Приведение коммунистов к власти в Китае военным путем было
мечтой Москвы с самого образования в 1919 году Коминтерна. Пока
ведущей силой в Китае оставались националисты, стратегия Москвы
состояла в том, чтобы китайские коммунисты выполняли задачу по
проникновению в вооруженные силы националистов и разлагали их
изнутри. Когда же произошел раскол, Сталин отдал приказ коммуни-
стам вывести из-под контроля националистов те части, в которых уда-
лось добиться достаточного для этого влияния, и «сформировать еще
новые».
Сталин послал в Китай своего верного грузинского друга, Бесо
Ломинадзе. Ян Берзин, глава Разведупра СССР, писал наркому по
военным и морским делам Клименту Ворошилову, возглавлявшему
в Москве Китайскую комиссию Политбюро, что теперь главное для
Советской России — чтобы в Китае была создана Красная армия. Рос-
сия выстроила мощную систему скрытой поддержки китайских ком-
мунистов, включая штат военных советников. Людьми советской
военной разведки были полны все крупные китайские города — они
обеспечивали поставки оружия, денег и медикаментов, не говоря уж
о разведданных, которые оказывались подчас просто жизненно не-
62
обходимы для КПК. Для руководства военными операциями партии
Москва присылала советников самого высокого ранга, одновременно
с этим массово обучая военные кадры самих китайских коммунистов
на российской территории.
По первоначальному плану, разработанному в Москве, военным
подразделениям армии Гоминьдана, перешедшим на сторону комму-
нистов, предстояло сосредоточиться на южном побережье, чтобы по-
лучить там полномасштабное снабжение оружием из России и устро-
ить военную базу. Одновременно с этим был отдан приказ поднять с
целью захвата власти крестьянские восстания в провинции Хунань
и трех соседних, где существовали военизированные крестьянские
организации.
Мао согласился с таким стратегическим подходом. 7 августа 1927 го-
да на чрезвычайном собрании руководства партии, проходившем под
председательством Ломинадзе, он бросил свою ставшую впоследствии
крылатой во всем мире фразу «Винтовка рождает власть». Но у Мао
между тем появился и свой личный план — завладеть и «винтовкой»,
и партией. Он решил создать собственную армию, отхватить кусок тер-
ритории и разговаривать оттуда как с Москвой, так и с Шанхаем с по-
зиций силы. Наличие собственного «удельного княжества» стало бы
для него гарантией физического выживания. Конечно, Мао продол-
жал бы оставаться вместе с партией, так как связи партии с Россией
представляли для него единственный шанс стать кем-то большим, чем
просто обычный бандит.
Ломинадзе сместил с поста главы партии профессора Чэня и сделал
его козлом отпущения, возложив на профессора всю ответственность
за раскол с националистами. Место Чэня занял молодой партиец по
имени Цюй Цюбай, главным достоинством которого была близость к
русским. Мао же был перемещен из Центрального комитета в Полит-
бюро, оставаясь по-прежнему на второстепенной должности.
Именно в этот период Мао предпринял ряд шагов, которые возне-
сут его за четыре года на вершину коммунистической иерархии. Летом
1927 года под его командованием не было ни одного вооруженного че-
ловека и никаких военных постов он не занимал; так что ему остава-
лось только захватить власть над подразделениями, созданными други-
ми коммунистами.
Костяк китайской Красной армии, вырванной из армии Гоминь-
дана, составил на тот момент 20 тысяч бойцов, сконцентрированных
в г°роде Наньчан, столице провинции Цзянси, и его окрестностях,
в 250 километрах юго-восточнее Уханя и в 300 километрах восточнее
Чанша. Мао к этим войскам не имел никакого отношения. 1 августа
1927 года по указаниям Москвы в них вспыхнул мятеж. Главным
63
организатором бунта был Чжоу Эньлай, партиец, которого решено
было сделать ответственным за армию, и действовал он под непосред-
ственным руководством русского военного советника Куманина1.
Мятежные части направились прямиком в Сватоу (Шаньтоу), что в
600 километрах южнее, на берегу океана, куда русские должны были
подвезти оружие.
Мао сразу же решил прибрать к рукам эти подразделения. Путь их
следования на побережье пролегал через юг Хунани. В начале авгус-
та 1927 года Мао предложил КПК поднять крестьянское восстание на
юге Хунани для образования, как он выразился, «большой красной
базы», которая объединяла бы как минимум пять провинций. На са-
мом деле Мао совершенно не собирался организовывать никаких вос-
станий. Он никогда не организовывал восстаний и сам не верил в то,
что это возможно. (Предыдущие крестьянские волнения в Хунани
прошли под покровительством самого правительства, в ту пору еще
радикального.) Так что предложение это выдвигалось только как
ширма для последовавшей за ним просьбы выделить ему в помощь
значительную часть мятежных сил, проходящих через провинцию.
В Шанхае этого не поняли и одобрили план Мао.
Встреча лидеров Хунаньского восстания перед началом активных
действий была назначена на 15 августа в российском консульстве в
Чанша. Однако Мао туда не явился, хотя и находился в пригороде.
Поскольку Мао отводилась в организации мятежа ведущая роль,
то собрание перенесли на следующий день, но он опять не пришел.
В итоге Мао появился в консульстве только 18 августа, и то в поисках
убежища. В ответ на возмущение разгневанных товарищей он прино-
сил извинения под тем предлогом, что занимался «разведкой в кре-
стьянской среде».
Истинную причину своей задержки Мао оглашать не стал — он
хотел подождать и убедиться, что войска действительно вышли на
марш и их маршрут будет проходить через юг провинции Хунань, то
есть нужно ли предстоящее восстание самому Мао.
Марш мятежных частей нельзя было назвать удачным. Через три
дня после выступления из Наньчана треть из них уже дезертировала;
из оставшихся многие умерли, напившись грязной воды с рисовых
полей на тридцатиградусной жаре. Выжившие ухитрились растерять
половину вооружения. Таюшее войско думало только о том, как бы
выжить да добраться до побережья, и ни о каких рейдах помощи Мао
по ходу движения и говорить было нечего.
1 Этот бунт традиционно подавался как спонтанное чисто китайское событие,
получил в историографии название Наньчанское восстание и с тех пор 1 августа
празднуется как день основания китайской Красной армии. Но сам Сталин од-
нозначно заявил, что операция была произведена «по инициативе Коминтерна и
только по его инициативе». Из печатной версии его речи эти слова были удалены.
За поставку мятежникам оружия отвечал лично Анастас Микоян.
64
Поэтому, добравшись в конце концов до своих товарищей в рос-
сийском консульстве, Мао потребовал отменить запланированное вос-
стание на юге провинции Хунань, хотя это и была целиком его идея.
Вместо этого он предложил «уменьшить масштаб выступления» и за-
хватить столицу провинции — город Чанша.
Цель нового плана Мао оставалась прежней — получить в свое рас-
поряжение часть вооруженных сил. Дело в том, что единственные во-
оруженные силы коммунистов в пределах досягаемости на тот момент
находились в окрестностях Чанша. Их было три группы — крестьян-
ские активисты с оружием, отбитым у полиции, безработные шахте-
ры и охранники шахт с закрывшихся разработок в Аньюане, а также
одно армейское подразделение, направлявшееся навстречу основным
силам наньчанских мятежников. В целом во всех трех группах насчи-
тывалось несколько тысяч человек. Отстаивая необходимость захвата
Чанша, Мао подразумевал, что все эти силы примут участие в боевых
действиях и попадут таким образом под его руководство.
Идея оказалась успешной. Предложение Мао идти на Чанша было
принято, и он получил желанную власть путем назначения на долж-
ность главы фронтового комитета. Таким образом, Мао стал мест-
ным представителем партии, то есть человеком, принимающим окон-
чательные решения при отсутствии представителя более высокого
уровня власти. Военного образования у Мао не было, но он очень
постарался получить это место, выказывая всяческий энтузиазм по
поводу приказов Москвы перед двоими русскими на встрече. Мао за-
явил: «Последний приказ Коминтерна — по поводу поднятия восста-
ний — это блестящее решение! Услышав о нем, я подпрыгнул от радо-
сти триста раз!»
Получив свою должность, Мао в первую очередь постарался не
дать войскам на самом деле добраться до Чанша, а вместо этого заста-
вить их сосредоточиться там, откуда ему легче будет их увести. Такое
место должно было находиться достаточно далеко от Чанша, чтобы
туда сложно было добраться как другим представителям партии, так и
русским. Связи с этими частями по телефону или радио не было.
31 августа 1927 года Мао покинул российское консульство, сказав,
что ему пора к своим войскам. Но на самом деле он отправился совсем
не туда. Он поехал в город Вэньцзяши, что в 100 километрах восточ-
нее Чанша, и остался там. В день начала боевых действий, 11 сентяб-
ря, Мао так и сидел в Вэньцзяши, не примкнув ни к одному из от-
рядов. А уже 14 сентября, когда войска еще не успели ни подойти к
Чанша, ни потерпеть каких-либо серьезных поражений, он вдруг при-
казал им прекратить продвижение к Чанша и повернуть вместо этого
к нему. В результате партийная организация в Чанша была вынужде-
на 15 сентября отменить весь план восстания. Майер, секретарь рос-
сийского консульства, назвал это отступление «отъявленным преда-
3 Неизвестный Мао
65
тельством и трусостью». Москва назвала восстание «посмешищем».
Кажется, никто так и не понял, что все изначально было задумано
только для того, чтобы Мао получил в свое распоряжение вооружен-
ные части.
В историографии этот сюжет называется восстание «Осеннего уро-
жая» и описывается как крестьянское восстание, поднятое Мао. Это
один из важнейших моментов создания мифа о Мао как о «крестьян-
ском лидере» и один из главных обманов, затеянных Мао, сумевшему
искусно навешать лапшу на уши американцу Эдгару Сноу, который
выступал от его имени. Мало того, что восстание это не было по сути
своей крестьянским, так еще и Мао не имел к нему никакого отноше-
ния* — более того, он намеренно саботировал восстание.
Зато свое он получил — командование вооруженными силами чис-
ленностью примерно 1500 человек. К югу от Вэньцзяши простирались
горы Цзинганьшань — традиционно бандитская территория. Мао ре-
шил, что там и должна располагаться его база. Отсутствие хороших до-
рог делало большую часть горных районов Китая недоступными для
властей. А конкретно у этой территории имелось еще одно преимуще-
ство — она находилась на границе двух провинций, а значит — на пе-
риферии каждой отдельно взятой из них.
У Мао имелись связи с одним из известных местных преступников,
Юань Вэньцаем. Юань и его партнер, Ван Цзо, имели армию числен-
ностью в 500 человек и хозяйничали на большей части территории од-
ной из двух провинций, Нинган, с населением в 130 тысяч человек. Су-
ществовали они за счет сбора податей с местного населения.
Мао понимал, что командиры «украденных» им подразделений
вряд ли послушно пойдут на бандитскую территорию без прямых ука-
заний партии. Поэтому в Вэньцзяши он сначала нашел своих старых
знакомых и заручился их поддержкой, а уже потом, 19 сентября, со-
звал Совет командиров. Своих помощников Мао переодел прислугой,
которой положено было подавать сигареты и чай, так чтобы они мог-
ли беспрепятственно присутствовать на собрании. Спор разгорелся
жаркий: главный командир частей настаивал на том, чтобы вернуть-
ся к прежнему плану и выступить в сторону Чанша. Но Мао оказался
в данной ситуации единственным представителем партии (все осталь-
ные, как и русские, оказались на тот момент слишком далеко), и он
одержал верх. Армия выступила по направлению к горам Цзингань-
шань. Мао был сначала настолько незнаком солдатам, что его чуть
было не затолкали в общую колонну нести винтовки.
Мао был одет как деревенский школьный учитель — в длинном си-
нем халате, с домотканым хлопчатобумажным шарфом вокруг шеи.
Всю дорогу он общался с солдатами, проверяя их состояние и пере-
1 Один из ближайших сподвижников Мао подтвердил, что к тому времени,
как Мао добрался до места событий, «восстание «Осеннего урожая» провалилось».
66
считывая их количество — «как будто пересчитывал семейные драго-
ценности», вспоминал позже один из участников.
Когда Мао первый раз объявил солдатам, что теперь они будут
«хозяевами гор» — то есть бандитами, — те были ошеломлены. Не для
этого они вступили в ряды коммунистов-революционеров. Но Мао,
говоря от имени партии, пояснил — им предстоит быть не просто бан-
дитами, а «особыми бандитами» — частью международного револю-
ционного движения. Аргументировал свое решение Мао требования-
ми ситуации:
— Даже с бандитами правительству никогда не удавалось покон-
чить, так что же говорить о нас!
Однако все же в целом речь его произвела на солдат угнетающее
впечатление. Они были истощены, среди войска свирепствовали маля-
рия, дизентерия и загноение ног. На любых остановках над солдатами
сгущалась их собственная вонь, почувствовать которую можно было и
за пару километров. Истощенные и раненые падали на траву, многие —
чтобы больше уже никогда не подняться. Массовый характер приобре-
ло дезертирство. Понимая, что он не в состоянии удержать никого си-
лой, Мао разрешил всем желающим покинуть армию, правда, без ору-
жия. Среди воспользовавшихся этой возможностью оказались и двое
старших командиров. Они отправились в Шанхай, но позже оба пе-
решли на сторону националистов. К моменту достижения бандитских
земель у Мао осталось только человек 600 — за пару недель он растерял
больше половины войска. Остались по большей части те, кому некуда
было деваться. Они и стали тем ядром, вокруг которого впоследствии
сформировалась армия Мао, — как он сам потом скажет, «той искрой,
которая разожгла степной пожар».
Прибыв в начале октября 1927 года на бандитскую территорию,
Мао первым делом нанес визит Юаню, взяв с собой всего несколько
человек, чтобы не возбуждать у хозяина тревоги. Юань устроил непо-
далеку засаду, опасаясь, что Мао приведете собой войска, но, увидев,
что угрозы нет, велел забить свинью и устроить пир в честь гостя. Два
вожака уселись пить чай, грызть арахис и дынные семечки.
Мао объяснил прибытие своих войск временной остановкой на
пути к побережью на встречу с наньчанскими мятежниками. Ему уда-
лось добиться своей цели — Юань не возражал против того, чтобы
люди Мао немного побыли на его территории, добывая себе сред-
ства к пропитанию грабежом. Условлено было, что бандиты будут их
контролировать.
Однако к февралю 1928 года уже Мао стал хозяином положения.
Последним шагом к этому стало взятие людьми Мао столицы провин-
ции Нинган 18 февраля и изгнание оттуда правительственных войск —
67
по бандитским масштабам очень значительная победа. В этой битве
Мао впервые участвовал в качестве командующего — он наблюдал за
происходящим в бинокль с противоположной горы.
Три дня спустя, 21 октября, Мао организовал масштабное, с учас-
тием тысяч людей, собрание в честь своей победы. На празднике был
торжественно убит глава провинции, захваченный в плен накануне.
Вот как описывает эти события очевидец (рассказ довольно осторо-
жен, так как записан уже при коммунистическом режиме): «...В землю
воткнули деревянную рогатину, к которой был привязан Чан Кайян
[глава провинции]. Вся площадь была окружена веревками, растя-
нутыми между деревянными шестами; на веревках висели лозунги.
Люди вонзали в него копья — «со-бяо» — и так его убили... Комиссар
Мао выступал на протяжении всего праздника». Мао уже и раньше
высказывал предпочтение этому оружию, «со-бяо», а теперь у него на
глазах эти копья унесли жизнь главы провинции.
С появлением Мао публичные казни на празднествах стали атри-
бутом местной жизни, и он демонстрировал склонность к медленно-
му умерщвлению жертв. На одном из празднеств в 1928 году, посвя-
щенном удачному разбойничьему рейду во время китайского Нового
года, Мао написал трехстишие на листах красной бумаги. Эти листы
висели на деревянных колоннах по обе стороны сцены:
Смотрите, как сегодня мы убиваем плохих землевладельцев.
Вам не страшно?
Ножи клацают друг о друга.
Так обратился Мао к собравшимся, а на сцене в это время по опи-
санному рецепту действительно убивали местного землевладельца, Го
Вэйцзяня.
Публичные казни, безусловно, придумал не Мао. Но именно он
осовременил эту отвратительную традицию, введя ее в качестве эле-
мента массовых собраний и таким образом вынудив большую часть
населения волей-неволей становиться свидетелями убийства. Людей
силой сгоняли в толпу и заставляли наблюдать за кровавым и мучи-
тельным преданием смерти и слушать крики казнимых. Глубоко в
сердцах собравшихся поселялся страх.
Состязаться с таким террором прежним бандитам было не под силу.
Юань и Цзо подчинились Мао и вошли вместе со своими людьми в со-
став его войска в качестве одного из полков. Мао оказался куда боль-
шим бандитом, чем они сами.
Добравшись до бандитской территории, Мао выслал курьера в
Чанша, в штаб партии. Контакт был установлен в течение нескольких
дней, в октябре 1927 года, к тому времени, как в Шанхай поступили
68
доклады о событиях, связанных с восстанием «Осеннего урожая». Вы-
плыл наружу факт того, что Мао отменил все предприятие и сбежал
вместе с войсками без разрешения. Мао вместе с остальными фигу-
рантами дела вызвали в Шанхай для объяснений, но Мао проигнори-
ровал вызов и, как следствие, 14 ноября был смещен со всех партий-
ных постов.
Партия всерьез решила избавиться от него. 31 декабря из Шанхая в
Хунань пришла депеша о том, что Центр постановил: «Армия, возглав-
ляемая товарищем Мао Цзэдуном... совершила чрезвычайно серьез-
ные политические ошибки. Центр приказывает [вам] отправить туда
товарища высокого ранга с постановлением [об исключении Мао]...
созвать совещание армейских товарищей... и реформировать партий-
ную организацию на месте». Ясно понимая, что от Мао можно ждать
неприятностей, руководство добавило: «Представителем партии для
данной цели следует назначить храброго и хитрого товарища».
Личного магнетизма Мао явно недоставало, и знамя партии было
необходимо ему как воздух. Он понял одно: никто из его людей не дол-
жен узнать о принятом Центром решении.
Неделю спустя после того, как пришел приказ из Шанхая, весь Ху-
наньский комитет был с подозрительной легкостью арестован наци-
оналистами. Люди Мао так и не узнали, что партия лишила его ман-
дата. Лишь в марте 1928 года в стане Мао появился первый посланник
партии с известием о лишении местного владыки партийной власти.
Однако и тут Мао сумел перехитрить партию —- он создал у эмиссара
впечатление, что лично объявить о смещении Мао достаточно лишь
горстке предварительно отобранных лакеев последнего, и тут же при-
творился, что покорно сдает бразды партийного правления одному из
своих подчиненных, по сути марионетке. Себе же Мао присвоил но-
вое звание — командир дивизии, с которым и продолжил далее конт-
ролировать положение дел.
Бандитские земли оказались идеальной базой, еды здесь было вдо-
воль. Горы, хоть и невысокие, всего 995 метров, были круты и пред-
ставляли собой прекрасное убежище. Обрывы чередовались там с
густыми еловыми и бамбуковыми лесами, постоянно покрытыми ту-
маном, кишащими обезьянами, дикими кабанами, тиграми и всевоз-
можными ядовитыми змеями. Этот край легко было оборонять, но не
менее легко было и бежать оттуда в случае необходимости по тайным
проходам, ведущим в обе провинции, узким тропинкам, покрытым
буйной растительностью, так что чужие никогда не смогли бы их най-
ти. В общем, горная местность представляла собой рай для бандитов.
Мао и его бандиты существовали за счет разбойничьих набегов на
соседние провинции, а иногда и на более удаленные территории. Сами
69
бандиты именовали свои вылазки гордым названием «да ту-хао» —
«сокрушение тиранов земли». На самом деле грабили всех без разбора.
Мао учил своих солдат: «Если народ не понимает, кто такие «тираны
земли», объясняйте, что это денежные, богатые люди». Слово «бога-
тые» можно было понимать как угодно — зачастую таковыми призна-
вали обладателей дюжины литров растительного масла или нескольких
кур. «Сокрушение» трактовалось не менее вольно, означая где грабеж,
а где и убийство.
Эти набеги получили широкое освещение в прессе, и именно здесь
Мао обрел свой авторитет крупного, независимого бандитского во-
жака.
У местных жителей его бандитская деятельность особой поддерж-
ки не получила. Один из красных солдат вспоминал позже, как труд-
но было уговорить население выдать местных богатеев, или присоеди-
ниться к грабежу, или даже просто принять участие в дележе награб-
ленного. Другой так описывает произошедшее одной из тех ночей:
«Обычно мы окружали дом тирана земли, сначала ловили его самого,
а потом принимались за конфискацию имущества. Но в этот раз сто-
ило нам только вломиться, как внезапно зазвучали гонги... и появилось
несколько сотен врагов [деревенскихжителей]... Они взяли в плен око-
ло сорока наших людей и заперли их в местном святилище... Их свя-
зывали и избивали, женщины топтали их ногами. Потом на них поста-
вили бочки с зерном, а сверху еще придавили большими камнями. Их
подвергли жестоким пыткам...»
Мао прикрывался идеологическими мотивами — борьбой с клас-
сами эксплуататоров, но тот факт, что организуемые им набеги ничем
не отличались от бандитских налетов, был постоянной причиной не-
довольства в рядах бойцов, особенно командиров. В декабре 1927 года
верховный командующий Чэнь Хао попытался во время одной из раз-
бойничьих экспедиций увести войска. Мао тут же бросился на место
событий вместе с отрядом своих сторонников, арестовал Чэня и впос-
ледствии показательно казнил перед строем. Мао чуть было не поте-
рял армию: всего несколько месяцев спустя после того, как он овладел
войском, все старшие офицеры сбежали от него.
Уступая пожеланиям солдат принимать участие в разработке набе-
гов, Мао создал солдатские комитеты, а одновременно с этим систему
тайных партийных ячеек, которые подчинялись только самому Мао,
как партийному лидеру. Даже офицеры, занимавшие высшие команд-
ные должности, не знали, кто является партийцем, а кто нет. Таким об-
разом, Мао стал использовать не только коммунистические лозунги,
но и коммунистическую систему управления и контроля.
Однако, несмотря на все это, хватка его оставалась далеко не желез-
ной, и сам он особой популярности не приобрел, а значит — не ослаб-
лял бдительности в отношении личной безопасности. Именно тогда он
70
впервые начал строить свою грозную, хоть и подчас невидимую, сис-
тему. Для начала он набрал около сотни человек личной охраны, и это
количество постоянно росло. Он выбрал несколько домов в разных ча-
стях бандитской территории и снабдил их всем необходимым. У каж-
дого дома имелся потайной выход, например дыра в стене — ход, веду-
щий в горы. И позже, во времена Великого похода, Мао останавливал-
ся только в тех домах, где был потайной выход для безопасного бегства.
Мао жил стильно. Одна из его резиденций, Восьмиугольный па-
вильон, была особенно примечательна с архитектурной точки зрения.
Потолок просторной главной части, открывающейся в широкий двор
на берегу реки, состоял из трех слоев восьмиугольных деревянных па-
нелей, сходящихся по спирали к небольшой стеклянной крыше. Рань-
ше этот дом принадлежал местному врачу, которому теперь пришлось
переселиться в угол двора, но дозволено было продолжать практику —-
ведь у самого Мао постоянно что-нибудь болело.
Еще один из домов Мао, расположенный в крупном городе Лун-
ши, тоже принадлежал раньше врачу и тоже был великолепен. Его
странная красота отражала былое процветание города. Этот огромный
дом наполовину представлял собой европейскую каменную виллу, с
изящной крытой галереей над рядом римских арок, а наполовину —-
кирпично-деревянный китайский дом, с рядами загнутых кверху кар-
низов и окон с искусными решетками. Из одной части в другую вела
изысканная восьмиугольная дверь.
Настоящим штабом Мао в Лунши был роскошный двухэтажный
дом, занимавший 2 тысячи квадратных метров земли, где когда-то, до
появления Мао, размещалась лучшая школа трех провинций. Весь
верхний этаж здания был с трех сторон открыт, и оттуда открывался
вид на реку и облака. Так было сделано для того, чтобы в жаркие лет-
ние дни учеников мог обдувать ветерок. Заняв это здание, Мао по-
ложил начало новой традиции. С тех пор, где бы он ни появлялся,
обосновывался всегда в школах, местных храмах или католических
церквях (в удаленных сельских районах Китая обычно это были са-
мые прочные здания). Это были не только самые лучшие здания, но
и единственные достаточно вместительные для проведения собраний.
Разумеется, все школьные занятия на этом прекращались.
За весь пятнадцатимесячный период своего пребывания на бандит-
ской территории Мао лишь трижды поднимался в горы, общим сро-
ком менее чем на месяц. Да и то особыми лишениями эти походы от-
мечены не были. Когда он ездил на встречу с бандитским вожаком Цзо,
то размещался в прекрасном белом доме, ранее принадлежавшем кан-
тонскому лесоторговцу. Мао щедро развлекали, в его честь закалыва-
ли сзиней и баранов.
Очертания той жизни, которую Мао будет вести впоследствии,
пРидя к власти, уже начали вырисовываться. У него появилась личная
71
прислуга, включая управляющего, повара, помощника повара, в обя-
занности которого входило снабжение Мао водой, конюха, ухаживав-
шего за лошадкой своего хозяина, и секретарей. Задачей одного из
мальчиков на побегушках было снабжение Мао сигаретами опреде-
ленной марки из Лунши. В обязанности другого входил сбор книг и
газет во время очередного грабительского набега.
Практически сразу же, устроившись на бандитских землях, Мао
приобрел себе и жену — третью по счету. На тот момент, когда она по-
знакомилась с Мао, Гуйюань только что исполнилось восемнадцать
лет. Это была симпатичная молодая женщина, большеглазая, с высо-
кими скулами, миндалевидным лицом и гибкой фигуркой. Она ро-
дилась в богатом уезде Юнсинь, и родители, владельцы чайной, на-
звали ее Гуйюань (гуй — османтус, юань — круглый), потому что она
родилась осенним вечером, когда круглая луна сияла над цветущим
османтусом. Она ходила в миссионерскую школу, которую держали
две дамы из Финляндии, но попытки воспитать из нее леди не вызы-
вали у девушки восторга. Ее беспокойному темпераменту никак не
подходил традиционно предписанный женщине замкнутый уклад
жизни — ее манил широкий мир, мир наслаждений и действий. По-
этому, когда летом 1926 года в ее город вошла армия Северного по-
хода, она вступила в коммунистическую партию. Вскоре она уже вы-
ступала с публичными речами, приветствуя войска. В возрасте всего
шестнадцати лет она была назначена главой женского отделения но-
вого правительства по всей провинции и начала с того, что обрезала
волосы — в то время это было поступком шокирующим и поистине
революционным.
Год спустя, после разрыва с Чан Кайши коммунисты и активисты
вынуждены были скрываться. В их числе были родители и младшая
сестра Гуйюань, успевшие тоже вступить в партию. Старший брат де-
вушки, тоже коммунист, попал в тюрьму вместе с многими другими,
но благодаря дружбе с бандитом Юанем ему устроили побег. Гуйюань,
как и брат, бежала вместе с разбойниками и вскоре тесно подружи-
лась с женой Юаня. Цзо, второй бандитский вожак, у которого на тот
момент было уже три жены, подарил ей маузер.
Когда появился Мао, Юань приставил девушку к нему в качестве
переводчика. Мао не знал местного диалекта и так никогда его и не
выучил. Так что, как и в последующих своих путешествиях, с местным
населением он общался через переводчика.
Мао сразу же принялся ухаживать за девушкой, и к началу 1928 го-
да они «поженились» — безо всяких формальных церемоний, если не
считать пиршества, устроенного женой Юаня. Прошло всего четыре
месяца с того момента, как в августе 1927 года Мао бросил Кайхуэй,
72
мать троих его сыновей. За весь этот период он написал ей всего одно
письмо, упомянув, что у него болит нога. После новой женитьбы он и
думать забыл о предыдущей семье.
В отличие от безумно любившей Мао Кайхуэй Гуйюань шла за
него замуж с неохотой. У красивой женщины среди множества муж-
чин было достаточно поклонников, и тридцатичетырехлетнего Мао
она считала «староватым» и «недостойным» ее, как поведала по сек-
рету подруге. В частности, ухаживал за ней и младший брат Мао, Цзэ-
тань, проворный красавец. «У моего брата уже есть жена, — говорил
он. — Будь лучше со мной». Однако она все же выбрала старшего Мао,
поскольку, по позднейшему собственному признанию, «нуждалась в
политической защите в таком окружении».
В обществе, состоящем из множества сексуально неудовлетворен-
ных мужчин и крайне небольшого количества женщин, отношения
Мао с Гуйюань сразу же вызвали массу слухов. Мао соблюдал осто-
рожность и избегал появления на публике в обществе Гуйюань. Ког-
да они вдвоем проходили мимо дома, где разместили раненых солдат,
он просил Гуйюань идти поодаль.
К концу первого года их совместной жизни Гуйюань решила рас-
статься с Мао. Она призналась одной из подруг, что женитьба на Мао
оказалась ошибкой и «большой жертвой» с ее стороны. Когда в янва-
ре 1929 года Мао решил покинуть бандитские земли, она безуспешно
попыталась остаться. Гуйюань явно хотела бросить не только Мао; во-
доворот событий захлестнул ее еще подростком, и теперь ей настоль-
ко хотелось вырваться из него, что она готова была рискнуть даже тем,
чтобы попасть в плен к врагам красных. Но Мао приказал взять ее с
собой «любой ценой». Всю дорогу она плакала и падала с лошади,
пока охранники Мао не привязали ее к седлу.
* * *
Отношения Мао с партией возобновились в апреле 1928 года, ког-
да на его территорию прибыло в поисках убежища крупное воинское
соединение красных — около тысячи человек из числа выживших
наньчанских мятежников, на которых бандитский вожак положил
глаз с самого начала. Их армия была разбита, поскольку русские не
Доставили на побережье обещанного оружия. Командовал остатками
войска сорокаоднолетний офицер по имени Чжу Дэ, бывший профес-
сиональный солдат в звании бригадира, практически ветеран среди
Двадцатилетних, по большей части красных солдат. В возрасте три-
дцати с небольшим лет он уехал в Германию, вступил в партию и
отправился в Россию на обучение военному делу. Это был бодрый,
энергичный человек, прирожденный солдат; он легко спускался до
Уровня рядовых, ел вместе с ними и шел маршем вместе с ними, нес,
73
как и все, винтовку и скатку и был одет в обычные соломенные сан-
далии и бамбуковую шляпу. Его всегда можно было увидеть в первых
рядах.
Мао давно мечтал обладать наньчанскими мятежными частями и,
прибыв на бандитскую территорию, сразу же прислал Чжу письмо с
предложением присоединиться к нему, но Чжу его отверг, как верный
партиец, получив в канун нового, 1928 года соответствующее письмо
из Шанхая. Из-за бестолковой тактики Москвы и чрезмерной жесто-
кости восстание провалилось. Согласно свидетельствам современни-
ков, среди повстанцев господствовала политика «перебить всех клас-
совых врагов до единого и сжечь их дома» и лозунги «Жги, жги, жги!
Убей, убей, убей!». Любой, кто не выражал активного желания уби-
вать и жечь, клеймился, как «цепной пес помещиков, заслуживаю-
щий смерти».
В соответствии с этой политикой люди Чжу полностью стерли с
лица земли два города, Чэньчжоу и Лэйян1. В результате началось дей-
ствительно народное восстание — уже против коммунистов. Однаж-
ды, на собрании, проводимом с целью убедить крестьян побольше
жечь и убивать, крестьяне возмутились и убили самих коммунисти-
ческих агитаторов. В каждой деревне, в каждом городе, где вели свою
деятельность люди Чжу, вспыхивали восстания против красных. Кре-
стьяне убивали рядовых членов партии, срывали с шеи предписанные
им красные платки и повязывали белые в знак сочувствия национа-
листам.
Натиск армии Гоминьдана усилился, и Чжу пришлось отступать, а
с ним потянулись и тысячи мирных жителей — семьям активистов,
вдоволь поубивавших и посжигавших, деваться было теперь некуда.
Именно этого и добивались в Москве — чтобы крестьяне натворили
таких поступков, после которых возврата к прежней жизни уже не бу-
дет. В партии провозглашалось: «Существует только один способ во-
влечь их в революцию: использование красного террора, который за-
ставит их творить такое, после чего путей к компромиссу с помещика-
ми и буржуазией уже не останется». Один из жителей Лэйяна вспоми-
нал позже: «Я подавлял [то есть убивал] контрреволюционеров, так что
больше мирно жить было уже нельзя. Оставалось только идти до кон-
ца... Я собственными руками сжег собственный дом и ушел [с Чжу]».
После того как все, кто мог, ушли, заработал механизм кровавой
мести, унесший еще больше жизней — в частности, жизнь молодой
женщины по прозвищу Сестра Хризантема, нашедшей приют в доме
матери Мао. Она вслед за Мао вступила в партию и вышла замуж за
коммуниста; у них родился ребенок. Кажется, они с мужем не одоб-
ряли проведения красными массовых убийств и не принимали в них
1 Один из русских, находившихся в то время в Шанхае, передавал в Москву,
что «все подвергалось огню и мечу, когда люди расстреливались направо и налево».
74
участия, но после того, как армия Чжу оставила Л эйян, ее мужа все рав-
но казнили, а голову его выставили в деревянной клетке на городской
стене. Саму же Сестру Хризантему арестовали. Она хотела отречься от
коммунистических убеждений, но ей не позволили. В письме род-
ственнику она рассказывала, что ее заставляют «переносить такие
страдания, о существовании которых я не догадывалась» и что она
жаждет умереть: «Я мечтаю умереть, лишь бы не продолжались эти
муки... Покинуть этот мир было бы желанным облегчением. Мой бед-
ный [ребенок], мне так больно думать о нем. У меня было столько пла-
нов о том, как воспитать его. Мне и в голову не могло прийти, что так
случится. ...Пусть ребенок не винит меня...» Позже Сестру Хризанте-
му казнили.
Чжу пришел к Мао как побежденный, и Мао теперь мог гордиться
тем, что спас крупнейшее подразделение коммунистической армии, в
то время как остальные красные базы сдавались одна за другой. Самая
знаменитая коммунистическая база на южном побережье — Хайлу-
фынский советский район, пала в конце декабря 1928 года. За два ме-
сяца своего существования это место, прозванное «маленькой Моск-
вой» (там имелась даже своя «Красная площадь» с воротами, скопи-
рованными с кремлевских), превратилось усилиями кровожадного
местного лидера Пэн Бая1 в место бойни. Вырезано было более 10 ты-
сяч человек; «реакционные деревни сравнивались с землей».
Во всех этих областях убивали и жгли гораздо больше, чем это де-
лал Мао. Мао ведь не был фанатиком. Он мог удержать своих людей
от сожжения католических церквей (которые часто представляли со-
бой лучшие строения в сельской местности) и других хороших домов,
чтобы сохранить эти здания для себя. Убийства, конечно, были ему на
пользу, но он смотрел, чтобы их масштаб не переходил той границы,
после которой возникнет угроза более широким политическим инте-
ресам самого Мао.
К тому времени, как Чжу Дэ добрался до Мао, из Москвы стали
поступать приказы прекратить «беспорядочные и бессмысленные по-
громы и убийства». В Шанхае распорядились убивать более адресно,
как, собственно, и делал Мао. Он оказался умен и дальновиден — и
благодаря этому вернулся в игру, снова попав в милость к партии, да
и к Сталину. Даже непокорность Мао партийной дисциплине в дан-
ном отношении предстала преимуществом: Сталину необходим был
победитель, инициативный человек, а не просто слепой исполнитель.
1 Он восхищался Лениным: «В его законах нет ненужных тонкостей. Он про-
сто убивает любую оппозицию. Его рабочие и крестьяне могут просто перебить
всех тиранов земли, дворян, помещиков, капиталистов и прочих, никому не от-
читываясь...» Его режим призывал людей «рубить головы и вспарывать животы...
Убивать на месте без колебаний. ...Отбросить все сомнения и убивать, убивать без
Рвссуждений. Убийства — это самая важная работа повстанца». Детей хвалили за
°’ что они «без размышлений убивали реакционеров».
75
Способность Москвы управлять событиями в Китае, и без того по-
ставленная под удар изменением политического курса Чан Кайши
весной 1927 года, ослабела еще больше, после того как российских
дипломатов поймали за руку в момент организации восстания в Кан-
тоне (так называемая Кантонская коммуна) в декабре 1927 года. Не-
сколько российских дипломатических миссий, включая миссию в
Чанша, были закрыты, и Москва во многих местах потеряла возмож-
ность дипломатического прикрытия своих предприятий.
Когда Чжу Дэ прибыл к Мао 2 мая 1928 года, тот написал письмо в
Шанхай, где потребовал вернуть ему партийный мандат, а также сфор-
мировать Чрезвычайный комитет с собой во главе. Не дожидаясь отве-
та, он сразу же созвал собрание для празднования союза Мао и Чжу и
объявления, что отныне Мао будет комиссаром, а Чжу — командиром
соединения, которое позже будет известно как «Красная армия Чжу и
Мао». После этого Мао провел «партийный съезд», делегаты которого
были назначены им самим, и учредил Чрезвычайный комитет с собой
во главе.
Теперь Мао особенно нужен был партийный мандат. Чжу привел с
собой 4 тысячи солдат — а у Мао было чуть более тысячи. Кроме того,
половина людей Чжу были опытными, обстрелянными воинами. По-
этому единственным способом для Мао сохранить свою власть остава-
лось получение партийного мандата. Для придания себе уверенности
Мао отправился встречать Чжу с пистолетом на боку — это был один
из немногих случаев, когда Мао видели с оружием. Впрочем, доволь-
но быстро он вернул пистолет охраннику. Мао верил в силу оружия, но
сам не был воином.
Ожидая подтверждения своих полномочий из Шанхая, Мао стал
вести себя как подобает партийцу: выполнять партийные приказы,
принимать инспекторов из партии и регулярно писать длинные отче-
ты. До сих пор он не интересовался, сколько на его территории чле-
нов партии, и инспектору давал расплывчатые — и преувеличенные —
ответы: в этом районе — «более ста», в том — «более тысячи». Начали
свою работу партийные комитеты.
Кроме того, теперь Мао взялся и за передел земли (центральный
пункт коммунистической программы). Раньше его это не интересо-
вало, поскольку не имело никакого отношения к основному занятию
Мао — грабежам.
А письмо из Шанхая о том, что Мао требует партийный пост, от-
правили в Москву. Сталин получил его 26 июня 1928 года — как раз в
то время под Москвой тайно проходил VI съезд КПК. Тот факт, что
впервые иностранная партия проводила свой съезд в России, свиде-
тельствует о чрезвычайном значении, которое Сталин придавал Ки-
76
таю, как и то, что СССР полностью организовал и оплатил дорогу и
размещение более ста делегатов из Китая.
Глава Коминтерна Николай Бухарин донес до собравшихся линию
Сталина посредством вступительного слова, продлившегося девять
утомительных часов. Мао среди собравшихся не было. Он уже принял
к тому времени золотое правило тирана, которого придерживался до
конца дней: не покидать логова без крайней необходимости.
Вопрос о Мао стоял на повестке конгресса. Чжоу Эньлай, ключевая
фигура съезда, заявил в своем военном докладе, что войска Мао име-
ют «отчасти бандитский характер», имея в виду, что Мао не всегда чет-
ко следовал линии партии. Однако в целом Москва благоволила Мао,
и на съезде его упоминали в основном как боевого вождя. Получилось,
что именно он оказался человеком, лучше всех выполнившим задание
Кремля, а оно заключалось, как сказал сам Сталин партийным лиде-
рам Китая 9 июня, в том, чтобы создать Красную армию. В России каж-
дый делегат съезда прошел военное обучение и были составлены под-
робные военные планы. Сталин, старый опытный грабитель банков,
лично участвовал в финансировании этой деятельности через гранди-
озные подставные операции.
И Мао подошел Сталину. У него имелась база, имелась армия, и
это был старый партиец. Более того, из всех китайских коммунистов
он оказался самой выдающейся личностью, пусть и необычной. Как
Сталин позже скажет югославам, это был непослушный, но победи-
тель. И каким бы непослушным Мао ни был, он нуждался в партии и
нуждался в Москве, что делало его вполне управляемым.
Требования Мао были полностью выполнены. К ноябрю 1928 года
его уведомили о том, что ему поручается руководство армией Чжу
и Мао, а также территорией как самого бандитского края, так и при-
легающей. Это был ключевой момент возвышения Мао — он отстоял
свою позицию и перед партией, и перед Москвой.
Глава 6
МАО ПОДЧИНЯЕТ СЕБЕ КОМАНДИРА КРАСНОЙ АРМИИ
(1928—1930 гг.; возраст 34—36 лет)
Подтверждение своих полномочий главы армии Чжу и Мао пе-
редний получил из Шанхая в ноябре 1928 года и сразу же стал строить
планы того, как покинуть бандитскую территорию вместе с армией и
получить в свое подчинение новые области и новые воинские части.
Кроме того, уходить все равно надо было, потому что на бандитский
кРай готовилось крупномасштабное наступление. Чан Кайши разгро-
мил пекинское правительство и, учредив столицу в Нанкине, конт-
77
ролировал теперь большую часть страны. Теперь армия Чан Кайши
направлялась к Мао. 14 января 1929 года Мао выступил в путь. С ним
отправились и основные силы армии Чжу и Мао, численностью в 3 ты-
сячи человек, и сам Чжу Дэ, которого Шанхай назначил военным ко-
мандиром армии.
Мао оставлял после себя опустошение. Первый опыт руководства
базой показал, что единственной экономической стратегией Мао был
грабеж, мало чем отличающийся от политики «руби и жги». Вот что
писал в Шанхай один из партийных инспекторов: «До прихода Крас-
ной армии... здесь царила атмосфера счастья и мирного существова-
ния. Крестьяне... вели вполне обеспеченную жизнь. ...С приходом
Красной армии положение вещей разительно изменилось. Ввиду
того, что единственный доход Красной армии представляли собой
награбленные ценности, ввиду того, что каждый мелкий буржуа, бо-
гатый крестьянин или мелкий торговец расценивался как враг, и вви-
ду того, что после масштабных разрушительных действий выводу эко-
номики из кризиса не уделялось никакого внимания, территория на
данный момент полностью разорена».
Люди Мао буквально обескровили области, занятые ими, и мест-
ные жители больше не хотели их терпеть. Покидая местность, Мао не
взял с собой ни раненых, ни коммунистов из числа гражданских. Тем,
кого взяли в плен правительственные войска, еще повезло — их всего
лишь расстреляли из пулеметов. Тем же, кто попадал в руки местного
ополчения, вспарывали животы, их сжигали заживо и медленно реза-
ли на куски. Таким образом были убиты сотни людей.
Доклады партийного комитета, который на данной местности был
подпольно оставлен, в Шанхай свидетельствуют о том, что Мао на-
столько восстановил против себя местное население, что действия
националистов, «сжигающих дома и убивающих лидеров ячеек, не
вызывают особенной ненависти у местного населения по отношению
к реакционерам». Народ в массовом порядке переходил в лагерь вра-
га — очень много оказалось таких, кто, как писалось в докладе, «лишь
при нашей, красной власти боялся вести себя реакционно». Дальше
доклад гласил: «Выйдя же из-под нашего контроля, люди массово пе-
ребегают к националистам». В докладе вина за этот процесс возлага-
лась на местное население и утверждалось, что «оно всегда было не-
благонадежным».
У настоящих бандитов, которые были в большинстве своем мест-
ными жителями и никуда бежать не собирались, дела обстояли получ-
ше. Большая часть из них выжили — в том числе и оба главаря, Юань и
Цзо. Однако смерть все же настигла их годом позже, в марте 1930 года,
от рук вернувшихся коммунистов. Москва приказала КПК проявлять
вероломство по отношению к бандитам — сначала использовать их, а
потом убить. «Союз с бандитами и подобными им группами является
78
возможным только перед началом восстания, — писалось в одной из
резолюций. — После чего их необходимо разоружить и жестоко пода-
вить. ...Их лидеров следует рассматривать как лидеров контрреволю-
ции, даже если они способствовали восстанию. Всех этих лидеров не-
обходимо ликвидировать».
Последователи Юаня и Цзо бежали в горы и превратились в ярых
антикоммунистов. Посланная вдогонку красная бригада докладыва-
ла, что «местное население отталкивает нас и делает все, чтобы укрыть
[бандитов]». Местные уже пожили и при бандитах, и при коммунис-
тах и понимали, чья власть хуже.
По пути из бандитского края Мао шел бодро, отпуская шуточки
своему окружению. И у него были причины веселиться. Принятие
Шанхаем и Москвой его требований свидетельствовало о том, что все
идет по плану. На самом деле именно в то время, в январе 1929 года, в
Москве глава Разведупра Ян Берзин и ответственный за Китай аппа-
ратчик Сталина Павел Миф проводили встречу, посвященную обсуж-
дению возможности оказания советской Красной армией «реальной
помощи Чжу — Мао», за действиями которых Москва внимательно
следила. Это первый известный случай, когда Москва готовила пря-
мую военную помощь именно Мао и Чжу, которых теперь именовали
не иначе как «самыми замечательными коммунистами».
Правительственные войска дышали им в спину, и армии Мао при-
ходилось вступать с ними в постоянные стычки. В одной из таких сты-
чек жена Чжу Дэ попала в плен. Позже ее казнили, выставив ее голову
на столбе в Чанша. И именно в этот несчастливый для Чжу момент Мао
полностью захватил власть. Через две недели после начала отступления
с бандитской территории Мао упразднил занимаемую Чжу должность
главного военного командира и сосредоточил всю власть в своих руках.
Чжу, занятый ведением боевых действий с националистами, ничем не
ответил Мао — у него не было таких способностей использовать кри-
зисы в свою пользу.
Мао не стал информировать Шанхай о произведенных им измене-
ниях в управленческой структуре армии. Вместо этого он написал вос-
торженную депешу о том, как ему приятно выполнять приказы партии.
Он писал: «Какследует продвигаться Красной армии? Мы жаждем ука-
заний. Дайте же их, укажите нам путь!» или «Резолюции VI съезда аб-
солютно верны. Мы принимаем их, прыгая от радости». Мао стремил-
ся задобрить Шанхай, понимая, что к тому моменту, когда они узнают
0 его поведении в отношении Чжу Дэ, необходимо, чтобы они были хо-
рошо расположены к Мао.
А Чжу все медлил, не разглашая самоуправства Мао. Он не рвался
к Власти и не имел склонности к интригам. А поскольку переписка с
79
Шанхаем находилась в компетенции партийного вождя, то писать са-
мому означало бы объявить войну Мао.
В марте 1928 года Мао снова повезло, на сей раз в отношении на-
ционалистов. Несмотря на то что центральное правительство суще-
ствовало уже почти год, у Чан Кайши все еще оставались в нем влия-
тельные противники, и вот некоторые из них развернули против него
войну. Войска, висевшие на хвосте у Мао, пришлось бросить на борь-
бу с мятежниками. Мао радостно известил Шанхай о том, что против-
ник, подобравшись на расстояние полукилометра к его арьергарду,
«внезапно повернул обратно и открыл ему путь».
Мао к тому времени добрался уже до провинции Фуцзянь на юго-
восточном побережье и взял там город Тинчжоу — большой, но сла-
бозащищенный. Город этот, расположенный на судоходной реке,
кишащей торговыми судами, был очень богат и имел широкие между-
народные связи. В нем большие, европейского типа здания соседство-
вали с украшенными базарами, где продавали товары со всей Южной
Азии. Мао стал наполнять сундуки награбленным у богачей. «У нас нет
проблем со снабжением, — писал он в Шанхай, — а боевой дух крайне
высок».
Солдаты впервые получили военную форму — с той же фабрики,
что шила ее прежде для националистов. До сих пор солдаты Красной
армии носили что придется, порой даже женскую одежду или облаче-
ние католических священников. (Один из итальянских священников
особенно переживал по поводу того, что красные солдаты отобрали
его фашистскую рубашку.) Военная форма красных была такой же,
как и у националистов, только с красной звездой на головном уборе
и красными знаками различия.
Командир обороны города, бригадир Го, был по приказу Мао взят
в плен живым и позже убит. Состоялось собрание, на котором его
тело было повешено вниз головой на каштане возле помоста, с ко-
торого Мао произносил свою речь. Затем тело пронесли по улицам.
В знак того, что старые порядки упраздняются, Мао снес здание го-
родского управления.
Свой штаб он разместил в великолепной, стилизованной под ста-
рину вилле с видом на реку. Однако уже в мае положение Мао пошат-
нулось в связи с тем, что из Шанхая прибыл Лю Аньгун, назначенный
человеком номер три в армии Чжу и Мао. Лю Аньгун только что при-
был из России после курса военного обучения. Его привело в ужас и
то, как Мао поступил с Чжу, и то, как он управлял армией. Он обви-
нил Мао в захвате власти, в диктаторских замашках и «формировании
собственной системы и неподчинении руководству».
Мао больше не мог скрывать совершенный им переворот. 1 июня
1929 года, почти четыре месяца спустя после того, как Чжу был вы-
швырнут им из власти, Мао написал в Шанхай, что «армия приняла
80
решение временно упразднить должность Чжу в свете особой ситуа-
ции». Он очень постарался представить это событие как незначи-
тельное, обозначив его номером 10 в длинном докладе из 14 пунктов.
В остальном доклад был выдержан в очень послушном, даже льсти-
вом, тоне и насыщен словами о том, как Мао жаждет указаний пар-
тии. «Прошу вас... учредите специальную службу связи» для прямого
сообщения с Шанхаем, и далее: «Для первоначального финансиро-
вания службы у нас имеется опиума на 10 тысяч юаней». Мао готов
был применить любые средства, даже деньги, вырученные от продажи
наркотиков, лишь бы заручиться поддержкой Шанхая в захвате влас-
ти в армии.
Получив поддержку в лице Аньгуна и передышку в боях против на-
ционалистов, Чжу Дэ готов был к противостоянию с Мао. Большая
часть армии поддерживала его. Мао был крайне непопулярной лично-
стью — официальный отчет в Шанхай гласил: «Массы в целом недо-
вольны Мао», «Многие товарищи разочарованы в нем», «его считают
диктатором», «У него дурной нрав, ему нравится издеваться над людь-
ми». Для поддержания равновесия Чжу там тоже порицали, но за го-
раздо более невинные вещи: «бахвальство», например, или то, что он
«закатывает штаны до колен и становится похож на хулигана, лишен-
ного всякого достоинства».
Тогда среди коммунистов еще приняты были демократические
процедуры, все вопросы открыто обсуждались, и решения прини-
мались голосованием. Представители партии в армии встретились
22 июня 1928 года и по результатам голосования решили сместить
Мао с должности партийного руководителя и восстановить Чжу в по-
ложении военачальника. Мао позже напишет, что чувствовал себя в
этот период «очень одиноко». Перед голосованием он даже угрожал:
«У меня есть собственный отряд, я буду сражаться!» Но реально сде-
лать он ничего не смог — все сочувствующие ему были разоружены
еще до собрания.
Потеряв власть над армией, Мао стал думать, что же обрести вза-
мен. Он решил стать главным в завоеванной провинции Фуцзянь возле
юго-восточного побережья и сформировать в ней новые, собственные
красные части. Это был самый богатый край из всех, что находились в
Руках у коммунистов, население его составляло около четверти милли-
она. Мао заявил новому руководству армии, что раз его сместили, то он
пойдет «работать с местными жителями». Никто не понял, что это за-
явление было лишь прикрытием Мао для того, чтобы явиться без «при-
глашения», встать во главе местных коммунистов и занять руководя-
щий пост в их организации.
Мао покинул штаб на носилках (паланкине), в сопровождении
Хены и нескольких верных последователей. Один из них вспоминал
^последствии: «Когда мы уходили... у нас конфисковали лошадей, так
81
что шествие наше выглядело довольно уныло». Упавшая духом груп-
па направилась в Цзяоян, где Мао с помощью близкого друга удалось
созвать съезд. База там была создана, в частности, благодаря армии
Чжу и Мао, так что у Мао оставалось некоторое влияние, хотя Шан-
хай доверил местную партийную власть не ему, а Фуцзяньскому ко-
митету. Мао собирался использовать этот съезд для того, чтобы вне-
дрить товарищей, покинувших армию вместе с ним, на руководящие
посты.
К 10 июля в Цзяояне собралось около пятидесяти местных деле-
гатов, которым сообщили, что съезд начнется на следующий день.
Вместо этого Мао отослал их на целую неделю с целью, как он позже
напишет, «проведения всестороннего изучения обстановки». Когда
же съезд наконец открылся, Мао сказался больным и снова отложил
встречу. Как позже проговорился его секретарь, на самом деле Мао не
был болен. В докладе же между тем сообщалось, что съезд «затянул-
ся», «работа ведется вяло», «процесс идет уже двадцать дней», а пра-
вительственные войска между тем подходят все ближе. Поэтому в том
же докладе далее говорилось, что «получены новости о том, что под-
ходят войска [националистов]... поэтому фронтовой комитет... изме-
нил планы... и съезд... закрывается».
Делегаты уехали, так и не проголосовав по поводу кандидатов на
ключевые должности. Как только все разъехались, Мао раздал эти
должности своим приспешникам, выдав это за решение съезда. Один
из его людей стал таким образом фактическим главой местных сил
Красной армии. Все товарищи Мао были хунаньцами и даже разго-
варивать на местном диалекте не умели.
Когда местные красные поняли, что Мао украл у них власть над
их собственной областью, они пришли в ярость. На следующий год
они собирались восстать против Мао, что толкнуло его на кровавую
чистку.
Еще не успел закончиться съезд, как стало уже ясно, что канди-
даты боятся и не любят Мао. В докладе говорится, что в его присут-
ствии «делегаты говорили мало», зато когда он уходил, «начиналось
бурное обсуждение, и положение сразу исправлялось». У Мао не
было мандата над этим гражданским партийным отделением. Власть
над ним принадлежала только комитету провинции Фуцзянь. Деле-
гаты выразили желание, чтобы на съезде присутствовал кто-нибудь
из этого органа, чтобы защитить их от Мао. Однако, как гласило за-
ключение, «наш курьер был арестован, наш доклад утерян, так что
никого из комитета провинции не оказалось рядом... чтобы при-
сматривать за ходом съезда». В заключение не говорится, возникли
ли подозрения в нечестной игре, но это было не в первый раз, ког-
да при принятии критических для Мао решений «вдруг» обрывалась
связь.
82
Обретя власть над новой территорией, Мао принялся за борьбу
с Чжу Дэ- Ои нашел себе союзника в лице сотрудника штаба Чжу по
имени Линь Бяо, одиночки и бродяги чуть старше двадцати лет. Мао
опекал его с того момента, когда за год до описываемых событий Линь
попал на бандитскую территорию.
Линь Бяо обладал тремя качествами, которые привлекли внимание
Мао. У него был военный талант. Линь с детства хотел быть военным,
и ему очень нравилось учиться в военной академии гоминьдановцев
Вампу. Он хорошо разбирался в военной стратегии и доказал свои спо-
собности в бою.
Второй особенностью была его беспринципность. В отличие от
многих других офицеров высшего командного звена он не проходил
обучения в Советском Союзе и коммунистическая дисциплина была
ему чужда. Многим было известно, что он утаивал награбленное, в том
числе золотые кольца, и подхватил где-то гонорею.
Третьим же качеством, самым полезным для Мао, было то, что
Линь затаил злобу на Чжу, своего командира, за выговоры и разносы,
которых чрезмерная гордость Линя вытерпеть не могла.
Как только Линь прибыл в город, Мао сразу же пошел на контакт
и постарался завоевать его дружбу. Ему удалось подкупить сердце мо-
лодого военачальника тем, что Мао оказал ему небывалую честь, при-
гласив выступить с лекцией перед своими войсками. С этого момен-
та начинаются особые отношения между Мао и Линем. Много деся-
тилетий спустя Мао пригласит его на должность министра обороны
и назначит вторым после себя человеком в военном командовании.
В этой истории долгих дружеских отношений Мао никогда не упускал
случая польстить тщеславию Линя и предоставить ему возможность
пренебрегать законами: взамен он всегда мог рассчитывать на содей-
ствие.
Первый раз эти отношения проявили себя в конце июля 1929 года,
когда националисты перешли в наступление. Чжу, как главный воен-
ный командир, разработал план битвы, по которому все части долж-
ны были выйти на соединение 2 августа. Но в назначенный день вой-
ска, находившиеся под командованием Линя, не подошли. Он остал-
ся на месте, вместе с Мао и фуцзяньской частью, власть над которой
Мао только что захватил. Под совместным командованием этой пары
оказалось около половины всех вооруженных сил красных, насчиты-
вавших тогда около 6 тысяч человек, так что Чжу пришлось доволь-
ствоваться лишь второй половиной. Несмотря на это, ему все равно
Удавалось справляться.
Но раз половина армии отказалась выполнять приказ Чжу, эффек-
тность его командования оказалась под вопросом. Местные партий-
Цы и красноармейцы обратили взор на Шанхай в надежде, что оттуда
пРидет решение проблемы.
83
В тот момент решения партии в Шанхае определял Чжоу Эньлай.
Формальный глава партии, генеральный секретарь Сян Чжунфа, пор-
товый рабочий, был лишь марионеткой, назначенной на свою долж-
ность исключительно благодаря пролетарскому происхождению. Но
если копнуть поглубже, то на самом деле все решали указания из Мос-
квы, авторами которых были по большей части даже не русские, а ев-
ропейские коммунисты. Непосредственное руководство осуществля-
ли немец Герхард Эйслер (будущий глава советской разведки в США)
и поляк по фамилии Рыльский. Эти двое контролировали как партий-
ный бюджет до мельчайших подробностей, так и все сообщение с
Москвой. Они принимали все политические решения и оценивали
результаты. Московские советники контролировали ведение воен-
ных операций. Китайские коллеги называли их «мао-зи», «волоса-
тые», поскольку у них на теле было гораздо больше волос, чем у ки-
тайцев. В разговорах китайцев между собой часто слышалось «волоса-
тый немец», «волосатый поляк», «волосатый американец». Был еще
какой-то «волосатый горбун» — видимо, европеец сутулого телосло-
жения. «Волосатые» оглашали свои приказы через Чжоу Эньлая, ко-
торый позже четверть века прослужит премьер-министром у Мао.
Чжоу не был хитрым дипломатом, это был жесткий аппаратчик, вер-
ный раб своих коммунистических воззрений. Он всю жизнь предан-
но служил партии, не имея более никаких личных убеждений.
Чжоу впервые столкнулся с коммунизмом в Японии, куда прибыл
в 1917 году девятнадцатилетним студентом, как только разразилась
большевистская революция. Свой выбор он сделал во время обучения
в Западной Европе, вступив в Китайскую коммунистическую партию
в 1921 году во Франции. Он ревностно верил в свои идеалы и вел ас-
кетический образ жизни. Красавец, любимец женщин, он и сам был
неравнодушен к противоположному полу. Впервые прибыв во Фран-
цию, он не уставал поражаться красоте местных женщин. «Какие кра-
сивые девушки!.. Женщины здесь [в Париже] так привлекательны!» —
писал он другу домой. Вскоре у него появилась сексуальная подруж-
ка, которую он очень любил, но, переметнувшись в красную веру, он
поступил так же, как и множество других фанатиков: выбрал жену не
по любви, а по совпадению убеждений.
Много лет спустя, в редком порыве откровенности, Чжоу рассказал
племяннице о том, как он выбрал себе жену. Он упомянул о женщи-
не, в которую был влюблен, и добавил: «Когда я принял решение по-
святить всю свою жизнь революции, я понял, что она не годится мне в
спутники». Чжоу нужна была жена, которая разделяла бы его предан-
ность делу. «И я выбрал твою тетю, — продолжил он, — и написал ей
письмо. Наши отношения начались с переписки». Так он женился, без
любви, в возрасте двадцати семи лет, на двадцатиоднолетней фанатич-
ке по имени Дэн Инчао, достаточно бледной и неуклюжей женщине.
84
Упорный, неутомимый, неподвластный даже простуде, Чжоу стал
хорошим администратором и прекрасным организатором. На него об-
ратили внимание в Москве и поручили ему важнейшую задачу созда-
ния Китайской коммунистической армии. В 1924 году его отправили
обратно в Китай, где он вскоре стал директором политического отде-
ления военной академии Вампу, основанной русскими базы обучения
офицеров-националистов. Тайной задачей Чжоу было воспитание из
офицеров высшего звена коммунистических агентов, которые пере-
шли бы в нужный момент на сторону красных вместе с вверенными
им частями. Так и произошло в августе 1927 года, когда после разры-
ва Чан Кайши с коммунистами Чжоу организовал Наньчанское вос-
стание. К тому времени, как войска мятежников были разгромлены
на южном побережье, Чжоу подхватил малярию и не переставая кри-
чал в бреду: «Заряжай! Заряжай!» Товарищи погрузили его в лодку и
увезли в Гонконг. В море штормило, и им пришлось привязаться ве-
ревками, чтобы волны не смыли их за борт.
После этого Чжоу перебрался в Шанхай, где с начала 1928 года за-
нимался рутинной партийной деятельностью. Как вспоминают сорат-
ники, он гениально работал в условиях строгой конспирации. Летом
Чжоу побывал в России и перед началом VI съезда общался со Ста-
линым. На съезде он играл ведущую роль, выступив не менее чем с
тремя ключевыми докладами и выполняя роль секретаря съезда. У
него было много работы — именно Чжоу основал под руководством
Москвы китайскую службу госбезопасности и управлял ее «эскадро-
ном смерти». Но основной задачей Чжоу оставалось создание Крас-
ной армии.
В числе качеств, делавших Чжоу идеальным аппаратчиком, можно
назвать его дисциплинированность и неуклонную преданность линии
Москвы, доходившую до рабского подобострастия. От своих хозяев
он готов был вытерпеть любые наказания. Позже, став уже премьер-
министром при Мао, он постоянно готов был унижаться, причем вы-
ражал эту готовность в столь неуместной форме, что слушатели сму-
щенно ежились. Но страсть к уничижительной самокритике возникла
У него еще задолго до этого. «Я... хотел бы, чтобы вся партия замети-
ла и заклеймила мои ошибки», — говорил он в 1930 году, призывая
подвергнуть свои «тяжелые систематические ошибки» критике в
партийной прессе. На одном из собраний, где присутствовал Чжоу,
некий немецкий эмиссар Москвы произнес, видимо заметив мазохи-
стские черты в характере китайца: «Что же касается товарища Эньлая,
то ему, конечно, стоит надавать по заднице. Но мы не должны оттал-
кивать его. Мы должны изменить его... и посмотрим, исправит ли он
свои ошибки». Чжоу проглотил все это молча.
Чжоу никогда не рвался стать первым. Он не умел создавать про-
граммы — ему всегда нужны были чьи-нибудь приказы. Он мог быть
85
и многоречивым. Один из людей, работавших под его началом в
1920-х годах, вспоминал: «Начав говорить, он уже не мог остановить-
ся. Он говорил понятно, но не блестяще... Он разговаривал с нами как
с первоклашками». Чжоу мог говорить по семь-восемь часов подряд,
утомляя при этом своих слушателей до такой степени, что они засы-
пали.
Верность Чжоу вкупе с его несомненными талантами стала глав-
ной причиной, по которой Москва выбрала его на роль партийного
лидера с 1928 года, поэтому именно ему и поручено было разобраться
в конфликтной ситуации, возникшей в армии Чжу и Мао. По указке
Москвы 21 августа 1929 года он написал в армию письмо, где содер-
жалась полная поддержка Мао, а вся критика в его адрес отвергалась.
Чжоу настаивал на том, что Мао «совершенно непатриархален» и от-
мена должности Чжу Дэ была уместной. Аньгун, эмиссар партии, вы-
ступивший против Мао, был отозван и вскоре убит в бою.
Хоть Мао и нарушил все законы, Шанхай встал на его сторону.
Мао своевольничал, но он оставался победителем. Его амбиции гово-
рили о жажде власти, такой необходимой для завоевания Китая, осо-
бенно в столь тяжелой ситуации, когда вооруженные силы коммуни-
стов исчислялись всего лишь тысячами, а на стороне националистов
были миллионы.
Кроме того, в тот момент в пользу Мао сыграли еще два фактора.
На 2 тысячи километров севернее его расположения русские держали
под контролем Китайско-Восточную железную дорогу в Маньчжурии,
соединявшую Сибирь с Владивостоком через полторы тысячи кило-
метров китайской территории. Таким образом, Москва унаследовала
от царского режима крупнейшую иностранную собственность в Китае,
с территорией более тысячи квадратных километров. Поначалу комму-
нистическая Россия обещала отказаться от своих заграничных приви-
легий, но так этого и не сделала1, и летом 1929 года китайцы захватили
дорогу.
Москва сформировала специальную Дальневосточную армию во
главе с бывшим главным военным советником Чан Кайши марша-
лом Блюхером и подготовилась к вторжению в Маньчжурию. Ста-
лин также поставил на обсуждение вопрос об организации восстания
в Маньчжурии, а также захвате Харбина, крупнейшего города Север-
ной Маньчжурии, и намеревался учредить «революционную власть».
С характерной для него жестокостью, одну из задач Сталин упомянул
как маловажную, в скобках: «(погромить помещиков...)» В ноябре
1929 года русские войска начали вторжение и на 125 километров углу-
бились на территорию Маньчжурии.
1 Глава Коминтерна Бухарин назвал железную дорогу «нашим революцион-
ным пальцем, запущенным в Китай», и она служила крупной базой снабжения и
финансирования китайских коммунистов.
86
Москва хотела от китайских коммунистов, чтобы они организова-
ли военно-диверсионное давление. КПК получила приказ «мобилизо-
вать все силы партии и населения для готовности защищать Советский
Союз с оружием в руках». Именно в контексте защиты государствен-
ных интересов России бросок Мао приобрел особую важность. В пись-
ме Чжоу, утверждавшем правоту Мао, указывалось: «Вашей первой и
важнейшей задачей является расширение территории ваших партизан-
ских действий... и рост Красной армии...» 9 октября на заседании По-
литбюро ЦК ВКП(б) в присутствии Сталина «районы Мао Цзэдуна»
(без упоминания имени Чжу) были названы важнейшей областью рас-
ширения партизанской войны в связи с железнодорожным кризисом в
Маньчжурии.
Была у Москвы и еще одна причина выделить Мао — и связана она
была с Троцким, «несчастьем» Сталина, которого он только что изгнал
из страны. У Троцкого в Китае имелись немногочисленные, но пре-
данные последователи, и профессор Чэнь Дусю, бывший лидер КПК,
которого за два года до описываемых событий сделали козлом отпуще-
ния, обвинив в разрыве с Чан Кайши, кажется, тоже склонялся к троц-
кизму. Кроме того, Чэнь выступал и против поддержки Китайской
компартией России в ее борьбе за железную дорогу, заявляя, что «такие
действия только убеждают народ, что мы танцуем под звон рублей».
Сталин беспокоился, что Чэнь поддержит троцкизм своим личным
авторитетом, а агенты Москвы в Шанхае предупреждали, что Мао,
бывший когда-то учеником Чэня, может примкнуть к нему сейчас.
По всем перечисленным причинам русские сделали ставку на Мао
и стали оказывать ему поддержку всеми средствами. В течение кри-
тических месяцев Маньчжурского кризиса в главном печатном орга-
не ВКП(б), «Правде», было опубликовано не менее четырех статей о
Мао, где он именовался уже не иначе как высшим советским звани-
ем «вождь» (как и Сталин), чего не удостаивался доселе ни один ки-
тайский коммунист, включая номинальных вышестоящих руководи-
телей Мао, таких как генеральный секретарь ЦК КПК.
Когда инструкции Чжоу, предписывающие вернуть Мао на долж-
ность, дошли до Чжу Дэ и его товарищей, они подчинились приказу
Шанхая и переслали письмо Мао. Сам Мао в тот момент расположил-
ся в живописной деревушке не так далеко от города, в изящной двух-
этажной вилле с пальмой во дворе. Он наслаждался жизнью, съедая
Каждый день по килограмму мяса в супе и по целому цыпленку и за-
пивая все это огромным количеством молока (что редкость для китай-
ца). Он мог бы описать свое положение на тот момент по собственной
Шкале ценностей так: «Я могу много есть и много гадить».
Письмо привело Мао в восторг. Нарушение им партийных законов
й саботаж по отношению к товарищам не просто были ему прощены,
Но> более того, признаны действием заслуживающим награды! Торже-
87
ствуя, он задержался в деревне еще на месяц, в ожидании, пока дав-
ление из Шанхая не вынудит Чжу Дэ прийти к нему на поклон.
В то время при Мао находилась жена и пара слуг. Он не разговари-
вал с женщинами о политике, предпочитая развлекаться с ними. Пос-
ле обеда обе пары отправлялись на мостик наслаждаться сумерками
над заросшим водорослями ручьем. С наступлением темноты кресть-
яне зажигали на берегу сосновые факелы. На свет собирались косяки
рыб, и крестьяне ловили их сетями, а то и голыми руками. Рыбные го-
ловы были самым любимым блюдом Мао — считалось, что они сти-
мулируют работу мозга. Днем он сидел у окна и читал вслух по-анг-
лийски с сильным хунаньским акцентом, развлекая друзей. Это непо-
нятное занятие не имело своей целью добиться какого-то прогресса в
изучении языка, Мао просто так развлекался.
Чжу Дэ с товарищами «писали снова и снова, упрашивая товари-
ща Мао вернуться», как они оправдывались перед не скрывающим
своего беспокойства Шанхаем. Но Мао ничем не удавалось выманить
вплоть до конца ноября, когда Чжу прислал за ним официальный эс-
корт в знак капитуляции.
28 ноября 1929 года Мао написал письмо в Шанхай, порадовавшее
Чжоу Эньлая своим «крайне положительным» настроем и заявлени-
ем о том, что Мао «полностью принимает указания Центра». Но глав-
ный акт почтения Мао приберег для Москвы. Он предал своего ста-
рого учителя профессора Чэня, назвав его «контрреволюционером» и
предложив осуществить по нему «пропагандистский удар». В частно-
сти, важное место уделялось в предполагаемом «ударе» разоблачению
троцкизма. В войсках ежедневно проводились беседы на тему «воору-
женной поддержки Советского Союза».
Сломив Чжу, Мао тем не менее продолжал использовать его как
подставного лидера, и армия продолжала называться армией Чжу
и Мао. Таким образом Мао успокаивал и Москву, и Шанхай, так как
оба Центра настойчиво призывали к «единению», а заодно и эксплу-
атировал популярность Чжу в войске. Впоследствии еще полвека Чжу
выполнял функцию подставного лидера при Мао, пока в 1976 году оба
они не умерли с интервалом в несколько недель.
Лишь изредка Чжу давал выход гневу и обиде. В феврале 1931 года
он проворчал в присутствии военных командиров, что ему приходит-
ся «быть игрушкой в руках Мао, не имея никакой реальной власти».
Об этих словах сразу же сообщили в Москву, но русские даже пальцем
не погрозили Мао.
Восстановление Мао на посту командира было объявлено на боль-
шом собрании армейских делегатов, съехавшихся в город Гутянь в де-
кабре 1929 года. Во избежание недовольства Мао пошел на хитрость.
88
Он знал, что солдаты ненавидят практику казни дезертиров. Соглас-
но докладу того времени, направленному в Шанхай, «каждый раз пе-
ед тем, как частям выступать, казнили по нескольку человек дезер-
тиров» а трупы их размещали вдоль дороги в назидание остальным».
В частности, это свидетельствует о том, что удержать людей в Красной
армии было непросто, что бы там ни говорили широко растиражиро-
ванные утверждения. На самом деле даже казни не очень помогали,
так как в дальнейшем тот же доклад гласит: «Но остановить дезертир-
ство нам все равно не удается».
В Гутяне Мао приложил очень много усилий к тому, чтобы была
принята резолюция, отменяющая эту практику. Этот шаг весьма спо-
собствовал росту его популярности среди солдат. Однако несколько
месяцев спустя, когда резолюции, принятые в Гутяне, стали распро-
страняться по частям, пункта об отмене казней дезертиров там уже не
было. Мао уже достаточно укрепил свое положение, и популистский
пункт был устранен — дезертиров продолжали казнить, как и прежде.
Настроив гутяньских делегатов положительно по отношению к
себе за счет демонстративной терпимости к вопросу о дезертирст-
ве, Мао мог перейти к своей действительной цели — добиться, что-
бы были приняты резолюции, стирающие все барьеры между ним и
абсолютной властью. В первую очередь речь идет о руководстве про-
фессиональных военных. Мао профессиональным военным не был,
а Чжу — был. Поэтому Мао пришлось изобрести абсолютно «совет-
ский» уничижительный ярлык — «чисто военная точка зрения», для
того чтобы не придавать слишком большого значения военному про-
фессионализму Чжу. Более того, Мао не забыл, что именно благода-
ря процедуре свободного голосования его карьера чуть было не пре-
рвалась, он заклеймил эту процедуру, как «ультрадемократическую»,
и добился ее отмены.
Мао любил комфорт, а Чжу жил как простой солдат. В армии к
привилегиям относились крайне настороженно, поскольку многие
вступили в ее ряды именно ради того духа равенства, который обе-
щала партия. Стремясь предупредить все нападки на него по этому
поводу, Мао придумал для подобных оппонентов еще один ярлык —
«абсолютный эгалитаризм», где слово «абсолютный» было вставлено
лишь для пущей жесткости. Именно с этих пор наличие привилегий
официально стало неотъемлемой частью китайской коммунистиче-
ской системы.
В начале 1930 года Мао, которому только что исполнилось тридцать
Щесть лет, мог с удовлетворением оценивать свои успехи. Партия по-
ставила его руководить самой крупной Красной армией за пределами
^ССР, и это после того, как он нарушил все правила! Москва и Шан-
Хаи явно стараются подкупить его, а значит, он зачем-то им нужен. Из
Эт°го положения надо было постараться извлечь как можно больше.
89
«Куда же я теперь?» — бормотал себе под нос стихотворение Мао,
двигаясь верхом на коне по лесным тропам. Ответ на этот вопрос для
него самого уже был однозначно решен — навстречу новым завоева-
ниям конечно же.
Глава 7
ЦЕНА ЗАВОЕВАНИЙ - СМЕРТЬ ВТОРОЙ ЖЕНЫ
(1927—1930 гг.; возраст 33—36 лет)
После того как Чан Кайши в 1928 году учредил в Нанкине нацио-
нальное правительство, номинальная власть которого распространя-
лась на весь Китай, он приступил к объединению многочисленных
вооруженных формирований, подчинявшихся главам провинций,
в единую национальную армию под собственным командованием.
Местные военачальники приняли такое начинание в штыки и объ-
единились в союз с целью противостоять Чан Кайши. В результате
к 1930 году с обеих сторон насчитывалось по нескольку сотен тысяч
солдат. Междоусобица военачальников стала для КПК шансом рас-
ширить собственную территорию и увеличить свою армию.
Москва начала обдумывать формирование в Китае коммунистичес-
кого государства. В марте 1930 года Чжоу Эньлай уехал в Москву с под-
робным докладом на тему китайской Красной армии, где говорилось,
что численность ее составляет 67 тысяч человек в составе 13 вооружен-
ных формирований (называвшихся армиями), занимающих террито-
рию 8 провинций. Самой известной из этих тринадцати была армия
Чжу и Мао, численность которой составляла около четверти от общей
численности красных войск — благодаря наличию большой террито-
рии ее личный состав удалось увеличить до 15 тысяч человек. Главным
фактором развития коммунистической армии был контроль над терри-
торией, где можно было бы проводить призыв.
Пока Чжоу Эньлай был в отъезде, главным в Шанхае оставался ху-
наньский товарищ и бывший подчиненный Мао Ли Лисань. Это был
импульсивный активист и страстный сторонник дальнейшего расши-
рения, авторитетный трудовой организатор. Под его руководством
был разработан крайне амбициозный план захвата большой терри-
тории, включающей такие крупные города, как Наньчан и Чанша, и
формирование красного правительства в сердце Китая — в Ухане, на
реке Янцзы. Мао было поручено взять Наньчан, столицу Цзянси.
Мао был реалистом. Он понимал, что даже в условиях междоусоб-
ной войны среди националистов у Красной армии нет шансов захва-
тить и удержать крупные города. Поэтому сначала он воспринял свою
задачу без энтузиазма, но уже через несколько дней воспрянул духом.
90
В успех предприятия он по-прежнему не верил, но зато увидел возмож-
ность использовать планы Шанхая в собственных целях — а именно
прибрать крукам второе по величине подразделение в Красной армии,
которое возглавлял Пэн Дэхуай.
Пэн был на пять лет моложе Мао и родился тоже в провинции Ху-
нань, в одной из деревень родного района Мао. Впоследствии он ста-
нет первым министром обороны коммунистического Китая и одним
из самых смелых и жестких критиков Мао — за что и заплатит долгой
и мучительной смертью.
У Пэна были очень выразительные глаза и рот, казалось выражав-
шие вечную печаль. Он заботился о бедных и обиженных. Его детство,
в отличие от детства большинства китайских коммунистов, прошло в
бедности, что оставило неизгладимый отпечаток на его личности. Пос-
ле смерти матери Пэна его младший брат, которому исполнилось на
тот момент всего восемь месяцев, умер от голода. Десятилетия спустя
Пэн писал о своем детстве так: «В разгар зимы, когда другие люди на-
девали теплую одежду и обувь, мы с братьями ходили как дикари — в
соломенных сандалиях на босу ногу и одежде из пальмовых листьев.
Когда мне исполнилось десять лет, нам было вообще нечего есть. На
Новый год, когда в домах богачей запускали фейерверки, у моей семьи
не было ни единого зерна риса. И мы с братом впервые отправились
просить милостыню».
Пэн описывал, как падал в голодные обмороки во время походов
за милостыней. На следующий день он из гордости отказался идти по-
прошайничать, и вместо него младших братьев, самому маленькому
из которых было три года, повела, ковыляя, бабушка, которой было в
ту пору уже за семьдесят. По воспоминаниям Пэна, когда он смотрел,
как они уходили по снегу, «острые ножи врезались в его сердце», и он
отправился в горы, нарубил там дров и продал их за маленькую пач-
ку соли. Рис, добытый милостыней, он вечером есть отказался, и вся
семья плакала.
Когда Пэну исполнилось пятнадцать, лето выдалось засушливым,
и вся деревня голодала. Пэн принял участие в попытке заставить бо-
гатого помещика поделиться рисом — он залез на крышу зернохрани-
лища и снял черепицу, чтобы все могли видеть, что рис, которого, по
словам помещика, у него не было, на самом деле лежит на месте. Пос-
ле этого полиция стала разыскивать Пэна, и ему пришлось бежать.
В 1916 году он вступил в хунаньскую армию и вскоре стал офицером.
Местные сановники иногда приглашали его на банкеты, где гостей
Развлекали совсем молоденькие девочки. Одна тринадцатилетняя де-
в°чка рассказала Пэну, что сутенер избил ее за то, что она отказыва-
Лась спать с офицерами. Пэн выкупил ей свободу и больше на банке-
91
ты не ходил. В коммунизме он увидел, по собственным словам, «шанс
для бедных».
В 1928 году, вскоре после Нового года, Пэн тайно вступил в партию.
В июле того же года он взбунтовался против националистов и увел с
собой 800 человек. Партия приказала ему связаться с Мао, который в
тот момент располагался неподалеку, на бандитской территории. Пэн
прибыл туда в декабре 1928 года, как раз когда Мао готовился к отхо-
ду. Мао нужно было, чтобы кто-нибудь остался контролировать терри-
торию вместо него, поскольку именно наличие базы было его основ-
ным активом.
Так что именно Пэна Мао заставил оборонять местность от насту-
пающих правительственных войск — надо сказать, это было доволь-
но рискованной задачей. После того как прибыла многочисленная
правительственная армия, солдатам Пэна пришлось пробиваться
из окружения по глубокому снегу, карабкаясь по отвесным скалам и
проползая тропками, которыми до тех пор пользовались только дикие
животные.
С тех пор Мао так и продолжал обращаться с Пэном как со своим
подчиненным, а Пэн не возражал. Однако официальной санкции
Шанхая такие отношения не получили, и мандат, выданный Мао, рас-
пространялся только на армию Чжу и Мао. В начале 1930 года, когда
Москва и Шанхай занялись реорганизацией Красной армии в процес-
се подготовки к провозглашению коммунистического государства, ар-
мия Пэна, выросшая к тому времени до 15 тысяч человек — не меньше,
чем было у Мао, — была объявлена независимой от последнего. Люди
Пэна были прекрасными солдатами, патриотами своей армии.
Партийный инспектор отчитывался перед Шанхаем, что в армии Пэна
«высочайший боевой дух. Войска блестяще выполняют приказы, в них
соблюдается строгая дисциплина, царит чувство товарищества, солда-
ты храбры... и всецело преданы лично Пэн Дэхуаю. Раненые, по вы-
писке из тыловых госпиталей, всегда настаивают, чтобы их вернули
именно в армию [Пэна]... Отсюда почти не дезертируют».
Мао определенно решил обрести власть над Пэном и его ударной
силой. Именно поэтому он вдруг преисполнился желанием напасть на
Наньчан. Именно там, а не южнее, где проходит граница между Цзян-
си и Фуцзянью, он оказался бы на сотни километров ближе к Пэну, со-
всем рядом. Мао тайно решил соединиться с армией Пэна и встать во
главе объединенных сил.
Итак, Мао выступил на север, прикрываясь приказом партии идти
на Наньчан. Но, добравшись в конце июля 1930 года до окраин
Наньчана, он произвел по городу всего несколько выстрелов и повер-
нул на Чанша, только что, 25 июля, занятый Пэном.
Чанша оказался единственной столицей провинции, которую
красным удалось занять. Пэн удерживал его в течение одиннадца-
92
ти дней, в течение которых разместил свой штаб в здании Американ-
ского библейского института и провозгласил там коммунистическое
правительство. Военные успехи Пэна встревожили западные столи-
цы, в первую очередь Вашингтон, который только тогда обратил вни-
мание на китайских коммунистов, как на влиятельную политическую
силу- Одной из причин тому, в частности, была смерть в бою матроса
1-го класса Сэмюэля Элкина, первого военнослужащего США, уби-
того в сражении с китайскими коммунистами. Он погиб 4 июля в хо-
де артиллерийского обстрела войсками Пэна американского корабля
«Гуам» на реке Сян. Именно орудийный обстрел с кораблей четырех
иностранных держав, в первую очередь — американского корабля
«Палое», сыграл решающую роль в том, что 6 августа Пэну все же при-
шлось покинуть город.
В середине августа Пэн неожиданно получил письмо, извещающее
его о том, что к нему «на помощь» движется Мао. Одновременно с
этим 19 августа Мао пишет в Шанхай, сообщая, что вынужден отка-
заться от атаки Наньчана ввиду острой необходимости идти на выруч-
ку Пэну, причем утверждалось, что у Пэна большие проблемы — «он
несет значительные потери». Пэн сухо ответил Мао, что никаких про-
блем у него нет и никакая помощь ему не требуется, но Мао не так-то
просто было сбить с цели — в ответ он вежливо попросил самого Пэна
прийти ему на помощь в атаке на расположенный между ними город
Юнхэ в 100 километрах к востоку от Чанша.
Когда встреча двух подразделений состоялась 23 августа 1930 года,
Мао объявил об официальном слиянии армий в одну, под его соб-
ственным командованием. Пэну же была оставлена лишь должность
помощника военного командира в подчинении у Чжу Дэ. Перед Шан-
хаем и Москвой Мао попытался замаскировать свои действия тем, что
якобы слияние армий было необходимо для повторной атаки Чанша —
против чего возражали и Пэн и Чжу Дэ, понимая, что шансов на успех
У такого предприятия нет, поскольку эффект внезапности, позволив-
ший Пэну один раз уже занять город, утерян.
Но Мао продолжал настаивать, убеждая Шанхай, что объединенная
таким образом армия легко сможет «занять Чанша... за ним — Ухань...
что послужит толчком к всекитайскому восстанию». Мао очень старал-
ся ввести Шанхай в заблуждение, уверяя, что захват Уханя неминуем,
а вместе с ним и учреждение коммунистического правительства. «По-
жалуйста, пусть Центр отдаст приказ захватить Ухань, — писал Мао в
своей привычно подхалимской манере, — и начать подготовку к фор-
мированию правительства...» На самом деле Мао, конечно, не соби-
рался и близко подходить ни к какому Уханю.
Понимал Мао, что и Чанша ему не взять. Однако, в целях укрепле-
ния власти над армией Пэна, приказ о штурме Чанша все же был отдан.
Результате, как гласил доклад в Москву, имели место «тяжелые поте-
93
ри». Естественно, несли эти потери в первую очередь подразделения
Пэна, поскольку свои части непосредственно на штурм Чанша Мао не
бросал, в то время как Пэн честно выполнял приказ. Гайлис, началь-
ник второго отдела Разведупра, находясь в Китае, писал в Москву, что
Мао просто «смотрел».
Три недели спустя Мао решил снять осаду города, но при этом на-
стоял на том, чтобы армия Пэна отправилась вместе с ним. Офице-
ры Пэна воспротивились такому решению, и некоторые попытались
увести свои подразделения (китайская Красная армия, как и все ос-
тальные китайские армии того времени, сильно отличалась от совре-
менных армий, где приказы принято выполнять без обсуждения).
Мао устроил им кровавую бойню.
Осада Чанша, разумеется, попала на первые полосы всех газет, и
Мао в очередной раз упрочил свою репутацию. В день начала осады,
23 августа 1930 года, он провозгласил Всекитайский революционный
комитет, как орган, в подчинении которого должны находиться все
коммунистические армии, правительства и партийные отделения, а
себя назначил председателем этого комитета. Мао позаботился о том,
чтобы известить о провозглашении комитета всю прессу.
За два месяца до того, 25 июня, Мао уже выпустил два пресс-рели-
за, где огласил свою новую должность. Ни одна газета их не опублико-
вала, а реакцией Шанхая было назначение на должность председателя
номинального генерального секретаря ЦК КПК Сян Чжунфа. Теперь
же Мао снова занялся самозванством, через голову Сян Чжунфа и во-
преки решению Шанхая.
И опять он не понес за это никакого наказания. Новой советской
республике, которую Москва решила учредить в Китае, требовались
жадные до власти лидеры, а Мао был самым жадным из всех. 20 сен-
тября он был восстановлен в своей должности кандидата в члены По-
литбюро, что открыло ему дорогу к занятию высших постов в буду-
щей коммунистической республике. Москва отказалась от идеи про-
возглашения такой республики в Ухане и приказала, чтобы она была
провозглашена на «самой большой уверенно контролируемой Крас-
ной армией территории» — то есть в коммунистической Цзянси1.
Вина за поражение и тяжелые потери, понесенные в ходе осады
Чанша, была возложена на импульсивного Ли Лисаня. Он заявил рус-
ским, что послать войска на помощь китайским красным силам — их
«интернациональный долг». Во время прошлогоднего вторжения рус-
ских в Маньчжурию он охотно призывал китайских красных «защи-
щать Советский Союз с оружием в руках». Сейчас же он заявил, что
пришло время Москве ответить взаимностью, чем рассердил Ста-
лина, который решил, что Лисань хочет таким образом втянуть его в
1 В коммунистическую Цзянси в данном контексте не входит район Фан Чжи-
миня на северо-востоке Цзянси.
94
войну с Японией. Вдобавок гнев Сталина на Лисаня был вызван еще
и тем, что последний утверждал, что аннексированная Советской
Россией у Китая Внешняя Монголия должна стать частью советско-
го Китая. 25 августа Коминтерн обвинил Лисаня во «враждебности к
большевизму и враждебности к Коминтерну», и в октябре пришло
письмо, вызывавшее его в Москву. Там Сталин сделал его козлом
отпущения за все промахи и неоднократно призывал его к самокри-
тике1. Так Лисань и вошел во все учебники как виновник всех потерь
и неудач красных в начале 30-х годов. В списке тех потерь важнейшее
место занимают потери, понесенные при осаде Чанша, которые на са-
мом деле полностью на совести единолично принявшего решение об
этой операции Мао.
Стремление Мао к власти принесло несчастье и его семье. В 1930 го-
ду, когда Мао осадил Чанша, его бывшая жена Кайхуэй с тремя сы-
новьями по-прежнему жила на окраине этого города. Ровно три года
назад Мао бросил их, отправившись якобы на поднятие восстания
«Осеннего урожая», а фактически — на захват своего первого воору-
женного формирования. Не прошло и четырех месяцев, как у него уже
была другая жена.
Хоть правителем Чанша и был ярый антикоммунист, генерал Хэ
Цзянь, Кайхуэй не трогали, поскольку она сама коммунистической
деятельностью не занималась. Даже после того, как Пэн Дэхуай взял
Чанша и чуть не убил самого генерала, на судьбе Кайхуэй это не отра-
зилось. Но когда вернулся сам Мао и подверг город длительной осаде,
генерал не выдержал. Кайхуэй была арестована вместе со своим стар-
шим сыном Аньином вдень, когда ему исполнилось восемь лет, 24 ок-
тября. Ей предложили свободу в обмен на публичное отречение от Мао
и развод. Она отвергла это предложение, и хмурым утром 14 ноября
1930 года ее казнили. На следующий день хунаньская «Миньго жибао»
вышла с заголовком «Вчера казнена жена Мао Цзэдуна — все аплоди-
руют и кричат от восторга». Казнь была выражением враждебности не
к самой Кайхуэй, а к Мао.
Когда Кайхуэй, в длинном синем халате, вывели во двор штаба ар-
мии, она не показала ни единого признака страха. Там стоял стол с
кисточкой, красными чернилами и объявлением с ее именем. Задав
Женщине несколько вопросов, судья сделал на объявлении отметку
кисточкой, обмакнув ее в красные чернила, и бросил его на пол. Это
было равносильно подписанию смертного приговора. Двое палачей
1 Один китаец присутствовал в Москве при выступлении некоего оратора,
гНевно клеймившего Лисаня. По окончании речи он спросил имя выступавше-
0 — и был ошеломлен ответом: «Я и есть Лисань». В феврале 1938 года Лисань был
Рестован и около двух лет провел в тюрьме.
95
стащили с нее халат, который по традиции доставался им. Одному из
них повезло — он нашел в кармане 2,5 юаня, завернутые в носовой
платок.
Так она встретила смерть — зимним днем, в тонкой кофточке, в
возрасте двадцати девяти лет. Когда ее должны были вести по ули-
цам, связанную веревками, как всегда поступали с приговоренными к
смерти, один из офицеров нанял для нее рикшу, а по обеим сторонам
рядом с повозкой бежали солдаты. Место казни находилось за одни-
ми из городских ворот, среди могил других казненных, чьи тела неко-
му оказалось забрать, чтобы похоронить. Расстреляв ее, солдаты рас-
стрельной команды сняли с трупа башмаки и забросили их как можно
дальше — по народным поверьям, иначе их стал бы преследовать дух
убитой.
Стоило солдатам сесть обедать в казарме, как им сообщили, что
Кайхуэй жива, и семерым из них пришлось вернуться и добить ее.
В агонии пальцы женщины впились глубоко в землю.
Тело ее родственники забрали в свою деревню и похоронили на
семейном кладбище. Мальчика же освободили, и в начале 1931 года
брат Мао Цзэминь переправил всех троих детей в Шанхай, в тайный
детский сад КПК.
Узнав о смерти Кайхуэй, Мао написал, якобы глубоко скорбя:
«Смерть Кайхуэй не окупят и сотни моих смертей!» Часто, особен-
но ближе к старости, он вспоминал о ней как о «единственной люб-
ви всей его жизни». Он так и не узнал, что, как бы Кайхуэй ни люби-
ла его самого, она не могла принять ни его идеологии, ни творимых
им убийств.
В те годы, когда Мао уже покинул ее, Кайхуэй написала восемь пи-
сем размышлений о своей любви к нему и о коммунизме, местами —
всепрощающих, местами — укоризненных. Семь из них были обна-
ружены в 1982 году в трещинах в стенах, а восьмое — под балкой ря-
дом с ее спальней во время ремонта в 1990 году. Она обернула письма
в провощенную бумагу, чтобы уберечь от сырости. Мао их никогда не
читал, и большая часть этих текстов до сих пор держится в тайне —
настолько в тайне, что даже родственникам Мао разрешили увидеть
не все.
Из этих текстов ясно, как тяжело Кайхуэй страдала от ухода Мао,
каким жестоким ударом для нее было его бессердечие по отношению
к ней и детям и как она полностью утратила веру в коммунизм.
Самая ранняя часть этих записей — стихотворение «Размышле-
ния», датируемое октябрем 1928 года. К тому моменту за год отсут-
ствия Мао написал всего одно письмо, где упомянул, что у него болит
нога. В июне, когда в те края, где находился Мао, отправился инспек-
96
тор КПК, которого Кайхуэй выдавала за двоюродного брата, она пе-
редала через него мужу горшочек квашеной фасоли с красным пер-
цем, любимое блюдо Мао. Но ответа не было. Холодным днем Кайху-
эй скучала по Мао:
Кончается день, поднимается северный ветер.
Холод пронизывает мясо и кости.
При мыслях о моем далеком
Спокойствие покидает меня.
Зажила ли твоя нога?
Есть ли у тебя теплая одежда?
Кто позаботится о тебе, когда ты спишь один?
Так ли тебе одиноко и грустно, как мне?
Писем все нет.
Некому ответить на мои вопросы.
Как бы я хотела иметь крылья,
Чтобы улететь к нему.
Но я не могу его увидеть,
И печаль моя бесконечна...
В следующем отрывке, написанном «двоюродному брату» в марте
1929 года, но помеченном «Не отправлено», раскрывается ее одиноче-
ство и потребность в поддержке.
«Я сжалась в комок в углу мира, мне страшно и одиноко. Я все вре-
мя ищу опору. Ты занимаешь место в моем сердце, как и Жэньсю, на-
ходящийся здесь, — вы бок о бок стоите в сердце моем! Я часто молюсь:
«Только бы эти люди не потерялись!» Кажется, я уже видела бога смер-
ти — какое у него злое и жестокое лицо! Когда я говорю о смерти — я не
боюсь ее, скорее, я ее приветствую. Но моя мать и мои дети — как мне
их жаль! Мысли о них ранят меня и позавчера не давали мне спать всю
ночь».
Беспокоясь о детях и ясно сознавая, что на Мао полагаться нельзя,
Кайхуэй писала своему «двоюродному брату»: «Я приняла решение до-
верить их — детей — тебе. В финансовом отношении, пока жив их дядя
[видимо, Цзэминь, брат Мао], он их не бросит; дядя действительно
очень любит их. Но если они потеряют и мать и отца, то любви дяди бу-
дет недостаточно. Для того чтобы они росли как будто теплой весной
и чтобы их не тронули свирепые грозы, им нужна и твоя любовь, и лю-
бовь многих других. Мое письмо похоже на завещание, и ты можешь
решить, что я схожу с ума. Я сама не знаю почему, но у меня такое ощу-
щение, что веревка нависла над моей головой, как ядовитая змея, по-
сланница Смерти. И я не могу не готовиться...»
Предчувствия появились у Кайхуэй, когда 7-го числа того же меся-
ца в хунаньской «Миньго жибао» было напечатано о том, что казнена
Жена Чжу Дэ, а голова ее выставлена на улице в Чанша. В газете было
Две статьи, и авторы обеих утверждали, что вид отрубленной головы
вселяет в них радость. В апреле Кайхуэй записала некоторые из сво-
4 Неизвестный Мао	97
их соображений под заголовком «Чувствую скорбь, читая о радости по
поводу отрубленной головы в Хунани». Она хотела послать этот текст
в газету, но так и не послала.
«Жена Чжу Дэ, скорее всего, была коммунисткой. [Отсутствую-
щие в оригинале слова.] Возможно, даже занимала какую-то партий-
ную должность. Если это так, то, возможно, казнь ее и была оправ-
данна. [Вычеркнутые слова.] И все же ее убили не за собственные
преступления. И те, кому нравится вид ее отрубленной головы, ра-
дуются ему не из-за ее личных преступлений. Мне вспоминаются
истории о том, как в раннем маньчжурском периоде за преступление
одного человека вырезали всех его родственников вплоть до девято-
го колена. Мои представления о том, что убийцы могли оказаться
просто втянутыми в процесс убийства, и высказывать-то бессмыс-
ленно. Убийства радуют столько людей, что даже в газетах и журна-
лах появляются хвалебные статьи на эту тему. Значит, мои представ-
ления о том, что к убийству склонны лишь немногие злобные люди,
оказываются не соответствующими реальности. Таков дух нашего
времени...
Я слаба, я боюсь быть убитой и боюсь убийств, как таковых. Я не
соответствую требованиям времени. Я не могу смотреть на отрублен-
ную голову, грудь мою теснит печаль. ...Мне казалось, что современ-
ное человечество, и китайцы в частности, достаточно цивилизованно
для того, чтобы отменить смертную казнь вообще! Я никогда не ожи-
дала собственными глазами увидеть, как возродится обычай убивать
за преступление одного человека всех его родственников до девятого
колена — а именно к этому сводится казнь жены Чжу Дэ, — а отруб-
ленная голова превращается в желанное многими зрелище, как будто
это предмет искусства».
Отмена пыток и смертной казни действительно была популярной
идеей в начале столетия, и этот пункт был упомянут в программе Ком-
мунистической партии Китая, принятой в 1923 году.
Конечно, Кайхуэй читала в газетах и об убийствах, творимых са-
мим Мао. Его войска всегда именовались «бандами», которые «сжи-
гали, убивали, грабили и похищали людей»1. Писалось в газетах и о
том, что Мао вытеснили с бандитских земель и что «у окруженной с
трех сторон армии Чжу и Мао нет ни единого шанса на спасение».
Кайхуэй продолжала любить Мао и больше всего хотела, чтобы он
все бросил и вернулся домой. 16 мая 1929 года в стихотворении, по-
меченном «Двоюродному брату — не отослано», она написала восемь
мучительных строк, умоляющих Мао вернуться:
1 Одним из тех, кого похитили люди Мао, был американский католический
священник отец Эдуард Янг, за которого красные потребовали выкуп в 20 тысяч
долларов. Янг был спасен, а вот его китайские товарищи по неволе были все пе-
ребиты.
98
Мой любимый, дорогой!
Пожалуйста, скажи ему: вернись, вернись!
Я вижу, как старое сердце [видимо, имеется в виду ее мать] сжигает огонь.
Пожалуйста, вернись! Вернись!
Грусть расставания, печаль и одиночество становятся все тяжелее.
Как я хочу, чтобы ты принес домой новости!
Это сердце, как сравнить его со сгоранием на огне?
[Неясность в оригинале.]
Пожалуйста, вернись! Вернись!
Вскоре после этого пришло письмо от «двоюродного брата», изве-
щающее ее, что Мао отправляется в Шанхай (партия приказала ему
прибыть туда 7 февраля 1929 года). Это означало, что они могут уви-
деться, и Кайхуэй пришла в восторг. Следующее письмо «двоюродно-
му брату7» она начала словами: «Получила твое письмо. Как я счастли-
ва!» Она мечтала:
«Если финансовое положение позволит, мне надо выбраться отсю-
да и несколько лет поучиться... Я хочу выбраться отсюда и найти ра-
боту... Я действительно очень спешу учиться... Иначе мне останется
только боль пустоты и никакой опоры.
То письмо, похожее на завещание, я так и не послала. Только бы
ты смог наконец вернуться домой — это все, на что я смею надеяться».
Затем ее мысли вновь обратились к Мао, к возможности для него
не ехать в Шанхай и к беспокойству о его безопасности в том случае,
если он все-таки поедет: «Может быть, он может не ехать в Шанхай?
Я бы хотела, чтобы он не ехал, я за него боюсь. О боже! Лучше я на
этом остановлюсь...»
Она начала писать письмо Мао, но передумала. Остался только
заголовок «Моему любимому — не отослано», а все остальное было
разорвано. Вместо этого она изложила на бумаге всю историю своей
жизни, закончив повествование 20 июня 1929 года. Понятно, что это
был такой способ рассказать Мао о себе, о своих мыслях и ощуще-
ниях. Из этих мемуаров понятно две вещи: что она безумно люби-
ла Мао и что была совершенно не способна терпеть насилие и жесто-
кость. Причем последняя тема занимала больше места в ее сознании,
поскольку рассказ как ею начинается, так ею же и заканчивается.
Она вспоминает, что уже в возрасте шести лет стала воспринимать
мир как обитель скорби:
«Я родилась очень слабой и теряла сознание при попытках за-
плакать... В то время я любила животных... Каждую ночь перед сном
передо мной представали ужасные сцены убийства цыплят, свиней
и Умирающих людей. Как больно было все это переживать! Я до сих
пор помню эти чувства. Я никогда не могла понять ни своего брата,
ни многих других детей. Как они могли ловить мышей и стрекоз и
обращаться с ними так, как будто они не способны чувствовать
боль?
99
Если бы не сочувствие к моей матери — к той боли, которую она ис-
пытала бы от лицезрения моей смерти, — я не стала бы дальше жить.
Хотела бы я веровать!
Мои симпатии всегда были на стороне людей низших сословий.
Я ненавидела тех, кто носит роскошные одежды, кто думает только о
собственном удовольствии. Летом я выглядела так же, как люди низ-
ших сословий, носила мешковатое платье из грубой хлопчатобумаж-
ной ткани. Так я выглядела в семнадцать и восемнадцать лет...»
Она писала о том, как влюбилась в Мао, как преданно любила его,
как узнавала о его изменах и прощала их (эти страницы приводятся в
главе 3). Но в конце становится ясно, что она подумывала о том, что-
бы разорвать и с ним, и с той идеологией, с которой он ее познакомил:
«Теперь у меня новые намерения. Моей иссушенной жизни необхо-
дима вода и подкормка в виде знаний. ...Возможно, однажды я крик-
ну: мои прошлые идеи были заблуждением!»
Заканчиваются ее мемуары словами: «О! Убей, убей, убей — это все,
что я сейчас слышу! Почему люди столь жестоки? Почему столь злы?
Почему?! Я не могу этого понять. [Вычеркнутые слова.] Мне нужна
вера! Мне нужна вера! Дайте мне веру!»
Коммунизм привлек Кайхуэй из-за ее симпатий к угнетенным.
Мольба о «вере» безошибочно говорит о том, что прежнюю веру, веру
в коммунизм, она утратила. Она не обвиняет в этом Мао, нет — его
она по-прежнему любит. Но она хочет, чтобы он знал, как сильно она
ненавидит убийства — и ненавидела их с детства.
Свое жизнеописание она изложила в первую очередь для Мао в на-
дежде встретиться с ним в Шанхае. Но со временем стало ясно, что
этого не произойдет и что он старательно избегает появления в горо-
де. И Кайхуэй спрятала все написанное, двенадцать страниц, между
кирпичами в стене.
В полном отчаянии писала она последний текст 28 января 1928 года,
за два дня до китайского Нового года — традиционного праздника вос-
соединения семей. На четырех страницах Кайхуэй описала все, через
что прошла за два с половиной года после ухода Мао. Начала она с вос-
поминаний о своих чувствах того периода, когда он только что ушел1.
Я уже много дней не сплю.
Я просто не могу спать. Я схожу с ума.
Прошло уже столько дней, а он не пишет. Я жду день за днем.
Слезы...
Мне нельзя быть такой несчастной. Дети несчастны вместе со мной,
и мама тоже.
1 Нижеследующий текст приводится по памяти после чтения данного доку-
мента в архиве, так что в нем могут быть ошибки. Многоточиями обозначены
фрагменты, которые вспомнить не удалось; большая часть остальной пунктуации
просто добавлена для ясности.
100
Кажется, я могу быть опять беременной.
На самом деле — мне так одиноко, эти страдания делают меня
несчастной.
Я хочу бежать отсюда. Но с детьми — как мне это сделать?
На пятидесятый день, утром, я получила это бесценное письмо.
Даже если он умрет, мои слезы обольют его тело.
Месяц, за ним другой, полгода, год — и вот три года.
Он бросил меня. Прошлое встает у меня перед глазами — одна сцена
за другой; и будущее тоже. Наверное, он меня бросил.
Ему очень повезло, что я люблю его. Я действительно так сильно его
люблю!
Нет, он не мог меня бросить. У него наверняка были серьезные причины
не писать мне...
Отцовская любовь — загадка. Скучает ли он по детям? Я не могу его
понять.
Это грустно, но это и хорошо, потому что теперь я могу быть
независимой личностью.
Я хочу целовать его тысячу раз, его глаза, его рот, его щеки, его шею,
его голову. Это мой мужчина. Он принадлежит мне.
Полагаться можно только на Материнскую Любовь. Я думаю о своей
маме...
Вчера я упомянула о нем брату. Я старалась выглядеть в норме,
но слезы полились сами собой, я даже не понимаю как.
Если бы только я могла забыть его. Но его прекрасный образ!
Его прекрасный образ! Я вижу его расплывчато —
как будто он смотрит на меня с печалью.
Я написала двоюродному брату: «Кто бы ни передал ему мое письмо,
а мне — его ответ, станет моим спасителем».
О боже, я не могу прекратить беспокоиться о нем.
Главное, чтобы у него все было хорошо, а мне он будет при этом
принадлежать или нет — дело второстепенное. Храни его Небо.
Сегодня день его рождения. Я не могу забыть его. Поэтому я потихоньку
купила еды и приготовила лапши [это особое блюдо, специально
для дней рождения, поскольку длинная лапша символизирует
длинную жизнь]. Мама тоже помнит этот день. Всю ночь
в постели я думала грустные мысли.
Я слышала, что он заболел от чрезмерной работы... Меня рядом нет,
и он сам не заботится о себе. Он может утомить себя до смерти.
А с его самочувствием работать сейчас нельзя. Он истощает свой мозг.
Помоги мне, Небо. Мне надо усердно-усердно работать. Если мне
удастся зарабатывать больше 60 юаней в месяц, я смогу позвать
его обратно и попросить больше не работать. Тогда, при его
таланте и его уме, он добьется бессмертного успеха.
Еще одна ночь без сна.
Я больше так не могу, я поеду к нему.
Дети, бедные мои дети — они удерживают меня.
Тяжелый груз лежит на моем сердце: половина — это он, вторая
половина — это дети. Я не могу бросить ни его, ни их.
Хочется плакать. Действительно хочется плакать.
Как я ни стараюсь, не могу прекратить любить его. Просто не могу...
Чувства — странная вещь. Сань Чуньхэ так меня любит, а я на него даже
не смотрю.
Как я люблю его [Мао]! Небеса, дайте мне верный ответ!
101
Вскоре после написания этих душераздирающих строк ее «двою-
родный брат» был арестован и казнен. Его похоронили за ее домом.
Несколько месяцев спустя казнили и ее. Во время боев за Чанша
Мао не только не попытался отбить ее и детей, но даже не предупредил
их. А ведь ему ничего не стоило их спасти — ее дом находился по пути
к городу, и Мао пробыл там три недели. Но он и пальцем не пошевелил.
Глава 8
КРОВАВЫЕ ЧИСТКИ ПРОТОРИЛИ ДОРОГУ «ПРЕДСЕДАТЕЛЮ МАО»
(1929—1931 гг.; возраст 35—37 лет)
Через два с половиной года после ухода с бандитских земель в на-
чале 1929-го Мао стал полновластным командиром двух крупнейших
коммунистических армий — армии Чжу и Мао и армии Пэн Дэхуая,
а также важнейшего Советского района в Фуцзяни. Но он давно уже
присматривался еще к одной большой коммунистической армии, рас-
положенной в Цзянси — провинции между Фуцзянью и Хунанью.
Коммунистические силы в Цзянси, под командованием харизма-
тичного и сравнительно умеренного лидера по имени Ли Вэньлинь,
сумели занять хорошие позиции. Когда Мао впервые прибыл туда
прямо с бандитской территории в феврале 1929 года, его встретили
очень тепло. Тогда Мао пробыл здесь недолго — националисты гна-
лись за ним по пятам, — но, как обычно, успел объявить себя глав-
ным и, уходя, оставил главой области Дунгу, Центрального советско-
го района в Цзянси, своего младшего брата Цзэтаня. Ни первое, ни
второе действие не было завизировано в Шанхае, и местные остались
от этих решений не в восторге. Но спорить не стали, поскольку Мао
все равно уже уходил.
Мао ожидал, что брат захватит для него всю власть, но агрессив-
ности и жажды власти, присущих Мао, Цзэтаню явно недоставало.
Партийный инспектор писал, что он «работает как больной маля-
рией — то с жаром, то с холодком... как-то по-детски, и боится при-
нимать решения». Так что три месяца спустя Мао прислал своего ху-
наньского товарища, Лю Шици, с полномочиями руководить братом.
Лю отобрал у Цзэтаня не только должность, но и подругу, на кото-
рой женился сам. Женщина, о которой идет речь, Хэ И, приходилась
сестрой жене Мао, Гуйюань, так что Лю стал шурином Мао. Как и Мао,
он имел, по свидетельству товарищей, «дурной нрав и дурной язык»,
столь же много напора и столь же мало сомнений. К тому времени, как
в феврале 1930 года Мао вернулся в коммунистические районы в Цзян-
си с целью укрепить там позиции, Лю уже сосредоточил в своих руках
несколько руководящих должностей.
102
Мао вернулся потому, что теперь под его командованием находи-
лось достаточно солдат, чтобы захватить власть в Цзянси силой, но
вместо этого он снова прибег к мошенничеству. Сначала он объявил
о проведении в местечке под названием Питоу так называемого «со-
вместного съезда», на котором предполагалось собрать представите-
лей всех коммунистических сил Цзянси. Затем в последний момент
Мао сдвинул сроки проведения съезда — первоначально было объяв-
лено, что съезд начнется 10 февраля, а теперь он перенес дату его от-
крытия на 6 февраля, так что к тому моменту, как прибыли основные
делегаты, включая многих местных руководителей, выступавших про-
тив узурпации власти Лю, съезд уже завершился.
В результате «совместный съезд» в Питоу стал просто внутрисе-
мейным междусобойчиком двух шуринов, результатами которого
стало провозглашение Мао верховным правителем коммунистиче-
ских районов в Цзянси, Лю — его наместником, а действительный
коммунистический лидер в Цзянси, Ли Вэньлинь, был смещен на
второстепенную конторскую должность.
Большинство коммунистов в Цзянси не согласились с такими ре-
шениями, и Мао пришлось прибегнуть к террору, чтобы заставить всех
замолчать. В Питоу он отдал приказ о публичной казни четырех изве-
стных местных коммунистов, по обвинению в «контрреволюционной
деятельности». Это были первые коммунисты, убитые Мао, чьи имена
дошли до нас.
Мао со своим шурином Лю использовали казни и для запугивания
потенциальных дезертиров. Один из инспекторов партии писал в до-
кладе, что Лю постоянно «оскорблял всех, кого хотел... угрожая фразами
вроде «Я прикажу тебя расстрелять!». Самым популярным обвинением
было слово, широко употреблявшееся с теми же целями и в сталинской
России, — «кулак», то есть богатый крестьянин. Мао заявил, что в
Цзянси «партийная организация на всех уровнях пригрела помещиков
и кулаков», на том основании, что большая часть партийных коммуни-
стических лидеров в Цзянси были родом из преуспевающих крестьян-
ских семей. Собственно, и семья самого Мао была вполне «кулацкой».
Китайские коммунисты и до того убивали друг друга, но прежде это
всегда было лишь сведением личных или клановых счетов под прикры-
тием идеологических лозунгов1. Мао же стал убивать ради дальнейше-
го Удовлетворения своих амбиций.
1 На бандитских землях первый коммунистический глава Нингана был убит в
сентябре 1928 гола своим же товарищем — коммунистом, через семь месяцев пос-
ле провозглашения нового главы провинции на собрании, на котором копьями
°ыл заколот его предшественник — националист. Человек, которого Мао оста-
вил вместо себя, тоже погиб в ходе кровавой вендетты через девять месяцев после
°го, как Мао покинул край. Этот наместник подверг пыткам и казнил молодую
Расивую жену одного из партийных чиновников по обвинению в том, что она —
Ражеский агент; по такому же обвинению убили после этого и его самого.
103
Набирая силу в Цзянси, Мао изо всех сил старался не привлекать
внимания Шанхая, который ведь так и не выдал ему мандата на руко-
водство коммунистами в Цзянси. Напротив, Шанхай особо подчерк-
нул статус Красной армии Цзянси, как отдельной от армии Чжу и Мао,
и назначил туда командиром человека по имени Цай Шэньси.
По прибытии Цая в Цзянси Мао не пустил его на должность, са-
молично поставив во главе армии вместо вновь прибывшего своего
шурина Лю. Это удалось скрыть от Шанхая, поскольку в тот момент с
Цзянси не было ни телефонной, ни телеграфной, ни радиосвязи. Связь
осуществлялась только через курьеров, для которых преодоление рас-
стояния от Шанхая до базы и обратно занимало несколько недель. Есть
основания считать, что он вместе с шурином Лю убил несговорчивого
партийного инспектора по имени Цзян Ханьбо, а затем подделал от его
имени доклад в Шанхай, восхваляющий линию Мао.
Мао решил просто поставить Шанхай перед фактом. До сих пор он
писал в Центр регулярные подобострастные письма, теперь же полно-
стью прекратил это делать и не реагировал на неоднократные вызовы
в Шанхай. Чтобы его не трогали, он даже распустил слух о собственной
смерти от болезни. Поскольку Мао был уже известным «бандитским
вожаком», то известие о его смерти опубликовала вся пресса национа-
листов, что как нельзя лучше соответствовало замыслу Мао.
Этой дезинформационной кампании сопутствовал успех. 20 марта
в Москве в бюллетене Коминтерна «Инпрекор» появился некролог в
черной рамочке: «Из Китая поступило извещение о том, что товарищ
Мао ЦзэДун... основатель Красной армии, умер в районе Фуцзяни от
продолжительной болезни легких».
И вдруг через две недели после этого и Москва, и Шанхай вдруг об-
наружили, что Мао не только жив и брыкается, но и успел подмять под
себя армию Цзянси. 3 апреля 1930 года Центр разослал по всем комму-
нистическим армиям циркуляр, предписывающий не подчиняться ни-
кому, кроме Шанхая. В циркуляре содержалось порицание действий
Мао (имя которого, впрочем, не упоминалось) за захват власти над ар-
мией Цзянси без достаточных полномочий от Центра.
Когда этот документ добрался до Цзянси, в мае местные коммуни-
сты восстали против Мао. В некоторых районах удалось поднять даже
крестьянские восстания против режима Мао и Лю. Дело в том, что до
прибытия Мао коммунисты в Цзянси уделяли много внимания таким
вещам, как производство и уровень жизни, даже построили фабрику
по производству сельскохозяйственных орудий и домашней утвари.
Лю и Мао подвергли эти программы критике, обозвали «конструк-
тивизмом», и Лю добавил, что «в интересах борьбы снижение про-
изводства является неизбежным». Крестьяне, лишенные возможности
поднять производительность труда и изнуренные налогами (которые,
по словам Лю, они «платили, прыгая от радости»), восставали район за
104
районом с лозунгами вроде «Дайте нам спокойно жить и спокойно ра-
ботать!». Лю безжалостно подавил все мятежи: «Арестовывать любого,
кто похож на мятежника или возмутителя спокойствия! — приказывал
оН — Никакие родственные или дружеские чувства не должны мешать
вам! Вы должны докладывать властям о каждом неподобающем по-
ступке любого человека, чтобы виновные были схвачены и наказаны».
Лю Шици заявил, что во главе мятежей стоят «антибольшевистские
элементы, оказавшиеся на должностях секретарей партии». «Анти-
большевиками» именовали себя приверженцы давно исчезнувшего
к тому времени национального течения, которое Лю выгодно было
считать действующим, чтобы списывать на него все местные беспо-
рядки. За месяц были убиты тысячи крестьян и коммунистов.
Наконец-то коммунистам в Цзянси выпала редкая возможность.
В начале августа 1930 года Мао со своей армией был в сотнях километ-
ров оттуда, под Чанша, куда отправился для контроля над армией Пэн
Дэхуая. Коммунисты в Цзянси во главе со своим прежним лидером
Ли Вэньлинем не могли упустить этот шанс, провели собрание и сме-
стили Лю с должности. Собрание бурно обвиняло Лю, а через Лю —
и Мао в том, что тот «думает только о власти», «захватил должность
военачальника» и «подвергает партию великой опасности», как поз-
же сам Лю признавался Шанхаю. Кроме того, в вину Лю ставили
«слишком массовые» убийства товарищей и развязывание «обшир-
ного красного террора».
Местные коммунисты потребовали от Шанхая исключить Лю из
партии. Инстинкта убийцы ни у кого из них не было, и они отпусти-
ли Лю в Шанхай, где он получил назначение в другой Советский рай-
он. Однако его хозяин, Чжан Готао, оказался не менее кровожадным
человеком, чем сам Мао, и вскоре затеял собственную кровавую чис-
тку, в число жертв которой попал и Лю. Золовка Мао, Хэ И, вернулась
после этого к брату Мао Цзэтаню.
С отставкой Лю Мао остался без своего человека в Цзянси. По-
кончив с осадой Чанша, он вернулся в Цзянси, чтобы вернуть себе
власть — и чтобы отомстить. По дороге, 14 октября, он поспешил
очернить коммунистов в Цзянси в глазах Шанхая: «Вся [местная]
партия находится под влиянием кулаков... и полна антибольшеви-
ков... Без тщательной чистки от кулаков и антибольшевиков... спас-
ти партию не удастся».
Именно в это время Мао узнал, что Москва собирается сделать ему
окончательное предложение и назначить его на должность главы бу-
дущего государства. Агрессивное рвение к власти получило высшую
награду. Теперь, имея благословение Москвы, Мао преисполнился
намерения провести крупномасштабную чистку, чтобы избавиться от
любой оппозиции, а в ходе ее развязать такой красный террор, чтобы
Никто и думать больше не смел о том, чтобы противоречить Мао.
105
У Шанхая на тот момент не было возможностей приструнить его, по-
скольку в середине ноября там вспыхнула жаркая борьба среди само-
го руководства, вызванная стараниями некоего малоизвестного чело-
века по имени Ван Мин, которому в последующие годы предстояло
возглавить оппозицию Мао.
* * *
В конце ноября 1930 года Мао начал расправу. Он приказал всем
войскам собраться в центре коммунистической территории, откуда
сложно было скрыться. Там он объявил о раскрытии заговора анти-
большевистского корпуса во главе с Пэн Дэхуаем и назвал заговорщи-
ками всех, кто отказывался признать власть Мао. Начались аресты и
казни. Один из палачей в своих неопубликованных мемуарах описы-
вает пытки офицера, пытавшегося выйти из-под власти Мао: «Спина
его была вся в ранах, похожих на рыбью чешую».
Остались у Мао счеты и в армии Чжу и Мао, откуда его год назад
изгнали путем голосования. Многие офицеры относились к Мао не-
приязненно, примером чего может служить, в частности, письмо
офицера по имени Лю Ди в Шанхай от 11 января 1931 года: «Я никог-
да не доверял Мао... [после одной из битв] я встречал много офице-
ров из различных армейских подразделений... они выглядели расстро-
енными и находились в угнетенном состоянии. Все жаловались, что
их не предупредили, что для работы в коммунистической партии не-
обходимо владеть навыками подхалимажа и что овчинка не стоит вы-
делки. Я разделяю эти чувства и вижу, что партия день ото дня теряет
большевистский дух...» Мао обвиняли в «преступном бросании за ре-
шетку товарищей» и называли его «злобным заговорщиком» — 20 де-
кабря 1930 года он сам свидетельствовал об этом в Шанхае.
Для осуществления чистки Мао использовал своего приятеля Ли
Шаоцю, о котором товарищи отзывались как о человеке «порочном и
грязном». Один из партийных инспекторов писал о нем: «В армии Ли
не любят за то, что перед боем он — сама храбрость, когда надо заво-
дить солдат перед атакой, но, как только начинается бой, он превра-
щается в труса». Люди, работающие под его руководством, умоляли
партию «уволить и наказать его».
Сначала Ли арестовал лишь нескольких человек, после чего заста-
вил их под пытками назвать имена других; за этим последовали новые
аресты, опять пытки — так изобличались все новые и новые недобро-
желатели Мао. Один из старших офицеров вспоминал впоследствии,
что люди Ли просто «приходили и заявляли: «Среди вас есть антиболь-
шевики», после чего называлось несколько имен... без приведения ка-
ких-либо доказательств вины этих людей... Под пытками их заставля-
ли признаться [в своем антибольшевизме], а заодно и назвать еще с
106
десяток имен. Названных тоже арестовывали и подвергали пыткам, и
они называли уже другие имена...».
Сам Мао 20 декабря тоже написал в Шанхай письмо, где утверж-
далось, что за месяц «в рядах Красной армии было разоблачено более
4400 антибольшевиков». Большинство из них были казнены — и всех
пытали, чего Мао и не отрицал. Но утверждал при этом, что если чело-
век начинает лжесвидетельствовать, не в силах выдержать пыток, то он
все равно виновен. «Разве верный революционер станет оговаривать
своих товарищей под какими бы то ни было пытками?» — писал Мао.
Закрутив гайки в армии, Мао переключил внимание на комму-
нистов в Цзянси. 3 декабря он вручил Ли список своих врагов и по-
слал его в Футянь, где жили лидеры Цзянси. Августовское собрание,
на котором было принято решение об изгнании Лю, Мао заклеймил,
как «антибольшевистское собрание», устроенное «против Мао Цзэду-
на». Ли было приказано «подавить их» и «перебить их по всем округам
и районам». «Если где-то отказываются арестовывать и убивать, зна-
чит, партией и правительством там управляют аптибольшевики, и их
можно смело схватить, чтобы разделаться с ними» [«сюнь-бань», что
означает пытки и/или ликвидацию].
Ли прибыл в Футянь 7 декабря, арестовал всех, кто числился в спис-
ке Мао, и пытал их всю ночь. Одна из пыток называлась «пехотные
мины», она заключалась в мучительном медленном дроблении боль-
шого пальца. Популярна была также пытка медленным прижиганием
жертвы горящим тампоном. Особенную жестокость Ли проявил по от-
ношению к женам лидеров Цзянси. Их раздевали догола, и, как гласит
поданный сразу же после описываемых событий протест, «тела, осо-
бенно половые органы, прижигали горящим тампоном, а груди изре-
зали маленьким ножом».
В результате таких зверств вспыхнул бунт, первый бунт, открыто
направленный именно против Мао. Во главе мятежников встал уже
упомянутый Лю Ди, тоже хунанец, знавший Мао уже много лет. Ранее
Мао хотел привлечь земляка на свою сторону, чтобы тот помог ему
управлять армией Цзянси. По поручению Мао 9 декабря Ли вызвал
Лю Ди к себе, где сначала предъявил ему обвинение в антибольшевиз-
ме, а затем пообещал отпустить, если тот согласится сотрудничать.
Лю Ди объяснил происходящее в письме в Шанхай сразу же после
восстания. Он видел, как палачи устраивают пирушки с «выпивкой,
мясом и ветчиной», устлав при этом пол своими жертвами, слышал,
как Ли «бодро и весело» хвастается успехами в пытках и как осталь-
ные ему подражают. Уходя, Ли бросил фразу о том, что «главное тут не
в антибольшевизме, а в политике». «Я твердо уверен, что антиболь-
щевизм здесь вообще ни при чем, — писал Лю. — Это наверняка Мао
Цзэдун играет в свои игры и прислал своего цепного пса Ли Шаоцю,
чтобы тот истребил товарищей из Цзянси».
107
Лю Ди решил остановить Мао, но ему пришлось идти на уловки.
«Если бы я стал действовать по-коммунистически прямо, меня ждала
бы верная смерть. Так что я подавил свои чувства и на диалекте Чан-
ша (чтобы подчеркнуть свое происхождение не из Цзянси) заявил Ли:
«Я давний слуга вашей чести... Я изо всех сил буду стараться выполнять
ваши политические поручения». Он поклялся также и в верности Мао.
«После этих слов, — пишет Ди дальше, — отношение ко мне резко из-
менилось... Мне велели подождать в маленькой комнатке по соседст-
ву...» Там, лежа в постели и слушая всю ночь крики пытаемых товари-
щей из соседней комнаты, Лю Ди обдумывал дальнейшие действия.
На следующее утро он еще больше рассыпался в лести перед Ли, и
тот наконец отпустил его, приказав вернуться и «немедленно разде-
латься со всеми антибольшевиками в своем полку». По возвращении
Лю Ди рассказал своим товарищам-офицерам обо всем, что видел
и слышал, и заручился их поддержкой. Утром 12 декабря он собрал
войско, напал на тюрьму в Футяне и освободил всех заключенных. По
природе своей Ди не был убийцей и всех сподвижников Мао, включая
Ли, отпустил. Впрочем, Ли все равно вскоре убили из личной мести.
Ночью весь Футянь был увешан плакатами «Долой Мао Цзэдуна!»,
и на следующее утро состоялось собрание против Мао. В тот же день
жители Цзянси покинули город и переправились через реку Гань,
чтобы оказаться вне досягаемости Мао. Они разослали циркуляр с
таким описанием Мао: «Он хитер, коварен, самолюбив и склонен к
самовозвышению. Своим товарищам он раздает приказы направо и
налево, угрожает им обвинениями в преступлениях, запугивает их.
Крайне редко он проводит обсуждения партийных дел... Когда бы он
ни высказывал свое мнение, все обязаны с ним соглашаться, на несог-
ласных он обрушивает всю мощь партийной организации или выду-
мывает другие способы превратить жизнь в кошмар... Политические
обвинения Мао всегда использовал для давления на товарищей. Он
привык использовать всех... в личных целях. В целом его нельзя на-
звать не только партийным лидером, но и... большевиком».
По их утверждению, Мао стремился стать «императором от
партии».
Однако присутствовавший на собрании представитель Шанхая
запретил им публично критиковать Мао, поскольку тот является
«фигурой международного масштаба». Приказ был тут же выполнен,
и мятежники решили доверить свою судьбу Шанхаю. «Мы должны
известить Центр о злых планах Мао Цзэдуна и об истреблении
партийной организации Цзянси — и пусть Центр решает его судь-
бу», — объявили офицеры солдатам.
Делегатами в Шанхай были назначены люди из числа подвергших-
ся пыткам Мао. Они могли предъявить партийному руководству не-
опровержимые доказательства — шрамы на собственном теле. Кроме
108
того, они настаивали на том, что Мао «не выполняет [неоднократно
повторяемых руководством] указаний. Он... проигнорировал полно-
мочия эмиссаров Центра и намеренно создавал им затруднения... Из
Центра приходило несколько писем о переводе Мао Цзэдуна, но он
все их просто проигнорировал».
Однако и эмиссары Москвы, и шанхайское руководство во главе с
Чжоу Эньлаем встали на сторону Мао, хотя и знали, что выдвигаемые
против него обвинения справедливы, и собственными глазами виде-
ли следы пыток. Чжоу даже сам заявил представителю Москвы, поля-
ку Рыльскому, что «аресты и пытки членов нашей партии... действи-
тельно имели место». Но в условиях сталинизма инициатор массовых
чисток всегда прав1, ведь Москве нужны были самые жесткие люди.
Показания жертв против Мао Шанхай отослал ему самому — что
было воспринято Мао как знак того, что ему разрешается наказать
их как заблагорассудится. На этих душераздирающих докладах стояли
пометки паучьим почерком: «После перевода [на русский] отослать
Мао». Или просто: «Отослать Мао». Эти слова вывела рука главы ор-
ганизационного департамента, Кан Шэна. Тощий усатый человечек в
очках с золотой оправой, знаток и любитель китайского искусства и
эротики, он таким же взглядом ценителя рассматривал и боль, причи-
няемую пытками, он предавал несчастных жертв в руки Мао — на вер-
ную смерть.
Получив поддержку из Шанхая, Мао предал Лю Ди и его товари-
щей-повстанцев «суду» и казни. Перед смертью их провели по всей
коммунистической территории в назидание местным. На просмотр
казни согнали представителей всей базы.
Как гласил второй тайный доклад, красные в Цзянси были пол-
ностью разгромлены. «Вся работа прекратилась — шло избиение ан-
тибольшевиков». «Каждый жил в страхе... В худшем случае для воз-
буждения подозрений в антибольшевизме достаточно было просто
поговорить о чем-то вдвоем... Всех, кто не лютовал в преследовании
антибольшевиков, самих объявляли антибольшевиками...» Отврати-
тельнейшие пытки стали обычным делом: «Их изобрели огромное
множество... под странными названиями вроде... «Кресло наслажде-
ний», «Питье жаб» или «Обезьяна держится за веревку». Некоторым
в задний проход загоняли докрасна раскаленный шомпол... В одном
только округе Победы существовало около 120 видов пыток». Вот
одна из таких пыток, с больной фантазией названная «Ангел играет
на цитре»: через половой член пытаемого пропускали проволоку и
Даже если чистка приводит к отрицательному эффекту. В докладе китайской
Коммунистической федерации труда от 1932 года говорится, что рабочие «прос-
то боятся» вступать в коммунистические профсоюзы: «они видят, что множество
(sic!) рабочих, членов профсоюза казнены [собственными товарищами] по обви-
нению в принадлежности к «Союз-АБ» (антибольшевики)».
109
цепляли ее ему же на ухо, а палач дергал за проволоку. Существовали
и кошмарные способы казни: «Во всех округах, — гласил доклад, —
имеются случаи вспарывания животов или вырезания сердец».
Всего в Цзянси были убиты десятки тысяч человек. Согласно со-
ставленному по свежим следам секретному докладу, только в одной
армии было убито около 10 тысяч человек — около четверти всего
личного состава, находившегося в то время под командованием Мао.
Это была первая настолько крупномасштабная партийная чистка, и
произошла она задолго до великих сталинских чисток. Многие под-
робности этого очень важного для становления маоизма эпизода до
сих пор скрываются. Личная ответственность Мао за произошедшее,
как и мотивы его непомерной жестокости, остается табу.
Происходящее распространилось и на близлежащую Фуцзянь, где
местные коммунисты тоже восстали против Мао, голосованием из-
гнав его последователей в июле 1930 года, когда его самого вместе с
армией не было поблизости. Теперь же и здесь было казнено множе-
ство людей: точное число тех, чьи имена известны и кто был впослед-
ствии оправдан, — 6352 человека. В одном из округов жертв прогоня-
ли перед казнью по улицам, проткнув им мошонку ржавой проволо-
кой. Глава Советского района в Фуцзяни в ужасе бежал при первой же
возможности — когда его послали в Гонконг на закупку медикамен-
тов. И это лишь один из множества высших коммунистических чи-
новников, поспешивших бежать, — можно назвать в их числе и при-
емного сына Пэн Дэхуая.
Восстав против Мао, коммунисты Цзянси обратились за помощью
к Чжу Дэ и Пэну. «Товарищи! — писали они. — Неужели наша пар-
тия так и останется во мраке?» Ни тот ни другой Мао не любили. Од-
нажды, перебрав рисового вина, Чжу заметил своему старому другу:
«Много старых товарищей... убили во время чистки. Ты знаешь, кто
за этим стоит». Друг понял, что имеется в виду Мао, и отметил этот
факт в своих мемуарах. Там же он цитирует слова Чжу: «Фуцзяньский
инцидент целиком и полностью вызван проводимым Мао избиени-
ем антибольшевиков. Столько товарищей погибло!..» Чжу «выглядел
очень грустным». Но тем не менее и он, и Пэн остались на стороне
Мао. Ведь Мао поддержали Шанхай и Москва, и встать на сторону
красных Цзянси означало порвать с партией. Мао проделал всю необ-
ходимую подготовительную работу, чтобы упрятать и Чжу, и Пэна за
решетку. Он уже приступил к чистке штаба Чжу Дэ и казнил двоих из
пяти его адъютантов. Для Мао ничего не стоило вынудить кого-ни-
будь из арестованных указать на Чжу — и на Пэна тоже. Шефу воен-
ной разведки России в Китае уже поступило донесение о том, что Пэн
«наверняка замешан» в антибольшевизме.
ПО
Мао шантажировал своих командиров не только судом. Он добил-
ся того, чтобы повязать их кровью, приказав Чжу принять участие в
трибунале, приговорившем Лю Ди к смерти.
Чжу и Пэн не выступили против Мао еще по одной причине: к
тому времени, в декабре 1930 года, Чан Кайши покончил с расколь-
никами из числа националистов и вовсю готовил карательный поход
против коммунистов. Чжу и Пэн переживали за Красную армию и
боялись, что раскол окончательно ее разрушит. Они относились к ар-
мии по-хозяйски, в отличие от Мао, который не прекращал чистку
ни теперь, ни в ходе наступления Чана в 1931 году — стоило генера-
лиссимусу чуть ослабить натиск, как Мао удваивал ярость в борьбе с
внутренним врагом, несмотря на то что казнимые им люди только что
сражались с Чаном на фронте.
В своей безжалостности Мао разработал и эффективную полити-
ку борьбы против Чана — «заманить противника поглубже на терри-
торию, контролируемую коммунистами, и нанести удар, когда тот вы-
дохнется». Мао утверждал, что националисты не знают местности и
это станет козырем красных. Дорог было мало, и националистам при-
ходилось полагаться на местное снабжение, а сохраняя власть над на-
селением, красные могли оставить противника без воды и пищи. По
плану Мао местным жителям следовало закопать пищу и утварь, зава-
лить колодцы камнями и уйти в горы, чтобы армии Чана не осталось
ни воды, ни пищи, ни работников, ни проводников. В результате во-
площения такой стратегии весь Советский район превращался в поле
боя и все население подвергалось неимоверным тяготам.
С Мао мало кто согласился из лидеров красных, но стратегия ока-
залась действенной. Один из командиров националистов позже вспо-
минал, что повсюду «людей видно не было, дома были вычищены, как
будто потопом, в них не было ни пищи, ни котелков, ни горшков. Мы
не могли получить никакой военной информации». Чан писал в днев-
нике: «Уничтожить бандитов [коммунистов] оказывается труднее, чем
победить в войне, поскольку они сражаются на своей территории и мо-
гут повелевать местным населением как хотят».
Однако победу красным обеспечила все же не жестокая стратегия
Мао. На самом деле исход дела определила помощь русских, хотя этот
факт и продолжает оставаться практически неизвестным. В Советском
Союзе была учреждена группа военных советников высшего ранга для
Разработки стратегии, а в Шанхае — военный комитет, состоящий из
Русских и прочих (в первую очередь немецких) советников. Огромную
важность имели сведения советской военной разведки, сеть агентов
которой в Китае составляла более ста агентов, по большей части ки-
тайцев, работавших в штабах националистов в районах рядом с распо-
111
ложением Красной армии. Их основной задачей было предоставление
информации китайским коммунистам. В начале 1930 года Москва от-
правила в Шанхай одного из своих старших офицеров, полунемца-по-
лурусского Рихарда Зорге1. Главным достижением Зорге было то, что
он смог проникнуть в группу немецких военных советников в штабе
разведки Чана, где путем работы с недовольной женой одного из совет-
ников, Штёльцнера, сумел выкрасть кдды гоминьдановцев, включая
те, что использовались при переговорах Генерального штаба с поле-
выми подразделениями. Информация русских разведчиков принесла
Мао неоценимую пользу. Были у КПК и собственные агенты в сердце
разведки гоминьдановцев. Один из них, Цянь Чжуанфэй, пробился в
доверенные секретари к шефу разведки гоминьдановцев У.Т. Сюю и
сыграл важную роль в победе Мао.
Разветвленные разведывательные сети обеспечивали Мао точной
информацией обо всех передвижениях армии Чана. 30 декабря 1930 го-
да, через две недели после начала экспедиции, под началом Мао нахо-
дилось 40 тысяч солдат и гражданских лиц, затаившихся в ожидании
девятитысячного войска националистов. За день до того Мао точно уз-
нал, какого именно противника ему ждать и когда именно. Мао с рас-
света сидел на далекой горе, пока туман окутывал горы, а затем наблю-
дал за происходящим среди кленовых листьев, часть которых все еще
краснела на деревьях, а часть — уже покоилась на мерзлой земле. На-
конец, при свете дня, торжествующие крики снизу провозгласили по-
беду. Большинство солдат националистов просто подняли руки вверх,
а их командир был взят в плен. Затем этого генерала продемонстри-
ровали на массовом собрании, к которому обращался Мао. Умело ру-
ководимая толпа закричала: «Отрубить ему голову! Сожрать его мясо!»
Пленному тут же отсекли голову и, прибив к двери, отправили по реке
с маленьким белым флагом, на котором было написано, что это «пода-
рок» его командованию.
Этот разгром положил конец первой экспедиции Чана, в ходе ко-
торого Красная армия получила и оружие, и пленных, и радио, и обу-
ченных радистов. Авторитет Мао возрос. Мало кто знал о важной роли,
которую сыграли в этой победе русская разведка, русские деньги, ме-
дикаменты и оружие (Мао просил даже химическое оружие).
В апреле 1931 года войска националистов отправились во второй
карательный поход. И снова наткнулись на тактику «заманивания не-
приятеля в глубь коммунистической территории», и снова Москва
оказала критически важную помощь как разведывательными данны-
1 Впоследствии он станет известен как разведчик, обеспечивший Сталина
жизненно важной информацией о том, что Япония не собирается нападать на
советский Дальний Восток, когда Гитлер вторгся в европейскую часть России.
Среди помощников Зорге была женщина по имени Чжан Вэньцю, чьи две дочери
впоследствии вышли замуж за двоих оставшихся в живых сыновей Мао.
112
ми, таК и матеРиальн°й частью, включая доставленный из Гонконга
двусторонний радиопередатчик и обученных в России радистов. Те-
перь Мао мог перехватывать радиопереговоры неприятеля.
Но в начале июля 1931 года уже сам Чан Кайши повел в третий по-
ход огромную трехсоттысячную армию. Он изменил тактику таким об-
разом, что Мао стало гораздо сложнее использовать разведданные для
организации засад. Кроме того, на этот раз генералиссимус имел деся-
тикратное превосходство в живой силе, и его войска могли оставаться
и оккупировать территории, куда их «заманили». Красной армии ока-
залось некуда возвращаться. За два месяца территория коммунисти-
ческой базы сократилась до нескольких десятков квадратных километ-
ров, и Мао оказался на грани разгрома.
Но Чан не добил противника. Помощь Мао пришла оттуда, отку-
да никто не ждал, — со стороны фашистской Японии.
В 1931 году японцы вторглись на северо-восток Китая, в Маньчжу-
рию. Перед лицом двух угроз с разных концов огромной страны Чан
решил сначала все же покончить с внутренним врагом, с красными, а
затем уже воевать с японцами. Но Япония сама форсировала процесс.
18 сентября Чан ступил на борт корабля, направлявшегося из Нанки-
на в Цзянси, чтобы подтолкнуть процесс уничтожения сжавшейся
базы Мао. А в десять часов вечера того же дня японцы вторглись в
Маньчжурию, начав тем самым Вторую мировую войну на Дальнем
Востоке. Командир войск националистов в Маньчжурии, Чжан Сюэ-
лян по прозвищу Юный маршал, не стал сражаться. Шестьдесят лет
спустя он пояснил нам свое решение: сопротивление было бы беспо-
лезным. «У нас не было ни единого шанса победить, — говорил он. —
Мы могли бы вести только беспорядочную партизанскую войну... По
качеству китайскую армию и сравнивать нельзя было с японской...
Японская армия была действительно блестящей. «Непротивление»
оставалось для нас единственной реальной стратегией».
На следующий день, 19 сентября, к тому времени, как Чан Кайши
прибыл в Цзянси, японцы уже заняли столицу Маньчжурии, Шэньян
(он же Мукден), и другие крупные города, и 20-го генералу пришлось
броситься обратно в Нанкин, чтобы справиться с кризисом. Он не стал
объявлять Японии войну, рассудив, как и Юный маршал, что воору-
женное сопротивление окажется бесполезным в свете безоговорочно-
го военного превосходства японцев. Чан решил использовать огром-
ную территорию, людские ресурсы и особенности ландшафта Китая
Для того, чтобы выиграть время; ведь понятно было, что японцам не
под силу оккупировать весь Китай целиком. Теперь Чан надеялся на
вмешательство со стороны Лиги Наций. В его стратегические планы
входили модернизация армии, восстановление экономики и только
113
потом — война с Японией, в которой у него уже будут реальные шансы
на победу.
Чан писал в дневнике: «Это несчастье может оказаться подарком
судьбы, если только поможет объединить страну». В Нанкине тут же
было принято решение «приостановить план... по уничтожению ком-
мунистов» и предложить им объединение в «единый фронт» против
японцев. Однако КПК с презрением отвергла это предложение, на-
звав «крайне причудливыми фантазиями» представления о том, что
коммунисты могут вступить в какой-либо «единый фронт». Комму-
нисты считали своими главными врагами не японцев, а националис-
тов, что явствует и из их лозунгов: с националистами призывалось
«покончить», а «японским империалистам» — всего лишь «сопротив-
ляться». Центральной задачей партии было «с оружием в руках защи-
щать Советский Союз» (исходя из предположения Москвы о том, что
вторжение японцев в Маньчжурию было только подготовкой к напа-
дению на Советский Союз).
С тех пор история была полностью переписана, и весь мир счита-
ет, что КПК была патриотичнее, чем националисты, активнее рвалась
в бой с Японией и именно от нее исходила инициатива образования
единого фронта. Все это неправда.
Когда возникла идея единого фронта против Японии, Чан отвел
войска из зоны боевых действий в Цзянси. Коммунисты тут же вос-
пользовались моментом, восстановили свои владения в прежних гра-
ницах и провозгласили собственную республику.
Это произошло 7 ноября 1931 года, в четырнадцатую годовщину
революции в России. Пусть и не признанное никем в мире, даже хо-
зяевами из Советского Союза, это было единственное коммунисти-
ческое государство за пределами советского блока, который состоял
тогда только из СССР и Монголии.
Китайская советская республика состояла из нескольких совет-
ских районов, разбросанных по всей стране, в провинциях Цзян-
си, Фуцзянь, Хунань, Хубэй, Хэнань, Аньхой и Чжэцзян. Территория
этого государства занимала самое большее 150—160 тысяч квадратных
километров, с населением более 10 миллионов1. На момент основания
республики самым крупным ее анклавом был Центральный совет-
ский район, регион под управлением Мао, куда входили Юго-Восточ-
ная Цзянси и Западная Фуцзянь, с территорией около 50 тысяч квад-
ратных километров и населением 3—5 миллионов человек. Более года
назад Москва уже указала на эту территорию как на место для разме-
щения красного правительства со столицей в городе Жуйцзинь.
Москва же назначила Мао главой этого государства, с совершен-
но некитайской должностью — председатель Центрального исполни-
1 Благодаря контролю над этими территориями коммунистическая партия
увеличилась с 18 тысяч членов в конце 1926 года до 120 тысяч в 1931 году.
114
тельного комитета. Он же стал, по совместительству, и премьер-ми-
нистром, и председателем органа под названием Народный комитет.
Вечером того дня, когда Мао был провозглашен на свои должности,
к нему пришел товарищ. Этот человек лично пытал Ли Вэньлиня, ли-
дера красных Цзянси, которого Мао ненавидел больше всех, и затем
рассказывал Мао подробности. Теперь он явился с поздравлениями.
«Мао чжу-си» — «председатель Мао», — обратился вошедший.
— А ты быстро учишься, — ответил Мао. — Ты первый.
И действительно, этот палач оказался первым, кто обратился к Мао
словами, под которыми его будет знать весь мир: «председатель Мао».
Глава 9
МАО И ПЕРВОЕ СОВЕТСКОЕ ГОСУДАРСТВО
(1931—1934 гг.; возраст 37—40 лет)
Жуйцзинь, столица новой Советской республики, находился на
юго-востоке Цзянси, посреди красноземной долины, с трех сторон
окруженной горами. От контролируемой националистами столицы
провинции, Наньчана, его отделяли 300 километров бездорожья, а
от крупного красного города Тинчжоу на границе с Фуцзянью, свя-
занного с внешним миром рекой, — всего 40 километров. Благодаря
субтропическому климату почва здесь была плодородной. Тут росли
такие необычные гигантские деревья, как камфорное дерево, или ба-
ньян, чьи старые узловатые корни поднимаются над землей, а моло-
дые корни свисают с верхушки.
Штаб коммунистического правительства находился за городом, в
большом пятисотлетием клановом святилище, имевшем достаточно
просторный зал, чтобы туда могли собраться на неизбежно проводи-
мые собрания сотни людей. Там, где раньше стоял клановый алтарь,
теперь была воздвигнута трибуна. На ней были укреплены вырезан-
ные по дереву портреты Маркса и Ленина, а между ними — красное
знамя с золотой звездой, серпом и молотом. На красном сукне, кото-
рым была покрыта трибуна, было вышито золотой нитью: «Пролета-
рии всех стран, соединяйтесь!» Рядом, уже серебром, было вышито:
«Классовая борьба». Внизу, вдоль обеих стен зала, ширмами были от-
горожены пятнадцать кабинетов новой государственной администра-
ции. Названия должностей напрямую переводились с русского и по-
китайски звучали очень непривычно, например «народный комиссар
внутренних дел».
За храмом огромная площадь была очищена от деревьев и всего ос-
тального для любимого занятия коммунистов — проведения массовых
собраний. Позже на этой площади воздвигли памятники. С одной сто-
роны ее был построен кирпично-деревянный помост для проведения
115
военных парадов в советском стиле. С другой — башня в честь погиб-
ших воинов Красной армии (названных «мучениками»), в виде огром-
ной пули, из которой торчат многочисленные пулеобразные камни. По
бокам от него построили еще два памятника, один — в виде павильо-
на, второй — в виде крепости, и назвали их в честь двух погибших крас-
ных командиров.
В целом получался прообраз будущей площади Тяньаньмынь в
коммунистическом Пекине, хотя в Жуйцзине памятники были куда
более красочными и живыми, чем та тяжелая архитектура, которая
обезобразила Тяньаньмынь.
Неподалеку, глубоко в лесу, коммунисты построили замаскирован-
ную аудиторию вместимостью в 2 тысячи человек, превосходная акус-
тика которой вполне компенсировала отсутствие микрофонов. Фор-
ма аудитории была восьмиугольной, как фуражки у красноармейцев.
Фасад ее напоминал европейский храм, только окна его были закрыты
ставнями, через которые изнутри можно было смотреть наружу, но не
наоборот. Над центральными воротами висела огромная красная звез-
да, в середине которой выпирал глобус, закрепленный с помощью сер-
па и молота. Рядом с аудиторией располагалось бомбоубежище на ты-
сячу человек. две входных двери куда располагались непосредственно
за трибуной, чтобы лидеры успели попасть в него первыми.
Сами лидеры жили в доме, принадлежавшем ранее самому богато-
му человеку в деревне и располагавшемся бок о бок с превращенным
в правительственное здание храмом. Мао выбрал себе лучшую квар-
тиру, угловую в задней части здания, с видом на храм из окна. Окно
было проделано специально для Мао, поскольку предыдущий хозяин
дома из уважения к храму не имел в доме ни одного окна, которое
смотрело бы на него. Кроме этого, Мао положил кирпичи поверх де-
ревянного пола, чтобы в доме не водились крысы.
Территория, примыкавшая к резиденции лидеров, была занята до-
мами охраны и прислуги, а также такими ценностями, как распреде-
лительный щит, хранилище золота и радиостанция. За исключением
нескольких местных жителей, оставленных в качестве обслуги, все ос-
тальные были изгнаны, и вся территория стала закрытой от доступа
снаружи. Никто из партийных боссов не умел разговаривать на мест-
ном диалекте, большинство из них даже не пытались его учить, поэто-
му для редкого общения с местными им требовались переводчики.
Чаще же все функции связи возлагались на сотрудников из числа ме-
стных жителей. Такой стиль поведения напоминал оккупацию.
7 ноября 1931 года в Жуйцзине состоялся большой праздник в честь
основания Советской республики. В тот вечер десятки тысяч местных
жителей согнали на парад с бамбуковыми факелами и фонариками в
116
виде серпов и молотов. Свет пронизывал ночь, и это было удивитель-
ное зрелище. Были и барабаны, и фейерверки, и ряженые, один из ко-
торых, с пометкой «Британский империалист», гнал перед собой двух
закованных в кандалы пленников, на которых было написано «Индия»
н «Ирландия». В бомбоубежище работал генератор, и производимое
им электричество светилось в электрических лампочках, которые ви-
сели на проводах, растянутых между столбами. Их свет падал на бес-
численные разноцветные знамена и лозунги, развешанные на тех же
проводах, и на огромные красно-бело-черные плакаты на стенах. Мао
и прочие лидеры стояли на возвышении, хлопали в ладоши и выкри-
кивали лозунги проходящей мимо них процессии. Так Мао впервые
вкусил настоящей славы, предшественницы того триумфа, который он
испытает, когда около миллиона человек будут славить его на площа-
ди Тяньаньмынь.
Но пока имелось важное отличие: в Жуйцзине Мао еще не был са-
мым главным. Хоть Москва и сделала его председателем ЦИК и пре-
мьер-министром, диктатором она его не назначала. Наоборот, Моск-
ва окружила его своими верными людьми. Во главе армии стоял Чжу
Дэ, назначенный главой Военного совета. Чжу проходил в России во-
енное обучение, русские хорошо знали его и могли быть уверенными
в его верности. Сперва Москва прочила Мао и на эту должность, но
затем передумала. В итоге Мао лишь вошел в состав Совета наряду с
другими четырнадцатью рядовыми его членами.
Но что еще важнее — у Мао был и непосредственный, лично при-
сутствующий китайский начальник — Чжоу Эньлай, прибывший в де-
кабре 1931 года, через месяц после провозглашения нового режима,
из Шанхая, чтобы занять должность руководителя партии. В ком-
мунистической системе руководитель партии является высшим ру-
ководителем, превыше главы государства. С прибытием Чжоу центр
партийной власти сместился в Жуйцзинь, а Шанхай превратился в
промежуточный пункт для связи с Россией. Через Шанхай была уста-
новлена надежная радиосвязь между Жуйцзинем и Москвой благода-
ря стараниям молодого человека по имени Бо Гу1. Связь с Москвой
1 Номинально человек номер один в партии, Сян Чжунфа, был пойман и каз-
нен националистами в июне 1931 года, по наводке, исходившей, по заверениям
начальника разведки националистов У.Т. Сюя, от самих же коммунистов. Снача-
ла Сян отказывался признать себя человеком номер один в партии. «И, глядя на
этого туповато выглядевшего мужичка, — пишет Сюй, — мы подумали было, что
и впрямь ошиблись. Но один из коллег сказал, что... когда Сян был матросом, он
«Ь1Л страстным игроком; как-то раз, проигравшись в пух и прах, он дал себе зарок
оросить играть и в знак строгости зарока отрубил себе кончик мизинца на левой
РУке... Мы посмотрели и увидели, что, правда, на мизинце левой руки этого чело-
ока не хватало одного сустава». После того как Сяна опознали, он бросился на
колени и принялся умолять пощадить его «и сразу же выдал нам четыре важней-
ших адреса». Позже Чжоу Эньлай заявлял, что преданность Сяна делу коммуниз-
а нельзя сравнивать даже с целомудрием проститутки.
117
контролировал не Мао, а Чжоу Эньлай. Именно Чжоу установил в
Жуйцзине сталинистский режим. Не Мао принадлежала главная роль
в учреждении и действиях советского Жуй цзиня.
Чжоу был прирожденным организатором, под его руководством
общество превращалось во всеобщую, всеохватную машину. Он ис-
кусно создал огромный бюрократический аппарат, в задачу которого
входило не только управление базой, но и привлечение населения к
выполнению приказов партии. В каждой деревне учреждались десят-
ки комитетов — «комитет по призыву в армию», «комитет по земле»,
«комитет по конфискациям», «комитет по регистрации», «комитет по
комендантскому часу» и так далее. Людей привлекали к членству в
организациях с шести лет, когда их приписывали к «детским корпу-
сам». По достижении пятнадцатилетия их автоматически переводи-
ли в «юношеские бригады», а всех взрослых, кроме стариков и калек,
записывали в «красную армию самообороны». Таким образом, все на-
селение было поставлено под ружье, создавалась система всеобщего
контроля.
Для Мао наблюдение за этим процессом стало открытием. Рань-
ше он всегда правил по-бандитски, не придавая порядку особого зна-
чения, но все преимущества увиденного подхода он понял очень бы-
стро. Обретя в конце концов власть над всей страной, он распростра-
нил на нее эту тоталитарную механистическую схему, выведя страну
на такой уровень единообразия, какой и не снился ни в Жуйцзине, ни
в сталинской России. Мао пользовался услугами Чжоу до самой смер-
ти последнего.
Еще в 1928 году Чжоу под наблюдением Москвы учредил китай-
скую службу госбезопасности. Вместе со своими помощниками он
внедрил эту систему в Жуйцзине, и в дальнейшем существование это-
го государства поддерживалось за счет террора. Если Мао использовал
террор как средство установления личной власти, то Чжоу с помощью
террора усиливал власть коммунистов. Мао привлекал к чисткам ци-
ничных и жадных головорезов, действовавших из соображений лич-
ной выгоды; у Чжоу же работали профессионалы, обученные в Совет-
ском Союзе.
Прибыв в конце 1931 года в Жуйцзинь, Чжоу осудил методы, чист-
ки Мао, как не совсем верные. Мао «полагался только на пытки и при-
знания» и «вызывал у народа ужас». Чжоу реабилитировал некоторых
жертв. Вот как вспоминает об этом один из непосредственных участ-
ников: «Чиновник достал тетрадь и начал зачитывать имена. Те, чьи
имена были названы, получили приказ выйти во внутренний двор, где
их ждала вооруженная охрана. Звучали десятки имен... Мое тоже на-
звали. От страха я весь вспотел. Затем нас стали по одному допраши-
вать и по одному оправдывать. Очень быстро всех отпустили, а призна-
ния в виновности сожгли прямо там же...»
118
Но уже через несколько месяцев Чжоу стал закручивать гайки.
Даже за такой короткий период относительного послабления успе-
ли зародиться диссидентские настроения. Чиновник, отвечавший у
Чжоу за безопасность, заметил: «Контрреволюционеры перестали бо-
яться чисток... и поднимают голову». Как только люди решили, что не
будет больше ни арестов, ни убийств, они стали объединяться для не-
повиновения коммунистическим приказам. Быстро стало ясно, что
без убийств режиму не продержаться, и казни возобновились. Крас-
ное государство рассматривало население только как источник четы-
рех вещей — денег, пищи, труда и солдат, необходимых для войны и
завоевания всего Китая.
На коммунистической территории находилось большое богат-
ство — крупнейшее в мире месторождение вольфрама, крайне цен-
ного стратегического сырья, ранее разрабатываемое иностранным
консорциумом. Красный режим в 1932 году возобновил разработку
шахт. Добываемый силами солдат и подневольных рабочих, вольфрам
продавался на юг, кантонским военачальникам, которые, будучи бе-
лыми, тем не менее не поддерживали Чана и были жадны до денег. Тео-
ретически коммунистическая территория находилась в экономичес-
кой блокаде, но торговля с кантонцами процветала, причем даже тогда,
когда они вели бои с Красной армией. В обмен на вольфрам поступало
все — соль, хлопок, медикаменты, даже оружие. Торговыми операци-
ями заведовал брат Мао Цзэминь, глава Государственного банка.
Несмотря на прибыльную торговлю вольфрамом и другими экс-
портными товарами, режим никогда не ослаблял политику выжима-
ния всех соков из местного населения. Да, крестьяне получили зем-
лю, и платить за нее теперь не приходилось, но в целом их положение
ухудшилось. Раньше у большинства была хоть какая-то собствен-
ность, наряду с необходимой для выживания; теперь же под различ-
ными предлогами забрали все. Людей вынуждали к покупке облига-
ций «займа на ведение революционной войны». Для того чтобы ку-
пить их, женщинам приходилось обрезать волосы и продавать сереб-
ряные шпильки, а у кого были семейные драгоценности — и их тоже.
Сам факт того, что семейные драгоценности с докоммунистических
времен оставались у многих, говорит о том, что раньше людям жилось
лучше. После покупки облигаций проводились кампании по запуги-
ванию купивших, чтобы они вернули облигации добровольно, без
какой-либо платы. В результате, по свидетельству современников,
облигации коммунистов стали для народа более тяжким бременем,
чем налоги националистов.
То же самое и с продуктами. Уже заплативших зерновой налог кре-
стьян заставляли далее еще и ссудить зерна государству, под лозун-
гами вроде «Революционные массы, сдавайте зерно в долг Красной
аРмии!». Понятно, что и продуктовый «долг» никто никогда не воз-
119
вращал. А ведь это было уже необходимое крестьянам для выживания
зерно. Мао просто приказывал им урезать и без того скудный рацион.
Большинство трудоспособных мужчин призывали либо в армию,
либо в трудовые отряды. За три года коммунистического правления в
деревнях почти не осталось мужчин в возрасте от тринадцати до пяти-
десяти лет.
Основная физическая работа легла на женщин. Традиционно жен-
щины выполняли в полях лишь наиболее легкие работы, поскольку их
перевязанные и искалеченные ноги делали тяжелый труд невыполни-
мым. Теперь же, несмотря ни на что, именно им приходилось выпол-
нять основные сельскохозяйственные, да и все прочие работы, необ-
ходимые Красной армии, — таскать тяжести, ухаживать за ранеными,
стирать и латать одежду, шить обувь — причем материал надо было
покупать на собственные деньги, что являлось немалой дополнитель-
ной финансовой нагрузкой. Мао, с юности уверенный, что женщины
могут выполнять ту же работу, что и мужчины, очень активно отста-
ивал такую политику. Один из его декретов гласил: «Полностью пола-
гайтесь на женщин в вопросе сельскохозяйственных работ».
О благополучии местных жителей вообще не шло никакой речи
(что бы там ни говорил Мао своему американскому представителю
Эдгару Сноу). В некоторых деревнях крестьянам не давали ни одного
дня отдыха. Вместо выходных они получали митинги — действенное
средство управлять народом для коммунистов. Мао отмечал: «В сред-
нем каждый житель проводит на митингах около пяти дней в месяц.
Это для них хороший отдых».
В области здравоохранения ситуация тоже не улучшилась. В Тин-
чжоу находилась бывшая британская миссионерская больница, где
лечили простых людей. Мао увидел ее, и она ему понравилась; по его
приказу больница была разобрана и переведена в Жуйцзинь, для по-
требностей партийной элиты. Сам Мао очень беспокоился о здоровье,
путешествовал с собственной кружкой и пил только из нее везде, где
ему предлагали чаю. Однажды он остановился в деревне под назва-
нием Песчаный Островок, где неоткуда было взять питьевой воды,
кроме как из застойного пруда. Ради того, чтобы быть уверенным в бе-
зопасности воды, Мао велел вырыть колодец — в результате жители де-
ревни впервые стали пить чистую воду. После этого в расположении
всех контор коммунистов стали рыть колодцы, но о массовом обеспе-
чении чистой водой местных жителей никто так и не позаботился.
Мао уверял Сноу, что в результате образовательной деятельности
коммунистов в некоторых областях уровень грамотности возрос до
«небывалого в сельском Китае на протяжении веков». На самом деле
при коммунистах образование было сведено до уровня начальных
школ, так называемых «школ Ленина», где детей учили читать и пи-
сать до того уровня, который позволял им понимать пропагандист-
120
ские материалы. Средние школы по большей части закрыли, а их зда-
ния передали государству для размещения управленческих структур
иди проведения собраний. Детей использовали как часовых и объеди-
няли в «отряды запугивания», для того чтобы с их помощью загонять
людей в армию или возвращать дезертиров. Подросткам иногда дове-
ряли роль палачей при казнях «классовых врагов».
Важным вкладом Мао в деятельность Советской республики было
начало в феврале 1933 года кампании по выжиманию еще больших ре-
сурсов из населения. Он приказал рядовым членам партии выявить
«скрытых помещиков и кулаков». Поскольку красные уже несколько
лет охотились на этих «классовых врагов», то поверить, что кто-то из
них до сих пор остался невыявленным, было сложно.
Мао не был фанатиком и на поиск врагов бросился не в идеологи-
ческом рвении. Он ставил перед собой вполне практическую задачу —
найти подходящую цель для поражения, создать таких врагов, кото-
рых можно было бы «законно», согласно коммунистической доктри-
не, лишить собственности и уморить непосильным трудом — словами
самого Мао, «заставить выполнять неограниченные принудительные
трудовые задачи». Параллельно таким же образом решалась и задача
запугивания всего остального населения, чтобы ни у кого и мыслей не
возникло о неподчинении.
Мао приказывал своим людям «конфисковывать все до последней
мелочи» утех, кого назначили жертвами. Порой целые семьи лишались
таким образом крова, и им приходилось ночевать в коровниках, «ню-
пэн». Именно тогда жалкие лачуги, куда внезапно переселяли несча-
стных, получили это название. Тридцать лет спустя, во время «культур-
ной революции», этот термин широко применялся и для обозначения
арестов, хотя в этот раз людей запирали уже не в сельскохозяйственных
постройках, а в таких помещениях, как туалеты, школьные классы или
кинотеатры.
В результате этих кампаний Мао государство получило десятки ты-
сяч рабов, но вот казна при этом выиграла немного, поскольку брать с
крестьян было уже, как правило, нечего. В докладах указывалось, что
лишь два из двенадцати округов могли вообще предоставить хоть ка-
кие-то «штрафы» и «пожертвования», общая сумма которых явно не
Дотягивала до поставленной Мао цели.
Состояние жертв хорошо описывает офицер Красной армии по
имени Гун Чу в своем рассказе о том, как он проезжал местечко Гун
под Жуйцзинем, где жили люди с такой же фамилией, как и у него,
что означало наличие общих предков.
«Я зашел в большое бунгало, покрытое черной черепицей... Меня
Поразила царившая там атмосфера печали и запустения. Мебели не
121
было вообще, лишь один сломанный стол и скамейка. Внутри сидели
две женщины средних лет и одна старуха, с ними — трое маленьких
детей голодного вида, в лохмотьях. При виде меня с четырьмя воору-
женными охранниками их охватила паника...»
Затем они услышали имя Гун Чу и, «встав передо мной на колени,
стали умолять меня спасти им жизнь».
«Рыдая, старуха сказала: «Мой старик читал книги [это означает,
что семья была преуспевающей], и два моих сына — тоже. У нас было
более 10 мю земли, и два наших сына пахали ее... Мой старик и два
наших сына — всех их арестовали... избили и повесили, а с нас потре-
бовали 250 юаней. Мы смогли набрать только 120 юаней и отдали вдо-
бавок все драгоценности женщин... Но... тело моего старика все еще
висит там, где его казнили, и тела двоих наших сыновей тоже... Сей-
час же от нас требуют заплатить еще 500 юаней, угрожая иначе арес-
товать нас всех вшестером. Командир! Нам нечего есть, так где же мы
возьмем 500 юаней? Прошу вас, вспомните о наших общих предках,
замолвите за нас слово!»
Женщина сообщила Гун Чу, что ее муж хотел отправиться на его
поиски. Но власти «...не давали нам и шагу сделать из деревни. Сего-
дня само Небо открыло глаза и привело вас в нашу семью. Командир,
пожалуйста, спасите нас!» С этими словами старуха стала безостано-
вочно биться головой о землю. Обе невестки и дети тоже плакали».
Гун Чу пообещал помочь, но так ничего и не сделал: он знал, что вме-
шайся он, и станет только хуже. За несколько месяцев до того он уже
попытался в подобной ситуации помочь одному врачу, так мститель-
ные местные красные дождались, пока Гун Чу уедет, и тут же «убили
врача и конфисковали его аптеку. Жена врача с детьми стали нищими».
Именно ряд подобных событий и подтолкнул Гун Чу к тому, чтобы ра-
зочароваться в коммунизме и бежать при первой же возможности1.
Мао проявил изобретательность и в деле пополнения Красной ар-
мии «добровольцами». Когда у одной из сотрудниц стали наблюдать-
ся трудности в вербовке солдат, Мао приказал ей «в течение трех дней
найти всех контрреволюционеров». Она нашла их, и эти люди в стра-
хе перед репрессивной машиной государства тут же вступили в армию.
В одном из районов ответственный за призыв по имени Цай Дуньсун
так и не обеспечил достаточного числа рекрутов. Тогда Мао вызвал его
к себе и стал допрашивать, скорее всего — пытать, поскольку Цай «со-
1 Угнетающие мемуары Гуна были опубликованы в Гонконге в 1954 году. Сле-
дующий после Мао председатель Китая, Ян Шанкунь, видевший все собственны-
ми глазами в Жуйцзине, признавался в узком кругу, что все описанное — правда,
хотя в самом Китае книга и была запрещена. Однако в 1991 году самому девянос-
толетнему Гуну разрешено было вернуться и поселиться на материке.
122
знался» в формировании «антикоммунистических бригад». Было про-
ведено массовое собрание, на котором Мао огласил признание, и Цая
вместе с рядом других людей казнили прямо на месте. Сотрудник, ра-
ботавший вместе с Цаем, вспоминает, что после такого урока «меньше
чем за полмесяца я завербовал 150 человек».
И* И* И*
Первая Советская республика в Китае управлялась с помощью
террора и охранялась, как тюрьма. Для того чтобы выйти из дерев-
ни, требовался пропуск, дороги охраняли вездесущие часовые. Одним
из тех, кто получил шанс выбраться, был некий управляющий строи-
тельством государственных памятников, имевший доступ к деньгам.
Он взял 246,5 юаня — вполне достаточную сумму для того, чтобы ку-
пить пропуск; но не успел он и шагу сделать за пределы деревни, как
его арестовали. Позже, с помощью двух высокопоставленных сотруд-
ников, брата одного из которых казнили по обвинению в антиболь-
шевизме, ему удалось выбраться и из тюрьмы, но его опять поймали,
подвергли фиктивному суду в присутствии нескольких сотен человек
и казнили. Современники вспоминают, что казнили не только любо-
го, кто «хотел перебежать к белым», но и «если заключенный сбегал,
казнили тюремщика».
В таком мире, похожем на тюрьму, самоубийства стали нередки —
это была первая волна того потока самоубийств, который захлестнет
страну при Мао. Уровень самоубийств, в том числе среди чиновни-
ков, оказался столь ошеломительным, что режиму пришлось публич-
но обратить внимание на это явление, выпустив лозунг «Самоубий-
ство — позор для революционера».
Даже любимец Мао, высокопоставленный офицер Ян Юэбинь, от-
чаялся настолько, что перебежал к националистам и выдал им распо-
ложение домов лидеров партии. Националисты тут же нанесли по этим
домам бомбовый удар, и лидерам партии пришлось в массовом поряд-
ке спасаться бегством.
Чем ближе к границе Советской республики жил человек, тем
больше у него было шансов спастись. Некоторые из рядовых членов
партии, разочаровавшись, организовывали массовые побеги. Любого
Рядового сотрудника, в отношении благонадежности которого возни-
кали хоть малейшие подозрения, тут же переводили из приграничных
областей в центр. Многие дожидались наступления националистов и
т°гда перебегали. В последние дни Советской республики, когда на-
ционалисты усилили натиск, восставали целые деревни, нанося уда-
РЬ1 по отступающей Красной армии с единственным оружием, кото-
рое оставалось у крестьян, — ножами и копьями, поскольку все огне-
стрельное оружие режим давно конфисковал.
123
Государство в ответ становилось еще беспощаднее и не оставляло
людям ни малейшего шанса. В худшие дни даже обычное человече-
ское общение могло стать поводом для смертной казни. «Никому не
разрешалось оставлять гостей на ночь, — вспоминают ветераны. —
Если какая-нибудь семья осмеливалась сделать это, убивали и семью,
и гостя».
Жуйцзиньская база, территория первой Советской республики, со-
стояла из больших частей провинций Цзянси и Фуцзянь. С года осно-
вания коммунистического государства, 1931, до года, когда красные
покинули край, 1935, эти две провинции понесли самые тяжелые люд-
ские потери. Население Цзянси уменьшилось более чем на полмил-
лиона — на 20 процентов. Потери Фуцзяни были примерно такими же.
С учетом, что убежать удавалось мало кому, это означает, что на Жуй-
цзиньской базе всего погибло около 700 тысяч человек. Большая часть
из них были либо убиты, как «классовые краги», либо уморены непо-
сильным трудом, либо совершили самоубийство, либо иным образом
стали жертвами режима1. Причем эта цифра — 700 тысяч — не учиты-
вает количество смертей в тех областях, которые лишь ненадолго попа-
дали под красную оккупацию, как и огромное число смертей на пяти
других революционных базах на территории Китая, управлявшихся
тоже из Жуйцзиня.
Много лет спустя местные жители будут показывать туристам мас-
совые захоронения и вымершие деревни. Люди, жившие при первом
коммунистическом режиме Китая, не могли его принять. Когда в кон-
це 1949 года, сразу же после освобождения, в эту область прибыл пер-
вый офицер российской разведки, недавно назначенный партийный
лидер сообщил ему, что в Цзянси нет ни одного члена КПК.
Глава 10
ОТ СМУТЬЯНА ДО НОМИНАЛЬНОГО ГЛАВЫ
(1931—1934 гг.; возраст 37—40 лет)
Когда Мао возглавлял Китайскую советскую республику, он фак-
тически потерял прежний абсолютный контроль над регионом, и осо-
бенно над Красной армией. Главнокомандующим армией Москва на-
значила Чжу Дэ. Более того, как партийный секретарь, Чжоу Эньлай
стал персоной номер один. Мао отказался подчиниться принципу кол-
лективного руководства и предпринял попытки устрашения. Соратни-
ки не поддались и обвинили Мао во всех грехах, даже в том, что он при-
1 В 1983 году, после смерти Мао, 238 844 человека, погибшие в Цзянси, объ-
явили «мучениками революции», то есть жертвами войны и внутрипартийных
чисток.
124
держивается «кулацкого курса»; этим обвинением сам Мао пользовал-
ся, посылая на смерть многих красных из провинции Цзянси. Теперь
хе он столкнулся с каменной стеной. На заседании после прибытия
Чжоу Мао занял председательское место и повел себя так, словно все
еще оставался главным. Однако соратники вмешались, сместили са-
мозванца и председателем заседания избрали Чжоу. Очень скоро Мао
попросился в «отпуск по болезни», который ему с радостью предоста-
вили, и в конце января 1932 года он в мрачном настроении покинул
Жуйцзинь.
Мао отправился в буддийский храм, затерявшийся на Дунхуа, од-
ной из многих гигантских скал, возвышавшихся над равниной вокруг
Жуйцзиня. Среди метасеквой, кипарисов, сосен и гладких черных
камней скрывался древний храм. Здесь Мао и поселился с женой Гуй-
юань и отрядом охранников. Храм был большим и гулким. Влажный
земляной пол порос мхом. За стенами монастырской кельи зимний
ветер срывал листья с деревьев, дождевая вода просачивалась в щели
каменной вымостки внутреннего двора, принося еще больше сырос-
ти. В общем, очень унылая обстановка.
Мао привез с собой обитые железом ящики, полные документов,
газетных вырезок, заметок и стихов личного сочинения. В солнеч-
ную погоду охранники вытаскивали ящики во внутренний двор, ста-
вили друг на друга, и Мао, сидя на самодельной скамеечке, читал и
перечитывал их содержимое и размышлял, как вернуть утерянную
власть.
Он все еще ежедневно получал важнейшие документы и любимые
газеты, как националистические, так и коммунистические. Именно
в газетах он заметил прекрасный шанс, вполне вероятно подстроен-
ный им самим. Между 15 и 21 февраля 1932 года в главной газете на-
ционалистов появилось «публичное покаяние», подписанное псевдо-
нимом, который тогда носил Чжоу Эньлай. В «покаянии» Чжоу от-
рекался от коммунизма и осуждал коммунистическую партию, в осо-
бенности за раболепство перед Москвой. Отделение КПК в Шанхае
изо всех сил пыталось отразить удар: распространяло листовки и ста-
ралось разместить в газетах объяснения о том, что «покаяние» сфаб-
риковано.
Хотя фальсификация не вызывала сомнений, имя Чжоу было за-
марано, а его власть подточена. Мао поспешил воспользоваться мо-
ментом. Будучи реалистом, он понимал, что сместить Чжоу не удаст-
ся> и решил добиться от Чжоу поддержки в ограничении власти Чжу
Дэ и возвращения себе контроля над армией.
В начале марта Мао пригласили на кризисное совещание, прохо-
дившее в 125 километрах к западу от Жуйцзиня, в окрестностях горо-
Да Ганьчжоу, который Красная армия тщетно пыталась захватить. По-
лУчив приглашение, Мао, несмотря на сильный ливень, поспешил к
125
месту встречи. Гуйюань уговаривала его подождать, пока ливень за-
кончится, но Мао настоял на немедленном отъезде и тут же промок до
нитки. Всю ночь он мчался верхом на лошади и, прибыв на совеща-
ние, бросился критиковать военное командование. Большинство со-
бравшихся лидеров не испытывало желания выслушивать его нота-
ции, и никто не предложил восстановить его в должности командую-
щего армией.
Однако Мао не отступился и, оставшись с армией, принялся при-
водить свой план в действие. Красные вскоре были вынуждены пре-
кратить осаду Ганьчжоу и большинством голосов решили пробивать-
ся на запад, чтобы соединиться с красными частями, окруженными на
границе провинций Цзянси и Хунань. Мао настаивал на противопо-
ложном направлении и не желал уступать, поэтому принять оконча-
тельное решение должен был Чжоу Эньлай, как лидер партии. Чжоу
решил одобрить оба плана, но в направлении, избранном большин-
ством, послал лишь треть армии, а остальных отправил туда, куда хо-
тел Мао. Таким образом Чжоу практически вернул Мао контроль над
двумя третями армии вопреки мнению большей части руководства.
Наиболее правдоподобно это экстраординарное решение объяс-
няется предчувствиями Чжоу; он понимал, что безопаснее, пожалуй
даже, крайне важно умиротворять Мао. Чжоу знал об угрозе Мао сфаб-
риковать улики участия Пэн Дэхуая и Чжу Дэ (и еще одного партийно-
го лидера, противодействовавшего Мао, Сян Ина) вАБ1. Мао глазом нс
моргнув уничтожил тысячи преданных людей, вставших на его пути, и
был вполне способен лично сфабриковать «публичное покаяние». Он
имел склонность манипулировать прессой, например создавать слухи
о собственной смерти. И почему вдруг сфальсифицированное «покая-
ние» появилось именно в тот момент, когда Чжоу занял место Мао и
стал первым человеком в Советской республике? Чжоу не мог позво-
лить себе нажить такого страшного врага, как Мао.
Возникший в то время страх Чжоу перед Мао так никогда и не по-
кидал его. Мао неоднократно угрожал тем «покаянием» до самой смер-
ти Чжоу более чем четыре десятилетия спустя.
Мао объявил Чжоу и военному руководству, что собирается на се-
веро-восток, но, выйдя в поход, вдруг изменил направление и повел
свои две трети армии к юго-восточному побережью. Чжоу он проин-
формировал, только зайдя так далеко, что бесполезно уже было запре-
щать ему дальнейшее продвижение. Позже соратники Мао заклейми-
ли этот поход, как вмешательство, «задержавшее исполнение наших
планов».
В этом маневре Мао помогал его старый сообщник Линь Бяо,
объединившийся с ним ради свержения Чжу Дэ. Линь был главным
1 Вымышленное общество АБ-туаней — антибольшевиков. (Примеч. пер.)
126
команДиРом соединения, переданного Мао. 20 апреля это соединение
захватило процветающий город Чжанчжоу у самого побережья, наме-
ченный Мао по личным мотивам.
Одним из мотивов было желание приобрести международную изве-
стность, а Чжанчжоу был хорошо связан с внешним миром. Не забы-
вая об освещении этого события в газетах, Мао въехал в город на белом
коне. В костюме а-ля Сунь Ятсен и в тропическом шлеме он выглядел
значительным, что было для него нехарактерно. Армия маршировала
четырьмя колоннами, трубачи дули в трубы. Мао послал соратникам
посвященные ему и лично им собранные газетные вырезки, где его по-
двиги расписывались так: «Красная армия в Чжанчжоу; все побережье
потрясено; более 100 тысяч бежали»; «28 иностранных канонерок со-
бираются в Амое». Мао прекрасно понимал, что чем выше его престиж,
тем любезнее будет с ним Москва. Действительно, когда год спустя оз-
лобленные соратники попытались избавиться от него, Москва их обуз-
дала, сославшись именно на этот случай. Представитель русских в
Шанхае, немец Артур Эверт, уверил их, что поспешил напомнить в
Жуйцзинь: «Мао Цзэдун — уже широко известный лидер... И поэтому
мы выразили протест против.смсщения Мао...»
Однако главная причина похода Мао в Чжанчжоу состояла в лич-
ном обогащении. В Цзянси он вернулся с многочисленными ящиками,
на которых огромными буквами было написано: «Вручить Мао Цзэду-
ну лично». Этими ящиками заполнили целый грузовик, а когда дорога
закончилась, их тащили носильщики. Говорили, что в ящиках — кни-
ги, купленные или награбленные Мао, и в некоторых действительно
были книги. Однако во многих лежали золото, серебро и драгоценно-
сти. Носильщики тайно подняли ящики на вершину горы, сложили в
пещере под охраной двух доверенных телохранителей и вход в пещеру
запечатали. Руководил акцией брат Мао — Цзэминь, и, кроме немно-
гих ее участников, никто, включая партийное руководство, не знал о
перевозке ценностей. Мао подстраховался на случай выхода из партии
и ссоры с Москвой.
В мае 1932 года, пока Мао тянул время в Чжанчжоу, Чан Кайши го-
товился к своему новому, четвертому по счету, карательному походу,
собрав для этой цели полумиллионную армию. Создание Советской
республики убедило его в том, что коммунисты не станут объединять-
ся с ним для борьбы с Японией. 28 января того же года Япония напа-
ла на Шанхай, главный промышленный и торговый центр Китая, рас-
положенный в тысяче километров от Маньчжурии. На этот раз
китайские войска сопротивлялись, неся огромные потери. Посколь-
ку военные цели Японии в Шанхайском регионе на этом этапе были
огРаниченны, Лига Наций смогла выступить посредником в перего-
127
ворах по прекращению огня. В течение всего кризиса, продлившего-
ся до конца апреля, красные целеустремленно расширяли собствен-
ную территорию1. После разрешения кризиса Чан Кайши реанимиро-
вал курс на достижение «первым делом внутренней стабильности» и
снова стал усиленно готовиться к нападению на советские районы.
Получив эту секретную информацию, руководство КПК телегра-
фировало Мао приказ немедленно вернуть армию на революционную
базу. Мао ответил, что не верит в возможности Чан Кайши «осуще-
ствить такое же наступление, как его прошлогодний, третий поход»,
и назвал «мнение и военную стратегию партии абсолютно неверны-
ми». Почти месяц он отказывался покинуть Чжанчжоу, пока наконец
Чан Кайши не озвучил свои намерения публично, чем доказал непра-
воту Мао.
29 мая Мао пришлось вернуться в коммунистическую провин-
цию Цзянси. Из-за того, что он завел войска в мешок, десятки тысяч
солдат вынуждены были маршировать на палящей жаре более трехсот
километров; многие заболели и умерли. По пути им также пришлось
сражаться с дополнительным врагом — кантонцами, которые прежде
избегали стычек с красными. Кантонцы вроде бы занимали независи-
мую позицию по отношению к Чан Кайши, но на самом деле замыш-
ляли против него заговор. Однако набег Мао на Чжанчжоу встрево-
жил их, ведь город находился всего лишь в 80 километрах от их соб-
ственной провинции, и близкая угроза побудила их к действию. Близ
города Сюэкоу Красной армии пришлось принять один из немногих
действительно жестоких боев, понеся необычайно высокие потери.
Отчаяннее других красных солдат сражались недавние повстанцы из
армии Гоминьдана; они вступили в сражение обнаженными до пояса,
размахивая гигантскими ножами2.
Несмотря на понесенные Красной армией огромные потери и ис-
пытанные солдатами лишения, Мао даже не упрекнули, и он снова
1 15 апреля 1932 года коммунисты «объявили войну Японии». Это было чисто
пропагандистское выступление. Пройдет еще более пяти лет до того момента, как
со стороны Красной армии раздался первый выстрел в японцев (за исключением
Маньчжурии, где партийная организация находилась под контролем Москвы, а не
Жуйцзиня) — что делало эту войну одной из самых длительных «странных войн»
в истории. На самом деле КПК скорее объявляла войну Чан Кайши, а не Японии,
поскольку в заявлении говорилось, что «для... борьбы с японскими милитариста-
ми необходимо сначала свергнуть режим националистов». В секретных внутри-
партийных документах не было ни одной ссылки на Японию как на врага.
2 Эти повстанцы принадлежали к семнадцатитысячному отряду, который его
командир в декабре 1931 года привел к красным из Нинду. Это был единствен-
ный коммунистический мятеж в армии после восстания 1927 года в Наньчане и на
многие грядущие годы. Новоприбывшие увеличили численность Красной армии
на театре военных действий Фуцзянь—Цзянси на одну треть, до более чем 50 ты-
сяч человек. Их командир Цзи Чжэньтун быстро понял, во что впутал себя и свою
армию, и попросил направление «в Советский Союз на обучение» — только под
этим предлогом он мог бы улизнуть. Вскоре его арестовали, а потом и казнили.
128
стал агрессивно требовать назначения на высший пост в армии —
пост главного политического комиссара. Безусловно, его воодушев-
ляло невероятно снисходительное отношение к нему Москвы. Пока
Мао прохлаждался в Чжанчжоу, партийное руководство, включая
Чжоу Эньлая, послало в Москву коллективную телеграмму, назвав
в ней действия Мао «абсолютно противоположными инструкциям
К.И. [Коминтерна]» и «стопроцентно правым оппортунизмом». Од-
нако Москва ответила, что необходимо любой ценой удерживать Мао
на политической арене и поддерживать его репутацию и статус. Было
ясно, что Москва считает Мао незаменимым; Кремль постоянно де-
монстрировал особое расположение к нему, коим не одаривал ни од-
ного другого лидера. Если бы дело дошло до открытого столкновения,
Москва, скорее всего, поддержала бы Мао.
25 июля Чжоу посоветовал удовлетворить требования Мао, «дабы
облегчить управление войсками на фронте». Коллеги хотели поручить
эту работу Чжоу, но тот взмолился: «Если вы назначите Чжоу главным
политическим комиссаром... председатель правительства [Мао] оста-
нется не у дел... Это крайне опасно...» 8 августа Мао был назначен глав-
ным политическим комиссаром армии.
Мао вновь получил контроль над армией, однако разногласия с
коллегами только усугубились. Летом 1932 года Чан Кайши сосредо-
точился на наступлениях на две подвластные красным территории се-
вернее Цзянси. Подчиняясь инструкциям из Москвы, партия прика-
зала всем своим армиям скоординировать действия для помощи этим
районам. Мао должен был подвести свою армию поближе к двум под-
вергшимся нападению базам и отвлечь на себя вражеские силы, пред-
приняв атаки на города. Некоторое время Мао выполнял поставлен-
ную задачу, но, когда ситуация обострилась, отказался продолжать
сражения. Несмотря на срочные телеграммы с мольбами о помощи,
он, по существу, самоустранился на месяц, пока Чан выбивал крас-
ных из этих двух баз.
Следующей целью Чана стала провинция Цзянси. Москва избра-
ла, как наилучшую в данном случае стратегию, лобовой ответный удар,
и опять Мао не согласился, настаивая на том, что гораздо выгоднее
рассредоточить коммунистические силы и выждать. Мао не верил, что
Красная армия сможет нанести поражение во много раз превосходя-
щим ее по численности войскам Чан Кайши, и, по-видимому, надеял-
ся на помощь Москвы.
Тем временем Москва и Нанкин вели переговоры о восстановлении
Дипломатических отношений, прерванных Москвой в 1929 году, ког-
да Китай попытался перехватить контроль над Китайско-Восточной
железной дорогой в Маньчжурии. Мао, похоже, рассчитывал на то, что
5 Неизвестный Мао	129
Чан Кайши в качестве жеста доброй воли по отношению к Москве ос-
тавит китайских коммунистов в покое.
Соратники Мао считали тактику пассивного выжидания «чрезвы-
чайно опасной». Мао не уступил ни на йоту. По словам Чжоу, «время
от времени он приводил одни и те же аргументы, и мы не знали, что
делать».
В начале октября пришлось созвать чрезвычайное совещание, пре-
вратившееся в открытое противостояние с Мао. Все высшее руковод-
ство революционной базы — восемь человек — собралось в городе
Нинду на совещание под председательством Чжоу. Гнев, выплеснутый
на Мао, проявлялся в формулировках, которыми участники описыва-
ли ситуацию; по их мнению, они «увязли во внутриполитической борь-
бе и должны прекратить уступать Мао и умиротворять его», что было
намеком на мягкое обращение Чжоу с Мао.
Мао обвинили в «неуважении к партийному руководству, отсут-
ствии общего представления об организации», другими словами, в
неповиновении. Тон обвинений был бы еще резче, если бы не Чжоу,
который, как выразились его соратники, «не представил четкой и од-
нозначной критики ошибок Цзэдуна, а, скорее, попытался приукра-
сить и оправдать его действия». Лидеры, оставшиеся в Шанхае, осо-
бенно Бо Гу, были так взбешены, что, не посоветовавшись с предста-
вителями Москвы (крайне необычный поступок, свидетельствовав-
ший о степени их гнева), телеграммой потребовали от своих коллег в
Нинду заклеймить действия Мао, как «нетерпимые», отстранить его
от руководства армией и даже предположили, что его следует исклю-
чить из партии.
Чтобы Москва не успела вмешаться, Мао был смещен с армейско-
го поста прямо на заседании в Нинду, хотя, принимая во внимание
указание Москвы не портить репутацию Мао, войскам сообщили, что
он «временно возвращается к должности председателя центрально-
го правительства». Москве же доложили, что Мао ушел в тень «по бо-
лезни».
Во время совещания Мао дважды посылал в Шанхай телеграммы, в
которых явно пытался призвать на подмогу Москву. Однако ему уда-
лось вывести из терпения и Эверта, представителя Москвы в Шанхае.
Эверт предпочел послать доклад в Москву не телеграфом, а курьером,
и потому новости о смещении Мао попали в Москву лишь после окон-
чания совещания. Эверту пришлось объяснять Москве, почему он не
сумел отстоять Мао: «Решение... сместить Мао и подвергнуть его кри-
тике было принято «без предварительного согласования с нами». Эверт
уверял, что сам с этим решением не согласен: «Подобные решения не
следует принимать, не исчерпав всех других возможностей...» Хотя
«нет никаких сомнений в том, что... Мао Цзэдун не прав... надо было
попытаться по-дружески убедить его».
130
рЛосква приказала КПК: «Что касается ваших разногласий с това-
оИщем Мао Цзэдуном, мы повторяем: постарайтесь по-товарищески
склонить его к активным действиям. В настоящее время мы возража-
ем против отзыва Мао Цзэдуна из армии при условии, что он будет
подчиняться дисциплине». 2 ноября Сталина попросили «как мож-
но скорее» выразить личное мнение. Коллегам Мао пришлось объяс-
нять, почему они изгнали Мао из армии. Москва раскритиковала оп-
понентов Мао и похвалила Чжоу за мягкость.
Поддержка русских пришла слишком поздно для Мао, поскольку
он покинул Нинду 12 октября, а его пост армейского комиссара занял
Чжоу. Мао так и не простил своих оппонентов в Нинду и всех их за-
ставил поплатиться за нанесенные ему обиды, а некоторые заплатили
с лихвой. Самую большую злобу Мао затаил на Чжоу, хотя тот стара-
тельно оберегал его интересы. Случилось это потому, что Чжоу в кон-
це концов получил пост, принадлежавший Мао. Впоследствии Чжоу
выступал с самобичеваниями более ста раз и энергичнее всего каял-
ся за то, что произошло в Нинду. Сорок лет спустя, весной 1972 года,
уже будучи премьер-министром, сразу после того, как ему поставили
диагноз «рак мочевого пузыря», и в самый разгар чрезвычайно важ-
ных переговоров с США, Японией и многими другими странами (во
время которых он произвел огромное впечатление на своих зарубеж-
ных собеседников), Чжоу заставили приносить одно унизительное из-
винение за другим группам высокопоставленных чиновников. Одна
тема оставалась неизменной —- Нинду.
Прекрасно сознавая свою значимость для Москвы, Мао решитель-
но отказался отправиться в Жуйцзинь и приступить к работе. Вместо
этого он поехал «поправлять здоровье» в Тинчжоу, где (до того, как
Мао приказал перевести ее в Жуйцзинь) находилась бывшая миссио-
нерская Евангельская больница, предоставлявшая лучшую медицин-
скую помощь во всем контролируемом красными регионе. Мао оста-
новился в роскошном двухэтажном доме, который прежде принадле-
жал богатому христианину, а затем реквизировала красная элита.
В доме, расположенном на лесистом холме и окруженном на обоих
этажах просторными крытыми террасами из темного дерева, можно
было укрыться в тени и прохладе, которые были идеальны для летней
жары. А из прекрасного субтропического сада доносился изумитель-
ный аромат апельсиновых деревьев и шелест банановых листьев.
В этом изящном доме Мао устроил конкурирующую штаб-кварти-
РУ- Он вызвал туда различных своих сторонников и приказал, в случае
Наступления гоминьдановцев, не вступать в бой, не оказывать сопро-
тивление, а эвакуировать передовые части. Самых близких привер-
женцев он поощрял относиться к приказам партии следующим об-
131
разом: «Выполняйте их, если они вас устраивают, а в противном слу-
чае игнорируйте».
В январе 1933 года Во Гу, двадцатипятилетний руководитель шан-
хайского партийного отделения (по настоянию своих соратников
только что свергнувший Мао в Нинду), прибыл на базу в Жуйцзине1.
Во Гу был на четырнадцать лет моложе Мао и вступил в партию всего
лишь семь лет назад. Он был очень умен и произвел на Эдгара Сноу
впечатление человека «сообразительного, проницательного и, по-
жалуй, еще более гибкого, чем Чжоу Эньлай». Во Гу хорошо говорил
по-русски и по-английски, знал методы Москвы, поскольку учился
там три с половиной года (1926—1930). Кроме всего прочего, он был
очень решительным, за что его высоко ценили товарищи, которым до
смерти надоело слишком угодливое отношение Чжоу к Мао. Хотя Во
Гу был гораздо моложе Чжоу и не столь опытен, большинство прого-
лосовало за то, чтобы он сменил Чжоу на посту председателя партии,
оставив последнему военное командование. Чжоу не стал сопротив-
ляться, поскольку не стремился ни к личной власти, ни к самому вы-
сокому государственному посту. На самом деле он, пожалуй, предпо-
читал оставаться в чьей-то тени.
Во, разгневанный поведением Мао, решил действовать. Мешкать
было нельзя, поскольку Чан Кайши мог вот-вот начать наступление на
Жуйцзинь. К тому же Во регулярно получал множество жалоб на Мао.
Пэн Дэхуай назвал Мао «мерзким типом», «оскорбившим» Чжу Дэ.
«Мао любит провоцировать споры из-за пустяков, — сказал Пэн, —
и действует очень грубо. Если ему не подчиняются, он безошибоч-
но находит способы заставить подчиниться. Он понятия не имеет, как
объединять руководящие кадры».
Однако у Во были связаны руки. Покидая Шанхай, агент Москвы
Эверт напрямик заявил, что ему, несомненно, придется работать с
Мао. Правда, этот приказ не распространялся на сторонников Мао,
и Во пошел в атаку. Начиная с февраля 1933 года ряд приспешников
Мао невысокого ранга, включая его брата Цзэтаня, подвергся кри-
тике в прессе. Лишь верхушка знала, что истинной целью быд Мао,
среди обыкновенных людей его репутация тщательно поддерживалась.
Кроме того, Во не пользовался киллерскими методами Мао. Хотя в вы-
ражениях не стеснялись («разбить вдребезги», «безжалостная борьба»),
обращались со сторонниками Мао не как с врагами, а как с допустив-
шими ошибки товарищами и многим сохранили их важные посты.
Во Гу сумел очень успешно разорвать личную цепь командова-
ния, созданную Мао, и объединить партию для борьбы с Чан Кай-
1 В результате эффективной политики националистов и массового ренегат-
ства партия больше не могла работать в подполье ни в одном городе в регионах,
контролируемых Гоминьданом. В исторических книгах вина за это несправедли-
во возлагается на Ли Лисаня, всеобщего козла отпущения.
132
ни. Впервые Красная армия нанесла поражение отборным вой-
'кам генералиссимуса в боях, в которых участвовали десятки тысяч
человек. Последний карательный поход Чана потерпел крах в марте
1933 года.
Во время этой четвертой кампании Чану пришлось сражаться с
красными на фоне все углубляющегося национального кризиса. В
феврале 1933 года японцы пробились из Маньчжурии за Великую Ки-
тайскую стену на север Китая и стали угрожать Пекину. В том же ме-
сяце японцы создали на северо-востоке марионеточное государство
Маньчжоу-Го1.
Жуйцзинь победил и в этой четвертой кампании благодаря колос-
сальной помощи Советского Союза, только что, в декабре 1932 года,
восстановившего дипломатические отношения с Чан Кайши. Офи-
циальное восстановление отношений позволило России внедрить
в Китай под дипломатическим и журналистским прикрытием боль-
ше офицеров разведки для помощи китайским коммунистам. Самую
ценную и свежую информацию добывал и передавал китайской Крас-
ной армии российский военный атташе генерал-майор Эдуард Лепин,
регулярно встречавшийся с Чан Кайши и высшими офицерами на-
ционалистов. Лепин также выполнял роль связного между Красной
армией Китая и группой военных советников КПК в Москве. Мос-
ковские тайные военные советники в Китае также сыграли в войне не
последнюю роль. Когда Мао позже встретился с одним из них, немец-
ким коммунистом Отто Брауном (единственным, кто сумел пробрать-
ся в Жуйцзинь), то похвалил его. После «холодного официального
приветствия, — вспоминал Браун, — Мао признал успешным контр-
наступление... зимой 1932/33 года. Он сказал, что знает о моих заслу-
гах в достижении этого успеха...».
Самой заметной фигурой в китайской Красной армии во время чет-
вертого похода был Чжоу Эньлай, и тот факт, что под его командовани-
ем красные одерживали беспрецедентные победы, сильно повысил его
престиж и доверие к нему. Мао знал, что Москва ценит победителей,
и военный триумф Чжоу вполне мог принести ему симпатии Москвы,
тем более что Мао успел выступить против советской военной страте-
гии. В феврале 1933 года Мао вернулся в Жуйцзинь из «отпуска по бо-
лезни» и начал сотрудничать. Москва продолжала относиться к нему с
исключительными заботой и вниманием, регулярно убеждая его кол-
лег в том, что они «должны любой ценой включить Мао в работу... Что
в 1 Кроме Японии это государство признали только Сальвадор, Ватикан и Со-
1ский Союз; флаг Маньчжоу-Го развевался над его консульствами в Чите и Вла-
пюстоке. Таким образом Сталин пытался успокоить Токио, чтобы японцы не
ВеРнули на север и не напали на Советский Союз.
133
касается Мао Цзэдуна, вам следует проявлять максимальное терпение
и примириться с ним...».
Мао снова принимал участие в заседаниях руководства и председа-
тельствовал там, где полагалось ему по должности. Его обо всем под-
робно информировали и вернули ему все полагающиеся элите при-
вилегии. Однако Мао понимал, что у Москвы появились на его счет
сомнения, о чем недвусмысленно свидетельствовали обвинения про-
тив его приспешников в красных газетах и его собственная пора-
зительная изоляция. Почти никто не являлся к нему с визитами, и
сторонники его избегали. Иногда, вспоминала его жена, никто, кро-
ме семьи, по нескольку дней не обменивался с ним ни единым сло-
вом. Десятилетия спустя Мао скажет, что чувствовал себя так, словно
его «сунули в бочку с мочой и несколько раз погрузили туда с головой,
чтобы я как следует провонялся».
Еще один признак потери благосклонности Москвы появился в на-
чале 1934 года, когда вместо «премьера» он получил более величествен-
ный пост главы государства. Главная обязанность премьера состояла
в том, чтобы руководить правительством, чем Мао себя не утруждал,
а партия хотела видеть на этом посту действительно работающего че-
ловека. Место Мао занял обучавшийся в России тридцатичетырехлет-
ний честолюбец Ло Фу. Мао получил компенсацию: его ввели в состав
Политбюро впервые с 1923 года, однако он не вошел в святая святых
партии —- Секретариат, не попав в одобренный Москвой список. Ска-
завшись больным, Мао бойкотировал партийный пленум, проводив-
ший в жизнь эти решения. Еще одна «дипломатическая болезнь», заме-
тил Бо Гу, но оставил Мао в покое.
Пресса КПК и Москвы продолжала освещать действия Мао и под-
держивать его репутацию. Для населения Советского района и для
внешнего мира, включая националистов, он все еще был «предсе-
дателем». Однако с глазу на глаз Бо Гу сравнивал его с советским но-
минальным главой государства, которым являлся председатель ЦИК.
«Старик Мао теперь будет точно как Калинин, — сказал он другу. —
Ха-ха!»
Глава 11
МАО ЗАТЕВАЕТ ВЕЛИКИЙ ПОХОД
(1933—1934 гг.; возраст 39—40 лет)
В сентябре 1933 года Чан Кайши мобилизовал полумиллионную
армию для еще одного, пятого по счету, «карательного похода» на базу
Жуйцзинь. В мае 1933 года он заключил перемирие с японцами, не-
охотно согласившись оставить им — кроме Маньчжурии — части Се-
134
ерного Китая, что позволило ему направить все свои силы на борьбу
с красными.
В предшествующие походу месяцы Чан строил надежные дороги
для переброски войск и их снабжения. Обеспечив тылы, Чан смог
сосредоточиться на Центральном советском районе. Армии медлен-
но втягивались в оперативную революционную базу, останавливаясь
через каждую пару километров и строя маленькие крепости на таком
расстоянии, чтобы его можно было перекрыть пулеметным огнем.
И вскоре красные оказались в тесном кольце бункеров. По словам
Пэн Дэхуая, Чан «постепенно брал в тиски Советскую республику:
тактика, подобная той, когда осушают пруд и затем достают рыбу».
Красная армия была в десять раз малочисленнее армии Чана и го-
раздо хуже вооружена. Более того, армия Чана, благодаря труду боль-
шой группы немецких военных советников, теперь была гораздо луч-
ше обучена. В частности, генералиссимусу удалось воспользоваться
услугами человека, сыгравшего решающую роль в тайном возрож-
дении германской армии после Первой мировой войны, генерала
Ганса фон Зекта. Москва же раскинула собственную «немецкую» сеть,
чтобы помочь китайским красным противостоять советникам Чана.
В качестве главного военного советника в Шанхай был послан немец-
коговорящий военный эксперт Манфред Штерн (позже в испанской
гражданской войне ставший известным как генерал Клебер). А в сен-
тябре в Жуйцзинь отправили немца Отто Брауна, фактически ставше-
го командующим армией.
В Жуйцзине Браун обосновался в окруженном баррикадами райо-
не, предназначенном для партийных лидеров, в соломенной хижине
в центре рисовых полей. Как вспоминал Браун, «меня попросили в
целях безопасности стараться не покидать помещение, поскольку я
считался «иностранным дьяволом», и из-за постоянных воплей [на-
ционалистов] о «русских агентах». Брауну дали китайское имя Ли Дэ,
что означало «Ли-немец», и обеспечили «женой», «большой и очень
сильной физически», ибо китайцы полагали, будто иностранцам для
Удовлетворения их сексуальных потребностей необходимы сильные
женщины.
По утверждению госпожи Чжу Дэ (преемницы жены Чжу Дэ, каз-
ненной националистами), отражавшему слухи того времени, «ни одна
из товарищей женского пола не желала выходить замуж за иностранца,
не умевшего говорить по-китайски. Вот почему не сразу они [партия]
м°гли найти подходящую партнершу». В конце концов остановились
на красивой деревенской девушке, выданной замуж еще ребенком и по
эт°й причине не влившейся в ряды революционеров. Однако, несмот-
ря на давление высокопоставленных партийцев, девушка отказалась.
«Несколько дней спустя она получила приказ: «Ли Дэ — товарищ вы-
с°Кого ранга, посланный на помощь китайской революции. Стать его
135
женой — революционная необходимость. Организация решила, что ты
должна выйти за него замуж». Девушка повиновалась крайне неохот-
но... отношения у них так и не наладились».
Во втором, устроенном без ее согласия, браке эта женщина роди-
ла Брауну сына. Мальчик родился темнокожим — по цвету ближе к
китайцу, чем к белому, что сподвигло Мао на шутку: «Ну, этот ребе-
нок опровергает теорию о превосходстве германской расы».
Самым близким Брауну человеком был Бо Гу, человек номер один
в партии, прежде работавший с ним в Шанхае и общавшийся с ним
по-русски. Они играли в карты с переводчиками и отправлялись на
совместные конные прогулки. Чжоу Эньлай, как партиец номер два
и высший военный командующий, также много виделся с Брауном.
А вот с Мао Браун практически не имел никаких дел и встречался
лишь на официальных мероприятиях, где Мао, по воспоминаниям
Брауна, «сохранял торжественную сдержанность». Мао не говорил
по-русски и держался с Брауном настороженно, видя в немце угро-
зу лично для себя.
К весне 1934 года войска Чан Кайши уже почти шесть месяцев на-
ходились на территории, контролируемой красными. Ни московские
советники, ни кто-либо из лидеров КПК не знали, как бороться с
опирающимися на бункеры войсками националистов с их подавляю-
щим военным превосходством. Красные лидеры Жуйцзиня понима-
ли, что дни базы сочтены, и начали планировать вывод войск. 25 мар-
та 1934 года Москва послала в Жуйцзинь телеграмму, перехваченную
британской разведкой. В телеграмме говорилось о страшном будущем
базы, еще более страшном, чем, по-видимому, полагает КПК. Полу-
чив это известие, Бо Гу немедленно предпринял попытки к тому, что-
бы убрать с дороги Мао. 27 марта Шанхай телеграфировал в Москву:
Жуйцзинь «сообщает, что Мао Цзэдун болен уже в течение длитель-
ного времени и просит, чтобы его отправили в Москву». Однако Мао
вовсе не болел. Бо Гу с соратниками, опасаясь новых непрятностей,
просто хотели от него отделаться.
Просьба Жуйцзиня об эвакуации Мао была отклонена. 9 апреля
Москва сообщила телеграммой о том, что «[возражает] против ви-
зита Мао», поскольку дорога пролегает через районы, контролируе-
мые Гоминьданом, а это слишком опасно. «Его необходимо лечить в
Советском районе, даже если это требует больших расходов. Только
в случае полной невозможности вылечить его на месте и опасности
смертельного исхода болезни мы можем дать согласие на его приезд в
Москву».
Мао никоим образом не желал отправляться в изгнание. «Мое здо-
ровье в полном порядке. Я никуда ехать не собираюсь», — возражал он
136
go Гу, контролировавшему связь с Москвой. Однако Бо вскоре высту-
пил с другим решением — оставить Мао оборонять укрепленный узел.
Оставить главу государства на месте — отличный способ заявить, что
Советская республика не погибла.
Никто не хотел оставаться. Многие из оставшихся погибли в боях
либо были схвачены и казнены. Одним из них был Цзэтань, младший
брат Мао; другим — друг Мао, приглашенный им на I съезд КПК,
Хэ Шухэн; еще одним — бывший руководитель партии Цюй Цюбай.
Среди выживших преобладало чувство негодования. Покидаемый за-
меститель Чэнь И был тяжело ранен в бедро шрапнелью. Он приказал
на носилках отнести себя к Чжу Дэ и тщетно молил, чтобы его забра-
ли. Два десятилетия спустя он с гневом вспоминал, как ему сообщи-
ли о принятом решении (что дает нам редкую возможность получить
представление о том, как лидеры КПК оценивали словесные ухищре-
ния своих коллег). «В ответ я услышал пустые слова: «Вы — старший
офицер, поэтому нам следовало бы вынести вас на носилках. Однако,
работая в Цзянси более десяти лет [точное соответствие оригиналу],
вы завоевали авторитет и влияние... Теперь, когда Центр эвакуирует-
ся, мы не сможем смотреть массам в лицо, если не оставим вас здесь».
Человеком, болтавшим этот вздор, был Чжоу Эньлай».
Мао понимал, что, если его оставят, он будет еще больше удален от
партийного Центра и от армии — даже если случайно останется в жи-
вых. Ну нет, его противникам так легко от него не избавиться, уж он
об этом позаботится. На тот момент Мао был полностью отлучен от
военного командования, но, как председатель правительства, был сам
себе хозяин и мог выбирать, что ему делать и где находиться. Следу-
ющие пол года он посвятил тому, чтобы Бо Гу и компания ни в коем
случае не оставили его в безвыходном положении, когда покинут ре-
гион.
Поэтому Мао застолбил позицию на пути отступления. Первое
место, где он расположился под открытым небом на Южном фронте,
тогда рассматривалось как исходная точка эвакуации. Здесь комму-
нисты столкнулись с кантонским военачальником, который прежде
вел с ними прибыльную торговлю вольфрамом и ненавидел Чан Кай-
ши. В отличие от других фронтов, где националисты продвигались
все глубже, здесь боев было немного. В конце апреля этот кантонский
военачальник начал с красными переговоры о предоставлении кори-
дора для вывода войск. Как только Мао узнал об этом, он неожидан-
но явился в штаб Южного фронта в Хуэйчане, находившийся прямо
на главной дороге из Центрального советского района.
Местные лидеры понимали, что Мао не мог объяснить свое присут-
СТвие официальным делом, более того, у него было полно свободного
вРёМени. На досуге он бродил по горам и заходил без приглашения к
Командирам, удобно устраивался на их кроватях и болтал без умолку.
137
Он даже составлял программы подготовки для местных частей, иног-
да часами правя один и тот же документ.
В июле Мао уехал так же неожиданно, как и появился. Просто он
узнал, что исходную точку перенесли к западу. Тогда же на разведку до-
роги был отправлен более чем восьмитысячный отряд, а Мао вернул-
ся в Жуйцзинь. Месяц спустя, как только новый пункт эвакуации —
Юйду, городок в 60 километрах к западу отЖуйцзиня, — был подтвер-
жден, Мао вернулся в местную штаб-квартиру партии со свитой чело-
век в двадцать пять, включая секретаря, врача, повара, конюха и отряд
охранников. Штаб-квартира находилась в нескольких десятках метров
от переправы, сразу же за аркой династии Сун, как раз и выбранной для
прорыва. Мао самовольно поселился здесь, чтобы его непременно за-
брали вместе с основным отрядом, когда станет эвакуироваться выс-
шее руководство.
Перед отъездом из Жуйцзиня Мао решил вручить партии два года
назад припрятанные в пещере сокровища: золото, серебро и драгоцен-
ности. Передать их Бо Гу он поручил своему брату Цзэминю, управ-
ляющему банком. Скрывая свои ценности до последней минуты, Мао
проявил потрясающее отсутствие преданности партии и Москве, чего
Кремль мог бы ему и не простить. Мао успел нарушить множество пра-
вил, включая три основных принципа, кои сам же и сформулировал:
всегда повиноваться приказам, не отбирать у населения ни иголки, ни
нитки (то есть никаких несанкционированных грабежей) и, главное,
отдавать партии всю добычу. «Приватизация» добычи была совершен-
но неприемлемой, поскольку демонстрировала его намерение отко-
лоться от Москвы.
Оставлять ценности в пещере казалось бессмысленным из-за при-
ближения националистов. Пришло время отдать их — за пропуск в
эвакуацию. Партия отчаянно нуждалась в средствах для этого похода
и просила Москву выслать побольше денег1. Мао вручил ценности и
пообещал Бо Гу не нарушать дисциплину. Бо согласился взять Мао с
собой. Пожалуй, у него не было особого выбора, так как Мао крепко
обосновался в отправной точке.
В последнюю минуту относительно умеренный Сян Ин, секретарь
ЦК КПК, «вице-президент» Китайской советской республики, был
назначен руководителем остающихся. Сян был единственным в ру-
ководстве выходцем из рабочего класса и принял новое назначение
без возражений, продемонстрировав редкую в его кругу способность
к самопожертвованию. Однако он выразил серьезную озабоченность
тем, что Мао покидает район вместе с руководством. Сян прекрасно
1 В 1934 году Москва ежемесячно передавала КПК 7418 «золотых долларов»-
Русские пытались посылать оружие в счет этих денег, но китайская Красная армия
не могла выполнить инструкции Москвы по созданию плацдарма в порту, куда
«можно было бы транспортировать контрабандное вооружение и медикаменты»-
138
Изучил характер Мао на революционной базе, куда прибыл в 1931 году
в разгар кровавой расправы Мао с коммунистами Цзянси, и был
убеЖДен в том» что в гонке за личной властью Мао не остановится ни
перед чем. Сян безуспешно пытался спасти коммунистов в Цзянси.
Мао воспылал ненавистью и заставил пытками добиваться от жертв
доносов на Сяна. Как докладывал Коминтерну Чжоу Эньлай, «аресто-
ванные свидетельствовали о том, что [Сян Ин] принадлежал к АБ (ан-
тибольшевикам)». Впоследствии Александр Панюшкин, русский
посол в Китае, прямо говорил, что Мао пытался ибавиться от Сян
Ина, заклеймив его «АБ»: «Только вмешательство Политбюро ЦК
помешало Мао Цзэдуну расправиться с Сян Ином». В 1932 году в
Нинду Сян больше всех настаивал на отлучении Мао от командо-
вания армией. Десять лет спустя неистовая ненависть Мао привела
Сяна к смерти.
Сян решительно возражал против эвакуации Мао. Отто Браун
вспоминал, что Сян «прозрачно намекал на террористические на-
клонности Мао Цзэдуна и преследование им лояльных партийных
кадров в 1930 году. Он предупреждал, что не следует недооценивать
серьезность фанатичной борьбы Мао с партийным руководством. Его
[Мао] временная сдержанность обусловлена лишь тактическими со-
ображениями. Он... воспользуется первой же представившейся воз-
можностью захватить единоличный контроль над армией и партией».
Однако Бо Гу, по свидетельству Брауна, сохранял оптимизм: «Он ска-
зал, что обсудил это с Мао и уверен, что тот не собирается провоци-
ровать кризис руководства...»
Мао действительно начал вести себя прилично. До июля, когда он
расположился на Южном фронте, он при любой возможности крити-
ковал инструкции руководства, приказывал офицерам не подчинять-
ся им и издавал свои собственные приказы, противоречащие партий-
ным. Когда один из приспешников Мао сказал ему, что его назначили
куда-то земельным министром, Мао приказал ему отправиться совер-
шенно в другое место и выполнять другую работу: «Вы не будете там
министром земли и ресурсов. Отправляйтесь в округ Хуэйчан и зани-
майте пост председателя правительства».
Однако в сентябре 1934 года все изменилось. Когда Линь Бяо, при-
выкший к пренебрежительным отзывам Мао о руководстве, нанес ему
визит, спутник Линя заметил, что Мао был «очень дисциплинирован»
и вовсе не занимался «тайной своекорыстной деятельностью».
Когда находившийся в Юйду Мао точно узнал, что его берут с со-
бой, он послал за женой. Поскольку дети идти не могли, их двухлетне-
Го сына, Маленького Мао, пришлось оставить. Больше Мао никогда
ег° не видел.
139
Маленький Мао родился в ноябре 1932 года и был вторым ребен-
ком Мао и Гуйюань. Их первый ребенок, девочка, потерялась. Она
родилась в июне 1929 года в городе Лунъянь в провинции Фуцзянь в
прелестном домике. Когда Мао показали младенца, он произнес одно
из характерных для него замечаний: «Эй, эта девочка умеет выбирать
подходящее время: не появилась на свет, пока не нашла хорошее ме-
стечко!» Не прошло и месяца со дня ее рождения, как Гуйюань и Мао
вынуждены были покинуть город, а ребенка оставили с местной кор-
милицей. Из-за деятельности Мао пара не появлялась в городе почти
три года. Когда Гуйюань наконец вернулась, ей сказали, что девочка
умерла, но мать не смогла в это поверить и после того, как коммуни-
сты пришли к власти два десятка лет спустя, начала ее искать. Гуйю-
ань, как одержимая, вела поиски десятилетиями до самой своей смер-
ти в 1984 году.
Поскольку Гуйюань не могла взять Маленького Мао в эвакуацию,
она доверила мальчика своей сестре, жене брата Мао, Цзэтаня. Эта
супружеская пара, так же как брат и родители Гуйюань, оставалась,
и Гуйюань горько рыдала, прощаясь с сыном. (Ее третий ребенок,
сын, умер несколькими месяцами ранее, через пару дней после рож-
дения.) Маленький Мао некоторое время оставался с кормилицей, а
после того, как гоминьдановцы заняли коммунистическую террито-
рию, Цзэтань тайно перевез его. В апреле 1935 года Цзэтань погиб в
бою, не успев рассказать жене, где спрятал ребенка.
Когда Мао пришел к власти, Гуйюань, которая к тому времени уже
не была его женой, отчаянно пыталась найти Маленького Мао, но
тщетно. Ее сестра, чувствовавшая себя виноватой в потере доверенно-
го ей ребенка, погибла в автокатастрофе в ноябре 1949 года, через не-
сколько дней после того, как красные вновь заняли эту территорию, —
она кое-что разузнала и отправилась проверить полученные сведения.
В 1952 году был найден молодой человек, который, возможно, был тем
самым Маленьким Мао. Брат Гуйюань вспоминал, как Гуйюань «бро-
силась опознавать его. Она главным образом проверяла две вещи: были
ли у мальчика маслянистые уши и особый запах под мышками [не-
обычный для китайцев]. Она была убеждена, что все эти характерные
особенности ее дети унаследовали от Мао Цзэдуна. Обследовав юно-
шу, она не сомневалась в том, что это ее Маленький Мао».
Однако многие другие женщины-коммунистки, которым при-
шлось бросить своих детей, ринулись на такие же поиски, и одна вдо-
ва-красноармейка уже опознала мальчика как своего сына. Партия
присудила юношу той женщине. Брат Гуйюань отправился к Мао,
которого до той поры не вовлекали в поиски, и показал ему фотогра-
фию юноши, намекая, что Гуйюань надеется на вмешательство Мао.
Но Мао уклонился, сказав: «Мне неловко вмешиваться». К тому же
он велел просителю подчиниться решению партии. Гуйюань не сда-
140
сь и вела мучительное и трагическое сражение годами. Она и ее брат
поДдерживали связь с тем юношей до самой его смерти от рака пече-
ни в 70-х годах, даже помогли с его бракосочетанием1.
Мао особенно не печалился, покидая Маленького Мао, и даже не
поПрошался с собственным сыном. Он скрывал свое горе. Гун Чжу,
командир Красной армии в Юйду, оставил свидетельство о последних
неделях перед отъездом Мао, когда Мао находился в его штабе. В на-
чале сентября Гун изучал карту, когда «неожиданно вошел мой тело-
хранитель и объявил: «Здесь председатель Мао!» Я побежал к воротам
и увидел слезавших с коней Мао Цзэдуна и двух его телохранителей...
Мао выглядел больным и усталым. Я спросил его: «Председателю не-
здоровится?» Он ответил: «Ты прав. Недавно я был очень болен, но,
главное, я совсем пал духом...».
Мао сказал это так, словно они с Гуном — старые друзья: «Надеюсь,
ты сможешь зайти поболтать как-нибудь вечером, если будет время»...
Мао Цзэдун любил поговорить». Гун принял приглашение Мао, а ког-
да приехала Гуйюань, она стала «готовить изумительные ужины. И мы
все трое болтали, пили, курили, часто... до полуночи... По моим наблю-
дениям, кроме меня Мао никто больше не навещал... Он действитель-
но казался покинутым и несчастным».
Однажды Гун купил к ужину курицу и несколько свиных ножек.
Мао был «оживлен и много пил». Он жаловался на руководство, но
больше так, как это бывает между старыми друзьями, не замышляя
ничего дурного. Когда Гун заметил, что получил за что-то выговор,
Мао «сказал, что не следовало соглашаться с выговором. Все, мол, из-
за того, что Чжоу Эньлай слишком резок... Он также сказал, что [его
враги в партии] хотели прибрать к рукам всю власть... Казалось, он
глубоко обижен на них».
Выпивка погрузила Мао в меланхолию, и он стал вспоминать раз-
личные обрушившиеся на него кары. В одном месте, когда он жаловал-
1 Подобные трагедии не были редкостью. Революция принесла много горя
своим приверженцам. До прихода к власти от коммунистов требовали, чтобы они
не только бросали своих детей, но буквально приносили их в жертву и продава-
ли --- или отдавали на продажу, — чтобы пополнять партийные фонды. Партийная
ячейка друга Гуйюань Цзэн Чжи в Амос продала ее сына-младенца за 100 юаней;
покупатель заплатил авансом, и партия истратила деньги, поставив Цзэн Чжи пе-
ред свершившимся фактом. Более полувека спустя она сказала: «Конечно, мне
было очень больно. Перед тем как моего сына отнесли в дом покупателя, мы с
мужем пошли поиграть с ним в парк Сунь Ятсена. Он был такой милый полутора-
месячный малыш, он все время улыбался. Мы назвали его Те Ню [Железный Бык].
ин никогда не плакал без причины и редко пачкал пеленки, так что мы взяли его
поиграть. Он был так счастлив. А потом мы остались без него. Это было невыно-
Симо. Мне удалось преодолеть боль, но мой ребенок умер 26 дней спустя... Наш
партийный секретарь не посмел мне об этом сказать, хотя я уже знала. Он молчал,
я ничего не говорила. Как-то ночью мне было так больно, что я разрыдалась, но
ихо, не хотела смущать других, не хотела, чтобы они знали [что она оплакивает
воего ребенка]. Потом он как-то увидел, что я плачу, и догадался почему, и по-
Р°сил у меня прощения».
141
ся то, что потерял главенство, «слезы потекли по его щекам, времена-
ми он кашлял, и тогда лицо его вытягивалось и желтело. В мерцающем
свете масляной лампы он казался совершенно подавленным».
Ни крушение коммунистического государства, ни разлука с сыном
не ранили Мао так сильно, как потеря личной власти.
Позже, когда все как будто уладилось, планы Мао чуть было не
рухнули. За несколько дней до намеченного отъезда у него поднялась
температура до 41 градуса по Цельсию, начались бред и лихорадка. Это
был сезон малярии, и в Юйду роились такие густые тучи комаров, что
они забивались людям в ноздри. Не помогал даже хинин. Мао должен
был выздороветь, и выздороветь быстро, иначе он не смог бы уехать
вместе с остальными. Это был вопрос жизни и смерти. Лучший врач в
Центральном советском районе, Нельсон Фу, лечивший Мао в мисси-
онерской больнице зимой 1932/33 года, примчался через весь Жуйц-
зинь и сумел-таки привести его в достаточно приличную форму, что-
бы он смог путешествовать. И пациент, и врач знали, что Фу спас Мао
жизнь и политическую карьеру.
Доктор Фу на десятилетия стал руководителем врачей Мао. В
1966 году во время устроенной Мао «большой чистки» он написал
Мао письмо с напоминанием о том инциденте: «Я спас вам жизнь.
Надеюсь, что сейчас вы сможете спасти мою». Врача, которому тогда
было уже семьдесят два года, жестоко избили, переломали ему ребра
и разбили голову. Нельзя сказать, что Мао и пальцем не пошевелил,
но сделал это вынужденно, набросав в ответ несколько слов: «Этот че-
ловек... не совершил серьезных преступлений, может быть, его следу-
ет пощадить». Однако потом Мао прослышал, что Фу будто бы раз-
говаривал с другими партийными лидерами о его (Мао) здоровье, то
есть нарушил табу. Мао допустил, чтобы Фу бросили в тюрьму. Семи-
десятидвухлетний доктор не протянул и двух недель и умер на полу
своей камеры.
* * *
Тем временем Красная армия, теснимая войсками Чан Кайши, с
боями отступала, а подготовка к эвакуации все еще держалась в сек-
рете. Эта мера была вынужденной, однако позволяла красным совер-
шить стратегический переход на сверо-запад, конечной целью кото-
рого было достижение контролируемых русскими границ и получение
оружия. Операция позже стала известной как «воссоединение с Со-
ветским Союзом». Планировалась она годами. Еще в 1929 году глава
военной разведки Берзин объяснил Зорге, что его задача — попытать-
ся привести китайскую Красную армию к советской границе.
В июле 1934 года, как отвлекающий маневр, в противоположном
направлении послали шеститысячный отряд. Его снабдили 1,6 мил-
142
лиона листовок, занявшими 300 носилок, и величественно назвали
«Авангардом Красной армии, направленным на север для борьбы с
японцами»1. О передвижениях авангарда широко всех оповестили, и
солдаты быстро поняли, что являются ложной целью, о чем не пре-
дупредили даже командиров. Люди были горько разочарованы, тем
более что поставленная им задача была бессмысленной: такой ма-
ленький отряд вряд ли мог одурачить врага и увести его от Жуйцзи-
ня. Отряд-приманка жестоко преследовался другими соединениями
националистов и буквально через несколько месяцев был полностью
уничтожен.
В подготовку к эвакуации входила проверка политической благо-
надежности предполагаемых эвакуируемых, которую проводил Чжоу
Эньлай. Если человек признавался ненадежным, его казнили, и та-
ких насчитывались тысячи. Среди убитых большинство составляли
преподаватели военных школ, в основном набранные из пленных
бывших офицеров-националистов. Казни происходили в заблоки-
рованной горной долине, где была вырыта огромная яма. Жертв уби-
вали ножами и тела скидывали в яму. Когда эта яма заполнилась, об-
реченных заставляли выкапывать себе могилу, забивали ножами или
хоронили заживо.
Кровавые убийства совершали сотрудники системы государствен-
ной безопасности. Многие из них к тому времени разочаровались в
режиме и в свою очередь были убиты. Одним из разочаровавшихся был
руководитель команды, охранявшей Военный совет. В хаосе отступле-
ния он сбежал и укрылся в горах. Однако власти арестовали его под-
ружку, местную крестьянку, и нашли его убежище. После перестрелки
он застрелился.
В октябре 1934 года власть этого жестокого режима близилась к
концу. В Юйду через реку были наведены понтонные мосты. На носу
и корме каждой лодки висело по амбарному фонарю, множество фо-
нарей и факелов освещали оба берега, отражаясь в речной воде. На
берегах для организованного прощания выстроились семьи солдат
и крестьяне. Тяжелораненых разместили в местных семьях. Войска
маршировали к переправе по мощеной дороге под городской стеной,
а в угловом доме рядом со стеной двенадцатилетний мальчик, затаив
Дыхание, смотрел на них сквозь дверную щель. Его отец, мелкий ла-
вочник, был убит четыре года назад в разгар убийств, связанных с ан-
тибольшевиками. Тогда по приказу Мао людей казнили даже за то,
^2°ни были «активными продавцами». Как многие другие, мальчик
с 1 Красные лидеры позже признали, что это название было чисто пропаганди-
Браун*’ <<^икто и не думал о походе на север для борьбы с японцами», — отметил
143
был рад, что красные уходят, что ясно дал нам понять, когда мы встре-
тились с ним шестьдесят лет спустя.
Около шести часов вечера 18 октября 1934 года, исхудалый, но
спокойный, с зачесанными назад длинными волосами, Мао в окру-
жении телохранителей покинул местную штаб-квартиру партии, пе-
ресек улицу, прошел под аркой династии Сун и ступил на понтон-
ный мост.
Тот шаткий мост не просто перенес Мао через водную преграду, он
вознес его в легенду. Его кровавое прошлое, как и кровавое прошлое
режима, установленного Коммунистической партией Китая, осталось
за его спиной. Сам же Мао стоял на пороге создания самого живуче-
го в современной китайской истории мифа и одного из самых гранди-
озных мифов XX столетия — мифа о Великом походе.
Глава 12
ВЕЛИКИЙ ПОХОД I: ЧАН КАЙШИ ПОЗВОЛЯЕТ КРАСНЫМ УЙТИ
(1934 г.; возраст 40 лет)
Около 80 тысяч человек отправились в Великий поход в октябре
1934 года. Процессия выходила из города десять дней тремя колонна-
ми. По обе стороны штаба шли две самые старые и испытанные час-
ти под командованием Линь Бяо и Пэн Дэхуая соответственно. Пяти-
тысячный штаб состоял из горстки лидеров, их сотрудников, слуг и
охранников. Мао двигался со своим штабом.
Скованная громоздким грузом процессия медленно направля-
лась на запад. Запасы оружия, печатные станки и сокровища Мао под
наблюдением конвоиров тащили на носилках тысячи носильщиков,
большинство из них — новобранцы. Самые тяжелые грузы несли
люди, «только что освобожденные из трудовых команд и очень сла-
бые физически... некоторые падали и умирали на месте». Многие за-
болели. Один из участников похода вспоминал: «Осенний дождь не
прекращался, дороги превратились в непролазную грязь... и некуда
было спрятаться от дождя. Невозможно было выспаться... некоторые
больные и слабые засыпали и больше не просыпались. У многих за-
гноились ноги; их приходилось заворачивать в гнилое тряпье, и ходь-
ба причиняла невыносимую боль... Пока мы все дальше уходили от
базы, многие дезертировали. Более покорные слезно молили, чтобы
их отпустили...»
Более дерзкие просто бросали свою ношу и бежали прочь, как
только внимание охранников рассеивалось. И солдаты дезертировали
группами, когда слабела бдительность их все более измученных ко-
мандиров.
144
Перед участниками похода маячила страшная перспектива пре-
одоления четырех линий бункеров, тех самых, что привели к краху их
Советский район. Однако, хоть это и труднообъяснимо, укрепления
не явились препятствием.
Первая линия была укомплектована кантонскими войсками, чей
командующий, давно и выгодно торговавший с красными, пообещал
их пропустить- И свое обещание он выполнил. Однако этот мирный
исход обеспечила не только неприязнь кантонцев к Чан Кайши. Гене-
ралиссимус прекрасно знал, что красные намерены отступить через
кантонский фронт; более того, он знал, что их пропустят. 3 октября
1934 года, незадолго до начала прорыва, Чан сказал своему премьер-
министру, что кантонцы собираются «приподнять один край сети»
для красных. И, несмотря на это, Чан отказался от мысли послать в
тот сектор преданные ему войска. Ближайший помощник возражал,
что, мол, для того, чтобы кантонцы «выполняли приказы, мы должны
иметь там своих людей». Чан предложил ему не беспокоиться.
В начале ноября участники похода подошли ко второй линии бун-
керов. Хотя растянувшиеся на десятки километров колонны представ-
ляли собой отличную цель, никто их не атаковал — ни кантонцы, ни
другие войска, защищавшие вторую линию обороны под командова-
нием генерала Хэ Цзяня, ярого антикоммуниста из Хунани, казнивше-
го бывшую жену Мао — Кайхуэй.
То же самое произошло и на третьей линии укреплений, однако Чан
не только не упрекнул Хэ Цзяня за явное нарушение долга, а 12 нояб-
ря еще и повысил его до звания главнокомандующего военными дей-
ствиями против участников похода. Так что этот ярый антикоммунист
укомплектовывал четвертую линию укреплений, расположенную в
идеальном для уничтожения коммунистов месте, на западном берегу
самой большой реки Хунани — Сян (вдохновлявшей юного Мао на со-
чинение стихов). Поскольку мостов не было, красным, не имевшим зе-
нитных орудий, приходилось переправляться через широкую реку
вброд, представляя собой легкие цели для обстрела, как с земли, так и
с воздуха. Однако снова они совершенно невредимыми медленно шли
четыре дня на тридцатикилометровом отрезке реки. На господствую-
щих над берегами высотах не было орудийных расчетов, и войска Хэ
Цзяня просто наблюдали за переправой. Самолеты Чана кружили над
головами красных, но не бомбили и не стреляли, просто собирали раз-
ведданные. 30 ноября без всяких потерь переправились вброд Мао и
его штаб, а на следующий день, 1 декабря, сорокатысячный основной
отРяд красных выбрался на оперативный простор.
Только тогда Чан, «сосредоточенно» следивший за переправой,
Как отметили его помощники, перекрыл подходы к реке и приказал
бомбить. Часть красного арьергарда осталась отрезанной на восточ-
Ком берегу. Переправившиеся составляли лишь половину от перво-
145
начального числа1, но здесь были и основные боевые части, и штаб.
Чан это знал. Его командующий Хэ Цзянь написал на следующий
день: «Главный отряд бандитов [переправился через реку] и бежит на
запад».
Несомненно, Чан преднамеренно позволил бежать руководству
КПК и основным силам Красной армии.
Почему же Чан это сделал? Частично это выяснилось довольно
скоро, когда после переправы через Сян армия Чана погнала участни-
ков похода дальше на запад к провинции Гуйчжоу, а затем к Сычуа-
ни. Чан планировал использовать красные войска в собственных це-
лях. Эти две провинции вместе с соседней Юньнанью формировали
обширный юго-западный регион площадью более миллиона квадрат-
ных километров с населением более 100 миллионов человек и были
фактически независимы от центрального правительства, посколь-
ку имели собственные армии и платили маленький налог Нанкину.
Особенно важной провинцией была Сычуань, самая большая, самая
богатая и самая многонаселенная — около 50 миллионов человек. Со
всех сторон ее защищали почти неприступные горы, преодолеть ко-
торые, по словам поэта Ли Бо, было «труднее, чем подняться в синее
небо». Чан наметил ее как «базу для национального возрождения», то
есть надежный тыл для возможной войны с Японией.
Чан мог успешно править, только имея в провинциях свою армию,
но провинции его армию отвергали, а если бы он попытался при-
менить силу, то неизбежно развязал бы войну. Чан не хотел открыто
объявлять войну военачальникам. Его план государственного строи-
тельства был более хитроумным и рентабельным. Чан хотел загнать в
эти неуступчивые провинции Красную армию и так напугать местных
командиров, чтобы они сами впустили войска Чана для вытеснения
нежеланных гостей, лишь бы те не обосновались на их территории.
Таким образом, как рассчитывал Чан, он смог бы войти в эти провин-
ции и навязать им власть центрального правительства. Он хотел со-
хранить ядро Красной армии, чтобы она все еще представляла серьез-
ную угрозу.
Чан раскрыл свой план ближайшему сподвижнику: «Теперь, ког-
да коммунистическая армия входит в Гуйчжоу, мы можем следовать за
ней. Это лучше, чем начинать войну ради завоевания Гуйчжоу. Сы-
чуани и Юньнани придется радушно принять нас ради собственного
спасения... Отныне, если мы используем этот шанс... то сможем со-
1 Из другой половины (около 40 тысяч), не переправившейся через реку, более
3 тысяч были убиты. Остальные либо разбежались там же, либо погибли в предше-
ствовавшем переправе шестинедельном переходе от болезней, истощения и в пе-
рестрелках, или дезертировали.
146
ать объединенную страну». 27 ноября 1934 года, в тот же день, ког-
а красные начали переправляться через Сян и двигаться к Гуйчжоу,
Чан опубликовал программу государственного устройства — «Декла-
пацию по распределению власти между центральным правительством
и провинциями».
Сведения о переходе Красной армии на запад сохранялись в тайне
на протяжении всей жизни Чана и скрываются до сих пор как нацио-
налистическими, так и коммунистическими официальными истори-
ками. И те и другие объясняют побег коммунистов усилиями регио-
нальных военачальников, причем Чан винит их за это, а коммунисты
осыпают похвалами. И тех и других заботит одно: скрыть тот факт, что
сам генералиссимус позволил красным уйти. Что касается национа-
листов, то методы Чана в установлении своего господства над непо-
корными провинциями были слишком хитроумными, а его просчет с
использованием красных — который в конечном счете и привел их к
триумфу — слишком унизительным. Коммунистам же неловко при-
знавать, что знаменитым Великим походом в огромной степени руко-
водил Чан Кайши.
То, что Чан позволил красным уйти, можно считать жестом доброй
воли Чана по отношению к России. Он нуждался в гармоничных отно-
шениях с Кремлем, так как ему постоянно угрожала Япония, а КПК
была детищем Москвы.
Однако у Чана была еще одна, более тайная и абсолютно личная
причина. Сын Чана, Цзинго, девять лет жил в России заложником.
Цзинго был единственным прямым потомком Чан Кайши, сыном не
от известной мадам Чан, а от первой жены. После рождения Цзинго
Чан Кайши вроде бы стал бесплодным, так как несколько раз подхва-
тывал венерические болезни, и второй сын Вэйго был его приемным
сыном. Чан был воспитан в китайских традициях, главным в жизни
считал наличие наследника и, естественно, больше всех любил родно-
го сына. Неспособность продолжить род считалась позором, величай-
шим оскорблением из всех, которое мужчина мог нанести своим ро-
дителям и предкам, чьи души в таком случае никогда не упокоятся с
миром. Одно из самых страшных китайских проклятий: «Чтоб у тебя
никогда не было наследника!» Уважение к родителям и предкам, сы-
новняя почтительность были главным моральным предписанием,
Диктуемым традицией.
В 1925 году Чан послал Цзинго, которому было тогда пятнадцать
Лет, в Пекин учиться в школе. В то время восходила звезда Чана в Го-
миньдане, финансируемом Москвой. Русские не преминули пригла-
сить очень способного Цзинго учиться в Россию. Через несколько ме-
сяцев после приезда в Пекин малоизвестный, но влиятельный человек
147
по имени Шао Лицзы, главный агент красных в Гоминьдане, увез
Цзинго в Москву.
Внедрение агентов было одним из бесценных подарков Москвы
Коммунистической партии Китая. Большинство этих агентов всту-
пило в ряды Гоминьдана в первой половине 1920-х годов, когда Сунь
Ятсен, добивавшийся расположения русских, допустил в свою пар-
тию коммунистов. Внедрение происходило на нескольких уровнях.
Наряду с явными коммунистами, работавшими в рамках националис-
тического движения, как Мао, были и тайные коммунисты, и третья
группа — те, кто инсценировали выход из КПК. Когда Чан в 1927 го-
ду разошелся с коммунистами, множество этих тайных агентов («кро-
тов» — агентов разведки, создавших себе легальное положение в дру-
гой стране или в стане врага. — Пер.) осталось с националистами,
ожидая, когда их в нужное время призовут к действию. В следующие
двадцать лет и даже дольше они не только передавали красным важ-
нейшую разведывательную инфопмацию, но часто занимали такие
высокие посты в системе власти Гоминьдана, что могли существенно
влиять на политический курс. В конечном счете эти агенты сыграли
колоссальную роль в приходе к власти в Китае Мао Цзэдуна: может
быть, даже большую роль в политике самого высокого уровня, чем в
любой другой стране мира. Многие агенты остались нераскрытыми до
сего дня.
Одним из них и был Шао Лицзы. В действительности он был одним
из основателей КПК, но по приказу Москвы сторонился партийной
деятельности, и его истинная роль держалась в секрете даже от боль-
шинства партийных лидеров. Когда в апреле 1927 года Чан Кайши вы-
ступил в Шанхае против коммунистов, Шао послал русским телеграм-
му, немедленно переданную Сталину. Шао запрашивал инструкции:
«Шанхай сильно меня тревожит. Я не могу быть орудием контррево-
люции. Прошу посоветовать мне, как вести борьбу».
Следующие двадцать четыре года Шао оставался с националис-
тами, занимая многие ключевые посты, до победы коммунистов в
1949 году, когда перешел к Мао. Умер он в Пекине в 1967 году. Даже
при коммунистическом правлении его истинная роль так и осталась
никому не известной, и в наши дни его все еще представляют честным
сторонником, а не многолетним тайным агентом («кротом»).
Несомненно, что в ноябре 1925 года Шао привез в Россию сына
Чана именно по приказу Москвы. Когда в 1927 году Цзинго закончил
обучение, ему не позволили уехать, и он был вынужден публично от-
речься от отца. Сталин держал его заложником, в то же время заяв-
ляя всему миру, что юноша остался добровольно. Сталин любил запа-
саться заложниками. Пегги Деннис, жена лидера коммунистов США
Юджина Денниса, описывает визит «серого кардинала» Коминтерна
Дмитрия Мануильского перед их с мужем возвращением из России в
148
Америку в 1935 году: «Бомба была сброшена очень тихо... Как бы меж-
ду прочим Мануильский сообщил нам, что мы не можем забрать с со-
бой Тима [их сына]. «Мы пришлем его как-нибудь в другой раз при
других обстоятельствах». Русские так им мальчика и не вернули.
О том, что Цзинго заложник, отцу сообщили в конце 1931 года,
и сделала это сестра его собственной жены госпожа Сунь Ятсен
(урожденная Сун Цзинлин), тоже советский агент1. Выступая от име-
ни Москвы, она предложила обменять Цзинго на двух важных рус-
ских агентов, недавно арестованных в Шанхае. Чан обмен отверг.
Арест обоих агентов был широко разрекламирован, их открыто су-
дили и приговорили к тюремному заключению. Однако предложение
Москвы принесло Чану страшные страдания, поскольку он думал, что
теперь его сына «советские русские могут предать жестокой смерти».
3 декабря 1931 года генералиссимус записал в своем дневнике: «В по-
следние дни я еще больше тоскую по сыну. Как я посмотрю в глаза
родителям, когда умру [если Цзинго убьют]?» Запись от 14 декабря:
«Я совершил страшное преступление, неподобающее сыну [подверг
риску жизнь наследника]...»
Чана пожирала тревога за судьбу сына; его болью и горечью почти
наверняка объясняется событие, произошедшее в тысячах километ-
рах от него. Именно тогда, в декабре 1931 года, сына ШаоЛицзы на-
шли застреленным в Риме. Шао Лицзы вывез его в Россию в 1925 году
в качестве спутника Цзинго, однако его сыну, в отличие от Цзинго,
впоследствии разрешили вернуться в Китай. Итальянская пресса пре-
поднесла его смерть как трагедию влюбленных. В одной из газет эту
историю озаглавили «Трагическая смерть китайца, ранившего свою
возлюбленную». О женщине сообщалось, что она чешка. Однако Шао
и его семья были убеждены в том, что убийство их сына, о котором не
упоминалось ни в националистических, ни в коммунистических газе-
тах, дело рук Чан Кайши, то есть совершено по его приказу, как лич-
ная месть: сын за сына.
К началу Великого похода Чан задумал изощренный обмен: выжи-
вание КПК за Цзинго. Такое предложение невозможно было выска-
зать прямо. Чан осуществил свой план очень ловко. Он спланировал
1 То, что сестра жены Чан Кайши была русским агентом, скрывалось на про-
тяжении всей ее долгой жизни и остается малоизвестным фактом до наших дней.
Однако секретное письмо, написанное ею 26 января 1937 года Ван Мину, главе
Делегации КПК в Москве и личному «куратору» Сунь Ятсен, не оставляет на этот
счет никаких сомнений. Письмо начинается так: «Товарищу Ван Мину. Дорогой
товарищ: я должна проинформировать вас о следующих фактах, поскольку они
представляют опасность для моей деятельности... в Китае в ближайшем будущем.
Я представляю их вам в надежде, что вы посоветуете мне, как действовать даль-
ше...» в одном месте письма она жалуется на агента Коминтерна американку Аг-
пес Смедли, которая, по ее словам, «привела домой иностранных сторонников, и
этот особенный дом, прежде использовавшийся для важных дел, теперь провален
(•)... Я передала КПК ваш приказ изолировать ее».
149
на время задержать красных и затем подставить их под удар японцев.
Чан считал войну с Японией неизбежной и прекрасно понимал, что
России нужна эта война. Сталин больше всего боялся, что Япония
завоюет Китай и тогда, заполучив все китайские ресурсы и неукреп-
ленную границу длиной в 7 тысяч километров, нападет на Советский
Союз. Чан полагал, что, как только начнется китайско-японская вой-
на, Москве придется приказать своим китайским клиентам выступить
против Японии. Адо того дня Чан не собирался трогать красных, что,
как он надеялся, позволит ему — quid pro quo (услуга за услугу) —- вер-
нуть сына.
Чан не хотел, чтобы красные укрепились в богатой центральной
части Китая. Его целью было загнать их в более пустынный и менее
населенный угол. Таким «мешком» было плато Желтой Земли на севе-
ро-западе Китая, главным образом северная часть провинции Шэнь-
си. Чтобы красные наверняка попались на удочку, Чан не тронул нахо-
дившуюся там революционную базу, в то же время энергично уничто-
жая все остальные на территории Китая.
Центральной фигурой, использованной для осуществления этого
плана, стал не кто иной, как Шао Лицзы, человек, который вывез
сына Чана в Россию. В апреле 1933 года Шао назначили губернатором
Шэньси. Хотя Чан прекрасно знал истинное лицо Шао, он не стал его
разоблачать и продолжал использовать, как честного националиста.
Отношения Чана с Шао, как и с другими ключевыми внедренными
агентами, представляли собой немыслимо запутанную сеть интриг,
обмана, блефа и двойного блефа, что в конечном итоге привело Чана
к потере контроля над ними и внесло свой вклад в его падение.
Чан полагал, что только агент смог бы взлелеять коммунистический
район, тогда как любой настоящий националист его бы уничтожил.
И действительно, только после назначения Шао крохотная партизан-
ская база начала разрастаться в глубь Шэньси (и на краю провинции
Ганьсу к западу от Шэньси)1. Публично клеймя красных «бандитами»,
которых необходимо «уничтожить», Шао не помешал революционной
базе расшириться до беспрецедентных размеров; через несколько ме-
сяцев красные контролировали территорию в 30 тысяч квадратных ки-
лометров с населением в 900 тысяч человек.
Таким образом Чан создал загон, в котором мог собирать отряды
Красной армии, вытесняемые им из разных регионов Центрального
Китая. Он рассчитывал по пути изматывать их, но не уничтожать.
Позже Чан сказал американскому эмиссару: «Я выгнал коммунистов
из Цзянси на... север Шэньси, где их численность сократилась до не-
скольких тысяч, и прекратил преследование».
1 Армией Гоминьдана в Шанхае командовал некий генерал Ян Хучэн, преж-
де желавший вступить в коммунистическую партию. О его связи с красными Чан
прекрасно знал. Ян тесно сотрудничал с Шао.
150
Чан манипулировал красными, связываясь с собственными войска-
ми по радио и понимая, что радиограммы будут перехвачены. Красные
«постоянно перехватывали и расшифровывали вражеские радиограм-
мы и знали намерения и передвижения врага как свои пять пальцев».
Однако Чан не менял шифры, и красные двигались туда, где вражеских
войск не было вообще или было очень мало.
Для уверенности в том, что красные пойдут путем, намеченным Ча-
ном, и чтобы исключить любое изменение в полученных ими прика-
зах, до эвакуации красных Чан решил нанести колоссальный инфор-
мационный удар. В июне националисты тайно захватили радиостан-
цию КПК в Шанхае, связующее звено между Жуйцзинем и Москвой.
В течение нескольких месяцев радиостанция работала под контролем
националистов, а в октябре они вообще ее закрыли. КПК попыталась
восстановить связь, послав в Шанхай квалифицированного радио-
оператора, но он сразу же переметнулся в лагерь противника. К нему
подослали убийц. В первый раз они промахнулись, но со второй по-
пытки сумели убить его прямо в постели в немецком госпитале. С того
момента Шанхай в большой степени стал бесполезным для КПК, хотя
остался важной базой московских секретных служб.
Чан воспользовался Великим походом для подготовки к обмену
красных на сына. Перед самым выходом с Жуйцзиньской базы он
по дипломатическим каналам послал просьбу о возвращении сына.
2 сентября 1934 года Чан записал в своем дневнике, что «составлено
официальное заявление о возвращении Цзинго домой». В решающий
период эвакуации, в октябре—ноябре, Чан нашел способ четко пере-
дать русским, что закрывает глаза и позволяет красным уйти. Он по-
кинул линию фронта и удалился в противоположном направлении на
тысячу километров, отправившись в длительную сорокадневную по-
ездку по Северному Китаю.
Москва сделала верный вывод. В течение всего времени между по-
лучением просьбы Чана об освобождении сына и тем днем, когда Мао
с компанией переправились через реку Сян и без боев миновали линии
укреплений националистов, Москва вела усиленную слежку за залож-
ником. Цзинго, прежде работавший в деревне и на сибирской золотой
шахте, теперь трудился на заводе на Урале. Как впоследствии вспоми-
нал он, «с августа до ноября 1934 года я вдруг... оказался под неусып-
ным надзором русского НКВД. Каждый день меня преследовали два
Человека».
В начале декабря, сразу после того, как красные китайцы прошли
мимо последних бункеров, Чан снова спросил о сыне (о чем НКВД
проинформировал Цзинго). Однако русские сказали Чану, что его сын
возвращаться не желает. «Нет конца отвратительному обману русско-
151
го врага, — записал Чан в дневнике, хотя и сказал, что может «спокой-
но справляться с проблемой». — Я чувствую, что действительно про-
двинулся вперед, поскольку могу даже не обращать внимания на се-
мейное горе». Чан понимал, что его сын будет в безопасности, если он
еще больше сделает для красных.
Глава 13
ВЕЛИКИЙ ПОХОД II: РЯДОМ С ВЛАСТЬЮ (СЕРЫЙ КАРДИНАЛ)
(1934—1935 гг.; возраст 40—41 год)
К середине декабря Чан завел Великий поход в Гуйчжоу, первую
из провинций, которые он намеревался взять под свой контроль. Как
он и предвидел, появление сорокатысячной Красной армии повергло
местного военачальника в панику. Чан «давно хотел захватить Гуйч-
жоу, — вспоминал позже этот военачальник. — Теперь армия цент-
рального правительства преследовала Красную армию по пятам, и я
ничего не мог поделать... Я был в смятении. В тех обстоятельствах мне
не оставалось ничего другого, как перейти в подчинение Чана». 19 де-
кабря 1934 года восемь дивизий армии центрального правительства
вошли в столицу провинции и немедленно приступили к строитель-
ству аэропорта и дорог. Вскоре они заняли ключевые позиции и, по
словам все того же военачальника, «превратились из гостей в хозяев».
Затем Чан погнал Красную армию на север к своей следующей
цели, Сычуани, оставив лишь один проход и заблокировав все другие
дороги. Здесь Чан планировал повторить захват Гуйчжоу и затем по-
гнать красных еще дальше на север, в Шэньси. Но действительность
начала отклоняться от заранее составленного сценария, поскольку
Мао повел себя непредсказуемо: он преисполнился решимости не
идти в Сычуань. Его мотив не имел никакого отношения к Чану и
объяснялся борьбой за власть внутри собственной партии.
Мао стал принимать активные меры к захвату руководства в
партии, как только участники похода вошли в Гуйчжоу. Для этого
ему необходимо было внести раскол в ряды своих партийных врагов
и обязательно подружиться с двумя главными членами руководства, с
которыми прежде он был не в самых лучших отношениях: с Ван Цзя-
сяном, прозванным Красным профессором, и Ло Фу, отобравшим у
него пост премьер-министра. В прошлом Мао ожесточенно спорил с
ними, но теперь, когда они оба затаили злобу против человека номер
один в партии Бо Гу, стал грубо им льстить.
Они оба учились в Москве с Бо, который был моложе их, но опере-
дил и стал боссом и даже иногда исключал их из процесса принятия ре-
шений. Бо «вывел меня из игры», через многие годы скажет Ло Фу, что
152
толкнуло его в объятия Мао. «Я чувствовал, что совершенно лишен
и это меня глубоко оскорбляло, — вспоминал Ло. — Помню,
как однажды перед отъездом товарищ Цзэдун разговаривал со мной, и
я откровенно рассказал ему о своих обидах. С тех пор я сблизился с то-
варищем Цзэдуном. Он предложил мне сплотиться с ним и товарищем
Ван Цзясяном — так сложилось трио, возглавляемое товарищем Мао».
Это трио путешествовало вместе, обычно раскинувшись на но-
силках. Бамбуковые носилки, лошадь и носильщики для переноски
личных вещей полагались нескольким лидерам. Большинство руко-
водства несли почти весь Великий поход, включая и самые изнури-
тельные участки пути. Мао даже распланировал свою транспорти-
ровку. Жена Ло Фу вспоминала, как он занимался приготовлениями
вместе с Красным профессором и демонстрировал свою гениаль-
ность. «Он сказал: «Взгляните, мы разработали собственные носил-
ки... нас понесут». Он и Цзясян выглядели очень самодовольными,
показывая мне свои «произведения искусства»: их носилки имели
очень длинные бамбуковые шесты, чтобы носильщикам легче было
подниматься в горы, и брезентовые тенты... для защиты [пассажира]
от солнца и дождя».
Мао сам через несколько десятилетий сообщил своим сотрудникам:
«В марте я лежал на носилках. Что я делал? Я читал. Я много читал».
Носильщикам было гораздо тяжелее. Участники похода вспоминали:
«Карабкаясь в горы, те, кто несли носилки, иногда могли передвигать-
ся лишь на коленях, стирая не только кожу, но и плоть, пока добира-
лись до вершины. На каждой из покоренных гор оставалась цепь сле-
дов из их пота и крови».
Путешествуя на чужих плечах, Мао и двое ревнивых соратников
Бо Гу замышляли партийный переворот. Когда ширина дороги позво-
ляла, их несли бок о бок, на узких тропинках, когда носильщикам при-
ходилось вытягиваться вереницей, они ложились в носилках головой
Друг к другу. Одно совещание провели в апельсиновой роще, позоло-
ченной спелыми фруктами, сверкающими среди ярко-зеленых листь-
ев. Носильщики остановились передохнуть и сложили свои ноши ря-
дышком. Троица решила разработать план «свержения» Бо вместе с
немецким советником Брауном и передать Мао контроль над арми-
ей. Поскольку Мао все еще не пользовался популярностью и даже не
ыл членом Секретариата, на том этапе он не мог рассчитывать на выс-
Шии партийный пост. Эта должность отводилась Ло Фу, единствен-
н°му члену троицы, входившему в Секретариат. Наградой Красного
профессора должно было стать полноправное членство в Политбюро.
Роица приступила к организации заседания для обсуждения причин
поели Советской республики.
0 Гу согласился на «вскрытие». На самом деле он так сильно пе-
ивал эту катастрофу, что коллеги, видевшие, как он несколько раз
153
наставлял на себя пистолет, боялись, как бы он не совершил само-
убийство.
Итак, 15—17 января 1935 года в городе Цзуньи на севере Гуйчжоу
собралось двадцать человек, члены Политбюро и избранные воена-
чальники. Большую часть времени занял животрепещущий вопрос
об ответственности за крушение Китайской советской республики.
Троица Мао возлагала вину на ключевых лидеров допоходного пери-
ода, особенно на Бо и Брауна.
По общепринятому мнению, Мао стал лидером партии и армии на
заседании в Цзуньи, и решение это было принято большинством. На
самом деле в Цзуньи Мао не назначили ни лидером партии, ни коман-
дующим армией. Бо Гу, поддержанный большинством, остался чело-
веком номер один в партии; все согласились с тем, что его нельзя ви-
нить в потере Жуйцзиня. Браун, как единственный иностранец, очень
подходил для роли козла отпущения и был отстранен от военного ко-
мандования. Однако, хотя оба участника сговора с Мао предложили
его в командующие, никто их, похоже, не поддержал, и главным вое-
начальником утвердили Чжоу Эньлая, наделив его «обязанностью
принимать окончательное решение по военным вопросам»1.
Правда, в Цзуньи Мао совершил один решающий прорыв: он стал
членом Секретариата, коллектива, принимающего решения. Пре-
жний состав этой группы был определен Москвой в январе 1934 года.
Из семи ее членов четверо участвовали в Великом походе: Бо Гу, Чжоу
Эньлай, Ло Фу и некий Чэнь Юнь. Остальными тремя были Сян Ин,
Ван Мин, представитель КПК в Москве, и Чжан Готао, тогда лидер
второй по величине революционной базы. В Цзуньи Красный про-
фессор предложил ввести Мао в Секретариат. На самом деле Красный
профессор не имел права выдвижения кандидатов, поскольку не был
полноправным членом Политбюро. Однако Бо Гу, страдавший от со-
знания своей вины, был слишком деморализован, чтобы возражать, и
предложение прошло. С Москвой не посоветовались, поскольку пре-
рвалась радиосвязь.
Попав в Секретариат, Мао получил возможность им манипулиро-
вать. В марте 1935 года из остальных четырех членов Л о Фу уже был
его союзником, а Чэнь Юня власть не интересовала; часто он прос-
то отсутствовал, занимаясь вопросами снабжения. Оставались Чжоу и
Бо. Мао поставил себе задачу отколоть Чжоу от Бо, пользуясь такти-
кой кнута и пряника, но больше все же — кнута: шантажировал и гро-
зил возложить ответственность за прошлые провалы на него. В Цзу-
ньи решили вынести резолюцию о том, как была потеряна Советская
республика, и подельник Мао Ло Фу умудрился сделать так, что про-
1 Тот факт, что большинство не поддержало Мао, подтверждается тем, что,
когда позже он ссылался на тех, кто поддержал его в Цзуньи, он никогда не при-
водил более двух имен, это были имена двоих его подельников.
154
еКТ резолюции поручили ему, хотя обычно это возлагалось на перво-
го человека в партии.
Этому документу предстояло стать приговором. Резолюция распро-
странялась в партии и докладывалась в Москву. Сначала Ло Фу пред-
ставил проект с подзаголовком «Обзор военно-политических ошибок
товарищей Бо Гу, Чжоу Эньлая и Отто Брауна», где назвал Чжоу в чис-
ле виновных в гибели Китайской советской республики. После того
Как Чжоу согласился сотрудничать, его имя было вычеркнуто, а вина
с него снята.
Как сухо заметил Браун, Чжоу «ловко дистанцировался от Бо Гу и
меня, таким образом предоставив Мао желанный предлог, чтобы ос-
тавить его в покое и сфокусировать атаку на нас». Бо теперь был един-
ственной проблемой, и Мао всегда мог оставить его в меньшинстве.
В действительности, как только закончилось совещание в Цзуньи и
большинство участников вернулось в свои части, Мао добился от но-
вых коллег неслыханного и бесспорно странного титула «помощника
товарища Эньлая в ведении военных дел». Мао не дал захлопнуться
двери, ведущей к военному руководству.
Затем эта новая группа ввела Красного профессора в Политбюро
полноправным членом и вскоре наградила его высоким военным по-
стом, несмотря на то что он ничего в военном деле не понимал. Самое
важное —- через три недели после Цзуньи, 5 февраля, в деревне под на-
званием Петух Кукарекает на Три Провинции, где сходятся три про-
винции, Ло Фу был стремительно возведен на высший пост в партии
вместо Бо Гу. Сначала Мао и Л о Фу заставили капитулировать Чжоу,
а затем поставили Бо Гу перед фактом —- большинством, выступив-
шим против него. Бо, как он вспоминал, согласился оставить свой
пост «лишь в результате многочисленных бесед и уговоров...».
Восхождение Ло Фу к высшему посту в партии было закулисным
переворотом, а потому неделями держалось в секрете от членов
партии и армии. Перестановка в верхушке вскрылась, лишь когда во-
енная победа укрепила позиции заговорщиков. Бо отстранили от при-
нятия решений, а поскольку Л о Фу был весьма слабохарактерным, ко-
мандовал Мао.
На совещании в Цзуньи приняли решение двигаться в Сычуань.
Сычуань лежала немного севернее Цзуньи и была очевидной целью:
провинция большая, богатая и густонаселенная, причем русские дав-
но рекомендовали пробиваться туда из Жуйцзиня. Сычуань была го-
раздо ближе к контролируемой Советским Союзом Монголии и к
Синьцзяну (который к тому времени стал практически советской ко-
лонией, занятой русскими войсками), двум территориям, куда Моск-
Ва г°товилась переправлять оружие для КПК. Бывший главный совет-
155
ский военный советник КПК Штерн изучал пути связи Сычуани с ме-
стами, которые русские могли бы даже снабжать1.
Однако Мао в Сычуань идти не хотел. Его это могло погубить, ибо
означало объединение с Чжан Готао, ветераном, командующим гораз-
до большим войсковым соединением, насчитывающим более 80 тысяч
человек. Как только они соединятся с этой могучей армией, исчезнет
всякая надежда на то, что Ло Фу станет партийным лидером, а Мао —
серым кардиналом.
Чжан Готао председательствовал на I съезде партии в 1921 году,
когда Мао был всего лишь рядовым его участником, а Ло Фу еще даже
не был членом партии (Ло вступил в КПК в 1925 году). В отличие от
Мао, пробравшегося в Секретариат против всяких правил, он был на-
стоящим его членом. К тому же Чжан Готао был полноправным чле-
ном Исполнительного комитета Коминтерна, что значительно по-
вышало его престиж; он имел влияние в России, где жил много лет
и встречался со Сталиным. После возвращения из Москвы в Китай в
январе 1931 года его послали в Шанхай возглавить советский район
Хубэй—Хэнань—Аньхой в восточной части Центрального Китая. Там
он создал революционную базу, которая к лету 1932 года занимала
территорию сравнимую с Жуйцзинем, площадью более 40 тысяч квад-
ратных километров с населением в 3,5 миллиона человек и с армией
в 45 тысяч человек. Когда той осенью Чан Кайши изгнал его, он на-
правился на север Сычуани, где за год создал новую, еще большую
базу и увеличил армию до более чем 80 тысяч человек2. Готао, несом-
ненно, был самым успешным из всех коммунистов. Как только он со-
единился бы с остальными лидерами, его неизбежно избрали бы но-
вым боссом.
1 Советский военный атташе Лепин порекомендовал наилучшие пути снабже-
ния. Бывшего лидера КПК Ли Лисаня отправили из Москвы ла секретную базу
советской военной разведки ла китайской границе, чтобы попытаться установи п>
радиосвязь. Американский консул в Юньнани Артур Рингуолт заметил опасность
и предупредил в начале января 1935 года: «Ситуация становится все более серьез-
ной для Китая. Если не случится чуда, коммунисты пробьются в Сычуань той или
иной дорогой. [Тогда] воплощение известного плана... установления связей с Со-
ветской Россией — лишь вопрос времени. После этого разговоры о вытеснении
коммунистов станут бесполезными».
Еще одним человеком, обратившим внимание на эту опасность, был — как
ни странно — очень важный русский шпион в Британии Ким Филби. В статье
о Тибете, опубликованной в нацистской Германии в 1936 году, Филби подчерк-
нул стратегическую значимость соединения китайских коммунистов с русскими
на северо-западе Китая.
2 Успехи Чжан Готао объяснялись частично тем, что та часть Сычуани, в ко-
торую он вошел, находилась во власти исключительно жестоких военных дикта-
торов, выжимавших из населения все соки. Даже в городах было много людей,
которые не имели возможности купить одежду и ходили по улицам совершенно
голыми. Перед самым приходом армии Готао там вспыхнуло несколько кресть-
янских восстаний, и Готао мог вербовать новобранцев в огромных количествах
К тому же его главнокомандующий Сюй Сянцянь, возможно, был самым талант-
ливым из китайских коммунистических командиров.
156
у Мао не было надежды превратить Готао в марионетку. Ради вла-
сти Готао не остановился бы перед убийством и не испытал бы угры-
зений совести. На своих базах он проводил кровавые чистки, освобож-
даясь от местных командиров, посмевших ему противостоять. Как и
Мао, он лично председательствовал на допросах, включавших пытки.
Его жертв обычно закалывали штыками или душили; некоторых хоро-
нили заживо. Как сформулировал его командующий Сюй, Готао с го-
товностью «избавлялся от тех, кто вставал на его пути, чтобы устано-
вить свою личную власть».
С таким страшным конкурентом у Мао были ничтожные шансы
подняться на вершину власти. Более того, если бы он попытался спра-
виться с Готао силовыми методами, то подверг бы нешуточной опасно-
сти собственную жизнь. До сих пор Мао имел дело с партийными ли-
дерами, чья преданность партии означала, что они могли бы убить ради
нее, но не ради личной власти. Даже причиняя неприятности Бо Гу и-
ли Чжоу Эньлаю, он чувствовал себя в полной безопасности. На по-
добную снисходительность со стороны Готао рассчитывать он не мог,
и потому его главной целью была отсрочка прихода в Сычуань до тех
пор, пока он полностью не подчинит себе партийное руководство. В
1949 году Мао сказал представителю Сталина Анастасу Микояну, что
обстановка на совещании в Цзуньи была «самая неблагоприятная».
Мао объяснил это тем (приводя лжедовод), что «на нас наступал Чжан
Готао с армией в количестве 60 тысяч человек», и также добавил: «Но
мы не растерялись и уничтожили 30 тысяч его войск». Эти слова Мао
объясняют, почему он неустанно «маневрировал», дабы избежать при-
хода в Сычуань после совещания. Они также свидетельствуют, что он
был готов уничтожить колоссальное число дружественных коммунис-
тических войск во имя достижения собственных целей.
Однако такую цель Мао озвучить не мог, и ему пришлось под-
держать план продвижения к Сычуани. 19 января 1935 года его вой-
ска вышли из Цзуньи и 22-го телеграфировали Чжан Готао, находив-
шемуся на севере Сычуани, о том, что приближаются и ему следует
двигаться на юг на соединение с ними. Однако Мао запрятал козырь
в рукаве. Четыре дня спустя он настоял на том, чтобы Красная армия
Устроила засаду на преследовавший их вражеский отряд. Этот отряд
был сформирован в Сычуани и славился своими боевыми качествами.
Мао втайне рассчитал, что Красная армия потерпит поражение и тог-
Да он сможет потребовать, чтобы его войска остались в Гуйчжоу, по-
скольку сычуаньский враг слишком силен.
Идея этой засады была абсурдной, так как вражеский отряд, из-
Ранный Мао Цзэдуном для атаки, не только не преграждал путь на
Шуань, а находился позади красных и даже их не трогал. На самом
е По плану, определяющему их целью Сычуань, особенно предпи-
валось «держаться подальше» от преследователей и «не связываться»
157
с ними. Однако Мао умудрился добиться согласия Чжоу Эньлая, сло-
во которого в военных решениях было главным, видимо угрожая Чжоу,
что если тот не уступит, то разделит ответственность за гибель Совет-
ской республики в «резолюции» Л о Фу. Похоже, Чжоу смертельно бо-
ялся позора — и эту слабость Мао будет регулярно эксплуатировать в
грядущие десятилетия.
28 января Мао приказал устроить засаду к востоку от местечка Ту-
чэн, и исход стал катастрофическим для красных. Враг подтвердил
свою страшную репутацию и быстро воспользовался преимущест-
вом, разбив отряд, который Мао расположил спиной к бурной Крас-
ной реке (Хонгха), несущейся между отвесными скалами. Мао стоял на
вершине в отдалении, наблюдая за истреблением своих солдат, и толь-
ко в конце длившегося целый день кровавого сражения он разрешил
отступить. Шел сильный ливень, и люди в панике, толкаясь, броси-
лись к скользким горным тропинкам. Женщин и раненых оттеснили.
Враг был так близко, что кто-то из преследователей одной рукой схва-
тил рюкзак жены Чжу Дэ, а другой попытался вырвать ее оружие. Жен-
щина бросила рюкзак и убежала. В Великом походе это было единст-
венное сражение, когда армия и штаб так близко сошлись с врагом.
4 тысячи красноармейцев были убиты или ранены — 10 процентов
от общего числа. Тучэн был самым страшным поражением Великого
похода; таким он и запомнился очевидцам, но публично о нем даже не
упоминали, ведь виноват был Мао, выбравший и место, и время сраже-
ния. За один день он понес больше потерь, чем в предыдущем, самом
тяжелом инциденте — при реке Сян (чуть более 3 тысяч). По партий-
ной версии, Мао спас Красную армию после Цзуньи. Истина диамет-
рально противоположна.
Коммунисты в полном беспорядке переправились через Красную
реку на запад по спешно наведенным понтонам, бросив тяжелую ар-
тиллерию и медоборудование, в частности рентгенаппарат. Чжу Дэ с
маузером в руке лично прикрывал отступление. Обычно невозмути-
мый, в тот день он сорвался и в ярости орал на своих офицеров. Из-
мученным людям пришлось нести или тащить своих раненых това-
рищей на головокружительные вершины по крутым горным тропам.
Толстый слой снега накрыл густые леса и долины. Воспоминания о
морозе, голоде, изнеможении, крики раненых преследовали выжив-
ших еще долгие годы.
Именно такую трагедию и замыслил Мао, чтобы доказать: с жес-
токой и сильной сычуаньской армией лучше не связываться и нельзя
идти в Сычуань, как предписывал первоначальный план. Но они уже
158
йщли в юго-восточный район Сычуани, и многие понимали, что
П ждется пробиваться на север.
высшие военные командиры и даже старый приятель Мао Линь
ряо поддерживали продвижение в глубь Сычуани. Более того, все они
очень переживали из-за того, что позволили Мао втянуть их в засаду
Тучэна. Когда Мао явился к Линь Бяо, чтобы оправдаться (и свалить
вину на других), Линь, как заметил Браун, выглядел «крайне мрач-
ным». Однако Мао при поддержке Ло Фу своего добился. Ло, как и
Мао, хотел избежать — или оттянуть — соединение с войсками Чжан
Готао, поскольку понимал, что слишком скорая встреча — серьезная
угроза его недавно обретенному высшему партийному посту. 7 фев-
раля 1935 года новое руководство во главе с Ло Фу объявило, что от
первоначального плана — похода в Сычуань оно отказалось в пользу
предложения Мао остаться в Гуйчжоу.
Коммунисты развернулись и снова переправились через Красную
реку. Тысячи раненых были брошены в безлюдной местности на мо-
розе практически без еды и медикаментов. Через несколько месяцев
большинство из них были мертвы1.
27 февраля армия Мао снова заняла Цзуньи. Чан хотел загнать крас-
ных в Сычуань и послал жестокого генерала с двумя дивизиями, чтобы
отбить город, который еще и подверг бомбежкам. Красным удалось от-
бросить посланные войска. Мао пришел в восторг, особенно потому,
что эти войска были отборными и победа позволяла ему остаться по
меньшей мере на срок, достаточный для того, чтобы он и его марионет-
ка Ло Фу консолидировали свою власть. Его радость по этому поводу
вылилась в написание стихотворения:
Пустые слова, что укрепление — железная стена,
Сегодня я одним махом покоряю вершину.
Покоряю вершину,
Горы цвета морской синевы,
Заходящее солнце кроваво-красное.
Только сейчас Мао и Ло Фу сообщили армии, включая Чжан Го-
тао, что Ло Фу — новый лидер партии, а Мао вошел в Секретариат.
Обычно во время Великого похода раненых с небольшими деньгами остав-
ляли в местных семьях. Судьба оставленных зависела от удачи. Чан Кайши остав-
л женщин-солдат, слишком больных или слабых, чтобы двигаться с армией.
лос?а Полстолетия спустя партийные историки стали разыскивать их, выясни-
кпас’ ЧТ° участь их была ужасна. Им мстили местные, чьи семьи пострадали от
гиньНЫХ’ ^екотоРЬ1Х женщин пытали до смерти, забивая деревянные колы в ва-
лее с И отрезая груди. Ради выживания кое-кто из женщин выходил замуж за бо-
сти >°СТоятельных крестьян. Однако, когда их собственная партия пришла к вла-
пРо’тяХ заклеймили «кулаками», преследовали, унижали и дискриминировали на
многиЖеНИИ ВСей их жизни- В 1985 году партийные историки встретились с не-
МорозМИ И3 них*им было уже шестьдесят—семьдесят лет. В страшный ноябрьский
слищк0НИ пришли на встречу босыми, ибо были так бедны, что считали обувь
°м ценной для такого малозначительного мероприятия.
159
Чжан Готао ничего не мог с этим поделать. Мао и Ло Фу нарочно дож-
дались «победы», достигнутой под их руководством. Поскольку пос-
ле их заявления открытых протестов не последовало, Л о Фу назначил
Мао главнокомандующим фронтом; этот новый пост был создан спе-
циально для него и стал его первым официальным военным постом на
два с половиной года.
По сути эта была пиррова победа. Пэн Дэхуай отметил «огромные
потери» в своем корпусе. «Только в одном полку осталось... 50—60 че-
ловек на роту... Все полковые штабы и штаб корпуса опустели, слов-
но всех смыло наводнением». Другой «глубоко озабоченный» старший
офицер советовал: «У нас осталось мало войск; нам следует избегать
жестоких сражений... Красная армия больше не может одерживать по-
беды такой ценой».
Однако Мао не склонен был оставлять войска Чана в покое. Они те-
перь контролировали Гуйчжоу, и Мао — для того чтобы организовать
здесь базу и тем самым отвертеться от Сычуани — должен был ими за-
няться. 5 марта 1935 года Мао издал приказ «уничтожить две дивизии
центрального правительства». Это вызвало бурю протестов со сторо-
ны полевых командиров, разъяренных тем, как Мао безрассудно губит
людей. 10 марта Линь Бяо послал «сверхсрочную телеграмму», высту-
пая против сражения с этими упорными врагами.
В тот день на рассвете Ло Фу созвал на военный совет человек два-
дцать; присутствовали и полевые командиры. Предложив атаковать
отборные войска Чана, Мао обнаружил, что оказался в одиночестве.
Не согласился даже его союзник Л о Фу. Когда Мао сделал неверный
ход, пригрозив подать в отставку с поста главнокомандующего, боль-
шинство ухватилось за это предложение. На место Мао был назначен
Пэн Дэхуай, и военсовет проголосовал за то, чтобы держаться подаль
ше от войск Чана.
На этот раз казалось, что Мао действительно отстранили от все-
го, однако он, не теряя времени, стал строить козни, чтобы изменить
это решение. Той ночью с керосиновой лампой в руке он отправился
к Чжоу Эньлаю, который теоретически все еще играл главную роль в
принятии военных решений, и уговорил его наутро созвать новый со-
вет — и, главное, без полевых командиров, которые успели вернуться
в свои части.
Мао припас для Чжоу побудительный мотив. С созданием поста
главнокомандующего фронтом Чжоу стал в какой-то мере лишним.
Мао предложил ему упразднить пост главнокомандующего фронтом
и создать новый орган — триумвират, — состоящий из Чжоу, его са-
мого и Красного профессора (Ван Цзясяна).
В отсутствие полевых командиров Мао мог манипулировать учас-
тниками второго совета. Были аннулированы оба решения: назначить
Пэна на место Мао и избегать столкновений с войсками Чана. Таким
160
образом прозрачное правление большинства было свергнуто, и соуча-
стие Чжоу сыграло в этом решающую роль. Кроме того, в результате
этих интриг, начиная с 11 марта 1935 года, в высшее армейское коман-
дование не входил ни один талантливый офицер.
Новый триумвират немедленно приказал атаковать войска Чана
близ Маотая, родины знаменитого китайского алкогольного напитка,
где враг хорошо окопался. «Немедленно отмените приказ, — молил
Пэн. — Вражеские укрепления неприступны, и рельеф местности для
нас неблагоприятен. Нет никакой возможности разбить [этот отряд
Чана]». Однако триумвират настаивал: «Завтра же бросить в бой все
наши силы... и никаких колебаний».
Когда красные пошли во фронтальное наступление, армия Чана
встретила их огнем тяжелой артиллерии и обратила в бегство, погу-
бив более тысячи человек. Коммунисты снова переправились через
Красную реку и были вытеснены в Сычуань.
Загнав их туда, куда и намечал, Чан заблокировал им обратный путь
в Гуйчжоу. Однако Мао все еще отвергал наилучшее решение — идти
на север — и приказал Красной армии развернуться, снова пересечь
реку и с боями вернуться в Гуйчжоу. Это решение было настолько без-
рассудным и непопулярным, что издали необычный приказ, предназ-
наченный лишь для высшего командования: «Переправу на восток не-
обходимо держать в секрете».
Два месяца Красная армия «кружила по все более съеживающей-
ся территории, дважды и трижды пересекая некоторые районы» в
«утомительных и бесплодных блужданиях», отмечал недоумеваю-
щий Браун. С огромными потерями велись беспричинные бои. Мао
навлек бедствия на свою армию, он подверг опасности и армию Чжан
Готао, заставив ее слоняться поблизости и ждать его. Позже Мао бес-
стыдно назвал этот провал «проявлением силы». Тот факт, что в тех
колоссальных потерях виновато его стремление к личной власти, ос-
тается неизвестным по сей день.
Чан Кайши тоже был озадачен вражескими «блужданиями по кру-
гу в этом крайне бесполезном месте». Не подозревая о личных планах
Мао, Чан ожидал, что красные отправятся в Сычуань. Предполагая,
что его собственная армия будет их преследовать, он 2 марта вылетел
в Чунцин, самый большой город провинции, чтобы усилить власть
Центрального правительства. Чан попытался покончить с полунезави-
симым правлением, однако военачальники оказали упорное, хотя и
невоенное сопротивление. Чан не сумел подчинить их, а армии под
РУкой не было.
Тогда Чан удвоил свои усилия по вытеснению красных в Сычуань,
ДВеРгнув их массированным бомбардировкам с воздуха, что не по-
6 Нс‘”веСТВый Мао	161
зволило Мао создать плацдарм в Гуйчжоу. В то же время Чан демон-
стративно отвел свои войска от границы Сычуани, недвусмысленно
намекнув: «На этой границе войск нет. Отправляйтесь в Сычуань!»
Однако Мао решительно повел Красную армию в противоположном
направлении, на юг1.
Под непрерывными бомбежками армия проходила «форсирован-
ным маршем от 40 до 50 километров в день», писал Браун.
«Войска проявляли все усиливающиеся признаки усталости... Ког-
да над нами на бреющем полете проносились самолеты, мы просто
падали на обочину, а не искали укрытия, как прежде. Если бомбы на-
чинали падать в деревне или на ферме, где мы спали, я даже не про-
сыпался. Если бомба падала рядом со мной, я просто переворачивал-
ся на другой бок...
Число смертей — больше от болезней и изнеможения, чем от ран, —
увеличивалось ежедневно. Хотя с начала года в армию влилось не-
сколько тысяч добровольцев2, численность ее заметно уменьшилась».
Во время этого стремительного броска красным пришлось бросить
еще больше медицинского оборудования и расформировать медицин-
скую часть. Отныне раненые не получали практически никакого лече-
ния. Кроме пулевых и шрапнельных ран, многие страдали от болей в
инфицированных ногах.
Глупость маневров Мао подтверждается опытом одной из частей,
9-го корпуса, отрезанного на реке У; к северу от реки застряло 2 ты-
сячи человек. В результате они были вынуждены двигаться в Сычуань
и — подумать только! — кроме одной-двух мелких стычек, практиче-
ски не пострадали. А численность войска Мао неделями сокращалась
из-за бомбежек и тягот форсированных маршей.
'fc 'fc
Одной из жертв интриг Мао была его жена. Она путешествовала с
привилегированными ранеными и больными в особом Отряде выздо-
равливающего кадрового состава вместе с еще тридцатью женщинами,
в основном женами высших руководителей. После сражения при Тучэ-
не Красная армия прошла походным маршем под проливным дождем
около тридцати километров. В местечке Байша Гуйюань слезла с носи-
лок, выделенных ей двумя месяцами ранее, когда беременность уже не
позволяла ей передвигаться на лошади, и прилегла в соломенной хи-
жине. Несколько часов спустя она родила девочку, своего четвертого
1 Чан и его офицеры были столь сильно озадачены, что решили, будто Мао хо-
чет атаковать столицу Гуйчжоу, где находился Чан, чтобы взять его в плен. Одна-
ко красные прошли мимо, не остановившись.
2 В Гуйчжоу, где население влачило нищенское существование, красные рек-
рутировали много тысяч юношей.
162
ебенка от Мао. Это случилось 15 февраля 1935 года. Жена Цзэминя,
Г та Мао, показала ей младенца, завернутого в куртку. Армия про-
вела в Байта всего один день, и в третий раз Гуйюань пришлось ос-
тавить ребенка. Ее, рыдающую, унесли на носилках, а жена Цзэминя
взяла младенца, пригоршню серебряных долларов и немного опия, ис-
пользовавшегося наравне с деньгами, и отправилась искать приемную
семью. На просьбу золовки дать девочке имя Гуйюань лишь покачала
головой: она не надеялась когда-либо увидеть своего ребенка. Интуи-
ция ее не подвела. У старухи, которой отдали девочку, не было молока,
и три месяца спустя тельце ее покрылось нарывами, и она умерла.
Позднее, когда Гуйюань отчаянно искала детей, которых была вы-
нуждена бросить, она никогда всерьез не искала эту дочь. Близким лю-
дям она говорила: «Девочка родилась в Великом походе, мне даже не
удалось хорошо разглядеть ее. Я не.помню, где именно она родилась и
кому мы ее отдали...» Но забыть этого ребенка она не могла. В 1984 го-
ду, в год, когда Гуйюань умирала, в больницу к ней пришел бывший
командир отряда. Когда они разговаривали о чем-то совсем другом,
она вдруг спросила его: «Ну где же, где же я родила ту девочку? Ты по-
мнишь?»
Мао не пришел повидать Гуйюань, хотя находился в том же город-
ке. Только позже, когда они случайно встретились и она сказала, что
оставила ребенка, Мао ее успокоил: «Ты поступила правильно. Мы
должны были это сделать».
Глубоко в душе Гуйюань была оскорблена равнодушием Мао. Она,
бывало, говорила друзьям, что больше всего ее задевало, когда он с ух-
мылкой говорил другим женщинам: «Почему вы, женщины, так бои-
тесь рожать? Посмотрите на Гуйюань, ей родить не труднее, чем кури-
це — снести яйцо»1. Через два месяца после рождения девочки, пока
Мао вел Красную армию в ужасный поход на юг прочь от Сычуани,
Гуйюань была ранена осколками бомбы и чуть не умерла. Как-то ран-
ним вечером в середине апреля над засеянными рисом террасами на
горных склонах появились самолеты. Они летели так низко, что люди
с земли могли различить лица пилотов. Затрещали пулеметы, бомбы
Упали на тропинку, где затаились Гуйюань и ее товарищи. Во все сто-
роны разлетелись конечности и мозги, деревья и земля окрасились
кровью.
То ^Г°ДЬ1 в Великом походе представляли собой кошмар. Одной женщине, у ко-
До о И начались схватки и уже показалась головка ребенка, пришлось идти пешком
"Роенного для ночевки пункта. Наутро рыдающая роженица оставила но-
тепяпКДеНН0Г0 в соломе в пустой хижине. Она должна была идти дальше, но по-
СТола с°знанис, когда шла вброд через очень холодную реку. Ее подруги нашли
гДавь1ЧТОбЫ-Перснссти се' Самые тяжелые роды были у жены Дэн Фа, в то время
мУЖа КИтайск°й службы госбезопасности. Извиваясь в агонии, она проклинала
в мале а Т°’ЧТ0 тот сделал ее беременной. Дэн Фа привели, и он неловко топтался
п°хОд^1ЬКой Хижине, склонив голову. Жена Бо Гу, бывало, говорила полушутя: «В
д старому самцу я предпочитаю осла или коня!»
163
От разрыва шрапнельного снаряда Гуйюань получила более дюжи-
ны ран в голову и спину, одна рана в спине была особенно тяжелой.
Женщина заливалась кровью. Врач вынул осколки пинцетом и нало-
жил кровоостанавливающий бальзам. Гуйюань лежала без сознания,
из ее носа и рта хлестала кровь. Врач, сделавший ей стимулировавший
работу сердца укол, полагал, что она не проживет и двух часов. Ко-
мандиры отряда решили оставить ее в местной семье. О ее состоянии
сообщили Мао, находившемуся в соседней деревне, и он послал за
ней врача и двоих собственных носильщиков. Сам Мао пришел наве-
стить ее лишь на третий день. К тому времени она пришла в сознание,
но все еще не могла говорить и даже плакать. Дальнейшее путешест-
вие превратилось в жуткие страдания; Гуйюань находилась в обмо-
роке, приходя в сознание лишь от приступов мучительной боли. Она
молила товарищей пристрелить ее.
Два месяца участники похода прорывались все дальше на юг, и кон-
ца этому не предвиделось. Все спрашивали: «Куда мы идем?» В среде
высшего руководства, знавшего о плане воссоединения с Красной ар-
мией Сычуани и долгосрочной стратегии, заключавшейся в том, что-
бы подойти как можно ближе к России, зрело недовольство против
Мао. Особенно возмущался Линь Бяо: «Если так будет продолжаться,
войска будут уничтожены! Мы не должны позволять ему командовать
так и дальше!» В апреле Линь написал триумвирату, призывая Мао пе-
редать командование Пэн Дэхуаю и направить всю армию в Сычуань.
Мао удалось прогневать всех, даже Ло Фу, поначалу одобрявшего его
план. Жертвы были слишком ужасными. Браун вспоминал: «Однажды
Ло Фу, с которым я обычно очень мало контактировал... начал гово-
рить о том, что он назвал катастрофической военной ситуацией, усу-
губляющейся безрассудной стратегией и тактикой Мао, которых он
придерживается даже после Цзуньи». Ло заявил, что, если удастся из-
бежать уничтожения, триумвират «придется заменить компетентными
военными руководителями».
Перемены, случившиеся с Ло Фу, обозлили Мао. Браун заметил,
как во время одного из разговоров с Мао «при упоминании имени Ло
Фу его тон стал более резким; он сказал, что Ло Фу запаниковал и ин-
тригует против него». Однако Ло не представлял реальной угрозы, по-
скольку был легкой жертвой шантажа со стороны Мао с того самого
момента, как согласился оттянуть встречу с Чжан Готао ради сохране-
ния собственного положения в партии как человека номер один. Мао
также сыграл на чувствах Ло: узнав, что Ло влюблен в молодую жен-
щину, Мао сделал так, чтобы они могли быть вместе.
В середине апреля 1935 года красные, все еще преследуемые от-
рядами Чан Кайши, вошли в провинцию Юньнань, юго-восточную
164
территорию Китая. Мао приказал им не двигаться и даже «просачи-
ваться на юг» — то есть прочь от Сычуани. Однако южнее лежал Вьет-
нам, оккупированный французами, настроенными к красным крайне
воаждебно. Кроме того, этот уголок Китая был населен главным об-
разом этнической группой мяо, которые в начале Великого похода до-
ставили красным немало неприятностей и были настроены очень во-
инственно. Все понимали, что это тупик.
Приказ Мао привел полевых командиров в ярость. В ночь его по-
лучения, 25 апреля, Линь Бяо прислал телеграмму с требованием «не-
медленно выйти... в Сычуань... и быть готовыми к воссоединению» с
Чжан Готао. Пэн согласился.
