Автор: Хьюз Л.
Теги: художественная литература история россии политическая история история российского государства переводная литература царствование царевна софья регент
ISBN: 5-9204-0002-1
Год: 2001
Текст
ЦАРЕВНА СОФЬЯ
ЛИНДСИ ХЬЮЗ
ЦАРЕВНА СОФЬЯ
Линдси Хьюз
ЦАРЕВНА СОФЬЯ
Санкт-Петербург • «Гранд» • 2001
SOPHIA
REGENT OF RUSSIA
1657—1704
by Lindsey Hughes
Yale University Press
New Haven and London 1990
Царевна Софья. Гравюра А. Блотелинга (ок. 1689 г.).
ББК 84.4
Ш62
Перевод с английского и научное редактирование:
канд. ист. наук С. В. Лобачев
Рецензенты:
доктор исторических наук, профессор С. А. Козлов,
доктор исторических наук, старший научный
сотрудник А. П. Павлов
Ш62 Линдси Хьюз. Царевна Софья. СПб.: ООО «Гранд»,
2001. — 416 с., 17 илл.
Царевна Софья, сводная сестра Петра Великого, была первой в
русской истории женщиной-правительницей. Волею обстоя-
тельств она стала регентом при своих недееспособных братьях
и в течение семи лет обладала всей полнотой власти в стране.
О времени ее правления рассказывает книга профессора Лон-
донского университета Линдси Хьюз. На основе широкого круга
исторических источников исследовательница рассматривает по-
литическую историю, отношения государства и церкви, между-
народную политику, социальные движения, культуру и быт сред-
невекового общества, государственные преобразования
накануне нового времени. Под пером историка царевна Софья
предстает как незаурядная яркая личность и государственный
деятель.
Книга адресована специалистам-историкам и широкому кругу
читателей, всем тем, кто интересуется историей Российского го-
сударства.
ISBN 5-9204-0002-1
© ООО «Гранд», 2001.
© Lindsey Hughes, 1990.
© С. В. Лобачев, перевод с английского.
© Редакция журнала «Санкт-Петербургский
университет», оригинал-макет, 2001.
Содержание
Список иллюстраций.......................................6
От переводчика...........................................7
Хронология событий.......................................9
Первые Романовы (генеалогическая таблица)...............12
Введение................................................13
Часть первая. Молодые годы. 1657—1682 гг.
Глава 1. Россия в 1657 году..........................17
Глава 2. Детство и юность. 1657—1682 гг..............44
Глава 3. Стрелецкое восстание 1682 года..............79
Часть вторая. Правление Софьи. 1682—1689 гг.
Глава 4. Ближайшее окружение....................... 125
Глава 5. Внутренняя политика....................... 141
Глава 6. Государство и церковь......................159
Глава 7. Культура
а) Искусство и архитектура......................177
б) Образование, литература и театр..............206
Глава 8. Внешняя политика...........................228
Часть третья. Падение. 1689—1704 гг.
Глава 9. Переворот 1689 года........................277
Глава 10. Возвращение в терем. 1689—1704 гг.........302
Заключение.............................................324
Примечания.............................................341
Библиография...........................................383
Именной указатель......................................400
Список иллюстраций
Царевна Софья. Гравюра А. Блотелинга Ок. 1689 г....................2
Царские покои Теремного дворца. 1630-е гг. Фотография XIX века....16
Портрет царя Алексея Михайловича. Неизвестный
художник. 1670-е гг. (Государственный исторический музей)......28
«Мерная икона» царевны Софьи. (Новодевичий монастырь).............47
Посмертный портрет царя Федора Алексеевича. Художник
Иван Безмин (?). 1685 г. (Государственный исторический музей)..70
Князь Василий Голицын. Гравюра Леонтия
Тарасевича. 1687 г. (Британская библиотека)....................75
Портрет царей Петра и Ивана. Гравюра Лармессена. 1685 г.
(Британская библиотека).......................................124
«Орлиный портрет» царевны Софьи. Неизвестный
художник. 1689 г. (Русский музей).............................187
Федор Зубов. Икона «Распятие». 1685 г. (Новодевичий монастырь)....192
Преображенская церковь. 1687—1689 гг. Новодевичьего
монастыря. Современный вид....................................198
Церковь Покрова Пресвятой Богородицы Новодевичьего
монастыря. 1688 г. Современный вид............................200
Колокольня Новодевичьего монастыря. 1689 г. Современный вид......202
И. Репин. Портрет царевны Софьи после стрелецкого
восстания 1698 г. (Третьяковская галерея).....................276
Иконостас Смоленского собора Новодевичьего
монастыря. 1683—1685 гг.......................................305
Ковши, блюда и другие вещи, принадлежавшие Софье,
в экспозиции музея Новодевичьего монастыря. (Фото автора).....306
Новодевичий монастырь. Башня, в которой содержали
Софью во время стрелецкого восстания 1698 г. .................316
Годфри Кнеллер. Портрет Петра!. (Кенсингтонский дворец. Лондон)...319
От переводчика
Книга о царевне Софье Алексеевне была написана более десяти
лет назад. В 1990 году издательство Yale University Press вы-
пустило в свет монографию Линдси Хьюз Sophia, Regent of
Russia, 1657—1704. Имя профессора Лондонского университета Лин-
дси Хьюз хорошо известно среди русистов всего мира. Ее перу при-
надлежит целый ряд статей по истории русской культуры и искусства
ХУП в., исследование о князе Василие Голицыне, государственном
деятеле и фаворите царевны Софьи. Последний труд автора, вышед-
ший в позапрошлом году, представляет собой фундаментальное ис-
следование о России эпохи правления Петра Великого (Russia in the
Age of Peter the Great. London, 1998).
По сравнению с другими периодами русской истории, семнадца-
тый век изучен относительно слабо. В отечественной историографии
традиционно особое внимание уделялось исследованию социальных
конфликтов, тогда как события политической истории отодвигались
на второй план. Не повезло и биографическому жанру. Если научных
монографий об Иване Грозном или о Петре I можно насчитать не один
десяток, то об исторических деятелях ХУП в., царе Алексее Михайло-
виче, патриархах Филарете и Никоне, мы можем судить только на ос-
новании трудов историков XIX — начала XX вв. или художественных
произведений, в которых немало вымысла и легенд. Лед тронулся
только в последние десятилетия уходящего века и, в основном, благо-
даря исследованиям западных ученых. Так, в 1984 г. канадский исто-
рик Филипп Лонгуорт выпустил книгу об Алексее Михайловиче
(Longworth Р. Alexis, Tsar of All the Russias. London, 1984.), а в 1990 г.
вышла в свет «Царевна Софья» английской исследовательницы Лин-
дси Хьюз.
Со времени ее опубликования в отечественной историографии не
появилось ни одного исследования, которое могло бы составить ей
сколько-нибудь заметную конкуренцию. Сходным сюжетам посвящен
небольшой очерк о правлении царевны Софьи А. П. Богданова (В тени
Петра Великого. М., «Армада», 1998) и книга А. С. Лаврова (Реген-
тство царевны Софьи Алексеевны. М., «Археографический
центр», 1999). Однако первый труд слишком пристрастен и идеализи-
рует порядки допетровской Руси, а второй раскрывает политическую
борьбу между боярскими кланами, в то время как личности царевны
Софьи в нем отведено лишь несколько страниц. Монография Линдси
Хьюз — историческое исследование, написанное ярко и увлекатель-
но. Здесь и рассказ о детстве и юности Софьи, и анализ внутренней и
внешней политики, и очерк по истории русской культуры XVII в.
Сегодня книга о первой в истории женщине правительнице Рос-
сии стала доступна и русскому читателю. Написанная в жанре науч-
но-популярной биографии, она будет востребована и историками, ко-
торые найдут в ней нетрадиционные подходы, и любителями
исторической беллетристики, которые узнают о тайнах личной жизни
царевны Софьи и интригах царского двора конца XVII столетия.
Все ссылки на русские источники сверены с оригиналами. Цита-
ты из иностранных источников (сочинений А. Олеария, С. Коллинса,
Я. Рейтенфельса, Ф. де ла Невилля и др.) приведены в соответствие
с русскими переводами. Исключение составляет дневник Патрика
Гордона, цитируемый в английском издании по архивному оригина-
лу. К сожалению, историки до сих пор не располагают полным на-
учным изданием этого дневника.
Мне хотелось бы выразить признательность всем, кто помогал
мне в работе над переводом книги на русский язык. В первую оче-
редь я благодарю Линдси Хьюз, которая взяла на себя труд прочи-
тать перевод и высказала ряд важных замечаний. При подготовке пе-
ревода мне помогали О. А. Лобачева и Т. А. Левант. Большую
помощь мне оказали также сотрудники Библиотеки Академии наук, в
первую очередь работники отдела рукописей и отдела редкой книги.
Всем им я выражаю глубокую признательность.
С. В. Лобачев, кандидат исторических наук
Хронология событий
1645—1676
1657
1661
1662
1666
1667
1669
1670—1671
1671
1672
1676—1682
1677—1678
1681
1682
Царствование Алексея Михайловича
17 сентября родилась Софья Алексеевна
Кардисский мир со Швецией
«Медный бунт» в Москве
Родился царевич Иван Алексеевич (Иван V)
Андрусовский мир с Польшей
Смерть Марии Милославской, матери Софьи
Восстание Степана Разина
Женитьба царя Алексея на Наталье Нарышкиной
30 мая родился Петр Алексеевич, будущий император
Петр I
Царствование Федора Алексеевича
Русско-турецкая война
Бахчисарайский мир с Турцией
Январь — отмена местничества
27 апреля — смерть царя Федора Алексеевича
15—17 мая — стрелецкое восстание в Москве
26 мая — указ о совместном правлении царей Ивана
и Петра
29 (?) мая — Софья становится регентом
25 июня — коронация царей Ивана и Петра
5 июля — столкновение со старообрядцами
20 августа — переезд двора в Коломенское
17 сентября — казнь Хованских, двор переезжает в
Троицкий монастырь
3 ноября — двор возвращается в Москву
10
1684 Январь — женитьба царя Ивана на Прасковье Салтыко- вой; в Москву приезжает австрийский посол Хёвель Апрель — указ о новом описании земель Май — императорские послы в Москве; признание свободного вероисповедания иезуитов 22 мая — подтверждение мирного договора со Швецией Август — заключение мирного договора с Данией
1685 Апрель — указ о преследовании старообрядцев Март — обращение Сильвестра Медведева об осно- вании Академии Май — нападение китайцев на Албазин Декабрь — избрание Гедеона митрополитом Киевским
1686 26 апреля—6 мая — вечный мир с Польшей Ноябрь — указ о начале Крымской кампании
1687 Февраль — войска отправляются в Крым Февраль—март — отправлены послы в Европу Июнь — возвращение из Крыма князя Голицына Июль—свержение гетмана Самойловича и избрание Ма- зепы Октябрь — переезд Славяно-греко-латинской акаде- мии в новое здание
1688 1689 Сентябрь — указ о начале второго Крымского похода Январь — подписание Бранденбургских соглашений, в которые был включен пункт о предоставлении в России убежища гугенотам 27 января — женитьба Петра I на Евдокии Лопухиной Февраль — войска отправляются в Крым Май — сражения с татарами 21 мая — Голицын принимает решение о штурме Пе- рекопа 8 июля — столкновение Софьи и Петра в Казанском соборе 19 июля — войска Голицына возвращаются в Москву 7—8 августа — бегство Петра из Москвы в Троице- Сергиев монастырь 27 августа — Нерчинский договор с Китаем 29 августа — поездка Софьи в Троице-Сергиев мо- настырь
11
1695—1696
1696
1697
1698
1700
1703
1704
7 сентября — исключение имени Софьи из царского
титула, арест царевны в Новодевичьем монастыре
11 сентября — казнь Федора Шакловитого
Азовские походы
Январь — смерть царя Ивана V
Петр I отправляется в Великое посольство
Январь — подавление стрелецкого восстания в Москве
Август — возвращение Петра I в Москву
Сентябрь — розыск о стрелецком восстании
Октябрь — допрос царевны Софьи
21 октября — пострижение Софьи в монахини под
именем Сусанны
Начало Северной войны со Швецией
Основание Санкт-Петербурга
4 июля — смерть Софьи Алексеевны, ее похороны в
Новодевичьем монастыре
Первые Романовы (генеалогическая таблица)
Ирина
(1627—1679)
Михаил
(1596—1645)
царь 1613—1645
1) Мария Милославская (1648), ум. 1669
Алексей
(1629—1676)
царь 1645—1676
--- женат-----
Анна
(1630—1706)
Татьяна
(1636—1706)
2) Наталья Нарышкина
(1671)
Дмитрий Евдокия Марфа Алексей Анна
(1649—1651) (1650—1712) (1652—1707) (1654—1670) (1655—1659)
Екатерина Мария
(1658—1718) (1660—1723)
Феодосия Симеон Иван V Евдокия
(1662—1713) (1665—1669) (1666—1696) (1669)
царь
1682—1696
Софья
(1657—1704)
Федор
(1661—1682)
царь
1676—1682
Петр I
(1672—1725)
царь
1682—1725
Наталия Федора
(1673—1716) (1674—1678)
Введение
Царевна Софья Алексеевна родилась в 1657 году. Она была ше-
стым ребенком царя Алексея Михайловича и его первой жены
царицы Марии Милославской. В стране, где не признавалось
право наследования по женской линии, у Софьи практичес-
ки не было никакой надежды на то, чтобы прийти к власти. К момен-
ту ее рождения у нее были три старших сестры и старший брат Алек-
сей, наследник престола, а также достаточно молодые родители, у
которых еще могли родиться мальчики. Казалось, что имя Софьи
почти наверняка обречено на забвение, ибо в России XVII века жен-
щины из высшего общества жили взаперти, а царевен не выдавали
замуж. Таким образом, юная Софья не могла рассчитывать ни на свое
влияние, ни на свою независимость и была обречена влачить жалкое
существование старой девы в стенах царских дворцов. Однако в 1682
году стечение различных обстоятельств — династический кризис,
соперничество придворных группировок и стрелецкое восстание в
столице — вкупе с изрядным честолюбием царевны Софьи позволи-
ли ей стать регентом и de facto править Россией при своих несовер-
шеннолетних братьях Иване и Петре. Семь лет этого правления озна-
меновались заметным прорывом во внешней политике государства,
а также значительным прогрессом в области культуры и религии.
Однако в 1689 году случилось то, что неизбежно должно было слу-
читься — Софье бросил вызов молодой Петр Великий, который в сем-
надцатилетнем возрасте мог править самостоятельно. После открыто-
го столкновения со своим братом Софья была отстранена от власти,
в то время, когда повсюду стремительно расползались слухи о заго-
воре цареубийц. Последние пятнадцать лет своей жизни Софья про-
вела в монастыре. Только в 1698 году, во время нового стрелецкого
восстания, она вновь ненадолго оказалась в центре общественного
внимания.
В этой книге на фоне культурной и общественной жизни второй
половины XVII века рассказывается о возвышении, регентстве и па-
дении женщины, которой суждено было стать первой в истории пра-
вительницей России.
Часть первая
Молодые годы
1657—1682 гг.
Царские покои Теремного дворца. 1630-е гг. Фотография XIX века.
Глава 1
Россия в 1657 году
Царевна Софья Алексеевна, будущая правительница России,
родилась 17 сентября 1657 года. Еще не прошло и десятиле-
тия с момента подписания Вестфальского мира, положивше-
го конец Тридцатилетней войне в Европе, и со дня казни ан-
глийского короля Карла I. Людовику XIV было тогда всего девят-
надцать лет, четырнадцать из которых он правил Францией, а в Испа-
нии король Филипп IV отмечал тридцать седьмую годовщину своего
правления. Англия и Франция в 1657 году вели войну с Испанией;
Австрия, Бранденбург, Дания и Польша заключили союз против
Швеции; а турки захватили у Венецианской республики острова Те-
недос и Лемнос. В Вене скончался император Фердинанд III, а год
спустя австрийский трон унаследовал Леопольд I; в Англии парла-
мент предложил лорду-протектору Оливеру Кромвелю королевскую
корону, от которой он отказался; а в Амстердаме, торговой столице
Европы, Рембрант писал свои картины и отбивался от кредиторов. В
другом уголке Европы начинали свою карьеру Мольер и Расин, и,
напротив, завершал свой творческий путь Веласкес. В тот год Блез
Паскаль писал свой трактат «Мысли», Спиноза разрабатывал идею
бесконечности, Кристофер Рен, тогда уже профессор астрономии
Оксфордского университета, только начинал занятия архитектурой,
а Бернини спроектировал площадь перед собором Святого Петра в
Риме. В то же время политические и экономические интересы евро-
пейских государств простирались не только по континенту, но и за
океан, к берегам Северной и Южной Америки, Карибским остро-
вам, Индии и Дальнему Востоку. То была эпоха, когда наука и куль-
тура переживали подъем, но, как и в предыдущие столетия, все слои
Россия в 1657 году
18
общества то и дело становились жертвами пожаров, голода и эпиде-
мий, и миллионы людей по-прежнему добывали себе пропитание
земледелием, используя орудия труда, практически не изменившие-
ся со времен средневековья.
Историки дали семнадцатому веку несколько общих характе-
ристик, среди которых «эпоха барокко» является, пожалуй, наибо-
лее распространенной и наиболее уклончивой1. Согласно общему
мнению, Россия, этот дремлющий исполин на обочине «цивилизо-
ванного мира», внесла в эту эпоху лишь небольшой вклад. В конце
концов, она была отрезана от Запада более чем двухсотлетним мон-
гольским игом, которое формально закончилось только в 1480 году.
Великая эпоха готики и Ренессанса обошла ее стороной. Англича-
не «открыли» для себя Россию только в 1553 году. Прибалтийский
немец Якоб Рейтенфельс, который посетил Москву в 1670—1672
годах, писал о русских, что «цвет лица у них такой же, как у евро-
пейцев, благодаря холодному климату, исправившему первоначаль-
ный темный, азиатский»2. Очевидно сам путешественник не был
вполне уверен, что люди, которых он повстречал, были той же расы,
что и он сам.
Тем не менее Россию во многих отношениях можно было на-
звать европейским государством, хотя она зачастую представлялась
иностранным путешественникам «экзотической» и даже «варварс-
кой». Россия все больше вовлекалась в европейские дела и в опреде-
ленном смысле становилась все более «современной». С 1654 г. она
находилась в состоянии войны с Польшей. Чуть позже этот конф-
ликт осложнился вмешательством Швеции при короле Карле X и зат-
ронул интересы многих европейских государств, в частности, импе-
рию Габсбургов, Пруссию и Голландию. В 1656 г. русскому царю был
предложен польский престол, который с 1648 г. занимал Ян Кази-
мир. Хотя Русское государство еще не стало главной составляющей
европейской политики, игнорировать его становилось все труднее.
Что же представляла собой Россия, или Московия, как ее называ-
ли иностранцы, в год 1657 от Рождества Христова, когда родилась
царевна Софья Алексеевна?3 По территории это была огромная стра-
на, простирающаяся до Белого моря и Арктики на севере, до Тихого
океана на востоке. Колонизация Сибири все еще продолжалась и
даже влекла за собой опасность конфликта с Китаем. На юге граница
страны коснулась Каспия, но еще не достигла Черного моря, доступ
Россия в 1657 году
19
к которому заграждали турки и их вассалы — татары. На северо-
западе Балтика находилась на соблазнительно малом расстоянии от
новгородских и псковских земель, а западные территории, некогда
бывшие составной частью Киевской Руси, включая и сам город Киев,
с четырнадцатого века входили в состав Польско-Литовского госу-
дарства. В то время Россия еще не могла состязаться с другими стра-
нами в борьбе за заокеанские колонии. Все эти факторы определяли
внешнюю политику Русского государства в последующие полтора
столетия.
Население России было несоизмеримо с ее огромной территори-
ей. По некоторым оценкам в середине XVII столетия оно насчитыва-
ло около 10 млн. человек, из которых около полумиллиона жили в
городах. Для сравнения заметим, что население Британии и Ирлан-
дии к 1700 году составляло 7,5 млн. чел., а Франции — 19 млн. По-
давляющее большинство русских составляли крестьяне, среди кото-
рых были крестьяне государственные, платившие оброк и
работавшие непосредственно на государство, и крепостные, принад-
лежавшие помещикам или церкви. В городах, самым крупным из
которых была Москва с населением 200 тысяч человек, жители де-
лились на сословия, каждое из которых платило налоги и несло по-
винности на основе коллективной ответственности. На вершине со-
словной пирамиды стояли купцы, или гости, а в середине —
многочисленные лавочники и ремесленники, которые селились в
специально отведенных местах — слободах. Непривилегированное
население городов, холопы, жили на подворьях богатых горожан и
находились от них в зависимости. Самыми высокопоставленными
горожанами считались дворяне, важнейшей привилегией которых
было право владения землей и крепостными. Они также обязаны
были нести службу государю. В самой же дворянской среде имуще-
ственные и социальные различия между ее верхушкой, членами Бо-
ярской Думы, и служилым провинциальным дворянством, так назы-
ваемыми «детьми боярскими», были поистине огромны. Другой
значительной группой населения было духовенство, делившееся на
духовенство белое, которое было обязано состоять в браке, и духо-
венство черное, жившее в монастырях. На государственной службе
находились стрельцы, составлявшие постоянную вооруженную силу,
и многочисленные инородцы, среди которых были как представите-
ли нерусских народностей, проживавших на территориях, подвласт-
Россия в 1657 году
20
ных царю, так и подданные иностранных государств, состоявшие на
государственной службе.
Московия, помимо своих огромных размеров, была известна ев-
ропейцам и формой своего государственного строя. Гольштейнский
путешественник и ученый Адам Олеарий, который в 1656 г. выпус-
тил в свет второе издание своей книги о России, писал, что русское
управление, представляющее собой «самодержавную монархию»,
«должно считаться находящимся в близком родстве с тираничес-
ким»4. Якоб Рейтенфельс заметил, что «власть царя Московии на-
столько не ограничена законами и настолько произвольна, что спра-
ведливо можно полагать, что она равняется власти правителей
древней Ассирии или Греции и современных турков, персов и та-
тар»5. Начиная с 1645 года Московским государством правил царь
Алексей Михайлович, отец царевны Софьи, который именовал себя
«государь царь и великий князь, всея Великия, и Малыя, и Белыя
Росии самодержец»6. Вопрос о точном значении титула «самодер-
жец» в свое время вызвал у историков немало споров7, но, очевид-
но, справедливо будет признать, что он не имел точного конституци-
онного значения и в разные периоды истории в него вкладывали
разное содержание.
Сам термин восходит ко времени обретения Россией независи-
мости от монгольского ига при князе Иване III в 1480 г. Он имеет
византийские корни, которые нашли отражение в попытках Ивана
Грозного (1533—1584) подчинить своей воле даже самых знатных
своих подданных. Однако род Ивана IV пресекся со смертью его
сына Федора в 1598 г. После Смутного времени (1598—1612), когда
борьбу за русский трон вели бояре, самозванцы и иностранные пра-
вители, самодержавие было восстановлено. В 1613 г. царем стал Ми-
хаил Федорович Романов. Несмотря на свою молодость и относи-
тельно скромный статус своей семьи, он был избран на трон с
самыми широкими полномочиями. В июле 1645 г. трон на престол
взошел его сын Алексей Михайлович. Даже члены древнейших ари-
стократических фамилий, включая тех, кто вел свое происхождение
от киевских и литовских князей, обычно называли себя царскими
«холопами» и за пределами царского двора не имели ни титулов, ни
власти.
Сын царя Михаила Алексей Михайлович унаследовал престол в
шестнадцатилетнем возрасте. На практике ему, как и всем правите-
Россия в 1657 году
21
лям, приходилось искать поддержки у своих советников, особенно в
начале своего царствования. Для него самодержавие было «скорее
целью, чем достижением»8. До 1653 года Алексей Михайлович, как
и его отец, часто созывал Земский собор с тем, чтобы услышать
мнения разных слоев населения. Во время своего правления он со-
ветовался с членами Боярской Думы, которая насчитывала в разные
периоды его царствования от 60 до 70 человек. Ее члены занимали
самые высокие посты в армии и на гражданской службе и принадле-
жали по большей части к числу двадцати знатнейших аристократичес-
ких семей. Как показала в своем исследовании Нэнси Кольман, в XIV
и XV веках Московское правительство функционировало на основе
«согласия и сотрудничества между государем и боярством», при кото-
ром на основе родственных отношений гарантировалось регулярное
обновление Думы представителями боярства9.
Честь рода охранялась системой местничества, над которым го-
сударство не могло осуществлять прямого контроля. В разрядных
записях за апрель 1657 года описан яркий пример того, как работала
эта система. На пиру у государя князь С. П. Львов стал оспаривать
место у И. Д. Милославского. «И Государь на князь Семена Львова
кручинился: какие де тут места, и сказал ему, чтоб он был у стола, а
бил челом бы опосле. И окольничей князь Семен Львов бил челом
Государю на боярина Илью Даниловича о счете; и Государь велел
князь Семена Львова думному дьяку Семену Заборовскому посадить
силою за стол. И князь Семен у стола был»10. Другими словами, кня-
зя Львова пришлось насильно усадить на его место, несмотря на от-
чаянное сопротивление и крики в знак протеста против унижения
его достоинства. Подобного рода проявления своеволия и непослу-
шания едва ли могут служить доказательством того, что тирания, в
которой «рабы» всегда знали свое место, функционировала доста-
точно гладко. Однако дни местничества и неистребимой боярской
элиты были сочтены. Как отмечал Роберт Крамп, к середине семнад-
цатого столетия в боярскую аристократию все чаще стали проникать
представители выслужившейся бюрократии, и государь стал исполь-
зовать свое право выдвигать на государственную службу наиболее
достойных людей, не входивших в его ближайшее окружение. В не-
которых отношениях политика назначений на государственные дол-
жности при Алексее Михайловиче предвосхищала введенный
Петром I Табель о рангах11. Кроме того, с 1656 года действовал При-
Россия в 1657 году
22
каз Тайных дел, который выполнял функции личной канцелярии царя
и позволял ему при желании обходить официальные каналы приказ-
ных учреждений, число которых было больше пятидесяти.
За пределами столицы власть государя опиралась, часто весьма
условно, на воевод, которые осуществляли свои полномочия от име-
ни царя, а в отдаленных местах — на военные гарнизоны. Всемогу-
щее самодержавие, создававшее в стенах Кремля атмосферу благо-
говейного страха, на отдаленных рубежах огромной державы
оказывалось бессильным. Казаки, инородцы, беглые крепостные и
посадские люди устремлялись на юг и юго-восток страны в надежде
укрыться от московского правительства. И все же в сознании этих
людей представление о законности «государя всея Руси» имело глу-
бокие корни. Царь Алексей, так же как его предшественники и пос-
ледователи, во время своего правления столкнулся с самозванцами,
которые оспаривали его право на престол (одним из них был лжеца-
ревич Алексей, выдававший себя за сына Алексея Михайловича,
умершего в 1670 году), но существование самого самодержавия как
института власти ни у кого не вызывало сомнения.
Когда родилась Софья Алексеевна, ее отцу было всего двадцать
восемь лет. К этому времени он уже пережил одно крупное восста-
ние в столице, выпустил новый свод законов и осуществил во главе
своей армии успешные походы в пределы Литвы и Ливонии. Царь
Алексей вошел в историю как «тишайший» и «благочестивейший»
государь. Однако такая оценка не вполне характеризует его личность.
Канадский историк Филипп Лонгуорт изобразил Алексея Михайло-
вича «управляющим» своего народа12. Государь был «столь же прак-
тичным человеком, сколь и набожным»13. Он был способен вникать
в мелкие административные проблемы и обладал широким государ-
ственным мышлением правителя России, выступавшей защитницей
истинного христианства. Алексей Михайлович воплощал в себе как
традиционные, так и новые черты эпохи, смесь которых была столь
характерна для России семнадцатого века. Он разрывался между дву-
мя мирами, «между изоляционизмом и соблазнами Запада; между
византийской исключительностью и страстным желанием быть на
равных с европейскими монархами; между московским обскуран-
тизмом и рациональным миром науки и техники»14. Все эти противо-
речия были налицо в том окружении, в котором росла царевна Со-
фья, и стали еще более очевидны во время ее правления.
Россия в 1657 году
23
Во внутренней политике 1657 год выдался спокойным. В тече-
ние лета Алексей Михайлович мог несколько дней в неделю посвя-
щать своему любимому занятию — соколиной охоте. Уже прошло
девять лет с тех пор, как он пережил потрясение, вызванное вос-
станиями в Москве и других городах, когда народ протестовал про-
тив продажности чиновников и несправедливого налогообложения.
Мелкие дворяне были недовольны условиями владения поместья-
ми и крепостными, а купечество — возрастающей иностранной
конкуренцией. Волнения 1648—1650 гг. были настолько сильными,
что многие историки склонны включать Россию в орбиту общего
европейского «кризиса» того времени. Одним из ответов Алексея
Михайловича на недовольство и неповиновение своих подданных
стала публикация нового кодекса законов — Соборного Уложе-
ния 1649 года15.
Больше всего Уложение известно тем, что оно законодательно
оформило в России крепостное право, установив неограниченный
срок сыска беглых крестьян и возвращения их своим владельцам.
Вместе с тем Уложение касалось не только крепостничества. Восемь-
сот статей этого свода законов затрагивают такие вопросы, как ста-
тус государя, обязанности посадских людей, принесение присяги на
верность, поддержание законности и порядка, взимание таможенных
пошлин. И это всего лишь несколько примеров. Может вызвать не-
доумение предисловие к Уложению, в котором сказано, что оно
принято, «чтобы Московского государьства всяких чинов людем от
болшаго и до меншаго чину суд и росправа была во всяких делех
всем ровна». Очевидно, в стране, где до 60 гг. XIX в. профессии юри-
ста не было как таковой, эти слова были всего лишь благим пожела-
нием. Такая формулировка отражала стремление царя Алексея Ми-
хайловича установить «добрый порядок», что выражалось также в
его борьбе за «духовное обновление» в первые годы царствования и
в покровительстве реформам патриарха Никона, который хотел при-
вести практику церковных обрядов в соответствие с теми, которые
были приняты в греческой церкви. Одной из главных задач Собор-
ного Уложения было «превращение различных слоев русского обще-
ства в замкнутые касты, которые выполняли взаимоисключающие
функции»16. Осуществление этой задачи было бы идеалом, но, как
показывают неоднократные попытки русского государства XVII века
привнести единообразие и порядок в различные сферы обществен-
Россия в 1657 году
24
ной жизни, желаемое и действительное часто были далеки друг от
друга. Как мы увидим в дальнейшем, переходы из одной социальной
группы, или из одного поместья в другое, с тем чтобы уклониться от
своих обязанностей или получить привилегии, были обычным явле-
нием в России до 80-х гг. XVII в.
Во внешней политике 1657 год застал Русское государство в
состоянии перемирия со своим извечным врагом — Польшей.
В 1648 году украинские казаки под предводительством Богдана
Хмельницкого восстали против польского владычества, что стало
«одним из величайших событий эпохи»17, а в 1653 году Земский
собор принял важное решение удовлетворить просьбу казаков и
принять их под защиту Московского государства. Постановление
Переяславской рады 1654 г. о союзе с Россией привело к войне с
Речью Посполитой. В мае того же года царь Алексей Михайлович
отправился в поход и опустошил большую часть территории, кото-
рую занимает современная Белоруссия. Город Смоленск, долгое
время бывший предметом территориальных споров, покорился мос-
ковскому царю18. В 1655 году пала Вильна, старинная столица Ли-
товского государства, и вскоре почти вся Литва оказалась в руках
России. В июле 1656 года войска Алексея Михайловича осадили
балтийский порт Ригу, который с 1629 года находился под властью
Швеции. Однако осада была неудачной, и русские были вынужде-
ны отступить. В 1655 году Швеция, воспользовавшись слабостью
Польского государства, вступила в войну, намереваясь отрезать
Польшу от Балтийского моря. Несмотря на внушительные успехи
русские оказались неспособны воспользоваться плодами своих
побед. В июле 1657 г. умер Богдан Хмельницкий, а еще год спустя
его преемник Иван Выговский стал гетманом Украины и возглавил
запорожское войско. Он подписал с поляками договор, который по
существу ликвидировал союз с Московским государством. Смерть
Хмельницкого положила начало периоду, который украинские ис-
торики называют «руиной».
Война с Польшей имела несколько ипостасей. С одной стороны,
она отражала традиционную конфессиональную враждебность меж-
ду католицизмом и православием, поскольку королевство Польское
и Великое княжество Литовское включали в себя территории, на ко-
торые претендовала Россия, опираясь на исторический прецедент
времен Киевской Руси. Присоединение Украины расценивалось рус-
Россия в 1657 году
25
скими как часть «великого освободительного крестового похода»,
путь к порабощенным православным народам, а может быть, и ко
«второму Риму», к самому Константинополю. На север русских ма-
нило Балтийское море, плацдарм, который в XV и XVI вв. не могли
захватить предшественники Алексея Михайловича и который теперь
становился жизненно необходимым, если Россия собиралась разви-
вать свой экономический и стратегический потенциал. С другой сто-
роны, можно указать еще на одну, менее очевидную деталь, на не-
приязнь, которую царь Алексей Михайлович испытывал к
разложению государственной власти в Польше и к анархическим
действиям польских магнатов, которых он, возможно, хотел подчи-
нить своим собственным представлениям о «добром порядке».
У войны с Польшей была еще одна важная особенность. Биогра-
фы Алексея Михайловича даже называют ее «одним из поворотных
моментов в истории Восточной Европы»19. Царь Алексей и его армия
захватили Полоцк, Витебск и Вильну. Архитектура этих городов в
стиле готики, барокко и Ренессанса была очень непохожа на рус-
скую, а быт и образ жизни там были более утонченными, чем в Рос-
сии. По словам врача Алексея Михайловича англичанина Сэмюэля
Коллинса, «с тех пор, как Его Величество был в Польше, видел та-
мошний образ жизни и стал подражать Польскому Королю, круг его
понятий расширился: он начинает преобразовывать двор, строить
здания красивее прежнего, украшать покои обоями и заводить увесе-
лительные дома»20. Все свидетельствовало о том, что вкусы царя на-
ходились под сильным влиянием. В 1657 году агентам царя Алексея
за границей, среди которых находился и англичанин Джон Гебдон,
было поручено привезти в Россию вещи, список которых может выз-
вать недоумение. В нем значились оптические приборы, гобелены,
мебель, музыкальные шкатулки, кружева, столовые приборы, певчие
птицы и кареты21. Большинство из этих поручений было должным
образом исполнено, и выписанные предметы, несомненно, дополни-
ли ту атмосферу, в которой росла царевна Софья.
Западное влияние, которое прослеживалось в каждодневной жиз-
ни двора, было лишь одним из доказательств растущих контактов с
Востоком и Западом во время правления Алексея Михайловича. Та-
кие контакты были не новы. По словам Б. X. Самнера, «с конца
XV столетия связи между Московским государством и Западом ста-
ли более тесными, между 1650 и 1700 годами они переросли во вли-
Россия в 1657 году
26
яние»22. Заметной вехой такого развития стало основание в 1652 году
Немецкой слободы в северо-восточной части столицы23. Это событие
высвечивает две стороны проблемы. Во-первых, оно показывает, что
число иностранцев, проживавших в Москве, было достаточно вели-
ко, и что правительство предпринимало попытки привлечь на службу
нужных ему специалистов. По переписи 1655 года среди них значат-
ся купцы, золотых и серебряных дел мастера, часовщики, портные,
оружейники, аптекари, переводчики, священники и большое число
военных. С другой стороны, основание слободы первоначально ста-
ло результатом волны возмущения против иностранцев, причиной
которой была религиозная нетерпимость и «нечестная» конкуренция
со стороны иноземных купцов, а также желание изгнать иностранцев
с их разлагающим влиянием из центра города. Нет никаких сомне-
ния, что правительственные меры против иноземцев, выселение их в
изолированный район, свидетельствовали о стремлении населения
поддерживать с ними культурные контакты. На деле эти меры имели
прямо противоположный результат. Их конечным итогом стало со-
здание «маленького уголка Западной Европы» со своим укладом,
своими церквями, торговыми лавками, школами и тавернами. Как
известно, именно там Петр I впервые почувствовал вкус Запада.
Наибольшим спросом пользовались иностранные армейские
офицеры. Из них формировался командный состав «полков нового
строя» — регулярных войск, организованных по западному образцу,
которые ad hoc* пополнялись за счет мобилизации русского служи-
лого дворянства24. Требовались и другие военные специалисты: ору-
жейники, подрывники, крепостных дел мастера. По выражению
С. М. Соловьева, «иноверцы» приезжали в страну «толпами... в виде
наемных офицеров, мастеровых всякого рода, заводчиков, лекарей.
По естественному ходу дела новое должно было явиться в виде ве-
щей непосредственно полезных, должно было начаться с мастер-
ства». Так почти непредумышленно русские соприкасались с наиме-
нее ощутимыми сторонами западной культуры, «как дети
приманивались игрушками к учению»25.
Небольшой, но влиятельной прослойкой иностранных мастеров
были художники, которые нашли себе работу в кремлевских мастер-
ских, так называемой Оружейной палате. Начиная с 1650 года на-
помимо этого —лат.
Россия в 1657 году
27
блюдается проникновение в русское искусство светских мотивов и
жанров, тогда как прежде оно было полностью подчинено влиянию
церкви. Если не считать Лжедмитрия I (1605—1606), Алексей Ми-
хайлович был первым русским царем, портрет которого написан в
наиболее реалистичной манере27. Одной из самых больших артелей
мастеров, работавших в Оружейной палате, были белорусы, наня-
тые на службу в Великом княжестве Литовском во время войны с
Польшей. Они принесли с собой новые методы резьбы по дереву и
технику изготовления изразцов. В 1650-х гг. произошли небольшие,
но существенные изменения в дворцовом хозяйстве. Например, в
1658 г. царь Алексей поручил немецкому инженеру перестроить его
покои «на иноземный лад». В скудно обставленных палатах стали
появляться шкафы и стулья из Германии, на стенах были развешены
зеркала и гравюры, становятся популярными часы, в царской биб-
лиотеке появилось несколько иностранных книг.
Однако было бы неверным полагать, что иностранное влияние
было всеобъемлющим. Оно не выходило за стены царских дворцов и
небольшого числа дворянских особняков. В 1657 г. наиболее значи-
тельными каменными постройками в русских городах оставались
пятиглавые церкви, богато украшенные в традиционном русском
стиле кирпичной кладкой и известковым раствором. Большинство
же зданий были деревянными, построенными по технологии, кото-
рая едва ли менялась в течение столетий. В своих мастерских боль-
шинство художников работали не над портретами, а над иконами,
рукописями и церковной утварью, предназначенной для украшения
храмов и монастырей. Что касается сельской местности, то здесь
крестьяне создавали старые как мир разноцветные вышивки, резные
и расписные деревянные изделия и едва ли подозревали о существо-
вании Европы.
Е(ерковь, по-видимому, не возражала против внутреннего убран-
ства кремлевских дворцов, но иерархи были очень обеспокоены тем,
что «еретическое» влияние стало проникать в церковное искусство.
Патриарх Иосиф, возглавлявший Русскую Православную церковь в
1642—1652 гг., писал: «еже бо иконы Богочеловека Исуса и Пречис-
ты я Богородицы и все святых заповедали... с латинских и немецких
соблазненных изображений неподобственных по своим похотям цер-
ковному преданию развратно отнюдь бы не писать, и которыя где в
церквах неправославныя, тыя вон износити»28. Греческий дьякон Па-
Россия в 1657году
28
Портрет царя Алексея Михайловича. Неизвестный художник. 1670-е гг.
Россия в 1657 году
29
вел Алеппский отмечал, что патриарх Никон велел уничтожить все
иконы, написанные «по образцам франкских и польских»29. Наибо-
лее яркий протест исходил от протопопа Аввакума, возглавлявшего
старообрядческое движение (о нем речь пойдет ниже), который жа-
ловался: «пишут Спасов образ... лице одутловато, уста червон-
ная, власы кудрявые, руки и мышцы толстые, персты надутые, тако
же и у ног бедры толстыя, и весь яко немчин брюхат и толст учинен,
лишо сабли той при бедре не написано»30.
Православная церковь представляла собой главное препятствие
на пути более тесных контактов с иностранцами. Путешественники,
приезжавшие в Россию, часто отмечали «одержимый» характер рус-
ских церковных обрядов, так что даже имели место споры о том, яв-
ляются ли русские истинно православными. Адам Олеарий полагал,
что хотя «нельзя сомневаться в том, что их вера, или fides, quae
creditur (вера, в которую верят) — христианская, но их, как говорят в
школах, fides qua creditur (вера, с помощью которой верят) подозри-
тельна и на деле оказывается плохой»31. Особенное неодобрение у
иностранцев вызывало почитание икон, ревностное соблюдение цер-
ковных обрядов и постов, благоговейное отношение к церковным
строениям и явный недостаток внимания к благотворительности и
добрым делам.
Религиозность достигала своего апогея в самом Кремле, где в не-
посредственной близости один от другого находились и царские до-
мовые церкви, и патриаршие палаты, и главнейшие русские соборы.
Знакомство с дворцовой хроникой, так называемыми Дворцовыми
разрядами, времен Алексея Михайловича может привести к заклю-
чению, что участие царя в религиозных празднествах и шествиях за-
нимало практически все его время. Даже православное духовенство,
приезжавшее в Россию из других стран, жаловались на чрезмерную
продолжительность церковной службы. Царь и члены его семьи со-
вершали выходы в дни основных тринадцати церковных праздни-
ков, в дни семейных и национальных торжеств и в дни празднования
святых, число которых на Руси было огромно. По словам Р. Уитрэ-
ма, «если что и символизирует древнюю Русь, то это звон колоко-
лов, непрекращающиеся церковные службы, посты и неприкосно-
венность религиозных обрядов»32. Эти обряды заключали в себе
определенный политический смысл, поскольку торжественный пра-
вославный церемониал представлял собой важную составляющую
Россия в 1657 году
30
всеобъемлющего характера самодержавия. Царь был любителем те-
атральных представлений, и поэтому ценил ту исключительность и
отчужденность, которой он добивался во время исполнения слож-
нейших ритуалов, подчеркивавших его роль главы и защитника цер-
кви и государства. Софья должна была придавать ритуалу такое же
значение.
Православие было одной из сильных и в то же время одной из
слабых сторон России XVII века, однако в 1650 г. даже этот оплот
был поколеблен расколом внутри самой церкви. Алексей Михайло-
вич возглавил реформаторское церковное движение в самом начале
своего царствования. В 40-х гг. была предпринята попытка «очис-
тить» церковь путем улучшения нравов и искоренения практики мно-
гогласия — одновременного чтения различных богослужебных тек-
стов, составлявших части одной литургии. Это движение было
связано с небольшой группой людей, называвших себя «ревнителя-
ми благочестия». Однако с приходом к власти в 1652 г. более реши-
тельного патриарха Никона оно превратилось в широкомасштабную
реформу, нацеленную на приведение русских церковных обрядов и
текстов в соответствие с греческими33. Реформа предусматривала
замену традиционного двуперстного крестного знамения на трехпер-
стное, принятое в Византии, написание имени Иисус через две бук-
вы «и» и т. д. Богослужебные книги были отредактированы группой
ученых монахов, приехавших с Украины, из Белоруссии и Право-
славного Востока.
Несмотря на огромную волну протеста со стороны большого чис-
ла верующих, которых называли старообрядцами, или раскольника-
ми, реформа Никона была одобрена государством. Однако самому
патриарху в 1657 году был отпущен лишь год активной политичес-
кой деятельности. Своим высокомерием и амбициями он оттолкнул
от себя и духовенство, и светские власти, и в июне 1658 г. даже царь,
«собиный друг» Никона, перестал посещать его богослужения. В цар-
ствование Алексея Михайловича предпринимались попытки вернуть
старообрядцев в паству, но в 60-е гг. протесты переросли в волну
самоубийств, на которые государство ответило массовыми ссылка-
ми и казнями.
Одной из проблем, косвенно поднятых расколом, стала проблема
образования. Один из историков русской науки писал, что «в рус-
ском православии... преобладало мистическое восприятие мира, как
Россия в 1657 году
31
сущности, управляемой чудом, действующим по божественному
промыслу, которое нельзя постичь с помощью рационального мыш-
ления, но только почувствовать посредством внушающего благого-
вейный трепет ритуала»34. Многие раскольники отвергали учение, ко-
торое исходило от иноземной «премудрости». Те, кто принял
реформы Никона, также с подозрением относились к приехавшему
из-за рубежа духовенству, приглашенному для перевода и исправле-
ния славянских текстов, опасаясь, часто не без оснований, что у себя
на родине их вера была испорчена влиянием католической и мусуль-
манской «ереси». Церковных иерархов едва ли можно назвать рацио-
налистами, но они, по крайней мере для того, чтобы проводить цер-
ковную реформу, были вынуждены иметь дело с греческими и
украинскими богословами. Их контакты можно расценить как скром-
ные успехи русского просвещения. Хорошее знание Священного пи-
сания и истории церкви теперь было необходимо для того, чтобы спо-
рить с раскольниками, и это знание довольно часто можно было
получить только у православных иностранцев.
Эти едва заметные изменения в общественных взглядах нашли
свое отражение в книгопечатании. На всем протяжении XVII в. мос-
ковское книгопечатание оставалось монополией государства и нахо-
дилось под контролем церкви. Частных типографий не было вовсе.
Для Европы это была уникальная ситуация. Долгое время единствен-
ным издательским домом был московский Печатный двор, располо-
женный на Никольской улице. Его книжная продукция была по боль-
шей части религиозного содержания и состояла в основном из
богослужебных книг, поставляемых на нужды церкви. Это позволи-
ло одному исследователю сделать вывод, что «никакого книгопеча-
тания и издательства в европейском смысле слова допетровская Русь
не знала»35. Из изданных в России в период с 1617 по 1700 год при-
мерно 480 книг только шесть можно назвать чисто светскими, тогда
как 80% изданий представляли собой богослужебные книги большо-
го формата, предназначенные для чтения в церквях: Служебники,
Псалтири, Часовники, Евангелия и т. д. Однако помимо этих книг
были и такие, которые несмотря на свое религиозное содержание все
же включали в себя произведения новых авторов и отражали новые
идеи. В период патриаршества Иосифа были изданы сочинения ви-
зантийских и украинских писателей: Иоанна Златоуста, Ефрема Си-
рина, Григория Богослова, митрополита Петра Могилы, архимандри-
Россия в 1657 году
32
та Захария Копыстенского и даже самого патриарха Иосифа. Еще
одной разновидностью книжной продукции были Буквари, которые
выдержали восемь изданий, хотя главной их целью, как говорилось
в предисловии, было обучение людей грамоте с тем, чтобы они могли
читать церковные книги.
Издания светского характера были немногочисленны. Они
включали в себя книгу «Учение и хитрость ратного строения» —
военное руководство, переведенное с немецкого языка, Уложе-
ние 1649 года и «Грамматику» Мелетия Смотрицкого. Все издания
были отпечатаны в период с 1647 по 1649 год. Совсем не издава-
лась художественная литература, драма, поэзия, книги по филосо-
фии или истории36. Не стоит обвинять иностранных путешественни-
ков в том, что они не заметили тех незначительных изменений,
которые происходили в то время. Адам Олеарий писал: «Когда на-
блюдаешь русских в отношении их душевных качеств, нравов и
образа жизни, то их, без сомнения, не можешь не причислить к
варварам. Итак, нельзя сказать о них, как в старину говорилось о
греках (правда, они хвастаются приходом к ним греков и заимство-
ванием у этих последних, но на самом деле они не имеют от них ни
языка, ни искусства), а именно, что одни — люди умные и с тонким
пониманием, а все остальные —не-греки —варвары. Русские вов-
се не любят свободных искусств и высоких наук и не имеют ника-
кой охоты заниматься ими. А ведь, между тем, сказано: “Доброе
обучение искусствам смягчает нравы и не дает одичать”. Поэтому
они остаются невеждами и грубыми людьми»37.
Олеарий был ученым-протестантом. Он окончил Лейпцигский
университет, а затем стал придворным математиком, библиотекарем
и советником герцога Голштинского. Такой уровень знаний едва ли
мог позволить Олеарию проявить снисхождение к российским недо-
статкам в области образования. Однако и менее эрудированные ев-
ропейцы не могли бы не заметить, что в 1650-е гг. в Московском го-
сударстве не было ни университетов, ни начальных, ни высших школ,
ни научных изданий, ни философии, ни литературы, никакого светс-
кого искусства или музыки, ни театра, ни свободных профессий.
Издание некоторых сочинений отцов церкви выглядело поистине
каплей в море невежества.
Одним из проявлений «невежества», которое особенно броса-
лось в глаза иностранцам, было плохое знание языков. Православ-
Россия в 1657 году
33
ная церковь проводила богослужения на славянском языке, который
был близок к народному, следовательно у русских не было никакого
стимула изучать греческий, а особенно латынь, которая к тому же
имела еретический оттенок. Олеарий писал, что поскольку русские
«в школах обучаются только письму и чтению на своем, и самое
большое, на славянском языке, то ни один русский, будь он духовно-
го или светского чина, высокого или низкого звания, ни слова не по-
нимает по-гречески и по-латыни»38. Конечно, такая оценка была пре-
увеличением, и сам Олеарий во втором издании своей книги,
вышедшем в 1656 г., заметил, что недалеко от патриарших палат от-
крылась греко-латинская школа.
Действительно, в этот период в России появились более широ-
кие возможности для образования. В 1640 г. Киевский митрополит
Петр Могила, основатель Киевской Академии — передового учебно-
го заведения в славянском православном мире, написал царю Миха-
илу Федоровичу письмо, в котором побуждал его открыть в Москве
школу. Хотя из этой затеи ничего не вышло, все же в конце 40-х —
начале 50-х гг. украинские монахи, приехавшие в Москву, начали
работупо исправлению книг, а также развернули преподавательскую
деятельность, хотя и весьма скромную. Основание греко-латинской
школы было связано с именем Федора Ртищева, известного своей
набожностью и благочестием, но еще раньше, как можно предполо-
жить, была открыта школа в Чудовом монастыре, у истоков которой
стояли монахи Арсений Сатановский, Епифаний Славинецкий и Да-
маскин Птицкий39. Со временем появилась школа, где обучались чи-
новники московских приказов, но первое высшее учебное заведе-
ние — Славяно-греко-латинская академия, было открыто только в
регентство Софьи.
Несмотря на эти многообещающие успехи нужно признать, что ка-
зенное образование и издательское дело в России по западным мер-
кам были более чем скромными, и новые представления могли, веро-
ятно, развиться только за счет нерегулярных контактов с иностранцами.
Например, они могли появиться в среде русских живописцев, которые
работали плечом к плечу с иноземными мастерами в Оружейной пала-
те. Самюэль Коллинс писал: «Те, которые расширили понятия свои
разговором с иностранцами, образованнее; также и те, которые видели
Польский быт, хотя он мне и не слишком нравится. Поляки образован-
нее русских, потому что есть у них средства просвещать умы свои
Россия в 1657 году
34
науками, которых нет у Московитян; они могут выезжать за пределы
своего отечества, а Русским это запрещено»40. Эти слова звучат слиш-
ком современно* и высвечивают еще один важный момент: то, что
если иностранцы могли приезжать в Россию, то любой русский, поже-
лавший поехать за границу, как во время царствования Алексея Михай-
ловича, так и позднее, должен был испрашивать разрешение у самого
царя или у воеводы. Австрийский посол Августин Майерберг, который
посетил Московию в 1661—1662 гг., писал: «Не было тайною для нас,
что по Царскому запрещению никому из Москвитян нельзя заносить
ногу за пределы отечества, ни дома заниматься науками, оттого, не имея
никаких сведений о других народах и странах мира, они предпочитают
свое отечество всем странам на свете»41. Возможно, и эта оценка явля-
ется преувеличением, поскольку купцы и дипломаты все же ухитрялись
пересекать границы, но она указывает на дилемму, перед которой стоял
Алексей Михайлович, выбирая между желанием защищать традицион-
ные русские ценности и необходимостью воспринимать современные
технологии Запада.
В действительности, нужно уметь находить за сведениями «офи-
циальных» источников новые веяния, которые были не столь подвер-
жены вмешательству церкви и государства. К примеру, выпуск еди-
ничных светских изданий следует рассматривать в контексте более
широкого распространения рукописных и устных сатирических про-
изведений, что, по-видимому, было неотъемлемой чертой русской
культуры. В этом видны признаки живой светской традиции, у кото-
рой хватало духу осмеивать даже церковь и бюрократию. Например,
в «Повести о Ерше Ершовиче» лещ затевает судебный процесс про-
тив ерша, а в «Повести о Шемякином суде» бедняк умудряется пере-
хитрить судью и своих обвинителей. На Руси существовало множе-
ство подобных сказок. Некоторые из них представляли собой
традиционные жития русских и византийских святых, другие были
европейского происхождения. К ним относятся, например, поучитель-
ные истории из серии Gesta Romanorum** или Speculum Magnum
* Следует помнить, что Линдси Хьюз закончила работу над своей книгой в
1989 году — прим, перев.
** Римские деяния — Сборник анекдотов и историй на латинском языке, веро-
ятно, составленный в XIV в. В свое время пользовался огромной популяр-
ностью. Из него черпали свои сюжеты знаменитые писатели того времени, в
том числе и Шекспир. — прим, перев.
Россия в 1657 году
35
Exemplorum *, которые часто переводились на русский язык с
польского оригинала. Более того, имелись образцы весьма специфи-
ческих и даже неприличных историй, характеризовавших грубые и
непристойные стороны жизни русского народа, поражавшие многих
иностранцев тем, что они спокойно сосуществовали рядом с торже-
ственным и строгим миром дворцовых ритуалов и церковных обря-
дов.
Такая эволюция предвещала то, что советские историки литера-
туры часто относили к «проявлению индивидуальности» — возник-
новению интереса и уважения к личному опыту42. Трудно сказать,
как далеко зашла эта эволюция в конце 50-х годов, поскольку дати-
ровать устные источники очень сложно. Также непросто установить,
насколько далеко этот новый «народный» дух проник в женскую по-
ловину дворца, в которой, как мы сейчас увидим, были установлены
особые правила и порядки.