Мао больше не мог тянуть время. 28 апреля 1935 года он в конце
концов согласился идти в Сычуань. Как только Красная армия на-
правилась на север, на ее пути перестали возникать препятствия, на-
оборот, ей словно стремились облегчить дорогу. В тот день нашелся
припаркованный на обочине, будто в ожидании захвата, грузовик с
двадцатью очень детальными картами (масштаб 1:100 000) и грузом
местных товаров: чаем, ветчиной и знаменитым бальзамом «Юньнань
байяо». То ли Чан, то ли власти Юньнани организовали эту добычу
для красных, чтобы ускорить их выход из Юньнани в Сычуань. Ког-
да красные подошли к границе провинции, реке Золотого песка, или
Цзиныпацзян (название Янцзы в ее верхнем течении), три города на
переправах открыли ворота, не оказав никакого сопротивления, даже
предоставили деньги и еду.
В начале мая красные переправлялись через Цзиныпацзян семь
дней и семь ночей. Войска Чана стояли неподалеку, но не вмешива-
лись. Ни одну из переправ не защищали. Самолеты-корректировщики
кружили над головой, но на этот раз бомб не сбрасывали. Участники
Великого похода вспоминали, что больше всего их тревожило «ужаса-
ющее число» мух.
Однако, переправившись через реку, Мао попытался избежать
Дальнейшего продвижения на север. Он приказал начать осаду Хуэйли,
Уезда, находившегося в Сычуани прямо у границы, так что он мог стать
Центром новой базы. Окруженный рвом и толстыми стенами XV века,
Хуэйли был родиной местного военачальника, и тот готов был на все,
лишь бы удержать его. Он сжег все дома вне городских стен, чтобы
°еаждающим негде было укрыться, и убил десятки собственных сол-
дат, подозреваемых в симпатиях к Красной армии. Самолеты Чана
сн°ва начали бомбежки, чтобы погнать красных дальше. Потери были
0Чень высокими, и Красная армия, не имевшая медикаментов, не мог-
Ла справиться с потоком раненых. Мао на это было наплевать, он ни
Разу не навестил раненых.
Для Пэн Дэхуая уровень потерь и невозможность лечить раненых
последней каплей. Он решил призвать Мао к ответу за неком-
165
петентное военное руководство. Пэна поддерживали многие полевые
командиры, и не в последнюю очередь Линь Бяо, утверждавший, что
Мао заставил Красную армию идти в обход вместо того, чтобы сразу
направиться в Сычуань еще три месяца тому назад. 12 мая Л о Фу со-
звал заседание во временном соломенном укрытии.
Опершись спиной о стену, Мао сражался с пугающей силой воли
и потрясающей яростью, клеймя Пэна такими политическими ярлы-
ками, как «правый», и обвиняя его в подстрекательстве Л инь Бяо. Ког-
да Линь попытался урезонить его, Мао заорал: «Ты как ребенок! Ты ни-
чего не понимаешь!» Не Линю было соревноваться с Мао в подобной
перепалке, и он испуганно замолк. Пэн был обречен, поскольку был
человеком порядочным. В отличие от Мао он стеснялся бороться за
личную власть даже ради благого дела. Не мог он равняться с Мао в
клевете и навешивании «политических» ярлыков.
Мао получил поддержку от сильно скомпрометированного челове-
ка номер один в партии Ло Фу, заклеймившего Пэна и его сторонни-
ков «правыми оппортунистами». Ло Фу поступил против своей совес-
ти под угрозой шантажа со стороны Мао. Другие смолчали. Выступать
против Мао было опасно. Он повсюду сеял ужас, армия была измуче-
на и деморализована восьмимесячным походом и постоянными боя-
ми, которые привели партию и армию к расколу. В общем Мао достиг
своей цели. Его ненависть к Пэну из-за Хуэйли не иссякла до конца его
жизни, а мстить он начал немедленно. После заседания осудили близ-
кого друга Пэна, также понесшего огромные потери в сражениях, ини-
циированных Мао, и выступавшего против бездействия в Гуйчжоу. Он
понимал, что потенциальной целью был Пэн: «Неловко было осуждать
Пэн Дэхуая, поэтому выбрали меня».
Мао хватило ума пойти на компромисс. Он отозвал приказ захва-
тить Хуэйли и согласился окончательно и бесповоротно «немедленно
идти на север на соединение» с Чжан Готао. Он откладывал это четы-
ре месяца и за это время потерял 30 тысяч человек, более половины
своего отряда. По его вине его подчиненные прошли по меньшей
мере лишних 2 тысячи километров, часто на израненных ногах.
И все же Мао сделал огромный шаг к своей цели. Он не только сам
официально получил высший военный пост, но его марионетка Ло Фу
де-факто упрочил себя человеком номер один в партии. Эти четыре ме-
сяца промедления и безжалостного жертвоприношения в корне изме-
нили расстановку сил. Мао не смог полностью предотвратить борьбу с
Чжан Готао, но значительно улучшил свои шансы.
Мао сразу приступил к подготовке, и самым важным шагом была
отправка в Москву надежного посланника для утверждения собствен-
ного статуса. (Кто-то должен был поехать, ибо не было радиосвязи.)
У выбранного им человека не было личных политических амбиций,
он был обязательным и достаточно высокопоставленным, чтобы ре-
166
ь любые проблемы, которые могли бы возникнуть в Москве. Это
л Чэнь Юнь, член Секретариата. Мао правильно выбрал своего
едставителя. В Москве Чэнь вручил тщательно составленное по-
слание, создавшее впечатление, будто высшее командование боль-
шинством голосов на правомочном заседании избрало Мао своим
лидср°м: «расшиРенное заседание Политбюро... сняло карандашных
стратегов и поставило в руководство т. Мао Цзэдуна».
Отряд Мао уже достиг западной части Центральной Сычуани, гра-
ничащей с Тибетом, и шел дальше прямо на север навстречу Чжан Го-
тао. Следующий участок пути стал тем местом, на котором и разверну-
лось то, что впоследствии приняло форму мифа о Великом походе, —
переход моста через реку Дадухэ. Река представляла собой грандиоз-
ный естественный барьер. В конце мая, раздувшаяся от таяния гима-
лайских снегов, она была бурным потоком, окруженным высокими
скалами. Каменистое дно скрывало предательские водовороты, из-за
чего ни перейти вброд, ни переплыть реку было невозможно.
Обходного пути не существовало. Был один-единственный мост,
построенный в начале XVIII века, как часть императорской дороги,
соединявшей Чэнду, столицу Сычуани, и Лхасу, столицу Тибета. Это
был величественный висячий мост 101 метр длиной и более 3 метров
шириной. Основу составляли 13 толстых железных цепей на расстоя-
нии около 30 сантиметров друг от друга. Промежутки между цепями
были покрыты деревянными планками.
Мост через Дадухэ1 стал ядром мифа о Великом походе. Этим ми-
фом «кормили» журналиста Эдгара Сноу в 1936 году. Переход через
мост, писал Сноу, «был самым важным событием Великого похода».
Вот как он описывает это событие: «Половину деревянного по-
крытия сняли [националисты], и перед ними [участниками похода] до
самой середины потока качались лишь голые железные цепи. На се-
верном предмостном укреплении находилось вражеское пулеметное
гнездо, а за ним были позиции Белого полка... Кто бы мог подумать,
что красные предпримут сумасшедшую попытку переправиться через
Реку под одним только голым цепям? Но именно это они и сделали».
Он описывает, как расстрелянные из пулемета люди падали в реку:
«[Оставшийся] настил покрыли парафином и подожгли. К тому вре-
мени около двух десятков красных солдат на четвереньках продвига-
ЛИсь вперед, забрасывая вражеское пулеметное гнездо гранатами».
Это сплошной вымысел. Никакого сражения на мосту через Да-
У э не было. Вероятнее всего, эта легенда была создана потому, что
Л^^бсгановка — подвесной мост через бурлящую реку — казалась
ри 198sTOT Мост изображен на обложке книги «Великий поход» Гаррисона Солсбе-
3 года издания, представлявшей официальную постмаоистскую версию.
167
идеальным местом для героических деяний. Когда 29 мая 1935 года
красные подошли к мосту, там не было никаких националистических
войск. Коммунисты заявляют, что мост оборонял полк националис-
тов под командованием некоего Ли Цюаньшаня, однако, судя по ра-
диосвязи с этим полком, он находился далеко от моста в местечке под
названием Хуалиньпин. В Лудине, городке у одного конца моста, был
расквартирован другой полк националистов, но его вывели из город-
ка перед самым появлением красных1. В многочисленных радиограм-
мах националистов нет никаких упоминаний ни о каком сражении на
том мосту или в том городке, хотя отмечаются перестрелки на пути к
мосту и после того, как коммунисты его преодолели. Чан оставил этот
путь открытым для красных.
Подойдя сюда, красный авангард разместил штаб в католической
церкви у моста и начал обстрел Лудина на противоположном берегу
реки. Одна местная женщина, вполне энергичная в свои девяносто три
в 1997 году, когда мы с ней встретились, рассказала нам о том инциденте.
В 1935 году ее семья — все католики, как многие местные жители в те
дни, — держала лавку у самого моста на той стороне, где были красные,
и красные солдаты поселились в ее доме. Она помнила, как бесцельно
стреляли коммунисты, в их сторону не прилетел ни один снаряд.
Возможно, некоторые доски моста были сняты или повреждены.
Девяностотрехлетняя женщина помнила, что красные одолжили у нее
и ее соседей двери, чтобы положить на мосту, а после того, как войс-
ка прошли, местные жители разобрали свои двери. Некоторые даже
предоставили красным бесценные крышки от гробов (люди готовили
себе гробы задолго до смерти). Однако мост не был оголен до цепей.
Единственный раз это случилось, когда при режиме Мао здесь снима-
ли пропагандистский фильм.
На самом деле мост не горел. В 1983 году хранитель музея у моста
решительно опроверг это утверждение.
Самое веское доказательство — отсутствие боевых потерь. Крас-
ная армия перешла мост, не потеряв ни одного человека. Авангард,
атаковавший мост, состоял из двадцати двух человек, в общем-то са-
моубийц. Однако на праздничной церемонии, состоявшейся 2 июня
1935 года, сразу после штурма, все двадцать два солдата были не толь-
ко живы и здоровы, но и получили каждый по ленинскому костюму,
авторучке, миске и паре палочек для еды. Ни один из них не был даже
ранен.
Под вражеским огнем никто не погиб. Телохранитель Чжоу Энь-
лая вспоминал, как Чжоу, расстроившись от известия о том, что одна
1 В планах гоминьдановцев на 28 мая части под командованием Юй Сунлиня
поставлена задача «защищать Кандин, город в 50 километрах от моста по прямой»-
То, что отряд Юя не находился ни на мосту, ни у моста, подтверждается в рапор-
те главы региона от 3 июня 1935 года.
168
оШадъ свалилась в реку, отправился проверить человеческие поте-
«Ни один человек не погиб?» —- спросил Чжоу командира отря-
да захватившего мост, Ян Чжэнъу, на что Ян ответил: «Ни один»1,
р 1982 году не кто иной, как высший партийный руководитель Дэн
Сяопин, участник событий у моста Дадухэ, подтвердил, что офици-
альную версию сфабриковали. Когда бывший советник по нацио-
нальной безопасности США Збигнев Бжезинский описал переход как
«великий воинский подвиг», Дэн улыбнулся и сказал: «Да, наша про-
паганда подала это таким образом... В действительности это была
очень легкая военная операция. Ничего значительного. На другом
берегу были лишь войска какого-то военачальника, вооруженные ста-
рыми мушкетами, фактически это не являлось подвигом, но все мы
сознавали, что должны разыграть трагедию».
Мао пересек Дадухэ по мосту 31 мая 1935 года. До ненавистной
встречи с Чжан Готао оставалось всего лишь около 300 километров.
Между ним и авангардом Готао, идущим навстречу, возвышалась
Большая Снежная гора. Несмотря на название — и легенду, — на вер-
шине, куда забрались красные, по словам местных жителей, никакого
снега не было. Но было холодно, слякотно, дули пронизывающие вет-
ры, а самое неприятное — многие, чтобы облегчить свою ношу, броси-
ли теплую одежду в субтропической низине. Все, чем они подкрепи-
лись перед подъемом, — кипяченая, приправленная перцем вода. Хотя
переход занял всего один день, на горе погибло много народу, отчасти
из-за высоты (более 3 километров), но главным образом потому, что
люди уже были ослаблены перенесенными лишениями.
Почти восемь месяцев участники похода шли практически безоста-
новочно; половину этого времени бесцельно, как с военной точки зре-
ния, так и с точки зрения выживания, но вполне осмысленно с точки
зрения восхождения Мао к власти. Кроме вражеских атак, их изводи-
ли бесчисленные болезни. «Все мы были страшно завшивлены, —
вспоминал Браун. — Свирепствовала дизентерия с кровавым поносом,
появились первые случаи тифа... Наш путь был усыпан трупами: уби-
1 Когда в 1946 году один британский писатель спросил Пэн Дэхуая, самого по-
рядочного из всех коммунистических лидеров, о переправе через Дадухэ, он мяг-
ко, но недвусмысленно отказался подтвердить миф. «Это было давно, а я не могу
помнить все. Было столько рек — река Золотого песка, Сян, У и Янцзы... Я мно-
ого не помню. Но помню, как люди падали в воду...» Он ни слова не сказал о сра-
ении или о том, что мост горел. Похоже, два-три человека действительно погиб-
и на мосту, но они сорвались во время его ремонта, когда вдруг треснула одна
арая доска, о чем вспомнили жена Чжу Дэ и та девяностотрехлетняя женщина,
4ИрТорой мы брали интервью. Не удовольствовавшись одним мифом, красные со-
Метп ЛИ ДОПолнительный — о переправе через реку Дадухэ в Аньшуньчжане, кило-
в семидесяти пяти к югу. Хотя никто эту паромную переправу не оборонял,
иРопСНЫе перепРавлялись целую неделю, над ними кружили самолеты-разведчики,
пять — ни одной боевой потери.
169
тые, замерзшие или просто истощенные». Хуже всех приходилось тем,
кто нес носилки с вождями и тяжелые грузы. Некоторые носильщики,
присев отдохнуть, уже не вставали.
Мао шел в гору пешком, опираясь на палку. Он держался гораздо
лучше, чем его молодые охранники, потому что в походе лучше питал-
ся и больше отдыхал.
Люди Готао ждали их по другую сторону горы в тибетском поселе-
нии домов на сто. Они пришли не с пустыми руками — подготовили не
только продовольствие, но и одежду, и обувь, шерстяные носки, одея-
ла, перчатки и такие деликатесы, как консервированный желтый го-
рох, чай и соль. Эта армия была хорошо накормлена и хорошо экипи-
рована, ей даже было чем поделиться. Мао и другие лидеры получили
дополнительное продовольствие, лошадей, ослов, шерстяные костю-
мы. Для Мао выбрали послушную лошадь, а для его медицинского об-
служивания — мужчину-врача.
Неделю спустя, 25 июня 1935 года, Готао, в течение трех дней про-
биравшийся через девственные леса и каменистые ущелья, прибыл на
встречу с Мао и его соратниками в деревеньку Фубянь. Наконец свер-
шилось официальное соединение двух самых больших коммунисти-
ческих армий.
Через несколько дней, 4 июля, брат жены Чан Кайши, Кун Сяпси
(президент Центрального банка Китая и министр финансов), нанес
визит советскому послу Дмитрию Богомолову якобы для обсуждения
действий Японии в Северном Китае. В самом конце беседы Гун заме-
тил, что Чан очень хочет увидеть своего сына. То есть Чан передавал
Сталину: «Я сохранил две главные Красные армии, позволил им со-
единиться, а теперь будьте добры, верните мне сына». — «Мы не пре-
пятствуем его отъезду, — ответил Богомолов откровенной ложью, —
но, насколько я знаю, он сам не хочет никуда ехать».
Хотя Чан так и не получил сына, он достиг своей цели: обеспечил
центральному правительству власть над тремя юго-западными про-
винциями. Военный диктатор Гуйчжоу был вынужден покориться и
после щедрого вознаграждения покинул свою вотчину. Правитель
Юньнани остался и установил хорошие отношения с Чаном (на не-
которое время). Поскольку армия Чана, преследуя Мао, находилась п
Сычуани, он сам вернулся туда в мае, чтобы принять власть над этой
стратегически важной — и самой населенной — провинцией. Он про'
вел там месяцы, напряженно превращая Сычуань в свою базу для вой-
ны с Японией.
Мао тоже добился своей цели. Навязав Красной армии двухтыся-
чекилометровый кружной путь, он выиграл время для упрочения сво-
его ставленника Л о Фу де-факто на посту лидера партии и, как серы11
170
кардинал, подмял под себя партийное руководство. Шансы Готао се-
рьезно сократились. Из-за интриганства Мао его армия уменьшилась
на десятки тысяч человек и теперь представляла собой около десяти
тысяч голодных и измученных несчастных в лохмотьях. Но его это не
волновало. Армию можно было воссоздать.
Как всегда, Мао считал Кремль своей единственной надеждой в
стремлении завоевать Китай. Ближе, чем когда-либо, подойдя к кон-
тролируемой русскими территории, он завел разговоры о «материаль-
ной и технической помощи» из советской Средней Азии. На данный
момент его главной целью было не допустить, чтобы Чжан Готао, чья
армия превосходила остатки его армии в восемь раз, получил доступ
к советскому оружию — или к кремлевскому представителю — рань-
ше его.
Глава 14
ВЕЛИКИЙ ПОХОД III: МОНОПОЛИЗАЦИЯ СВЯЗИ С МОСКВОЙ
(1935 г.; возраст 41 год)
Когда обе армии объединились в июне 1935 года, силы Мао, из-
вестные как 1-я фронтовая Красная армия и находившиеся под не-
посредственным руководством партии, оказались на грани распада.
В Великом походе первоначально участвовало 80 тысяч человек из
этой армии. Теперь численность армии Мао снизилась до 10 тысяч —
одной восьмой от общего числа участников. Она потеряла почти все
тяжелое вооружение, а в винтовках оставалось в среднем всего по пять
патронов. Чжу Дэ жаловался своему старому другу Чжан Готао, что
его армия «прежде была гигантом, а теперь от нее остался лишь ске-
лет. Она больше не может сражаться».
В отличие от армии Чжу Дэ армия Готао, чья численность в начале
похода составляла 20 тысяч человек, выросла в четыре раза и состави-
ла 80 тысяч. Солдаты были накормлены, великолепно обучены и сна-
ряжены пулеметами, минометами, имели достаточно боеприпасов.
Готао встретил своих товарищей во всеоружии. Это был «высокий,
величавый мужчина лет сорока», вспоминал Отто Браун, который
«принял нас как хозяин гостей. Он вел себя очень уверенно, прекрас-
но осознавая свое военное превосходство и власть. Его люди контро-
лировали большую часть скудных запасов этого района, необходимых
Для обеспечения десятков тысяч солдат Красной армии. В своих чес-
толюбивых замыслах он не уступал Мао».
Наступил момент, когда Готао должен был получить назначение и
Мог претендовать на пост главы партии или начальника армии. Мао
Не хотел, чтобы он стал ни тем ни другим. Это был момент истины.
171
Казалось, что все против Мао, однако после воссоединения с армией
Готао он остался победителем благодаря трем политикам, которые
были рядом и сформировали ядро правящей верхушки партии, Секре-
тариат, — Ло Фу, Чжоу Эньлай и Бо Гу.
Что касается Ло Фу, то он не рассчитывал удержаться на столь вы-
соком посту без поддержки Мао. Более того, когда Мао решил отпра-
вить армию в обход, Ло предпочел дать согласие, нежели рисковать
своим новым назначением. Чжоу Эньлай действовал в сговоре с Мао.
Со стороны казалось, что меньше всего потерял бы Бо Гу, перейдя на
другую сторону, ведь его выталкивали из кресла Мао и Ло Фу. Но по-
скольку речь шла о разрушении армии, он пошел на компромисс,
предпочел отказаться от борьбы и теперь был совершенно сломлен-
ным человеком.
Итак, несмотря на появившийся шанс сговориться с Готао и отде-
латься от Мао, высшие чиновники предпочли этого не делать, исходя
из своих личных интересов. Если бы теперь они принялись обвинять
Мао во всех грехах, то это вызвало бы естественный вопрос «А где были
вы?». Это означало бы, что у них был выбор, от которого они отказа-
лись, и, таким образом, их нынешнее положение было бы поставлено
под сомнение. В целях самозащиты они решили придерживаться про-
стой версии: 1-ю фронтовую Красную армию разбили более мощные
силы националистов. Чтобы еще больше поддержать свой образ стой-
ких военачальников, они попытались очернить армию Готао, которая
выиграла несколько тяжелых сражений. Поскольку военное искусст-
во солдат Готао было безупречно, чиновники избрали политическую
тактику очернения, утверждая, что армия пострадала от «военной дик-
татуры» и «политической отсталости», а ее солдаты были «настоящими
бандитами».
Эти обвинения вызывали ярость среди солдат Готао. Оба лагеря
принялись клеветать друг на друга, и люди Готао одержали в этой борь-
бе легкую победу. Плачевное состояние 1-й фронтовой Красной армии
было ясно всем, и презрение, которое она вызывала, переносилось и на
ее начальников.
«К чему нас приведут такая армия и Мао Цзэдун?» — вопрошали
повсюду. Негодование было направлено против всего Центра, а не
только против Мао, и это стало ключевым фактором в объединении
троих лидеров — Ло Фу, Чжоу Эньлая и Бо Гу — с Мао, в результате
чего в Секретариате он получил большинство голосов (четыре к одно-
му) против Готао.
Троица поняла, что им предстоит «утонуть или плыть» с Мао, ког-
да против них повернулись собственные офицеры и солдаты. Со всех
сторон сыпались жалобы на военную «некомпетентность» и равно-
душное отношение к рядовому составу. «Они не знали, куда бегут, —
говорили офицеры Готао, — и вся армия давно должна была отдох-
172
нуть и накопить силы». Рядовые, в свою очередь, жаловались на то,
что их начальники бросили раненых и заставляли простых солдат «не-
сти паланкины», на которых восседали высшие чиновники и их жены.
Обвинение в том, что Мао и другие лидеры на всем протяжении
похода «сидели в паланкинах», было самым серьезным. Участник Ве-
ликого похода поведал, как были рассержены простые солдаты: вож-
ди говорили о «равенстве, а сами все время держались особняком, как
феодалы. Мы говорили шепотом». Солдатам сказали, что «у вождей
очень трудная жизнь. Хотя они не идут пешком и не несут груза, им
постоянно приходится напряженно думать. А мы всего лишь идем и
едим, не имея ни малейших забот». Неудивительно, что такие неле-
пые объяснения не убедили рядовых.
Отсутствие необходимости идти пешком и являлось границей меж-
ду жизнью и смертью. Во время похода не погиб ни один раненый или
ослабленный человек, имевший высокое звание. Не погиб ни один из
вождей, которых несли на себе солдаты, даже если он был ранен. Эли-
та выжила, но зато погибло от истощения множество носильщиков,
медсестер и охранников, многим из которых было не больше двена-
дцати—тринадцати лет. Благодаря процветанию безжалостной иерар-
хии и привилегий в правление Мао, в 1 -й фронтовой Красной армии
оказалось больше офицеров, нежели солдат.
При молчаливом согласии своих трех партийных союзников Мао
предложил Готао символическое место заместителя председателя Во-
енного совета, не имевшего даже права механического утверждения
решений. Готао и его подчиненные потребовали права самим вести
армию. Мао ответил ледяным молчанием. Во время этого противо-
стояния у солдат начали заканчиваться запасы провианта. Обе армии
общей численностью около 90 тысяч человек были вытеснены в Ти-
бетское высокогорье, которое было не в состоянии прокормить даже
свое собственное население и чья экономика совершенно пришла в
Упадок после появления этой огромной массы людей. «Нам прихо-
дилось драться за еду с местным населением», — вспоминал один из
офицеров Красной армии. Участники похода опустошали ячменные
поля, лишая местных жителей запасов продовольствия на целый год.
Примечательно, что Мао относился к этому разбою, ставшему схват-
кой не на жизнь, а на смерть для тысяч людей, весьма своеобразно:
«Это наш единственный заграничный долг», — сказал он своему аме-
риканскому представителю Эдгару Сноу тоном, который Сноу назвал
«ироничным».
Неудивительно, что тибетцы ненавидели красных. Великолепные
стРелки, они устраивали вооруженные вылазки из лесов. В дневниках
Участников Великого похода встречаются следующие записи: «По пути
173
попадалось множество трупов, в основном отставших солдат, убитых
варварами», «Наткнулись на троих отставших солдат, убитых конни-
цей варваров».
В конце концов Мао согласился, чтобы Готао возглавил армию.
18 июля 1935 года Готао был назначен главным комиссаром Красной
армии и получил право «прямого командования всеми армиями». Од-
нако Мао держал лидеров партии под наблюдением.
В начале августа 1935 года был согласован и утвержден подробный
план похода на север, чтобы, по словам Мао, «быть ближе к Совет-
скому Союзу, где мы можем получить помощь, самолеты и артилле-
рию». План предполагал отправиться в Ганьсу, оттуда направить от-
ряд в Синьцзян, для поддержки местной красной власти, а затем для
«строительства аэропортов и арсенала». Во время этой операции Мао
удалось лишить Готао шанса первым связаться с русскими.
Для осуществления плана необходимо было разделить армию: ос-
новные силы под командованием Готао и Чжу Дэ войдут в город Аба,
а затем отправятся на север, в то время как меньшая часть армии, из-
вестная под названием «правая колонна», отправится на восток через
Банью. Мао решил, что он и центральное руководство отправятся с
«правой колонной», состоящей из его старых войск под командова-
нием Линь Бяо и Пэн Дэхуая, хотя они теперь подчинялись двоим
командующим, назначенным Готао. Через девять дней после выхода
армии Готао, 15 августа, Мао отправил ему телеграмму от имени По-
литбюро, приказав сменить курс: «Главная армия должна идти через
Банью», то есть тем же путем, что и «правая колонна». Таким образом,
Мао нарушил установленный план и потребовал, чтобы Готао и де-
сятки тысяч его солдат сменили курс и присоединились к нему.
19 августа Готао ответил, что приближается к Абе, где есть запасы
продовольствия, и что планирует войти в город через пару дней. Он
настаивал на том, что необходимо придерживаться первоначального
курса, заметив, что «на север ведут три или четыре параллельные до-
роги, где много людей и запасов еды», в то время как «дорога в Банью
совершенно неизвестна».
Мао использовал свои политические связи, чтобы надавить на Го-
тао. На следующий день он отправил Готао резолюцию от имени По-
литбюро, где говорилось, что его армия зашла слишком далеко на за-
пад. Путь, которым шел Готао и который был избран единогласным
решением, теперь объявлялся «в высшей мере неблагоприятным», а
самого Готао обвинили в оппортунизме за то, что он «избрал дорогу
с наименьшим количеством препятствий». Ярлык «оппортуниста»
был использован для того, чтобы пригрозить Готао политической рас-
правой.
174
Целью Мао было оказаться впереди Готао. Это будет означать, что
Готао и его армия будут в бедственном положении. Мао понял, что, в
то время как путь, избранный Готао, был легким, его собственный по-
ход через Банью, который он выбрал сам, оказался чрезвычайно уто-
лительным. Идти приходилось по обширной болотистой местности,
на пересечение которой требовалось не меньше недели и где поджи-
дало множество опасностей: отсутствие населения и, значит, отсут-
ствие продовольствия и укрытия, суровый климат — густые туманы,
свирепые бури и град, мало деревьев, так что было сложно развести
костер, и коварная, ядовитая трясина под ногами, которая могла по-
глотить человека при малейшем неосторожном движении. Все это на
высоте свыше 3 тысяч метров над уровнем моря и при ночной темпе-
ратуре ниже нуля даже в августе.
Вместо того чтобы беречь силы Красной армии, Мао настоял на
том, чтобы Готао испытал те же самые лишения, что и он. Послав
свой угрожающий ультиматум, Мао отправился в глубь болот в сво-
ем паланкине, оставив огромную стопку книг, включая полное собра-
ние его любимых «Двадцати четырех историй». К концу первого дня
в дневниках участников Великого похода отмечалось, что отряды шли
вперед, «не встретив по пути ни одного человека, пересекли пять рек,
три из которых не имели мостов, и промокли до нитки, просидев всю
ночь под дождем». Браун оставил яркое описание случившегося: «Об-
манчивая зелень скрывала черную коварную трясину, которая была
готова затянуть любого, кто провалится под тонкую корку или свер-
нет с узкой тропы... Мы гнали перед собой скотину и лошадей, и жи-
вотные инстинктивно выбирали безопасный путь. Серые тучи свиса-
ли почти до земли. Несколько раз в день начинался холодный дождь,
а ночью выпадал мокрый снег, превращая землю под ногами в сля-
коть. Нигде не было ни жилища, ни деревца, ни кустика. Мы спали
на четвереньках на маленьких пригорках, поднимавшихся над боло-
том. Единственной защитой были тонкие одеяла, большие соломен-
ные шляпы, зонтики из промасленной бумаги, изредка — украденные
плащи. Кто-то не просыпался утром, став жертвой холода и истоще-
ния. А ведь стояла середина августа! Буйствовали эпидемии дизенте-
рии и тифа».
Другой участник похода вспоминал: «Один раз я увидел под одея-
лом нескольких человек и решил, что это отставшие солдаты. Я пы-
тался разбудить их. Люди были мертвы». Еды не хватало. «Когда пала
лошадь, мы ее съели: солдатам, шедшим впереди, досталось мясо,
остальные обгладывали кости. Когда еда кончилась, мы ели корни и
Жевали кожаные ремни».
Госпожа Ло Фу записала в своем дневнике: «Трупы друзей повсю-
ду* На шестой день я подхватила дизентерию, совершенно переста-
Ла стыдиться и просто садилась на корточки, после чего подвязывала
175
брюки и догоняла отряд. Так прошло два дня, и я только стискивала
зубы. Семь дней и ночей прошли словно в аду. На восьмой день, ког-
да я ступила на твердую почву и увидела деревни, людей, скот и дым
из труб, когда увидела на полях репу, моему счастью не было пре-
дела... Те семь дней и ночей стали самыми тяжелыми во всем походе.
Когда мы прибыли в Банью, мне казалось, что я только что вернулась
на землю из мира мертвых».
В Банью ночь, проведенная в хижине из сухого помета яка, налеп-
ленного поверх плетенных из прутьев стен, где можно было высушить
одежду у костра из все того же помета, показалась выжившим верхом
роскоши. Только в одном отряде Линь Бяо погибло 400 человек —
15 процентов всего состава.
Именно этой пытке по приказу Мао должны были подвергнуться
десятки тысяч солдат Готао, вместо того чтобы идти по намеченному
первоначально более благоприятному маршруту. Постоянно ссылаясь
на Политбюро, Мао понуждал Готао «как можно быстрее добраться
до Банью». В телеграмме, отправленной после того, как Мао выбрал-
ся из болота, познав все на себе, он откровенно лгал: «Из Маоэргая
[где начался поход] до Банью расстояние совсем небольшое, и по пути
встречается множество укрытий». Мао советовал: «Пусть с вами идут
все больные и раненые, которые могут передвигаться, а также не за-
будьте обмундирование и имущество». Казалось бы, Мао велит Готао
не бросать раненых, а на деле это было желание доставить ему и его
армии как можно больше страданий.
Если бы Готао отказался повиноваться, Мао мог формально от-
странить его от командования армией. Нехотя Готао дал согласие
и отправил многочисленные отряды к болотам. Через пару дней пути
он уже не был таким язвительным, как прежде. 2 сентября армия до-
бралась до разлившейся реки. Командующий послал Мао телеграмму:
«Мы произвели разведку на 30 ли [15 километров] вверх и вниз по те-
чению и не смогли найти брод. Невозможно достать материалы для
сооружения моста. Еды осталось всего на четыре дня...»
День спустя Готао принял решение не продвигаться вперед. «Про-
извели разведку на 70 ли [35 километров] вверх по течению и по-пре-
жнему не можем построить мост или перейти реку вброд. Для всей ар-
мии еды осталось на три дня. Болотам не видно конца. Невозможно
двигаться вперед, кажется, нам остается ждать смерти. Не можем най-
ти проводника. Невыносимые страдания. Завтра утром решили воз-
вращаться в Абу». Готао с трудом сдерживал гнев: «Стратегия этого
похода непродуманна. В прошлый раз у армии кончились запасы про-
довольствия, и она понесла большие потери. В этот раз вы заставляе-
те нас идти в Банью и пережить то же самое».
Благодаря коварству Мао Готао и основные силы армии застряли
в болотах на месяц. Надвигались суровые холода. Готао принял реше-
176
ние, которого как раз и добивался Мао: пойти на север и остаться там
до весны следующего года, поскольку «возможность продвигаться
дальше была утеряна». Две трети солдат страдали кожными инфекци-
ями на ногах и еле передвигались. Если они предпримут длительный
переход на север, придется бросить почти всех больных и раненых.
Конечно же все это было прекрасно известно Мао: сам план под-
вергнуть армию Готао таким пыткам имел целью уменьшение ее чис-
ленности. Мао добился своей цели: удостоверился, что первым добе-
рется до русских, заставив Готао ожидать на юге до следующего года.
Но как только Готао отдал приказ не идти на север, Мао столкнул-
ся с большой проблемой. Приказ Готао обжалованию не подлежал.
Мао мог отдавать приказы от имени партии, но не был уверен, что смо-
жет увести за собой армию, даже свои собственные войска, если у них
возникнет возможность выбора. Кризис наступил 8 сентября 1935 го-
да, когда Готао приказал двоим командующим армией Мао привести
«правую колонну» к нему на юг.
Понимая, что не имеет авторитета у солдат, Мао отказался от от-
крытого противостояния. Он не посмел ставить под сомнение приказ
Готао, даже прикрываясь именем партии. Вместо этого он под лож-
ным предлогом похитил собственные войска. В ночь с 9 на 10 сентяб-
ря вместе с Ло Фу он бессовестно солгал нескольким приближенным:
Готао приказал своим людям причинить вред лидерам партии, поэто-
му они должны втайне собрать подчиненных и выступить в путь той
же ночью1. Госпожа Л о Фу вспоминает, как их разбудили среди ночи
и приказали: «Вставайте! Выступаем сейчас же!» Мы поинтересова-
лись, что случилось и куда мы идем. Нам ответили: «Никаких вопро-
сов, немедленно собирайтесь! Никакого шума, никаких факелов, сле-
дуйте за мной». Мы прошагали около 10 ли [5 километров], не оста-
навливаясь, чтобы передохнуть, пока не перешли горный перевал».
Одновременно с похищением собственных войск Мао поручил од-
ному из своих высокопоставленных чиновников похитить секретные
1 Тогда эту ложную информацию туманно преподнесли очень ограниченному
кругу лиц. Позже Мао сочинил небылицу о том, как Готао отправил своим людям
телеграмму с приказом «ликвидировать» его и лидеров партии. Эта история пре-
вратилась в официальную версию. Однако Мао заявил об этом лишь 18 месяцев
спустя, 30 марта 1937 года, когда пытался избавиться от Готао, проводя партийную
чистку. До этого времени, несмотря на существование партийной резолюции, де-
лавшей Готао главным виновником «развала Красной армии», данного обвинения
не существовало. Не говорилось о нем и ни в одной из телеграмм, посланных Мао
адрес Готао. Даже телеграмма Мао в Москву с обвинениями его, отправленная
Разу после восстановления радиосвязи в июне 1936 года, не содержала ни малей-
его намека на эту версию. То же можно сказать и о докладе Компартии Китая в
Оскву, где говорилось об исключении Готао из ее рядов в апреле 1938 года. Все
° Доказывает, что Готао не отдавал приказа вредить Мао.
177
карты из штаб-квартиры Второго бюро, где хранились записи радио-
переговоров.
Здесь у Мао появился новый союзник в лице Пэн Дэхуая. Более
трех месяцев назад Пэн оспаривал у Мао должность командующего и
был лояльно настроен по отношению к Готао, который пытался при-
влечь его на свою сторону. Но теперь Пэн перешел на сторону Мао.
Причина крылась не только в том, что Мао возглавлял партийное ру-
ководство, но и в том, что он захватил место единственного перего-
ворщика с русскими.
На рассвете 10 сентября командующие «правой колонной» Готао
проснулись и обнаружили, что Мао и его войска исчезли вместе с кар-
тами. Им сообщили, что арьергард армии Мао зарядил ружья и готов
стрелять в преследователей. Офицеры, занимавшие посты вдоль доро-
ги, по которой бежали отряды Мао, спрашивали, надо ли им силой ос-
тановить беглецов, поскольку было очевидно, что они уходят тайком.
Командующие Готао решили, что «Красная армия не должна стрелять
в Красную армию», поэтому Мао позволили уйти.
Пока Мао и его люди шли вперед, появилась агитационная брига-
да из армии Готао и принялась махать руками, крича: «Не ходите за
Большим Носом! Пожалуйста, вернитесь!» Большой Нос означало
«иностранец», в данном случае Отто Браун. Ему тоже солгали, будто
Готао отдал приказ «сломить сопротивление Центрального комите-
та, если потребуется, то силой». Впервые рядовые узнали, что в армии
произошел раскол, и это известие вызвало огромное смятение. Поли-
тический отряд Мао немедленно послал своих людей, чтобы вынуж-
дать солдат идти вперед, на случай если кто-то решит последовать за
Готао.
В это время у Мао было менее 8 тысяч солдат — совершенно расте-
рянные люди, не знавшие, чью сторону им принять. Сам Мао появил-
ся перед войсками, что было для него необычно. Он не стал обращать-
ся к ним, а просто молча стоял у обочины дороги, глядя, как солдаты
идут мимо, подсчитывая силы и пытаясь угадать их настроение. Мао
удостоверился, что рядом с ним стоит Пэн, и передал бразды правле-
ния ему. Впервые старший офицер оказался так близко к Мао, кото-
рый всегда предпочитал управлять из тени.
Следующим шагом Мао было убедиться, что Чан Кайши не при-
чинит беспокойства его личному составу. Уже не оставалось сомне-
ний, что Чан пропустит его, но позволит добраться до места назначе-
ния лишь очень ослабленной армии. Во время Великого похода, в то
время как отряды Мао продвигались вперед без потерь, Готао прихо-
дилось отвоевывать каждый свой шаг.
Мао было на руку, чтобы Чан узнал, что на север идет лишь малень-
кая армия и что с ней находятся партийные лидеры. Уже через несколь-
ко часов после раскола армии националисты узнали, какие отряды от-
178
правились с Мао и насколько велики были потери. 11 сентября, на сле-
дующий день после побега Мао, Чан сообщил коменданту округа, что
«получил информацию о том, что Мао, Пэн, Линь и их бандиты бегут
на север и что они умирают от голода и усталости».
Готао не сомневался, что эта информация была нарочно запущена
Мао, поскольку в телеграмме, посланной им на другой день, говори-
лось: «На следующее утро после вашего ухода враг уже знал, что отря-
ды Пэн Дэхуая бежали на север. Опасайтесь реакционеров, выдающих
ваши секреты. Несмотря на наши разногласия, мы не должны выда-
вать наших передвижений врагам».
Эта утечка информации обеспечила Мао спокойный путь до места
назначения — Лёссового плато. Там, в Северной Шэньси, его ожида-
ло единственное безопасное место во всем Китае, благодаря любезно-
му разрешению Чан Кайши. Мао и партийные руководители знали об
этом задолго до Великого похода, а из Москвы еще 3 мая 1934 года они
получили указание расширить этот лагерь.
Мао принял помощь от Чан Кайши, и следующие несколько ты-
сяч километров армия прошла почти беспрепятственно. «Если не счи-
тать местных снайперов, — вспоминал Браун, — на этом участке мы не
встретили врагов»1. За ними по пятам следовали силы Чана, но только
чтобы не дать Мао забрести в центр Китая.
Последний отрезок пути оказался приятной прогулкой по сравне-
нию со всем предыдущим. Вместо снега, града и стреляющих из лесов
тибетцев, на юге Ганьсу красные видели золотые колосья, колышущи-
еся под теплым солнцем, пасущихся овец и работающих в поле кресть-
ян. Местные жители были дружелюбны, и Мао изо всех сил старался,
чтобы так осталось и впредь. Ему больше не хотелось получить такой
же прием, как от тибетцев, поэтому он ввел в своих войсках «суровую
Дисциплину». Почти 60 процентов населения составляли мусульмане,
и красноармейцам было запрещено убивать и есть свиней, а также гра-
бить жителей, даже богатых.
Местное население пригласило солдат разместиться в своих домах,
где люди впервые за много месяцев смогли помыться, побриться, под-
стричься и попробовать вкусную мусульманскую еду — оладьи, лапшу,
баранину, курицу, чеснок и перец. Браун вспоминал, что его «глубоко
поразило» гостеприимство местных жителей.
Произошла лишь одна небольшая схватка на горном перевале Лацзыкоу
17 сентября. И хотя в ней участвовала лишь горстка людей, ее раздули до нешуточ-
ной битвы, завершившейся победой. Причина обмана заключалась в стремлении
у1 ао официально подчеркнуть раскол с армией Готао, для чего ему нужно было
^образить хотя бы одну победу своих войск. На самом деле Мао просто провели
1еРез этот перевал.
179
Однако эта дружелюбная атмосфера стала головной болью для
Мао по мере того, как росло количество случаев дезертирства. В док-
ладе националистов говорилось, что, пока войска Мао находились
лишь в одном уезде Миньсянь, свыше тысячи солдат Красной армии
перешли на сторону противника. 2 октября Мао приказал силам бе-
зопасности «собрать» отставших солдат, что часто означало казнь.
Один из старших офицеров (позднее начальник штаба армии ком-
мунистического Китая) вспоминал: «Во время похода в Северную
Шэньси от армии постоянно отставали солдаты. Организация поли-
тической безопасности вновь применила жестокие методы наказа-
ния». Офицер был напуган: «Я медленно шел вслед за своими, все
время боясь, что упаду и меня примут за отставшего». «Принять за
отставшего» означало то же, что и «позаботиться» у мафиозных кла-
нов, то есть «убить». Однажды, «чуть не падая с ног», офицер решил,
что не сможет больше идти: «Я успокоился, лишь когда добрался до
штаба в 11 часов вечера».
Когда Мао наконец добрался до коммунистической территории
в Северной Шэньси, которая должна была стать его базой, число его
солдат уменьшилось до четырех тысяч. В последний и самый легкий
месяц пути он потерял больше половины состава — дезертиров, от-
ставших и погибших от болезней или от рук сотрудников службы бе-
зопасности. Армия Мао была почти такой же, как семь лет назад, в ян-
варе 1929 года, когда он покинул враждебные районы. Войска были в
ужасающей форме. Один из офицеров вспоминал: «Мы были истоще-
ны и изнурены переходом. Наша одежда порвалась в клочья. У нас нс
было обуви и носков, и многие заворачивали ноги в куски одеял. По-
селок, куда мы прибыли, Уци, был очень бедный, но даже местные
жители все время спрашивали: «Как вы оказались в таком состоянии?
Вы похожи на горстку нищих».
Но Мао не чувствовал себя побежденным, когда 18 октября 1935 го-
да ступил на коммунистическую территорию. «Самый черный момент»
в его жизни, как он называл угрозу Готао, миновал, и он вышел из него
победителем. Благодаря Мао Красная армия еле держалась на ногах
после перехода в 10 тысяч километров, длившегося целый год и че-
тыре месяца, но зато теперь партия всецело принадлежала ему.
Посланник Мао Чэнь Юнь приехал в Москву и передал Коминтер-
ну свое сообщение 15 октября. Москва впервые признала Мао пос-
ле его полной победы единственным вождем КПК. В ноябре русские
опубликовали тщательно отредактированный доклад Чэнь Юня, в ко-
тором Мао объявлялся «прошедшим испытание на прочность поли-
тическим вождем партии Китая». Две недели спустя газета «Правда»
опубликовала статью под заголовком «Вождь китайского народа Мао
180
Цзэдун», где Мао трогательно называли чуть ли не чеховским стра-
дальцем, мужественно борющимся с болезнями и нуждой.
В середине ноября 1935 года из Москвы в Северную Шэньси при-
бьхл советский посол. Впервые за год была налажена связь между Рос-
сией и Китаем. Посол путешествовал по пустыне Гоби под видом тор-
говца в овечьей шубе. С собой он привез шифры для радиоперегово-
ров с Москвой, а также радиста. Через несколько месяцев радиосвязь
с Москвой была восстановлена, и человеком, контролировавшим ее
из Китая, был конечно же Мао.
Посол передал слова Сталина о том, что китайские красные долж-
ны «приблизиться к Советскому Союзу», установив границу с соседом
России Внешней Монголией. Можно было приступать к «установле-
нию связей с СССР».
Чан Кайши был менее успешен в достижении своих личных целей.
18 октября, день, когда для Мао завершился Великий поход, Чан впер-
вые после его начала увидел советского посла Богомолова. Чан предло-
жил заключить с Россией «секретный военный договор». Он мог быть
направлен против Японии, которая пыталась отобрать у Китая пять се-
верных провинций, предлагая им фальшивую «независимость». Рус-
ские ответили, что Чан вначале должен «урегулировать отношения с
КПК». Близкий помощник генералиссимуса и основатель китайской
разведки Чэнь Лифу начал секретные переговоры с Богомоловым и со-
ветским военным атташе Лепиным относительно сути сделки с КПК,
куда входило даже «сотрудничество» с красными.
Во время этих переговоров Чэнь Лифу попросил Богомолова осво-
бодить сына Чан Кайши Цзинго. Чэнь рассказал нам: «Я говорил ему:
«Наши страны сейчас подписывают договор, и у нас очень хорошие
отношения. Почему вы по-прежнему удерживаете сына нашего ли-
дера? Почему вы отказываетесь его освободить?» (Чэнь добавил, что
действует без согласия Чан Кайши: «Он не позволил бы мне выска-
зать эту просьбу». Становится ясно, что идея обмена не должна была
быть приписана Чан Кайши.)
Но Сталин отказался освободить заложника. Цзинго почти десять
лет не видел родителей. В марте того же года во время работы на за-
воде тяжелого машиностроения на Урале в унылую жизнь молодого
человека ворвалась любовь и он женился на русской специалистке
Фаине Вахревой. В декабре их первый ребенок должен был родиться
в том же плену, какой предстояло еще много лет терпеть Цзинго, по
МеРе того как росло могущество Мао.
Часть третья
СОЗДАНИЕ ФУНДАМЕНТА ВЛАСТИ
Глава 15
СВОЕВРЕМЕННАЯ СМЕРТЬ ХОЗЯИНА МАО
(1935—1936 гг.; возраст 41—42 года)
В течение последующих десяти детдомом Мао стало Лёссовое пла-
то на северо-западе Китая, рядом с рекой Хуанхэ, второй по величине
после Янцзы и ставшей колыбелью китайской цивилизации. Населе-
ние базы составляло почти миллион человек, разбросанных на терри-
тории свыше 30 тысяч квадратных километров, в основном в северной
части Шэньси и на границе с провинцией Ганьсу на западе. Находив-
шийся вдали от центральных районов страны, в те дни это был един-
ственный безопасный коммунистический район во всем Китае.
Повсюду расстилались пласты лёсса — желтой скудной земли, кое-
где пересекаемой зубчатыми ущельями, глубина которых зачастую до-
ходила до сотни метров, резко обрывавшихся в мягкую почву. Они об-
разовались со временем из крошечных песчинок, которые приносил
ветер из ближайшей пустыни Гоби. Большая часть жилищ была выре-
зана в склонах желтых холмов. Можно было долго глядеть вдаль и не
увидеть ни единой души. Уци, первое «поселение», увиденное Мао по
прибытии, состояло из тридцати жителей. В этом районе проживало
очень мало людей и было множество невозделанной земли — неслы-
ханное явление в Китае. Чан Кайши выбрал это место, чтобы Красная
армия могла существовать, не увеличиваясь в размерах.
Основателем базы был местный коммунист Лю Чжидань с армией
из 5 тысяч человек — больше, чем у Мао. В глазах местных сочувству-
ющих Чжидань был героем. Местный испанский католический епис-
коп, чья новая церковь и другие владения были захвачены людьми
Чжиданя в июле 1935 года, называл его «дерзким заговорщиком, веду-
щим подрывную деятельность».
Приближаясь к лагерю Чжиданя, Мао заметил, что его правление
кажется ему «неправильным», то есть что Чжидань политически нена-
182
дежен. Похоже, Мао отдал тайный приказ партийному бюро, в чьи
обязанности входил контроль за районом Чжиданя (Северное бюро),
провести чистку. В середине сентября на место прибыли представите-
ли партии, 15-го к ним присоединился отряд Красной армии числен-
ностью 3400 человек, присланный из другого района Китая. Началась
жестокая партийная облава. Хотя перевес сил был на стороне Чжида-
ня, он не оказал сопротивления. Когда его отозвали с фронта и сооб-
щили, что он арестован, Чжидань сдался добровольно.
Посланники партии обвинили Чжиданя в «принадлежности к пра-
вому крылу» (заклеймили за умеренность) и в том, что он агент Чан
Кайши, который «создал лагерь Красной армии, чтобы уничтожить
саму армию». Готовность Чжиданя признать вину была истолкована
не как доказательство верности партии, а как «хитрая уловка, чтобы
обманом заставить партию поверить ему». Начались ужасные пытки
товарищей Чжиданя. Одному из них пронзили правое бедро до кос-
ти раскаленной проволокой. Многих похоронили заживо. В 1992 году
один из уцелевших писал: «Мы были заключены под стражу в тяже-
лых кандалах... Нам говорили, что уже выкопали яму, где нас должны
были похоронить живьем». Считается, что было убито от двухсот до
трехсот человек.
В этот самый момент появился Мао, чтобы сыграть роль милосер-
дного судьи. Он приказал прекратить аресты и пытки и в конце нояб-
ря освободил Чжиданя и его помощников. Репрессии против них были
названы «непростительной ошибкой». Мао наказал двух козлов отпу-
щения.
Таким образом, Мао удалось скомпрометировать местных вож-
дей красных и одновременно выступить в роли их спасителя. Теперь
управление лагерем переходило в его руки. Благодаря проведенным
репрессиям Чжидань и его соратники были достаточно усмирены к
моменту появления Мао (Чжидань едва мог ходить после нахождения
в тяжелых кандалах), и Мао мог сместить их с ключевых постов, не
опасаясь сопротивления. Чжидань получил низшую должность ко-
мандующего отрядом под названием «28-я армия», который на деле
состоял из горстки новобранцев. Комиссаром Мао сделал доверенно-
го человека, который и стал начальником Чжиданя. Тот не возражал:
°н публично признал авторитет Мао и попросил своих товарищей,
терпевших пытки вместе с ним, ставить интересы революции выше
личных страданий.
Мао не хотел, чтобы его считали виновником падения Чжиданя,
поскольку намеревался использовать его имя, чтобы придать больше
законности своему правлению, учитывая, что Чжидань был местным.
Мао намеревался собирать денежные средства, продовольствие, а так-
же набирать солдат и работников из местного населения, как всегда
Поступала КПК, и он знал, что такая политика может вызвать недо-
183
вольство местных руководителей, которые в состоянии устроить мя-
теж против Красной армии. Чтобы разобраться с Чжиданем, у Мао
были другие методы, отличные от тех, что он использовал обычно для
устранения конкурентов.
Устроившись на новом месте, Мао выступил с предложением от-
крыть проход к контролируемой русскими границе, где можно было
бы достать запасы продовольствия и оружие. В его планы входило пе-
рейти Хуанхэ и направиться в богатую провинцию Шаньси на востоке,
достать рабочую силу и провиант, возможно, построить лагерь, а затем
отправиться на север к Внешней Монголии, находившейся под конт-
ролем русских.
Поход начался в феврале 1936 года1. Удалось собрать небольшое
количество трофеев и новобранцев, но войска Чан Кайши быстро от-
теснили отряд к западу от Хуанхэ, не позволив ему подойти близко к
монгольской границе. Во время этой короткой операции Чжидань и
встретил свою смерть в возрасте тридцати трех лет. В учебниках по ис-
тории написано, что он погиб в бою, но многочисленные свидетель-
ства указывают на то, что это было убийство.
Чжидань был застрелен 14 апреля 1936 года в местечке Саньцзяо —
городке у переправы через Хуанхэ. В официальном докладе гово-
рилось, что в сердце Чжиданя попала очередь из вражеского пуле-
мета. Он не был в составе атакующего отряда и не попадал под пере-
крестный огонь. Чжидань находился примерно в 200 метрах, на ма-
леньком холме, откуда наблюдал за ходом битвы в бинокль. Пулемет,
якобы убивший его, стрелял в противоположном направлении и, если
верить официальной версии, внезапно развернулся и выпустил оче-
редь, которая чудесным образом поразила Чжиданя в самое сердце на
расстоянии 200 метров! Похоже, этот пулемет бил со снайперской
точностью.
Только два человека находились с Чжиданем в момент его смерти.
Один из них — сотрудник службы политической безопасности по фа-
милии Бэй — известная личность в китайской службе госбезопаснос-
ти. Во время Великого похода у него была обязанность следить за теми,
кто нес партийную кассу. Другой человек — телохранитель. После того
как в Чжиданя выстрелили, Бэй, по его собственным словам, отправил
телохранителя «за врачом». Таким образом, только он оставался рядом
с Чжиданем, когда тот «перестал дышать». Почти не остается сомне-
ний, что Чжиданя убил Бэй или телохранитель.
Как и в случае с Великим походом, коммунисты сделали вид, что их целью
было сражение с японцами, и назвали свою экспедицию «антияпонским авангар-
дом», определив ее как «поход на восток для борьбы с Японией». Но это была чи-
стой воды пропаганда. Армия Мао даже близко не подходила к японцам.
184
Стечение обстоятельств, окружавших смерть Чжиданя, дает ос-
нование предположить, что все это было подстроено Мао. За неделю
до этих событий Мао послал Чжиданю телеграмму, в которой говори-
лось, что «28-я армия» «с этого момента располагается в данной штаб-
квартире». Для подобного приказа не было веской причины, если,
конечно, не считать того, что о случившемся что-либо с Чжиданем
теперь будут докладывать не через командование, а непосредственно
Мао. Через два дня Мао включил Чжиданя в состав Военного сове-
та, из которого он ранее был исключен. Это означало карьерный рост
Чжиданя. Если бы он умер в этот момент, то приобрел бы статус ге-
роя, и его солдаты были бы счастливы. Наконец, 13 апреля сам Мао
приказал Чжиданю отправиться в Саньцзяо, где того и убили на сле-
дующий день.
Когда Чжиданя похоронили, вдове не дали присутствовать на це-
ремонии. «Вы плохо себя чувствуете, — сказал ей Чжоу Эньлай, — это
вас еще больше расстроит». Это был приказ. Прошло семь лет, пре-
жде чем вдове позволили эксгумировать тело, которое к тому време-
ни уже разложилось. По ее просьбе вскрыли гроб, и Чжиданя публич-
но похоронили в особой усыпальнице. Мао написал прощальные сло-
ва, назвав смерть Чжиданя «внезапной». Это было в то время, когда
Мао должен был быть совершенно уверен в том, что в лагере больше
не будет беспорядков, и для этого использовал имя погибшего Чжи-
даня.
Чжидань был единственным командующим Красной армией, по-
гибшим на фронте. Через несколько недель после трагедии последо-
вала смерть еще двоих командующих — в марте Ян Ци, а в начале мая
Ян Сэня. Через несколько месяцев после прибытия Мао были убиты
трое главнокомандующих из Шэньси — такая судьба не была уготова-
на ни одному из командующих другими частями Красной армии.
После смерти Чжиданя и его товарищей исчезла угроза возникно-
вения мятежа. Несмотря на то что среди местных жителей время от
времени вспыхивали волнения, ничто уже не могло помешать укреп-
лению режима Мао.
Глава 16
ПОХИЩЕНИЕ ЧАН КАЙШИ
(1935—1936 гг.; возраст 41—42 года)
Когда в октябре 1935 года, в конце Великого похода, Мао прибыл на
северо-запад страны, его целью, кроме выживания, было открытие пе-
рехода к границе контролируемой русскими территории, чтобы иметь
возможность получать оттуда оружие и запасы провианта. Чан Кайши
185
хотел, чтобы красные сидели на привязи. Человеком, которого он из-
брал для исполнения этого задания, стал бывший военный правитель
Маньчжурии Чжан Сюэлян, Юный маршал, чья штаб-квартира распо-
лагалась в столице провинции Шэньси, городе Сиань. Мао находился
в той же провинции, километрах в трехстах к северу.
Существовало две контролируемых русскими территории, отку-
да можно было поставлять вооружение: Синьцзян, расположенный
на расстоянии свыше 1000 километров на северо-запад, и Внешняя
Монголия — более 500 километров на север. Огромная армия Юного
маршала численностью около 300 тысяч человек была расквартирова-
на в провинциях, откуда открывался доступ к обеим территориям.
Американский пилот Юного маршала Роял Леонард оставил опи-
сание этого вполне жизнелюбивого человека: «Моим первым впечат-
лением было, что передо мной президент клуба «Ротари»: полный,
преуспевающий, с легкой и дружелюбной манерой общения. Уже че-
рез пять минут мы стали друзьями». Получив Маньчжурию в наслед-
ство от своего отца-военачальника (Старого маршала), убитого в июне
1928 года1, Юный маршал принял сторону центрального правительства
Чан Кайши, оставаясь военным правителем Маньчжурии, пока она не
была захвачена Японией в 1931 году. После этого он отступил в Китай
со своей армией в 200 тысяч человек и получил несколько высокопос-
тавленных постов от Чан Кайши. Очевидно, маршал был близок к Чан
Кайши и его жене. Он был на тринадцать лет младше генералиссимуса
и часто повторял, что Чан «был мне как отец».
Однако за спиной генералиссимуса Юный маршал строил заго-
вор по его смещению. Его злило, что теперь он вынужден подчинять-
ся Чан Кайши, в то время как прежде правил территорией большей,
чем Франция и Англия, вместе взятые. Маршал мечтал править всем
Китаем. До этого он уже связывался с русскими и пытался попасть в
Советский Союз, когда в 1933 году посещал Европу, но русские вели
себя настороженно и на контакт не пошли. Всего четыре года назад,
в 1929 году, Сталин ввел войска в Маньчжурию и выиграл битву про-
тив Юного маршала, захватившего принадлежавшую русским же-
лезную дорогу. Более того, Юный маршал не скрывал восхищения
фашизмом и был в дружеских отношениях с Муссолини и его семьей.
В августе 1935 года в Москву пришло донесение, подписанное КПК,
где маршала называли «предателем» и «подонком».
Но когда в конце того же года Юный маршал был назначен уполно-
моченным Мао, Москва совершила поворот на сто восемьдесят граду-
сов. На маршала обратили внимание... По расчетам Мао, он могоблег-
1 В этом убийстве обычно обвиняют японцев, но источники, близкие к рус-
ской разведке, недавно объявили, что оно было организовано по приказу Сталина
человеком, ответственным также за убийство Троцкого, — Наумом Эйтингоном и
списано на японцев.
186
чить жизнь КПК и, что еще важнее, помочь достать оружие у русских.
Через несколько недель после прибытия Мао на северо-запад совет-
ские дипломаты уже вели оживленные переговоры с Юным маршалом.
Он отправился в Шанхай и столицу Нанкин, чтобы встретиться с
русскими тайно. Чтобы замести следы, Юный маршал удачно исполь-
зовал образ плейбоя. Однажды, вспоминает его американский пилот,
«маршал заставил меня лететь отвесно, касаясь одним крылом улицы,
мимо окон «Парк-отеля». Мы летели на расстоянии 10 футов от фа-
сада, и от шума мотора оконные стекла дребезжали, как кастаньеты».
Это представление было разыграно перед отелем, где жила одна из
подружек Юного маршала. «Возможно, это вас рассмешит, — с улыб-
кой рассказывал в 1993 году маршал, которому исполнился девя-
носто один год, — но в то время Дай Ли [глава разведки Чан Кайши]
делал все возможное, чтобы обнаружить мое месторасположение, и
думал, что я просто развлекаюсь с девушками. Но на самом деле я за-
нимался серьезными делами...»
Юный маршал ясно дал понять русским, что готов пойти на ком-
промисс с красными и начать «решительную борьбу против Японии»,
чего не делал Чан Кайши. В обмен маршал хотел, чтобы Москва ока-
зала ему поддержку в смещении Чан Кайши и помогла стать руково-
дителем Китая.
Эта сделка выглядела очень соблазнительной для Сталина, пото-
му что обещала то единственное, о чем мечтал кремлевский вождь, —
чтобы Китай развязал масштабную войну против Японии, которая с
1931 года вторгалась на территорию Китая и отхватывала от нее со-
лидные куски. Отобрав Маньчжурию, Токио в ноябре 1935 года уста-
новил очередной марионеточный режим в Северном Китае, однако
Чан Кайши по-прежнему избегал войны. Сталин опасался, что Япо-
ния может повернуть на север и атаковать Советский Союз.
Целью Сталина было отвлечь Японию от Советского Союза, зама-
нив ее армии на огромные просторы Китая, чтобы они там и застря-
ли. Москва изо всех сил пыталась заставить китайцев развязать войну
с Японией, тщательно скрывая собственные намерения. Москва орга-
низовывала студенческие демонстрации, и многочисленные агенты,
особенно госпожа Сунь Ятсен и невестка Чан Кайши, формировали
гРУппы давления, чтобы заставить Нанкин действовать.
Чан Кайши не хотел ни уступать Японии, ни развязывать войну,
н считал, что у Китая нет шанса на победу и что объявление войны
°кио приведет к гибели его страны. Он придерживался промежуточ-
ной позиции — не уступать, но и не нападать. Так можно было про-
лжать до бесконечности, благодаря размерам Китая и тому, что
*n°HUH наступали не спеша. Возможно, Чан Кайши даже тешил себя
ПоДеЖдОй, Что Япония скоро обернется к России и оставит Китай в
187
Таким образом, предложение Юного маршала понравилось Стали-
ну, однако он ему не доверял. Он не верил, что бывший маньчжурский
правитель сумеет удержать Китай в своих руках и выиграть войну. Если
в Китае начнется междоусобная война, это упростит задачу Японии и,
следовательно, увеличит угрозу Советскому Союзу.
Московские лидеры были слишком осторожны, чтобы прямо
отклонить предложение Юного маршала. Русские продолжали под-
держивать его, говоря, что подумают над его предложением, чтобы он
помогал китайским красным. Советские дипломаты просили Юно-
го маршала тайно наладить связь с КПК. Первые переговоры между
представителем КПК и маршалом состоялись 20 января 1936 года.
В то время как русские просто водили Юного маршала за нос, Мао
с радостью поддерживал его план свержения Чан Кайши и хотел за-
ключить с ним соглашение. Это был идеальный сценарий для Мао. По-
скольку Юный маршал зависел от Советского Союза, КПК будет отве-
дена ключевая роль, и Мао даже может стать теневым правителем всего
Китая. Он дал указания своему представителю Ли Кэнуну предложить
Юному маршалу заключить альянс против Чан Кайши и пообещать ему
поддержку в борьбе за пост главы нового национального правитель-
ства. Ли Кэнун должен был «намекнуть», что это предложение одобре-
но Москвой, и заметить, что в оружии и деньгах недостатка не будет.
Естественно, маршал хотел, чтобы обещания Мао подтвердили
представители Советского Союза. Похоже, сделка была очень важ-
на, поскольку вскоре Юный маршал получил приказание отправить
в Москву своего полномочного представителя. В январе некий «пас-
тор Дун» прибыл из Шанхая в штаб-квартиру маршала. Дун, бывший
в 1920-х годах священником в церкви Святого Петра в Шанхае, являл-
ся представителем коммунистической разведки. Бывший пастор со-
общил Юному маршалу, что ему поручено присматривать за сыновья-
ми Мао в Шанхае и что существует план отправки их в Россию, в спе-
циальную школу для детей иностранных коммунистических лидеров,
организованную Коминтерном. Он предложил Юному маршалу от-
править вместе с ним посла.
От второй жены Кайхуэй, казненной националистами в 1930 году,
у Мао было три сына. После смерти матери мальчиков отвезли в Шан-
хай и отдали на попечение лидеров коммунистического подполья.
Детям жилось нелегко. Младший сын Аньлун умер в возрасте че-
тырех лет вскоре после переезда в Шанхай. Двое других, Аньин и Ань-
цзин, вынуждены были скрываться и не могли ходить в школу или за-
водить друзей вне круга семьи Дун, где обстановка всегда была напря-
женной. Мальчиков поручили бывшей жене Дуна, чья жизнь после их
появления наполнилась постоянными опасностями и беспокойством
188
ц которая сразу невзлюбила мальчиков. Иногда они убегали из дома
и жили на улице. Годы спустя, посмотрев фильм о жизни беспризор-
ника в Шанхае, Аньин очень разволновался и рассказал своей жене,
что и они с братом вели такую же жизнь — спали на тротуаре и рылись
в мусорных ящиках в поисках еды или окурков. За все эти годы Мао
не прислал им ни единого письма.
В Москве решили перевезти детей Мао в Россию, где за ними мог-
ли бы присматривать и отдать в школу. Как и в случае с сыном Чан
Кайши, когда тот шел к власти, целью этого решения было сделать из
мальчиков заложников. Сталин лично принимал решение, и Мао не
возражал.
Таким образом, предложив Юному маршалу найти своего чело-
века для сопровождения мальчиков в Союз, в Москве убили сразу
двух зайцев одним выстрелом. Юный маршал гарантирует безопас-
ность детей во время поездки и берет на себя все финансовые затра-
ты, а также обеспечивает сопровождение детей, включая и няню. Но
самое важное — маршал воспримет это приглашение как знак того,
что Москва всерьез заинтересована в сделке, чего нельзя достигнуть,
пока Чан Кайши правит в Китае.
Юный маршал пришел в восторг и быстро произвел все назначе-
ния. Его представитель вместе с мальчиками отбыл из Китая в Мар-
сель 26 июня. Из Москвы сообщили, что они могут забрать советские
визы в Париже.
В июне 1936 года в двух южных провинциях, Гуандун и Гуаней, про-
изошло выступление против режима Чан Кайши. Мао пытался убедить
Юного маршала воспользоваться возможностью и превратить северо-
запад страны в восставшую территорию, перешедшую на сторону крас-
ных. На заседании Политбюро он заявил, что его целью было создание
единого объединения, «подобного Внешней Монголии», то есть госу-
дарства-сателлита Советского Союза.
Однако Юный маршал на это не пошел. Он хотел править всем
Китаем, а не его частью. Москва же проявляла открытое неприятие
этих намерений маршала. В конце июня, после перерыва в двадцать
месяцев, было возобновлено радиосообщение между Москвой и ки-
тайскими коммунистами. В первой телеграмме Коминтерну Мао про-
сил поддержать его в стремлении начать восстание в Северо-Запад-
ном Китае. План был передан Сталину и не понравился ему. Вождю
был нужен не разобщенный, а сильный Китай, который смог бы вы-
купить против Японии.
Через несколько дней после отправки телеграммы восстание в
Уандуне и Гуаней захлебнулось, и немалую роль в этом сыграл тот
Факт, что местное население было резко настроено против сепарати-
189
стских действий. Сталин еще больше убедился в том, что единствен-
ным человеком, который смог бы объединить Китай, был Чан Кайши.
15 августа 1936 года КПК получила из Москвы приказ прекратить об-
ращаться с Чан Кайши как с врагом и считать его своим союзником.
«Нельзя обращаться с Чан Кайши так же, как с японцами. Вы долж-
ны стремиться положить конец враждебным столкновениям Красной
армии и отрядов Чан Кайши и вместе выступить против японцев...
Все должно быть принесено в жертву антияпонскому делу». Теперь
Сталин хотел, чтобы КПК поддержала Чан Кайши как лидера объеди-
ненного Китая, по крайней мере на время.
Москва бесцеремонно приказывала КПК начать серьезные перего-
воры с Чан Кайши. Мао принужден был уступить, и переговоры меж-
ду КПК и представителями правительства Чан Кайши о создании еди-
ного фронта начались в сентябре. Чан положил начало установлению
дружественных отношений. Когда закончился Великий поход, он по-
пытался завязать дружеские отношения с Москвой, но там ему велели
«прямо поговорить с представителями КПК».
И Москва, и Мао держали Юного маршала в неведении относи-
тельно этих политических перемен и продолжали уверять его, что он
заменит на посту Чан Кайши. Когда в конце июля Юный маршал ска-
зал советскому послу Богомолову, что надеется на то, что его «блок
с китайскими коммунистами, направленный против Чан Кайши и
японцев, будет поддержан СССР», посол даже не попытался намек-
нуть, что в Москве настроены крайне негативно против этого плана.
В свою очередь, Мао продолжал уверять Юного маршала, что Моск-
ва готова оказать ему поддержку.
Jjc
Несмотря на свое решение поддержать Чан Кайши как главу го-
сударства, Сталин не собирался отказываться от тайных намерений
укрепить китайскую Красную армию. В начале сентября 1936 года он
одобрил план переправки вооружения в Китай через Внешнюю Мон-
голию. Среди пожеланий Мао была «ежемесячная помощь в размере
трех миллионов долларов», самолеты, тяжелая артиллерия, снаряды,
винтовки для пехотинцев, зенитные орудия, понтоны, а также совет-
ские летчики и артиллеристы. 18 октября из Коминтерна Мао сооб-
щили: «Переправляем меньше, чем вы запросили в своей телеграм-
ме от 2 октября, и у нас нет самолетов и тяжелой артиллерии». Однако
«иностранная кампания», обеспечивающая перевозки (агент совет-
ской военной разведки), «предоставит 150 грузовиков и обеспечит вас
водителями и бензином: они смогут осуществить две поездки, каж-
дый раз перевозя по 550—600 тонн». Количество ружей было таким
же, какое русские отправили в Испанию, где только что разразилась
гражданская война.
190
В октябре китайская Красная армия начала операцию по прорыву
к месту назначения в пустыне у границы с Внешней Монголией. В ла-
гере Мао было 20 тысяч солдат, и туда готовились подтянуться другие
отряды Красной армии в ответ на его призыв помочь. Сюда входили
отряды под командованием его бывшего соперника, а теперь сильно
пострадавшего Чжан Готао, который провел зиму на тибетской грани-
це под бомбардировками националистов. Тысячи солдат замерзли до
смерти, многие ослепли от снега. В прошлом году Готао потерял по-
ловину своего восьмидесятитысячного войска, которым командовал,
когда встретился с Мао в июне 1935 года.
И хотя численность его армии была вдвое больше армии Мао,
Готао стал его подчиненным. Почувствовав, что пришел его конец,
он очень «разволновался»; по воспоминаниям товарищей, он даже за-
плакал. «Со мной покончено, — сказал он. — Когда мы прибудем в се-
верную часть Шэньси, меня посадят в тюрьму». И хотя Готао избежал
тюрьмы, Мао развалил его армию, а самого обвинил в пораженческих
и ликвидаторских настроениях. Но сейчас Мао нужна была большая
и сильная армия Готао, чтобы пробиться к границе с Внешней Мон-
голией.
Другой отряд Красной армии, пришедшей на помощь Мао, воз-
главлял Хэ Лун, раньше находившийся вне закона. Чан Кайши сопро-
водил его в северную часть Шэньси из лагеря на границе провинций
Хунань—Хубэй1. Три отряда Красной армии объединились 9 октября
1936 года, и Мао стал главнокомандующим армией почти в 80 тысяч
солдат — в двадцать раз большей, чем год назад.
Это была значительная сила, но, чтобы добраться до советского
оружия, коммунистам предстояло победить мощную армию Гоминь-
дана, и Чан Кайши был твердо намерен их остановить. 22 октября он
помчался в Сиань, чтобы лично принять командование войсками,
и этим поставил Юного маршала в затруднительное положение.
Юный маршал успел предупредить красных о намерении Чан Кайши,
а также обеспечить их деньгами и зимней одеждой, но больше ничего
сделать не смог: он был не в силах открыто противостоять приказам
Чан Кайши. Поэтому его людям пришлось сражаться с красными.
Через неделю рывок Мао к русскому оружию был подавлен. Армия
в 21 800 человек, сумевшая пересечь Хуанхэ, была разбита на другом
Между 1932 и 1934 годами на базе прошли жестокие партийные чистки,
чиТРОенные красными. Позднее сам Хэ Лун вспоминал: «Во время одной такой
скоСТКИ было Убито свыше 10 тысяч человек. Теперь [ 1961 г.] в живых осталось не-
ги пЬК° Женщин’ потому что всех мужчин убили первыми, а потом пришли вра-
По’ст еЖДе Чем кРас,,ые успели добраться до женщин. Даже сегодня в этом районе
засо°ЯНН° находят кости в больших ямах». Выжившие вспоминали, что «многих
озеп^у337114 в Джутовые мешки, привязывали к ним большие камни и бросали в
пы вс *ун' Рыбаки не осмеливались ловить рыбу на озере, потому что многие тру-
плывали, и цвет воды изменился».
191
берегу реки. Основная часть Красной армии отошла на свою базу в
Шэньси.
Мао срочно просил у Москвы денег: «Поторопитесь», — писал он
в телеграмме. Коминтерн немедленно выслал 550 тысяч долларов
США1, но они не смогли решить всех проблем. Из еды оставались
лишь грубые черные бобы. В этом регионе люди жили в основном в
яодунах — пещерах, вырытых в склонах холмов, у многих солдат не
было даже и такого укрытия. Начал идти снег, а у людей была всего
лишь изношенная одежда и соломенные сандалии. На фронте Пэн
Дэхуай, главнокомандующий, жил в убежище пастухов — яме глуби-
ной один и шириной два метра, которая была вырыта на краю пус-
тыни и подвергалась нашествию свирепых песчаных бурь. Даже Мао
терпел неудобства, когда лидерам партии пришлось жить в малень-
ком городке Баоань, где сам Мао и его беременная жена скрывались
в сырой пещере с капающей с потолка водой. Однажды, когда тело-
хранитель попытался открыть дверь, его ужалил огромный скорпи-
он. Повсюду сновали разносчики чумы — крысы размером с поло-
вину домашней кошки, настолько обнаглевшие, что сидели на груди
у спящих людей и проводили по их лицу хвостами, пока те в страхе
не просыпались.
К концу октября 1936 года Красная армия оказалась в отчаянном
положении. Юный маршал понял, что это его шанс спасти ее и добить-
ся благосклонности Москвы. Его план был прост и дерзок: похитить
Чан Кайши, когда тот ступит в свои владения. И хотя Юный маршал не
получил прямого согласия из Москвы (его посол никак не мог полу-
чить советскую визу), он рассчитал, что спасение китайской Красной
армии и взятие «под опеку» Чан Кайши изменит мнение Сталина. Это
была рискованная игра, но маршал был по натуре игроком. «Моя фи-
лософия — игра, — сказал он как-то своим приближенным. — Я могу
потерять один раз или дважды, но пока игра продолжается, придет вре-
мя, когда я стану победителем». Захват Чан Кайши казался ему такой
долгожданной возможностью.
Юный маршал обсудил свой план с засекреченным связным Мао
Е Цзяньином и сообщил ему, что собирается инсценировать «госу-
дарственный переворот» (по-китайски это звучало как «ку-де-да»)2-
29 октября Е отправил Мао зашифрованную телеграмму, где говори-
лось, что «есть предложение, как остановить Чан Кайши». 5 ноября
Е отправился к Мао с планом переворота.
1 Эти средства, как и некоторые другие переводы, были присланы из Амери-
ки через госпожу Сунь Ятсен.
2 Coup d’etat (фр.) — государственный переворот. (Примеч. пер.)
192
Идея похищения Чан Кайши принадлежала Юному маршалу, но
масла в огонь подлил, несомненно, тайный агент по поручению Мао.
Сотрудник советской разведки Александр Титов вспоминал, что «во-
прос об аресте Чан Кайши обсуждался представителем Мао Цзэдуна
Е Цзяньином и Чжан Сюэляном», в ноябре 1936 года. Мао намерен-
но утаил этот план от Москвы, зная, что Сталин будет против. Теперь
Мао действовал вопреки интересам вождя. Для Сталина антияпон-
ские настроения Чана имели огромное значение. 25 ноября Германия
и Япония подписали договор, известный как «антикоминтерновский
пакт». Худшие опасения СССР сбылись — страну окружали враждеб-
но настроенные союзники, а вдоль южной границы Монголии к со-
ветской Средней Азии двигались прояпонски настроенные армии. В
день подписания договора Сталин срочно приказал главе Коминтер-
на Георгию Димитрову дать понять КПК, что она должна перестать
видеть в Чан Кайши врага и поддержать объединенное правительство.
«Нам нужно правительство национальной обороны в Китае. Разрабо-
тайте план...» — велел Сталин Димитрову.
Мао рисковал прогневить Сталина, поставив положение Чан Кай-
ши под угрозу. Он пытался обезопасить себя, держась от заговорщиков
подальше. Прежде чем нанести решающий удар, маршал послал Е те-
леграмму, в которой просил его вернуться: «Необходимо обсудить не-
что очень важное. Прошу вас, немедленно возвращайтесь». Мао задер-
жал Е, одновременно уверяя Юного маршала, что тот как раз в пути.
Затем он послал ему телеграмму, где говорилось о том, что коммунис-
ты вряд ли придут к согласию с Чан Кайши, а красные твердо намере-
ны продолжать войну против генералиссимуса. Мао дал понять Юно-
му маршалу, что именно он их единственный союзник, подразумевая,
что Москва с этим согласна.
Добравшись до Сианя 4 декабря, Чан Кайши не отдал распоря-
жений относительно собственной безопасности. Его штаб-квартиру
охраняли несколько дюжин его соратников, но ворота и внешний пе-
риметр резиденции патрулировали люди Юного маршала. Маршалу
Удалось даже провести разведку в резиденции Чан Кайши у горячего
источника на окраине города и проверить его спальню.
На рассвете 12 декабря 1936 года Чан Кайши был похищен. Он
только закончил делать утреннюю зарядку, что было частью его еже-
дневного режима, и одевался, когда услышал выстрелы. Его резиден-
Нию атаковали 400 людей маршала. Телохранители Чан Кайши оказа-
Ли сопротивление, и многие из них были застрелены, включая и на-
чальника службы безопасности. Чан сумел скрыться в горах, где его
^ащли несколько часов спустя в расщелине в одной пижаме, босого,
Рязного и с поврежденной спиной.
7 Нс‘П8ССтиый Мао	193
Перед попыткой похищения Юный маршал сообщил Мао, что он
собирается действовать. Когда Мао получил из рук секретаря теле-
грамму, его лицо просияло: «Иди спать. Завтра утром мы получим
хорошие новости!»
Глава 17
НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИГРОК
(1936 г.; возраст 42—43 года)
Когда до штаб-квартиры партии дошли слухи о похищении Чан
Кайши, торжествующие лидеры собрались в убежище Мао. Один из
товарищей вспоминал, что Мао «хохотал как безумный». Теперь, ког-
да Чан был захвачен, у Мао осталось одно желание: увидеть его мерт-
вым. Если Чана убьют, освободится место главы государства — отлич-
ная возможность для России вмешаться и помочь привести к власти
КПК, а значит, и самого Мао.
В первых телеграммах в Москву Мао умолял русских принять се-
рьезные меры. Тщательно подбирая слова, он пытался заручиться их
согласием убить Чан Кайши, уверяя, будто КПК собирается «требо-
вать от Нанкина сместить Чан Кайши и предать его народному суду».
Это выражение, несомненно, подразумевало смертный приговор.
Зная, что его цели не совпадают с целями Сталина, Мао до последней
минуты притворялся, будто ничего не слышал о похищении Чан Кай-
ши, и обещал, что КПК «в течение нескольких дней не сделает ника-
ких официальных заявлений».
Тем временем за спиной Москвы Мао строил план убийства Чан
Кайши. В своей первой телеграмме маршалу сразу после похищения
12 декабря Мао настаивал: «Лучший выход — убить Чан Кайши». Мао
попытался немедленно отправить в Сиань своего ведущего дипломата
Чжоу Эньлая. Чжоу уже ранее в этом году вел переговоры с маршалом, и
казалось, они все уладили. Мао хотел от Чжоу, чтобы тот убедил Юно-
го маршала «принять решительные меры» (то есть убить Чан Кайши).
Не говоря ни слова об истинной миссии Чжоу, Мао пытался полу-
чить от Юного маршала приглашение своему дипломату приехать в
его ставку. В это время штаб-квартира красных располагалась в не-
скольких днях езды верхом от Сианя, в Баоане, почти в 300 километ-
рах к северу, поэтому Мао просил Юного маршала прислать за Чжоу
самолет в ближайший город Яньань, удерживаемый тогда маршалом.
Там находился аэродром, построенный несколько лет назад компа-
нией «Стандарт ойл», которая вела разведку в этом районе. Чтобы за-
ставить Юного маршала действовать быстро, Мао 13 декабря сообш071
ему: «Мы с Коминтерном пришли к соглашению, о подробностях ко-
194
торог° сообщим вам позднее». Подразумевалось, что Чжоу привезет
известия о плане, одобренном Москвой.
Но Юному маршалу не нужны были официальные обещания КПК,
а исключительно публичное одобрение Москвы. Однако 14 декабря
1936 года на первых полосах двух ведущих советских газет «Правды»
и «Известий» появились статьи, где маршала обвиняли в оказании по-
мощи японцам, а Чан Кайши получал недвусмысленную поддержку.
Через два дня после похищения Юный маршал понял, что игра проиг-
рана.
Поэтому маршал никак не отреагировал на сообщение Мао о при-
езде Чжоу. Но Мао все равно отправил своего дипломата, сообщив об
этом Юному маршалу 15 декабря и попросив его прислать в Яньань
самолет. Когда Чжоу прибыл в Яньань, самолета не было и городские
ворота были закрыты: ему пришлось прождать всю ночь за стенами
города при температуре ниже нуля. «Охрана отказывалась открыть
ворота и выслушать его», — сообщал Юному маршалу в телеграмме
Мао, умоляя его что-нибудь предпринять. Юный маршал в прямом
смысле слова пытался заморозить Чжоу, что говорит о его обиде на
красных, обманувших его насчет сделки с Москвой.
17 декабря Юный маршал сжалился. Ему хотелось достойно выйти
из игры, поэтому он послал за Чжоу «Боинг». Его американский пилот
Роял Леонард с ужасом обнаружил, что на борту красные, которые со-
всем недавно обстреливали его самолет. На обратном пути в снежное
утро он сыграл со своими пассажирами злую шутку. «Я нарочно влетел
в зону турбулентности, — писал он в своих мемуарах. — Оглянувшись,
с радостью увидел, как коммунисты, отведя в сторону свои черные бо-
роды, блюют в ведро».
Юный маршал скрепя сердце принял Чжоу, однако внешне он вы-
глядел вполне дружелюбно1. Когда Чжоу принялся уговаривать его
убить генералиссимуса, он пообещал, что сделает это, «когда граждан-
ская война станет неизбежна и Сиань будет осажден» правительствен-
ными войсками.
Мао пытался развязать войну между Нанкином и Сианем. Он на-
деялся осуществить свой план, передвинув Красную армию к Нанки-
НУ- 15 декабря 1936 года он тайно приказал своим командирам «нане-
сти удар в сердце врага — правительство Нанкина». Однако пришлось
отказаться от этого плана, поскольку он был бы убийственным для
Красной армии, и к тому же не было гарантии, что война между Нан-
кином и Сианем вообще начнется. К радости Мао, 16 декабря Нанкин
Обида Юного маршала на Москву и КПК все еще сохранялась и во время
ашей очень дружеской встречи с ним пятьдесят шесть лет спустя. Когда мы по-
интересовались, говорили ли китайские коммунисты об истинном отношении к
«КМУ Советского Союза перед похищением Чан Кайши, он враждебно ответил:
°нечно нет. Вы задаете очень странный вопрос».
195
объявил маршалу войну, начал двигать свою армию к Сианю и бом-
бить войска Юного маршала за пределами города. Мао убеждал мар-
шала не просто нанести ответный удар, но и развязать масштабную
войну и напасть на Нанкин. На следующий день Мао отправил ему те-
леграмму следующего содержания: «Уязвимыми местами врага явля-
ются Нанкин и две важные железные дороги. Если туда удастся пере-
бросить 20 или 30 тысяч солдат, ситуация в корне изменится. Прошу
подумать об этом». Мао надеялся, что, предприняв этот шаг, маршал
сожжет за собой мосты в отношениях с Нанкином и скорее согласит-
ся на убийство Чан Кайши.
Пока Мао строил планы убийства Чана, Сталин принял решение во
что бы то ни стало спасти генералиссимуса. 13 декабря, на следующий
день после его похищения, советский поверенный в делах в Нанкине
был вызван действующим премьер-министром Кун Сянси (шурин Чан
Кайши), и ему сообщили, что «появились сведения» о причастности
КПК к попытке переворота и о том, что, «если жизни господина Чан
Кайши будет угрожать опасность, народный гнев перекинется с КПК
на Советский Союз, и китайское правительство под давлением может
выступить на стороне Японии в войне против СССР». Сталин пони-
мал, что похищение Чан Кайши может угрожать его стратегическим
интересам.
В ночь на 14 декабря в кабинете главы Коминтерна Димитрова
зазвонил телефон. Это был Сталин. «С вашей санкции в Китае про-
изошли эти события?» Димитров поспешно ответил: «Нет! Это была
бы величайшая услуга для Японии. Наши позиции к этим событиям
совпадают». Сталин принялся угрожающе расспрашивать о роли в
Коминтерне представителя КПК, показавшего вождю черновик те-
леграммы, одобряющей убийство Чан Кайши, которую предстояло
отправить в Китай. «Кто такой этот ваш Ван Мин? Провокатор? Мне
известно, он хотел отправить телеграмму с приказом убить Чан Кай-
ши». Китайский помощник Димитрова вспоминал, что тогда в штаб-
квартире Коминтерна «не нашлось никого, кто высказался бы против
необходимости рассчитаться с этим злейшим врагом». «Надо кончать
с Чан Кайши». Даже назначенный Сталиным высший чиновник Ма-
нуильский, обычно всегда хладнокровный, «потирал руки» и, обняв
меня, воскликнул: «Попался голубчик, а!»
Ван Мин уверял, что черновик телеграммы был составлен началь-
ником ИНО Артуром Артузовым. Вскоре Артузов был арестован и об-
винен в шпионаже. Перед расстрелом он заявил о своей невиновно-
сти в письме, написанном собственной кровью, которая, как холод-
но заметил надзиратель, текла у него «из носа». Сталин пощадил ВаН
Мина. Димитрову удалось оправдаться и переложить всю ответствен'
196
ность на Мао. Он писал Сталину: «Несмотря на наши предостереже-
ния, ЦК китайской партии вступил на деле в очень близкие, друже-
ские отношения с Чжан Сюэляном». Димитров даже позволил себе
критику: «Трудно себе представить, что Чжан Сюэлян предпринял
свою авантюристическую акцию без согласования с ними [Мао и его
товарищами] или даже без их участия». Все выглядело так, что Мао
лгал, говоря, что ничего не знал о похищении до последнего момента
и что он ослушался приказа Москвы.
Сталин подозревал, что Мао может вступить в сговор с японцами.
Он приказал арестовать и допрашивать с пристрастием всех лиц, «ко-
торые долгое время жили и работали в Китае». Через четыре дня пос-
ле похищения Чан Кайши основной подозреваемый «признался», что
принимал участие в троцкистском заговоре, целью которого было
спровоцировать нападение Японии (и Германии) на СССР. В призна-
нии скоро всплыло имя и Мао, на него было собрано увесистое досье,
где его называли агентом японцев и троцкистом.
16 декабря 1936 года Димитров послал Мао суровую телеграмму.
В ней осуждалась попытка похищения Чан Кайши, это «объективно
может только повредить сплочению сил китайского народа в единый
антияпонский фронт и поощрить японскую агрессию в отношении
Китая». Основная идея заключалась в том, что КПК должна реши-
тельно выступить «за мирное решение конфликта». Это был приказ
освободить и восстановить на посту генералиссимуса.
Получив телеграмму, Мао, по имеющимся сведениям, «пришел
в ярость... ругался и топал ногами». Затем он сделал вид, что вообще
не получал этой телеграммы. Он скрыл ее от Политбюро, маршала и
Чжоу Эньлая, который направлялся в Сиань, чтобы попытаться уго-
ворить Юного маршала убить Чан Кайши1. Мао не отказался от сво-
их планов.
Это была рискованная игра с Москвой. Мао не просто утаивал от
Кремля свое участие в попытке похищения, но и не исполнял прямо-
го приказа Сталина. Однако новые горизонты, открывавшиеся перед
Мао с убийством Чан Кайши, стоили этого риска.
Вместе с тем генералиссимус не собирался исчезать с политической
арены. Как только Юный маршал узнал, что Москва его не поддержи-
вает, что случилось сразу же после похищения, он решил обеспечить
Позднее Мао пытался убедить всех, что телеграмма Коминтерна от 16 декаб-
каб ПР£Шла в искаженном виДе и ее невозможно было расшифровать» и что 18 де-
топРЯ « К просила Москву выслать ее текст снова. Это была ложь. Радисты, ко-
возме °Ь1ЛИ в курсе переговоров КПК, сообщили нам, что, если бы телеграмму не-
и не °ЖН° было Расшифровать, они бы сразу же попросили Москву переслать ее
19^6 СТали бы ждать два дня, особенно в такой критический момент. 19 декабря
года Мао сообщил Политбюро: «Мы не получили инструкций от Коминтерна».
197
безопасность Чан Кайши. Мао оказался бесполезным. Несмотря на все
свои обещания, втечение долгих трех дней после похищения КПКхра-
нила молчание, даже не пытаясь оказать Юному маршалу поддержку.
Первое официальное заявление появилось лишь 15 декабря. В нем ни
слова не говорилось о том, что маршалу обещали пост главы государ-
ства. Вместо этого в заявлении признавалась власть Нанкина.
Единственным выходом Юного маршала было оставаться на сто-
роне Чан Кайши. Это означало, что он должен его освободить. Бо-
лее того, маршал понял, что единственный способ выжить —- уехать
из Сианя вместе с Чаном, отдавшись ему в руки. В Нанкине многие жа-
ждали его смерти и подсылали к нему убийц. Только под опекой Чан
Кайши Юный маршал мог чувствовать себя в безопасности. Если он
будет сопровождать его из заточения, то сможет завоевать расположе-
ние генералиссимуса. Маршал был абсолютно уверен в том, что Чан
Кайши не убьет его, и уверенность эта оправдалась. Более полувека, во
время правления Чан Кайши и впоследствии его преемников, Юного
маршала удерживали под домашним арестом, что одновременно явля-
лось и лучшей защитой. Он умер лишь в 2001 году, в своей постели на
Гавайях в возрасте ста лет, пережив Чан Кайши и Мао почти на чет-
верть века.
14 декабря, в день, когда Москва публично осудила попытку пе-
реворота, Юный маршал отправился к Чан Кайши и, рыдая, предстал
перед ним. Чан заметил, что его похититель «искренне раскаивается».
В тот же день Юный маршал сказал, что «похищение было глупым и
опрометчивым поступком», и захотел втайне освободить генералисси-
муса. Чан оказал ему активную помощь, убедившись, что Нанкин не
нарушит хода событий. Когда 16 декабря Нанкин объявил Юному мар-
шалу войну, Чан немедленно приказал прекратить огонь. Нанкин от-
ложил начало военной операции и отправил родственника Чан Кайши
Т.В. Суна, известного какТ.В., подвидом частного лица для улажива-
ния вопросов и ведения переговоров, поскольку сам Чан не мог све-
титься и вести их со своими похитителями. 20 декабря Т.В. прибыл в
Сиань, а через два дня за ним последовала мадам Чан.
20 декабря 1936 года Москва отправила КПК повторную телеграмму
с предложением «мирного решения». Теперь Мао пришлось передать
ее Чжоу Эньлаю с указаниями помочь «вернуть свободу Чан Кайши».
* * *
Таким образом, Мао решил добиться своих целей, действуя в сою-
зе со Сталиным. КПК потребовала, чтобы Чан прекратил «политику
преследования коммунистов». Партия также настаивала на встрече
Чан Кайши и Чжоу, который в это время находился в Сиане. Их пе-
реговоры сделали бы КПК главным игроком на арене национальной
198
политики, что в наше время равноценно тому, как если бы лидер ка-
кой-нибудь печально известной террористической группы вдруг был
принят президентом США.
23 декабря 1936 года на переговорах между Т.В. Суном, Юным
маршалом и Чжоу Т.В. заявил, что лично он согласен удовлетворить
просьбу последнего и передаст требования КПК генералиссимусу. Но
Чан отказался говорить с Чжоу напрямую, хотя ему сказали, что его
освободят только после этого. Переговоры зашли в тупик.
В Москве знали, как заставить генералиссимуса встретиться с
Чжоу. В ноябре 1936 года Чан Кайши обращался к Москве, когда ки-
тайская Красная армия оказалась прижатой к стене, не сумев пробить-
ся к советскому оружию. Тогда Чан Кайши через своего посла в Моск-
ве просил о возвращении на родину сына — Цзинго, и Москва ответила
«нет». Теперь она была готова согласиться. 24 декабря бывший партий-
ный лидер Бо Гу прибыл с новостями в Сиань. Эти новости сподвигли
явиться Чжоу в рождественский вечер в спальню Чан Кайши и сооб-
щить ему о возможном «возвращении» Цзинго. Только заручившись
этим обещанием Сталина, Чан согласился с требованиями красных и
пригласил Чжоу «в Нанкин для переговоров». С этого момента к КПК
перестали относиться как к бандитской шайке и признали настоящей
политической партией.
Встреча Чан Кайши с Чжоу в Сиане была короткой, но зато реши-
ла вопрос о возвращении Цзинго, чего генералиссимус ждал долгие
годы. Это положило конец гражданской войне между КПК и нацио-
налистами.
В тот день семейная чета Чан покинула Сиань, маршал доброволь-
но согласился на домашний арест1. Чан был на пике популярности.
Когда его машина въехала в Нанкин, на улицы вышли толпы людей
приветствовать его. Всю ночь взрывались фейерверки. Очевидцы тех
событий вспоминают, что слава Чан Кайши сияла, как полуденное
солнце. Однако его триумф был недолгим, и сделка, благодаря кото-
рой он получил назад сына, обернулась против него. Его расчеты на
то, что удастся обуздать Мао и перехитрить Сталина, не оправдались.
Мао обуздать было невозможно, и маленькая КПК превратилась в
крупную «оппозиционную партию».
1 с тех пор маршал превратился в одну из самых легендарных личностей в Ки-
Тае» о нем было написано множество книг и статей, им одновременно восхища-
лись и ненавидели. Но даже его противники почти не упоминают о его сделке с
Русскими и о том, что ее причиной являлись личные амбиции Юного маршала.
*од конец своей долгой жизни он заявил, что в основе похищения лежали самые
«бескорыстные мотивы». Нам он сказал в 1993 году: «Мадам Чан Кайши меня пре-
Расно поняла. Она сказала, что мне не нужны были деньги и власть, я просто хо-
ел принести себя в жертву».
199
Глава 18
НОВЫЙ ОБРАЗ, НОВАЯ ЖИЗНЬ И НОВАЯ ЖЕНА
(1937—1938 гг.; возраст 43—44 года)
В январе 1937 года, как только улеглись страсти вокруг похище-
ния, Москва сообщила Мао свой дальнейший план действий. КПК
должна была отказаться от попыток силового свержения правитель-
ства, прекратить конфисковывать земли и грабить богатых. Вместо
этого партия должна признать правительство Чан Кайши в Нанки-
не законным и передать под его правление территории, контролиру-
емые коммунистами, и Красную армию. Мао принял этот стопро-
центно тактический ход, и КПК публично обратилась к Нанкину с
предложением Москвы. В существовании партии наметился новый
этап.
В качестве компенсации Чан должен был уступить часть террито-
рии Красной армии и спонсировать коммунистическую администра-
цию и войска. Естественно, Мао сделал все возможное, чтобы отхва-
тить больший кусок территории и заполучить самый высокий уровень
финансирования. В конце концов красные получили 129 600 квадрат-
ных километров с населением около 2 миллионов человек и с главным
городом Яньань. Это поселение получало солидное правительствен-
ное обеспечение. Чан также вооружал и обеспечивал армию в 46 ты-
сяч человек — такую цифру он официально признал.
Чтобы помочь Мао добиться цели, Сталин продолжал удерживать
сына Чан Кайши и отпустил его только тогда, когда генералиссимус
пошел на уступки. 3 марта 1937 года советское Политбюро велело, вы-
разив это, правда, в специфической, неоднозначной форме: «не воз-
ражать против поездки в Китай сына Чан Кайши, если он сам на это
согласен». Цзинго вернулся на родину 19 апреля 1937 года и встретил-
ся с отцом после более одиннадцати лет разлуки1.
Во время недельного путешествия по просторам Сибири Цзинго
находился на попечении будущего начальника разведки КПК Кан
Шэна. Всего несколько недель назад Кан Шэн привез из Парижа в
Москву сыновей Мао. Аньин и Аньцзин, которым было четырна-
дцать и двенадцать лет, несколько месяцев ждали в Париже получе-
ния визы. Русские не желали пускать в страну посланника маршала,
который сопровождал детей, но не могли отказать ему прямо, поэто-
му задерживали выдачу виз. После освобождения Чан Кайши его по-
1 Перед отъездом из России Цзинго работал лично на Сталина и подвергал^
ся многочисленным угрозам и уговорам со стороны Димитрова. По пути домой
Цзинго отправил Димитрову телеграмму: «Все ваши указания будут выполнены»-
Во Владивостоке его повезли в здание НКВД, где он последний раз сыграл на сторо-
не Москвы, пообещав: «Я буду строго придерживаться партийной дисциплины».
200
сланнику сообщили, что визу он не получит. Дети Мао прибыли в
Москву в начале 1937 года и были приняты в специальную школу
для детей иностранных коммунистических лидеров. Они писали
отцу письма, присылали фотографии. Он отвечал редко.
Если отношение Мао к своим сыновьям было равнодушным,
любовь Чан Кайши к Цзинго граничила с одержимостью. В феврале
1937 года, когда Сталин все еще удерживал Цзинго и Чан с нетерпе-
нием ожидал его возвращения, генералиссимус оказал КПК очеред-
ную услугу, имевшую далекоидущие Последствия. Он назначил агента
Шао Лицзы, который увез Цзинго в Россию в 1925 году, главой депар-
тамента национальной пропаганды, ведавшего средствами массовой
информации. В обязанности Шао входило изменение отношения
прессы и общественного мнения, которые были яростно настроены
против коммунистов. Это был настоящий жест доброй воли по отно-
шению к Москве.
Стал возникать позитивный образ китайского коммуниста. К лету
Шао и Мао задумали опубликовать автобиографию Мао, где он изоб-
ражался добродетельным человеком, а также перечислялись его до-
стижения в борьбе против Японии. Мао, как истинный патриот, на-
писал предисловие: «Доблестно сражайтесь с японскими империали-
стами до победного конца». Книга вышла в свет 1 ноября 1937 года и
стала бестселлером. Именно в этот период родился миф, необходи-
мый для успеха Мао, что КПК больше других стремилась к войне с
японцами. Благодаря этому мифу десятки тысяч людей присоедини-
лись к коммунистам, включая многих из тех, кто позднее вошел в круг
доверенных людей Мао.
«Автобиография Мао Цзэдуна» в основном состояла из интервью,
которые Мао давал американскому журналисту Эдгару Сноу летом
1936 года, — единственный подробный рассказ о своей жизни. Сноу
написал свою книгу «Красная звезда над Китаем», где использовал
интервью с Мао и другими коммунистами и положил начало реаби-
литации красных, в частности ретушируя их кровавое прошлое.
Знакомство со Сноу не было случайным. Той весной Мао попро-
сил у шанхайского подполья найти иностранного журналиста, кото-
рый мог бы написать его биографию, а также врача. После тщатель-
ного отбора Мао пригласил Сноу, который обладал всеми необхо-
димыми качествами: он был американцем, работал на влиятельные
«Сэтердей ивнинг пост» и «Нью-Йорк геральд трибюн» и сочувство-
вал красным. Сноу прибыл на территорию Мао в июле 1936 года вме-
с?е с американским врачом ливанского происхождения Джорджем
Чатемом, который привез в своем чемоданчике сверхсекретные доку-
Менты Коминтерна. Сноу оставался с Мао три месяца, а Хатем провел
201
с красными весь остаток жизни, став одним из личных врачей Мао и
работая в аппарате разведки КПК.
Мао ничего не оставлял на волю случая и написал подробные
инструкции, как следует принять Сноу: «Безопасность, секретность,
гостеприимство и красный ковер». Политбюро тщательно отобрало
вопросы для интервью, набросок которого Сноу должен был предста-
вить заранее. Мао поделился с журналистом «бесценной» информа-
цией, большая часть которой была фальсифицирована. Сноу прогло-
тил наживку и назвал Мао и всех лидеров КПК «прямолинейными,
откровенными, простыми и бесхитростными». Мао опустил рассказ
о годах пыток и убийств, в частности о партийных чистках, и приду-
мал битвы и подвиги, свершаемые во время Великого похода. Мао за-
ставил Сноу поверить, что, если не считать дней, когда он был болен,
«почти все 6 тысяч миль Великого похода он преодолел пешком, как
рядовой солдат». Мао также утаил свои связи с Москвой и заявил, что
стремится к дружбе с Америкой, что одурачило многих.
Мао позаботился о том, чтобы после интервью проверить написан-
ное Сноу, «кое-что» изменив. 26 июля 1937 года, еще до выхода в свет
«Красной звезды», Сноу писал своей жене Хелен, которая была тогда
в Яньане: «Больше не сообщай мне о людях, которые после пересмат-
ривают свои интервью, данные мне. Когда из нее выкинули столько ча-
стей, книга стала похожа на «Паломничество Чайльд-Гарольда». Впро-
чем, Сноу не упомянул об этом в своей книге, а вместо этого заявил,
что Мао «никогда не подвергал книгу цензуре». В китайском издании
это утверждение Сноу приукрасили и оно звучало уже так: «Слова Мао
показались мне верными и правдивыми».
«Красная звезда над Китаем»1 была опубликована на английском
языке зимой 1937/38 года и кардинально изменила образ Мао в гла-
зах Запада. КПК организовала выход книги в Китае под заглавием
«История о путешествии на запад», чтобы оно звучало нейтрально.
Кроме этой книги и «Автобиографии Мао Цзэдуна», на основе ма-
териалов Сноу была выпущена третья книга, также под нейтральным
названием — «Впечатления о Мао Цзэдуне».
«Красная звезда» и две книги избранных отрывков глубоко повли-
яли на появление радикальной молодежи в Китае. Многие, подобно
одному из первых тибетских коммунистов, вступили в партию после
прочтения книги Сноу. Это было начало возрождения КПК. Мао гово-
рил, что публикация книги «была столь же значительным событием,
как и правление Великого Юя, который умел бороться с наводнения-
1 Книга американского журналиста Эдгара Сноу «Красная звезда над Китаем»
была опубликована в СССР в сокращенной редакции под названием «Героиче-
ский народ Китая», поскольку оригинальное название сочли провокационным по
отношению к Гоминьдану и единому фронту.
202
ми». Великий Юй был мифическим императором, который подчинил
себе разливы рек и основал китайскую цивилизацию.
Контролируя средства массовой информации, Шао оказал не-
оценимую помощь Сноу. Когда почти через год Чан Кайши уволил
Щао с занимаемой должности, образ Мао и красных уже был окружен
ореолом.
Следующие десять лет Мао провел в Яньане — главном городе на
территории, которую Чан Кайши выделил красным. Он въехал в го-
род в канун нового, 1937 года через огромные ворота, которые величе-
ственно и безмолвно распахнулись перед колоннами красноармейцев,
шагавших по широкой грязной дороге, простиравшейся в бескрайних
желтых просторах. Этот древний город, чье название в переводе озна-
чает «несущий мир», был огорожен высокими толстыми стенами, вы-
строенными вдоль цепи лёссовых холмов вдали от города. Зубчатые
стены с бойницами говорили о славном воинском прошлом. В сухом
прохладном воздухе под голубым небом высилась девятиярусная паго-
да, построенная тысячу лет назад. У подножия пагоды были выстрое-
ны храмы, многие из которых лепились к утесам. Вдали в илистую реку
Яньвпадала река Дуфу, названная в честь великого поэта VIII века, ко-
торый, по местной легенде, приезжал сюда любоваться пионами.
Яньань был не только культурным центром, но также и оживлен-
ным торговым городом. В регионе была найдена нефть. Дома, выстро-
енные компанией «Стандарт ойл», были заняты красными, которые
также захватили внушительные строения, принадлежавшие испан-
ским францисканцам, включая только что построенный собор, где
проводились партийные собрания. Проблема жилья вскоре была ре-
шена в связи с тем, что многие местные жители покинули город, осо-
бенно те, кто был побогаче, оставив сотни больших и красивых домов.
Мао занял один такой особняк в местечке под названием Фэнхуан-
цунь. Большой двор даже по местным стандартам отличался роско-
шью. За воротами располагалась украшенная стена для отпугивания
злых духов. Впервые за два последних года Мао жил в относительном
комфорте.
Подлинной роскошью было настенное отопление, проведенное
Мао. Обычно в Северном Китае дома обогревали кирпичной лежан-
кой — каном, но Мао предпочитал традиционную деревянную кро-
ить. В дальнейшем Мао стал располагать несколькими домами.
Когда он переехал в местечко под названием Янцзялин, то оставил за
, а расположившись на территории, занятой
— живописном месте, известном как Цзао-
Юань (Финиковый Сад), сохранил за собой оба этих дома. Кроме этих
Всем известных резиденций, у Мао были и другие дома в уединенных
~уиои дом в Фэнхуанцуни
Секретариатом ЦК КПК,
203
долинах — один за Янцзялином и другой за Цзаоюанью. И тогда, и
теперь о них мало кто знает.
Самой широко известной резиденцией был Янцзялин, который
отличался меньшей роскошью и близостью к местным крестьянам.
В большой лощине у поросшего вязами, кипарисами и тополями хол-
ма жили десять семей. В основном они занимали яодуны — традици-
онные для этой части страны жилища, похожие на пещеры, выдолб-
ленные в склоне лёссового холма. Мао занимал целый ряд яодунов за
маленькими воротами под черепичной крышей. Соседняя крестьян-
ская семья брала на дом стирку. Повара Мао привез с собой из сооб-
ражений безопасности, а также потому, что он мог готовить лучше.
Мао отказался использовать общую каменную ступку для измельче-
ния зерна. «Председатель Мао должен был заботиться о своей безо-
пасности», — рассказывали нам местные жители. Его окружало мно-
жество телохранителей — заметных и не очень.
В Яньане Мао не отказывал себе в других «радостях жизни». По-
всюду его окружали красивые, образованные молодые женщины, ко-
торые стекались в Яньань, привлеченные новым образом красных, и
Мао уже не скрывал своих увлечений. Одному приятелю он признал-
ся, что может обойтись без секса «самое большее сорок дней».
Одной из первых женщин, появившихся на сцене, была красивая
(и замужняя) двадцатишестилетняя актриса Лили У, которая прибы-
ла в Яньань в начале 1937 года и стала местной знаменитостью. Ее
элегантные наряды и манеры могли вскружить голову в этой захолу-
стной провинции кому угодно, а волнистые волосы до плеч делали
ее особенно желанной. Женщины-коммунистки в основном носили
мешковатую форму и наголо брились, чтобы избавиться от вшей. У
Мао с Лили завязался роман.
Лили подружилась с приезжей американской писательницей Аг-
нес Смедли — радикально настроенной ярой феминисткой. Смедли
работала в Коминтерне, но была из тех, кто не поддавался уговорам,
поэтому из Москвы пришли указания «изолировать ее». Несмотря на
то что Агнес считала, что в характере Мао есть «нечто зловещее», од-
новременно «женоподобное» и «физически отталкивающее», он был
с ней любезен и даже дал ей длинное интервью, поскольку она была
американкой. Копию интервью Мао отправил Сноу, попросив жур-
налиста «широко растиражировать» его.
В то время как красота Лили У возбуждала похоть Мао, намного ме-
нее привлекательная Смедли вызвала фурор, организовав вечера
танцев (подобные пляскам ковбоев на Диком Западе) под граммофон-
ные записи. Танцы пользовались бешеной популярностью. Смедли от-
метила, что сначала «гордость не позволяла Мао танцевать. У него со-
204
^ершенно не было чувства ритма». Обычно он просто «топтался на ме-
сте», как говорили танцевавшие с ним женщины. Но скоро он оценил
преимушество танцев как способа физической нагрузки, а также воз-
можности знакомиться с женщинами. Танцы устраивались каждую
неделю, иногда на открытом воздухе, иногда в помещении бывшей
церкви. Яньань словно сошел с ума.
Как и другие участницы Великого похода, жена Мао Гуйюань сна-
чала отказывалась принимать участие в танцах. По словам Сноу,
«плотное соприкосновение тел казалось старой гвардии бесстыдным».
Не последнюю роль играла и ревность. Впоследствии Гуйюань, питав-
шая тайную страсть к танцам, полюбила танцевать и сделала большие
успехи.
Она не могла уже выносить измен Мао. Однажды ночью в июне
Смедли, находившаяся в своем яодуне, услышала крики Гуйюань:
«Свинья, мерзавец, не пропускаешь ни одной юбки! Как ты посмел
пробраться сюда, чтобы переспать с этой буржуазной дрянью?!» Смед-
ли подошла к выходу и увидела, как Гуйюань набрасывается на Мао с
фонарем, а его телохранитель наблюдает за этой сценой. Протесты
Мао, что он всего лишь говорил с Лили, не возымели успеха. Гуйюань
набросилась на Лили, расцарапала ей лицо, вырвала волосы, а Мао
спокойно смотрел.
После этого Гуйюань набросилась на Смедли: «Империалистиче-
ская тварь! Ты всему виной, убирайся отсюда!» Она ударила Агнес, и та
тоже ударила ее. Гуйюань упала на колени и кричала, обращаясь к Мао:
«Что ты за человек? Что за муж, что за коммунист? Как ты можешь по-
зволить империалистической твари бить меня прямо у тебя на глазах?»
Когда Мао велел телохранителю поднять жену, Гуйюань толкнула его
на землю, и в конце концов ее сумели унести три человека в сопровож-
дении безмолвного Мао.
Вскоре Смедли собралась на родину. А Лили не просто изгнали из
Яньаня, но и вычеркнули из списка коммунистической партии, и ее
имя навсегда исчезло из истории.
Мао продолжал заводить романы с другими женщинами, в том чис-
ле и с писательницей Дин Лин. Хотя она была довольно полной, муже-
подобной и не особенно красивой женщиной, Дин Лин отличалась
Умом и яркой индивидуальностью. Мао прислал ей стихотворение, в
котором были приблизительно такие строки: «С чем мне сравнить
Ваще изящное перо? С тремя тысячами маузеров и лучших солдат».
Позднее Дин Лин вспоминала, как они часто встречались с Мао. Од-
нажды он в шутку сравнил Яньань с маленьким императорским двором
и принялся писать имена своих соратников, прибавляя к ним разные
титулы, которые изобретала Дин Лин. «После этого он внезапно ска-
зал: «Дин Лин, мы изобрели сотню придворных с гражданскими и во-
дными чинами. Раз уж мы императорский двор, пусть даже малень-
205
кий, нам нужны императорские наложницы в трех дворцах и шести
павильонах! Называй имена, а я буду награждать их титулами».
Для Гуйюань постоянные измены мужа стали последней каплей. За
их более чем десятилетний брак она не смогла привыкнуть к жестоко-
сти Мао. Особенно ее обижало его равнодушие к ее частым и тяжелым
беременностям, в том числе и во время Великого похода, и шутка Мао,
что она рожает детей так же легко, как курица несет яйца. Хотя Мао
был равнодушен к детям и совершенно не переживал, когда четверо из
них умерли, а остальные были заброшены, он все же исправно делал
жену беременной. Их пятый ребенок, девочка по имени Цзяоцзяо, ро-
дилась в 1936 году в Баоане в ужасающих условиях: повсюду бегали
скорпионы и крысы. Год спустя Гуйюань снова забеременела, и у нее
началась депрессия. Частые роды в тяжелых условиях сильно подорва-
ли ее здоровье, а семейной жизни у нее давно уже не было. И вот теперь
ее муж не скрывал своих отношений с другими женщинами.
После того как коммунисты устроились в Яньане, часть высокопо-
ставленных лидеров партии, получивших ранения, смогла отправить-
ся на лечение в Россию. Чтобы облегчить страдания, причиняемые за-
севшей в теле шрапнелью, Гуйюань тоже поехала в Россию в начале
октября 1937 года. Их годовалая дочь осталась в Яньане.
Гуйюань прибыла в Москву в разгар зимы. Жившие в Москве ки-
тайцы тут же предупредили ее и других прибывших, чтобы они не
связывались со знакомыми. В Советской России началась широко-
масштабная партийная чистка, и многие китайцы были арестованы.
Именно в этой полной изоляции и в постоянном страхе Гуйюань ро-
дила мальчика, которого назвала русским именем Лев. Через полго-
да он умер от пневмонии. Гуйюань была безутешна. Целыми днями
она просиживала на скамейке перед крошечным могильным холми-
ком в саду, повторяя имя ребенка и плача.
От мужа сочувствия было ждать бесполезно. Когда родился ребе-
нок, Гуйюань написала мужу, что мальчик похож на него. Мао не от-
ветил. Никак не отреагировал он и на смерть сына. Летом 1939 года,
почти через два года после того, как они расстались, Гуйюань узна-
ла, что Мао опять женился. Она регулярно встречалась с другими не
говорящими по-русски китайцами, чтобы послушать отрывки из со-
ветских газет на китайском. В этот раз переводчик читал статью из-
вестного русского режиссера Романа Кармена о его встрече с Мао.
Кармен упоминал, что Мао и «его жена» в лунном свете вышли из
своей пещеры проводить его. От этой небрежно брошенной фразы у
Гуйюань сжалось сердце. По словам людей, деливших с ней комна-
ту, она беспокойно ворочалась несколько ночей. Гуйюань уже дав-
но страдала сильной бессонницей, а теперь была на грани нервного
срыва. Ее состояние еще более ухудшилось, когда она получила ко-
ротенькую весточку от Мао: «Надеюсь, ты будешь упорно учиться и
206
сделаешь успехи». Одним предложением Мао объявил о распаде их
бпака: «С этих пор мы всего лишь товарищи по партии».
Так как Мао повторно женился, он не хотел, чтобы Гуйюань воз-
вращалась в Китай. Когда в 1939 году друзья, с которыми она приеха-
ла в Советский Союз, собирались на родину, пришла телеграмма из
Яньаня, где ей было приказано остаться. В результате девочка, родив-
шаяся за год до отъезда Гуйюань, несколько лет была сиротой. Цзяоц-
зяо все дни проводила в детском саду для детей партийной элиты.
Когда других детей уводили домой родители, за ней никто не прихо-
дил. Позднее она вспоминала, что вместе с ней оставался и мальчик,
который постоянно плакал: «Хочу к маме, хочу к папе! Хочу домой!»
Цзяоцзяо не понимала, что означают эти слова. Повзрослев, она го-
ворила своей подруге, тихо, но не без горечи: «В те дни я была сиро-
той при живых родителях!»
В четыре года Цзяоцзяо привезли в Россию к матери. Гуйюань дол-
го и крепко обнимала свою дочь, обливаясь слезами, а Цзяоцзяо была
ужасно счастлива. Ее заворожили кудрявые волосы матери, юбка и ко-
жаные туфли на высоком каблуке, так не похожие на то, что носили
женщины в Яньане, предпочитавшие мешковатые штаны и некраси-
вые хлопковые тапочки — одеяние, с которым приходилось смирить-
ся даже тем, кто приезжал из городов, где у власти были националис-
ты. Но здоровье Гуйюань было уже серьезно подорвано — результат
частых беременностей, страданий во время Великого похода, а также
воспоминаний об умерших и заброшенных детях и долгих лет тоскли-
вого одиночества. Возможно, ее преследовали ужасы, которые она пе-
режила во время революции. Скоро у Гуйюань случился нервный
срыв, и все зло она срывала на дочери: другие дети слышали, как кри-
чала Цзяоцзяо, когда мать била ее. Гуйюань поместили в психиатри-
ческую клинику; когда ее выводили из комнаты и сажали в машину,
она страшно выла. Испуганная семилетняя Цзяоцзяо убегала и прята-
лась в лесу. Росла она тихой и робкой девочкой.
Летом 1937 года, еще до отъезда Гуйюань в Россию, Мао приметил
молодую актрису Цзян Цин, которая стала его четвертой женой. Даже
форма не могла скрыть изящной фигуры актрисы, ремень туго опоя-
сывал ее стройную талию, а из-под небрежно сдвинутой армейской
Фуражки на плечи падали волны блестящих черных волос. Цзян Цин
Излучала женственность и сексуальность. У нее была гибкая, стройная
Фигура и нежный голос, правда, некоторые находили его жеманным.
Цзян Цин родилась в 1914 году в семье наложницы и пьющего
владельца постоялого двора. Мать воспитала ее своенравной. У Цзян
^ин был волевой характер, и во время постоянных драк родителей
°на вступалась за мать, хватая отца за ноги и кусая его руки. В од-
207
ной из таких потасовок она потеряла часть переднего зуба. Одно-
классники считали Цзян Цин хулиганкой, и в возрасте двенадцати
лет ее исключили из школы за то, что она плюнула в учителя. В че-
тырнадцать лет она сбежала из дома и присоединилась к бродячей
оперной труппе, выучившись в Шанхае актерскому ремеслу. Одна-
ко сцена была сомнительным выбором, и летом 1937 года, оказав-
шись без работы и не в силах больше терпеть семилетнего сына
своего любовника, Цзян приехала в Яньань, жизнь в котором льсти-
ла ее самолюбию.
Цзян знала, как сделать, чтобы ее заметили. На всех лекциях Мао
она сидела на первом ряду и задавала наивные вопросы. Однажды
Мао пришел посмотреть пекинскую оперу — свой любимый жанр, —
в которой играла Цзян. После представления он пришел за кулисы
и накинул ей на плечи пальто. Назавтра Цзян пришла к Мао вернуть
пальто и осталась на ночь.
Пара начала вместе появляться на публике. Это вызвало настоящий
скандал, поскольку у Цзян было сомнительное прошлое. Она уже по-
бывала замужем, жила с четырьмя любовниками и оставила глубокий
след в колонках сплетен шанхайских газет. Ее бурные отношения с од-
ним из мужей дали богатую пищу желтой прессе, особенно после того,
как он попытался покончить с собой, залпом выпив бутылку медицин-
ского спирта, в котором были размешаны спичечные головки.
Если космополитичный Шанхай едва переваривал Цзян, то пури-
танский Яньань пришел в ужас. Кроме того, люди сочувствовали быв-
шей жене Мао. Один из спутников Гуйюань по Великому походу вспо-
минал: «Все студенты в моем колледже были расстроены. Они писали
Мао, некоторые открыто, другие втайне. Я лично написал три письма
примерно следующего содержания: «Председатель Мао, мы надеемся,
что вы не женитесь на Цзян Цин. Состояние здоровья [Гуйюань] все
ухудшается, и у вас пятеро или шестеро детей. У Цзян Цин дурная ре-
путация».
У партии были более серьезные основания для беспокойства. Ког-
да-то давно националисты посадили Цзян Цин в тюрьму, заподозрив
ее в связи с коммунистами, и она вышла оттуда, подписав отречение —
акт, расцениваемый партией как «предательство». Более того, погова-
ривали, что она развлекала своих тюремщиков за ужином и даже в по-
стели. Подпольные организации Шанхая и других городов слали в
Яньань телеграммы с утверждениями, что Цзян Цин «не годится в
жены председателю Мао». Номинальный лидер партии Л о Фу прислал
Мао собственные возражения. Когда Мао получил письмо, то тут же
его порвал и объявил доставившему его: «Я женюсь завтра. Остальные
пусть занимаются своими делами!» На следующий день Мао устроил
«свадебный» прием для двух дюжин представителей элиты Яньаня,
куда Ло Фу не был приглашен.
208
j Мао заставил шефа разведки Кан Шэна поручиться за Цзян Цин.
работая в России, Кан сопровождал обоих сыновей Мао в Москву,
а также сына Чан Кайши на родину. Он приехал в Яньань в ноябре
1937 года и быстро сблизился с Мао, который назначил его главой
разведывательной службы, носящей название «Бюро по специаль-
ной работе». На фоне желтой земли Кан всегда выделялся своим чер-
ным одеянием с головы (черная фуражка) до ног (необычные кожа-
ные ботинки для верховой езды). У него была черная лошадь, и его ча-
сто видели ласкающим черную собаку, которая была единственным
домашним животным в этих местах. Хотя у Шэна были доказатель-
ства сомнительного поведения Цзян Цин в тюрьме, он предоставил
Мао официальный вердикт, полностью оправдывающий ее, в кото-
ром говорилось, что «прошлое Цзян Цин политически безупречно».
Накануне своей смерти Мао признался в том, что знал, что обвинения
в адрес Цзян имели основания, но ему было все равно. Он желал эту
женщину.
Цзян Цин стала печально известной «четвертой госпожой Мао».
Глава 19
АГЕНТ КРАСНЫХ ПРОВОЦИРУЕТ
НАЧАЛО ЯПОНО-КИТАЙСКОЙ ВОЙНЫ
(1937—1938 гг.; возраст 43—44 года)
7 июля 1937 года между китайскими и японскими войсками разго-
релось сражение в местечке Яугоуцяо близ Пекина на мосту, носящем
название Марко Поло. К концу месяца японцы оккупировали два
главных города Северного Китая — Пекин и Тяньцзинь. Чан Кайши
медлил с объявлением войны. Ни он, ни японцы пока не хотели начи-
нать крупномасштабных действий.
У японцев не было намерения вести сражения за пределами Север-
ного Китая. Однако всего через несколько недель в тысяче километ-
ров к югу, в Шанхае, разразилось сражение, чего никак не ожидали и
не хотели ни сам Чан Кайши, ни японцы. Вблизи Шанхая расположи-
лись всего 3 тысячи солдат морской пехоты, согласно условиям мир-
ного соглашения от 1932 года. До середины августа 1937 года план
Токио оставался неизменным: ввести армию только в Северный Ки-
тай. В плане особо отмечалось: «Нет необходимости вводить армию в
Шанхай».
Хорошо информированный корреспондент «Нью-Йорк тайме»
X. Абенд впоследствии писал: «Банально заявлять... будто японцы
напали на Шанхай. Это далеко от истины, а также от их намерений.
Хпонцы не желали и не ожидали враждебных действий в долине
209
Янцзы. Даже 13 августа их силы, расположенные там, были очень
малы, так что 18 и 19 августа их чуть не сбросили в реку».
Абенд понял, что существует «хитроумный план разрушить наме-
рения японцев вести военные действия только в Северном Китае».
Насчет плана Абенд оказался прав и ошибался лишь в одном: эти
планы принадлежали не Чан Кайши, как считал журналист, а почти
наверняка Сталину.
Быстрая оккупация Японией Северного Китая в июле 1937 года
представляла собой прямую угрозу Сталину. Огромные армии Токио
в любой момент могли повернуть на север и напасть на Россию
вдоль границы длиной в несколько тысяч километров. Год назад
Сталин публично назвал Японию главной угрозой Советского Со-
юза. Похоже, что теперь он использовал давнего агента коммунис-
тов в самом сердце армии Гоминьдана и развязал масштабную войну
в Шанхае, которая отвлекла Японию от России, заставив сконцент-
рироваться на Центральном Китае.
«Агентом», о котором идет речь, оказался генерал Чжан Чжичжун
(далее будем называть его просто ЧЧ), командующий шанхайско-нан-
кинским гарнизоном. В 1925 году он был преподавателем в школе Вам-
пу — основанной русскими военной академии близ Кантона. С самого
первого дня ее основания Москва предпринимала попытки внедрить в
среду военных националистов агентов высочайшего уровня. В своих
мемуарах ЧЧ вспоминал: «Летом 1925 года я был полностью на сторо-
не коммунистов, и меня называли «красным учителем» и «красным ко-
мандиром». Я хотел вступить в партию и сказал от этом господину
Чжоу Эньлаю». На это Чжоу велел ему оставаться в рядах националис-
тов и «тайно» сотрудничать с КПК. В середине 30-х годов ЧЧ тесно
общался с представителями советского посольства.
Во время стычки на мосту Марко Поло ЧЧ занимал высокий пост
начальника шанхайско-нанкинского гарнизона. Он пытался убедить
Чан Кайши «нанести первый удар» по японцам не в Северном Китае,
где шли основные сражения, а в тысяче километров к югу, в Шанхае,
где располагался маленький японский гарнизон, не задействованный
в боях. Чан никак не ответил на это предложение, хотя ЧЧ повторял
его неоднократно. Шанхай был промышленным и финансовым сер-
дцем Китая, мегаполисом международного значения, и Чан не хотел,
чтобы он превратился в поле боя. Кроме того, он был слишком бли-
зок к его столице, Нанкину. Чан Кайши даже увел свои войска и ар-
тиллерию подальше от Шанхая, чтобы не дать японцам возможности
развязать там войну.
В конце июля 1937 года, сразу после того, как японцы заняли Пекин
и Тяньцзинь, ЧЧ снова отправил Чан Кайши телеграмму, где вновь
уговаривал его «взять инициативу в свои руки» и начать войну. После
того как ЧЧ упомянул, что сам бы начал войну, как только японцы про-
210
явили намерение захватить Шанхай, Чан Кайши дал свое согласие,
при этом подчеркнув: «Вы должны ждать приказаний».
Но уже 9 августа, не дождавшись приказа, ЧЧ спровоцировал ин-
цидент вблизи шанхайского аэропорта, в котором отряд китайской
армии, специально отобранный ЧЧ, застрелил лейтенанта японских
ВМС и рядового. Под страхом смертной казни китайского заключен-
ного переодели в форму солдата китайской армии и застрелили у во-
рот аэропорта, чтобы создать впечатление, что японцы якобы первы-
ми открыли стрельбу. Японцы ясно дали понять, что готовы замять
этот случай, но ЧЧ по-прежнему закидывал Чан Кайши просьбами
пойти в наступление, и каждый раз Чан запрещал. Утром 13 августа
генералиссимус велел ЧЧ не развязывать войну «мгновенно», а вновь
«тщательно изучить и взвесить» все доводы, а затем осуществить его
план. На следующий день ЧЧ настаивал: «Армия готова нанести вра-
гу ответный удар сегодня в пять часов вечера. Вот мой план...» 14 ав-
густа китайские самолеты принялись бомбить японский флагманский
корабль «Идзумо», а также японские войска и самолеты на суше. ЧЧ
приказал идти в наступление, но Чан Кайши остановил его: «Вы не
должны атаковать сегодня вечером. Ждите приказа».
Приказа не последовало, и ЧЧ обхитрил Чан Кайши, выпустив
пресс-релиз на следующий же день, где заведомо ложно утверждалось,
что японские военные корабли обстреляли Шанхай, а японские воен-
ные нападают на китайских граждан. Жители страны давно уже были
настроены против японцев, и у Чан Кайши не оставалось выбора. На
следующий день, 16 августа, он наконец отдал приказ о «наступлении
на всех фронтах завтра на рассвете».
Но после одного дня сражений Чан уже 18 августа отдал приказ ос-
тановиться. ЧЧ проигнорировал приказ и пошел в наступление. Воен-
ные действия уже невозможно было прекратить, поскольку 22 августа
в страну начали стягиваться силы японцев.
Китайцы несли огромные потери. Под Шанхаем были разбиты 73
из 180 дивизий китайской армии — больше одной трети всех солдат,
свыше 400 тысяч человек. В сражении участвовали почти все воен-
ные корабли и молодые военно-воздушные силы Китая, которыми
Чан Кайши так дорожил, из-за чего не отправил на Северный фронт
ни единого самолета. Это значительно ослабило армию, которую
Чан Кайши так медленно и заботливо создавал с начала 30-х годов.
Японцы понесли намного меньше потерь —- около 40 тысяч человек.
Как только Чан Кайши вступил в войну, Сталин прилагал мак-
симум усилий, чтобы эта война продолжалась и дальше. 21 августа
^37 года он подписал с Нанкином пакт о ненападении и принялся
поставлять армии Чан Кайши оружие. В Китае из вооружения про-
изводились только винтовки. Сталин выделил Чан Кайши 250 мил-
лИонов долларов США на покупку оружия в России, куда входили
211
около тысячи самолетов, а также танки и артиллерия. В Китай прибы-
ли советские летчики1. Москва отправила сотни консультантов по во-
енным вопросам, которых возглавлял знавший китайский язык гене-
рал Василий Чуйков, позднее прославившийся в битве за Сталинград.
В течение следующих четырех лет Россия была не только основным
поставщиком вооружения в Китай, но и единственным источником
для получения тяжелого вооружения, артиллерии и самолетов.
В Москве были обрадованы таким поворотом событий — это
признал нарком иностранных дел Максим Литвинов в беседе с вице-
премьером Франции Леоном Блюмом. По словам Блюма, Литвинов
сказал ему, что «он [Литвинов] и Советский Союз восторженно от-
неслись к известию о том, что Япония напала на Китай, [и] что в Со-
ветском Союзе надеются, что война между Китаем и Японией будет
продолжаться как можно дольше».
Оба русских, имевшие отношения с ЧЧ, — военный атташе Ле-
пин и посол Богомолов, — были немедленно отозваны из Китая и
казнены.
В сентябре 1937 года разъяренный и что-то, без сомнения, запо-
дозривший Чан Кайши вынудил ЧЧ уйти в отставку. Однако генера-
лиссимус продолжал пользоваться его услугами. Когда в 1949 году
националисты бежали на Тайвань, ЧЧ остался в рядах коммунистов,
как и другой суперагент Шао Лицзы.
Начало войны между Японией и Китаем принесло Мао ряд несом-
ненных преимуществ. Чан Кайши наконец-то согласился на главное
требование коммунистов, которое до этого даже отказывался рассмат-
ривать, — предоставление Красной армии автономии. Таким образом,
Мао получил контроль над собственной армией, хотя она и являлась
частью вооруженных сил центрального правительства. Хотя главноко-
мандующим оставался Чан Кайши, он не мог больше отдавать прика-
зов Красной армии и вынужден был облекать их в форму «просьб».
Кроме того, положение КПК стало фактически узаконено. Были вы-
пущены сидевшие в тюрьмах коммунисты, КПК разрешили открывать
свои представительства в крупных городах и печатать собственные га-
зеты в районах, захваченных националистами.
Однако это была только малая доля преимуществ, полученных
Мао от японо-китайской войны, которая длилась восемь лет и унес-
ла жизни около 20 миллионов китайцев. После ее окончания государ-
ство Чан Кайши было крайне ослаблено, и под контролем Мао оказа-
лась огромная армия численностью 1,3 миллиона человек. В начале
войны соотношение армии Чан Кайши к армии Мао было 60:1, а в
конце войны — 3:1.
1 С декабря 1937 до конца 1939 года в военных операциях приняло участие
более 2 тысяч советских летчиков, уничтоживших около тысячи японских само-
летов и даже бомбивших оккупированный японцами Тайвань.
212
С началом войны между Китаем и Японией Сталин призвал китай-
скую Красную армию принимать активное участие в военных дейст-
виях, недвусмысленно приказав КПК сотрудничать с националистами
и не давать Чан Кайши ни малейшего повода уклониться от войны с
Японией.
В то время численность регулярных войск Красной армии состав-
ляла около 60 тысяч человек. Из них 46 тысяч базировались в севе-
ро-западном регионе с центром в Яньане. Теперь они были переиме-
нованы в 8-ю полевую армию (8ПА) под командованием Чжу Дэ,
заместителем которого был Пэн Дэхуай. Еще 10 тысяч солдат нахо-
дились в восточной долине реки Янцзы, в самом сердце Китая. Это
были партизаны, оставшиеся там после завершения Великого похо-
да и теперь ставшие Новой 4-й армией (Н4А). Ее возглавил коман-
дующий этой армией Сян Ин (давний противник Мао, активно вы-
ступавший против его участия в Великом походе).
С конца августа 1937 года три дивизии, входившие в состав
8ПА, начали переход через реку Хуанхэ в сторону фронта, кото-
рый находился в нескольких сотнях километров к востоку, в про-
винции Шаньси. Командующие Красной армией и солдаты рвались
в бой с японцами. Так же были настроены и большинство лиде-
ров КПК.
Но только не Мао. Он не считал японо-китайскую войну конф-
ликтом, в котором все китайцы должны сражаться против Японии.
Он не представлял себя на стороне Чан Кайши. Годы спустя своим
приближенным Мао признался, что считал эту войну трехсторонней.
«Чан, Япония и мы — три царства», — сказал он, намекая на период в
истории Китая, получивший название «Три Воюющие Царства». Вой-
на ему давала возможность с помощью японцев уничтожить Чан Кай-
ши. Впоследствии Мао неоднократно благодарил японцев за «руку
помощи». Когда после войны японские гости просили у него про-
щения за то, что Япония напала на Китай, Мао ответил: «Я бы пред-
почел поблагодарить японских военачальников». Если бы они не за-
хватили большую часть Китая, «мы по-прежнему сидели бы в горах».
Мао говорил совершенно серьезно.
У Мао не было стратегии изгнания японцев из Китая без помощи
Чан Кайши. Он и мечтать не мог о том, что КПК справится с япон-
ской армией, как только Чан будет разгромлен. Ему оставалось упо-
вать на Сталина. В интервью, которое он дал Эдгару Сноу в 1936 году,
Мао отчетливо заявил, что Советская Россия «не может игнорировать
события на Дальнем Востоке. Она не может оставаться безучастным
наблюдателем. Неужели она будет бесстрастно взирать на то, как
японцы захватят весь Китай, сделав его плацдармом для нападения на
СССР? Или же Россия окажет помощь китайскому народу? Мы дума-
ем, что она изберет второе».
213
Основным планом Мао было сохранить свои силы и расширить
территории, захваченные красными, одновременно ожидая помощи
от Сталина. Поэтому, когда японцы стали внедряться в глубь страны
из северных районов и Шанхая, Мао убедил Чан Кайши, что Красная
армия не должна принимать участие в боях и действовать лишь как
вспомогательная сила при правительственных войсках. Мао вообще
не хотел, чтобы красные сражались с захватчиками. Он приказал
красным командирам ждать, пока японцы разобьют националистов,
а потом захватывать территории, покинутые врагом. Японцы не в со-
стоянии удерживать просторы Китая, который был намного больше
Японии. Они могут только контролировать железные дороги и круп-
ные города, оставив мелкие населенные пункты и сельскую местность
на разграбление. Мао приказал своим людям окружать разбитые вой-
ска националистов, чтобы расширять свою территорию. Для этого он
собирался идти за японцами по пятам.
Мао забрасывал командиров телеграммами следующего содержа-
ния: «Сосредоточиться на создании баз, а не не битвах...» Когда япон-
цы вошли в провинцию Шаньси, Мао приказал: «Захватить всю
провинцию Шаньси». Годы спустя он говорил, что руководствовался
следующим правилом: «Чем больше территории захватили японцы,
тем лучше».
Подход Мао встретил сопротивление командиров, которые жаж-
дали сразиться с японцами. 25 сентября 1937 года Красная армия
вступила в первую битву, когда отряд под командованием Линь Бяо
напал из засады на арьергард японского транспортного конвоя в
переходе Пинсингуань на северо-востоке провинции Шаньси, неда-
леко от Великой стены. И хотя это было всего лишь небольшое стол-
кновение с небоевым отрядом, который, по словам Линя, почти весь
спал, коммунисты впервые убили японцев за пределами Маньчжу-
рии. Если бы Мао настоял на своем, этого сражения вообще бы не
произошло. Согласно рапорту, написанному Линь Бяо в 1941 году в
России, где он проходил лечение после пулевых ранений, Мао нео-
днократно отказывался поддержать его действия: «Когда между
японской армией и армией националистов начались столкновения,
я несколько раз просил Центральный комитет [то есть Мао] принять
решение нанести японцам мощный удар. Ответа я так и не получил
и в результате вступил в битву при Пинсингуане по собственной
инициативе».
Мао пришел в ярость. Он заявил, что это сражение было «помо-
щью Чан Кайши» и никак не способствовало достижению его цели, то
есть захвату всей территории Китая красными. Но в целях пропаган-
ды Мао раздул сражение при Пинсингуане до невероятных размеров,
заявив, что коммунисты настроены на борьбу с японцами больше на-
ционалистов. Причиной такого поворота было то, что «сражение» при
214
Пинсингуане было единственным за много лет1, в котором погибло
самое большее пара сотен японских солдат.
Красная армия одержала ряд других небольших побед, выступая на
стороне войск националистов. Но Мао постоянно убеждал своих сол-
дат прекратить сражения и сосредоточиться на захвате территорий. К
середине ноября 1937 года близ Пекина в арьергарде японской армии
был создан первый пограничный коммунистический район Шаньси—
Чахар—Хэбэй с населением около 12 миллионов человек — намного
крупнее Яньаня. Эта и другие огромные коммунистические районы
«создали условия для нашей победы» в деле завоевания Китая, сказал
Мао годы спустя своему японскому гостю.
Однако Сталин хотел, чтобы китайская Красная армия сражалась с
японцами, и, чтобы осуществить это, отправил своего самого предан-
ного помощника в Яньань специальным рейсом в ноябре 1937 года.
Это был Ван Мин, который много лет работал в Коминтерне в качестве
представителя КПК. Перед отлетом Сталин вызвал его к себе и обозна-
чил приоритеты: «Самое главное сейчас — война [с японцами]... Пос-
ле ее окончания мы обсудим вопрос о том, как сражаться друг с другом
[красные против Чан Кайши]».
Большинство лидеров КПК согласились со Сталиным. Когда в де-
кабре 1937 года произошла встреча членов Политбюро впервые после
возвращения в Китай Ван Мина, он стал провозвестником политики
«первоочередной борьбы с японцами». Политбюро приняло решение,
что Красная армия должна подчиняться приказам гоминьдановского
военного штаба, который возглавлял Чан Кайши, а КПК была участ-
ником. Мао не соглашался, но, поняв, что это приказ Сталина, при-
нужден был уступить.
Товарищи Мао не одобряли его действий и приняли решение ли-
шить его высокого поста. Москва велела КПК провести заседания
ЦК, которые должны были состояться уже давно (последние прошли
в 1928 году). Человеком, которому Политбюро поручило сделать до-
клад на заседаниях, был не Мао, как того требовал строгий коммунис-
тический устав, а Ван Мин. Лидеры партии заявили, что хотят видеть
ключевой фигурой именно его.
И хотя Мао являлся фактическим лидером партии и признавал-
ся таковым Москвой, его положение не было узаконено — крайне
необычно для строго придерживающихся партийного устава комму-
нистов. Номинально лидером партии по-прежнему был Ло Фу. Мао
не обладал таким же непререкаемым авторитетом, как Сталин.
Рал1 одтвеРжЛено самим Линь Бяо в его рапорте, сделанном для русских в фев-
рале 1941 года. КПК «до сегодня использует это сражение в агитационных целях.
всех документах оно значится как единственная серьезная битва...».
215
Мао утратил контроль над группой лидеров, ответственных за
принятие решений, — Секретариатом. Впервые после разрыва с на-
ционалистами в 1927 году все девять членов Секретариата собрались
в одном месте, и пятеро из них не поддержали Мао. Лидером оппо-
зиции стал Ван Мин. Сян Ин, командующий Н4А, давно уже был
оппонентом Мао. Чжан Готао, которого Мао терроризировал во вре-
мя Великого похода, имел все основания его ненавидеть. Чжоу Энь-
лай и Бо Гу поддерживали Ван Мина. Чжоу выступал за оказание
активного сопротивления японцам и склонялся к мнению большин-
ства. Мао на сей раз оказался в меньшинстве1.
Ван Мина поддерживала Москва, ему было выдано удостоверение
представителя партии в России. Это означало, что он встречался со
Сталиным и дружески общался с лидерами компартий других стран.
Ставший своим в России и отлично знакомый с политикой Кремля,
Ван Мин был честолюбив и безжалостен. Во время партийных чисток
в России он отправил в тюрьму или на смерть множество китайских
коммунистов. Несмотря на свое детское лицо, полноту и маленький
рост, этот самоуверенный тридцатитрехлетний человек представлял
большую угрозу для Мао.
Позднее Мао нередко с горечью вспоминал декабрь 1937 года, ког-
да на политическую сцену вышел Ван Мин. Это явно контрастирова-
ло с тем, что Мао никогда за свою долгую жизнь не упоминал о другом
событии, произошедшем в то же время, — кровавой бойне в Нанки-
не, в которой японцы убили около 300 тысяч китайских граждан и во-
еннопленных. Мао ни разу не вспомнил об этой величайшей трагедии
за всю японо-китайскую войну.
После падения Нанкина 13 декабря 1937 года Чан Кайши перенес
свою столицу в глубь страны, в Ухань на реке Янцзы. 18 декабря туда
отправился Ван Мин как представитель КПК с Чжоу и Бо Гу в роли
заместителей. Они установили с Чан Кайши деловые отношения.
Командующие Красной армией тоже отправились в Ухань на пере-
говоры с националистами. Мао остался в Яньане. Он с негодовани-
ем называл этот период «домоседством», хотя на самом деле все об-
стояло совершенно иначе: Мао воспользовался этим промежутком
времени и тем, что остальные были вовлечены в войну с Японией,
чтобы укрепиться в Яньане.
Из Яньаня Мао вел непримиримую борьбу, чтобы помешать Крас-
ной армии исполнять приказания штаба Гоминьдана во главе с Чан
Кайши. Когда 19 февраля 1938 года Чжу Дэ прислал телеграмму, в ко-
торой говорилось, что штаб 8ПА движется на восток в соответствии с
генеральной директивой, Мао попытался вернуть армию, заявив, что
японцы собираются захватить Яньань. На самом же деле японцы ни-
1 Тремя другими членами Секретариата были Ло Фу, Чэнь Юнь и Кан ШэИ-
216
когда не предпринимали подобной попытки, если не считать редких
авианалетов.
Чжу отказался возвращаться, заявив, что Мао, скорее всего, ис-
пользует эту уловку, чтобы выманить армию с фронта. Мао настаивал,
забрасывая Чжу телеграммами с приказанием ему и Пэну вернуться в
Яньань: «Должны вернуться вы двое». 7 марта Чжу и Пэн ответили ре-
шительным «нет» и продолжили поход на восток.
Чтобы помешать Мао отдавать приказы, противоречащие генераль-
ной стратегии, Политбюро снова встретилось в конце февраля. Ван
Мин потребовал собраться именно по этой причине, а также чтобы
решить еще один насущный вопрос. В январе 1938 года с благоволения
Мао и без согласия Чан Кайши новая коммунистическая территория
Цзиньчацзи была официально объявлена базой Красной армии. Это
вызвало в стране всплеск антикоммунистических настроений, и мно-
гие задавали вопрос: «Для чего мы сражаемся с японцами? Когда Япо-
ния будет разгромлена, начнется коммунистическая оккупация!» Ван
Мин и его группа в Ухане были крайне недовольны этим вызывающим
поступком Мао.
Вновь подавляющее большинство членов Политбюро согласилось
с Ван Мином и подтвердило, что именно он должен выступить с до-
кладом на предстоящем партийном совещании. В протоколе встречи,
составленном Ван Мином, говорилось, что Красную армию необходи-
мо передать «Верховному главнокомандующему», то есть Чан Кайши,
и «целиком и полностью унифицировать командование... дисциплину,
стратегию сражений и план действий». Любые новые территориальные
формирования красных «должны получить одобрение... правительст-
ва». Ван Мин также сказал (и это было крайне зловещее предупрежде-
ние для Мао), что «сегодня свергнуть националистов пытаются только
японские фашисты... их прихвостни и троцкисты».
По сути, это были слова Москвы, и обвинение, которое они подра-
зумевали, было крайне серьезно. Поэтому Мао сделал вид, что согла-
сен с политикой «борьбы с Японией». Он велел красным командую-
щим подчиняться приказам националистического штаба Гоминьдана
и пообещал «не вмешиваться».
Мао так нервничал, что даже принял меры, чтобы Москва не узна-
ла о его истинном положении. В конце декабря 1937 года после встре-
чи Политбюро он конфисковал все записи участников под предлогом
«сохранения в безопасном месте», чтобы никто не мог сослаться на
ег° слова. Когда в Москву надо было отправить нового представите-
ля, Мао позаботился, чтобы это был его союзник Жэнь Биши. Жэнь
заявил русским, что политика, проводимая Мао, не расходится с ли-
нией Москвы.
В конце января 1938 года эмиссар советского Генерального штаба
B-В. Андрианов тайно посетил Яньань. Как посланник высокого ран-
217
га, он привез с собой огромную сумму в 3 миллиона долларов СШд
(приблизительно эквивалентную сегодняшним 40 миллионам) для
помощи Красной армии в борьбе с японцами. Сталин заявил о своем
желании, чтобы у китайской Красной армии «было не три, а тридцать
дивизий». Москва была готова финансировать этот процесс ради борь-
бы с Японией1.
Андрианов поинтересовался насчет планов Мао. Мао передал ему
подробный, но сфальсифицированный отчет, в котором говорилось,
что он намерен сосредоточить войска для удара по японцам посред-
ством «маневренной войны». Мао заявил, что, несмотря на все его
усилия, националисты не готовы сотрудничать с красными. Он даже
пытался изобразить энтузиазм, заметив, что японцев, которых он
изображал слабыми и недисциплинированными солдатами, разгро-
мить будет легче, чем националистов.
Это было очень опасное время для Мао. Он не мог не заметить, что
за прошедший год его образ в Москве заметно потускнел, а в годов-
щину большевистской революции в печати появилась критика КПК.
Соучастие Мао в похищении Чан Кайши заставило Сталина начать
относиться к нему с подозрением. Сталин действительно подозревал,
что Мао может быть «японским агентом». Официальные представите-
ли Коминтерна, имевшие дело с Мао, были арестованы и допрошены
под пытками. Глава разведки Коминтерна Осип Пятницкий был од-
ним из них2, и в апреле 1938 года он назвал Мао заговорщиком из по-
дозрительной «группы Бухарина». Бывший глава Коминтерна Буха-
рин обвинялся в шпионаже в пользу Японии.
В досье на Мао входило обвинение его в том, что он является
«лидером движения троцкизма в самом сердце КПК» — обвинение
вдвойне страшное, поскольку китайских троцкистов причисляли к
японским шпионам. Бывший суперагент Москвы в Китае Борис
Мельников был обвинен в том, что завербовал Мао, а затем перешел
на сторону японцев вместе с другими лидерами КПК. Сталин велел
привезти Мельникова в Кремль для личного допроса, и наказание
было отложено на восемь месяцев, пока агента с пристрастием до-
прашивали насчет КПК. Именно в этот период было казнено мно-
жество бывших советских агентов в Китае по обвинению в шпио-
наже в пользу Японии. Судьба Мао висела на волоске.
1 Пока Ван Мин был в Москве, он сообщил Коминтерну, что Мао «забрасы-
вал меня телеграммами, где жаловался, что ему ужасно нужны деньги, и просил
продолжать присылать их ежемесячно».
2 Пятницкий был арестован 7 июля 1937 года, в тот день, когда произошел
инцидент на мосту Марко Поло, послуживший сигналом для нападения Японии
на Северный Китай и появления прямой угрозы России. Первый его допрос был
датирован 11 ноября 1937 года. В этот же день Сталин встречался с Ван Мином,
прежде чем тот вылетел в Яньань, чтобы заставить Мао и КПК сражаться с япон-
цами. Это безошибочно указывает на то, что арест Пятницкого имел отношени
к войне с Японией, Мао и КПК.
218
Глава 20
БОРОТЬСЯ С СОПЕРНИКАМИ И ЧАНОМ - НО НЕ С ЯПОНИЕЙ
(1937—1940 гг.; возраст 43—46 лет)
Одним из тех, кто стремился воспользоваться уязвимостью Мао,
был Чжан Готао. Он встретился с Мао в июне 1935 года во время Ве-
ликого похода, имея армию в 80 тысяч человек против потрепанных
10 тысяч, которыми располагал Мао. У Готао были все основания
претендовать на роль лидера КПК. Однако на протяжении следую-
щих месяцев Мао методично проводил подрывную работу, направ-
ленную против его армии, и завладел дорогой на север, чтобы соеди-
ниться с русскими, оставив Готао чахнуть на тибетской границе. К
тому времени, как Готао в октябре 1936 года добрался до штаб-квар-
тиры партии, расположенной на севере провинции Шэньси, его ар-
мия утратила половину своей силы, и он стал младшим партнером.
Но даже при этом Мао был вынужден принимать меры к дальнейше-
му ослаблению Готао, потому что армия последнего оставалась в два
раза большей, чем армия Мао, и он продолжал быть его потенциаль-
ным соперником.
В том же месяце, когда Мао попытался открыть путь к русским за-
пасам оружия у границы Внешней Монголии, он выбрал закаленные
в боях отряды Готао для прорыва через позиции националистических
сил, блокировавших дорогу. Когда эта операция потерпела неудачу,
21 800 бойцов Готао — половина его армии — оказались отрезанными
на дальней стороне Хуанхэ. Тогда у Москвы появилась идея, что КПК
может получить оружие в другом районе, контролируемом Советским
Союзом, — Синьцзяне. Миссия была безнадежной, поскольку для ее
осуществления было необходимо преодолеть более 1500 километров
по необитаемой пустыне и территории, занятой антикоммунистиче-
ской мусульманской армией. Но Мао ухватился за эту идею и отпра-
вил на выполнение обреченной на неудачу миссии оказавшиеся в
затруднительном положении отряды Готао. Это воинское подразде-
ление получило название «Западный контингент».
Мао сумел сделать предприятие еще более бесполезным, отдавая
один за другим противоречивые приказы, направляя Контингент из
одной дьявольской передряги в другую, из одного сражения в дру-
гое, еще более тяжелое. Его командир с горечью отмечал, что полу-
чаемые им из Яньаня задания «уклончивы и переменчивы». Когда
Контингент в начале февраля 1937 года прислал сообщение из цен-
тРа пустыни о том, что не в состоянии больше ни держаться, ни дви-
гаться вперед, и попросил разрешения идти в Яньань, Мао приказал
оставаться на месте и «сражаться до последнего бойца, до последней
Капли крови».
219
К середине марта Контингент, некогда бывший хребтом армии
Готао, был практически уничтожен. Попавшие в плен приняли
страшную смерть. После одного особенно тяжелого сражения на за-
паде Ганьсу более тысячи человек были похоронены заживо. Перед
уничтожением ничего не подозревающих пленных фотографирова-
ли. Две тысячи женщин подверглись насилию, некоторых пытали и
убили, других продали в рабство на местных рынках. Из 21 800 муж-
чин и женщин, вышедших в поход, только около 400 человек в кон-
це концов добрались до Синьцзяна. Произошло это в самом конце
апреля 1938 года. Люди были скорее мертвы, чем живы.
Уничтожение этой силы позволило Мао захлопнуть крышку гро-
ба Готао. Мао превратил соперника, находившегося в Яньане, в коз-
ла отпущения, заявив, что Контингент следовал «линии Чжан Го-
тао». Но Москва отказалась поддержать попытку Мао вышвырнуть
Готао из Политбюро. И тем не менее Готао был осужден перед стро-
ем своих офицеров.
Мао покончил не только с политическим будущим Готао, но и с
остатками Западного контингента, которым в конце концов удалось
добраться до Яньаня. Один из офицеров Мао описал, как это было:
«Когда они, спасаясь от преследования, попали на нашу террито-
рию, мы сначала поприветствовали их и приняли у них оружие. По-
том мы им сказали:
— Товарищи, вам пришлось много пережить. Вас переводят в тыл,
чтобы вы могли хорошо отдохнуть.
Мы партиями отводили этих ублюдков в долину, где и похорони-
ли заживо.
Хоронить их было очень забавно. Сначала мы сказали:
— Товарищи, копайте ямы, мы хотим похоронить заживо войска
националистов.
Они с энтузиазмом принялись за дело и начали выбрасывать лопа-
тами землю, утирая пот с лиц. Когда они закончили, мы столкнули их
в ямы. Сначала они решили, что мы так шутим. Когда же мы начали
забрасывать их землей, они стали кричать:
— Товарищи, мы же не националисты!
— Ублюдки, — отвечали мы. — Нам все равно, националисты вы
или нет. Мы хотим, чтобы вы умерли, и вы умрете...
На это обреченные возразили:
— Мы не верим, что таков был приказ партии.
Рассказчик возмутился:
— Что? Нам приказал это сделать командир полка! А он сказал, что
это был приказ товарища Гао Гана [местный коммунистический ли-
дер], который, в свою очередь, выполнял приказ председателя Мао.
Мы признаем только власть председателя Мао. Что председатель Мао
прикажет, то мы и делаем».
220
Сам Готао, как он писал позже, подвергся многочисленным «муче-
ниям... изобретенным Мао». Он был выброшен из своего дома секре-
тарем Мао, чтобы председатель мог его занять, а его ординарец был
арестован. Мао даже подверг издевательствам юного сына Готао, ко-
торому дали роль главного троцкиста Чжан Мутао в школьной пьесе.
Готао описывал, как прибыл в школу и обнаружил, что группа людей
насмехается над его сыном.
«Мао Цзэдун тоже был там — развлекался. Он злобно захохотал:
— Сыну Чжан Готао очень подходит роль Чжан Мутао...
Я сорвал маску, которую носил мой сын, и повел его прочь со сце-
ны. В ярости я воскликнул:
— Варвары! Вы хуже зверей!»
К весне 1938 года Готао дошел до предела. Это произошло как раз
в тот момент, когда позиции самого Мао были необычайно слабыми,
поскольку он не подчинился приказам Москвы вступить в боевые
действия с Японией. Готао усмотрел шанс объединиться с Ван Ми-
ном, представлявшим точку зрения Москвы. В это время Ван Мин на-
ходился в Ухане вместе с Чжоу Эньлаем и Бо Гу. 4 апреля, в качестве
председателя Пограничного района, Готао покинул Яньань для про-
ведения совместной церемонии националистов и КПК на могиле ми-
фического Желтого императора, расположенной за пределами базо-
вой территории. После церемонии он направился в Сиань, а оттуда —
в Ухань, чтобы повидать Ван Мина и его коллег.
Это была редчайшая возможность — находиться вместе с большин-
ством ядра лидеров партии, несогласных с Мао, и в то же время вне
Яньаня и, таким образом, далеко от цепких когтей Мао. Сян Ин, са-
мый яростный критик Мао и глава Н4А, находился возле Уханя. Со-
держание дружеских бесед Готао в Ухане — это один из самых тщатель-
но охраняемых секретов КПК. Почти наверняка Готао настаивал на
организации оппозиции Мао. Из Яньаня позднее доложили Москве,
что Готао, находясь в Ухане, «пытался сломить единство партии». Од-
нако тот отбыл с пустыми руками, возможно из-за опасений уханьско-
го трио, что Москва не одобрит смену Мао. Пока Готао предавался от-
чаянию, Ван Мин чувствовал себя увереннее, чем когда-либо, и ему,
вероятнее всего, было трудно оценить, что большинство решений Мао
маскировали его яростное стремление пробиться обратно к власти.
Переговоры продолжались около недели. Когда Готао осознал, что
ЭТим путем он ни к чему не придет, он решил покинуть партию и при-
СоеДиниться к националистам, что и сделал 17 апреля. Уханьское трио
отпустило его. Тогда он написал своей беременной жене, оставленной
Им в Яньане вместе с двенадцатилетним сыном, и попросил присое-
диниться к нему. Мао задерживал их в течение двух месяцев, желая
221
убедиться, что Готао не нанесет слишком большого ущерба, и толь-
ко тогда позволил уехать. Когда жена Готао прибыла в Ухань, Чжоу
Эньлай посоветовал ей сказать мужу, чтобы он «не сжигал мосты, со-
единяющие его с партией». Готао запомнил этот совет. Он когда-то
был главой военного отдела КПК, отвечавшего за внедрение агентов
высокого уровня в военные подразделения националистов, но никог-
да не открыл им ни одного имени. В действительности он делал для
них немного, и они были в нем разочарованы. Совершенно очевид-
но, Готао знал множество секретов, однако не проболтался. Призна-
ком того, что он продолжал держать язык за зубами, был тот факт, что
после его бегства с материка, накануне завоевания Китая Мао, в се-
редине 1950-х одному из его сыновей было позволено учиться в уни-
верситете в Кантоне. Готао пережил Мао и умер в Торонто (Канада)
в 1979 году в возрасте восьмидесяти двух лет, годом раньше приняв
христианство.
Переход Готао к национализму позволил Мао дискредитировать
его в глазах армии; он был оперативно исключен из партии. Некоторые
из его прежних последователей в Яньане были «в высшей степени не-
довольны», докладывал Дай Ли (начальник разведки националистов)
Чан Кайши. После тайной встречи Мао и Чан Кайши силы Мао «лик-
видировали всех и повсеместно. Около 200 человек были похоронены
заживо».
Москва выжидала два месяца, прежде чем одобрила исключение
Готао. За это время произошло нечто решающее для Мао: Сталин
положил конец чистке Коминтерна. Пятницкий и Мельников, на-
мекавшие на то, что Мао является японским шпионом, были казне-
ны (в тот же день) вместе с группой других лиц, связанных с Китаем.
Досье Мао осталось, готовое к тому, чтобы быть снова извлеченным
на свет, когда Сталину это понадобится десятилетием позже. Но
пока Мао сорвался с крючка.
Как только Мао узнал, что Кремль одобрил изгнание Готао, а сам
он в милости, он энергично взялся за Ван Мина.
На этом этапе главным союзником Мао в Москве стал Ван Цзясян,
Красный профессор. С момента установления радиосвязи с Москвой,
то есть с июня 1936 года, Мао завалил Москву просьбами принять
Красного профессора, якобы для лечения. Красный профессор при-
был в Советский Союз в июле 1937 года и после возвращения на ро-
дину Ван Мина стал представителем КПК. Теперь, в июне 1938 года,
Мао телеграфировал Красному профессору, чтобы тот возвращался —
он мог сослужить хорошую службу Мао на родине. Перед отъездом он
встретился с лидером Коминтерна Димитровым, который в беседе о
единстве партии сказал, что КПК необходимо решать свои проблемы
222
«под руководством Мао Цзэдуна». Мао собирался использовать это
мнение Димитрова, чтобы упрочить свое личное влияние и в партий-
ной политике.
Красный профессор вернулся в Яньань в коние августа 1938 года.
Мао сразу же собрал пленум Центрального комитета, куда был при-
глашен и Ван Мин, чтобы «послушать инструкции Коминтерна». До
этого пленум Центрального комитета собирался еще до Великого по-
хода, то есть более четырех лет назад. Ухань, временная столица, под-
вергался ожесточенным атакам японцев. И тем не менее Мао вызвал
полевых командиров и других начальников в Яньань, который оста-
вался тихой заводью. Ван Мин возражал, утверждая, что не время всей
верхушке партии в полном составе покидать столицу, и предложил
собраться в Ухане. Но Мао объявил, что никуда не поедет. Красный
профессор отправил Ван Мину угрожающую телеграмму: «Подчинись
Центру, иначе...»
Ван Мин крайне неохотно подчинился и прибыл на пленум 15 сен-
тября 1938 года. Красный профессор в обращении к Политбюро пер-
вым делом процитировал Димитрова, после чего Мао заявил, что он
зачитает политический доклад на пленуме, тем самым восстанавливая
свое положение человека номер один. Ван Мин не возражал. Когда
XXIX пленум открылся в яньаньском францисканском соборе, Крас-
ный профессор, сидя под портретом Ленина на алтаре, повторил сло-
ва Димитрова для этой большой аудитории. Таким образом, в умы
китайских коммунистов были посеяны семена уверенности, что Мос-
ква одобряет Мао в качестве их лидера.
В награду Красному профессору Мао пожаловал множество клю-
чевых постов, включая должность вице-президента Военного совета.
Мао также нашел для тридцатидвухлетнего холостяка симпатичную и
очень кокетливую невесту, двадцатитрехлетнюю медсестру, отец ко-
торой был старым приятелем Мао. А осчастливив номинального ли-
дера партии Ло Фу маленькой симпатичной супругой, Мао затянул
«красную нить» вокруг еще одного полезного функционера, заполу-
чив двух жизненно важных союзников. Мао обожал сватовство и все-
гда был проницательным в сердечных делах, особенно с сексуально
нераскрепощенными людьми.
Теперь Мао приступил к дискредитации Ван Мина. Между тем
Москва особенно непреклонно относилась к тем, кто позволял себе
поколебать единство партии, да и от Ван Мина, если напасть на него
открыто, можно было ожидать ответного удара. Поэтому Мао при-
бегнул к своему старому трюку — затягивал пленум ЦК до тех пор,
пока Ван Мин и другие ключевые оппоненты уехали, не став дожи-
даться нападок Мао.
Мао затянул пленум почти на два месяца, сделав его самым длин-
ным в истории, даже несмотря на то, что он проводился в разгар на-
223
ционального кризиса, во время которого не только Ухань, но и после-
дний главный порт националистов Кантон попал к японцам. Комму-
нистические базы за пределами захваченных японцами территорий
также находились под угрозой. Тревожные сообщения поступали не-
прерывным потоком: «Создалась экстренная ситуация. Пожалуйста,
необходимо скорейшее возвращение Пэн Дэхуая». Однако Мао от-
казывался отпускать военных командиров, пока не добился своих
целей.
Чан Кайши переместил свою столицу в Чунцин, в глубь террито-
рии, где он назначил на 28 октября Национальную ассамблею, кото-
рую Ван Мин должен был посетить. Мао намеренно затянул пленум
до времени, когда Ван Мину следовало отбыть в Чунцин, — ту же
уловку он использовал в 1929 году, чтобы наложить руку на коммуни-
стическую провинцию Фуцзянь.
Чтобы максимально продлить события, Мао настоял, чтобы каж-
дый член Политбюро произнес две практически одинаковые речи:
одну перед Политбюро, другую перед пленумом. Он сам оттягивал
свой политический доклад две недели, и все это время участники
должны были ждать. Когда же Мао в конце концов начал доклад, то
был чрезвычайно многословен, а если учесть к тому же его привыч-
ку по утрам очень поздно вставать, его выступление заняло не мень-
ше трех дней.
К концу октября 1938 года все самые сильные оппоненты Мао —
Чжоу, Сян Ин, Бо Гу и Ван Мин — покинули город. После их отъез-
да Мао со всей мощью обрушился на них, и в первую очередь на Ван
Мина, за то, что они «выполняли приказы Чан Кайши», и даже за
кровавые расправы в советских районах, происходившие перед Ве-
ликим походом, хотя Ван Мина там и вовсе не было.
В отсутствие основных противников Мао навязал пленуму свою
политику: агрессивное расширение советских районов, если необхо-
димо, продолжение войны с войсками Гоминьдана. Так Мао впер-
вые открыл свои намерения. За японскими позициями было много
войск националистов, и они соперничали с коммунистами за терри-
торию. До этого времени политика заключалась в уклонении от
столкновений с ними, и ее приоритетом был союз с Чаном. Мао на
словах выражал полное согласие с этой тактикой, а пока Ван Мин
присутствовал на пленуме, называл Чан Кайши «великим лидером»,
твердо стоял за передачу новых пограничных районов под контроль
центрального правительства и пообещал «нацелить каждое оруД11С
на японцев». Он даже провозгласил: «Китайская нация встала! Длив-
шийся больше ста лет период постоянного запугивания, оскорбле-
ний, вторжений и угнетения завершен!» Это было очень похоже на
слова, которые он произнес во время основания коммунистически)'
го Китая в 1949 году. Тогда он тоже сказал: «Китайцы встали». Из-
224
оечение 1949 года часто цитируется и считается первым. На самом
деле это не так. Более того, когда Мао впервые использовал эту фра-
зу, Китай, по его словам: «находился под лидерством мистера Чана».
’ После ухода Ван Мина Мао сказал партийной верхушке, что гене-
ралиссимус является их основным врагом и что они должны немед-
ленно начинать подготовку к захвату власти. Красная армия должна
нанести удар по войскам националистов, которые стоят у нее на пути.
Это был судьбоносный приказ для верхнего эшелона: «Чан остается
вашим врагом номер один. Вы можете открывать огонь по армии
Чана».
Одним из главных сторонников этого подхода был будущий пред-
седатель КНР Лю Шаоци, создавший подпольную сеть в Северном
Китае. Лю дважды был в России, где жил подолгу и общался с одной
из близких подруг Ленина, Ларисой Рейснер. Будучи человеком до-
статочно дальновидным, Лю разделял упрямую стратегию Мао, на-
правленную на взятие власти. Сразу после пленума Мао назначил
его партийным руководителем обширной территории на востоке
Центрального Китая, где действовала Н4А, а значит, и начальником
Сян Ина и Н4А.
Мао также заручился поддержкой Пэн Дэхуая, заместителя ко-
мандира 8ПА, который отчетливо видел, что гражданская война не-
избежна, если красные собираются расширять свою территорию или
даже останутся на тех же местах. Чжу Дэ, командир 8ПА, двигался
вперед. Мао обеспечил своей политике поддержку всех командиров
красных сил.
Поскольку его стратегия нарушала инструкции Сталина, Мао боял-
ся, что новости могут просочиться к Ван Мину, а через него в Москву.
Поэтому он приказал держать его речи в секрете. Чтобы заткнуть рты
слушателям, Мао произвел две предупредительные «дисциплинарные
революции», запретившие кому бы то ни было раскрывать секреты
Другому лицу внутри или вне партии. Это означало, что участники не
могли сказать своим коллегам, даже тем, кто присутствовал в начале
пленума, что Мао приказал начать гражданскую войну против нацио-
налистов. И никто не осмелился рассказать Ван Мину о нападках Мао
на него.
Чтобы соткать одеяло страха, Мао вполне мог положиться на сво-
еуо последнего непопулярного руководителя службы безопасности
ан Шэна. В России Кан Шэн наблюдал за чисткой сотен китайцев,
многие из которых подверглись пыткам, были убиты или замучены
УЛАГе. Он был заместителем Ван Мина в делегации КПК в Ko-
fi яНТерне и подражал ему во всем. Когда эти двое впервые прибыли
ньань, Кан учил участников тренировочных сборов службы безо-
8 ,Iv>«wccnu.ittM0o
225
пасности скандировать «Да здравствует гениальный руководитель
нашей партии товарищ Ван Мин!». Но Кан быстро понял, что Мао
оказался победителем, и переметнулся на его сторону. Теперь Кан
поручился за Цзян Цин, что позволило Мао на ней жениться и ук-
репило связь между ним и председателем. Мао назначил его руково-
дителем всех разведывательных и контрразведывательных органов
КПК и даже доверил подбор собственных личных охранников.
Именно в Яньань, полностью контролируемый Мао, Ван Мину
было приказано прибыть после сессии Национальной ассамблеи в
Чунцине. Он был назначен главой отдела единого фронта. Этот пост
изначально являлся важным, но очень скоро оказался чисто номи-
нальным. Свидетель вспоминает, как однажды встретил Ван Мина
на улице. Тот шел «склонив голову, тяжелыми шагами, погружен-
ный в собственные мысли». Но Ван Мин не был смещен открыто,
поскольку его связи с Москвой оставались крепкими. И для средне-
го члена партии он оставался одним из лидеров и сохранил свою по-
пулярность. Многие вспоминают о нем как о хорошем ораторе, чьи
речи всегда были живыми и воодушевляющими. Молодежь его
любила. Мао оратором не был. Ван Мин оставил свое дело незакон-
ченным.
Начиная с 1939 года Мао приказал партии занять агрессивную
позицию по отношению к националистам — за японскими линия-
ми разворачивались широкомасштабные баталии между силами ком-
мунистов и националистов, из которых коммунисты обычно выхо-
дили победителями. К началу января 1940 года 8ПА под командо-
ванием Чжу Дэ и Пэна выросла до 240 тысяч человек (по сравнению
с 46 тысячами в начале войны), Н4А, действующая под командовани-
ем Лю Шаоци возле Шанхая и Нанкина, выросла втрое — до 30 тысяч.
В тылу японцев возникло много крупных баз. Только база Шаньси—
Чахар—Хэбэй, расположенная в 80 километрах от Пекина, контроли-
ровала территорию с населением 25 миллионов человек. К этому вре-
мени, когда война длилась уже два года и реализм сменил первона-
чальный патриотический энтузиазм, многие красные лидеры пришли
к пониманию и восхищению блеском хладнокровной прозорливос-
ти Мао. Пэн Дэхуай в своей речи в феврале 1940 года описывал Мао
«мудрым лидером, обладающим политической прозорливостью, ко-
торый может предвидеть развитие событий и умеет с ними справлять-
ся». Именно в этот период Чжоу Эньлай полностью перешел на сто-
рону Мао.
Мао принес много пользы КПК, но ему и в дальнейшем была не-
обходима поддержка Сталина. В течение многих месяцев он скрывал
от Москвы свои столкновения с националистами. Он сознался и
226
этом, только когда в июне 1939 года борьба стала серьезной и при-
текала к себе все больше внимания, но и тогда он утверждал, что
действия коммунистов носят характер самозащиты от настойчивых
попыток националистов стереть своих противников с лица земли.
Мао знал, как польстить московской публике. Весной 1939 года
Сталин отправил своего ведущего кинодокументалиста Романа Кар-
мена в Яньань, чтобы заснять Мао. Когда Кармен прибыл, Мао оста-
вил на своем столе открытую книгу Сталина, потом долго позировал
перед камерой, делая вид, что читает эту книгу с большим портретом
автора на обложке. Он поднял тост за Сталина, сказав, что единствен-
ное место в мире, куда он хотел бы поехать, — это Москва, да и то
только для того, чтобы увидеть Сталина. Когда он вечером прощал-
ся с Карменом, он спросил, в какой стороне находится Москва, Мао
долг смотрел в этом направлении, глубоко вздохнул и надолго замол-
чал. «А с какой теплотой Мао говорит о товарище Сталине!» — писал
Кармен1.
Мао заставлял своих людей в Москве превозносить его и унижать
врагов. Он постарался, чтобы посланники КПК в Москве являлись
его союзниками: сначала Красный профессор, потом Жэнь Биши.
Когда он начал новый курс по отношению к Чану, игнорирующий
приказы Сталина, он отправил череду дополнительных эмиссаров,
начиная с Линь Бяо, который отправился в Россию в конце 1938 го-
да для лечения от пулевых ранений. Линь был подстрелен национа-
листами, когда на нем была форма пленного японца — его ошибоч-
но приняли за врага.
Линь взял с собой только те документы, которые Мао хотел пока-
зать Москве, поэтому Сталин оставался в неведении относительно ма-
хинаций Мао и действительной проводимой им политики. Линь неиз-
менно изображал Мао «твердым, решительным и принципиальным
вождем КПК», называл Чжоу «жуликом», а Чжу Дэ «бывшим жандар-
мом» и «чужаком».
За Линь Бяо в 1939 году последовал брат Мао Цзэминь, якобы тоже
по соображениям здоровья, хотя русские заметили, что в госпитале он
не провел ни одного дня. Основной задачей Цзэминя была дискре-
дитация Ван Мина, которого он называл не иначе как «негодяем», об-
виняя его в присутствии Сталина, помимо всего прочего, в преувели-
чении мощи китайской Красной армии — смертельно опасное обви-
нение. Другой целью брата Мао было принизить роль Ван Мина на
предстоящем партийном съезде. Ван Мин должен был сделать второй
Доклад — организационный. Но Цзэминь заявил Москве, что Ван
1935 ПеРвь1й киношный образ Мао, похоже, был продемонстрирован в Москве в
ТретГ°ДУ ~~ конгрессу Коминтерна показали ролик новостей о лидерах КПК.
Зал пи человек в Коминтерне — Пятницкий, позже казненный Сталиным, ска-
’ то Мао выглядел как «хулиган».
227
Мин был не тем человеком, которому можно поручить подобное дело,
голословно утверждая, что Ван Мин «никогда не занимался на прак-
тике организационной работой». Цзэминь облил грязью и других вра-
гов Мао, таких как Бо Гу и Ли Вэйхань, старых уханьских коммунис-
тических лидеров. Он обвинил обоих в «тяжких преступлениях» и
сказал, что их следует вывести из всех руководящих органов. Бо Гу он
сравнил с «оппортунистами, троцкистами и бандитами».
Третий дополнительный эмиссар Мао, Чжоу Эньлай, прибыл в
Москву вскоре после начала войны в Европе. 14 сентября 1939 года
он поступил в кремлевский госпиталь для операции на правой руке,
которая плохо срослась после падения с лошади. Чжоу только что
перешел к Мао — переход был полным и безусловным, сделавшим
его отныне и впредь самым преданным слугой Мао. Он с необычай-
ным рвением работал на Мао, сказал русским, что лидеры КПК
«считают, что Мао следует избрать генсеком». Он заверил Москву,
что позиция КПК остается прежней, что для партии «война против
японцев стоит выше всего прочего» и что партия выступает за еди-
ный фронт сил КПК и Гоминьдана. Он подробно уточнил вопрос
увеличения коммунистических сил и расширения коммунистиче-
ской территории, снабдив свой рассказ серией явно преувеличен-
ных заявлений. В частности, он сообщил, что 8ПА провела не боль-
ше и не меньше как 2689 сражений против японцев. Число членов
партии с начала войны «увеличилось в семь раз и достигло 498 ты-
сяч человек».
Используя Чжоу, Мао в то же время тщательно следил, чтобы toi
не слишком выделялся. После визита к Чжоу в госпиталь Цзэминь
сказал русским, что Чжоу имеет «нездоровые» взгляды на отноше-
ния с националистами, и заявил, что тот противился расстрелу вид-
ного троцкиста Чжан Мутао.
Мао также предпринял меры относительно Отто Брауна, совет-
ника Москвы в Китае еще с периода, предшествовавшего Великому
походу, который приехал в Москву вместе с Чжоу и мог рассказать
русским многое, что, по мнению Мао, им не следовало слышать.
Поэтому Цзэминь назвал тактику Брауна «контрреволюционной» —
обвинение, грозившее Брауну расстрелом. Браун уцелел и впослед-
ствии утверждал, что именно таковыми и были намерения китайцев.
Чжоу тоже внес свой вклад, назвав бывшего друга и близкого колле-
гу «врагом китайской революции». (Браун описывал Чжоу как свое-
го «главного палача».)
Позже Мао обвинил своих противников в том, что они «дурно от-
зываются о других в присутствии иностранных покровителей». Но
ни один из них не делал ничего, что могло бы сравниться с налажен-
ной практикой уничтожения репутации, бывшей на вооружении У
самого Мао.
228
Глава 21
САМЫЙ ПРЕДПОЧТИТЕЛЬНЫЙ СЦЕНАРИЙ:
СТАЛИН ДЕЛИТ КИТАЙ С ЯПОНИЕЙ
(1939—1940 гг.; возраст 45—46 лет)
23 августа 1939 года Советский Союз подписал с нацистской Гер-
манией пакт о ненападении; в следующем месяце обе страны вторг-
лись в Польшу и разделили ее между собой. Многие в Китае были
возмущены сделкой Сталина и Гитлера. Эти чувства, вероятно, луч-
ше всего выразил отец-основатель КПК Чэнь Дусю, человек, наста-
вивший Мао на путь коммунизма, но исключенный из партии за
слишком большую независимость. После нескольких лет заключе-
ния у националистов он был выпущен на свободу вместе с другими
политическими заключенными. Это произошло после образования
единого патриотического антияпонского фронта коммунистов и на-
ционалистов в 1937 году. Он написал поэму, в которой выразил свое
«горе и злость» и сравнил Сталина с «жестоким дьяволом», который
властно шагает в соседнюю страну
...и одним махом варит заживо героев и старых друзей...
Правильное и неправильное изменилось, словно день и ночь,
Черное и белое перемещается только по его приказу...
Подписание Сталиным пакта с Гитлером позволяло предполо-
жить, что Сталин может подписать аналогичный документ с Япони-
ей, превратив Китай во вторую Польшу. В этот самый момент Кремль
подписал с Японией соглашение о прекращении огня на Халхин-
Голе, направив половину огневой мощи, сосредоточенной между со-
ветской Красной армией и Японией, на границу Внешней Монголии
и Маньчжоу. Польский сценарий вызвал у Чан Кайши опасения, ко-
торыми он поделился с Москвой. Однако Мао был в полном востор-
ге. Вся его стратегия войны с Японией была направлена на то, чтобы
Убедить Россию включиться в это противостояние. И теперь появил-
ся реальный шанс, что Сталин оккупирует часть Китая и поставит
здесь Мао главным лицом.
В конце сентября 1939 года, когда Эдгар Сноу спросил, что Мао
Думает о советско-японском пакте, тот с энтузиазмом ответил, что
Россия может подписать такой пакт, «при условии, что это не по-
мешает ее поддержке... интересов мирового освободительного дви-
жения [иными словами, самого Мао и КПК]». На вопрос, не может
Ли советская помощь освободительному движению Китая принять
Такую же форму, как советская оккупация Польши, Мао дал по-
ложительный ответ, заметив, что это находится в пределах воз-
229
можностей ленинизма. Польский сценарий стал моделью Мао для
Китая1.
Точно так же Мао приветствовал захват Россией Восточной Фин-
ляндии весной 1940 года, хотя и не доводил свои восторги до сведе-
ния общественности. В секретной директиве от 25 июня он утверж-
дал, что советско-финское мирное соглашение, по которому Москва
аннексировала большую часть финской территории, «гарантирует по-
беду мировой и китайской революции» (курсив наш. — Дж. X., Ю. Чж.\
После раздела Франции между Германией и марионеточным прави-
тельством Виши Мао снова провел сравнение. 1 ноября 1940 года он
написал шифром в циркуляре, распространенном среди Верховного
командования, следующее: «Все еще существует вероятность того,
что Советский Союз вмешается, чтобы урегулировать японо-китай-
ские отношения». Относительно раздела территории Франции он
говорил, что у красных получилось бы намного лучше, и выразил
надежду, что Советский Союз все же вмешается и возьмет на себя
урегулирование. Мао не оставлял надежду на раздел Китая между
Советским Союзом и Японией.
У Мао даже имелась превосходная демаркационная линия — Янц-
зы, протекавшая по центру Китая. В узком кругу Мао часто мечтал о
«создании границы... по Янцзы и о своем правлении на одной поло-
вине (страны)...»
Повторение польского сценария действительно занимало Стали-
на, и в сентябре 1939 года, сразу после подписания пакта о ненапа-
дении с Германией, Россия начала с Японией переговоры, в цент-
ре которых было будущее Китая. У Сталина был прямой интерес в
экспансии и китайской Красной армии, и коммунистической тер-
ритории, поскольку это безусловно усилило бы его позиции перед
Японией и послужило бы далекоидущим целям, рассчитанным на
послевоенный период.
Зимой 1939/40 года произошел выраженный сдвиг в докладах Мао
в Москву о вооруженных столкновениях между китайскими красны-
ми и силами Чана. Он стал намного более откровенным при описании
степени накала страстей. До сталинского пакта с Гитлером Мао пред-
ставлял столкновения как результат попыток националистов смести
коммунистические силы, настаивая, что красные действовали в по-
рядке самообороны. После советско-нацистского пакта Мао начал
1 Следует отметить, что высказывания Мао о польской модели и советско-
японском пакте не пришлись по душе Москве. Они были слишком прямолиней-
ными и вызвали резкие упреки. Глава Коминтерна Димитров телеграфировал
Мао: мы «...просим настоятельно, чтобы Мао Цзэдун и другие китайские товари-
щи воздержались давать интервью иностранным корреспондентам, подобно ин-
тервью Эдгару Сноу, так как это используется в провокационных целях». С тех пор
Мао на публике держал язык за зубами, а Сноу стал персоной поп грата для ком-
мунистического Китая до 1960 года, то есть до раскола Китая и Советского Союза-
230
искать поддержки у Сталина в нападках на Чана. 22 февраля 1940 года
он отправил в Москву чрезвычайно воинственный доклад, в котором
утверждал, что в сражении с силами Чана «победа в основном наша».
«Мы уничтожили 8 тысяч националистов в Хэбэе, 10 тысяч... в Шань-
си», — ДОЛОЖИЛ он.
Сталин не сказал «Стоп!». Более того, через три дня он распоря-
дился выделять ежемесячно крупную сумму в 300 тысяч американских
долларов для КПК. Когда Чжоу Эньлай вскоре после этого покинул
Москву, он привез с собой новую систему радиосвязи с Москвой, ко-
торую передал Мао1. Русскоязычный помощник Мао записал: «Толь-
ко председатель Мао имеет право ее использовать. Он всегда получал
информацию сам и потом решал, кому ее показать».
После заключения советско-нацистского пакта и появления перс-
пективы аналогичных действий Сталина в отношении Японии в сен-
тябре 1939 года Мао инициировал длительное, тесное и малоизвестное
сотрудничество с японской интеллигенцией в надежде на дальнейший
саботаж сил Чана и сохранение своих собственных. Операция КПК
была возглавлена человеком по имени Пань Ханьнянь, который рабо-
тал с японским вице-консулом в Шанхае Эйити Иван, старшим офи-
цером разведки. Паню был дан специальный японский документ, ад-
ресованный «всем японским военным и полицейским властям и
жандармерии: для любых справок относительно подателя сего доку-
мента, пожалуйста, обращайтесь к японскому генеральному консулу».
Радиооператор из Яньаня специально поселился в доме Иван для пря-
мого контакта с Яньанем, хотя позже этот канал уже не использовался,
так как стал «слишком рискованным».
Пань снабжал Иван информацией о возможности Чана оказывать
сопротивление Японии, его конфликтах с КПК и его отношениях с
иностранными державами, так же как и относительно американских
и британских агентов в Гонконге и Чунцине. Эта разведывательная
информация высоко ценилась японцами, а один пункт заставил
японского посла в Китае «сойти с ума от радости». До того как Япо-
ния в декабре 1941 года вторглась в Гонконг, Иваи помог организо-
вать эвакуацию агентов КПК. Пань заверил Иваи, что некоторые из
агентов будут продолжать собирать информацию для Японии, а ос-
тальные отправятся в Шанхай помогать «мирному движению». «Мир-
ное движение» было основным невоенным способом, применяемым
понией, чтобы заставить Китай сдаться. В этой схеме была задей-
ствована известная организация «За возрождение Азии и построение
Система оказалась высокоэффективной. Японцы не смогли даже обнару-
Рацию, не говоря уже о взломе кода.
231
движения в стране», которой Пань помог начать действовать. Оца
финансировалась из Токио, а ее членами были по большей части тай-
ные коммунисты.
Красные использовали самих же японцев, чтобы нанести им удар
в спину. Один из бывших агентов разведки КПК вспоминал: «Так-
тика нашей партии с японцами и коллаборационистами заключалась
в следующем: «Использую руку врага, чтобы ударить другого врага».
Товарищ Кан Шэн говорил нам это много раз... Организации кол -
лаборационистов были заполнены нашими товарищами, которые
использовали ножи японцев, чтобы убивать националистов... Из
того, что я знал лично, уничтожение японцами подпольной армии
националистов к югу от Янцзы было одним из шедевров кооперации
между нашей партией и японцами»1.
Кроме саботажа Чана, Пань имел задание заставить японцев позво-
лить красным действовать беспрепятственно, а для этого следовало
внушить идею тайного прекращения огня в Северном Китае главному
японскому разведчику в Китае генерал-майору Садааки Кагесе.
На востоке центральной части Китая была заключена сделка, по ко-
торой Н4А ушла с железной дороги в обмен на то, что японцы остави-
ли ее в покое. В течение многих лет японские поезда ходили свободно,
а Н4А спокойно расширялась. Основные доводы, лежащие затем, что-
бы красных не трогали, изложил брат императора Хирохито принц
Микаса, который в то время служил офицером в Китае. Он сказал, что,
по мнению японцев, коммунисты могут доставить много неприятнос-
тей, хотя не имеют стратегического значения. Японцы считали своим
основным врагом Чан Кайши.
К весне 1940 года в руках коммунистов оказались обширные тер-
ритории на севере Китая. В марте 1940 года в серии сражений, после-
довавших сразу после безмолвного разрешения Сталина идти вперед,
коммунисты сосредоточили 30—40 тысяч человек и уничтожили бо-
лее 6 тысяч националистов. Закрепив свои позиции в Северном Ки-
тае, командиры 8 ПА Чжу Дэ и Пэн Дэхуай почувствовали своим
долгом сделать что-нибудь, направленное против японцев, и 1 апре-
ля они приказали начать подготовку к широкомасштабным операци-
ям саботажа на японских транспортных артериях. Но Мао запретил
им это. Вместо этого он приказал, чтобы все войска были передисло-
цированы на восток центральной части Китая, чтобы захватить там
1 Насколько известно, Мао все же не дошел до действительного военного со-
трудничества в этой области, хотя русский сотрудник ГРУ в Яньане докладывал об
одном случае, когда коммунистические войска атаковали силы националистов
в Шаньдуне летом 1943 года, скоординировав свои действия с японскими вой-
сками.
232
цовук> территорию. Чжу и Пэн были вынуждены отказаться от своего
плана.
В это время Чан пригласил Чжу, которого беспокоила продолжаю-
щаяся внутренняя борьба, в Чунцин, чтобы обсудить пути решения
проблемы. По пути Чжу остановился в Яньане, поскольку Мао сказал,
что должен быть созван партийный съезд. Чжу не обнаружил ни съез-
да ни каких-либо признаков его подготовки. Тем не менее ему запре-
тили следовать в Чунцин и задерживали в Яньане до самого конца
войны. Несмотря на то что он был главнокомандующим 8ПА, он не
сыграл никакой роли в войне, и Мао использовал его для отдельных
поручений.
В Чунцин Мао отправил другого человека — Чжоу Эньлая, кото-
рый теперь стал единственным каналом связи с Чаном. Мао держал
мертвой хваткой связь с двумя городами: Москвой и Чунцином.
В 1940 году японо-китайская война вошла в решающую стадию.
Японцы усилили бомбардировки Чунцина, который по интенсивно-
сти бомбежек занял первое место в мире. Количество бомб, сброшен-
ных на него за следующие шесть месяцев, составляло третью часть от
всего, что союзники сбросили на Японию во время Тихоокеанской
войны: за один налет погибало до 10 тысяч горожан. А тем временем
японская армия продвигалась вверх по Янцзы к Чунцину. Токио тре-
бовал, чтобы Франция закрыла железную дорогу из Вьетнама, а Бри-
тания — Бирманскую дорогу — единственные два пути в окруженный
сушей Китай, кроме российских. Западные государства согласились
соответственно 20 июня и 18 июля 1940 года (хотя британцы закрыли
дорогу только на шесть месяцев). В Чунцине усилилось желание дос-
тичь договоренности с Японией. Чан и Китай оказались перед лицом
кризиса.
Для Мао кризис стал Божьим даром: чем хуже, тем лучше. Позже
он поведал о своей тайной надежде, что «они [японцы] дойдут до са-
мого Чунцина». Тогда, рассчитывал он, России придется вмешаться.
Однако Пэн Дэхуай, теперь де-факто глава 8 ПА (Чжу все еще удер-
живали в Яньане), хотел облегчить участь Чунцина, воскресив планы
большой операции по саботажу транспортных перевозок Японии в Се-
верном Китае, назвав ее Операцией ста полков. 22 июня 1940 года он
приказал 8 ПА готовиться выступать 10 августа и дважды радировал
свой план Мао. Ответа не было. Не получив ответа и в третий раз, он
назначил выступление на 20-е.
Пэн знал, что Мао не одобрит операцию — ведь она не только по-
может Чану, но и ударит по красным, потому что Токио нанесет от-
ветный удар по коммунистической территории. Но Пэн ставил инте-
ресы страны выше партийных.
в Операция, продолжавшаяся около месяца, в основном заключалась
нападении на сооружения, а не на японские войска. Она оказалась
233
для японцев, по их же собственным словам, «совершенно неожидан-
ной». Повреждения железнодорожным путям и шоссе были нанесены
«в высшей степени серьезные» и «масштабные» (диверсионная работа
частично проводилась в качестве трудовой повинности). Ущерб уголь-
ным шахтам Цзинсина, снабжавшим основные заводы в Маньчжурии,
также оказался весьма серьезным, а главная шахта была выведена из
эксплуатации «по крайней мере на полгода». Японцам пришлось ото-
звать одну дивизию с фронта и бросить ее против Чана, а также на не-
которое время отложить планы захвата двух железных дорог, ведущих
в Южный Китай.
Но главным эффектом оказалось повышение морального духа ки-
тайцев, особенно в подвергавшихся жестоким бомбежкам районах, за-
нятых националистами. Пресса националистов превозносила 8ПАза
вовремя предпринятое наступление и «нанесение смертельного удара
по слухам о том, что мы расколоты и погрязли во внутренней вражде».
Из Чунцина Чжоу телеграфировал Мао, что операция «имела чрезвы-
чайно большое влияние... Мы широко освещаем ее в прессе и всячес-
ки пропагандируем... Настало время распространить партийное влия-
ние...». Мао извлек из этого всю выгоду, какую было возможно.
Но внутренне он кипел от негодования, частично потому, что опе-
рация привела к тяжелым потерям среди коммунистов, поданным Чжу
Дэ — около 90 тысяч. Японцы начали суровые репрессии на контро-
лируемой красными территории, которая быстро уменьшилась боль-
ше чем наполовину. Население, жившее «под красными», снизилось с
44 миллионов человек до 25 миллионов. Но Пэн вскоре снова поднял
на ноги 8ПА и базы. В течение двух лет 8ПА более чем оправилась от
потерь и восстановила свою мощь до уровня 1940 года — 400 тысяч че-
ловек, да и районы баз Пэну удалось восстановить.
Больше всего раздражало Мао то, что проявленная Пэном инициа-
тива ослабила шансы на поражение Чана, а значит, и на вмешательство
России. В будущем Мао был намерен заставить Пэна дорого заплатить
за это, то есть за единственную широкомасштабную операцию, прове-
денную коммунистами за восемь лет японской оккупации.
А тем временем, несмотря на японские бомбардировки, Чунцин
стоял на месте и Чан находился в добром здравии. Мао пришлось ис-
кать другие пути, чтобы попытаться заставить русских войти в Китай.
Чан разработал план, как покончить с противостоянием национали-
стов и коммунистов, разделив две силы физически. К этому времени
8ПА установила контроль над большинством территории и могла рас-
пространить его на весь Северный Китай, поэтому сражения там
стихли. Основной театр военных действий гражданской войны пере-
местился в долину Янцзы, в восточную часть Центрального Китая, а
234
айон Шанхая и Нанкина. План Чана предусматривал выход красной
J44A из района Янцзы и соединение ее с 8ПА на севере, чтобы взамен
не позволить красным осуществить захват всей территории Северно-
го Китая. 16 июля 1940 года Чан предложил эту сделку, изложив ее в
форме приказа, и дал Н4А предельный срок в один месяц.
Мао не имел намерения отказываться от богатой и важной в стра-
тегическом отношении территории. Он категорически отверг приказ-
предложение Чана. В действительности он определенно рассчитывал,
что Чан будет вынужден использовать силу, чтобы убрать Н4А, и что
тогда начнется всеобъемлющая гражданская война. «Он [Мао] счи-
тал, — писал русский посол Панюшкин, — что в случае возникнове-
ния гражданской войны Советский Союз порвет отношения с цент-
ральным правительством Китая и выступит на стороне КПК», и Мао
желал «подтолкнуть такое развитие событий».
В своих многочисленных телеграммах, отправленных в Москву тем
летом, Мао продолжал требовать, чтобы «русские помогли ему нанес-
ти «серьезный удар» по националистам. Вместо того чтобы двигаться
на север, Н4А в начале октября 1940 года начала самое крупное в исто-
рии Китая наступление на националистов в месте, называемом Жел-
тый Мост. В результате было уничтожено 11 тысяч солдат и 2 генерала.
Чан не принял мер к возмездию и, несмотря на поражение, сохранял
спокойствие, как он это делал и после многих других поражений. В от-
личие от Мао Чан боялся развязать гражданскую войну, которая сни-
зила бы шансы Китая в противостоянии Японии. Он только повторил
19 октября, что Н4А должна перейти в «указанный район» в течение
одного месяца.
Мао встретил повторное требование Чана молчанием. Он стремил-
ся побудить генералиссимуса собрать силы и все-таки начать граж-
данскую войну. Мао сказал Чжоу, что «Советский Союз обязательно
вмешается». И снова Чан не предпринял никаких действий. Мао знал
слабые места генералиссимуса. 3 ноября он написал Чжоу: «Больше
всего Чан опасается гражданской войны и Советского Союза. Этим
мы можем его запугать».
7 ноября 1940 года, в годовщину большевистской революции, Мао
обратился к Москве с радикальным предложением. Подписанная им
лично телеграмма была адресована Димитрову и Мануилъскому, глав-
ной опоре Мао в Коминтерне. Копии были отправлены Сталину и
министру обороны Тимошенко. План Мао заключался в отправке
б тысяч солдат для «нанесения удара» по тылу Чана. Он назвал это
«превентивным контрнаступлением», иначе говоря, Мао собирался
ВЬ1стРелить первым.
Мао просил Москву одобрить развязывание им гражданской вой-
в разгар японо-китайской войны. Причина столь большой смело-
Заключалась в следующем: он чувствовал, что последнее развитие
235
международных событий заставит Сталина одобрить удар по Чану.
Кремль рассматривал возможность присоединения к Тройственному
союзу, членами которого были Япония, нацистская Германия и фа-
шистская Италия. Если Мао нанесет удар сейчас, осуществив вместе
с Японией клещевой захват войск Чана, тот вполне может сдаться.
Если же Мао внесет весомый вклад в победу над Чаном, это усилит
позицию Сталина за столом переговоров с Японией.
Горячая просьба Мао позволить ему войти в этот дьявольский де-
факто союз с Японией прибыла в тот момент, когда советский ми-
нистр иностранных дел Молотов как раз собирался выехать в Берлин,
где одной из его целей было заставить Гитлера помочь Москве вме-
шаться в японо-китайскую войну. В директивах Молотова было запи-
сано: «сказать о необходимости добиваться почетного (sic!) мира для
Китая (Чан Кайши), в чем СССР, м[ожет] б[ыть] с участием Герма-
нии] и И[талии], готов взять на себя посредничество... (Маньчжоу-Го
остается за Я[понией])». Молотов сказал фюреру: «Мы должны най-
ти компромиссный выход из ситуации, сложившейся в отношениях
между Японией и Китаем... в этом отношении СССР и Германия мог-
ли бы сыграть важную роль». Но это фюрера не заинтересовало.
Условия, предложенные Японией Китаю, не отвечали ожиданиям
Сталина. Токио соглашался только на «русскую сферу влияния во
Внешней Монголии и Синьцзяне», что едва ли было заманчивым для
Сталина, поскольку обе эти территории уже были у него в кармане.
Япония также считала «понятным и приемлемым оставить три северо-
западные провинции [Шэньси, Ганьсу и Нинся] в качестве китайских
коммунистических баз», но при условии, если русские согласятся «ог-
раничить действия китайских коммунистов против Японии». Но эта
идея также не удовлетворяла Сталина, поскольку КПК уже занимала
значительно большую территорию, чем эти три провинции.
Неудача Москвы в достижении договоренности с Токио означала,
что приоритетной целью Сталина оставалось предотвращение напа-
дения Японии на Россию, а это, в свою очередь, вело к тому, что Мао
пока не мог развязать войну с Чаном. Сталину был необходим единый
Китай, который продолжал бы сдерживать Японию. Когда Сталин
отправлял генерала Чуйкова1 новым военным советником в Чунцин,
тот поинтересовался, почему его посылают «к Чан Кайши, а не в ки-
тайскую Красную армию». Сталин ответил: «Ваша задача в Китае —
крепко связать руки японскому агрессору».
Поэтому Кремль предложил Мао умерить свой пыл. Соответству-
ющий приказ был отправлен 25 ноября: «Отныне ваша задача —- вы-
играть время. Маневрируйте и всячески торгуйтесь с Чан Кайши от-
1 Другая роль Чуйкова, о которой он не упоминал в своих мемуарах, заключа-
лась в даче экспертной оценки, смогут ли китайские красные взять власть после
поражения Японии.
236
носительно вывода ваших сил из Центрального Китая... Важно, что-
бы вы не являлись зачинщиками военных действий против Чана». Од-
новременно Москва разрешила Мао давать отпор, если он подверг-
нется нападению. «Между тем, если Чан Кайши вас атакует, вы
должны ответить всей своей мощью. В этом случае ответственность за
раскол и гражданскую войну ляжет целиком на Чана...»
у Мао оставалась одна надежда: Чан выстрелит первым. Но по-
скольку сроки, установленные для перехода на север Н4А, проходи-
ли и выдвигались новые, Мао пришел к выводу, что «Чан не соби-
рается предпринимать большое наступление».
Не сумев спровоцировать Чана на первый выстрел, Мао решил со-
здать ситуацию, в которой палец Чана не сможет не нажать на спус-
ковой крючок.
Глава 22
СМЕРТЕЛЬНАЯ ЛОВУШКА ДЛЯ СПОДВИЖНИКОВ
(1940—1941 гг.; возраст 46—47 лет)
Политическим комиссаром Н4А, базировавшейся на востоке Цен-
трального Китая, был старый недруг Мао Сян Ин. Десятью годами
раньше Мао попытался его устранить, поскольку тот противился
убийствам и пыткам при проведении чисток. Именно Сян Ин предо-
стерегал от участия Мао в Великом походе, предсказывая, что он за-
хочет взять власть. Сян Ин всегда оставался искренним в отношении
Мао, иногда даже смеялся над ним.
Штаб Сян Ина, состоявший из тысячи штабных и 8 тысяч эскор-
тных войск, располагался в живописном месте, называемом Облач-
ный Пик, возле, вероятно, самой необычной и красивой китайской
горы Хуаншань — Желтой горы. Именно здесь глазам потрясенного
зрителя открывается изумительная картина: вокруг строгих, напоми-
нающих готические шпили скал бегут, волнуются и тают облака. К
Декабрю 1940 года группа Сян Ина была единственной частью Н4А
южнее Янцзы, так как Мао отправил 90 процентов Н4А к северу от
Реки и отдал эти войска под командование отдельного штаба, воз-
главляемого его давним союзником Лю Шаоци.
В том месяце Мао отправил группу Сян Ина прямо в лапы нацио-
налистов, надеясь, что бойня заставит Сталина ослабить поводок, на
к°тором он держал лидера китайских коммунистов, не давая ему рас-
Правиться с Чаном. За несколько месяцев до этого генералиссимус
РИказал Н4А перейти в Северный Китай. Этот приказ Мао проигно-
Ровал. Однако в декабре 1940 года Мао приказал Сяну сниматься с
еста и следовать на север Янцзы.
237
Сян мог выбрать два маршрута. Кратчайший вел прямо на север (се-
верный маршрут). Второй вел сначала на юго-восток и только потом
через Янцзы, но значительно ниже по течению (восточный маршрут).
10 декабря 1940 года генералиссимус назначил северный маршрут, и
Мао подтвердил приказ Сяну 29 декабря.
На следующий день Мао неожиданно велел Сяну выбрать восточ-
ный маршрут (следовать которым генералиссимус запретил), но не
сообщил об этом Чану, уверенному, что красные пойдут согласован-
ным с ним маршрутом. 3 января в штаб Сяна прибыло сообщение от
самого генералиссимуса, в котором тот еще раз подтверждал марш-
рут и сообщал, что приказал всем армиям на пути красных обеспе-
чивать их безопасность.
Сян тотчас ответил, что не пойдет по маршруту, указанному Чаном,
и попросил очистить для него восточный маршрут. Но это решающее
послание благодаря Мао так и не попало к Чану. Мао запретил всем
коммунистическим командирам общаться напрямую с генералисси-
мусом и распорядился, чтобы связь осуществлялась только через него.
И Сян 4 января 1941 года тронулся в путь сквозь холод и ледяной дождь
по выбранному Мао восточному маршруту, не подозревая, что Чан не
получал его сообщения1.
Сян и его люди вышли прямо на значительно превосходящие силы
националистов, которых не предупредили ни о подходе войск Сяна,
ни о том, что они только проследуют мимо. Поэтому националисты
решили, что это нападение. 6 января 1941 года начался бой. В тот день
командир местных гоминьдановцев генерал Гу отдал приказ «уничто-
жить» красных.
Сян посылал отчаянные телеграммы в Яньань, умоляя Мао ре-
шить вопрос о прекращении огня националистами. Но Мао ничего
не сделал. Когда Лю Шаоци, который был с основными силами Н4А
к северу от Янцзы, 9 января послал в Яньань запрос о ситуации, Мао
притворился, что ничего не знает, утверждая, что последний раз по-
лучил информацию от Сяна 5-го и больше ничего не слышал.
В самый критический период кровавого сражения, то есть на про-
тяжении четырех дней, с 6 по 9 января, Мао утверждал, что не имел
никакой связи с Сяном. А именно в эти дни радисты Сяна беспрес-
танно повторяли сигналы SOS, и Лю Шаоци получал их без проблем.
Трудно поверить, что у Мао так кстати вышло из строя все оборудо'
1 Мы знаем, что Мао скрыл это сообщение, потому что 13 января, то есть ког-
да минуло девять дней, принесших много смертей, он сказал Чжоу Эньлаю, свое-
му офицеру связи с Чаном: «Я отправил тебе сообщение от 4-го числа от Сяна
Чану. Оно написано не должным образом, поэтому, если ты еще не передал его.
пожалуйста, не делай этого». Уверенность Мао в том, что у него все еще есть вре-
мя изъять сообщение, говорит о том, что он отправил его связисту совсем не-
давно.
238
вание связи как раз в те четыре дня, когда убивали солдат Н4А. Но
если даже какая-то поломка и была, это не объясняет, почему Мао так
долго бездействовал и не пытался восстановить контакт. У Мао дав-
но вошло в привычку при утаивании информации ссылаться на непо-
ладки с радио. (После похищения Чан Кайши в 1936 году Мао утвер-
ждал, что не получил жизненно важной радиограммы из Москвы.)
Чем страшнее было кровопролитие, тем больше оправданий было у
Мао для нападения на Чана, к тому же он пожертвовал тем, от кого
стремился избавиться, — Сян Ином.
После того как Лю 9 января 1940 года поднял вопрос о состоянии
Н4А, радио Мао чудесным образом снова заработало. С того самого
дня срочные просьбы штаба Н4А стали фиксироваться. 10-го Сян
известил Мао, что люди находятся «па краю гибели». «Пожалуйста,
обратитесь к Чану и Гу с просьбой отозвать окружение. Иначе наши
силы будут полностью уничтожены». Мао хранил молчание.
В тот же день Сян Ин снова попытался связаться с Чаном, и опять
через Мао. Эта отчаянная просьба также не попала к генералиссиму-
су. Как сказал Мао своему офицеру связи Чжоу 13 января, «я не по-
слал ее вам. Это сообщение не должно быть отправлено».
Вечером 11 января Чжоу посетил прием в Чунцине, посвящен-
ный третьей годовщине печатного органа КПК —- «Синьхуа жибао».
Как раз в это время пришло сообщение от Мао. Чжоу объявил со-
бравшейся толпе, что подразделения Н4А были окружены и атако-
ваны. Но даже тогда присланная Мао телеграмма не была приказом
действовать. Это было обычное сообщение «для сведения».
Только на следующий день Мао в конце концов дал указания Чжоу
принять серьезные меры к снятию окружения. Но уровень серьезно-
сти ситуации был сильно занижен («они говорят, что могут держать-
ся еще семь суток», что было явным искажением отчаянных сообще-
ний последних дней). Чжоу не заявлял серьезных протестов до 13-го.
Но к этому времени, 12-го, Чан остановил бойню по собственной
инициативе.
13 января, после окончания сражения, Мао неожиданно ожил и ве-
лел Чжоу развернуть пропагандистскую кампанию за «справедливую
всеобщую войну против Чана». «Когда решение будет принято, — за-
явил он, — мы пробьемся в Сычуань [база Чана]... Теперь речь идет о
полном расколе, о том, как сбросить Чана».
Поскольку его армия не могла сравниться с армией Чана, Мао
не мог добиться своей цели без вмешательства Сталина. 15 января
года Чжоу встретился с русским послом с намерением внушить
емУ, что Мао нужна помощь. Однако ему был оказан очень холод-
1И пРием. В своих мемуарах, не подлежащих огласке, Панюшкин
239
написал о возникших у него подозрениях, что Мао попросту подста-
вил Сян Ина, а Чжоу лгал1.
А тем временем Мао обратился напрямую в Москву. Настаивая на
необходимости всеобщей войны против Чана, он, как отмечал русский
разведывательный источник, слал «одни истеричные телеграммы».
Мао утверждал, что цель Чана — уничтожить сначала Н4А, потом 8ПА
и затем «подавить КПК». «Существует опасность, что наша армия бу-
дет полностью уничтожена», — заявил Мао Москве.
«Опасность гражданской войны», — записал в своем дневнике гла-
ва Коминтерна Димитров 16 января 1941 года, назвав Н4А «нашими
войсками». Москва не поверила утверждениям Мао, что Чан хочет
«уничтожить» КПК. Мао разразился еще одной панической телеграм-
мой, адресованной лично Сталину, чтобы тот «взвесил сложившуюся
в Китае ситуацию и рассмотрел вопрос об оказании конкретной воен-
ной помощи Китаю, и как можно скорее». «Помощь» в представлении
Мао означала прямое вмешательство, а не поставки оружия и продо-
вольствия. Назойливость Мао вызвала раздражение у Сталина. 21 ян-
варя 1941 года на церемонии, посвященной годовщине смерти Лени-
на, он с пренебрежением отозвался о номинальном командире Н4А
Е Тине, которого русские однажды намеревались отправить в ГУЛАГ,
назвав его «недисциплинированным партизаном». «Следует прове-
рить, не спровоцировал ли он этот инцидент. У нас тоже было нема-
ло хороших партизан, которых пришлось расстрелять, потому что им
не хватало дисциплины». Димитров снова написал Мао, причем те-
перь в более твердом тоне, чем обычно: «Не вздумайте по собственной
инициативе развязать [гражданскую войну]...»
Обратившись к Сталину, Димитров возложил ответственность за
ситуацию в Китае лично на Мао. «Китайские товарищи... бездумно
ведут к расколу; мы решили... обратить внимание товарища Мао Цзэ-
дуна на его неправильную позицию...» 13 февраля 1941 года Сталин
одобрил приказ Димитрова КПК, адресованный лично Мао. Он был
совершенно категоричен: «Мы считаем, что раскол не является не-
избежным. Вы не должны стремиться к расколу. Наоборот, вы обяза-
ны сделать все, что возможно, для предотвращения гражданской вой-
ны. Пожалуйста, пересмотрите свою теперешнюю позицию по этому
вопросу». Ответная телеграмма Мао, полученная в тот же день, под-
твердила согласие с линией Москвы, но была проникнута страстным
желанием достать Чана. «Раскол, — утверждал Мао, — неизбежен в
будущем».
Мао предвидел такое решение Москвы, тем не менее оно привело
его в уныние. Именно оно заставило его написать 31 января 1941 года
1 Чжоу сказал русским, что радиосвязь между подразделением Сяна и Яньа-
нем была нарушена с вечера 13-го. Между тем Мао приводил другие даты: 6—9-е-
Понятно, что это противоречие не могло не вызвать подозрения у русских.
240
самое необычное письмо своим сыновьям в России, которым он пи-
сал очень редко.
«Мои сыновья Аньин и Аньцзин!
Я очень рад видеть, что вы делаете успехи в учебе. Аньин хорошо
пишет, китайские иероглифы вовсе не плохи, у вас обоих есть стрем-
ление к новым достижениям; все это очень хорошо. Я только одно
хочу предложить вам обоим: пока вы еще очень молоды, больше изу-
чайте естественные науки и меньше говорите о политике. Говорить о
политике, конечно, надо, но сейчас вы должны настроиться на изуче-
нии естественных наук. Только изучение науки дает настоящее обра-
зование, и она найдет широчайшее применение в дальнейшем...»
В сравнении с двумя предыдущими сухими и официальными пись-
мами это было длинным, теплым и, пожалуй, мудрым. От него веяло
усталостью. Но одно было самым необычным и совершенно уникаль-
ным: Мао приказывал сыновьям избегать политики!
Мао, может быть, и не сумел спровоцировать полномасштабную
войну против Чана, но одержал ряд довольно впечатляющих побед.
Не самой последней из них была смерть его самого яростного кри-
тика Сян Ина. Поначалу Сян Ину удалось спастись после того, как
Чан приказал армии Гоминьдана прекратить огонь, однако ночью
14 марта 1941 года он был застрелен спящим в горной пещере своим
адъютантом, который незадолго до этого перешел на сторону врагов
коммунистов. Адъютант забрал золото и ценные вещи, имевшиеся в
карманах у Сян Ина, и сдался националистам.
За два месяца до смерти Сян Ина, когда он только что вырвался из
смертельной ловушки, Мао направил руководящим деятелям партии
проникнутое лютой ненавистью послание, в котором утверждал, что
Сян Ин — вражеский агент. (Даже сегодня Сян Ина часто обвиняют
вместе с Чан Кайши в гибели мужчин и женщин из Н4А.)
Освобождение от Сян Ина было только одной из удач Мао. Другой
несомненной удачей было то, что Н4А было позволено оставаться
там, где она находилась. Чан изо всех сил старался предотвратить
гражданскую войну в самый разгар войны с Японией. Русские оказы-
вали сильное давление на генералиссимуса, требуя, чтобы он не пре-
пятствовал красной экспансии. Генерал Чуйков установил очевидную
СВязь между согласием Чана следовать линии Москвы и продолжени-
ем Русской помощи националистам. Русский посол заметил, что Чан
вне себя от злости. «Чан Кайши встретил мое заявление очень нервоз-
» — писал Панюшкин. — Он бегал по кабинету, и... мне пришлось
РНждь! повторять свой вопрос».
чан также был очень уязвим перед давлением Америки, которая
Цетворяла его единственную надежду освободиться от зависимо-
241
сти от русских поставок оружия. Американский президент Франк-
лин Рузвельт, чьей первоочередной заботой (как и Сталина) было
вынудить Китай как можно дольше и активнее сражаться с Япони-
ей и максимально обескровить ее, не имел рычагов воздействия на
коммунистов. Поэтому он давил только на Чана, связывая помощь
его правительству с окончанием гражданского конфликта, причем
ему было совершенно безразлично, кто этот конфликт провоцирует.
Ввиду инцидента с Н4А американские средства массовой информа-
ции объявили, что Вашингтон обсуждает отказ в выделении креди-
та в 50 миллионов долларов из-за внутреннего конфликта. Новости
дошли до Чана как раз в тот момент, когда американская помощь
могла сыграть большую роль, так как воздушный путь над Гималая-
ми, известный как Горб, открылся 25 января 1941 года.
Для получения информации о Китае Рузвельт полагался на частную
сеть (куда входил и Эдгар Сноу), в основном действовавшую в обход
Госдепартамента, которому президент не доверял. Его главным лич-
ным информатором по Китаю был офицер морской пехоты по имени
Эванс Карлсон, составлявший для Белого дома впечатляющие отчеты,
восхвалявшие красных, которые Рузвельт потом распространял среди
своих приближенных. Один из них заметил, что версия событий Карл-
сона подкрепляется «Красной звездой» Сноу. Карлсон находился в
Чунцине во время инцидента с Н4А и сразу после этого вернулся в Ва-
шингтон, чтобы лично передать Рузвельту версию красных.
Британия не имела особого значения, когда речь шла о помощи,
но Чан стремился быть поближе к англо-американскому блоку и по-
тому был чувствителен и к давлению со стороны Британии. Премьер-
министр Черчилль не любил Чана, считая его бесполезным с военной
точки зрения и потенциально угрожающим британским интересам в
Китае. Британский посол Кларк Керр сказал Чану, что в случае граж-
данской войны Британия ни за что не поддержит его, независимо от
того, кто будет зачинщиком. Когда британский посол описывал ин-
цидент с Н4А Лондону, его рекомендации были чрезвычайно благо-
приятны для коммунистов. Он открыто заявил, что Чжоу Эньлай
один стоил всех националистов.
После инцидента с Н4А Москва организовала для Запада гранди-
озную кампанию в прессе, направленную против Чана. Коммунис-
тическая пропаганда утверждала, что было убито до 10 тысяч чело-
век. В действительности потери составили около 2 тысяч. 3 тысячи
человек сумели спастись, вернувшись назад и направившись север-
ным маршрутом вдоль Янцзы, изначально назначенным Чаном. По
пути их никто не тронул.
Чан не устраивал ловушки, но не сумел представить инцидент в
нужном свете. Его правительство поступило весьма неумно, объявив
о расформировании Н4А и тем самым создав впечатление, что наци-
242
оналисты разгромили ее намеренно. Чану также чрезвычайно поме-
щал тот факт, что он не предал гласности многочисленные факты
предыдущих столкновений, когда жертвами оказывались его войска,
и даже запрещал распространять подобные сведения, считая, что внут-
ренние раздоры оказывают отрицательное влияние на моральную
составляющую общества. Кроме того, он опасался, что подобная
информация пагубно повлияет на международную помощь, которую
все государства соглашались оказывать при условии отсутствия
гражданских конфликтов. Молчание со стороны генералиссимуса
как нельзя лучше устраивало коммунистов. Как писал главнокоман-
дующий красных Чжу Дэ, «когда националисты молчат, мы молчим
тоже. Мы побеждаем, так зачем нам шуметь об этом?». В результате
многие на Западе знали только об инциденте с Н4А и считали его
предательским широкомасштабным нападением националистов на
невинных красных.
Коммунистическая пропагандистская машина была эффективной.
В Чунцине симфония дезинформации Мао дирижировалась Чжоу
Эньлаем, который был единственным человеком, знавшим о роковой
роли Мао в уничтожении его же собственных соратников — мужчин
и женщин из Н4А. Этот сообщник Мао был в высшей степени успеш-
ным в распространении лжи — обаяния ему было не занимать. Аме-
риканская журналистка Марта Гелхорн, встречавшаяся с ним в этот
период, признавалась, что пошла бы за Чжоу на край света, если бы
только он ее поманил. Но главную черту Чжоу выразил ее муж — Эр-
нест Хемингуэй, сказав, что тот «делает хорошую работу, внушая ком-
мунистическую точку зрения всему, что подвернется».
В Америке 22 января «Нью-Йорк геральд трибюн» опубликовала
чрезвычайно благоприятную для красных версию событий Эдгара
Сноу, которая начиналась следующими словами: «Первый достовер-
ный рассказ о недавних столкновениях...» Повествование Сноу осно-
вывалось исключительно на сообщениях разведчика КПК в Гонконге.
Пока версия коммунистов путешествовала по миру, другие вер-
сии успешно опровергались друзьями, которых Москва и КПК име-
ли в Америке. Хемингуэй, бывший в Китае как раз после инцидента
с Н4А, сделал несколько острых наблюдений о коммунистах: «...как
хорошие коммунисты, они попытаются расширить свою сферу вли-
ВДия... не важно, какие территориальные пределы они примут на бу-
маге». Благодаря «превосходной рекламе красных», писал он, «Аме-
рика получила преувеличенное представление о роли, которую они
сыграли в войне с Японией. Их роль была весьма значительна, но
Р°ль войска центрального правительства все же в сотню раз боль-
Ule>>- «Коммунисты, — заметил Хемингуэй, — судя по моему испан-
сКому опыту, всегда стремятся создать впечатление, что они един-
ственные, кто действительно сражается».
243
Заметки Хемингуэя, вне всякого сомнения, оказали бы значи-
тельное влияние на общественное мнение, но они так и не увидели
свет до 1965 года. Ему настоятельно не рекомендовал печатать их в
1941 году помощник Рузвельта Лочлин Карри, сказавший, что «наша
политика — не поощрять гражданскую войну».
Карри, главный экономический советник Белого дома, посетил
Китай сразу после инцидента с Н4А. Судя по перехвату советских
разведывательных сообщений, Карри помогал русским, и некоторые
считали его русским агентом. Недавнее детальное расследование,
проведенное Рузвельтом и разведкой, представило Карри «сочув-
ствующим, поддающимся манипуляциям» и сделало вывод, что он
не шпион, а «друг» русских в Белом доме. Во время упомянутой по-
ездки в Китай он, безусловно, сослужил красным хорошую службу.
В Чунцине он сказал Чану, что привез устное сообщение от Рузвель-
та (так же, как и письменное). Устное сообщение Карри начал сле-
дующими словами: «На расстоянии 10 тысяч километров создается
впечатление, что китайские коммунисты есть то, что мы в нашей
стране называем социалистами. Нам нравится их отношение к кре-
стьянам, женщинам и Японии».
Докладывая Рузвельту, Карри в основном отзывался о Чане плохо,
зато красных изображал в розовом свете. Он утверждал, что коммуни-
сты — единственная партия, завоевавшая поддержку масс, и полагал,
что именно по этой причине их влияние расширяется. Карри описал
Рузвельту инцидент с Н4А в версии коммунистов1.
Международное давление на Чана оказалось настолько сильным,
что 29 января 1941 года он приказал своему послу в Москве попросить
Кремль вмешаться и помочь урегулировать кризис с красными, на лю-
бых условиях. Спустя три дня Мао сообщил своим командирам: «Не
важно, какие усилия прилагает Чан, чтобы бунтовать. Он может испро-
бовать и это, и то, но конец все равно будет один: он падет». Мао ис-
пользовал выражение «бунтовать», как будто Чан уже находился вне
закона, а сам он занимал трон. Чан согласился с требованием русских
позволить людям Мао остаться на занятых ими территориях в самом
сердце Китая — в районе Нанкина и Шанхая.
1 Очень помогло Мао и то, что Карри помешал налаживанию благоприятных
отношений Чана и Рузвельта. Чан передал через Карри просьбу Рузвельту при-
слать ему политического советника, вхожего к президенту. Чан даже назвал пред-
почтительную для него кандидатуру — Уильяма Буллита, первого посла США в
Советском Союзе, которого Чан знал лично и был уверен в его антикоммунисти;
ческих настроениях. Карри отклонил просьбу Чана немедленно и по собственной
инициативе, и нет никаких свидетельств о том, что он когда-либо упоминал перед
Рузвельтом о просьбе Чана направить к нему Буллита. По возвращении в Амери-
ку Карри рекомендовал кандидатуру Оуэна Латтимора, который не только не был
вхож к президенту, как этого хотел Чан, но и вообще никогда не встречался с ним
лично. В результате Карри получил возможность плотно контролировать связь
между Рузвельтом и Чаном.
244
Мао быстро понял, какую помощь его делу могут оказать западные
журналисты вроде Сноу, но не сразу сообразил, насколько полезными
могут оказаться правительства Великобритании и Америки в деле свя-
зывания рук Чана. Он был чрезвычайно враждебно настроен к обоим
государствам. 25 октября 1940 года он сказал руководящей верхушке
партии, что надеется на оккупацию Британии нацистами, а Япония бу-
дет продолжать оккупировать Китай.
«Самый трудный, самый опасный и неприемлемый сценарий раз-
вития событий, — сказал он, — это желаемое Чаном присоединение к
англо-американскому блоку.
Мы должны предвидеть и такое: японцы не смогут войти в Син-
гапур, который будет взят американским флотом; Лондон не падет,
Япония сдастся Америке, японская армия покинет Китай, Америка
финансирует и вооружит проангло-американский Китай. Ничто не
может быть хуже».
Такое развитие событий представлялось Мао худшим злом, чем
японская оккупация. Но внезапно его позиция заметно изменилась.
6 ноября 1940 года он написал Чжоу Эньлаю: «Сегодня утром я прочи-
тал важные разведывательные сведения, содержащиеся в вашем сооб-
щении от 3-го. Теперь присоединение Чана к англо-американскому
блоку пойдет нам только на пользу... Давайте больше не противиться
этому... Мы должны ковать новые связи с Британией и Америкой».
Очевидно, Чжоу Эньлай просветил Мао относительно того, на-
сколько полезным для него может оказаться Запад. С тех пор Чжоу стал
уделять много времени улучшению отношений с западными странами,
в первую очередь с Америкой. Он стал действовать с еще большей
энергией после атаки японцев па Пёрл-Харбор в декабре 1941 года, и
американское присутствие в Китае значительно возросло.
13 апреля 1941 года СССР подписал договор о нейтралитете с Япо-
нией, что высвободило крупные военные силы японцев для действий
в Юго-Восточной Азии и Пёрл-Харборе. Но он не предусматривал раз-
дел Китая между Россией и Японией. Мао не удалось добиться приме-
нения польского сценария.
Глава 23
СОЗДАНИЕ МОЩНОЙ БАЗЫ ПОСРЕДСТВОМ ТЕРРОРА
(1941—1945 гг.; возраст 45—51 год)
22 июня 1941 года Германия напала на Советский Союз. Это собы-
значительно изменило расчеты Мао. Советская Россия давала ему
Ьги и дарила надежду. Серьезно ослабленная или сдавшая свои
245
позиции, она не могла бы оказывать помощь в нужных объемах. Ох-
ваченный невеселыми мыслями, Мао не спал много ночей1.
Теперь не было ни одного шанса, что Россия вмешается и выручит
Мао, в случае неудачи в сражении с войсками Чана. И Мао сразу свер-
нул атаки. «Прекратить любые нападения на подразделения национа-
листов!» — приказал он своей армии.
Чувство самосохранения стало основополагающим в его взаимо-
отношениях с ослабевшей Россией. В результате немецкого наше-
ствия Москва желала, чтобы КПК начала боевые действия против
Японии, если Япония нападет на Советский Союз. Кошмаром Ста-
лина были гигантские клещи, образованные Японией с востока и
Германией с запада. Сколько японских войск КПК сможет «от-
влечь», если это произойдет? Такой вопрос Москва задавала Мао.
Чтобы побудить Мао к действию, Димитров 7 июля 1941 года сооб-
щил, что КПК выделен 1 миллион американских долларов, которые
высылаются отдельными партиями. Спустя два дня Коминтерн при-
казал КПК обдумать «конкретные шаги».
Большинство коллег Мао считали, что, если Токио нападет на Со-
ветский Союз, им следует предпринять какие-то действия. Даже, как
правило, очень осторожный Лю Шаоци писал Мао, что, если Япония
атакует Россию, КПК должна начать наступление, чтобы отвлечь силы
японцев. Однако Мао не был настроен ни при каких обстоятельствах
рисковать войсками. 18 июля 1941 года он сказал Лю, что, если Япония
нападет на Советский Союз (что, как заметил Мао 2 июля, «в высшей
степени вероятно»), «предпринимать широкомасштабные действия —
не слишком хорошая идея. Наши армии слабы, и такие действия нане-
сут им невосполнимый урон». Он считал, что необходимо предоста-
вить возможность русским сражаться. «Все зависит от победы Совет-
ского Союза».
Мао разъяснил это Пэн Дэхуаю, действующему командиру 8 ПА.
Любая координация с русскими должна быть чисто «стратегической
(иначе говоря, существовать только на словах) и долгосрочной — но
не в сражениях». Войска Мао неоднократно предупреждал: «Не слиш -
ком докучайте японскому врагу».
Для Москвы Мао находил отговорки, заявляя, что его армии
слишком слабы, чтобы на них можно было рассчитывать. «Наши че-
ловеческие и материальные ресурсы уменьшаются, районы действий
сокращаются, боеприпасы заканчиваются, причем положение ухуД'
1 Мао знал о близящемся нападении и незадолго до него предупредил Кремль-
Глава Коминтерна Димитров записал в своем дневнике отрывок из сообщения
Мао: «Германия нападет на Советский Союз... дата — 21 июня 1941 года!» Эт
было единственное такое предупреждение. Информация была получена агентам1
КПК. Поскольку нападение действительно состоялось 22-го, Кремль с некоторЫД
опозданием признал помощь КПК, хотя, похоже, не обратил на это предупрежу
ние внимания.
246
щается с каждым днем». Если его армии вступят в бой, настаивал
Мао, «существует высокая вероятность того, что мы будем побежде-
ны и не сможем больше защищать свои партизанские базы... Это не
принесет ничего хорошего ни одному из нас...» Он предупредил, что-
бы Москва не ждала от него многого. «Если Япония нападет на Совет-
ский Союз, наши возможности в координации военных операций бу-
дут невелики».
Мао фактически признал, что его армии не сражались с японцами
и не собирались этого делать. Только недавно он докладывал Москве,
что имеет огромную армию: одна 8ПА насчитывает 329 899 человек.
Теперь он утверждал, что у его войск совсем нет сил.
Сталин лично несколько раз телеграфировал Мао, требуя, чтобы
он вел отвлекающие действия против японцев в конце 1941 года, ког-
да немцы стояли у ворот Москвы, и в июле 1942 года, перед началом
Сталинградской битвы. Все оказалось тщетно. Отказ Мао прийти на
помощь привел Москву в ярость. Он еще более разозлил своих покро-
вителей, посоветовав отступить на Урал и начать партизанскую вой-
ну. Кое-кто из русских утверждал, что поведение Мао объясняется его
неуверенностью в Советском Союзе и даже (по мнению генерала Чуй-
кова) желанием воспользоваться нападением Гитлера, чтобы вытес-
нить Россию. Прошел слух, что Мао во всеуслышание заявил: «Ста-
лин не может одолеть Гитлера», а «двадцатичетырехлетний социализм
не может тягаться с восьмилетним фашизмом».
Много лет спустя Молотова спросили:
— Вы знали, что делает Мао, и все же продолжали помогать ему.
Почему?
На это Молотов промямлил:
— Да, конечно, вам это трудно понять. Но не следует смотреть на
вещи так однозначно. Возможно, мы выглядели глупцами, но, по мо-
ему мнению, глупцами не были.
И правда, даже учитывая существующие между Сталиным и Мао
разногласия, они превосходно понимали друг друга. Их взаимоотно-
шения основывались на грубой защите собственных интересов и вза-
имном использовании друг друга. К тому же они преследовали одни
и те же далекоидущие цели. И как бы действия Мао ни раздражали
кремль, Сталин ни на минуту не порывал с ним.
Мао не вел боевых действий ни против Японии, ни против наци-
М^ИСТОВ’ Р°ссия была в беде и ничем помочь не могла. Поэтому
УЙ ° решил использовать сложившуюся ситуацию, чтобы с головой
НЫЙИ В ПаРТИЙН^ Ра^оту, создав из коммунистической партии мощ-
06i ИНе Задаюший вопросов механизм, готовый к предстоящей все-
и гРажданской войне против Чан Кайши.
247
К концу 1941 года число членов партии увеличилось до 700 тысяч
человек, более 90 процентов которых вошли в партию после начала
войны с Японией. Много молодых энтузиастов пришли к коммунис-
там из контролируемых националистами районов. Эти юные добро-
вольцы были особенно ценными для Мао, поскольку были неплохо
образованны, а он испытывал необходимость в компетентных адми-
нистраторах, работниках его будущего режима. Большинство участ-
ников Великого похода и новобранцы из сельской местности были
неграмотными крестьянами. Целью Мао было привлечение молодых
добровольцев.
Почти все они пришли в партию в конце 1930-х годов, когда на-
строение среди молодежи среднего класса стало заметно склоняться
влево. Это было время, когда Советская Россия была главным — и,
строго говоря, единственным союзником и поставщиком оружия
против Японии. Доброе отношение к России было характерно для
КПК. Многие считали, что китайские коммунисты искренне стре-
мятся вступить в бой с Японией.
Кроме того, широко распространилось всеобщее разочарование в
националистах, неспособных справиться с нищетой и несправедли-
востью, царившими в Китае. Жестокость коммунистов перед Вели-
ким походом была или неизвестна, или забыта, а может быть, сочтена
пропагандистским трюком националистов. Кое-кто также верил заяв-
лениям партии о том, что она изменилась и отказалась от старой поли-
тики. Некоторое время поведение коммунистов, казалось, подтверж-
дало, что изменения действительно произошли. Многие иностранцы и
даже отдельные миссионеры приняли требования красных. Шао Лиц-
зы, медиамагнат националистов в 1937—1938 годах, сделал многое,
чтобы стереть из памяти людей кровавое прошлое партии и создать
благоприятный образ красных. Тоже самое делала «Красная звезда над
Китаем» Эдгара Сноу. Мао усердно доказывал, что коммунистов окле-
ветали. КПК «всегда была прекрасной» партией, сказал он группе но-
вичков, прибывших в Яньань, «о ней только говорили плохо».
В Яньане, столице Особого района, собралось много молодых доб-
ровольцев. К тому времени, как Мао решил разобраться с ними, лю-
дей набралось уже более 40 тысяч. Большинство из них составляли
выходцы из гоминьдановских районов в возрасте около двадцати лет.
Они пришли в полный восторг, впервые оказавшись в городе, на-
зываемом революционной Меккой. Один из молодых волонтеров по
прибытии так описывал свои чувства: «Наконец-то мы увидели высо-
ты города Яньань. Мы были так взволнованы, что не сдерживали слез.
Еще сидя в грузовике, мы запели «Интернационал» и русский марш»-
Он писал, что новички «остро завидовали грязной, провонявшей и
потрепанной форме ветеранов. Все им казалось новым, волнующим и
загадочным».
248
Молодежь была зачислена в различные «школы» и «институты» для
обучения и знакомства с коммунистической теорией. Но очень скоро
большинство из них лишились иллюзий. Самое большое разочарова-
ние заключалось в том, что равенство, на чем держался их идеализм, не
только полностью отсутствовало, но и принципиально отвергалось ре-
жимом. Неравенство проявлялось повсеместно и во всем. Каждая ор-
ганизация имела три уровня кухни. Низшая получала примерно поло-
вину мяса и кулинарного жира, предназначенного для средних чинов,
элита получала намного больше, а верхушка — специальное питание.
То же касалось и одежды. Хлопок местного производства был гру-
бым и неудобным в носке. Поэтому для более высоких чинов импорти-
ровался хлопок лучшего качества. Верхняя одежда Мао была как у всех
остальных, но нижнее белье изготавливалось из высококачественного
и очень приятного на ощупь материала — об этом рассказал его слуга,
занимавшийся стиркой и починкой одежды. Прислуге вообще не было
положено белье и носки — отсюда постоянные простуды. Такие вещи,
как табак, свечи и письменные принадлежности, тоже распределялись
по рангу.
Дети высших руководителей отправлялись в Россию или имели
собственных нянек. Жены высших чиновников могли рожать в
больницах, где за ними некоторое время ухаживала личная медсест-
ра. Представители более низкого ранга могли отправлять своих де-
тей в элитный детский сад. Относительно небольшое число обычных
коммунистов, позволивших себе жениться, обычно старались не за-
водить детей, в противном случае получая множество проблем.
Спартанские условия жизни и скудная пища приводили к возник-
новению многих болезней, но только ограниченное число местной
элиты имело доступ к медикаментам, которые ввозились специально
из занятых националистами районов. У Мао был личный врач из Аме-
рики — доктор Джордж Хатем, кроме того, он пользовался услугами
русских врачей. Когда ему необходимо было что-то (или кто-то, на-
пример физиотерапевт), он обращался в Москву или к Чжоу Эньлаю
в Чунцин. Старшие чиновники могли рассчитывать на лечение в спе-
циальном госпитале, но туда попадали только по особому разреше-
нию. В госпиталях еда также распределялась по рангу.
В начале японо-китайской войны в Яньане находилась бригада
Красного Креста, посланная националистами. Она занималась лече-
нием местных жителей и коммунистов среднего звена. Но режим при-
нял все меры к ее выдворению. Были пущены слухи, что врачи Крас-
ного Креста применяют ядовитые лекарства и что они посланы
НаЦионалистами специально, «чтобы убить как можно больше наших
Товарищей! Они отравляют питьевую воду и распространяют микро-
L>>. Большая часть врачей вскоре уехала. Оставшихся удерживали
сильно для лечения красной элиты.
249
Главным символом привилегий в Яньане был единственный авто-
мобиль (в действительности «скорая помощь»), подаренный китайски-
ми работниками прачечных Нью-Йорка для перевозки раненых. Но
только он ни разу не перевез ни одного раненого солдата. Его «прива-
тизировал» Мао для транспортировки своих гостей, включая Эдгара
Сноу, в 1939 году. Сноу не оставил этот факт без внимания. «Именно
сумасбродство Мао шокировало моего друга-миссионера», — писал он,
утверждая, что «это был один из подарков рабочих прачечных, которые
были собраны в Яньане, где иногда использовались для перевозки жертв
воздушных налетов в ближайшие госпитали». В действительности это
транспортное средство было единственным и никогда не возило граж-
данских раненых. Было точно известно, что это «машина председате-
ля Мао». Даже люди приближенные к верхушке считали, что госпожа
Сунь Ятсен подарила эту машину Мао «для личного пользования».
Было очень много откровенной показухи. Один молодой доброво-
лец вспоминал, как весной 1939 года видел Мао, ехавшего в машине
вместе с супругой, которая «щеголяла в роскошном темно-красном
костюме. Она и Мао ехали по дороге, привлекая всеобщее внимание,
и прохожие косо поглядывали на пару».
Мао отлично знал, что его привилегии — больной вопрос. Однаж-
ды он пригласил давнюю поклонницу на ужин. После этого он пред-
ложил ей заходить почаще, на что она не замедлила согласиться: «Тог-
да я буду приходить к вам каждое воскресенье, чтобы хорошо поесть».
Она заметила, что улыбка на физиономии Мао застыла, и сразу же
оробела, сообразив, что сказала что-то лишнее...
Партия пыталась найти оправдание привилегиям. «Это не наши
руководящие товарищи просят о привилегиях, — писал один из иде-
ологов КПК. — Это приказ партии. Возьмите, к примеру, председате-
ля Мао: партия может приказать ему каждый день съедать цыпленка».
Такая софистика не могла рассеять широко распространившего-
ся недовольства. Между собой люди говорили: «В Яньане только три
вещи равны для всех: солнце, воздух и сортиры». Система привиле-
гий распространялась даже на группу японских коммунистов. Един-
ственным из них, кому официально было позволено заниматься
сексом, был их лидер Сандзо Носака. «Мао хотел, чтобы у него было
хорошее настроение, — сказал нам бывший японский военноплен-
ный в Яньане, — поэтому он предоставил ему женщину-товарища,
чтобы та составила ему компанию. Мы не жаловались, по крайней
мере открыто. У людей были жалобы, но они держали их при себе».
Независимо от того, насколько молодое пополнение чувствовало
себя разочарованным, люди понимали, что покинуть Яньань они не
смогут. Попытка ухода считалась дезертирством, каравшимся, веро-
250
ятнее всего, смертной казнью. Район Яньаня превратился в тюрьму.
Остальной Китай, включая другие партизанские районы, был «вне-
шним миром». Доброволец описал сцену, свидетелем которой стал в
госпитале.
«Два человека кричали:
— Мы вовсе не больны! Почему нас привезли сюда! — Судя по ак-
центу, это были участники Великого похода из Цзянси. Они пытались
вырваться из рук вооруженных охранников. — Мы только попросили
разрешения отправиться домой навестить семьи. Но нам не дали раз-
решения, объявили сумасшедшими и поместили сюда.
Эти люди носили медали ветеранов Великого похода. Один из ох-
ранников сказал:
— Товарищи, пожалуйста, вспомните свое славное революцион-
ное прошлое!
— Что пользы от него? Нас много раз ранили и убивали. А что мы
имеем? Другие стали видными чиновниками, получают хорошую еду
и одежду. А мы? Лучше уж уйти домой и работать на земле.
— Вот как? Кажется, вы действительно не сумасшедшие, вы про-
сто отошли от своих революционных убеждений».
Свидетели отмечали, что среди обитателей Яньаня тоска по дому
была вполне обычным явлением. Добровольцы крестьянского проис-
хождения «часто сразу начинали проситься домой, начальникам при-
ходилось их останавливать. Некоторые пытались бежать, но их ловили
и немедленно казнили. Образованные люди были намного умнее. Они
не заявляли, что хотят уйти. Они обычно сочиняли какую-нибудь ис-
торию и просили партию о переводе во внешний мир...».
Побег был проще для военных, стоявших на границе района. Там
уровень дезертирства был поистине колоссальным. 29 сентября 1943 го-
да перед одной из бригад была поставлена цель поймать тысячу соб-
ственных дезертиров. Нов сердце Особого района побег был невозмо-
жен, и большинству молодых добровольцев пришлось изыскивать спо-
собы как-то устроиться.
Таковы были люди, на которых Мао приходилось опираться в сво-
ем стремлении к власти. Они пришли в Яньань за мечтой и были не
слишком хорошим материалом. Чтобы заставить их сражаться за иде-
алы коммунистической партии, Мао надо было их в корне изменить,
переплавить. К выполнению этого грандиозного проекта Мао присту-
пил в начале 1942 года1. Его первым шагом в этом направлении был
Удар полидеру молодых добровольцев, тридцатипятилетнему писате-
1 Проект носил название чжэн-фэн, что обычно переводится как «неправи-
льная кампания».
251
лю по имени Ван Шивэй, преданному коммунисту, который перево-
дил труды Энгельса и Троцкого. Его очерк, названный «Дикие ли-
лии», опубликованный в главной яньаньской газете «Цзефан жибао»,
привлек внимание Мао. В первом выпуске от 13 марта 1942 года Ши-
вэй писал:
«Молодые люди в Яньане в последнее время, кажется, утратили
вкус к жизни и постоянно ощущают пустоту в своих желудках. По-
чему? Чего нам не хватает в жизни? Одни ответят: нам не хватает ка-
лорий и витаминов... Другие скажут, что соотношение мужского и
женского населения в Яньане составляет 18:1 и многие молодые пар-
ни лишены возможности найти себе жену... Кто-то заметит, что
жизнь в Яньане слишком однообразна и скучна...
Все эти ответы более или менее обоснованны. Но... молодые люди...
пришли сюда, чтобы быть в революции, и готовы к самопожертвова-
нию. Они не искали здесь удовлетворения пищей, сексом или жизнен-
ными удовольствиями.
Их мечты оказались разрушенными узаконенной системой приви-
легий, сопровождаемой властностью и заносчивостью».
Далее Шивэй приводит подслушанную беседу, которую вели две
молодые женщины о своих начальниках:
«— Он постоянно обвиняет тебя в мелкобуржуазном эгалитаризме.
А сам только и думает о своих привилегиях и совершенно безразличен
к товарищам, которые ему подчинены...
— Все это только слова — классовая солидарность и дружба. На деле
ничего этого нет! Они не способны проявить даже элементарную чело-
веческую симпатию.
— К сожалению, найдутся всего лишь несколько человек, которые
действительно думают о нас».
Во втором выпуске очерка, увидевшем свет через десять дней, Ши-
вэй заострил внимание на ключевых проблемах: «Кое-кто говорит, что
в Яньане нет системы иерархии и привилегий. Это неправда. Она су-
ществует. Другие говорят, что да, она существует, но она оправданна.
Это заставляет нас думать своей головой».
Шивэй призывал людей думать о себе. Его аргументы были ра-
зумны и убедительны: «Я не приверженец эгалитаризма. Но я не ду-
маю, что необходимо или оправданно иметь градацию в снабжении
едой или одеждой. Если заболевший не может съесть ложку супа с
лапшой, а вполне здоровые лбы наслаждаются не являющимся не-
обходимым и ничем не оправданным кофе изысканных сортов, ох-
лаждение среди низших классов неизбежно...»
Прочитав это, Мао швырнул газету на стол и в ярости спросил:
— Кто здесь главный, Ван Шивэй или марксизм? — Потом он схва-
тил телефонную трубку и устроил основательную встряску «Цзефан
жибао».
252
Свои острые наблюдения Шивэй излагал в листовках. Мао это тер-
пел, считая неким предохранительным клапаном дая молодых интел-
лектуалов. Настенные листовки имели (для него) одно преимущество:
ограниченную аудиторию. Кроме того, их было легко сорвать и унич-
тожить. Листовки Шивэя провозглашали: «В партии должна воцарить-
ся справедливость. Следует избавиться от несправедливости. Спросите
себя, товарищи... Вы боитесь высказать важным шишкам, что у вас на
уме? Или вы принадлежите к тем, кто любит наказывать «маленьких
людей» за сфабрикованные преступления?» Шивэй пошел гораздо
дальше темы привилегий — проник в самое сердце мрака, царящего в
партии.
Листовка Шивэя была вывешена за Южными воротами — в самой
оживленной части города. Люди толпами сходились прочитать слова,
выражавшие их собственные мысли и чувства, которые они боялись
произнести вслух. Шивэй стал героем.
Однажды ночью Мао пересек реку, чтобы при свете фонаря про-
читать листовку. Он увидел множество людей, пришедших с той же
целью, и был вынужден констатировать большую популярность
Шивэя.
— Теперь у меня есть мишень, — сказал он и добавил: — Многие
люди пришли издалека, чтобы прочитать его слова. Но никто не хочет
читать мои! Ван Шивэй стал настоящим королем и хозяином. Это он
командует в Яньане, а мы потерпели поражение.
Мао решил предъявить обвинение Шивэю и тем самым напугать
его сторонников — молодых добровольцев. Он не мог пойти на от-
крытое опровержение его взглядов, поэтому объявил его троцкис-
том. Некоторые замечания, сделанные Шивэем в частной беседе о
Троцком и Сталине, были преданы широкой гласности. Троцкий, по
словам Шивэя, был гением, а Сталин — непопулярной личностью,
сделавшей много зла во время чисток. Громкие судебные процессы,
прошедшие в Москве, он назвал «подозрительными». Шивэй был
отправлен в тюрьму и провел остаток своей короткой жизни в оди-
ночестве, подвергаясь сильному давлению. В 1944 году, когда в Янь-
ань допустили журналистов из числа националистов, его вывезли на
встречу с ними, где он, больше напоминая робота, чем человека,
сделал «признание». Он повторял снова и снова:
— Я — троцкист. Я нападал на Мао. Я заслуживаю казни... Но Мао
так великодушен... Я ему искренне благодарен за милосердие...
— Когда он говорил о своих прошлых «ошибках», — заметил один
Из Репортеров, — его выражение лица стало пугающе яростным. По
моему мнению, ему основательно промыли мозги.
Его следователь позже раскрыл истину:
~~ Он сказал то, что должен был сказать. У него попросту не было
вЬ1бора. Потом он долго лежал на кровати и страдал. Он сжимал кула-
253
ки и вообще выказывал все признаки сильного волнения. Когда ком-
мунисты в 1947 году уходили из Яньаня, Шивэя взяли с собой. Однаж-
ды ночью его забили до смерти и бросили в сухой колодец. Ему было
сорок один.
После того как Мао выбрал Шивэя своей первоочередной мише-
нью, на протяжении всего 1942 года повсюду проводились митинги,
где молодежи приказывали осуждать его. Однако Мао вынужденно
отметил сопротивление аудитории — молодежь была еще недостаточ-
но напугана. Ему пришлось изыскивать другой способ устрашения.
Мао и руководитель службы госбезопасности Кан Шэн придумали
всеобщее обвинение. Они утверждали, что подавляющее большинство
коммунистических организаций в районах, контролируемых национа-
листами, были шпионскими кружками, работавшими на Чан Кайши.
Это заявление превратило практически всех молодых добровольцев в
подозреваемых в шпионаже, потому что все они либо принадлежали к
одной из упомянутых организаций, либо приехали в Яньань по их ре-
комендации. Для подтверждения обвинения существовало всего одно
«свидетельство» — признание девятнадцатилетнего добровольца, ко-
торому силы безопасности не давали спать и подвергали постоянной
обработке в течение семи дней и ночей. В конце концов он сказал все,
что от него требовалось.
Организовав этот спектакль, Мао нашел способ подвергнуть всех
молодых добровольцев Яньаня той или иной форме заключения для
«проверки», начавшейся в апреле 1943 года. Тысячи людей были арес-
тованы и брошены в тюремные пещеры, выдолбленные в лёссовых
холмах. Только в одной тюрьме, расположенной в овраге под Узаоюа-
нью, где находилась китайская служба госбезопасности и жил сам
Мао, были выкопаны камеры для трех с лишним тысяч заключенных.
Остальные содержались в собственных учреждениях, фактически пре-
вращенных в действующие тюрьмы, закрытых и патрулируемых охран-
никами. Мао приказал, чтобы каждая организация «выставила часо-
вых и ввела комендантский час. Запрещались посещения, а также вход
и выход». Функции тюремщиков и следователей выполняли те, на кого
не падало подозрений. В основном это были люди, прибывшие из рай-
онов, свободных от националистов, которые составляли меньшинство
от общей численности — обычно не более 10—20 процентов.
Превращение обычных организаций в действующие тюрьмы было
важной инновацией Мао, которой он широко пользовался на протя-
жении всего своего правления. В этом направлении он продвинулся
намного дальше Гитлера и Сталина: он превращал коллег подозрева-
емых в их тюремщиков, при этом бывшие коллеги — и узники и тю-
ремщики — жили в одном месте. (В коммунистическом Китае люДи
254
жили часто там же, где находились их рабочие места.) Таким образом,
Мао не только вбил мощный клин между людьми, работающими и
живущими бок о бок, он и значительно увеличил число людей, непо-
средственно включенных в репрессивный аппарат. Тем самым он су-
щественно расширил размах репрессий по сравнению со Сталиным и
Гитлером, которые использовали тайную элиту (НКВД, гестапо), дер-
жавшую свои жертвы в отдельных камерах.
В заключении молодых добровольцев подвергали чудовищному
давлению, добиваясь признания в шпионаже или выдачи других —
причем целью акции было вовсе не выявление шпионов, а насажде-
ние террора. Настоящая охота за шпионами всегда велась тайно, с
привлечением сил безопасности и использованием традиционных
методов. О настоящих подозреваемых успевали, по выражению по-
мощника Мао по безопасности Ши Чжэ, «позаботиться без шума»,
что обычно означало быструю, тайную и бесшумную казнь1.
фальшивая охота на шпионов стала оправданием для пыток.
Обычно использовался метод лишения сна на срок до двух недель.
Иногда применялись более старомодные виды истязаний, такие как
порка, подвешивание за кисти рук и вывих коленей (тигровая ска-
мья). Также нередкими были психологические пытки — от угрозы
напустить в камеру узника ядовитых змей до мнимой казни. По но-
чам величественное спокойствие холмов часто нарушалось криками
боли, разносившимися далеко вокруг тюремных пещер. Их слыша-
ли практически все жители Яньаня.
Мао лично давал указания о пытках (для которых режим придумал
эвфемизм би-гун синь, что означало применение «силы» для получе-
ния «признания», которое потом становилось «надежным свидетель-
ством»). «Их не следовало прекращать слишком рано или слишком
поздно, — указывал Мао 15 августа 1943 года. — Если слишком рано...
допрос не успеет развернуться, если же слишком поздно, ущерб [на-
несенный жертвам пыток] будет слишком велик... Итак, главное пра-
вило — тщательно наблюдать и все делать в свое время». Мао желал,
чтобы жертвы оставались в достаточно хорошей форме, чтобы послу-
жить его целям.
Месяц за месяцем в Яньане велись допросы и внушающие ужас
массовые митинги, где молодых добровольцев вынуждали призна-
ваться в шпионской деятельности и называть своих сообщников пе-
ред лицом неистовой толпы. Людей, имена которых назывались, вы-
н 1 Казни иногда служили и для других целей. Ши Чжэ рассказывал о посеще-
трупГ°СПИТаля’ где ему показали большой бассейн, «внутри которого находился
гида м¥,Жчины в возрасте около тридцати лет, погруженный в раствор формальде-
Рипо Госпитальный персонал объяснил, что им был необходим труп для препа-
нии?а,1ия и Кан Шэн дал им право «убить трех контрреволюционеров для меди-
п«ских целей».
255
таскивали на возвышение и заставляли признать свою вину. Тех, кто
несмотря ни на что, настаивал на своей невиновности, связывали и
волокли в тюрьму, а иногда устраивали мнимую казнь, сопровождаю-
щуюся истеричным скандированием лозунгов. Страх, порождаемый
подобными мероприятиями, был воистину невыносимым. В партий-
ном документе того времени говорилось, что подобные сборища
«оказывали разрушающее действие на нервную систему». Для некото-
рых людей они оказывались более нестерпимыми, чем любые другие
виды пыток.
Кроме того, людей часто сгоняли на митинги, на которых им в го-
лову вбивались коммунистические идеи. У них не было никакой воз-
можности расслабиться и отдохнуть — пение, танцы и прочие виды
досуга были запрещены. Даже редкие минуты свободы от внешних воз-
действий люди не могли провести спокойно. Они писали «мыслеана-
лиз» — подобная практика до этого существовала только в милитарис-
тской Японии. «Заставьте всех вывернуть свои мысли наизнанку, —
приказывал Мао, — пусть пишут три раза, пять раз, а потом еще и еще...
Скажите каждому, что надо извлечь из глубин своей души все, о чем он
когда-либо думал и что могло пойти во вред партии». В дополнение к
этому всем было велено записывать информацию, услышанную в нео-
фициальных беседах с другими лицами, — режим называл это «малы-
ми передачами». «Вы должны писать все, что сказал А или Б, равно как
и все то, что вы сказали сами и это могло быть сочтено неправильным.
Вы обязаны бесконечно копаться в своей памяти и бесконечно писать.
Это было отвратительно», — признавался один яньаньский ветеран.
Критерии «неправильного» оставались очень смутными, поэтому из
страха не угодить люди бросались в другую крайность и старались на-
писать как можно больше.
Многие пытались уйти от этого «мыслеанализа», но любой намек
на сопротивление считался «доказательством» того, что непокорный
является шпионом, ибо, «если ты невиновен, тебе нечего скрывать
от партии». При этом о праве на личную жизнь и речи не было, по-
тому что коммунисты, как известно, отвергают все личное. Один
человек из административного училища, где антипатия к подобным
действиям была выражена особенно отчетливо, попытался выразить
свой протест. «Неужели мы должны, — воскликнул он, — писать о
наших разговорах по ночам в постели с женой?» Вокруг послыша-
лись сдавленные смешки. Понятно, что этот человек, как и боль-
шинство его коллег, «оказался шпионом». «Кроме одного (sic!) лица,
весь учительский и административный персонал в этом учебном за-
ведении — шпионы, — объявил Мао 8 августа 1943 года, — и мно-
гие студенты тоже шпионы, наверное больше половины». Под таким
давлением каждый человек записывал по восемьсот выдержек из бе-
сед в отчаянном желании сорваться с крючка.
256
Заставляя людей заниматься «малыми передачами», Мао весьма
успешно привил людям привычку доносить друг на друга. Таким
способом он нарушил доверительные отношения между людьми, за-
ставил их из страха перед доносом отказаться от обмена мнениями
вообще. Причем эта привычка, приобретенная во время пребывания
в Яньане, сохранилась и много позже. А запретив «малые передачи»,
Мао также перекрыл единственный неофициальный источник ин-
формации в условиях, когда он полностью контролировал все ос-
тальные каналы. Пресса извне не поступала, никто не имел доступа
к радио. Обмен письмами с внешним миром был запрещен, даже с
членами семей. Любая связь с контролируемыми националистами
районами считалась шпионажем. Информационный голод приводил
к постепенной деградации, ведь думать, по большому счету, было не
о чем. Вступать в контакт с посторонними было невозможно, дове-
рять свои размышления бумаге опасно. Во время кампании людей
заставили сдать свои дневники. Во многих умах зародилась боязнь
мыслить, поскольку этот процесс оказывался не только бесполез-
ным, но и опасным. Независимое мышление отмирало.
Два года такого постоянного давления и террора превратили мо-
лодых жизнерадостных людей из страстных поборников идей спра-
ведливости и равенства в роботов. Когда в 1944 году журналистов
из внешнего мира впервые за многие годы допустили в Яньань, кор-
респондент из Чунцина отметил какую-то жуткую одинаковость.
Если задать один и тот же вопрос (на любую тему) двадцати или
тридцати людям из самых разных социальных слоев — от интел-
лигента до рабочего, — их ответы будут однотипными. Даже ответы
на вопросы о любви, казалось, были предварительно обсуждены и
согласованы на митинге. И, что вовсе не удивительно, они «в один
голос и твердо отрицали существование партийного контроля над их
мыслями».
Журналист буквально «задыхался» в душной «атмосфере нервного
напряжения». «Большинство людей, — писал он, — имели очень серь-
езные лица. Среди высшего руководства, за исключением мистера
Мао Цзэдуна, иногда демонстрирующего чувство юмора, и Чжоу Энь-
лая, который был превосходным собеседником, почти никто не по-
зволял себе шуток». Элен Сноу, жена Эдгара Сноу, рассказывала нам,
что в 1937 году, когда она побывала в Яньане, люди еще могли гово-
рить за спиной Мао: «Вот идет Бог». Но спустя семь лет никто уже не
осмеливался на столь легкомысленные высказывания. Мао не толь-
ко запретил любые формы иронии и сатиры (официально — с весны
1942 года), но и объявил сам юмор преступным. Режим изобрел но-
вое обвинение — «говорить непонятные слова», — по которому абсо-
лютно все: скептицизм, жалобы или остроты — могло быть объявле-
но шпионскими происками.
9 Неизвестный Мао	257
Мао решил, что ему не нужно активное, добровольное сотрудниче-
ство (без добровольцев вполне можно обойтись). Он не хотел иметь
дела с добровольцами. Ему была необходима машина, которая начи~
нала исправно работать после нажатия кнопки. И он ее получил.
К началу 1944 года Россия успешно наступала на советско-герман-
ском фронте, и Мао предвидел, что она вступит в войну с Японией. Он
понимал, что после поражения Японии ему понадобятся кадры ддя
борьбы с Чан Кайши. И он начал политику ослабления террора.
Жертвы все еще оставались в заточении, жили в страхе и неопре-
деленности, а силы безопасности начали рассматривать их дела, пы-
таясь извлечь реальных подозреваемых в шпионаже из горы вынуж-
денных признаний. Неудивительно, что этот процесс был медленным
и долгим. И только в одном аппаратчики были абсолютно уверены:
истинных шпионов было меньше 1 процента от численности молодых
добровольцев.
В это время Мао приказал другим коммунистическим базам начать
охоту на шпионов по яньаньской модели. Он специально предупредил
всех, что не следует углубленно рассматривать каждый случай просто
потому, что так делали в Яньане. Полный цикл запугивания должны
были пройти все. Чтобы стимулировать повсюду то же безумство, что
и в Яньане, Мао увеличил до 10 процентов данные службы госбезопас-
ности, оценивавшие число шпионов менее чем в 1 процент. После это-
го он во всеуслышание объявил, что именно благодаря яньаньскому
методу удалось выявить такое огромное число вражеских агентов.
Только через год, весной 1945 года, Мао отдал приказ о всеобщей
реабилитации жертв репрессий. К тому времени он уже был уверен,
что Россия вступит в войну с Японией; вскоре ему предстояла борьба
за контроль над Китаем, а для этого были необходимы кадры.
Молодые добровольцы, которых только в Яньане находилось мно-
го десятков тысяч, пребывали в плохом психическом состоянии. Мно-
гих охватывало безумие, и это было уже навсегда. Люди, пережившие
Яньань, на всю жизнь запомнили пещеры, переполненные узниками,
«среди которых было немало сумасшедших. Одни истерически хохота-
ли, другие плакали, кричали и выли, как волки в ночи».
Число погибших могло достичь многих тысяч. Для некоторых един-
ственным способом прекратить невыносимые страдания становилось
самоубийство. Люди бросались вниз со скал, прыгали в колодцы. Те, у
кого были жены и дети, часто убивали сначала их, потом себя. Обыч
ными стали повторные попытки. Один учитель физики, выживший
после того, как проглотил горсть спичечных головок (которые были
ядовиты), едва придя в себя, повесился, на этот раз успешно. Неудав-
шихся самоубийц безжалостно преследовали. Одного несчастного,
258
наглотавшегося разбитого стекла, вернули к жизни и немедленно зас-
тавили писать признание — заниматься «самокритикой».
Самоубийства иногда становились отчаянной акцией протеста,
иногда даже двойного. Когда один из несчастных свел счеты с жиз-
нью, спрыгнув со скалы, товарищи похоронили его напротив жили-
ща его следователей, объяснив, что отныне призрак погибшего будет
преследовать своих мучителей.
Один из чиновников в марте 1945 года написал в письме, что моло-
дые добровольцы «получили тяжелый удар по своему революционно-
му энтузиазму, раны в их умах и сердцах очень глубоки». И все равно
Мао был уверен, что эти люди будут ему служить. Как бы несчастны
они ни были, они оставались в ловушке коммунистической организа-
ции, покинуть которую для них было чрезвычайно трудно, причем не
только физически, но и психологически. При отсутствии выбора мно-
гие возвращались к вере, которая делала более легким объяснение са-
мопожертвования. Мао искусно эксплуатировал их идеализм, убеждая
людей, что их мучения — неотъемлемая часть «служения народу» (это
циничное выражение он ввел в обращение примерно в это время, поз-
же оно приобрело широкую известность), а также бесценный опыт,
своеобразный обряд очищения души, необходимый для выполнения
своей исторической миссии — спасения Китая.
Чтобы немного подсластить горечь, поселившуюся во многих сер-
дцах, Мао весной 1945 года принес несколько публичных «извинений».
Он счел такую акцию необходимой, прежде чем отправлять свои жер-
твы на фронт против Чан Кайши. Обычно он снимал шапку и кланял-
ся либо салютовал аудитории. Ноевой извинения он приносил так, как
будто принимал на себя ответственность за действия других. («От име-
ни Центра я прошу...») Он перекладывал вину на многих, в том числе
на самих жертв. «Весь Яньань совершал ошибки, — говорил он. —
Было намерение дать вам возможность хорошо помыться, но в воду
добавили слишком много марганцовокислого калия, и ваша чувстви-
тельная кожа пострадала». Последняя реплика отчетливо намекала на
то, что жертвы оказались слишком изнеженными, потому и пострада-
ли. Софистика лилась из уст Мао сплошным потоком: «Мы сражались
оврагом в темноте, поэтому ранили своих». Или даже: «Так отец нака-
зывает своих сыновей. Поэтому, пожалуйста, не держите зла», «Пожа-
луйста, встаньте, отряхните пыль с одежд и идите воевать».
В такие моменты люди обычно плакали, и это были слезы покор-
ности и облегчения. Большинство из них шли в бой за систему, так
жестоко их изуродовавшую. После того как эти люди помогли Мао
прийти к власти, они стали частью механизма, контролировавшего
все население Китая. Мао построил этот механизм, не вдохновляя
людей или заражая своим энтузиазмом, а исключительно с помощью
террора.
259
За период, который может быть назван яньаньским террором, вся
партия была «переплавлена», даже те ее члены, которые не стали не-
посредственными жертвами. Их вынудили обвинять других — коллег
друзей, даже супругов, — что наносило глубокие психологические
травмы не только жертвам, но и им самим. Каждый жил в постоянном
страхе, что следующей жертвой может стать он сам. Бесцеремонное
вторжение в личную жизнь, бесконечный «мыслеанализ» также явля-
лись причиной стресса. Позже Мао сказал, что наложил свое «клеймо
не на 80 процентов партии, а на все 100».
Теперь в руках у Мао был замечательный инструмент против Чан
Кайши. Одним из наиболее важных достижений террористической
кампании стало выявление даже мельчайших крупиц информации о
каких бы то ни было связях с националистами. Мао ввел особую фор-
му «социальных отношений»: «Все должны описать каждую единич-
ную социальную связь любого рода» (курсив наш. — Дж. X, Ю. Чж.).
В конце кампании режим собрал подробное досье на всех членов
партии. В результате Мао знал все каналы, которые могут использо-
вать националисты. И во время гражданской войны, когда национа-
листы проникали всюду, словно сквозь решето, у них практически не
было шансов просочиться к коммунистам. Мао создал водонепрони-
цаемую машину.
Мао также подготовил не задающую вопросов силу, направленную
против Чана, всячески раздувая ненависть к последнему. Когда боль-
шинство молодых добровольцев объединились, КПК не находилась в
состоянии войны с националистами, и люди не испытывали к Чану
такой сильной ненависти, как хотелось бы Мао. Как говорил Мао,
«некоторые люди думают, что национальная партия хороша, очень
хороша». Один высокий чиновник отмечал, что «новые кадры испы-
тывают очень большие иллюзии в отношении Чана, а у старых кадров
классовая ненависть к генералиссимусу ослабела». Чан был безуслов-
ным лидером в войне Китая против Японии. Именно Чан заставил
Америку и Британию в 1943 году снова уступить Китаю свои террито-
риальные концессии (кроме Гонконга) — это было грандиозное исто-
рическое событие, по поводу которого даже Мао приказал устроить
праздник. При Чане Китай был принят в «Большую четверку» — вме-
сте с Англией, Америкой и Советским Союзом. Постоянным местом
и правом вето в Совете Безопасности ООН Китай также обязан Чану-
Чана считали строителем нации современного Китая, который из-
бавился от милитаристов, объединил страну и возглавил войну против
Японии. Мао должен был развенчать этот образ. Во время террористи-
ческой кампании он приказал партии «переучиваться» в вопросе: «Кто
же является истинным строителем современного Китая: Гоминьдан
260
или КПК?» Непосредственным следствием развенчания образа Чана
должно было стать создание мифа о том, что Мао — основатель совре-
менного Китая.
Мао своей «охотой за шпионами» действовал по двум направлени-
ям: выработки комплекса вины перед партией и ненависти к Чану.
Ведь шпионаж именно в интересах националистов, а вовсе не япон-
цев, являлся главным предметом расследования, причем посредством
некоего смутного уподобления японцы иногда идентифицировались
с националистами. После террористической кампании Мао Чан стал
Врагом рядового коммуниста.
Чтобы подхлестнуть античановский настрой в КПК, Мао приду-
мал новую гоминьдановскую «бойню», вроде той, в которой два года
назад Н4А понесла большие потери. На этот раз он решил пожертво-
вать своим единственным уцелевшим братом Цзэминем.
Цзэминь работал в Синьцзяне, расположенном далеко на северо-
западе, который на протяжении многих лет был русским сателлитом.
В 1942 году местный военачальник решил обратить оружие против
красных. Чувствуя, что их жизни угрожает опасность, Цзэминь и
другие региональные лидеры КПК стали направлять Мао просьбы
об эвакуации. Но им было приказано оставаться на месте. В начале
1943 года Цзэминь и еще около 140 коммунистов и членов их семей,
включая жену и сына Цзэминя, а также девочка Сыци, которую Мао
называл своей дочерью, были арестованы.
Когда военачальник отбыл в Чунцин, заключенным оставалось
только передать через «связного» КПК Чжоу Эньлая просьбу прави-
тельству Гоминьдана об освобождении. Именно этого потребовали от
Чжоу и русские. Лидеры КПК 10 февраля коллективно (от имени Сек-
ретариата) также попросили Чжоу сделать это. Двумя днями позже, то
есть 12 февраля, Мао послал Чжоу отдельную телеграмму, адресован-
ную ему лично, в которой была изложена повестка дня переговоров с
гоминьдановцами. Пункта об освобождении синьцзянской группы
тахМ не было. Чжоу, получавший теперь приказы только лично от Мао,
не поднимал вопроса о синьцзянской группе в своих многочисленных
встречах с гоминьдановцами.
В это время Линь Бяо был в Чунцине и 16 июня 1943 года встретил-
ся с русским послом Панюшкиным, причем сделал это раньше, чем
Чжоу. Он объяснил Панюшкину, что Чжоу не делал ничего для осво-
бождения группы, так как имел на это своего рода «приказ» из Яньа-
Ия- Появившийся Чжоу заявил, что написал Чану еще три месяца на-
3аД, но не получил ответа. При этом Панюшкин доложил в Москву:
«Линь Бяо сидел повесив голову». Было совершенно очевидно, что
Чжоу лгал. В действительности Чжоу и Линь встречались с Чаном не-
261
сколькими днями ранее, 7 июня. Чан вел себя очень дружелюбно, но
Чжоу не сказал ничего о заключенных в Синьцзяне товарищах.
В результате брат Мао Цзэминь и еще два лидера КПК 27 сентяб-
ря 1942 года были казнены по обвинению в заговоре. При таком коли-
честве смертей — всего только три — Мао не смог кричать на весь мир
о бойне. Он не сделал никакого заявления, обвиняющего палачей, по-
скольку это могло поднять вопрос, действительно ли коммунисты
были виновны1. В течение многих лет смерть Цзэминя оставалась не-
значительным событием для китайского общества.
Глава 24
НЕУСТРАШИМЫЙ ПРОТИВНИК ОТРАВЛЕН
(1941—1945 гг.; возраст 47—51 год)
Используя террор для превращения рядовых членов партии в вин-
тики для своей машины, Мао продолжал «работать» и с вышестоящи-
ми товарищами. Его целью было сломить их, заставить признать его
безусловным лидером — тогда ему никогда больше не придется зави-
сеть от благоволения Москвы. Он выбрал время, когда Сталин был
слишком занят войной с Германией.
Осенью 1941 года Мао провел несколько заседаний Политбюро, на
которых все те, кто в прошлом так или иначе возражали ему, должны
были униженно признать свою неправоту и поклясться в лояльности.
Большинство так и поступили, включая номинального партийного
главу Ло Фу и бывшего первого человека в партии Бо Гу2, унизивше-
го Мао перед началом Великого похода. Но один партийный деятель
в Яньане отказался низкопоклонствовать. Это был Ван Мин — чело-
век, который после возвращения из Москвы в 1937 году стал главной
угрозой планам Мао.
После начала войны с Германией Ван Мин понял, что Сталин дол-
жен быть недоволен отказом Мао предпринять активные действия
против Японии, чтобы помочь Советскому Союзу. В октябре 1941 го-
да он видел телеграмму Мао от главы Коминтерна Димитрова, где
было поставлено пятнадцать жестких вопросов, среди которых был и
такой: какие меры принимает КПК для нанесения удара по японской
армии, чтобы Япония не могла открыть второй фронт против Совет-
ского Союза? Вооруженный столь очевидным свидетельством недо-
вольства Москвы, Ван Мин решил воспользоваться шансом и вернуть
себе политический капитал. Он отказался заниматься самооговором и
1 Остальные задержанные, включая жену Цзэминя и его сына Юаньсиня,
были освобождены позже по указанию генералиссимуса.
2 Бо Гу погиб в авиакатастрофе в 1946 году.
262
вместо этого в личных беседах с Чаном и японцами резко раскрити-
ковал политику Мао. Он также потребовал, чтобы Мао выступил вме-
сте с ним на открытых дебатах на большом партийном форуме, объя-
вив, что готов отстаивать свою правоту во всех инстанциях, вплоть до
Коминтерна.
Первоначально Мао хотел добиться абсолютного и безусловного
подчинения своих коллег, а потом созвать давно откладываемый
партийный съезд и взойти на партийный трон. Почти семь лет он уже
был фактическим главой партии, но не имел ни соответствующего по-
ста, ни титула. Однако враждебное поведение Ван Мина нарушило его
планы. Если упрямый соперник сумеет открыть на съезде дебаты по
вопросу военной политики Мао, этот форум вполне может принять его
сторону. Мао пришлось отложить съезд.
Мао был в ярости из-за неожиданного поворота событий. Такое на-
строение не могло не отразиться на его работах. В этот период он на-
писал девять напыщенных статей, ругая на чем свет стоит Ван Мина и
своих бывших союзников, включая Чжоу Эньлая. Эти статьи и сегодня
считаются секретными. Если верить секретарю Мао, они явились
«мощным выбросом эмоций, написаны резким и непечатным язы-
ком». В одном месте он говорит о своих коллегах как о «самых презрен-
ных маленьких червях», в другом утверждает, что «в этих людях нет и
половины настоящего Маркса, живого Маркса, благоуханного Марк-
са... нет ничего, кроме фальшивого Маркса, мертвого Маркса, зловон-
ного Маркса...».
Мао несколько раз переделывал эти статьи, после чего отложил.
Однако он с удивительным упорством возвращался к ним до конца
дней своих, то есть еще три с половиной десятилетия. В июне 1974 года,
после смерти Ван Мина в Москве, пока Чжоу Эньлай страдал от рака
мочевого пузыря, Мао приказал отыскать эти статьи в архиве и прочи-
тать их ему вслух (Мао тогда был уже почти слепой). За месяц до своей
смерти в 1976 году он снова пожелал послушать их.
В октябре 1941 года Ван Мин, сразу же после того, как выступил
против Мао, слег от неожиданной болезни и был госпитализирован.
Он утверждал, что Мао отравил его — это может быть правдой, а мо-
жет быть и нет. Точно известно, что Мао пытался отравить его в мар-
те 1942 года, когда Ван Мин выписывался из госпиталя. Но Ван Мин
продолжал проявлять непокорство. «Я не склоню голову, даже если
все остальные будут вилять хвостом», — заявлял он. Для себя Ван Мин
писал стихи, в которых величал Мао «апти-Советский Союз и анти-
Китайская коммунистическая партия». Более того, он утверждал, что
Мао «устанавливает свою личную диктатуру». «Все, что он делает, он
делает лично для себя, и все остальное его не волнует». Мао мог ожи-
263
дать, что, будучи хорошим оратором, Ван Мин будет выступать про-
тив него.
Агентом-отравителем Мао выбрал врача по имени Цзинь Маоюэ,
который в период расцвета сотрудничества между националистами
и КПК прибыл в Яньань в составе бригады медиков. Он был квали-
фицированным акушером и гинекологом, и коммунисты задержали
его в Яньане. Когда Ван Мин прибыл в госпиталь, Цзинь был при-
писан к нему в качестве лечащего врача. Факт отравления им Ван
Мина был установлен официальным следствием, которое проводи-
ли ведущие доктора Яньаня в середине 1943 года. Выводы следствен-
ной комиссии и поныне являются секретными данными.
В начале марта 1942 года Ван Мин, судя по свидетельствам, был
«готов к выписке». Доктор Цзинь попытался задержать его в госпи-
тале, настаивая на целой серии операций: удалить зубы, геморрой и
миндалины. От операций отказались, только когда запротестовал
другой доктор — проведенное обследование показало, что операции
по поводу миндалин и геморроя были бы чрезвычайно опасными
для пациента.
Когда Ван Мин уже готовился покинуть госпиталь, доктор Цзинь
дал ему таблетки, после которых состояние больного резко ухудши-
лось. «13 марта после приема одной таблетки Ван Мин почувствовал
сильную головную боль. 14-го после приема двух таблеток у него на-
чалась рвота, сильные боли в области печени и сердца, селезенка была
увеличена». После приема еще нескольких таблеток от доктора Цзи-
ня «у Ван Мина было диагностировано острое воспаление желчного
пузыря и гепатомегалия (увеличенная печень)».
Следствие так и не установило, что это были за таблетки, посколь-
ку никакого рецепта не было, а на вопросы о типе и количестве лекар-
ства доктор Цзинь давал «уклончивые и неясные ответы». Но комиссия
пришла к выводу, что после приема таблеток у Ван Мина появились
«симптомы отравления».
Тогда доктор Цзинь назначил другие лекарства: большие дозы ка-
ломели и соды — два препарата, которые при приеме вместе вступа-
ют во взаимодействие и в результате выделяется яд — едкий хлорид
ртути. Оказалось, что дозы назначенных лекарств могли убить не-
скольких человек. Комиссия составила отчет, в котором были пере-
числены многие симптомы отравления ртутью и сделан вывод: «Ус-
тановлено, что Ван Мин был отравлен».
Приняв все лекарства, назначенные доктором Цзинем, Ван Мин
непременно бы умер. Но он заподозрил неладное и отказался от при-
ема лекарств. В июне 1942 года доктор Цзинь и сам прекратил свое
убийственное лечение. Причина заключалась в том, что в Яньань при-
был новый русский офицер связи Петр Владимиров. Он имел звание
генерала, работал в Северо-Западном Китае, свободно говорил по-ки-
264
тайски и лично знал многих лидеров КПК. Его отчеты шли прямо Ста-
лину. Вместе с ним прибыл хирург ГРУ Андрей Орлов, также имевший
звание генерала и в дополнение к этому превосходный радист.
16 июля 1942 года, вскоре после приезда Владимирова и Орлова, в
Москву впервые пошло сообщение о том, что Ван Мин «после девя-
ти месяцев лечения находится на пороге смерти». На этой стадии, как
нам представляется, Ван Мин не сказал русским, что подозревает от-
равление. С одной стороны, он оставался в руках у Мао, с другой —- у
него не было доказательств. Он впервые попытался вбить клин меж-
ду Сталиным и Мао, сказав Владимирову, что у Мао нет намерения
помогать России в войне. «Ван Мин утверждает, — записал Владими-
ров 18 июля, — что, если Япония нападет на Россию, Советскому Со-
юзу не следует рассчитывать на помощь КПК».
Владимиров очень быстро разобрался, что представляет собой Мао.
«Шпионы ходят за нами по пятам, — записал он. — Кан Шэн навязал
мне учительницу русского языка, которую я должен был принять в ка-
честве ученицы. Я еще никогда не видел столь потрясающе красивую
китайскую девушку. Девица не давала нам ни минуты покоя». Затем
Владимиров уволил повара, который, по его твердому убеждению, был
«информатором Кан Шэна».
В начале 1943 года состояние Ван Мина резко ухудшилось. Врачи,
среди которых теперь был русский генерал Орлов, порекомендовали
лечение на территории националистов или в России. Мао отказался
отпустить Ван Мина.
Ван Мин понимал: для того чтобы спасти жизнь и добраться до
Москвы, он должен доказать Сталину свою политическую полез-
ность. 8 января 1943 года он продиктовал Владимирову длинную те-
леграмму, адресованную лично Сталину. По его словам, он писал о
«преступлениях» Мао, которые можно было назвать «антисоветски-
ми и антипартийными». В конце он спрашивал, «можно ли прислать
за ним самолет, чтобы доставить для лечения в Москву, где он мог
бы также рассказать Коминтерну детали о преступлениях Мао».
Послание Ван Мина, изрядно разбавленное Владимировым, попа-
ло к главе Коминтерна Димитрову 1 февраля 1943 года. Мао, естествен-
но, узнал, что Ван Мин отправил опасное сообщение в Россию, и сразу
Же послал Димитрову телеграмму от своего имени, в которой перечис-
лял контробвинения против Ван Мина. И все же Димитров пообещал
Ван Мину, что обеспечит его доставку в Москву.
В это время доктор Цзинь совершил еще одно покушение на жизнь
Ван Мина. 12 февраля, сразу после телеграммы Димитрова, Цзинь сно-
ва назначил больному смертельную комбинацию из каломели и соды.
Через неделю он назначил дубильную кислоту в клизме, причем в
смертельно опасной концентрации. На этот раз Ван Мин не только не
Стал выполнять указания доктора, но и сохранил все его назначения.
265
Мао почувствовал, что надо немедленно действовать. 20 марта
1943 года в обстановке полной секретности он убедил Политбюро
(на заседании не было только Ван Мина) назначить его высшим
партийным лидером и стал председателем и Политбюро, и Секрета-
риата. Принятое решение давало Мао абсолютную власть. «По всем
вопросам... председатель имеет право принимать окончательные ре-
шения». Ван Мин был исключен из ядра партии — Секретариата.
Так впервые Мао стал в партии персоной номер один не только
фактически, но и на бумаге. Это деяние оставалось тайным и держа-
лось в большом секрете и от партии, и от Москвы. Ему предстояло
оставаться таковым на протяжении всей жизни Мао — о происшед-
шем знала разве что горстка людей.
Вероятно, Ван Мин мог помешать маневрам Мао, потому что он от-
крыл перед русскими факт попытки отравления. 22 марта 1943 года он
показал Орлову одно из назначений доктора Цзиня, которое Владими-
ров переправил в Москву. Оттуда тотчас поступил ответ, что назначе-
ние, по сути, способно вызвать «медленное отравление», в «тяжелых
случаях — смерть». Затем Ван Мин показал назначение главному меди-
ку Яньаня доктору Нельсону Фу, который начал расследование, пока-
завшее, что Ван Мина пытались отравить.
Но Мао, непревзойденный махинатор, сумел обратить расследова-
ние себе на пользу. Пока устанавливалась попытка отравления, Мао,
ссылаясь на то, что расследование еще идет, задерживал отъезд Ван
Мина.
Козлы отпущения у Мао были всегда под рукой. На этот раз им
стал доктор Цзинь. Владимиров писал, что 28 марта к нему неожи-
данно пришла госпожа Мао. «Она долго говорила о «ненадежности
доктора Цзиня, который [как сказала она], возможно, является аген-
том [националистов]...»
Спустя пятьдесят шесть лет в сером бетонном здании в пыльном
Пекине доктор Y, единственный оставшийся в живых член медицин-
ской комиссии из пятнадцати человек, которая вела официальное
расследование в Яньане, дал интервью. Несмотря на свои восемьдесят
семь лет, он был физически бодр и обладал удивительно ясным умом.
Когда было принято решение провести медицинское расследова-
ние, доктору Y было поручено установить, действительно ли имело
место отравление Ван Мина. Он «провел с Ван Мином месяц, спал
в его кабинете, каждый день нагревал его мочу, опускал в нее тон-
кую серебряную пластину, которую затем рассматривал под микро-
скопом». В моче действительно содержалась ртуть. Доктор Y доло-
жил руководству, что Ван Мина медленно травили. Но никакие
меры не были приняты. Медицинское расследование в конце кон-
266
нов началось только 30 июня 1942 года, то есть спустя три месяца
после выявления факта отравления. Выводы, оглашенные 20 июля,
подтверждали, что Ван Мин действительно был отравлен доктором
Цзинем, и были подписаны им лично. Подписав документ, доктор
сделал приписку: «По отдельным пунктам я изложу другие данные».
Но он этого так и не сделал. В середине одного из заседаний он нео-
жиданно бросился к ногам жены Ван Мина и разрыдался. Доктор Y
при этом присутствовал. Он поведал, что «доктор Цзинь упал на ко-
лени, молил простить его, говорил, что был не прав... Он признал
свои ошибки, но, конечно, отрицал преднамеренность». В действи-
тельности же у доктора Цзиня был карманный медицинский спра-
вочник, в котором было специально оговорено, что ни в коем слу-
чае нельзя использовать каломель вместе с содой. Эти слова были
подчеркнуты. Тогда доктор Y указал ему: «Смотрите, вы же сами
подчеркнули, что такая комбинация препаратов строжайше запре-
щена!» Цзинь молчал.
Больших неприятностей у Цзиня не было, он был отправлен в Цзао-
юань, где жил вместе с элитой службы безопасности. Он оставался од-
ним из врачей Мао и других партийных лидеров, что было бы невоз-
можно, будь у Мао хотя бы малейшее сомнение в его компетентности
или надежности1.
В расследовании, конечно, не упоминалось имя Мао, но у русских
сомнений не было: «Ван Мина отравляли... и в этом участвовали Мао
Цзэдун и Кан Шэн».
Мао всячески старался не позволить Ван Мину уехать в Москву,
и Чжоу Эньлай оставался его главным помощником в этом деле. Для
приземления в Яньане русского самолета требовалось разрешение
Чан Кайши. Мао лицемерно попросил Чжоу получить соответству-
ющее разрешение Чапа, одновременно дав ему понять, что не жела-
ет отъезда Ван Мина. Чжоу передал русским, что «националисты не
позволяют Ван Мину покинуть Яньань». Линь Бяо, в это время на-
ходившийся в Чунцине, сказал советскому послу Панюшкину, что
Чжоу никогда не поднимал этот вопрос перед националистами, по-
тому что таковы были «инструкции» из Яньаня.
В это же время Чжоу получил разрешение Чана на прибытие рус-
ского самолета, который должен был доставить сына Мао Аньина из
1 Доктор Цзинь был особенно близок с госпожой Мао, которой летом 1942 го-
ла сделал вынужденный аборт и перевязал трубы. Когда коммунисты пришли
к власти, он стал руководителем Пекинского госпиталя, который обслуживал
партийных лидеров и членов их семей. Ночью 30 сентября 1950 года невестку Мао
привезли в госпиталь с острым приступом аппендицита. На операцию необходи-
мо было согласие ближайшего родственника. Поскольку ее мужа Аньина не было,
именно доктор Цзинь дал разрешение на операцию.
267
России. Двадцатиоднолетний Аньин, находившийся в России с
1937 года, учился в Военной академии, где вступил в ВКП(б). Он на-
писал три письма Сталину с просьбой отправить его на фронт борьбы
с фашистской Германией.
Не попав на фронт, Аньин после окончания академии 1 мая 1943 го-
да попросил разрешения вернуться в Китай. Он был не только стар-
шим сыном Мао, но и единственным вероятным наследником муж-
ского пола, потому что второй сын Мао Аньцзин был умственно от-
сталым. Аньин послал телеграмму отцу (через Димитрова) и получил
ответ, что Чан разрешил прилет самолета. Собравшись домой, Аньин
попросил главу Школы для детей иностранных коммунистических
лидеров присматривать за братом: «Не выпускайте его из виду... Он
честный парень, только у него неполадки со слухом и проблемы с нер-
вами».
19 августа 1943 года в Яньань вылетел русский самолет, чтобы за-
брать Ван Мина. Считалось, что на его борту находился Аньин. Но в
день вылета он был срочно вызван к Димитрову. И когда самолет при-
был в Яньань, выяснилось, что Аньина на борту нет. Так Москва дала
понять Мао, что желает сначала получить Ван Мина, а уж потом от-
пустит его сына.
Но Мао продолжал удерживать Ван Мина. Владимиров записал:
«...Докторам велели сказать, что... Ван Мин не сможет перенести на-
пряжение, связанное с перелетом. Экипаж долго задерживал вылет,
но Мао оставался непреклонным».
20 октября прибыл еще один самолет. Он оставался в Яньане четве-
ро суток и вылетел обратно с несколькими русскими разведчиками, но
снова без Ван Мина. Повидавшись с доктором Орловым, Владимиров
записал примерно следующее: «Ван Мин разрыдался... Он... все еще не
может ходить... друзья его покинули. Он совершенно одинок в полном
смысле этого слова...» Минуло уже два года с тех пор, как у него нача-
лись проблемы со здоровьем, и девятнадцать месяцев со времени нача-
ла отравления. Все эти долгие страшные дни его жена преданно за ним
ухаживала, неизменно демонстрируя спокойствие и дружелюбие. Но
однажды, закрывшись в комнате, она дала выход сдерживаемым эмо-
циям. Ее сын рассказал нам, что как-то раз он застал ее бьющейся в ис-
терике на земляном полу. Она прижимала к лицу полотенце, чтобы
заглушить рыдания. Мальчик был слишком маленьким, чтобы понять,
что происходит, но неприятная сцена осталась в его памяти на всю
жизнь.
В Яньане, по словам доктора Y, многие знали, что Ван Мина отра-
вили ртутью и что кто-то настойчиво пытается его убить. Слухи быст-
ро распространились, причем не только среди партийных деятелей, но
и среди рядовых членов партии, имевших связи среди медицинского
персонала. Очень много людей подозревали правду, и Мао почувство-
268
вал, что должен уничтожить подозрения на корню. А это означало, что
Ван Мин должен публично отречься от обвинений.