Как уже было сказано, статус и роль женщины в Московском го-
сударстве имели свои корни в политических, религиозных и соци-
альных особенностях русской жизни. Конечно, Софья и ее сестры
были не простыми женщинами, и их жизнь отличалась от прочих
единодушным почтительным отношением к ним со стороны других
представительниц высшего общества. По словам Котошихина, «сес-
тры ж царские и тщери царевны имели мало зряху людей и их люди,
но всегда в молитве и в посте пребываху и лица свои слезами омыва-
ху, понеж удоволство имели царственное, не имели бо себе удовол-
ства такова как от всемогущаго Бога вдано человеком совокуплятися
и плод творити, а государства своего за князей и бояр замуж выдава-
ти их не повелось, потому что князи и бояре их есть холопи, и в чело-
битье своем пишутца холопми, а то поставлено в вечной позор, еже-
ли за раба выдат госпожа, а иных государств за королевичей и за
князей давати не повелос для того, что не одной веры, и веры своей
отмените не учинят ставят своей вере в поругание, да и для того, что
иных государств языка и политики не знают и оттого б им было
встыд»43. Котошихина, который бежал в Литву в 1664 г., можно об-
винить в преднамеренном выставлении напоказ негативных сторон
* Великое зерцало — сборник нравоучительных рассказов, переведенный с
польского языка на русский в 1677 г. Польский оригинал является перево-
дом с латинского сборника начала XVII в. Сборник вобрал в себя житий-
ную и апокрифическую литературу— прим, перев.
Россия в 1657 году
36
московского быта, однако есть немало доказательств, подтверждаю-
щих нарисованную им картину женского безбрачия и затворниче-
ства, которые, впрочем, не объясняют их происхождения. Августин
Майерберг писал: «Правда сказать, в Московии этот пол не пользует-
ся той угодливостью, какой удостаивают его многие из Европейских
народов... Там они подчинены мужьям, которые еще пренебрегают
ими. Всего несчастнее доля царских сестер и дочерей». Подтверж-
дая, что браки царских сестер были запрещены, он добавляет: «Все
эти незамужние Княжны, заключенные во дворце или в монастыре,
терпят постоянную муку в девственности своей плоти, страстно же-
лающей замужества, наперекор помыслам духа, неприкосновенного
для желаний, и ведут жалкую жизнь, лишающую их отрады в самых
милых между людьми именах и в самых нежных чувствах»44.
Есть также свидетельства, приводимые в сочинениях Адама Оле-
ария, Самюэля Коллинса, Якоба Рейтенфельса и других иностранцев,
а также содержащиеся в сухих отчетах дворцовых разрядов. Рус-
ский историк Иван Забелин, чье подробное исследование быта мос-
ковского двора XVII века до сих пор не утратило своего значе-
ния, связывал описанные выше порядки с византийским влиянием.
Он называл вторую половину XVII в. «византийским временем в
нашей истории»45. Другие историки утверждают, что затворничество
было следствием монгольского ига (1240—1480) или прямым заим-
ствованием азиатских порядков.
Однако затворничество достигло своего апогея намного позднее
того периода, когда стало сказываться влияние византийской и мон-
гольской культуры. В XVII в. принудительное безбрачие, как мы уви-
дим, было не только сравнительно новым, но и недолговечным явле-
нием. В период Киевской Руси, когда связи с Византией были
наиболее тесными, великий князь Ярослав Мудрый (1019—1054),
руководствуясь политическим расчетом, выдал замуж своих дочерей
за королей Польши, Норвегии и Франции. Согласно Г. В. Вернадско-
му, «в это время русские женщины и юридически и фактически
пользовались значительной свободой и независимостью и показыва-
ли дух самоуверенности в различных сторонах жизни»46. Монгольс-
кое иго во многих отношениях отбросило Россию назад, но в каком-
то смысле косвенно подняло статус некоторых женщин, стимулируя
объединение Руси и содействуя таким образом политическим бра-
кам. «Собиратель русских земель» Иван III (1462—1505) выдал
Россия в 1657 году
У!
свою сестру Анну за князя Рязанского, чьих земель он в это время
домогался. В 1497 г. Анна вернулась в Москву. По этому случаю в
столице были устроены празднества, которые никак не вязались с
представлениями о затворничестве. Тот же Иван III, рассмотрев не-
сколько предложений, в том числе от сына и племянника императора
Священной Римской империи, выдал свою дочь Елену за великого
князя Литовского Александра, опять-таки из чисто политических со-
ображений. Борис Годунов (1598—1605) также намеревался выдать
замуж свою дочь за иноземного принца.
Новшества, связанные с принудительным целибатом, отразились
на судьбе тетки царевны Софьи Алексеевны — Ирины, которая умер-
ла в 1679 году. Ее отец, царь Михаил Федорович, задумал выдать ее
замуж за датского принца Вальдемара, возможно, не столько из по-
литических соображений, сколько для того, чтобы преодолеть динас-
тический кризис. В 1639 году умер сын царя Михаила Иван, и в жи-
вых остался только один наследник мужского пола— Алексей.
Казалось маловероятным, что его жена царица Евдокия сможет еще
иметь детей, и потому положение династии Романовых выглядело
довольно непрочным. В этих условиях Михаил Федорович был вы-
нужден смотреть на свою старшую дочь Ирину как на инструмент, с
помощью которого путем заключения брака можно определить поря-
док престолонаследия. В случае смерти Алексея Вальдемар смог бы
стать приемлемым кандидатом на трон, а его потомки продолжили
бы род Романовых, хотя бы и по женской линии. Подобные меры со
стороны Михаила Федоровича были продиктованы не только заботой
о династии, но и воспоминаниями о Смутном времени, которое за-
кончилось с восшествием его на престол в 1613 г., о хаосе, который
мог воцариться в стране с пресечением династии.
В данном случае предполагаемый брак не был заключен по рели-
гиозным соображениям. Прибывший в Москву принц исповедовал
лютеранство и отказывался принять православие. Его содержали в
Кремле почти как узника и отпустили домой только после смерти
царя Михаила в 1645 году. Даже тогда царевны еще в принципе мог-
ли выйти замуж, но необходимым условием для их брака было пра-
вославное исповедание супруга. Кроме того, практика затворниче-
ства в то время уже сложилась на Руси. Русские послы,
отправленные в Копенгаген для переговоров о замужестве Ирины
Михайловны, прибыли туда без портрета невесты, ибо лицо русской
Россия в 1657 году
38
царевны могли видеть только близкие родственники, да и сам про-
цесс написания портрета мог бы быть для нее вреден. На протяжении
полутора лет пребывания в России Вальдемар так и не смог лицез-
реть своей суженой47.
Запрет царевнам выходить замуж был связан с развитием поли-
тической системы и положением церкви в государстве. Объедине-
ние России и укрепление самодержавия постепенно устраняло для
монарха необходимость устраивать политические браки внутри
страны. В самом деле, появление в царской семье русского зятя мог-
ло рассматриваться как явное неудобство, поскольку оно увеличива-
ло число нежелательных лиц, претендующих на привилегии и по-
кровительство трона. По словам Нэнси Кольман, «в XVII в. царских
дочерей сознательно не выдавали замуж, чтобы предотвратить обра-
зование при дворе противоборствующих политических группиро-
вок»48. Что касается интересов династии, то необходимыми станови-
лись лишь браки царских сыновей, которые были нужны для
продолжения рода. Даже если представители политической элиты не
проявляли настойчивости в этом вопросе, возможность посвататься
к иностранцам, как это делалось в правящих домах Европы, была
ограничена исключительностью московского вероисповедания, по-
лучившего отражение в доктрине «Москва — третий Рим». В сем-
надцатом столетии кроме России не было независимых православ-
ных государств, правители которых могли бы претендовать на руку
царевны, а католические и протестантские женихи, как и несчаст-
ный Вальдемар, должны были переходить в православие. Кроме того,
вполне вероятно, что дочери московского царя не считались выгод-
ной парой у европейских монархов. Насколько мне известно, никто
не делал предложения ни Софье, ни ее сестрам.
В царствование Алексея Михайловича царские дочери были по-
литически ненужными, пожалуй, во всех отношениях, кроме одного.
Как заметила Сьюзан Мак-Нэлли, «московские государи, чьи попыт-
ки выделиться из высшей аристократиии стали главной составляю-
щей политической истории России, использовали для этой цели сво-
их дочерей... Личная жизнь этих женщин была полностью подчинена
нуждам верховной власти, которая пыталась отделить своего главно-
го представителя — царя от любого другого человека или рода в го-
сударстве»49. В этом смысле царевны выполняли приблизительно ту
же роль, что и девственницы весталки в Древнем Риме, вокруг кото-
Россия в 1657 году
39
рых была создана атмосфера таинственности и святости. По иронии
судьбы эта атмосфера впоследствии помогла Софье в ее притязаниях
на власть, так как в глазах простых людей она придавала ей особую
значимость и авторитет.
Если развитие санкций против браков объяснить довольно легко,
то сама по себе практика затворничества имеет более сложное про-
исхождение и не ограничивается только лишь женщинами из царской
семьи. Адам Олеарий заметил, что «обыкновенно все сколько-ни-
будь знатные люди воспитывают дочерей своих в закрытых покоях,
скрывают их от людей...»50. Он сообщает, что в домах жены хозяев
могут только иногда после трапезы появляться перед гостями в знак
особого уважения. Майерберг писал: «Люди позажиточнее прячут
своих жен от всех глаз в четырех стенах дома и, не поручая их забот-
ливости никакого хозяйства, осуждают их шить и прясть, как бывало
древние Римляне своих невольниц в их остроге. Выходить им запре-
щено, по общему закону мужниной ревности, который отменяется
чрезвычайно редко для посещения церкви либо родных»51. Эти посе-
щения совершались в закрытых повозках: зимой — в санях, а в дру-
гое время года — в каретах. В октябре 1634 года Олеарий был сви-
детелем царской процессии, в которой повозки с женщинами
замыкали шествие. «Повозки были накрепко закрыты, так что внутри
никого нельзя было видеть, разве если случайно ветер поднимал за-
навесы...»52. В церкви женщины из высшего общества, вероятно,
пользовались специальными ложами, а необходимой деталью их туа-
лета были вуали. Якоб Рейтенфельс писал, что «никто не может по-
хвастаться тем, что видел Царицу с открытым лицом», и добавляет,
правда, как будет показано в дальнейшем, ошибочно, что они «на
торжественные, всенародные молебствия, или собрания, не являют-
ся никогда»53.
Женщины проводили свою жизнь в теремах, среди которых цар-
ский терем, несомненно, отличался самыми строгими порядками.
Как писал современник, «ни в одном монастыре в то время не было
таких строгих порядков и запретов, таких продолжительных постов
и молитв»54. То, что отправлению религиозных обрядов придава-
лось важное значение, было в какой-то мере следствием распоряд-
ка, установленного в царском дворце, о котором уже говорилось
ранее. В то время как государь выполнял свои обязанности на бес-
конечных церковных и общерусских праздниках, женщины слави-
Россия в 1657 году
40
ли его в своих молитвах. Во время, свободное от молитв, они были
заняты рукоделием, в частности, вышиванием церковных риз и на-
престольных пелен, которые передавались в монастыри и храмы,
находившиеся под покровительством государя. Благотворитель-
ность была прерогативой царицы, хотя, если обратить внимание на
даты рождения детей Алексея Михайловича55, ее главной заботой
должны были быть беременность и роды.
Царевны, по крайней мере, были избавлены от необходимости
каждый год или два вынашивать ребенка. Часто говорили, что они
ведут «монашеский образ жизни»56. Некоторые иностранные наблю-
датели и в самом деле ошибочно сообщали, что их принуждали по-
стригаться в монахини. Но если рассматривать «монашество» в бо-
лее широком контексте истории России XVII в., когда жизнь в
большинстве обителей была далека от аскетического идеала, то ока-
жется, что жизнь женщин из царской семьи хотя и была весьма огра-
ниченной, но все же содержала в себе многое из того, что не было
предписано религией. Они жили в окружении большого штата при-
дворных: мамок, служанок, швей, горничных и карлиц. Игры и раз-
влечения не запрещались, а в самом конце царствования Алексея
Михайловича все более частыми стали поездки за город и даже по-
сещения царского театра. Одной из наиболее ответственных задач,
возложенных на царский терем, было предоставление в Кремль го-
сударевых невест. Как писал Котошихин, в 1648 г. строгий надзор со
стороны сестер Алексея Михайловича не смог уберечь его избран-
ницу от порчи: матери отвергнутых девиц отравили будущую супру-
гу государя57. В 1680 и 1682 гг. эта же обязанность была возложена
на сестер царя Федора Алексеевича, которые, впрочем, не могли по-
влиять на выбор государя. Эта прерогатива была отдана советникам
мужчинам.
Сохранилось немало свидетельств, на основании которых мож-
но реконструировать картину жизни царского терема в середине
XVII в., однако выяснить ее происхождение не так-то легко. Основ-
ное влияние на формирование идеала женской покорности было на-
веяно «Домостроем», сочинением XVI в., представляющим собой
поучение всем христианам, мужьям, женам, «чадам и домочадцам»,
авторство которого приписывается духовнику Ивана Грозного Силь-
вестру58. Автор изображает идеальную женщину хорошей хозяйкой,
которая почти не спит, занимаясь домашними делами, и во всем под-
Россия в 1657 году
41
чиняется своему мужу, включая заботу о том, «како душа спасти,
Богу и мужу угодити; и дом свой добре строити». Однако кроме
предписаний, что жена должна выходить к гостям только с одобрения
мужа, что она не должна пить вино и за столом говорить только о
домашних делах, «Домострой» нигде не упоминает о том, что жен-
щина должна избегать мужской компании. Идеальная женщина была
далека от того праздного создания, которое скрывалось за занавес-
ками царской повозки.
В конце XVI в. воплощением женского идеала была Юлиания Ла-
заревская, житие которой было написано ее сыном в начале XVII сто-
летия59. Любопытной деталью жития Юлианин, чьи мощи, как гово-
рили, обладали чудодейственной исцеляющей силой, является то, что
она была не монахиней, не отшельницей, а замужней женщиной, и
ее святость выражалась в благочестии, самоотречении и трудолю-
бии. Еще девушкой Юлиания была скромной и послушной, усерд-
ной в молении и постах; она помогала вдовам, сиротам и беднякам,
ухаживала за чумными больными и голодающими. Примечательно,
что после рождения детей Юлиания ушла от мужа, так как домашнее
затворничество было несовместимо со служением обществу, кото-
рому посвятила себя дворянская дочь. С другой стороны, целомуд-
рие Юлианин в зрелом возрасте было воспринято как спасительная
благодать. Женская сексуальность была явно непростой проблемой
для Православной церкви XVII в. (которая, кстати, по традиции тре-
бовала от священников вступления в брак), равно как и для других
общественных институтов, но само православие не устанавливало
строгих правил затворничества60. Происхождение этих правил требу-
ет дальнейшего исследования, особенно в плане выяснения времени
их появления, но каковы бы ни были вызвавшие их причины, очевид-
но, что эти порядки касались только незначительной прослойки жен-
щин, поскольку предполагали содержание их в лени и праздности.
Для подавляющего большинства женщин России XVII в., всецело
отдававших себя сельскохозяйственным работам, рукоделию и вос-
питанию детей, такие ограничения были просто немыслимы.
Кроме того, общественное поведение, как указывают некоторые
иностранные источники, было подчас диаметрально противополож-
ным идеалам терема. Хорошо известно свидетельство Олеария. «Жен-
щины, — писал он, — не считают для себя стыдом напиваться и па-
дать рядом с мужчинами»61. Самюэль Коллинс сообщал, что
Россия в 1657 году
42
«мужчины и женщины не считают за бесчестье шататься на улице.
После большого угощения, или потчивания, хозяйка посылает свое-
го главного управителя осведомиться о здоровье гостей, узнать, бла-
гополучно ли они доехали домой..,»62. Майерберг также описывает
пьянство и разврат в общественных местах и банях. Бернард Таннер,
чех по национальности, который посетил Москву в составе польско-
го посольства в 1678 г., писал, что он видел «немало девиц, поста-
равшихся приукрасить себя для въезда послов. Чтобы казаться кра-
сивыми, они белятся и румянятся, на лоб одевают ободок в 3 пальца
шириною, с золотом и серебром и с висящими кругом звездочками,
так что нельзя шевельнуть головою без того, чтобы они не засияли
лучами»63. Некоторые иностранные авторы отмечают, что женщины
пользуются большим количеством косметики. Таннер также был по-
ражен тем, что в бане «женщины бегают взад и вперед, не стесня-
ясь»64. Не следует удивляться, что в России XVII в. поведение в быту
часто не соответствовало нормам общественной морали. Как мы уви-
дим, в 80-е годы ходили слухи, что даже целомудренные царевны
заводили себе любовников.
Положение женщин в России XVII в. указывает на многие пара-
доксы русского общества. С одной стороны, подобно монахиням,
царевны были скрыты от общественного взора, с другой — на ули-
цах можно было встретить нагих купальщиц и пьяных женщин.
Можно указать и на другие противоречия, такие как официальная
ксенофобия, которая выражалась в ритуальной церемонии омовения
рук после приема царем иностранных послов, вызывавшая резкие
обличения «еретиков» протестантов и католиков со стороны высших
церковных иерархов, и в то же время стремление правительства при-
влечь на службу квалифицированных ремесленников, офицеров, вра-
чей и других специалистов. Парадоксальным было и основание в
1652 г. Немецкой слободы. Впоследствии многие современники оце-
нивали это событие как признак растущей восприимчивости России
к западным новшествам, хотя в действительности оно представляло
собой попытку властей, особенно церковных, изолировать иностран-
цев и оградить общество от их разлагающего влияния.
Если взглянуть на все эти явления с позиций исторической рет-
роспективы, то можно сказать, что в 1657 г. многие стороны жизни
Московского государства, такие как крепостничество и самодержа-
вие, казались прочными и незыблемыми. Россия еще находилась в
Россия в 1657 году
43
тисках так называемого «переходного периода». Новые веяния —
светское искусство и образование, общение с иностранцами — кос-
нулись только небольшой прослойки людей в крупных городах, тог-
да как сельская жизнь продолжала оставаться такой, какой она была
в течение столетий.
Возвращаясь к теме настоящего исследования, нужно заметить,
что будущее царевны Софьи в 1657 году выглядело особенно пара-
доксальным. С одной стороны, дворцовый протокол, казалось, обре-
кал ее на бесплодную жизнь, бесцельное существование, которое по
своему характеру было скорее восточным, нежели европейским, с
другой — она жила в самом центре новых веяний, в Кремле, где мог-
ла наблюдать, как в Москву прибывают иностранные послы и купцы
и как в Россию из-за рубежа идет поток литературы, портретов и дру-
гих диковинных вещей. Русский историк прошлого века Д. Мордов-
цев писал о Софье: «Она первая из русских женщин... вышла из те-
рема и отворила двери этого терема для всех желающих русских
женщин, как меньшой брат ее Петр прорубил потом окно в Евро-
пу. .. Одним словом, царевна Софья представляет переход от жен-
щин допетровской Руси к женщинам Руси современной»65. И все же,
как мы постараемся показать в настоящем исследовании, наследие
старой Руси постоянно довлело над Софьей. И старое, и новое все-
гда имело решающее влияние на ее жизнь и поступки.
Глава 2
Детство и юность
1657—1682 гг.
В дворцовых разрядах за 7166 год* мы находим сухую запись о
рождении шестого ребенка в семье царя Алексея Михайлови-
ча и царицы Марии: «Сентября в 17 день родися Государю
Царю и Великому Князю Алексею Михайловичю, всеа Великия и
Малыя и Белыя Росии Самодержцу, дщерь Государыня Царевна и
Великая Княжна Софья Алексеевна»1. Первенец царской четы царе-
вич Дмитрий, который появился на свет 22 октября 1648 г., умер, не
прожив и двух лет. Четверо других детей: дочери Евдокия (родилась
18 февраля 1650 г.), Мария (26 августа 1652 г.), Анна (23 января
1655 г.) и сын Алексей (5 февраля 1654 г.) ко времени рождения Со-
фьи были живы.
Стоит ли удивляться, что о жизни юной царевны, которая была
шестым ребенком в семье, да к тому же девочкой, нет почти никаких
упоминаний ни в разрядных записях, ни в записках современников.
Кроме того, в отличие от Екатерины Великой, написавшей мемуары о
раннем периоде своей жизни до прихода к власти, Софья не оставила
никаких автобиографических записок. Даже к концу ее жизни жанр
автобиографии как искусство самовыражения был еще недостаточно
распространен в России. Что касается мемуаров частного характера,
то даже если они и существовали, то падение Софьи, сначала частич-
ное в 1689 г., а затем и полное в 1698, стало тем препятствием, кото-
рое помешало им дойти до наших дней. Написать реалистичный пор-
* В допетровской Руси летоисчисление велось от сотворения мира, которое
согласно библейской традиции произошло в 5508 г. до нашей эры. Год начи-
нался 1 сентября. Таким образом, 7166 год охватывает период с 1 сентября
1657 по 31 августа 1658 г. — прим, перев.
Детство и юность
45
трет царевны историкам также мешает и та замкнутая обстановка, в
которой Софья провела свое детство и юность. Когда же в мае 1682 г.
она стала фактической правительницей России, ее мог видеть только
узкий круг людей из числа ближайших родственников и духовен-
ства, и уж совсем немногие по-настоящему находились с ней в близ-
ких отношениях.
Ближайшими подругами детства царевны были ее сестры. Неко-
торые из них пережили ее, но ни одна не оставила воспоминаний о
своей знаменитой сестре. Что касается братьев, то из них один лишь
Петр мог бы что-нибудь рассказать о ней. Однако он был на пятнадцать
лет моложе Софьи, а печальные воспоминания юности побуждали его
делать все возможное, чтобы стереть образ царевны не только из на-
родной, но и из собственной памяти. Среди людей, которые знали Со-
фью с детства, наиболее образованным был ее учитель Симеон Полоц-
кий, однако и он не оставил после себя никаких записок, кроме
косвенных и стилизованных впечатлений о своей царственной учени-
це, выраженных в стихах. Две значительные фигуры времен ее реген-
тства, князь Василий Голицын и Сильвестр Медведев, также могли бы
поведать о ее детстве, но один из них был отправлен в ссылку, а другой
казнен после того, как закончилось правление царевны. Таким обра-
зом, современный биограф Софьи может лишь надеяться на то, что
ему удастся рассмотреть некоторые девичьи черты в образе зрелой
женщины, который к тому же сам по себе во многом остается загадоч-
ным. По словам одного историка, «для истории царевны Софьи до
появления ее на политическом поприще сохранились сведения отры-
вочные и случайные»2. В этой главе мы попытаемся собрать и проана-
лизировать те немногие свидетельства, которые дошли до наших дней.
Некоторые вполне достоверные источники содержат сведения,
касающиеся практики обрядов, сопровождавших рождение царевны.
По свидетельству Григория Котошихина, царица обычно рожала в
мыльне в присутствии повивальной бабки и «немногих жен». Царя
извещали о начале родов, но ни ему, ни кому-либо другому не разре-
шалось входить к роженице, пока духовник не даст царице и младен-
цу молитвы. В это время патриарх, как правило, совершал благодар-
ственный молебен в одном из соборов Кремля. В других церквях
духовенство следовало его примеру3.
Торжественный обед по случаю рождения царевны, так называе-
мый «родильный стол», устраивался либо в сам день рождения, либо
Детство и юность
46
вскоре после него. Однако в случае с Софьей он был отложен из-за
отсутствия государя, который 25 сентября отправился в Троице-Сер-
гиев монастырь, находившийся в шестидесяти километрах к северу от
Москвы, чтобы поклониться мощам преподобного Сергия Радонежс-
кого. Обед состоялся только 1 октября в Золотой палате Кремля. На
нем присутствовали патриарх, грузинский, касимовский и сибирский
царевичи, бояре, окольничие и некоторые другие придворные4. Кото-
шихин описывает следовавшие за этим церемонии, которые также
могли иметь место. Они включали в себя раздачу хлеба и денег мона-
стырям, богодельням и «тюремным сидельцам», причем милостыню
нередко раздавал сам царь. Кроме того, стрельцам и другим служи-
лым людям выдавались вино и водка из государевых запасов. Во все
концы страны к митрополитам, епископам и воеводам отправлялись
гонцы с вестью о рождении царевны. Затем власти, воеводы и митро-
политы одаривали подарками государя, причем «кто подарил скудно,
а место или человек богатые, и о том царь бывает гневен, понеже бут-
то тот человек не рад рождению того царевича».
Котошихин пишет, что обычно ребенка называли в честь свято-
го, чей праздник приходился на восьмой день после рождения мла-
денца, но, очевидно, такой порядок соблюдался не всегда, поскольку
в таком случае трудно было подобрать подходящее имя. Софью на-
звали в честь великомученицы Софии, чей праздник выпадал на
17 сентября, день рождения царевны. «Мерная икона» Софьи, изго-
товленная в честь ее покровительницы, хранится в экспозиции Ново-
девичьего монастыря. Вероятно, она попала туда вместе с опальной
царевной в 1689 году. На иконе изображена святая София в красном
одеянии. Длина иконы 45 сантиметров, что соответствовало росту
ребенка после рождения. Имя Софья в переводе с греческого означа-
ет «премудрость Божия». Этим эпитетом царевну неизменно награж-
дали придворные поэты. В православной традиции не было установ-
лено специального дня, в который происходило крещение ребенка.
Как правило, оно совершалось «смотря по младенцову здоровью».
Софью крестили 4 октября в Успенском соборе. Обряд исполнял пат-
риарх Никон. Событие это было отмечено торжественным обедом,
«крестильным столом», который был устроен в золотой палате Крем-
ля6. Крестными родителями выступали, как правило, келарь Троице-
Сергиева монастыря и родственница младенца по женской линии.
Они должны были присутствовать на торжествах, но в случае с Со-
Детство и юность
47
«Мерная икона» царевны Софьи.
фьей источники не сохранили их имен. Возможно, крестной матерью
царевны была ее тетка Ирина Михайловна, старшая сестра царя Алек-
сея.
Рождение дочерей праздновалось с меньшей помпезностью, не-
жели рождение сыновей. Котошихин, преимущественно описывав-
ший обряды, связанные с рождением царевичей, добавляет: «А как
родися царевна, и в рождении ея, и в крещении, и в молебстве, быва-
ет против царевича ж; а в ыных домовых статьях и в роздаче денег
перед царевичем бывает с убавкою»7. Как только хлопоты по случаю
Детство и юность
48
рождения Софьи были закончены, одним из немногих официальных
свидетельств, напоминавших о ее существовании, стало празднова-
ние ее именин. Именины отмечались всенощными службами, прохо-
дившими в одной из кремлевских церквей, и обеднями в одном из
кремлевских соборов или монастыре8. После службы обычно устра-
ивался праздничный стол, за которым собирались патриарх, церков-
ные иерархи и члены Боярской Думы. Перед обедом царь раздавал
духовенству, придворным и народу именинные пироги или калачи.
Котошихин добавляет, что в эти дни «на Москве и в городех, всякого
чину люди работы никакие не работают, и в рядех не сидят, и свадеб
не играют, и мертвым погребение не бывает»9. В случае с царской
дочерью торжества проводились в ее отсутствие. Пироги раздава-
лись от имени родственников царевны, хотя когда она становилась
старше, то тоже могла участвовать в подобных церемониях, однако
отдельно от мужчин. Подарки на этих праздниках раздавались женс-
кой прислугой.
Первые именины Софьи отмечались в 1658 году. Праздничный
стол был устроен в передней палате дворца. Среди гостей были князь
А. Н. Трубецкой, один из видных военачальников Алексея Михайло-
вича, боярин И. Д. Милославский, дедушка Софьи по материнской
линии, и князь Д. А. Долгорукий. Государь, воспользовавшись слу-
чаем, похвалил дворян П. М. Салтыкова и Ф. И. Матюшкина за служ-
бу в Литовских походах и послал угощение от своего стола грузинс-
кому царевичу10. 16 сентября следующего года Алексей Михайлович
слушал вечерню в церкви преподобной мученицы Евдокии, а 17 по-
сетил обедню в Благовещенском соборе и раздавал на дворцовом
крыльце именинные пироги боярам, окольничим, думным дворянам
и постельничим. По каким-то причинам обеденный стол в этот день
не устраивался11. В 1660 году государь слушал всенощную в приде-
ле Лазорева Воскресенья12. Подобным образом празднования име-
нин проходили и в последующие годы13.
Ввиду отсутствия прямых источников воссоздать картину детства
царевны может обращение к разрядным записям, представлявшим
собой дворцовую хронику. Первоначально самые близкие отноше-
ния у Софьи были с ее кормилицей, которая исполняла свои обязан-
ности в течение года, после чего ей «прибавляли чести» и давали
«жалованья немало»14. И. Забелин в кратком примечании в своей кни-
ге указывает, что кормилицей Софьи была Марфа Кузьмина, которая
Детство и юность
49
впоследствии стала ее горничной15. Большой штат домашней при-
слуги собирался с единственной целью — ухаживать за царским ре-
бенком. После того как отпадала необходимость в кормилице, назна-
чалась нянька, или мама. С 1659 года ею была княгиня Анна
Никифоровна Лобанова-Ростовская, которая, как пишет Забелин, по-
лучала жалованье пятьдесят рублей в год16. Забота о царских детях
могла быть возложена только на представителей знати. Княгиня Анна
принадлежала к семье, члены которой регулярно пополняли Боярс-
кую Думу, и ее присутствие во дворце, несомненно, рассматрива-
лось как потенциальный канал влияния ее родственников, несмотря
на то что она была всего лишь служанкой четвертой дочери госуда-
ря. В 1680—1682 гг. А. Н. Лобанова-Ростовская все еще была ма-
мой, а затем, очевидно, пережила опалу, поскольку ее имя вновь по-
является в разрядных записях только в 1691 г.
Среди других придворных царевны Софьи были казначеи
(в 1667 году эту должность занимала Прасковья Скрыпицына17),
швеи, горничные, мастерицы и прачки. В отличие от царицы, которой
помимо прочих прислуживали дворянские дети, начинавшие свою
службу в десятилетнем возрасте, а в пятнадцать лет переходившие в
мужскую половину дворца, среди прислуги царевен были только
женщины. Исключение делалось во время поездок за пределы Крем-
ля, когда в знак особого почета их сопровождали члены Боярской
Думы. В 1660—1670-х гг. наиболее часто в этой роли выступали Бо-
рис Гаврилович Юшков, Иван Федорович Стрешнев и Абрам Ники-
тич Лопухин.
Долгое время к Софье не проявляли большого интереса во
дворце из-за ее юного возраста. 27 ноября 1658 года в царской се-
мье родилась еще одна девочка — Екатерина, а 18 января
1660 года — Мария. В мае 1659 года в возрасте четырех лет умер-
ла старшая сестра Софьи — Анна. Софье стали уделять еще меньше
внимания после того, как 30 мая 1661 года царица Мария родила
второго сына — Федора, будущего царя Федора Алексеевича. Ав-
густин Майерберг, приехавший в Москву как раз в это время, пи-
сал, что Алексей «надеялся, что посредством его наследников вер-
ховная власть в Московском царстве будет непрерывно
продолжаться в его потомстве, и таким образом это Царство утвер-
дится на многих опорах». Кроме того, царь «имел также виды, вну-
шенные ему Польской республикой, дать когда-нибудь короля из
Детство и юность
50
своего дома этой соседней стране. Ему захотелось, чтобы эти на-
дежды поддерживало многоплодие его брака; от того-то и крушило
его сильное горе, что ожидая наследника мужского пола от своей
жены, при многократной ее беременности все видел разрушение
своих надежд, так как она всегда разрешалась младенцами женско-
го пола»18. Ходили даже слухи, что царицу, если она не родит маль-
чика, собираются отправить в монастырь, чтобы царь мог с ней раз-
вестись. Майерберг по ошибке сообщал о смерти Софьи, по всей
видимости, спутав ее с Анной. Более осведомленный доктор Самю-
эль Коллинс, который находился на службе при московском дворе
с 1659 по 1669 год, писал в своих «Письмах к другу»: «если бы
Царица не разрешилась от бремени вторым Царевичем, родившим-
ся 2 июня 1661 года, после четырех дочерей, то думают, что и она
бы отправлена была на богомолье»19. Мария еще была в состоянии
рожать детей. До того времени, как Софье исполнилось десять лет,
у нее появились еще одна сестра и два брата: Феодосия (28 мая
1662 г.), Симеон (3 апреля 1665 г.) и Иван (26 августа 1666 г.).
Поскольку царица часто рожала, едва ли она уделяла много вни-
мания Софье. По-прежнему детство царевны проходило в «тереме»,
над которым главенствовала ее мать, удостаивавшая его регулярны-
ми посещениями. Но какими бы ни были отношения между матерью
и дочерью, а у нас нет оснований сомневаться в том, что царица лю-
била Софью, безусловно не Мария Милославская подала девочке
пример независимости, решительности и пренебрежения к обычаям,
которые Софья демонстрировала во время своего правления. Царица
Мария родилась в 1625 году. В январе 1648 г. она вышла замуж за
царя Алексея Михайловича, а несколько месяцев спустя у нее родил-
ся сын. Софью царица родила в возрасте тридцати двух лет. Согласно
немногим сохранившимся источникам, Мария Милославская обла-
дала всеми необходимыми качествами для жизни в тереме. Она была
скромна, благочестива, известна своей благотворительностью, ока-
зывала покровительство нескольким женским монастырям в столи-
це. Однако для того времени любая государыня должна была обла-
дать подобными качествами. Что же касается личности Марии, то о
ней известно совсем немного.
Общение между Софьей и ее отцом, царем Алексеем Михайло-
вичем было еще менее регулярным. Так, Августин Майерберг писал
о государе, что «жена и сын... никогда не обедают с ним, а тем менее
Детство и юность
51
сестры и дочери, и не показываются на глаза посторонних»20. Такие
порядки, возможно, являлись следствием строгости дворцового про-
токола, согласно которому большую часть времени монарх должен
был отдавать общественным обязанностям. Однако Самюэль Кол-
линс, который имел возможность наблюдать царскую семью в не-
посредственной близости, так описал своего патрона: «Наружность
Императора красива; он двумя месяцами старше короля Карла II и
здоров сложением; волосы его светло-русые, он не бреет бороды,
высок ростом и толст; его осанка величественна; он жесток во гневе,
но обыкновенно добр, благодетелен, целомудрен, очень привязан к
сестрам и детям, одарен обширной памятью, точен в исполнении
церковных обрядов, большой покровитель веры; и если бы не окру-
жало его густое облако доносчиков и Бояр, которые направляют ко
злу его добрые намерения, то его, без сомнения, можно было бы по-
ставить наряду с добрейшими и мудрейшими государями»21.
В то время, когда Коллинс находился на службе в Кремле, боль-
шую часть своего времени Алексей Михайлович отдавал бесконеч-
ным церковным богослужениям, в которых он был главным действу-
ющим лицом. Раннее утро и поздний вечер отводились для заседаний
Боярской Думы или для приема послов и челобитных. Вероятно,
только по вечерам у государя была возможность общаться со своей
семьей, хотя время, отводимое на официальные церемонии, умень-
шилось только к концу его царствования22. Царь часто отсутствовал
в Кремле, отправляясь в военные походы (война с Польшей закончи-
лась только в 1667 году) или в походы по монастырям в окрестнос-
тях Москвы. Кроме того, Алексей Михайлович был страстным лю-
бителем соколиной охоты, что также заставляло его покидать стены
дворца. Вспомним также, что русский государь по существу не при-
надлежал самому себе. Он был обязан участвовать в бесчисленных
религиозных и светских праздниках, тогда как царевны жили в соб-
ственном мире, за закрытыми дверями дворца, и редко привлекали к
себе внимание современников. Вот почему нельзя точно установить,
сколько времени царь Алексей уделял своим дочерям, хотя можно
предположить, что оно было весьма незначительным.
Неудивительно, что в огромном дворцовом хозяйстве Софья при-
влекала к себе немного внимания. Ее имя появляется в разрядных
записях не чаще, чем другие, в строгой иерархии и в соответствии с
ее полом и возрастом между именами ее сестер Марфы и Екатерины,
Детство и юность
52
например, в записях о благословении, которое получил каждый член
царской семьи 5 июня 1668 г. от Антиохийского патриарха Макария23.
Иногда появляются сведения более личного характера, такие, как
опись гардероба Софьи Алексеевны 1673 года, в котором упомянуты
шапки, шубы, телогреи, одеяла24. Одежды были изготовлены из до-
рогих тканей: телогреи «по серебряной земле травы золоты; круживо
шито золотом и серебром сканью и с канителью, с шолки; 15 пуго-
виц золоты, в закрепках по яхонтику червчатому; исподь горностае-
вой...», летники «отлас золоти ой по зеленой земле в кубах репьи
шолковы; подолник тафта жолта; подкладка тафта лазорева».
Эти описи не только свидетельствуют о богатстве царской семьи,
но и подтверждают, что обычаи, требовавшие женского затворниче-
ства, в то же время не требовали от них полного аскетизма, если не
считать утомительных ежедневных церковных служб, нескончаемых
религиозных праздников и постов. Нужно добавить, что мужская
одежда была столь же богатой и красочной, как и женская. Вообще,
семнадцатый век был веком декораций и цвета, как в церковном, так
и в светском искусстве. Яркие цвета на иконах и фресках того вре-
мени были делом обычным, и не удивительно, что русский язык
XVII века изобилует терминами, обозначающими цвета, среди кото-
рых выделяются «красный» и «пурпурный». Петр Великий порвал с
традициями своих предков, отдавая предпочтение простой и строгой
одежде военного покроя.
Есть немало свидетельств тому, что жизнь царских детей в
Кремле вовсе не была скучной и однообразной. Например, в июне
1669 г. Никифору Еремееву был дан заказ изготовить для восьми-
летнего царевича Федора пять деревянных разукрашенных львов на
металлических цепях в деревянных клетках25. В ноябре 1670 г. в
Немецкую слободу для починки были доставлены шесть бараба-
нов больших и малых, расписанных по золоту цветными красками,
а также «немцы, что стоят на деревянном чорном ящике и играют».
Из Оружейной палаты во дворец поставляли шахматы, игрушеч-
ных солдатиков, кукол, телеги, сани, тарелки, игральные карты,
книги и атласы, изготовленные лучшими мастерами. Другим раз-
влечением были многочисленные карлы и карлицы, которые жили
в дворцовых покоях. Например, в 1679 г. к одному только цареви-
чу Петру было приставлено четверо карл26. Якоб Рейтенфельс, со-
ставивший свои записки в 1670-х гг., упоминает и более полезное
Детство и юность
53
для здоровья времяпровождение, например, верховую езду, стрель-
бу из лука, катание на санях. Однако из его записок остается неяс-
ным, принимали ли в этом участие девочки27. Их жизнь должна была
быть более замкнутой, хотя их быт и одежду нельзя было назвать
«монашескими». В возрасте семи лет мальчиков переводили из те-
рема в мужскую половину дворца. По мере того как девочки взрос-
лели, запреты на общение с противоположным полом и на появле-
ние на людях становились более строгими. Все это напоминает
восточные порядки, где ношение богатых украшений и развлечения
не только разрешались, а даже поощрялись, но только за закрыты-
ми дверями дворца.
В противовес детским забавам существовали религиозные обя-
занности, которые царевны, в отличие от государя, исполняли в уеди-
нении. Дворцовые разряды не фиксировали ежедневных богослуже-
ний царской семьи. Обычно они проводились в часовнях, в которые
можно было попасть, не выходя за пределы дворца. Наиболее важ-
ной в этом отношении была церковь Спаса Нерукотворного на Се-
нях, которая была построена в то же время, что и Теремной дворец, в
1635—1636 гг.28 Она была расположена на втором этаже дворца и
связана лестницей с находящимся внизу постельным крыльцом, где
обычно собирались придворные. В 1670 г. у парадного входа в цер-
ковь была установлена вызолоченная решетка, которая впоследствии
дала наименование храму: «за золотою решеткою».
От церкви Спаса коридором была отделена церковь Воскресения
Словущего, где находилась часовня во имя св. Евдокии, в память о
матери царя Алексея Михайловича Евдокии Лукьяновне Стрешне-
вой. Церковь Воскресения, в свою очередь, была связана с церковью
Великомученицы Екатерины, находившейся этажом ниже, которую,
вероятно, часто посещала царица Мария. В 1664 г. ее стараниями в
этой церкви был сделан иконостас по образцу иконостаса Успенско-
го собора Кремля29, а в 80-х гг. сама Софья приказала обновить ее и
заново написать для нее иконы. Над церковью Воскресения находи-
лась церковь Распятия Христова, где, по слухам, были иконы, сде-
ланные из тканей, которые вышивали сами царевны. Ц,арь Алексей
благоволил к этой церкви и часто находил здесь уединение30. Были и
другие церкви, расположенные недалеко от дворца, такие как древ-
няя церковь Спаса на Бору, церковь Положения Ризы Богоматери и
церковь Благовещения Богородицы.
Детство и юность
54
В нескольких метрах от дворца, соединенные с ним крытыми га-
лереями, находились главные Кремлевские соборы, наследие прав-
ления великого князя Ивана III (1462—1505) и центр общественной
жизни Московского государства. Следом за ними располагались Пат-
риаршие палаты с церковью Двенадцати апостолов. В эти соборы
допускались в основном мужчины, как представители духовенства,
так и многочисленные придворные, тогда как женщины посещали
их не часто. Они появлялись там, скрытые от пристальных взоров
публики занавесками и зашторенными нишами. Софью крестили в
самом величественном из соборов — соборе Успения Пресвятой Бо-
городицы, построенном итальянским архитектором Аристотелем Фи-
ораванти в 1475—1479 гг. Впоследствии она практически не бывала
в нем вплоть до своего регентства. Как будет показано ниже, посе-
щение соборов и выход к народу был смелым шагом Софьи, поры-
вавшим с традициями.
В соборе Михаила Архангела, усыпальнице великих князей
и царей московских, женщины бывали еще реже. Исключение
делалось для вдов, которые провожали в последний путь своих
покойных мужей. Благовещенский собор был местом проведе-
ния свадеб и обрядов крещения. Для царских дочерей более бли-
зок был Вознесенский женский монастырь, разрушенный в годы
Советской власти. Он находился в северо-западной части Крем-
ля, рядом со Спасской башней. В главном соборе обители нахо-
дились могилы многочисленных предков царевны Софьи женс-
кого пола. В 1669 году там была похоронена ее мать. Собор
также мог быть местом отдыха царевны. К Вознесенскому женс-
кому монастырю примыкал Чудов монастырь. Здесь обычно кре-
стили царских детей.
Скорее всего, Софья редко покидала пределы Кремля. Вероят-
но, она нечасто бывала в храме Василия Блаженного или в Казанс-
ком соборе на Красной площади, которые по особым праздникам
удостаивал посещением сам государь. Более привычными для ца-
ревен были загородные церкви и часовни, куда можно было приез-
жать в закрытых повозках, не привлекая к себе внимания. Как пи-
сал Рейтенфельс, когда женщины из царской семьи проезжают по
городу, они окутаны в покрывала. Обычно выезды устраивались
рано утром или поздно вечером, причем вечером кортеж сопро-
вождали несколько солдат, которые не допускали встречных близ-
Детство и юность
55
ко к каретам. Знатные боярыни и прислуга следовали за царской
семьей отдельно31. Выезды устраивались в одно из дворцовых сел:
в Коломенское, Измайлово, Преображенское, Воробьеве. В каж-
дом селе была своя церковь. Часто походы совершались в Новоде-
вичий женский монастырь, который находился в нескольких кило-
метрах к югу от Кремля. В 80-е гг. Софья сделала в обитель щедрые
вклады. Здесь же она впоследствии провела последние годы своей
жизни. Среди других мест паломничества были Донской, Саввин
Сторожевский и Троице-Сергиев монастыри. Покровительство мо-
настырям рассматривалась как одна из прерогатив царевен, и от
этой привычки, выработанной еще в раннем детстве, Софья никог-
да не отказывалась.
Можно допустить, что несмотря на некоторые развлечения и
даже послабления, наметившиеся к концу царствования Алексея
Михайловича, Софья вела жизнь замкнутую и размеренную, даже по
меркам XVII столетия, и с этой жизнью она никогда полностью не
порывала. Даже в пору своего регентства царевна редко совершала
путешествия дальше, чем за шестьдесят километров от места своего
рождения. Она не только никогда не была за границей, но даже, на-
сколько нам известно, ни разу не путешествовала в старинные рус-
ские города, такие как Владимир, Ярославль и Суздаль, не говоря
уже об отдаленных форпостах Русского государства: Киеве, Архан-
гельске, Казани и Астрахани.
Особый интерес представляет вопрос об образованности Софьи.
Как было показано в предыдущей главе, в России все еще не было
создано условий для развития светского образования даже среди
мужчин. В этой связи вызывает некоторое удивление замечание Сью-
зан Мак-Нэлли о том, что «женщины в тереме обычно обучались
рукоделию и этикету»32. Котошихин писал только об обучении царе-
вичей. Он отмечал, что в пятилетием возрасте к мальчикам пристав-
ляли боярина и помощника, а позднее назначали опытного настав-
ника. Дьяк ничего не пишет о каком-либо учебном плане, но
добавляет, что «иным языком, Латинскому, Греческого, Неметцкого,
и никоторых, кроме Руского, научение в Российском государстве не
бывает»33. Рейтенфельс не без преувеличения так описал образова-
ние царских детей: «Способ воспитания у них почти тот же, что у
всех азиатских народов... Науками общеобразовательными они даже
самым поверхностным образом не занимаются, кроме всеобщего
Детство и юность
56
краткого политического обозрения, ибо наставники их обучают ис-
ключительно только одному умению читать, писать и считать и знако-
мят их с состоянием собственной страны и других соседних держав,
чего де должно им ожидать и чего опасаться»34. Основное внимание
уделялось знанию родного языка, правилам поведения; детей учили
следовать «старинным обычаям» и ревностно оберегать веру35. Одна-
ко Рейтенфельс ни разу не упоминает, что даже это «простое и прино-
ровленное к жизни воспитание» распространялось на девочек. Меж-
ду тем Котошихин покинул Россию слишком рано, а Рейтенфельс,
как иностранец, был мало знаком с внутренним распорядком царс-
кой семьи. Оба они не знали, что в 1660-х гг. во дворце произошли
большие перемены.
В 1656 году во время шведского похода, когда царь Алексей Ми-
хайлович проезжал через город Полоцк, расположенный в пределах
Великого княжества Литовского, к нему обратился со стихами некий
ученый монах по имени Симеон, впоследствии более известный как
Симеон Полоцкий. В 1664 или 1665 году он переехал в Москву на
постоянное место жительства, где основал небольшую школу для
приказных чиновников. В 1667 г. Симеон стал воспитателем наслед-
ника престола царевича Алексея36. После смерти Алексея в 1670 г.
он переключил свое внимание на Федора и, очевидно, на одну из
девочек, а именно — на Софью. Принято считать, что этот факт из
биографии царевны, неизменно упоминаемый даже в самых кратких
очерках о ее жизни, оказал плодотворное воздействие на ее харак-
тер, ибо даже враги Софьи считали ее женщиной умной, честолюби-
вой и образованной37. К сожалению, мы располагаем в лучшем слу-
чае косвенными свидетельствами о том, что Софья обучалась у
Симеона Полоцкого. Так, например, мы не знаем, когда началось это
обучение, хотя недавнее исследование о Полоцком дает основание
предполагать, что это случилось в 1667 г., когда девочке было десять
лет, и когда ее учитель одновременно был наставником царевича
Алексея38.
Косвенные свидетельства об отношениях Полоцкого с Софьей
есть также в часто цитируемом посвящении к рукописи его книги
«Венец веры католической», написанной в 1670 году. Это вирши,
сохранившиеся в единственном списке в сборнике «Рифмологион»,
который был составлен в 1678—1680 гг. Когда было написано посвя-
щение, в нем не указано.
Детство и юность
57
«О благороднейшая царевна Софиа,
Ищеши премудрости выну небесныя.
По имени твоему жизнь твою ведеши:
Мудрая глаголеши, мудрая дееши...
Ты церковныя книги обыкла читати
И в отеческих свитцех мудрости искати.
Увидевши же, яко и книга новая
Писася, яже Венец веры реченная
Возжелала ту еси сама созерцати
И еще в черни бывшу прилежно читати
И познавши полезну в духовности быти,
Велела еси чисто ону устроити.. ,»39
«Венец веры» представляет собой полемический религиозный
трактат, толкующий апостольское предание с позиций Западной церк-
ви и Вульгаты. Даже для своего времени он едва ли был пригоден
для легкого чтения. Желание Софьи прочитать эту книгу свидетель-
ствует о серьезности ее намерений и о том, что она посвящала вопро-
сам веры достаточно большое внимание, несмотря на свои годы.
Вдобавок ко всему она, вероятно, отдавала дань восхищения самому
Полоцкому, вводя тем самым его в свое окружение, в котором муж-
чины были большой редкостью. У Софьи были и другие произведе-
ния поэта, например антология «Ветроград Многоцветный» — тема-
тический сборник стихов, расположенных в алфавитном порядке, и,
очевидно, являвшийся компиляцией, созданной специально для цар-
ских детей. В период правления царевны был изготовлен специаль-
ный список «Псалтири рифмотворной» с нотами. Он был преподне-
сен Софье дьяком В. И. Титовым40.
Таким образом, в нашем распоряжении есть вполне убедитель-
ные свидетельства того, что Софья знала и почитала творчество Си-
меона Полоцкого. К сожалению, в разрядных записях не сохрани-
лось сведений об обучении царевны, но представление об этом можно
составить из других источников. Возможно, Софья владела польским
языком (польские источники утверждают, что она увлекалась чтени-
ем современных богословов, таких как Лазарь Баранович), но неиз-
вестно, изучала ли она латынь, которую также преподавал Симеон
Полоцкий. Несомненно, царевна проявляла живой интерес к бого-
словским вопросам. Говорят, что у нее был изящный почерк и что
Детство и юность
58
она даже сочиняла стихи, ни один из списков которых, правда, не
сохранился41. Любое из этих качеств выделяет ее среди современниц
и помогает понять, почему она вышла на авансцену в мае 1682 года.
Что знала Софья о событиях, происходивших в России во време-
на своей юности? Несмотря на практику затворничества маловеро-
ятно, чтобы новости совсем не проникали в «терем», в особенности
потому, что большая часть прислуги были женами или дочерьми вид-
ных придворных. Софья была еще слишком молода, чтобы оценить
тот фурор, который сопровождал оставление Никоном патриарше-
ства в 1658 г., или восстание 1662 г., известное как «медный бунт»,
когда столица была погружена в хаос42. Зато заключение Андрусовс-
кого мира между Россией и Польшей в 1667 г. вполне могло заста-
вить ее предаться размышлениям43. По условиям договора были раз-
делены спорные украинские земли. Восточная их часть на левом
берегу Днепра отошла к России, а западная, правобережная — к
Польше. Киев на ближайшие два года оставался под управлением
Русского государства. Мир был заключен после тринадцатилетней
войны. Однако Украина по-прежнему оставалась яблоком раздора
между Россией, Польшей и Крымским ханством с Турцией, а внут-
ренние волнения среди запорожских казаков еще больше осложняли
обстановку. Впоследствии, во время правления Софьи, этот регион
оказался в центре внешней политики государства.
Еще более значимым событием для двора стало восстание Степа-
на Разина. Рассказы о нем должны были наполнить терем страшны-
ми историями44. Казачий предводитель и авантюрист впервые при-
влек к себе общественное внимание в 1669 г., когда его отряды
захватили Астрахань. Собрав большую армию, он двинулся на Мос-
кву, провозглашая на своем пути свободу простых людей от земле-
владельцев и чиновников. В октябре 1670 г. Разин потерпел пораже-
ние от правительственных войск под Симбирском. Он был захвачен
в плен и в июне 1671 г. казнен. Последствия мятежа были ликвиди-
рованы карательными экспедициями.
Это восстание, предводитель которого стал героем русского
фольклора, сопровождалось рядом потрясений во дворце. 3 марта
1669 года в возрасте сорока трех лет во время родов умерла царица
Мария. Ее тринадцатым ребенком стала девочка, Евдокия, которая
только на несколько дней пережила свою мать. (У Марии уже была
одна дочь Евдокия. То, что новорожденная получила то же самое
Детство и юность
59
имя, было связано с тем, что родители называли детей в честь свя-
той, чей праздник приходился на ближайшее ко дню рождения ребен-
ка число. В данном случае день Св. Евдокии праздновался 1 марта.)
Похороны царицы состоялись 4 марта в Вознесенском монастыре. На
церемонии присутствовал царь Алексей Михайлович. Царевны, ве-
роятно, скорбели в уединении. В июне того же года умер четырехлет-
ний Симеон, но самой серьезной утратой для царской семьи была
неожиданная смерть наследника престола, шестнадцатилетнего царе-
вича Алексея, последовавшая 17 января 1670 г.45. На мальчика воз-
лагались большие надежды. Если предположить, что Алексей и Со-
фья воспитывались вместе, то можно представить, какие чувства
испытывала царевна.
Теперь в царской семье остались в живых только два сына. Стар-
шему, Федору, было восемь лет. Он был смышленым, но хилым маль-
чиком. Младший, трехлетний Иван, был ребенком ограниченным, как
умственно, так и физически. Об этих недугах царевичей, конечно же,
не было широко известно, но есть немало свидетельств, главным
образом иностранных, которые показывают, что у Ивана в подрост-
ковом возрасте было плохое зрение, невнятная речь и другие болез-
ни46. Царевны, напротив, росли относительно здоровыми. Все шесте-
ро сестер пережили своих братьев и дожили до начала
XVIII столетия. И все же, несмотря на недостатки законодательства,
в особенности касающегося женского престолонаследия, крайне ма-
ловероятно, чтобы царь Алексей Михайлович рассматривал своих
дочерей как потенциальных спасительниц династии, безусловно, по-
мня о безуспешной попытке своего отца выдать замуж дочь Ирину.
Наследование по мужской линии было одной из русских традиций, в
70-е гг. XVII в. эта традиция все еще была жива и находила свое
воплощение в практике женского затворничества.