1 ноября 1943 года, через неделю после отлета второго российского
самолета, Мао созвал высших партийных чиновников на важное сове-
щание. Ван Мин отсутствовал. Главным свидетелем был старый вете-
ран, которого специально доставили из-под ареста, чтобы тот сказал,
что около года назад жена Ван Мина поведала ему об отравлении ее
мужа и намекнула, что подозревает в этом Мао. Жена Ван Мина горя-
чо опровергала это утверждение. 15 ноября она написала Мао и Полит-
бюро, что ни она, ни ее муж никогда не имели подобных мыслей и не
испытывают к Мао ничего, кроме благодарности. Дело об отравлении
было формально закрыто.
Удивительно, до какой степени Мао позволял себе не повиновать-
ся воле Сталина. Москва не могла просто так постоянно отправлять са-
молеты в Яньань. Более того, вокруг русских в Яньане стали происхо-
дить странные вещи. Их радиостанция неожиданно сломалась, причем
явно не без помощи со стороны. Их собаки, которых они привозили с
собой для обеспечения безопасности сигнализации, а также для защи-
ты от волков, были обнаружены застреленными. Мао осмеливался на
подобные выходки, потому что знал, что необходим Сталину. Именно
в этот период, в октябре 1943 года, Сталин сказал американцам, что со
временем вступит в войну с Японией. Поставки в Китай русского ору-
жия значительно возросли.
Когда Димитров 17 ноября 1943 года снова телеграфировал Мао
о необходимости отправить в Россию Ван Мина, Мао не ответил.
Димитров 13 декабря написал Ван Мину, и тон его письма был не-
притворно грустным. Начав с сообщения о том, что с дочерью Ван
Мина, которую удочерили Димитровы, все в порядке, он написал:
«Что касается Ваших партийных дел, постарайтесь урегулировать их
сами. Вмешиваться отсюда не представляется целесообразным».
Однако Сталин решил, что Мао следует предостеречь. Через неко-
торое время, 22 декабря, он поручил Димитрову написать Мао не-
обычную телеграмму, в которой было изложено следующее: «Само со-
бой понятно, что после роспуска Коминтерна1 никто из его бывших
Руководителей не может вмешиваться во внутренние дела компартий.
Но... не могу не сказать Вам о той тревоге, которую вызывает у меня
Положение в Китайской компартии... Я считаю политически ошибоч-
ным курс на свертывание борьбы с иноземными оккупантами Китая,
1 Это произошло 20 мая 1943 года, но роспуск Коминтерна был формальное-
ь,°» направленной на умиротворение западных союзников; больших изменений
0 взаимоотношениях между Москвой и Мао это событие не повлекло.
269
а также и замечающееся отклонение от политики единого националь-
ного фронта».
Сказав, что он имеет «подозрения» относительно главы разведки
Мао — Кан Шэна, который «помогает врагу», Димитров перешел к
вопросу о том, что «кампания, ведущаяся для изобличения» Ван Мина
(и Чжоу Эньлая), тоже «неправильна».
А начал телеграмму Димитров с недвусмысленного сообщения об
Аньине: «Что касается Вашего сына, я устроил так, что его зачислили
в Военно-политическую академию... Он талантливый молодой чело-
век, и я не сомневаюсь, что Вы найдете в нем надежного и хорошего
помощника. Он передает Вам привет».
Димитров не сказал ни слова о давно откладываемом возвращении
Аньина в Китай. А упоминание его имени рядом с именем Ван Мина
было самым простым и ясным способом дать понять Мао, что его сын
является заложником.
Когда Владимиров в январе 1944 года перевел телеграмму Димит-
рова Мао, его первой реакцией было демонстративное неповинове-
ние. Он немедленно написал ответ. Это было резкое и дерзкое возра-
жение по всем пунктам.
« Товарищу Димитрову
1.	Мы не уменьшили борьбу против японских оккупантов. Даже
наоборот...
2.	Наша линия относительно сотрудничества с «националистами»
осталась неизменной...
3.	Наши отношения с Чжоу Эньлаем хорошие. Мы не собираемся
отрезать его от партии. Чжоу Эньлай делает большие успехи.
4.	Ван Мин участвовал в разных антипартийных мероприятиях.
5.	Заверяю вас и могу гарантировать, что Китайская коммунисти-
ческая партия любит и глубоко уважает товарища Сталина и Совет-
ский Союз...
6.	...Ван Мин не достоин доверия. Он уже был однажды аресто-
ван в Шанхае. Многие люди отмечали, что, когда он был в тюрьме,
он признавал свое членство в коммунистической партии. После это-
го он был освобожден1. Также говорили о его подозрительных свя-
зях с П.А. Мифом [репрессированными в СССР].
Кан Шэн — человек достойный доверия...
Мао Цзэдун»-
Мао был человеком импульсивным, но обычно умел сдерживать
эмоции. Однажды он сказал своим людям, выразившим восхищение
1 Это означало, что объяснение Ван Мина о способе его выхода из тюрьмы
было неудовлетворительным, а следовательно, подозрительным.
270
его «непоколебимым спокойствием» и «безукоризненным самообла-
данием»: «Нельзя сказать, что я не злюсь. Иногда я настолько зол, что
чувствую, как разрываются мои легкие. Но я знаю, что должен владеть
собой и не показывать эмоций окружающим».
Вспыльчивость Мао, проявленная в этом случае, для него нехарак-
терна. Причина тому вовсе не волнение за сына. Его возмутил тот факт,
что Москва впервые пошла на шантаж. Но он очень скоро пожалел о
взрыве своих эмоций. Он пока не мог позволить себе идти против Мос-
квы, тем более теперь, когда время работает против Германии, Россия
вот-вот выступит против Японии и приведет его к власти.
На следующий день Мао сказал Владимирову, что он много думал
о телеграмме Димитрова, и спросил, отправлен ли его ответ. Если нет,
он, конечно, внесет существенные изменения в его содержание.
Но телеграмма уже ушла, и следующие несколько дней Мао вся-
чески обхаживал Владимирова. 4 января 1944 года он пригласил Вла-
димирова на оперный спектакль и сразу начал разглагольствовать о
своелМ уважении к Советскому Союзу и к И.В. Сталину. Мао сказал,
что искренне уважает китайских товарищей, получивших образова-
ние или работавших в СССР... На следующий день Мао снова связал-
ся с Владимировым. «Очевидно, он понимает, — отметил Владими-
ров, — что телеграмма, отправленная им Димитрову 2 января, груба и
необдуманна». 6-го Мао устроил для русских обед. Все было церемон-
но, дружелюбно и... подобострастно. На следующий день Мао в де-
вять часов утра пришел к Владимирову один — для него это была се-
редина ночи. Неожиданно Мао заговорил о Ван Мине совсем другим,
почти дружелюбным тоном. В конце беседы Мао сел и написал дру-
гую телеграмму Димитрову, которую попросил Владимирова отпра-
вить как можно скорее. Мао выглядел обеспокоенным, его движения
выдавали нервозность и напряжение... Он выглядел очень усталым,
словно не спал ни минуты.
Во второй телеграмме Мао откровенно лебезил: «Я искренне благо-
дарен за данные мне инструкции. Я их тщательно изучу и приму соот-
ветствующие меры... Что касается внутрипартийных вопросов, поли-
тика нашей партии направлена на единство. Такая же политика будет
вестись в отношении Ван Мина... В этом я прошу Вас быть уверенным.
Все Ваши мысли, все Ваши чувства близки моему сердцу...»
После этого Мао нанес Ван Мину два долгих визита.
25 февраля 1944 года Димитров написал, что очень доволен второй
телеграммой Мао. Это и следующие послания были выдержаны в оди-
наковом тоне: «Мы можем работать вместе».
28 марта Мао попросил Владимирова отправить телеграмму его
сыну Аньину. Он писал, чтобы тот не думал о возвращении в Китай.
В телеграмме было сказано, что он очень рад успехам сына в учебе.
Мао просил сына не волноваться о его здоровье, он чувствует себя
271
хорошо. Также он просил передать теплый привет Мануильскому и
Димитрову, которые помогли... китайской революции. Именно им
китайские товарищи и их дети обязаны возможностью получить об-
разование и воспитание в России.
Таким образом, Мао сказал Москве: «Я принимаю вашу задержку
Аньина в качестве заложника». С этим пониманием Аньип остался в
Москве.
А тем временем Димитров предложил Ван Мину пойти на компро-
мисс. Предупредив, что раскол — не его вина, Ван Мин пообещал ра-
ботать с Мао, но попросил Москву обуздать его.
Результатом стала обоюдная холодность, но все же с преимуще-
ством Мао. Ему было позволено задержать Ван Мина в Яньане и делать
с ним все, что он пожелает, в том числе сколько угодно поливать его
грязью. В действительности диффамация Ван Мина была главной ча-
стью яньаньской террористической кампании начиная с 1942 года.
Целью бесконечных митингов и собраний было очернение Вана в гла-
зах членов партии. На одном из таких сборищ, проводимых в отсут-
ствие главного обвиняемого (Мао внимательно следил, чтобы Ван
Мин был изолирован от партийных кадров), на сцену вышла жена Ван
Мина и заявила, что все обвинения ложны. Она попросила привести
Ван Мина, чтобы он мог прояснить картину. Поскольку никто не ше-
лохнулся, она зарыдала и бросилась в ноги Мао. Горько плача, она мо-
лила его о справедливости. Но Мао остался холоден, словно камень.
К концу кампании в умах людей накрепко засело представление,
что Ван Мин является врагом номер один коммунистической партии
и всех ее членов. Теперь он был уже не в том положении, чтобы сопер-
ничать с Мао. Тем не менее Мао все еще видел в нем угрозу, потому
что этот человек остался несломленным. Через пять лет на его жизнь
было совершено еще одно покушение1.
1 В 1948 году, собираясь в Россию, Мао опасался, что Ван Мин в его отсут-
ствие может попытаться изменить ситуацию. Поэтому Ван Мину дали лизол, оче-
видно в качестве лекарственного средства от хронического запора. Лизол — это
мощный дезинфектант, используемый для мытья мочеприемников. Ван Мин вы-
жил, потому что жена немедленно прекратила вводить ему препарат, когда он на-
чал кричать от боли. Ни с одним из лидеров КПК не происходило такого
количества медицинских несчастных случаев, да и вообще серьезных неприятно-
стей. Возможность ошибки исключена, поскольку назначивший лизол доктор был
главным врачом Мао.
Ограниченный официальный циркуляр от 7 июля 1948 года и некоторые дру-
гие медицинские документы признали эту «медицинскую ошибку», но сделали
козлом отпущения женщину-фармацевта. В сентябре 1998 года знакомый врач
позвонил ей по нашей просьбе. После обмена приветствиями коллега сказал:
— У меня здесь писательница, которая хотела бы поговорить с тобой о клизме.
— Я ничего не знаю, — ни минуты не задумываясь, ответила фармацевт.
— Какое лекарство вы дали?
— Не знаю. Забыла.
Создалось впечатление, что это дело на протяжении пятидесяти лет занимало
все мысли фармацевта.
272
Одновременно, в 1943 году, Мао обратил пристальное внимание
на Чжоу Эньлая, несмотря на то что Чжоу сотрудничал с Мао, делал
для него грязную работу, помог устроить убийство Цзэминя и не дать
Ван Мину уехать в Москву для лечения.
Мао хотел большего, чем просто почтительное уважение. Ему ну-
жен был до смерти напуганный, сломленный Чжоу. Террористиче-
ская кампания 1942—1943 годов угрожала представить Чжоу шефом
шпионской сети. Именно для того, чтобы сфабриковать обвинение
против Чжоу, Мао заявил, что все коммунистические организации в
контролируемых националистами районах поголовно состоят из
шпионов Чана. Ведь именно Чжоу являлся ответственным за эти
организации. Чтобы заполучить Чжоу в Яньань и пропустить его че-
рез террористическую мясорубку, Мао начал слать грозные телеграм-
мы, требуя прибытия Чжоу из Чунцина. В одной из них, от 15 июня
1943 года, было сказано: «Не тяни время... чтобы избежать людских
пересудов». Когда Чжоу в июле прибыл в Яньань, Мао первым делом
предупредил его: «Не оставляй свое сердце в стане врага!» Чжоу запа-
никовал и принялся превозносить Мао в благодарность за «теплую»
встречу. В ноябре 1943 года он в течение пяти дней каялся перед По-
литбюро, утверждая, что «совершил очень тяжкие преступления», был
«сообщником» Ван Мина, иначе говоря, был слугой не того господи-
на. Затем он поведал более широкой партийной аудитории, что он и
другие партийные руководители были сущим несчастьем и что Мао
спас от них партию. Полностью прирученный Чжоу верой и правдой
служил Мао до конца своих дней.
Последним человеком, которому Мао решил «обломать клыки»,
был Пэн Дэхуай, действующий командир 8ПА. Пэн был в оппози-
ции Мао еще в 1930-х годах. В 1940 году он позволил себе не подчи-
ниться Мао и провел единственную за всю японо-китайскую войну
широкомасштабную воинскую операцию красных против японцев.
Он сделал еще кое-что, взбесившее Мао ничуть не меньше, — попы-
тался претворить в жизнь некоторые идеалы, которые Мао считал
чисто пропагандистскими. «Демократия, свобода, равенство и брат-
ство, — утверждал Мао, — есть концепции, которые следует приме-
нять только в наших политических целях». Он не уставал бранить
Пэна за то, что тот «говорил о них как об истинных идеалах».
Мао терпел Пэна, потому что этот человек был очень полезен для
Расширения армии и управления базами (на базах, находящихся под
Управлением Пэна, царила не такая угнетающая атмосфера, как в
Яньане, да и отношения коммунистов с местным населением были
неплохими). Осенью 1943 года Мао вернул Пэна в Яньань и если не
включил его в список своих первоочередных врагов, то только пото-
273
му, что не хотел иметь дело со слишком большим числом противни-
ков одновременно. Пэн не выбирал слова, когда говорил о многих
вещах, которые ему не нравились в Яньане, включая попытку Мао
создать культ своей личности, — это Пэн считал в корне «невер-
ным». Однажды, беседуя с молодым членом партии, который толь-
ко что был освобожден из «тюрьмы», Пэн признался, что «в одино-
честве очень трудно выстоять с честью».
С начала 1945 года Мао начал кампанию по подрыву репутации
Пэна и доверия к нему. На бесконечных митингах прихвостни Мао
осыпали его оскорблениями и обвинениями, позже Пэн говорил об
этом периоде: «Меня имели сорок дней». Атаки на Пэна не прекраща-
лись вплоть до капитуляции Японии, когда Мао понадобились воена-
чальники калибра Пэна, чтобы сражаться с Чан Кайши. К этому
времени Мао уже успел поставить на колени всех своих оппонентов.
Глава 25
НАКОНЕЦ-ТО! ВЫСШИЙ ПАРТИЙНЫЙ ЛИДЕР!
(1942—1945 гг.; возраст 48—51 год)
Вследствие кампании террора, проводимой Мао, у него появилось
так много врагов — от новичков рекрутов до ветеранов партии, — что
он перестал чувствовать себя в безопасности и удвоил свою личную
охрану. Осенью 1942 года была создана специальная «преторианская
гвардия». Мао отказался от своей резиденции в Янцзямине и переехал
в Цзаоюань — изолированную обитель службы безопасности, располо-
женную в нескольких километрах от Яньаня. Окруженное высокими
стенами и прекрасно охраняемое поместье было местом, от которого
все старались держаться подальше. Любой человек, неосмотрительно
появившийся поблизости, мог навлечь на себя подозрения в шпиона-
же. Там Мао построил для себя особое убежище, способное выдержать
самые тяжелые бомбардировки.
Но даже Цзаоюань не была в полной мере безопасна. За ней, укры-
тая ивами и тополями, скрывалась тропа, ведущая через заросли ди-
ких хризантем в глубину холмов, в тайное логово. Там, в местечке под
названием Хоугоу (Бэк-Ревин) на склоне холма для Мао было постро-
ено несколько жилых домов. Тропу расширили, и машина Мао могла
проехать до самой двери дома. Только очень ограниченный круг лю-
дей знал, что Мао обитал там.
Главная комната Мао, как и во всех его резиденциях, имела второй
выход, ведущий в подземное убежище, прорытое до противоположно-
го склона холма. Еще один ход вел прямо к сцене большого зала, и
Мао мог выйти на сцену, не появляясь снаружи. Зал и жилые помете"
274
ния Мао так органично вписались в окружающий пейзаж, что о суще-
ствовании этих сооружений нельзя было даже заподозрить, пока на
них не наткнешься. Но из жилища Мао тропа, ведущая вверх, хорошо
просматривалась. Зал для выступлений, как и большинство других об-
щественных зданий в Яньане, проектировался человеком, изучавшим
архитектуру в Италии, поэтому внешне напоминал католический со-
бор. Но этот зал не использовался по прямому назначению — в нем
было проведено только несколько собраний службы безопасности.
Мао хотел, чтобы о нем никто не знал. Сегодня жилище Мао забро-
шено, а грандиозный зал полуразрушен. Его руины, напоминающие
развалины древнего католического храма, окружают только лёссовые
холмы и овраги, простирающиеся во все стороны насколько хватает
глаз.
Представитель службы безопасности Мао Цзэдуна Ши Чжэ сказал
нам: «Я контролировал подступы к тропе, там никому не дозволялось
бродить по собственному усмотрению». Только несколько высших
партийных руководителей проходили там, и каждый из них мог взять
с собой лишь одного телохранителя, который мог сопровождать их до
определенного места «не приближаясь к дому Мао Цзэдуна». Далее,
непосредственно к жилищу, руководителей провожали люди Мао.
Проводимая Мао кампания террора не обошла и ее организаторов,
таких как его заместитель и главный палач Кан Шэн. Ши Чжэ заме-
тил, что Кан в тот период пребывал в большом страхе перед Мао. И
хотя он помогал состряпать обвинения против большой шпионской
группы в рядах КПК, оно вполне могло рикошетом ударить и по нему,
поскольку прошлое Кана было темным. Оставалось тайной, где и ког-
да он вступил в КПК. Свидетелей этого события не нашлось, а пору-
чители, которых он называл, отказывались от знакомства с ним. Мао
приходило много писем, бросающих тень на Кана. Утверждали, что
он поддался давлению, будучи арестованным националистами. Хуже
всего было то, что Димитров (считайте — Сталин) в письме к Мао в
декабре 1943 года назвал Кана подозрительным, сказав, что он помо-
гает врагу. Еще в 1940 году русские настаивали, чтобы Кана не допус-
кали к лидерству в партии.
Мао темное прошлое Кана нимало не смущало, скорее даже наобо-
рот. Как и Сталин, использовавший бывших меньшевиков, таких как
Вышинский, Мао пользовался уязвимостью людей как способом обес-
печить свою безусловную власть над подчиненными. Он оставил Кана
главой госбезопасности, ответственным за проверку и обвинение дру-
гих людей. Кан прожил в страхе перед Мао вплоть до самой смерти в
^/5 году, незадолго до которой он в очередной раз обратился к Мао,
УТвеРЖдая, что он чист.
275
Мао в полной мере использовал склонность Кана к моральным и
физическим издевательствам над людьми. Кан был в Москве во вре-
мя показательных процессов и участвовал в сталинских чистках. Ему
нравилось видеть, как люди замирают в ужасе на массовых митингах,
ему нравилось мучить свои жертвы. Как и Сталин, иногда приглашав-
ший свои жертвы в кабинет для последнего разговора, Кан испытывал
истинное наслаждение, наблюдая, как жертва падает в пропасть в тот
момент, когда уже считала себя в безопасности. Это был садист. Он
любил рассказывать историю о помещике, стегавшем своих работни-
ков кнутом, сделанным из пенисов ослов. Кан тоже был извращен-
цем. Когда одна пятнадцатилетняя девочка придумала историю о том,
как пользовалась своим телом для добывания шпионских сведений,
он заставил ее неоднократно повторять рассказ во всех подробностях
перед толпой, а сам снова и снова слушал с неослабным вниманием.
Связь Мао с Каном укреплялась и тем, что последний поставлял ему
эротические журналы и прочую непристойную литературу.
Позже Кан стал козлом отпущения за яньаньский террор, но все,
что он делал, он делал только по приказу Мао. Фактически во время
кампании Мао ограничил его власть, ставя партийных лидеров во гла-
ве каждой ячейки чаще, чем людей из госбезопасности Кана. Партий-
ные лидеры выявляли и осуществляли контроль за большинством
жертв, обнаруженных в их же организации. В будущем коммунисти-
ческом Китае не будет точной копии советских спецслужб.
Другим товарищем Мао по оружию, изрядно напуганным террори-
стической кампанией, был Лю Шаоци. Не только некоторые органи-
зации, названные рассадниками шпионажа, находились в сфере его
влияния, но и он сам несколько раз арестовывался националистами,
что делало его главным подозреваемым в отступничестве. Если бы он
дал хотя бы один повод для недовольства, Мао вполне мог бы сделать
из него шпионского резидента. Лю, прибыв в Яньань в конце 1942 года,
высказался против террористической кампании, но слабой вспышкой
недовольства все и ограничилось. Русский офицер связи Владимиров
писал, что Лю, быстро менявший свои взгляды, стал подлизываться к
Кан Шэну. Впоследствии Лю строго придерживался линии Мао и сыг-
рал бесславную роль в этой кампании1. Поскольку Лю был очень спо-
собным, Мао выбрал его на роль второго человека в руководстве, и это
положение Лю сохранил вплоть до своего падения во время «культур-
ной революции» 1966 года.
1 Позже Лю подтолкнул некоторых товарищей к выступлению против терро-
ра, но это было уже после его окончания в 1945 году. В 1950 году он признался
советскому послу Николаю Рощину, что в ходе кампании были допущены пере-
гибы, которые привели к большому количеству жертв.
276
Две женщины, которым предстояло обрести небывалое могуще-
ство в будущем, также посетили царство террора: супруга Мао и суп-
руга человека, которому предстояло стать заместителем Мао в «куль-
турной революции», — Линь Бяо. Обе женщины прибыли в Яньань
при посредстве партийных организаций, впоследствии объявленных
шпионскими центрами. В 1943 году, когда Линь Бяо находился в Чун-
цине, его жену Е Цюнь привязали к лошади и потащили в тюрьму.
К счастью для нее, Линь Бяо был закадычным другом Мао. Вернув-
шись в Яньань в июле 1943 года, он ворвался в контору партии, в ко-
торой велось дело его жены. «Вашу мать! — выругался он и швырнув
хлыст на стол. — Мы воюем на фронте, а вы тут в тылу забавляетесь с
моей женой». Его супруга была освобождена и полностью оправда-
на. Страх, который ей пришлось пережить, заставил ее сердце очерст-
веть. Когда она вместе с мужем поднялась к вершинам власти во вре-
мя «культурной революции», Е Цюнь сама стала мучительницей.
Последняя известная госпожа Мао, Цзян Цин, также познала тер-
рор во время яньаньской кампании. За несколько лет до этого она была
арестована националистами. Чтобы выбраться из тюрьмы, ей при-
шлось отречься от своих убеждений, развлекать тюремщиков и, если
верить Кан Шэну, спать с ними. Ее прошлое встало на повестку дня в
1938 году, когда Мао захотел на ней жениться. Теперь, хотя никто не
осмеливался осуждать эту женщину, потому что она была женой Мао,
она жила в постоянном страхе, что ее тоже заставят заниматься «само-
бичеванием» и подвергнут всеобщему осуждению. Она пыталась спря-
таться, беря отпуск по болезни, но, в отличие от Линь Бяо, который
попросту велел жене сидеть дома, Мао приказал Цзян Цин вернуться
в свою ячейку и пройти полный цикл запугивания. Конечно, то, что ей
пришлось вынести, не шло ни в какое сравнение с жесточайшими ис-
пытаниями, выпавшими на долю подавляющего большинства, но и
этого было достаточно, чтобы заставить ее жить в страхе за свое про-
шлое всю оставшуюся жизнь. Спустя два десятилетия, когда она при-
обрела огромную власть, этот навязчивый страх стал причиной ареста
и смерти многих людей, знавших ее в молодости. Больше всех Цзян
Цин боялась своего супруга. В отличие от своей предшественницы
Гуйюань она никогда не осмеливалась устраивать сцен по поводу рас-
путства Мао и делала все, что он ей велел.
Террористическая кампания в Яньане знаменовала ее дебют в роли
палача, и женщина довольно быстро вошла во вкус. Ее первой жерт-
вой стала девятнадцатилетняя няня ее дочери, которую, как рассказа-
ла эта няня полвека спустя, по приказу Цзян Цин бросили в тюрьму.
V Мао и Цзян Цин был один общий ребенок — дочь Ли На, родив-
пгаяся 3 августа 1940 года. Когда Ли На исполнилось полтора года, она
Сходилась на попечении уже третьей няни, девушки из бедной крес-
тьянской семьи из провинции Шаньси. Отец няни погиб, переправ-
277
ляя товары для красных через замерзающую Хуанхэ. Она совсем еще
маленькой девочкой начала шить обувь для Красной армии, и ее ста-
рательность была замечена районной коммунистической ячейкой.
Она и еще несколько «надежных» женщин были выбраны для самой
ответственной работы — стать нянями у детей партийных лидеров.
После медицинского обследования и несложного обучения она
была принята в дом Мао на должность няни и служанки. Одной из
ее обязанностей стало мытье волос госпоже Мао. Она рассказывала,
как госпожа выходила из себя, если мытье происходило не в точно-
сти так, как ей хотелось. Однажды в 1943 году няня была неожидан-
но вызвана к госпоже Мао. В комнате находились еще два человека.
— Ты принесла в наш дом яд! — взвизгнула госпожа Мао. — При-
знавайся!
В ту ночь няню отвезли в тюрьму в Хоугоу, что находилось за Цзао-
юанью.
Ее обвинили в том, что она отравила молоко Мао, которое давала
специально охраняемая корова, содержащаяся на территории служ-
бы безопасности. Оказалось, что у госпожи началась диарея. Учинив
повару и ординарцу допрос с пристрастием, она потребовала у Кан
Шэна, чтобы тот арестовал няню.
В тюрьме няня делила камеру с большим количеством других
женщин. Днем женщины занимались изготовлением пряжи, причем
норма была такой высокой, что им приходилось трудиться до изне-
можения, чтобы ее выполнить. Режим установил, что такое занятие
для заключенных является идеальным, поскольку они находятся на
одном месте, а значит, их легко охранять. К тому же это продуктив-
но с экономической точки зрения. Вечера были временем допросов,
во время которых няню непрерывно оскорбляли замечаниями вро-
де: «Почему бы тебе не признаться и не покончить с этим, ты, ма-
шина по производству дерьма!» Ночью охранники постоянно загля-
дывали в камеру, опасаясь попыток самоубийств и побегов. После
девяти месяцев такой жизни няню освободили, но всепоглощаю-
щий, сжигающий внутренности страх остался с ней до конца жизни.
Благодаря кампании террора в Яньане Мао воплотил в жизнь еще
одну важную цель: создал культ своей личности. Люди, пережившие
этот период, хорошо помнили некий поворотный момент, когда «в их
умах твердо отложилось, что председатель Мао — единственный муД"
рый лидер». До этого можно было восхищаться Мао, потихоньку
сплетничать о его женитьбе на Цзян Цин, продолжая поддерживать его
в роли лидера. Когда людям впервые велели изучить речь Мао, многие
проявили недовольство: «опять то же самое», «сколько же можно твер-
дить одно и то же», «все слишком упрощенно». Некоторые не желали
278
скандировать «Да здравствует председатель Мао!». Один из коммуни-
стов вспоминал: «Я думал, это лозунг для императоров. Почему мы это
делаем? Я почувствовал гадливость и отказался кричать». Подобные
независимые разговоры и мысли были уничтожены яньаньской кам-
панией, закрепившей обожествление Мао. Поклонение этому челове-
ку не имело ничего общего с популярностью. В его основе лежал страх.
Каждой ступенькой в постройке своего культа Мао руководил лич-
но. Он строго следил за тем, чтобы в главном печатном органе —
«Цзефан жибао» регулярно появлялись гигантские заголовки, вроде
«Товарищ Мао Цзэдун — спаситель китайского народа!». Именно по
инициативе Мао были изготовлены значки с его изображением, кото-
рые он сначала раздавал только партийной элите во время кампании.
В 1943 году он установил свой золотой барельеф на фасаде главного
зрительного зала. В том же году широким тиражом были напечатаны
портреты Мао, которые продавались частным лицам, а гимн Мао
«Алеет Восток» стал песней, которую слушали в каждом доме.
В 1943 году в статье Красного профессора Ван Цзясяна впервые
увидело свет широко распространившеёся впоследствии изречение
«мысли Мао Цзэдуна». Мао режиссировал восхваление самого себя с
необычайным усердием. Супруга Красного профессора рассказывала,
как однажды ясным солнечным днем, когда листочки на деревьях были
зелеными, к ним в дом явился Мао. После обмена ничего не значащи-
ми фразами о маджонге Мао попросил ее мужа написать статью в честь
предстоящего в июле 1943 года двадцать второго юбилея партии, при
этом он очень четко указал, что именно в ней должно быть сказано.
Готовый текст Мао отредактировал и впоследствии сделал чтение ста-
тьи обязательной для всех.
Каждый день на непрекращающихся митингах в головы людей вби-
валась формула Мао: за все неправильное в партии следует винить дру-
гих, за все успехи благодарить его. Чтобы подогнать историю под это
утверждение, ее пришлось переписать, временами ставя с ног на голо-
ву. Битву при Тучэне, которой командовал Мао, ставшую величайшей
катастрофой во время Великого похода, теперь приводили как пример
того, что получается, когда армия «оскверняет принципы Мао Цзэду-
на». Первую акцию против Японии, победу под Пинсингуанем, при-
писывали Мао, хотя она была проведена вопреки его желанию. Мао не
Уставал объяснять: «Просто дайте понять членам партии и беспартийным
кадрам, что руководство товарища Мао Цзэдуна всегда правильно»1 * * 4.
1	1943 году в Яньане был напечатан буклет под названием «Краткая история
не	0Г0 Рабочего движения». Ее автором был Дэн Чжунся, рабочий лидер, каз-
нный националистами. Оригинальный текст был напечатан в 1930 году в Рос-
и и не содержал упоминаний о роли Мао Цзэдуна. Теперь в него был добавлен
Рывок, начинавшийся так: «В 1922 году, благодаря руководству товарища Мао
4 эдУна, рабочее движение в Хунани развивалось стремительно...»
279
В начале 1945 года Мао был готов созвать давно откладывае-
мый съезд партии и на нем взойти на трон КПК. VII Всекитайский
съезд КПК открылся в Яньане 23 апреля, спустя семнадцать лет пос-
ле VI съезда, который состоялся в 1928 году. Мао откладывал его до
тех пор, пока не убедился, что ситуация полностью в его руках.
Мао не только тщательно прочесал список делегатов расческой с
плотными зубьями — он держал их в фактическом заточении на про-
тяжении пяти лет и провел через все ужасы кампании террора. За это
время из пятисот делегатов более половины подверглись преследова-
ниям как подозреваемые в шпионаже и перенесли немыслимые стра-
дания. Одни совершили самоубийства, другие заработали умственные
расстройства. Поэтому список депутатов на предстоящий съезд суще-
ственно сократился. В него были включены сотни новых людей, чья
преданность Мао не подлежала сомнению.
В зале над сценой висел огромный лозунг: «Шагайте вперед под
знаменем Мао Цзэдуна!» Мао был избран председателем всех трех
высших органов партии: Центрального комитета, Политбюро и Сек-
ретариата. Впервые с момента основания партии Мао формально и
открыто стал ее главой. На то, чтобы занять это положение, Мао по-
требовалось двадцать лет. Это был волнующий момент для Мао, и,
как всегда, когда брали верх эмоции, в нем просыпалась жалость к
себе. Припомнив, как много ему пришлось пережить, Мао едва не
разрыдался.
Мао Цзэдун стал Сталиным Коммунистической партии Китая.
Часть четвертая
ПОКОРИТЬ КИТАЙ
Глава 26
«РЕВОЛЮЦИОННАЯ ОПИУМНАЯ ВОЙНА»
(1937—1945 гг.; возраст 43—51 год)
В Яньане, где во время японо-китайской войны располагалась
штаб-квартира Мао, система власти изменилась по сравнению с
прежними революционными базами, такими как Жуйцзинь. В соот-
ветствии с программными изменениями политики, представленны-
ми КПК единому фронту, было решено отойти от практики конфис-
каций и принуждения «классовых врагов» к рабскому труду. Вместо
этого инструментом максимального извлечения средств стало нало-
гообложение.
Это произошло вопреки тому факту, что яньаньская администра-
ция пользовалась двумя внешними источниками огромных поступле-
ний: значительной финансовой поддержкой националистов (в первые
несколько лет) и тайными денежными вливаниями Москвы, которые
Сталин в феврале 1940 года лично утвердил в размере 300 тысяч долла-
ров США в месяц (по сегодняшнему курсу это соответствует прибли-
зительно 45—50 миллионам долларов США в год).
Главным внутренним источником дохода был зерновой налог, ко-
торый резко возрос за годы коммунистической оккупации. Офици-
ильные цифры размеров зернового налога за первые годы правления
красных, если верить доступным для нас источникам, составили (в
мере, которая в то время соответствовала приблизительно 150 ки-
лограммам):
1937 г. - 13 859;
1938 г.- 15 972;
1939 г.-52 250;
1940 г. — 97 354;
1941г.-200 000.
281
Резкое увеличение налоговых поступлений зерна начиная с 1939 го-
да предназначалось для осуществления территориальной экспансии и
наращивания численности армии. Обычным явлением были принуж-
дение и насилие, как о том свидетельствует первый секретарь местного
комитета партии Се Цзюецзай в своей дневниковой записи от 21 июня
1939 года, где сказано, что сборщики налога «доводят крестьян до ги-
бели». (Се был одним из немногих, кто имел возможность вести днев-
ник — благодаря своему высокому положению и близким отношени-
ям с Мао, с которым они были дружны с ранней молодости.) В 1940 го-
ду зерновой налог был удвоен, несмотря на неблагоприятные погодные
условия, низкий урожай и голод. Налог был еще раз удвоен в 1941 году,
опять-таки невзирая на то, что в предыдущем году урожай был на 20-—
30 процентов ниже, чем обычно.
Местные жители не любили Мао — о чем он хорошо знал, но этот
факт не оказывал никакого влияния на его политику. Позже он рас-
сказывал своим высшим партийным кадрам историю об одном крес-
тьянине, жаловавшемся на непомерно тяжелые налоги. Когда руково-
дителя уезда убила молния, этот крестьянин сказал: «У неба нет глаз!
Почему молния не убила Мао?» Мао рассказывал эту историю для
того, чтобы подчеркнуть, что он не остался глух к недовольству, и ут-
верждал, что в результате снизил налог. В действительности же зло-
счастный удар молнии и проклятие крестьянина случились 3 июня
1941 года, задолго до того, как было объявлено о беспрецедентном
повышении налога. 15 октября Мао удвоил его, и произошло это пос-
ле того, как Мао прослышал о крестьянском недовольстве. Мало того,
в ноябре 1941 года Мао ввел еще один налог — на фураж для лошадей.
В другой раз Мао рассказал о некоем человеке, который, «притво-
рившись сумасшедшим», набросился на него и попытался убить — за
введение тяжких налогов. Мао не рассказывал других историй, кото-
рые множились, как круги на воде, например, он не упоминал об исто-
рии с одним крестьянином, который выколол глаза на портрете Мао.
На допросе этот человек сказал: «У председателя Мао нет глаз». Он хо-
тел сказать, что при его правлении не стало справедливости. Мао отре-
агировал манипуляцией с цифрами. В 1942 и 1943 годах правительство
в отчетах преуменьшило истинный размер налога по меньшей мере па
20 процентов.
Коммунисты всегда утверждали, что налоги в Яньане были ниже
налогов в областях, управляемых националистами. Но первый секре-
тарь Се лично записал в своем дневнике, что в расчете на душу насе-
ления в 1943 году налоги были выше обычных в «большом тылу» (об-
ласти, находившейся под властью националистов). Иногда, 110
свидетельству Се, размер налога был почти равен урожаю. Он упомя-
нул об одной семье, с которой в качестве налога взяли астрономиче-
ский налог — 92 процента. У многих после уплаты налога «не остава
282
лось зерна на пропитание». Очень многие пытались бежать. Согласно
свидетельствам самих коммунистов, только из Яньаня в 1943 году бе-
жали более тысячи семей, и это был настоящий подвиг, так как об-
ласть круглосуточно охранялась и, кроме того, находилась не на гра-
нице Особого района, который по территории не уступал Франции.
Красные распространяли миф о том, что Яньань подвергался плот-
ной экономической блокаде со стороны Чан Кайши. В действительно-
сти торговля с националистами была весьма оживленной, а человек,
которого Чан поставил управлять районом, граничащим с Яньанем на
севере, был генерал Дэн Баошань, давними и прочными узами связан-
ный с коммунистами. Его дочь являлась членом партии и жила в Янь-
ане, куда иногда приезжал и он сам; личный секретарь генерала был
членом коммунистической партии. Генерал Дэн разрешил красным
занять два важных пограничных контрольно-пропускных пункта на
Хуанхэ, что позволило коммунистам без помех сообщаться с осталь-
ными их базами. Мало этого, люди Дэна покупали для красных оружие
и боеприпасы. Чан терпел такое положение вещей, так как не желал
полномасштабной гражданской войны, которую Мао обещал развя-
зать в случае, если бы Чан начал стеснять его действия.
В районе Яньаня были сосредоточены достаточно большие природ-
ные ресурсы. Из таких запасов самой большой рыночной ценностью
обладала соль. В Яньане семь соляных озер, но единственное, о чем го-
ворилось в одном из рапортов 1941 года, — о том, что надо «просто со-
брать ее». В первые четыре года своей оккупации красные не произво-
дили соль, а только пользовались созданными до их прихода запасами.
«Создававшиеся десятилетиями запасы соли были распроданы», — го-
ворится в докладе от 1941 года, и территория «испытывает недостаток
соли». Режим не только крайне медленно развивал добычу соли, но
даже не имел таких планов. Такое отношение есть отражение того
факта, что Мао относился к Яньаню так же, как и к другим оккупиро-
ванным им территориям, — как к временной стоянке, а его экономи-
ческий подход весьма напоминал тактику выжженной земли без ма-
лейшего внимания к долгосрочным результатам хозяйствования.
К середине 1941 года режим с большим опозданием наконец при-
знал соль «самым крупным источником [внутреннего] дохода после
зеРнового налога» и средством получения баснословных прибылей,
к°торое вскоре начало приносить до 90 процентов экспортной выруч-
Ки* Соляные озера располагались в северо-восточной части региона, а
экспортный рынок находился близ южной его границы. Поскольку на
^том пути нет железных дорог и судоходных рек, не говоря уже об ав-
м°бильном транспорте, соль приходилось носить на себе на рассто-
е '00 километров по крутым извилистым тропинкам. «Транспорти-
283
ровка соли — это самый тяжелый налог, — писал яньаньский глава еди-
ному из императоров Маньчжурской династии, — ибо те, кто беден и
не имеет вьючных животных, вынужден нести соль на своих плечах;
страдания этих людей невыразимы». «Сегодня, — писал первый секре-
тарь Се, — положение мало чем отличается от прежних дней».
На бесчисленные крестьянские семьи была возложена обязанность
бесплатной переноски соли. Се и другие деятели умеренного толка пи-
сали Мао много раз, возражая против таких грубых и насильственных
методов, но Мао категорически им отвечал, что эта политика и не под-
лежит критике, так как она абсолютно правильная». Крестьяне, утвер-
ждал Мао, должны принуждаться к этой повинности, и Мао особо
добавил, что «делать это они обязаны в нерабочий сезон». Эти слова
были подчеркнуты самим Мао, который не желал, чтобы крестьяне из-
за переноски соли пренебрегали своим основным занятием.
Местные крестьяне, кроме всего прочего, были вынуждены содер-
жать непомерно раздутый и неэффективный административный ап-
парат. Британский специалист по радиотехнике, находившийся в
Яньане в 1944—1945 годах, Майкл Линдсей, был настолько поражен
неэффективностью администрации, что составил документ, озаглав-
ленный «Что делается не так в Яньане». Инициатива на местах сковы-
вается, писал Линдсей, люди боятся предлагать улучшения, так как
это может обернуться смертельно опасными политическими обвине-
ниями. «Все (sic!) технически образованные люди бежали при первой
же возможности». Этот доклад был передан Чжоу Эньлаю, и дальней-
шая его судьба осталась неизвестной Линдсею.
Были люди, которые и раньше поднимали голос против раздутого
бюрократического аппарата. В ноябре 1941 года один из членов мест-
ного марионеточного парламента, не коммунист, предложил умень-
шить численность армии и администрации, процитировав при этом
традиционный афоризм о том, что надо иметь «меньшую по числен-
ности, но лучшую по качеству армию, а также меньшую и проще уст-
роенную администрацию». В пропагандистских целях Мао устроил
публичное шоу, признав справедливость старого афоризма. Но в дей-
ствительности он не был заинтересован в уменьшении численности
руководящих кадров и солдат. Он хотел увеличения их численности
они были нужны ему для покорения всего Китая.
Сведения о том, что в Яньане было проведено сокращение армии и
административного аппарата, — суть часть основополагающего мифа
коммунистического Китая, так же как и то, что это мнимое сокраше"
ние облегчило бремя населения. В действительности же режим прй
нялся за искоренение политически ненадежных («отсталых»
терминологии того времени), старых и больных и принуждение их
284
подневольному ручному труду. В наставлении о перемещении этих лиц
говорилось, что «их надо свозить в центральные районы уезда, чтобы
их не сманили националисты». Другими словами, надо было предупре-
дить их бегство. Несмотря на все сокращения, которые якобы имели
место, из секретного документа, датированного мартом 1943 года, яв-
ствует, что общая численность административного аппарата возросла
повсеместно, особенно в низовом звене, для того чтобы усилить конт-
роль на местах. В то же время Мао реорганизовывал администрацию и
постоянно тасовал руководящие кадры, чтобы укрепить свою власть.
Германское вторжение в Россию в июне 1941 года заставило Мао
искать альтернативные источники финансирования на случай, если
Москва окажется не в состоянии субсидировать его и дальше. Спаси-
тельным выходом из ситуации стал опиум. В течение всего нескольких
недель Яньань закупил большое количество семян опийного мака. В
1942 году началось широкомасштабное выращивание и оживленная
торговля опием.
В узком кругу Мао окрестил эту свою операцию «революционной
опиумной войной». В Яньане опиум был известен под эвфемизмом де-
хуо — «особый продукт». Когда мы спросили старого помощника Мао
Ши Чжэ о выращивании опиума, он ответил: «Да, это было, —- и доба-
вил: — Если эта вещь всплывет, то это будет очень плохо для нас, ком-
мунистов». Ши также рассказал нам, что для маскировки посадок
опийного мака его поля обсаживались традиционными сельскохозяй-
ственными культурами, например сорго. Когда русский офицер связи
в 1942 году за игрой в маджонг прямо спросил Мао о том, как могли
коммунисты открыто заниматься производством опиума, председа-
тель промолчал. Один из его военных заместителей, выполняющий
грязную работу Дэн Фа, дал ответ: «Опиум приносит нам караваны де-
нег... и с этими деньгами мы сметем [националистов] с лица земли!»
Тщательное исследование этого вопроса позволяет утверждать, что в
тот год под маковыми плантациями было занято около 30 тысяч акров
лучшей земли региона.
Самые крупные производившие опиум уезды находились на гра-
нице, контролировавшейся одним из благоволивших к коммунистам
генералов Дэн Баошанем, которого прозвали «опиумным королем».
Мао пользовался бесценной поддержкой Дэна, за которую предсе-
датель расплачивался тем, что помогал Дэну проворачивать его соб-
ственные операции с опием. Когда Чан Кайши решил перевести Дэна
Другое место, Мао сделал все, чтобы воспрепятствовать этому. «По-
просите Чана остановиться», — говорил он Чжоу в Чунцине, сказав,
о °н (Мао) «уничтожит всякого, кем планируют заменить Дэна»,
н отменил перевод. Мао не раз публично показывал всем, как вы-
285
соко он ценит Дэна, дважды упомянув его имя, обращаясь к VII съез-
ду КПК в 1945 году. Один раз он произнес это имя вместе с цитатой
из Маркса, что заставило русского посланника Владимирова поинте-
ресоваться: «Кто этот Дэн Баошань, которого Мао Цзэдун цитирует
наряду с Марксом?» Тем не менее Мао никогда полностью не доверял
своему благодетелю. После того как коммунисты в 1949 году захвати-
ли власть, Дэн остался на континенте и в награду получил высокий,
хотя и чисто номинальный пост. Однако когда он попросил разреше-
ния выехать за границу, то получил отказ.
За один год опиум решил все финансовые проблемы Мао. 9 фев-
раля 1943 года он сказал Чжоу, что «Яньань преодолел финансовые
трудности и даже сделал накопления в размере 250 миллионов фаби».
Валюту, имевшую хождение на территориях, занятых националиста-
ми, — называли фаби, и Мао копил их валюту наряду с золотом и се-
ребром до того момента, когда «мы вступим на территории национа-
листов», то есть когда начнется полномасштабная война с Чаном.
Эта сумма в шесть раз превосходила официальный бюджет Яньаня
за 1942 год и представляла собой чистую прибыль. В 1943 году рус-
ские оценивали объем опиумных операций Мао в 44 760 килограм-
мов, что соответствовало астрономической сумме 2,4 миллиарда
фаби (приблизительно 60 миллионов американских долларов по
курсу того времени, или приблизительно 640 миллионов долларов
по современному курсу).
К началу 1944 года коммунисты, если верить первому секретарю Се,
стали «очень богаты». «Огромные накопления в фаби стали возможны
только благодаря операциям с особым продуктом», — записал он в сво-
ем дневнике. Жизнь членов партии в Яньане разительно переменилась
к лучшему, особенно в верхнем эшелоне. Кадровые работники, приез-
жавшие из других мест, дивились тому, как хорошо питаются комму-
нисты в Яньане. Один из гостей описывал обеды, состоявшие из
«нескольких дюжин различных блюд», причем «многие из них остава-
лись недоеденными».
Мао прибавил в весе. Когда несколько позже опиумный король
встретился с Мао в июне 1943 года, первыми словами, которыми ге-
нерал приветствовал его, были: «Председатель Мао стал толще!» Это
надо было считать комплиментом.
Для крестьян главным преимуществом, которое дал опиум, стало
облегчение наложенных на них повинностей. До этого крестьянам
разрешалось иметь только жалкие домашние пожитки и сельскохо-
зяйственный инвентарь. После того как Мао разбогател на торговле
опиумом, он приказал предпринять шаги с целью улучшить отноше-
ния с местным населением. Армия начала возвращать конфискован'
286
ное у крестьян имущество и даже помогать им обрабатывать землю.
Позже Мао сам признавал, что до весны 1944 года отношение местно-
го населения к партии можно было охарактеризовать словами «суе-
верный ужас и отчуждение, как по отношению к богам или дьяволам».
Другими словами, местные крестьяне не чаяли освободиться от крас-
ных. и это происходило на протяжении семи лет коммунистическо-
го режима в Особом районе. Все это время коммунисты мало контак-
тировали с местным населением, за исключением случаев, когда того
требовала работа — например, ритуальные посещения деревень с по-
здравлениями по случаю Нового года. Взаимные браки и тесное бы-
товое общение были большой редкостью.
Опиумное благополучие, однако, никак не отразилось на уровне
жизни местных крестьян; он оставался намного ниже уровня жизни
коммунистов. Коммунист низшего звена потреблял за год почти в
пять раз больше мяса (12 килограммов), чем средний крестьянин
(2,5 килограмма). Накапливая в своих руках огромные богатства,
режим тем не менее не упускал возможностей продолжать доить ме-
стное население. В июне 1943 года под надуманным предлогом, буд-
то Чан собирается напасть на Яньань (чего тот делать не собирался),
коммунисты обязали гражданское население совершать «доброволь-
ные пожертвования», то есть сдавать бесплатно дрова, овощи, сви-
ней и овец, а также то золото, которое еще оставалось у населения и
которое зачастую представляло собой последние сбережения семей.
Упоминание об огромных накоплениях КПК в дневниковой запи-
си Се от 12 октября 1944 года чередуется страшными описаниями кре-
стьянской жизни: смертность не просто возросла, она далеко опере-
дила рождаемость; в одном из уездов смертность превосходила
рождаемость в пять раз. Причина этого, записал Се, состоит «в плохой
одежде, скудном питании и тяжелых условиях проживания», в нека-
чественной питьевой воде и в отсутствии врачей. Режим самостоя-
тельно ввел еще одну причину повышения смертности — запретил
хранение и применение огнестрельного оружия. Волки прогулива-
лись по крестьянским дворам, а по окрестным холмам невозбранно
бродили леопарды1. Из-за этого люди были вынуждены на ночь пря-
Запрещение на ношение оружия было строжайшим. Один австрийский врач,
похищенный коммунистами в конце 40-х годов, говорил, что если слышишь вой
волков, то можно быть уверенным, что находишься в Особом районе. Ни один
человек из тех, кого мы опрашивали, не помнил, чтобы в Яньане в течение всей
воины раздался хотя бы один выстрел. Однажды ночью, когда русский радиоопе-
ратор на окраине Яньаня застрелил волка, который загрыз двух его сторожевых
собак, у него немедленно появились солдаты личной охраны Мао, заявившие рус-
х°му, что из-за выстрелов председатель «очень разгневался». В другой раз рус-
Кии посланник Владимиров застрелил бешеную собаку (бешенство было очень
я 1ЛЬНо Распространено в тех местах), которая напала на его собаку. Немедленно
б0.Илась гРУппа охранников, заявивших, что Мао «очень взволнован и прервал ра-
287
тать скотину в домах, чтобы не лишиться ее. Связанное с этим катас-
трофическое несоблюдение элементарных гигиенических норм ста-
новилось причиной множества болезней. Запрет оружия исключал
также добывание мяса охотой.
Особенно высока была смертность среди иммигрантов, составляв-
ших значительную часть населения. В Особый район этих людей при-
влекла свободная пригодная для вспашки земля. Мао поощрял им-
миграцию, но практически ничего не делал для иммигрантов, когда
они прибывали. Скученные в горных деревнях и предоставленные са-
мим себе, эти люди мерли буквально как мухи. В одном из районов
смертность среди них в течение двух лет достигала 31 процента. Мао
знал, что детская смертность равнялась 60 процентам, а те, кто выжи-
вал, вырастали неграмотными. И тем не менее, как вспоминал один
из руководящих работников, «массовая смертность среди людей и
невиданный падеж скота никогда не привлекали должного внима-
ния». Вынужденный хоть что-то делать, припертый к стене, Мао в
апреле 1944 года заявил: «Давайте обсудим это положение зимой».
Общественное здравоохранение действительно стало темой обсужде-
ния в ноябре того же года, впервые за все время с тех пор, как комму-
нисты, почти десять лет назад, явились в этот район. Однако и после
этого нет никаких данных, подтверждающих, что коммунисты стали
тратить деньги на охрану народного здоровья.
Опиумное обогащение наградило местное население еще одной на-
пастью — невиданной инфляцией, много худшей, чем в районах, заня-
тых националистами. «Мы стали причиной великой инфляции, — за-
писал Се в своем дневнике 6 марта 1944 года, — и не потому, что мы
бедны, а потому, что богаты».
Ключевую роль в раскручивании инфляции играл сам Мао. В июне
1941 года он лично распорядился без всяких ограничений печатать ме-
стные коммунистические деньги, бяньби. Исходный план заключался
в достижении верхней планки. Увидев бюджет, Мао записал: «Не за-
цикливайтесь на идее удержать бюджет в пределах 10 миллионов
юаней, не связывайте себе руки». Он вынуждал финансистов щедро
тратить деньги на администрацию и армию, выказывая при этом пол-
ное равнодушие к местной экономике. «Если в будущем [эта система]
рухнет, что ж, пусть так и будет». В 1944 году цена соли по сравнению с
1937 годом выросла в 2131 раз, растительного масла —в 2250 раз, хлоп-
чатобумажных тканей — в 6750 раз, одежды — в 11 250 раз и спичек — в
25 тысяч раз, если верить секретарю Се.
Эта гиперинфляция не повредила тем, кто питался из государствен-
ной кормушки. Русский посол Панюшкин, который, вероятно, лучше
многих знал обстановку, говорил, что инфляция больнее всего удар*1'
288
ла по «трудящимся», то есть по крестьянам, которым нужны были на-
личные деньги для покупки самого необходимого — одежды, соли,
спичек, утвари и сельскохозяйственных орудий и, кроме того, меди-
цинских услуг, которые никогда не были бесплатными для негосудар-
ственных работников, если они вообще имели возможность получить
хоть какую-то медицинскую помощь. Один чиновник, отвечающий за
работу больниц в Особом районе, признал: «Мы принимаем лао-бай-
шин [человека с улицы] только в том случае, если получаем за это пше-
ницу»-
Один из обычаев, соблюдение которого требовало наличных денег,
поддающихся измерению, был покупка невесты. В 1939 году невеста
стоила 64 юаня. К 1942 году цены были таковы: семилетняя девочка —
700; девочка-подросток — 1300; вдова — 3 тысячи. К 1944 году вдова
стоила уже 1,5 миллиона.
Процветало грабительское ростовщичество, в среднем взимаемый
процент составлял 30—50 в месяц, как пишет секретарь Се, который
упоминает также об астрономическом росте цен от одного базарного
дня до другого, когда цены успевали подняться на 15—20 процентов,
то есть всего за пять дней. Такой рост инфляции наблюдали только в
самые худшие времена до прихода коммунистов. Для того чтобы вы-
ручить хоть какие-то деньги, крестьяне были вынуждены продавать
урожай заранее, еще на корню, и в момент его созревания полученные
деньги составляли приблизительно 5 процентов от цены в момент со-
зревания и уборки.
«Снижение ростовщического процента» было одним из двух глав-
ных обещаний коммунистов того времени; другим было обещание
снижения земельной ренты. Но в то время как относительно последне-
го пункта были изданы законодательные акты (которые, правда, мало
что значили, так как крестьяне отдавали свой урожай непосредствен-
но государству, а не частному землевладельцу), коммунистический
режим так и не поставил заслон увеличению ростовщического процен-
та. По этому поводу было сказано только одно: «Установление процен-
та надо оставить на усмотрение самого народа... а правительство не
Должно устанавливать слишком низкий процент, так как в этом случае
заимствования вообще иссякнут». Поскольку правительство в дей-
ствительности никому не давало никаких займов, то ему надо было
искать другие способы удерживать кредит. В некоторых коммунисти-
ческих районах верхний предел ростовщического процента был уста-
новлен, но в Особом районе режим развязал руки самым алчным сло-
чм частного сектора, обрушив их жадность и своекорыстие на самых
еспомощных подданных.
В марте 1944 года правительство остановило печатный станок и
Принялось изымать из обращения бяньби. Отчасти это была вынуж-
денная мера перед неизбежным появлением первых нерусских ино-
10 Неизвестный Мао	289
странцев за пять лет — в Яньань должны были прибыть американ-
ская миссия и несколько журналистов. Гиперинфляция портила
картину. Но дефляция тоже не обернулась благом для тех, кто погряз
в долгах. Как писал об этом Се 22 апреля 1943 года, «нет никакой
разницы, поднимается курс денег или падает, страдают всегда те, кто
беден... долги, которые они должны были платить, когда цены были
чрезмерно высоки, теперь должны быть уплачены за счет продажи
их пожитков. Я слышал, что многие крестьяне продают даже тягло-
вый скот».
Опиумный рост был остановлен в это же время. Помимо того что
власти не желали, чтобы американцы увидели опиумные плантации,
причиной этого послужило еще и перепроизводство наркотика. Дей-
ствительно, теперь избыток превратился в головную боль. Некоторые
твердолобые предлагали по демпинговым ценам сбросить опиум в са-
мом Яньане, но Мао наложил вето на такое решение. Ему отнюдь не
были нужны пристрастившиеся к зелью крестьяне. Но некоторые
крестьяне действительно оказались на наркотическом крючке, так
как занимались выращиванием мака. Режим вынуждал местных жи-
телей отказаться от вредной привычки, для этого были установлены
жесткие сроки, при этом обещали «помочь лекарством пристрастив-
шимся к нему» и уверяли, что «бедные» не будут платить за лечение.
Но на деле платить приходилось всем, кто хотя бы в минимальной
степени был на это способен.
В кругу осведомленных чиновников Мао ответил на нараставшее
беспокойство по поводу опийной угрозы тем, что назвал выращивание
и продажу опиума одной из «двух ошибок» партии, но тут же, не пере-
водя дыхания, он оправдал обе эти ошибки. Одна ошибка, заявил он
15 января 1945 года, «заключалась в том, что вовремя Великого похода
мы забирали у людей их имущество... но, — тут же добавил он, — ина-
че мы не смогли бы выжить. Вторая ошибка, — продолжал он, — это то,
что вы выращивали одну вещь [моу-ву, то есть опиум], — но если бы мы
этого не сделали, нам не удалось бы преодолеть кризис, в котором мы
оказались».
Особый район оставался беднейшим в Китае даже спустя годы
после того, как Мао стал полновластным руководителем страны.
Один гость из коммунистической Венгрии, страны тоже отнюдь не
богатой, говорил о «неописуемо жалких и нищих деревнях» близ Янь-
аня в 1954 году. На самом деле все бывшие коммунистические базы
продолжали оставаться беднейшими областями Китая, и причина
заключалась как раз в том, что они были коммунистическими. Вот
красноречивый диалог между Мао и его шведским почитателем, про-
исшедший в 1962 году.
290
М юр да л ь. Я только что вернулся из поездки в Яньань.
Мао. Это очень бедная, отсталая и неразвитая... часть страны.
М ю р д а л ь. Я жил в одной деревне... Мне хотелось узнать о тех
изменениях, которые произошли на селе...
М а о. Я думаю, что вы сделали неправильный выбор, что поехали
в Яньань... Там можно найти только бедность и отсталость. Это была
плохая идея — отправиться в тамошнюю деревню.
Мюрдаль. Нос этими местами связана великая традиция — я
имею в виду революцию и войну. В конце концов, все началось имен-
но там.
Мао {перебивая собеседника). Традиция {смеется). Традиция {сно-
ва смеется).
Глава 27
РУССКИЕ ИДУТ!
(1945—1946 гг.; возраст 51—52 года)
В феврале 1945 года на Ялтинской конференции Сталин пообещал
Рузвельту и Черчиллю, что Россия вступит в войну на Дальнем Восто-
ке через два или три месяца после поражения Германии. Это означало,
что Советская армия войдет в Китай и, таким образом, даст Мао дол-
гожданный шанс захватить власть. Мао умно оценил положение еще в
1923 году. «Коммунизм, — сказал он тогда, — должен быть принесен в
Китай с севера русской армией». Теперь, двадцать два года спустя, эта
мечта становилась реальностью.
Сталину не пришлось убеждать Рузвельта и Черчилля позволить
ему вступить в заключительную часть войны с Японией. Они сами это-
го хотели. В то время американская атомная бомба еще не была испы-
тана, и союзники думали, что вступление Советского Союза в войну
ускорит поражение Японии и поможет сократить потери союзников.
Два западных лидера приняли также сталинские требования о «ком-
пенсации»; кажется, ни Рузвельт, ни Черчилль не поняли, что Стали-
ну не нужны приманки и убеждения. Они согласились не только на
сохранение статус-кво во Внешней Монголии (то есть фактически по-
зволив Сталину сохранить ее за собой), но и на то, чтобы повернуть
назад стрелки часов истории и восстановить царские привилегии в
Китае, включая экстерриториальный контроль над Китайско-Восточ-
ной железной дорогой и двумя главными портами Маньчжурии1.
- 1 В Ялтинской декларации эти уступки представлены как репарации, которые
с пония должна выплатить России, но в действительности они были мошенниче-
и сделаны за счет Китая. Черчилль приветствовал такое решение, на основании
Го» что «любое требование России о возмещении ущерба за счет Китая будет
291
Сталин воспользовался вступлением в войну против Японии в са-
мый последний момент в качестве предлога для того, чтобы вторгнуть-
ся в Китай и создать для Мао условия захвата им власти. Намек был
сделан сразу же по окончании Ялтинской конференции, 18 февраля
1945 года, когда рупор русского правительства, газета «Известия», на-
писала о желании Москвы решить дальневосточную проблему при са-
мом внимательном учете интересов китайских коммунистов.
Мао пришел в настоящий экстаз, его добрые чувства к русским воз-
росли до такой степени, что он начал интересоваться их сексуальным
благополучием. Несколько дней спустя, 26 февраля 1945 года, он спро-
сил у русского посланника Владимирова: «Неужели вам не понрави-
лась здесь ни одна хорошенькая женщина? Скажите, не стесняйтесь».
К этой теме Мао вернулся неделю спустя: «Не правда ли, здесь есть не-
мало красивых женщин? К тому же очень здоровых. Вам так не кажет-
ся? Может быть, Орлов хотел бы найти для себя такую? Или вы сами
положили на какую-нибудь из них глаз?»
Владимиров писал:
«...К вечеру девушка действительно пришла... Она застенчиво по-
здоровалась, сказав, что пришла прибраться в доме...
Я вынес стул и поставил его под наше единственное дерево у сте-
ны. Она села, напряженно и натянуто улыбаясь. Правда, она потом
дружелюбно отвечала на мои вопросы и настороженно ожйдала про-
должения, положив ногу на ногу. У нее были красивые маленькие
ножки, обутые в плетеные сандалии...
Она действительно оказалась потрясающей девушкой!
...Она сказала мне, что недавно поступила в университет. Как же
она была молода...»
5 апреля 1945 года Москва объявила Токио о разрыве пакта о нейт-
ралитете. Месяц спустя капитулировала Германия. Это произошло во
время съезда КПК, на котором Мао был утвержден как глава партии.
Мао заразил делегатов ощущением, что победа КПК так же неизбеж-
на, как поражение Японии. Советская Красная армия, без сомнения,
поможет коммунистам, сказал Мао, а потом, широко улыбаясь, при-
ставил ребро ладони к горлу и произнес: «Если же этого не произойдет,
то можете отрубить мне голову!» В те дни Мао бурно, как никогда, вы-
ражал свои чувства по отношению к Сталину: «Является ли Сталин
благоприятствовать выгодному для нас решению о Гонконге». Хотя сделка напря-
мую касалась территории Китая, китайское правительство не было поставлено об
этом в известность, не говоря уже о том, чтобы с ним проконсультировались по
данному вопросу. Более того, США отдали себя на милость Сталину, согласив-
шись ждать его разрешения перед тем, как проинформировать о решении Чан
Кайши, чем поставили себя в весьма стесненное положение, так как взяли на себя
ответственность за получение согласия от Чана. В результате генералиссимус Чан
Кайши не был признан США до 15 июня 1945 года, то есть в течение четырех ме-
сяцев. Непризнанность впоследствии создала множество трудностей и проблем-
292
вождем мировой революции? Конечно да... Кто наш вождь? Наш
вождь — Сталин. Есть ли второй такой человек? Нет... Каждый член
Коммунистической партии Китая — ученик Сталина, — подчеркивал
Мао. — Сталин учитель для всех нас».
В десять часов пополудни 9 августа 1945 года, через три дня после
того, как первая американская атомная бомба упала на Хиросиму, пол-
тора миллиона советских и монгольских солдат перешли в наступле-
ние на территорию Китая на фронте протяженностью более 4600 ки-
лометров — от берегов Тихого океана до провинции Чахар — это было
больше всего фронта от Балтики до Адриатики. В апреле 1945 года Мао
приказал частям и соединениям своих войск, расположенным вбли-
зи мест наступления русских, быть готовыми к «боевому взаимодей-
ствию с Советским Союзом». Как только русско-монгольские войска
вступили в Китай, Мао начал работать едва ли не круглосуточно, по-
сылая свои части на соединение с ними с приказом занимать захвачен-
ную советской Красной армией территорию. Мао перенес свой каби-
нет в Цзаоюань, где принимал и отправлял командиров, подписывая
телеграммы на теннисном столе и делая перерывы только для того,
чтобы наспех перекусить.
По Ялтинскому соглашению, прежде чем войти в Китай, СССР
должен был подписать договор с Чан Кайши, но русские ворвались в
Китай, решив не соблюдать ненужные формальности. Через неделю
после начала русского наступления, когда Красная армия прошла на
сотни километров в глубь территории Китая, министр иностранных
дел Чана неохотно подписал китайско-советский договор о дружбе и
союзе, согласно которому от Китая отделялась Внешняя Монголия.
Чан пошел на этот компромисс в обмен на признание Россией его ре-
жима как единственного законного правительства Китая и на обеща-
ние отдать всю захваченную территорию правительству Чан Кайши, и
только ему одному.
Невзирая на данное обещание, Сталин изыскивал миллионы спо-
собов помогать Мао. Первым приемом стал отказ подчиниться распи-
санию вывода войск. Устно он дал обещание вывести войска с занятых
территорий в течение трех месяцев, но отказался внести это обещание
в текст соглашения, и этот пункт был включен в дополнение, как ма-
лозначительная «мелочь». На самом деле Сталин собирался оставать-
ся там гораздо дольше трех месяцев и использовать это время для
создания препон и помех Чану, чтобы тайно подготовить передачу тер-
В^торни и имущества Мао1.
п * У Сталина были свои собственные агрессивные устремления: в качестве
прйлИ°Г0 рассматРивали план отделения части монгольских территорий Китая,
р 1Легающих к Внешней Монголии, и соединение их с этим сателлитом Совет-
293
Японцы капитулировали 15 августа 1945 года. Это событие было
встречено в Китае фейерверками и уличными шествиями, слезами и
тостами, барабанами и гонгами. Большая часть Китая находилась в
условиях непрерывной войны в течение восьми лет, а некоторые рай-
оны — четырнадцать лет. В течение всего этого времени территория,
на которой проживала по меньшей мере треть населения Китая, была
оккупирована японцами. Десятки миллионов китайцев погибли, еще
больше были искалечены, а более 95 миллионов человек — самое
большое число за всю историю — сделались беженцами. Народ жаж-
дал мира.
Взамен мира народ получил полномасштабную гражданскую вой-
ну, которая теперь началась всерьез. Здесь за спиной Мао незримо
стоял Сталин; в самом деле, русские не остановили свое продвиже-
ние на юг после капитуляции японцев, но продолжали наступать в
течение еще нескольких недель. Территория, занятая русскими в
Китае, превосходила территорию, занятую в Восточной Европе. Со-
ветские десанты были высажены на западе, они проникли в глубь
территории до самого Баотоу, у конечного пункта железной дороги,
ведущей в сторону северной базы Мао, приблизительно в 750 кило-
метрах от маньчжурской границы. К концу августа 1945 года с помо-
щью русских КПК захватила большую часть Чахара и провинции
Жэхэ, включая их столицы — Чжанцзякоу и Чэндэ, расположенные
всего в 150 километрах от Пекина — к северо-западу и юго-востоку
соответственно. Какое-то время Мао хотел перенести свою столицу
в Калган, и туда из Яньаня были даже отправлены верблюжьи кара-
ваны, нагруженные документами и багажом.
Главным призом в этой игре была Маньчжурия, где находились
крупнейшие в Китае месторождения угля, железа и золота, а также ог-
ромные лесные массивы и сосредоточено 70 процентов тяжелой про-
мышленности Китая. Маньчжурия граничила с трех сторон с террито-
риями, находившимися под советским контролем, — с Сибирью,
Монголией и Северной Кореей. Граница с одной только Сибирью
имела протяженность более 2 тысяч километров. «Если мы получим
Маньчжурию, — говорил Мао, обращаясь к своей партии, — то нашу
победу можно считать гарантированной».
Ни у коммунистов, ни у националистов в этом районе не было
вооруженных сил, так как эта территория была оккупирована япон-
цами, которые эффективно и беспощадно грабили ее на протяжении
четырнадцати лет. Но красные партизаны находились гораздо бли-
же к Маньчжурии, чем войска Чана. Русские немедленно открыли
ского Союза. Русско-монгольские оккупационные войска действительно создали
Временное правительство Внутренней Монголии, готовое провозгласить выше'
упомянутое слияние, но впоследствии от этого плана отказались.
294
китайским коммунистам доступ в оставленные японцами арсеналы,
включая крупнейший из них, в Шэньяне, где хранились около «100
тысяч винтовок, тысячи артиллерийских орудий, а также большие
количества боеприпасов, обмундирования и провианта». Так было
сказано в одном секретном циркуляре коммунистов. Всего за не-
сколько месяцев до этого 8 ПА имела на вооружении всего 154 тяже-
лых артиллерийских орудия.
Взятая добыча не ограничивалась оружием. Коммунисты получили
в свое распоряжение и новых солдат. Войска подчиненного японцам
марионеточного режима Маньчжоу-Го численностью около 200 тысяч
человек без сопротивления сдались советской Красной армии, и те-
перь русские подготовили их к повторной мобилизации — уже на служ-
бу КПК. В результате произведенных русскими опустошений и пря-
мого разрушения производственных мощностей без работы в этом
районе остались сотни тысяч человек. Советские оккупационные вла-
сти вывозили целые заводы и предприятия в качестве «военных тро-
феев» и даже взрывали производственные корпуса. Вывезенное рус-
скими оборудование оценивается в 858 миллионов долларов (по сего-
дняшнему курсу это соответствует 2 миллиардам долларов). Многие
местные жители были лишены средств к существованию. КПК, ко-
торая первоначально располагала в Маньчжурии 60 тысячами солдат,
смогла теперь увеличить численность их до более чем 300 тысяч солдат
и офицеров.
Усиление КПК проводилось русскими в большой тайне, так как
оно находилось в вопиющем противоречии с подписанным Москвой
соглашением с Чаном. Лучшие, закаленные в боях части и соедине-
ния генералиссимуса находились в Южном Китае и в Бирме, далеко
от захваченных русскими регионов. Для того чтобы быстро доста-
вить войска в Маньчжурию, Чану были отчаянно нужны американ-
ские корабли. Но Америка желала мирных переговоров Чан Кайши
с коммунистами; так под давлением американцев генералиссимус
пригласил Мао для переговоров в Чунцин. Американская политика
в Китае была определена покойным президентом Рузвельтом (который
умер 12 апреля 1945 года; на этом посту его сменил вице-президент
Гарри Трумэн) как «тактика сшибания лбами», и ранее американ-
ский посол в Китае предложил провести встречу генералиссимуса
и Мао в Белом доме, если два китайских лидера достигнут согла-
шения.
Мао не желал ехать в Чунцин и дважды отклонял приглашение,
равным образом из-за того, что не доверял мирным намерениям
ана и опасался за свою жизнь. Поездка Мао была бы его первой от-
лУчкой из его логова, в котором он находился с тех пор, как у него
295
появились собственные вооруженные силы, то есть с 1927 года. Мао
передал Чану, что пошлет вместо себя Чжоу Эньлая, но Чан настаи-
вал на том, что встреча на высшем уровне должна пройти с участи-
ем Мао, и в конце концов Мао был вынужден согласиться. Сталин
не менее трех раз присылал Мао телеграммы с предложением при-
нять приглашение. Тайно поддерживая Мао в захвате территорий,
Сталин хотел, чтобы тот к тому же играл в переговорные игры. Если
бы Мао отказался участвовать в этом спектакле, то это выглядело бы
как отказ от мирного предложения, и тогда Америка имела бы пол-
ное моральное право всей своей мощью поддержать Чана.
Мао возмутило такое бесцеремонное давление со стороны Стали-
на. Это была его самая большая обида на хозяина, и он не забывал ее
до конца своих дней.
Сталин передал Мао, что его личную безопасность будут обеспе-
чивать как русские, так и американцы. Основатель разведывательно-
го управления Чана Чэнь Лифу вспоминал, что у националистов не
было намерения организовывать покушение на жизнь Мао, «так как
американцы гарантировали его безопасность». Мао знал, что будет
находиться также под тайной защитой своих законспирированных
разведчиков, основным из которых был начальник чунцинского гар-
низона Чап Чэнь. Но при всем том Мао настоял на том, чтобы в
Яньань прибыл американский посол Патрик Херли и сопровождал
его в полете до Чунцина. Это было гарантией, что самолет не собьют
во время перелета.
Со всеми этими предосторожностями Мао наконец вылетел в
Чунцин на американском самолете 29 августа 1945 года, оставив в
Яньане вместо себя Лю Шаоци. Когда самолет приземлился, Мао
продолжал держаться рядом с Херли и поехал в резиденцию на его
автомобиле, отказавшись садиться в машину, которую прислал для
него Чан Кайши.
Мао принял также еще одну меру предосторожности: он приказал
начать наступление на позиции националистов в то время, пока он сам
будет находиться в Чунцине, чтобы показать, что красные развяжут
гражданскую войну, если с Мао что-нибудь случится. Он велел своим
генералам, которые были готовы (на американском самолете) отпра-
виться в штаб 8ПА: «Воюйте без всяких ограничений. Чем лучше вы
будете воевать, тем в большей безопасности я буду находиться здесь».
Когда его войска одержали победу в Шандане, Мао просиял: «Очень
хорошо! Чем крупнее сражение, тем значительнее победа и тем больше
надежда, которую я привезу по возвращении».
Был один момент, когда Мао впал в настоящую панику, находясь
в Чунцине. Это случилось, когда Херли на время уехал оттуда 22 сен-
тября, а 26 сентября за ним последовал Чан. Мао опасался, что его
хотят подставить. Чжоу связался с советским посольством, спросив,
296
не разрешит ли посол Мао поселиться в посольстве. Однако совет-
ский посол Аполлон Петров проявил неуступчивость, сказав, что он
связался с Москвой, запросил инструкций, но не получил ответа. Мао
был в ярости.
Тем не менее он многое выиграл в Чунцине. Он разговаривал с
Чаном на равных, «как осужденный, ведущий переговоры с тюрем-
щиком», по меткому замечанию одного наблюдателя. Иностранные
послы приглашали его на приемы не как мятежника, но как государ-
ственного деятеля; и он играл свою роль, проявляя дипломатические
таланты. Он отшучивался в ответ на колкие замечания главы бри-
танской военной миссии, посланника Черчилля генерала Картона де
Уайета, который заявил Мао, что не «считает, что красные внесли
большой вклад в разгром японцев, и что войска Мао были только
досадной помехой, не более того». Даже во время острой стычки с
командующим американскими войсками в Китае генералом Альбер-
том Ведемейером, когда тот обвинил председателя в убийстве после
пыток одного американского офицера по имени Джон Бёрч, Мао
сумел не потерять присутствия духа. Более того, он остался совер-
шенно хладнокровным, когда Ведемейер сказал ему, не скрывая уг-
розы, что США планируют доставить в Китай атомное оружие и вве-
сти в страну экспедиционный корпус численностью полмиллиона
человек. Выказывая мирные намерения, Мао сумел одержать пропа-
гандистскую победу.
Мирные переговоры продолжались сорок пять дней, но все это
было не более чем театральное представление. Мао не уставал воскли-
цать «Да здравствует генералиссимус Чан!» и говорить, что он всем сер-
дцем поддерживает Чана, признавая в нем единственного лидера Ки-
тая. Но все это ровным счетом ничего не значило. Мао хотел править
Китаем сам и понимал, что добиться этого он сможет только ценой
гражданской войны.
Чан тоже понимал, что война неизбежна, но ему нужно было
мирное соглашение, чтобы угодить американцам. Хотя у него не
было никакого намерения соблюдать такое соглашение, он поддер-
жал его, когда оно было наконец подписано 10 октября 1945 года.
Такое поведение принесло свои благоприятные плоды — по крайней
мере, на какое-то время. Пока Мао находился в Чунцине, американ-
ские войска оккупировали два города на севере Китая — Тяньцзинь
и Пекин, удержав их для Чана, и начали перевозить войска генера-
лиссимуса в Маньчжурию.
После того как договор был подписан, Чан предложил Мао задер-
жаться еще на одну ночь, а утром дал в его честь завтрак, после чего
1ао отбыл в Яньань. Когда Мао повернулся наконец к нему спиной,
ан дал волю своим чувствам и выплеснул их в следующей дневни-
к°вой записи: «Коммунисты вероломны, низки. Они хуже зверей».
297
Когда Мао 11 октября 1945 года вернулся в Яньань, он немедленно
начал военную операцию по вытеснению армии Чана из Маньчжурии.
Командующим коммунистическими войсками в этом районе был на-
значен Линь Бяо. Десятки тысяч кадровых работников были уже на-
правлены туда и переподчинены Маньчжурскому партийному бюро,
руководство которого было тайно переброшено в Маньчжурию рус-
скими самолетами из Яньаня в Шэньян еще в середине сентября.
Мао приказал развернуть войска вокруг Шаньхайгуаня у восточ-
ного края Великой стены. Его силы 29 августа 1945 года оккупировали
стратегический проход из собственно Китая в Маньчжурию во взаимо-
действии с советской Красной армией. Мао просил советское коман-
дование блокировать морские порты и аэродромы. С попустительства
и с поощрения русских подразделения КПК, действовавшие как не-
известные банды, открывали огонь по американским кораблям, пы-
тавшимся высадить войска Чана. В одном случае был обстрелян катер
командующего американской эскадрой адмирала Дэниела Барба, ко-
торый после этого был вынужден со своими кораблями отойти в от-
крытое море.
Наконец, 7-му флоту Соединенных Штатов пришлось бросить якорь
в Циньхуандао, в порту к югу от Маньчжурии, где и высадилась одна
из самых боеспособных армий Чана. В ночь с 15 на 16 ноября 1945 года
эта армия штурмовала Шаньхайгуаньский проход. Мао призвал к «ре-
шительной битве» и приказал своим войскам удержать проход, но ди-
визии Чана прошли сквозь них как нож сквозь масло. Разгром был та-
ким ошеломляющим, что один из командиров националистов притвор-
но жаловался, что «у нас не хватало людей принимать сданное оружие».
У коммунистических армий не было опыта позиционной войны,
да и вообще опыта ведения современной войны. Как у всех парти-
зан, первым принципом боевых действий, как изложил его еще Мао,
было «отступать, когда враг наступает». Именно так они поступили
и в этом случае. Напротив, армии Чана имели опыт широкомасш-
табных боевых действий против японцев в Бирме и за время одной
кампании вывели из строя больше японцев, чем вся коммунистиче-
ская армия за восемь лет войны в Китае. Командующий силами на-
ционалистов генерал Ду Юймин командовал в свое время войсками
во время всех основных сражений с японцами, в то время как Линь
Бяо участвовал в одной-единственной засаде в 1937 году и за про-
шедшие с тех пор восемь лет ни одного раза вообще не нюхал поро-
ха. Тщательно избегая столкновений с японцами, Мао в конце кон-
цов получил армию, неспособную по-современному воевать.
Красные имели, правда, некоторый опыт фронтальных столкнове-
ний во время антияпонской войны, но по большей части они сталки-
вались со слабыми формированиями националистов. Им ни разу не
приходилось иметь дело с элитными войсками Чана, которые, как пи-
298
сал Мао один из главных красных командиров, были свежими, хоро-
шо обученными, «как американцы», и боеспособными.
Войска КПК были не только плохо обучены, они также отличались
низким моральным духом. После окончания антияпонской войны
многие солдаты хотели только одного — мира. У красных в свое время
была очень популярна песня: «Разобьем японцев и вернемся домой».
После капитуляции Японии песню тихо «изъяли из обращения», но
чувство «давайте разойдемся по домам» невозможно было запретить с
такой же легкостью, как песню.
Когда войска коммунистов маршировали в Маньчжурию, в основ-
ном из Шаньдуна, ободряющие беседы сводились не к высоким мате-
риям, а к материальным соблазнам. Комиссар Чэнь И говорил офице-
рам: «Когда я покидал Яньань, председатель Мао просил меня сказать
вам, что вы идете в хорошее место, где вас ждет масса удовольствий.
Там светит электричество, там высокие дома, там много золота и се-
ребра...» Другие говорили своим подчиненным: «В Маньчжурии мы
будем есть рис и белый хлеб все время, и каждый получит повышение
по службе». Но даже таким способом многим офицерам не удавалось
поднять боевой дух солдат, и место назначения держали в тайне до
самой погрузки на корабль, идущий в Маньчжурию.
Коммунистические офицеры, направленные в Маньчжурию, го-
ворили о полном падении морального и боевого духа. Один офицер
вспоминал:
«Самой большой нашей головной болью было дезертирство... Во-
обще говоря, все мы, члены партии, командиры отделений, боевых
подразделений, имели среди своих подопечных «колеблющихся». Мы
делали все — несли караульную службу, ходили в наряды и выходили в
охранение — вместе с ними, не спуская с них глаз. Если такой ненадеж-
ный высказывал желание отлить, то мы говорили: «Пожалуй, и мне хо-
чется...» Признаки подавленности, тоски по дому, жалобы — со всем
этим приходилось сталкиваться на каждом шагу... После боев, особен-
но неудачных, мы вообще не смыкали глаз.
Большинство сбежавших дезертировали, как правило, после от-
боя, поэтому, кроме обычных караулов, мы расставляли в лагере еще
и тайных часовых... Некоторые из нас незаметно привязывали нена-
дежных на ночь к себе.
Некоторые из нас, командиров, были в таком отчаянии, что при-
бегли к старой японской методе удержания рабочих — на ночь у сол-
дат отнимали штаны и запирали в штабе».
Но дезертировали даже и надежные кадры.
Командир одной из дивизий, переведенных из Шаньдуна в Мань-
ЧжУрию, 15ноября 1945 года докладывал Мао, что за счет «дезертиров,
вставших и больных» он потерял 3 тысячи человек из 32 500, которых
°н пРивел на место назначения. Ранее командир другого соединения
299
докладывал: «Только за последнюю ночь из расположения бежали
больше 80 человек». В одной части дезертирство достигло 50 процен-
тов, и из 4 тысяч солдат в ней осталось не более 2 тысяч. Местные мань-
чжурские новобранцы тоже пускались в бега, когда узнавали, что
воевать им придется с правительством Гоминьдана. За десятиднев-
ный период с конца декабря 1945 года по начало января 1946 года к на-
ционалистам, по собственной статистике красных, перебежали более
40 тысяч человек. Хотя войска КПК по численности превосходили ар-
мию Гоминьдана и были хорошо вооружены японским оружием, они
едва умели держать в руках это оружие.
❖
Первый заместитель Мао Лю Шаоци предвидел, что красные не
смогут выбить Чана из Маньчжурии. Он придерживался иной страте-
гии, нежели Мао. Пока этот последний был в Чунцине, Лю инструкти-
ровал деятелей КПК в Маньчжурии сосредоточить внимание на
организации надежных баз на границе с Россией и ее сателлитами, где
войска могли бы пройти обучение и подготовиться к ведению совре-
менной войны. 2 октября 1945 года он издал следующий приказ: «Не
развертывайте основные силы на проходе в Маньчжурию, чтобы пре-
градить дорогу Чану, но сосредоточьте армию у границ с СССР, Мон-
голией и Кореей и надежно там окопайтесь». Кроме того, Лю приказал
красным готовиться к оставлению крупных городов и строить базы в
сельских местностях, прилегающих к этим городам.
Но когда Мао вернулся в Яньань из Чунцина, он взял верх над Лю.
19 октября 1945 года он приказал концентрировать основные силы у
прохода в Маньчжурию и на крупных железнодорожных узлах. Мао с
нетерпением ждал, когда сможет взять под контроль всю Маньчжу-
рию, как было сказано в новом приказе. Но армия Мао не была гото-
ва к его выполнению.
Отношение Мао к собственной армии можно по многим признакам
назвать отчужденным. Он никогда не пытался лично воодушевить сво-
их солдат, никогда не встречался с войсками в тылу. Он вообще не за-
ботился об армии. Многие солдаты, отправленные в Маньчжурию,
заболели малярией. Для того чтобы протащить этих больных, находя-
щихся в лихорадке, многие сотни километров, их ставили между дво-
ими здоровыми, которые, привязав их к себе за пояс веревкой, волок-
ли по дороге. Раненых солдат Мао приказывал оставлять в деревнях на
попечении крестьян, которые сами балансировали на грани голодной
смерти и не имели никакого доступа к медицинской помощи1.
1 Когда два года спустя Мао настоял на отправке больших сил в глубь занятом
националистами территории, командиры спрашивали, что произойдет с ранены-
ми вдали от баз. Мао отвечал с неподдельной жизнерадостностью: «Это очень лег-
ко. Оставляйте их на попечение масс».
300
Состояние армии ясно показывало, что в течение ближайшего вре-
мени Мао не стоит рассчитывать на победу, и Сталин не замедлил вме-
шаться. 17 ноября 1945 года, после того как армии Чана в результате
стремительного натиска овладели Южной Маньчжурией, Чан заметил,
что «отношение русских внезапно изменилось». Они приказали КПК
очистить города, положив тем самым конец надеждам Мао немедлен-
но сделаться хозяином Маньчжурии и одержать полную победу в на-
циональном масштабе.
Сталин понимал, что это решение повергнет Мао в отчаяние, по-
этому он решил подсластить пилюлю и подбодрить председателя.
18 ноября из Москвы пришла телеграмма: «Мао Аньин просит ва-
шего разрешения вернуться в «41» [41 было кодовое наименование
Яньаня]». Сталин наконец возвращал Мао сына. Это была хорошая
новость для Мао, но этот жест нимало не помогал ему захватить
Маньчжурию. Последовали отчаянные мольбы к русским и бесполез-
ные приказы армии держаться изо всех сил. Когда из Москвы не пос-
ледовало никакого ответа, а армия не смогла выполнить бессмыслен-
ный приказ, Мао слег с тяжелейшим нервным срывом. 22 ноября его
перевели из Цзаоюани в элитную клинику, выбросив оттуда предва-
рительно всех находившихся там больных. В течение многих дней он
был не в состоянии встать с постели; кроме того, за все дни он ни на
минуту не сомкнул глаз. Он лежал в кровати, дрожа всем телом, руки
и ноги периодически сводило судорогами, тело постоянно покрыва-
лось холодным потом.
Подумав, советник и помощник Мао Ши Чжэ предложил обра-
титься за помощью к Сталину. Мао согласился, и Ши отправил Ста-
лину телеграмму, тот откликнулся немедленно, предложив прислать
врачей. Мао принял предложение, но через два часа он передумал,
видимо испугавшись предстать перед глазами Сталина в таком бес-
помощном виде. Он попросил Ши подождать, но ответная телеграм-
ма уже ушла.
Буквально за несколько дней до этого Сталин отозвал лечившего
Мао врача из ГРУ доктора Орлова, который покинул Китай вместе со
всей миссией ГРУ в Яньане. Орлов пробыл в Китае три с половиной
года без отпуска, но, когда он прибыл в Москву, Сталин тотчас отпра-
вил его обратно к Мао. Несчастный Орлов вернулся в Китай 7 января
1946 года вместе со вторым врачом, сотрудником ГРУ Мельниковым.
Они осмотрели Мао, не нашли у него ничего серьезного, объясняя его
состояние умственным истощением и нервным потрясением. Мао по-
советовали поменьше работать самому, больше гулять и дышать све-
Жим воздухом. Орлов вскоре сам почувствовал, что близок к нервному
сРЬ1ву, и попросил разрешения вернуться домой. Но тщетно.
Б одном самолете с врачами прилетел сын Мао, Аньин, которому
талин на прощание лично подарил пистолет с дарственной надпи-
301
сью. Прошло восемнадцать лет с тех пор, как Мао в последний раз
видел своего сына, которому было тогда четыре года, когда Мао, ос-
тавив жену Кайхуэй и троих других сыновей, начал карьеру револю-
ционера-нелегала. Теперь Аньин превратился в красивого молодого
человека двадцати трех лет. Обняв сына на аэродроме, Мао восклик-
нул: «Как ты вырос!» В тот же вечер Мао написал благодарственное
письмо Сталину.
Мао выписался из больницы и переехал в главный штаб армии, в
красивое поместье, носившее название Пионный Павильон. Павиль-
он утопал в саду пионов, где росли очень пышные, истинно китайские
сорта этих цветов. К этому великолепию любивший растительность
номинальный главнокомандующий вооруженными силами Чжу Дэ и
его штаб добавили персиковый сад, пруд с рыбками и баскетбольную
площадку. Мао проводил с Аньином много времени; очень часто они
сидели, беседуя, за большим квадратным каменным столом во дворе
глинобитного дома, стоявшего в непосредственной близости от глу-
бокого личного бомбоубежища Мао. Один из постоянных партнеров
Мао по игре в маджонг и в карты заметил, что Мао очень трепетно и
с большой любовью относился к сыну. Здоровье Мао постепенно
улучшилось. К весне он поправился окончательно.
Больше всего председателя успокаивало то, что большая часть
Маньчжурии оставалась в руках коммунистов. Сталин продолжал кон-
тролировать положение в провинции, хотя обещанные им три месяца
уже давно истекли, и в города были допущены только штабы национа-
листов без войск. И хотя коммунистам пришлось вывести свои органи-
зации из крупных городов, они прочно обосновались на огромных
просторах сельской местности.
Русские армии покинули Маньчжурию только 3 мая 1946 года, по-
чти через десять месяцев после своего прихода. Для того чтобы макси-
мально повысить шансы КПК на взятие власти, порядок и расписание
вывода войск до последнего момента держались в тайне от национали-
стов. В то же время эти вопросы согласовывались русскими с КПК, с
тем чтобы последняя могла завладеть имуществом и крупными города -
ми, куда она к тому времени вернулась. Мао снова приказал своей ар-
мии занять ключевые города вдоль железнодорожной магистрали и
«держаться, невзирая на жертвы», обороняя эти города, «как Мадрид»,
взывая к памяти героической обороны этого города во время граждан-
ской войны в Испании.
Заместитель Мао Лю Шаоци снова проявил осторожность, предуН'
реждая, что красные не готовы остановить армию Чана и что большую
часть городов следует заранее оставить. Маньчжурский командующий
Линь Бяо тоже предупреждал Мао, «что вероятность удержать гороДа
302
мала», и предложил, чтобы стратегия заключалась в «вытеснении вра-
жеских сил, а не в обороне городов». Он соглашался с Лю Шаоци в том,
что приоритет следует отдавать организации баз в сельских местнос-
тях. Но Мао настоял на том, чтобы армия «стояла в городах насмерть»1.
Однако следующие сражения показали, что его армии по боеспо-
собности пока не идут ни в какое сравнение с войсками Чана. В тече-
ние нескольких недель после ухода русских националисты захватили
все крупные города Маньчжурии, за исключением Харбина, располо-
женного ближе других к русской границе, а силы коммунистов были
близки к полному коллапсу. Они в беспорядке отступали на север, под-
вергаясь бомбардировкам с воздуха, преследованию танков и мотори-
зованных соединений. Политический комиссар в штабе Линь Бяо по-
зднее признал, что «вся армия распалась» и впала в состояние, как он
выразился, «полной анархии». Один офицер вспоминал, что они бежа-
ли, преследуемые националистами, беспрерывно в течение сорока
двух дней. «Это действительно было настоящее паническое бегство...»
Но красные потерпели не только военное поражение. Они скомп-
рометировали себя в глазах гражданского населения, которое жаждало
национального единства после четырнадцати лет жестокой японской
оккупации и видело в националистах представителей правительства.
Линь Бяо докладывал Мао: «Люди говорят, что 8ПА не должна воевать
с правительственной армией... Они считают националистов централь-
ным правительством».
КПК проигрывала в глазах населения из-за своих связей с русски-
ми, которых народ ненавидел. Русские грабили не только промышлен-
ные предприятия, но и частные дома; часты были и насилия, чинимые
русскими солдатами. Когда в феврале 1946 года были с опозданием
опубликованы Ялтинские соглашения и стали ясны экстерриториаль-
ные привилегии, которых Сталин добился для себя в Маньчжурии, во
многих городах Маньчжурии, как, впрочем, и за ее пределами, прошли
многочисленные антисоветские демонстрации. Все были уверены, что
коммунисты вступили в Маньчжурию на плечах русских, и вступили
отнюдь не в интересах Китая. Когда демонстранты выкрикивали ло-
зунг «Коммунисты должны любить нашу страну!», люди начинали ап-
лодировать. Распространялись слухи, что коммунисты предлагают
Русским женщин в обмен на оружие.
Местное население относилось к красным совсем не так, как к на-
ционалистам. Один красный офицер вспоминал: «Мы сильно страда-
1 с
о том <ТеХ Пор КОММУНИСТЬ1 всячески культивировали и пропагандировали идею
Местно Т° заслУг°й Мао стала стратегия «окружения городов со стороны сельской
Захват гТИ>> И <<напРавленность на вытеснение противника, а не на оборону или
яРостно)Р-ДОВ>>’ В Действительности первая идея принадлежала Лю Шаоци, Мао
Коцце коеИ противился, и только практическая необходимость вынудила его в
нцов согласиться с ней; вторая же идея принадлежала Линь Бяо.
303
ли от голода и жажды, когда вступили в Цзилинь... На улицах не было
ни души... Но когда в города вступали наши враги, то люди выходили
на улицы, радовались и размахивали флагами... Вы можете предста-
вить себе наш гнев!»
Красные солдаты были обескуражены и вымещали злобу даже на
высших командирах. Линь Бяо однажды оказался блокированным на
своем вездеходе в гуще отступающих солдат. Когда охрана попросила
людей расступиться, чтобы пропустить «главного», раздались крики:
«Спросите у главного — мы что, отступаем в страну больших волоса-
тых?» Таково было местное презрительное прозвище русских.
В тот момент все выглядело так, что красным придется либо бе-
жать через границу в Россию, либо рассеяться по территории мел-
кими партизанскими отрядами, как это предвидел Линь Бяо. 1 июня
1946 года он попросил у Мао разрешения оставить Харбин — по-
следний удерживаемый красными крупный город, расположенный в
500 километрах от русской границы. На следующий день с такой же
просьбой к Мао обратилось пессимистически настроенное бюро
Маньчжурского отделения КПК: «Мы говорили брату Чэню [кодовое
наименование русских], что мы готовы оставить Харбин...» Мао дваж-
ды просил Сталина непосредственно вмешаться в конфликт — либо в
форме организации прикрытия, либо в форме совместных операций.
Сталин отклонил эти просьбы, так как прямая интервенция имела бы
неприятные международные последствия, хотя он и позволил подраз-
делениям КПК пересечь русско-китайскую границу. 3 июня 1946 года
Мао был вынужден утвердить план сдачи Харбина и перейти к «дол-
говременной» партизанской войне.
Мао был на краю гибели. Но в этот момент пришло неожиданное
спасение. В лице американцев.
Глава 28
СПАСЕНИЕ ИЗ ВАШИНГТОНА
(1944—1947 гг.; возраст 50—53 года)
Ни для кого не было секретом, что официальные представители
США не испытывали решительно никакого восторга по поводу
Чана, и поэтому Мао всячески пытался использовать эту двойствен-
ность в надежде, что американцы перестанут поддерживать генера-
лиссимуса и станут проявлять больше дружелюбия по отношению к
красным. Мао тщательно поддерживал миф о том, что КПК — не
настоящая коммунистическая партия, а всего лишь партия умерен-
ных аграрных реформаторов, которые от всей души стремятся к со-
трудничеству с США.
304
В середине 1944 года Рузвельт отправил в Яньань миссию. Сразу же
00 прибытии американцев Мао носился с идеей переименовать
партию. «Мы подумывали о том, чтобы переименовать партию, —- го-
ворил 12 августа 1944 года Мао русскому посланнику в Яньане Влади-
мирову, — и назвать ее не коммунистической, а как-нибудь по-друго-
му. Тогда ситуация стала бы более благоприятной и улучшились бы
отношения с американцами...» Русские немедленно подхватили эту
идею. Спустя месяц Молотов через специального посла в Китае гене-
рала Патрика Херли передал Рузвельту, что в Китае «некоторые... люди
называют себя коммунистами, но в действительности не имеют ника-
кого отношения к коммунизму. Скорее они просто выражают свое не-
довольство нынешним экономическим положением и поэтому назва-
ли себя коммунистами. Однако, как только экономические условия
улучшатся, они забудут о своих нынешних политических склонностях.
Советское правительство... никоим образом не связано с этими «ком-
мунистическими элементами»1.
Красный обман стал особенно важным, когда преемник Рузвельта
Трумэн в декабре 1945 года послал в Китай генерала Джорджа Маршал-
ла, чтобы попытаться остановить гражданскую войну. Маршалл, слу-
живший в Китае в 1920-х годах, был не расположен к Чану, главным
образом из-за коррупции родственников Чан Кайши, и был склонен
прислушаться к заявлениям КПК о том, что у партии и США много об-
щих интересов. Во время первой же встречи Чжоу Эньлай откровен-
но польстил Маршаллу, сказав, как сильно хочет КПК «построить де-
мократию, основанную на американских принципах». Месяц спустя
он явно дал понять, что Мао предпочитает Америку России, расска-
зав Маршаллу «один эпизод, который, возможно, покажется вам ин-
тересным. Недавно прошел слух о том, что председатель Мао соби-
рается нанести визит в Москву. Услышав об этом, председатель Мао
рассмеялся и полушутя-полусерьезно заметил, что если он когда-ни-
будь соберется в отпуск за границу... то, скорее, поедет в Соединенные
Штаты...». Маршалл, некритично воспринимавший эти россказни,
передавал их Трумэну. Даже много лет спустя он продолжал убеждать
Трумэна в том, что красные больше склонны к сотрудничеству с Аме-
рикой, чем националисты.
Маршалл не понимал Мао и его отношений со Сталиным. 26 де-
кабря 1945 года он говорил Чану, что «очень важно проверить, не име-
ет ли русское правительство контактов с Китайской коммунистиче-
екой партией и не поддерживает ли Россия КПК», — словно это
1 Двойная игра Москвы и Мао ввела многих в заблуждение и в течение деся-
илетий заставила полагать, что Мао мог победить благодаря США и что Амери-
а упустила шанс оторвать Мао от советского лагеря. В действительности же Мао
вс СекретУ всегда говорил членам своей партии, что дружба с Америкой — «это
ег° лишь тактический ход в борьбе против Чана».
305
утверждение нуждалось в проверке и доказательстве. Позже (в фев.
рале 1948 года) Маршалл докладывал конгрессу США: «В Китае мы
не располагаем никакими доказательствами того, что [коммунистиче-
скую армию] поддерживают коммунисты извне». Это невежество тем
более поразительно, что американцы, как и британцы, регулярно пе-
рехватывали телеграммы советского правительства, часть которых
была адресована коммунистам в Яньане и ясно показывала суть их
взаимоотношений. Маршалла также не раз предостерегали другие
американские официальные лица, включая главу американской мис-
сии в Яньане, доклад которого правительству Соединенных Штатов
начинался тремя тревожными словами: «Коммунисты — это интерна-
ционал!»1
Маршалл находился в Яньане с визитом с 4 по 5 марта 1946 года.
По этому случаю Мао постарался, чтобы все прошло как можно более
гладко. Первым делом Мао отправил своего сына Аньина в деревню.
Он объяснил сыну, что тот должен научиться работать и понять суть
китайской народной жизни, но в действительности причина была
совершенно иная. На самом деле Мао был очень обеспокоен внима-
нием, какое американцы уделяли его свободно говорившему по-анг-
лийски сыну. Вскоре после возвращения Аньина из России Мао пред-
ставил его корреспонденту Ассошиэйтед Пресс Джону Родерику,
который субботним вечером на танцах взял у Аньина интервью. Мао
был вне себя от гнева. Он «даже не стал читать интервью, — вспоми-
нал впоследствии Аньин, — он скомкал его и сурово обратился ко
мне: «...как ты осмелился дать интервью иностранному репортеру,
сам от себя, не спросив никаких инструкций?» Аньин был воспитан в
суровом мире сталинской России, но даже это не подготовило его к
железной дисциплине отцовского лагеря. Пока Аньин находился в
ссылке, в роли первой леди дебютировала не знавшая ни слова по-ан-
глийски госпожа Мао.
Доклад Маршалла Трумэну о пребывании в Яньане был насыщен
иллюзиями: «Я имел длительную беседу с Мао Цзэдуном и был при
этом предельно искренен. Он не проявлял никакого негодования и
всячески уверял меня в своем стремлении к сотрудничеству». Мар-
шалл проинформировал Трумэна о том, что силы коммунистов в
Маньчжурии «мало чем отличаются от плохо организованных банд»
и, что еще более удивительно, «яньаньским штабам практически не-
возможно связаться с лидерами, находящимися в Маньчжурии». Все
это происходило после того, как русские по воздуху (на транспортных
«Дугласах») перевезли в Маньчжурию коммунистическое руководство
1 Опытный посол Вашингтона в Москве Аверелл Гарриман был весьма озабо-
чен назначением Маршалла, так как чувствовал, что тот не вполне отдает себе от-
чет в размерах «русской опасности».
306
0 когда Яньань был в постоянном контакте с вооруженными силами
КПК, расположенными в полевых лагерях и насчитывавшими в сво-
их рядах сотни тысяч солдат.
Маршалл был еще в Яньане, когда Мао вызвал к себе связного ГРУ
доктора Орлова для разговора.
Маршалл сослужил Мао неоценимую службу. Когда Мао оказался
припертым к стенке, когда он, если можно так выразиться, переживал
свой Дюнкерк весной 1946 года, Маршалл оказал сильное — и решаю-
щее — давление на Чана с тем, чтобы тот прекратил вытеснение ком-
мунистов в северную часть Маньчжурии, сказав, что США прекратят
помогать Чану, если он будет продвигаться дальше, а также пригрозив,
что американцы прекратят транспортировку морем войск национали-
стов в Маньчжурию. 31 мая 1946 года Маршалл писал Чану, взывая к
его личной чести: «Ввиду продолжающегося наступления правитель-
ственных войск в Маньчжурии, я должен... повторить, что... дело при-
няло такой оборот, что надежность моего положения оказывается под
серьезным вопросом. Поэтому я снова прошу вас издать приказ о не-
медленном прекращении наступления, нападений и преследований,
осуществляемых правительственными войсками...»
Чан уступил и согласился на пятнадцатидневное прекращение
огня. Это произошло в тот самый момент, когда Мао примирился с
потерей последнего крупного маньчжурского города, который пока
еще удерживали красные Харбина, и был готов рассеять армию, пре-
вратив ее во множество мелких партизанских отрядов. Он действи-
тельно подписал такой приказ 3 июня 1946 года, но уже 5 июня,
узнав об одностороннем прекращении огня, он отдал новый приказ:
«Не отступать... особенно важно удержать Харбин». Опасность ми-
новала. Волна отступила.
Диктат Маршалла был, вероятно, единственным важным решени-
ем, которое повлияло на окончательный исход гражданской войны.
Красные, которые пережили этот период, от Линь Бяо до солдат-ве-
теранов, были единодушны в том, что это перемирие было роковой
ошибкой Чана. Если бы он продолжал наступать, то по меньшей мере
смог бы воспрепятствовать созданию красными крупной и надежно
Зац*ищенной базы на советской границе, соединенной с русской тер-
риторией веткой железной дороги. По этой дороге на базу было дос-
тавлено огромное количество тяжелых артиллерийских орудий. Более
Того, согласившись на двухнедельное перемирие, Чан получил затем
еШе одно предложение Маршалла о том, чтобы продлить перемирие
еШе на четыре месяца, распространить его действие на всю террито-
10 Маньчжурии и дать коммунистам возможность удержать за собой
еРную Маньчжурию. Настаивать на своем для Чана означало бы
307
прямую конфронтацию с Маршаллом, который, как отметил в дней,
нике Чан, «был в неописуемой ярости».
Генералиссимус ощущал давление не только со стороны Мар.
шалла, но и со стороны самого президента Трумэна. В середине июля
1946 года в районах, занятых националистами, были застрелены дВа
выдающихся оппозиционно настроенных интеллектуала. В тот месяц
опрос общественного мнения в США показал, что только 13 процсц.
тов населения одобряет помощь Чану, а 50 процентов выступает за то,
чтобы стоять в стороне от китайского конфликта. 10 августа 1946 года
Трумэн написал Чану выдержанное в резких выражениях письмо, я
котором упомянул о двух громких убийствах и заявил, что «америкащ
ский народ с отвращением взирает на насилия, творимые в Китае».
Трумэн угрожал пересмотреть американскую позицию, если не будет
прогресса и «стремления к достижению мирного соглашения».
В этих обстоятельствах Чану пришлось прекратить огонь в Мань-
чжурии (хотя он и продолжал с некоторым успехом теснить силы Мао
в отдельных местах). Один из ближайших соратников Чана, Чэнь
Лифу, был категорически не согласен с такими ограничениями.
«Будьте как генерал Франко в Испании, — говорил он Чану, — если
хотите сражаться с коммунизмом, сражайтесь до конца». «Метод пре-
подавания активных военных действий с пассивностью» не принесет
результата, убеждал он Чан Кайши: «Не будет никакого толка в пре-
кращении и возобновлении огня, возобновлении огня и его прекра-
щении...» Но Чану нужна была американская помощь, которая за весь
период гражданской войны составила около 3 миллиардов долларов
(около 1,6 миллиарда в виде прямой финансовой помощи и около
850 миллионов в виде безвозмездных поставок оружия), и он уступил
американскому нажиму.
Таким образом, Мао получил на севере Маньчжурии территорию
размером 1000 на 500 километров, то есть превосходящую по площа-
ди Германию и имевшую протяженную границу и железнодорожное
сообщение с Россией и ее сателлитами. Своим командующим Мао го-
ворил, что эту базу можно сравнить с удобным креслом, где СССР —
удобная спинка, на которую можно опереться, а Северная Корея и
Внешняя Монголия — не менее удобные подлокотники.
Имея в распоряжении четырехмесячную передышку, красные по-
лучили время для того, чтобы включить двухсоттысячную марионе-
точную армию Маньчжоу-Го в свою регулярную армию, а также
призвать в нее большое число новобранцев. Кроме того, старые вой-
ска прошли переподготовку. Любой солдат, которого коммунисты не
могли контролировать, подлежал чистке (цин-си), которая наделе па-
сто означала расстрел. Систематизированные данные позволяют У'г
308
ерждать, что число таких «вычищенных» в Красной армии вместе с
бежавшими» составляет устрашающую цифру 150 тысяч человек, что
пОчти равно числу убитых, предположительно попавших в плен и ис-
калеченных (172 тысячи человек).
Воодушевление солдат на борьбу с Чаном было ключевой задачей
переподготовки армии. Для этого регулярно устраивались митинги,
на которых солдат побуждали говорить горькую правду. Большинство
солдат были из бедных крестьян, хорошо знавших, что значит терпеть
голод и несправедливость. Вслух муссировались самые горькие вос-
поминания, что причиняло солдатам тяжелые моральные травмы.
Толпы приходили в возбужденное состояние. В одном из сообщений
председателю Мао говорилось, что «на митинге одного из солдат ох-
ватил такой приступ горя и отчаяния, что он потерял сознание, но
разум не вернулся к нему, когда он снова пришел в себя, и теперь этот
солдат превратился в настоящего идиота». Когда возмущение митин-
гующих достигало высшей точки, слово брали члены партии и гово-
рили, что теперь партия воюет с врагами, чтобы отомстить Чан Кай-
ши за все притеснения и унижения, так как именно режим Чана
является источником всех зол. Таким образом у солдат появлялся
личный мотив для участия в справедливой войне. Люди, прошедшие
через такие митинги, свидетельствуют, что они были очень эффек-
тивны, хотя теперь, находясь в спокойном состоянии, они с трудом
могут в это верить.
Многие солдаты, однако, находили в себе силы противостоять этой
психологической обработке, а некоторые на митингах отпускали скеп-
тические замечания. Таких осуждали, как представителей «эксплуата-
торского класса», и, как правило, такие люди пополняли ряды тех, кто
подлежал чистке.
Военная подготовка была такой же интенсивной, как и политзаня-
тия. Здесь русские оказались незаменимыми помощниками. Когда
первые подразделения Красной армии прибыли в Маньчжурию, рус-
ские приняли их за разбойничьи шайки. Эти так называемые солдаты
не были даже отдаленно похожи на регулярное войско и не умели об-
ращаться с современным оружием. Во время перемирия русские от-
крыли по меньшей мере шестнадцать военно-учебных центров, вклю-
Чая авиационные, артиллерийские и инженерные. Многие китайские
°Фицеры были отправлены в Россию на учебу, других послали в рус-
ские анклавы — Порт-Артур и Далянь. Эти два порта, которые Сталин
п°лучил по условиям Ялтинской конференции, стали укрытием для
??тРепанных подразделений и командных кадров Мао в Южной
аньчжурии; здесь они находили убежище, здесь их учили, готовили
в°°ружали.
^°сква наращивала темпы вооружения Мао. Русские передали его
скам 900 японских самолетов, 700 танков, более 3500 пушек, гау-
309
биц и минометов, около 12 тысяч пулеметов плюс крупную Сунгарий-
скую речную военную флотилию, а также множество броне авто моб и -
лей, зенитных орудий и сотни тысяч винтовок. По железной дороге
было доставлено более 2 тысяч вагонов с оружием и военным снаря-
жением из Северной Кореи, где находились крупнейшие японские
арсеналы. Еще больше трофейного японского оружия было достав-
лено из Внешней Монголии. Доставлялось также советское и тро-
фейное немецкое оружие, с которого сбивали заводскую маркировку.
Красные потом утверждали, что это трофейное американское оружие.
Кроме того, русские тайно передали КПК десятки тысяч японских
военнопленных. Именно эти подразделения сыграли решающую роль
в превращении никуда не годной коммунистической армии в устра-
шающую военную машину, именно японцы обучали красных обра-
щению с японским оружием, на котором основывалась огневая мощь
Красной армии, а также обслуживали и ремонтировали это оружие.
Именно японцы, и никто другой, были создателями военно-воздуш-
ных сил КПК, в которых японские пилоты служили инструкторами.
Тысячи хорошо подготовленных японских военных медиков подняли
лечение раненых в Красной армии на качественно новый уровень
профессионализма, радикально изменив его результаты. Некоторые
японские подразделения даже принимали непосредственное участие
в боевых действиях.
Еще одним чрезвычайно важным фактором стала советская окку-
пация Северной Кореи. Оттуда не только доставлялось оружие; более
200 тысяч солдат регулярной корейской армии, подготовленных и
обученных русскими и японскими инструкторами, были отправлены
в Китай на помощь Красной армии. Кроме того, благодаря восьми-
соткилометровому участку границы Северной Кореи с Маньчжурией
красные получили то, что в КПК называли «нашим тайным тылом» и
«лазейкой для отхода». В июне 1946 года, будучи в стадии развертыва-
ния, красные перемещали войска, раненых и снаряжение через терри-
торию Северной Кореи. Когда националисты захватили большую
часть Центральной Маньчжурии, расколов надвое силы красных,
коммунисты могли использовать территорию Кореи как связующий
участок между своими силами на севере и юге Маньчжурии, а также
между Маньчжурией и восточным побережьем Китая, в частности с
очень важной в стратегическом отношении провинцией Шаньдун.
Для того чтобы управлять этим важнейшим транспортным комплек-
сом, КПК создала в Пхеньяне и четырех корейских портах свои опор-
ные базы.
Ни в коем случае нельзя недооценивать вклад русских в восстанов-
ление железнодорожного движения. В конце 1946 года, когда власть
Мао в Северной Маньчжурии укрепилась, группа русских специалис-
тов восстановила обширную железнодорожную сеть на территории,
310
контролируемой Мао, и к весне 1947 года связала ее с Россией. В июне
1948 года, когда Мао готовился к последнему броску, чтобы занять всю
Маньчжурию, Сталин послал бывшего министра путей сообщения,
Ивана Ковалева, для наблюдения за ходом работ. В целом русские
обеспечили ремонт и восстановление более 10 тысяч километров пути
и 120 наиболее важных мостов. Железная дорога сыграла важнейшую
роль для коммунистов, позволив им быстро перебрасывать крупные
воинские соединения и тяжелую артиллерию для того, чтобы той же
осенью осуществить нападения на крупные города.
Огромная помощь со стороны России, Северной Кореи и Мон-
голии оказывалась в обстановке величайшей секретности. Об этой
помощи мало известно даже сегодня. Красные употребили массу
усилий для того, чтобы скрыть ее. Мао приказал Линю изъять упо-
минание о фактах поддержки коммунистических баз «Кореей, Со-
ветским Союзом и Монголией» даже из сверхсекретных внутренних
партийных документов1. Москва выступала в своей привычной роли,
утверждая, что сведения о советской помощи «являются сфабрико-
ванными от начала и до конца». В действительности сфабрикован-
ными были утверждения Мао о том, что Красная армия сражается
только пулями и винтовками.
Русская помощь, однако, обернулась горем и трагедией для людей,
живших на территориях, управляемых Мао. Он не желал оказаться в
кабале у Сталина в обмен за полученную помощь, хотел иметь свободу
рук, чтобы при необходимости попросить еще больше. Дважды, в ав-
густе и октябре 1946 года, он предлагал расплачиваться за помощь про-
довольствием. Эти первые предложения, сделанные русскому торгово-
му представителю в Харбине, были отклонены. Тогда Мао отправил в
Москву одного из самых преданных помощников, Лю Ял оу, чтобы на-
стоять на своем предложении. В результате было подписано секретное
соглашение о ежегодной поставке в Россию миллиона тонн продо-
вольствия.
Результатом стал голод и массовая смертность от него в районах Ки-
тая, оккупированных коммунистами. Согласно докладу начальника
тыла армии Мао, только в Яньане в 1947 году умерли от голода более
Ю тысяч крестьян. Мао хорошо знал положение, так как в том году по-
Сетил эту провинцию и видел голодных детей, подбиравших гороши-
НЬ1> которые обронили члены его свиты, и женщин, искавших в воде,
мыли предназначенный для Мао рис, хотя бы несколько зернышек.
Начальник охраны Мао, посетивший родные места в соседнем регио-
Не» в Шаньси, рассказывал своему шефу, что люди голодают и что его
Семье посчастливилось остаться в живых — и это вскоре после сбора
Номм^ИНЮ было также сказано: «Говорите, что мы боремся за политическую, эко-
Ическую и военную демократию... Не выдвигайте лозунги классовой борьбы».
311
урожая. В Маньчжурии число умерших от голода среди гражданского
населения достигло в 1948 году сотен тысяч, и даже солдаты Красной
армии часто находились на грани голодной смерти.
Мало кто знал, что голод в коммунистических районах был обус-
ловлен главным образом тем, что Мао экспортировал продовольствие.
Недостаток еды списывали «на войну». Но это был лишь предвестник
настоящего Великого голода, который тоже был страшным результа-
том правления Мао — следствием его решения экспортировать пр од о -
вольствие в Россию.
Во время навязанного Маршаллом перемирия, в июне 1946 года,
Чан в военном отношении все еще намного превосходил Мао. В ар-
мии Гоминьдана под ружьем было 4,3 миллиона человек, что намно-
го больше, чем в армии Мао, насчитывавшей 1,27 миллиона человек.
Какое-то время генералиссимус имел преимущество. Оставив крас-
ных в покое в Маньчжурии, он вытеснил их с баз собственно в Ки-
тае, включая и единственный город, который они еще удерживали,
Чжанцзякоу. Красные сдали город в октябре 1946 года. Далее на юге
красные были практически полностью изгнаны из района Янцзы.
На всех театрах войны Мао повторял все тот же неудачный маньч-
журский сценарий, приказывая своим генералам любой ценой брать
города. Например, в ходе военных действий в Восточном Китае он
приказал 22 июня 1946 года окружить Нанкин, куда Чан только что
перенес свою столицу. Хотя Мао утверждал, что в этом наступлении
нет никакого риска, этот план был оставлен, как, впрочем, и многие
другие планы Мао.
Несмотря на эти существенные и ощутимые потери, Мао чувство-
вал себя очень уверенно, так как в его руках была самая главная база —
Северная Маньчжурия. Когда Чан начал наступление и здесь — в ок-
тябре 1946 года, после того, как перемирие дало красным четыре меся-
ца на консолидацию сил, — он не смог проломить их оборону. В ту
зиму 1946/47 года, самую холодную за много лет на памяти местных
жителей, пришлось вести тяжелые сражения с реформированными
силами коммунистов, которыми командовал Линь Бяо, проявивший в
эти тяжелые месяцы незаурядный и весьма своеобразный военный та-
лант. Сам Мао кратко охарактеризовал полководческий стиль Линя
как «беспощадный и весьма странный». Одним из методов ведения
войны стало необычное использование сильных морозов. Когда тем-
пература воздуха опускалась ниже 40 градусов и солдат, помочившись
на морозе, рисковал отморозить член, Линь заставлял свои войска ле-
жать в засадах во льду и снегах в течение нескольких дней. Красные
ветераны оценивают потери умершими и искалеченными от обморо-
жений приблизительно в 100 тысяч человек. Националисты страдал14
312
от мор°зов меньше — они были лучше обмундированы и у них были не
таКИе беспощадные командиры.
К весне 1947 года коммунистическая база в Северной Маньчжурии
стала неприступной. Маршалл покинул Китай в январе, тем самым по-
ложив конец посредническим усилиям Соединенных Штатов. Позже
США оказывали существенную помощь Чану, но все это было уже бес-
полезно. Цель, которой коммунисты тайно добивались в течение более
двух десятилетий, — «соединиться с Советским Союзом» — была дос-
тигнута, не без помощи Вашингтона, хотя и невольной. Победа Мао в
общенациональном масштабе была теперь лишь вопросом времени.
Глава 29
ТАЙНЫЕ АГЕНТЫ, ПРЕДАТЕЛЬСТВО И БЛИЗОРУКАЯ ПОЛИТИКА
ОБРЕКАЮТ НА ПОРАЖЕНИЕ РЕЖИМ ЧАНА
(1945—1949 гг.; возраст 51—55 лет)
К началу 1947 года, когда националистам не удалось уничтожить
огромную базу Мао на границе с Россией, Чан понял, что попал в
трудное положение. Очень многие в стране тоже отчетливо это пони-
мали. Тогда Чан решил захватить цитадель Мао — Яньань. Это стало
бы событием «величайшего значения», записал Чан в своем дневни-
ке 1 марта. В тот же день он возложил выполнение этой жизненно
важной задачи на человека, которому всецело и безусловно доверял.
Генерал Ху Цзуннань был опекуном его младшего (приемного) сына
Вэйго и на церемонии бракосочетания Вэйго стоял радом с Чаном.
Наше исследование заставило нас подозревать, что генерал Ху был
«законсервированным» красным агентом. Он начал свою карьеру в
Вампу, военной академии националистов, в 1924 году. Эту академию
основала, финансировала и обеспечивала преподавательскими кадра-
ми Москва. Было это в то время, когда Сунь Ятсен старался исполь-
зовать поддержку России для захвата власти в Китае. Чан Кайши был
начальником академии, а Чжоу Эньлай руководил ключевым полити-
ческим департаментом. В академию были внедрены многочисленные
тайные коммунистические агенты, которые потом становились офи-
церами армии Гоминьдана.
И Вампу Ху Цзуннаня сильно подозревали в том, что он является
°ммунистическим агентом1, но у него были высокопоставленные
нМецр??аг и эти подозрения возникли из-за близкой дружбы Ху с человеком по
Комму, Гунмлнь, которого тогда же подозревали в тайной принадлежности к
3Нал с7Истам и которого впоследствии официальный Пекин действительно при-
°тЯньан*М агентом- Во время войны с японцами, когда Ху Цзуннань стоял к югу
ня, он сделал этого человека своим представителем в штабе Мао.
313
друзья, которые свидетельствовали в его пользу. Потом он завязал
дружбу с начальником разведки Чана, Дай Ли, который к тому
устроил женитьбу Ху. Эти два человека настолько сдружились, что
Дай приказал своим подчиненным в частях, вверенных Ху, посылать
копии секретных донесений одновременно ему самому и Ху. В ре~
зультате ни один из подчиненных так и не осмелился высказать свои
подозрения относительно Ху.
В 1947 году Чан поручил Ху взять Яньань. В тот же день, когда Ху
получил новое задание, сообщение об этом лежало на столе у Мао.
Мао приказал эвакуировать город, а местное население силами во-
оруженной милиции было согнано на окрестные холмы. Большая
часть красной администрации перебралась на другую базу — к вос-
току от Хуанхэ.
18—19 марта Ху взял Яньань, о чем националисты трубили, как о
своей великой победе. Но в действительности им без боя достался го-
род-призрак. По приказу Мао все эвакуированные и оставшиеся на
месте местные жители закопали в землю не только продовольствие,
но даже кухонную утварь.
Сам Мао покинул город всего за несколько часов до прихода наци-
оналистов, оставил с напускной неторопливостью. Он даже задержал-
ся на некоторое время, чтобы осмотреть пагоду — символ Яньаня. Он
любовался зданием, а шофер периодически давил на педаль газа аме-
риканского джипа (подаренного Мао уехавшими сотрудниками аме-
риканской миссии), напоминая о том, что националисты уже на под-
ходе. Мао сыграл этот спектакль, чтобы вселить уверенность в свое
окружение. Незадолго до этого Мао поразил высшее командование
Красной армии своим приказом вывести из Яньаня большую часть
войск, оставив в регионе всего 20 тысяч солдат — меньше одной деся-
той от их исходной численности. Ху наступал на Яньань, имея под сво-
им началом приблизительно 250 тысяч штыков.
Мао отступил на север в одной машине с Чжоу Эньлаем, который
стал теперь начальником его штаба, и госпожой Мао. По пути Чжоу и
Мао оживленно болтали и смеялись, словно, по словам сопровождав-
шего их телохранителя, «ехали на веселый пикник».
Примерно в 30 километрах к северо-востоку от Яньаня, в местечке
под названием Цинхуабянь, Мао попросил шофера сбросить скорость,
когда они проезжали по лёссовому склону, превращенному дождями в
довольно глубокую расселину. Телохранители терялись в недоумении,
видя, как Мао и Чжоу многозначительно переглянулись. Только чере3
неделю явилась разгадка, когда именно в этом месте 31 -я штабная бри-
гада Ху и еще 2900 солдат попали в засаду 25 марта.
Бригада получила приказ Ху следовать по этой дороге за день до ка
тастрофы, 24 марта, но люди Мао начали готовить засаду на много ДИе
раньше, и Мао послал на выполнение этой операции все свои силы
314
20 тысяч солдат. Еще до того, как раздались первые выстрелы, бригада
обнаружила засаду и тотчас по радио проинформировала об этом Ху.
Генерал Ху приказал наступать, угрожая трибуналом за невыполнение
приказа, отчего погибли 2900 человек. В это же самое время Ху отпра-
вил основные силы своей армии в другом направлении, на запад, ис-
ключив возможность отправить их на помощь попавшей в тяжелое
положение бригаде.
Три недели спустя, 14 апреля, Мао точно таким же способом за-
писал на свой счет еще одну победу, когда одно из соединений Ху
попало в заранее приготовленную для него засаду в Янмахэ. Потери
составили 5 тысяч человек убитыми, ранеными и пленными. Как и
раньше, Ху отвел подальше свои главные силы, и обреченная брига-
да оказалась отрезанной от них непроходимым ущельем.
4 мая коммунистам досталась еще одна легкая победа, когда они
захватили товарную станцию Ху, Паньлун. И снова Ху послал свои
главные силы выполнять второстепенные задачи, оставив товарную
станцию практически без прикрытия. Как защитники станции, так
и разведчики основных сил доносили, что красные «прячутся по-
близости от станции», но Ху сказал, что они видят волка там, где его
нет, и кричат: «Волк, волк!» Когда же главные силы дошли до ука-
занного им города, то не обнаружили там противника.
Вместе со станцией Паньлун красным достался склад с продо-
вольствием, обмундированием, боеприпасами и медицинским иму-
ществом, в то время как националистам оставалось теперь только
умирать от голода. Некоторым пришлось стаскивать обувь с разла-
гающихся трупов убитых коммунистов. «Как бы мы ни мыли ботин-
ки, — вспоминал один из националистов, — мы не могли избавить
их от страшной вони!» Многие заболевали, но лекарств теперь тоже
не было.
После этих трех побед, одержанных в течение двух месяцев после
взятия Яньаня националистами, коммунистическое радио передало,
что Мао остался в Особом районе. Смысл передачи заключался в сле-
дующем: хотя он и не находился в столице, глава КПК уцелел и мог
Действовать в районе, оставаясь там хозяином положения.
Мао находился в 150 километрах от штаба Ху в городе Яньань в
Течение одного года, свободно перемещаясь по провинции с эскор-
том в 800 человек, численность которого иногда увеличивалась до
00 человек, не считая кавалерийской роты. Радиостанция Мао ра-
Тала круглосуточно, поддерживая контакты с коммунистическими
РМиями и базами во всем Китае, а также с русскими.
Дять а° пеРеезжал с места на место впервые с тех пор, как начал управ-
л Ть Особым районом десять лет назад. Для него был изготовлен па-
ин, но Мао предпочитал передвигаться пешком или верхом на ло-
И, вопреки своему обычаю, выработанному еще во время Великого
315
похода, и физически весьма окреп. Личный повар повсюду носил с со-
бой любимые блюда Мао — красный перец и сосиски. Мао никогда це
ел вместе с местными крестьянами или в ресторанах, боясь недобро,
качественной пищи или яда. Теперь он спал так хорошо, что перестал
пользоваться снотворными таблетками, и вообще находился в пре-
красном расположении духа. Он с удовольствием осматривал досто-
примечательности и охотно позировал кинодокументалистам, кото-
рые прибыли из Маньчжурии, чтобы снять о нем фильм. Госпожа Мао
приобрела фотоаппарат и стала много фотографировать. Это увлече-
ние захватило ее, и со временем она стала в этом искусстве большим
мастером. Из коммунистической базы на востоке, с противоположно-
го берега Желтой реки, часто приезжали русские врачи, осматривали
Мао и сообщали Сталину о состоянии здоровья председателя КПК.
В течение всего этого года большая часть Особого района остава-
лась под контролем коммунистов, а огромная армия Ху раз за разом по-
падала в заранее расставленные ей ловушки. Катастрофа всегда проис-
ходила по одному и тому же образцу: мелкое подразделение попадает в
окружение превосходящими силами коммунистов в то время, когда ос-
новные силы Ху гоняются где-то за собственной тенью. Превосходно
подготовленный артиллерийский дивизион Ху тоже попал к красным
и составил ядро артиллерии Мао. Еще одно образцовое подразделение
Ху было похоронено в показательной ловушке, когда Ху приказал ему
двинуться в Яньань, якобы ввиду того, что город находится под угро-
зой нападения. В узкой горной долине воинская часть попала в засаду
и была буквально расстреляна из орудий. Таким образом, пока Ху пла-
номерно уничтожал свою армию, Мао разъезжал по району, строил из
себя военного гения и, словно фокусник, доставал из карманов одну за
другой образцово-показательные победы.
Правда, один раз Мао едва не оказался на краю гибели. В то время,
летом 1947 года, он в течение двух месяцев жил в одной деревне под
названием Ванцзявань, в крестьянской семье, впервые в жизни ока-
завшись в непосредственной близости от народа. Здесь он совершал
частые пешие прогулки и ради удовольствия катался верхом. Когда
установилась жаркая погода, он решил устроить во дворе навес, что-
бы читать на улице. Его телохранители ободрали кору с нескольких
деревьев, обрубили сучья, сделав какое-то подобие столбов, и сплели
из веток и листьев навес, под которым Мао каждый день читал, раДи
развлечения изучая английский язык.
8 июня 1947 года один из подчиненных Ху командиров, Лю Кань
с большими силами внезапно появился вблизи деревни. О местопре'
бывании Мао он узнал от местных крестьян, которым удалось бежать
из Особого района. Мао едва не взорвался от гнева, накричал на ЧЖ°У
316
дньлая, а потом между ними завязался жаркий спор относительно
того, куда бежать. Ближайшим безопасным местом была опорная база
а восточном берегу Желтой реки, где на переправе всегда находились
готовности машины и лодки. Но это место было слишком далеко,
поэтому Мао решил бежать на запад, в направлении пустыни Гоби.
Так и поступили, предварительно выгнав из деревни большую группу
крестьян — в противоположном направлении — для маскировки.
j4ao бежал в грозу и дождь на спинах телохранителей, которые
несли его по горным тропинкам, слишком скользким для лошадей.
Соблюдалось строжайшее радиомолчание, чтобы свести к миниму-
му риск пеленгации, — работал только один радиопередатчик, при-
чем он работал безостановочно, скорее всего в попытке связаться с
Ху и попросить его отозвать войска1.
Вот что происходило дальше. 11 июня Лю Кань уже буквально на-
ступал Мао на пятки. Он был так близко, что красные слышали топот
солдатских сапог и видели огни. Охранники Мао рассказывают, что у
них на голове волосы уже стояли дыбом. Они уже были готовы на-
смерть защищать Мао, когда тот вышел из пещеры и, широко улыба-
ясь, объявил, что враги пройдут стороной и не тронут никого из них.
В тот же момент на глазах у изумленных телохранителей вражеские
войска отошли немного в сторону и прошли мимо, оставив беглецов
в целости и сохранности. Ху приказал Лю Каню бросить все и быст-
рым маршем вернуться на место постоянной дислокации, в Баоань.
Этот инцидент послужил причиной экстренного обращения к
Сталину с просьбой перевезти Мао в Россию. Телеграмма Сталина
от 15 июня была, несомненно, ответом на эту просьбу. Сталин пред-
ложил прислать за Мао самолет.
Но к тому моменту Мао был уже в безопасности. За день до сталин-
ской телеграммы он уже отправил весточку своим коллегам, на опор-
ную базу на восточном берегу Желтой реки: «9—11-го числа этого
месяца четыре бригады Лю Каня прошли мимо нас парадным мар-
Шем— Потерь, если не считать нескольких убитых среди гражданско-
го населения, нет. Теперь армия Лю совершает маневры туда и сюда
в пР°межутке между Яньанем и Баоанем». Мао на этот раз не принял
сталинского предложения эвакуироваться в Россию. Но на всякий
случай приказал построить взлетно-посадочную полосу непосред-
ственно к востоку от Желтой реки.
вскоре Лю Кань нашел свою смерть. В феврале 1948 года ему было
Рйказано усилить оборону города Ичуань, расположенного между
скцМи адиостанции Мао поддерживали регулярные контакты с коммунистиче-
ски к Гентами в армии Ху, «для того чтобы ее действия всегда оставались под на-
Т°г° впеНТР0ЛеМ>>’ Рассказал нам один из радиотехнических специалистов Мао
Пор» (199^ни’ Добавив, что «имена некоторых агентов не разглашаются до сих
317
Яньанем и Желтой рекой. Для прохода к городу существовало три воз-
можных маршрута, и Ху выбрал маршрут, пролегавший по узкой,
росшей лесом, речной долине. Разведчики обнаружили болыц0е
скопление войск противника, что с несомненностью говорило о заса-
де. Лю по радио доложил Ху обстановку, испросив разрешения атак0.
вать противника, а затем сменить маршрут. Ху категорически отказал
Один из дивизионных командиров Лю Каня, Ван Инцзунь, позже
писал: «Получив этот приказ, который полностью игнорировал обста-
новку и наши интересы, офицеры и солдаты пали духом... Мы щди
молча, повесив голову». Они шли прямо в окружение, попав в кото-
рое были практически поголовно уничтожены. Погибли полдюжины
генералов, Лю Кань застрелился. Этот дивизионный командир уцелел
и позже встретился с генералом Ху. По словам командира, Ху «выра-
зил лицемерное сожаление и спросил, зачем мы наступали, не имея
достаточно сил. Я подумал: это же был твой приказ, и из-за него мои
люди попали под обстрел и погибли...». Этот командир дивизии сви-
детельствовал: «После гибели 29-й армии Лю Каня уже не могло быть
и речи о каком-то моральном духе в войсках Ху Цзуннаня. Более того,
общий настрой населения в районах, занятых Чаном, в корне изме-
нился...» Это поражение предопределило судьбу гоминьдановцев на
Яньаньском театре военных действий и сделало бессмысленным за-
хват Чаном Яньаня, который должен был поднять боевой дух армии и
придать уверенности националистам во всей стране.
Чан прекрасно понимал, что Ху портит все, к чему прикасается.
2 марта 1948 года генералиссимус записал в своем дневнике, что «эта
катастрофа стоила нам более чем одной трети сил, находившихся под
командованием Ху» и что Ху «снова и снова идет по одной и той же
фатальной дороге». И тем не менее, когда Ху, изворачиваясь, подает
рапорт об отставке, Чан отклоняет рапорт, не удержавшись, правда,
от горькой жалобы: «Потеря целой армии в Ичуане — это не только
крупнейшая неудача за всю кампанию армии националистов против
бандитов, но также и совершенно бессмысленная жертва. Убиты хо-
рошие генералы, уничтожена целая армия. Горе и гнев снедают
меня...» Небрежно проведенное следствие возложило вину за катаст-
рофу на мертвого Лю Каня. Корпоративная система националистов
сработала — они сомкнули ряды, в частности, потому, что все видели,
каким покровительством Чана пользуется генерал Ху.
Тот факт, что генералиссимус позволил Ху выйти сухим из воды
после целого года невероятных поражений и неудач, исполненных по
одному сценарию, многое говорит о стиле руководства и суждения*
Чана. Он доверял людям, которых любил, и готов был поддерживать
их, что бы ни случалось, часто из чисто сентиментальных побуЖДе
ний. Чан был упрям и с трудом отказывался от своих ошибок и за
блуждений. Чан даже позволял Ху забирать войска с других театр0
318
роенных действий. Главный американский военный советник гене-
паЛ-майор Дэвид Барр наблюдал, как Ху «убедил» Чана «усилить»
подчиненный ему гарнизон в Сиане до такой степени, что потом это
обернулось для националистов катастрофой на востоке Центрально-
го Китая; понесенные там огромные потери стали прямым следстви-
ем такой передислокации войск на запад, где, согласно сообщениям
gappa, они либо оказались бесполезными, либо погибли.
Когда Мао наконец покинул Особый район Яньаня и 23 марта
1948 года направился на восток от Желтой реки, на одну из опорных
баз, то он сделал это демонстративно, на глазах у тысяч крестьян, ко-
торые провожали его на переправе. Мао публично пожал руки мест-
ным кадрам, прежде чем сесть в лодку. Эта демонстрация была устро-
ена для того, чтобы показать всем, что его отъезд не есть паническое
бегство. Тот факт, что в этом районе Китая господствовали красные,
подтвердился всего лишь месяц спустя, когда Ху окончательно оста-
вил Яньань. За прошедший год он потерял 100 тысяч солдат. Уход на-
ционалистов из Яньаня был неожиданно упавшим с неба подарком
для красных, но Мао вел себя весьма сдержанно, не проявляя бур-
ных восторгов по этому поводу. Помощник Мао Ши Чжэ ожидал, что
Мао примет самое живое участие в торжествах по такому случаю, и он
«ждал, находясь поблизости... Но ничего не произошло». Мао, по-ви-
димому, не желал привлекать внимание к Ху на случай, если того при-
дется отстранить.
Ху продолжал одно за другим терпеть образцово-показательные,
катастрофические поражения, потеряв в конце концов много сотен
тысяч солдат и одну треть американского оружия, бывшего у нацио-
налистов. Когда Чан выехал на Тайвань, Ху последовал за ним. Там
ему немедленно были предъявлены обвинения в том, что из всех на-
ционалистов он «нанес наибольший вред нашей армии и стране». Но
расследование зашло в тупик, и обвинение рассыпалось из-за заступ-
ничества Чана. Более того, Чан поручил Ху возглавить диверсионные
операции на континенте; все они закончились весьма печально. Ху
Умер на Тайване в 1962 году. Возможно, в последние годы Чан начал
сомневаться и что-то подозревать. Начальник его охраны (а потом
премьер-министр Тайваня) Хао Боцунь рассказывал нам, что Чан
кривился от отвращения при одном упоминании о военной школе в
ампу, которая, как полагали, была его базой. В стенах этой академии
в°спитывались многие будущие «кроты» Мао.
«Кроты» Мао продолжали играть роковую роль в поражениях, кото-
Терлел Чан на протяжении трех военных кампаний 1948—1949 го-
Ве ’ Кот°Рые решили исход гражданской войны. Первая кампания раз-
рывалась в Маньчжурии, где Чан поставил командующим генерала
319
Вэй Лихуана. На этот раз не только подчиненные говорили Чану, что
Вэй коммунистический шпион; Чан и сам подозревал в этом генерала.
Но при всем том он все же назначил Вэя командовать пятисотпятиде.
сятитысячными отборными силами на этом решающем театре войны
в январе 1947 года.
Вэй подал просьбу о вступлении в КПК в 1938 году. В 1940 году
Мао передал эту информацию в Москву, доложив русским, что КПК
поручила Вэю не афишировать своей принадлежности к коммунис-
там, оставшись в рядах националистов. Похоже, что Вэй решился на
предательство из неприязни к Чану за то, что тот не продвигал его
по службе так высоко, как сам Вэй считал себя достойным. Своим
закадычным друзьям Вэй говорил: «Я стою за коммунистов... Мне
очень нравится Яньань... Давайте работать на коммунистов, чтобы
свалить Чана».
О тайных связях Вэя Чану рассказывал один коммунист-перебеж-
чик, и генералиссимус не стал назначать Вэя на высшие командные
посты после 1945 года, несмотря на то что тот отлично проявил себя
в Бирме в боях с японцами, где заслужил прозвище «Вэй — сто побед».
Вэй был обижен настолько, что удалился в добровольное изгнание за
границу.
Причиной вызова Вэя и назначения его на ответственнейший пост
было лихорадочное стремление Чана угодить американцам, которые
высоко ценили достижения Вэя в Бирме и считали его настоящим ли-
бералом. Тогдашний вице-консул США в Шэньяне Уильям Стокс го-
ворил нам, что «Чан назначил Вэя в тщетной попытке получить
больше американского снаряжения и денег, потому что американцы
считали Вэя проверенным военачальником».
Когда Чан позвонил Вэю в Париж, генерал немедленно сообщил об
этом в русское посольство в Париже и таким образом с первых минут
координировал все свои действия с КПК. Прежде всего он перебросил
все свои войска обратно в несколько крупных городов, позволив тем
самым коммунистам без боя овладеть 90 процентами маньчжурской
территории, а потом окружить эти города.
Мао желал, чтобы Вэй оставил все подчиненные ему войска в
Маньчжурии, чтобы коммунисты смогли их там уничтожить. Поэто-
му Вэй все время игнорировал неоднократные приказы Чана отвести
войска в Цзиньчжоу, самый южный железнодорожный узел Маньч-
журии, чтобы затем полностью вывести их из Маньчжурии (такую
передислокацию предлагал американский военный советник гене-
рал-майор Дэвид Барр). Вместо того чтобы отстранить Вэя от коман-
дования, Чан месяцами спорил с ним — до тех пор, пока коммунисты
15 октября не взяли Цзиньчжоу, окружив при этом сотни тысяч сол-
дат националистов в Маньчжурии. После этого армии Мао осадил
националистов в оставшихся под их контролем городах, а потом взЯ
320
их один за другим. С падением Шэньяна 2 ноября 1948 года вся
Маньчжурия оказалась в руках Мао.
За действия в Маньчжурии Чан посадил Вэя под домашний арест, и
ходили слухи, что строптивого генерала ожидает военно-полевой суд.
pj0 Чан редко казнил и даже сажал в тюрьму высших командиров или
высокопоставленных противников. Он позволил Вэю уехать, и тот, це-
лый и невредимый, отбыл в Гонконг. Год спустя, через два дня после
провозглашения коммунистического Китая, Вэй, виляя хвостом как
преданная собака, послал Мао телеграмму: «Мудрое руководство... ве-
личественный триумф... великий вождь... радость, восторг и всемерная
поддержка... Взлетев как птица в небо...» Однако Вэй цинично откло-
нил приглашение Мао приехать в континентальный Китай и попытал-
ся в 1951 году связаться с ЦРУ, чтобы Америка оказала ему поддержку
в создании третьей силы. На континент он в конце концов вернулся в
1955 году.
Своему племяннику Мао рассказывал о Вэе, прибегая к довольно
блеклым определениям: «Вэй Лихуан не возвращался до тех пор, пока
не лопнул его бизнес в Гонконге. Такие люди, как Вэй Лихуан, дос-
тойны лишь презрения...» И Мао отчетливо продемонстрировал это
презрение. Старые коммунисты, друзья Вэя, получили распоряжение
не приглашать его на обеды, и это пренебрежительное отношение со-
хранялось до самой смерти Вэя в Пекине в 1960 году. Его помощь Мао
замалчивается до сих пор, ибо военный гений его сильно потускнеет,
если станет известно, что один из высших вражеских командиров бук-
вально подставил под его удар свои силы, кстати лучшие войска Чана.
Мао ни разу не побывал в Маньчжурии за все время маньчжур-
ской кампании. Он постоянно находился в своем штабе, в Сибайпо,
в 240 километрах к юго-западу от Пекина. После того как в начале
ноября 1948 года Маньчжурия пала, он приказал расположенной там
армии под командованием Линь Бяо отойти на юг. Численность ар-
мии была теперь доведена до 1,3 миллиона человек. Ее задачей стало
Уничтожение шестисоттысячной армии националистов в Северном
Китае. Командовал этой армией Фу Цзои, прославленный генерал,
Руководивший первыми победоносными сражениями с японскими
^арионетками в 1936 году. Столкновение Линя и Фу, так называемая
екинско-тяньцзиньская операция, стала второй из трех ключевых
кампаний, решивших исход гражданской войны.
В °тличие от Вэя генерал Фу не был тайным коммунистическим
ентом. Но он был окружен ими; собственной дочери генерала, чле-
У КПК, партия поручила неотлучно находиться при отце и доклады-
ь 0 каждом его шаге. Чан смутно догадывался о происходящем, но
Предпринял ничего, чтобы исправить положение.
’’'‘известный Мао
321
В ноябре, еще до того, как Линь пошел из Маньчжурии на юг, фу
принял решение сдаться, не сказав об этом Чану. Фу потерял веру в
режим Чана и решил попытаться спасти занятую им область от бес-
смысленных разрушений — не в последнюю очередь Пекин, куль-
турную столицу нации, где был расположен его штаб. Он не стал
сдаваться только потому, что не питал никаких иллюзий относитель-
но коммунистов, которые, как он публично говорил в то время, при-
несут с собой «жестокость... террор и тиранию», и поэтому желание
сдать город вызывало у него мучительное двойственное чувство. Фу
разрывался на части. Видели, как он иногда бьет себя по лицу. Од-
нажды он пытался покончить с собой.
Чан знал, что происходило с Фу. 12 декабря 1948 года Чан записал
в своем дневнике, что «Фу сильно подавлен... и, как кажется, впадает
в безумие». Но Чан все же отказывался отстранить Фу и на просьбу
последнего об отставке ответил сентиментальными «десятью тысяча-
ми нет».
Мао внимательно следил задушевным состоянием Фу, пользуясь
сведениями дочери генерала, и решил, что сможет извлечь из этого по-
ложения нечто большее, чем обыкновенная капитуляция. Он имел
возможность предстать перед всеми в блеске военного гения, если бы
ему удалось победить Фу — прославленного национального героя. Мао
два месяца задерживал у себя парламентеров Фу, не принимая капиту-
ляции, но и не говоря «нет», продолжая все время беспокоить Фу сво-
ими мелкими атаками. По прошествии времени Фу утратил всякую
способность к командованию войсками. Один офицер вспоминал, как
во время одного из решающих сражений, когда у Фу потребовали ин-
струкций, «он вздрогнул, пошатнулся, а потом тихо произнес: «Сыг-
райте это на слух». В тот момент я почувствовал, что все кончено». Как
и следовало ожидать, армия Мао брала город за городом, включая
Тяньцзинь, третий по величине город страны, который пал 15 января
1949 года. Только после того, как Мао создал свой образ победителя
титанов, он согласился принять оставшееся в силе предложение Фу о
сдаче Пекина. Таким образом, Мао мог теперь сказать, что Фу выбрал
мир только после того, как был не раз бит на поле боя — и бит самим
Мао. Истина же заключалась в том, что всей этой кампании, стоившей
десятков тысяч жертв, вообще могло не быть. Сломленный Фу сотруд-
ничал с Мао до самой своей смерти на континенте в 1974 году.
Приблизительно в то же самое время, когда разворачивалась фик-
тивная Пекинско-тяньцзиньская операция, в сердце Китая, к северу
от столицы Чана — Нанкина, развертывалась третья, гигантская п°
масштабам и отнюдь не поддельная кампания, известная как Хуай-
хайская операция. В битве приняли участие более миллиона солдат и
322
офицеров. Сражение продолжалось с ноября 1948 по январь 1949 года.
Командующий силами националистов на этом направлении не был
ни коммунистическим агентом, ни морально надломленным челове-
ком. Однако среди его непосредственных подчиненных были постав-
ленные на стратегически важные посты красные шпионы, включая
дВух генералов, бывших тайными членами партии в течение десяти и
двадцати лет соответственно и раскрывших замыслы ведения кампа-
нии спустя 48 часов после ее начала.
Двумя другими главными изменниками были два человека в соб-
ственном штабе Чана — Лю Фэй и Го Жутуй, которые участвовали в со-
ставлении и подготовке самых секретных планов ведения кампании.
Эти люди постоянно ставили силы националистов в положение оборо-
няющейся стороны, преднамеренно давая неправильные указания по
развертыванию кампании, одновременно передавая эти планы комму-
нистам.
Особенно сильно Чан зависел от Го, с которым он почти ежеднев-
но говорил по телефону и губительным советам которого следовал.
Боевые командиры в войсках первыми начали подозревать Го, а рас-
крыл его шпионаж в пользу коммунистов не кто иной, как приемный
сын Чана — Вэйго. Но генералиссимус бездействовал до тех пор, пока
не стало слишком поздно, и даже тогда он просто перевел Го в Сычу-
ань — по рекомендации второго коммунистического агента Лю Фэя.
В Сычуани Го отличился тем, что сдал коммунистам целую армию.
К середине января 1949 года Мао триумфально завершил все
три кампании. Вся территория к северу от Янцзы, где находилось до
80 процентов всех китайских войск, оказалась в руках Мао. Теперь
Мао хотел посадить своих агентов в армии Гоминьдана в южных, еще
не захваченных районах Китая с тем, чтобы выждать, когда коммуни-
сты придут на юг, и потом в подходящий момент сдаться. Высокопо-
ставленные националисты толпами бежали с тонущего корабля. 7 ян-
варя Мао сообщил Сталину, что «многие выдающиеся» люди Чана,
включая его министра обороны Бая, ищут контактов с коммуниста-
ми. Бай Чунси спрашивал наших людей: какие приказы будут от
КПК? «Я немедленно выполню любой из них»1. Таким просителям
Мао приказывал оставаться у Чана и даже оказывать сопротивление
коммунистам и ждать подходящего момента. Хотя Янцзы — могучая
водная преграда, а у Чана была сильная речная флотилия, все эти ста-
рые и новые предатели позаботились о том, чтобы открыть коммуни-
стам путь к столице, Нанкину, и к финансовому сердцу Китая —
Шанхаю, и к остальным районам Южного Китая. 9—10 января Мао
Конфиденциально известил Сталина о том, что его правительство
<<м°жет быть создано летом» или «несколько раньше».
Правда, в действительности Бай не перешел на сторону КПК.
323
Победе Мао в гражданской войне в огромной степени помог-
ло неумение Чана разбираться в людях — хотя, конечно, выявить и
обезвредить коммунистических агентов было очень и очень нелег-
ко. Мао же в своей политике не допускал ни малейшей случайнос-
ти. Кампания террора, развязанная в Яньане и других коммунисти-
ческих районах, выявила и уничтожила любые возможные личные
связи отдельных коммунистов с националистами, а тотальное унич-
тожение коммунистами возможности сохранения личных секретов и
частной жизни исключило сношения с националистами людей, на-
ходившихся под властью коммунистов, даже если эти люди стреми-
лись установить эти связи.
Мао никогда не останавливался на полпути. Каждый раз, приоб-
ретая новую территорию и людей, он без устали предпринимал бес-
пощадные меры по укреплению своей власти, требуя, чтобы каждый
вступивший в партию заполнял анкету о составе семьи и о ее соци-
альном положении, — и это было только начало. Он никогда не пре-
кращал вынюхивать, выискивать, расставлять сети, провоцировать,
заглядывать в замочные скважины. Очень немногие агенты, нацио-
налистические или иностранные, выживали в стане коммунистов, и
не уцелел ни один, сумевший получить мало-мальски высокий пост
в коммунистической иерархии.
Сильное чувство, какое питал Чан к своей жене, также способство-
вало тому, что он потерял Китай. Первым премьер-министром Чана
после окончания японо-китайской войны стал Т.В. Сун, брат госпожи
Чан. Семейства Сун и Кун (за представителя последнего вышла замуж
старшая сестра мадам Чан) сильно разжирели благодаря проводимой
Т.В. политике. После капитуляции японцев Т.В. установил курс обме-
на валюты марионеточного правительства за пределами Маньчжурии
на абсурдном уровне 1:200. Это решительно повысило благосостояние
семьи, но зато сделало нищим сразу все население оккупированных
японцами областей Китая, к каковым относились такие крупные горо-
да, как Шанхай и Нанкин, где жило подавляющее большинство китай-
ского среднего класса. При премьерстве Т.В. имевшие полную власть
чиновники занялись беззастенчивым вымогательством, пугая богатых
людей обвинениями в «коллаборационизме». Сам Чан признавал, что
его чиновники «устроили настоящую вакханалию, предаваясь дикому
разврату и азартным играм, ничем себя не стесняя... Они роскошест-
вуют, наглеют, вымогают деньги... не останавливаясь ни перед чем.-»-
«Бедствием победы» назвала влиятельная газета «Та Гун Бао» всевлас-
тие и произвол чиновников.
К моменту капитуляции японцев Чан казался всем славным по-
бедителем, но через короткое время слава его стала меркнуть. Гипер-
324
инфляция, продовольственный кризис, паническая скупка товаров
и продуктов стали настоящим бичом крупных городов. Во время
правления Т.В. правительство сумело промотать не только собствен-
ные резервы, но и значительные накопления золота и иностранной
валюты, полученные в наследство от марионеточного правительства.
Суны и Куны получили доступ к иностранной валюте по льготно-
му курсу, что позволило им с огромной прибылью продавать в Китае
американские товары, чем был вызван тяжелейший за всю историю
Китая торговый дефицит 1946 года. Этот демпинг обанкротил едва
начавшую вставать на ноги промышленность и торговлю, и Т.В. был
вынужден уйти в отставку 1 марта 1947 года, после того как подвергся
нападкам в Национальной ассамблее и в прессе. Чан приказал начать
следствие, которое пришло к выводу, что кампании Суна и Куна не-
законно конвертировали более 180 миллионов долларов США.
Но единственное, что сделал генералиссимус, — это понизил Т.В. в
должности, что вызвало неприкрытую злобу и отчуждение среди пре-
данных делу и некоррумпированных сторонников Чана. Деморализа-
ция населения стремительно усиливалась, многие открыто называли
режим «бандой разбойников» и «кровососов». Неспособность Чана
вычистить эти авгиевы конюшни и, в особенности, обуздать преступ-
ную деятельность семьи своей жены обошлась ему потерей поддержки
со стороны Америки.
Доклад о результатах расследования злоупотреблений родствен-
ников Чана был засекречен. Тогда газета гоминьдановцев «Чжунъян
жибао», раздобыв копию этого доклада, опубликовала его 20 июля
1947 года, чем вызвала настоящую сенсацию. Два дня спустя, после
телефонного звонка взбешенной госпожи Чан ее мужу, газета опуб-
ликовала заметку, в которой говорилось, что редакция по недосмот-
ру поставила запятую не в том месте и поэтому сумма хищений
составляла не 300 миллионов, а всего лишь 3 миллиона американ-
ских долларов.
Чан всегда позволял личным чувствам руководить его политиче-
скими и военными решениями. Он проиграл Китай человеку, начис-
то лишенному таких слабостей.
Глава 30
ПОКОРЕННЫЙ КИТАЙ
(1946—1949 гг.; возраст 52—55 лет)
Самым страшным оружием Мао была безжалостность. В 1948 году,
Когда он двинулся на Чанчунь в Маньчжурии и не смог взять его сра-
3У, то приказал голодом вынудить город сдаться. Подлинные слова
325
Мао 30 мая 1948 года на месте боевых действий повторил его коман-
дующий Линь Бяо: «Превратить Чанчунь в город мертвых».
Оборонявший город генерал Чжэн Дунго, герой войны с Японией,
капитулировать отказался. Так как продовольствия в городе могло до
конца июля 1948 года хватить только на 500 тысяч мирного населе-
ния, он постарался его эвакуировать.
Ответ Линь Бяо, поддержанный авторитетом Мао, гласил: «Стро-
го воспретить гражданским лицам покидать город». Коммунисты раз-
решали выходить из города только людям с оружием и боеприпасами,
чтобы поощрить к бегству солдат националистов, но блокировали в
городе всех гражданских. Мао рассчитывал на то, что генерал Чжэн,
будучи «добрым парнем», как он называл его в беседах с Линь Бяо,
будет просто вынужден сдаться, видя массовую гибель гражданского
населения от голода. Сам начисто лишенный жалости, Мао знал, как
манипулировать другими с помощью этого чувства. Когда так и слу-
чилось, Чжэн в конце концов смирился со своим положением, хотя и
испытывал при этом большие нравственные мучения.
Через три месяца после начала блокады Линь Бяо докладывал Мао:
«Блокада приносит замечательные результаты. В городе сильный го-
лод... Гражданское население питается травой и листьями, многие уже
умерли от истощения...»
«Наша политика заключается в запрете покидать город, — писал
Линь. — На передовой мы расставили караулы на расстоянии 50 мет-
ров друг от друга плюс к этому натянули колючую проволоку и выры-
ли ров... Тех, кто выходил из города, мы убеждали (sic!) вернуться об-
ратно... Когда голод усилился и положение стало совсем отчаянным,
люди скапливались большими группами, стараясь выйти из города,
но мы оттеснили их, и они оказались на ничейной земле... Многие
там умерли от голода. Только в одном месте таких было около двух
тысяч...»
Эта политика была настолько жестокой, что солдаты отказывались
выполнять варварский приказ. Линь докладывал Мао: «Умиравшие от
голода люди становились на колени перед нашими солдатами, умоляя
пропустить их. Некоторые клали перед солдатами маленьких детей, а
сами возвращались назад, некоторые вешались на виду у солдат. Кара-
ульные часто были не в силах вынести этого зрелища. Некоторые сами
опускались на колени рядом с людьми и плакали вместе с ними... ДРУ"
гие пропускали беглецов. Когда нам удалось это исправить, мы подме-
тили другую тенденцию. Солдаты избивали, связывали беглецов,
чтобы вернуть их назад, и даже открывали по ним огонь, стреляя на по-
ражение».
Даже жестокосердный Линь советовал пропускать беженцев. От-
вета от Мао не последовало. Линь, знавший излюбленную Мао такти-
ку молчаливых запретов, взял ответственность на себя и 11 сентября
326
1948 года издал приказ: «Немедленно и сразу выпустить из Чанчуня
[беженцев]». Но приказ не был выполнен, так как Мао аннулировал
его. Единственными беженцами, которых выпускали из города, были
те, кто мог принести какую-то пользу красным, обычно это были от-
носительно богатые люди или специалисты. Например, одна из уце-
левших семей смогла выйти 16 сентября 1948 года из города, так как
глава семьи был врачом и мог оказаться полезным для красных. Один
из выживших участников тех событий вспоминал, что коммунисти-
ческие солдаты, прохаживаясь вдоль передовой, выкрикивали: «Все,
у кого есть оружие, патроны, фотоаппараты, — сдавайте их, и мы да-
дим вам пропуск».
Во второй половине сентября 1948 года мэр Чанчуня зафиксировал
резкое увеличение смертности, когда с деревьев опали листья, после-
дний источник пищи. К концу пятимесячной осады численность
гражданского населения сократилась с полумиллиона до 170 тысяч.
Погибших было больше, чем во время «Нанкинской резни», учинен-
ной японцами в 1937 году1.
Ветеран-коммунист, служивший в осаждавшей Чанчунь армии, так
описал чувства, испытанные им и его товарищами: «Когда мы слы-
шали, что многие люди в городе умирают от голода, то это не слишком
сильно нас потрясало. Мы бывали в разных переделках, видели горы
трупов, и сердца наши огрубели и ожесточились. Мы утратили вкус к
жизни и не испытывали никакой жалости. Но когда мы вступили в го-
род и увидели, что там творилось, мы были по-настоящему потрясены.
Многие из нас плакали. Очень многие говорили: «Мы пришли воевать
за бедных, но среди тех, кто умер здесь, много ли богачей? Сколько
было среди них националистов? Не были ли все они бедняками?»
Новость об этой чудовищной мерзости действовала угнетающе. Тем
немногим беженцам, которым удалось спастись, в паспорта ставился
штамп с перечислением четырех «правил поведения беженца». В од-
ном из пунктов было сказано: «Не распространять слухи», то есть мол-
чать. Чанчуньский образец был использован и в других местах, когда
надо было ценой голодной смерти гражданского населения принудить
к сдаче военный гарнизон. Коммунистический генерал Су Юй гово-
рил, что такая тактика была применена в нескольких городах. Генерал,
правда, не стал уточнять, в каких именно.
Гражданское население занятых коммунистами областей, помимо
Всего прочего, подвергалось беспощадной эксплуатации. Болыиин-
СТв° мужчин работоспособного возраста были либо мобилизованы в
от г* '^аже если верить заниженным официальным данным КПК, число умерших
Ол°Да гражданских лиц составило 120 тысяч.
327
принудительном порядке в растущую Красную армию, либо направ-
лялись на тяжелые, а подчас и опасные работы в прифронтовой поло-
се. Последних было особенно много. В Маньчжурии красные таким
образом «мобилизовали» 1,6 миллиона человек, то есть приблизи-
тельно по два человека на одного воюющего бойца. Во время Пекин-
тяньцзиньской операции эта цифра составила 1,5 миллиона человек,
а во время Хуайхайской операции — 5,43 миллиона. Эта гигантская
рабочая сила использовалась для решения тех войсковых задач, кото-
рые в армии Гоминьдана были возложены на регулярные войска, —
демонтаж укреплений, перевозка боеприпасов и раненых.
Женщины были оставлены на местах, и на их плечи легли все тя-
готы сельскохозяйственного труда, так же как на детей и мужчин, не
годных по состоянию здоровья для службы в армии. Женщинам при-
ходилось также ухаживать за ранеными, чинить обмундирование, из-
готовлять бесчисленное количество пар обуви и готовить еду для
огромной армии военных и рабочих. Каждое хозяйство должно было
выставить для нужд армии определенное количество продоволь-
ствия — только во время Хуайхайской операции крестьянские дворы
отдали армии умопомрачительное количество зерна — 225 тысяч тонн.
Помимо того что это продовольствие шло на питание красных солдат,
его еще использовали и в психологической войне, едой соблазняя сол-
дат националистов, таким образом толкая их на дезертирство.
Националисты постоянно испытывали недостаток продоволь-
ствия, так как они в основном полагались на поставки продоволь-
ствия по железной дороге и на случайные доставки по воздушным
мостам, что случалось лишь изредка. Один ветеран-гоминьдановец
вспоминал, как сотни тысяч человек однажды сидели в окружении
целый месяц, голодая и замерзая при температуре —10°. Солдаты
дрались — а иногда и убивали друг друга за продовольствие, которое
сбрасывали с самолетов. Позже за «хорошую пищу» начали считать
древесную кору, а потом солдаты начали есть кожу своих ремней и
подметок. Этот ветеран вспоминал, как они откапывали дохлых
крыс: «Это было мясо! Деликатес!» В конце осады у красных не было
уже никакой надобности даже стрелять. «Когда ты окружил про-
странство не больше средней задницы, то можно просто бросать
камни, чтобы добить сидевших там 300 тысяч издыхавших от голода
скелетов». Некоторые солдаты перебегали к коммунистам в резуль-
тате регулярной радиообработки: «Эй, чанкайшисты, у нас чудные
оладьи. Идите сюда, мы дадим вам поесть». «Нет такой политики,
которая была бы лучше еды, — заметил тот ветеран. — Все знали, что
жареная свинина лучше вареной сапожной подметки».
Помимо того что крестьяне терпели реквизиции красных и угоня-
лись на принудительные работы, многие из них лишились своих до-
мов, так как они были разобраны либо на дрова, либо на материал для
328
наведения мостов. Вся занятая коммунистами территория была пре-
вращена в гигантскую военную машину, жернова которой перемалы-
вали личную жизнь людей. Все население вынудили день и ночь рабо-
тать даром — и часто в самой гуще военных действий. Мао назвал это
«нар°Дн°й войной».
Но «народ» отнюдь не добровольно шел на такое самопожертвова-
ние, и еще меньше от энтузиазма, который приписала ему коммуни-
стическая мифология. Только террором можно было принудить слу-
жить войне «долгое время и без устали», как сформулировал это Мао.
Весь процесс проходил под аккомпанемент так называемой «земель-
ной реформы».
Во время войны с японцами коммунисты отказались от политики
конфискации и перераспределения земли и ввели сниженную аренд-
ную плату за землю. Когда война с Чаном началась всерьез, коммуни-
сты вернулись к своей прежней радикальной политике. Но перерас-
пределение земли не было главным содержанием земельной реформы
Мао. Настоящей целью стала практика, названная доу ди-чжу, «борь-
ба с помещиками», что наделе означало насилие по отношению к бо-
лее или менее зажиточным крестьянам (в отличие от дореволюцион-
ной России в Китае было очень мало крупных землевладельцев). Когда
люди вспоминают земельную реформу, то первое, о чем они говорят, —
так это о «борьбе» с помещиками.
Насилие обычно совершалось на митингах, которые должны были
посещать все без исключения жители деревни. Сначала выбирали
жертвы, заставляли становиться этих несчастных лицом к возмущен-
ной толпе, а потом подстрекали людей выходить вперед и изливать
свои гнев и обиду на «избранных». Толпа выкрикивала лозунги, вы-
брасывая вперед кулаки и мотыги. Потом деревенские хулиганы и
пришлые головорезы начинали подвергать жертвы физическому на-
силию: несчастных заставляли становиться голыми коленями на би-
тую черепицу, подвешивали за руки или за ноги и в таком положении
жестоко избивали. Иногда людей забивали насмерть, часто теми же
мотыгами. Зачастую пытки были куда более изощренными и отврати-
тельными.
Партийное начальство в своих инструкциях кадрам даже не пыта-
лось остановить это насилие. Согласно официальной линии партии
считалось, что это законные акты мести со стороны угнетенных.
Партийным кадрам внушали, что «они должны позволять людям де-
лать то, что они считают нужным» с теми, кто угнетал и эксплуатиро-
Вал их. В действительности партия желала побудить народ к насилию,
с там, где его не было, партийные начальники обвиняли местные кад-
PbI в саботировании движения земельной реформы. Таких местных
329
партийных функционеров смещали и заменяли более активными и
преданными.
Модель земельной реформы была создана в период с марта по
июнь 1947 года специалистом Мао по террору Кан Шэном. Кадровые
работники во всех остальных районах Китая должны были копиро-
вать его методы. Сам тот факт, что проведение земельной реформы
было доверено человеку, который был специалистом не по аграрной
реформе, а по террору (и который ничего не смыслил в сельском хо-
зяйстве), ясно показывает суть и значение программы. Кан приехал в
деревню Хаоцзяпо на северо-западе Шаньси. После первого же ми-
тинга он устроил разнос местным кадрам и активистам, обвинив их в
излишней «мягкотелости». «Должно быть насилие, — говорил он. —
Крестьян надо научить беспощадности... Будут убийства... Но не надо
бояться убийств».
Кан велел кадровым работникам и активистам обращаться с це-
лыми семьями, не исключая и детей, как с мишенями насилия. Он
улыбался, видя, как деревенские дети избивают «маленьких поме-
щиков» — так называли детей из «неправильных» семей. Жертвой мог
стать кто угодно, так как Кан расширил критерии для обвинения лю-
дей далеко за пределы прежних толкований слов «помещик» и «кулак»,
чтобы создать жертвы там, где не было богатых. (Особенно часто такое
положение встречалось в областях, где много лет правили коммунис-
ты и где давно обнищали некогда зажиточные крестьяне.) Кан изоб-
рел новый (и весьма туманный) критерий: «насколько их любят мас-
сы». Это означало, что жертвой насилия мог стать практически каждый
человек, поэтому те, кто вызывал по отношению к себе чувство него-
дования или зависти со стороны части своих односельчан, например
из-за неких «незаконных делишек», становились первыми жертвами.
По коммунистическим районам Китая прокатилась невиданная
волна насилия. Одна женщина-чиновник описывала нам митинг, на
котором «четырех человек рядом подвесили за руки на четырех верев-
ках» на глазах «всех мужчин, женщин, стариков, подростков и даже
детей» деревни. На одну из веревок подвесили женщину-помещицу.
«Очень больно вспоминать об этом», — сказала нам свидетельница.
«На самом деле у нее было не так уж много земли; ей просто не хва-
тало рабочих рук, и она наняла батрака... Ее спросили, где она прячет
зерно... Я знала, что у нее не было никакого зерна. Но они настаива-
ли на своем и принялись ее бить... Они сорвали с нее блузку. Женщи-
на только что родила, и с ее груди капало молоко. Ребенок кричал и
ползал по земле, слизывая молоко. Люди опускали головы, не в силах
смотреть на этот ужас... Многим это было омерзительно, но их застав-
ляли смотреть. Если бы они отказались, то с ними самими поступили
бы точно так же. Некоторые кадровые работники были настоящими
бандитами. Честные крестьяне боялись им перечить».
330
Такие жуткие спектакли, как этот, десятилетиями вызывали дрожь
v людей, которым пришлось стать их свидетелями. Во многих местах
заставляли смотреть и на более страшные сцены. В какой-то деревне
одному старику, старшему члену местной дворянской семьи, имя ко-
торого было Ню, что означает «бык», пропустили через ноздри прово-
локу и заставили его сына водить отца на проволоке, словно быка, по
деревне, хотя кровь заливала несчастному старику лицо. Во многих
местах «были убиты целые семьи — от мала до велика. Грудных детей
либо разрывали на части, либо просто бросали в колодец». Наводив-
шие ужас сцены происходили прямо под носом Мао в уезде Цзясянь в
Особом районе, где он находился с 16 августа по 21 ноября 1947 года,
совершая инспекционные поездки. В докладах, представленных Мао,
относительно событий в этом уезде, говорилось, что одного человека
утопили в чане с соленой водой, а другого убили, вылив ему на голову
ведро кипящего масла. В одной деревне существовало правило: того,
кто не доносил на помещиков, побивали камнями.
Мао видел сцены насилия и собственными глазами. Телохраните-
ли рассказывали, что он инкогнито ходил смотреть митинги в деревне,
в которой жил осенью 1947 года, в Янцзягоу, где творились страшные
вещи. После этого он рассказывал охране о различных способах пыток,
о том, как сильно избивали детей.
Вывод из сделанных Мао докладов был ясен: «Все запуганы»1. Мао
добился своей цели.
К началу 1948 года красные контролировали территорию с населе-
нием около 160 миллионов человек. Крестьяне составляли подавляю-
щее большинство, запуганное до последней степени самыми жесто-
кими и изощренными способами. Партия сказала, что 10 процентов
населения — это семьи «помещиков» и «кулаков». Это означало, что
только в эту категорию (а ведь Кан Шэн создал и новые критерии) по-
падали по меньшей мере 16 миллионов человек, которых ждали физи-
ческие издевательства и унижения. Сотни тысяч человек, возможно,
около одного миллиона были убиты или доведены до самоубийства.
В 1942—1943 годах в Особом районе Мао создал эффективные ин-
струменты для того, чтобы терроризировать опору власти — членов
коммунистической партии. Теперь он терроризировал свою экономи-
ческую и военную (в смысле пушечного мяса) базу, крестьянство, для
в Террор и беспрецедентные массовые убийства видел своими глазами в про-
тия ИИ Хэбзй Джек Белден, американский журналист, известный своими симпа-
«нап П К красным- Белден говорил американскому дипломату Джону Мелби о
лыхРаСТании. теРР°Ра против оппозиции в любой ее форме и об уничтожении це-
УЖасСЛ°ев населения». «Красные, — говорил Белден, — вселили в крестьян
Райо И Страх» каких мне до сих пор не приходилось видеть в коммунистических
331
того чтобы привести его к тотальной, безусловной покорности. Резуль-
тат был налицо: крестьяне практически не сопротивлялись реквизиции
ям, мобилизации, принудительному труду, насильственным постав-
кам продовольствия и вообще всему, что он считал необходимым для
достижения своих целей.
Мао рассматривал этот процесс запугивания и террора как необхо-
димое средство победы в войне. Так, когда он готовился к последней
решающей операции, Хуайхайской, он послал Кан Шэна в провин-
цию Шаньдун, на которую должна была лечь основная тяжесть тыло-
вого обеспечения войск, чтобы провести вторую земельную реформу
до конца 1947 года, решив, что первая оказалась недостаточно устра-
шающей. Кан устроил такие жестокие публичные пытки и казни, что
Шаньдунская партийная организация взбунтовалась. Последовала то-
тальная чистка ее рядов. Можно получить некоторое представление о
масштабах насилия, если вспомнить, что в одном маленьком городке,
где до этого царила вполне мирная и дружелюбная атмосфера, были
забиты до смерти 120 человек; некоторых из них всего лишь заподоз-
рили в симпатиях к помещикам. Среди погибших было двое детей
семи лет, убитых другими детьми, членами детской организации.
Именно этот всеобщий тотальный террор в Шаньдуне стал фундамен-
том победы при Хуайхае.
В ходе земельной реформы террору и жестокостям подверглись
и люди, проводившие политику Мао, кадровые партийные работ-
ники. Это было частью замысла Мао. Большинство новых членов
партии были посланы в деревни, чтобы учиться на опыте земельной
реформы. Мао сделал объектом такой же закалки своего двадцатипя-
тилетнего сына Аньина, которого он отдал на попечение Кан Шэна в
1947—1948 годах под видом племянника господина Кана. Не прошло
и десяти дней после его прибытия в штаб Кана, как Аньин начал ис-
пытывать на себе революционное воспитание. Его сильно критикова-
ли и заставили почувствовать, что его образ мыслей близок правым.
Ночами он лежал без сна, подвергая себя самокритике за «мелкобур-
жуазные чувства». «Я так и не стал думать и чувствовать, как подо-
бает пролетарию, — писал он в своем дневнике, который до сих пор
хранится под грифом «Секретно». — У меня совершенно гнилой ха-
рактер». Он писал, что испытывал: «душевную боль, такую боль, Д'г0
иногда не могу сдержать слез».
Аньин был потрясен видом публичной массовой жестокости,
кой он не видел в сталинской России. Это было именно то, к чему, г1°
мысли Мао, должен был привыкнуть его сын и к чему он должен был
научиться подстрекать других под чутким руководством Кана. Пр°"
быв два месяца в обществе Кана, он писал отцу (пользуясь красным
332
^аргоном), что «мое пролетарское сознание окрепло». Но он сохра-
нил прежнее чувство отвращения, которое прорывается в заметках,
где он пишет о массовых митингах, описанных ему другими людьми.
В одном случае 10 тысяч человек были согнаны на митинги, которые
продолжались почти неделю. «В тот день было очень холодно, —- пи-
сал Аньин. — Все говорили: «Как холодно! Должно быть, сегодня
опять замерзло несколько человек. Что такое мы сделали, чем за-
служили это?» Он явно выказывает отвращение и к самому митин-
гу. «После тщательных репетиций, на пятый день, начались доносы
и обвинения... Когда произносились слова обвинения, массы долж-
ны были поднимать в воздух свое оружие и несколько раз выкрикнуть
слово «Смерть! Смерть! Смерть!». На митинге происходил настоящий
кровавый хаос. Все кончилось тем, что восемь человек были забиты
до смерти». Аньин также отмечает, что в проведении земельной ре-
формы партия часто опирается на самых худших людей. «Некоторые
из выдвинутых на руководящие должности активистов — головоре-
зы и отбросы, бывшие солдаты японской марионеточной армии и ла-
кеи». Такие люди составляли существенную часть новых партийных
рекрутов в сельских районах.
Подобно Аньину, многие члены партии, вступившие в нее во
время войны с Японией, были идеалистами; их отталкивали неви-
данные зверства, и многие коммунисты писали о них Мао. Некото-
рые из высших лидеров партии тоже опасались, что такой уровень
насилия может стоить партии ее шансов захватить и удержать власть.
Мао сохранял полнейшее спокойствие и ни о чем не тревожился. Он
понимал, что его власть основана отнюдь не на популярности. Так
же как раньше в Особом районе, он позволил террору пустить глу-
бокие корни в душах людей и только потом дал команду остановить
его. Это произошло в начале 1948 года, когда он разослал отчет, где
критиковал жестокости, о которых, как он притворно заявил, «услы-
шал впервые».
После яньаньского террора Мао выступил с поминальными изви-
нениями, которые носили, правда, весьма наступательный характер.
Мао и не думал просить ни у кого прощения. Он просто решил утихо-
мирить партийные кадры. Теперь он назначил козла отпущения, кото-
рый должен был ответить за все зверства и жестокости. 6 марта 1948 го-
Да он обратился с письмом ко второму человеку в партии, Лю Шаоци,
гДе объявил, что мальчиком для битья станет именно он. «Я чувствую,
Многие ошибки, совершенные во всех областях, являются главным
Разом следствием недосмотра руководящего звена... которое вовре-
‘ не смогло отграничить допустимое от недопустимого... Прошу Вас
СтУпить с самокритикой». Сначала Лю сопротивлялся, но потом от-
333
ступил: «В большинстве ошибок есть моя вина, — сказал он на сове-
щании высшего партийного руководства. — И они были исправлены
только после того, как председатель Мао подверг их систематической
критике». С тех пор именно Лю, а не Мао является тем человеком, ко-
торого высшие партийные чиновники обвиняют в насилиях, чинимых
в ходе земельной реформы. Для того чтобы высоко подняться под ру-
ководством Мао, надо носить за него ведра.
Это признание «ошибок» произошло лишь внутри партии. Обще-
ство так ничего и не узнало, поскольку партия осталась в высшей сте-
пени секретной организацией. Никаких извинений обществу и кресть-
янам Мао не принес. Он не собирался умиротворять простой народ, —
простые люди не шли в счет. Это касалось как коммунистических рай-
онов, так и районов, где у власти стояли националисты.
Хотя люди, жившие в районах, контролируемых Чан Кайши,
были хорошо осведомлены о жестокостях земельной реформы, и не
в последнюю очередь от сотен тысяч людей, которым посчастливи-
лось бежать, они все же склонны были объяснять это отдельными
эксцессами со стороны угнетенного класса. В любом случае никто
не мог ничего поделать с наступлением Мао, а поскольку никто не
испытывал большого восхищения существующим режимом, то мно-
гие сомневались в жестокостях, приписываемых Мао.
Капитан армии Гоминьдана Сюй Чжэнь стал свидетелем террора,
и это сделало его ярым антикоммунистом. В начале 1948 года, когда
он вернулся домой в Нинбо близ Шанхая, он понял, что люди не же-
лают слушать то, что он им говорил, и считают его больным.
«Многие родственники и друзья пришли навестить меня... Я гово-
рил с каждым из них... У меня пересохло во рту, у меня потрескались
губы... Я рассказывал им о бессердечных и зверских деяниях комму-
нистических бандитов... Но я так и не смог пробудить их от спячки,
скорее возбудил в них неприятие в отношении меня... Я понял, что
большинство их думает так:
«Его слова — это националистическая пропаганда. Как можно это-
му верить?
В такой жестокой войне это всего лишь временные меры...
Мы прошли через японскую оккупацию и выжили. Не хочет ли он
сказать, что коммунисты хуже японцев?»
Такие взгляды были характерны для людей среднего и низшего
класса общества... Эти люди всегда учатся только на своих ошибках
и на своем опыте...»
Люди отрицали очевидное, но были бессильны остановить страш-
ную колесницу Мао. Этот фатализм подкреплялся крушением ил-
люзий относительно националистов, которые также совершали зло-
деяния, часто против групп людей, которые были на виду у жителей
городов, и в обстановке более открытого общества, чем в районах,
334
gbiBiHHx под властью коммунистов, — здесь существовало обществен-
ное мнение, более свободная пресса, люди могли общаться, сплетни-
чать и громко жаловаться. Националисты открыто арестовали боль-
шую группу студентов и интеллектуалов, многих из которых подверг-
ли пыткам, а нескольких человек казнили. Студент-националист пи-
сал в апреле 1948 года знаменитому интеллектуалу, стороннику Чана
Ху Ши: «Правительство не должно быть таким глупым и считать всех
студентов коммунистами». Четыре месяца спустя он написал еще
одно письмо: «Теперь они начали убивать еще больше». Хотя убий-
ства, совершенные националистами, были каплей в море по сравне-
нию со злодействами, чинимыми Мао, они вызывали возмущение, а
некоторые даже думали, что красные — это меньшее из двух зол.
Но, несмотря на то что многие не испытывали никакой симпатии
к националистам, лишь малое число радикалов было готово бро-
ситься в объятия коммунистов. Даже в январе 1949 года, когда ни-
кто не сомневался, что коммунисты вот-вот одержат полную побе-
ду, Мао сказал посланнику Сталина Анастасу Микояну, что даже
среди рабочих Шанхая, которые должны были составлять ядро ком-
мунистической организации, националисты пользовались большим
влиянием, чем красные. Даже в самом конце гражданской войны в
Кантоне, который в 1920-х годах был рассадником радикализма, по
словам русского консула, практически не было коммунистического
подполья... Поэтому люди не вышли на улицы, чтобы приветство-
вать вступление в город коммунистической армии.
В Центральном Китае, как говорил Линь Бяо русским в январе
1950 года, население отнюдь не выражает большой радости по пово-
ду смены власти. Не было ни одного восстания ни в городах, ни в
сельской местности в поддержку коммунистов во всем Китае — в от-
личие от России, Вьетнама или Кубы — на протяжении всей их ре-
волюции. Были случаи дезертирства в армии Гоминьдана (в проти-
воположность сдаче на поле боя), но то были мятежи не рядовых
солдат, а высшего начальствующего состава, представители которо-
го были зачастую заранее внедренными «агентами» и сдавались вме-
сте со своими войсками.
20 апреля 1949 года коммунистическая армия численностью
1,2 миллиона человек начала переправляться через Янцзы. 23 апре-
ля пала столица Чана Нанкин, в результате чего был положен конец
Двадцатидвухлетнему правлению националистов в континентальном
^Итае. В тот день Чан улетел в свое родовое имение в Сикоу. Пони-
Мая, что это, скорее всего, последний визит, Чан провел много време-
Ни* ст°я на коленях у могилы матери. Он молился и плакал. (Вскоре
После победы Мао издал приказ, защищавший от разрушения могилу,
335
фамильный дом Чана и его родовой храм.) Корабль увез Чана в Шан-
хай, после чего он вскоре пересек пролив и прибыл на Тайвань.
Несколько месяцев спустя Мао обратился к Сталину с просьбой
предоставить самолеты с советскими экипажами и подводные лодки
для помощи в захвате Тайваня в 1950 году или «даже раньше». Мао
убеждал Сталина в том, что на Тайване работают агенты коммунис-
тов, которые «бежали» вместе с Чаном. Сталин, однако, не был готов
рисковать возможной открытой конфронтацией с Америкой в этом
непростом регионе, и Мао пришлось отложить исполнение своих
планов, позволив Чану превратить Тайвань в сильную островную кре-
пость1.
Но как ни была велика ненависть Чана к коммунистам, он не стал,
уходя, проводить тактику выжженной земли. Чан лишь вывез множе-
ство культурных ценностей и почти всю гражданскую авиацию. Он
также попытался забрать оборудование нескольких заводов, в основ-
ном электротехнику. Но эта попытка была блокирована высокопо-
ставленными националистическими чиновниками, и все более или
менее значительные промышленные предприятия в целости и со-
хранности достались коммунистам, включая 67 артиллерийских заво-
дов. Чан принес меньше ущерба промышленности всего континен-
тального Китая, чем русские в одной только Маньчжурии. В 1949 году
Мао досталась отнюдь не пустыня: в действительности он унаследо-
вал относительно нетронутую промышленную структуру — не мень-
ше тысячи заводов и шахт, — а также дееспособный государственный
аппарат. По части беспощадности Чану было очень далеко до Мао.
Как сказал критически настроенный по отношению к ним обоим на-
блюдатель, «старик Чан был не похож на старика Мао, и именно по-
этому Чан был бит Мао».
Весной 1949 года Мао наслаждался персиковыми цветами в Си-
байпо, в пригородах Пекина, где он уже останавливался в предыду-
щем году. Пекин был столицей Китая во время появления многих
династий, начиная с XII столетия; Мао тоже решил сделать его сво-
ей столицей. В самом сердце города огромный императорский двор-
цовый комплекс, Чжуннаньхай, Центральное и Южное озера, с
1 При этом Сталин с готовностью откликнулся на просьбу Мао о помоши в
подавлении сопротивления в отдаленных северо-западных пустынных областях,
где развернулось ожесточенное восстание антикоммунистической мусульманской
армии. Нет проблем, ответил Сталин. Мусульманских всадников «можно легко
уничтожить артиллерийским огнем. Если хотите, мы можем дать вам сорок истре'
бителей, которые очень быстро... уничтожат кавалерию». Высокопоставленны^
русский дипломат, подражая голосом пулеметной очереди и жестом руки изоора
зив бреющий полет, наглядно показал, что сделали русские летчики вдали от л>
бопытных глаз, в бескрайней пустыне Гоби.
336
водопадами, виллами и павильонами, Мао превратил в резиденцию
и рабочее место для себя и остальных вождей. Это было подобие
Кремля, и русские так иногда и называли эту резиденцию. Прежние
обитатели были выселены, и вся гора была окружена кордоном, за
который допускались только вожди, личная охрана Мао и около
6 тысяч человек обслуживающего персонала. Для того чтобы удер-
жать этот переезд в секрете, на воротах повесили вывеску «Рабочий
университет», но это привлекло очень много молодых людей, кото-
рые интересовались, как в него поступить. Поэтому пришлось изме-
нить текст: «Рабочий университет еще не готов. Читайте газеты, где
будет опубликовано время приема заявлений».
Мао переехал в Чжуннаньхай в сентябре 1949 года. Везде, куда
только могла ступить его нога, русские саперы прошлись с миноис-
кателем, а китайские солдаты ходили, как живые миноискатели, по
территории дворца сомкнутым строем. Была создана чрезвычайная,
но не бросающаяся в глаза система безопасности, паролем которой
стали слова «вай-сун, нэи-цзинь» — «внешне спокоен, внутри напря-
жен»1. Система была такой изощренной, что даже бывший перевод-
чик Сталина, человек с большим опытом в области безопасности,
был не в состоянии разгадать ее.
И все же, несмотря на непроницаемую охрану, накануне утверж-
дения на высшем посту Китая Мао испытывал сильнейший, хотя и
потаенный страх. Его старая знакомая, госпожа Ло Фу, описала свой
визит к супругам Мао в то время. Мао находился в «превосходном
расположении духа... Когда я спросила его о здоровье, Цзян Цин от-
ветила, что со здоровьем у мужа все в порядке, но он вздрагивает при
виде каждого незнакомца. Сначала я не поняла... и сказала: «Но он
прекрасно выглядит!» Председатель Мао с улыбкой перебил меня:
«Вы — старый друг, а не незнакомец». Казалось, Мао понимал, что
террор породил не только покорность населения, но и потенциаль-
ных убийц его самого.
1 октября 1949 года Мао явился народу, стоя на арке ворот Тяньань-
мынь, в нескольких десятках метров от Чжуннаньхая, перед Запрет-
ным городом, и провозгласил Китайскую Народную Республику
(КНР). Это было его первое публичное появление перед огромной, в
несколько сотен тысяч человек, толпой. Толпа была хорошо организо-
вана и находилась на почтительном расстоянии от высоких ворот. От-
ныне Мао в торжественных случаях поднимался на арку ворот. Этот
в 1 Такая система внушала иностранцам ложное впечатление пренебрежения
0 пР°сами безопасности, вследствие чего многие приходили к неверному выводу
u 1опУяярности режима, который поэтому не нуждается в защите и охране. Ти-
Эн?Н°й была реакция одного французского журналиста, который видел, как Чжоу
Pl Лай едет по площади Тяньаньмынь в открытой машине с премьер-министром
Джавахарлалом Неру в октябре 1954 года. «Убить Чжоу Эньлая смог бы
е Ребенок», — записал тот журналист.
337
обычай он скопировал с практики советских вождей, которые во вре-
мя торжеств поднимались на трибуны ленинского Мавзолея на Крас-
ной площади, усыпальницы, которая уступала воротам Тяньаньмынь
величиной и пышностью. В тот раз Мао обратился к народу с публич-
ной речью. Это была единственная речь, произнесенная им за все два-
дцать семь лет его правления. (Впоследствии, поднимаясь на ворота по
случаю торжеств, он открывал рот только для того, чтобы произнес-
ти один-два лозунга.) После каждой произнесенной фразы он откаш-
ливался и вообще больше походил на нервничающего лектора, чем на
пламенного оратора. Более того, речь эта была на удивление бессодер-
жательна — Мао просто огласил список назначений. Самым выда-
ющимся стало то, чего он не сказал. Он ни словом не коснулся про-
граммы служения на благо народа, именем которого был установлен
этот режим.
Толпа в сто тысяч глоток принялась скандировать «Да здравствует
председатель Мао!». Мао, казалось, был очень взволнован, переходя от
одного края величественных ворот к другому. Он приветственно
взмахнул рукой и крикнул в микрофон: «Да здравствует народ!» В тот
день Мао стал самодержавным правителем пятисотпятидесятимилли-
онного народа.
Глава 31
ТОТАЛИТАРНОЕ ГОСУДАРСТВО,
ЭКСТРАВАГАНТНЫЙ ОБРАЗ ЖИЗНИ
(1949—1953 гг.; возраст 55—59 лет)
Переход власти от националистов к коммунистам прошел без осо-
бых потрясений. Наступавшая коммунистическая армия брала под
свой контроль все гражданские учреждения и рекрутировала в них об-
разованных городских мужчин и женщин, чтобы дополнить ими про-
веренные партийные кадры. Эта государственная машина немедлен-
но приступила к управлению страной.
Многие старые администраторы остались на своих местах и при но-
вых партийных боссах; какое-то время в экономике не происходило
ничего нового. Частному бизнесу было сказано, что его собственность
еще долго останется нетронутой и что фабрики, заводы и магазины мо-
гут продолжать работать как прежде. Промышленность и торговля ос-
тавались не затронутыми национализацией в течение нескольких лет,
а коллективизация сельского хозяйства не проводилась до середины
1950-х годов.
За эти годы, когда большая часть экономики оставалась в частной
собственности, страна быстро оправилась от военного десятилетия-
338
Значительно выросло сельское хозяйство, так как новое правитель-
ство давало крестьянам кредиты и делало большие вложения в ирри-
гацию. В городах платили субсидии, чтобы предотвратить голод. Сни-
зилась смертность.
Однако в некоторых областях жизни разительные перемены про-
изошли практически сразу. Одной из таких областей стало право, в
котором суды были заменены партийными комитетами. Еще одной
стали средства массовой информации, на которые незамедлительно
накинули петлю строгой цензуры; общественное мнение было рас-
топтано. Остальную часть общества Мао «переваривал» постепенно.
У Мао была весьма способная команда: вторым человеком в
партии был Лю Шаоци, а третьим премьер-министр Чжоу Эньлай.
В июне 1949 года Мао отправил Лю в Россию детально знакомиться
с русской моделью управления государством. Лю пробыл в России
около двух месяцев и (что было беспрецедентно для Сталина) видел-
ся с ним шесть раз. Он встречался с множеством советских мини-
стров и управленцев и посетил многие учреждения. Сотни советских
консультантов и советников были направлены в Китай; многие по-
ехали туда на одном поезде с Лю. Но государство сталинского типа
было построено в Китае еще до того, как Мао формально пришел к
власти.
Новый режим столкнулся с вооруженным сопротивлением в сель-
ских местностях и подавил его жесточайшим образом. Когда власть
удалось консолидировать и укрепить, Мао начал проводить политику
систематического террора, чтобы привести население к повиновению
и покорности. Методы его были уникальными — маоистскими.
Мао испытывал поистине животную ненависть к праву, и его под-
данные были начисто лишены юридической защиты. В беседе с Эдга-
ром Сноу он говорил о себе как о человеке, который «не знает ни за-
конов, ни ограничений» (эти слова были неправильно истолкованы и
переведены словосочетанием «одинокий монах»). Вместо законов ре-
жим издавал указы, резолюции и газетные передовицы. Все это со-
провождалось регулярным проведением «кампаний», организован-
ных партийной системой власти. Был фасад существовавших на
бумаге законов, которые формально допускали «право апелляции»,
но пользование этим правом рассматривалось как открытый вызов,
«повод к следующему наказанию», как сказал об этом один бывший
заключенный. Апелляция часто заканчивалась удвоением срока за то,
Что жалобщик усомнился в мудрости «народа».
В октябре 1950 года Мао развернул общенациональную «кампанию
По Подавлению контрреволюционеров», потратив массу энергии на эту
**еРвую крупную атаку после захвата власти, приказав начальнику ми-
Пии «докладывать о ходе кампании лично мне». Целью кампании
ило все, что осталось от старого националистического режима. Все
339
вместе бывшие сторонники националистов назывались «классовыми
врагами». Враги делились на категории, такие как «бандиты», то есть
те, кто участвовал в вооруженной борьбе, а их одних в стране насчитьь
валось несколько миллионов. Другой группой были «шпионы» — в эту
группу в основном попадали не те, кто действительно шпионил, а лю~
бой интеллигент-националист. Жертвой пала вся молодая поросль
бывших националистических руководителей. Старых националистов
пощадили, оставив как приманку для возвращения эмигрантов. «Мы
не убиваем больших чанкайшистов, — сказал Мао, — мы убиваем толь-
ко маленьких чанкайшистов».
Мао издавал приказ за приказом, жестко критикуя провинциаль-
ные партийные кадры и обвиняя их в мягкотелости, побуждая их к
«массовым арестам и массовым казням». 23 января 1951 года, напри-
мер, он критиковал одну провинцию за «излишнюю снисходитель-
ность и малое число казней»; когда количество смертных казней воз-
росло, он сказал, что это «улучшение» работы доставило ему «большую
радость».
Эта общенациональная кампания шла рука об руку с земельной ре-
формой в захваченных областях, где жило приблизительно две трети
населения Китая. Около 3 миллионов человек были казнены, убиты
разъяренными толпами или покончили с собой1. Мао хотел, чтобы
убийства и казни были эффективными, а это означает, что они долж-
ны были совершаться публично. 30 марта 1951 года он поучал: «Во мно-
гих местах не осмеливаются убивать контрреволюционеров в больших
количествах и публично. Эту ситуацию надо переломить». В одном
только Пекине было проведено около 10 тысяч публичных вынесений
приговора и казней. На этих процедурах присутствовали 2—4 милли-
она человек. Молодая женщина, наполовину китаянка из Британии,
стала свидетельницей одного такого митинга в центре Пекина, когда
на площади были построены около 200 человек, которых потом одно-
го за другим застрелили в голову, так что мозги разлетались, обрызги-
вая присутствующих. Даже те, кто уклонялся от присутствия на этих
кровавых представлениях, не могли уклониться от вида смерти, так как
по улицам часто возили на грузовиках горы свежих трупов, с которых
на мостовую стекала кровь.
Мао хотел, чтобы подавляющее большинство населения — дети и
взрослые — стали свидетелями насилий и убийств. Целью было запу-
гать и ожесточить людей. В этом он далеко превзошел Сталина и Гит-
1 Мао утверждал, что общее число казненных не превышало 700 тысяч чело-
век, но в это число не включали забитых и замученных до смерти людей, которые
погибли в ходе земельной реформы после 1949 года и которых было приблизи-
тельно столько же. Кроме того, многие кончали жизнь самоубийством, и таких
тоже было, по утверждению местных источников, не меньше, чем остальных уби-
тых.
340
дера, которые по большей части старались скрывать самые гнусные
свои преступления.
Мао мог бы убить и больше людей, но они были нужны ему как
рабы для подневольного труда. Мао так и заявил в одном из своих при-
казов: некоторые люди «совершили преступления, за которые заслу-
живают наказания смертью», но их не надо убивать, «потому что это
лишит нас рабочей силы». Миллионы людей были пощажены только
для того, чтобы попасть в трудовые лагеря. Пользуясь советами рус-
ских специалистов по ГУЛАГу и депортациям, Мао устроил и у себя
обширнейший архипелаг лагерей, которые официально назывались
дао-гаи, «реформа через труд». Быть сосланным в такой лагерь означа-
ло быть обреченным на непосильный труд в самых отдаленных пусты-
нях или в глубине самых ядовитых шахт, непрерывно подвергаясь ос-
корблениям и издевательствам. Упрятанные в эти лагеря, как слабые
телом, так и сильные духом, работали до смерти. Многие заключенные
были казнены, другие любыми способами совершали самоубийства,
например бросаясь в соломорезку. Всего за время правления Мао чис-
ло казненных и погибших в тюрьмах и лагерях достигло приблизитель-
но 27 миллионов человек1.
В дополнение к казням и заключению в лагеря и тюрьмы была и
третья, типично маоистская форма наказания, которому подверглись
многие миллионы людей во время правления Мао. Это наказание на-
зывалось «взять под наблюдение». Жертва при этом оставалась жить
в обществе. Это означало «жизнь в страхе», жизнь под угрозой заклю-
чения. Этих подозреваемых арестовывали в первую очередь и снова
начинали мучить при каждом новом витке усиления угнетения. Все
члены семьи такого человека превращались в отверженных. Такое об-
ращение служило предостережением обществу — не становиться на
пути режима2.
Террор работал и приносил плоды. В докладе, представленном
Мао 9 февраля 1951 года, всего через несколько месяцев после начала
кампании, говорилось, что «распространение провокационных слу-
хов прекратилось, а общественный порядок стабилизировался». То,
что правительство называло «слухами», было единственным спосо-
бом, каким люди могли выражать свои истинные чувства. В одном
случае какая-то, казалось бы, совершенно нелепая тревога вдруг рас-
Число людей, находившихся под арестом ежегодно, при Мао оценивается
приблизительно в 10 миллионов. Разумно предположить, что в среднем 10 про-
центов из них были казнены или умерли от других причин.
Советский дипломат, служивший десять лет как при националистах, так и
'Ри коммунистах и близко наблюдавший кампании Мао, позже отмечал в анали-
1ческом обзоре, что, какими бы жестокими подчас ни бывали националисты,
11 никогда не совершали ничего похожего на те зверства, которые творились в
п Тае ПРИ коммунистах. Он отмечал, что Мао убил больше китайцев в своих пер-
х кампаниях, чем их погибло в течение всей гражданской войны.
341
пространялась не из деревни в деревню, а из одних провинций в дру.
гие: «Председатель Мао присылает в деревни своих людей, чтобы от-
резать у мужчин яички и отдавать их в Советский Союз для производи
ства атомной бомбы» (по-китайски «яичко» и «бомба» передаются
одним словом дань). В некоторых случаях, когда вблизи деревни по-
являлись группы людей, весьма похожих на сборщиков налогов, как
лесной пожар распространялся слух «Приехали срезать яйца!» — и вся
деревня бросалась прятаться. Эта история есть отражение того факта,
что Мао и без того наложил на крестьянство невыносимый налоговый
гнет и многие крестьяне отчетливо догадывались, что продовольствие
отправляют в Россию.
Эта кампания словно тяжелым колпаком накрыла общество, заку-
порив отдушины для выражения несогласия, но в первые годы в этой
системе все же были трещины. Иногда жертвам удавалось прятаться.
Одна мелкая землевладелица из Аньхоя умудрилась быть в бегах вме-
сте с сыном в течение 636 дней. На них никто не донес, даже те люди,
которых послали на их поимку. Когда беглецы вернулись в деревню,
«подавляющее большинство жителей, особенно женщины... лили
слезы жалости», вспоминал сын беглянки. Так как кампания к тому
времени закончилась, и мать и сын уцелели.
Но контроль постепенно становился более жестким и всепрони-
кающим. Вместе с ним наступала потеря свободы на всех фронтах:
в словах, поступках, в работе и получении информации. Общена-
циональная система слежки, получившая название «Комитеты по
поддержанию порядка», была организована на всех промышленных
предприятиях, в деревнях и жилых кварталах. Членами этих комите-
тов стали общественники, очень активные, назойливые, шумные и
сующие нос не в свое дело типы, ставшие теперь соучастниками
репрессий режима. Комитеты следили за всеми — не только за по-
литически подозрительными и за мелкими правонарушителями.
Помимо всего прочего, режим пригвоздил каждого жителя Китая
к фиксированному, не подлежащему смене месту работы и житель-
ства. Это было сделано с помощью регистрационной системы (ху-
гоу). Эта регистрация началась в июле 1951 года и вскоре обрела силу
железного закона.
Тактику и стратегию «подавления контрреволюции» правитель-
ство использовало в борьбе с разного рода неполитическими наруше-
ниями, такими как обычный бандитизм, разбой, убийства, грабежи,
азартные игры, торговля наркотиками и проституция («освобожден-
ные» проститутки были организованы в бригады подневольного рУ4'
ного труда). Благодаря феноменальной организации и беспощаднос-
ти эти акции имели чрезвычайный успех. К концу 1952 года торговля
наркотиками практически была искоренена, точно так же как и бор-
дели.
342
Мао постоянно повторял, что его убийства «были чрезвычайно
необходимыми». «Но это средство обеспечивает усиление власти
только при правильном применении».
* * *
За время правления Мао были казнены очень многие китайцы, но
известно всего о двух иностранцах, разделивших их судьбу, — об од-
ном итальянце, Антонио Риве, и об одном японце по имени Рюити
Ямагути. Обвинение было нешуточным — подготовка убийства Мао
выстрелом из миномета 1 октября 1950 года, во время национально-
го праздника на площади Тяньаньмынь. Эти двое были арестованы за
несколько дней до праздника вместе с несколькими другими ино-
странцами. Десять месяцев спустя, 17 августа 1951 года, этих двоих
провезли по улицам Пекина в открытых джипах и публично расстре-
ляли недалеко от Небесного Моста. На следующий день сообщение
о казни появилось в «Жэньминь жибао» под заголовком: «Дело аме-
риканских шпионов, замышлявших вооруженный мятеж». В статье
содержались намеки на то, что покушение было организовано по-
мощником американского военного атташе полковником Дэвидом
Барреттом.
Для каждого, а тем более для иностранца, совершить покушение на
Мао в такой день, как национальный праздник, когда усилены все
меры безопасности, в толпе из сотен тысяч хорошо организованных и
бдительных китайцев, не говоря о 10 тысячах милиционеров и 10 тыся-
чах солдат, было абсолютно невыполнимой задачей. Кроме того, Дэ-
вид Барретт, предполагаемый организатор покушения, покинул Китай
за много месяцев до 1 октября 1950 года. Два десятилетия спустя Чжоу
Эньлай извинился весьма своеобразным способом за прежнее обвине-
ние, пригласив Барретта вернуться в Китай. Это было косвенным при-
знанием того, что обвинение было сфабрикованным.
Увязывание покушения с именем Барретта позволило возбудить в
стране антиамериканские настроения, которые до этого были не так
сильны, как того хотелось бы властям. Дутое обвинение использова-
лось также для того, чтобы очернить другую главную мишень Мао —
Римско-католическую церковь, один из ведущих иностранных пред-
ставителей которой, итальянец Монсиньор, также был арестован. В то
вРемя в Китае насчитывалось 3,3 миллиона католиков. Мао очень ин-
тересовался Ватиканом, особенно его способностью добиваться пре-
данности, невзирая на государственные границы, а итальянские гости
^ао неоднократно отмечали, что их засыпали вопросами о природе
Папской власти. Цепкость и эффективность католической организа-
лишали покоя режим, который использовал мнимое покушение
я Того> чтобы отнять у католической церкви ее учреждения, включая
343
школы, больницы и детские приюты. В ходе оглушительной кампании
клеветы католические священники и монахини были обвинены в0
множестве гнусных действий — от обычных убийств и каннибализма
до медицинских опытов на детях. Сотни китайских католиков были
казнены, а иностранные священники подвергались физическому на-
силию.
В целом религиозные и квазирелигиозные организации были
объявлены реакционными и подавлены или же поставлены под не-
усыпный контроль. Почти все иностранные священники были высла-
ны из страны вместе с многими иностранными бизнесменами. Таким
образом, Китай оказался практически очищенным от иностранного
некоммунистического элемента к 1953 году. Само собой разумеется,
что некоммунистическая иностранная пресса, так же как и слушание
иностранного радио, была запрещена.
* * *
«Кампания по подавлению контрреволюционеров» продолжалась
чуть больше года, хотя обыденные, изо дня в день, преследования бес-
прерывно продолжались и после этого. Теперь Мао сосредоточил свое
внимание на пристальном контроле за сохранностью государственных
финансов, он хотел быть уверенным, что деньги, которые государство
выжимает из народа, не попадут в частные руки. В конце 1951 года он
начал проведение кампании, известной под названием «Три анти-» —
антикоррупция, антибюрократизм и антирасточительство — и направ-
ленной соответственно против хищений, растрат и «бюрократизма»
(имелась в виду волокита, а не бюрократия как таковая). Главной ес
целью было запугивание всех и каждого, кто имел доступ к государ-
ственным деньгам, для того чтобы не возникало желания класть эти
деньги в свой карман. Предполагаемых расхитителей назвали «тигра-
ми». «Большихтигров», уличенных в хищении суммы больше 10 тысяч
юаней, приговаривали к смерти.
Так как коррупция была бичом режима националистов, кампания
была встречена в обществе с непритворным одобрением. Многие ду-
мали, что коммунисты решили всерьез искоренить коррупцию. Прав-
да, народ не понял, что, хотя после этой кампании охотников запус-
кать руку в государственный карман действительно поуменьшилось,
деньги, которые благодаря этому скапливались в казне, никто не со-
бирался расходовать в интересах этого самого народа.
Мао наложил тяжелую руку на то, что в действительности стало те-
перь его деньгами. Он бомбардировал министров правительства, про"
винциальных и военных руководителей телеграммами, в которых
требовал ловить «больших тигров», устанавливая при этом квоты: «Ве-
роятно, нам придется казнить до нескольких десятков тысяч расхити-
344
тедей в стране, чтобы решить проблему». Он устроил соревнование
между провинциями — кто больше расстреляет, угрожая при этом:
«Тот, кто не подчинится этим требованиям, тот либо бюрократ, либо
сам является расхитителем».
По предписанию Мао, методы разоблачения тех, кого режим назы-
вал преступником, оставались все теми же — «чистосердечное призна-
ке и донос». Таким способом было просеяно и отфильтровано около
3 83 миллиона чиновников (и еще больше военнослужащих). Хотя в
этом случае публичные пытки не поощрялись, тем не менее в некото-
рых местах к ним прибегали, о чем информировали Мао. Русские, ра-
ботавшие на строительстве железной дороги в Маньчжурии, говорили,
что слышали крики («будто из японских жандармских застенков»), до-
носившиеся из расположенных рядом официальных учреждений.
Оказалось, что это кричали их китайские коллеги, которых «допраши-
вали» с помощью расщепленных стволов бамбука, в которых им зажи-
мали мошонки.
В конце концов выяснилось, что чиновников, которым можно
было бы прилепить ярлык «большого тигра», оказалось не слишком
много, но Мао достиг своей цели — посеял страх. Отныне мало кто
осмеливался воровать казенные деньги.
Что же касается второй мишени кампании, растрат, то здесь кам-
пания скорее привела к потерям, нежели к выигрышу. Заставляя ква-
лифицированных служащих и технический персонал присутствовать
на тянувшихся бесконечной многомесячной чередой митингах, ком-
мунисты лишили экономику нужных ей кадров. 14 февраля 1952 года
из Тяньцзиня докладывали, что объем торговли уменьшился наполо-
вину, банки прекратили предоставлять кредиты, а частные бизнесме-
ны не осмеливаются покупать товары. Промышленное производство
падало, снизились налоговые поступления, надвигался экономиче-
ский спад. В Маньчжурии промышленное производство уменьши-
лось вдвое. В действительности сама репрессивная система была глав-
ным источником растрат. Один бельгийский священник подсчитал,
что его допрашивали — без всякого результата — более 3 тысяч часов
в течение трех лет. В допросах принимали участие не меньше трех-че-
тырех человек, занятых полный рабочий день (что составило не мень-
ше Ю тысяч человеко-часов), не говоря уже о громадном расходе де-
фицитной бумаги.
В январе 1952 года, вскоре после того, как началась кампания «Три
анти-», Мао приказал развернуть параллельно ей еще одну кампанию,
*азванную «Пять анти-». На этот раз на прицеле оказались: взяточни-
’ лица, уклонявшиеся от налогов, расхитители государственной
°бственности, мошенники и похитители экономической информа-
соб Кампания была направлена против частных бизнесменов, чья
с Ценность еще не была конфискована и которых запугиванием
345
решили отучить от дачи взяток и уклонения от налогов. Один из вы-
сокопоставленных чиновников того времени оценивает число само-
убийств в тот период цифрой 200—300 тысяч человек. В Шанхае так
много людей кончали с собой, бросившись из окна небоскреба, что в
народе их прозвали «парашютистами». Один очевидец удивлялся: по-
чему люди выбрасываются из окон вместо того, чтобы прыгнуть с
моста в реку? Он сам решил, что тем самым самоубийцы хотели обе-
зопасить свои семьи: «Если вы прыгнете в реку Хуанпу и вас выловят,
то коммунисты не получат труп, а вас обвинят в том, что вы хотели
бежать в Гонконг, и от этого пострадает ваша семья. Поэтому самое
лучшее — это действительно выброситься из окна на улицу».
К маю 1953 года, когда Мао довел свои кампании до конца, он
добился того, чего хотел, а именно запугал людей до такой степени,
что они действительно перестали зариться на государственные день-
ги. Коммунистическое руководство на самом деле не стало коррум-
пированным, в том смысле, что оно не брало взяток, но зато ему
были предоставлены права на привилегированный жизненный уро-
вень. Эти привилегии были до мелочей регламентированы в зависи-
мости от положения, занимаемого в коммунистической иерархии.
Сам Мао обычным способом не расхищал государственные день-
ги, как более мелкие диктаторы, которые держат свои личные счета в
швейцарских банках. Но так было просто потому, что Мао не прихо-
дилось опасаться потери власти. Он позаботился о том, чтобы такой
черный день в его жизни никогда не наступил. Он не расхищал, он
просто обращался с государственными деньгами как со своими соб-
ственными и использовал их как хотел, невзирая на нужды населения
и преследуя каждого, кто считал, что расходовать деньги можно было
бы и по-другому. Что касается личного образа жизни Мао, то он вел
поистине королевскую жизнь и очень недешево обходился государ-
ственной казне. Это коррумпированное поведение проявилось сразу
же после того, как Мао покорил Китай.
Мао жил за непроницаемой стеной секретности, поэтому очень
немногие знали о его образе жизни и о его окружении. Никто не
знал точно, где он живет и где в данный момент находится (он ред~
ко появлялся на публике). Даже своему ближайшему окружению он
не давал очевидных свидетельств своей роскошной жизни. У него не
было тяги к внешней роскоши, он не стремился обладать вещами,
которые обычно связывают с роскошью, — например, золотые крЯ'
ны в ванной, антиквариат, картины, обширный гардероб, изящная
мебель. Но это не означает, что он как-то ограничивал себя в жела-
ниях. В действительности Мао ежедневно и ежечасно потакал каж-
дому своему капризу.
346
Мао любил виллы. За двадцать семь лет его правления для Мао
был° построено свыше пятидесяти имений, из них не менее пяти в
самом Пекине. Во многих из них он так и не побывал. Эти имения
строились на огромных земельных участках и в самых живописных
местах. Во многих красивых местностях для имения Мао отгоражи-
вались целые горы (как Юйцюаньшань в пригороде Пекина) или
длинные цепи озер (как, например, знаменитое Западное озеро в
Ханчжоу). В таких местах уже находились старинные виллы, многие
из которых были настоящими архитектурными жемчужинами. Эти
виллы сносились, а на их месте проектировали и под надзором со-
трудников сил безопасности строили новые, более крупные и ком-
фортабельные здания во вкусе Мао. Эти целенаправленно возведен-
ные дома имели пуленепробиваемые, неуязвимые для бомб стены и
крыши, а под землей, как правило, строили атомное бомбоубежище.
Большая часть вилл была построена по одному и тому же плану: два
флигеля — один для Мао, второй для его жены. Флигели соединя-
лись огромной гостиной в центре. Все виллы были одноэтажными,
так как Мао боялся, что его могут загнать в ловушку на более высо-
ком этаже.
Эти одноэтажные здания отличались большой высотой, соответ-
ствуя по высоте двух- и трехэтажным домам, — это делалось для того,
чтобы угодить склонности Мао к величественным сооружениям.
Одна такая вилла, построенная в окрестностях Нанкина, имела высо-
ту 50 футов. Это одноэтажное здание было похоже на чудовищной ве-
личины серый ангар. Когда после смерти Мао многие из вилл были
переделаны в гостиницы, в них были такие широкие коридоры, что
даже после того, как вдоль обеих стен были устроены большие номе-
ра, посередине оставался проход вполне достаточной ширины.
Строительство первой новой виллы для Мао началось в 1949 году,
в то время, когда Мао входил в Пекин. За первой последовали дру-
гие, строившиеся уже во время кампании «Три анти-». Одна из этих
вилл, законченная в 1954 году, находилась возле Бэйдайхэ, на вос-
точном побережье. В начале века там был приморский курорт, а на
его территории располагались 600 вилл. Многие из них отличались
большими размерами и изяществом, но ни одна не пришлась Мао
По вкусу, и ни одна не соответствовала требованиям безопасности,
поэтому в этом изумительном по красоте анклаве был поставлен ог-
ромный уродливый дом, из окон которого открывался некогда заме-
чательный вид на морской берег, пляжи и прибрежные холмы с
поросшими пышным лесом склонами. Холмы теперь были изрыты
Уикерами и подземными туннелями. Участок берега был закрыт для
Се*> кроме горстки избранных.
Б 1952 году начальник службы безопасности Мао послал в Хунань
азание, согласно которому в центре провинции, городе Чанша,
347
надо было построить виллу на случай, если Мао захочет посетить свои
родные места. Лидеры Хунани сомневались в том, что это действи-
тельно было пожелание самого Мао. Так как это случилось в самом
разгаре кампании «Три анти-», то такое пожелание выглядело вопи-
юще. Чиновники освободили свои дома и переоборудовали их на слу-
чай приезда Мао, но он так и не приехал. Тогда до них дошло, что ука-
зание о строительстве виллы действительно исходило от Мао, что это
на самом деле было именно его желание. Тогда начались строитель-
ные работы. Только после того, как вилла была закончена, Мао собла-
говолил приехать. Позже всего в нескольких сотнях метров от первой
виллы была построена вторая. Еще больше домов было построено в
родной деревне Мао, в Шаошани. Другие провинции тоже жаждали
приезда Мао, однако их лидерам говорили: «Но председателю негде
будет у вас жить», и тогда местные чиновники принимались за строи-
тельство следующей виллы.
В построенных домах постоянно совершенствовалась система бе-
зопасности и повышалась комфортность. Когда Мао состарился, к
домам стали пристраивать крытые внешние коридоры, чтобы он мог
гулять без риска простудиться. Для того чтобы максимально снизить
риск возможного покушения, окна в этих коридорах были расположе-
ны зигзагообразно по отношению к окнам в комнатах Мао, с тем что-
бы снаружи, при взгляде с любого направления, была видна только
стена. В самых последних виллах были приняты еще более жесткие
меры безопасности — галерея с обеих сторон заканчивалась стальны-
ми воротами, которые встраивались в дом, так что Мао теперь мог па
машине въезжать едва ли не в собственную гостиную.
Иногда на территорию виллы въезжал даже поезд Мао. Точнее, он
въезжал в сад по специально проложенной для этого колее. Во многих
местах виллы соединялись с ближайшими военными аэродромами
длинными подземными туннелями, чтобы можно было в случае необ-
ходимости быстро покинуть это место на поезде или на самолете. В те-
чение всего своего правления Мао жил в собственной стране как в зоне
боевых действий.
По большей части Мао путешествовал на трех видах транспорта —
на поезде, самолете или на корабле (когда последнее было необходи-
мо). Если даже он выбирал какой-то один вид транспорта, два других
должны были следовать за ним на случай, если они вдруг понадобятся.
Когда Мао поднимался в воздух, отменялась половина гражданских
авиарейсов. Каждый второй самолет в Китае оставался на земле. Ког-
да же с места трогался его поезд, время отправления которого объявля-
лось всегда в последнюю минуту, на железной дороге наступал хаос,
так как ни один поезд не мог двигаться поблизости от идущего состава
председателя. Эти нарушения графика происходили весьма часто, гак
как Мао постоянно куда-то ездил на поезде. Паровозные бригады вес
348
гда были наготове, и людям иногда не разрешали уходить домой неде-
лями, а подчас и месяцами.
Одним из излишеств, которое отличало виллы Мао, были плава-
тельные бассейны, так как Мао любил плавать. В те годы бассейны
были большой редкостью из-за крайней бедности страны. (В Чэнду,
столице провинции Сычуань, когда для Мао был построен бассейн,
никто из сотрудников не знал, сколько хлорной извести надо добав-
лять в воду. В результате у всех, кто имел привилегию купаться в
этом бассейне, постоянно воспалялись глаза. Мао подозревал, что
его хотели отравить.) Первый бассейн был построен для Мао на вил-
ле в Юйцюаньшани, как раз в самом разгаре кампании «Три анти-».
По собственным расчетам Мао, строительство бассейна обошлось в
50 тысяч юаней, то есть в пять раз больше, чем сумма, за которую
«большие тигры» подлежали смертной казни. В Чжуннаньхае, офи-
циальной пекинской резиденции Мао, за видным издалека плакатом
«Служить народу», специально для Мао вскоре после окончания
кампании был построен внутренний бассейн, хотя рядом, на улице
был еще один бассейн, который до прихода Мао к власти был от-
крыт для посещения публики.
Постоянный подогрев воды в этих бассейнах на случай, если Мао
вдруг придет в голову блажь окунуться, стоил баснословных денег.
Вода подогревалась горячим паром, подававшимся в бассейн по тру-
бам из котла, на подогревание которого расходовалось дефицитное
топливо.
Мао никогда не ограничивал себя в наслаждениях и удовольствиях.
Он был гурманом, и любимые блюда доставлялись ему со всех концов
Китая. (Мао и высшие руководители редко ездили в рестораны, так как
число их заметно сократилось при коммунистах.) Особую рыбу, кото-
рую он любил, доставляли живой, возя ее за тысячу километров в спе-
циальных емкостях с водой, через которую пропускали кислород. Что
касается риса, то Мао требовал, чтобы в зернышках оставалась пленка
между шелухой и сердцевиной, так как это сохраняет вкус риса, а это
требовало ручной и весьма тщательной очистки рисовых зерен. Од-
нажды он пожаловался, что не ощущает вкуса этой пленки, и сказал
св°ему домоправителю, что из-за этого он заболел бери-бери. Домо-
правитель немедля бросился на ферму в Юйцюаныиань и сам очистил
РИс’ как хотел Мао.
ЭтУ ферму построили специально для того, чтобы выращивать для
а° РИс> так как здесь была самая лучшая в Китае вода. В старые вре-
э va ВодУ из здешних ключей пили при императорском дворе. Теперь
бил* В°Д°й поливали рисовые делянки Мао. Овощи, которые Мао лю-
так же, как птицу и молоко, тоже выращивали на специальной
349
ферме в Цзюйшани. Мао предпочитал чай «Колодец Дракона», счи-
тавшийся лучшим в Китае, самые лучшие листья с кустов собирали
для Мао в идеальное время сбора чая. Все блюда для Мао готовили
под строжайшим медицинским надзором, а за процессом варки на-
блюдал домоправитель, который, кроме того, должен был пробовать
готовые блюда. Жареные блюда надо было подавать немедленно, ц0
кухня находилась в отдалении от столовой, чтобы кухонные запахи не
докучали Мао. Слугам приходилось бегать с каждым блюдом из кух~
ни в столовую.
Мао не любил мыться и ни разу не принял ванну за двадцать пять
лет. Но вместо этого слуги каждый день растирали его горячим влаж-
ным полотенцем. Он обожал массаж. Никогда не ходил в больницу.
Медицинское обслуживание оказывалось ему на дому, лучшими спе-
циалистами. Если же Мао был не в настроении, то приехавшие к нему
медицинские светила были вынуждены ждать поблизости — иногда
неделями.
Мао никогда не имел склонности к красивой одежде. Он любил
комфорт и удобства. Он годами носил одну и ту же обувь, говоря, что
в старых ботинках удобнее ходить. Телохранители разнашивали для
него новые башмаки. Его банный халат, личное полотенце и одеяла
были покрыты заплатами — но то были не обычные заплатки. Вещи
специально возили в Шанхай, где первоклассные мастера накладыва-
ли заплаты, которые, будучи настоящими произведениями искусства,
стоили больше, чем новые вещи. Таковы были гедонистические при-
чуды самодержца.
Возможно, нет ничего неразумного или предосудительного в
том, что высший руководитель государства наслаждается виллами
и другими предметами роскоши, но Мао ублажал себя в то время,
когда других казнили за присвоение малой толики того, что он про-
сто прожигал. Причем он наслаждался комфортом и немыслимыми
для китайцев удобствами в то время, когда проповедовал воздержа-
ние, а себя представлял «слугой народа». Такие двойные стандарты
были продиктованы невиданным, свойственным одному Мао ци-
низмом.
Ни в одной сфере обыденной жизни эти двойные стандарты не
проявились с большей силой, чем в сфере сексуальной. Мао требо-
вал от своих подданных поистине пуританского самоограничения.
Супружеские пары разлучались, мужья и жены посылались на рабо-
ту в противоположные концы Китая, и им разрешалось быть вместе
в течение всего двенадцати дней в году. Таким образом миллионы
людей были обречены на вынужденное воздержание в течение мно-
гих месяцев. Попытки неестественным способом снять сексуальное
напряжение, если о них узнавали, служили поводом для унижении
и издевательств. Одного патриотически настроенного китайца, веР
350
иуРшегося «на родину», заставили повесить над кроватью в спальне
оскорбительную надпись с самокритикой в связи с онанизмом.
0 при всем том сам Мао имел возможность за непроницаемой заве-
сой секретности исполнять любой свой сексуальный каприз. 9 июля
1953 года армии было приказано отбирать молодых женщин из артис-
тических бригад и отправлять их в особые подразделения «преториан-
ской гвардии» Мао. Все, кто этим занимался, знали, что основное
предназначение этих женщин — быть сексуальными партнершами
Мао. Командующий армией Пэн Дэхуай называл это «отбором импе-
раторских наложниц» — высказывание это дорого стоило ему впослед-
ствии. Но возражения Пэна не подействовали на Мао — все больше
армейских артистических бригад превращались в своднические аген-
тства. Кроме певиц и танцовщиц, в эту группу женщин отбирали мед-
сестер и горничных — на виллах постоянно жили эти женщины, среди
которых Мао всегда мог выбрать для сексуальных утех приглянувшую-
ся ему красотку.
Некоторые из этих женщин, так же как обслуживающий персонал
и родственники, получали от Мао пособие. Суммы эти были жалкими
подачками, но Мао лично следил за размерами даже этих выплат. Мао
знал счет деньгам и всегда лично контролировал свои домашние расхо-
ды, просматривая счета своими маленькими крестьянскими глазками.
Расходы на содержание Мао покрывались секретным персональ-
ным «специальным счетом». На этом счете накапливались деньги, по-
лученные за написанные им сочинения. Превыше всех своих привиле-
гий он ставил возможность заставить все население Китая читать свои
шедевры, в то же время не разрешая публиковать произведения других
писателей. Был момент, когда на этом счете скопилось больше 2 мил-
лионов юаней — астрономическая сумма. Чтобы показать стоимость
этих денег, скажем, что люди из обслуживающего персонала Мао по-
лучали приблизительно по 400 юаней в год. Не в самые плохие годы
Доход крестьянина в денежном исчислении не превышал нескольких
юаней. Даже привилегированные китайцы имели сбережения не боль-
ше нескольких сот юаней.
Мао стал единственным миллионером в созданном им маоистском
Китае.
Часть пятая
МЕЧТА О СВЕРХДЕРЖАВЕ
Глава 32
СОПЕРНИЧЕСТВО СО СТАЛИНЫМ
(1947—1949 гг.; возраст 53—55 лет)
Еще до прихода к власти в Китае Мао задумался о более широком
поле деятельности и начал воплощать свой замысел в жизнь, как толь-
ко замаячила победа в гражданской войне.
Мао надеялся повторить небывалый для коммунистического лаге-
ря успех пропагандистской кампании, проведенной посредством кни-
ги «Красная звезда над Китаем», автором которой являлся Эдгар Сноу.
Однако Москва наложила на Сноу запрет, и Мао пришлось прибегнуть
к помощи малоизвестной американской журналистки Анны Луизы
Стронг, которая не только не обладала таким серьезным влиянием, как
Сноу, но и воспринималась всеми кем-то вроде прислуги.
В 1947 году для возбуждения интереса к себе Мао отправил Анну
Луизу Стронг в мировое турне. Журналистку снабдили документами,
которые по указанию Мао она должна была передать «коммунисти-
ческим партиям мира». Мао особенно настаивал на том, чтобы она
«показала их партийным лидерам в США и Восточной Европе», мно-
гозначительно добавив, что, «по его мнению, брать их в Москву необ-
ходимости нет»1.
Стронг своевременно выпустила статью под названием «Мысли
Мао Цзэдуна» и книгу «Рассвет Китая» (Dawn Out of China), с востор-
женно-хвалебными отзывами о Мао, такими как: «Смысл великого
труда Мао Цзэдуна состоит в том, что он преобразовал марксизм из
1 В рядах Коммунистической партии США у Китайской коммунистическо11
партии были свои люди, а мощная разведывательная сеть имела доступ к инфоР'
мации, недосягаемой для русских. Когда Москва заклеймила генерального секрс'
таря Коммунистической партии США. Эрла Браудера, как давнего агента Китая,
чье секретное «Китайское бюро» тесно связано с Мао, последний демонстрант
но продолжал называть его «товарищем».
352
европейского в азиатский... он подошел к решению всевозможных
проблем так, как ни Маркс, ни Ленин и мечтать не могли»; «Вся Азия
гОраздо большему научится у [Китая], чем у СССР»; «Труды Мао ока-
зали сильнейшее влияние на недавно сложившиеся формы правления
в регионах послевоенной Европы». Подобные заявления оскорбляли
Сталина, и неудивительно, что в России публикации книги чинились
препятствия, а лидеры Коммунистической партии США потребовали
сократить ее наполовину. Полная версия книги вышла в Индии и, что
ешс знаменательнее, в нескольких странах Восточной Европы, вклю-
чая Югославию.
Международная пропаганда идей Мао без одобрения Сталина, вы-
сказывания о том, что Мао усовершенствовал теории Сталина и может
предложить миру больше, чем Сталин, подействовали на Кремль как
красная тряпка па быка. Мао ясно сознавал, что для завоевания новых
сфер влияния ему придется побороться, и полагал, что теперь облада-
ет реальным политическим влиянием.
Появились также признаки того, что Сталин готов пойти на неко-
торые территориальные уступки. В сентябре 1947 года он учредил но-
вую организацию под названием Коммунистическое информацион-
ное бюро (Коминформ), в которую вошли только европейские пар-
тии. Это открывало азиатам путь формирования собственного союза.
В ноябре 1947 года, всего лишь через несколько недель после созда-
ния Коминформа, еще блуждая близ Яньаня, Мао переименовал свою
«свиту» в «отряд Азия».
Сталин не отказался от намерения поддерживать Мао, но принял
меры к тому, чтобы удержать его в определенных рамках и не позво-
лить забыть, кто истинный хозяин.
Уверившись в скорой победе в гражданской войне, Мао намек-
нул Сталину на необходимость своего визита в Россию. Это случилось
30 ноября 1947 года, а 16 декабря канцелярия Сталина отправила от-
ветную телеграмму, в которой эта идея была одобрена. Доктор Орлов,
получивший телеграмму, безусловно имел приказ Сталина подробно
Доложить о том, как отреагирует Мао. На следующий день Орлов со-
общил Сталину, что Мао был «чрезвычайно доволен», «весьма ожив-
лен» и «сразу же сказал: «Очень хорошо, теперь я могу прожить там
тРи месяца...»
Прошло три месяца, но никакого приглашения от Сталина не по-
лупило. На следующий день после того, как КП К вновь овладела Осо-
Ым районом, 22 апреля 1948 года, Мао снова затронул эту тему, сказав
Рлову, что планирует выехать 4—5 мая. На этот раз Сталин ответил
с°гласием. Мао попросил разрешения взять с собой и обоих русских
вРачсй, якобы беспокоясь о собственном здоровье, но в действитель-
12 Нс”‘Устный Мао	353
ности для того, чтобы в его отсутствие никто из соратников не мог под.
держивать связь с русскими. Сталин согласился. Мао еще хотел посе-
тить Восточную Европу, но это предложение Сталин не одобрил.
10 мая 1948 года, через несколько дней после назначенной самим
Мао даты, Сталин неожиданно отложил визит. Весна плавно перетек-
ла в лето, а нового приглашения так и не последовало. Мао не терпе-
лось отправиться в путь. В то время он со своими сподвижниками
находился в штаб-квартире партии в Сибайпо, и все знали, что он со-
бирается в Москву на встречу со Сталиным. Создавалось впечатле-
ние, что поездка может состояться в любой момент. Об этом говорило
хотя бы то, что не принималось никаких мер против лягушек, трево-
жащих сон Мао. В обычных обстоятельствах везде, где останавливал-
ся Мао, любую шумную живность вроде кур и собак брали «под
контроль». Телохранители предложили заткнуть радостно квакавших
в поросшем камышом пруду лягушек динамитом. Этот план так и не
осуществили, поскольку предполагалось, что пребывание Мао в Си-
байпо будет коротким. Мао понимал, что необходимо предупредить
любые отрицательные последствия отсрочки, и организовал своему
конкуренту Ван Мину очередной медицинский «несчастный случай».
25 июня 1948 года Ван Мину поставили клизму с лизолом, повредив
кишечник.
4 июля Мао телеграфировал Сталину: «Я решил поехать к Вам в
ближайшее время». Он установил новую дату отъезда через десять
дней: «Мы в любом случае отправимся числа 15-го этого месяца» —
и уведомил Сталина о «необходимости] прислать два транспортных
(пассажирских) самолета».
14 июля 1948 года, накануне сообщенной в Москву даты вылета,
вместо самолета от Сталина прибыла телеграмма на имя доктора Ор-
лова с сообщением о том, что визит откладывается до зимы: «Пере-
дайте Мао Цзэдуну следующее: «Ввиду начавшихся хлебозаготовок
руководящие товарищи с августа месяца разъезжаются на места, где
они пробудут до ноября месяца. Поэтому ЦК ВКП(б) просит тов.
Мао Цзэдуна приурочить свой приезд в Москву к концу ноября, что-
бы иметь возможность повидаться со всеми руководящими товари-
щами».
Выдвигая подобную причину, в Москве даже не потрудились
скрыть иронию. Орлов доложил, что Мао выслушал новость «с неболь-
шой улыбкой» и сказал: «Хорошо, хорошо», однако спросил: «Разве в
СССР придают такое большое значение хлебозаготовкам, что на них
выезжают руководящие лица ЦК партии?» Насколько я знаю Мао Цзэ-
дуна, более шести лет, — далее отметил в отчете Орлов, — его улыбка и
слова «хао, хао — хорошо, хорошо»... отнюдь не говорят, что он дово-
лен...» «Мельников [второй русский врач] мне говорил, что 15 [июля]
Мао Цзэдун задавал ему аналогичный вопрос о хлебозаготовках...»
354
[MaoJ был уверен, что именно сейчас он поедет. Видимо, поездка для
него самого стала нужной... Чемоданы Мао Цзэдуна упаковывались,
дахе были куплены кожаные туфли... сшито драповое пальто».
Мао понял, что Сталин им недоволен и колеблется в отношении
предстоящего визита, и попытался исправиться, начав с собственного
культа личности. 15 августа 1948 года Мао наложил вето на программу
Северо-Китайского университета, основанную «на изучении мыслей
Мао Цзэдуна», заявив: «Пользы от этого не будет, один вред». Он так-
же изменил в документах термин «мысли Мао Цзэдуна» на «марксизм-
ленинизм». Сталин не одобрял попыток Мао ввести в «Мысли» соб-
ственные формулировки: советские средства массовой информации
никогда не упоминали «Мысли» Мао и вычеркивали этот термин, ког-
да публиковали документы КПК.
Наконец с наступлением осени, а именно 28 сентября, Мао послал
необычайно вкрадчивую телеграмму, в которой обращался к Сталину
«хозяин» и просил предоставить ему возможность «лично доложить...
главному хозяину, поскольку это «необходимо». Искренне надеюсь,
что они [Советская партия и Сталин] дадут нам указания».
Сталину удалось продемонстрировать, кто истинный хозяин поло-
жения. Теперь Мао лебезил перед ним. Продемонстрировав превос-
ходство, 17 октября 1948 года Сталин дал сдержанный, но обнадежи-
вающий ответ, наметив визит Мао в «конце ноября». Мао, наученный
горьким опытом, попросил короткую отсрочку. Сталин завершил
первый этап наказания Мао за честолюбивые замыслы вне границ
Китая.
В этом вопросе Мао дрогнул первым, но он не сдавал своих по-
зиций, когда в противостоянии со Сталиным затрагивались его фун-
даментальные интересы. На последнем этапе гражданской войны,
перед бегством Чан Кайши на Тайвань, 9 января 1949 года, Нанкин
потребовал прекращения огня и подписания мира. Сталин приказал
Мао ответить, что КПК «стоит за непосредственные переговоры».
Мао пришел в ярость («говорил более резко», как доложил Орлов
Сталину). Сталин на следующий день послал еще одну телеграмму,
пытаясь — что совсем не свойственно ему — объясниться, и заявил,
что его предложение было чисто тактическим, нацеленным на то,
чтобы показать: именно националисты несут ответственность за
продолжение войны, «наш проект Вашего ответа... рассчитан на
сРЫв мирных переговоров».
Сам Мао считал, что националистам нельзя давать ни дня пере-
Дыщки даже ради приличий. Он ответил Сталину, что желает «безу-
словной капитуляции нанкинского правительства... Нам не потребу-
ется предпринимать еще раз обходных политических маневров».
355
Впервые Мао дал указание Сталину, продиктовав Хозяину, как отве-
тить националистам, потребовавшим участия русских в переговорах в
качестве посредников: «Мы считаем, следовало бы ответить следую-
щим образом». Здесь Мао как бы взял верх над Сталиным, что не про-
шло незамеченным в Кремле. Один из высокопоставленных совет-
ников Сталина по Китаю подтвердил нам: окружение Сталина стало
свидетелем того, что Мао недвусмысленно отчитал Хозяина.
Сталин не замедлил нанести ответный удар. 14 января он резко от-
читал Мао, объяснив, что уклонение от переговоров произведет плохое
впечатление и породит угрозу иностранной интервенции. Хотя Мао в
интервенцию не верил, он все же нашел способ и свой курс сохранить,
и Сталину угодить: опубликовал список условий мирных переговоров,
равный требованиям безоговорочной капитуляции. А затем он ловко
процитировал Сталину его же собственные слова о сложившейся ситу-
ации: «В основном курсе (срыв мирных переговоров с Гоминьданом,
продолжение революционной войны до конца) мы с Вами совершен-
но едины». На следующий день Сталин сдался: «Между нами устано-
вилось единство взглядов... Значит, вопрос надо считать исчерпан-
ным».
Похоже, Мао Цзэдуну удалось произвести впечатление на Стали-
на. За год до этого случая Сталин сказал югославскому и болгарскому
лидерам, что Мао нарушает субординацию, но удачлив. Мао отвое-
вывал свои позиции яростно и эффективно. Когда 14 января (1949 г.)
Сталин «настаивал» на том, чтобы Мао снова отложил поездку в Мос-
кву, «так как ваше пребывание в Китае очень необходимо», похоже,
он искренне в это верил. Вместо вновь отложенного визита Сталин
предложил (немедленно) послать на встречу с Мао «ответственного»
члена Политбюро.
Сначала очередная отсрочка разгневала Мао. Его секретарь по-
мнит, как он бросил телеграмму на стол со словами: «Ну и пусть!»
Однако, поразмыслив, Мао понял, что Сталин действительно высо-
ко его ценит, и 17 января ответил, что «мы очень приветствуем» по-
сланника. Сталин раньше никогда не отправлял членов Политбюро
в военную зону навестить коммунистическую партию, вовлеченную
в гражданскую войну с правительством, поддерживавшим с Моск-
вой дипломатические отношения.
Посланником Сталина стал его давний доверенный человек, Анас-
тас Микоян. 30 января 1949 года он прибыл в штаб-квартиру Мао в Си-
байпо с двумя специалистами по обезвреживанию бомб замедленного
действия и подслушивающей аппаратуре. Как доложил Микоян, Мао
был чрезвычайно доволен и благодарил товарища Сталина за заботу. С
Микояном приехал и бывший министр путей сообщения Иван Кова-
лев, прежде занимавшийся ремонтом железных дорог в Маньчжурии,
а ныне личный связной Сталина с Мао.
356
з! На следующий день после приезда Микояна правительство Го-
Л ньдана переехало из Нанкина в Кантон. Из всего дипломатическо-
/корпуса его сопровождал лишь советский посол Рощин. Демонстри-
I я свое самомнение и уязвленное самолюбие, Мао не встретился с
Микояном ни 1, ни 2 февраля 1949 года, а за объяснениями отправил
Чжоу Эньлая. Отзываясь о произошедшем как о чем-то «вполне есте-
ственном», Микоян сказал, что это «не нанесет ущерб нашему общему
делу, а, наоборот, облегчит его»1. Мао не успокоился, и Сталин это
знал. Вскоре Сталин попытался объяснить человеку номер два в окру-
жении Мао, Лю Шаоци, что подобный шаг был предпринят в целях
сбора информации. Объяснения Мао не удовлетворили, и он излил
свое неудовольствие на Рощина, когда Сталин назначил того первым
советским послом при правительстве Мао. Во время первого офици-
ального обеда, который Рощин дал китайскому Политбюро, Мао за
весь вечер не вымолвил ни слова, выказывая, по словам одного из со-
ветских дипломатов, «насмешливо-равнодушное отношение».
На время визита Микояна Мао обуздал свой гнев и, к удивлению
посланника, не выражал недовольства по поводу договора 1945 года,
подписанного Чан Кайши и предоставившего СССР экстерриториаль-
ные концессии; он даже зашел столь далеко, что назвал договор «пат-
риотическим». Мао хотел добиться от Сталина многого. Его список на-
чинался с просьбы займа в 300 миллионов американских долларов —
исключительно для военных нужд — и продолжался длинным переч-
нем вооружений, включая тяжелые танки и зенитные орудия. Кроме
того, ему нужны были военные советники для реорганизации армии.
Еще более важной представлялась долговременная помощь в строи-
тельстве заводов для производства собственных самолетов, танков и
другого тяжелого вооружения. Помощь Сталина была необходима Мао
для того, чтобы превратить Китай в мощную военную державу.
Сталин недавно исключил югославского лидера Тито из коммуни-
стического лагеря. Тито оказался слишком независимым и стремил-
ся к созданию собственной сферы влияния. В более раннем послании
Сталину Мао ссылался на опыт Тито и, по-видимому, собирался ис-
пользовать как возможную модель развития не только СССР, но и
Югославию, за что и получил должный отпор. Теперь же Мао верно
оценил ситуацию и одобрил критику, с коей Сталин обрушился на
югославский национализм. Таким образом Мао пытался уверить Ста-
лина в том, что ни в коем случае не станет новым Тито.
Мао не преминул также в разговоре с Микояном заявить, что счи-
тает себя подчиненным Сталина. Произнося тост за здоровье Стали-
На, Мао подчеркнул, что Сталин учитель китайского народа и народов
1 У двуличного Сталина Мао научился поддерживать теплые, даже дружеские
г н°Ше1|ия с правительством, которое втайне собирался свергнуть. Когда Мао
РИШел к власти, он подражал Сталину в ведении международной политики.
357
всего мира. Микоян доложил Сталину: «Мао Цзэдун упорствовал,
являл, что ждет указаний и руководства от нашего ЦК, так как у ы0_
еще мало опыта, нарочито принижал свою роль, свое значение, к%
руководителя и как теоретика партии, говорил, что он только учен и
Сталина, что не придает значения своим теоретическим работам, так
как ничего нового в марксизм он не внес и проч.». Проницательный
Микоян не принял уверения Мао за чистую монету. Как сказал он
Сталину: «Это, я думаю, восточная манера проявления скромности,
но это не соответствует тому, что наделе Мао Цзэдун собой представ-
ляет и что он о себе думает».
Действительно, когда Микоян поднял вопрос о «координации дей-
ствий между коммунистическими партиями азиатских стран», Мао
представил собственный план создания азиатского Коминформа, при-
ступить к которому он предполагал сразу же после завершения своего
завоевания Китая. Мао хотел, чтобы группа состояла из нескольких
партий, и для начала внес в список Корею, Индокитай и Филиппины.
Тогда Микоян изложил предложение Сталина, которое ограничи-
вало Мао непосредственными задворками Китая: Мао должен стать
«во главе» бюро партий Восточной Азии, состоявшее на ранней стадии
только из трех стран: Китая, Японии и Кореи, «в последующем посте-
пенно можно вовлечь и другие компартии».
Сталин пошел на некоторые уступки и одновременно намекнул
Мао, что не следует давить слишком сильно. Через день после этого
разговора Сталин прислал телеграмму с категоричным требованием:
Микоян должен приказать Мао арестовать некоего Сиднея Риттенбер-
га, американца, работающего с КПК, «как шпиона». Сталин обнару-
жил связь Риттенберга с Анной Луизой Стронг, американкой, которую
Мао послал за границу рекламировать себя. По мнению Сталина, и
Стронг была американской шпионкой. (Микоян сказал, что Сталин
еще раньше дал ему особый приказ проверить окружение руководства
Китайской коммунистической партии на наличие американских и
британских шпионов.) Риттенберга своевременно арестовали.
Тогда же Анна Луиза Стронг, получив отказ в китайской визе, за-
стряла в Москве. 13 февраля, на следующий день после того, как Ми-
коян вернулся в Москву и встретился со Сталиным, ее бросили в Лу-
бянскую тюрьму. Самым необычным было то, что на следующий день
о ее аресте по обвинению в «шпионаже» написали в газете «Правда».
Мао и другие коммунистические режимы получили недвусмысленное
предупреждение. Стронг вскоре депортировали, и она написала пред-
ставителю КПК: «Пожалуйста, передайте председателю Мао... что,
насколько я знаю, русские обвинили меня в «шпионаже» из-за моих
слишком настойчивых поисков возможностей попасть в Китай».
Одним из московских знакомцев Стронг был Михаил Бородин,
главный агент Сталина в Китае в 1920-х годах. Он пытался помочь
358
зЦне Луизе опубликовать ее книгу о Мао в России. Через две неде-
? I после ареста Стронг Бородина тоже арестовали и подвергли пыт-
ам, добиваясь информации о Мао.
Хотя все эти аресты, несомненно, проводились как предупрежде-
ние китайскому лидеру, он сохранял спокойствие. Сталин словно го-
ворил: не лезь в Америку и Европу, однако Микоян уже пообещал ему
Восточную Азию, то есть сферы влияния практически обозначились,
д потому на предпобедном пленуме ЦК коммунистической партии
13 марта 1949 года Мао радостно рассуждал на эту тему.
На этом пленуме давний конкурент Ван Мин, к тому времени при-
знавший свое поражение и подлизывавшийся к Мао, заявил, что мыс-
ли Мао — «развитие марксизма-ленинизма в колониальных и полуко-
лониальных странах». Не в Восточной Азии или просто Азии, а во всех
«колониальных и полуколониальных странах».
Ван Мин произнес вслух то, о чем думал Мао, и Мао пришел в та-
кой восторг, что позволил себе зайти весьма далеко: «Слова товарища
Ван Мина намекают на разделение «рынка». Колониальные и полуко-
лониальные страны занимают очень большую часть земного шара.
Когда они подпадут под наше влияние, не будет ли это означать, что
Сталин контролирует лишь развитые промышленные регионы, а [ос-
тальной мир] окажется под нашим контролем?..» Сохраняя царствен-
ное «мы», Мао продолжал: «...мы говорим, что колониальные и полу-
колониальные страны принадлежат нам. Но что, если одна из них не
станет покупать наши товары, а обратится напрямую к Москве?.. Ко-
нечно, не будем торопиться и упиваться мечтами; разберемся снача-
ла с Китаем».
Мао начал мечтать о разделе мира со Сталиным.
* * *
Сталин явно решил, что, если позволит Мао управлять даже ог-
раниченной частью планеты, его собственная власть будет подорва-
на. Поэтому, когда Лю Шаоци тем летом посетил СССР и аккуратно
спросил Сталина, может ли Китай присоединиться к Коминформу,
он в полной мере прочувствовал хитрость Хозяина. «Думаю, в этом
нет необходимости, — ответил Сталин. — Китаю следует организо-
вать союз коммунистических партий Восточной Азии». Однако за
ЭТим вроде бы подтверждением прежнего предложения немедленно
п°следовало: «Поскольку СССР — страна, расположенная как в Ев-
ропе, так и в Азии, мы будем участвовать в этом союзе». Хозяин во-
все не собирался сдавать свои позиции.
Сталин снова послал Мао строгое предупреждение, арестовав це-
Лый ряд агентов, прежде работавших в Китае. За время московского
внзита Лю многие из ключевых агентов, работавших с Мао, после-
359
довали за Бородиным в пыточные камеры; врача Мао, сотрудник'
ГРУ Орлова жестоко пытал сам глава МГБ Виктор Абакумов. ОрлоВ
ва обвинили в связях с «американским и японским шпионом» Мао.
Об аресте Орлова сообщили Мао, когда русские обратились к Ши
Чжэ, переводчику и помощнику Мао, и попросили сообщить сведе-
ния об Орлове. Всеми этими действиями Сталин готовил почву для
того, чтобы в подходящий момент объявить Мао шпионом или по-
собником Тито1.
Однако Мао не испугался откровенных угроз Сталина и готовился
к более важному для себя делу: первой международной встрече комму-
нистов в своей новой столице Пекине. Эта широкомасштабная проф-
союзная конференция должна была вывести Мао на международную
арену, поскольку охватывала не только всю Азию, но и Австралию,
передовой капиталистический континент. Огромное политическое
значение она имела именно как международная встреча коммунисти-
ческих партий, а не профсоюзная конференция. Сталин подумывал
сорвать мероприятие или перенести его в другое место, но Мао через
Лю настаивал на проведении конференции в Китае в назначенное вре-
мя. Лю пообещал, что никакой организационной работы проводиться
не будет, имея в виду, что Мао не станет пытаться использовать конфе-
ренцию для создания собственной международной сети.
Мао пришел к власти 1 октября 1949 года, а конференция открылась
16 ноября. В своей программной речи Лю объявил о «пути Мао Цзэду-
на», ни разу не обмолвившись ни о Сталине, ни о советской модели.
Темой конференции был захват власти во всей Азии через «путь Мао
Цзэдуна», и более того: «Путь, по которому прошел китайский на-
род, — это путь, по которому должны пройти народы многих колони-
альных и полуколониальных регионов...» Лю был категоричен: «В та-
ких регионах революционным народам не избежать [этого] пути... [и]
они совершили бы огромную ошибку, если бы пошли другим путем.
Вооруженная борьба, — сказал он, — должна быть основной формой
борьбы».
Это уже были не шутки, а последующие события продемонстриро-
вали, как далеко продвинулся Мао. Когда русский делегат назвал речь
Лю «крайне левой», Сталин объявил собственного представителя пере-
бежчиком. Злополучный делегат, Леонид Соловьев, вынужденно при-
1 Многие из сталинских агентов, работавших с Мао, умерли в течение корот-
кого периода неестественной смертью. Орлов вскоре погиб в авиационной катас-
трофе. Второй врач Мао и тоже сотрудник МГБ Мельников исчез без следа после
того, как сопровождал Мао в его поездке по России зимой 1949/50 года. Бородин
умер от пыток в 1951 году. Владимиров умер в 1953 году в возрасте сорока семи
лет. Сын Владимирова, кандидат в президенты посткоммунистической России (и
олимпийский чемпион по тяжелой атлетике) Юрий Власов полагает, что его от-
равил медленно действующим ядом заместитель председателя Государственного
Комитета Обороны Лаврентий Берия.
360
знал свою ошибку на встрече под председательством Мао. Впервые в
^изни высокопоставленный русский приносил Мао извинения в при-
сутствии его соратников. Мао даже великодушно попросил Сталина
«пр°стить>> Соловьева.
Осмелев еще больше, Мао нарушил свое обязательство не прово-
дить на конференции никаких организационных мероприятий. 23 но-
ября 1949 года Лю Шаоци объявил об организации в Пекине Контакт-
ного бюро, через которое все страны-участницы «смогут осуществлять
связь». Мао создавал организацию, с помощью которой мог отдавать
приказы «красным» иностранцам, и Сталин промолчал.
Мао понимал, что Хозяин не стерпит оскорбления и какое-то на-
казание непременно последует, но теперь он владел Китаем, а с ним
и четвертью населения земного шара. Он значительно усилил комму-
нистический лагерь, как количественно, так и в политическом отно-
шении. Сталин уже не мог позволить себе лишить его власти, и Мао
намеревался вынудить Сталина помогать ему в осуществлении его че-
столюбивых замыслов мирового масштаба.
Глава 33
БОРЬБА ДВУХ ТИРАНОВ
(1949—1950 гг.; возраст 55—56 лет)
Главное требование Мао состояло в том, чтобы Сталин помог ему
построить военную машину мирового класса и превратить Китай в
мировую державу. И дело было не в количестве предоставленного
Сталиным оружия, а в технологиях и инфраструктуре для производ-
ства вооружения в Китае. В то время китайские военные заводы мог-
ли производить лишь стрелковое оружие. Для достижения желаемых
темпов роста — больших, чем у Японии, в XIX веке построившей во-
енную индустрию с нуля, — Мао не мог обойтись без иностранной
помощи. И Сталин был не просто лучшим выбором Мао; он был его
единственно возможным вариантом. Недавно началась холодная
война. Запад никоим образом не мог помочь ему в достижении его
Нелей без смены сути его режима, а это даже не обсуждалось.
Однако у Мао была проблема: предстояло убедить Сталина в том,
Чт° ег° честолюбивые замыслы не идут вразрез с планами Сталина и
сам он вполне управляем. Поэтому он преувеличенно демонстрировал
св°ю преданность, щедро расточал похвалы Сталину перед его высоко-
поставленным посланником Микояном и ломал комедию перед его
явным Ковалевым. Последний докладывал Сталину, что Мао как-то
Дпрыгнул, вскинул руки и трижды выкрикнул: «Пусть Сталин живет
Ять тысяч лет». Кроме пустословия Мао предложил и нечто очень
361
существенное — порвать связи Китая с Западом. «Мы были бы рады,
если бы все посольства капиталистических стран убрались из Китая
навсегда», — сказал Мао Ковалеву.
Такое поведение диктовалось и внутренними проблемами. «При-
знание — облегчает подрывную работу против нас США и Англии», —
сказал Мао Микояну 31 января 1949 года. Он боялся, что любое запад-
ное присутствие воодушевит либералов и предоставит оппонентам
благоприятные возможности, пусть даже и небольшие. Поэтому он
«задраил люки» и начал проводить политику, которую назвал «уборкой
дома перед приглашением гостей». «Уборка дома» была эвфемизмом
для радикальных кровавых чисток и воцарения удушающей системы
контроля в масштабе всей страны, что включало закрытие границ, за-
прет выезда из страны китайцев, изгнание практически всех предста-
вителей западного мира. Благодаря последнему исключались внешние
наблюдатели за чистками. Только «убрав» или «немного прибрав» дом,
Мао собирался приоткрыть дверь и впустить нескольких иностранцев,
разумеется под неослабным контролем, не позволяющим позабыть,
что они «гости», а не ревизоры.
Хотя Мао добился долгожданной власти, у него оставались причи-
ны для беспокойства. В Китае было сильно влияние Запада. «Многие
представители китайской интеллигенции получили образование в
Америке, Англии, Германии и Японии», — говорил Мао Микояну.
Почти все современные образовательные заведения были либо основа-
ны иностранцами (часто миссионерами), либо находились под запад-
ным влиянием. «Кроме газет, журналов и новостных агентств», писал
Лю Сталину летом 1949 года, только Америка и Англия имеют в Китае
31 университет и специализированное училище, 32 религиозных обра-
зовательных учреждения, 29 библиотек, 2688 школ, 3822 религиозные
миссии и организации и 147 больниц.
Китай испытывал недостаток в образованных людях, особенно в
квалифицированном управленческом персонале, необходимом Мао
как в сельской местности, так и в городах. Вопреки расхожему мне-
нию, именно города были главной заботой Мао. «Если мы не смо-
жем управлять городами, — говорил он своим приближенным в мар-
те 1949 года, — мы долго не продержимся». Он поставил себе задачу
так напугать образованные слои общества, чтобы они забыли о сво-
их либеральных прозападнических взглядах. Достичь этого было бы
легче, если бы потенциальные диссиденты знали, что в стране нет ни
представителей Запада, ни западных средств массовой информации,
куда можно обратиться и рассказать о своих проблемах.
Мао также волновала привлекательность Запада в глазах членов
его собственной партии. Его армия любила американское оружие: его
собственные телохранители считали, что американские карабины го-
раздо лучше советских автоматов. «[Американские] карабины легче
362
0 стреляют точнее. Почему бы не закупить побольше карабинов?» —
просили они Мао. Американские машины внушали благоговение,
g оккупированном русскими порту Далянь у одного из функционе-
ров КПК был сверкающий черный «форд» 1946 года выпуска. «Я лю-
бил им похвастаться, — вспоминал он. — Автомобиль вызывал инте-
рес высшего командования Советской армии». Поскольку командо-
вание иногда одалживало автомобиль на денек, функционер ощущал
свое превосходство над русскими. Мао стремился задушить в зароды-
ше любую возможность влияния Запада на своих партийцев в любой
области, особенно в сфере потребления. В этом Мао превзошел само-
го Сталина.
Власть была главной причиной, по которой Мао решил избежать
признания Запада, однако первоначально он хотел показать Сталину,
что новый Китай на сто процентов предан коммунистическому блоку.
В основном по этим соображениям новый китайский режим не уста-
новил дипломатических отношений с Америкой и большинством за-
падных стран. Широко распространено мнение, что Соединенные
Штаты Америки сами отказались признать маоистский Китай. На са-
мом деле Мао приложил все усилия к тому, чтобы признание стало не-
возможным. Он пошел на открытое противостояние. Когда в ноябре
1948 года коммунисты захватили Шэньян, там находились три запад-
ных консульства (американское, британское и французское), и пона-
чалу местные коммунисты относились к ним вполне лояльно. Однако
вскоре пришел приказ Мао «изгнать их». «Мы создаем для них невыно-
симые условия, чтобы вынудить их уехать», — недвусмысленно заявил
Чжоу Микояну1.18 ноября 1948 года американского консула генерала
Уорда и его персонал взяли под домашний арест. Позже Уорда обвини-
ли в шпионаже и выслали. Когда красные войска захватили столицу
националистов Нанкин в апреле 1949 года, солдаты ворвались в рези-
денцию американского посла Дж. Лейтона Стюарта.
Столь же враждебно Мао относился и к британцам. Когда комму-
нисты, двигаясь на юг, в конце апреля 1949 года переправились через
Янцзы, на том участке реки стояли два британских корабля, «Аметист»
и «Консорт». Мао приказал: «Все оказавшиеся на нашем пути военные
корабли разбомбить. Обращаться с ними как с кораблями национали-
стов». Погибли сорок два британских моряка — это больше всех других
потерь западных стран во всей гражданской войне. «Консорту» удалось
Упти, но «Аметист» сел на мель. Вернувшись в Британию, разъярен-
ные моряки так сильно избили главу коммунистической партии Гарри
1оллита, что он попал в больницу. Уинстон Черчилль, в то время ли-
^еР оппозиции, запросил парламент, почему у Британии нет «в китай-
«Доб ^злагая намерения КПК, Чжоу употребил выражение «железный занавес»:
Жав» Ваться ПОКРЫТИЯ железным занавесом Маньчжурии от иностранных дер-
«кроме СССР и народных демократий».
363
ских водах одного или даже двух авианосцев, способных... на эффек-
тивный ответный удар».
Этот инцидент сильно встревожил Сталина; он привел в боевую го-
товность советские войска на Дальнем Востоке — единственный раз в
связи с гражданской войной в Китае. Сталин испугался, что Запад мо-
жет осуществить военную интервенцию и вовлечь в боевые действия
Россию, и срочно телеграфировал Мао: «Мы не думаем, что сейчас
подходящий момент для афиширования дружбы между СССР и демо-
кратическим Китаем». Мао пришлось смягчить свою агрессивность и
издать новые приказы «избегать стычек с иностранными кораблями.
Не обстреливать [их] без приказа Центра. Чрезвычайно, чрезвычайно
важно». Он приказал своим командующим «защищать... особенно
дипломатов из Америки и Британии», «или может случиться еще боль-
шая катастрофа». 27 апреля 1949 года он остановил наступление на
Шанхай, самый важный экономический и финансовый центр страны
и средоточие западных интересов, а потому самое вероятное место, где
Запад, располагавший там значительными военными силами, мог бы
оказать решительное сопротивление.
Дабы уменьшить риск интервенции Запада, 10 мая Мао предпри-
нял отвлекающий маневр, санкционировав переговоры с послом
США Стюартом, оставшимся в Нанкине после того, как его покину-
ло правительство Гоминьдана. Стюарт давно жил в Китае и искренне
надеялся примирить Вашингтон с Мао. Несколько десятилетий спу-
стя Хуан Хуа, который в то время был представителем Мао, а впослед-
ствии министром иностранных дел, озвучил намерение Мао: «Мао и
Чжоу... не стремились к дружеским отношениям. У них была одна за-
бота: предотвратить американскую интервенцию, которая в послед-
ний момент могла бы спасти националистов...»
Для более надежной страховки от ответного удара иностранных
держав Мао сплел паутину дезинформации. 30 мая 1949 года Чжоу
Эньлай через посредника передал устное послание Трумэну. В по-
слании, тщательно скроенном под американские представления того
периода, говорилось о расколе в КПК между прозападными «либе-
ралами» во главе с самим Чжоу и просоветскими «радикалами», воз-
главляемыми Лю Шаоци, и утверждалось, что, поддержав Чжо>,
Америка сумеет повлиять на иностранную политику КПК. БезуслоВ'
но, это был обман, но он подкрепил мнение США, что КПК может
броситься в объятия Запада1.
Шквал псевдодипломатии никоим образом не означал, что Мзо
изменил свою позицию по отношению к Западу. К середине мая
1949 года он отдал приказ о массированном наступлении на Шан-
1 Это также послужило источником неверного представления о том, что Л’°
Шаоци придерживается более жесткой линии, чем Чжоу.
364
хай, и к концу месяца Шанхай был взят. Когда при приближении
красных иностранные военные корабли покинули Шанхай, а амери-
канские войска быстро оставили свою последнюю базу на материке
в Циндао, Мао как никогда верил, что западные державы не вторг-
нутся в Китай, где они просто завязнут, как показал опыт Японии.
Теперь Мао демонстрировал тотальную враждебность к Западу.
В статье за его подписью, появившейся в «Жэньминь жибао», он
утверждал, что его иностранная политика состояла в том, чтобы
«держать сторону исключительно одного лагеря»: и-бянъ-дао. Это
вовсе не означало, что он собирался непоколебимо оставаться в
коммунистическом лагере. Это означало замораживание отношений
с Западом. Через несколько дней американский вице-консул в Шан-
хае Уильям Олив был арестован на улице, брошен в тюрьму и так
сильно избит, что вскоре умер. США немедленно отозвали из Китая
посла Стюарта. В конце июля, когда «Аметист» попытался уйти, Мао
приказал «нанести по нему удар». «Аметист» ускользнул, но прятав-
шийся за ним китайский пассажирский корабль затонул.
В том же июле Мао сообщил Сталину, что предпочитает выжи-
дать и не спешить добиваться признания от этих [западных] госу-
дарств. Сталин ликовал. «Да! Лучше не спешить», — написал он на
полях, подчеркнув слова Мао.
* * *
Разрыв связей с Западом был подарком Мао Сталину перед их
встречей. Мао стремился к этой встрече с того момента, как провоз-
гласил свой режим в октябре 1949 года. Сталин был главным в ком-
мунистическом лагере, и аудиенция была неизбежна. Мао также пре-
красно понимал, что необходимые ему сделки заключаются лишь с
глазу на глаз.
Визит откладывался целых два года. Сталин водил Мао за нос, ма-
нипулируя его терпением и желанием встретиться, чтобы наказать за
амбиции, переходящие все разумные границы. Даже став верховным
правителем Китая, приглашения из Москвы Мао не дождался. В кон-
це октября 1949 года Чжоу пришлось отправиться к советскому послу
и заявить, что Мао хочет поехать в Москву и 21 декабря 1949 года лич-
но поздравить Сталина с семидесятилетием. Сталин согласился, но не
Предложил Мао нанести государственный визит, подобающий чело-
Веку, который только что привел в коммунистический лагерь четверть
Населения земного шара. Мао приглашался всего лишь как один из
Коммунистических лидеров со всего света, стремившихся отдать дань
УВаЖения Сталину в день его рождения.
6 Декабря 1949 года Мао выехал поездом в свое первое путешествие
За Пределы Китая. Он не взял с собой ни одного из высокопоставлен-
365
ных соратников. Персоной самого высокого ранга в делегации был
его секретарь. Связной Сталина Ковалев полагал, что Мао не желал
иметь «китайских свидетелей» унижения, которому наверняка под-
вергнет его Сталин. На первой встрече Мао со Сталиным не присут-
ствовал даже китайский посол. Мао должен был сохранить лицо,
чтобы не потерять власть. Пренебрежение Хозяина ослабило бы его
власть над соратниками.
Мао встретился со Сталиным в день приезда и снова заверил в
исключительной преданности Китая Советскому Союзу. «Некого-
рые страны, — сказал он Сталину, — особенно Англия, проявляют
большую активность в деле признания Китайской Народной Рес-
публики. Однако мы считаем, что нам не следует спешить с призна-
нием». Затем Мао изложил основные просьбы: помощь в строитель-
стве единого военно-промышленного комплекса с акцентом на
авиационной промышленности, современной армии и современном
военном флоте.
В обмен Мао предлагал значительные уступки. Он, мол, приехал в
Москву с желанием заключить китайско-советский договор взамен
старого договора между СССР и Чан Кайши. Однако, узнав, что Ста-
лин «решил пока не изменять никаких пунктов этого договора», по-
скольку расторжение старого — из-за несогласованности с Ялтинским
соглашением — может вызвать осложнения, Мао сразу же отступил.
«Мы должны поступать так, как выгодно общему делу... сейчас изме-
нять договора не следует». По договору с Чан Кайши СССР получил
территориальные концессии. Мао с энтузиазмом предложил оставить
их Советскому Союзу. Статус-кво, сказал он, «соответствует интере-
сам Китая...».
Готовность Мао пойти на значительные уступки ради своей цели —
получения помощи для обеспечения его глобальных устремлений — не
являлась секретом. Сталину только оставалось оценить, как амбиции
Мао повлияют на его собственное место в мире. Могущественный в
военном отношении Китай стал бы обоюдоострым мечом: ценнейшее
приобретение для коммунистического лагеря и для него лично, но в то
же время — потенциальная угроза. Сталину требовалось время, чтобы
все это обдумать. Стоит ли вообще что-либо предлагать Мао? А если
предлагать, то как много?
Мао препроводили в отведенную ему резиденцию, напичканную
подслушивающими устройствами, — на сталинскую дачу номер два в
27 километрах от Москвы. Несколько дней его к Сталину не вызыва-
ли. Он пристально глядел в венецианское окно на укрытый снегом сад
и отыгрывался на своих спутниках. Сталин присылал к Мао разных
подчиненных, но все это были мелкие сошки, не уполномоченные
вести деловые переговоры. Скорее, как сформулировал Сталин в раз-
говоре с Молотовым, им была поставлена задача: выяснить, что
366
Представляет собой Мао, и понаблюдать за ним. Когда связной Кова-
дев доложил Сталину, что Мао огорчен и встревожен, Сталин отве-
тил: «У нас сейчас много иностранных гостей. Не следует делать
исключений для товарища Мао и обращаться с ним по-особому».
На самом же деле для товарища Мао сделали исключение и обраща-
лись с ним по-особому — плохо с ним обращались, — и уж точно, когда
дело касалось «гостей». Мао жаждал познакомиться с коммунистиче-
скими лидерами из других стран, и они с не меньшим пылом хотели с
ним встретиться — ведь он был человеком, который только что триум-
фально совершил то, что можно было назвать второй Октябрьской ре-
волюцией. Однако Сталин надежно оградил Мао от встреч с кем бы то
ни было, кроме бессмысленных бесед с посредственным венгерским
лидером Матьяшем Ракоши. Мао просил встречи с руководителем
Итальянской коммунистической партии Пальмиро Тольятти, но, как
рассказал Мао итальянской коммунистической делегации (после
смерти Сталина), «Сталин с помощью тысячи хитростей умудрился
отказать мне в этом»1.
Во время самого празднования, 21 декабря 1949 года, Мао держал
себя в руках, и хроника запечатлела его бурно аплодирующим Ста-
лину. Сталин со своей стороны проявлял к нему внимание, посадил
в президиуме справа от себя, а газета «Правда» сообщила, что Мао
был единственным из выступавших иностранцев, чью речь присут-
ствующие выслушали стоя. На последовавшем за официальной час-
тью концерте Мао встретили овацией, «равной которой в Большом
театре, несомненно, никогда прежде не слышали», как отметил Ра-
коши, а публика скандировала: «Сталин, Мао Цзэдун!» Мао в ответ
выкрикнул: «Да здравствует Сталин! Слава Сталину!»
На следующий день Мао потребовал встречи со Сталиным. «Я здесь
не только ради дня рождения, — в гневе орал он Ковалеву. — Я приехал
по делу!» В выражениях он не стеснялся: «Я что, приехал сюда жрать,
ср... и спать?»
В этом трио естественных физиологических потребностей орга-
низма ни одна не обошлась без проблем. В отношении еды Мао вы-
ражал недовольство тем, что хозяева поставляли ему ненавистную
мороженую рыбу. «Я буду есть только сырую рыбу, —- заявил он об-
суживающему персоналу. — А это бросьте им обратно!» Главной же
проблемой было очищение организма, поскольку Мао не только
стРадал запорами, но и никак не мог приспособиться к унитазу,
предпочитая сидеть на корточках. Ему не нравились ни мягкий рус-
ский матрац, ни подушки. «Как они на этом спят? — воскликнул он,
ТЬ1Ча в пуховые подушки. — Голова проваливается!» И послал за соб-
* В заметках лидера британских коммунистов мы находим запись о том, что
Ми г емУ Мао в 1957 году (о 1949 годе): «Ему даже отказали во встрече с лидера-
• Семидесятилетие. Не рискнул и тогда».
367
ственной, набитой гречневой шелухой, а матрац велел заменить на
деревянные доски.
Мао увиделся со Сталиным два дня спустя, 24 декабря 1949 года,
однако Хозяин отказался обсуждать просьбы о строительстве китай-
ской военной промышленности и говорил лишь о том, чего они не
коснулись во время первой встречи: роли Мао в отношениях с дру-
гими коммунистическими партиями, такими как вьетнамская, япон-
ская и индийская. Прощупав территориальные аппетиты Мао, Ста-
лин затаился на несколько дней, и пятьдесят шестой день рождения
Мао 26 декабря 1949 года прошел незамеченным. Мао провел все эти
дни взаперти на даче, разбираясь с домашними делами по телеграфу.
Позже он сказал, что пытался дозвониться [до Сталина] на его квар-
тиру, но ему сказали, что Сталина нет дома, и порекомендовали
встретиться с Микояном. Все это глубоко его оскорбило. Несколько
раз Сталин звонил Мао, но разговоры были короткими и бессодержа-
тельными. Мао отказался осматривать достопримечательности, ска-
зав, что не испытывает к ним интереса и что приехал в Москву рабо-
тать. Если работы нет, он предпочитает остаться на даче и спать. Мао
был разочарован и разгневан; иногда он казался своим ближайшим
помощникам «несчастным».
Похоже, Мао, чтобы заставить Сталина действовать, решил ра-
зыграть «западную карту». Он распустил слух — не только громки-
ми разговорами в напичканной подслушивающими устройствами
резиденции, — что готов иметь дело с Англией, Японией и Амери-
кой. И вопреки тому, что он сказал Сталину по прибытии в Москву
(что он не собирается спешить с получением дипломатического при-
знания Англией), начались переговоры с Англией, закончившиеся
тем, что 6 января 1950 года Лондон признал режим Мао. Английская
пресса тем временем сообщила, что Сталин посадил Мао под до-
машний арест. «Утечку», вполне возможно, организовали люди Мао.
«Вероятно», позже заявил Мао, политический поворот к Западу по-
мог «изменить позицию Сталина», поскольку реальные переговоры
«начались сразу после этого».
* * *
К 1 января 1950 года Сталин принял решение. 2 января «Правда»
опубликовала «интервью» с Мао, которое, как с сарказмом вспоми-
нал Мао годы спустя, Сталин «набросал для меня, словно был моим
секретарем». Из подготовленного Сталиным текста следовало, что
он готов подписать новый договор. Для Мао это означало, что Ста-
лин решил обсудить ключевой вопрос: превращение Китая в могу-
щественную военную державу. Для обстоятельных переговоров Мао
вызвал из Пекина Чжоу Эньлая и руководителей основных отраслей
368
промышленности и экономики, оговорив, что в целях безопасности
Чжоу должен воспользоваться поездом, а не самолетом. Чжоу при-
шлось бы лететь русским самолетом, и Мао намекал, что предпри-
нимает меры предосторожности.
Однако Мао не собирался прощать то, как с ним обошлись, и воз-
можность поддеть Сталина представилась очень скоро. 12 января
1950 года госсекретарь США Дин Ачесон произнес речь в Нацио-
нальном пресс-клубе в Вашингтоне, приуроченную к затянувшемуся
пребыванию Мао в Москве. Он обвинил Россию в «отделении север-
ных провинций Китая... и... присоединении их к Советскому Союзу»,
уточнив, что этот процесс «завершен» во Внешней Монголии, «почти
завершен» в Маньчжурии и идет полным ходом во Внутренней Мон-
голии и Синьцзяне. Сталин послал своего незаменимого помощника
Молотова передать Мао, что он должен опровергнуть эти обвинения
через министерство иностранных дел Китая, а Монголия и Россия по-
ступят так же. Мао согласился, но вместо опровержения от министер-
ства иностранных дел написал текст от имени своего пресс-секретаря,
весьма незначительной в политическом отношении персоны. В опро-
вержении формально независимая Внешняя Монголия упоминалась в
одном ряду с китайскими провинциями; подразумевалось, что Китай
не признает фактическую аннексию этой территории Россией.
21 января 1949 года статья появилась в главной газете Мао «Жэнь-
минь жибао». Тем же вечером Сталин вызвал Мао в Кремль, где тому
задали хорошую головомойку; среди прочих прозвучало обвинение в
том, что в Китае появляется собственный Тито. Обвинения в основ-
ном озвучивал преданный лакей Молотов в присутствии Берии. Ста-
лин настоял на том, чтобы словесная экзекуция проводилась перед
лицом Чжоу Эньлая, прибывшего накануне. Хотя Чжоу Эньлай был
при Мао кем-то вроде евнуха и из всех своих соратников Мао стес-
нялся его меньше всех, он все равно смертельно побледнел.
После нагоняя Сталин пригласил Мао и Чжоу на свою дачу на
обед. Сталин понимал, что у Мао нет оснований претендовать на
Внешнюю Монголию, поскольку Пекин официально признал ее не-
зависимость в октябре 1949 года. Непокорность, проявленная Мао в
случае с Ачесоном, была больше демонстрацией негодования, чем
политическим заявлением (хотя Сталин все же потребовал офици-
ального обмена нотами, касающимися статуса Монголии). По доро-
Ге на дачу Сталин и переводчик Мао Ши Чжэ занимали откидные
сиденья, а Мао и Чжоу — основные. В автомобиле, как вспоминал
Ши Чжэ, все хранили молчание, и атмосфера была напряженной,
словно в воздухе был разлит жидкий свинец.
«Чтобы ослабить напряжение, я немного поболтал со Сталиным, а
затем спросил его: «Разве вы не обещали посетить пашу делегацию?»
Он сразу же ответил: «Да, и не забыл об этом обещании».
369
Сталин еще не закончил фразу, когда председатель Мао спросил
меня: «О чем ты с ним говорил? Не вздумай приглашать его к нам».
Я немедленно признался, что именно об этом говорил со Стали-
ным.
Председатель Мао сказал: «Возьми свои слова назад. Никаких при-
глашений».
...Снова воцарилось молчание. Еще более тягостное, чем прежде,
словно в воздух налили еще больше расплавленного свинца. Так мы
ехали полчаса.
...Обед прошел столь же сдержанно и скучно... Председатель мол-
чал, он не обронил ни слова.
Чтобы нарушить молчание, Сталин встал, включил граммофон.
...Хотя три или четыре человека по очереди пытались вытащить
председателя Мао потанцевать, им это не удалось... Все это остави-
ло очень неприятное впечатление...»
14 февраля 1950 года обе заинтересованных стороны наконец под-
писали новый договор. Опубликованный текст был формальностью.
Суть договора состояла в секретных приложениях. Подтверждался
запрошенный Китаем заем в 300 миллионов американских долларов,
правда растянутый на пять лет, а из транша первого года Китай фак-
тически получил одну треть (20 миллионов американских долларов)
на основании погашения долга за предыдущие «закупки». Весь заем
предназначался на военные поставки из России (в ближнем кругу
Мао его называли «военным займом»). Половина всего займа, 15 мил-
лионов американских долларов, ассигновалась на военный флот. Ста-
лин дал добро на 50 крупномасштабных промышленных проектов —
гораздо меньше, чем хотел Мао.
В обмен Мао согласился на вхождение Маньчжурии и Синьцзяна в
сферы советского влияния, СССР получал эксклюзивный доступ к их
промышленной, финансовой и коммерческой деятельности. Посколь-
ку два этих огромных региона были основными территориями, богаты-
ми залежами пригодных к разработке полезных ископаемых, Мао на
деле подписывал отказ от самого ценного достояния Китая. В беседах
со своими приближенными Мао называл эти две провинции «колони-
ями». Американцам же десятилетия спустя он сказал, что русские
«присвоили половину Синьцзяна. И обозначили это как сферу влия-
ния. И Маньчжурию (sic!) они тоже обозначили сферой влияния». Мао
на четырнадцать лет отдал СССР монополию на все китайские «из-
лишки» вольфрама, олова и сурьмы, тем самым в середине 60-х годов
лишив Китай возможности продавать около 90 процентов реализуе-
мых сырьевых ресурсов на мировом рынке.
В 1989 году постмаоистский лидер Дэн Сяопин сказал российско-
му лидеру Михаилу Горбачеву: «Из всех иностранных держав, окку-
пировавших, эксплуатировавших и порабощавших Китай со времен»1
370
«опиумной войны» (в 1843 году), наибольший ущерб нанесла Япония;
но в конечном счете страной, извлекшей максимальную выгоду из
£Итая, была царская Россия, включая (sic!) в определенный период
Советский Союз...» Дэн безусловно имел в виду этот договор.
Мао ни перед чем не остановился, чтобы скрыть свои колоссальные
уступки по договору. Вычитывая черновик заявления, он тщательно
вычеркнул все определения типа «дополнительные соглашения» и
«приложения», которые могли дать повод подозревать существование
этих секретных документов. Вычеркнутое он помечал так: «Исключи-
тельно важно, исключительно важно!»1
По настоянию Сталина Китай не только платил огромные зарпла-
ты советским специалистам в Китае, предоставил широкие привиле-
гии им и их семьям, но и вынужден был выплачивать компенсации со-
ветским предприятиям за потерю специалистов, выехавших в Китай.
Однако более всего Мао старался скрыть тот факт, что он вывел совет-
ских граждан из-под юрисдикции Китая. Именно этот пункт КПК все-
гда считала воплощением «унижения от империалистов», а теперь сам
же Мао тайно утвердил его.
Мао хотел достойно завершить свою поездку, а потому попросил
Сталина, не посещавшего приемов вне стен Кремля, присутствовать
на банкете, который он решил устроить в гостинице «Метрополь» ве-
чером после подписания договора: «Мы очень надеемся, что вы загля-
нете ненадолго. Можете покинуть банкет в любой момент...» Сталин
решил подарить Мао этот момент славы. Когда в десять часов вечера
Сталин появился с собственной бутылкой вина, изумленные гости
бурно встретили вождя.
Однако Сталин приехал не просто продемонстрировать располо-
жение к Мао. Ему требовалось кое-что передать. В своем тосте он
вспомнил югославского лидера Тито, которого недавно вычеркнул
из коммунистического лагеря. Любая коммунистическая страна, ко-
торая пошла своим путем, многозначительно заметил Сталин, пло-
хо кончит и непременно вернется в наши ряды под руководством
Другого лидера. Недвусмысленное предупреждение, и оно было бы
еШе более грозным, если бы были известны планы Сталина убить
Тито.
Но ничто не могло умерить амбиций Мао. На церемонии подписа-
ли Договора, когда все фотографировались, малорослый Сталин сде-
лал шаг вперед. Позже Мао с улыбкой сказал своему окружению: «Он
Ц] 1 Когда в марте 1950 года в новостях упомянули совместные предприятия, Лю
заметил, что эти новости «возбудили массовые волнения среди пекинских
Мно Т0В’ зап°лозривших, что это... может нанести ущерб суверенитету Китая.
вы Гие КИта^ские комсомольцы потребовали... объяснения; некоторые даже
°Ни J3blBaj,n обвинения... в том, что правительство распродало страну». А ведь
е знали и половины.
371
хотел выглядеть таким же высоким, как я!» (Рост Мао был метр во.
семьдесят сантиметров.)
Мао стремился воплотить мечту: сделать свою базу, Китай, сверх,
державой. Сталин был полон не меньшей решимости помешать осу.
ществлению его честолюбивых замыслов. Мао понимал, что в обмен
на огромные уступки он относительно мало получил от Сталина. То
что Сталин дал ему, не могло даже заложить фундамент военной ма-
шины мирового уровня. Мао собирался найти другие пути добиться
от Сталина большего.
Глава 34
ПОЧЕМУ МАО И СТАЛИН РАЗВЯЗАЛИ КОРЕЙСКУЮ ВОЙНУ
(1949—1950 гг.; возраст 55—56 лет)
Сталин признавал, что у Мао есть и энергия, и ресурсы, особенно
людские ресурсы, для того, чтобы значительно расширить границы
коммунизма в Азии. Не желая подрывать собственную власть, Сталин
принял решение не создавать азиатский Коминформ, который снаб-
дил бы китайского лидера официальной паназиатской структурой, а
вместо этого выделять Мао отдельные страны таким образом, чтобы
он, Сталин, оставался главным хозяином. На второй встрече во вре-
мя визита Мао в Москву Сталин поручил ему присматривать за Вьет-
намом.
До тех пор Сталин мало интересовался Вьетнамом. В 1945 году, ког-
да лидер вьетнамских коммунистов Хо Ши Мин поднял восстание
против французского колониального режима и объявил о создании
Временного правительства, Москва даже не побеспокоилась ответить
на его телеграммы. Но, даже не доверяя Хо до конца, Сталин радикаль-
но изменил свое отношение к нему, как только Мао пришел к власти
и китайские войска подошли к границе Вьетнама в конце 1949 года.
30 января 1950 года, когда Мао находился в Москве, Сталин признал
режим Хо через несколько дней после того, как это сделал Мао. Отсут-
ствие общей границы с Вьетнамом мешало Сталину командовать им,
тогда как Китай мог поставлять оружие, товары и инструкторов через
свою границу с Вьетнамом (и Лаосом). Поручив опеку Вьетнама Мао,
Сталин получил возможность проникнуть во Вьетнам и порадовал
Мао, в то же время переложив на Китай огромные расходы по поддер-
жке индокитайских повстанцев.
Мао и прежде пытался взять вьетнамцев под свою опеку. Хо жил
в Китае более десяти лет, включая яньаньский период, и бегло гово-
рил по-китайски. Мао тренировал, финансировал и вооружал вьет-
намцев, но, когда, получив контроль над границей с Вьетнамом, р
372
коНце 1949 года разработал план послать в страну китайские войска,
Сталин велел ему притормозить. Сталин хотел сначала захватить все
бразды правления.
Хо Ши Мина через Пекин привезли в Москву, подгадав его нео-
жиданное появление к прощальному обеду, который Сталин дал в
честь Мао в Кремле 16 февраля 1949 года. Сталин сообщил Хо, что
помощь Вьетнаму и все расходы на нее возложены на Китай. Хо стал
единственным иностранным коммунистическим лидером, с кото-
рым Мао в той поездке дозволили провести настоящие переговоры.
Оба они вернулись в Китай одним и тем же поездом, который со-
провождали два других. Впереди шел эшелон с советскими летчика-
ми, направляющимися защищать Шанхай и прибрежные китайские
города, а позади — эшелон с Миг-15С.
Теперь Мао лично отвечал за все, что происходило во Вьетнаме, —
от большой стратегии до деталей военных операций. Первая задача
состояла в том, чтобы связать базу вьетнамских коммунистов с Кита-
ем, как это было у КПК с СССР в 1945—1946 годах. На территории
Китая уже в августе 1950 года было закончено строительство шоссе к
границе. Это позволило вьетнамцам в течение двух месяцев выиграть
ряд решающих сражений — вошедших в историю как приграничная
операция, — в результате которых французская армия потеряла кон-
троль над границей с Китаем. И во Вьетнам хлынула помощь из Ки-
тая. 19 августа 1950 года Мао сообщил сталинскому эмиссару Павлу
Юдину о том, что собирается подготовить 60—70 тысяч вьетнамских
солдат. Именно благодаря крепкому тылу и поставкам из Китая вьет-
намцы могли сражаться двадцать пять лет и победить сначала францу-
зов, а затем американцев.
Большую часть того периода тяжесть военных поставок в Индоки-
тай почти полностью лежала на плечах Китая и не приносила Мао ни-
какой пользы. Когда первый эмиссар Французской компартии прибыл
во Вьетнам и предложил помощь французских коммунистов, Лю Ша-
оци сказал Хо Ши Мину: «Не тратьте время попусту. Не связывайтесь
с медицинской помощью. Это можем сделать мы. В конце концов, ки-
тайцев 600 миллионов...»
Очень скоро Мао предпринял попытку «маоизировать» своего кли-
ента» навязав в 1950 году ненавистную земельную реформу, в ходе ко-
торой китайские советники даже председательствовали на судах по
сфабрикованным обвинениям, приговаривавшим вьетнамцев к смер-
Ти в их собственной стране. «Выдающийся поэт» Вьетнама То Хыу вос-
Пел роль Мао в на удивление откровенных виршах:
Убивайте, убивайте больше...
За ферму, хороший рис, проворный сбор налогов...
Поклоняйтесь председателю Мао, поклоняйтесь Сталину...
373
Несмотря на то что некоторые вьетнамские руководители энер.
гично-возражали против навязанной Мао земельной реформы, Хо
Ши Мин оказал очень слабое и запоздалое сопротивление попыткам
превратить вьетнамскую революцию в двойник китайской.
С сентября по октябрь 1950 года Мао уделял меньше внимания во-
енным операциям во Вьетнаме, сосредоточившись на гораздо более
масштабной войне на другом клочке земли, который Сталин ему вы-
делил, — в Корее.
Корея, в начале века аннексированная Японией, была в 1945 году
разделена посередине, вдоль 38-й параллели. В конце Второй миро-
вой войны СССР оккупировал северную половину, а США — юж-
ную. После предоставления официальной независимости в 1948 году
Северной Кореей стал управлять коммунистический диктатор Ким
Ир Сен. В марте 1949 года, когда маоистские армии были близки к
победе, Ким приехал в Москву, надеясь убедить Сталина помочь ему
захватить Юг. Сталин сказал «нет», поскольку не хотел конфронта-
ции с Америкой. Тогда Ким обратился к Мао и месяц спустя послал
заместителя министра обороны в Китай. Мао дал Киму твердое обе-
щание, сказав, что рад помочь, но придется подождать, пока он за-
хватит весь Китай. «Было бы гораздо лучше, если бы правительст-
во Северной Кореи начало крупномасштабное наступление на Юг в
первой половине 1950 года, — сказал Мао, многозначительно доба-
вив: — Если возникнет необходимость, мы тайком предоставим вам
китайских солдат». У корейцев и китайцев черные волосы, пояснил
Мао, американцы их не различат, они ничего не заметят.
Мао поощрил Пхеньян вторгнуться в Южную Корею и померить-
ся силами с США и добровольно предложил китайскую живую силу —
еще в мае 1949 года. На том этапе он говорил о тайной отправке ки-
тайских войск под видом корейцев, а не об открытом столкновении
Китая с Америкой. Однако во время визита в СССР Мао передумал.
Он решил бороться с Америкой открыто, ибо только с помощью та-
кой войны мог вырвать у Сталина все необходимое для создания соб-
ственной военной машины мирового уровня. Задумка Мао вылилась
в сделку: китайские солдаты будут сражаться с американцами за Ста-
лина в обмен на советские технологии и снаряжение.
Сталин получал доклады о страстном стремлении Мао начать вой-
ну в Корее как от своего посла в Корее, так и от связного с Мао. В све-
те вновь открывшихся обстоятельств Сталин начал пересматривать
свой отказ Киму, желавшему оккупировать Юг.
Ким побудил Сталина к действию. 19 января 1950 года советским
посол в Пхеньяне Терентий Штыков доложил, что Ким взволнован
но сказал ему: «Теперь, когда Китай заканчивает свое освобождение,
374
а очереди стоит освобождение корейского народа на юге страны»,
считает, что ему «нужно вновь побывать у товарища Сталина и
^лучить указание и разрешение на наступательные действия...». Ким
добавил, что, если нет возможности встретиться с товарищем Стали-
ным сейчас, он попытается встретиться с Мао. Он особенно подчерк-
нул, что Мао пообещал оказать ему помощь после завершения войны
н Китае- Разыгрывая «карту Мао», Ким сказал Штыкову, что у него
есть и другие вопросы к Мао Цзэдуну, особенно вопрос об организа-
ции Восточного бюро Коминформа (и никакого упоминания о необ-
ходимости разговора на эту тему со Сталиным). То есть Ким сообщал
Сталину, что Мао жаждет оказать ему военную помощь и что если
Сталин не намерен поддержать вторжение, то он (Ким) обратится к
Мао напрямую и будет ему подчиняться.
Одиннадцать дней спустя, 30 января 1950 года, Сталин телеграфи-
ровал Штыкову передать Киму, что «я готов помочь ему в этом деле».
Это первое документированное свидетельство согласия Сталина на
начало войны в Корее. Он изменил свою позицию из-за Мао, обла-
давшего решающим преимуществом — неисчерпаемыми людскими
ресурсами. Когда через два месяца Ким приехал в Москву, Сталин за-
явил, что международная обстановка «изменилась достаточно для
того, чтобы предпринять более активные меры для объединения Ко-
реи». Далее он ясно дал понять: это произошло потому, что китайцы
теперь могут уделить больше внимания корейскому вопросу. Остает-
ся одно жизненно важное условие — поддержка Пекина в этой войне.
Ким «должен положиться на Мао, который прекрасно разбирается в
азиатских делах1.
Война в Корее с участием китайцев и корейцев дала бы Совет-
скому Союзу неисчислимые преимущества: проверку в полевых ус-
ловиях собственного нового оружия, особенно реактивных Мигов,
американских технологий и доступ к некоторым из них, а также цен-
ную информацию о США. И Китай, и Корея всецело зависели бы от
советского оружия, так что Сталин мог точно регулировать степень
участия СССР. Более того, он мог опытным путем проверить, как
Далеко способна зайти Америка в войне против коммунистического
лагеря.
Однако для Сталина главная привлекательность войны в Корее со-
стояла в том, что многочисленные китайцы, коих Мао жаждал исполь-
3°вать, могли отвлечь на себя столько американских войск, что баланс
дИл Мог измениться в пользу Сталина и он осуществил бы свои планы.
в его планы входил захват европейских стран, среди них Германия,
сПания и Италия. Одним из сценариев, обсуждаемых Сталиным во
ПаРтии1г1 Сен позже скажет руководителю Испанской коммунистической
и Что “Сантьяго Каррильо (который пересказал нам это), что он развязал войну
Vlao гораздо энергичнее Сталина настаивал на этом.
375
время корейской войны, была воздушная атака на американский фЛот
в международных водах между Японией и Кореей (по пути в Инчхон в
сентябре 1950 года). В действительности 5 октября 1950 года Сталин
сказал Мао, что данный период открывает уникальные и скоротечные
возможности, посколькудве крупных капиталистических страны, Гер,
мания и Япония, сошли со сцены как военные державы. Обсуждая ве-
роятность третьей мировой войны, Сталин сказал: «Должны ли мЬ1
этого бояться? По моему мнению, не должны... Если война неизбежна
пусть она начнется сейчас, а не через несколько лет...»1
Мао неоднократно напоминал Сталину о своих возможностях
дабы подчеркнуть свою полезность. 1 июля 1950 года, через неделю
после того, как северяне вторглись в Южную Корею, и задолго д0
того, как туда вошли китайские войска, он велел Чжоу передать рус-
скому послу: «Теперь стране следует энергично наращивать авиацию
и флот», многозначительно добавив лично для Сталина: «Дабы нане-
сти сокрушительный удар... вооруженным силам США». 19 августа
1950 года Мао сам сказал сталинскому эмиссару Юдину, что Аме-
рика может прислать от тридцати до сорока дивизий, но китайские
войска всех их «перемелют». То же самое он повторил Юдину неделю
спустя. 1 марта 1951 года в послании Сталину он несколькими броса-
ющими в дрожь словами подвел итог своему плану корейской войны:
«Вести ее несколько лет, истребляя сотни тысяч американцев».
Поскольку Мао готов был предоставить солдат, Сталин, безуслов-
но, хотел войны с Западом в Корее. Когда 25 июня 1950 года Ким втор-
гся в Южную Корею, Совет Безопасности ООН быстро провел резолю-
цию, обязывающую войска ООН поддержать Юг. Посол Сталина в
ООН Яков Малик бойкотировал работу Совета с января, якобы из-за
того, что Тайвань занимал в нем место КНР. Все ждали, что Малик, не
покинувший Нью-Йорк, вернется в зал заседаний и наложит на резо-
люцию вето, но этого не произошло. Малик действительно запросил
разрешения вернуться в Совет Безопасности, но Сталин позвонил ему
и приказал не возвращаться. Отказ СССР наложить вето на резолюцию
озадачил наблюдателей, поскольку вроде бы был упущен случай забло-
кировать вовлечение Запада в корейскую войну. Однако если Сталин
1 В конце 1950 года главный советник французского правительства в Индоки-
тае Жан Сентени резюмировал мнение французского командующего Жана де Лат-
тра де Тассиньи так: «Русские присматривают миллиард людей, азиатов, нс1П
вроде человеческого поголовья, чтобы вовлечь их в войну с Западом». Та же М^1СЛ
еще раньше осенила американского сенатора Генри Кэбота Лоджа. В марте Лол
спросил руководителя американской группы военных советников при китайскг
националистах генерал-майора Барра: «Могут ли русские, по вашему мнеНИ и
сформировать полки из этих китайцев... и использовать их за пределами Кига> *
Европе или... где-либо еще?» После возгласа сенатора Александра Уайли « 11
гисхан был китайцем, не так ли?» Барр ответил: «...Могут ли русские орган нзо»^
китайскую дивизию и перебросить ее в Германию или на ту территорию... Во10
что эта идея весьма привлекательна для некоторых китайских коммунистов»-
376
ешил не пользоваться своим вето, то только по одной причине: он не
хотел, чтобы западные войска остались в стороне. Он хотел видеть их
Корее, где, благодаря ошеломляющему перевесу в живой силе, Мао
действительно мог бы их «перемолоть».
* * *
Теперь Сталин был заинтересован в том, чтобы подчинившийся
ему Мао взял под шеФство Кима, но, однако, этот случай сильно
отличался от ситуации с Вьетнамом. Из-за непредсказуемых послед-
ствий схватки с США Сталину понадобилась дополнительная власть.
Ему необходима была полная уверенность в том, чтобы до перехода
в руки Мао Ким ясно понял: абсолютный глава — он, Сталин. По-
этому, несмотря на то что 30 января 1950 года, когда Сталин дал Киму
согласие на развязывание войны, а Мао находился в Москве, Сталин
ни словом не обмолвился об этом Мао и приказал Киму китайцев не
информировать. Сталин вызвал Кима в Москву только в конце марта
1950 года, после отъезда Мао. Сталин детально проработал с Кимом
военные планы, а на последней встрече в апреле 1950 года предупре-
дил Кима: «Если вы получите в зубы, я и пальцем не пошевелю. Всю
помощь вам придется просить у Мао». С этим дружеским напутстви-
ем Ким был передан под опеку Мао.
13 мая 1950 года русский самолет доставил Кима в Пекин. Ким
сразу отправился к Мао объявить, что Сталин дал добро. В полови-
не двенадцатого ночи Чжоу отправили к советскому послу Рощину
за подтверждением. Наутро пришло высокопарное послание от Ста-
лина: «Северная Корея может переходить к активным действиям;
однако этот вопрос следует обсудить... лично с товарищем Мао». На
следующий день (15 мая) Мао пообещал Киму полную поддержку:
«Если американцы примут участие... [Китай] поможет Северной Ко-
рее собственными войсками». Мао изо всех сил пытался исключить
Участие русских войск: «Поскольку Советский Союз связан с Амери-
ки демаркационным соглашением по 38-й параллели [разделяющей
°Рею], [ему] было бы «неловко» принимать участие в военных дей-
СТВиях, но Китай такими обязательствами не связан, а потому может
оказать северянам полную поддержку». Мао предложил сразу же раз-
Рнуть войска на корейской границе.
Сл Мао Одобрил план Кима—Сталина, и 16 мая 1950 года Сталин при-
м ТелегРаФ°м свое согласие. 25 июня 1950 года северокорейская ар-
тоц П5рещла через 38-ю параллель. Похоже, Мао не сообщили о
п°Ка И ДаТе настУпления- Ким не хотел привлекать китайские войска,
ПрИв Не Возникнет крайняя необходимость. Сталин тоже собирался
Честв^еЧЬ ^Итайцев> только когда Америка введет в бой большое коли-
в°йск, чтобы было что «истреблять».
377
Трумэн мгновенно отреагировал на вторжение. Через два дця
27 июня 1950 года, он объявил, что посылает воздушные и военной
морские войска в Корею и увеличивает размеры помощи француз^
в Индокитае. Более того, он круто изменил политику «невмешатель-
ства» по отношению к Тайваню. Именно благодаря этим новым обя^
зательствам США ни Мао, ни его преемники так и не смогли захва-
тить Тайвань.
В начале августа 1950 года северные корейцы оккупировали 90 про.
центов Южной Кореи, но США послали хорошо вооруженные под-
крепления, и 15 сентября 1950 года войска высадились в Инчхоне, чуть
ниже 38-й параллели, отрезав северокорейскую армию, находившую-
ся в Южной Корее, и развернувшись для наступления на Северную.
29 сентября Ким послал Сталину призыв о помощи, умоляя выделить
китайские «добровольческие части».
1 октября 1950 года Сталин подал Мао сигнал к активным дей-
ствиям и бесстыдно снял с себя всякую ответственность за пораже-
ние: «Я нахожусь далеко от Москвы на отдыхе и несколько оторван
от событий в Корее...» После этой наглой лжи он перешел к главно-
му: «Думаю, что, если... вы сочтете возможным послать войска на
помощь корейцам, вам следует выдвинуть к 38-й параллели по мень-
шей мере 5—6 дивизий... Их можно будет назвать добровольцами...»
Мао бросился выполнять распоряжение. В два часа ночи 2 октяб-
ря он отдал приказ войскам, уже выдвинутым к корейской границе:
«Быть готовыми к приказу в любой момент войти в Корею...»
Нищий, измученный Китай стоял на грани войны с США. Кажет-
ся, только сейчас, в начале октября 1950 года, Мао собрал высший
орган страны, Политбюро, чтобы обсудить этот важнейший вопрос.
Политбюро не было командой для принятия важных решений, а лишь
служило резонатором Мао. В этом же случае он специально провоци-
ровал различные мнения, ведь война с Америкой грозила тяжелейши-
ми последствиями. Почти все его соратники решительно выступили
против вторжения в Корею, включая и человека номер два в Китае Лю
Шаоци, и номинального главнокомандующего Чжу Дэ. Красноречи-
вее всех других оппонентов был Линь Бяо. Чжоу Эньлай занял осто-
рожную, двусмысленную позицию. Позже Мао сказал, что вторжение
в Корею было «решением полутора человек»: «один» — он сам и «по-
ловина» — Чжоу. На заседании были озвучены огромные проблемы-
полное превосходство США в воздухе и превосходство в артиллерий
примерно 40:1; вероятность того, что при вмешательстве Китая Аме
рика разбомбит большие китайские города и разрушит его проМЫ
ленную базу; Америка может сбросить на Китай атомные бомбы-
Сам Мао терял сон, размышляя над этими вопросами. Ему нУ
был жизнеспособный Китай как база для удовлетворения его бо
широких амбиций. И все же он решил сделать ставку на то, что А
378
ика не станет переносить военные действия на территорию Китая,
русские военно-воздушные силы могли защитить китайские города и
промышленные районы от американских бомбардировок. А что каса-
ется атомных бомб, он нутром чуял, что международное обществен-
ное мнение этого не допустит, особенно после того, как Трумэн уже
сбросил две бомбы на азиатскую страну. Правда, лично для себя Мао
предпринял меры предосторожности. В период корейской войны он
в основном скрывался в сверхсекретной военизированной резиден-
ции Юйцюаныпань, оборудованной отличными бомбоубежищами.
Мао был убежден в том, что Америка не сможет победить его по
одной элементарной причине — благодаря миллионам не представ-
лявших для него ценности китайцев, включая и тех, от кого он давно
стремился избавиться. В действительности война предоставляла ему
отличный шанс послать в бой и обречь на уничтожение бывшие вой-
ска националистов. Эти люди на последних этапах гражданской вой-
ны сдавались целыми соединениями, и Мао осознанно решил послать
их в Корею как основное ядро китайских войск. На тот случай, если
войска ООН не справятся с их уничтожением, в тылу отступавших
ждали специальные карательные отряды.
Мао знал, что Америка просто не в состоянии конкурировать с
ним в решимости жертвовать жизнью своих солдат. Он был готов
рискнуть всем, потому что схватка китайских войск с американски-
ми была единственной возможностью выцарапать у Сталина все не-
обходимое для того, чтобы сделать Китай военной державой миро-
вого уровня.	к
2 октября 1950 года Мао лично написал текст телеграммы Стали-
ну, принимая на себя обязательство послать китайскую армию в Ко-
рею. А составив черновик, похоже, задумался. В своем рвении вторг-
нуться в Корею он позабыл проинформировать Сталина о своих
проблемах, обыграть их и набить себе цену. Поэтому он не стал спе-
шить с отправкой этой телеграммы, а послал совсем другую о том, что
китайское вторжение «может вызвать чрезвычайно серьезные послед-
СТвия... Многие товарищи... считают необходимым соблюдать осто-
рожность. Поэтому лучше... воздержаться от введения войск...» Одна-
ко Мао не забыл оставить щелочку: «Окончательное решение пока не
нРинято. Мы хотим проконсультироваться с вами».
то же время Мао подготовил почву для вторжения в Корею наду-
лай НЬ1М <<честным предупреждением» США. С этой целью Чжоу Энь-
РазбИСКУСНо РазыгРал спектакль: посреди ночи 3 октября 1950 года
аМеп ИЛ Индииского посла и сообщил ему: «мы вмешаемся», если
г° п Канские войска перейдут 38-ю параллель. Выбор этого окольно-
и» использование посла, имеющего минимальный вес в запад-
379
ном мире, когда гораздо проще было бы сделать официальное заявде.
ние, наводит на мысль о том, что Мао хотел, чтобы его «предупрежден
ние» проигнорировали. Таким образом он мог вторгнуться в Корею
заявив, что действовал в целях самообороны.
К 5 октября 1950 года, когда войска ООН уже входили в Северу 1о
Корею, Сталин выказывал нетерпение. В тот же день он ответил на те-
леграмму Мао от 2 октября, в которой тот говорил о том, что может
остаться в стороне. Сталин напомнил, что Мао связал себя обязатсль-
ствами: «Я счел возможным обратиться к вам по поводу пяти-шести
китайских добровольческих дивизий, поскольку хорошо осведомлен
о ряде заявлений высокопоставленных китайских товарищей [то есть
вас} относительно их готовности передислоцировать несколько ар
мий для поддержки корейских товарищей...»
Сталин грозно отозвался о «политике пассивного выжидания»,
которая, по его мнению, будет стоить Мао Тайваня. Мао прежде ис-
пользовал Тайвань как аргумент в попытках убедить Сталина помочь
ему в строительстве авиации и военного флота. Сталин теперь гово-
рил Мао, что тот ничего не получит, если уклонится от своей мис-
сии в Корее.
На самом деле Мао и не пытался уклониться. Он просто набивал
себе цену. К тому времени, когда пришел ответ Сталина, Мао уже на-
значил главнокомандующим китайскими войсками, намеченными
для отправки в Корею, Пэн Дэхуая. Мао продвигался в собственном
темпе. 8 октября 1950 года, приказав своим войскам переименовать-
ся в «китайских народных добровольцев», он телеграфировал Киму:
«Мы решили отправить в Корею вам на помощь добровольцев». Он
также отправил Чжоу Эньлая и Линь Бяо к Сталину договориться о
поставках вооружения. С дороги Линь послал Мао длинную телеграм-
му, убеждая его отказаться от вторжения в Корею. Мао потому и вы-
брал Линь Бяо, ярого противника интервенции, чтобы поразить Ста-
лина военными трудностями, ожидающими Китай, и таким образом
выжать из Хозяина максимум возможного.
Чжоу и Линь приехали на черноморскую дачу Сталина 10 октября и
проговорили всю ночь до пяти часов утра. Сталин пообещал им «само-
леты, артиллерию, танки и другое вооружение». Чжоу даже не упомя-
нул о вознаграждении, но Сталин вдруг ни с того ни с сего заговори л 0
ключевом условии: воздушном прикрытии китайских войск. Сталин
обещал это (дивизию реактивных истребителей — 124 единицы ДД*
прикрытия [китайских] войск) еще 13 июля 1950 года, но теперь вДР>
заявил, что самолеты будут готовы только через два месяца.
Без воздушного щита китайские войска стали бы легко пораЖ*
мыми целями. Чжоу и Линь Бяо настаивали на необходимости
душного прикрытия, и переговоры зашли в тупик. Сталин тслеграч
ровал Мао указание не вступать в войну.
380
jvfao блефовал, Сталин, как позже вспоминал Мао, отреагировал
эТо так: «Забудьте!» Мао тут же сдался. «С воздушным прикрыти-
м Советского Союза или без него, — ответил он, — мы начнем». Эта
0#на была Мао необходима. 13 октября 1950 года он телеграфиро-
Чжоу: «Мы должны вступить в войну. Мы должны вступить в
войну*Получив эту телеграмму, Чжоу схватился за голову. В тот
день Мао сообщил советскому послу, что Китай вводит войска в
Корею лишь в надежде, что русское воздушное прикрытие прибудет,
«как только это станет возможным, но не позже чем через два меся-
ца», то есть по графику Сталина.
Вот так, из-за мировых устремлений двух коммунистических тира-
цов, Сталина и Мао, а также несколько более скромных амбиций
Кима, 19 октября 1950 года Китай был ввергнут в ад корейской войны.
Глава 35
МАО ИЗВЛЕКАЕТ ВЫГОДУ ИЗ КОРЕЙСКОЙ ВОЙНЫ
(1950—1953 гг.; возраст 56—59 лет)
Когда в октябре 1950 года китайские войска вошли в Корею, север-
ные корейцы отступали. Два месяца спустя армия Мао вытеснила вой-
ска ООН из Северной Кореи и восстановила диктатуру Ким Ир Сена.
Однако к тому времени Ким потерял всю свою военную мощь; его ар-
мия уменьшилась до 75 тысяч человек и была в шесть раз меньше войск
Мао в Корее, насчитывавших 450 тысяч человек. 7 декабря 1950 года,
через день после того, как китайцы отвоевали северную столицу Пхе-
ньян, Ким передал им командование. Китайский главнокомандующий
Пэн Дэхуай отправил Мао телеграмму: «Ким согласился... в будущем
не вмешиваться в вопросы военного командования». Пэна назначили
начальником объединенного китайско-корейского штаба. Мао взял на
себя войну Кима.
Пэн хотел остановиться севернее 38-й параллели, первоначальной
границы между Северной и Южной Кореями, но Мао отказал ему. Пэн
ьяснял, что коммуникации слишком растянуты, слишком уязвимы
я бомбардировок: «Мы не сможем снабжать наши войска ни продо-
рЛаЬСТВием> ни вооружением, ни обувью, ни топливом, ни солью...
вная проблема — отсутствие воздушного прикрытия и надежного
Как ЗНодоР°жного сообщения; не успеваем мы отремонтировать пути,
бои Х СНова бомбят...» Мао настаивал. Он не желал приостанавливать
’Пока не получит от Сталина максимально возможное. «Вы долж-
да В ресечь 38-ю параллель», — приказал он Пэну 13 декабря 1950 го-
Корец ачале января 1951 года китайцы взяли Сеул, столицу Южной
’ казавшись в итоге в 100 километрах к югу от 38-й параллели.
381
Военные успехи китайцев сильно подняли престиж Мао в глазцх
Сталина; он послал Мао такие поздравления, каких Мао не дождал Ся
даже когда триумфально завладел всем Китаем. Сталин особенно под^
черкивал тот факт, что победы одержаны над «американскими вОрк
сками».
Мао нанес США страшный психологический удар. 15 декабрч
1950 года Трумэн объявил по радио чрезвычайное положение, чего
не случалось ни в период Второй мировой войны, ни позже, во вре^
мя вьетнамской войны. Самым трагическим тоном, будто предвещая
конец света, он сказал американскому народу: «Наши дома, наша
нация... в огромной опасности». В жутких погодных условиях, цри
температуре воздуха ниже нуля, при пронизывающих ледяных вет-
рах китайцы за несколько недель отогнали американцев примерно на
200 километров. Госсекретарь США Дин Ачесон назвал это пораже-
ние «самым серьезным» поражением американских войск за столе ! ие.
Китайцы платили за свои победы страшную цену. 19 декабря Пэн
доложил Мао: «Температура упала до минус тридцати по Цельсию.
Солдаты истощены, у многих обморожены ноги, а им приходится
спать на земле... Большинство солдат не получили курток и утеплен-
ной обуви. Их ватники и одеяла сожжены напалмом. Многие до сих
пор ходят в тонких хлопчатобумажных башмаках, а некоторые даже
босиком...»
«Какими будут наши потери, невозможно даже представить», —
предупредил Пэн. 2 января 1951 года начальник тыла и снабжения
китайцев сказал русским, что от холода погибли целые соединения.
У многих «добровольцев» от недоедания развилась куриная (ночная)
слепота. Из штаба ответили: «Собирайте сосновые иголки и варите
из них суп. Ешьте живые личинки для обеспечения витаминами и
протеином».
Китайцы применяли «тактику человеческой волны» (жэнь-хай
чжань-шу), используя свое единственное преимущество — численное
превосходство. Британский актер Майкл Кейн, мобилизованный на
войну, рассказал нам, что пошел в армию, полный симпатий к комму-
низму, поскольку происходил из бедной семьи. Однако личный опыт
отвратил его от коммунизма навсегда. Китайские солдаты шли в атаку
волна за волной, пока у западных армий не заканчивались патроны, и
Майкл задумался: «Если им наплевать на жизнь своих людей, то неуже-
ли они станут заботиться о моей?»
Китайское наступление вскоре захлебнулось. 25 января 1951 года
войска ООН пошли в контрнаступление и ситуация коренным
разом изменилась. Китайцы несли тяжелейшие потери. 21 февр<г
1951 года Пэн прибыл в Пекин, чтобы лично рассказать Мао о <<сС^ь
езных трудностях» и «масштабных неоправданных потерях». Из аэр
порта он примчался в Чжунцаньхай, где узнал, что Мао находите
382
1ЛйН1°аньшани в своем бункере. Когда Пэн добрался туда, ему сказа-
что у Мао послеобеденный отдых, но Пэн пробился сквозь охра-
v H ворвался в спальню Мао (практически оскорбление величества).
]\Дао Д371 Лэну высказаться, а затем заявил, что беспокоиться не о чем
сдедует готовиться к длительной войне: «Не пытайтесь добиться
скорой победы».
Мао обрисовал свою «общую стратегию» в телеграмме Сталину
1 марта 1951 года. Начиналась она так: «Мы не позволим врагу поки-
нуть Корею, не истребив огромные массы солдат...» Затем он рассказал
Сталину, что для изматывания американцев собирается использовать
свои неисчерпаемые ресурсы живой силы. Китайская армия, доклады-
вал Мао (и это было правдой), уже потеряла более 100 тысяч человек, а
в этом и следующем году ожидаются потери по 300 тысяч человек. Но
можно не беспокоиться, поскольку он, мол, уже восполнил потери
120 тысяч свежих войск и пошлет еще 300 тысяч для возмещения бу-
дущих потерь. В заключение Мао заявил, что готов настаивать на за-
тяжной войне, в течение нескольких лет истребляя сотни тысяч амери-
канцев, и тем заставить их уйти. Мао напоминал Сталину, что может
серьезно ослабить Америку1, однако Сталин должен помочь ему по-
строить первоклассную армию и военную промышленность.
Мао начал продвигаться к своей главной цели с того самого мо-
мента, как Китай вступил в войну в октябре 1950 года. В том же месяце
китайского главнокомандующего флотом послали в Россию просить
помощи в строительстве военного флота. За ним в декабре 1950 года
последовала высокопоставленная делегация от военно-воздушных
сил, и ей удалось добиться значительного успеха. 19 февраля 1951 года
Москва одобрила проект договора на строительство в Китае заводов
Для ремонта и обслуживания самолетов, поскольку многим из уже су-
ществующих был нанесен ущерб, и требовалось современное ремонт-
ное оборудование. По китайскому плану эти ремонтные заводы долж-
ны были быть превращены в авиазаводы. К концу войны в Китае,
°чень бедной стране, были третьи по величине военно-воздушные
^Илы в мире — более 3 тысяч самолетов, включая современные Миги.
ав°Ды должны были выпускать 3600 истребителей ежегодно (слиш-
м оптимистичные ожидания, как оказалось) уже через три—пять лет.
е начались дискуссии по производству бомбардировщиков.
и Разу же после договоренности по самолетам в начале 1951 года —
Гр0 СЛе того, как Сталин одобрил план Мао — за «несколько лет раз-
пРо ИТЬ Сотни тысяч американских войск», — Мао поднял ставки, по-
всего вооружения, которое китайцы использовали в
СдиНенце.Го Китай направил в Корею по меньшей мере 3 миллиона человек. Со-
1е Штаты примерно 1 миллион военнослужащих.
383
Корее, и помощи русских в строительстве заводов по его производ.
ству, а также такое количество оружия, чтобы вооружить не менее
шестидесяти дивизий. Вести переговоры на эту тему Мао отправил в
Россию своего начальника штаба.
Хотя Сталин хотел, чтобы Китай вел за него войну, и с радостью
продал бы Мао оружие для шестидесяти дивизий, он не собирадСя
обеспечивать его развитой военной промышленностью, так что ки_
тайская делегация застряла в России на долгие месяцы. Мао прика-
зал своему начальнику штаба не отступать, и в октябре 1950 года
русские неохотно согласились передать технологии для производ-
ства семи видов стрелкового оружия, включая пулеметы, но осталь-
ные предложения отклонили.
К тому моменту война длилась уже год. Американские бомбы раз-
рушали Северную Корею. Ким понимал, что, вполне вероятно, вско-
ре будет править пустыней, к тому же гораздо меньшей, чем его пре-
жние владения. Он уже хотел закончить войну. 3 июня 1951 года Ким
тайком отправился в Китай, чтобы обсудить начало переговоров с
США. Поскольку Мао к своей цели так и не приблизился, он вовсе ие
был заинтересован в окончании войны. На самом деле он только что
приказал китайским войскам втянуть войска ООН еще глубже в Се-
верную Корею: «чем дальше на север, тем лучше», при условии, что
это будет не слишком близко к китайской границе. Мао затеял эту
войну и использовал Корею, невзирая на интересы Кима.
Однако, поскольку его войска терпели горькие поражения, пере-
дышка была тактически полезна Мао, поэтому он послал вместе с Ки-
мом в Москву своего руководителя Маньчжурии, дабы проконсульти-
роваться со Сталиным и добиться еще нескольких военных заводов.
После встречи Сталин послал Мао телеграмму; назвал Кима сатрапом
Мао, чтобы успокоить того, поскольку опять отказал ему в строитель-
стве военных заводов. Поговорив «с вашими представителями из
Маньчжурии и Кореи» (sic!), сообщал Сталин Мао, он понял, что «пе-
ремирие сейчас целесообразно». Это вовсе не означало, что Сталин
хотел остановить войну. Он хотел, чтобы солдаты Мао нанесли как
можно больше вреда Соединенным Штатам, но понимал, что учасз ие
в переговорах может быть выгодным, и, возможно, проявление ин-
тереса к миру поможет приукрасить образ коммунистов. Между теМ
10 июля 1951 года в Корее начались переговоры о прекращении огня
между представителями войск ООН и китайско-корейских армий-
Большинство пунктов согласовали довольно быстро, но один
пункт — репатриацию военнопленных — Мао и Сталин превратили
камень преткновения. Америка хотела добровольной «непринудитед^
ной» репатриации; Мао настаивал на полномасштабной. Войска О
удерживали 20 тысяч китайцев, главным образом бывших солдат нап^
оналистов, большинство которых не желало возвращаться в коммУ1
384
сТИческий Китай. Памятуя о возвращении военнопленных Сталину в
Коние Второй мировой войны — многих на верную смерть, Америка
отвергла недобровольную репатриацию как по общечеловеческим, так
и по политическим причинам. Мао приказал своим переговорщикам
тверд0 держаться курса: «Ни один человек не должен улизнуть!» Пуга-
ющее заклинание Мао продлило войну на полтора года, в течение ко-
торых погибли сотни тысяч китайцев и еще больше корейцев. Ким
жаждал уступить и доказывал, что «нет смысла продолжать военные
действия» ради возвращения «политически неблагонадежных» быв-
ших националистов. Но Мао и слушать об этом не хотел. Мао дела не
было до военнопленных. Ему необходим был предлог для продолже-
ния войны, чтобы добиться от Сталина еще большего.
к
К началу 1952 года Ким уже и не надеялся закончить войну. 14 июля
1952 года он послал Мао телеграмму с просьбой пойти на компромисс.
Американские бомбардировки превращали его страну в груду камней.
«Там уже нечего бомбить», — заметил помощник госсекретаря США
Дин Раск. Население находилось на критической грани выживания,
примерно треть взрослых мужчин была убита.
Мао осадил Кима хладнокровной ответной телеграммой: «Откло-
нить предложение — значит привести лишь к одному пагубному по-
следствию — дальнейшим жертвам для корейского народа и китай-
ских народных добровольцев. Однако...» И далее Мао перечислил
«преимущества» этих дальнейших жертв, такие как «страдающие за-
каляются и приобретают опыт в борьбе с американским империализ-
мом». В конце он пригрозил, что доложит Сталину, а получив ответ,
вновь свяжется с Кимом.
Не ожидая, пока Мао передаст ему мнение Сталина, Ким ответил
сразу, признав, что Мао, конечно, «прав» и что он, Ким, полон реши-
мости продолжать войну. Одновременно Ким послал телеграмму Ста-
лину, трогательно пытаясь объяснить свои колебания.
17 июля Сталин телеграфом сообщил Мао свой приговор: «Мы
считаем Вашу позицию в переговорах по заключению перемирия аб-
солютно правильной. Сегодня мы получили доклад из Пхеньяна о
том, что товарищ Ким Ир Сен также согласен с Вашей позицией».
Ким обезумел, но был бессилен остановить войну в собственной
стРане. Более того, он чувствовал шаткость своего положения. Злове-
разговор между Сталиным и Чжоу Эньлаем месяц спустя доказы-
вает, что у Кима была причина опасаться за свою судьбу. После того
ак Чжоу сказал, что Китай готовится к возможному ведению войны
два или три года, Сталин спросил об отношении к этому корей-
лидеров. Приводим протокол этой встречи (наши комментарии
в скобках):
'э "С1<ж<лнывМоо	385
«Сталин говорит об американской тактике — напугать. Но онц
китайцев не запугали. Можно ли сказать, что они не запугали также ц
корейцев?
Чжоу Эньлай подтверждает, что в основном это сказать можно.
Сталин {сявным скептицизмом). Если это верно, то неплохо.
Чжоу Эньлай (подхватывая скептицизм Сталина) добавляет,
что корейцы несколько колеблются... У некоторой части корейских
руководящих работников наблюдаются даже панические настроения.
Сталин упоминает, что ему об этих настроениях известно из те-
леграммы, которая была послана Ким Ир Сеном Мао Цзэдуну.
Чжоу Эньлай подтверждает это».
Паника Кима из-за Америки померкла перед страхом, который
ему внушали Мао и Сталин. Под американскими бомбами могла по-
гибнуть большая часть его народа, а Сталин и Мао могли свергнуть
его (что Мао позже и замышлял) или того хуже.
* * *
К августу 1952 года Мао решил надавить на Сталина еще сильнее и
заставить выполнить два своих главных требования: территории и во-
енная промышленность. С этими просьбами он послал в Москву Чжоу.
Чжоу сразу же заявил, что Мао оказал Сталину неоценимую услугу. На
их первой встрече 20 августа он сказал Сталину, что Мао «считает про-
должение войны выгодным для нас». «Мао Цзэдун прав, — ответил
Сталин. — Эта война портит кровь американцам». Повторяя пренеб-
режительные слова Мао о жертвах с их собственной стороны, Сталин
отпустил убийственное замечание: «Северокорейцы ничего не про-
играли, кроме жертв». «Война в Корее показала слабость Америки, —
сказал он Чжоу, а потом «пошутил»: — Главное вооружение американ-
цев — это чулки, сигареты и прочие товары... Они хотят покорить весь
мир, но не могут справиться с маленькой Кореей. Нет, американцы нс
умеют воевать... Американцы вообще не способны вести большую вой-
ну, особенно после корейской войны».
Именно благодаря Мао Сталин смог сделать этот вывод. Америка
теряла больше самолетов, чем могла себе позволить в военном отноше-
нии, и больше людей, чем могло принять общество. Всего США поте-
ряли в Корее более 3 тысяч самолетов и не смогли скомпенсировать
потери достаточно быстро, чтобы обеспечить безопасное ведение вой-
ны на два фронта в Азии и в Европе. К тому Же США потеряли погиб-
шими около 37 тысяч человек.
Хотя потери американцев не шли ни в какое сравнение с китай-
скими, демократическая Америка не желала соревноваться с тотали-
тарным Китаем, когда речь шла о солдатах, возвращавшихся домой в
похоронных мешках. Когда Америка вступила в президентскую кампа-
386
нию 1952 года, за продолжение войны выступало лишь около 33 про-
центов американцев. Республиканский кандидат Дуайт Д. Эйзенхауэр
выдвинул лозунг «Я пойду в Корею», истолкованный многими какже-
дание закончить войну.
Роль Китая в борьбе с США неизмеримо усилила его позиции, и
Чжоу потребовал у Хозяина ни много ни мало как 147 крупных пред-
ириятий военного характера, завершенных не позже чем через пять
дет, включая заводы по производству военных самолетов и кораблей,
мощностью на выпуск тысячи легких танков в год, и один завод по
производству средних танков.
Сталин уклонился от прямого ответа, прибегнув к банальным
фразам («Китай должен быть хорошо вооружен, особенно боевыми
самолетами и военными кораблями»; «Китай должен превратиться в
арсенал»), но список Чжоу так и не подписал.
Оставался еще вопрос о территориях. Мао запустил щупальца в по-
лудюжину азиатских стран от Японии (японские коммунисты приез-
жали в Пекин весной 1950 года для координации своих вооруженных
выступлений с корейской войной) до Филиппин (где США располага-
ли стратегическими военными базами) и Малайи, где многочисленные
повстанцы, в основном этнические китайцы, боролись с британским
правлением. В Юго-Восточной Азии повстанческие войска коммуни-
стов Бирмы продвигались к китайской границе, чтобы, как вьетнам-
ская армия Хо Ши Мина, напрямую получать от Китая военную по-
мощь в виде инструкторов и вооружения. Одним из предвестником
бедствий был вскоре прибывший в Китай на обучение будущий лидер
камбоджийских красных кхмеров Пол Пот.
В сентябре 1952 года Чжоу говорил со Сталиным о Юго-Восточ-
ной Азии так, словно ее судьба всецело решалась в Пекине и как
будто китайская армия могла войти туда, если этого просто захочет
Пекин. В записях о встрече 3 сентября 1952 года отмечено: «Чжоу
говорит, что в отношениях со странами Юго-Восточной Азии Китай
проводит политику мирного влияния без использования вооружен-
ных сил. Он приводит пример Бирмы... То же самое в Тибете. Спра-
шивает, хорошая ли это стратегия». Чжоу отзывался о Бирме в том
ключе, что и о Тибете. Сталин ответил с иронией: «Тибет — часть
Китая. В Тибете следует развернуть китайские войска. Что касается
Ьирмы, вы должны действовать с осторожностью». Правда, Сталин
тУт же подтвердил, что Бирма принадлежит Мао: «Хорошо, если бы
в Бирме было прокитайское правительство». (Сталин тщательно сле-
дил за Бирмой через своего посла, давнишнего связного в Яньане,
ладимирова.)
Теперь Мао планировал организовать региональный конгломерат,
тСп°льзуя Мирный конгресс Азиатско-Тихоокеанского региона, ко-
Рый должен был собраться в Пекине. Этот вопрос стоял на повест-
387
ке дня переговоров Чжоу со Сталиным. От Сталина ждали, что он
признает «главную роль» Китая. Его недовольство стало ясным и3
следующего: Чжоу спросил, «какие конкретные меры» предпримет
русская делегация, и это было завуалированным преложением Стали-
ну подтвердить, что русские не станут перехватывать лидерство. Ста-
лин с сарказмом ответил одним словом: «Мир».
Чжоу этим не удовлетворился и сказал, что Лю Шаоци хотел бы
встретиться с лидерами азиатских коммунистов во время предстоя-
щего съезда Коммунистической партии Советского Союза. Так он
пытался обеспечить сталинское благословение на то, чтобы Мао воз-
главил азиатские партии, но вытягивание одобрения из Хозяина
было равносильно выжиманию воды из камня. Первыми упомяну-
ли индонезийцев. В протоколе отмечено:
«Чжоу Эньлай... спрашивает, своевременно ли будет обсу-
дить с ними в Москве партийные вопросы.
Сталин говорит, что сейчас это трудно сказать...
Чжоу Эньлай сообщает, что японские товарищи должны так-
же прибыть и, вероятно, также захотят поговорить по поводу партий-
ных дел.
Сталин отвечает, что старшие братья не могут отказывать сво-
им младшим братьям в таком деле. Говорит, что об этом надо будет
поговорить с Лю Шаоци...
Чжоу Эньлай указывает на то, что Лю Шаоци имеет в виду
взять с собой соответствующие материалы, чтобы обсудить ряд во-
просов.
Сталин замечает, что если китайские товарищи захотят обсу-
дить эти вопросы, то, конечно, с нашей стороны не будет возражений,
если не захотят, то не придется говорить.
Чжоу Эньлай говорит, что китайские товарищи, безусловно,
захотят поговорить».
Каким волевым человеком был Чжоу Эньлай! Как безжалостно он
преследовал пытавшегося уклониться Хозяина. С тех пор как Сталин
в зимней Москве оградил Мао от всех подобных встреч, прошло два с
половиной года и началась разорительная война. Теперь Сталин был
вынужден уступить: «Тогда время найдется». Однако не смог удержать-
ся от сарказма, когда вкрадчивый Чжоу, «заканчивая беседу, говорит,
что это не все вопросы, по которым они хотели бы получить указания»-
«Сталин спрашивает — указания или советы?
Чжоу Эньлай отвечает, что с точки зрения товарища Ста-
лина это, может быть, и советы, но в их представлении это будут ука-
зания».
Тактичностью Чжоу маскировал поразительно возросшую самоуве-
ренность Мао. Мао даже начал тайные операции на территории само-
го СССР.
388
В августе—сентябре 1952 года Чжоу Эньлаю явно было поручено
повернуть дело так, чтобы Мао стал влиятельным и главным соперни-
ком Сталина. Сталин угрозу почувствовал и решил принизить роль
Мао, продемонстрировав особое благоволение к его соратникам. Для
начала Сталин проявил расположение к военачальнику Пэн Дэхуаю,
который приехал в Москву в начале сентября с Кимом на единствен-
ный трехсторонний российско-китайско-корейский саммит по про-
блемам войны. В конце одного из совещаний, вопреки своим при-
вычкам, Сталин отвел Пэна в сторону для разговора тет-а-тет, о чем
Чжоу и доложил разъяренному Мао. Пэн объяснил Мао, что Сталин
говорил всего лишь о плохом обращении северных корейцев с воен-
нопленными (что приводит к дипломатическим проблемам для ком-
мунистов). Подозрений Мао ему рассеять не удалось, но тот хотя бы
пришел к выводу, что Сталин просто хотел его расстроить.
Затем Сталин еще раз попытался вбить клин — на этот раз между
Мао и Лю Шаоци, в октябре 1952 года приехавшим в Москву на совет-
ский партийный съезд. Сталин был чрезвычайно внимателен к Лю, де-
монстрируя такие дружеские отношения, что все окружение Лю
пребывало в изумлении. «Сталин даже говорил о своих личных делах и
настроениях», — отметил Ши Чжэ, переводчик Лю. Ши прежде пере-
водил и для Мао, а потому видел резкий контраст в отношении к Мао
и Лю. Чжоу Эньлай позже отметит в узком кругу, что Сталин оказал Л ю
гораздо более теплый прием, чем Мао.
Затем Сталин нанес Мао беспрецедентный в истории мирового
коммунизма удар. 9 октября «Правда» опубликовала поздравления
Пекина партийному съезду, которые накануне передал Лю. Крупным
шрифтом Лю был назван генеральным секретарем КПК (высший
пост в других партиях). Однако, как прекрасно знала Москва, КПК
не имела генерального секретаря. В случайность поверить невозмож-
но. «В те дни «Правда» ошибок не допускала», как сказал нам один из
русских послов в Британии. Сталин посылал Мао сигнал: «Я мог бы
сделать Вашего заместителя первым человеком в государстве!»
Лю срочно требовалось оправдаться, поэтому он написал записку
второму человеку в стране после Сталина Георгию Маленкову с объяс-
нением, что он не генеральный секретарь и что Коммунистической
партией Китая «всецело руководит товарищ Мао Цзэдун, председа-
тель». Мудро рассудив, что паниковать не стоит, он не стал посылать
Неистовых извинений домой, Мао. После съезда Лю остался в Москве
на запланированные переговоры с азиатскими коммунистическими
лидерами, включая Хо Ши Мина. Лю и Хо обсуждали со Сталиным не
т°лько дела Вьетнама, но также Японии и Индонезии. Сталин задер-
гал Лю в России на несколько месяцев, вплоть до января 1953 года,
Ради встреч с людьми, которые занимали первую строчку в списке
ао» с индонезийцами. В ночь с 6 на 7 января 1953 года Лю, Сталин
389
и главный агент России в Индонезии наконец провели необычайно
длинную встречу с лидерами индонезийских коммунистов Айдитом и
Ньото для обсуждения «перехода» индонезийской партии под крыло
Пекина. Айдит отпраздновал эту встречу, выйдя на мороз и затеяв игру
в снежки, не допуская и мысли о том, что меньше чем через десять лет,
в 1965 году, опека Мао приведет его и Ньото и сотни тысяч их последо-
вателей к жестокой и преждевременной смерти.
Встретившись с индонезийцами, Лю в тот же день отправился до-
мой. В общей сложности он провел в России три месяца. Мао ничего
не мог поделать с проделками Сталина, направленными на то, чтобы
раздразнить его и возбудить его подозрения, не мог и излить свой гнев
на Лю, так как это сыграло бы на руку Сталину. Однако он косвенно
предупредил Лю, как только тот вернулся в Пекин, — предупрежде-
ние сводилось к следующему: «Даже и не думай!»1
Тем временем Мао продолжал бомбардировать Сталина просьба-
ми, касающимися военной промышленности. В поразительной вось-
мистраничной телеграмме, посланной 17 декабря 1952 года, он без
околичностей обращался к Сталину: «Прошу советское правительст-
во удовлетворить нашу заявку на оружие для войны в Корее в 1953 году
и наши заявки на военную промышленность». Перед этим Мао изло-
жил свое видение корейской войны: «На следующем этапе (предполо-
жительно в один год) война станет более напряженной». В виде допол-
нительного мотива для того, чтобы Сталин раскошелился, Мао инфор-
мировал босса о том, что берет на себя обанкротившееся государство
Кима и будет субсидировать Пхеньян три года до 60 миллионов аме-
риканских долларов ежегодно, что в точности соответствовало «зай-
му», полученному Мао от Сталина в феврале 1950 года. Однако надушу
населения это в пятьдесят раз больше того, что Сталин готов был ссу-
дить, — и от гораздо более бедной страны. К тому же, не в пример зай-
му Сталина, Мао не требовал от Кима никаких процентов. Несколько
недель спустя, в январе 1953 года, Мао выдвинул еще одно серьезное
требование, касающееся оснащения военного флота. Сталин сказал,
что вышлет требуемое вооружение, и впервые одобрил участие китай-
ского флота в военно-морских операциях в нейтральных водах, но
твердо отказался удовлетворить требования Мао насчет военной про-
мышленности.
На том этапе переговоры о прекращении огня давно прервались,
продолжались тяжелые бои. 2 февраля 1953 года новый президент
США Эйзенхауэр в ежегодном послании конгрессу «О положении
1 Мао осудил руководителя профсоюзов Ли Лисаня за отстаивание больше11
независимости профсоюзов. Те, кому следовало, прекрасно знали, что той же ли-
нии придерживался Лю.
390
страны» заговорил о вероятности использования атомной бомбы про-
тив Китая. Эта угроза прозвучала музыкой для Мао, поскольку обес-
пеЧивала предлогом для того, чтобы просить у Сталина самое завет-
ное: ядерное оружие.
С того самого дня, как в 1945 году перрая бомба упала на Хиро-
симу, Мао жаждал завладеть атомной бомбой. Министр финансов
ро Ибо вспоминал, что в начале 1950-х годов «каждое заседание по
любому поводу председатель Мао начинал с упоминания того, что
у нас нет атомных бомб. Он говорил и говорил. Председатель Мао
был глубоко встревожен!» Мао успешно скрывал свое страстное же-
лание от общества, публично высказывая безразличие и презрение к
атомному оружию и делая вид, что предпочитает опираться на «на-
род». Эта его позиция стала известной по замечанию, отпущенному
в 1946 году: мол, атомная бомба — «бумажный тигр».
Как только Эйзенхауэр высказался о возможности использования
бомбы, Мао отправил в Москву своего лучшего специалиста-ядерщи-
ка Цянь Саньцяня. Послание Мао сводилось к следующему: «Если не
хотите быть втянутыми в ядерную войну с Америкой, дайте мне бом-
бу». Ультиматум поставил Сталина перед серьезной дилеммой, посколь-
ку СССР подписал с Китаем договор о военно-политическом союзе.
Сталин не хотел давать Мао бомбу, но встревожился из-за заявле-
ния Эйзенхауэра. Похоже, что именно под неослабным давлением, как
со стороны Мао, так и со стороны Запада, Сталин решил закончить ко-
рейскую войну. По словам Дмитрия Волкогонова, русского генерала,
имевшего доступ к самым секретным архивам, Сталин принял реше-
ние закончить войну 28 февраля 1953 года и сказал своим соратникам,
что намерен действовать на следующий день. В ту ночь у Сталина слу-
чился удар, и 5 марта 1953 года он умер. Мао, безусловно, этому поспо-
собствовал. На последнем обеде Сталин говорил о корейской войне,
связывая неспособность удержать Югославию под руководством Тито
в коммунистическом лагере с тем, что коммунисты упустили шанс по-
бедить в Корее. Он также вспомнил Дальневосточный коминтерн и его
провал в Японии. После обеда он читал документы, и последним был
Доклад о том, что его попытка убить Тито провалилась. Сталин подо-
зревал, что Мао в прошлом был японским шпионом, и видел в Мао по-
тенциального Тито. Вероятно, его преследовали навязчивые мысли о
Мао; он думал, что попытка избавиться от Мао станет такой же труд-
ной задачей, как попытка покончить с Тито1. Так что, можно сказать,
Мао приложил руку к инсульту Сталина.
Pl г корейская война эффектно ударила и по третьему ее подстрекателю, Ким
твы еНу’ & 1994 году, через сорок четыре года после ее начала, Кима нашли мер-
* С Копиями досье, которое посткоммунистическос российское правительство
Dor^ 3710011 опубликовать и которое вскрывало всю подоплеку войны и его, Кима,
1 в ее развязывании.
391
Мао отправился в советское посольство, чтобы выразить соболез-
нования по поводу смерти Сталина. Один из сотрудников посольства
уверяет, что у Мао на глазах были слезы и он с трудом стоял на ногах,
а Чжоу рыдал. На самом деле день смерти Сталина стал для Мао днем
освобождения.
9 марта 1953 года на площади Тяньаньмынь состоялось гигантское
мемориальное действо, в котором участвовали сотни тысяч китайцев.
Населению были отданы строгие приказания, включавшие запреще-
ние «Не смеяться!». Огромный портрет Сталина украшал центральный
проход. Церемония началась с того, что Мао поклонился портрету и
возложил венок. Было произнесено множество речей, но Мао молчал.
Не приехал он и на похороны в Москву, хотя госпожа Мао, которая в
то время находилась в России, посетила зал с гробом Сталина. Чжоу
присутствовал на похоронах на Красной площади и был единственным
иностранцем в группе высокопоставленных советских скорбящих. Он
шел рядом с Берией на страшном морозе (среди дарований Чжоу была
невосприимчивость к низким температурам).
Смерть Сталина повлекла за собой незамедлительные перемены.
Прозаседав всю ночь, 21 марта 1953 года новые русские лидеры, воз-
главляемые премьером Георгием Маленковым, сообщили Чжоу, что
решили закончить войну в Корее. Преемники Сталина стремились
ослабить напряжение, возникшее в отношениях с Западом, и ясно
дали понять, что сотрудничество Мао в прекращении войны будет
вознаграждено большим количеством военных предприятий — девя-
носто одним, — строительство которых Сталин откладывал. Не в
пример Сталину, видевшему в Мао личного соперника, новые совет-
ские лидеры решили, что мощный в военном отношении Китай бу-
дет полезен коммунистическому лагерю.
Однако Мао настаивал на продолжении корейской войны. Ему тре-
бовалось еще только одно: атомная бомба. Фактически, если не счи-
тать военной промышленности, бомба была главной целью поездки
Чжоу. Чжоу изо всех сил пытался добиться допуска к работе группы
ученых под руководством китайского физика-ядерщика Цянь Саньця-
ня в российских институтах, занимающихся ядерными исследования-
ми, но неоднократные просьбы о передаче ядерных технологий были
отвергнуты. Цянь не отступался целых три месяца, ровно столько,
сколько Мао умышленно тянул с окончанием войны. В мае 1953 года
Москва приняла твердое решение.
К тому времени коммунистический лагерь уже некоторое время
проводил широкомасштабную кампанию по обвинению США в ис-
пользовании бактериологического оружия в Корее и Китае и называл
огромные цифры погибших от этого оружия. Пленных американских
летчиков заставляли перед кинокамерами признаваться в том, что они
сбрасывали бактериологические бомбы.
392
Мао воспользовался этими обвинениями для разжигания ненави-
сти к США внутри Китая. Однако обвинения были сфабрикованы1.
После смерти Сталина Кремль немедленно решил снять обвинения,
которые, как написал Берия Маленкову 21 апреля 1953 года, нанесли
СССР «серьезный политический урон на международной арене».
Уличение в фабрикации ложных обвинений теперь стали исполь-
зовать для того, чтобы вынудить Мао закончить войну. Советский ми-
нистр иностранных дел Молотов написал своим коллегам, что
китайцы передали северным корейцам преднамеренно сфальсифици-
рованное заявление об использовании бактериологического оружия
американцами. Корейцы, утверждал он, были поставлены перед свер-
шившимся фактом. Русские готовили почву для перекладывания всей
вины на Мао.
2 мая 1953 года Кремль приказал своему новому послу в Пекине
В.В. Кузнецову вручить Мао беспрецедентно жесткое заявление,
гласившее: «Советское правительство и Центральный комитет
Коммунистической партии Советского Союза были введены в за-
блуждение. Распространение в прессе сведений об использовании
американцами бактериологического оружия в Корее основано на
фальшивой информации. Обвинения против американцев были вы-
мышленными».
В заявлении Пекину рекомендовали снять обвинения и грозно ин-
формировали Мао о том, что русские, участвовавшие в фабрикации,
понесут суровое наказание. Действительно, как точно знал Мао, уже
был отозван советский посол в Пхеньяне В.Н. Разуваев, и подручные
Берии подвергли его пыткам.
Кузнецов встретился с Мао и Чжоу в полночь 11 — 12 мая 1953 го-
да. Затем он доложил в Москву, что Мао пошел на попятную. По
словам Кузнецова, Мао сказал, что «кампания была начата на осно-
ве рапортов [китайского] командования... Теперь трудно установить
достоверность этих докладов... Если фальсификация будет обнару-
жена, то этим рапортам доверять не следует». Кузнецову явно при-
казали дать подробный отчет о реакции Мао. Он доложил, что
«заметил в Мао Цзэдуне некоторую нервозность; он давил сига-
реты... К концу разговора смеялся и шутил, а затем успокоился.
Пекин продолжал придерживаться этих обвинений, хотя теперь официаль-
но заявлял, что от 804 американских бактериологических атак погиб 81 человек —
з корейца от холеры и чумы и 36 китайцев от чумы, менингита и «других болез-
еи*• Два советских генерала, побывавшие в Корее, — Валентин Созинов, глав-
ой военный советник северокорейского начальника штаба Нам Ила, и главный
ли Ицинский советник северокорейской армии Игорь Селиванов — рассказыва-
Нам>что ни разу не видели никаких свидетельств применения бактериологиче-
есл \°Ружия‘ Селиванов подчеркнул, что уж по своей должности не мог не знать,
и бы это действительно было правдой. Другие высшие советские офицеры и
Томаты, связанные с теми событиями, сходились с ними во мнениях.
393
Чжоу Эньлай был встревожен и демонстрировал напускную серьез-
ность».
У Мао для тревоги было полно оснований. Москва заговорила с
ним необычайно жестко, демонстрируя решительное намерение за-
кончить войну, и недвусмысленно намекнула, что готова применить
чрезвычайное давление и дезавуировать некоторые обещания Стали-
на. Новый Кремль уже отказался от последнего сфабрикованного Ста-
линым дела, «заговора врачей» (впервые одно из деяний Сталина было
публично разоблачено, что как громом поразило коммунистический
мир), и тут же заявил Мао, что намерен действовать по-своему. Как
только Мао получил это известие, то распорядился немедленно приве-
сти в исполнение план подготовки программы экономического разви-
тия в послевоенной Корее1.
Мао понял, что теперь о получении бомбы от СССР не может
быть и речи, так как новый Кремль намерен ослабить напряжение в
отношениях с Америкой. Поэтому он отозвал свою делегацию ядер-
щиков из Москвы и согласился на предложения по вооружению,
сделанные новыми кремлевскими лидерами. Мао приказал своим
переговорщикам в Корее принять условие о добровольной репатри-
ации военнопленных, которое обсуждалось уже более восемнадцати
месяцев.
Две трети из 21 374 китайских военнопленных отказались возвра-
щаться в коммунистический Китай, и большинство из них отправи-
лось на Тайвань2. Одна треть из вернувшихся на родину получила
клеймо «предателей» за то, что сдалась в плен, и жестоко страдала до
самого конца правления Мао. Еще одним злодейским и малоизвес-
тным вкладом Мао в несчастья корейского народа была помощь в
нелегальной задержке на севере во время перемирия более 60 тысяч
южнокорейских военнопленных. Мао приказал Киму придержать
их. Несчастных спрятали от любопытных глаз в самых отдаленных
уголках Северной Кореи, где у них практически не было шансов на
побег, и, возможно, тех, кто выжил, содержат там до наших дней.
1 Правительство Кима с удовольствием лягнуло Мао. Советский поверенный
в делах С.П. Суздалев 1 июня 1953 года доложил в Москву, что, прослышав о но-
вых «рекомендациях», корейский чиновник, которому передали это послание,
Пак Чан Ок, ухватился за возможность отречься от китайцев, предположив даже,
что «бомбы и контейнеры были сброшены с китайских самолетов».
2 Двадцать один американец и один шотландец решили отправиться в Китай,
где большинство из них вскоре разочаровалось в коммунистических идеалах и с
огромными трудностями в конце концов вернулось на родину. Их ренегатство,
как и «признания» захваченных летчиков о сбрасывании бактериологических
бомб, породило на Западе ужас перед «промывкой мозгов». Пока военная верхуш-
ка волновалась из-за того, что некоторые из «признавшихся» раскроют важные
технические секреты врагу, глава ФБР Эдгар Гувер, как рассказал нам Герберт
Браунелл, бывший в то время министром юстиции США, установил всеобъемлЮ'
щую слежку за вернувшимися военнопленными, опасаясь этих «маньчжурских
кандидатов».
394
27 июля 1953 года перемирие в конце концов было подписано. Ко-
рейская война, длившаяся три года, унесшая миллионы человеческих
жизней и оставившая огромное количество раненых, закончилась.
В Корею отправили более 3 миллионов китайцев; из них по мень-
шей мере 400 тысяч погибли1. В официальном советском документе
называется один миллион погибших китайцев.
Среди жертв корейской войны был старший сын Мао Цзэдуна
Дньин. Он погиб во время американского налета на штаб-квартиру
Пэн Дэхуая, где работал у Пэна русским переводчиком. Это случи-
лось 25 ноября 1950 года, примерно через месяц после его приезда в
Корею. Ему было двадцать восемь лет.
Он женился всего за год до гибели, 15 октября 1949 года. Его жена
Сыци была для Мао вроде приемной дочери, и они с Аньином знали
друг друга несколько лет. Когда в конце 1948 года Аньин сказал отцу,
что хочет на ней жениться, Мао впал в ярость и так ужасно орал на
сына, что тот потерял сознание, его руки похолодели так сильно, что,
когда его пытались согреть, не реагировали даже на бутылку с кипят-
ком, от которой осталось два больших ожога. Ярость Мао предполага-
ет ревность сексуального характера (красивая и элегантная Сыци
находилась рядом с Мао с подросткового возраста). Мао не давал со-
гласия много месяцев, а затем приказал парочке отложить свадьбу до
официального объявления начала его правления 1 октября 1949 года.
Апьин не дожил до первой годовщины своей свадьбы. Как было заве-
дено, он не сказал жене, куда отправляется, а она его не спросила.
Когда Мао узнал о смерти сына, он некоторое время молчал, а
потом прошептал: «Как может война обходиться без смертей?» Сек-
ретарь Мао отметил: «Он действительно никак не выказал сильную
боль потери». Даже госпожа Мао, не ладившая с пасынком, проли-
ла несколько слезинок.
Более двух с половиной лет никто не сообщал молодой вдове Ань-
ипа о его смерти. Пока продолжалась война, она по привычке относи-
ла отсутствие от него вестей на счет партийной секретности. Однако
летом 1953 года, после подписания перемирия, она сочла его молча-
ние странным и обратилась к Мао, который и сообщил ей о смерти
мужа. Все те годы она постоянно встречалась с Мао, проводила с ним
Уик-энды и праздники, и он ни разу не выказал печали, не намекнул
на беду. Он даже шутил об Аньине так, будто тот был жив.
Официально китайцы признавали 152 тысяч погибших, но в частной бесе-
40П ЭН Сяопин сказал японским коммунистическим лидерам, что Китай потерял
тысяч человек. Ту же цифру Кан Шэн назвал албанскому коммунистическо-
У лидеру Энверу Ходже. Эти жертвы не принесли Китаю благодарности Север-
Ме Кореи. Когда мы пытались получить доступ к китайскому военному
* Мориалу в Пхеньяне, корейские чиновники нам отказали. На вопрос «Сколько
™Шев погибло в корейской войне?» нам после двух отказов крайне неохотно
етили: «Возможно, 10 тысяч».
395
Глава 36
ЗАПУСК СЕКРЕТНОЙ ПРОГРАММЫ
ПО ПРЕВРАЩЕНИЮ КИТАЯ В СВЕРХДЕРЖАВУ
(1953—1954 гг.; возраст 59—60 лет)
После того как Мао в мае 1953 года согласился закончить корей-
скую войну, кремлевские преемники Сталина согласились продать Ки-
таю 91 крупное промышленное предприятие. С этими предприятия-
ми и 50 проектами, одобренными Сталиным, 15 июня Мао смог начать
реализацию своего плана индустриализации. План, полностью посвя-
щенный строительству военной промышленности, по существу был
программой Мао по превращению Китая в сверхдержаву. Ее военную
суть тщательно скрывали, и в сегодняшнем Китае она малоизвестна.
На выполнение своей программы Мао хотел направить все ресурсы
нации. На весь процесс «индустриализации» он отводил «десять—пят-
надцать лет», в крайнем случае чуть дольше. Темпы — это «смысл су-
ществования», не уставал повторять он, не озвучивая истинной цели:
превратить Китай в военную державу еще при своей жизни и заставить
весь мир прислушиваться к его словам.
Мао приближался к шестидесятилетнему рубежу и часто, обсуж-
дая индустриализацию, ссылался на свой возраст и смертность на-
селения. Разговаривая как-то с группой охранников, он подчеркнул:
«Мы обязательно сделаем это за пятнадцать лет», затем вдруг произ-
нес: «Конфуций умер в семьдесят три года». Явно он имел в виду:
«Безусловно, я проживу дольше Конфуция и смогу увидеть резуль-
таты через пятнадцать лет».
В другой раз он сказал, что «мы перегоним Британию... через пят-
надцать лет или чуть позже», а затем добавил: «У меня есть личный
пятилетний план: прожить... еще пятнадцать лет, тогда я буду удов-
летворен; конечно, было бы лучше перевыполнить этот план», то есть
прожить еще больше.
Мао не интересовало, что будет с последующими поколениями. Еще
в 1918 году он написал: «Кое-кто считает, что мы несем ответствен-
ность перед историей. Я в это не верю... Такие люди, как я, не добивают-
ся успехов, чтобы оставить свои достижения будущим поколениям...»
(курсив наш. —Дж. X., Ю. Чж.). Таких взглядов он придерживался всю
жизнь. В 1950 году после посещения мавзолея Ленина Мао сказал сво-
ей свите, что высококачественное сохранение тела осуществлено ради
других, а для самого Ленина это значения не имеет. Умерев, Ленин пе-
рестал чувствовать, и ему все равно, как хранится его тело.
Когда умер Мао, он не оставил ни завещания, ни официального
наследника. Как ни странно, в отличие от большинства китайских ро-
дителей, особенно китайских императоров, его совершенно не волно-
396
вал вопрос о наследнике (Чан Кайши, например, не погнушался ни-
чем, чтобы защитить своего наследника). У старшего сына Мао, по-
гибшего в корейской войне, отпрысков не было, так как его жена не
хотела иметь детей до окончания учебы. Мао не оказывал на сына дав-
ления, хотя он был единственным из сыновей Мао, находившимся в
здравом уме; младший сын был умственно отсталым.
Мао был полон решимости в грядущие десятилетия самолично
править военной сверхдержавой, и это было единственным важным
фактором, влияющим на судьбу китайского народа.
Мао спешил создать свой арсенал. В сентябре 1952 года, когда
Чжоу Эньлай представил Сталину список необходимого Пекину для
первого пятилетнего плана (1953—1957), Сталин отреагировал так:
«Это очень напряженная цифра. У нас даже во время войны не было
такой высокой цифры... Дело здесь... в том... сможем ли мы произ-
вести столько оборудования». Согласно официальной статистике,
траты в этот период на военную и связанные с военной индустрии
съедали 61 процент бюджета, хотя в реальности процент был выше
и с годами прогрессировал.
Для сравнения: траты на образование, культуру и здравоохранение,
вместе взятые, составляли ничтожные 8,2 процента, и не существова-
ло частного сектора, который мог бы возместить то, что не могло дать
государство. Образование и здравоохранение никогда не были бес-
платными, за исключением случаев эпидемий, а потому часто остава-
лись недоступными для крестьян и низших городских слоев общества.
Чтобы сэкономить деньги на здравоохранение, правительство прибе-
гало к таким мероприятиям, как гигиенические кампании, целью кото-
рых было уничтожение не только мух и крыс, но в некоторых регионах
также собак и кошек, хотя, как ни странно, дело никогда не доходило
До чистки вонючих и распространяющих заразу китайских уборных;
они так и оставались нечищеными в течение всего правления Мао.
Китайскому народу говорили туманно, но настойчиво, что обору-
дование из СССР, используемое в китайской индустриализации, —
«советская помощь», подразумевая под «помощью» подарок. Ничего
подобного. За все приходилось расплачиваться, в основном продо-
вольствием. Этот факт тщательно скрывался от китайского народа и
в большой степени скрывается до сих пор. В те дни Китай мало что
имел для продажи. Торговля с Россией, говорил Чжоу в узком кругу,
«сводится к тому, что мы продаем сельскохозяйственную продукцию,
Чт°бы купить оборудование»1. Согласно современной официальной
1 В сентябре 1952 года Чжоу сказал Сталину, что Китай через пять лет мог бы
ски*0 СобРать до миллиарда фунтов стерлингов и 200 миллионов американ-
ок долларов, главным образом за счет того, что он назвал контрабандой.
397
статистике, все 1950-е годы «главным экспортом были рис, соя, рас-
тительное масло, свиная щетина, колбасная оболочка, шелк-сырец,
свинина, кашемир, чай и яйца». В этот период Мао весьма легкомыс-
ленно сказал индонезийскому президенту Сукарно: «Откровенно го-
воря, у нас не так много товаров [для экспорта], кроме яблок, земля-
ных орехов (арахиса), свиной щетины, сои».
Все товары, которые Китай экспортировал в СССР и его сателли-
ты, в большинстве своем были крайне необходимы его собственному
народу и включали все основные продукты, богатые протеином: сою,
растительное масло, яйца и свинину, которых всегда более чем не хва-
тало самим китайцам. Поскольку Китай располагал всего лишь 7 про-
центами имеющейся в мире пахотной земли, а население его состав-
ляло 22 процента от населения земного шара, земля здесь ценилась
слишком высоко, чтобы в большинстве районов выращивать скот,
поэтому у китайцев не было молочных продуктов и было очень мало
мяса. Даже зерно, основной продукт питания, входило в экспортный
список Мао. Хотя производство зерна в Китае было удручающе не-
адекватно нуждам народа, страна традиционно являлась крупным эк-
спортером зерна.
Ради экспорта Мао был готов лишить продуктов питания соб-
ственный народ. Одна из инструкций министерству внешней торгов-
ли в октябре 1953 года гласила: «Что касается главных продуктов,
необходимых для выживания нации [то есть зерна, сои и растительно-
го масла], мы действительно должны снабжать ими китайский народ,
но мы не можем руководствоваться лишь этим... Мы должны думать
о всевозможных способах выжимания их для экспорта (курсив наш. —
Дж. X, Ю. Чж.)... Что касается продуктов (таких как мясо, арахис),
менее необходимых для выживания населения, у нас есть тем более
веские причины сократить их потребление внутри Китая, чтобы удов-
летворить нужды экспорта».
Еще один приказ от июля 1954 года: «Ради гарантированного экс-
порта требуется сократить внутренний рынок таких продуктов, как
мясо. Другие продукты, такие как фрукты, чай... следует экспортиро-
вать в как можно большем количестве и потреблять на внутреннем рын-
ке только в том случае, если что-нибудь остается...» (курсив наш. —
Дж.Х.,Ю. Чж.).
Больше всего страдали крестьяне. Политический курс был взят на
то, чтобы гарантировать основные продовольственные товары для го-
родского населения с утверждением строгих норм, а в случае неиз-
бежной нехватки продовольствия крестьянам приходилось голодать.
Во времена правления Мао всем зарегистрированным как крестьяне
запрещалось переезжать в города или менять свой статус. Крестьянам
398
даже не дозволялось переезжать из одной деревни в другую без особо-
го разрешения (например, когда они выходили замуж или женились),
другими словами, они были приговорены жить в своей деревне всю
жизнь, как их дети и внуки. Это полное отсутствие мобильности было
в Китае новинкой. Традиционно крестьяне всегда имели право пере-
мешаться как в географическом плане, так и в общественном. Они
могли стремиться к власти и богатству — как сам Мао. В случае голо-
да они могли бежать в города или другие регионы и, по крайней мере,
попытать счастья. Теперь даже в лучшие времена они не могли и на-
деяться улучшить свою участь, разве что правительство мобилизова-
ло бы их в армию или на завод. А когда случалась катастрофа, они
голодали и умирали в своих деревнях1.
Однажды, пообещав отправить в Восточную Германию больше сои,
Чжоу Эньлай сказал своим немецким собеседникам: «Если наш народ
и голодает, то не в городах, а в сельской местности, так же как у вас».
Другими словами: нашего голода никто не увидит.
Крестьянам приходилось производить продукты питания на экс-
порт практически без всякой государственной помощи. Этот факт
премьер Чжоу подтвердил 27 февраля 1957 года Коммунистическо-
му парламенту, механически утверждавшему все решения Всекитай-
ского собрания народных представителей, прямо сказав: «Сельскому
хозяйству никаких дотаций». Как объявил министр сельского хозяй-
ства маоистского правительства своим сотрудникам: «В производ-
стве сельхозпродукции мы зависим от двух крестьянских плеч и
одной задницы» — то есть от ручного труда и экскрементов, исполь-
зуемых как удобрения.
Крестьяне производили продукты питания не только для оплаты
военного импорта из СССР и Восточной Европы; им приходилось
расставаться с бесценной продукцией, чтобы Мао мог осуществлять
благотворительность в целях расширения подконтрольных террито-
рий. Китай не только снабжал продуктами питания бедные страны,
такие как Северная Корея и Северный Вьетнам, но и щедро раздавал
их гораздо более богатым европейским коммунистическим режимам,
особенно после смерти Сталина, когда в Пекине лелеяли мечту сде-
лать Мао главой мирового коммунистического лагеря. Когда Румы-
ния устраивала молодежный фестиваль, Мао поставил 3 тысячи тонн
растительного масла. В то же самое время китайские крестьяне, кото-
рые произвели это масло, получали всего один его килограмм в год
как для приготовления пищи, так и для освещения, поскольку элект-
1 Угроза ссылки в деревню служила мощным сдерживающим фактором для
°Р<>Дского населения. Любой горожанин знал, что если нарушит линию партии,
vn , дст пеРеведен в класс крестьянства и навлечет на себя и свою семью не толь-
не Кат°РЖный труд, но и потерю любой возможности зарабатывать на жизнь, и это
Счастье распространится и на будущие поколения.
399
ричества в большинстве сельских районов не было. В 1956 году после
восстания в неизмеримо более богатой Венгрии Пекин послал венгер-
скому правительству продуктов на 30 миллионов рублей и 3,5 милли-
она фунтов стерлингов, а также займы, которые, как не уставал по-
вторять Мао, не надо возвращать.
Когда в июне 1953 года вскоре после смерти Сталина в ГДР вспых-
нуло самое крупное в Восточной Европе воссстание, Мао бросился на
помощь диктаторскому режиму, немедленно предложив продуктов
питания на 50 миллионов рублей. Однако немцы хотели большего,
предлагая в обмен оборудование, совершенно бесполезное для Китая.
Чиновники из министерства внешней торговли уже решили отказать-
ся от этой акции, как вмешался Мао и приказал совершить сделку, со-
проводив приказ нелепым заявлением: «Им гораздо труднее, чем нам.
Мы должны сделать заботу о них нашей святой обязанностью» (выде-
лено самим Мао). Именно благодаря китайским продуктам Восточ-
ная Германия смогла увеличить продуктовые пайки в мае 1958 года.
Простые китайцы не только не могли возражать против щедрот
Мао, но и понятия о них не имели. Мао делал все, что хотел. Когда
жестокий лидер Социалистической единой партии Германии Валыер
Ульбрихт в 1956 году приехал в Китай и сделал Мао дежурный комп-
лимент, Мао величественно ответил: «Вы не должны подражать нам
во всем». Мао говорил свысока, как ментор. Он также хотел убедить
Ульбрихта в своей деспотичности. «Вы многих посадили в тюрьму
после 17 июня [1953 года, восстания в Восточном Берлине]?» — спро-
сил Мао. Он предложил одну китайскую «модель», которую, возмож-
но, захотели бы позаимствовать восточные немцы: Великую стену.
Стена, сказал Мао, очень помогла бы отгородиться от таких людей,
как «фашисты». Несколько лет спустя была возведена Берлинская
стена.
Самый высокий процент валового национального продукта, выде-
ляемого богатейшими странами в качестве международной помощи,
едва ли когда-либо превышал 0,5 процента, а в США к началу нового
тысячелетия был гораздо меньше 0,01 процента. Под руководством
Мао Китай достиг невероятной цифры в 6,92 процента (в 1973 году) —
самый высокий процент за всю мировую историю.
Китайские крестьяне относились к беднейшим людям мира, и Мао
это прекрасно знал. И еще он знал, что они голодают. 21 апреля
1953 года, накануне начала программы по превращению Китая в
сверхдержаву, он заметил: «Около 10 процентов семейств, занятых в
сельском хозяйстве, весной и летом испытывают недостаток в пише ••
или вообще не имеют ее». Это случается «каждый год», сказал он. Как'
же могла страна платить за безграничные амбиции Мао столь ограни-
400
ценным запасом продуктов питания? Элементарные арифметические
поДсчеты подсказывают, что, если он в таком масштабе экспортиро-
вал продукты питания, без массовых смертей от голода не обошлось.
Мао Цзэдуна это не волновало. Он часто отпускал замечания типа:
у них всего три зеленых листочка на обед? Ну и что». Вся экономи-
ческая статистика была глубоко засекречена, и простых людей держа-
в абсолютном неведении. Народ никак не мог влиять и на полити-
ческий курс. Однако высокопоставленные чиновники и партийные
функционеры имели обо всем четкое представление, и один из них,
человек номер два в государстве после Мао, Лю Шаоци, тормозил
осуществление программы Мао. Он приветствовал курс на индустри-
ализацию и получение статуса сверхдержавы, но хотел двигаться к
этим целям постепенно, построив сначала основательный экономи-
ческий фундамент и подняв уровень жизни народа.
«Мы не можем начинать с развития тяжелой индустрии, — объяс-
нял он небольшой аудитории 5 июля 1951 года, — потому что она без-
возвратно поглощает огромное количество денег... а мы можем добы-
вать деньги, лишь отбирая их у собственного народа... Наш народ
живет очень плохо. Мы должны сначала поднять уровень жизни лю-
дей, а на это ушло бы лет десять. Именно это должно стать приорите-
том партии». Еще он написал: «Народ очень беден. Он отчаянно нуж-
дается в лучшей жизни, зажиточной и культурной жизни»; «Главной
задачей партии должно стать достижение этой цели...» В другой раз он
сказал: «Крестьяне хотят иметь новую одежду, покупать носки, но-
сить обувь, пользоваться... зеркалами, мылом и носовыми платками...
их дети хотят ходить в школу». Мао так никогда не говорил.
Пять летЛю был подчиненным Мао. Он родился в деревушке в про-
винции Хунань, всего в нескольких километрах от деревни, где родил-
ся Мао. В 1921 году он приехал учиться в Москву и двадцатитрехлетним
студентом вступил в коммунистическую партию. Хотя Лю очень нра-
вился женщинам, он был серьезным молодым человеком, и никаких
Увлечений, кроме чтения, у него не было; он не любил пустую болтов-
ню. Познакомился он с Мао, когда в 1922 году вернулся в Хунань, од-
нако они не сдружились, а сблизились лишь в конце 30-х годов, когда
Лю проникся идеями Мао о том, что уничтожить Чан Кайши можно,
лишь воспользовавшись войной с Японией. В 1943 году Мао возвысил
Но, сделав его вторым лицом в своем движении. В 1945 году, когда Мао
Пришлось отправиться в Чунцин, и в 1949— 1950 годах, находясь в Мос-
*Ве, Мао оставлял за себя Лю, полагаясь на него во всем, как на главу
сПоднительной власти.
Лю был самым способным и разносторонним заместителем Мао.
Нем также сочетались абсолютная преданность и желание быть
^ело в Распоряжении Мао. Днем Мао предпочитал спать, работал
Ночам, и Лю изменил свой уклад, чтобы согласовать его с суточ-
401
ным графиком Мао. Однако Мао был непредсказуем и часто вызьи
вал Лю, когда тот был одурманен очень сильными снотворны\1и
которые он, как почти все приближенные Мао, вынужден был прц_’
нимать, чтобы заснуть. Один из секретарей Лю вспоминал: «Когда
бы ни звонил секретарь председателя Мао, приказ был всегда одцн
и тот же: «Явиться немедленно»... Пока действовали таблетки, Лю
выглядел очень усталым и явно испытывал страдания. Часто у него
не было даже времени на глоток крепкого чая, который заваривал
ему слуга; он сразу же отправлялся к Мао». Самым важным для Мао
было то, что Лю совершенно не лелеял честолюбивой мечты занять
его место.
Однако примерно в то время, когда коммунисты пришли к власти
между двумя соратниками возникли серьезные разногласия по вопро-
су о способах построения военной сверхдержавы — форсированным
маршем или предварительно улучшив уровень жизни народа. Мао по-
стоянно насмехался над Лю, передразнивая его: «Ах, крестьяне так тя-
жело живут» — конец света! Я никогда об этом не думал».
При жизни Сталина Мао сдерживался, стараясь не давать Хозяину
никакого повода для вмешательства и срыва своих планов. Во время
визитов Лю в Россию Сталин и без того, пытаясь принизить Мао, де-
монстрировал внимание к Лю. Пойдя на беспрецедентный шаг, Ста-
лин назвал Лю Шаоци в «Правде» генеральным секретарем КПК.
Как только в марте 1953 года Мао узнал, что Сталин умирает, он
тут же развил бешеную деятельность. Лю, в конце февраля перенес-
ший операцию по удалению аппендикса, в то время лежал в больни-
це. Мао принял меры к тому, чтобы Лю там оставался, и даже оградил
его от известия о смерти Сталина. Мао дважды посещал советское
посольство — в связи с болезнью Сталина и его кончиной, — оба раза
в сопровождении всех китайских руководителей, кроме Лю, хотя тот
чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы передвигаться. Когда
«Жэньминь жибао» опубликовала телеграмму Сталину с пожелания-
ми здоровья от Общества китайско-советской дружбы, вместо подпи-
си Лю, председателя общества, под ней стояла подпись одного из вто-
ростепенных лиц, что было чрезвычайным нарушением правил. И Лю
не допустили на мемориальную церемонию на площади Тяньань-
мынь.
В мае Мао послал Лю резкое, угрожающее письмо с указанием-
«Все исходящие документы и телеграммы Центра обязательно отда-
вать мне на визирование. Иначе они будут считаться недействитель-
ными (выделено Мао). Будьте внимательны». Он отправил еще один
приказ Лю (и Чжоу, и командующему Пэну) «проверять все телеграм-
мы и документы, исходящие от имени Центра или Военного совета. -
на предмет того, просмотрены ли они мною... В прошлом несколько
решений... было принято без моей визы. Это абсолютно недопуст#
402
j0oe нарушение правил...». Очень резкие слова, безусловно устрашив-
шие Лю еще больше.
Затем началась открытая атака на Лю в узком, но важнейшем кру-
гу 15 июня, когда Политбюро собралось на заседание, чтобы выслу-
шать заявление Мао о Программе индустриализации, Мао заклеймил
Лю «правым уклонистом». Хотя он и не произнес имени Лю, все по-
няли, о ком иДет речь. Мао принял меры предосторожности для того,
чтобы Лю не использовал для ответного удара его личную гвардию,
таюке охранявшую и Лю, хотя вероятность этого была ничтожно мала.
Мао заранее провел тайное расследование личных отношений гвар-
дейцев с Лю, и в день заседания некоторых охранников вывезли из
Пекина.
В последующие месяцы Мао организовал травлю Лю перед еще
большими аудиториями, критикуя ставленников Лю, таких как ми-
нистр финансов Бо Ибо, который разработал налоговую систему, не
дававшую таких доходов, которые требовались для программы Мао.
Затем в сентябре Мао спровоцировал мелкого чиновника, чтобы тот
на партийной конференции выдвинул клеветнические обвинения
против Лю и его протеже с подозрительным прошлым, в том, что
они могли бы быть вражескими агентами. Это было очень грозное
обвинение. Лю мог потерять гораздо больше, чем просто работу.
Мао заставил Лю помучиться несколько месяцев, а 24 декабря
1953 года неожиданно объявил Политбюро, что собирается в отпуск
и назначает Лю своим заместителем. Это означало, что Лю по-прежне-
му второй человек в государстве. Психологический эффект был потря-
сающим. Вернувшись из бездны на свое высокое место, Лю подчинил-
ся требованиям Мао опровергнуть свое прежнее мнение перед всеми
высокопоставленными коллегами и делал это безостановочно три дня
и три ночи. Мао получил желаемое — бесконечно униженного Лю.
Еще раньше Мао угрожал заменить Лю Гао Ганом, руководителем
Маньчжурии. Гао был сторонником жесткой линии и поддерживал
программу создания сверхдержавы на сто процентов. Он энергичнее
Других высших руководителей критиковал взгляды Лю. Мао демонст-
рировал свое расположение к Гао и недовольство Лю и намекал Гао,
Чт° подумывает отдать ему пост Лю. Гао передал правящей верхушке
слова Мао и сыграл ключевую роль в травле Лю. Многие ожидали, что
ао вот-вот займет его место.
Затем совершенно неожиданно Мао восстановил Лю в прежнем
Ложении и обвинил Гао в том, что тот «замышлял расколоть
Ртию, чтобы узурпировать власть в партии и государстве». Эта
Т'ов 3 ПеРвая в высшем кругу чистка со времени прихода коммунис-
к власти, и воцарилась атмосфера тревоги и страха. Сразу после
403
осуждения Гао в Пекин прибыл далай-лама, и свита немедленно
предупредила его, что чистка — грозный признак. И это была пер_
вая тема, которую далай-лама решил обсудить с нами, когда давал
нам интервью сорок пять лет спустя.
Истинной причиной чистки был Советский Союз. Как хозяин
Маньчжурии, Гао был тесно связан с русскими и все им разбалтывал
даже рассказывал связному Сталина Ковалеву о разногласиях в По-
литбюро, где он заклеймил Лю лидером проамериканской фракции
Мао узнал об этом, когда был в Москве в 1949 году и Сталин дал ему
почитать доклад Ковалева, частично основанный на разговорах с Гао.
Другим русским Гао говорил, что Лю слишком мягко относится к бур.
жуазии, жаловался он и на Чжоу, выболтав русским, что на заседании
Политбюро сцепился с Чжоу из-за корейской войны1.
То, что Гао — болтун, заметила и одна британская пара в Яньане
еще десятью годами ранее. Гао, записали они, был, «пожалуй, самым
несдержанным из всех коммунистов, у которых мы брали интервью».
Должно быть, они сильно удивились, поскольку Гао тогда был совер-
шенно неизвестной личностью.
Мао никоим образом не мог допустить, чтобы его подчиненные
болтали с чужаками о делах его режима. Изгнанием Гао он словно
посылал предупреждение: держите рот на замке, особенно с русски-
ми. Поскольку программа создания сверхдержавы в основном зависе-
ла от Советского Союза, многочисленные контакты с русскими были
неизбежны. Мао боялся, что тесная дружба с ними приведет к ослаб-
лению его влияния и, следовательно, к угрозе его власти. Мао не мог
допустить здесь ни малейшего риска. Главным образом, бдительность
и умение предчувствовать потенциальные угрозы позволили ему спо-
койно умереть в собственной постели. Мао не мог запретить все кон-
такты с русскими, поэтому он решил создать невидимый барьер меж-
ду своими людьми и «братьями». Судьба Гао послужила отличным
предупреждением подчиненным: не увлекайтесь дружбой с русскими!
Вскоре Мао использовал пример Гао для недвусмысленного при-
каза высшему эшелону власти прекратить отношения с любыми со-
ветскими гражданами, назвав эти отношения «незаконными контак-
тами с иностранными державами»: «Есть ли в Китае люди, которые
за спиной Центра [то есть моей] информируют иностранцев? Думаю,
да — например, Гао Ган... Надеюсь, мы полностью избавимся °т
этих товарищей... Все должно проходить через Центр [снова меня]-
Что касается информации, не передавайте ее... Те, кто передал ин-
формацию, признайтесь, и вы не подвергнетесь преследованиям-
1 Излишнюю болтливость Гао косвенно подтвердил советский советник ®
Китае Архипов. Когда мы стали расспрашивать его о Гао слишком настойчиво, о
сурово взглянул на нас и безразличным голосом произнес: «Почему вы так иН'Г
ресуетесь Гао Ганом?»
404
£СЛи ВЬ1 не признаетесь, мы проверим и все выясним. У вас будут
^приятности».
jvlao не определил, что считает информацией, то есть с иностран-
цами нельзя было разговаривать ни о чем.
Мао назначил Чжоу Эньлая главным «обвинителем» Гао на вре-
своего отсутствия. На встрече руководства в феврале 1954 года,
когда Чжоу предъявлял обвинения Гао (находившемуся тут же), чай,
вопреки традиции, был заранее разлит по чашкам, чтобы слуги не
подслушивали. Однако, когда у лидеров закончилась горячая вода,
пришлось впустить одного из слуг. Каково же было его изумление,
когда он увидел обычно вежливого Чжоу, разъяренного до такой сте-
пени, каким его никто не знал. Чжоу, старый убийца, принял меры
предосторожности, приказав двоим доверенным подчиненным при-
нести пистолеты, нечто немыслимое для встреч высших руководи-
телей.
Гао был потрясен коварством, с которым Мао заманил его в ло-
вушку, и 17 февраля попытался убить себя электрическим током, но
безуспешно. За попытку самоубийства он был вынужден принести из-
винения, но извинения не были приняты с обычной для партии без-
жалостностью. Этот акт отчаяния был заклеймен, как «несомненно
предательские действия против партии». Гао посадили под домашний
арест, и в конце концов через шесть месяцев, накопив достаточно
снотворного, он сумел свести счеты с жизнью.
В коммунистическом мире заговор всегда был предпочтительнее
одинокого интригана. Для фальсифицирования «заговора» Мао вы-
брал руководителя организационного отдела Жао Шуши, которого
обвинил в создании «антипартийного альянса» с Гао, хотя они и не
были особенно близки. Среди прочего Жао успел поработать руково-
дителем разведывательной сети КПК в Америке. Возможно, именно
поэтому Мао, собиравшийся устроить чистку в своей разведыватель-
ной системе, хотел видеть его за решеткой. Жао арестовали, и он умер
в тюрьме двадцать лет спустя, в марте 1975 года.
Подготовив почву для кончины Гао 26 декабря 1953 года, Мао ве-
село отпраздновал с приближенными свое шестидесятилетие. Он вы-
Пил больше вина, чем обычно, и, хотя не любил фрукты, даже поел
ПеРсики, символ долголетия. Во время трапезы он тихонько подпевал
Пластинкам с записями пекинской оперы и отбивал такт, ударяя себя
0 бедру, у него были все основания для веселья. Сталин умер, и он
петно завершил две интриги, решающие для его программы созда-
я сверхдержавы: приструнил своего главного исполнителя Лю и
лпровал своих высших подчиненных от любого русского влияния,
Рое могло бы подорвать его власть.
405
На следующий день, оказавшись в живописных окрестностях озе.
ра Ханчжоу, близ Шанхая, он пребывал в таком отличном настрой
нии, что, не успев устроиться, приказал принести маджонг. Мао
был в Ханчжоу тридцать два года, с лета 1921 — когда отдыхал там
после I съезда коммунистической партии. Тогда он был бедным ripG.
винциальным учителем, путешествовавшим на русские деньги. Те-
перь он стал хозяином Китая. К его приезду должным образом
подготовились, выбрав для него знаменитое имение начала века под
названием «Вода и бамбук». Там были и пруды, и бамбуковые рощи
и виноградники, и пальмы, и роскошный вид на Западное озеро. Со-
седние виллы и холмы были объединены в одно огромное поместье
площадью 36 гектаров. В холме за домом вырубили атомное убежище.
Мао остановился в изысканном здании, сочетающем классическую
китайскую архитектуру с экзотическими иностранными стилями; с
колоннами, дверями и украшениями, любовно собранными бывшим
владельцем. Однако очень скоро Мао приказал разрушить виллу и за-
менить ее ничем не примечательным строением. Поскрипывающие
старые доски действовали ему на нервы, навевая мысли о подкрады-
вающихся убийцах. Он чувствовал себя в безопасности только в ук-
репленном бетонном бункере.
Мао влюбился в эти прекрасные виды. Каждый день, даже в мел-
кий дождик, он поднимался на особо охраняемые ближайшие высо-
ты. Он любовался цветущими сливовыми деревьями, нюхал лепестки.
Он болтал и шутил со своим персоналом. Его личному фотографу уда-
лось ухватить это настроение, запечатлев греющегося на солнышке
сияющего, пухлощекого Мао.
Вскоре случился самый страшный за многие десятилетия снегопад.
Мао встал в необычное для себя время, в семь утра, и замер, поражен-
ный видом укутанного снегом южного сада. Затем он прошелся по зас-
неженной дорожке, которую приказал оставить нерасчищенной,
полюбовался засыпанным снегом озером. Он сочинял стихотворение.
Пришла весна, чередуя туманную морось и ослепительное солн-
це. С каждым днем распускалось все больше Цветов. Во время одной
из экскурсий его женщина-фотограф Хоу Бо собрала и подарила
Мао букет полевых цветов. Никто не знал названия этого цветка, и
Мао сказал: «Пусть называется цветком Хоу Бо».
Мао задумал поездку на находившуюся неподалеку родину его лю-
бимого чая, в деревню Колодец Дракона. Крестьян заблаговременно
удалили «на массовое собрание» — на деле в целях безопасности Мао-
Однако отдельные случайные визиты считались достаточно безопас-
ными, и как-то Мао заглянул в один крестьянский дом. Проживавшая
там супружеская пара не поняла ни слова из хунаньского диалекта
Мао, а он не понял их речи. Стали собираться любопытные сельчане»
и охрана быстро увела Мао прочь.
406
Во время одного из походов на вершину холма Мао заметил на не-
отором расстоянии загоревшуюся соломенную хижину. Ее обитатели
Стояли поодаль и беспомощно наблюдали за поглощающим их дом
пламенем. По словам фотографа Мао, он «взглянул на меня и холодно
сКазал: «Хороший пожар. Полезно сжечь дотла, полезно сжечь дотла!».
фотограф была поражена. Почувствовав это, Мао пояснил: «Если
бы не пожар, они бы так и жили в соломенной хижине». — «Но теперь
она сгорела, и где же им жить?» Он не ответил на мой вопрос, как буд-
то и не слышал...»
у Мао не было ответа на этот вопрос. Все время его правления,
когда дело касалось жилья, крестьянам приходилось надеяться лишь
на себя. Государство никаких пособий не предоставляло. Даже в го-
родах, кроме апартаментов для элиты и жилых кварталов в индуст-
риальных комплексах, практически никакого жилья не строили.
Наблюдая, как соломенная хижина превращается в пепел, Мао в
конце концов тихо сказал: «Хм... действительно чисто, когда земля за-
сыпает ямы и пустоты!»
Это была строчка из классического произведения «Сон в красном
тереме». Однако Мао не только декламировал стихи. В этой фразе
отразилась страсть к разрушению, которое он демонстрировал еще в
юности. Он продолжил: «Это называется «ни разрушения, ни сози-
дания».
Созидание Мао связывал исключительно с превращением Китая
в военную сверхдержаву. Здесь, в Ханчжоу, он начал перерабатывать
проект первой конституции, к необходимости принятия которой он
пришел лишь после четырех лет пребывания у власти. Среди проче-
го он хотел пересмотреть обещание государства «защищать безопас-
ность и права всех граждан...». Мао подчеркнул слова «всех граждан»
и написал на полях: «А кого именно называть гражданином?»
Подхалимы предложили назвать документ «Кодекс Мао Цзэдуна»,
явно проводя параллель с Кодексом Наполеона. Мао эту идею отверг.
Он питал отвращение к закону и не желал связывать себя какими-либо
°бязательствами. И действительно, несмотря на безнадежную слабость
конституции, от нее вскоре и вовсе отказались.
Однажды Мао осматривал храм, из которого, как обычно, в целях
ез°Пасности удалили всех, кроме одного слепого монаха. На алтаре
Ст°яла деревянная коробочка с бамбуковыми полосками для предска-
??ний, и Мао попросил своего фотографа взять одну полоску для него.
енщина потрясла коробочку, вынула полоску и подошла к шкафу со
^аРЫми поэтическими сборниками, чтобы найти строчку, указанную
Полоске. Строчка гласила: «Никакого мира (покоя, порядка) ни в
у е> ни вне его». Поскольку и речи не было о том, чтобы представить
Ную ЭТУ зловеЩУю строчку, женщина быстро выбрала другую: радост-
и вЫзвавшую смех.
407
Предсказание оказалось сверхъестественно точным. Госпожа Мао
приехала с их дочерью Ли На, чтобы встретить китайский Новый год
традиционное время семейного единения. Но визит закончился тем
что госпожа Мао разрыдалась и потребовала самолет, чтобы покинут/
резиденцию. Ханчжоу, славившийся не только пейзажами, но и жен-
щинами, возродил сексуальные фантазии Мао. Он впоследствии воз-
вращался туда сорок один раз, частично по этой самой причине. Ему
нравились юные и на вид невинные женщины, которых подчиненные
поставляли ему для танцев и последующего секса.
Мао больше не испытывал сексуального влечения к своей жене.
Еще до 1949 года русский врач Орлов пытался решить «проблемы сек-
суального характера» Мао с женой. (В одной из своих телеграмм Ста-
лину Орлов язвительно назвал госпожу Мао императрицей.) Затем у
госпожи Мао начались серьезные гинекологические расстройства,
которые она лечила в России, приезжая под фамилией Юсупова: опа
гостила во дворце в Ялте, прежде принадлежавшем князю Юсупову,
человеку, убившему Распутина. (Сам Сталин останавливался в этом
дворце во время Ялтинской конференции.) Ее болезнь наверняка еще
больше отвратила Мао от нее. Его интрижки становились все более
наглыми. Однажды госпожу Мао увидели рыдающей у озера Чжун-
наньхай. «Не говорите никому, — попросила она обнаружившего ее
врача Мао. — Никто, даже Сталин, не может победить председателя в
политической борьбе; никто не может превзойти его и в обладании
женщинами». Госпожа Мао становилась все несноснее и истеричнее
и вымещала свой гнев на обслуживающем персонале, обычно обви-
няя медсестер в том, что они «преднамеренно пытают» ее; сама их
била и требовала, чтобы их наказали.
Тем временем жуткое предсказание оправдывалось. Очень немно-
гие соратники Мао пережили смуту страшных времен, ибо чем даль-
ше продвигалась программа превращения Китая в сверхдержаву, тем
более жестким становился экономический курс.
Глава 37
ВОЙНА С КРЕСТЬЯНАМИ
(1953—1956 гг.; возраст 59—62 года)
С осени 1953 года по всей стране начались изъятия сельскохозяй-
ственной продукции с целью сконцентрировать ее в руках государ-
ства для реализации программы превращения Китая в сверхдержаву-
Система больше всего напоминала трудовой лагерь: оставить насе-
лению только количество пищи, необходимое для поддержания жи3"
ни, и изъять все остальное. Руководство страны решило, что ДДЯ
408
шествования человека необходима масса продуктов, эквивалент-
ная 200 килограммам зерна в год, и такой лимит получил название
«основное питание».
Ло даже этой нормы при Мао никогда не доставалось народу,
р 1976 году, когда он умер, пробыв у власти двадцать семь лет, сред-
нее по стране количество пищи составляло только 190 килограммов.
Если городскому населению и доставалось немного больше, то на
душу сельского населения не приходилось даже такого минимума.
И Мао хотел добиться того, чтобы крестьянство потребляло много
меньше этого количества. Им «надо только 140 килограммов зерна, а
некоторым вообще 110 килограммов», заявил однажды он. Эта послед-
няя цифра представляла собой едва половину того количества, кото-
рое необходимо лишь для поддержания жизни человека. Но этот жела-
тельный для Мао лимит потребления не был достигнут на этом этапе,
и результаты такой политики «выгребания подчистую» прорываются в
горьких стенаниях отдельных крестьян, доносившихся до слуха неко-
торых сочувствовавших им партийных работников спустя год после
начала конфискаций. «Ни у одной семьи нет достаточно еды...» «Я тру-
дился весь год, а теперь я несколько месяцев голодаю... У моих соседей
положение такое же». «Урожай собрали неплохой, но что с этого?
Сколько бы мы ни собрали, у нас не хватает на еду...» Что же касается
«основного питания», то «ни один человек столько не получает». Тео-
ретически любой голодающий человек мог купить некоторое количе-
ство еды, но это количество было совершенно недостаточным. И Мао
постоянно упрекал своих чиновников за то, что «слишком много зер-
на продается населению (!)», и настаивал на «значительном» сокраще-
нии таких продаж.
На все мольбы крестьян ответ Мао был на редкость жестоким. Им
предлагалось есть ботву батата, которой обычно кормили скотину.
«Научите крестьян есть меньше и варить похлебку пожиже, — предпи-
сывал он. — Государство должно приложить все силы для того, чтобы...
отучить крестьян есть слишком много».
Один из экономических советников Мао, Бо Ибо, впоследствии
признавался, что в процессе политики изъятия «большая часть про-
изведенной крестьянами продукции просто забиралась», при этом
«насилие» было повсеместным, а люди были «доведены до голодной
смерти». Причем насильственное изъятие одобрялось и даже пред-
писывалось Мао, который обсуждал последствия такого изъятия
Со своим идеологом Чэнь Юнем 1 октября 1953 года. На следующий
ДеНь Мао объявил на Политбюро, что государство находится «в со-
стоянии войны» со всем населением: «Это война с производителя-
и Продовольствия — а также и с его потребителями», имея в виду
Последними городское население, которое теперь было обрече-
на небывало низкие нормы потребления. Для оправдания поли-
409
тики отношения к крестьянам как к врагу Мао достаточно глупо со.
слался на Маркса и Энгельса, которые «никогда не считали всех крс^
стьян хорошими». Когда спустя несколько дней Чэнь Юнь переда-
вал директивы Мао региональным руководителям, он указал ца
готовность к смертям и восстаниям в 100 тысяч деревень — одной
десятой от количества всех деревень Китая. Но это не ослабит ком.
мунистическую власть, заверил Чэнь Юнь, напомнив им о Маньч-
жоу-Го, где оккупационные японские власти реквизировали у насе-
ления большое количество зерна. «Маньчжоу-Го, — сказал он, — Не
пало бы, если бы не подошла советская Красная армия». Другими
словами, грубая сила в духе японской военщины могла бы гаранти-
ровать, что крестьяне не смогут представить собой опасности для
режима, вне зависимости от того, сколь масштабными будут рекви-
зиции.
К началу 1955 года политика изъятия привела к страшным бедам
для народа. К Мао поступали многочисленные доклады о крестьянах,
вынужденных питаться древесной корой и бросать детей на произвол
судьбы, потому что не могли прокормить их. В свое время Мао орга-
низовал многочисленные каналы обратной связи с народными масса-
ми, поскольку он должен был быть в курсе положения на местах,
чтобы сохранять контроль над ситуацией. Одним из таких каналов
была его личная охрана. Когда сотрудники в этом году вернулись на
службу посЛе отпуска, проведенного у себя на родине, Мао попросил
доложить ему о положении в их родных деревнях. Нарисованная ими
картина оказалась ужасной. Один из охранников написал, что 50 про-
центов хозяйств в его деревне голодают, что весной жители питались
древесными листьями. Другой сообщил, что люди употребляют толь-
ко лесные травы и ягоды и умирают с голоду.
По другим каналам Мао узнавал, что люди произносят слова вро-
де «Что же хорошего в социализме? Даже сейчас, когда мы только
начали его строить, нам не дают подсолнечного масла» или «Комму-
нистическая партия ведет людей к смерти!». А позднее один неизве-
стный ему ранее партийный чиновник из провинции Гуандун по
имени Чжао Цзыян (ставший руководителем партии в постмаоист-
скую эпоху) доложил, что партийные функционеры заставляют ни-
жестоящих членов партии обыскивать крестьянские дома, связывать
и избивать крестьян, чтобы силой изъять продовольствие, а тех, кто
говорит, что у них ничего нет, запирают в домах. Чжао Цзыян по-
ведал о случае с пожилой женщиной, которая, будучи запертой У
себя в доме, повесилась. В одном типичном китайском городе Гаояо
ПО человек были доведены до самоубийства. Если экстраполировать
эту цифру на все более чем 2 тысяч китайских округов, то число са
410
уюубийств в сельских районах за этот короткий период достигло
Приблизительно четверти миллиона.
Некоторые отважные руководители осмеливались обращаться к
]\4ао с просьбами. Один известный в прошлом путешественник напи-
сал Мао, что он получает много писем с жалобами людей, у которых
просто нет сил работать, поскольку им оставляют слишком мало про-
дуктов. Мао резюмировал: «10 тысяч докладов [«10 тысяч» в данном
случае означает просто громадное количество] о смертях населения,
с^ертях животных, о людях, грабящих амбары: 10 тысяч докладов о
мраке...» Но при этом Мао оставался совершенно неколебим и сурово
покарал бывшего путешественника за то, что цинично назвал «надо-
едливыми приставаниями». Он ничтоже сумняшеся позволил себе
публично заявить, что люди не остаются «без пропитания на целый
год — лишь на шесть... или на четыре месяца» (sic!). Партийные руко-
водители высшего звена, которые, руководствуясь традиционной кон-
цепцией совести (лян-синь), просили Мао ослабить давление на кресть-
ян, слышали от него поучения вроде: «Вам следует иметь меньше
совести. Некоторые из наших товарищей слишком сострадательны,
что значит — они не вполне марксисты». «В этом отношении, — сказал
как-то Мао, — у нас совести нет! Марксизм достаточно жесткая вещь».
С середины 1955 года Мао стал закручивать гайки еще туже, загоняя
все крестьянство в колхозы. Эта мера была предпринята для увеличе-
ния масштабов насильственного изъятия продовольствия. Ранее кре-
стьяне собирали свой урожай и привозили его домой, прежде чем
отдать «долю» государству. Мао решил, что эта технология оставляет
прорехи для «злоупотреблений»: крестьяне могли занижать количество
собранного и скрывать часть урожая для себя, а проверить около сот-
ни миллионов хозяйств было не так-то просто. Если же урожай соби-
рался в рамках коллективного хозяйствования, то прямо с поля он
поступал бы прямо в руки государства, давая режиму полную возмож-
ность бесконтрольного распределения. Как сказал один крестьянин:
«Как только ты вольешься в колхоз, тебе будет перепадать от государ-
ства ничтожная доля твоего урожая».
Еще одно громадное преимущество коллективизации для Мао со-
стояло в том, что в этом случае было гораздо проще управлять кресть-
янами в процессе труда. С коллективизацией пришло рабство. Теперь
г°сУдарство диктовало, сколько часов крестьянин должен работать и с
Кой интенсивностью. Редакционная статья в «Жэньминь жибао» от
января 1956 года совершенно ясно говорила о курсе на увеличение
Лял°е Рабочего времени крестьян. Особое внимание при этом Мао уде-
Женщинам: те из них, кто ранее не работал в поле, теперь должны
бЬ1ли делать это.
зац т°бы подавить сопротивление как изъятиям, так и коллективи-
’ в распоряжении Мао была его давняя панацея — террор. В
411
мае 1955 года он заговорил о новом «пятилетием плане», на этот раз
плане подавления: «Мы должны арестовать за пять лет 1,5 миллиона
контрреволюционеров... Я всецело выступаю за как можно больщее
число арестов... Наша цель: аресты в громадных, гигантских масш-
табах...» Прибегая к копрологическому языку, который он так любил
употреблять, Мао добавил: «Мое пуканье [то есть распоряжения]
есть социалистические выделения, они не могут быть неароматньь
ми», то есть необязательными для исполнения. Любой сопротивля-
ющийся изъятию продовольствия или коллективизации, а также
любой государственный служащий, сочувствовавший такому чело-
веку, считался уголовным преступником, и по всей стране расклеи-
вались настенные объявления, информировавшие о приговорах
этим людям.
Коллективизация сельского хозяйства знаменовала собой важный
шаг к еще большему разгулу тоталитаризма в Китае. В то же самое
время Мао распорядился осуществить национализацию промыш-
ленности и торговли в городских районах с целью мобилизовать все
оставшиеся ресурсы для осуществления программы превращения
страны в сверхдержаву. Но бизнесменов не подвергали гонениям, как
деревенских хозяев, из практических соображений. «Буржуазия, —
провозгласил Мао, — гораздо более полезна, чем... землевладельцы.
Она обладает знаниями различных производственных секретов и уп-
равленческими умениями». Хотя позднее он стал демонстративно
разбрасываться этими управленческими и техническими талантами.
Вдобавок в недалеком будущем прославленное искусство китайских
ремесленников стало приходить в упадок. Ремонтные мастерские и
службы сервиса стали сокращаться в размерах и количестве, значи-
тельно возросли трудности повседневной жизни. «Мы двинулись к
социализму, и все пропало», — прокомментировал существо происхо-
дящего Лю Шаоци.
Чтобы подавить страхом государственных служащих, Мао начал
кампанию чистки кадрового состава, в ходе которой не менее 14,3 мил-
лиона мужчин и женщин, состоявших на государственной службе,
были пропущены сквозь контрольные комиссии, где им пришлось ис-
пытать «покаяние и признание», публичные обвинения и оскорбления
действием. Служебные и жилые здания были превращены в места за-
ключения, наряду со спортивными залами и университетскими обще-
житиями. Мао постановил, что «контрреволюционеры... составляют--
около 5 процентов» от числа тех, кто проходит чистку. Это означало,
что около 715 тысяч человек были приговорены к различным наказа^
ниям, в том числе к смертной казни. Косвенным образом Мао при
знал, что это число может быть и большим, поскольку в одной е
инструкции указывалось: «Всякий раз, когда эта цифра [5 процент
превышается, необходимо запрашивать подтверждение».
412
Кампания сопровождалась репрессиями в сфере литературы и ис-
усства. С присущей ему основательностью Мао приступил к удуше-
j^iio культуры с того момента, как он пришел к власти. Практически
й0екратилось кинопроизводство. В 1950 году в стране было выпуще-
но 39 полнометражных фильмов, в 1952 — только 5. В 1954 году Мао
начал борьбу за устранение влияния крупных писателей, историков и
ученых, не разделявших коммунистических взглядов, некоторые из
которых эмигрировали за границу или на Тайвань. Теперь он обратил
свое внимание на тех, кто остался в стране и выказывал определенную
независимость. Мао остановил свой взгляд на известном писателе по
имени Ху Фэн, который призывал к более либеральному отношению
к творческой интеллигенции. В мае 1955 года Ху был публично обви-
нен и брошен в тюрьму, из которой вышел психически больным чело-
веком лишь после смерти Мао, проведя в ней более двух десятилетий.
Дело Ху Фэна широко освещалось в прессе. И такое широкое ос-
вещение служило еще одной цели — отучить людей посвящать друг
друга в свои взгляды. Были опубликованы письма, которыми обмени-
вались Ху и его единомышленники, критикуя те или иные действия
режима, причем эта переписка была представлена в качестве обвини-
тельного материала. В результате люди стали опасаться доверять свои
мысли бумаге. Не имея возможности посвятить другого человека в за-
печатленные таким образом мысли, тем более не имея возможности
огласить их публично, будучи вынужденными постоянно контроли-
ровать свои высказывания, люди стали отучаться формировать соб-
ственное независимое мнение.
Террор заработал. В начале 1956 года Мао сказал, выступая перед
высшим партийным эшелоном власти: «Первая половина 1955 года
была просто омерзительна... черные тучи застлали весь небосклон...
Отовсюду на нас сыпались проклятия. Люди говорили, что мы плохи.
И все это потому, [что мы взяли у них] немного зерна. Но во второй
половине года проклятия смолкли. Произошло несколько счастливых
событий. Двумя самыми значительными из них были добрый урожай
и прошедшая коллективизация, а также счастливым событием стало
избавление от контрреволюционеров».
Еще одно «счастливое» событие, о котором Мао предпочел про-
молчать, было гораздо значительнее всех остальных. Он заполучил
единственную вещь, которая была дорога его сердцу: технологию
от мЗВ°ДСТВа аТОМНОЙ б°мбЬЕ В 1953 году Мао не удалось получить
Москвы бомбу под предлогом продолжения войны в Корее. Но
ТиКоре он нашел иной путь, развязав другую войну, на этот раз про-
Тайваня. В июле 1954 года Пекин имитировал серьезные приго-
Ления к началу войны против Тайваня. Чжоу Эньлай отправился
413
с визитом в Москву и передал Кремлю послание от Мао: он должен
начать войну за «освобождение Тайваня».
На самом же деле военные руководители Китая сообщили Мао 0
том, что имеется весьма мало шансов на успешное форсирование вод.
ного пространства, отделяющего материковый Китай от Тайваня, и
он решил для себя не предпринимать ничего в отношении Тайваня
пока его страна не будет к этому полностью готова. Весь этот щум
крики о военном походе на Тайвань нужны были Мао только дЛя
того, чтобы довести всю ситуацию до края пропасти ядерной конф,
ронтации с Америкой, что, в свою очередь, вынудило бы СССР снаб-
дить Китай ядерным оружием.
3 сентября расположенная на побережье материкового Китая ар-
тиллерия открыла огонь по находящемуся в руках националистов ос~
трову Куэмой (Цзиньмэнь), который расположен всего в нескольких
километрах от побережья и считается исходным плацдармом для лю-
бого наступления на Тайвань. Так началось то, что впоследствии по-
лучило название «первого кризиса в Тайваньском проливе». Вашин-
гтон воспринял этот кризис как кризис в отношениях собственного
руководства и руководства Пекина, хотя на самом деле это был всего
лишь прием Мао для оказания давления на Москву.
Вскоре после этого Никита Хрущев, который только что утвердил-
ся на посту руководителя коммунистической партии и советского пра-
вительства, прибыл 1 октября 1954 года в Пекин на празднование пя-
той годовщины коммунистического режима в Китае, сопровождаемый
своими менее значимыми коллегами — нечто непредставимое при
Сталине. Целью Хрущева было установить максимально добрые отно-
шения. Он отбросил большую часть «черного списка» Сталина, пред-
ложил денонсировать секретные пункты к договору 1950 года, посягав-
шие на интересы Китая. Хрущев также согласился поставить
дополнительное оборудование для 141 военного завода, строительство
которых шло полным ходом, и пошел на продажу Мао еще 15 военных
предприятий, а также открыл новый кредит на 520 миллионов рублей.
Мао немедленно завладел инициативой и запросил помощи в со-
здании своего собственного атомного оружия, чтобы удержать амери-
канцев от агрессии. На вопрос Хрущева, что может вызвать нападение
США, он сослался на Тайваньский кризис. Хрущев попытался отго-
ворить его от создания своей собственной атомной бомбы, пообещав
укрытие под русским ядерным зонтиком и гарантировав помоШь
СССР, если на Китай будет совершено нападение. Хрущев также при
вел экономические аргументы, указав, что создание атомного орУ^иЯ
обойдется слишком дорого для Китая. Мао тут же сделал вид, что за
тронута его национальная гордость. И хотя это раздражало XpyILieI3a^
советский лидер уклончиво пообещал подумать над тем, чтобы °ка
зать помощь Китаю в строительстве ядерного реактора.
414
Вскоре после отъезда Хрущева Мао пошел на обострение Тайвань-
кого кризиса, подвергнув артиллерийскому обстрелу и бомбежке с
оздуха еще несколько находящихся в руках националистов островов.
Президент США Эйзенхауэр ответил на это согласием подписать с
Тайванем договор о совместной обороне. Мао продолжал давление,
5IBHO намереваясь захватить прибрежные острова Куэмой, Мацзу и
другие. Целью его было побудить Америку пригрозить применени-
ем ядерного оружия. В марте 1955 года США заявили, что при опре-
деленных условиях могут пойти на применение ядерного оружия.
16 марта в ходе пресс-конференции Эйзенхауэр вполне определенно
заявил, что он не видит причин, почему оно не может быть использо-
вано «точно так же, как пуля или любое другое». Мао добился того, к
чему он так стремился, — ситуации, при которой Китай как будто бы
оказывался перед лицом реальной угрозы ядерного нападения со сто-
роны США.
Не желая быть втянутым в ядерное противостояние с Америкой,
Хрущев принял важное решение — предоставить Китаю техническую
помощь в создании атомной бомбы.
В это время в провинции Гуаней были разведаны значительные
месторождения урана. Мао был чрезвычайно доволен и немедленно
приказал продемонстрировать ему руду. Министр геологии Лю Цзе
вспоминает: «Я разложил урановую руду на столе и... провел над ней
счетчиком Гейгера. Счетчик затрещал... Председатель Мао выглядел
чрезвычайно заинтересованным. Он рассмеялся, как ребенок, и сам
взял счетчик Гейгера, провел им над рудой, слушая его треск... Когда
я прощался с ним... Мао задержал мою руку в своей и сказал: «Ах, Лю
Цзе! Я хочу, чтобы вы знали: вы сделали то, что решительно изменит
нашу судьбу!»
По этому случаю был устроен банкет. На нем Мао произнес тост:
«Выпьем за то... чтобы мы как можно быстрее обзавелись нашей соб-
ственной атомной бомбой!»
В апреле русские согласились построить для Китая два ключевых
Устройства, необходимые для создания атомной бомбы: циклотрон
и ядерный реактор. Мао вступил на путь создания ядерной державы.
Ьольшая группа китайских ученых отправилась на учебу в СССР.
Декабре пришло известие о том, что СССР взял на себя обязатель-
но помочь в создании современной ядерной промышленности в
йтае. Мао был в восторге. По рекомендации советских ученых
1Л Разработан двенадцатилетний ядерный план. В начале 1956 года
сказал своим помощникам, что сейчас пребывает в лучшем рас-
Дожении духа, чем когда получил власть в Китае шесть лет тому
^03ад* Ои ощущал себя впереди всех других государств и напыщен-
Ми пР°в°згласил в своем ближнем круге: «Мы должны править
415
Во время двенадцатилетнего ядерного плана, в январе 1956 года
Мао с группой его ближайших сотрудников разработали проект
надцатилетнего сельскохозяйственного плана. На самом же деле дЛя
Мао это была схема получения максимального количества продукТов
питания для обеспечения его обновленной и расширенной программы
создания сверхдержавы. Крестьянству было велено к окончанию это-
го двенадцатилетнего срока производить сельскохозяйственную про-
дукцию, эквивалентную 500 миллионам тонн зерна в год. Такой план
более чем в три раза превосходил самый высокий урожай предшествуй
ющих лет (в 1936 году). И этот высочайший показатель должен был
быть достигнут буквально без каких-либо капиталовложений, даже без
удобрений.
Тогда же Мао столкнулся с новым сопротивлением, на этот раз в
лице практически всего Политбюро. Во главе же сопротивления ока-
зался преданный ему, как пес, Чжоу Эньлай, который отвечал за пла-
нирование, и поддерживавший его Лю Шаоци. Все они понимали,
что астрономической величины цель, которой добивается Мао, недо-
стижима. Мао вывел эту цифру расчетом по методу «от необходимо-
го», исходя не из реальных возможностей, но от того количества про-
довольствия, которое ему было необходимо для осуществления всех
его закупок, и настаивал на этом. План явно предполагал изъятие у
крестьянства гораздо большего процента урожая, чем раньше. По-
скольку крестьянство и так уже жило на грани голодной смерти, план
означал гибель как минимум миллионов людей от голода.
Поняв последствия такой политики, Чжоу Эньлай в феврале
1956 года более чем на четверть снизил финансирование проектов в
промышленности. Он не менее Мао стремился сделать Китай сверх-
державой, но не мог не считаться с тем фактом, что у страны просто
нет средств на финансирование всего, что планировал Мао, причем
одновременно. Поэтому Чжоу Эньлай предложил в качестве альтер-
нативы сосредоточиться на ядерной программе и основных направле-
ниях в промышленности, заморозив до поры до времени другие про-
екты, для осуществления которых все равно не хватало таких основ-
ных материалов, как сталь, цемент и древесина.
Мао, наоборот, желал всего и сразу. Наряду с дьявольски развитым
чутьем к сути различных проектов Мао не имел никакого представле-
ния об экономике. По воспоминаниям Бо Ибо, Мао в то время требо-
вал и слушал отчет своих министров, но «он считал их чрезвычайно
обременительными» и жаловался, что эти доклады содержат только
«скучные данные и цифры и никакого сюжета». Однажды, слуи1351
доклад министра, он вдруг нахмурил брови и сказал, что «это хУже_’
чем сидение в тюрьме» (в которой он никогда и не сидел). Чжоу Эиь
лай часто получал замечания за то, что он «заваливает председат
Мао скучными данными и цифрами». Мао испытывал трудности Да
416
с основополагающими данными. Однажды, председательствуя на со-
вещании, посвященном торговле с Японией, он подготовил для себя
тезисы своего выступления, в которых содержалась цифра объема
торговли с этой страной в 280 миллионов долларов, но строкой ниже
тот же объем уже назывался равным 380 миллионам долларов, то есть
с разницей в 100 миллионов долларов. «Статистические данные и
цифРь1 ни в коей меРе не были для него святым, — заметил после
встречи с Мао в 1957 году второй человек в руководстве Югославии
Эдвард Кардель. — Он мог сказать, например, «через двести лет или,
может быть, через сорок». Главный экономический советник в Китае
Иван Архипов поведал нам с обреченным видом, что Мао «не обладал
абсолютно никаким пониманием экономики».
В апреле 1956 года Мао указал своим коллегам на то, что финан-
сирование должно быть восстановлено в полном объеме, но на этот
раз они проявили упорство. Мао, разгневавшись, закрыл совещание,
на котором рассматривался этот вопрос. Через некоторое время к
нему в кабинет зашел Чжоу Эньлай и стал умолять его согласиться с
уменьшением финансирования, говоря — и это звучало совершенно
необычно, — что его совесть не позволяет ему повиноваться распо-
ряжению Мао. Мао пришел в совершенную ярость, но не мог вос-
противиться урезанию.
Ближайшие соратники Мао пошли в данном случае наперекор его
желаниям: даже такие жестокие люди, как они, понимали ужасные по-
следствия планируемого председателем шага — миллионы умерших от
голода. К этому решению их подтолкнули еще и события, происшед-
шие в Москве. Там 24 февраля 1956 года на XX съезде коммунистичес-
кой партии выступил Хрущев и осудил культ личности Сталина, мас-
совые репрессии, а также форсированную индустриализацию страны,
стоившую миллионов жизней, — процесс, который на самом деле был
куда менее напряженным, чем планировавшаяся Мао индустриализа-
ция Китая. После этого коллеги Мао уже позволяли себе критические
высказывания в отношении Сталина (всегда только внутри своего уз-
кого круга). Лю Шаоци назвал политику Сталина в отношении кресть-
янства одной из его «крупнейших ошибок». Бывший человек номер
°Дин в партии Ло Фу заметил как-то, что «Сталин уделял слишком
много внимания... тяжелой промышленности». «Когдая был послом в
осени, — сказал он однажды, — я часто заходил в магазины и не мог в
них ничего купить. И там всегда чувствовался недостаток продоволь-
ствия.... Это должно стать для нас серьезным уроком». «Мы допустили
большую ошибку, если бы не уделяли внимания развитию сельско-
Козяйства, — сказал Чжоу Эньлай на заседании Государственного
ПьГа 20 апРеля- “ Уроки Советского Союза и стран Восточной Евро-
Доказывают это». Едва ли кто-нибудь из присутствовавших не по-
иамека на практику Мао.
Hc”3DcciHbi»j Мао
417
Мао отнюдь не возражал против развенчания Сталина, но не ц0
тем пунктам, которые были основой его собственного кредо. Он ста-
рался придерживаться той достаточно топорной формулировки, чТо
Сталин был прав на 70 процентов и лишь на 30 процентов ошибался
Причем эти 30 процентов падали не на долю убийств, пыток и эконо-
мического хаоса в управлении страной, но главным образом на то, как
Сталин вел себя по отношению к Мао Цзэдуну.
Однако Мао не мог открыто пойти против Хрущева, который воп-
лощал собой авторитет Советского Союза, лидера коммунистическое
го лагеря, который передал Мао так много военных заводов, да еще и
атомную бомбу. Кроме того, хрущевское неожиданное и решительное
осуждение Сталина застало Мао врасплох и заставило его всерьез заин-
тересоваться Хрущевым. Насколько Мао понял, Хрущев внес сумяти-
цу во весь социалистический лагерь и «потряс целый мир». Это
посеяло в Мао благоговейный ужас и внушило ему чувство, что он име-
ет дело с необычайно самоуверенным и непредсказуемым политичес-
ким деятелем, который не позволит манипулировать собой. Несколько
раз, пребывая в печальных размышлениях, он говорил: «У Хрущева и
вправду кишка не тонка, он осмелился затронуть Сталина. Для этого
надо иметь немало мужества».
Мао чувствовал, что ему следует быть настороже. В этой ситуации
он не мог дать отпор своим коллегам, когда они ссылались на Хруще-
ва, противостоя политике Мао. Расстроенный и злой, он уехал из Пе-
кина, чтобы обдумать решение в провинции. Региональные руководи-
тели (известные как «первые секретари») были особой группой
партийных работников, отобранной по принципу слепой преданнос-
ти высшему руководству. Они должны были, не сомневаясь ни на йоту,
проводить в жизнь решения партийной верхушки, чтобы в любом
уголке огромной страны выполнялось то, что приказал Мао.
Внезапные незапланированные отъезды из столицы были обыч-
ной практикой для Мао, но на этот раз он покидал Пекин самым
необычным для себя образом. Совершенно неожиданно поздно но-
чью в конце апреля он самолично связался rto телефону с предан-
ным ему соратником, командующим авиацией Лю Ялоу, и попросил
его подготовить к вылету самолет. Мао никогда не пользовался са-
молетом, кроме как в 1945 году, когда он по настоянию Сталина сле-
тал в Чунцин. Теперь он хотел как можно быстрее оказаться среди
своих приспешников.
Поскольку это был первый полет Мао на самолете собственного
воздушного флота, были приняты беспрецедентные меры как в отно-
шении комфорта, так и в отношении безопасности. В самолете была
установлена большая деревянная кровать, а о том, кто будет пассажи-
ром самолета, его экипажу сообщили буквально в последнюю минуту-
Экипажу пассажир показался несколько отрешенным от всего пр°ис
418
ходящего: сидя в молчании, он держал в пальцах горящую сигарету, не
Затягиваясь’ пока та не превратилась в длинный столбик пепла, а по-
тОм внезапно встал, словно воспрянув ото сна, и дал команду на взлет.
Первую посадку сделали в Ухане, где Мао встретил местный руководи-
тель, ярый приверженец председателя, установивший в зале ожидания
аэропорта большую статую Мао — возможно, одну из первых в Китае.
Мао продемонстрировал свое раздражение, поскольку это происходи-
ло как раз после развенчания Хрущевым культа личности, и велел чи-
новнику убрать ее. Однако этот человек не мог понять, искренне ли
желание Мао, и статуя осталась на своем месте.
Затем Мао перелетел в столицу одной из южных провинций — Кан-
тон, где встретился с другим главным помощником-приверженцем, а
также с госпожой Мао. Находившаяся здесь его резиденция «Остро-
вок» (Сяодао) располагалась на берегу Жемчужной реки, поэтому дви-
жение речных судов было прервано, и этот отрезок фарватера строго
охранялся. Окружавшим Мао людям было запрещено принимать посе-
тителей или писать письма, звонить по телефону, а тем более покидать
резиденцию. Погода стояла весьма душная, и даже пять громадных
глыб льда, находившихся в комнате Мао, ничуть не смягчали жару.
Окрестности резиденции, засаженные тропическими кустарниками,
кишели москитами и мошкарой. Для борьбы с ними в Гонконге был
закуплен порошок ДДТ, но успеха эта мера не принесла. Мао выходил
из себя, постоянно ругая слуг за то, что они плохо охотятся за насеко-
мыми.
Но на самом деле Мао куда больше тревожили события в Пеки-
не, где его коллеги по руководству страной, в частности человек но-
мер два — Лю Шаоци и номер три — Чжоу Эньлай, сопротивлялись
его желаниям и даже все настойчивее продолжали сокращать финан-
сирование проектов в области военной промышленности. Разъярен-
ный таким противостоянием своим планам, Мао решил дать им
Уникальный предупредительный сигнал. В конце мая он перебрался
из Кантона в Ухань, чтобы совершить там заплыв по реке Янзцы,
крупнейшей реке Китая. Этим Мао хотел продемонстрировать свою
Решимость сокрушить противников и показать, что он полон жиз-
ненных сил.
Под Уханем Янцзы широко разливается, и свита пыталась отгово-
рить Мао от попытки переплыть реку. Но Мао чувствовал в себе уве-
ренность. Как заметил один из офицеров его личной охраны, он «не
СТал бы делать того... что несло в себе риск». Позднее Мао задумал было
ПеРеплыть теснину Янцзы, но тут же отказался от этой идеи, как толь-
Ко выяснил, что течение в месте, где реку сжимают окружающие горы,
°Чень сильное и опасное. В Ухане толпы местных чиновников, от пер-
Ог° Секретаря вплоть до самых низких должностей, вместе с сотрудни-
ки службы безопасности проверяли реку на предмет незамеченных
419
водоворотов и придонных течений. Когда Мао вошел в воду, несколь-
ко дюжин особо подготовленных телохранителей образовали кордон
вокруг него, а за ними следовали три катера.
Мао переплыл реку трижды. Довольно сильный ветер разогнал
большую волну, но он невозмутимо плыл, демонстрируя свою энер-
гию. Перед первым заплывом Мао остановился на берегу, позируя для
фотографов, запечатлевших его для истории. По словам своей свиты,
он выглядел «как неколебимая скала». В день последнего заплыва шел
мелкий дождь, но поодаль на берегу реки стояли согнанные посмот-
реть на спортивные подвиги Мао несколько десятков тысяч людей,
которые кричали «Да здравствует председатель Мао!». Это редкое по-
явление на публике стало для Мао способом направить послание кол-
легам в руководстве. Несколько позже он продемонстрировал свою
решимость в поэме, посвященной этому заплыву. Там были такие
строки:
Мне все равно — пусть ветер бьет в лицо, пусть волны хлещут,
Я пойду наперекор им, с большим удовольствием, чем если бы
Я гулял в саду.
* * *
А в Пекине коллеги Мао и не думали складывать оружие. 4 июня
Политбюро утвердило новое сокращение финансирования промыш-
ленности и заморозило новые промышленные проекты. Мао вернул-
ся в Пекин во второй половине дня, но его присутствие ничего не
изменило.
12 июня Лю Шаоци переслал Мао набросок передовой статьи, ко-
торую он (Лю Шаоци) написал для «Жэньминьжибао». Темой статьи,
как гласил заголовок, было «нетерпение мысли». В ней порицались
люди, которые «планируют те или иные действия, не принимая во вни-
мание средств, которыми они располагают, и ставят задачи, которые
не могут быть достигнуты», деятели, «желающие достичь всего за одно
утро» и потому «плодящие траты». «Такое нетерпение мысли, — гово-
рилось в статье, — существует прежде всего и главным образом среди
руководящих кадров», которые ведут страну вперед. Как впоследствии
вспоминал Мао, эта строгая критика была неприкрыто направлена
против него. Разъяренный, он начертал на гранках три иероглифа: «Не
желаю читать». Но статья тем не менее была напечатана.
Проблема Мао состояла в том, что для него наступил период боль-
шой неопределенности — в некоторых отношениях даже еще большей
неопределенности, — чем при Сталине, которого, по существу, пре-
дал Мао, поскольку Мао был сталинистом. Но Хрущев отверг стали-
низм, и ничто не говорило о том, что этот бульдозер не может дви-
нуться на лидеров-сталинистов, может быть, даже на самого Мао.
420
0 в самом деле, Хрущев только что низверг руководителя сталинист-
ского типа Венгерской компартии — Ракоши, единственного комму-
нистического лидера европейской страны, которому Сталин доверял
вести переговоры с Мао во время визита Мао Цзэдуна в Россию. Бо-
лее того, в августе в Северной Корее несколько партийных руководи-
телей, поощряемых хрущевским ниспровержением Сталина, сделали
попытку сместить посредством голосования на пленуме ЦК партии,
казалось бы, хорошо там окопавшегося диктатора Ким Ир Сена, пы-
таясь ограничить его власть.
Мао тоже ждал партийный ареопаг: первый съезд его собственной
партии был назначен на сентябрь —- первый съезд с момента прихода
к власти коммунистов (VIII Всекитайский съезд КПК). О переносе не
могло быть и речи, поскольку о съезде было уже широко объявлено, а
новая атмосфера, установившаяся после хрущевского ниспроверже-
ния Сталина, требовала соблюдения правил. Мао заботило одно об-
стоятельство: если его коллеги почувствуют себя загнанными в угол,
то они могут попытаться в ходе съезда сместить его с руководства или
вообще изгнать из партии, раскрыв все последствия осуществления
его заветной программы. Всего за несколько недель Хрущев принял
решение отправить в качестве своего представителя на съезд Китай-
ской компартии Анастаса Микояна, руководившего смещением Ра-
коши в Венгрии.
Мао предпринял рад шагов, чтобы убедиться, что съезд не пред-
ставляет для него опасности. Для начала он выпустил несколько пре-
дупредительных выстрелов поверх склоненных в почтительном покло-
не голов своих соратников. За несколько дней до съезда, 10 сентября,
Мао напомнил им, как много людей выступало против него в прошлом
и как он их всегда побеждал. Совершенно нехарактерным для него об-
разом Мао сам признался в совершенных им в прошлом «ошибках»,
назвав в качестве таковых чистку начала 1930-х годов и две крупней-
шие катастрофы во время Великого похода, Тучэн и Маотай, которые
он назвал «реальными промахами». Причем все это отнюдь не выгля-
дело, как можно было бы предположить, попыткой оправдаться или
извиниться, ио скорее предупреждением: ничто не может свалить
меня; никакие ошибки, даже катастрофы, не имеют ни малейшего зна-
чения. Так что даже и не пытайтесь.
Но основная тактика Мао заключалась в демонстрации смирения
и доброй воли к компромиссу. Он позволил пригасить свой соб-
ственный культ, разрешив убрать фразу «Мысли Мао Цзэдуна» из
программы партии, хотя и компенсировал это другими формами са-
Мовозвеличивания, вроде изображения себя как мудрого руководи-
теля, всегда отвергающего культ своей личности. В конце концов
ему удалось повернуть волну критики культа личности себе па
Пользу, убрав отовсюду портреты своих коллег и сняв лозунги вроде
421
«Да здравствует главнокомандующий Чжу Дэ!», сделав себя един-
ственным божеством.
Мао создал впечатление, что он идет и на другие значительные ус~
тупки, не последней из которых было разрешение своим коллегам за-
говорить о роли закона. Лю Шаоци пообещал остановить массовые
убийства и насилие и установить правовую систему: «Мы должны...
убедить всех и каждого... что, пока он не нарушает закона, его граж-
данские права гарантированы и не будут попраны...» В другом докла-
де критиковались «кампании», которые были сутью правления Мао.
Но все-таки Мао смеялся последним. Он позволил разработать про-
ект Уголовного кодекса, но затем сделал так, чтобы тот так и не был
принят при его жизни.
Самая же важная уступка Мао состояла в том, что он расширил
временные рамки программы превращения страны в сверхдержаву.
В своем главном докладе на съезде партии он опустил свой любимый
лозунг «Больше и быстрее!» и позволил заменить прежний пятнадца-
тилетний срок превращения страны в сверхдержаву термином «в от-
даленном будущем». В докладе Лю Шаоци порицалась спешка в про-
ведении индустриализации страны, которая «легла слишком тяжелым
бременем на народ... и повлекла за собой потери». Мао согласился на
более низкий уровень изъятия сельскохозяйственной продукции.
В результате в 1956 году средний уровень продовольственного пайка
стал равным 205 килограммам зерна (в эквиваленте) — самый высо-
кий уровень, который был достигнут при Мао. Он также согласился
на дальнейшее сокращение на 21 процент капиталовложений в про-
изводство вооружений на 1957 год. В результате 1957 год, как и 1956,
стал относительно более легким годом для простых людей.
Однако для Мао все эти уступки были невыносимы, поскольку
они замедляли ход программы превращения страны в сверхдержаву.
В течение года он нашел пути для их нейтрализации и все-таки вер-
нулся к прежде разработанному плану.
Глава 38
ПОДКОП ПОД ХРУЩЕВА
(1956—1959 гг.; возраст 62—65 лет)
Через несколько месяцев после ниспровержения культа Сталина
Хрущев столкнулся с неприятностями. В июне 1956 года началось
движение протеста в Польше, на заводе, носившем имя Сталина, в
городе Познани. В ходе его подавления было убито более пятидеся-
ти рабочих. Владислав Гомулка, бывший руководитель Польской
коммунистической партии, арестованный при Сталине, вернулся к
422
рдасти и начал проводить в отношениях с Москвой более независи-
мую политику. 19 октября русские сообщили Мао, что в Польше на-
растают антисоветские настроения и что они намерены применить
силу, чтобы сохранить контроль над положением в этой стране.
Мао увидел в этой ситуации идеальный повод для разрыва с Хруще-
вым и принятия па себя роли защитника Польши, противостоящего
«советской военной интервенции». Поскольку это означало схватку с
Хрущевым, Мао, лежа в постели, долго и тщательно взвешивал все за
и против. Затем он назначил заседание Политбюро на вторую полови-
ну дня 20 октября. Никто не пытался предостеречь Мао в этом вопро-
се. Тогда, облачившись в широкие одежды, он вызвал советского посла
Юдина и заявил ему следующее: «Если Советская армия применит в
Польше вооруженную силу, мы публично осудим ее действия». Мао
предложил Юдину немедленно позвонить прямо Хрущеву. К этому
времени Мао пришел к заключению, что Хрущев в определенной сте-
пени «растяпа», склонный попадать во всякие неприятности. Тот бла-
гоговейный страх, который Мао испытывал к Хрущеву в то время,
когда советский лидер сокрушал Сталина, быстро прошел и сменился
уверенностью, что он сможет использовать уязвимость Хрущева в сво-
их собственных интересах.
К тому моменту, когда сообщение Юдина дошло до Кремля, Хру-
щев уже принял решение не использовать войска. 21 октября он при-
гласил Компартию Китая и четыре другие правящие партии направить
своих представителей в Москву, чтобы обсудить кризис. Мао направил
на это совещание Лю Шаоци, дав ему инструкции критиковать СССР
за «великодержавный шовинизм» и за планирование «военной интер-
венции». В Москве Лю Шаоци предложил советскому руководству за-
няться «самокритикой». Мао хотел снизить масштаб Хрущева как ли-
дера коммунистического блока и заявить свои собственные претензии
на лидерство, что было его заветной мечтой со времени смерти Стали-
на. Теперь наступила возможность эту мечту осуществить.
На этом этапе взорвалась Венгрия, другой сателлит Советского
Союза. Восстание в Венгрии стало крупнейшим на тот момент кризи-
сом в коммунистическом блоке, причем не просто попыткой обрести
большую независимость от Москвы (что было целью Польши), но по-
пыткой сбросить коммунистический режим и вырваться из социали-
стического блока. 29 октября русские решили вывести свои войска из
Венгрии и информировали об этом Пекин. Вплоть до того момента
^*ао постоянно побуждал советское руководство вывести свои войс-
Ка из Восточной Европы, но теперь он осознал, что венгерский режим
м°жет пасть, если русские оттуда уйдут. Поэтому на следующий день
рН настоятельно рекомендовал, чтобы Советская армия осталась в
снгрии и подавила восстание. Сохранить коммунистический режим
Восточной Европе было для него первоочередным приоритетом по
423
сравнению с ослаблением Хрущева. Претензии Мао на роль лидера
коммунистического лагеря испарились бы, как утренняя роса, если
бы сам лагерь перестал существовать.
1 ноября Москва сделала новый поворот на сто восемьдесят граду-
сов. Ее армия осталась в Венгрии и подавила восстание в крови. Осоз-
нание того, что присутствие советских войск было необходимым для
сохранения под коммунистическим правлением европейских сател-
литов СССР, стало ударом по планам Мао вырвать эти страны из-под
контроля Москвы. Но он не сдавался. 4 ноября, когда советские тан-
ки катили по Будапешту, Мао сказал коллегам по Политбюро: «Венг-
ры должны найти новый путь руководства своей страной, и мы
должны помочь им в этом». Это означало, что восточноевропейские
режимы должны взять на вооружение его метод руководства и пойти
на свои собственные жестокие репрессии, только тогда им не придет-
ся уповать на советские танки. В 1954 году Мао посвящал в свои идеи
государственного управления человека, который должен был стать
премьер-министром Венгрии после начала восстания, — Андраша
Хегедюша. Хегедюш поведал нам, что Мао всячески советовал ему
установить полный контроль над армией; постоянно твердил о том,
что венгерский режим мог бы взять власть только путем террора. Ког-
да Мао услышал о том, что югославский диктатор Тито арестовал сво-
его либерального оппонента Милована Джиласа, он выказал «такой
восторг», как заметил командующий армией Пэн, «что лицо его осве-
тилось». Мао намеревался продолжать отстаивать сталинистские ре-
цепты для стран Восточной Европы в надежде на то, что последние
станут копировать его модель репрессий и с распростертыми объяти-
ями примут его лидерство.
В январе 1957 года Мао отправил в Польшу Чжоу Эньлая с тем,
чтобы тот попытался втянуть Гомулку в сферу своего влияния. «Клю-
чевой вопрос всего, — поучал Гомулку Чжоу Эньлай, — состоит в том,
чтобы навалиться на силы правого политического фланга и разделать-
ся с контрреволюционерами... выставляя каждый раз в качестве цели
какую-нибудь одну группу». Призыв этот не нашел никакого откли-
ка у Гомулки, ранее проведшего несколько лет в сталинской тюрьме.
В отчете Чжоу Эньлая, сделанном некоторое время спустя, явно про-
сматриваются как идея идеологической опеки Пекина, так и ее пора-
жение: «Польское руководство придерживается правильной линии.••
хотя все еще не осознает ключевого вопроса». Год спустя, во время
визита в Москву, Мао снова пытался склонить Гомулку на проведе-
ние подобной линии во власти, именуя при этом правительство Го-
мулки «ваш двор». В своих попытках Мао не преуспел. Гомулку
вдохновляла идея превращения в тирана.
424
Мао надеялся подвигнуть поляка на такой путь, поманив его пер-
спективой стать главой коммунистического лагеря. Причем, убеждая
Гомулку, он избрал весьма извилистый путь: продолжал твердить, что
коммунистический лагерь должен возглавлять Советский Союз. Го-
воря, что лагерь должен иметь главу, Мао пытался перейти к обсуж-
дению вопроса о том, кто должен быть таким главой, надеясь, что
поляку такая идея западет в душу. Но Гомулка просто хмурился каж-
дый раз, когда Чжоу Эньлай употреблял эту формулировку.
На самом же деле поляки хотели просто большей свободы, а не ста-
линизма и бедности. Яркой иллюстрацией той зияющей пропасти, ко-
торая лежала между видением ситуации Мао и польскими реалиями,
стал визит в Китай группы польских партийных деятелей, которые со-
общили Мао, что их сограждане страдают от низкого уровня жизни в
стране, а партия считает, что надо предпринять какие-то меры, чтобы
удовлетворить чаяния людей. Мао ответил: «Мне не кажется, что уро-
вень жизни в Польше так уж низок. Наоборот, я думаю, что он доволь-
но высок: поляки получают больше двух или даже трех тысяч калорий
в день, тогда как [около 1500] было бы вполне достаточно. Если же
люди считают, что у них мало товаров народного потребления, то [вла-
сти] просто следует усилить свою пропаганду». После такого «моноло-
га» Мао, как записал один польский дипломат, поляки «поняли, что
китайское содействие им не может быть ни существенным, ни долго-
временным, поскольку их программа была даже более «антинарод-
ной», чем советская»1.
Когда Чжоу Эньлай убедился, что поляки, мягко говоря, не пред-
ставляют себе Мао во главе коммунистического лагеря, Мао оставил
такие попытки и обратился в сторону другой стоящей особняком от
Москвы социалистической страны — Югославии. Ее дипломатичес-
кий представитель уже в январе 1957 года получил предписание —
добиться встречи с Тито наедине и просить югославского президента
стать вместе с Пекином инициаторами встречи коммунистических и
рабочих партий стран мира в Китае, мотивировав это тем, что у КПСС
столь дурная слава, что на ее призыв о такой встрече никто просто не
откликнется. До этого момента Мао в своем внутреннем кругу отзы-
вался о Тито как о враге — точно так же, как он отзывался о Гомулке.
Отношение Мао к этим двум коммунистическим странам было сугу-
бо прагматичным, основывавшимся исключительно на том факте, что
они были в значительной мере антисоветскими. После того как до
Ито дошли слухи о том, как Мао отзывается о нем, он не только от-
клонил предложение стать наряду с Китаем организатором встречи,
Но даже отказался участвовать в ней.
Да п В Будапеште ходил анекдот о человеке, покупающем в гастрономе чай. Ког-
отве Одавец спросил его: «Какой чай вы хотите: русский или китайский?» — тот
тил: «Спасибо, я лучше выпью кофе!»
425
И в то же самое время Мао снова и снова пытался ослабить
Кремль, ставя русских в такие ситуации, чтобы они унижали сами
себя. В январе 1957 года в Москве Чжоу Эньлай снова требовал, что-
бы советские руководители предприняли «открытую самокритику» и
вновь вознесли на должную высоту Сталина в соответствии с пред-
ставлениями Мао об этом руководителе. Русские рассвирепели и
резко отказали ему в обоих требованиях. Мао отреагировал на это
тем, что наорал на Чжоу Эньлая, в чем сам потом признался одному
из местных партийных руководителей: «Я сказал по телефону това-
рищу Чжоу Эньлаю, что эти люди стали полными кретинами в по-
гоне за своими материальными выгодами и что лучше всего было бы
просто надавать им хороших пинков. Чем они на самом деле распо-
лагают? Не более чем 50 миллионами тонн стали, 400 миллионами
тонн угля и 80 миллионами тонн нефти... Большое дело!» Такими
словами Мао признался в провале своего плана обвинить Хрущева в
слабости экономического развития Китая.
У Мао были и другие причины для недовольства. Источником од-
ной из них был Средний Восток, где разразился острый кризис в то же
самое время, что и в Венгрии. Причиной кризиса стал Суэцкий канал,
который Египет национализировал в июле 1956 года. 29 октября Из-
раиль нанес удар по Египту, действуя на острие тайно скоординиро-
ванного англо-франко-израильского вторжения.
Мао не терпелось выступить в качестве защитника и наставника
Египта. Он устроил в Пекине грандиозную демонстрацию против бри-
танцев и французов, в которой участвовало более 100 миллионов чело-
век. Гость из франкистской Испании, бывший в этот момент в Пекине,
так описывал ее: «Страшнее, чем сборища фашистов... повсюду лиде-
ры выкрикивают лозунги, а толпа хором подхватывает. Это не настоя-
щая демонстрация... очень скучная». Мао забрасывал египетского
посла, генерала Хасана Рагаба, своими предложениями по любым воп-
росам, от того, каким образом следует обращаться с изгнанным коро-
лем Фаруком, и до того, какие меры должен принимать египетский
президент Гамаль Абдель Насер, чтобы избежать покушения. Мао по-
стоянно твердил, что посол должен «изучать опыт Китая», поскольку
этот опыт «чрезвычайно ценен». Выдавая едва прикрытое соперниче-
ство с Советским Союзом, он подталкивал Рагаба к своей цели: «Со-
ветский Союз будет делать все возможное, чтобы оказать содействие
Египту. Китай тоже хотел бы сделать все возможное, чтобы помочь ва-
шей стране, причем наша поддержка будет абсолютно бескорыстной.-
Все, что вам надо сделать, — сказать, в чем вы нуждаетесь... И вам даже
не придется оплачивать нашу помощь... если же вы будете на этом на-
стаивать... то можете рассчитаться через сотню лет». Китай передал
426
Насеру 20 миллионов швейцарских франков наличными и скоррек-
тировал двусторонний торговый баланс главным образом в пользу по-
следнего.
Мао до такой степени вошел в роль советчика, что 3 ноября напра-
вил Насеру план военных действий. Более того, он даже предложил
пушечное мясо — 250 тысяч китайских добровольцев. Предложение
это Насер не принял — к счастью для «добровольцев», но также и для
Мао, поскольку у Китая просто не было возможности перебросить
такое количество людей на Средний Восток.
Насер едва ли придал значения всем этим указаниям. Главный во-
енный советник Насера Мохаммед Хейкаль сообщил нам, что прези-
дент оставил военный план Мао покоиться в самом низу под грудой
другой корреспонденции. На самом же деле Насер нуждался в оружии.
Он решил использовать Пекин в качестве его поставщика, поскольку
КНР, не входившая в состав ООН, могла служить каналом поставки
для русского оружия в случае, если бы ООН ввела эмбарго на военные
поставки.
Когда Каир в декабре запросил помощь, Китай немедленно предло-
жил снабдить его любым производимым оружием, причем бесплатно.
Но тогда китайская промышленность выпускала только легкое стрел-
ковое оружие, и предложение не было принято. Мао почувствовал себя
вне игры. Все это лишь подстегнуло его желание ускорить программу
превращения страны в сверхдержаву и заполучить ядерное вооруже-
ние; иначе, как он сказал, «вас просто никто не станет слушать».
Для этой цели ему понадобился Хрущев. К счастью для Мао, Хру-
щев тоже нуждался в нем. Едва стихли беспорядки в Польше и Венг-
рии, как Хрущев столкнулся с кризисом в собственной стране. В июне
1957 года Молотов, Маленков и группа старых сталинистов сделали
попытку сместить его с руководящих постов. Хрущев подавил этот
переворот, но ощутил, что должен получить решительную поддержку
своим действиям от иностранных коммунистических партий. Другие
коммунистические руководители быстро высказали одобрение — но
нс Мао. Поэтому Хрущев отправил к Мао своего личного представи-
теля, Анастаса Микояна. Мао в тот момент находился на юге Китая,
в г°роде Ханчжоу, расположенном на берегу озера. «Я думаю, они хо-
тели, чтобы кто-нибудь из советского руководства посетил с визитом
Китай», — говорил нам впоследствии личный переводчик Микояна.
^а° позволил Микояну разглагольствовать большую часть ночи и
^Цць затем небрежно бросил через плечо своему бывшему послу в
Оскве: «Старина Ван [Цзясян], где там наша телеграмма?» Теле-
П^амма с просьбой о поддержке была, конечно, давно уже готова.
а°» разумеется, собирался поддержать Хрущева, за которым стояла
427
вся мощь Кремля. Он просто хотел заставить Хрущева просить о по-
мощи, чтобы набить себе цену. Китай сразу же предложил возобно-
вить переговоры и подписать соглашение о передаче ядерных техно-
логий.
Москва ответила в высшей степени положительно, сообщив, что
она будет рада помочь Китаю создать атомную бомбу, ракеты, а так-
же самые современные истребители. Из этого можно было заключить,
что Москва гораздо больше нуждается в поддержке Мао. Крупнейшая
из всех встреча коммунистических и рабочих партий всего мира была
назначена на 7 ноября, на день сороковой годовщины большевист-
ской революции. Чтобы это мероприятие прошло как можно более
гладко, Москве было необходимо участие в нем Мао.
Мао использовал эту ситуацию полностью. Он заявил, что примет
участие в совещании коммунистических партий только в том случае,
если русские до этого подпишут соглашение, гарантировавшее пере-
дачу Китаю материалов и образцов для производства атомного ору-
жия и средств его доставки. 15 октября, за три недели до начала сове-
щания, Москва подписала судьбоносное для мира соглашение, в
соответствии с которым она обязывалась предоставить Мао образец
атомной бомбы. Руководителям советских министерств было прика-
зано снабжать китайцев всем, что им нужно для создания своей соб-
ственной атомной бомбы. В Китай в срочном порядке было направ-
лено такое количество специалистов по ракетной технике, что это, по
словам одного ведущего ракетного конструктора, внесло «смуту» в
производство советских ракет1 * * * *. Советские специалисты также помог-
ли Китаю выбрать площадки для ракетных и ядерных испытаний в
глубинных районах страны.
Хотя «отец советской атомной бомбы» Игорь Курчатов решитель-
но возражал против этого, Хрущев поручил ведущему ученому-ядер-
щику Евгению Воробьеву курировать создание китайского атомного
оружия. В период пребывания Воробьева в Китае число китайских спе-
циалистов по ядерной физике выросло с 60 до 6 тысяч человек. Россия
«хочет, чтобы у нас были все чертежи, — сказал как-то Чжоу Эньлай в
тесном кругу партработников. — Все, что было сделано в этой области,
они хотят дать нам, в том числе атомные бомбы и ракеты. Это макси-
мальная степень доверия, максимальная помощь». Когда несколько
позднее Хрущев сказал: «Они получили от нас очень много...» — то
Микоян добавил: «Мы построили для китайцев заводы [по произвол'
ству ядерного оружия]».
1 Хрущев передал Китаю две ракеты среднего радиуса действия Р-2 класса
«земля—земля», которые Китай скопировал, хотя он же воспротивился передач6
ракет с радиусом действия более 2900 километров. Русские также разместили в
окрестностях Пекина ракетный полк в составе шестидесяти трех ракет Р-1 и Р-^>
который вел подготовку китайцев.
428
Советские ноу-хау позволили китайцам создать свою атомную
бомбу с наименьшими затратами, пройдя кратчайшим путем, кото-
рый проторили для них русские. Китай стал единственной страной в
мире, которая получила подобный уровень поддержки в производстве
ядерного оружия. Мао однажды сказал своим представителям накану-
не подписания нового соглашения, что благодаря такому уровню со-
ветской помощи он мог бы стать обладателем всех атрибутов военной
сверхдержавы к концу 1962 года. Эта помощь стоила невероятных де-
нег. Авторитетные западные источники оценивают создание Китаем
атомного оружия в одиночку суммой примерно в 4,1 миллиарда дол-
ларов США (в ценах 1957 года). Значительная часть этой суммы была
оплачена продукцией сельского хозяйства.
Но Мао хотел иметь не только атомное оружие и ракеты. 4 октяб-
ря 1957 года русские запустили искусственный спутник Земли, ко-
торый стал первым рукотворным объектом в космосе. И в первый
раз коммунистический мир обогнал Запад в технической области.
Мао сразу же захотел включиться в космическую гонку. «Мы во что
бы то ни стало должны иметь спутник, — заявил он высшим партий-
ным руководителям в мае 1958 года. — И не такой, в один или два
килограмма... он должен быть весом в несколько тонн или центне-
ров... Нам не нужен спутник размером с куриное яйцо, какой запу-
стили американцы». Первый американский искусственный спутник
Земли, запущенный в январе 1958 года, весил 8,22 килограмма про-
тив советского спутника весом 83,6 килограмма. Мао хотел создать
китайский спутник больше американского или русского и запустить
его в 1960 году.
2 ноября 1957 года Мао вылетел в Москву для участия в совещании
коммунистических и рабочих партий с намерением проявить отзыв-
чивость и дружелюбие, чтобы получить от Хрущева все, что он хотел.
Но вместе с тем Мао решил попытаться позиционировать себя на кар-
те коммунистического лагеря как ровню Хрущеву и даже продвинуть-
ся выше его. На этом совещании, ставшем крупнейшим мероприяти-
ем подобного рода, присутствовали лидеры 64 коммунистических и
Дружественных им партий, из них 12 коммунистических партий были
У власти. Накануне своего отъезда из Пекина Мао подбросил русским
иДею о том, чтобы заключительная декларация этого совещания была
подписана только ими и Мао.
Ему не удалось провести эту идею в жизнь, но Китай наряду с рус-
Скими стал единственным составителем заключительной декларации,
а сам Мао пользовался исключительным вниманием Москвы, став
еДинственным иностранным лидером, которого поместили в Кремле.
429
В помещениях, где гостил Мао, все было устроено по его вкусу, и даже
туалет был оборудован так, чтобы он мог справлять нужду сидя на кор-
точках, для чего к унитазу была пристроена специальная платформа.
На торжественной демонстрации, посвященной годовщине больше-
вистской революции, Мао и Хрущев появились рука об руку. Прохо-
дившие по улице Горького и Красной площади демонстранты разма-
хивали флажками Китая и скандировали: «Да здравствует Мао и
Китай!»
В этом стремлении Мао к равному статусу с СССР основным ак-
тивом Китая были его людские ресурсы. Один москвич поделился в
то время с руководителем финских коммунистов: «Теперь мы можем
больше не бояться Америки. Китайская армия и наша дружба с Ки-
таем изменили все положение в мире, и Америка ничего не может с
этим поделать». И этот козырь Мао постоянно разыгрывал во время
своего пребывания в Москве. В беседах с Хрущевым он принимался
подсчитывать, сколько дивизий каждая страна может выставить, ис-
ходя из численности ее населения. Китай по численности превосхо-
дил СССР и всех его союзников в соотношении два к одному. Сразу
же после возвращения из Москвы Мао решительно отменил про-
грамму контроля за рождаемостью в Китае, то есть ту политику, ко-
торой режим придавал ранее большое значение.
Для того чтобы показать, что он ровня русским хозяевам конфе-
ренции и стоит выше остальных ее участников, Мао одним махом от-
мел действовавшее на ней правило: каждый выступающий должен за-
ранее представить текст своего доклада, сказав: «У меня нет текста. Я
смогу говорить от себя». Он и в самом деле не пользовался написан-
ным текстом, но тщательно подготовил свою импровизацию. Преж-
де чем подняться на трибуну конференции, Мао привел себя в состо-
яние сверхконцентрации и так погрузился в свои думы, что, когда его
переводчик, в ожидании лифта, стал застегивать воротник на верхние
пуговицы, он смотрел на того пустым взглядом, явно не понимая, чем
занят его помощник.
Мао стал также единственным докладчиком' который говорил не
выходя на трибуну, а сидя на своем месте. Перед началом своего вы-
ступления он объявил, что «слаб на голову». Это, как заметил посол
Югославии, «стало сюрпризом для большинства присутствующих».
Мао докладывал о проблемах войны и мира с вызывающе-небреж-
ным безразличием к человеческим страданиям: «Давайте прикинем,
сколько людей может погибнуть, если разразится война. Сейчас в мире
живут 2,7 миллиарда человек. Погибнуть может одна треть или даже
чуть больше, может, половина... Я бы сказал, даже принимая самый
худший вариант: пусть половина погибнет, а половина останется в
живых, но империализм будет стерт с лица земли, и весь мир станет со-
циалистическим».
430
Итальянский участник этого совещания Пьетро Инграо сообщил
лам, что слушатели были «шокированы» и «недоумевали». Мао дал по-
нять, что он не только не имеет ничего против ядерной войны, но даже
готов приветствовать ее. Глава югославской делегации Кардель уехал с
твердым убеждением: «Совершенно ясно, что Мао Цзэдун хочет вой-
ны.••» Даже убежденные сталинисты из Французской компартии были
потрясены этими словами.
Мао также развеял все сомнения относительно повышения уровня
жизни: «Говорят, что бедность — это плохо. На самом деле бедность —
это хорошо. Чем народ беднее, тем он революционнее. Просто ужасно
представить себе время, когда все станут богатыми... Из-за избытка ка-
лорий у людей будет по две головы и по четыре ноги».
Взгляды Мао шли вразрез с настроениями постсталинских комму-
нистических режимов, которые хотели избежать войны и повысить
уровень жизни. Успеха у них председатель не имел. Хотя в этот приезд
у него было много встреч с лидерами компартий (в противоположность
его предыдущему приезду в Москву, когда Сталин воспротивился всем
подобным встречам) и он не упускал при этом возможности раздать со-
веты, мало кто воспринял его слова всерьез. Судя по записям Джона
Голлана, вот какие советы давал Мао генеральному секретарю крошеч-
ной и не имеющей никакого влияния Коммунистической партии Ве-
ликобритании: «...дождитесь подходящего момента — и однажды Ан-
глия станет вашей... А когда победите, не убивайте своих противников,
лучше держите их под домашним арестом». Одному из самых молодых
участников совещания, болгарину Тодору Живкову, третьестепенной
фигуре в коммунистическом лагере, Мао пророчил: «Вы молоды и
умны... Когда социализм победит во всем мйре, мы предложим вас на
пост президента всемирной коммуны». Никто, кроме самого Живкова,
не верил, что Мао и в самом деле так думает. Мао привел в восторг и
очаровал отдельных деятелей, но ему не удавалось добиться того ува-
жения, которое трансформируется в преданность или убежденность.
Мао приписал свою неудачу военной и экономической слабости
Китая. «Мы низенькое деревце, а Советский Союз — громадное дере-
во», — сказал он поляку Гомулке, приводя выпуск стали в качестве
единицы измерения. Он намеревался изменить эту ситуацию. В сво-
ей заключительной речи он сказал: «Товарищ Хрущев сказал мне, что
через пятнадцать лет Советский Союз обгонит Америку. Я ответил на
это, что через пятнадцать лет мы тоже сможем догнать и даже пере-
гнать Британию». Подтекст этого высказывания заключал в себе при-
знание того факта, что Мао тоже участвует в гонке и столь же заядлый
ИгРок, как и Хрущев.
Чтобы принизить Хрущева, Мао избрал для себя нравоучительный
стиль, разговаривая с советским лидером как наставник: «Вы несдер-
жанны и этим порождаете себе врагов... дайте людям высказывать раз-
431
ные точки зрения и говорите с ними медленно...» В присутствии боль-
шой аудитории Мао позволял себе еще более величественные выска-
зывания: «В помощи нуждается каждый. Искусному умельцу нужна
помощь троих подручных, забору нужны три опоры, чтобы они его
поддерживали. Такова китайская пословица. Другая китайская посло-
вица гласит, что при всей своей красоте лотосу нужны зеленые листья,
чтобы они оттеняли его великолепие. Вам, товарищ Хрущев, даже если
вы прекрасный лотос, тоже необходимы зеленые листья...»
При этих словах, по воспоминаниям одного из участников сове-
щания, Хрущев «склонил голову и густо покраснел»1.
И что было еще хуже для Хрущева — Мао перед лицом делегатов из
всех 64 стран коснулся попытки сместить Хрущева несколькими меся-
цами раньше и, упомянув о Молотове, главе всего заговора, охаракте-
ризовал его такими словами: «Это наш старый товарищ, давнишний
борец». Мао также заметил, что линия действий Хрущева была только
«относительно правильной». При этих его словах в зале повисла злове-
щая тишина. Несколько раз наедине с высшими советскими руководи-
телями Мао позволял себе слова вроде «Мы очень любим Молотова».
(В 1955 году крайне непривлекательный Молотов назвал Китай «сору-
ководителем» коммунистического лагеря.)
В своих воспоминаниях Хрущев писал о «мании величия» Мао:
«Мао считал себя человеком, посланным Богом, чтобы возносить к
Богу мольбы. На самом же деле Мао, скорее всего, думал, что Бог воз-
носит к Мао свои собственные мольбы». Но Мао не был всего лишь ме-
галоманом, он также настойчиво пытался принизить статус Хрущева
и вознести свой собственный. Хрущев закрывал на это глаза ради со-
хранения единства коммунистического лагеря. Эти соображения свя-
зывали Хрущеву руки в его отношениях с Мао, и тот использовал это
слабое место в полной мере.
После возвращения из Москвы Мао добавил к своему списку заку-
пок еще один пункт, столь дорогой его сердцу: атомные подводные
лодки, которые Пекин считал «основой современного арсенала». В
июне 1958 года Чжоу Эньлай направил Хрущеву просьбу о передаче
технологии и оборудования для их производства, а также авианосцев и
других крупных военных кораблей.
1 Мао избрал для себя роль мудрого философа и уснащал свою речь множе-
ством китайских метафор и поговорок, смысл которых оставался непонятен для
некитайской аудитории и которые почти невозможно перевести. Один из италь-
янских переводчиков вспоминал: «От русских переводчиков я слышал, что никто
из них не мог понять, что имеет в виду Мао. Я помню, как наши переводчики бук-
вально хватались руками за голову». На самом же деле даже китайские слушатели
могли только догадываться, к чему ведет Мао, когда он прибегал к такому стилю
речи.
432
Но на этот раз Хрущев не стал просто так передавать все то, о чем
его просил Мао. Вместо этого он предложил вариант «услуги за услу-
гу»: использовать протяженную береговую линию Китая, с которой, в
противоположность советской, открывался быстрый и удобный вы-
ход в открытый океан. Хрущев стремился создать совместные экипа-
жи из китайцев (и вьетнамцев) на советских кораблях с тем, чтобы эти
корабли могли использовать китайские (и вьетнамские) порты. Посол
Юдин направил такое предложение Мао 21 июля.
Мао хотел иметь свой собственный военный флот и хотел строить
свои собственные корабли. Чтобы создать повод для отказа от ини-
циативы русских, он разыграл приступ гнева. На следующий день,
22 июля, он вызвал Юдина к себе и сказал ему: «Вы так меня расстрои-
ли, что я не спал всю ночь». Затем он исказил суть предложения Мос-
квы как покушение на суверенитет Китая, обвинив русских в желании
контролировать Китай посредством объединенного флота. «Вы всегда
не доверяли китайцам...» И сквозь маску показного раздражения Мао
выдавил свое подлинное требование: «Вы должны помочь нам создать
военно-морской флот!.. Нам надо иметь двести или триста [атомных]
подводных лодок» (курсив наш. — Дж. X., Ю. Чж.).
Хрущев принял спектакль Мао всерьез, как тот и надеялся, и очень
забеспокоился. 31 июля он выехал в Пекин с неофициальным визитом.
Мао устроил ему демонстративно холодный прием. Когда оба лидера
встретились для первой беседы, Хрущев прямо заявил: «У нас нет на-
мерений создавать объединенный флот». После нескольких напыщен-
ных фраз Мао отступил и признал, что предложение Хрущева было
неверно истолковано, что он не спал «из-за ничего», хотя и продолжал
вести себя так, словно национальная гордость получила смертельное
ранение. Но театральные представления Мао уже заставили Хрущева
пойти навстречу Китаю, и советский лидер согласился построить в
Китае «большой завод... для выпуска значительного числа подводных
лодок». Чтобы усилить давление на Советский Союз, Мао прозрачно
намекнул, что в противном случае русские могут быть втянуты в вой-
ну: «Сейчас, когда у нас нет флота атомных подводных лодок, мы про-
сто будем вынуждены отдать вам все наше побережье, для того чтобы
вы сражались за нас». Затем, чтобы донести этот момент до сознания
своих собственных соратников, сразу же после отъезда Хрущева Мао
снова спровоцировал военный конфликт, и опять-таки против Тайва-
ня. Второй кризис в Тайваньском проливе весьма напоминал первый
кризис 1954—1955 годов, который устроил Мао, чтобы выкрутить руки
своему союзнику ради обладания технологией создания атомного ору-
жия. На этот раз ставкой в игре стали атомные подводные лодки и дру-
гие секреты высокотехнологичного военного производства. 23 августа
Мао приказал начать сильный артобстрел острова Куэмой, трамплина
к Тайваню. По крошечному островку Китай выпустил более 30 тысяч
433
артиллерийских снарядов (в основном советского производства). Ва~
шингтон решил, что Мао вполне определенно намеревается вторгнуть-
ся на Тайвань. Никто на Западе даже не мог представить себе истинную
цель этой игры: заставить США пригрозить ядерной войной, чтобы
напугать своего собственного союзника, — весьма редкий прием в от-
ношениях между государствами.
США направили мощный флот в район конфликта, и 4 сентября
Государственный секретарь Джон Фостер Даллес заявил, что США на-
мереваются защищать не только Тайвань, но и Куэмой, и пригрозил
обстрелом материкового побережья Китая. Кремль испугался возмож-
ного вооруженного столкновения с США и направил на следующий
день министра иностранных дел Андрея Громыко с неофициальным
визитом в Пекин. Громыко привез с собой проект письма Хрущева к
Эйзенхауэру, в котором было сказано, что нападение на Китай «будет
рассматриваться как нападение на Советский Союз». Хрущев хотел ус-
лышать комментарии Мао по этому поводу, которые, как он надеялся,
будут заверениями, что дело не зайдет так далеко. Мао пошел ему на-
встречу, пообещав Громыко, что «на этот раз мы не намереваемся за-
хватить Тайвань, какие собираемся и воевать с американцами, так чао
мировая война не грянет». При этом он ясно дал понять, что война за
обладание Тайванем определенно поставлена на «карту будущего» и,
вероятнее всего, такая война станет ядерной.
Хрущев считал, что Мао вполне может развязать подобную войну,
но в своих воспоминаниях он записал: «Мы не делали никаких попы-
ток сдерживать наших китайских товарищей, поскольку считали, что
они абсолютно правы в своих стремлениях воссоединить все террито-
рии Китая». Таким образом, привлекательность Тайваня стала выхо-
дом для Мао: даже когда он угрожал развязать третью мировую войну,
Москва не считала себя вправе урезонить его.
Разработав такой сценарий будущей ядерной войны с Америкой
из-за Тайваня, Мао изрядно поиграл на нервах русских. Он сказал
Громыко, что на определенном этапе хотел бы обсудить с Хрущевым
вопрос о координации действий в такой войне, а затем заговорил о
том уроне, который понесет при этом СССР. «Когда война закон-
чится, — сказал он, — где мы построим столицу социалистическою
мира?», дав тем самым понять, что Москва перестанет существовать.
Мао продолжал настаивать, чтобы новая столица была возведена на
рукотворном острове в Тихом океане. Это последнее замечание так
испугало Громыко, что он даже хотел изъять упоминание об этом из
своей телеграммы, отправляемой в Москву. В Кремле же «обратили
особое внимание» на такой полет фантазии Мао, как вспоминал Ре"
ферент, писавший проект телеграммы.
Видя, как потрясен Громыко, Мао начал смягчать свои высказыва-
ния, заверив его, что Китай примет на себя весь главный удар грядун1сИ
434
ядерной войны. «Наша политика заключается в том, что мы примем на
себя все последствия этой войны. Мы сами будем иметь дело с Амери-
кой, и... мы не хотим втягивать Советский Союз в эту войну». Помимо
этого Мао сказал: «Мы должны подготовиться, чтобы вести войну с
дмерикой» — и что подобные сборы включают «материальную подго-
товку»- Чжоу Эньлай проговорился как-то советскому поверенному в
делах: «Мы разработали планы производства современного вооруже-
ния с помощью Советского Союза». Мао прояснил свою позицию: «Вы
можете не принимать участия, если дадите мне возможность вести вой-
ну самому».
Хрущев понял, что хотел сказать Мао. 27 сентября он написал Мао:
«Благодарю вас за вашу готовность принять на себя удар, не вовлекая
Советский Союз», а затем подтвердил это 5 октября заявлением, что
Тайваньский кризис является «внутренним» делом Китая и что СССР
не будет втягиваться в конфликт, который он назвал «гражданской
войной». Хрущев, сказав, что он позволит Мао самому иметь дело с
Америкой в ядерной войне, дал понять: он согласен вооружить китай-
цев для такой войны. На следующий же день Мао отдал распоряжение
своему министру обороны прекратить обстрелы острова Куэмой. Так
закончился второй кризис в Тайваньском проливе.
Затем Мао письменно подтвердил Хрущеву, что он был бы только
рад за Китай, если бы ему пришлось вести ядерную войну с Америкой
одному. «Для нашей окончательной победы, — предлагал он, — для
окончательного искоренения империалистов, мы [то есть китайский
народ, которого никто, между прочим, не спрашивал] готовы к тому,
чтобы принять на себя первый [ядерный] удар США. Пусть даже в ре-
зультате этого значительная часть народа погибнет»' (курсив наш. —
Дж. X., Ю. Чж.).
Чтобы поддерживать проблему Тайваня на плаву, Мао приказал
возобновить обстрел Куэмоя, а затем прекратить его на следующий
День. Такая типично маоистская экстравагантность тяжким бреме-
нем легла на экономику. Начальник Генерального штаба армии, ко-
торый не был посвящен в замыслы Мао, попытался возразить: «Этот
обстрел не имеет никакого смысла. Он обойдется нам в копеечку...
Что он даст?» Мао не нашелся чем возразить ему и не придумал ни-
чего лучшего, нежели обвинить генерала в «правом уклоне», после
чего тот был репрессирован. Обстрел дорогостоящими снарядами
скалистого островка продолжался двадцать лет и прекратился толь-
|q- Мао говорил такое и раньше, пусть и в менее откровенных выражениях. В
ма году он заявил финскому нослу, что «американских атомных бомб слишком
чт°бы уничтожить всех китайцев. Даже если американские атомные бом-
будут сброшены на Китай, пробьют дыру в Земле или даже разнесут ее на
ЧпеКИ’э го станет, возможно, значительным событием для Солнечной системы, но
р Звычайной мелочью в масштабах всей Вселенной».
435
ко после смерти Мао, 1 января 1979 года, когда Пекин и Вашингтон
установили дипломатические отношения.
Тем временем Хрущев разрешил передачу Пекину целого ряда со-
временных высокопроизводительных технологий, которые заверши.,
лись удивительным договором от 4 февраля 1959 года, по которому
СССР обязывался помочь Китаю в создании широкой номенклату-
ры передовых военных кораблей и современного оружия, в том чис-
ле дизельных подводных лодок-носителей баллистических ракет и
ракет «земля—земля», стартующих с подводных лодок. Первый кри-
зис в Тайваньском проливе завершился тогда утечкой из Москвы
секретов атомного оружия; теперь, спустя четыре года, в результате
второго кризиса в Тайваньском проливе, Мао вырвал у Хрущева со-
глашение о передаче ни много ни мало как широкого спектра обо-
рудования, необходимого для производства атомного оружия.
За годы, прошедшие после 1953-го, когда Мао впервые набросал
свою программу превращения страны в сверхдержаву, ее масштаб не-
имоверно расширился, но каждое такое расширение лишь усугубля-
ло его основную проблему: как выжать достаточное количество про-
довольствия для оплаты необходимых закупок. В 1956 году, когда
рамки этой программы были гораздо менее широки, смерть от недо-
едания была столь шокирующей, что обычно покорное Политбюро
воспротивилось этому плану и потребовало от него снижения темпов.
Теперь же в самом недалеком будущем стране предстояло услышать
куда более мощный погребальный звон. Но на этот раз Мао не надо
было делать уступок своим коллегам по управлению государством. В
течение 1957 года ему удалось разрешить одну чрезвычайно важную
для себя проблему. Хрущев больше не имел никакого авторитета в
Пекине, и Мао совершенно освободился от каких-либо ограничений
с этой стороны.
Глава 39
УНИЧТОЖЕНИЕ «СТА ЦВЕТОВ»
(1957—1958 гг.; возраст 63—64 года)
Запугивание и террор всегда были для Мао основным средством
для достижения всех целей. Но в 1956 году, после хрущевских разоб-
лачений сталинского террора, Мао пришлось снизить уровень арес-
тов и убийств своих противников. 29 февраля, как только Мао узнал
о секретном докладе Хрущева, он сразу же приказал главе своей ми-
лиции пересмотреть намеченные мероприятия: «В этом году число
арестов должно быть значительно снижено по сравнению с прошлым
годом... Особенно необходимо сократить количество казней...»
436
Но когда в конце этого года танки Хрущева ворвались в Венгрию,
рДао увидел в этом для себя шанс снова вернуться к своей практике
Преследований. Его соратники продолжали твердить, что беспорядки
Восточной Европе стали результатом сосредоточения всех усилий
государства на развитии тяжелой промышленности и пренебрежения
уровнем жизни населения. Лю Шаоци доказывал, что Китай должен
«замедлить» темпы индустриализации, чтобы «люди не пошли на ули-
цы протестовать... и были счастливы». Чжоу Эньлай тоже хотел оста-
новить некоторые заводы, выпускающие оружие. Хотя он полностью
соглашался с Мао в том, что главное внимание должно уделяться
ядерному оружию, при этом остроумно заметил: «Мы ведь не можем
питаться ни пушками, ни ружьями».
Взгляд Мао на «уроки Восточной Европы» был совершенно проти-
воположным. «В Венгрии, — сказал он 15 ноября своим соратникам
из высшего эшелона власти, — уровень жизни не повысился значи-
тельно, но оставался не таким уж и плохим. А теперь... теперь там
большие проблемы». «Главная проблема с некоторыми восточноевро-
пейскими странами, — считал он, — состоит в том, что в них не уст-
ранили всех контрреволюционеров... Теперь они пожинают горькие
плоды этого». «В Восточной Европе не было широкого размаха лик-
видаций». «Мы же должны убивать, — заявлял Мао. — И мы говорим,
что это хорошо — убивать врагов».
Но ветры в коммунистическом лагере дули все же другие, изгоняя
из него сталинизм. Поэтому Мао решил, что открыто отстаивать рас-
ширение репрессий было бы неразумно. Чтобы иметь для них основа-
ния, он разработал окольный план. План этот он обдумывал, проводя
почти дни напролет в постели зимой 1956/57 года. Он даже ел в ней,
присаживаясь на край, и вставал только затем, чтобы дойти до туалета.
27 февраля 1957 года Мао произнес четырехчасовую речь перед по-
слушным и всегда готовым проштамповать любое его решение Всеки-
тайским собранием народных представителей, в которой провозгла-
сил, что он приглашает к критике коммунистической партии. Партия,
сказал он, должна быть подотчетной народу и находиться «под при-
смотром». Мао говорил вполне разумные вещи, критиковал Сталина за
«непомерные» репрессии и создавал впечатление, что ничего подобно-
го в Китае больше не произойдет. В этом же контексте он процитиро-
вал древний афоризм: «Пусть расцветают сто цветов».
Мало кто мог догадаться, что Мао расставляет ловушку, пригла-
шая людей к откровенному разговору только для того, чтобы впос-
ЛеДствии использовать высказанные ими слова как повод для рас-
пРавы. Целью Мао была интеллигенция и образованная часть
Населения, то есть те, от которых, скорее всего, можно было ожидать
437
какой-либо критики. После прихода Мао к власти его политика гю
отношению к таким людям заключалась в том, чтобы дать им отно-
сительно более высокий уровень жизни по отношению к общей мас-
се. Тем, кто был известен или «полезен», предоставлялись особые
привилегии. Однако Мао несколько раз пропускал их сквозь прора-
боточные кампании, в том числе и через «реформу мышления», ко-
торую он сам охарактеризовал как идеологическую обработку: «Не-
которые зарубежные деятели говорят, что наша реформа мышления
является идеологической обработкой. И я думаю, что так оно и есть,
это именно идеологическая обработка». На самом же деле даже
столь зловещий термин не мог в полной мере описать тех психоло-
гических страданий, причиняемых этим процессом, который гнул и
ломал души людей. Ныне же Мао планировал обрушиться на обра-
зованную часть народа в целом.
Свою схему осуществления этой идеи Мао доверил только не-
скольким своим самым близким друзьям вроде главы Шанхая Кэ
Цинши, не посвятив в нее даже большинство членов Политбюро. В
начале апреля он сообщил этим своим приближенным, что в резуль-
тате разрешенной им критики «интеллигенция начинает... менять
свой образ мышления с осторожничанья на более открытый... И од-
нажды кара падет на их головы... Мы хотим дать им выговориться.
Вы должны запастись хладнокровием и слушать, как они клянут вас!
Пусть эта братия... несколько месяцев поносит нас». Все тем же бли-
жайшим присным Мао сказал, что он «готовит большую удочку, что-
бы половить крупную рыбу». Несколько позднее он вспоминал об
устроенной им ловушке следующим образом: «Как бы мы могли из-
ловить всех змей, если мы не выманим их из нор? Мы хотели, что-
бы эти сыны черепах [негодяи] выползли из своих убежищ, и запели,
и засмердели... лишь тогда мы смогли отловить их всех».
Хитрость, придуманная Мао, оказалась чрезвычайно удачной. Едва
лишь крышка котла чуточку приоткрылась, из-под нее вырвался дух
инакомыслия, главным образом в виде рукописных настенных плака-
тов (дацзыбао) и небольших собраний, называвшихся «семинарами»,
которые были единственной разрешенной формой объединений.
Одним из первых явлений, вызвавших целый шквал осуждения,
была монополия коммунистической партии на власть, которую один
из критиков охарактеризовал как «источник всех бед». Один из на-
стенных рукописных плакатов-дацзыбао был озаглавлен «Тотали-
тарная власть — это зло!». Правление коммунистов сравнивалось с
гитлеровским режимом. Во время одного из семинаров кто-то из вы-
ступавших сказал, что «не защищающее гражданские права народа
нынешнее правительство много хуже феодальной династии или
правления Чан Кайши». Один профессор охарактеризовал Консти-
туцию как «туалетную бумагу». Другой, экономист по своей специ-
438
ализации, стал анализировать самую сущность методов управления
jvfao и призвал к прекращению практики публичных обличений,
«которые куда страшнее тюремного заключения: «одна только мысль
0 них заставляет человека трепетать». Популярным требованием ста-
ло установление демократии.
И еще — правление закона. Один заместитель министра призвал
к установлению независимости судов. Другой управленец сказал,
что он хочет единственного — «просто выполнять требования зако-
на, а не приказы партии». Упомянув существующие в СССР удуша-
ющие методы партийного контроля буквально за всем, один извест-
ный драматург задал вопрос: «Зачем необходимо «руководство» в
сфере искусства? Кто руководил Шекспиром, Толстым, Бетховеном
или Мольером?»
Под огонь критики, особенно со стороны элиты общества, которая
имела частичный доступ к информации, попала и внешняя политика
страны. Бывший ранее членом партии Гоминьдан руководитель про-
винции Юньнань, теперь ставший коммунистом, счел «несправедли-
вым то, что Китай должен оплачивать все расходы по корейской вой-
не» и призвал к сокращению уровня помощи, щедро выделяемой
иностранным государствам.
Досталось правящему режиму и за его закрытость и тягу к секрет-
ности. «Абсолютно все экономико-статистические показатели явля-
ются государственными секретами, •— негодовал один экономист, —
даже объемы производства щелочи... Что это, как не желание дер-
жать людей в государстве тупости?» Он требовал информации о про-
грамме индустриализации страны. Другой писал: «Мне приходилось
слышать, что крестьяне... питаются только травой и кореньями, и
это в районах страны настолько богатых, что там, как считается, те-
кут молочные реки в кисельных берегах. Но в газетах не написано
обо всем этом ни строчки...»
Многих критиков режима шокировал разрыв между тяжелой жиз-
нью крестьян и благополучием вождей страны (о которой они зна-
ли только мельком). В «Жэньминь жибао» был опубликован отчет о
приеме в честь председателя Президиума Верховного Совета СССР
Климента Ворошилова, на котором присутствовала тысяча человек.
«Для чего такой размах?» — вопрошало одно дацзыбао, когда «мест-
ные партийные мандарины используют оскорбления, пытки и за-
ключение под стражу, чтобы выжать из крестьян последнее зерно,
которое у них есть?». «Мы должны знать, что разочарованные крес-
тьяне могут выбросить портреты председателя Мао в сортиры», —
пРедупреждал этот отважный автор.
Большая часть этой критики никогда не доходила до народных
Масс, поскольку Мао допускал появления в печати только отдельных,
Стельно отобранных критических высказываний. Все же остальное
439
направлялось в два других канала — семинары и дацзыбао, — кото~
рые были недолговечны и легкоуничтожимы. Кроме того, Мао при.
нял меры, чтобы эти отдушины имелись только в изолированных по-
селениях и закрытых коллективах, в которые не было доступа обыч-
ным гражданам страны. Этим коллективам и поселениям не было
позволено контактировать друг с другом, а их члены не могли поки-
дать их и распространять свои взгляды. Когда отдельные студенты по-
пытались было начать рассылку рукописных журналов, их самиздат
был немедленно конфискован, а сами они были репрессированы, как
«контрреволюционеры». Таким образом, инакомыслие держалось под
строжайшим контролем, так что народное восстание становилось не-
возможным.
6 июня 1957 года Мао прочитал размноженную на ротаторе лис-
товку, в которой сообщалось о том, что в руководстве страны суще-
ствует раскол, а сам Мао назывался главой инакомыслящих, высту-
пающих против «консерваторов». В той информационной пустоте,
которую он сам создал, некоторые интеллектуалы пришли к оши-
бочному выводу, что Мао был либералом. Порой даже раздавались
призывы вроде: «Сплотимся вокруг Мао Цзэдуна — Хрущева!» Не-
которые даже испытывали беспокойство за Мао: «Кажется, наш до-
рогой товарищ Мао Цзэдун находится в весьма сложном положе-
нии». Ошибочное мнение, что Мао либерал, было опасно для него,
потому что могло поощрить инакомыслие.
На следующий день Мао распорядился передать вечером по радио
передовую статью из «Жэньминь жибао», в которой говорилось, что
недопустимо бросать вызов партии. Поскольку он нажал снова на эту
кнопку, машина репрессий опять двинулась вперед к тому, что полу-
чило название «борьбы с правым уклоном», продолжавшейся около
года. Краткий момент «ста цветов» закончился.
12 июня Мао распространил партийный циркуляр, который сле-
довало огласить для всех членов партии, «кроме ненадежных». В нем
было откровенно сказано, что он устроил ловушку. Мао не хотел,
чтобы члены партии считали его либералом — в этом случае они
сами вполне могли начать исповедовать либеральные ценности.
В этом циркуляре Мао установил квоты на число жертв: от 1 до
10 процентов «интеллигентов» (что просто означало хорошо образо-
ванных людей), которых в то время насчитывалось около 5 миллио-
нов. В результате по крайней мере 550 тысяч человек были заклейме-
ны, как «правые». Если некоторые из них и высказывали какие-либо
претензии к установленному в стране режиму, то многие вообще мол-
чали и попали в число жертв только для того, чтобы заполнить уста-
новленную Мао квоту.
440
Мао считал писателей, художников и историков бесполезными
дЛя общества людьми. Ученые же и технические специалисты были
р основном ограждены от репрессий — «в особенности те, кто име-
ет значительные достижения». Как предписывал закон от сентября
1957 года, они «должны быть абсолютно неприкосновенны». В час-
тности, ученые, побывавшие в Европе и Америке, «не были заклей-
мены и не подвергались проработкам». Отношение к физикам-ядер-
щикам и инженерам-ракетчикам было исключительно хорошим. (За
все время правления Мао ведущие ученые имели привилегии, пре-
восходящие те, которые предоставлялись очень высоким правитель-
ственным руководителям.)
Отдаленной целью всех этих жестоких мер было создать атмосфе-
ру, необходимую для более жестких изъятий, направленных на фи-
нансирование программы превращения страны в сверхдержаву. Мао
придавал особое значение подавлению любого протеста, направлен-
ного против его политики по отношению к крестьянству. Заголовок
«Жэньминьжибао» гласил: «Осудить вздор, будто бы крестьяне тяже-
ло живут!» Для большей убедительности Мао лично срежиссировал
нечто вроде садистского представления. Один из известных в стране
людей некогда говорил, что крестьяне живут «на грани голодной
смерти», поэтому для него была устроена специальная «ознакоми-
тельная» поездка. «Жэньминь жибао» сообщала о том, что всюду, куда
бы этот человек ни направился, его встречали толпы численностью до
50 тысяч крестьян, «опровергавших его вздор», так что в конце концов
он был вынужден спасаться бегством, спрятавшись под пустыми джу-
товыми мешками в кузове какого-то автомобиля.
Параллельно с театром осуществлялись и казни. Позднее Мао
признал, что он поставил перед высшими руководителями одной из
провинций, Хунани, следующую задачу: «Обвинить 100 тысяч чело-
век, арестовать 10 тысяч и казнить тысячу человек. Другие провинции
сделают то же самое. Таким образом наши проблемы будут решены».
Показательным примером стало дело трех учителей из одного от-
даленного городка в сельскохозяйственном районе провинции Хубэй,
казненных по обвинению в якобы устроенной ими демонстрации уче-
ников против сокращения финансирования образования. В резуль-
тате таких урезываний лишь один учащийся из двадцати мог бы про-
должать учебу в старших классах. Демонстрация была названа «Малой
Венгрией», и руководство приняло особые меры, чтобы о приговоре
этим учителям стало известно по всей стране. Практически достовер-
Но Доказано, что Мао лично настоял на смертной казни «зачинщи-
ков», поскольку он приехал в эту провинцию за день до вынесения
Приговора, а местные власти до последней минуты не решались огла-
сИть именно такой вердикт. Об этом случае было широко объявлено,
Чт°бы вселить страх в сельские школы, на которые сокращение фи-
441
нансирования в образовании легло своей основной тяжестью. И та-
кую политику Мао также осуществлял для того, чтобы высвободить
больше средств на свою программу превращения страны в сверхдер-
жаву.
Расходы на образование и раньше держались на совершенно не-
достаточном уровне. Теперь предстояло еще большее их сокращение.
Целью Мао было не поднимать уровень образованности общества
в целом, но сосредоточить основные усилия в этой сфере на немно-
гочисленной элите, преимущественно в науке и других «полезных»
отраслях, сделав остальное население неграмотными или полуграмот-
ными рабами-трудягами. Те средства, которые выделялись на обра-
зование, поступали главным образом в города; сельские школы фи-
нансирование не получали, некоторые крохи перепадали еще малым
городам. В результате лишь крайне незначительное число молодых
людей из сельских районов могло рассчитывать на продолжение уче-
бы в высших учебных заведениях.
Даже в городах у молодежи шансы на высшее образование значи-
тельно снизились в 1957 году, когда было объявлено, что 80 процентов
из 5 миллионов выпускников городских средних школ (то есть 4 мил-
лиона человек) и 800 тысяч из миллиона выпускников начальных школ
не смогут продолжать образование. В городах стало нарастать широкое
недовольство, и казнь учителей по делу «Малой Венгрии» была еще и
предупреждением жителям городов.
Эти казненные не были единственными смертями в проводимой
властями кампании: самоубийства стали обычным явлением среди
тех, кого заклеймили «правыми». В парке Летнего дворца в Пекине
люди, вышедшие рано поутру на зарядку, часто наталкивались на
висящие на ветвях деревьев трупы и на утопленников с торчащими
из озера ногами.
Большинству из объявленных «правыми» пришлось пройти через
адские, хотя и без физических оскорблений, собрания общественнос-
ти, на которых их клеймили позором. Их семьи.становились изгоями
общества, их супруги переводились на самые тяжелые работы, а дети
теряли всякую надежду на получение хотя бы скромного образования.
Чтобы спасти своих детей — и самих себя, — многие люди, получившие
клеймо «правых», немедленно разводились со своими супругами. Ру-
шилось множество семей, множились жизненные трагедии равным
образом родителей и их детей.
После получения клейма «правого» большинство этих несчаст-
ных высылалось на тяжелые работы в отдаленные районы страны.
Мао требовалась рабочая сила, особенно для освоения целинных
земель. Журналист по имени Дай Хуан описал, как эти депортиро-
ванные «преступники» просто выбрасывались в местах вроде самых
северных районов Маньчжурии, известных как Великая Северная
442
пустошь, и были вынуждены срочно копать себе землянки в промер-
злой земле, перекрывая их прелой соломой, при температуре —38 °C.
Даже при горящем очаге в них «было около десяти градусов ниже
нуля...»*
«Землянки, крытые соломой, в которых мы жили, насквозь проду-
вались ветром... ели мы одни овощи, да и то не каждый день, не говоря
ухе о мясе... Мы вставали в пятом часу утра и не прекращали работу до
семи или восьми часов вечера... за эти 15—16 часов мы даже ни разу не
присаживались, чтобы отдохнуть... А летом нам приходилось вставать
в два часа ночи... В сутки мы спали едва три часа...»
Под непрестанные разглагольствования охраны — «Вы здесь, что-
бы искупить свою вину! Не старайтесь что-нибудь доказывать или от-
лынивать от работы!» — этих ссыльных заставили трудиться при
питании недостаточном даже для того, чтобы просто поддерживать
существование человека. Многие умерли от недоедания, болезней, хо-
лода, непосильного труда или несчастных случаев, произошедших во
время незнакомой им работы вроде лесоповала.
Этот журналист, Дай, на самом деле высказался уже после того,
как узнал, что Мао приготовил западню. Он написал петицию, об-
ращенную к Мао, протестуя против поведения «нового правящего
класса», который «устраивает пышные банкеты и приемы», тогда как
«десятки тысяч людей... питаются кореньями и корой деревьев». Он
даже высмеял культ личности Мао. «Шеф-повар, который пригото-
вит хорошее блюдо, обязательно должен сказать, что сделал это бла-
годаря руководству председателя Мао». «Не считайте себ^гвсеведу-
щим Богом», — предостерегал он Мао.
Жена Дай Хуана развелась с ним, его родственники тоже попали
под каток репрессий. Сам Дай едва выжил в Северной пустоши, отку-
да многие так и не вернулись.
Подавление инакомыслия в среде образованных сограждан на-
чалось с 1958 года, сразу же по возвращении Мао с Московской кон-
ференции коммунистических и рабочих партий. Мао решил вселить
страх и в своих ближайших соратников из высшего эшелона власти,
Угрожая клеймом «правого» любому из тех, кто попытается воспроти-
виться проведению программы превращения страны в сверхдержаву.
Больше всего его беспокоили отношения с ближайшими соратника-
Ми Лю Шаоци и Чжоу Эньлаем, которым в свое время удалось насто-
ль на сокращении программы в 1956 году.
На этот раз Мао прибег к новой тактике: унижению своих самых
лизких соратников в присутствии десятков провинциальных руково-
дителей. Впервые Мао привлек деятелей второго ранга к участию в
^Рямой атаке на свое ближайшее окружение и своих собственных за-
443
местителей. Это было средство как для унижения Чжоу Эньлая и Лю
Шаоци, так и для оказания давления на них: Мао стал осыпать своих
соратников ужасными обвинениями в присутствии их подчиненных.
Он продемонстрировал провинциальным чиновникам методы работы
власти на самом высоком уровне и унизил вторую и третью фигуры
правящего режима и таким образом наделил властными полномочи-
ями людей, непосредственно отвечающих за уровень сбора сельскохо-
зяйственной продукции.
Он сосредоточил свои усилия на Чжоу Эньлае, занимавшемся пла-
нированием и управлявшем всеми мероприятиями этой программы.
Мао охарактеризовал Чжоу Эньлая как находящегося «лишь в 50 мет-
рах от правых. Попытки Чжоу сдерживать капиталовложения в воен-
ную промышленность были, по словам Мао, вполне в духе венгерско-
го восстания и в «значительной степени вдохновлены правыми». Такие
зловещие обвинения были чреваты самыми тяжкими потенциальными
последствиями. Чтобы придать им еще более угрожающий характер,
Мао в феврале 1958 года сместил Чжоу Эньлая с поста министра инос-
транных дел, а ведущих дипломатов страны, близких к Чжоу, вынудил
участвовать в нападках на него.
Атмосфера вокруг Мао накалилась настолько, что становилась со-
вершенно непереносимой, даже с учетом общей и постоянной напря-
женности в верхних эшелонах правящего режима. Один из министров,
подвергшийся ожесточенной критике, получил тяжелое нервное рас-
стройство. Когда личный врач Мао посетил этого министра, чтобы ос-
мотреть и установить диагноз, то нашел его лежащим в постели, «бор-
мочущим не переставая: «Пощадите меня! Пожалуйста, пощадите
меня!» Министра вывезли на самолете в госпиталь в Кантоне. Во вре-
мя полета он неожиданно упал на колени и, стуча головой в пол, стал
умолять: «Пожалуйста, пощадите меня...» Через несколько недель он
умер в Кантоне в возрасте сорока шести лет1.
В разгаре процесса запугивания и поношения своих соратников
Мао приказал Чжоу Эньлаю в порядке самокритики признать себя
близким к правым, причем сделать это следовало на выступлении
перед 1360 делегатами чрезвычайного съезда партии в мае 1958 года.
Чжоу покаялся и признал, что способствовал снижению требовав-
1 Этот министр, Хуан Цзин, был бывшим мужем жены Мао. Они поженились
в 1932 году, когда он был в возрасте двадцати одного года интересным студентом
радикальных взглядов, а она девятнадцатилетней библиотекаршей, вступившей в
партию под его влиянием. Выйдя замуж за Мао, она время от времени приглаша-
ла своего бывшего мужа «просто поболтать», но он всякий раз избегал встреч. ДаВ'
ление, оказываемое теперь на него, не имело под собой никаких личных мотивов,
поскольку Мао никогда не ревновал. В 1945 году Мао взял себе за правило пригла-
шать на приемы другого из бывших мужей своей супруги, Тан На, приветство&ь
его на входе с усмешкой во взоре и шутил над ним по тому поводу, что Тан и
однажды предпринял попытку самоубийства из-за будущей госпожи Мао. Ко1Д‘
Мао пришел к власти, Тан На перебрался в Париж и позже умер там.
444
щихся Мао темпов «индустриализации», военная направленность
которой теперь была ясна даже этому высшему эшелону присных,
равно как и ее катастрофические последствия. Такая самокритика
была чрезвычайна болезненной для Чжоу. Свою покаянную речь он
рисал в течение десяти дней. Обычно аккуратный и даже щеголева-
тый, премьер-министр все эти десять дней не выходил из своей ком-
наты, сидя там небритым и нечесаным, да и едва одетым. Секретарь,
которому он диктовал текст речи, вспоминает, что Чжоу говорил
чрезвычайно медленно, «порой не в состоянии произнести одно сло-
во в течение пяти или шести минут... Поэтому я предложил остать-
ся одному в кабинете, чтобы собраться с мыслями... Время было уже
за полночь, поэтому я вернулся в свою комнату и прилег на постель,
не снимая одежды и поджидая вызова.
Около двух часов ночи [госпожа Чжоу] вызвала меня. Она сказа-
ла: «Эньлай сидит в своем кабинете, глядя в одну точку. Как же вы
могли оставить его и лечь в кровать?» Поэтому я последовал [за ней]
в [его] кабинет, где она и товарищ Чжоу Эньлай долго спорили...»
Затем Чжоу со слезами на глазах продолжил диктовку. Чжоу Энь-
лай женился не по любви, они с женой были давними товарищами
по партии.
К удовлетворению Мао, на съезде Чжоу выступил с покаянной
речью. Атмосфера в зале заседаний съезда была гораздо более напря-
женной, чем обычно, о чем можно судить по информации в печати,
где говорилось, что съезд «заклеймил правых, которые буквально
прогрызли себе путь в партию». На коммунистическом новоязе от
такой формулировки оставался только один шаг до клейма «агента
врага». По сценариям Мао владыки провинций рассказывали съез-
ду, как они раскрывали агентуру правых среди провинциальных кад-
ров. Руководитель провинции Хэнань был заклеймен и отстранен от
власти за его высказывания о крестьянах, «которые не могут отры-
вать от себя слишком много в пользу государству, поскольку бук-
вально умирают с голоду». Хэнань, сказал он, переживает «бесконеч-
ные наводнения, засухи и другие природные напасти», а ее жители
«Должны были сами впрячься в сохи, поскольку большая часть тяг-
лового скота пала от бескормицы».
Лю Шаоци также подвергся ожесточенным нападкам прихвост-
ней Мао на съезде из-за своей роли в сокращении финансирования
в 1956 году. Подобно Чжоу, он тоже полностью капитулировал, как
ЭТо Делал каждый, кто занимал хоть какие-то управленческие пози-
ции в программе Мао по превращению страны в сверхдержаву. За-
метки Мао ясно демонстрируют, что он был готов обрушиться на
Л1°бого, кто дерзнет хотя бы на йоту отклониться от предписанной
йм линии, причем эти нападки могли дойти до обвинения в преда-
Льстве («используя нелегальные методы... для осуществления сво-
445
ей оппозиционной деятельности»). К концу съезда выяснилось, что
ничего этого не потребуется, поскольку все сдались.
Лю Шаоци вспоминал, что Чжоу Эньлай, второй человек в госу~
дарстве, был так деморализован, что даже спрашивал Мао Цзэдуна:
«Может быть, мне лучше подать в отставку с поста премьер-минис-
тра?» Ему было велено не умничать, и он даже остался де-факто ру.
ководить всей внешней политикой, хотя ему еще не был формально
возвращен пост министра иностранных дел. Теперь Мао мог быть
вполне уверен, что может не опасаться каких-либо неожиданностей
по отношению к его режиму власти. Человек, пришедший на место
Чжоу Эньлая в качестве министра иностранных дел, Чэнь И, печаль-
но заметил про себя, что ему выпала роль «не более чем возвысив-
шегося балаганного шута».
Во время съезда Мао осуществил одно чрезвычайно важное персо-
нальное изменение в составе правительства. Он выдвинул давнишне-
го друга Линь Бяо на пост одного из своих заместителей как предсе-
дателя партии (наряду с Лю Шаоци, Чжоу Эньлаем, Чжу Дэ и Чэнь
Юнем). Этот шаг дал Мао то, что ему сейчас было чрезвычайно необ-
ходимо: преданного человека в среде высшего руководства, имеюще-
го высшее воинское звание маршала. Воинские звания были введены
в армии в 1955 году, и тогда Линь и девять других генералов получили
маршальские звания.
Наряду со всеми этими шагами Мао стал также интенсивно разду-
вать культ своей личности, который он начал создавать еще со време-
ни террора в Яньане в 1942—1943 годах. В марте 1958 года он заявил
своему высшему эшелону руководителей страны (заместителям, руко-
водителям провинций и министрам): «Должен быть культ личности...
Это совершенно необходимо». Его приспешники начали соревновать-
ся между собой в выражении своей «слепой преданности» Мао. Руко-
водитель Шанхая Кэ договорился до того, что стал пропагандировать
стадный инстинкт: «Мы должны следовать за председателем подобно
слепому стаду».
Чтобы поддерживать свой культ, Мао стал предпринимать такие
столь нелюбимые им шаги, как посещения фабрик и сельскохозяй-
ственных кооперативов. Эти визиты громко раздувались послушной
прессой, они снимались кинооператорами, и эти ролики крутили в
кинотеатрах по всей стране. Литографированная картина «Председа-
тель Мао идет по стране» стала почти обязательной принадлежнос-
тью каждого дома. После посещения Мао деревни неподалеку оТ
города Чэнду провинции Сычуань газеты, захлебываясь, наперебой
сообщали, что восторженные жители этой деревни переименовали
ее в Счастье Кооператива. Когда Мао бросил несколько лопат зеМ~
446
ди на строительстве плотины около гробницы династии Мин в при-
городе Пекина, «Жэньминь жибао» писала: «Как только председа-
тель Мао опустил лопату на землю, солдат по имени Юй Бинсэнь тут
поднял ее и завернул в свой китель. Он произнес голосом срыва-
ющимся от счастья: «Теперь, глядя на эту лопату, мы будем думать
0 председателе Мао и наполняться исходящей от нее энергией...»1
Эти восторги относительно Мао пресса насильно вколачивала в
каждого китайца, как грамотного, так и неграмотного, — политин-
формации с читкой вслух газет стали постоянным явлением жизни
при Мао.
13 августа, единственный раз за все время своего двадцатисеми-
летнего правления, Мао обедал в ресторане в Тяньцзине. Здесь он
был замечен жителями города, что, безусловно, было сделано им на-
меренно, поскольку Мао не только вышел из автомашины перед
входом в ресторан, но и показался, поднявшись по лестнице, в окне.
Прохожие стали громко скандировать: «Председатель Мао! Предсе-
датель Мао!» Новость быстро разлетелась по всей округе, и вскоре
беснующаяся толпа из нескольких десятков тысяч человек обступи-
ла ресторан. Люди в толпе подпрыгивали и кричали: «Да здравству-
ет председатель Мао!» Один из секретарей Мао забеспокоился и
предложил ему покинуть ресторан через служебный вход, пока один
из телохранителей, сложением похожий на Мао, отвлечет на себя
внимание толпы. Но Мао запретил это делать. Он появился на лю-
дях затем, чтобы его увидели. Опасности он никакой не ждал, по-
скольку визит этот был неожиданным, от толпы он находился на
достаточном отдалении, да и вряд ли кто-нибудь в этой толпе вооб-
ще мог иметь пистолет. (Одной из первых акций режима была кон-
фискация оружия.) Люди, собравшиеся вокруг ресторана, почти
наверняка были специально отобраны, как и раньше это происходи-
ло в тех местах, где появлялся Мао. Теперь он помахал рукой толпе,
которая ответила на этот жест новым взрывом ликования и крика-
ми. Весь этот спектакль с мельчайшими подробностями был осве-
щен в газетах.
Когда Мао в конце концов через несколько часов вернулся в ре-
зиденцию, он поведал приближенным о своем отбытии из рестора-
на в почти библейской манере: «Я повел рукой, и толпа расступи-
лась». Мао наслаждался тем, что его культ дал столь пышные цветы,
и сказал своим присным, что он «был чрезвычайно поражен». Годы
Насильственного внедрения культа личности наполнили его ужасной
энергией.
За п Эти несколько лопат земли были единственным физическим усилием Мао
Тел Се время своего правления, хотя он сделал тяжелый физический труд обяза-
но и °й РУтиной почти для каждого жителя Китая, в том числе детей, основывая
На том, что он помогает поддерживать их идеологическую чистоту.
447
Глава 40
«БОЛЬШОЙ СКАЧОК»:
«ПОЛОВИНА КИТАЯ ВПОЛНЕ МОЖЕТ УМЕРЕТЬ»
(1958—1961 гг.; возраст 64—67 лет)
То, что среди населения распространился культ личности Мао, за-
ставило его запуганное ближайшее окружение беспрекословно ему
подчиняться, а потенциальные голоса инакомыслящих глушились
кампанией борьбы с правыми. Мао же продолжал наращивать темпы
осуществления программы по превращению страны в сверхдержаву,
все еще скрывая милитаристскую природу этой программы. Первона-
чальные намерения 1953 года завершить программу «индустриализа-
ции» в течение «десяти—пятнадцати лет» были забыты, теперь это
предстояло сделать за восемь, семь или даже пять — апо возможности
и за три года. Мао был информирован, что поставки советского обору-
дования и технологий дадут ему возможность через пять лет прорвать-
ся в лигу ведущих держав мира. Но он вообразил, что может выполнить
свои намерения «одним рывком», и заявил: «Наш народ подобен ато-
му». Он назвал задуманный им процесс «большим скачком вперед» и
запустил его в мае 1958 года.
Как довольно невнятно было объявлено народу, целью такого
«скачка» для Китая было «обогнать все капиталистические страны в
довольно короткое время и стать одной из самых богатых, самой пе-
редовой и мощной державой в мире». В своем узком кругу и строго
конфиденциально Мао высказывался более конкретно о том, что он
собирается сделать после завершения «скачка». Так, 28 июня, при-
нимая группу высших военных руководителей Китая, он сказал им:
«Ныне Тихий океан далеко не спокойный регион. Он может стать
таковым только тогда, когда будет целиком нашим». Здесь Линь Бяо
вставил: «Нам небходимо построить большие корабли и быть гото-
выми высадиться [то есть десантироваться] в Японии, на Филиппи-
нах и в Сан-Франциско». Мао продолжал: «Через сколько же лет мы
сможем строить такие корабли? В 1962 году, когда у нас будет... тонн
стали [в оригинале документа цифры не приводятся]...» 19 августа
Мао заявил руководителям провинций: «В будущем мы создадим
Контрольный совет Земли и разработаем единый план для всей Зем-
ли». Мао владычествовал в Китае. Теперь он собирался владыче-
ствовать над миром.
Для китайского населения «большой скачок» и в самом деле обер-
нулся громадным прыжком в размере изымаемого продовольствия.
Количество это рассчитывалось не на основе того, что крестьяне могут
произвести, но исходя из того, что было необходимо для выполнения
программы Мао. Он настаивал на том, что должно произойти невидян-
448
^oe увеличение урожаев, и приказывал руководителям провинций за-
являть о том, что их житницы могут дать астрономическое количество
зерна и других сельскохозяйственных продуктов. Когда наступило вре-
сбора урожая, эти бесправные подчиненные принялись утверждать,
цто на их землях и в самом деле собрана невиданная ранее жатва. Про-
пагандистская машина Мао раздувала эти отчеты до невероятных раз-
меров. Заоблачные урожаи и другие высосанные из пальцев цифры
приписывались так называемым «спутникам», выдавая затаенное же-
лание Мао. 12 июня «Жэньминь жибао» сообщила, что в провинции
Хэнань, образцово-передовом сельскохозяйственном регионе, коопе-
ратив «Вэйсин» («Спутник») вырастил урожай в 1,8 тонны пшеницы
с одного му (76 гектара) — в десять раз больше обычного. Подобные
результаты не могли быть, как пытались в то время уверить своих слу-
шателей официальные китайские СМИ, следствием спонтанного во-
одушевления местных кадров и крестьян. Пресса была голосом Мао,
но никак не народа.
Поля-«спутники» множились как грибы. Обычно они создавались
путем пересадки созревшего жита с нескольких полей на отдельную,
особо лелеемую делянку. Они стали неким маоистским аналогом по-
темкинских деревень с той только принципиальной разницей, что
делянки эти были призваны не втирать очки правителям, но создава-
лись правителями для втирания очков своим подданным из отдален-
ных районов, широким массам низовых партийных чиновников из
других коллективных хозяйств. Эти кадры стали для Мао самым цен-
ным отрядом, поскольку они были именно теми людьми, которые от-
вечали за сам процесс изымания сельскохозяйственных продуктов и
передачу его в «закрома родины». Мао хотел, чтобы они своими гла-
зами увидели эти поля-«спутники» и затем, вернувшись в свои хозяй-
ства, ставили там соответствующие задачи, а государство всегда мог-
ло сказать: так как вы собираете более богатые урожаи, мы должны
брать больше. Репортажи о запредельных урожаях заполнили страни-
цы прессы, а Пекин тем временем потихоньку прикрыл театральные
постановки пересаженных зерновых, поскольку потери в этом спек-
такле оказались слишком высоки.
В конце июля «Жэньминь жибао» в передовой статье провозгласи-
Ла» что отныне «мы можем производить столько продуктов, сколько
захотим», подготавливая тем самым для Мао трибуну, с которой он
4 августа всенародно заявил: «Нам надо подумать, что делать с избыт-
ками продуктов питания». Слова об избытке продуктов питания были
л°Жью, в которую вряд ли бы мог поверить даже сам Мао. Еще шесть
Месяцев тому назад, 28 января, он признавал на заседании Всекитай-
сКого собрания народных представителей недостаток продовольствия
в стРане: «Что нам делать, когда у нас не хватает продовольствия?» —
3аДавал он вопрос. И сам отвечал на него следующим образом: «Ниче-
15 Неизвестный Мао	449
го страшного, надо просто меньше есть... Восточный образ жизни..
Это хорошо для здоровья. Западные люди едят очень жирную пищу,
чем дальше на Запад, тем больше в ней жира. Я всегда презирал запад^
ных едоков, обжирающихся мясом... Я считаю, что есть меньше толь-
ко полезно. Что хорошего в том, чтобы объедаться и наращивать себе
живот, как у иностранного капиталиста в мультфильмах?» Это легко-
мысленное замечание вполне могло быть отнесено к самому Мао, об-
ладателю изрядного животика, но никак не к изголодавшимся кресть-
янам. В январе Мао говорил: продовольствия не хватает, но люди
могут есть меньше. Теперь, шесть месяцев спустя, он заявил: у нас
слишком много продовольствия. Оба этих противоречащих друг дру~
гу заявления имели одну и ту же цель: выбить из крестьян как можно
больше продукции.
В сентябре «Жэньминь жибао» сообщила, что на крупнейшем
рисовом поле-«спутнике» собрано более 70 тонн зерна с менее чем
75 акра, что в сотни раз превосходило средний урожай. Это поле-
«спутник» было устроено недавно назначенным амбициозным ру-
ководителем района Гуаней. В конце года эта провинция доложила
об урожае, более чем в три раза превышающем истинный его объем.
Государство же потребовало ссыпать в «закрома родины» совершен-
но невозможный почти пятикратный урожай против предыдущего
года.
Низовые руководители, ответственные за сбор продукции, часто
прибегали к грубой силе. Поскольку подобные усилия оказывались
неэффективными, в соответствующие районы направлялись воору-
женные подразделения полиции. 19 августа 1958 года Мао наставлял
своих руководителей провинций: «Когда вы требуете поставок и эти
поставки не выполняются, подкрепляйте свои требования силой».
В результате страну захлестывало государственное насилие.
Для «оправдания» своих действий Мао постоянно обвинял кресть-
ян и низовые кадры в том, что они скрывают зерно. В связи с одним
случаем он 27 февраля 1959 года сказал в кругу высшего руководства
страны: «Все сельскохозяйственные производственные бригады скры-
вают свою продукцию, чтобы поделить ее между собой. Они даже ссы-
пают ее в глубокие тайные хранилища и выставляют около них охран-
ников и часовых...» На следующий день он снова заявил, что крестьяне
«едят морковную ботву днем и рис по ночам...». Этим он хотел сказать,
что крестьяне только притворяются, будто им не хватает продоволь-
ствия, а на самом деле им вполне хватает еды, которую они потребля-
ют тайно. Мао снова повторил обвинения в отношении крестьянства
в своем ближайшем окружении: «Крестьяне скрывают продоволь-
ствие... и очень вредят нам. В них совсем нет коммунистического дУха*
Крестьяне остаются всего лишь крестьянами. Они могут вести себя
только таким образом...»
450
Мао было прекрасно известно, что у крестьян нет никакого продо-
вольствия, которое они могли бы прятать. Он создал эффективную си-
стему слежки и прекрасно знал, что происходит в стране в тот или иной
момент. На стопке сообщений с мест в апреле 1959 года он сделал за-
пись, что в доброй половине страны свирепствует голод: «Большая
проблема: 15 провинций — 25,17 миллиона человек не имеют еды».
Единственной его реакцией на такую ситуацию было указание руково-
дителям провинций «справиться с этим», но не сказано, как это сде-
лать. Сводка из провинции Юньнань, которая легла на его стол 18 но-
ября 1958 года, сообщала о настоящей волне смертности от отека —
опухоли, вызванной сильнейшим недоеданием. И снова единственной
реакцией Мао было перебросить ответственность за случившееся:
«Это ошибка главным образом местных руководителей». Мао знал, что
во многих местах люди доведены голодом до такой степени, что едят
землю. В результате вымирали целые деревни — у их жителей развива-
лась непроходимость кишечника.
Такое ограбление народа сделало для Мао возможным экспорти-
ровать в 1959 году 4,74 миллиона тонн зерна на сумму 935 миллионов
американских долларов. Рос экспорт и других продуктов питания, в
частности свинины.
Слова же о том, что Китай «имеет слишком много продовольствия»,
были произнесены для Хрущева. Во время его визита в Пекин летом
1958 года Мао настаивал, чтобы СССР оказал помощь в создании атом-
ных подводных лодок, которые оказались чрезвычайно дорогостоящи-
ми. Хрущев спросил, каким образом Китай предполагает расплачи-
ваться. Ответ Мао гласил, что Китай может поставлять продукты
питания в неограниченном количестве.
Продовольствие использовалось также как сырье для осуществле-
ния ядерной программы, для которой было необходимо высококаче-
ственное горючее. Зерно перегонялось в чистейший спирт. 8 сентяб-
ря, заявив, что в стране есть избыток продовольствия, Мао говорил
на заседании Всекитайского собрания народных представителей, что
«мы должны найти применение для пшеницы в промышленности,
например для производства этилового спирта в качестве горючего».
Таким образом, пшеница использовалась для проведения ракетных
Испытаний, где каждый пуск поглощал около 10 тысяч тонн зерна, что
было бы достаточно для вполне сытного пропитания 1 -—2 миллионов
человек в течение целого года.
Крестьянам теперь приходилось трудиться намного интенсивнее и
г°Раздо дольше, чем раньше. Поскольку Мао хотел повысить произ-
°Дство сельскохозяйственной продукции, не вкладывая никаких
РеДств, он уповал на такие методы, которые зависели от интенсифи-
451
кации труда, а не от капиталовложений. Именно по этой причине он
приказал уделять значительное внимание развитию системы ороше-
ния — строить плотины, водохранилища, каналы. Четыре года спус-
тя после 1958 года на осуществлении подобных проектов было за-
нято около 100 миллионов крестьян. Переброшенные ими объемы
земли и возведенная каменная кладка эквивалентны строительству
950 Суэцких каналов, причем осуществлено это было ими с использо-
ванием только мотыг, кирок и лопат, а порой и снятых с петель две-
рей и спальных настилов их собственных домов, из которых делались
импровизированные тачки. Крестьяне, согнанные на эту барщину,
зачастую должны были брать с собой не только свою еду, но и свои
инструменты, а во многих случаях и приносить еще строительные ма-
териалы, чтобы приладить себе хоть какую-то крышу над головой.
При совершенном отсутствии техники безопасности и какого-
либо медицинского обслуживания происходило много несчастных
случаев, заканчивавшихся зачастую смертью пострадавших, о чем
Мао было прекрасно известно. Его разговоры с руководителями
провинций об ирригационных работах изобиловали упоминаниями
о смертельных случаях на строительных работах. В апреле 1958 года
он как-то заметил, что поскольку провинция Хэнань (его образцо-
вая модель) взяла на себя обязательство осуществить земляные ра-
боты в объеме 30 миллиардов кубических метров, то в наступающую
зиму, «я думаю, 30 тысяч человек умрут». Другая его любимая про-
винция — Аньхой — «назвала 20 миллиардов кубометров, и я думаю,
что умрут 20 тысяч человек...». Когда руководители провинции
Ганьсу возроптали против «уничтожения человеческих жизней» на
этих стройках, Мао заклеймил их «правой антипартийной кликой»
и репрессировал.
Мао желал немедленных результатов, поэтому он выдвинул ти-
пичный лозунг: «Изучать, проектировать и строить одновременно»,
известный как «Три одновременности». Геологические проработки
проектов поэтому были весьма поверхностными или отсутствовали
вообще, так что к этому лозунгу впору было добавлять четвертую со-
ставляющую: ремонт.
Один известный проект предусматривал строительство канала дли-
ной 1400 километров через засушливое плато Желтой Земли в северо-
западном направлении. Канал должен был пересечь 800 горных
хребтов и долин, и 170 тысяч рабочих пришлось копать себе землянки,
в которых им предстояло жить, и собирать коренья, чтобы добавлять их
к своей скудной пище. Спустя несколько месяцев после начала работ,
когда рабочие без всякой техники уже начали прорубать для канала
туннели в горах, это техническое решение было изменено на другое —
водопропускные трубы. Еще через несколько месяцев оно, в свою оче-
редь, было изменено, и снова началась прокладка туннелей. Таким
452
образом строительство осуществлялось в течение трех лет, за которые
погибло по меньшей мере 2 тысячи рабочих, а затем проект был замо-
рожен. Даже официальные отчеты не могли скрыть, что ни один кло-
чок земли не получил влаги с помощью этого канала.
Большинство проектов обернулись громадными и совершенно
бесполезными тратами. Многие из них пришлось забросить на пол-
пути: из более чем 500 больших водохранилищ (по 100 миллионов ку-
бических метров емкости и более) 200 прекратили работу уже к кон-
цу 1959 года. Большинство остальных перестали функционировать
при жизни Мао. Крупнейшее несчастье, связанное с плотинами, про-
изошло в 1975 году в столь любимой Мао провинции Хэнань, когда
дамбы нескольких водохранилищ, построенных в период «большого
скачка», были размыты во время налетевшего урагана и в разлившей-
ся воде утонули, по оценочным подсчетам, от 230 до 240 тысяч чело-
век (официально потери составили 85 600 человек). Другие глупости
эпохи Мао продолжали губить людей еще долго после его смерти, и
даже в 1999 году было зарегистрировано не менее 33 тысяч случаев с
угрозой для человеческой жизни. Кроме того, плотины изгнали с мест
постоянного проживания несчитаное число людей, два десятилетия
спустя все еще оставалось 10,2 миллиона «перемещенных водохрани-
лищами лиц».
Мао взвалил на крестьян много и других совершенно непродуман-
ных идей, вроде принуждения их вскапывать почву руками на глуби-
ну до полуметра. «Использовать тактику человеческих волн и пере-
вернуть каждое поле», — приказал он. Чрезвычайно плотные посадки
сельскохозяйственных культур стали другой глупостью. Такие посад-
ки требуют удобрений, но Мао отказывался вкладывать в них сред-
ства, а в конце 1958 года, наоборот, отдал распоряжение: «Сократить
импорт химических удобрений». По другому случаю он изрек: «Пре-
вратить Китай в страну свиней... от них будет много навоза... и более
чем достаточно мяса для экспорта в обмен на железо и сталь». Он
только не сказал, откуда взяться корму для этих свиней. На самом же
Деле под водительством Мао поголовье свиней в стране уменьшилось
более чем на 48 процентов за период между 1957 и 1961 годами.
В течение многих столетий китайские крестьяне вынуждены были
напрягать всю свою сообразительность в поисках любой субстанции,
Которую можно было бы использовать в качестве удобрения. В город-
ских районах каждое место, где скапливались человеческие отходы,
было закреплено за определенной деревней. Каждое утро до рассве-
та крестьяне этой деревни приходили сюда, чтобы собрать эти отхо-
^Ь1 в специальные высокие бочки на колесах, — это было привычным
Укладом жизни. Человеческие отходы были столь драгоценны, что по-
453
рой над выгребными ямами разыгрывались целые баталии между
людьми из разных деревень, пускавшими в ход в качестве оружия
свои инструменты — специальные черпаки на длинных рукоятях. От-
чаявшись найти новые источники удобрений, люди стали смешивать
человеческие экскременты и навоз животных с остатками соломен-
ных крыш и земляных стен старых домов, пропитавшихся дымом и
жиром. Миллионы крестьянских домов были разрушены до основа-
ния, чтобы отправиться в компостные ямы, известные как «озера
дерьма и моря мочи».
Однажды Мао осенила идея, что для сохранения урожая хорошо
бы избавиться от воробьев, которые клюют зерно. Он обозвал воро-
бьев одними из «четырех паразитов», наряду с крысами, комарами и
мухами, которых надлежит искоренить, и мобилизовал все населе-
ние страны размахивать палками с привязанными к ним тряпками и
создавать шум, не давая воробьям сесть на землю, чтобы они умер-
ли от истощения. Много было сказано и об уничтожении трех дру-
гих видов вредителей, которые и в самом деле были паразитами. Но
в отношении воробьев все было не столь однозначно, поскольку они
уничтожали других вредных насекомых, также пожирающих зер-
но, — и, кроме того, в ходе борьбы с воробьями погибло множество
других птиц. Вредители посевов, ранее уничтожаемые воробьями и
другими птицами, после этой кампании чрезвычайно размножились
с катастрофическими последствиями. Все доводы ученых о том, что
этим нарушается экологический баланс в природе, были проигнори-
рованы.
После кампании по уничтожению воробьев прошло не так уж мно-
го времени, когда в советское посольство в Пекине пришел запрос с
грифом «Совершенно секретно». Во имя социалистического интерна-
ционализма правительство Китая просило оказать ему помощь, пере-
везя с советского Дальнего Востока как можно быстрее 200 тысяч
воробьев. Мао пришлось признать, что эта кампания провалилась и
она была бесславно завершена1.
Кампания борьбы с «четырьмя паразитами» была чем-то вроде мао-
истского движения «босоногих врачей» в народном здравоохранении,
поскольку основывалась на интенсивном использовании труда и не
предусматривала никаких капиталовложений. Мао хотел еще и изба-
виться от собак, которые потребляют продукты, но отказался от этой
идеи. Его удалось убедить, что собаки нужны крестьянам, чтобы охра-
нять их дома, когда хозяева на работе.
1 Северокорейский руководитель Ким Ир Сен оказался менее глупым, че*
Мао, в этом вопросе. Мао побуждал его провести в Северной Корее такую же -
панию по борьбе с воробьями. Чтобы ублажить Мао, Ким набросал проект «Тре
летнего плана борьбы с воробьями», но не предпринимал ничего в этом отноШ
нии, пока не увидел, чем закончилась затея Мао.
454
Потерпело фиаско и другое начинание Мао, которое поглотило
много энергии крестьянства и обернулось сущим бедствием, — его
указание о том, что весь народ должен «производить сталь». Для
программы преобразования страны в сверхдержаву требовалось гро-
мадное количество стали, и сталь же была мерой Мао для статуса
сверхдержавы. Когда он похвалялся коммунистическим лидерам в
Москве в 1957 году, что Китай может «перегнать Британию в тече-
ние пятнадцати лет» (впоследствии он сократил этот срок до трех
лет), и когда он говорил китайцам о своей уверенности в том, что
Китай может «обогнать Америку» за десять лет, он имел в виду про-
изводство стали. На 1958 год Мао поставил в план выпуск 10,7 мил-
лиона тонн стали. То, каким образом он пришел к этой цифре,
прекрасно иллюстрирует вообще методы его расчетов в экономике.
Сидя в своем бассейне в правительственной резиденции Чжуннань-
хай, Мао 19 июня 1958 года спросил докладывавшего ему министра
металлургии: «В прошлом году выпуск стали составил 5,3 миллиона
тонн. А вы можете эту цифру удвоить в текущем году?» Не осмели-
вавшийся никогда возражать чиновник ответил: «Так точно». Так и
появилась эта норма.
Металлургическим заводам и связанным с ними производствам
вроде каменноугольных шахт было приказано максимально увели-
чить выпуск продукции. Все производственные правила и доводы
здравого смысла отбрасывались прочь. Оборудование было загруже-
но до всех мыслимых пределов и работало на грани аварии, которые
и случались. За несколько месяцев в результате нескольких серьез-
ных производственных происшествий погибло более 30 тысяч чело-
век. Экспертов, которые взывали к здоровому смыслу, подвергли
гонениям. Мао задавал тон для дискредитации разумных доводов,
утверждая всенародно, что на знания и опыт «буржуазных профес-
соров» надо обращать внимания не больше, чем на собачье пуканье,
что они «не стоят ничего, заслуживают только презрения, насмешек,
неуважения...».
Даже работая на пределе производственных возможностей, суще-
ствующие металлургические заводы не могли выполнить поставлен-
ные Мао цели. В ответ на это он приказал всему населению страны
строить «металлургические печи на задних дворах». Как сухо заметил
Мао, 90 миллионов человек «принудили» к созданию таких «домен»,
к°торые Хрущев вполне справедливо обозвал «самоварами» и кото-
рые производили отнюдь не сталь, но чугун весьма низкого качества,
если вообще работали.
Чтобы снабдить эти «домны» сырьем, население обязали жертво-
^ать буквально каждым куском металла, который имелся в хозяйстве,
Разбирая того, использовался л и он в нужных для производства или
Же необходимых предметах. Сельскохозяйственные орудия, даже
455
водяные цистерны, крушились и переплавлялись наряду с кухонной
утварью, железными дверными ручками и женскими заколками. Пра.
вительственный лозунг гласил: «Сделать одну кирку — уничтожить
одного империалиста, а спрятать одну иголку — укрыть одного контр,
революционера».
И снова рушилось множество крестьянских домов по всему Китаю
а их обитатели лишались крыши над головой, во имя того, чтобы пус-
тить дерево стен и солому с крыш в качестве топлива в ненасытные
жерла «домен», дымящих на задворках. На склонах гор и холмов, как на
более доступных местах, были изведены все леса. Спустя десятилетия
такое варварское отношение к природной растительности обернулось
опустошительными наводнениями.
Эти «домны» требовали постоянного обслуживания, на них при-
ходилось тратить значительное количество рабочего времени. Десят-
ки миллионов крестьян и изрядная часть тяглового скота были
оторваны от сельскохозяйственных работ, во многих местах на по-
лях работали только женщины и дети. К концу года сельскохозяй-
ственное производство потеряло около 10 миллиардов трудодней,
что составляло примерно одну треть времени, необходимого для
обычного производства зерна. Хотя в общем урожай в 1958 году был
несколько выше, чем в 1957, количество собранного зерна не увели-
чилось.
По мере приближения конца года, в ожидании результатов про-
екта повышения выпуска стали Мао становился все нетерпеливее.
Каждый раз, когда он встречался с людьми в правительстве, ответ-
ственными за осуществление своего плана, он на пальцах подсчиты-
вал количество дней, оставшихся до подведения итогов, и понукал
их: «Мы должны добиться этого!» К 31 декабря 1958 года цифра в
10,7 миллиона тонн стали была достигнута, но Мао в разговоре со
своими ближайшими соратниками признался, что «только 40 про-
центов от всего количества представляет собой качественная сталь»,
а более 3 миллионов тонн не может быть пущеро в дальнейшее про-
изводство. Причем вся «хорошая» сталь была выпущена на обычных
металлургических заводах, а продукция «домен на заднем дворе» —
никому не нужный хлам. Все же предприятие в целом, гигантские
затраты ресурсов и человеческого труда породили дальнейшие убыт-
ки. Так, в одном районе местные власти перехватили транспорт с
импортными высококачественными сплавами из СССР и затем пу-
стили их в переплавку, чтобы иметь возможность доложить о резко
возросшем выпуске местных «домен», которым было присвоено по-
четное звание «Ган те вэйсин» («Стального и чугунного спутника»)-
Оценка, некогда данная Мао самому себе, оказалась как нельзя бо-
лее точной: «Негоден для созидания, но великолепен для разру-
шения».
456
Мао пустил на ветер значительную часть технологии и оборудова-
ния, закупленного в Советском Союзе, а также растранжирил впус-
тую опыт сопровождающих специалистов. Оборудование зачастую
стояло мертвым грузом, потому что отсутствовала гигантская про-
мышленная инфраструктура, которая для него требовалась. Установ-
ленное же и запущенное в действие оборудование работало в режиме
перегрузки, зачастую все двадцать четыре часа в сутки, а профилакти-
ческие и регламентные работы не проводились, поскольку считались
бесполезными. Мао поощрял игнорирование всех и всяческих пред-
писаний и говорил тем китайцам, которые обучались, работая с совет-
скими специалистами, что они не должны быть «рабами» опыта
русских. Все призывы советских специалистов к здравому смыслу
пропадали втуне. Даже настроенный очень прокитайски руководи-
тель всех советских экспертов Архипов получил резкую отповедь. Он
поведал нам: «В 1958 году я попросил Чжоу Эньлая и Чэнь Юня попы-
таться убедить Мао, чтобы он хранил свои идеи при себе, но Мао не
стал их слушать... Они сказали мне: «Очень жаль, но Мао не согласен
с советской стороной». Заместитель Председателя Совета Министров
СССР Александр Засядько, эксперт в области металлургии и шахтных
установок для баллистических ракет, посетил Китай в июне 1959 года
и затем докладывал Хрущеву, что «они все пустили на ветер».
К концу 1958 года число крупных предприятий, ориентированных
на выпуск военной продукции и находящихся в стадии строитель-
ства или монтажа оборудования, достигло ошеломительной цифры в
1639 объектов, и при этом лишь 28 из них были закончены и начали
хоть что-то выпускать. Многие вообще так и не завершились по при-
чине нехватки основных материалов, таких как сталь, цемент, уголь
или электроэнергия. Сам правящий режим называл такие объекты
«седобородыми старцами». Мао оказался единственным правителем в
истории, который столь «эффективно» воспользовался предоставлен-
ными ему помощью и опытом.
Все это оборачивалось крахом самых заветных мечтаний Мао. Го-
ловоломная скорость индустриализации, заданная им, оказывалась
губительной для качества и порождала долгосрочные проблемы, что,
в свою очередь, становилось чумой, поражавшей военную промыш-
ленность в течение всего периода его правления. В Китае выпуска-
лись самолеты, которые не могли летать, танки, которые не могли
Двигаться по прямой (на одних учениях у танка заклинило управ-
ление, он развернулся и выстрелил по группе высокопоставленных
наблюдателей), и корабли, которые представляли собой большую
опасность для своего собственного экипажа, чем для врагов Китая.
*^Огда Мао решил подарить вертолет вьетнамскому лидеру Хо Ши
^ицу, то представители завода, выпускавшего его, боялись, что он
^ожет разбиться, еще не долетев до границы.
457
Четырехлетний «большой скачок», по сути, стал грандиозной ра_
стратой как природных ресурсов, так и человеческих усилий целой
страны, уникальной по своему масштабу в современном мире. Одна-
ко большая разница между режимом Мао и другими расточительны-
ми и неэффективными режимами состояла в том, что большинство
из них ограбляли свое население после труда относительно низкой
производительности и менее систематически, тогда как правление
Мао сначала безжалостно выжимало из людей все силы, а затем про-
матывало плоды их труда.
Мао требовал от народа лихорадочного темпа работы, культивиро-
вал непрекращающееся соперничество, заставляя людей конкуриро-
вать друг с другом. Полуголодные и измотанные работой мужчины,
женщины и дети должны были бегом таскать тяжелые корзины с зем-
лей, также бегом переносить с места на место другие тяжести, причем
делать это в любую погоду, в палящий зной и в пронзительный холод.
Крестьянам приходилось также бегом доставлять по горным тропам
воду для полива полей, с раннего утра и до позднего вечера. Они дол-
жны были всю ночь напролет поддерживать огонь в бесполезных
«домнах» на задворках своих дворов. Мао называл такой стиль рабо-
ты «коммунистическим духом». Во время одного из своих срежисси-
рованных выступлений 6 ноября 1958 года он заявил, что крестьяне не
хотят устраивать перерывы для отдыха («даже если они чувствуют, что
им надо отдохнуть, они не делают этого»), а затем проявил показное
великодушие и объявил формулу оптимального рабочего дня: «С 1 ян-
варя 1959 года будет так: гарантированные 8 часов сна, 4 часа на еду и
перерывы, 2 часа политического просвещения [то есть идеологичес-
кой обработки]... 8—4—2—10», причем 10 часов отводилось для рабо-
ты. В том же самом щедром тоне он даровал и несколько выходных
дней: два в месяц и пять выходных для женщин (на два больше того,
что он первоначально думал разрешить).
На самом деле эта крошечная уступка частично была результатом
докладов об эпидемиях, которые Мао воспринимал очень серьезно,
не в последнюю очередь потому, что они отрицательно действовали
на рабочую силу. Один доклад, который произвел на Мао особенно
сильное действие, сообщал об эпидемии тифа поблизости от Пекина.
Он потребовал «резко снизить заболеваемость» с тем, чтобы люди
«могли каждый день ходить на работу».
Летом 1958 года Мао решил объединить все сельское население
страны в новые большие подразделения, названные им «народными
коммунами». Целью этого шага стало создание наболее эффективно-
го управления рабским трудом. Он сам сказал в одной из речей, что
крестьян, собранных в меньшее количество подразделений — более
458
26 тысяч по всей стране, «легче контролировать». Первая такая ком-
муна, «Чаяшан вэйсин» («Чаяшан спутник»), была организована в его
образцовой провинции Хэнань. Ее устав, который Мао лично редак-
тировал и пропагандировал как «Великое сокровище», делал каждый
аспект личной жизни ее членов подконтрольным коммуне. Все входя-
щие в коммуну 9369 хозяйств должны были передать коммуне «все
свои земельные наделы... свои дома, скот и деревья». Ее члены долж-
ны были спать в общих спальнях, «в соответствии с принципами со-
действия производству и контролю». Устав предусматривал, что все
дома должны быть «демонтированы», если «коммуна будет нуждать-
ся в кирпичах, плитке или древесине». Жизнь каждого крестьянина
должна была целиком посвящаться работе. В коммуне устанавлива-
лась практически армейская дисциплина и та же трехъярусная орга-
низационная структура, что и в армии: коммуна, бригада, производ-
ственная команда (обычно деревня). Крестьянам позволялось иметь
ничтожное количество наличных денег. Эти коммуны де-факто явля-
лись лагерями рабского труда.
У Мао даже возникло намерение лишить людей имен и заменить
их номерами. В Хэнани и в других образцовых регионах члены комму-
ны работали на полях с номерами, вышитыми у них на спине. Вооб-
ще мечтой Мао было лишить население в 550 миллионов китайских
крестьян всего человеческого и сделать их чем-то вроде тяглового
скота.
Чтобы обстановка в коммунах максимально приблизилась к ла-
герной, ее члены должны были принимать пищу в общих столовых.
Крестьянам не только запретили есть у себя дома, их посуда пошла
в фонд коммуны, а кухонные плиты были разрушены. Всеобщий
контроль за питанием стал ужасающим оружием в руках государства,
а урезание пайка — распространенной формой «легкого» наказания,
которому низовые руководители могли подвергнуть любого, кого
сочтут нужным.
Поскольку столовые располагались порой в часах ходьбы от тех
мест, где люди жили или работали, многие старались поселиться по-
ближе к местам расположения столовых. Там эти мужчины, женщи-
ны, дети и старики жили подобно животным, ютясь в любых воз-
можных уголках, лишенные какого-либо подобия уединения или
ссмейной жизни. Это также значительно усиливало риск распро-
Странения заболеваний. А тем временем их собственные дома, за-
частую сделанные из глины и бамбука, будучи заброшенными, рас-
стались либо же пускались на удобрения или на топливо для
^модельных «домен». Когда Лю Шаоци весной 1961 года посетил с
Инспекцией район неподалеку от своей родной деревни, он узнал,
Чт° из ранее стоявших здесь 1415 жилищ осталось только 621 обвет-
шавшее строение.
459
Утверждение Мао об избытках продуктов еще и иным способом
увеличило страдания крестьян. Когда в коммунах были организован
ны столовые, многие низовые руководители позволяли крестьянам
впервые как следует поесть. Но такое послабление продолжалось
только пару месяцев и закончилось во многих районах дефицитом
продовольствия и массовыми смертями к концу 1958 года. Три года
спустя Мао с неохотой согласился на закрытие столовых. И снова
закрытие столовых, которые сами по себе стали весьма популярны,
явилось столь же болезненным событием, как когда-то и их открьь
тие, поскольку множеству крестьян, устроивших себе жилье побли-
зости от них, теперь некуда было возвращаться. Даже если их дома
и сохранились, то в них не осталось ни печей, ни кухонной утвари.
Недоедание и непосильный труд быстро довели десятки милли-
онов крестьян до такой степени изнеможения, что они просто-напро-
сто утратили физическую способность что-либо делать. Обнаружив,
что одна из провинций просто раздает продовольствие тем, кто слиш-
ком слаб, чтобы работать, Мао положил этому конец, сказав: «Так не
пойдет. Если им давать эту еду просто так, они ни за что не станут тру-
диться. Лучше сократить им наполовину основной рацион, так что
когда они проголодаются, то постараются работать побольше».
Люди, которые управляли согнанными в коммуны крестьянами,
являлись низовыми руководителями коммуны и членами партии.
Зная, что если они дадут послабление превращенным в рабов кресть-
янам, то вскоре вместе с семьями пополнят ряды голодающих, многие
из них восприняли отношение, высказанное одним человеком: люди
по своей природе «рабы, которых надо бить, оскорблять или манить
едой, чтобы заставить работать».
Эти же кадры выступали и в роли тюремщиков, держа крестьян
взаперти в их деревнях. 19 августа 1958 года Мао еще больше огра-
ничил какие-либо передвижения внутри страны без разрешения
людей, которых он называл «скитающимися повсюду бесконтроль-
но». Традиционной возможности спастись от голода, перебравшись
в местность, где он свирепствует меньше, которая долгое время ос-
тавалась нелегальной, теперь был положен конец. Один крестьянин
оценивал сложившуюся ситуацию хуже японской оккупации: «Даже
когда пришли японцы, — рассказывал он, — мы все же могли уйти
от них. Но в тот год [I960]... мы были просто обречены сидеть вза-
перти в доме и ждать смерти. Моя семья состояла из шести человек,
и четверо из них умерли...»
Еще одной функцией низовых кадров была борьба с попытками
крестьян «воровать» свой собственный урожай. Повсеместно рас-
пространились наводящие ужас наказания: одних людей закапыва-
460
ли живыми, других душили веревками, третьим отрезали носы. В
одной деревне четверо запуганных молодых людей были спасены от
закапывания заживо, когда уже земля была им по пояс, благодаря
отчаянным мольбам их родителей. В другой деревне ребенку отреза-
ли четыре пальца на руке за то, что он съел ложку недоваренного
риса. Еще в одной двум подросткам, пытавшимся украсть немного
еды, пропустили сквозь уши проволоку и потом подвесили их за эту
проволоку на стене. Подобные зверства в тот период времени мно-
жились по всей стране.
В качестве составной части «большого скачка» в 1958 году Мао
также попытался превратить и города в лагеря принудительного тру-
да путем организации городских коммун. План его состоял в отмене
заработной платы и превращении всего общества в барачную систему,
где деньги не ходят. Мао не удалось реализовать этот план, потому что
система рабства никоим образом не соответствует современным горо-
дам, в которых жизнь имеет гораздо больше измерений.
Однако это не значит, что Мао оставил города нетронутыми. Его
лозунгом для городов стал: «Сначала производство, жизнь стоит на
втором месте». Идеальным городом Мао считал целиком промыш-
ленный центр. Стоя в воротах Тяньаньмыни и глядя поверх велико-
лепных дворцов, храмов и пагод, которые тогда во множестве укра-
шали город, он заявил мэру: «В будущем, глядя отсюда, я хочу видеть
только трубы заводов!»
Но хуже всего то, что Мао горел желанием снести существующие
города в масштабе всей страны и на их развалинах возвести промыш-
ленные центры. В 1958 году режим составил список памятников исто-
рии в Пекине. В списке этом оказалось 8 тысяч позиций, из которых
Мао посчитал нужным оставить только семьдесят восемь. Каждый,
кому становилось известно об этом решении, начиная с мэра Пекина,
умолял отменить столь масштабное разрушение столицы. В конце кон-
цов приказ не стали выполнять столь решительно — до поры до вре-
мени. Но все же по настоянию Мао древние городские стены и ворота
были разрушены до основания, а их обломками засыпано прекрасное
городское озеро. «Я обрадовался, когда услышал, что снесены город-
ские стены Нанкина, Цзинаня и других городов», — сказал Мао. Ему
Доставляло удовольствие издеваться над деятелями культуры, которые
проливали слезы при виде этих бессмысленных разрушений. Множе-
ство шедевров китайской цивилизации навсегда исчезло с лица земли.
При каждом возможном случае Мао снова и снова выражал свое
°твращение к китайской архитектуре и восторгался европейскими и
японскими строениями, которые для него являлись воплощениями
д°стижений милитаристских государств. «Я не могу выносить вид
461
домов в Пекине и Кайфыне [старых столиц]. Насколько прекраснее
дома в Циндао и Чанчуне», — заметил он как-то в узком кругу сво-
их приспешников в январе 1958 года. Циндао раньше был герман-
ской колонией, а Чанчунь построен японцами в качестве столицы
марионеточного государства Маньчжоу-Го. Мао много раз повто-
рял, что эти города «прекрасны».
Мао позволил строительство крайне незначительного числа зда-
ний в китайском стиле. В первые годы его правления было возведено
несколько строений в старом китайском стиле, но вскоре их приня-
лись критиковать за их традиционную внешность. Когда к 1959 году
возводились новые сооружения в ознаменование десятой годовщины
режима, они строились в советском стиле. Они стали единственными
постройками маоистской эры, обладающими хоть каким-то подоби-
ем эстетики. Все остальные являются заводскими корпусами или зда-
ниями утилитарного назначения и представляют собой просто боль-
шие коробки из серого бетона.
Наиболее известным строением из ряда новых сооружений ки-
тайской столицы стало здание Всекитайского собрания народных
представителей в центре Пекина. В нем Мао намеревался устраивать
большие престижные мероприятия, и поэтому он приказал проекти-
ровщикам спланировать помещение так, чтобы оно вмещало ауди-
торию не менее 10 тысяч человек. Здание Всекитайского собрания —
сооружение площадью 171 800 квадратных метров — было возведе-
но одним фасадом на площадь Тяньаньмынь, прямо напротив ком-
плекса старого императорского дворца, Запретного города. Решив
превзойти всех остальных тоталитарных правителей в гигантиз-
ме, Мао дал распоряжение сделать площадь Тяньаньмынь «самой
большой площадью в мире, способной вместить митинг в миллион
человек». И без того большую площадь в 11 гектаров строители уве-
личили в четыре раза, снеся при этом много чудесных образцов ар-
хитектуры старого города. В результате получилось пустое бетонное
пространство, лишенное всякой человеческой теплоты, — антигу-
манное сердце маоистского режима.
Люди умирали от недоедания и в городах, хотя погребальный звон
здесь был менее громким, чем в сельских местностях. Тем не менее
большинство городских жителей едва могли выживать на том пайке,
который они получали. «Жизнь, похоже, едва теплится, — писал
польский обозреватель из Пекина. —- У велорикш едва хватает сил на-
жимать на педали... по улицам медленно движутся десятки тысяч по-
груженных в кому велосипедистов... во взорах прохожих сквозит уны-
ние и отчаяние». Рацион мяса для городских жителей постоянно
сокращался и от 5,1 килограмма на человека в 1957 году упал до чуть
462
больше 1,5 килограмма в 1960-м. Людям было велено употреблять в
пишу «пищевые заменители», такие как похожая на зеленую икру суб-
станция, называемая хлорелла, которая использовала для своего рос-
та мочу и содержала немного протеина. Вскоре после того, как Чжоу
Эньлай попробовал и одобрил эту омерзительную массу, она стала ос-
новной поставщицей протеина для городского населения.
Голод, который свирепствовал по всей стране, начался в 1958 и
продолжался до 1961 года, достигнув своего максимума в 1960 году.
В этот год, даже по собственным статистическим данным правитель-
ства, жители Китая ежедневно получали с едой не более 1534,8 ка-
лории. По подсчетам крупнейшего апологета режима Хань Суиня,
городские домохозяйки получали в 1960 году максимум 1200 кало-
рий в день. Для сравнения: заключенным в концлагере Аушвиц (Ос-
венцим) выдавали в день от 1300 до 1700 калорий. При этом жители
Китая работали около одиннадцати часов в сутки. Большинство тех,
кто не мог найти себе дополнительного пропитания, через несколь-
ко месяцев умирали.
Голод довел некоторых людей до каннибализма. Согласно одному
исследованию, проведенному уже после смерти Мао (и вскоре пре-
кращенному властью), в уезде Фэнъян провинции Аньхой было заре-
гистрировано шестьдесят три случая каннибализма только весной
1960 года, включая и тот, при котором супружеская пара задушила и
съела своего восьмилетнего сына. Причем положение в уезде Фэнъян
было еще не самым ужасным. В одном из округов провинции Ганьсу,
где вымерла одна треть населения, каннибализм стал страшной обы-
денностью. Один из низовых руководителей, потерявший жену, сес-
тру и детей, позднее сказал журналистам: «В нашей деревне многие
ели человеческое мясо... Видите этих людей, которые сидят на кор-
точках около здания нашего правления? Многие из них знакомы со
вкусом человечины... Люди просто сходили с ума от голода».
Когда все это происходило, в стране в достатке имелось зерно в го-
сударственных зернохранилищах, которые охранялись армейскими
подразделениями. Часть зерна просто-напросто сгнила. Польский сту-
дент видел «тонны гниющих фруктов» на юго-востоке Китая летом и
осенью 1959 года. Но приказ свыше гласил: «Ни в коем случае не от-
крывать двери элеваторов, даже если люди умирают с голоду».
В ходе «большого скачка» от непосильного труда и голода, продол-
давшегося четыре года, умерло почти 38 миллионов человек1. Эту
Цифру подтвердил второй человек в государстве после Мао — сам Лю
м 1 Приведенная цифра основывается на следующих расчетах. Китайские де-
1 4ГсРаФь1 вывели цифры уровня смертности за годы 1958—1961 — 1,2 процента,
’ д процента, 4,34 процента и 2,83 процента соответственно. Средний уровень
463
Шаоци. Незадолго до окончания голода он сказал советскому поеду
Степану Червоненко, что умерло уже 30 миллионов китайцев.
Этот голод стал крупнейшим по своим масштабам в XX столетии
да во всей писаной истории человечества. Мао недоеданием и непо-
сильным трудом обдуманно довел десятки миллионов людей до смер-
ти. В два критических года — 1958 и 1959 — один только экспорт зер-
на, который составлял 7 миллионов тонн, эквивалентных более чем
840 калориям в день из расчета на 38 миллионов человек, являл собой
мерило жизни и смерти. И это только одно зерно; сюда не включены
поставки мяса, подсолнечного масла, яиц и другого продовольствия,
которые продолжали идти на экспорт в больших количествах. Если бы
это продовольствие не экспортировалось (а вместо этого было распре-
делено в соответствии с гуманитарными критериями), скорее всего, ни
один человек в Китае не умер бы от голода.
Мао на самом деле допускал и гораздо большее число смертей.
Хотя бойня и не входила в его расчеты в период «большого скачка», он
был более чем готов к мириадам смертей как его последствиям и даже
намекнул высшему эшелону своих приспешников, что им не следует
быть чересчур шокированными, если это произойдет. На партийном
съезде в мае 1958 года, который запустил «скачок», он сказал своим
слушателям, что им не только не следует бояться, но, наоборот, ак-
тивно принимать, если люди будут умирать в результате политики
партии. «Разве не было бы пагубным, если бы Конфуций еще жил в
наше время?» — задавал он вопрос. Даосский философ Чжуан-цзы,
сказал он, «был прав, когда праздно проводил время и распевал, ког-
да умирала его жена». «Смерть, — говорил Мао, — должно преодоле-
вать весельем... Мы являемся диалектиками и поэтому не можем не
сделать выбор в пользу смерти».
Эта пустословная, хотя и дьявольская по своей сути «философия»
была доведена до низовых работников партийного аппарата. Когда в
уезде Фэнъян провинции Аньхой одному из таких низовых деятелей
показали трупы людей, погибших от истощения и изнеможения, он
почти слово в слово повторил то, что слышал от Мао: «Если бы люди
не умирали, Земля была бы не в состоянии нести их! Человек живет и
потом умирает. Кто же не смертен?» Даже скромные поминки по
смертности за три года, предшествующие голоду и сразу после него, составил
1,03 процента: в 1957 году 1,08 процента, в 1962 году 1 процент и в 1963 году 1 про-
цент. Уровень смертности, превышающий средний, мог быть вызван только не-
доеданием и непосильным трудом во время голода. Эта цифра «дополнительной»
смертности составляет 37,67 миллиона человек, будучи рассчитанной исходя и3
численности населения в 646,53, 659,94, 666,71 и 651,71 миллиона человек в 1957,
1958, 1959 и 1960 годах. Официальная статистика, опубликованная в 1983 году,
признана частично неверной, так как местная милиция преуменьшала число
умерших в 1959—1961 годах, после того как некоторые получили взыскания за
«сверхнормативную смертность».
464
умершим были запрещены, поскольку Мао сказал, что смерть долж-
на радовать.
Мао усматривал практическую пользу в массовых смертях. «Умер-
шие приносят нам выгоду, — говорил он высшему эшелону власти
9 декабря 1958 года. — Они могут удобрять почву». Поэтому крестья-
нам было велено сажать зерно на участках для погребения, что при-
чиняло тем немалые страдания.
Мы можем с уверенностью сказать, каким количеством людей Мао
не боялся пожертвовать. Будучи в Москве в 1957 году, он заявлял: «Мы
готовы принести в жертву 300 миллионов китайцев ради победы миро-
вой революции». Это была примерно половина населения тогдашнего
Китая. И в самом деле, на партийном съезде 17 мая 1958 года он сказал:
«Не раздувайте вы все эти страхи насчет мировой войны. Самое боль-
шее — умрет сколько-то народу... Сгинет половина населения — такое
уже бывало несколько раз в китайской истории... Это даже хорошо, если
исчезнет половина населения, неплохо, даже если исчезнет одна треть...»
И о военной ситуации Мао думал теоретически. 21 ноября 1958 го-
да, обсуждая в узком кругу приближенных проекты интенсификации
труда, вроде оросительных систем и домашнего производства «стали»,
он вроде бы мельком заметил в этом контексте, что множество кресть-
ян, живя впроголодь и работая на износ, погибнет, сказав: «Работая
таким образом, реализуя все эти проекты, половина Китая вполне
может умереть. Пусть даже не половина, одна треть или одна десятая —
50 миллионов — умрет». Испугавшись, что его слова шокируют при-
сутствующих, он постарался увернуться от своей личной ответствен-
ности за это. «50 миллионов смертей, — продолжал он, — за это меня
могут выгнать, или я сойду с ума... но если вы настаиваете, я все же по-
зволю вам пойти на это, и вы не должны будете винить меня, когда на-
род будет умирать».
Глава 41
МИНИСТР ОБОРОНЫ ПЭН - ОДИНОКИЙ ВОИН
(1958—1959 гг.; возраст 64—65 лет)
В течение первых двух лет осуществления программы «большого
скачка» большинство соратников Мао поддерживало его, и лишь один
человек в Политбюро, маршал Пэн Дэхуай, являвшийся министром
обороны, имел мужество разойтись во взглядах с остальными.
Пэн никогда не забывал о бедствиях крестьян, среди которых вы-
Р°с. Позднее, находясь в тюрьме, куда заточил его Мао, он писал ис-
торию своей жизни, где отмечал, что часто напоминал себе о голод-
ном детстве, чтобы не поддаться искушениям власти и не стать
465
бесчувственным к страданиям нищего народа. В 1950-х годах он пер~
вым в верхних эшелонах власти заговорил о развращенном образе
жизни Мао: о виллах, которые тот имел в разных концах Китая, о его
страсти к красивым девушкам, которых Пэн называл «отборными им-
перскими любовницами».
Пэн ожесточенно спорил с Мао долгие годы. В 30-х годах он кри-
тиковал жестокое обращение Мао с военными командирами. В Вели-
ком походе он высказал сомнение в способностях Мао как военачаль-
ника, когда тот почти развалил Красную армию ради личных целей.
В 1940-х годах, во время яньаньского террора, когда Мао начал созда-
вать культ своей личности, Пэн выразил протест против таких ритуа-
лов, как скандирование лозунга «Да здравствует председатель Мао!» и
пение гимна «Алеет Восток». Когда Хрущев в 1956 году осудил Ста-
лина, Пэн еще настойчивее выступил против культа личности и даже
отстаивал изменение военной присяги с клятвы в верности лично
председателю Мао на клятву верности народу, аргументируя это тем,
что «наша армия принадлежит народу».
Это, конечно, злило Мао. Кроме того, вождь упорно ненавидел
Пэна за то, что Пэн не просто выражал уважение Хрущеву за развен-
чание сталинизма, но также настаивал на том, что экономические
затраты на военную промышленность в мирное время «должны быть
соизмеримы со средствами, выделяемыми на поддержание жизнен-
ного уровня народа».
Пэн часто высказывал независимое, неортодоксальное мнение.
Он публично восхищался концепцией «Свободы, Равенства и Брат-
ства», которую Мао объявил «антимарксистской», и отстаивал сло-
жившиеся веками китайские этические традиции, такие как «Вель-
можа и уличный нищий равны перед законом» и «Не поступай с
другими так, как не хочешь, чтобы поступили с тобой». «Мой прин-
цип, — говорил Мао, — совершенно противоположный: поступай с
другими точно так, как я не хочу, чтобы поступали со мной».
Целых три десятка лет Пэн был для Мао источником постоянного
беспокойства, хотя и сотрудничал с Мао в таких ключевых вопросах,
как военные действия в Корее в 1950 году. В результате в 1954 году Мао
назначил Пэна министром обороны, хотя и вопреки своему желанию,
как он сам признался впоследствии. Во время пребывания Пэна на
этом посту Мао подрывал его авторитет, создавая конкурирующие ко-
мандные структуры. И тем не менее Пэн сохранял бесстрашие в обще-
нии с Мао, что было уникальным явлением в верхних эшелонах власти.
Развернув в мае 1958 года программу «большого скачка», Мао за-
ставил Пэна и около 1500 высших офицеров участвовать в собрани-
ях «критики» и «самокритики», на которых они должны были поД'
466
рергать друг друга ожесточенным нападкам. Такие собрания прово-
дились ежедневно неделя за неделей и стали неотъемлемым элемен-
том маоизма, начиная с яньаньского террора. Они часто приводили
к ломке личности и абсолютно истощали как морально, так и эмо-
ционально1. Пэн был настолько деморализован, что подал прошение
об отставке. Эту просьбу Мао отверг, поскольку наметил Пэна в
жертвы партийной чистки. В то же время он назначил своего близ-
кого друга маршала Линь Бяо заместителем председателя партии,
что автоматически возвышало Линя над Пэном, как в армии, так и
р партии.
Эти перипетии отнимали у Пэна время и энергию, продолжаясь до
конца июля, пока собрания не закончились. Лишь тогда министру обо-
роны удалось разглядеть ужасающие вещи, которые происходили во-
круг него. Он понял, что Мао одержим идеей обладания колоссальной
военной мощью — не менее 200—300 атомных подводных лодок, как
он настойчиво твердил русским, и всем другим современным оружием,
имевшимся у СССР, — и что он пойдет на все ради достижения своей
цели. Одним из шагов в этом направлении был августовский обстрел
удерживаемого националистами острова Куэмой (Цзиньмэнь). Мао
надеялся таким образом спровоцировать ядерные угрозы со стороны
США и тем самым оказать давление на Хрущева. (Пэна намеренно от-
странили от участия в этой акции, хотя он был главнокомандующим
армией.) Затем последовал поток фальсифицированных данных об
урожае, что могло означать лишь одно: Мао стремился выжать макси-
мальное количество продовольствия, чтобы оплатить огромное коли-
чество оружия, приобретаемого у России.
Вечером 3 сентября, вскоре после начала обстрела острова Куэмой,
Пэн скрылся на приморском курорте Бэйдайхэ, чтобы провести рад
встреч. В конце концов, после долгих поисков, личная гвардия Мао на-
шла его на отдаленном пляже, где он прогуливался в одиночестве при
свете луны. Мрачный, Пэн вернулся на свою виллу и всю ночь не сом-
кнул глаз.
Затем он отправился в инспекционную поездку по Северному Ки-
таю, где узнал, что цифры урожая действительно раздуты и крестьяне
Умирают от голода. Впервые он увидел разрушительные последствия
навязчивой идеи Мао по выплавке «народного чугуна» — кустарные
«Домны» на задних дворах. Проезжая через Хэнань, образцовую про-
винцию Мао, он увидел еще больше копоти и дыма, толпы народу с
тележками, лопатами, лестницами и корзинами; пожары, протянув-
шиеся до самого горизонта. Он долго смотрел в окно поезда, потом
1 После этих собраний Мао снял с постов множество выдающихся генералов;
ысшее военное командование должно было четко усвоить, что от русских надо
л РЖаться на расстоянии. Его призыв гласил: «Единственное, что вы должны по-
Рпнуть у русских, — это то, как обращаться с современным оружием».
467
повернулся к своему помощнику и произнес, качая головой: «Эти
пожары унесут все, что у нас есть».
В начале декабря на конференции в Ухане в присутствии Пэна
Мао объявил, что урожай 1958 года более чем в два раза превысил
урожай очень удачного 1957 года. Пэн сказал, что это невозможно
но сельскохозяйственные руководители заткнули ему рот выкрика-
ми типа: «Нам лучше знать».
Пэн решил вернуться в родные места, в Хунань, в тот же округ, где
находилась родная деревня Мао, и выяснить, какова же истинная си-
туация. Там он и получил подтверждение того, что данные об урожае
сфальсифицированы. Крестьяне разрушали собственные дома, чтобы
топить обломками кустарные «домны» на задних дворах. Люди были
доведены до изнеможения непосильным трудом, и низовые чиновни-
ки силой заставляли их работать. Пэн писал: «В некоторых местах лю-
дей избивают. Их избивают, когда они не могут выполнить свою долю
работы, избивают за опоздания, избивают даже за высказывания соб-
ственных мыслей, которые кому-то не понравились». Пэн также под-
черкивал, что рабский труд особенно сказывается на женщинах:
приводит к «опущению матки и преждевременному прекращению
менструаций».
Друзья его детства голодали, их истощенные лица были бледны.
Они показали ему свой ежедневный рацион, состоявший лишь из
подгнивших овощей и горсти риса без масла. В морозном декабре они
спали на холодных бамбуковых подстилках, а укрывались хлипкими
стегаными одеялами. Поскольку ровесникам Пэна было за шестьде-
сят, они жили в общественном приюте для стариков, так называемом
«Доме счастья». «Какое же это счастье?» — разгневался Пэн. В дет-
ском саду кровати были прикрыты жалкими лохмотьями. Многие
дети постоянно болели. Из своего кармана Пэн выдал детскому саду
200 юаней, а еще двести оставил, чтобы купить постельное белье для
стариков. Ветеран Красной армии, ставший инвалидом в 30-х годах,
сунул ему в ладонь клочок бумаги. Это оказалась страстная просьба
Пэну похлопотать за них. 18 декабря Пэн встретился с одним из ве-
дущих руководителей экономики, Бо Ибо, и рассказал ему, что Мао
сильно преувеличил данные об урожае зерновых и нельзя отбирать у
людей продовольствие, основываясь на этом преувеличении. Бо со-
гласился с ним. В действительности все руководители экономики, как
и члены Политбюро, знали правду, но, когда Пэн предложил послать
совместную телеграмму Мао, Бо отклонил предложение.
Поэтому Пэн от себя лично послал телеграмму Мао, убеждая его
сократить поборы, но ответа не получил.
Пэн знал, что его информация не является новостью для Мао, ко-
торый еще раньше упрекал его за необоснованный доклад о смертно-
сти в Ухане в прошлом месяце: «Несколько детей умерли в детском
468
саДУ, несколько стариков умерли в «Доме счастья»... Если бы не было
с1Лерти, человеческий род не смог бы существовать. Если бы люди не
умирали со времен Конфуция до наших дней, произошла бы катаст-
рофа»-
Как остановить Мао? Несмотря на то что Пэн являлся мини-
стром обороны, он почти не имел реальной власти — ничего похо-
жего на власть, какую имеют министры обороны в других странах.
Армия полностью контролировалась Мао Цзэдуном, и Пэн не мог
перемещать войска без личного распоряжения Мао. Пэн начал об-
думывать план привлечения помощи единственно возможного ис-
точника — заграницы.
Пэн не имел доступа к Западу, и единственной его надеждой оста-
вались Восточная Европа и Хрущев. Это почти не имело шансов на
успех, но он все же решился рискнуть.
Пэна давно приглашали в Восточную Европу, но попасть туда мож-
но было только через Москву, а Мао всячески давал понять, как силь-
но он этого не хочет. Однако 28 февраля 1959 года Пэн вынудил его дать
согласие, хотя подобная настойчивость была совершенно для него не-
характерна.
Проницательный Мао понял, что Пэн что-то задумал, и 5 апре-
ля, как раз перед самым отъездом Пэна, на партийном собрании на-
бросился на Пэна: «Товарищ Пэн Дэхуай здесь?.. Вы в самом деле
ненавидите меня лютой ненавистью...» Затем Мао впал в такую
ярость, какой его приближенные, по их словам, никогда прежде не
видели, и вскричал: «Мы всегда боролись друг с другом... Мой прин-
цип таков: вы не доставляете проблем мне, а я — вам; но если пост-
радаю я, то можете не сомневаться, чертовски пострадаете и вы!»
В тот вечер Пэн ходил из угла в угол в своем кабинете, не находя
себе места. Когда вошел секретарь, чтобы согласовать планы на сле-
дующий день, Пэн, который никогда не обсуждал личные дела, изу-
мил его неожиданным откровением о том, как сильно ему не хватает
бывшей жены. Его нынешняя супруга была «предана» партии и запу-
ска, так что от нее не приходилось ожидать понимания и поддержки
в Деле, за которое он собирался взяться.
20 апреля, накануне своего отъезда в Европу, на приеме, устроен-
ном сотрудниками стран, которые он собирался посетить, Пэн от-
важился на беспрецедентный поступок: отозвал советского посла
Фдина в соседнюю комнату, где присутствовал только переводчик со-
Ветского посольства, что являлось грубейшим нарушением правил, и
Занел разговор о «большом скачке». Со слов переводчика, Пэн гово-
рил очень осторожно: «Лишь по характеру его вопросов и тону, кото-
рым они были высказаны, можно было определить его негативное от-
469
ношение к «большому скачку». Переводчик сказал нам: «Казалось
Пэн хотел выяснить мнение посла о «большом скачке», однако Юдин
ушел от прямого ответа, предпочитая говорить о «позитивных» аспек-
тах «большого скачка». Что врезалось в мою память, так это угрюмый
взгляд маршала, взгляд, в котором отражалась вся глубина чувств: от
тревоги за судьбу страны до твердого намерения бороться за ее бу-
дущее».
И в Европе Пэн не нашел особого сочувствия. Первый секретарь
Центрального комитета Социалистической единой партии Германии
Ульбрихт заявил, что ему известно о фантастических достижениях
Китая в сельском хозяйстве, и не может ли Китай поставить больше
мяса, чтобы эти показатели сравнялись с показателями Западной Гер-
мании, где ежегодное потребление мяса на человека равняется 80 ки-
лограммам? В Китае же, даже в крупных городах, норма потребления
мяса составляла лишь несколько килограммов в год.
После слов Ульбрихта Пэн надолго умолк, а затем рассказал, что на
самом деле продовольствия в Китае чудовищно не хватает. Ульбрихта,
давнего сталиниста, порой не брезговавшего фальсификациями, это
не тронуло. Ему было безразлично, правдивы заявления Мао или нет.
В действительности импорт продовольствия из Китая только что по-
зволил Восточной Германии, где уровень жизни был несоизмеримо
выше китайского, покончить с нормированием продуктов. Это про-
изошло в мае 1958 года. (Позже, 11 января 1961 года, когда десятки
миллионов китайцев уже умерли от голода, Ульбрихт попросил Мао
увеличить поставки продовольствия. Когда Чжоу рассказал восточ-
ноевропейским послам, что Китай не в состоянии обеспечить все про-
довольственные поставки, и попросил отсрочить или расторгнуть
некоторые контракты, Польша проявила понимание, но Восточная
Германия наотрез отказалась даже рассмотреть вопрос об отсрочках
и настояла на полном объеме поставок. «Великая Германия превыше
всего», — прокомментировал Чжоу, но все же отправил 23 тысячи тонн
соевых бобов.)
После беседы с Ульбрихтом Пэн горько воскликнул в кругу сво-
их спутников: «Что бы почувствовали наши люди, если бы узнали,
что их просили помочь другим получать по 80 килограммов в год на
душу населения?» Его следующим пунктом назначения была Чехо-
словакия. Когда Пэн поведал чехам о том, что же на самом деле про-
исходит в Китае, и заметил, что любой другой народ давно бы У*е
вышел на уличные демонстрации, его речь не вызвала никакой ре-
акции. Пэн понял, что от восточноевропейских режимов помоши
ему не дождаться. «Все они уделяют огромное внимание армии. Все
они имеют привилегированный класс, вымуштрованный Советским
Союзом», — отметил он. Суть в том, что в этих государствах не за-
думывались, какой ценой китайский народ обеспечивает их проД0'
470
рольствием, пусть даже ценой голодной смерти. Поставки продо-
вольствия из Китая в Восточную Европу достигли наивысших объе-
мов в 1958 году. Из своей поездки Пэн возвращался в удрученном
состоянии1.
Последней из европейских стран Пэн посетил Албанию. Приехав
туда 28 мая, он, к своему полнейшему удивлению, обнаружил, что
туда неожиданно прибыл Хрущев со своим первым визитом. Воз-
можные надежды Пэна на то, что Хрущев приехал специально для
встречи с ним, были мгновенно похоронены: Хрущев не привез с
собой владеющего китайским языком переводчика.
Хрущев приехал в Албанию по совершенно другой причине. Алба-
ния предоставила России уникальную базу для подводных лодок в са-
мом центре Средиземноморья, на острове Сазани. Миссия, с которой
приехал Пэн, выполняя приказ Мао, касалась тех же субмарин, а пото-
му в первый же день своего пребывания в Албании, 29 мая, Пэн под-
нялся в 5.30 утра и отправился прямо на базу. Поскольку цель Хруще-
ва состояла в том, чтобы помешать албанцам заключить договор с
Китаем по этой базе2, Пэн понял, что не стоит рассчитывать на помощь
Хрущева или какой-либо другой коммунистической партии.
Возможно, именно тогда Пэн от отчаяния задумал совершить не-
что вроде военного переворота. Вернувшись 13 июня в Пекин, он пер-
вым делом попытался направить часть войск на «перевозку запасов
зерна в голодающие районы», как он сказал Хуану Кэчэну, другу и
близкому ему по духу человеку. Хуан четко понимал, для чего Пэну
нужны войска, ибо если бы не догадывался о его истинных намерени-
ях, то гораздо охотнее согласился бы ему помочь. Видимо, до Мао
дошли слухи об их беседе, потом он с пристрастием допрашивал Пэна
по этому поводу. Так как всеми передислокациями войск ведал Мао,
Пэн не мог ничего предпринять. Все, на что он был способен, — это
оказать давление на вождя, послав ему доклад о голоде, и убедить дру-
гих сделать то же самое. Глядя на голодных крестьян из окна поезда,
он говорил своим спутникам: «Если бы китайские рабочие и кресть-
яне не были такими покорными, нам пришлось бы призвать в страну
советскую Красную армию, [чтобы поддержать коммунистический
Режим]!»
1 В Восточной Европе с Пэном поделились и своими жутковатыми соображе-
ниями насчет будущего мавзолея Мао: «Мы видели тела лидеров: Ленина, Стали-
на, Готвальда, Димитрова. Здесь в каждой стране такие есть, возможно, появятся
Ни2и в азиатских странах».
Главной причиной разрыва отношений между Албанией и Россией был кон-
Р°ль за базирующимися там подводными лодками. В январе 1961 года Пекин
руб ел?л албанскому лидеру Энверу Ходже колоссальную сумму в 500 миллионов
Уолей, а когда русские попытались в начале июня того же года вывести свои суб-
Рины, Ходжа силой вернул четыре из них, и почти наверняка представители
0 получили к ним доступ.
471
Мао следил за каждым шагом Пэна в Европе, включив в состав де.
легации своих шпионов, и знал, что тот ничего не достиг. Вскоре вождь
самодовольно заметил, что Пэн отправился за границу «разнюхать об-
становку», но, кроме этого, ничего сделать не смог. Убедившись, что
Пэн не обеспечил себе никакой иностранной поддержки, Мао сразу же
решил нанести удар. В частности, он собирался использовать изгна-
ние Пэна из партии для возобновления более развернутого террора.
Мао отчаянно нуждался в продолжении жесткого курса, поскольку
Китай задерживал платежи СССР. Проблема Мао состояла в том, что
низовые чиновники из жалости часто оставляли крестьянам продо-
вольствие, необходимое для выживания. Он также знал, что многие из
его собственного аппарата, как и весь народ, сопротивляются прове-
дению его политического курса. В феврале и марте 1959 года он не раз
повторял: «Несколько сот миллионов крестьян и руководители произ-
водственных коллективов объединились против партии». Даже его на-
местники в провинциях теперь по большей части предпочитали отмал-
чиваться, когда путем давления из них пытались выжать больше про-
довольствия. Мао нуждался в опоре — в терроре, чтобы укрепить свой
режим.
20 июня 1959 года, через неделю после возвращения Пэна из Евро-
пы, Мао поездом покинул Пекин. Стояла страшная жара, но — во из-
бежание простуды — в вагоне, где ехал вождь, электрический венти-
лятор был выключен. Поставленный в вагоне огромный таз со льдом
не помогал. Все спутники Мао, да и он сам, разделись до нижнего бе-
лья. (После этого случая в Восточной Европе специально для Мао был
заказан поезд с кондиционерами.) Чтобы освежиться, Мао останав-
ливался для купания в реках Янцзы и Сян, что заменяло ему ванны.
Он не принимал ванну или душ и не мыл голову с 1949 года — почти
десять лет, — с тех пор как обнаружил, насколько приятнее, когда слу-
жанка обтирает тело горячим полотенцем, а головой занимается лич-
ный парикмахер.	s
Тем временем он начал готовиться к открытой схватке. 24-го чис-
ла вождь позвонил своему секретарю в Пекин и приказал созвать
партконференцию в Лушане, горном курорте на берегу Янцзы. Мао
продиктовал список участников, но не заикнулся о том, что этот фо-
рум устраивается для вынесения приговора Пэну.
Похоже, что Мао нуждался в самоутверждении; ему необходимо
было убедиться, что не пошатнулся его богоподобный статус, что он
неуязвим, а потому он и решился на проведение чистки самого вы-
сокого уровня за весь период своего пребывания во власти. В то вРе'
мя он находился близ родной деревни в Шаошани, куда приехал эк-
спромтом, набраться сил.
472
За тридцать два года это был первый визит вождя на родину, хотя
оН часто проезжал мимо. По его пожеланию местные власти специ-
ально выстроили в сосновом лесу виллу, «Суншань ихао». Вилла в
полной готовности ждала его годами. Несколькими годами ранее из
этих мест были выселены все «нежелательные» семьи, дабы они не
попались на глаза Мао и не столкнулись с иностранными гостями.
Двое суток Мао провел в Шаошани. Он в избытке наслушался жа-
доб. Деревенские жители рассказывали ему, что показатели урожаев
преувеличены. Протестующим предъявляли обвинение на собраниях,
а затем их избивали. Один старик спросил, не Мао ли придумал се-
лить отдельно мужчин и женщин в бараках (что происходило сплошь
и рядом по всему Китаю). Кроме того, все жители голодали, получая
лишь треть или даже четверть того, что традиционно считалось доста-
точным в тех местах. Когда Мао распорядился покормить несколько
десятков крестьян, они накинулись на еду жадно, не церемонясь.
Даже здесь, в своей родной деревне, считавшейся привилегирован-
ной по сравнению с остальными и получавшей большие государствен-
ные субсидии, Мао не услышал ни слова в поддержку своей политики.
Однако он не мог не понимать, что, несмотря на повсеместное негодо-
вание, никто не осмеливался пойти дальше недовольных высказыва-
ний и немногочисленных жалоб, которые приходилось приукраши-
вать лестью: «Если бы вы не приехали, мы бы умерли с голоду». Когда
один молодой человек начал жаловаться больше остальных, лицо Мао
вытянулось и он рявкнул: «Все же так лучше, чем в старые времена!»
Хотя это была жалкая ложь (он сам говорил в «старые времена», что в
Шаошани легко разбогатеть), ни у кого не возникло даже мысли обви-
нить Мао во лжи. Никто также не посмел оспорить последовавшую
затем инструкцию: «В рабочие сезоны ешьте больше, а в свободное
время меньше. И экономьте продукты...» Когда Мао повернулся к про-
винциальным руководителям и бесстыдно заявил, что эти жалобы
«свидетельствуют против вас; вы должны их записать», козлы отпуще-
ния восприняли упрек в молчании.
Культ личности обеспечил Мао недосягаемость. Одна молодая
служанка провела трое бессонных суток, убирая и приводя в порядок
Дом для гостей. Спустя несколько десятилетий она рассказала, как ее
вызвал управляющий: «Могу я доверить тебе самое ответственное и
славное задание?» Она ответила: «Конечно...» Оказалось, нужно было
ПеРестирать грязное нижнее белье Мао.
«Ах! Это была одежда председателя Мао. Фантастика, просто фан-
тастика... Белье было пропитано потом. Оно было желтым. Одна ру-
ац1Ка, одна пара длинных кальсон... Я подумала о председателе Мао:
Руководитель всех народов мира, а у него такая тяжелая жизнь (!).
лье было таким тонким, что я побоялась тереть сильно и прикаса-
сь к нему очень осторожно. Что, если бы я испортила его вещи?.. Я
473
боялась, что кто-нибудь увидит их [вывешенными сушиться] и что-то
с ними сделает... поэтому каждые несколько минут я выбегала и про-
веряла, не высохли ли они... Электричества, а значит, электрическо-
го утюга не было1, но я добилась, чтобы одежда выглядела красиво.
Когда белье высохло, я его сложила и положила разглаживаться под
стекло письменного стола... Когда я вручила готовую одежду управля-
ющему, он похвалил меня: «Очень хорошо, очень хорошо». Но я все
переживала, а вдруг председателю Мао не понравится моя работа...»
Мао уехал из Шаошани, не сомневаясь, что победит Пэна.
Возвышавшийся почти на 1500 метров над туманной долиной Ян-
цзы, Лушань казался волшебной горой, не связанной с жизнью, про-
текавшей внизу. Он постоянно был окутан быстро собиравшимися и
исчезающими облаками. Великий поэт Су Ши оставил бессмертные
стихи о загадке Лушаня:
Невозможно увидеть истинное лицо Лушаня.
Неудивительно, что вам кажется, будто вы внутри его.
Облака самых причудливых форм неслись из узких ущелий к вер-
шинам утесов, покачиваясь перед пешеходами, бредущими по моще-
ным улицам. Иногда, когда люди сидели, беседуя, облака незаметно
окутывали одного из собеседников, чтобы всего лишь через мгнове-
ние освободить его. Иногда даже можно было захватить мистический
момент, когда облако, клубясь, влетало в открытое окно, а затем по-
ворачивалось и выплывало в другое.
Европейцы превратили Лушань в летний курорт в конце XIX века.
Здесь, среди бамбука и сосен, водопадов и массивных скал, в блажен-
ной прохладе можно было забыть об удушающей жаре низин. В его
центре, Гулине, было построено около 800 вилл в различных европей-
ских стилях. Тринадцать лет здесь находилась летняя столица Чан Кай-
ши. Вилла, предназначенная для одного англичайина, стала резиден-
цией Чана, а затем перешла к Мао. Когда Чан последний раз гостил
здесь в августе 1948 года, он назвал ее «Виллой красоты» — «Мей-лу»
(иероглиф «красота» — часть имени мадам Чан, Мейлин). Понимая,
что его дни в континентальном Китае сочтены, Чан написал свое имя
и приказал вырезать его на скале у входа в виллу. Увидев, как каменши-
ки пытаются уничтожить надпись, Мао остановил их.
Чан и первые обитатели поднимались в Лушань в паланкинах,
если не хотели карабкаться по крутой горной тропе 7—8 километров.
1 Электричество провели к следующему визиту Мао, к 18 мая 1960 года. По
требовалось 470 рабочих, которым пришлось выдержать бурю в восемь баляо
Но, даже несмотря на это, Мао на виллу не заглянул.
474
Коммунисты проложили дорогу. Когда по ней проезжал автомо-
бильный кортеж Мао, ни одному другому автомобилю не разреша-
лось появляться на всем пути от долины до вершины. Пока Мао
находился в Лушане, вся гора оцеплялась, а все окрестные жители
выселялись. Охраняли Мао неизмеримо строже, чем Чана. На самом
деле после этого единственного визита Мао разочаровался в вилле
Чана, как и в других старых виллах, отобранных для него по всему
Китаю. И здесь он приказал построить огромный пуле- и бомбоне-
пробиваемый бункер из цемента, стали и камня, похожий на склад.
Новое поместье, «Тростниковые заросли номер 1», было построено
два года спустя радом с водоемом, так что на досуге Мао мог плавать
в свое удовольствие. Эта резиденция, как и другие виллы Мао, стро-
илась в самые жуткие голодные годы.
Невзирая на массовый голод в стране, Мао решил создать в Лу-
шане праздничную атмосферу, велев приглашенным привезти жен и
детей. (Многие дети впервые попали в дома, построенные по евро-
пейскому образцу. Плещущая в унитазах вода и каменные стены зача-
ровывали их.) Еда была отличной; даже в столовой персонала подава-
ли более полудюжины блюд в каждую трапезу. Вечерами показывали
оперные спектакли по выбору Мао, а в бывшей католической церкви
устраивали танцы, куда на автобусе специально привозили девушек.
По меньшей мере одну из танцовщиц и одну из медсестер курорта
приглашали на виллу Мао «поговорить».
К этому времени распутство Мао достигло своего апогея. В прави-
тельственной резиденции Чжуннаньхай прямо за танцевальным за-
лом появилась комната отдыха, где установили кровать. Мао уводил
туда одну или нескольких девушек для участия в сексуальных играх
или оргиях. Помещение было так устроено, что шума не было слыш-
но и за уединившимися опускался толстый бархатный занавес от по-
толка до самого пола. Все понимали, почему Мао удалялся туда, но
его это не волновало.
Когда Пэн приехал в Лушань на совещание Политбюро, у въезда
на территорию виллы дорогу ему преградили охранники с маленьки-
ми флажками: «Группа один» — кодовое имя Мао — отдыхал. Пэну
Пришлось выйти из автомобиля и пойти дальше пешком. Его вилла
Номер 176 находилась в 100 метрах от виллы Мао, и служба безопас-
ности Мао легко могла наблюдать за ним.
Совещание, на котором присутствовали свыше 100 высших офи-
циальных лиц, начался 2 июля 1959 года. Первым тактическим ходом
Иза° было расколоть участников совещания на шесть групп, каждая
Которых возглавлялась и контролировалась доверенным лицом —
М-то из провинциальных начальников, а те уже докладывали обо
475
всем происходящем лично вождю. Дискуссии велись в пределах этих
групп, и потому любое нежелательное мнение доводилось до сведе-
ния ограниченного круга. Остальные участники совещания узнавали
лишь то, что было выгодно Мао, из напечатанных его штатом инфор.
мационных сообщений.
Выступая перед своей группой, Северо-Западной, Пэн огласил
свою точку зрения на «большой скачок», поднял вопрос о завышенных
показателях урожая и практически назвал Мао лжецом: «Цифры
объявленные... по родине председателя Мао за прошлый год, гораздо
выше реальных. Я был там и, спрашивая людей об их жизни, выяснил,
что реальный рост — всего 16 процентов... и даже он обеспечен боль-
шими государственными субсидиями и займами. Председатель также
был в этой коммуне. Я спросил председателя: «Вы сами проводили рас-
следование и что вы узнали?» Он ответил, что не говорил об этом, но я
думаю, что говорил».
На следующий день Пэн заявил об ответственности Мао за проис-
ходящее: «Председатель Мао лично определил цифру производства в
10,7 миллиона [тонн стали, 1958 год], поэтому вы не можете сказать,
что он не несет никакой ответственности». В последующие дни Пэн
поднял вопрос о роли Мао в лихорадочном строительстве вилл и пре-
дупредил о том, что Мао не имеет права «подрывать свой престиж».
Далее он раскритиковал политику Мао, направленную на силовое
увеличение экспорта продовольствия «за счет внутреннего потреб-
ления».
Мао принял все меры для того, чтобы слова Пэна не вышли за
пределы его группы. Так оно и получилось. 14 июля разочарованный
Пэн написал Мао письмо с критикой «большого скачка», тщатель-
но выбирая выражения и надеясь, что это поможет начать настоя-
щие дебаты о «большом скачке». Мао распространил письмо среди
участников совещания, но лишь для того, чтобы использовать его
как предлог для осуждения Пэна.
Мао, словно кобра, наблюдал за Пэном, пытаясь выяснить, вовле-
чен ли он в какой-либо заговор, потому что опасался лишь реальной
угрозы. Через три недели он убедился в необоснованности своих опа-
сений.
На самом деле Пэн заранее прозондировал почву. Он знал, что Ло
Фу, бывший партиец номер один, придерживался противоположных с
Мао взглядов, и попросил Ло прочитать письмо, которое собирался от-
править Мао. Но Ло отказался, а когда Пэн попытался сам зачитать ему
содержание, Ло вскочил и выбежал из комнаты. Мао сумел внушить
такой ужас перед «заговорами», что люди панически боялись даже на-
меков. При режиме Мао, как и при режиме Сталина, только одному че'
ловеку дозволялось плести интриги, и этим человеком, как заметил
сталинский подручный Молотов, был сам Хозяин.
476
Удовлетворенный тем, что против него не строится никаких за-
говоров, Мао впервые собрал вместе всех участников совещания
23 июля. Он открыл его в характерной для него бандитской и в то же
время грустной манере: «Вы слишком много говорили. Теперь по-
звольте мне поговорить часок-другой. Я трижды принимал снотвор-
ное, но все равно не смог заснуть». Мао создавал впечатление,
словно кто-то мешал ему говорить и даже спать, нагнетая напряжен-
ность, в которой голос разума не будет услышан, а животрепещущих
вопросов удастся избежать. Мао распалял себя и преуменьшал крах
своей политики репликами типа: «Это всего лишь означает, что при-
дется какое-то время есть меньше говядины, меньше денег тратить
на шпильки и забыть о мыле». Затем Мао воспользовался крайним
средством устрашения: «Если у меня есть противники, я уйду... что-
бы возглавить крестьян (!) и сбросить правительство... Если армия
последует за вами, я уйду в горы и начну партизанскую войну... Но
я думаю, армия пойдет за мной». Один генерал вспоминал: «Мы по-
чувствовали, как в зале повисла ледяная тишина». Мао свел все про-
блемы к одной: «Выбирайте, или я, или Пэн; кто последует за Пэ-
ном, против того я буду сражаться насмерть».
Все знали, что Мао непобедим. По его распоряжению его зака-
дычный друг маршал Линь Бяо, пользовавшийся в армии таким же
высоким авторитетом, как Пэн, должен был на следующий день по-
явиться на совещании, и тем самым Мао убедил всех, что армия все-
цело ему повинуется. До того момента сам Линь в Лушане отсутство-
вал, но был под рукой, затаился у подножия горы.
Поднявшись в Лушань, Линь набросился на Пэна с ядовитыми об-
винениями, демонстративно выражая свою полную поддержку Мао.
Ни у Пэна, ни у кого-либо другого не было никаких козырей: они не
могли ни бросить вызов Мао, ни переубедить его. К тому же Мао по-
заботился о том, чтобы участникам совещания было легче принять
его сторону: пошел на некоторые уступки — по нормам отбираемо-
го у крестьян продовольствия, выпуску стали и расходам на вооруже-
ние — и выразил готовность вложить деньги в сельское хозяйство.
Мао вовсе не собирался выполнять свои обещания и вскоре отказал-
ся от всех.
Мао объявил Пэна и других критиканов, включая начальника шта-
ба Хуана Кэчэна и бывшего партийца номер один, Ло Фу, «антипар-
тийной кликой». Он повысил статус совещания до пленума Централь-
ного комитета, чтобы более официально заклеймить критиков своего
^Рса. Мао сам зачитал резолюцию и объявил ее принятой, даже не
п°ставив ее на голосование. После обязательных унизительных об-
Личительных собраний Пэн был заключен под домашний арест, а ос-
т^ьные понесли различные наказания. Их семьи также стали отвер-
еНными. Жена Хуана сошла с ума. Самый молодой и занимавший
477
самый низкий пост из группы, временный секретарь Мао Ли Жуй5
после многочисленных проработок был сослан на принудительные
работы в Великую Северную пустошь. Жена развелась с ним, и под ее
влиянием дети отреклись от отца, послав ему сухое письмо и отверг-
нув его просьбу выслать их фотографии. Ли Жуй чудом избежал смер-
тного приговора и фактически почти все двадцать последующих лет
провел в лагерях принудительного труда и в одиночной тюремной ка-
мере. Этот отважнейший человек не утратил здравомыслия, интел-
лекта и силы духа и продолжал бороться с несправедливостью в пост-
маоистские годы.
После Лушаньского пленума место Пэна в качестве министра обо-
роны занял Линь Бяо, который начал с изгнания из армии всех, кто
сочувствовал Пэну, и стал еще шире внедрять культ личности Мао. В
январе 1960 года он приказал военным заучивать наизусть цитаты из
трудов Мао, а затем и конспектировать их в блокноты, получившие
название «Маленькая красная книга». Мао был вне себя от восторга.
Позднее он сказал австралийскому маоисту Эдварду Хиллу, что Линь
«изобрел новый метод накопления цитат... «Аналекты» Конфуция —
сборник цитат. В буддизме также имеется коллекция цитат». Затем
Мао упомянул и Библию. Свои афоризмы он считал достойными та-
кой компании.