Слабость обоих царевичей, несомненно, стала одной из главных
причин вторичной женитьбы царя Алексея, которая последовала
22 января 1671 года. Невестой государя стала девятнадцатилетняя
Наталья, дочь незнатного дворянина Кирилла Полуектовича Нарыш-
кина. Вероятно, царь повстречал ее в доме одного из своих ближай-
ших советников Артамона Сергеевича Матвеева. Подающий боль-
шие надежды царедворец Артамон Матвеев был опекуном девушки.
Те, кто опасался быстрого возвышения Матвеева, распустили слухи,
что этот брак был устроен при помощи колдовства, хотя на самом
Детство и юность
60
деле Алексей Михайлович, по-видимому, любил свою невесту. Ведь
государю в то время был всего сорок один год.
Не сохранилось никаких свидетельств о том, какова была реак-
ция Софьи на повторный брак своего отца. Ни она, ни ее сестры не
были на свадебных торжествах48. Однако поздние источники свиде-
тельствуют, что события января 1671 года стали поворотными в жиз-
ни четырнадцатилетней Софьи, которая начала смутно осознавать
свою потенциальную роль защитницы интересов Милославских
именно в то время, когда в Кремле появилась новая царица и при
дворе произошли новые перестановки. Одна из наиболее ярких ха-
рактеристик возникшего кризиса принадлежит перу историка
С. М. Соловьева, который так попытался представить чувства царев-
ны Софьи: «новая царица со своей родней, со своими ближними
людьми; Матвеев хозяйничает во дворце. Столкновение интересов
страшное и ненависть страшная»49. Следуя за С. М. Соловьевым,
Д. Мордовцев писал о жестоком соперничестве между мачехой и
падчерицами как о главном стимуле, приведшем Софью к власти. Он
полагал, что любая женщина, которая появлялась при дворе, рассмат-
ривалась Софьей как потенциальная соперница50. Однако несмотря на
привлекательность такой точки зрения и даже на вероятность того, что
Софья на самом деле могла ненавидеть новую жену государя, которая
была старше ее всего на пять лет, нет ни одного источника, который бы
подтверждал это предположение. Еще одним вымыслом является то,
что Софья якобы была «напугана», когда 30 мая 1672 г. родился ее
сводный брат Петр, будущий император Петр Великий. Те люди, кото-
рые во время господства Милославских обладали влиянием при дво-
ре, и в первую очередь сами Милославские, вполне могли почув-
ствовать усиление позиций Нарышкиных, ибо родственники царской
невесты по традиции входили в боярскую элиту, и с их приходом
расстановка сил в верхах заметно менялась. Однако у самой Софьи
и ее сестер не было никаких оснований принимать подобные опасе-
ния на свой счет, поскольку сами они не питали надежды когда-либо
обладать реальной политической властью, но зато были уверены, что
к ним как к детям государя всегда будут относиться с должным ува-
жением, особенно пока жив их отец. Еще менее вероятным кажется
то, что царица пыталась всеми способами досадить своим падчери-
цам. Напротив, есть явные свидетельства того, что появление в Крем-
ле Натальи Нарышкиной принесло с собой дух свободы. Ц,арица вы-
Детство и юность
61
росла в доме Матвеева, одного из наиболее просвещенных людей
своего времени, который женился на шотландке и гордился тем, что
его супруга не заперта в тереме. В его доме было полно иностранных
книг и рукописей, часов, мебели, портретов и других диковинок.
Якоб Рейтенфельс писал, что когда царица впервые появилась перед
народом, она слегка приоткрыла окно своей повозки, чем привлекла к
себе всеобщее внимание. Он добавляет, что хотя Наталья «и не нару-
шает никогда отцовских обычаев, по-видимому, однако, она склонна
пойти иным путем, к более свободному образу жизни, так как будучи
сильного характера и живого нрава, она отважно пытается внести по-
всюду веселье». Рейтенфельс писал, что царица «женщина во цвете
лет, роста выше среднего, с черными глазами навыкате, лицо у нее
кругловатое и приятное, лоб большой и высокий, вся фигура красива,
отдельные члены тела крайне соразмерны, голос, наконец, приятно
звучащий, и все манеры крайне изящны»51.
Необычным было и то, что в доме у Матвеева устроили частный
театр, одной из зрительниц которого была Наталья, несомненно пе-
редавшая свое воодушевление царю Алексею Михайловичу. 4 июня
1672 года, вскоре после рождения Петра, царь отдал распоряжение о
подготовке театрального спектакля на сюжет из русской истории. По
свидетельству саксонского врача Лаврентия Рингубера, присутство-
вавшего на представлении, спектакль под названием «Артаксерксо-
во действо» состоялся в подмосковном селе Преображенском 17 ок-
тября 1672 года. Режиссером постановки был пастор лютеранского
прихода Немецкой слободы Иоганн Готфрид Грегори. Пьеса испол-
нялась на немецком языке. В качестве актеров выступали мальчики
того же прихода52. По-видимому, государь смотрел пьесу «в течение
целых десяти часов, не вставая с места». Рейтенфельс, черпая ин-
формацию из вторых рук, писал об этом или о каком-то другом из
первых спектаклей как о второразрядном, «но русским и это каза-
лось чем-то необыкновенно-художественным, так как все — и новые
невиданные одежды, незнакомый вид сцены, самое, наконец, слово
“иноземное” и стройные переливы музыки — без труда возбуждало
удивление». Царь смотрел пьесу со своего места, а «Царица с детьми
сквозь решетку, или, вернее, сквозь щели особого, досками отгоро-
женного помещения»53.
Из источников не ясно, как часто Софья посещала придворный
театр, хотя представления устраивались регулярно вплоть до самой
Детство и юность
62
смерти Алексея Михайловича. О присутствии царевен упоминается
единственный раз, 11 ноября 1674 года, когда давали комедию «Как
Артаксеркс велел повесить Амана по царицыну челобитью и по Мар-
дахеину наученью», то есть повторяли постановку первой пьесы рус-
ского театра54. Во время представления «и в арганы играли, и на фи-
олях и в страменты и танцовали». Всего же за три с половиной года
существования театра было поставлено девять пьес и один балет.
Некоторые спектакли ставили по нескольку раз. Хотя большинство
сюжетов пьес было написано на библейские темы, с ними нередко
обращались вольно: сопровождали их прелюдиями, эпилогами, му-
зыкой и танцами. Актеры одевались в роскошные костюмы. Все это
сочеталось с комическими интерлюдиями и создавало спектакль в
духе барокко, что было беспрецедентным явлением в истории рус-
ской культуры. Таким образом, ранняя история театра, свидетелем
которой была Софья, служит еще одним доказательством новых за-
падных веяний, которые все более пропитывали строгие порядки
русского общества. Ходили даже слухи о том, что Софья сама пыта-
лась пробовать свои силы в драматургии, но об этом мы расскажем в
дальнейшем55.
Посещения театра расширяли мировоззрение Софьи, но гораздо
более важным для ее будущего возвышения был тот образ жизни,
который стала вести царская семья с появлением во дворце Натальи
Нарышкиной. Разрядные записи показывают, что царь со своим се-
мейством совершал частые поездки за город. Конечным пунктом их
походов были дворцовые села: Алексеевское и Воздвиженское, рас-
положенные к северу от столицы по пути в Троице-Сергиев монас-
тырь, Преображенское и Измайлово к северо-востоку от Москвы, и
Павловское на юго-западе по дороге в Звенигородский Саввин Сто-
рожевский монастырь, который пользовался особым покровитель-
ством государя, а также Воробьеве и Коломенское на юге.
В Коломенском в 1671 году был построен великолепный дере-
вянный дворец, интерьеры которого были оформлены лучшими жи-
вописцами и мастерами своего времени. Во дворце было более двух-
сот помещений, среди которых выделялись парадные комнаты,
устроенные по западному образцу в виде анфилады. Пристройки
образовывали несколько внутренних двориков. Внешний вид дворца
вобрал в себя все достижения русского деревянного зодчества. Здесь
были и купола, и шатровые крыши, и фронтоны в виде кокошников,
Детство и юность
63
и резные окна и двери. Симеон Полоцкий посвятил оду этому «пре-
дивною хитростию, пречюдною красотою в селе Коломенском ново-
созданному» дому, назвав его восьмым чудом света56. Даже Рейтен-
фельс был потрясен видом дворца, хотя иностранцы часто принижали
достоинства русской архитектуры. Он назвал его «достойнейшим
обозрения» родом постройки, хотя и деревянным. Дворец кажется
«точно только что вынутым из ларца, благодаря удивительным обра-
зом искусно исполненным разными украшениями, блистающим по-
золотою»57.
Разрядные записи за 7183 год* содержат некоторые любопытные
данные о ритме и образе жизни при дворе58. 1 сентября, в день праз-
днования Нового года, помимо обычных торжеств царевич Федор,
которому уже исполнилось тринадцать лет, был представлен народу
в качестве наследника престола. 4 сентября отмечались именины
царевны Марфы Алексеевны. В этот же день у царицы Натальи ро-
дился третий ребенок — дочь Феодора. В четверг, 17 сентября, царь
Алексей Михайлович праздновал «Государыни Царевны и Великой
Княжны Софьи Алексеевны ангел». Государь не был на литургии в
соборе, а слушал службу в домовой церкви Св. Евдокии и угощал
дворян, духовенство и придворных именинным пирогом. Сама Со-
фья жаловала пирогами мамок, боярынь верховых и казначей. В тот
же день «приходил с столом и с кубки от Великого Государя к Госу-
дарыне Царевне и Великой Княжне Софии Алексеевны боярин и
оружничий Богдан Матвеевич Хитрово». Таким образом, в семнад-
цать лет Софья уже вела не столь пассивную жизнь, как раньше.
23 сентября Алексей Михайлович отправился на ежегодное богомо-
лье в Троице-Сергиев монастырь, оставив при царевнах Петра Ма-
тюшкина и Бориса Юшкова. 6 октября государь был в селе Соколо-
во. 4 октября крестили царевну Феодору Алексеевну. Крестниками
были царевич Федор и царевна Ирина.
Хотя о полном воссоединении женской и мужской половины
дворца еще не могло быть и речи, все говорит о том, что терем сам
по себе становился все более активным. Например, 1 октября, когда
царь давал «родинной» обед, на котором по традиции присутствова-
ли только мужчины, царица устроила свой стол, на котором были
жены грузинского и сибирского царевичей. 24 октября после посе-
* С 1 сентября 1674 г. по 31 августа 1675 г. — прим, перев.
Детство и юность
64
щения государем и его сыном Федором Кремлевских соборов, Воз-
несенского и Чудова монастырей, царица и царевны последовали их
примеру в сопровождении отца Натальи Кирилла Полуектовича На-
рышкина. Правда, власти сочли необходимым спрятать женщин от
посторонних глаз, и ко всем воротам были посланы стрельцы, кото-
рые никого не пускали в Кремль.
На следующий день двор отправился в село Преображенское.
Процессию возглавлял царь Алексей Михайлович; за ним следовали
царевичи Федор и Иван и царица Наталья со своими тремя детьми.
Шествие замыкали царевны в сопровождении верховых боярынь,
казначей, карлиц и постельниц. Участники этого похода, который
закончился только 13 декабря, предавались разного рода развлече-
ниям, среди которых было празднование именин царевны Екатерины
(24 ноября) и посещение села Измайлово, где был проведен осмотр
строительных работ. Поместье было известно свои хозяйством: пло-
дородными землями, садом, водяными мельницами и стекольным
заводом. От него исходил дух предприимчивости, изобретательнос-
ти и увеселений, который наполнял и последние годы царствования
Алексея Михайловича59.
В 1674 году было поставлено несколько спектаклей, правда, ис-
точники не всегда указывают на точные даты представлений. Напри-
мер, в ноябре царская семья опять смотрела «Артаксерксово дей-
ство». Помимо этого была повторно поставлена драма «Иудифь»,
первое представление которой состоялось в феврале 1673 года60.
Нужно отметить, что в первых двух пьесах русского театра среди
главных персонажей были женщины: Юдифь и Эсфирь. Обе они мог-
ли стать примером для подражания во время регентства Софьи, хотя,
конечно, можно только догадываться о влиянии этих образов на
юную царевну. 1674 год закончился для царской семьи праздновани-
ем Рождества Христова, которое Православная церковь отмечает
менее пышно, чем Пасху. Царь присутствовал на богослужениях, а
царица и царевны оставались во дворце61.
1675 год был предпоследним годом жизни царя Алексея Михай-
ловича, но в то же время он был одним из самых ярких, если иметь в
виду загородные прогулки и развлечения. 11 февраля было устроено
очередное театральное представление. Хотя источники не указыва-
ют названия пьесы, можно предположить, что это была «Жалобная
комедия об Адаме и Еве». Тема спектакля была вполне подходящей
Детство и юность
65
для начала Великого поста62. 13 февраля царица в сопровождении ца-
ревичей Ивана, Петра и царевен посетила Вознесенский и Чудов мо-
настыри. Здесь опять-таки не следует преувеличивать степень «сво-
боды», которой пользовались женщины, потому что «покамест
ходила Государыня Царевна по монастырям, и Великий Государь ука-
зал город Кремль запереть и не пущать никого думному дьяку стре-
лецкаго приказу Ларивону Иванову»63. На следующий день царица
Наталья раздавала придворным осетров и семгу, а от имени царевен
была устроена раздача рыбы из дворцовой кухни.
26—27 февраля в Вознесенском монастыре была устроена служ-
ба в память о царице Марии Милославской, которая была похоронена
в стенах обители. На ней присутствовал царь и даже некоторые при-
дворные дамы, но царевны не могли принять в ней участие открыто,
несмотря на то что это была их мать. В то же время следует отметить,
что составители разрядных записей все чаще стали обращать внима-
ние на женщин. Например, 1 марта во время празднования своих
именин царевна Евдокия жаловала пирогами мам, боярынь верховых
и казначей. 25 марта, на праздник Вознесения Господня, царице и
царевнам были посланы с благословением кубки с вином.
28 марта началась Пасхальная неделя, самый большой и торже-
ственный праздник в православном календаре, в котором принима-
ли участие прежде всего мужчины. Неделя начиналась с красочных
церемоний во время празднования Вербного Воскресенья, когда по
Красной площади царь вел под уздцы осла, на котором восседал пат-
риарх. Впрочем, женщин тоже не забывали. Вечером владыка послал
им подарки и угощенья. Все оставшиеся дни были заполнены бого-
служениями, которые достигали кульминации в радостном праздно-
вании Пасхального Воскресенья. Источники не упоминают в этот
день о царице и царевнах, однако известно, что несколькими днями
позже, 8 апреля, Наталья Кирилловна совершила выезд в сопровож-
дении отряда стрельцов. 11 апреля она снова отправилась на бого-
молье и посетила Вознесенский, Чудов, Новодевичий, Зачатейский
и Страстной монастыри, причем нужно заметить, что последние три
находились за пределами Кремля64.
23 мая царский кортеж отправился в село Воробьеве, которое
находилось к югу от Москвы (современные Воробьевы горы). Боя-
рыня Матрена Блохина была послана туда заранее с десятью горнич-
ными и пажами, «а велено ей досмотреть во всех хоромах Государы-
Детство и юность
66
ни Царицы, и Государынь Царевен, и Государей Царевичев, что все
ли в хоромах сделано стройно и самой ей Матрене велено дожидать-
ся приходу Великого Государя». Стоит описать подробнее эту рос-
кошную процессию, с которой царское семейство отправилось в по-
ход на расстояние всего десяти километров от Кремля. Впереди ехал
государь вместе с царевичем Федором в сопровождении огромной
свиты придворных, стрельцов и поезда с багажом. За ними следова-
ли царевич Иван и его личный телохранитель П. И. Прозоровский,
затем царица Наталья, ее сын и две дочери, мать и невестка царицы
(Анна Леонтьевна и Прасковья Алексеевна Нарышкины), потом
старшие царевны Ирина, Анна и Татьяна Михайловны в сопровожде-
нии П. И. Матюшкина и, наконец, дочери царицы Марии Милославс-
кой, которых охраняли Абрам Лопухин и Борис Юшков. Шествие
замыкали приблизительно тридцать повозок с багажом и прислугой.
В Кремле остались боярин Иван Алексеевич Воротынский и приказ-
ная администрация, чтобы «всякие дела делать и докладывать о них
регулярно» царю.
Время, проведенное за пределами столицы, было наполнено со-
бытиями. В первую очередь это были именины царских детей и сес-
тер: Феодосии — 29 мая, Федора — 8 июня, Петра — 29 июня, Анны
Михайловны — 25 июля, обеих Наталий— 26 августа, Ивана —
29 августа, Марии — 1 сентября. Все они сопровождались церков-
ными службами, застольями и раздачей подарков. В Воробьеве сте-
кался целый поток посетителей: чиновники из Москвы, представи-
тели духовенства, посланники с Украины, посланник из Ногайской
орды Хасбулат Муцалович Черкасский. Сюда также приходили ново-
сти обо всех происшествиях, например, о скандале с князем
Ф. Ф. Куракиным, которого обвинили в том, что он укрывал у себя в
доме слепую ведьму (впоследствии князь умер под пыткой), о пожа-
рах в Москве 11 и 12 июня. 14—15 июня «изволением Божиим были
громы великие и молнии болшие», погибло много людей, «от молния
многие башни и дворы загоралися». 19 июня царская семья отправи-
лась в Преображенское. Государь ехал в карете вместе с царицей, что
являлось нарушением протокола. За ними следовали, согласно иерар-
хии, царевна Ирина, старшая дочь царя Михаила Федоровича, ее се-
стры и старшая дочь Алексея Михайловича Евдокия. Софья, третья
по старшинству после Евдокии, вовсе не упоминается в источниках.
Неделя, проведенная в Преображенском, где разместился новый те-
Детство и юность
67
атр, была наполнена увеселительными поездками в села Измайлово
и Покровское. 28 июня после завтрака кортеж был готов к возвра-
щению в Воробьево.
Описанию этого кортежа в источниках уделено особое внима-
ние65. Он состоял из нескольких сотен человек, включая стрельцов.
Казначеи царских детей занимали несколько повозок. Одна повозка
была отведена карлам, а приблизительно сорок занимала разного
рода прислуга. Еще одним отступлением от протокола было то, что
царь ехал в повозке со своей тринадцатилетней дочерью Феодосией,
самой младшей из семьи Милославских. На следующий день празд-
новали именины царевича Петра, праздновали более пышно, чем
обычно. Из Москвы по этому поводу приехали патриарх и церковные
власти. Царь прослушал молебен в находившемся неподалеку Донс-
ком монастыре и в этот же вечер устроил в своей палатке празднич-
ный стол. За столом всем было велено быть «без мест», что было
отступлением от системы местничества, согласно которой все при-
дворные занимали свои места в соответствии со строгой иерархией,
обусловленной старшинством рода и службой государю. Местничес-
кие порядки все еще господствовали во времена Алексея Михайло-
вича. Они были отменены только в 1682 году. 1 июля царь отправил-
ся к Новодевичьему монастырю, чтобы предаться своему любимому
развлечению — соколиной охоте. Его сопровождали царица и царе-
вичи Федор и Петр Алексеевичи. Федор и сам был страстным охот-
ником, но Петр, по-видимому, никогда не тяготел к этому занятию.
Царевича Ивана не было на охоте, несомненно, по причине его сла-
бого здоровья. Он был занят другими делами.
12 июля царь был в Москве, где слушал панихиду по своему
отцу Михаилу Федоровичу. 14 числа он вместе с семьей отправился
в Коломенское, где его посетил польский резидент, прибывший с
письмом от короля Яна Собесского. 26 июля двор вернулся в Воро-
бьево. Через месяц там были устроены пышные торжества по поводу
именин царицы и ее дочери Натальи, которая родилась в 1673 году.
На праздник собралось много гостей. Торжества продолжались це-
лую неделю и закончились празднованием именин царевича Ивана и
царевны Марфы. В общем, лето и осень 1675 года были временем
бесконечных застолий, музыки и веселья. По некоторым сведениям
была даже осуществлена постановка балета «Орфей», но из-за недо-
статка источников о ней практически ничего не известно66. К концу
Детство и юность
68
года были поставлены две новые пьесы: драма о «Давиде и Голиафе»
и комедия о «Бахусе и Венусе». Среди персонажей последней были
десять пьяниц, десять девиц и дрессированные медведи. Все это ни-
как не вяжется с образом «тишайшего» государя, каким историки
часто представляют Алексея Михайловича67. Разрядные записи пре-
кращаются 31 августа, в последний день 7183 года от сотворения
мира. Пять месяцев спустя, 30 января 1676 г., Алексей Михайлович
умер, не дожив до сорока семи лет68.
В описаниях похорон в дворцовых разрядах мы не найдем упо-
минаний о царевне Софье и ее сестрах. Проводы в последний путь
считались мужским делом, исключение делалось только для вдо-
вы покойного69. Однако можно предположить, что традиция и в
этом случае была нарушена, так как по утверждению Рейтенфель-
са, который черпал сведения из вторых рук, позади наследника
престола Федора и вдовы царицы Натальи, которых несли на но-
силках, следовали «пять дочерей Царя от первого брака и громад-
ное количество сановников, в темного цвета одеждах»70. Посколь-
ку Рейтенфельс допустил явную ошибку, указав, что дочерей было
пять, а не шесть, трудно судить о том, насколько достоверно его
свидетельство.
В нашем распоряжении нет источников, из которых можно было
бы узнать о реакции Софьи на смерть отца. В день похорон Симеон
Полоцкий преподнес наследнику книгу стихов, в которой, в частно-
сти, описал скорбь дочерей по своему родителю. В книге покойный
государь «со заветом отчим» обращается «ко всему пресветлому цар-
скому дому» и получает «от них же всех ответы»71.
Так в возрасте четырнадцати лет на трон взошел Федор Алексее-
вич. Он был старшим сыном царя Алексея Михайловича и наследни-
ком престола, о чем жители столицы были уведомлены еще в
1674 году. Современные источники ничего не говорят о попытках
помешать воцарению Федора. Вступление на царство произошло по
установившейся традиции, а не по закону о престолонаследии. В то
же время ходили слухи, что опекун царицы Натальи Артамон Матве-
ев, который в это время возглавлял Посольский приказ, опасался,
что его позиции могут пошатнуться в результате интриг Милославс-
ких, и попытался провозгласить государем царевича Петра. Аноним-
ный польский источник, так называемый «Дневник зверского избие-
ния московских бояр в столице в 1682 году», написанный, вероятно,
Детство и юность
69
летом 1683 года, утверждает, что Матвеев скрывал известие о смер-
ти царя Алексея и о благословении на царство Федора от бояр и ду-
ховенства, собравшихся у дверей царских покоев. Посадив на трон
трехлетнего Петра, он будто бы говорил, что «Федор опух и лежит
больной, так что мало надежды на его жизнь и еще меньше на то,
чтобы он благополучно правил ими и воевал с внешними врагами»72.
Однако патриарх Иоаким объявил последнюю волю Алексея Михай-
ловича. Тем временем тетки и сестры нового царя «сидели безвы-
ходно» вокруг него и «оберегали всячески его здоровье»73.
Утверждение о том, что Матвеев пытался вмешаться в вопрос о
престолонаследии, содержится также в меморандуме, написанном
по-латыни, посланном папскому легату в Польше в 1682 г. Его автор
утверждает, что Матвеев убеждал царя на смертном одре отдать пре-
стол Петру в обход Федора и Ивана, ввиду их слабого здоровья. Осу-
ществлению этого плана предположительно помешали тетки и сест-
ры Федора Алексеевича, в особенности царевна Софья, единственная,
которую источник называет по имени. Софья якобы обратилась за
помощью к Боярской Думе «с жалобным воплем и плачем»74. Как
будет показано в дальнейшем, оба эти источника появились уже пос-
ле прихода Софьи к власти и стали частью легенды о том, что ее
честолюбивые планы стать правительницей государства появились
еще в самом начале царствования Федора. Современные источники
ни словом не упоминают о какой-либо борьбе вокруг престолонас-
ледия после смерти царя Алексея Михайловича. Если покойный го-
сударь когда-либо и помышлял об отстранении от власти болезнен-
ного Федора и передаче власти подающему большие надежды Петру,
он никогда не говорил об этом открыто75.
Тем не менее стоит обратить внимание на формуляр грамоты дон-
ским казакам от 3 февраля 1676 г., одной из многих грамот, в кото-
рых объявлялось о восшествии на престол нового государя. В ней
содержался чин присяги всему царскому семейству, члены которого
были названы поименно в соответствии с их положением, полом и
возрастом. Имя царевны Софьи, как обычно, стояло между именами
Марфы и Екатерины76. Можно предположить, что ввиду слабого здо-
ровья Федора, юного возраста Петра и недееспособности Ивана, фор-
мулы царских указов уже не были простой формальностью, и что
теперь женщина из царской семьи могла, хотя бы временно, взять
власть в свои руки.
Детство и юность
70
Посмертный портрет царя Федора Алексеевича.
Художник Иван Безмин (?). 1685 г.
Детство и юность
71
И все же все шесть лет, пока позволяло здоровье, Федор Алексе-
евич царствовал без помощи регента. Обычно его считают слабым
правителем, в меру образованным, набожным и слишком болезнен-
ным, чтобы не попасть под влияние своих советников. Однако инос-
транцы, находившиеся при московском дворе, наделяли Федора
сильным характером. Так, в исследовании Эллерцика, основанном
на скандинавских источниках этого периода, высказано предполо-
жение, что Федор «использовал только половину своих возможнос-
тей, и если бы он был здоров, то, вероятно, стал бы выдающимся
правителем»77. Более того, разрядные записи ясно свидетельствуют,
что государь вовсе не был прикован к постели и временами чувство-
вал себя достаточно хорошо. Например, осенью 1676 года он отпра-
вился в поход, во время которого посетил села Коломенское, По-
кровское, а также Кашин, Троице-Сергиев и Саввин Сторожевский
монастыри. Такая активность государя была скорее правилом, а не
исключением во время его царствования78. В начале Пасхальной не-
дели 1678 года Федор принимал участие в сложном и утомительном
обряде входа в Иерусалим в Вербное Воскресенье, который включал
в себя не только продолжительную литургию, но также особый ри-
туал, когда царь вел под уздцы осла, на котором восседал патриарх,
от Лобного места на Красной площади до Успенского собора в Крем-
ле. Вот как описана эта церемония в разрядах: «И как великий госпо-
дин святейший Иоаким, патриарх Московский и всеа Русин, у Лоб-
наго места всел на осля и пошел к собору в Кремль к соборной
церкви, и Великий Государь Царь и Великий Князь Феодор Алексее-
вич, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии Самодержец, изволил в то
время у осля узду принять по конец повода весть к соборной церк-
ви...»79.
Неделя была наполнена и другими продолжительными церемо-
ниями. Кульминацией торжеств стало празднование Пасхи. Имеют-
ся сведения, что Федор иногда находил эти церемонии изнурительны-
ми. Например, в субботу он слушал всенощную не в соборе, а в
дворцовой церкви Спаса Нерукотворного, что на Сенях. Однако на
следующее утро государь дал аудиенцию боярам, а затем отправился
к утрени в Успенский собор, а литургию слушал в той же церкви
Спаса Нерукотворного80. Ежедневные церемонии продолжались и
всю следующую неделю. Они включали в себя формальные приемы,
посещения Новодевичьего (13 апреля) и Ивановского (16 апреля)
Детство и юность
72
монастырей, а также других московских церквей и обителей. 6 янва-
ря 1680 г. на праздник Крещения Федор принимал участие еще в од-
ном ритуале, в освящении воды в Москве-реке. Он включал в себя
посещение церковной службы в ранние часы, на которой следовало
быть в полном царском облачении и в шапке Мономаха, а также
спуск по специальному деревянному навесу к реке в сопровождении
огромной процессии духовенства, придворных и стрельцов81.
Источники, достаточно полно отразившие жизнь Федора Алексе-
евича, опровергают привычное представление о нем как о немощном
инвалиде. В то же время после смерти царя Алексея из разрядов ис-
чезают имена Софьи и других царевен. Если их именины и праздно-
вались, как это было прежде, то источники об этом умалчивают. На-
пример, Федор Алексеевич был единственным из членов царской
семьи, чье имя упомянуто при описании похорон царевны Ирины
Михайловны, которые проходили 8 февраля 1679 г. Длинная процес-
сия растянулась от Кремля до Новоспасского монастыря, родовой
усыпальницы Романовых, где покойница была погребена рядом со
своей бабушкой Марфой Ивановной82. Ирина была старшей в тереме
и единственной среди своих сестер, оставившей след в памяти по-
томков благодаря ее несостоявшемуся браку с датским принцем
Вальдемаром. Теперь ее место должна была занять царевна Татьяна
Михайловна.
Еще один пример того, что при дворе произошли некоторые из-
менения, отмечен в разрядных записях за 10 июня 1680 г. В тот день
царь Федор «изволил с Москвы иттить в село Воробьеве и в иные
села»83. Однако источник не упоминает, что в поход отправилась вся
царская семья, как это бывало в последние годы царствования Алек-
сея Михайловича. Не было ли это делом рук консервативно настро-
енного патриарха Иоакима, который пытался помешать излишним
развлечениям при дворе? Несомненно под влиянием владыки Федор
решил свести на нет деятельность театра. Тем не менее попытки воз-
родить былую практику затворничества все же не объясняют, почему
из разрядов исчезают имена царевичей Ивана и Петра. В этой связи
не кажется удивительным и то, что упоминания о Софье также отсут-
ствуют в источниках. В разрядных записях не упоминается даже о ее
именинах. Можно лишь предполагать, что царевна присутствовала
на освящении двух храмов: домовой церкви Успения Божьей матери
в августе 1680 г., построенной специально для царевен, и церкви
Детство и юность
1Ъ
Покрова Божьей матери в Измайлове в октябре того же года. Однако
точно установить, где она находилась в это время, невозможно84.
Недостаток официальных источников за этот период явно диссо-
нирует с обилием комментариев, как русских, так и иностранных,
которые были восприняты историками и получили широкое распро-
странение. Все они утверждают, что предпосылки прихода к власти
царевны Софьи следует искать не в событиях 1682 г., а в царствова-
нии Федора. Так, Дж. Крулл в своем компилятивном труде, вышед-
шем в свет 1698 г., утверждал, что Федор царствовал «под опекой
своей сестры Софьи», и что, когда Петр был коронован в 1682 г., ца-
ревна, «увидев, что ее хотят удалить из московского правительства,
где она обладала всей полнотой власти (курсив мой — Л. X.) при
своем несовершеннолетнем брате», спровоцировала восстание, что-
бы вернуть себе прежнее положение85. Наиболее важным из всех за-
писок иностранцев является сочинение француза Фуа де ла Невилля,
который посетил Россию в 1689 г. в качестве агента польского коро-
ля. В том же году была впервые опубликована его книга86. В ней
была предпринята попытка пересмотреть не только падение Софьи,
которому Невилль был свидетелем, но и те обстоятельства, которые
привели ее к власти в 1682 г. Невилль писал, что «ум и достоинства»
царевны «вовсе не несут на себе отпечатка безобразия ее тела». Вый-
дя из монастыря «под предлогом того, чтобы ухаживать за братом, к
которому она выказывала большую любовь...», Софья «воспользо-
валась случаем, чтобы вкрасться в доверие к знати, завоевать народ
своими милостями и приучить и тех и других к тому, чего они никог-
да не видели»87. Как мы уже отмечали, упоминание о том, что Софья
«ухаживала» за своим больным братом, встречается в двух аноним-
ных источниках, написанных в 1682—1683 гг., к которым де ла Не-
вилль с его польскими связями вполне мог иметь отношение.
Тем не менее разрядные записи свидетельствуют, что вопреки
распространенному мнению, Федор большую часть своего царство-
вания проводил отнюдь не в царских палатах. Более того, расстанов-
ка сил при дворе подтверждает, что несмотря на кратковременный
успех Милославских, которые в 1676 г. отправили в ссылку
А. С. Матвеева и братьев царицы Натальи Кирилловны, Ивана и Афа-
насия Нарышкиных, им не удалось сохранить свое положение. Уже в
самом начале своего царствования Федор стал благоволить к новым
советникам в лице Ивана Максимовича Языкова, который с 1675 г.
Детство и юность
74
был царским постельничим, Алексея Тимофеевича Лихачева и его
брата Михаила. В 1680 г. Языков вошел в Боярскую Думу, получив
чин окольничего, а уже на следующий год был пожалован в бояре. В
результате его возвышения Иван Михайлович Милославский, имев-
ший большое влияние в первые годы правления Федора Алексееви-
ча, снова отошел на второй план88. Есть также свидетельства, что
выдвижение новых фаворитов было устроено опытными царедвор-
цами Богданом Хитрово и князем Юрием Долгоруким, которые стре-
мились ограничить влияние Милославских.
Борьбу придворных группировок можно проследить и на приме-
ре выбора царской невесты. В этом вопросе терему по традиции при-
надлежало не последнее слово. В 1680 г. выбор пал на Агафью Семе-
новну Грушецкую, дочь незнатного дворянина, который по своему
происхождению был наполовину поляком. Царь женился на своей
избраннице в июле месяце, несмотря на протесты Ивана Богдановича
Милославского, который заметил в этом браке влияние Языкова89.
Вторая жена царя, Марфа Матвеевна Апраксина, с которой он обвен-
чался в феврале 1682 г., была родственницей Языкова и крестницей
А. С. Матвеева. Последний благодаря ее ходатайству был частично
реабилитирован. Следовательно, Апраксина была еще менее угодна
Милославским, чем Грушецкая. В Мазуринском летописце, состав-
ленном в патриаршем приказе в 1682 г., есть интересная запись:
15 февраля 1681 г. Федор, «поговоря с сестрами своими, з госуда-
рынями царевнами, похотеша совокупитися второму законному бра-
ку». В представлении летописца это было обычное совещание, даже
если фактически избрание невесты происходило под чьим-то другим
влиянием90. К концу царствования Федора в боярских списках, фик-
сирующих продвижение по службе, назначения на должности и т. и.,
предпочтение никогда не отдавалось Милославским.
Согласно другой распространенной точке зрения, которая кочует
из одной монографии в другую, возвышение Софьи с самого начала
было связано с тем, что у нее был друг и помощник в лице Василия
Васильевича Голицына91. Голицын принадлежал к одной из самых
влиятельных московских фамилий. Он родился в 1643 году и стал
известен во время царствования Федора, когда был командующим
русской армией на Украине во время войны с Турцией в
1676—1678 гг. Тогда же он возглавлял несколько приказов, в том
числе Пушкарский и Владимирский, причем последний являлся выс-
Детство и юность
75
Князь Василий Голицын. Гравюра Леонтия Тарасевича. 1637 г.
Детство и юность
76
шей судебной инстанцией для боярской аристократии. В январе
1682 г. Голицын был поставлен во главе комиссии по отмене местни-
чества. Судя по свидетельствам современников, князь пользовался
большим авторитетом. Иезуитский священник Филип Авриль, кото-
рый встречался с Голицыным в 1689 г., писал, что «первый министр
государства, который принадлежал к знаменитому роду Ягеллонов,
несомненно был наиболее достойным и наиболее известным госпо-
дином при московском дворе; он любил иностранцев, в особенности
французов, потому что находил в них благородные чувства, которые
очень сочетались с его собственными»92. Невилль причислял его «к
самым умным, воспитанным и великолепным людям, которые когда
бы то ни было были в этой стране»93. Однако даже он приписывает
князю причастность к интригам Софьи. Из записок Невилля следует,
что план царевны «не мог бы иметь успеха без большой партии сто-
ронников, и она решила ее составить; изучив достоинства всех, она
сочла, что нет никого достойнее, чтобы стать во главе ее, чем князь
Голицын»94.
Более того, если верить Невиллю, союз между царевной и кня-
зем выходил за рамки чисто политического. Автор недавно опубли-
кованной популярной биографии Романовых выразил их отношения
наиболее красочно: «добиваясь высшей внутренней свободы, Софья
затащила к себе в постель Голицына и сделала его своим любовни-
ком»95. Это «внутреннее освобождение» должно было стать вдвойне
смелым поступком, поскольку у Голицына была жена и несколько
детей. Эта версия, в которой переплетаются любовная и политичес-
кая интриги, дала пищу авторам исторических романов и создала
благодатную почву, на которой стали произрастать многочисленные
мифы о жизни царевны Софьи. В частности, эта версия представлена
в романе Алексея Толстого «Петр Первый»96. Возможно, она яляется
следствием извечного представления о женском правлении, соглас-
но которому лишь немногие представительницы слабого пола спо-
собны властвовать, не имея поддержки со стороны мужчин.
На совести Невилля еще одна деталь в сложном политическом
портрете Софьи. Он писал, что царевна была безобразна. На полях
своей рукописи французский путешественник оставил замечание, ко-
торое неоднократно цитировалось в исторических трудах: «она ужас-
но толстая, у нее голова размером с горшок, волосы на лице, вол-
чанка на ногах, и ей по меньшей мере 40 лет»97. Вероятно, Невилль
Детство и юность
77
никогда не видел Софью. В 1689 г., когда он писал эти строки, царев-
не было тридцать два года, но так как никто кроме него даже не пы-
тался описать ее внешность, этот безапелляционный портрет неизмен-
но привлекает к себе всеобщее внимание. Невилль добавляет: «ее ум
и достоинства вовсе не несут на себе отпечатка безобразия ее тела,
ибо насколько ее талия коротка, широка и груба, настолько же ум ее
тонок, проницателен и искусен»98. Психологический портрет завер-
шен. В заключении своей биографической работы о Романовых ее
автор написал, что Софья «для того, чтобы добиться успеха, должна
была полагаться в основном на свой ум... потому что ни одна черта
ее внешности не могла бы заставить мужчин подчиниться ее делу»99.
Поскольку современный биограф сталкивается с проблемой мол-
чания русских источников обо всем, что касается царевны Софьи в
период с 1676 по 1682 г., вряд ли можно винить его в том, что он
вынужден хвататься за соломинку, которой в данном случае являют-
ся записки иностранцев, пусть даже они были составлены через мно-
го лет после описываемых событий. Само собой разумеется, с таки-
ми источниками следует обращаться очень осторожно. Косвенные
свидетельства не исключают возможность контактов Василия Голи-
цына и Софьи до ее прихода к власти. Князь служил при дворе с
1658 года. Мы видим его в свите, сопровождавшей царя Алексея
Михайловича и его семью во время поездки в Воробьеве в 1675 году,
а впоследствии нередко и в окружении Федора во время его выходов
в 1678—1679 гг.100 Мать Голицына находилась на службе у царевича
Петра. Можно также согласиться с тем, что постоянные болезни Фе-
дора требовали совещаний с придворными в спальне государя, и что
Софья, ухаживая за больным, имела возможность встречаться с Го-
лицыным в довольно интимной обстановке. Однако пойти дальше и
усмотреть в этих встречах любовную интригу означало бы попасть
под влияние обычаев и нравов королевских домов Европы, с кото-
рыми иностранцы, распускавшие подобные слухи, были гораздо
больше знакомы, чем с событиями, происходившими в Москве в
70—80-х гг. XVII века.
До своего прихода к власти Софья едва ли могла бросить вызов
идеалам непорочности и благочестия. Ведь она жила в окружении,
где малейшая неосмотрительность моментально могла быть замечена
не только членами семьи, слугами и придворными, но и вездесущим
дворцовым духовенством. Такой вызов кажется маловероятным, но
Детство и юность
78
все же возможным. Указания источников на неопределенный харак-
тер интимных отношений вовсе не свидетельствуют об их отсутствии.
Однако каковы бы ни были опасения Софьи относительно здоровья
своего царственного брата, нет абсолютно никаких оснований ви-
нить ее в каких-либо политических играх вплоть до кончины госуда-
ря, последовавшей 27 апреля 1682 г.
В царствование Федора Алексеевича политическая борьба при
русском дворе была намного сложнее противостояния Нарышкиных
и Милославских, к которой ее сводят некоторые источники. Однако
обстоятельства способствовали тому, что между этими семьями раз-
горелась настоящая война. Первый брак Федора закончился траги-
чески. 14 июля 1681 года царица Агафья умерла после мучительных
родов, а спустя неделю, 21 числа, умер и ее новорожденный сын
Илья. В разрядных записях отмечено, что Федор сопровождал гробы
с телами покойных до красного крыльца, но к погребению к Архан-
гельскому собор царь не выходил, вероятно, из-за плохого самочув-
ствия101.
Однако вскоре после похорон государь окреп и 1 сентября при-
сутствовал на праздновании Нового года в Успенском соборе, где
произносил речь с государева места102. Он также участвовал в засе-
даниях Земского собора 12 января 1682 года, где велись споры об
отмене местничества. В своей речи царь говорил, что местничество
«благословенной любви вредительно, мира и братскаго соединения
искоренительно»103. Чтобы навсегда покончить с вековой практикой,
местнические списки были сожжены. Конечно, мы не можем опре-
делить степень участия самого государя в принятии этого решения,
так же как и в принятии постановлений Церковного собора
1681—1682 гг., где обсуждались вопросы об увеличении числа епар-
хий и об усилении борьбы со старообрядцами. Официальные источ-
ники даже по отношению к малолетним и умственно отсталым прави-
телям всегда используют формулу «государь царь указал»104. Зато и
в том, и в другом случае можно легко заметить руку патриарха
Иоакима. 15 февраля Федор Алексеевич обвенчался с пятнадцати-
летней Марфой Матвеевной Апраксиной. Спустя два месяца госу-
дарь умер. Сцена были расчищена для появления Софьи, которая
вскоре стала фактической правительницей России.
Глава 3
Стрелецкое восстание 1682 года
Хотя царь Федор Алексеевич был человеком болезненным,
едва ли не беспомощным инвалидом, как его представляют
некоторые историки, можно не сомневаться, что его смерть
27 апреля 1682 года стала настоящим потрясением для его родни.
Второй брак государя, состоявшийся всего двумя месяцами ранее,
вселял надежду на рождение наследника трона. Однако наиболее
практичные царедворцы уже должны были подумать о возможных
последствиях, если государь умрет бездетным.
Голландский резидент в Москве Иоганн фан Келлер, человек хо-
рошо осведомленный, отмечал в своем донесении от 21 февраля
1682 года, что у царевича Петра есть право занять трон в случае от-
сутствия законного наследника. Он писал, что «царевич Иван при-
знан неспособным править из-за слабоумия и других душевных и
телесных недостатков»1. Как мы видели, поздние источники также
утверждают, что возможность возведения на престол Петра обсуж-
далась и раньше, в 1676 г., когда Алексей Михайлович был при смер-
ти2. Однако официальные документы не дают оснований предпола-
гать, что царь Алексей когда-либо отдавал предпочтение своему
младшему сыну в обход Федора и Ивана, и что Софья со своими
сторонниками в течение нескольких лет вынашивала заговор против
родственников Петра, правивших от его имени. Напротив, все доку-
менты указывают на то, что в апреле 1682 г. придворные группиров-
ки вынуждены были импровизировать, тогда как ситуация быстро
выходила из-под контроля.
Что касается Милославских, то для них события развивались не-
благоприятно. В день смерти Федора Алексеевича патриарх Иоаким
Стрелецкое восстание
80
собрал церковных иерархов, бояр, окольничих, думных дворян и
ближних людей, которые в свою очередь вызвали в Кремль «всех
чинов людей» Московского государства. Собравшиеся вскоре
«стольники, и стряпчие, и дворяня, и дьяки, и жилцы, городовые дво-
ряне, и дети боярские, гости и гостинныя, и черных сотен, и иных
чинов люди» должны были решить, кто из двух царевичей будет пра-
вить. Все это очень напоминало заседание Земского собора, после-
дний из которых состоялся в 1653 году. Однако, в отличие от пре-
жней практики, теперь собрались только те, кто в это время находился
в непосредственной близости от Кремля4. «Всех чинов люди» едино-
душно отдали предпочтение Петру.
Некоторые источники утверждают, что причиной тому были
«многие скорби» Ивана. Говорили даже, что сам царевич убеждал
своего брата Петра принять скипетр, «потому что у него Государя
здравствует мать Его благоверная Государыня Царица»5. Другие во
всем видели заговор. Например, автор польского «Дневника» писал,
что Петра провозгласил царем Артамон Матвеев. Как мы видели, он
же приписывал Матвееву попытку возвести Петра на престол еще в
1676 году6. Однако 27 апреля, в день смерти Федора, Матвеева даже
не было в Москве. Некоторые указывали на патриарха, который буд-
то бы хотел помешать «латинским» веяниям, исходившим от кружка
Симеона Полоцкого, имевшего большое влияние как на Федора, так
и на Софью. Многие фавориты Федора Алексеевича, такие как Иван
Языков, поспешили порвать с Милославскими и присоединились к
сторонникам Петра. Прочие бояре не имели особенных причин под-
держивать Нарышкиных, но, зная недостатки Ивана, все же отдали
предпочтение Петру, который со временем мог стать настоящим са-
модержцем.
Впоследствии историки преувеличивали прозорливость участни-
ков собора. Автор одной книги, вышедшей в 1837 г., с энтузиазмом
писал по этому поводу: «сильно билось сердце Русского и трепетало
радостью при мысли о Петре. Его высокое чело и открытый вид ды-
шали чем-то величественным, его орлиный взор, всепроницающий,
заставлял трепетать на кого устремлен был; он вселял в душу и страх
и надежду; он сулил и казнь и милосердие. В нем народу виделось
что-то великое»7. Однако избрание Петра, скорее всего, было обус-
ловлено не предвидением «великого» будущего, а требованием вре-
мени и национальными интересами государства. Эти основания
Стрелецкое восстание
81
вскоре попали в зависимость от обстоятельств, которые волей-нево-
лей способствовали объединению сил и изменению первоначально-
го «разумного» решения. Мы имеем в виду борьбу придворных груп-
пировок и страх перед стрелецким гарнизоном Москвы.
Последний фактор советские историки неизменно помещают во
главу угла своих исследований. По словам В. И. Буганова, ведуще-
го специалиста по этому периоду, «московские восстания 1682 и
1698 гг., несмотря на их специфику, входят в единую цепь классовой
борьбы русского народа в XVII столетии»8. Такая интерпретация,
несмотря на свой идеологический уклон, имеет твердое основание в
источниках. Так, мемуары немецкого торгового агента на датской
службе Генриха Бутенанта начинаются следующими словами: «Эта
кровавая трагедия произошла большей частью вследствие неудо-
вольствия, заявлявшегося часто стрельцами, на великую тягость и
жестокое обременение их работой, от которой не освобождались они
по воскресеньям и по праздникам, и которую они должны были не-
сти для своих полковников, понуждаемые побоями»9. Первая часть
донесения Бутенанта датируется 16 мая и подтверждает бытующее
представление, что беспорядки начались еще при жизни Федора
Алексеевича.
Сообщение Бутенанта подтверждает и Сильвестр Медведев, уче-
ник Симеона Полоцкого, который, хотя и принадлежал к ближайше-
му окружению Софьи, все же не имел никаких оснований относить-
ся с симпатией к стрельцам. Медведев писал, что «жалобы» начались
еще в 1681 г. и многие из них были связаны с фаворитами царя Фе-
дора. Например, в феврале 1682 г. стрельцы из полка Богдана Пыжо-
ва обвинили своего командира в том, что он присвоил их жалованье.
Однако челобитчики были наказаны, вероятно потому, что Пыжов
пользовался покровительством Языкова10.
23 апреля стрельцы подали челобитную на полковника Семена
Грибоедова11. В чем его обвиняли, известно из нескольких источни-
ков. Например, он заставлял своих подчиненных выполнять строи-
тельные работы в своем поместье на Страстной неделе, налагал не-
законные штрафы, заставлял стрельцов чистить отходы, копать пруды,
шить шапки и кафтаны, и вообще чинил им «тесноты и разоренье»12.
Представитель стрельцов подал челобитную окольничему Павлу Пав-
ловичу Языкову, родственнику царского фаворита. Языков обещал
передать ее во дворец, но вместо этого сообщил главе Стрелецкого
Стрелецкое восстание
82
приказа Ю. А. Долгорукому, что податель прошения был пьян и на-
говорил много непристойных слов. Когда выборный на следующий
день пришел за ответом, его схватили и грозились наказать кнутом
за его «буйство», однако тот призвал на помощь своих товарищей, и
те освободили его прежде, чем приговор был приведен в исполне-
ние.
Бутенант пишет, что угроза наказания сильно взволновала грибо-
едовских стрельцов. Они стали искать поддержки в других полках,
чтобы вместе выступить против своих начальников, которые совер-
шали по отношению к ним разные бесчинства. «Стрельцы соедини-
лись тогда между собою и решились искать на них суда, иначе пере-
ломать им шеи»13. Такова была ситуация на тот момент, когда в
четверг 27 апреля умер Федор Алексеевич.
Теперь настало время сделать небольшое отступление, чтобы по-
ближе познакомиться с людьми, которые способствовали приходу к
власти царевны Софьи14. В 1682 г. стрелецкий гарнизон, образованный
в середине XVI в., в царствование Ивана Грозного, насчитывал около
55 тыс. человек. Стрелецкая служба была наследственной. Как прави-
ло, она заканчивалась болезнями, увечьями или смертью. Стрельцы
исполняли свои обязанности как в военное, так и в мирное время. Они
несли гарнизонную, караульную, таможенную, пожарную службу, вы-
ступали в качестве телохранителей важных особ и ценных грузов, за-
нимались строительством и починкой крепостных сооружений. Боль-
шинство стрельцов были пехотинцами, за исключением элитного
стремянного полка, который охранял самого государя.
Хотя стрельцов использовали также и в военное время (напри-
мер, они участвовали в битве при Чигирине в 1678 г. во время рус-
ско-турецкой войны), с середины XVII в. их служба все больше ста-
ла использоваться для внутренних нужд государства. На полях
сражений их заменили полки нового строя15. Чуть меньше половины
всех стрельцов было расквартировано в Москве. Из них формирова-
лись полки по 1000 человек каждый. Жили стрельцы в слободах, где
им было разрешено заниматься ремеслом и торговлей, чтобы тем
самым поддерживать свое существование.
Если говорить о достатке, образовании и образе жизни стрель-
цов, то их можно сравнить со средним классом городского населе-
ния. Некоторые из них выбивались в командиры, но офицерский кор-
пус в то время в основном формировался из дворян. Стрелецкими
Стрелецкое восстание
83
делами ведало специальное государственное учреждение — Стрелец-
кий приказ. Как уже говорилось, в 1682 г. его возглавлял князь
Юрий Алексеевич Долгорукий, старый и немощный представитель
древнего боярского рода. Как пишут советские историки, «классо-
вый антагонизм» усугубляется падением жизненного уровня, кото-
рый в данном случае выражался, главным образом, «в резком ухуд-
шении их материального и правового положения, притеснениях
властей, непосредственного начальства»16.
К сказанному нужно добавить, что многие стрельцы были старо-
обрядцами. Они питали недоверие к иностранцам и были слепо пре-
даны законному государю. Жалобы стрельцов на своих полковников
были вызваны династическим кризисом, который пробудил опасе-
ния, что «злые советники» попытаются склонить нового царя еще
больше унизить стрельцов и позволят боярам чувствовать себя хозя-
евами положения.
Такая «социальная» трактовка восстания 1682 г., ставящая его в
один ряд с кризисами, потрясавшими русское общество в XVII сто-
летии, включая восстания 1648 и 1661 г. и бунт Степана Разина
1667—1671 гг., кажется слишком монотонной тем историкам, кото-
рые предпочитают во всех бедах винить правящие круги. В этом
стремлении они вторят партии Нарышкиных, которые пытались вся-
чески очернить Софью и ее окружение, да и самому Петру, который
пытался выставить всех своих предшественников в виде поборни-
ков московского обскурантизма и варварства.
К 1697 г., ко времени путешествия Петра I в Европу, за Софьей
уже укрепилась репутация руководительницы тайного заговора. Так,
немецкий путешественник Георг Адам Шлейссинг, посетивший Мос-
кву в 1684—1686 гг, описывал ее как «инициатора всех гражданс-
ких беспорядков и мятежей». Такая оценка содержится в переизда-
нии его сочинения, впервые опубликованного в 1687 г. Зато в первом
издании нет никаких упоминаний о том, что Софья была «одержима»
властью17. Невилль, который, как уже говорилось, связывал возвы-
шение Софьи со временем царствования Федора Алексеевича, пи-
сал: «никогда не читая Маккиавелли, и не учившись у него, она от
природы знает все его правила, и в особенности то, что нет ничего
такого, что не следовало бы предпринять, и что нет такого преступле-
ния, которое невозможно было бы совершить, если речь идет о влас-
ти»18. В 1698—1699 гг. Россию посетил австрийский посол Иоганн
Стрелецкое восстание
84
Георг Корб. К этому времени к интригам Софьи уже добавилась ее
мнимая причастность к стрелецкому восстанию 1698 г. Корб писал:
«В 1682 году граждане, увлекаемые женским честолюбием, разде-
лились на партии и устроили друг против друга горестное избиение с
грабежом, убийствами и разбоями. Все эти бедствия они приписыва-
ют коварным проискам Царевны Софьи»19. В 1720 г. английский пас-
тор Томас Консет, один из первых ученых, писавших о России, был
убежден, что восстание 1682 г. «проходило в обстановке такого вар-
варства и жестокости, что оставило тяжкие воспоминания об этой
царевне»20.
Большинство дореволюционных историков в России и почти все
западные исследователи в первую очередь отдают предпочтение ино-
странным источникам. Одной из работ, оказавших большое влияние
на историографию первых лет царствования Петра I, является мону-
ментальная «История России с древнейших времен» С. М. Соловье-
ва. В ней есть и такие строки: «Ненавистная мачеха будет правитель-
ницею — эта мысль душила Софью», которая продолжала плести
заговор21. Предположение, что Софья обладала властью еще в цар-
ствование Федора, к которому склоняется и сам Соловьев, делает
эту точку зрения еще более весомой. Конечно, теория «интриг» выг-
лядит гораздо более привлекательно по сравнению с сухим анализом
«классовой борьбы» и «падением жизненного уровня», который ста-
вят во главу угла советские историки. Французский писатель Генри
Тройат, заново обращаясь к событиям того времени, писал в своем
романе, что «тучная и грозная Софья продолжала сводить счеты. По-
чувствовав вкус жизни свободной женщины при своем брате Федо-
ре, для которого она была заботливой сестрой и советником, она не
допускала и мысли о возвращении в терем; как и вся женская поло-
вина двора... Софья хотела жить, любить, властвовать, в особеннос-
ти теперь, когда она имела на своей стороне мужчину, который удов-
летворял ее и духовно и физически — князя Голицына. С ним она
выработала план мести»22.