По всему Китаю подвергали гонениям всех, кто сопротивлялся не-
померным реквизициям и безжалостной эксплуатации. В следующую
пару лет, по словам постмаоистского лидера Дэн Сяопина, «прибли-
зительно 10 миллионов» человек стали жертвами этой травли, к тому
же подвергшей опасности жизнь еще нескольких десятков миллионов
их родственников. Большую часть тех 10 миллионов составили низо-
вые руководители. На их место приходили люди, с готовностью ис-
полнявшие жестокие приказы.
Еще одной группой, подвергшейся особенно безжалостной чис-
тке, стали врачи, поскольку именно они так часто указывали голод
как истинную причину мощной волны болезней и смертей. Мао хо-
тел скрыть страшную трагедию, к которой привела его политика.
Было запрещено произносить даже названия болезней, вызванных
голодом, таких как, например, отек, который просто называли «бо-
лезнь номер два». И через много лет Мао все еще бичевал врачей за
то, что они профессионально исполняли свой долг: «Откуда взялось
столько... случаев гепатита [в те дни]? И это все, чем вы, врачи, за-
нимались?! Вы намеренно выискивали их, не так ли?»
В следующем, 1960 году от голода погибли 22 миллиона человек
самое большое число умерших от голода за один год в какой-либо од-
ной стране за всю мировую историю.
478
В Душане также окончательно решилась судьба бывшей жены Мао
Гуйюань. Двадцатью двумя годами ранее, не в силах выносить беско-
нечные измены и черствое отношение к себе, она оставила Мао и уеха-
ла в Москву. В России у нее случилось психическое расстройство, и
она провела два года в провинциальной психической больнице, где со-
держалась в кошмарных условиях. Она вышла из больницы осенью
1946 года в относительно стабильном состоянии, и ей позволили вер-
нуться в Китай. Гуйюань запретили остаться в Пекине, и во время про-
ведения Лушаньско го пленума она жила поблизости, в Наньчане. Гуй-
юань выздоровела, но жила одиноко, не имея никакой материальной
поддержки. За все эти двадцать два года они с Мао ни разу не виделись.
7 июля 1959 года, в то время, когда Мао следил за Пэном, готовясь
нанести удар, у него возник каприз: вождь пожелал увидеть Гуйюань.
Мао послал за ней сообразительную жену местного босса, предвари-
тельно попросив не сообщать Гуйюань, кто хочет ее видеть, а просто
сказать, что она приглашена на праздник в Лушане. Мао сказал по-
среднице, что «с Гуйюань может произойти рецидив болезни, если
она сильно перевозбудится», он прекрасно знал, что психическое со-
стояние бывшей жены неустойчиво и она может не перенести шока.
Их дочь рассказала ему, что в 1954 году у мамы уже был подобный ре-
цидив, когда она неожиданно услышала голос Мао по радио (один из
очень редких случаев, когда его речь транслировали по радио — за что
руководителей радиовещания упрекнули), но ради своего каприза
Мао был готов рискнуть здоровьем жены.
Эгоизм Мао дорого стоил Гуйюань. Когда она вдруг увидела его пе-
ред собой, нервы ее сдали. Ее состояние ухудшилось, когда на проща-
ние он пообещал снова встретиться с ней «завтра», но на следующее
утро, по его приказу, ее насильно увезли домой. На этот раз нервный
срыв был сильнее, чем когда-либо. Женщина не узнавала даже соб-
ственную дочь, не мылась и не меняла одежду. Время от времени она
убегала из дома, подходила к воротам местного партийного штаба, ра-
стрепанная, с текущими изо рта слюнями, и требовала ответить, чьи
интриги помешали ей снова увидеться с Мао. Полностью она так ни-
когда и не восстановилась.
Глава 42
ТИБЕТЦЫ ВОССТАЮТ
(1950—1961 гг.; возраст 56—67 лет)
С момента завоевания Китая Мао был твердо намерен захватить
*ибет силой. На встрече со Сталиным 22 января 1950 года он спро-
СИл> могут ли советские военно-воздушные силы транспортировать
479
запасы оружия китайским войскам, «которые ведут приготовления к
вооруженному нападению на Тибет». Сталин ответил: «Это хорошо
что вы готовитесь к атаке. Тибет необходимо покорить...» Сталин
посоветовал заселить Тибет и другие приграничные районы этни-
ческими китайцами: «Поскольку этнические китайцы составляют не
более 5 процентов населения Синьцзяна, этот процент следует дове-
сти до тридцати... По сути, все приграничные территории следует
заселить китайцами...» Именно это тогда и делал китайский комму-
нистический режим.
В 1950—1951 годах двадцатитысячная китайская коммунистиче-
ская армия вторглась в Тибет. Однако Мао осознал, что у него нет
возможности отправить большее количество солдат, чтобы оккупи-
ровать всю территорию. Не было дорог, чтобы обеспечить многочис-
ленную армию продовольствием и вооружением, к тому же солдаты
не были приспособлены к климату высокогорья. Поэтому Мао ра-
зыграл переговорный процесс, слукавив, что предоставит этому ре-
гиону фактическую автономию. Притворяясь кротким и скромным,
он признал далай-ламу, духовного и государственного руководителя
Тибета, главой Тибета, послал ему подарки, например шестнадцати-
миллиметровый кинопроектор, и делал успокаивающие заверения
тибетской делегации, а сам в это время подгонял строительство двух
дорог в Тибет.
В сентябре 1954 года девятнадцатилетний далай-лама приезжал в
Пекин с целью посетить механически одобряющее партийные ре-
шения Всекитайское собрание народных представителей, членом
которого он был назначен. За время его полугодового визита Мао
встречался с ним не менее двенадцати раз, стараясь очаровать — и обе-
зоружить — гостя. Помня о его интересе к науке, он говорил: «Я знаю,
что вы реформатор, также как и я. У нас много общего», имелась в виду
реформа образования. Вот что поведал нам далай-лама: «Мао был опа-
сен тем, что все его слова — полуправда! Полуправда!» Мао не только
убеждал и опекал молодого тибетца, он не переставал упрекать и ругать
далай-ламу за нежелание понять, что «религия — это яд».
Пытаясь сделать для своего народа все, что в его силах, далай-лама
подал прошение о вступлении в Китайскую компартию. Его просьба
была отвергнута. Он пытался не раздражать Мао, а вернувшись в Лха-
су, летом 1955 года прислал ему письмо с вложенным тибетским цвет-
ком. Мао ответил весьма трогательно: «Дорогой далай-лама, я был
счастлив получить Ваше письмо... Я часто скучаю по тем счастливым
временам, когда Вы были в Пекине. Когда я смогу увидеть Вас вновь. •
Я был так счастлив, когда увидел вложенный в конверт тибетский цве-
ток... В свою очередь я отправляю Вам свой цветок...»
В начале 1956 года, как только две основные дороги в Тибет были
построены, Мао начал требовать продовольствие, критиковать релИ
480
гию и принялся конфисковывать оружие в регионе Кхам, прилега-
ющем к Тибету и населенном полумиллионом тибетцев. Народ вос-
стал и к концу марта уже располагал войском численностью более
60 тысяч человек, на вооружении которого находилось более 50 ты-
сЯч единиц различного оружия. Волнения молниеносно охватили
другие регионы, где основную часть населения составляли тибетцы.
На огромных территориях внутреннего Китая шли масштабные во-
енные действия, и Мао решил использовать тяжелую артиллерию и
бомбежки с воздуха.
Многочисленность и боеспособность повстанцев продемонстри-
ровали Мао, с какого рода сопротивлением он столкнется в самом
Тибете. В сентябре он решил временно отложить свои планы сделать
Тибет маоистским.
Тем не менее два года спустя, в 1958 году, масштабы продоволь-
ственных реквизиций по всей стране резко возросли, подстегнув от-
чаянное сопротивление в Тибете и четырех провинциях Западного
Китая со значительным тибетским населением — Ганьсу, Цинхае,
Юньнани и Сычуани; здесь везде прошли вооруженные восстания,
в которых принимали участие многие десятки тысяч человек. Мно-
гие тибетцы умудрились сохранить огнестрельное оружие, необхо-
димое скотоводам, чтобы заработать себе на жизнь. У них также
имелись лошади, обеспечивавшие мобильность. Но самое главное —
все они остро ощущали свою самобытность, свой язык и религию,
что позволяло им организовывать все тайно.
В Цинхае, по площади большем, чем вся Франция, восстания рас-
пространились по всей провинции. 24 июня Мао отдал приказ немед-
ленно подавить восстание. В то же самое время он объявил своим ар-
мейским начальникам «быть готовыми к тому, что восстание охватит
весь Тибет». Вождь ясно дал понять, что хочет жесткого, силового ре-
шения проблемы. 22 января следующего года он записал: «Прежде чем
вопрос решится окончательно, в Тибете наверняка будет полномас-
штабная, кровопролитная война. Правители Тибета... сейчас распо-
лагают десятитысячной повстанческой армией с высоким боевым ду-
хом, и они — наши опасные враги. Но это... хорошо, потому что имен-
но это решит нашу проблему военным путем». Мао говорил: «Они дали
**не предлог для развязывания войны». Месяц спустя он написал: «Чем
м°Шнее мятеж, тем лучше».
Ю марта 1959 года, когда прокатился слух о том, что китайцы хо-
тят похитить далай-ламу, в Лхасе вспыхнул мятеж. Тысячи демонст-
рантов прошли по городу, скопились перед дворцом далай-ламы,
СКандируя: «Китайцы, убирайтесь!» На следующий день Мао прислал
Телеграмму с приказом позволить далай-ламе скрыться. Мао просчи-
тал, что убийство далай-ламы всколыхнет мировое общественное
Нение, особенно в буддистских странах и в Индии, которую он об-
16 Неизвестный Мао	481
хаживал. В ночь на 17-е далай-лама бежал из Лхасы и отправился в
Индию. Когда информация о его побеге подтвердилась, Мао сказал
своим людям: «Вы должны удержать наших врагов в Лхасе до прибы-
тия основных сил, и тогда мы сможем окружить и стереть противни-
ка с лица земли».
Военные действия сопровождались грандиозной пропагандистской
шумихой. 7 апреля Мао навел справки о тибетских традициях. Особен-
но его интересовало, применяет ли тибетский правящий класс пытки
и действительно ли с ослушавшихся монахов заживо сдирают кожу и
перерезают им сухожилия. 29-го числа, следуя указаниям вождя, нача-
лась новая волна информационной кампании, преподносящая Тибет
как чудовищный край, где жестокие пытки вроде вышеупомянутых
плюс выдавливание глаз применяются ежедневно. В комплекте с древ-
ними предрассудками эта пропаганда произвела нужный эффект, и
Мао удалось посеять в умах людей мысль о том, что Тибет — варвар-
ская земля.
У старой тибетской теократии были свои темные стороны, но ре-
жим Мао был гораздо более жестоким и больше страданий приносил
народу. Это видно из письма в 70 тысяч слов, направленного Чжоу
Эньлаю вторым по рангу духовным лидером Тибета, панчен-ламой,
в 1962 году. В этом письме описывались события 1959—1961 годов.
Письму придает особый вес тот факт, что поначалу панчен-лама
приветствовал вступление войск Мао в Тибет и даже положительно
отреагировал на подавление Лхасского восстания в 1959 году. Болес
того, сам Чжоу признал точность изложенного в этом письме.
Мао наложил такое бремя на тибетскую экономику, какого Тибет в
принципе не мог вынести. Панчен-лама отмечал, что «в прежние вре-
мена не ощущалось такой нехватки продовольствия... никто не умирал
от голода». Однако в 1959 и 1960 годах «забрали слишком много зерна,
конфисковали даже продукты и тсампу [ячменную муку, основную еду
тибетцев] из мешков с пожертвованиями, которые люди несли в хра-
мы». Реквизиции были вопиющими: «Конфисковали почти весь ре-
зерв мяса и масла... Не было растительного масла для ламп, даже дров...
Чтобы выжить, многим скотоводам пришлось съесть большую часть
своих стад». Людей сгоняли в столовые, где кормили «сорняками, даже
несъедобной корой деревьев, листьями, корешками трав и семенами»-
Традиционная мясная еда стала редким деликатесом. Здоровье народа
серьезно ухудшилось. «Самая незначительная инфекция вроде просту-
ды... вела к массовой смертности. Огромное количество людей умер-
ло непосредственно от истощения.. Уровень смертности был ужаса-
ющим. Такого страшного голода никогда прежде не было в истории
Тибета».
482
Это письмо панчен-лама писал, проезжая по тибетским регионам.
В Цинхае он обнаружил, что у людей отняли даже миски. «В прежнем
обществе даже у нищих была посуда», — отмечал панчен-лама. Даже
При Чан Кайши и мусульманском военачальнике Ма Буфане тибетцы
в Цинхае «не были так бедны, что не могли позволить себе мисок для
еды!». Позднее в поисках пропитания люди даже пытались врываться
в трудовые лагеря и тюрьмы.
Огромное число тибетцев, даже отец и семья панчен-ламы, испыта-
ли на себе практику яростных обличительных собраний. Панчен-лама
записал: «Людей избивали, пока кровь не начинала хлестать из глаз,
ушей, ртов, носов; им ломали руки и ноги, они теряли сознание... дру-
гие умирали на месте». Впервые в Тибете самоубийства стали обычным
явлением.
Поскольку так много тибетцев примкнуло к восставшим против ре-
жима Мао, китайские войска обращались с большинством из них как
с врагами, повсюду проводя облавы, оставляя только «женщин, стари-
ков, детей и очень немного совсем юных подростков и мужчин средних
лет». После смерти Мао панчен-лама рассказал то, о чем не посмел
написать в том письме: ошеломляющее количество, 15—20 процентов
тибетцев, пожалуй половину всех взрослых мужчин, бросили в тюрь-
мы, где они умерли от непосильного труда. С ними обращались хуже,
чем с животными. Лама Палден Гиацо, отважный человек, осужден-
ный на длительный срок, рассказал нам, что его вместе с другими зак-
люченными подстегивали железными прутьями, когда они тянули на
себе тяжелые плуги.
Китайские войска подавляли мятежи с чудовищной жестокостью.
Уже после смерти Мао панчен-лама описывал, как в одном месте «тру-
пы стащили с гор и закопали в большой яме, а родственников согнали
к этой яме и объявили: «Мы уничтожили мятежных бандитов, и сего-
дня у нас праздник. Вы все будете танцевать на яме с трупами».
Зверствам сопутствовало уничтожение культуры. В рамках развер-
нутой кампании, официально названной «Большое разрушение», же-
стоко уничтожался весь тибетский образ жизни за «отсталость, грязь и
бесполезность». Мао стремился покончить с религией, в которой за-
ключался смысл жизни большинства тибетцев. На встречах с далай-
ламой в 1954— 1955 годах Мао заявил, что в Тибете слишком много мо-
нахов и это плохо влияет на воспроизведение рабочей силы. Теперь и
Монахи и монахини были вынуждены нарушить данный обет безбра-
чия и вступить в брак. «Священные манускрипты пошли на органиче-
ские удобрения, а из изображений Будды и сутр делали обувь», — писал
Панчен-лама. Такие разрушения «вряд ли были бы под силу даже бе-
3Умцам». Большинство монастырей были разрушены и «выглядели
Так, словно только что подверглись бомбардировкам». По мнению
Панчен-ламы, их количество сократилось с 2500 в 1959 году до «всего
483
лишь 70» в 1961 году, а количество монахов и монахинь — со 110 тысяч
до 7 тысяч (около 10 тысяч бежали за границу).
Одним из самых болезненных для тибетцев стал запрет на традици-
онные похороны умерших. Панчен-лама писал: «Когда человек умира-
ет и не проходит церемонию отпущения грехов, его душа не получает
очищения... так обращаться с усопшими жестоко... Люди говорили:
«Мы умираем слишком поздно... Теперь после смерти мы будем похо-
жи на собаку, выброшенную из дома!»
Пока панчен-лама в начале 1960-х ездил по стране, тибетцы сильно
рисковали, чтобы увидеть его. Они рыдали и выкрикивали: «Не дайте
нам умереть с голоду! Не дайте уничтожить буддизм! Не допустите уга-
сания народа Страны снегов!» Письмо панчен-ламы «страшно разгне-
вало» Мао, и он подверг духовного лидера Тибета серьезным наказани-
ям, включая десять лет тюремного заключения.
Тибету, как и всему Китаю, правление Мао принесло небывалые
страдания.
Глава 43
МАОИЗМ ВЫХОДИТ НА МИРОВУЮ АРЕНУ
(1959—1964 гг.; возраст 65—70 лет)
В феврале 1959 года Россия подписала соглашение о поставке в
Китай средств для производства ядерных подводных лодок. Этот до-
говор ознаменовал пик сотрудничества Кремля с Китаем в сфере пе-
редачи технологий. Но даже во время заключения договора Хрущев
не отбрасывал мысль об опасности обеспечения Мао такой огром-
ной военной силой.
Один инцидент особенно заставил Хрущева снова хорошенько все
обдумать. В сентябре 1958 года американская ракета «воздух—воздух»
«Сайдвиндер» сорвалась с тайваньского самолета и упала на террито-
рию Китая, не взорвавшись. Требования Хрущева позволить русским
исследовать неожиданно свалившийся с неба современнейший обра-
зец военной техники остались без ответа, а позднее китайцы объясни-
ли свой отказ тем, что не смогли найти ракету. Сын Хрущева Сергей,
ведущий специалист в этой области, вспоминал:
«Впервые отец почувствовал глубокие трещины, появившиеся в
нашей «братской» дружбе. Впервые он усомнился, стоит ли переда-
вать Китаю новейшие военные технологии и учить китайцев строить
ракеты и ядерные боеголовки.
...В феврале [1959 года] он решил в первый раз оказать давление,
для начала... он отложил передачу инструкции для Р-12 [ракеты]. Это
помогло. Ракета [«Сайдвиндер»] немедленно нашлась».
484
Китайцы разобрали ракету, но главная наводящая система пропа-
ла. Хрущев-старший писал в своих мемуарах: «Это было оскорбитель-
но. Любой на нашем месте испытал бы чувство обиды. У нас не было
секретов от Китая. Мы давали им все... А они, получив трофей, не за-
хотели с нами поделиться». Хрущев пришел к выводу, что Мао просто
использовал Советский Союз в собственных целях и не заботился об
интересах коммунистического лагеря в целом. Он почувствовал, что
Мао обуреваем страстным желанием править всем миром. Хрущев
приказал не спешить с передачей ядерных ноу-хау и 20 июня 1959 года
прекратил помощь в создании китайской атомной бомбы.
Этот удар не стал для китайцев фатальным, поскольку у Китая уже
были базисные знания и ключевое оборудование для производства
атомной бомбы. И все же Мао понимал, что с этого момента вряд ли
ему еще что-то удастся получить от Хрущева.
В сентябре Хрущев отправился в Америку — это был первый визит
советского лидера. Он верил в реальную возможность мирного со-
существования с Западом. Затем он отправился в Пекин на празд-
нование десятой годовщины правления Мао. Хрущев убеждал китай-
ского лидера проявлять терпимость по отношению к Западу, избегать
каких-либо нежелательных столкновений, способных вернуть мир в
колею холодной войны, как сформулировал это главный советский
идеолог.
В сближении Хрущева с Западом Мао разглядел историческую
возможность самому выдвинуться в мировые лидеры всех, кто счи-
тает, что мирное сосуществование поддерживает — или заморажива-
ет — статус-кво. Время, казалось, было выбрано очень удачно, по-
скольку процесс деколонизации шел полным ходом. В Африке
зародились многочисленные антиколониальные движения, прини-
мавшие форму партизанской войны. Мао был сторонником парти-
занской войны и считал, что разбирается в ней гораздо лучше Хру-
щева. Коммунистические партии также казались легкими целями,
поскольку практически не надеялись прийти к власти каким-либо
путем, кроме насильственного. Мао предусматривал ситуацию, ког-
да «коммунистические партии всего мира перестанут верить в Рос-
сию и поверят в нас». Он видел, что есть шанс установить свой соб-
ственный «центр мировой революции».
Иметь свой собственный лагерь и не играть роли второго плана на
Фоне Хрущева было давнишней мечтой Мао. Когда Хрущев начал пе-
рекрывать поток военной техники, Мао стал меньше бояться разгне-
вать партнера, но и раскола не желал, ведь Россия пока что оставалась
ПеРедовой державой в области военных технологий. Только в 1960 ГО-
ДУ Россия передала Китаю не менее 1010 чертежей — больше, чем в
^58 году. Поэтому Мао сформулировал принцип «пока не осуждать»
Русских и искал способ выудить у них информацию как можно быст-
485
рее. «Через восемь лет Китай станет могущественной державой,
сделал он заявление в высших эшелонах власти, — а Хрущев полно-
стью дискредитирует себя как руководитель».
Как говорил Мао своему близкому окружению в начале 1960 года
сейчас необходимо «пропагандировать мысли Мао Цзэдуна» во всем
мире. На первом этапе эта пропаганда не должна быть слишком агрес-
сивной, чтобы, по его словам, не казалось, будто «мы пытаемся экс-
портировать наше благоуханное нутро» (с коим Мао сравнивал свои
«мысли»). В результате эта пропагандистская кампания привнесла в
мир маоизм.
* * *
Распространение опыта Китая как образца для других стран, в то
время как миллионы китайцев умирали от голода, могло бы показать-
ся трудной задачей, но Мао это не беспокоило: у него имелась целая
система фильтрации информации; иностранцы могли видеть и слы-
шать лишь то, что для них предназначалось. В феврале 1959 года ЦРУ
на «предварительных слушаниях» сделало вывод о «поразительном
увеличении производства продовольствия» в Китае. Мао прекрас-
но умел пускать пыль в глаза большинству гостей. Когда французская
писательница Симона де Бовуар посетила Китай в 1955 году, даже со-
провождавшей ее франкоговорящей китаянке пришлось получить
специальное разрешение разговаривать с ней напрямую, без перевод-
чика. После краткого визита Симона де Бовуар с важным видом за-
явила, что «Мао — не больший диктатор, чем, например, Рузвельт.
Новая китайская Конституция не дает возможности сосредоточить
власть в руках одного человека». Она написала весьма скучную кни-
гу о своей поездке, озаглавленную «Великий поход». В ее алфавитном
указателе есть одна статья для слова «насилие»: «[Мао] о насилии, как
его избежать».
Мао принял меры к тому, что лишь очень тщательно проверен-
ная элита могла выезжать за пределы страны. Среди этих немногих
были дипломаты, прославившиеся своей «каменной» внешностью.
Они работали по жестким правилам, регламентирующим их поведе-
ние и слова; имели строгий приказ докладывать о каждом разговоре
и постоянно следили друг за другом. Первыми послами коммунис-
тического Китая были в основном армейские генералы. Перед тем
как посылать их за границу, Мао говорил им то ли в шутку, то ли
всерьез: «Вы не знаете ни одного иностранного языка, и вы не [про-
фессиональные] дипломаты; но я хочу, чтобы вы были моими дип-
ломатами, так как знаю, что вы не сможете сбежать».
Единственными, кто покидал Китай и начинал говорить, были
немногочисленные отважные простые граждане, которые с риском
486
для жизни переплывали в Гонконг. Они раскрывали правду о голо-
де и темных реалиях коммунистического Китая. Но на Западе их
свидетельствам не верили.
Напротив, когда в 1961 году Мао откровенно врал французскому
лидеру социалистов Франсуа Миттерану (будущему президенту), гово-
ря, что в стране нет голода («Я еще раз повторяю и хочу, чтобы все слы-
шали: в Китае голода нет»), ему безоговорочно верили. Будущий ка-
надский премьер-министр Пьер Трюдо посетил Китай в 1960 году и
стал соавтором совершенно оторванной от жизни книги «Два проста-
ка в красном Китае», в которой пи словом не упомянул о голоде. Оду-
рачить удалось даже бывшего главу Продовольственного и сельскохо-
зяйственного комитета ООН лорда Бойд-Орра. В мае 1959 года, после
поездки по Китаю, он высказал свое мнение: производство продоволь-
ствия выросло на 50—100 процентов по сравнению с 1955—1958 года-
ми, и Китай, «похоже, способен хорошо кормить [свое население]».
Британский фельдмаршал Монтгомери, человек гораздо более довер-
чивый, после своих визитов в Китай в 1960 и 1961 годах заявил, что в
стране «не было крупномасштабного голода, только дефицит продо-
вольствия в некоторых районах», и, безусловно, он не считал винова-
тым в «дефиците» Мао. Монтгомери призвал Мао никому не отдавать
власть: «Китай... нуждается в руководителе. Вы ни в коем случае не
должны покидать этот корабль».
Мао Цзэдуну было не сложно скрывать голод, и он был уверен,
что сможет разрекламировать себя как лидера, заслуживающего до-
верия на международной арене. Для этой работы он привлек трех на-
дежных писателей-журналистов: Эдгара Сноу, наполовину китаянку
Хань Суинь и англичанина Феликса Грина, который взял интервью
у Чжоу на телевидении Би-би-си, задавая вопросы, ответы на кото-
рые Чжоу просто считывал с листков бумаги.
Свою международную саморекламу Мао подпитывал сильно воз-
росшими подаяниями, состоявшими из его обычного набора: воору-
жения, денег и продовольствия. 21 января 1960 года для регулирования
возросшей помощи другим странам был сформирован новый испол-
нительный орган под названием Бюро по международным экономи-
ческим связям, приравненное по властным полномочиям к министер-
ству иностранной торговли и министерству иностранных дел. Объемы
помощи тут же воспарили до небес. Этот поток даров Мао загранице
с°впал с худшими годами величайшего в мировой истории голода.
Только в 1960 году в Китае от голода умерло свыше 22 миллионов че-
ловек.
Китай был не просто беднейшей страной мира, оказывающей по-
мощь другим государствам: его помощь была огромнее, чем когда бы
487
то ни было, в процентном отношении дохода страны-донора на душу
населения. Более того, помощь часто шла в страны, где уровень жиз~
ни был гораздо выше, чем в самом Китае, например в Венгрию. Це-
ной таких пожертвований был не просто жизненный уровень, а жизни
китайцев. Более того, китайская сторона постоянно заявляла, что это
именно благотворительность: займы следует воспринимать как дары,
либо возвращение долгов может быть отложено на неопределенный
срок. Что касается вооружения, то власти любили повторять: «Мы не
армейские купцы»; однако это вовсе не означало, что Китай не экс-
портирует оружие, просто за него не надо платить.
Мао понимал, что для него самый лучший шанс — налаживать от-
ношения с той страной, где идет война, поэтому главным получателем
военной помощи в его списке был Индокитай, которому вождь за вре-
мя своего правления щедро предоставил более 20 миллиардов амери-
канских долларов. В Африке он пытался присоединиться к процессу
деколонизации: так, в Алжир, который вел с Францией самую круп-
ную антиколониальную войну на континенте, мощным потоком по-
ступали из Китая деньги, товары и оружие1.
В Латинской Америке, как только в январе 1959 года власть захва-
тил Фидель Кастро, Пекин нацелился на Кубу. Когда соратник Каст-
ро Че Гевара приехал в Китай в ноябре 1960 года, Мао выделил Кубе
«заем» в 60 миллионов американских долларов, а Чжоу сказал Геваре,
что «деньги возвращать не надо».
В самом коммунистическом лагере Мао старался завоевать пози-
ции во всех странах, но из сферы российского влияния ему удалось
вывести лишь одного клиента: крошечную нищую Албанию. Еще в
1958 году албанский диктатор Энвер Ходжа выклянчил у готового
оказать помощь Мао 50 миллионов рублей — значительная сумма
для страны с населением менее 3 миллионов человек. Затем, в янва-
ре 1961 года, когда противоречия между Пекином и Москвой обо-
стрились и Ходжа доказал, что в обливании грязью Хрущева на него
можно положиться, Пекин удесятерил эту сумму, одолжив Тиране
500 миллионов рублей, и прислал 2,2 миллиона бушелей пшеницы,
купленные Китаем в Канаде за твердую валюту. Китайцы умирали
десятками миллионов, а албанцы, благодаря китайским продоволь-
ственным вливаниям, даже не представляли, что такое нормирова-
ние продуктов. Главный албанский представитель на переговорах с
Пекином, Пупо Шути, говорил, что в Китае «голод можно увидеть
своими глазами», однако «китайцы дали нам все... Когда мы в чем-
то нуждались, то просто просили китайцев... Мне было стыдно.. »•
Когда коллеги Мао дрогнули, он их отчитал.
1 События в Алжире продемонстрировали, насколько Мао зависел от воору-
женных конфликтов. В 1962 году, как только Алжир обрел независимость, от вли-
яния Мао ничего не осталось.
488
Мао не жалел денег на раскол коммунистических партий и органи-
зацию маоистских партий по всему миру. Это дело он доверил шефу
своей разведки Кан Шэну. Заметив размытость пекинских критериев
преданности, нахлебники поспешили поживиться. В албанских ар-
хивах остались документы о том, как вспыльчивый Кан в Тиране вы-
ражал свое недовольство венесуэльским левым, получившим через
Албанию 300 тысяч американских долларов из китайских денег. Гол-
ландская разведслужба организовала фиктивную маоистскую партию,
финансировавшуюся и уважаемую Китаем. Высший чиновник ЦРУ,
специалист по Китаю Джеймс Лилли рассказал нам, с каким востор-
гом они обнаружили, как легко внедриться в Китай: просто предло-
жить нескольким людям восхвалять Мао и организовать маоистскую
партию; Пекин бросается их финансировать и приглашает в Китай.
(Однако эти шпионы не приносили пользы, поскольку всех ино-
странцев жестко изолировали от китайцев1.)
Для запуска маоизма в мир Мао выбрал девяностую годовщину
дня рождения Ленина, в апреле 1960 года. Он выпустил манифест
под заголовком «Да здравствует ленинизм!», в котором говорилось,
что отстаивание мирного пути к социализму неприемлемо — Пекин
назвал этот путь ревизионизмом — и, если коммунисты стремятся
захватить власть, им придется прибегнуть к насилию. При этом Хру-
щев не назывался, а вместо него говорилось о югославском руково-
дителе Тито, которого использовали как мальчика для битья.
Одновременно Мао попытался занять центральное место на по-
литической арене, пригласив на празднование Первого мая более
700 сторонников из стран третьего мира. Этот день должен был стать
днем основания маоистского лагеря. Некоторые группы гостей вождь
принимал лично, и, как сообщалось, иностранцы «низкопоклонство-
вали» и пели маоистский гимн «Алеет Восток». Мао приказал макси-
мально освещать эти аудиенции в прессе и сам правил отчеты фразу за
Фразой.
------.---
1 По меньшей мере один китаец заметил, как легко огромные деньги вливают-
ся в проекты, связанные с заграничной помощью, и попытался этим воспользо-
ваться. В марте I960 года сотрудник министерства иностранной торговли улизнул
с астрономической суммой в 200 тысяч юаней. Это была самая крупная на сего-
дняшний день афера с наличными. Ему пришлось подделать всего одно письмо
И 1СеГо одну ПОДПИСЬ — Чжоу Эньлая. В одностраничном письме говорилось о те-
лефонном звонке от персонала Мао в офис Чжоу с просьбой выделить наличные
Деньги на ремонт храма в Тибете, дабы несколько иностранных журналистов
Могли его сфотографировать. У этого чиновника было четверо голодных детей,
°н хотел купить им немного еды, продававшейся в специальных государствен-
ных магазинах, не входящих в сеть распределения продуктов по карточкам. В этих
ств аЗИнах по бешеным ценам в основном покупали продукты те, у кого были род-
к0 бНики за границей. Излишне говорить, что предприимчивого чиновника лег-
489
Все эти встречи были приурочены к кануну главного мирового по-
литического события, на которое Мао не допустили, а именно самми-
та «Большой четверки» (США, Англии, Франции, СССР), открытие
которого должно было состояться 16 мая в Париже и где Хрущев на-
деялся отстоять принцип мирного сосуществования. Мао собирался
провести не менее крупное альтернативное шоу и предстать перед
всем миром защитником бедных. Однако событие прошло практиче-
ски незамеченным отчасти из-за того, что иностранные последовате-
ли Мао были фигурами незначительными. К тому же Мао не внушал
неистовой веры и приобрел очень мало ярых последователей. В нем
чувствовалась высокомерная снисходительность. Группе африканцев
он сказал, что представителям Запада «наша раса кажется ничуть не
лучше, чем вы, африканцы».
Мао надеялся, что Хрущева сочтут миротворцем, а его самого —
антиподом советского лидера, но получил удар с самой неожидан-
ной стороны. За две недели до парижского саммита над Россией был
сбит американский самолет-шпион U-2. Когда президент Эйзенха-
уэр отказался принести извинения, Хрущев демонстративно поки-
нул встречу, и саммит провалился. Пекину пришлось похвалить
Хрущева за жесткую позицию.
Агрессивность Хрущева по отношению к США грозила расстро-
ить планы Мао, но он все равно рвался вперед, и удобный случай не
замедлил представиться — съезд Всемирной федерации профсоюзов,
который начался в Пекине 5 июня 1960 года. Это была самая важная
международная встреча, когда-либо проходившая в Китае с тех пор,
как Мао пришел к власти. На ней собрались участники из шестиде-
сяти стран: делегаты от правящих коммунистических партий и ак-
тивные члены профсоюзов со всех пяти континентов из тех, кто не
раболепствовал перед Москвой. Мао мобилизовал всех своих высо-
копоставленных соратников на жесткое противостояние Москве.
Они должны были утверждать, что мирное сосуществование — об-
ман и, «пока существует капитализм, войны не избежать». Францу-
зы и итальянцы, близкие к позиции Хрущева-, были обособлены и
заклеймены «прислужниками империализма». Итальянский делегат
Витторио Фоа рассказал нам, что «враждебность китайцев так дей-
ствовала на нервы, что итальянцы боялись за свою жизнь и стара-
лись держаться вместе». Агрессивность китайцев шокировала даже
делегата Албании, Того Нуши, который в узком кругу называл их
бандитами1.
1 Член албанского Политбюро, Лири Белишова, находившаяся тогда в Китае,
сообщила о происходящем русским, за что тридцать мучительных лет провела
в ГУЛАГе Ходжи. Хрущев писал в мемуарах: ее «задушили», «убили». Но это
было не так, она не утратила свою удивительную энергичность, как мы видели в
1996 году.
490
Китайцы «плевали нам в лицо», отметил Хрущев. Москва рас-
сматривала эту встречу как начало китайско-советского разрыва.
Как и ЦРУ. Две недели спустя исполняющий обязанности директо-
ра ЦРУ Чарлз Кейбелл заявил в Совете национальной безопаснос-
ти: Китай на этой конференции «столь вызывающе вел себя по от-
ношению к руководству СССР, что у Хрущева не было выбора». До
тех пор противоречия между Москвой и Пекином тщательно скры-
вались коммунистами, и многие сомневались в том, что разрыв дей-
ствительно произошел.
21 июня Хрущев обратился к коммунистическим лидерам из пяти-
десяти одной страны, собравшимся в Бухаресте. Он доказал несосто-
ятельность утверждения Мао о том, что к социализму можно прийти
только военным путем. «Для всемирного триумфа социалистических
идей не нужна мировая война. Только сумасшедшие и маньяки могут
сейчас призывать к новой мировой войне, в которой, — мрачно про-
изнес он, — миллионы людей могут сгореть во вселенском пожаре».
Однако «здравомыслящие люди» составляют «большинство даже сре-
ди самых заклятых врагов коммунизма». То есть Хрущев почти от-
крыто назвал Мао сумасшедшим и объявил, что сосуществование
с Западом предпочтительнее продолжения союза с Мао. «Вы хоти-
те господствовать над всеми, господствовать над всем миром», — ска-
зал Хрущев в частной беседе китайскому делегату Пэн Чжэню. Также
он обратился к китайцам: «Если вы так сильно любите Сталина, по-
чему бы вам не забрать его тело в Пекин?» Своим соратникам он го-
ворил: «Когда я смотрю на Мао, я вижу перед собой Сталина, точная
копия».
Продолжая отстаивать точку зрения Мао, Пэн Чжэнь понял, что
остался в одиночестве. «В Бухаресте мы оказались в изоляции, — за-
метил Мао. — Там не было ни одной партии, которая поддержала бы
Китай. Даже... Албания». Изоляция и резкая атака Хрущева застали
Мао врасплох. В таких обстоятельствах раскол только ухудшил бы
положение, а Мао все еще нуждался в российских военных техноло-
гиях. Хрущев категорически не соглашался с агрессивной политикой
Мао, и тому пришлось отступить.
К этому моменту пелена окончательно спала с глаз Хрущева. Вер-
нувшись из Бухареста, он немедленно приказал отозвать из Китая
всех — а это больше тысячи — советских советников и прекратить
помощь в строительстве 155 промышленных объектов, самых дале-
ких от завершения.
Мао просчитался. Русские нанесли ответный удар в самый небла-
г°приятный момент. Хотя китайские ученые получили технологии для
с°3Дания атомной бомбы, русские не успели до конца поделиться спе-
циальными знаниями по производству системы доставки — ракет.
Итайцы спешили. Ученые получили приказ, не упуская ни минуты,
491
до отъезда русских всеми правдами и неправдами добыть у них ин~
формацию. Для советских ученых были организованы вечера и при-
глашены певички и танцовщицы, которые должны были напоить их
и задержать на танцах, а в это время их чертежи и записи перефотогра-
фировались. Но, даже несмотря на это, в ракетной программе и всей
программе превращения Китая в супердержаву начался хаос. Страст-
ное желание Мао стать великим мировым лидером и конкурентом
Хрущева не привело к успеху.
Мао пришлось отступить. Когда в ноябре представители восьмиде-
сяти одной коммунистической партии собрались в Москве, китайцы
выразили готовность к примирению. Мао собственной персоной явил-
ся в советское посольство в Пекине в годовщину большевистской ре-
волюции, а также отправил Хрущеву льстивые поздравления с Новым
1961 годом. В общем, кое-какое примирение состоялось. В конце кон-
цов русские продолжили оказание помощи Китаю по завершению
66 из 155 неоконченных промышленных объектов. Но Мао так и не по-
лучил того, чего он желал больше всего, — возобновления сотрудниче-
ства в области последних военных технологий.
Десятки крупномасштабных проектов были отменены. Позднее
Мао винил в этом голод, который сам же создал и который, по его
утверждению, разрушил китайскую экономику. Этому его утвержде-
нию в Китае верят по сей день. В действительности расторжение до-
говоров должно было облегчить голод: Китай теперь мог экспорти-
ровать меньше продовольствия.
Однако вместо того, чтобы дать китайцам передышку, Мао нашел
новый способ растрачивать продовольствие. Он настоял на продолже-
нии эскпорта, чтобы выплатить долги России досрочно — в течение
пяти лет, а не шестнадцати, как позволяли соглашения. Он пошел на
это, зная, что Россия нуждается в продовольствии, а китайские постав-
ки составляли две трети в российском продовольственном импорте.
Продолжая осуществлять поставки в прежнем объеме, он поощрял за-
висимость России от китайского продовольствия, надеясь, что Хрущев
продаст ему больше того, что он хочет. Уже потом Мао придумал леген-
ду, будто Хрущев заставил его платить долги в голодное время и это
явилось одной из главных причин голода в Китае. На самом деле, как
категорически заявили на брифинге постмаоистские китайские лиде-
ры, «Россия даже не просила выплачивать долги», не говоря уж о ка-
ком-то «давлении» на Китай. Именно Мао настоял на досрочных вы-
платах.
Советский посол в Пекине в то время, Червоненко, рассказал нам*
что получил из Москвы инструкции отказаться от китайского проД0'
вольствия и что Россия иногда не принимала партии зерна. Русские
прекрасно знали о страшном голоде в стране. «Не нужно было про130'
дить каких-то специальных исследований, — говорил Червоненко.
492
Достаточно было проехать по дороге из аэропорта. На деревьях не было
листьев». Однажды, когда китайцы сказали, что собираются увеличить
поставки мяса, русские недоуменно спросили: «Каким образом?» И
получили ответ: «Не ваше дело!»
Хрущев не только не требовал ускорять выплаты, но и проявил
поразительное понимание ситуации, даже пересмотрел курс юаня к
доллару в пользу Китая. Согласно российскому источнику, это
уменьшило задолженность Китая России на 77,5 процента. В февра-
ле 1961 года Хрущев предложил Мао миллион тонн зерна и полмил-
лиона тонн кубинского сахара. Сахар Мао купил, но от зерна отка-
зался. Не из гордости. Он просто ухватился за предложение Хрущева
предоставить технологии и экспертов для производства истребите-
лей Миг-21С.
Следующие два года тактика Мао состояла в том, чтобы цр дать
Кремлю перекрыть поток помощи, поскольку он надеялся получить
доступ к военным технологиям, но в то же время он продолжал оскорб-
лять Хрущева по любому поводу, даже из-за Берлинской стены — са-
мого яркого символа холодной войны. Один восточногерманский дип-
ломат, находившийся тогда в Пекине, рассказал нам, что, когда 13 ав-
густа 1961 года была возведена Берлинская стена, Чжоу Эньлай прямо
заявил восточным немцам, что Мао видит в этом признак «капитуля-
ции Хрущева перед американскими империалистами».
Мао оказался очень хитрым клиентом, и Хрущеву перед каждым
важным шагом приходилось быть начеку. В октябре 1962 года Хрущев
тайно разместил на Кубе ядерные ракеты — самое его авантюрное
предприятие за все десятилетие нахождения у власти и пик его «анти-
империализма». Вступая в опасную конфронтацию с США, Хрущев
хотел быть уверенным, что Мао не воткнет ему нож в спину, и решил
бросить Мао кость, причем большую: Кремль благословил Китай на
нападение на Индию, хотя тем самым Москва предавала интересы
Индии, главного дружественного государства, которое Хрущев обха-
живал.
Мао уже давно планировал войну с Индией из-за приграничных
территорий. Китай отказался признать границы Индии, определен-
Ньте Британией в колониальные времена, и настаивал на их пересмот-
Ре или, по крайней мере, на легализации границ между двумя теперь
Уже суверенными государствами. Индия считала, что границы давно
Установлены и пересмотру не подлежат, и обе стороны зашли в тупик.
Мае—июне 1962 года Пекин тихо готовился к войне. Чжоу впослед-
СТвии рассказывал американцам, что «Неру вел себя очень самоуве-
РеИно... а мы пытались сбить с него спесь». Но Мао осторожничал с
ачалом войны, волнуясь за безопасность ядерного полигона в Лоп-
493
Норе в Северо-Западном Китае, который был вне радиуса действия
американских самолетов-шпионов U-2, базировавшихся на Тайване,
но вполне досягаем из Индии. Непредвиденным последствием этой
войны стало то, что Индия разрешила американским U-2 вылететь с
базы в Чарбатии, они смогли сфотографировать испытания первой
китайской атомной бомбы в 1964 году.
Мао также опасался, что придется воевать на два фронта. С 1949 го~
да Чан Кайши активно готовился к вторжению на материк, надеясь,
что измученный голодом народ восстанет и поддержит его. Всерьез
воспринимая угрозу вторжения националистов, Мао передислоциро-
вал крупные войсковые соединения на юго-восточное побережье на-
против Тайваня, а сам поспешил скрыться в секретном убежище в го-
рах Сишань за пределами Пекина.
Начиная с 1955 года китайцы вели регулярные переговоры с США
на уровне послов в Варшаве. Теперь Мао использовал этот канал, что-
бы прозондировать, поддержит ли Вашингтон вторжение Чан Кайши,
и получил прямой и очень ободряющий ответ. Американцы заявили,
что не поддержат военный поход Чан Кайши на материковый Китай
и что Чан Кайши обещал не нападать без согласия Вашингтона.
Но Мао все еще колебался. Первостепенным фактором оставал-
ся Советский Союз, от которого Китай полностью зависел в нефтя-
ной сфере. Во время прежних пограничных конфликтов с Индией
Хрущев для виду отказался поддержать Пекин, а затем согласился
продать Индии самолеты, способные летать на больших высотах, и
летом 1962 года подписал соглашение не только о продаже Мигов,
но и о производстве самолетов Миг-21 С в Индии.
К началу октября, с приближением гималайской зимы, спектр
возможностей сузился. Мао закинул удочку советскому послу, мол,
какова будет реакция Москвы, если Китай нападет на Индию. Хру-
щев не упустил шанса на сенсационный демарш. 14-го числа совет-
ский лидер дал четырехчасовой прощальный банкет в честь отъезда
китайского посла, на котором заверил, что Москва подстрахует Ки-
тай, если он развяжет пограничную войну с Индией и отложит прода-
жу ей Миг-21С. Советский лидер поведал, что тайно поставил на Кубе
ядерные ракеты и надеется на поддержку Китая.
Эта хитроумная политическая игра была надежно скрыта от всего
мира1. Утром 20 октября, перед самым началом Кубинского кризиса,
Мао отдал приказ ударным войскам штурмовать индийские позиции
в двух сильно удаленных друг от друга секторах границы. Пять дней
спустя, в самый разгар Кубинского кризиса, Хрущев выступил в под-
1 Когда 22 октября один из участников совещания в Овальном кабинете (То-
мас Кухель) спросил, нет ли признаков того, что советский демарш на Кубе <<CD^'
зан с военными действиями Китая против Индии», глава ЦРУ Джон Маккоу
ответил: «Нет, мы не имеем абсолютно никакой информации по этому вопросу*^
494
держку Мао: в газете «Правда» появилось его заявление, оскорбившее
Неру.
Китайские войска быстро продвинулись в Северо-Восточную Ин-
дию более чем на 150 километров. Затем, продемонстрировав военное
превосходство, Мао отвел свои войска, и у каждой страны остались
спорные территории. Эта ситуация сохраняется до сих пор. Мао дос-
тиг своей цели — долговременной стабильности на этой границе — и
получил возможность сосредоточиться на более широких амбициях.
Война нанесла смертельный удар по Неру, сопернику Мао за лидер-
ство в развивающемся мире. Неру умер через восемнадцать месяцев
от удара.
Тем временем Кубинский ядерный ракетный кризис в основном
был улажен 28 октября, после того как Хрущев согласился убрать раке-
ты в обмен на обещание президента США Джона Ф. Кеннеди не втор-
гаться на Кубу (и необнародованное обещание вывести американские
ракеты из Турции). Мао сразу нарушил договор не мешать Хрущеву во
время кризиса и постарался воспользоваться недовольством Гаваны
Хрущевым за то, что он не посоветовался с кубинцами по поводу сво-
его соглашения с США. В Китае прошли многочисленные демонстра-
ции в поддержку Кубы, руководство страны разразилось воинствен-
ными заявлениями, содержащими почти неприкрытые обвинения
Москвы в предательстве. Мао бомбардировал кубинцев посланиями,
убеждая их в том, что Москва — «недостойный доверия союзник», и
подстрекая выступить против согласия Хрущева убрать с Кубы совет-
ские ракеты и самолеты. Мао пытался сыграть на разногласиях между
Кастро и Геварой, который выступал против этого соглашения. «Толь-
ко один человек понял все правильно, — заявил Мао, — Че Гевара».
Мао вмешивался не в свое дело и науськивал, но так и не смог за-
ставить Гавану занять аналогичную антисоветскую позицию. Одна-
ко ему удалось извлечь пользу из обиды кубинцев на русских. Когда
самая современная американская ракета «Тор-Эйбл-Стар» случай-
но приземлилась на Кубе, Кастро не передал ее русским, как тради-
ционно поступил бы, а столкнул их лбами с китайцами, выжидая,
кто больше даст. В результате Пекин получил некоторые решающие
компоненты, сыгравшие важную роль в усовершенствовании китай-
ских ракет.
Несмотря на то что в Индии война еще продолжалась, Хрущев на-
рушил свое обещание поддерживать Китай. В передовице «Правды»
5 Ноября не было ни слова об одобрении позиции Пекина. Хрущеву,
Как и Мао, сотрудничество казалось совершенно неприемлемым, хотя
с°ветский лидер стремился не допустить распада коммунистического
лагеря.
495
Мао также к этому стремился, надеясь, что ему еще удастся вы-
тянуть из Хрущева побольше ядерных секретов. Эти надежды окон-
чательно рухнули в июле 1963 года, когда Хрущев подписал запрет
на ядерные испытания с США и Великобританией, по которому все
участники договора не имели права помогать другим странам овла-
деть ядерной бомбой1. Это означало, что теперь Хрущев стал факти-
чески бесполезен для Мао.
Именно в этот момент, более чем через три года после вывода мао-
изма на мировую арену, Мао приказал заклеймить Хрущева «ревизи-
онистом». Публичная перебранка обострялась. Для Мао эта полемика
служила чем-то вроде международной рекламной кампании маоиз-
ма, суть которой сводилась к одному из основных обвинений, выдви-
нутых против Хрущева: «Современные ревизионисты полагают, что
главное сейчас — выживание. Философия выживания заменила марк-
сизм-ленинизм». Сейчас трудно представить себе те времена, когда
кого-то мог привлекать такой подход. Однако отрицание желания —
и права — людей жить было главным пунктом маоизма.
Глава 44
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ЛЮ УСТРАИВАЕТ ЗАСАДУ
(1961—1962 гг.; возраст 67—68 лет)
Когда в 1958 году Мао начал программу «большого скачка», Лю Ша-
оци, заместитель председателя ЦК КПК, поддержал его, несмотря на
то что не был согласен с его позицией. И когда министр обороны Пэн
Дэхуай в 1959 году в Лушане, в разгар голода, выступил против полити-
ки Мао, Лю, председатель КНР и второе лицо в партии, не встал на сто-
рону Пэна.
Тем не менее Лю глубоко волновала проблема голода, который,
как он знал, к началу 1961 года унес жизнь около 30 миллионов че-
ловек. Когда Лю навестил родную провинцию Хунань, в апреле—мае
того года взору его открылись картины чудовищных страданий, ко-
торые переживал народ, благодаря и его стараниям. Он всерьез за-
думался о том, как найти способ остановить Мао.
Во время своей поездки Лю навестил сестру. Она вышла замуж в
семью «землевладельца», который относился к категории «классовых
врагов». Когда еще на заре правления Мао она написала брату, какие
лишения свалились на них во время земельной реформы, он дал
«корректный» и отнюдь не утешительный совет. Сейчас он привез с
1 На самом деле Кеннеди пытался использовать этот договор для усугублении
разрыва между Москвой и Пекином.
496
собой 2,5 килограмма риса, 1 килограмм печенья, 1 килограмм кон-
фет, 9 яиц и банку со свиным салом. Его сестра лежала в постели го-
лодная и совсем больная. Она разрыдалась, когда заговорила о муже,
который недавно умер в страшных мучениях, съев лепешку из неочи-
щенного зерна, которую их дочь специально сберегла для него. Его
ослабленный желудок не смог справиться с грубой пищей, а рядом не
оказалось ни врача, ни больницы.
Шурин написал Лю о голоде в деревне еще в 1959 году, когда Лю
стал председателем КНР, но письмо перехватили, а автора наказали,
привязав к дереву и оставив на морозе при порывистом ветре, пока он
чуть не потерял сознание.
Повсюду Лю видел душераздирающие картины и слышал траги-
ческие истории. Он чувствовал, как сильна людская ненависть к
коммунистам и... к нему лично. На стене старого дома семьи Лю две-
надцатилетний мальчик написал: «Долой Лю Шаоци». На глазах у
этого мальчика в течение одного года умерли от голода шесть членов
семьи. А последний, самый младший братик умер на его руках. Ког-
да их мама умерла, мальчик ходил с младенцем по округе и искал,
кто бы мог покормить ребенка грудным молоком. Вмешательство
Лю остановило полицию, решившую наказать мальчика за «контр-
революционные действия» — обычное обвинение за подобный по-
ступок.
Лю также запретил местным властям наказывать крестьян «за во-
ровство продуктов», сделав перед крестьянами поразительное призна-
ние в том, что это государство грабит их. Лю сказал: «Члены коммуны
думают так: раз государство берет у нас, почему я не могу взять у него?
Раз вы берете много, почему я не могу взять малость?»
В довершение всего Лю совершил еще один беспрецедентный по-
ступок: извинился перед крестьянами за то, что натворили коммуни-
сты, почти через сорок лет после основания Компартии Китая. Лю
сказал: «Я глубоко поражен тем, как сурова жизнь моих земляков...
Я чувствую ответственность за причиненные вам страдания и дол-
жен просить прощения...» Он разрыдался и поклонился крестьянам.
Эта поездка наложила на него глубочайший отпечаток. После воз-
вращения в Пекин он сказал высокопоставленным руководителям:
«Так дальше продолжать нельзя».
В августе 1961 года, когда подходило время осеннего сбора уро-
*ая, Мао вновь собрал своих руководителей под облаками гор Лу-
Шань, чтобы установить цифры продовольственных заготовок. Лю
Убеждал сократить нормы отбираемого у людей продовольствия. Они
^Ного спорили, и напряжение в их отношениях стало очевидным для
°кРУЖающих, как заметил сын-подросток одного из провинциальных
497
начальников. Он купался в бассейне вместе с другими детьми высших
чиновников, когда приехал вождь. Дети оживленно вскарабкались
на деревянный помост, где сидел Мао вместе с охранниками, наб-
людая за выступлением танцовщиц. Мальчик рассказал Мао, что
глотнул немного воды, когда купался, и Мао ответил: «Когда плы-
вешь, не захлебнешься, если глотнешь воду хоть тысячу раз; при-
дется нахлебаться десятками тысяч глотков, пока не научишься пла-
вать». Эту метафору — «захлебываться, пока учишься плавать» — вме-
сто «учение дается нелегко» Мао часто использовал, оправдывая свои
частые экономические провалы. Вскоре подплыл Лю Шаоци со сво-
ими охранниками и, выбравшись на помост, обменялся с Мао едва за-
метным кивком. Они просто сидели на маленьком помосте пример-
но в 30 квадратных метров, курили и молчали. Мальчик вспоминал
с удивлением: «Как они дошли до того, что едва здороваются друг с
другом?»
Другие коллеги Мао также пытались призвать его к здравому смыс-
лу. После поездки в Хэбэй, провинцию бывшего пограничного райо-
на, Чжоу Эньлай сказал Мао, что люди «питаются только листьями с
деревьев, солеными овощами и дикими травами. У них абсолютно ни-
чего не остается от собранного урожая». Мао был сильно раздражен и,
когда Чжоу как-то делился с ним впечатлениями, резко спросил: «Ну
и из-за чего вся эта шумиха?»
Тем не менее в Лушане под значительным давлением Мао согласил-
ся с сокращением продовольственных поборов более чем на 34 про-
цента по сравнению с планом на начало года. В результате в 1961 году
количество смертей от голода уменьшилось почти наполовину, хотя и
осталось огромным — около 12 миллионов умерших.
Мао пошел на эту уступку отчасти потому, что большое число про-
мышленных предприятий все равно пришлось закрыть из-за дефици-
та таких необходимых компонентов, как сталь, уголь и электроэнер-
гия. Эта мера была своевременной, поскольку их продукция не
находила сбыта, но в результате начались сильные волнения, ведь
26 миллионов человек потеряли работу. Большинство из них за по-
следние три года перебрались в города; теперь они были выброшены
в свои деревни — самая большая миграция населения в человеческой
истории. «Как прекрасен наш китайский народ и какие замечатель-
ные у нас кадры! — восклицал Мао. — Двадцать миллионов человек:
мы зовем, и они приходят, мы распускаем их, и они уходят. — Он про-
должал: — Какая другая партия может справиться с этим, кроме ком-
мунистической?» Однако, возвратившись в деревни, эти люди теряли
те минимальные средства к существованию, которые гарантирова-
лись им на заводах и фабриках. Вдобавок ко всему разрушались се-
мьи, если один из супругов, привыкнув к городской работе, не хотел
возвращаться в деревню, чтобы вновь стать крестьянином и голодать-
498
Такие пары вынуждены были жить раздельно, проводя вместе только
двенадцать дней в году.
Но, согласившись снизить уровень продовольственных поборов в
1961 году, Мао предостерег слушавших его в Л ушане: «Мы скатились
на дно долины», имея в виду, что только реквизиции могут привести
к подъему. В следующем году руководителям было приказано вновь
увеличить объемы отбираемого у населения продовольствия.
Тем, кто в его окружении мог бы решиться на отчаянные меры,
Мао послал предупреждение по очень необычному каналу, через при-
ехавшего в Китай отставного британского фельдмаршала Монтго-
мери. Совершенно спонтанно Мао сказал фельдмаршалу: «Я всегда
готов к смерти. Меня можно умертвить пятью способами: застрелят
враги, авиа-, железнодорожная катастрофа, утопление или отравле-
ние. Но помните, я подготовился ко всем пяти способам». Посколь-
ку все разговоры Мао с иностранцами обычно становились известны
высокопоставленным руководителям, он предупреждал своих сорат-
ников: «Даже не пытайтесь. Я принял меры предосторожности».
У него была причина для беспокойства. Даже его личная охрана,
люди, которым Мао доверял свою жизнь, часто горько упрекали его за
глаза. «Где весь собранный урожай зерна?» — сказал один солдат. «Это
по приказу председателя Мао людям приходится есть одну траву? —
спросил другой. — Ему нет дела до людей, живы они или умерли...»
И еще один: «Сейчас у крестьян нет даже той еды, которую раньше
ели собаки...» И члены коммун говорили: «Председатель Мао хочет
заморить нас голодом?» Естественно, в рядах охраны быстренько про-
вели чистку.
Более всего Мао тревожило то, что на партийном съезде в сентяб-
ре 1961 года он может потерять власть. Как отметил в своем дневни-
ке Линь Бяо, «больше всего Мао беспокоился, сможет ли он полу-
чить большинство голосов». Съезд был намечен как раз на сентябрь.
Предыдущий состоялся в сентябре 1956 года, а по партийному уста-
ву съезды должны проводиться каждые пять лет. Мао должен был
Устранить угрозу лишения власти любой ценой.
Еще в 1959 году Мао почувствовал глубокое недовольство по отно-
шению к себе в высшем эшелоне власти. «Если вы не проголосуете за
Меня, — сказал он тогда на партийном пленуме, — значит, так тому и
быть». С того времени ситуация сильно изменилась, и не в его пользу:
воцарился голод. На партийных собраниях в провинциях партийные
Руководители часто не могли сдержать слез, когда докладывали о том,
что видели в деревнях. Более того, политика Мао принесла голод и в
Их семьи. Их ежемесячный рацион составлял около 10 килограммов
Р^са, нескольких унций растительного масла и маленький кусочек
499
мяса. В правительственном квартале Пекина, Чжуннаньхае, персонал
министерств выращивал пшеницу и овощи под окнами офисов, что-
бы пополнить свой скудный рацион. Голод заставил почти всех офи-
циальных лиц страстно мечтать о перемене политического курса.
Мао пытался ослабить недовольство народа своим обычным мето-
дом, найдя козлов отпущения. В первую очередь он обрушился на
партийный аппарат в деревнях, который обвинил в том, что они изби-
вают людей, и избивают их до смерти, и в том, что из-за них снизил-
ся урожай и у людей недостаточно еды. Следом он винил русских, и
третьим козлом отпущения было «необъяснимое природное прокля-
тие». На самом деле из метеорологических архивов видно, что в го-
лодные годы природные условия были лучше, чем обычно. Но даже
если руководящие кадры не имели полной картины и наполовину ве-
рили Мао, голодные чиновники ощущали нечто ужасно неправиль-
ное в том курсе, которым партия вела страну, ведь все население,
включая их самих, было доведено до такой крайней нищеты.
Мао также попытался завоевать симпатии партийных кадров, объ-
явив, что «разделит со своим народом и горе и радости» и прекратит
есть мясо. На самом деле он всего лишь на время заменил мясо рыбой,
которую все равно любил. Правда, его диета без мяса долго не продли-
лась. Как раз в самый разгар голода он вдруг полюбил богатую мясом
европейскую кухню. 26 апреля 1961 года ему был представлен внуши-
тельный набор европейских меню под семью заголовками: морепро-
дукты, курица, утка, свинина, баранина, говядина и супы с десятками
блюд в каждом разделе.
Мао шел на все, чтобы засекретить свою повседневную жизнь. Его
дочь Ли На училась в университетете, жила в общежитии и всю учеб-
ную неделю находилась на общем рационе и голодала. Как-то раз,
после выходных дней, проведенных дома, она вернулась в универ-
ситет, прихватив тайком что-то из обычных отцовских деликатесов.
Отец приказал ей никогда больше не делать этого. Ничто не должно
было разрушить иллюзию, что он, как и весь народ, туго подтянул ре-
мень. В результате в 1960 году Ли На тяжело заболела от недоедания
и у нее прекратились менструации. На следующий год она бросила
учебу и осталась дома.
Своей прислуге, людям, которые могли сравнивать, какие продук-
ты ест вождь и чем питаются они сами, находясь на полуголодном пай-
ке, так же как и их семьи, Мао заявил, что его еда — «дары народа», а У
других на нее прав нет. Когда домоправитель Мао унес домой какие-то
объедки, его быстренько сослали в морозную Великую Северную пус-
тошь, и больше о нем никогда не слышали.
Попытка Мао вызвать сострадание и завоевать голоса делегатов
съезда не сработала; лишения, которые терпел народ, были слишком
велики. Среди прочего совершенно исчезло мыло, потому что Китаи
500
экспортировал необходимый для его производства жир. Мао хотел,
цтобы люди привыкли обходиться без мыла, поэтому заявил партий-
цам, что сам давно не моет мылом руки. «Конечно, он не пользует-
сЯ мылом, — едко заметил один из чиновников в близком кругу. —
Он ведь не делает ничего полезного!» Высокопоставленные чинов-
ники говорили друг другу немыслимые вещи: «А почему бы ему про-
сто не сдохнуть?» Мао знал, какие недобрые разговоры ходят за его
спиной. Одно из замечаний, долетевшее до его ушей, звучало так:
«Если бы такое случилось в прошлом, правителю давным-давно
пришлось бы подать в отставку».
Когда дочь Мао Цзяоцзяо отправилась на кладбище, чтобы при-
брать могилу его покойной жены Кайхуэй, она услышала, как люди
проклинают Мао, и, вернувшись, рассказала ему об этом. Когда
бывшему министру обороны Пэн Дэхуаю, находившемуся под до-
машним арестом с 1959 года, разрешили посетить родные края в ок-
тябре 1961 года, то он был тепло встречен и местными властями, и
простыми жителями, поскольку они слышали, что его изгнали за со-
противление политике Мао. Две тысячи «паломников», некоторые
из которых добирались пешком почти 100 километров на почти пу-
стой желудок, приходили в дом, где много лет жила семья Пэна, и
благодарили его за защиту. Пэн общался с людьми до тех пор, пока
у него не сел голос.
Если бы намеченный съезд состоялся и прошло голосование, то
с очень большой вероятностью Мао бы не переизбрали. Страхи вож-
дя озвучил впоследствии один из его ближайших прихвостней (Чжан
Чуньцяо, один из знаменитой «Банды четырех»): «Если бы действо-
вали по старому партийному уставу и XIX съезд состоялся... предсе-
дателем мог бы стать Лю Шаоци...»
Многие официальные лица призывали провести съезд, чтобы с его
трибуны рассказать о сложившейся катастрофической ситуации. Мао
в корне пресек их инициативу и выступил с планом проведения
партийного совещания, участники которого не будут иметь права на
голосование, и таким образом отвел от себя угрозу потери власти. На
совещание приглашались несколько высокопоставленных человек от
каждого министерства, провинции, города, района, округа и крупных
промышленных предприятий.
В январе 1962 года 7 тысяч делегатов приехали в Пекин со всего Ки-
тая на самое крупномасштабное во всей истории партии совещание,
известное как «совещание семи тысяч». Оно стало поворотным момен-
том, потому что после этой встречи голод в стране прекратился. Одна-
ко мало кому известно о том, что эта победа стала возможной благода-
ря уверенным действиям Лю за спиной Мао.
Созывая совещание, Мао и не думал изменять своей смертоносной
Политике. Наоборот, в его планы входило использовать эту возмож-
501
ность и повлиять на подчиненных, чтобы, вернувшись в регионы, оцц
еще сильнее закрутили гайки. Тогда он сказал своему ближайшему
окружению: «Дело не в том, что у нас недостаточно продовольствия.
Действительно, у нас выращивается мало свиней, но других продув
тов полно. Просто мы, видимо, не умеем ими распорядиться. Koro-i о
следует пришпорить».
Мао привык гнуть свою линию и пользовался испытанным мето-
дом — еще до начала выступления раздавал делегатам текст, где изла-
гались ключевые моменты его речи. Прежние катастрофы сглажива-
лись, они вкратце и весьма расплывчато упоминались как «ошибки»,
а затем заявлялось, что «самые трудные времена уже позади». Наибо-
лее зловеще звучала не столько фраза «Ситуация внутри нашей страны
складывается хорошо», сколько заявление о новом «большом скачке»
в грядущие годы.
Делегатам предложили высказать свою точку зрения и внести по-
правки, которые будут учтены до произнесения речи. Но Мао поза-
ботился о том, чтобы кому-либо было крайне трудно высказать свое
мнение, организовав дискуссии в группах, каждая из которых воз-
главлялась его грозным подручным. Любому, кто пытался затронуть
острый вопрос, сразу затыкали рот страшными угрозами. Как напи-
сал один отважный делегат в анонимном письме руководству, «мы
просто присутствовали там и убивали время».
Так продолжалось две недели. Мао следил за делегатами и самодо-
вольно читал бюллетени заседаний, прохлаждаясь в постели со свои-
ми многочисленными любовницами. Его план состоял в том, чтобы
Лю Шаоци произнес финальную речь на единственном пленарном за-
седании 27 января, и на этом закрыть совещание. Таким образом про-
грамма Мао была бы увековечена, а Лю и все делегаты разделили бы
с ним ответственность.
* Я: Я:
Однако тщательно составленный Мао план провалился. 27 января
Лю сделал то, что Мао совершенно не ожидал. На заседании под пред-
седательством Мао Лю произнес речь, ничуть не похожую на распро-
страненный среди делегатов текст.
При всей огромной аудитории из 7 тысяч человек, приехавших со
всей страны, он критиковал политику Мао. «Людям не хватает еды,
одежды и других необходимых вещей, — сказал Лю, — сельскохозяй-
ственное производство в 1959, 1960 и 1961 годах вовсе не выросло, а,
наоборот, снизилось, причем не немного, а чудовищно... мы не толь-
ко не сделали «большой скачок вперед», а скатились в пропасть». Лю
опроверг официальные объяснения катастрофы, заявив, что ни в по-
сещенных им, ни в каких-либо других регионах «не было никаких
502
природных катаклизмов». Он призвал делегатов подвергнуть сомне-
нию отстаиваемый Мао Цзэдуном курс «большого скачка» и загово-
рил ° возможности отказа от сельскохозяйственных коммун и даже от
предложенной Мао программы индустриализации.
Лю не оставил и тени сомнения в том, что прежний политический
j<ypc оказался катастрофическим и от него необходимо отказаться. Он
открыто отверг формулировку Мао: «Ошибки — всего лишь один па-
дей на руке, тогда как достижения — остальные девять». Это в корне
неверно, сказал Лю. Когда вмешался Мао, утверждая, что в большин-
стве случаев это так и есть, Лю вступил с ним в спор.
Речь Лю вызвала бурную реакцию у собравшихся, которым не тер-
пелось высказаться. В тот день тон и настроение дискуссий резко из-
менились. Теперь делегаты знали, что их поддерживает председатель
КНР, и смело высказывали свое мнение, страстно клеймя политику
прошлых лет и настаивая на том, что подобное не должно повто-
риться.
Мао не ожидал от обычно осторожного Лю столь резкого выпада.
Он внутренне кипел от гнева, но решил, что разумнее сдержать эмо-
ции, так как все 7 тысяч участников совещания явно поддерживали
Лю. К тому же Мао не мог позволить себе пойти на открытую кон-
фронтацию с таким количеством официальных лиц, представлявших
почти все властные структуры страны. Поэтому ему пришлось при-
твориться, что никаких разногласий между ним и делегатами не суще-
ствует. Первым его поползновением было продлить совещание, пред-
ставив это так, будто он идет навстречу делегатам и дает им возмож-
ность «выпустить пар» (чу-ци). Внутренне же он весь кипел от ярости
и грубо называл это «пропукаться» (фан-пи),
Мао начал исправлять нанесенный его власти ущерб и душить все
мысли о собственной ответственности за голод. Он заставил не-
скольких провинциальных чиновников, сельскохозяйственных ру-
ководителей и плановиков выступить на совещании и взять на себя
ответственность за все бедствия. Но самую важную задачу он воз-
ложил на своего ближайшего соратника, министра обороны Линь
Бяо; тот должен был выступить первым после продления совещания,
а именно 29 января. Тайный сговор маршала с Мао начался еще в
1929 году, и именно на него Мао мог положиться в самых трудных
ситуациях.
Перед семитысячной аудиторией Линь Бяо перечислил все жес-
токие клише, которые Мао так любил слушать: бедствия были неиз-
бежной «платой за знания», «идеи председателя Мао всегда верны», «в
тРУдные времена... мы еще сплоченнее должны следовать за председа-
телем Мао». Когда Линь закончил выступление, Мао первым заапло-
^иРовал, многословно расхвалил докладчика и только тогда счел до-
Статочно безопасным намекнуть на отвращение, которое вызвал в нем
503
поступок Лю Шаоци, использовав зловещее выражение, смысл коего
сводился к «я еще доберусь до тебя». Линь Бяо спас шкуру Мао.
Когда Лю Шаоци увидел Линь Бяо на трибуне, у него душа ушла в
пятки. Его вдова рассказала нам, что Лю пробормотал: «Линь Бяо на-
ступает. Беда». Столь безапелляционно выразив солидарность с Мао,
главнокомандующий дал понять, что никакие разумные дебаты не-
возможны, и делегаты перепугались. В последующие дни гневные вы-
ражения поутихли, хотя критика гибельной экономической полити-
ки еще продолжалась. В результате политический курс Мао не был
проанализирован и заклеймен, на что так надеялся Лю. И никто не
посмел критиковать лично Мао и уж подавно называть его имя.
Тем не менее Мао ощутил силу негодования 7 тысяч делегатов и
счел необходимым преподнести им «самокритику», что и случилось
30 января — впервые после его прихода к власти в 1949 году. Пере-
ложив, как обычно, вину за все бедствия на других, он вроде бы из
альтруистических соображений возложил ответственность на себя,
использовав тщательно подготовленную формулировку: «Я несу от-
ветственность... поскольку я — председатель». Ему все же пришлось
признать, что недостатков было много, и смириться с изменением
политического курса. Мао был вынужден отказаться от гибельных
для китайцев продовольственных поставок за границу, запланиро-
ванных на 1962-й и последующие годы. В результате десятки милли-
онов людей избежали голодной смерти.
Сразу же после окончания совещания, 7 февраля, Мао ринулся в
Шанхай к своим ближайшим друзьям, возглавляемым местным на-
чальником Кэ Цинши. Ему необходимо было отсидеться, покаЛю и
его сторонники, в основном Чжоу Эньлай, Чэнь Юнь и восходящая
звезда Дэн Сяопин, коренным образом меняли его политический
курс. Реквизиции были сильно снижены. Дорогостоящие и нереаль-
ные проекты, такие как атомные подводные лодки, были временно
приостановлены, хотя базовая ядерная программа осталась незатро-
нутой. Расходы на военные заводы были серьезно сокращены, а лег-
кая промышленность получила беспрецедентное финансирование. В
ущерб распространению маоизма иностранную помощь также ради-
кально урезали — практически до нуля в тот1 год. Невоздержанность
Мао была крайне непопулярна в среде знавших о ней чиновников.
Человек, руководивший военной помощью, позже написал: «Каж-
дый раз, когда после подписания очередного соглашения о помоши
я видел улыбки иностранцев, мое сердце переполнялось чувством
вины перед моим собственным народом».
Инвестиции в сельское хозяйство резко возросли. Во многих ме-
стах крестьянам позволили брать в аренду землю у коммуны, и они
504
смогли вернуться к более эффективному индивидуальному хозяй-
ствованию. Эта мера смягчила голод и стимулировала производи-
тельность. Именно в защиту этой практики Дэн Сяопин процитиро-
вал старую поговорку, ставшую его самой знаменитой фразой: «Не
имеет значения, какого цвета кошка, желтая или черная, пока она
довит мышей». В городах сократили рабочий день, так что теперь из-
нуренные голодом рабочие имели больше времени на восстановле-
ние сил и на общение с семьей. Менее чем через год жизнь людей
заметно улучшилась. В целом по стране прекратились смерти от го-
лода.
Правительство даже позволило ряду людей покинуть страну. Обыч-
но пытавшихся бежать за границу отправляли в трудовые лагеря, но те-
перь власти открыли дорогу в Гонконг, и за несколько дней из страны
бежало около 50 тысяч человек. Пограничники даже помогали перене-
сти детей через колючую проволоку.
1962 год стал одним из самых либеральных периодов с начала прав-
ления Мао Цзэдуна. Той весной Лю и его коллеги реабилитировали
всех осужденных после изгнания Пэн Дэхуая в 1959 году, что состави-
ло около 10 миллионов человек. Некоторые «реакционеры» (жертвы
репрессий 1957—1958 годов) также были реабилитированы. Расцвели
искусство и литература. Понадобились десятки миллионов смертей,
чтобы принести это облегчение выжившим. В том же году панчен-лама
почувствовал, что настало время написать Чжоу Эньлаю обо всех звер-
ствах, которые пришлось пережить тибетцам. И Тибет получил неко-
торые послабления: восстановили несколько монастырей и стали
терпимее относиться к религии.
Вынужденное изменение политики под давлением собственной
партии и при попустительстве Москвы было самым серьезным по-
ражением Мао за все его правление. Сначала его обхитрил вроде бы
сверхосторожный Лю, затем осудили практически все властные
структуры страны. С этого момента Мао воспылал ненавистью к Лю
и всем чиновникам, принимавшим участие в совещании, а также к
своей партии, которую эти делегаты представляли. Он решил ото-
мстить и председателю КНР, и костяку своей партии. Вот почему
спустя несколько лет Мао устроил «большую чистку» под названи-
ем «культурная революция», пропустив сквозь ад и Лю, и большин-
ство чиновников-делегатов того совещания, и бесчисленное множе-
ство других людей. Как сказала госпожа Мао, «Мао подавил гнев на
«совещании семи тысяч» и сумел отомстить только во время куль-
тУРНой революции». Безусловно, Мао Цзэдуном руководили не
1°ЛьКо кровожадность, жажда мести и разрушения, хотя и это было.
к Просто понимал, что те чиновники не готовы вести страну наме-
505
ченным им курсом, а потому решил избавиться от них и заменить
новыми ставленниками.
Очень немногие покинули то совещание, осознав надвигающуюся
на Лю беду. Сам Лю прекрасно знал, что это величайший поворотный
момент в его жизни, но решил, что главное — предотвратить новые
десятки миллионов смертей. В тот период обычно сдержанный Лю
страстно говорил о страданиях китайского народа, столь чудовищно
пострадавшего от режима, одним из лидеров которого являлся сам.
В течение нескольких следующих лет — в то время как Мао плани-
ровал мщение — Лю и его единомышленники пытались восстановить
экономику страны.
Глава 45
АТОМНАЯ БОМБА
(1962—1964 гг.; возраст 68—70 лет)
К концу 1962 года голод стал ослабевать. В последующее время, ког-
да необходимый уровень продовольствия позволил людям мало-маль-
ски существовать, Мао начал реанимировать свои любимые проекты
по созданию спутников и атомных подводных лодок, осуществление
которых пришлось на время отложить из-за голода в стране. К этим
проектам присоединились и новые. Когда Мао рассказали о лазерах, в
то время считавшихся лишь смертоносным оружием и название кото-
рых переводилось на китайский как «луч смерти», он тут же решился i ia
огромные денежные вливания в лазерные исследования, издав харак-
терный приказ: «Луч смерти»: собрать людец, которые полностью по-
святят себя этому делу. Кормить их и не позволять им заниматься ни-
чем другим».
Теперь все внимание Мао сконцентрировалось на атомной бомбе.
В ноябре 1962 года был сформирован специальный комитет под пред-
седательством Чжоу Эньлая для координации деятельности несколь-
ких сотен тысяч привлеченных к проекту людей и объединения всех
ресурсов страны. С задачей они должны были справиться в течение
двух лет. Концентрация ресурсов была столь масштабной, что удиви-
ла даже верхние эшелоны власти, привыкшие к тоталитарной систе-
ме. Каждое из многочисленных предварительных испытаний требо-
вало использования почти половины телекоммуникационных среДсгВ
Китая, и большая часть страны, включая промышленность, остава
лась без электричества и транспортных средств, так как энергия на
правлялась на эти испытания.
Мао был постоянно озабочен — и небезосновательно — тем, к
защитить бомбу и весь ядерный комплекс. В июле 1963 года в М°
506
кве на трехсторонних (США—Великобритания—СССР) переговорах
о запрете на проведение ядерных испытаний президент Кеннеди по-
просил своего представителя Аверелла Гарримана выяснить мнение
Хрущева насчет уничтожения китайских ядерных объектов: «По-
пытайтесь узнать отношение Хрущева к ограничению китайской
ядерной программы или к ее предотвращению, а также выясните
степень его готовности к принятию собственных мер либо одобре-
нию действий США в этом направлении». Хрущев ответил резким
отказом, однако 1 августа на пресс-конференции Кеннеди заявил,
что обладающий ядерным оружием Китай — как он особо подчерк-
нул, «сталинистский» и с «правительством, решительно настроен-
ным на войну как средство достижения безоговорочного успеха» —
представляет «потенциально большую опасность, чем любая из тех,
с которыми мы сталкивались после окончания Второй мировой вой-
ны... и мы хотели бы предпринять сейчас некоторые меры, которые
позволили бы уменьшить эту опасность...».
Кеннеди всерьез рассматривал необходимость уничтожения ядер-
ных объектов Китая с воздуха. Ему объяснили, что диффузионный
завод в Ланьчжоу можно уничтожить таким образом, что все будет
выглядеть как авария, но для разрушения плутониевого завода в Бао-
тоу может понадобиться ядерный удар.
После убийства Кеннеди в ноябре 1963 года («нефтяным королем»,
как заявил Мао албанскому министру обороны) его преемник, Линдон
Джонсон, вскоре уже подумывал сбросить с парашютами тайваньских
диверсантов на объекты китайского ядерного полигона Лоп-Нор, что-
бы те взорвали их.
Лоп-Нор и другие ядерные полигоны в глубине пустыни Гоби были
совершенно изолированы, и все, кто там находился, от лучших ученых
до рабочих, были годами и даже десятилетиями полностью оторваны
от семей и общества. Однако эти полигоны прекрасно просматрива-
лись с американских самолетов-шпионов, и атаки с воздуха Мао боял-
ся больше всего.
В апреле 1964 года Мао сообщили, что уже осенью можно будет
провести пробный ядерный взрыв. Он сразу же предпринял все воз-
можные меры, чтобы свести к минимуму угрозу налета на ядерные
объекты. Чтобы обезопасить себя от СССР, Мао публично напомнил
лРУЩеву, что Китай все еще является членом коммунистического ла-
ГеРя. 12 апреля, на следующий день после того, как были урегулирова-
HbI все пункты испытаний, Мао вмешался и переписал поздравитель-
У*о телеграмму Хрущеву к семидесятилетию. Первоначальный чер-
°вик отражал желчный характер публичных отношений между двумя
ОсУдарствами. Мао изменил текст на сверхдружественный, добавив
аине необычное обращение «дорогой товарищ» и подчеркнув, что их
н°гласия всего лишь временные. «В случае глобального мирового
507
кризиса, — продолжал Мао, — мы, несомненно, встанем плечом к пле-
чу против нашего общего врага». И в заключение он добавил фразу
вызывающую воспоминания о прошлых отношениях: «Пусть импе-
риалисты и реакционеры дрожат перед нашим союзом...» Телеграм-
ма была широко растиражирована в китайских средствах массовой
информации и изумила всех, поскольку появилась после месяцев ог-
недышащей полемики с Хрущевым. Накануне Национального дня
30 сентября, Мао ошеломил русских тем, что тепло приветствовал их
делегата, пожал ему руку и повторил: «Все будет хорошо, наши народы
будут вместе».
Основной тревогой Мао оставалась Америка. Чтобы удержать США
от резких движений, он усердно пытался запастись козырями. Было бы
неплохо устроить неприятности в самих США или в непосредственной
близости от них, но здесь его возможности были ограниченны. Вскоре
после установления запрета на проведение ядерных испытаний, 8 ав-
густа 1963 года, Мао разразился заявлением в поддержку чернокожего
населения Америки. Однако это привело лишь к тому, что он сам на-
звал впоследствии «холостым выстрелом». Чернокожий американский
радикал Роберт Уильямс, который, как уверял Мао, сподвиг его на это
заявление, сказал нам, что Мао «не понимал многого в жизни черных
американцев». В этом вопросе Уильямс сравнивал Мао с Хо Ши Мином,
причем не в пользу Мао. Мао произносил множество речей в поддерж-
ку антиамериканских движений в соседних с США странах, таких как
Панама и Доминиканская Республика, но слова оставались словами.
Правда, было одно место радом с Китаем, где оказались американ-
цы, — Вьетнам. К концу 1963 года в Южном Вьетнаме находилось око-
ло 15 тысяч американских военных советников. Мао замышлял создать
такую ситуацию, при которой США послали бы еще больше солдат в
Южный Вьетнам и даже вторглись бы в Северный Вьетнам, граничив-
ший с Китаем. Тогда, если бы Вашингтон решился на удар по ядерным
объектам, китайская армия хлынула бы во Вьетнам и разгромила бы
американские войска, как уже произошло в войне с Кореей. Предпри-
няв попытку осуществить свой план, в 1964 году Мао начал сильно да-
вить на Вьетнам, чтобы тот развязал войну в Индокитае. «Ваша борь-
ба, — говорил он вьетнамцам, — не дала важных результатов, а просто
причиняла мелкие неприятности... Гораздо выгоднее перейти к более
масштабным военным действиям... Боюсь, вам действительно придет-
ся послать больше войск на юг. Не бойтесь вторжения американцев, в
наихудшем варианте это не страшнее, чем еще одна корейская воина.
Китайская армия готова, и, если Америка рискнет атаковать Северный
Вьетнам, Китай отразит нападение. Наши войска готовы хоть сейчас
вступить в бой».
Мао попросил Северный Вьетнам обострить борьбу в других стра
нах, соседях Китая: «Хорошо бы также послать несколько тысяч со
508
дат в Лаос. Лаос сражался несколько лет, но безрезультатно. Стоит по-
думать хорошенько: 3 или 4 тысячи человек — и... вымуштруйте их
так, чтобы они забыли свой буддизм и стали закаленными ударными
войсками...» Он особенно подстрекал вьетнамцев помочь в создании
партизанской армии в Таиланде, где находились американские воен-
ные базы.
На самом деле политика Ханоя заключалась в том, чтобы сгладить
конфликт с США, и северные вьетнамцы объяснили Мао, что они не
хотят «провоцировать» американцев. Тем не менее Мао приказал сво-
им войскам численностью 300—500 тысяч человек развернуться вдоль
границы и быть готовыми в любой момент войти во Вьетнам. Чжоу
Эньлай посетил китайский военный флот в Южно-Китайском море и
приказал его командующему быть готовым к нападению на Южный
Вьетнам. Были выделены средства на передислокацию флота гораздо
ближе к Вьетнаму, к порту Чжаньцзян.
Затем, как сообщил Чжоу Эньлай египетскому президенту Насе-
ру, Мао планировал вовлечь максимальное количество американских
войск во Вьетнам, как «страховой полис» от возможного ядсрного
нападения США на Китай, чтобы «их плоть была доступна нашим
когтям.
Следовательно, чем больше войск США пошлют во Вьетнам, тем
счастливее мы будем себя чувствовать, ибо они будут в нашей власти
и мы сможем пить их кровь...
...Они будут находиться в непосредственной близости к Китаю...
Они... станут нашими заложниками».
Чжоу также сказал президенту Танзании Джулиусу Ньерере, что
ради защиты своих ядерных объектов Пекин будет действовать во
Вьетнаме, не считаясь с желаниями самих вьетнамцев. Передайте
американцам, заявил Чжоу, что, если они атакуют китайские ядер-
ные объекты, Пекин «не станет уважать ничьи границы» и войдет в
Северный Вьетнам, «с согласия вьетнамцев или без оного».
Мао Цзэдуна тревожили не только вероятные удары с воздуха по
ядерным объектам; он также боялся, что мишенями могут стать все
его военные заводы. Так как большинство из них располагалось на
Прибрежных равнинах, он решил перевести их в горные районы в
Шубине Китая.
В июне 1964 года Мао отдал приказ приступить к массовой пере-
ЛИслокации, которую в узком кругу он называл всенародным «переез-
дом» промышленности ради удовлетворения запросов «эры атомной
бомбы». Передислокация проходила под общим названием «третий
Фронт» (прибрежные и приграничные районы получили название
«Первый фронт»; остальной Китай назывался «вторым фронтом»).
509
Не менее 1100 крупных предприятий было демонтировано и пере,
ведено в отдаленные районы, где пришлось построить такие важные
объекты, как сталелитейные заводы и электростанции. Некоторые
ядерные объекты были даже продублированы. Для них в горах выдол-
били гигантские пещеры, на что были затрачены колоссальный труд
и астрономические деньги. «Третий фронт» строился более десяти лет
и поглотил 200 миллиардов юаней; на пике строительства расходы
составляли по меньшей мере две трети всех национальных капита-
ловложений. Ненужные траты, созданные «третьим фронтом», оказа-
лись больше, чем все материальные потери от «большого скачка».
Со стратегической точки зрения весь проект был бессмысленным.
Подавляющее большинство заводов «третьего фронта» сильно зависе-
ло от автотранспорта — иногда приходилось подвозить даже воду, —
и в то же время нефтеперерабатывающие заводы остались без при-
крытия. Основные нефтяные месторождения Китая, где только что
начались разработки, находились на Маньчжурской равнине. Пере-
дислокация не обеспечила Китаю большей безопасности от напа-
дения.
Мао, как всегда, требовал, чтобы все строилось с головокружитель-
ной скоростью, и потому обычно не проводились необходимые изыс-
кания. Одно только лишенное здравого смысла размещение по мень-
шей мере удвоило обычную стоимость строительства, и новые заводы,
зачастую построенные халтурно, оказались во власти наводнений, ла-
вин, камнепадов и селей. Многие дорогостоящие объекты, включая
танковые и судостроительные заводы, так никогда и не были завер-
шены, или же их строительство растянулось на долгие годы. Вероят-
но, самым колоссальным провалом, по заключению одного исследо-
вания, был сталелитейный завод в Цзюцюане, в провинции Ганьсу,
который стал давать продукцию только через двадцать семь лет.
А стоимость человеческих жизней вообще не поддается измере-
нию. Свыше 4 миллионов человек было брошено в горы на строи-
тельство заводов, прокладывание железнодорожных путей и разра-
ботку шахт. Люди жили в ужасающих условиях — в душных пещерах,
им приходилось пить грязную воду, потому что ее запасов катастро-
фически не хватало. Многие умирали. Бессчетное количество семей
было разделено на двадцать лет. Только в 1984 году, когда Мао дав-
но уже умер, семьям разрешили воссоединиться, и то если тому, кто
работал на «третьем фронте», было уже за сорок и он провел там
двадцать лет.
Лю Шаоци, а также другие коллеги Мао не оказали никакого со-
противления этому сумасшествию. Мао заявил им, что все решил.
Чтобы им легче было проглотить горькую пилюлю, он обязался не
допустить гибели людей от голода, причем сформулировал это в ха-
рактерной для себя манере: «Будьте осторожны: не допустите повто
510
рения 1958, 1959 и 1960 годов». Вдобавок, хотя «третий фронт» был
с экономической точки зрения безрассудством, никто не подвергал-
ся гонениям. Отказ Мао от голодных смертей и политических реп-
рессий казался его коллегам наилучшим из того, что от него можно
было ожидать, и этого хватило, чтобы они поддержали его.
Первая китайская атомная бомба была взорвана 16 октября 1964 го-
да на полигоне Лоп-Нор в пустыне Гоби. Когда-то здесь и дальше че-
рез бескрайние просторы Европы и Азии пролегал Шелковый путь,
связывая Центральный Китай со Средиземноморьем. Через эту без-
жизненную, необитаемую пустыню лился поток шелков, пряностей,
драгоценных камней, предметов культуры и искусства во всем их бо-
гатстве и великолепии; шел обмен тем, чем восхищались и на чем рас-
цветали древние цивилизации. Лоп-Нор был свидетелем многочис-
ленных волнующих коллизий, а почти через два тысячелетия стал
колыбелью другого «большого взрыва» — разрушения и смерти.
Полигон для ядерных испытаний был первоначально выбран рус-
скими. Там долгие годы в глиняных хижинах и палатках жили воен-
ные инженеры, ученые и рабочие, находясь в полной изоляции и
работая в любых погодных условиях, будь то песчаные бури, изну-
ряющая жара или ледяные ветра.
В тот день Мао ждал великого момента в апартаментах Всекитай-
ского собрания народных представителей, недосягаемых для непри-
глашенных. Это здание, расположенное на площади Тяньаньмынь
рядом с правительственной резиденцией Чжуннаньхай, могло вы-
стоять при любом военном нападении и имело собственный бункер,
способный выдержать взрыв атомной бомбы. Апартаменты, спроек-
тированные специально для Мао со всеми необходимыми секрета-
ми, носили кодовое название «кабинет 118». Внутри, на случай побе-
га, находился спуск в туннель, достаточно широкий, чтобы по нему
Рядом могли проехать два грузовика, и ведущий в подземные воен-
ные центры на окраине Пекина. Апартаменты прилегали к сцене ги-
гантского зала, чтобы Мао мог входить и выходить, не вступая в
близкий контакт с публикой.
В день испытаний рядом с апартаментами Мао ожидали 3 тысячи
артистов, занятых в музыкальной феерии «Алеет Восток», прославля-
ющей его культ и поставленной Чжоу Эньлаем. Название было взято
Из гимна, славящего Мао:
Алеет Восток,
Солнце встает,
Китай родил Мао Цзэдуна.
Он стремится к счастью для народа,
Он великий спаситель народа.
511
Как только успешность испытания подтвердилась, зазвучал гимн,
вспыхнули яркие люстры и сияющий от счастья Мао вышел на сцену
в окружении всей партийной верхушки. Помахав рукой артистам, он
подал знак Чжоу Эньлаю начинать речь. Чжоу подошел к микрофонам:
«Председатель Мао попросил меня сообщить вам хорошие новости!..»
Затем он объявил, что атомная бомба была взорвана. Толпа сначала
молчала, не зная, как реагировать, потому что не получила никаких
предварительных инструкций. Тогда Чжоу подсказал: «Вы можете ра-
доваться от всей души, только не провалитесь сквозь пол!» Тут уж все
стали исступленно кричать и прыгать. Мао, единственный из государ-
ственных лидеров, праздновал рождение монстра, несущего массовые
разрушения. Для узкого круга он сочинил вирши в две строки:
Атомная бомба взрывается по приказу.
Ах, какая безграничная радость!
Организованные празднования прошли по всей стране. Населе-
ние, в тот вечер впервые узнавшее о том, что Китай создавал бомбу,
пребывало в состоянии искреннего восторга. Обладание ядерным во-
оружением считалось символом национальных достижений, и многие
испытывали огромную гордость за страну, тем более что народу сооб-
щили: бомбу, мол, сделали в одиночку, без помощи иностранцев. О
решающей роли России умышленно умалчивалось, и в наши дни об
этом мало кому известно.
Всего через пару лет после голода, когда еще не утихли болезнен-
ные воспоминания, многие из партийной элиты хотели знать, сколь-
ко потрачено на атомную бомбу. Власти отметили значительность это-
го вопроса, и Чжоу выступил перед маленькой аудиторией, сообщив,
что бомба обошлась Китаю очень дешево — было потрачено всего не-
сколько миллиардов юаней. На самом деле создание китайской атом-
ной бомбы было оценено в 4,1 миллиарда американских долларов (по
ценам на 1956 год). Этой суммы в твердой валюте хватило бы на по-
купку зерна в количестве достаточном, чтобы обеспечивать лишними
300 калориями в день каждого китайца в течение двух лет — то есть спа-
сти жизнь каждого из почти 38 миллионов человек, умерших от голо-
да. Атомная бомба Мао унесла в 100 раз больше жизней, чем обе атом-
ные бомбы, сброшенные американцами на Японию.
Глава 46
ВРЕМЯ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ И НЕУДАЧ
(1962—1965 гг.; возраст 68—71 год)
Несколько лет после 1962 года, пока Китай восстанавливался
экономически, Мао вынашивал планы мести. Лю Шаоци, обычно
осторожный и внешне покорный «номер два», сумел на «совещании
512
семи тысяч» в январе 1962 года застать его врасплох и перехитрить,
уступая коллективному давлению почти всего китайского истеб-
дишмента, Мао вынужден был отказаться от своей смертоносной
политики. Но он не собирался никого прощать. Лю и все ему сочув-
ствующие должны были дорого заплатить за то, что осмелились вы-
ступить против него.
Мао начал готовить почву для «большой чистки» сразу, как толь-
ко голод немного отступил. Он приостановил либеральные меры —
такие, как разрешение крестьянам сдавать часть земли в аренду и ре-
абилитация жертв политических репрессий, — и принялся настой-
чиво формировать культ собственной личности. Школьные учебни-
ки, публикации в прессе, средства массовой информации, а также
любые подходящие события использовались для воздействия на умы
людей; все больше появлялось панегириков Мао. Через некоторое
время любой человек везде и всюду мог видеть только приветствия,
адресованные Мао; а если радом слышалась песня, то непременно в
духе популярной в то время песенки под названием «Отец и мать
мне близки, но ближе всех председатель Мао». Мао еще больше, чем
раньше, политизировал все стороны жизни, делая это в обстановке,
когда низкопоклонство разрешалось лишь перед ним.
Начал Мао с романов; в сентябре 1962 года он саркастически заме-
тил перед партийной аудиторией: «Кажется, сейчас много романов и
других публикаций? Великое изобретение — использование романов
для антипартийной деятельности». Позже он перенес огонь на книги
вообще: «Чем больше книг вы читаете, тем глупее становитесь». «Не-
много читать можно, — говорил он, — но слишком много читать гу-
бительно, это по-настоящему вас разрушает». С его стороны это были
на редкость циничные заявления — ведь сам он был весьма начитан и
очень любил чтение. Для него специально делали особенно большие
кровати, чтобы сбоку помещалось несколько стопок книг (панели для
книг имели наклон, чтобы книги не падали на него), а любимым за-
нятием Мао было чтение в постели. При этом он хотел, чтобы китай-
ский народ оставался невежественным. Он даже говорил своим близ-
ким соратникам, что «нам нужна такая политика, чтобы народ
оставался тупым».
Весной 1963 года Мао перенес внимание на традиционную китай-
скую оперу. В отличие от западной оперы китайская представляет
собой подлинно народное зрелище. На протяжении сотен лет в раз-
ных районах Китая сформировались собственные характерные стили.
Оперу представляли на деревенских рынках и в городских театрах;
если в северных горах актеры плясали прямо в пыли на ветру, то
Южных островках они пели при свете луны и керосиновых ламп,
а окрестные рыбаки слушали представление не выходя из своих пла-
ьУчих домов. Сам Мао был страстным поклонником и знатоком про-
17 Неизвестный Мао	513
винциальных опер. В его коллекции было более 2 тысяч кассет и запи-
сей, и он готов был со знанием дела обсуждать с оперными певцами
интерпретацию той или иной арии. Опера была единственным мес-
том, где он позволял себе появиться на публике в очках. Мао был
очень увлеченным зрителем и однажды так расчувствовался, что не
только громко всхлипывал и сморкался во время представления, но
даже вскочил с места, отчего с него упали брюки — лакей в начале
представления ослабил на нем пояс, чтобы было удобнее сидеть. Осо-
бенную страсть он питал к тем операм, которые его собственный ре-
жим считал «порнографическими».
Пристрастие к операм не помешало Мао еще в начале правления
запретить их значительное число. Но с началом новой чистки он
вознамерился полностью запретить все оперы старого репертуара и
начал с жанра «драмы духов», где духи умерших жертв мстят тем, кто
был причиной их смерти. Мао наложил запрет на этот жанр в марте
1963 года. Поскольку он совсем недавно послужил причиной десят-
ков миллионов смертей, подобные театральные мстители казались
ему слишком похожими на настоящих.
В конце 1963 года он обвинил «все формы искусства: оперу, театр,
народное искусство (включая исполнение баллад, традиционные
сказки и комические представления), музыку, изящные искусства,
танцы, кино, поэзию и литературу» в том, что все они являются
«феодальными или капиталистическими» и «очень мрачными». Даже
произведения, созданные при его собственном режиме для прослав-
ления коммунистов, были осуждены, как «ядовитые сорняки». Мао
приказал высылать людей искусства в деревню для «серьезного пере-
воспитания». «Вышвырните певцов, поэтов, драматургов и писателей
прочь из больших городов, — заявил он в обычной для себя резкой
манере в феврале 1964 года. — Гоните всех их в деревни. И никакой
еды тем, кто откажется».
Древние памятники — живые свидетели древней цивилизации
Китая — тоже пострадали. Вскоре после прихода к власти Мао на-
чал без разбора сносить по всему Китаю городские стены и памят-
ные арки; к концу 1950-х подавляющее большинство их было раз-
рушено. Теперь он добавил к списку неугодных ему объектов храмы
и древние гробницы. В декабре 1964 года он жаловался одному из
своих секретарей на то, что приказ выполняется медленно: «Выко-
пано всего несколько куч гнилых костей [о разрушении гробниц] •••
Ты относишься к врагам [к тем, кто не подчиняется] слишком сни-
сходительно. Что же до храмов, то ни один из них не тронули и
пальцем».
Мао стремился уничтожить даже садоводство. «Разведение цве-
тов — пережиток старого общества, — говорил он, — забава для Уче'
ных феодалов, буржуазного класса и прочих бездельников». «Теперь
514
мы должны изменить это положение, — приказал он в июле 1964 го-
да. — Избавьтесь от большинства садоводов».
Мао думал создать примитивное общество, полностью избавлен-
ное от цивилизации, лишенное проявления любых человеческих
чувств, являющееся бесчувственной массой, которая автоматически
подчинялась бы его приказам. Для «большой чистки» — и навсегда —
ему нужна была безмозглая нация. В этом он был более категоричен,
чем Гитлер или Сталин: Гитлер допускал аполитичное развлекатель-
ное искусство, а Сталин сохранял классику. Мао даже критиковал
Сталина в этом вопросе; в феврале 1966 года он сказал: «Сталин не-
критично воспринимал так называемую классику России и Европы, и
это привело к серьезным последствиям».
В 1962—1965 годах Мао работал над приданием каждой грани жиз-
ни «политического» уклона и расправлялся с культурой, но результа-
ты этой работы его далеко не удовлетворяли. Для выполнения при-
казов он вынужден был полагаться на партийный аппарат, причем
буквально каждый — начиная от Политбюро и до самых низов — при-
нимал его политику с оговорками. Мало кому нравилась перспекти-
ва жизни без развлечений. Мао обнаружил, что почти никто не спе-
шит выполнять его приказания и кое-какие развлечения — наверняка
безвредные для режима, вроде классической музыки и цветов, — до
сих пор существуют. Он был сердит и разочарован, но сделать ничего
не мог.
Зато в области оболванивания населения дела у него шли более
успешно. Мао создал для народа ролевую модель — погибшего (так
проще) солдата по имени Л эй Фэн. Этот Л эй Фэн, весьма кстати для
Мао, вел дневник, в котором будто бы записывал, как Мао вдохнов-
лял его на добрые дела, и клялся, что ради Мао он готов «поднять-
ся на горы из кинжалов и спуститься в океаны пламени». Высшей
Доблестью человека было объявлено абсолютное повиновение Мао;
Долг каждого — быть совершенным «винтиком» в машине Мао, что
всячески поощрял режим. Этот культ обезличивания — необходи-
мая противоположность культу личности Мао — скрывался под об-
манчивым покровом самоотверженности: считалось, что все делает-
ся «для нашей страны» или «для народа».
Мало того что солдат Л эй Фэн стал символом абсолютной лояльно-
сти Мао; он стал примером и другого жизненно важного для Мао прин-
ципа: идеи о том, что ненависть — благо. Эту идею все время вдалбли-
вали людям, особенно молодым. Утверждалось, что Лэй Фэн написал:
«Я согреваю теплом своих товарищей, как весна... а для классовых вра-
г°в я жесток и беспощаден, как суровая зима». Ненависть преподноси-
Лась как черта, необходимая каждому, кто любит народ.
515
В качестве главной мишени для ненависти Мао использовал Хру-
щева — под тем предлогом, что тот «занимался ревизионизмом». Ки-
тайская пресса была наводнена полемическими выступлениями, де-
монизировавшими советского лидера, причем населению эти статьи
«скармливали» насильно на еженедельных политинформациях. Та-
ким образом, людям вдалбливали, что Хрущев и другие ревизионис-
ты — банальные негодяи (как, скажем, убийцы в нормальном обще-
стве). Со временем это ружье должно было выстрелить: чуть позже
Мао назовет Лю Шаоци «китайским Хрущевым», а непокорных
партийных чиновников «ревизионистами».
В первый раз Мао «вызвал привидение» «китайского Хрущева»
перед своим высшим эшелоном 8 июня 1964 года. Лю знал, что Мао
целит в него, и видел, что буря близка. Возможностей у него было
немного. Все, что он мог сделать, — попытаться укрепить свои по-
зиции, чтобы Мао было труднее до него добраться. Но позже, в ок-
тябре 1964 года, в Москве произошло событие, которое дало Лю пе-
редышку.
14 октября 1964 года в результате дворцового переворота Хрущев
был смещен. Мао увидел в этом возможность вновь заручиться совет-
ской помощью в своей ракетной программе, которая уже довольно
сильно отставала от графика. Дело в том, что у Мао уже была атомная
бомба, но не было средств для ее доставки. Для их создания ему нуж-
ны были иностранные ноу-хау, и он нацелился на улучшение отноше-
ний с новым руководством Кремля, которое возглавил Леонид Бреж-
нев. Уже через несколько дней Чжоу сказал советскому послу
Червоненко, что улучшение отношений с СССР — «величайшее же-
лание» Мао. Чжоу попросил приглашение в Москву на 7 ноября, на
празднование годовщины большевистской революции.
Новое советское руководство также интересовалось возможнос-
тью нового сближения с Китаем, и Мао услышал о падении Хруще-
ва первым, еще до публичного объявления. Однако Кремль быстро
понял, что до тех пор, пока у власти Мао, перспектива сближения
остается в высшей степени туманной. Посол Червоненко так вспо-
минал о том, как отреагировал на это известие Мао. «Когда я вошел
в резиденцию Мао, было около одиннадцати часов вечера». Услы-
шав новости, Мао «подумал несколько секунд, а затем сказал: «Вы
сделали замечательный ход, но этого недостаточно»... После встре-
чи Мао... проводил меня к выходу. Машина не заводилась, поэтому
водитель взял ведро и пошел с телохранителем Мао на кухню. Луна
заливала своим светом озеро. Мао стоял возле моей машины. «Есть
еще несколько вещей, которые нужно исправить, — сказал он, — а
ваш пленум сделал не все».
516
Мао настаивал на том, что Москва должна изменить свою партий-
ную программу и, по существу, отказаться от десталинизации. Для но-
вых советских лидеров это было исключено. Вообще они, похоже,
использовали визит Чжоу как пробный шар, чтобы выяснить, не соби-
рается ли Компартия Китая избавиться от Мао.
7 ноября 1964 года, в день праздника, Чжоу и его делегация нахо-
дились среди приглашенных на приеме в Кремле и пили со старыми
знакомыми; вдруг к Чжоу подошел советский министр обороны Ро-
дион Малиновский вместе с ведущим русским переводчиком с китай-
ского. Как гром среди ясного неба прозвучало заявление Малинов-
ского: «Мы не хотим, чтобы какой-то Мао или какой-то Хрущев стоял
на пути наших отношений». — «Не понимаю, о чем вы говорите», —
ответил Чжоу и ретировался. После этого Малиновский обернулся к
маршалу Хэ Луну, исполняющему обязанности командующего китай-
ской армией: «Мы уже избавились от нашего дурака — Хрущева, те-
перь вы избавьтесь от вашего — Мао. После этого мы снова сможем
установить дружеские отношения». Малиновский даже использовал
казарменный язык: «Маршальский мундир, который я ношу, был ста-
линским дерьмом, а ваш маршальский мундир — дерьмо Мао Цзэду-
на...» Хэ Лун возразил ему, и китайская делегация быстро покинула
прием.
Чжоу сидел всю ночь, составляя телеграмму Мао. На следующее
утро Брежнев с четырьмя высокопоставленными коллегами (но без
Малиновского) приехал в резиденцию китайской делегации, где Чжоу
заявил ему официальный протест. Русские извинились, объяснив, что
Малиновский выразил личное мнение и, кроме того, был пьян. Но,
даже оставляя в стороне тот факт, что пить Малиновский умел, оче-
видно, что министр обороны одной страны никогда не сделал бы слу-
чайно таких необычных предложений премьер-министру и министру
обороны другой страны, особенно если речь идет о тоталитарных
странах, вроде СССР и Китая. Более того, советское руководство не
осудило Малиновского, что не преминуло бы сделать, если бы это
была подлинная оплошность. Вся информация свидетельствует о том,
что Малиновский намеренно действовал так, чтобы от его слов мож-
но было отказаться. Один из ведущих экспертов русской разведки по
Китаю использовал в разговоре с нами весьма впечатляющую форму-
лировку: «Мы поняли, что не сможем разделить Чжоу и Мао».
Этот эпизод сильно увеличил подозрительность Мао. Он стал
предполагать, что существует обширный заговор, направленный про-
тив него, с участием не только его высокопоставленных коллег, но и
Русских. Ничто не могло быть опаснее для Мао, чем явное и ясно вы-
раженное желание Кремля устранить его. Ни Пэн Дэхуай в 1959 году,
НИ Лю в 1962 году не смогли поколебать его положение. Но если бы
Кремль на самом деле захотел от него избавиться, дело могло обер-
517
нуться совсем по-другому. Интерес со стороны СССР вполне мог по-
будить кое-кого из его коллег предпринять отчаянные меры. От гра-
ницы сателлита СССР — Монголии — до Пекина было всего около
500 километров, в основном по открытой равнине, которую могли
легко преодолеть русские танки, а у Китая не было эффективных про-
тивотанковых оборонительных сооружений. Уже в следующем меся-
це, в декабре 1964 года, армия по распоряжению Мао подготовила
план строительства на Северо-Китайской равнине искусственных
гор, похожих на огромные военные крепости, — препятствий для рус-
ских танков. После нескольких лет работы и громадных расходов этот
гигантский проект был оставлен, как бесполезный.
Чжоу сумел сохранить благоволение Мао, ибо Мао полагал, что его
проницательность обнаружит чужие опрометчивые поступки. Однако
Чжоу знал, что над ним висит серьезное подозрение. Перед отъездом
из Москвы он говорил — люди из его окружения это запомнили, —
что с момента основания коммунистического Китая он был в Моск-
ве десять раз, но теперь наверняка не вернется. Это и в самом деле был
его последний визит, и вообще, пока Мао был жив, никто из его кол-
лег больше не ездил в Москву1.
Мао с оглядкой относился к тому, чтобы кто-то из его высшего
окружения ездил в СССР, так как опасался, как бы эти люди не до-
говорились с русскими свергнуть его. Даже присутствия вместе с вы-
сокопоставленными русскими на одном и том же событии в третьей
стране — то есть вне поля зрения Мао — следовало избегать. В сен-
тябре 1969 года Чжоу настолько опасался столкнуться с кем-нибудь
из советских руководителей на похоронах Хо Ши Мина в Ханое, что
поспешил приехать в Ханой задолго до похорон и раньше всех ос-
тальных, несмотря на протесты вьетнамцев и их уверения, что они
еще не готовы принимать гостей. Чжоу благополучно уехал до цере-
монии похорон, куда Китай направил вместо него второстепенную
делегацию.
Во время приближающейся чистки любая связь с СССР могла стать
решающим фактором, особенно для представителей высшего эшело-
на власти. Маршала Хэ Луна арестовали и допрашивали вместе с боль-
шим количеством его прежних подчиненных. Сам Хэ Лун в 1969 году
умер в заключении в ужасных условиях.
То же самое произошло и с заместителем министра обороны гене-
ралом Сюй Гуанда, которого жестоко пытали на протяжении восем-
надцати месяцев и допрашивали не меньше 416 раз. Ему не повезло:
он был единственным из высших военных чинов, кто был в СССР
после выпадов Малиновского, а потому его заподозрили в организа-
1 Исключение составляет краткая остановка Дэн Сяопина по пути в Румын и»0
на партийный съезд в июле 1965 года; это показывает, как Мао доверял Дэну.
518
ции связи между внутренними недругами Мао и Москвой. Сюй ездил
в СССР в мае 1965 года, потому что на тот момент у Китая с СССР еще
существовало сотрудничество в ядерной сфере. Сразу после этой по-
ездки Мао отозвал всех китайцев из русского ядерного центра в Дуб-
не и полностью прекратил все совместные работы.
После эпизода с Малиновским у Мао не было никаких отношений
с Брежневым. Отношения Китая с Советским Союзом при Брежневе
достигли самого низкого уровня за все время, а Брежнев оставался у
власти весь остаток жизни Мао.
Однако во время грубой разведки, которую предпринял Кремль в
ноябре 1964 года, Мао не приказал Чжоу уехать сразу. Чжоу остался в
Москве и, согласно инструкциям Мао, провел встречи с множеством
других иностранных делегатов. Он вернулся в Пекин 14 ноября, в со-
ответствии с графиком. Неожиданно Мао вместе со своей свитой
встретил его в аэропорту. Это было сообщение для русских: китайское
руководство едино. Но этому не очень поверили; советские диплома-
ты увидели в аэропорту, что Мао выглядел не слишком хорошо, — «ка-
залось даже, что он находится в прострации», — подумали они.
Для Мао это было время исключительной неуверенности, и Лю
Шаоци воспользовался этим. Он попытался укрепить свою позицию
переизбранием на пост председателя КНР. Это дало бы ему возмож-
ность резко поднять свой рейтинг и создать подобие собственного
культа личности. Срок его пребывания в должности и соответствен-
но срок перевыборов давно прошли. Мао не позволил собрать Все-
китайское собрание народных представителей — ассамблею, которая
должна была переизбрать председателя, — в срок, в 1963 году. Ему
было нужно, чтобы этот форум собрался в тот момент, когда он го-
тов будет свалить Лю, не раньше. Однако уже через несколько не-
дель после нападок Малиновского на Мао Лю в очень короткий срок
созвал Собрание народных представителей. Он посчитал, что Мао в
этот момент не решится запретить форум или свалить его, Лю. Мао
понял, чего хочет добиться Лю, и взорвался. «Давай принимай пол-
номочия, — сказал он саркастически Лю 26 ноября. — Забирай сра-
зу все и будь председателем. Будь хоть Цинь Шихуаном [первый им-
ператор Китая]...»
Мао не мог предотвратить созыв Собрания. Все, что он мог сде-
лать, — не дать своего благословения: не собрать заранее партийный
пленум и не определить на нем повестку дня. Это был единственный
Раз за все время его правления, когда он так поступил. На заседании
Политбюро накануне дня начала работы Собрания Мао все время
Раздраженно твердил Лю: «Я просто не могу рекомендовать [тебя]».
А один раз он даже сказал Лю: «Никакого от тебя толку».
519
Вне зала заседаний Мао взорвался в присутствии пары доверенных
лиц: «Кое-кто гадит мне на голову!» Затем в свой семьдесят первый
день рождения, 26 декабря 1964 года, он предпринял на редкость не-
обычный шаг и пригласил Лю на обед. Мао почти никогда не общал-
ся в неформальной обстановке с Лю или другими своими коллега-
ми — разве что находился вместе с ними в танцевальном зале. Перед
обедом Мао сказал своей дочери Ли На: «Не приходи сегодня, твой
отец собирается помучить этого сукиного сына». Мао сидел за одним
столом с несколькими своими любимцами, а Лю усадили за отдель-
ный стол. Атмосфера совсем не напоминала праздничную. Все ос-
тальные молча сидели, а Мао зло сыпал обвинения в ревизионизме и
«устройстве независимого королевства»; очевидно, они были направ-
лены против Лю.
Никто из присутствующих не произнес ни слова в поддержку
Мао — ни одного замечания, вроде «Вы правы, председатель», — за
исключением Чэнь Бода, секретаря Мао. Мао так высоко оценил его
поддержку, что этой же ночью вызвал к себе Чэня, плохо сообража-
ющего после снотворного, и признался ему, что собирается свалить
Лю. Чэнь стал одним из первых, кому он недвусмысленно сказал об
этом. (Вскоре после этого Мао резко возвысил Чэня и сделал его
четвертым человеком в партии.)
3 января 1965 года Лю был вновь избран преседателем КНР —
публично и с настоящим великолепием, в отличие от 1959 года, когда
он впервые был назначен на этот пост. Тогда это произошло тихо, без
фанфар. Теперь же были митинги и парады, на которых его портрет
несли рядом с портретом Мао, а также фейерверки и концерты. В га-
зетах появились такие заголовки, как «Председатель Мао и председа-
тель Лю — наши любимые вожди». Очевидно, у Лю было множество
сторонников, которые с энтузиазмом его приветствовали. Он сумел
ликвидировать голод в Китае и тем завоевал отличную репутацию
среди высших партийных чиновников. Было похоже, что заколеба-
лись даже преданные последователи Мао из его ближайшего окруже-
ния. Невероятно, но была выдвинута даже идея повесить портрет Лю
на воротах Тяньаньмыни — только портрет Лю, без портрета Мао! —
но на эту идею Лю сразу же пришлось наложить вето.
В день переизбрания Лю его жену впервые вызвали в апартамен-
ты Мао — «Кабинет 118» в здании Всекитайского собрания народ-
ных представителей. Супруги Лю очень любили друг друга, и Мао
знал об этом. Он специально выбрал этот день, чтобы сообщить им
о своем намерении причинить им страдания. Когда Лю после голо-
сования вошел в кабинет, он был поражен, застав там свою жену-
Мао буквально налетел на них, разразившись длинной тирадой. Гос-
пожа Лю чувствовала необыкновенную ненависть, которую излучал
Мао. Она и Лю молча глядели друг на друга. Мао хотел, чтобы гос-
520
пожа Лю увидела, как оскорбляют ее мужа, а сам Лю понял, что его
жену тоже заставят заплатить.
И все же, даже после откровенного проявления враждебности, ник-
то из коллег не перешел на сторону Мао и не осудил Лю. Большинство
выразило озабоченность разногласиями между «двумя председателя-
ми» и попросило Лю занять по отношению к Мао более подчиненную
позицию. Через некоторое время Лю извинился перед Мао за недоста-
точную почтительность. Ответ Мао был угрожающим и деспотичным:
«Это не вопрос почтительности или непочтительности. Это вопрос
марксизма с одной стороны и ревизионизма — с другой».
Вторя словам Сталина о Тито («Стоит мне пошевелить мизинцем,
и Тито больше не будет»), Мао сказал Лю: «Ты думаешь, кто ты такой?
Я шевельну мизинцем, и тебя не станет!» На самом же деле при тех об-
стоятельствах Мао не мог своим распоряжением свалить Лю.
В тот момент Мао сделал важный символический жест — предпри-
нял путешествие в горы Цзинганьшань, где в 1927 году он устроил
свою первую базу. В отличие от других его поездок, которые обыч-
но предпринимались спонтанно, об этой в окружении Мао было объ-
явлено заранее, и все его коллеги знали о ней. Шесть лет назад при
столкновении с мятежным Пэн Дэхуаем Мао пригрозил, что подни-
мется в горы и начнет партизанскую войну. Теперь он действительно
уезжал в горы, и это делало его угрозу более громкой, существенной
и серьезной.
Для поездки был сооружен портативный туалет. Специальная
команда заранее обшарила место назначения. «Классовых врагов»
задерживали и убирали подальше от маршрута движения Мао. Были
подготовлены автомобили-дублеры, а на господствующих возвышен-
ностях установлены станковые пулеметы. Повсюду шныряли агенты
личной охраны Мао в штатском; как голливудские гангстеры, они
прятали оружие в футлярах от музыкальных инструментов.
Мао выехал из Пекина в конце февраля 1965 года. Он двигался мед-
ленно, словно прощупывая перед собой путь. 9 апреля в пути он узнал
о смерти любимого соратника — шестидесятитрехлетнего главы Шан-
хая Кэ Цинши от панкреатита, который врачи не сумели правильно
Диагностировать. Смерть бесценного помощника от обычной чело-
веческой ошибки в такой критический момент чрезвычайно встрево-
жила Мао; он прекратил движение и остановился в Ухане, куда вызвал
своего давнего сообщника, министра обороны маршала Линь Бяо для
личной встречи. Она произошла 22 апреля 1965 года. Маршал, кото-
рому Мао был обязан спасением на «совещании семи тысяч» в янва-
ре 1962 года, был посвящен в его планы по борьбе с председателем Лю.
^ао велел Линю крепко держать в своих руках рычаги управления ар-
521
мией и быть бдительным в случае, если председатель Лю, оставшийся
работать в столице, попытается заручиться поддержкой военных.
19 мая Линь Бяо устроил яркую демонстрацию в духе наставлений
Мао. В тот день Лю (как председатель КНР) принимал у себя участни-
ков встречи высокопоставленных военных; неожиданно появился и
маршал, хотя ранее он отклонил приглашение под предлогом болезни.
В конце встречи, когда председатель объявил о ее успешном заверше-
нии, маршал вдруг поднялся и произнес речь, которая противоречила
всему, что говорил Лю. Так он нанес серьезный ущерб авторитету Лю
среди военных и безошибочно дал понять высшим армейским чинам,
что он, а не председатель командует ими.
Пока маршал следил за председателем Лю в Пекине, Мао 21 мая
прибыл наконец в свои прежние владения. Он провел там семь ночей,
практически никуда не выходя, за исключением коротких прогулок в
окрестностях павильона, где его поселили. Была запланирована так-
же остановка в его старой резиденции — Восьмиугольном павильоне,
но, выходя возле него из машины, Мао услышал слабые звуки. Это ка-
менщики, работавшие на дальнем склоне, стучали молотками по зу-
билам, а в горах звуки разносятся далеко. Услышав эти стуки, Мао,
успевший только высунуть ногу из машины, тут же юркнул обратно в
салон и велел ехать прочь.
За семь дней, проведенных в горах, Мао не встретился ни с кем из
местных жителей. Только за несколько минут до отъезда к павильону
привели организованную толпу людей; Мао помахал им рукой и сфо-
тографировался. До самой последней минуты его присутствие держа-
лось в секрете; все время, пока Мао был там, и некоторое время после
его отъезда местное население было полностью отрезано от внешне-
го мира.
Дом, где остановился Мао, был построен во время голода и не со-
ответствовал требованиям Мао, поэтому вскоре начались работы по
строительству нового павильона с обычными требованиями: он дол-
жен был быть одноэтажным и иметь качества бомбоубежища. Но Мао
уже никогда больше не возвращался в те места. Он вообще приезжал
туда с единственной целью — пригрозить Лю Шаоци.
Пока Мао ездил в горы, Лю активно работал над собственным
имиджем. 27 мая 1965 года в «Жэньминь жибао» появилась статья,
полная испытанной культовой лексики: «Холмы были необычайно
зелеными, а вода исключительно голубой... пейзаж водохранилища У
гробниц династии Мин сиял неподражаемым великолепием». Одна-
ко на этот раз статья посвящалась не только Мао, а Мао и Лю, причем
оба занимались плаванием — действием, являвшимся квинтэссениИ'
ей культа личности Мао.
522
«Вскоре после трех часов дня остановились два автомобиля... Два
высоких доброжелательных человека вышли из машин и уверенными
тагами направились к воде.
...Это были наши самые уважаемые и любимые вожди, председа-
тель Мао и председатель Лю. Толпа тут же разразилась громкими при-
ветственными криками:
—	Председатель Мао приехал поплавать!
—	Председатель Лю приехал поплавать!
Молодежь, увидев, что председатель Мао и председатель Лю об-
ладают потрясающим здоровьем и силой духа, почувствовала, как их
тела наполнились счастьем...
Председатель Мао и председатель Лю... плыли вперед плечом к
плечу...»
Но это был вовсе не «новостной» репортаж. Заплыв, о котором
шла речь, на самом деле был сделан 16 июня 1964 года. То, что о нем
вспомнили, заставляет предположить, что статью напечатали для
поднятия имиджа Лю — причем в такой момент, когда отсутствие
Мао в столице позволяло газете произвести публикацию без полу-
чения его разрешения. Позже Мао серьезно наказал руководителей
средств массовой информации за эту статью и другие случаи непо-
виновения.
После поездки в горы Цзинганьшань, несмотря на свои угрозы,
Мао не стал предпринимать немедленных действий. Создается впе-
чатление, что он не спешил, потому что ждал важного международно-
го события — вторую афро-азиатскую конференцию, которая должна
была состояться в июне 1965 года в Алжире. Как председатель КНР,
Лю был в хороших отношениях со многими главами государств, и
сместить его перед конференцией было бы неразумно; это произве-
ло бы плохое впечатление. Для Мао эта конференция имела огромное
значение, он хотел воспользоваться ею, чтобы закрепить за собой до-
минирующую роль в третьем мире. Сам он не мог выехать из страны
по соображениям безопасности, поэтому ему пришлось искать свое-
го представителя, которым можно было бы управлять. Он выбрал на
эту роль Чжоу Эньлая.
Первая афро-азиатская конференция состоялась десятью годами
Раньше в Индонезии, в Бандунге, и Чжоу добился там значительно-
Го Успеха в налаживании отношений со странами третьего мира, не-
давно обретшими независимость. С тех пор влияние Пекина значи-
Тельно упрочилось, не в последнюю очередь благодаря его щедрой по-
мощи. Блиставший в Бандунге Джавахарлал Неру был теперь мертв,
а Китай успел обзавестись атомной бомбой. Мао лелеял надежду,
Чт° Китай на второй конференции сможет играть роль покровителя
523
третьего мира, если в этом качестве не выступит СССР. Целью Мао
при подготовке к алжирской конференции было не допустить туда
русских.
С этой целью Пекин вовсю обрабатывал президента Индонезии
Сукарно — ведь этот человек, как глава страны — хозяйки первой
конференции, определял состав приглашенных. Китай предлагал Су-
карно щедрую помощь, включавшую, возможно, войска для войны,
которую тот вел против Малайзии. Одним из первых в списке было
предложение по подготовке индонезийских ученых-ядерщиков, что
позволило Сукарно заявить, что Индонезия скоро испытает собствен-
ную атомную бомбу. Китай дразнил той же атомной приманкой и
Египет — еще одну ключевую страну третьего мира. На самом же деле
Мао не собирался ни с кем делиться информацией. Когда через неко-
торое время Насер попросил Чжоу выполнить данное обещание, тот
предложил ему полагаться на собственные силы.
Чтобы приобрести для себя дополнительные голоса на алжирской
конференции, Мао втянул Китай в крупнейший заморский проект —
строительство железной дороги длиной почти 2 тысячи километров из
не имеющей выхода к морю Замбии через Танзанию к Индийскому
океану. Узнав о том, что президент Танзании Джулиус Ньерере заин-
тересован в такой железной дороге, но не может получить у Запада
деньги на ее строительство, Чжоу сказал: «Председатель Мао говорит,
что мы поддерживаем все, чему противодействуют империалисты;
империалисты возражают против этого строительства — значит, мы
дадим на него деньги...» Мао не заботило, будет ли экономически эф-
фективна такая дорога. Когда Ньерере заколебался, принимать ли
предложение Китая, Чжоу начал давить на него. Он заявил, что китай-
ские материалы и рабочие уже готовы для работы в Танзании. Проект
обошелся Китаю примерно в миллиард долларов США, о чем Мао ото-
звался как о «пустяке».
За десять дней до открытия конференции в Алжире произошел во-
енный переворот, и президент Ахмед Бен Белла был свергнут. Неза-
долго до этого Мао назвал его «дорогим братом». Теперь он, поспеш-
но бросив Бен Беллу, будто горячую картофелину, приказал Чжоу
поддержать новое военное правительство и позаботиться о том, что-
бы конференция состоялась, как планировалось.
Китайские дипломаты начали яростно лоббировать новое алжир-
ское правительство с целью немедленного проведения конферен-
ции, хотя было ясно, что правительства большинства государств-
участников считали необходимым отложить его созыв. Даже настро-
енный прокитайски Ньерере как-то высказался в присутствии од-
ного из пекинских лоббистов: «Из всех государственных деятелей я
больше всего уважаю Чжоу Эньлая, Но не понимаю, почему он на-
стаивает на проведении конференции в назначенный срок». Ньерере
524
назвал Бен Беллу «героем антиколониальной борьбы, которого при-
знают по всей Африке» и добавил: «Должен заметить, что излиш-
няя настойчивость испортила репутацию Китая и самого премьера
Чжоу».
Конференция была отложена. Торопливость Пекина бумерангом
ударила по самому Китаю. Всего через несколько недель Насер, чей
голос во многих отношениях был решающим, поддержал участие
СССР. Но если бы на конференцию приехали русские, Мао уже не
смог бы играть на ней лидирующую роль. Поэтому китайцы заранее
отказались от участия. Конференция так и не состоялась.
Итак, мечта Мао о роли лидера азиатских и африканских госу-
дарств рухнула. Мао был в ярости. Он так стремился добиться побе-
ды хоть в чем-то, что едва не начал войну с Индией.
Три года назад конфликт с Индией закончился успешно для Ки-
тая. Но теперь, осенью 1965 года, гарантировать успех было невоз-
можно, так как Индия смогла подготовиться к нему гораздо лучше.
Поэтому Мао не стал вести войну самостоятельно, а решил парази-
тировать на чужом конфликте, что всегда является рискованным за-
нятием. 6 сентября 1965 года Пакистан вступил в войну с Индией. За
последние несколько лет Пакистан сблизился с Китаем и стал одним
из двух крупнейших некоммунистических получателей китайской
помощи1.
Мао показалось, что война Пакистана с Индией дает ему допол-
нительный шанс на победу над Индией, которой, если бы Китай вме-
шался в конфликт, пришлось бы воевать на два фронта. Он двинул
войска к границе и выдвинул два ультиматума. Во-первых, он потре-
бовал, чтобы Индия в течение трех суток, до 22 сентября 1965 года, де-
монтировала якобы существовавшие индийские аванпосты на некой
территории, на которую претендовал Китай. Дели ответил в прими-
рительном тоне; правительство Индии отрицало существование та-
ких аванпостов, призывало к «совместному расследованию» и обеща-
ло, что если пресловутые посты будут обнаружены, то Индия «не бу-
дет возражать против их демонтажа». Пекин надменно ответил, что
«в расследовании нет необходимости» — такие аванпосты существу-
ет. Мао стремился к войне.
Однако его планы рухнули. Пакистан неожиданно (еще до того,
как истек срок китайского ультиматума) отозвался на призыв ООН
1 В 1965 году Китай поманил Пакистан неопределенными обещаниями пере-
дачи ему ядерных ноу-хау. Пакистан становился все более полезен Мао в качестве
плацдарма на Среднем Востоке. Пекин, в свою очередь, достаточно активно под-
ДеРЖивал притязания Пакистана на Кашмир и тренировал кашмирских партизан
Для «национально-освободительной» войны.
525
о прекращении огня. Пакистанцы заявили Мао, что дальнейшее вс-
дение войны обойдется им слишком дорого как в дипломатическом,
так и в экономическом плане. Мао продолжал настаивать, вынуждая
Пакистан воевать. Считается, что Мао направил президенту Пакис-
тана Айюб Хану следующее послание: «Если начнется атомная вой-
на, то мишенью станет Пекин, а не Равалпинди». Когда пакистанцы
отказались выполнить его требования, Мао оказался в достаточно
сложной ситуации. Пекину пришлось публично оправдываться, не-
уклюже утверждая, что Индия сумела тайно демонтировать аванпо-
сты. На самом деле Индия не пошевелила и пальцем. Мао был
глубоко уязвлен.
С нетерпением ожидая хоть какого-то успеха, Мао пытался вез-
де, где мог, разжигать конфликты. В Таиланде коммунистическая
партия, выращенная Мао (и состоявшая в подавляющем большин-
стве из этнических китайцев), устроила вооруженный мятеж: первое
столкновение с правительственными войсками состоялось 7 августа
1965 года (с тех пор 7 августа называют «днем стрельбы»). Он закон-
чился неудачей.
Самое крупное — и самое трагическое — фиаско произошло в Ин-
донезии. Коммунистическая партия Индонезии (КПИ) была круп-
нейшей компартией некоммунистического мира; в ней состояло 3—
5 миллионов человек. КПИ поддерживала такие же тесные и тайные
отношения с Пекином, какие были у китайских коммунистов со Ста-
линым до того, как они завоевали Китай.
В сентябре 1963 года Чжоу Эньлай привез главу КПИ Айдита на
тайную встречу в Цунхуа (Южный Китай) с вьетнамцем Хо Ши Ми-
ном и главой лаосских коммунистов; целью было скоординировать
военную стратегию в Индонезии с войной в Индокитае. В результа-
те этой встречи Индонезия стратегически встала на одну доску с Ин-
докитаем, а развитие событий в ней оказалось тесно связано с за-
шедшим гораздо дальше военным конфликтом в‘Индокитае.
«В следующем году (1964) Лю Шаоци поехал во Вьетнам, чтобы
попытаться заручиться поддержкой Ханоя для совершения государ-
ственного переворота против президента Сукарно, аргументируя это
тем, что Сукарно слаб и левым необходимо начать действовать до
того, как антикоммунистическая и проамериканская военная вер-
хушка не свергла его. Хо Ши Мин воспротивился этой идее и ска-
зал Лю, что предпочитает поддерживать Сукарно и впредь»1.
1 Главный советник египетского президента Насера Мохаммед Хейкаль так-
же подробно рассказал нам об очевидной неуверенности в Сукарно со сторонь
Чжоу Эньлая во время встречи в Каире в 1965 г., на которой Хейкаль присутст-
вовал.
526
Бывший в то время главой Японской компартии Кэндзи Миямото
рассказал нам, что Пекин тогда постоянно поучал и КПИ, и японцев:
«Если появится шанс захватить власть, вы должны подняться на во-
оруженную борьбу». В 1964 году Миямото обсуждал это с главой индо-
незийских коммунистов Айдитом. Если японские коммунисты скло-
нялись к осторожности, то Айдит, безоглядно веривший Мао, сгорал
от нетерпения вступить в реальный бой. После неудачи алжирской кон-
ференции Мао в ярости подвигнул КПИ на попытку захвата власти.
План состоял в том, чтобы обезглавить антикоммунистическую
верхушку армии, над которой пропекински настроенный президент
Сукарно почти не имел власти. Пекин постоянно настаивал на том,
чтобы Сукарно кардинально реформировал армию, и при поддержке
президента довольно успешно проходило проникновение коммунис-
тов в армию. КПИ считала (совершенно безосновательно), что может
контролировать более половины армии, две трети военной авиации и
треть военно-морских сил Индонезии. Согласно плану предполага-
лось, что после избавления от генералов «коммунисты получат воз-
можность контролировать армию, причем Сукарно, скорее всего,
продолжит какое-то время играть роль номинального главы».
В начале августа Айдит приехал в Китай, где встретился с Мао,
затем он отправился в Индонезию с группой китайских врачей, ко-
торые через несколько дней доложили, что у президента Сукарно (он
был настроен пропекински) серьезные проблемы с почками и жить
ему осталось недолго, поэтому Коммунистическая партия Индоне-
зии собирается действовать — сейчас самое время.
30 сентября 1965 года группа офицеров арестовала и убила главно-
командующего войсками Индонезии и еще пять генералов. Когда
позже Мао коротко рассказывал об этом главе Японской компартии
Миямото, он назвал этот переворот «восстанием... Коммунистиче-
ской партии Индонезии». Однако КПИ не смогла предупредить не-
предвиденное обстоятельство, погубившее весь заговор. Нашелся ин-
форматор, сообщивший о заговоре малоизвестному антикоммунисту
генералу Сухарто, который даже не подлежал аресту. Таким образом,
Сухарто получил возможность подготовиться, дождался, когда завер-
шатся аресты и убийства других генералов, а затем захватил контроль
над армией и отдал приказ убивать. В той бойне были уничтожены
сотни тысяч коммунистов и сочувствующих им — совсем неповинных
людей. Почти все руководство КПИ было захвачено и казнено. Уце-
лел лишь один член Политбюро Компартии Индонезии Юсуф Аджи-
т°роп, поскольку он в то время был в Китае. Там мы и встретились с
этим разочарованным человеком три десятилетия спустя.
Президент Сукарно вскоре был изгнан, а генерал Сухарто устано-
Вил военную диктатуру — яростно антикитайскую и враждебную к
большой китайской общине Индонезии.
527
Мао обвинил в неудаче КПИ. «Индонезийская партия совершила
две ошибки, — говорил он японским коммунистам. — Во-первых, они
слепо верили Сукарно и переоценили влияние партии в армии». Вто-
рая ошибка, считал Мао, заключалась в том, что КПИ «колебалась,
вместо того чтобы сражаться». На самом деле резня, начатая Сухарто,
была такой беспощадной, что КПИ оказалась не в состоянии ответить
ударом на удар. Мао был безусловно виновен, поскольку иницииро-
вал действия Индонезийской компартии исходя из собственных, су-
губо личных интересов. Ему не терпелось победить в любом месте
после краха его заветной мечты об афро-азиатском лидерстве.
К концу 1965 года глобальные планы Мао рушились один за дру-
гим. Им овладела темная ярость; он перенес внимание на собствен-
ную страну и начал выявлять внутренних врагов.
Часть шестая
ГОРЬКАЯ МЕСТЬ
Глава 47
«КУЛЬТУРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ» - РЕЗУЛЬТАТ ГРЯЗНОЙ СДЕЛКИ
(1965—1966 гг.; возраст 71—72 года)
В ноябре 1965 года Мао был готов запустить механизм «большой
чистки», которую давно планировал, чтобы «наказать нашу партию»,
как он выразился.
Мао не спешил. Первый удар он решил нанести по культуре, по-
этому «большая чистка» получила название «культурной революции».
Возглавила атаку госпожа Мао. В прошлом она была актрисой и в
душе обожала культуру, но сочла возможным отрицать это перед дру-
гими китайцами. Бывшая актриса получила шанс проявить все свои
дурные склонности. «Цзян Цин так же смертельно ядовита, как скор-
пион», — сказал однажды Мао кому-то из членов семьи и пошевелил
мизинцем, как скорпион жалом. Мао знал, как максимально исполь-
зовать ее потенциал для фанатичной травли. В 1963 году он прикре-
пил ее к министерству культуры в качестве своего личного представи-
теля и поручил заниматься запрещением фильмов и опер. Тогда
чиновники министерства чаще всего не обращали на нее внимания.
Она уже была больна паранойей; ей и прежде случалось обвинять слу-
жанок в том, что они пытались отравить ее таблетками снотворного
или обварить кипятком в ванне. Теперь она заявила, что чиновники,
с которыми ей раньше приходилось иметь дело, «подавляли и унижа-
ли» ее, и начала безжалостно мстить им. Мао сделал ее своим полити-
ческим орудием и поручил уничтожить культуру в общенациональ-
ном масштабе.
Одной из ее задач стала подготовка манифеста, который осудил бы
культуру во всех ее проявлениях, поскольку она находится под влас-
тью чиновников, которые следуют по «чуждому пути, противополож-
ному идеям Мао Цзэдуна». Мао велел ей сделать это вместе с Линь
Яо, шефом армии. В ночь на 26 ноября 1965 года госпожа Мао позво-
529
нила жене Линь Бяо, которая обычно отвечала на звонки мужу и во-
обще играла роль его главного помощника. Линь Бяо торжественно
обещал помочь.
На самом деле Мао и Линь Бяо редко встречались неофициаль-
но, хотя их совместная работа началась едва ли не сорок лет назад — в
1929 году, когда они объединились, чтобы свалить Чжу Дэ. Линь Бяо
ненавидел и презирал Чжу Дэ, а Мао страстно хотел взять над ним верх.
С тех пор между Мао и Линем возникли особые дружеские отношения.
Мао был готов терпеть очень высокую степень независимости Линя.
Например, будучи в СССР во время японо-китайской войны, Линь от-
кровенно рассказывал русским о нежелании Мао сражаться с японца-
ми и о том, как ему не терпится направить свои действия против Чан
Кайши. Такое Мао больше никому не простил бы. Во время яньань-
ского террора Линь сделал то, что больше никто не посмел: он забрал
свою жену из застенка и не позволил ее допрашивать. При Мао каждый
должен был время от времени публично заниматься унизительной «са-
мокритикой» — но только не Линь. Зато Мао полагал, что в обмен на
определенную свободу Линь в случае необходимости сделает для него
все возможное; Линь так и поступал.
Когда в 1958 г. Мао начинал «большой скачок», он выдвинул Линя
и сделал его одним из вице-председателей партии — в противовес
другим коллегам. Когда бывший министр обороны Пэн Дэхуай обви-
нил Мао в голоде 1959 года, непоколебимая поддержка Линя помог-
ла Мао выстоять — мало кто посмел тогда принять сторону Пэна.
После этого Мао назначил Линя министром обороны вместо Пэна.
Во время голода Линь старательно поддерживал имидж Мао и созда-
вал культ его личности, прежде всего в армии. Он изобрел «Малень-
кую красную книгу» — сборник коротких цитат Мао, как инструмент
оболванивания нации. На «совещании семи тысяч» в 1962 году Линь
буквально спас Мао, объявив во всеуслышание о его непогрешимос-
ти, как и папы римского. Позже, пока Мао готовил «большую чист-
ку», Линь продолжал превращать армию в главный оплот его культа
личности.
На публике Линь превозносил Мао до небес, но в глубине души не
питал к нему настоящей преданности. Дома он нередко отпускал в его
адрес пренебрежительные и даже презрительные замечания, а неко-
торые из них даже заносил в свой дневник. Линь поддерживал Мао и
хранил ему верность только из честолюбия: он стремился стать замес-
тителем Мао и его преемником. Он говорил жене, что хочет быть «Эн-
гельсом при Марксе, Сталиным при Ленине и Чан Кайши при Сунь
Ятсене». «Большая чистка», главной мишенью которой стал преседа-
тель Лю, обещала Линь Бяо очередное возвышение.
Этот человек, которому скоро предстояло подняться на самый
верх, страдал от множества фобий и выглядел как наркоман. Самые
530
сильные его фобии были связаны с водой и воздухом. Его гидрофобия
была так сильна, что он много лет не принимал ванны — его только
обтирали сухим полотенцем. Он не выносил вида моря, поэтому не
имел контактов с военно-морским флотом. У него была вилла на мор-
ском побережье, но она была расположена среди холмов, и моря от-
туда не было видно. В его резиденциях с потолков свисало множество
ветровых датчиков. Госпожа Линь как-то посоветовала одному из по-
сетителей ходить медленно в присутствии Линя, чтобы движение воз-
духа в комнате не спровоцировало приступа ветробоязни у ее мужа.
Жена Линя записала в своем дневнике, что «Линь был из тех людей,
в характере которых сильны ненависть и презрение (дружба, дети, отец
и брат — ничего не значили для него); он всегда думает о людях самое
худшее и низкое, всегда занят себялюбивыми расчетами... интригами
и заговорами против других людей».
В 1965 году главным объектом ненависти Линя был начальник Ге-
нерального штаба Ло Жуйцин, один из давних любимцев Мао, кото-
рого сам Мао ласково называл Высокий Ло. Мао часто направлял
свои приказы армии через Высокого Ло; иногда тем же путем шли и
приказы самому Линю. Последнее обстоятельство объяснялось тем,
что из-за своих бесконечных фобий Линь часто отходил от дел и был
недоступен. Высокий Ло был не только способным, но и очень энер-
гичным человеком и пользовался беспрецедентным доступом к Мао.
Много лет он был главой службы безопасности Мао, и тот очень до-
верял ему. «Когда Высокий Ло подходит ближе, я чувствую себя в бе-
зопасности», — не раз говорил Мао. Такими словами он не разбрасы-
вался. Линь чувствовал себя в тени и уже давно вынашивал планы
избавиться от своего начальника штаба. Когда в ноябре 1965 года ему
позвонила госпожа Мао, Линь Бяо не замедлил воспользоваться сво-
им шансом. Четырьмя днями позже он направил свою жену к Мао в
Ханчжоу (в это время Лини жили неподалеку, в городе-саде Сучжоу)
с письмом, в котором собственноручно изложил несколько неубеди-
тельных обвинений против Высокого Ло. Линь просил Мао пожерт-
вовать человеком, которого тот высоко ценил.
Мао вызвал Линь Бяо к себе в Ханчжоу, и в ночь на 1 декабря
1965 года между ними состоялся сверхсекретный разговор. Мао рас-
сказал Линю о своих планах «большой чистки» и обещал сделать его
Вторым после себя человеком и преемником. Он велел Линю удос-
товериться в послушности армии и быть готовым принять на себя
совершенно новую роль: ему предстояло обеспечить замену для гро-
мадного числа партийных чиновников, которых Мао собирался «вы-
метить».
Линь настоял на устранении Высокого Ло. То, что Линь добился
Св°его в этом сложном вопросе, свидетельствует о его незаменимос-
ти: Мао не смог бы без него провести свою чистку.
531
Одно время Мао упорно, но безуспешно пытался запретить one-
ру с историческим сюжетом, которая называлась «Разжалование Хай
Жуя». Она основывалась на фольклорной истории о мандарине, к0-
торого император наказал за то, что тот вступился за своих кресту
ян. В этой опере Мао увидел завуалированную атаку на него самого
за то, что он («император») сделал с бывшим министром обороны
Пэн Дэхуаем. Он приказал запретить и уничтожить ее вместе с са~
мим маршалом Пэном. Статья об этом, написанная по инициативе
Мао, была опубликована в Шанхае 10 ноября 1965 года.
К ярости Мао, нигде в Китае не перепечатали эту статью, как буд~
то никто ее не заметил. Дело в том, что возглавлявший в то время
культуру Пэн Чжэнь (не родственник Пэн Дэхуая) запретил перепеча-
тывать ее. Пэн Чжэнь был верным, давним последователем Мао и од-
ним из самых близких к нему людей. Он пользовался доверием и за-
нимал стратегически важный пост столичного мэра. Однако, при всей
его верности, мэр Пэн (он был назначен всекитайским контролером
культуры в 1964 году) был решительно против требований Мао уни-
чтожить культуру. Кроме того, находясь в гуще событий, он одним из
первых понял, что на этот раз Мао собирается использовать культуру
для начала чистки, которая может охватить всю партию.
Мэр Пэн был предан партии. И он был мужественным человеком,
осмеливаясь даже жаловаться иностранцам на Мао — случай порази-
тельный для сдержанной верхушки КПК. Когда кто-то из японских
коммунистов спросил его об опере *«Хай Жуй», мэр Пэн ответил: «Это
не политический вопрос, а историческая пьеса. Председатель Мао го-
ворит, что это политическая проблема. Столько беспокойства!» Неве-
роятно, что человек из ближнего окружения Мао мог так откровенно
разговаривать с чужаком!
Поскольку мэр Пэн взял на себя ответственность за блокирование
инспирированной Мао статьи, даже «Жэньминь жибао» отказалась ее
перепечатать. Ее редактор У Лэнси знал, что это противоречит воле
Мао. Вот что рассказал об этом свидетель, присутствовавший на
встрече в узком кругу с участием Мао, где был и У Лэнси. Мао попро-
сил курящих показать сигареты, а затем произнес: «Кажется, в этом
вопросе я тоже в меньшинстве». «В этот момент, — вспоминал свиде-
тель, — я увидел, что У Лэнси... побелел как мел, перестал записывать
и застыл на месте. То, что сказал Мао, напугало его».
Все же редактор продержался еще неделю, пока не вмешался ЧжоУ
Эньлай; он приказал редактору напечатать эту статью и передал емУ
инструкции Мао. Однако редактору и тогда удалось практически похо'
ронить статью — он поставил ее на полосу в рубрике «Академические
дискуссии». Это означало, что статья не является приказом партии на-
чать кампанию преследования. В результате редактор оказался в тюрь'
ме. Его преемнику Мао сказал с угрозой: «У Лэнси не послушаДс51
532
меня. Интересно, как ты будешь себя вести». Преемник был настоль-
ко испуган, что не смог даже выдавить из себя слова, которые хотел
произнести: «Я буду во всем покорен воле председателя Мао».
Эта история показывает, что в тот момент Мао столкнулся с серь-
езным сопротивлением в партии. Ему была необходима структура,
способная стать инструментом исполнения его воли. Вновь срочно
потребовалась помощь Линь Бяо. Линь знал об этом и знал, что хочет
взамен устранения начальника штаба Ло. Мао был вынужден согла-
ситься на это условие, несмотря на то что Высокий Л о был предан
ему, как пес, а в тот момент Мао особенно нуждался в таких людях.
Но без Линя он обойтись не мог: никто из влиятельных персон не стал
бы плясать под дудку Мао. Высокий Ло был способным и верным, но
не был маршалом и не обладал прочным авторитетом в армии, а пото-
му он был принесен в жертву.
8 декабря госпожа Линь Бяо взяла слово на заседании Политбюро,
где председательствовал Мао, и целых десять часов говорила о предпо-
лагаемых преступлениях Высокого Л о. Она обвинила Лов неуемных
амбициях и заявила, что он начал брать на себя обязанности Линя как
министра обороны. Случай неслыханный — жена Линя не была ни чле-
ном Политбюро, ни хотя бы высокопоставленным чиновником. Преж-
де жены высших китайских руководителей держались в тени, и вдруг
такое выступление на Политбюро.
Высокого Ло на заседании не было. Когда он узнал о своем паде-
нии, ноги отказались держать его: крепкий мужчина не смог поднять-
ся по лестнице. Его взяли под домашний арест.
Для его семьи начался настоящий кошмар. Очень скоро его дочь,
учившаяся в школе-интернате и не слышавшая новостей об отце, еха-
ла домой на велосипеде по мосту Бэйхай напротив Чжуннаньхая.
Вдоль арки моста шла элегантная балюстрада из резного мрамора.
Сквозь густую завесу пыли, которую приносит в те места холодный
сибирский ветер, девочка увидела, что ее догоняют три мальчика на
велосипедах — близкие друзья, чьи родители тоже дружили с ее роди-
телями. Проезжая мимо, мальчики обернулись к ней и пригвоздили ее
к балюстраде такими холодными, презрительными взглядами, что она
чуть не упала с велосипеда. Мальчики знали то, чего не знала она, —
теперь ее отец враг. Эти взгляды — холодные, жестокие, нацеленные
то, чтобы ранить и сломать, — принадлежали тем, кого еще вчера
°на считала друзьями. Они стали для девочки символом грядущих лет.
Но Линь Бяо не был удовлетворен страданиями, которым подверг-
Ся Высокий Ло. Он попросил Мао осудить Ло за преступление, равное
г°сударственной измене, — за «желание узурпировать партию и госу-
дарство». Мао не хотел идти на это, чтобы не потерять безвозвратно
Старого служаку. Поэтому несколько месяцев Высокого Л о не обви-
Няли в измене.
533
Но и Линь не спешил помогать Мао. 21 января 1966 года госпо-
жа Мао приехала к нему поговорить о составлении пресловутого ма-
нифеста армии против искусства. Он разыграл полную готовность и
даже отрядил на эту работу несколько армейских писателей, но пос-
ле за ее спиной сказал им: «Цзян Цин больна... у нее паранойя...
Слушайте, что она говорит, но сами говорите как можно меньше...
Не высказывайте никакой критики о том, как управляется искусст-
во...» В результате, когда в феврале госпоже Мао был представлен
черновой вариант манифеста, она назвала его «совершенно беспо-
лезным».
*
Тем временем Мао был близок к отчаянию. В том же феврале
1966 года мэр Пэн при поддержке Лю Шаоци выпустил всекитайскую
«директиву», которая запрещала использовать политические обвине-
ния для подавления культуры и работников культуры. Более того, он
пошел еще дальше и скрыл инструкции Мао о начале кампании пре-
следования. Партия ставила Мао весьма эффективные препятствия.
И это еще не все. Выпустив правила, мэр Пэн вылетел в Сычу-
ань — будто бы инспектировать расположенную в этом горном рай-
оне оружейную промышленность. Там он предпринял нечто поисти-
не поразительное. Он тайно встретился наедине с маршалом Пэн
Дэхуаем, изгнанным туда в минувшем ноябре, когда Мао начал го-
товить почву для «большой чистки». О чем говорили между собой
два Пэна, осталось неизвестным. Однако, учитывая момент и тот ко-
лоссальный риск, которому подвергал себя мэр Пэн (ведь он посе-
тил заклятого врага Мао без разрешения и тайно), весьма вероятно,
что они обсуждали возможность использовация армии для того, что-
бы остановить Мао.
В то время маршал Пэн находился фактически под домашним аре-
стом и не обладал никакой властью, но по-прежнему пользовался в
армии огромным уважением и авторитетом, особенно среди своих
прежних подчиненных. Еще когда он был под домашним арестом в
Пекине, несколько человек, включая высокопоставленного офицера
службы безопасности Мао, рисковали многим ради того, чтобы уви-
деться с ним.
Информация о тайном визите мэра Пэна к маршалу могла не
дойти до ушей Мао, но он, конечно, считал, что мэр Пэн преследуй
ет в Сычуани какие-то свои цели. Эти подозрения усилились, когда
вскоре в Сычуань отправился маршал Хэ Лун (тот самый, которо'
му советский министр обороны посоветовал «избавиться от Мао»),
тоже под предлогом инспектирования оружейной промышленности-
Мао полагал, что там готовится заговор. Вскоре он обвинил своих
534
оппонентов в том, что они пытаются устроить «февральский воен-
ный переворот»1. О состоянии Мао в тот период можно судить по
тому факту, что он увеличил дозу снотворного, которое обычно при-
нимал, в десять раз; обычного человека такой уровень снотворного
и крови мог просто убить.
Но Мао терзало не только это. Судя по всему, мэр Пэн обдумы-
вал возможность войти в контакт с русскими; может быть, он хо-
тел просить помощи у русских, чтобы предотвратить задуманную Мао
чистку. Кремль пригласил КПК направить делегацию на очеред-
ной (XXIII) съезд КПСС, который должен был состояться в апреле
1966 года. Коллеги Мао прекрасно знали, что после нападок Мали-
новского, сделанных в ноябре 1964 года, Мао не хотел, чтобы кто-то
из них посещал СССР (вдруг этот человек сговорится с Кремлем про-
тив него!), поэтому приглашение было рекомендовано отклонить.
Однако в начале марта 1966 года, после тайной встречи в Сычуани
с маршалом Пэном, мэр Пэн, с согласия председателя Лю Шаоци, пе-
ресмотрел свою позицию и обратился к Мао с предложением — веро-
ятно, партии следовало бы рассмотреть возможность принятия этого
приглашения. Этот необычайный поворот, несомненно, увеличил по-
дозрительность Мао. Мэр Пэн вскоре был обвинен в «связях с ино-
странным государством» и «попытке переворота». Вряд ли Мао по-
чувствовал себя спокойнее, когда новый советский посол Сергей
Лапин (с которым председатель Лю ранее имел очень откровенную
беседу) ухитрился 24 февраля 1966 года поговорить «без протокола»
с Лю на поле пекинского аэропорта, где оба они ожидали прибытия
президента Ганы Кваме Нкрумы (свергнутого в тот самый день в ре-
зультате переворота). Лапин сообщил, что приглашение для китайцев
на съезд КПСС находится у него. «Дайте мне этот документ», — сразу
отозвался Лю. Лапин сказал, что бумага в посольстве; но все последу-
ющие попытки передать ее Лю потерпели неудачу.
Мао давно подозревал, что между его коллегами и Москвой суще-
ствует обширный заговор против него. В минувшем ноябре, в самом
начале чистки Мао уволил и изгнал на крайний юг в Кантон человека,
Который осуществлял связь руководства страны с Москвой, — владев-
шего русским языком заведующего канцелярией ЦК КПК Ян Шанку-
ня. Позже в тюрьме у Яна и русскоязычных переводчиков, работавших
с Руководством Китая, настойчиво выбивали информацию о контактах
с Москвой.
В жизни Яна произошло событие, которое особенно волновало
Мао. Канцелярия Яна записывала все, произнесенное Мао, на плен-
Же 1 Это обвинение решило судьбу главы Сычуани Ли Цзиншоаня, который дол-
н был наблюдать за Пэн Дэхуаем. Ли прежде один из любимцев Мао, но в бли-
,‘ИЩие г°Ды ему еще предстояло выдержать немало испытаний; его жена
кончила с собой.
535
ку. Но до этого Мао не хотел, чтобы сохранялись какие-то записи
если они не были тщательно отредактированы. В прежние дни он
обычно подносил спичку к телеграмме, как только она была отправ-
лена. Придя к власти, он приобрел привычку всегда напоминать слу-
шателям, чтобы они ничего не записывали. Однако это порождало
неразрешимые проблемы — ведь слова Мао были приказами; в от-
сутствие записей подчиненным трудно было понять, что в точности
сказал вождь, а потому иногда невозможно исполнить его приказа-
ние. Мао был вынужден разрешить записывать самое важное на бу-
маге или на пленке. С одобрения самого Мао канцелярия Яна в
конце 1950-х годов начала установку необходимой записывающей
аппаратуры. Но через пару лет один из операторов записи сделал
большую глупость: желая поддразнить подружку Мао, он сказал ей,
что слышал ее с Мао в поезде. «Я все слышал», — утверждал он, хотя
на самом деле ничего не слышал. Подружка сказала Мао, и тот сра-
зу приказал разобрать всю аппаратуру и уничтожить записи1. Все ре-
зиденции и автомобили Мао были тщательно обысканы. Хотя нигде
ничего не нашли, Мао это не убедило. Он подозревал, что идея за-
писывать его выступления была частью заговора, как-то связанного
с председателем Лю и русскими. Все, кто принимал участие в этой
работе, со временем были подвергнуты допросам, а немалая часть
этих людей приняла страшную смерть.
В марте 1966 года все нити подозрений Мао сплелись воедино.
В январе 1966 года Брежнев — первым из советских лидеров — по-
сетил Монголию; там к нему присоединился министр обороны
Малиновский, тот самый человек, который в свое время предлагал
китайцам устранить Мао. Брежнев никогда не имел дело с Мао, зато
знал Лю Шаоци. Он в роли хозяина принимал Лю, когда тот приез-
жал в СССР в 1960 году на Совещание представителей коммунисти-
ческих и рабочих партий. Брежнев, в то время второй человек в
партии после Хрущева, больше недели ехал вместе с Лю через всю
Россию на Дальний Восток по Транссибирской железной дороге,
они прекрасно поладили между собой. Теперь Брежнев подписал
договор о взаимопомощи с лидером Монголии Юмжагийном Цеден-
балом. В соответствии с договором советские войска вошли в Мон-
голию и встали всего в 500 километрах по открытой равнине от Пе-
кина. Войска привезли с собой ракеты класса «земля—земля»,
очевидно с ядерными боеголовками. Цеденбал, который в начале
1960-х не раз становился мишенью для заговоров Мао с целью свер-
1 Тем не менее большая часть записей была сохранена. Человек, отвечавший
за их уничтожение, рассказал нам, что он лично позаботился о том, чтобы
уничтожаемые записи были предварительно записаны на бумагу. Делалось это
одобрения его руководителя, которым, волею судьбы, оказался мэр Пэн Чжэн
Он сказал: «Я просто сообщу председателю, что все они уничтожены».
536
^ения, готов был перенести борьбу с кликой Мао на территорию
самого Китая.
Для Мао наступил критический момент. Ему была необходима по-
мощь Линь Бяо — и немедленно. Он уступил требованиям Линя и дал
согласие осудить начальника Генерального штаба Ло за «измену».
18 марта 1966 года Ло, пытаясь покончить с собой, бросился вниз с
крыши своего дома. Попытка не удалась; ее, как обычно, сочли «пре-
дательством» партии. Ло был приговорен к самому ужасному наказа-
нию. Позднее его подвергали «общественному осуждению». Ло выво-
лакивали на сцену-эшафот в большой корзине, поскольку, спрыгнув с
крыши, он сломал себе лодыжки. Изуродованные кровоточащие ноги
свисали через край.
Через день после попытки Ло покончить с собой госпожа Мао об-
ратилась к Линь Бяо с просьбой одобрить ее манифест «Уничтожить
культуру». За прошедшее время Мао сам отредактировал манифест;
в частности, он вынес имя Линь Бяо в заголовок («Товарищ Линь Бяо
поручил товарищу Цзян Цин...»), стремясь подчеркнуть участие и под-
держку Линя. Линь тут же подписал манифест и к концу месяца вынес
на суд партии формальное требование — от лица армии — провести
всестороннюю чистку.
Этот ход Линя подтолкнул еще одно ключевое лицо к оконча-
тельному определению своей позиции. Это был Чжоу Эньлай, кото-
рому до того момента удавалось сохранять двойственное положение.
Теперь же Чжоу сказал мэру Пэну, что он присоединяется к Мао. С
приходом Чжоу непобедимое трио —- Мао, маршал Линь и Чжоу —
окончательно сложилось; теперь всякая надежда на сопротивление
была обречена.
14 апреля 1966 года манифест «Уничтожить культуру» госпожи
Мао был опубликован. Еще через месяц Политбюро собралось, что-
бы формально утвердить первый список жертв «большой чистки»;
четыре крупных деятеля были названы «антипартийной кликой»:
мэр Пэн, начальник Генерального штаба Ло, Ян Шанкунь, чинов-
ник по связям с СССР и подозреваемый по делу о записях, и преж-
ний начальник средств массовой информации Лу Динъи. Мао даже
Не счел нужным прийти; он просто приказал завизировать подготов-
Ленный им документ с обвинением четверки. На заседании царила
атМосфера обреченности; там присутствовали двое из четырех чле-
«клики», а председательствовал Лю Шаоци. Лю прекрасно по-
нимал, что лишь формально ведет заседание; он знал, что чистка в
°Нце концов принесет гибель и ему самому, хотя на этот раз его
Мени не было в списке. Впервые ему изменило стальное коммуни-
иЧеское воспитание. С очевидным гневом, который ему не удалось
537
скрыть, он выразил протест в адрес Мао: «Нам приказано обсудить
этот документ, но пересматривать ничего нельзя... Это ли не дикта-
торство?» Затем он спросил у мэра Пэна, который в документе был
обвинен персонально, нет ли у него «каких-нибудь жалоб». Мэр, ко-
торый прежде так храбро вел себя, ответил: «Никаких жалоб». Лю
дал ему еще один шанс высказаться; он задал вопрос: «Вы за илц
против?» Мэр повесил голову и промолчал. Затем Лю попросил тех
кто за, поднять руки. Подняли все, включая мэра Пэна и самого Лю'
Вскоре члены «клики» были сняты с должностей и арестованы.
Весь цинизм Мао в отношении к этому делу явно проявился в бе-
седе, которая состоялась у него через месяц с лидером Вьетнама Хо
Ши Мином. Мао заявил, что четверо обвиненных были «с национа-
листами». Когда Хо усомнился в справедливости этого абсурдного
обвинения, Мао не моргнув глазом ответил: «У нас пока нет надеж-
ных доказательств, только подозрения».
На прошедшем майском заседании Политбюро роль инквизитора
Мао играл Линь Бяо. Подняв сжатый кулак, он угрожающе оглядел
собравшихся и объявил, что всех, кто противостоит Мао, необходимо
«уничтожить, вся страна должна потребовать их крови». Речь его была
полна грубых личных оскорблений, а своих противников он именовал
«сукиными детьми».
Как ни странно, в своей речи Линь откровенно говорил о возмож-
ности государственного переворота — вопросе, который в обычное
время был под запретом. Мао сам приказал ему говорить об этом, что-
бы «удавить в зародыше» всякие мечты о дворцовом перевороте. Линь
объяснил присутствующим, что Мао готовился к возможному перево-
роту не один год, особенно «в последние месяцы», когда он «обратил
на это особое внимание и принял многочисленные меры для предот-
вращения... переворота». Мао «расставил войска и людей... и провел
подготовку в наиболее важных службах и объектах, таких как радио-
станции, армия и полиция. Вот чем председатель Мао занимался в
последние месяцы...». Он также сообщил, что Мао принимал воз-
можность переворота настолько серьезно, что «на много дней потерял
сон».
Мао и в самом деле принимал меры против возможной попытки
переворота. В столицу были введены армейские части под командо-
ванием людей Линя. «Мы перевели еще две дивизии в [пекинский]
гарнизон, — сказал Мао министру обороны Албании. — Теперь у нас
в Пекине три пехотные дивизии и одна механизированная, всего че
тыре дивизии. Только поэтому вы можете поехать куда угодно и мь
можем поехать куда угодно». В рядах личной охраны Мао ЦзэДУ
была проведена жестокая чистка: из трех заместителей начальн
один погиб страшной смертью, а двое чудом остались в жив
Единственным, кого не тронули, был ее шеф, доверенный «гоф*1
538
сТер» Мао Ван Дунсин. И в милиции — единственной, кроме армии,
организации, которая имела доступ к оружию, — были арестованы
руководители министерства и Пекинского управления, так как оба
р прошлом были связаны с председателем Лю. Еще одной жертвой
предосторожностей Мао стал монгол по национальности, руководи-
тель Внутренней Монголии Уланьфу. Эта провинция занимала важ-
ное положение, так как граничила с союзной Советскому Союзу
Монголией. В том роковом мае 1966 года Уланьфу был арестован.
Укрепляя позиции Мао, Линь Бяо не забывал и о собственных
интересах. Кроме начальника Генштаба Л о, предметом его особой
ненависти был еще один из членов «четверки» — шеф средств мас-
совой информации Лу Динъи, причем по необычной причине. Жена
Лу Динъи страдала шизофренией, и от ее болезни страдала госпожа
Линь. Больная женщина засыпала Линей десятками оскорбительных
анонимных писем, в которых утверждала, что госпожа Линь гуляет
направо и налево, что у нее был роман с Ван Шивэем, диссидентом
и лидером юных добровольцев Яньаня, а отцом их детей, возможно,
является не Линь. Часть писем была адресована детям Линей и со-
держала непристойное описание предполагаемой сексуальной жиз-
ни их матери; некоторые были подписаны именем мстителя из
романа Дюма «Монте-Кристо». Но госпожа Лу не получила психи-
атрической помощи, в которой нуждалась; вместо этого 28 апреля
1966 года она была арестована и следующие двенадцать лет провела
в аду.
На одном из майских заседаний Политбюро Линь выложил на стол
перед присутствующими документ следующего содержания:
«Я торжественно заявляю:
1.	Е Цюнь [супруга Линя] была девственницей, когда вышла за
меня замуж, и с тех пор она добродетельна.
2.	У Е Цюнь не было никаких любовных отношений с Ван Шивэем.
3.	Тигр и Додо наши с Е Цюнь родные сын и дочь.
4.	Все написанное в контрреволюционных письмах [госпожи Лу]
п°лная чепуха.
Линь Бяо.
*4 мая 1966 г.».
б Политбюро впервые был представлен столь колоритный текст.
Такой поступок выглядит нелепым. Тем не менее Линь Бяо пре-
и?0Вал конкРетнУю цель. Ему необходимо было срочно очистить
Жены от всех подозрений, так как она должна была стать важ-
и Фигурой на политической сцене в качестве его личного предста-
539
вителя. Сам Линь Бяо не любил посещать любые собрания и ветре,
чаться с людьми.
У госпожи Линь тоже были психические отклонения. Она бьща
живым сгустком энергии, а муж-маршал ее не удовлетворял, что со-
здавало постоянные сексуальные проблемы. Со временем она стала
очень эксцентричной и несколько раз доводила свою дочь Додо д0
попытки самоубийства, первая из которых произошла в 1964 году.
Как и госпожа Мао, госпожа Линь от неудовлетворенности превра-
тилась в истеричку и теперь искала самовыражение в политических
интригах, но менее одиозных, чем у госпожи Мао. Она выполняла
роль помощницы мужа и отдавала приказания от его имени.
«Большая чистка» Мао стала возможной благодаря грязной сделке
с закадычным дружком Мао — Линь Бяо.
Глава 48
«БОЛЬШАЯ ЧИСТКА»
(1966—1967 гг.; возраст 72—73 года)
В конце мая 1966 года Мао учредил новую организацию — Группу
по делам культурной революции (ГКР), которая должна была помо-
гать ему проводить чистку. Ее номинальным руководителем стал быв-
ший секретарь Мао Чэнь Бода, а реально возглавила группу госпожа
Мао. Специалист по чисткам Кан Шэн стал при группе «советником».
Эта группа вместе с Линь Бяо и Чжоу Эньлаем образовала новое бли-
жайшее окружение Мао.
В этот период культ личности Мао взлетел на небывалую высоту.
Лицо Мао прочно обосновалось на первой странице «Жэньминь ж i-
бао», где также ежедневно печаталась колонка его цитат. Вскоре на-
чали появляться значки с головой Мао; в общей сложности их было
изготовлено около 4,8 миллиарда. Были отпечатаны еще большим
тиражом «Избранные произведения» Мао; количество его портретов
(1,2 миллиарда) было больше, чем жителей в Китае. В то лето каж-
дому китайцу вручали «Маленькую красную книгу» — цитатник
Мао. Его предписывалось повсюду носить с собой и демонстрирО'
вать на всех публичных мероприятиях, а содержимое книжечки ну*"
но было ежедневно цитировать.
В июне 1968 года Мао усилил запугивание общества. Главным ин-
струментом террора он избрал молодых людей — учащихся школ и
университетов, естественных питомников разных активистов.
щимся было предписано осудить своих учителей и чиновников оТ 0 а
разования за то, что они отравляли их мозг «буржуазными идеями»,
также допекали экзаменами, которые с этого момента были отмене
540
ЛЫ- Это послание выплеснулось громадными буквами на первую
драницу «Жэньминь жибао», сурово и четко зазвучало по радио из
установленных повсюду громкоговорителей, создавая атмосферу, от
которой кровь одновременно закипала и стыла в жилах. Учителя и ад-
министраторы в сфере образования были выбраны первыми жертва-
ми чистки, потому что именно эти люди несли культуру обществу;
кроме того, эту группу людей проще всего было кинуть на растерзание
обезумевших толп молодежи — они всегда были под рукой.
Молодежи объявили, что ее роль — «охранять» Мао, а как учите-
ля могли навредить Великому кормчему и какие ему могли угрожать
опасности — объяснять не стали. Но многие откликнулись на этот
призыв с энтузиазмом. При власти Мао никому не позволялось уча-
ствовать в политическом процессе, и страна буквально кишела не-
удовлетворенными активистами. Они были лишены обычных почти
для любого общества возможностей: например, сесть в кружок и по-
спорить. Теперь же у них вдруг появился шанс. Всем, кто интересо-
вался политикой, эта перспектива показалась очень привлекатель-
ной. Молодые люди начали объединяться в группы.
Для верности — чтобы студенты всегда были под рукой для выпол-
нения его повелений — Мао распорядился прекратить занятия в шко-
лах с 13 июня. «Теперь занятия прекращены, — сказал он, — а моло-
дых людей накормили. Они сыты, энергичны и хотят бунтовать. Что
им остается делать, кроме бунта?» Долго ждать не пришлось. Насилие
вспыхнуло всего через несколько дней. 18 июня толпа выволокла на
площадь несколько десятков учителей и работников Пекинского уни-
верситета. С ними грубо обращались, мазали лица грязью, надевали
на головы шутовские колпаки. Их заставляли вставать на колени, не-
которых избивали, к женщинам непристойно приставали. Подобное
происходило по всему Китаю, и вскоре по стране прокатилась волна
самоубийств.
24 июня 1966 года одна такая группа из пекинской средней школы
вывесила плакат (дацзыбао), который они, желая показать, что хотят
охранять Мао, подписали звонким названием «красные охранники»
(хунвейбины). Их творение было полно лозунгов: «Долой «человече-
ские чувства»!», «Мы будем яростными!», «Мы втопчем вас [врагов
Мао] в землю и раздавим!». Зерна ненависти, посеянные Мао, взошли
и были готовы для жатвы. Теперь он мог спустить с цепи обманутых
Подростков — наиболее поддающуюся влиянию и склонную к на-
силию часть общества.
л ^ао контролировал происходящее из провинции. Он уехал из сто-
Ны еще в ноябре, запустив в действие механизм чистки. В Пекине
еРь было небезопасно: столица была полна врагов, от которых ему
541
хотелось избавиться, и находилась в неприятной близости от русскИх
войск на границе Внешней Монголии. В течение восьми с лишним
месяцев Мао держался подальше от столицы — далеко на юге, непре_
рывно переезжая с места на место.
Одновременно Мао отдыхал и запасался энергией для будущих iiq.
трясений. Он гулял по туманным склонам холмов вдоль озера в Ханч.
жоу и вовсю флиртовал на танцевальных вечеринках, которые устраи-
вал дважды в неделю. В июне, когда разворачивались эти события, оц
провел часть времени на одной очень уютной вилле, где прежде никог-
да не бывал, — недалеко от его родной деревни Шаошань. Он приказал
построить эту виллу семь лет назад, во время предыдущего визита на
родину. Тогда он плавал в бассейне и, очарованный спокойной красо-
той окружающей природы, сказал местному руководителю: «Какое
спокойное местечко. Не построишь ли ты здесь хижину, где я мог бы
поселиться, когда уйду в отставку?» Поскольку этот руководитель
вскоре попал под чистку, ничего не было сделано; но Мао годом поз-
же — в разгар голода — вновь поднял этот вопрос. Так возник «Проект
203» — строительство гигантского сооружения из стекла и металла,
получившего название «Дээшуайдун». При этом всю гряду холмов за-
крыли, а местных крестьян выселили. Были запланированы вертолет-
ная площадка и железнодорожная ветка, а позже к ним добавили убе-
жище, где можно было бы укрыться от землетрясения или атомной
бомбы. Мао провел в этой резиденции одиннадцать дней неистового
июня и больше никогда там не бывал.
Окружали это серое и нелепое в этом месте, безобразное здание
нежно-зеленые холмы, пылавшие живым ковром диких цветов, а
задней частью резиденция выходила на родовое кладбище семейства
Мао. Парадный вход смотрел на горный пик Голова Дракона — бла-
гоприятное по фэн-шуй обстоятельство. ЭтЬ понравилось Мао, и он
принялся весело обсуждать со свитой достоинства места с точки зре-
ния фэн-шуй.
Находясь едва ли не на окраине родной деревни, Мао тем не ме-
нее не встретил ни одного местного жителя. На пути к вилле одна
маленькая девочка разглядела его в машине и рассказала об этом
родным. Тут же появилась милиция, и семью предупредили со всей
серьезностью: «Вы не видели председателя Мао! Не смейте больше
об этом рассказывать!» На специально устроенном собрании дере"
венских жителей предупредили: они не должны думать, что Мао на-
ходится рядом. Мао проводил большую часть времени за чтением и
размышлениями. Он даже не ходил плавать, хотя бассейн был У са"
мого порога дома.
К концу июня он был готов вернуться в Пекин и начать новый этап
чистки. По пути он остановился в Ухане и 16 июля больше часа плав
в Янцзы, где за ним наблюдали десятки тысяч человек. Как и знамени
542
тЬгй заплыв десятилетней давности, новый должен был дать понять
ррагам Мао, что и в семьдесят два года у него хватит здоровья, силы и
роли для страшной битвы. Однако на этот раз символический жест
предназначался не только врагам, но и населению в целом, особенно
молодежи. Его смысл был сжато выражен одним лозунгом: «Смело
рперед за председателем Мао сквозь ветер и волны!» Этот лозунг, доно-
сившийся постоянно из множества громкоговорителей, оказал силь-
ное воздействие на многие беспокойные головы. Мао распорядился,
чтобы средства массовой информации разрекламировали его заплыв
как можно больше, даже за рубежом, и 18 июля 1966 года вернулся в
Пекин. Он сразу взял дело в свои руки и часто председательствовал на
заседаниях Группы по делам культурной революции, лично направляя
чистку. Кроме того, он каждый день встречался с Чжоу Эньлаем, кото-
рый занимался текущими делами.
Мао не стал возвращаться в свой прежний дом, сославшись на то,
что ему не понравилась новая отделка в нем. Неожиданно он выбрал
для себя жилище в другой части Чжуннаньхая — раздевалку при бас-
сейне, которую сделал главной резиденцией на следующие десять лет.
Мао переехал туда не для того, чтобы плавать, а таким образом при-
нял меры предосторожности против подслушивания. Он боялся, что
за время его отсутствия в резиденции могли появиться жучки и даже
что-то похуже.
В этих ничем не примечательных раздевалках Мао подготовил и
претворил в жизнь террор «красного августа»; он хотел запугать весь
народ и сделать его еще покорнее. 1 августа он сообщил первой груп-
пе «красных охранников», которые в своих дацзыбао поклялись «быть
яростными» и «топтать» врагов Мао, о своей «неистовой поддержке».
Затем он распространил свое письмо вместе с агрессивными дацзыбао
в Центральном комитете партии и дал понять высшим государствен-
ным чиновникам, что им следует поощрить и выдвинуть хунвейби-
нов. По правде говоря, многие из этих чиновников уже значились в
Черных списках Мао, но пока он использовал их для распространения
террора — того самого террора, который вскоре должен был поглотить
Их самих. Следуя наставлениям Мао, эти чиновники советовали сво-
им детям организовывать группы хунвейбинов, а дети передавали со-
Вет своим друзьям и приятелям. В результате молодежные группы
Р°сли как грибы, и каждую из них непременно возглавлял кто-то из
^етей высшего руководства.
Узнав от отцов и друзей, что Мао поощряет насилие, хунвейбины
сразу пустились во все тяжкие. Начались зверства. 5 августа в пекин-
°й Школе для девочек, где собралось множество детей высшего ру-
ВоДства страны (в этой школе учились и две дочери Мао), произо-
543
шел первый известный случай гибели человека от пыток школьников
Девочки пинали и топтали директора школы — пятидесятилетнюю
мать четверых детей, поливали ее кипятком. Затем ей приказали но~
сить взад-вперед тяжелые кирпичи; когда женщина спотыкалась, ее
били тяжелыми армейскими ремнями с латунными пряжками и уты~
канными гвоздями деревянными палками. Вскоре она упала и умер-
ла. Тогда самые активные школьники доложили об этом новому руко-
водству. Они не получили приказа прекратить — значит, им было
дано ясное указание продолжать в том же духе.
Вскоре сам Мао публично и откровенно призвал к насилию. 18 ав-
густа он в военной форме, которую не надевал с 1949 года, стоял у во-
рот Тяньаньмыни и принимал парад сотен тысяч хунвейбинов. Пос-
ле этого о хунвейбинах написали национальные газеты и о них узнала
вся страна, а вместе с ней и весь мир. Школе для девочек, где произо-
шло убийство директора, предоставили почетное право делегировать
представителя на площадь Тяньаньмынь, который надел на руку Мао
повязку хунвейбинов. Был опубликован диалог Мао и этой девоч-
ки: «Председатель Мао спросил ее: «Как тебя зовут?» — «Сун Бинь-
бинь», — ответила она. Председатель Мао задал вопрос: «Это «Бинь» в
твоем имени — как в слове «образованная и нежная»?» Девочка сказа-
ла: «Да». Председатель Мао дал ей совет: «Будь яростной!»
Сун Биньбинь изменила свое имя на «Будь яростной», а ее шко-
ла стала называться «Красной яростной школой». Зверства в школах
и университетах множились день ото дня. Они начались в Пекине,
а затем распространились по всей стране: пекинские хунвейбины
разъехались по всему Китаю, чтобы показать, как нужно избивать
свои жертвы и заставлять их слизывать с земли собственную кровь.
Провинциальных юнцов приглашали в Пекин, где объясняли, что
Мао выдал им разрешение на разрушение и насилие. Для облегчения
этих поездок Мао распорядился сделать проезд вместе с проживани-
ем и питанием во время путешествия бесплатным. На протяжении
следующих четырех месяцев в Пекине побывали 11 миллионов мо-
лодых людей, а сам Мао семь раз появился на площади Тяньань-
мынь, где молодежь постоянно собиралась громадными и возбуж-
денными, но хорошо управляемыми толпами.
Во всем Китае почти не осталось школы, где не прошли бы звер-
ства. Учителя не были их единственными жертвами. 1 августа 1966 го-
да в письме к хунвейбинам Мао выделил и похвалил группу воин-
ственных подростков, которые разделили учеников своей школы по
социальному происхождению. Учеников из нежелательных семей они
окрестили «черными» и принялись постоянно подвергать оскорбле-
ниям и издевательствам. Мао заметил, что «неистово поддерживает*
этих активистов, одобряет их действия. В той школе для девочек, где
директор была замучена до смерти, «черных» привязывали веревкам
544
за шею, били и заставляли говорить: «Я сучий выродок. Я заслуживаю
смерти».
С подачи Мао такая практика быстро распространилась на все шко-
ды. Появилась «теория родословной», выражением которой стал ко-
роткий куплет, нелепый и жестокий: «Сын отца-героя — всегда вели-
кий человек; отец-реакционер рождает только ублюдков!» Многие
дети из семей высокопоставленных чиновников, преобладавшие в ря-
дах хунвейбинов в начальный период, радостно распевали этот куплет,
не подозревая, что подлинной мишенью кампании были их отцы-ге-
рои. На первом этапе Мао использовал этих детей в качестве оружия
против других детей. Руководитель Сычуани, вернувшись из Пекина,
указал цель своему сыну, который занимался организацией группы
хунвейбинов: «Культурная революция — продолжение борьбы комму-
нистов против националистов... Теперь наши сыновья и дочери долж-
ны сражаться с их [националистов] сыновьями и дочерьми». Он не ска-
зал бы этого, если бы не знал мнение Мао на сей счет.
Через некоторое время Мао велел хунвейбинам расширить их де-
ятельность и перенести ее на все общество. На этот раз мишенью ста-
ли работники культуры и сама культура. 18 августа Мао, стоя рядом с
Линь Бяо на площади Тяньаньмынь, призвал хунвейбинов «уничто-
жить... старую культуру» по всей стране. Первым делом юнцы наки-
нулись на традиционные уличные вывески и таблички с названиями
улиц; их сбивали молотками, а названия меняли. Как и во время дру-
гих революций, пуритане начали поход против тех, кто хоть чем-то
отличался от них. Длинные волосы, юбки и туфли с подобием высо-
ких каблуков оказались вне закона; прямо на улицах подростки с
ножницами набрасывались на нарушителей и кромсали все подряд.
С этого времени разрешалось носить только туфли на низком каблу-
ке и неуклюжие пиджаки и брюки нескольких утвержденных цветов,
похожие на военную форму.
Но Мао было нужно нечто более страшное. 23 августа он объявил
новым властям: «В Пекине недостаточно хаоса... Пекин слишком ци-
вилизован». Поскольку Пекин показывал пример всей стране, а про-
винции с готовностью подражали столице, это был верный способ
насадить террор в общенациональном масштабе. В тот же день груп-
пы подростков-хунвейбинов, среди которых было много девочек, за-
полнили двор Пекинского общества писателей. К этому моменту
сРеди хунвейбинов прочно утвердилась мода на «форму»: зеленый
к°стюм полувоенного типа — зачастую обычная одежда, выкрашен-
Кая в зеленый армейский цвет, но иногда настоящая военная форма,
^ставшаяся от родителей, красная повязка на левой руке, цитатник
ОДао в руке и обязательно кожаный ремень с тяжелой латунной пряж-
18 Всизвссгный мао	545
кой. Вооруженные таким образом хунвейбины обрушили град ударОв
на самых известных писателей страны, более двадцати человек. Одно,
временно с избиением под лучами палящего солнца, на шеи писате-
лям на тонкой проволоке повесили большие деревянные плакаты с
оскорбительными надписями.
Затем несчастных отвезли на грузовике в старый конфуцианский
храм, где размещалась главная пекинская библиотека. Туда же доста-
вили оперные костюмы и декорации и устроили из них костер. Око-
ло тридцати ведущих китайских писателей, оперных певцов и других
деятелей искусства заставили встать перед костром на колени и вновь
начали бить палками и тяжелыми ремнями. Одной из жертв был ше-
стидесятидевятилетний писатель Лао Шэ, которого режим прежде
превозносил как «народного художника». На следующий день он уто-
пился в озере.
Место действия, декорации и сами деятели искусств должны были
символизировать «старую культуру». Все жертвы — очень известные
люди, — очевидно, были выбраны высшим руководством, так как до
этого трагического момента они были признанными звездами. Не мо-
жет быть сомнений, что все представление было спланировано и по-
ставлено властями; плохо организованные группы хунвейбинов не
смогли бы это устроить самостоятельно.
Мао увеличил возможности для организации насилия, выпустив
21 и 22 августа подробные и откровенные приказы для армии и ми-
лиции. В них говорилось, что военные и милиционеры «ни в коем
случае не должны вмешиваться» в забавы юнцов; было также сказа-
но, что «даже стрельба холостыми... полностью запрещается».
Чтобы усилить террор и приблизить его к каждому дому, Мао за-
ставил молодых погромщиков устраивать набеги на неугодных вла-
сти людей, имена и адреса которых хунвейбины получали у
руководителей разного ранга. Глава Сычуани, например, распоря-
дился, чтобы провинциальный департамент, курировавший ведущих
деятелей культуры, передал списки этих людей группе хунвейбинов,
которой руководил его сын; он мог сделать это только по прямому
распоряжению Мао.
24 августа министр МВД Китая Се Фучжи распорядился, чтобы его
подчиненные передали такие списки отрядам хунвейбинов. Отвечая на
вопрос «А если хунвейбины убьют этих людей?», Се так определил
свою позицию: «Если людей забивают насмерть, это нас не касается»,
«Хватит подчиняться прежним правилам», «Если вы задержите тех, кто
забивает людей насмерть... вы совершите большую ошибку». Он заве-
рил недоверчивых подчиненных: «Премьер Чжоу поддерживает нас»,
С благословения властей хунвейбины врывались в дома, жгли кпИ'
ги, резали картины, топтали грампластинки и музыкальные инстрУ'
менты — ломали все, что имело хоть малейшее отношение к культура
546
Они «реквизировали» ценности и избивали владельцев. Кровавые на-
беги на дома граждан прокатились по всей стране, и «Жэньминь жи-
бао» называла их «великолепными». Многие владельцы культурных
ценностей были до смерти замучены в собственных домах. Некоторых
цз них силой тащили к импровизированным камерам пыток, в кото-
рые превратились кинотеатры, театры и стадионы. По улицам носи-
лись пьяные от крови хунвейбины, пылали костры и слышались
крики жертв — все это можно было увидеть и услышать на улицах лет-
ними ночами 1966 года.
Чжоу Эньлай составил небольшой список известных людей, кото-
рых следовало пощадить. Позже это принесло ему незаслуженные лав-
ры «спасителя» людей. На самом деле Мао сам 30 августа приказал
Чжоу составить такой список, причем по утилитарной причине. При-
чина, по которой составление списка было поручено Чжоу, состоит в
том, что именно он руководил этой бойней. Ему не принадлежит за-
слуга в спасении некоторых людей. В списке было всего несколько де-
сятков имен. А по официальной статистике только в августе—сентябре
в Пекине подверглись набегам (они непременно сопровождались фи-
зическим насилием) 33 695 домов; было замучено или забито до смер-
ти 1772 человека.
Чтобы не допустить полного хаоса, Мао поручил Чжоу Эньлаю
сказать на митинге хунвейбинов на площади Тяньаньмынь 31 авгус-
та: «Подавляйте словом, а не насилием». После этого большая часть
хунвейбинов отказалась от насилия, выполняя новую установку Мао.
Кое-кому из жертв удалось спастись, защитившись от мучителей эти-
ми словами. Но зверства по-прежнему оставались безнаказанными, и
насилие продолжалось.
Одной из целей, которые преследовал Мао во время набегов на
дома, было превращение хунвейбинов в узаконенных бандитов и ис-
пользование их в этом качестве. Молодежные банды конфисковыва-
ли золото, серебро, платину и драгоценности тоннами, не говоря о
миллионах долларов — все это шло в государственные хранилища.
Туда же попадало множество бесценных древностей, картин и ста-
ринных книг. В результате грабежа и бессмысленного уничтожения
на месте в частных руках практически не осталось никакого ценно-
го имущества; кое-что из добычи было продано за границу ради по-
лучения валюты.
Нескольким высшим государственным лицам было позволено вы-
брать кое-что для себя из этой добычи. Госпожа Мао выбрала золотые
Французские часы-кулон, усеянные жемчугом и бриллиантами, и за-
платила за них царскую цену — 7 юаней. Это соответствовало «некор-
РУпционной» практике маоистского руководства — лидеры государ-
СТВа непременно платили за пустяки, но никогда и ничего не платили
свои виллы и слуг, за право пользования личными самолетами, по-
547
ездами и другими дорогостоящими услугами. Кан Шэн, любитель ста-
рины, даже устроил несколько частных набегов, послав под видом хуц.
вейбинов собственных мародеров. Сам Мао тоже украл тысячи стариц,
ных книг. После стерилизации ультрафиолетовыми лучами эти книги
заняли место на полках его громадной гостиной; их корешки образова-
ли фон для фотографий вождя с мировыми лидерами и другими важ-
ными иностранными гостями. Киссинджеру показалось, что эта ком-
ната скорее напоминает «приют ученого». На самом деле в ней (по
причине неизвестной для американского гостя) было больше общего с
одним из замков Геринга, где на стенах висели чудесные картины, ук-
раденные у жертв нацизма.
Режим получил от этих набегов еще и дополнительное жилье. Жи-
лья очень не хватало, так как для обычных горожан при коммунистах
практически ничего не строилось. Теперь же пострадавшие от набегов
семьи ютились в одной или двух комнатах, а на оставшуюся их пло-
щадь селились соседи. В результате, что неудивительно, складывались
мучительные для всех отношения.
Некоторые семьи, подвергшиеся набегам, были изгнаны в деревню,
ускоряя процесс превращения крупных городов в «чистые» промыш-
ленные центры, уже начатый Мао. Меньше чем за месяц, начиная с
конца августа, из Пекина были изгнаны почти 100 тысяч человек. Од-
ному свидетелю довелось видеть огромный зал ожидания пекинского
вокзала, забитый детьми, которые ждали отъезда в изгнание вместе с
родителями. Хунвейбины заставили детей встать на колени и приня-
лись ходить между ними, нанося удары по голове тяжелыми пряжками
ремней. Некоторые этим не ограничивались, а поливали их на проща-
ние обжигающей горячей водой. Остальные пассажиры пытались най-
ти место, куда можно было бы спрятаться.
Летом 1966 года хунвейбины терроризировали все города, боль-
шие и маленькие, и даже некоторые сельские районы. «Родной дом»
с книгами и любыми предметами, как-то связанными с культурой,
стал опасным местом. Напуганные граждане, опасаясь, что хунвей-
бины ворвутся к ним и станут мучить, если найдут в доме «культу-
ру», жгли свои книги или продавали их на макулатуру, уничтожали
произведения искусства. Таким образом Мао удалось удалить куль-
туру из миллионов китайских домов. Вне домашнего круга он тоже
был близок к исполнению давней заветной мечты — стереть про-
шлое Китая из сознания своих подданных. Было разрушено большое
количество исторических памятников — наглядных свидетельств
великого прошлого нации, которым прежде удавалось избежать не-
нависти Мао. Так, в Пекине были снесены 4922 из 6843 памятников,
которые в 1958 году еще были целы.
548
Кроме списка людей, существовал и список памятников, которые
Предполагалось сохранить, — это был короткий список. Мао хотел
сохранить такие памятники, как ворота Тяньаньмыни. Запретный
город и некоторые другие исторические памятники были взяты под
охрану и закрыты; население таким образом было лишено доступа
даже к небольшой уцелевшей части культурного наследия. Не обо-
шла судьба ведущего китайского архитектора Лян Сычэна; он не-
осторожно заметил, что желание Мао видеть в Пекине «сплошные
трубы» вызывает в воображении «ужасные картины, думать о кото-
рых невыносимо». Теперь его подвергали публичным унижениям и
оскорблениям, на его дом устраивали набеги. Его коллекция книг
была уничтожена, а его семья изгнана в одну крохотную комнатку с
разбитыми окнами, где пол и стены временами покрывал лед. Лян
долго болел и умер в 1972 году.
В противоположность распространенному мнению, большая
часть разрушений происходила по указаниям властей, а не по ини-
циативе молодежи. До 23 августа 1966 года, когда Мао упрекнул хун-
вейбинов в «излишней цивилизованности», вандализма по отноше-
нию к историческим памятникам не было совсем. Первая статуя —
статуя Будды в Летнем дворце в Пекине — была разбита в тот же
день, сразу после речи Мао. И всякий раз за разрушением значитель-
ного памятника наблюдали специалисты; наиболее ценные предме-
ты изымались в пользу государства, а все остальное увозили в пере-
плавку или на свалку.
Учрежденная Мао Группа по делам культурной революции издала
приказ об осквернении жилища человека, само имя которого было
символом китайской культуры, — Конфуция. Его дом-музей в Шань-
дуне был очень богатым, так как поклониться Конфуцию приезжали
императоры и художники. Одни заказывали памятники, другие пре-
подносили музею в дар свои творения. Местным жителям было при-
казано разрушить музей, но они не спешили повиноваться. Тогда из
Пекина направили хунвейбинов. Перед отъездом они приняли торже-
ственное обещание, в котором говорилось, что мудрец был «врагом и
соперником, способным погубить учение Мао Цзэдуна». Мао в самом
Деле ненавидел Конфуция, так как по его учению правитель должен
заботиться о своих подданных. Как говорил Мао, «Конфуций — это
гуманизм... или, говоря иначе, народоцентризм».
В процессе уничтожения культуры госпожа Мао также играла клю-
чевую роль в качестве политического руководителя. Она позаботи-
Дась о том, чтобы при жизни Мао культура не могла возродиться. Бла-
г°Даря ей в последнее десятилетие жизни Мао, вплоть до 1976 года,
старые книги оставались запрещенными. В немногочисленных обще-
доступных книгах, которые вышли в этот период, почти на каждой
СтРанице можно было видеть цитаты Мао, выделенные жирным
549
шрифтом. В это десятилетие появились, конечно, новые картины
и песни, но все они преследовали идеологические цели и восхваляли
Мао. Фактически к показу были разрешены только восемь «образце^
вых революционных представлений» и несколько фильмов, к созда-
нию которых приложила руку сама госпожа Мао. Китай превратился
в культурную пустыню.
К середине сентября 1966 года страна была уже сильно запугана,
а Мао чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы начать охоту на
свою главную добычу: партийных чиновников. 15 сентября Линь
Бяо сообщил собранию хунвейбинов на площади Тяньаньмынь, что
они должны изменить свою цель и «заняться разоблачением обле-
ченных властью, идущих по капиталистическому пути». С тех пор их
звали «идущими по капиталистическому пути». На самом же деле
Линь и Мао имели в виду старых партийных функционеров, выра-
жавших недовольство экстремистской политикой Мао. Мао соби-
рался избавиться сразу от всех бывших соратников и потому призвал
нападать на них по всему Китаю.
Для этой работы были сформированы новые группы, которые
иногда тоже называли себя «красными охранниками», но больше из-
вестные как «бунтари» (цзаофани), так как выступали против соб-
ственных руководителей. Кроме того, цзаофанями в основном были
взрослые люди. Первые группы хунвейбинов, состоявшие большей
частью из подростков, теперь распались, так как создавали их дети
высокопоставленных чиновников, тоже превратившихся теперь в
объект преследования. Подростков-хунвейбинов Мао использовал,
чтобы внушить ужас всему обществу. Теперь' он двинулся на своих
настоящих врагов — партийных чиновников, для'чего воспользовал-
ся более массовой и взрослой силой.
Цзаофани при откровенной поддержке Мао начали обвинять сво-
их начальников в настенных дацзыбао и на шумных митингах. Но те,
кто надеялся на ослабление диктаторского режима в партии, быстро
поняли, что просчитались. Те, кто пытался получить доступ к своим
досье (а у режима такие досье были на каждого) или оправдать под-
вергнутых партийному наказанию, сразу наткнулись на непреодоли-
мые препятствия. В распоряжениях, поступающих из Пекина, указы-
валось, что партийное правление не должно было ослабевать, хотя
на партийных чиновников велась широкая атака. Жертвам прошлых
кампаний запретили вступать в организации цзаофаней.
Через несколько месяцев, которые потребовались на «разбег», в
январе 1967 года Мао призвал цзаофаней «отобрать власть» у партий-
ных боссов. Мао не делал различия между недовольными функционе-
550
рами и теми, кто был ему полностью предан и не колебался даже во
время голода. На самом деле у него не было способа отличить одних
от других. Поэтому он решил сначала всех устранить, а затем пору-
чить новым функционерам провести расследование. Населению со-
общили, что партия с самого начала установления коммунистическо-
го режима находилась в руках негодяев («черной линии»). Никто не
осмелился спросить: «Тогда почему власть должна оставаться в руках
партии?» или «Где был Мао все эти семнадцать лет?». Это показыва-
ет, как глубоко укоренился страх в сердцах людей.
Главной задачей цзаофаней было избиение партийных кадров, о
чем Мао мечтал многие годы. Некоторые цзаофани ненавидели сво-
их партийных руководителей и были рады возможности отомстить.
Другие жаждали власти и понимали, что единственный путь поднять-
ся — это быть безжалостными по отношению к «идущим по капита-
листическому пути». Кроме того, было много «обычных» головорезов
и садистов.
Сталин проводил свои чистки при помощи элитной службы КГБ.
Ее сотрудники быстро уволакивали свои жертвы с глаз долой — в
тюрьму, ГУЛАГ или на смерть. Мао же сделал так, чтобы большая
часть репрессий происходила публично. Он заставил работников му-
чить и пытать своих непосредственных руководителей, что резко уве-
личило число палачей.
Одному британскому инженеру, работавшему в 1967 году в Лань-
чжоу, довелось лишь мельком столкнуться с подлинной жизнью Китая
в отдаленном уголке северо-запада. Через два дня после одного офи-
циального обеда он вдруг увидел висящий на фонаре труп. Это оказал-
ся хозяин, недавно принимавший его у себя. Чуть позже он увидел,
как двух человек намеренно оглушали с помощью мегафонов — до
такой степени, что они потеряли сознание. «Это делается для того,
чтобы они не могли больше слышать реакционных речей», — объяснил
ему сопровождающий.
Первым из высокопоставленных чиновников был замучен на-
смерть министр угольной промышленности; это произошло 21 января
1967 года. Мао ненавидел его, так как в свое время министр выступал
против «большого скачка» и самого Мао. Этого человека выставляли
на потеху организованных толп, с неистовой силой выкручивали назад
Руки — эта пытка называлась «самолет». Однажды его, окровавлен-
ного и без рубашки, швырнули на скамью при минусовой температу-
ре, а несколько негодяев набросились на него и принялись резать ма-
ленькими ножами. В конце концов ему на шею повесили очень тяже-
лую железную плиту, которая притянула его голову к бетонному полу,
После чего разбили голову тяжелыми пряжками ремней. Все это время
его фотографировали, а снимки потом показали Чжоу и, конечно, Мао
тоже.
551
Прежде при Мао пытки фотографировали редко, но во время «куль-
турной революции» это стало распространенной практикой — особен-
но в тех случаях, когда речь шла о личных врагах Мао. Если вспомнить
что раньше Мао не любил оставлять свидетельства своих деяний для
потомков, а тем более доказательства пыток, то наиболее верное объяс-
нение перемены состоит в том, что Мао доставляло удовольствие рас-
сматривать фотографии мучений своих врагов. Обвинительные ми-
тинги снимали на кинопленку, и Мао смотрел эти съемки на своих
виллах. Некоторые из них показывали по телевидению в сопровожде-
нии аудиозаписей «образцовых представлений» госпожи Мао; жите-
лей собирали и заставляли это смотреть (в те дни почти ни у кого не
было собственных телевизоров).
Мао был во всех подробностях знаком с мучениями, которым под-
вергались его бывшие коллеги и подчиненные. Заместитель премьера
Госсовета Цзи Дэнкуй позже вспоминал, как Мао изображал перед
свитой мучительную позу «самолета», обычную для обвинительных
митингов; он весело смеялся, когда Цзи рассказывал о том, что ему
пришлось вытерпеть.
Со временем, через два или три года таких страданий, миллионы
чиновников были отправлены в трудовые лагеря, известные под без-
обидным названием «кадровые школы имени 7 мая». В этих же лаге-
рях оказались и работники культуры: художники, писатели, ученые,
актеры и журналисты, которые при новом порядке Мао оказались
лишними.
Замену для изгнанных чиновников чаще всего брали из армии;
27 января 1967 года Мао приказом ввел военных в каждое учреждение.
За несколько следующих лет 2,8 миллиона военных стали новыми уп-
равленцами; 50 тысяч из них взяли на себя обязанности партийных
чиновников среднего и высшего звена. Этим военным помогали ра-
ботать на новых должностях цзаофани и некоторые прежние работ-
ники, которых сохранили для передачи опыта. Но армия дала основ-
ную часть новых функционеров за счет выполнения ее обязанностей
по защите страны. Когда одна армейская часть уходила с побережья
напротив Тайваня, чтобы взять на себя контроль над одной из внут-
ренних провинций, ее командир спросил у Чжоу Эньлая, что будет в
случае войны. Чжоу ответил: «В ближайшие десять лет войны не бу-
дет». Мао не верил, что Чан осмелится на вторжение.
В марте, когда новые функционеры были уже на местах, учащим-
ся и студентам было приказано вернуться в учебные заведения, хотя
там им оставалось только кусать локти. Все старые учебники и мето-
дики были уничтожены, а учителя были уничтожены или осуждены,
никто не знал, что делать. Для большинства молодых людей нормаль
552
цое образование еще на десять лет, до самой смерти Мао, оставалось
недоступным.
В обществе в целом жизнь продолжалась. Экономика работала
почти как обычно, если не считать мелких сбоев, вызванных сменой
персонала. Магазины и банки, больницы, заводы, шахты, почта и, с
некоторыми перерывами, транспорт работали практически нормаль-
но. Программа превращения в сверхдержаву не была парализована,
как часто полагают, —- наоборот, во время «культурной революции»
ей дали беспрецедентный приоритет, а вложения в нее резко вырос-
ли. Сельское хозяйство работало не хуже, чем прежде.
Зато изменилась — даже если забыть о смене начальников — жизнь
вне работы. Свободное время исчезло. Вместо него шли бесконечные,
невероятно скучные и бьющие по нервам заседания, где читали и пе-
речитывали работы Мао и статьи из «Жэньминь жибао». Людей сго-
няли на многочисленные обвинительные сборища против «идущих по
капиталистическому пути» и других людей, назначенных врагами.
Всеобщая жестокость стала неотъемлемой частью повседневной жиз-
ни. В каждом учреждении была самая настоящая тюрьма, где пытали
несчастных жертв, иногда до смерти. Было совершенно невозможно
отдохнуть — практически не осталось ни книг или журналов, которые
можно было бы почитать, ни фильмов, пьес или опер; по радио не пе-
редавали легкой музыки. Развлекали народ только отряды пропаган-
ды мыслей Мао: они распевали цитаты Мао, положенные на немело-
дичную музыку, и танцевали воинственные танцы, размахивая
цитатниками Мао. Даже восемь «образцовых представлений» госпо-
жи Мао еще не были поставлены для широкой публики, так как ста-
вить их можно было только под строгим — буквально драконовским
контролем Центра.
Одной из задач новых функционеров была проверка старых кадров
на предмет нарушений ими прежде приказов Мао, хотя бы в пассивной
форме. Каждый из миллионов уволенных чиновников проходил через
«следственную группу», подробно изучавшую его или ее прошлое. На
самом верху этой пирамиды находилось «Разведывательное отделе-
ние» — строго засекреченная группа под председательством Чжоу Энь-
лая (Кан Шэн был его заместителем), сформированное из армейских
офицеров среднего звена. Этот орган проводил расследование в отно-
шении людей, которых Мао лично называл. Поскольку он стремился
Узнать, существовал ли сговор кого-то из высшего эшелона власти с
Русскими против него, главным в армии было дело Хэ Луна — несчаст-
ного собеседника советского министра обороны Малиновского, кото-
рый считал необходимым избавиться от Мао. В это дело были вовлече-
ны все бывшие подчиненные Хэ, а сам он в результате погиб.
553
«Разведывательное отделение» обладало правом арестовывать, д0_
прашивать и пытать. Оно также давало рекомендации по назначению
наказаний. На многих ордерах на арест и рекомендациях по выбору на-
казаний, включая смертные приговоры, имеется подпись Чжоу.
Пока подозреваемых допрашивали под пытками, пока люди, со-
ставлявшие прежде его опору, подвергались немыслимым страданиям
Мао развлекался. В Чжуннаньхае по-прежнему устраивали танцы с
приглашенными девицами, а некоторые из них делили с Мао его боль-
шую кровать. Мао танцевал под мелодию песенки «Игривый дракой
ухаживает за фениксом», которая была объявлена «порнографиче-
ской» и давно запрещена его режимом. Дни шли, его коллеги один за
другим исчезали из танцевального зала — одни попадали под чистку,
другие просто теряли вкус к развлечениям. Настало время, когда Мао
остался на танцплощадке единственным из руководителей страны.
Среди людей, которые еще оставались в высшем эшелоне влас-
ти, имел место всего один акт открытого неповиновения. В феврале
1967 года несколько членов Политбюро высказали свой протест по
поводу преследований их коллег, крупных партийных функционеров.
Давний последователь Мао Тань Чжэньлинь, отвечавший во время го-
лода за сельское хозяйство (что показывает, как далеко он был готов
зайти вместе с Мао), взорвался на заседании Группы по делам культур-
ной революции: «Ваша цель — избавиться от всех старых кадров... Они
десятки лет делали революцию, а кончили тем, что их семьи разбиты,
а сами они умирают. Это жесточайшая борьба за всю историю партии,
хуже, чем что-либо прежде». На следующий день он написал Линь Бяо:
«Я дошел до последнего предела... я готов умереть, чтобы остановить
их». Министр иностранных дел Чэнь И назвал «культурную револю-
цию» «одной большой пыточной камерой».
Но эти уцелевшие члены элиты были либо^преданными и давними
последователями Мао, либо людьми, уже сломанными им. Перед ли-
цом его гнева они не выдерживали и сдавались. Пользуясь неизмен-
ной поддержкой дуэта Линь Бяо и Чжоу, Мао мог спокойно изводить
несогласных; когда все они в той или иной степени смирились, он
протянул им оливковую ветвь мира. Мини-бунт, таким образом, был
с легкостью подавлен.
Не так легко, как членов Политбюро, оказалось смирить бригад-
ного генерала по имени Цай Тегэнь. Он считал возможным даже
организовать партизанские силы; насколько известно, это един-
ственный из высших офицеров, кому пришла в голову мысль попы-
таться «действовать как Мао» по отношению к самому Мао. Генерал
был расстрелян, став высшим по званию офицером, казненным в°
время чистки. Он попрощался с другом, которого едва не расстреля-
ли вместе с ним, попросил его продолжить борьбу и спокойно про'
шел к месту казни.
554
Были и поистине героические примеры сопротивления простых
людей из народа. Один из них — замечательная молодая женщина, сту-
дентка Ван Жунфэнь, изучавшая немецкий язык. Ей было девятна-
дцать лет. 18 августа 1966 года она присутствовала на митинге на пло-
щади Тяньаньмынь; ее реакция на это событие продемонстрировала
поразительную чистоту и независимость духа, не говоря о храбрости.
Она решила, что это «вточности каку Гитлера», и написала Мао пись-
мо, в котором задавала резкие вопросы: «Что вы делаете? Куда ведете
Китай?» «Культурная революция, — доказывала она Мао, — не массо-
вое движение. Просто один человек с ружьем манипулирует массами.
Я заявляю о своем выходе из Коммунистического союза молодежи...»
Еше одно письмо Ван Жунфэнь написала по-немецки; положив
это письмо в карман, она взяла четыре бутылочки инсектицида и
выпила их возле советского посольства. Она надеялась, что русские
найдут ее тело и расскажут о ее протесте миру. Но она очнулась в тю-
ремной больнице. Ее приговорили к пожизненному заключению. По
нескольку месяцев кряду ее держали со скованными за спиной ру-
ками, так что ей приходилось кататься по полу, чтобы подобраться
ртом к еде, которую просто бросали на пол ее камеры. Когда наруч-
ники разрешили снять, их пришлось распиливать, так как замок
сильно заржавел. Эта необыкновенная молодая женщина пережила
тюрьму — и Мао — и вышла на свободу; дух ее не был сломлен.
Глава 49
ГОРЬКАЯ МЕСТЬ
(1966—1974 гг.; возраст 72—80 лет)
В августе 1966 года Мао сместил Лю Шаоци. 5 августа, после встре-
чи Лю в качестве председателя КНР с делегацией Замбии, Чжоу Энь-
лай по приказу Мао позвонил Лю и потребовал, чтобы тот перестал
встречаться с иностранцами и появляться на публике без специально-
го распоряжения. В тот же день сам Мао написал речь, направленную
против Лю, которую зачитал через два дня Центральному комитету.
В присутствии Лю он объявил о его смещении (но широкой публи-
ке ничего не сообщили). За день до этого Мао вызвал в Пекин Линь
Бяо, чтобы почувствовать поддержку и быть более уверенным в себе
в случае выражения протеста. Линь Бяо формально сменил Лю на по-
СтУ второго лица после Мао.
Теперь Мао мог начать настоящее преследование человека, кото-
рого ненавидел больше всех. Он начал с жены Лю, Ван Гуанмэй. Мао
знал, что Лю и его жена преданы друг другу; если он заставит страдать
1 Уанмэй, то нанесет Лю сильный удар.
555
Гуанмэй происходила из известной космополитичной семьи; ее
отец был министром и дипломатом, а мать — важной персоной в сис-
теме образования. В юности Гуанмэй изучала физику в американском
миссионерском университете, а в 1946 году получила приглашение
учиться в Америке, в Мичиганском университете. Она собиралась его
принять, когда под влиянием своей радикально настроенной матери
приняла решение вступить в коммунистическую партию. Многие по-
мнили, как в дни гражданской войны во время вечеринок на револю-
ционной базе Лю своей уверенной походкой пересекал деревенский
ток, служивший танцплощадкой, кланялся и приглашал девушку на
танец — так редко поступали партийные лидеры. Гуанмэй отличалась
элегантным стилем, и Лю был сражен наповал. Они поженились в
1948 году, и их брак был очень счастливым, особенно для Лю, у кото-
рого до этого было несколько неудачных романов (и одна жена, каз-
ненная националистами).
Как только стало ясно, что Мао затаил зло на Лю (после «совеща-
ния семи тысяч» в январе 1962 года), Гуанмэй поддержала Лю в его
противостоянии с Мао. Ее поведение ничем не напоминало поведе-
ние жен многих других лидеров, которые чаще всего уговаривали му-
жей склониться перед Мао. Следующие несколько лет она помогала
Лю укреплять свои позиции. В июне 1966 года, когда Мао всеми си-
лами насаждал насилие в школах и университетах, Лю предпринял
последнюю отчаянную попытку остановить зверства и направил в
учебные заведения «рабочие группы». Гуанмэй поехала с одной из та-
ких групп в Пекинский университет Цинхуа, где у нее произошло
столкновение с двадцатилетним активистом Куай Дафу. Сначала ин-
терес Куая к политике был обусловлен чувством справедливости: еще
во время голода мальчиком тринадцати лет он направил в Пекин пе-
тицию с жалобой на то, что чиновники нижнего звена преследуют
крестьян. Но летом 1966 года, когда средства массовой информации
начали писать, что «культурная революция» — это «борьба за власть»,
Куай почувствовал вкус к власти и начал мятеж с целью «отнять
власть у рабочей группы». Рабочая группа посадила его на восемна-
дцать суток под арест в университетской спальне, и Лю своей властью
утвердил это решение.
Ранним утром 1 августа Куай проснулся от визга тормозов и вне-
запно обнаружил перед собой Чжоу Эньлая. Куай был так ошелом-
лен, что забился в уголок дивана, не смея сесть по-человечески.
Чжоу быстро успокоил его, сказав, что приехал по поручению Мао.
Затем последовали вопросы о «рабочей группе» и о роли в ней гос-
пожи Лю. Хотя с ним был стенографист, Чжоу делал записи сам. В
пять часов утра, после трехчасового разговора, Чжоу пригласил Куая
прийти вечером во Всекитайское собрание народных представите-
лей. Куай пришел, и они разговаривали еще три часа. Мао исполь-
556
зовал жалобы Куая как своего рода оружие; с этого момента Куай
стал играть главную роль в атаке на супругов Лю.
25 декабря, накануне семьдесят третьего дня рождения Мао, Куай
ро приказу ГКР провел по Пекину демонстрацию из 5 тысяч студентов;
следом за студентами ехали машины с громкоговорителями, из кото-
рых неслось «Долой Лю Шаоци!». Эта необычная демонстрация стала
ступенькой в подготовке народа к объявлению председателя КНР вра-
гом. Таким образом без официального заявления готовилось смеще-
ние Лю. Куай и его «демонстрация» позволили Мао сделать вид, что
устранение Лю является ответом на требования народа.
Начиная с этого момента супругов Лю мучили бессчетными спосо-
бами. На рассвете 1 января 1967 года Мао послал коллеге своеобразное
новогоднее поздравление: по его приказанию работники Чжуннаньхая
намалевали на внутренних стенах дома супругов Лю ужасные оскорб-
ления. Позже там неоднократно появлялись угрозы, всегда все шло по
плану, кроме одного случая.
Это произошло 6 января, когда группа Куая схватила дочь-под-
ростка Лю по имени Пинпин. После этого Куай позвонил Гуанмэй
и сказал, что девочку сбила машина, теперь она в больнице и требу-
ется согласие на ампутацию. Родители тут же кинулись в больницу,
и это привело цзаофаней в замешательство. Куай рассказывал: «Сту-
дентам не приходило в голову, что Лю Шаоци может приехать сам;
все они были напуганы. Они знали, что не имеют права тронуть Лю
Шаоци... Центр не давал никаких инструкций [о том, как обращать-
ся с Лю Шаоци]. Мы не смели действовать наугад... Мы знали, что
«Долой!» в политике может легко смениться на «Да здравствует!»...
Без ясных и точных инструкций Центра в случае поиска виновных
досталось бы нам. Поэтому мои приятели попросили Лю уехать, а
оставили только Ван Гуанмэй».
Это признание наглядно показывает, как на самом деле работали
Цзаофани; они были трусливыми орудиями и сами сознавали это.
Поскольку это мероприятие не было санкционировано сверху, сол-
даты прибыли в больницу уже через несколько минут. Студенты засу-
етились и провели процедуру обличения Гуанмэй всего за полчаса. Пока
это происходило, Куая позвали к телефону, отчего он, по его собствен-
ным воспоминаниям, «пришел в ужас, когда голос в трубке сказал:
«Говорит Чжоу Эньлай». Чжоу приказал мне освободить Ван Гуанмэй:
«Не бить и не унижать. Ты понял?» Я сказал: «Понял»... Он повесил
трубку. Меньше чем через минуту позвонили еще раз. Это была Цзян
Цин — в первый и единственный раз. Я взял трубку и услышал ее хи-
хиканье. Она сказала: «Вы взяли Ван Гуанмэй. Это зачем же? Вы что,
сИятили? Не бейте ее и не унижайте». Она повторила слова Чжоу Энь-
557
лая и добавила: «Премьер обеспокоен и попросил меня позвонить вам.
Как только закончите обвинение, отправьте Ван Гуанмэй обратно».
Так закончилась единственная спонтанная акция «бунтарей» про-
тив семьи Лю. Чжоу приказал освободить Гуанмэй вовсе не по добро-
те душевной — действия Куая не были санкционированы и не укла-
дывались в планы Мао.
Следующим шагом Мао заставил привезти Лю к нему во Вески-
тайское собрание народных представителей в «Кабинет 118» для раз-
говора наедине в середине ночи 13 января. Мао спросил: «Как ноги
Пинпин?» — показав тем самым, что прекрасно осведомлен о «шут-
ке», которую сыграли с супругами Лю. Затем он посоветовал Лю
«почитать кое-какие книги» и упомянул два названия, причем в обо-
их присутствовало слово «механический»; Мао заявил, что эти кни-
ги принадлежат Геккелю и Дидро. Так Мао (в своем стиле) пытался
воздействовать на Лю, чтобы он перестал быть неподатливым, доби-
ваясь преклонения и раболепства. Лю не стал пресмыкаться и еще
раз повторил предложение, которое делал уже много раз: он готов
уйти в отставку, уехать из столицы и заняться крестьянским трудом.
Он также просил Мао прекратить «культурную революцию», предло-
жив себя в качестве ее единственной жертвы. Мао уклонился от пря-
мого ответа и только посоветовал Лю следить за здоровьем. С этими
словами он лично проводил Лю, своего ближайшего сотрудника на
протяжении почти трех десятилетий, в последний раз к двери — и к
медленной и мучительной смерти.
Через несколько дней в доме Лю отключили телефоны. Теперь
председатель находился под полным домашним арестом; стены его
дома были покрыты громадными оскорбительными плакатами и ло-
зунгами. 1 апреля Мао официально объявил о смещении Лю широкой
публике: «Жэньминь жибао» объявила Лю «крупнейшим сторонни-
ком капитализма». Сразу после этого Куай собрал толпу в 300 тысяч
человек, чтобы унижать и оскорблять Гуанмэй. Чжоу заранее обсудил
с Куаем детали акции, а в тот день его офис постоянно поддерживал
связь с группой Куая по телефону. Госпожа Мао тоже приложила к
этому руку; она сказала Куаю: «Когда Ван Гуанмэй была в Индонезии,
то совершенно потеряла лицо перед китайцами. Она даже носила
бусы!» Затем жена Мао обвинила Гуанмэй в том, что та носила тради-
ционные китайские платья «и вела себя в Индонезии с Сукарно как
шлюха», после чего потребовала от Куая: «Вы должны отыскать все
эти вещи и заставить ее надеть их». Госпожа <Мао очень завидовала
Гуанмэй, которая, выезжая за границу как жена председателя КНР,
могла носить великолепную одежду. Сама она была вынуждена посто-
янно жить в Китае, где не разрешалось красиво одеваться.
558
Куай вспоминал, что жена Мао, «в сущности, разрешила унижать
руанмэй... Нам позволялось оскорблять ее как вздумается». Гуанмэй
заставили надеть традиционное китайское облегающее платье поверх
теплой одежды, отчего ее тело стало казаться толстым и безобразным.
На шею ей вместо жемчужного ожерелья повесили на нитке шарики
для пинг-понга. Все это «представление» операторы снимали на ки-
нопленку, несомненно для Мао, так как это не могло быть сделано без
его разрешения.
Однако супругам Мао не удалось сломить Гуанмэй. На допросе пе-
ред экзекуцией она продемонстрировала необычайное бесстрашие,
находчивость и красноречиво защищала мужа. Когда ее вытащили на
сцену перед толпой, встретившей жертву кровожадными криками и
поднятыми кулаками, палачи спросили: «Неужели ты не боишься?»
Ее спокойный ответ произвел впечатление даже на них: «Нет, не
боюсь».
Десятилетия спустя Куай с восхищением говорил о Гуанмэй: «Она
была очень сильной... Она стояла выпрямившись и отказывалась скло-
нять голову по приказу. Множество студентов набросилось на нее, ее
бросили на колени, но она тут же поднялась. Гуанмэй было невозмож-
но запугать. Она была полна гнева на Мао Цзэдуна, но не могла прямо
сказать об этом». Позднее мужественная женщина написала Мао про-
тестующее письмо.
Лю поступил так же; он писал снова и снова. Мао в ответ усиливал
преследования; прежде чем покинуть Пекин 13 июля, он оставил ГКР
подробные инструкции на этот счет. Как только он уехал, сотни ты-
сяч цзаофаней встали лагерем возле Чжуннаньхая и через десятки ме-
гафонов стали выкрикивать супругам Лю оскорбления — «собачье
дерьмо» и прочее. Подчиненных Лю вытаскивали из-за стен Чжун-
наньхая и тут же на месте устраивали гротескное судилище над ними.
В разгар этой кампании Лю предъявили требование «покорно
склонить голову и признать свои преступления перед председателем
Мао». Требование исходило от некоторых цзаофаней, якобы пред-
ставлявших «массы». Но предъявил его Лю казначей Мао и глава его
личной охраны Ван Дунсин, поэтому не оставалось сомнений, кто
был кукловодом. Лю наотрез отказался. Предчувствуя худшее после
такого вызова, Гуанмэй показала мужу бутылочку с таблетками
снотворного, молча предлагая ему покончить жизнь самоубийством
вместе с ней. Никто не произнес ни слова, так как они опасались,
Что их подслушивают; в этом случае таблетки у них почти наверня-
ка отобрали бы. Лю покачал головой.
Мао знал, что сила Лю в значительной степени исходит от жены, и
Потому приказал разделить супругов. 18 июля им сказали, что вечером
них устроят два отдельных судилища. Через тридцать с лишним
Лет Гуанмэй написала об этой минуте:
559
«Я сказала: «Похоже, на этот раз действительно пора прощаться!»
Я не могла сдержать слез...
...Единственный раз за всю нашу жизнь Шаоци собрал для меня
вещи; он очень аккуратно сложил мою одежду. Последние несколько
минут мы просто сидели, глядя друг на друга... Он вообще-то редко
шутил, а тут вдруг сказал: «Мы как будто ждем портшез, который при-
будет и унесет тебя прочь [выдавать замуж]!»... Мы рассмеялись».
После жестоких судилищ обоих супругов Лю подвергли одиноч-
ному заключению. Они еще встретились только один раз — когда
вместе предстали перед так называемым судом. Это было 5 авгус-
та 1967 года, в первую годовщину публикации письма Мао, направ-
ленного против Лю. Подручный Мао Куай подготовил на площади
Тяньаньмынь большую церемонию; для супругов Лю специально
выстроили трибуну, на которой они должны были предстать перед
организованной стотысячной толпой. В последний момент Мао от-
казался от этой идеи, опасаясь, что это увидят иностранцы. Стоит
им увидеть в центре Пекина, то есть явно с его ведома, такое суди-
лище над его бывшим ближайшим сотрудником, и вся кампания
легко может обернуться против него самого. Важно и то, что это
повлияет на иностранных маоистов, многих из которых «большая
чистка» Мао уже оттолкнула от него1. Не мог Мао и позволить суп-
ругам Лю выступать. Нельзя было сомневаться, что оба Лю будут ка-
тегорически все отрицать, как они делали это в письмах ему и перед
цзаофанями. Мао не осмелился устроить показательный суд в ста-
линском стиле. Поэтому Лю получили свою порцию оскорблений в
стенах Чжуннаньхая от переодетых в штатское личных охранников
Мао и персонала дворца.
В тот же день, 5 августа, «идущие по капиталистическому пути»
под номерами два и три — Дэн Сяопин и Тао Чжу (номером один был
Лю) тоже прошли процедуру обвинения возле собственных домов.
Оба впали в немилость, как и многие прежние фавориты Мао, пото-
му что отказались участвовать в «большой чистке». Но Мао ненавидел
их не так сильно, как Лю, поэтому с ними обошлись с меньшей жес-
токостью. Жена Тао Чжу Цзэн Чжи была давней подругой Мао, и ее
пощадили. Позже она описывала один характерный эпизод, из кото-
рого видно, как умело и точно Мао контролировал все происходящее.
Пока ее мужа избивали, ей самой разрешили присесть. Какая-то
разъяренная женщина уже собиралась наброситься на нее, но Цзэн
Чжи заметила, что один мужчина из зрителей покачал головой, и жен-
щина тут же отступила.
1 Бельгийский коммунист Жак Гриппа, ведущий маоист Западной Европьь
который сам подвергался пыткам в нацистском лагере, написал Лю, как предсе-
дателю КНР, письмо в Чжуннаньхай. Письмо вернулось с отметкой «Не прож>,1К
ет по этому адресу».
560
Цзэн Чжи знала, что «дружба» и покровительство Мао могут ис-
чезнуть, как только она сделает что-нибудь неугодное Великому
кормчему. Позже, когда ее смертельно больной муж был отправлен
в ссылку, ей предложили его сопровождать. Оба они знали, что если
она согласится, то потеряет расположение Мао. Это погубит и ее, и
единственную в их семье дочь. Поэтому супруги решили, что мужу
следует ехать одному. Позже он умер в ссылке.
5 августа 1967 года во время пародии на суд в стенах Чжуннаньхая
Дю твердо стоял на своем, давая короткие ответы. Когда он попытал-
ся что-то добавить, на его голову дождем посыпались цитатники Мао,
и его голос заглушила толпа, выкрикивавшая бессмысленные лозун-
ги. Супругов Лю толкали, пинали, им выкручивали руки, их дергали
сзади за волосы, чтобы открыть лица для фотографов и кинооперато-
ров. В какой-то момент судилище было прервано, и подручный Мао
приказал снять кинокамерами еще больше жестокого насилия. На
пленке видно, как Лю повалили на землю и топтали ногами. Прояв-
ляя невероятный садизм, привели детей Лю, включая шестилетнюю
дочь, и заставили смотреть на мучения родителей. При этой мерзкой
сцене присутствовала особый наблюдатель Мао — его дочь Ли На.
Возможно, Мао получил удовлетворение от мучений супругов Лю,
но он не мог не заметить, что раздавить их не удалось. В какой-то мо-
мент Гуанмэй вырвалась и крепко уцепилась за край одежды мужа.
Несколько минут под градом пинков и ударов супруги держали друг
друга за руки, пытаясь стоять прямо.
Гуанмэй пришлось дорого заплатить за свою храбрость. Через ме-
сяц с небольшим ее обвинили в шпионаже в пользу Америки, на вся-
кий случай — Японии, а также Чан Кайши. Двенадцать лет, до самой
смерти Мао, она провела в тюрьме строго режима Циньчэн; там ей
подолгу не разрешали ходить, поэтому даже много лет спустя она не
могла выпрямиться. Гордая женщина так и не сдалась. Следователи
требовали ее казни, но Мао сказал «нет». Он не хотел, чтобы ее муче-
ния так быстро кончились.
Братья и сестры Гуанмэй были брошены в тюрьму, как и ее семи-
Десятилетняя мать, которая через несколько лет умерла в заключе-
нии. Дети супругов Лю остались бездомными, их избивали и сажа-
ли в тюрьму. Один из сыновей Лю от первого брака покончил с
собой. Тем временем — вполне в маоистском духе — дом Лю, стояв-
ший совсем рядом с домом Мао, стал местом его медленной и мучи-
тельной смерти.
Лю было уже почти семьдесят, и его здоровье быстро ухудшалось.
Одну ногу парализовало, и он практически не спал, так как снотвор-
ное, от которого он давно зависел, отобрали. Его держали живым, но
561
и только. 20 декабря 1967 года его тюремщики записали, что «дер-
жат его едва живым, на грани голодания... Чай давать перестали...».
Лечение болезней, угрожающих жизни, — пневмонии и диабета —
превращалось в очередное закручивание гаек по-маоистски: оказывая
помощь Лю, врачи оскорбляли и проклинали его. А вот о его душев-
ном здоровье заботиться никто не собирался, скорее наоборот. 19 мая
1968 года тюремщики отметили, что он «почистил зубы расческой с
мылом, надел носки поверх ботинок, а трусы поверх брюк...». И в обя-
зательном жестоком стиле добавили, что Лю «прикидывается идио-
том и устраивает одну отвратительную глупость за другой».
В то лето Мао дважды передавал через Ван Дунсина приказ врачам
и тюремщикам «сохранить ему жизнь до того, как пройдет IX съезд».
На съезде Мао собирался исключить Лю из партии. Если бы Лю умер,
эта клоунада не принесла бы Мао желанного удовлетворения. Было
очевидно, что, как только съезд кончится, Лю оставят умирать.
К октябрю 1968 года Лю пришлось кормить искусственно через
нос; казалось, он может умереть в любую минуту. Мао не был готов к
съезду, и потому спешно созвали Центральный комитет (точнее, его
жалкое меньшинство, всего 47 процентов первоначального состава —
остальных уже вычистили), чтобы исключить Лю из партии. Пленум
также снял Лю с поста председателя КНР — это был шаг, который ни-
как не соответствовал конституционному порядку.
Поразительно, что следователи Лю не смогли закончить его дело.
Мао сказал им, что хочет обвинения в шпионаже, чтобы снять все по-
литические вопросы. Кроме того, обвинение не должно было касать-
ся связей Лю с самим Мао. Мао так боялся, что Лю с кем-нибудь пого-
ворит, что следователям запретили не только задавать вопросы, но
даже встречаться с подследственным. Вместо этого множество других
людей было брошено в тюрьмы и подвергалось допросам, чтобы полу-
чить против него показания. Отчасти для того, чтобы вместить главных
задержанных по делу Лю, «элитную» тюрьму Циньчэн, построенную
при помощи русских советников в 1950-х годах, пришлось расширить
в полтора раза. Первым обитателем этой тюрьмы в годы «культурной
революции» стал Ши Чжэ, который переводил беседы Лю со Стали-
ным; требовали, чтобы он признал Лю русским шпионом. Здесь же
сидел американец Сидней Риттенберг, знавший госпожу Лю в 1940-х
годах. От него добивались показаний о том, что он завербовал супругов
Лю для американской разведки. (Риттенберг вспоминал, что следова-
тели даже пытались изображать бешенство, но ему казалось, что они
все-таки не верят в свои обвинения.) Делались также попытки заста-
вить бывших руководителей разведки Гоминьдана признать, что Гуая-
мой когда-то работала на них.
Большинство тех, кого арестовали и старались заставить говорить
откровенную ложь, изо всех сил пытались выстоять и не подчинить-
562
ся. За это пришлось дорого заплатить двум бывшим руководителям
партии Ли Лисаню и Ло Фу. Их семьи были брошены в тюрьму, а сами
они приняли смерть. Русская жена Лисаня осталась верна ему во вре-
мя русских чисток 1930-х годов, когда он просидел два года, теперь
она провела восемь лет в тюрьме Мао.
Даже некоторые члены следственной бригады по делу Лю отказы-
вались фабриковать доказательства. В результате бригада сама триж-
ды становилась объектом чистки, и два из трех ее руководителей уго-
дили в тюрьму. Группа оказалась в тупике, так как сфабрикованные
доказательства могли оказаться столь же опасными, как и их полное
отсутствие. В одном случае подготовили утверждение, что Лю хотел
встретиться с президентом Трумэном, чтобы американские войска
вторглись в Китай в 1946 году. «Утверждать это, — сказал Мао, — зна-
чит считать нас идиотами. Америка посылала к нам большое количе-
ство войск; даже националисты не желали этого». В конце концов
следователи просто составили список обвинений, одно из которых
состояло в том, что Лю «женился на американской шпионке Ван Гу-
анмэй, которая была заслана в Яньань американской стратегической
разведкой». В докладе, который верный раб Мао Чжоу Эньлай пред-
ставил Центральному комитету, Лю называли «не желающим вступать
в профсоюзы, вражеским агентом и предателем» и предлагали выне-
сти ему смертный приговор. Но, как и в случае с госпожой Лю, Мао
отказался.
Мао в подробностях сообщали о последних страданиях Лю. Есть
фотография, на которой Лю в страшных мучениях сминает в руках две
жесткие пластиковые бутылки. В апреле 1969 года, когда наконец был
созван IX съезд, Мао без малейшего сожаления в голосе объявил, что
Лю на пороге смерти.
В часы просветления Лю сохранял достоинство. 11 февраля 1968 го-
да он написал последнее письмо в свою защиту, в котором отметил
диктаторские замашки Мао с начала 1920-х годов. После этого он со-
всем замолчал. Все действия Мао были направлены на то, чтобы сло-
мать людей, но он не смог заставить Лю ползать на коленях.
Холодной октябрьской ночью полуобнаженный Лю под стега-
ным одеялом был отправлен самолетом в город Кайфын. Требова-
ния местных врачей сделать рентген или госпитализировать пациента
были отвергнуты. Смерть наступила через несколько недель, 12 нояб-
ря 1969 года, после трех лет физических страданий и душевных мук. Он
был кремирован под чужим именем, с лицом закрытым белой тканью.
Персоналу крематория было приказано очистить помещение под тем
пРедлогом, что умерший страдал смертельным инфекционным заболе-
Ванием.
Необычный финал истории Лю состоит в том, что о его смерти так
и Не было публично объявлено, пока Мао был жив. Это, казалось бы,
563
странное поведение (диктаторы обычно любят плясать на могилах сво-
их врагов) показывало, как неуверенно чувствовал себя Мао. Он боял-
ся, что, если эта новость станет известной, она породит симпатию к
умершему. Поэтому поношение Лю продолжалось до самой смерти
Мао; никто и представить себе не мог, что Лю уже умер. Мао отомстил:
он заставил Лю умереть медленно и мучительно. Но вряд ли его месть
оказалась очень сладкой.
Не смог Мао взять верх и над вторым ненавистным ему челове-
ком — маршалом Пэн Дэхуаем. Первый руководитель цзаофаней, на-
правленный в Сычуань в декабре 1966 года с заданием привезти Пэна
в Пекин для заключения в тюрьму, был так тронут встречей с Пэном,
что начал просить за него. В результате «бунтарь» сам оказался в тюрь-
ме, но заявил, что не жалеет о своей дерзости. Другой лидер цзаофа-
ней, которому выпало «обрабатывать» Пэна, позже глубоко раскаи-
вался в содеянном. Нет сомнений в том, что, встречаясь с Пэном,
люди понимали, за что он выступает.
В Пекине Пэна по приказу Мао начали таскать по судилищам, на
каждом из которых его пинали тяжелыми башмаками и яростно били
палками. Его ребра были сломаны, он часто терял сознание.
В отличие от Лю Пэна допрашивали около 260 раз. Мао в самом
деле опасался, что Пэн мог иметь какие-то связи с Хрущевым. В оди-
ночном заключении разум Пэна начал сдавать, но дух его оставал-
ся крепок. Он написал вполне здравое повествование о своей жизни,
где отверг все обвинения Мао. В заключение он написал в сентябре
1970 года: «Но я все равно подниму голову и прокричу сто раз: «Моя
совесть чиста!»
Пэн был человеком крепкого здоровья, и его испытания продли-
лись дольше, чем у Лю, — восемь лет, до 29 ноября 1974 года, когда он
умер от рака прямой кишки. Как и Лю, его кремировали под чужим
именем, и о его смерти тоже не было объявлено при жизни Мао.
Глава 50
НОВАЯ КОМАНДА ПРЕДСЕДАТЕЛЯ МАО
(1967—1970 гг.; возраст 73—76 лет)
К началу 1967 года Мао убрал со своих постов миллионы партий-
ных чиновников и заменил их в основном армейскими офицерами.
После этого сразу возникла проблема кадров. Чтобы сгладить впечат-
ление от зверств, он лицемерно заявил, что «большинство старых кад-
ров в порядке». Это был вынужденный шаг, но у Мао была дополни-
564
тельная причина для беспокойства. Ему пришлось полагаться на ар-
мейских офицеров, чтобы отобрать людей и установить новую систе-
му. Проблема состояла в том, что в каждой области и в каждой струк-
туре власти имелись различные, часто конкурирующие между собой
группы, которые называли себя цзаофанями. Вооруженные силы пы-
тались включить наиболее умеренных из них в свой состав, невзирая
на указание Мао поддерживать левых, которые наиболее активно пре-
следовали «идущих по капиталистическому пути».
Если бы армейским офицерам разрешили действовать самостоя-
тельно, то мщение Мао могло бы не достичь цели. Было очень важно,
чтобы новые армейские выдвиженцы не оказались похожими на ста-
рых чиновников, иначе он вернулся бы к тому, с чего начинал. Мао
затеял «большую чистку» для того, чтобы привести к власти еще более
беспощадных исполнителей.
Одним из мест, которое вызывало у Мао головную боль, был город
Ухань, где он любил совершать символические заплывы по Янцзы. Ко-
мандир местного военного округа Чэнь Цзайдао присоединился к
Красной армии еще в 1927 году, будучи бедным крестьянином восем-
надцати лет, и прошел все ступени карьерной лестницы. Генерал Чэнь
с большим подозрением относился к «культурной революции» и даже
высказывал явные симпатии к одному из основных соперников Мао
Лю Шаоци. В провинции, которая находилась под его контролем, он
восстановил в должностях большое число старых партийных функци-
онеров, разоружил наиболее воинственные группы хунвейбинов и аре-
стовал их руководителей. В мае 1967 года, когда умеренные объедини-
лись в провинциальную организацию численностью 1,2 миллиона,
получившую название «Миллион несравненных воинов», он поддер-
жал ее.
В середине июля 1967 года Мао приехал в Ухань, чтобы заставить
генерала Чэня изменить свою позицию. Надеясь, что генерал Чэнь
пойдет на уступки, Мао затем планировал использовать Ухань как
образец для армейских частей по всей стране.
Но Мао пришлось испытать ужасный шок. Когда он заявил гене-
ралу Чэню, что «Несравненные» являются «консервативной» органи-
зацией и военные совершили серьезную ошибку, поддержав ее, Чэнь
ответил в лицо Мао: «Мы так не считаем».
Затем последовало неслыханное: рядовые члены «Несравненных»
вместе с сочувствующими в армии с вызовом отреагировали на приго-
вор Мао. В ночь с 19 на 20 июля после передачи организации послания
военными и гражданскими руководителями, которых Мао привез с
собой из Пекина, возбужденные толпы высыпали на улицы. Среди них
^ожно было заметить сотни грузовиков, забитых солдатами с пулеме-
тами, а также десятки тысяч рабочих, вооруженных железными пруть-
яМи. Демонстранты выкрикивали протесты через громкоговорители
565
возле особняка Мао. Многие знали, что таинственный, сверхсекрет-
ный особняк на берегу озера принадлежал Мао, а видя огни в окнах
догадывались, что он находится внутри. Никто не осмелился нападать
на Мао открыто, но на гигантских плакатах, развешанных на улицах
были написаны лозунги, критиковавшие Группу по делам культурной
революции и ее фактического лидера госпожу Мао. Эти лозунги кос-
венно задевали и самого Мао: «Цзян Цин, прочь от власти!», «Предсе-
дателя Мао обманывают!». Генерал Чэнь получал анонимные письма:
некто убеждал его «использовать всю вашу власть... чтобы стереть с
лица земли худших в мире диктаторов, которым не нужна ни история
ни культура...».
Страшнее всего для Мао было то, что сотни демонстрантов и во-
оруженных солдат ворвались на территорию особняка и оказались от
него на расстоянии броска камня. Они захватили влиятельное лицо из
его окружения, одного из членов Группы по делам культурной рево-
люции Ван Ли и сильно избили его.
Еще никогда за восемнадцать лет своего противоречивого правле-
ния Мао не сталкивался с такой конкретной угрозой его личной безо-
пасности и власти в целом.
Чжоу Эньлай, который побывал в Ухане накануне приезда Мао,
чтобы обеспечить его безопасность, только что возвратился в Пекин,
но был вынужден срочно вылететь обратно с 200 вооруженными до
зубов элитными гвардейцами. Он воспользовался своим старым под-
польным опытом, только действуя на сей раз в качестве премьер-ми-
нистра государства. Перед тем как отправиться к Мао, он дождался
темноты, причем в ход пошли переодевание и темные очки. В два
часа ночи 21 июля Мао вывели через черный ход его особняка. На-
готове были все три вида транспорта, которыми он пользовался: спе-
циальный поезд, самолет, военные корабли.^Мао приказал приго-
товить поезд, но, войдя в него, изменил свое решение и решил
пересесть на самолет, хотя это не был его личный лайнер. Пилоту не
сообщали о пункте назначения — Шанхае, пока он не поднялся на
борт.
Это был последний полет в жизни Мао, и это был невероятный по-
лет. Солдаты ворвались в его имение, что раньше было немыслимо.
Была проявлена открытая враждебность к его приказам, и в этой де-
монстрации участвовали вооруженные войска.
Режим действовал стремительно, чтобы показать, что не потерпит
повторения событий в Ухане. Чжоу добился освобождения члена Груп-
пы по делам культурной революции Ван Ли и демонстративно обнял
его, потершись своей щекой о его небритую щеку. Ван Ли возвратился
в Пекин, где был встречен с торжественностью, которую страна ранее
никогда не видела. Толпа из десятков тысяч людей приветствовала его
в пекинском аэропорту, а делегацию встречающих возглавлял просле-
566
зившийся Чжоу. Затем последовал миллионный митинг на площади
Тяньаньмынь, на котором председательствовал Линь Бяо.
Генерал Чэнь был уволен из рядов армии и заменен человеком, ло-
яльность которого к Линь Бяо не вызывала сомнений. Армейские ча-
сти, вовлеченные в беспорядки, были расформированы и отправлены
на принудительные работы. Объединение «Несравненных» распа-
лось, а те, кто пробовал сопротивляться, были уничтожены. В течение
нескольких последующих месяцев в этой провинции были ранены,
искалечены или убиты не менее 184 тысяч рядовых граждан и руково-
дящих работников. Генерала Чэня и его заместителей вызвали в Пе-
кин. Там случилось нечто невероятное, причем «впервые» в истории.
Генералы из Уханя были забиты до смерти не в какой-то тайной тем-
нице, а на заседании Политбюро, на котором председательствовал
Чжоу Эньлай. Палачами были высокопоставленные офицеры, воз-
главляемые командующим военно-воздушными силами Китая У Фа-
сянем. Сцена в зале заседаний Политбюро в точности повторяла
уличные расправы над жертвами, которых заставляли стоять на коле-
нях; их руки были вывернуты назад, как крылья у самолета; их пина-
ли и избивали. Генерала Чэня сбили на пол и затоптали ногами. Даже
для преступной империи Мао такая расправа в Политбюро была бес-
прецедентным случаем.
Восстание в Ухане натолкнуло Мао на мысль, что 75 процентов
армейских офицеров являются неблагонадежными. Он инициировал
проведение гигантской чистки в вооруженных силах, осуждение
«идущих по капиталистическому пути в армии», но ему пришлось
почти сразу отступить. Уволив большинство гражданских чиновни-
ков, Мао не мог позволить себе создавать врагов в институте влас-
ти, который стал его единственной опорой.
Мао был вынужден умиротворить армию, сделав ей несколько по-
дачек. Он постарался снять с себя ответственность за попытку произ-
вести в ней чистку, сместив члена Группы по делам культурной рево-
люции Ван Ли, замешанного в уханьском эпизоде. Теперь Мао сде-
лал его козлом отпущения. 30 августа 1967 года Ван Ли был арестован.
Меньше месяца назад он стоял на воротах Тяньаньмыни, приветству-
емый миллионом людей как герой Уханя. Это был единственный раз,
когда китайские лидеры появились там без Мао. Неожиданная попу-
лярность погубила Ван Ли. Его появление на площади Тяньаньмынь,
которую Мао считал своей вотчиной, вызвало раздражение у Велико-
го кормчего, который сказал, что Ван Ли «стал слишком большим для
своих ботинок и его нужно сократить в размерах».
Однако устранение Ван Ли не решило проблему Мао. Он еще не
м°г быть уверенным в том, что новые армейские выдвиженцы станут
567
людьми, беспрекословно выполняющими все его приказы. В выборе
этих людей он зависел от Линь Бяо, которому пришлось искать их уже
во вторых рядах армии. У Мао не было другого выбора, кроме превра-
щения армии в феодальную вотчину Линь Бяо, управляемую его близ-
кими друзьями и по принципам круговой поруки, характерным для
любой преступной группировки. 17 августа 1967 года Мао уполномо-
чил Линя сформировать новый орган для управления армией, полу-
чивший название Административное бюро. В его состав вошли жена
Линя и несколько генералов, которые были обязаны своей карьерой
(а иногда и жизнью) лично Линю.
Типичным примером такого рода выдвиженцев был генерал Цю
Хуэйцзо, возглавлявший службу тылового обеспечения китайской
армии. В начале «культурной революции» он был осужден и жесто-
ко избит. Одно из его ребер было сломано, а плечевые суставы и
мышцы повреждены. Он упал в обморок на эшафоте и был приве-
ден в чувство холодной водой для того, чтобы его можно было силь-
нее избить. В то время, когда он готовился умереть, от Линь Бяо по-
ступил приказ освободить его. Он писал впоследствии Линю: «В 0.40
часов 25 января 1967 года я родился во второй раз, этот момент ни
я, ни моя жена, ни мои дети никогда не забудут...»
Цю создал свой личный отряд и начал мстить тем, кто заставил его
страдать. Только в учреждении, где он ранее служил, 462 человека из
числа его бывших подчиненных были арестованы и подвергнуты пыт-
кам; их заставляли есть хлеб, пропитанный экскрементами, били по
половым органам. И это были не самые жестокие пытки. В результа-
те восемь человек умерло.
Цю являет собой пример человека, который стал совершенно ци-
ничным по более серьезным причинам, чем пресловутая «культур-
ная революция». Эти причины связаны с ущербной природой самой
партии с первых дней ее существования. Накануне Великого похода
ему и нескольким другим новобранцам Красной армии (одному из
которых было одиннадцать лет) приказали спрятать часть партий-
ных документов, которые они запечатали и утопили в реке, привя-
зав к ним камни. Когда они вернулись на берег реки, то увидели
перед собой дула винтовок своих товарищей, которых послали уст-
ранить их, чтобы не осталось никаких следов. Цю выжил лишь бла-
годаря счастливой случайности.
Линь позволял Цю и другим близким друзьям вести свои личные
вендетты и создавать свои личные отряды до тех пор, пока они пови-
новались ему. Мао то же самое позволял делать Линю. Какое-то вре-
мя Мао пытался внедрить в армию собственных выдвиженцев, назна-
чив одного из них, генерала Ян Чжэнъу, начальником штаба. Но Линь
не хотел чувствовать за спиной дыхание генерала Яна и в конце кон-
цов заставил Мао посадить его в тюрьму в марте 1968 года. Мао даже
568
временно распустил Военный совет, старый орган высшей власти,
который он сам возглавлял. Он сохранил за собой только право вето
на перемещение любой группировки войск свыше батальона. На это
требовалось его личное разрешение.
Линь назначил своего друга Хуан Юншена на должность началь-
ника штаба армии. Хуан был столь незначительным, что Мао даже не
мог вспомнить его лицо. Известный дамский угодник, он вскоре стал
любовником госпожи Линь. Е Цюнь была женщиной необузданного
сексуального темперамента, который не мог удовлетворить маршал,
страдавший импотенцией. Мадам Линь называла мужа «заморожен-
ным трупом». Отношения между ней и ее возлюбленным стали ясны
после трехчасовой телефонной беседы, которая прослушивалась.
«Е Ц ю н ь. Я очень волнуюсь, что ты можешь навлечь на себя не-
приятности, стремясь к физическому удовлетворению. Могу сказать
тебе, что вся моя жизнь неразрывно связана с тобой — политическая
и личная... Разве ты не знаешь, что 101 [кодовое имя Линь Бяо] пред-
ставляет собой дома? Мне постоянно приходится сносить его ругань...
Я понимаю твои чувства... Страна большая. Каждый из наших детей
сможет занять ключевое положение! Разве я не права?
Хуан. Да, ты совершенно права.
Е Цюнь. ...Наши дети соединят свои силы, их должно быть пять
человек. Они будут словно пять генералов и смогут преуспеть. Каж-
дый займет одну ключевую позицию; все они могут быть вашими по-
мощниками.
X у а н. Я так благодарен тебе!
Е Ц ю н ь. ...Я приняла эту меру предосторожности [противоза-
чаточные средства]. На всякий случай они есть у меня; и мне надо
избавиться от [ребенка]. Я надеюсь, что однажды ты приедешь ко
мне. (Звуки рыданий.)
X у а н. Я приеду! Я приеду! Не плачь. Это очень меня печалит.
Е Цюнь. Другая проблема: ты не должен быть верен только мне.
Ты можешь дурачиться... Я не ограниченный человек. Ты можешь за-
вести других женщин и дурачиться с ними. Не волнуйся обо мне...
X у а н. ...Я предан одной тебе.
Е Цюнь. Если ты мечтаешь о другой женщине, в этом нет ниче-
го страшного. Но только одна проблема. Она не должна быть болтли-
вой. Если она начнет болтать и расскажет обо мне, будет трагедия...
Хуан молча слушает.
Е Ц ю н ь. Я чувствую, что если мы будем вести себя правильно, то
все будет хорошо для нас обоих... Ты веришь в это?
Хуан. Да! Да! Да!»
Судьба нового начальника штаба, в которой смешались подлинное
Чувство и бесстыдный политический расчет, оказалась тесно связан-
к°й с судьбой Линя.
569
Линь превратил военно-воздушные силы в свою главную опору.
Там его ставленник сделал двадцатичетырехлетнего сына Линя по
кличке Тигр заместителем руководителя военного отдела. Он устано-
вил порядок, по которому военно-воздушные силы «обо всем сооб-
щали Тигру и получали от него приказы». Дочь Линя Додо стала заме-
стителем главного редактора газеты военно-воздушных сил.
Летом 1967 года, не удовлетворенный состоянием дел в армии, Мао
решил заняться формированием «штурмовых отрядов», состоявших из
тех цзаофаней, которых он назвал «левыми». После июльской паники
в Ухане, пребывая в мстительном настроении, Мао подстрекал левых
организовывать нападения на другие группы, которые он называл
«консерваторами». Когда Мао сбежал в Шанхай, он заставил там левых
напасть на враждебную группу. Произошло крупнейшее сражение в
ходе всей «культурной революции», которое случилось две недели спу-
стя после прибытия Мао. В тот день, 4 августа, более 100 тысяч левых,
вооруженных копьями и железными прутьями, окружили около 25 ты-
сяч своих противников на фабрике недалеко от моря, а выход с нее на-
ходился под прицелом кораблей военно-морского флота — это было
невозможно сделать без приказа Мао. К концу дня более 900 человек
были ранены, многие из них искалечены, некоторые умерли. С двух
вертолетов снимали всю сцену боя — что тоже было невозможно без
приказа Мао. Документальный фильм об этих событиях продолжи-
тельностью 2,5 часа показывали организованным толпам. Мао посмот-
рел его на своей вилле. Человек, который возглавил нападение, Ван
Хунвэнь, был впоследствии выдвинут на руководящие должности Мао
и стал национальным лидером номер три. «Я ви^ел ваш фильм», — ска-
зал ему Мао, поздравляя с «одержанной победой».
В день сражения Мао отдал приказ сформировать «штурмовые от-
ряды». «Вооружай левых, — писал он своей жене, лидеру Группы по
делам культурной революции. — Почему мы не можем вооружать ле-
вых? Они [консерваторы] бьют нас, и мы также имеем право бить их».
Но этот приказ раздавать оружие гражданскому населению выпу-
стил джинна из бутылки. Если в некоторых местах, таких как Ухань,
различия между умеренными и левыми были явными, то во многих
других даже наиболее преданные последователи Мао не могли точно
сказать, какая группа была наиболее воинственной, поскольку все
группы враждовали, чтобы казаться самыми агрессивными. Типич-
ной в этом плане была провинция Аньхой, где две противостоящие
группировки с гордостью носили ультраполитические названия «за-
мечательные» и «пердуны». Поскольку первая из них смогла первой
проникнуть в старые правительственные учреждения, она объявила,
что захватила власть у «идущих по капиталистическому пути», и про
570
возгласила: «Наш захват власти замечателен». Вторая группировка
отозвалась: «Замечателен? Какой пердеж!»
Практически они не отличались друг от друга, конкурируя меж-
ду собой, чтобы попасть в новую структуру власти. Пользуясь един-
ственным критерием показной «воинственности» по отношению к
«идущим по капиталистическому пути», армейские части передава-
ли оружие любой группировке, которая, по их мнению, была левой,
д другие группировки совершали набеги на арсеналы с целью захва-
та оружия, часто вступая в сговор с сочувствующими в армии. В ре-
зультате оружие стало широко доступным. Фракционная борьба пе-
рерастала в небольшие по масштабам гражданские войны по всему
Китаю, в которые были вовлечены практически все городские обла-
сти. Наступало состояние близкое к анархии — впервые после захва-
та власти почти два десятилетия тому назад.
Мао быстро понял, что использование его «штурмовых отрядов»
не везде станет эффективным. И если в Шанхае он продолжал созда-
вать их (там численность отрядов достигла миллиона человек, а его
контроль был особенно действенным), в других местах пришлось от-
менить декрет о «вооружении левых». 5 сентября был издан приказ,
согласно которому все оружие следовало возвратить. Однако те, кто
владел им, часто отказывались возвращать его. Больше чем через год
Мао сообщил министру обороны Албании, что 360 тысяч единиц ору-
жия было собрано только в Сычуани (области с населением в 70 мил-
лионов человек), но намного больше исчезло. Получив в руки оружие,
в отдаленных областях страны появились бандиты.
Образно говоря, Мао поджег запал динамита, который грозил по-
дорвать его собственную власть. Он вынужден был отказаться от по-
пытки разделить фракции на левые и консервативные, призвав все
группы к объединению. Но его приказы игнорировались. Восприняв
требование сокрушить консерваторов, молодые люди продолжали
бороться, находя это занятие более увлекательным, чем выполнение
скучных обязанностей.
Люди перестали ходить на работу. Экономика была серьезно подо-
рвана. Военная промышленность, даже ядерная программа останови-
лись впервые после начала «культурной революции». Признаки анар-
хии стали проявляться даже среди личной охраны Мао. Один из ее
сотрудников дал расписание маршрутов Мао студенту, который пред-
ставился детективом, чтобы тайно следить за Мао. Оба были вскоре
арестованы, но прежде такое нарушение не могло произойти.
Год спустя, в 1968 году, фракционные столкновения с применени-
ем огнестрельного оружия продолжались с прежней интенсивностью,
Несмотря на обилие команд из Пекина. Куай Дафу, студент универси-
571
тета Цинхуа (Мао использовал его для расправы над Лю Шаоци и его
женой), проявлял явные признаки неповиновения. Куай стал самым
известным левым в стране и собирался поставить своих противников
в университете на колени. Он игнорировал многократные приказы
прекратить свою деятельность, утверждая, что его противники являют-
ся консерваторами, поэтому он имеет полное право сражаться с ними
в соответствии с более ранней директивой Мао. Мао пришлось лично
вмешаться, чтобы приструнить Куая и на его примере оповестить всю
страну о прекращении фракционных войн.
27 июля 40 тысяч невооруженных рабочих были направлены к уни-
верситету Куая, чтобы разоружить его группу. Не зная, что приказ по-
ступил от самого Мао, Куай оказал сопротивление, и бойцы его отря-
да убили пять рабочих и ранили более семисот. На следующий день
Куай был вызван во Всекитайское собрание народных представите-
лей. Там он с удивлением увидел Мао в окружении высших руководи-
телей страны. Куай бросился в объятия Мао (наверное, это был един-
ственный раз, когда чужой человек позволил себе такой поступок) и
разрыдался. Мао тоже начал кричать, вероятно расстроившись из-за
своей неспособности совладать с чувствами в угоду практическим по-
требностям. Чувства Мао требовали, чтобы консерваторы, которых он
знал в стране, были жестоко избиты. Но практическая сторона при-
знавала, что в его собственных интересах нужно было восстановить
порядок. Он сказал Куаю и другим руководителям цзаофаней, кото-
рые там присутствовали, что сам настаивал на разоружении отряда
Куая. А если кто-либо еще будет продолжать борьбу, армия уничто-
жит таких людей. Куай и его товарищи подписались под этим воззва-
нием, которое было обнародовано.
Куая отослали на завод в далекий Нинся. Все университетские сту-
денческие организации распустили, а студентов отправили работать
на рядовых должностях, большей частью во внутренние районы стра-
ны. Эта была новая волна, последовавшая за более чем 10 миллиона-
ми учеников средней школы, которые были расселены по деревням и
колхозам по всему Китаю. В течение последующих нескольких лет
более чем 16 миллионов представителей городской молодежи были
расселены в сельской местности — это был также один из способов
покончить с безработицей. Так закончилась эпоха студентов-хунвей-
бинов.
Но среди бунтарских групп, не имевших отношения к студентам,
спорадические вспышки локальных гражданских войн продолжались
во многих местах. Чтобы остановить их, был создан специальный от-
ряд, названный «Корпус 16 мая», призванный осудить любого, кто не
повиновался приказам. Куай, который имел общенациональную из-
вестность, стал его руководителем. В целом были осуждены 10 милли-
онов цзаофаней, из которых 3,5 миллиона были арестованы.
572
Государственный террор способствовал росту насилия в стране и
был гораздо сильнее фракционной борьбы. Ярким подтверждением
этого явились события в южной провинции Гуаней летом 1968 года.
Там одна из фракций отказалась признать власть личного назначенца
Мао генерала Вэй Гоцина (который помогал руководить крупнейшим
сражением против французов в Дьенбьенфу во Вьетнаме в 1954 году).
Вэй был готов использовать любую силу, чтобы сокрушить своих про-
тивников.
Использовались не только пулеметы, минометы и артиллерия, но
и подстрекательство к убийствам большого количества людей, яко-
бы классовых врагов. Руководитель уезда Биньян, армейский офи-
цер, сказал своим подчиненным: «Я хочу открыть вам настоящую
правду: в ходе этой кампании мы должны казнить одну треть или
четверть классовых врагов, убивая их дубинами или побивая камня-
ми». Считалось, что обыкновенные казни не производят нужного
устрашающего впечатления: «Для начала несколько человек можно
казнить обычным способом, но мы должны настроить людей ис-
пользовать кулаки, камни и дубины. Только таким образом мы мо-
жем сплотить массы». После этого приказа в течение одиннадцати
дней (между 26 июля и 6 августа 1968 года) 3681 человек в этом уез-
де был забит до смерти, причем многие с особым зверством; для
сравнения можно отметить, что общий список убитых за предыду-
щие два года «культурной революции» здесь составил всего «толь-
ко» 68 человек. Организованная волна убийств унесла жизнь около
100 тысяч человек в этой провинции.
Власти организовали «показательные убийства», чтобы продемон-
стрировать людям применение максимальной жестокости; в некото-
рых случаях полиция контролировала убийства. В общей атмосфере
жестокости во многих частях провинции вспыхнуло людоедство,
больше всего «прославился» уезд Усюань. Проводившееся там после
смерти Мао официальное расследование (в 1983 году, причем быстро
остановленное, а его результаты были засекречены) смогло выявить
76 таких жертв. Практика людоедства началась после изобретенного
Мао так называемого «обличительного собрания». Жертвы убивались
сразу после него, а некоторые части их тел — сердце, печень, иногда
и половые органы — часто вырезались еще до того, как жертва успе-
вала умереть. Затем они готовились прямо на месте и поедались на
«банкетах человеческой плоти», как их называли в то время.
Возможно, Гуаней представляет собой провинцию с самым живо-
писным пейзажем в Китае: изящные гряды холмов спускаются к
пристально чистой воде, в которой их вершины отражаются так яв-
ственно, что выглядят реальными. Именно там, напротив этих двой-
ных силуэтов, у самых чистых рек проходили эти «банкеты челове-
ческой плоти».
573
Восьмидесятишестилетний крестьянин средь бела дня разрезал
грудь мальчика, чье единственное преступление заключалось в том,
что он был сыном бывшего помещика. Он сообщил, что такие убий-
ства не имели последствий, поскольку оправдание находили в сло-
вах Мао. «Да, я убил его, — рассказывал он любознательному автору
позже. — Человек, которого я убил, был врагом... Ха-ха! Я делаю рс~
волюцию, и мое сердце является красным! Разве председатель Мао
не сказал: «Или мы убьем их, или они убьют нас? Вы умираете, а я
живу, это и есть классовая борьба!»
Организуемые государством убийства достигли своего наивысше-
го размаха во всех провинциях в 1968 году. Этот год проходил под зна-
ком грандиозной кампании, названной «Очистим классовые ряды».
Ее цель состояла в том, чтобы найти «классовых врагов» во всех сло-
ях населения и приговорить их к различным наказаниям, включая
казни. Таким образом, все жертвы, пострадавшие до и в ходе «куль-
турной революции», вновь подверглись преследованиям. Кроме того,
режим намеревался искать новых врагов, тщательно проверяя про-
шлое каждого взрослого, относясь к нему с подозрением. Число яр-
лыков для официальных изгоев достигло двадцати трех, а число лю-
дей, подвергавшихся преследованию, составляло многие десятки
миллионов — больше, чем когда-либо прежде.
Есть свидетельство, как новый правитель провинции Аньхой, ар-
мейский генерал, принимал решения о проведении казней. Проводя
вяло пальцем по списку «контрреволюционеров», представленному
ему милицией, он время от времени указывал на то или иное имя,
произнося официальным тоном (к концу предложения голос звучал
так, будто у него нос был зажат прищепкой. Казалось, что ему просто
скучно): «Вы все еще держите этого? Могли бы уже убить его. А как
насчет этой? Пожалуй, покончите с ней». Затем он спросил, сколько
людей в соседних провинциях планируют казнить: «Сколько в Цзян-
су убили в этом месяце? И сколько в Чжэцзяни?» Когда ему ответили,
он предложил: «Давайте брать средний показатель между этими дву-
мя провинциями». Было казнено соответствующее число людей.
Одной из самых разоренных провинций была Внутренняя Монго-
лия. Мао подозревал существование там заговора с целью отделить эту
область от Китая, присоединить ее к Внешней Монголии и, таким об-
разом, передать под контроль русских. Вновь назначенный туда гла-
ва революционного комитета генерал Тэн Хайцин занялся энергичной
проверкой этих подозрений, широко применяя пытки. Согласно рас-
следованиям, проводившимся в этой провинции после смерти Мао,
имел место случай, когда мусульманской женщине плоскогубцами вы-
дернули зубы, затем отрезали нос и уши и только потом убили топоров-
574
Другая женщина была изнасилована с помощью палки (впоследствии
она совершила самоубийство). Одному мужчине забили гвозди в че-
реп. Другому отрезали язык, а затем выбили глаза. Еще одного били
палками по гениталиям, а потом запихали порох в ноздри и подожгли.
Согласно официальным данным, приводившимся после смерти Мао,
более 346 тысяч человек были осуждены, а 16 222 погибли. Число лю-
дей, каким-либо образом пострадавших в этой провинции, согласно
официальным данным превысило один миллион — из них 75 процен-
тов были этническими монголами. Это означает, что по крайней мере
60 процентов всех монголов в этой провинции — мужчин, женщин и
детей — прошли через ад.
Другой провинцией, которой также выпала нелегкая участь, была
Юньнань, расположенная на юго-западе страны, где (согласно офи-
циальным данным) около 1 миллиона 400 тысяч человек подверглись
преследованиям при новом главе революционного комитета — генера-
ле Тань Фужэне. 17 тысяч из них были либо казнены, либо забиты до
смерти или доведены до самоубийства. Известно, что тот, кто размахи-
вает мечом, может от него погибнуть. Генерал Тань был убит в декабре
1970 года, став самым высокопоставленным чиновником, погибшим в
маоистском Китае, где покушения случались очень редко. В него стре-
лял штабной офицер Ван Цзычжэн, причем не по причинам личной
неприязни. Он вообще ненавидел режим Мао. Еще в 1947 году Ван был
связан с антикоммунистической организацией, которая уничтожила
руководителя коммунистической милиции. Тогда он сумел скрыться.
Теперь, спустя более двух десятилетий, жители родной деревни нача-
ли его розыск. Хотя офицер находился на расстоянии более тысячи
миль от нее и изменил свое имя, его нашли и задержали в апреле
1970 года. Зная, что его ожидает, он решил попробовать убить генера-
ла Таня, который, будучи самым высокопоставленным лицом в про-
винции, творил ужасные вещи в Юньнани. Однажды ночью Ван сбе-
жал из-под стражи и пошел домой, чтобы попрощаться со своими
женой и сыном. Затем он украл два пистолета и двадцать пуль из штаб-
ного сейфа, проник в дом генерала Таня и убил его. Когда его пытались
задержать, этот уникальный мститель убил одного и ранил другого
преследователя, после чего застрелился.
К началу 1969 года был создан новый аппарат власти Мао. В апре-
ле он созвал IX съезд партии, который должен был формально закре-
пить его реорганизованный режим. Предыдущий съезд был в 1956 го-
ДУ. Хотя согласно партийному уставу они должны были проходить
каждые пять лет, Мао препятствовал созыву съезда в течение трина-
дцати лет, пока не почувствовал, что вся оппозиция полностью «вы-
чищена».
575
Новые делегаты были отобраны исключительно по принципу их
лояльности к Мао, а критерий лояльности заключался в том, насколь-
ко жестоко и последовательно они боролись с врагами Мао. В зале
съезда, где этих врагов не было, они демонстрировали свою верность
вассала феодалу, постоянно подпрыгивая и выкрикивая «Да здравст-
вует председатель Мао!», когда тот выступал. Мао потребовалось два-
дцать минут, чтобы прочитать две страницы своего приветствия. Выс-
ший эшелон, который должен был проводить его решения в жизнь, не
имел права устраивать фарс. Мао выглядел раздраженным и сократил
свой доклад. После заседания по его инициативе секретариат съезда
выпустил правила, запрещающие незапланированные скандирования
лозунгов.
Костяк руководства под началом Мао теперь включал в себя Линь
Бяо, Чжоу Эньлая и двух руководителей Группы по делам культурной
революции: Чэнь Бода и Кан Шэна. Группа по делам культурной ре-
волюции, затеявшая по приказу Мао «культурную революцию», была
упразднена. Госпожа Мао была переведена в Политбюро. Его члена-
ми были также жена Линь Бяо и его ближайшие друзья, в том числе
начальник штаба армии (и возлюбленный жены Линя) Хуан Юншен.
81 процент членов Центрального комитета составляли новички, и по-
чти половину нового призыва — армейские офицеры, включая гене-
ралов, руководивших злодеяниями в Гуаней, Юньнани и Внутренней
Монголии. Сам Линь удостоился небывалой чести быть вписанным в
партийный устав как второй человек в партии и преемник Мао.
Мао завершил свою «большую чистку», хотя это не означало, что
убийства совсем прекратились. За десять лет, прошедшие с момента,
когда Мао начал чистку, и вплоть до его смерти в 1976 году по мень-
шей мере 3 миллиона человек погибли насильственной смертью. Ру-
ководители, пришедшие на смену Мао, признали, что 100 миллионов
человек (одна девятая часть всего населения) пострадали тем или
иным образом. Убийства организовывались самим государством.
Только небольшой их процент был на совести хунвейбинов. Ответ-
ственность за большинство из них несет непосредственно реоргани-
зованный режим Мао.
Глава 51
ВОЕННЫЙ ПСИХОЗ
(1969—1971 гг.; возраст 75—77 лет)
Мао представил «культурную революцию» как движение, при-
званное избавить Китай от стиля управления, присущего советским
ревизионистам. Поэтому, когда он готовился объявить о своей по-
576
беде и узаконить режим, который создал после проведения чистки,
на IX съезде партии в апреле 1969 года, ему был нужен символ побе-
ды над Советским Союзом. Он остановил свой выбор на небольшом
и контролируемом вооруженном пограничном инциденте с СССР.
Уже было много столкновений на китайско-советской границе,
протянувшейся на 7 тысяч километров. Для предстоящего конфлик-
та Мао выбрал маленький необитаемый остров Чжэньбао (или Да-
манский, как его называли русские), расположенный на реке Уссури
на северо-восточной границе. Это был правильный выбор, посколь-
ку претензии России на остров не были вполне обоснованны.
2 марта, используя хорошо обученное и оснащенное всем необхо-
димым элитное подразделение, китайцы устроили засаду. В результа-
те последовавшего боя 32 русских были убиты и от 50 до 100 китайцев
либо ранены, либо убиты. Русские подтянули тяжелую артиллерию и
танки, и в ночь с 14 на 15 марта последовало гораздо более масштабное
столкновение, в ходе которого русские запустили ракеты на 20 кило-
метров в глубь территории Китая. Около 60 русских и не менее 800 ки-
тайцев были убиты. Один эксперт по фотографиям из ЦРУ отметил,
что китайская сторона на Уссури была «так изрыта снарядами совет-
ской артиллерии, что походила на «лунный пейзаж». Русские были на-
строены очень решительно.
Решительный отпор озадачил Мао. Он стал волноваться, что рус-
ские предпримут вторжение. В ближайшем круге Мао обсуждал такую
возможность. Он срочно приказал армии прекратить огонь и не откры-
вать ответный огонь, даже если русские будут продолжать артиллерий-
ский обстрел.
Неделю спустя старая горячая линия из Москвы неожиданно ожи-
ла. На проводе был председатель Совмина СССР Алексей Косыгин,
который хотел поговорить с Мао или с Чжоу Эньлаем. К этому време-
ни Китай и СССР фактически не имели дипломатических контактов
в течение почти трех лет. Оператор отказался выполнить соединение,
ответив во время четвертой попытки, что не может принять вызов к
председателю Мао от «проклятого ревизиониста Косыгина». На сле-
дующий день китайцы зафиксировали передвижения советских войск
около спорного острова. Мао сразу приказал министерству иностран-
ных дел сообщить Москве, что он «готов вести дипломатические пе-
реговоры», — это означало, что он не хочет войны. Мао особенно бо-
ялся, что русские нанесут внезапный авиационный удар по делегатам
IX съезда, который предстояло открыть в Пекине через десять дней, а
он сам обязан был присутствовать там.
Съезд открылся в обстановке строжайшей секретности, беспреце-
дентной даже по меркам маоистского режима. О его проведении не
сообщали до тех пор, пока он не закончился. Две тысячи его делега-
тов и президиум были заточены в своих гостиничных номерах с плот-
19 Неизвестный Мао	577
но закрытыми занавесками; им запретили открывать окна, выходя-
щие на улицу. Не разрешалось отправляться из гостиницы прямо во
Всекитайское собрание народных представителей. Делегаты сначала
совершали поездку вокруг Пекина, прежде чем тайно попасть в зал,
причем они заходили туда через определенные интервалы. В день от-
крытия, 1 апреля, когда Мао собирался выступать, были предприня-
ты все меры для того, чтобы в самом зале все выглядело так, будто не
происходит ничего важного. Толстые занавески скрывали горящие
внутри электрические лампочки (заседание не открывалось до 17.00)
и большое количество людей.
Мао имел основания для тревоги. Несколько месяцев спустя, 13 ав-
густа 1969 года, русские предприняли атаку на несколько тысяч миль
западнее, на границе между Казахстаном и Синьцзяном, где они име-
ли подавляющее преимущество. Десятки русских танков и БТРов глу-
боко проникли внутрь территории Китая, окружив и разгромив китай-
ские войска.
У Мао не было эффективной защиты против советских танков,
если бы они решили двигаться в сторону Пекина. Он всегда полагал-
ся на громадные размеры Китая и численность его населения как
страховку от любого вторжения. Но с тех пор как в конце 1964 года
Малиновский поведал его близким соратникам о желании избавить-
ся от него, идея быстрого советского броска в сторону его столицы
(он мог быть скоординирован с выступлением его противников
внутри страны) засела в голове Мао. Он издал приказ: «Насыпать
горы, если их нет», и громадные денежные средства и трудовые ре-
сурсы были брошены на строительство «гор» против танков русских.
Каждая из них должна была быть по 20—40 метров высотой, 250—
400 метров шириной и 120—220 метров глубиной. Громадные объе-
мы земли и камня доставлялись издалека, внутри «гор» создавались
сложные защитные сооружения, но через несколько лет этот проект
был оставлен. Все, кто видел эти «горы» (среди них бывший амери-
канский министр обороны и руководитель ЦРУ Джеймс Шлезин-
гер), утверждали, что они были совершенно бесполезными.
Мао также беспокоился о возможном ядерном ударе по его атом-
ным объектам. Москва на самом деле разрабатывала такую операцию
и даже решила предупредить о ней Вашингтон. Мао был так возбуж-
ден, что нарушил свое правило избегать всяких контактов с Кремлем
и согласился на то, чтобы Косыгин остановился в Пекине в сентябре
1969 года на обратном пути из Ханоя, где он присутствовал на похо-
ронах Хо Ши Мина. Визит советского премьер-министра был ограни-
чен пределами аэропорта, где Чжоу Эньлай встретил его в зале. Пер'
вый вопрос, который задал Чжоу, касался внезапного удара русских,
но он не получил от Косыгина гарантии, что СССР не нападет на
Китай. Неделю спустя, когда Чжоу написал Косыгину письмо
578
просьбой согласовать взаимный отказ от ядерных атак, Москва про-
игнорировала это, не желая принимать «видение» Чжоу.
Тем временем в лондонской газете была напечатана статья связан-
ного с КГБ советского журналиста Виктора Луи (который незадолго
до этого выступал в качестве первого известного эмиссара Москвы на
Тайване). Луи утверждал, что Кремль обсуждал возможность бомбар-
дировки ядерного полигона Мао и планирует создать «альтернатив-
ное руководство» для Коммунистической партии Китая.
Мао всерьез огорчился. Он согласился на то, чтобы советская де-
легация прибыла в Пекин для переговоров о пограничном споре. Но
беспокойство Мао постоянно возрастало. Делегация должна была
прилететь 18 октября. Мао и его ближайшее окружение боялись, что
самолет доставит на своем борту атомные бомбы, а не членов деле-
гации, поэтому он и Линь Бяо отправились из Пекина на юг: Мао в
Ухань 15 октября, а Линь в Сучжоу 17 октября. 18 октября маршал
воздержался от обычного полуденного отдыха, чтобы проследить за
полетом советского самолета, и пошел спать только после того, как
русские вышли из самолета.
Незадолго перед прибытием русских Чжоу Эньлай отправился из
своей резиденции в Чжуннаньхае в ядерный бункер в Сишане, где ос-
тавался вплоть до февраля 1970 года. Госпожа Мао также скрывалась
там, возможно, чтобы следить за Чжоу.
Этот военный психоз длился почти четыре месяца. Вся армия
была приведена в состояние повышенной боевой готовности, что
повлекло за собой перемещение 4100 самолетов, 600 военных судов
и 940 тысяч солдат. Армия занялась серьезной боевой подготовкой,
которая фактически прекратилась после начала «культурной рево-
люции».
Весь Чжуннаньхай перекопали, чтобы превратить его в гигант-
ское подземное убежище, которое посредством широких туннелей,
по которым смогут проехать сразу четыре автомобиля, будет связа-
но с площадью Тяньаньмынь, Всекитайским собранием народных
представителей, главным госпиталем (госпиталь номер 305, специ-
ально построенный для Мао и высшего руководства с соблюдением
всех мер предосторожности, хотя он никогда не бывал в нем), рези-
денцией Линь Бяо и секретным подземным штабом в Сишане. Де-
сятки миллионов гражданских лиц, отбывая трудовую повинность,
строили подземные убежища и туннели во всех городах, что шло им
в счет отбытия наказания. Этот психоз, начало которому положил
Просчет Мао, дорого обошелся Китаю.
В конце концов паника осталась просто паникой. Постепенно Мао
Утвердился в своем старом убеждении, что никакая страна, включая
СССР, не захочет вторгаться в Китай. Чтобы быть вдвойне уверенным,
°н решил успокоить русских. 1 мая 1970 года он приветствовал замес-
579
тителя главы советской делегации на переговорах по пограничным
вопросам, который присутствовал на воротах Тяньаньмыни, и сказал
ему, что желает «добрососедства» с СССР и не хочет войны. Диплома-
тические отношения были восстановлены на уровне послов, новый
советский посол прибыл в Пекин в октябре, что делало советский
ядерный удар менее вероятным.
Хотя Мао теперь был уверен, что войны не будет, он продолжал
политику нагнетания военного психоза внутри Китая, полагая, что
такая атмосфера способствует выполнению его программы превра-
щения Китая в сверхдержаву.
Превращение Китая в сверхдержаву оставалось самой заветной
мечтой Мао. Отчасти для этого он и затеял чистку — чтобы привес-
ти к власти новых людей, которые больше соответствовали его тре-
бованиям. Когда этот процесс был завершен, он начал ускорять ре-
ализацию своей программы. В августе 1970 года он созвал пленум в
Лушане, на «горе изменчивых облаков». Центральный комитет со-
бирался здесь дважды ранее, в 1959 и 1961 годах, для той же цели —
обсуждения реализации планов превращения Китая в сверхдержаву,
что привело к гибели почти 38 миллионов человек от голода и непо-
сильной работы.
Тогда в обоих случаях Мао сталкивался со значительным сопро-
тивлением. На сей раз его новые выдвиженцы показали только лег-
кую растерянность, узнав, что по его последним планам предпола-
галось вложить в ядерную программу в течение ближайших пяти лет
(с 1971 по 1975 год) больше средств, чем было израсходовано в тече-
ние предыдущих пятнадцати лет. В то время годовой доход на душу
населения в Китае был ниже, чем в нищей Сомали, а калорий по-
треблялось меньше, чем при власти Гоминьдана в 1930 году. Но Мао
не встретил никакой оппозиции. Линь Бяо и его окружение настаи-
вали на выполнении этой программы вне зависимости от того, мог-
ла ли страна позволить себе такие расходы. Новый правитель Цзян-
си, генерал Чэн Шицин, предложил поставлять в центр больше в
семь раз продовольствия, чем провинция делала в настоящее время,
хотя население Цзянси уже было на грани выживания. Новые «по-
гонялы» желали эксплуатировать население сильнее, чем когда-либо
прежде.
Мао пребывал в благодушном настроении. Когда он поднимался
на гору с душной равнины, то захотел поплавать. Дойдя до бассейна,
он разделся и нырнул, игнорируя предупреждения телохранителей о
том, что вода слишком холодная, а сам он вспотел. Смеясь и шутя, он
плавал около часа в воде, от температуры которой окружавших его
молодых людей пробила дрожь. В свои семьдесят шесть лет он был в
580
превосходной форме. Его аппетит произвел впечатление на его пова-
ра и домохозяйку. Он все еще кипел безграничной энергией.
Но в этот момент события приняли неожиданный оборот. Мао и
Линь Бяо поссорились. После завершения чистки сложилась новая
обстановка.
Глава 52
РАЗМОЛВКА С ЛИНЬ БЯО
(1970—1971 гг.; возраст 76—77 лет)
Вплоть до августа 1970 года партнерство между Мао и Линем ка-
залось нерушимым. В течение последних четырех лет Линь Бяо обес-
печивал поддержку армии, которая нужна была Мао для проведения
чистки и упрочения его режима. Мао сделал максимум, чтобы удо-
влетворить жажду Линь Бяо к власти, практически передав ему под
контроль армию, вписав его имя в партийный устав под номером два
и фактически назначив его своим преемником. Жена Линя вошла в
состав Политбюро (где была еще только одна женщина — госпожа
Мао), нарушив давнее табу против выдвижения жен. Мао даже не воз-
ражал против культа личности Линя, который, конечно, уступал бы
его собственному. Каждый день скандировали: «Пускай Великий
кормчий председатель Мао живет вечно!», размахивая маленькими
красными цитатниками Мао, а потом звучало: «Пускай вице-предсе-
датель Линь будет очень здоровым, всегда здоровым!»
Но в Лушане Мао стало понятно, что он позволил Линю стать
слишком мощной фигурой, которая теперь представляет для него
угрозу. Это началось с почти шуточного спора о председательстве —
том посте, который прежде занимал Лю Шаоци. Мао хотел упразд-
нить этот пост, а Л инь настаивал на его сохранении с тем, чтобы Мао
занял эту должность. Линь занял противоположную позицию, по-
скольку хотел быть его заместителем, что сделало бы его вторым
лицом в государственной иерархии. Из пяти высших руководителей
(Мао, Линь, Чжоу, Кан Шэн и Чэнь Бода) четверо желали сохранить
пост председателя, против был один Мао. Это было явным подтверж-
дением власти Линя, а также показывало, что для ближайших сорат-
ников Мао интересы Линя были выше пожеланий Мао.
Мао еще больше разгневался, когда Линь без предварительного
согласования с ним огласил свое предложение провести совещание
23 августа. Сразу после выступления Линя начальник личной охраны
^ао Ван Дунсин поддержал его, требуя, чтобы Мао стал председате-
лем ЦК партии, и именно Линь был назначен единственным замести-
телем председателя, прекрасно зная при этом, что Мао этого не хотел.
581
Человек, которому Мао доверял свою жизнь, также ставил желания
Линя выше интересов Мао.
Причина, по которой начальник личной охраны Мао действовал та-
ким образом, заключалась в том, что, по его мнению, покровительство
Линя было для него важнее. Он знал о том, что случилось с его предше-
ственником, Высоким Ло, который был близок к Мао, насколько это
возможно, и все же Мао пожертвовал им, когда Линь потребовал это-
го. И теперь он видел, что Мао готов принести другую жертву: он толь-
ко что по просьбе Линя согласился пожертвовать еще одним челове-
ком, к которому испытывал полное доверие, — номером семь в партии
Чжан Чуньцяо.
Пятидесятитрехлетний Чжан был функционером среднего звена в
Шанхае и произвел на Мао впечатление своей способностью писать в
больших количествах статьи, в которых все корыстные дела Мао при-
крывались марксистскими одеждами. В начале «культурной револю-
ции» Мао поднял его к вершинам власти, чтобы обеспечить идеологи-
ческое обоснование необходимости проведения чистки. Чжан несет
личную ответственность за статьи, которые заставили многих людей в
Китае и за границей поверить в иллюзии об истинной природе «куль-
турной революции».
Чжан был сдержан и спокоен; по выражению его лица коллеги нс
могли понять его истинные чувства. Линь и его окружение называ-
ли Чжана Коброй, поскольку он носил очки, а также из-за черт его
характера, напоминавших поведение этой змеи. Линь Бяо ненавидел
его, потому что тот не был в числе его близких друзей. Кроме того,
Мао, чтобы посеять разногласия среди своих подчиненных, однаж-
ды сказал Линю, что Кобра мог бы занять место Линя, когда тот по-
стареет. Линь не жалел времени, чтобы подорвать позиции Кобры,
обливая его грязью перед Мао. Перед речью в Лушане Линь сказал
Мао, что он собирается осудить в ней Кобру, и Мао дал Линю согла-
сие. После жесткой речи Линя другие участники собрания стали тре-
бовать на принятом тогда жаргоне, чтобы Кобра был «порублен на
тысячу кусков».
Урок был ясен: если кто-то хотел стать близким или полезным для
Мао, он должен был получить благословение Линя, чтобы выжить.
Благословения самого Мао было недостаточно. Это было существен-
ным изменением структуры власти. Мысль о том, что покровительство
Линя теперь важнее собственного, потрясла Мао.
Он решил сразу продемонстрировать, что Линь не является всемо-
гущим, наложив вето на обсуждение вопроса о посте председателя и
призвав прекратить нападки на Кобру. Затем Мао выразил безмерное
неудовольствие Линем, после чего осудил бывшего секретаря — Чэнь
Бода, являвшегося номером пять в партийной иерархии, который стал
слишком общительным с Линем. Как обычно бывало в таких случаях,
582
Чэнь подвергся домашнему аресту, а затем был брошен в тюрьму, •— по
его словам, у него были такие ощущения, будто ему по голове тресну-
ли атомной бомбой.
Мао попросил Линя выступить с самокритикой перед высшим ру-
ководством страны и сказать, что был обманут Чэнем. Линь отказал-
ся. До сих пор, благодаря его особым отношениям с Мао, он всегда
избегал необходимости подчиняться этому оскорбительному ритуа-
лу. Хотя Мао настаивал, Линь все равно отказался. Ситуация зашла в
тупик. После четырех десятилетий дружбы отношения между Мао и
Линем начали портиться.
6 сентября после собрания в Лушане, которое закончилось без
принятия каких-то кардинальных решений, Мао стал предпринимать
шаги для уменьшения власти Линя, а также обеспечения своей лич-
ной безопасности. Он вызвал доверенных генералов, не входивших в
окружение Линя, чтобы поручить им командование пекинским гар-
низоном, после чего ввел их в высшее армейское руководство. Он так-
же навел порядок в ближайшем окружении, удалив из него некоторых
своих подруг, которые попали туда из ансамблей песни и пляски во-
енно-воздушных сил, имевших прямое отношение кЛиню.
Мао действовал очень осторожно, чтобы Линь не почувствовал
угрозу для себя лично. Он не мог позволить себе порвать отношения
с Линем полностью. Фактически весь режим был укомплектован
людьми, отобранными Линем и его личным окружением. Мао хотел
нейтрализовать его, не подвергая при этом чистке. Бесконечные
интриги подорвали силы Мао, и в наступившую зиму он заболел
пневмонией. Внезапно в семьдесят семь лет старость дала знать о
себе. Прежде он всегда мог похвастаться своим здоровьем, а теперь
начал болеть.
Тем временем Линь Бяо по-прежнему отказывался выполнить
унизительное требование Мао. Всегда любивший одиночество, он
стал еще более замкнутым, проводил большую часть своего времени
шагая по комнате, а иногда просматривая военные фильмы. Он про-
диктовал письмо Мао, указывая ему, что если Линя подвергнут чист-
ке, то придется заново укомплектовать всю государственную машину.
Линь давал понять Мао, что неосторожные шаги могут привести к ан-
нулированию всех результатов «культурной революции». Однако по
настоянию своей жены Линь не отправил это письмо. Мао не потер-
пел бы, чтобы ему так угрожали.
Более реалистичной для Линя стала бы попытка бегства, что совер-
шили некоторые противники Мао: Чжан Готао бежал к националис-
там в 1930-х годах, а Ван Мин — в Москву в 1950-х годах. Контролируя
военно-воздушные силы, Линь имел шанс удрать за границу. Очевид-
583
ным выбором был СССР. Он провел там более четырех лет, а его жена
прилично говорила по-русски, поскольку ее любовником когда-то был
советский офицер.
План Линя состоял в том, чтобы вылететь сначала в Кантон, ко-
торый расположен очень близко к Гонконгу и где вооруженные силы
были полностью ему преданы. Чтобы обеспечивать этот запасной
выход, он положился на своего единственного сына Лиго, которого
называл Тигром, — ему было двадцать с небольшим лет. В ноябре
1970 года, вскоре после ссоры Линя с Мао в Лушане, Тигр начал
присматриваться к военным, служившим в Кантоне. Его доверенные
лица совершали частые секретные визиты в Кантон, где приобрета-
ли стрелковое оружие, радио и автомобили, а также учились летать
па вертолете. В ходе этих масштабных мероприятий никто не донес
на Тигра, который внушал доверие.