Однако если мы обратимся к современным источникам, которые
Тройат не принимает во внимание, то станет ясным, что свидетель-
ства о «заговоре» Софьи сразу после смерти Федора Алексеевича
имеют под собой зыбкую почву. Более того, недовольство по поводу
избрания Петра высказывали не только Милославские. По крайней
мере, возвышение Петра задело чувства его брата Ивана, который,
Стрелецкое восстание
85
несмотря на свою немощность, был старше и имел больше прав на
трон. Имеются признаки того, что с самого начала избрание Петра
было воспринято с подозрением. Например, Андрей Матвеев сооб-
щал, что некий дворянин М. И. Сумбулов говорил, что быть на цар-
стве Ивану Алексеевичу23. Некоторые стрельцы тоже были недоволь-
ны, что старшего царевича обошли стороной, а полк Карандеева даже
отказался приносить присягу на верность Петру.
Все это были лишь слабые отзвуки голосов возмущения, кото-
рые зазвучали еще громче на следующий день, 28 апреля. Приведем
цитату из польского «Дневника»: «Хотя не в обычае было, чтобы
родственницы царя, в особенности девицы, сестры царские (лица
которых не видел ни один живой мужчина), присутствовали на похо-
ронах, тем не менее одна из шести сестер Федора, Софья, настояла
на том, чтобы идти непременно в церковь за телом своего брата; и
как ни уговаривали ее от этого небывалого поступка, никакими ме-
рами нельзя было убедить ее отказаться от своего намерения»24. Петр
со своей матерью разгневали Софью тем, что покинули похороны,
не простившись с покойным. Вернувшись из церкви, царевна, «счи-
тая себе за бесчестье и оскорбление со стороны Петра и Артемона25
их поступок, громко кричала толпе: “Смотрите, люди, как внезапно
брат наш Федор лишен жизни отравой врагами-недоброжелателями!
Умилосердитесь над нами-сиротами, не имеющими ни батюшки, ни
матушки, ни братца-царя! Иван, наш старший брат, не избран на цар-
ство. .. Если мы провинились в чем-нибудь перед вами или боярами,
отпустите нас живыми в чужую землю к христианским царям”».
Автор добавляет, что «после этого между царевной Софьей и цари-
цей Натальей, матерью Петра, стало возрастать взаимное нерасполо-
жение»26.
Многие поздние сочинения о восстании 1682 г. расценивают этот
недвусмысленный вызов Нарышкиным как первый «боевой клич»
царевны. Однако это свидетельство мы находим только в одном со-
временном источнике, причем сомнительного авторства и происхож-
дения, так что обращаться с ним следует весьма осторожно. Из тек-
ста «Дневника» становится ясным, что он не мог быть написан ранее
середины 1683 г. В то время Софья уже была правительницей. Кроме
того, автор источника не был свидетелем московских событий в ап-
реле — мае 1682 г., хотя он, несомненно, пользовался услугами рус-
ских информаторов27.
Стрелецкое восстание
86
Присутствие Софьи на похоронах зафиксировано в разрядных
записях, где говорится, что «за ним [Федором —Л. X.] шел великий
государь да государыня царица и великая княгиня Наталья Кириллов-
на, и великая княжна Софья Алексеевна». Однако здесь нет никаких
упоминаний о том, что царевна обращалась к народу28. В воспомина-
ниях Андрея Матвеева, одного из очевидцев тех событий, также ни-
чего не говорится о присутствии Софьи на похоронах. Поскольку
Андрей был сыном Артамона Матвеева, убитого во время мятежа, а
также горячим сторонником Петра и его преобразований, то кажется
странным, что он не преминул использовать столь важное доказа-
тельство вины Софьи. Инцидент на похоронах отсутствует и в сочи-
нении Бутенанта. В. И. Буганов, который склонен недооценивать роль
личностей в восстании, вообще сомневается, что царевна присут-
ствовала на траурной процессии29.
Тем не менее представление о том, что Софья открыто выразила
протест против избрания Петра и заручилась поддержкой стрельцов
и других представителей народа, получило широкое распростране-
ние. Автор донесения папскому легату в Польше, написанного осе-
нью 1682 г., утверждает, что она кричала из окна, будто Петр был
избран благодаря предательству Артамона Матвеева, который отра-
вил не только царя Федора, но и Алексея Михайловича30. Два десяти-
летия спустя Иоганн Корб писал, что она вызывала к себе стрельцов
и говорила им, что Федор был отравлен боярами, и что сами они
станут их следующей жертвой. Эти заявления о боярском заговоре
подтвердились, когда один из стрельцов умер, отравившись водкой,
якобы приготовленной боярами, но на самом деле — Софьей31.
Поздние источники начала XVIII века представляют Софью бо-
лее разумной женщиной. Сразу после избрания Петра она якобы выз-
вала к себе патриарха и бояр и сказала, что «все стрелецкие полки
желают быть на Престоле Царем Иоанну Алексеевичу, который и леты
уже совершен, а Царевич Петр Алексеевич еще 10 летен»32. (На са-
мом деле, царевичу исполнилось десять лет только 30 мая). Софья
заявила, что избрание Петра было совершено «противно законам» и
предложила, чтобы правили оба брата. Однако патриарх отверг это
предложение на том основании, что «многоначалие зло есть. Един
царь да будет! Богу тако изволившу». Тогда Софья послала за своим
родственником, Иваном Милославским, чтобы тот попросил стрель-
цов поддержать ее, после чего заговор был приведен в исполнение.
Стрелецкое восстание
87
Несмотря на то что все вышеприведенные источники расходят-
ся в деталях, у них есть одно сходство — все они указывают на
Софью как на инициатора последовавшей затем смуты. Всеобщему
согласию царевна противопоставила интересы своей семьи. По сло-
вам И. Е. Забелина, этот «подвиг был очень смелый и дерзкий, даже
наглый, ниспровергавший старые обычаи и позоривший благочес-
тивый чин жизни царского дворца»33. Возможно, нам уже никогда
не удастся установить, какую роль играла Софья на похоронах Фе-
дора Алексеевича и произносила ли она при этом какие-либо речи,
но зато есть все основания утверждать, что сразу после избрания
Петра, без какого бы то ни было вмешательства Софьи, в Москве с
новой силой вспыхнули беспорядки, начавшиеся еще перед самой
кончиной Федора.
Как сообщает Бутенант, 29 апреля двенадцать стрелецких полков
подали челобитную с требованием арестовать их полковников и взыс-
кать с них свои убытки34. Правительство было напугано такой
просьбой. 1 и 2 мая офицеров подвергли телесному наказанию, пос-
ле чего их заставили выплатить стрельцам положенные деньги35.
1 мая были изгнаны со двора бывшие царские фавориты: И. М. и
С. И. Языковы, А. Т. и М. Т. Лихачевы, И. А. Языков и И. В. Даш-
ков36. Бутенант передает атмосферу нараставшего недовольства и по-
дозрительности. Стрельцы угрожали «перебить изменников... обма-
нывавших царя»37. Очевидно, избрание младшего царевича вызывало
у них опасения, что, как и во времена Федора, они будут подвергать-
ся преследованиям со стороны «советников» нового государя. Эти
опасения были обусловлены менталитетом стрельцов, людей по
большей части необразованных и восприимчивых к слухам, которые
были обеспокоены, что слабое правительство окажется не в силах в
корне изменить их положение, и в то же время не сможет сохранить
за ними те привилегии, которых им удалось добиться.
Но каким образом негодование, направленное против конкрет-
ных чиновников, и смутные опасения на счет несовершеннолетне-
го государя в конце концов обернулись жаждой крови Нарышки-
ных и их сторонников? Здесь большое значение сыграл фактор,
который советские историки называют «наивным монархизмом».
Он заключается в том, что «истинный государь» по природе своей
всегда добродетелен, но иногда он отворачивается от своего народа
из-за вмешательства «злых советников» или из-за появления само-
Стрелецкое восстание
88
званца38. Бутенант пишет: «толковали, что избрание нового царя
произошло незаконно, что не может быть, чтобы старший царевич
Иван отказался по болезни»39. Стрельцы полагали, что все это уст-
роено «партией изменников». Все эти симпатии к «простодушно-
му» государю становятся понятными, если учесть национальные
особенности России, где юродивым приписывался особый дар про-
зорливости, а народная смекалка всегда ценилась выше учености и
рассудительности. Если Иван был законным царем по старшинству,
то все его физические недостатки не имели никакого значения, и
если его младший брат Петр узурпировал трон, то подозрение в за-
говоре, естественно, падало на Нарышкиных, тех самых «злых
советников», которые могли извлечь массу выгод из воцарения сво-
его ставленника.
Бутенант продолжает: «стрельцы, как и прочие люди, выражали
часто свое неудовольствие о таком быстром возвышении Нарышки-
ных»40. Бестактное поведение последних еще больше подогрело это
неудовольствие. Летописец записал слухи, что будто бы во время
похорон царя Федора Алексеевича Нарышкины, долгое время до того
находившиеся не у власти, выйдя из собора, запрыгали от радости:
«весь мир сетует и плачет, а им радость и веселие бысть, не вемы
чесо ради»41. 7 мая Иван Нарышкин был пожалован в бояре в возра-
сте двадцати трех лет, хотя обычно этот чин получали к сорока или
пятидесяти годам42. Говорили также, будто он примерял царские ре-
галии, садился на трон и всячески оскорблял Ивана Алексеевича и
других членов царского семейства43. Некоторые бояре жаловались,
что он таскал их за бороды, а Софья упрекала его за нападки на царе-
вича Ивана44. Польские источники утверждают, что он нагло вызвал-
ся управлять страной до тех пор, пока Петр не достигнет совершен-
нолетия. Впоследствии, во время допроса Нарышкина 17 мая,
стрельцы спрашивали его: «Как ты осмелился брать во дворце царс-
кую порфиру и примерять? Не хотел ли ты сделаться царем?»45 Они
опасались, что несовершеннолетний Петр будет простой марионет-
кой в руках своих недобросовестных родственников. Кроме того,
Нарышкины были близки с Артамоном Матвеевым, и некоторые еще
помнили, что Матвеев вместе с Иваном и Афанасием Нарышкиными
были сосланы в 1676 г. по обвинению в колдовстве и попытке отра-
вить государя. Таким образом, вся атмосфера была пропитана слуха-
ми о заговоре.
Стрелецкое восстание
89
Особенно настораживали стрельцов слухи, что Нарышкины
якобы собираются распустить стрелецкое войско. Кроме того, по-
скольку избрание Петра одобрила Боярская Дума, они сделали вы-
вод, что бояре также настроены против них. По словам летописца,
«в нашем государстве ныне осталися два государи царевичи и ве-
ликие князи Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич всея Росии, един
государь царевич и великий князь Иоанн Алексеевич в возрасте,
мочно ему, государю, царствовать, а другой государь царевич и
великий князь Петр Алексеевич велми юн, токмо 9 лет и 11 меся-
цев, како ему царством владети, еще не бояром богатеть?»46 По вер-
сии Бернарда Таннера, служившего в Иноземном приказе, бытова-
ло представление, что было два царя: один народный (Иван), а
другой боярский (Петр)47. Таким образом, отстраненный от власти
Иван Алексеевич превратился в лидера простого народа. Соответ-
ственно Милославские считались «хорошими», а сторонники Петра
«злыми» людьми. Матвеев и другие авторы, враждебно настроен-
ные по отношению к Софье, обвиняют ее в распространении подоб-
ных слухов и в раздувании недовольства, хотя совершенно ясно,
что эти слухи могли появиться сами собой. В это время по крайней
мере один человек, имевший весьма значительное влияние, действо-
вал независимо от Софьи.
Это был князь Иван Андреевич Хованский, по имени которого
события 1682 г. по праву получили название «хованщина». Он про-
изнес перед стрельцами пламенную речь: «Вы сами видете, какое
тяжелое ярмо было наложено на вас и до сих пор не облегчено, а
между тем царем вам избрали стрелецкого сына по матери. Увидете,
что не только жалованья и корму не дадут вам, но и заставят отбы-
вать тяжелые повинности, как это было раньше; сыновья же ваши
будут вечными рабами у них. Но самое главное зло в том, что и вас, и
нас отдадут в неволю чужеземному врагу, Москву погубят, а веру
православную истребят»48. Как мы увидим, Хованский преследовал
собственные интересы, которые только отчасти совпадали с интере-
сами Милославских. Приписываемая ему речь показывает, что среди
стрельцов началась паника. Их ответ на призыв князя был поистине
ужасным. Голландский резидент Иоганн фан Келлер сообщал в нача-
ле мая, что «стрельцы нападают на кареты бояр, бегущих из столицы,
и боярских холопов»49. Матвеев писал, что воспользовавшись ситу-
ацией, стрельцы «предались бесконечному пьянству». Они опасались
Стрелецкое восстание
90
«пресечения своеволия и жестокого уйму». Офицеров, которые пы-
тались навести порядок, затаскивали на высокие каланчи и сбрасы-
вали оттуда, взяв за руки и за ноги50.
В самый разгар волнений правительство обратило свои взоры к
Артамону Матвееву. Отправленный в ссылку в 1676 г., в феврале
1682 он уже получил прощение благодаря второй жене царя Федора
Алексеевича Марфе. Матвееву возвратили конфискованное имуще-
ство и позволили переехать в город Лух. Сразу же после избрания
Петра царица Наталья вызвала его в Москву51. 11 или 12 мая он въе-
хал в столицу, как пишет Бутенант52, под всеобщее ликование. Одна-
ко сын Матвеева Андрей утверждает, что некоторые полки, встретив
его традиционными хлебом-солью, посылали ему в спину прокля-
тия53. Наибольший вред Матвееву могли причинить слухи, что зачин-
щики стрелецкого мятежа будут казнены, а остальные его участники
сосланы в отдаленные уезды54.
Возвращения Матвеева более всего должен был опасаться Иван
Михайлович Милославский, который был инициатором его ссылки.
По свидетельству Андрея Матвеева, он пытался организовать заго-
вор. В ожидании приезда Артамона Иван Михайлович заручился под-
держкой Алексея Ивановича Милославского (которого А. Матвеев
характеризует как «грубияна»), братьев И. А. и И. А. Толстых («в уме
зело острых и великого пронырства и мрачного зла в тайнах испол-
ненных»), И. Е. Цыклера и И. Г. Озерова, а также представителей
стрелецких полков. Тем, кто колебался, обещали повышение в чине
и прибавку жалованья. Матвеев полагал, что Софья целиком поддер-
живала заговорщиков и приветствовала известия о стрелецкой смуте
«как бы прежде ветвь от древней голубицы из потопа в Ноев ковчег
принесенная». Однако она не могла действовать открыто, например,
самой приехать к стрельцам, из-за традиций терема, которые распро-
странялись на женщин из царской семьи. Тогда она послала деньги
стрельцам через свою служанку Феодору Родимицу. Но пока Ми-
лославский плел заговор и искал удобной возможности нанести
удар, в столице вспыхнуло восстание55.
Такова общепринятая версия развития событий. Однако к ней
нужно относиться критически. В 1682 г. Андрею Матвееву было все-
го шестнадцать лет. Во время восстания его отец был жестоко убит, а
сам он едва избежал смерти. Впоследствии Андрей был одной из
видных фигур в окружении Петра I, находился на дипломатической
Стрелецкое восстание
91
службе в Англии и Франции56. Свои мемуары он написал в 1720-х гг.,
через много лет после описываемых в них событий, и даже после
восстаний 1689 и 1698 годов, с которыми также было связано имя
Софьи, поэтому он непроизвольно делал все возможное, чтобы очер-
нить Милославских. Другие современники, такие как Бутенант, Силь-
вестр Медведев и приказные дьяки ничего не говорят об участии ца-
ревны в заговоре вплоть до событий 15—17 мая, хотя все источники
представляют ее как главное действующее лицо трехдневного вос-
стания. Как уже было сказано, интересы стрельцов и отстраненных
от власти Милославских в целом ряде случаев пересекались. Нужна
была лишь небольшая вспышка, чтобы разжечь гнев стрелецкого
войска и направить его против кремлевских «изменников». Из этой
ситуации Софья и ее сторонники могли извлечь выгоды без каких-
либо особых приготовлений.
Этой вспышкой, которая зажгла пламя восстания, стал слух об
убийстве царевича Ивана. Он появился 15 мая, в годовщину смерти
сына Ивана Грозного Дмитрия, виновником которой, как полагали,
был Борис Годунов, ставший царем после пресечения династии Рю-
риковичей в 1598 г.57 В настроении народа во время событий столет-
ней давности и накануне восстания 1682 г. было много общего. И
тот и другой период современники характеризуют как «смутное вре-
мя». Этот термин иногда применяется ко всему периоду с 1584 по
1613 год. Понедельник, 15 мая, выдался тревожным днем, «ибо и
воздух во оное время пременися тихости, и воздвижеся беря ветрена
велия, и облаки мрачны ношахуся»58. Как и в начале XVII столетия,
народ повсюду видел «узурпаторов» и «самозванцев», поскольку
судьба династии Романовых, казалось, висела на волоске и зависела
от девятилетнего мальчика и немощного отрока, остававшегося для
многих, несмотря на все свои недуги, законным государем. Эти ис-
торические параллели были явно умышленно высвечены летопис-
цем, который писал, что толпа жаждала крови Ивана Нарышкина и
его отца, «яко они суть царской род хотяху изводити, яко же и Борис
Годунов, а сам наследник бысть, восприим царство и помути всем
Московским государством»59.
Можно было догадаться, какова будет реакция на известие об
«убийстве» Ивана. Но кто распускал подобные слухи? Автор польско-
го «Дневника» полагал, что это была Софья. Это она «распустила по
городу слух, приказав своим прислужникам кричать по улицам, что
Стрелецкое восстание
92
Иван Нарышкин убил царевича Ивана, задушив его»60. Согласно Мат-
вееву, этими «прислужниками» были Алексей Милославский и Петр
Толстой61. Однако Бутенант указывает, что слухи исходили от стрель-
цов, которые несли караул у царских покоев62. По версии Медведева,
стрельцы слышали «бутто некоторые бояря учинилися изменники и
царской род хотят извести; и бутто царевича Иоанна Алексеевича
умертвили, а над царем Петром Алексеевичем злое умышление хотят
учинити и лишити его царства»63. Важно то, что здесь Петр представ-
лен как потенциальная жертва, а основное внимание сосредоточено,
скорее, на боярском заговоре против династии, чем на вражде На-
рышкиных и Милославских.
По мере того, как восстание разгоралось, становилось очевид-
ным, что Нарышкины были далеко не единственными, против кого
был направлен гнев стрельцов. Хотя многие жертвы стрелецкого бун-
та и были причастны к заговору Милославских, другие подверглись
преследованию потому, что стрельцы имели с ними личные счеты.
Среди них, например, были князья Ю. А. и М. Ю. Долгорукие, воз-
главлявшие Стрелецкий приказ, И. М. Языков, бывший фаворит царя
Федора Алексеевича, воевода князь Г. Г. Ромодановский. Как пока-
зали дальнейшие события, Софья имела лишь незначительное и крат-
ковременное влияние на стрельцов. Фактически же центральная
власть в России в течение нескольких месяцев была парализована.
События 15—17 мая нашли отражение в многочисленных источ-
никах64. Свидетельства современников можно найти в записках оче-
видцев, как русских, так и иностранных, в приказных архивах, в ле-
тописных сборниках XVII в. Но чтобы получить цельное
представление о событиях того времени, требуется потратить нема-
ло усилий на то, чтобы сопоставить эти источники в деталях и про-
анализировать все расхождения, среди которых роль царевны Софьи
во время восстания представляет собой лишь один из эпизодов. Как
уже говорилось, современники указывают на различные источники
слухов о смерти Ивана Алексеевича, но все они более или менее
одинаково описывают реакцию стрельцов, которые, схватив оружие,
пошли во дворец и потребовали показать им Ивана или тело цареви-
ча. «Тогда же по всему тому царскому дому от Красного крыльца
шумы и крики их стрелецкие услышаны были, со многолюдными и
великими голосами, и с наглыми невежествами и бесчинствами»65.
Войско жаждало крови.
Стрелецкое восстание
93
Сначала натиск стрельцов удалось остановить. Перед ними пред-
стал царевич Иван, которого вывела на крыльцо его мачеха Наталья
Нарышкина. Согласно Бутенанту, царевича сопровождали «премуд-
рая» Софья и царица Марфа66. Привели также и Петра. Стрельцы за-
мерли. Некоторые даже забрались на крыльцо, чтобы получше рас-
смотреть братьев. Когда Ивана Алексеевича спросили, действительно
ли он царевич и правда ли, что с ним плохо обращались, тот ответил,
что «он ни от кого никакой себе злобы не имел, и никто его не изво-
дит, и жаловаться ни на кого не может»67.
На какое-то время показалось, что вид живого и невредимого
Ивана усмирил волну негодования. Однако среди стрельцов, очевид-
но, нашлись экстремисты, которые все еще хотели свести счеты с
«изменниками и злодеями», задумавшими недоброе против цареви-
ча. Как бы то ни было, стрельцы не спешили расходиться. Кризис
наступил в тот момент, когда некоторые придворные спустились с
крыльца, чтобы попытаться убедить толпу разойтись. Андрей Матве-
ев писал, что его отец Артамон Сергеевич стал уговаривать стрель-
цов вернуться в свои полки, но ему помешал глава Стрелецкого при-
каза М. Ю. Долгорукий, который начал упрекать их за
самоуправство68. В тот же миг стрельцы расправились с Долгоруким.
За ним настал черед и Артамона Матвеева. Князь Михаил Черкас-
ский тщетно пытался защитить его. (По некоторым источникам, Мат-
веев схватил за руку царевича Петра, надеясь таким образом обезо-
пасить себя, но стрельцы вырвали его из-под царской руки.) Генрих
Бутенант также подтверждает, что первыми жертвами стрельцов ста-
ли князь Долгорукий и Артамон Матвеев69.
Автор польского «Дневника» считал, что одним из зачинщиков
мятежа был князь Хованский, который вместе с Матвеевым спустил-
ся с крыльца и подал стрельцам тайный знак, чтобы те убили его70. В
официальных разрядных записях, известных под названием «Смут-
ное время», говорится, что стрельцы подали во дворец список «из-
менников», в котором значилось примерно двадцать имен. Когда вла-
сти ответили, что «никого нет в Верху», стрельцы ворвались в
царские покои и «искали в хоромех и везде», пока не обнаружили
некоторых «изменников»71. Согласно этому источнику, Артамона
Матвеева сбросили с Красного крыльца прямо на копья стрельцов.
Все свидетельства сходятся в том, что несмотря на жестокость
убийств (большинство жертв были разрублены на куски), восстание
Стрелецкое восстание
94
вовсе не было неразборчивой резней, направленной против всего
«правящего класса». Так, например, князь Черкасский отделался
тем, что ему порвали одежду, когда он пытался защитить Матвеева. В
течение следующих трех дней было убито еще около шестнадцати
человек72. Некоторых из них нашли во дворце, куда обычно запреща-
лось входить посторонним, за исключением дворцовых священников
и членов Боярской Думы, и где теперь стрельцы вели себя как хозяе-
ва. Афанасия Кирилловича Нарышкина нашли в сенной церкви Вос-
кресения. По свидетельству Андрея Матвеева, его предал некий кар-
ла73. Другим повезло куда больше. Например, все тот же Андрей
Матвеев нашел укрытие в покоях царевны Марфы Алексеевны, где
его не смогли найти.
15—16 мая стрельцы назвали имена своих следующих жертв. К
прежнему списку добавились думный дьяк Лари он Иванов со своим
сыном (в его доме нашли греческую рыбу, называемую каракатицей,
из чего заключили, что он этой рыбой отравил царя и намеревался
отравить стрельцов)74, Федор Петрович Салтыков (по ошибке его спу-
тали с Иваном Кирилловичем Нарышкиным)75, князь Г. Г. Ромода-
новский (о нем говорили: «Ты изменник великому государю; ты от-
дал Чигирин, не дозволил нам сражаться с турками; ты морил нас
голодом!»)76, князь Ю. А. Долгорукий (его холоп случайно услы-
шал реплику князя с угрозой в адрес стрельцов, брошенную в тот
момент, когда те приходили к нему просить прощения за непреду-
мышленное убийство его сына)77, И. М. Языков, бывший фаворит
царя Федора, который встал на сторону стрелецких полковников, Гри-
горий Горюшкин и Андрей Дохтуров, самые ненавистные из стре-
лецких командиров. Петр Фомич Нарышкин (в источниках он оши-
бочно называется то Василием Федоровичем, то Иваном Фомичем)78
был убит только за то, что он был Нарышкиным.
Причины многих убийств были никак не связаны ни с Милослав-
скими, ни с интересами самих стрельцов. Так, в одной из челобит-
ных было сказано, что дьяка Аверкия Кириллова убили за то, «что
он, будучи у наших государских дел, со всяких чинов людей великие
взятки имал и налоги народу и всякую неправду чинил»79. В то же
время Кириллов как-то вступил в спор с Петром Хованским, сыном
князя Ивана80. Хованские также были настроены против князя Г. Г. Ро-
модановского. По-видимому, некоторые сумели использовать
стрельцов для достижения собственных целей. Многие жертвы вое-
Стрелецкое восстание
95
стания остались безымянными. Бутенант сообщает, что примерно со-
рок человек, включая стрельцов, были казнены за учиненные ими
воровство и грабеж, которые наказывались смертью во время крово-
пролития81.
Тем не менее мятеж постепенно превращался в бессмысленную
резню. Причиной тому стали предрассудки и суеверия, глубоко уко-
ренившиеся в сознании стрельцов. Бутенант пишет, что стрельцы с
особенным рвением искали польского иезуита доктора Даниила фон
Гадена (по другим источникам— Степана), затем, чтобы обратить
его в православие82. Его также подозревали в попытке отравить царя
Федора Алексеевича. Во время поисков фон Гадена стрельцы убили
его сына Михаила и помощника Иоанна Гутменша «за то, что помо-
гал изготовлять лекарства»83. Доктора Даниила арестовали ночью 16
мая. Почуяв беду, он пытался покинуть Немецкую слободу, переодев-
шись в нищего. Доктор Даниил тщетно умолял о помиловании.
Стрельцы говорили, что «те доктора царя Феодора Алексеевича ле-
карствами своими отравили». В доме фон Гадена были обнаружены
«сушеные змеи», с которыми он якобы упражнялся в колдовстве.
Андрей Матвеев полагал, что немцы были убиты «за одну ненавист-
ную антипатию против чужестранных иноземцев»84. Как показыва-
ют источники, обе дворцовые группировки утверждали, что гибель
придворных лекарей была напрасной.
Доктор Даниил был убит 17 мая. В тот же день стрельцы назва-
ли свою главную жертву — Ивана Нарышкина. В представлении
мятежников Нарышкин был первым «изменником», покушавшим-
ся на жизнь царевича Ивана и имевшим виды на царскую корону.
Его правление отождествлялось с периодом притеснений стрель-
цов. С 15 мая Нарышкин при помощи царского семейства скрывал-
ся во дворце, но вскоре стало очевидно, что только его смерть смо-
жет предотвратить дальнейшую резню. По словам Бутенанта,
стрельцы кричали: «Мы знаем, что Иван Нарышкин спрятан здесь,
отдайте его, с нас будет довольно, никого не тронем больше»85.
Большинство источников утверждает, что члены царской семьи, а
больше всего царица Наталья, умоляли сохранить Ивану жизнь86.
Отчаявшись, они дали ему в руки икону, в надежде, что образ бого-
родицы защитит его, но стрельцы набросились на Нарышкина, по-
тащили в застенок и после страшных пыток убили. В тот же вечер
было объявлено, что родственники погибших во время восстания
Стрелецкое восстание
96
могут похоронить их останки. Хотя кровопролитие прекратилось,
еще немало жертв ожидали своей участи.
Каковы же были действия Софьи во время трехдневного мятежа?
Все источники сходятся на том, что уже 17 мая она была главным
представителем дворца на переговорах со стрельцами и одной из не-
многих, кто не потерял голову во время хаоса. Однако современни-
ки расходятся относительно мотивов, которыми руководствовалась
царевна. Сильвестр Медведев не сомневается, что Софья была спа-
сительницей России и что ее быстрые и смелые действия предот-
вратили еще большие несчастья. «Всехитрый Господь и Владыка к
пособию правления царства благочестивейшаго государя... воздви-
же Софию Алексеевну, ейже даде чюдный смысл и суждение»87. Мат-
веев по понятным причинам писал, что Софья вела хитрую игру, вы-
жидая момент, чтобы явиться народу и захватить власть. По его
мнению, такой момент настал 17 мая, когда она убедила других чле-
нов царской семьи принести в жертву Нарышкина. Софья притвори-
лась, что она сочувствует ему, но «во всем том внутрь глубокая про-
исходила политика Итальянская; ибо они иное говорят, другое же
думают, и самим делом исполняют»88. В этой связи вспоминается
сравнение Софьи с Маккиавелли, которое некогда сделал де ла Не-
89
БИЛЛЬ .
Чтобы уяснить, какова была природа власти царевны Софьи, нуж-
но обратиться к сообщениям тех авторов, у которых не было особых
причин ее ненавидеть. Например, Бутенант писал, что и царица, и ца-
ревна Софья Алексеевна «пали на колени перед стрельцами», прося
сохранить жизнь Ивану Нарышкину90. По свидетельству летописца,
все царское семейство считало Нарышкина невиновным и упрекало
стрельцов за то, что они осквернили дворец91.
16 мая Генрих Бутенант встретился с Софьей лицом к лицу.
Стрельцы притащили его в Кремль, чтобы допросить о местонахож-
дении доктора фон Гадена. «Я подъехал к лестнице,— писал не-
мец, — взошел вверх до некоторой площадки, где находились вдо-
вая Царица Марфа Матвеевна, Царевна Софья Алексеевна и
несколько бояр»92. В это время вышел Иван Хованский. Он спросил
собравшихся внизу стрельцов, хотят ли они, чтобы царица Наталья не
оставалась больше во дворце. Князь также обратился к Бутенанту,
которого узнал в лицо, зачем он здесь, после чего некоторое время
говорил с Софьей, «но не худое, — продолжает немец, — ибо царев-
Стрелецкое восстание
97
на сделала мне знак, чтобы я вышел вон, а Хованский приказал моим
стрельцам отвести меня домой и беречь как глаз свой»93. Этот инци-
дент показывает, что Софья уже в то время принимала решения. Жен-
щина, которая незадолго до этого вела уединенную жизнь в тереме,
теперь свободно беседовала с мужчинами в самый разгар крайне на-
пряженной ситуации.
Присутствие Хованского объясняется тем, что он занял место
главы Стрелецкого приказа после убийства Долгорукого94. В тот же
день было сделано еще несколько назначений. Князь Василий Васи-
льевич Голицын возглавил Посольский приказ. Полагали, что На-
рышкины теперь были скомпрометированы и больше не могли зани-
мать ответственные посты. Хотя Петр все еще оставался царем,
сторонники Софьи взяли верх. Иван Милославский был назначен
главой Иноземного, Рейтарского и Пушкарского приказов. Однако,
как заметил в своем недавнем исследовании Роберт Крами, боль-
шинство людей, получивших в тот день новые должности, едва ли
можно было отнести к сторонникам Милославских95. Например, Ва-
силий Семенов (глава Разрядного приказа), князь И. Б. Троекуров
(Поместный приказ) и П. М. Головин (Земский приказ) занимали эти
посты и при прежнем правительстве. Кроме того, они были членами
Боярской Думы, избравшей Петра. Назначение на высшие должнос-
ти трех Хованских, вероятно, было свидетельством того влияния, ко-
торое князь Иван Андреевич приобрел благодаря поддержке стрель-
цов. Без него новые власти ничего не могли предпринять. Голицын
стал боярином еще в 1676 году и был достаточно опытным челове-
ком для своей новой должности. Назначения 16 мая никоим образом
не говорят об окончательной победе Милославских, но зато они ясно
показывают, что власть постепенно ускользала от Нарышкиных.
Милославским, как и Нарышкиным, недоставало представите-
лей мужского пола в царской семье, от имени которых они могли бы
править страной. Зато в женщинах не было недостатка. В тереме зап-
равляли две тетки царевны Софьи, Анна и Татьяна. Первой было со-
рок два, а второй — сорок шесть лет. Обе они, несомненно, были
слишком связаны традицией, чтобы принимать участие в обществен-
ных делах. О старших сестрах Софьи, Евдокии и Марфе, польский
источник сообщает, что первая была «в стороне от дел», а вторая «ни
во что не вмешивается»96. Если вспомнить, что Софья была самой
образованной среди своих сестер, то можно предположить, что Силь-
Стрелецкое восстание
98
вестр Медведев был ближе всех к истине, когда утверждал, что толь-
ко она была способна взять бразды правления в свои руки.
Ее готовность выйти к народу подтвердилась 18 мая, когда, по сви-
детельству Мазуринского летописца, стрельцы пришли в Кремль без
оружия. Софья вышла к ним навстречу вместе с отцом царицы Ната-
льи Кириллом Нарышкиным. Толпа требовала его ссылки. Царевна
говорила со стрельцами «многое время, а что, не слышать издали»97.
Нарышкина вынудили постричься в монахи в Кирилло-Белозерском
монастыре. На следующий день Софья снова пыталась успокоить
стрельцов. Она приказала уплатить им долги и отдала распоряжение
похоронить всех убитых во время восстания98. На эти цели была со-
брана огромная по тем временам сумма — 240 тыс. рублей.
Беспорядки на время прекратились, хотя их окончание едва ли
можно увязать с восстановлением законного правления. Мы попы-
тались показать, что московские волнения 1682 г. были спровоциро-
ваны, в основном, притеснениями стрельцов, которые начались еще
в царствование Федора Алексеевича. Эти притеснения (вспомним
инциденты с полками Пыжова и Грибоедова) совпали с династичес-
ким кризисом, который вывел на первый план наивную веру стре-
лецкого гарнизона в «доброго царя». Как писал Бутенант, «все три
дня, пока продолжался этот бунт, стрельцы действовали от имени царя
Ивана Алексеевича, хотя никого ни о чем не спрашивали, и делали
все, что хотели»99.
Царевич Иван стал символом справедливого и «доброго» госуда-
ря, тогда как Нарышкины оказались «козлами отпущения», на кото-
рых возложили ответственность за все зло, причиненное стрельцам
их «начальниками». Из-за своей монархической ориентации стрель-
цы никоим образом не были революционерами. Даже уничтожение
архива Холопьего приказа, о котором так часто пишут в литературе,
можно расценить как попытку найти себе союзников среди тех, кто
скорее всего мог быть использован для подавления восстания, а
именно среди боевых холопов, которые во время войны служили
оруженосцами. Как писал Джон Кип, мотивы стрельцов были «узко
эгоистическими»100. Они продолжали вмешиваться в дела государ-
ства даже после того, как волнения пошли на спад, потому что опа-
сались наказания за содеянное со стороны новых властей.
С окончанием кровопролития восстание перешло в мирную фазу.
Однако одна из основных жалоб мятежников — «незаконное» избра-
Стрелецкое восстание
99
ние Петра в обход царевича Ивана — все еще не была рассмотрена.
Сильвестр Медведев101 дает наиболее полную картину событий.
23 мая представители стрельцов пришли в Кремль. Они просили Ива-
на Хованского обратиться к «великой государыне царевне» с предло-
жением, чтобы царевичи Петр и Иван правили вместе. Это предложе-
ние было принято из опасения дальнейших беспорядков, для чего был
наспех созван собор, подобный тому, который избрал на царство
Петра 27 апреля. Патриарх опять играл на нем главную роль. Столь
неожиданному компромиссу тут же нашлись оправдания: если один
царь отправится на войну, то второй может остаться в столице. Были
найдены и исторические прецеденты: говорили о фараоне и Иосифе,
об императорах Василии и Константине, об Аркадии и Гонории.
В тот же день Софья вызвала стрельцов, похвалила их за верную
службу и заверила в расположении к ним царя102. 25 мая солдатские
представители опять явились в Кремль из-за слухов, исходивших от
постельницы царевны Марфы, что будто царь Иван «болезнует о сво-
ем государстве» и что царевны о том «сетуют». Их пригласили в по-
кои Ивана, который заверил их, что во дворце никакого «смятения»
не было, и что он покуда правит как первый государь, а Петр может
принимать послов или идти войной на врагов. На следующий день,
26 мая, это соглашение было скреплено присягой, крестным целова-
нием и церковной службой в Успенском соборе, на которой присут-
ствовали оба царя.
Стрельцов и солдат впустили во дворец, выдали им корм и водку.
В этот момент те подали челобитную, что «солдаты и стрелцы усо-
ветовали о прошении правления российскаго государства благовер-
ной премудрой государыне царевне Софии Алексеевне»103. Государи
рассмотрели прошение и после совещаний с царской семьей, цер-
ковными иерархами и Боярской Думой «изволили великого своего и
преславнаго российского царства всяких государственных дел прав-
ление вручите сестре своей благородной государыне царевне и вели-
кой княжне Софии Алексеевне», поскольку сами они «в юных ле-
тех» и потому что «в великом их государстве долженствует по
всякому устроению многое правление»104. Софья несколько раз отка-
зывалась от такой чести, но наконец поддалась убеждениям «всего
московского царства всяких чинов людей» и «той превеликий труд
восприяти изволила. И по своей государской богоподражателной
ревности и милосердному нраву изволила всякия государственныя
Стрелецкое восстание
100
дела управляти своим государским, Богом дарованным, высоким
разсуждением».
Начало ее правления казалось далеким от идеала. Софья издала
указ «бояром, и околничим, и думным людем видати всегда свои го-
сударские пресветлые очи», для чего она должна «сидеть с бояры в
полате». Была принята формула издаваемых указов: «великий госу-
дарь царь и великий князь Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич, всея
Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцы и сестра их, великая
государыня благородная царевна и великая княжна София Алексеев-
на, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии, указали и бояре пригово-
рили»105. Эта формула датирована 29 мая, днем, который обычно счи-
тается началом регентства Софьи.
В сочинении Сильвестра Медведева создание диархии и установ-
ление регентства описано достаточно подробно. Это наиболее пол-
ная версия событий, изложенных современником, человеком обра-
зованным и близко стоящим к правящим кругам. Однако из
заключения Медведева становится ясным, что он упустил некоторые
детали того, что произошло вслед за кровавой резней. Например,
очевидно, что сами цари не принимали решений. Также вызывает
сомнения список «всех чинов» людей, который должен был свиде-
тельствовать о широкой поддержке новых властей. Вероятно, Мед-
ведев хотел все внимание сосредоточить на Софье, выставив ее в
наилучшем свете.
Совсем недавно А. П. Богданов высказал сомнения относитель-
но того, что регентство было оформлено в 1682 г.106 Хотя он не отри-
цает, что Софья de facto была правительницей, однако полагает, что
обращение собора и тройная формула царских указов фактически
были «сфабрикованы» в 1687—1689 гг., когда Медведев писал свое
«Созерцание краткое лет 7190, 91 и 92». Сочинение это представляет
собой компиляцию, созданную в преддверии ожидаемой коронации
Софьи107 на основе подлинного документального материала (напри-
мер, на основании записей о волнениях среди стрельцов в начале
1682 г.). Большая часть этого материала была предоставлена Федо-
ром Шакловитым, одним из наиболее преданных сторонников Со-
фьи, который стал новым главой Стрелецкого приказа, а впослед-
ствии одним из самых могущественных людей времен регентства.
Согласно гипотезе Богданова, решение «всех чинов людей» было
выдумано Медведевым в дополнение к решению о совместном прав-
Стрелецкое восстание
101
лении и «субординации» двух государей, Петра и Ивана. Озабочен-
ность Медведева была вызвана не самовластием Софьи, которое в
1687 г. не вызывало ни у кого сомнений, а необходимостью создать
для ее регентства правовую основу.
Теория Богданова объясняет загадочное молчание современных
источников об оформлении статуса Софьи 29 мая 1682 г. Многие ис-
точники зафиксировали сам факт установления совместного правле-
ния 26 мая, но ни один из них не упоминает о регентстве. Например,
«Мазуринский летописец» и «Летописец 1619—1691 гг.» от установ-
ления диархии 26 мая сразу переходят к событиям июня108. Приказ-
ная документация, например, записи Разрядного приказа, или источ-
ник, известный под названием «Смутное время», также ничего не
говорят об установлении регентства109. Те источники, которые все-
таки упоминают о нем, например, указы, вошедшие в «Полное со-
брание законов Российской империи» или «Собрание государствен-
ных грамот и договоров», основаны на компиляции Медведева110.
Андрей Матвеев писал, что 18 мая «якобы третья царствующая и пра-
вящая общим скипетром той Российской империи особа, сидением
своим она во всех палатных советах с сильным своим Монаршеской
Державы повелением присутствовала»111. Однако известно, что он
писал свои записки в 1720-х гг. и, очевидно, не преминул сослаться
на желание народа видеть Софью в качестве регента. Вероятно, наи-
более убедительным доказательством того, что никаких формальных
приготовлений к регентству попросту не было, является тот факт, что
тройной царский титул, предположительно составленный 29 мая, ни-
когда не употреблялся. В то же время есть немало свидетельств тому,
что Софья уже в начале своего правления заслушивала челобитные
на заседаниях Боярской Думы, издавала указы и распоряжения, но в
официальных документах неизменно присутствуют имена только двух
царей112. Например, 14 июня 1682 г. запорожские казаки во главе со
своим гетманом приносили присягу на верность Ивану и Петру113.
Только в 1686 г. Софья стала добавлять свое имя к именам братьев
почти во всех указах, касающихся внутренней политики. В них она
именовалась «самодержицей», то есть равной им по положению114.
Следует подчеркнуть, что в 1682 г. Софья, несомненно, сосредо-
точила власть в своих руках, но ее статус правительницы не был
оформлен законодательно. Причиной тому, очевидно, была традиция,
которая требовала, чтобы эту роль взяла на себя мать Петра. Однако
Стрелецкое восстание
102
политическая ситуация мешала этому, поскольку Иван был уже дос-
таточно взрослым. (Напомним, что Федор правил страной с четыр-
надцати лет без какого-либо регента.) Тем не менее Иван Алексеевич
так и остался нетитулованным государем до конца своих дней. Должна
ли была Софья оставаться регентом до его смерти, или ей предстояло
расстаться с властью, когда Петр достигнет совершеннолетия? Вряд ли
эти вопросы серьезно обсуждались в то время, когда в первую очередь
нужно было найти способ установить при дворе хотя бы элементарное
подобие порядка. Следует учитывать и то, что в мае 1682 г. власть Софьи
была далеко не абсолютной. Некоторые Нарышкины были убиты или
отправлены в ссылку, был мертв и Артамон Матвеев, но «ненавистная
мачеха» все еще имела широкие полномочия, как и большинство бояр,
поддержавших избрание Петра 27 апреля. Большим влиянием обладал и
патриарх Иоаким, чьи симпатии склонялись в пользу Нарышкиных. При-
мечательно то, что ни в одном источнике нет ни единого упоминания о
том, чтобы кто-нибудь, а тем более Софья, требовал низложения Петра,
который неизбежно должен был стать помехой для своей сестры. Самое
большее, чего удалось добиться Софье — это восстановить в правах
царевича Ивана и, ведя «осторожную и умную политическую игру»,
помешать полному падению влияния Милославских115.
Эта игра была еще далека от завершения, ибо стрельцы не успоко-
ились и добивались все новых уступок от правительства, которое явно
было готово удовлетворить их требования. Но опасность для властей
исходила не только от стрельцов. 5 июня в стрелецких полках была
поднята тревога. Арестовали нескольких холопов, которые во время
допроса сознались, что собирались учинить резню: «И в тое тревогу
была стрельба во всю нощь изо всякого ружья. И наутрея их, пытав,
казнили за их воровство»116. По другой версии, тревогу подняли из-за
слухов, что якобы собираются напасть на солдат в Бутырках. Взяв ору-
жие, стрельцы отправились в Бутырки, но никого там не нашли, кроме
двух пьяниц. Последние будто бы сознались, что это они распустили
слух. На следующий день были казнены четыре человека за то, что они
«пьяным делом» говорили, что «самих стрельцов также рубить и на
копьи поднять, как бояр рубили»117. С середины июня «почти не было
дней без стрельбы и пальбы во всех окраинах»118.
Между тем стрельцы подали челобитную властям, «чтоб на Крас-
ной площе ди зделать им столб. И по их челобитью тот столб з де-
лан»119. Столп должен был увековечить «заслуги» стрельцов перед
Стрелецкое восстание
103
царствующим домом во время восстания 15—17 мая. На медных
досках вокруг столба были перечислены имена «изменников». Стре-
лецкие войска отныне были переименованы в «надворную пехо-
ту»120. Подробный перечень требований стрельцов был изложен в
челобитной, поданной около 6 июня. Он был дополнен требования-
ми солдатских полков, торговцев, ремесленников и других горожан,
хотя последние могли извлечь для себя немного выгод, и их поддер-
жка нужна была стрельцам лишь для того, чтобы придать вес своей
челобитной. В документе были перечислены жертвы восстания
15—17 мая, а действия их палачей оправдывались. Например, гово-
рилось, что князья Юрий и Михаил Долгорукие были убиты «за мно-
гие их неправды и похвальные слова, без вашего в. г. указов, многих
нашу братью безвинно бив кнутом и ссылали в сылки в далния горо-
ды», а также «за мирное порабощение и неистовство к вам», вели-
ким государям121. Об Иване Языкове было сказано, что он «стакався
с прежними нашими полковники, налоги нам великие учинил и взят-
ки великие имал и прежним полковником за нашу братью наговари-
вал, чтоб они, полковники, нашу братью били кнутом и батогом до
смерти»122. Ивана и Афанасия Нарышкиных убили за то, что они «при-
менили его царьское величества порфиру и мыслили всякое злое на
государя царевича и великого князя Иоанна Алексеевича», а перед
этим «блаженныя памяти на брата вашего государя Феодора Алексе-
евича мыслили всякое зло»123.
Эта челобитная показывает, что восставшие были одержимы иде-
ями заговоров и измены. Артамон Матвеев, доктор Даниил со своим
сыном, доктор Гутменш были казнены за то, что они «на ваше царьс-
кое пресветлое величество злоотравное зелье, меж себя стакався, со-
ставливали»124. Этот раздел документа подтверждает вышесказанное:
большинство жертв майского бунта погибли не потому, что они были
сторонниками Нарышкиных, которых было необходимо устранить, что-
бы расчистить Софье путь к власти, а потому, что сами стрельцы втай-
не испытывали против них недовольство и подозрения.
Челобитная стрельцов могла вызвать у Софьи лишь раздраже-
ние, поскольку они требовали, чтобы столп был воздвигнут на Крас-
ной площади и чтобы придворные и бояре перестали называть их
«изменниками». Стрельцы отрицали какие-либо тайные сговоры с
холопами и выдвигали на первое место жалобы, которые когда-то
стали причиной бунта: непосильное бремя денежных поборов на пол-
Стрелецкое восстание
104
ковые расходы, плохое обращение со стороны офицеров и чиновни-
ков. В знак признания «за многие наши службишки и за кровь, и за
раны, и за полонное терпение, и за осадное сидение» они просили
государей «против сего вышеписанного челобитья своей в. г. милос-
тивый указ учинить. А кто нас, холопей и сирот ваших, учнет назы-
вать какими поносными словами или бунтовщиками и грабителями,
и тем людям, а хто нас назовет, и про то розыскать вправду, велите,
государи, тем свой в. г. милосердой разсмотрителной указ учинить
без всякие пощады»125.
В ответ на требования стрельцов правительство обнародовало
жалованную грамоту, которая практически слово в слово повторяла
стрелецкую челобитную126. Однако грамота заканчивалась предуп-
реждением челобитчикам. Им предписывалось «служити и прямити
по своему обещанию, как они обещались пред святым Христовым
евангелием, и во всем всякого добра хотеть со всякою верностью безо
всякия хитрости, и быти им в нашем государском повелении по сво-
ему обещанию непременно безо всякого прекословия, так же как
деды и отцы их.. ,»127.
Касаясь вопросов служебного долга, правительство, очевидно,
всего лишь заявляло о своей лояльности к стрельцам, отдавая себе
отчет, что те «с одной стороны... объявляли себя верными слугами
власти, а с другой— из чувства самосохранения... не могли отка-
заться от постоянного давления на власть»128. Однако в данный мо-
мент новый режим проявил мудрость. Пытаясь наладить отношения
со стрельцами, он сделал ставку на пряник, а не на кнут. Была устро-
ена показательная ссылка «изменников» с конфискацией имущества.
Например, 13 июня доходы от продажи лошадей, принадлежавших
Степану Янову и другим ненавистным офицерам, были переданы
стрельцам129. Закрывались доходные торговые места. Так, 14 июня
некогда принадлежавшие думному дьяку Аверкию Кириллову торго-
вые ряды также перешли в распоряжение стрельцов. С. К. Богояв-
ленский полагал, что аналогичные случаи явились признаком того,
что «интересы стрельцов были направлены в другую сторону»130.
Отношения с правительством Софьи осложнялись сильным вли-
янием в стрелецкой среде старообрядцев, которые также рассчиты-
вали добиться уступок в отношении их вероисповедания. Всего че-
рез несколько дней после восстания в полку Титова обсуждалась
возможность подачи челобитной церковным иерархам, которые дол-
Стрелецкое восстание
105
жны были объяснить, «за что они возненавидели старые книги и воз-
любили новую латинско-римскую веру»131. Стрельцы обратились к
ремесленникам гончарной слободы, которые предложили услуги не-
коего монаха-раскольника по имени Сергий, согласившегося напи-
сать челобитную. В свою очередь, настроения старообрядцев исполь-
зовал и новый глава Стрелецкого приказа князь Иван Хованский.
Имеются сведения, что он сам придерживался старой веры еще до
событий до 1682 г. Он предлагал покровительство протопопу Авва-
куму, который упоминает князя в своем житии132. Однако в целом
считается, что князь, скорее всего, поддерживал раскольников для
достижения собственных целей, а не для того, чтобы доставить не-
удобства царевне Софье.
Для правительницы такой оборот событий был крайне неприятен.
Напомним, что хотя патриарх Никон был отправлен в ссылку в
1666 г., начатые им реформы получили полную поддержку со сторо-
ны царя Алексея Михайловича, а также церковного собора, который
осудил опального владыку. Федор Алексеевич также поддерживал
реформу, да и все царское семейство во время церковных богослу-
жений следовало исправленным книгам. Любые уступки стрельцам
в вопросах религии поставили бы под сомнение правоверность отца
и старшего брата Софьи Алексеевны, память о которых царевна, не-
сомненно, чтила. Ее колебания усилились, когда князь Хованский
стал оказывать поддержку старообрядцам и возникла опасность, что
стрельцы отвернутся от Софьи. В «Истории о вере» раскольника Сав-
вы Романова говорится, что Хованский с самого начала поддержал
обращение стрельцов к монаху Сергию и ручался, что проведет пере-
говоры во дворце относительно требований стрельцов133.
Безотлагательность борьбы с раскольниками диктовалась
еще и тем, что коронация двух царей была назначена на 25 июня.
Старообрядцы надеялись, что им удастся убедить правитель-
ство, чтобы «государи венчались в истинной православной
вере, а не в их латинской». 23 июня группа раскольников при-
шла в Кремль, где была принята Хованским. Князь передал цар-
скому семейству их просьбу устроить «прения» о вере. Чело-
битчиков попросили прийти за ответом в следующую среду,
сразу после коронации. Тем временем стало ясно, что в стре-
лецкой среде произошел раскол. Многие из них отказались под-
писать челобитную, однако раскольники продолжали прибывать
Стрелецкое восстание
106
в Москву в надежде, что политика государства по отношению к
ним изменится. Среда, 5 июля, была назначена днем прений.
Софья должна была с особым интересом следить за развитием
событий. Челобитная раскольников по поводу церемонии венчания
на царство могла только усилить ее беспокойство. С точки зрения
правительницы она задевала весьма деликатный вопрос. Ведь, для
начала, церемония венчания предполагала участие в ней не одного,
а двух государей, что требовало изменения ритуала, восходившего
своими корнями еще ко временам Ивана Грозного. Были изготов-
лены еще одни царские регалии и сделан трон для двух человек.
Следовало также принимать во внимание молодость Петра и немощ-
ность Ивана, поскольку церемония была довольно утомительной и
долгой.
Вызывала немало вопросов и роль Софьи на предстоящих торже-
ствах. Венчание на царство в России всегда было делом мужчин. С
1547 г. только дважды, восходя на трон, государь уже имел супругу.
Так было в 1598 г., когда венчался Борис Годунов, хотя, скорее все-
го, царица Мария Скуратова сама не присутствовала на церемонии, а
только упоминалась в торжественных молебнах134. В мае 1605 г. од-
новременно были устроены свадьба и венчание на царство
Лжедмитрия I и Марины Мнишек. Однако это событие едва ли мож-
но было рассматривать как подходящий прецедент, поскольку невес-
та государя была польской католичкой и ей не были переданы симво-
лы царской власти: скипетр и держава135. Никто из трех прежних
царей из династии Романовых не был женат до своего воцарения.
Практика затворничества не позволяла женщинам принимать учас-
тие в государственных церемониях. Исключение делалось только для
вдов, которым разрешалось присутствовать на похоронах своего по-
койного супруга. Могла ли Софья сопровождать царей Петра и Ивана
в Успенский собор и присутствовать во время венчания их на цар-
ство? Подобной практике еще не было прецедента. Во время москов-
ского восстания царевна пренебрегала многими традициями терема.
11 июня она появилась на проводах образа «знамения пресвятыя бо-
городицы», который был послан «в полки в Казань»136. И все же Со-
фья решила не посягать на традиции венчания на царство. На этом
этапе еще не могло быть и речи ни о ее коронации, ни даже об участии
в церемонии, которое оставалось прерогативой членов Боярской
Думы. В памяти и молебствии по случаю восшествия на престол ца-
Стрелецкое восстание
107
ревичей Иоанна и Петра, помеченной 24 июня, ее имя специально не
упомянуто137. Оно упоминается лишь среди других особ царского
семейства, которым приносили присягу и целовали крест.