Тигр был студентом физического факультета в Пекинском универ-
ситете, когда началась «культурная революция». Он неохотно присо-
единился к хунвейбинам, что было необычно для молодого человека
его происхождения, а затем быстро уехал, не показав склонности к на-
силию или преследованию людей. По всей видимости, он был прилич-
ным человеком. Он был плейбоем, имел много подруг. Его родители
очень его любили, а мать посылала специальных агентов по всему Ки-
таю, чтобы найти для него самую красивую молодую женщину, кото-
рая могла бы стать его женой. Тигр выбрал привлекательную невесту,
которая была неплохо образованна и обладала сильным духом. Вмес-
те с ней он слушал западную рок-музыку, которую обожал, и однажды
сказал ей: «Придет день, когда я сообщу китайцам, что в мире есть та-
кая замечательная музыка!»
Право слушать западную музыку было только одной из много-
численных, но редких в Китае привилегий Тигра как сына Линь Бяо.
Другой был доступ к западным научным журналам, которые он бук-
вально пожирал, часто выражая восхищение достижениями Запада.
(Он занимался изобретениями в области военного оборудования,
и ему принадлежат некоторые оригинальные идеи.) Но самое глав-
ное — он имел возможность читать некоторые сверхсекретные доку-
менты, поэтому был очень хорошо информирован о состоянии дел
в стране.
В конечном счете Тигр стал критически относиться к тирании
Мао. В марте 1971 года он и три его друга изложили свои мысли на
бумаге:
«Высшие должностные лица преисполнены гневом, но не осмели-
ваются высказывать свои мысли вслух:
крестьяне испытывают недостаток в пище и одежде;
образованная молодежь деградировала: практикуется, по сути дела,
рабский труд;
584
хунвейбины были обмануты и использовались вначале... как пу-
шечное мясо [а затем] превратились в козлов отпущения;
рабочие... заработная плата была заморожена: замаскированная
эксплуатация».
Эти тезисы были частью документа, названного «План проекта
571». Тигр выбрал это название, потому что цифры «571» — у — ци —
и — точно так же произносятся на китайском языке как «вооруженное
восстание», организацию которого имели в виду друзья. «План» был
острым как бритва обвинительным актом против Мао. Характеризуя
Китай при его правлении, они придумали формулу «богатое государ-
ство — обедневшие люди», которую хотели изменить на «богатые
люди и мощное государство». Их цель состояла в том, чтобы «дать
людям достаточно пищи и одежды, обеспечить мирную жизнь» — ан-
титеза целям Мао.
Они характеризовали Мао как «самого большого покровителя на-
силия», который «настраивает... людей против людей», считали его
«параноиком и садистом», а также «самым жестоким феодальным
тираном в китайской истории». Они обвиняли его в том, что он пре-
вратил «китайскую государственную машину в мясорубку, которая
уничтожает людей». Эти наблюдения были весьма примечательны
для тех времен. Тигр уподобил Мао В-52 (американскому тяжелому
бомбардировщику) из-за его большого живота, полного злых мыслей,
которые, как тяжелые бомбы, могут убить массы людей. Отношение
Тигра к Мао в корне отличалось от отношения к нему старой пар-
тийной гвардии. Он видел Мао насквозь, считая его и политиком,
непригодным для управления страной, и абсолютным злом. Тигр так-
же понимал, что никакой диалог или компромисс с этим челове-
ком невозможен. Его можно считать китайским Клаусом фон Штауф-
фенбергом (немецкий офицер, который покушался на жизнь Гитлера
в 1944 году).
Тигр и его друзья начали обсуждать убийство Мао после того, как
Тигр понял, что Мао решил избавиться от его родителей. Было вы-
сказано много предложений, среди них можно упомянуть «использо-
вание ядовитого газа, бактериологического оружия, взрыв бомбы...»,
но нет информации о том, что они собирались перейти к конкретной
реализации какого-то из этих планов. Мао ввел жесткие правила, ка-
савшиеся хранения оружия и передвижения войск, а для его охраны
были разработаны беспрецедентные меры безопасности. Кроме того,
группа самого Тигра признавала, что «слепая вера масс в В-52 укоре-
нилась очень глубоко» (по иронии судьбы отчасти благодаря отцу са-
мого Тигра). По этой причине они не рискнули посвящать в свои
планы большинство друзей или близких друзей Линя из числа высо-
копоставленных военных. Тигр оставил копию «плана» у родителей,
но Линь не отреагировал на него.
585
В марте 1971 года, спустя семь месяцев после ссоры с Линем в Л уша-
не, Мао решил созвать совещание с участием ста высших руководите-
лей страны, на котором жена Линя и его близкие друзья из командова-
ния вооруженных сил должны были выступить с самокритикой. Мао
послал самого Чжоу Эньлая к Линю, чтобы тот в строгой форме пред-
ложил маршалу явиться на совещание и «сказать несколько слов».
Линь отказался. Это было явным вызовом авторитету Мао, который
пришел в неистовство. Он приказал Чжоу выступить с обвинениями
против Линя 29 апреля (без упоминания его имени), утверждая, что
армейское руководство «следует неправильной политической линии».
Разъяренный Линь принял ответные меры. Два дня спустя отмечал-
ся праздник 1 Мая, во время которого все руководство страны тради-
ционно собиралось на площади Тяньаньмынь. Это правило протоко-
ла строго соблюдалось в коммунистическом мире, поэтому отсутствие
какого-то руководителя могло указывать на наличие разногласий сре-
ди руководства. Вечером, однако, не было никаких признаков того, что
Линь туда прибудет. Чжоу с тревогой смотрел на пустое кресло, стояв-
шее перед Мао и принцем Нородомом Сиануком из Камбоджи, рядом
с женой принца. По телефону от Линя настоятельно потребовали
явиться на площадь. Линь с удрученным видом все-таки появился, но
уже после того, как начался показ представления с фейерверками.
Официальный фотограф Ду описал нам эту сцену: «Когда я увидел,
что Линь Бяо сел, я сделал снимок. Я не собирался его публиковать.
Я хотел дождаться того момента, когда Мао и Линь начнут говорить...
Но они даже не смотрели друг на друга... Потом Линь Бяо встал и
ушел. Я подумал, что он пошел в туалет, но и через полчаса он не вер-
нулся. Я задался вопросом, что так долго вице-председатель Линь де-
лает в туалете. На самом деле он просто уехал. Мы все были просто
ошеломлены. Как только представление закончилось, Чжоу спросил
меня: «Вы фотографировали вице-председателя Линя?»... Я ответил:
«Один раз». Он поинтересовался: «А как насчет документальной
съемки и показа по телевидению?» Я сказал, что не знаю. К премьер-
министру привели съемочные группы, и он устроил им такой выго-
вор, который эти парни помнят и сегодня, как будто это было только
вчера».
Линь пробыл на празднике менее минуты и не поприветствовал ни
Сианука, ни Мао, ни кого-то другого.
Линь знал, что Мао не простит ему эту выходку. После этого Тигр
отправился в Кантон, чтобы уточнить маршрут бегства в Гонконг. Он
побывал в Лоу, главном пропускном пункте на границе с Гонконгом,
и добрался до самой границы. Его сопровождение даже стало волно-
ваться, что гонконгская полиция может открыть по нему огонь.
Вскоре Линь бросил очередной вызов Мао, когда в июне чета пра-
вителей Румынии Чаушеску прибыла в город. Он отказывался ехать
586
на встречу с ними, утверждая, что «весь в испарине». Госпоже Линь
пришлось опуститься перед ним на колени, чтобы заставить его от-
правиться. В конце концов Линь все-таки появился там, по покинул
комнату после того, как Мао сделал в его адрес несколько колких за-
мечаний. Он сел, ссутулясь, за дверью со склоненной головой. Вско-
ре Тигр совершил очередной разведывательный рейс к границе с
Гонконгом, на этот раз на вертолете.
К середине августа, спустя год после конфликта в Лушане, Мао
был готов провести чистку Линя. 14 августа он покинул Пекин, что-
бы подготовить к этому провинциальных руководителей. Ему было
важно удостовериться, что эти люди, большинство из которых были
назначенцами Линя, не станут тайно поддерживать его. Во время
своей поездки Мао занимался осуждением Линя: «Он хочет рас-
колоть партию и не может дождаться момента, чтобы захватить
власть». Мао просил своих слушателей не передавать Линю его мне-
ние. Но несколько сторонников Линя не послушались. Линь узнал
о выступлении Мао на морском курорте Бэйдайхэ (к востоку от Пе-
кина) 6 сентября 1971 года. Вилла Линя занимала целый холм, хоро-
шо защищенный со стороны моря обильной растительностью, по-
скольку Линь не выносил вида воды, хотя любил морской воздух. На
многие километры вокруг не было ни одной живой души, не считая
охранников и порученцев.
Линь, его жена и Тигр сразу решили бежать за границу. Они плани-
ровали вылететь из соседнего аэропорта в Шаньхайгуане, где Великая
стена упирается в море. Тигр вылетел в Пекин 8 сентября, чтобы обес-
печить прибытие самолетов для бегства. У него была с собой записка от
отца: «Пожалуйста, следуйте приказам товарищей Лиго [Тигр] и Юйчи
[самый близкий друг Тигра]. [Подписано] Линь Бяо, 8 сентября». Чело-
век, отвечавший за отправку самолетов в пекинском военном аэропор-
ту, согласился обойти официальные каналы, чтобы предоставить Тиг-
ру самолеты.
Но Тигр не хотел бежать, не попытавшись убить Мао. В тот момент
Мао был недалеко от Шанхая, где офицеры, лояльные Линю, занима-
ли ключевые позиции и даже принимали участие в охране Мао во
внешнем кольце. По всей вероятности, в одиннадцатом часу Линь
Бяо дал согласие на это покушение. Госпожа Линь подготовила все
Для такой попытки. Когда Тигр поцеловал свою невесту во время про-
щания в Бэйдайхэ, он сказал: «Если со мной что-то случится, ты ни-
чего не знаешь; я тебя не выдам».
В Пекине Тигр попросил заместителя начальника штаба военно-
воздушных сил Ван Фэя организовать нападение на городок, где жили
госпожа Мао и ее свита, — Дяоюйтай. Тигр сказал ему, что одновре-
менно такое же нападение будет предпринято и на юге, где в то время
Находился Мао. Ван Фэй был хорошим другом, но его ответ был не-
587
утешителен. Он не думал, что смог бы убедить какие-то части выпол-
нить просьбу Тигра, тем более что войскам не разрешали входить с
оружием в Пекин.
Затем Тигр встретился со старшим офицером военно-воздушных
сил по имени Цзян Тэнцзяо, который был самым молодым генера-
лом в Китае и по разным причинам ненавидел Мао. Тигр попросил
его, чтобы тот пробовал убить Мао, пока тот все еще находился око-
ло Шанхая. Цзян согласился, и они стали вдвоем разрабатывать раз-
личные планы. По одному из них предполагалось обстрелять поезд
Мао огнеметами и базуками; согласно другому — обстрелять его из
орудий; третий касался командира шанхайского гарнизона, который
был предан Линю и осуществил бы убийство Мао прямо в поезде.
По четвертому варианту предполагалось разбомбить поезд Мао с
воздуха. Но человек, к которому они обратились с предложением
сбросить бомбы (ас корейской войны), ответил, что в его распоря-
жении нет самолетов-бомбардировщиков. Он испугался, попросил
свою жену, которая была врачом, натереть его глаза соленой водой
и уже проверенным ауреомицином, чтобы они воспалились, и лег в
госпиталь. Другие идеи также оказались невыполнимыми, посколь-
ку было невозможно сосредоточить нужную огневую мощь в непо-
средственной близости от сильно охраняемого и тяжелобронирован-
ного поезда Мао.
В течение нескольких последующих дней продолжались напря-
женные обсуждения. «Я больше не могу его терпеть!» — бывало, кри-
чал Тигр, размахивая кулаками. «Да, — повторял он, — рыба умирает,
но рвет сеть!» — давая понять, что готов совершить самоубийственное
нападение, если это потребуется, чтобы свергнуть Мао.
Быстро исчерпав запас идей, Тигр 10 сентября 1971 года отправил
в Бэйдайхэ своего друга, чтобы заставить отца направить начальни-
ку штаба армии Хуан Юншену записку с просьбой о сотрудничестве
с Тигром. Линь написал письмо, но оно не было отправлено. Заговор-
щики опасались доверять Хуану, иначе они выдали бы себя.
Но было уже слишком поздно. На следующий день пришли изве-
стия, что Мао покинул Шанхай на поезде. Несколько друзей Тигра
предложили совершить на вертолете самоубийственную атаку па Мао
на площади Тяньаньмынь во время празднования очередной годов-
щины образования КНР 1 октября. Тигр со слезами отказался от этой
идеи, так как не готов был к действиям подобного масштаба.
Все планы покушения были отвергнуты, и Тигр решил вернуться к
плану бегства сначала в Кантон, а затем в Гонконг. Вечером 12 сен-
тября он вернулся в Бэйдайхэ на самолете Лиуя «Трайдент», намере-
ваясь улететь со своей семьей следующим утром.
Мао возвратился в Пекин в тот же день после полудня, не подозре-
вая о подготовке заговора с целью его убийства. Поезд Мао остано-
588
вился за пределами столицы на станции Фэнтай. Здесь Мао по тради-
ции провел краткое совещание с недавно назначенными руководите-
лями пекинского гарнизона, на котором обсуждались последние со-
бытия в столице. Встреча открылась сообщением о визите армейской
делегации в Албанию. Затем он отправился в Чжуннаньхай, как и
обычно после завершения своей поездки. Руководители службы безо-
пасности Мао и начальник его личной охраны, которые жили за пре-
делами резиденции, отправились домой. Некоторые из них приняли
снотворное. Мао также отправился спать.
В то время, когда Мао и его окружение ложились спать, семейство
Линь готовилось к бегству. Тигр добрался до Бэйдайхэ около 21.00 и
обсудил свои планы с родителями. Персоналу сообщили, что вся се-
мья уезжает в шесть часов утра в Далянь, соседний портовый город,
который они часто посещали, и это не должно было вызвать подозре-
ний. Затем Тигр попросил свою сестру Додо приготовиться к утренне-
му отъезду. Именно это обстоятельство сыграло роковую роль.
Будучи старше Тигра на два года, Додо относилась к числу тех мо-
лодых женщин, которым основательно промыли мозги. Родители не
хотели посвящать ее в планы бегства, так как она могла сорвать их. Но
Тигр опасался тяжелых последствий для его сестры после их исчезно-
вения и открыл ей часть плана за несколько дней до бегства. Как пред-
видели их родители, она сильно испугалась. В отличие от брата Додо
была типичным продуктом воспитания режима Мао. Для нее бегство
за границу казалось отступничеством, даже изменой, хотя она знала,
что ее больной отец, которого она любила, вряд ли долго проживет в
тюрьме при Мао. Когда Тигр сказал ей, что они уезжают следующим
утром, она сообщила об этом сотрудникам личной охраны Мао, кото-
рые размещались в отдельном здании поблизости от их виллы. Этот
поступок погубил ее семью.
Охранники позвонили Чжоу Эньлаю, и он начал проверять все
маршруты самолетов, прежде всего «Трайдента», который был лич-
ным самолетом Линя. Друзья Тигра немедленно дали знать ему о том,
что Чжоу начал эту проверку, и Линь Бяо решил бежать немедленно,
не дожидаясь утра. Он также решил лететь не в Кантон, а в СССР че-
рез Внешнюю Монголию, поскольку этот маршрут занимал намного
меньше времени в китайском воздушном пространстве, чуть более
ласа.
Тигр сообщил своим друзьям об изменении маршрута и позвонил
Командиру «Трайдента», чтобы тот готовил самолет к вылету. Не зная,
Что запрос Чжоу был вызван предательством его сестры, Тигр сказал
Додо, что они вылетают немедленно. Она отправилась к личной охра-
не Мао и осталась у них на посту.
589
В 23.50 Линь Бяо, мадам Линь, Тигр и его друг спешно отправи-
лись в аэропорт, сопровождаемые дворецким Линя. Когда автомо-
биль покидал имение, личная охрана Мао попыталась его остановить.
В этот момент дворецкий Линя подумал о том, что они собираются
бежать из страны. Размышляя о судьбе, которая ждала его семью, если
он станет невозвращенцем, он закричал «Остановите машину!» и вы-
скочил из нее. Прозвучали выстрелы, одна из пуль попала ему в руку.
Стрелял Тигр, как утверждал сам дворецкий; но некоторые полагают,
что он сам ранил себя, чтобы оправдаться перед властями.
На нескольких машинах личная охрана Мао отправилась в пого-
ню. Через полчаса автомобиль Линя остановился около «Трайдента»
в аэропорту Шаньхайгуаня, один из джипов преследователей нахо-
дился в 200 метрах сзади. Госпожа Линь крикнула: «Мы уезжаем!»
Тигр держал пистолет в руке. Группа поспешно взбиралась по ма-
ленькой лестнице в кабину пилота.
«Трайдент» спешно взлетел в 0.32, унося с собой трех членов се-
мейства Линь, друга Тигра и водителя Линя. Из экипажа самолета,
насчитывавшего девять человек, присутствовали только четверо —
командир и три механика, которые успели взобраться на борт. Ме-
ханики только начали готовить самолет к вылету и не успели до кон-
ца заправить его горючим, когда прибыл Линь со своими спутника-
ми. В результате самолет имел только 12,5 тонны топлива в баках,
достаточные для полета в течение двух или трех часов, в зависимос-
ти от высоты и скорости.
Основную часть времени самолет пришлось вести на небольшой
высоте, чтобы его не смогли засечь радары, а это требовало расхо-
да большего количества топлива. Два часа спустя, когда самолет ле-
тел над монгольскими равнинами, в баках осталось только 2,5 тонны
топлива — при таком уровне его пары иногда взрываются. В 2.30 ночи
13 сентября 1971 года самолет разбился при посадке и взорвался. Все
девять человек, находившихся на его борту, погибли.
* * *
Крепко спавший после снотворного Мао был разбужен Чжоу вско-
ре после того, как самолет Линя поднялся в воздух. Мао остался в сво-
ей спальне, которая ранее была одной из раздевалок плавательного
бассейна в Чжуннаньхае. Ближайший телефон находился в другой
комнате за пятидесятиметровым бассейном. Когда позвонили люди,
контролирующие полет самолета Линя, начальник охраны Ван Дунсин
(которого Мао простил за поддержку Линя в Лушане за год до этого)
сначала бежал к телефону, затем назад к Мао, потом снова к телефону-
Самолет не мог пересечь границу с Монголией ранее 1.50 ночи, таким
образом, у Мао было около часа для принятия решения.
590
По всей видимости, у Мао была только одна возможность для от-
ветного удара: перехватить Линя с помощью истребителей. У Китая в
то время не было подходящих ракет класса «земля—воздух». Но Мао
наложил вето на перехват1.
Причина заключалась в том, что он не мог доверять военно-воздуш-
ным силам, в которых было много ставленников Линя. Вместо этого
Мао приказал запретить полеты любых самолетов в пределах Китая, в
то время как сухопутные части взяли под контроль все аэропорты, бло-
кируя взлетно-посадочные полосы, чтобы предотвратить полеты само-
летов. Только восемь истребителей поднялись в воздух, чтобы сбить
вертолет, на котором летели трое друзей Тигра. Когда их доставили в
предместье Пекина, они согласились застрелиться. Двое из них так и
сделали. Третий, который говорил, что его последняя пуля «предна-
значена для В-52», имея в виду Мао, в последний момент струсил и вы-
стрелил в воздух.
Мао перебрался в здание Всекитайского собрания, где в «Кабинете
118» был лифт, на котором можно было спуститься в ядерный бункер,
а из него туннель вел к Сишаню. Его прислуге сказали, чтобы они были
готовы к войне, его охрана была приведена в высшую степень боевой
готовности, даже начали рыть траншеи вокруг резиденции Мао. На-
чальник службы безопасности Мао, занимавший этот пост в течение
двадцати семи лет, говорил, что никогда прежде не видел, чтобы взгляд
Мао был столь напряженным и разъяренным.
Мао не ложился спать вплоть до полудня 14 сентября, пока не
пришло известие, что самолет Линя разбился в Монголии. Это был
идеальный выход, с его точки зрения; чтобы отпраздновать это со-
бытие, он решил выпить маотай, крепкий ликер, которого обычно
не касался2.
Но чувство облегчения, которое испытал Мао при известии, что
Линь был мертв, быстро омрачилось новостями, что против него го-
товился заговор с целью убийства. Это была первая попытка заговора
против Мао с целью его убийства, которая исходила от высшего эше-
лона власти, — и это стало для него сильным ударом. Тревожным был
и тот факт, что довольно много людей знало об этих планах, но никто
из них ничего не сообщил властям. В течение долгого времени Мао
’ Из письма Чжоу к Мао, датированного ночью 13 сентября 1971 года, стано-
вится ясно, что самолет нс был сбит китайцами.
2 Русские послали генерала КГБ Александра Загвоздина в Монголию, чтобы
Удостовериться, что на борту самолета действительно находился Линь. Загвоздин
приказал вырыть трупы. Но, как он говорил нам, его сообщение нс удовлетвори-
ло руководство; его отправили назад, чтобы снова вырыть тела из замерзшей к
тому времени земли. Трупы Линя и его жены были выварены в огромном котле, а
их скелеты доставлены в Москву, где останки Линя сверили с записями в старых
Медицинских картах и с результатами рентгеновских исследований, проводив-
шихся во время его более ранних посещений. Брезгливые Юрий Андропов и Лео-
нид Брежнев наконец убедились, что это действительно был Линь.
591
очень плохо спал, хотя принимал целые горсти снотворного. У него
поднялась температура и начался постоянный кашель. Проблемы с
дыханием не позволяли ему ложиться, и ему пришлось сидеть день и
ночь на диване в течение трех недель, отчего на ягодицах у него по-
явились пролежни. Потом у него начались проблемы с сердцем. 8 ок-
тября, когда он встречал императора Эфиопии Хайле Селассие I, он
едва мог вымолвить слово. Один из чиновников, который последний
раз видел Мао за день до бегства Линя, всего за месяц до этого, не мог
поверить своим глазам: так сильно Мао осунулся. Чжоу постарался
завершить встречу как можно быстрее.
Мао должен был вникать в бесконечные подробности, чтобы еще
больше ужесточить и без того невероятно строгие меры безопаснос-
ти. От каждого человека из его окружения требовалось подробно со-
общить о всех своих контактах с семейством Линь. Заместитель ру-
ководителя личной охраны Мао Чжан Яоцы честно признался, что
получил двух убитых фазанов от госпожи Линь перед Новым годом,
а в ответ подарил ей немного мандаринов. Предупреждение, которое
ему сделал Мао, говорит о многом в той обстановке, которая цари-
ла вокруг Вождя:
1.	Не устанавливайте связей.
2.	Никого не посещайте.
3.	Не давайте обедов и не дарите подарки.
4.	Никого не приглашайте в оперу [то есть на показы моды госпо-
жи Мао] или в кино.
5.	Ни у кого не берите фотографий.
Гораздо более тяжелой задачей являлась чистка вооруженных сил,
которые были переполнены людьми Линя, особенно высший команд-
ный состав. Мао не мог знать, кого вовлекли в заговор с целью его
убийства, а кто остался ему предан. Один небольшой, но тревожный
инцидент произошел несколько дней спустя после гибели Линя, ког-
да высших офицеров военно-воздушных сил собрали, чтобы проин-
формировать о его судьбе. Один из офицеров взобрался на крышу зда-
ния, прокричал антимаоистские лозунги, а затем прыгнул вниз и
разбился насмерть.
Единственным маршалом, которому Мао мог доверить управле-
ние армией, был Е Цзяньин. Маршал был его преданным сторон -
ником в прошлом, но высказался против «культурной революции»,
после чего попал в опалу, некоторое время даже жил под фактиче-
ским домашним арестом. Когда Мао вернул Е Цзяньина на высокий
пост, несколько его детей и близких родственников все еще томи-
лось в тюрьме.
Но у Мао не было другого выбора. Ему пришлось восстановить в
должностях ряд партийных чиновников, подвергшихся чистке, пото-
му что они являлись единственной альтернативой людям Линя. Боль-
592
шинство из них находились в лагерях. Теперь их реабилитировали и
вновь привлекли к работе. Мао делал это с большой неохотой и вся-
чески старался ограничить масштаб реабилитации. Он знал, что эти
чиновники чувствовали себя очень обиженными после ужасных ис-
пытаний, через которые они прошли. Один прежний заместитель ру-
ководителя личной охраны Мао сказал нам от лица многих людей:
«Что председатель Мао, что партия? Плевать я хотел на них...»
В этот момент маршал Чэнь И, один из наиболее откровенных про-
тивников «большой чистки», пострадавших от нее, умер от рака 6 ян-
варя 1972 года. Похороны намечались на 10 января, причем их плани-
ровалось провести весьма скромно, что предполагалось подчеркнуть
незначительным размером его портрета, ограниченным числом вен-
ков, посетителей и даже числом печей, которыми разрешили нагревать
большой зал: только двумя. Мао не имел никакого желания посетить
похороны.
Хотя о смерти Чэнь И официально не сообщалось, но большое ко-
личество старых кадров собралось возле больницы, требуя, чтобы им
позволили проститься с маршалом. Настроение людей было печаль-
ным и вместе с тем гневным. Без сомнения, их гнев был направлен
против «культурной революции» и против Мао лично. Мао понял, что
нужно сделать жест для умиротворения старой основы власти, с кото-
рой он обошелся так отвратительно, а теперь вновь должен был поло-
житься на нее.
В день похорон, незадолго до начала церемонии, Мао внезапно
объявил, что будет на ней присутствовать. Его персонал отмечал, что
«он был мрачнее тучи», он выглядел «раздраженным и расстроенным»,
сохраняя молчание. Это было мудрое решение: пойти на похороны и
использовать случай дать понять старым кадрам, что он «заботится о
них». Он также начал искать козлов отпущения, заявив семье Чэнь И,
что Линь Бяо «готовил заговор... чтобы избавиться от всех нас, старых
борцов». Он намекал на то, что все преследования в ходе «культурной
революции» спровоцировал Линь Бяо, а Мао был обманут им. Впо-
следствии была опубликована фотография Мао в момент похорон: он
выглядел грустным (его щеки были небритыми), поддерживая под руку
Убитую горем вдову Чэнь И. Это немного уменьшило горечь «идущих
по капиталистическому пути».
День похорон Чэнь И выдался очень холодным, но Мао был мрач-
но настроен из-за необходимости идти на них и отказался надеть теп-
лое пальто. Кто-то из персонала предложил ему надеть соответству-
ющую этому случаю одежду, но он надел только тонкое пальто поверх
пижамы, хотя церемония проходила в плохо отапливаемом зале. В ре-
зультате он заболел. Мао было семьдесят восемь лет, и ему становилось
Все хуже. 12 февраля 1972 года он упал в обморок, состояние Мао было
Критическим, на грани жизни и смерти.
593
Ощущение своей физической и политической уязвимости выну-
дило Мао ускорить процесс реабилитации кадров. Режим стал замет-
но умереннее — впервые после начала «культурной революции» по-
чти за шесть лет до этих событий. Масштабы пыток в тюрьмах
уменьшились. Обвинительные приговоры были пересмотрены, даже
для ставленников Линь Бяо, которые, хотя и находились в заключе-
нии, гораздо меньше страдали физически по сравнению с прошлы-
ми временами1. Невероятно, но никто из тех людей, кто попытался
осуществить покушение, не говоря о тех, кто был попросту вовле-
чен, не был казнен.
После многих лет жизни в обстановке повсеместной жестокости,
при отсутствии конструктивных действий и развлечений, напряжен-
ность в обществе стала почти невыносимой. Итальянский психоана-
литик, посетивший Китай как раз перед описанным событием, со-
общил нам, что никогда не видел такого числа нервных тиков и
большой напряженности на лицах людей. Теперь была передышка.
Кое-какие старые книги и мелодии, некоторые развлечения в сво-
бодное от работы время снова были разрешены. Вновь открыли не-
которые парки. Хотя послабления были ограничены строгими рам-
ками, все же в воздухе весной 1972 года появилось едва уловимое
чувство свободы.
Глава 53
МАОИЗМ ТЕРПИТ КРАХ НА МИРОВОЙ АРЕНЕ
(1966—1970 гг.; возраст 72—76 лет)
Заветной мечтой Мао было господство надьвсем миром. В ноябре
1968 года он сказал лидеру австралийских маоистов Хиллу: «По мое-
му мнению, мир нуждается в объединении... В прошлом многие, в том
числе монголы, римляне... Александр Великий, Наполеон, правители
Британской империи хотели объединить мир. Сегодня Соединенные
Штаты и Советский Союз пытаются, каждый на свой манер, объеди-
нить мир. Гитлер хотел объединить мир... Но все они потерпели не-
удачу. Мне кажется, что возможность объединения мира не исчезла. .
На мой взгляд, мир можно объединить».
Мао был уверен, что является тем человеком, которому по плечу
такая задача. Он отвергал Америку и СССР в качестве возможных
объединителей. Его главным аргументом было наличие у Китая ог-
ромного населения. «Эти две страны [Америка и СССР], — объяснял
он, — имеют слишком мало населения, у них не хватит человеческих
1 Среди тех, кто находился в заключении, была и дочь Линь Бяо Додо.
594
ресурсов для выполнения такой задачи. Кроме того, они боятся ве-
сти ядерную войну: их не волнует гибель населения в других странах,
но им трудно примириться с потерей своих граждан». Между строк
ясно читалось, что правителем страны с самым большим населени-
ем, меньше всего опасавшимся потерь, был сам Мао. Он так пред-
ставлял себе роль Китая: «Через пять лет наша страна... будет в луч-
шем положении... Еще через пять лет...»
Ради осуществления своих мировых амбиций Мао приступил в
1953 году к реализации своей программы по превращению Китая в
сверхдержаву, настаивая на ее головокружительной скорости и беря
на себя ответственность за огромный риск в ядерной области.
Страшная катастрофа едва не случилась 27 октября 1966 года, когда
ракета, снабженная ядерной боеголовкой, пролетела 800 километров
над северо-западной частью Китая, в том числе над крупными горо-
дами. Это было единственное испытание такого рода, проведенное
на нашей планете. Надо учесть, что пуски ракет такого типа не от-
личались большой точностью, и это ставило под угрозу жизнь всех
людей, которые проживали по курсу ее полета. За три дня до испы-
таний Мао сказал человеку, ответственному за их проведение, что он
готов к их неудачному исходу.
Почти все вовлеченные в проведение этих испытаний считали ве-
роятность катастрофы очень большой. Люди на командном пункте
готовились к смерти. Начальник полигона, куда должна была упасть
ракета, был так возбужден, что переместил свой штаб на вершину
горы. Он нашел для себя и коллег следующий аргумент: если ракета
собьется с курса, то они имеют шанс спастись от атомного взрыва,
перебравшись на противоположный склон горы.
Поскольку все прошло успешно, удачу приписали «Мыслям Мао».
Появился лозунг: «Идейная атомная бомба взрывает материальную
атомную бомбу». Фактически успех был просто результатом счаст-
ливой случайности. Последующие испытания той же самой ракеты
потерпели неудачу, поскольку сразу после старта она начинала вра-
щаться по спирали1.
В целом же ракетная программа страдала от непреодолимых про-
блем. Режим обвинял ученых в саботаже, их подвергали унизительным
преследованиям, включая пытки, чтобы добиться их «признания».
Многие из них умерли насильственной смертью. Неудивительно, что
в этой обстановке Мао при жизни так и не получил в свое распоряже-
1 Успех, достигнутый в октябре 1966 года, совпал с присутствием в Китае од-
ного из главных экспертов Гитлера по ракетным технологиям — Вольфганга
Пильца, которого вместе с тремя немецкими коллегами направил в Пекин один
Индийский дипломат. Ранее Пильц курировал ракетную программу Египта и был
Переманен в Китай предложением больших денежных сумм и перспективных тех-
нических проектов. Когда Китай пробовал привлечь других немецких ученых,
'-ШД предложили им большие денежные суммы, чтобы они работали в Америке.
595
ние межконтинентальную баллистическую ракету (МБР). Первый ус-
пешный запуск китайской МБР состоялся только в 1980 году, через
несколько лет после его смерти.
Но в октябре 1966 года, благодаря одной ракете с ядерной боеголов-
кой, точно попавшей в цель, Мао решил, что скоро сможет доставить
бомбу в любую точку земного шара, в какую только захочет. 11 декаб-
ря было принято решение о том, что Китай должен приобрести весь ра-
кетный арсенал, включая межконтинентальные ракеты, втечение бли~
жайших четырех лет.
Оптимизм Мао увеличился, когда 17 июня 1967 года в Китае была
взорвана первая водородная бомба. 7 июля Мао сказал ее создателям:
«Наше новое вооружение, ракеты и атомные бомбы, создается дей~
ствительно очень быстро. Мы сделали нашу водородную бомбу всего
через два года и восемь месяцев [после первой атомной бомбы]. Мы
почти настигли Америку, Великобританию, Францию и Советский
Союз. Мы стали силой номер четыре в мире». Большей частью своих
достижений Китай был обязан помощи СССР (она полностью пре-
кратилась в 1965 году); без советской помощи было невозможно так
быстро получить атомную или водородную бомбу. Но Мао не соби-
рался останавливаться на достигнутом. Он стремился овладеть высо-
кими технологиями. Используя присущее особам королевской крови
выражение «мы», он заявлял создателям бомбы: «Мы являемся нс
только политическим центром мировой революции, мы должны так-
же стать центром мировой революции в военном и технологическом
отношении. Мы должны предоставлять оружие, китайское оружие с
нанесенными на него нашими маркировками... Мы должны открыто
поддержать наших соратников. Мы должны стать арсеналом мировой
революции».
Как раз между октябрем 1966 года и летомЧ9б7 года, когда дела с
ядерной программой пошли успешно, Мао начал поощрять распрост-
ранение своего культа по всему миру. Годом раньше, в 1965 году, он по-
терпел несколько неудач. Теперь «распространение Мыслей Мао Цзэ-
дуна» стало «основной задачей» внешней политики Китая. Пекин
объявил, что «мир вступил в новую эру Мао», и прилагал все усилия для
того, чтобы «Маленькая красная книга» попала в более чем сто стран.
Утверждалось, что это «огромная радость для всех народов мира», ко-
торые «любят книги председателя Мао больше любых других книг».
Для них «Маленькая красная книга» «стала аналогом дождя для расте-
ний, увядающих от долгой засухи, и ярким маяком для судна, плыву-
щего в густом тумане». Вся мощь дипломатической и тайной машины
Китая была нацелена на то, чтобы сложить о Мао лестное представле-
ние в зарубежных странах.
Бирма была типичной страной, где Пекин имел сильные позиции-
Развернутая пропагандистская кампания оказала влияние на довольно
596
многочисленное китайское этническое меньшинство, представители
которого начали размахивать «Маленькой красной книгой», носить
значки Мао, петь песни с цитатами Мао и приветствовать его портре-
ты. Полагая, что эти действия подрывают его власть, бирманское пра-
вительство запретило их в середине 1967 года. Пекин стал подстрекать
этнических китайцев игнорировать этот запрет и вступить в конфрон-
тацию с правительством. В результате пролилось много крови и погиб-
ло много людей, а этнические китайцы были сильно ограничены в
своих правах.
Мао решил с помощью Бирманской коммунистической партии,
которая полностью зависела от Китая, спровоцировать новый виток
гражданской войны. 7 июля 1967 года, после успешного испытания
водородной бомбы, он издал секретное предписание: «Для Китая
даже лучше, что бирманское правительство настроено против нас.
Я надеюсь, что оно разорвет с нами дипломатические отношения,
тогда мы сможем открыто поддержать Бирманскую коммунистиче-
скую партию». Чжоу вызвал вождей бирманских коммунистов, кото-
рые обучались в Китае, во Всекитайское собрание народных пред-
ставителей, чтобы сообщить новость: им придется отправиться до-
мой, чтобы начать широкомасштабную войну. Они отправились в
Бирму с китайскими женами, которых им нашли самым бесцере-
монным образом. Каждый бирманец должен был выйти на улицу в
сопровождении китайского чиновника и выбрать любую женщину,
которая попалась ему на глаза. Если эта женщина и ее семья прохо-
дили секретную проверку, то власти воздействовали на нее, чтобы
она вышла замуж за бирманца. Некоторые женщины вступали в брак
охотно, других пришлось заставлять.
Мятеж сопровождался пропагандой культа Мао. Когда была одер-
жана победа, празднование проходило с размахиванием «Маленькой
красной книгой» и скандированием: «Долгих лет жизни великому вож-
дю всех народов мира председателю Мао!»
Чтобы распространить маоизм по всему миру, в Китае были со-
зданы секретные учебные лагеря. Один из них располагался в Сиша-
не недалеко от Пекина, где много молодых людей из стран третьего
мира и немало граждан западных стран обучались владению оружи-
ем и взрывчаткой. Изучение «Мыслей Мао» было главным элемен-
том обучения в лагере.
Однако, выйдя за порог своей резиденции, великий вождь миро-
вой революции сталкивался с довольно мрачной действительностью.
Две части китайской территории все еще оставались под колониаль-
ным владычеством: Макао находился под властью португальцев, а
Гонконг — британцев. Впрочем, вернуть их было легко: поставки
597
продовольствия и воды в эти колонии полностью зависели от Китая.
Хрущев посмеивался над Мао, поскольку он жил по соседству с
«уборной колониалистов». Мао обвинил его в нерешительности во
время ракетного кризиса на Кубе в 1962 году, а Хрущев, указав на бсз-
действие Мао в отношении этих двух колоний, поставил ему в пример
недавний захват Неру португальских колоний в Индии и заметил, что
аромат, идущий из Гонконга и Макао, не слаще того, который испус-
кал колониализм в Гоа. Мао почувствовал, что должен объясниться
по этому поводу с теми, вождем которых себя считал. Так, он заявил,
как бы оправдываясь, премьер-министру Сомали, что Гонконг «яв-
ляется особым случаем и мы не планируем трогать его. Вы не можете
этого понять».
Мао не хотел возвращать Гонконг и Макао по сугубо прагматиче-
ским причинам. Гонконг был самым большим источником твердой ва-
люты для Китая и жизненно важным каналом для приобретения новых
технологий и оборудования с Запада, которые подпадали под строгое
американское эмбарго. Мао понимал, что Гонконг не будет так поле-
зен для реализации его программы, если вернется под юрисдикцию
Пекина.
Чтобы создать хороший бизнес в Гонконге, Пекин должен был
разрушить разведывательную сеть Тайваня, которая помогала США
выявлять западные компании, нарушающие эмбарго. Методы Пеки-
на были порой весьма решительными. В апреле 1955 года Чжоу Эпь-
лай должен был отправиться в Индонезию на первую афро-азиатскую
конференцию в Бандунге, и Пекин зафрахтовал индийский авиалай-
нер «Принцесса Кашмира», чтобы лететь в Индонезию из Гонконга.
Тайваньские агенты предположили, что на самолете полетит Чжоу, и
решили подложить бомбу на борт в гонконгском аэропорту. Пекин
узнал все детали этой операции, но позволил провести ее, не сообщив
о ней ни представителям компании «Эр Индия», ни британской мис-
сии в Пекине, ни гонконгскому правительству, ни пассажирам, сре-
ди которых были одиннадцать чиновников низшего звена и журнали-
сты (всего в самолете было сто мест). Самолет взорвался в воздухе, в
результате погибли все пассажиры и пять из восьми членов индийско-
го экипажа.
Пекин немедленно объявил, что тайваньские агенты подложили
на борт самолета бомбу, а Чжоу Эньлай предоставил британским вла-
стям имена людей, удаление которых из Гонконга Пекин считал бы
желательным для себя. Британцы пошли им навстречу и в течение
следующего года выслали более сорока ключевых агентов Гоминьда-
на, включенных в список Чжоу, хотя было достаточно доказательств,
чтобы обвинить любого из них в этом преступлении в суде. Эти дей-
ствия вывели из строя большую часть сети Чан Кайши в Гонконге.
Причем это все произошло после того, как Пекин смог провести ряД
598
тайных сделок, касавшихся его ядерной программы, через колонию.
Только за одну партию товара из Западной Европы пришлось запла-
тить 150 тонн золота.
Когда началась «культурная революция» и Мао начал усиленно
пропагандировать свой образ как вождя мировой революции, он за-
хотел показать всему миру, что является истинным хозяином коло-
нии. Он решил «поставить британцев на колени» и публично пред-
ложил им «безоговорочную капитуляцию», как говорили китайские
дипломаты на домашних встречах. Единственный способ для этого
заключался в том, чтобы представить британцев в невыгодном све-
те, а для этого надо было организовать провокацию, направленную
против китайцев.
Поэтому Пекин ухватился за трудовой спор, разгоревшийся в мае
1967 года, и убеждал гонконгских радикалов перейти к насильствен-
ным действиям, демонстративно нарушая закон. Чтобы подстегнуть
их, Пекин публично заявил, что может вернуть себе колонию до исте-
чения срока арендного договора в 1997 году, и местным активистам
давали понять, что именно это было истинным намерением Пекина.
Свою истинную позицию Мао по секрету сообщил Чжоу Эньлаю:
«В Гонконге все останется по-прежнему» — то есть он останется под
британским управлением. Чжоу должен был вызвать всплеск насилия,
но не масштабного, чтобы начались репрессии со стороны британских
властей и затем им пришлось извиняться. В противном случае «могла
возникнуть необходимость вернуть Гонконг раньше намеченного сро-
ка», что, как Чжоу говорил в конфиденциальных беседах, Пекину
крайне невыгодно.
Во время последовавших беспорядков гонконгская полиция уби-
ла нескольких демонстрантов, но число смертельных случаев никак
нельзя было назвать резней, и колониальные власти отказались из-
виняться. Тогда Пекин начал подстрекать гонконгских радикалов
убивать полицейских. «Сделайте с ними [с полицией] то же, что они
сделали с вами, — убеждала их газета «Жэньминь жибао». — Те, кто
убивает, должны заплатить за это своей жизнью». Поскольку гон-
конгские мятежники оказались не способны убить полицейских,
Чжоу пришлось засылать в колонию солдат. Они тайно пересекли
границу 8 июля, переодевшись в штатское, и застрелили пять поли-
цейских. Чжоу выразил свое удовлетворение результатом, но нало-
жил вето на дальнейшее проведение операции. В случае развития
ситуации участие Пекина стало бы очевидным. Взамен Пекин спо-
собствовал проведению террористической кампании с использова-
нием бомб: за следующие два месяца произошло около 160 взрывов,
Некоторые из которых закончились гибелью людей.
Но британцы не стали отвечать насилием на насилие и сосредо-
точили свои усилия на арестах активистов, которые проводились без
599
шума по ночам. Надежда Мао на то, что он заставит Великобрита-
нию извиняться, оказалась тщетной. От огорчения он вновь обра-
тился к давно испытанным хулиганским методам. 22 августа толпа
из более чем 10 тысяч человек штурмовала британскую миссию в
Пекине, заперев ее сотрудников внутри. Хулиганы чуть не сожгли
дипломатов живьем и подвергли женщин грязным сексуальным до-
могательствам.
Миссии десятка других стран также испытали на себе гнев Мао. В
1967 году насильственные акции были предприняты против советско-
го посольства, за ним последовали посольства Индонезии, Индии,
Бирмы и Монголии. Эти нападения осуществлялись с официальной
санкции: сотрудники министерства иностранных дел сообщали тол-
пе, на какое посольство следует нападать и какие насильственные
действия при этом следует предпринять. «Наказания» исходили от
миллионных демонстраций, осаждавших посольства. Они несли ги-
гантские портреты Мао, выкрикивали оскорбления через громкого-
ворители, врывались на территорию миссий, поджигая там автомоби-
ли, хватая дипломатов и их жен, терроризируя детей и вопя при этом
лозунг «Избить до смерти, избить до смерти».
Эти меры были предприняты даже по отношению к Северной Ко-
рее, поскольку Ким Ир Сен отказался принимать опеку Мао. Мао в
течение многих лет пытался ниспровергнуть Кима, перед которым ког-
да-то вынужден был извиниться. На совещании руководителей комму-
нистических партий на высшем уровне, проходившем в Москве в
ноябре 1957 года, он предостерег Кима от «подкладывания бобов» дру-
гим коммунистическим лидерам. Согласно официальному корейско-
му сообщению, зачитанному на большом митинге в Пхеньяне, Мао
«неоднократно приносил извинения [Киму] за необоснованное вме-
шательство Китайской коммунистической партии в дела корейской
[партии]». Ким ухватился за возможность уменьшить влияние Мао в
Корее и потребовал вывода всех китайских войск, которые еще нахо-
дились там. Мао был вынужден согласиться.
Но Мао не уступил. В январе 1967 года Кан Шэн, отвечавший за
тайные операции за границей, сказал албанцам: «Ким Ир Сен должен
быть свергнут, для того чтобы ситуация в Корее изменилась». Ока-
завшись неспособным выполнить это желание, Мао натравил на ко-
рейское посольство толпу, которая осуждала «жирного Кима». Ким
принял ответные меры, переименовав площадь Мао Цзэдуна в Пхень-
яне, закрыл залы в корейском военном музее, в которых освещалась
роль Китая в недавней войне между Севером и Югом, перестроил ме'
мориал советским и китайским воинам в Пхеньяне, а также занял
позицию ближе к СССР.
600
К концу сентября 1967 года Китай оказался втянутым в конфликт с
большинством из сорока восьми стран, с которыми имел дипломати-
ческие отношения на разном уровне. Многие из этих стран понизили
уровень своего представительства, некоторые совсем закрыли посоль-
ства. Во время празднования дня образования КНР в том году на пло-
щади Тяньаньмынь иностранных делегатов почти не было видно1.
Позже Мао возложил ответственность за эти погромы на крайне левых.
Правда же заключается в том, что внешняя политика Китая всегда на-
ходилась под его контролем.
К концу 1960-х годов самовосхваление Мао продолжалось уже в
течение десятилетия, и его образ стал очень популярным за грани-
цами Китая. На Западе многие были просто загипнотизированы им.
«Маленькую красную книгу» изучали интеллектуалы и студенты.
Мао называли философом. Влиятельный французский писатель
Жан-Поль Сартр восхвалял «революционное насилие» Мао как «глу-
боко моральное».
Но было очевидно, что общее восхищение не превратилось в нечто
конкретное. Все маоистские партии на Западе, даже самая крупная в
Португалии, имели крошечную поддержку. Большинство западных
маоистов были фантазерами или нахлебниками. Они не имели ника-
кого желания проводить решительные действия, и не только потому,
что это было чревато физическими лишениями или просто опасно.
Когда в Западной Европе в 1968 году начались крупномасштабные
студенческие волнения, Мао приветствовал их как «новое явление в
европейской истории» и отправил европейских маоистов, которые
обучались в Китае диверсионному делу, домой, чтобы они начали
действовать. Но они не провели ни одной значительной акции.
Маоистские группы не достигли больших успехов и в странах треть-
его мира. Африка, когда-то подававшая большие надежды, полностью
разочаровала. Один китайский дипломат выразил это так:
Большой, большой трайбализм.
Маленький, маленький национализм.
Очень много империализма.
Совсем мало Мыслей Мао Цзэдуна.
Как заметил один китайский дипломат, африканские радикалы с
Удовольствием брали деньги Мао и при этом широко улыбались, но
ег° инструкции не доходили до их ушей. Несколько лет спустя при
1 Это неудивительно, поскольку даже самые преданные друзья могли оказать-
рЯ в опасности. Когда албанский премьер-министр Мехмет Шеху и его коллега
амиз Алия возвратились в Пекин после путешествия по стране, Мао приветство-
ал их вопросом: «Вас кто-нибудь обижал?»
601
встрече с одним из глав африканских государств, президентом Заира
Мобуту, Мао признал свое поражение. Он начал встречу с ним с ост-
роты: «Это действительно вы, Мобуту? Я потратил много денег, что-
бы свергнуть вас и даже убить. Но вы здесь... Мы дали вашим против-
никам деньги и оружие, но они не могли сражаться и победить. Что я
могу сделать в таком случае?»
Еще меньше успехов Мао добился на Ближнем Востоке. Когда в
июне 1967 года вспыхнула «шестидневная война» между Израилем и
арабскими государствами, Мао предложил президенту Египта Насеру
10 миллионов американских долларов и 150 тысяч тонн пшеницы, а
также военных «добровольцев», если Насер примет его совет «бороть-
ся до конца». Он послал Насеру план войны (представлявший собой
вариант маоистской «народной войны»), советуя ему «заманить врага
в глубь своей территории», оставив при этом Синайский полуостров и
в случае необходимости отступая даже к Хартуму, столице Судана. На-
сер отказался следовать советам Мао, объяснив своему далекому со-
ветчику, что Синай «является пустыней и мы не можем вести освобо-
дительную народную войну в Синае, потому что там нет населения».
Пекин отозвал свои предложения о помощи и попробовал поддержать
оппозицию против Насера. Мао не смог создать группы своих после-
дователей на Ближнем Востоке. Когда он и Чжоу умерли в 1976 году,
среди 104 партий из 51 страны (многие из них были просто крошечны-
ми группами), которые прислали выражения соболезнований, не было
ни одной арабской партии.
Одним из ключевых факторов этого провала было настойчивое
требование Мао, чтобы иностранные радикалы встали на его сторону
в противостоянии с СССР. Это отвратило от него много потенциаль-
ных сочувствующих — и не в последнюю очередь в Латинской Амери-
ке. Там Мао потратил много денег и продовольствия, чтобы настроить
Кубу против Москвы. От этой щедрости было мало толку. В 1964 году
делегация девяти латиноамериканских коммунистических партий,
возглавляемая кубинским партийным руководителем Карлосом Ра-
фаэлем Родригесом, приехала в Китай, чтобы попросить Мао прекра-
тить открытую полемику с СССР и не предпринимать «фракционные
действия» и попытки расколоть коммунистические партии. Приве-
денный в бешенство Мао сказал им, что его борьба с СССР «продол-
жится в течение 10 тысяч лет», и выдвинул обвинения против Кастро.
Когда делегат из Уругвая (его население — 3 миллиона человек) по-
пробовал вставить слово, Мао оборвал его, заметив, что он, Мао, «го-
ворит от имени 650 миллионов человек», а сколько человек представ-
ляет уругваец?	I
Кастро, который никогда не посещал Китай при жизни Мао, ха-
рактеризовал его как «дерьмо», а затем предал гласности перед боль-
шой международной аудиторией 2 января 1966 года попытки Пеки-
602
ца оказать на него экономическое давление, чтобы оторвать от Мос-
квы. Месяц спустя он обвинил Пекин в «зверских репрессалиях» и
попытке ослабить кубинскую армию. Мао назвал Кастро «шакалом
и волком».
Мао возлагал большие надежды на соратника Кастро Че Гевару. Во
время первого визита Че Гевары в Китай в 1960 году Мао демонстриро-
вал необыкновенную близость с ним, держа его за руку, когда любез-
но с ним разговаривал, а также хвалил его памфлет. Че Гевара отплатил
ему благодарностью, рекомендуя копировать методы Мао на Кубе. И
он занимал самую близкую среди руководства в Гаване позицию к Мао
в течение ракетного кризиса на Кубе, разразившегося в 1962 году. Но
Мао все-таки не смог заставить Гевару стать на его сторону в конфлик-
те с русскими. Когда Гевара возвратился в Китай в 1965 году (перед тем,
как отправиться вести партизанские войны в Африке, а затем Боли-
вии), Мао не принял его. Запрос Гевары из Боливии о помощи Китая
для строительства радиостанции, которая вещала бы на весь мир, по-
лучил отказ. Когда Гевара был убит в 1967 году, Пекин конфиденци-
ально выражал восхищение. Кан Шэн сказал министру обороны
Албании в октябре 1968 года: «Революция в Латинской Америке идет
очень хорошо, особенно после поражения Гевары, ревизионизм разобла-
чается...»
В течение всей жизни Мао в Латинской Америке не было ни одной
влиятельной маоистской партии. Печально известный «Светлый
путь» в Перу был основан в 1980 году, спустя четыре года после смер-
ти Мао1.
На собственных задворках Мао в Азии его влияние тоже не полу-
чило широкого распространения; он оказался не в состоянии сверг-
нуть даже такие прогнившие режимы, как режим Не Вина в Бирме.
Но самой большой неудачей Мао стала «потеря» Вьетнама. В 1950-х и
в начале 1960-х годов Китай был главным покровителем Ханоя в его
войнах сначала против французов, а затем против американцев (Ста-
лин поручил это Мао в 1950 году). Но вьетнамцы стали испытывать
подозрения к Мао уже в 1954 году. Тогда он уже начал претворение в
Жизнь своей программы превращения Китая в сверхдержаву. Пытаясь
Добиться всесторонней советской помощи, Мао решил попробовать
Получить доступ к западным технологиям и оборудованию, на рас-
1 Его неудавшийся лидер Абимаэль Гусман называл себя «председателем ми-
ровой революции». В тот год, когда был основан «Светлый путь», его сторонники
^праздновали день рождения Мао, вешая собак на фонарных столбах в Лиме,
ини были обернуты в лозунги, осуждавшие нового руководителя Китая, сменив-
шего Мао, — Дэн Сяопина. Члены «Светлого пути» считали, что он предал на-
следство Мао, и называли его «сукиным сыном».
603
пространение которых было наложено эмбарго. Вероятнее всего, эм-
барго могла бы снять Франция.
В то время Франция боролась за свои владения в Индокитае. План
Мао состоял в том, чтобы заставить вьетнамцев усилить войну, «что-
бы увеличить внутренние проблемы Франции» (как выразился Чжоу),
а когда Франция запутается в них, выступить в качестве посредника
при урегулировании конфликта. Идея заключалась в том, что затем
Франция в знак благодарности поможет Мао прорвать эмбарго.
Мао непосредственно руководил войной в Индокитае. Во время ко-
рейской войны он остановил крупномасштабные наступления в Индо-
китае, чтобы сосредоточить ресурсы Китая в Корее. В мае 1953 года,
когда он решил закончить корейскую войну, он послал китайских офи-
церов прямо из Кореи в Индокитай. В октябре того же года китайцы
овладели копией французского стратегического плана «Наварра»,
названного так в честь французского командующего генерала Анри
Наварры. Главный военный советник Китая во Вьетнаме генерал Вэй
Гоцин доставил его из Пекина и лично передал Хо Ши Мину. Этот
удачный ход разведки побудил коммунистов дать сражение при Дьен-
бьенфу, главной французской базе в Северо-Западном Вьетнаме, где
вьетнамцы при массированной поддержке китайской стороны выигра-
ли решающую битву в мае 1954 года.
Еще до завершения битвы при Дьенбьенфу, 26 апреля, в Женеве
открылась конференция, посвященная урегулированию ситуации в
Индокитае (и в Корее), в которой принимала участие и китайская
делегация, возглавляемая Чжоу Эньлаем. Мао еще за месяц до ее от-
крытия решил, что «ситуация должна быть урегулирована», но ниче-
го не сообщил об этом вьетнамцам. По его замыслу они должны
были сражаться, наращивать накал боевых действий любой ценой,
создавая максимум проблем для Парижа. Маб написал главному во-
енному советнику Вэю 4 апреля: «Попробуйте закончить кампанию
в Дьенбьенфу... к началу мая... Начинайте штурм Луангпрабапга и
Вьентьяна в августе или сентябре и освободите их». Оба этих города
были столицами Лаоса. Мао продолжал: «Следует активно готовить-
ся к штурму Ханоя и Хайфона грядущей зимой или самое позднее в
начале весны следующего года, так чтобы освободить дельту [Крас-
ной реки] в 1955 году». Мао особо подчеркнул, чтобы Вэй обсудил
этот план с министром обороны Вьетнама генералом Во Нгуен Зиа-
пом. Нужно было создать у вьетнамцев впечатление, что они и даль-
ше будут получать все необходимое для продолжения войны и
следующем году, но на самом деле он тайно решил заключить пере-
мирие в ближайшие месяцы.
Вьетнамцы взяли штурмом Дьенбьенфу 7 мая, и французское пра-
вительство вынуждено было вмешаться 17 июня. Именно этого момен-
та ждал Китай, чтобы включиться в игру. 23 июня Чжоу встретился
604
новым французским премьер-министром Пьером Мендес-Франсом в
Швейцарии без участия вьетнамцев, и они выработали соглашение.
После этого Чжоу стал оказывать огромное давление на вьетнам-
ских коммунистов, чтобы они согласились с условиями, о которых он
договорился с французами. Уступки бывшей метрополии были гораз-
до меньше тех, на которые надеялись вьетнамцы. Руководитель Вьет-
нама в последующий период Ле Зуан говорил, что Чжоу угрожал:
«Если вьетнамцы продолжат борьбу, то им придется рассчитывать
только на себя. Он перестанет нам помогать и начнет оказывать на нас
давление с целью прекращения борьбы». (Это замечание ясно пока-
зывает, как вьетнамцы сильно зависели от китайцев.) Хо Ши Мин
приказал главе вьетнамской делегации на переговорах Фам Ван Дон-
гу уступить, что Донг и сделал, обливаясь слезами. Ле Зуана отправи-
ли со специальной миссией, чтобы он сообщил эти новости коммуни-
стическим силам на юге. «Я ехал в повозке на юг, — вспоминал он. —
По пути ко мне подходили соотечественники, чтобы приветствовать
меня, поскольку они думали, что мы выиграли войну. Было очень
больно». Семена гнева и подозрения по отношению к Пекину пусти-
ли корни среди вьетнамцев.
В начале 1965 года новая команда Брежнева и Косыгина в Моск-
ве начала усиливать военную помощь Ханою, поставляя тяжелое во-
оружение, в котором вьетнамцы так нуждались: зенитные орудия и
ракеты класса «земля—воздух», некоторые из них обслуживали сами
русские. Мао не мог с ними конкурировать, поэтому попробовал от-
говорить русских от оказания помощи вьетнамцам. «Народ Северно-
го Вьетнама, — сказал он советскому председателю Совмина Косы-
гину в феврале того же года, — сражается хорошо и без помощи
СССР... они сами выгонят американцев». «Вьетнамцы сами могут
позаботиться о себе», — сказал Мао, добавив (лживо), что «лишь
небольшое число людей было убито в ходе воздушных налетов. Не
страшно, если некоторое число людей погибнет...». Пекин предло-
жил, чтобы русские сражались против американцев где-нибудь в
Другом месте. Советского посла Червоненко убеждали, что будет
правильнее, если СССР осуществит «оказание нажима на империа-
листические силы на западном направлении», то есть в Европе.
В то же самое время Мао пробовал заставить Ханой дистанциро-
ваться от Москвы. Он убеждал в этом Хо Ши Мина, который имел
близкие связи с Китаем, где провел много времени. КПК нашла для
него китайскую жену, но этот брак был запрещен вьетнамским ру-
ководством, якобы на том основании, что для дела лучше, если их
лИдер останется самоотверженным холостяком.
Хо и его соратников убеждали отклонить советскую помощь. «Вам
лУчше не принимать советскую помощь, — сказал Чжоу премьер-ми-
нистру фам Ван Донгу. — Я не поддерживаю идею приезда советских
605
добровольцев во Вьетнам и советской помощи Вьетнаму». Чжоу даже
указывал Хо, что «Советский Союз оказывает помощь Вьетнаму, что-
бы улучшить советско-американские отношения». Такие аргументы
звучали нелепо даже при всем красноречии Чжоу. Единственный спо-
соб, с помощью которого Мао пытался сохранить свое влияние, за-
ключался в том, чтобы отправлять как можно больше денег, товаров
и солдат, но он не смог помешать переориентации Ханоя на Совет-
ский Союз1.
Мао также оказался неспособным отговорить вьетнамцев от пере-
говоров с США, о начале которых Ханой объявил 3 апреля 1968 года.
Приводя доводы против этой инициативы, Чжоу даже обвинил Ханой
в убийстве американского борца за гражданские права чернокожего
населения Мартина Лютера Кинга, последовавшем 4 апреля. «Убий-
ство, — сказал он, — произошло спустя всего один день после вашего
заявления. Если бы вы сделали заявление на один или два дня позже,
убийство можно было бы предотвратить». Говоря от лица «всех наро-
дов мира», Чжоу продолжал: «Очень многие люди не понимают, по-
чему [вы] так поторопились с этим заявлением... Это суждение наро-
дов всего мира. В глазах людей всего мира вы пошли на компромисс
дважды».
Ханой проигнорировал замечания Пекина и начал вести перегово-
ры с США в мае того же года. Тогда Мао попробовал вмешаться. Так,
Чжоу заявил вьетнамцам, что у китайцев больше опыта для ведения
таких переговоров, чем у Ханоя. Это не возымело действия. Мао был
взбешен. В начале октября Чжоу сообщил Вьетнаму, что их делегацию
с просьбой об увеличении размеров оказываемой помощи китайское
руководство принять не сможет, так как будет очень занято. Но вско-
ре Мао вынужден был отступить и продолжить оказывать помощь.
Великий учитель революционеров всего мирЬ не мог позволить себе
отказаться от участия в самой известной революционной войне на
планете.
Больше всего Мао раздражало, что ему приходилось беспомощно
наблюдать со стороны, как вьетнамцы расширяют свою сферу влияния
за его счет. Хотя красные партизаны в Лаосе получали массированную
помощь со стороны Китая, они избрали Вьетнам в качестве своего по-
кровителя, а к сентябрю 1968 года попросили китайских советников
«поехать в отпускдомой» (навсегда), и эту просьбу китайцам пришлось
выполнить. Лаосцы и вьетнамцы действовали заодно с Москвой.
1 Китай содержал более 320 тысяч солдат во Вьетнаме в течение 1965—1968 го-
дов, включая более 150 тысяч зенитчиков, некоторые из которых остались там Д°
августа 1973 года. Присутствие этих войск в Северном Вьетнаме позволило Ханою
посылать больше сил на Юг, иногда в сопровождении китайских войск. В 196^ го-
ду китайский генерал присутствовал при высадке американских войск в Дананге,
на побережье Южного Вьетнама.
606
I
После десятилетия различных махинаций и траты огромных сумм
денег для того, чтобы представить маоизм в качестве серьезной меж-
дународной альтернативы Москве, Мао потерпел неудачу. В Москве,
а не в Пекине мир видел главную антиамериканскую силу на плане-
те. Тирады Мао против Москвы «о помощи империалистам» никто не
воспринимал всерьез, многие люди раздражались и даже смущались,
когда им приходилось их слышать. По меньшей мере один раз пред-
ставители ряда коммунистических партий третьего мира просто по-
просили, чтобы китайцы замолчали.
К концу 1960-х годов американские официальные лица решили,
что маоистская модель больше не представляет угрозы для третьего
мира — факт, который не мог не признать и сам Мао. Он сказал сво-
ему ближайшему окружению в 1969 году: «Теперь мы изолированы,
никто не хочет иметь с нами дел». Маоистские группы за рубежом
совершенно бесполезны, признал он, и приказал сократить их фи-
нансирование.
Мао искал выход. Шанс неожиданно возник, когда нейтральный
лидер Камбоджи принц Сианук был свергнут 18 марта 1970 года в ре-
зультате переворота, который был отнесен на счет ЦРУ. Мао решил
поддержать Сианука, если принц решит бороться с Америкой. По его
расчетам, вьетнамская война могла теперь распространиться на весь
Индокитай; оказав помощь Сиануку, он рассчитывал играть ведущую
роль во всем Индокитае.
Еще недавно, летом 1967 года, Мао сам организовал заговор против
Сианука. Пекин, по заявлению принца, «неявно способствовал моему
ниспровержению» — это позднее был вынужден признать и Чжоу
Эньлай. Правда, он отрицал прямую ответственность, но не очень
убедительно. В марте 1968 года Сианук предал гласности факты о по-
кровительстве Пекина тогда малоизвестной группе мятежников в Кам-
бодже — красным кхмерам. «Под ковром, — заявил он, — коммунисти-
ческие нации играли в грязную игру, потому что красные кхмеры
являются их прямым порождением... На днях мы захватили большое
количество оружия всех видов, прибывшего в основном из Китая».
Но теперь, в марте 1970 года, Мао начал заигрывать с Сиануком.
Случилось так, что визит принца в Китай был намечен на следующий
День после переворота.
В тот момент, когда Сианук сходил с трапа самолета, Чжоу заявил,
что он настроен бороться с США, а затем объявил о его полной под-
держке. Чжоу сразу же связался с вьетнамцами и предложил провес-
ти встречу на высшем уровне глав всех стран Индокитая в поддержку
Сианука. Встреча на высшем уровне, которая прошла в Китае в сле-
дующем месяце, привела к формированию союза стран Индокитая.
Так как поддержка Сианука была жизненно важна для Мао, ки-
Тайцы всячески угождали его королевским вкусам, предоставили ему
607
семь поваров и семь кондитеров и даже доставляли для него паштет
из гусиной печенки самолетами из Парижа. Они предоставили в его
распоряжение специальные поезда и два самолета для зарубежных
поездок, один из которых предназначался для подарков и багажа.
Мао убеждал Сианука: «Скажите нам, в чем вы нуждаетесь. Только
спросите. Мы можем делать больше для вас. Нам это ничего не сто-
ит». Мао отклонял любые вопросы относительно оплаты всех этих
услуг: «Мы не торговцы оружием». Когда Сианук заявил, что он яв-
ляется бременем для Китая, Мао ответил: «Я просил бы вас обреме-
нять нас еще больше». Камбоджийского ставленника Мао Пол Пота
(лидера красных кхмеров), который в то время тайно находился в
Китае, убедили выразить формальную поддержку Сиануку.
Но вьетнамцы не позволили Мао одержать верх, и мир продолжал
считать Вьетнам ведущей силой в Индокитае. «Возвращение Сианука
к власти, — писала лондонская «Таймс», — зависит от доброжелатель-
ности Ханоя». Советник по национальной безопасности США Генри
Киссинджер говорил о «проектах Ханоя относительно Камбоджи».
Мао решил произвести впечатление на вьетнамцев, запустив пер-
вый китайский искусственный спутник Земли в день открытия встре-
чи на высшем уровне стран Индокитая. Чжоу представил это событие
как «подарок» встрече на высшем уровне и «победой для всех нас». Но
это не произвело никакого впечатления на вьетнамцев и весь осталь-
ной мир.
Запуск спутника явился пиком самовозвеличивания Мао: он летал
по орбите вокруг земного шара, транслируя маоистский гимн «Алеет
Восток». Мао был вне себя от восторга при мыслях о том, что его сла-
вят из космоса. 1 мая 1970 года на площади Тяньаньмынь он пожал
руки всем, кто принимал участие в создании спутника; на его липе
сияла улыбка, и он восклицал: «Удивительно! Удивительно!» А эти
люди кричали, что этот успех был достигнут исключительно благода-
ря «Мыслям Мао».
Вдохновленный успехом со спутником, Мао предпринял еше
одну попытку показать себя всему миру в качестве истинного руко-
водителя войны в Индокитае. 20 мая он выпустил обращение «На-
роды мира, объединимся и победим американских агрессоров и всех
их пособников!». На следующий день он поднялся на ворота Тянь-
аньмыни и приказал зачитать этот текст, обращенный к полумилли-
онной толпе; сбоку от него стоял Сианук. Уже из названия можно
было понять, к чему призывает Мао. Но представление было таким
же фарсом, как и задачи, которые выдвигались в документе. Его за-
читал тогдашний человек номер два в Китае Линь Бяо, котором)
заранее должны были сделать стимулирующую инъекцию. Сианук
заметил, что перед митингом Линь, «казалось... был немного пьян.
Он периодически прерывал Мао, жестикулируя и громко выкрики
608
рая антиамериканские тирады». Когда Линь начал читать заявление,
он произнес: «Я собираюсь произнести речь! Я буду говорить о Вьет-
наме — двух Вьетнамах — половине Вьетнама». Когда он начал чи-
тать текст, то в нескольких местах допускал ошибки, говоря «Паки-
стан» вместо «Палестина».
В заявлении осуждался американский президент Ричард Никсон.
Узнав это, Никсон очень рассердился и в сильном гневе даже захотел
отдать приказ судам занять боевые позиции. Киссинджер успокоил
его, отметив, что Мао, «по сути дела, ничего не предложил Ханою, кро-
ме устной поддержки». Заявление Мао было решено проигнорировать.
Тогда он набросился на Киссинджера за то, что тот не признает его рав-
ным игроком, обозвав его «зловонным ученым», «профессором уни-
верситета, который не понимает ничего в дипломатии». Сердитый,
раздосадованный Мао обратился с мучающим его вопросом к вьетнам-
скому премьеру Донгу.
«М а о. Почему американцы не подняли шум из-за того, что более
100 тысяч китайских солдат помогают вам строить железные дороги,
дороги и аэропорты, хотя они знали об этом?1
Донг. Конечно, они боятся.
Мао. Они должны были поднять шум по этому поводу. Кроме
того, их оценка численности китайских войск во Вьетнаме явно за-
нижена».
Попытки распространения маоизма потерпели неудачу как в Ин-
докитае, так и во всем мире. Проявив находчивость, Мао придумал
новую схему, благодаря которой он вновь окажется в центре внима-
ния: теперь он собирался заставить президента Соединенных Штатов
приехать в Китай.
Глава 54
НИКСОН: КРАСНАЯ НАЖИВКА ПРОГЛОЧЕНА
(1970—1973 гг.; возраст 76—79 лет)
Когда его режим был создан в 1949 году, Мао намеренно лишил
США возможности признать его, чтобы убедить в своей дружбе Стали-
на. Он надеялся, что таким образом Китай получит всемерное содей-
ствие советского вождя в создании военной машины Китая. После
смерти Сталина в 1953 году Мао начал искать пути восстановления от-
ношений с Америкой, чтобы получить доступ к западным технологи-
для реализации своей программы превращения Китая в сверхдер-
1 Китайские войска были одеты в китайскую униформу, поэтому американцы
пРекрасно знали об их присутствии там.
Неизвестный мао	609
жаву. Но воспоминания о борьбе с китайцами в корейской войне были
еще слишком живы в памяти американцев, и Вашингтон отнесся к
Пекину пренебрежительно. Хотя обе страны установили особый дигь
ломатический канал для обсуждения определенных проблем, в целом
отношения между ними оставались замороженными. Мао занимал аг-
рессивную антиамериканскую позицию, и в 1960 году, настойчиво на-
саждая маоизм, он сделал эту воинственную риторику отличительным
признаком своей внешней политики, а Кремль обвинил в мягкости по
отношению к Америке.
В 1969 году новый американский президент Никсон публично
высказал свою заинтересованность в улучшении отношений с Ки-
таем. Мао ему не ответил. Установление отношений с Вашингтоном
подвергло бы опасности его образ революционного вождя. Только
в июне 1970 года, после того как его антиамериканский манифест от
20 мая не получил широкой поддержки, когда стало окончательно
ясно, что маоизм нигде в мире не добился значительных успехов, Мао
решил пригласить Никсона в Китай. Его целью было не примирение
с Америкой, а стремление лишний раз громко заявить о себе на меж-
дународной арене. Мао не хотел, чтобы его заподозрили в излишней
заинтересованности в контактах с американским президентом, по-
этому послал приглашение окольньим путем. В ноябре Чжоу направил
послание через румын, которые имели хорошие отношения как с Ки-
таем, так и с Америкой. В нем отмечалось, что Никсон будет тепло
встречен в Пекине. Приглашение достигло Белого дома 11 января
1971 года. Как и опасался Мао, Никсон не стал торопиться, сказав
«Мы не должны казаться слишком нетерпеливыми, чтобы сразу же
отвечать», если верить утверждению Киссинджера. Когда Киссин-
джер ответил Пекину 29 января, в послании не содержалось «никако-
го упоминания о визите президента», идея оценивалась «преждевре
менной и потенциально смущающей».
Мао не сдавался. Он скоро нашел другой способ соблазнить Ник-
сона визитом в Китай.
21 марта китайская команда по настольному теннису прибыла в
Японию на мировой чемпионат — это была одна из первых спортив-
ных команд, которая выехала за границу после начала «культурной
революции». Китайская команда показывала хорошие результаты по
настольному теннису, и Мао лично разрешил поездку. Игроков ос-
вободили от необходимости размахивать «Маленькой красной кни-
гой», чтобы они не выглядели слишком экзотичными.
Им дали точные инструкции о том, как вести себя с американцами,
никаких рукопожатий, в беседы по собственной инициативе не всту-
пать. Но 4 апреля 1971 года американский игрок ГленнЧСоуэн воШеЛ
в китайский автобус, и китайский чемпион среди мужчин Чжуан ИзЭ'
дун решил поговорить с ним. Фотографии, на которых они пожима-
610
ют друг другу руку, были опубликованы в японских газетах и стали
сенсацией. Когда Мао сообщили об этом, его глаза просияли, и он
назвал Чжуана «хорошим дипломатом». Но когда американская
}<оманда выразила желание посетить Китай (после того, как другие
иностранные команды получили приглашения), Мао подтвердил ре-
}<омендацию министерства иностранных дел отклонить запрос.
Но он явно сомневался в правильности своего решения. Его пер-
сонал заметил, что он был озабочен весь остаток дня. В одиннадцать
часов вечера он принял большую дозу снотворного, а затем пообедал
со своей медсестрой и помощницей У Сюйцзюнь. Мао иногда пригла-
шал одного или двоих своих приближенных пообедать с ним. Он в это
время редко обедал со своей женой и почти никогда с коллегами, обя-
зательно принимал снотворное перед обедом и поэтому засыпал сра-
зу после трапезы, во время которой сидел на краю кровати. Пилюли
были очень сильными и иногда начинали действовать еще до того,
как он успевал прожевать пищу, поэтому прислуге приходилось вы-
нимать пищу у него изо рта. По этой причине он никогда не ел рыбу
на обед, чтобы не подавиться костями. У потом вспоминала, что про-
изошло в тот раз:
«Закончив есть, он сразу упал на стол... Затем внезапно заговорил,
невнятно бормоча. Мне понадобилось много времени, чтобы понять,
что он хотел. Оказалось, он требовал, чтобы я позвонила в министер-
ство иностранных дел... «Пригласите американскую команду в Ки-
тай»...
Я онемела от удивления. Я подумала: днем он говорил совершен-
но другое!
Мао установил следующие правила: «после принятия снотворно-
го слова в расчет не принимаются». Принимать ли их в расчет те-
перь? Я оказалась в трудном положении... Нужно было заставить его
повторить все снова.
...Я притворилась, что ничего не случилось, и продолжала есть.
• ..Вскоре Мао поднял голову и попробовал с большим трудом от-
крыть глаза, после чего сказал мне: «Маленькая У... Почему ты не
идешь и не делаешь то, что я просил сделать?»
Мао называл меня «маленькой У», только когда был очень серь-
езен.
Я спросила нарочито громким голосом: «Председатель, что вы го-
иорили мне? Я ела и не расслышала вас. Пожалуйста, повторите это
снова».
И Мао повторил свое требование слово в слово и членораздельно.
Тогда У напомнила Мао об утвержденном им самим правиле: «Вы
Приняли снотворное. Ваши слова принимать всерьез?»
Мао помахал мне рукой: «Да, всерьез! Сделайте это быстро. Иначе
Не будет времени».
611
Мао бодрствовал до тех пор, пока У не сообщила ему, что выпол-
нила его поручение.
Перемена мнения Мао изменила его судьбу. Это приглашение, пер-
вое из коммунистического Китая для американской команды, вызва-
ло сенсацию. То, что это была спортивная команда, взбудоражило весь
мир. Чжоу Эньлай проявил все свое обаяние, а также использовал чет-
ко организованный театр тоталитарного режима, чтобы организовать,
по словам Киссинджера, «ослепительный прием» команде по настоль-
ному теннису. Американские и основные западноевропейские газеты
печатали благожелательные отзывы день за днем. Мао, старый журна-
лист, нажал на правильную кнопку. «Никсон, — писал один коммен-
татор, — был действительно поражен тем, как эта история перекочева-
ла из раздела спортивной хроники на первую полосу». Одним движе-
нием Мао создал благоприятный климат, в котором посещение Китая
могло бы принести политические дивиденды Никсону в ходе избира-
тельной президентской кампании 1972 года.
«Никсон находился на грани эйфории, — писал Киссинджер, — и
теперь хотел отправиться в поездку без всяких предварительных со-
гласований». К концу мая 1971 года было принято тайное решение,
что Никсон поедет в Китай.
Мао не только завлек к себе Никсона, он даже сумел скрыть, что
это было его основной целью. Никсон решился на визит, полагая,
что из них двоих он более проницательный. Поэтому, когда Киссин-
джер отправился в свою первую секретную поездку в Китай в июле
1971 года, чтобы проложить дорогу президенту, он взял с собой мно-
го подарков и ничего взамен не просил. Самое потрясающее пред-
ложение касалось Тайваня, с которым США были связаны догово
ром о взаимной обороне. Никсон предложил оставить старого
союзника Вашингтона, обещая предоставить полное дипломатиче-
ское признание Пекину к январю 1975 года, если его переизберут на
новый срок в 1972 году.
Никсон всецело принял позицию Пекина. К концу поездки Кис-
синджера Чжоу говорил о присвоении Тайваня Пекином как о ре-
шенном деле. И лишь по этому вопросу Киссинджер позволил себе
незначительное замечание, заявив: «Мы очень надеемся, что тай-
ваньский вопрос будет решен мирным путем». Но он не требовал от
Чжоу обещаний не использовать силу1.
1 Записи разговоров Киссинджера, которые велись во время визита 1971 г
хранились в секрете вплоть до 2002 года. В своих мемуарах Киссинджер УТВ^1СЬ
дал, что Тайвань был «только кратко упомянут». Когда же ему предъявили заг
в 2002 году, он сказал: «Я выразился по этому поводу крайне неудачно и сожа
об этом».
612
В качестве одного из пунктов соглашения Никсон предложил не-
медленно добиться вступления Пекина в ООН: «Вы получите теперь то
место, которое занимает Тайвань, — сказал Киссинджер Чжоу, предла-
гая кулуарно решить этот вопрос, добавив: — Президент хотел, чтобы
я обсудил этот вопрос с вами прежде, чем мы начнем предпринимать
определенные шаги в этом направлении».
Более того, американцы обещали информировать китайцев еще и о
своих контактах с СССР. Киссинджер заявил: «В специальном поряд-
ке я готов предоставить вам любую информацию, которая может вас
заинтересовать относительно любых двусторонних переговоров, кото-
рые мы ведем с Советским Союзом по таким проблемам, как ОСВ [пе-
реговоры по ограничению стратегических вооружений]». Несколько
месяцев спустя Киссинджер сказал китайцам: «Мы рассказываем вам
о наших беседах с русскими, но мы не говорим русским о наших бесе-
дах с вами».
Наряду с этим состоялась передача секретной информации огром-
ной важности. Будущий вице-президент Нельсон Рокфеллер, как со-
общают, «был просто поражен, услышав... о том, какое количество
сверхсекретной информации мы сделали доступным китайцам». Све-
дения включали информацию о размещении советских войск на гра-
нице с Китаем.
Киссинджер выполнил также два важных обязательства по Индо-
китаю: США были готовы вывести оттуда все свои войска в двенадца-
тимесячный срок и бросить на произвол судьбы южновьетнамский
режим, обещая уйти даже без проведения переговоров, без возмож-
ности возвращения американских войск. «После того как мир будет
заключен, — сказал Киссинджер, — мы будем находиться на рассто-
янии в 10 тысяч миль, а [Ханой] останется здесь». Киссинджер даже
обещал, что «большая часть, если не все американские войска» будут
выведены из Кореи до окончания следующего срока президентства
Никсона, даже не попытавшись при этом получить какую-либо га-
рантию того, что Мао не поддержит очередное коммунистическое
вторжение в Южную Корею.
Мао дали много и даже преподнесли это на блюде. Киссинджер осо-
бо подчеркнул, что он не просит, чтобы Китай прекратил предостав-
лять помощь Вьетнаму. От Мао даже не требовали смягчить его агрес-
сивную антиамериканскую риторику как в целом в мире, так и во
вРемя встреч. Стенографическая запись показывает, что Чжоу посто-
янно настаивал: «Вы должны ответить на тот вопрос... Вы обязаны от-
ветить на этот вопрос». Он указывал американцам на «ваши притесне-
нИя, на вашу подрывную деятельность и ваше вмешательство». Он
Правильно рассчитал, что Никсон может пойти на еще большие уступ-
101 за привилегию сближения с Китаем. Киссинджер не просил об от-
ветных уступках. Нелепое заявление Чжоу, что Китай не является «аг-
613
рессивным — из-за нашей новой ([коммунистической] системы», тем
не менее осталось неоспоренным. И в ответ на упоминания Чжоу об
американских «зверствах» во Вьетнаме не прозвучало никакого осуж-
дения зверств Мао в самом Китае. В другом случае, когда представи-
тель северовьетнамской делегации косвенно критиковал администра-
цию Никсона, Киссинджер выпалил: «Вы являетесь представителями
одного из самых тиранических режимов на этой планете...» Теперь же
Киссинджер описывает действия Чжоу как «весьма трогательные».
Когда Мао услышал доклад об итогах переговоров за первый день,
он преисполнился самодовольства и заявил своим ведущим диплома-
там, что Америка «превращается из обезьяны в человека. Хотя еще не
совсем человек, так как у нее остается хвост... но она уже больше нс
рядовая обезьяна, а шимпанзе, так как хвост у нее не очень длинный...
Америка должна начать свою жизнь заново, — объявил он, рассматри-
вая Америку с дарвинистской точки зрения как медленно развивающе-
гося примата, стоящего на более низкой ступени развития. — Это —
эволюция!» Чжоу, со своей стороны, сравнил Никсона с распущенной
женщиной, «прихорашивающейся и предлагающей себя прямо с поро-
га». Именно во время первого визита Киссинджера Мао сделал вывод,
что Никсоном можно управлять и Пекин имеет шанс добиться много-
го от Америки, не меняя при этом свой тиранический стиль правления
и не прекращая антиамериканские разглагольствования.
Немедленно после секретного визита Киссинджера было объяв-
лено, что Никсон приглашен в Китай и принял это приглашение.
Киссинджер возвратился в Пекин в октябре 1971 года для того, что-
бы подготовиться к визиту президента. Его вторая поездка совпала
по времени с ежегодным голосованием в одн по вопросу о месте
Китая, которое до сих пор принадлежало Тайваню. Открытое при-
сутствие в Пекине главного советника президента склонило чашу
весов в пользу Пекина. 25 октября Пекин заменил Тайбэй в ООН,
Мао получил место в Совете Безопасности, а также право наклады-
вать вето па любые неугодные ему решения.
Это случилось всего через месяц после бегства и гибели Линь
Бяо. Новости о том, что существовал заговор с целью его убийства,
ввергли Мао в состояние глубокой депрессии. Поражени^ Тайваня
и предстоящий визит Никсона подняли его настроение. Громко сме-
ясь и шутя, он говорил в течение почти трех часов со своими веду-
щими дипломатами. Упоминая о голосовании в ООН, он объявил:
«Великобритания, Франция, Голландия, Бельгия, Канада, Италия —
все они стали хунвейбинами».
Прежде чем делегаты Китая уехали в ООН, Мао посчитал обяза-
тельным для себя напомнить им, что они должны по-прежнему РаС"
614
сматривать США как «врага общества номер один» и отчаянно осуж-
дать их, «называя их по имени, это абсолютно необходимо». Он хо-
тел дебютировать на мировой арене как борец с США, используя
ООН как новую платформу для борьбы.
За девять дней до визита Никсона, который намечался на 21 фев-
раля 1972 года, Мао потерял сознание и находился на грани жизни и
смерти. Перспектива скорого прибытия Никсона помогла ему восста-
новиться. Для Мао были сшиты новые ботинки и одежда, поскольку
его тело сильно распухло. Гостиная, в которой он должен был прини-
мать Никсона, была преобразована в больничную палату, с большой
кроватью и медицинским оборудованием. Персонал убрал некоторую
часть оборудования из комнаты, а другую его часть и кровать спрята-
ли за ширмой. Обширная комната была заставлена старыми книгами,
которые произвели на американцев большое впечатление — ведь они
не знали, что многие из них были просто украдены во время зверских
набегов на дома в не слишком отдаленном прошлом.
В то утро, когда прибыл Никсон, Мао был очень возбужден и
внимательно следил за передвижением президента. Узнав, что Ник-
сон прибыл в резиденцию, предназначенную для гостей, — Дяоюй-
тай, Мао сказал, что хочет видеть его немедленно. Никсон собирал-
ся принять душ, когда Чжоу, ведя себя «немного нетерпеливо», как
отметил Киссинджер, попросил их немедленно отправиться на
встречу.
В течение относительно краткой шестидесятипятиминутной бесе-
ды (единственной, которая состоялась между Никсоном и Мао в ходе
этой поездки) Мао парировал любые попытки перейти к обсуждению
серьезных проблем. И не потому, что он был болен, а потому, что не
хотел, чтобы его позиция стала ясна американцам. Ничто не должно
было поколебать его образ глобального антиамериканского лидера1.
Мао пригласил Никсона в Пекин, чтобы озвучить обвинения, а не
сгладить их. Поэтому, когда Никсон предложил обсудить «такие жи-
вотрепещущие вопросы, какТайвань, Вьетнам и Корея», Мао действо-
вал так, как будто его такие мелочи вообще не интересуют. «Такие во-
просы не обсуждаются со мной, — сказал он. — Их следует обсуждать
с премьер-министром». А затем добавил: «Я не хочу глубоко вникать
в эти проблемные вопросы». Затем он прервал американцев, заявив:
«В качестве предложения, могу я попросить вас высказываться не
столь долго и подробно?» Когда Никсон стал упорствовать, заявляя о
необходимости найти «общую позицию» и создать «мировую структу-
ру», Мао проигнорировал его. Он повернулся к Чжоу, чтобы спросить,
Который час, а затем сказал: «Разве мы не поговорили достаточно?»
--------
1 Мао не сомневался, что полностью контролирует запись встречи, так как не
Позволил присутствовать американскому переводчику. Никсон без возражений
Подчинился этому диктату.
615
Мао старался не хвалить Никсона, в то время как Никсон и
Киссинджер льстили Мао изо всех сил. Так, Никсон сказал Мао: «Тру-
ды председателя привели нацию в движение и изменили мир». Мао не
стал благодарить американского президента, а снисходительно заме-
тил Никсону: «Ваша книга «Шесть кризисов» тоже неплоха».
Мао вовсю подшучивал над Никсоном и Киссинджером и унижал
их, пытаясь выяснить, сколько они смогут проглотить. Когда Никсон
сказал: «Я прочитал поэмы председателя и его речи, поэтому знаю, что
он является профессиональным философом», Мао повернулся и по-
смотрел на Киссинджера, после чего произошел обмен репликами:
«М а о. Он доктор философии?
Н и к с о н. Он доктор умственных способностей.
Мао. Как насчет того, чтобы доктор выступил здесь сегодня в ка-
честве главного оратора?»
Мао продолжал делать колкие замечания Никсону: «Мы вдвоем не
должны монополизировать шоу. Нехорошо, если мы не позволим
доктору Киссинджеру высказаться». Это нарушало как протокол, так
и правила вежливости и было выражением явного пренебрежения
к самому Никсону. Мао никогда не осмеливался так разговаривать
со Сталиным. Но, возвышая Киссинджера за счет умаления Никсо-
на, Мао на самом деле не интересовался взглядами Киссинджера. Он
просто проявил находчивость, подтрунивая над Киссинджером, кото-
рого использовал, словно «хорошеньких девушек, как прикрытие».
Мао ясно понимал, что может надавить на Никсона. В конце визи-
та было намечено опубликовать совместное коммюнике. Мао дикто-
вал свои пункты, в которых осуждал Америку. «Разве они не говорят
о мире, безопасности?.. — спросил он у Чжоу. — Мы сделаем все на-
оборот и будем говорить о революции, освобождении угнетенных на-
родов всего мира...» Таким образом, в коммюнике были изложены
позиции каждой стороны, не согласующиеся между собой. Китайцы
использовали отведенную им часть для тирады против Америки (хотя
прямо она не называлась). Американская сторона не сказала ни одно-
го критического слова в адрес режима Мао, не пойдя далее неопреде-
ленных и избитых фраз о поддержке «индивидуальной свободы»1.
Несмотря на все усилия казаться борцом с американским импе-
риализмом, Мао пришлось выслушать немало колких замечаний со
стороны своих старых союзников. Самое жестокое из них прозвуча-
1 Это было сделано не потому, что душная обстановка репрессий не была за
метна. Политический комментатор Уильям Бакли обратил внимание на то, что лю-
дей убирали отовсюду, где они появлялись. «А где народ?» — спросил он китайско-
го чиновника. «Какой народ?» — удивился чиновник. Бакли уточнил: «Народ -
как в Китайской Народной Республике!»
616
до из Албании, а она имела большое значение для Мао, поскольку
была единственной страной с восточноевропейским режимом, ко-
торую он вывел с орбиты влияния СССР. Диктатор Албании Ходжа
написал Мао письмо на девятнадцати страницах, выражая свой гнев
по поводу «сраного бизнеса». На самом деле Ходжа ловко использо-
вал риторику, чтобы получить большое количество дополнительной
помощи, и подвел итог: «Вы общаетесь с врагом, но можете купить
наше молчание за большие деньги». Мао заплатил.
Самой важной проблемой был Вьетнам, который на международ-
ной арене имел намного больше влияния, чем Албания. Вьетнамцы
опасались, что Мао попытается использовать их как разменную моне-
ту в торге с США. Когда Чжоу отправился в Ханой сразу после перво-
го визита Киссинджера для объяснения действий Пекина, он получил
грозное предупреждение от лидера Северного Вьетнама. «Вьетнам —
это наша страна, — заявил Ле Зуан. — Вы не имеете права обсуждать
вопрос о Вьетнаме с Соединенными Штатами». После визита Никсо-
на Чжоу вновь отправился в Ханой и получил там куда более худший
прием. Принц Сианук в то время также приехал туда, покинув Пекин
в знак протеста против визита Никсона в Китай. Он оставил редкое
описание взволнованного Чжоу, который, как явствует из его запи-
сей, «выглядел взмокшим и разгоряченным после беседы с северо-
вьетнамскими «товарищами». «Он казался раздраженным, «не в себе».
Мао пробовал спасти свое влияние во Вьетнаме, увеличив помощь,
которая значительно возросла по сравнению с уровнем 1971 года, до-
стигнув максимума в 1974 году.
Все эти взятки старым союзникам, призванные удержать их в по-
корности, ложились дополнительным бременем на китайское населе-
ние. Но этим его трудности не ограничивались. Поскольку все больше
стран признавало Пекин после посещения Никсона, число государств,
которым Китай посылал помощь, увеличилось с 31 в 1970 году до 66. На
крошечную и неизмеримо более преуспевающую Мальту (ее население
составляло около 300 тысяч человек) Мао в апреле 1972 года потратил
не менее 25 миллионов американских долларов. Ее премьер-министр
Доминик Минтофф возвратился из Китая со значком Мао.
Мао часто должен был переплачивать за прежнюю позицию, что-
бы вернуть себе поддержку тех государств, правительства которых
ранее пробовал свергать. Один из его прежних недругов, президент
Заира Мобуту, рассказывал нам, как великодушно его финансировал
Мао, который (в отличие от Международного валютного фонда и
Международного банка реконструкции и развития) позволял ему от-
срочивать выплаты ссуд на неопределенное время или возвращать их
в заирской валюте, которая ничего не стоила. В 1971—1975 годах на
Помощь иностранным государствам уходило в среднем 5,88 процен-
та от всех расходов Китая, достигнув максимума в 6,92 процента в
617
1973 году — безусловно, это был самый высокий процент в мире
превышавший по меньшей мере в семьдесят раз американскую по-
мощь.
В то время как Мао раздавал деньги и продукты всем желающим,
а также строил дорогостоящие линии метрополитена, верфи и созда-
вал инфраструктуру для стран, которые были намного богаче самого
Китая, большинство из 900 миллионов китайцев находились на грани
выживания. Во многих областях крестьяне вспоминали, что самыми
голодными после Великого голода 1958—1961 годов были годы с 1973
по 1976 — сразу после визита Никсона.
Никсону часто приписывали открытие дверей в Китай. Поскольку
множество западных государственных деятелей и бизнесменов, а так-
же определенное количество журналистов и туристов смогли теперь
бывать в Китае, он действительно увеличил западное присутствие в
этой стране. Но он не открыл дверей ни в Китай, ни тем более из Ки-
тая, увеличение этого западного присутствия не оказало никакого за-
метного воздействия на китайское общество при жизни Мао. Мао был
уверен, что для огромного большинства своего населения Китай оста-
вался крепко охраняемой тюрьмой. Лишь незначительное число лю-
дей извлекло хоть какую-то выгоду из восстановления отношений. Не-
которым из них разрешили повидать родственников за границей — и то
лишь под тщательным наблюдением. Крошечное меньшинство полу-
чило возможность прочитать с полдюжины современных западных
книг, переведенных в сокращенном виде, одной из них была книга са-
мого Никсона «Шесть кризисов». С 1973 года некоторых студентов,
изучавших иностранные языки, стали посылать на стажировку за гра-
ницу, но их было очень немного. Шанс получали только те, кто дока-
зал свою политическую надежность, и они жили и работали под самым
пристальным наблюдением спецслужб. Им запрещалось даже выхо-
дить из дома, в котором они жили, без сопровождения.
В целом население оставалось прочно изолированным от контак-
тов с немногими иностранцами, которым разрешали въезд в Китай.
Приезжие находились под строгим контролем. Любая беседа с ними,
проводившаяся без санкции властей, могла закончиться катастро-
фой для местных жителей. Режим принял экстраординарные меры
безопасности. Во время однодневного визита Никсона в Шанхай,
совпавшего с китайским Новым годом, когда традиционно соби-
рается вся семья (как во время Рождества в христианских странах),
тысячи молодых людей, решивших посетить свои семьи, были во3'
вращены в деревни, в которых они отбывали ссылку. Это делалось
для того, чтобы лишить их любой возможности пожаловаться прези-
денту США.
Реальную выгоду от визита Никсона извлекли сам Мао и его Ре'
жим. В ходе своей избирательной кампании Никсон постарался преД'
618
ставить Мао в более выгодном свете на Западе. Давая инструкции
штату Белого дома после возвращения, Никсон говорил о том, что он
прошел «посвящение» у циничной клики Мао, названной Киссинд-
жером «группой монахов, которая... хранит свою революционную чи-
стоту». Люди Никсона лживо утверждали, что «при Мао жизнь китай-
ского народа заметно улучшилась». Любимый евангелист Никсона
Билли Грэхем хвалил достоинства Мао перед британскими бизнесме-
нами. Киссинджер заметил, что суровая команда Мао могла бы «бро-
сить нам моральный вызов». В результате о Мао сложилось еще более
превратное суждение, чем то, которое сам Никсон создавал, будучи
жестким антикоммунистом в 1950-х годах.
Мао стал не просто влиятельной международной фигурой, но еще
и несравнимо притягательной. Мировые государственные деятели
выстроились к нему в очередь. Факт встречи с Мао считался, а иног-
да считается до сих пор свидетельством успешной карьеры и успеха
в жизни. Когда пришел вызов для президента Мексики Луиса Эче-
веррии, его окружение буквально боролось за то, чтобы оказаться в
составе группы, удостоенной аудиенции. Австралийский посол ска-
зал нам, что он побоялся пойти в туалет (хотя его мочевой пузырь
был готов лопнуть), чтобы несколько высокопоставленных особ
внезапно не ушли без него. Премьер-министр Японии Кахуэй Тана-
ка, наоборот, справил нужду в доме у самого Мао. Причем Мао лич-
но сопровождал его до уборной, а затем ждал за дверью.
Государственные деятели выносили его нападки, хотя они никогда
не потерпели бы этого от других лидеров. Кроме того, им не говорили
заранее, когда они увидят Мао, а безапелляционно вызывали в любое
время, удобное для председателя, — даже во время приема пищи. Пре-
мьер-министр Канады Пьер Трюдо, который даже не просил о встре-
че с Мао, внезапно оказался под опекой Чжоу: «Мы должны теперь
прерваться. У меня сейчас другие дела, следуйте за мной», даже не пре-
дупредив его, куда именно.
Когда Мао встречал иностранцев, он щеголял своими циничны-
ми и диктаторскими взглядами на жизнь. «Методы Наполеона были
самыми лучшими, — сказал он президенту Франции Жоржу Помпи-
ДУ. — Он разогнал все собрания и просто назначил тех, кто должен
был управлять вместе с ним». Когда бывший британский премьер-
министр Эдвард Хит выразил удивление тем, что портрет Сталина
все еще висит на площади Тяньаньмынь, и напомнил о том, что Ста-
лин уничтожил миллионы людей, Мао слегка махнул рукой, показы-
вая, что для него это не имеет никакого значения. Затем он ответил:
«Портрет Сталина висит здесь, потому что он был марксистом». Мао
Даже сумел заразить западных лидеров своим жаргоном. После того
как австралийский премьер-министр Гаф Уитлем выказал немного
^суверенности при его ответе на вопрос о Дарвине, он написал Мао
619
отзыв, который он называет в своих мемуарах «самокритикой». Уже
в 1997 году, когда о Мао стало известно намного больше,
Киссинджер называл его «философом» и утверждал, что целью Мао
были «поиски эгалитарного достоинства».
Мао любил давать аудиенции пораженным его величием посетите-
лям и продолжал делать это вплоть до последних дней его жизни, ког-
да кислородная трубка лежала на его боковохМ столе, прикрытая книгой
или газетой. Эти зрители создавали ему мировую славу.
Визит Никсона также открыл для Мао возможность протянуть
руки к новейшим западным военным технологиям и вооружению.
«Единственная цель этих отношений, — сказал он северокорейскому
диктатору Ким Ир Сену, — заключается в том, чтобы получить разви-
тые технологии». Мао знал, что мог достигнуть этой цели только в том
случае, если Америка считала бы его своим союзником. Чтобы дать
правдоподобное объяснение своего отхода от прежнего противостоя-
ния с Америкой, Мао утверждал, что живет в постоянном страхе пе-
ред советским вторжением и отчаянно нуждается в защите. Заложив
основу военного союза с Америкой еще во время первого визита Кис-
синджера, Мао открыто заговорил о нем в феврале 1973 года. «Тема
Советского Союза доминировала в ходе наших переговоров», — сооб-
щал Киссинджер Никсону. Как он утверждает в своих мемуарах, ему
дали понять, что «конфликт Китая с Советским Союзом неискореним
и не может быть решен сам собой». Мао тогда сказал Киссинджеру:
«Мы должны выстраивать горизонтальную линию [то есть союз] —
США, Япония, Китай, Пакистан, Иран, Турция и Европа»1. Все стра-
ны, кроме Китая, о которых говорил Мао, были американскими со-
юзниками.
Чтобы сделать эту идею более привлекательной, Мао и Чжоу ска
зали, что Китай хотел бы, чтобы во главе этого союза стояла Америка.
Киссинджер записал, что Чжоу «обращался к нам с просьбой взять на
себя инициативу в организации антисоветской коалиции».
Мао не настолько пугал советский удар. Хотя он искренне испу-
гался такого удара в 1969 году, но, как это показала паника, с тех пор
ему стало очевидным, что возможность такого сценария в ближайшем
перспективе была очень мала. Он выведывал у американских военных
секреты так же, как ранее у Москвы. Дважды, в 1954 и 1958 годах, он
эксплуатировал в своих интересах опасения, что Америка может ис-
пользовать атомные бомбы в спровоцированных им же конфликтах с
Тайванем, чтобы вынудить Хрущева помогать ему. Во-первых, со-
1 В опубликованных на английском языке документах, которые предостаьы^
лись китайцами, нет упоминания о «Китае», но это слово зафиксировано в ки
ском стенографическом отчете.
620
здать свою собственную атомную бомбу, а во-вторых, получить в свое
распоряжение всесторонний современный арсенал. Теперь он ис-
пользовал призрак войны снова, чтобы как по волшебству получить
такой же приз от Америки.
Однажды в феврале 1973 года Мао невольно намекнул на свое ис-
тинное отношение к «советской угрозе». Когда Киссинджер пообе-
щал, что США придут на помощь Китаю, «если Советский Союз
вторгнется в Китай», Мао, который ранее сам проигрывал этот сце-
нарий, немедленно, смеясь, ответил ему: «Как это может произой-
ти? Как это вообще может быть? ...Вы думаете, что им будет хорошо
здесь, если они увязнут в Китае?» Видя, что Киссинджер растерял-
ся, Мао тут же свернул свои аргументы и вернулся к тактике «испу-
ганного младенца».
Чтобы убедить США в мысли, что он реально хочет иметь их в ка-
честве союзника, Мао намекнул, что у него и Вашингтона есть общий
враг — Ханой. Киссинджер ушел от него с чувством, что «в Индоки-
тае американские и китайские интересы почти полностью совпадают.
Объединенный коммунистический Вьетнам, доминирующий в Индо-
китае, был стратегическим кошмаром для Китая...». Позиция Мао
предавала интересы не только вьетнамцев, но и китайского народа,
который в течение десятилетий испытывал недостаток даже предме-
тов первой необходимости, чтобы помочь вьетнамцам в борьбе про-
тив «американского империализма».
Мао привнес в беседу личностный характер, чтобы смягчить Кис-
синджера, зная о его успехе у женщин. «Ходили слухи, что вы на гра-
ни изнеможения, — как зафиксировано в стенографическом отчете
о встрече. — И сидящие здесь женщины крайне этим недовольны.
(Смех, особенно среди женщин.) Они говорят, что, если доктор
[Киссинджер] близок к изнеможению, мы останемся без работы... Вы
хотите наших китайских женщин? Мы можем дать вам десять милли-
онов. (Смех, особенно среди женщин.)»
Несколько недель спустя, 16 марта, Никсон написал Мао секрет-
ное письмо, в котором заявлял, что территориальная целостность
Китая является «фундаментальной частью» американской внешней
политики, это подразумевало принятие на себя обязательства оказать
Китаю военную помощь в случае нападения на него. Китайцы хотели
точно знать, что это означает.
Киссинджер сказал китайцам 6 июля, что он создал «совершенно
секретную группу из четырех или пяти лучших офицеров, которых я
смог найти», чтобы изучить вопрос о том, что могли бы в такой ситуа-
ции сделать США. Среди предполагаемых сценариев рассматривалась
возможность переброски по воздуху американских ядерных артилле-
рийских снарядов и тактических ядерных ракет китайским войскам в
случае возникновения войны. Единственный целесообразный вари-
621
ант, по мнению группы, состоял в том, чтобы переправить американ-
ские тактические бомбардировщики, загруженные ядерным оружием,
в Китай и нанести ядерные удары по советским силам с китайских
аэродромов. Это открывало перспективу размещения американского
ядерного оружия на территории Китая.
Своему ближайшему окружению 19 июля Киссинджер разъяснил,
что по этому поводу думает Белый дом: «Все эти разговоры о два-
дцати пяти годах взаимного отчуждения являются полной чушью.
То, чего на самом деле хотят китайцы, — так это получить военную
поддержку при возникновении военной нештатной ситуации»1. За-
писи обнаруживают, что Киссинджер хорошо представлял, что он
и Никсон собирались сделать нечто почти невообразимое: «Мы не
могли бы добиться утеха, по крайней мере я [Киссинджер] и прези-
дент это понимали. Алекс Экштейн и другие круглоголовые либера-
лы любили Китай, но если бы вы спросили их о военных действиях
в случае возникновения непредвиденных обстоятельств, то они пе-
ренесли бы шестьсот сердечных приступов».
Никсон и Киссинджер знали, что Мао рассчитывал получить воен-
ные новинки, и они согласились на существенные приобретения для
него. 6 июля Киссинджер сказал посланнику Мао:
«Я говорил с французским министром иностранных дел о вашем
интересе в укреплении мощи Китайской Народной Республики. Мы
сделаем все возможное, чтобы поощрить наших союзников ускорить
рассмотрение запросов, которые они получают от вас для укрепления
китайской обороноспособности.
В частности, вы просили о приобретении технологии изготовле-
ния двигателей фирмы «Роллс-Ройс». По существующим нормам мы
должны выступать против этого, однако мы разработали этот метод
вместе с британцами, и они в любом случае будут двигаться вперед.
Мы формально осудим эту сделку, но не более того. Вас не должны
приводить в замешательство наши публичные высказывания...»
Это решение было жизненно важно для авиационной промышлен-
ности Китая, которая полностью ориентировалась на требования во-
оруженных сил, но так отставала, что ее продукция была фактически
непригодной. В апреле 1972 года Чжоу попросил албанцев отказаться
от полетов на китайских истребителях Миг-19. Шесть месяцев спус-
тя самолет, поставленный в другую страну, взорвался прямо в воздУ'
хе, после чего все поставки оружия за границу были приостановлены.
Чжоу заявил главам государств третьего мира, что он не может удов-
летворить их неотложные запросы о поставках китайских вертолетов,
поскольку они опасны для эксплуатации.
1 Киссинджер старался выяснить, насколько китайцы действительно хотели
заключить такой союз, предлагая «китайскую военную помощь» против Индии в
ходе кризиса в Бангладеш в декабре 1971 года.
622
Доступ к западным технологиям оказался революционным про-
рывом в авиационной промышленности Китая и, возможно, модер-
низировал его ракетную программу, так как руководители ракетной
Программы принимали самое непосредственное участие в перегово-
рах с фирмой «Роллс-Ройс». Кроме того, Киссинджер тайно поощ-
рял Великобританию и Францию продавать запрещенную для рас-
пространения ядерную реакторную технологию Китаю. Мао весьма
заметно продвинулся к получению того, что всегда было его основ-
ной целью.
Русские были встревожены заигрываниями Мао с американцами.
В июне 1973 года Брежнев предупредил Никсона и Киссинджера, что
(как Киссинджер передал это своим китайским слушателям), «если
бы между США и КНР были заключены военные соглашения, это
дало бы самые серьезные последствия и вынудило Советский Союз
принять радикальные меры». Этот разговор с Брежневым, который
касался американской национальной безопасности, был немедлен-
но передан посланнику Мао, который находился в «западном Белом
доме» (резиденция Никсона в Сан-Клементе) во время переговоров
Никсона с Брежневым. Однако о нем не известили союзников Амери-
ки или само американское правительство. «Мы не сказали никому из
членов нашего правительства об этой беседе, — конфиденциально
сообщал Киссинджер посланнику Мао. — Это должно сохраняться в
полном секрете».
Якобы одна из очевидных целей поездки Никсона в Пекин состо-
яла в том, чтобы уменьшить опасность войны с СССР. Благодаря Мао
эта опасность, как никогда ранее, возросла.
Глава 55
ХОЗЯИН ЗАПРЕЩАЕТ ЧЖОУ ЛЕЧИТЬСЯ ОТ РАКА
(1972—1974 гг.; возраст 78—80 лет)
В середине мая 1972 года, вскоре после визита Никсона, у Чжоу
Эньлая обнаружили рак мочевого пузыря. При Мао даже опасная для
жизни болезнь не была чисто медицинским вопросом. Мао строго сле-
дил за тем, когда и от чего лечились члены Политбюро. Об этом врачи
Должны были сначала сообщать Мао. Они просили сделать Чжоу сроч-
ную хирургическую операцию, подчеркивая, что рак был в ранней ста-
дии и быстрое оказание помощи могло бы полностью исцелить его.
31 мая Мао издал приказ: «Во-первых, держите эти сведения в тай-
не и ничего не сообщайте премьер-министру или [его жене]. Во-вто-
РЫх, никакого обследования. В-третьих, никакой хирургической опе-
рации...»
623
Мао запретил лечение под тем предлогом, что Чжоу «стар» (ему
было семьдесят четыре года), у него есть «проблемы с сердцем», хи-
рургия будет «бесполезной». При этом самому Мао было семьдесят
восемь лет, у него были более серьезные проблемы с сердцем, хирур-
ги и анестезиологи постоянно дежурили около него.
Одна из причин, по которой Мао не хотел, чтобы Чжоу ложился в
больницу на операцию, заключалась в том, что он был нужен ему для
встреч с иностранными государственными деятелями, которые стояли
в очереди на визит в Китай после посещения его Никсоном. С начала
1940-х годов Чжоу был главным дипломатом Мао. В ходе войны против
Японии он в течение многих лет жил в столице Чан Кайши — Чунци-
не и, искусно сочетая свое личное обаяние с ловкостью и вниманием к
деталям, заручился симпатией к коммунистам среди многих иностран-
цев. Когда после капитуляции Японии в стране началась гражданская
война, он ходил кругами возле посланника президента Трумэна Джор-
джа Маршалла, решения которого в немалой степени способствовали
победе Мао. После основания Китайской Народной Республики Чжоу
стал проводником внешней политики Мао и стал его лучшим диплома-
том. После первых трех дней переговоров в 1971 году Киссинджер с по-
хвалой отозвался о героической натуре Чжоу в сообщении Никсону:
«Мои пространные обсуждения различных проблем с Чжоу напомина-
ли аромат, разнообразие и утонченность китайского праздничного
банкета. Подготовленный со знанием древних традиций и культурных
обычаев руками опытных мастеров и проходивший в непринужденной
обстановке, наш банкет состоял из многих блюд, некоторые из кото-
рых были сладкими, а некоторые кислыми... и каждый ушел с него как
после хорошей китайской трапезы, весьма довольный, но не пресы-
щенный».
Но, будучи важной фигурой в Китае, Чжоу рабски угождал Мао
при иностранцах. В присутствии Мао, комментировал Киссинджер,
Чжоу «казался второстепенной фигурой». Премьер-министр Японии
Танака пошел в своих оценках даже дальше. «Чжоу никто перед
Мао», — сказал он после возвращения из Китая в сентябре 1972 года,
когда между двумя странами были установлены дипломатические
отношения (и Мао, сделав широкий жест, отказался от всех требо-
ваний о военной компенсации). Девиз Чжоу в отношении Мао за-
ключался в следующем: «Всегда действуй так, как будто наступаешь
на тонкий лед».
Развлечение иностранных государственных деятелей было не
единственной и не главной причиной, по которой Мао наложил за-
прет на хирургическую операцию для Чжоу. Мао нуждался в Чжоу в
ближайшей перспективе, но он не хотел, чтобы его вылечили. Он не
хотел, чтобы Чжоу, который был на четыре года моложе Мао, пере-
жил его. Это была жалкая награда за десятилетия верной службы, ко-
624
торая включала в себя заботу о здоровье хозяина и далеко выходила за
пределы любых обязанностей. Чжоу даже испытывал на себе некото-
рые из лекарств Мао, в числе прочего его глазные капли, «чтобы про-
верить, не болезненны ли они», по выражению самого Чжоу.
Хотя врачам было приказано не сообщать Чжоу, что у него рак, он
сам догадался об этом по частым анализам мочи, которые его проси-
ли сдать, а также по уклончивому поведению врачей. Он начал читать
медицинскую литературу. Мао знал, что Чжоу хочет лечиться, и не
упустил шанс пошантажировать его. С тех пор как Линь Бяо погиб в
сентябре прошлого года, Мао заботился о том, чтобы Чжоу не сосре-
доточил в своих руках слишком много власти, так как он занимался
всем — партией, правительством и армией. Мао решил использовать
обеспокоенность Чжоу, чтобы заставить его сделать нечто, что макси-
мально ослабит его позиции. Он потребовал, чтобы Чжоу сделал де-
тальный доклад о его прошлых «ошибках» перед 300 высокопостав-
ленными должностными лицами.
Кроме того, Мао приказал Чжоу предоставить этим 300 чиновни-
кам документ, который в высшей степени компрометировал бы его.
Еще в 1932 году, после того как Чжоу сменил Мао на посту партийно-
го лидера Советской республики, в шанхайской прессе загадочным
образом появилось «заявление об отречении», автор которого под-
писался тогдашним псевдонимом Чжоу, осудил коммунистическую
партию и объявил о разрыве с ней. Чжоу испугался, что его обвинят в
этой клевете. Он боялся, что эта история спланирована самим Мао и
выгодна ему. С тех пор Мао знал, что у него в руках эффективное ору-
жие для шантажа. Когда началась «культурная революция» (более чем
черезтри десятка лет), Мао держал этот компромат, как дамоклов меч,
над головой Чжоу. Теперь Мао решил снова использовать его.
Чжоу провел много дней и ночей, составляя унизительную для себя
речь. Она получилась такой длинной, что ему понадобилось три вече-
ра для ее прочтения. Выступление отличалось таким самобичеванием
и патетикой, что некоторые из его слушателей ежились от смущения и
чувства неловкости. В конце речи он объявил: «Я всегда думал и буду
Думать, что не могу быть у руля, а только помощником». Это была от-
чаянная попытка заверить, что он не имеет намерений вытеснить Мао
и не представляет для него никакой угрозы.
В этот период Чжоу жил двойной жизнью, уникальной в анналах
современной политики. Скрытый от посторонних глаз как в Китае,
так и за границей, он был запуганным рабом, живущим в страхе уме-
реть от рака или подвергнуться чистке. Но для мира в целом он был
виртуозом, который пленял своим поведением прибывающих в Ки-
тай государственных деятелей. Многие из них считали его самой вли-
625
ятельной политической фигурой в стране, с которой когда-либо стал-
кивались, самым привлекательным человеком, которого встречали.
Хотя Чжоу сделал то, что от него требовали, Мао все еще отказы-
вался разрешить ему лечиться. В начале 1973 года моча Чжоу содержа-
ла много крови — верный признак того, что опухоль прогрессировала.
Только теперь ему официально сообщили, что у него рак. 7 февраля,
когда врачи буквально умоляли разрешить им провести полное обсле-
дование Чжоу и начать лечение, Мао отчитал их через своего дворец-
кого. Тот передал, что Чжоу уже достаточно стар, и добавил: «Какого
черта вам нужно это обследование?»
Неделю спустя Чжоу выполнил одно поручение Мао, и оно подня-
ло тому настроение. Когда Киссинджер был в Пекине в феврале, Мао
сделал вид, что хочет заключить союз. Чжоу сделал все, чтобы пре-
тензии Мао выглядели приемлемыми. Мао наконец позволил Чжоу
пройти курс лечения после его кроткой просьбы. Но Мао выдвинул
ряд условий: он настоял, чтобы лечение проходило «в два этапа», для
начала разрешив пройти только обследование и оговорив, что хирур-
ги должны отложить удаление опухоли на «второй этап». Когда нужно
было создать препятствия для лечения Чжоу, изобретательность Мао
и его изворотливость были беспредельными.
Главный хирург сразу понял, что не будет второго этапа, и, риск-
нув вызвать неудовольствие Мао, удалил раковую опухоль во время
обследования 10 марта.
Перед началом операции госпожа Чжоу напомнила хирургам: «Вы
знаете, что должны сделать это в два этапа, не так ли?» Главный хи-
рург спросил: «Но если я увижу небольшую опухоль в ходе обследова-
ния... должен ли я оставить ее там?» Она согласилась, что хирург
может ее удалить. Когда Чжоу пришел в сознание и узнал, что опухоль
удалили, он ловко разыграл небольшую сцену из репертуара маоист-
ского театра и отругал врачей: «Разве вам не было сказано проводить
лечение в два этапа?» Но он был доволен и пригласил бригаду врачей
отведать утку по-пекински.
Врачи были озабочены тем, как Мао отнесется к операции, и вздох-
нули с облегчением, когда им передали по телефону: «Хорошо, что два
этапа объединили в один». Хотя похвала была лицемерной, она служи-
ла сигналом того, что Мао принял все произошедшее за свершивший-
ся факт. Но это не была полномасштабная операция.
Добродушное настроение Мао долго не продлилось. 22 июня
1973 года Брежнев и Никсон подписали соглашение о предотвраще-
нии ядерной войны. Мао прочитал аналитический отчет министерства
иностранных дел. В нем утверждалось: заключение этого договора по-
казывает, что «мир более, чем прежде, находится во власти двух сверх-
626
держав — США и СССР». Мао пришел в негодование. Визит Никсона
в Пекин пробудил надежды Мао, что (по словам Киссинджера) с «би-
полярностью послевоенного периода покончено». Но Мао видел, что
это не так: Китай не дотягивает до уровня мировой сверхдержавы. Тем
временем его заигрывания с Америкой сильно повредили его между-
народный имидж. «Моя репутация значительно пострадала в течение
последних нескольких лет, — сказал Мао своим помощникам. — Един-
ственный Маркс в мире, единственный маяк находится теперь в Ев-
ропе. Там [он подразумевал серьезные нападки Албании после визита
Никсона] даже их пуканья считаются ароматными и рассматриваются
как имперские указы... А я дошел до того, что меня стали считать пра-
вым оппортунистом».
Мао обратил свое негодование на Чжоу. Он накопил много пре-
тензий к Чжоу по всему комплексу взаимоотношений с Америкой.
Хотя Мао тайно руководил подготовкой визита американского пре-
зидента и ему принадлежала идея покончить с дипломатической
изоляцией Пекина, со стороны казалось, что Чжоу обрел доверие.
(Можно провести некоторые параллели с ревностью Никсона к Кис-
синджеру.) 4 июля 1973 года Мао послал обращение в Политбюро, в
котором утверждалось, что Чжоу был «ревизионистом», и его заста-
вили пройти еще один круг самобичевания.
Едва только этот кошмар закончился, куда более страшный удар об-
рушился на голову Чжоу. Киссинджер возвратился в Китай в ноябре
(теперь уже в качестве госсекретаря) и нанес заключительный удар по
амбициям Мао. За девять месяцев до этого Киссинджер обещал, что
Вашингтон будет стремиться к установлению полных дипломатических
отношений «после [промежуточных] выборов в конгресс в 1974 году».
Теперь он сказал, что «внутренняя ситуация» в США препятствует не-
медленному разрыву отношений с Тайванем, на чем Пекин настаивал,
как на предпосылке для установления полных дипломатических отно-
шений. Мао не должен был править Тайванем, в противном случае он
потерял бы дипломатическое признание со стороны Америки.
Но еще хуже для Мао было то, что его мечты о достижении военно-
го могущества благодаря помощи США не привели ни к чему. Киссин-
джер мог предложить только систему «дальнего обнаружения», с помо-
щью которой можно было отслеживать советские ракетные запуски.
«Я должен изучить это», — ответил Чжоу. Киссинджер больше ничего
не добавил. Это предложение не заинтересовало Мао, поскольку он на
самом деле не очень верил в вероятность советского нападения. Ки-
тайцы прекратили разговоры о военном союзе с Америкой или о «со-
ветской угрозе» Китаю1.
1 Киссинджер позже сказал (российскому послу в Вашингтоне), что он «был
не прав, основывая свою концепцию на неизбежности советского нападения на
Китай».
627
Мао видел причину провала в уотергейтском скандале, который
тогда угрожал президентству Никсона и лишил его возможности
принимать рискованные решения. Мао беседовал с Киссинджером
об «Уотергейте»1, говоря, что он от этого «не в восторге»; он не мог
понять, из-за чего возникло «пуканье». Он неустанно выступал про-
тив «Уотергейта» перед иностранными государственными деятеля-
ми. Президенту Франции Помпиду он сказал, что он не понял, из-за
чего вся «суматоха». «Что плохого в магнитофонных записях? —
спросил он премьер-министра Таиланда. — Разве правители не име-
ют права управлять?» — настаивал он. В мае 1974 года, когда Ник-
сон был близок к полному краху, Мао спросил бывшего британского
премьер-министра Хита: «Вы можете протянуть ему руку, чтобы вы-
тащить из этой переделки?»
Из-за уотергейтского скандала Никсон был вынужден уйти в от-
ставку 9 августа 1974 года. Менее известен тот факт, что «Уотергейт»
также положил конец мечтам Мао о превращении Китая в сверхдер-
жаву.
К тому времени эта программа Мао переживала нелегкие времена,
несмотря на то что в течение двух десятилетий на нее тратилась огром-
ная часть национальных вложений. Весь сектор новейших технологий
военно-промышленного комплекса производил некачественное и не-
пригодное для использования оборудование, отчаянно нуждался в
иностранных технологиях. На СССР теперь рассчитывать не прихо-
дилось, и Мао надеялся, что Америка вдохнет в него жизнь. Но визит
Киссинджера в ноябре 1973 года, омраченный «Уотергейтом», поло-
жил конец этим надеждам. Мао оказался не способен придумать новую
стратегию. Будучи по природе интриганом и азартным игроком, даже
он в конечном итоге оказался в тупике.
Мао было уже восемьдесят лет, и он был очень болен. Он наконец
смирился с мыслью, что Китай не станет сверхдержавой при его жиз-
ни. Он не мог доминировать над всем миром или хотя бы над какой-
то его частью, кроме Китая2.
1 «Уотергейт» — Уотергейтское дело в США, разбирательство противоза
конных действий ряда лиц в связи с попыткой установить подслушивающие уст-
ройства в штаб-квартире Демократической партии в отеле «Уотергейт» в
Вашингтоне во время избирательной кампании 1972 г.
2 Мао видел, что процесс передачи технологий с Запада идет для него слиш-
ком медленно. Договор с фирмой «Роллс-Ройс», который поддерживал Киссин-
джер, так и не был подписан в течение последующих двух лет. И первые двигатели
стали производиться в Китае лишь после смерти Мао. Первое важное соглашение
с США в области новейших технологий, касавшееся производства быстродейству-
ющих компьютеров, было подписано лишь в октябре 1976 года, когда Мао был
уже мертв. Мао не мог оказать никакого влияния на демократические страны или
на развитие современной промышленности.
628
Разочарование Мао немедленно стало очевидным для американ-
цев. Дальнейшие встречи были отменены китайской стороной, и со-
трудничество между двумя странами пошло на спад. Китайско-амери-
канские отношения были, «по существу, заморожены». Киссинджер
отмечал, что его следующие поездки в Китай «были откровенно про-
хладными и сдержанными». Он не видел Мао в течение двух лет, а за
спиной Киссинджера Мао постоянно обливал его грязью в своем бли-
жайшем окружении. Даже бывшему британскому премьер-министру
Хиту он говорил в 1974 году: «Я думаю, что Генри Киссинджер прос-
то маленький, жалкий человек. Он дрожит от нервного напряжения
каждый раз, когда приезжает на встречу со мной». 21 октября 1975 го-
да Киссинджер снова встретился с Мао, чтобы договориться о визите
преемника Никсона Джералда Форда. Он предложил американскую
военную помощь, явно будучи уверенным, что Мао еще заинтересо-
ван в ней. Но Мао отклонил его предложение: «Что касается военных
аспектов, то мы не будем обсуждать их теперь». Когда Форд позднее
посетил Китай в том же году, Мао держался дружелюбно, но отстра-
ненно.
Ярость Мао и его разочарование были главным образом обращены
на Чжоу. В ходе своего визита в ноябре 1973 года госсекретарь заме-
тил, что Чжоу «казался необычно неуверенным»; «прежняя хватка и
искорка куда-то исчезли». Как только Киссинджер уехал, подчинен-
ные Чжоу в министерстве иностранных дел, включая ближайших со-
трудников, которые работали с ним в течение многих десятилетий, по
приказу сверху были вынуждены наскакивать на него наделями, обви-
няя его в якобы проваленных переговорах с американцами. Развитие
рака у Чжоу возобновилось, и эти нападки испортили ему много кро-
ви. Мао был прекрасно информирован о плачевном состоянии Чжоу.
Об этом ему сообщали две молоденькие выскочки из министерства
иностранных дел, с которыми он поддерживал очень близкие отно-
шения: одна из них была его племянницей, а другая —- его переводчи-
цей с английского языка по имени Нэнси Тан.
Мао также использовал для неблаговидных дел свою жену, которая
обвинила Чжоу в «капитулянтстве» по отношению к американцам.
Когда Чжоу попробовал защититься, она прервала его: «Вы действи-
тельно пустомеля!»
В течение этих мучительных недель Чжоу продолжал работать.
9 декабря он присутствовал на встрече Мао с королем и королевой
Непала. После того как королевская чета уехала, Мао сказал Чжоу с
Ухмылкой: «Премьер-министр, разве вы были ограничены во време-
ни, чтобы сделать это? Премьер-министр у нас на самом деле жалкий.
Его так нелепо прикончили эти потаскушки». Когда Чжоу уехал, «по-
629
таскушки» — племянница Мао и Нэнси Тан — начали ругать Мао: «Как
вы можете так говорить о нас?» Мао кокетливо отвечал: «Но это прав-
да, это вы все сделали!» Он получал удовольствие от издевательств над
Чжоу.
После встречи с непальцами была опубликована официальная фо-
тография. На ней можно было видеть, что Чжоу сидел на твердом сту-
ле (который обычно предназначается для младшего переводчика) с
краю от высокопоставленных лиц. Это было нечто большее, чем мел-
кое оскорбление. В коммунистическом мире место, которое занимал
на трибуне или во время официальной встречи тот или иной руководи-
тель, являлось очевидным свидетельством его возвышения или паде-
ния. Люди начали избегать сотрудников Чжоу.
В конечном счете Мао приказал прекратить дальнейшие преследо-
вания Чжоу. Вволю потешившись, играя на достоинстве и энергии
Чжоу, Мао все еще хотел иметь возможность пользоваться его услуга-
ми. В качестве последнего крупного вклада во внешнюю политику Мао
Чжоу должен был проконтролировать захвату Южного Вьетнама в ян-
варе 1974 года стратегически важных Парасельских островов (Сиша) в
Южно-Китайском море. Причем это надо было сделать до того, как их
успели бы захватить вьетнамские «товарищи» Пекина.
В то время Чжоу терял так много крови, что нуждался в перелива-
ниях два раза в неделю. Кровь часто забивала его уретру так, что он не
мог освободиться от мочи, и его врачи видели, как он подпрыгивает и
катается по полу в страшных муках, пробуя протолкнуть сгущенную
кровь. Даже в таком состоянии он все еще подвергался преследовани-
ям. Во время одного переливания пришло сообщение, что его срочно
вызывают на Политбюро. Его врач просил подождать всего двадцать
минут, чтобы закончить переливание. Через несколько минут под
дверь было просунуто послание от жены Чжоу, в котором говорилось:
«Пожалуйста, скажите премьер-министру, что он должен идти». Чжоу
не смог удержать вспышку гнева, когда сказал: «Выведите иглу!» Как
выяснилось позже, на самом деле не было ничего срочного.
Просьба докторов к Мао оказать Чжоу надлежащую хирургиче-
скую помощь встретила хамский отказ 9 мая 1974 года: «Операции
пока исключены. Этот вопрос больше не подлежит обсуждению».
Мао намеревался позволить опухоли терзать Чжоу вплоть до самой
смерти. Сам Чжоу практически умолял Мао через четырех предста-
вителей, назначенных последним, чтобы контролировать правиль-
ность оказания ему медицинской «помощи». На этот раз Мао неохот-
но дал согласие: «Пусть примет Туна Разака, а затем мы обсудим эту
проблему». Разак, малазийский премьер-министр, прибыл в конце
мая, и Чжоу лег в больницу 1 июня — после того, как подписал ком-
мюнике, устанавливающее дипломатические отношения с Малай-
зией. Только теперь ему разрешали сделать первую операцию, спустя
630
два года после того, как у него обнаружили рак. Не вызывает сомне-
ния, что именно из-за этой задержки он умер девятнадцать месяцев
спустя и раньше, чем Мао.
Мао разрешил сделать Чжоу хирургическую операцию только по-
тому, что сам почувствовал ухудшение собственного здоровья. Он был
почти слепым, еще больше его беспокоило то, что он начал терять
контроль над своим телом. В такой ситуации он не захотел загонять
Чжоу в угол, чтобы у того не возникло чувство, что ему больше нече-
го терять и он может пойти на крайние меры.
Спустя месяц после операции Чжоу получил потрясающее сооб-
щение: Мао страдал от редкой и неизлечимой болезни и ему оста-
лось только два года жизни. Чжоу решил не передавать эту инфор-
мацию Мао.
Это знание изменило отношения между Чжоу и Мао. Чжоу стал те-
перь намного более смелым человеком.
Глава 56
ГОСПОЖА МАО В «КУЛЬТУРНОЙ РЕВОЛЮЦИИ»
(1966—1975 гг.; возраст 72—81 год)
Последняя жена Мао, Цзян Цин, часто представляется злобной
женщиной, которая дурно воздействовала на Мао. Она действитель-
но была злобной, но никогда не определяла политику и всегда была
послушной служанкой Мао, с момента их женитьбы в 1938 году. Она
сама точно описала их отношения после смерти Мао: «Я была псом
председателя Мао. Кого председатель Мао велел мне кусать, того я и
кусала». В первые несколько лет «большой чистки» она фактически
верховодила Группой по делам культурной революции — организа-
цией Мао, занимавшейся чисткой, а потом была членом Политбюро.
Занимая эти посты, она погубила десятки миллионов людей. А еще
она помогла Мао уничтожать китайскую культуру и поддерживать в
Китае культурную пустыню.
Ее единственной инициативой во время чистки было использова-
ние своего положения для личной мести. Один раз объектом стала ак-
триса Ван Ин, которая за несколько десятков лет до этого получила в
театре роль, желанную самой госпожой Мао, и которая затем провела
несколько блестящих лет в Америке, даже выступив в Белом доме пе-
ред Рузвельтами. Ван Ин умерла в тюрьме.
У госпожи Мао было одно уязвимое место — ее шанхайское про-
шлое. Она жила в постоянном страхе того, что ее позор и поведение
в тюрьме при националистах станут известными. Поэтому прежние
Коллеги, друзья, любовник и друзья любовника, даже служанка, ко-
631
торая была ей предана, — все были брошены в тюрьмы, и многие
живыми оттуда не вышли.
Еще одним навязчивым ее желанием было возвращение письма,
которое она отправила в 1958 году после ссоры с Мао. В порыве яро-
сти она написала записку старому другу — кинорежиссеру, прося ад-
рес прежнего мужа, Тан На, который в тот момент жил в Париже.
Вероятные смертельно опасные последствия этого необдуманного
поступка тревожили ее потом постоянно. Спустя восемь лет, как
только она получила власть, она распорядилась арестовать незадач-
ливого кинорежиссера и еще нескольких прежних друзей, а их жи-
лища обыскать. Бывший друг умер от пыток, напрасно уверяя, что
уничтожил ее письмо.
Имея на руках столько крови, госпожа Мао была одержима стра-
хом покушения на ее жизнь. На вершине власти у нее появился силь-
нейший страх перед незнакомцами, оказывавшимися рядом, а также
перед неожиданными звуками (такой же страх испытывал Мао нака-
нуне покорения Китая). Когда в 1967 году в штате появился новый
секретарь, его предшественник встретил его словами: «Товарищ Цзян
Цин не совсем здорова... Она особенно сильно боится звуков и незна-
комых людей. Как только она слышит какой-то шум или видит незна-
комца, она... начинает потеть и выходит из себя. Что бы мы ни делали
в этом здании: разговаривали, ходили, открывали и закрывали окна и
двери — мы должны особо следить за тем, чтобы делать это бесшум-
но. Прошу тебя быть очень, очень осторожным. Не встречайся с ней
какое-то время и старайся держаться подальше от нее. А в самом пло-
хом случае, если ты не можешь спрятаться, не пытайся убегать»...
Ее сиделка также сообщила новому секретарю, что «она очень бо-
ится встреч с незнакомыми людьми. Если она сейчас вас увидит, бу-
дут большие неприятности». Больше трех месяцев секретарь пря-
тался у себя в кабинете. Потом его предшественник ушел — был
отправлен в тюрьму. На следующий день новичка вызвали. «Я вошел
в ее кабинет, дрожа от страха. Она полулежала на диване, положив
ноги на мягкий пуф, и лениво читала какие-то документы». После
обмена несколькими фразами «она подняла голову, открыла глаза и
устремила на меня обиженный, недовольный взгляд. Она сказала:
«Ты не можешь разговаривать со мной стоя. Когда ты обращаешься
ко мне, твоя голова не может быть выше моей. Я сижу, так что тебе
надо пригнуться и разговаривать со мной. Неужели тебе даже не ска-
зали про это правило?»... И я пригнулся».
После того как секретарь ответил на пару вопросов, госпожа Мао
отрезала:
«Ты говоришь так громко и так быстро, словно из пулемета стро-
чишь. От этого у меня начинает болеть голова и выступает пот. Если
я из-за твоей небрежности в отношении громкости и скорости речи
632
разболеюсь, твоя ответственность будет просто огромной». Она ука-
зала на свой лоб и громким голосом заявила: «Смотри, смотри: я по-
тею!»
Я понизил голос и сказал: «Простите меня, пожалуйста. Я буду сле-
дить за своим голосом и скоростью речи».
Цзян Цин сдвинула брови... и закричала, громко и нетерпеливо:
«Что ты говоришь? Я тебя не слышу! Теперь у тебя голос слишком
тихий. Если я не буду ясно тебя слышать, я буду напрягаться и тоже
стану потеть»...» Секретарю сделали знак уйти.
Жизнь рядом с госпожой Мао была кошмаром: об этом свидетель-
ствуют все из ее окружения, с кем мы разговаривали. Она мгновен-
но отправляла слуг в тюрьму за вымышленные преступления. Когда
Чжоу Эньлай отправлялся к ней, его персонал предпочитал сидеть
в машинах и мерзнуть, но не входить в ее особняк, где они могли бы
столкнуться с ней, что могло привести их к гибели. В 1968 году глав-
ный телохранитель Чжоу Чэн Юаньгун отвечал за безопасность со-
брания, на которое она должна была прийти. Ее служащие попро-
сили его приготовить какую-нибудь еду, поэтому он пригласил ее
сначала поесть. Он описал то, что произошло после этого: «Она во-
рвалась к премьеру и сказала: «Чэн Юаньгун хотел помешать мне вой-
ти. Что здесь происходит? Что тут у вас за совещание?» Она вопила и
орала на премьера». Чжоу потратил несколько часов на улаживание
ситуации. Через два дня она сказала Чжоу: «Чэн Юаньгун — мошен-
ник. У него темное прошлое. И он постоянно пытался помешать мне
увидеться с премьером...» Телохранитель был рядом с Чжоу двадцать
три года, но Чжоу пришлось его удалить. Его отправили в заключение,
а потом — в лагерь.
Мао знал, сколько от его жены возникает глобальных и поглоща-
ющих время проблем, потому что кое-кто порой ему жаловался. И он
понимал, что ее поведение мешает отлаженной работе его режима. Но
для него было выгодно держать всех в неуверенности и поддерживать
атмосферу страха, питая общую паранойю. С самим Мао она, конеч-
но, была кроткая и тихая, как мышка. Она его боялась. Он один мог
ей повредить.
В 1969 году, после того как был реорганизован режим Мао, он
Распустил Группу по делам культурной революции, оставив госпо-
жу Мао в качестве своего сторожевого пса. У нее не было админист-
ративной роли. Оставаясь наготове для выполнения распоряжений
Мао, она проводила много времени играя в карты, забавляясь до-
машними любимцами, в числе которых была обезьянка (в то время,
Когда всем было запрещено иметь любимцев) и катаясь по парку
Бэйхай в центре Пекина: раньше он был общественным парком, но
633
теперь был закрыт для посторонних. Практически каждый вечер она
смотрела иностранные кинофильмы, которые, естественно, были за-
прещены для простых китайцев.
Ее образ жизни был в высшей степени экстравагантным. Одним из
ее хобби была фотография. Для этого она заставляла военные кораб-
ли курсировать туда и обратно, а зенитки палить залпами. Ее плава-
тельные бассейны должны были оставаться постоянно подогретыми,
а один из них был построен специально для нее в Гуанчжоу. Туда по-
давалась минеральная вода из источников, расположенных за десят-
ки километров. Для нее специально строили дороги к живописным
горным местностям, для чего часто требовались необычные средства.
В одном случае из-за близости с ее виллой военным инженерам, стро-
ившим дорогу, запретили использовать динамит, опасаясь, что взры-
вы могут ее встревожить, так что камни пришлось разбивать вручную.
Самолеты держали наготове для того, чтобы исполнять ее малейшие
прихоти — к примеру, привезти из Пекина в Гуанчжоу жакет, кото-
рый ей вдруг захотелось надеть, или любимый шезлонг. Ее личный
поезд, как и поезд Мао, останавливался по ее желанию, стопоря рабо-
ту транспорта. И она даже не думала стыдиться, а говорила: «Чтобы я
могла хорошо отдохнуть или хорошо развлечься, можно пожертвовать
интересами других».
Такова была история с переливанием крови. Она постоянно иска-
ла способы улучшить свое здоровье и внешность — и узнала о необыч-
ном методе: переливании крови здоровых молодых мужчин. Десятки
гвардейцев были подвергнуты строжайшей медицинской проверке, и
из оставленных в списке четырех избранников ей перелили кровь дво-
их. Потом она угостила этих двоих обедом, рассказав им, какой «слав-
ный» поступок они совершили, «добровольно отдав» ей свою кровь.
«Зная, что ваша кровь циркулирует во мне... вы должны этим очень
гордиться», — добавила она, а потом предупредила их, чтобы они дер-
жали рот закрытым. Переливания не стали регулярными, она слиш-
ком воодушевилась и рассказала о них Мао, а тот отсоветовал ей де-
лать это из соображений сохранения здоровья.
Несмотря на постоянные жалобы, здоровье у госпожи Мао на са-
мом деле было очень хорошим. Но нервы у нее были совершенно рас-
шатаны. Ей приходилось принимать потри дозы снотворного, чтобы
заснуть, что обычно происходило около четырех утра, а дважды вдень
она принимала транквилизаторы. Находясь днем в помещении, она,
как и Мао, требовала закрывать окна тремя слоями занавесок и чита-
ла при свете лампы, абажур которой был затянут черной тканью, ее
секретарь описывал эту атмосферу как пугающую.
Шум беспокоил ее до невероятной степени. В ее главной резиден-
ции в Пекине, Дяоюйтае, слугам было приказано изгонять птин и
цикад, а порой и не носить обуви и ходить с поднятыми руками и
634
широко ставя ноги, чтобы их одежда не шуршала. И хотя ее особняк
располагался в саду площадью 420 тысяч квадратных метров, она при-
казала закрыть для посещений соседний парк Юйюаньтань, один из
немногих парков, остававшихся в столице. То же произошло в Гуан-
чжоу, где ее особняк располагался у Жемчужной реки, так что во вре-
мя ее визитов все движение по этому важному пути останавливалось
и даже далекая верфь прекращала работу.
Еще она была одержима страхом перед жарой и сквозняками. Зи-
мой в ее комнатах должна была поддерживаться температура ровно
21,5° по Цельсию, а летом — 26°. Но даже когда термометр показы-
вал, что температура точно такая, как она требовала, она обвиняла
своих слуг: «Вы подделываете температуру! Вы сговорились меня
уморить!» Один раз она бросила в сиделку большие ножницы и чуть
было не попала в нее — сиделке не удавалось найти источник сквоз-
няка.
«Служить мне — значит служить народу», — постоянно твердила
она персоналу, который ее обслуживал.
sjc sjc
После гибели Линь Бяо в авиакатастрофе и раскрытия заговора
против Мао и ее самой в конце 1971 года госпожа Мао стала мучиться
кошмарами, в которых ее преследовали призраки Линя. Она призна-
лась своему секретарю: «У меня такое чувство, будто я могу умереть в
любую минуту... как будто уже завтра может произойти какая-то ката-
строфа. Я все время полна ужаса».
Ее паранойя особенно усилилась после события, происшедшего
перед самым бегством семьи Линь. Она отправилась в Циндао фото-
графировать военные корабли (по ее приказу шесть из них плавали по
морю, чтобы она могла выбрать наилучший ракурс) и решила, что ту-
алет в местной вилле ее не устраивает. Поэтому она вместо него вос-
пользовалась плевательницей, которая, как она пожаловалась, была
слишком жесткой для ее ягодиц. Тогда ее служители оборудовали для
нее сиденье, взяв плавательный круг из бассейна. Пока она облегча-
лась, сиделкам пришлось ее поддерживать — но к этому она привык-
ла. Однако как-то ночью она воспользовалась плевательницей-туале-
том без помощниц, приняв перед этим три дозы снотворных таблеток,
и, упав, сломала ключицу. После бегства семьи Линь она заявила, что
этот несчастный случай был частью заговора и что ее снотворное
было отравлено. Это вызвало страшный переполох: все ее лекарства
опечатали и увезли на проверку, а весь ее медицинский персонал за-
держали и допросили в присутствии Чжоу Эньлая и Политбюро. Чжоу
пРишлось разговаривать с ней всю ночь: с девяти вечера до семи утра
°н пытался ее успокоить.
635
Визит четы Никсон в феврале 1972 года невероятно ее оживил. С
ними и с последовавшей затем чередой международных визитеров
она могла удовлетворить свое желание играть роль первой леди. Д
еще это дало ей возможность разрекламировать себя в мире благо-
даря публикации своей биографии. В августе того же года американ-
ская исследовательница Роксана Уитке была приглашена написать о
ней и, желательно, превратить в мировую знаменитость, как это сде-
лал с Мао Эдгар Сноу.
Госпожа Мао разговаривала с Уитке шестьдесят часов. Однако ее
действия вызвали раздражение Мао, который поначалу одобрил этот
проект. Оставаясь верна себе, она разболталась. К ужасу своего ок-
ружения, она призналась в глубокой любви и ностальгическому от-
ношению к Шанхаю в до коммунистические дни и даже напела Уит-
ке кокетливую песенку, которая была там популярна в 1930-х годах.
«Моя жизнь тогда была такой романтичной... У меня было так мно-
го поклонников, которые меня добивались»... Одно это уже было
неприемлемым, но она чуть не вызвала инфаркт у всех присутство-
вавших китайцев, рассказав о том, как один раз с ней пытался по-
знакомиться американский матрос. «Возможно, он был пьян. Он
шел по набережной Бунд, шатаясь, и остановился передо мной.
Он преградил мне дорогу, щелкнул каблуками и отдал мне честь...
Он попытался меня обнять... Я подняла руку и дала ему пощечину.
Он продолжал улыбаться и снова отдал мне честь, прищелкнув каб-
луками. Он даже сказал: «Извините». Вы, американцы, такие веж-
ливые»...
Госпожа Мао призналась, что боготворит Грету Гарбо и обожает
«Унесенных ветром», которых, по ее словам, смотрела раз десять.
«Каждый раз я была глубоко тронута... Може| ли Китай создать по-
добный фильм?» — вопросила она, как будто она и ее муж не имели
никакого отношения к разгрому китайского кино. Ее восторги по по-
воду «Унесенных ветром», похоже, встревожили главу СМИ Яо Вэнь-
юаня, и тот начал сыпать партийными штампами: «...У фильма есть
недостатки. Она [писательница] сочувствовала рабовладельцам». Гос-
пожа Мао заставила его замолчать поставившей его в тупик фразой:
«Но я не вижу в фильме похвалы Ку-клукс-клану».
В конце концов по распоряжению Мао часть стенограмм была
отправлена Уитке, которая опубликовала подробную биографию
его жены. Цзян Цин продолжала играть роль первой леди при ино-
странцах, хотя имела такую возможность не так часто, как ей хоте-
лось бы. В результате она постоянно пыталась пролезть к ним. Ког-
да премьер-министр Дании Поул Хартлинг приехал в 1974 году, она
сопровождала его и его жену в театр, но не была включена в число
приглашенных на парадный обед, и тогда она вломилась к ним пря-
мо перед обедом и задержала датчан на полчаса, заставив ждать
636
400 человек. Она разговаривала, как показалось Хартлингам, «высо-
комерно» и «хвастливо», и им было неловко. Когда приехала амери-
канская команда пловцов, она выглядывала из-за стеклянной пере-
городки, любопытствуя, как они тренируются. «Ах, они были так
красивы! Такие красивые движения!» — восторгалась она потом.
(Чуть раньше она отказалась войти в воду с Уитке под предлогом
того, что «массы слишком возбудятся», если увидят свою «первую
леди» плавающей.)
Стремление госпожи Мао к контактам с иностранцами могло
сравниться только с ее тягой к женственным нарядам. В Китае, со-
творенном ее мужем, женщинам дозволялись только бесформен-
ные куртки и брюки. Только в очень редких случаях госпоже Мао
можно было надевать платье или юбку. В 1972 году она мечтала надеть
платье, чтобы сопровождать президента США (который описал ее как
«неприятно резкую и агрессивную») и миссис Никсон на балет «Крас-
ный отряд женщин», один из ее девяти «образцовых спектаклей». Но
после долгих терзаний она отказалась от этой идеи, поскольку это
выглядело бы слишком неуместным в присутствии большого коли-
чества китайцев в зале: они, хоть и были специально приглашены,
все будут одеты в неприметные костюмы образца Мао. Когда филип-
пинка Имельда Маркос посетила Китай в сентябре 1974 года в вели-
колепном национальном костюме, а госпоже Мао пришлось явиться
в уродливой униформе и кепке, отчего она очень плохо выглядела ря-
дом с бывшей королевой красоты, и китайский фотограф, и госпожа
Маркос обратили внимание, что она все время завистливо косилась
на госпожу Маркос.
Госпожа Мао мечтала создать «национальный костюм» для китая-
нок. Ее творением стал верх без воротника и плиссированная юбка
ниже колена. Этот ансамбль был настолько неудачен, что когда в газе-
тах были опубликованы фотографии спортсменок-китаянок, носив-
ших эти костюмы за границей, то даже изголодавшиеся по модным ве-
щам женщины Китая отнеслись к нему с презрением. Однако, хотя
этот костюм был неудачной попыткой создания моды, любовь госпо-
жи Мао к нарядам помогла отменить запрет на юбки и платья для жен-
щин: в 1975 году, спустя почти десять лет, эти предметы одежды стали
Постепенно возвращаться.
Госпожа Мао пыталась сделать свой ансамбль официальным «на-
циональным костюмом». Для этого требовалось решение Политбюро,
которое приняло отрицательное решение из соображений затрат. На
Длинную плиссированную юбку уходило бы много материи, и, если
бы ее запустили в производство как «национальный» предмет одеж-
ды, потребовалось бы огромное количество ткани. Она попыталась
637
уговорить Мао отменить данное решение, заставив его любимых по-
дружек демонстрировать ему это платье. Но когда он услышал, что
идея принадлежит его супруге, он отверг ее с раздражением и даже с
отвращением.
Теперь госпожа Мао вынуждена была подлизываться к любовни-
цам Мао, чтобы попасть к мужу. С начала «культурной революции»
они жили в разных резиденциях, даже когда оба находились в Пеки-
не: она — в Дяоюйтае, он — в Чжуннаньхае. В первые годы «культур-
ной революции», когда она активно участвовала в управлении, она
могла свободно его посещать. Но с уменьшением ее политической
роли Мао ограничил для нее доступ к себе и часто вообще не пускал
ее в свой дом. Говоря прямо, он терпеть не мог свою жену. Но чем
больше он ее сторонился, тем отчаяннее она пыталась к нему при-
близиться. Она не могла допустить, чтобы ее устранили. Она умоля-
ла подружек Мао замолвить за нее словечко, делала им подарки,
например красивую материю на платье или даже швейцарские часы.
Один раз она уговорила охранников впустить ее в дом Мао, сказав,
что пришла проверить «гигиену». Мао с криком прогнал ее, а потом
гневно сказал охране: «Арестуйте ее, если она попробует еще раз ко
мне вломиться!»
В восемьдесят второй (и последний) день рождения Мао, 26 декаб-
ря 1975 года, его жену, принесшую два его любимых блюда, впустили
к нему. Мао вел себя так, словно ее не существует: бросил на нее рас-
сеянный взгляд и не сказал ей ни слова. Она вскоре ушла, очень рас-
строенная, а тем временем пять молодых женщин, в основном быв-
ших подружек, присоединились к Мао за праздничным обедом.
Эти подружки не имели статуса монарших’любовниц и не осыпа-
лись подарками и благодеяниями. Мао использовал их, как исполь-
зовал и жену. Они удовлетворяли его сексуальные потребности — и
были его служанками и сиделками. В последние годы жизни, опаса-
ясь убийства, он допускал к себе в спальню без особого разрешения
только двоих людей, и в обоих случаях это были подружки, ставшие
сиделками: Чжан Юйфэн, бывшая проводница в его поезде, и Мэи
Цзиньюнь, бывшая артистка из ансамбля песни и танца воздушных
сил. Они по очереди выполняли всю работу вокруг Мао, находясь на
ногах по двадцать часов и наготове — круглые сутки, и обычно вы-
нуждены были спать одетыми. У них практически не было личной
жизни, не было отпусков и выходных. Мао отказывался увеличить
штат сиделок, поскольку они были единственными, кого он не бо-
ялся постоянно иметь рядом с собой.
Мэн, бывшая артистка, мечтала уйти и попросила свою напарни-
цу Юйфэн попросить за нее, сказав, что ей почти тридцать и что ей
638
хотелось бы проводить время со своим мужем, чтобы родить ребенка.
«Пусть подождет, пока я умру, а потом сможет рожать ребенка», —
ответил Мао. У самой Юйфэн была маленькая дочь, которая нужда-
лась в ее молоке (в те дни в Китае не было детских смесей). Посколь-
ку она не могла уходить домой каждый день, она пыталась кормить
ребенка, сцеживая молоко в бутылочку, которую держала у Мао в хо-
лодильнике, и относила домой, когда у нее появлялась свободная ми-
нутка. Но от этого молока ребенок заболел. Она постоянно тревожи-
лась за девочку. Иногда, когда она читала Мао в состоянии полного
изнеможения, она начинала бормотать имя дочери. Но ничто не по-
будило Мао уменьшить ее нагрузку.
Почти никто из немалого количества женщин, понравившихся
Мао, ему не отказывал, но, похоже, одна это сделала — его изящная
учительница английского и переводчица Чжан Ханьчжи. Однажды в
конце 1972 года, после того как она переводила для Мао, он увел ее в
комнату персонала, располагавшуюся дальше по коридору, и, крайне
взволнованный, воскликнул: «Меня нет в твоем сердце! Меня просто
нет в твоем сердце!» Ошеломленная, она выпалила: «Председатель,
как это вас нет у меня в сердце? Вы в сердце каждого китайца!» Он ее
отпустил. Она продолжала оставаться его переводчицей, и Мао даже
повысил мужчину, которого она любила (и за которого вышла замуж),
до должности министра иностранных дел. Но Мао придумал ему на-
казание, подвергая периодическим порицаниям со стороны работни-
ков министерства иностранных дел.
Человек, который действительно любил Мао, — его младшая
дочь, Ли На, его единственный ребенок от Цзян Цин. Родившаяся в
1940 году Ли На росла рядом с ним, и, пока она была ребенком, ее
болтовня помогала ему успокаиваться. Она преклонялась перед от-
цом, что видно из письма, которое она написала ему, когда ей было
четырнадцать лет, 8 февраля 1955 года:
«Милый папа!
Ты спишь? Ты должен сладко, сладко спать.
Наверное, ты удивишься, почему я вдруг тебе пишу. Вот что случи-
лось: когда у тебя был день рождения, мне хотелось сделать тебе по-
дарок, но не успела я вышить тебе носовой платок, как твой день
Рождения прошел. И к тому же вышивка получилась плохая, так что
я не стала ее тебе дарить. Потому что я знаю: ты на меня не рассер-
дишься, ты ведь мой добрый папа, правда? Сейчас приближается ма-
мин день рождения, и потому я решила воспользоваться случаем все
Исправить. Может, тебе не понравится мой подарок, но я сделала его
сама. Он маленький, но показывает мои чувства: я хочу, чтобы мой
Милый папочка всегда был молодым, добрым и веселым...»
639
Письмо было подписано: «Целую. Твоя дочка, которая страстно
тебя любит».
Мао хотелось, чтобы его дочь выросла полезной в политическом
отношении, и он направлял ее в эту сторону. В 1947 году, когда ком-
мунисты уходили из Яньаня, он настоял, чтобы она находилась там,
где был слышен артиллерийский обстрел и оружейные выстрелы, хотя
ей было всего шесть лет. Плачущая госпожа Мао умоляла, чтобы ее
эвакуировали, но Мао заорал на жену: «Убирайся отсюда! Ребенок не
поедет. Я хочу, чтобы она слышала выстрелы!»
Мао начал готовить ее в свои помощницы в 1966 году, когда на-
чалась «культурная революция». Ей было двадцать шесть лет, и она
только что окончила Пекинский университет по специальности «со-
временная история Китая». Этот предмет ей не особенно нравился, но
она не спорила, потому что партия хотела, чтобы как можно больше
детей партийной элиты становились партийными историками. Отец
устроил ее в главную армейскую газету, где она начала работать в ка-
честве спецкора, собирая для него информацию. Мао хотел, чтобы
она взяла контроль над газетой, что она и сделала в августе 1967 года,
когда издательский и административный советы арестовали и увезли
в тюрьму. Затем вокруг нее начали создавать культ. Рабочие помеще-
ния газеты и даже дома работников были увешаны плакатами, «при-
ветствующими» ее. Лозунги, выкрикиваемые на митингах, провозгла-
шали, что те, кто ей противятся, — контрреволюционеры. При газете
открыли выставку, где демонстрировались ее «заслуги»: там были вы-
ставлены и ее вещи, кружка для чая и велосипед. Подразумевалось,
что она проявляет святость, не пользуясь тонким фарфором или ли-
музином.
В этот период ее поведение изменилось. Поначалу она казалась
скромной, а теперь с криком требовала, чтобы старшие работники
вытягивались перед ней в стойке «смирно». Она вопила: «Как бы
мне хотелось тебя пристрелить!» Она объявила, что собирается уст-
ранить «управление бунтовщиков», используя выражение, которое
явно переняла от отца. Более 60 процентов старых работников газе-
ты подверглись ужасающим преследованиям, якобы за то, что они
ей противились. Среди многих, подвергшихся пыткам, был ее преж-
ний близкий друг, выразивший несогласие с ней по какому-то вто-
ростепенному вопросу.
Вследствие того, что Мао перестал принимать активное участие
в делах армии в угоду Линь Бяо, Ли На в начале 1968 года перевели
из газеты. Ее следующая должность была не менее важной: она стала
директором внутреннего кабинета Группы по делам культурной Ре"
волюции. Это место для нее освободили очень простым способом,
типичным для методов работы госпожи Мао. Госпожа Мао обвинила
действующего директора в шпионаже и велела посадить его в тюрьму-
640
После этого Ли На занимала его место до тех пор, пока Группа по де-
дам культурной революции не была распущена в 1969 году.
Мао готовил для нее еще более высокую должность — инспектора
Пекина. Но в 1972 году она перенесла нервный срыв и многие годы
страдала приступами психоза, что продолжалось до самой его смерти.
Похоже, в отличие от родителей Ли На не получала удовольствия от
преследований, и в конце концов она сошла с ума из-за того, что по-
стоянно должна была делать жертвами все новых и новых людей. В ка-
кой-то момент она взяла стопку документов о чистке и самоубийстве
кого-то, кого она знала, и выбросила их в окно с криком: «Не давайте
мне больше этого хлама! Он мне уже давно опротивел!»
Она мечтала о нежности. Ее мать, которая любила ее, пока она была
ребенком, теперь, как и отец, свела их отношения исключительно к по-
литическим и не давала ей ни тепла, ни поддержки. Когда Ли На кати-
лась к нервному срыву, находя недолгую помощь во все возрастающих
количествах снотворного, ей не к кому было обратиться. Молодая жен-
щина мечтала о любви, но ее отцом был Мао, а ее матерью — Цзян Цин,
ни один мужчина не осмеливался за ней ухаживать, и ни одна из свах-
любительниц не хотела напрашиваться на неприятности. Только в
1971 году, когда ей было тридцать один год, она сама обратилась с пред-
ложением к одному из молодых слуг. Когда она попросила у отца по-
зволения выйти замуж, он задал ее посланцу несколько самых общих
вопросов, а потом просто написал на письме: «Согласен». Свадебным
подарком Мао стала коллекция увесистых томов, которые он сам не
читал: труды Маркса и Энгельса.
Родители не пришли на ее скромную свадьбу. Госпожа Мао при-
мирилась с ее браком довольно неохотно, считая жениха недостой-
ным ее дочери, поскольку он был из обслуги. В течение какого-то
времени после свадьбы Ли На была склонна к частым простудам и
повышенной температуре. Госпожа Мао приписала это ее интим-
ным отношениям с мужем и в оскорбительной форме приказала ему
пройти медицинский осмотр. Вскоре она сослала зятя в другой го-
род, утверждая, что он «похож на шпиона». Брак распался, и Ли На
впала в глубокую депрессию.
В мае 1972 года Ли На родила сына, и на короткое время это освети-
ло ее жизнь. Но Цзян Цин невзлюбила ребенка, потому что презирала
его отца, и ни разу не взяла его на руки. Мао не проявлял никакого ин-
тереса к этому внуку, как и к остальным трем своим внукам.
Не имея в жизни любви и радости, Ли На впала в безумие. С точ-
ки зрения Мао она стала бесполезной. Он все реже с ней виделся и не
проявлял никакого интереса к ее психическому или физическому здо-
ровью1.
1 Сегодня Ли На поправилась и ведет нормальную жизнь. Кажется, будто она
забыла ту роль, которую играла в «культурной революции».
21 I Icii iBcca ный Мао
641
Таким же образом Мао потерял интерес ко второй своей дочери
Цзяоцзяо, не имевшей вкуса к политике. За много лет до этого она
вернулась из России хорошенькой двенадцатилстней девочкой, ко-
торая очень забавно выглядела в русской шерстяной юбке и кожаных
ботинках, у нее были русские манеры, и она говорила по-русски.
Мао осыпал ее ласками и хвастался ею, называя «моя иностраноч-
ка». Она была безумно счастлива. Но когда девочка перестала быть
диковинкой и оказалась политически бесполезной взрослой девуш-
кой, то обнаружила, что лишается возможности видеться с отцом. В
последние годы его жизни она могла видеть его крайне редко. Она
несколько раз приходила к воротам Чжуннаньхая, но он отказывал-
ся ее впускать. У нее случился нервный срыв, и она много лет стра-
дала депрессией.
Старший сын Мао, Аньин, был убит на корейской войне в 1950 го-
ду. Единственный оставшийся в живых сын, Аньцзин, был психиче-
ски больным. Мао обеспечил ему спокойную жизнь, но почти никог-
да с ним не виделся и не считал его членом семьи. Мао обычно
говорил, что его семья состоит из пяти человек: его самого и госпожи
Мао, двух дочерей и единственного племянника, Юаньсиня.
Этот племянник почти все юные годы провел в семье Мао. Во вре-
мя «культурной революции», когда ему было чуть больше тридцати,
его стремительно повысили до политического комиссара военного
округа Шэньян, и в этой должности он помогал Мао управлять Мань-
чжурией — важнейшим районом северо-востока, граничащим с Рос-
сией. Одним из его более поздних хорошо известных действий был
приказ о казни отважной партийки по имени Чжан Чжисинь, кото-
рая открыто выступила против госпожи Мао и «большой чистки».
Перед расстрелом ее прижали к полу в камере и разрезали дыхатель-
ное горло, чтобы она не могла говорить на месте казни, хотя расстрел
был тайным. Такая жестокость была излишней, поскольку идущим на
казнь надевали на шею петлю, которую дергали, чтобы придушить их,
если те пытались говорить.
Юаньсинь был не только безжалостным, он был членом семьи. В
последние годы своей жизни, 1975—1976, Мао осуществлял через него
связь с Политбюро. На самом деле родной отец Юаньсиня, брат Мао
Цзэминь, был убит отчасти потому, что Мао отдал распоряжение нс
пытаться спасти его, когда он оказался в тюрьме Синьцзяна в начале
1940-х годов, — этот факт тщательно скрывали от Юаньсиня и от всех
остальных.
Мао стал причиной смерти и своей второй жены. Вначале Мао
бросил Кайхуэй, а потом напал на Чанша, где она жила, и в 1930 году
ее казнили. Нападение было вызвано исключительно его стремлени-
ем к личной власти. И он же был главным виновником повторяющих-
ся нервных срывов, которые в конце концов привели к неизлечимому
642
душевному заболеванию у его третьей жены, Гуйюань (которая умер-
ла в возрасте семидесяти пяти лет в 1984 году).
Мао принес несчастье практически всем членам своей семьи.
Его последнее предательство было направлено против четвертой и
последней жены Цзян Цин. После того как она выполнила для Мао
основную грязную работу, зная, насколько сильно ее ненавидят, он
не потрудился обезопасить ее жизнь после своей смерти, наоборот,
предложил ее в качестве отступного оппозиции, которая возникла
ближе к концу его жизни. В обмен на гарантию собственной безо-
пасности до конца жизни Мао пообещал, что после его смерти оп-
позиционеры смогут делать что угодно с госпожой Мао и ее при-
спешниками, в число которых входил и племянник Мао Юаньсинь.
Меньше чем через месяц после смерти Мао все они оказались в
тюрьме. В 1991 году госпожа Мао покончила с собой.
Глава 57
СЛАБЕЮЩИЙ МАО СТРАХУЕТ СЕБЯ
(1973—1976 гг.; возраст 79—82 года)
В последние два года жизни Мао сложилась сильная оппозиция
его политике: союз во главе с Дэн Сяопином, человеком, который
позднее, после смерти Мао, уничтожил немалую часть его наследия.
В 1966 году, в начале «культурной революции», Мао подверг Дэна
чистке, но в 1973 году снова вернул его наверх.
Дэн родился в провинции Сычуань в 1904 году и был, таким об-
разом, на одиннадцать лет моложе Мао. В 1920 году в возрасте шест-
надцати лет он уехал в Париж на стажировку и там стал коммунис-
том, работая под началом Чжоу Эньлая. Пять лет в Париже на всю
жизнь привили ему любовь ко многим французским вещам: вину,
сыру, круассанам, кофе и кафе — похоже, всему, что имело отноше-
ние к еде. Позднее он часто будет ностальгически сравнивать фран-
цузские кафе с чайными домиками своей родной провинции Сычу-
ань, вспоминая маленькое кафе на площади Италии в Париже, где
он часто бывал.
Китайцы, знавшие его во Франции, вспоминали Дэна, рост кото-
рого был чуть выше полутора метров, как маленького толстячка, шут-
ника и сгусток энергии. Затем десятилетия партийной жизни застави-
ли его превратиться в человека очень замкнутого и немногословного.
Одним из плюсов его молчаливости было то, что все собрания он про-
водил быстро. Первое заседание комитета, управлявшего Юго-Запад-
иым Китаем после прихода коммунистов к власти, продолжалось все-
г° девять минут, в отличие от тех, где председательствовал многослов-
643
ный Чжоу Эньлай, который однажды говорил в течение девяти часов.
Дэн был решителен, обладал способностью быстро разбираться в
сложных вопросах, что он порой использовал при игре в бридж, к ко-
торой пристрастился.
Дэн присоединился к коммунистам во Франции, но базу приоб-
рел в России, где после изгнания провел год и прошел начальную
партийную подготовку. Когда в 1934 году начался Великий поход, он
уже был заведующим Секретариатом ЦК КПК, а во время японо-
китайской войны 1937—1945 годов стал крупным армейским воена-
чальником. Во время гражданской войны после 1945 года он возгла-
вил ту половину армии коммунистов, которая выиграла решающую
Хуайхайскую операцию, обеспечившую победу красных, и затем за-
хватила большую часть Китая к югу от Янцзы. Затем он возглавлял
несколько провинций, включая свою родную Сычуань, а потом, в
начале 1950-х годов, Мао ввел его в центральное руководство в Пе-
кине.
Дэн был глубоко предан Мао и во время расправы с интеллиген-
цией и кампании против правых в 1957—1958 годах был главным по-
мощником Мао, но поддержал усилия Лю Шаоци в борьбе с голодом
в начале 1960-х годов. Он пытался держаться на некоторой дистанции
от Мао, на что Мао обратил внимание, заметив, что он «держится на
почтительном расстоянии от меня, словно я демон или божество».
Когда в 1966 году Мао начал «культурную революцию», он прибег
к всевозможным уловкам, чтобы удержать Дэна рядом, но у него это
не получилось. Дэна заклеймили, как «второго по величине «идуще-
го по капиталистическому пути» после Лю, и посадили под домашний
арест в 1967 году, а его детей и мачеху выгнали из их дома. Его застав-
ляли присутствовать на собраниях для порицания, хотя и не подвер-
гали таким физическим унижениям, как Лю. Мао тщательно отмерял
наказания своим врагам. Он не питал к Дэну такой ненависти, какую
испытывал к Лю, и потому приказал, чтобы Дэна «порицали... но от-
деляли от Лю». В отличие от Лю Дэна не разлучали с женой, которая
была с ним — и, возможно, помогла выжить.
Но даже «более хорошее» обращение Мао было адом. В мае 1968 го-
да старший сын и дочь Дэна были с завязанными глазами доставлены
в Пекинский университет, где им приказали «разоблачить» отца. Более
шестидесяти человек, заключенных там, покончили с собой или были
замучены до смерти. Двадцатичетырехлетний сын Дэна, Пуфан, вско-
ре выбросился из окна и был необратимо парализован ниже грудной
клетки. Дэну и его жене рассказали об этом только через год, когда им
разрешили ненадолго повидаться с остальными детьми, прежде чем
выслать из Пекина в октябре 1969 года. В изгнании Дэн работал в цеху
тракторного завода в провинции Цзянси и жил под домашним арес-
том, с вооруженной охраной.
644
Госпожа Дэн много дней плакала, узнав про Пуфана. Позднее она
сказала мачехе Дэна, что чуть не потеряла волю к жизни. Дэну не раз-
решили увидеться с парализованным сыном, и он был глубоко потря-
сен тем, что произошло с его детьми. Один раз, когда его младший сын,
пришедший голодный и в лохмотьях, был вынужден отправиться в
свое место ссылки, Дэн рухнул на пол в цеху. В июне 1971 года, когда
приехал парализованный Пуфан, Дэн был потрясен. Прежде его сын
был жизнерадостным молодым человеком. Дэн преданно ухаживал за
Пуфаном, помогая ему переворачиваться каждые два часа, чтобы избе-
жать пролежней, а это было нелегким делом (Пуфан был крупным). Он
протирал ему тело по нескольку раз в день, потому что климат в Цзян-
си жаркий и влажный.
Позже Дэн говорил, что годы «культурной революции» были са-
мым тяжелым периодом его жизни. Напряжение не оставляло его и
во сне. Как-то ночью он криком разбудил весь дом: ему приснился
кошмар. Но эти годы помогли ему переосмыслить ту систему, кото-
рую КПК установила в Китае. В результате он отвернулся от основ
маоизма и сталинизма и после смерти Мао изменил курс развития
Китая. В изгнании Дэн держал рот на замке, старался сохранить здо-
ровье и ждал возможности вернуться в центр политики.
Спустя два года, в сентябре 1971 года, появился луч надежды. Сын
Дэна, Пуфан, оказался электронным гением и сделал радиоприемник,
который ловил передачи на коротких волнах. Он сделал это с молчали-
вого согласия родителей, хотя слушание иностранных радиостанций
наказывалось тюремным заключением (и, более того, его отец сам по-
могал в его изготовлении). Именно из этих иностранных передач суп-
руги Дэн впервые сделали вывод, что Линь Бяо умер.
Режим тщательно контролировал поток информации о смерти
Линя. Дэн услышал эту новость официально спустя два месяца, ког-
да некий документ был зачитан рабочим на его тракторном заводе.
В этом документе упоминались преступления Линя, «преследовавше-
го товарищей-ветеранов». Чиновник, который вел собрание, сказал:
«Председатель Мао никогда не допустил бы гибели старых кадров» (то
есть как это сделал Линь). И, повернувшись к Дэну, добавил: «Старик
Дэн сидит здесь, он может за это поручиться. Старик Дэн, разве это не
так?» Дэн флегматично отверг предложение объявить о невиновнос-
ти Мао: он сохранил полное молчание, и ни один мускул на его лице
не дрогнул.
Когда Дэн в тот день вернулся домой, он позволил себе выказать
возбуждение и открыто осудить Линя, что для него означало дать себе
волю, поскольку в семье он о политике никогда не говорил. Спустя
Два дня он написал Мао впервые за время после своего падения, со
645
времени которого прошло уже пять лет, и попросил работы. Он по-
чувствовал, что, лишившись своей главной опоры, Мао, может быть,
будет вынужден отменить «культурную революцию».
Ответа от Мао не было. Восстановить в должности человека, ко-
торого он публично осудил, как «второго по величине «идущего по
капиталистическому пути», означало бы признать свое поражение.
Даже когда в мае 1972 года Чжоу Эньлаю поставили диагноз «рак» и
у Мао не осталось никого равного Дэну, чтобы управлять его огром-
ным царством, он все равно не пожелал вызвать Дэна.
Вместо этого Мао повысил Ван Хунвэня, бывшего вождя цзаофа-
ней в Шанхае, который был типичным продуктом «культурной ре-
волюции». Ван был безликим благообразным тридцатисемилетним
мужчиной, который до чистки работал охранником на текстильной
фабрике. Он был умен и, как многие лидеры цзаофаней, умел доби-
ваться преданности бунтарей. Мао вывез его в Пекин, начал обучать
и спустя годы, в августе 1973 года, сделал его своим третьим лицом
после Чжоу.
Но его протеже не сумел заменить Чжоу, особенно в том, что каса-
лось общения с иностранцами. Посол Австралии Стивен Фицдже-
ральд, который встретил его вместе с Мао в ноябре 1973 года, отметил,
что он был крайне неуверен в себе и не произнес ни слова за все время
встречи, за исключением последних минут. Австралийский премьер-
министр Уитлем упомянул коммунистическое «восстание Наньчана»
1927 года и заметил, что этот сравнительно молодой мужчина в тот мо-
мент еще не родился. Когда встреча закончилась, протеже нервно про-
пищал: «Премьер-министр, вы сказали, что во время Наньчанского
восстания я еще не родился. Но я давно делаю революцию». Это было
его единственным вкладом в беседу.
Мао чувствовал, что ему нужен запасной игрок. И когда в феврале
1973 года состояние Чжоу ухудшилось, Мао распорядился привезти
Дэна в Пекин. Его сделали вице-премьером, поручив главным обра-
зом прием иностранных государственных деятелей. Хотя у Дэна не
было лоска Чжоу и во время встреч он постоянно вступал в перебран-
ку, что выводило из равновесия многих его собеседников, он обладал
представительностью.
Ближе к концу того же года состояние Чжоу резко ухудшилось, и
Мао принял важное решение: он поручил Дэну возглавить армию
(для чего Дэна вернули в Политбюро). Дэн был единственным чело-
веком, который мог гарантировать стабильность военных, среди ко-
торых влияние протеже Мао было нулевым. Маршал Е, которого
Мао поставил во главе армии после смерти Линь Бяо, не имел необ-
ходимого веса.
Давать Дэну столько власти было риском, но он оказался оправ-
данным. Дэн не пытался выступить лично против Мао, пока тот был
646
жив, и настоял на том, чтобы лично Мао не осуждали, хотя и отверг
затем почти все основы наследия Мао.
Как только Дэн пришел к власти, он начал проталкивать свою соб-
ственную программу. Главным образом это был отказ от «культурной
революции». Он попытался реабилитировать и дать работу другим
кадрам, подвергавшимся чистке, возродить какие-то элементы куль-
туры и поднять уровень жизни, но эти стремления были осуждены,
как «ревизионистские». Мао считал «культурную революцию» своим
величайшим достижением с момента прихода к власти в 1949 году и,
чтобы противостоять Дэну, оставил на местах четырех «цепных псов»
«культурной революции»: госпожу Мао, Чжана Кобру, главу средств
массовой информации Яо и своего протеже Вана — группу, кото-
рую сам Мао прозвал «Бандой четырех». (Кан Шэн к этому моменту
уже не работал из-за своего заболевания, и ему предстояло умереть в
1975 году.) Это была личная группа Мао, которая выражала его истин-
ную политику.
Я* •fc 4*
В свою очередь, вскоре после возвращения в Пекин весной 1973 го-
да Дэн создал свою собственную контргруппировку вместе с главой
армии маршалом Е и премьером Чжоу Эньлаем. Из этих троих Дэн и
Е подвергались чистке, тогда как Чжоу сотрудничал с Мао. Чжоу даже
изменил название своего дома на «Двор, тянущийся к Солнцу» (то
есть к Мао). По слову Мао Чжоу отправлял на смерть любого. Един-
ственная приемная дочь Чжоу Сунь Вэйши была посажена в тюрьму,
потому что была одной из лучших переводчиц с русского и встреча-
лась со многими русскими руководителями, включая Сталина, и по-
тому Мао подозревал ее, как подозревал всех, кто имел подобные свя-
зи. Госпожа Мао тоже ее ненавидела, потому что Вэйши была очень
красива и Мао когда-то ею увлекался. Чжоу, которого считали в нее
влюбленным, не пошевелил и пальцем, чтобы ее спасти. Она умерла
в тюрьме, а он держался на позорном расстоянии от нее даже после ее
смерти.
Дэн не испытывал теплых чувств к Чжоу и после смерти Мао пуб-
лично заявил, что Чжоу во время «культурной революции» «часто по-
ступал против своего сердца», хотя, по утверждению Дэна, «народ его
простил». Однако Дэн решил отбросить личные чувства и заключить
союз с Чжоу. 9 апреля 1973 года, вскоре после возвращения в Пекин, он
пришел с ним повидаться — это была их первая встреча за почти семь
лет. Сначала они просто сидели друг перед другом и молчали. Наконец
Чжоу заговорил. Первое, что он сказал, было: «Чжан Чуньцяо предал
партию, но председатель запрещает это расследовать». Чжан Кобра
был крупной звездой «культурной революции». Этими словами Чжоу
647
не просто осуждал Чжана, но и жаловался на Мао. Это со стороны
сверхосмотрительного Чжоу было не неосторожностью, а способом
сообщить, что он на стороне Дэна, против «культурной революции».
Это плюс то, что Чжоу смертельно заболел из-за Мао, растопило лед
между ним и Дэном. С этого момента эти двое стали союзниками.
Это было важным моментом. Двое самых влиятельных коллег Мао
составили некий союз, в который также вошел глава армии маршал Е.
Соблюдавшийся десятилетиями запрет Мао на образование союзов
между его коллегами был нарушен. И вместе с ним исчезла та власть,
которую он над ними имел.
Мао попал в столь печальное положение потому, что после восьми-
десяти его здоровье начало стремительно ухудшаться. Именно в этот
момент ему пришлось справиться со своей давней страстью к курению.
К началу 1974 года он почти ослеп. Это, как и другие его недуги, держа-
лось в строжайшем секрете. Потеря зрения заставила Мао очень трево-
житься о своей безопасности, так что теперь его персоналу было
специально приказано «ходить шумно, чтобы он знал, что к нему кто-
то приближается, и не пугался».
Он был также подавлен из-за того, что не мог читать. Он при-
казал, чтобы ему сделали специальные издания некоторых запре-
щенных произведений классической литературы. Для этого были
специально построены две типографии, одна в Пекине, а вторая —
в Шанхае, и каждое издание имело тираж пять экземпляров, кото-
рые предназначались для Мао, плюс еще несколько дополнительных
экземпляров, которые держались под замком. Даже те люди, кото-
рые принимали участие в создании аннотаций к текстам для него, не
имели права держать у себя копию. По мере ухудшения его зрения
иероглифы становились все крупнее и в конце концов достигли раз -
мера 12 миллиметров. Когда Мао понял, что не сможет больше чи-
тать, даже с лупой, он так расстроился, что заплакал. С тех пор ему
приходилось просить персонал читать ему вслух, а порой за него
даже ставили подписи.
Из-за этого состояния Мао не хотел появляться на публике, чтобы
не казаться беспомощным, так что 17 июля 1974 года он уехал из сто-
лицы и отправился на юг. Вскоре ему сказали, что проблемы со зре-
нием вызваны катарактой и что после созревания катаракт их можно
будет удалить с помощью простой операции. Это известие принесло
ему огромное облегчение, хотя и означало, что целый год он почти не
будет видеть. А пока он держался подальше от Пекина, в течение де-
вяти месяцев совершая поездку, оказавшуюся для него последней.
В то же самое время было обнаружено еще одно: он страдал от
редкого и неизлечимого заболевания двигательных нейронов, кото-
648
рое называется боковым амиотрофическим склерозом, или болез-
нью Л у Герига. При этом постепенно парализуются мышцы рук,
ног, горла и языка, делая невозможной речь, мешая пище проходить
в пищевод и, наконец, приводя к смерти из-за остановки дыхания.
Согласно диагнозу, ему оставалось жить около двух лет.
Врачи не сообщили об этом Мао. Они доложили об этом начальни-
ку его канцелярии и личной охраны Ван Дунсину, который сказал об
этом только Чжоу Эньлаю. После этого Чжоу стал гораздо смелее.
Союзники Чжоу, Дэн и маршал Е, были оповещены о состоянии
здоровья Мао. Они решили ничего не говорить «Банде четырех» и
даже жене Мао, поведение которой «красноречиво» предупреждало
о том, что ее следует держать в стороне. За два года до этого, когда у
Мао был обморок, она обвинила медицинский персонал в том, что
они «шпионы» и «контрреволюционеры». Когда Чжоу стал обсуж-
дать с ней болезнь Мао, она обвинила его в попытке отнять у Мао
власть. Но решение о том, чтобы держать ее в неведении, было вы-
звано не только тем, что она провоцировала неприятности. Оно
было политически мотивированным.
Самому Мао ничего не сказали. Если бы Мао знал, что дни его со-
чтены, то невозможно предсказать, что бы он еще сделал. Вместо это-
го его уверили в том, что он здоров и проживет еще долго. Чтобы иметь
полную уверенность в том, что он ничего не узнает, никому из его по-
стоянного персонала тоже ничего не сообщили. Одного врача, кото-
рый ляпнул: «Боюсь, что болезнь председателя трудно лечить», немед-
ленно убрали. Симптомы Мао выдавали за неопасные. Это его не удо-
влетворяло, но сделать он ничего не мог.
Зная, сколько осталось жить Мао, и ввиду неумолимого ухудшения
состояния Чжоу, союз Дэн—Чжоу—Е начал оказывать на Мао дав-
ление с тем, чтобы он официально утвердил положение Дэна как заме-
стителя и наследника Чжоу и вернул на высокие посты большое ко-
личество старых кадровых работников, которых удалили во время
чистки. В декабре 1974 года Чжоу встал с больничной кровати и поле-
тел в Чанша на встречу с Мао со списком новых назначений. Мао знал
о деятельности союза от «Банды четырех», которые вели наблюдения в
Пекине от его лица. Госпожа Мао писала, что она «потрясена и приве-
дена в ужас» тем, что происходит. Но Мао был не в состоянии нало-
жить вето на список Чжоу—Дэна. Он не мог передать страну «Банде
четырех», также как не мог попытаться избавиться от союза, если толь-
ко хотел умереть в своей постели. «Банда четырех» не имела власти в
армии, и у Мао среди военных не было никого, кто мог бы от его лица
выступить против союза. А он сам был физически слишком слаб, что-
бы создать новую силу, которая превзошла бы союз.
Болезнь Лу Герига разъедала его тело. В начале своей поездки на
Юг летом 1974 года Мао еще мог совершать прогулки по саду, но уже
649
через несколько месяцев он был способен передвигаться только на
небольшое расстояние, подтаскивая одну ногу к другой. 5 декабря
1974 года он обнаружил, что вынужден попрощаться с плаванием
любовью всей его жизни. Он несколько раз окунался в своем закры-
том бассейне в Чанша, но в тот день чуть было не захлебнулся, так что
это стало его последним заплывом. Телохранитель, состоявший при
нем двадцать семь лет, услышал, как Мао издал долгий вздох печали
и безнадежности: такого он еще никогда не слышал и не ожидал услы-
шать от Мао.
С ухудшением мышечной координации речь Мао становилась все
более невнятной, а пища попадала ему в бронхи, вызывая удушье и
инфекции. Во время еды ему приходилось ложиться на бок. Жизнь
становилась настоящей мукой.
В этом состоянии Мао вынужден был утвердить список Чжоу, в
особенности назначение Дэна на пост вице-премьера и заместителя
Чжоу. Но Мао повысил и одного из «четырех», Кобру, сделав его за-
местителем Дэна в армии и правительстве. А еще он настоял на том,
чтобы средства массовой информации остались в руках «Банды», так
что до страны в целом могли доходить только его послания.
Стратегия союза заключалась в том, чтобы сместить Кобру и гос-
пожу Мао, используя их отнюдь не безупречное прошлое. 26 декаб-
ря 1974 года, в восемьдесят первый день рождения Мао, Чжоу сказал
ему, что у этих двоих в 1930-х годах были связи с разведкой нацио-
налистов. Мао ответил, что всегда знал об их прошлом, и, по сути,
заявил, что ему до этого нет совершенно никакого дела.
Сказать Мао лично, что его жена и один из высокопоставленных
помощников подозреваются в шпионаже в пользу врага, было удиви-
тельно нетипичным для Чжоу. Мао мог понять, что битва началась и
что он и «Банда четырех» выступают против союза Дэна—Чжоу—Е и
старых кадров, которые теперь возвращались во множестве.
Мао попытался отвоевать позиции, заставив «Банду четырех» в
марте 1975 года начать в средствах массовой информации кампанию,
направленную на подрыв авторитета восстановленных кадров. В ап-
реле 1975 года, после возвращения Мао в Пекин, Дэн открыто выска-
зал Мао свое мнение и попросил его прекратить кампанию. Мао был
вынужден сдаться и обвинил во всем «Банду четырех». 3 мая 1975 года
в присутствии Политбюро Мао приказал прекратить кампанию и ска-
зал, что «сделал ошибку». Это было беспрецедентным отступлением,
которое было вызвано тем, что он был явно уязвим. Как видели все,
кто присутствовал на заседании, он был очень слаб, совершенно слеп
и речь его была почти непонятной. Это было его последним появле-
нием на заседании Политбюро.
В тот раз, впервые со времени прихода к власти, Мао буквально от-
дал себя на милость коллег, попросив их не устраивать переворота. Он
650
снова и снова умолял их: «Не практикуйте ревизионизм; не разделяй-
тесь; не устраивайте заговоров». Первый пункт означал: «Придержи-
вайтесь культурной революции». Остальное означало: «Не устраивай-
те заговора против меня». Несколько раз за это время он пересказывал
Дэну и его союзникам исторический эпизод, скрытым, но безоши-
бочно узнаваемым смыслом которого было: «Если вы замышляете
переворот, совершите его в отношении моей жены и «Банды» после
моей смерти».
Мао пришлось перейти к таким мольбам, потому что он практи-
чески потерял контроль над армией. Союз реабилитировал многих
генералов, которые были жертвами Мао, и поставил их на высокие
посты. Если бы дело дошло до открытой схватки, то на стороне Мао
не оказалось бы высших армейских лиц. Он попытался поставить на
важные посты в армии своих собственных людей, двух членов «Бан-
ды четырех», но их изолировали и вытеснили.
В июне 1975 года армия провела мощную акцию протеста в отноше-
нии Мао. Поводом стала шестая годовщина смерти маршала Хэ Луна,
человека, которому десятью годами ранее русский министр обороны
Малиновский рекомендовал избавиться от Мао. Из-за подозрительно-
сти Мао в 1969 году маршал Хэ умер в заключении в ужасающих усло-
виях. Теперь армия приняла решения устроить мероприятия в память
о нем, что стало как знаком меняющихся времен, так и громадным
щелчком Мао. Мао не мог помешать проведению мероприятия, но
приказал, чтобы оно проводилось очень тихо: даже без венков и речей.
При поддержке высшего эшелона родственники Хэ написали Мао, уг-
рожая бойкотировать мероприятие, если эти ограничения не будут
сняты. При этом они подчеркнули, что многие товарищи, любив-
шие Хэ, живы. Мао был вынужден уступить. Единственное, что он еще
мог, — это помешать появлению сообщений о мероприятии в сред-
ствах массовой информации.
На памятной службе доминировала горечь, и эту тягостную ат-
мосферу усиливало невероятно демонстративное горе, выказанное
Чжоу Эньлаем, который, как было совершенно ясно, встал букваль-
но со смертного одра, чтобы произнести хвалебное слово покойно-
му. Он вошел в зал, громко зовя вдову маршала, громко рыдал, об-
нимая ее за плечи, и сказал, что очень сожалеет о том, что не смог
Уберечь ее мужа.
Во время «культурной революции» Чжоу возглавлял комиссию по
Расследованию деятельности Хэ, результатом работы которой была
смерть Хэ. Множество подчиненных Хэ были отправлены в тюрьму и
Подверглись пыткам. Некоторых замучили до смерти. К Чжоу многие
относились очень плохо, что он осознавал, — и его извинения перед
651
вдовой Хэ отчасти были попыткой восстановить свою репутацию и
переложить вину на Мао. Это, как и то, что он пришел туда, когда сам
был близок к смерти, что не преминул сообщить собравшимся, осла-
било гнев против него и направило его на Мао.
Мао, привыкшему перекладывать ответственность на других, не
понравилось, что его обвиняют, и он нанес Чжоу ответный удар — как
только у него восстановилось зрение. 23 июля 1975 года Мао удалили
катаракту с левого глаза. Для сопровождения семиминутной опера-
ции он выбрал радостную музыку, чтобы себя ободрить. Он пришел в
восторг от того, как легко прошла операция, и попросил хирурга опе-
рировать ему правый глаз в следующем году. А тем временем он согла-
сился, чтобы ему изготовили специальные очки. Ему изготовили две
пары: одну только с левой дужкой, а вторую — только с правой, кото-
рую сиделка меняла, когда Мао поворачивался в постели, так чтобы
он не лежал на дужке.
Возвращение зрения придало Мао новую уверенность. Уже через
две недели он начал новую кампанию против Чжоу. Мао объявил, что
в одном из самых знаменитых китайских романов «Речные заводи» на
самом деле речь идет о «капитулянтах», которые заслуживают осужде-
ния. «Капитулянты» были намеком на поддельное «публичное пока-
яние» 1932 года, на котором стояло имя Чжоу. Чжоу настолько встре-
вожился, что Мао сможет очернить его имя, особенно после смерти,
что в самый последний момент перед серьезной операцией по поводу
рака, когда ему уже дали первые лекарства и готовились отвезти в опе-
рационную, настоял на том, чтобы целый час посвятить самозащите
по поводу этого публичного покаяния. Он лег на ожидавшую его ка-
талку только после того, как дрожащей рукой подписал этот документ
и передал его жене. При следующей встрече с Мао Дэн выразил про-
тест против этой кампании, и Мао снова пришлось отступить. Он по-
пытался обвинить во всем свою жену, используя типичные для него
обороты: «Дерьмо! — сказал он о ней. — Опять разлаялась не по делу!»
Кампания заглохла.
Все это время Дэн пытался избавиться от методов «культурной
революции» и повысить уровень жизни. В этот двадцать пятый год
правления Мао большая часть населения жила в ужасной бедности
и страданиях. В городских районах, которые были привилегирован-
ными, по-прежнему осуществлялось крайне строгое распределение
пищи, одежды и практически всех товаров первой необходимости.
Три поколения семьи часто ютились в одной тесной комнате, по-
скольку городское население при Мао увеличилось на 100 милли-
онов человек, но жилья строилось очень мало, а ремонт практически
не проводился. Приоритеты Мао — и качество жизни — можно оце-
652
нить по тому факту, что все вложения в содержание городов (вклю-
чая водоснабжение, электричество, транспорт, канализацию и т. п.)
за одиннадцать лет (1965—1975) составляли 4 процента от вложений
в военную промышленность. Здравоохранение и образование полу-
чали гораздо меньше половины и без того жалкого финансирования,
которое они имели в начале правления Мао. В сельской местности
большинство по-прежнему жило на грани голода. Кое-где у взрос-
лых женщин не было одежды, так что им приходилось ходить совер-
шенно голыми. В старой столице Мао, городе Яньане, люди жили
беднее, чем в момент прихода к власти коммунистов четырьмя де-
сятками лет раньше. Город кишел голодными попрошайками, кото-
рых вязали и заталкивали в тюрьмы, когда иностранцы приезжали
полюбоваться на старую базу Мао, а потом этих несчастных высы-
лали обратно в их деревни.
Нет сомнений в том, что Мао знал, насколько плохо обстоят дела.
Он держался в курсе событий, читая (или заставляя читать ему вслух)
ежедневные отчеты сети каналов обратной связи, которые были им
созданы. В сентябре 1975 года он сказал Ле Зуану, главе Компартии
Вьетнама, который только что прошел через тридцать лет беспрерыв-
ной войны, включая разрушительные бомбардировки США: «Теперь
беднейшая нация мира — не вы, а мы». И, несмотря на то что Дэн пы-
тался поднять уровень жизни, Мао все же натравливал на него сред-
ства массовой информации, которые прибегали к нелепым лозунгам
вроде: «Сорняки социализма лучше посевов капитализма».
Дэн также пытался отменить практически полный запрет на ли-
тературу, искусство и развлечения, который держался почти десять
лет. Прежде всего он попытался выпустить несколько игровых филь-
мов, чтобы население получило хоть какое-то развлечение. Хотя эти
фильмы оставались строго в рамках социалистического реализма,
госпожа Мао, действуя от имени супруга, попыталась добиться их
запрещения, обвинив режиссеров в «преступлениях» — таких, как
использование красивых актрис.
У самого Мао развлечений было множество. Одно из них заключа-
лось в том, чтобы смотреть его любимые пекинские оперы в домаш-
нем уюте. Для этого оперных звезд вывезли из лагерей, и в пустой пе-
кинской телестудии их снимали телегруппы, которые тоже были
возвращены из ссылки. Проведя долгие годы в провинции, они поте-
ряли форму, и поэтому сначала их держали в изоляции в течение мно-
гих месяцев, приказав восстановить утраченные навыки и не задавать
вопросов. Поскольку никто не желал объяснить им, почему им пред-
стояло сыграть эти все еще запрещенные и потому крайне опасные
роли — «ядовитые сорняки», большинство провело эти месяцы в со-
стоянии большой тревоги. Затем эти фильмы транслировались для
Мао из телевизионного фургона, припаркованного рядом с его до-
653
мом. А еще он смотрел кинофильмы докоммунистического периода,
из Гонконга и с Запада.
Однако Мао отказался позволить населению отведать хоть каплю
того, чем наслаждался сам. Дэн часто ссорился с женой Мао, иногда
даже крича на нее и стуча кулаком по столу. Такое обращение она не
привыкла терпеть ни от кого, кроме своего мужа. Дэн также осуждал
действия Цзян Цин в присутствии Мао и подталкивал других, напри-
мер кинорежиссеров, писать Мао письма с жалобами на нее. Мао хо-
тел положить конец инициативам Дэна, заставив его написать
обещание придерживаться методов «культурной революции». В нояб-
ре 1975 года он потребовал, чтобы Дэн подготовил партийную резо-
люцию, которая сделала бы «культурную революцию» незыблемой.
Дэн не только отказался — он сделал это очень решительно и в при-
сутствии примерно 130 высокопоставленных работников, тем самым
откровенно бросив Мао вызов. Мао пришлось отказаться от проведе-
ния такой резолюции. Для него это стало последней каплей. Он принял
решение удалить Дэна.
Чжоу и Е уговаривали Дэна не слишком конфликтовать с Мао —
притворно соглашаться и ждать его смерти. Но Дэн не желал ждать.
Он решил, что сможет заставить Мао проглотить все его действия при
условии, что они не повредят лично Мао.
Мао быстро угасал. Мышечный паралич распространился на жиз-
ненно важные органы, включая горло, серьезно затронув его способ-
ность есть. Однако в рассыпающейся оболочке сохранялась феноме-
нальная решимость не сдаваться.
Благоприятный момент для Мао наступил 8 января 1976 года, ког-
да главный союзник Дэна Чжоу Эньлай умер в возрасте семидесяти
восьми лет. Мао немедленно начал действовать. Он уволил Дэна, по-
садил его под домашний арест и публично выдвинул против него об-
винения. Одновременно он отстранил маршала Е, третьего ключевого
члена союза, утверждая, что Е болен. На место Чжоу Мао назначил
своего прежде неизвестного последователя из среднего звена Хуа Го-
фэна. Столь же неизвестный низко стоящий генерал по имени Чэнь
Силянь был поставлен во главе армии. Мао выбрал эти относительно
нейтральные персоны, а не членов «Банды четырех», чтобы свести к
минимуму отрицательную реакцию в партии и армии, где большин-
ство терпеть не могли «Банду».
Однако смерть Чжоу вызвала к жизни нечто, прежде не существо-
вавшее в маоистском Китае: общественное мнение. В предыдущие
годы, при Дэне, сведения о том, кто за что выступает наверху, впер-
вые стали поступать через реабилитированных коммунистических
служащих и их детей — и разошлись по всей стране. У обществен-
654
ности создалось впечатление, будто Чжоу подвергался преследова-
ниям (и при этом ничего не говорилось о его неблаговидной роли в
«культурной революции»). Известие о смерти Чжоу вызвало беспре-
цедентный взрыв народного горя — особенно потому, что средства
массовой информации его приуменьшали. В день, когда его тело
везли из больницы в крематорий, свыше миллиона людей выстрои-
лись на улицах Пекина. Впервые за время правления Мао такое ко-
личество людей собралось без того, чтобы их организовывали. Чрез-
вычайно осмотрительная секретарь-сиделка Мао посоветовала ему
пойти на похороны Чжоу — но Мао эту мысль отверг. Отсутствие
Мао люди сочли оскорблением Чжоу, а когда спустя несколько дней
в резиденции Мао Чжуннаньхае в честь китайского Нового года
были запущены фейерверки, стали шептаться, что он празднует
смерть Чжоу.
Народные протесты прошли по всему Китаю: брешь, пробитую
смертью Чжоу, использовали для выражения отвращения к полити-
ке Мао. В начале апреля вулкан народного гнева начал извергаться
во время праздника поминания усопших и уборки могил, когда ки-
тайцы по традиции вспоминают своих мертвых. Толпы добровольно
собрались на площади Тяньаньмынь, чтобы почтить Чжоу венками
и стихами и осудить «культурную революцию». Что еще удивитель-
нее, в центре столицы толпы разбили милицейские машины, пере-
дававшие приказ очистить площадь, и подожгли штаб милиции,
собранной «Бандой четырех» и попытавшейся силой разогнать де-
монстрантов. Этот вызов правлению Мао был сделан в непосред-
ственной близости от его дома.
Режим подавил протесты с большим кровопролитием. Госпожа
Мао приветствовала это как победу, а сам Мао написал: «Отличный
способ поднять дух. Хорошо. Хорошо. Хорошо». Репрессии прошли
по всей стране, но Мао уже не удавалось нагнать такой ужас, как
прежде.
Хотя Дэн не имел никакого отношения к организации демонстра-
ций, простой прием продемонстрировал его популярность: всевоз-
можные бутылочки, подвешенные к соснам вокруг площади Тяньань-
мынь. Имя Дэна, Сяопин, произносится так же, как «бутылочки».
Этот знак заставил Мао почувствовать очень сильную угрозу. Еще
не бывало такого, чтобы общественность объединялась с противника-
ми партии. Мао распорядился, чтобы Дэна вместо домашнего ареста
перевели в камеру предварительного заключения в другой части Пе-
кина.
Но вместо того чтобы наказать Дэна с той же жестокостью, какую
он выказывал по отношению к другим врагам, Мао оставил его не-
вредимым. Это было сделано не потому, что он симпатизировал Дэну.
Он просто опасался создать такую ситуацию, при которой многочис-
655
ленные сторонники Дэна в армии сочтут, что им необходимо дейст-
вовать. Хотя Мао отстранил союзника Дэна маршала Е, последний
продолжал сохранять практически полный контроль над военными.
Находясь дома в элитном военном поселке в Сишане, он принимал у
себя вереницу генералов и старших офицеров и решительно заявлял
им, что нисколько не болен, что бы ни говорил Мао. В кругу друзей Е
больше не называл Мао «председателем», что было принятой уважи-
тельной формой, а «на-мо-вэнь», китайской транслитерацией англий-
ского «number one» (номер один), что было непочтительно. Высокие
чины почти открыто обсуждали, что следует делать. Один из них, по
прозвищу Бородатый генерал, убеждал Е действовать немедленно и
«просто схватить» «Банду четырех». Не высказываясь вслух из опа-
сения жучков, Е поднял большой палец, дернул им пару раз, а потом
повернул его вниз, имея в виду: «Подождем, пока Мао умрет». Тог-
да Бородатый генерал обменялся парой слов с главой личной охра-
ны Мао, Ван Дунсином, его бывшим подчиненным, сказав, что Дэна
надо тщательно охранять.
Мао знал о том, что происходит в Сишане, но его новые люди сре-
ди военных не были в состоянии справиться с ветеранами, а он сам был
слишком болен, чтобы что-то предпринять. Ему пришлось это просто
проглотить. Именно в этом состоянии беспомощной досады в начале
июня 1976 года он перенес обширный инфаркт, который подвел его к
гибельной черте.
Политбюро и лечащим врачам Мао все сказали. Еще один человек
был сразу же оповещен о случившемся сочувствующим врачом — это
была жена Дэна, находившаяся в 301-й больнице, специальной боль-
нице для главных руководителей, даже опальных. То, что подобные
глубоко секретные сведения могут просачиваться к его противникам,
было признаком того, что власть Мао ослабла. Как только об этом
стало известно самому Дэну, он 10 июня написал Мао, попросив раз-
решения вернуться домой — но практически потребовав освобож-
дения.
Мао вынужден был сказать «да», что он и сделал после того, как
его состояние стабилизировалось в конце месяца. Однако освобож-
дение Дэна задержалось еще на несколько дней из-за одного собы-
тия, заставившего Мао почувствовать себя неуверенно. 6 июля мар-
шал Чжу Дэ, старейший военный руководитель, пользовавшийся
немалым уважением, умер в возрасте девяноста лет. Мао испугался,
как бы смерть Чжу не затронула массы так же, как это было после
смерти Чжоу в начале года, и что Дэн будет в это вовлечен. В конце
1920-х годов Чжу был одним из самых первых противников Мао.
Мао заставил его помучиться в «культурной революции», но не стал
656
подвергать чистке. Спустя какое-то время, поскольку после смерти
Чжу волнений не последовало, 19 июля Дэну было разрешено вер-
нуться домой. Его провезли по пустынным улицам глубокой ночью.
Заключение Дэна продолжалось всего три месяца. Хотя он оста-
вался под домашним арестом, он был в кругу семьи. Мао не удалось
его уничтожить, и Дэн был вполне готов к новой схватке.
Глава 58
ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
(1974—1976 гг.; возраст 80—82 года)
Ненависть, бессилие и жалость к себе были главными чувствами
последних дней Мао. Мао выразил эти чувства, долго главенствовав-
шие в его характере, необычными способами. Он очень любил сти-
хотворение VI века под названием «Увядшие деревья», которое яв-
лялось печальной элегией о роще прекрасных деревьев, которая в
конце концов стала засохшей и безжизненной. Поэт Юй Синь при-
писывал несчастье деревьев тому, что они были выкопаны и переса-
жены, что перекликалось с его собственной жизнью изгнанника. Но
29 мая 1975 года Мао сказал исследователям, которые готовили ан-
нотации стихотворений специально для него, что судьба деревьев
«не имела никакого отношения к тому, что их пересадили». Он
утверждал, что она стала «результатом того, что деревья истязал су-
ровый и злобный ветер и рубили человеческие руки». Мао рассмат-
ривал себя как человека, которого (по словам его жены) «запугива-
ют» Дэн Сяопин и его союзники. Незадолго до этого они принудили
Мао к беспрецедентной уступке, заставив прекратить развязанную
против них кампанию в средствах массовой информации и при-
знать, что он сделал ошибку.
В июле 1976 года Мао был вынужден выпустить Дэна из-под арес-
та, что вызвало его ярость. Тогда Мао приказал дважды прочесть ему.
вслух «Увядшие деревья». Затем он начал декламировать стихотворе-
ние сам, очень медленно, своим придушенным голосом, полным го-
речи. После этого он больше уже никогда не желал слушать и сам не
читал наизусть стихотворений.
Дэн был одним из множества старых партийных противников,
Которых Мао принялся мысленно бичевать в свои последние годы.
Еще одним таким человеком был Чжоу Эньлай. В июне 1974 года
Чжоу наконец сделали операцию по поводу рака, которую Мао зап-
рещал в течение двух лет. Мао в конце концов дал согласие, потому
что его собственное ухудшившееся физическое состояние заставило
его чувствовать себя неуверенно. Пока Чжоу находился в больнице,
657
Мао отрыл старые обвинительные речи, написанные им против
Чжоу и других оппонентов еще в 1941 году. Они были полны оскорб-
лений, и Мао счел неразумным их публиковать. Теперь, спустя три-
дцать три года, он проводил много времени за их чтением, мыслен-
но осыпая Чжоу ругательствами.
Их перечитывание давало Мао возможность излить свою нена-
висть к еще одному врагу, Лю Шаоци, который умер пятью годами
ранее от рук Мао, — но Мао до сих пор не осмеливался публично
объявить о его смерти. Когда Мао писал эти статьи, Лю был его со-
юзником, и в них он хвалил Лю. Теперь он старательно вычеркнул
все упоминания о Лю.
Был еще один человек, которого Мао мысленно избивал, — это
был его главный соперник на тот момент, когда статьи писались: Ван
Мин, который умер в изгнании в СССР 27 марта 1974 года, за два ме-
сяца до того, как Мао перечитал свои старые тирады. Мао пытался
убить Ван Мина, отравив его в 1940-х годах, но тогда вынужден был
позволить ему найти убежище в СССР, где Ван оставался в виде некой
мины замедленного действия. Хрущев и сын Ван Мина подтвердили,
что Мао пытался отравить Ван Мина в СССР. Эта попытка оказалась
неудачной, но только потому, что бдительный изгнанник проверил
пищу на своей собаке Теке, и она погибла. В Москве Ван Мин писал
антимаоистские материалы, которые транслировались на Китай, а во
время «культурной революции» он начал планировать возвращение в
Китай, чтобы создать базу в Синьцзяне, близ границы с СССР, а по-
том попытаться устроить переворот против Мао (это предложение в
Кремле отвергли).
Смерть Ван Мина была долгой и наступила после десятилетий бо-
лезни — наследия попыток Мао его убить. В последние годы он был
прикован к постели, и у него уходило три часа на то, чтобы проглотить
достаточно крошечных глоточков пищи, чтобы это можно было счи-
тать трапезой. Но его болезненная смерть не смягчила обид Мао, так
же как столь же мучительные кончины Лю и Чжоу не принесли Мао
облегчения. За месяц до собственной смерти Мао потребовал, чтобы
ему снова зачитали его давние тирады, и ненадолго порадовался воз-
можности еще раз разнести в клочья всех этих врагов.
К концу жизни Мао большинство его ближайших сподвижников
были мертвы — многие из-за него. Однако их смерть почему-то не
приносила ему удовлетворения. Гибель Лю и Пэн Дэхуая, главных
жертв «культурной революции», ему пришлось скрывать, опасаясь
общественного сочувствия. Смерть Чжоу стала известна обществу —
и в результате пошатнула власть Мао. Ван Мин умер в СССР, вне его
досягаемости. Чжу Дэ подвергнуть чистке не удалось. Линь Бяо,
главный помощник Мао в проведении «большой чистки», сумел бе-
жать из страны до того, как разбился самолет, который перевез его
658
через границу, — и, более того, Линь оставил наследство, которое
пугало Мао: заговор с целью его убийства. Дэн был жив, и не про-
сто жив: Мао пришлось сдаться и разрешить ему жить в покое, в его
собственном доме. На смертном одре Мао так и не смог утолить
свою жажду мщения.
Мао снедало недовольство. За десять лет он не сумел сделать Ки-
тай сверхдержавой, несмотря на все усилия. У него была атомная бом-
ба, но он не мог на это ставить, в немалой степени потому, что имев-
шиеся системы доставки вряд ли смогли бы забросить ее за границу
Китая. Промышленная база страны пришла в упадок и производила
горы некачественной продукции, включая эскадрильи самолетов, не-
способных летать, — и это при том, что авиастроение стояло на пер-
вом месте с начала его правления и корейская война велась отчасти
для того, чтобы его заполучить. Военный флот был немногим лучше.
Последние слова Мао, обращенные к главнокомандующему флотом в
1975 году, за год до его смерти, были: «Наш флот всего лишь такой!»
При этом он выставил мизинец и выглядел глубоко расстроенным.
В октябре 1975 года Мао печально заметил Киссинджеру, что не вхо-
дит в высшую лигу: «В мире всего две сверхдержавы... Мы отсталые».
Пересчитывая по пальцам, он сказал: «Мы идем последними. Амери-
ка, Советский Союз, Европа, Япония, Китай. Смотрите!» Когда спу-
стя несколько недель в Китай приехал президент США Форд, Мао
сказал ему: «Мы можем только стрелять... пустыми пушками... и про-
клинать».
В 1974 году Мао предпринял последнюю отчаянную попытку пред-
ставить себя мировым лидером, стараясь воспользоваться тем, для
чего не требовалось военных успехов. Единственным, в чем он мог
претендовать на свое мировое первенство, была бедность. Он объявил
о новом способе определять «три мира», утверждая, что третий мир —
это страны, которые бедны, исключая Россию. Он прозрачно намекал
на то, что его следует рассматривать как лидера третьего мира. Но хотя
его в самых общих чертах и считали лидером третьего мира, никто ему
не подчинялся — и он не обеспечивал никакого ощутимого руковод-
ства. И потом, как выразился один реалистичный американский дип-
ломат, «разве это что-то изменило бы»?
Даже его собственные креатуры отказывались признавать его авто-
ритет. Мао сыграл важнейшую роль в установлении режима красных
кхмеров в Камбодже в 1975 году. Пол Пот, его лидер, при котором в
считаные годы погибло до четверти населения Камбоджи, был заду-
шевным другом Мао. Сразу после того, как Пол Пот пришел к влас-
ти, Мао при личной встрече поздравил его с его государством-конц-
лагерем: «Вы добились славной победы. Один удар — и классов нет».
659
Мао имел в виду, что все стали рабами. И Мао отправил принца Сиа-
нука, который жил в Китае в роскошном изгнании, обратно в Кам-
боджу, где принца посадили под домашний арест и где Пол Пот экс-
плуатировал его имя. Но хотя Мао был спонсором и наставником Пол
Пота, благодарности он не дождался. Коллега Пол Пота по имени Кео
Меас, отозвавшийся о Мао восторженно, был замучен до смерти. В
досье умершего были слова: «Этот презренный Мао, умерший такой
ужасной смертью, какую заслужил, ничего не стоил. Тебе не следова-
ло бы считать, старый ты ублюдок, что на партию Камбоджи повлиял
Мао».
На мировой арене Мао приходилось цепляться за туманный оре-
ол. Когда дочь Никсона Джули появилась со значком Мао, «он по-
детски обрадовался и порывисто схватил меня за руку», — написала
она. Чтобы не уронить лицо, он продолжал «принимать» зарубежных
государственных деятелей даже за три месяца до своей смерти. Од-
нако во время этих аудиенций он часто портил о себе впечатление.
Лидеры Таиланда обнаружили его «храпящим», когда вошли в поме-
щение. Премьер Сингапура Ли Куань Ю, предпоследний иностран-
ный гость Мао, описал, как почти потерявший дар речи Мао хрипел,
запрокинув голову на спинку кресла. Действительно, как можно ви-
деть по последним фотографиям Мао, он совершенно не походил на
мирового лидера. Пускающий слюни, с восковым лицом и отвисшей
челюстью, он был воплощением старческого маразма и болезни.
Когда по фотографиям с премьер-министром Пакистана Бхутто,
сделанным в конце мая 1976 года, Мао понял, насколько плохо он
выглядит, он вообще прекратил встречаться с иностранцами.
Чувствуя себя глубоко растерянным из-за провала своих мировых
амбиций, Мао не задумывался о тех чудовищных человеческих и ма-
териальных потерях, которые принесли его народу его разрушитель-
ные усилия. Свыше 70 миллионов людей погибли — в мирное время —
в результате его неверного руководства, однако Мао жалел только
себя. Он начинал плакать, когда говорил о чем-то, что мог связать со
своей прошлой славой и текущими неудачами, — даже когда смотрел
пропагандистские фильмы собственного режима. Персонал Мао час-
то видел, как по его лицу текут слезы — «ручьем», как писал один из
них. Жалость к самому себе, которая всегда была ему свойственна,
стала в последние дни жизни основным чувством совершенно безжа-
лостного Мао.
Мао очень полюбил некоторые классические стихотворения, пе-
редававшие настроение великих людей, которых постигла неудача,
свергнутых королей и героев, чьи блестящие надежды не оправда-
лись. Он сопереживал неудачливым героям и королям.
660
Этот умственный настрой заставил его испытывать чувство необы-
чайного братства со всеми, кого он считал «свергнутыми королями»
во всем мире. Первым в этом списке был бывший президент США
Ричард Никсон, который был вынужден оставить свой пост в августе
1974 года из-за Уотергейта. Мао снова и снова старался выразить свою
привязанность к Никсону. Спустя много недель после изгнания Ник-
сона из Белого дома Мао попросил филиппинку Имельду Маркос пе-
редать Никсону его наилучшие пожелания и приглашение снова
посетить Китай. Дочери Никсона Джули и ее мужу Дэвиду Эйзенхау-
эру в декабре следующего года устроили необычайно теплый прием.
Мао сказал Джули: «Немедленно напишите отцу, скажите ему, что я
по нему скучаю». Когда Джули вернулась в Америку, дипломатиче-
ский представитель Пекина сказал ему, что Мао «считает вас членом
своей семьи». Такое заявление было совершенно беспрецедентным.
Когда в феврале 1976 года опозоренный Никсон приехал в Китай,
Мао прислал за ним в Лос-Анджелес «Боинг-707» с начальником про-
токольного отдела министерства иностранных дел, что было еще
одним беспрецедентным жестом. То, что существовал риск ареста
самолета в качестве возмещения материальных ценностей США, экс-
проприированных в Китае, Мао не волновало. Когда Мао снова уви-
делся с Никсоном, они чокнулись чайными чашками, а когда Никсон
прощался, Мао проковылял к двери и стоял там, никем не поддержи-
ваемый, с грустным видом провожая своего гостя. Мао пригласил его
в Китай практически для личного прощания. Он сам выбрал вечерние
развлечения для бывшего президента США, в том числе пение своих
любимых классических стихотворений, положенных на музыку, что
создавало настроение трагического конца двоих великих людей. Эта
программа ничего не говорила Никсону, который не скрывал, что
устал и скучает. Но Мао выражал свои собственные чувства самому
себе, хотя и не присутствовал на концерте.
Еще одним и даже более странным объектом сентиментальной со-
лидарности Мао оказался Чан Кайши, человек, которого он сам сверг.
Более того, он погубил миллионы китайцев для того, чтобы тот оста-
вался свергнутым. Чан умер на Тайване 5 апреля 1975 года в возрасте
восьмидесяти девяти лет, оставив завещание, требовавшее, чтобы его
гроб не хоронили на острове, а держали в святилище в ожидании воз-
вращения на материк после падения коммунизма. В момент похорон
Чана Мао втайне горевал о генералиссимусе в течение целого дня.
В тот день Мао не ел и не говорил. Весь день он заставлял прокру-
чивать восьмиминутную запись траурной музыки, чтобы создать по-
хоронное настроение, а сам отбивал такт по кровати, сохраняя серь-
езное выражение лица. Музыку для Мао специально подобрали к
стихотворению XII века, в нем поэт прощался с другом, имевшим по-
разительное сходство с Чаном: это был патриотичный высокопостав-
661
ленный мандарин, карьера которого закончилась трагично и бесплод-
но и который был сослан в отдаленный район Китая. Поэт говорил
своему другу:
Мыс тобой люди истории,
А не мелкие людишки, болтающие о мелочах!
Именно так Мао относился к Чану.
Спустя несколько дней Мао изменил последние строки стихотво-
рения, которое теперь стало звучать так:
Иди же, мой благородный друг,
Не оглядывайся.
Это изменение превратило стихотворение в явно хвалебное. Мао
составлял свое послание товарищу по несчастью, другому повержен-
ному гиганту. Его положили на музыку — и оно было в числе стихо-
творений, пропетых Никсону, когда Мао привез бывшего президента
США, чтобы лично с ним попрощаться.
Приватно Мао выражал необычайное сочувствие и по отношению
к другим бывшим правителям. Когда император Эфиопии Хайле Се-
лассие, которого Мао видел всего один раз и очень недолго, умер в
тюрьме в 1975 году, после того как его свергли в результате военного
переворота, Мао погрузился в меланхолию. «У императора все шло
хорошо, — несколько раз повторил Мао. — Почему он дошел до это-
го? Почему все должно было так закончиться?»
Это сочувствие сверженным правителям было ново и стало про-
должением давней боязни Мао: он боялся, что его самого сбросят. На
этом последнем этапе своей жизни он больше, чем когда-либо, был
одержим страхом переворота. Именно для того, чтобы избежать такой
опасности, он дал понять в 1975 году Дэн Сяопину и его союзникам,
что они могут раздавить госпожу Мао и ее «Банду» после его смерти.
Отчасти по этой же причине — из страха переворота — Мао не на-
значал преемника. Он так и не удостоил этим именованием последне-
го главу своей клики, Хуа Гофэна, как прежде не называл своим преем-
ником Линь Бяо. Он боялся, что официально признанный наследник
может поспешить вступить в наследство и попытается ускорить собы-
тия. И потому, хотя Хуа демонстрировал полную преданность (когда
Мао начали вводить пищу через нос, Хуа взял на себя роль подопытно-
го кролика и сначала проверил трубку на себе) и Мао явно доверял Хуа
настолько, чтобы поручить ему все дела, он отказался подтвердить то,
что после его смерти власть перейдет к Хуа.
Мао нисколько не интересовало то, что будет после его смерти.
На самом деле он мало верил в устойчивость своих «достижений».
662
Он единственный раз сказал несколько слов о будущем своему бли-
жайшему окружению. Понимая, что умирает, он сказал им, что бу-
дут «потрясения», более того — «кровавые дожди и ветер с запахом
крови». И потом Мао добавил: «Что будет с вами, одному Небу из-
вестно».
И Мао не оставил завещания, хотя ожидал смерти не меньше года
и имел более чем достаточно времени для того, чтобы его составить.
Последние несколько недель жизни Мао прошли в непримеча-
тельном здании, которое было построено специально для него в
Чжуннаньхае в соответствии со всеми требованиями безопасности и
с расчетом на то, чтобы выдержать землетрясение. Характерно, что
у него было только кодовое обозначение — 202. Его перенесли туда
в конце июля 1976 года, после того как Пекин пережил сильное зем-
летрясение, составившее 7,8 балла по шкале Рихтера, во время ко-
торого был полностью разрушен Таншань, промышленный город в
160 километрах к востоку от Пекина, где погибло между 240 тысяча-
ми (официальная цифра) и 600 тысячами (неофициальные оценки)
человек. В Пекине и многих других городах десяткам миллионов лю-
дей пришлось ночевать под открытым небом. В обычном стиле Мао
режим отказался от иностранной помощи, которая значительно
уменьшила бы количество жертв. В средствах массовой информации
была начата кампания, призывавшая спасателей «осуждать Дэна на
развалинах».
Мао по-прежнему отдавал приказы. Когда Цзян Цин 2 сентября
захотелось уехать из Пекина, она пришла просить у супруга разреше-
ния. Он был недоволен тем, что его побеспокоили, и сначала отказал,
но, когда она проявила настойчивость, дал свое согласие. Спустя три
дня Мао внезапно потерял сознание, и ее вызвала назад новая коман-
да, возглавляемая Хуа. В предыдущие недели они по очереди дежури-
ли у постели Мао, и после возвращения госпожа Мао к ним присо-
единилась, но стояла позади кровати, потому что прежде он выказы-
вал раздражение, когда просыпался и видел ее. Никто из детей Мао
при этом не присутствовал.
8 сентября 1976 года у Мао из горла вырвался невнятный хрип.
Его парикмахер и слуга, состоявший при нем семнадцать лет, вло-
жил в его дрожащую руку карандаш, и Мао старательно провел три
неровные черты, а потом с трудом трижды прикоснулся к деревян-
ному краю кровати. Парикмахер решил, что Мао захотел узнать, что
происходит с премьер-министром Японии Такео Мики (чье имя по-
китайски означает «Три дерева»). Мао никогда не встречался с Мики
и не проявлял к нему особого интереса до того момента, когда Мики
стала угрожать опасность переворота в его собственной партии.
663
Одна из бывших подруг, а теперь сиделок Мао, Мэн, подняла свод-
ку новостей, и Мао несколько минут их читал. Это сообщение об еще
одном лидере, отправленном в нокдаун, стало последним, что он про-
читал.
Вскоре после этого Мэн услышала, как Мао сказал: «Мне очень
плохо. Позовите врачей». Это были последние произнесенные им
слова. Вскоре после этого он потерял сознание. Через десять минут
после полуночи, 9 сентября 1976 года, Мао Цзэдун умер. Его ум ос-
тавался ясным до самого конца, и в нем жила одна только мысль —
о себе и собственной власти.
ЭПИЛОГ
Сегодня портрет Мао и его тело по-прежнему царят над площа-
дью Тяньаньмынь в сердце столицы Китая. Современный коммуни-
стический режим провозглашает себя наследником Мао и яростно
сохраняет миф, его увековечивший.
БЛАГОДАРНОСТИ
Наши благодарности в первую очередь адресованы нескольким
сотням опрошенных, которые дали нам важнейшие фактические све-
дения и помогли передать колорит, благодаря которому Мао стал жи-
вым. Никто из них не ответствен за те взгляды, которые выражены в
данной книге.
Следующие люди любезно прислали нам материалы, ответили на
запросы, дали рекомендации или предоставили иную ценную помощь.
Всем им мы глубоко благодарны. Мы сожалеем, что не в состоянии бо-
лее четко определить вклад каждого из них. Мы приносим извинения
за какие-либо упущения (включаятитулы и звания), которые рады бу-
дем исправить в следующих изданиях. Нам очень грустно из-за того,
что нельзя назвать лиц, проживающих в континентальном Китае, и мы
надеемся, что когда-нибудь это положение изменится.
Эрик Ааронс, Альдо Агости, Азиза Аллард, Кирилл Андерсон,
Эухенио Ангуиано, Оскар Армстронг, Кадзуко Асо, проф. Иво Банач,
Лучиано Барка, мистер и миссис К.Д. Баркман, Антони Бивор, проф.
Грегор Бентон, проф. Бартон Бернстайн, проф. Чарлз Беттельхайм,
Прафул Бидвай, проф. Герберт П. Бикс, Деннис Бладворт, Ненне Бо-
Делл, графиня Реси Бонакосса, Доминик и Кристиан Бурчуа, Мари-
на Бродская, д-р Александр Бух, Боряна Бужашка, лорд Питер Кар-
рингтон, проф. Кароль Картер, о. Джон Карвен, о. Сантьяго Сепеда,
проф. Чжан Юйфа, проф. Чэнь Цзянь, проф. Чжэнь Бэнжэнь, проф.
Цзян Юнцзин, Цзинь Сяои, Чжоу Вэйпэн, Томас Б. Кокран, Алекс
Колас, Уильям Колби, Лес Колман, проф. Ричард Крамптон, Бернард
Р- Кристал, Цуй Гуанчжун, Дэвид Катлер, проф. Александр Даллин,
Джон Пейтон Дэвис, о. Томас Давитт, Вольфганг Декере, проф. Лев
Дслюсин, Джонатан Демме, Веселии Димитров, проф. Джон Дауер,
Харальд и Элке Эйнсманн, Карлос Эльбирт, Роберт Элегант, Ганс
Магнус Энценбергер, проф. Грант Эванс, Эдмунд Фосетт, проф. Ро-
Данд Фельбер, проф. Стефан Фейхтванг, Лео Фигуерес, Фоу Цзон,
665
Гвидо Францинетти, проф. Эдвард Фридман, Хироаки Фудзии, Тэ-
цудзо Фува, Гао Аньхуа, Патрик Джилке, Джон Титтинге, Альдо Джу-
стоцци, Александр Григорьев, Том Грюнфельд, А. Гуинди, Эдвард
Гурвич, Юрген Хааке, лорд Хэлшем, Дэвид Холлидей, Эрик Хансон,
Гарри Хардинг, Джон Хейнс, Дитер Хайнциг, сэр Николас Хендер-
сон, Джим Хершберг, о. Джероом Хейндрикс, Стефан Хермлин, Эн-
дрю Хиггинс, лорд Джеффри Хау, лорд Дэвид Хауэлл, Джейсон Ху,
Петер Губер, Кристофер и Джулия Хамм, Джин Хун, ген. и миссис
И Фуэнь, лорд Питер Индж, Цзи Вэй, Нельсон Джобим, Монти
Джонстоун, Жон Фанлин, проф. Гарольд Кан, проф. Томас Кампен,
Хидэаки и Тосикадзу Касэ, Маниша Каул, проф. Паулин Китинг, Эд
Кин, Майкл Кион, Владимир Ханженков, д-р Сергей Хрущев, Бен
Кирнан, Такуи Кимура, ген. Юрий Кобаладзе, Ханако Кояма, Инна
Крымова, Ришат Кудашев, д-р Питер М. Куфус, Борис Т. Кулик, Го
Гуаньин, Кисё Курокава, Андрей Ланков, Юджин К. Лаусон, Бойка
Лидер, д-р Андрей Ледовский, д-р Мильтон Лайтенберг, Роб Лемкин,
Дэвид Лие, Хельмут и Марианна Либерман, Жорж Лиебер, Мария Со-
фия Лилли, Лю Шаотан, Гарри Ланделл, Лоренц Люти, Питер Лайон,
о. Патрик Макклоски, сэр Колин Макколл, проф. Гаван Маккор-
мак, проф. Рут Маквей, Укэру Магосаки, Джон Махер, Шон Мэллоу,
проф. Джорджио Мантичи, Анто Марден, Аглика Маркова, Барри
Мартин, о. Мишель Массон, Джеймс Мэйалл, Сонни Мета, Вернер
Майснер, Джордж Мелли, Айлин Моффетт, Саймон Сибаг Монтефи-
оре, Кимитоси Морихара, Кадзуко Накадзима, Кутим Нако, премьер
Фатос Нано, д-р Виталий Наумкин, Ричард Нидэм, Ричард Ной-
штадт, Нго Мань Лан, Нго Ти Минь-Хонг, Нгуен Ко Так, Масаки
Орита, проф. Александр Панцов, Габриэль Партош, о. Джеймс Пер-
луцци, Леонид Полевой, Дэвид Поллард, Брайан Поллитт, Джон
У. (Билл) Пауэлл, лорд Чарлз Пауэлл, о. П. Пайк, Сергей Радченко,
лорд Гордон и леди Ричардсон, Флорентино Родао, Питер Родман,
Хелге Роннинг, проф. Роберт Росс, лорд Джакоб Ротшильд, Роза Раст,
лорд Джон Сейнсбери, Акира Сакагути, Сан Е, Бернд Шэфер, Фри и
Шаттен, проф. Михаэль Шуэнхальс, проф. Стюарт Шрам, Катрин
Зейц, Марк Сельдей, Альдо Серафини, Ростислав Сергеев, Джон Сер-
вис, Хью Сеймур, проф. Шоу Юймин, проф. Майкл Шэн, Сокол
Штилла, Замир Штилла, проф. Гарри Шукман, Ларри Шу, Васи-
лий Сидихменов, Борис Славинский, Даниэл Сазерленд, Тильман
Шпенглер, Сергей Станищев, сэр Николас Штерн, Уильям и Ядвига
Стоукс, Ричард Штольц, Джуди Стоу, Виктор Сумский, Хидэя Таида,
Такаси Иноуэ, Дэвид Тан, проф. Вильям Таубман, ЦерингТаши, ДиК
Таверн, о. П. Тавейрн, Джей Тейлор, проф. Фредерик Тейвес, Анне
Турстон, Виктория Томкинсон, граф Франческо Тончи, Тонг КраИ'
зак, Тун Тэкун, Томас Торранс, Таня Турлакова, Насир Тиабд^и,
Олег Трояновский, Ачин Ванаик, Николас Вильес, Люба Виногра
666
дова, Стефан Визинчи, Вильям Ваак, Боб Вальтер, Ван Даньчжи,
С.Дж. Виткрофт, Джей Вильямс, Пол Вингрув, У Вэйши, Джим Ян,
Проф. Юй Маочунь, ген. Ю Сонг Чол, Джо Чжан, проф. Чжан Шугу-
ан, Д-р Валентина Журавлева, Сузана Зохар.
Мы хотим особо поблагодарить Александра Бородина, Вильяма
Барра, проф. Чэнь Юнфа, проф. Фреда Холлидея, полковника Джей-
мса Джордана, Лиду Кит, Александра Мансурова, Конни Рудат, Род-
жера Сандилендза, Андрея Сидорова, Константина Шевелева, Викто-
ра Усова, Майкла Уолла, Роберта Вамплера, Лизу и Стенли Вейс,
проф. Арне Вестаду, полковника Вильяма Дж. Вильямса, Сюэ Ивэй.
Мы очень обязаны нашему редактору в «Кнопф», Дэни Франку,
который много сделал для улучшения данного текста. Его наводя-
щие на размышления вопросы позволили решить крупные истори-
ческие загадки. Глубокая благодарность также нашему редактору в
«Кейп», Дэну Франклину, младшему редактору Алекс Милнер, Сти-
ву Коксу, великолепно откорректировавшему окончательный текст,
и всем, кто работал над этой книгой; нашему агенту Гиллону Этке-
ну и его коллегам и служащим; нашей незаменимой помощнице
Александре Адамсон.
Невозможно преувеличить роль Пу Чжана, который в течение
многих лет энергично бомбардировал нас своими интересными иде-
ями и гипотезами.
СПИСОК ИНТЕРВЬЮИРУЕМЫХ
(Т — по телефону)
КИТАЙСКАЯ НАРОДНАЯ РЕСПУБЛИКА
(15 разговоров были неофициальными)
1. Семья и родственники Мао
Ли На Лю Сыци Мао Синьюй Мао Цзэлянь Хань Цзинсин Цао Цюаньфу	ДОЧЬ жена старшего сына Мао Аньина, приемная дочь внук двоюродный брат родственник зять брата Мао Цзэминя; политический секретарь Чжу Дэ
Цао Юньшань Чжан Вэньцю	внук брата Мао Цзэминя сверковь двоих сыновей Мао
2. Старые друзья и коллеги
Ван Хуэйу	свидетельница I съезда КПК; они с мужем Ли Да дружили с Мао
И Лижун Ли Шуи Ло Чжанлун Лю Ин	ближайший друг в течение 10 лет до 1927 г. друг Мао и его жены, 1920-е гг. близкий други коллега, 1915—1927 гг. подруга Мао с начала 1930-х гг.; жена Л о Фу, участница Великого похода
Сяо Кэ	подчиненный Мао с 1928 г.; участник Великого похода
Цзэн Чжи	подруга с 1928 г. в течение 40 лет; жена Тао Чжу
Чжэн Чжаолинь в Шанхае с Мао, 1924 г.; вместе на митинге
	7 августа 1927 г.; последний оставшийся в живых руководитель Шанхайского восстания, 1927 г.
668
з. Персонал (секретари, переводчики, телохранители, домашняя
прислуга, медицинские работники, подруги)
Ван Хэбинь, Гао Чжи, Ли Цзинь, Ли Юэжань, Мэн Цзиньюнь,
Се Цзинъи, Тянь Юньюй, У Ляньдэн, Фэн Яосун, Ху Сююнь,
Хэ Цинхуа, Чжан Ханьчжи, Чжан Юйфэн, Чжоу Фумин, Чэнь
Хуэйминь, Шан Лайбао, Ши Чжэ, Янь Минфу
4. Родственники соратников Мао
Ван Гуанмэй Ван Даньчжи Ван Нин Ли Инна Ли Тэтэ Ли Ша	жена Лю Шаоци сын Ван Мина жена Чжоу Сяочжоу дочь Ли Лисаня дочь Ли Фучуня и Цай Чан жена Ли Лисаня
Линь Лихэн (Додо) дочь Линь Бяо
Ло Дяньдянь	дочь Ло Жуйцина
Ло Пинхай	сын Ло Чжанлуна
Лю Сянпин	жена Се Фучжи, министр здравоохранения
Лю Шикунь	зять Е Цзяньина, известный пианист
Се Фэй	бывшая жена Лю Шаоци
Сюэ Мин	жена Хэ Луна
Ся Богэнь	мачеха Дэн Сяопина
Тань Шенюань	дочь Тань Чжэньлиня
Тао Сил ян	дочь Тао Чжу и Цзэн Чжи
Хэ Пиншен	дочь Хэ Чангуна
Цинь Цзима	дочь Бо Гу
Чжан Нин	невеста сына Линь Бяо (Тигра)
Чжан Цинлинь	зять Линь Бяо
Чжу Чжунли	жена Ван Цзясяна, друга Мао с 1930-х гг.
Чэнь Хаосу	сын Чэнь И
Шэнь Цзайван	сын Ли Цзинцюаня
5. Персонал руководства
Ван Жуцинь Ван Шэнжун Го Вэн Гуань Вэйсюнь Ду Сюсянь Кан Иминь	сиделка Линь Бяо командир личной охраны Мао секретарь Яо Вэньюаня секретарь госпожи Линь Бяо фотограф главный радиооператор; участник Великого
Дю Цзичунь Дю Юцинь Дюй Хоуминь	похода один из работников Линь Бяо временная компаньонка Ли На фотограф
669
Сюй Сяобин фотограф
У Цзичэн	командир личной охраны Мао; командовал арестом
телохранителей «Банды четырех» в 1976 г.
Хоу Бо	фотограф
Цзинь Шаньва старший офицер личной охраны Мао
Цянь Сицзе фотограф
Чжан Цзолян врач Чжоу Эньлая
Чэн Юаньгун долгое время главный телохранитель Чжоу Эньлая
Ян Цзюнь доверенный секретарь Лю Шаоци
6. Высший эшелон, главные свидетели исторических событий
Ван Ли Ван Фаньси Ван Цзуньцзи Ван Шу Вэнь Цзицзэ Гао Лян Куай Дафу Ли Жуй Ли Пу Ли Цзяньтун Ли Цюн Ли Юнь Линь Сяося Ло Фу Лу Минь	член Группы по делам культурной революции в Шанхае с Чжоу Эньлаем, 1920-е гг. жертва яньаньского террора дипломат свидетель яньаньского террора высокопоставленный дипломат выдающийся красногвардеец бывший секретарь Мао, главный либерал КПК высокопоставленный служащий, близкий к Тао Чжу автор романа, выбранного Мао для осуждения, 1962 г. жена Ян Фаня связной КПК с госпожой Сунь Ятсен сын Чжан Хао, высокопоставленный служащий старший агент в Гонконге офицер ВВС, участвовавший в заговоре Тигра, с целью убийства Мао
Ляо Гайлун Му Синь Се Хэгэн Су Фэй Ся Янь Ту Мэнь У Цзугуан Хоу Чжэн	ведущий теоретик партии член Группы по делам культурной революции агент разведки в США; муж Ван Ин жена американского врача Мао, Джорджа Хатема крупный деятель культуры главный обвинитель на процессе группы Линь Бяо ведущий драматург командир отряда жены Мао Гуйюань в Великом походе
Ху Минь Ху Пин Хуа Цзюньу Хуан Хоцин	жена Цю Хуэйцзо офицер ВВС, участвовавший в деле Линь Бяо свидетель Яньаня; ведущий карикатурист участник Великого похода, оставшийся в живых член Западной группировки
Цзинь Шуван	агент разведки с 1920—1930 гг., жертва яньаньского террора
Цзян Вэнь	главный обвинитель на процессе Цзян Цин
670
Цинь Чуань Цянь Санцян Чжао Дишен	главный редактор «Жэньминь жибао» директор Института атомной энергии высокопоставленный сотрудник агентства «Синьхуа»
Чжу Течжэн	офицер ВВС, заместитель командира отряда, расследовавшего дело Хэ Луна
Чжэн Синхэ	офицер ВВС, участвовавший в заговоре Тигра с целью убийства Мао
Чэнь Инцянь Ц1энь Жун	главный врач высокопоставленный служащий, бывший коллега Вана Гуанмэя
Шуй Цзин	жена главы провинции Цзянси, Ян Шанкуня
Юань Цзиншень партийный руководитель архитектуры
Юй Чжэньбан Ян И	секретарь Чжан Чжичжуна высокопоставленный сотрудник агентства «Синьхуа»
Ян Фань Ян Чао	начальник разведки свидетель яньаньского террора; бывший секретарь Чжоу Эньлая
7. Свидетели важных событий
Ван Дачжан	сын Ван Вэйго, участвовал в заговоре Тигра с целью убийства Мао
Вейсс Рут Вэй Цзиншен	иностранка, давно живущая в Китае красногвардеец, позже — ведущий демократический агитатор
Ли Дачжун Ли Сючжэнь	сын врача Мао Ли Чжисуя девяностотрехлетний человек, живущий у моста Даду
Ли Сяоли ЛуХун Лю Дунлинь Лю Сяоан Сима Лу Сун Юнъи (Т)	свидетель Яньаня друг и жертва Ли На сын главы провинции Цзянси Лю Цзюньсю сын Ли Шуи свидетель Яньаня свидетель насилий во время «культурной революции» в Шанхае; позже — исследователь
У Имань У Пэнцин У Хунда (Гарри) Цю Лугуан Цюй Лэйлэй	«культурной революции» дочь У Сюцюаня участник Великого похода выживший лагерник и участник кампаний сын Цю Хуэйцзо сын автора одной из показательных опер госпожи Мао; работал на телестудии, когда для Мао снимались специальные видеофильмы
671
Чжан Ицзю Чжан Сяоцзи	разбирал книги Мао после его смерти дочь Чжан Минъюаня (вовлеченного Гао Ганом)
Чжан Яньшен Чжоу Чунь Чжу Лоцзюнь Чэнь Кайгэ Ши Дачжэн (Т)	дочь Чжан Сюшаня (вовлеченного Гао Ганом) переводчик с немецкого невестка Юного маршала красноармеец, позже — ведущий кинорежиссер сын кинорежиссера, который стал первым крупным деятелем культуры, покончившим с собой после коммунистического переворота
8. Историки и писатели со специальным допуском
Ван Няньи, Ван Синцзюань, Ван Юйсян, Ван Юцинь (Т), Вэнь
Жуй, Гао Вэньцянь, Гу Баоцзы, Гун Юйчжи, Дай Цин, Дин Шу (Т),
Дун Баоцунь, Дун Шэн, Е Юнле, Инь Ци, Ли Даньхуэй, Ли
Хайвэнь, Ли Чуньлинь, Линь Ин, Лю Биньчжэнь, Лю Сяонун,
Лю Цзяцзюй, Ляо Синьвэнь, Ма Чжэньду, Мао Бинхуа, Ню Цзюнь,
Сун Кэ, Сюй Чуньхуа, У Цицюань, Хуан Чжэн, Хэ Ди, Хэ Дин,
Цао Чжунбинь (Т), Цао Чуньжун, Цзинь Чжэньлинь, Цзинь
Чунцзи, Цюань Яньчи, Чжан Гоци, Чжан Дэсян, Чжан Си, Чжан
Сюэсинь, Чжан Чжэнлун, Чжу Бинфэн, Чжу Чжэн, Чжу Юй, Чжэн
И (Т), Чэн Чжунъюань, Чэнь Дунлинь, Чэнь Цзянь, Шень Чжихуа,
Ши Дунбин, Юй Голу, Ян Бушей (Т), Ян Куйсун, Янь Цзяци
ТАЙВАНЬ
Исторические личности и ключевые фигуры
Ван Шэн Гао Куйюань	доверенное лицо Цзян Цзинго в Вампу с Линь Бяо; затем военный помощник Чана (беседовал с Го Тянью)
И Фуэнь Ли Хуань Лу Кэн (Т)	пилот Чана, близкий человек Чана и его сыновей доверенное лицо Цзян Цзинго крупный журналист, занимающийся расследованиями
Мао Цзяхуа Хао Боцунь Ху Цзююань	гоминьдановец, член парламента командир охраны Чана, премьер-министр крупный деятель политики и культуры
Цзай Мэнцзянь (Т) агент Гоминьдана, поймавший Гу Шуньчжана
Цзинь Сяои Цзян Вэйго Цянь Фу	секретарь Чана приемный сын Чан Кайши англоговорящий секретарь Чана, министр ино- странных дел
Чжан Сюэлян	военачальник Маньчжурии; похищен Чан Каи- ши в 1936 г.
672
Чэнь Лифу	близкий соратник Чан Кайши, основатель
службы безопасности националистов
Юй Тавэй	министр обороны
Ян Сикунь	высокопоставленный дипломат
ОСТАЛЬНОЙ МИР
(Полужирным шрифтом выделены имена тех,
с кем у Мао состоялись наиболее важные встречи)
АВСТРАЛИЯ
Ааронс Эрик (Т) Фицджеральд Стивен АЛБАНИЯ Алия Рамиз Белишова Лири Пачрами Адиль Пллуми Зеф Фагу Агим Ходжа Неджмийе Чомо Мачо Шути Пуло Шеху Башким БЕЛЬГИЯ Гриппа Мадлен Перу Серж Тиндеманс Лео БРАЗИЛИЯ Амазонас Жоао Престес Фернанда (Т) Престес, Юри ВЕЛИКОБРИТАНИЯ Босхардт Альфред	глава исследовательской группы Коммунистической партии Австралии, в Китае в начале 1950-х гг. посол в Китае наследник Ходжи, затем — президент член Политбюро, главный свидетель китайско-советского раскола, 1960 г. министр культуры, редактор ежедневной партийной газеты католический священник, посаженный в тюрьму на 22 года из-за китайского вопроса звезда баскетбола; много бывал в Китае жена вождя партии Энвера Ходжи министр сельского хозяйства, на обеде Хрущев — Пэн Дэхуай в Тиране, май 1959 г. вице-председатель комитета планирования, возглавлял торговые переговоры с Китаем сын премьер-министра Мехмета Шеху лидер маоистов, 1960-е гг. маоистский активист премьер-министр лидер маоистов одноклассница сыновей Мао в России одноклассник сыновей Мао в России швейцарский миссионер, похищенный во время Великого похода
Неизвестный Мао
673
Гордиевский Олег Кондрон Эндрью	бывший офицер советской разведки военнопленный корейской войны, ездивший в Китай
Крофт Джон	шифровщик, перехватывавший русские радиопередачи зарубежным компартиям, 1940-е гг.
Морган сэр Джон Нидэм Джозеф	британский дипломат, Пекин, 1970 г. британский эмбриолог; в группе расследования биологического оружия, 1952 г.
Хит Эдвард	премьер-министр
ВЕНГРИЯ Салль Йожеф Талаш Барна Хегедюш Андраш	посольство, Пекин посольство, Пекин премьер-министр
ВЬЕТНАМ Буй Дьем Буй Тин Нго Мань Лан Нгуен Динь Уок	посол Южного Вьетнама в США полковник армии КНДР, в Дьенбьенфу советник генерала Зиапа генерал-лейтенант армии КНДР, в Дьенбьенфу; директор института военной истории, Ханой
ГЕРМАНИЯ Бри Хорст Вернер Рут Вольф Маркус	посольство Восточной Германии, Пекин офицер ГРУ группы Зорге, Китай, 1930-е гг. на банкете Мао в честь Сталина (поверенный в делах Восточной Германии), Москва, 1950 г.; позднее — шеф внешней разведки Восточной Германии
Сяо Эва Фельбер Роланд	жена старого друга Мао, жительница Яньаня профессор, студент из Восточной Германии, китаевед, Китай, 1950-е гг.
ГОНКОНГ Гроув Дэн	глава отделения ФБР в Гонконге
ДАНИЯ Хартлинг Поул (и супруга)	премьер-министр
674
ЕГИПЕТ Фарид Абдул Маджид	полковник, генеральный секретарь президента при Насере, затем — советник президента Алжира
Хейкаль Мохаммед Хасанейн	старший советник и доверенное лицо Насера: министр иностранных дел, редактор газеты «Аль-Ахрам»
ЗАИР (НЫНЕ КОНГО) Мобуту Сесе Секо	президент
индия Далай-лама Каул Т.К.	изгнанный лидер Тибета посольство, Пекин, 1950-е гг., советник Неру по иностранным делам
Махта Питер (Т)	глава отделения «Эр Индия» в Гонконге, 1955 г.
Мехта Джагад Сингх	глава делегации (переговоры о границах с Китаем), 1960 г.
Палден Гьятсо	тибетский лама, давний узник трудовых лагерей
Паранджпе Вазант В. Ранганатан С. В. Тьябжи Назир	переводчик при переговорах Неру и Мао посол в Китае специалист по Неру, мемориал Неру в Дели
ИНДОНЕЗИЯ Аджитороп Юсуф	единственный оставшийся в живых член Политбюро Коммунистической партии Индонезии после событий 1965 г.; в Китае в эмиграции
Вананди Юсуф	председатель Центра стратегических и международных исследований
Сагиан Сабан	посол в Австралии
ИРАН Алихани Алинаги (Т) ИРАК Абдулразак Нури	посланник в Китае, 1960 г. генеральный секретарь организации Солидарности народов Азии и Африки
ИРЛАНДИЯ О’Рейли отец Льюк	католический священник в Цзянси во время коммунистического переворота 675
ИСПАНИЯ Каррильо Сантьяго	глава компартии; член Коминтерна, 1930-1940-е гг.
ИТАЛИЯ Барка Лучано Грациози Франко	руководитель компартии профессор-микробиолог; группа расследо- вания бактериологической войны, 1952 г.
Инграо Пьетро	руководитель компартии, на Московском совещании коммунистических и рабочих
Йотти Нильде	партий, 1957 г. супруга главы компартии Тольятти, на Московском совещании коммунистических и рабочих партий, 1957 г.
Лонго Луиджи Либеро	переводчик на Московском совещании коммунистических и рабочих партий, 1957 г., сын второго человека в партии
Пеше Освальдо Фоа Витторио	маоистский активист глава социалистического профсоюза, присутствовал на решающей сессии Генсовета Всемирной федерации профсоюзов в Пекине в 1960 г., на начале раскола Китая и Советского Союза
КАМБОДЖА Хор Намхонг	министр иностранных дел; в Пекине с Сиануком, 1970—1975 гг.
КНДР Кан Сан Хо	заместитель министра внутренних дел во время корейской войны
МАЛАЙЗИЯ Цзинь Пэн	лидер партии, вождь партизан, 1948—1961 гг.; эмигрировал в Китай
МЕКСИКА
Ангиано Эухенио посол, Пекин
Карденас Куаутемок мэр Мехико, кандидат в президенты
Эчеверрия Луис	президент
НИГЕРИЯ Говон Якубу	генерал, президент
676
НОВАЯ ЗЕЛАНДИЯ Корнер Фрэнк	министр иностранных дел
НОРВЕГИЯ Стейган Пал	лидер маоистов
ПОЛЬША Валенса Лех Верблан Анджей (Т)	президент главный советник по иностранным делам при главе компартии Гомулке
Ровинский Ян (и Хала) студент, затем дипломат, Пекин,
1950-1960-е гг.
РОССИЯ Архипов И.В.	главный экономический советник китайско- го правительства (1950—1951, 1953—1958), позднее — первый заместитель Председателя Совета Министров СССР
Бережков В.М.	дипломат, журналист, писатель; участвовал в качестве переводчика во многих ответст- венных переговорах Сталина и Молотова
Блейк Джордж Брежнев А. А. (Т) Галенович Ю.М.	британский разведчик, Корея; агент СССР посольство, Пекин профессор, посольство, Пекин; дипломат- переводчик во время переговоров с Мао
Глунин В.И.	профессор-китаевед, специалист по КПК и Коминтерну
Делюсин Л.П.	профессор-китаевед, обозреватель газеты «Правда»
Загвоздин А.В.	генерал КГБ, руководил эксгумацией Линь Бяо в Монголии, 1971 г.
Капица М.С.	советник посольства СССР в Китае (1943— 1946) и КНР (1950—1952); заместитель мини-
Карпов В.В.	стра иностранных дел СССР (1982—1987) полковник, официальный представитель
Картунова А. И.	разведки (ФСБ) сопровождающая госпожи Мао в России, 1949, 1952-1953 гг.
Кудашев Р.Ш.	секретарь посольства СССР в Пекине; пере- водчик Хрущева, Микояна и Косыгина при
Кукушкин К.В.	переговорах с Мао историк, специалист по советско-китайским отношениям
677
Кулик Б.Т.	заведующий сектором Китая Международного отдела ЦК КПСС
Дедовский А.М.	генеральный консул СССР в Шэньяне (1950—1952); первый секретарь посольства СССР в КНР (1940-е гг.); китаевед с доступом в спецархивы
Лобов Г.А.	генерал-лейтенант, во время корейской войны командовал 303-й истребительной авиационной дивизией
Мировицкая Р.А. историк, китаевед с доступом в архивы
	Министерства обороны
Плотников Г.К.	полковник, референт главного военного советника СССР, специалист по КНДР
Рогачев И.А. Селиванов И.В.	посол РФ в КНР генерал, советник главы медицинской службы армии КНДР, 1950-1952 гг.
Сидихменов В.Я.	переводчик секретной советской миссии в Яньане (1945); руководитель группы переводчиков на Московском совещании коммунистических и рабочих партий, 1957 г.
Созинов В.Д.	генерал, главный советский советник начальника штаба армии КНДР в корейской войне, 1950— 1952 гг.
Тихвинский С.Л.	академик РАН, историк, дипломат, имеет широкий доступ в архивы России
Трояновский О.А. помощник Председателя Совета Министров
Шевелев К. В.	СССР при Хрущеве и Косыгине (1958—1967); посол в КНР (1986-1990) историк, китаист, ведущий специалист
Червоненко С.В.	по истории Коминтерна и КПК чрезвычайный и полномочный посол СССР в КНР (1959—1965), во время голода и советско-китайского конфликта
СИНГАПУР Ли Кун Чои	старший советник по китайским вопросам при Ли Куан Ю
Ли Куан Ю Радджаратнам Синнатамби	премьер-министр министр иностранных дел
США Буш Джордж	глава отдела связи США, Пекин, 1974—1975 гг.; директор ЦРУ, президент
678
Дэвис Джон Пейтон Киссинджер Генри	Госдепартамент США, в Яньане советник по национальной безопасности, 1969—1973 гг.; Государственный секретарь, 1973—1977 гг.
Колби Уильям Коллинг Джон Лилли Джеймс	директор ЦРУ при Никсоне и Форде миссия США в Яньане («Дикси») главный эксперт ЦРУ по Китаю; глава отдела ЦРУ, Пекин
Лорд Уинстон Один Филип (Т)	помощник Государственного секретаря служащий Совета национальной безопасности
Полевой Л.С. (Т)	сын человека, пытавшегося учить молодого Мао русскому языку
Раск Дин (Т) Родерик Джон	Государственный секретарь корреспондент Ассошиэйтед Пресс, Яньань, 1945—1947 гг.
Сервис Джон	Госдепартамент, миссия в Яньане («Дикси»)
Скаукрофт Брент	генерал, советник по национальной безопасности
Сноу Лоис Уилер	вторая жена Эдгара Сноу, в Китае со Сноу, 1970 г.
Сноу Хелен Фостер (Ним Уэльс) Соломон Ричард	Яньань, 1937 г.; первая жена Эдгара Сноу помощник Государственного секретаря
Стокс Уильям (и Ядвига) вице-консул, Шэньян
Уильямс Роберт (Т)	борец за права чернокожих; проживал в Китае, 1960-е гг.
Форд Джеральд Хейг Александер	президент генерал, глава группы подготовки визита Никсона, 1972 г.
Хелмс Ричард Хитч Герберт	директор ЦРУ миссия США в Яньане («Дикси»); в миссии Маршалла
Шлезингер Джеймс Ян Чжэньнин (Т)	министр безопасности, директор ЦРУ лауреат Нобелевской премии по физике
ТАИЛАНД
госпожа Приди	супруга бывшего премьер-министра Таиланда, долгое время находилась в изгнании в Китае
Чатичай Чунхаван	министр иностранных дел, затем премьер-министр
679
ТАНЗАНИЯ Бабу Ахмед Мохаммед Абдулрахман	министр торговли, 1965 г. (вел переговоры о железной дороге Танзания—Замбия); ранее министр иностранных дел Занзибара
ФИЛИППИНЫ Маркос Имельда	первая леди
ФРАНЦИЯ Бер Эдуард Бетанкур Андре Верже Жак Блок Рене	журналист, в Китае в 1964 г. госсекретарь по иностранным делам, министр маоист, адвокат глава ударной силы де Голля (ядерная программа)
Мидмор Жан Паскуалини Жан	посольство в Нанкине, 1940-е гг. узник китайского трудового лагеря, 1950-1960-е гг.
Фигер Лео	посланец компартии к Хо Ши Мину, 1950 г.
ЮГОСЛАВИЯ (бывшая)
Йойич Димитри	профессор, бывший армейский офицер (изгнан в Албанию); работал в «Радио Пекин», 1960-1970-е гг.
ЯПОНИЯ Арисуэ Сэйдзо	генерал-лейтенант, глава военной разведки и программы по созданию атомной бомбы
Канадзава Юкио Коидзуми Сэйити	известный журналист-маоист офицер разведки, Китай, 1940-е гг., переговоры с КПК
Маэда Мицусиге Микаса, принц	военнопленный, в Яньане брат императора Хирохито; армейский офицер, в Китае в 1940-х гг.
Миямото Кэндзи Накадзима Минэо Никайдо Сусуму Носака Сандзо Симидзу Macao Такэути Минору	глава коммунистической партии профессор-китаевед, историк первый секретарь Кабинета министров глава коммунистической партии директор балета Мацудзава профессор, ведущий эксперт по Мао, редактор трудов Мао
Татики Хироси	деятель компартии, долгое время проживал в Китае
Фува Тэцудзо	глава коммунистической партии
680
фудзивара Акира
фудзита Кимио
Хата Икухико
Это Синкити
профессор-китаевед, историк
дипломат, на тайной встрече Чжоу—Сукарно,
1965 г.
профессор-китаевед, историк
профессор-китаевед, историк
Неофициальные консультанты:
Микеланджело Антониони, сэр Леонард Эпплярд, президент
Алжира Абдельазиз Бутефлика (через посредника), Герберт
Браунелл, Уильям Бакли, посол Румынии в Китае Ромулус Будура,
Барбара Буш, ген. Генри Байроуд (Т), лорд Джеймс Каллаген,
сэр Майкл Кейн, лорд Питер Каррингтон, Анри Картье-Брессон,
Брайан Крозье, Элен Де Врис, Милован Джилас, русский посол
Юрий Фокин, Бетти Форд, Дж.К. Гэлбрейт, Сергей Гончаров,
Антони Грей, Маршалл Грин, проф. Александр Григорьев, Пенни
Гаммер, Хань Суинь, Алан Хейр, Эд Хаук (Т), лорд Майкл
Хеселтайн, Джон Холдридж, лорд Дуглас Хард, Джованни Джервис,
Исмаил Кадаре, Р.Н. Као, Фуми Вонгвигит (через Гранта Эванса),
леди Клэр Кезик, Генри Кезик, Нэнси Киссинджер, Инна
Крымова, Оуэн Латтимор, Хельмут и Марианна Либерман (Т), посол
Северного Вьетнама во Франции Хо Нам, проф. Арлен Меликсетов,
Серго Микоян (Т), проф. Владимир Мясников, премьер-министр
Албании Фатос Нано, ген. Пэк Сунйоп, проф. Моисей Персии,
Крис Покок, Янош Радваньи (Т), Кришна Расготра, Норман
Реддауэй, Клод Руа, премьер-министр Египта Азиз Сидки (Т),
проф. Нодари Симония, Борис Славинский, сэр Николас Штерн,
Виктор Суворов (Т), Виктор Усов, Аркадий Ваксберг, Бьянка
Видали (Т), лорд Уильям Уолдгрейв, Джордж Уолден, сэр Джон
и леди Уэстон, Ренцо Фоа.
ИСПОЛЬЗОВАННЫЕ АРХИВЫ
Албания
Центральный государственный архив Албании
Болгария
Центральный государственный архив
Великобритания
Архив Коммунистической партии Великобритании, национальные
архивы, архивы Оксфордского университета, Библиотека Бодлейн
Германия
Фонды партий и массовых организаций ГДР (Восточная Германия)
в Федеральном архиве
Италия
Архив Генеральной курии ордена францисканцев; Институт Грам-
ши; архивы лазаристов
Россия
Архив Президента Российской Федерации, Архив внешней по-
литики Российской Федерации, Российский государственный архив
социально-политической истории
США
Колумбийский университет, Библиотека редких книг и манускрип-
тов, Нью-Йорк; Корнеллский университет, Библиотека Карла А. Кро-
ха, Итака, Нью-Йорк; Эморийский университет, Библиотека Роберта
У. Вудраффа, Атланта; Гарвард-Яньцзинская библиотека, Гарвард-
ский университет, Кембридж, Массачусетс; Библиотека Института Гу-
вера, Стэнфорд, Калифорния; Библиотека Конгресса, сектор мануск-
682
риптов, Вашингтон; Управление национальных архивов и записей,
Вашингтон; Библиотека Шлезингера, Кембридж, Массачусетс; Сира-
кузский университет, Исследовательская библиотека Джорджа Арен-
тса, Нью-Йорк; Университет Вашингтона, Специальные коллекции и
манускрипты, а также архивы университета, Сиэтл; материалы Лочли-
на Карри, находящиеся в собственности Роджера Сандиландза
Тайвань
Архивы Исторической академии, Архив Бюро расследований, Ис-
торический архив Гоминьдана
Швейцария
Архивы Лиги Наций, Архив Организации Объединенных Наций
Япония
Архив коммунистической партии, Архив Центрального комитета,
Архив министерства иностранных дел Японии, архивы Бюро дипло-
матических и исторических документов МИДа Японии
СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ
1.	Комната, в которой родился Мао
2.	Мао с матерью и младшими братьями, 1919 г.
3.	Мао, его отец, дядя и брат Цзэтань, 1919 г.
4.	Ян Кайхуэй, вторая жена Мао, с двумя старшими сыновьями,
1924 г.
5.	Григорий Войтинский
6.	Маринг
7.	Михаил Бородин, Чан Кайши и Ван Цзинвэй
8.	Мао в день, когда он впервые стал «председателем Мао», 1931 г.
9.	Первое официальное заседание ЦК КПК после образования Ки-
тайской советской республики, 1931 г.
10.	Мост над рекой Дадухэ
11.	Мао в Яньане в 1937 г. с участниками восстания «Осеннего
урожая»
12.	Мао с Чжу Дэ, Линь Бяо и другими офицерами Красной армии,
1937 г.
13.	Шао Лицзы
14.	Генерал Чжан Чжичжун
15.	Генерал Ху Цзуннань
16.	Генерал Вэй Лихуан
17.	Чан Кайши и Чжан Сюэлян, Юный маршал
18.	Мао и Чжан Готао, 1937 г.
19.	Мао и Ван Мин
20.	Политбюро в Яньане, 1938 г.
21.	Части Красной армии входят в Яньань, 1937 г.
22.	Яньань: зал заседаний и «пещерные дома»
23.	Испанский францисканский собор, Яньань
24.	Юн Чжан у официальной резиденции Мао в Яньане
25.	Джон Холлидей в Яньане
26.	Секретное убежище Мао близ Яньаня
684
27.	Мао со своей третьей женой, Гуйюань, 1937 г.
28.	Сыновья Мао в России
29.	Мао читает Сталина, 1939 г.
30.	Расписка Мао в получении денежных средств от русских
31.	Мао с послом США Патриком Херли, 1945 г.
32.	Цзян Цин, четвертая жена Мао, с генералом Джорджем Мар-
шаллом, 1946 г.
33.	Чан Кайши в последний раз посещает храм предков, 1949 г.
34.	Красные войска входят в Нанкин, 1949 г.
35.	Мао возвещает о рождении коммунистического Китая, 1 октяб-
ря 1949 г.
36	и 37. Массовые экзекуции перед лицом толпы
38.	Мао на 70-летнем юбилее Сталина, 1949 г.
39.	Мао в русском коровнике
40.	Ворота на площади Тяньаньмынь, украшенные портретом по-
койного Сталина, 1953 г.
41.	Мао держит венок у портрета Сталина
42.	Мао обнимает Никиту Хрущева, 1958 г.
43.	Мао осматривает реактивный истребитель
44.	Мао с оружием на военных учениях
45.	Мао на японской выставке в Пекине, 1956 г.
46.	Спальня Мао
47.	Крестьяне провинции Хэнань в период «большого скачка»
48.	Фотоснимок пропаганды
49.	Девочка, тянущая повозку
50	и 51. Визит Лю Шаоци в родную деревню в период голода,
1961 г.
Заплыв через реку Янцзы?
52.	Мао плавает
53.	Мао рассматривает карту мира
54.	Панчен-лама осужден
55.	Пэн Дэхуай
56.	Пэн Дэхуай подвергается гонениям во время «культурной рево-
люции»
57.	Лю Шаоци проникает во властные структуры
58.	Лю растоптан
59.	Жена Лю — Ван Гуанмэй была избита
60.	«Самолет»
61.	Насильственная стрижка
62.	Редкая картина — как в действительности выглядел китайский
народ
63,	64 и 65. Расстрел диссидентов под Харбином
66.	Мао и Линь Бяо у ворот Тяньаньмыни, 1966 г.
67.	Линь Бяо, Мао, принц Сианук и принцесса Моника, 1971 г.
685
68.	Семья Линь Бяо: дочь, жена и сын Тигр
69.	Мао и Че Гевара, 1960 г.
70.	Мао и Имельда Маркос, 1974 г.
71.	Мао с Пол Потом и Иенг Сари, 1975 г.
72.	Мао и Чжоу Эньлай с Никсоном и Киссинджером, 1972 г.
73.	Чжоу пересажен на «приставной стул»
74.	Дэн Сяопин и «Банда четырех»
75.	Госпожа Мао на суде
76.	Мао и Никсон, февраль 1976 г.
77.	Последний снимок: Мао с Зульфикаром Али Бхутто, 27 мая
1976 г.
Снимок № 10 сделан Августом Франсуа, воспроизведен в книге с
разрешения Reunion des Musees Nationaux; автор снимка № 14 — Се-
силь Битон, с разрешения Beaton Estate; № 16 — с разрешения Getty
Images; № 19 — с разрешения Ван Даньчжи; № 29 и 39 — с разреше-
ния Российского государственного архива кинофотодокументов;
автор снимков № 34 и 49 — Анри Картье-Брессон, с разрешения
Magnum Photos; № 45 — автор Ду Сюсянь; № 53 — автор Лу Хоуминь;
№ 61, 63, 64 и 65 — Ли Чжэньшэн; № 67, 72, 76 и 77 — Ду Сюсянь.
ПРИМЕЧАНИЯ
Знаком сноски отмечены письменные источники, в которых использует-
ся звуковая система Pinyin (за некоторыми исключениями). Ссылки на
английские переводы даны в скобках. Аббревиатуры, используемые в приме-
чаниях, даются перед библиографическими описаниями.
Глава 1
НА ПИКЕ ПЕРЕХОДА: ОТ ПРОШЛОГО К НАСТОЯЩЕМУ
Страницы:
Y1 Узнал о смерти императора: Snow, 1973, р. 138.
17—18 Родители: Snow, 1973, р. 130—134; *Мао Clan Chronicle', «Отец
Мао в законе», дневник Ян Чанцзи, 5 апреля 1915 г., *Мао,
1990, р. 636 (MRTP, vol. 2, р. 60); *LiXiangwen, р. 25-51; *Zhao
Zhichao, р. 273—274; Визит в Шаошань и беседы с местными
жителями.
19 Имя, предопределенное в XVHI веке: *Мао Clan Chronicle.
19—20 «Мальчик из камня»: *Li Xiangwen, р. 51. Мао о своей матери:
Snow, 1973, р. 172; *Shi Zhe, 1992, р. 180; *Yan Changlin, р. 321.
Беззаботное детство: письмо Мао двоюродной сестре 27 ноября
1937г.,*Мао, 1984, р. 114-115; *Zhao Zhichao, р. 271-281; *Yang
Changlin, р. 320—321.
20—21	Преуспевал в изучении конфуцианских трудов: *Li Rui, 1992, р. 1—3.
Конфликты с наставниками: Snow, 1973, р. 131; *Zhao Zhichao,
р. 103—112, 122—123. «Самолет» для отца: Мао лидерам хунвей-
бинов 28 июля 1968 г., *ИМО, с. 546 (Мао Miscellany, vol. 2, р. 496).
21	Ссоры с отцом: Snow, 1973, р. 132—133; *Shi Zhe, 1992, р. 182.
Первый брак: *Мао Clan Chronicle; *Li Xiangwen, p. 66; Snow, 1973,
p. 147; Cheng 1973, p. 68. «В западных семьях...»: «К вопросу о
личности мисс Чжао», 18 ноября 1919 г., *Мао, 1990, р. 416—417
(MRTP, vol. 1, р. 423).
22—23 Современные школы: Snow, 1973, р. 136—137; *Zhao Zhichao,
р. 282—284. ...«чрезвычайное волнение»...: Snow, 1973, р. 139.
687
23 Заявил, что ранее сочувствовал крестьянам: Ibid., р. 135—136,
139.
23—24 Не нашли сведений о Жерновщике: интервью с местными истори-
ками 21 октября 1994 г. Ян Чанцзи, 5 апреля 1915 года: *Мао, 1990,
р. 636 (MRTP, vol. 1, р. 60). «Поражен» Цзэн Гофанем: письмо Ли
Цзиньси 23 августа 1917, *Мао, 1990, р. 85 (MRTP, vol. 1, р. 131).
«Море горечи»: «Великий союз народных масс», 21 июля 1919 г.,
*Мао, 1990, р. 373-375 (MRTP, vol. 1, р. 382). 71 пункт: «Закон о
проблемах изучения общества», 1 сентября 1919г., *Мао, 1990,
р. 397 (MRTP, vol. 1, р. 409). «Рабочие и крестьяне»: «Проясняя
сомнения» 27 сентября 1920 г., *Мао, 1990, р. 519 (MRTP, vol. 1,
р. 558—559). «Пролетариат»: «Письмо Сяо Сюйдуну (Сяоюй),
Цай Линьбиню (Цай Хэсэнь) и другим членам во Францию» 1 де-
кабря 1920 г., *ССЦ, с. 149-150 (MRTP, vol. 2, р. 10). Дневник
друга: *Xie Juezai, р. 49—50.
Глава 2
РОЖДЕНИЕ КОММУНИСТА
24—25 Рассел: интервью Рассела The nation 28 октября 1920 г., в изд.
1968 г., с. 139; см. там же, с. 126—127; наш визит в Чанша. При-
страстие к газетам: Snow, 1973, р. 139. Первый политический
очерк: Ibid., р. 140. «...будем готовы к войне!»: *Мао, 1990, р. 647.
25—26 ...широчайший выбор...: Snow, 1973, р. 143. ...уподобился буйволу:
Siao, 1953, р. 36. Педагогическое училище: поступление в училище
и дискуссии со студентами, октябрь 1994 г. Период «Пусть рас-
цветают сто цветов»: *ЗИ.
26—27 Стихи во время купания: *Мао, 1920—1927, р. 303 (MRTP, vol. 1,
р. 159). Лето 1917 года — путешествие по деревням: Siao, 1953. Аг-
рессивное высказывание Мао: Дневник Чжана Куньди 23 сентяб-
ря 1917 г. из *Мао, 1990, р. 639 (MRTP, vol. 1, р. 139).
27—29 Комментарии к Паульсену: «Заметки на полях к Этической сис-
теме Фридриха Паульсена» 1917—1918, *Мао, 1990, р. 116—275
(MRTP, vol. 1, р. 175—313). «Все это только для меня»: ibid.,
*р. 147—148 (р. 205). «Я ничего не должен другим людям»: ibid.,
*р. 235 (р. 277). «Я ответственен лишь за ту действительность,
которую я знаю, больше я ни за что отвечать не должен»: ibid.,
*р. 204—205 (р. 252—253). «Не моя сущность»: ibid., *р. 205
(р. 252) «Не... за другие поколения»: ibid., *р. 206 (р. 253). «Со-
весть, если она мудра, во всем поддерживает желание»: ibid.,
*р. 210—211 (р. 255—257). «Заповеди [«не убий», «не укради»,
«не клевещи»] придуманы из эгоизма в целях самосохранения»:
ibid., *р. 120 (р. 179). Следует исходить из «чистого расчета
для самого себя»: ibid., *р. 219 (р. 263). «Великие Герои»: ibid.,
*р. 218—219 (р. 263—264). «Долгий мир... невыносим»: ibid.,
*р. 184—186 (р. 237—238). «Смерть — это самая странная
688
вещь...»: ibid., *р. 197—198 (р. 247). «Как нам обустроить» Ки-
тай: ibid., *р. 201-202 (р. 250).
29—30 Записи Ян Чанцзи: «Дневник» 5 апреля 1915г., *Мао, 1990, р. 636
(MRTP, vol. 1, р. 60). Другой его преподаватель...: Xu Teli in Band &
Band, p. 250. He избрали лидером: New People’s Study Society Report
№ 1, winter 1920, из *ССЦ, с. 4.
30—31 «Меня переполняет счастье и надежда...»: письмо Тао И (Тао
Сиюн), *Мао, 1990, р. 467 (MRTP, vol. 1, р. 494). Не мог выучить
русский: из телефонного интервью Леонида Полевого (сына
Сергея Полевого) 24 мая 1998 г. и письмо авторам С. Полевого:
ВКП(б), т. 1, с. 28, 48, 744. Жизнь в Пекине: отчет New People’s
Study Society № 1, зима 1920 г., из *ССЦ, с. 6; Snow, 1973, р. 151;
*Luo Zhalong, р. 8—9. «...не обращались со мной как с человече-
ским существом»: Snow, 1973, р. 151.
31	Неопрятный: *ЗИ; Cadart & Cheng, р. 159.
32	«...мы должны подвергать сомнению...»: Заявление в первом номе-
ре журнала Xiang River, 14 July, 1919, *Мао, 1990, р. 292 (MRTP,
vol. 1, р. 318) Мао и мать: Письмо седьмому и восьмому дядям по
матери, август 1918 г., *Мао, 1990, р. 288 (MRTP, vol. 1, р. 174).
32—33 «Когда моя мать лежала при смерти...»: Wu Xujun in ^Remembering
Mao Zedong, vol. 2, p. 663. Отец хотел видеть Мао: посещение Мао
храма предков в Шаошани. «О независимости женщин»: 21 нояб-
ря 1919 г., *Мао, 1990, р. 422—423 («Concerning the Incident of
Miss Zhao’s suicide», MRTP, vol. 1, p. 432—433). «...вклад в произ-
водство...»: Kau & Leung, p. 175.
33—34 Второе путешествие в Пекин: Snow, 1973, р. 153, дружба с Ху,
*Мао, 1990, р. 494; с Ли: ibid., р. 467; *Zhou, Zuoren, р. 115. Мао о
Чэне: «Арест и спасение Чэнь Дусю», 14июля 1919г.,*Мао, 1990,
р. 302 —306 (MRTP, vol. 1, р. 329). Идея создания КПК зародилась
в Москве: Шевелев, 1981, с. 128; *ГС, с. 22—23; *Chen Duxiu,
р. 119. Войтинский в Китае: Шевелев, 1981, с. 128, 130; Глунин,
Астафьев и др., 1970, с. 66—87; ВКП(б), т. 1, с. 28, 38,48. Партия,
основанная в августе 1920 года: Маринг Зиновьеву 20 июня 1923 г.,
Saich, 1991, р. 611; Yu-Ang-Li, р. 422.
34—35 «Новая молодежь» финансируется Коминтерном: Шевелев, 1981,
с. 131. Книжный магазин: Мао «Становление культурного книж-
ного общества» 31 июля 1920 г., *Мао, 1990, р. 498—500 (MRTP,
vol. 1, р. 534—535); деловой доклад о книжном магазине, ноябрь
1920 г., *ССЦ, с. 255-259 (MRTP, vol. 1, р. 584-585); *Мао,
1993b, vol. 1, р. 61. «Особый порученец»: *ССЦ, с. 530—531. ...счи-
тался «одним из нас»: дневник Чжан Вэньляна 17 ноября 1920 г.,
*Мао, 1990, р. 703—704 (Li Rui, 1977, р. 164). ...впервые выразил
свои коммунистические убеждения: письмо к Сяо Сюйдуну, Цай
Линьбиню и др. 1 декабря 1920 г., *Мао, 1920—1927, р. 4—7
(MRTP, vol. 2, р. 7-8).
36	«Русский стиль ошибочен»: ibid., р. 4 (MRTP, vol. 2, р. 7). «У меня
два замечания...»: ibid., р. 4—6 (MRTP, vol. 2, р. 8—10).
689
Глава 3
БЕЗРАЗЛИЧНЫЙ СТОРОННИК
Все цитаты из Кайхуэй: *Yang Kai-hui, № 7 (если не обусловлено иное)
36	Дом Кайхуэй: визит в Баньцан; интервью с одним из членов груп-
пы Мао, Ло Чжанлуном, 6 октября 1993 г.; Snow, 1973, р. 91, 152,
153. Рекомендации для Мао: *Zhang Suhua et al., p. 290.
37	«Союз сопротивления браку»: письмо Ло Сюэцзань 26 ноября
1920 г., *Мао, 1990, р. 567 (MRTP, vol. 1, р. 609). Взаимоотно-
шения с Кайхуэй: интервью со старыми друзьями, И Лижуном
20 сентября 1993 г., 1 и 8 октября 1995 г. и Ло Чжанлуном 6 ок-
тября 1993 г.
38	Стихи Мао: интервью с И Лижуном 20 сентября 1993 г., 1 и 8 ок-
тября 1995 г.; *Bai Yang, р. 60. Мао изменяет правило: *ЗИ; посе-
щение Чанша. Любовница Сиюн: *ЗИ; *Мао, 1990, р. 566; *ССЦ,
с. 26, 28, 35, 40.
39	Феминистский очерк Кайхуэй: *Yang Kai-hui, № 4. Подрывная де-
ятельность Москвы в Китае: документы ВКП(б), т. 1, Малышева и
Познанский; Усов, 2002; Персии, 1996, с. 122; Персии, 1997, с. 79;
Маринг, 1971, с. 102; см. библиографию в Колпакиди и Прохоров,
2000b, с. 278-440 (ср. 2000а, с. 178-183); ср. 2001, с. 94; Лурье и
Кочик, с. 98—534. Никольский и Маринг: Маринг 2 июля 1922 г.,
Saich, 1991, р. 307,310; библиографию в Никольский, Пятницкий,
с. 457; Усов, 2002, с. 172—173, 348—349; Колпакиди и Прохоров,
2001, с. 305-306; ср. 2000b, с. 385.
40	I съезд КПК: *ГС, с. 25, 67, 247; *Xie Juezai, р. 49; визит в Шан-
хай. ...продолжительность речи: *ГС, с. 149, 166, 175, 191 и т. д.
«Я заспорил с ним...»: *ГС, с. 351. Проверка большевизма: Chang
Kuo-tao, vol. 1, р. 137—138. Мао... остался почти незамеченным:
*ГС, с. 26, 173, 227.
41	Заседание у озера: из интервью с женщиной, арендовавшей про-
гулочную яхту, Ван Хуэйу, 29 марта 1993 г.; визит в Цзясин; Чжоу
Фохай (участник), Hsiieh, р. 428—431. Мао осмотрел достоприме-
чательности: *ГС, с. 242; *Мао, 1993, vol. 1, р. 85. Чень против
того, чтобы взять в долг деньги у Москвы: *ГС, с. 28, 61, 150, 178,
229, 245-246, 250-251, 321; *Luo Zhanglong, р. 291.
42	Существенная финансовая поддержка России: Доклад Ченя на
III съезде в июне 1923 г., Saich, 1991, р. 573; Маринг в Москве
11 июля 1922 г., Saich, 1991, р. 310; ср.: *Yang Kuisong, 1992, р. 24—
25. Москва финансирует Мао: И Лижун, *ГС, с. 112; интервью с И
17 марта 1996 г. «...Моя жизнь в самом деле очень тяжела»: Ло Сю-
эцзань 26 ноября 1920 г., *Мао, 1990, р. 562, 565 (MRTP, vol. 1,
р. 605, 607). «...выпекание хлеба»: «Report on the Affairs of the New
People’s Study Society. N° 2, summer 1921, *ССЦ, c. 39 (MRTP»
vol. 2, p. 84—85). «Ухты, как здорово»: 28 сентября 1921 г., *Мао,
1993, vol. 1,р.87.
690
43	Семейная жизнь с Кайхуэй: визит в местечко Пруд с Прозрачной
Водой; интервью с И Лижун 30 сентября 1993 г., 1, 8 октября
1995 г.; *ЗИ. ...отправился отдыхать...: со слов Мао Оуян Цзэ
25 ноября 1920г.,*Мао, 1990, р. 551,*Мао, 1993, vol. 1,р. 70—71;
интервью с И 5 ноября 1995 г. ...«изучать систему образования»:
*Мао,1990, р. 703. Вербовал членов семьи и друзей: И Лижун, *ГС,
с. 111—112; интервью с И 8 октября 1995 г.; *ЧДЖЧ, т. 14, с. 250;
*Shu Long, р. 284-285; *ЗИ.
43—44 Хэ Миньфань: Cadart & Sheng, р. 151—162; *Jin & Huang, р. 24—
25; письмо Лю 2 февраля 1968 г., ibid., р. 41.
44—45 Он был почтителен...: Siao-yu, р. 38—39. ...лишь Мао, отдававший
распоряжения...: из интервью с И Лижун 1 и 8 октября 1995 г.; И
в *ГС, с. 112. «...Страдают лишь интеллектуалы»: письмо к Ло Сю-
эцзань 26 ноября 1920 г., *Мао, 1990, р. 565 (MRTP, vol. 2, р. 607).
Первое путешествие Мао в Аньюань: Лю Шаоци и Чжу Шаолянь,
статья об истории рабочего движения в Аныоане 10 августа
1923 г., *ССР Pingxiang Committee, р. 117. Мао «выбился из сил»:
письмо Маринга Зиновьеву и др. 20 июня 1923 г., Saich, 1991,
р. 608-609,617.
45	...не считал Мао угрозой: интервью Шрама с господином Чжао
(Записки Шрама, Li Rui, 1977, р. 266); электронные письма
Шрама авторам 21 декабря 2000 г. Мао отстранили от участия
во II съезде: Snow, 1973, р. 158; Титов, т. 1, с. 82; Никифоров,
с. 123. ...побудила его к действиям...: *Мао, 1993b, vol. 1, р. 93—
107. Становление Хунаньского комитета: ibid., р. 95. ...как коми-
тет работал...: письмо Лю 11 февраля 1968 г., см. в *Huang
Zheng, р. 86.
46—47 Сунь и Внешняя Монголия: Elleman, р. 58, 63—64; Рощин, с. 102—
107. ...«военные силы, которые получали из России оружие и боепри-
пасы»: ВКП(б),т. 1,с. 126—129 (Сунь Геккеру 26 сентября 1922г.).
Вторжение в Синьцзян: телеграмма от Йоффе Чичерину 7—8 нояб-
ря 1922 г., в ВКП(б), т. 1, с. 139; Бармин. Предложил вторгнуться в
Сычуань: сообщение Соколова—Страхова 21 апреля 1921 г.,
ВКП(б), т. 1, с. 60; Крюков, с. 57. ...«всемерную поддержку...»: 4 ян-
варя 1923 г., в ВКП(б), т. 1, с. 170. Йоффе писал Ленину: 26 января
1923 г., в ВКП(б), т. 1, с. 194,198.
47—48 Сталин разъяснил: Сталин, 2001а, с. 157; аутентичный текст его
речи был запрещен до 2001 года (Сталин, 2001b, с. 29, № 23, ссы-
лаясь на издание). КПК о Суне: доклад Ченя на III съезде КПК, см.
Saich, 1991, р. 574; протоколы заседания Икки 6 января 1923 г.,
ВКП(б), т. 1, с. 172—175; письмо Ченя Войтинскому см. Saich,
1991, р. 257; ЦК КПК, письмо Бородину (не позднее 10 октября
1924 г.). ВКП(б), т. 1, с. 483—485. ...«единственным, кто поддержал
его, был Мао»: Титов, т. 1, с. 93 (Цай Хэсэнь в Икки, 10 февраля
1926 г.). Мао надеялся на русское вторжение: доклад Маринга,
июнь 1923 г., Saich, 1991, р. 590; письмо Маринга Зиновьеву и др.
20 июня 1923 г., Saich, 1991, р. 616; Титов, т. 1,с. 90,92,93. Вильде
691
отметил Мао: Вильде Войтинскому 26 июля 1923 г. в ВКП(б), т. 1,
с. 238; Мао послал запрос в Москву: 2 июля 1923 г., *Мао, 1993,
р. 27; подпись в *ЧЧВС, т. 1, с. 284.
49	Мао стал реже посещать заседания КПК: *Мао, 1993b, vol. 1?
р. 118, 121 — 126; интервью с Чжэн Чаолинем, коммунистом, в
доме которого проводилось большинство собраний, 16 апреля
1996 г. ...«наша организация утратила...»: Титов, т. 1, с. 93 (Цай
Хэсэнь в Икки, 10 февраля 1926 г.). «В то время Мао...»: цитата
из Дэн Чжунся, Титов, т. 1, с. 92. Далин писал Войтинскому:
Далин, 1975, с. 149; перенесено в Далин, 1982, с. 182.
49—50 Мао критиковали, его вывели из Центрального комитета: перене-
сено в документы IV съезда, *ЧЧВС, т. 1, с. 328, 335—336; пере-
несено в Сладковский, с. 459. Здоровье Мао было подорвано: из
интервью с Ло Чжанлун, 6 октября 1993 г.: *ГС, с. 173. ...«выздо-
равливать»: *Li Weihan, р. 62.
Глава 4
ВЗЛЕТЫ И ПАДЕНИЯ В НАЦИОНАЛЬНОЙ ПАРТИИ
50	Мао в Шаошани: *ЗИ. Ван Цзинвэй ладил с Мао: записи собрания
Шанхайского ЦИК Гоминьдана 25 февраля 1925 г. (на котором
Мао часто присутствовал как референт), Исторический архив Го-
миньдана, Тайпэй; интервью с Чжэн Чаолинем, 16 апреля 1996 г.
51—52 Отправил братьев в Кантон: *Li Xiangwen, р. 162, 201. Активен с
июня: *ХНЮЦС, с. 388; Shaoshan Chronicle Committee, р. 409;
*ЗИ;*Мао, 1993b,vol. 1,р. 133—135. ...один из соратников Мао за-
писал в дневнике...: Хэ Эркан, *ХНЮЦС, с. 389—394. Сказал Бо-
родину 18 января 1924 года: ВКП(б), т. 1, с. 425—426.
52	Ван Сяньцзун: *ХНЮЦС, с. 388, 395—.398. Мао подозревали в
подстрекательстве к волнениям: ibid., с. 388. Президент Йельско-
го общества в Китае: NARA, RG 84.800, Changsha, 1925, vol. 26,
№ 1240. Мао скрывается: *ХНЮЦС, с. 388 *Мао, 1993b, vol. 1,
р. 135—136. Стихотворение, написанное у реки Сян: (MRTP, vol. 2,
р. 225-226).
53	Занял ряд ключевых постов: *Мао, 1993b, vol. 1,р. 137—140; *Мао,
1920—1927, р. 249—250; перенесено из записей Мао перед 20 ок-
тября 1925 г. и 19 мая 1926 г. в *Мао, 1920-1927 (MRTP, vol. 2,
р. 227—385). ...открыл для себя снотворное...: MacFarquhar и др-,
1989, р. 167 (27 Feb. 1957); перенесено из *Мао, 22 Маг. 1958 в
Schram, 1974, р. 118—119 (дополнено Марксом). Анкета за ноябрь
1925 года: 21 ноября 1925 г., *Мао, 1993b, vol. 1, р. 141 (MRTP,
vol. 2, р. 238). Статьи о крестьянах: Analysis of All the Classes in
Chineese Society, (MRTP, vol. 2, p. 249), опубликовано в журнале
Revolution 1 декабря 1925 г., *Мао, 1920—1927, р. 219—231; Ап
Analysis of Classes in Cineese Peasants and Their Attitudes towards the
692
Revolution», Chinese Peasants, 1 Jan. 1926, из *Mao, 1993b, vol. 1,
p. 149—150 (MRTP, vol. 2, p. 303—309). Московское распоряжение
относительно крестьян, октябрь 1925 года: ВКП(б), т. 1, с. 633—
636 (Васильев Войтинскому 2 октября 1925 г.). Первое штатное
«Письмо к крестьянам» КПК 10 октября 1925 г., в *ЧЧВС, т. 1,
с. 509—517. КПК поручила начать крестьянское движение в Ху-
нани в октябре, там же, с. 500. В отчете Хунаньского комитета Го-
миньдана в августе 1926 г. (предоставлен И Лижуном) говорится
о Хунаньском крестьянском движении, начавшемся в ноябре
1925 г.: *ХНЮЦС, с. 201. В докладе упомянуто то же самое: ibid.,
р. 28. Еще в мае 1923 года...: предписания Коминтерна III съезду
КПК, май 1923 г., из *ЧЧВС, т. 1, с. 586; Eudin & North, р. 344.
Взгляды Мао в 1924 году: Далин, 1985, с. 182; там же, 1975, с. 149
(письмо Войтинскому 30 марта 1924 г.).
54	Русская критика Мао: «V-п» (С.Н. Беленький), Kanton, № 8—9
(1926), р. 149—161 переиздано с предисловием Л.П. Делюсина
с. 128—129, Вопросы Философии, № 6, 1969, с. 130—136; АВП РФ,
0100/11/141/81, с. 146.
54—55 Ван Цзинвэй назначил Мао: *ДГИКД, с. 25; *Мао, 1993b, vol. 1,
р. 133—136. Русские в Чанша: Митаревский, с. 79 (цифра исправ-
лена); перенесено в Leonard, 1999, р. 63, 67, 81, № 53; NA, FO 405/
256, р. 271. В[альсворд] Тин своей матери, декабрь 1926 г. (Магу
tyng Higgins Papers, Carton 1, Folder 6, Schlesinger Library). Наци-
оналисты способствовали развитию крестьянского движения:
«Доклад Мао во время крестьянского движения в Хунани», март
1927 г., *Мао, 1920-1927, р. 419. (MRTP, vol. 2, р. 429-464);
*ХНЮЦС, с. 793.
55 Речь Мао 20 декабря 1926 года: *ХНЮЦС, с. 445-447 (MRTP,
vol. 2, р. 422). Фрейер сказал, что речь Мао была сдержанной:
РГАСПИ, 495, 154,2946, с. 3 («Доклад Фрейера Дальневосточно-
му бюро», 18 января 1927 г.), «...совершенно изменил свое отноше-
ние»: 7 августа 1927 г., *ЧДЦЦ, т. 14, с. 5 (MRTP, vol. 3, р. 30).
56	Цитаты из доклада Мао в Хунани: «Доклад во время крестьянско-
го движения в Хунани», *Мао, 1920—1927, р. 418—455. «Власть
была у них в руках»: ibid., *р. 424—425 (MRTP, vol. 2, р. 44). «Тер-
рор в сельской местности»: ibid., *р. 422—423 (р. 433—435). «Че-
ловеческая личность ломается навсегда...»: ibid., *р. 436—437
(р. 446). «Обоюдоострый нож с длинной рукоятью»: ibid., *р. 441
(р. 450). «Экстаз, который прежде не испытывал», «Это велико-
лепно!»: ibid., *р. 422 (р. 432).