Хотя Софья и не могла действовать публично, ее политическое
присутствие ощущалось повсюду. Достаточно взглянуть на то, как
были распределены обязанности на церемонии и на порядок венча-
ния138. Ведущая роль была отведена Василию Голицыну, который
«надсматривал» над чином, а также его помощнику Емельяну Укра-
инцеву. Голицын сопровождал царские регалии в Успенский собор, а
затем докладывал государям, «что время идти в Соборную церковь».
В соборе он стоял на специальном возвышении, «чертежном месте»,
рядом с царями и держал скипетр Ивана. Тот факт, что скипетр Пет-
ра держал двоюродный брат В. В. Голицына, князь Борис Алексее-
вич, один из главных сторонников Нарышкиных, еще раз свидетель-
ствует о том, что Милославские не достигли явного превосходства
над своими противниками. Как уже отмечалось, члены боярских фа-
милий получали чины по наследству, независимо от своих способ-
ностей. Среди бояр, стоявших на «чертежном месте», двое,
И. И. Прозоровский и Б. Г. Юшков, были дядьками царевича Ивана,
а один, Р. М. Стрешнев — дядькой Петра. Двое князей Одоевских,
которые были, скорее, сторонниками Петра, а не Софьи, стояли ря-
дом с Хованскими139. Однако последние не были удостоены на цере-
монии специальных почестей.
Еще одним признаком политического влияния стали назначения
в Боярскую Думу, которые происходили с 25 по 29 июня140. В них
прослеживается некоторое усиление позиций Милославских. Напри-
мер, окольничему М. Б. Милославскому был пожалован чин бояри-
на. В чине окольничего в Думу вошел Л. С. Милославский. Несколь-
ко труднее проследить судьбу Хованских. Князь А. И. Хованский был
пожалован сразу в бояре. Однако, как уже говорилось, 24 июня Со-
фья демонстративно отстранила Хованских от участия в церемонии
раздачи подарков, которые предназначались в том числе и их врагам,
включая шурина Ивана Милославского князя П. И. Прозоровского141.
Одновременно в бояре был пожалован и М. Л. Плещеев, род которо-
го был гораздо менее знатным, чем род Хованских. К тому же в
1655 г. за клевету на Хованских М. Л. Плещеев был наказан кнутом.
Это назначение могло быть воспринято как оскорбление142. Новые
пожалования в думные чины последовали 26 и 27 июня.
Стрелецкое восстание
108
Все они раздавались не только по усмотрению Софьи и ее сто-
ронников. Назначения в Думу 29 июня, на именины Петра, показыва-
ют, что младший из государей также не был лишен права раздавать
должности своим фаворитам. Отсутствие среди них Нарышкиных
было еще одним доказательством того, что их влияние было подо-
рвано.
В течение всей недели, пока проходили торжества по случаю вен-
чания на царство, Софья оставалась в тени. Однако вскоре она снова
оказалась в центре внимания. Это произошло 5 июля, во время стол-
кновения старообрядцев с церковными иерархами. Раскольникам
дали понять, что именно царица и царевны хотели провести прения
в Грановитой палате Кремля, так как «на площади перед народом
быть им зазорно». Но благопристойность, несомненно, была не един-
ственной причиной, по которой прения были закрытыми. Власти
опасались народных волнений и возможного вмешательства
стрельцов. Некоторые возражали: «царевнам нечего тут делать;
надобно тут быть царям-государям, а не царевнам»143. Хованский
попробовал настоять, чтобы прения были публичными, но Софья ему
отказала.
В конце концов царевна сошла в Грановитую палату в сопровож-
дении других женщин, которых разные источники называют по-раз-
ному. Вероятно, современники плохо знали их в лицо. Например,
Савва Романов писал, что царица (sic!) Софья Алексеевна сидела на
одном троне, а Татьяна Михайловна на другом. Подними сидели На-
талья Кирилловна и царевна Марфа Алексеевна, а между тронами
Анна Михайловна144. Архиепископ Афанасий Холмогорский указы-
вает, что в палате были только царица Наталья Кирилловна с царевна-
ми Татьяной Михайловной, Софьей и Марией Алексеевной145. Силь-
вестр Медведев указывал, что Софья и Татьяна сидели на троне, а
Наталья Кирилловна и Мария «под ними на креслах»146. Но как бы
ни были рассажены члены царской семьи, сам факт появления жен-
щин перед неуправляемой толпой, которая уже столкнулась с двор-
цовым духовенством, побудил Соловьева написать: «они пришли ут-
верждать старую веру, уничтожать все новшества, а не замечали,
какое небывалое новшество встретило их в Грановитой палате: на
царском месте одни женщины! Царицы-девицы открыто пред всем
народом, и одна царевна заправляет всем! Они не видели в этом яв-
лении знамения времени»147.
Стрелецкое восстание
109
Затем последовал диалог между патриархом Иоакимом и Ники-
той Пустосвятом, который представлял интересы старообрядцев.
Первый, главным образом, требовал послушания, а второй — ис-
правления православной веры. Между Никитой и архиепископом
Афанасием Холмогорским даже завязалась драка, после чего Со-
фья вмешалась в спор и спросила Никиту, почему он нарушил свое
обещание, данное еще при ее отце, впредь не бить челом о вере.
Затем челобитную раскольников стали читать снова. Когда дошли
до того места, где говорилось, что Никон и его пособники «поколе-
бали» душу царя Алексея, Софья не выдержала и вскочила на ноги.
«Если Арсений и Никон патриарх еретики, — говорила она, — то и
отец наш и брат такие же еретики стали; выходит, что и нынешние
цари не цари, патриархи не патриархи, архиереи не архиереи; мы
такой хулы не хотим слышать, что отец наш и брат еретики: мы
пойдем все из царства вон». Не в первый и не в последний раз
Софья грозилась покинуть столицу, только бы настоять на своем.
Некоторые стрельцы стали просить ее передумать, другие же бор-
мотали: «пора, государыня, давно вам в монастырь, полно цар-
ством-то мутить, нам бы здоровы были цари-государи, а без вас
пусто не будет»148. Царевна, в свою очередь, каялась, что поддержа-
ла «мятежные головы» и повторяла свою угрозы покинуть Москву
и «ти отсюду во грады иныя и в таком непослушании и разорении
народу всему возвещати»149. Ее слова подействовали на стрельцов.
Они стали уверять ее, что «за православную веру, за церковь и за
ваше царское величество готовы головы свои положить и по указу
вашему все делать».
Встреча была прервана, так как никто не хотел идти на уступки.
Подобно большинству споров вокруг никоновских реформ, «прения»
и на сей раз велись между консервативно настроенными противни-
ками. Одни решительно отвергали все «новое» и «иноземное», дру-
гие считали, что причины церковных реформ не должны касаться
рядовых верующих. Как это ни покажется парадоксальным, но са-
мым консервативным, пожалуй, был патриарх Иоаким. Он также с
глубоким недоверием относился к иностранцам, но считал исправ-
ления церковных обрядов правильными, потому что они были одоб-
рены Освященным собором и восприняты государем. Что касается
Софьи, то ее поведение во время «прений» определило и ее последу-
ющее отношение к старообрядцам. В этот раз она позволила провес-
Стрелецкое восстание
НО
ти встречу с раскольниками только из опасения, что стрельцы смогут
выйти из повиновения, но впоследствии она не проявляла к ним ни-
какого снисхождения. Во время ее правления вспомнили о жестоких
преследованиях старообрядцев, практиковавшихся во времена царя
Алексея Михайловича. День 5 июля завершился благодарственным
молебном.
Савва Романов пишет, что после прений в Грановитой палате Со-
фья вызвала к себе стрелецких выборных и предложила им награду,
если они порвут с раскольниками. Для выборных были открыты цар-
ские погреба. Те не смогли устоять. Никите отрубили голову, другие
заводчики из числа старообрядцев были отправлены в ссылку. Князь
Хованский, потакая раскольникам, казалось, сжег за собой мосты,
однако Софья все еще не могла избавиться от него, поскольку он был
популярен среди стрельцов. И все же она предприняла некоторые
шаги, чтобы ограничить его влияние. Например, она вывела Холопий
приказ из-под юрисдикции Судного, во главе которого стоял князь
Андрей Хованский. Он был преобразован в самостоятельное учреж-
дение, которое возглавил Ф. Ф. Волконский, человек, несомненно,
преданный Софье150.
После неудачи авантюры раскольников Хованский, казалось, ре-
шил снова использовать тактику, которая принесла плоды во время
майского восстания. Он стал распускать слухи, что бояре намерева-
лись побить стрельцов. 12 июля стрельцы стали требовать от влас-
тей выдать им всех бояр. До правительства также дошли слухи о пла-
нах Хованских. Говорили, что князь Иван метил в цари и даже хотел
женить своего сына на царевне Екатерине, а то и на самой Софье151.
Автор польского «Дневника» записал историю, как Софья вызвала к
себе сына князя, но решила, что он «слишком молод и некрасив со-
бою»152. Историю пересказывали и другие современники. Так, Алек-
сандр Гордон, который впервые посетил Россию в 90-х гг. XVII в. и
черпал свою информацию из источников, враждебных Софье, писал,
что Хованский остановил свой выбор на Екатерине. Если бы «князь
Хаванский (sic!) посватал своего сына к самой Софье, то он мог бы
добиться успеха; однако выбор младшей сестры говорил о том, что с
их влиянием покончено»153. Между тем в июле старший Хованский
женился на вдове думного дьяка Лариона Иванова, который был убит
во время майского восстания. Князь получил в приданое большую
часть поместий покойного154.
Стрелецкое восстание
111
То, что предпочтение было отдано более привлекательной Екате-
рине, вероятно, задело гордость царевны Софьи. Однако не это стало
основной причиной, по которой правительница хотела избавиться от
Хованского. В воспоминаниях Андрея Матвеева, который, как мы
знаем, был враждебно настроен по отношению к царевне, этот инци-
дент описан по-другому. Матвеев полагал, что между Хованским и
Иваном Милославским возникла ссора. Последний не меньше, чем
Софья, хотел уничтожить князя Ивана. Милославский удалился в
свое загородное имение, где жил, «как бы подземный крот», и «ис-
кал себе удобного случая, как бы их, князей Хованских, искоренить
и им от себя тою монетою заплатить»155. Как мы увидим, Милославс-
кий еще в конце мая был смещен со всех постов и, вероятно, чув-
ствовал себя обиженным. Матвеев также говорит, что Софья возоб-
новила прежнюю тактику, имела «тайные выходы и сношения» со
стрельцами, и хотя именно она возвысила Хованских, она знала, что
их правлению «долгостоятельному быть не можно»156.
Между тем нет никаких достоверных сведений о переговорах
Софьи со стрельцами. Напротив, самый достоверный из источни-
ков, каким являются разрядные записи, представлявшие собой по-
денную дворцовую хронику, показывает, что и царевна, и цари ста-
рались отдалиться от стрелецких полков, надеясь тем самым
подорвать к ним доверие. С 13 по 29 июля царское семейство нахо-
дилось за пределами столицы. Оно отправилось в поход в Троице-
Сергиев монастырь, по пути делая остановки в дворцовых имени-
ях157. Богоявленский полагал, что все передвижения царского
поезда были «беспорядочными», поскольку вопреки обычной прак-
тике ни разу не отмечались церковные праздники. Четыре дня двор
провел в селе Тайнинском, к северу от Москвы, а 17 июля отпра-
вился в село Воздвиженское. Оттуда государи отправились в Тро-
ицкий монастырь, а затем в Александровскую слободу, памятное
место, откуда в свое время Иван Грозный выдвинул ультиматум
своим боярам. Возможно, подобные идеи вынашивала и Софья,
которая осторожно нащупывала почву для возможного отъезда или
даже бегства из Москвы. Как оказалось, о местонахождении царс-
кого кортежа незадолго до его возвращения 29 июля в столицу даже
в приказной администрации никто не знал158.
Тем временем Иван Хованский, назначенный главой боярской
комиссии на время отсутствия государей, понял, что Софья затеяла
Стрелецкое восстание
112
рискованную игру. Сохранившаяся переписка между Василием Го-
лицыным, который находился за пределами Москвы, и его поверен-
ным в столице Емельяном Украинцевым свидетельствует, что Хован-
ский оказался в изоляции и не имел поддержки со стороны боярства.
Отписки Украинцева показывают, что многие бояре покидали Моск-
ву. Одни из них присоединялись к царскому кортежу, другие уезжа-
ли в свои поместья. Хованский безвыходно сидел в приказах, но мно-
гие дела уходили из-под его контроля159. Например, 25 июля, не зная
о местонахождении царей, он спрашивал царевну Татьяну о том, кто
в Москве может принять меры против волнений на Дону, где было
«не все спокойно». Когда Украинцев получил соответствующий при-
каз, то не стал ничего предпринимать без одобрения Голицына160. В
конце июля Голицын писал Украинцеву, чтобы он «если какие дела
прилучатся» докладывал «государыни сам»161. То, что Софья прини-
мала непосредственное участие в государственных делах, видно из
отписки Украинцева к Голицыну от 30 июля. В ней говорится, что
царевна отдавала распоряжения относительно высылки из Москвы
крымских посланников («нечестивых агарян»), Украинцеву также
было приказано уведомить ее о возвращении из Англии посланника
Петра Потемкина. Софья просила отослать ей копии с английских
писем, а кроме того, осведомиться у Потемкина, закончил ли он ста-
тейный список о своем посольстве, который также следовало доста-
вить царевне. Она вступила в спор с Хованским относительно назна-
чения новых офицеров в стрелецкие полки на Украине и указала
супруге князя быть у нее «в приезде». Наконец, Украинцев сообщал:
«все те отписки, тут же и гетманские пересыльные с Левонтием Не-
плюевым и твои грамотки, которые писал к тебе Левонтей, изволила
государыня взять к себе»162.
Отрывочные записи в дворцовых разрядах за середину августа
показывают, что жизнь в Москве шла свои чередом. 14 и 15 числа
цари праздновали Успение Божьей матери, а 16 посетили всенощ-
ную в церкви Спаса Нерукотворного, что на Сенях. Однако 19 авгу-
ста традиционного шествия в Донской монастырь не было. На сле-
дующий день двор отправился в село Коломенское163. Царей
сопровождала огромная свита во главе с Василием Голицыным.
Только постельниц, казначей и стольников насчитывалось более ста
человек. Между тем в Москве Иван Хованский возглавил комиссию
из семи человек, ведавших дворцом164.
Стрелецкое восстание
113
В том, что царская семья покинула Москву, не было ничего нео-
бычного. Царь Алексей Михайлович, так же как и Федор, как прави-
ло, проводили в походах конец лета и начало осени. Но в той ситуа-
ции, которая сложилась в Москве в 1682 г., отъезд государей вызвал
у стрельцов тревогу. 23 августа в Коломенское прибыли выборные,
которые выразили беспокойство по поводу отсутствия государей.
Они поспешили развеять якобы имевшиеся слухи, будто они «хотят
приитить в Кремль с ружьем по-прежнему» и побить бояр165. Послан-
ников заверили, что государи слухам не верят, и что они изволили из
Москвы идти «по своему государскому изволению». В самом деле,
во время похода как обычно устраивались обеды и отмечались цер-
ковные праздники. Например, 29 августа на именины царя Ивана
Алексеевича государи слушали литургию в церкви Иоанна Предтечи
в селе Дьяково166.
Однако очевидно, что напряженность продолжала нарастать. Со-
фья велела Хованскому выслать в Коломенское Стремянной полк для
празднования именин Ивана Алексеевича, но тот медлил с выполне-
нием приказа167. Медведев сообщает, что князь потребовал выдать
стрельцам обещанное жалованье из государевой казны. Когда он по-
лучил отказ, то сказал стрельцам: «Дети! Ведите о сем, что уже и
мне, вам добра хотящему, бояре грозят, и мне стало делат нечево.
Как хотите, тако промышляйте себе!»168 Еще одной попыткой запу-
гать Хованского был доклад царевне, очевидно подложный, что сре-
ди служилых людей в Новгороде будто бы грозит вспыхнуть мятеж.
Когда Софья попросила князя представить доказательства, тот стал
запираться, бил ей челом, «чтоб про то на Москве не сказывати и в
Новгород не посылали о том»169. Неповиновение Хованского прояви-
лось и 1 сентября, во время празднования Нового года. Обычно тор-
жества проходили в столице с участием государя, но теперь они были
перенесены в церковь Казанской Богоматери в Коломенском. Патри-
арх находился в городе, где оставались лишь немногие придворные,
так что празднования в столице не произвели должного впечатления.
Князь Хованский «ослушался и на действа не ходил»170.
Софья уже имела достаточно доказательств неповиновения Хо-
ванского, но 2 сентября к ним добавились и обвинения в государ-
ственной измене, которые содержались в изветном письме, прикле-
енном к воротам села Коломенского. Содержание письма не
предавалось огласке в течение двух недель. В тот же день двор поки-
Стрелецкое восстание
114
нул Воробьеве и 4 сентября прибыл в село Павловское. Отсюда был
разослан указ об отправке на службу в Киев четырех полков надвор-
ной пехоты. Указ, несомненно, преследовал двойную цель: прове-
рить реакцию Хованского и удалить из Москвы потенциальных воз-
мутителей спокойствия171. Он был повторен 9 сентября172. На этот раз
тон указа заметно изменился.
6 сентября двор отправился в Саввин-Сторожевский монастырь,
который благодаря вкладам царя Алексея Михайловича был одной
из самых богатых обителей в московском уезде. Там 10 сентября
проходили празднования по поводу чудотворных деяний преподоб-
ного Саввы. Прошли обычные церковные службы, но одновременно
велись и политические дела. Князю Хованскому было послано боль-
шое количество указов, в том числе окружная грамота к ратным лю-
дям с указанием о немедленном их приезде для подавления восста-
ния в Москве. Эта грамота недвусмысленно осуждала Хованского и
стрельцов, вопреки заверению, которое выборные получили 23 ав-
густа. В ней говорилось, что цари «не стерпевши их, воров и измен-
ников, таких многих досад и грубостей и невинного кроворазлития,
изволили из царствующаго нашего града Москвы изити»173. Хованс-
кий был отстранен от дел. 10 сентября ему было указано освободить
от правежа стрелецких полковников М. Лупандина и А. Парасукова,
которые были взяты под стражу и биты «в начетных деньгах»174. Гра-
мота ратным людям была написана отнюдь не в спокойном тоне, ко-
торый обычно был принят при обращении к восставшим стрельцам.
Вероятно, она даже не была отослана по назначению, но, во всяком
случае, свидетельствовала о том, что с потворством мятежникам
было покончено. По словам «Мазуринского летописца», «на Москве
в то время от стрельцов и от салдатов было волнение великое, владе-
ли всем Московским государством стрельцы, что хотели, то дела-
ли»175. Чрезвычайное положение все еще сохранялось.
10 сентября двор вернулся в село Павловское, 12-го он находил-
ся в селе Хлябово, а 13-го двинулся на север в село Воздвиженское
по главной дороге в Троице-Сергиев монастырь. 14-го числа были
разосланы несколько грамот к служилым людям, которые должны
были прибыть в Воздвиженское к приезду сына украинского гетмана
Симеона. В одной из них «боярину нашему князю Ивану Андреевичю
Хованскому» было указано «для наших в. г. дел и для приезду наше-
го царского величества подданного войска Запорожского обоих сто-
Стрелецкое восстание
115
рон Днепра гетмана Ивана Самойловича сына Симеона быть к нам,
в. г., в поход в село Воздвиженское сентября в 18-м числе на 1-м
часу дня»176. Также было велено вызвать «стольников наших и стряп-
чих, и дворян московских, и жилцов, которые ныне на Москве»177.
Когда 16-го числа прибыл полковник Самойлович, «изволили в. г.
для празднества ангела благоверные великие государыни и великие
княжны Софии Алексеевны в церкве Воздвижения чеснаго креста
слушать малые вечерний и молебного пения». На следующий день
на память святых великомучениц Веры, Надежды и Любви и матери
их Софии праздновали ангела царевны Софьи Алексеевны. Бояре,
окольничие и думные люди на литургии были «в объяринных в цвет-
ных кафтанех». После торжества Софья потчевала их водкой178.
С этого момента события приняли новый оборот. «Великий го-
сударь царь и великий князь Иоан Алексеевичь, Петр Алексеевичь
всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцы и сестра их, ве-
ликая государыня, София Алексеевна», выслушав изветное письмо,
«указали и бояря приговорили князя Ивана Хованского и сына его
князь Андрея за то их многое воровство и за измену и на их, в. г.,
здоровье и на державу за злой умысл и за подъисканье под Московс-
ким государством по подлинному розыску и по явным свидетелством
и делам, которые они противностью своею чинили и тому изветному
писму согласно, казнить смертью»179.
Теперь пришло время подробнее ознакомиться с содержанием
письма, которое 2 сентября было найдено приклеенным к воротам
села Коломенского180. Большинство историков считают его подлож-
ным, изготовленным самой Софьей или ее подручными, с тем чтобы
покончить с влиянием Хованского. Артамон Матвеев связывал его
появление с «интригами» Ивана Милославского181. Но кто бы ни был
его автор, извет очевидно получил широкое распространение. Одна
из копий письма сохранилась в бумагах Энгельберта Кэмпфера, ко-
торый посетил Москву в 1683 г. и имел сношения со многими вид-
ными чиновниками182. Письмо приводит «доказательства» непови-
новения, непослушания и самовластия князей Хованских, которые
задумали осуществить ни больше ни меньше как государственный
переворот. В нем «московский стрелец да два человека посацких
людей» извещают «на воров, на изменников, на боярина князь Ивана
Андреевича Хованского да на сына ево князь Андрея Ивановича: на
нынешних неделях призывали они нас к себе в дом девяти человек
Стрелецкое восстание
116
пехотного чина да пяти человек посацких людей и говорили, чтобы
мы помогали им доступити царства Московского и чтобы мы науча-
ли свою братью, чтоб ваш царской корень известь и чтоб прийти бол-
шим собранием и изневесть в город, и называть вас, в. г., еретичес-
кими детми, и убить вас, государей, обоих, и царицу Наталию
Кириловну, и царевну Софию Алексеевну, и патриарха, и властей, а
на одной бы царевне князь Андрею женитца, а досталных бы царе-
вен постричь и розослать в дальние монастыри; да бояр побить Одо-
евских троих, Черкаских двоих, Голицыных троих, Ивана Михайло-
вича Милославского, Шереметевых двоих и иных многих людей из
бояр, из дворян и из гостей за то, что бутто они старую веру не лю-
бят, а новую заводят. А как то злое дело учинят, послать смучать во
все Московское государство по городом и по деревням, чтоб в горо-
дах посацкие люди побили воевод и приказных людей, а крестьян
научать, чтоб побили бояр своих и холопей боярских. А как государ-
ство замутится, и на Москве б выбрали на Московское царство ево,
князь Ивана, а патриарха и властей поставить, ково изберут народом,
которые бы старые книги любили. И целовали нам на том Хованские
крест и образ Николы чюдотворца, и мы им целовали тот же крест,
что нам злое дело делать всем вопче. А дали они нам всем по двесте
Рублев денег человеку, и обещалися они нам перед тем же образом,
что естьли они Московского государства доступят, и нас, стрелцов,
которые в заговоре были пожаловать в ближние люди, а, нас, посац-
ких людей, гостиным имянем и торговать во веки беспошлинно. А
стрелцом велели наговаривать: которые будут побиты, и тех животы и
вотчины продавать, а денги отдавать им, стрелцом, на все приказы.
И мы, три человека, убояся бога и памятуя крестное целование и
не хотя на такое дело дерзнуть, извещаем вам, в. г., чтобы вы, госуда-
ри, свое здоровье оберегли. А мы, холопи ваши, ныне укрылись, жи-
вем в похоронках, и вам, государем, то их злое дело извещаем, забыв
смерть свою. А как ваше государское здаровие сохранится и все бог
утишит, и мы, холопи ваши, вам, государем, объявимся, и вы, госуда-
ри, нас, холопей своих, пожалуете; а имян нам своих написати невоз-
можно. А примет на нас: у одного на правом плече бородавка черная,
у другова на правой ноге поперег берца рубец, посечено, а третьево
объявим мы, потому что у него примет никаких нет». Письмо закан-
чивалось словами: «Вручить государыне царевне Софии Алексеевне,
не роспечатав»183.
Стрелецкое восстание
117
Сомнения в подлинности этого письма вызывает то, что в других
источниках нет никаких упоминаний о планах Хованского захватить
власть и убить первых лиц государства и церкви. Также нет свиде-
тельств, что анонимные авторы письма когда-либо являлись к царям
за жалованьем, или что были предприняты попытки арестовать тех,
кто якобы присутствовал на тайной встрече с Хованским, но не сооб-
щил об измене князя властям. Таким образом, изветное письмо дол-
жно было стать последней каплей, переполнившей чашу других, более
мелких проступков Хованского, и стать окончательным доказательством
его измены, оправдывающим вынесение смертного приговора. Арест Хо-
ванских был поручен князю Михаилу Лыкову, который вместе со своими
помощниками, вероятно, не испытывал никаких сомнений относительно их
вины. Тем временем Хованские по приказу Софьи отправились в село Воз-
движенское, еще не подозревая, какие против них выдвинуты обви-
нения. Старшего Хованского взяли в деревне Пушкино, а его сын
Андрей был арестован в двух милях от нее в своем поместье184. Когда
их привезли к воротам государева двора, боярам, окольничим и дум-
ным людям было указано «за те вороты итить всем»185.
Не было никакого суда. Хованскому отказали в его просьбе уст-
роить очную ставку с доносчиками, потому что последние или нахо-
дились «в бегах», или же их просто не существовало. Обвиняемые
были поставлены перед фактом, что их приговорили «за такия ваши
великие вины и за многия воровства и за измену казнить смертью»186.
В обвинительном приговоре тексту изветного письма предшество-
вал список других вин. Хованских обвиняли в том, что они «делали
всякие дела по своим прихотям», не докладывая государям, что они
раздавали царскую денежную казну, пускали в палаты «ходить вся-
ких чинов людем без всякого страха и опасения с таковым наглством
и невежеством, чего и в простых домех не повелося», они держали
«мучително за решетками и за приставы многих людей напрасно» и
вымогали деньги с монастырей. Говорилось также, что князь Иван с
сыном «в полате при всех боярех» хвастались об их службе «с вели-
кою гордостию», хотя всем было известно, что они «Московскому
государству поношение приносили и убыток, и от сторонних наро-
дов укоризну». Хованского обвиняли и в том, что он «вознеистова-
ся» против божьей воли и все в государстве зависит от него, а если
его не будет, то «в то время бутго накакая же плоть не спасется и
будут в Москве ходити в крови по колени».
Стрелецкое восстание
118
Хованских обвиняли в том, что они противились государевым
указам и бесчестили бояр. Вспомнили события 5 июля, когда во вре-
мя спора с раскольниками Никита Пустосвят поднял руку на архи-
епископа Афанасия Холмогорского «при великих государынях цари-
це и царевнах». Хованский встал тогда на защиту раскольников.
Вспомнили и то, что князь Иван не послал в Киев полки для обороны
«от калмыков и изменников башкирцев», и то, что не был прислан из
Москвы в село Коломенское Стремянной полк, и то, что не было
Хованских на «действах» по случаю Нового года. Обвиняли их, буд-
то они напрасно хотели возвести государев гнев на новгородцев, что
они назначали на воеводства людей «по своим прихотям». Наконец,
их обвиняли и в том, что они посеяли вражду между дворцом и
стрельцами, оклеветав перед государями надворную пехоту, а затем
наговорив надворной пехоте «многия смутныя речи, чево не быва-
ло». Перечень вин Хованских завершало изветное письмо.
Матвеев писал, что Хованский «слезно» умолял его выслушать,
обещал указать на зачинщиков восстания, просил устроить очную
ставку с теми, кто его обвинял. Но Иван Милославский «весьма бо-
яся по своей внутренней совести, что он... с сообщники своими»
будет первым разоблачен, подал знак Софье, чтобы слушание обви-
нений закончилось, после чего Хованские были казнены «на площа-
ди у болшой московской дороги»188.
Смертный приговор с изложением вин Хованских дает представ-
ление о сути судебного процесса в Московском государстве XVII в.
Некоторые обвинения имели под собой основания. Подтверждение
им мы находим и в других источниках. Это, например, отказ Хован-
ского участвовать в праздновании Нового года или заминка с отправ-
кой стрелецких полков. Однако обвиняли князя и в том, что по роду
его службы относилось к его прямым обязанностям, например, в раз-
даче денег и корма стрельцам. Ведь Хованский был назначен Софьей
главой боярской комиссии, которая оставалась в Москве, пока двор
находился в разъездах. Как писал Богоявленский, князь старался дей-
ствовать в духе прежних комиссий, следовал их примеру и действо-
вал в рамках царских указов189. Что касается связи с раскольниками,
то она весьма сомнительна, ибо остается неясным, почему человек,
открыто покровительствовавший «проклятым еретикам», был назна-
чен на столь важную и ответственную должность. Список неточнос-
тей и логических неувязок можно продолжить. Так, нет никаких под-
Стрелецкое восстание
119
тверждений сговору Хованского со стрельцами во время майского
восстания. Главный вывод, который можно сделать из анализа тек-
ста смертного приговора, — это то, что обвинители старались учесть
абсолютно все преступления и проступки Хованских, от самых мел-
ких до самых тяжких, лишь бы обосновать необходимость сурового
наказания.
Каково было участие в этом процессе Софьи? Приписка к изветно-
му письму указывает, что оно предназначалось в первую очередь для
нее, а в обвинительном приговоре имя царевны упоминается вместе с
именами царей. Иногда Софья вела себя просто вызывающе. Навер-
ное, не случайно и казнь Хованских состоялась 17 сентября, в день ее
рождения. «Так отпразднованы были именины царевны-правительни-
цы!»190 — писал С. М. Соловьев. В сложном процессе консолидации
сил перед угрозой стрелецкого бунта, в изоляции и устранении Хован-
ских, Софья действовала еще более решительно и безжалостно, чем
во время майского восстания. Наконец, о ее роли дают наглядное пред-
ставление разрядные записи.
Первым делом после расправы с Хованскими нужно было найти
им замену в столице. На «государеве дворе» было приказано быть
князю Ф. Ф. Куракину, который подобно другим уехал в свое поме-
стье, а до его приезда исполнение обязанностей возлагалось на главу
Земского приказа М. П. Головина191. Новым приказным судьям, так
же как патриарху и стрельцам, были посланы грамоты с извещением,
что Хованские «кажнены смертью». Надворную пехоту, про которую
князь наговаривал «многие лживые слова», заверяли: «вы б пятиде-
сятники и десятники и рядовые, о том как наш в. г. указ и ево, князь
Иванову, и сына ево князь Андрея явную измену и на наше в. г. здо-
ровье злой умысл и под государством нашим подъискание ведали, а
никаким ево и детей и родственников ево прелесным и лукавым сло-
вам и писмам не верили и на себя нашие в. г. опалы и никакова гневу
не опасались и никакова сумнения в том не имели, потому что наше-
го в. г. гневу на вас нет...»192.
Однако этих заверений было мало, и очень скоро понадобились
новые. До Софьи дошли сведения, что в Москву прибыл князь Иван
Иванович Хованский, который распространял слухи, будто его отец и
брат были убиты без царского дозволения, и что бояре собираются
походом на Москву, чтобы разделаться со стрельцами. Те стали воо-
ружаться, захватили оружие и боеприпасы в Кремле, организовали
Стрелецкое восстание
120
патрули, построили баррикады у городских ворот и стен, стали оста-
навливать людей при входе и выходе из города. 18 сентября из Воз-
движенского была привезена новая грамота, которая повторяла пре-
дыдущую и убеждала стрельцов не верить князю Ивану Ивановичу.
Представитель М. И. Головина Иван Сухотин сообщал, что к нему
приходили «ото всех полков надворные пехоты» люди и просили от-
пустить к Москве двух или трех человек, которые находились при
государях, «для ведомости». Еще большую тревогу вызвали слухи,
что «ратные и боярские люди» посланы к столице193. Ночью 18 сен-
тября двор покинул Воздвиженское, чтобы укрыться в Троице-Сер-
гиевом монастыре, который был переведен на осадное положение.
Дворянам окрестных городов были разосланы грамоты с приказом
немедленно прибыть в монастырь, чтобы защитить государей194. Не-
смотря на сравнительную легкость, с которой Софья расправилась с
Хованскими, у нее все еще были причины для беспокойства. Ведь в
Москве оставалось более 15 000 стрельцов, тогда как в распоряже-
нии царевны было всего около 3 000 человек195.
Но опасения оказались напрасными. 19 сентября «надворной
пехоты челобитчики» посетили патриарха и просили его убедить го-
сударей вернуться в Москву. Не получив положительного ответа,
22 сентября выборные обратились к М. П. Головину с просьбой от-
пустить их в Троицкий монастырь, «а без их де в. г. указу к ним, в. г.,
в поход итить они не смеют»196. Тем временем из Троицы власти не-
престанно посылали в Москву грамоты, пытаясь стабилизировать
ситуацию. Например, 21 сентября была послана грамота московским
посадским людям, в которой их просили не верить слухам о неви-
новности Хованских и хвалили за «верность». К грамоте был прило-
жен список с изветного письма197. 25 сентября стрельцы заверили
государей, что у них на них «никаково злоумышления нет и впредь
не будет»198. Патриарх выступал в качестве посредника. 28 сентября
из Троице-Сергиева монастыря владыке была послана грамота с
объявлением условий прощения стрельцов199.
2 октября стрелецким выборным разрешили выехать в Троицу.
На следующий день они «били челом словесно с великими слезами»
и просили у государей прощения200. Цари Иван и Петр и «сестра их
великая государыня благоверная царевна и великая княжна Софья
Алексеевна» отпустили им вины при условии, что они в Успенском
соборе дадут клятву верности властям, что и было исполнено 8 ок-
Стрелецкое восстание
121
тября в присутствии патриарха Иоакима. Стрельцы целовали святое
евангелие и руку святого апостола Андрея, которая как нельзя кстати
была чудесным образом обретена, причем пальцы ее были согнуты в
трехперстном крестном знамении201. На следующий день стрельцы
пришли в Кремль к патриарху в Крестовую палату, чтобы возвестить
«яко за вашу государскую к ним неизреченную милость богу спаси-
телю всех вси зело суть благодарни», и что они «государем, усерд-
ным поклонением бьют челом»202.
Условия прощения состояли из 11 статей, которые зачастую по-
вторяли друг друга203. В статье 1 говорилось, что стрельцы должны
были «никакое дурно не мыслить, и ни с кем о том согласия и сове-
тов явно и тайно не держать, и смятения не затевать и никово к тому
не наговаривать, и ни х каким мятежником и к расколыциком и к
иным воровским людем не приставать, и для того по прежнему збо-
ров не чинить, и с ружьем в город и никуды не приходить, и кругов
по-казачью не заводить, и воровских ясаков не вымышлять, и калан-
чей не имяновать, и никаким образом мимошедших дел не всчинать
и не делать, и тем не похвалятца, и никому не уграживать».
Другие статьи предписывали воровских людей не укрывать, а
приводить их в Приказ надворной пехоты. Оружие и боеприпасы,
похищенные во время мятежа, было велено «отдать сполна в целос-
ти». Стрельцы должны были идти на службу «без мотчанья», а в пе-
хотный строй крестьян, детей боярских и других людей не «отымать».
Гулящих людей было велено переписать и отпустить по домам. В ста-
тье 11 говорилось: «А буде хто из них, презрев их, в. г., премногую и
высокую милость, в каком месте нибудь прежнее дело учнет хвалить
и похвалятца смертным убивством, или затевать для смуты какие
вымышленные слова, также как и преж сего, или будет хто учнет
какую смуту к воровству заводить, или хто, про то ведая, не известит
и того вора не поймает и учинит ему поноровку, и таковых за начина-
ние тех их воровских дел казнить смертью безо всякого милосердия,
чтоб вором и мятежником о том страшно было и помышлять, не ток-
мо затевать, и чтоб впредь такова начинания нихто отнюдь не мыслил
никаким образом».
25 октября власти уже чувствовали себя достаточно уверенно,
чтобы издать указ о пожаловании служилых людей, которые были с
государями в походе. Боярин Голицын получил самое большое жа-
лованье— 150 рублей204. Чтобы усилить меры предосторожности,
Стрелецкое восстание
122
была издана инструкция, по которой стрельцам разрешалось носить
оружие только во время караульной службы. 27 октября двор выехал
из Троицы в Москву. На следующий день Софье подали челобитную
стрельцы полка Л. Ермолова. Они просили уничтожить столп на
Красной площади, который стоял там с того времени, как «грех ради
наших, в нашем в. г. царствующем граде Москве бояром и думным и
всяких чинов людем учинилося побиение на Красной площеди и во
многих разных местах, и тем мы, холопи ваши, бога и вас, в. г., про-
гневали...». «Пожалуйте нас, винных холопей ваших,— писали
стрельцы, — велите, государи, той столп с Красной площеди слома-
ти, чтобы от иных государств, в нашем в. г. царствующем граде Мос-
кве зазору никакова не было»205. Следует отметить, что в этой чело-
битной, как и в разрядной записи от 29 октября206, инициатива
сооружения столпа приписывается Хованским. Как пишет автор
«Мазуринского летописца», «столп у Лобного места сломали» нака-
нуне приезда в Москву царской семьи207.
Этот последний акт стрелецкого покаяния был сигналом к тому,
что двор может вернуться домой с триумфом. 2 ноября боярин
М. П. Головин получил указания сделать все необходимые приготов-
ления208, и на следующий день государи въехали в столицу. Шествие
возглавляли стрелецкие конные полки. За ними следовало духовен-
ство с крестами и дворцовые чины. За государями ехал князь Васи-
лий Голицын с думным дворянином А. И. Ржевским, который помо-
гал ему оборонять Троицу. С ними были думные дьяки Емельян
Украинцев и Федор Шакловитый. Последний буквально на днях по-
лучил свой новый чин. Затем ехали царицы и царевны. Имени Софьи
разрядные записи не упоминают вовсе209. Очевидно, царевна не стала
праздновать свою победу открыто, опасаясь, что это может вызвать
неодобрение народа. Но ее роль в событиях последних четырех меся-
цев едва ли могла оставить сомнения у бояр и церковных иерархов
относительно того, в чьих руках была реальная власть.
Часть вторая
Правление Софьи
1682—1689 гг.
Портрет царей Петра и Ивана. Гравюра Лармессена. (1685 г.)
Ближайшее окружение
Вначале своего регентства Софья Алексеевна еще не была еди-
ноличной правительницей, и уж тем более ее нельзя было на-
звать самодержицей. Чтобы правильно определить статус ца-
ревны в мае 1682 года, следует внимательно изучить ее ближайшее
окружение, и лучше всего начать с вершины самодержавной иерар-
хии — с самих государей, от имени которых она управляла страной.
Неудивительно, что историки обычно недооценивают Ивана V,
старшего из правителей. Ни один монарх не мог бы сравниться с
яркой личностью Петра Великого, не говоря уже о болезненном и
слабоумном государе, который буквально теряется на его фоне. Ха-
рактерное описание Ивана приводит русский историк XIX в.
М. И. Семевский: «Иван был от природы скорбен главою, то есть
глуп, косноязычен, страдал цингой, плохо видел и на восемнадцатом
году от рождения, расслабленный, обремененный немощью духа и
тела, служил предметом сожаления и даже насмешек бояр, его окру-
жавших...»1. Нужно признать, что такая оценка находит подтверж-
дение в многочисленных источниках. Например, Фуа де ла Невилль
писал, что Иван, «будучи полностью парализованным», всю жизнь
проводил в поездках на богомолье: «на него страшно смотреть. Ему
около 28 лет»2. Как известно, французский дипломат работал над
своим сочинением в 80-х гг. XVII в., но опубликовано оно было толь-
ко спустя два года после смерти Ивана. Однако комментарии других
иностранцев, заслуживающие большего доверия, отличаются только
более сдержанным тоном. Так, Генрих Бутенант писал, что немощ-
ность старшего царевича всем известна и что Петра избрали, «ибо
Иван слеп и косноязычен», хотя в другом месте датский резидент
Ближайшее окружение
126
замечает, что «не может быть, чтобы старший царевич Иван отказал-
ся по болезни» от престола3. В донесении, посланном из Москвы
папскому нунцию в Польше, говорится, что еще в 1676 г. Артамон
Матвеев убеждал царя Алексея Михайловича отдать предпочтение
Петру, потому что Иван «болен глазами, близорук и неспособен пра-
вить»4.
Немецкий путешественник Энгельберт Кэмпфер видел обоих ца-
рей в июле 1683 г., во время приема шведского посольства. Первое,
что его поразило, была торжественность и пышность самого приема:
«Оба их Величества сидели не посередине, а несколько к правой сто-
роне залы, близ среднего столба, на двух серебряных Епископских
креслах, поставленных на возвышенном в несколько ступеней рун-
дуке, который так, как и вся сия часть залы, обложен был красным
сукном. Над каждым креслом повешена была икона. Их Величества
сверх обыкновенных своих кафтанов имели мантии из золотой и се-
ребряной парчи с цветами, несколько похожие на священнические
ризы, вместо скипетров они держали в руках длинные золотые жез-
лы, имеющие вид Епископского посоха... Старший сидел почти не-
подвижно с потупленными, совсем почти закрытыми глазами, опу-
щенною низко шапкою».
После того как государям вручили послание шведского короля,
они оба встали, как того требовал этикет, и спросили о его здоровье.
«При сем молодой наставник старшего царя поднял его руку и так
сказать взял оную шапку его»5. Совсем другое впечатление произвел
одиннадцатилетний Петр, которому Кэмпфер дал не меньше шестнад-
цати лет. «Младший, напротив того, взирал на всех с открытым пре-
лестным лицом, на коем при обращении к нему речи беспрестан-
но играла кровь юношества, дивная его красота пленяла всех
предстоящих, так что если б это была простого состояния девица, а
не царская особа, то без сомнения все бы должны влюбиться в нее».
Контраст еще больше усилился, когда мальчики встали: «младший
царь по живости своей поспешил встать и сделать вопрос, так что
его старший наставник принужден был удержать его, дабы дать стар-
шему брату время встать и вместе с ним вопросить»6.
В феврале 1684 г. у Ивана аудиенцию получил шотландец Патрик
Гордон. Он писал: «Я подошел и поцеловал руку его царского вели-
чества, который был больным и немощным, выглядел печальным и
ничего не говорил, а от его имени спросил о моем здоровье и похва-
Ближайшее окружение
127
лил меня за службу его боярин»7. Примерно через неделю на приеме
был австрийский посол Иоганн Хёвель. (Его, так же как и Гордона,
принимал один Иван, поскольку Петр был нездоров.) Хёвель заме-
тил, что, когда настало время царю подняться и спросить о здоровье
императора, Иван «едва мог стоять на ногах, и его поддерживали два
Камергера под руки... говорил он слабым и неясным голосом». Эти
свидетельства подтверждают то, что Иван фактически был марионет-
кой, которой приходилось манипулировать его помощникам.
Размышляя над политической ситуацией при дворе, Хёвель пола-
гал, что между обоими государями (или, скорее, между их окруже-
нием) могут возникнуть разногласия после женитьбы Ивана, кото-
рая состоялась несколькими неделями раньше. «Иван очень слабого
сложения, напротив, Петр исполнен силы, здоровья, ума и блестя-
щих надежд». Что касается Софьи, то Хёвель писал, что в ее руках
сосредоточено все правление, она, «по-видимому, навязала Ивану
жену, надеясь, что он произведет потомство, и тем устранит младше-
го брата от надежды на престол, но на первое плохая надежда, так
как Иван нездоров и недалек. ..Дай невозможно, чтобы надолго по-
добные отношения братьев могли продолжаться: на стороне Петра
большая часть бояр и Сенаторов; только сестра Софья, 26-ти лет, ве-
ликого ума и способностей, поддерживает старшего брата. Но нико-
му не тайна, что старший по слабому состоянию умственных и физи-
ческих сил не способен на управление. Это признают сами Бояре и
частенько о том вздыхают»8.
Подтверждения всему сказанному мы находим и в свидетель-
ствах двух саксонцев. 20 июня 1684 г. аудиенцию у государей полу-
чил Лаврентий Рингубер. Когда стали целовать руку царям, Ивану
Милославскому пришлось сказать царю Ивану, что перед ним «док-
тор», объяснив присутствующим, что «его Величество плохо видит».
Напротив, Петр, «готовый расплыться в улыбке, глядел дружелюбно
и милостиво, и едва увидев меня, тут же непринужденно предложил
свою руку. Он был чрезвычайно привлекательным человеком, кото-
рого природа одарила столь щедро»9. Присутствовавший на той же
аудиенции Георг Адам Шлейссинг приводит в своей книге, опубли-
кованной в 1694 г., иллюстрацию, где Иван изображен с повязкой на
глазах наподобие вуали10. Он объясняет: «Старший царь Иван Алек-
сеевич вообще был обижен природой, как это видно на гравюре, по-
скольку он не может ни видеть, ни говорить как следует, ни даже
Ближайшее окружение
128
держаться хоть немного по-царски или властно. Он постоянно носит
зеленую тафтяную повязку, которая скрывает его лицо, так как глаза
его то и дело мечутся туда-сюда. С другой стороны, он очень благо-
честив и набожен»11.
Русские источники того времени более сдержанны. Для приказ-
ных писцов и летописцев Иван Алексеевич по праву рождения был
«царь и великий князь всея Великия и Малыя и Белыя Росии само-
держец». Его физические и умственные недостатки никоим образом
не умаляли его державного титула. В самом деле, традиция прекло-
нений перед юродивыми могла создать вокруг Ивана особую ауру
святости, которой не было у его младшего брата. Писцы считали не-
уместным делать акцент на недостатках царя. Например, в Разряд-
ных записях говорится, что избрание на царство Ивана 27 апреля про-
шло мирно и «единодушно»12. Сильвестр Медведев вообще не
упоминает о каких-либо недугах Ивана. Описывая речь патриарха, в
которой тот говорил о преимуществах диархии, он не моргнув гла-
зом пишет: «А и в наступлении на российское благочестивое госу-
дарство коего-либо неприятеля всюду готовая будет оборона и прав-
ление чинное: аще убо един царь противу неприятеля изыдет, другой
в царстве своем на престоле царском имать пребывати, и всякое бла-
горазсудство стяжати имать российское государство во всем»13. Миф
о том, что даже несовершеннолетний монарх может принимать само-
стоятельные решения, имел давнюю традицию, и современники без
труда признали царем больного подростка. Один из немногих рус-
ских авторов, который открыто говорил о недостатках Ивана, был
думный дворянин Иван Желябужский. Он объяснял, что «сперва он
Великий Государь на царство не выбран для того, что очами был зело
недужен»14.
Вообще, поздние авторы приводят в своих сочинениях более от-
кровенные описания. Так, Андрей Матвеев в 20-х гг. XVIII в. писал,
что «природные его Государя Царевича от младенчества своего мно-
гообразные скорби до того Царского возвышения весьма не допуска-
ли». Он добавляет, что Софья прекрасно понимала, что «царевичу за
теми своими многообразными болезнями» невозможно было «той
великой Всероссийской Империи Государственную корону, скипетр
и бремя к правлению всенародному на себя принять»15. Петр Крек-
шин, писавший уже в 40-х гг. XVIII в., утверждал, что в своей речи
на Земском соборе 27 апреля 1682 г. патриарх Иоаким доказывал,
Ближайшее окружение
129
что Иван «скорбен главою и слаб в здравии» и «слабости ради теле-
сной не может править царством»16.
Свидетельства современников и единодушное мнение поздних
авторов, по-видимому, дают основания утверждать, что Иван имел
плохое зрение (об этом говорят все источники, немного расходясь в
деталях), заикался и был «немощным». Налицо были также призна-
ки слабоумия, хотя сегодня, вероятно, невозможно поставить точ-
ный диагноз заболеванию Ивана. Брюс Линкольн полагает, что царе-
вич страдал синдромом Дауна. На такой вывод, возможно, наводит
тот факт, что царице Марии, когда она родила своего последнего
сына, было больше сорока лет18.
Могут ли портреты Ивана Алексеевича указать на причину его
недугов? В 80-е гг. XVII в. портретное искусство в России еще толь-
ко зарождалось. Те немногие парсуны Ивана, которые были написа-
ны в период регентства Софьи, имеют, в основном, стилизованный
характер. На них основное внимание уделено царским регалиям, а
не личности правителя. Один из таких портретов — миниатюра в
рукописной книге «Церемония Коронации царей Ивана и Петра», на-
писанной в 1683 г. В ней художник следовал традициям «Титуляр-
ника» 1672 г.19. Другой портрет— гравюра Лармессена (1685 г.),
изображающая обоих царей в меховых шапках и мантиях. Внешне
они выглядят одинаково, за исключением того, что Петр изображен
в анфас, а Иван в профиль20. Аллегорические гравюры, созданные
украинским художником Иваном Щирским, также стилизованы21.
Наиболее часто воспроизводится поздний портрет Ивана, написан-
ный маслом неизвестным художником22. Хотя поза царя скована, все
же нельзя сказать, что на картине изображен «слабоумный». В са-
мом деле, было бы странно, если бы художник решился запечатлеть
подобный образ. Копия этого портрета, написанная в восемнадца-
том веке, хранится в музее Троице-Сергиевой лавры в Сергиевом
Посаде. Советский искусствовед описал его так: «Внимание уделе-
но лицу царя — толстогубого, вялого, безвольного человека с тем-
ной массой волос, бороды, усов и тяжелыми веками усталых глаз»23.
Немощность Ивана не мешала ему исполнять свои обязанности
на разного рода церемониях вплоть до самой смерти. В период ре-
гентства Софьи он появлялся перед народом не реже, чем Петр. Для
правительницы было важно, чтобы он, хотя бы частично, воплощал
в себе образ идеала московского царя — благочестивого защитника
Ближайшее окружение
130
православной веры. Пока Иван мог передвигаться и выходить к на-
роду, Софья заменяла его там, где он был недееспособен. К концу
регентства царевна все чаще стала замещать своего брата даже на
официальных приемах.
На Ивана была возложена еще одна функция — несомненно, наи-
более важная для политического будущего Софьи — продолжение
рода Милославских. Русские источники, не придававшие значения
умственным и физическим недостаткам Ивана, тактично умалчива-
ют и о его половой жизни. Достаточно сказать, что царю подобрали
невесту. Мнение девушки обычно не принималось в расчет, посколь-
ку ее родственники автоматически попадали в ближайшее окруже-
ние государей. 9 января 1684 г. состоялась свадьба Ивана Алексее-
вича и двадцатилетней Прасковьи Федоровны Салтыковой24. Род
Салтыковых был одним из самых богатых в России, и его представи-
тели по праву рождения становились членами Боярской Думы. Цари-
ца Прасковья более чем на двадцать пять лет пережила своего мужа и
стала видной фигурой при дворе Петра Великого.
Долгожданный первенец супругов, дочь Мария, родилась в мар-
те 1689 г. Охотник до сплетен Фуа де ла Невилль писал, что Софья,
ввиду бессилия Ивана, хотела «дать его жене любовника». Ее план
состоял в том, чтобы сначала удалить в монастырь Петра, а потом,
посетовав на распущенность жены Ивана, постричь ее в монахини
и, таким образом, получить всю полноту власти25. Однако нет ника-
ких доказательств, которые бы подтверждали существование подоб-
ного заговора, так же как нет оснований сомневаться в законнорож-
денности второй дочери Ивана— Анны, которая в 1730 г. стала
русской императрицей. Еще одна дочь от этого брака, Екатерина, из-
вестна тем, что она была бабушкой императора Ивана VI, печально
известного царственного узника.
Если об Иване сохранилось не так уж много источников, то о
детстве и юности Петра их имеется изрядное количество. Нет необ-
ходимости заниматься их подробным пересказом. Нужно только за-
метить, что многие из них изобилуют мифами. Большинство панеги-
риков юному царю было написаны задним числом. Яркий образец
этого жанра — сочинение П. Н. Крекшина «Краткое описание бла-
женных дел великого государя императора Петра Великого», состав-
ленное через много лет после смерти государя. В нем, в частности,
рассказывается, что уже на следующее утро после зачатия Петра
Ближайшее окружение
131
Алексеевича придворный поэт Симеон Полоцкий предсказал его ро-
дителям, что их отпрыск будет править Россией и «в те его лета
подобный в монархах не будет»26. Однако в источниках, относящих-
ся к 1682 г., нет и намеков на то, что бояре видели в девятилетием
мальчике будущего знаменитого реформатора. Просто он был намно-
го здоровее Ивана и представлял собой реальную угрозу власти Ми-
лославских. И все же воздадим должное Петру. Описания, оставлен-
ные Кэмпфером, Рингубером и другими его современниками,
показывают, что он был красивым, живым, любознательным и рос-
лым для своих лет ребенком. С точки зрения Софьи, эти качества
давали ему шанс по достижении им совершеннолетия обойтись без
ее помощи. Невилль лаконично заметил: «Царевна всегда хорошо
предвидела, что однажды жизнь царя Петра станет камнем преткно-
вения для ее авторитета»27. После падения Софьи большинство авто-
ров напишут, что она замышляла убийство Петра, плохо с ним обра-
щалась и даже держала его под стражей.
Что касается первого обвинения, то мы рассмотрим его позже.
Второе можно отвергнуть, отчасти благодаря свидетельству Разряд-
ных записей, которые скрупулезно фиксировали все выходы Петра.
Они показывают, что царь принимал посильное участие в церков-
ных праздниках, а если и отсутствовал на них, особенно в конце ре-
гентства Софьи, то только для того, чтобы предаться своим любимым
занятиям: военным учениям или плаванию на парусных лодках. Разу-
меется, никаких гонений на царя со стороны его сестры не было, и
уж тем более не могло быть и речи о том, чтобы его содержали под
стражей. Нет оснований утверждать, что Софья «душила естествен-
ный свет Петра»28, или что сам Петр жаловался на плохое обраще-
ние. Однако отношения между сводными братьями и сестрой были
непростыми. Можно привести немало примеров, когда Софья и Иван
совместно участвовали в разного рода церемониях, но ни разу ца-
ревна не выходила в сопровождении одного Петра.
В царской семье мужчин было намного меньше, чем женщин.
Среди последних были две тетки Софьи, Анна Михайловна и Татьяна
Михайловна, пять родных и одна сводная сестра, а также вдовы отца
и брата царевны: Наталья Нарышкина и Марфа Апраксина. Позднее, в
1684 и 1689 гг., к ним присоединились супруги государей Ивана и
Петра Алексеевичей. В известной степени женщины обладали симво-
лической властью, постольку их имена вносились в крестоцеловаль-
Ближайшее окружение
132
ные записи, которые зачитывались во время принесения присяги на
верность династии. Присягу приносили всей царской семье. Однако
ни одна царица или царевна не могла отдавать распоряжения за пре-
делами дворца за исключением тех редких случаев, когда в столице
отсутствовали все правящие члены семейства. Например, в 1682 г.,
когда двор отправился в поход по окрестным монастырям и селам,
для разрешения некоторых государственных дел было велено обра-
щаться к царевне Татьяне, остававшейся в Москве29. Большинство
сестер и теток Софьи не имели никакого политического влияния. Ав-
тор польского «Дневника», едва ли не единственный современник,
уделивший им внимание, отмечал, что Евдокия «стояла в стороне от
дел», и Марфа ни во что не вмешивалась. Екатерина «носит шляпу и
платье в польском вкусе, забросила московские кафтаны, перестала
заплетать волосы в одну косу». Феодосия, «набожная как монахи-
ня», проживает у своей тетки Татьяны30. Ни одна из царевен не была
замужем, хотя, по слухам, некоторые из них имели любовников31.
Разрядные записи показывают, что они располагали средствами и
украшали свои покои в Кремле, а также монастыри и поместья за
пределами столицы. Во время событий 1698 г., о которых речь пойдет
ниже, сестры сохраняли лояльность к Софье. Можно предположить,
что они были ее доверенными лицами во время регентства, хотя об
этом не сохранилось никаких сведений.
Совершенно иными были отношения Софьи с «ненавистной ма-
чехой». Наталья Нарышкина как мать законного государя была един-
ственной женщиной во дворце, которую традиция могла наделить
некоторой властью. Однако во время майского восстания Наталья
лишилась своих родственников, без которых ее надежды на влияние
при дворе, пусть даже неявное, становились призрачными. По-види-
мому, смирившись с новой расстановкой политических сил, царица
посвятила себя заботам о личной безопасности и воспитанию сына.
Если у нее и были какие-либо разногласия с Софьей в первые годы
регентства, то источники не оставили об этом никаких упоминаний.
Несовершеннолетние государи и их родственницы пользовались
всеми почестями, которые обычно воздавались монархам. Однако по-
вседневная работа по выработке государственной политики и управ-
лению страной была, как и раньше, сосредоточена в Боярской Думе,
где нескольких десятков высших сановников, получивших свои чины
по праву рождения или по милости государя, выступали в качестве
Ближайшее окружение
133
тайных советников, командующих войсками и управляющих приказа-
ми. Степень участия «самодержца» в делах государства напрямую за-
висела от его возраста, здоровья, способностей и характера, поэтому
можно заключить, что со стороны Ивана она сводилась к нулю, а со
стороны Петра была весьма незначительна, до тех пор пока примерно в
1688 г. он сам не начал проявлять к ним интерес.
Среди боярской аристократии, на которую опиралась Софья, осо-
бенно выделялись несколько человек. Самым заметным из них был
князь Василий Васильевич Голицын, главный государственный дея-
тель периода регентства32. До сих пор он оставался в тени, поскольку
трудно установить, каково было его отношение к Софье до 1682 г.
Как уже говорилось, некоторые авторы полагают, что они встрети-
лись у постели умирающего царя Федора Алексеевича, и тогда же
началась их любовная связь33. Однако нравы той эпохи не допускали
подобных отношений, к тому же в 1676—1682 гг. Голицын часто от-
сутствовал в Москве. Не выдерживает серьезной критики и предпо-
ложение, что князь был одним из тех, кто стоял во главе заговора во
время майского восстания. Его имя редко фигурирует в записках со-
временников, даже тех, кто был враждебно настроен по отношению
к Софье.
Достоверно известно, что сближение Голицына и Софьи нача-
лось 16—17 мая 1682 г., когда князь был назначен главой Посольско-
го приказа. Необходимость назначения была вызвана произошедшим
накануне убийством бывшего главы этого ведомства Лариона Ива-
нова. Выбор Голицына на вакантное место был полностью оправдан.
Князь происходил из знатного рода и имел хороший послужной спи-
сок. Голицыны по праву рождения становились членами Боярской
Думы. Сам Василий Васильевич стал боярином в 1676 г. В
1672—1678 гг. он служил на Украине, а в 1680—1681 гг. был по-
средником между русскими и казаками в этом регионе. В 1677 г.
Голицын оборонял от турок Чигирин. Он также имел опыт гражданс-
кой службы: возглавлял Пушкарский и Владимирский приказы.
Но, очевидно, самым важным было то, что незадолго до кончи-
ны Федора Алексеевича Голицын возглавил комиссию по отмене
местничества. Это назначение, видимо, имело двоякие последствия.
Во-первых, служба князя государю побудила Софью обратить на
него внимание, во-вторых, его готовность покончить с практикой
назначений на высшие посты в зависимости от происхождения и по-
Ближайшее окружение
134
служного списка предков могли настроить против него знать и родо-
витое дворянство34. Последнее обстоятельство говорит в пользу того,
что многие представители старой аристократии поддержали избрание
Петра в надежде, что с тенденциями назначений на службу в соответ-
ствии с личными заслугами, наметившимися в конце правления Фе-
дора, будет покончено. Таким образом, Голицын был чуть ли не един-
ственным представителем боярства, оказавшимся на стороне
Мило сл ав ских.
Однако этому аргументу не хватает последовательности. Как ус-
тановил Роберт Крамп, за четыре месяца, прошедших между майс-
ким восстанием и решающим столкновением Софьи с Иваном Хо-
ванским, думные чины получили двадцать шесть человек.
Большинство из них вошло в Думу из-за знатности рода, а не из-за
того, что они были преданы Милославским35. Другими словами, нео-
фициально система местничества продолжала действовать. Как мы
увидим, она применялась и при назначениях на государственные
должности. Таким образом, не будучи фаворитом, Голицын для сво-
его времени, когда на профессиональные способности еще не обра-
щали внимания, был прекрасно подготовлен для государственной
службы. Он заслужил доверие не только своим участием в украинс-
ких и турецких делах, которые оставались в центре внешней полити-
ки Софьи, но и тем, что пользовался репутацией «друга иностран-
цев» и мог изъясняться на иностранных языках36.
По всей видимости, удачное сочетание родословной, личных спо-
собностей и лояльности к царю Федору Алексеевичу и привело Голи-
цына к руководству самым важным государственным учреждением.
Между прочим, благодаря женитьбе на Евдокии Ивановне Стрешне-
вой князь сблизился с одной из самых богатых и влиятельных дворцо-
вых группировок. (Евдокия Лукьяновна Стрешнева была женой царя
Михаила Федоровича.) Вскоре князь был удостоен новых почестей. В
декабре 1682 г. он возглавил Иноземный и Рейтарский приказы и по-
лучил титул «царственныя большия печати и Государственных вели-
ких посольских дел сберегатель»37. Дополнительные доказательства
влияния Голицына легко найти, взглянув на списки членов Боярской
Думы, которые сопровождали царей во время официальных церемо-
ний. Имя князя фигурирует в них довольно часто. Но, хотя иностран-
цы и называли его «первым министром», нужно заметить, что в Рос-
сии семнадцатого века не только не было подобного титула, но и
Ближайшее окружение
135
служебные обязанности первого человека в государстве, каким был
Голицын, не были точно определены. Софья могла испытать способно-
сти князя, вверив ему внешнеполитические дела. Но Голицын не оп-
равдал ее надежд. Он не стяжал воинской славы и не смог оказать ей
ощутимой поддержки в 1689 г., когда она была ей столь необходима,
чтобы удержаться у власти.
Совершенно другую характеристику источники дают Ивану Ми-
лославскому, «мужу прехитраго и зело коварного в обольщениях ха-
рактера». Этого «скорпиона» Андрей Матвеев называет зачинщиком
майского восстания38. Несмотря на то что Милославский приходился
родственником Софье и проявлял гораздо большую активность в со-
бытиях, приведших ее к власти, чем Голицын, после того как волне-
ния улеглись, его влияние пошатнулось. В своей работе «Хованщи-
на» С. К. Богоявленский высказал предположение, что властный
характер Софьи «не позволял ей делиться властью даже с близким
родственником»39. Однако еще более вероятно, что Милославский
отошел на второй план из-за своей личной вражды с князем Иваном
Хованским. В конце царствования Федора Алексеевича Милославс-
кий ведал приказами Большой казны и Большого прихода. 17 мая он
передал полномочия князю Н. И. Одоевскому, а сам стал судьей
Пушкарского, Иноземного и Рейтарского приказов40. Уже 25 мая он
был смещен и с этих постов, передав управление делами Ф. С. Уру-
сову, который, согласно источникам, принадлежал к сторонникам
Петра. Был ли князь Хованский причастен к смещению Милославс-
кого и не по его ли наущению последний не играл существенной роли
в церемонии венчания на царство 25 июня?
Во всяком случае, даже после казни Хованского в сентябре
1682 г. Софья не восстановила Милославского в должности приказ-
ного судьи, хотя прибегала к его услугам во время официальных це-
ремоний и, может быть, выслушивала его советы. Разрядные записи
подтверждают, что Милославский сохранил свое положение при дво-
ре. 18 августа 1683 г. он возглавлял группу бояр, сопровождавших
царя Ивана в Донской монастырь; во время похода во Владимир и
Суздаль 2 сентября среди царской свиты его имя упоминается чет-
вертым; в мае 1684 г. он сопровождал Софью во время приема швед-
ских послов41. Патрик Гордон в дневниковых записях за 8 января и
25 апреля 1684 г. упоминает Милославского среди тех, к кому он об-
ращался с просьбой о разрешении провести отпуск в Шотландии42.
Ближайшее окружение
136
Очевидно, Милославский, оставаясь при дворе, находился в почет-
ной отставке. Он умер 25 июля 1685 г.
Наибольшие выгоды от майского восстания, несомненно, полу-
чили Хованские. Ни один из представителей этого рода, который вел
свою родословную от литовского князя Гедимина, никогда не зани-
мал высоких постов. Князь Иван Андреевич (дата рождения неизвес-
тна) с 1659 г. был боярином. Однако большую часть своей службы,
начиная с 1650 г., он провел на воеводствах в Туле, Вязьме, Могиле-
ве, Пскове и Новгороде43. В 1663 г. и в 1667—1668 гг. он возглавлял
Ямской приказ, ведавший дорожным сообщением и почтой. Иван
Андреевич получил прозвище Тараруй, что значит болтун или хвас-
тун. Источники описывают его «храбрым до безумия». Князь хоро-
шо зарекомендовал себя во время неудачных походов против Польши
и Турции. В 1669—1681 гг. Хованский постоянно находился за пре-
делами столицы и, таким образом, был отрезан от взоров государя и
двора. Соловьев писал, что он был сильно недоволен «временем На-
щокиных, Матвеевых, Языковых, Лихачевых, Нарышкиных, Апрак-
синых и с нетерпением ждал времени, когда все эти, ненавистные
для него люди исчезнут, и ему можно будет, наконец, получить дос-
тойную его деятельность»44.
Все это никак не проясняет, каким образом человек, долгое вре-
мя находившийся в провинции и не имевший никаких связей со
стрельцами, всего за несколько недель возвысился до того, что они
стали называть его «отцом». 16 мая, когда Генрих Бутенант увидел
его в Кремле рядом с Софьей, Хованский уже обладал весомым вли-
янием и возглавлял Стрелецкий приказ. Сын князя Ивана Андрей, до
этого не занимавший никаких постов, был назначен главой Судного
приказа, а 24/25 июня вошел в Думу в чине боярина. Затем последо-
вали и другие назначения. 8 июля в бояре был пожалован Петр Ива-
нович Хованский, а 29 августа — Иван Иванович.
Если не считать Хованских, то все другие назначения, которые
были сделаны в 1682 г., не выходили за рамки традиций. Софья не
могла себе позволить обидеть фамилии, которые традиционно при-
нимали участие в управлении страной, пусть даже среди них были
те, кто 27 апреля открыто поддержал избрание Петра. Матвеев при-
числяет к сторонникам царицы Натальи Одоевских, Троекуровых,
Урусовых и Шереметевых. Однако Одоевские возглавляли те же при-
казы, которые они возглавляли раньше: Аптекарский, Большой дво-
Ближайшее окружение
137
рец, Судный Владимирский, Казанскую четверть и Хлебный.
Н. И. Одоевский некоторое время замещал Милославского в прика-
зе Большой казны. Князь И. Б. Троекуров 17 мая возглавил Помест-
ный приказ, а П. В. Шереметев — 21 июня Оружейную палату. Нуж-
но обладать большим воображением, чтобы причислить всех этих
людей к сторонникам Милославских. С. К. Богоявленский, напро-
тив, считает, что «никогда еще высшая московская бюрократия не
имела столь ярко выраженного аристократического характера, не
включала в свой состав так много представителей знатнейшего бояр-
ства, как после восстания стрельцов, направленного против само-
властия бояр»47.
Назначения в Боярскую Думу сами по себе не налагали каких-
либо определенных обязанностей. Они свидетельствовали лишь о
том, что Софья могла себе позволить немного повременить с про-
движением своих сторонников. За период с 25 июня по 25 декабря
1682 г. думные чины получили тридцать пять человек, тогда как за
весь 1680 г. их было всего десять, а за 1681 г. — одиннадцать48. На-
ряду с кандидатами из знатных московских семей, которые ожидали
повышения по службе во время венчания, в Думе появились и мало-
знакомые имена, например, Максим Исаевич Сумбулов (27 июля он
стал думным дворянином), который был едва ли не единственным
человеком, выступившим 27 апреля в поддержку царевича Ивана.
Представители рода Хитрово, вероятно, выдвинулись благодаря род-
ственным связям с Милославскими49. На сестре Ивана Милославс-
кого был женат князь В. И. Прозоровский (29 июня был пожалован в
бояре). С другой стороны, было бы заблуждением связывать продви-
жение по службе Голицыных (27 июня в бояре был пожалован
А. И. Голицын) с узкими интересами дворцовых группировок. Ведь
Голицыны становились членами Думы по праву рождения.
Наконец, следует упомянуть человека, который выдвинулся толь-
ко в конце регентства Софьи. Это был Федор Леонтьевич Шаклови-
тый, по выражению Крами, «искушенный бюрократ», начавший свою
карьеру в приказе Тайных дел царя Алексея Михайловича50. 23 июля
он получил чин думного дьяка и вскоре стал помощником В. Г. Се-
менова в Разрядном приказе, а в декабре 1682 г. возглавил печально
известный Стрелецкий приказ. Ф. Шакловитый был представителем
выслужившейся бюрократии, быстро разраставшейся по мере того,
как возрастали запросы государства. Таким образом, он был обязан
Ближайшее окружение
138
своей карьерой самому себе и в период регентства стал «вторым
фаворитом».
Другой частью ближайшего окружения был двор, личный состав
которого состоял в значительной степени из военачальников и чле-
нов Боярской Думы. Василию Голицыну, например, нередко прихо-
дилось принимать участие в официальных церемониях. Обязаннос-
ти других ограничивались исключительно службой царскому
семейству: Петр Иванович Прозоровский и Борис Гаврилович Юш-
ков были дядьками царя Ивана, а Родион Матвеевич Стрешнев, род-
ственник царя Алексея Михайловича по матери, был приставлен к
Петру. Иван Милославский, как уже упоминалось, по-видимому,
сменил государственную службу на придворную. Каково было влия-
ние этих и других «ближних людей», установить невозможно, хотя не
исключено, что в ряде случаев оно могло быть весьма значительным.
Ведь постельничие или казначеи были в курсе всех событий и имели
доступ к самому государю.
Еще одной опорой московского самодержавия была Православ-
ная церковь, глава которой, патриарх Иоаким, лично способствовал
избранию Петра. В конце мая 1682 г. он неохотно одобрил идею со-
вместного правления двух царей, сославшись на примеры из священ-
ного писания и древней истории. На первый взгляд, казалось, что
патриарх должен был всецело приветствовать набожность Софьи и
ее резкие действия против раскольников. Зная, каков был дальней-
ший ход истории, можно даже сказать, что поддержав Петра, Иоаким,
с точки зрения православной церкви, поставил не на ту лошадку. Но,
по-видимому, Иоаким, придерживавшийся крайне консервативных
взглядов, был недоволен самой идеей женского правления. Во время
регентства он должен был еще сильнее отдалиться от Софьи из-за
того, что она разрешила въезд в Москву иезуитам и стала доверять
высшие командные должности в армии иностранцам.
Кроме того, Софья была ученицей Симеона Полоцкого, влияние
которого возмущало Иоакима. Сочинения Полоцкого были запреще-
ны как еретические51. После смерти поэта в 1680 г. место духовника
и наставника Софьи занял монах Сильвестр Медведев (1641—
1691 гг)52. Человек, более образованный и умудренный жизненным
опытом, нежели патриарх, Медведев основывал свои теологические
штудии на знаниях, почерпнутых из западных сочинений, в основ-
ном из польских католических источников. Кроме того, его поэти-
Ближайшее окружение
139
ческий талант позволял ему прославлять Софью как христианскую и
светскую правительницу. Благосклонность царевны к Медведеву
привела в дальнейшем к еще большему отчуждению Иоакима, по-
скольку он считал, что тот проповедовал «латинство». Таким обра-
зом, безусловно набожная и благочестивая Софья в критическую
минуту оказалась лишенной поддержки со стороны церкви.
Какое место было отведено царевне Софье в тесно переплетав-
шихся друг с другом властных структурах двора, государства и цер-
кви? Как уже говорилось, поначалу ее статус правительницы не был
определен, а если принять точку зрения А. П. Богданова, само реген-
тство не получило юридического оформления53. Однако источники
того времени практически не оставляют сомнений, что царевна об-
ладала реальной властью во дворце. Достаточно вспомнить свиде-
тельство Бутенанта, видевшего ее в Кремле 16 мая, или ее выступле-
ние во время прений с раскольниками 5 июля, или адресованное ей
изветное письмо с обвинениями против князя Хованского. Все это
говорило о ее влиянии. Автор польского «Дневника», перечисляя
членов царской семьи «в нынешнем 1683 г.», писал, что Софья «уп-
равляет в Москве с боярами; возвела на престол своего брата Иоан-
на. Умная и набожная, проводит время в молитве и посте. Читает
жития святых по-польски, что в стихах издал Баранович. Царя Иоан-
на она так оберегает, что он никуда не выезжает, да и к нему никто не
ходит без ее дозволения. Бояре также не созывают Думы без нее не
только по делам государственным, но даже и частным»54.
Регулярное присутствие Софьи на заседаниях Боярской Думы
находит многочисленные подтверждения в официальных источни-
ках. Например, на заседании 2 марта 1683 г. было принято решение о
сыске беглых крестьян, и «Великие Государи Цари и Великие Князи
Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич, всея Великия и Малыя и Белыя
Росии Самодержец и Сестра Их Государыня Благородная Царевна и
Великая Княжна Софья Алексеевна, слушав тех статей в комнате,
указали и Бояре приговорили»55. В грамотах, посылавшихся евро-
пейским монархам, о Софье не упоминалось вовсе56, но иностранцы,
приезжавшие в Россию, сразу же понимали, в чьих руках власть.
Так, Георг Адам Шлейссинг в первом издании своего сочинения
(1687 г.), впоследствии неоднократно переиздававшегося, писал, что
хотя Петр и Иван занимали трон, они не принимали никаких решений.
Все решалось царевной и боярами; «то, что она одарена высоким
Внутренняя политика
140
княжеским разумением, ясно, как день, и многим известно»57. Когда
Шлейссинг в 1686 г. покинул Россию, Софья, как мы увидим, уже
была правительницей не только фактически, но и формально. До тех
пор все указы исходили от имени великих царей и великих князей
Ивана и Петра Алексеевичей, хотя Иван был просто не способен при-
нимать решения, а Петр был еще слишком молод.
В экспозиции Оружейной палаты московского Кремля можно
увидеть царский трон для двух человек, в задней части которого сде-
лано небольшое потайное окошко, через которое Софья, как говори-
ли, шептала наставления обоим царям. Вряд ли она делала это сама,
но придворные при случае вполне могли воспользоваться окошком,
чтобы подсказать мальчикам, как себя вести во время дипломатичес-
ких приемов. Сам трон, на котором восседали несовершеннолетние
«марионеточные» правители, является поразительным символом фа-
сада московского самодержавия. Позади занавеса была скрыта ос-
вященная традицией сложная структура власти, основанная, скорее,
на личных отношениях, нежели на законах. Царская семья, Боярская
Дума, бюрократия, армия и двор были опутаны сетью родственных
связей и патронажа, образовывая при этом громоздскую патриар-
хальную систему, которую, как показал случай с князем Хованским,
не под силу было опрокинуть одному человеку, и которая лишь отча-
сти была подвержена влиянию «классовых» интересов. Личные от-
ношения во многом определили ход и результаты восстания 1682 г.
Они по-прежнему играли решающую роль в правительстве, которое
de facto возглавляла незамужняя женщина, до недавнего времени са-
мый бесправный член общества. Ведь по традиции женщины облада-
ли каким-то влиянием только благодаря замужеству, рождению на-
следников или, в редких случаях, пользуясь положением вдовы.
Однако Софья не была замужем, и у нее не было детей. Это делает ее
семилетнее правление вдвойне знаменательным. События того вре-
мени, вплоть до падения царевны, внутренняя и внешняя политика
страны будут рассмотрены в следующих главах.
Глава 5
Внутренняя политика
Правление Софьи получило в историографии неоднозначную
оценку. Например, современник царевны князь Борис Кура-
кин писал, что оно «началось со всякою прилежностию и пра-
восудием всем и ко удовольству народному, так что никогда такого
мудраго правления в Российском государстве не было. И все госу-
дарство пришло во время ея правления, через семь лет, в цвете вели-
каго богатства»1. Сравните эту характеристику с мнением историка
Николая Устрялова, опубликовавшего свою книгу в 1858 г.: «В ак-
тах, изданных в семилетнее господство ее, мы не находим ничего
замечательного ни для общественного благоустройства, ни для раз-
вития промышленных сил народа или для его образования в роде тех
узаконений, которыми ознаменовано царствование Алексея Михай-
ловича и Федора Алексеевича, не говоря уже о том, что в них нет и
тени дальновидной мудрости Петровой»2. О’Брайен оценивал правле-
ние Софьи как «выдающееся и многообещающее, во время которого
на международной арене проводилась политика в интересах России,
а внутри страны осуществлялись реформы, которые, как полагали,
взростят будущие поколения»3. Напротив, столетием раньше один
анонимный автор писал, что «период семилетнего соцарствия в Рос-
сии представляет собой беспрерывный ряд ужасов»4. Вслед за
О’Брайеном, 3. Шаховской полагал, что правление Софьи было про-
никнуто «духом логики, ставшим проводником ее реформ и той ме-
тодичности, с которой она разрешала сложные государственные
дела»5. Трудно представить, что эти полярные мнения относятся к
одному и тому же периоду.
Оценки правления Софьи нельзя рассматривать без учета фило-
софии и мировоззрения авторов разных эпох и их отношения к эпохе
Внутренняя политика
142
Петра Великого. Некоторые западные историки, которые занимались
изучением регентства, находились под влиянием второстепенных
источников и слишком некритично относились к свидетельствам со-
временников, особенно к запискам иностранцев. Например, «эпохой
реформ» правление Софьи называл только Фуа де ла Невилль, чья
книга впервые была издана в 1698 г. В ней автор с большим почтени-
ем писал о князе Василии Голицыне, который «хотел заселить пусты-
ни, обогатить нищих, дикарей превратить в людей, трусов — в храб-
рецов, а пастушеские хижины — в каменные дворцы»6.
Однако даже поверхностное знакомство с таким источником, как
«Полное собрание законов Российской империи», наводит на мысль,
что внутренняя политика Софьи затрагивала в основном те же аспек-
ты, что и политика ее предшественников. Авторы этих законов стави-
ли во главу угла те же приоритеты, что и составители Соборного Уло-
жения 1649 года. Другими словами, основная деятельность
правительства Софьи была нацелена на поддержание служилой сис-
темы, системы налогообложения и тесно связанной с ними системы
землевладения и крепостного права, а также на поддержание право-
порядка в отношении безопасности государства и церкви (с безопас-
ностью личности тогда еще мало считались). Следствием вступле-
ния России в антитурецкую коалицию стали продолжительные и
дорогостоящие крымские походы. Как и на протяжении всего столе-
тия, военные нужды продолжали оставаться главной заботой влас-
тей. Если при этом учесть «временный» характер правительства Со-
фьи, которое действовало от имени «малолетних» законных
государей, то возможности проведения радикальных социальных и
политических реформ покажутся крайне ограниченными. В мае
1682 г. Софья пришла к власти с тем, чтобы навести порядок и вос-
становить status quo, а не проводить реформы, поэтому ее деятель-
ность следует рассматривать, в первую очередь, в контексте тради-
ционных потребностей Русского государства.
Одной из первоочередных задач нового правительства стала про-
блема размежевания, заселения и использования поместного фонда.
В 1676 г. была предпринята попытка провести всеобщее описание
земель и составить новые писцовые книги. Последнее подобное опи-
сание проводилось в ЗО-е гг. XVII в. В 1679 г. при Федоре Алексее-
виче были установлены размеры налогов, которые должны были взи-
маться с каждого крестьянского двора вплоть до завершения
Внутренняя политика
143
переписи8. В правление Софьи описание продолжалось, о чем свиде-
тельствует писцовый наказ, выпущенный в апреле 1684 г., который
устанавливал процедуру повторной переписи9. Одним из методов
установления границ земельных владений была посылка «межевщи-
ков», о которых говорилось в 50—53 главах Соборного Уложения.
Размежевание земель требовало длительного времени и больших
усилий. В июле 1682 г. Поместный приказ разослал межевщиков «во
все города»10. Полагая, что их действия вызовут негативную реак-
цию, 7 июля правительство выпустило указ о наказаниях за порчу
межей и граней11.
Очевидно, прибытие межевщиков приветствовалось далеко не
везде. По крайней мере, им были недовольны те дворяне, которые
опасались, что их владения уменьшатся, или обнаружатся утаенные
ими земли, а также те, кому приходилось кормить и содержать пере-
писчиков. Таким образом, правительство, с одной стороны, боялось
потерять доходы казны, а с другой, рисковало настроить против себя
служилое дворянство. В мае 1683 г. был издан указ о межевании
спорных земель, состоящий из 45 статей. Он предписывал «бить кну-
том нещадно», сажать в тюрьму и «доправить пеню» на тех, кто ме-
шал работе межевщиков, или тех, кто давал взятки за подделку пис-
цовых книг12. В июле того же года Поместному приказу было
предписано оплатить расходы на содержание межевщиков, «для того,
чтобы от тех кормовых денег помещикам и вотчинникам больших
убытков не было»13. В мае 1686 г. было указано бить кнутом в торго-
вые дни тех помещиков, которые мешали обмеру земель и отнимали
«верви»14. Два года спустя воеводы получили указ самим межевать
земли, «а от себя никого не посылать», поскольку переписчиков не
хватало15. Таким образом, описание земель растянулось на весь пе-
риод правления Софьи и даже продолжалось в следующем столетии,
пока Петр I не отменил и писцовые книги, и систему поземельного
налогообложения, заменив ее на подушную.
Акты, касающиеся наследования поместий, в документах этого
периода присутствуют в большом количестве. Из-за отсутствия сис-
темы майората* в этом вопросе наблюдалась большая путаница. В
качестве примеров можно назвать претензии родственников на от-
* Система наследования, при которой все имущество нераздельно переходит
или к старшему в роде, или к старшему из сыновей умершего. — прим, пе-
рев.
Внутренняя политика
144
данные в приданое поместья после смерти бездетных вдов16, раздел
поместий между детьми от разных жен17, споры о праве владения
землей замужних женщин18, споры о выморочных поместьях19 и так
далее. Повсюду мы встречаем доказательства того, что дворяне все
чаще относились к своим землям как к личным владениям. Стирание
различий между поместьем и вотчиной становилось тенденцией.
Хотя государство в принципе продолжало считать «русскую землю»
своей «отчиной», оно также приходило к пониманию, что разница
между наследственными и выслуженными владениями была лишь
формальной. В конце XVII в. она стала вовсе неразличимой. Помес-
тья передавались по наследству по мужской линии, отдавались вдо-
вам и незамужним девушкам «для прокорму» и даже продавались. В
1714 г. все отличия были официально упразднены20.
Однако связь между службой и поместным владением не могла
быть утрачена целиком до тех пор, пока обязанности провинциаль-
ного дворянства перед государством находились в зависимости от
количества крестьянских дворов, находившихся в их владении. В
правление Софьи давняя практика пожалований поместий за служ-
бу (например, после восстания 1682 г., заключения Вечного мира с
Польшей в 1686 г. или крымских походов) и отдачи поместий в вот-
чину продолжалась21. Конфискация же поместий, наряду со ссыл-
кой, оставалась основной мерой наказания для дворян, даже для
таких видных деятелей, как Артамон Матвеев и Василий Голицын.
Прошло еще сто лет, прежде чем Екатерина II в 1785 г. обнародо-
вала Жалованную грамоту дворянству, даровав ему такие же права
владения и пользования землей, какими пользовались дворяне в
Западной Европе.
С точки зрения правительства, сохранение государственной
службы и сбор налогов в казну оставались наиболее важной задачей.
Эффективное налогообложение и выполнение взаимных обяза-
тельств в значительной степени зависели от точного распределения
всех царских подданных по сословиям, представлявшего собой ме-
ханизм так называемой «государевой службы», который никому не
позволял уклоняться от ее исполнения. Во время регентства Софьи в
сословном делении не произошло никаких изменений. Однако по-
рой власти сталкивались с изменениями сословного состояния. На-
пример, когда холопы, бежавшие в города, становились частью по-
датного сословия, члены которого не хотели, чтобы беглецов
Внутренняя политика
145
возвращали их владельцам (согласно 2 статье XI главы Соборного
Уложения), поскольку налоговое бремя ложилось на все население
слобод. В декабре 1685 г. был издан указ о невозвращении помещи-
кам крестьян, которые «дали по себе в те слободы в житье и в тягле
поручные записи, и службы служили, и всякими промыслы промыш-
ляли». Однако беглых, которые пришли жить в слободы до указа,
велено было «отдавать назад», чтобы не создавать прецедента22.
Было бы неправильным расценивать этот указ как шаг к осво-
бождению от крепостного права. Русские города вовсе не были при-
станищем свободы. Горожане не могли свободно передвигаться и
были так же надежно прикреплены к своим слободам, как и кресть-
яне к своим наделам23. Как показывает указ 1685 г., на городское
население возлагалась коллективная ответственность, поэтому на
каждого отдельного горожанина оказывали давление не только госу-
дарство, но и члены слободской общины. В аналогичной ситуации в
октябре 1683 г. купцов, которые записывались в оброчные крестья-
не, а «живут в городах, и торгуют, и налогов не платят», велено было
высылать «за поруками» к Москве24. Согласно указу от августа
1682 г. в крестьяне были переписаны Богородицкие пушкари, по-
скольку большой урожай требовал рабочих рук. От службы пушка-
рей было велено освободить25. Также было взято под контроль при-
нятие добровольного холопства теми, кто таким образом хотел
уклониться от уплаты налогов и службы государству. Например, был
издан указ о необращении в кабальное холопство новокрещеных
людей26. Статья 7 писцового наказа 1686 г. определяла, что крестья-
не, живущие и ведущие хозяйство на чужих землях, также должны
были платить налоги27. Во всех этих указах прослеживается один
общий принцип: наделение собственников неотчуждаемыми и на-
следственными поместьями, которые определяли их службу и обя-
занности перед государством. Эта тенденция еще больше усилилась
в царствование Петра I, когда дворянская служба была регламенти-
рована Табелем о рангах.
Иногда власти демонстрировали некоторую гибкость в отноше-
нии своих подданных при наделении их землей, но, как уже было
подмечено в случае с посадскими людьми, это вовсе не означало да-
рование «свобод». Наказы 1680 г. не отменяли статей Соборного Уло-
жения, которые законодательно оформили в России крепостное пра-
во. Было бы удивительно, если бы Софья пошла на уступки в деле
Внутренняя политика
146
закрепощения, ввиду опасности ситуации, вызванной восстанием
1682 г. и связанными с ним волнениями в деревне, которые были
подавлены только в результате отстаивания общих интересов круп-
ных землевладельцев и провинциального дворянства28. Так, в февра-
ле 1683 г. холопы, взявшие отпускные в «смутное время», были
«биты кнутом нещадно» и возвращены своим помещикам за то, что
«они свободу себе учинили воровством»29. Если помещики отказы-
вались от них, то их ссылали в Сибирь. В марте 1683 г. главе Помес-
тного приказа князю И. Б. Троекурову был учинен указ из пятидеся-
ти двух статей о возвращении беглых холопов и крестьян их
владельцам. Указ расширял полномочия сыщиков и пытался улуч-
шить механизм разрешения споров дворян30. В 1680 г. вышло боль-
шое количество указов, устанавливавших штрафы и наказания для
тех, кто нанимал к себе на работу или утаивал беглых людей. Утайка
беглых приравнивалась к воровству или грабежу31. Владельцы кре-
постных больше выигрывали от продажи, обмена, дарения или заве-
щания крестьян без земли, которых, как скот, все чаще приравнива-
ли к движимому имуществу32.
Ознакомившись со всеми этими источниками, стоит обратить вни-
мание на свидетельство Невилля о том, что князь В. В. Голицын, сам
крупный владелец крепостных, «имея своей целью поставить госу-
дарство на ту же ступень, что и прочие... приказал собрать сведения о
всех государствах Европы и их управлении. Он хотел начать с осво-
бождения крестьян и предоставления им тех земель, которые они об-
рабатывали в пользу царя при условии уплаты ежегодного налога, ко-
торый, согласно сделанному им подсчету, увеличил бы доход этих
монархов более, чем наполовину»33. Некоторые полагают, что это все-
го лишь еще один пример неуемного воображения французского путе-
шественника, расточавшего похвалы человеку, который хотел «дика-
рей превратить в людей». Так, описывая дом Голицына, весьма
скромный по западным меркам, Невилль называет его одним «из са-
мых великолепных в Европе»34. Это восхищение объясняется тем, что
князь оказывал покровительство католикам, в особенности иезуитам.
Однако сведения о планах освобождения крестьян заслуживают при-
стального внимания, поскольку они появляются в заключительной
части сочинения Невилля, которое было написано на основе сведений,
предоставленных дьяком Посольского приказа Николаем Спафарием
(Милеску), ближайшим помощником Голицына35.
Внутренняя политика
147
Из других источников известно, что Голицын в самом деле кон-
сультировался с иностранцами и даже получал от них «памятные за-
писки». Так, например, Иоганн фан Келлер, Патрик Гордон, Лаврен-
тий Рингубер не раз указывали князю на недостатки крепостного
права. В библиотеке Голицына находилась книга польского писателя
Анджея Моджевского Commentariorium de republica emendala*. ко-
торая содержала доводы в пользу расширения прав всех категорий
землевладельцев, а не только шляхты36. Контекст, в котором появля-
ется свидетельство Невилля, дает еще один ключ к пониманию его
истинного значения. В заключительной части сочинения описывается
освоение Сибири, на территории которой никогда не было крепостно-
го права. Это обстоятельство, а также указание на то, что крестьяне
должны были работать «в пользу царя», дают основание предполо-
жить, что Голицын имел в виду крестьян государственных. План кня-
зя очень напоминал попытку замены барщины денежным и натураль-
ным оброком. Главной заботой Голицына, как показывает его участие
в работе комиссии по отмене местничества в 1682 г., была оборона
страны, требовавшая усовершенствования военного дела. В этом у
князя была и личная заинтересованность, поскольку в 1687—1689 гг.
он снарядил и возглавил две военных экспедиции против турок. Эта
озабоченность князя подтверждается свидетельством де ла Невилля:
«его (Голицына— Л. X.) целью было превратить в бравых солдат
толпы крестьян, чьи земли остаются необработанными, когда их при-
зывают на войну. Вместо этой бесполезной для государства службы
он предполагал возложить на каждого умеренный налог.. ,»37.
Очевидно, Голицын имел в виду то, что нужно более эффективно
и последовательно использовать труд не только крестьян, но и дво-
рян, посредством дальнейшего развития профессиональной армии и
введения подушного налога. Как известно, эти меры составили ос-
нову петровских реформ. Еще в царствование Федора Алексеевича
князь предлагал покончить с двойственностью, которая существова-
ла в русской армии с 30-х гг. XVII в., когда появились первые полки
нового строя. В основном, это были подразделения пехоты, во главе
* Анджей Моджевский (1503—1572) — польский гуманист и общественный
деятель. Основное его произведение «Об исправлении государства» (1551 г.)
оказало большое влияние на общественную мысль Европы. В нем Моджевс-
кий отстаивал идеи равенства сословий перед законом, смягчения крепостни-
чества, необходимости просвещения. — прим, перев.
Внутренняя политика
148
которых стояли офицеры-иностранцы. Со временем они стали преоб-
ладать над старой дворянской конницей, которая в большинстве сво-
ем была плохо обучена и экипирована, не умела пользоваться совре-
менным огнестрельным оружием и медленно мобилизовывалась38. В
1680—1682 гг. предпринимались дальнейшие попытки по созданию
профессиональной армии и введению принципа продвижения по
службе по заслугам, однако они были успешными лишь отчасти.
Хотя местничество было отменено «на все времена», споры о чести
продолжались и в 80-е гг., и позднее. В 1681—1682 гг. обсуждался
проект разграничения полномочий военных, гражданских и придвор-
ных чинов и создания института постоянных наместников. Однако он
не был претворен в жизнь, якобы из-за противодействия патриарха,
который боялся ослабления «данного богом» самодержавного прав-
ления, но на самом деле потому, что Голицын, вероятно, уже тогда
находился в политической изоляции, а провинциальное дворянство
противилось идее усиления власти на местах, которая могла бы вме-
шиваться в их дела39.
Если об «аболиционистском» мышлении в регентство Софьи
можно говорить лишь условно, то ее поклонники утверждают, что
правительство царевны испытывало «цивилизованное» влияние, во
всяком случае в области права. Например, О’Брайен считает, что Со-
фья и Голицын пытались ввести «более мягкий» уголовный кодекс,
отменить смертную казнь за «возмутительные слова» и облегчить
наказания в виде нанесения увечий40. В марте 1683 г. смертная казнь
за аналогичные преступления, в случае первого привлечения к ответ-
ственности, была заменена наказанием кнутом и ссылкой в разные
города. Возможно, это послабление объясняется тем, что подобных
преступлений было слишком много после восстания 1682 г.41. Одна-
ко довольно трудно сделать аналогичное заключение относительно
членовредительства, которое по Уложению 1649 г. налагалось за мно-
гие преступления. Например, в указе от 28 ноября 1682 г. говори-
лось, что за разбой без убийства и поджога полагалось бить кнутом и
отсечь левое ухо и «два пальца меньшие» на левой руке и сослать в
Сибирь. Такое же наказание полагалось за татьбу (воровство). За две
татьбы велено было «указ чинить по Уложенью» (статья 10, глава
XXI), а за три— казнить смертью42. Однако в марте 1683 г. было
указано «резать только уши, а не пальцы». Такое «послабление» труд-
но назвать гуманным. Другой пример иллюстрирует отмену прежней
Внутренняя политика
149
практики закапывания в землю жен за убийство своих мужей (статья
14 главы XXII Уложения). В феврале 1689 г. двух женщин пригово-
рили к обезглавливанию. Было указано «впредь иных таких жен за
мужнее убивство в землю не окапывать, а казнить их смертью, сечь
головы»44. Однако «окапывание» имело место вплоть до 40-х гг.
XVIII в.45, пока императрица Елизавета Петровна не предприняла ти-
танические усилия, чтобы ввести более мягкий уголовный кодекс,
предусматривавший отмену смертной казни.
Несмотря на отдельные случаи «смягчения» уголовных наказаний,
регентство Софьи ознаменовалось жестокими преследованиями рас-
кольников, о чем будет подробно рассказано в следующей главе46.
Основным методом получения признаний от преступников и доказа-
тельств от свидетелей оставалась пытка. Указы 1682—1689 гг., как и
акты прежних лет, пестрят упоминаниями о порке, дыбе, щипцах, огне.
Вспоминается и властный приказ Софьи о казни князей Хованских.
Даже Голицын, человек «умеренных» взглядов, лично присутствовал
на пытках раскольников в Посольском приказе. То была эпоха, когда
люди еще не испытывали отвращения к подобным процедурам.
Отдельные случаи проявления милосердия были связаны с име-
нами царей. Например, в апреле 1684 г. работный человек Степан
Колосов во время драки убил крестьянина. Он был приговорен к
смерти, однако во время допроса заявил, что убийство было непре-
думышленным. 29 июня, на именины Петра Алексеевича, казнь была
заменена штрафом в пятьдесят рублей, который нужно было выпла-
тить вдове и детям покойного. С Колосова взяли клятву впредь ни-
когда не преступать закон47. Государи также являли свою милость в
финансовых вопросах. В августе 1682 г. жители Новгорода, Твери,
Пскова и других городов были освобождены от уплаты 157 062 руб-
лей недоимок в память о царях Алексее Михайловиче и Федоре Алек-
сеевиче48, что фактически являлось молчаливым признанием влас-
тей, что эти недоимки, скорее всего, будут списаны.
Наверное, наиболее важный аспект законодательной деятельно-
сти этого времени состоял в попытках навести порядок в судопроиз-
водстве, например, путем ограничения его во времени и разграниче-
ния юрисдикции многочисленных государственных учреждений и их
чиновников, которые в условиях отсутствия независимой судебной
власти и адвокатуры сами исполняли судебные функции. В ноябре
1685 г. вышел пространный указ о порядке судопроизводства и взыс-
Внутренняя политика
150
кании волокит49. Через месяц последовал другой, который налагал
ответственность на истцов и ответчиков за неявку в суд50. Дальней-
шие акты, появившиеся в январе и феврале 1686 г., были призваны
ускорить судопроизводство при рассмотрении дел одновременно в
нескольких приказах51. В августе 1687 г. татебные и разбойные дела
были переданы из ведения Сыскного приказа в Земский52. Все эти
указы были не более чем попыткой исправить на скорую руку систе-
му, не делавшую разницы между судьями и чиновниками. Планы Го-
лицына 1681—1682 гг. о разделении функций гражданских и во-
енных чинов также предусматривали создание совещательного
органа из двенадцати человек, по типу польского апелляционного
суда, который заменил бы Боярскую Думу. После 1682 г. у князя,
очевидно, уже не было ни времени на осуществление этих планов,
ни уверенности в успехе этого дела53. Таким образом, в 80-е гг.
XVII в. судебная система в России все еще оставалась неупорядо-
ченной и характеризовалась «пренебрежением нормами права при
рассмотрении дел, которые вели, в основном, безответственные и
продажные чиновники»54.
Некоторые из наиболее ярких документов этого периода приотк-
рывают завесу над хаосом и насилием, царившими за фасадом по-
рядка и благочестия, которые публично декларировались государ-
ством и церковью. Как и в Соборном Уложении 1649 г. (глава III),
главное место в законодательстве было уделено безопасности госу-
даря. В феврале 1684 г. стольникам, стряпчим и дворянам московс-
ким напомнили о необходимости соблюдать порядок в Кремле во
время выходов государей, чтобы «они б в то время от их Государска-
го пути отъезжали одаль, и шапки с себя снимали и с лошадей бы
слазили»55. В декабре того же года был принят свод правил, каких
чинов особам на какие подъезды приходить ко дворцу. У их состави-
телей, несомненно, были свежи в памяти события мая 1682 г. Напри-
мер, «Боярам, Окольничим и Думным и Ближним людем» было ука-
зано «на светлишную лестницу, что у Куретных ворот, по которой
всходят к хоромам Благоверных Государынь Царевен, и от тех хором
двором, что против тех же и новых каменных хором Их Великий Го-
сударей к Мастерской Палате и мимо Мастерской же Палаты Вели-
кия Государыни Царевны... отнюдь не ходить, и никого за собою ни
для чего не имать никоторыми делы». Некоторые лестницы предназ-
начались для подачи кушаний в указанные часы или для входа свя-
Внутренняя политика
151
щенников к царские часовни56. В ряде случаев приходилось приме-
нять силу по отношению к дворянам, чтобы те относились к царским
особам с должным почтением, в первую очередь к царю Ивану. Так,
в октябре 1684 г. несколько бояр были посажены под «домовой»
арест или лишены чести за «небытие в крестном ходу»57. Два месяца
спустя еще несколько придворных были переписаны из стольников в
городовые дворяне за «неявку в походах» царя Ивана Алексеевича58.
В декабре дворянин И. В. Дашков едва избежал батогов за «невеж-
ливые слова», произнесенные им во дворце59. Очевидно, манеры
московского двора были далеки от изысканности.
Предпринимались также попытки обуздать беспредел за стена-
ми дворца. В январе 1683 г. были расписаны часы, по которым запи-
рались и отпирались ворота Белого города. Было запрещено пользо-
ваться бичами и вожжами (горожане жаловались, что возницы ими
часто «людей побивали»). Караульным вменялось в обязанность, что-
бы они «в указных Палатах всякой свой дневанье сидели смирно и
меж себя безчинства и шума никакого и брани не чинили»60. В марте
1686 г. (накануне прибытия польского посольства) был выпущен на-
каз, в котором говорилось, что «во многих местех всяких чинов люди
в день и в ночь из ружья стреляют, и гранаты и ракиты мечут, и от
того де опасно пожаров, и на те де дворы за теми людьми» даже
стрельцы «ходить не смеют»61.
Интересы государства и церкви в стремлении навести порядок
очень часто совпадали. Акты этого времени изобилуют разного рода
запретами, которые поддерживали как духовные, так и светские вла-
сти62. Например, в июне 1684 г. за бражничество и игру в зернь, а
также растрату казенных денег было указано «бить батогом вместо
кнута»63. В других случаях соблюдение канонов благочестия сталки-
валось с интересами торговли. Так, указ декабря 1682 г. запрещал
проводить торги и ярмарки в воскресные дни, расширяя тем самым
действие статей Соборного Уложения (глава X, статья 26)64. В авгус-
те 1684 г. вышел указ о запрещении торговли в монастырях во время
крестного хода, потому что «во время божественнаго пения бывает
шум и крик, а в проходе и в проезде утеснение великое»65. Еще один
указ повторял одно из постановлений Церковного собора
1681—1682 гг., на котором обсуждались продажность и дурное по-
ведение духовенства66. В этом отношении, по-видимому, был достиг-
нут некоторый прогресс: в августе 1684 г. крестьяне подали жалобу
Внутренняя политика
152
на монаха Леонтия из Саввина Сторожевского монастыря, который
«своим насилством и озорничеством, забыв страх Божий, жен от
мужей у нас сирот ваших отлучал блудным насилством. Да он же
старец у многих нашея братьи для блудного воровства, девиц у отцов
отняв и растля блудом, выдает замуж насилством». Было указано
провести расследование67.
Борьбу с распущенностью и коррупцией среди духовенства и
мирян начал сам патриарх Иоаким. 24 декабря 1684 г. он издал указ,
запрещавший «чинить игрища» во время святок, в особенности «петь
бесовские песни», поскольку к ним «многия сквернословия присо-
вокупляют, и плясанья творят на разжение блудных нечистот и про-
чих грехопадений»68. Деятельность Иоакима была возвратом ко вре-
менам «ревнителей благочестия» в начале царствования Алексея
Михайловича. Как мы увидим в следующих главах, все говорило о
том, что церковь пыталась возродить моральные устои, пошатнув-
шиеся в последние годы правления царя Алексея после его женить-
бы на Наталье Нарышкиной, которая, как мы помним, была отмечена
танцами и застольями в духе Реставрации*.
Если говорить о социальной политике того времени, то от нее не
следует ожидать слишком многого. Правда, церковь предпринимала
в этом направлении некоторые шаги. Например, в октябре 1682 г.
патриарх Иоаким послал грамоту своему другу архиепископу Афа-
насию Холмогорскому с указанием прислать по одной гривне с каж-
дой церкви, находившейся в его епархии, на ремонт богаделен69. Од-
нако в целом в деле благотворительности русское православие в
XVII в. намного уступало католикам и протестантам. Государство,
казалось, было мало озабочено подобными делами, если не считать
раздачи подарков из дворца в дни празднования именин членов цар-
ской семьи и предоставления крова в царских покоях карлам и пре-
старелым женщинам. В этом отношении можно говорить о «нрав-
ственной пропасти» между Западной и Восточной церковью, что так
поражало многих русских путешественников. Например, стольник
Петр Толстой во время своей первой поездки за границу в
1697—1698 гг. подробно описал больницы, богадельни и сиротские
дома в Италии и Австрии70.
* Имеется в виду Реставрация английской династии Стюартов в 1660 г., когда
вскоре после смерти О. Кромвеля на престол взошел король Карл II — прим,
перев.
Внутренняя политика
153
Как показывает недавнее исследование, недостаток возможнос-
тей обогащения в России в некоторой степени компенсировался ин-
ститутом добровольного холопства71. Каждый, кто попадал в трудное
положение, мог продать себя в рабство. Монастыри также предлага-
ли защиту и кров тем, кто принимал схиму, хотя в большинстве слу-
чаев, нужно заметить, постриженники должны были делать вклады, а
продолжительность пребывания в обители напрямую зависела от под-
ношений в виде продуктов или одежды от их родственников. Таким
образом, главной функцией русских монастырей продолжало оста-
ваться богомолье, а не благотворительность.
Что касается санитарного состояния городов и соблюдения лич-
ной гигиены, то по свидетельству большинства иностранцев, в эпо-
ху, далекую от широкого использования водопровода, русские во
многом отставали от европейцев. Георг Адам Шлейссинг далеко не
первым заметил, что Москва только издали выглядит величествен-
но, «но когда подъезжаешь ближе и достигаешь, наконец, самого го-
рода, то на самом деле видишь, что он, как и все русские города,
всего лишь плохонькое поселение, устроенное без всякого архитек-
турного порядка и искусства; например, улицы не замощены кам-
нем, а лишь покрыты деревом; я бы назвал их деревянными переул-
ками. Когда идет даже небольшой дождь, то из-за постоянного
хождения и езды на лошадях дерево лопается и возникает подчас
такой поток грязи, что едва проедешь даже на лошади, особенно осе-
нью. А иногда, в тяжелое время года, можно и просто полететь ку-
вырком в грязь...»72. Шлейссинг обратил внимание на указ Федора
Алексеевича о строительстве каменных домов. В правление Софьи
также было предписано жителям в центре города строить свои жи-
лища из камня, а крыши крыть тесом и дерном73. Шлейссинг слиш-
ком рано покинул Москву (1686 г.), чтобы стать свидетелем возведе-
ния элитных церквей и дворцов в стиле московского барокко, в
котором даже он увидел бы «архитектурный стиль»74.
Указы о каменном строительстве были вызваны опасностью по-
жаров. В ноябре 1683 г. большой пожар, начавшийся, по-видимому,
в хоромах царя Петра Алексеевича, охватил Кремль. «Погорели ца-
рицыны и царевнины хоромы все», а также патриаршие палаты и дру-
гие здания75. Этот пожар повлек за собой принятие целого комплекса
мер по восстановлению и обновлению городских строений. Кроме
того, предпринимались попытки навести чистоту в городе. Так, в
Внутренняя политика
154
декабре 1683 г. на Красной площади была запрещена продажа рыбы76.
Указ от марта 1686 г. предписывал «на Москве на всех улицах и пе-
реулках навоз и мертвечину и всякой скаредной помет очистить и
вывозить за Земляной город»77. В марте 1688 г. объезжим дворянам
было велено смотреть «нет ли какого помету, и мертвечины, и собак,
и кошек, и инаго чего... о то все велеть тем людям, против чьих дво-
ров такой помет есть, свозить за город»78.
Невилль писал, что при Голицыне Москва стала намного спокой-
нее и ухоженнее. Князь построил новое здание Посольского прика-
за, каменный мост через Москву-реку и около 3000 каменных до-
мов79. Французский путешественник на основании сведений,
полученных от Спафария, подробно рассказывает о планах Голицына
развивать торговлю, в особенности торговлю мехами. За счет прода-
жи за границу соболей князь рассчитывал выручить серебро —твер-
дую валюту того времени, которое шло на уплату жалованья офице-
рам регулярной армии. Голицын предполагал открыть торговые пути
по суше и воде в Сибирь, Персию и Китай. Особые планы касались
устройства почтовых станций, где должны были жить крестьяне, ко-
торым давалась в собственность земля, при условии, что они будут
обрабатывать ее и давать лошадей всем, кто едет по своим делам,
чтобы путь был открыт в любое время года80.
Русская торговля, как внутренняя, так и внешняя, традиционно
находилась в зависимости от государства. Финансовые институты и
предпринимательство были развиты относительно слабо. Даже куп-
цы, или гости, как их называли, по большей части были агентами
государства. Однако, как пишет Невилль, Голицын хорошо понимал
все эти недостатки и хотел воспитать у народа дух свободной тор-
говли путем передачи в частные руки некоторых государственных
предприятий, например, кабаков, «считая, что с этой мерой можно
сделать эти народы трудолюбивыми и предприимчивыми, предоста-
вив им надежду на обогащение»81. Однако в этом отношении мало
что изменилось. Наоборот, указ 1687 г. ликвидировал систему отку-
пов, заменив ее «сбором по вере», когда агенты государства давали
клятву передавать все доходы от продажи спиртных напитков в каз-
ну82. Кроме того, государство установило монополию внешней тор-
говли. Подобным образом оно действовало и в других областях.
Подлинный прогресс, хотя и скромный по своим масштабам, на-
блюдался в области иностранной торговли и промышленности. Дея-
Внутренняя политика
155
тельность купцов-иностранцев в России все еще регулировалась Но-
вогорговым уставом 1667 г., который ограничивал их возможности
торговать в розницу и обязывал платить высокие пошлины83. Несмот-
ря на эти ограничения, а также на враждебное отношение русских
купцов и трудность путешествия по стране, многих иностранцев при-
влекали выгоды экспорта меха, кожи, смолы, поташа, пеньки, кора-
бельного леса, зерна, а также экзотических товаров, таких как икра и
ревень. Импорт включал в себя вино (на которое налагались высокие
пошлины), одежду, в основном из дорогих тканей, краски и специи.