56—57 «Одного или двух забить до смерти...»; *ЗИ.
57	Укорял за попытки укротить насилие: Доклад Хунаньского коми-
тета КПК, январь 1927 г., из *ХНЮЦС, с. 456; *Мао, 1920-1927,
р. 424 (MRTP, vol. 2, р. 434-435).
57—58 Предложения относительно передела земли: напр., Чэнь Дусю, в
♦ХНЮЦС, с. 710-711. Взгляды Мао: *Мао, 1993b, vol. 1, р. 193;
693
перенесено в Schram, 1966, р. 99. Публикации в журнале Комин-
терна: 15 июня 1927 г.; перенесено в Глунин 1975, с. 301, № 2;
*Мао, 1993b, vol. 1, р. 185. Один текст, выбранный Мао...;
*ХНЮЦС, с. 333-335.
58—59 Доклад Чэня: 15 июня 1927 г., *ЧДЦЦ, т. 13, с. 583. Пекин совер-
шил налет и захватил документы: NA, FO 405/256, FO 371/12500;
Митаревский; Wilbur & How, р. 442—835; Oudendyk, р. 348. Мао
включен в список: *Chang Yu-fa, р. 351; Chaing, р. 167.
59—60 Чан принадлежит к «левому крылу Гоминьдана»: ВКП(б), т. 1,
с. 261 (меморандум Национальной делегации не позднее 10 сен-
тября 1923 г.); 13 декабря 1925 г. Мао поместил Чана отдельно
от Ван Цзинвэя (MRTP, vol. 2, р. 291). ...он дал понять Бороди-
ну...: ВКП(б), т. 1, с. 347 (разговор с Чжу Цзюбаем 16 декабря
1923 г.). «Ликвидация Чана»: ВКП(б), т. 2, с. 153, Соловьев Ка-
рахану 24 марта 1926 г.; перенесено в Глунин, 1975, с. 61—63;
Trampedach, р. 128. ...секретный приказ арестовать Чана...:
Smith, р. 156; *Zhang Guotao, vol. 2, р. 192—195 (vol.l, р. 582).
Распоряжение Чана: *Chiang, р. 153. Чан уничтожает коммунис-
тов в Шанхае: описание событий основывается на документах
из *ЧДЦЦ, т. 13, с. 563—522; Архив Шанхая. ...потеряли более
300 человек: различные современные источники Шанхайского
комитета КПК, с. 358—359; Smith, р. 204.
60—61	«Я чувствовал себя несчастным...»: *Мао, 1993b, vol. 1, р. 198. «...с
могучими волнами!»: ibid., р. 198 (MRTP, vol. 2, р. 484). «Лишь пос-
ле доклада товарища Мао...»: добавление 10 в письменном свиде-
тельском показании Ли Вэйханя в *ДЯЦ, 1982, № 4, с. 377—378.
Глава 5
ЗАХВАТ КРАСНОЙ АРМИИ И СМЕНА ВЛАСТИ В БАНДИТСКИХ ЗЕМЛЯХ
62—63 Сталин: КПК незамедлительно сформировать армию: телеграмма
Бородину 30 мая 1927 г. (подписано «Инстанция» (Сталин),
ВКП(б), т. 2, с. 764; это положение рассмотрено с 1919—1920 гг.:
в докладе Валенского 1 сентября 1920 г., ВКП(б), т. 1, с. 37; пере-
несено в Малышев, Познанский. Записи советского консула в
Чанша, осуществляющего проверку независимых коммунисти-
ческих воинских частей в 1926 г., АВП РФ, 0100/10/129/78, с. 5—
6, 28—30, 43, 47 (доклад охватывает период с 13 марта по 28 де-
кабря 1926 г.). Доклад Хмелева («Аппен») 6 мая 1927 г., ВКП(б),
т. 2, с. 715—717; Пятницкий, с. 219 (план Берзина). Ломинадзе,
Берзин: Григорьев, 1976, с. 15; Leonard, 1999, р. 170—171; Миро-
вицкая, 1993, с. 308. Операции ГРУ: Винаров (депутат правления
ГРУ в Китае 1926-1929 гг.), с. 294, 323-329, 342-343, 369, 373—
377; Мировицкая, 1975, с. 61—62.
63	Приказ поднять крестьянские восстания: протокол от 7 августа
1927 г. чрезвычайного собрания во главе с Ломинадзе, *ЧД1Ш»
694
63-64
64 сноска
64—65
65-66
66 сноска
66
66-67
67-68
68
т. 14, с. 10; перенесено в Saich, 1996, р. 296; Мао 20 августа 1927 г.
из *Central Archive, 1982а, с. 16; *Мао, 1993b, vol. 1, р. 211—212.
«Винтовка рождает власть»: *ЧДЦЦ, т. 14, с. 5 (MRTP, vol. 3,
р. 31). Куманин (Цзыгун): его доклад в РГАСПИ, 514/1/254, с. 70—
100; ГРУ опубликовано после смерти 14 сентября 1927 г.,
ВКП(б), т. 3, с. 84—110; доклад Фрейера в Наньчане 25 августа
1927 г., РГАСПИ, 495/154/247; Мировицкая, 1975, с. 37-41.
Сталин Коминтерну 27 сентября 1927 г., ВКП(б), т. 3, с. 129 (пуб-
ликация искаженного текста там же, с. 130); перенесено туда же,
с. 61. Микоян: ВКП(б), т. 3, с. 72, 74, 76—77 (протоколы Совет-
ского Политбюро).
Мао предложил поднять восстание на юге Хунани: *Мао, 1993b,
vol. 1, р. 207. В Шанхае одобрили план Мао: 8 августа 1927 г.,
*Central Archive, 1982а, р. 10. Встречи в российском консульстве:
сведения из *ЗИ и из неопубликованных воспоминаний Ло
Чжанлуна о восстании «Осеннего урожая»; собрание, описанное
в докладе секретаря Хунаньского комитета КПК Пэн Гунда 8 ок-
тября 1927 г., *Central Archive, 1982а, р. 111 (Saich, 1996, р. 322—
331). Мао в пригороде: *Мао, 1993b, vol. 1, р. 209—210. ...появил-
ся в консульстве...: *ЗИ. Извинения: доклад Мао 20 августа 1927 г.,
*Central Archive, 1982а, р. 17; *Мао, 1993b, vol. 1, р. 209—210. Мао
потребовал отменить восстание на юге Хунани: доклад Пэн Гунда
8 октября 1927 г., *Central Archive, 1982а, р. 117 (Saich, 1996, р. 90,
327, 504).
«...триста раз!»: *Central Archive, 1982а, р. 16. Мао, находившись в
Вэньцзяши, не примкнул к отрядам: Хэ Чангун, который был чрез-
вычайно близок к Мао в то время, был категоричен в этом месте
интервью, данного 22 марта 1977 г. Организации историков для
записи, *ССР Ninggang Committee, р. 26—27; перенесено в другие
воспоминания, *ЦГГ, т. 2, с. 129,140,153,171; * Chen Shiju, р. 10—
11; перенесено в Lo Jung-huan, р. 10. Продвижение прекращено:
*Central Archive, 1982а, р. 43—44, 53, 133. ...«отъявленное преда-
тельство и трусость»: доклад Майера, 16 сентября 1927 г., см. Рак,
р. 173. ...«посмешище»: резолюция чрезвычайного собрания в про-
винции Хунань, октябрь 1927 г., из *Central Archive, 1982а, р. 139.
Lo Jung-huan, р. 10.
Связь с преступником: *ССР Ninggang Committee, р. 81; интервью
с местными партийными историками 4 апреля 1996 г. Совет в
Вэньцзяши: Хэ Чангун, один из тех, которого разыскивал Мао,
*ССР Ninggang Committee, р. 20—22.
Мао и войска: *ЦГГ, т. 2, с. 176—177; *Chen Shiju, р. 13—23; *ССР
Ninggang Committee, р. 28—31; * Central Archive, 1928а, р. 133,161.
...«той искрой...»: письмо Мао Линь Бяо, 5 января 1930 г. (MRTP,
vol. 3, р. 237). Сделка с преступниками: *ЦГГ, т. 2, с. 90—91. Взя-
тие столицы, рассказ очевидца: ibid., р. 93—94.
Празднование китайского Нового года в 1928 году: *ЦГГ, т. 2,
с. 278-279.
695
68—69 Контакт со штабом партии установлен: *Не Changgong, р. 109—
114. Мао смещен со всех постов: Political and Disciplinary
Resolution, 14 Nov. 1927, *ЧЧВС, т. 3, с. 483-484; *Li Weihan,
p. 182,196—199. Приказ из Шанхая 31 декабря 1927 года; *ЦГГ, т. 1,
с. 64—65. Арест Хунаньского комитета: *ССР Hunan Committee,
р. 375-376.
69—70 Бандитские земли: визит в горы Цзинганшань и беседы с местны-
ми жителями. Мао учил своих солдат: *ЦГГ, т. 2, с. 458. Один из
красных солдат вспоминал позже...: ibid., р. 156. Другой так описы-
вает произошедшее...: ibid., р. 489.
70—71 Мао чуть было не потерял армию: ibid., р. 56—58, 168—169, 293.
Меры личной безопасности: ibid., р. 462; интервью с местным
партийным историком 4 апреля 1996 г. и посещение резиденций
Мао. Дома Мао во времена Великого похода: интервью с местным
партийным историком, который посетил все резиденции 31 авгу-
ста 1997 г.
71	Резиденции Мао: посещение и интервью с местными историками.
71—72 Штат личной прислуги: *ЦГГ, т. 2, с. 461—462, 550.
72	Гуйюань: *Wang Xingjuan, 1987, р. 1—47; интервью с местным
партийным историком и с родственниками Гуйюань, апрель
1996 г.
73	Семейная жизнь с Мао: там же, интервью, посещение места, где
происходило свадебное пиршество. ...Мао она считала «старо-
ватым»: интервью с близкой подругой Цзэн Чжи 24 сентября
1994 г. Гуйюань выбрала Мао, поскольку...: конфиденциальное
интервью с ней 14 сентября 1997 г. Избегали появления на публи-
ке: интервью с ветераном Сяо Кэ 30 сентября 1993 г.; *Wang
Xingjuan, 1987, р. 104. Попытка расстаться с Мао: интервью с
Цзэн Чжи; перенесено в *Wang Xingjuan, 1987, р. 105—106.
74	...политика «перебить всех классовых врагов до единого...»: «Док-
лад о восстании в южной Хунани», июнь 1928 г., *ЧДЦЦ, т. 14,
с. 206; интервью с Цзэн Чжи; *Kuo Hua-lun, vol. 1, р. 290 (Kuo
Hua-lun, vol. 1, p. 383). ...полностью стерли с лица земли два горо-
да... народное восстание... против коммунистов: *ЧДЦЦ, т. 14,
с. 206; *Huang Kecheng, р. 36—37; *Zeng Zhi, р. 52—58; Lemissioni
Francescane, vol. 6 (1928), p. 150 (письмо Фр. Пранди, очевидца
событий в городе Лэйян).
74 сноска Доклад Мамаева 15 апреля 1930 г., ВКП(б), т. 3, с. 846.
74—75 ...использование красного террора...: *ЧДЦЦ, т. 14, с. 206. «Я по-
давлял...»: *ЦГГ, т. 2, с. 454. Сестра Хризантема: *Li Xiangwen,
р. 239—240; фотография двух страниц ее завещания из *Yang
Liuqing. Вырезано 10 тысяч человек: Kuo W., vol. 1, р. 384; *Кио
Hau-lun, vol. 1, р. 290.
75 сноска *ГХШХ, т. 1, с. 793, 772, 761 (согласно цитатам); *Zhong Yimou,
р. 92; Maestrini, р. 146.
75—76 Москва останавливает «бессмысленные погромы»: Титов, т. К
с. 198; *ЧЧВС, т. 4, с. 174; *ЦГГ, т. 1, с. 105. Письмо Мао 2 мая
696
1928 года: *Jianqxi Archive, p. 29—30. ...более тысячи: шанхай-
ский инспектор 15 июня 1928 г., из *ЦГГ, т. 1, с. 130. Начало пе-
редела земли: ibid., р. 130—131.
76—77 Сталин получил письмо от Мао: ВКП(б), т. 3, № 1, с. 413. «...бан-
дитский характер»...: стенографический отчет VI съезда, кн. 5,
с. 12—13. Мао — боевой вождь: Там же (военный отчет Чоу) и кн. 3,
с. 70 (Чжу Цзюбай); Титов, т. 1, с. 153, 145. Становление Красной
армии: замечания Чжоу о собрании с участием Сталина, ВКП(б),
т. 3, с. 426—431. Военное обучение, планы: Мировицкая, 1975,
с. 57; там же, 1993, с. 313—315; Кривицкий, с. 127—136 (подража-
ние). Сталин югославам: Димитров 10 февраля 1948 г. Требования
полностью выполнены: письмо из Шанхая Мао и Чжу, *ЧЧВС,
т. 4, с. 256-257; *Мао, 1993b, vol. 1, р. 256-257.
Глава 6
МАО ПОДЧИНЯЕТ СЕБЕ КОМАНДИРА КРАСНОЙ АРМИИ
78	«...территория на данный момент полностью разорена»: 25 февраля
1929 г., в *ЦГГ, т. 1,с. 249.
78—79 Убиты сотни людей: *ЦГГ, т. 2, с. 99—101, 564—565; посещение
местности. Доклады подпольного партийного комитета: *ЦГГ,
т. 2, с. 309. «Союз с бандитами...»: *ЧЧВС, т. 4, с. 399, доклад
Особого комитета КПК Хунаньскому провинциальному коми-
тету КПК, описывающий план истребления последователей
Юаня (РГАСПИ, 495/25/668, с. 30). ...красная бригада доклады-
вала...: *ЦГГ, т. 2, с. 643. Численность населения уменьшилась:
*ССР Ninggang Committee, р. 4. ...были причины веселиться:
Чжэн Чжи из «Мао and I» Collection Comittee, 1993а, р. 81. Мос-
ква готовила прямую военную помощь Мао: ВКП(б), т. 3, с. 518
(протоколы собрания Коминтерна, 29 января 1929 г.).
79-80 Жена Чжу Дэ: Smedley, 1956, р. 223-224; *ЦГГ, т. 2, с. 520, 552;
ХДТ, 1984, № 1, р. 22. Мао упразднил должность Чжу: доклад Мао,
1 июня 1929 г., *ЧДЦЦ, т. 14, с. 222 (MRTP, vol. 3, р. 171). Мао
стремился задобрить Шанхай: Мао, 20 марта, 5 апреля 1929 г.,
*ЦГГ, т. 2, с. 289, 292, 302 (MRTP, vol. 3, р. 148, 161). ...«внезапно
повернул обратно»: Мао 20 марта 1929 г., *ЦГГ, т. 1, с. 291 (MRTP,
vol. 3, р. 150). «У нас нет проблем со снабжением...»: Мао, 5 апреля
1929 г.,*ЦГГ, т. 1,р. 301 (MRTP, vol.3,p. 159).
80—81 Фашистская рубашка: Le missioni Francescane, vol. 6 (1928), p. 151.
Мао в Тинчжоу: Мао, 20 марта 1929 г. (MRTP, vol. 3, р. 147); *ССР
Changting Committee, р. 43—44; интервью с местным партийным
историком 9 апреля 1996 г. Аньгун обвинил Мао: *ДДВ, 1989, № 5,
с. 37-38; 1994, № 4, р. 87. *Jin Chongji и др., 1993, р. 178. Доклад
Мао 1 июня 1929 года: *ЧДЦЦ, т. 14, с. 221-224 (MRTP, vol. 3,
р. 171—174). Мао был крайне непопулярной личностью: Цзинь
Исунь (Чэнь И), «Доклад... по вопросу Красной армии [и] Чжу
697
81
81-82
82
83
84
84-85
85
85-86
86
86 сноска
87
Дэ и Мао Цзэдуна» 9 января 1930 г., РГАСПИ, 514/1/109, с. 5, пе-
ренесено в ВКП(б), т. 3, с. 1263. *ДДВ, 1989, № 5, с. 38-39. Кри-
тика в адрес Чжу: *Xin Ziling, 1995, vol. 1, р. 385.
...по результатам голосования решили сместить Мао...: *Xiao Ке,
1993,101;*ДДВ, 1994, №4, с. 88; Zheng Zhi, «Мао and 1» Collection
Comitee, 1993a, p. 85.
...«работать с местными жителями»: письмо Мао 14 июня 1929 г.,
♦Мао, 1993-1999, vol. 1, р. 75 (MRTP, vol. 3, р. 188). «...довольно
уныло»: Цзян Хуа из *ДДВ, 1989, № 5, с. 41. Мао с помощью близ-
кого друга удалось созвать съезд: Deng Zihui Biography Comitee,
p. 88. ...на самом деле Мао не был болен: Цзян Хуа из *ДДВ, 1989,
№5,р. 41.
Съезд в Цзяояне: описание и цитаты из доклада About the First
Congress of the CCP West Fujian, июль 1929 г., в *Jiandxi Archive
& CCP Jiangxi, vol. 2, p. 102—105.
Мао нашел себе союзника в лице Линь Бяо: Титов? т. 1, с. 189—191;
*Xin Ziling, 2002, р. 42-44. Линь Бяо: *Xia Ке, 199?, р. 19, 28; *Xin
Ziling, 2002, р. 56. Линь не подчинился Чжу: *Jin'Chongji at al.,
1993, р. 180; интервью с Сяо Кэ 30 сентября 1993 г.; перенесено в
Xiao Ке, 1993, р. 26.
Европейские агенты: Григорьев, 2002а, с. 156—157; Адибеков и
др., с. 134, № 89 (приказ Сталина об обращении с нерусскими
23 апреля 1928 г.); Русский архив, подробности многих агентов в
Китае см. в Колпакиди и Прохоров, 2000а, 2000b, 2001; Лурье и
Кочик; *Yang Kuisong, 1997, р. 255—270; Цай Хэсэнь из *Central
Archive, 1982, р. 135. «Какие красивые девушки!..»: *Han Suyin,
р. 66—67 (Han Suyin 1994, р. 59). Подружка: *Jin Chongji at al., p. 78.
«И я выбрал твою тетю...»: ibid. Чжоу создает китайскую Красную
армию: *Zhou, 1991, р. 68, 114, 125; Мировицкая, 1993; Григорь-
ев, 2002b, с. 312. ...«Заряжай!»: Nie, р. 5^—60. ...гениально работал
в условиях строгой конспирации: интервью Ван Фаньси 20 июня
1995 г. ...основал... китайские спецслужбы: Крымов, с. 344—364;
Усов, 2002, с. 194-206; *Zhou, 1991, р. 115.
Самокритика Чжоу: 3 января 1931 г. из *ЧЧВС, т. 6, с. 359.
«...стоит надавать по заднице»: решение представителя Комин-
терна на 4-м пленуме, 1931 г., *ЧЧВС, т. 7, с. 39. «Начав гово-
рить...»: *Wang Fanxi, р. 136—137. Чжоу мог говорить по семь-во-
семь часов подряд: однажды в Тинчжоу, интервью с хранителем
музея в Тинчжоу, 9 апреля 1996 г. Письмо Чжоу 21 августа
1929 года: *ДДВ, 1991, № 2, р. 39-42.
Сталин готовится захватить Маньчжурию: ВКП(б), т. 3, с. 583 (По-
литбюро, 6 августа 1929 г.); Lih et al., р. 182 (Сталин Молотову
7 октября 1929 г.); Колпакиди и Прохоров, 2000а, с. 183.
Цитируется в Lih et al., р. 118, № 5.
«...защищать Советский Союз с оружием в руках»: Политбюро
КПК делегации КПК в Коминтерне повторяет свой приказ,
21 августа 1929 г. *ЧЧВС, т. 5, с. 412—413. На заседании Полит-
698
бюро ЦК ВКП(б), о «районах Мао Цзэдуна»: ВКП(б), т. 3, с. 616
(15 октября 1929 г.); перенесено туда же, с. 183—484. «...звон
рублей»: Письмо Ченя в руководство КПК 28 июля 1929 г.,
*ЧЧВС, т. 5, с. 395. Мао в «Правде»: 28 июля 1929 г., 2 и 6 де-
кабря 1929 г.; 2 февраля 1930 г., «Вождь» от 13 декабря 1935 г.
«Я могу много есть...»: * «Мао and I» Collection Committee, 1993а,
р. 86, and in Reminiscences of Deng Zihui, p. 76.
88	...задержался в деревне...: интервью с Цзэн Чжи, который был с
Мао в то время, 24 сентября 1994 г.; *«Мао and I» Collection
Committee, 1993а, р. 86—87. ...«писали снова и снова...»: *Chen Yi,
р. 140. ...в знак капитуляции: *Мао, 1993b, vol. 1, р. 290. ...«крайне
положительным»...: «Письменное распоряжение» Чжоу 1 февраля
1930 г., *ЧДЦЦ, т. 14, с. 238. ...акт почтения... для Москвы: Мао
28 ноября 1929 г., *Мао, 1984, р. 28 (MRTP, vol. 3, р. 193); Мао в
Шанхай 6 января 1930 г., *ЧДЦЦ, т. 14, с. 236, 245; *ДДВ, 1995,
№ 3, р. 89. ...«быть игрушкой...»: ВКП(б), т. 3, с. 1274 (протоколы
Беспалова с собрания с Бо Гу, 11 февраля 1931 г.); перенесено туда
же, с. 1263 (Гайлис Берзину, 12 февраля 1931 г.).
89	«...казнили... дезертиров...»: *ЧДЦЦ, т. 14, с. 253.
89—90	...Мао приложил... много усилий... чтобы была принята резолюция,
отменяющая эту практику: ibid. Резолюции, принятые в Гутяне:
ibid. (MRTP, vol. 3, р. 195—230, XLVII); перенесено в Титов, т. 1,
с. 228—232. ...пункт был устранен...: гутяньская резолюция,
*ЧЧВС, т. 5, с. 800-834. «Куда же я теперь?»: (MRTP, vol. 3, р. 233).
Глава 7
ЦЕНА ЗАВОЕВАНИЙ - СМЕРТЬ ВТОРОЙ ЖЕНЫ
90 Чжоу в Москве: ВКП(б), т. 3, с. 1047—1051 (письмо КПК Стали-
ну и др., Чжоу—Сталин, собрание 21 июля 1930 г. и образование
КПК); доклады Чжоу Коминтерну 30 апреля, 4 мая в РГАСПИ,
495/154/416; *Zhou, 1991, р. 180. Амбициозный план Ли Лисаня:
май—июнь 1930 г., в *ЧДЦЦ, т. 14, с. 452—459.
90—91 Мао воспринял свою задачу без энтузиазма: речь Лисаня 9 июня
1930 г., *Мао, 1993b, р. 308—309; письмо Мао 15 июня 1930 г.,
*ЧДЦЦ,т. 14, с. 451. ...воспрянул духом: приказ Мао 22 июня 1930 г.,
*Мао, 1993b, vol. 1, р. 311; Мао в Шанхай 19, 24 августа 1930 г.,
*ЧДЦЦ, т. 14, с. 496—497; перенесено в Титов, т. 1,с. 233—261.
91—92 Детство и юность Пэна: *Peng, 1981, р. 1—5, 15 (р. 19—27); *Wang
Yan et al., p. 8—16.
92	Мао продолжал обращаться с Пэном как со своим подчиненным:
Мао в Шанхай 20 марта 1929 г., *ЦГГ, т. 1, с. 289 (MRTP, vol. 3,
р. 148—149); Пэн в Шанхай 4 апреля 1929 г., ibid., р. 295. Шанхай
сделал Пэна независимым от Мао: *ЧДЦЦ, т. 14, с. 455; *Peng, 1981,
р. 149—151, 157. Отчет партийного инспектора: 22 июля 1930 г.,
*Jiangxi Archive & ССР Jiangxi Committee, vol. 1, p. 239. Мао идет на
699
93-94
94-95
95
95 сноска
95-96
96-97
Наньчан: *ЧДЦЦ, т. 14, с. 455; *Peng, 1981, р. 149. ...повернул на
Чанша... занятый Пэном: *Мао, 1993b, vol. 1, р. 311—313.
Военные успехи Пэна встревожили западные столицы: Hoyt,
р. 240ff. Элкин, «Палое»: NARA, RG 80 (1926—1940), Box 200
File EF 16/P9-2 (300101-301030); FRUS, 1930, vol. 2, p. 142;
NARA, RG 84, отчетные материалы Главного управления ЛС
ВМС, бортовой журнал военного корабля США «Палое», 1 ян-
варя — 31 декабря 1930 г., бортовой журнал № 15; перенесено в
Peng, р. 291, 297. 19 августа 1930 год, Мао пишет в Шанхай: в
*ЧДЦЦ, т. 14, с. 496 (MRTP, vol. 3, р. 482). Мао наследовал дол-
жность Пэна: *Мао, 1993b, vol. 1, р. 313—314; *Не Changgong,
р. 283; *Peng, 1981, р. 157; Чжу Дэ говорит, в *ЦДЦ, № с. 225.
Мао настаивает на атаке Чанша: Мао в Юйдинь, 22 июля 1958 г.,
«История холодной войны», № 6—7 (1995—1996), с. 159. ...про-
тив чего возражали и Пэн и Чжу: *Peng, 1981, р. 157—158 (р. 300—
301); *Jin Chongji et al., 1993, p. 21. Мао старался ввести Шан-
хай в заблуждение: Мао в Шанхай, 19, 24 августа 1930 г.,
*ЧДЦЦ, т. 14, с. 496—497. Гайлис писал в Москву: Гайлис, 7 мая
1931 г., ВКП(б), т. 3, с. 1431-1432.
Офицеры Пэна воспротивились такому решению...: *Peng, 1981,
р. 160—161; *Dai & Luo, р. 91. ...провозгласил Всекитайский ре-
волюционный комитет... вопреки решению Шанхая: *Мао, 1993b,
vol. 1, р. 314; *FangXiao, р. 351; *Liou Di письмо в Шанхай, И ян-
варя 1931 г. РГАСПИ, 514/1/1008. ...восстановлен в... должности
кандидата в члены Политбюро...: *Jin Chongji et al., 1990, p. 221.
...обвинил Лисаня...: ВКП(б), т. 3, с. 1018—1019 (протоколы Со-
ветского Политбюро, 25 августа 1930 г.), 1031—1032 (письмо Ко-
минтерна Чжоу и Чжу Цзюбаю, 16 сентября 1930 г.); Титов, т. 1,
с. 249-261, 371; *Tang Chunliang, 1999, р. 1758; *ЧДЦЦ, т. 14,
с. 581-585.
Кайхуэй коммунистической деятельностью не занималась: очевид-
но по ее записям; посещение ее дома и интервью с местным
партийным историком, 1 апреля 1996 г.; интервью с И Лижуном,
30 сентября 1993 г.
Интервью с дочерью китайца, 1—2 августа 1995 г.; Москва, «Док-
лад о деятельности Ли Лисаня», передано 30 апреля 1945 г., NA,
HW 17/66 (ISCOT 1358).
Арест и казнь Кайхуэй: записи показаний приговоренных к казни
в 1960-х гг., не опубликовано; статьи из газет того времени; ин-
тервью с местным партийным историком, 1 апреля 1996 г.
Мао о Кайхуэй: *Li Xiangwen, р. 86—88; все опрошенные члены
семьи Мао утверждают, что Мао отзывался о ней очень нежно.
Обнаружены письма: посещение ее дома в деревне Баньцан и ин-
тервью с местными партийными историками, апрель 1996 г. По-
сылка Мао через «двоюродного брата»: это Ян Каймин, см. его
доклад в Шанхае, 25 февраля 1929 г., *ЦГГ, т. 1, с. 269; визит 0
Баньцан.
700
97	«Размышления»: Yang Kai-hui, № 1, в *ХДТ, 1984, № 1, p. 21.
...«двоюродному брату»...: *Yang Kai-hui, № 2, unpublished.
98	«Чувствую скорбь, читая о радости по поводу отрубленной головы в
Хунани»: *Yang Kai-hui, № 3, в *ХДТ, 1984, № 1, р. 21—22. Отме-
на смертной казни: *ЧЧВС, т. 1, с. 142. В газетах об убийствах, тво-
римых Мао: *ЦГГ, т. 1, с. 446—467.
98 сноска Личная история отца Эдуарда Янга: (машинописный текст,
1929); там же в 1929 г., р. 890—898; мандат Эдуарда Янга «Про-
тив революции», подписанный Чжу Дэ. Советский делегат Мао
[Цзэдун], Vincentian Archive, Rome.
98—99 ...восемь мучительных строк...: *Yang Kai-hui, № 5, unpublished.
Партия приказала Мао прибыть в Шанхай: ЦГГ, т. 1, с. 241.
«Если финансовое положение позволит...»: Yang Kai-hui, № 6,
unpublished.
99—100 История ее жизни: *Yang Kai-hui, № 7, unpublished.
100—101 Заканчиваются ее мемуары словами...: *Yang Kai-hui, № 8,
unpublished.
102 Казнь ее «двоюродного брата»: посещение Баньцан и интервью с
местными партийными историками, апрель 1996 г.
Глава 8
КРОВАВЫЕ ЧИСТКИ ПРОТОРИЛИ ДОРОГУ «ПРЕДСЕДАТЕЛЮ МАО»
102 Ли Вэньлинь: *Jishui County Chronicle Committee, p. 576; *Xiao Ke,
1993, p. 133. Мао объявил себя главным: Мао, 20 марта 1929 г., в
*ЦГГ, т. 1, с. 289; 1 июня 1929 г., *ЧДЦЦ, т. 14, с. 222. Цзэтань:
*ЧДЖЧ, т. 3, с. 307; инспектор, 22 июля 1930 г., из *Jiangxi
Archive & ССР Jiangxi Committee, vol. 1, p. 254; *ЦДЦ, № 7, с. 105.
Лю Шици: *Yongxin County Chronicle Committee, p. 804; Лю 28 фев-
раля и 7 октября 1930 г., в *ЧДЦЦ, т. 14, с. 271-273,280-283; ср.:
Титов, т. 1, с. 232, 269; интервью с местным партийным истори-
ком 5 апреля 1996 г.
103 Мао сдвинул сроки...: Лю 7 октября 1930 г., *ЧДЦЦ, т. 14, с. 283;
*Мао, 1993b, vol. 1, р. 297—298; другие доклады, *ЧДЦЦ, т. 14,
с. 244, 350; *Jiangxi Archive & ССР Jiangxi Committee, vol. 1, p. 200.
Питоу: по сообщению конференции, 16 февраля 1930 г., ibid.,
р. 172-174; *Мао, 1993b, vol. 1,р. 297-298; Лю, 7 октября 1930 г.,
*ЧДЦЦ,т. 14, с. 284; перенесено в Титов, т. 1,с. 231—232,267—278
относительно Питоу. Публичная казнь четырех: Лю, там же; другие
сообщения, 5 апреля и 22 июля 1930 г., *Jiangxi Archive & ССР
Jiangxi Committee, vol. 1, p. 192,200,256. «Я прикажу тебя расстре-
лять!»: доклад, 22 июля 1930 г., ibid., р. 256. Кулаки: 16 февраля
1930 г., ibid., vol. 2, р. 173 (MRTP, vol. 3, р. 269).
ЮЗ сноска *ЦГГ, т. 1, с. 496; *Dai & Luo, р. 161—163.
104 Цай Шэньси: *ЧДЦЦ, т. 14, с. 409; *Provincial Action Committee
Emergency Announcement, № 9,15 декабря 1930 г., РГАСПИ, 514/
701
1 /1008. Цзян Ханьбо: Цзян был противником правления Мао и
его шурина, *ЧДЦЦ, т. 14, с. 272—274; и позднее доклад в Шан-
хай от имени Цзяна, датированный апрелем 1950 г. В циркуляре
содержалось порицание действий Мао в захвате власти над арми-
ей, *Jiangxi Archive & ССР Jiangxi Committee, vol. 1, p. 180—212.
За день перед докладом Мао опубликовал сообщение о том, что
Цзян был исключен из партии (обычно исключение было прелю-
дией к казни), и также необоснованно заявил, что Цзян отсут-
ствовал (что было уловкой для того, чтобы скрыть исчезновение
Цзяна), *ЧДЦЦ, т. 14, с. 273—274. Извещение о смерти Мао:
International Press Correspondence (английское издание) 20 марта
1930 г. Шанхай обнаружил, что Мао захватил власть: *ЧДЦЦ}
т. 14, с. 424—425. Циркуляр от 3 апреля: ibid., р. 426. Восстания
против режима: Лю Мао, 22 мая 1930 г., *ЦДЦ, № 7, с. 103—104;
доклад Лю 7 октября 1930 г., *ЧДЦЦ, т. 14, с. 281—288; *ЦДЦ,
№ 10, с. 12—15; *Мао, 1983, р. 266; ССР Agitprop Department,
Material for Agitprop work... 28 марта 1930 г., РГАСПИ, 495/154/
430, с. 155 («Мирная жизнь»).
105 «...схвачены и наказаны»: 25 июня 1930 г., *ЧДЦЦ, т. 14, с. 624—
626. «антибольшевистские элементы...»: 18 мая 1930 г., *Jiangxi
Archive & ССР Jiangxi Committee, vol. 1, p. 599—600. «Антиболь-
шевики» были приверженцами: согласно утверждению основате-
ля и руководителя Дуань Сипэна 15 апреля 1931 г., в Dai & Luo,
р. 10. Убиты тысячи: шанхайский инспектор 22 июля 1930 г.,
* Jiangxi Archive & ССР Jiangxi Committee, vol. 1, p. 248; 5 октяб-
ря 1930 г., *ЧД, № 7, с. 169. Коммунисты в Цзянси сместили Лю:
описание собрания (Второе пленарное заседание Юго-Западно-
го Особого комитета) дополнено докладом Лю Шанхаю 7 октяб-
ря 1930 г. Этот исключительный документ утаивался даже от
секретного архива *ЧДЦЦ, т. 14. Резолюция собрания 27 авгус-
та 1930 г., в *ЧДЦЦ, т. 14, с. 649—650;-шанхайский инспектор
5 октября 1930 г., *ЧД, № 7, с. 170—171; см. Титов, т. 1, с. 278.
Лю убит: *Sheng Ping et al., p. 677—678. Мао осуждает коммуни-
стов в Цзянси: *Мао, 1993b, vol. 1, р. 319 (MRTP, vol. 3, p. 552—
556). Мао узнал, что Москва собирается сделать ему предло-
жение: письмо Дальневосточного бюро Коминтерна в КПК
10 ноября 1930 г., в котором изложено, что Мао назначен гла-
вой Революционного военного консульства и получил руково-
дящую должность в правительстве (ВКП(б), т. 3, с. 1109). Мао
подписал в декабре 1930 г. документ в качестве «председателя
Революционного комитета Китая»: РГАСПИ, 514/1/1008.
106—107 «...рыбья чешуя»: *Dai & Luo, р. 91; *Chen, Xiao et al., p. 162.
«Я никогда не доверял Mao...»: *Liou Di, письмо в Шанхай 11 ян-
варя 1931 г., РГАСПИ, 514/1/1008 (выдержки из Владимирова
10 ноября 1943 г., вместо Ли Шауцзё напечатано «Лю Шаоци»,
вместо Юнъян напечатано «Яньань» в англоязычных изданиях).
...«злобный заговорщик»...: *ЧДЦЦ, т. 14, с. 634—635 (MRTP,
702
I vol. 3, p. 707). Ли Шаоцю: письмо Лиоу Ди И января 1931 г.,
'	РГАСПИ, цит.; шанхайский инспектор 22 июля 1930 г., *Jiangxi
\	Archive & ССР Jiangxi Committee, vol. 1, р. 238. Один из старших
офицеров впоследствии вспоминал: Сяо Кэ, в *Dai & Luo, р. 92—
93. «...было разоблачено более 4400 антибольшевиков»: *ЧДЦЦ,
т. 14, с. 634; перенесены двусмысленные объяснения Чжоу Мор-
двинову (КГБ), 4 марта 1940 г., РГАСПИ, 514/1/1006, с. 48—49;
Мао Цзэминь «Битва с контрреволюционерами», 22 августа 1939 г.,
РГАСПИ, 514/1/1044, с. 1а-12.
107 Приказ Мао 3 декабря 1930 года: в *Dai & Luo, р. 94—96; см. ниже-
следующее письмо от 5 декабря: Владимиров, 10 ноября 1943 г.
(датировано 15-м). Собрание антибольшевиков: Мао в Шанхай
20 декабря 1930 г., *ЧДЦЦ, т. 14, с. 636 (MRTP, vol. 3, р. 704-705);
*Liou Di, письмо в Шанхай, И января, 1931 г., РГАСПИ;
*Provincial Action Committee Emergency Announcement, № 9,
15 декабря 1930 г., РГАСПИ, 514/1/1008. Ли... пытал...: там же,
с. 97-98.
107—108 Бунт в Футяне: *Liou Di, письмо в Шанхай 11 января 1931 г.,
РГАСПИ, доклад Шанхаю *Jiangxi Party Committee, 12 января
1931 г., РГАСПИ, 514/1/1008; *Chen, Xiao et al., p. 20-22, 218-
222; шанхайский инспектор 20 февраля 1931 г. в *Dai & Luo,
р. 114-115.
108—109	«...хитер... и склонен к само возвышению...»: *Provincial Action
Committee Emergency Announcement, №9, 15 декабря 1930 г.,
РГАСПИ, цит. ...мятежники решили доверить свою судьбу Шан-
хаю: там же, перенесено в ВКП(б), т. 3, с. 1272 (доклад Беспало-
ва 11 февраля 1931 г., цит.); *Jiangxi Party Committee. ...шрамы на
собственном теле: ВКП(б), т. 3, с. 1272 (доклад Беспалова 11 фев-
раля 1931 г., цит.) Проигнорировал письма: *Provincial Action
Committee.
109	Чжоу заявил поляку: ВКП(б), т. 3, с. 1279— 1280 (доклад Рыльско-
го о разговоре с Чжоу и Сян Чжунфа 19 февраля 1931 г.). ...«Ото-
слать Мао»: резолюция Коминтерна о Фунтяне 18 марта 1931 г.
(РГАСПИ, 514/1/1006, с. 90); перенесено в ВКП(б), т. 3, с. 1348);
резолюция Политбюро об инциденте в Фуцзяни 28 марта 1931 г.,
*ЧЧВС, т. 7, с. 203-209. ...рука... Кан Шэна: РГАСПИ, 514/1/
1008. Казнь Лю Ди: Титов, т. 1. с. 312; перенесено в Smedley, 1934,
с. 279; *Chen, Xiao et al., p. 22—23.
109 сноска Опубликовано в Титов, т. 1, с. 340.
109—110 Как гласил тайный доклад: май 1932 г., * Jiangxi Archive & ССР
Jiangxi Committee, vol. 1, p. 478—480; интервью с местным партий-
ным историком 4—5 апреля 1996 г.
110—Ш Убито около 10 тысяч человек: там же, письменный источник,
с. 436. Чистки в Фуцзяни: *DengZihui Biography Committee, р. 112—
113; West Fujian Special Committee Circular, № 10, in *Nationa-
list Party Organisation Department, p. 137; *Gong Chu, p. 247—
248; *Wen Yu, p. 68-75; Го Цзянь, FBIS-CHI-91-016 (24 ян-
703
варя 1991 г.), р. 31. Глава Советского района в Фуцзяни... бежал:
*Gong Chu, р. 246—250. «...Неужели наша партия так и оста-
нется во мраке?»: 20 декабря 1930 г.; *Hsiao Tso-liang, vol. 2,
р. 262—263; *Jiangxi Party Committee, доклад в Шанхай 12 янва-
ря 1931 г., РГАСПИ, цит. «Много старых товарищей...»: *Gong
Chu, р. 266—267. ...приступил к чистке штаба Чжу Дэ...: *Chen,
Xiao et al., p. 184. ...Пэн «наверняка замешан» в антибольшевиз-
ме: Гайлис руководителю ГРУ Берзину 10 февраля 1931 г.
(ВКП(б), т. 3, с. 1260). Чжу принимает участие в трибунале: *Fan
Hao, р. 109.
111	...не прекращал чистку...: доклад, май 1932 г., *Jiangxi Archive &
ССР Jiangxi Committee, vol. 1, p. 477—480. С Мао мало кто согла-
сился...: *Provincial Action Committee Emergency Announcement,
№ 9, 15 декабря 1930 г., РГАСПИ, цит.; доклад в Шанхае *Jiangxi
Party Committee, 12 января 1931 г., РГАСПИ, цит.; *Fan Hao,
р. 40—41. ...«людей видно не было...»: *ВЦС, № 45, с. 85—86. Чан
писал в дневнике...: 12 августа 1931 г., *Chiang, р. 376.
111—112 Помощь русских: Мировицкая, 1975, с. 47—52, 61—62; также
1993, с. 307-315; Винаров, с. 328, 373-376; Mader, р. 94-96.
112 сноска Роль Зорге в Китае: Винаров, с. 373—376; Mader, р. 64—117, 233—
234; интервью Вернера 20 ноября 1999 г.; Werner, р. 381Т. Чжан
Вэньцю: интервью с ней 29 октября 1995 г.; *Zhang Wenqiu,
р. 231-238.
112—113 Засада, 30 декабря 1930 года: *Мао, 1993b, vol. 1, р. 329—330;
*Fan Hao, р. 50—52. «Отрубить ему голову!..»: *Chen, Xiao et al.,
p. 94, 186—187; *Huang Kecheng, p. 83. Мао просил... химическое
оружие: 14 октября 1930 г. (MRTP, vol. 3, р. 555). Радиопере-
говоры: ВКП(б), т. 3, с. 1282 (Чжоу, 19 февраля 1931 г.: важное
сообщение по радио для Мао); там же, с. 1371 (Дальневосточ-
ное бюро, 28 марта 1931 г.); там же, с. 1466 (Рыльский, 10 июня
1931 г.); цитата в Snow Н., 1979, р. 251, 255; *Chen, Xiao et al.,
p. 189-192; *Fan Hao, p. 57-58.
113—114 ...на грани разгрома: доклад коммунистов о войне, *ЧДЦЦ, т. 15,
с. 44—45; *Chen, Xiao et al., p. 125—126. ...покончить с внутренним
врагом...: 23 июля 1931 г., *Chiang, р. 372. «Непротивление» оста-
валось для нас единственной реальной стратегией»: интервью с
Юным маршалом, 17 февраля 1993 г. «...подарком судьбы...»:
20 сентября 1931 г., *Chiang, р. 386—387. ...«приостановить
план...»: 21 сентября 1931 г., ibid., р. 387.
114 КПК отвергла предложение вступить в «единый фронт»: деклара-
ция КПК от 30 сентября 1930 г., *ЧЧВС, т. 7, с. 426-430.
114 сноска *ССР Organisation Department, р. 25, 89.
114—115 «...защищать Советский Союз»...: декларация КПК, 22 сентября
1930 г., ibid., р. 416—421. Коммунисты... восстановили... владения:
*Ма Qibin et al., р. 448-449; *Xia & Chen, p. 235-236; *Ma Juxian
et al., p. 55. Первый, кто назвал Мао «председателем»: *Fan Hao,
р. 98, 109.
704
Глава 9
МАО И ПЕРВОЕ СОВЕТСКОЕ ГОСУДАРСТВО
115—116 Коммунистическое правительство расположилось: посещение
Жуйцзиня и беседы с местными жителями, апрель 1996 г.
116—117 Большой праздник: *Chen, Xiao et al., p. 457—458; Smedley, 1934,
p. 307.
117—118 Москва прочила Мао должность главы Военного совета: Дальнево-
сточное бюро в КПК, 10 ноября 1930 г., в ВКП(б), т. 3, с. 1008—
1009: *Мао, 1993b, vol. 1,р. 360. В каждой деревне учреждались ко-
митеты: *Мао, 1983, р. 297—300.
117 сноска *Hsu En-tseng, etal.,p. 171—174 (Hsu, U.T., р. 70—71);*ДЯ, 1980,
№ 4, с. 76—78; ЧДЯ, 1989, № 3, с. 1—2; интервью с давним тай-
ным сотрудником, 3 сентября 1998 г.
118—119 Система контроля: *Мао, 1983, р. 300, 326. «полагался только...»:
резолюция Чжоу, 7 января 1932 г., *ЧЧВС, т. 8, с. 19. «...сожгли
прямо там же...»: *Chen, Xiao et al., p. 225. «...перестали бояться
чисток...»: доклад, май 1932 г., *Jiangxi Archive & ССР Jiangxi
Committee, vol. 1. p. 480—488.
119—120 Торговля вольфрамом: *Shu Long, p. 72—77; *Chen, Xiao et al.,
p. 380—395. ...продавать серебряные шпильки...: Мао, «Чжанган-
ское расследование», ноябрь 1933 г., *Changgang Investigation,
Nov. 1933, *Мао, 1983, р. 324; *Ruijin County Chronicle Committee,
p. 783. Облигации коммунистов стали для народа бременем: из до-
клада коммунистов 18 мая 1934 г., *ГХШХ, т. 5, с. 345; Hsu, К.,
р. 285—293, 291; Мао приказывает крестьянам урезать рацион,
*Мао, 1993с, р. 59-65 (MRTP, vol. 4, р. 357-360); налоги, *ХЧ,
везде, кратко изложено в Wen & Xie, р. 189—191. ...ссудить зерна
государству...: Мао, 1 марта 1933 г., *Мао, 1993с, р. 62; (MRTP,
vol. 4, р. 402fE, 408ft). ...большинство трудоспособных мужчин...:
*Gong Chu, р. 414. Основная физическая работа легла на женщин:
*Мао, 1983, р. 280, 302, 311-312, 325, 343.
120—121 Митинги — «хороший отдых»: ibid., р. 308 (MRTP, vol. 4, р. 603).
Больница переведена в Жуйцзинь: *Мао, 1993b, vol. 1, р. 394.
...собственная кружка...: *Chen, Xiao et al., p. 450. Песчаный Ост-
ровок: колодец стал сокровищем Мао, представляя его как источ-
ник щедрости по отношению к народу. Поход к колодцу и бесе-
ды с местными жителями, апрель 1996 г.; *Zeng & Yan, р. 239—240.
Образование в Жуйцзинь: *Мао, 1983, р. 317—318, 326; *Gong
Chu, р. 419—221, посещение Жуйцзиня и беседы с хранителями
музея, апрель 1996 г.; Snow, 1973, р. 186. ...выявить «скрытых по-
мещиков...»: это распоряжение назвали «Кампания по исследо-
ванию земель» [Чжа тянь Юньдун]; распоряжения Мао, июнь
1933 г., *ГХШХ, т. 5, с. 284-306.
121 «...неограниченные принудительные трудовые задачи»: 10 октября
1933 г., ibid., р. 333. ...«конфисковать все до последней мелочи»...:
ibid., р. 298. ...в коровниках...: интервью с местным партийным
23 Неизвестный Мао	705
историком, 8 апреля 1996 г. В докладах указывалось...: сентябрь
1933 г., *ГХШХ, т. 5, с. 321-325.
122 История Гун Чу: *Gong Chu, р. 421—425.
122 сноска Признание председателя: интервью с официальным представи-
телем, 1 апреля 1996 г. ...вернуться на материк: * First Front Army
History Committee, p. 631.
122—123 «...найти всех контрреволюционеров»: *Liu Ying, p. 48—49. Цай
Дуньсун: *Chen, Xiao et al., p. 487—491.
123—124 ...управляющий... «хотел перебежать...»: *ХЧ, 18 февраля 1934 г.
Современники вспоминают...: *Chen, Xiao et al., p. 495—496. «Са-
моубийство — позор для революционера»: *Qingnian shihua (Honest
Words for the Youth), Ruijin periodical, vol. 2, № 13. Ян Юэбинь: ви-
зит в Жуйцзинь и беседы с местными хранителями музея, апрель
1996 г.; *First Front Army History Committee, p. 248—249. Побеги,
восстания: доклад, сентябрь 1933 г., *ГХШХ, т. 5, с. 323; *Wang
Qisen et al., p. 223-235, 238, 244-245; *ЧД, № 21, с. 142; *Chen,
Xiao et al., p. 504—506. «...убивали и семью, и гостя»: ibid., р. 496.
Число погибших: *Ма Juxian et al., р. 54—56; *Fu & Chen, p. 40.
124 ...нет ни одного члена КПК: «Доклад делегации... С. Тихвинско-
го», 26 января 1950 г., АВП РФ, 0100/43/302/4, с. 79 (интервью с
председателем КПК в Цзянси Шао Шипин, 3 января 1950 г.); Ар-
хив российского Министерства иностранных дел запретил делать
фотокопию с этого документа; цитирует Кулик, 1994, с. 117.
124 сноска *Ма Juxian et al., р. 54.
Глава 10
ОТ СМУТЬЯНА ДО НОМИНАЛЬНОГО ГЛАВЫ
124— 125 Мао придерживается «кулацкого курса»: политическая резолюция
I съезда партии Центрального советского района, 1—5 ноября
1931 г., ЧЧВС, т. 7, с. 448-463; *Fan Hao, р. 97-100, 106. Мао по-
просился в «отпуск по болезни»: *Мао, 1993b, vol. 1, р. 365—396.
В буддийском храме: *Wang Xingjuan, 1987, р. 167—168; *Fan Hao,
р. 116-117.
125—126 ...«публичное покаяние»...: *Shun Рао, шанхайские газеты, 20 фев-
раля 1932 г.; *Jin Chongji et al., 1990, p. 248—249. Мао на кризис-
ном совещании: * Wang Xingjuan, 1987, p. 169; *Mao, 1993b, vol. 1,
p. 367; приказ Политического отдела Красной армии, 17 марта
1932 г., *ЧДЦЦ, т. 15, с. 164—166; *Fan Hao, р. 103-104; теле-
грамма от Чжоу, Ван Цзясяна, Жэнь Биши и Чжу Дэ в Шанхай
(направленная в Москву, полученная 3 мая 1932 г.), РГАСПИ,
495/19/2178, с. 82. Чжоу вернул Мао две трети армии: *Мао, 1993b,
vol. 1,р. 368;*Zhou, 1991, р. 218; Чжоу и др. телеграмма (получе-
на 3 мая 1932 г.), РГАСПИ, 495/19/2173, р. 82.
126—127 Мао... изменил направление... к... побережью: военный приказ
совещания по поводу маршрута, 18 марта 1932 г., *Jin Chongji et
706
al., 1993, p. 284; но Mao: *Mao, 1993b, vol. 1, p. 368—369; *Fan
Hao, p. 104; *Mao, 1993a, vol. 1, p. 263—268; Нинду, бюллетень
собрания, 21 октября 1932 г., *ЧЧВС, т. 8, с. 528; телеграмма от
Чжоу и др. (получена 3 мая 1932 г.), см. в Титов, т. 1, с. 376—377
и позднее доклад Мао Цзэминя Коминтерну, защищающий
действия Мао Цзэдуна, цитируется там же. ...послал соратни-
кам... газетные вырезки: *Мао, 1993b, vol. 1, р. 374. ...Эверт... по-
спешил напомнить в Жуйцзинь: Эверт Москве, октябрь 1932 г.,
см. в Титов, т. 1, с. 381 —382; перенесено из Эверт в Пятницкий,
8 октября 1932 г., ВКП(б), т. 4, с. 193—194. Главная причина —
личное обогащение: интервью Солсбери с У Цзипином, Salisbury
Papers, Box F 31—32, Folder 10, p. 7, Columbia University;
Salisbury, p. 49—50; интервью с местным партийным историком,
23 мая 1997 г.; *Shu Long, р. 234-235.
128 Руководство КПК «абсолютно неверно»: Мао, 3 мая 1932, *Мао,
1993а, vol. 1, р. 271-272 (MRTP, vol. 4, р. 217).
128 сноски Возвращение в Цзянси: *Мао, 1993b, vol. 1, р. 375—378; *Gong
Chu, р. 324-325; *Chen, Xiao et al., p. 332, 346. MRTP, vol. 4,
p. 207; связи внутри КПК, напр. Мао Чжоу, 22 апреля 1932 г.,
*Мао, 1993а, vol. 1, р. 269-270 (MRTP, vol. 4, р. 215-216).
*Zhang Xuexin et al., p. 227; *Xiao Jingguang, p. 112—116; *Chen,
Xiao et al., p. 334—338.
129 «...правый оппортунизм»: телеграмма от Чжоу и др. (доставлена в
Москву 3 мая 1932 г.), оригинал на английском, РГАСПИ, 495/
19/2173, с. 82. ...удерживать Мао на политической арене...: КПК
телеграмма в Коминтерн 27 мая 1932 г. (поддерживать связь с
Мао... совершенно согласны), РГАСПИ, 495/19/2178, с. 97; и
Жуйцзинь 9 июня 1932 г., ссылаясь на «Директиву Коминтерна»
от 15 мая 1932 г., РГАСПИ, 495/19/2173, с. 109. 25 июля: *ДДВ,
1990, № 2, с. 31—33. Мао назначен главным политическим комис-
саром: *ЧДЦЦ, т. 15, с. 168. Мао самоустранился на месяц: теле-
граммы и приказы Мао, сентябрь 1932 г., *Мао, 1993а, vol. 1,
р. 284-307; *Мао, 1993b, vol. 1, р. 382-388.
129—130 Стратегия Москвы: *ДДВ, 1990, № 2, с. 39. Мао выжидал: Мао,
26 сентября 1932 г., *Мао, 1993а, vol. 1, р. 298—304. ...«чрезвы-
чайно опасно»: *ДДВ, 1990, № 2, р. 38. «приводил одни и те же ар-
гументы...»: в *Zhang Xuexin et al., p. 245. Совещание в Нинду:
Шанхай Жуйцзиню, 30 сентября 1932 г., РГАСПИ, 495/19/2178,
с. 248; Шанхай Жуйцзиню, 7 октября 1932 г., РГАСПИ, 495/19/
2178. с. 253; Эверт Пятницкому, 8 октября 1932 г., ВКП(б), т. 4,
с. 193—194; см. в Шанхай Коминтерну, 16 октября, там же,
с. 197; Ван Минь советской партии в Коминтерне, 2 ноября,
там же, с. 199; Шанхай Коминтерну, 11 ноября, РГАСПИ, 495/
19/2173, с. 276; Титов, т. 1, с. 377—385; бюллетень, 21 октября
1932 г., *ЧЧВС, т. 8, с. 528—531; доклад, 12 ноября 1932 г.
*Zhang Xuexin et al., p. 244—245. Бо Гу взбешен: *Мао, 1993b,
vol. 1, р. 389. Потребовали исключить Мао из партии: Мао вспо-
707
минал это, 1 августа 1959 г., в *Li Rui, 1989, р. 231; и 24 октября
1966 г., CLG, vol. 1, № 4 (1968—1969), р. 97. ...«временно возвра-
щается...»: 12 октября 1932 г., *ДДВ, 1990, № 2, с. 39. Москве до-
ложили: Шанхай Москве, 11 ноября 1932 г., РГАСПИ, 495/19/
2173, с. 276. Мао дважды посылал телеграммы: Бо Гу сообщил
Эверту (Титов, т. 1, с. 385).
130—131 Эверт: письмо Эверта цитирует Титов, т. 1, с. 381—382, см. Эверт
Пятницкому, 8 октября 1932 г., ВКП(б), т. 4, с. 192—196. «Что ка-
сается ваших разногласий...»: Шанхай Жуйцзиню, 16 октября
1932 г., РГАСПИ, 495/19/2173, с. 233; на том же языке директи-
ва Коминтерна КПК, 19—22 марта 1933 г., ВКП(б), т. 4, с. 295
(Web/Dimitrov); *ДДВ, 1990, № 2, с. 40—41, 55. Сталина попро-
сили «срочно» выразить мнение: Ван Минь советской партии в
Коминтерн, 2 ноября 1932 г., ВКП(б), т. 4, с. 200. Москва похва-
лила Чжоу за мягкость: *Zhou, 1991, р. 233—234. Евангельская
больница: визит, апрель 1996 г. Мао устроил конкурирующую
штаб-квартиру: Ло Фу 18 февраля 1933 г., в *Hsiao Tso-liang,
р. 666-667 (precis in id., 1961, p. 236-237); *Mao, 1993b, vol. 1,
p. 391; статья, 6 мая 1933 г., *ЧЧВС, т. 8, с. 491—502.
132 ...«сообразительный и проницательный...»: Snow, 1968, р. 15.
...«мерзкий тип» и т. д.: Титов, т. 1, с. 385, 386. ...придется работать
с Мао: Титов, т. 1, с. 386. Брат Мао Цзэминь позднее заявит Ко-
минтерну, что Бо был похож на «троцкиста», что было равно-
сильно смертному приговору (доклад Мао Цзэминя, 6 декабря
1939 г., РГАСПИ, 514/1/1044, с. 102); см. Титов, т. 1, с. 389. Сто-
ронникам Мао сохранили посты: *ЧДЖЧ, т. 48, с. 381—383;
★Reminiscences about Tan Zhenlin, p. 72—74; *Mao Mao, 1993, p. 320.
133—134 Лепин: Мировицкая, 1975, с. 94—99. «...Он... знает о моих заслу-
гах...»: Braun, 1982, р. 35. «...вам следует проявлять... терпение и
примириться с ним...»: Титов, т. 1, с. 392—395 (Бо Гу докладывал
Эверту); см. директиву Коминтерна КПК, 19—22 марта 1933 г.,
ВКП(б), т. 4, с. 295; Far Eastern Bureau to Ruijin, 28 марта 1933 г.,
ibid., p. 298.
134	«...я как следует провонялся»: *Wang Dongxing, 1997а, р. 116; *Wang
Xingjusn, 1987, р. 172. Не попал в одобренный Москвой список: Гер-
берт (Коминтерн Шанхаю) Пятницкому, 27 декабря 1932 г.,
ВКП(б), т. 4, с. 243; обмен телеграммами, Бо Гу и Москва, *ЧДЦ,
1987, № 5, с. 15. ...«дипломатическая болезнь»: Braun, 1982, р. 49.
«Старик Мао...»: *Li Weihan, р. 353.
Глава 11
КАК МАО ЗАТЕВАЕТ ВЕЛИКИЙ ПОХОД
135	...«постепенно брал в тиски...»: *Peng, 1981, р. 188. Штерн: Крымов,
с. 308-319, 339; Brun-Zechowoj, р. 62-64, 156-157 (письмо
Штерна Сталину из ГУЛАГа, октябрь 1952 г.). Браун: bitten, 1997.
708
135—136 «...не покидать помещение...»: Braun, 1982, р. 34—35. ...«большая и
очень сильная...»: *Ksng Keqing, р. 104; *Zhu Zhongli, 1989, р. 56.
По утверждению госпожи Чжу Дэ...: *Kang Keqing, р. 104. ...спо-
двигло Мао на шутку...: *Zhu Zhongli, 1989, р. 56. Браун и лиде-
ры КПК: Braun, 1982, р. 54-55; *Wu Xiuquan, 1992, р. 97-100.
25 марта: Коминтерн Эверту и ЦК КПК, NA, HW17/3, телеграм-
ма 063; это одна из многих телеграмм между Москвой и Китаем,
которая была задержана британской разведкой в 1934 г.; в тот мо-
мент телеграмма находилась во Франции; некоторые из этих до-
кументов были выделены российскими архивами в В КП (б), т. 4
(в России): напр., на с. 583—584; см. Коминтерн Ворошилову,
март 1934 г., Мировицкая, 1975, с. 97. 27 марта: Шанхай Пятниц-
кому, ВКП(б), т. 4, с. 585.
137	9 апреля: Коминтерн Эверту, ВКП(б), т. 4, с. 586; согласно Со-
бранию Коминтерна, 3 апреля, там же, с. 585—586; пернесено в
Москва—Китаю, 7 мая 1934 г., NA, HW 17/3, телеграмма 123, ко-
торая была первой московской телеграммой, расшифрованной
британцами (6 июня; и дешифровка 2 августа). «Мое здоровье в
полном порядке...»: *Chen, Xiao et al., p. 486. ...оставить Мао обо-
ронять...: У Сюцюань, 1992, с. 105. Никто не хотел оставаться:
Чжэнь И в Чжэнь Сяо и др., с. 543—544; *Ли Вэйхань, с. 346—
347; Чзан Вэньтянь, 1943, с. 78. Мао на Южном фронте: *Не
Changgong, р. 313-323; *Мао, 1993b, vol. 1, р. 426-432; *Chen,
Xiao et al., p. 507, 510-516, 524-527.
138	В июле... исходную точку перенесли...: Braun, 1982, р. 74; *Xiao Ке,
1997, р. 189—192; *Мао, 1993b, vol. 1, р. 432—433. Мао самовольно
поселился в Юйду: посещение местности, апрель 1996 г.; *Chen, Xiao
et al., p. 530—531. Передать драгоценности Бо Гу: *Shu Long, р. 234—
235; Salisbury, р. 50. Партия просила Москву высылать побольше
денег: Мировицкая, 1975, с. 96—97; см. Москва Шанхаю, 26 мая
1934 г., NA, HW17/3, телеграмма 156; ВКП(б), т. 4, с. 598-599.
138	сноска Коминтерн Шанхаю, 1 июля 1934 г., ВКП(б), т. 4, с. 619.
138-139 Сян Ин: *Wang Fuyi, р. 98-101; *Dai & Luo, р. 138-141. Сян, как
руководитель: Панюшкин, с. 122 («попытался покончить с ним»);
Титов, т. 1, с. 370; Чжоу пытается не обращать внимания на обви-
нения во время разговора в Москве с работником КГБ Мордви-
новым, 4 марта 1940 г., РГАСПИ, 514/1/1006, с. 48. Сян возражал
против эвакуации Мао. Однако Бо Гу... сохранял оптимизм: Braun,
1982, р. 87—88. Мао чинил произвол до июля: *Chen, Xiao et al.,
p. 490-494, 511-516, 524-525; Hu Chi-hsi, 1982, p. 102-105.
139	...«очень дисциплинирован»: *Nie, 1991, p. 188—189 (p. 180—181).
139—141 Маленький Мао, другие дети: *Wang Xingjuan, 1987, p. 135—137;
163-167; 186-187, 269; * Wang Xingjuan, 1993, p. 108-109, 237-
240.
141	сноска Интервью с Цзэн Чжи, 24 сентября 1994 г.
141—142 Последние недели перед отъездом: *Gong Chu, р. 395—399.
142	Нэльсон Фу: *Fu Lianzhang, р. 3—12; *Li Yong et al., p. 158—160.
709
142—143 ...«воссоединение с Советским Союзом»: Москва Китаю, 3 мая
1934 г., NA, HW 17/3, телеграммы 106—115; Винаров, с. 373—374;
перенесено в Мировицкая, 1975, с. 44—45: план Бородина середи-
ны 1927 г. ...послали шеститысячный отряд: Декларация Мао и др.}
15 июля 1934 г., *Jiangxi Archive & ССР Jiangxi Committee, vol. 2,
p. 726—729 (MRTP, vol. 4, p. 768—769); Мао сообщил, 31 июля
1934 г., *Mao, 1993а, vol. 1, р. 351-355 (MRTP, vol. 4, р. 776); *Su
Yu, p. 110-133; Xiang L.,p. 24-25; Yang B., 1990, p. 82-85. Казни
перед эвакуацией: *Gong Chu, p. 430—432. После перестрелки он
застрелился: *Kang Keqing, p. 121—124.
143	сноска Braun, 1982, p. 77; *Jin Chongji et al., 1990, p. 277.
143—144 ...мелкий лавочник...: интервью с местным партийным истори-
ком, 8 апреля 1996 г. ...ясно дал нам понять...: разговор, 7 апреля
1996 г. Мао покинул штаб-квартиру: *Wu Jiqing, р. 168—169; *Kang
Keqing, р. 131.
Глава 12
ВЕЛИКИЙ ПОХОД I: ЧАН КАЙШИ ПОЗВОЛЯЕТ КРАСНЫМ УЙТИ
144	...отправились в Великий поход...: Braun, 1982, р. 81, 84; *Zhou,
1972, р. 66; *Li Weihan, р. 343—348. Сокровища Мао: *Li Weihan,
р. 345; «Осенний дождь...»: *Liu Ying, р. 58—59; *Guo Chen, р. 27.
145	Кантонские войска: *Chen, Xiao et al., p. 526; *Mao, 1993b, vol. 1,
p. 436—437; см. Сладковский, c. 139. Чан сказал премьер-мини-
стру: *Chiang, p. 751—752. Ближайший помощник...: *Yan
Daogang, p. 9. Красная армия идет через укрепленные линии: теле-
грамма националистов, полученная во Втором архиве и Хунань-
ском архиве; *Second Archive, & Hunan Archive; *Li Weihan, p. 348;
*Nie, 1991, p. 191-195 (Nie, p. 180ff); *Peng, 1981, p. 193-194
(Peng, p. 359-360); *Jin Chongji et al., 1993, p. 329-331; *Yan
Daogang, p. 9—10; *Xue Yue в разделе примечаний под руковод-
ством Xiangsheng zhuijiao. Чан назначил Хэ Цзяня: *Second
Archive, & Hunan Archive, p. 220—221. Переправа через реку Сян:
*Yan Daogang, р. 13. Приказ армии Гоминьдана, в *Second
Archive, р. 186—191; *ССР Guilin Committee, р. 25—28; Музей
китайской революции, с. 20—21; телеграмма Чжу Дэ, 1 декабря
1934 г., в *Central Archive, 1996, р. 46; Tong & Li, р. 295ff., *Li
Zongren, p. 638—641; *Pai Chung-hsi, p. 90; Braun, 1982, p. 91—92.
...Чан, «сосредоточенно» следивший...: *Yan Daogang, p. 12.
146	Телеграмма Хэ Цзяня: *Military History Bureau MND, p. 861. План
Чана по завоеванию юго-запада: использовать Сычуань в качестве
базы: *Chiang, р. 825. ...Чан... ближайшему сподвижнику...: *Yan
Daogang, р 15.
146	сноска *Military History Bureau MND, p. 861; Braun, 1982, p. 91—92.
147—148 Программа государственного устройства: *Chiang, p. 776—780.
Военачальников винят и хвалят: *Chiang, р. 762—763; *Military
710
History Bureau MND, p. 971—972; *Jin Chongji et al., 1993, p. 329—
330. Сын Чана, Цзинго...: Taylor, 2000, p. 7—8; *Wang Shichun,
p. 20. Цзинго в России: Chiang Ching-kuo, 1937, в Клину, p. 154—
157, и *Chiang Ching-kuo, p. 66ff; Тихвинский, 2000, c. 341—348
(досье на Цзян Цзиньго для Брежнева, 1969 г.); ЦГАБ, 146/6/
1607, с. 5 (письмо Цзинго Димитрову, декабрь 1936 г.); Jiang
Jingguo in Russia, p. 179; Yu Miin-ling, p. 112, 121.
148—149 Шао Лицзы был агентом: интервью с Шао, июль 1956 г., в *ГС,
с. 81—83; *НПКСК, 1985а, с. 241. Телеграмма Шао в Москву:
23 апреля 1927 г., ВКП(б), т. 2, с. 696. Цзинго держали в Москве:
Chiang Ching-kuo, р. 179ff. Пегги: Dennis, р. 86. Как в 2003 г. Тим
Дэннис оставался в России, где его знали как известного китаи-
ста Тимура Тимофеева.
149 Госпожа Сунь Ятсен советский агент: ВКП(б), т. 4, с. 1100 (Ван
Минь, телеграмма КПК, 13 марта 1937 г.); см. NA, HW 17/3
(1934 телеграммы Москвы КПК, перехваченные Великобритани-
ей). Предложила обмен заложниками: дневник Чана, 16 декабря
1931 г., в *Yang Tianshi, р. 370. Дневники Чана: ibid., р. 370—374.
Смерть Шао младшего: *НПКСК, 1985а, с. 37, 240; The tragic end
of a Chinese who had wounded his lover, Corners delta Sera, 22 декаб-
ря 1931 г., p. 8.
149 сноска РГАСПИ, 495/74/281, с. 34—35 («товарищу Ван Мину» за «сове-
том» [важно], 26 января 1937 г., на английском); ВКП(б), т. 4,
с. 1092-1093.
150 Партизанская база разрослась в глубь Шэньси: *НПКСК, 1985а,
р. 34, 114, 240—241; *Chiang, р. 755—759; *Wang Zicheng, р. 25. Чан
сказал американскому эмиссару: Керри, «примечания к интервью с
Чан Кайши» (машинописная расшифровка 17 марта 1941 г.), с. 30.
150 сноска *Wu Changyi, р. 92—103.
151 Красные «...перехватывали... радиограммы...»: Radio Corps History
Committee, p. 95; Song Kaifu, in * Fourth Front Army Memoirs
Collection team, p. 274—275; *Yan Daogang, p. 12—13.
151 — 152 Захват радиостанции КПК в Шанхае: *Hsu En-tsenget al., p. 189—
190 (Hsu, U.T., p. 97—99); *Radio Corps History Committee, p. 98; *Yue
Xia, p. 137; NA, HW 17/3, телеграммы Москвы Шанхаю, 5 июля
1934 г. (№ 225), 7 июля 1934 г. (№ 226, 227); см. Титов, т. 2, с. 135.
2 сентября, в дневнике: в *Yang Tianshi, р. 375. Чан покинул линию
фронта: *Chiang, р. 752—765. Цзинго был заложником: Chiang
Ching-kuo, р. 1781Т. «...семейное горе»: *Yang Tianshi, р. 375.
Глава 13
ВЕЛИКИЙ ПОХОД II: РЯДОМ С ВЛАСТЬЮ (СЕРЫЙ КАРДИНАЛ)
152 Воспоминания военачальника о Гуйчжоу: *Wang Jialie, р. 85—86,
88. ...Чан погнал Красную армию... к Сычуани...: Braun, 1982, р. 91;
*Chiang, р. 783; *Wang Jialie, р. 87—88. Мао стал принимать актив-
711
ныемеры: *Zhou, 1972, р. 67; *Zhang Wentian, 1943, p. 78—80; речь
Мао, 13 ноября 1943 г., в *Hu Qiaomu, р. 294; ср. Kampen, 2000,
р. 66—77; Braun, 1974, р. 94ff.
152—153 Обиды Ло: *Zhang Wentian, 1943, р. 78; ср. Титов, изд. 2, с. 122ff.
«...разработали... носилки...»: *Liu Ying, р. 56. «...лежал на носил-
ках...»: Мао сообщил сотрудникам, 25 декабря 1960 г., в *Ye
Zilong, р. 38. «...те, кто несли носилки...»: *Guo Chen, р. 72—73.
Замышляли партийный переворот, путешествуя на носилках: *Zhu
Zhongli, 1995, р. 54, 60; *Cheng Zhongyuan, 1993, р. 197; ср.
Kampen, 1989, р. 708.
153—154 Бо Гу... наставлял на себя пистолет...: *Nie, 1991, р. 206 (Nie,
с. 198). Заседание в Цзуньи: *Chen Yun, 1935, р. 36—41 (Chen Yun,
1935, р. 643—648); Braun, 1982, р. 102—104; ср. Kampen, 2000,
р. 69—76; Титов, изд. 2, с. 101 — 129; Титов, 1976; Сладковский,
с. 139—143. Мао не стал командующим, но вошел в Секретариат:
*Chen Yun, 1935, р. 42 (Chen Yun, 1935, р. 648); Braun, 1982, р. 104;
*Xu Zehao, p. 223.
154—155 Резолюция: *Chen Yun, 1935, p. 42. Проект: Титов, 1976, с. 100, 103
и 103, № 15. Заключительная версия резолюции: *ЦХВ, с. 3, 21—
22; Yang В., 1986, р. 262—265. Замечание Брауна: Braun, 1982,
р. 98. «Помощник»: *Chen Yun, р. 42 (Chen Yun, 1935, р. 648). Ра-
бота Красного профессора: *Xu Zehao, р. 223. Ло Фу возведен на
высший пост: *Chen Yun, 1935, р. 43 (Chen Yun, 1935, р. 648);
*Zhou, 1972, р. 68—69. Давление на Бо: Титов, изд. 2, с. 123. ...дер-
жалось в секрете...: *Мао, 1993b, vol. 1, р. 450.
156 сноска Роль Лепина: Мировицкая, 1975, с. 941Т. Ли Лисань: сообщение Ли
Лисаня 3 августа 1935 г., ВКП(б), т. 4, с. 897— 903. Сообщение Рин-
гуолта: NARA, RG 59, LM 83, roll 9 (U. S. Department of State, file
893.00/12966, 11 Jan. 1935). Ким Филби: Philby, p. 518-519.
156—157 Штерн изучал: 16 сентября 1934 г., в изд. ВКП(б), т. 4, с. 688. ...ре-
шение двигаться в Сычуань: *Мао, 1993b, vol. 1, р. 444. База Чжан
Готао: *Xu Xiangqian, р. 121-122, 137, 221.
157—158 Чистка: ibid., р. 103; сообщение Чжан Готао, 25 ноября 1931 г.,
в *ЧДЦЦ, т. 15, с. 330—334, ср. 345—149; Чэнь Чанхао, ноябрь
1931 г., в *ЧЦ4, хубэй-хэнань-аньхойский период, vol. 2, р. 433—
444. Мао настоял, чтобы устроили засаду: *Мао, 1993b, vol. 1,
р. 445; Мао говорил, 10 сентября 1956 г., в *ДДВ, 1991, № 3, с. 7;
CWB, № 6—7 (1995—1996), р. 159 (Мао советскому послу Юдину,
22 июля 1958 г.). На самом деле по плану...: 20 января 1935 г., в
*ЧЧВС, т. 10, с. 479.
158 Тучэн: *Jin Chongji et al., 1996, p. 346; *Guo Chen, p. 198—202.
Жертвы: *Ye Xinyu, p. 207—208; *Song Renqiong, p. 63—65; Xiao
Hua, цитата в Salisbury 1985, p. 372, № 11.
159 Линь Бяо: Baun, 1982, p. НО. От первоначального плана отказа-
лись: *ЧЧВС, т. 10, с. 483. Относительно захвата Цзуньи: *Wang
Jialie, р. 90—92.
712
159 сноска Интервью с одним из историков, август 1997 г. ч
160 Назначение Мао: *Мао, 1993b, vol. 1, р. 450. ...пиррова победа:
*Wang Yan et al., p. 132—133; *Huang Kecheng, p. 134. 5 и 10 мар-
та: *ЧДЦЦ, т. 15, с. 434. Мао потерял пост главнокомандующего:
*Cheng Zhogyuan, р. 218—219. Триумвират сформировался: ibid.,
Zhou, 1972, р. 69.
161 Поражение в Маотае: Мао говорил, 10 сентября 1956 г., в *ДДВ,
1991, № 3, с. 7; *Peng, 1998, р. 118; *Chen Jiren, р. 90; *Ministry
History Bureau MND, c. 883—884; телеграммы националистов (и
сообщение Линь Бяо), в Архиве Гуйчжоу, с. 123—125; также в
*Guizhou Social Scienc и музей Гуйчжоу с. 612—613. «Переправа на
восток...»: *ЧДЦЦ, т. 15, с. 436—437. ...«кружила...»: Braun, 1982,
р. 110. Армия Готао: *Xu Xiangqian, р. 263, 268. ...«проявление си-
лы»: Nie, с. 218. Чан Кайши... озадачен...: *Yan Daogang, р. 18—20.
162	...отвел... войска от границы Сычуани...: *Sun Du, р. 136. ...«форси-
рованный марш...»: Braun, 1982, р. 113—114; *Guo Chen, р. 213—
214. 9-й корпус: *Zhan Rong, р. 167—188.
162—163 ...родила девочку...: интервью с приятелями Гуйюань, 23 сентяб-
ря и 15 октября 1993 г., 14 сентября 1994 г.; *WangXingjuan, 1987,
р. 199—200; *Zhang Xinshi, р. 12—13. Равнодушие Мао: ibid., ин-
тервью; Wang Xingjuan, 1987, р. 200. «...родить не труднее, чем ку-
рице — снести яйцо»: интервью с Чжэн Чжи, 24 сентября 1994 г.;
*Wang Xingjuan, 1993, р. 8.
164 Ранение Гуйюань, реакция Мао: интервью с соратниками, ibid., и
12 сентября 1997 г.; *Wang Xingjuan, 1987, р. 204—208. «Куда мы
идём?»: *Cai Xiaoqian, р. 296. Особенно возмущался Линь Бяо...:
*Chen Zhongyuan, р. 220—221. Ло Фу: Braun, 1982, р. 114—115.
164—165 Мао обозлен: Braun, 1982, р. 115. Молодая женщина: Liu Ying,
р. 66—69. ...«просачиваться на юг»...: приказ *Chen Jiren, р. 90.
Телеграмма 25 апреля: см. в *Chen Jiren, р. 90. ...идти в Сычуань:
*Мао, 1993b, vol. 1, р. 453—454; *PLA Military Science Academy,
p. 69—70. Переправа через Цзиньшацзян: Braun, 1982, p. 113;
*Song Renqiong, p. 71—72; *PLA Military Science Academy, p. 69—
70; телеграммы националистов в Архиве Юньнани, с. 226—229;
*Li Yimang, р. 199—200; Salisbury, с. 309—310.
165—166 Хуэйли, Пэн: *Sichuan Party History Committee, p. 60—62; Peng,
p. 368-371; *Liu Ying, p. 71-73; *Nie, 1991, p. 231 (Nie, p. 222-
223); Braun, 1982, p. 115-116; *Li Rui, 1989, p. 259. «...поэтому
выбрали меня»: *Huang Kecheng, p. 135—136. «...идти на север...»:
♦Мао, 1993b, vol. 1, p. 455.
167 В Москве Чэнь вручил... послание: РГАСПИ, 495/18/1011, с. 13—
14 (доклад Чена в Коминтерн, 15 октября 1935 г., доставлено) и
РГАСПИ, 495/18/1013, с. 73 (с рукописными изменениями и
уда- лениями, предположительно Мануильский); ВКП(б), т. 4,
с. 915—917 (заметки к протоколам Секретариата Икки, 15 ок-
тября 1935 г.), и там же, с. 877; *Zhang Wentian, 2000, р. 249.
713
Миф о переходе через Дадухэ: Snow, 1973, р. 194—199, особенно
р. 199.
168 У Дадухэ не было националистических войск: националистичес-
кие телеграммы, в *Sichuan Archive, р. 142, 150—153, 160. ...жен-
щина... в свои девяносто три: интервью о переправе через Дадухэ,
1 сентября 1997 г.
168— 169 Мост не горел: там же, интервью; China Today, 1 и 2 августа 1983 г.,
цитируется в Hanson 1986, р. 281. ...отсутствие боевых потерь:
*Zhanchi (солдат), справочное издание политического отдела
Красной армии, № 186, 3 июня 1935 г.; *PLA Military Science
Academy, p. 95. Телохранитель Чжоу Эньлая вспоминал...: Wei
Kouo-lou, р. 50.
169 сноска Пэн о переправе через Дадухэ: Payne, 1947, р. 323 (интервью с Пэ-
ном, 12 июня 1946 г.), «...падали в воду...»: *Kang Keqing, р. 153;
интервью с 93-летней женщиной, 1 сентября 1997 г. Миф о па-
ромной переправе: посещение местности и интервью с местными
жителями, сентябрь 1997 г.
169—170 Тяжкие испытания: Braun, 1982, р. 120; *Guo Chen, р. 231. Вос-
хождение Мао: *Wu Jiqing, р. 245—249. Кун—Богомолов: ДВП,
т. 18 (1935), с. 438.
170 ...«материальная... помощь»: Braun, 1982, р. 121; телеграмма
Мао, 16 июня 1935 г., *Мао, 1993а, vol. 1, р. 358 (MRTP, vol. 5,
р. 16).
Глава 14
ВЕЛИКИЙ ПОХОД III: МОНОПОЛИЗАЦИЯ СВЯЗИ С МОСКВОЙ
171 Чжу Дэ жаловался: *Zhang Guotao, vol. 3, р. 221—222 (Zhang
Guotao, vol. 2, p. 379). «...В... замыслах он не уступал Мао»: Braun,
1982, р. 123.
172 ...«военная диктатура»...: *Xu Xiangqian, р. 285—286. «К чему нас
приведут...?»: *Kuo Hua-lun, vol. 3, р. 60 (Kuo W., vol. 3, p. 82). Не-
довольство руководством Готао: *Zhang Guotao, vol. 3, p. 245—246
(Zhang Guotao, vol. 2, p. 402).
173—174 ...«сидели в паланкинах»...: ibid., p. 223; интервью с участником
Великого похода, 3 сентября 1997 г. ...явилось границей между
жизнью и смертью: *Guo Chen, р. 71—73; *Liu Ying, р. 74; *Su
Ping, p. 94—95; *Xu Xiangqian, p. 288. «...драться за еду...»: *Li
Yimang, p. 168; *Xu Xiangqian, p. 262—263. «...заграничный долг»:
Snow, 1973, p. 203—204. «...конница варваров»: *Museum of the
Chines Revolution, p. 205—207.
174	18 июля: *Mao, 1993b, vol. 1, p. 463. «...ближе к Советскому Со-
юзу...»: Мао, 6 августа 1935 г., в *Ding Zhi, р. 19; Sheng, р. 24.
Операция — продвижение на север: названная «операция Сяо-
Тао», в *ЧЦ4, период Великого похода, р. 95—101. Телеграмма
Мао, 15 августа: ibid., р. 123. Ответ Готао: ibid., р. 124—125.
714
174 Резолюция: ЧЦ4, период Великого похода, р. 126—128.
175 Мао понял...: *Yang Chengwu, р. 214—217. ...в глубь болот в... па-
ланкине...: интервью с историками, которые провели обширное
исследование, август и сентябрь 1997 г. «...промокли... просидев
всю ночь под дождем»: сообщение Линь Бяо 21 августа 1935 г.,
*Central Archive, 1996, р. 297. Яркое описание: Braun, 1982,
р. 136—137. Другой участник похода вспоминал: *Li Weihan,
р. 362-363.
175—176 Госпожа Ло Фу: *Liu Ying, р. 82—83. 400 погибших: *Zhou, 1991,
р. 290. ...Мао понуждал Готао...: телеграммы 24 августа и 1 сен-
тября 1935 г., ЧЦ4, период Великого похода, р. 132—133, 138.
2 сентября: *Central Archive, 1996, р. 309. День спустя...: *Central
Archive, 1996, р. 310.
177	...остаться... до весны...: телеграммы Чжана, 3 и 9 сентября
1935 г., в *ЧЦ4, период Великого похода, р. 139, 144. 8 сентября:
ibid., р. 141. ...выступить... той же ночью: *Li Weihan, р. 364. «Вста-
вайте!..»: *Liu Ying, р. 83.
177	сноска Телеграмма, 10 сентября 1935 г., *Central Archive, 1996, р. 320;
Saich, 1996, р. 685—686 (Постановление, 12 сентября 1935 г.);
ЧЦ4, период Великого похода, р. 153—154; Даллин и Фирсов,
с. 97 (телеграмма КПК Ван Мину, 26 июня 1936 г.); РГАСПИ,
495/2/267, с. 19—27 (телеграмма КПК Димитрову, 27 мая 1938 г.,
прилагается отчет 19 апреля 1938 г., где сообщается об исключе-
нии Чжан Готао).
178	Карты: *Peng, 1981, р. 203 (Peng, р. 377); *Xu Xiangqian, р. 302.
Пэн перешел на сторону Мао: *Peng, 1981, р. 202 (Peng, р. 376).
«Красная армия не должна...»: *Xu Xiangqian, р. 302. «Большой
Нос»: *Cai Xiaoqian, р. 376—377; Braun, 1982, р. 137—138.
178—179 ...оказался так близко к Мао...: *Cai Xiaoqian, р. 377. ...Чан со-
общил коменданту...: телеграмма, 13 сентябре в *Shaanxi Archive,
р. 251—252. «На следующее утро...»: *ЧЦ4, период Великого по-
хода, р. 148. Указание Москвы — расширить базу КПК в Се-
верной Шэньси: NA, HW 17/3 (телеграмма из Москвы, 3 мая
1934 г., № 106—115). «...мы не встретили врагов»: Braun, 1982,
р. 141; телеграмма Мао, 18 сентября 1935 г., *Мао, 1993а, vol. 1,
р. 369; *Hsu Chen, 1990, р. 117; *Song Renqiong, р. 92.
179	сноска Cheng J.
179—180 Гостеприимство: Braun, 1982, р. 141; *Cai Xiaoqian, р. 382. ...свы-
ше тысячи солдат... перешли на сторону противника: *Military
History Bureau, MND, vol. 5, p. 964. ...«собрать»...: *Mao, 1993b,
vol. 1, p. 478. «Во время похода...»: *Huang Kecheng, p. 144—145.
«Мы были истощены...»: *Li Yimang, p. 213—214.
180—181 «Самый черный момент»...: Snow, 1973, p. 432. Сообщение Чэнь
Юня, признание Москвой: РГАСПИ, 495/18/1011, с. 13—14;
РГАСПИ, 495/18/1013, с. 73 (доклад Чэнь Юня Коминтерну,
15 октября 1935 г.); ВКП(б), т. 4, с. 915—917 (примечания к про-
токолам Секретариата Икки, 15 октября 1935 г.); ср. там же,
715
с. 877; «Правда», 13 декабря 1935 г. (подписано А.М. Хамада-
ном). Посол, радиосвязь с Москвой восстановлена: *Xiong & Li,
р. 92; Даллин и Фирсов, с. 99 (КПК Ван Мину, 26 июня 1936 г.).
Ляо Хуэй, в *PLA Historical Documents Committee, p. 282—283.
Слова Сталина: телеграмма Чжан Хао, 14 февраля 1936 г., в
*ЧДЦЦ, т. 15, с. 478. Чан увидел Богомолова: ДВП (1935), т. 18,
с. 537—539 (телеграмма Богомолова, 19 октября 1935 г.); *Huang
Xiurong, р. 64—65.
181 Чэнь Лифу: интервью, 15 февраля 1993 г.; АВП РФ, 0100/20/184/
11, с. 11, 14—15. Удерживание заложника: Chiang Ching-kuo, р. 178
и след.
Глава 15
СВОЕВРЕМЕННАЯ СМЕРТЬ ХОЗЯИНА МАО
182	...«дерзкий заговорщик...»: Ybacez, р. 4; ср. Aguado, р. 258. ...Мао
заметил...: 12 сентября 1935 г., ЧЦ4, период Великого похода,
р. 151.
183	Посланники партии...: *ЧЦ25, р. 436—437; Не Хунжунь в *ГЦ, № 1,
1981. Чистка: *ЧДЖЧ, т. 3, с. 218-219; *Sima Lu, 1985, р. 227-233;
Си Чжунсюнь, в *RR, 16 октября 1979 г.; Владимиров, 27 апреля
1945 г. Милосердный судья: *Мао, 1993b, vol. 1, р. 484. ...получил
низшую должность...: *ЧДЖЧ, т. 3, с. 221; Ма Вэньжуй, в
* Remembering Мао Zedong, vol. 1, р. 109; *Мао, 1993b, vol. 1, р. 499,
501.
184	Поход: стратегия, партийная резолюция, 23 декабря 1935 г.,
*Мао, 1993а, vol. 1, р. 413-421; MRTP, vol. 5, р. 77-83; *Peng,
1981, р. 210, 213—214 (Peng, р. 391 и след.). Смерть Чжиданя: *Pei
Zhouyu, р. 70—71; ср. Apter & Saich, с. 53—54; больше о Пэй, в
*Song Renqiong, р. 106; *Shu Long, р. 238.
185	Стечение обстоятельств...: *Мао, 1993b, vol. 1, р. 532—535. ...вдо-
ве не дали присутствовать на церемонии: интервью с вдовой Тун
Гуйжун, в *«Мао and I» Collection Committee, 1993, р. 109. ...«вне-
запной»: *ЧДЖЧ, т. 3, с. 226. Смерть двух командующих: *ЧДЖЧ,
т. 39, с. 152—153; *Song Renqiong, р. 101; ср. *Wang Jianying, 1986,
р. 271,275.
Глава 16
ПОХИЩЕНИЕ ЧАН КАЙШИ
186	«Моим первым впечатлением...»: Leonard, 1942, р. 21 ...«был мне
как отец»: *Chaing, р. 1020.
186	сноска Колпакиди и Прохоров, 2000, т. 1, с. 182—183 (из источников
ГРУ); ключевая роль, которую также играл предшественник Зор-
ге, Салнин.
716
186— 187 ...пытался попасть в Советский Союз...: *Zhang Xueliang, р. 651 —
652; Bertram, р. 98. ...«подонок»: 1 августа, декларация, *ЧЧВС,
т. 10, с. 519 (Saich, 1996, р. 693). Оживленные переговоры: АВП
РФ, 0100/20/184/11 (доклад Богомолова, 28 ноября 1935 г.);
Мировицкая, 1975, с. 170-172; ср. АВП РФ, 09/25/98/22, с. 60-
59 [так] (Урицкий (ГРУ), доклад); *Zhang Xueliang, р. 924, 938.
«...лететь отвесно...»: Leonard, 1942, р. 21. Рассказывал с улыбкой:
интервью с маршалом, 17 февраля 1993 г. Хотел, чтобы Москва
его поддержала: АВП РФ, 0100/20/184/11, с. 109 (сообщение Бо-
гомолова во время его встречи с маршалом, 24 и 25 июля 1936 г.).
188 Русские продолжали поддерживать...: АВП РФ, 0100/20/184/11,
с. 109. Мао дал указания своему представителю: телеграмма Мао,
20 января 1936 г., в *Yang Kuisong, 1995, р. 38.
188—189 Сыновья Мао: *Ren & Yu, р. 4—8; *Liu Yitao, р. 52—55; интервью
с членом семьи Мао, 23 октября 1995 г. Сталин лично принимал
решение: согласно Борису Пономареву, главный советский чи-
новник был вовлечен в обработку сыновей Мао (интервью в Рос-
сии, июнь 1995 г.); Москвин (Трилиссер) Сталину, 29 мая 1936 г.,
в *Yang Kuisong, 1995, р. 162.
189—190 ...«подобного Внешней Монголии»...: в *Yang Kuisong, 1995, р. 89.
Первая телеграмма: Далл ин и Фирсов, с. 99; *Yang Kuisong,
1995, р. 101 —103; ср. даты*81й Jixin, р. 48—49; Мировицкая, 1975,
с. 104. План передан Сталину: Даллин и Фирсов, с. 96 (Димитров
Сталину, в начале июля 1936 г.). 15 августа приказ из Москвы:
Даллин и Фирсов, с. 102, 104—105. Переговоры о создании едино-
го фронта: *Huang Xiurong, р. 79—82, 130. Чан положил начало ус-
тановлению дружественных отношений: ДВП, т.Д8 (1935), с. 599,
602. Юного маршала вводили в заблуждение: АВП РФ, 0100/20/
184/11, с. 108—109 (сообщение Богомолова); Fan & Ding, р. 220—
225.
190—191 Сталин одобрил план: Davies et al., р. 351—352. Список пожела-
ний Мао; ответ Коминтерна: в *Yang Kuisong, 1995, р. 218—219;
ср. Sheng, р. 28—29; Димитров, 11 и 20 сентября, 6 ноября, 2 де-
кабря 1936 г.; Мировицкая, 1975, с. 104; MRTP, vol. 5, р. 360—
361 (телеграмма Мао, 19 сентября 1936 г.); Черепанов, 1982,
р. 307. «...меня посадят в тюрьму»: *Xu Xiangqian, р. 334.
191 сноска Со слов Хэ Луна, 2 февраля 1961 г., *ЧЦ2, с. 657—658; *Wen Yu,
р. 102.
192	550 тысяч долларов: *Yang Kuisong, 1995, р. 236; ср. Димитров,
2 декабря 1936 г.; Мировицкая, 1975, с. 104 (300 000 $ высылали
ежемесячно). План похитить Чана: Ли Ювэнь, в *Yang Kuisong,
1995, р. 336-337.
192—193 «...игра...»: к Сунь Минцзю и др., в *Wu Zuzhang, р. 216. Е сооб-
щили, Е отправил Мао телеграмму: Титов, 1981, р. 143; *Zhang
Kuitang, р. 191; *Yang Kuisong, 1995, р. 264—265. Титов: Титов,
1981, с. 143. «...разработайте план...»: Димитров 26 ноября 1936 г.
«...немедленно возвращайтесь»: *Yang Kuisong, 1995, р. 283. Мао
717
уверял Юного маршала»: телеграмма Мао, 10 декабря 1936 г., в
*Central Archive, 1997, р. 174.
194 «...утром мы получим хорошие новости!»: *Ye Zilong, р. 39.
Глава 17
НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИГРОК
194 ...«хохотал как безумный»: *Zhang Guotao, vol. 3, р. 330 (Zhang
Guotao, vol. 2, p. 480). В первых телеграммах в Москву...: *Zhang
Xueliang, р. 1124—1125, 1133, 1149. «Лучший выход...»: в *Zhang
Xueliang, р. 1124. ...«принять решительные меры»: телеграмма
Мао, 17 декабря 1936 г., в *Central Archive, 1997, р. 213. ...просил...
прислать за Чжоу самолет...: две телеграммы от Мао, 13 декабря
1936 г., в *Central Archive, 1997, р. 181, 182 (one in MRTP, vol. 5,
p. 540).
194—195 «Мы с Коминтерном пришли к соглашению...»: MRTP, vol. 5, p. 540
(13 декабря 1936 г., телеграмма). «Правда» и «Известия»: в *Zhang
Xueliang, р. 1138—1139. Самолета для Чжоу не было: телеграммы
Мао, 15, 16, 17 декабря 1936 г., в *Central Archive, 1997, р. 204,
211, 212 (17 Dec. cable in MRTP, vol. 5, p. 551). Послал за Чжоу
«Боинг», Леонард: Leonard, 1942, р. 99. ...он пообещал, что сдела-
ет это...: телеграмма Чжоу к Мао, 17 декабря 1936 г., в *Central
Archive, 1997, р. 213.
195 ...«нанести удар в сердце врага...»: в *Central Archive, 1997, р. 202,
ср. 189 (MRTP, vol. 5, р. 550).
196 «Уязвимые места врага...»: в *Central Archive, 1997, с. 212 (MRTP,
т. 5, с. 551). Кун Сянси: *Kung Hsiang-his, р. 83. Это был Сталин:
Димитров, 14 декабря 1936 г.; ср. Аврейский, с. 244. Китайский
помощник Димитрова...: Крымов, с. 289. Артузов: Дамаскин,
с. 153—154 (фотография письма); Пятницкий, с. 422; интервью с
Ван Даньчжи, 21 июня 1999 г.
197 Димитров писал Сталину: ВКП(б), т. 4, с. 1084—1085 (письмо,
14 декабря 1936 г.); ср. Димитров, 14 декабря 1936 г.; Даллин и
Фирсов, с. 106. ...Мао может вступить в сговор с японцами: Vaks-
berg, р. 220 и след.; Пятницкий, с. 134. Димитров послал суровую
телеграмму: ВКП(б), т. 4, с. 1085—1086; Димитров, 16 декабря
1936 г.; Даллин и Фирсов, с. 107—108. ...«пришел в ярость...»:
(госпожа Сунь Ятсен): Snow, 1968, р. 2.
197 сноска Заявление Мао в *Yang Kuisong, 1995, с. 327, 329; наше интервью
с Кан Иминь, 9 сентября 1997 г.; непосланная телеграмма была
найдена в архивах Коминтерна (ВКП(б), т. 4, с. 886).
198 Первое официальное заявление КПК: *Central Archive, 1997,
р. 200—201 (MRTP, vol. 5, р. 547—549). ...«искренне раскаивается»:
*Chiang, р. 1022—1023; Chiang, 1985, р. 17. Чан приказал прекра-
тить огонь: в *Zhang Xueliang, р. 1166. Москва отправила КПК по-
вторную телеграмму с предложением «мирного решения»: *Central
718
Archive, 1997, p. 240, 244—245; *Yang Kuisong, 1995, p. 329, 333—
334; телеграмма 21-го в Saich, 1996, p. 770.
198—199 КПК потребовала...: Мао к Чжоу, 21 декабря 1936 г., *Central
Archive, 1997, р. 244—245. Чан отказался говорить с Чжоу: Snow,
1968, р. 12. Посол Чана в Москве: *Li Yizhen, р. 409; * Jiang Tingfu,
р. 184. Сообщил о возможном освобождении Цзинго: Ван Биннань
был за дверью и подслушал это, неопубликованные мемуары,
цитата в Нап 1994, р. 154.
Глава 18
НОВЫЙ ОБРАЗ, НОВАЯ ЖИЗНЬ И НОВАЯ ЖЕНА
200 ...дальнейший план действий: ВКП(б), т. 4, с. 1091—1092, 1097
(телеграммы Коминтерна в КПК, 20 января и 5 февраля 1937 г.;
A: Web/Dimitrov); *Huang Xiurong, р. 190, 202; *ЧДЯ, № 3, 1988,
с. 80. КПК публично обратилась...: 10 февраля 1937 г., MRTP,
vol. 5, р. 606—607. В качестве компенсации...: *Huang Xiurong,
р. 204 и след.; *Wang Zicheng, р. 27. Освобождение заложника:
Тихвинский, 2000, с. 40 (советские протоколы Политбюро); ср.
Мировицкая, 1999, с. 43, 245; *Chiang, р. 1079. Роль Кан Шэна:
Taylor, 2000, р. 76; *Wang Guangyuan, р. 202— 203.
200 сноска Тихвинский, 2000, с. 44 (Богомолов Поскребышеву, главе секре-
тариата Сталина); Ларин, с. 35—38; Chiang Ching-kuo, р. 182 и след.;
Димитров, 28 марта 1937 г.; Tayler, 2000, р. 77 (rh Владивостока).
201 ...назначил агента Шао Лицзы...; *НПКСК, 1985а, с. 242. Авто-
биография Мао: *Мао, 1937. Мао ...написал...: в *Xun Yuanhu et
al., p. 1 (MRTP, vol. 5, p. 697).
201—202 Визит Сноу: Fang & Dan, p. 138—149. Джордж Хатем: интервью с
его вдовой, 17 марта 1998 г.; *Yuan & Liang, р. 210—215; *Sima Lu,
1952. Сноу проглотил наживку...: Snow, 1973, р. 355; ср. р. 95;
*Мао, 1993, р. 67—68; *Мао, 1937, р. 91. Мао проверяет все: Snow,
1968, р. viii; ibid., 1973, р. 106. «Больше не сообщай мне...»: Snow,
Н., 1961, р. 166. «...не подвергал... цензуре»: Snow, 1973, р. 96.
«...верными и правдивыми»: в *Мао, 1937, р. 91 «История о путеше-
ствии на запад»: *Hu Yuzhi, р. 184—185.
202—203 Великий Юй: переводчик У Лянпин, в *Zhang Suhua et al., p. 129.
203—204 Дома Мао: посещение Яньаня и интервью с местными жителями,
октябрь 1994 г.; *Zhang Zhongyuan, р. 480; *Shi Zhe, 1992, р. 206.
204 «...сорок дней»: Мао Гао Гану, интервью с осведомленным ли-
цом, 3 октября 1994 г. Лили У: Snow, Н., 1972, р. 252, 250.
204-205 Смедли и Мао: Smedley, 1944, р. 23, 121, 122; Marcuse, р. 286;
MRTP, vol. 5, р. 611—623 (интервью с Мао, 1 марта 1937 г.);
ibid., р. 629 (письмо Мао к Е. Snow, 10 Маг. 1937).
205 ...«топтался на месте»: интервью с несколькими женщинами, ко-
торые регулярно танцевали с Мао; *Quan Yanchi, 1991, р. 217.
...«плотное соприкосновение...»: Snow, 1956, р. 6. «Свинья, мерза-
719
206
206
207
207-
208
209
209
210
211
вец...»: Snow, 1956, р. 10 и далее. Мао и Дин Лин: *Мао, 1993b,
vol. 1, р. 660; *Yang Guixin, р. 43; MRTP, vol. 5, с. 573 (стихотво-
рение Мао, декабрь 1936 г.).
Статья Кармена: «У Мао Цзэдуна», «Известия», 8 июля 1939 г.;
Кармен, 1941, с. 108.
-207 Гуйюань с дочерью в Москве: *Wang Xingjuan, 1993, особенно
р. 2—13, 27—59; *Liu Ying, р. 113—115, *Wang Guiyi, р. 54; ин-
тервью с людьми, общавшимися с ней в Москве, 6 октября
1993 г. и 7 сентября 1998 г.; Lee & Wiles, р. 111 и след.
Гуйюань приказано не возвращаться: *Liu Ying, р. 113.
208 Цзян Цин: Witke, 1977, р. 143 и след.; Terrill, 1986, р. 20 и след.;
*Ye Zilong, р. 64—65; *Wang Suping; *Ye Yonglie, 1996; *Zhu
Zhongli, 1989, p. 72-73, 176-177.
«...дурная репутация»: интервью с Се Фэй, тогда госпожой Лю
Шаоцзи, 14 сентября 1994 г.; Ли Цюн, госпожа Ян Фань, упо-
минала письмо ее мужа, в котором он выступал против брака,
17 апреля 1996 г.; Kuo W., vol. 3, р. 520—521. ...развлекала своих
тюремщиков...: *Shi Zhe, 1992, р. 219; *Zhong Kan, р. 76. «Я же-
нюсь завтра...»: *Liu Ying, р. 117—118.
Кан в черном: интервью с ветеранами Яньаня, 15 и 17 октября
1993 г.; *Sima Lu, 2004, р. 83. ...«прошлое Цзян Цинн... безупреч-
но»: *Zhu Zhongli, 1989, р. 174; *Shi Zhe, 1992, р. 218-221.
Глава 19
АГЕНТ КРАСНЫХ ПРОВОЦИРУЕТ НАЧАЛО
ЯПОНО-КИТАЙСКОЙ ВОЙНЫ
Чан Кайши медлил с объявлением войны: дневник Чана, 8 августа
1937 г., *Chiang, р. 1144. ...японцы пока не хотели начинать круп-
номасштабных действий: *Ма Zhendu, 1986, р. 214—216, 220—221;
*НПКСК (Тяньцзинь), vol. 1, р. 334—336, 360—361. «Банально за-
являть...»: Abend, р. 245.
Прямая угроза Сталину: ср. *НПКСК (Тяньцзинь), vol. 1, р. 334—
336,360—361; Мировицкая, 1999, с. 41 и след.; Haslam, р. 88 и след.
«Летом 1925 года...»: *Zhang Zhizhong, р. 664—665. ЧЧ предла-
гал «нанести первый удар» в Шанхае: телеграмма ЧЧ в Нанкин,
30 июля 1937 г., и ответ Нанкина в *Zhang Zhizhong, р. 117; *Shi
Shuo, р. 90.
ЧЧ спровоцировал инцидент; японцы ясно дали понять...: *Zhang
Zhizhong, р. 117; *Liu Jinchi, р. 41—42; *Shi Shuo, p. 91; *Dong
Kunwu, p. 131—132.
ЧЧ настаивал на войне, Чан его останавливал: телеграммы в
*Zhang Zhizhong, р. 121—125; в *Second Archive, 1987а, р. 264—
265, 287-288; в *ЧМ, т. 2, № 2, с. 169-170. ЧЧ пошел в наступ-
ление; 22 августа военные действия уже невозможно было остано-
вить: *Zhang Zhizhong, р. 125—126; *Chiang, р. 1150.
720
211-212 Помощь России: ДВП, т. 22 (1939), кн. 2, с. 507-508, № 27; Ми-
ровицкая, 1999, с. 41 и след.; Вартанов.
212 «Советский Союз восторженно отнесся...»: FRUS, 1937, vol. 3,
р. 636 (Буллит Вашингтону, 23 октября 1937 г.); ср. Haslam, р. 92,
94. Русские, имеющие отношения с ЧЧ, казнены: Славинский,
1999, с. 123—126; ср. Димитров, 7 ноября 1937 г. (Сталин Димит-
рову); Тихвинский, 2000, с. 136, 154—155 (Сталин Ян Цзе).
213 Сталин приказал КПК: Аврейский, с. 282—284; Григорьев, 1982,
с. 42. «...три царства»: в *Li Rui, 1989, р. 223. «...поблагодарить
японских военачальников»: Мао японским гостям, 24 января
1961 г., *Мао, 1994, р. 460—461 (Мао, 1998, р. 353); также япон-
ским коммунистам, 28 марта 1966 г., Kojima, р. 207. Советская
Россия «не может игнорировать события на Дальнем Востоке...»:
Мао к Сноу, 16 июля 1936 г., MRTP, vol. 5, р. 262.
214 Мао убедил Чана: *Huang Xiurong, р. 264; *Zhou, 1991, р. 377.
...приказал красным командирам...: множество телеграмм Мао,
особенно три, 25 сентября 1937 г., в *Мао, 1993а, vol. 2, р. 57—61
(one in Saich, 1996, р. 793—194), также 12, 21 и 29 в *Мао, 1993а,
vol. 2, р. 44, 53, 66 (телеграмма 21-го в Saich, 1996, р. 792—793).
«Чем больше территории захватят японцы...»: в *Li Rui, 1989,
р. 223; ср. Snow, 1974, р. 169 (Мао к Сноу, 9 января 1965 г.). От-
ряд японцев, который почти весь спал: Hanson, 1939, р. 104 (Линь
Хансону). Рапорт Линя из России: РГАСПИ, 495/74/97, с. 1304—
1305 (Линь Димитрову, 5 февраля 1941 г., переслали Сталину).
...«помощью Чан Кайши»...: в *Li Rui, 1989, р. 223; *ZhangXuexinet
at al., p. 410.
215	Мао призывал прекратить сражения с Японией: телеграммы, напр.,
13 ноября 1937 г., в*Мао, 1993а, vol. 2, р. 116—117; ср. с. 66. ...«со-
здали условия для нашей победы»...: Мао японскому гостю, 24 ян-
варя 1961 г., в *Мао, 1994, р. 460—461 (Мао, 1998, р. 353). Сталин
обозначил приоритеты: Димитров, 11 ноября 1937 г.; Тихвинский,
2000, с. 151 (далее Сталин Ван Мину, встреча 18 ноября 1937 г.).
Заседания ЦК КПК, ключевая фигура — Ван Мин, его речь: реше-
ние Политбюро, 13 декабря 1937 г., *ЧЧВС, т. 2, с. 4С5—407; *Ни
Qiaomu, р. 367.
215 сноска Сообщение Линь Бяо, 5 февраля 1941 г., цитата с. 1304.
216 «Домоседство»: в *Li Rui, 1989, р. 329; *Xiao Jingguang, р. 200—
208. ...попытался вернуть армию...: обмен телеграммами Мао—
Чжу, в *Jin Chongji et al., 1993, p. 437—442.
217 Резюме совещания Политбюро: 11 марта 1938 г., в *ЧЧВС, т. 11,
с. 430—465 (Saich, 1996, р. 802—812). ...пообещал «не вмешиваться»:
телеграмма Мао 8 марта 1938 г., в *Мао, 1993а, vol. 2, р. 190
(MRTP, vol. 5, р. 254). Конфисковал записи участников: письмо
Ван к Мао, 17 августа 1950 г., в *Сао & Dai, р. 381. Жэнь заявил
русским: Титов, т. 3, с. 234, 249—250 (доклад Жэня в Коминтерн,
14 апреля 1938 г.); ср. Аврейский, 1987, с. 322, 333—334; *ЧДЦЦ,
т. 16, с. 45-55.
721
217—218 Андрианов в Яньане: Титов, т. 3, с. 124, 197—200, 229—233; ср.
Lurye & Kochik, р. 334 (карьера Андрианова), «...тридцать ди-
визий»: Димитров, 11 ноября 1937 г. (Сталин Ван Мину 11 нояб-
ря 1937 г.). Москва критикует КПК: Миф, с. 100; Никифоров,
с. 115, 116. Арест Пятницкого, Мельникова: Пятницкий, особен-
но с. 78—79, 92, 108, 117, 120—124; Vaksberg, р. 218 и след. Досье
на Мао: Vaksberg, р. 220—221, 235, ср. 212 и след.; ср. Пятницкий
с. 133-134.
218 сноска Мао в телеграммах просил деньги: Пань Ханьнянь к Ван Миню, в
Ван к «Москвину» (Трилиссер), сентябрь 1937 г., см. в Овчинни-
ков, с. 10.
Глава 20
БОРОТЬСЯ С СОПЕРНИКАМИ И ЧАНОМ - НО НЕ С ЯПОНИЕЙ
219 Получить русские запасы оружия в Синьцзяне: телеграмма Комин-
терна, 3 ноября 1936 г., в *Yang Kuisong, 1995, р. 224. Мао отпра-
вил Западный контингент: КПК к Коминтерну, 13 ноября 1936 г.,
в *Yang Kuisong, 1995, р. 227; Титов, т. 2, с. 326—327. Противоре-
чивые приказы: *Xu Xiangqian, р. 373. «...до последней капли кро-
ви»: 22 февраля 1937 г. в *Zhu Yu, р. 272—273; ср. *Xu Xiangqian,
р. 365-366.
220 Душераздирающие фотографии: в *Gansu Archive. Оставшиеся в
живых: РГАСПИ, 495/74/294, с. 19 (КПК9 апреля 1937 г., Димит-
ров Сталину 13 апреля 1937 г.); ВКП(б), т. 4, с. 1117—1118 (Димит-
ров Сталину, 17 июня 1937 г.); ср. Даллин и Фирсов, с. 109—110,
№ 14; Димитров, 26 ноября, 2 декабря 1936 г., 13 апреля 1937 г.;
Титов, т. 2, с. 325—330. Готао был осужден: решение Политбюро,
31 марта 1937 г., *ЧЧВС, т. 11, с. 164-168 (Saich, 1996, р. 755-758).
Москва приказала оставить его в Политбюро: 22 марта 1937 г., Ти-
тов, т. 2, с. 333—334; Аврейский, с. 267—269. «...похоронили зажи-
во...»: *Sima Lu, 1952, р. 78—79.
221 ...«мучения... изобретенные Мао»: *Zhang Guotao, vol. 3, р. 414—
417 (Zhang Guotao, p. 501 и след., 563); *Ye Zilong, p. 48. Готао в
Ухани: письмо КПК Димитрову, 19 апреля 1938 г., РГАСПИ,
495/2/267, с. 19—27; приказ КПК (18-го) об изгнании и объ-
явление членам партии (19-го), *ЧЧВС, т. 11, с. 492—495, по-
становление Ван Мина др., 28 апреля 1938 г., в *Jiang Xinlh
р. 381-386.
222 Отступничество Готао: *Yang Zilie, р. 352—354; *Tong Xiaopeng,
vol. I, p. 165—167; *Cai Mengjian, p. 20—25; JiangXinli, p. 421; Ти-
тов, т. 2, c. 344 и след. «...200 человек были похоронены заживо»: со-
общение Чану, 10 июля 1938 г., в *ЧМ, т. 5, № 4, с. 475. Москва
одобрила исключение: 11 июня 1938 г., в Титаренко, с. 283 (Kuo W.,
vol. 3, р. 410); *ЧДЦЦ, т. 16, с. 56—58. Конец чистке Коминтерна;
Мао сорвался с крючка: Пятницкий, с. 454; Vaksberg, р. 252—258.
722
223	...«под руководством Мао...»: речь Ван Цзясяна в Политбюро,
встреча 14 сентября 1938 г. и на последующем VI пленуме, в ВХЯ,
1986, с. 68—71; ср. Кашреп, 1987, р. 712—716; Kampen, 2000,
р. 93—96; Аврейский, 1987, с. 334—335; Титов, т. 3, с. 245—246;
Xu Zehao, р. 296—305. Мина вызвали из Ухани: *Xiao Jingguang,
р. 233; *Zhu Zhongli, 1995, р. 99—100; *Zhou, Guoquanet al., p. 351;
Huang J., p. 116. Мао восстановил свое положение человека номер
один: *Hu Qiaomu, р. 367; *Мао, 1993b, vol. 2, р. 90—91; *Xu
Zehao, р. 305—308.
223—224 Мао затягивал пленум: *Мао, 1993b, vol. 2, р. 90—95; сноска к
речи Ван Цзясяна, *ВХЯ, 1986, с. 68; *Zhou, 1991, р. 419—420;
*Wang Xiuxin, р. 230-236; *Peng, 1998, р. 205-206; *Xu Zehao,
р. 308.
224—225 Оппоненты покинули город: *Zhou, 1991, р. 420; *Wang Fuyi,
р. 332; *Zhou, Guoquan et al., p. 361. Мао: «Китайская нация
встала» при Чан Кайши: сообщение Мао, 12—14 октября 1938 г.,
в *ЧЧВС, т. 11, с. 561, также с. 560, 596, 606, 612-613, 642
(MRTP, vol. 6, р. 487, 461); ср. Титов, т. 2, с. 267 и след. Изрече-
ние 1949 года: 21 сентября 1949 г., в *Мао, 1993—1999, vol. 5,
р. 342 (Kau & Leung, р. 5).
225—226 Лю разделял стратегию Мао: *Liu, 1996, vol. 1, р. 241 и след.; *Xie
Youtian, р. 222; ср. Wang Ming, р. 72—76; Титов, т. 3, с. 260—261;
Huang J., р. 128 и след. Мао навязывает новую политику и прика-
зывает держать это в секрете: статья Ло Жуйцина, в *Luo Diandian
1987, р. 102; *Мао, 1991, vol. 2, р. 537-540 (MRTP, vol. 6, р. 545-
547); *Wang Shoudao, р. 200, 213; приказы в ЧЧВС, т. 11, с. 760—
769 (Saich, 1996, р. 841—844). Кан переметнулся на сторону Мао:
*Shi Zhe, 1992, р. 209-213, 220; *Sima Lu, 1952, р. 73; Huang J.,
p. 125 и след.; Byron & Pack, p. 145—150.
226—227 Ван Мин возвращается в Яньань: *Zhou Guoquan et al., p. 357;
*ЧДЖЧ, т. 16, c. 325-328; *Sima Lu, 1952, p. 123. Пэн: Mao
«мудрый лидер»: *Wang Yan et al., p. 202. Чжоу перешел на сто-
рону Мао; Чжоу, речь, датируемая маем 1939 г., речи в ноябре
1943 г., *Jin Chongji et al., 1990, p. 563. Мао сознался Москве
только в июне 1939 года: Андерсон и Чубарян, с. 21—22 (цитата
сообщения КПК Коминтерну, июнь); ср. Титов, т. 3, с. 297
и след.
227 Фильм Кармена о Мао: Кармен, 1941, с. 109—115.
227 сноска Интервью с Ван Даньчжи, июнь 1995 г.
227—228 Линь Бяо в России: Титов, т. 3, с. 358—363, 369. Брат Мао в Рос-
сии: Титов, т. 3, с. 363 и след. Цзэминь о Ван Мине: РГАСПИ, 514/
1/1044, с. 95—101 (Чжоу Дэнь [Мао Цзэминь] сообщение «после
ознакомления с некоторыми важными партийными документа-
ми», 6 декабря 1939 г.); Титов, т. 3, с. 375 (сообщение Цзэминя,
22 января 1940 г.); ср. *Hu Qiaomu, р. 367. О Бо и других: РГАСПИ,
514/1/1044, с. 13-29; ВКП(б), т. 4, с. 1129-1139 (сообщение
Цзэминя, 26 августа 1939 г., «Указание на ошибки товарищей Бо
723
Гу, Ли Дэ [Браун] и других в лидерстве партии и Красной ар-
мии»); Титов, т. 3, с. 375 (22 января 1940 г.).
228 Чжоу в России: Титов, т. 3, с. 386 и след.; Тихвинский, 1996,
с. 341 и след. 523—525; Даллин и Фирсов, с. 111 — 125 (Чжоу со-
общает в Москве в начале 1940 г.); РГАСПИ, 514/1/1006, с. 48—
49 (Чжоу, работнику КГБ Мордвинову, 4 марта 1940 г.). Цзэ-
минь о Чжоу: Титов, т. 3, с. 376—377; ср. 368 и след. Обвинял
Брауна: сообщение Цзэминя, 26 августа 1939 г., цитата: Braun,
1982, р. 263; ВКП(б), т. 4, с. 1144—1151 (сообщение Брауна,
«О моих ошибках во время работы в Китае», 22 сентября 1939 г.);
Титов, т. 3, с. 386—387 (доклад Чжоу Коминтерну в начале ян-
варя 1940 г.).
Глава 21
САМЫЙ ПРЕДПОЧТИТЕЛЬНЫЙ СЦЕНАРИЙ:
СТАЛИН ДЕЛИТ КИТАЙ С ЯПОНИЕЙ
229 Поэма Чэнь Дусю: в *ЯЧ, 1995, № 6, с. 81. Опасения Чана: ДВП,
т. 22, кн. 1 (1939), с. 649 (к Панюшкину, 25 автуста 1939 г.); ср. ДВП,
т. 22, кн. 2 (1939), с. 57—58, 64; Мировицкая, 1999, с. 63—64.
229—230 Мао с энтузиазмом ответил: China Weekly Review, 20 января 1940 г.,
р. 277—278 (Мао к Сноу, 26 сентября 1939 г.); Сноу в (Лондо-
не), Daily Herald, 21 октября 1939 г.; Snow, 1973, р. 446—448;
*Мао, 1993, р. 146—51. ...приветствовал захват Россией Восточ-
ной Финляндии...: Титов, т. 3, с. 411 (секретная директива Мао,
25 июня 1940 г.). Мао проводит сравнение между разделенной
Францией и Китаем: ограниченный циркуляр, в *ЧЧВС, т. 12,
с. 542. ...демаркационная линия — Янцзы: инструкция Мао отно-
сительно стратегии развития для Н4А, 19 января 1940 г., в *ЧЧВС,
т. 12, с. 238 (Benton, 1999, р. 741); Мао к Политбюро, 11 сентяб-
ря 1940 г., в *Мао, 1993b, vol. 2, р. 205.
230 сноска Димитров к Мао, октябрь 1939 г., в Титаренко, 1986, с. 284—285
(Web/Dimitrov; РГАСПИ, 514/1/1042, с. 8; Титов, т. 3, с. 346-
348; РГАСПИ, 514/1/1042, с. 7 (Мордвинов Димитрову, 13 нояб-
ря 1939 г.).
231 Доклад Мао, 22 февраля 1940 года: Титов, т. 3, с. 412—414. День-
ги для Мао: Димитров, 23 февраля 1940 г.; Dallin & Firsov, р. 122;
Anderson & Chubaryan, р. 258—259 (Димитров Ворошилову, 1 фев-
раля 1940 г.). Система радиосвязи для Мао: *Shi Zhe, 1991, р. 201—
203.
231 сноска Tarahashi, р. 213.
231—232 Сотрудничество с японской интеллигенцией: *Yin Qi, 1996а, р. 9 Iff;
*Yin Qi, 1996b, p. 1981T; Iwai, p. 80ff; интервью с Сэйити Коидзу-
ми, 8 апреля 1999 г.; Yick.
232 «Тактика нашей партии...»: *Sima Lu, 1952, р. 210—211. Почему
Япония не трогала коммунистов: интервью с принцем Микасой,
724
2 марта 1998 г. Чжу и Пэн подготовили план операций против японцев;
запрет Мао: *Wang Yan et al., p. 208—209; *Peng, 1998, p. 227—228.
232 сноска Овчинников, с. 95 (Владимиров, в Ильичев Димитрову 6 мая
1944 г.).
233 Чжу задерживали: *Jin Chongji et al., 1993, p. 484—492. Мао наде-
ялся, что «они [японцы] дойдут до... Чунцина»: Snow, 1974, р. 169
(к Сноу, 9 января 1965 г.). Пэн начал операцию без разрешения
Мао: *ЦДЦЦ, т. 16, с. 368-370; also р. 320; *Peng, 1981, р. 236
(Peng, р. 438); *Peng, 1998, р. 232; *Li Rui, 1989, р. 223; Van Slyke.
233—234 Операция против японцев: *НПКСК (Tianjin), т. 1, с. 574—575;
*Japan Self-Defence Agency, р. 309—310.
234—235 Чжоу телеграфировал Мао: *Zhou, 1991, р. 465; *Revolutionary
Military Museum, р. 488—491. Мао намерен наказать Пэна: *Peng,
1981, р. 239-240 (Peng, р. 442-445); *Wang Yan et al., p. 287.
Компромиссное решение Чана: *Chiang, р. 1605—1608. (Множе-
ство документов по новому инциденту 4-й армии в Бентон,
1999, с. 754-818.)
235 Мао отверг предложение: *Huang Xiurong, р. 437. Панюшкин: Па-
нюшкин, с. 101. Мао телеграфирует в Москву: Титов, т. 3, с. 418—
422. Повторное требование: *South Anhui Incident Committee,
p. 81—82. «...его запугать»: Мао к Чжоу, 3 ноября 1940 г., *Central
Archive, 1982, р. 38—39; also р. 75. Телеграмма 7 ноября: в Dallin &
Firsov, р. 128—130; ср. ibid., р. 126—128 (Димитров Сталину,
23 ноября 1940 г., переслано Мао); ср. Панюшкин, с. 115, Титов,
т. 3, с. 441 и след.
236—237 Цели Молотова в Берлине: ДВП, т.< 23, кн. 2, ч. 1 (1940—1941),
с. 32. Молотовсказал Гитлеру: ДВП, т. 23, кн. 2, ч. 1 (1940—1941),
с. 71; Sontag & Beddie, р. 246—247. ...«русская сфера влияния...»:
Documents on German Foreign Policy, Series D, vol. II, p. 512—513
(Отт к Риббентропу, 11 ноября 1940 г.); ср. Славинский, 1995,
с. 67 и след. ...«понятным и приемлемым...»: «Draft Outline for the
Adjustment of Japanese-Soviet Diplomatic Relations», Japanese
Foreign Ministry, Archives of the Gaiko Shiryokan, Tokyo, File В100-
JR/1, 2.100—23 (quoted in Hosoya in Morley, 1980, p. 52; cf. ibid.,
p. 23—24). Сталин ответил Чуйкову: Чуйков, 1981, с. 56, 58. 25 но-
ября Мао отправили приказ: Dallin & Firsov, р. 127—128 (dating:
ibid., р. 126); ср. Титов, т. 3, с. 443—445. Мао пришел к выводу:
циркуляр Мао, 25 декабря 1940 г., *Central Archive, 1982, р. 117.
236 сноска Другая роль Чуйкова...: Чуйков, 1971, с. 278.
Глава 22
СМЕРТЕЛЬНАЯ ЛОВУШКА ДЛЯ СПОДВИЖНИКОВ
237 Сян Ин смеялся над Мао: *Kuo Hua-lun, vol. 3, р. 276 (Kuo W.,
vol. 3, p. 520, cf. p. 526). ...группа Сян Ина была единственной частью
Н4А южнее Янцзы...: *N4A History Committee, р. 534ff; *Li Liangzhi,
725
р. 54—59; ср. Benton, 1999, р. 51 Iff. Мао велел Сяну сниматься с мес-
та: 24 декабря 1940 г., в *Central Archive, 1982, р. 116.
238	Чан назначил северный маршрут: приказ Чана от 10 декабря, в *South
Anhui Incident Committee, p. 94, ср. p. 84. Мао подтвердил приказ:
Мао Сяну, 29 декабря, в *Central Archive, 1982, р. 124. Мао изменяет
маршрут: Мао Сяну, 30 декабря, в *Central Archive, 1982, р. 125. ...не
сообщил об этом Чану...: телеграмма, 3 января 1941 г., * South Anhui
Incident Committee, p. 102. Сян ответил Чану, что не пойдет по ука-
занному маршруту: *Li Liangzhi, р. 211. Связь с Чаном, только через
Мао: с середины 1940 г., * Huang Xiurong, р. 436; *Jin Chongji et al.,
1993, p. 487. Националисты получили приказ «уничтожить» красных
6 января: *ЧД, т. 37, с. 33. Мао притворился, что не связывался с
Сяном с 6 по 9 января: Мао к Лю, 9 января 1941 г., в *Central
Archive, 1982, р. 130.
238 сноска Мао к Чжоу 13 января 1941 г. в *Li Liangzhi, р. 211.
238—239 Штаб Н4А обращается к Мао: телеграммы в *Central Archive, 1982,
р. 13 Iff. 10-го Сян дважды пытался связаться с Чаном, но Мао это-
му воспрепятствовал: в *Li Liangzhi, р. 211. Мао проинформировал
Чана только 11-го: телеграмма Мао в *Central Archive, 1982, р. 135;
Чжоу сначала поднял этот вопрос с националистическим генера-
лом Гу, больше с сожалением, чем гневно, в 21—23 часа вечера
11-го, телеграмма в *ЧМ, т. 5, № 2, с. 541; также *Tong Xiaopeng,
vol. 1, р. 224. 12-го Мао занизил уровень серьезности ситуации:
ср. Мао к Чжоу, и в тот день 10-го — штаб Н4А к Мао, в *Central
Archive, 1982, р. 137, 132. 13 февраля: Чжоу заявил серьезный про-
тест; ранее Чан остановил бойню: две телеграммы Чжоу Мао 13-го,
ibid., р. 140, 142—143. Мао развернул пропагандистскую кампанию:
приказы, ibid., р. 138ff. «...сбросить Чана»: Мао к Пэну, 23 января
1941 г., в *Li Liangzhi, р. 295 и многие другие телеграммы ibid.,
р. 294—297. Чжоу встретился с русским послом, который не доверял
Мао: Панюшкин, с. 113 и след., ср. Мировицкая, 1999, с. 64—66;
Тихвинский, 2000, с. 628 (Чжоу—Панюшкин, 15 января 1941 г.).
240	Мао обратился в Москву, настаивая на всеобщей войне: Титов, т. 3,
с. 461—462; Димитров, 16 января 1941 г.; Панюшкин, с. 129—130;
РГАСПИ, 495/74/317, с. 75.
Реакция Димитрова: Димитров, 18 января 1941 г.; ср. Аврейский,
с. 384—385. Сталин раздражен: Димитров, 21 января 1941 г. ЕТин:
РГАСПИ, 495/1/942; ср. там же, 495/154/353, с. 3. Димитров винил
Мао: Dallin & Firsov, р. 135 (Димитров к Мао, 4 февраля 1941 г., и
Сталину, 6 февраля 1941 г.); ср. Димитров, 4, 5 и 6 февраля 1941 г.
Приказ 13 февраля: Димитров, 12 февраля 1941 г. Мао телеграфи-
рует в тот день: в Димитров, в Dallin & Firsov, р. 137—141; ср. Мао
Димитрову, 1 февраля 1941 г., ibid., р. 136.
240 сноска Тихвинский, 2000, с. 628 (Чжоу—Панюшкин, 15 января 1941 г.).
241 Необычное письмо Мао сыновьям: 31 января 1941 г., *Мао, 1984,
р. 166—167. Это и некоторые другие письма Мао его сыновьям см-
в Усов, 1997, с. 109 и след.; три письма Аньина к Мао, перехвачен-
726
ные в NA, HW17/55 (ISCOT 297, посланные 29 июля 1944 г.),
HW17/66 (ISCOT1359, посланные 2 мая 1945 г.), HW17/67 (ISCOT
1475, посланные 28 ноября 1945 г.); Аньин, письма (другим) в Ро-
манове и Харитонове, с. 159 и след. Смерть Сяна: собственный от-
чет убийцы Лю Хоуцзун, в *ЛД, 1981, № 2, с. 81, 96; *Xu &Tang,
р. 613—619. Мао осуждает Сян Ина: решение, январь 1941 г., в
*ЧЧВС, т. 13, с. 31—34 (Saich, 1996, р. 956—958); ср. Панюшкин,
с. 123—124. Русские оказывали сильное давление на Чана: Чуйков,
1981, с. 76, 78—79; Панюшкин, с. 127; Титов, т. 3, с. 466; ДВП,
т. 23, кн. 2, ч. 1 (1940—1941), с. 350 и след.; *Chiang, р. 1667.
241—242 Давление Америки: Керри «Примечания...», цитата. Керри сооб-
щает Рузвельту: FRUS, 1941, vol. 4, р. 81—85; ср. Snow, 1972,
р. 236-237.
242 Карлсон: Ickes, vol. 2, р. 327—328; Wang А., р. 328. Британский по-
сол: Панюшкин, с. 117, 129; Hayter, 1974, р. 51. Gillies, р. 1141Т.
Люд- ские потери: телеграмма Мао, 1 февраля 1941 г., в *Мао,
1993а, vol. 2, р. 622; письмо Е Тин, февраль 1941, в *South Anhui
Incident Committee, p. 211. Чан не устраивал ловушки...: ibid., р.
388-419; *Li Liangzhi, р. 232-245.
243 Чан и коммунисты умалчивали сведения о предыдущих столкнове-
ниях: передовая статья «Та кун пао», 10 марта 1941 г., в *ХШХ,
т. 3, с. 257—260; *Wang Yan et al., p. 205. Хемингуэй о Чжоу:
Morgenthau Diary, vol. 1, p. 458 (письмо к Моргентау, 30 июля
1941 г.). Статья Сноу: «Reds Fought off Chiang’s Troops 9 Days
China», NY-HT, 22 января 1941 г.; ср. Thomas, p. 239, 373, n. 39;
Farnsworth, p. 375—378. Хемингуэй о коммунистах: Morgenthau
Diary vol. 1, p. 460 (к Моргентау, 30 июля 1941 г.).
244 Карри не рекомендовал печатать: ibid., р. 461 (Хемингуэй к Мор-
гентау, 30 июля 1941 г.). Карри: Sandilands, р. 107ff; Persico, р. 378
(«friend», not «spy»); *ЧМ, т. 3, № 1, с. 533ff. Устное сообщение:
Карри, «Примечания...», цит., с. 2. Докладывая Рузвельту: FRUS,
1941, vol. 4, р. 8Iff, 83. Чан попросил, чтобы Кремль вмешался:
Тихвинский, 2000, с. 629—632 (посол Шао Лицзы Лозовскому,
29 января 1941 г.). Мао назвал Чана «бунтарем»: 1 февраля 1941 г.,
*Мао, 1993а, vol. 2, р. 623. Сценарий Мао, 25 октября 1940 года: в
*Central Archive, 1982, р. 34 (Benton, 1999, р. 763—764).
245 сноска Протоколы от 22 февраля 1941 г. встречи Карри и Чана, с. 12;
*ЧМ, т. 3, № 1, с. 579-580, 586, 591-595, 622-623, 725-737.
245 Позиция изменилась 6 ноября: в *ЧЧВС, т. 2, с. 551.
Глава 23
СОЗДАНИЕ МОЩНОЙ БАЗЫ ПОСРЕДСТВОМ ТЕРРОРА
246 Мао не спал: *Yin Qi, 1996а, р. 136. «Прекратить... нападения на...
националистов!»: 9 сентября 1941 г., *Мао, 1993а, vol. 2, р. 665.
Москва хотела, чтобы КПК отвлекла японцев: Титов, т. 3, с. 470 и
727
след.; Dallin & Firsov, p. 141 — 146 (телеграмма Мао — Димитров,
июль 1941 г.); Сидихменов, 1993, с. 30; Димитров, 9 июля 1941 г.
и далее. Мао не был настроен воевать с японцами: телеграммы
*Мао, 1993а, vol. 2, р. 650-655; в *ЧДЦЦ, т. 17, с. 119; ср. Титов,
т. 3, с. 472-474.
246 сноска Димитров, 21 июня 1941 г.; Andrew & Mitrokhin, р. 124; ОИРВР,
т. 4, с. 214; ср. Пещерский; Янь Баохан неопубликованное пись-
мо, в *Wang Lianjie, р. 337; *Yin Qi, 1996а, р. 134—135.
247 Мао Москве: не ожидайте много: Титов, т. 3, с. 470 и след.; Ди-
митров 18, 20 и 21 июля 1941 г.; Dallin & Firsov, р. 142. Сталин
лично телеграфировал: Панюшкин, с. 170; Титов, т. 3, с. 472; *Shi
Zhe, 1991, р. 213—217. Мао разозлил Москву: Панюшкин, с. 169—
170; Титов, т. 3, с. 470, 477-478; Чуйков, 1981, с. 201-202; Вере-
щагин, с. 42. Молотов: Чуев, 1999, с. 141 — 142.
248 КПК «всегда была прекрасной» партией...: речь Мао, 1 апреля
1938 г., в *ДЯ, 1981, № 4; (MRTP, vol. 6, р. 278-279). Молодой
волонтер описывал: *Sima Lu, 1952, р. 45, 80.
249 Неравенство: *Central Party School, vol. 2, p. 26, 216—218; *Wen
Jize et al., 1984, p. 50; *Mo Wenhua, p. 404; *Wang Enmao, vol. 3,
p. 373; *Sima Lu, 1952, p. 50—51,63—64; интервью с ветеранами
Яньаня в Китае. Красный Крест: *Sima Lu, 1952, р. 88—89; *ЧДЦ,
1986, № 3, с. 71,79.
250 ...«машина председателя Мао»: *Zhu Zhongli, 1995, р. 125; Snow,
1941, р. 281; Кармен, с. 114; *Sima Lu, 1952, р. 123. Улыбка пред-
седателя застыла: Цзэн Чжи в *Мао and Г Collection Committee,
1993а, р. 93. «...каждый день съедать цыпленка»: *Sima Lu, 1952,
р. 64. «...только три вещи равны для всех...»: *Central Party
School, vol. 1, p. 67. Военнопленный: интервью с Мицусиге Маз-
дой, 8 марта 1998 г. Не смогут покинуть: писатель Сяо Жунь не-
однократно спрашивал у Мао разрешение уехать; Мао лично
запрещал ему, в *Wang Defen, р. 105—110.
251 Сцена в госпитале: *Sima Lu, 1952, р. 64—66. Поймали 1000 дезер-
тиров: *Wang Enmao, vol. 3, р. 385.
252 «Дикие лилии»: *Wang Shiwei, р. 125—132; (in Dai Qing, 1994,
p. 2—9, 17—20). ...Мао... в ярости спросил...: *Hu Qiaomu,
p. 449.
253 Листовки Шивэя: *Wang Shiwei, p. 139—140; *Wen Jize et al., 1984,
p. 17. Мао о Шивэе: дневник Ян Гоюя в *ИЦ, т. 292; *Huang
Changyong, р. 183; ср. Saich, 1996, р. 1240 (Мао 24 апреля 1945 г.).
Шивэй о Троцком и Сталине: *Wen Jize et al., 1993, p. 83—85, 188,
191-193 (cf. Wen in Saich, 1996, p. 1115-1116 and Dai Qing 1994,
p. 47—48). Признание робота: Вэй Цзинмэн в Dai Qing, р. 65.
*Zhao Chaogou et al., p. 49. Следователь раскрыл истину: *Wen Jize
et al., 1993, p. 78.
253 сноска *Shi Zhe, 1992, p. 215.
254	«...забили до смерти»: * Huang Changyong, p. 191. Молодые добро-
вольцы превратились в подозреваемых в шпионаже: *Shi Zhe, 1992,
728
р. 195—197; Li Yimin, p. 29—43; Лин Юнь в *Wen Jize et al., 1993,
p. 74; интервью co многими ветеранами Яньаня в Китае, 1993 и
позднее. Приказ Мао: 15 ноября 1943 г., в *ЧДЦЦ, т. 17, с. 385;
15 августа 1943 г., в *ВХЯ, 1984, № 9, с. 10-14.
255—256 О настоящих шпионах успевали «позаботиться без шума»: интер-
вью с Ши Чжэ, 7 сентября 1994 г., 11 сентября 1997 г. Мао да-
вал указания о пытках: в *ВХЯ, 1984, № 9, с. 12. Массовые ми-
тинги «оказывали разрушающее действие на нервную систему»:
Жэнь Биши, 13 мая 1944 г., в *ЧДЦЦ, т. 7, с. 390; ср. Мао,
15 ноября 1943 г., в *ЧДЦЦ, т. 17, с. 385; *Li Weihan, р. 512-513;
*ИЦ, с. 262; *Unity Publishing, р. 3ff; *Chen Yung-fa, p. 112 (cf.
Chen Yung-fa, 1996); все наши опрошенные в Яньане свидетель-
ствуют об этом.
256 «Заставьте всех вывернуть свои мысли наизнанку...»: 6 июня 1943 г.,
в *1VHY, 1984, № 8, р. 6—7; also р. 10. «...о разговорах... в посте-
ли...»: *Unity Publishing, р. 66—69, ср. *Chen Yung-fa, р. 215, 219.
Объявление Мао 8 августа: в *Yang Kuisong, 1997, р. 510. ...восемь-
сот выдержек: *Central Party School, vol. 2, p. 140.
257 Наблюдение журналиста из Чунцина: *Zhao Chaogou, р. 15—19.
Элен Сноу: интервью, 24 октября 1992 гк
258—259 Менее чем 1%: *Kang Sheng, 1944; ср. *Chen Yung-fa, р. 130—131;
*Li Yimin, p. 40. Мао увеличил данные: 24 января 1944 г., в
*ЧДЦЦ, т. 17, с. 387. Реабилитация весной 1945 года: интервью
с жертвами; *Shi Zhe, 1991, р. 258—259; *Li Weihan, р. 514;
*Wang Suyuan, p. 228. «...немало сумасшедших...»: *Bo Yibo, 1996,
р. 362. Самоубийства: *Li Yimin, р. 38; *Wang Enmao, vol. 3,
p. 386; *Cheng Min, p. 151—199. «...тяжелый удар...»: *Jiang
Nanxiang, p. 64—71. «Извинения» Mao: *Shi Zhe, 1991, p. 259; *Li
Weihan, p. 514; *Cheng Min, p. 26; *Hu Qiaomu, p. 281; *Wang
Suyuan, p. 229; *Central Party School, vol. 1, p. 65; *Wen Jize et al.,
1993, p. 109; интервью с ветеранами, 25 октября 1994 г. и 17 мар-
та 1998 г.
260 «Клеймо на 100 процентах»: *Li Rui, 1989, р. 349—350. «Все дол-
жны описать каждую единичную социальную связь любого рода»:
приказ Мао, 6 июня 1943 г., в *ВХЯ, 1984, № 8, с. 6—7.
...«некоторые люди думают...»: *Мао, 1995, р. 115; ср. *Мао, 1993b,
vol. 2, р. 462—463. «...иллюзии в отношении Чана...»: *Wang
Enmao, vol. 3, р. 388. «Кто же является истинным строителем со-
временного Китая...?»: *Wang Enmao, vol. 3, р. 376—377.
261 Шпионаж в интересах Чана являлся главным предметом расследо-
вания: Кан Шэн, 15 июля 1943 г. и различные коммунистические
документы, созданные во время кампании, в архиве Бюро рас-
следований, Тайпэй. Цзэминю было приказано оставаться на ме-
сте, позже его арестовали: *Zhu & Yi, р. 368—389; *Shu Long, р. 275—
277; ср. Whiting & Sheng, р. 238—239. Русские потребовали от
Чжоу освобождения синьцзянской группы: Архив президента РФ,
0100/31/220/13, с. 257 (Панюшкин — Чжоу 10 апреля 1943). КПК
729
и Мао телеграфируют, 10 и 12 февраля; Чжоу не поднимал вопрос:
*Zhu & Yi, р. 368—389; *Shu Long, р. 275—Til. Линь объяснил Па-
нюшкину: АВП РФ, 0100/31/220/13, с. 240, 257; ср. Овчинников,
с. 62 (Годунов Димитрову, 14 августа 1943 г.).
Глава 24
НЕУСТРАШИМЫЙ ПРОТИВНИК ОТРАВЛЕН
262—263 Осенью 1941 Мао провел несколько заседаний Политбюро: *Ни
Qiaomu, р. 193—199. 15 вопросов Димитрова: Аврейский, с. 409—
411; Ван Мин, р. 38; in *Yang Kuisong, 1999, р. 130—131. Ван Мин
потребовал дебаты: *Hu Qiaomu, р. 199—200.
263 Мао отложил съезд: *Hu Qiaomu, р. 194, 222—232. Девять напы-
щенных статей: *Hu Qiaomu, р. 214; *Yang Kuisong, 1997, р. 507—
508. ...с удивительным упорством возвращался к ним до конца дней
своих...: *Hu Qiaomu, р. 214—215. Ван Мин открыто не повиновал-
ся, чему есть письменные доказательства: февраль 1942 г., в *Zhou,
Guoquan et al., p. 404.
264 Доктор Цзин: *ЧДЦ, 1986, № 3, с. 71, 79. Выводы следствия: этот
документ назывался «Описание прошлого диагноза и лечение
товарища Ван Мина» и был подписан 20 июля 1943 г. одиннадца-
тью лучшими докторами Яньаня. Ван описал отравление в своей
книге: Wang Ming, р. 38—46. Владимиров прибыл: ОРК, 11 мая
1942 г.
265 Ван «...на пороге смерти»: Димитров, 16 июля 1942 г. Ван Мин: не
рассчитывайте на КПК: ОРК, 18 июля 1942 г. «Шпионы ходят...
по пятам»; «красивая девушка»; увольнение повара: ОРК, 20 и
22 июля 1942 г. Мао отказался отпустить Ван Мина: ОРК, 8 и
14 января 1943 г.; Димитров, 15 января 1943 г. Ван Мин Сталину:
Димитров, 1 февраля 1943 г.; Wang Ming, р. 40; ср. Аврейский,
с. 430—435; Панцов, с. 5, № 5 («самый большой троцкист в Ки-
тае); Waack, р. 360, № 16. Мао Димитрову: Димитров, 1 февраля
1943 г.; ср. Аврейский, с. 433. Димитров пообещал Ван Мину,
что поможет выйти из трудного положения: Димитров, 1 февраля
1943 г.; Waack, р. 40. 12 февраля: рецепт в пояснительной за-
писке к медицинскому заключению госпожи Ван Мин. Дубиль-
ная кислота: медицинское заключение.
266 Решение Политбюро 20 марта: в *ЧДЦЦ, т. 17, с. 344—346;
ср. Kampen, 2000, р. 104—107; Saich, 1996, р. 986. Тайное деяние:
даже столь важная персона, как генерал Сяо Кэ, не знал об этом
интервью с генералом, 30 сентября 1993 г.; другие ветераны Янь-
аня также ничего не знали: интервью, 11 марта 1998 г. Назначение
доктора Цзиня: ОРК, 23, 25 марта 1943 г. Госпожа Мао: доктор
Цзинь — агент националистов: ОРК, 28 марта 1943 г.
267 Цзинь находился под защитой: интервью с помощником безопас-
ности Мао — Ши Чжэ, 11 марта 1998 г., и другими жителями Пза"
730
оюаня. «Ван Мина отравляли...»: ОРК, 24 июля 1943 г. Чжоу был
сообщником: АВП РФ, 0100/31/220/13, с. 173—174 (Панюшкин —
Чжоу, 10 апреля 1943 г.), там же, с. 240 (Панюшкин — Линь Бяо,
9 июня 1943 г.); *Zhou, 1991, р. 551—557. Чан разрешил Аньину
вернуться: Чжоу и Линю, 7 июня, АВП РФ, 0100/3 1/220/13, с. 240
(Линь — Панюшкин, 9 июня 1943 г.).
267 сноска Интервью с элитными пациентами Цзиня и его коллегами,
23 октября 1995 г., 17 марта и 6 сентября 1998 г.
268 Аньин в России: Усов, 1997, с. 111 — 112; Димитров, 19 августа
1943 г. Мао продолжал удерживать Ван Мина: ОРК, 30 августа
1943 г. Второй советский самолет: ОРК, 19 и 24 октября 1943 г.;
Siao, Eva, р. 131. «Ван Мин разрыдался...»: ОРК, 28 октября
1943 г. Многие подозревали правду: интервью с ветеранами,
11 марта 1998 г. и 18 апреля 1999 г.
269 Встреча 1 ноября; дело закрыто: письмо госпожи Ван Мин к
Мао, 15 ноября 1943 г. в *ЧДЦ, 1986, № 3, с. 78—80; письмо
Вана Мао и в Политбюро, 1 декабря 1943 г. в *Zhou, Guoquan et
al., p. 413—414; ср. *Hu Qiaomu, p. 298. ...стали происходить
странные вещи: ОРК, 29 сентября и 3 октября 1943 г. Русские
отправляли Мао оружие: Тихвинский, 2000, с. 802 (Панюшкин
Молотову, 11 февраля 1944 г.). Димитров, 17 ноября: NA, HW 17/
54 (Московская телеграмма, 17 ноября 1943 г., ISCOT 168)
13 декабря: ЦГАБ, 146/6/1206; ср. Димитров, 23 ноября и 13 де-
кабря 1943 г. 22 декабря: Димитров, 22 декабря 1943 г.
270 Мао, 2 января 1944: Овчинников, с. 84—85 (Владимиров Димит-
рову); Димитров, 10 января 1944 г.
271 «Непоколебимое спокойствие»: *Shi Zhe, 1991, р. 238—239. ...«он
много думал»: Овчинников, с. 82. Мао обхаживал Владимирова:
ОРК, 8 января 1944 г. «Я искренне благодарен...»: Димитров 10 янва-
ря 1944 г.; Овчинников, с. 83; ср. ОРК, 6 и 8 января 1944 г. Дважды
посетил Ван Мина: ОРК, 23 и 25 января 1944 г. Димитров, 25 фев-
раля: Димитров, 25 февраля 1944 г. 28 марта, Аньину: ОРК, 28 мар-
та 1944 г.; NA, HW17/55 (телеграмма Аньина Мао 29 июля 1944 г.).
272 Димитров — Ван Мин: Димитров, 19 и 23 января, 7 марта 1944 г.;
ОРК, 23 января 1944 г. На митинге обвиняли Вана: Лю Ин в *ИЦ,
с. 21; *Central Party School, vol. 1, p. 68.
272 сноска ср. Wang Ming, p. 46—47.
273 ...сфабриковать обвинение против Чжоу...: Димитров, 22 декабря
1943 г. (к Мао); Ян Шанкунь в *Chcng Min, р. 25; *Yang Kuisong,
1999, р. 153; *Li Weihan, p. 513; ср. АВП РФ, 0100/29/205/11,
с. 276—278 (Чжоу—Панюшкин, 21 сентября 1942 г.) и РГАСПИ,
514/1/957, с. 16—26 (Коган и Шибанов, сообщение Димитрову,
12 марта 1943 г.), в котором оба предлагают Чжоу получить гаран-
тии у русских. «Не тяни время...»: *Мао, 1993b, vol. 2, р. 446. «Не
оставляй свое сердце в стране врага!»: *Gao Wenqian, р. 76. «Теп-
лая» встреча: речь Чжоу Эньлая, 2 августа 1943 г., в *Zhou 1981,
р. 138. Чжоу каялся: запись речи Чжоу, произнесенной в Полит-
731
бюро 15 ноября 1943 г., в *Gao Wenqian, р. 78—79; ср. *Li Rui,
1989, р. 287. «Демократия, свобода...»: 6 июня 1943 г., в *Мао
1993b, vol. 2, р. 444-445; (JPRS, vol. 9, part 1, р. 130-131).
274 ...считал в корне «неверным»: *Li Rui, 1989, р. 253, 287. ...«в оди-
ночестве очень трудно выстоять...»: ibid., р. 304. «Меня имели со-
рок дней»: ibid., р. 248, 279—280, 287; ср. *Во Yibo, 1996, р. 367—
373; *Peng, 1998, р. 294-299; Schram, 1974, р. 194, Мао, 24 сен-
тября 1962 г.
Глава 25
НАКОНЕЦ-ТО! ВЫСШИЙ ПАРТИЙНЫЙ ЛИДЕР!
274 Создана специальная «преторианская гвардия»: отчет охраны Ди
Фуцая в *ЧЭ, 1994, № 6, с. 26. Цзаоюань: интервью с Ли Сяоли,
22 октября 1995 г.; ОРК, 14 июля 1942 г. *Shi Zhe, 1992, р. 220;
наше посещение Яньаня, октябрь 1994 г. Хоугоу: наше посе-
щение Яньаня, октябрь 1994 г.; интервью с Ши Чжэ, 10 октяб-
ря 1995 г. и 11 марта 1998 г. и с жителем Цзаоюаня, 13 марта
1998 г.
275 «Я контролировал...»: интервью, 10 октября 1995 г. Кампания тер-
рора против Кан Шена: *Shi Zhe, 1991, р. 260—261; *Shi Zhe, 1992,
р. 208—209; *Cheng Min, p. 305. Москва осудила Кана: Димитров
к Мао, 22 декабря 1943 г.; Титов, т. 3, с. 401—402. Кан обратился
к Мао: *Zhong Кап, р. 437; *Cheng Min, р. 307.
276 Садист: речь Кана, август 1943 г., в *Wen Jize et al., 1993, p. 104—
108. Пенисы ослов: неопубликованная рукопись, подарок одного
человека. Извращенец: *Shi Zhe, 1992, р. 198; интервью с ветера-
нами Яньаня. Мао ограничил власть Кана: так называемые «де-
вять руководящих принципов», 15 августа 1943 г., в *IVHY, 1984,
№ 9, р. 10—11; ОРК, 20 августа 1944 г. ...быстро менявший свои
взгляды: ОРК, 4 апреля 1943 г.; интервью с историком, имеющим
доступ к папкам Лю, 16 марта 1998 г.
276 сноска *Jiang Nanxiang; АВП РФ, 0100/43/302/10, с. 158—163 (Лю Рощи-
ну, 26 августа 1950 г.).
277 Непристойно выругался: *Quan Yanchi, 1997, р. 176—179. Мао при-
казал Цзян Цин вернуться в свою ячейку: интервью с Се Фэй,
14 сентября 1994 г.; *Zhu Zhongli, 1989, р. 221—224.
277—278 Ее первой жертвой стала няня: интервью с няней, 13 марта 1998 г.:
ср. *Zhu Zhongli, 1988, р. 55-67.
278—279 «...единственный мудрый лидер»: *Deng Liqun, р. 18—20; *ИИ’
с. 213; *Central Party School, vol. 1, p. 42, 45. ...«опять то же са-
мое», и т. д.: в *Wen Jize et al., 1984, p. 234, 252, 259—260. ..*не
желали скандировать «Да здравствует...»: ibid., р. 208; интервью
с ветеранами Яньаня, 5 октября 1993 г.
279 Гигантские заголовки: *ЦЖ, 17 июля 1943 г. Значки с его изоб-
ражением: *Central Party School, vol. 2, p. 74, 79; *ИЦ, т. 196; cP-
732
*Wang Enmao, vol. 3, p. 267; *Hu Qiaomu, p. 277. Установил свой
барельеф: *Central Party School, vol. 2, p. 208—209. Напечатаны
портреты: интервью с ветеранами Яньаня, 11 марта 1998 г. «Але-
ет Восток»: *PRC Encyclopaedia, vol. 3, р. 2889—2890. Супруга
Красного профессора рассказывала: *Zhu Zhongli, 1995, р. 120—
123; телохранитель Чжан Чжию также вспоминал этот эпизод,
в *Xu Zehao, р. 374—375. Переписанная история: *Central Party
School, vol. 2, p. 40—41. Мао не уставал объяснять: 28 декабря
1943 г., *ЧЧВС, т. 14, с. 143.
279 сноска 1930 original, *Deng Zhongxia, р. 88; 1943 вставка, *ЧДЖЧ, т. 35,
с. 47; *ССР Xiangqu Committee Museum & Changsha Museum,
p. 122-123.
280 Делегаты VII съезда: *ИЦ, с. 43, 134, 154, 172, 201; *Shi Zhe,
1992, p. 3—4; *Central Party School, vol. 1, p. 24. ...Мао едва не
разрыдался: *ИЦ. с. 61; *Lu Zhengchao, р. 513.
i
Глава 26
«РЕВОЛЮЦИОННАЯ ОПИУМНАЯ ВОЙНА»
281 Финансовая поддержка националистов: правительственное сооб-
щение о Пограничном районе Шэньганьнин, апрель 1941 г.,
*АОН КНР, т. 2, с. 76; ср. Schram, р. 17. Вливания Москвы: Ди-
митров, 25 февраля 1940 г.; Dallin & Firsov, р. 122ff. (Чжоу Эньлай
просит, чтобы Москва ежемесячно присылала 358 280 долларов
США.) Зерновой налог: доклад управляющего пограничным рай-
оном Шэньганьнин, апрель 1941 г., в *АОН КНР, т. 2, с. 74;
*Gansu Social Science Academy, vol. 2, p. 280.
282 ...«доводят крестьян до гибели»: *Xie Juezai, p. 309. ...урожай
был на 20—30 процентов ниже...: *Xie Juezai, р. 319. «Почему мол-
ния не убила Мао?»: речь Мао на VII съезде, 31 мая 1945 г.,
в *Мао, 1995, р. 211; также *Мао, 1993b, vol. 2, р. 303; *ЦЖ,
5 июня 1941 г. Удвоенные и добавленные налоги: *Gansu Social
Science Academy, vol. 2, p. 270—272, 280, 287—288. ...«притворил-
ся сумасшедшим»...: речь Мао, 12 апреля 1945 г., в дневнике Ян
Гоюя, *ИЦ, с. 202. «У председателя Мао нет глаз»: интервью
с ветеранами Яньаня, 12 сентября 1994 г. и 11 марта 1998 г.
Манипуляция с цифрами: Мао figure: 160 000 shi, in Yenan
Museum, visit, Oct. 1994, and in *RR, 26 Dec. 1981; but real figure
200 000 shi, *ЦЖ, 21 Sept. 1943; * Chen Yung-fa, p. 290; *Xie
Juezai, p. 579. Се записал в дневнике: 24 февраля 1944 г., *Xie
Juezai, р. 579—580.
283 Тысячи семей бежали: *Chen Yung-fa, р. 299. Оживленная торгов-
ля: правительственное сообщение о Пограничном районе Шэнь-
ганьнин, апрель 1941 г., *АОН КНР, т. 2, с. 72, 76. Дэн Баошань:
Цзинь Чэн, в *Biographical Literature Pub., vol. 2, p. 217—245;
*Xiao Jingguang, p. 258—263.
733
Доклад 1941 относительно соли: *АОН КНР, т. 2, р. 71—72. ...«са-
мый крупный источник...»: 19 июля 1941 г., *Xie Juezai, р. 329.
«Транспортировка соли...»: *Xie Juezai, р. 322—323.
283—284 «Сегодня...»; 19 июля 1941 г., *Xie Juezai, р. 328. Мао категори-
чески им отвечал: Мао к Се, 6 и 22 августа 1941 г., в *Мао, 1984,
р. 176—178, 186—188; ср. *Xie Juezai, р. 332. Линдсей: Линдсей
Сяоли, неопубликованные мемуары, с. 372—373; см. интервью,
22 октября 1995 г.; ср. NA, WO 208/318 (М. Линдсей к М. Хол-
лу). В ноябре 1941 года: *Shaanganning Border Region, р. 7—9.
Мао устроил публичное шоу: ibid., р. 1—6. Режим принялся за ис-
коренение: там же, р. 11 — 15, 119, 128—137.
285 Спасением стал опиум: современные публикации, газетные сооб-
щения, телеграммы генералов Гоминьдана Чану и фотографии
удостоверений личности членов КПК, выпущенных для опиум-
ных дилеров, в *ЧМ, т. 5, № 3 с. 217—271. ...«революционная опи-
умная война»: интервью с ветеранами Яньаня, октябрь 1995 г.
«Особый продукт»: *Xie Juezai, р. 587, 589, 600; ср. Chen Yung-fa,
1995; *Wang Enmao, vol. 3, p. 422; интервью с ветеранами Яньаня,
12 сентября 1994 г., октябрь 1995 г. «Да, это было...»: интервью с
Ши Чжэ, 28 октября 1995 г. Русский спросил Мао: ОРК, 2 августа
1943 г. 30 тысяч акров: современное сообщение об исследовании
в *ЧМ, т. 5, № 3, с. 257. «Попросите Чана остановиться»: *Мао,
1993b, vol. 2, р. 335, 355.
286	«...цитирует наряду с Марксом»: ОРК за 27 апреля 1945 г. 9 февра-
ля 1943 года: *Мао, 1993b, vol. 2, р. 426; ср. *Мао, 1993с, р. 145.
Русские оценивали: Панюшкин, с. 278; Овчинников, с. 69—70
(Фитин Димитрову, 26 сентября 1943 г.), «очень богаты»: Xie
Juezai, р. 584—585 (6 марта 1944 г.), р. 600 (9 апреля 1944 г.). ...«не-
сколько дюжин блюд»...: *Wang Enmao, vol. 3, р. 299; *ИЦ, с. 197,
*Central Party School, vol. 1, p. 120—121,236. «...Мао стал толще!»:
Цзинь Чэн, in *Biographical Literature Pub., vol. 2, p. 232. Предпри-
нять шаги с целью улучшить: напр., 16 июня 1943 г. в Политбюро,
*Мао, 1993b, vol. 2, р. 446; ср. *Мо Wenhua, р. 392—398.
287 Позже Мао признавал: 24 апреля 1945 г., *ИЦ, с. 3. Потребление
мяса: *Xie Juezai, р. 581 (26 февраля 1944 г.). Дневник Се: 9— 16 ок-
тября 1944 г., ibid., р. 694—697. Смертность — 31 процент:
Esherick, р. 1056, № 22. 60 процентов: *Li Weihan, р. 589.
287 сноска Lippa, р. 265; ОРК, 29 сентября 1943 г., 10 Мау 1844.
288 «...никогда не привлекали должного внимания»: *Li Weihan, р. 568,
587. «...обсудим это... зимой»: ibid. Общественное здравоохранение:
ibid., р. 583, 587. 6 марта: *Xie Juezai, р. 584. Мао записал: письма
Мао, 13 и 15 июня 1941 г., в *Мао, 1984, р. 170—171. 1944 г. цена:
*Xie Juezai, р. 591—592 (19 марта 1944 г.), ср. р. 452. Русский по-
сол: Панюшкин, с. 278.
289 Чиновник: Lippa, р. 179. Невеста стоила: *ЦЖ, 2 июня 1942 г.; Hua
1981, р. 56—57. Взимаемый процент: *Xie Juezai, р. 696—697. По
этому поводу было сказано...: «Решение КПК, касающееся гороД'
734
ской полиции в антияпонских опорных базах», 28 января 1942 г.,
Приложение I, ГХШХ; *ГХШХ, т. 6, с. 5. Не давало займов: Мао
говорил высокопоставленным лицам, декабрь 1942 г., в *ГХШХ,
т. 6, с. 94. В некоторых коммунистических районах: напр., Shang-
dong, *ГХШХ, т. 6, с. 107, 117. Март 1944 года: *Xie Juezai, р. 586.
290	22 апреля: ibid., р. 608—609. Мао наложил вето на снижение цен на
опиум: ibid., р. 734; *Wang Enmao, vol. 3, р. 422. «помочь... пристра-
стившимся...»: Xie Juezai, р. 485—486. ...«две ошибки»: ibid., р. 734;
ср. Chen Yung-fa, 1995, р. 277. ...«неописуемо жалких...»: Aczel,
р. 93.
291 Шведский почитатель: Myrdal, р. 29.
Глава 27к
РУССКИЕ ИДУТ!
291 сноска Черчилль: Kimball, р. 287.
292 газета «Известия»: факты, касающиеся ситуации в Китае; ср.
ORK за 13 и 15 марта 1945 г. «Неужели вам не понравилась...»:
ORK за 26 февраля и 5 марта 1945 г. «...отрубить мне голову!»:
31 мая 1945 г., в *Yang Kuisong, 1997, р. 519—520.
292—293 «...вождь — Сталин»: неопубликованные фрагменты речи Мао на
VII съезде, 1945 г., в *Yang Kuisong, 1999, р. 206—207.
293 В апреле: приказ от 13-го числа, в *Jiiuhaji Base Committee &
Central Archive, vol. 3, p. 276; приказ от 18-го числа, в *Niu Jun,
р. 164. ...посылая свои части...: Сяо Кэ, в *ИЦ, с. 126; *Shi Zhe,
1991, р. 305.
293 сноска Этвуд, в Kotkin & Elleman, р. 141ff; Luzianin, р. 41—42; *Нао
Weimin, р. 437—438.
294	...с помощью русских КПК захватила...: Борисов, 1982, с. 166; За-
харов, напротив карты, с. 68; Цеденбал, с. 169, № 3; Westad, 1993,
р. 77IT; *Jinchaji Base Committee & Central Archive, vol. 3, p. 285—
290; Сяо Кэ, в *ИЦ, с. 126; *Duan Suquan, р. 278. «Если мы полу-
чим Маньчжурию...»: 31 мая 1945 г., *Мао, 1996, р. 218—219.
295 Секретный циркуляр КПК: 31 Мау 1945, *Мао, 1995, р. 218—219.
Получили в распоряжение новых солдат: Борисов, 1977, с. 76, 168;
*Liu Tong, р. 42—43. Американская политика в Китае: цитата из
речи Рузвельта, в Wallace, р. 333, и Snow, 1968, р. 126—129; 1945,
vol. 7, р. 177 (Хёрли о Рузвельте, 14 января 1945 г.).
296 Сталин присылал Мао телеграммы с предложением ехать в Чунцин:
из интервью с Капицей, который видел эти телеграммы, 21 июня
1995 г.; Капица, 1995, с. 13—14; там же, 1996, с. 21—24; Борисов,
1982, с. 85; Liu, 2000, р. 105; интервью с Ши Чжэ, 10 октября 1995 г.;
Chiang—Мао, обмен телеграммами, *Chiang, р. 2639, 2647, 2651,
*Мао, 1993b, vol. 3, р. 7, 9, 12. Чень Лифу: интервью 15 февраля
1993 года. Чан Чэнь: из интервью с Капицей. В сопровождении
Херли: Мао телеграфировал Ведемейеру, 25 августа 1945 г., *Мао,
735
1993b, vol. 3, p. 13; Morwood, p. 7. Приказал начать наступление:
*Mao, 1993b, vol. 3, p. 13; *Hu Qiaomu, p. 421; *Liu Bocheng, p. 300;
ср. Тихвинский, 2000, кн. 2, с. 220—224 (протоколы разговора Мао
с Петровым, 10 октября 1945 г.; Мао—Петров, разговор, 6 сен-
тября, там же, с. 230—233). Момент паники: Капица, 1996, с. 23—
24; ср. FRUS, 1945, vol. 7, р. 466 (Хёрли к Мао, 19 сентября 1945 г.).
297 Один наблюдатель: Morwood, р. 11. Картон де Уайет: Картон де
Уайет к Исмэю, 6 сентября 1945 г., из писем Эттли, Box 23, folio
48—49, библиотека Бодлейна; ср. Carton de Wiart, 1950, р. 269—
270. Ведемейер: из писем Майлза Милтона; NARA, RG 38, Воен-
но-морская группа Китая, Box 40, Folder: Chinese Communists,
p. 3,6 (протоколы беседы Мао с Ведемейером, 30 августа 1945 г.),
«...хуже зверей»: *Chiang, р. 2688.
298 Вытеснение Чана из Маньчжурии: приказ Мао, 19 октября 1945 г.,
*ЧЧВС, т. 15, с. 364. КПК тайно переброшена русскими в Маньчжу-
рию: Сидихменов, с. 15—18; из интервью с Сидихменовым (в са-
молете), 24 июня 1996 г. Русские блокировали морские порты и
аэродромы: телеграмма, 28 октября 1945 г., в *Yang Kuisong,
1997, р. 543. КПК обстреливали американские корабли: Wedemeyer,
р. 345; Westad, 1993, р. 106; *Liu Tong, р. 62. ...«решительная бит-
ва»...: телеграммы Мао, 14 и 15 ноября 1945 г. *Мао, 1993а, vol. 3,
р. 141—144. ...притворно жаловался...: ВЦС, № 42, с. 23.
299	...«как американцы»: телеграмма Хуан Кэчэна, в *Zhang
Zhenglong, р. 105—106. Материальные соблазны: Чэнь И, в Zhang
Zhenglong, р. 35; также *Liu Tong, р. 34. Полное падение мораль-
ного духа, дезертирство: цитата из *Zhang Zhenglong, р. 34—38.
300 Более 40 тысяч: ibid., р. 103. Лю инструктировал: *Liu, 1996, vol. 1,
р. 507; также 24 сентября, *Liu Tong, р. 41. Мао взял верх над Лю:
*ЧЧВС, т. 15, с. 364. Новый приказ: 23 октября, *Liu Tong, р. 46.
300 сноска Yan Changlin, р. 136; *Мао, 1993b, vol. 3, р. 227.
301 «...внезапно изменилось»: *Chiang, р. 2727. Они приказали КПК:
19-го числа, *Liu, 1996, vol. 1, р. 530—531. Сталин возвращал Мао
сына: NA, HW 17/63 (18 ноября 1945 г., ISCOT 1475). ...мольбы к
русским...: телеграмма Мао Пэн Чжэню, 20 ноября 1945 г., цити-
руется в Борисов, 1975, с. 107. ...бесполезные приказы армии...:
22 ноября, *Zhang Zhenglong, р. 111. Нервный срыв Мао: теле-
грамма Лю, *Liu, 1996, vol. 1, р. 531; *Shi Zhe, 1991, р. 313—314;
интервью с Ши Чжэ, 29 сентября 1993 г. Доктор Орлов: CWH,
vol. 1, № 1 (2000), р. 132 (Сталин телеграфировал Молотову и др.,
10 ноября 1945 г.); ОРК, с. 544; Власов, с. 202; Дедовский, 1999,
т. 79, с. 2; *Shi Zhe, 1991, р. 316-317.
301-302 Аньин.Усов, 1997, с. 114; Усов, 1992, с. 56; *Shi Zhe, 1991, р. 315-
316.
302 Трепетное отношение к сыну, выздоровление: из интервью с мис-
сис Джордж Хатем, 17 марта 1998 г.; *Shi Zhe, 1991, р. 316—317.
Русские согласовывали порядок вывода войск с КПК: Westad, 1993,
р. 148, 156ff; Sheng, р. 132ff; обмен между Советским Союзом и
736
КПК можно проследить в телеграмме Мао 24 марта 1945 г.,
*ЧЧВС, т. 16, с. 100; *Yang Kuisong, 1997, р. 560-564; *Chiang,
р. 2822. ...занять ключевые города...: телеграммы Мао с 24 марта
1946 и далее, в *Мао, 1993а, vol. 3, р. 153, 177-178, 190, 198, etc.,
особенно 20 апреля, в *Liu Tong, р. 170; 27 апреля, в *Zhang
Zhenglong, р. 154. Лю проявил осторожность: напр., 13 марта
1946 г., *Liu, 1996, vol. 2, р. 26. Линь Бяо предупреждал: 11 апреля
1946 г., в *Zhang Zhenglong, р. 154, также р. 186—187.
303 «...армия распалась»: ibid., р. 170—172; ibid., р. 170—172; *Liu
Tong, р. 194—195. Линь Бяо докладывал: *Zhang Zhenglong, р. 104.
303—304 «Мы... страдали от голода...»: ibid., р. 166—169.
304 «Волосатые»: ibid., р. 179. 1 июня, Линь: ibid., р. 184, *Liu Tong,
р. 203. На следующий день...: *Zhang Zhenglong, р. 184. Мао—Ста-
лин: Liu, 2000, р. 106—207; Козлов и Мироненко, с. 173. 3 июня:
*Мао, 1993а, vol. 3, р. 250.
Глава 28
СПАСЕНИЕ ИЗ ВАШИНГТОНА
305 Переименовать партию: ОРК, 12 августа 1944 г. Молотов — Херли:
FRUS, 1944, vol. 6, р. 255 (31 августа 1944 г.); ср. FRUS, 1945,
vol. 7, р. 448 (Кеннан, 18 августа 1945 г., в докладе Сталину).
Польстил Маршаллу: FRUS, 1945, vol. 7, р. 804 (23 декабря 1945 г.,
встреча Маршалла и Чжоу), «...скорее, поедет в Соединенные
Штаты...»: FRUS, 1946, vol. 9, р. 152; *Hu Qiaomu, р. 428—429.
Маршалл говорил Чану: FRUS, 1945, vol. 7, р. 814.
305 сноска «Тактический ход»: 28 ноября 1945 г., *ЧЧВС, т. 15, р. 455.
306 Докладывал конгрессу США: Tsou, р. 368. Американцы перехваты-
вали: «COMINT», р. 4, 6; тексты радиоперехватов в 1945—1947 гг.:
NA, HW 17/67. ...тремя тревожными словами...: FRUS, 1946, vol. 9,
р. 777 (Йитон, 15 апреля 1946 г.). Аньина в деревню: *Shi Zhe,
1991, р. 316; интервью с Ши Чжэ, октябрь 1995 г. Интервью Ань-
ина: *RR, 20 февраля 1990 г.; Родерик, электронное письмо авто-
ру, 12 октября 2000 г.; ср. Roderick, р. 40. Иллюзии Маршалла:
FRUS, 1946, vol. 9, р. 510 (Маршалл Трумэну, 6 марта), 501—502
(протокол беседы Маршалла и Мао. 4 марта), 541, 542 (нота Мар-
шалла к Трумэну, 13 марта).
307 Разговор Мао с Орловым: *Shi Zhe, 1991, р. 318—319. 31 мая, Мар-
шалл: FRUS, 1946, vol. 9, р. 926. «Не отступать...»: 5 июня 1946 г.,
*Мао, 1993а, vol. 3, р. 251. Были единодушны: *Zhang Zhenglong,
р. 189; ср. *Liu Tong, р. 516.
308 Чан отметил: 29 июня 1946 г., *Chiang, р. 2950. Трумэн написал
Чану: US Department of State White Paper, p. 652. «Будьте как
Франко...»: интервью с Чэнь Лифу, 15 февраля 1993 г. Удобное
кресло: *ИЦ, с. 166, 270. Систематизированные данные: *Zhang
Zhenglong, р. 420—421.
24 Неизвестный Мао
737
309	«...в настоящего идиота»: *Zhang Zhenglong, р. 318.
309—310 Помощь русских: Людников, с. 308; Верещагин, с. 18; Зимонин,
с. 47 (новые данные о захваченных японских войсках); Борисов,
1977, с. 229-230, 233, 248, 256, 264; АПРФ, 39/1/39, с. 64-73
(Мао Микояну, 5 февраля 1949 г.); ср. FEA, 1995, № 3, р. 78; ин-
тервью с Ледовским, июнь 1995 г.; документы в *ЧМ, т. 7, № 1,
с. 596—615; Liu Tong, р. 304—305; *Zhang Zhenglong, р. 216.
310 Японские военнопленные: Gillin with Etter, р. 511—515; Зимонин,
с. 47; FRUS, 1946, vol. 9, р. 813; Sang Ye, р. 91; *Zeng Kelin, р. 126—
133; *Zhang Zhenglong, p. 221—222. Северная Корея: сводки
штабов КПК в Северной Корее во время гражданской войны, со-
ставленные из архивов и мемуаров, *ЧД, № 17, с. 197—210; под-
робности о корейских войсках в Китае, *ЧМ, т. 7, № 1, с. 616;
Chen Jian, 1994, р. 107—109; NA, WO 208/281. Восстановление
железнодорожной сети: Тихомиров и Цуконов см. в Акимов; Си-
лин, там же, с. 215—218; Борисов, 1977, с. 242 и далее; Ковалев,
2004, с. 132; тот же автор, 1992а, с. 102.
311 Мао приказал Линь Бяо: 11 июля 1946 г., *Мао, 1993а, vol. 3,
р. 334. Москва дезинформировала: ТАСС, «Опровержение»
(«Правда», 19 октября 1946 г., с. 6). Утверждения Мао: SW, vol. 4,
р. 101 (6 августа 1946 г.). Мао расплачивался продовольствием:
письмо Лю Шаоци Сталину, 6 июля 1949 г. (FEA, № 5, 1996,
р. 87—88); ср. Верещагин, с. 19; Борисов, 1977, с. 232 (из рай-
онов, контролируемых КПК, в Советский Союз импортирова-
лось больше, чем экспортировалось (1948, 1949 гг.); Ван Шоу-
дао и Лю Ялоу, в *Liu Tong, р. 517—519. Результатом стал голод:
*ИЦ, с. 49, 59; *Zhao Guilai, р. 207, 223; *Zhang Zhenglong,
р. 237, 433-436.
312 Мао приказывал брать города: *Xiao Ке, 1997, р. 340—350; *Мао,
1993а, vol. 3, р. 277, 283—284, 290. ...«беспощадный и стран-
ный»: интервью с хорошо осведомленным человеком, 6 сентяб-
ря 1998 г. ...приблизительно в 100 тысяч: *Zhang Zhenglong, р. 234—
238.
Глава 29
ТАЙНЫЕ АГЕНТЫ, ПРЕДАТЕЛЬСТВО И БЛИЗОРУКАЯ ПОЛИТИКА
ОБРЕКАЮТ НА ПОРАЖЕНИЕ РЕЖИМ ЧАНА
313	1 марта: *Chiang, р. 3149. Ху подозревали в том, что он является
коммунистическим агентом: *Hsu Chen, 1990, р. 39—40.
313 сноска *Hsu Chen, 1990, р. 39; *Мао, 1993-1999, vol. 5, р. 322; *Shi Zhe,
1991, р. 249.
314 Ху завязал дружбу с Дай Ли: Мэн Биннань, в *ВЦС, т. 18, с. 133;
Чжан Яньфо, в *ВЦС, т. 64, с. 105—107. ...на столе у Мао: *Zhou,
1991, р. 723. Мао покидал город с напускной неторопливостью:
*Yan Changlin, р. 53—56. 20 тысяч солдат: *Peng, 1981, р. 44—45
738
(Peng 453ff. и см. ниже); ср. Quan, р. 13ff; *Party Documents,
p. 229-230.
314—315 Засада в Цинхуабяни: *Yan Changlin, p. 58—64; *Wang Enmao,
vol. 5, p. 95—98; отчеты генералов Гоминьдана, *НПКСК, 1992,
с. 115-116, 154-155.
315 Засада в Янмахэ: отчеты генералов Гоминьдана, НПКСК, 1992,
с. 118-120, 156-815; *Peng, 1998, р. 340-341; * Party Documents,
р. 233. Паньлун: отчеты генералов Гоминьдана, *НПКСК, 1992,
с. 120-124, 159-161; *Hsu Chen, 1990, р. 321;*Peng, 1981, р. 248;
*Party Documents, р. 233; *Wang Enmao, vol. 5, p. 119—120
«...страшная вонь!»: *Hsu Chen, 1987, p. 254. Мао в Особом рай-
оне в течение года: *Yan Changlin, р. 64ff; *Zhao Guilai, p. 99ff;
*Wang Dongxing, 1993, p. 8ff; *Ren Bishi, p. 538ff; *Shi Zhe, 1991,
p. 337—352; интервью с приближенным Mao, 4 сентября 1998 г. и
19 апреля 1999 г.; ср. Quan, р. 29—34, 37—38.
316 Артиллерийский дивизион: интервью с бывшим участником ди-
визиона, 29 октября 2000 г. Еще одна засада: *Hsu Chen, 1987,
р. 251—253. ...на краю гибели: *Yan Changlin, р. 94—117; *Hu
Qiaomu, р. 490—493; *Zhao Guilai, p. 124—126; один из окружения
Ляо Чжигао, в *Мао and Г Collection Committee, 1993а, р. 46; ин-
тервью с приближенными Мао, 13 марта и 4 сентября 1998 г.,
19 апреля 1999 г., 12 мая 2001 г.
317 Ху приказал войскам вернуться: *Zhao Guilai, р. 134—135; *Yan
Changlin, р. 117; *Hsu Chen, 1990, p. 318. Сталин предложил са-
молет: АПРФ, 39/1/31, р. 23 (Кузнецов Орлову, 15 июня 1947 г.);
ср. Ледовский, 1995а, с. 74; *Shi Zhe, 1991, р. 345—346. «9—
11-го числа...»: 14 июня 1947 г., *Мао, 1993а, vol. 4, р. 101—102.
Приказал построить взлетно-посадочную полосу: 27 июня 1947 г.,
*Shi Zhe, 1991, р. 345. Смерть Лю: *Wang Yan et al., p. 348—354;
оценка Ван Инцзуня, в *НПКСК, 1992, с. 243—249.
318 Дневник Чана за 2 марта: Chiang, р. 3400. Ху подает рапорт об от-
ставке: *Chiang, р. 3407—3409.
319 Барр: US Department of State, White Paper, p. 326; cp. US Senate,
p. 67 (Барр: «националисты всегда сами позволяли себя окру-
жать»). «Ждал, находясь поблизости»: *Shi Zhe, 1991, р. 365. Обви-
нения Ху рассыпались: *Central Daily, Taipei, 19—22 марта 1950 г.;
*Hsu Chen, 1990, р. 385—393. Хао Боцунь: интервью, 2 октября
1996 г.
320 Вэй Лихуан: Титов, т. 3, с. 453 (письмо Мао в Коминтерн, де-
кабрь 1940 г.); коммунистический секретарь Вэя — Чжао Жун-
шэн, в *Biographical Literature Pub., vol. 2, p. 68—85; сын Вэя Да-
ожань, в «НПКСК (Beijing), р. 442; данные, полученные по
факсу, 4 июня 1998 г. Вэй координировал свои действия с КПК:
через племянника, ученого-ядерщика, закончившего француз-
ский вуз, Ван Дэчжао, *Wu Jiangxiong, р. 1,4, 10—13. Стратегия
Мао: 7 февраля 1948 г., *Мао, 1993а, vol. 4, р. 391; Линь Бяо со-
гласился на 10-е, *Liu Tong, р. 559—60. Поэтому Вэй...: отчеты
739
командиров Гоминьдана, *НПКСК, 1985b, р. 9—13, 52, 60—61;
*Zheng Dongguo, р. 472—480.
321 «Мудрое руководство...»: *НПКСК (Beijing), р. 443—444. ...свя-
заться с ЦРУ...: Singlaub, р. 151 — 155, 534, № 1. Мао прибегал к
блеклым определениям: март 1964 г., *ИМО, с. 503. Дочь Фу: Ти-
тов, 1995, с. 82ff; Тихвинский, 2002, с. 7—11; ОИРВП, т. 5,
с. 398—401; ее наводчик из КПК, *Biographical Literature Pub.,
vol. 1, p. 415-424.
322 Ноябрь 1948 г., Фу решил сдаться: телеграмма Мао, 18 ноября
1948 г., *Beijing Archive, р. 43; *НПКСК, 1993, с. 280-282, 309.
«...террор и тирания»: China Magazine, январь 1949 г., р. 17, 18
(Фу, Message to the People of North China’, 12 ноября 1948 г.).
...разрывался на части: *Biographical Literature Pub., voi. 1, p. 423;
интервью с генералом И Фуэнем, 1 июня 1998 г. Чан, 12 декабря:
*Chiang, р. 3549. Мао задерживал парламентеров Фу: *СРРСС,
1993, р. 282fT, chronology р. 460—462; Мао телеграфировал, 27 де-
кабря 1948 г. — 9 января 1949 г., * Beijing Archive, р. 52—59. «Сыг-
райте это на слух»: *НПКСК, 1989, с. 95.
323 Раскрыли замыслы: *Chang Shun et al., p. 656. Лю Фэй: интервью
с Чэнь Лифу, 15 февраля 1993 г.; *Liu Chi, р. 171. Го Жугуй: его
личные отзывы, *Biographical Literature Pub., vol. 1, p. 249—257;
*НПКСК, 1996, с. 15—35; интервью с Цзян Вэйго, 4 октября
1996 г. Бай Чунси: АПРФ, 39/1/31, с. 54—58 (Орлов Кузецову,
10 января 1949 г.); ср. Малухин, 1977, с. 123. «...создано летом»:
АПРФ, 39/1/31, с. 60 (Мао Сталину, 10 января 1949 г.).
324 Каждый вступивший в партию заполнял анкету: *Hu Qiaomu,
р. 523—526; напр., приказ Мао от 7 января 1948 г., *Мао, 1991,
р. 1264—1266 (Мао, SW, vol. 4, р. 177—179). При премьерстве Т. В.:
статьи в современных газетах; *Hsu Yung-chang, vol. 8; интервью
с И Фуэнем, 6 октября 1996 г.; и с Мао Цзяхуа, 6 октября 1996 г.
Чан признавал: 25 октября 1945 г., *Chiang, р. 2698.
325 «Чжунъян жибао»: *Lu Keng, р. 159—180.
325 сноска *НПКСК, 1985b, с. 403.
Глава 30
ПОКОРЕННЫЙ КИТАЙ
326 «Превратить Чанчунь...»: *Zhang Zhenglong, р. 441. Эвакуация
мирного населения: *Zheng Dongguo, р. 500—504; майор Шан
Цзюаньдао, в *НПКСК, 1985b, с. 396,403. «Строго воспретить...»:
*Zhang Zhenglong, р. 441. ...«добрый парень»: *Chang Shun et al.,
p. 134. Линь Бяо докладывал Мао: 9 сентября 1948 г., в *Liu Tong,
р. 635—636; *Zhang Zhenglong, р. 469.
327 Приказ Линя 11 сентября: в *Liu Tong, р. 639. Один из выживших
участников вспоминал: *Zhang Zhenglong, р. 479. Мэр Чанчуня за-
фиксировал: *НПКСК, 1985b, с. 403. Погибших было больше:
740
*Zhang Zhenglong, p. 467; *Zheng Dongguo, p. 500; *Liu Tong, p. 638.
Ветеран-коммунист: *Zhang Zhenglong, p. 482. ...«правила поведе-
ния беженца»: ibid., p. 486. Су Юй: *Su Yu, p. 622.
328	225 тысяч тонн: *Su Yu, p. 642. Ветеран-гоминьдановец вспоминал:
Sang Ye, p. 90—91.
329	«...без устали»: 8 мая 1946 г., *Central Archive, 1981, p. 7.
330 Кан Шэн в Хаоцзяпо: *Cheng Min, р. 221—223, *Zeng Yanxiu,
p. 115—118. Женщина-чиновник описывала: интервью, 16 октяб-
ря 1993 г.
331 ...пропустили через ноздри проволоку...: *Zhong Кап, р. 101. «...це-
лые семьи...»: Sang Ye, р. 13, 14—15. В докладах, представленных
Мао: *Central Archive, 1981, р. 101,129. Мао видел...; *Zhao Guilai,
р. 237—239. «Все запуганы»: *Central Archive, 1981, р. 129.10 про-
центов: ibid., р. 121, 124.
331 сноска Melby, р. 243 (17 Oct. 1947).
332 На Шаньдун должна была лечь основная тяжесть обеспечения: Су
Юй в Хуайхайской операции, *ДДВ, 1989, № 6, с. 10. Вторая зе-
мельная реформа: *Zhong Кап, р. 103—105; Gao, 2001, р. 242.
Аньин на попечении Кан Шэна: *Shi Zhe, 1992, р. 224; Gao, 2001,
р. 242, 225. Дневники Аньина: 14 апреля, 5 и 6 ноября 1947 г.,
*рукописные, неопубликованные. ...писал отцу...: *Jin Zhenlin,
р. 210.
333 Аньин пишет о митингах: 16 декабря 1947 г., *рукописные, неопуб-
ликованные. Разослал отчет: 9 и 20 января 1948 г., *Central
Archive, 1981, р. 98—102, 128—131. Мао написал Лю: ibid., р. 261—
262. Лю отступил: речь Лю, заметки Мао в Политбюро, 13 сентяб-
ря 1948 г., *ДДВ, 1989, № 5, с. 8—9; *Liu, 12 марта 1949 г., *Liu,
1981, р. 419 (Liu, SW, vol. 1, р. 417).
334 Капитан армии Гоминьдана: *Hsu Chen, 1987, р. 341—344.
335 Студент-националист писал: *Zhuaji wenxue (Biographical Li-
terature), Taipei, № 245, p. 28—30. Мао сказал Микояну: АПРФ,
31/1/31, 31 января 1949 г., ..по словам русского консула...: Малу-
хин, 1989, с. 30-31; ср. АВП РФ, 0100/42/302/4, с. 118 (доклад
Тихвинского, 26 января 1950 г.). Линь Бяо говорил русским: АВП
РФ, 0100/43/302/4, с. 130 (доклад Тихвинского, 26 января 1950 г.);
ср. Кулик, 1994, с. 117. Чан отправился в родовое имение: наш ви-
зит в Сикоу, ноябрь 2000 г.; *Chiang, р. 3632—3633; воспомина-
ния приближенных, *ВЦС, № 66, с. 84—90. Мао издал приказ:
6 мая 1949 г., *Мао, 1993-1999, vol. 5, р. 290.
336	Мао—Сталин, переговоры в отношении Тайваня: Ковалев, 1992а,
с. 108; Дедовский, 1996а, с. 71 (доклад Лю Сталину, 4 июля
1949 г.); ср. Гончаров с соавторами, с. 70. Не стал проводить так-
тику выжженной земли: *Song Honggang, р. 302ff, *China Today,
1993, p. 24. ...«старик Чан...»: *Lu Keng, p. 180.
336 сноска Дедовский, 1996a, c. 69 (Сталин Лю, 27 июня 1949 г.); тот же ав-
тор, 1996b, с. 89—91 (телеграмма Мао 25 июля 1949 г.); ср. Гонча-
ров с соавторами, с. 69—70.
741
337 «Рабочий университет»: *Zhang Suizhi, р. 71; *ССР Beijing
Haidian. Система была изощренной: Бережков, с. 365—366. Гос-
пожа Ло Фу описала: *Liu Ying, р. 154.
337 сноска de Segonzac, р. 115.
338 Единственная речь: *Мао, 1993—1999, vol. 6, р. 1—2; звукозапись.
Глава 31
ТОТАЛИТАРНОЕ ГОСУДАРСТВО,
ЭКСТРАВАГАНТНЫЙ ОБРАЗ ЖИЗНИ
339 Человек, который «не знает законов»: New China (USA), summer
1975, p. 27 (Чжоу, 1971 г., интервью с У. Хинтоном); Snow, 1974,
р. 159 (Мао, Юдекабря 1970 г.). ...«повод к следующему...»: Вао &
Chelminski, р. 78—79, 100. ...«кампания по подавлению...»: прика-
зы Мао, *ССР Archive Study Office & Central Archive, 1949—1952,
p. 235—249. Начальник милиции: *Huang & Zhang, p. 263.
340 «Маленькие чанкайшисты»: *Mao, 1977, p. 317 (Kau & Leung, p. 163).
«Массовые аресты»: 24 марта 1951 г., *Мао, 1987—1998, vol. 2,
р. 192. ...критиковал одну провинцию...: * ibid., р. 62—63. 30 марта:
*ibid., р. 202. В одном... Пекине: *Han Yanlong, р. 95. Женщина из
Британии: Cheo Ying, р. 56—61. Трупы, с которых стекала кровь:
Loh, с. 66.
340 сноска 700 тысяч: Мао, 27 февраля 1957 г., *Мао CCRM, vol. 1, р. 198
(MacFarquhar et al., р. 142).
341 «Рабочая сила»: 8 Мау 1951, *Мао, 1987-1998. vol. 2, р. 281 (Каи&
Leung, р. 189). Лао-гай: интервью с бывшими жителями; Dome-
nach, 1992; Вао & Chelminski; Rummel, р. 228—233 (estimates). Док-
лад, представленный Мао: *Мао, 1987—1998, vol. 2, р. 115.
341 сноски 10 миллионов: Rummel, р. 232; Марголин, с. 498. Советский дип-
ломат: Ледовский, 1990, с. 128; ср. там же, с. 96—97, 99; Кулик.
1994, особенно с. 120—122.
342 Нелепая тревога: * Huang & Zhang, р. 261. Мелкая землевладелица:
*Yuan Maogeng, р. 13—80.
343	Мао постоянно повторял: апрель 1956 г., *Мао CCRM, vol. 1,р. 138;
24 марта 1951 г., *Мао, 1987—1998, vol. 2, р. 192. Казнь двух ино-
странцев: Lum, р. 83fF; Domenach, 1992, р. 74,654, № 37. Извинения
Чжоу: Kahn, р. 239; служебное письмо авторам, 8 августа 1994 г., и
интервью 23 апреля 1995 г. Мао интересовался Ватиканом: Nenni,
р. 697—699; Malaparte, р. 136ff; интервью Барка, 2 июня 1994 г.;
интервью Пеше, 28 мая 1994 г.
344 «Три анти-»: многие приказы Мао, *Мао, 1987—1998, vol. 3. «Ве-
роятно, нам придется казнить...»: 8 декабря 1951 г.,*Мао, 1987—
1998, vol. 2, р. 549.
345 «Тот, кто не подчинится...»: 4 января 1952 г., *Мао, 1987—1998,
vol. 3, р. 12. Предписания Мао: 8 декабря 1951 г., *Мао, 1987—
1998, vol. 2, р. 549. Мао информировали: *Мао, 1987—1998, vol. 3,
742
р. 134, 167, 177, 195—197. Расщепленные стволы бамбука: Де-
довский, 1990, с. 93, Дедовский подтвердил в своем интервью,
19 июня 1996 г. Из Тяньцзиня докладывали: *Мао, 1987—1998,
vol. 3, р. 214. В Маньчжурии: интервью Дедовского, 19 июня 1996
г. Бельгийский священник: van Coillie, р. 258. «Пять анти-»: прика-
зы Мао, в *Мао, 1987—1998, vol. 3.
346 Число самоубийств: *Zhou, Jingwen, р. 224—225; ср. Chow, р. 133.
«Парашютисты»: *Ding Shu, 1993, р. 128; Юэ Цянь, в *Kaifatig
(Open Magazine), Hong Kong, 1999, № 3, p. 29.
347 Виллы Мао: после посещения двенадцати вилл, интервью с при-
слугой Мао. Началось в 1949 году: *Zhang Suizhi, р. 72—75; *Li &
Yang, р. 264.
347—348 Послал в Хунань указание: секретарь хунаньской партии Цзинь
Мин, в *Gong Guzhong et al., p. 301—302; поездки на виллы в Ху-
нань, октябрь 1994 г.
348 «Негде жить»: интервью с теми, кому это говорили, октябрь
1994 г. и сентябрь 2000 г. Мао путешествовал: интервью с лич-
ной прислугой Мао и провинциальными чиновниками; *Li &
Peng, р. 10, 87, 104.
349 Плавательные бассейны; интервью с личной прислугой Мао, об-
служивающим персоналом на вилле и приближенными; *Lin Ке
et al., р. 128. Стоимость бассейна: Мао собственной персоной,
25 апреля 1954 г., *Мао, 1987—1998, vol. 4, р. 483. Гурман: ин-
тервью с личной прислугой Мао.
350 Не мылся, массаж: там же; *Li & Yang, р. 69—71. Медицинские
услуги на дому: *Li Zhisui, р. 168—171; *Lin Ке et al. Одежда:
*ШМММ, с. 131-133, 154, 188-190,217-218.
351 Патриотически настроенный китаец: Aarons, р. 92. Сексуальный
каприз: *Peng, 1998, р. 561-562; *Мао, 1987-1998, vol. 4, р. 389;
*Li Zhisui, р. 137— 139, 283; интервью с любовницами Мао. День-
ги Мао: интервью с личной прислугой Мао; *ШМММ, с. SU-
SI 2, 532—533. Больше 2 миллионов: интервью с членом обслужи-
вающего персонала Мао, который знал о денежных операциях,
19 апреля 1999 г.; ср. *ШМММ, с. 511.
Глава 32
СОПЕРНИЧЕСТВО СО СТАЛИНЫМ
352 Мао отправил Стронг: Strong & Keyssar, с. 228 и след.; Никифо-
ров, с. 124—125, 131, сноска 56.
352 сноска Разведывательная сеть КПК в США: АВП РФ, 0100/43/302/4;
ср. Кулик, 1995. Мао и Браудер: Schram, 1965, р. 292 (телеграмма
Мао Фостеру, 29 июля 1945 г.); Browder, р. 251; РГАСПИ, 485/
184/15 (Мао Димитрову, 19 августа 1940 г.).
352—353 Статья и книга Стронг: Strong, 1947, р. 16811; ср. тот же автор, 1948,
р. V—vi.
743
353
353-355
354
355
356
357
357-359
358
359
360
361
361
362
«Отряд Азия»: *Hu Qiaomu, р. 510.
Мао—Сталин, отношения 1947—1949: АП РФ, 39/1/31, с. 23—75;
отрывки из Дедовский, 1995а, с. 74 и далее; полный текст Мао к
Сталину, 30 ноября 1947 г., в ПДВ, 2001, № 5, с. 119—122; и Ста-
лин к Мао, 20 апреля 1948 г., в ПДВ, 2000, № 6, с. 121.
Очередной «несчастный случай» с Ван Мином: медицинское за-
ключение, подтверждающее отравление, а также официальный
«циркуляр», от 7 июля 1948 г.; Wang Ming, р. 46—47.
15 августа Мао наложил вето: *Мао, 1993b, vol. 3, р. 335—336, 397;
*Hu Qiaomu, р. 329. Сталин осудил Мао: интервью с Капицей,
21 июня 1995 г.
Сталин югославскому лидеру: CWB, № 10, р. 131; Димитров, 10 фев-
раля 1948 г.; беседа с Джиласом, 30 марта 1986 г. Телеграммы Ста-
лин-Мао 10—15 января 1949: CWB, № 6—7, р. 27—29; ср. Дедов-
ский, 1995а, с. 81—84; тот же автор 1995b, с. 74—76. «Ну и пусть!»:
*Ye Zilong, р. 136. 17 января Мао ответил: АП РФ, 39/1/31, с. 75.
Микоян в Сибайпо: Дедовский, 1995а, с. 78—92 (доклад Микояна,
1966), 1995b; Микоян, 2002, с. 154-159; Shi, 1992, р. 35-46;
Heinzig, р. 135—156.
«Вполне естественно»: 1 февраля 1949 г. (АП РФ, 39/1/39); Дедов-
ский, 1995b, с. 76—77. Сбор информации: Малухин, 1977, *Shi Zhe,
1991, р. 418 (Shi, 1993, р. 88). «Насмешливо-равнодушное отноше-
ние» Мао: Малухин, 1977, с. 149—150.
Доклад Микояна из Сибайпо: АП РФ, 39/1/39, с. 1—95.
Стронг, Риттенберг: Strong & Keyssar, р. 250; Микоян, с. 158 (те-
леграмма Сталина от 4 февраля 1949 г. в деле о Риттенберге; Ми-
коян о сталинской «мании преследования»); CWB, № 12—13
(2001), с. 257 (Хрущев Мао, 31 июля 1958 г.); Rittenberg & Bennett,
р. 134ff. Бородин: Vaksberg, р. 25ff; Strong & Keyssar, p. 243—244.
13 марта 1949 года: *Mao, 1993—1999, vol. 5, р. 259—260. Сталин —
Лю в отношении Коминформа: Heinzig, р. 206—207; Ковалев,
1992b, с. 95-97; Shi Zhe, 1993, р. 83-86.
Орлов: Власов, с. 202—303, 205; Vaksberg, р. 25ff; Li Haiwen, р. 60.
Лю настаивал: *Liu, 1996, vol. 2, р. 223. Речь Лю: URJ, Liu, vol. 2,
р. 178—179. Русский делегат: Heinzig, р. 258—260.
«...осуществлять связь»: Liu, vol. 2, р. 183—185 (23 ноября 1949 г.);
ср. Aarons, р. 87; Ковалев, 1992b, с. 98.
Глава 33
БОРЬБА ДВУХ ТИРАНОВ
Мао «подпрыгнул»: Ковалев, 1992b, с. 108.
«...посольства капиталистических стран...»: Тихвинский, 1994, с. 52
(Ковалев Сталину, 23 мая 1949 г.); ср. тотже автор, 1996, с. 467—468.
Мао Микояну: АП РФ, 39/1/39 (31 января, 5 февраля 1949 г.); от-
рывки из беседы Дедовского, 1995а, 1995b.
744
Лю писал Сталину: Дедовский, 1996, с. 80 (доклад Лю, 4 июля
1949 г.). «Управление городами»: *Мао, 1993b, vol. 3, р. 464.
362—363 «Американские карабины»: *Yan Changlin, р. 335—337.
363 «Форд» 1946 года: *Li Yimang, р. 383—384. ...«изгнать их»: *Yang
Kuisong, 1997, р. 177—181. «...невыносимые условия...»: АПРФ,
39/1/39 (1 февраля 1940 г.). «Все... военные корабли...»: 21 апре-
ля 1949 г., *Мао, 1993b, vol. 3, р. 485; *Foreign Ministry, 1990ff,
vol. 1, p. 35.
363—364 Черчилль: Соединенное Королевство, официальный отчет о за-
седаниях английского парламента (палата общин), т. 464, гр. 34,
изложено Марфетом, с. 120.
364 Сталин привел войска в боевую готовность и телеграфировал Мао:
Капица, 1996, с. 44; Малухин, 1977, с. 135—136; Ковалев, 1992а,
с. 106; Тихвинский, 1994а, с. 52. ...«избегать стычек...»: *Мао,
1993b, vol. 3, р. 489—491. Намерение Мао: Cohen, 1987, р. 288
(пересказ Хуана Хуа). Устное послание Чжоу: FRUS, 1949, vol. 8,
р. 357—360 (Клабб, 1 июня 1949 г.). Обман: Тихвинский, 1994,
с. 53.
364 сноска АПРФ, 39/1/39 (Микояну, 1 февраля 1949 г.).
365 «Нанести... удар»: *Foreign Ministry, 1996ff, vol. 1, p. 44—45. ...«вы-
жидать», Сталин: «Да!»: Дедовский, 1996а, с. 81—82; Heinzig,
р. 174—231 во время визита Лю. Чжоу к советскому послу: Westad,
2003, р. 311; ср. Wingrove, 1995, р. 314-315.
366 Без «китайских свидетелей»: Ковалев, 1992b, с. 108. На первой
встрече Мао со Сталиным: 16 декабря 1949 г., CWB, № 6—7, р. 5—7.
366—367 Молотову приказали «выяснить...»: Чуев, с. 163.
366—368 Мао в Москве: Heinzig, р. 263—367, 403ff; Wingrove, 1995; Капи-
ца, 1996, с. 48—55; интервью с Капицей; Федоренко, 1989, 1994,
1995, 1996; Shi, 1989. *Li & Yang, р. 108-109, 151; *Ye Zilong,
p. 178—179; интервью с Ши Чжэ, 14 октября 1993 г.
367 Ковалев: Ковалев, 1992b, с. 109. Тольятти: интервью с Нильде
Йотти (супруга Тольятти), 3 июня 1994 г.; Lajolo, р. 29. Овации:
Rakosi, р. 128; *Shi Zhe, 1991, р. 441. В гневе орал на Ковалева:
Ковалев, 1992b, с.Л09; *Pei Jianzhang, р. 19; *Shi Zhe, 1991,
р. 437-438.
367 сноска Gollan, записи разговора с Мао, 10 ноября 1957 г., с. 4 (Gollan
Papers, Manchester University); интервью с Капицей.
368 Мао—Сталин, 24 декабря: *Pei Jianzhang, р. 18; ср. Westad, 2003,
р. 317. ...«пытался дозвониться до Сталина...»: CWB, № 6—7, р. 165
(Мао Юдину, 31 марта 1956 г.), «...иметь дело с Британией..»: *Мао,
1987—1998, vol. 1, р. 197; *Wang Dongxing, 1993, р. 163. «...сразу
после этого»: CWB, № 6—7, р. 165 (Мао Юдину 31 марта 1956 г.).
...«набросал для меня...»: *Yang Kuisong, 1999, р. 297.
369	...не самолетом: телеграмма, 2 января 1950 г., *Мао, 1987—1998,
vol. 1, р. 212. Ачесон и опровержение: MacFarquhar, 1972, р. 74;
Heinzig, р. 301-305; Wingrove, 1995, р. 121; *Мао, 1987-1998,
vol. 1, р. 245—248. Сталин, словесная экзекуция: Кулик 2000, с. 31.
745
369—370 В автомобиле...: *Shi Zhe, 1991, р. 457—458.
370 Займ: Зазерская, 1997, с. 175, № 40; *Yang Kuisong, 1997, р. 621.
Сферы советского влияния: *ДДВ, 1996, № 2, с. 54—55; CWB,
№ 6—7, р. 165 (Мао Юдину, 31 марта 1956 г.); ср. Ganshin &
Zazerskaya, р. 631Т. «Колонии»: Schram, 1974, р. 101 (Мао, 10 мар-
та 1958 г.); *Sino—Russian Relations Studies Society, p. 249. ...«при-
своили половину...»: Burr, 1999a, p. 91 (Мао Кисенджеру, 17—
18 февраля 1973 г.). Отдал СССР монополию: телеграмма Чжоу в
Политбюро, 8 февраля 1950 г., *Jin Chongji et al., 1998, p. 37—38;
Wingrove, 1995, p. 327ff; интервью с Капицей.
370—371 «Из всех иностранных...»: по словам Цянь Цичень, *Foreign
Ministry, 1990ff, vol. 5, p. 11.
371 ...тщательно вычеркнул...: 14 февраля 1950 г. телеграмма, *Мао,
1987—1998, vol. 1, р. 262—263. По настоянию Сталина, тайно утвер-
дил: интервью с Архиповым; ср. Wingrove, 1995, р. 330; *Shi Zhe,
1991, р. 415,446 (Shi, 1993, р. 86). «Мы очень надеемся...»: *ShiZhe,
1991, р. 463; *ZhuZhongli, 1995, р. 190—191. Изумленные гости: ин-
тервью с Маркусом Вольфом, который присутствовал на этом
приеме, 18 ноября 1999 г.; Wolf, р. 42—43. Тост Сталина: Федорен-
ко, 1989, с. 148; тот же автор 1995, с. 89; интервью с Капицей; *Shi
Zhe, 1991, р. 465.
371 сноска *Liu, 1996, vol. 2, р. 246.
371—372 Мао о фотографии со Сталиным: *Ye Zilong, р. 183; *Shi Zhe, 1991,
р. 462.
Глава 34
ПОЧЕМУ МАО И СТАЛИН РАЗВЯЗАЛИ КОРЕЙСКУЮ ВОЙНУ
372 ...присматривать за Вьетнамом: *Pei Jianzhang, р. 18.
373 Планировал послать китайские войска: Zhai, р. 13—25. Хо в Моск-
ву: *Luo Guibo, р. 233—236; *Liu, 1996, vol. 2, р. 241; Чжан Гуанхуа,
в *БЧ, 2000, № 4, р. 12; Westad, 2003, р. 316-318; Heinzig, р. 302-
306. Мао сообщил Юдину: российский министр иностранных дел,
«Хронология», с. 45. Лю о французах: интервью Фигереса, 13 ок-
тября 1998; письма Фигереса автору, 11 мая 1999 г. Мао навязал зе-
мельную реформу: Tin, р. 14ff, 28ff; Boudarel. Мао в виршах: То Хну
«October Song», Daily Telegraph, 19 декабря 2002 г.
374 Ким в Москве в 1949 году: Торкунов, с. 12—13; CWB, № 5, р. 4—6
(Сталин—Ким, 5 марта); Weathersby, р. 4 (Сталин—Ким, 7 мар-
та); Мансуров, 1997, с. 97—102. Обещание Мао: АПРФ, 3/65/9,
с. 51—55 (Штиков Вишинскому, 15 мая 1949 г.), АПРФ, 45/1/331,
с. 59—61 (Ковалев Сталину, 18 мая 1949 г.); выдержки из Торку-
нова, с. 61—65; *Shen Zhihua, р. 211.
374—375 Ким побудил: CWB, № 5, р. 8; Торкунов, с. 51—53.
375	30 января, Сталин: CWB, № 5, р. 9. «...прекрасно разбирается в
азиатских делах»: отчеты КНДР, № 23 (2000); Торкунов, с. 58—
9; Weathersby, р. 8—15.
746
375 сноска интервью, 27 декабря 1995 г.
375—376 Планы Сталина: CWB, № 6—7, р. 116 (Сталин Мао, Сталин Киму,
7 [8] октября 1950 г.); ср. Берия 2001, с. 230—232.
376	1 июля 1950: российский МИД, «Хронология», с. 35. 19 августа:
там же, с. 45, 47 (28 августа). 1 марта 1951: *Мао, 1987—1998,
vol. 2, р. 153. Сталин—Малик: Rusk, р. 141; Schoenbaum, р. 208ff;
интервью по телефону с Раском, 17 февраля 1992 г.
376 сноска Raphal-Leygues, р. 118 (Sainteny); US Senate, р. 70 (Barr).
377 Приказ Киму: Торкунов, с. 56 (Сталин Штукову, 2 февраля 1950 г.),
«...я и пальцем не пошевелю...»: Гончаров с соавторами, с. 145 (ци-
тирует Капицу); ср. Капица, 1996, с. 215 и след.; Weathersby, р. 9—
11 (итоги, подведенные Сталиным, переданные Киму, весна
1950 г.). 13 мая: *Shen Zhihua, с. 218-219. Наутро: CWB, № 4,
р. 61. 15 мая: российский министр иностранных дел, «Хроноло-
гия», с. 30—31. 16 мая: Мансуров, с. 322—323 (Сталин Рощину,
16 мая 1950 г.); ср. Торкунов, с. 70.
378 Призыв о помощи: CWB, № 6—7, р. 112. «Я нахожусь далеко...»:
CWB, № 6—7, р. 114. «Быть готовыми...»: *Мао, 1987—1998, vol. 1,
р. 538 (Zhang & Chen, р. 161). ...только сейчас... Политбюро...:
*Shen Zhihua, р. 251. Обсудить важный вопрос на заседании
Политбюро: Мао Сталину, 2 октября 1950 г., *Мао, 1987—3998,
vol. 1, р. 539-540; *Lei Yingfu, р. 156-158; Zhang, 1993, р. 6-15.
379 Две различные телеграммы, 2 октября: *Мао, 1987—1998, vol. 1,
р. 539-541; Мансуров, 1995-1996, с. 100, 106-107, 114-115;
Shen 1996—1997, р. 237—238. Чжоу — индийский посол: Zhang &
Chen, р. 163—164 (Chinese minutes); Panikkar, p. 100.
380 «Я счел возможным обратиться...»: CWB, № 6—7, р. 116. Мао,
8 октября: *Мао, 1987-1998, vol. 1, р. 543-545 (Мао, 1998, р. 109—
110). Линь послал Мао длинную телеграмму: интервью с Кан Ими-
нем, 2 сентября 1998 г. Чжоу—Линь—Сталин, переговоры: *Zhou,
1997, vol. 1, 85; *Shi Zhe, 1991, p. 495-498, 502; Капица, 1996,
с. 221-222; Zhang, X., p. 70-74; CWB, № 6-7, p. 119 (Рощин
Сталину, 13 октября 1950 г.).
381 «Забудьте!»: Мао — Чжоу — Ким разговоры, 10 октября 1970 г.,
*ЧШ, т. 6, с. 70. «Мы должны вступить...»: *Мао, 1987—1998,
vol. 1, р. 556 (Zhang & Chen, р. 169; ср. Chen, 1994, р. 202); *Shi
Zhe, 1991, р. 500. Мао советскому послу: CWB, №6—7, с. 118—119
(Рощин Сталину, 13 октября 1950 г.; Торкунов, с. 117—118).
Глава 35
МАО ИЗВЛЕКАЕТ ВЫГОДУ ИЗ КОРЕЙСКОЙ ВОЙНЫ
381 «Ким согласился...»: *Peng, 1998, р. 453; ср. Chen, 2001, р. 320;
Shen, 2003-2004, р. 13-14. Мао - Пэн: *Peng, 1998, р. 454;
(Zhang & Chen, р. 215); ср. Chen, 2001, р. 92—94.
382 ...над «американскими войсками»: CWB, № 6—7, р. 51 (1 декабря
1950 г.). «Наши дома...»: Public Papers: Truman 1950, р. 741 (радио-
747
383
384
385
386
387
387-388
388
389
389
389-390
связь, 15 декабря 1950 г.; «Декларация», 16 декабря). «Температу-
ра...»: *Peng, 1998, р. 456. Начальник тыла и снабжения: Дедов-
ский, 1990, с. 73—74 (Ли Фучунь, 2 января 1951 г.). Из штаба от-
ветили...: *HongXuezhi, р. 240—241. Пэн примчался к Мао: *Peng,
1998, р. 480.
«Общая стратегия»: *Мао, 1987—1998, vol. 2, р. 151 — 153; Тор-
кунов, с. 144. 19 февраля 1951 года: *Zhou, 1997, vol. 1, р. 132.
Китай планировал делать самолеты: *ССР Archive Study Office,
1991, р. 204—207. *Не Changgong Biography team, p. 487—488.
3 тысячи самолетов: Zhang X., p. 210. ...попросив чертежи...: те-
леграмма от Мао Сталину, 28 апреля 1951 г., *Zhou, 1997, vol. J,
р. 151;
Делегация: *Xu Xiangqian, р. 542—546 (Xu, р. 140ff). 3 июня
1951 года: *Cai & Zhao, р. 125; *BJVC, 2000, № 10, р. 13.
...«чем дальше на север...»: 26 мая 1951 г., *Мао, 1987—1998,
vol. 2, р. 332. ...«перемирие сейчас целесообразно»: «Интерна-
циональная история Холодной войны» № 6—7, с. 60 (13 июня
1951 г.).
«Ни один...»: сведения получены от того, кто лично слышал эти
приказы, интервью, 11 апреля 1999 г. Ким, военнопленные: Воло-
кохова, с. 83—84 (современная телеграмма от Разуваева, совет-
ский посол, Пхеньян, февраль—март 1952 г.). 14 июля 1952 года:
CWB, № 6—7, р. 78. Раск: интервью для Thames TV, 1986 г. «От-
клонить предложение...»: CWB, № 6—7, р. 78. Ким: там же, с. 77—
79. «Мы считаем...»: там же, с. 77—78.
Чжоу — Сталин: там же, с. 14. Мао замышлял свергнуть Кима:
AQSh, f. 14, 1967, d. 1, р. 2 (Кан Шэн албанцу Хусни Капо, 22 ян-
варя 1967 г.); ср. Schafer, 2003—2004, р. 60; тот же автор, 2004,
р. 7—10.20 августа и 3 сентября, Чжоу—Сталину: CWB, № 6—7, р.
11 — 13, 16. Америка теряла больше самолетов...: Stewart, р. 286;
Jackson, р. 105.
Сталин... не подписал: *Во Yibo, 1993, р. 297; *Zhou, 1997, vol. 1,
р. 261, 274, 288—289. Вопрос о территориях: Wada, р. 18—19;
Fuwa, р. 477. Пол Пот: *Quan & Du, р. 2—9.
Чжоу—Сталин: 3, 19 сентября, CWB, № 6—7, р. 16—19.
Тайные операции в СССР: Дроздов, с. 60.
Сталин и Пэн: вероятно, 12 сентября 1952 г., *Zhou, 1997, vol. 1,
р. 238—239; интервью с хорошо осведомленным человеком, 11 и
16 апреля 1999 г.; ср. CWB, № 14—15, р. 378—381 (протоколы с со-
брания, 4 сентября 1952 г.).
«Сталин даже говорил...»: *Shi Zhe, 1991, р. 529 (Shi, 1993, р. 88).
Чжоу отметил: *ДДВ, 1996, № 2, с. 53. Лю написал Маленкову:
РГАСПИ, 17/137/944, с. 181; *Liu, 1996, vol. 2, р. 304.
Индонезийцы: «Исторический архив», 1997, № 1, с. 24 (дневник
должностных лиц Сталина); интервью с русским человеком,
имеющим доступ к конфиденциальной информации, 1997 г.;
интервью с Аджиторопом, 5 октября 1994 г.
748
390	«Прошу советское правительство...»: Торкунов, с. 264—269. Январь
1953 года, Мао: «Семенову» (Сталин), 7 января 1953 г., шифр-
телеграмма 17203. Реакция Сталина: 27 января 1953 г., шифртеле-
грамма 372 Мао. Эйзенхауэр: Public Papers, 1953, р. 16—17.
390 сноска *ЧДЦЦ, т. 19, с. 416; *Tang Chunliang, 1999, р. 263-271.
391 «...глубоко встревожен!»: *Chen Xiaodong, р. 32. Мао отправил в
Москву специалиста-ядерщика: *Zhou, 1997, vol. 1, р. 290; Hinton,
р. 222ff; Friedman, р. 82. Волкогонов: id., 1991, р. 570; id., 1998,
р. 172-173.
391 сноска Смерть Кима: интервью с русским человеком, имеющим доступ к
конфиденциальной информации, 21 июня 1995 г.
392 Один из сотрудников... уверяет: Рахманин, с. 80. Преемники Ста-
лина: *Zhou, 1997, vol. 1, р. 288—290; Торкунов, с. 272 и далее;
АВП РФ, 06/12а/59/395, с. 4 и след.; Зазерская, 1997, с. 173. Цель
поездки Чжоу: *Zhou, 1997, vol. 1, р. 290; Lewis & Xue, 1988, р. 43;
Hinton, р. 227; Гобарев, с. 16—20.
393 Берия Маленкову: CWB, № 11, р. 182; интервью с полковником
Карповым (ФСБ), слова подтверждены в Москве в июне 1999 г.
Молотов написал: CWB, № 11, р. 182. Жесткое заявление: там же,
с. 183. Посол Разуваев: интервью Созинова.
393 сноска Пекин заявлял: Военная академия, с. 150. Советские генералы:
интервью с Созиновым (29 апреля 1992 г.) и Селивановым
(24 апреля 1992 г.).
393—394 Кузнецов доложил: CWB, № 11, р. 183; ср. АВП РФ, 06/12а/59/
395, с. 11 (Кузнецов в Москву, 11 мая 1953 г.).
394	...в послевоенной Корее: *Zhou, 1997, vol. 1, р. 299; дополнитель-
ные действия: р. 301—304. 60 тысяч южнокорейских военноплен-
ных: Волохова, с. 86, с. 89.
394 сноска CWB, № 11, р. 184.
395 Один миллион: Берия, 1994, с. 402. Аньин потерял сознание: интер-
вью с членом семьи, 23 октября 1995 г. Секретарь отметил: Е Цзы-
лун, в *ЧШ, т. 2, с. 233—234. ...будто тот был жив: интервью с чле-
ном семьи, 14 и 15 апреля 1999 г.
395 сноска Браунелл: беседы, 17 ноября 1988 г. Гибель 400 тысяч человек:
Kojima, р. 78—79 (Liu and Deng to Japanese, 3 марта 1966 г.);
AQSh, f. 14, 1966, d. 31, p. 14 (Кан Шэн Ходже, 28 октября
1966 г.).
Глава 36
ЗАПУСК СЕКРЕТНОЙ ПРОГРАММЫ
ПО ПРЕВРАЩЕНИЮ КИТАЯ В СВЕРХДЕРЖАВУ
396	15 июня: *Zhou, 1997, vol. 1, р. 309. ...«смысл существования»:
*ЧДЦЦ, т. 22, с. 457—458. «Мы обязательно сделаем это...»:
14 мая 1955 г., в *Wang Dongxing, 1997, р. 21. ...«мы перего-
ним...»: 17 ноября 1957 г., *Мао CCRM, vol. ИА, р. 212. «...бу-
749
душим поколениям...»: *Мао, 1990, р. 204—206. ...своей свите...:
*Li & Yang, р. 123-124.
396—397 ...его совершенно не волновал вопрос о наследнике: интервью с
членом семьи, 23 октября 1995 г. Сталин: «несбалансированная»:
CWB, № 6—7, р. 15—16. Официальная статистика: *Finance
Ministry, vol. 2, р. 436. ...«сводиться к тому...»: 17 февраля 1955 г.,
*Zhou, 1997, vol. 1, р. 449-450.
397 сноска CWB, № 6-7, р. 15-16.
398 ...«главным экспортом...»: *China Today, 1992, vol. 2, р. 8—9. «От-
кровенно говоря...»: 30 сентября 1956 г., *Мао, 1994, р. 273. Ин-
струкция, октябрь 1953 года: *China Today, 1992, vol. 1, р. 15—16.
Приказ от июля 1954 года: ibid., р. 16.
399 Чжоу сказал немецким собеседникам: интервью с бывшим круп-
ным чиновником Восточной Германии, ноябрь 1999 г. «...ника-
ких дотаций»: *Мао CCRM, vol. 1, р. 229. «...одной задницы»:
Reminiscences about Deng Zihui, p. 337. Mao — глава лагеря: Ка-
пица, 1996, с. 58; интервью с Капицей; Talas, р. 45; «Правда»,
15 февраля 1955 г. (Молотов). Румыния: *Pei Jianzhang, р. 51.
400 Венгрия: ibid., р. 54. ГДР: ibid., р. 70; письма Мао, 16 октябре
1953 г., *Мао, 1987—1998, vol. 4, р. 362. ...увеличить продуктовые
пайки...: *Wang Taiping, 1998, р. 292; интервью с Хорстом Бри,
22 ноября 1999 г. ...величественно ответил...: *Pei Jianzhang, р. 69.
Великая стена: Meissner, р. 85, 87 (Мао — Ульбрихт, 16 октября
1956 г.). 6,92 процента: *China Today, 1989, р. 68. «Около 10 про-
центов...»: *Мао, 1987—1998, vol. 4, р. 197—198.
401 «Ну и что»: 12 августа 1953 г., *Мао, 1977, р. 97. Приведены цита-
ты из Лю: *Liu, 1993, р. 169, 181-182, 204-205.
402 Воспоминания секретаря: *Liu Zhende, р. 23—24. «...никогда об
этом не думал»: 4 ноября 1953 г., *Мао, 1977, р. 122. Лю в больни-
це: его вдова Ван Гуанмэй отвечает на вопросы автора (через сек-
ретаря по телефону), 16 апреля 1999 г.; АВП РФ, 06/12—а/59/395,
с. 2 (Мао — Панюшкин, 4 марта 1953 г.). Мао ограничил публич-
ные появления Лю: *RR, 5—10 марта 1953 г. Угрожающее письмо:
*Мао, 1987-1998, vol. 4, р. 229-230 (Kau & Leung, р. 346).
403 Заклеймил Лю: *Мао, 1977, р. 81. Личная охрана: *Zhang Suizhi,
р. 85—86. Бо Ибо: *Во Yibo, 1993, р. 23Iff. ...выдвинул... обвине-
ния...: Чжан Сюшань был крупным начальником, речь Дэн Ся-
опина, 21 марта 1955 г., *ЧДЦЦ, т. 20, с. 515; интервью с людь-
ми, близкими Чжану, 18 апреля 1999 г. и 20 октября 2000 г.
24 декабря 1953 года: *Liu, 1996, vol. 2, р. 315. ...три дня и три
ночи: интервью с секретарем Лю, 19 апреля 1999 г.; *Liu, 1996,
vol. 2, р. 317—321. Мао—Гао: речь Чжоу, 25 февраля 1954 г.,
*ЧДЦЦ, т. 20, с. 267—269; речь Чжоу в интерпретации Мао,
*Мао, 1987-1998, vol. 4, р. 451-452; *Во Yibo, 1993, р. 308ff;
Линь Юньхуэй, в *Han Taihua, р. 448ff; интервью с людьми, ос-
ведомленными о делах Гао, 18 и 20 апреля 1999 г., 20 октября
2000 г.; Wingrove, 2000.
750
404 Далай-лама: интервью, 11 февраля 1999 г. Доклад Ковалева:
«Новая и Новейшая история», 2004, № 1, с. 132—139; Дедов-
ский, «Предисловие», там же, с. 128—131; *Wang Dongxing,
1993, р. 168. Гао говорил русским: интервью с Дедовским, 21 июня
1999 г.; Talas, р. 52 (Капица); Российский министр иностран-
ных дел, «Хронология», с. 61; Лобода, с. 214, 228; Кулик 2000,
с. 41—42; интервью с переводчиком Ли Юэжанем, 11 октября
1995 г.
404 Британская пара: Band & Band, р. 248. «Есть ли в Китае...»: 15 но-
ября 1956, *Мао, 1977, р. 321.
404 сноска Интервью с Архиповым, 27 июня 1995 г.
405 ...впустить одного из слуг...: Ли Вэйсинь, в *Li Jian, р. 23—24. При-
несли пистолеты: *ЧШ, т. 6, с. 40; Гао покончил жизнь самоубий-
ством: письма Мао в Москву, 1 сентября 1954 г., *Мао, 1987—
1998, vol. 4, р. 537-538; речь Чжоу, *ЧДЦЦ, т. 20, с. 269; *ЧШ,
т. 6, с. 42; *БЧ, 1999, № 11, с. 48—49. Жао Шуши: его умная роль
в США в середине 1930-х гг., известная как «Лян Пу», ср. 8 мая
1936 г. документы из РГАСПИ, Klehret al., р. 65; *БЧ, 1999, № 11,
с. 50.
406 Имение в Ханчжоу: визит автора и интервью с прислугой Мао, но-
ябрь 2000 г.; *Luo Yimin. Мао в Ханчжоу: мемуары в *ССР
Zhejiang Committee и *Li Linda; *Li & Yang, p. 295—296.
407	Сгоревшая соломенная хижина: *CCP Zhejiang Committee, p. 132—
133,221—222. «...всехграждан...»: *Mao, 1987—1998, vol. 4, p. 457.
«Кодекс Мао Цзэдуна»: *Li Linda, p. 9. ...осматривал храм...: *CCP
Zhejiang Committee, p. 133—134.
408 Госпожа Mao: *CCP Zhejiang Committee, p. 134; интервью с Ка-
пицей; ср. Власов, с. 202; АП РФ, 39/1/31, с. 61—62 (Орлов Ста-
лину, 10 января 1949 г.); ср. Картунов, 1992, с. 1—2; Кудашев,
с. 193; *Li Zhisui, р. 137—138 (Li, р. 144, 227ff); интервью с Цзэн
Чжи, 24 сентября 1994 г.
Глава 37
ВОЙНА С КРЕСТЬЯНАМИ
409	200 килограммов: *PRC Encyclopaedia, vol. 4, р. 5095; ср. Fei &
Chang, р. 158. ...«основное питание»: Yu & Buckwell, р. 225.190 ки-
лограммов: *PRC Encyclopaedia vol. 4, р. 5095. ...«надо только
140...»: *Wang Dongxing, 1997, р. 23. «Ни у одной семьи...»: *Zhou
Jingwen, р. 341—343. ...упрекал чиновников...: *Wang Dongxing,
1997, р. 22-23; *Мао, 1987-1998, vol. 5, р. 267; *Мао CCRM,
vol. 1, р. 365. ...есть ботву батата...: *Wang Dongxing, 1997, р. 22—
23. «Научите крестьян...»: *Мао, 1987—1998, vol. 5, р. 267. Бо Ибо
признался: *Во Yibo, 1993, р. 271, 282. 1 октября 1953 года: *Chen
Yun, 2000, р. 178. ...«в состоянии войны»: *Во Yibo, 1993, р. 263—
264.
751
410
411
412
413
414
415
416
417
418
419
420
Чэнь Юнь передавал: *Sun & Xiong, р. 90—91. Доклады личной ох-
раны: *Мао, 1987—1998, vol. 5, р. 210—211. ...произносят слова
вроде...: *Wang Gengjin et al., p. 108; *Xin Ziling, 1995, vol. 3, p. 529.
Чжао Цзыян: *Xin Ziling, 1995, vol. 3, p. 529.
Известный путешественник: Хуан Яньпэй, в *Мао, 1987—1998, vol.
5, р. 52; *Мао CCRM, vol. 1, р. 176; vol. 13, р. 20. ...«10 тысяч док-
ладов»: *Мао CCRM, vol. 13, р. 18. ...ничтоже сумняшеся...: *Wang
Dongxing, 1997, р. 22. «...меньше совести...»: *Во Yibo, 1993, р. 350—
351. «Как только ты вольешься...»: *Wang Gengjin et al., p. 98.
«Мы должны арестовать...»: *Мао CCRM, vol. 13, р. 13.
«Мое пуканье...»: ibid., р. 17. «Буржуазия...»: *Мао, 1993с, р. 377,
379—380. «Мы двинулись...»: *Liu, 1996, vol. 2, р. 350. «...5 процен-
тов»: *Мао, 1987—1998, vol. 5, р. 149. «Всякий раз, когда эта циф-
ра...»: ibid., р. 472.
Ху Фэн: *Hu Feng, р. 257ff; *Mei Zhi; *Xiao Feng, p. 98—109; *Li
Hui. «Первая половина...»: *Mao CCRM, vol. 11A, p. 88. j
...«освобождение Тайваня»: *Zhou, 1997, vol. 1, p. 405. ...форсиро-
вание водного пространства...: *Feng, 1998, p. 565; *Xu Yan, 1992,
p. 174. Кризис в Тайваньском проливе: Lewis & Xue, 1988, p. 22ff;
Chang, G., 1990, p. 116ff. Хрущев предложил: Зазерская, 1997,
с. 173 и след.; *Pei Jianzhang, р. 39; *Zhou, 1997, vol. 1, р. 416. За-
просил помощь в создании атомного оружия: Гобарев, с. 17 и след.;
Негин и Смирнов, 2002 (Интернет/Вебстер); Шепилов, 2001,
с. 373—389; российский министр иностранных дел, СССР—
КНР, ч. 1, с. 144—147 (27 апреля 1955 г. согласие); Архипов, ин-
тервью с Капицей; Lewis & Xue, 1988, р. 39ff, 61—62; *Chen
Liaodong, p. 36-38; *Peng, 1998, p. 578.
«...нашу судьбу!»: *Chen Xiaodong, p. 33—35.
«Выпьем за то...»: ibid., p. 43. ...русские согласились...: *China
Today, 1987, p. 20—21; Гобарев, c. 21. ...сказал своим помощни-
кам...: *Dong Bian et al., p. 50. «...править миром!»: Ли Шэньчжи,
в*ЯЧ, 1999, № 1,с. 7.
Чжоу снизил финансирование: *Jin Chongji et aL, 1998, p. 264—267.
...«он считал их...»: *Bo Yibo, 1993, p. 470. ...«заваливает председа-
теля Mao...»: ibid., р. 651.
Доллары США: *Мао, 1987—1998, vol. 7, р. 119, 125. ...второй че-
ловек в руководстве Югославии: Katdelj, р. 141. Апрель 1956 года:
Hu Qiaoniu, in Jin Chongji et al., 1998, p. 269. Лю, Ло Фу: *Wu
Lengxi, 1999, p. 16, 9. Чжоу сказал на заседании Государственного
совета: *Zhou, 1997, vol. 1, р. 567.
...«потряс целый мир»: *Wu Lengxi, 1999, р. 6. «...и вправду кишка не
тонка...»: *Li Yueran, р. 147. Первый полет: *Li & Peng, р. 88—94.
Статуя Мао: *Wang Renzhong, р. 9. В Кантоне: *Li Zhisui, р. 126—
127, 148 (id., р. 132ff); интервью с Цзэн Чжи, 24 сентября 1994 г.
...«не стал бы делать...»: *Gong Guzhong et al., p. 356.
Мао переплыл: *Wang Renzhong, p. 6—9; *Zhang Yaoci, p. 75—84.
4 июня Политбюро: *Zhou, 1997, vol. 1, p. 270—271. Статья Лю: *Jin
& Huang, p. 791-792; *Bo Yibo, 1993, p. 637-638.
752
421 Северная КореяЛФурсенко, с. 960—961 (на основе архивов со-
ветского Президиума); Ланков, 1995, с. 149—150; тот же автор,
2002, с. 106—107; Мухитдинов, 1995, с. 341 и след.; тот же автор,
1994, с. 200 и след.;'Капица, 1996, с. 236—237; Il Ponte, vol. 37,
1981,№ 11 — 12, р. 1170 (Лю Гомулке, ноябрь 1960 г.); подтверж-
дено Вербланом (настоящее), интервью по телефону, 8 сентяб-
ря 2003 г.; Szalontai, 2003—2004, р. 91—92. 10 сентября Мао на-
помнил: *ДДВ, 1991, № у, с. 5—8. Смирение: замечания Мао в
отчете VTIT съезда, *Мао\1987—1998, vol. 6, р. 136—169. Культ:
*ЦИЧВС, т. 9, с. 143, 314ff, *Мао, 1994, р. 255; *Dai Huang,
р. 11-12.
422 Правовая система: *ЦИЧВС, т. 9, с. 92—94, 268—269. Самая важ-
ная уступка: *Shi Zhongquan et al., p. 157; *ЦИЧВС, т. 9, p. 42—43,
65; *PRC Encyclopaedia, vol. 4, p. 5095; *Bo Yibo, 1993, p. 560; *Jin
Chongji et al., 1998, p. 296.
Глава 38
ПОДКОП ПОД ХРУЩЕВА
423	19 октября: *Pei Jianzhang, р. 61; *Wu Lengxi, 1999, p. 38; Chen,
2001, p. 146—155. 20 октября: *Wu Lengxi, 1999, p. 34—39. Mao
угрожал Юдину: *Wu Lengxi, 1999, p. 39—40. ...«растяпа»...: *Li
Yueran, p. 147. Роль Китая в польском кризисе: Фурсенко, с. 174—
179, 187—191,967 и далее (протоколы советского Президиума);
Kuo М., р. 95; интервью с Вербланом, 8 сентября 2003 г.; Chen,
2001, р. 149—150. ...критиковать СССР...: *Wu Lengxi, 1999, с. 45.
Китай и венгерский кризис: Фурсенко, с. 176 и далее, 970 и далее;
Kramer, 1995-1996, р. 173, 181, № 28; Rakosi, р. 130; Kuo М.,
р. 95—101; Luthi, р. 109ff. Мао за подавление восстания: *Wu
Lengxi, 1999, р. 51—3.
424	4 ноября: ibid., р. 59. Хегедюш: интервью, 15 декабря 1994 г. Мао
по делу Джиласа: *Peng, 1962. Чжоу Гомулке: протоколы бесед
Чжоу—Гомулка, 11 и 12 января 1957 г., CWB, № 5, с. 43—45; *Jin
Chongji et al., 1998, p. 323. «Польское руководство...»: в *Jin
Chongji et al., 1998, p. 324. ...«ваш deop»: *Wu Lengxi, 1999, p. 102—
106, 145.
425 ...возглавлять...: *Wang Taiping, 1998, p. 285. Группа польских
партийных деятелей: Maneli, р. 81—82. ...добиться встречи с Тито:
♦Wang Taiping, 1998, р. 349; *Wu Xiuquan, 1992, р. 251-252 (Wu,
р. 118); Micunovic, р. 198. Осуждал Тито и Гомулку: 18 января
1957 г., *Мао, 1977, р. 333-334.
425 сноска Разговоры со Штефаном Визинци.
426 Январь 1957 года: доклад Чжоу от 24-го, *Jin Chongji et al., 1998,
p. 326-328; CWB, № 6-7, c. 153-154; ср. Верещагин, c. 79-81,
87. Мао наорал: 27 января 1957 г., *Mao, 1977, р. 344 (Leung & Kau,
р. 252). Испанец: Croft, р. 168. Мао египетскому послу: 17 сентяб-
ря 1956 г., *Мао, 1994, р. 247-249 (Мао, 1998, р. 191-193).
753
427 Помощь Египту и торговля с ним: *J*ei Jianzhang, р. 283; Shichor,
р. 41—45, 49—50. План военных действий: *Pei Jianzhang, р. 283.
«Добровольцы»: Croft, р. 172; Harris, р. 91; Shichor, р. 65 п., 225;
*RR, 14 Nov. 1956. Хейкаль: интервью, 18 января 1997 г. Предло-
жил оружие: *Мао, 1987—1998 jvol. 6, р. 280—281; Trevelyan, 1970,
р. 34; Heikal, 1972, р. 65—66; Snichor, р. 45—46. «...никто не станет
слушать»: *Chen Xiaodong, р. 109—110. Визит Микояна в июле
1957 года: интервью с Кудаи/евым (переводчик Микояна), 28 июня
1995 г.; Синьхуа, 5 июля 1957 г. (телеграммы КПК); Luthi, р. 120.
«Старая площадь», 1996, № 4, с. 109—114 (Мао Юдину, 29 октяб-
ря 1957 г.).
428 ...возобновить переговоры...: *Nie, 1999, р. 612—614. ...приметуча-
стие в совещании... только в том случае...: Усов, 2003, с. 4. Хрущев
дает бомбу; Гобарев, с. 18—31; Негин и Смирнов; Lewis & Xue,
1988, р. 62ff; *Nie, 1999, р. 623; *Wu Lengxi, 1999, p. 94-95. Раке-
ты: Гончаренко, с. 153 и след.; Батуров; Хрущев, С., с. 266—272.
«...максимальная помощь»: в *Yang Kuisong, 1999, р. 435. «Они по-
лучили... много...»: Гобарев, с. 22—23, ссылается на документы из
президентского архива.
428 сноска Батуров, с. 39; Хрущев, С., с. 266—272; Гобарев, с. 30; Гончаров,
с. 156—159; Долинин.
429 Сверхдержава к концу 1962 года: *Nie, 1999, р. 620. Стоимость
бомбы: Lewis & Xue, 1988, р. 108. «...должны иметь спутник...»:
*Мао CCRM, vol. 8, р. 38—40; *Chen Xiaodong, р. 96—97; *Dong
Sheng, р. 341.
Мао подбросил идею: «Источник», 1996, № 4, с. 113 (Юдину 29 ок-
тября 1957 г.); ср. Micunovic, р. 198; Фурсенко, с. 279—281, 1022,
сноска 3.
430 Мао в Москве: Schoenhals, 1986; интервью с восемью участника-
ми (Алия, Карильо, Хейкаль, Инграо, Йотти, Ли Юэжань, Лон-
го, Сидихменов); записи Голлана, цит.; доклады Тольятти,
Verdali della Direzione, 26 ноября 1957 г., с. 4 (Архив института
Грамши, Рим); Сидихменов, с. 213—215. Исключительное внима-
ние: *Li Yueran, р. 131—132; интервью с Ли Юэжанем, 24 октяб-
ря 2000 г. Москвич фину: Kuusmen, р. 221. Мао подсчитывал: Хру-
щев, 1977, т. 2, с. 309; тот же автор 1990, с. 198. ...отменил
программу контроля за рождаемостью: China Today 1988, р. 416—
418; ср. *Мао, 1987—1998, vol. 6, р. 635. «...нет текста...»: интер-
вью с Сидихменовым, 24 июня 1996 г.; *Li Yueran, р. 144. ...«слаб
на голову»: *Мао, 1987—98, vol. 6, р. 630; Micunovic, р. 322; Капи-
ца, 1996, с. 60. «Давайте прикинем...»: 18 ноября 1957 г., *Мао,
1987-1998, vol. 6, р. 636.
431 Слушатели были «шокированы»: интервью с Инграо, 17 июля
1994 г. «...по четыре ноги»: Борисов, 1982, с. 72 (из записей); Ка-
пица, 1996, с. 60. Голлан: записи Голлана, цит., с. 3. Живков: он
же, с. 518; CWB, № 14-15, с. 435 (Дэну, 7 мая 1987 г.), «...громад-
ное дерево»: *Yang Kuisong, 1999, р. 411. «...перегнать Британию»:
754
*Мао, 1987—1998\yol. 6, р. 635 (Schoenhals, 1986, р. 118). ...как на-
ставник...: *Li Yueran, р. 137.
432 «В помощи нуждается каждый...»: *Мао, 1987—1998, vol. 6, р. 640
(Schoenhals, 1986, р. Г21—122). «...густо покраснел»: Kardelj, р. 140.
Мао о Молотове: *Мао^ 1987—1998, vol. 6, р. 643 (Schoenhals 1986,
р. 123); Micunovic, р. 322; ср. Верещагин, с. 93; «Старая площадь»,
1996, № 4, с. 112 (Юдину, 29 октября 1957 г.). «Мания величия»
Мао: Хрущев, 1977, т. 2Д. 300, 321; ср. тот же автор 1990, с. 154.
Чжоу попросил атомные подводные лодки: *China Today, 1992а,
vol. 1, р. 316, 1038-1039; *Zhou, 1997, vol. 2, р. 149.
432 сноска Итальянский переводчик: интервью с Лонго, 29 мая 1996 г.
433 Мао—Юдин, 21 июля 1958 года: Верещагин (официальное заяв-
ление), с. 119—121. Мао—Юдин, 22 июля: протоколы «Интерна-
циональная история холодной войны», № 6—7, с. 155—159;
*ДДВ, 1994, № 1, р. 16-20; *Wu Lengxi, 1999, р. 158-166; * Wang
Taiping, 1998, р. 226—227. Хрущев—Мао, переговоры в Китае:
CWB, № 12—13, р. 250—262; Федоренко, 1990; интервью с Тро-
яновским, 20 июня и 19 августа 1995 г.; Хрущев, 1977, т. 2, с. 306
и след.; интервью с Кудашевым, 29 июня 1995 г. Второй Тай-
ваньский кризис: *Wang Taiping, 1998, р. 218; *Ye Fei, р. 649ff;
ср. Eliades, р. 355; Tucker, р. 128— 132.
434—435 Мао—Громыко: Капица, 1996, с. 61—63 (официальное заявление);
интервью с Капицей; Гобарев, с. 25—27; Ford; Lewis & Xue, 1994,
р. 17; Хрущев, 1977, т. 2, с. 310—312; *Wang Taiping, 1998, р. 218—
219; *Wu Lengxi, 1999, р. 180.
435	Чжоу советскому поверенному в делах: *Dai Chaowu, р. 66. Письмо
Хрущева, 27 сентября 1958 года: в Российское министерство ино-
странных дел, СССР—КНР, т. 1, с. 232; ср. там же, с. 233. «...часть
народа погибнет»: *Yang Kuisong, 1999, р. 434. «...Что он даст?»:
*Huang Kecheng, р. 255.
435 сноска *Мао, 1977, р. 136—137 (Kau & Leung, р. 516).
436	Договор от 4 февраля 1959 года: *China Today, 1989а, vol. 2, р. 157;
Зазерская, 1997, с. 173—174; Lewis&Хие, 1994, р. 17.
Глава 39
УНИЧТОЖЕНИЕ «СТА ЦВЕТОВ»
436 «...число арестов...»: *Мао, 1987—1998, vol. 6, р. 45—46.
437 Соратники о Восточной Европе: *Liu, 1991, р. 647; *Zhou, 1993,
р. 336, 344. Взгляд Мао: *Мао CCRM, vol. 11А, р. 114; *Мао, 1977,
р. 317-323 (Leung & Kau, р. 163,167); *Yang Kuisong, 1999, р. 388.
27 февраля 1957 года: *Мао CCRM, vol. 1, р. 190—232
(MacFarquhar et al., p. 131 — 189).
438 «...идеологическая обработка»: 17 ноября 1957 г., *Мао CCRM,
vol. 11А, р. 211 (Leung is. Kau, p. 775). Сообщил своим приближен-
ным: *Mao CCRM, vol. НА, p. 168—172. «...изловить всех
змей...»: *Мао CCRM, vol. 13, р. 115.
755
438-439 Инакомыслие: *Niu & Deng, p. 122/-123, 200, 204, 208-210, 269;
♦Ding Shu, 1993, p. 124, 132; *Zh/ Zheng, p. 384, 447, 470-472;
♦СБТ, 1957, № 14, c. 61—66.	/
440 Восстание невозможно: ср. прйказ от 6 июня 1957 г., *Мао,
1987-1998, vol. 6, р. 491-492;>Niu & Deng, р. 215-219. Листов-
ка, призывы: *Мао, 1987—1998, vol. 6, р. 493; *Niu & Deng, р. 34.
143—147, 262. ...распорядился передать...: *Wu Lengxi, 1995, 39—
42 (Leung & Kau, p. 564-^567). Циркуляр от 12 июня: *Мао,
1987-1998, vol. 6, р. 469-476.
441	Ученые: *Jin Chongji et al., 1998, p. 396; *Zhu Zheng, p. 405. Садист-
ское представление: *Mao CCRM, vol. 1, 362; *Zhu Zheng, p. 435—
440. «Обвинить 100 тысяч человек...»: *Mao CCRM, vol. 13, p. 201.
«Малая Венгрия»: *Cai Gong: *CCP Hubei Committee, p. 330.
442 Расходы на образование: *Finance Ministry, vol. 2, p. 436; cf. Pan,
p. 367.
442—443 Дай Хуан: *Dai Huang.
444 Чжоу участвовал в нападках: *Во Yibo, 1993, р. 636—639; *Jin
Chongji et al., 1998, p. 409; *Mao, 1977, p. 225-226; Кэ Хуа, в *БЧ,
1999, № 3, с. 45. Тяжелое нервное расстройство: *ЧДЖЧ, т. 10,
с. 187-189; *Li Zhisui, р. 219 (р. 230); *BoYibo, 1993, р. 639.
445 Секретарь вспоминает: Фань Жоюй, в *Jin Chongji et al., 1998,
p. 434—435, речь Чжоу в Teiwes with Sun 1999, p. 253—257. Руково-
дитель Хэнани: ПаньФушен, обвиненный Мао, *Мао, 1987—1998,
vol. 7, р. 201,205,209—210: в*«Хэнаньжибао», 4 июля 1958 г.; пре-
емнику Чжипу, в *СБТ, 1957, № 15, с. 19—20, *Zhongzhou pitiglun
(Zhongzhou Comments), periodical, Henan, 1958, № 1. Лю подверг-
ся ожесточенным нападкам: *Во Yibo, 1993, р. 642. Заметки Мао:
♦Мао, 1987-1998, vol. 7, р. 205; *Во Yibo, 1993, р. 642-643.
446 Чжоу был деморализован: *Jin Chongji et al., 1998, p. 438.
«Балаганный шут»: интервью с сыном Чэнь И, 2 октября 1994 г.
«Должен быть культ...»: Schram, 1974, р. 99—100 (10 марта 1958 г.,
Чэнду); *Cong Jin, р. 116; ср. Мао, 1998, р. 424—425; Snow, 1974,
р. 174 (беседа с Мао, 9 января 1965 г.), «...слепому стаду»: *Cong
Jin, р. 117.
447 «Жэнминь жибао» писала: 26 мая 1958 г. Мао в ресторане: Quan,
р. 87—89. Но Мао запретил это делать: интервью с тем, кто по-
советовал уйти, 14 октября 1994 г. В библейской манере: *Мао
CCRM, vol. 13, р. 133 (MacFarquhar et al., p. 412).
Глава 40
«БОЛЬШОЙ СКАЧОК»:
«ПОЛОВИНА КИТАЯ ВПОЛНЕ МОЖЕТ УМЕРЕТЬ»
448 ...предстояло сделать...: 28 января 1958 г., *Мао, 1987—1998,
vol. 7, р. 42; *Мао CCRM, vol. 13, р. 90. «...подобен атому»: там же
(Schram, 1974, р. 92). «Большой скачок» запущен: Teiwes with Sun,
756
1999, р. 71 ff; Schoenhals, 1987; MacFarquhar, 1983, p. 51 ff; Yang D.,
p. 33ff, Becker, p. 58ff. ...«обогнать все...»: *RR editorial, 29 мая
1958 г. «...Тихий океан...»: *Мао CCRM, vol. 1 IB, р. 80. «...Коор-
динационный совет Земли...»: *Мао CCRM, vol. 13, р. 131.
449 Мао говорил о невиданном увеличении урожая: *Во Yibo, 1993,
р. 684—685. ...руководителям провинций заявлять...: ibid., р. 688.
Кооператив в Хэнани: *Мао, 1987— 1998, vol. 7, р. 114; *Wu Lengxi,
1995, р. 63—64; Domenach, 1995. Потемкинские деревни: *Chen
Han, р. 74—75; Ван Дин, в *Xiao Ке et al., р. 205—219. Пересадка
зерновых прекращена: *Chen Liming, р. 337. «Избытки продуктов
питания»: *Qiu Shi, vol. 3, р. 235; *RR, 11 августа 1958 г. 28 янва-
ря: *Мао, 1987—1998, vol. 7, р. 44; *Мао CCRM, vol. 13, р. 92.
450 «Спутник» Гуаньси: Ван Дин, в *Xiao Ке et al., р. 205—219. «Когда
вытребуете...»: *Мао CCRM, vol. 13, р. 129. ...Мао постоянно об-
винял...: *Мао CCRM, vol. 13, р. 240, 253, 254.
451 «Большая проблема...»: *Мао, 1987—1998, vol. 8, р. 209. Сводка из
провинции Юньнань: *Мао, 1987—1998, vol. 7, р. 584—585. ...едят
землю: Becker, р. 206—207. Экспорт: Yang D., р. 66; Lardy, р. 373,
381; Hussain & Feuchtwang, р. 51; Price, р. 593, 601. Мао—Хрущев,
1958 год: CWB, № 12—13, р. 250 и след, (протоколы бесед, 31 июля
и 3 августа 1958 г.); *Li Yueran, р. 149—150. Продовольствие как
горючее: *Мао CCRM, vol. 13, р. 168 (CWB, № 6—7, р. 220); *Dong
Sheng, р. 493.
452	950 Суэцких каналов: Chi, 1965, р. 50; cf. Becker, р. 78. ...«я думаю,
30 тысяч...»: *Jiang Weiqing, р. 421. Ганьсу: *RR,17 мая 1958 г.;
*Мао, 1987—1998, vol. 7, р. 201, 205, 210. «Три одновременности»:
речь Ло Фу, 21 июля 1959 г., *Zhang Wentian, 1990—1995, vol. 4,
324; *Qiu Shi, vol. 3, p. 224.
452—453 Один известный проект...: *Qiu Shi, vol. 3, p. 222—232.
453 Бесполезные траты: *Reminiscences about Tatt Zhenlin, p. 418;
*Qian & Geng, p. 771—778; Shapiro, p. 63—64. «Тактика человече-
ских роли»: *Bo Yibo, 1993, р. 683. «Сократить импорт... удобре-
ний»: *Мао CCRM, vol. 13, р. 330. «Страна свиней»: 31 октября
1959 г., *Мао, 1993с, р. 498. Поголовье свиней: Lardy, р. 373.
454 «Озера дерьма»: *Liu & Yi, р. 144—145. Воробьи: *Liu Zhende,
р. 80-81; *Мао, 1987-1998, vol. 9, р. 81; ср. Shapiro, р. 86-89. Во-
робьи из советского Дальнего Востока: интервью с одним из рос-
сийских должностных лиц в июне 1995 г. Собаки: *ШМММ, с. 271.
454 сноска Интервью с российским должностным лицом, июнь 1995 г.
455 «В прошлом году...»: *Во Yibo, 1993, р. 700. «Буржуазные профес-
сора»: 22 марта 1958 г., *Мао, 1987—1998, vol. 7, р. 118. «Принуди-
ли»: 23 ноября 1958 г., *Мао CCRM, vol. 13, р. 217 (MacFarquhar
etal.,p. 515); *Li Rui, 1989, p. 236. Домна «самовар»: Хрущев, 1977,
т. 1, с. 504.
456 «Сделать...»: *ССР Zhenyuan Committee, р. 53. Потеря трудодней:
MacFarquhar, 1983, р. 119. «Мы должны добиться этого!»: *Во
Yibo, 1993, р. 706. ...«только 40 процентов...»: 21 ноября 1958 г.,
757
457
458
459
460
461
461-462
462
463
463—464
сноска
*Мао CCRM, vol. 13, р. 204 (MacFarquhar et al., p. 495); cp. 1984,
p. 128. Сплавы из СССР: Doumkova, p. 133. Негоден для...: *Li Rui,
1989, p. 88.
Растратили впустую ресурсы из России: Брежнев, с. 59 и след.
«Рабы»: 16 мая 1958 г., *Мао, 1987—1998, vol. 7, р. 231. Засядько:
Хрущев, 1977, т. 2, с. 324—325, 81; Верещагин, с. 114. «Седоборо-
дые»: *Во Yibo, 1993, р. 713. Проблемы с качеством: *Huang &
Zhang, р. 401; *Contemporary Chinese Biographies team, p. 546—565.
«Коммунистический дух»: 30 августа 1958 г., *Мао CCRM, vol. 13,
р. 147 (MacFarquhar et al., p. 434). «С 1 января... будет так»: *Mao
CCRM, vol. 13, p. 176—177. Выходные дни: *Mao CCRM, vol. 13,
p. 138, 180 (MacFarquhar et al., p. 418, 443ff, 449, 455); устав ком-
муны Чаяшань, в *ЧДЦЦ, т. 22, с. 500. Тиф: Ли Жуй, в *Нап
Taihua, р. 583. «...каждый день ходить на работу»: 30 августа
1958 г., *Мао CCRM, vol. 13, р. 151.
...«легче контролировать»: 21 августа 1958 г., *Мао CCRM, vol. 13,
р. 133. Первая коммуна: 19 августа 1958 г., *Мао CCRM, vol. 13,
р. 130; *Мао, 1987-1998, vol. 7, р. 345-347; *Chen Han, р. 158-
161; устав коммуны Чаяшань, *ЧДЦЦ, т. 22, с. 497—501. Ли-
шить людей имен: интервью с Ван Гуанмэем, 27 сентября 1994 г.
См. фото. 1415 жилищ: *Liu & Yi, р. 75—77.
«Такне пойдет...»: 26 сентября 1961 г., *Мао, 1993с, р. 552. ...люди
по своей природе «рабы...»: *Wang Gengjin et al., p. 199; Becker,
p. 144. «Скитающиеся» люди: 19 августа 1958 г., *Мао CCRM,
vol. 13, р. 130 (MacFarquhar et al., p. 407). Приказы, запрещающие
крестьянам покидать свои деревни, от 2 марта и 18 декабря
1957 г., 9 января 1958 г., 25 февраля 1959 г., в *PRC Encyclopaedia,
vol. 2; 31 марта 1959 г., в*ЧДЦЦ, т. 23, с. 17—18. «...четверо из них
умерли...»: *Wang Gengjirj et al., p. 195.
Зверства: *Wang Gengjin et al., p. 202—203; Becker, p. 144—146.
«Сначала производство...»: *Yun & Bai, p. 7. «...трубы...»: *Li Yong
et al., p. 271. ...оставить... семьдесят восемь: Terzani, p. 27—28;
Kordon, p. 11 (Мао Кордону, декабрь 1962 г.). «Я обрадовался...»:
28 января 1958 г., *Мао CCRM, vol. 13, р. 91; alzo, р. 80-81.
«Я не могу выносить...»: январь 1958 г., Ли Жуй, в *Han Taihua,
р. 560-561.
Циндао и Чанчунь «прекрасны»: март 1958 г., *Мао CCRM, vol.
1 IB, р. 46. Вмещает 10 тысяч человек: интервью с главным архи-
тектором, 16 октября 2002 г. «Самая большая площадь»: Ма Юй,
секретарь Пэн Чжэня, *ЧД, № 76, с. 64. «Жизнь... едва теплит-
ся...»: Rowinski, р. 89. Рацион мяса: *Cong Jin, р. 272.
Ежедневное количество калорий: Ashton et al., р. 622—623; Han,
1982, р. 361; Banister, р. 866—867. Рацион в Аушвице: музей в Ауш-
вице. Каннибализм: *Wang Gengjin et al., p. 195; *Fu Shanglun et al.,
p. 26; Becker, p. 212—213. Польский студент: Rowinski, p. 89.
*YangZihuietal.,p. 1522,1610—1612; China Statistics Bureau, p. 103;
*China Today, 1988, p. 9; *Dong Fu; cf. Yang D., p. 38.
758
464 Лю сказал, что 30 миллионов умерло: интервью с Черненко,
28 октября 1998 г. Экспорт зерна: Yang, D., р. 66. «.,.в пользу
смерти»: 20 мая 1958 г., *Мао, 1987—1998, vol. 7, р. 201; *Мао
CCRM, vol. НВ, р. 68. Уезд Фэнъян: *Wang Gengjinet al.,
р. 194-195.
465 «Умершие приносят нам выгоду...»: *Мао CCRM, vol. 1 IB, р. 148;
*Wang Gengjin et al., p. 194. «...готовы принести в жертву...»: Си-
дихменов, с. 215; ср. Капица, 1996, с. 60; Борисов, 1982, с. 72. «Не
раздувайте... страхи...»: *Мао CCRM, vol. 1 IB, р. 64; *Мао CCRM,
vol. 8, р. 44. «...половина Китая...»: *Мао CCRM, vol. 13, р. 203—
204 (MacFarquhar et al., p. 494—495).
Глава 41
МИНИСТР ОБОРОНЫ ПЭН - ОДИНОКИЙ ВОИН
466 Пэн критиковал развращенность Мао: *Peng, 1981, р. 5 (Peng,
р. 27); *Li Rui, 1989, р. 342; *Peng, 1998, р. 561-562, 739. Пэн
против культа личности: *Li Rui, 1989, р. 253, 342; *Zheng Wen-
han, р. 135. ...уважение Хрущеву...: *Li Rui, 1989, р. 253. ...«дол-
жны быть соизмеримы»: *Peng, 1962. Восхищался концепцией
«Свободы, Равенства и Братства»: *Мао CCRM, vol. 10, р. 347
(JPRS, vol. 9, part 1, р. 13); *Li Rui, 1989, p. 235—236. Назначил
Пэна министром обороны вопреки своему желанию: *WangDong-
xing, 1997а, р. 93-94, 121.
467 Прошение об отставке: *Jin Chongji et al., 1998, p. 438. Атомные
подводные лодки: протоколы разговора Мао с Юдиным, 22 июля
1958 г., в *ДДВ, 1994, № 1, с. 19 (CWB, № 6-7, с. 155-159). ...Пэн
скрылся...: *Zheng Wenhan, р. 338. Инспекционная поездка: там
же, р. 366; *JingXizhen, р. 69—71.
468 Конференция в Ухани: *Peng, 1981, р. 266, 274—275 (Peng, р. 487).
Приезд Пэна домой: *Peng, 1981, р. 266, 274—275 (Peng, р. 487,
501); *Zheng Wenhan, р. 389—392; *JingXizhen, р. 72—73; *Wang
Yan et al., p. 580. 18 декабря, Пэн — Бо: *Peng, 1981, p. 266 (Peng,
p. 488); *Zheng Wenhan, p. 390; *Bo Yibo, 1993, p. 857.
468—469 «Несколько детей умерли...»: 9 декабря 1958 г., *Мао CCRM, vol.
11В, р. 147-148.
469 Приглашение в Восточную Европу: *Peng, 1998, р. 691, 717—722;
*Peng, 1962. Мао впал в ярость: *Zheng Wenhan, р. 413—414;
ср. MacFarquhar, 1984, р. 172ff. Жены: *Zheng Wenhan, р. 414;
интервью с приближенными Пэна.
469—470 Пэн — Юдин: письма Брежнева к автору, 6 апреля 2000 г. и те-
лефонное интервью, 22 апреля 2000 г. ГДР: *Zhu Kaiyin, р. 20;
*Zheng Wenhan, р. 427—428; Вольф, Бри, интервью, 18 и 22 но-
ября 1999 г.
470 Ульбрихт хотел увеличить поставки продовольствия: Meissner,
р. 272 (письмо Ульбрихта Мао, 11 января 1961 г.); *Wang Taiping,
759
1998, р. 309. Пэн о Восточной Европе: *Peng, 1998, р. 736; *Wang
Taiping, 1998, р. 292; *Zlw Kaiyin, р.' 19—20.
471 Пэн посетил Албанию: *Zheng Wenhan, р. 441—443; интервью с
Мачо Чомо, 13 марта 1996 г. ...«перевозка запасов зерна»: *Peng,
1981, р. 267 (Peng, р. 489). «...призвать... советскую Красную ар-
мию...»: *Li Rui, 1989, р. 126; ср. Верещагин, с. 115.
471 сноска Мавзолей: *Peng, 1998, р. 736. Подводные лодки: Hoxha, 1980,
р. 435—461. Ссуда: AQSh, f. 14, 1958, d. 1 (Ходжа к Мао, 7 ок-
тября; Ходжа китайскому послу, 9 октября; Мао ходже, 18 де-
кабря 1961 г.); AQSh, f. 14, 1961, d. 1 (разговор Чжоу и Колеки,
17 и 30 января 1961 г.).
472 ...«разнюхать обстановку»: 1 августа 1959 г., *Li Rui, 1989, р. 239;
*Zheng Wenhan, р. 444. Платежи СССР: доклад Ли Сяньняня
Мао, 20 мая 1959 г., *ЧДЦЦ, т. 23, с. 96—99. «Крестьяне объеди-
нились против партии»: *Мао CCRM, vol. 13, р. 253, 264—275. На-
местники в провинциях: *Тао Lujia, р. 82—84.
473—474 Мао в Шаошани: наш визит в Шаошань, интервью с приближен-
ными Мао, родственниками, представителями местной власти,
октябрь 1994 г.; *Gong Guzhonget al.; *Zhao Zhichao, p. 495—531;
(Li, Z.,p. 301-304).
474—475 Мао в Лушане: наш визит в Лушань и интервью с местным чи-
новником, апрель 1996; *Luo Shixu; *Li Rui, 1989; *Li Zhisui,
p. 296-298 (p. 309ff).
475 Комната отдыха в Чжуннаньхае: интервью с бывшей любовни-
цей Мао, 29 сентября 1994 г., 30 июля 1999 г.; *Li Zhisui, р. 268—
269, 342—345 (р. 356—364). Пэн приехал: визит в Лушань, апрель
1996 г.; *Wang Chengxian, р. 238—239.
475—476 Пленум в Лушане: Teiwes with Sun, 1999, р. 202—212; Yang, D.,
p. 51-56; Li Rui, 1996, p. 78-96.
476 Взгляды Пэна: *Peng, 1998, p. 738—740; речь Пэн Дэхуая в Луша-
ни, 3—10 июля 1959 г., URI, Peng, р. 393—445; *Peng, 1962. ...про-
зондировал почву: *Peng, 1998, р. 740—741.
477 Мао 23 июля: *Li Rui, 1989, р. 165—176; *Deng Xiaoping, Jiang Ze-
min et al.,p. 504; Schram, 1974, p. 131 —146; URI, Peng, p. 405—412.
«Мы почувствовали...»: Ван И, в *Han Taihua, р. 667. Ложные ус-
тупки: *Liu, 1993, р. 573;*ЧДЦЦ,т. 23, с. 117-118, 132; *Cong Jin,
р. 236—238. «Антипартийная клика»: интервью с Ли Жуем, 1993—
1998; электронная переписка с двумя из четырех «антипартийца-
ми», Ло Фу (7 сентября 1998 г.) и Чжоу Сяочжоу (16 октября 1993 г.);
*SongXiaomeng; *Huang Kecheng; *Zhou, Xiaozhou Biography team.
478 Линь «изобрел»: CWB, № 11, p. 159 (28 ноября 1968 г.). Дэн: «при-
близительно 10 миллионов...»: *Cong Jin, р. 393—394. ...«болезнь
номер два»: Becker, р. 200. Бичевание врачей: интервью с врачом
политических лидеров, 22 сентября 1994 г.
479 Бывшая жена Мао: интервью с ее друзьями (Цзэн Чжи, 24 сен-
тября 1994 г.; Лю Ин, 7 сентября 1998 г.) и посыльным Мао, ап-
рель 1996 г.; *Shui Jing, р. 211—228; *Wang Xingjuan, 1993, р. 67—
85; 155-156; 209-213; 221.
760
Глава 42
ТИБЕТЦЫ ВОССТАЮТ
479—480 Мао — Сталин, 1950 год: CWB, № 6—7, р. 9.
480 Сталин посоветовал заселить Тибет китайцами: FEA, 1996, № 4,
р. 69 (Лю, 28 июня 1949 г.). Политика начала 1950-х: телеграммы
Мао, *Мао, 1987—1998, vol. 1, р. 475—477 (23 августа 1950 г.),
488—489 (обе 29 августа 1950 г.); vol. 2, р. 451—452 (13 сентября
1951 г.); vol. 3, р. 493 (11 июля и 18 августа 1952 г.), 583—584
(8 октября 1952 г.). Лэ Юйхун, в *Han Taihua, р. 246—282; *ССР
Tibet Committee; Tsering Shaky a, p. 33ff. Встречи Мао и далай-
ламы: интервью с далай-ламой, 11 февраля 1999 г., Dalai Lama,
р. 88—89, 91, 97—100. Прошение далай-ламы о вступлении в КПК:
Dalai Lama, р. 90; интервью с далай-ламой. Переписка Мао и да-
лай-ламы: письмо Мао от 24 ноября 1955 г., *Мао, 1987—1998,
vol. 5, р. 451-452.
481 Кхам: *Мао, 1987-1998, vol. 6, р. 113-114, 265-266; *ССР Tibet
Committee; *5м Yu Biographical р. 923—928; интервью с очевид-
цами, сентябрь 1997 г. 24 июня 1958 года: *Мао, 1987—1998, vol. 7,
р. 286—287, ср. р. 176. 22 января 1959 года: *Мао, 1987—1998,
vol. 8, р. 10—11. «Чем мощнее мятеж...»: *Мао, 1987—1998, vol. 8,
р. 46—47 (18 февраля 1959 г.: в Wolff, 2000, р. 59). Позволил далай-
ламе скрыться: *ССР Tibet Committee, р. 87.
482	«...стереть противника с лица земли»: *ССР Tibet Committee, р. 90—
91. Мао навел справки: *Мао, 1987—1998, vol. 8, р. 198—199. Ин-
формационная кампания: *Мао, 1987—1998, vol. 8, р. 234; *RR,
30 апреля 1959 г. Чжоу признал: Con Jin, р. 452.
482—483 Все цитаты и свидетельства: *Panchen Lama (номера страниц по
порядку появления цитат в тексте), 26, 96, III, 20—21, 93, 86, 109,
33, 107, 56, 87, 44, 45, 50, 97 (англ, изд.: 29, 30, 112, 24, 102, 85,
189-190, 90, 102, 51, 52, 105, 113).
483 Палден Гиацо: интервью, 10 февраля 1999 г.; Palden Gyatso, р. 78.
484 Мао был «страшно разгневан»: пресс-конференция панчен-
ламы, *RR, 5 апреля 1988 г.; *ССР Tibet Committee, р. 141,
153, 167.
Глава 43
МАОИЗМ ВЫХОДИТ НА МИРОВУЮ АРЕНУ
484 «Сайдвиндер»: Хрущев, С., 2000, с. 269, 271—272; Хрущев, Н.,
1990, с. 151; тот же автор, 1977, т. 2, с. 319—320.
485 «...править всем миром»: Хрущев, Н. 1977, т. 1, с. 504. ...помощь
в создании... бомбы: Хрущев, С., с. 270—271; Капица, 1996, с. 63;
ин- тервью с Капицей, который сделал наброски письма от
20 июня; Гобарев, с. 25 и далее; Негин и Смирнов, с. 3—13;
761
Гончаренко, с. 157—159; Зазерская, 1997, с. 177—178. Не фа-
тальный удар: интервью с Архиповым и Капицей; Гобарев, с. 30—
31; *Song Renqiong, р. 355. ...«избегать... холодной войны»: Wolff,
р. 69 (Суслов, 24 декабря 1959 г.); ср. Taubman 1996—1997, р. 244,
248. «...поверят в нас»: декабрь 1959 г., *Мао, 1987—1998, vol. 8,
р. 601 (Wolff, р. 74); *Qiu Shi, vol. 2, р. 551. 1010 чертежей: Фи-
латов, с. 114—115. ...сформулировал принцип...: декабрь 1959 г.,
*Мао, 1987-1998, vol. 8, р. 600-601 (Wolff, р. 73); *Wu Lengxi^
1999, р. 234-235, 254-255.
486 ЦРУ: FRUS, 1958-1960, vol. 19, р. 521 (февраль 1959 г., сведения
на основе разведданных ЦРУ). Де Бовуар: Chen Zuezhao, р. 43; de
Beauvoir, р. 427, 429, 518, 119. «... вы не сможете сбежать»: *Zhu
Lin, р. 10; *Foreign Ministry, 19901Т, vol. 4, p. 5; *Geng Biao, vol. 2,
p. 24; Li, X., p. 22.
487 Миттеран: Mitterrand 1961, p. 30; cf. id., Entretien avec Mao,
L’Express, 23 февраля 1961 г., с. 13—14. Трюдо: Hebert & Trudeau.
Бойд-Орр: Facts on File, 14—20 мая 1989 г., p. 162 (statement, 13 мая
1959 г.). Монтгомери; Montgomery, p. 64. Би-би-си: Greene, p. 365.
Объемы помощи: Copper, 1976, p. 125.
488 ...благотворительность...: *CCP Archive Study Office, 1991, p. 261;
интервью с Бабу, 11 июля 1994 г. Индокитай: Hoan, р. 286. Алжир:
*Wang Taiping, 1998, р. 115. Че Гевара: там же, р. 492; *Zhou, 1997,
р. 373; Anderson, р. 489—490; ср. Copper, 1976, р. 33—34. Албания:
AQSh, папка 14, 1958 г., док. 1; папка 14, 1961 г., док. 1, с. 7; ин-
тервью с Шути, 14 марта 1996 г.
489 Венесуэльцы: AQSh, папка 14, 1966 г., док. 3 (9 ноября). Голланд-
ская разведслужба: Andrew Higgins, In From the Cold, Wall Street
Journal, 3 декабря 2004 г. Лилли: интервью, 1 мая 1995 г. Основа-
ние маоистского лагеря: *Xiong Xianghui, р. 361—380; *PRC
Encyclopaedia, vol. 3, p. 2570.
489 сноска *Liu Guangren et al., p. 247—257.
490	«...не лучше, чем вы, африканцы»: 7 мая 1960 г., Мао, 1998, р. 311.
Съезд Всемирной федерации профсоюзов: интервью с Фоа, 8 авгу-
ста 2000 г., первый участник, который публично рассказал о раз-
рыве («Dichiarazioni di Foa...», FAvantil, 1 июля 1960 г.); Прозу-
менщиков, 1999, с. 80—82, 85, 95, № 7 (из российских архивов);
Гришин, с. 179—182; Верещагин, с. 159—160; Зубок, с. 156—157.
AQSh, папка 14, I960 г., док. 1, 3, 4.
490 сноска Интервью с Белишовой, 13 марта 1996 г.; AQSh, папка 14, 1960,
док. 1, 3, 4; Янь Минфу в * Remembering Peng Zhen, р. 178.
491 Кейбелл: FRUS, 1958-1960, vol. 19, р. 690-691 (22 июня 1960 г.);
ср. ibid., р. 719 (Аллен Даллес). Бухарест: интервью с тремя участ-
никами — двое русских и один исландец, «...не нужна мировая
война...»: CQ 3 (1960), р. 120; Floyd, р. 278-280; Zagoria, р. 325ff.
«...мы оказались в изоляции...»: Kojima, р. 206 (Мао, 28 марта
1966 г.); Мао отступает: *Wu Xiuquan, 1995, р. 337—342; * Wu
Lengxi, 1999, р. 294—295. СССР отзывает экспертов: МИД Р°с'
762
сии, СССР—КНР, т. 1, с. 265 и далее (письмо 16 июля 1960 г.);
интервью с Червоненко, 28 октября 1998 г.; Зазерская 2000,
с. 133—170; Прозуменщиков, 1999, с. 91; Верещагин, с. 159—161;
Брежнев, с. 59 и далее; Chen, 1996—1997, р. 246, 249—250. Систе-
ма доставки — ракеты: Батуров.
492 Добыть информацию у русских: *Dong Sheng, р. 401,406—411. 66
из 155: *Wang Taiping, 1998, р. 242; Зазерская, 1997, с. 174. Выпла-
тить долги досрочно: * Wu Lengxi, 1999, р. 337; *Wang Taiping,
1998, р. 241. «Россия даже не просила выплачивать долги»: интер-
вью с участником, 8 сентября 1998 г.; интервью с Червоненко.
492—493 Советский посол: интервью с Червоненко.
493 ...пересмотрел курс юаня...: Владимиров, И., с. 22 и далее. Пред-
ложил зерно и сахар: *Wang Taiping, 1998, р. 242; *ССР Archive
Study Office, р. 211-212; МИД России, СССР-КНР, т. 1, с. 297—
298 (письмо Хрущева Мао, 27 февраля 1961 г.). Берлинская стена:
интервью с Брие, 22 ноября 1999 г. Май—июнь 1962 года: *Sino-
Indian Border Self-defence War History, p. 465—466: доклад Линь
Бяо в Политбюро 6 июня 1962 г. о подготовке к войне, *Liu, 1996,
р. 557. «Неру вел себя очень самоуверенно...»: Чжоу Киссинджеру,
13 ноября 1973 г. (Burr, 1999b), р. 11.
494	U-2, Чарбатия: Pocock, р. 96—100; *Weng & Pocock, р. 165—169;
интервью с И Фуэнем, 6 октября 1996 г. Чан готовился к вторже-
нию: * Huang & Zhang, р. 370—372. Мао укрылся в Сишане: интер-
вью с сопровождающими лицами, сентябрь 1994 г. Прозонди-
ровать Вашингтон: *Wang Bingnan, р. 86—90; FRUS, 1961 — 1963,
vol. 22, Doc. 131 (Кэбот—Ван, 23 июня 1962 г.); Cabot, р. 128;
Hilsman, р. 319; Fetzer, р. 189—190. ...закинул удочку советскому
послу...: *Wu Lengxi, 1999, р. 497. Хрущев рассказал китайцам о
Кубе: *Zhang Dequn, р. 7—8; *LiuXiao, р. 146—149. Куба, Индия,
кризис: Фурсенко, с. 596, 616, 1106—1109; бумаги Чайлда, box 2,
брошюра 3 (речь Хрущева, 16 октября 1962 г.), Институт Гувера;
беседы с Гэлбрейтом, 22 февраля 1995 и 24 февраля 1997 г.
494 сноска Май и Зеликов, с. 254.
495 ...«недостойный доверия союзник»: Май и Зеликов, с. 637—638
(директор ЦРУ Маккоун, 29 октября 1962 г.); Radvanyi, 1972,
р. 136, 173п: брифинг Микояна в Вашингтоне для коммунистов,
после посещения Кубы; Anderson, р. 545; ср. CWB № 5, р. 109,
159 (Микоян Че Геваре, 5 ноября 1962 г.). «Только один чело-
век...»: президенту Мексики Эчеверрии, 20 апреля 1973 г. (интер-
вью с Ангиано, 23 ноября 1992 г.). Кастро столкнул лбами: Lewis
&Xue, 1994, р. 172; Прозуменщиков, 1996—1997, с. 254—256.
496	Заклеймить Хрущева: *Wu Lengxi, 1999, р. 633,638—639. «Филосо-
фия выживания...»: URI, Liu, vol. 3, р. 244 (Лю Шаоци, речь в
Пхеньяне, 18 сентября 1963 г.).
496 сноска FRUS, 1961 — 1963, vol. 22, Doc. 180 (Кеннеди Гарриману,
15 июля 1963 г.); документы Гарримана, Boxes 539, 540, 542, 518,
NARA.
763
Глава 44
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ЛЮ УСТРАИВАЕТ ЗАСАДУ
496—497 Лю навестил родную провинцию в 1961 году: цитаты и описания из
*Liu & Yi; *Liu Zhende, p. 132; интервью с вдовой Лю, Ван Гуан-
мэй, 27 сентября 1994 г. Liu, SW, vol. 2, р. 306—312 (разговор с
крестьянами, 7 мая 1961 г.).
497 «Так дальше продолжать нельзя»: *Liu, 1993, р. 444 (Liu, SW, vol. 2,
р. 316). ...как заметил сын-подросток...: интервью с мужчиной,
12 апреля 1996 г.
498 Чжоу: «Ничего не остается от собранного урожая»: *Jin Chongji et
al., 1998, p. 633. «...из-за чего вся шумиха?»: *Cong Jin, р. 482—483.
34 процента: ibid., р. 399. «Как прекрасен...»: 9 августа 1962 г., Мао
Miscellany, vol. 2, р. 22—27.
499 «Мы скатились...»: *Мао, 1987—1998, vol. 9, р. 555. ...руководите-
лям было приказано...: Чжоу, конец 1961 г., * Jin Chongji et al.,
1998, p. 656. Мао сказал Монтгомери: *Xiong Xianghui, p. 388.
Горькие упреки: Ван Дун-син отчет, январь 1961 г., в *Ding Wang,
vol. 3, р. 457—459. ...«больше всего Мао беспокоился...»: *PRC
Encyclopaedia, vol. 2, р. 2438. «...так тому и быть»: апрель 1959 г.,
*Мао, 1987-1998, vol. 8, р. 196-197.
500 ...найдя козлов отпущения: 15 ноября 1960 г., 23—24 января 1961 г.
*Мао, 1987—1998, vol. 9, р. 349—350, 425. Метеорологические ар-
хивы: Becker, р. 283. ...заменил мясо рыбой...: интервью с личной
прислугой Мао, октябрь 2000 г. Европейские меню: *ШМММ,
с. 95—97. Дочь Ли На: беседы с Ли На, 25 марта 1993 г.; *Li
Xiangwen, р. 556, 558—560; *Li Yinqiao, р. 165—166. Своей при-
слуге: интервью с личной прислугой Мао, октябрь 1994 г., апрель
1999 г., октябрь и ноябрь 2000 г.
501	.. .не моет мылом...: *GongGuzhonget al. ,р. 152;*ШМММ,с. 161.
Чиновник едко заметил: отец матери и коллегам, «...давным-дав-
но пришлось бы подать в отставку»: *Li Rui, 1989, р. 60. Проклина-
ют Мао: *Quan Yanchi, 1991, р. 144. Поездка Пэна домой: *Peng,
1998, р. 764—768; *Wang Yan et al., p. 668—676. «Если бы действо-
вали по... уставу...»: *DingShu, 1991, р. 271—272. Мао в корне пре-
сек их инициативу...: Pang & Jin, р. 1184—1185. 7 тысяч делегатов:
MacFarquhar, 1997, с. 137—181. «...Кого-то следует пришпорить»:
Pang & Jin, р. 1185.
502	. ..текст, где излагались ключевые моменты его речи: *Liu, 1993, с. 458—
467 (Liu, SW, vol. 2, р. 328—396); «...убивали время»: *Dong Fu.
502—503 Лю произнес речь: интервью с вдовой Лю, Ван Гуанмэй, 27 сен-
тября 1994 г., 8 ноября 1995 г.; интервью с Ван Ли, 16 октября
1995 г.; *Liu, 1993, с. 482-496; (Liu, SW, vol. 2, р. 397-422).
503 Реакция: *Qiu Shi, vol. 1, p. 492; *Li Jian et al., p. 457—460. ...вы-
пустить nap: *Bo Yibo, 1993, p. 1017—1019. ...«пропукаться»: *Li
Zhisui, p. 373 (англ.: p. 386). Речь Линь Бяо: *ЦИЧВС, т. 15,
с. 105—108. ...расхвалил докладчика...: * Pang & Jin, р. 1197.
764
503—504 Отвращение к Лю: там же; *Liao Gailong, 1993, р. 402—403.
504 Лю пробормотал: интервью с Ван Гуанмэй, 24 сентября 1994 г. Лю
надеялся: *Jin & Huang, р. 898. «Самокритика» Мао: *ЦИЧВС,
т. 15, с. 121 (Schram, 1974, р. 158—187). Помощь урезали до нуля:
Copper, 1976, р. 125; Kovner, р. 612. «Каждый раз...»: Zhu Kaiyin,
р. 17.
505 «...ловит мышей»: 7 июля 1962 г., *Deng, 1989, р. 305 (Deng, SW,
vol. 1, р. 293). В Гонконг: интервью с представителями КПК в
Гонконге, 8 октября 2002 г.; письмо от эмигранта. «Мао подавил
гнев...»: *Liao Gailong, 1983, р. 140.
506	...надвигающуюся на Лю беду: Chang, J., р. 235; *Li Jian et al., p. 459.
Лю знал: интервью с Ван Гуанмэй, 24 сентября 1994 г. ...обычно
сдержанный Лю страстно говорил: *Wang Guangmei et al., р. 31; * Jin
& Huang, p. 896—898.
Глава 45
АТОМНАЯ БОМБА
506 «Луч смерти»: 16 декабря 1963 г., *ChenXiaodong, р. 202—203. По-
ловину телекоммуникационных средств: Цянь Сюэсэнь, в *ССР
Archive Study Office, 1991, р. 289—291.
506—507 Бомба Кеннеди и Мао: FRUS, 1961—1963, vol. 22, Doc. 180 (Кен-
неди Гарриману, 15 июля 1963 г.); бумаги Гарримана, Boxes 539,
540, 542, 518; интервью с Трояновским; Seaborg, р. 245; Burr,
1999b; пресс-конференция Кеннеди, 1 августа 1963 г., Public
Papers (Веб/Библиотека Кеннеди, с. 4).
507 Ланьчжоу, Баотоу: Alsop, S., р. 9. «Нефтяной король»: AQSh, f. 14,
1964, d. 38 (Балуку). Джонсон: FRUS, 1964—1968, vol. 30, Doc. 2
(15 января 1964 г., Расселлу); ср. Garson; Burr, 1999b. Телеграмма
к семидесятилетию: *Wu Lengxi, 1999, р. 745—753; английский
текст в SCMP, № 3203 (1964), р. 29-30.
508 ...ошеломил русских...: Гришин, с. 240—241; Брежнев, с. 89—90.
Заявление в поддержку чернокожего населения Америки: Мао,
1998, р. 377—379. ...«не понимал многого в жизни черных...»: ин-
тервью с Уильямсом по телефону, 19 марта и 9 апреля 1995 г. Па-
нама и Доминиканская Республика: Мао, 1998, р. 390—391, 432—
433 (12 января 1964 г., 12 мая 1965 г.). Мао вьетнамцам: Ян
Куйсун, в *Li Danhui, р. 42—43 (Yang, К., 2002, р. 1311); Лэ Дуань,
CWB, № 12-13, р. 280. Westad et al., 1998, р. 75-76 (Мао к Фам
Ван Донгу, 5 октября 1964 г.).
509 Лаос, Таиланд: Yang Kuisong, 2002, р. 17—18. Южный морской
флот: *Wu Ruilin. Американские войска, «заложники»: Heikal, р. 277
(23 июня 1965 г.); Хейкаль подтвердил в интервью, 18 января
1997 г. Чжоу сказал Ньерере: Бабу, который присутствовал, про-
чел нам из записей, сделанных на этой встрече, 11 июля 1994 г.,
*Jin Chongji et al., 1998, p. 839.
765
509-510
510
512
513
513-514
514
515
516
517
518
«Третий фронт»: цитаты и описания из *State Council, копия для
внутреннего пользования; *Во Yibo, 1993, р. 1200—1203;
Naughton, 1988; Lewis & Xue, 1994, р. 85—99; Shapiro, р. 145—159.
«Будьте осторожны...»: *Мао, 1993с, р. 622.
Празднование рождения бомбы...: *Chen Xiaodong, р. 178—179;
*Yang Mingwei, р. 330—331. Вирши: *Cong Jin, р. 459. ...очень
дешево...: *ССР Archive Study Office, 1991, р. 351. 4,1 миллиар-
да долларов: Lewis & Xue, 1988, р. 107—108. Спасти жизнь почти
38 миллионам: на основе FRUS, 1961 — 1963, vol. 22, Doc. 132
(Раск английскому премьер-министру Макмиллану, 24 июня
1962 г.).
Глава 46
ВРЕМЯ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ И НЕУДАЧ
...использование романов...: *Pang & Jin, р. 1254. «Чем больше
книг...»: 26 июня 1965 г., *Мао CCRM & ARL, vol. VII, р. 3674
(Schram, 1974, р. 232). «...разрушает вас»: 27 января 1965 г., ibid.,
р. 3670. «...чтобы народ оставался тупым»: *БЧ, 1999, № 3, с. 18.
Мао был страстным поклонником опер: *ШМММ, с. 467—486; ин-
тервью с личной прислугой Мао; Quan, р. 436—437; Payne, 1950,
р. 209-210.
...«все формы искусства...»: *Мао, 1987—1998, vol. 10, р. 436—437.
«Вышвырните певцов...»: *Мао CCRM, vol. 4, р. 3—4. Разрушения:
Terzani, р. 26ff. Храмы и древние гробницы: * Мао, 1987—1998, vol.
11, р. 232-236.
«Избавьтесь от большинства садоводов»: *Мао CCRM, vol. 4, р. 26.
Критиковал Сталина из-за классики: *ЧД редколлегия, с. 152. Лэй
Фэн: Marcuse, р. 237—246. Ненависть: Chou CW, vol. 2, р. 432
(«Learn from Lei Feng»).
8 июня 1964 года: *Bo Yibo, 1993, р. 1148. ...«величайшеежелание»:
Чжоу Червоненко (SAPMO, DY 30/3605, р. 227—229: Подгорный
Ульбрихту по телефону, 29 октября 1964 г.; Брежнев, с. 96). Воз-
можность нового сближения: Александров—Агентов, с. 113—118;
Капица, 1996, с. 75—76; интервью с Трояновским. Червоненко
вспоминал: интервью.
Эпизод с Малиновским: Кудашев (переводчик), с. 198—199; Алек-
сандров-Агентов, с. 168—9; Арбатов (цитирует Андропов), с. 114;
интервью с Кудашевым, Капицей, Трояновским (настоящее); за-
пись разговоров Чжоу—Брежнева, 8 ноября 1964 г., в *Jin Chongji
et al., 1998, p. 827—828; *Yang Mingwei, p. 389—390; воспоминания
переводчика Янь Минфу, в *Han Taihua, р. 757—759. «Маршаль-
ский мундир...»: интервью с Янь Минфу, 14 марта 1998 г. Чжоу
сидел всю ночь: там же.
...не было эффективных противотанковых оборонительных со-
оружений: *Li & Hao, р. 273—274, 324. Искусственные горы: ibid.,
766
р. 256—257. Чжоу в Москву не вернется: *Yang Mingwei, р. 397—
398. Похороны ХоШиМина: *Foreign Ministry, 19901Г, vol. 2,р. 158—
160. Хэ Лун: *Qui Shi, vol. 3, р. 494—524. Генерал Сюй: *Qui Shi,
vol. 3, р. 500—519; *Xin Ziling, 2002, p. 568; Zhang Songshan, p. 29.
519 Отозвал из Дубны: Пашковская и Жданович, с. 321—323;
Clemens, р. 255, № 5. «находиться в прострации»: Брежнев, с. 98.
...созвал Собрание народных представителей: 29 ноября 1964 г.,
*Yang Shangkun, vol. 2, р. 427. Мао взорвался: *Cong Jin, р. 602;
*Мао, 1993с, р. 615. Мао раздраженно твердил Лю: *Мао CCRM,
vol. 4, р. 66—72.
520 «Кое-кто гадит мне на голову!»: *Zeng Zhi, р. 432. День рождения:
*Qi Li, р. 120; *Zeng Zhi, р. 432-433; *Во Yibo, 1993, р. 1131; Мао
Miscellany, vol. 2, р. 427. Чэнь Бода: *Во Yibo, 1993, р. 1133; *Ye
Yonglie, 1990, р. 211—213. Портрет Лю: интервью с Ван Гуанмэй,
27 сентября 1994 г. Кабинет 118: там же; *Wang Guangmei et al.,
p. 118; Mao Miscellany, vol. 2, p. 437ff.
521 Коллеги Лю и Mao: *Wang Guangmei et al., p. 119; *Jin & Huahg,
p. 973. «...шевельну мизинцем...»: *Wang Guangmei et al., p. 118.