Не имея собственного флота, русское правительство для сти-
мулирования торговли полагалось в основном на иностранных по-
средников. Голицын, по-видимому, прилагал неимоверные усилия,
чтобы облегчить их задачу. Например, в июне 1682 г. были удов-
летворены жалобы голландских и датских купцов в Архангельске
на то, что с них берут прибавочных пошлин «не по указу» и чинят
им в торговых промыслах «задержанье»84. Нужно сказать, что Ар-
хангельск был единственным портом, куда могли заходить морс-
кие суда, да и то только с июня по сентябрь. Голицын, как мы
видели, хотел открыть новые пути. Невилль сообщает, что в 1687 г.
голландские плотники и матросы были посланы в Астрахань. Там
они построили два фрегата, которые впоследствии были сожжены
татарами85.
Голицына также волновала быстрота сообщения с Европой. В
июне 1684 г. новгородскому воеводе была послана грамота, в которой
выражалась озабоченность по поводу того, что почта в Ригу ходит
медленно. Было велено ямщиков, «которые гоняют мешкотно и оп-
лошно, учинить наказанье, бить батоги нещадно, и впредь приказы-
вать им гонять с яму на ям с почтою с великим поспешением днем и
ночью на добрых лошадях, и становились бы на ямах в указанью
часы»86. В 80-е гг. было заключено большое число торговых догово-
ров с иностранными государствами, например, со Швецией, Прусси-
ей, Польшей и Китаем87. В 1687 г. были сняты таможенные барьеры
между Россией и Украиной. Однако в ряде случаев правительство ос-
тавалось непреклонным. Например, оно ответило отказом на просьбу
английских королей Карла II и Якова II вернуть купцам Московской
компании «привилегии», отнятые у них после казни Карла I в 1649 г.88
Один из наиболее интересных примеров сотрудничества между
правительством и иностранными купцами был связан с Арнутом
Внутренняя политика
156
Пульсоном (Захаром Павловым). В 1681 г. он бил челом царю Федо-
ру Алексеевичу о займе 2000 рублей денег и разрешении привезти
из Гамбурга рабочих и снасти для заведения шелковой фабрики89.
Гарантом Пульсона выступал Генрих Бутенант, очевидец восстания
1682 г. Предприятие располагалось в Немецкой слободе и находи-
лось в ведении Аптекарского приказа. Заем нужно было вернуть в
рассрочку, начиная с июня 1684 г. Пульсон получал право беспош-
линной торговли, но был обязан брать в обучение русских людей и,
прежде чем продавать излишки, удовлетворять нужды дворца в шел-
ке, бархате и сатине.
Когда Софья пришла к власти, она взяла фабрику Пульсона под
свою опеку. В феврале 1683 г. царевна списала предприятию
1 000 рублей долга, когда оно оказалось в трудном положении из-за
строительных работ и покупки материалов, но при условии, что то-
вары во дворец будут продаваться по более низкой цене, чем это
обычно делают иностранцы. В 1684 г. было списано еще 500 руб-
лей. Тогда же обнаружилось, что на фабрике фактически остались
только два иностранца, да и те жаловались на невыплату зарплаты.
В результате неспособности Пульсона наладить работу частной фаб-
рики в ноябре 1684 г. предприятие было передано в ведение По-
сольского приказа, который возглавлял Василий Голицын. Теперь
Пульсон должен был получать жалованье от государства за постав-
ку во дворец камки и шелка и обучать, по крайней мере, восемь
человек подмастерьев. Фабрику обеспечивал сырьем приказ Боль-
шой казны. Под управлением Голицына предприятие стало процве-
тать. Его продукция регулярно поставлялась во дворец. Например,
в июле 1689 г. в покои царевны Софьи были доставлены девятнад-
цать аршин и две четверти байбарака (серебристого шелка)90. Шел-
ка преподносились также в виде подарков, например, украинским
гетманам Самойловичу и Мазепе, патриарху Иоакиму, Сильвестру
Медведеву, братьям Лихудам. Особое внимание Голицын уделял
обучению подмастерьев. В июне 1687 г. он приказал допросить
Пульсона, чему он выучил учеников, и сам принимал у них экза-
мен. На экзамене ученики просили перевести на русский язык кни-
ги о крашении шелка и наложении узоров, которые хранились на
фабрике. Голицын распорядился сделать переводы. Пульсону было
разрешено вернуться домой, после того как обучение будет закон-
чено.
Внутренняя политика
157
Любопытно, что после падения Софьи и выхода фабрики из-под
контроля Голицына предприятие пришло в упадок. Шелк был разво-
рован, а ученики стали «безчинствовать», пить и играть в карты.
Е. Лермонтова, посвятившая истории фабрики специальную статью,
заметила, что «правительство царевны Софьи Алексеевны выказало
к нуждам московской промышленности гораздо больше внимания и
заботливости, чем правительство Нарышкиных... Эпохою подготов-
ки реформ и даже поистине реформаторскою эпохою надо считать
не Нарышкинский период, а время правления царевны Софьи Алек-
сеевны»91. Давая негативную оценку периода «междуцарствия», на-
ступившего после свержения Софьи и закончившегося в середине
90-х гг. XVII в. с началом единоличного правления Петра, Е. Лер-
монтова вторит Невиллю, который писал, что «те, кто больше всех
выказал радости при опале великого Голицына, хорошо видят сегод-
ня потерю, которую они понесли, потому что Нарышкины, которые
правят ими сейчас, в такой же мере грубые, как и невежественные, и
они начинают разрушать все то, что этот великий человек сделал для
славы... народа»92.
Еще одним предприятием, о котором сохранилось гораздо мень-
ше сведений, была текстильная фабрика Элиаса (Ильи) Таберта. Он
приехал в Россию в 1683 г. и привез с собой шестерых рабочих из
Бранденбурга, Гамбурга и Австрии. Его мануфактура также находи-
лась под опекой государства. Таберту вменялось в обязанность обу-
чать подмастерьев при условии освобождения от уплаты налогов на
десять лет. Грамота об этом была пожалована ему в 1684 г. Таберт
получил ссуду и разрешение «всякую шерсть и овчины, и товар с
того завода, сукна и саржи продавать на Москве и в городах беспош-
линно»93. Среди других иностранных предприятий следует назвать
железоделательные заводы Марселиса в Туле и Кашире, основанные
еще в царствование Алексея Михайловича. Они производили пушеч-
ные ядра для Крымских походов94. Правительство продолжало прак-
тику посылки за границу иностранцев с дипломатической миссией,
установленную еще при царе Алексее. Например, в 1685 г. Томас
Келлерман получил хвалебную грамоту, в преамбуле к которой было
сказано, что государи пожаловали «Нашего Царскаго Величества
Московскаго Государства повереннаго и чести достойнаго жителя»95.
Келлерман был одним из многочисленных купцов, которые пользо-
вались личным доверием Голицына.
Государство и церковь
158
По всей видимости, правление Софьи было наиболее успешным
в тех областях, где интересы внутренней политики пересекались с
международными отношениями, то есть с развитием торговли и при-
влечением на службу иностранных специалистов. Как мы увидим в
дальнейшем, приоритет этих направлений был обусловлен важнос-
тью расширений связей с Западом. Достижения в других областях
были более скромными, хотя вовсе не такими уж незначительными,
как писал Устрялов, которого мы процитировали в начале главы. Их
нельзя охарактеризовать как непосредственное продолжение внутрен-
ней политики Алексея Михайловича и Федора Алексеевича, но в то
же время они не были предвестниками петровских реформ. С другой
стороны, О’Брайен и Шаховской, несомненно под влиянием Невил-
ля, преувеличивают «логику» и «прозорливость» правительства Со-
фьи Алексеевны. Французский дипломат скорее расточал свое вос-
хищение Голицыну, чем Софье, которой, как он полагал, больше
двигали «амбиции», нежели идеалы просвещения. Тем не менее по-
стоянные ссылки в документах периода регентства на присутствие
царевны «в комнате» во время рассмотрения разного рода государ-
ственных дел свидетельствуют о том, что она играла активную роль в
политической жизни страны, даже если та была всего лишь продол-
жением традиционной линии Московского государства96. Многочис-
ленные примеры показывают, что Софья не была марионеткой, как ее
брат Иван, но в то же время она никогда не считала себя реформато-
ром, как царь Петр Алексеевич.
Глава 6
Государство и церковь
В период правления Софьи Алексеевны церковный раскол, за-
родившийся еще в царствование ее отца, продолжал разрас-
таться. По сути дела, он возник из-за столкновения старого с
новым, из-за несовместимости идеи «Москва — третий Рим» с тре-
бованиями времени и, особенно, с современной военной доктриной.
В этом отношении Софья и ее двор, по-видимому, принадлежали ско-
рее к старому, чем к новому миру. В вопросах соблюдения религиоз-
ных правил «благочестивая государыня царевна» была истинной до-
черью своего отца. Она ревностно соблюдала церковные посты и
обряды, «кошмарная» череда которых определяла повседневную
жизнь царской семьи. Во время ее правления в уже устоявшемся цер-
ковном календаре появились новые памятные даты, например, упо-
минание о прениях с раскольниками 5 июля 1682 г. Большее значение
приобрели местные праздники, отмечавшиеся в Новодевичьем и Дон-
ском монастырях с участием и при покровительстве царицы и царе-
вен. По сравнению с более свободной и даже несколько вольной ат-
мосферой последних лет царствования Алексея Михайловича могло
показаться, что двор снова «удалился от мира». Например, театраль-
ные представления при дворе, прекратившиеся еще при царе Федоре,
так и не были возобновлены, зато прежнее место заняли театрализо-
ванные обряды типа освящения Богоявленской воды в Москве-реке
6 января или крестный ход в Вербное Воскресенье, в которых прини-
мали участие цари и патриарх1.
На международной арене Россия также продолжала играть роль
«третьего Рима», но уже в новых условиях. Она вступила в Священ-
ный союз, заключив договор с Польшей в 1686 г., проявляя тем са-
Государство и церковь
160
мым заботу о судьбе православных христиан, живших под гнетом
Турции. В договоре 1686 г. говорилось о желании «народы под ба-
сурманским игом стенящие из толь тяжкой свободить неволи, а паче
всего хотя истинную веру Божию и хвалу Его»2. Сам Константино-
поль казался некоторым честолюбивым умам вполне достижимой
целью. Иерусалимский патриарх Досифей, находившийся в зависи-
мости от турецкого султана, называл Софью «образцом добродете-
лей... царской державы строительницею, апостольской веры защит-
ницею и поборницею»3. Таким образом, роль России в «восточном
вопросе» стала приобретать более определенные очертания, ввиду ее
явного превосходства над некогда сильной Польшей, которое столети-
ем спустя завершилось разделом этой страны, проведенным императ-
рицей Екатериной II. В 9 статье договора 1686 г. польский король да-
вал обязательства обеспечить свободу православных христиан в своем
государстве и не допускать их насильственного обращения в католи-
чество или протестантство. Эта уступка должна была содействовать
вмешательству России во внутренние дела соседней страны4. Хотя на-
мерение взять под свою защиту православных братьев было чисто дек-
ларативным и, в основном, осталось на бумаге, правительство Со-
фьи, несомненно, извлекло выгоды из того обстоятельства, что
Россия занимала видное положение в православном мире.
В этом отношении важной вехой стало учреждение в
1685—1686 гг. Киевской митрополии, которая напрямую подчинялась
Московскому патриарху5. Этим актом Москва не только исправила в
свою пользу ненормальный, с ее точки зрения, статус Украинской пра-
вославной церкви, находившейся до тех пор под юрисдикцией Кон-
стантинопольского патриарха, но также переместила центр польского
православия в сторону Москвы. Новый Киевский митрополит Гедеон
(в миру князь Святойолк Четвертинский) прежде был епископом Луц-
ким. Он бежал на Левобережную Украину, чтобы спрятаться от
польских властей, которые пытались обратить его в католическую или
униатскую веру. Несомненно, Москва извлекла из этого обстоятель-
ства политические выгоды. Религиозное объединение Москвы и Кие-
ва произошло за год до окончательного присоединения к Русскому
государству Левобережной Украины, которая вместе с Киевом навеч-
но отошла России6.
Если в результате удачной внешней политики Русская Право-
славная церковь получила некоторые преимущества, то внутри стра-
Государство и церковь
161
ны она опять оказалась перед опасностью новой волны раскола, а
также перед угрозой «латинской ереси» и «иноземного влияния». Как
мы увидим, Софья и ее советники использовали два совершенно раз-
ных подхода в борьбе с этими опасностями: против раскольников они
вели бескомпромиссную жестокую борьбу, но проявляли терпимость
к иностранцам, приезжавшим в Россию. По словам Майкла Черняв-
ского, «80-е гг. были отмечены началом подлинного раскола»7. В этот
период инакомыслие стало передаваться от священников и приходс-
кого духовенства мирскому населению, которое таким образом про-
тестовало против авторитарности церковной иерархии, в то же вре-
мя испытывая страх перед неминуемым концом света и принося себя
в жертву. Акты самосожжения достигли таких масштабов, что все
попытки церкви помешать им оканчивались неудачей. Этот протест
представлял собой нечто большее, чем просто недовольство незна-
чительными изменениями церковных обрядов и богослужебных тек-
стов. Как писал М. Чернявский, «можно было сделать только один
вывод: если Москва, третий Рим, установила такие религиозные но-
вовведения, которые требовали осуждения ее прошлого, это означа-
ло, что она впала в ересь, и значит, конец света был уже близок»8.
Для властей подобный взгляд оборачивался не просто расколом, но
бунтом против государства.
В ответ правительство развернуло борьбу против раскольников.
Переход к жестким мерам во время правления Софьи был подготов-
лен церковным собором 1666—1667 гг., который отлучил старооб-
рядцев от церкви и объявил старые обряды и тексты еретическими, а
также собором 1681—1682 гг., который принял постановление о пре-
дании раскольников светскому суду9. Накануне майского восстания
(согласно старообрядческому преданию 14 апреля) лидер старооб-
рядцев протопоп Аввакум и его «соузники» были заживо сожжены в
каторжном поселении в Пустозерске10. Всего через два месяца, в ре-
зультате происков князя И. Хованского, Софья сама столкнулась с
раскольниками во время прений 5 июля. Выдвинутые старообрядца-
ми обвинения против ее отца и брата в том, что они были еретиками,
несомненно, укрепили решимость царевны вести с ними беспощад-
ную борьбу. Казнь Никиты Пустосвята и его сторонников вслед за
июльскими событиями показала, что правительство Софьи рассмат-
ривало подобные возмущения как угрозу гражданскому порядку и
благополучию церкви.
Государство и церковь
162
В период регентства Софьи многие раскольники были схвачены и
понесли наказания. Например, в 1683 г. в Новгородской земле вое-
вода князь И. В. Бутурлин, сменивший на этом посту И. А. Хованс-
кого, вместе с Новгородским митрополитом Корнилием провел це-
лую серию расследований деятельности раскольников. Им удалось
обнаружить настоящее раскольничье гнездо, в котором укрывались
представители самых разных слоев общества. Многие из руководи-
телей секты были отправлены в Москву. Розыск проводился под на-
блюдением князя Василия Голицына. Более двадцати человек были
приговорены к смертной казни. Показания обвиняемых дают нагляд-
ное представление о взглядах раскольников. Вот, например, что го-
ворили о Катерине Палицыной, вдове некоего сына боярского: «И
как де она во младенчестве крещена и от младенъчества научена хри-
стианской веры, так она Катерина приемлет и держит. А нынешнего
учения веры не держит и новоисправленных книг не знает. А знает
она крест, которому она научена от младенъчества. А четвероконеч-
ного креста она не знает и не поклоняетца»12. В сентябре 1683 г. в
Новгородском приказе под пыткой был допрошен другой расколо-
учитель, старец Варлаам. 22 октября он был сожжен заживо в Клину.
Софья лично слушала дело о вынесении смертного приговора в Бо-
ярской Думе 19 октября13. Ее участие в таких делах подтверждается
сообщением немецкого путешественника Георга Адама Шлейссинга,
который писал: «При моем пребывании в Москве [1684—1686 гг. —
Л. X] не проходило не единого утра, чтобы кого-то не казнили на
Лобном месте. Так, я видел среди прочих одного старичка, который
положил на плаху свою седую голову столь охотно, будто иначе и
быть не может. Царевна передала ему, что стоит ему лишь публично
отречься от заблуждений, и он будет помилован. Однако старик отве-
тил: “Не нуждаюсь в царевниной милости, а нужна мне только ми-
лость бога всемогущего”»14.
В 1685 г. правительство издало указ, предусматривавший суро-
вые наказания за любое проявление инакомыслия. Виновных нака-
зывали кнутом, пытали и сжигали заживо на костре. Привержен-
ность к расколу объявлялась государственным преступлением.
Епископы и священники должны были «распрашивать и пытать на-
крепко» тех, кто не посещал церковь, был заподозрен в связях с рас-
кольниками или открыто проповедовал взгляды старообрядцев15.
Было указано тех, «которые прелестию своею простолюдинов и их
Государство и церковь
163
жен и детей приводили к тому, чтоб они сами себя жгли, таких воров
по розыску жечь самих». Однако эти меры вызвали лишь новую вол-
ну самоубийств. Целые общины жаждали спасти свои души накану-
не конца света. Например, в 1685 г. тридцать раскольников сгорели в
овине недалеко от Хутынского монастыря в Новгородской епархии.
В 1689 г. еще несколько староверов подожгли дом, где они проводи-
ли собрания, когда правительственные войска попытались их арес-
товать16. Более мягкой формой протеста был уход раскольников в глу-
хие места, где длинные руки государства и церкви не могли их
достать. Староверы уходили на Дон, в Сибирь, на Урал и на крайний
Север. В сентябре 1685 г. Голицыну докладывали в Посольский при-
каз, что казаки-староверы на Дону «совращают» многих городских
и сельских жителей в раскол17. В мае 1686 г. донской атаман Фрол
Минаев получил приказ воров и раскольников разогнать, а села их
пожечь и разорить18. Даже «гуманный» Василий Голицын лично на-
блюдал за пытками раскольников, которых доставляли в подведом-
ственные ему приказы. Например, в мае 1688 г. он следил за розыс-
ком священника Самойло19. В том же году князь доставил Софье в
Преображенское расспросные речи старообрядцев, что лишний раз
подтверждает личное участие в этом деле царевны20.
Приведенные выше примеры свидетельствуют о том, что в отно-
шении старообрядцев правительство Софьи было не таким уж «уме-
ренным», каким оно представляется его апологетам. Правление «бла-
гочестивой» царевны было одной из самых ужасающих страниц
истории преследований старообрядцев, которая продолжается и по
сей день, хотя временами и в ней были периоды относительной тер-
пимости, например, в царствование Екатерины II и Александра I.
Жестокость репрессивных мер превзошла даже карательные методы
Петра, который в этом смысле оказался более прагматичным и заме-
нил телесные наказания введением удвоенных налогов и штрафов, а
инакомыслящих стремился убедить и урезонить. Однако его дей-
ствия по искоренению раскола оказались столь же безуспешны, как
и преследования Софьи.
Ведя бескомпромиссную борьбу с расколом, правительство Со-
фьи одновременно демонстрировало осторожный подход к нехрис-
тианским народам, проживавшим на территории России. Предше-
ственники царевны проводили в этой области политику кнута и
пряника, поощряя тех, кто принимал православие, и преследуя не
Государство и церковь
164
желавших обращаться в христианство. Софья склонялась к умерен-
ной линии, о чем, например, свидетельствует указ Тобольскому мит-
рополиту Павлу, проявлявшему редкое усердие при крещении ино-
родцев. Ему было велено крестить татар только «по своей воле»21.
Земельные наделы сохранялись за иноверцами, даже если они не
принимали православия. В то же время для неправославных были
предусмотрены наказания за нарушения правил приличий, особенно
если они пытались убедить перекрещенцев отказаться от новой веры.
Им было велено соблюдать благочиние во время крестного хода, что-
бы они «смехотворения и бесчинств не чинили»22. Власти должны
были не допускать крещения тех инородцев, которые хотели таким
образом избежать наказания за преступления или укрыться от ответ-
ственности23. Очевидно, правительство должно было соблюдать ба-
ланс между своими претенциозными попытками играть роль центра
вселенского православия и необходимостью учитывать финансовые
и военные потребности государства, которое извлекало значительные
доходы от податей нехристианских народов, а в некоторых случаях
даже использовало их в качестве воинской силы, например, на зем-
лях, граничивших с Китаем.
Правительство Софьи, как и его предшественники, не смогло
выработать правильного политического решения в еще одной важ-
ной сфере, касавшейся экономики, а именно, в отношении богатств,
принадлежавших церкви, чьи огромные земельные владения долгое
время были препятствием на пути расширения поместного фонда,
необходимого для поддержания служилого сословия. В 1683 г. в под-
тверждение статей Соборного Уложения церкви было запрещено
приобретать поместья24, однако это не останавливало само прави-
тельство, которое продолжало практику пожалований земли, денег и
крестьян церквям, монастырям и отдельным представителям духо-
венства. Софья делала личные вклады в почитаемые ею монастыри,
особенно в Новодевичий. В то же время часть церковных богатств
возвращалась в казну посредством введения налогов на патриарших,
монастырских и епископских крестьян25, а в 1686 г. было объявлено
о сборе денег с дворового чина на жалованье войску, которому пред-
стояло отправиться на войну с крымскими татарами26. Однако в це-
лом в правление Софьи церковь не могла пожаловаться ни на высо-
кие налоги, ни на то, как государство борется с расколом. Как мы
видели, были даже попытки повысить значение литургии. Например,
Государство и церковь
165
указом от 29 августа 1684 г. запрещалось торговать около монастыр-
ских стен во время крестного хода27.
Почему же, в таком случае, несмотря на столь безупречную по-
литику в отношении церкви Софья вместе со своим окружением в
конечном счете разошлась с патриархом, а в 1689 г., во время столк-
новения с Петром, лишилась его поддержки? Ответ кроется все в той
же эволюции внешней политики, которая была призвана повысить
статус Русской Православной церкви перед лицом православных
братьев за рубежом. Вступление России в Священный союз не
столько сближало ее с Константинополем, сколько с католической
Польшей и ее союзниками: Священной Римской империей, Венеци-
анской республикой и Ватиканом в лице воинствующего папы
Иннокентия XI, а также вело к усилению зависимости Москвы от
«еретиков-иностранцев», командовавших армией.
Консервативные круги внутри самой Русской Православной цер-
кви с тревогой следили за этими изменениями, особенно в то время,
когда иерархия столкнулась с «латинской» ересью в своей собствен-
ной среде, о чем будет сказано ниже. Эти опасения были не напрас-
ны, поскольку папа действительно питал надежды распространить
свое влияние на Россию. В 1677 г. кардинал Чибо писал кардиналу
Буонивиччи: «Его святейшество весьма обеспокоен трудностями,
которые возникают при общении с этими людьми, самыми косными
и самонадеянными из всех схизматиков; этот народ в отношениях с
другими руководствуется только собственными интересами и нуж-
дами»28.
На переговорах, предшествовавших заключению Вечного мира с
Польшей в 1686 г., религиозные мотивы часто выступали на первый
план. Например, в мае 1684 г. австрийские послы Жировский и Блум-
берг приехали в Москву в надежде убедить Россию присоединиться
к антитурецкой коалиции29. С политической точки зрения их миссия
была безрезультатной, но австрийцы добились признания прав като-
ликов на территории Русского государства. (Нет необходимости го-
ворить, что русские не могли безнаказанно переходить в католиче-
ство.) За год до этого в беседе с Патриком Гордоном Василий
Голицын уже не скрывал своего желания пойти на уступки католи-
кам. Шотландец жаловался, что маленькая католическая община в
Немецкой слободе («которая насчитывает всего ничего»30) была ли-
шена привилегий, которыми пользовались многочисленные протес-
Государство и церковь
166
танты. У тех были собственные молитвенные дома и приходские свя-
щенники31. Окончательное решение об уступках католикам было
принято в переговорах с имперским секретарем Маврикием Вотта,
приехавшем в Москву в июне 1684 г. под видом мирянина. Было ре-
шено, что в Москве будут постоянно жить два иезуита под протекци-
ей венского двора32.
В том же году в Россию приехал первый католический священ-
ник — прусский пастор Иоганн Шмидт. В мае 1685 г. имперский по-
сол в Москве сообщал, что он «свободно и открыто» проводит служ-
бы в специально отведенном для этого доме и надеется получить
разрешение на строительство часовни. Шмидт даже содержал шко-
лу «для образования и наставления молодежи»33. В 1686 г. его сме-
нил богемский пастор Иржи Давид, чей отчет о современном состо-
янии России и об изгнании его из Москвы в 1689 г. является ценным
источником о времени правления Софьи34.
Появление в Москве иезуитов произвело ужасное впечатление
на патриарха и его приближенных. И. Давид сообщает, что после
приезда его товарища отца Тобиаша Тихавского в 1689 г. «патриарх
перестал разговаривать с князем Голицыным, поскольку был уверен,
что мы были допущены в Москву для того, чтобы внедрять союз цер-
квей. Когда мой товарищ появился в столице, патриарх, говорят, ска-
зал со вздохом и со слезами: “После моей смерти вся Москва станет
иезуитской”»35.
Для того чтобы понять такую реакцию на появление иезуитов,
событие, имевшее жизненное значение для положения как Софьи,
так и Голицына, необходимо более пристально рассмотреть отноше-
ние русских к католицизму в целом и характер патриарха Иоакима в
частности. Как писал голштинский путешественник Адам Олеарий
за несколько десятилетий до этого, «что касается римско-католиков,
или папистов, то они до сих пор встречали у них мало расположения;
напротив, они вместе с их религией были бы мерзостью в их гла-
зах»36. Такое отношение проистекало из неприязни, унаследованной
от греков. Все еще было памятно разорение Константинополя кресто-
носцами в 1204 г. или более недавние события, такие как Флорентий-
ский собор 1439 г., когда часть греческой иерархии была «ввергну-
та» католиками в унию, или Смутное время, когда в 1610 г. польские
войска заняли Кремль. Страхи и предрассудки были обращены не
столько против самих католиков, некоторые из которых находились
Государство и церковь
167
на русской службе, сколько против проникновения ереси в право-
славное вероучение и обряды. Особенно опасались влияния иезуи-
тов. Самые закостенелые ксенофобы опасались проникновения из-за
рубежа любых иноверцев. Об этом недвусмысленно говорится в
«Слове на латинов и лютеров», которое было написано во время прав-
ления Софьи37: «Никако же подобает в Московстем государстве сему
быти, не точию каменным латинскому костелу и люторской керке, но
ниже древяным; тако же и им развратником православныя веры лож-
ным учителем ксендзом латинским и пастором лютерским и каль-
винским отнюдь не подобает в России быти, и своея им ереси учи-
ти... понеже тое еретическое, лютеранское и латинское здание
нечестиво и скверно есть, яко мерзость запустения, стоящее на месте
святем святыя российския земли»38.
Эти слова иногда приписывают патриарху Иоакиму, которого
Иржи Давид называет hominem rudissimum — совершенно невеже-
ственным человеком39. Его недоброжелатели заявляли, что патриарх
был едва грамотен, хотя мог похвастаться множеством опубликован-
ных работ40. Но вот что на самом деле не подлежит сомнению, так
это то, что Иоаким был чрезвычайно консервативным человеком, и
что его ксенофобия доходила до одержимости. Патрик Гордон опи-
сывает характерный эпизод: «26 октября 1688 г. Великий совет так
ничего и не решил. Патриарх поносил меня, и сказал, что их армии
не могут добиться успеха, ибо лучшие в нашей Империи люди нахо-
дятся под началом еретика. Однако знать восприняла его слова с раз-
дражением и даже смеялась над ним»41.
Наиболее красноречиво мировоззрение Иоакима отразилось в
его завещании (патриарх умер 17 марта 1690 г.): «Егда же никакоже
они государи цари попустят кому Христианом православным в своей
державе с еретиками и иноверцы с Латины, Люторы, Калвины и зло-
быжными Татары, их же гнушается Господь и церковь Божия с бого-
мерзкими прелести их проклинает, общение в содружество творити,
но яко врагов Божиих и ругателей церковных тех удалятися да пове-
левают царским своим указом отнюдь бы иноверцы пришед зде в
царство благочестивое вер своих непроповедовали и во укоризну о
вере не разговаривали ни с кем, и обычаев своих иностранных и по
своим их ересям на прелесть христиан невносили бы»42. Он возлагал
вину за провал крымских походов 1687 и 1689 гг. на иностранных
наемников: «аз, смиренный... учих и молих и доносих началствую-
Государство и церковь
168
щим с молением и написаний еже бы еретикам, иноверцам над Хрис-
тианы в полках началниками не быти и мене благородная государыня
царевна София Алексеевна в том послушати тогда не изволила, та-
кожде и князь Василий Голицын»43. Говорят, что незадолго до своей
смерти Иоаким отказался принимать немецких докторов, посланных
к нему царем, «иже суще верою не едина»44. Причины ссоры патри-
арха с «благочестивой» царевной становятся более понятными, если
принять во внимание, что такой приверженец старины, как Иоаким,
едва ли мог найти общий язык с женщиной-правительницей, которая
к тому же принимала участие в ритуалах, где главная роль обычно
отводилась государям.
Главной причиной враждебного отношения Иоакима к Софье и
Голицыну было убеждение патриарха, что они, разрешая католикам
приезжать в Россию, поощряли «латинскую ересь». Этот страх еще
больше усиливался из-за событий, которые предшествовали регент-
ству Софьи и были связаны с деятельностью придворного поэта и
наставника царевны Симеона Полоцкого, а также его ученика и пос-
ледователя Сильвестра Медведева45. О Полоцком Иоаким говорил:
«Хотя бы он был ученым и образованным человеком, он воспиты-
вался у иезуитов и был ими испорчен, поэтому читал он только ла-
тинские книги»46. Иоаким усматривал ересь даже в трудах, выпущен-
ных церковными властями в 60-х гг. XVII в. в качестве отповеди
староверам, например, в сочинении Полоцкого «Скипетр держав-
ный» (1667 г.), не говоря уже об изданиях Верхней типографии в
1679—1683 гг., которой заведовали сначала Полоцкий, а потом Мед-
ведев, без какого-либо контроля со стороны патриарха47.
Иоаким с подозрением относился к любому независимому суж-
дению относительно вероисповедания. Когда в 1664 г. его «допра-
шивали о вере», он «сказа: аз де, государь, не знаю ни старыя веры,
ни новыя, но что велят начальницы, то и готов творити и слушать во
всем»48. Как показали прения с раскольниками в 1682 г., он ожидал
от них такого же беспрекословного подчинения себе, как «архипас-
тырю». Неудивительно, что он был обеспокоен положением Полоц-
кого, который не пользовался особым авторитетом в русской церкви,
но имел большое влияние как на царя Федора Алексеевича, так и на
других царских детей.
О «католических симпатиях» русских царей ходило немало слу-
хов, особенно среди иностранцев. Так, Иржи Давид писал, что «Фе-
Государство и церковь
169
дор, говорят, был склонен к римской религии и, особенно, к нашей»,
что он хотел построить гимназии и школы для иезуитов. Продолжая
развивать эту тему, он сообщает, что Софья и Голицын хотели осуще-
ствить желание Федора, «благодаря чему мы снискали их доброе от-
ношение»49. Автор польского «Дневника», написанного в 1683 г.,
объясняет эти симпатии Федора к католицизму влиянием его первой
жены Агафьи, которая, как говорили, была польского происхожде-
ния. Были даже опасения, что он «скоро и ляцкую веру вслед за сво-
ими сторонниками начнет вводить в Москве и родниться с ляхами,
подобно царю Дмитрию, женившемуся на дочери Мнишка»50. В до-
несении папскому легату в Польше, написанному в 1682 г., говорит-
ся, что Федор дал разрешение построить костел и католическую шко-
лу в Смоленске51.
Даже если большая часть «католических симпатий» царя Федора
Алексеевича существовала лишь в мечтах современных авторов-ка-
толиков, консервативно настроенный Иоаким был серьезно обеспо-
коен их проявлением. Одним из мотивов, которым руководствовался
патриарх, поддержав в 1682 г. избрание Петра, была, несомненно,
его озабоченность католическими тенденциями в лагере Милославс-
ких, во главе которого стояла Софья, любимая сестра Федора Алек-
сеевича и ученица Симеона Полоцкого52. Подозрительность владыки
могла только усилиться из-за того, что советником царевны в духов-
ных делах был Сильвестр Медведев, который, унаследовав от По-
лоцкого место придворного поэта (одной из первых его задач было
составление эпитафии своему наставнику53), завершил публикацию
его сочинений в Верхней типографии. Недавние архивные исследо-
вания показывают, насколько тесными были отношения этих людей
еще при жизни Полоцкого54.
Во время правления Софьи Медведев вызвал негодование патри-
арха своими «еретическими» взглядами в споре о времени пресуще-
ствления святых даров55. В целом, православная церковь рассматри-
вала евхаристию как таинство и не вдавалась в схоластические
рассуждения относительно «сущностей» и «случайностей», но в
80-х гг. этот вопрос был вынесен церковниками на открытое обсуж-
дение. «Грекофилы» во главе с патриархом и их оппоненты под руко-
водством Медведева боролись за влияние при дворе и контроль над
образованием и книгоиздательской деятельностью. Эти споры стали
предметом широкого обсуждения, так что «не токмо мужие, но и
Государство и церковь
170
жены и детищи испытнословили» и разглагольствовали о святой ев-
харистии56. Предметом полемики стал вопрос о времени евхаристии,
то есть о том, в какой момент вино и хлеб «пресуществляются» в
кровь и тело Христовы. Согласно католическому учению это проис-
ходило в момент произнесения слов «Примите, ядите...». Православ-
ные считали, что евхаристия наступает после возглашения иереем
молитвы «и сотвори убо...».
Спору было не видно конца, особенно с появлением в Москве
двух греческих монахов — братьев Иоаниккия и Софрония Лихудов,
приехавших в Россию по рекомендации вселенских патриархов, что-
бы основать православную школу. В марте 1685 г. они изложили
свой взгляд на «пресуществление», основанный на новейшей прак-
тике греческой православной церкви58. Это обстоятельство подтолк-
нуло Медведева весной того же года написать книгу «Хлеб живот-
ный» в виде катехизиса59. В свою очередь, один из советников
патриарха Иоакима чудовский монах Евфимий написал «Показание
на подверг латинского мудрования», в котором объявил Медведева
«иезуитом, или униатом»60. Осенью 1687 г. из-под пера Евфимия
вышло еще одно сочинение, в котором объявлялись еретическими
все украинские книги, начиная с катехизиса Петра Могилы 1645 г.
Евфимий жаловался, что противники «грекофилов» смущают про-
стой народ «цветами красноречия и доводами философии»61.
Ответом Медведева стал увесистый труд «Манна хлеба животно-
го», подарочный экземпляр которого был преподнесен царевне Со-
фье в ноябре 1687 г. с посвящением «пресветлейшей, благочести-
вейшей и христолюбивейшей, преславнаго великаго царя,
преславней, премудрой и милосердой дщери, Великой государыне
нашей, Благоверной царевне и Великой княжне Софии Алексеев-
не»62. Медведев основывал свои аргументы на древних текстах и со-
чинениях отцов церкви. Эта книга была слишком объемной для ши-
рокого распространения, поэтому иеродьякон дворцовой церкви
Преображения Афанасий Иоаннов составил выдержку из нее, раз-
множенную затем в сорока экземплярах63. (Следует отметить, что все
эти полемические произведения были рукописными.) Спор продол-
жили братья Лихуды своей книгой «Акос, или врачевание противопо-
лагаемое ядовитым угрызением змиевым», вышедшей в декабре
1687 г.64, а также С. Медведев, который в нескольких работах, напи-
санных в 1688 г., призывал к исторической критике источников65.
Государство и церковь
171
Однако к этому времени Медведев уже зашел слишком далеко. В
глазах Иоакима сам факт того, что он смел высказывать независи-
мое суждение, был достаточен для предания его проклятию. Сначала
Медведев уступил Лихудам право основать в Москве православную
школу, а в марте 1689 г. был уволен со своего поста справщика мос-
ковского Печатного двора.
Роль Софьи в этих событиях остается неясной. А. П. Богданов
считает, что «правительство не собиралось непосредственно вмеши-
ваться в эту борьбу»66, и что Голицын скорее поддерживал Лихудов,
чем Медведева. Как будет показано в следующей главе, несмотря на
то что Медведев обратился к Софье со специальным прошением в
стихах об основании Академии, правительство все же поддержало
не его, а Лихудов, которым в данном случае отдавал предпочтение
Иоаким. Лихуды, со своей стороны, написали несколько ораций Со-
фье, например, в марте 1687 г., где уподобляли ее богородице Оран-
те, «нерушимой стене», защищающей христианство от «басурман»67.
Конец полемике положили не теологические доводы, а полити-
ческие события. После низложения Софьи в сентябре 1689 г. участь
Медведева была предрешена. Ему предъявили целый ряд обвинений,
пытаясь доказать причастность не только его, но также Софьи и Голи-
цына, к заговору против православия68. Иржи Давид сообщает, что
некий старец «был пойман и подвергнут допросу вместе со своими
сообщниками... за какие-то католические, противоречащие гречес-
ким суждения». Поговаривали, что Голицын хотел использовать его
для распространения униатства и католичества в народе. Другие счи-
тали, что его прочили в патриархи. При допросе Медведев отрицал
свои связи с иезуитами69. А. В. Флоровский, издавший сочинение
Давида, полагал, что «едва ли Медведев имел отношения с Давидом
и Тихавским»70, хотя признавал, что иезуиты наладили тесные связи
с грузинским царем Арчилом Вахтанговичем, который жил в то вре-
мя в Москве, а также обратили в католичество двух русских священ-
ников — Петра Артемьева и Палладия Роговского.
Слух, который приводит в своем сочинении Давид, о том, что
Софья и Голицын мечтали об унии с Римской церковью, встречается
во многих иностранных источниках, например, у Невилля, который
сообщает, что посредством унии царевна надеялась получить от
папы разрешение венчаться на царство. Однако следует отметить, что
Невилль относился к Голицыну с симпатией именно из-за его терпи-
Государство и церковь
172
мости по отношению к католикам и иезуитам, а Нарышкиных он на-
зывал «грубыми и невежественными» из-за того, что они способ-
ствовали изгнанию иезуитов сразу же после падения Софьи71. Более
информированный Иржи Давид поясняет, что уния с Римом и тому
подобные проекты были не более чем слухами и что на первом плане
оставалась политическая борьба. «Причиной нашего изгнания, —
писал он, — была опала прежнего фаворита Голицына, устранение от
власти царевны Софьи, которая, говорят, услышав об этом, застона-
ла, зная ненависть со стороны патриарха и духовенства, с которым
мы не имели никаких дел, раздражение со стороны еретиков, кото-
рым мы ничего дурного не сделали»72.
Патриарх быстро воспользовался преимуществами политичес-
кой ситуации. 2 октября, менее чем через месяц после удаления Со-
фьи и Голицына, Давиду и его компаньону было предписано в двух-
дневный срок покинуть Москву на том основании, что они «чинят
многую Святой Соборной Апостольской Церкви и догматам ея про-
тивность печатными письмами на полотнах и на роговой кости, так-
же и иными прелестьми; а у святой Соборной Апостольской Церкви
с Западным Римским костелом многие несходства...»73. По свиде-
тельству Давида, чиновник Посольского приказа заметил, что они
были допущены в Москву лишь временно, из уважения к императо-
ру, и что теперь государям угодно отослать их обратно. Однако затем
чиновник доверительно сообщил, что единственная причина, по ко-
торой они должны уехать, заключалась в том, что «наш благочести-
вый патриарх, который вместе со всем своим духовенством настой-
чиво просил их царское величество, и они постановили на своем
церковном соборе, что вас нельзя здесь терпеть, так как ваша вера
нашей православной церкви не подходит и даже противна и враж-
дебна»74.
Указы, вышедшие осенью 1689 г., свидетельствуют о том, что
последователи Софьи пошли на значительные уступки патриарху. Так,
церковные общины в Немецкой слободе должны были представить
доказательства, что им разрешено возводить храмы75; воеводам при-
граничных городов Киева, Новгорода, Пскова и Смоленска было
велено ужесточить контроль за въездом в Россию иностранцев76.
30 сентября были заживо сожжены протестант Квирин Кульман и его
помощник Нордерман, хотя следует отметить, что Кульман был арес-
тован и осужден еще в правление Софьи из-за доноса, поданного на
Государство и церковь
173
него лютеранским пастором, и что именно Софья приговорила его к
смерти за «воровство и ереси»77.
Опасения Иоакима насчет правоверности царевны Софьи и ее
ближайшего окружения исходили от его прежней вражды с Полоц-
ким и нагнетались снисходительным отношением к католикам, кото-
рое было обусловлено укрепившимися политическими связями с
католическими державами. Но если закрыть глаза на слухи и домыс-
лы, можно сделать вывод, что отношение Софьи и Голицына к като-
ликам было чисто прагматическим. Они понимали, что уступки в
вопросах веры, сделанные в интересах внешней политики, вызовут
неодобрение консервативно настроенного патриарха и что следует
соблюдать баланс между потребностями внешней политики и необ-
ходимостью заручиться поддержкой церкви. Например, они делали
различия между католиками и протестантами. Последним в 80-е гг.
было разрешено строить каменные церкви взамен деревянных, но
первым постоянно в этом отказывали. Указ о разрешении возводить
каменные костелы появился только в 1696 г.78 Договор о Вечном мире
с Польшей 1686 г. также должен был получить благословение патри-
арха. Как мы видели, в статье 9 было сказано, что польский король
должен был пойти на значительные уступки в отношении православ-
ного населения в своей стране, что подразумевало аналогичное от-
ношение к католикам, проживавшим в России, которым нельзя было
чинить никакого «притеснения и принуждения» и разрешалось
«веры своей в домах своих вольно иметь»79.
Безусловно, хотя Софья и шла навстречу настойчивым требова-
ниям патриарха, вопрос об изгнании иностранцев из России не сто-
ял, однако при случае светская власть делала уступки консерватив-
ным кругам. Например, в январе 1686 г. священники Архангельского
уезда жаловались архиепископу Афанасию, бывшему ученику пат-
риарха, что иноземные купцы дурно влияют на русских людей, кото-
рые порывают со своей верой и посещают протестантские церкви. В
ответной грамоте говорилось, что русским, живущим у иноземцев
на дворах, впредь запрещалось там жить, дабы они не поддавались
иноземному «соблазну» и не ходили в протестантские кирки. Всех
их переписали, а список отправили в Москву80.
В других случаях потребность соблюсти баланс между интере-
сами внешней политики и церковной традицией приводила к решени-
ям, которые могли бы примирить патриарха с царевной Софьей и ее
Государство и церковь
174
окружением. В январе 1689 г. московские власти отказали француз-
скому иезуиту Филиппу Аврилю и его компаньону Антуану де Бово-
лье в просьбе проехать в Китай через территорию Московского госу-
дарства. Причиной отказа стало плохое обращение с русскими
посланниками во Франции в 1687 г., а также вмешательство бран-
денбургского посла Чаплина, который в это время находился в Мос-
кве81. Успех прусских протестантов, завоевавших расположение Го-
лицына, пагубно отразился на судьбах католиков. Наверное, наиболее
ярким проявлением протестантского влияния, характеризующим тер-
пимость правительства Софьи, стал указ 1689 г. о дозволении приез-
жать в Россию французским эмигрантам евангелической веры, пост-
радавшим в результате отмены Людовиком XIV Нантского эдикта. Эта
мера, в отличие от изгнания французских иезуитов, конечно же, не
могла получить одобрение патриарха82.
Политика Софьи по отношению к церкви представляет собой про-
тиворечивую, полную парадоксов картину. С одной стороны, боль-
шое внимание уделялось вопросам благочестия. Любое проявление
инакомыслия жестоко преследовалось. Наблюдения за повседневной
жизнью двора также позволяют предположить, что нормы «святой
Руси» все еще господствовали во дворце. Однако новые задачи
внешней политики требовали более гибкого подхода к иностранцам и
восприятия идеала объединенного христианского мира в противовес
натиску «неверных», несмотря на разногласия с католиками и проте-
стантами. Между тем в церковной иерархии благодаря ученикам Си-
меона Полоцкого получило распространение его учение, которое
столкнулось с противодействием патриарха Иоакима, усматривавше-
го в нем «латинскую» ересь. Желание патриарха избавиться от «дру-
зей-иезуитов» в Кремле совпало с политическими, если не с идеоло-
гическими, целями сторонников Петра. В течение нескольких месяцев
после падения Софьи патриарх обладал почти полной свободой дей-
ствий для искоренения иноземного влияния. Однако совпадение ин-
тересов государства и церкви было кратковременным, и во время
правления Петра «латинские» веяния, особенно те, что исходили из
Киевской академии, заняли свое прежнее место.
Каковы же были собственные религиозные убеждения Софьи?
На первый взгляд эпитет «благоверная», применимый к ее характе-
ру, не был простой формальностью. Царевна была прилежной доче-
рью православной церкви по части соблюдения обрядов, благотво-
Государство и церковь
175
рительности и преследования раскольников. Автор польского
«Дневника» писал, что царевна «умная и набожная, проводит время
в молитве и посте». Но в то же время он добавляет, что она «читает
жития святых по-польски, что в стихах издал Баранович»83. Несом-
ненно, православные убеждения Софьи подверглись исчерпываю-
щему влиянию со стороны украинской и белорусской литературы,
которая сформировалась на территории, частично находившейся в
пределах Польского королевства. Православные священники из
этих краев, самым выдающимся из которых был Симеон Полоцкий,
чтобы отстаивать свои убеждения с позиции силы, должны были
усвоить терминологию и догматы католической церкви, причем не-
редко из уст католических пасторов и на латинском языке. Типич-
ным результатом такого общения стала книга «Венец веры», напи-
санная Полоцким в 1670 г. и преподнесенная Софье с посвящением
в стихотворной форме84.
Множество церковных дел, которые вела Софья, как об этом сви-
детельствуют разрядные записи и другие официальные источники,
показывают, что она относилась к ним весьма серьезно, однако это
никак не характеризует ее личные убеждения. Есть немало приме-
ров того, когда основным мотивом при принятии решений для ца-
ревны была скорее политика, нежели религия. Например, 14 августа
1685 г. в Успенском соборе накануне праздника Успения Пресвятой
Богородицы «в начале протопоп кадил Царя, а после Патриарха, по-
том Царевну по 3, и после Державу, и потом посох, и начинает, и по
начале кадит Архиереев и всю церковь, и паки кадит образы и Госу-
даря и Патриарха, Царевны не кадил, за то был гнев.. ,»85. В пятницу
на первой неделе Великого поста патриарх освящал кутью* на четы-
рех блюдах вместо обычных трех — для себя и царей. Четвертое
предназначалось для Софьи86. Судя по этим и другим примерам изме-
нений, которые вносились в богослужебный чин с тем, чтобы под-
черкнуть положение правящей царевны, можно сделать вывод, что
отношение Софьи к роли церкви в государстве было таким же, как и
у ее отца. «Тишайший государь» рассматривал себя «как икону, кото-
рой поклонялись русские люди», как «богом венчанного порфиро-
носца», чье «величие и благочестие должны были внушать поддан-
ным благоговение, а следовательно, и покорность»87. При этом тот
* Кутья — каша или крупа с медом и изюмом, которую ели на похоронах и
поминках. — прим, перев.
Культура 176
же благочестивый царь вмешивался в церковные дела и способство-
вал необычайному расширению контактов России с Западом. Что
касается благочестия царевны Софьи, то следует отметить, что она
не постриглась в монахини во время своего заточения в Новодевичь-
ем монастыре, где находилась с сентября 1689 г. Ее постригли на-
сильно после стрелецкого бунта 1698 г. Для Софьи политика и рели-
гия были тесно связаны между собой, однако, скорее всего, она
больше руководствовалась первой, чем последней.
Глава 7
Культура
а) Искусство и архитектура
Регентство Софьи ознаменовалось подъемом культуры «пере-
ходного» периода, начавшимся еще в царствование Алексея
Михайловича, когда в лоне древнерусского средневековья по-
явились ростки нового искусства. К концу правления царя Алексея в
образе жизни русских людей наметились глобальные изменения. Это
наглядно иллюстрирует царский указ 1675 г., который гласил, чтобы
стольники, стряпчие, дворяне московские и жильцы «Немецких и
иных извычаев не перенимали, волос у себя на голове не постригали
тако ж и платья, кафтанов и шапок с иноземских образцов не носи-
ли. . -»1. То, что подобные немецкие «извычаи» порицались, а не при-
ветствовались и не навязывались, как это было при Петре I, свиде-
тельствует о том, насколько еще сильны были сдерживающие
факторы. Тем не менее было бы неверным рассматривать искусство
80-х гг., стоящее на пороге петровских преобразований, как «куль-
турный коридор», ведущий из одного столетия в другое. Живопись,
прикладное искусство, архитектура и даже литература этого време-
ни — все в той или иной степени содержало элементы, характерные
для стиля «московского барокко», который возвестил не только о кон-
це древнерусской культуры, но и о начале длительной эпохи, закон-
чившейся только в 60-е гг. XVIII в. с приходом классицизма2.
Мы не имеем возможности вдаваться в полемику относительно
применимости самого термина «барокко» к искусству этого перио-
да. Заметим только, что в России этот стиль выполнял несколько
иные функции, нежели в западных странах, где барокко пришло на
Культура
178
смену Возрождению и вызвало к жизни эпоху классицизма. Для ев-
ропейского барокко, в зависимости от его национальных особеннос-
тей, было характерно скорее обращение к эмоциям, нежели к разуму
и рассудительности, к движению и динамике, иллюзиям и неопреде-
ленности, смешению художественных форм и развертыванию свето-
вых эффектов3. Отличительной особенностью барокко в России было
то, что оно не имело под собой фундамента готики и Ренессанса.
Русские архитекторы стали широко использовать приемы и сюжеты
классической архитектуры, хотя и в стилизованной, декоративной
форме, только с приходом эпохи «московского барокко». В живопи-
си раннее барокко было связано с элементами «наивного реализма»:
прямой перспективой, натуралистическими оттенками света и тени,
включением фрагментов пейзажа и натюрморта в церковное искус-
ство, а также с появлением светского жанра, в особенности портре-
та. В литературе оно ознаменовалось влиянием польского барокко,
пришедшего в Россию с Украины и Белоруссии в силлабических вир-
шах Симеона Полоцкого, Сильвестра Медведева и Кариона Истоми-
на, а также через драматургию. Ученые даже говорят об «освобож-
дении личности», выразившемся в появлении беллетристики
(особенно светских и сатирических рассказов) и «профессиональ-
ных» писателей.
Эти и другие явления позволили выдающемуся историку культу-
ры Д. С. Лихачеву отметить, что барокко приняло на себя функции
Ренессанса и имело «буферное» значение между старой и новой эпо-
хой4. Говоря о «теории» Ренессанса семнадцатого века, советские
искусствоведы придерживаются двух концепций: «обмирщения» и
«жизнерадостности» культуры. Например, И. Д. Давыдова пишет:
«радость XVII столетия — это радость слияния с миром, очелове-
ченным и близким, включенным в сферу глубоко личных человечес-
ких чувств»5. Для нее была характерна «утрата монументальности,
повышенная динамика, дробность и громождение мотивов, тяга к
орнаментальности, акцент на колорите, расширение красочной па-
литры... обращение к окружающей действительности, внесение в
живопись непосредственных наблюдений над природой и бытом»6.
В передаче разнообразных мотивов, приемов и сюжетов чувствова-
лась традиция. Девиз «вширь, но не вглубь» стал неписаной програм-
мой эстетики и искусства второй половины семнадцатого столетия7.
В 80-е годы в манере большинства художников, не только в столице,
Культура
179
но и на периферии, чувствуются новые веяния. Они произвели на
свет вычурный смешаный стиль, который первые его ценители опи-
сывали как русский и в то же время западный, затрудняясь опреде-
лить, на что он похож.
В 80-е гг., так же как и раньше, новые веяния в первую очередь
затронули двор, где главным центром художественной деятельности
продолжала оставаться Оружейная палата, своего рода «академия ху-
дожеств», в стенах которой создавались самые разнообразные произ-
ведения для царских дворцов и церквей как утилитарного, так и деко-
ративного характера8. Как уже говорилось, царь Алексей Михайлович
нанимал иностранных художников для выполнения светских заказов
и обучения русских мастеров. К 1683 г. эта сфера деятельности Ору-
жейной палаты приобрела такое важное значение, что была даже ос-
нована студия светской живописи — «живописная палата»9. Разряд-
ная книга за 7196(1687—1678) год перечисляет сорок светских
живописцев и их учеников во главе с армянским художником Иваном
Салтановым и русским живописцем Иваном Артемьевичем Безми-
ным10. Иконописцев было всего двадцать семь, однако это не отражает
реальный спрос на их труд, поскольку иконы писали и живописцы.
Как видно из имен, некоторые художники были иностранцами:
Л. Смольянинов и Е. Елин были выходцами из Белоруссии, В. Поз-
нанский, К. Умбрановский, Г. Одольский — из Польши или с Украи-
ны11. В Оружейной палате работали и западные художники, хотя их
деятельность изучена очень мало. Одним из них был Петер Энгельс,
«перспективных дел мастер» из Гамбурга. По приезде в Москву в
1670 г. он стал писать декорации для придворного театра царя Алексея
Михайловича, а также исполнил ряд притч для царских дворцов, на-
пример, притчу «Царя Давида на престоле седяща», «Брак царя Соло-
мона» и «Притчу пророка Иезекиа» в комнатах царя Федора Алексее-
вича в 1679—1680 гг.12 В 1686 г. П. Энгельс был официально введен в
штат Оружейной палаты. В том же году он написал «перспективные
розные притчи» в новых Кремлевских хоромах царевны Софьи13. Еще
одним гамбургским живописцем, о котором известно гораздо мень-
ше, был Иван Уолтер, чьей кисти, возможно, принадлежит портрет
князя Василия Васильевича Голицына14. В 1688 г. дипломат князь Яков
Долгорукий, будучи в Амстердаме, взял на службу художника Отто
(Артемия) Генина15. К сожалению, до нас не дошли источники, на ос-
новании которых можно было бы судить о работе этих мастеров. Веро-
Культура
180
ятно, основной их вклад состоял в обучении нового поколения живо-
писцев Оружейной палаты техническим приемам, таким как подготов-
ка холста и смешивание масляных красок.