Приготовления к путешествию в горы Цзинганыпань: *Wang
Dongxin, 1993, р. 214; *Gong Guzhong et al., p. 247; интервью c
личной прислугой Мао, 19 апреля 1999 г., с местным чиновни-
ком, 13 апреля 1996 г.
522 Линь Бяо устроил демонстрацию: *Xin Ziling, 2002, р. 497—498.
Мао в Цзинганыпане: поездка в Цзиганьшань и интервью с мест-
ными жителями, апрель 1996 г.; *Wang Dongxin, 1993, р. 214—236;
*Gong Guzhong et al., p. 246—247.
524 Обработка Сукарно: интервью с Фудзитой (присутствовавшим на
секретной пятичасовой встрече Чжоу—Сукарно, 1965 г.), 6 мар-
та 1998 г.; бумаги Чайлда, Box. 2, Folder 3 (инструктаж Корьяно-
ва, 28 февраля 1965 г.); Taylor, 1974, р. 104—108; Copper, 1983,
р. 97. Египет: Heikal, р. 276—277, 282—283. Железная дорога Зам-
бия—Танзания: интервью с Бабу (посредник); Snow, Р., р. 151 —
155, 160-172, 175-176, 181-182; * Foreign Ministry, 1990ff, vol. 3,
p. 31-40; *БЧ, 2000, № 6, с. 4-11. Бен Белла: *Мао, 1987-1998,
vol. 11, р. 187-190; *Zhou, 1997, р. 738; ср. Liu, X., р. 83-88; Snow,
Р., р. 119—120. Ньерере о Чжоу: *Xiong Xianghui, р. 431—432.
524—525 Мао—Пакистан—Индия: Garver, р. 202—204; *RR, 17, 20 и 22 сен-
тября 1965 г.; *Wang Taiping, 1998, р. 87—88; * Foreign Ministry,
19901Т, 1993, р. 478; беседа с министром иностранных дел Индии
Кришной Расготрой.
525 сноска Garver, р. 327—328.
526 Таиланд: Marks, р. 23; ср. Stokes; интервью с семьей Приди, 1 мая
1996 г. В сентябре 1963 года...: *TongXiaopeng, vol. 2, р. 219; Zhai,
р. 117—119; ср. Armstrong, р. 127, 131 — 132. «...против... Сукар-
но...»: первый секретарь ЦК ПТВ Ле Зуан — делегации ИКП,
январь 1979 г.; беседа с Ренцо Фоа, членом делегации ИКП,
20 декабря 2006 г.
767
527 Миямото: интервью, 22 апреля 1996 г. План КПИ: интервью с ли-
дером индонезийских коммунистов, октябрь 1994 г.; ср. *Wang
Taiping, 1998, р. 57—61. ...«коммунисты получат возможности...»:
интервью с Сабамом Сашаном, 9 июля 2005 г., и доктором Юсу-
фом Вананди, 10 мая 2005 г. Мао о перевороте в Индонезии: япон-
ская партийная делегация, 28 марта 1966 г., запись встречи, бла-
годаря ЦК ЯКП; интервью с Миямото, 22 апреля 1996 г.
Информатор: утверждение полковника Латифа в Shadowplay
(ВВС 4 television, 15 августа 2002 г.).
Глава 47
«КУЛЬТУРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ» - РЕЗУЛЬТАТ
ГРЯЗНОЙ СДЕЛКИ
528—529 Приглашение в СССР: *Wu Lengxi, 1999, р. 934—939; *Shi
Dongbing, р. 237; *Wang Li 2001, p. 582; Mao Miscellany, vol. 2,
p. 375 (Мао сказал «нет» 20 марта 1966 г.).
529 Обвинен в «попытке переворота»: *Wang Nianyi, р. 18. Лапин —
Лю в аэропорту: Галенович, 2000, с. 130—131, и интервью с Га-
леновичем, 24 июня 1996 г. ...владевшего русским языком заве-
дующего...: *Yang Shangkun, vol. 2, р. 682—686; *Wang Lianjie,
p. 438; интервью с переводчиками на русский, Янь Минфу,
14 марта 1998 г., и Ли Юэжанем, 24 октября 2000 г. ...«наказать
нашу партию»...: 20 декабря 1964 г., *Мао CCRM, vol. 4, р. 60.
«...как скорпион»: интервью с приближенным Мао, 14 апреля
1999 г. ...«подавляли и унижали»...: Линь Мохань, в *БЧ, 1994,
№ 4, с. 26.
529—530 ...госпожа Мао позвонила...: *Xin Ziling, 2002, р. 506—507.
530 Презрительные замечания: интервью с членами семьи Линь, 6 мая
и 20 октября 1995 г., 11 сентября 1997 г.; *Xin Ziling, 2002, р. 444,
480. «Энгельсом при Марксе...»: *Xin Ziling, 2002, р. 480.
530—531 Фобии Линя: интервью с членами семьи Линь, 6 мая, 14, 20 октяб-
ря и 7 ноября 1995 г., 11 и 12 сентября 1997 г., *DengLi, р. 155—158;
*Guan Weixun, р. 213; Li, Z., р. 453—454; Jin, р. 145—147; посеще-
ние виллы Линя.
531 ...сильны ненависть и презрение...: ноябрь 1961 г., в *Ming & Chi,
р. 201. Высокий Л о: *Huang & Zhang, р. 352—538. Мао—Линь,
1 декабря: *Xin Ziling, 2002, р. 509—510.
532 Мэр Пэн жалуется японскому коммунисту: Kojima, р. 51. У Леней:
Rittenberg & Bennet, р. 288; *Wu Lengxi, 1995, р. 150—154. «У Лен-
ей не послушался меня»: *Qiu Shi, vol. 2, р. 729.
533 ...неуемных амбициях: *Huang & Zhang, р. 540—541. Дочь Ло: *Luo
Diandian, 1999, р. 200—201. Мао не хотел идти на это...: *Huang &
Zhang, р. 540.
534 «Цзян Цин больна...»: *Zhang Tianrong, р. 71. ...скрыл инструкции
Мао...: *Shi Dongbing, р. 131 — 134, 139, 157. Тайно встретился с
768
Пэном: ibid., р. 208—222. Посетители Пэна: *Peng Meikui, р. 231.
Мао подозревал заговор: *Не Long, с. 771; *Мао Мао, 2000, р. 27.
535 Доза снотворного: *Li Zhisui, р. 425 (англ.: р. 440, 443).
535—536 Мао записывали на пленку: интервью с подружкой Мао, 2 нояб-
ря 1995 г.; интервью с официальными лицами, принимавшими
участие в записи, 17 сентября 1994 г., 7 ноября 1995 г., 9 сентяб-
ря 1997 г.; Е Цзылун, в *ЧШ, т. 2, с. 242—243; *Li Zhisui, р. 281—
282, 352-355 (англ.: р. 292-293, 433, 439, 451). Цеденбал;
Radvanyi, 1978, р. 183, 185.
536 сноска Интервью с Кан Иминем, 17 сентября 1994 г.
537 Осудить Ло: *Jin & Huang, р. 567—568. Госпожа Мао обратилась к
Линю: *Cong Jin, р. 621—622. Чжоу сказал мэру: *Shi Dongbing,
р. 239-243.
537—538 Заседание Политбюро, май 1966 года: * ВДЯЦ, т. I, с. 1—25;
♦Jin & Huang, р. 1009-1010; Ли Сюэфэн, в *БЧ, 1998, № 4,
с. 17-19.
538 Мао заявил Хо: Schoenhals, 1996а, р. 94. Речь Линя: 18 мая 1966 г.,
*ВДЯЦ, т. 1, с. 16-23 (Каи, 1975, р. 334, 328); *Xin Ziling, 2002,
р. 542. Мао сказал министру обороны Албании: к Капо и Балуку,
3 февраля 1967 г., AQSh, f. 14, 1967, d. 6. В охране Мао проведена
чистка: интервью с жертвами, 17 и 25 сентября 1994 г.
539 Чистка в милиции: *Тао Siji, 1997, р. 240ff; *Liu Guangren et al.,
p. 327ff. Уланьфу: *Ulanhu, p. 9—11; Bulag, p. 226—229. Линь про-
тив Лу, колоритный текст: интервью с членами семьи и друзь-
ями Линя, 9 октября 1993 г., 20 и 31 октября, 7 ноября 1995 г.;
♦ВДЯЦ, т. 1, с. 24-25; *Chen & Song, р. 485ff; *Ма Zhigang,
р. 187-211.
540 Госпожа Линь: интервью там же; *Zhang Yunsheng, р. 256ff; *Guan
Weixun; Jin Qiu, p. 145, 147—152.
Глава 48
БОЛЬШАЯ ЧИСТКА
540 Госпожа Мао возглавила ГКР: *Wang Li, 1993, р. 26. 4,8 миллиар-
да: *Zhou, Jihou, р. 71. 1,2 миллиарда: * Zhou, 1997, vol. 3, р. 340.
541	13 июня: *ВДЯЦ, т. 1, с. 44—45. «...занятия прекращены...»: *Мао
CCRM & ARL, vol VII, р. 3684.18 июня: Yan & Gao, р. 46-47. Пла-
кат «красные охранники» (хунвейбины): 2 июня этот плакат был
вывешен в средней школе, он привлек внимание Университета
Цинхуа, *ВДЯЦ, т. 1, с. 63-67.
542 «Дээшуайдун»: посещение виллы и интервью с местными влас-
тями, октябрь 1994 г.; интервью с личной прислугой Мао;
♦Gong Guzhong et al., p. 8—9, 13—14, 157—164; 167—168; *Zhang
Yaoci, p. 34—42.
543 Мао взял дело в свои руки: Мао «Малой группе»: «Приезжайте ко
мне каждую неделю, чтобы проводить здесь заседания», в *Qiu
25 Неизвестный Мао
769
544
545
546
547
548
549
550
551
552
Shi, vol. 3, p. 418; многочисленные интервью с Мао и личным
персоналом других участников событий и с членом «Малой груп-
пы» Ван Ли. Чжоу занимался текущими делами: Schoenhals, 1996а,
р. 90ff; id. 1996b, р. 363; *Jin Chongji et al., 1998, p. 894; интервью
там же. Раздевалка: интервью там же; Chen & Zhao, р. 7, 10; *Li
Zhisui, р. 462 (англ.: р. 478—479). Дети чиновников организовыва-
ют группы хунвейбинов: интервью с детьми чиновников.
Первый известный случай гибели человека: *Wang Youqin 1995,
1996; интервью с двумя бывшими учениками, 24 сентября 1993 г.,
8 ноября 1995 г. ...Мао выделил...: команда «Красный флаг» в
средней школе, прикрепленной к Пекинскому университету, ко-
торую окрестили «черными» 1 июля 1996 г., стала избивать учи-
телей до «разрешения» Мао 1 августа, см. *Wang Youqin, 1995,
р. 43.
Руководитель Сычуани: интервью с посвященным лицом, 23 мар-
та 1994 г. «В Пекине недостаточно хаоса...»; *Мао CCRM, vol. 4,
р. 115.
Приказы армии и милиции: *ВДЯЦ, т. 1, с. 90—91; Schoenhals,
1996а, р. 48—89 (21 августа). Имена и адреса неугодных: интер-
вью с посвященным лицом, 23 марта 1994 г. Министр МВД Ки-
тая: *Wang Nianyi, р. 69, 73; *Qiu Shi, vol. 2, p. 763—764; *Zhao
Wumian, p. 137.
Список Чжоу: *Mao, 1987—1998, vol. 12, p. 116—117; Schoenhals,
1996, p. 110— 111. Официальная статистика; *Qiu Shi, vol. 2, p. 764.
...кое-что для себя из добычи: *Guan Weixun, р. 130— 133; Ян Инь-
лу, в *БЧ, 1999, vol. 2, с. 67; интервью с человеком из личного
персонала Мао, 19 апреля 1999 г.; Byron & Pack, р. 364—368.
Киссинджер: Kissinger, 1979, р. 1058. Дополнительное жилье:
*Wang Nianyi, р. 71; Kirkby, р. 164—173. Одному свидетелю дове-
лось увидеть...: *Zheng Yi, р. 48 (Zheng Yi, р. 59); ibid.; Schoenhals,
1994, p. 10; телефонное интервью с Чжэн И, 28 августа 2000 г. Па-
мятники снесены: *Wang Nianyi, р. 70; Terzani, р. 26—27.
Ведущий архитектор: вдова Ляна, в *Li Yong et al., p. 265—278.
Первая статуя разбита: *Wang Nianyi, p. 70. Наблюдали специа-
листы: *Ya & Liang, p. 116, 238—244. Дом-музей Конфуция: Ibid.;
p. 44—60. «...народоцентризм»: 4 июля 1973 г., в *Qiu Shi, vol. 3,
p. 644.
...Линь Бяо сообщил...: Kau, 1975, p. 363—366 (15 сентября 1966
г.). Жертвам прошлых кампаний запрещено: 13 января 1967 г.,
*ВДЯЦ, т. 1, с. 247.
Мао решил всех устранить: *Wang Li, 1993, р. 33. Британский
инженер: Watt, р. 81, 91—92. Министр угольной промышленности:
*Li Yong et al., p. 89—97.
Фотографировали пытки: ibid., p. 89—90; *Our Premier Zhou, p. 32—
33; *Tu & Kong, p. 73; *Zeng Zhi, p. 463; *Huang & Zhang, p- 575;
*Yang Mu, p. 249; Wang Li, 1994, p. 76 («невыносимый»). Замести-
тель премьера Госсовета Цзи: ♦Si Ren, р. 77-78; Wang Lingshu,
770
р. 24. Замена: *Li & Hao, р. 241. Чжоу: войны не будет: *Li
Desheng, р. 349.
553	Программа превращения в сверхдержаву: таблицы в *PRC Encyclo-
paedia, vol. 4, р. 5094; интервью с хозяйственным управляющим,
сентябрь 2000 г.
553—554 «Разведывательное отделение»: *Qiu Shi, vol. 3, р. 489—525; * Li &
Hao, p. 248; многочисленные интервью с пострадавшими от дей-
ствий «Малой группы» и следователем, 17 апреля 1999 г.; интер-
вью с членом «Малой группы» Ван Ли, 16 октября 1995 г.; *Wang
Li, 1994, р. 68; Schoenhals, 1996а, 1996b.
554 Мао танцевал: интервью со знакомой девушкой Мао, 29 сентяб-
ря 1994 г.; *Quan Yanchi, 1991, р. 224—226. Февраль 1967 года:
*Qiu Shi, vol. 3, р. 418ff; *Wang Li, 1993, p. 31—32 (англ.: тот же
автор 1994, р. 40—42; ср. тот же автор, 1999, р. 69—81); интервью
с членами семьи четырех главных противников Политбюро; Suo,
р. 76fT; Yan & Gao, р. 125— 133. Бригадный генерал: *Han Shangyu,
р. 1-7.
555 Студентка, изучавшая немецкий язык: *Yu Xiguang, р. 52—74;
Schoenhals, 1996, р. 149—150 (текст); беседа с Дай Цином, кото-
рый брал у нее интервью, 20 октября 2002 г.
Глава 49
ГОРЬКАЯ МЕСТЬ
555	5 августа: *Huang Zheng, р. 26 (англ.: тот же автор 1999, р. 55ff);
ср. Галенович, 2000. с. 55 и далее.
556 Лю на танцплощадке: интервью со свидетелями, 13 сентября 1994 г.
556—557 История с Куай Дафу: интервью с Куаем, 3 октября 1995 г.
558	Встреча Мао и Лю: *Wang Guangmei et al., p. 187—188; Liu Zhende,
p. 282—284; Галенович, 2000, c. 74—76. Толпа в 300 000 человек:
интервью с Куай, 3 октября 1995 г.; допрос Ван Гуанмэй, в *Wang
Nianyi, р. 240—256 (Elegant, 1971, р. 347—367; Schoenhals, 1996b,
р. 101-116).
559 Протестующее письмо: *Huang Zheng, р. 102, 121 — 125. Мао оста-
вил подробные инструкции: от Ци Бэньюя, которого он назначил
исполняющим обязанности директора Центрального секретари-
ата, Zhang Zishen, р. 320—323; Chen & Zhao, р. 45. Снотворное:
Ван Гуанмэй отвечает на поставленные вопросы по телефону че-
рез секретаря, 11 апреля 2000 г.; *Huang Zheng, р. 122.
560 «Мы рассмеялись»: *Wang Guangmei et al., p. 34. ЦзэнЧжи: интер-
вью, 24 сентября 1994 г.; *Zeng Zhi, р. 464—470.
560 сноска Интервью с Гриппа, 25 января 1994 г.
561 Пародия на суд: ответы Лю, в *ССР Studies, р. 629—630 (CLG
vol. 1,№ 1 (1965), р. 75); *Wang Guangmei et al., p. 202—203; слу-
га Лю Цзя Ланьсюнь, в *БЧ, 2000, № 2, с. 22—4; *Tu & Kong,
р. 73; Bonavia, р. 186; ср. Wang Li, 1994, р. 76. Гуанмэй пришлось
771
дорого заплатить: ее ответы (по телефону через секретаря) на
наши вопросы, 11 апреля 2000 г.
561—562 Место медленной и мучительной смерти: цитаты и описания из
*Huang Zheng, р. 126—130; Jia Lanxun, в *БЧ, 2000, № . 2, с. 26—
29; *Tu & Kong, р. 179-182.
562 Мао хочет обвинения в шпионаже: *Tu & Kong, р. 79—80. Запрети-
ли спрашивать Лю: *Huang Zheng, р. 65 (англ.: тот же автор, 1999,
р. 65). Первый обитатель: *Shi Zhe, 1992, р. 237—239. Риттенберг:
тот же автор и Bennett, р. 406—407. Руководители разведки Гоминь-
дана: *Shen Zui, р. 214.
563 Ли Лисань: интервью с вдовой Лисой и дочерью Инной, 28 ок-
тября 1995 г.; ср. Lescot, р. 431—461. *Tang Chunliang, 1989,
р. 204—210. Ло Фу: *Liu Ying, р. 167—168. Чистка бригады:
* Huang Zheng, р. 64. В тупике: ibid., р. 88—89. (англ.: тот же ав-
тор, 1999, р. 89). Чжоу представил доклад, дискредитирующий
Лю: CQ, 1969, № 37, р. 175—180 (текст). Смертный приговор:
интервью с Ван Гуанмэй, 5 ноября 1995 г. Мао объявил на
IX съезде: интервью с членом семьи Линь Бяо, 20 октября
1995 г. Последнее письмо в свою защиту: *Huang Zheng, р. 86,
124—125 (англ, тот же автор, 1999, р. 8411).
564 Руководители цзаофаней: Peng, р. 797; интервью с Куай Дафу,
3 октября 1995 г. Последние дни Пэна: *Peng, 1998, р. 806fT.
Глава 50
НОВАЯ КОМАНДА ПРЕДСЕДАТЕЛЯ МАО
565 Генерал Чэнь: *Zhen Zai-dao, р. 295—311. Ухань, Мао в шоке:
Чжэнь Цзайдао, в *ВДЯЦ, т. 1. с. 513; *Wang Li, 1993, р. 39: *Wang
Li, 1994, р. 59—61 (англ.: тот же автор, 1994, р. 66ft).
565—566 Реакция на приговор Мао: *Chen & Zhao, р. 59—61; *Wang Li,
2001, р. 1006—1008; ср. Wang Li, 1994, р. 72—73; интервью с Ван
Ли, 16 октября 1995 г.; *Wang Nianyi, р. 263; Zhu, р. 155—156;
Huang J., р. 309—311.
566 Мао вывели через черный ход: *Zhang Zuoliang, р. 153—155;
*Chen & Zhao, р. 62—65; *Zhang Zishen, p. 344—346; ср. Yan &
Gao, p. 231—239. ...небритую щеку: *Chen & Zhao, 1994, p. 62.
567	184 тысячи: Чжэнь Цзайдао, в *ВДЯЦ, т. 1, с. 524; ср.
Schoenhals, 1996b, р. 366; Zhu, р. 157—161. ...«впервые» в исто-
рии: Чжэнь Цзайдао, в *ВДЯЦ, т. 1, с. 521—522; *Zhang Zuo-
liang, р. 158; *Zhou, 1997, vol. 3, р. 173; *Wang Li, 1993. p. 41.
75 процентов: *Wang Li, 1993, p. 53. Козлом отпущения: интервью
с Ван Ли, 16 октября 1995 г.; *Wang Li, 1994, р. 66 (англ.: тот же
автор, 1994, р. 79—86); *Chen Yangyong, р. 364.
568 Административное бюро Линя: HuangJ.,p. 312—313. Генерал Цю:
*Xiao Sike, р. 93—94, 289—297; интервью с членами семьи Цю,
5 и 8 сентября 1998 г.; интервью с членом семьи Линя, 20 ок-
772
569
570
571
572
573
574
575
576
577
тября 1995 г. Генерал Ян: *Zhang Zishen, р. 395—396, 413ff;
ср. Huang J., р. 312—313.
Мао распустил Военный совет: Zhu, р. 31—32; Huang J., р. 314.
Право вето: многочисленные интервью с людьми из круга Линя;
*Ji Xichen, р. 364—365. ...назначил своего друга Хуана...: *Zhang
Zishen, р. 419; *Guan Weixun, р. 184; *Wang Nianyi, p. 376; Zhu,
p. 163. Беседа, которая прослушивалась: *Xiao Sike, p. 87—91.
Сражение в Шанхае: интервью со свидетелем Сун Юнъи, 8 ап-
реля 2000 г.; *Li Xun, р. 381-383, 391; *Ye Yonglie, 1993, р. 256—
261; Perry & Li, р. 44ff. Мао: «Я видел ваш фильм»: *Li Xun,
р. 384, 391. «Вооружай левых...»: интервью с посвященным ли-
цом, октябрь 1995 г., и с Ван Ли, 16 октября 1995 г.; *Wang Li,
1993, р. 54; ср. тот же автор, 1994, р. 75. Замечательные: *Li De-
sheng, р. 347.
Мао сообщил министру обороны Албании: министру обороны Ба-
луку, 5 октября 1968 г., AQSh, f. 14, 1968, d. 6, р. 5. Студент следит
за Мао: интервью с другом студента, октябрь 1995 г.
История Куая: интервью с Куаем, 3 октября 1995 г.; *Yang Mu,
р. 71—73; запись его встречи с Мао, *ИМО, с. 524—547 {Мао
Miscellany, р. 469—497) 16 миллионов переселены: Pan, р. 373; ср.
Schoenhals, 1996b, р. 370—371; 10 миллионов осуждены: Liu, X.,
р. 115. 3,5 миллиона арестованы: Schoenhals, 1996b, р. 367.
Уезд Бинян: *Zheng Yi, р. 8—12 (англ.: тот же автор, с. 9П). 100 ты-
сяч жизней: *Song Yongyi, р. 239, 254; ср. Sutton, р. 137. 76 жертв:
*Zheng Yi, р. 96 (англ.: тот же автор, с. 101). «Банкеты человечес-
кой плоти»: ibid., р. 68—69 (англ.: тот же автор, р. 13).
Восьмидесятишестилетний крестьянин: ibid., р. 38—40 (англ.: тот
же автор, р. 48—49). Казни в провинции Аньхой: интервью со сви-
детелем, 15 октября 2002 г. Внутренняя Монголия: Woody, р. 3,
30—31; Sneath, р. 42—46; Jankowiak, р. 274—276; Сунь в Walder &
Gong, 1993, р. 15-17; *Tu & Zhu.
Юньнань: *Ding&Ting, р. 6, 339; ср. Schoenhals, 1996b, р. 368, 370.
Убийство: *Wang Kexue, р. 4—13.
Делегаты IX съезда: *неопубликованные мемуары человека, слу-
жившего у ключевой фигуры съезда; Zhang, Y., 1993, р. 66—69.
3 миллиона человек погибли: *Ding Shu 2001; ср. Walder & Su,
р. 86—99; Leitenberg, р. 11 — 12; Margolin, р. 513. Сто миллионов
человек: Е Цзяньин, 13 декабря 1978 г., в *Wang Nianyi, р. 623.
Глава 51
ВОЕННЫЙ ПСИХОЗ
Мао выбрал Женьбао: *Li & Hao, р. 319—320; *Yang Kuisong, 1999,
р. 492—423 (англ.: тот же автор, 2000, р. 27); ср. Wishnick, р. 26.
Столкновения: Burr, 2001, р. 80—86; Кулик, 2000, с. 450—454. По-
тери: Дранников, с. 5; Рябушкин, с. 151. «Лунный пейзаж»: Gates,
773
р. 36; ср. Капица, 1996, с. 80 и интервью. Мао приказал прекратить
огонь: *Yang Kuisong, 1999, р. 493 (англ.: тот же автор, 2000, р. 30).
На проводе был Косыгин: интервью с Кудашевым, переводчиком
Косыгина, который звонил, 19 июня 1996 г.; Кудашев, с. 199—200;
*WangTaiping, 1998, р. 273. ...«готов вести дипломатические перего-
воры»: *Мао, 1987—1998, vol. 13, р. 21.
577—578 Обстановка секретности IX съезда: *неопубликованные мемуа-
ры человека, служившего у ключевой фигуры съезда; Антонкин,
с. 105—106; Галенович, 2001, с. 159.
578 «Насыпать горы...»: *Li & Hao, р. 256—257. «Горы» Мао: интервью
со Шлезингером, 2 мая 1995 г.; *Zhang Yunsheng, р. 293—295
(англ.: тот же автор, р. 55—57). Возможный ядерный удар: Burr,
2001, р. 86—95; Bundy, р. 102—106; интервью с Хельмсом, 7 апре-
ля 1995 г.; беседа с Киссинджером, 1 июля 1998 г. Встреча Чжоу и
Косыгина: интервью с тремя русскими участниками, включая Ка-
пицу, на встрече; Капица, 1996, с. 81—92; Елизаветин (записывал
примечания); Антонкин, с. 112.
578—579 Чжоу написал Косыгину: CWB № 11, р. 171 — 172 (письмо Чжоу,
18 сентября 1969 г.); Гончаров и Усов, с. 112 (ответ Косыгина,
26 сентября).
579 Виктор Луи: Нью-Йорк тайме, 18 сентября 1969 г. Боялись совет-
ского самолета: *Zhang Yunsheng, р. 316—320 (англ.: тот же автор,
р. 57—59); *Pang & Jin, р. 1563. Чжоу и госпожа Мао в Сишане:
*Yang Kuisong, 1999, р. 502—503, 508 (англ.: тот же автор, 2000, р.
41, 47); *Yang Yinlu, р. 163. Повышенная боевая готовность: *Li &
Hao, р. 124—125; ср. Teiwes & Sun, 1996, р. 111 — 115. Подземное
убежище: многочисленные интервью с личным персоналом Мао;
*Deng Li, р. 188—189; *Zhang Zuoliang, с. 331.
579—580 ...приветствовал заместителя главы советской делегации: Галено-
вич, 2001, с. 220—221 (китайские протоколы); *Wang Taiping,
1999, р. 208, 211; это была последняя встреча Мао с русскими.
580	...вложить в ядерную программу...: *China Today, 1987, р. 77. Доход
на душу населения: Marer et al. (Всемирный банк), р. 46; Li Rui
1996, р. 36. Калории: Rummel, р. 215. Линь Бяо и его окружение:
предложение в июне 1969 г., *ЧД, т. 41, с. 212; ср. Huang J., р. 3
17—318. Правитель Цзянси: *Chen Yun, 1995, р. 252—253. Настро-
ение и энергия Мао: интервью с человеком из личного персонала
Мао, 19 апреля 1999 г.; Chen & Zhao, р. 126—130.
Глава 52
РАЗМОЛВКА С ЛИНЬ БЯО
581 ...против был один Мао: *Jin Chongji et al., 1998, p. 1016—1017.
Линь огласил свое предложение: ibid., р. 1017—1018.
581—582 Начальник личной охраны: *Wang Dongxing, 1997а, р. 44; *Xin
Ziling, 2002, р. 622.
774
582
583
584
585
586
587
588
589
590
591
Кобра: интервью с посвященным лицом из окружения Линя,
31 октября 2000 г.; *Xin Ziling, 2002, р. 621; *Ye Yonglie, 1996а,
р. 81, 91—97; *WangNianyi, р. 385, 388. ...Мао дал Линю согласие:
Чэнь Бода, в *Ye Yonglie, 1990, р. 441; *Xin Ziling, 2002, р. 620; Jin,
р. 123.
«...атомной бомбой»: *Ye Yonglie, 1990, р. 454, 466. Линь отказы-
вался выступить с самокритикой: *Xin Ziling, 2002, р. 627—630;
Jin, р. 131. ...старость дала о себе знать: интервью с человеком
из личного персонала Мао, 24 октября 1995 г. Письмо Линя
Мао: *Xin Ziling, 2002, р. 628; Ли Вэньпу, в *Chi & Ming, р. 12.
План сбежать в Гонконг: *Ming & Chi, р. 351—366. Тигр: ibid.,
р. 20—27; интервью с его невестой, сестрой, сводным братом и
другом, 6 мая, 14 и 20 октября 1995 г., 7 сентября 1997 г.; *Zhang
Ning, р. 157; ср. Jin, р. 155—161.
«План проекта 571»: текст в *ВДЯЦ, т. 2, с. 650—657 (Каи 1975,
р. 81—90). Уподобил Мао «В-52»: интервью с невестой Тигра, 6
мая 1995 г. Тигр оставил копию «плана» у родителей: признание
Ли Вэйсиня, в *Xin Ziling, 2000, р. 637—638.
Мао послал Чжоу к Линю: *Li Desheng, р. 409; *Jin Chongji et al.,
1998, p. 1033—1034. Вечером 1 Мая: интервью с Ду, 17 октября
1995 г.; *Zhang Zuoliang, р. 242. Тигр уточняет маршрут бегства в
Гонконг: *Ming & Chi, р. 351—354. Чаушеску: ibid., р. 358—359;
*Xiao Sike, р. 85; интервью с Ду.
Очередной разведывательный рейс к границе с Гонконгом: *Ming &
Chi, р. 361, 366. Мао занимался осуждением Линя: Каи, 1975, р. 59
(«Summary of Mao’s Talks»); ср. Jin, p. 190—193. Предоставить
Тигру самолеты: интервью с авиадиспетчером, 8 сентября 1997 г.
Роль Линь Бяо: *Ming & Chi, р. 386, 407-409, 412-413, 422. «...я
тебя не выдам»: интервью с невестой, 6 мая 1995 г.
«...рыба умирает, но рвет сеть!»: Лу Минь, в *ЯЧ, 1998, № 1, с. 16.
Линь написал начальнику штаба армии: *Ming & Chi, р. 407—408.
Самоубийственная атака: признание одного волонтера, ibid.,
р. 422—423. Мао не подозревал о заговоре: интервью с персональ-
ной прислугой Мао, 24 октября и 4 ноября 1995 г., 22 октября
2000 г.; *Chen & Zhao, р. 164—167; У Дэ, в *An Jianshe, р. 136—
138; *Li Desheng, р. 414-415.
Додо: интервью с Додо и другом, 20 октября 1995 г.; *Shao Yihai,
р. 282; *Ming & Chi, р. 386, 442, 448-452; ср. Jin, р. 153-154.
Топливо в баках, разбился при посадке: *Guang Xin, р. 27—28.
Крепко спавший после снотворного Мао...: интервью со слугой,
который будил Мао, 22 октября 2000 г.; *Qi Li, р. 129—130; *Wang
Dongxing, 1997а, р. 208.
...у Мао была только одна возможность...: *Li Desheng, р. 421;
*Shao Yihai, р. 298; Лю Янь, в *Chi & Ming, р. 367. «Кабинет
118»: интервью с личным персоналом Мао, 21 сентября 1994 г.,
24 октября 1995 г., 22 октября 2000 г., 12 и 14 мая 2001 г.; *Chen
& Zhao, р. 170-171.
775
591 сноски Письмо Чжоу к Мао, ночь 13 сентября: текст в *Gao Wenqian,
р. 352—353; Загвоздин: интервью, 16 июня 1995 г.
591 —592 Мао узнает о заговоре: интервью со стенографисткой, 7 сентября
1997 г.; *Xiao Sike, р. 528; *Li Desheng, р. 427.
592 Болезнь Мао: интервью с членом личной прислуги Мао, 22 ок-
тября 1993 г.; *ШМММ, с. 37-38; Li, Z., р. 542-561. Импера-
тор Эфиопии: У Дэ, в *An Jianshe, р. 150. Предупреждение на-
чальнику личной охраны: *Zhang Yaoci, р. 122—126. Прыгнул вниз
и разбился насмерть: *Ming & Chi, р. 481. Родные Е Цзяньина в
тюрьме: интервью с зятем Е, который был заключен в тюрьме,
2 ноября 1993 г.
593 «Что председатель Мао...?»: интервью с руководителем, 17 сен-
тября 1994 г. Похороны Чен И: *Gao Wenqian, р. 366; *Chen &
Zhao, р. 175—183; *Zhang Yufeng, 1989 (англ.: тот же автор, р. 17—
19); Xiang, L., р. 202—203; *Jin Chongji et al., 1998, p. 1053. ...на
грани жизни и смерти: *Lin Ke et al., р. 168—169.
Глава 53
МАОИЗМ ТЕРПИТ КРАХ НА МИРОВОЙ АРЕНЕ
594 Мао Хиллу: 28 ноября 1968 г., CWB, № 11, р. 159-161.
595	27 октября 1966 года: *China Today, 1992а, vol. 1,252. Вероятность
катастрофы: *Dong Sheng, р. 593; Чжан Юньюй, в ЦХ редколле-
гия, р. 234-241; Lewis & Xue, 1988, р. 202-203.
595 сноска Meissner, р. 162 (посол ГДР Биэрбах в Берлин, 10 января 1967 г.;
интервью с Хейкалем, 18 января 1997 г.; интервью с Дэном Гро-
увом, быший агент ФБР в Гонконге, 6 октября 2002 г.).
596 Испытания потерпели неудачу: Гу Сицян, в *ZM, редакционная
коллегия, р. 229—232. Весь ракетный арсенал: *Zhou, 1997, vol. 3,
р. 101. Речь Мао 7 июля: *Мао CCRM, vol. 13, р. 376—377. Помощь
СССР: Lewis & Xue, 1988, р. 199. ...«основной задачей»: *Wang
Taiping, 1998, р. 11. «...ярким маяком...» : *RR, 2 июля 1967 г.
597 «Открыто поддержать Бирманскую КП»: *Мао CCRM, vol. 13,
р. 376—377. Чжоу вызвал вождей бирманских коммунистов: *Yang
Meihong, р. 69. Подбирали китайских жен: ibid., р. 74—77. Пропа-
ганда культа Мао: ibid., р. 31—32, 230—240. Секретные лагеря:
интервью с бывшим бельгийским стажером, 12 ноября 1994 г.
598 ...«уборной колониалистов»: речь Хрущева, 12 декабря 1962 г.,
во Флойде, с. 329. Мао — премьер-министру Сомали: 9 августа
1963 г., *Мао, 1994, р. 502 (Мао, 1998, с. 383-384). «Принцесса
Кашмира»: Чжоу «№ 1 среди гонконгских авторитетов», 15 мая
1955 г., говорят, Пекин знал о готовящемся в марте покушении.
*XiongXiahnhui, р. 130; и он знал, что на борту «Принцессы Каш-
мира» будет заложена бомба, так как Мао сказал, что Чжоу дол-
жен поменять маршрут и не лететь самолетом: *Тао Siju 1996,
р. 153; в результате Чжоу выбрал путь в Бирму к 28 марта: *Zhou,
776
1997, vol. 1, p. 459. Чжоу узнал подробности, где бомба будет на-
ходиться уже за четыре дня до взрыва: *Cheng Yuangong, р. 158—
159. Пекин скрыл информацию: интервью по телефону с Пите-
ром Махта, бывшим директором Air India в Гонконге, 21 апреля
2000 г.; NA, FO 371/115133-115134, 115137-115141; Tsang. Уда-
ление тайваньских агентов из Гонконга: *Foreign Ministry, 1990ff,
vol. 2, p. 146-147; *Xiong Xiahnhui, p. 151-152; NA, FO 371/
115139; Trevelyan, 1971, p. 159.
599	150 тонн золота: *Dong Sheng, p. 322, 326. ...«безоговорочную ка-
питуляцию»: *Ran & Ma, p. 22, 26, 33—35, 42. ...убеждал гонконг-
ских радикалов...: *Zhou, Yi, p. 225—257, 251—255, 260. Истин-
ная позиция Mao: *Ran & Ma, p. 35, 46. «Те, кто убивает...»: *RR,
5 июля 1967 г. Чжоу засылает солдат: *Ran & Ма, р. 45—46; *Zhou,
Yi, р. 264—265.
600 Штурм британской миссии: интервью с четырьмя захваченными
слугами; ср. Петри в Schoenhals, 1996b, р. 172; Grey, р. 60—75.
Официальная санкция: *Ran & Ма, р. 5, 10—13, 22; Петри, cit.,
р. 169—172. Мао извинился перед Кимом: Lankov, 2002, р. 106—
107; Il Ponte, 1981, vol. 37, № 11—12, р. 1170 (Лю Гомулке, ноябрь
1960 г.). «Ким Ир Сен должен быть свергнут...»: AQSh, f. 14, 1967,
d. 7, р. 15 (Кан к Капо, 22 января 1967 г.).
601 Сартр: Sartre, р. 13; 1968 год, «новое явление»: CWB № 11, р. 159
(Хиллу, 28 ноября 1968 г.), р. 156 (Балуку, 1 октября 1968 г.). ...от-
правил европейских маоистов...: интервью с одним из них, 12 но-
ября 1994 г.; ср. Ноте, р. 233. «Большой, большой...»: *Yun Shui,
р. 186. Африканские радикалы: ibid., р. 198.
601 сноска AQSh, f. 14, 1967, d. 20, р. 15 (Мао, 12 октября 1967 г.).
602 Острота в адрес Мобуту: интервью с Мобуту, 28 октября 1994 г.;
*Yun Shui, р. 204—205. Предложил Насеру: Heikal, р. 283; интер-
вью с Хейкалем; Harris, р. 121—122; CQ, 1967, № 31, р. 217. От-
ступление к Хартуму: Elizavetin, 1993, р. 64 (согласно «Чжоу-
Косыгину», 11 сентября 1969 г.). Ни одного соболезнования от
арабских партий: Harris, р. 114. Визит латиноамериканских КП:
Anderson, р. 616, 620; Johnson, р. 162—163; Balanta, р. 32; *Wang
Taiping, 1995, р. 497; *Wang Li, 1993, р. 144. Мао о Кастро:
Feltrinelli, р. 300; *Wang Taiping, 1998, с. 497—498; *Мао CCRM,
vol. 7, р. 92.
603 Мао против кубинской армии: Dominguez, р. 161. Мао — Че Гевара:
Pang Bingan, р. 169,185—188; ср. Anderson, р. 620; Johnson, р. 155—
156. Китай отказал в радиостанции: Burr, 1999b (Чжоу Киссиндже-
ру, 13 ноября 1973 г.). Кан Шэн о Че Геваре: AQSh, f. 14, 1968, d. 7
(Балуку, 5 октября 1968 г.).
603 сноска Gorriti, р. 131, 76.
604 Чжоу относительно давления на Францию: предложение для
Мао, февраль—март 1954 г., в *Jin Chongji et al., 1998, p. 155—
156; *Pei Jianzhang, p. 317—318. Мао остановил наступления в
Индокитае; сообщение, 16 октября 1950 г., в Zhang, 1995, р. 70;
777
ср. ibid., 1992, р. 176—178; *Qian Jiang, p. 375—376. План «Навар-
ра»: *Qian Jiang, p. 395; Zhai, p. 45. Дьенбьенфу: интервью с дву-
мя северовьетнамскими офицерами: генерал-лейтенантом
Уоком (позже комиссар полка в артиллерийской части), 17 сен-
тября 1996 г.; полковником Буй Тином, 28 сентября 1996 г.; ср.
Zhai, р. 45—49. ...«ситуация должна быть урегулирована»: *Jin
Chongji et al., 1998, p. 155. Мао военному советнику Вею: Yang,
2002, p. 4; *Qian Jiang, p. 578.
605 Сделка Чжоу с французами: *Jin Chongji et al., 1998, p. 171 — 172;
Joyaux, p. 239—444. Давление на вьетнамцев: Zhai, p. 55—63; Viet
Nam, p. 18—23. Ле Зуан вспоминал...: CWB, № 12—13, p. 279—280,
286. Москва усиливает помощь Ханою: Gaiduk, р. 27, 351Г. Мао-
Косыгин: интервью с тремя русскими участниками; бумаги Чайл-
да, Box 2, Folder 1, р. 4 (российский брифинг); Трояновский, с.
351—353. «...на западном направлении»: Дэн, в Брежнев, с. 103. Ки-
тайская жена для Хо: интервью с Цзэн Чжи (она и ее муж Тао Чжу
поддерживали деловые отношения с Хэ), 24 сентября 1994 г.
605—606 Чжоу против советской помощи: в Westad et al., р. 89—90 (9 октяб-
ря 1964 г.).
606	Обвинил Ханой в убийстве Мартина Лютера Кинга: ibid., р. 124— 125
(3 апреля 1968 г.). Против переговоров Ханоя с США: ibid., р. 140—
154 (Маодун, 17 ноября 1968 г.). Китайское руководство будет
очень занято, чтобы принять: *Zhou, 1997, vol. 3, р. 262; *Li Danhui,
р. 144—145. ...продолжить оказывать помощь: *Li Danhui, р. 146—
147. Красные партизаны в Лаосе: *China Today 1989а, р. 560; *БЧ,
2000, №7, с. 16-24.
606 сноска Chen Jian, 2001, р. 221—229; Zhai, 2000, р. 179—180; Tucker, р. 345.
607 Коммунисты третьего мира: интервью с Нури Абдулразаком,
1 сентября 2000 г. Маоистская модель больше не представляет
угрозы: Burr, 2001, р. 77. «...мы изолированы...»: Yang 2000, р. 43
(22 марта 1969 г.). Заговор против Сианука: Sihanouk, 1974, р. 68—
69; CQ, 1967, № 32, р. 224; CQ, 1968, № 34, р. 191. Встреча на выс-
шем уровне глав стран Индокитая: *Tian & Wang, р. 151 — 156;
ср. Sihanouk, 1974, р. 201—202. Королевский вкус: Fallaci, р. 86
(интервью с Сиануком); Sihanouk, 1990, р. 52, 112.
608	Мао—Сианук: *Chen Xiaodong, р. 194; * III МММ, с. 43; *Wang
Taiping, 1999, р. 74; Sihanouk, 1974, р. 207-210; ibid., 1990, р. 84.
Пол Пот: *Tian & Wang, р. 166—171. Лондонская «Таймс»: 28 ап-
реля 1970 г. Проекты «Ханоя относительно Камбоджи»: Kissinger’
1979, р. 505. Спутник: *Tian & Wang, р. 156; «Нью-Йорк тайме»,
26 апреля 1970 г.; *Li Mingsheng, р. 50—51.
609 Линь в нескольких местах допускал ошибки: *Zhang Yunsheng,
р. 332—333; Sihanouk, 1990, р. 84; текст: Мао 1998, р. 444—445.
Никсон—Киссинджер: Summers, р. 371—372; Kissinger 1979, р. 509.
695—696. ...«зловонным ученым»: в Westad et al., р. 177 (23 сентяб-
ря 1970 г.). Беседа Мао и Донга: ibid.
609 сноска Tucker, р. 519, п. 25.
778
Глава 54
НИКСОН: КРАСНАЯ НАЖИВКА ПРОГЛОЧЕНА
610 Только в июне 1970 года: Киссинджер: «К концу июня мы полу-
чили верные сигналы того, что китайцы хотят возобновить с
нами контакт» (Kissinger, 1979, р. 509). Срочное приглашение
Сноу в июне: интервью по телефону с Луи Сноу, 25 апреля
2000 г.; *Yin Jiamin, р. 205—206. Никсона пригласили в Китай:
Kissinger, 1979, р. 701—704.
611 Приглашение американской команды в Китай: У Сюйцзюнь, в *Lin
Ke et al., р. 306—310; Zhuang & Sasaki, р. 274—383.
612 «Ослепительный прием»: Kissinger, 1979, р. 710. Один комментатор:
Tyler, р. 91. «Никсон находился на грани эйфории...»: Kissinger,
1979, р. 711. Предложения США относительно Тайваня: Burr, 2002,
Doc. 34 (9 июля), р. 12, 13; Doc. 35 (10 июля, вечер), р. 16; Doc. 38
(11 июля, последний разговор), р. 10; *Foreign Ministry, 19901Г, vol.
2, р. 40; ср. речь Холдриджа, 3 июня 1998 г.; Mann, р. 32—35.
612 сноска Kissinger, 1979, р. 749; The International Herald Tribune, 1 марта
2002 г., с. 4; речь Холдриджа.
613 ...добиться вступления Пекина в ООН: Burr, 2002, Doc. 35
(10 июля), р. 17. Контакты с СССР: Burr, 2002, Doc. 35 (10 июля),
р. 28—29; Burr, 1999, р. 49. ...«был просто поражен...»: Holdridge,
р. 76; Mann, р. 35—36. Индокитай: Burr, 2002, Doc. 34 (9 июля),
р. 15, 17, 18, 25—26, 30, 33, 34. «...10 тысяч миль...»: Burr, 2002,
Doc. 34 (9 июля), р. 17, 27. ...выведены из Кореи...: ibid., р. 38. ...не
просит, чтобы Китай прекратил предоставлять помощь Вьетнаму:
Burr, 2002, Doc. 35 (10 июля), р. 26. Чжоу постоянно настаивал...:
Burr, 2002, Doc. 34 (9 июля), р. 26, 27; Doc. 35 (10 июля), р. 7.
614 Китай не «агрессивный», американские «зверства»: Burr 2002, Doc.
34 (9 июля), р. 42, 26. Киссинджер вьетнамцам: Walters, 1978,
р. 518—519. ...«весьма трогательные»: Burr, 2002, Doc. 35 (10
июля), р. 14. ...Америка «превращается из обезьяны...»: *Foreign
Ministry, 1990ff, vol. 2, p. 41. Чжоу сравнил Никсона с распущенной
женщиной: Bamouin & Yu, 1998, р. 108. «Великобритания, Фран-
ция... все они стали хунвейбинами»: *Xiong Xianghui, р. 347.
615 США «...враг номер один»: ibid., р. 348. ...помогла восстановить его
здоровье в рекордно короткие сроки: интервью с обслуживающим
персоналом Мао, 22 октября 1993 г., 24 октября 1995 г., 19 апреля
1999 г.; *Zhang Yufeng, 1989 (англ.: тот же автор, р. 30—31). Мао
сказал, что хочет видеть Никсона немедленно: интервью там же;
*Lin Ke et al., р. 216; Kissinger, 1979, р. 1057; Nixon, р. 560.
615—616 Беседа Мао и Никсона: Burr, 1999а, р. 59—65.
616	Совместное коммюнике, Мао диктовал: 23 октября 1971 г. *Foreign
Ministry, 199011, vol. 3. p. 67 (Web/NSA, c. 7-8).
616 сноска Беседа, 2 марта 1999 г.
617 Письмо Ходжи: AQSh, f. 14, 1971—1972, d. 3, р. 48—66 (6 августа
1971 г.); Hoxha, 1979, р. 578; *Wang Taiping, 1999, р. 259-261; бе-
779
седа с Фагу. Ле Зуан: Viet Nam, р. 43. Сианук о Чжоу: тот же ав-
тор, 1990, р. 58. Увеличил помощь Вьетнаму: *Wang Taiping, 1999,
р. 51; *Li Danhui, р. 147. С 31 до 66: *China Today, 1989, р. 55—
57. Минтофф: Carrington, р. 246. Мобуту; интервью, 28 октября
1994 г. Помощь иностранным государствам: *China Today, 1989,
р. 68.
618 Самые голодные годы: *Fu Shanglun et al., p. 9. Никсон в Шанхае:
*Ji Wei, p. 26.
619 Никсон постарался представить Мао в более выгодном свете: Ник-
сон кабинету министров, 29 февраля 1972 г.; Киссинджер сооб-
щает персоналу Белого дома, 19 июля 1971 г. (проект Никсона,
документы из канцелярии президента, дипломатические ноты
президенту, Box 88, документы начиная с 27 февраля 1972 г.,
р. 10; Box 85, документы начиная с 18 июля 1971 г., р. 4); Judis,
р. 338; Graham, р. 79. Эчеверрия: интервью с Ангиано, 23 ноября
1992 г. Австралийский посол: интервью с Фицджеральдом, 22 ян-
варя 1993 г. Танака: интервью с Никайдо, 23 февраля 1993 г. Трю-
до: Trudeau, р. 209. «Методы Наполеона...»: Nouvel Observateur,
13 сентября 1976 г., р. 24 (Мао, 12 сентября 1973 г.). Хит: Heath,
р. 632; интервью с Хитом, 5 января 1993 г. Австралийский пре-
мьер-министр: Whitlam, р. 60.
620 «Философ»: Kissinger, 1997, р. 28, 31. «Единственная цель...»: CWB
№ 14—15, р. 60 (Ким Хонекеру, 31 мая 1984 г.). Мао о военном
союзе с Америкой: Burr, 1999а, р. 112 (докладная записка Киссин-
джера Никсону, 2 марта 1973 г.), 94 (Мао, 18 февраля 1973 г.);
Kissinger, 1982, р. 47; *Wang Taiping, 1999, р. 367. Во главе этого
союза стояла Америка: Kissinger, 1982, р. 55.
621 ...говоря о «советской угрозе»: Burr, 1994, р. 99 (Мао, 18 февраля
1973 г.). Общий враг — Ханой: Kissinger, 1982, р. 57. Мао — Кис-
синджеру в отношении женщин: Burr, 1999а, р. 92—95. Секретное
письмо Никсона Мао: Tyler, р. 158. «Совершенно секретная груп-
па» Киссинджера: Burr, 1999а, р. 144 (Киссинджер к Хуан Чжэню,
6 июля 1973 г.).
622 Американцы переправляют ядерное оружие в Китай: Tyler, р. 163
(нота Одина Киссинджеру, 8 июня 1973 г.); Один авторам по те-
лефону, 16 февраля 2003 г. Своему ближайшему окружению: Burr,
1999а, р. 149. «Я говорил с французским министром...»: Burr, 1999а,
р. 144. Отсталая авиационная промышленность: Hoxha, 1979,
р. 700; AQSh, f. 14, 1972-1973, d. 11, р. 32 (Чжоу Балуку, 1 декаб-
ря 1972 г.); *ССР Archive Study Office, 1991, р. 209-220.
622 сноска Burr, 1999а, р. 48—57.
623 Руководители ракетной программы участвовали в переговорах:
*Zhou, 1997, vol. 3, р. 543. Продажа ядерной технологии: Tyler,
р. 164. Брежнев предупредил Никсона: Burr, 1999а, с. 143. По-
сланник Мао в «западном Белом доме»: Tyler, р. 162; *Yin Jiamin.
р. 295—298. «Мы не сказали никому...»: Burr, 1999а, р. 143 (Кис-
синджер Хуан Чжэню, 6 июля 1973 г.).
780
Глава 55
МАО ЗАПРЕЩАЕТ ЧЖОУ ЛЕЧИТЬСЯ ОТ РАКА
623 «...никакой хирургической операции...»: *Gao Wenqian, р. 378, 512.
624 Мао запретил лечение под предлогом: интервью с лечащим врачом
Чжоу, 22 сентября 1994 г. *Deng Li, р. 170. Хирурги постоянно де-
журили возле Мао: *Lin Ке et al., р. 162. С похвалой о Чжоу: Burr,
2002, Doc. 40 (докладная записка президенту, 14 июля 1971 г.),
р. 26. «Второстепенная фигура»: Киссинджер, 1979, с. 1059. «Ни-
кто»: интервью с Никайдо, 23 февраля 1993 г. Девиз Чжоу: *Shi
Zhe, 1991, р. 526.
625 Чжоу испытывал лекарства Мао: интервью с лечащим врачом
Чжоу, 2 ноября 1995 г.; Ян Иньлу, в *БЧ, 1999, № 8, с. 55. Мао
потребовал от Чжоу детальный доклад о сделанных в прошлом
ошибках: *Zhou, 1997, vol. 3, р. 527—531; ср. Zhu, 208ff. Унизи-
тельная речь Чжоу: *Gao Wenqian, р. 375—377.
626 Опухоль прогрессировала, Мао запрещал операцию: ibid., р. 512—
513. «Второй этап»: *Deng Li, р. 173. Удаление опухоли: ibid.,
р. 173—174; интервью с лечащим врачом Чжоу, 22 сентября
1994 г. ...похвала была лицемерной...: *Deng Li, р. 174.
626—627 Аналитический отчет МИД: *Zhou, 1997, vol. 3, р. 603—605; *Мао,
1987—1998, vol. 13, р. 356—357; интервью с переводчиком Мао,
21 октября 2000 г.
627 С «биополярностью... покончено»: Kissinger, 1979, р. 1096. «Моя
репутация значительно пострадала...»: *Fan Daren, р. 123. Киссин-
джер меняет позицию относительно Тайваня: Burr, 1999а, р. 114—
115 (касательно февраля 1973 г.), 186 (для Мао, 12 ноября 1973 г.).
Система «дальнего обнаружения»: Burr, 1999а, р. 204 (Чжоу, 13 но-
ября 1973 г.). Киссинджер больше ничего не добавил: ibid., р. 206,
212.
627 сноска ...«был не прав...»: Dobrynin, р. 282.
628	Мао беседовал с Киссинджером об «Уотергейте»: *Yin Jiamin, р. 299
(Burr, 1999а, р. 181 — 182). Он неустанно выступал против...: *Chen
& Zhao, р. 247; Nouvel Observateur, 13 сентября 1976 г., р. 23. Пре-
мьер-министру Таиланда: интервью с Чатичаем, 5 марта 1993 г.
(Кукриту, 1 июля 1975 г.). Мао спросил Хита: 25 мая 1974 г., *Мао,
1987—1998, vol. 13, р. 388 (Мао, 1998, р. 456). Договор с фирмой
«Роллс-Ройс»: *ССР Archive Study Office, 1991, р. 214; Mann, р. 76;
Burr, 1999а, р. 175 п. 17,423, п. 53.
629 Очевидное разочарование: Burr, 1999а, р. 206; Tyler, р. 175—176;
Kissinger. 1982, р. 698; наше интервью с Киссинджером, 4 мая
1995 г., и Лордом, 27 апреля 1995 г. Мао обливает грязью Кис-
синджера: интервью с секретарем Мао, 24 октября 1995 г. Гово-
рил Хиту: Heath, р. 495 (в Мао, 1998, р. 457); ср. Pompidou,
Nouvel Observateur, 13 сентября 1976 г., р. 24 («его ремарки не
всегда интеллектуальны»). 21 октября: Burr, 1999а, р. 400. О Чжоу:
«искорка исчезла»: Kissinger, 1982, р. 687—688; интервью с Кис-
781
630
631
631
631—632
632-633
633
633-634
634
635
636
637
синджером. Подчиненные Чжоу обвинили его: интервью с учас-
тником событий, 26 сентября 1994 г., 21 октября 2000 г.; *Zhou,
1997, vol. 3, р. 634; *Zhang Hanzhi, р. 64—65; *Zhang Zuoliang,
p. 310—311. После встречи Мао с королем и королевой Непала:
интервью с двумя присутствующими, 24 октября 1995 г., 21 ок-
тября 2000 г.; *Gao Weiqian, р. 475—476.
Люди начали избегать Чжоу: *Zhang Zuoliang, р. 312—313. Чжоу
контролировал захват Парасельских островов: *Zhou, 1997, vol. 3,
р. 645; Zhai, р. 209—210, 264, п. 84. Во время одного переливания
пришло сообщение...: интервью с человеком из прислуги Чжоу,
22 сентября 1994 г.; *Zhang Zuoliang, р. 322—329. «Операции
пока исключены...»: *Gao Wenqian, р. 514. Чжоу практически
умолял...: *Deng Li, р. 178; *Zhou, 1997, vol. 3, р. 668. «Пусть
примет Туна Разака»: интервью с человеком из прислуги Чжоу,
22 сентября 1994 г.
Мао оставалось жить два года: Li, Z., р. 580.
Глава 56
ГОСПОЖА МАО В «КУЛЬТУРНОЙ РЕВОЛЮЦИИ»
«Я была псом председателя Мао...»: интервью с публичным обви-
нителем Цзян Цин, 13 октября 1993 г.
Личная месть: многочисленные интервью с жертвами, в том чис-
ле с мужем Ван Ин, Се Хэгэном и свидетелями; *Ye Yonglie, 1996,
р. 1-18, 355-367.
Из опыта работы нового секретаря: секретарь, Ян Иньлу в *БЧ,
1998, № 5, с. 56-59.
Главный телохранитель Чжоу: интервью с телохранителем, 8 но-
ября 1995 г. С Мао она была кроткая: интервью с Ван Ли, 16 ок-
тября 1995 г.; *Ye Yonglie, 1990, р. 343.
Ее образ жизни: Ян Иньлу, в *БЧ, 1998, № 5, 1999, № 9; *Fu
Chongbi, р. 243; интервью с секретарем одного из участников
«Банды четырех», 7 октября 1993 г.
Кровь молодых гвардейцев: Li, Z., р. 593; *Yang Yinlu, р. 32—35.
Кошмары: там же, с. 190—193. Событие в Циндао: Ян Иньлу, в
*БЧ, 2000, № 7, с. 72-73; *Deng Li, р. 164-168.
Госпожа Мао — Уитке: *Zhang Ying, р. 28—29, 56—57, 154—163;
Witke, 1977, р. 17—26, 116—118; тот же автор, 1991, р. 65. Пре-
мьер-министр Дании: интервью с мистером и миссис Хартлинг, 20
ноября 1993 г.
Американские пловцы: *Zhang Ying, р. 133—134 (замечания не к
Уитке). ...«массы слишком возбудятся»: Witke, 1977, р. 303—311
Никсон о госпоже Мао: Nixon, р. 570; ср. интервью с Фордом, 15
апреля 1995 г., и Хайгом, 1 мая 1995 г. Завистливо косилась на
Маркос: интервью с Имельдой Маркос, 17 марта 1994 г.; *Du &
Gu, р. 504, 521. «Национальный костюм»: интервью с двоими
782
людьми из личной прислуги Мао, октябрь 2000 г.; Ян Иньлу, в
БЧ, 1998, № 6, р. 66.
638 ...подлизываться к любовницам Мао: *Guo Jinrong, р. 119—120;
*Chen & Zhao, р. 196—201. Восемьдесят второй день рождения:
*Guo Jinrong, р. 110—115. Подружки не имели статуса монарших
любовниц: многочисленные интервью с подружками; *Guo
Jinrong, р. 44-46, 122-123, 132-133.
639 Женщины ему не отказывали: интервью с осведомленным челове-
ком, 21 октября 2000 г. Письмо Ли На: *Li Xiangwen, р. 555—556.
640 «...слышала выстрелы!»: *Yan Changlin, р. 52. Ли На в универси-
тете: беседы с Ли На, 25 марта 1993 г. В армейской газете: ин-
тервью с се коллегой, 23 сентября 1994; *БЧ, 1999, № 2, с. 42—
54; *Mu Xin, р. 348—350; *Zhe Yongping et al., p. 1—5.
Предшественника посадили в тюрьму: Му Синь, в *ЧД, № 69,
с. 83-89.
641 Инспектор Пекина: *Yang Yinlu, р. 128. Нервный срыв: ibid., р. 125—
133; интервью с ее друзьями, которые ее навещали, 4 сентября
1994 г. Свадьба и рождение сына: *Yang Yinlu, р. 128—140; статья
бывшего мужа Сюй Чжимин, в *«Мао and I» Collection Committee,
1993b, p. 251—262; интервью с родственником и бывшим слугой,
25 сентября 1993 г., 19 сентября 1994 г.
642	...«моя иностраночка»: *Wang Xingjuan, 1993, р. 120. Мао отказы-
вался ее впускать: ibid., р. 265—266; несколько интервью с члена-
ми личной прислуги Мао, 19 октября 1993 г., 24 октября 1995 г.,
19 апреля 1999 г. Не считал сына членом семьи: ibid., интервью.
Юаньсинь: *Li Xiangwen, р. 600—602. Чжан Чжисинь: Yan & Gao,
р. 276; *PRC Encyclopaedia, vol. 4, p. 4822—4847.
643	...в качестве отступного...: *Yang Zhaolin, p. 292. Подробнее см.
ниже. Последние дни госпожи Мао: интервью с людьми близкими
к семье Мао; *Li Xiangwen, р. 153—156: Witke, 1991, с. 52, 54—55;
Rittenberg & Bennett, р. 428—430 (в тюрьме Цииьчэн).
Глава 57
СЛАБЕЮЩИЙ МАО СТРАХУЕТ СЕБЯ
643 Заседание длилось девять минут: *Мао Мао, 1993, р. 643.
644 ...«держится на почтительном расстоянии...»: *Мао CCRM и ARL,
р. 3691,3696; *Yu Shicheng, р. 239. Старался удержать Дэна рядом:
вдова Ван Цзясяна рассказала нам это осенью 1965 г., Чжоу при-
шел предупредить ее мужа о готовящейся «культурной револю-
ции» и посвятил в план Мао — поставить на место Лю Шаоци
Линь Бяо или Дэна: интервью с Чжу Чжунли, 28 сентября 1993 г.
Ср. *Zhu Zhongli, 1995, р. 224; *Мао CCRM и ARL, р. 3691,
3696; *Мао Мао, 2000, р. 40, 49; Ли Сюэфэн в *ССР Archive Study
Office, 1998, р. 223—225; *Wang Li, 1993, p. 5, 63 (англ.: тот же ав-
тор, 1994, р. 16, 49). «...отделяли от Лю»: *Мао Мао, 2000, р. 69.
783
645 Госпожа Дэн сказала мачехе: интервью с мачехой Дэна, Ся Бо-
гэнь, 11 сентября 1985 г. ...были самым тяжелым периодом...:
*Deng, 1993, р. 54. Кричал во сне от кошмаров: интервью с маче-
хой Дэна. ...отверг предложение объявить о невинности Мао:
*Huang Wenhua et al., p. 92—93.
646 Австралийцы отметили: интервью с Фицджеральдом, 22 января
1993 г.
646—647 Возвращение Дэна: Huang J., р. 328ГГ; Zhu, р. 208ff.
647 ...Мао прозвал «Бандой четырех»: Chinese Communist Party, р. 364.
Дэн создал группировку с главой армии маршалом Е: интервью с
членом семьи Е, 2 ноября 1993 г. Сунь Вэйши: несколько ин-
тервью с человеком из прислуги Чжоу, 20 сентября 1994 г., и с
Ши Чжэ, 29 сентября 1993 г., 7 сентября 1994 г.; *Li Yong et al.,
p. 162—168; *Zhou, 1997, vol. 3, p. 264. «Народ простил» Чжоу:
Deng, 1984, p. 329—330; ср. Guardian Weekly, 21 сентября 1980 г.,
p. 18 (Дэн к Фаллачи, 21 и 23 августа 1980 г.). Встреча Дэна и Чжоу
9 апреля: *Мао Мао, 2000, р. 318—319.
648 ...«ходить шумно...»: *Zhang Yufeng, 1993, р. 635; ср. тот же автор,
р. 33—35. Специальные издания для Мао: *Wang Shoujia et al., p. 5,
10, 15, 18. Мао заплакал, когда понял, что не сможет больше чи-
тать: *ШМММ, с. 415.
649 Болезнь Лу Герига: *Li Zhisui, р. 556—558 (англ.: тот же автор,
р. 581—586). Союзники Чжоу решили ничего не говорить «Банде че-
тырех» о Мао: Li, Z., р. 582; *Li Zhisui, р. 556—560; *Chen & Zhao,
р. 237; несколько интервью с тремя наиболее приближенными к
Мао слугами, 18, 19 и 22 октября 2000 г.; *Guo Jinrong, р. 113.
...«потрясена и приведена в ужас»: 19 ноября 1974 г., *Wang Nianyi,
р. 510; *Geng Biao, vol. 2, p. 270—271.
650 ...попрощаться с плаванием: *Chen & Zhao, p. 228—231. Чжоу —
Мао о Кобре и госпоже Мао: *Мао Мао 2000, р. 384; *Gao
Wenqian, р. 540—541. Мао «сделал ошибку»: *Мао Мао, 2000,
р. 409,413.
651 «Не устраивайте заговора...»: *Zhou, 1997, vol. 3, р. 704. Истори-
ческий эпизод: эта история о том, как во II веке до н.э. китайские
сановники Чжоу Бо и Чэнь Пин объединились и уничтожили род
императрицы Люйхоу после смерти императора Лю Бана. Мао
намекал на то, что военные должны последовать примеру Чжоу
Бо: *Yang Zhaolin, р. 292. Госпожа Мао сравнила императрицу
Люйхоу с собой: *Fan Shuo, р. 92, 230 (англ.: тот же автор, р. 18).
Родственники Хэ написали Мао письмо: *Jin Chongji et al., 1998,
p. 1180.
652 Чжоу переложил вину на Мао: вдова Хэ Сюэ Мин, в *ССР Archive
Study Office, 1991, р. 617—618. Она также рассказала, как Чжоу
прислал к ней свою жену перед службой, чтобы сказать, что чрез-
вычайно медленная подготовка — решение Мао. Мао удалили ка-
таракту...: Zhang, Y., 1989, р. 34—35; Li, Z., р. 604—605. Кампания
против Чжоу: *Мао, 1987-1998, vol. 13, р. 457-458; *Zhang
784
Zuoliang, p. 352—354; *Jin Chongji et al., 1998, c. 1187; cp. Yan &
Gao, p. 473—475; Zhu, p. 210ff. «Опять разлаялась не по делу!»:
24 сентября 1975 г., *Мао, 1987—1998, vol. 13, р. 399 (англ.: PR,
3 июня 1977 г., р. 22).
653 Вложения в содержания городов: China Today, 1989b, vol. 1, p. 193—
194; Kirkby, 1985, p. 165ff; Walder, p. 193—201. Здравоохранение и
образование: Perkins, p. 491. ...совершенно голыми: Wei, 1997,
p. 234—235. Янань: *Fu Shanglunet al., p. 4—17. «...беднейшая нация
мира...»: *Mao Мао, 2000, р. 475 (Westad et al., с. 194). Кинооперы
для Мао; *Yue Meiti, р. 22—26; интервью с техником в киностудии,
3 мая 2000 г.; *Qi Li, р. 69—70.
654 Дэн подталкивал людей писать Мао: интервью с тем, кто написал
письмо, 2 ноября 1993 г.: *Yang Zhaolin, р. 290. *Мао Мао, 2000,
р. 436, 476. Дэн отказался составлять «резолюцию»: Huang J.,
р. 347—348; Yan & Gao, р. 480—481. Чжоу и Е уговаривали Дэна
не слишком конфликтовать: *Gao Wenqian, р. 575—576, 580—581.
655 Секретарь посоветовала Мао присутствовать на похоронах: Zhang,
Y., 1989,р. 35—36. «Отличный способ поднять дух...»: *WangNianyi,
р. 583.
656	Е, Ван Дунсин и Бородатый генерал: *Fan Shuo, р. 169—170 (тот же
автор, р. 16—17); *Gen Biao, vol. 2, р. 286.
656—657 Мао был вынужден освободить Дэна: *Мао Мао, 2000, р. 571—574.
Глава 58
ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
657	29 мая 1975 года Мао сказал исследователям: *Wang Shoujia et al.,
p. 12—13. ...«запугивает» Дэн...: *Fan Shuo, p. 9. Декламировал
«Увядшие деревья»: *Zhang Yufeng, 1993, p. 639.
658 Обвинительные речи против Чжоу: так называемые «9 статей»,
*Hu Qiaomu, р. 214. Вычеркнул все упоминания о Лю: ibid...........пы-
тался отравить Ван Мина в СССР: Хрущев, 1977, т. 2, с. 300;
интервью с Ван Даньчжи, 24—25 июня 1999 г. За месяц до смер-
ти Мао требовал, чтобы ему читали его старые тирады: *Ни
Qiaomu, р. 215.
659 «Наш флот всего лишь такой!»: *Yang Zhaolin, р. 285. Мао печаль-
но заметил Киссинджеру: Burr, 1999а, р. 391 (21 октября 1975 г.).
Мао сказал Форду: запись беседы Мао—Форд, 2 декабря 1975 г.
(Burr, 1999b), р. 1,2, 6; интервью со всеми пятью американскими
участниками (Форд, Киссинджер, Скоукрофт, Буш, Лорд). Тре-
тий мир: Мао президенту Замбии Каунде, 22 февраля 1974 г.,
*Мао, 1994, р. 600—601 (Мао, 1998, р. 454): *PRC Encyclopaedia,
vol. 4, р. 4712—4713. ...никакого ощутимого руководства: Kim, S.,
р. 255. Американский дипломат: Roberts, р. 363 (цитата Мартина
Грэхема, посла США во Вьетнаме, 15 ноября 1973 г.). Мао по-
здравил Пол Пота: SPK News Agency, р. 15 (из архива Пол Пота).
26 Неизвестный Мао
785
660 Keo Meac: Kiernan, p. 33. ...«он по-детски обрадовался...»: Eisen-
hower, J., p. 160. ...«храпящим»...: интервью с Чатичаем, 5 марта
1993 г. Премьер Сингапура: интервью с Ли Куан Ю, 16 января
1993 г., и Раджаратнамом, 15 января 1993 г.; ср. Wood, р. 182—
183. Персонал Мао видел его слезы: интервью с тремя прибли-
женными, 22 октября 1993 г. 29 сентября 1994 г. и 21 октября
2000 г; *Zhang Yufeng, 1993, р. 638—639; *Guo Jinrong, р. 103.
661 Попросил Имельду Маркос передать Никсону: интервью с Марко-
сом, 17 марта 1994 г.; *Chen & Zhao, р. 247. Сказал дочери Ник-
сона: Eisenhower, J., р. 165 (беседы 31 декабря 1975 — 1 января
1976 г.). Визит Никсона: Anson, р. 126—133; Ambrose, р. 491—492;
*Xiong Xianghui, р. 276—295; *Chen & Zhao, р. 247—248. Мао выб-
рал развлечения: *Xiong Xianghui, р. 287—290; ср. Anson, р. 130.
Горевал в течение целого дня: *ШМММ, с. 460—462.
662 Прощальное стихотворение: *Wang Shoujia et al., с. 17, 871—874;
*Юэ Мэйти, с. 25—26; *Xiong Xianghui, р. 289—290. Меланхолия
по Хайле Селассие: интервью с человеком, которому Мао сделал
замечание, 21 октября 2000 г. Не назначил Хуа своим преемником,
не оставил завещание: беседа с Ли На — дочерью Мао, 25 марта
1993 г.; интервью с последним секретарем Мао, Чжан Юйфэном,
24 октября 1995 г., 14 мая 2001 г.; Хуа сам рассказал Гэн Бяо, в
*Geng Biao, vol. 2, р. 288—890; *Guo Jinrong, p. 222—225; *Chen &
Zhao, p. 261. Хуа подопытный кролик: Li, Z., p. 624.
663 ...«кровавые дожди и ветер...»: *Wang Nianyi, p. 600—601; *Fan
Shuo, p. 231. Отдавал приказы жене за несколько дней до смерти:
*Chen & Zhao, р. 259—260; *Guo Jinrong, р. 224.
664 ...последним, что он прочитал: интервью с парикмахером, 22 ок-
тября 2000 г., и с Мэном, 29 сентября 1994 г.; *Guo Jinrong, р. 73—
74, 215; *Qi Li, р. 143. Последние слова Мао: интервью с Мэном,
19 октября 1993 г. и 29 сентября 1994 г.; *Guo Jinrong, р. 224—225.
Ум оставался ясным до самого конца: заявлено личной прислугой
Мао у его смертного одра и в медицинской записи его последних
двух дней, страницы сфотографированы, *Lin Ke et al., р. 190—
192.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
(источники на китайском языке)
Аббревиатуры, используемые в примечаниях и библиографии
АОН КНР (Академия общественных наук Китайской Народной Республи-
ки), (Архивные документы по экономике революционных баз),
3 т., Цзянси жэньминь чубаньшэ, Наньчан, 1985а
БЧ Байнянь чао, периодическое издание, Пекин
ВДЯЦ	Вэньхуа дагэминъ янъцзю цзыляо (Документы исследования «куль-
турной революции»), 3 т., Университет национальной обороны
Народной освободительной армии, и др., Пекин, 1988, неопуб-
ликованные
ВХЯ Вэнъсянъ хэ янъцзю (Документы и исследования), периодическое
издание, Пекин
ВЦС Вэнъши цзыляо сюанъцзи (Избранные исторические доклады), пе-
риодическое издание, Пекин
ВЦС—Ш Вэнъши цзыляо сюанъцзи — Шанхай (Избранные исторические
доклады: Шанхай), периодическое издание, Шанхай
ГС Гунчанъчжуи сяоцзу хэ дандэ ида цзыляо хуэйбянъ (Собрание до-
кументов и интервью по первым коммунистическим группам и
I съезду партии), Пекинский национальный университет, и др.,
Пекин, 1979, неопубликованное
ГХШХ	Гунфэй хого шиляо хуэйбянъ (Документы по теме: коммунистичес-
кие бандиты, как виновники хаоса в стране), 6 томов, Докумен-
ты редакционного комитета (КНР) и Института международных
отношений, Тайпей, 1976
ГЦ Гэминши цзыляо (Документы по истории революции), периоди-
ческое издание, Пекин
ДГИКД (Документы гуандунского Института крестьянского движения),
Музей гуандунского Института крестьянского движения, и др.,
Жэньминь чубаньшэ, Пекин, 1987
ДДВ	Дан дэ вэнъсянъ (Партийные документы), периодическое издание,
Пекин
ДЧШЯ	Дандай Чжунго шиянъцзю (Исследования новейшей истории Ки-
тая), периодическое издание, Пекин
787
дя
ДЯЦ
зи
ИМО
ИЦ
лд
НПКСК
НПКСК
НПКСК
СБТ
свш
Данши яньцзю (Исследования истории партии), периодическое
издание, Пекин
Данши яньцзю цзыляо (Документы исследований истории
партии), периодическое издание, Пекин
Записи интервью 1960 года с родственниками, друзьями и зна-
комыми Мао, о жизни Мао в Хунане до 1927 года, неопублико-
ванные
(Институт международных отношений), Чжунгун цзими вэньцзянь
хуэйбянь (Систематизированные китайские коммунистические
документы: подборка), Тайпей, 1978
И цида (Воспоминание о VII съезде), собрание мемуаров, Центр
исторических исследований ЦК КПК, Хэйлунцзян чубаньшэ,
Харбин, 2000
Лиши даньгань (Исторические архивы), периодическое издание,
Пекин
(Народный политический консультативный совет Китая, Наци-
ональный комитет), и др.:
Хэпинлаожэнь Шао Лицзы (Шао Лицзы, в «Старик мира»), Вэнь-
ши цзыляо чубаньшэ, Пекин, 1985
Ляошэнь чжаньи циньлицзи — юйань Гоминьдан цзянлин дэ хуэйи
(Личные воспоминания о Ляошэньской операции — мемуары
бывших генералов гоминьдановцев), Чжунго вэныпи чубаньшэ,
Пекин, 1985b
Баисань сунху канчжань (Война 13 августа против Японии в Шан-
хае), Чжунго вэньши чубаньшэ, Пекин, 1987
Пинцзинь чжаньи циньлицзи — юйань Гоминьдан цзянлин дэ хуэйи
(Личные воспоминания о Пекинско-Тайваньской кампании —
мемуары бывших генералов гоминьдановцев), Чжунго вэньши
чубаньшэ, Пекин, 1989
Цзефан чжаньчжэнь чжун дэ сибэй чжанчан— юйань Гоминьдан
цзянлин дэ хуэйи (Северозападный театр военных действий осво-
бодительной войны — мемуары бывших генералов гоминьданов-
цев), Чжунго вэньши чубаньшэ, Пекин, 1992
ФуЦзои цзянцзюнь (генерал Фу Цзои), собрание мемуаров, Чжун-
го вэньши чубаньшэ, Пекин, 1993
Хуайхай чжаньи циньлицзи (Личные воспоминания о хуайхай-
ской операции — мемуары бывших генералов гоминьдановцев),
Чжунго вэньши чубаньшэ, Пекин, 1996
(Пекин) и др., Чжоу Эньлай юй Бэйцзин (Чжоу Эньлай и Пекин,
1998), Чжунго вэньши чубаньшэ
(Тяньцзинь) и др., Жибэнь дигочжуи циньхуа цзыляо чанбянь (Доку-
менты по вторжению японских империалистов в Китай), 3 тома
японских документов, составленных Управлением национальной
обороны Японии, Сычуань жэньминь чубаньшэ, Пекин, 1987
Синьхуа баныоэ тань, периодическое издание, Пекин
Синь вэньсюэ шиляо (Материалы современной литературы), пери-
одическое издание, Пекин
788
ССЦ	Синьминь сюэхуэй цзыляо (Документы Общества новейших нацио-
нальных исследований), Музей китайской революции и Хунань-
ский музей, и др., Пекин, 1980
ХДТ Хунань данши тунсюнь (Корреспонденция связанная с историей
партии в Хунане), периодическое издание, Чанша
ХНЮЦС Хунань нунминь юньдун цзыляо сюаньбянь (Документы по кресть-
янскому движению Хунаня), Музей китайской революции и Ху-
наньский музей, и др., Жэньминь чубаныпэ, Пекин, 1988
ХЧ Хунсэ Чжунхуа (Красный Китай), газета, Жуйцзинь
ЦДЦ Цзянси данши цзыляо (Документы по истории партии в Цзянси),
периодическое издание, Наньчан
ЦГГ	Цзинганшань гэмин гэньцзюйди (революционная база в Цзинган-
шане), документы и мемуары, 2 т., группа исследователей истории
партии, связанной с цзинганшаньской базой, и Цзинганшань-
ский революционный музей, Пекин, 1987
ЦЖ «Цзефан жибао», газета, Яньань
ЦИЧВС	Цзяньго илай чжунъяо вэньсянь сюаньбянь (Важные документы На-
родной Республики), 20 т., Архив КПК, Чжунъян вэньсянь чу-
баныпэ, Пекин, 1992—1998
ЦХ Цзунхэн (Панорама), периодическое издание, Пекин
ЦЯ Цзиньдайши яньцзю (Новая и новейшая история), периодиче-
ское издание, Пекин
ЧДЦ Чжунъян дананьгуань цункань (периодическое издание Централь-
ного архива), Пекин
ЧДЦЦ	Чжунгун данши цзяосюэ цанькао цзыляо (Справочные документы к
курсу истории КПК), 24 т., Университет национальной обороны
Народной освободительной армии, и др., Пекин, 1986, неопуб-
ликованные
ЧДЯ Чжунгун данши яньцзю (Исследования истории КПК), периоди-
ческое издание, Пекин
ЧД Чжунгун данши цзыляо (Исторические документы КПК), перио-
дическое издание, Пекин
ЧЭ Чжунхуа эрну (Сыновья и дочери Китая), периодическое изда-
ние, Пекин
ЦХВ	Цзуньи хуэйи вэньсянь (Документы совещания в Цзуньи), Комитет
по собранию исторических документов КПК и Центральный ар-
хив, и др., Пекин, 1985
ЧДЖЧ	Чжунгун данши жэньу чжуань (Краткие биографии главных исто-
рических фигур КПК), 75 т., Общество изучения главных истори-
ческих фигур КПК, и др., Шэньси жэньминь чубаныпэ, Сянь, 1980
ЧМ Чжунхуа Миньго чжунъяо шиляо чубянь (Важнейшие документы
КНР периода войны с Японией), Центральный комитет Гоминь-
дана, и др., Чжунго Гоминьдан чжунъян вэйюаньхуэй данши вэй-
юаньхуэй, Тайпей, 1981
ЧЦ2 Чжунго гуннун хунцзюнь диэр фанмяньцзюнь чжаныии цзыляо сю-
аньбянь (Документы по истории 2-й армии в китайской Красной
армии), Цзефанцзюнь чубаныпэ, Пекин, 1995
789
ЧЦ4 Чжунго гуннун хунцзюнь диси фанмянъцзюнь чжаныии цзыляо сю-
аньбянъ (Документы по истории 4-й армии китайской Красной
армии), Цзефанцзюнь чубаньшэ, Пекин, 1993
Ч Ц25	Чжунго гуннун хунцзюнь диэршиу цзюнь чжаныии цзыляо сюаньбянъ
(Документы по истории 25-й армии китайской Красной армии),
Цзефанцзюнь чубаньшэ, Пекин, 1991
ЧЧВС Чжунгун чжунъян вэньцзянь сюанъцзи (Собрание документов
КПК), Центральный архив, и др., 18 т., Чжунгун чжунъян дан-
сяо чубаньшэ, Пекин, 1989—1992
ЧШ Чжицинчжэ шуо (Конфедициальные беседы), серия интервью с
непосредственными свидетелями, Чжунго циннянь чубаньшэ,
Пекин, 1995-1998
ШМММ (Шаошаньский мемориальный музей Мао Цзэдуна), и др., Мао
Цзэдун иу ишдянъ (Коллекция предметов, принадлежавших Мао
Цзэдуну), Хунци чубаньшэ, Пекин, 1996
ЯЧ Янъхуан чуньцю (Исторические хроники Китая), периодическое
издание, Пекин
An Jianshe, ed. Zhou Enlai de zuihou suiyue (Zhou Enlai’s Last Years), 1966—
1976, Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing, 1996.
Bai Yang, ed. Mao Zedong shici quanji (A Complete Collection of Mao
Zedong’s Poems), Chengdu chubanshe, Chengdu, 1995.
Beijing Archive, ed. Beijing heping jiefang qianhou (Before and After the
Peaceful Liberation of Beijing), Beijing chubanshe, Beijing, 1988.
Biographical Literature Pub., ed. Zhonggong dixiadang xianxingji (CCP
Underground Revealed), 2 vols, Zhuanji wenxue chubanshe, Taipei, 1993.
Bo Yibo. Ruogan zhongda juece yu shijian de huigu (Recollections of Impor-
tant Decisions and Events), Zhonggong zhongyang dangxiao chubanshe, Beijing,
1993.
Bo Yibo. Qishi nian fendou yu sikao (Struggle of Seventy Years and Reflections),
Zhonggong dangshi chubanshe, Beijing, 1996.
Cai Chengwen & Zhao Yongtian. Banmendian tanpan (Panmunjom Nego-
tiations) Jiefangjun chubanshe, Beijing, 1990.
Cai Dequan & Wang Sheng. Wang Jingweishengpingjishi (Wang Jingwei: A Life),
Zhongguo wenshi chubanshe, Beijing, 1993.
Cai Gong. «Xiao Xiongyali shijian» zhenxiang» (The Real Story of the «Little
Hungary Incident»), in Nanfang zhoumo (Southern Weekend), Guangzhou, 15
Jan. 1999.
Cai Mengjian. «Daonian fangong qiangren Zhang Guotao» (Mouming the anti-
Communist Strongman Zhang Guotao), in Zhuanji wenxue (Biographical
Literature), Taipei, vol. 36, № 1.
Cai Xiaoqian. Jiangxi suqu hongjun xicuan huiyi (Memories of the Jiangxi Soviet
Area and the Westward Flight of the Red Army), Zhonggong yanjiu zazhishe,
Taipei, 1978.
Cao Zhongbin & Dai Maolin. Wang Ming zhuan (A Biography of Wang Ming),
Jilin wenshi chubanshe, Changchun, 1991.
790
ССР Archive Study Office, ed. Bujin de sinian (Endlessly Missing), Zhongyang
wenxian chubanshe, Beijing, 1991.
CCP Archive Study Office, ed. Huiyi Deng Xiaoping (Reminiscences about
Deng Xiaoping), Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing, 1998.
CCP Archive Study Office & Central Archive, eds. Gongheguo zouguo de lu —
jianguo yilai zhongyao wenxian zhuanti xuanji (The Road of the Republic — A The-
matic Selection of Important Documents of the People’s Republic), 1949—1952 &
1953—1956, Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing, 1992.
CCP Beijing Haidian Committee, ed. Zhonggong zhongyang zai Xiangshan
(The CCP Leadership in the Fragrant Hills), Zhonggong dangshi chubanshe,
Beijing, 1993.
CCP Central Party History Study Office, tr. & ed. Gongchan guoji, liangong
(bu) yu Zhongguo geming dangan ziliao congshu (A Series of Archive Documents
on the Comintern, A-UCP (B) and the Chinese Revolution), 6 vols, Beijing
tushuguan chubanshe, Beijing, 1997—1998.
CCP Changting Committee, ed. Changting renmin geming shi (A History of
Changting People’s Revolution), Xiamen daxue chubanshe, Xiamen, 1990.
CCP Guilin Committee, ed. Hongjun changzheng guo Guangxi (Long March
Red Army Passing through Guangxi), Guangxi renmin chubanshe, Nanning, 1986.
CCP Hubei Committee, ed. Mao Zedong zai Hubei (Mao Zedong in Hubei),
Zhonggong dangshi chubanshe, Beijing, 1993.
CCP Hunan Committee. Hunan renmin geming shi (A History of Hunan
People’s Revolution), Hunan chubanshe, Changsha, 1991.
CCPNinggang Committee, cotp. Ninggang — Jinggangshan geminggcnjudi de
zhongxin (Ninggang — Centre of Jinggangshan Revolutionary Base), a collection
of Party historians» interviews with survivors and arguments about the base
CCP Organisation Department, ed. Zhongguo. Gongchandang zuzhi gongzuo
dashiji (A Chronicle of Major Events of CCP Organisation Work), Liaoning renmin
chubanshe, Shenyang, 1992.
CCP Pingxiang Committee, ed. Anyuan lukuang gongren yundong (the Labour
Movement in the Anyuan Railway and Mines), Zhonggong dangshi ziliao
chubanshe, Beijing, 1991.
CCP Shanghai Committee, ed. Shanghai gongren sanci wuzhuang qiyi yanjiu
(Studies and Documents on the Three Armed Uprisings of the Shanghai Workers),
Zhishi chubanshe, Shanghai, 1987.
CCP Studies, cotp. Liu Shaoqi wenti ziliao zhuanji (A Collection of Documents
on Liu Shaoqi), Zhonggong yanjiu zazhishe, Taipei, 1970.
CCP Tibet Committee. Zhonggong Xizang dangshi dashiji (A Chronicle of
Major Events of the CCP in Tibet), Xizang renmin chubanshe, Xizang, 1990.
CCP Xiangqu Committee Museum & Changsha Museum, eds Zhongguo
Gongchandang Xiangqu zhixing weiyuanhui shiliao huibian (A Collection of
Documents on the CCP Hunan Executive Committee), Hunan chubanshe,
Changsha, 1993.
CCP Zhejiang Committee, ed. Mao Zedong yu Zhejiang (Mao Zedong and
Zhejiang), Zhonggong dangshi chubanshe, Beijing, 1993.
CCP Zhenyuan Committee. «Dayuejin qijian de Zhenyuan yuanan» (The
Unjust Zhenyuan Case during the Great Leap Forward), в БЧ № 4, 1999.
791
Central Archive, ed. Jiefang zhanzheng shiqi tudi gaige wenjian xuanbian
(Documents on the Land Reform during the Liberation War), Zhonggong
zhongyang dangxiao chubanshe, Beijing, 1981.
Central Archive, ed. Wannan shihian (South Anhui Incident), a collection of
archive documents, Zhonggong zhongyang dangxiao chubanshe, Beijing, 1982.
Central Archive, ed. Qiushou qiyi (Autumn Harvest Uprising), a collection of
archive documents, Zhonggong zhongyang dangxiao chubanshe, Beijing, 1982a.
Central Archive, ed. Zhonggong dangshi baogao xuanbian (A Selection of
Reports on the CCP History), Zhonggong zhongyang dangxiao chubanshe, Beijing,
1982b.
Central Archive, ed. Hongjun changzheng dangan shiliao xuanbian (A Selection
of Archive Documents on the Red Army’s Long March), Xuexi chubanshe, Beijing,
1996.
Central Archive, ed. Zhongguo Gongchandang guanyu Xian shibian dangan
shiliao xuanbian (A Selection of CCP Archive Documents on the Xian Incident),
Zhongguo dangan chubanshe, Beijing, 1997.
Central Party School, ed. Yanan zhongyang dangxiao de zhengfeng xuexi
(Rectification Campaign in Yanan’s Central Party School), 2 vols, Zhonggong
zhongyang dangxiao chubanshe, Beijing, 1989.
Chang Shun et al. Baiwan Guomindang jun qiyi touche ng jishi (A Record of the
Surrender of the Million-strong Nationalist Army), Zhongguo wenshi chubanshe,
Beijing, 1991.
Chang Yu-fa. Zhongguo jindai xiandai shi (Recent and Modern History of
China), Donghua shuju, Taipei, 2001.
Chen Changjiang & Zhao Guilai. Mao Zedong zuihou shinian — jingwei
duizhang de huiyi (Mao Zedong’s Last Ten Years — Memoirs of a Guard Chief),
Zhonggong zhongyang dangxiao chubanshe, Beijing, 1998.
Chen Duxiu. Chen Duxiu nianpu (A Chronological Record of Chen Duxiu),
Tang Baolin & Lin Maosheng, eds. Shanghai renmin chubanshe, Shanghai, 1988.
Chen Han. Bayue de zuji — Mao Zedong 1958 nian Henan nongcun shicha jishi
(Footsteps in August — Mao Zedong’s Inpection Tour of Henan in 1958),
Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing, 2001.
Chen Jiren. «Sidu Chishui zhanlue mubiao zaitan» (Reconsidering the Strategic
Objectives of the Four Crossings of the Chishui River), в ДДВ, № 1, 1991.
Chen Liming. Tan Zhenlin chuanqi (The legend of Tan Zhenlin), Zhongguo
wenshi chubanshe, Beijing, 1994.
Chen Qingquan & Song Guangwei. Lu Dingyi zhuan (A Biography of Lu Dingyi),
Zhonggong dangshi chubanshe, Beijing, 1999.
Chen Shiju. Cong Jinggangshan zoujin Zhongnanhai — Chen Shiju laojiangjun
huiyi Mao Zedong (From Jinggangshan to Zhongnanhai — General Chen Shiju Re-
members Mao Zedong), Zhonggong zhongyang dangxiao chubanshe, Beijing, 1993.
Chen Xiaodong. Shenhuo zhiguang (The Light of Magic Fire), Zhonggong
zhongyang dangxiao chubanshe, Beijing, 1995.
Chen Yangyong. Kucheng weiju — Zhou Enlai zai 1967 (Managing a Dangerous
Situation — Zhou Enlai in 1967), Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing, 2000
Chen Yi. Chen Yi nianpu (A Chronological Record of Chen Yi), Liu Shufa et al.,
eds. Renmin chubanshe, Beijing, 1995.
792
Chen Yi, Xiao Hua et al. Huiyi zhongyang suqu (Reminiscences about the
Central Soviet Area), Jiangxi renmin chubanshe, Nanchang, 1981.
Chen Yun. «Zunyi zhengzhiju kuoda huiyi chuanda tigang» (Outline for
Relaying the Enlarged Politburo Meeting at Zunyi), в ЦХВ, рукопись, февр.—
март. 1935.
Chen Yun. Chen Yun wenxuan (Selected Works of Chen Yun), vol. 3, Renmin
chubanshe, Beijing, 1995.
Chen Yun. Chen Yun nianpu (A Chronological Record of Chen Yun), 3 vols,
CCP Archive Study Office, ed. Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing, 2000.
Chen Yung-fa. Yanan de yinying (Yanan’s Shadow), Institute of Modern
History, Academia Sinica, Taipei, 1990.
Chen Zaidao. Chen Zaidao huiyilu (Chen Zaidao Memoirs), Jiefangjun
chubanshe, Beijing, 1991.
Cheng Hua. Zhou Enlai he ta de mishumen (Zhou Enlai and his Secretaries),
Zhongguo guangbo dianshi chubanshe, Beijing, 1993.
Cheng Min, ed. Dangnei dajian (The Big Evil in the Party), Tuanjie chubanshe,
Beijing, 1993.
Cheng Yuangong, ed. Zhou Enlai yuxian jishi (True Records of Zhou Enlai’s
Close Shaves), Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing, 1994.
Cheng Zhongyuan. Zhang Wentian zhuan (A Biography of Zhang Wentian),
Dangdai zhongguo chubanshe, Beijing, 1993.
Chi Nan & Ming Xiao, eds. Lin Biao yuanshuai pantao shijian zuixin baogao
(Latest Report on Marshal Lin Biao’s Defection), Zhonghua ernu chubanshe,
Hong Kong, 2000.
Chiang (Chiang Kai-shek). Zongtong Jianggong dashi changhian chugao (Draft
of a Long Chronological Record of President Chiang Kai-shek), Chin Hsiao-i, ed.,
Taipei, 1978, courtesy of the editor.
Chiang Ching-kuo. Jiang Jingguo xiansheng quanji (The Complete Works of
Chiang Ching-kuo), vol. 1, Xingzhengyuan xinwenju, Taipei, 1991.
China Statistics Bureau, ed. Zhongguo tongji nianjian (China Statistics
Yearbook, 1983), Jingji daobaoshe, Hong Kong, 1983.
China Today, ed. Dangdai Zhongguo de hegongye (China Today: Nuclear
Industry), Zhongguo shehui kexue chubanshe, Beijing, 1987.
China Today, ed. Dangdai Zhongguo de renkou (China Today: Population),
Zhongguo shehui kexue chubanshe, Beijing, 1988.
China Today, ed. Dangdai Zhongguo de duiwai jingji hezuo (China Today:
Economic Cooperation with Foreign Countries), Zhongguo shehui kexue
chubanshe, Beijing, 1989.
China Today, ed. Dangdai Zhongguo jundui de junshi gongzuo (China Today:
the Military Affairs of the Chinese Army), 2 vols, Zhongguo shehui kexue
chubanshe, Beijing, 1989a.
China Today, ed. Dangdai Zhongguo de jiben jianshe (China Today: Capital
Construction), 2 vols, Zhongguo shehui kexue chubanshe, Beijing, 1989b.
China Today, ed. Dangdai Zhongguo duiwai maoyi (China Today: Foreign
Trade), 2 vols, Dangdai Zhongguo chubanshe, Beijing, 1992.
China Today, ed. Dangdai Zhongguo de guofang keji shiye (China Today:
Scientific and Technological Undertakings of National Defence), 2 vols, Dangdai
Zhongguo chubanshe, Beijing, 1992a.
793
China Today, ed. Dangdai Zhongguo de bingqi gongye (China Today: Ordnance
Industry), Dangdai Zhongguo chubanshe, Beijing, 1993.
Cong Jin. Quzhe fazhan de nianyue (Years of Tortuous Development), Henan
renmin chubanshe, Zhengzhou, 1991.
Contemporary Chinese Biographies team. He Long zhuan (A Biography of He
Long), Dangdai Zhongguo chubanshe, Beijing, 1993.
Dai Chaowu. «Zhongguo hewuqi de fazhan yu Zhongsu guanxi de polie» (The
Development of China’s Nuclear Weapons and the Sino-Soviet Split), in DZS,
№ 5,2001.
Dai Huang. Jiusi yisheng (Narrow Escape from Death), Zhongyang bianyi
chubanshe, Beijing, 1998.
DaiXiangqing & Luo Huilan. AB tuan yu Futian shibian shimo (The AB League
and the Futian Incident), Henan renmin chubanshe, Zhengzhou, 1994.
Deng Li. Wu Jieping zhuan (A Biography of Wu Jieping), Zhejiang renmin
chubanshe, Hangzhou, 1999.
Deng Liqun. «Huiyi Yanan zhengfeng» (Memories of the Yanan Rectification
Campaign), в ДДВ, № 2, 1992.
Deng Xiaoping. Deng Xiaoping wenxuan (Selected Works of Deng Xiaoping),
1938—1965, Renmin chubanshe, Beijing, 1989.
Deng Xiaoping. Deng Xiaoping wenxuan (Selected Works of Deng Xiaoping),
vol. 3, Renmin chubanshe, Beijing, 1993.
Deng Xiaoping, Jiang Zemin et al. Weiwei fengbei (A Towering Monument),
Jiefangjun chubanshe, Beijing, 1996.
Deng Zhongxia. Zhongguo zhigong yundong jianshi (A Brief History of the
Chinese Labour Movement), Zhongyang chubanju, Russia, 1930.
Deng Zihui Biography Committee. Deng Zihui zhuan (A Biography of Deng
Zihui), Renmin chubanshe, Beijing, 1996.
Ding Longjia & Ting Yu. Kang Sheng yu Zhao Jianmin yuanan (Kang Sheng and
the Unjust Case of Zhao Jianmin), Renmin chubanshe, Beijing, 1999.
Ding Shu. Renhuo (Man-made Calamity), Jiushi niandai zazhishe, Hong Kong,
1991.
Ding Shu. Yangmou (Open Scheming), Jiushi niandai zazhishe, Hong Kong,
1993.
Ding Shu. «Mao Zedong zhizheng qijian Zhongguo dalu de fei zhengchang
siwang», in Zhongguo zhichun (China Spring), periodical, USA, Oct. 2001.
Ding Wang, ed. Zhonggong wenhua dageming ziliao huibian (A Collection of
Documents of the CCP’s Cultural Revolution), Mingbao yuekanshe, Hong Kong,
1969.
Ding Zhi. «Zhongyang hungjun beishang fangzhen de yanbian guocheng» (The
Development of the Northbound Strategy of the Central Red Army), в ВХЯ, № 5,
1985.
Dong Bian et al., eds. Mao Zedong he ta de mishu Tian Jiaying (Mao Ze-
dong and his Secretary Tian Jiaying), Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing,
1996.
DongFu. «А record of famine in Sichuan», unpublished manuscript.
DongKumvu. «Hongqiao shijian de jingguo» (The Hongqiao Incident), в BLIC,
№2.
794
Dong Sheng. Tiandi song (Ode to Heaven and Earth), Xinhua chubanshe,
Beijing, 2000.
Du Xiuxian & Gu Baozi. Hong jingtou — Zhongnanhai sheyingshi yanzhong de
guoshi fengyun (Red Lens — National Affairs through the Eyes of a Zhongnanhai
Photographer), Liaoning renmin chubanshe, Shenyang, 1998.
Duan Suquan. Guwen jicun (A Collection of Old Writings), Zhongguo wenshi
chubanshe, Beijing, 1998.
Fan Daren. Wenge yubi chenfulu (The Rise and Fall of a Court Scribe in the
Cultural Revolution), Mingbao chubanshe, Hong Kong, 1999.
Fan Hao. Mao Zedong he ta de junshi jiaoyu guwen (Mao Zedong and his
Military Education Adviser), Renmin chubanshe, Beijing, 1993.
Fan Shuo. Ye Jianying zai 1976 (Ye Jianying in 1976), Zhonggong zhongyang
dangxiao chubanshe, Beijing, 1995.
Fan Shuo & Ding Jiaqi. Ye Jianying zhuan (A Biography of Ye Jianying),
Dangdai Zhongguo chubanshe, Beijing, 1995.
Fang Ke & Dan Mu. Zhonggong qingbao shounao Li Kenong (CCP Intelligence
Chief Li Kenong), Zhongguo shehui kexue chubanshe, Beijing, 1996.
Fang Xiao, ed. Zhonggong dangshi bianyilu (Queries about CCP History), 2 vols,
Shanxi jiaoyu chubanshe, Taiyuan, 1991.
Fang Zhou. Qincheng chunqiu (A History of Qincheng), Guanhai chuban
youxiangongsi, Hong Kong, 1997.
Finance Ministry, ed. Zhonghua Renmin Gongheguo caizheng shiliao (Archive
Documents on the Finance of the People’s Republic of China), 5 vols, Zhongguo
caizheng jingji chubanshe, Beijing, 1982—1985.
First Front Army History Committee. Zhongguo gongnong hongjun diyi
fangmianjun renwuzhi (Who’s Who in the First Front Army of the Chinese Red
Army), Jiefangjun chubanshe, Beijing, 1995.
Foreign Ministry, ed. Xin Zhongguo waijiao fengyun (Winds and Clouds
of New China’s Diplomacy), multiple vols, Shijie zhishi chubanshe, Beijing,
1990ff.
Foreign Ministry, ed. Zhou Enlai waijiao huodong dashiji (A Chronicle of Major
Events in Zhou Enlai’s Diplomatic Activities), Shijie zhishi chubanshe, Beijing,
1993.
Fourth Front Army Memoirs Collection team, ed. Jianku de licheng (The Hard
Journey), Renmin chubanshe, Beijing, 1984.
Fu Chongbi. Fu Chongbi huiyilu (Fu Chongbi Memoirs), Zhonggong dangshi
chubanshe, Beijing, 1999.
Fu Lianzhang. «Mao zhuxi zai Yudu» (Chairman Mao in Yudu), in Hongqi
piaopiao (Red Flags Fly), vol. 10, Zhongguo qingnian chubanshe, Beijing, 1959.
Fu Shanglun et al. Gaobie ji’e (Goodbye to Hunger), Renmin chubanshe,
Beijing, 1999.
Fu Zude & Chen Jiayuan, eds. Zhongguo renkou: Fujian fence (Chinese
Population: Fujian), Zhongguo caizheng jingji chubanshe, Beijing, 1990.
Gansu Archive, ed. Guomindangjun zhuidu hongjun changzheng he xilujun
xijin dangan shiliao huibian (Archive Documents on the Nationalist Army Chasing
and Blocking the Red Army on the Long March and the Western Contingent),
Zhongguo dangan chubanshe, Beijing, 1995.
795
Gansu Social Science Academy, ed. Shanganning geming genjudi shiliao xuanji
(Selections of Documents on the Shaanganning Revolutionary Base) 4 vols, Gansu
renmin chubanshe, Lanzhou, 1983.
Gao Hua. Hongtaiyattg shi zenyang shengqilai de (How the Red Sun Rose),
Zhongwen daxue chubanshe, Hong Kong, 2000.
Gao Wenqian. Wannian Zhou Enlai (Zhou Enlai’s Later Years), Mirror Books,
USA, 2003.
Geng Biao. Geng Biao huiyilu (Geng Biao Memoirs), 2 vols, Jiangsu renmin
chubanshe, Nanjing, 1998.
Gong Chu. Wo yu hongjun (The Red Army and I), Nanfeng chubanshe, Hong
Kong, 1954.
Gong Guzhong et al., eds. Mao Zedong hui Hunan jishi (Records of Mao
Zedong’s Trips to Hunan), Hunan chubanshe, Changsha, 1993.
Gu Hongzhang, ed. Zhongguo zhishi qingnian shangshan xiaxiang dashiji
(A Chronicle of Major Events of China’s Educated Youth Going to Live in the
Countryside), Zhongguo jiancha chubanshe, Beijing, 1997.
Guan Weixun. Wo suo zhidao de Ye Qun (The Ye Qun I Knew), Zhongguo
wenxue chubanshe, Beijing, 1993.
GuangXin. «Lin Biao canghuang chutao mujiji» (An Eyewitness Account of Lin
Biao’s Panic Flight), in Zhuanji wenxue (Biographical Literature), № 4, Beijing, 1997.
Guizhou Archive, ed. Hongjun zhuanzhan Guizhou — jiu zhengquan shiliao
xuanbian (The Red Army Fighting in Guizhou — Archive Documents from the Old
Regime), Guizhou renmin chubanshe, Guiyang, 1984.
Guizhou Social Science & Guizhou Museum, eds. Hongjun changzheng zai
Guizhou shiliao xuanji (Archive Documents on the Long March Red Army in
Guizhou), Guiyang, 1983.
Guo Chen. Teshu liandui (A Special Company), Nongcun duwu chubanshe,
Beijing, 1985.
Guo Jinrong. Mao Zedong de wannian shenghuo (Mao Zedong’s Later Years),
Jiaoyu kexue chubanshe, Beijing, 1993.
Han Shangyu, ed. Wenge xiyuanlu (The Unjust Cases in the Cultural Revolu-
tion), Tuanjie chubanshe, Beijing, 1993.
Han Suyin. Zhou Enlai yu ta de shiji (Zhou Enlai and his Century), Zhongyang
wenxian chubanshe, Beijing, 1992.
Han Taihua, ed. Zhongguo Gongchandang ruogan lishi wenti xiezhen (Records
of Various Historical Issues of the CCP), Yanshi chubanshe, Beijing, 1998.
Han Yanlong, ed. Zhonghua Renmin Gongheguo fazhi tongshi (A History of the
Legal System in the People’s Republic of China), 2 vols, Zhonggong zhongyang
dangxiao chubanshe, Beijing, 1998.
Hao Weimin, ed. Neimenggu gemingshi (A Revolutionary History of Inner
Mongolia), Neimenggu daxue chubanshe, Hohhot, 1997.
He Changgong. He Changgong huiyilu (He Changgong Memoirs), Jiefangjun
chubanshe, Beijing, 1987.
He Changgong Biography team. He Changgong zhuan (A Biography of He
Changgong), Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing, 2000.
He Long. He Long nianpu (A Chronological Record of He Long), Li Lie, ed.
Renmin chubanshe, Beijing, 1996.
796
Hong Xuezhi. Kangmei yuanchao zhanzheng huiyi (Recollections of the War
to Resist US Aggression and Aid Korea), Jiefangjun wenyi chubanshe, Beijing,
1991.
Hsiao Tso-liang. Power Relations within the Chinese Communist Movement,
1930—1934, vol. 2, the Chinese Documents, Washington, DC, 1967.
Hsu Chen. Amao congjun ji (Amao in the Army), Fuji wenhua tushu youxian
gongsi, Taipei, 1987.
Hsu Chen. Hu Zongnan xiansheng yu Guomin geming (Mr Hu Tsung-nan and
the Nationalist Revolution), Wangqu shiqiqi tongxuehui, Taipei, 1990.
Hsu En-tseng et al. Xishuo zhongtong juntong (Detailed Accounts of the Central
Investigation Bureau and the Military Investigation Bureau), Zhuanji wenxue
chubanshe, Taipei, 1992.
Hsu Yung-chang. Xu Yongchang riji (The Diaries of General Hsu Yung-chang),
12 vols of bound photocopies, Institute of Modern History, Academia Sinica,
Taipei, 1991.
Hu Feng. Hu Feng zizhuan (The Autobiography of Hu Feng), Jiangsu wenyi
chubanshe, Nanjing, 1996.
Hu Qiaomu. Hu Qiaomu huiyi Mao Zedong (Hu Qiaomu’s Recollections of
Mao Zedong), Renmin chubanshe, Beijing, 1994.
Hu Yuzhi. Wo de huiyi (My Reminiscences), Jiangsu renmin chubanshe,
Nanjing, 1990.
Huang Changyong. «Shengming de guanghua yu anying — Wang Shiwei zhuan»
(The Brilliance and Shadow of a Life — A Biography of Wang Shiwei), в СВШ,
№ 1, 1994.
Huang Kecheng. Huang Kecheng zishu (Huang Kecheng Tells his Story),
Renmin chubanshe, Beijing, 1994.
Huang Wenhua etal. Deng Xiaoping Jiangxi mengnanji (Deng Xiaoping’s Hard
Times in Jiangxi), Mingxing chubanshe, Hong Kong, 1990.
Huang Xiurong, ed. Kangri zhanzheng shiqi guogong guanxi jishi (A Chrono-
logical Record of the Nationalist-Communist Relationship during the War against
Japan), Zhonggong dangshi chubanshe, Beijing, 1995.
Huang Yao & Zhang Mingzhe. Luo Ruiqing zhuan (A Biography of Luo
Ruiqing), Dangdai Zhongguo chubanshe, Beijing, 1996.
Huang Zheng. Liu Shaoqi yuanan shimo (The Whole Story of the Unjust Case
of Liu Shaoqi)? Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing, 1998.
IFu-en. Wo de huiyi (My Memoirs), Liqing wenjiao jijinhui, Taipei, 2000.
Japan Self-Defence Agency, ed. Huabei zhian zhan (North China Policing
War), НПКСК (Tianjin), tr., vol. 1, Tianjin renmin chubanshe, Tianjin, 1982.
Ji Wei. «Wo de zhiqing meng» (My Dream as an Educated Youth), in. Tianxia
huaren (Worldwide Chinese), July/Aug. issue, 1996.
Ji Xichen. Shiwuqianli de niandai (Unprecedented Times), Renmin ribao
chubanshe, Beijing, 2001.
Jiang Nanxiang. Letter to leadership, March 1945, в ЧДЯ, № 4, 1988.
Jiang Tingfu. Jiang Tingfu huiyilu (Jiang Tingfu Memoirs), Zhuanji wenxue
chubanshe, Taipei, 1984.
Jiang Weiqing. Qishinian zhengcheng — Jiang Weiqing huiyilu (Seventy Years’
Journey — Jiang Weiqing Memoirs), Jiangsu renmin chubanshe, Nanjing, 1996.
797
Jiang Xinli. Zhang Guotao de panghuang yu juexing (Zhang Guotao’s
Wandering and Awakening), Youshi wenhua shiye gongsi, Taipei, 1981.
Jiangxi Archive, ed. Jinggangshan geming genjudi shiliao xuanbian (Archive
Documents about the Jinggangshan Revolutionary Base), Jiangxi renmin
chubanshe, Nanchang, 1986.
Jiangxi Archive & CCP Jiangxi Committee, eds. Zhongyang geming genjudi
shiliao xuanbian (Archive Documents about the Central Revolutionary Base), 3 vols,
Jiangxi renmin chubanshe, Nanchang, 1983.
Jiangxi Party Committee. «Jiangxi shengwei guanyu shieryue qiri shibian
baogao» (Jiangxi Party Committee’s report to the Central Leadership about the In-
cident on 7 December), 12 Jan. 1931, Yongyang, RGASPI, 514/1/1008, Moscow.
Jin Chongji et al. Zhou Enlai zhuan (A Biography of Zhou Enlai), 1898—1949,
Renmin chubanshe & Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing, 1990.
Jin Chongji et al. Zhu De zhuan (A Biography of Zhu De), Renmin chubanshe
& Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing, 1993.
Jin Chongji et al. Mao Zedong zhuan (A Biography of Mao Zedong), 1893—
1949, Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing, 1996.
Jin Chongji etal. Zhou Enlai zhuan (A Biography of Zhou Enlai), 1949—1976,
Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing, 1998.
Jin Chongji & Huang Zheng. Liu Shaoqi zhuan (A Biography of Liu Shaoqi),
Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing, 1998.
Jin Zhenlin. Mao An-ying (Mao An-ying), Renmin chubanshe, Beijing, 1993.
Jinchaji Base Committee & Central Archive, eds. Jinchaji kangri genjudi
(Jinchaji Resisting Japan Base), documents, memoirs and a chronological record,
3 vols, Zhonggong dangshi chubanshe & Zhonggong dangshi ziliao chubanshe,
Beijing, 1991.
JingXizhen. Zai Pengzong shenbian — jingwei canmou de huiyi (Beside Chief
Peng — Memories of an Aide-de-camp), Sichuan renmin chubanshe, Chengdu,
1979.
Jishui County Chronicle Committee, ed. Jishui xianzhi (Jishui County
Chronicle), Xinhua chubanshe, Beijing, 1989.
Kang Keqing. Kang Keqing huiyilu (Kang Keqing Memoirs), Jiefangjun
chubanshe, Beijing, 1993.
Kang Sheng. «Qiangjiu shizu zhe» (Rescue the Fallen), speech, 15 July 1943,
from the Archive of the Investigation Bureau, Taipei.
Kang Sheng. «Sanshisan nian fanjian zhengfeng hou zhi zongjie chengji ji
quedian» (Summary of Achievements and Shortcomings after the Anti-Spy and
Rectification Campaign, 1944), 1944, from the Archive of the Investigation Bureau,
Taipei.
Kung Hsiang-hsi. «Xian shibian huiyilu» (Memories of the Xian Incident), in Li
J inzhou,ed.
Kuo Hua-lun. Zhonggong shilun (An Analytical History of the CCP), 4 vols,
Guoli zhengzhi daxue guoji guanxi yanjiu zhongxin, Taipei, 1989.
Lei Yingfu. Zai zuigao tongshuaibu dang canmou (A Staff Member at the
Supreme HQ), Baihuazhou wenyi chubanshe, Nanchang, 1997.
Li Danhui, ed. Zhongguo yu Yinduzhina zhanzheng (China and the Indochina
War), Tiandi tushu, Hong Kong, 2000.
798
Li Desheng. Li Desheng huiyilu (Li Desheng Memoirs), Jiefangjun chubanshe,
Beijing, 1997.
Li Guangan et al., eds. Jinian Li Fuchun (In Memory of Li Fuchun), Zhongguo
jihua chubanshe, Beijing, 1990.
Li Hui. Hu Feng jituan yuanan shimo (The Unjust Case of the Hu Feng Clique),
Renmin ribao chubanshe, Beijing, 1989.
Li Jiaji & Yang Qingwang. Gensui hongtaiyang — wo zuo Mao Zedong tieshen
weishi shisan nian (Following the Red Sun — I Was Mao Zedong’s Valet for
Thirteen Years), Heilongjiang renmin chubanshe, Harbin, 1994.
Li Jian, ed. Deng Xiaoping sanjin sanchu Zhongnanhai (Deng Xiaoping In and
Out of Zhongnanhai Three Times), Zhongguo dadi chubanshe, Beijing, 1993.
Li Jian et al., eds. Guanjian huiyi qinli shilu (Memoirs of Eyewitnesses of Key
Meetings), vol. 2, Zhonggong zhongyang dangxiao chubanshe, Beijing, n. d.
Li Jinzhou, ed. Xian shibian qinliji (Personal Experiences of the Xian Incident),
Zhuanji wenxue chubanshe, Taipei, 1982.
Li Junshan. Weizheng luexun — lun kangzhan chuqi Jinghu diqu zuozhan (On
the battles in Nanjing and Shanghai at the Beginning of the War against Japan),
Guoli Taiwan daxue chuban weiyuanhui, Taipei, 1992.
Li Ke & Hao Shengzhang. Wenhua dageming zhong de renmin jiefangjun (The
People’s Liberation Army in the Cultural Revolution), Zhonggong dangshi ziliao
chubanshe, Beijing, 1989.
Li Kefei & Peng Donghai. Mimi zhuanji shang de lingxiumen (Leaders on the
Secret Special Planes), Zhonggong zhongyang dangxiao chubanshe, Beijing, 1997.
Li Liangzhi. Fenghuo Jiangnan hua qiyuan — xinsijun yu Wannan shibian
(A Great Tragedy — the New 4th Army and the South Anhui Incident), Zhongguo
dangan chubanshe, Beijing, 1995.
Li Linda. Qingman Xihu (Feelings Fill the Western Lake), Zhongyang wenxian
chubanshe, Beijing, 1993.
Li Mingsheng. «Zouchu diqiu cun» (Out of the Earth), in Zhonghua wenxue
xuankan (Selected Chinese Literature), № 5, Beijing, 1995.
Li Rui. Lushan huiyi shilu (A True Record of the Lushan Conference), Chunqiu
chubanshe & Hunan jiaoyu chubanshe, Beijing, 1989.
Li Rui. Mao Zedong zaonian dushu shenghuo (The School Life of the Young
Mao Zedong), Liaoning renmin chubanshe, Shenyang, 1992.
Li Rui. Zaonian Mao Zedong (The Childhood and Youth of Mao Zedong),
Liaoning renmin chubanshe, Shenyang, 1992a.
Li Weihan. Huiyi yu yanjiu (Memories and Studies), Zhonggong dangshi ziliao
chubanshe, Beijing, 1986.
Li Xiangwen, ed. Mao Zedong jiashi (Mao Zedong’s Family and Relatives),
Renmin chubanshe, Beijing, 1996.
LiXun. Da bengkui — Shanghai gongren zaofanpai xingwangshi (Big Collapse —
the Rise and Fall of Shanghai Worker Rebels), Shibao wenhua, Taipei, 1996.
Li Yimang. Mohu de yingping (Obscure Screen), Renmin chubanshe, Beijing,
1992.
Li Yirnin. «Canjia Yanan qiangjiu yundong de pianduan huiyi» (Fragments of
Recollections of My Participation in the Rescue Campaign in Yanan), в ГЦ, № 3,
1981.
799
Li Yinqiao. Zai Mao Zedong shenbian shiwunian (Fifteen Years by the Side of
Mao Zedong), Hebei renmin chubanshe, Shijiazhuang, 1992.
Li Yizhen. Jiang Jingguo lusu shenghuo miwen (The Secret Story of Chiang
Ching-kuo’s Life in the Soviet Union), Zhongguo youyi chubangongsi, Beijing,
1994.
Li Yong et al., eds. Wenhua dageming zhong de mingren zhi si (The Deaths of
WeD-known Figures in the Cultural Revolution), Zhongyang minzu xueyuan
chubanshe, Beijing, 1993.
Li Yueran. Waijiao wutai shang de xinzhongguo lingxiu (New China’s Leaders
on the Diplomatic Stage), Waiyu jiaoxue yu yanjiu chubanshe, Beijing, 1994.
Li Zhisui. Mao Zedong siren yisheng huiyilu (The Private Life of Chairman
Mao), Shibao wenhua, Taipei, 1994.
Li Zongren, with Tang Degang. Li Zongren huiyilu (Li Zongren Memoirs), Liao
chubanshe, Taipei, 1995.
Liao Gailong. Dangshi tansuo (An Exploration of Party History), Zhonggong
zhongyang dangxiao chubanshe, Beijing, 1983.
Liao Gailong. Mao Zedong sixiangshi (A History of Mao Zedong Thought),
Zhonghua shuju, Hong Kong, 1993.
Lin Ke et al. Lishi de zhenshi (The True Life of Mao Zedong), Liwen
chubanshe, Hong Kong, 1995.
Liou Di (Liu Di). «Liu Di gei zhongyang xin» (Liu Di’s Letter to the Central
Leadership), 11 Jan. 1931, RGASPI, 514/1/1008, Moscow.
Liu (Liu Shaoqi, also spelt Liu Shao-chi, as in text). Liu Shaoqi xuanji (Selected
Works of Liu Shaoqi), Renmin chubanshe, Beijing, vol. 1, 1981; vol. 2, 1985.
Liu. Liu Shaoqi lun dang de jianshe (Liu Shaoqi on Building the Party),
Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing, 1991.
Liu. Liu Shaoqi lun xinzhongguo jingji jianshe (Liu Shaoqi on New China’s
Economy), Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing, 1993.
Liu. Liu Shaoqi nianpu (A Chronological Record of Liu Shaoqi), 2 vols, CCP
Archive Study Office, ed. Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing, 1996.
Liu Bocheng. Liu Bochengjunshi wenxuan (Military Writings of Liu Bocheng),
Jiefangjun chubanshe, Beijing, 1992.
Liu Chi. Wo de huiyi (My Reminiscences), Guanglong wenju yinshua gongsi,
Taipei, 1966.
Liu Guangren etal. Feng Jiping zhuan (A Biography of Feng Jiping), Qunzhong
chubanshe, Beijing, 1997.
Liu Hansheng & Yi Fengkui. 1961, kurizi — Liu Shaoqi mimi huixiangji (1961,
Hard Days — Liu Shaoqi’s Secret Home Visit), Zhongguo gongren chubanshe,
Beijing, 1993.
Liu Jinchi. «Songhu jingbei silingbu jianwen» (What I Saw and Heard in the
Shanghai Garrison), в НПКСК, 1987.
Liu Tong. Dongbei jiefang zhanzheng jishi (A Record of the Liberation War in
the Northeast), Dongfang chubanshe, Beijing, 1997.
Liu Xiao. Chushi Sulian banian (Eight Years as Ambassador to the Soviet
Union), Zhonggong dangshi chubanshe, Beijing, 1998.
Liu Ying. Zai lishi dejiliu zhong (In the Tidal Waves of History), Zhonggong
dangshi chubanshe, Beijing, 1992.
800
Liu Yitao. «Мао An-ying, Mao An-qing, Mao An-long de xinsuan tongnian»
(The Sad Childhood of Mao An-ying, Mao An-qing and Mao An-long), в ЯЧ,
№6, 1994.
Liu Zhende. Wo wei Shaoqi dang mishu (I Was Shaoqi’s Secretary), Zhongyang
wenxian chubanshe, Beijing 1994.
Liu Zhijian. «Budui wenyi gongzuo zuotanhui jiyao» chansheng qianhou»
(How the «Summary of the Army Arts Seminar» Was Produced), ЧД редколлегия,
т. 5.
Lu Keng. Lu Keng huiyi yu chanhuilu (Remembrance and Repentance of Lu
Keng), Shibao wenhua, Taipei, 1998.
Lu Zhengchao. Lu Zhengchao huiyilu (Lu Zhengchao Memoirs), Jiefangjun
chubanshe, Beijing, 1987.
Luo Diandian. Feifan de niandai (Extraordinary Times), Shanghai wenyi
chubanshe, Shanghai, 1987.
Luo Diandian. Hongse jiazu dangan (Records of a Red Family), Nanhai chuban
gongsi, Haikou, 1999.
Luo Guibo. «Shaoqi tongzhi pai wo chushi Yuenan» (Comrade Shaoqi Sent Me
to Vietnam), 1987, in Remembering Liu Shaoqi, ed.
Luo Shixu. Lushan bieshu daguan (Villas in Lushan), Jiangxi meishu chubanshe,
Nanchang, 1995.
Luo Yimin. Liuzhuang bainian (A Hundred Years of the Liu Mansion), Shanxi
renmin chubanshe, Taiyuan, 1998.
Luo Zhanglong. Chunyuan zaiji (A Memoir), Sanlian shudian, Beijing, 1984.
Ma Juxian et al., eds. Zhongguo renkou: Jiangxi fence (Chinese Population:
Jiangxi), Zhongguo caizheng jingji chubanshe, Beijing, 1989.
Ma Qibin et al. Zhongyang geming genjudi shi (A History of the Central
Revolutionary Base), Renmin chubanshe, Beijing, 1986.
Ma Zhendu. «Bayisan Songhu zhanyi qiyin bianzheng» (On the Cause of the
13 August War in Shanghai), в ЦЯ, № 6, 1986.
Ma Zhendu. Can sheng — kangri zhanzheng zhengmian zhanchang daxieyi
(Tragic Victory — A Panoramic Picture of the Frontal Battleground in the War
against Japan), Guangxi shifan daxue chubanshe, Guilin, 1993.
Ma Zhigang, ed. Dayuanan yu dapingfan (Big Unjust Cases and Big
Rehabilitation), Tuanjie chubanshe, Beijing, 1993.
Mao. (Mao Zedong, also spelt Mao Tse-tung, as in text). Jiandang he dageming
shiqi Mao Zedong zhuzuoji (Mao Zedong Writings during the Period of the
Formation of the Party and the Great Revolution), Dec. 1920 — July 1927, CCP
Archive Study Office & CCP Hunan Committee, comp., unpublished; in Notes as
Mao 1920-1927.
Mao. Mao Zedong zizhuan (Mao Zedong Autobiography), 1937 (new edn,
Jiefangjun wenyi chubanshe, Beijing, 2002).
Mao. Mao Zedong xuanji (Selected Works of Mao Zedong), Renmin
chubanshe, Beijing, vol. 5, 1977.
Mao. Mao Zedong nongcun diaocha wenji (Writings of Mao Zedong on
Country Investigation), Renmin chubanshe, Beijing, 1983.
Mao, Mao Zedong shuxin xuanji (Selected Letters of Mao Zedong), Renmin
chubanshe, Beijing, 1984.
801
Mao. Jianguo yilai Mao Zedong wengao (Manuscripts of Mao Zedong since the
Founding of the People’s Republic), 13 vols, CCP Archive Study Office, ed.,
Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing, 1987—1998.
Mao. Mao Zedong zaoqi wengao (Early Manuscripts of Mao Zedong), June
1912 — Nov. 1920, CCP Archive Study Office & CCP Hunan Committee, eds.,
Hunan chubanshe, Changsha, 1990.
Mao. Mao Zedong xuanji (Selected Works of Mao Zedong), Renmin
chubanshe, Beijing, vols 1—4, 1991.
Mao. Mao Zedong zishu (Mao Zedong Tells His Story), Renmin chubanshe,
Beijing, 1993.
Mao. Mao Zedong junshi wenji (Mao Zedong Military Writings), 6 vols, CCP
Archive Study Office & Military Science Academy, eds. Junshi kexue chubanshe &
Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing, 1993a.
Mao. Mao Zedong nianpu (A Chronological Record of Mao Zedong), 1893—
1949, 3 vols, CCP Archive Study Office, ed., Renmin chubanshe & Zhongyang
wenxian chubanshe, Beijing, 1993b.
Mao. Mao Zedong jingji nianpu (A Chronological Record of Mao Zedong on
Economics), Gu Longsheng, ed., Zhonggong zhongyang dangxiao chubanshe,
Beijing, 1993c.
Mao. Mao Zedong wenji (Collected Writings of Mao Zedong), 8 vols, Renmin
chubanshe, Beijing, 1993—1999.
Mao. Mao Zedong waijiao wenxuan (Mao Zedong on Diplomacy), Zhongyang
wenxian chubanshe & Shijie zhishi chubanshe, Beijing, 1994.
Mao. Mao Zedong zai qida de baogao he jianghua ji (Mao Zedong’s Reports and
Speeches at the 7th Congress), Zhongyang wenxian chubanshe, 1995.
Mao CCRM (Center for Chinese Research Materials), cotp. Maozhu wei-
kangao, «Mao Zedong sixiang wansui» bieji ji qita (Unofficially Published Works of
Mao Zedong, Additional Volumes of «Long Live Mao Zedong’s Thought» and
Other Secret Speeches of Mao), 15 vols, Virginia, USA (n. d.).
Mao CCRM & ARL (Center for Chinese Research Materials & Association of
Research Libraries), comp. Hongweibing ziliao xubian, 1 (Red Guard Publi-
cations, Supplement 1), Washington, DC (n. d.).
«Mao and I» Collection Committee, ed. Mao Zedong renji jiaowang ceji
(Sidelig’hts on Mao Zedong’s Personal Relationships), Shanxi renmin chubanshe,
Taiyuan, 1993.
«Mao and I» Collection Committee, ed. Wo yu Mao Zedong de jiaowang (My
Relationship with Mao Zedong), Shanxi renmin chubanshe, Taiyuan, 1993a.
«Mao and I» Collection Committee, ed. Zai Mao Zedong shenbian (Alongside
Mao Zedong), Shanxi renmin chubanshe, Taiyuan, 1993b.
Mao Clan Chronicle, Shaoshan Mao shi zupu (The Mao Clan Chronical,
Shaoshan), 4 edns, 1737, 1881, 1911 and 1941, parts published in Li Xiangwen,
pp. 3-6, 62Iff.
IDeng] Mao Mao. Wode fuqin Deng Xiaoping (My Father Deng Xiaoping),
Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing, 1993.
IDeng] Mao Mao. Fuqin Deng Xiaoping wenge shinian ji (My Father Deng
Xiaoping in the Ten Years of the Cultural Revolution), Xianggang zhonghua ernu
chubanshe, Hong Kong, 2000.
802
Mei Zhi. Wangshi ru yan — Hu Feng chenyuan lu (The Past is Like Smoke —
A Record of How Hu Feng was Wronged), Sanlian shudian, Hong Kong,
1989.
Meng Qingshu. Wang Ming zhuanji yu huiyi (A Biography and Memoirs of Wang
Ming), unpublished manuscript, courtesy of authores son, Wang Dan-zhi.
Military History Bureau, MND, ed., Jiaofei zhanshi (A History of Military
Actions against the Communist Rebellions during 1930—1945), 6 vols, Guofangbu
shizhengju & Zhonghua dadian bianyinhui, Taipei, 1967.
Military Science Academy, ed. Zhongguo renmin zhiyuanjun kangmei
yuanchao zhanshi (A History of the Chinese People’s Volunteers in the War to
Resist America and Aid Korea), Junshi kexue chubanshe, Beijing, 1992.
Ming Xiao & Chi Nan. Mousha Mao Zedong de heise taizi (The Black Prince
Who Tried to Assassinate Mao Zedong), Zhonghua ernu chubanshe, Hong Kong,
2000.
Mo Wenhua. Mo Wenhua huiyilu (Mo Wenhua Memoirs), Jiefangjun chuban-
she, Beijing, 1996.
Mu Xin. Ban Guangming Ribao shinian zishu (I Ran the Guangming Daily for
Ten Years), Zhonggong dangshi chubanshe, Beijing, 1994.
Museum of the Chinese Revolution, ed. Hongjun changzheng riji (Red Army
Long March Diaries), Dangan chubanshe, Beijing, 1986.
Nationalist Party Organisation Department, ed. Zhongguo Gongchandang zhi
toushi (A Perspective on the CCP), 1935, from the Archive of the Investigation
Bureau, Taipei N4A History Committee, Xinsijun zhanshi (A History of the New
4th Army), Jiefangjun chubanshe, Beijing, 2000.
Nie Rongzhen. Nie Rongzhen huiyilu (Nie Rongzhen Memoirs), Mingbao
chubanshe, Hong Kong, 1991.
Nie Rongzhen. Nie Rongzhen nianpu (A Chronological Record of Nie
Rongzhen), Zhou Junlun et al., eds. Renmin chubanshe, Beijing, 1999.
Niu Han & DengJiuping, eds. Yuan shang cao: jiyi zhong de fanyoupai yundong
(Grass on the Prairie: Documents and recollections of the Anti-Rightist
Campaign), Jingji ribao chubanshe, Beijing, 1998.
Niu Jun. CongYanan zouxiang shijie (From Yanan to the World), Fujian renmin
chubanshe, Fuzhou, 1992.
Our Premier Zhou, ed. Women de Zhou zongli (Our Premier Zhou), Zhongyang
wenxian chubanshe, Beijing, 1990.
Pai Chung-hsi. Bai Chongxi huiyilu (Memoirs of Pai Chung-hsi), Jiefangjun
chubanshe, Beijing, 1987.
Panchen Lama. Qiwanyan shu (70,000-word Letter), Tibet government-in-
exile, Dharamsala, 1998.
Pang Bingan, ed. Lamei xiongying — Zhongguoren yanli de Qie Gewala (A Latin
American Eagle — Che Guevara in the Eyes of the Chinese), Shijie zhishi chubanshe,
Beijing, 2000.
PangXianzhi & Jin Chongji. Mao Zedong zhuan (A Biography of Mao Zedong),
1949—1976, Zhogyang wenxian chubanshe, Beijing, 2003.
Party Documents, ed. CongYanan dao Beijing (From Yanan to Beijing), a col-
lection of documents and studies about the civil war, Zhongyang wenxian chu-
banshe, Beijing, 1993.
803
Pei Jianzhang, ed. Zhonghua Renmin Gongheguo waijiaoshi (A History of the
Diplomacy of the People’s Republic of China, 1949—1956), Shijie zhishi chu-
banshe, Beijing, 1994.
Pei Zhouyu. «Liu Zhidan tongzhi he women zai yiqi» (Comrade Liu Zhidan
is Always with Us), in Xinghuo liaoyuan (A Single Spark Can Start a Prairie Fire),
vol. 4, Jiefangjun chubanshe, Beijing, 1997.
Peng (Peng Dehuai). Peng’s 80,000-word letter to Mao and leadership, 1962,
unpublished.
Peng. Peng Dehuai zishu (Peng Dehuai Tells his Story), Renmin chubanshe,
Beijing, 1981.
Peng. Peng Dehuai nianpu (A Chronological Record of Peng Dehuai), Wang
Yan, ed., Renmin chubanshe, Beijing, 1998.
Peng Dehuai Biography team. Yige zhenzheng de ren — Peng Dehuai (A True
Man — Peng Dehuai), Renmin chubanshe, Beijing, 1995.
Peng Meikui. Wo de bofu Peng Dehuai (My Uncle Peng Dehuai), Liaoning
renmin chubanshe, Shenyang, 1997.
PLA Historical Documents Committee, ed. Tongxinbing huiyi shiliao
(Recollections of the Radio Corps), Jiefangjun chubanshe, Beijing, 1995.
PLA Military Science Academy, ed. Zhongguo gongnong hongjun changzheng
shi (A History of the Long March), Shanxi renmin chubanshe, Taiyuan, 1996.
PRC Encyclopaedia, ed. Zhunghua Renmin Gongheguo guoshi quanjian (The
Encyclopaedia of the People’s Republic of China), 6 vols, Tuanjie chubanshe,
Beijing, 1996.
Provincial Action Committee. «Sheng xingwei jinji tonggao dijiu hao»
(Provincial Action Committee Emergency Announcement № 9), 15 Dec. 1930.
RGASPI, 514/1/1008, Moscow.
Qi Gaoru. Jiang Jingguo de yisheng (The Life of Chiang Ching-kuo), Zhuanji
wenxue chubanshe, Taipei, 1991.
Qi Li. Mao Zedong wannian shenghuo suoji (Fragments of Memories about
Mao Zedong’s Last Years), Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing, 1998.
Qian Gang & Geng Qingguo, eds. Ershi shiji Zhongguo zhongzai bailu
(Mammoth Disasters of Twentieth Century China), Shanghai renmin chubanshe,
Shanghai, 1999.
Qian Jiang. Mimi zhengzhan — Zhongguo junshi guwentuan yuanyue kangfa
jishi (A Secret War — the True Story of Chinese Military Advisers in Vietnam
against the French), Sichuan renmin chubanshe, Chengdu, 1999.
Qiu Shi, ed. Gongheguo zhongda juece chutai qianhou (How Important
Decisions of the People’s Republic Were Launched), 4 vols, Jingji Ribao
chubanshe, Beijing, 1997—1998.
Quan Yanchi. Hongqiang neiwai (Inside and Outside the Red Walls), Tiandi
tushu, Hong Kong, 1991.
Quan Yanchi. Long kun — He Long yu Xue Ming (The Plight of the Dragon —
He Long and Xue Ming), Guangdong luyou chubanshe, Guangzhou, 1997.
Quan Yanchi & Du Weidong. Gongheguo mishi (Secret Envoys of the People s
Republic), Guangming Ribao chubanshe, Beijing, 1990.
Radio Corps History Committee. «Hongjun wuxiandian tongxin de chuangjiam
fazhan jiqi lishi zuoyong» (The Foundation, Development and Historical Role of
the Red Army Radio Corps), в ЧД, № 30.
804
Ran Longbo & Ma Jisen. Zhou Enlai yu Xianggang liuqi baodong (Zhou Enlai
and the 1967 Riot in Hong Kong), Mingbao chubanshe, Hong Kong, 2001.
Remembering Y\\x Shaoqi, ed. Mianhuai Liu Shaoqi (Remembering Liu Shaoqi),
Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing, 1988.
Remembering Mao Zedong, ed. Mianhuai Mao Zedong (Remembering Mao
Zedong), 2 vols, Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing, 1993.
Remembering Peng Zhen, ed. Mianhuai Peng Zhen (Remembering Peng Zhen),
Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing, 1998.
Reminiscences about Deng Zihui, ed. Huiyi Deng Zihui (Reminiscences about
Deng Zihui), Renmin chubanshe, Beijing, 1996.
Reminiscences about Tan Zhenlin, ed. Huiyi Tan Zhenlin (Reminiscences about
Tan Zhenlin), Zhejiang renmin chubanshe, Hangzhou, 1992.
Ren Bishi. Ren Bishi nianpu (A Chronological Record of Ren Bishi), CCP
Archive Study Office, ed. Renmin chubanshe & Zhongyang wenxian chubanshe,
Beijing, 1993.
Ren Wuxiong & Yu Weiping. «Mao An-ying, Mao An-qing tongzhi younian zai
Shanghai de yixie qingkuang» (Some information about the Childhood of
Comrades Mao An-ying and Mao An-qing in Shanghai), в ВЦС-Ш, № 2, 1980.
Revolutionary Military Museum, ed. Baituan dazhan lishi wenxian ziliao
xuanbian (Archive Documents on Operation 100 Regiments), Jiefangjun
chubanshe, Beijing, 1990.
Ruijin County. Chronicle Committee, ed. Ruijin xianzhi (Ruijin County
Chronicle), Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing, 1993.
Second Archive, ed. Guomindangjun zhuidu hongjun changzheng dangan
shiliao xuanbian: zhongyang bufen (Archive Documents on the Nationalist Army
Chasing and Blocking the Red Army on the Long March: Central Red Army Part),
Dangan chubanshe, Beijing, 1987.
Second Archive, ed. Kangri zhanzheng zhengmian zhanchang (The Frontal
Battleground of the War against Japan), Jiangsu guji chubanshe, Jiangsu, 1987a.
Second Archive & Hunan Archive, eds. Guomindangjun zhuidu hongjun
changzheng dangan shiliao xuanbian: Hunan bufen (Archive Documents on the
Nationalist Army Chasing and Blocking the Red Army on the Long March: Hunan
Part), Dangan chubanshe, Beijing, 1988.
«Shaanganning Border Region», ed. Shanganning bianqu de jingbing jianzheng
ziliao xuanji (Documents on Cutting Down Troops and Administration in the
Shaanganning Border Region), Qiushi chubanshe, Beijing, 1982.
Shaanxi Archive, ed. Guomindangjun zhuidu hongjun changzheng dangan
shiliao xuanbian: Shanxi bufen (Archive Documents on the Nationalist Army
Chasing and Blocking the Red Army on the Long March: Shaanxi Part), Zhongguo
dangan chubanshe, Beijing, 1994.
Shanghai'Archive, ed. Shanghai dangan shiliao conghian: Shanghai gongren
sanci wuzhuang qiyi (Collected Archive documents from Shanghai: Three Ar-
med Uprisings of the Shanghai Workers), Shanghai renmin chubanshe, Shanghai,
1983.
Shao Yihai. «Lin Biao jituan fumie neiqing» (The Inside Story of the Demise of
the Lin Biao Clique), in Zhongnanhai renshi chenfu (The Rise and Fall of Figures
in Zhongnanhai), Wenhui chubanshe, Hong Kong, 1992.
805
Shaoshan Chronicle Committee, ed. Shaoshan zhi (Shaoshan Chronicle),
Zhongguo dabaike quanshu chubanshe, Beijing, 1993.
Shen Zhihua. Mao Zedong, Sidalin yu Hanzhan (Mao Zedong, Stalin and the
Korean War), Tiandi tushu, Hong Kong, 1998.
Shen Zui. Wo zhe sanshinian (Thirty Years in My Life), Beijing shiyue wenyi
chubanshe, Beijing, 1994.
Sheng Ping et al., eds. Zhongguo Gongchandang lishi dacidian (A Dictionary of
CCP History), Zhongguo guoji guangbo chubanshe, Beijing, 1991.
Shi Dongbing. Zuichu de kangzheng — Peng Zhen zai wenhua dageming qianxi
(Resistance at the Beginning — Peng Zhen on the Eve of the Cultural Revolution),
Zhonggong zhongyang dangxiao chubanshe, Beijing, 1993.
Shi Jixin. «Hongjun changzheng hou Zhonggong zhongyang tong Gong-
changuoji huifu dianxun lianxi wenti de kaozheng» (On the CCP’s Restoring Radio
Links with the Comintern after the Long March), в ЧДЦ, № 1, 1987.
Shi Shuo. «Bayisan songhu kangzhan jilue» (A Brief Account of the 13 August
War against Japan in Shanghai), в НПКСК, 1987.
Shi Zhe. Zai lishi juren shenbian. (Alongside Giants of History), Zhongyang
wenxian chubanshe, Beijing, 1991.
Shi Zhe. Feng yu gu (Peaks and Valleys), Hongqi chubanshe, Beijing, 1992.
Shi Zhongquan et al. Zhonggong bada shi (History of the CCP 8th Congress),
Renmin chubanshe, Beijing, 1998.
Shu Long, ed. Mao Zemin (Mao Zemin), Junshi kexue chubanshe, Beijing, 1996.
Shui Jing. Teshu dejiaowang (Special Relationships), Jiangsu wenyi chubanshe,
Nanjing, 1992.
Si Ren, ed. Wenhua dageming fengyun renwu fangtanlu (Interviews with
Celebrities of the Cultural Revolution), Zhongyang minzu xueyuan chubanshe,
Beijing, 1993.
Sichuan Archive, ed. Guomindangjun zhuidu hongjun changzheng dangan
shiliao xuanbian: Sichuan bufen (Archive Documents on the Nationalist Army
Chasing and Blocking the Red Army on the Long March: Sichuan Part), Dangan
chubanshe, Beijing, 1986.
Sichuan Party History Committee. Hongjun changzheng zai Sichuan (Long
March Red Army in Sichuan), Sichuan sheng shehuikexue chubanshe, Chengdu,
1986.
Sima Lu. Douzheng shibanian (Eighteen Years of Struggle), Yazhou chubanshe,
Hong Kong, 1952.
Sima Lu. Hongjun changzheng yu zhonggong neizheng (Red Army Long March
and Infighting), Zihan chubanshe, Hong Kong, 1985.
Sima Lu. Zhonggong lishi de jianzheng — Sima Lu huiyilu (Witnessing the
Secret History of the Communist Party of China: Memoirs of Ex-Communist
Smarlo Ma), Mirror Books, USA, 2004.
Sino-Indian Border Self-Defence War History, ed. Zhongyin bianjing zixvei
fanji zuozhanshi (A History of the Sino-Indian Border War of Self-Defence),
Junshi kexue chubanshe, Beijing, 1994.
Sino-Russian Relations Studies Society, ed. Zhanhou Zhongsu guanxi zouxiang
(The Trend of Sino-Soviet Relations after the War), Shehui kexue wenxian
chubanshe, Beijing, 1997.
806
Song Honggang. Sun Yueqi (Sun Yueqi), Huashan wenyi chubanshe, Shijia-
zhuang, 1997.
Song Renqiong. Song Renqiong huiyilu (Song Renqiong Memoirs), Jiefangjun
chubanshe, Beijing, 1994.
SongXiaomeng. Li Rui qiren (The Story of Li Rui), Henan renmin chubanshe,
Zhengzhou, 1999.
Song Yongyi, ed. Wenge datusha (Massacres during the Cultural Revolution),
Kaifang zazhishe, Hong Kong, 2002.
South Anhui Incident Committee, ed. Wannan shibian (South Anhui Incident),
Zhonggong dangshi chubanshe, Beijing, 1990.
State Council, ed. Sanxian jianshe (Third Front), Beijing, 1991, unpublished.
Su Ping. Cai Chang zhuan (A Biography of Cai Chang), Zhongguo funu
chubanshe, Beijing, 1990.
Su Yu. Su Yu zhanzheng huiyilu (War Memoirs of Su Yu), Jiefangjun
chubanshe, Beijing, 1988.
Su Yu. Biography team. Su Yu zhuan (Su Yu Biography), Dangdai Zhongguo
chubanshe, Beijing, 2000.
Sun Du. «Dianjun ru Qian fangdu hongjun changzheng qinliji» (Personal
Experience of the Yunnan Army to Guizhou to Cope with the Long March Red
Army), в ВЦС, № 62.
Sun Yeli & Xiong Lianghua. Gongheguo jingji fengyun zhongde Chen Yun
(Chen Yun and the Economy of the People’s Republic), Zhongyang wenxian
chubanshe, Beijing, 1996.
Tang Chunliang. Li Lisan zhuan (A Biography of Li Lisan), Heilongjiang renmin
chubanshe, Harbin, 1989.
Tang Chunliang. Li Lisan quanzhuan. (A Full Biography of Li Lisan), Anhui
renmin chubanshe, Hefei, 1999.
Tao Lujia. Yige shengwei shuji huiyi Mao zhuxi (A Provincial Secretary
Remembers Chairman Mao), Shanxi renmin chubanshe, Taiyuan, 1993.
Tao Siju. Xinzhongguo diyi ren gongan buzhang Luo Ruiqing (New Chinas First
Public Security Minister Luo Ruiqing), Qunzhong chubanshe, Beijing, 1996.
Tao Siju. Xu Zirong zhuan (A Biography of Xu Zirong), Qunzhong chuban-
she, Beijing, 1997.
Tian Zengpei & Wang Taiping, eds. Lao waijiaoguan huiyi Zhou Enlai (Old
Diplomats Remember Zhou Enlai), Shijie zhishi chubanshe, Beijing, 1998.
Tong Xiaopeng. Fengyu sishinian (Forty Years of Winds and Rains), 2 vols,
Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing, 1995.
Tu Men & Kong Di. Gongheguo zuida yuanan (The Biggest Unjust Case of the
People’s Republic), Falu chubanshe, Beijing, 1993.
Tu Men & Zhu Dongli. Kang Sheng yu «Neirendang» yuanan (Kang Sheng and
the Unjust Case of «the Inner Mongolia People’s. Party»), Zhonggong zhongyang
dangxiao chubanshe, Beijing, 1995.
Ulanhu. Wu Lanfu nianpu (A Chronological Record of Ulanhu), vol. 2, Inner
Mongolia Ulanhu Society, ed. Zhonggong dangshi chubanshe, Beijing, 1996.
Unity Publishing, ed. Zhonggong zuijin dang de douzheng neimu (Recent Inner
Party Struggle in the CCP), Tongyi chubanshe, Chongqing, 1944, from the Archive
of the Investigation Bureau, Taipei.
807
Wang Bingnan. Zhongmei huitan jiunian huigu (Recollections on Nine Years of
Sino-US Talks), Shijie zhishi chubanshe, Beijing, 1985.
Wang Chengxian. «Yijianshu» shi zenyang xiechengde» (How Peng Dehuai’s
Letter Was Written), in Peng Dehuai Biography team, pp. 237—253.
Wang Defen. «Xiao Jun zai Yanan» (Xiao Jun in Yanan), СВШ, № 4, 1987.
Wang Dongxing. Wang Dongxing riji (The Diaries of Wang Dongxing),
Zhongguo shehui kexue chubanshe, Beijing, 1993.
Wang Dongxing. «Zhongnanhai li de yitang ке» (A Lesson in Zhongnanhai), в
БЧ, № 1, 1997.
Wang Dongxing. Wang Dongxing huiyi Mao Zedong yu Lin Biao fangeming
jituan de douzheng (Wang Dongxing Remembers Mao Zedong’s Struggle with the
Lin Biao Counterrevolutionary Clique), Dangdai Zhongguo chubanshe, Beijing,
1997a.
Wang Enmao. Wang Enmao riji (The Diaries of Wang Enmao), 5 vols,
Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing, 1995.
WangFanxi. Shuangshan huiyilu (A Memoir), CHOW’S CO, Hong Kong, 1977.
WangFuyi. XiangYing zhuan (A Biography of Xiang Ying), Zhonggong dangshi
chubanshe, Beijing, 1995.
WangGengjin etal., eds. Xiangcun sanshinian (Thirty Years in the Countryside),
Nongcun duwu chubanshe, Beijing, publication suppressed.
Wang Guangmei et al. Ni suo buzhidao de Liu Shaoqi (The Liu Shaoqi You
Don’t Know), Henan renmin chubanshe, Zhengzhou, 2000.
Wang Guangyuan. Hongse mushi Dong Jianwu (Red Pastor Dong Jianwu).
Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing, 2000.
Wang Guiyi. «Weiren zhi nu Li Min de jinqing wangshi» (The Today and
Yesterday of a Great Man’s Daughter Li Min), в ЯЧ, № 7, 1993.
Wang Hebin. Ziyunxuan zlutren — wo suo jiechu de Mao Zedong (The Master
of the Purple Cloud Pavilion — the Mao Zedong I Knew), Zhonggong zhongyang
dangxiao chubanshe, Beijing, 1991.
Wang Jialie. «Zujie zhongyang hongjun changzheng guo Qian de huiyi»
(Recollections of the Central Red Army Passing through Guizhou), в ВЦС, № 62.
Wang Jianying. Zhongguo Gongchandang zuzhishi ziliao huibian — lingdao
jigou yange he chengyuan minglu (A History of the Organisation of the CCP —
Development of Leading Organisations and their Members), Hongqi chubanshe,
Beijing, 1983.
Wang Jianying. Zhongguo gongnong hongjun fazhanshi jianbian. (A Briel
History of the Chinese Red Army), Jiefangjun chubanshe, Beijing, 1986.
Wang Kexue. «Tan Furen fufu beisha an jishi» (The True Account of the Killing
of Tan Furen and his Wife), в ЦХ, № 8, 1996.
Wang Li. Xianchang lishi — wenhua dageming jishi (Witnessing the Cultural
Revolution), Oxford University Press, Hong Kong, 1993.
Wang Li. «Wuhan qierling shijian shimo» (The Ins and Outs ofthe Wuhan 20 July
Incident), in Zhuanji wenxue (Biographical Literature), Beijing, № 2, 1994.
Wang Li. Wang Li fansilu (Reflections of Wang Li), Beixing chubanshe, Hong
Kong, 2001.
Wang Lianjie. Yan Baohang (Yan Baohang), Heilongjiang renmin chubanshe,
Harbin, 2002.
808
Wang Nianyi. Dadongluan de niandai (The Years of Great Mayhem), Henan
renmin chubanshe, Zhengzhou, 1992.
WangQisen eta!., eds. Fujiansheng Suwciai zhengfu lishi wenxian ziliao huibian
(Collected Archive Documents on the Fujian Soviet Government), Lujiang
chubanshe, Xiamen, 1992.
Wang Renzhong, selected diaries, in CCP Hubei Committee, 1993.
Wang Shichun. Jiang; Weiguo de rensheng shilu (The Journey of Chiang
Weigo’s Life), Tianxia wenhua, Taipei, 1996.
Wang Shiwei. Wang Shiwei wencun (Writings of Wang Shiwei), with articles
about him, collected by Zhu Hongzhao, Shanghai sanlian shudian, Shanghai,
1998.
Wang Shoudao. Wang Shoudao huiyilu (Wang Shoudao Memoirs), Jiefangjun
chubanshe, Beijing, 1987.
Wang Shoujia et al., eds. Mao Zedong wannian guoyan shiwenlu (The Poems
and Prose Mao Zedong Read during his Later Years), Balong shuwu, Hong Kong,
1993.
Wang Suping. Ta hai mei jiao Jiang Qing de shihou (Before She Was Called
Jiang Qing), Beijing shiyue wenyi chubanshe, Beijing, 1993.
Wang Suyuan. «Shanganning bianqu qiangjiu yundong shimo» (The Rescue
Campaign in the Shaanganning Border Region), в ЧД, № 37.
Wang Taiping, ed. Zhonghua Renmin Gonghcguo waijiao shi (A History of the
People’s Republic of China’s Diplomacy), 1957—1969, Shijie zhishi chubanshe,
Beijing, 1998.
Wang Taiping, ed. Zhonghua Renmin Gongheguo waijiao shi (A History of the
People’s Republic of China’s Diplomacy), 1970—1978, Shijie zhishi chubanshe,
Beijing, 1999.
Wang Xingjuan. He Zizhen de lu (The Road of He Zizhen), Zuojia chubanshe,
Beijing, 1987.
Wang Xingjuan. Li Min, He Zizhen yu Mao Zedong (Li Min, He Zizhen and
Mao Zedong), Zhongguo, wenlian chubangongsi, Beijing, 1993.
Wang Xiuxin. «Zhonggong liujic liuzhong quanhui» (CCP’s 6th Plenum of the
6th Congress), в ЧД, № 46.
Wang Yan et al. Peng Dehuai zhuan (A Biography of Peng Dehuai), Dangdai
Zhongguo chubanshe, Beijing, 1993.
Wang Youqin. «1966: xuesheng da laoshi de geming» (1966: a Revolution of
Pupils Beating Up Teachers), in Ershiyi shiji (Twenty-first Century), Hong Kong,
Aug. issue, 1995.
Wang Youqin. «Da laoshi he da tongxue zhi jian» (Between Beating Up Tea-
chers and Pupils), in Ershiyi shiji (Twenty-first Century), Hong Kong, Oct. issue,
1996.
WangZicheng. «Shanganning bianqu de xingchengji yanbian» (The Formation
and Development of the Shaanganning Border Region), в ЧДЦ, № 5, 1987.
Wen Jize et al. Yanan zhongyang yanjiuyuan huiyilu (Reminiscences about the
Yanan Central Research Institute), Zhongguo shehui kexue chubanshe & Hunan
renmin chubanshe, Changsha, 1984.
Wen Jize et al. Wang Shiwei yuanan pingfan jishi (A Record of the Rehabili-
tation of Wang Shiwei), Qunzhong chubanshe, Beijing, 1993.
809
Wen Rui & Xie Jianshe. Zhongyang suqu tudi geming yanjiu (A Study of Land
Revolution in the Central Soviet Area), Nankai daxue chubanshe, Tianjin, 1991.
Wen Yu. Zhongguo zuohuo (Leftist Perils in China), Zhaohua chubanshe,
Beijing, 1993.
Weng Taisheng & Chris Pocock. Heimao zhongdui — U2 gaokong zhenchaji de
gushi (Black Cat Squadron — the Story of the U-2), Lianjing chuban shiyegongsi,
Taipei, 1990.
Wu Changyi. Qiangu gongchen Yang Hucheng (Yang Hucheng, the Man who
Performed an Eternal Service), Zhongguo wenshi chubanshe, Beijing, 1993.
Wu Jiangxiong, ed. Guomindang yaoyuan shenbian de Zhonggong dixiadang
(CCP Underground by the Side of Nationalist VIPs), 2 vols, Haitian chubanshe,
Shenzhen, 1995.
Wu Jiqing. Zai Mao zhuxi shenbian de rizi li (Days by the Side of Chairman
Mao), Jiangxi renmin chubanshe, Nanchang, 1989.
Wu Lengxi. Yi Mao zhuxi (Memories of Chairman Mao), Xinhua chubanshe,
Beijing, 1995.
Wu Lengxi. Shinian lunzhan (Ten Years of Debating War), Zhongyang wenxian
chubanshe, Beijing, 1999.
Wu Ruilin. «Zhou zongli de yici juemi zhixing» (One Top Secret Trip by
Premier Zhou), in Zuojia wenzhai (Writers’ Digest), 15 Oct. 2002.
WuXiuquan. Wangshi cangsang (My Past), Shanghai wenyi chubanshe, Shanghai,
1992.
Wu Xiuquan. Huiyi yu huainian (Cherish the Memories), Zhonggong zhong-
yang dangxiao chubanshe, Beijing, 1995.
Wu Zuzhang, ed. Xian shibian qinliji (Personal Experiences of the Xian
Incident), Zhongguo wenshi chubanshe, Beijing, 1996.
Xia Daohan & Chen Liming. Jiangxi Suqu shi (A History of the Jiangxi Soviet
Area), Jiangxi renmin chubanshe, Nanchang, 1987.
Xiao Feng, ed. Wo yu Hu Feng (Hu Feng and I), Ningxia renmin chubanshe,
Yinchuan, 1993.
Xiao Jingguang. Xiao Jingguang huiyilu (Xiao Jingguang Memoirs), Jiefangjun
chubanshe, Beijing, 1987.
Xiao Ke. Zhu-Mao hongjun ceji (Sidelights on the Zhu-Mao Red Army),
Zhonggong zhongyang dangxiao chubanshe, Beijing, 1993.
Xiao Ke. Xiao Ke huiyilu (Xiao Ke Memoirs), Jiefangjun chubanshe, Beijing,
1997.
Xiao Ke et al. Wo qinli de zhengzhi yundong (The Political Campaigns I
Experienced), Zhongyang bianyi chubanshe, Beijing, 1998.
Xiao San. Mao Zedong tongzhi luezhuan (A Brief Biography of Comrade
Mao Zedong), Xinhua shudian, Beijing, 1949.
Xiao Sike. Chaoji shenpan (Super Trial), Jinan chubanshe, Jinan, 1993.
Xie Juezai. Xie Juezai riji (Diaries of Xie Juezai), Renmin chubanshe, Beijing,
1984.
Xie Youtian. Zhonggong zhuangda zhimi (The Secrets of the CCP’s Growth),
Mirror Books, Hong Kong, 2002.
Xin Ziling. Mao Zedong quanzhuan (A Full Biography of Mao Zedong), 4 vols,
Li wen chubanshe, Hong Kong, 1995.
810
Xin Ziling. Lin Biao zhengzhuan (A Biography of Lin Biao), Li wen chubanshe,
Hong Kong, 2002.
Xinhua News Agency, ed. Xinhuashe huiyilu (Memoirs about the Xinhua News
Agency), Xinhua chubanshe, Beijing, 1986.
Xiong Jingyu & Li Haiwen. Zhang Hao zhuanji (A Biography of Zhang Hao),
Huazhong shifan daxue chubanshe, Wuhan, 1991.
Xiong Xianghui. Wo de qingbao yu waijiao shengya (My Intelligence and Diplo-
matic Career), Zhonggong dangshi chubanshe, Beijing, 1999.
XuXiangqian. Lishi de huigu (A Memoir), Jiefangjun chubanshe, Beijing, 1998.
Xu Yan. Jinmen zhizhan (The War of Quemoy), Zhongguo guangbo dianshi
chubanshe, Beijing, 1992.
Xu Yan. Zhongyin bianjie zhizhan lishi zhenxiang (The True Story of the Sino-
Indian Border War), Tiandi tushu, Hong Kong, 1993.
Xu Zehao. Wang Jiaxiang zhuan (A Biography of Wang Jiaxiang), Dangdai
zhongguo chubanshe, Beijing, 1996.
Xu Zehao & Tang Xiqiang. «Xiang Ying, Zhou Zikun lieshi beihaijingguo jishi»
(How Xiang Ying and Zhou Zikun Were Murdered), в ДЯЦ, №2, 1981.
Xue Yue. Jiaofei jishi (A Record in the Campaign against the Communist
Bandits), 1936, from the Archive of the Investigation Bureau, Taipei.
Xun Yuanhu et al. «Xian faxian 64 nian qian Mao Zedong zizhuan» (A Mao
Zedong Autobiography Discovered in Xian after 64 Years), in Zuojia wenzhai
(Writers’ Digest), 29 June 2001.
Ya Zi & LiangZi. Kongfu dajienan (The Calamity to Confucius’ Home), Tiandi
tushu, Hong Kong, 1992.
Yan Changlin. Jingwei Mao Zedong jishi (My Experience as a Guard to Mao
Zedong), Jilin renmin chubanshe, Changchun, 1992.
Yan Daogang. «Jiang Jieshi zhuidu changzheng hongjun de bushu jiqi shibai»
(Chiang Kaishek’s Plans Regarding the Long March Red Army and His Failure), в
ВЦС, № 62.
Yang Chengwu. Yang Chengwu huiyilu (Yang Chengwu Memoirs), Jiefangjun
chubanshe, Beijing, 1987.
Yang Guixin. «Wo Ding Lingjiushi Ding Ling!» (I Am Indeed Ding Ling!), в
ЯЧ, № 7, 1993.
Yang Kai-hui, writings (№ 1, 3 & 4 published, в ХДТ, № 1 (1984), pp. 21—23;
the rest unpublished):.
№ 1, «Ougan» (Thoughts), Oct. 1928.
№ 2, «Gei yidi de xin» (Letter to First Cousin), Mar. 1929.
№ 3, «Jian xinshang rentou erqi de beigan» (Feeling of Sadness on Reading
about the Enjoyment of a Human Head), Apr. 1929.
№ 4, «Nuquan gaoyu nanquan?» (Women’s Rights above Men’s?), 1929.
№ 5, «Ji yidi» (To First Cousin), 8th day of 4th lunar month, 1929.
№ 6, «Ji yidi» (To First Cousin), 1929.
№ 7, «Cong liu sui dao ershiba sui» (From Aged Six to Twenty-Eight), 20 June
1929.
№ 8, untitled, 28 Jan. 1930.
Yang Kuisong. Zhongjian didai de geming (Revolution in the Middle Region),
Zhonggong zhongyang dangxiao chubanshe, Beijing, 1992.
811
Yang Kuisong. Xian shibian xintan (A New Study of the Xian Incident), Dongda
tushu gongsi, Taipei, 1995.
Yang Kuisong. Zhonggong yu Mosikc de guanxi 1920—1960 (The Relationship
between the CCP and Moscow, 1920—1960), Haixiao chuban shiye youxian gongsi,
Taipei, 1997.
Yang Kuisong. Mao Zedong yu Mosike de enen yuanyuan (The Love and Hate
Relationship between Mao Zedong and Moscow), Jiangxi renmin chubanshe,
Nanchang, 1999.
YangLiuqing. Mao Zedong he ta de qinyoumen (Mao Zedong and his Relatives
and Friends), Hebei renmin chubanshe, Shijiazhuang, 1993.
YangMeihong. Yingsuhua hong — wo zai Miangong shiwu nian (Red Poppies —
Fifteen Years in the Burmese Communist Party), Tiandi tushu, Hong Kong, 2001.
Yang Mingwei. Zouchu kunjing — Zhou Enlai zai 1960—1965 (Out of Hard
Times — Zhou Enlai in 1960—1965), Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing,
2000.
Yang Mu, ed. Wenge chuangjiang fengshenbang (Cultural Revolution Mili-
tants), Tuanjie chubanshe, Beijing, 1993.
Yang Shangkun. Yang Shangkun riji (Diaries of Yang Shangkun), 2 vols,
Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing, 2001.
Yang Tianshi. Jiangshi midang yu Jiang Jieshi zhenxiang (The Secret Archives
of Chiang Kai-shek and the Truth about Him), Shehui kexue wenxian chubanshe,
Beijing, 2002.
Yang Yinlu. Wo gei Jiang Qing dang mishu (I was Secretary to Jiang Qing),
Gonghe chuban youxian gongsi, Hong Kong, 2002.
Yang Zhaolin. Baizhan jiangxing Su Zhenhua (Star General Su Zhenhua),
Jiefangjun wenyi chubanshe, Beijing, 2000.
Yang Zihui et al., eds. Zhongguo lidai renkou tongji ziliao yanjiu (Studies of
Population Statistics over the Ages in China), Gaige chubanshe, Beijing, 1995.
Yang Zilie. Zhang Guotao furen huiyilu (Memoirs of Mrs Zhang Guotao),
Zilian chubanshe, Hong Kong, 1970.
Ye Fei. Ye Fei huiyilu (Ye Fei Memoirs), Jiefangjun chubanshe, Beijing, 1988.
Ye Xinyu. «Hongjun Tucheng zhandou yu sidu Chishui» (The Red Army’s Battle
at Tucheng and the Four Crossings of the Chishui River), в ЧД, № 34.
Ye Yonglie. Chen Boda qiren (Chen Boda), Shidai wenyi chubanshe, Chang-
chun, 1990.
Ye Yonglie. Wang Hongwen zhuan (A Biography of Wang Hongwen), Shidai
wenyi chubanshe, Changchun, 1993.
Ye Yonglie. Jiang Qing zhuan (A Biography of Jiang Qing), Shidai wenyi
chubanshe, Changchun, 1996.
Ye Yonglie. Zhang Chunqiao zhuan (A Biography of Zhang Chunqiao), Shidai
wenyi chubanshe, Changchun, 1996a.
Ye Zilong. Ye Zilong huiyilu (Ye Zilong Memoirs), Zhongyang wenxian
chubanshe, Beijing, 2000.
Yin Jiamin. Huang Zhen jiangjun de dashi shengya (The Ambassadorial Career
of General Huang Zhen), Jiangsu renmin chubanshe, Nanjing, 1998.
Yin Qi. Pan Hannian de qingbao shengya (Pan Hannian’s Life in Intelligence),
Renmin chubanshe, Beijing, 1996.
812
Yin Qi. Pan Hannian zhuan (A Biography of Pan Hannian), Zhongguo renmin
gongan daxue chubanshe, Beijing, 1996a.
Yongxin County Chronicle Committee, ed. Yongxin xianzhi (Yongxin County
Chronicle), Xinhua chubanshe, Beijing, Beijing, 1992.
Yu Jinan. Zhang Guotao qiren (Zhang Guotao), Sichuan renmin chubanshe,
Chengdu, 1980.
Yu Shicheng. Deng Xiaoping yu Mao Zedong (Deng Xiaoping and Mao
Zedong), Zhonggong zhongyang dangxiao chubanshe, Beijing, 1995.
Yu Xiguang. Weibei weigan wang youguo — wenhua dageming shangshuji
(A Humble Man does not Forget his Country — A Collection of Petitions in the
Cultural Revolution), Hunan renmin chubanshe, Changsha, 1989.
Yuan Maogeng. Wo jia haojic (My Family’s Calamity), Baxi Meizhou Huabao,
Brazil, 1994.
Yuan Wuzhen & Liang Yuelan. «Guoji youren zai Yanan» (Foreign Friends in
Yanan), в ЧД, № 46.
Yue Meiti. «1975: yanchang Tangshi Songci zhimi» (1975: the Mystery of
Singing Tang and Song Poems), in Shanghai Tan, № 10, 1991.
Yue Xia. «Yige tongxun zhanshi dui changzheng de huiyi» (A Radio Corps
Member Remembers the Long March), в ВЦС, № 72.
Yun Shui. Guoji fengyun zhong de Zhongguo waijiaoguan (Chinese Diplomats
in International Winds and Clouds), Shijie zhishi chubanshe, Beijing, 1992.
Yun Zhiping & Bai Yihong. Zhongguo zhufang zhidu gaige (The Reform of
China’s Housing System), Zhongguo jingji chubanshe, Beijing, 1990.
Yunnan Archive, ed. Guomindangjun zhuidu hongjun changzheng dangan
shiliao xuanbian: Yunnan bufen (Archive Documents on the Nationalist Army
Chasing and Blocking the Red Army on the Long March: Yunnan Part), Dangan
chubanshe, Beijing, 1987.
ЧД редколлегия и др. Qinli zhongda lishi shijian shilu (Personal Experiences
of Important Historical Events), 5 vols, Dangjian duwu chubanshe & Zhongguo
wenlian chubanshe, Beijing, 2000.
Zeng Kelin. Zeng Kelin jiangjun zishu (General Zeng Kelin tells his Story),
Liaonmg renmin chubanshe, Shenyang, 1997.
Zeng Weidong & Yan Fan. Mao Zedong de zuji (The Footsteps of Mao Zedong),
Qunzhong chubanshe, Beijing, 1993.
Zeng Yanxiu. «Kang Sheng diandi» (A Few Things about Kang Sheng), in Renwu
(People), №2, 1994.
Zeng Zhi. Yige geming de xingcunzhe (A Survivor of Revolution), Guangdong
renmin chubanshe, Guangzhou, 2000.
ЦХ редколлегия и др. Gongheguo junshi miwenlu (Secret Stories in the
Military Affairs of the People’s Republic), Zhongguo wenshi chubanshe, Beijing,
2001.
Zhang Dequn. «60 niandai zhongsu guanxi ehua de jijianshi» (Several Events
during the Sino-Soviet Split in the 1960s), в ЧД редколлегия, т. 5.
Zhang Guotao (also spelt Chang Kuo-tao, as in text). Wo de huiyi (My
Reminiscences), 3 vols, Dongfang chubanshe, Beijing, 1998.
Zhang Hanzhi. Wo yu Qiao Guanhua (Qiao Guanhua and I), Zhongguo
Qingnian chubanshe, Beijing, 1994.
813
Zhang Kuitang. Zhang Xueliang zhuan. (A Biography of Zhang Xueliang),
Dongfang chubanshe, Beijing, 1991.
Zhang Ning. Chen jie (An Autobiography), Mingbao chubanshe, Hong Kong,
1997.
Zhang Suhua et al. Shuo bujin de Mao Zedong (Endlessly Talking about Mao),
2 vols, Liaoning renmin chubanshe, Shenyang, 1993.
Zhang Suizhi. Hongqiang nei de jingwei shengya (A Guard’s Life inside the Red
Walls), Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing, 1998.
Zhang Tianrong. «Budui wenyi gongzuo zuotanhui zhaokai ji «jiyao» chansheng
de lishi kaocha» (A Study into the Convening of the Army Arts Seminar and the
Birth of the «Summary»), в ДЯ, № 6, 1987.
Zhang Wenqiu. Ta bian qingshan — Mao Zedong de qinjia Zhang Wenqiu
huiyilu (All Those Green Mountains — the Memoirs of Mao Zedong’s in-law
Zhang Wenqiu), Guangdong jiaoyu chubanshe, Guangzhou, 1993.
Zhang Wentian (alias Lo Fu, as in text). «Cong Fujian shibian dao Zunyi huiyi»
(From the Fujian Incident to the Zunyi Meeting), в ЦХВ, речь от 16 дек. 1943.
Zhang Wentian. Zhang Wentian wenji (Collected Writings of Zhang Wentian),
4 vols, Zhonggong dangshi ziliao chubanshe (vol. 1), Zhonggong dangshi
chubanshe (vols 2—4), Beijing, 1990—1995.
Zhang Wentian. Zhang Wentian nianpu (A Chronological Record of Zhang
Wentian), Zhang Peisen et al., eds. Zhonggong dangshi chubanshe, Beijing, 2000.
Zhang Xinshi. «He Zizhen de disi ge haizi» (He Zizhen’s Fourth Child), in
Hunan dangshi yuekan (Hunan Party History Monthly), Changsha, № 12, 1990.
Zhang Xueliang. Zhang Xueliang nianpu (A Chronological Record of Zhang
Xueliang), Zhang Youkun & Qian Jin, eds. Shehui kexue wenxian chubanshe,
Beijing, 1996.
Zhang Xuexin et al. Ren Bishi zhuan (A Biography of Ren Bishi), Zhongyang
wenxian chubanshe & Renmin chubanshe, Beijing, 1995.
Zhang Yaoci. Zhang Yaoci huiyi Mao Zedong (Zhang Yaoci Remembers Mao
Zedong), Zhonggong zhongyang dangxiao chubanshe, Beijing, 1996.
Zhang Ying. Fengyu wangshi — Weiteke caifang Jiang Qiug shilu (The Past in
Winds and Rains — A True Record of Witke’s Interviews with Jiang Qing), Henan
renmin chubanshe, Zhengzhou, 1997.
Zhang Yufeng. «Mao Zedong Zhou Enlai wannian ersanshi» (Anecdotes of Mao
Zedong and Zhou Enlai in Their Old Age), in Yanhuang Zisun, № 1, 1989.
Zhang Yufeng. «Wo gei Mao zhuxi dang mishu» (I Was Secretary to Chairman
Mao), 1993, in Qiu Shi, vol. 3.
Zhang Yunsheng. Maojiawan jishi — Lin Biao mishu huiyilu (The True Account
of Maojiawan — Memoirs of a Secretary of Lin Biao’s), Chunqiu chubanshe,
Beijing, 1988.
Zhang Zhenglong. Xuebai xuehong (Snow White and Blood Red), Dadi chu-
banshe, Hong Kong, 1991.
ZhangZhizhong. Zhang Zhizhong huiyilu (Zhang Zhizhong Memoirs), Zhong-
guo wenshi chubanshe, Beijing, 1993.
Zhang Zishen. Zhanjiang yu tongshuai — Yang Chengwu zai Mao Zedong huixia
de sishiba nian (A General and his Commander — Yang Chengwu’s Forty-Eight
Years of Service under Mao Zedong), Liaoning renmin chubanshe, Shenyang, 2000.
814
ZhangZuoliang. Zhou Enlai de zuihou shi nian — yiwei baojian yisheng de huiyi
(Zhou Enlai’s Last Ten Years — Memoirs of a Doctor of His), Shanghai renmin
chubanshe, Shanghai, 1997.
Zhao Chaogou et al. Mao Zedong fangwenji (An Interview with Mao Zedong),
Changjiang wenyi chubanshe, Wuhan, 1992.
Zhao Guilai. Cong Baotashan dao Zhongnanhai — Gao Fuyou jiyi zhong de
yidai weiren (From the Pagoda Mountain to Zhongnanhai — a Great Man in Gao
Fuyou’s Memory), Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing, 1998.
Zhao Rong. «Changzheng tuzhong jiujuntuan zai Qiandianchuan de zhandou
licheng» (The 9th Corps’Journey during the Long March in Guizhou, Yunnan and
Sichuan), в ВЦС, № 56.
Zhao Wumian. Wenge danianbiao (Cultural Revolution Chronicle), Mingjing
chubanshe, USA, 1996.
Zhao Zhichao. Mao Zedong he ta de fulao xiangqin (Mao Zedong and his
Fellow Villagers), Hunan wenyi chubanshe, Changsha, 1992.
Zhe Yongping et al., eds. Nage niandai zhong de women (We in That Era),
Yuanfang chubanshe, Hohhot, 1998.
Zheng Dongguo. Wo de rongma shengya — Zheng Dongguo huiyilu (My Military
Life — Zheng Dongguo Memoirs), Tuanjie chubanshe, Beijing, 1992.
Zheng Wenhan. Mishu riji li de Peng laozong (Old Chief Peng in a Secretary’s
Diary), annotated diary, Junshi kexue chubanshe, Beijing, 1998.
Zheng Yi. Hongse jinianbei (Red Monument), Huashi wenhua gongsi, Taipei,
1993.
Zhong Kan. Kang Sheng pingzhuan (A Critical Biography of Kang Sheng),
Hongqi chubanshe, Beijing, 1982.
Zhong Yimou. Hailufeng nongmin yundong (the Peasant Movement in
Hailufeng), Guangdong renmin chubanshe, Guangzhou, 1957.
Zhou (Zhou Enlai, also spelt Chou Enlai, as in text). «Dangde lishi jiaoxun»
(Historical Lessons of the Party), в ЦХВ, речь от 10 июня 1972.
Zhou. Zhou Enlai xuanji (Selected Works of Zhou Enlai), 2 vols, Renmin
chubanshe, Beijing: vol. 1, 1981; vol. 2, 1984.
Zhou. Zhou Enlai shuxin xuanji (Selected Letters of Zhou Enlai), Zhongyang
wenxian chubanshe, Beijing, 1988.
Zhou. Zhou Enlai nianpu (A Chronological Record of Zhou Enlai), 1898—
1949, CCP Archive Study Office, ed. Renmin chubanshe & Zhongyang wenxian
chubanshe, Beijing, 1991.
Zhou. Zhou Enlai jingji wenxuan (Selected Works of Zhou Enlai on
Economics), Zhongyang wenxian chubanshe, Beijing, 1993.
Zhou. Zhou Enlai nianpu (A Chronological Record of Zhou Enlai), 1949—
1976, 3 vols, CCP Archive Study Office, ed. Zhongyang wenxian chubanshe,
Beijing, 1997.
Zhou Guoquan et al. Wang Ming pingzhuan (A Critical Biography of Wang
Ming), Anhui renmin chubanshe, Hefei, 1990.
Zhou Jihou. Mao Zedong xiangzhang zhimi (The Mystery of the Mao Zedong
Badge), Beiyue wenyi chubanshe, Taiyuan, 1993.
Zhou Jingwen. Fengbao shi nian (Ten Years of Storm), Shidai piping chubanshe,
Hong Kong, 1959.
815
Zhou Ming, ed. Lishi zai zheli chensi (History Ponders Here), 3 vols, Huaxia
chubanshe, Beijing, 1987.
Zhou Xiaozhou Biography team. Zhou Xiaozhou zhuan (Zhou Xiaozhou
Biography), Hunan renmin chubanshe, Changsha, 1985.
Zhou Yi. Xianggang zuopai douzheng shi (A History of Struggle by the Hong
Kong Left), Li wen chubanshe, Hong Kong, 2002.
Zhou Zuoren. Zhou Zuoren riji (Diaries of Zhou Zuoren), Dajia chubanshe,
Zhengzhou, 1996.
Zhu De. Zhu De nianpu (A Chronological Record of Zhu De), CCP Archive
Study Office, ed. Renmin chubanshe, Beijing, 1986.
Zhu Kaiyin. «Wode junshi waijiaoguan shengya» (My Career as a Military
Diplomat), в ЯЧ, № 9. 1994.
Zhu Lin. Dashi furen huiyilu (The Memoirs of an Ambassador’s Wife), Shijie
zhishi chubanshe, Beijing, 1993.
Zhu Tianhong & Yi Wan. Mao Zemin zhuan (A Biography of Mao Zemin),
Hualing chubanshe, Beijing, 1994.
Zhu Yu, ed. Li Xiannian zhuan (A Biography of Li Xiannian), Zhongyang
wenxian chubanshe, Beijing, 1999.
Zhu Zheng. 1957 nian de xiaji (Summer 1957), Henan renmin chubanshe,
Zhengzhou, 1998.
Zhu Zhongli. Nuhuang meng (Dreaming of Being an Empress), Dongfang
chubanshe, Beijing, 1988.
Zhu Zhongli. Yanyang zhaowo (Under Bright Sunshine), Beifang funu ertong
chubanshe, Changchun, 1989.
Zhu Zhongli. Mao Zedong Wang Jiaxiang zai wode shenghuo zhong (Mao
Zedong and Wang Jiaxiang in My Life), Zhonggong zhongyang dangxiao
chubanshe, Beijing, 1995.
Zhuang Zedong & Sasaki Atsuko. Zhuang Zedong yu Zuozuomu Dunzi (Zhuang
Zedong and Sasaki Atsuko), Zuojia chubanshe, Beijing, 1996.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
(источники на русском языке1)
И СПИСОК ПРОЧЕЙ ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
(болгарские источники даны в болгарской транскрипции)
Аббревиатуры, используемые в примечаниях и библиографии
АВП РФ	Архив внешней политики Российской Федерации, Москва, но- мера обозначают фонд, опись, папку и дело, соответственно — «0100/29/205/11» значит фонд 0100, опись 29, папка 205, дело 11
АП РФ	Архив Президента Российской Федерации, Москва, номера обо- значают фонд, опись и дело, соответственно — «39/1/39» значит фонд 30, опись 1, дело 39
БКП ВКП ВКП (б) ДВП ИБ	Болгарская Коммунистическая партия ВКП (б), Коминтерн и Китаи (серия сборников документов) Всесоюзная Коммунистическая партия (большевиков) Документы внешней политики (МИД РФ) Информационный бюллетень (Институт Дальнего Востока РАН, Москва)
ИККИ КПК КПСС НВ НиНИ ОИРВР ОРК пдв РГАСПИ	Исполнительный комитет Коммунистического Интернационала Коммунистическая партия Китая Коммунистическая партия Советского Союза Новое время, Москва Новая и новейшая история, Москва Очерки истории российской внешней разведки Особый район Китая, см. Владимиров П.П. Проблемы Дальнего Востока, Москва Российский государственный архив социально-политической истории (ранее Российский центр хранения и изучения новей- шей истории РЦХИДНИ); номера обозначают фонд, опись и дело, соответственно — «514/1/1008» значит фонд 514, опись 1, дело 1008
Титов ЦГАБ ЦК	Титов А.С., Материалы к политической биографии Мао Цзэ-Дуна Центральный государственный архив Болгарии, София Центральный Комитет
1 Отдельные цитаты в тексте приведены в переводе с английского языка.
27 Неизвестный Мао	817
AQSh	Arkivi (Эёпёгог i Shtetit i РериЬНкёз зё ЗНкррёпзё (Центральный го- сударственный архив Республики Албания, Тирана, приведен- ные номера обозначают фонд 14, дело «PPSh-РКК» (АПТ [Ал- банская партия труда], — КПК); соответственно «ГЛ4, 1958, d. 1» значит фонд 14, 1958 год, досье 1
BR CHOC	Beijing Review (Пекинское обозрение, еженедельное издание) The Cambridge History of China («Кембриджская история Китая», Кембридж, Великобритания, Cambridge University Press)
CHUS	Chinese Historians in the United States («Китайские историки в США»)
CLG	Chinese Law and Government («Китайский закон и правительство», журнал)
CQ CWB	China Quarterly (ежеквартальный журнал о Китае) Cold War International History Project Bulletin (периодическое изда- ние «Бюллетень международного исторического проекта по изу- чению холодной войны)
CWH	Cold War History («История «холодной войны», периодическое из- дание)
FBIS	Foreign Broadcast Information Service (Информационная служба иностранного радиовещания, ЦРУ)
FEA	Far Eastern Affairs (издание «Проблемы Дальнего Востока» на англ.)
FRUS	Foreign Relations of the United States (Архив военного министерства Великобритании)
JAS	Journal of Asian Studies (Журнал азиатских исследований, перио- дическое издание)
JPRS	Joint Publications Research Service (Совместное издание исследо- вательской службы,Коммерческий департамент США, Спринг- филд)
Mao Miscellany MAS	Miscellany of Мао Tse-tung Thought (1949—1968) (Сборник «Мысли Мао Цзэдуна») в 2 т., (JPRS, nos. 612691& 612692); в Web/JPRS Modern Asian Studies (Современные азиатские исследования, ежеквартальный журнал, Великобритания, Cambridge University Press)
MRTP	Schram Stuart, ed. Mao's Road to Power: Revolutionary Writings 1912— 1949 (Шрам Стюарт. Дорога Мао к власти:революционные запис-
NA NARA	ки) National Archives (Национальный архив Великобритании) National Archives and Records Administration (Управление нацио- нальных архивов и учетных документов, США)
NSA	National Security Archive (Архив национальной безопасности, Ва- шингтон, США)
NT PR PHP	New Times (издание «Новое время» на англ.) Peking Review (см. Beijing Review) Parallel History Project on NATO and the Warsaw Pact («Параллель- ный исторический проект по изучению НАТО и Варшавского договора», Цюрих)
818
SAPMO Stiftung Archiv der Parteien und Massenorganisationen der
ehemaligen DDR im Bundesarchiv (Фонд Архива партий и массо-
вых организаций ГДР в Федеральном архиве, Берлин)
SCMP	Survey of the China Mainland Press (Обзор прессы континенталь-
ного Китая)
SW	Selected Works (Избранные произведения)
URI	Union Research Institute (Научно-исследовательский институт),
Гонконг)
Адибеков Г.М. и др. Организационная структура Коминтерна 1919—1943.
М.: Росспэн, 1997.
Акимов В.И. Из истории интернациональной помощи Советского Союза
Китаю и Корее. М.: Институт Дальнего Востока АН СССР, 1985.
Александров-Агентов А.М. От Коллонтай до Горбачева. М.: Международ-
ные отношения, 1994.
Андерсон К.М., Чубаръян А.О. и др. Коминтерн и Вторая мировая война.
Ч. 1. 22 июня / Памятник исторической мысли. М., 1994.
Батуров В. Космический скачок Пекина // Новое время. 1999. № 2—3,
Берия Серго. Мой отец — Лаврентий Берия. М.: Современник, 1994.
Брежнев А. А. Китай: Тернистый путь к добрососедству. М.: Международ-
ные отношения. 1998.
Вартанов В.Н. Операция «Z»: Советские добровольцы в антияпонской
войне китайского народа в 30—40-х гг. М.: Институт военной истории. 1992.
Верещагин Б.Н. В старом и новом Китае. М.: Институт Дальнего Востока.
1999.
ВКП(б). Коминтерн и Китай: Документы. Титаренко М.Л. и др., 4 вып.
(1920-1937). М„ 1994-2003.
Владимиров П.П. Особый район Китая. М.: Новости, 1973 [ОРК].
Галенович Ю.М. Гибель Лю Шаоцы. Восточная литература. М.: РАН, 2000.
Галенович Ю.М. Россия и Китай в XX веке: Граница. М.: Изограф, 2001.
Глунин В.И. Григорий Войтинский (1893—1953). — В кн.: Астафьев Г.В. и
др. Видные советские коммунисты — участники революции. М.: Наука, 1970.
Глунин В.И. Коммунистическая партия Китая накануне и во время наци-
ональной революции, 1921—1927. Т. 2: КП К в период высшего подъема и по-
ражения революции. М.: АН СССР/Институт Дальнего Востока, 1975.
Григорьев А.М. Китайская политика ВКП(б) и Коминтерна, 1920—1943//
Чубарьян А.О. История Коммунистического интернационала 1919—1943. М.:
Наука, 2002.
Григорьев А.М. Коммунистическая партия Китая в начальный период со-
ветского движения. М.: АН СССР/Институт Дальнего Востока, 1976.
Гришин А.М. Политика Коминтерна в отношении КПК. Новая и новей-
шая история. 1982. № 2.
Гришин В.В. От Хрущева до Горбачева. М.: АСПОЛ, 1996.
Далин С. Китайские мемуары. М.: Наука. 1982.
Долинин Александр. Как наши ракетчики китайцев обучали // Красная
Звезда. 1995. № 105-106.
Дронников Валерий. Из истории великой дружбы // Власть. 1999. № 8.
819
Дроздов Юрий. Вымысел исключен //Альманах «Вымпел». М.: 1996.
Зазерская Т.Г. Советские специалисты и формирование военно-промыш-
ленного комплекса Китая. СПб.: СПбГУ, 2000.
Захаров М.В. и др., Финал. М.: Прогресс, 1972.
Капица М. На разных параллелях // Азия и Африка. 1995. № 5.
Капица М.С. На разных параллелях. М.: Книга и бизнес, 1996.
Кармен Р. Год в Китае. М.: Советский писатель, 1941.
Кортунова А.И. Встречи в Москве с Цзян Цин, женой Мао Цзэдуна //
Кентавр. 1992. № 1—2.
Ковалев И.В. Записка И.В. Ковалева от 24 декабря 1949 // Новая и новей-
шая история. 2004. № 1.
Козлов В.А., Мироненко С.В. Архив новейшей истории России. Т. 1: «Осо-
бая папка» И.В. Сталина. М.: Благовест,11994.
Колпакиди Александр, Прохоров Дмитрий. Внешняя разведка России. М.:
Олма-Пресс, 2001.
Колпакиди Александр, Прохоров Дмитрий. Империя ГРУ. М.: Олма-Пресс,
2000. 2 тома [2000а, 2000b].
Крымов А.Г. (Го Шаотан). Историко-мемуарные записки китайского ре-
волюционера. М.: Наука. 1990.
Кулик Б.Т. Китайская Народная Республика в период становления
(1949—1952). Ч. 1 // Проблемы Дальнего Востока. 1994. № 5.
Кулик Б. Т. Советско-китайский раскол. М.: РАН/Институт Дальнего Во-
стока, 2000.
Кулик Б. Т. США и Тайвань против КНР, 1949—1952 // Новая и новейшая
История. 1995. № 5.
Ланков А.Н. Северная Корея / Восточная литература, М.: РАН. 1995.
Ларин Александр. Два президента. М.: РАН, 2000.
Дедовский А.М. Дело Гао Гана—Жао Шуши. М.: АН СССР/Институт
Дальнего Востока, 1990.
Дедовский А.М. СССР и Сталин в судьбах Китая / Памятник историче-
ской мысли. М., 1999.
Дедовский Андрей. 12 советов И.В. Сталина руководству Компартии Ки-
тая И Новая и новейшая история. 2004. № 1.
Лобода И.Г. Москва—Пекин. М.: Инфра-М, 1995.
Лурье В.М., Коник В.Я. ГРУ: Дела и люди. М.: Олма-пресс, 2002.
Малухин А. М. Кульминация освободительной борьбы в Китае накануне
образования КНР// Информационный бюллетень/ИнститутДальнего Вос-
тока АН СССР. 1977. №87.
Малышева М.П., Познанский В.С. Дальневосточная политика Советской
России (1920—1922). Новосибирск: Сибирский Хронограф, 1996.
МИД СССР, СССР-КНР (1949-1983): Документы и материалы. Т. 1:
1949-1963. Т. 2: 1964-1983. М., 1985.
МИД СССР. Хронология основных событий кануна и начального пери-
ода Корейской войны (январь 1949 — октябрь 1950). Неопубл. Москва.
Микоян А. Так было. М.: Вагриус, 1999.
Микоян С.А. Воспоминания военного летчика-испытателя. М.: Техника —
молодежи, 2002.
820
Мировицкая Р.А. Китайская государственность и советская политика в
Китае... 1941—1945. М.: Памятник исторической мысли, 2000.
Мировицкая Р.А. Советский Союз и Китай в период разрыва и восстанов-
ления отношений (1928—1936) // Информационный бюллетень/Институт
Дальнего Востока АН СССР. 1975. № 67.
Мировицкая Р.А. Советско-китайские отношения: Проблемы военной по-
мощи Компартии Китая в 1927—1929 // Тихвинский С.Л. И не распалась
связь времен. М.: Восточная литература, 1993.
Миф П. Великая Октябрьская революция и Китай // Большевик. 1937.
№ 21.
Мухитдинов Нуриддин. Годы, проведенные в Кремле. Ташкент: Кадыри,
1994.
Мухитдинов Нуриддин. Река времени. М.: Русти-Рости, 1995.
Никифоров В.Н. Маоистская легенда и советская историография (1935—
1939) Ц Информационный бюллетень/Институт Дальнего Востока АН
СССР. 1974. №60.
Очерки истории российской внешней разведки. Т. 4 (1941 — 1945) и 5
(1945—1965). М.: Международные отношения. 1999, 2003.
Панюшкин А.С. Записки посла: Китай 1939—1944. М.: АН СССР/Инсти-
тут Дальнего Востока. 1981.
Пашковская Е.А. и Жданович В.Г. Хронология советско-китайских отно-
шений (1949—1965) // Информационный бюллетень/Институт Дальнего Во-
стока АН СССР. 1969. № 25.
Персиц М. «Восточный фронт» мировой революции // Свободная мысль.
1996. № 5.
Пещерский В.Л. Враг моего врага... // Военно-исторический журнал. 1998.
№3.
Пятницкий Владимир. Заговор против Сталина. М.: Современник. 1998.
Ракоши Матьяш. Культ личности // Источник. 1997. № 1.
Рахманин О.В. Взаимоотношения И.В. Сталина и Мао Цзэдуна глазами
очевидца // Новая и новейшая история. 1998. № 1.
Романов А.И., Харитонов Г.В. Подари солнце: Повесть-хроника об интер-
национальном детском доме в Иванове. Ярославль, 1989.
РябушкинД.С. Остров Даманский, 2 марта 1969 года// Вопросы истории.
2004. № 5.
Семенов Г.Г. Три года в Пекине. М.: Наука, 1978.
Силин К.С. С миссией дружбы // Акимов В.И. Из истории интернацио-
нальной помощи Советского Союза Китаю и Корее. М.: Институт Дальнего
Востока АН СССР, 1985.
Славинский Борис Н. Пакт о нейтралитете между СССР и Японией. М.:
ТОО «Новина». 1995.
Славинский Борис. СССР и Япония — на пути к войне. М.: ЗАО «Сегодня».
1999.
Сладковский М.И. Очерки истории Коммунистической партии Китая
(1921 — 1969). М.: Институт Дальнего Востока АН СССР, 1971.
Стенографический отчет VI съезда Коммунистической партии Китая. М.:
Научно-исследовательский институт по Китаю. 1930. 6 томов.
821
Титаренко М.Л. Коммунистический интернационал и китайская револю-
ция: Документы и материалы. М.: Наука, 2002 [многие документы в этой ча-
сти, касающиеся Китая, на английском языке Web/Dimitrov].
Титов А.С. Борьба за единый национальный фронт в Китае 1935—1937.
М.: Наука, 1979.
Титов, А.С. Материалы к политической биографии Мао Цзэдуна: 3 тома.
АН СССР/Институт Дальнего Востока, Москва; том 1: до 1935 (1969); том 2:
1935—1937 (1970); том 3 (Борьба Мао Цзэдуна за власть, 1936—1945), (1974)
[Титов, тома 1,2,3].
Тихвинский С.Л. и др. Возвращение к воротам небесного спокойствия. М.:
Памятник исторической мысли, 2000.
Тихвинский С.Л. Путь Китая к объединению и независимости 1898—1949:
По материалам биографии Чжоу Эньлая / Восточная литература. М.: РАН.
1996.
Тихвинский С.Л. Русско-китайские отношения в XX веке: Советско-ки-
тайские отношения: Материалы и документы. Т. 4. (1937—1945). Кн. 1:
1937—1944; кн. 2: 1945. М.: Памятник исторической мысли. 2000.
Тихомиров В.В., Цуканов А.М. Командировка в Маньчжурию // Аки-
мов В.И. Из истории интернациональной помощи Советского Союза Ки-
таю и Корее. М.: Институт Дальнего Востока АН СССР. 1985 .
Торкунов А.В. Загадочная война: Корейский конфликт 1950—1953. М.:
Росспэн, 2000.
Трояновский Олег. Через годы и расстоянья... М.: Вагриус, 1997.
Усов В. Китайские воспитанники интердомов России // Проблемы Даль-
него Востока. 1997. № 4.
Усов В. Рычание «бумажного тигра»: как атомный вопрос испортил друж-
бу СССР и Китая // Столичные новости. 2003. № 31.
Усов В. Советская разведка в Китае: 20-е годы XX века. М.: Олма-пресс,
2002.
Усов В. Убит в чужой стране: На чужой войне: Старший сын «великого
кормчего» // Новое время. 1992. № 38.
Федоренко Николай. Меня слушали живые боги // Новое время. 1999. № 6.
Филатов Л.В. Научно-техническое сотрудничество между СССР и КНР
(1949—1966) // Информационный бюллетень/Институт Дальнего Востока
АН СССР. 1975. №65.
Фурсенко А.А. и др. Президиум ЦК КПСС 1954—1964. Т. 1. М.: Росспэн,
№ 65. 2003.
Цеденбал Ю. Из воспоминаний Юмжагийна Цеденбала// Восток. 1994. № 5.
ЧуевФ. Молотов. М.: Терра, 1999.
Чуйков В.И. Миссия в Китае. М.: Наука, 1981.
Шепилов Дмитрий. Непримкнувшие. М.: Вагриус, 2001.
Aarons Eric. What’s Left? Memoirs of an Australian Communist. Penguin,
Ringwood, Australia, 1993.
Abend Hallett. My Years in China 1926—1941. J. Lane/Bodley Head, London,
1944.
822
Aczel Tamas. «Hungary: Glad Tidings from Nanking». CQ, № 3 (1960).
Adyrkhaev Nikolai. «Stalin’s Meetings with Japanese Communists in the
Summer of 1951». FEA, № 3, 1990.
Aguado Fr. Angelas. Report («Epistola») from Yenan, 7 June 1935. Acta Ordinis
Fratrum Minorum, vol. 54, fasc. 1, Florence, 1935.
Alsop Joseph. «On China’s Descending Spiral». CQ, № 11 (1962).
Alsop Stewart A Conversation with President Kennedy. Saturday Evening Post,
1 January 1966.
Ambrose Stephen E. Nixon, vol. 3. Simon & Schuster, New York, 1991.
Anderson Jon Lee. Che Guevara. Bantam, London, 1997.
Andrew Christopher & Mitrokhin Vasili. The Mitrokhin Archive: The KGB in
Europe and the West. Allen Lane, London, 1999.
Anson Robert Sam. Exile: The Unquiet Oblivion of Richard M. Nixon.
Touchstone, New York, 1985.
Antonkin Alexei. Chiens de Faience. Equinoxe, Paris, 1983.
Apter David E. & Saich Tony. Revolutionary Discourse in Mao’s Republic.
Harvard University Press, Cambridge et al. 1994.
Arbatov Georgi. The System. Times Books, New York, 1992.
Armstrong J. D. Revolutionary Diplomacy. University of California Press,
Berkeley et al. 1977.
Ashton Basil et al. «Famine in China, 1958—1961», Population and
Development Review, vol. 10, № 4 (1984).
Atwood Christopher P. «Sino-Soviet Diplomacy and the Second Partition of
Mongolia, 1945—1946», in Kotkin Stephen & Elleman Bruce A. eds. Mongolia in the
Twentieth Century. Sharpe, Armonk et al. c. 1999.
Avreyski Nikola. Georgi Dimitrov i Revolyutsionnoto Dvizheniye v Kitaye
(Георгий Димитров и революционное движение в Китае). Institute for the
History of the BKP at the BKP CC, Sofia, 1987.
Balanta Martin. «Rupture Between Castro and Peiping». Segunda Republica
(La Paz), 30 Jan 1966, in JPRS, Translations on International Communist
Developments, № 810.
Band Claire & William. Dragon Fangs: Two Years with Chinese Guerrillas.
Allen & Unwin, London, 1947.
Banister Judith. «Population Policy and Trends». CQ, № 100 (1984).
Bao Ruo-Wang (Jean Pasqualini) & Chelminski Rudolph. Prisoner of Mao,
Deutsch, London, 1975.
Barmin Valery. «Xinjiang in the History of Soviet-Chinese Relations in 1918—
1931». FEA, №4, 1999.
Barnouin Barbara & Yu Changgen. Chinese Foreign Policy during the Cultural
Revolution. Kegan Paul, London & New York, 1998.
Becker Jasper. Hungry Ghosts: China’s Secret Famine. J. Murray, London,
1996.
Benton Gregor. New Fourth Army. University of California Press, Berkeley et al.
1999.
Berezhkov Valentin M. At Stalin’s Side. Birch Lane, New York, 1994.
Beria Sergo. Beria: My Father. Duckworth, London, 2001.
Bertram James M. First Act in China. Viking, New York, 1938.
823
Blum John Morton, ed. The Price of Vision: The Diary of Henry A. Wallace,
1942—1946. Houghton Mifflin, Boston, 1973.
Bonavia David. Verdict in Peking. Burnett Books, London, 1984.
Borisov O. The Soviet Union and the Manchurian Revolutionary Base (1945—
1949). Progress, Moscow, 1977.
Borisov Oleg. From the History of Soviet-Chinese Relations in the 1950s.
Progress, Moscow, 1982.
Boudarel Georges. «L’ideocratie importee au Vietnam avec le maoisme», in
Boudarel Georges et al., eds. La bureaucratic au Vietnam. L’Harmattan, Paris,
1983.
Braun Otto. «Mao Tse-tung»s Climb to Power». FEA, № I, 1974.
Braun Otto. A Comintern Agent in China 1932—1939. Hurst, London, 1982.
Browder Earl. «The American Communist Party in the Thirties», in Simon Rita
James, ed. As We Saw the Thirties. University of Illinois Press, Urbana, 1967.
Brun-Zechowoj Walerij. Manfred Stern — General Kleber. Trafo-Verl. Weist,
Berlin, 2000.
Bulag Uradyn E. The Mongols at China’s Edge. Rowman & Littlefield, Lanham
et al. 2002.
Bundy William. A Tangled Web: The Making of Foreign Policy in the Nixon
Presidency. Hill & Wang, New York, 1998.
Burr William, ed. The Kissinger Transcripts: The Top-secret Talks with Beijing
and Moscow. Free Press, New York, 1999 [Burr 1999a] [Web/NSA].
Burr William, ed. China and the United States... 1960—1998. NSA Electronic
Briefing Book№ 1, 1999 [Burr 1999b].
Burr William. «Sino-American Relations, 1969: The Sino-Soviet Border War’.
CWH, vol. I, № 3 (2001).
Burr William, ed. The Beijing—Washington Back Channel and Henry
Kissinger’s Secret Trip to China, September 1970 — July 1971. NSA Electronic
Briefing Book № 66, 2002 [Web/NSA].
Byron John and Pack Robert. The Claws of the Dragon: Kang Sheng. Simon &
Schuster, New York, 1992.
Cabot John Moors. First Line of Defense. Georgetown University, Washington,
DC, n. d.
Cadart Claude & Cheng Yingxiang, eds. Memoires de Peng Shuzhi: L’Envoi du
communisme en Chine. Gallimard, Paris, 1983.
Carrington Lord. Reflect on Things Past. Collins, London, 1988.
Carton de Wiart Adrian. Happy Odyssey. Cape, London, 1950.
Chang Gordon H. Friends and Enemies: The United States, China, and the
Soviet Union, 1948—1972. Stanford University Press, Stanford, 1990.
Chang Jung. Wild Swans: Three Daughters of China. Simon & Schuster, New
York, 1991.
Chang Kuo-t’ao. The Rise of the Chinese Communist Party. University of
Kansas Press, Lawrence, 1971, 1972, 2 vols.
Chang Sidney H. & Myers Ramon H. eds. The Storm Clouds Clear Over China:
The Memoirs of Ch’en Li-fu. Hoover Institution Press, Stanford, 1994.
Chen Jian. China's Road to the Korean War. Columbia University Press, New
York, 1994.
824
Chen Лап. «А Crucial Step toward the Sino-Soviet Schism: The Withdrawal of
Soviet Experts from China, July 1960». CWB, № 8—9 (1996—1997).
Chen Лап. Mao’s China and the Cold War. University of North Carolina Press,
Chapel Hill & London, 2001.
Chen Zuezhao. Surviving the Storm. Sharpe, Armonk et al. 1990.
Chen Yun. «Outline for Communicating the Zunyi Enlarged Politburo Meeting»
(1935), in Saich 1996.
Chen Yung-fa. «The Blooming Poppy under the Red Sun: The Yan’an Way and
the Opium Trade», in Saich Tony and van de Ven Hans J. eds. New Perspectives on
the Chinese Communist Revolution. Sharpe, Armonk et al. 1995.
Chen Yung-fa. «Suspect History», in Hershatter Gail et al. eds. Remapping
China. Stanford University Press, Stanford, 1996.
Cheng Hsueh-chia. «Mao Tse-tung Before the Formation of the Chinese
Communist Party». Issues & Studies, Nov. 1973.
Cheng J. Chester. «The Mystery of the Battle of La-tzu-k’ou in the Long
March». JAS, vol. 31, № 3 (1972).
Cheo Ying Esther. Black Country to Red China. Cresset, London et al., 1987.
Cherepanov A.I. As Military Adviser in China. Progress, Moscow, 1982 .
Chi Wen-shun. «Water Conservancy in Communist China». CQ, № 23 (1965).
Chiang Ching-kuo. «My Days in Soviet Russia» (1937) in Cline Ray S. Chiang
Ching-kuo Remembered. US Global Strategy Council, Washington, DC, 1989.
Chiang Kai-shek. A Fortnight in Sian: Extracts from a Diary. China Publishing
Co., Taipei, 1985.
Chiang Kai-shek. Soviet Russia in China. Harrap, London, 1957.
Chin Peng. My Side of History. Media Masters, Singapore, 2003.
Chinese Communist Party, Central Committee, Party History Research
Centre, comp., History of the Chinese Communist Party — A Chronology of
Events. Foreign Languages Publishing House, Beijing, 1991.
Chow Ching-wen. Ten Years of Storm. Holt, Rinehart & Winston, New York,
1960.
Chuikov Vasili. «Velik Internatsionalist» (Великий интернационалист), in
Institut po Istoriya na BKP pri TsK na BKP, Spomeni za Georgi Dimitrov (Вос-
поминания о Георгии Димитрове). Partizdat, Sofia, 1971, vol. 2.
Clemens Walter C. The Arms Race and Sino-Soviet Relations. Hoover,
Stanford, 1968.
Cohen Warren. «Conversations with Chinese Friends: Zhou Enlai’s Associates
Reflect on Chinese-American Relations in the 1940s and the Korean War».
Diplomatic History, vol. 11, № 3 (1987).
«COMINT and the PRC intervention in the Korean War» [author’s name
deleted]. Cryptologic Quarterly, summer 1996.
Copper John F. China’s Foreign Aid. Heath, Lexington, 1976.
Copper John F. «China’s Military Assistance», in Copper John F. & Papp Daniel S.,
eds. Communist Nations’ Military Assistance. Westview, Boulder, 1983.
Cressy-Marcks Violet. Journey into China. Dutton, New York, 1942.
Croft Michael. Red Carpet to China. The Travel Book Club, London, 1958.
Dai Qing. Wang Shiwei and «Wild Lilies»: Rectification and Purges in the
Chinese Communist Party 1942—1944. Sharpe, Armonk et al. 1994.
825
Dalai Lama. Freedom in Exile. HarperCollins, New York, 1990.
Dalin S. «Chinese Memoirs». FEA, № 2, 1975.
Dallin Alexander & Firsov F. I., eds. Dimitrov and Stalin 1934—1943: Letters
from the Soviet Archives. Yale University Press, New Haven et al. 2000.
Damaskin Igor with Elliott Geoffrey. Kitty Harris:The Spy with Seventeen
Names. St Ermin’s, London, 2001.
Davies R. W. etal., eds. The Stalin—Kaganovich Correspondence 1931 — 1936.
Yale University Press, New Haven et al. 2003.
de Beauvoir Simone. The Long March. World Publishing Co., Cleveland, 1958.
de SegonzacA. Visa for Peking. Heinemann, London et al., 1956.
Deng Xiaoping, Selected Works, Foreign Languages Press, Beijing, 1984.
Dennis Peggy. The Autobiography of an American Communist. L. Hill,
West port, 1997.
Dimitrov Georgi. Dnevnik (Дневник). Sofia, Izd. «Sv. Kliment Okhridski», 1997
[abbreviated English version: Banac Ivo ed. The Diary of Georgi Dimitrov. Yale
University Press, New Haven et al., 2003].
Dimitrov Georgi. Cables regarding China 1935—1943 in English in http: //
www.revolution-arydemocracy.org/rdv2n2/dimitrov.htni [Web/Dimitrov].
Dobrynin Anatoly. In Confidence. Random House, New York, 1995.
Documents on German Foreign Policy. Series D, 1937—1945, vol. II, HMSO,
London, 1961.
Domenach Jean-Luc. Chine: L’archipel oublie. Fayard, Paris, 1992.
Domenach Jean-Luc. The Origins of the Great Leap Forward: The Case of One
Chinese Province. Westview, Boulder, 1995.
Dominguez Jorge I. Cuba: Order & Revolution. Harvard University Press,
Cambridge, Mass., 1978.
Doumkova Iskra, «China After the «Great Leap Forwar», in Nath.
DPRK Report, № 23 (Mar.—Apr. 2000), Center for Nonproliferation Studies,
Monterey, CA, 2000.
Duclos Jacques. Memoires: Dans la melee 1952—1958. Fayard, Paris, 1972.
Eisenhower Dwight D. Public Papers of the Presidents of the United States.
Dwight D. Eisenhower, 1953, US Government Printing Office, Washington, DC,
1953.
Eisenhower Julie Nixon. Special People. Simon & Schuster, New York, 1977.
Elegant Robert. Mao’s Great Revolution. Weidenfeld & Nicolson, London, 1971.
EUades George C. «Once More Unto the Breach: Eisenhower, Dulles, and
Public Opinion during the Offshore Islands Crisis of 1958», Journal of American-
East Asian Relations, vol. 2, № 4 (1993).
EHzavetinA. «Kosygin-Zhou Talks at Beijing Airport». FEA, № 4—6, 1992, &
№ 1-3, 1993.
Elleman Bruce A. Diplomacy and Deception: The Secret History of Sino-Soviet
Diplomatic Relations, 1917—1927. Sharpe, Armonk et al., 1997.
Esherick Joseph Ж «Deconstructing the Construction of the Party-State: Gulin
County in the Shaan-Gan-Ning Border Region’. CQ, № 140 (1994).
Eudin Xenia Joukoff & North Robert C. Soviet Russia and the East 1920—1927.
Stanford University Press, Stanford, 1957.
Fallaci Oriana. Intervista con la storia. Rizzoli, Milan, 1990.
826
Fan Shuo. «Tempestuous October — A Chronicle of the Complete Collapse of
the «Gang of Four». FBIS-CHI-89-029 (14 Feb. 1989).
Farid Abdel Magid. Nasser: The Final Years. Ithaca/Garnet Press, Reading,
1994.
Farnsworth Robert M. From Vagabond to Journalist: Edgar Snow in Asia 1928—
1941. University of Missouri Press, Columbia, 1996.
Fedorenko N. «The Stalin—Mao Summit in Moscow». FEA, № 2, 1989.
Fedorenko N. «Khrushchev’s Visit to Beijing». FEA, № 2, 1990.
Fedorenko Nikolai T. «Stalin and Mao Zedong». Russian Politics and Law,
vol. 32, № 4 (1994) & vol. 33, № 1 (1995).
Fei Hsiao-Tung and Chang Chih-I. Earthbound China. Chicago University
Press, Chicago, 1945.
Felber Roland «China and the Claim for Democracy», in Nath.
Feltrinelli Carlo. Senior Service. Feltrinelli, Milan, 1999.
Fetzer James. «Clinging to Containment: China Policy», in Paterson Thomas G.,
ed. Kennedy’s Quest for Victory: American Foreign Policy 1961—1963. Oxford
University Press, Oxford et al., 1989.
Floyd David. Mao against Khrushchev: A Short History of the Sino-Soviet
Conflict. Pall Mall, London, 1964.
Ford Harold P. «Modern Weapons and the Sino-Soviet Estrangement», CQ,
№ 18 (1964).
Foreign Relations of the United States (various years, 1930—1968).
Friedman Edward. «Nuclear Blackmail and the End of the Korean War».
Modern China, vol. 1, № 1 (1975).
Fuwa Tetsuzo. Interference & Betrayal: Japanese Communist Party Fights Back
Against Soviet Hegemonism. Japan Press Service, Tokyo, 1994.
Gaiduk Ilya V. The Soviet Union and the Vietnam War. Dee, Chicago, 1996.
Ganshin G. & Zazerskaya T. «Pitfalls Along the Path of «Brotherly Friendship».
FEA, № 6. 1994.
Gao James Z. «From Rural Revolution to Urban Revolutionization: a case study
of Luzhongnan». Journal of Contemporary China, № 10, 2001.
Garson R. «Lyndon B. Johnson and the China Enigma». Journal of Contem-
porary History, vol. 32, № 1 (1997).
Garver John Ж Protracted Contest: Sino-Indian Rivalry in the Twentieth
Century. University of Washington Press, Seattle et al., 2001.
Gates Robert M. From the Shadows. Simon & Schuster, New York, 1997.
Gillies Donald. Radical Diplomat:The Life of Archibald Clark Kerr, Lord
Inverchapel, 1882—1951. I. B. Tauris, London, 1999.
Gillin Donald G. with Etter Charles. «Staying On: Japanese Soldiers and Civilians
in China, 1945-1949», JAS, vol. 42, № 1 (1983).
Gobarev Viktor M. «Soviet Policy Toward China: Developing Nuclear Weapons
1949—1969». Journal of Slavic Military Studies, vol. 12, № 4 (1999).
Goncharenko Sergei. «Sino-Soviet Military Cooperation», in Westad et al. 1998.
Goncharov Sergei & Usov Victor. «Kosygin-Zhou Talks at Beijing Airport», FEA,
№ 4-6, 1992.
Goncharov Sergei N. etal. Uncertain Partners: Stalin, Mao, and the Korean War.
Stanford University Press, Stanford, 1993.
827
Gorriti Gustavo. The Shining Path. University of North Carolina Press, Chapel
Hill, 1999.
Graham Billy. Speech, 2 Nov. 1971, in Institute of Directors. Annual
Conference of the Institute of Directors. ToD, London, 1971.
Greene Felix. The Wall has Two Sides. J. Cape, London, 1970.
Grey Anthony. Hostage in Peking. Weidenfeld & Nicolson, London, 1988.
Grigoriev Alexander M. «The Far Eastern Bureau of the ECCI in China, 1929—
1931», in Leutner [Grigoriev 2002а].
Han Suyin. My House Has Two Doors. Triad/Granada, London, 1982.
Han Suyin. Eldest Son: Zhou Enlai and the Making of Modem China, 1898—
1976. Cape, London, 1994.
Hanson Haldore. «Humane Endeavor»: The Story of the China War. Farrar &
Rinehart, New York, 1939.
Hanson Haldore. Fifty Years Around the Third World. Fraser, Burlington, 1986.
Harris Lillian Craig. China Considers the Middle East. I. B. Tauris, London et
al., 1993.
Haslam Jonathan. The Soviet Union and the Threat from the East, 1933—1941:
Moscow, Tokyo and the Prelude to the Pacific War. Macmillan, Basingstoke, 1992.
Hayter William. A Double Life. Hamish Hamilton, London, 1974.
Heath Edward. The Course of My Life. Hodder & Stoughton, London, 1998.
ffibert Jacques & Trudeau Pierre Elliott. Two Innocents in Red China. Oxford
University Press, Toronto, 1968.
Heikal Mohamed. Nasser. New English Library, London, 1972.
Heinzig Dieter. The Soviet Union and Communist China, 1945—1950. Sharpe,
Armonk et al., 2003.
Hermes Walter G. Truce Tent and Fighting Front. Office of the Chief of Military
History, US Army, Washington, DC, 1966.
Hilsman Roger. To Move a Nation. Doubleday, Garden City, 1967.
Hinton Harold C. Communist China in World Politics. Macmillan, London,
1966.
Hoan Hoang Van. A Drop in the Ocean. Foreign Languages Press, Beijing, 1988.
Holdridge John H. Crossing the Divide: An Insider’s Account of the Norma-
lization of U. S. — China Relations. Rowman & Littlefield, Lanham et al., 1997.
Horne Gerald. Race Woman: The Lives of Shirley Graham Du Bois. New York
University Press, New York et al., 2000.
Hosoya Chihiro. «The Japanese-Soviet Neutrality Pact», in Morley James W. ed.
The Fateful Choice: Japan’s Advance into Southeast Asia, 1939—1941. Columbia
University Press, New York, 1980.
Hoxha Enver. Reflections on China, vol. 1, 8 Nentori, Tirana, 1979.
Hoxha Enver. The Khrushchevites, 8 Nentori, Tirana, 1980.
Hoyt Frederick B. «The Summer of ’30: American Policy and Chinese
Communism». Pacific Historical Review, vol. 46, № 2 (1977).
Hsiao Tso-liang. Power Relations Within the Chinese Communist Movement,
1930—1934. University of Washington Press, Seattle, 1961.
Hsu King-yi. Political Mobilization and Economic Extraction: Chinese
Communist Agrarian Policies during the Kiangsi Period. Garland, New York, 1980.
Hsu U.T. The Invisible Conflict. China Viewpoints, Hong Kong, 1958.
828
Hsueh Chiin-tu. «Chang Kuo-t’ao and the Chinese Communist Movement» in
Hsiieh Chiin-tu, ed. Revolutionary Leaders of Modern China. Oxford University
Press, New York, 1971.
Hua Chang-ming. La condition feminine et les communistes chinois en
actionzYan’an 1935—1946. Editions de I’Ecole des Hautes Etudes en Sciences
Sociales, Paris, 1981.
Huang Jing. Factionalism in Chinese Communist Politics. Cambridge
University Press, Cambridge et al., 2000.
Huang Zheng. «The Injustice Done to Liu Shaoqi» (Siao, Richard, ed.). CLG,
vol. 32, № 3 (1999).
Hussain Athar & Feuchtwang Stephan. «The People’s Livelihood and the
Incidence of Poverty», in Feuchtwang, Stephan, et al., eds. Transforming China’s
Economy in the Eighties. Zed, London, 1988.
I Fu-En. My Memoirs. Li Ching Cultural & Educational Foundation, Taipei,
2003.
Ickes Harold L. The Secret Diary of Harold L. Ickes, vol. 2. Simon & Schuster,
New York, 1954.
Il Ponte. «Mosca Novembre 1960, Polacchi e Cinesi a Confronto» (minutes of
Liu-Gomulka talk, Nov. 1960), vol. 37, № 11-12 (1981).
Isaacs HaroldR. «Notes on a Conversation with H. Snecvliet». CQ, № 45 (1971).
Iwai Eiichi. Memories of Shanghai (Nagoya, Memories of Shanghai Publishing
Committee, 1983) [in Japanese].
Jackson Robert. Air War over Korea. Ian Allan, London, 1973.
Jankowiak William R. «The Last Hurrah? Political Protest in Inner Mongolia».
Australian Journal of Chinese Affairs, № 19—20 (1988).
Jin Qiu. The Culture of Power: The Lin Biao Incident in the Cultural
Revolution. Stanford University Press, Stanford, 1999.
Johnson Cecil. Communist China and Latin America, 1959—1967. Columbia
University Press, New York et al., 1970.
Joyaux Francois. La Chine et le reglement du premier conflit d’lndochine
(Geneve 1954). Sorbonne, Paris, 1979.
JPRS. Collected Works of Mao Tse-tung (1917-1949), vol. 9 [Web/JPRS].
JudisJohn B. William F. Buckley. Simon & Schuster, New York et aL, 1988.
Kahn E.J. China Hands. Viking, New York, 1975.
Kampen Thomas. «Wang Jiaxiang, Mao Zedong and the Triumph of Mao
Zedong Thought (1935-1945)». MAS, vol. 23, № 4 (1989).
Kampen Thomas. Mao Zedong, Zhou Enlai and the Evolution of the Chinese
Communist Leadership. NIAS, Copenhagen, 2000.
Kaple Deborah A. Dream of a Red Factory: The Legacy of High Stalinism in
China. Oxford University Press, New York, 1994.
Kardelj Edvard. Reminiscences. Blond & Briggs, London, 1982.
Kase Toshikazu. «А Failure of Diplomacy», in Cook Haruko Taya & Cook
Theodore F., eds. Japan at War, New Press, New York, 1992.
Kau Michael Y.M. & Leung John K. The Writings of Mao Zedong 1949—1976,
vol. 1: September 1949 — December 1955. Sharpe, Armonk et al., 1986; vol 2: see
Leung & Kau.
Kau MichaelY. M. ed. The Lin Piao Affair. IASP, White Plains, 1975.
829
Khrushchev Nikita. Khrushchev Remembers. Penguin, Harmondsworth, 1977,
2 vols [Khrushchev 1977].
Khrushchev Nikita. Khrushchev Remembers: The Glasnost Tapes. Little,
Brown, Boston, 1990.
Khrushchev Sergei N. Nikita Khrushchev and the Creation of a Superpower.
Pennsylvania State University, University Park, 2000.
Kiernan Ben. «Maoism and Cambodia’, unpublished paper, 1991.
Kim Samuel S. China, the United Nations, and World Order. Princeton
University Press, Princeton, 1979.
Kimball Warren F. Forged in War: Roosevelt, Churchill, and the Second World
War. Morrow, New York, 1997.
Kirkby R.J.R. Urbanisation in China. Croom Helm, London et al., 1985.
Kissinger Henry. White House Years. Little, Brown, Boston, 1979.
Kissinger Нету. Years of Upheaval. Little, Brown, Boston, 1982.
Kissinger Нету. «The Philosopher and the Pragmatist». Time, 3 March 1997.
Klehr Harvey et al., eds. The Secret World of American Communism. Yale
University Press, New Haven et al., 1995.
Kojima Masaru ed. The Record of the Talks Between the Japanese Communist
Party and the Communist Party of China: How Mao Zedong Scrapped the Joint
Communique. Japanese Communist Party, Tokyo, 1980.
Kordon Bernardo. «Mi entrevista con Mao Tse-Tung», in Bignozzi Juana, ed.
Testigos de China, Carlos Perez, Buenos Aires, 1962.
Kovalev Ivan. «The Stalin-Mao Dialogue». FEA, № 1, 2, 1992 [Kovalev 1992a,
1992b[.
Kovner Milton. «Communist China’s Foreign Aid to Less Developed Countries»,
in US Congress, Joint Economic Committee .
Kramer Mark. «The Soviet Foreign Ministry Appraisal of Sino-Soviet Relations
on the Eve of the Split». CWB, № 6, 7 (1995-1996).
Kriukov Mikhail. «The Tortuous Road to Alliance: Soviet Russia and Sun Yatsen
(1918-1923)», part 2, FEA, № 3, 1999.
Krivitsky W.G. I Was Stalin’s Agent. Faulkner, Cambridge, 1992.
Kudashev R. «My Meetings with Mao and Jiang». International Affairs
(Moscow), vol. 44, № 3 (1998).
Kuo Chien. «The Novel Battle of Xiang Jiang is Banned», part 1, FBIS-CHI-91-
016(24 Jan. 1991).
Kuo Mercy A. Contending with Contradictions: China’s Policy toward Soviet
Eastern Europe and the Origins of the Sino-Soviet Split, 1953—1960. Lexington
Books, Lanham, 2001.
Kuo Warren. Analytical History of the Chinese Communist Party, 4 vols.
Institute of International Relations, Taipei, 1968—1971.
Kuusinen Aino. Before and After Stalin. M. Joseph, London, 1974.
Lajolo Davide. «Mao dalla parte di Krusciov», I’Europeo, 18 Aug. 1963.
Lankov Andrei N. «Kim Takes Control: The «Great Purge» in North Korea,
1956-1960». Korean Studies, vol. 26, № 1 (2002).
Lardy Nicholas R. «The Chinese Economy under Stress, 1958—1965», in
CHOC, vol. 14, part 1, Cambridge University Press, Cambridge et al., 1987.
Law Yu Fai. Chinese Foreign Aid. Breitenbach, Saarbriicken et al., 1984.
830
Lebedeva N.S. and Narinsky M.M. Introduction to Anderson & Chubaryan.
Ledovsky Andrei. «Mikoyan’s Secret Mission to China in January and February
1949». FEA, № 2, 3, 1995 [Ledovsky 1995a, Ledovsky 1995b].
Ledovsky Andrei. «The Moscow Visit of a Delegation of the Communist Party of
China in June to August 1949», FEA, № 4, 5, 1996 [Ledovsky 1996a, Ledovsky
1996b].
Lee Lily Xiao Hong & Wiles Sue. Women of the Long March. Allen & Unwin,
St Leonard’s, 1999.
Leitenberg Milton. «Deaths in Wars and Conflicts Between 1945 and 2000».
Cornell University, Peace Studies Program, Occasional Paper 29, Ithaca, 2003.
Leonard Raymond W. Secret Soldiers of the Revolution: Soviet Military
Intelligence, 1918—1933. Greenwood, Westport et al., 1999.
Leonard Royal. I Flew for China: Chiang Kai-shek’s Personal Pilot. Doubleday,
Doran, Garden City, 1942.
Lescot Patrick. L’Empire Rouge: Moscou-Pekin 1919—1989. Belfond, Paris,
1999.
Leung John K. & Kau Michael Y.M. The Writings of Mao Zedong 1949—1976,
vol. 2: January 1956 — December 1957, Sharpe, Armonk et al., 1992.
Leutner Mechthild et al., eds. The Chinese Revolution in the 1920s. Routledge
Curzon, London et aL, 2002.
Lewis John Wilson and Xue Litai. China Builds the Bomb. Stanford University
Press, Stanford, 1988.
Lewis John Wilson and Xue Litai. China’s Strategic Seapower. Stanford
University Press, Stanford, 1994.
Li Haiwen, interview with Shi Zhe. CHUS, vol. 5, № 2 (1992).
Li Jui [Li Rui]. The Early Revolutionary Activities of Comrade Mao Tse-tung.
Sharpe, White Plains, 1977.
Li Rui. «Lessons from the Lushan Plenum». CLG, vol. 29, № 5 (1996).
Li Xiaobing et al., eds. Mao’s Generals Remember Korea. University Press of
Kansas, Lawrence, Kansas, 2001.
LiZhisui. The Private Life of Chairman Mao. Chatto & Windus, London, 1994.
Lih Lars T. et al., eds. Stalin’s Letters to Molotov. Yale University Press, New
Haven et al., 1995.
Lindsay Michael. The Unknown War: North China 1937—1945. Bergstrom &
Boyle, London, 1975.
Lippa Ernest M. Captive Surgeon. Morrow, New York, 1953.
Litten Frederick S. «Otto Braun’s Curriculum Vitae — Translation and
Commentary». Twentieth-Century China, vol. 23, № 1 (1997).
Liu Jianping. «Mao Zedong’s Perception of America and the Formation of New
China’s International Strategy of Leaning to One Side». Social Sciences in China,
vol. 21, № 3 (2000).
Liu Shao-chi. Selected Works. Foreign Languages Press, Peking, 1991,2 vols.
Liu Xiaohong. Chinese Ambassadors. University of Washington Press, Seattle,
2001.
Lo Jung-huan. «Early Days of the Chinese Red Army». PR, 3 August 1963.
Loh Robert. Escape from Red China. Coward-McCann, New York, 1962.
Lum Peter. Peking 1950—1953. Hale, London, 1958.
831
Luthi Lorens. «Les relations sino-sovietiques et I’effondrement de «I’unite
socialiste». Communisme, № 74, 75 (2003).
Luzianin Sergei. «The Yalta Conference and Mongolia in International Law».
FEA, №5, 1995.
Lyudnikov LI. «Internationalist Assistance», in Chudodeyev Y.V. ed. Soviet
Volunteers in China 1925—1945. Progress, Moscow, 1980.
MacFarquhar Roderick ed. Sino-American Relations 1949—1971. David &
Charles/RIIA, Newton Abbot, 1972.
MacFarquhar Roderick. The Origins of the Cultural Revolution. Oxford
University Press, London, 3 vols, 1974, 1983, 1997.
MacFarquhar Roderick etal., eds. The Secret Speeches ofChairman Mao: From
the Hundred Flowers to the Great Leap Forward. Harvard University Press,
Cambridge, Mass., et al., 1989.
MacKinnon Janice R. & MacKinnon Stephen R. Agnes Smedley. Virago, Lon-
don, 1988.
Mader Julius. Dr-Sorge-Report. Militarverlag der DDR, Berlin, 1985.
Maestrini Nicholas. My Twenty Years with the Chinese. Magnificat Press, Avon,
NJ, 1990.
Malaparte Curzio. Io, in Russia e in Cina. Mondadori, Milan, 1991.
Malukhin A. «Reminiscences of Veterans: A View from Guangzhou». FEA,
№ 1, 1989.
Maneli Mieczyslaw. War of the Vanquished. Harper & Row, New York et al.,
1971.
Mann James. About Face: A History of America’s Curious Relationship with
China, From Nixon to Clinton. Knopf, New York, 1999.
Mansourov Alexandre Y. «Stalin, Mao, Kim, and China’s Decision to Enter the
Korean War, Sept. 16 — Oct. 15, 1950: New Archival Evidence from the Russian
Archives», CWB, № 6, 7 (1995-1996).
Mansourov Alexandre Y. «Communist War Coalition Formation and the Origins
of the Korean War». Columbia University, PhD thesis, 1997.
Mao Miscellany: Miscellany of Mao Tse-tung Thought (1949—1968), 2 parts.
JPRS, Arlington, 1974.
Mao Tse-tung. Selected Works, 5 vols. Foreign Languages Press, Peking, 1965,
1977.
Mao Zedong. Mao Zedong on Diplomacy. Foreign Languages Publishing
House, Beijing, 1998.
Marcuse Jacques. The Peking Papers. Dutton, New York, 1967.
Marer Paul, et al. Historically Planned Economies. World Bank, Washington,
DC, 1992.
Margolin Jean-Louis. «China: A Long March into Night», in Courtois Stephane
et al., eds. The Black Book of Communism. Harvard University Press, Cambridge
et al., 1999.
Marks Thomas A. Maoist Insurgency Since Vietnam. Cass, London, 1996.
May Ernest R. & Zelikow Philip D. The Kennedy Tapes. Harvard University
Press, Cambridge, 1997.
Meissner Werner ed. Die DDR und China 1949 bis 1990. Akademie Verlag,
Berlin, 1995.
832
Melanson Richard A. & Mayers David. Reevaluating Eisenhower: American
Foreign Policy in the 1950s. University of Illinois Press, Urbana et al., 1989.
Melby John F. The Mandate of Heaven: Record of a Civil War, China 1945—
1949. Chatto & Windus, London, 1969.
Micunovic Veljko. Moscow Diary. Doubleday, New York, 1980.
Mitarevsky N. World Wide Soviet Plots. Tientsin Press, Tientsin, 1927.
Mitterrand Frangois. La Chine au Defi. Julliard, Paris, 1961.
Montgomery Bernard, Three Continents. Collins, London, 1962.
Morgan Kevin. Harry Pollitt. Manchester University Press, Manchester, 1993.
Morgenthau Diary (China). US Senate, Committee on the Judiciary,
Washington, DC, 1965, 2 vols.
Morwood William. Duel for the Middle Kingdom. Everest House, New York,
1980.
Murfett Malcolm H. Hostage on the Yangtze: Britain, China and the Amethyst
Crisis of 1949. Naval Institute Press, Annapolis, 1991.
MyrdalJan. Report from a Chinese Village. Pelican, Harmondsworth, 1967.
N. a. «Jiang Jingguo in Russia», FEA, № 2, 1992.
Nath Marie-Luise ed. Communist China in Retrospect: East European
Sinologists Remember the First Fifteen Years of the PRC. Lang, Frankfurt, 1995.
Naughton Barty. «The Third Front». CQ, № 115 (1988).
Negin Evgeny A. & Smirnov Yuri N. «Did the USSR Share Atomic Secrets
with China?» Parallel History Project, China and the Warsaw Pact, Web/PHP,
2002.
Nenni Pietro. Tempo di Guerra Fredda. Sugar. Milan, 1981.
Nie Rongzhen. Inside the Red Star: The Memoirs of Nie Rongzhen. New World
Press, Beijing, 1988.
Nixon Richard. The Memoirs of Richard Nixon. Arrow Books, London, 1979.
O'Reilly Luke. The Laughter and the Weeping. Columba Press, Blackrock, 1991.
Oudendyk William J. Ways and By-ways in Diplomacy. P. Davies, London,
1939.
Ovchinnikov Yuri ed. «Comintern—CCP Relations» (Part 2). CLG, vol. 30, № 2
(1997).
Pak Hyobom ed. Documents of the Chinese Communist Party 1927—1930.
URI, Hong Kong, 1971.
Palden Gyatso. Fire under the Snow: Testimony of a Tibetan Prisoner. Harvill,
London, 1998.
Pan Yihong. «An Examination of the Goals of the Rustication Program in the
People’s Republic of China». Journal of Contemporary China, № 11, 2002.
Panchen Lama. A. Poisoned Arrow: The Secret Report of the 10th Panchen
Lama. Tibet Information Network, London, 1997.
Panikkar K.M. In Two Chinas. Hyperion, Westport, 1981.
Pantsov Alexander. «The Soviet Impact and the Origins of «Chinese Style»
Socialism in Communist China in the 1950s». Tamkang Journal of International
Affairs, vol. 6, № 3 (2002).
Paulsen Friedrich (Frank Thilly, ed.). A System of Ethics. Scribner’s, New York,
1899.
Payne Robert. China Awake. Heinemann, London et al., 1947.
833
Payne Robert. Mao Tse-tung. H. Schuman, New York, 1950.
Peng Dehuai. Memoirs of a Chinese Marshal. Foreign Languages Publishing
House, Beijing, 1984.
Perkins Dwight H. «Economic Policy», in CHOC, vol. 15, part 2 (1991).
Репу Elizabeth J. & Li Xun. Proletarian Power: Shanghai in the Cultural
Revolution. Westview, Boulder, 1997.
Persico Joseph E. Roosevelt’s Secret War: FDR and World War II Espionage.
Random House, New York, 2001.
Persits Moisei. «А New Collection of Documents on Soviet Policy in the Far
East in 1920-1922». FEA, № 5, 1997.
Petri Lennart. «Chinese Molestation of Diplomats», in Schoenhals 1996b.
Phanclara Y. Retour a Phnom Penh. Editions Metailie, Paris, 1982.
Philby H.A.R. «Tibet: Bollwerk oder Durchzugsweg?» (Part 2). Zeitschrift fur
Geopolitik, vol. 13, № 8 (1936).
Pocock Chris. Dragon Lady; The History of the U-2 Spyplane. Airlife,
Shrewsbury, 1989.
Prandi Rev. Padre Pietro, letter in «La Rivoluzione comunista nelle lettere dei
nostri missionari». Le Mission! Francescane, vol. 6 (1928).
Price Robert L. «International Trade of Communist China, 1950—1965», in US
Congress, Joint Economic Committee.
Prozumenshchikov M.Y. «The Sino-India Conflict, the Cuban Missile Crisis,
and the Sino-Soviet Split, October 1962». CWB, № 8, 9 (1996—1997).
Prozumenshchikov Mikhail. «The Year 1960 as Seen by Soviet and Chinese
Leaders», FEA, № 3, 1999.
Quan Yanchi. Mao Zedong: Man, not God. Foreign Languages Publishing
House, Beijing, 1992.
Radvanyi Janos. Hungary and the Superpowers. Hoover Institution Press,
Stanford, 1972.
Radvanyi Jdnos. Delusion & Reality. Gateway, South Bend, 1978.
Raphael-Leygues Jacques. Pontsde Lianes: Missions en Indochine 1945—1954.
Hachette, Paris, 1976.
Rittenberg Sidney & Bennett Amanda. The Man Who Stayed Behind. Simon &
Schuster, New York, 1993.
Roberts Priscilla ed. Window on the Forbidden City: The Beijing Diaries of
David Bruce, 1973—1974. Centre of Asian Studies, University of Hong Kong,
Hong Kong, 2001.
Roderick John. Covering China. Imprint, Chicago, 1993.
Roshchin Sergei, review of Baabar B. Mongolia in the 20th Century. FEA, № L
1999.
Rowinski Jan. «China in the Crisis of Marxism-Leninism», in Nath.
Rummel R. J. China’s Bloody Century: Genocide and Mass Murder since 1900.
Transaction, New Brunswick et al., 1991.
Rusk Dean. As I Saw It. I. B. Tauris, London, 1991.
Russell Bertrand. The Autobiography of Bertrand Russell, vol. 2. Allen &
Unwin, London, 1968.
Saich Tony. The Origins of the First United Front in China: The Role of
Sneevliet (alias Maring). 2 vols, Brill, Leiden et al., 1991.
834
Saich Tonyed. The Rise to Power of the Chinese Communist Party: Documents
and Analysis. Sharpe, Armonk et al., 1996.
Salisbury Harrison E. The Long March. Macmillan, London, 1985.
Sandilands Roger J. The Life and Political Economy of Lauchlin Currie. Duke
University Press, Durham, NC et al., 1990.
Sang Ye. The Finish Line. University of Queensland Press, St Lucia, 1994.
Sartre Jean-Paul. «Introduction» («Avant-propos») to Manceaux, Michele. Les
Maos en France. Gallimard, Paris, 1972.
Schafer Bernd. «Weathering the Sino-Soviet Conflict: The GDR and North
Korea, 1949-1989». CWB, № 14, 15 (2003-2004).
Schafer Bernd. North Korean «Adventurism» and China’s Long Shadow,
1966—1972. Washington DC, Cold War International History Project Bulletin,
Working Paper № 44, 2004.
Schoenbautn Thomas J. Waging Peace and War: Dean Rusk. Simon & Schuster,
New York, 1988.
Schoenhals Michael. «Mao Zedong: Speeches at the 1957 «Moscow Confe-
rence». Journal of Communist Studies, vol. 2, № 2 (1986).
Schoenhals Michael. Saltationist Socialism: Mao Zedong and the Great Leap
Forward 1958. Skrifter utgivna av Foreningen for Orientaliska Studier, 19, Stock-
holm University, Stockholm, 1987.
Schoenhals Michael. »Non-People» in the People’s Republic of China: A Chro-
nicle of Terminological Ambiguity», Indiana East Asian Working Paper on Lan-
guage and Politics in Modern China, № 4. Indiana University, Bloomington, 1994.
Schoenhals Michael. «The Central Case Examination Group». CQ, № 145
(1996) [Schoenhals 1996а].
Schoenhals Michael ed. China’s Cultural Revolution, 1966—1969. Sharpe,
Armonk et al., 1996 [Schoenhals 1996b].
Schram Stuart ed. The Political Thought of Mao Tse-tung. Praeger, New York,
1965.
Schram Stuart. Mao Tse-tung. Penguin, Harmondsworth, 1966.
Schram Stuart ed. Mao Tse-tung Unrehearsed: Talks and Letters: 1956—1971.
Penguin, Harmondsworth, 1974.
Schram Stuart ed. Mao’s Road to Power, 6 vols, Sharpe, Armonk et al., 1992—
2004 [MRTP].
Schran Peter. Guerrilla Economy. State University of New York Press, Albany,
1976.
Seaborg Glenn T. Kennedy, Khrushchev and the Test Ban. University of
California Press, Berkeley et al., 1981.
Shapiro Judith. Mao’s War Against Nature. Cambridge University Press,
Cambridge, 2001.
Shen Zhihua. «The Discrepancy between the Russian and Chinese Versions of
Mao’s 2 October 1950 Message to Stalin on Chinese Entry into the Korean War».
CWB, № 8, 9 (1996-1997).
Shen Zhihua. «Sino-North Korean Conflict and its Resolution during the
Korean War». CWB, № 14, 15 (2003-2004).
Sheng Michael M. Battling Imperialism: Mao, Stalin, and the United States.
Princeton University Press, Princeton, 1997.
835
Shevelyov К. «On the History of the Formation of the Communist Party of
China». FEA, № 1, 1981.
Shewmaker Kenneth E. Americans and Chinese Communists, 1927—1945: A
Persuading Encounter. Cornell University Press, Ithaca, 1971.
Shi Zhe. «I Accompanied Chairman Mao». FEA, № 2, 1989.
Shi Zhe. «With Mao and Stalin». CHUS, vol. 5, № 1 (1992).
ShiZhe. «With Mao and Stalin (Part 2): Liu Shaoqi in Moscow». CHUS, vol. 6,
№ 1 (1993).
Shichor Yitzhak. The Middle East in China’s Foreign Policy 1949—1977.
Cambridge University Press, Cambridge, 1979.
Siao Emi. Mao Tse-tung: His Childhood and Youth. People’s Publishing
House, Bombay, 1953.
Siao Eva. China — mein Traum, mein Leben. ECON, Dusseldorf, 1994.
Siao-yu. Mao Tse-tung and I Were Beggars. Collier, New York, 1973.
Sidikhmenov Vasili. «Stalin and Mao hearkened to us». NT, № 5, 1993.
Sidikhmenov M. S: Sidikhmenov. Vasili, unpublished autobiography.
Sihanouk Norodom. Charisma and Leadership. Yohan, Tokyo, 1990.
Sihanouk Norodom. My War with the CIA. Penguin, Harmondsworth, 1974.
Singlaub John K. Hazardous Duty. Summit Books, New York, 1991.
Smedley Agnes. China’s Red Army Marches. International Publishers, New
York, 1934.
Smedley Agnes. Battle Hymn of China. Gollancz, London, 1944.
Smedley Agnes. The Great Road: The Life and Times of Chu Teh. Monthly
Review, New York, 1956.
Smith S.A. N Road is Made: Communism in Shanghai 1920—1927. Curzon,
London, 2000.
Sneath David. «The Impact of the Cultural Revolution in China on the
Mongolians of Inner Mongolia». MAS, vol. 28, № 2 (1994).
Snow Edgar. Battle for Asia. Random House, New York, 1941.
Snow Edgar. «The Divorce of Mao Tse-tung» (MS, c. 1956).
Snow Edgar. Random Notes on Red China, 1936—1945. Harvard University
Press, Cambridge, Mass., 1968.
Snow Edgar. Journey to the Beginning. Vintage, New York, 1972.
Snow Edgar. Red Star Over China. Gollancz, London, 1973, revised and
enlarged edn.
Snow Edgar. China’s Long Revolution. Penguin, Harmondsworth, 1974.
Snow Helen Foster [Nym Wales]. My Yenan Notebooks, mimeo 1961.
Snow Helen Foster [Nym Wales]. The Chinese Communists, Book 2,
Greenwood, Westport, 1972.
Snow Helen Foster. Inside Red China. Da Capo, New York, 1979.
Snow Philip. The Star Raft: China’s Encounter with Africa. Cornell University
Press, Ithaca, 1988.
Sontag Raymond James & Beddie James Stuart. Nazi—Soviet Relations 1939—
1941: Documents from the Archives of The German Foreign Office. US
Department of State, Washington, DC, 1948.
SPKNews Agency. The People’s Republic of Kampuchea. SPK, Phnom Penh,
1979.
836
Stalin Iosif. «Joseph Stalin’s Unpublished Speech on China» (5 April 1927).
PDV, № 1, 2001 [Stalin 2001a]; FEA, № 1, 2001 [Stalin 2001b].
Stanchi Fr. Giacinto. Changsha, 1 March 1929, letter in Le Mission! Fran-
cescane, vol. 6, 1928 .
Stewart James T. ed. Airpower: The Decisive Force in Korea. Van Nostrand,
Princeton, 1957.
Stokes William. «Maoist Insurgency in Thailand», in Green, Marshall, et al., eds.
War and Peace in China. DACOR — Bacon House, Bethesda, 1994.
Strong Anna Louise. Dawn out of China. People’s Publishing House, Bombay, 1948.
Strong Anna Louise. »The Thought of Mao Tse-tung». Amerasia. June 1947.
Strong Tracy B. & Keyssar Helene. Right in her Soul: The Life of Anna Louise
Strong. Random House, New York, 1983.
Summers Anthony. The Arrogance of Power: The Secret World of Richard
Nixon. Gollancz, London, 2000.
Sun Xiaolei. «Blood and Tears on the Balin Grasslands», in Walder Andrew G. &
Gong Xiaoxia, eds. «China’s Great Terror». Chinese Sociology and Anthropology,
vol. 26, № 1 (1993).
Suo Guoxin. «78 Days in 1967: The True Story of the «February Counter-
current» (Forster, Keith, ed.). CLG, vol. 22, № 1 (1989).
Sutton Donald S. «Consuming Counterrevolution: The Ritual and Culture of
Cannibalism in Wuxuan, Guangxi, China, May to July 1968». Comparative Studies
in Society and History, vol. 37, № 1 (1995).
Szalontai Balazs. «You Have No Political Line of Your Own»: Kim II Sung and
the Soviets, 1953-1964». CWB, № 14, 15 (2003-2004).
Takahashi Hisashi. «Japanese Intelligence Estimates of China, 1931—1945», in
Hitchcock Walter T. ed. The Intelligence Revolution, US Air Force Academy et al.,
Washington, DC, 1991.
Talas Barna. «China in the Early 1950s», in Nath.
Taubman William. «Khrushchev vs. Mao: A Preliminary Sketch of the Role of
Personality in the Sino-Soviet Split». CWB, № 8, 9 (1996—1997).
Taylor Jay. China and Southeast Asia: Peking’s Relations with Revolutionary
Movements. Praeger, New York, 1974.
Taylor Jay. The Generalissimo’s Son: Chiang Ching-kuo and the Revolutions
in China and Taiwan. Harvard University Press, Cambridge, Mass., 2000.
Teiwes Frederick C. Politics at Mao’s Court: Gao Gang and Party Factionalism
in the Early 1950s. Sharpe, Armonk et al., 1990.
Teiwes Frederick C. Politics and Purges in China. Sharpe, Armonk et al., 2nd.
edn, 1993.
Teiwes Frederick C. & Sun Warren. The Tragedy of Lin Biao. University of
Hawaii Press, Honolulu, 1996.
Teiwes Frederick C. with Sun Warren. China’s Road to Disaster: Mao, Central
Politicians, and Provincial Leaders in the Unfolding of the Great Leap Forward
1955—1959. Sharpe, Armonk et al., 1999.
Terrill Ross. Madame Mao. Bantam, New York, 1986.
Terzani Tiziano. The Forbidden Door. Asia 2000, Hong Kong, 1985.
Thomas S. Bernard. Season of High Adventure: Edgar Snow in China.
University of California Press, Berkeley et al., 1996.
837
Tikhvinsky S. «New Facts About Zhou Enlai’s «Secret Demarche» and the
CPC’s Informal Negotiations with the Americans in June 1949». FEA, № 1, 1994.
Tin Bui. Following Ho Chi Minh: Memoirs of a North Vietnamese Colonel.
Hurst, London, 1995.
Titov A. «About the Tsunyi Conference». FEA, № 1, 1976.
Titov Alexander. «Looking Back on My Work in China in 1948—1950». FEA,
№ 5, 1995.
Tong Te-kong & Li Tsung-jen. The Memoirs of Li Tsung-jen. Westview,
Boulder, 1979.
Trampedach Tim. «Chiang Kaishek between revolution and militarism, 1926/27»,
in Leutner.
Trevelyan Humphrey. The Middle East in Revolution. Macmillan, London,
1970.
Trevelyan Humphrey. Living with the Communists. Gambit, Boston, 1971.
Trudeau Pierre Elliott. Memoirs. McLelland & Stewart, Toronto, 1993.
Tsang Steve. «Target Zhou Enlai: The «Kashmir Princess» Incident of 1955»,
CQ, № 139 (1994).
Tsering Shakya. The Dragon in the Land of the Snows. Pimlico, London, 1999.
Tsou Tang. America’s Failure in China, 1941—1950. University of Chicago
Press, Chicago et al., 1963.
Tucker Nancy Bernkopf ed. China Confidential: American Diplomats and Sino-
American Relations, 1945—1996. Columbia University Press, New York, 2001.
Tyler Patrick. A Great Wall: Six Presidents and China. Public Affairs, New
York, 1999.
Union Research Institute. The Case of Peng Teh-huai 1959—1968. URI, Hong
Kong, 1968.
Union Research Institute. Collected Works of Liu Shao Ch’i, 3 vols, URI, Hong
Kong, 1969.
US Congress, Joint Economic Committee, An Economic Profile of Mainland
China. Praeger, New York, 1968.
US Department of State, United States Relations with China [«White Paper»].
US Department of State, Washington, DC, 1949.
US Senate, Foreign Relations Committee, Economic Assistance to China and
Korea 1949—1950. Garland, New York et al., 1979.
Vaksberg Arkadi. Hotel Lux: Les partis freres au service de L’Internationale
communiste. Fayard. Paris, 1993.
Van Coillie Dries. I Was Brainwashed in Peking. ’s-Hertogenbosch, 1969.
Van de Ven Hans J. From Friend to Comrade: The Founding of the Chinese
Communist Party, 1920—1927. University of California Press, Berkeley et al., 1991.
Van de Ven Hans J. War and Nationalism in China 1925—1945. Routledge
Curzon, London, 2003.
Van Slyke Lyman. «The Battle of the Hundred Regiments». MAS, vol. 30, № 4
(1996).
Viet Nam. The Truth about Vietnam—China Relations over the Last Thirty
Years. Ministry of Foreign Affairs, Hanoi, 1979.
Vinarov Ivan. Boytsi na Tikhiya Front (Бойцы тихого фронта). Izd. na BKP,
Sofia, 1969.
838
Vladimirov О. & Ryazantsev И Mao Tse-tung: A Political Portrait. Progress,
Moscow, 1976.
Vladimirov Peter. The Vladimirov Diaries:Yenan, China: 1942—1945. Hale,
London, 1976.
Vladimirov Y. «The Question of Soviet-Chinese Economic Relations in 1950—
1966». Chinese Economic Studies, vol. 3, № 1 (1969).
Vlasov Yuri. «The Story of My Father». FEA, № 1,2, 1991.
Volkogonov Dmitri. Stalin. Grove Weidenfeld, New York, 1991.
Volkogonov Dmitri. The Rise and Fall of the Soviet Empire. Harper Collins,
London, 1998.
Volokhova Alena. «Armistice Talks in Korea (1951 — 1953)». FEA, № 2, 2000.
Waack William. Camaradas. Companhia das Letras, Sao Paulo, 1993.
Wada Haruki. «The Korean War, Stalin»s Policy, and Japan». Social Science
Japan Journal, vol. 1, № 1 (1998).
Walder Andrew G. Communist Neo-traditionalism: Work and Authority in
Chinese Industry. University of California Press, Berkeley et al., 1988.
Walder Andrew G. & Su Yang. «The Cultural Revolution in the Countryside:
Scope, Timing and Human Impact». CQ, № 173 (2003).
Walters Vernon A. Silent Missions. Doubleday, Garden City, 1978.
Wang Anna. Ich kampfte fur Mao. C. Wegner, Hamburg, 1964.
Wang Fan-hsi. Chinese Revolutionary. Oxford University Press, Oxford, 1980.
Wang Li. «An Insider’s Account of the Cultural Revolution» (Schoenhals,
Michael, ed.). CLG, vol. 27, № 6 (1994).
Wang Li. «The First Year of the «Cultural Revolution» (Schoenhals, Michael,
ed.). CLG, vol. 32, № 4 (1999).
Wang Ming. Mao’s Betrayal. Progress, Moscow, 1979.
Watt George. China «Spy». Johnson, London, 1972.
Weathersby Kathryn. «Should We Fear This?» Stalin and the Danger of War with
America. Cold War International History Project, Working Paper № 39, Washing-
ton, DC, 2002.
Wedemeyer Albert C. Wedemeyer Reports! Henry Holt, New York, 1958.
Wei Jingsheng. The Courage to Stand Alone. Viking, New York, 1997.
Wei Kouo-lou. Chou En-lai durant la Longue Marche. Foreign Languages
Press, Peking, 1979.
Werner Ruth. Sonya’s Report. Chatto & Windus, London, 1991.
Westad Odd Arne. Cold War & Revolution: Soviet-American Rivalry and the
Origins of the Chinese Civil War. Columbia University Press, New York, 1993.
Westad Odd Arne ed. Brothers in Arms: The Rise and Fall of the Sino-Soviet
Alliance. Stanford University Press, Stanford, 1998.
Westad Odd Arne et al., eds. 77 Conversations Between Chinese and Foreign
Leaders on the Wars in Indochina, 1964—1977. Cold War International History
Project, Working Paper № 22, Washington, DC, 1998.
Westad Odd Arne. Decisive Encounters; The Chinese Civil War, 1946—1950.
Stanford University Press, Stanford, 2003.
White Theodore H. In Search of History. Harper & Row, New York, 1978.
Whiting Allen S. and Sheng Shih-ts’ai. Sinkiang: Pawn or Pivot? Michigan State
University Press, East Lansing, 1958.
839
Whitlam Gough. The Whitlam Government 1972—1975. Viking, Ringwood,
1985.
Wilbur C. Martin. & How Julie Lien-ying. Missionaries of Revolution: Soviet
Advisers and Nationalist China, 1920—1927. Harvard University Press, Harvard,
1989.
Willeke, Bemward H. «Franciscan Mission Work in Northern Shensi: Mission
ofYenanfu». MS, Franciscan Archives, Rome, 1984.
Wingrove Paul. «Mao in Moscow, 1949—1950: Some New Archival Evidence».
Journal of Communist Studies & Transition Politics, vol. 11, no. 4 (1995).
Wingrove Paul. «Gao Gang and the Moscow Connection: Some Evidence from
Russian Sources». Journal of Communist Studies & Transition Politics, vol. 16,
№ 4 (2000).
Wishnick Elizabeth. Mending Fences: The Evolution of Moscow’s China Policy
from Brezhnev to Yeltsin. University of Washington Press, Seattle et al., 2001.
Witke Roxane. Comrade Chiang Ching. Weidenfeld & Nicolson, London, 1977.
Witke Roxane. «The Last Days of Madame Mao». Vanity Fair. Dec. 1991.
Wolf Markus. Memoirs of a Spymaster. Pimlico, London, 1998.
Wolff David. «One Finger’s Worth of Historical Events»: New Russian and
Chinese Evidence on the Sino-Soviet Alliance and Split, 1948—1959. Cold War
International History Project, Working Paper № 30, Washington, DC, 2000.
Wood Frances. Hand-Grenade Practice in Peking, J. Murray, London, 2000.
Woody W. (Schoenhals, Michael, ed.). The Cultural Revolution in Inner
Mongolia. Centre for Pacific Asia Studies, Stockholm University, Stockholm, 1993.
Wu Xiuquan. Eight Years in the Ministry of Foreign Affairs. New World Press,
Beijing, 1985.
Xiang Lanxin. Mao’s Generals: Chen Yi and the New Fourth Army. University
of America Press, Lanham, 1998.
Xu Xiangqian. «The Purchase of Arms from Moscow», in Li X. et al., 2001.
Yan Jiaqi & Gao Gao. Turbulent Decade: A History of the Cultural Revolution.
University of Hawai’i Press, Honolulu, 1996.
Yang Benjamin. «The Zunyi Conference as One Step in Mao’s Rise to Power».
CQ, № 106 (1986).
Yang Benjamin. From Revolution to Politics: Chinese Communists on the Long
March. Westview, Boulder, 1990.
Yang Dali L. Calamity and Reform in China. Stanford University Press, Stan-
ford, 1996.
Yang Kuisong. «The Sino-Soviet Border Clash of 1969». CWH, vol. 1,№ I
(2000).
Yang Kuisong. «Changes in Mao Zedong’s Attitude toward the Indochina War,
1949—1973». Cold War International History Project, Working Paper № 34.
Washington, DC, 2002.
YbanezCelestino. Episodios Misioneros. Franciscan Procuration, Shanghai, 1949-
Yeh K.C. «Soviet and Communist Chinese Industrialization Strategies», in
Treadgold Donald W. ed. Soviet and Chinese Communism: Similarities and
Differences. University of Washington Press, Seattle, 1967.
Yick Joseph K.S. «Communist Puppet Collaboration in Japanese-Occupied
China». Intelligence & National Security, vol. 16, № 4 (2001).
840
Young Edouard. «La Mission de Nananfu du 18 au 27 janvier 1929». Annales de
la Congregation de la Mission, vol. 94, № 4 (1929).
Yu Chen Liang & Buckwell Allan. Chinese Grain Economy and Policy. CAB
International, Oxford, 1991.
Yu Maochun. OSS in China: Prelude to Cold War. Yale University Press, New
Haven et al., 1996.
Yu Miin-ling. «А reassessment of Chiang Kaishek and the policy of alliance with
the Soviet Union, 1923—1927», in Leutner.
Yu-Ang-Li. «The Communist International and the Foundation of the С. P. of
China». Communist International, vol. 6, № 9, 10 (1929).
Zagoria Donald S. The Sino-Soviet Conflict 1956—1961. Atheneum, New York,
1967.
Zazerskaya Tatiana. «URSS—Chine populaire, «L’aide fraternelle». Commu-
nisme, № 49, 50 (1997).
Zhai Qiang. China and the Vietnam Wars, 1950—1975. University of North
Carolina Press, Chapel Hill et al., 2000.
Zhang Shu Guang. Economic Cold War: America’s Embargo against China and
the Sino-Soviet Alliance, 1949—1963. Stanford University Press, Stanford, 2001.
Zhang Shu Guang. Deterrence and Strategic Culture: Chinese-American
Confrontations, 1949—1958. Cornell University Press, Ithaca, 1992.
Zhang Shu Guang. Mao’s Military Romanticism: China and the Korean War.
University Press of Kansas, Lawrence, Kansas, 1995.
Zhang ShuGuang & Chen Jian eds. Chinese Communist Foreign Policy and the
Cold War in Asia: New Documentary Evidence, 1944—1950. Imprint, Chicago, 1996.
Zhang Songshan. «On the «He Long Case Group» (in Schoenhals, Michael, ed.
«Mao’s Great Inquisition»). CLG, vol. 29, № 3 (1996).
Zhang Xiaoming. Red Wings Over the Yalu: China, the Soviet Union, and the
Air War in Korea. Texas A & M University Press, College Station, 2002.
Zhang Yufeng. «Anecdotes of Mao Zedong and Zhou Enlai in Their Later Years»
(Part 1), FBIS-CHI-89-017 (27 Jan. 1989).
Zhang Yunsheng. «True Account of Maojiawan: Reminiscences of Lin Bao’s
Secretary» (Sullivan, Lawrence R., & Liu, Nancy, eds). CLG, vol. 26, № 2 (1993).
Zheng Chaolin. An Oppositionist for Life. Humanities Press, Atlantic High-
lands, 1997.
Zheng Yi. Scarlet Memorial: Tales of Cannibalism in Modern China. Boulder,
Westview, 1996.
Zhivkov, Todor Memoari (Memoirs). «SIV AD — «ABAGAR» EOOD, Sofia,
1997.
Zhou Enlai. Selected Works, vol. 2. Foreign Languages Press, Beijing, 1989.
Zhu, Fang Gun Barrel Politics: Party—Army Relations in Mao’s China. West-
view, Boulder, 1998.
Zimonin Viacheslav. «Teheran—Yalta—Potsdam: Soviet Entry Into the War
With Japan». FEA, № 2, 1995.
Zubok Vladislav. «Look What Chaos in the Beautiful Socialist Camp!»: Deng
Xiaoping and the Sino-Soviet Split, 1956—1963». CWB, № 10 (1998).
Zubok Vladislav & Pleshakov Constantine. Inside the Kremlin’s Cold War.
Harvard University Press, Cambridge, Mass., 1996.
841
Веб-источники
Веб/Димитров
http://www.marxists.org/reference/archive/dimitrov/works/1937/chinal.htmhttp://www.revolutionarydemocracy.org/rdv2n2/dimitrov.htm
http://www.revolutionarydemocracy.org/rdv5n2/dimitrov.htm
Веб/JPRS
http://e-asia.uoregon.edu
http://wwvy.marxists.org/reference/archive/mao/works/collected-works/
index.htm
Веб/Управление национальной безопасности США
http: //www2. gwu.edu/~nsarchiv/NSAEBB /
http://www2.gwu.edu/~nsarchiv/nsa/publications/china-us/index.html
Веб/PHP
http://www.isn.ethz.ch/php/
Ссылки «Dimitrov» и «Vladimirov» отсылают к дневникам Димитрова и
Владимирова.
P.S. С тех пор как мы узнали эту книгу, многочисленные важные доку-
менты, которые мы цитировали из русских архивов или англоязычных ис-
точников, были опубликованы в: Тихвинский С.Л. и др. Русско-китайские
отношения в XX веке: советско-китайские отношения: Материалы и доку-
менты, т. 5 (1946 — февраль 1950), в 2 т. Москва. Памятники исторической
мысли, 2005.
Из материалов, которые мы цитируем, эти тома включают: обмен теле-
граммами Сталина и Мао 1947—1949 гг., протоколы недельных переговоров
Микояна с Мао и другими лидерами КПК в Сибайпо в январе—феврале
1949 г., заметки Микояна об этих переговорах 22 сентября 1960 г., важные
документы о переговорах Лю Шаоци со Сталиным в Москве в июне—авгус-
те 1949 г., доклады И. Ковалева о его переговорах с Мао, доклад Ковалева
Сталину 24 декабря 1949 г., протоколы переговоров Мао и Сталина 16 декаб-
ря 1949 г. и 22 января 1950 г., протоколы переговоров Чжоу Эньлая со Ста-
линым 20 августа, 3 и 19 сентября 1952 г.
Комната, где 26 декабря
1893 г. родился Мао.
Деревня Шаошань,
провинция Хунань
Мао Цзэдун {справа) на
единственном фотографии,
сделанной в Чанша, где он с
матерью незадолго до ее
смерти. На фотографии Мао
25 лет, на нем одежда
учащегося, а на его братьях
Цзэтапе (крайний слева) и
Цзэмиие (рядом) крестьянская
одежда
Мао Цзэдун {справа) с
черно!! нарукавной повяз-
кой после смерти ма тери
вместе с отцом {второй
слева), дядей {второй
справа) и братом Цзэтанем
{крайний слева). Чанша,
13 ноября 1919 г.
Ян Кайхуэй, вторая жена Мао,
со ciаршимп сыновьями:
Апьпном {справа), на фото ему
два года, и Аньцзином, на фото
ему год. Шанхай, 1924 г.
Кайхуэй вскоре будет
покинута Мао и из-за него
казнена гоминьдановцамн.
Опа оставила записи,
свидетельствующие о ее
горьком разочаровании в
коммунизме и Мао, которого
искренне любила
Главные агенты Москвы в Китае. Григорий Войтинский (вверху слева) основал
Китайскую коммунистическую партию в 1920 г. Маринг (вверху справа) — голландский
агитатор, сопредседатель на I съезде КПК в Шанхае в 1921 г. Позже он порвал с
Москвой и был казнен нацистами. Михаил Бородин (внизу крайний справа), наста-
вляющий и гоминьдановцев и коммунистов в 1923—1927 гг. Он был в Кантоне в 1925 г.
вместе с Чан Кайши (рядом), которому вскоре предстояло стать лидером гоминьданов-
цев, и Ван Цзнпвэем (впереди), покровителем Мао в Гоминьдане, а позже главой япон-
ского марионеточного правительства
Жуйцзинь, 7 ноября 1931 г. день основания Китайской советской республики, когда
Мао {второй справа) стал «председателем». Справа от него Ван Цзясян, слева — Сян
Ин, Дэн Фа, военный лидер Чжу Дэ, Жэнь Биши и Гу Цзолппь
Руководство Китайской советской республики на первом официальном заседании
ЦК КПК 1 декабря 1931 г. Мао стоит спиной к камере. Чжу Дэ справа от Мао.
Советская республика развалилась в октябре 1934 г., когда начался Великий поход
Мост через Дадухэ в Лудпне, место действия основного мифа о Великом походе.
Заверения коммунистов о яростном сражении, происшедшем здесь в 1935 г., были
вымышленными
Мао (стоит третий слева, выглядит в духе Оскара Уайльда) после Великого похода с
участниками восстания «Осеннего урожая» 1927 г., благодаря которому родился миф о
Мао — крестьянском вожде. Его третья жена Гуйюань — крайняя справа. Яньань, сен-
тябрь 1937 г.
Мао (сидит второй слева) с офицерами Красной армии, среди которых Чжу Дэ (сидит
третий слева) и ближайший соратник Мао Линь Бяо (сидит четвертый слева). Яньань.
1937 г.
Четверо высокопоставленных деятелей
Гоминьдана, которые сыграли ключевую
роль в гибели старого Китая. Шао Лицзы
(справа) доставил Цзинго, сына Чан
Кайши, в СССР в 1925 г. Сталин удержи-
вал Цзинго в заложниках более десяти
лет, вынуждая, таким образом, Чана идти
навстречу его китайским коммунистиче-
ским ставленникам. Генерал Чжан
Чжичжун (вверху) спровоцировал начало
всеобщей войны с Японией в 1937 г., и
это обеспечило победу Мао благодаря
пошатнувшемуся положению Чана.
Генерал Ху Цзуннань (внизу) отправил
вооруженные силы Гоминьдана па вер-
ную гибель. Генерал Вэй Лихуан (внизу
справа, в центре) доставил более полу-
миллиона лучших войск Чана и
Маньчжурии к Мао в 1948 г. (фото для
журнала «Лайф»)
Генералиссимус Чан Кайши (впереди справа) и Чжан Суэлян (Юный маршал), бывший
военный правитель Маньчжурии, похитивший Чана в Сяне в декабре 1936 г. Похищение,
согласованное с Мао, включало в игру оттесненных на второй план коммунистов
Основные соперники Мао ио партии. Чжан Готао {вверху слева} с Мао в Яньане в 1937 г.
Мао проводил подрывную работу в более многочисленной армии Чапа во время
Великого похода. Потом он отправил половину из оставшихся в живых людей навстре-
чу гибели в пустыню Северо-Западного Китая и в конце концов немногих возвратив-
шихся похоронил заживо. Чжан покинул коммунистов в 1938 г. Ван Мин {вверху спра-
ва} с Мао вскоре после прибытия в Яньань из Москвы в конце 1937 г. Тогда он привез с
собой приказ Сталина начать боевые действия с Японией. Мао, приветствовавший
вторжение японцев как способ уничтожить Чан Кайши, почувствовал угрозу со сторо-
ны Ван Мина и пытался отравить его. Мао Цзэдун со своей политикой «не воевать с
Японией» находился в Политбюро в меньшинстве, по изменил свое положение путем
интриг осенью 1938 г., когда Политбюро собралось в Яньане. Па фото внизу перед
испанским францисканским собором {слева направо) Мао, Пэн Дэхуай, Ван Цзясян, Ло
Фу, Чжу Дэ, Бо Гу (который пытался оставить Мао позади во время Великого похода),
Ван Мин, Кан Шэн, Сян Ин, Лю Шаоци, Чэнь Юнь, Чжоу Эньлай
Красная армия входит в
Яньань, который стал
домом Мао на десятиле-
тие. Январь 1937 г.
Здание, специально
построенное для съезда
партии, который возвел
на трон Мао в 1945 г. На
заднем плане видны
выдолбленные в склонах
холма «пещерные дома».
Холмы из мягкого лесса.
Яньань
Испанский
францисканский собор
Богоматери Бегомьи в
Яньане.
Построенный в 1935 г.,
он был захвачен местным
коммунистическим
лидером Лю Чжиданем,
которого Мао вскоре
устранил. Здесь часто
проводились партийные
собрания, включая то,
которое вернуло Мао
положение в партии
Джон Холлидей у развалин похожего на
церковь здания, специально построенного
для партийных собраний в удаленной
равнине. Оно никогда не использовалось,
потому что Мао жил здесь же рядом и
хотел сохранить это место для себя.
Это засекреченное убежище {внизу) неиз-
вестно по сей день. Мао жил в пещере
справа, от которой были проложены тун-
нели сквозь холм. Вход был закрыт и
имел навес от солнца. Единственными
соседями являлись хорошо охраняемые
заключенные
Юн Чжан у официальной резиденции
Мао в Яньане, берущая интервью у мест-
ного крестьянина, мать которого стирала
белье для Мао
Мао с третьей женой
Гуйюань. Яньань, 1937 г.
Она вскоре оставила его
и уехала в СССР. Всю
оставшуюся жизнь у нес
чередовались периоды
помрачения рассудка и
просветления
Два выживших сына Мао
в специальной школе для
детей иностранных ком-
мунистических лидеров в
Иванове, недалеко от
Москвы. Старший сын
Аньин — высокий маль-
чик в центре среднего
ряда
Мао позирует, читая Сталина, в своей резиденции любимому кинодокументалисту
Сталина Роману Кармену, который затем доложил о «преданности» китайского лидера.
1939 г.
Расписка, подписанная Мао, в получении 300 тысяч американских долларов (около
А,нлли()нов долларов но курсу 2005 г.) от русских, датированная 28 апреля 1938 г.
В августе 1945 г. после
капитуляции Японии
Сталии приказал Мао
отправляться в Чунцин,
чтобы разыгран» <|><ipc
переговоров с Чап Кайши
(вверху). Мао по прибытии
в Чунцин с американским
послом Патриком Херли (в
центре). Чжоу Эпьлай
справа от Херли. Когда
гражданская война разго-
релась и Мао находился на
грани поражения, он был
невольно спасен американ-
ским посредником
Джорджем Маршаллом
(внизу). 5 марта 1946 г.
четвертая жена Мао Цзян
Цин, позже известная как
госпожа Мао, провожала
Маршалла из Яньаня. Это
был ее первый «выход в
свет» в качестве первой
леди
На фото вверху:
опечаленный Чан Кайши
во время посещения
храма предков —
в последний раз перед
отъездом из Китая
в 1949 г. Слева — сто сын
и наследник Цзинго
(в шляпе)
На фото внизу:
войска красных входят
в Нанкин. Им оказывают
весьма холодный прием.
Позже коммунисты
снимали заново сцены
занятия городов и
показывали их как
реальные события
I la фото вверху: Мао, объявляющий об образовании КНР с ворот Тяньаньмынь 1 октяб-
ря 1949 г. Основным методом его террористической кампании стали публичные массо-
вые казни. На фото внизу: «Только когда это сделают правильно, паша власть будет
надежной», — заявил Мао. Люди, которых выставляли перед толпой, несли таблички.
'ласящие, что они «землевладельцы» и «шпионы»
Мао выглядит довольно мрачно, стоя рядом со Сталиным на торжественном собрании,
посвященном 70-летию советского вождя. Москва, декабрь 1949 г. Сталин был его покро-
вителем и противником в одном лице. Справа от Сталина стоит заместитель премьер-
министра ГДР Вальтер Ульбрихт (позже генеральный секретарь ЦК СЕПГ), которого
Мао навел па мысль построить Берлинскую стену. Рядом с Ульбрихтом — заместитель
премьер-министра Монгольской Народной Республики Цеденбал. Советский маршал
Булганин стоит в центре позади Сталина. Слева от Мао — его переводчик Ши Чжэ, кото-
рый сообщил нам много ценной информации о взаимоотношениях Мао и Сталина
^Jao ,,()казали все прелести советского скотоводства в замерзающем коровнике.
•*ева от Мао — переводчик Ши Чжэ. Красногорск, январь 1950 г.
Ila воротах Тяньаньмынь — портрет скончавшегося Сталина, руководители КНР стоят
под портретом. Средн приказов, касавшихся поведения во время грандиозно!! церемо-
нии, на которую согнали сотни тысяч человек, был и такой: «Не смеяться!» 9 марта
1953 г.
Мао возлагает венок к портрету Сталина. Смерть Сталина стала для него моментом
освобождения
Никита Хрущев, пришед-
ший на смену Сталину,
хотел помочь Китаю пре-
вратиться в военную
сверхдержаву, что было
заветной мечтой Мао.
Два лидера обнимаются в
пекинском аэропорту в
августе 1958 г. Слева от
Мао стоит переводчик
Ли Юэжань
Мао восхищен видом
истребителя. Его личный
телохранитель Ло
Жуйцин стоит справа
«Винтовка рождает
власть»: Мао во время
упражнений в стрельбе.
Слева стоят Ло Жуйцин
и председатель Лю
Шаоци
Манекен в виде блондин-
ки приковал взгляд Мао
во время японской выстав-
ки в Некине в 1956 г. Мао
посетил выставку не для
того, чтобы выбирать мод-
ные наряды для китайских
женщин, которые в основ-
ном носили «костюмы
Мао». Он надеялся угово-
рить японцев поставлять
стратегические материалы,
необходимые для выпол-
нения его программы по
превращению Китая в
сверхдержаву
Мао любил управлять империей не вставая с кровати, часто поднимая своих ближай-
ших соратников с постели прямо среди ночи. Кресла для членов Политбюро расстав-
лены перед его кроватью, заваленной книгами. На этой же кровати он развлекался со
своими многочисленными подругами
Во время «большою
скачка» (1958—1961)
Мао захватила идея
упразднить имена и
присвоить людям
определенные номе-
ра. Крестьяне в
образцовой провин-
ции Хэнань работают
в рубашках с номера-
ми на спине
iina Surpasses U.S.A, in Wheat Production
Ложные отчеты о рекордных
урожаях были завышены
для того, чтобы отправлять
макс 11 м ал ы i ое кол i i честно
зерна на экспорт
Людям приходилось
тяжело работать во
время «большого
скачка»: девочка
тащит повозку
Председатель КНР Лю Шаоци {вверху) во время поездки в свою родную деревню в про-
винции Хунань весной 1961 г. Он слушает жалобы пожилой крестьянки. Он вмес и* со
своей женой Ван Гуанмэй (внизу) смотрит на пустую сковородку. Эта поездка привела
его к разногласиям с Мао, к ос тановке «большого скачка» и как следствие к прекраще-
нию голода
Всегда готовый дать отпор,
Мао использовал свое
любимое развлечение —
плавание, чтобы продемон-
стрировать физическое
здоровье и волю к победе
Мао рассматривает карту мира
во время голода 1961 г. Он
сказал своему ближайшему
окружению: «Мы должны
завоевать весь мир!»
Любой, кто выступал
против Мао, подвергал-
ся преследованиям.
Тибетский панчен-лама
(вверху) подвергается
осуждению на фоне
портрета Мао. Бывший
министр обороны Нэп
Дэхуай во время «куль-
турной революции»
(слева) и в свои лучшие
дни (справа)\ он умер
медленной и мучит ель-
ион смертью
Во время «культурной революции» Мао обратил
свой гнев против Лю Шаоци; на снимке {вверху)
видно, что его бьют цитатниками Мао по голове на
территории правительственной резиденции
Чжупнаньхан, а затем (внизу) валят на землю. Он
умер в заключении после многочисленных издева-
тельств. Храбрая жена Лю Ван Гуанмэй (справа), на
шею которой повесили ожерелье из мячиков для
игры в пннг-нопг н объявление, извещавшее о том,
что она является «политическим преступником»
Редкий снимок, дающий нам представление о том, как в то время население выглядс.'
на самом деле
Осужден и ые ДИСС1 тенты
были расстреляны на
глазах у толпы на окраи-
не Харбина во время
«кулы урной рсвол ЮЦ1111»
«Культурная революция» послужила толч-
ком к хитроумной политической игре между
Мао и маршалом Линь Бяо. Линь стоит
рядом с Мао (на руке которого повязка хун-
вейбина) па воротах Тяньаньмынь в 1966 г.
(Обратите внимание па черные зубы Мао,
которые он почти никогда не чистил. Он ни
разу не мылся в ванной и не принимал душ
за все 27 лет своего правления.) В конечном
и тоге Мао и Линь рассорились. На фото в
центре: 1 Мая 1971 г. мрачный Линь (в кт*?
справа) нарушил протокол и покинул пло-
щадь Тяньаньмынь всего через минуту пос.,
того, как он там появился, отказавшись бесе-
довать с Мао, камбоджийским при пнем
Сиануком {сидит рядом с Мао) и принцес-
сой Моникой {сидит рядом с Лилем)
Сын Линь Бяо Тигр
{справа) был единствен-
ным человеком, о кото-
ром достоверно известно,
что он планировал убий-
ство Мао. В сен тябре
1971 г. Линь, его жена {в
центре) и Тигр сбежали
из Китая на самолете, но
над территорией
Монголии самолет потер-
пел крушение. Все погиб-
ли. Это случилось после
того, как дочь Линя
Доудоу {слева) сообщила
об их планах властям
Встреча с кубинским
лидером Че Геварой в
1960 г. Мао порвал с Че
после того, как выясни-
лось, что го г может стать
его серьезным конкурен-
том на международной
арене
Выражение любезностей
филиппинской первой
леди Имельде Маркос.
1974 г.
Мао поздравляет руково-
дителей «красных кхме-
ров», установивших в
своей стране рабский
строй одним злодейском
ударом: Пол По г (в цен-
тре)', министр иностран-
ных дел Иепг Сари
(справа). 1975 г.
Обаятельным лицом тирани-
ческого режима Мао стал пре-
мьер Чжоу Эньлай. Мао
использовал его способности,
шантажируя компрометирую-
щим материалом па протяже-
нии почти пятидесяти лет. В
феврале 1972 г. Чжоу сидел в
удобном кресле {вверху) во
время встречи с президентом
Никсоном. Слева направо:
Чжоу, Нэнси Тан, Мао,
Никсон, Киссинджер,
Уинстон Лорд. К декабрю
1973 г. Чжоу впал в неми-
лость и поэтому сидит на
стуле во время встречи с
непальским королем {снимок
в середине). В это время Мао
все еще отказывался дать раз-
решение Чжоу на лечение от
рака, поскольку хотел, чтобы
Чжоу умер раньше его
На фото слева внизу: только что
реабилитированный Дэи Сяопин
(третий слева). Он заключил союз
с маршалом Е Цзяньипом (второй слева)
и Чжоу Эньлаем (крайний справа)
против «Банды четырех», двое из членов
которой присутствуют здесь же: госпожа
Мао (в шарфе) и Ban Хуивэпь (крайний
слева)
Госпожа Мао (справа) во время суда над
Неи после смерти Мао. Своим обвинителям
°па заявила: «Я была собакой председателя
Мао. Когда председатель Мао приказывал
мне кусать, я кусала». Она покончила
жизнь самоубийством в 1991 г.
В последние годы жизни Мао все больше и больше сближался с лидерами, отстранен-
ными от власти. В феврале 1976 г. с прощальным визитом в Китай прилетел экс-прези-
дент США Ричард Никсон на специально присланном за ним самолете
Последняя из известных фотографий Мао, на которой он запечатлей вмес те с премьер-
мпппсгром Накисiaiia Зул ьфи каром Лли Бхутто. 27 мая 1976 г. Мао умер 9 сентября
1976 г. 27 лет его правления стоили Китаю более 70 миллионов жизней
СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие.........................................................5
Часть первая
БЕЗРАЗЛИЧНЫЙ СТОРОННИК
Глава 1. На пике перехода: от прошлого к настоящему (1893—1911 гг.;
возраст 1 — 17 лет)....................................... 17
Глава 2. Рождение коммуниста (1911 — 1920 гг.; возраст 17—26 лет) .24
Глава 3. Безразличный сторонник (1920—1925 гг.; возраст 26—31 год).36
Глава 4. Взлеты и падения в Национальной партии (1925—1927 гг.;
возраст 31—33 года).............................................50
Часть вторая
ВЕЛИКИЙ ПОХОД К ВЕРХОВЕНСТВУ В ПАРТИИ
Глава 5. Захват Красной армии и смена власти в бандитских землях
(1927—1928 гг.; возраст 33—34 года)........................62
Глава 6. Мао подчиняет себе командира Красной армии (1928—1930 гг.;
возраст 34—36 лет).........................................77
Глава 7. Цена завоеваний — смерть второй жены (1927—1930 гг.;
возраст 33—36 лет).........................................90
Глава 8. Кровавые чистки проторили дорогу «председателю Мао»
(1929—1931 гг.; возраст 35—37 лет)........................102
Глава 9. Мао и первое советское государство (1931 — 1934 гг.;
возраст 37—40 лет)........................................115
Глава 10. От смутьяна до номинального главы (1931 — 1934 гг.;
возраст 37—40 лет).............................................124
Глава 11. Мао затевает Великий поход (1933—1934 гг.;
возраст 39—40 лет).............................................134
Глава 12. Великий поход I: Чан Кайши позволяет красным уйти
(1934 г.; возраст 40 лет).................................144
Глава 13. Великий поход II: рядом с властью (серый кардинал)
(1934—1935 гг.; возраст 40—41 год)........................152
Глава 14. Великий поход Ill: монополизация связи с Москвой
(1935 г.; возраст 41 год) ................................171
843
Часть третья
СОЗДАНИЕ ФУНДАМЕНТА ВЛАСТИ
Глава 15. Своевременная смерть хозяина Мао (1935—1936 гг.;
возраст 41—42 года).......................................182
Глава 16. Похищение Чан Кайши (1935—1936 гг.; возраст 41—42 года) ... 185
Глава 17. Национальный игрок (1936 г.; возраст 42—43 года)...194
Глава 18. Новый образ, новая жизнь и новая жена (1937—1938 гг.;
возраст 43—44 года).......................................200
Глава 19. Агент красных провоцирует начало японо-китайской войны
(1937—1938 гг.; возраст 43—44 года).......................209
Глава 20. Бороться с соперниками и Чаном — но не с Японией
(1937—1940 гг.; возраст 43—46 лет)........................219
Глава 21. Самый предпочтительный сценарий: Сталин делит Китай
с Японией (1939—1940 гг.; возраст 45—46 лет)..............229
Глава 22. Смертельная ловушка для сподвижников (1940—1941 гг.;
возраст 46—47 лет)........................................237
Глава 23. Создание мощной базы посредством террора (1941—1945 гг.;
возраст 47—51 год)............................................245
Глава 24. Неустрашимый противник отравлен (1941 — 1945 гг.;
возраст 47—51 год)........................................262
Глава 25. Наконец-то! Высший партийный лидер! (1942—1945 гг.;
возраст 48—51 год)............................................274
Часть четвертая
ПОКОРИТЬ КИТАЙ
Глава 26. «Революционная опиумная война» (1937—1945 гг.;
возраст 43—51 год)........................................281
Глава 27. Русские идут! (1945—1946 гг.; возраст 51—52 года)..291
Глава 28. Спасение из Вашингтона (1944—1947 гг.; возраст 50—53 года).... 304
Глава 29. Тайные агенты, предательство и близорукая политика
обрекают на поражение режим Чана (1945—1949 гг.;
возраст 51—55 лет)........................................313
Глава 30. Покоренный Китай (1946—1949 гг.; возраст 52—55 лет)....325
Глава 31. Тоталитарное государство, экстравагантный образ жизни
(1949—1953 гг.; возраст 55—59 лет)........................338
Часть пятая
МЕЧТА О СВЕРХДЕРЖАВЕ
Глава 32. Соперничество со Сталиным (1947—1949 гг.;
возраст 53—55 лет)........................................352
Глава 33. Борьба двух тиранов (1949—1950 гг.; возраст 55—56 лет).361
Глава 34. Почему Мао и Сталин развязали корейскую войну
(1949—1950 гг.; возраст 55—56 лет)........................372
Глава 35. Мао извлекает выгоду из корейской войны (1950—1953 гг.;
возраст 56—59 лет)............................................381
Глава 36. Запуск секретной программы по превращению Китая
в сверхдержаву (1953—1954 гг.; возраст 59—60 лет).........396
844
Глава 37. Война с крестьянами (1953—1956 гг.; возраст 59—62 года).408
Глава 38. Подкоп под Хрущева (1956—1959 гг.; возраст 62—65 лет)...422
Глава 39. Уничтожение «ста цветов» (1957—1958 гг.; возраст 63—64 года) ..436
Глава 40. «Большой скачок»: «Половина Китая вполне может умереть»
(1958—1961 гг.; возраст 64—67 лет).........................448
Глава 41. Министр обороны Пэн — одинокий воин (1958—1959 гг.;
возраст 64—65 лет).........................................465
Глава 42. Тибетцы восстают (1950—1961 гг.; возраст 56—67 лет).....479
Глава 43. Маоизм выходит на мировую арену (1959—1964 гг.;
возраст 65—70 лет).............................................484
Глава 44. Председатель Лю устраивает засаду (1961 — 1962 гг.;
возраст 67—68 лет).............................................496
Глава 45. Атомная бомба (1962—1964 гг.; возраст 68—70 лет)....506
Глава 46. Время неопределенности и неудач (1962—1965 гг.;
возраст 68—71 год).........................................512
Часть шестая
ГОРЬКАЯ МЕСТЬ
Глава 47. «Культурная революция» — результат грязной сделки
(1965—1966 гг.; возраст 71—72 года) .......................529
Глава 48. «Большая чистка» (1966—1967 гг.; возраст 72—73 года)....540
Глава 49. Горькая месть (1966—1974 гг.; возраст 72—80 лет)........555
Глава 50. Новая команда председателя Мао (1967—1970 гг.;
возраст 73—76 лет).........................................564
Глава 51. Военный психоз (1969—1971 гг.; возраст 75—77 лет)...576
Глава 52. Размолвка с Линь Бяо (1970—1971 гг.; возраст 76—77 лет).581
Глава 53. Маоизм терпит крах на мировой арене (1966—1970 гг.;
возраст 72—76 лет).........................................594
Глава 54. Никсон: красная наживка проглочена (1970—1973 гг.;
возраст 76—79 лет).........................................609
Глава 55. Хозяин запрещает Чжоу лечиться от рака (1972—1974 гг.;
возраст 78—80 лет).............................................623
Глава 56. Госпожа Мао в «культурной революции» (1966—1975 гг.;
возраст 72—81 год).........................................631
Глава 57. Слабеющий Мао страхует себя (1973—1976 гг.;
возраст 79—82 года)........................................643
Глава 58. Последние дни (1974—1976	гг.; возраст 80—82 года)...657
Эпилог........................................................664
Благодарности.................................................665
Список интервьюируемых........................................668
Использованные архивы.........................................682
Список иллюстраций............................................684
Примечания....................................................687
Список использованной литературы (источники на китайском языке)...787
Список использованной литературы (источники на русском языке)
и список прочей использованной литературы..................817
Чжан Юн, Холлидей Джон
НЕИЗВЕСТНЫЙ МАО
Ответственный редактор Ю.И. Шенгелая
Редактор О. В. Галицкая
Художественный редактор И.А, Озеров
Технический редактор Н.В. Травкина
Корректоры М.Г. Смирнова
Подписано в печать с ютовых диапозитивов 24.07.2007.
Формат 60х90‘/|6. Бумага типографская. Гарнитура «Таймс».
Печать офсетная. Уел. псч. л. 53,0.
Уч.-изд. л. 53,16 + 2 альбома = 55,29.
Тираж 20000 экз. Заказ №5114
ЗЛО «Центриолиграф»
111024, Москва, 1-я ул. Энтузиастов, 15
E-MAIL: CNPOL@DOL.RU
www.centrpoligraf.ru
Отпечатано в ОАО «ИПК «Ульяновский Дом печати»
432980, г. Ульяновск, ул. Гончарова, 14