Яркий пример становления «нового художника» представляет
собой жизнь Ивана Безмина16. В 60-е гг. он был учеником поляка Сте-
фана Лупицкого и голландца Даниэля Вухтерса в Оружейной палате,
постигая искусство портретной, фресковой и иконной живописи, а
также искусство изготовления резных кабинетов и иконостасов. В
1678 г. И. Безмин написал портрет патриарха Иоакима, а в 80-е гг.
создал два наиболее ярких произведения. Его кисти приписывается
посмертный портрет царя Федора Алексеевича (1686 г.) и портрет
патриарха Никона с клиром (1685—1686 гг.)17.
В 80-е гг. И. Безмин в основном работал по заказу царевны Со-
фьи и других членов царского семейства, расписывая новые камен-
ные палаты в Кремле, которые были построены на месте сгоревших
во время пожара в ноябре 1682 г. деревянных хором18. В приходных
книгах Оружейной палаты за декабрь 1684 — август 1685 г. отмече-
но, что стены, потолки и столбы «в новопостроенных каменных сред-
них комнатах великих государынь» царевен Софьи, Екатерины, Ма-
рии, Феодосии и Натальи расписаны разными художниками на
библейские темы, на что потрачено более 730 рублей и 240 золотых
«в передел на листовое сусальное золото». Работами руководил Иван
Безмин. Хотя эти палаты впоследствии много раз реставрировались,
а в начале девятнадцатого столетия были окончательно перестрое-
ны20, современные источники позволяют произвести их детальную
реконструкцию.
Например, документы, изданные В. Г. Брюсовой, показывают, что
в ноябре 1684 г. был создан план росписей палат царевны Софьи,
куда входили сцены страстей Господних, таких как «Лобзание Июди-
но», «Как Пилат Иудеом предал Христа», «Коронование терновым
венцом», «Бичевание Христа», строгая тематика которых, по мне-
нию Брюсовой, отражала скорее вкусы царицы Натальи, чем Софьи21.
На основании приписки на том же документе — «а в Оружейной па-
лате золота и красок и денег нет» — исследовательница сделала вы-
вод, что эти картины так и не были написаны22. Однако описи, издан-
ные И. Забелиным в девятнадцатом веке, показывают, что страсти
Господни все-таки были написаны и что росписи царевниных палат,
в основном, посвящены церковной тематике. Наряду с упомянутыми
Культура
181
сценами страстной недели, к которым нужно добавить картины Геф-
симанского сада, Господа, несущего крест, положения во гроб, Вос-
кресения и т. д., были написаны портреты пророков, апостолов и
евангелистов (Иоанна Предтечи, Андрея, Матвея, Петра и Павла, Да-
вида и Соломона), фрески (Спас Нерукотворный, Пресвятая Богоро-
дица, образ Святой Троицы) и сцены из жизни Богоматери. Арки,
альковы и колонны были заполнены херувимами и серафимами. Осо-
бый интерес представляет роспись у входа в спальню царевны Со-
фьи. На одной ее стороне была иллюстрация текста псалма 6,7: «Утом-
лен я воздыханиями моими: каждую ночь омываю ложе мое, слезами
моими омочаю постель мою». В той же комнате около этого изобра-
жения была притча «Душа чиста, аки девица, преукрашена всякими
цветы»23.
Если обстановка покоев Софьи была выдержана в строгих рели-
гиозных тонах, то примыкавшие к ним комнаты ее сестры Екатери-
ны были отделаны в ином стиле. Одна из них была украшена фрес-
ками с изображениями ее отца и матери, покойных братьев Федора и
Алексея, а также правящих особ: царей Петра и Ивана, Софьи и са-
мой Екатерины. В следующей комнате были изображены святые му-
ченицы Софья и Екатерина, а также персонажи из русской истории,
в том числе князь Владимир, княгиня Ольга, князья Борис и Глеб24.
Роспись обоих комнат включала изображения фруктов, цветов и
«ленчавты» в виде свитков или ленточных мотивов. В правление Со-
фьи дворцовый комплекс постоянно обновлялся. Например, в 1688 г.
живописцу Антону Байковскому было велено написать «на стенах
притчу Моисея пророка да Авраама... под притчами ленчавты, на
окнах фрукты»25. В декабре 1685 г. Ивану Безмину было поручено
«подволоку обить холстами и писать на ней “Беги небесные”» в од-
ной из комнат Софьи, то есть расписать потолок знаками Зодиака26.
Этот же прием использовался во дворце Василия Голицына и в ком-
натах царевен Татьяны Михайловны и Марии Алексеевны27.
Изучение светской фресковой живописи семнадцатого века, осо-
бенно библейских сцен, так называемых «притч», представляет не-
мало трудностей, поскольку эти произведения не сохранились. Как
заметила О. С. Евангулова, это «малоизученное, сложное и компро-
миссное по природе явление» позволяло художникам работать в до-
машних условиях, порывая с традициями иконографии и в то же вре-
мя оставаясь в рамках религиозной тематики28. При воспроизведении
Культура
182
библейских сцен, особенно ветхозаветных, они могли эксперименти-
ровать с изображениями пейзажей, архитектурных деталей, костю-
мов и лошадей, а также изображать человеческие фигуры в нату-
ральную величину. Пример здесь подавали иностранцы. Так, учитель
Ивана Безмина Даниэль Вухтерс, поступив на службу в Оружейную
палату, расписал «около государевых лучших шатров двор», а также
писал «парсуны и иных быбильских историй в человека величе-
ством»29.
Для тех, кто видел интерьеры Архангельского собора в Кремле,
настенные портреты покойных российских правителей не являли
собой ничего нового30. Новым было то, что светские мотивы в парсу-
нах завоевывали все большую популярность и стали первым жан-
ром, оказавшим существенное воздействие на религиозный мир
древнерусского искусства31. Это было лишь небольшое отступление
от иконописной традиции, в центре которой стоял человек, хотя и в
виде идеализированных образов Христа, девы Марии и святых, к
искусству изображения реальных людей, исполненных в идеализи-
рованной манере. Иконописец считал, что его образы истинны, по-
добно тем, которые были созданы древними мастерами, например
евангелистом Лукой, традиционно изображавшимся за работой над
ликом девы Марии. Таким образом, когда Симон Ушаков, один из
пионеров «переходного» искусства, писал, что портрет «жизнь памя-
ти, память о тех, кто когда-то жил, свидетелство прошедших времен,
проповедь добродетели, выражение могущества, оживление умер-
ших, хвалы и славы бессмертия, возбуждение живых к подражанию,
напоминание о прошедших подвигах»32, он мог бы апеллировать как
к церковному, так и к светскому искусству, какими они мыслились в
России в конце XVII столетия.
Первые неканонические портреты, по-видимому, были написа-
ны с целью «воскресить» умерших. Одним из самых ранних образ-
цов этого жанра был посмертный портрет героя Смутного времени
князя М. В. Скопина-Шуйского33. В царствование Алексея Михайло-
вича и его наследников этот жанр уже пользовался большим спро-
сом34. Например, в 1678 г. царь Федор Алексеевич заказал Ивану Без-
мину портреты его покойных отца, матери и брата Алексея35. В 1685 г.,
по заказу государей Ивана и Петра, Безмин написал портрет самого
Федора. Написанный в полный рост на деревянной доске, он был
помещен у гроба царя в Архангельском соборе36. В нем все указыва-
Культура
183
ет на довольно туманную грань между иконописью и живописью.
Хотя портрет, очевидно, не икона (Федор Алексеевич не был канони-
зирован), но материалы (темпера по дереву), композиция (полное
лицо и чопорная поза) и техника его исполнения (сгибы одежд, не-
подвижное лицо, золотой орнамент) характерны именно для иконо-
писания. Несомненно, это портрет скорее покойного, а не живого
человека, в большей степени символизирующий его небесную, а не
короткую и полную страданий земную жизнь. При обращении к свет-
ским сюжетам русские художники все еще чувствовали себя ско-
ванными. Они пытались «запечатлеть» незыблемые человеческие об-
разы, подобно незыблемым ликам святых, безжалостно отметая
любые преходящие черты типа эмоций (за исключением благочестия)
или старости37.
Совсем другого рода картина — портрет патриарха Никона с кли-
ром. Полагают, что он был написан по случаю завершения строи-
тельства и освящения в 1685 г. Воскресенского собора Новоиеруса-
лимского монастыря (основанного Никоном в 1656 г.). Другими
словами, художник преследовал цель «воскресить» умершего патри-
арха. Портрет исполнен на основе прижизненных изображений.
Лицо владыки, так же как и лица окружающего его духовенства,
словно живые. Однако позы кажутся неестественными, а перспекти-
ва отсутствует. Богатое убранство одежд и ковра также напоминает
технику иконописания. Таким образом, работа представляет собой
своеобразную смесь стилей, характерную для «переходного» перио-
да38. По заказу царевны Софьи и членов ее семьи было написано не-
мало портретов, причем не только умерших, но и живых людей. Пос-
ледние были созданы в 80-е гг. XVII в.
В этом отношении наиболее ярким образцом нового искусства
является портрет самой Софьи39. До этого времени женский светс-
кий портрет был еще большей редкостью, чем мужской, что было
обусловлено традициями терема. (Вспомним, что послы, которые
вели переговоры в Дании о сватовстве царевны Ирины Михайловны
в 40-х гг. XVII в., даже не привезли с собой портрет невесты, потому
что сочли это «непристойным».) Фактически, можно сказать, что пор-
трет Софьи был первым реалистическим женским портретом в исто-
рии русской культуры. Кроме того, был написан посмертный портрет
матери царевны, Марии Ильиничны Милославской, которая сконча-
лась в 1669 г., а ее прижизненный образ можно увидеть в правом
Культура
184
нижнем углу иконы Симона Ушакова «Древо Государства Московс-
кого» (1668)40. Однако это миниатюрное изображение слишком сти-
лизовано и принадлежит иконописной традиции, изображавшей
правящих особ в молитвенных позах, в данном случае перед обра-
зом Владимирской Богоматери. Точно так же к церковному искусст-
ву принадлежат иконы с изображением святых покровителей цариц
и царевен, например, икона со святыми, соименными семейству царя
Алексея Михайловича в Новодевичьем монастыре (1666 г.)41. Порт-
реты Софьи должны были перешагнуть рамки условностей.
Первое известное изображение царевны, появившееся в период
ее правления, хотя и мало напоминает оригинал, но все же является
своеобразной отправной точкой. Мы имеем в виду гравюру в книге
архиепископа Лазаря Барановича «Благодать и Истина», которая была
издана в Чернигове в 1683 г.42. Баранович принадлежал к промос-
ковской партии украинского духовенства, и его труд представлял
собой панегирик в виде иллюстрации с текстом на лентах, обвиваю-
щих фигуры обоих царей: «Се кол добро и кол красно еже жити и
царствовати двум братии вкупе». На гравюре украинского художни-
ка Ивана Щирского изображены оба государя, которых коронует цар-
скими венцами Христос, а над ними образ Премудрости с орлиными
крыльями, которая имеет знаки царства и старейшинства. Компози-
ция представляет собой вариацию иконографического канона Софии
Премудрости Божией43. В центре ее храм, в котором помещен дву-
главый орел с двумя сердцами. Иллюстрацию поясняет текст: «Пре-
мудрость построила себе дом, вытесала семь столбов его» (Книга
притчей Соломоновых 9,1).
Значение аллегории было ясным: Премудрость Божия покрови-
тельствовала обоим государям, так же как в реальной жизни им по-
кровительствовала Софья. С политической точки зрения, гравюра
представляла собой ответ польской пропаганде на территории Лево-
бережной Украины, утверждавшей, что новое московское правитель-
ство было слабым и неустойчивым. С художественной стороны, она
стала новым важным источником для московских придворных жи-
вописцев. Один из них уже был использован в панегирике Симеона
Полоцкого, в котором сочетались библейские и классические образы
и символические схемы, обычно выраженные в силлабических сти-
хах на польский манер44. Графические аналоги панегириков, так на-
зываемые похвальные листы, или конклюзии, обычно включали в
Культура
185
себя тексты, написанные на лентах или картушах, обвивавших фигу-
ры людей на фоне классической архитектуры, цветов и облаков. Пер-
вым русским мастером этого стиля был Симон Ушаков45. Однако в
1686 г. он умер, а его ученики работали в другой манере, поэтому, по
мере возрастания спроса на такого рода работу при московском дво-
ре, художников пришлось искать среди иностранцев.
Первые явно светские портреты Софьи появляются в 1686 г., ко
времени заключения Вечного мира с Польшей, когда царевна, как
мы увидим, присвоила себе права и титулы правительницы46. Ее пор-
треты следует рассматривать в политическом контексте как свиде-
тельство всеобщего признания того, что она была полноправной и
законной правительницей со всеми подобающими титулами и рега-
лиями. С 1687 г. она даже стала рассматривать возможность венчать-
ся на царство и тем самым стать равной своим братьям. Портреты
Софьи в короне и со скипетром должны были подготовить к этому
событию общественное мнение.
Это стремление, как оказалось, стало самым серьезным просче-
том Софьи. Портреты с «коронами» фигурировали на процессе Фе-
дора Шакловитого и его сторонников, которые попали в опалу после
падения царевны в 1689 г.47 Например, осенью 1687 г. два украинс-
ких полковника произнесли перед царями «похвальную рацею». Фе-
дор Шакловитый, желая воздать Софье равные почести, заказал по-
добную орацию и для нее, вместе с гравированным портретом48.
Портрет был исполнен украинским гравером Леонтием Тарасевичем,
который впоследствии был принят в штат типографии Лазаря Барано-
вича в Чернигове49. Весной 1689 г. медную матрицу доставили во
дворец. На ней было изображено излияние даров Духа Святого, а
под ними цари — Иван и Петр, а также Софья в окружении семи
добродетелей. На гравюре были также изображены князь Василий
Голицын и гетман Мазепа. Очевидно, работа была выполнена в том
же стиле, что и опубликованная в книге Барановича иллюстрация
Ивана Щирского, о которой мы уже говорили50. Предпринимались
неоднократные попытки сопоставить эту гравюру, выпущенную ти-
ражом 100 экземпляров, с другими гравюрами этого периода, напри-
мер, с гравюрой Ивана Щирского «Тезис Обедовского» (1691)51, од-
нако теперь принято считать, что все оттиски ее утрачены, хотя
сохранился панегирик Ивана Богдановского в книге «Дары Духа Свя-
таго» (1688)52. Не может не вызвать удивления и то, как гравюра, на
Культура
186
которой Софья изображена рядом со своими братьями, могла удов-
летворить возросшие амбиции царевны и ее сторонников в 1689 г.
Другая дошедшая до нас работа Тарасевича совершенно иного
плана. Это так называемый портрет «в орле», впервые опубликован-
ный в 1685 г. На нем Софья изображена в овале в короне со скипет-
ром и державой. Вокруг овала надпись: «Благочестивейшая и все-
державнейшая божиею милостию великая государыня благоверная
Царевна и Великая Княжна София Алексеевна всея Великия и Малыя
и Белыя Росии Самодержица»53. Овал помещен на груди двуглавого
орла. Между головами орла — медальон с изображением зажжен-
ной свечи, символизирующей премудрость, увенчанную короной,
подобной той, что украшает голову Софьи. На каждом крыле по три
медальона с символами «добродетелей»: девства, правосудия, кро-
тости — на правом, и благочестия, милости, крепости — на левом. В
правой лапе орел держит меч, а в левой перо. Овальная рамка и дер-
жава со скипетром заимствованы из книги «Титулярник», составлен-
ной в Посольском приказе в 1672 г., которая, в свою очередь, послу-
жила источником изображения коронации царей Ивана и Петра в
1682 г.54. На заднем плане видна часть Кремля. Таким образом, Софья
предстает в том виде, в каком обычно изображались русские цари —
со скипетром в правой руке и державой в левой. Однако есть и суще-
ственные отличия. На голове у Софьи корона, а не шапка Мономаха, а
на груди у нее нет креста, который изображался как непременный ат-
рибут царей в «Титулярнике»55. Прическа царевны характерна для
незамужней женщины, однако некоторые черты ее лица, например,
тяжелую челюсть, едва ли можно назвать девичьими.
Все сохранившиеся портреты Софьи, которые были написаны при
ее жизни, основаны на портрете в «орле», и хотя нет никаких источ-
ников, подтверждающих, что она позировала художникам, можно
предположить, что это самое достоверное изображение Софьи Алек-
сеевны. Очевидно, это не «парадный» портрет. Художник не польстил
внешности царевны. Скорее, он стремился подчеркнуть ее благочес-
тие и политическую мудрость. Это подчеркивалось и перечнем зе-
мель, которыми правила «вседержавнейшая государыня», и стихами,
написанными на картушах, в которых восхвалялись достоинства Со-
фьи как политика56. По словам А. П. Богданова, создание и распрос-
транение таких портретов «само по себе уже являлось политическим
действием»57.
Культура
187
«Орлиный» портрет царевны Софьи. Неизвестный художник. (1689 г.)
Политический мотив создания портретов царевны находит под-
тверждение в гравюре Блотелинга58. О времени ее создания у иссле-
дователей нет единого мнения. В данном случае можно согласиться
с точкой зрения А. П. Богданова, что она была создана до 1689 г. на
основе портрета «в орле» Тарасевича (однако уже без орла), который
был привезен в Голландию в 1689 г. дьяком Посольского приказа
Андреем Виниусом, преподнесшим его бургомистру Амстердама Ни-
колаасу Витсену. Тот, в свою очередь, заказал ее копию художнику
Аврааму Блотелингу, «чтобы ей, великой государыне, слава и за мо-
рем была»59. Портрет отличается от оригинала Тарасевича типично
западным антуражем: вместо орла мы видим трубящую Победу, лав-
ры и пальмовые ветви. Девиз переведен на латынь. Стихи заменены
на новые60. 100 оттисков гравюры, посланные в Россию, едва ли ус-
Культура
188
пели прибыть до падения Софьи. Большая часть тиража была уничто-
жена по приказу Петра I, так что сохранились только те экземпляры,
которые остались в Европе. В 1777 г. с гравюры Блотелинга худож-
ником Академии наук А. Афанасьевым с одобрения Екатерины П была
изготовлена копия 61.
О сохранившихся живописных портретах Софьи известно гораз-
до меньше. Автор первой монографии о русском портретном искус-
стве XVII в. Е. С. Овчинникова упоминает три дошедших до нас
живописных изображения царевны, которые, как она полагает, были
созданы современниками62. Наиболее интересное из них — портрет,
написанный маслом на холсте, хранящийся в настоящее время в Но-
водевичьем монастыре и, очевидно, принадлежавший самой Софье.
По виду он напоминает портрет «в орле» Тарасевича, хотя и неза-
конченный: овальные медальоны на крыльях остались незаполнен-
ными, отсутствуют тексты. Вероятно, это свидетельствует о том, что
портрет еще находился в работе, когда царевну отстранили от влас-
ти63. Е. С. Овчинникова полагает, что портрет был заказан Федором
Шакловитым неизвестному живописцу Оружейной палаты. Картина
скорее напоминает русскую парсуну, чем европейский портрет. Еще
два портрета «в орле», дата написания которых не установлена, хра-
нятся в Историческом музее в Москве и в Русском музее в Санкт-
Петербурге64. Возможно, существовали и другие портреты, кото-
рые не дошли до нашего времени. Можно предположить, что все
они были созданы до 1689 г., хотя есть упоминания о портретах
Софьи в монашеском одеянии, которые хранились в Саввино-Сто-
рожевском монастыре в Звенигороде, куда царевна делала частые
вклады65.
Нужно заметить, что некоторые «портреты» Софьи, которые вос-
производят в своих работах историки, либо поздние, либо весьма
сомнительного происхождения. Среди них картина молодой девуш-
ки с короной, опубликованная в книге Масси «Петр Великий», на
основе которой автор пытается опровергнуть утверждение Невилля,
что Софья была «безобразной»66. Очевидно, этот портрет был напи-
сан в XVIII или в XIX веке и не имеет ничего общего с прижизнен-
ными изображениями царевны. То же самое можно сказать о гравю-
ре «Le Grand Duchesse de Moscovie»*, воспроизведенной Ровинским
* Великая герцогиня московская— франц.
Культура
189
наряду с портретами русских послов в Париже в 1687 г. Я. Ф. Дол-
горукого и Я. Е. Мышецкого67. Если на ней действительно изображе-
на Софья, то сходство ее с оригиналом весьма условное. Одежда
царевны скорее французского, нежели русского покроя, лицо и поза
напоминают гравюру Екатерины I (№ 63) в том же издании, что по-
зволяет усомниться в атрибуции Ровинского. Другая гравюра несом-
ненно ранняя, но едва ли изготовленная при жизни Софьи. Это невзрач-
ный вытянутый профиль, опубликованный в сочинении Шлейссинга о
России, также воспроизведенный в альбоме Ровинского68.
С овальным портретом Софьи схожа поясная гравюра князя Ва-
силия Голицына с гербом и стихами, авторство которых иногда при-
писывают самой царевне69. На ней князь изображен с булавой в ру-
ках, как на «парадных» польских портретах того времени, очень
популярных среди польской шляхты. Овал украшен рамкой в стиле
барокко с завитками и спиралями. Художником, вероятно, был Ле-
онтий Тарасевич, который изготовил гравюру в 1687 г. по случаю
первого крымского похода70. В Государственном Историческом му-
зее в Москве хранится масляный портрет Голицына, который, оче-
видно, также был написан современником князя71. На нем Голицын
изображен с книгой с надписью: «Вечный мир».
Князь сам коллекционировал портреты. Как известно из описи
его дома, составленной после опалы фаворита в 1689 г., в нем храни-
лось сорок три «персоны», в том числе портреты царей Алексея Ми-
хайловича, Федора Алексеевича, Ивана и Петра, а также древних
правителей вроде киевского князя Владимира. Были представлены и
патриархи, Никон и Иоаким, король и королева Польши и еще не-
сколько «персон королевских»72. Портрет самого Голицына висел в
столовой, однако в описи нет упоминаний о портретах Софьи. Князь
был в числе первых, кому преподносились работы живописцев и гра-
веров, о которых мы только что рассказали, но по понятным причи-
нам он не мог выставить портрет «венчанной» царевны на всеобщее
обозрение в своем доме, который часто посещали и правительствен-
ные чиновники, и иностранные послы.
К сожалению, до нас дошло очень немного описаний интерьеров
того времени, и поэтому трудно сказать, была ли «портретная гале-
рея» Голицына характерной для своей эпохи. В качестве другого при-
мера можно привести дом А. С. Матвеева, в котором хранились пор-
треты его детей Ивана и Андрея, а также два портрета самого
Культура
190
Артамона Сергеевича73. Большое собрание фамильных портретов
было у обрусевшей голландской семьи Виниусов, впрочем, навер-
ное, как и у многих жителей Немецкой слободы. Однако поскольку
русских портретов, написанных в 80-е гг., сохранилось немного,
можно предположить, что Голицын опережал свое время как по час-
ти художественного вкуса, так и в других отношениях. Новые веяния
затрагивали только узкий круг придворных и церковных иерархов.
Среди других любопытных примеров можно выделить масляный пор-
трет Натальи Нарышкиной (предположительно 80-х гг.)74, гравюру
великомученика Федора Стратилата в образе воина (вероятно, намек
на Федора Шакловитого) того же Леонтия Тарасевича75, масляный
портрет стольника Г. П. Годунова, который на основании изображен-
ных на нем предметов датируется 1686 г.76 В последнем явно просле-
живается польское влияние.
Как бы ни были очаровательны светские портреты и фрески в
интерьерах частных особняков, они занимали лишь малую часть
культурного пространства, в котором продолжало господствовать
церковное искусство. Икона по-прежнему сохраняла свое значение
как предмет почитания, необходимый даже в скромном жилище, не
говоря уже о царских дворцах и соборах. Однако она тоже претерпе-
ла существенные изменения как по своей функции, так и по содер-
жанию. К иконе, например, можно было относиться как к «символу
богатства», что подчеркивалось золотой отделкой, украшенной дра-
гоценными камнями, или как к произведению искусства, поскольку
все больше иконописцев стали подписывать свои работы. «Западная»
манера письма (хотя и не все это признавали) получала все большее
распространение. Свидетельство тому — использование перспекти-
вы, «натуралистичные» лица, реалистические пейзажи, архитектур-
ные детали. В церквях обстановку роскоши создавали иконостасы,
выполненные в новом стиле, с колоннами, высокой резьбой и позо-
лотой. Икона «сама по себе начинала приобретать значение как про-
изведение искусства... Воображение, с которым художник создавал
свое произведение, то мастерство, с которым выписывал детали —
все это приводило в восхищение»77.
При дворе и среди высшего дворянства иконы выполняли поли-
тическую функцию. Например, в 1682 г. в иконостасе Благовещенс-
кого собора были установлены иконы Алексей Человек Божий, Иоанн
Предтеча и апостол Петр78. Все чаще появлялись иконы Софьи Пре-
Культура
191
мудрости Божией, Веры, Надежды и Любови. Так, в 1685 г. живопи-
сец Оружейной палаты Федор Зубов получил заказ написать несколь-
ко икон Премудрости Божией для царских хором Софьи, и также ико-
ну мученицы Софии для Софийского придела Смоленского собора
Новодевичьего монастыря79. Женский деисусный ряд иконостаса
включал в себя изображения женщин: Ефросиньи Суздальской, Еф-
росиньи Полоцкой, Евпраксии и Сосипатрии80. Интересную полити-
ческую интерпретацию иконы Софьи Премудрости Божией приводит
архимандрит Игнатий Римский-Корсаков в толковании, написанном
в 1689 г. в праздник Успения Богоматери81. Премудрость в виде ок-
рыленной девы на троне изображала царевну Софью, которая «с
ними, великими государи, держит скипетр самодержства и седит на
престоле царствия своего Российскаго». Ее крылья — это ее тетки
Анна Михайловна и Татьяна Михайловна, семь столбов — семь все-
ленских соборов, Иоанн Предтеча — царь Иван, камень в ногах Пре-
мудрости — царь Петр, шесть ангелов — шесть сестер царевниных
(«яко божии святии аггелы в девьстве пребывающе, в постех, и в
молитвах, и в славословии божии, во псалмех, и пениих, и боже-
ственных писаний прочитании, и в прочих святых богоугодных доб-
родетелех со дерзновением молитвенно пред Господем Богом пред-
стоя, такожде молят о своем государьском отеческом наследии,
благочестивом христианском Российском царствии»), облака и
звезды — бояре и члены Боярской Думы. В этом толковании специ-
фически перемешались благочестие и политика, что было столь ха-
рактерно для литературы того времени82.
Конечно, «политическая» икона появилась не в регентство Со-
фьи. Одним из первых и наиболее известных художников XVII в.,
работавших в этом жанре, был Симон Ушаков, написавший, как мы
помним, «Древо Государства Московского»83. Ушаков руководил ико-
нописной мастерской Оружейной палаты вплоть до своей смерти в
1686 г. Наиболее плодотворный период его творчества пришелся на
регентство Софьи. Он развивал те направления в искусстве, которые
появились в 80-е гг., выполнял заказы как светского, так и церковно-
го характера и даже иллюстрировал книги (см., например, его вели-
колепные гравюры к книгам Симеона Полоцкого «Псалтирь риф-
мотворная» и «История о Варлааме и Иоасафе», изданным в 1680 г.)84.
Одна из последних работ мастера, икона «Тайная вечеря» (1685 г.)
наглядно демонстрирует те приемы, которые в Оружейной палате
Культура
192
Федор Зубов. Икона «Распятие». 1685 г.
стали общепринятыми: «реалистические» лица, применение светоте-
ни, использование перспективы, прорисовка деталей предметов и
одежды85. За год до своей смерти Ушаков наблюдает за подготовкой
росписи новых царских палат, «ознаменит и приправляет образы на
кипарисных цках и персону блаженных князей и великих государей»,
что еще раз свидетельствует, что художник работал как в традицион-
ном, так и в новом жанре86. Огромное влияние его творчества можно
увидеть в произведениях мастеров его школы: Кирилла Ульянова, Ти-
хона Филатьева, Михаила Милютина и Георгия Зиновьева.
Другим выдающимся живописцем периода регентства Софьи
был Федор Евтихиевич Зубов (ум. в 1689 г.). Он находился в штате
Культура
193
Оружейной палаты с 1662 г.87 В 80-е гг. Ф. Зубов написал женский
деисусный ряд иконостаса Смоленского собора Новодевичьего мо-
настыря, икону «Смоленская Одигитрия» (1685 г.) в том же соборе,
отличающуюся спокойными и мягкими тонами; икону «Рождество
Богородицы» (1688 г.), в которой художник мастерски передал ощу-
щение пространства и сложную композицию архитектурных элемен-
тов. Он участвует в написании икон для новопостроенной церкви
царевича Иоасафа в Измайлове88, расписывает собор Донского мо-
настыря, пишет фрески в Спасо-Преображенском соборе Новоспас-
ского монастыря (1689 г.), где в том числе были сцены из русской
истории, святые покровители царского рода и бывшие ктиторы оби-
тели — государи Михаил Федорович и Алексей Михайлович. Воз-
можно, самыми яркими работами Зубова были иконы «Распятие» и
«Святая София» в Софийском приделе Смоленского собора Новоде-
вичьего монастыря89. Композиция «Распятия» выполнена на запад-
ный манер. Терновые шипы и кровь, струящаяся из ран Иисуса, на-
писаны реалистично в нетрадиционной цветовой гамме и на фоне
необычного пейзажа. Здесь ясно чувствуется иностранное влияние.
Как и Ушаков, Зубов тоже работал в разных жанрах. Сын художника
Алексей стал одним из видных светских живописцев петровской эпо-
хи.
Еще одним талантливым художником был Карп Золотарев, чья
карьера началась не в Оружейной палате, а в Посольском приказе,
где находился большой штат изографов и каллиграфов, изготовляв-
ших дипломатические грамоты и подарки для иностранных послов90.
К 80-м гг. их деятельность стала более разносторонней. Мастера
Посольского приказа строили и расписывали церкви в царских по-
местьях. В 1678 г. Золотарев исполнил «персону» патриарха Иоаки-
ма, в 80-е гг. писал иконы и золотил иконостасы в Кремлевских хра-
мах в стиле московского барокко. Наиболее впечатляющей его
работой стала роспись церкви Покрова в Филях. Хотя она была ис-
полнена не в правление Софьи, о ней все же стоит упомянуть как о
квинтэссенции архитектурного стиля эпохи. На великолепном девя-
тиярусном иконостасе с резьбой и позолоченными колонками, укра-
шенными листьями, фруктами, завитками и волютами, появляется
подпись Золотарева, которому, очевидно, принадлежал общий замы-
сел, хотя в оформлении иконостаса участвовали и другие художни-
ки, в том числе ученик Симона Ушакова Кирилл Ульянов, написав-
Культура
194
ший несколько икон. Подпись Золотарева стоит также на иконах «Апо-
столы Петр и Павел» и «Иоанн Предтеча и Алексей Человек Божий»
(покровитель царя Алексея Михайловича), написанных в «европейс-
ком» стиле. Фигуры святых объемны, их лица живые, а не бесстрас-
тные, а одежды — католического покроя. Техника исполнения — тем-
пера и масло. Как и в иконе «Распятие», здесь явно прослеживается
иностранное влияние91.
Новая манера письма с его роскошными и пышными формами
была призвана удовлетворить вкусы аристократической элиты, од-
нако это не означало, что художники работали исключительно в сте-
нах Оружейной палаты и Посольского приказа. Великолепные про-
изведения искусства 80-х гг. можно обнаружить и в провинции: в
храмах Ярославля, Костромы и Вологды. Они отвечали запросам
богатых горожан и купцов, которые отдавали предпочтение ярким и
красочным произведениям, хотя «западное» влияние здесь было не
столь сильным из-за удаленности от столицы. Так, фрески Троицко-
го собора Костромского Ипатьевского монастыря (1685) наполнены
живыми батальными сценами, множеством людей и архитектурны-
ми мотивами92. На фреске Дмитрия Григорьева «Страшный суд»
(1686—1688) в Софийском соборе в Вологде иностранцы в европей-
ских одеждах спускаются в ад93. Настенные росписи соборов в Рома-
но-Борисоглебске (80-е гг.) и в Спасо-Евфимьевом монастыре в Суз-
дале (1689) также свидетельствуют о расцвете провинциального
искусства, одним из ярких представителей которого был Гурий Ни-
китин, в чьих работах мастерство композиции и чувство цвета ни-
чуть не уступают таланту московских современников. Фрески Ники-
тина в Ярославле и Костроме — одни из лучших произведений
искусства своего времени. Особенно впечатляет его икона «Вседер-
житель на престоле» (1686) из Федоровской церкви в Ярославле, с
изящным парчовым орнаментом и искусной позолотой94. Нужно ска-
зать, что Никитин был противником «европейского» стиля и чрезмер-
ного реализма, но его искусство типично для своего времени поис-
ком совершенной техники и яркостью красок.
Таким образом, в 80-е гг., несмотря на господство церковной жи-
вописи, претерпели изменения методы и техника письма, что часто
ассоциировалось с утратой православной духовности. Даже В. Г. Брю-
сова, которая мало интересовалась теологическими аспектами иконо-
писания, заметила, что «в искусстве этого времени наряду с высоким
Культура
195
подъемом были, несомненно, ощутимы симптомы близкого спада»95.
Леонид Успенский описал это явление так: «В XVII столетии отрица-
ние церковного искусства основывалось на... смешении религиозных
и реальных образов»96. Все это приобретало немалое значение из-за
двойственной роли многих русских художников, которые писали и
иконы, и светские картины, пока оба жанра не смешались, оставив в
прошлом традиционную технику письма. О. С. Евангулова заметила,
что в 1690-х гг. для покоев царицы Натальи были заказаны «на полот-
нах живописным письмом Распятие Господне, Снятие с креста, Поло-
жение во гроб к прежним страстям в прибавку»97.
Последователи Ушакова все больше внимания уделяли светской
живописи. Оружейная палата становилась центром проведения куль-
турной реформы Петра I, а иконописание уступало место изготовле-
нию карт, схем, исторических полотен, знамен, гравюр и триумфаль-
ных арок. Интересно отметить, что при этом церковь практически не
протестовала. Вспомним, что в 50—60-е гг. Никон и Аввакум про-
кляли иконы «немецкого письма»98. Патриарх Иоаким, хотя и был че-
ловеком крайне консервативных взглядов, ограничился лишь запре-
том печатать на бумажных листах образы святых и торговать ими99.
Он решительно противостоял «латинскому и люторскому» влиянию,
не давал католикам строить в Москве костелы, с подозрением отно-
сился к «еретикам», которые своими кирками и мечетями хотели ос-
квернить Святую Русь, но, вероятно, даже не заметил признаков за-
падного влияния в иконографии. То, что в 50-е гг. могло показаться
дерзким и неортодоксальным, в 80-е стало нормой.
Искусство 80-х гг. XVII в. не может быть отделено от самого зна-
чительного культурного феномена времени правления Софьи — ар-
хитектурного стиля московского барокко, который под покровитель-
ством дворцовых кругов во главе с самой правительницей переживал
период расцвета100. В целом, регентство было отмечено оживленным
строительством. Быстро росло число каменных зданий в центре сто-
лицы. Указы 1685 и 1688 гг. предписывали крыть палатное строение
тесом и землею, чтобы обезопасить их от пожаров. Они повторяли
указы, изданные еще в царствование Федора Алексеевича101. Как уже
говорилось, Невилль с одобрением писал (вероятно, не без преуве-
личения), что Василий Голицын выстроил в Москве «более трех ты-
сяч каменных домов» и новый «каменный мост с двенадцатью про-
летами» через Москву-реку102.
Культура
196
Архитектура времен регентства Софьи имеет немалое сходство с
архитектурой предыдущего периода, например, в выборе строитель-
ных материалов, техники строительства и декоративного убранства,
но в то же время в ней прослеживается более рациональный подход к
дизайну, и прежде всего использование заимствованного на Западе
архитектурного ордера. Классический ордер был известен в России
и раньше.103 В царствование Алексея Михайловича и Федора Алексе-
евича его можно было встретить, например, в каменных воротах
дворцов в Коломенском (1672) и Измайлове (1679—1682), но эти
примитивные ордера тонули в традиционном убранстве. С середины
80-х гг. тенденция полностью изменилась. Фасады церквей и двор-
цов стали украшаться колонками и пилястрами. Появились базы и
капители в виде измененного коринфского или тосканского ордера.
На окнах появляются наличники и фронтоны: треугольные или круг-
лые, одинарные и двойные, изломаные, спиралевидные и клиновид-
ные. Раковины, волюты и фестоны, окна «Oeil de boeuf»*, декоратив-
ные распорки и «петушиные гребешки» разнообразили архитектуру
московского барокко.
Хотя в центре Кремля доминировали соборы XV и XVI вв., мос-
ковское барокко впервые появилось в убранстве царских палат, на-
пример, Грановитой палаты XV в., достроенной в 1684—1685 гг.
каменных дел подмастерьем Осипом Старцевым. Окна были укра-
шены увитыми виноградной лозой колонками — одним из харак-
терных признаков нового стиля104. Это убранство напоминало (а
возможно, так оно и было) резные деревянные колонки иконоста-
сов, характерные для этого времени. Новый стиль прослеживается
и в декоративных парапетах и шпилях Кремлевских башен. Наибо-
лее яркий пример — Кутафья башня с Троицкими воротами. Ее па-
рапет окружает изломанный фронтон, сделанный в 1685 г. В июле
1686 г. Карпу Золотареву, в то время уже известному иконописцу,
выплатили жалованье за роспись Троицкой башни и позолоту орла
на шпиле105. Работы во дворце велись постоянно. Как уже говори-
лось, в 1683 г. для царевен было построено новое трехэтажное зда-
ние. В ноябре 1684 г. была освящена новая церковь святых апосто-
лов Петра и Павла, а в 1688 г. — церковь Великомученицы
Екатерины с новым иконостасом, были обновлены церковь Спаса
Глаз быка— франц.
Культура
197
Нерукотворного, собор Христова Воскресения и церковь Распятия
Христова106.
За пределами столицы самым впечатляющим заказом царевны
Софьи был, безусловно, комплекс зданий Новодевичьего монасты-
ря. По словам поэта Кариона Истомина, «стены бо монастырские
плинфами суть взнесены и пурге, сиречь башни, различие благокра-
совито наздашася. Храмы же святыя внутрь монастыря и на вратех
около местнаго ограждения преудивительно лепотне водружены, и
внутрь всяким реснотевным благообразием украшены»107. Вероят-
но, монастырский ансамбль вдохновил поэта, написавшего стихи к
одному из портретов царевны:
Великодушна тщанье мраморы являют,
Щедру руку зданные храмы прославляют108.
Одним из первых был изготовлен пятиярусный иконостас
(1683—1685 гг.) в Смоленском соборе (XVI в.), вырезанный и позо-
лоченный мастерами Оружейной палаты во главе с Осипом Андрее-
вым и Климом Михайловым. Михайлов был выходцем из Белорус-
сии, одним из тех мастеров, которые приехали в Россию в
царствование Алексея Михайловича во время русско-польской вой-
ны 1654—1667 гг.109 Он выполнял заказы для патриарха Никона, при-
нимал участие в строительстве дворцов в Коломенском и в Измайло-
ве, где в 1679 г. сделал иконостас для Покровского собора. В 1681 г.
Михайлов был «мастером резных и столярных дел» Оружейной па-
латы. Есть свидетельства, что он вместе с другими выходцами из
Великого княжества Литовского не только оказал влияние на разви-
тие московского барокко, но и стал использовать новую терминоло-
гию. Например, возглавив бригаду, которой было поручено постро-
ить хоры собора, Михайлов уверял власти, что они будут сделаны «с
флемованными дорожниками, с столбцами, с каптелями добрым ма-
стерством»110.
Наиболее выдающимся строением, выполненным по заказу Со-
фьи в Новодевичьем монастыре, стала Преображенская церковь
(1687—1689) у северного входа, которая являет собой яркий пример
адаптации традиционных архитектурных форм к «европейской»
симметрии111. Этой цели подчинена изначальная функция всех тра-
диционных элементов. Например, из-за узкого фасада мы видим вме-
Культура
198
Преображенская церковь (1687—1689) Новодевичьего монастыря.
Современный вид.
сто обычных трех закомар всего две, но они не столь изящны и не
сочетаются со сводами крыши, как в старинных церквях. У храма
пять куполов, которые, однако, не соединяются с внутренним поме-
щением. На стенах нарисованы ложные окна. Декоративное убран-
ство церкви выполнено из тех же элементов, что и стоящий напротив
Смоленский собор, который строился по подобию Успенского собо-
ра Кремля, однако эти элементы миниатюрны и скрыты деталями,
заимствованными из ордерной системы. Арка ворот опирается на
колонны коринфского ордера, которые напоминают пилястры рез-
ных окошек, окружающих порталы, и парные полуколонки на углах
здания. Окна и двери венчают разорванные фронтоны. Декоратив-
Культура
199
ные раковины в закомарах и золотые купола создают радостное и
праздничное настроение.
Церковь построена из красного кирпича и украшена белокамен-
ными деталями. Этот прием повторяется во всех монастырских по-
стройках, хотя в нем не найти двух одинаковых зданий ни по технике
исполнения, ни по убранству. Церковь Покрова Пресвятой Богоро-
дицы у южных ворот обители (освящена патриархом Иоакимом в ав-
густе 1688 г.) построена в украинском стиле с тремя восьмерика-
ми, расположенными по оси восток-запад112. Ее глухие башни,
лишенные украшений, окружают два ряда резных окошек, что созда-
ет впечатление многоэтажности, несмотря на небольшой размер ин-
терьера. В церковь, которую царевны использовали как зимнюю ча-
совню, можно было попасть из соседнего здания по крытой галерее.
В западной части монастыря находится трапезная с церковью Успе-
ния Пресвятой Богородицы (1685—1687). В июле 1687 г. в присут-
ствии царевны Софьи и царя Ивана в обители была освящена церковь
Сошествия Святого Духа113. Ее интерьер с большими просторными
залами характеризует еще одну особенность московского барокко:
хорошее освещение внутреннего пространства достигается высоки-
ми потолками, устранением внутренних опор и применением боль-
ших апертур окна.
Последней постройкой, воздвигнутой во время регентства Софьи,
была семидесятиметровая колокольня, состоящая из уменьшающих-
ся восьмериков, каждый из которых обрамлен колонками и увенчан
декоративными парапетами. Покои царевны Марии у южных ворот
(1683—1688) и Екатерины у северных (1687—1689), некоторые хо-
зяйственные постройки, а также верхние части башен и стен постро-
ены в том же стиле. К сожалению, до нас не дошли имена архитекто-
ров, работавших в монастыре. Некоторые исследователи
предполагают, что одним из них был Осип Старцев, принятый на
службу в Кремль в 1684 г.114, однако этому нет никаких документаль-
ных подтверждений. Не сохранилось ни чертежей проектов, ни опи-
сания истории строительства, ни даже переписки между исполните-
лями и заказчиком. Мы не знаем, принимала ли Софья участие в
проектировании монастырских построек, но возможно, если принять
во внимание ее частые посещения монастыря, она одобрила замы-
сел в целом. Вероятно, и сам масштаб строительства, которое про-
должалось в течение всего правления Софьи, и та роль, которую мо-
Культура
200
Церковь Покрова Пресвятой Богородицы Новодевичьего монастыря
(1688 г.). Современный вид.
Культура
201
настырь играл в жизни дворца, привили придворным вкус к новой
архитектуре.
Во время строительства Новодевичьего монастыря грандиозные
работы развернулись и в дворцовом селе Измайлово, находившемся
к северо-востоку от Кремля. В 1688 г. была завершена церковь
Иоасафа-царевича (впоследствии разрушенная).115 Подобно церкви
Покрова Пресвятой Богородицы, она была построена в украинском
стиле с тремя восьмериками, но отличалась тем, что с внутренним
помещением соединялся только барабан центральной башни, а два
остальные — нет. Обрамление окон и колонок напоминало убран-
ство церквей Новодевичьего монастыря. Нужно заметить, что цер-
ковь была построена мастерами Посольского приказа. Таким обра-
зом, ее возведение связано не только с Софьей, но и с князем
Василием Голицыным. Иконостас и иконы также были выполнены
приказными изографами. Это еще раз говорит о том, что Оружейная
палата не была монополистом при выполнении подобных заказов116.
Украинское влияние прослеживается и в других постройках, вы-
полненных по заказу двора. Например, возведение собора Донской
Богоматери в Донском монастыре началось в 1684 г. на деньги сест-
ры Софьи, благочестивой царевны Екатерины117. Работы были приос-
тановлены в 1686 г. из-за предстоящей войны с Турцией, когда оста-
валось завершить только купола и интерьеры храма. Собор был
освящен в 1698 г. Массивное здание из кирпича украшено скромно,
если не считать колонок в стиле московского барокко. Одна из отли-
чительных особенностей постройки — основания и завершения ку-
полов, в которых прослеживается скорее украинская, чем русская
традиция (в последней купола возвышаются по углам кубического
здания). Могла ли царевна Екатерина, которая, как говорили, ходила
с распущенными волосами и одевалась «на польский манер», лично
принимать участие в этом проекте? Установить, что послужило ис-
точником вдохновения для архитекторов, невозможно из-за отсут-
ствия документов. Украинские зодчие построили свое первое здание
в России задолго до регентства Софьи118.
Другой комплекс построек, имеющий отношение к царской се-
мье (хотя, как и в случае с Новодевичьим монастырем, прямых ука-
заний на это в источниках нет), находится в Троице-Сергиевом мона-
стыре, сыгравшем столь важную роль в начале и в конце правления
Софьи119. В трапезной, связанной с церковью Сергия (1686—1692),
Культура
202
Колокольня Новодевичьего монастыря (1689 г.). Современный вид.
Культура
203
находится большой просторный зал, подобный тому, какой был в цер-
кви Сошествия Святого Духа в Новодевичьем монастыре. Здание с
высоким фундаментом окружено балюстрадой. На вычурных окнах
наличники, скульптурный фриз и раковины, по-видимому заимство-
ванные из убранства Новодевичьего монастыря, хотя фасад постро-
ек, раскрашенный в зеленый и голубой цвета, создает уже иное впе-
чатление. Находящиеся рядом царские чертоги и Надкладезная
часовня, по-видимому, сделаны теми же мастерами.
Нельзя не упомянуть еще об одном архитектурном памятнике,
построенном под покровительством царевны Софьи — а именно,
Воскресенском соборе Новоиерусалимского монастыря на реке Ис-
тре, который был основан патриархом Никоном в 1656 г. Работы в
нем были приостановлены после опалы владыки в 1666 г., но возоб-
новились в 1679 г. во время царствования Федора Алексеевича по
просьбе его тетки царевны Татьяны Михайловны120. Огромный собор
был освящен в январе 1685 г. в присутствии Софьи, Голицына и це-
лого штата придворных121. В настоящее время здание собора, недав-
но восстановленное и отреставрированное после разрушений Второй
мировой войны, с шатровой крышей и кафельными наличниками на
окнах и порталах классического стиля, производит неизгладимое
впечатление. Как писал советский искусствовед М. А. Ильин, «мно-
гие декоративные формы наружного убранства не только предвосхи-
щали, но и служили образцом для мастеров последующего москов-
ского барокко»122.
В 1685 г. Василий Голицын приобрел деревянную модель собора,
что указывает на его личную заинтересованность в строительстве хра-
ма123. Я полагаю, что одним из основных источников стиля московско-
го барокко были западные гравюры и иллюстрированные книги, боль-
шая коллекция которых находилась в Посольском приказе, включая
те, что были конфискованы у А. С. Матвеева в 1677 г.124 В описи при-
казного архива, составленной в 1696 г., сказано: «и из тех вышеписан-
ных книг огородного и палатного и городового строений и резных и
водовзводных и фигурных образцов 17 книг из Посолского приказу во
192 и 193-м годех в розных числех взял к себе на двор князь Василей
Голицын и назад в приказ не присылывал»125. По заказу Голицына было
построено, по крайней мере, два дома в стиле московского барокко.
Оба они, к сожалению, были разрушены в 1930-х гг. Одно из них —
особняк самого князя на Охотном ряду, который, вероятно, был закон-
Культура
204
чен в 1685 г. с помощью иностранных мастеров126. (Шведский мастер
Готфрид Самойлов сделал железную кровлю127.) Двухэтажный дом
венчал простой треугольный фронтон, а фасад сочетался с ажурными
наличниками в стиле московского барокко. Полузападный образ жиз-
ни, который вел Голицын, более определенно отражен в интерьере зда-
ния, о чем будет сказано ниже. К особняку примыкала церковь Пара-
скевы Пятницы (1687) с куполами в украинском стиле в виде
четвериков, расположенных по углам крестовой конструкции. Вся цер-
ковь поднята на высоком постаменте. Вероятно, ее убранство гармо-
нировало с убранством княжеского дома.
Голицын был лишь одним из представителей боярской аристок-
ратии, воспринявшей новые веяния в архитектуре. Среди других
были князья П. И. и Б. И. Прозоровские, постоянно сопровождав-
шие царей во время их выходов. В 1688 г. в их поместье Петровское-
Дурнево патриарх Иоаким освятил церковь Успения в присутствии
царя Ивана и царевны Софьи128. Церковь также была разрушена в
1930-х гг. Ее центральный восьмерик окружали четыре равновели-
кие пристройки, что диссонировало с «нарышкинским» стилем, для
которого характерны убывающие по размеру восьмерики, ставшие
популярными в 90-е гг. В 1688 г. по заказу боярина Б. И. Прозоровс-
кого был построен храм Бориса и Глеба в подмосковном поместье
Зюзине129. Церковь из красного кирпича с тремя восьмериками, от-
деланная белым камнем, напоминает храмы Новодевичьего монас-
тыря и Измайлова. В 1681—1687 гг. была построена церковь в селе
Курове, поместье А. С. Шеина130. В 1680-х гг. Шеин служил на Укра-
ине, а затем сопровождал Голицына во время крымских походов.
Возведенный по его заказу храм — почти точная копия украинских
церквей: три больших восьмерика расположены по оси восток-за-
пад; отсутствует прямоугольный фундамент, характерный для мос-
ковского барокко.
Церкви в новом нарядном стиле стали появляться и в Москве, и
за ее пределами. Многие заказчики питали склонность к «компро-
миссной» архитектуре Спасо-Преображенской церкви Новодевичь-
его монастыря, где традиционное здание кубической формы было
увенчано пятью куполами и отделано в стиле московского барокко.
Фасады, в основном, украшались полуколонками и наличниками,
как, например, у церкви Николы Большой Крест в Китай-городе
(ныне разрушенной), которая была освящена патриархом Иоакимом
Культура
205
в 1688 г.131 Храм был построен купцами Филатьевыми, которые, судя
по форме наличников и завитых раковин, находились под влиянием
архитектуры Новодевичьего монастыря. То же самое можно сказать
о церкви Воскресения в Кадашеве в районе Замоскворечья, постро-
енной купцами Добрыниными около 1687 г.132 Здесь кубическая фор-
ма здания подчеркнута высоким фундаментом и стройными остро-
конечными куполами. Внешнее убранство могло бы послужить
образцом для архитектуры московского барокко.
То, как новый стиль распространялся в провинции, видно на при-
мере строительства монастыря около Нижнего Новгорода, здания
которого должны были быть украшены по подобию церкви Воскре-
сения в Кадашеве133. Однако московское барокко получило распрос-
транение на периферии только в 1690-е гг. и продолжало господство-
вать там в первые десятилетия XVIII века. Из ранних построек,
выполненных в этом стиле, следует отметить собор Введенского мо-
настыря, основанного еще Строгановыми, в Сольвычегодске134, а
также трапезную и Надвратную церковь Сол отчин ского монастыря
близ Рязани, которые были возведены по заказу архимандрита Игна-
тия Шангина135. Строительство обоих храмов было начато в 1689 г.
Первый из них — обычный пятикупольный, второй — с большим
восьмериком. Однако в других местах продолжал доминировать «де-
коративный» стиль 60—70-х гг., а в ряде случаев даже предпринима-
лись попытки возвратиться к более чистым и монументальным фор-
мам предыдущего периода, что прослеживается, например, во
внушительном комплексе построек Ростовского Кремля. В 1689 г.
сторонники Петра свергли царевну Софью, однако не отвергли но-
вый архитектурный стиль. В 90-е гг. наступает период его расцвета,
что нашло отражение в таких постройках, как церковь Покрова в
Филях (1690—1693), церковь в селе Троицком-Лыкове (1690—1704),
а свое окончательное выражение получило в церкви Знамения
(1690—1704) в селе Дубровицы близ Подольска, где восьмерик вен-
чает корона, в изобилии присутствует декоративная скульптура и
даже есть надписи латинскими буквами136.
Эти церкви были построены по заказу родственников и друзей
Петра: филевская — Нарышкиных, дубровицкая — Б. А. Голицына,
однако из этого нельзя делать вывод, что их архитектура отвечала
вкусам самого царя. Несомненно, московское барокко отражало
стремление московской элиты к новизне137, о чем свидетельствовали
Культура
206
«парсуны» и иконы нового письма, но в то же время европейский
стиль все еще не был воспринят московскими архитекторами и ху-
дожниками и был далек от представлений элиты, большая часть ко-
торой, включая Софью и Голицына, никогда не выезжала за пределы
России. Как для самих зодчих, так и для тех, кто давал им заказы,
подлинной школой должен был стать новый город — Санкт-Петер-
бург, спроектированный и построенный иностранцами, которые не
находились под влиянием московского культурного наследия. Мы
вернемся к этой теме в конце следующего раздела.
б) Образование, литература, театр
Если стиль московского барокко можно расценить как первый запоз-
далый шаг русского общества по направлению к западной культуре,
то образование было той областью, в которой Москва оставалась по-
зади всех европейских государств. Иностранцы, приезжавшие в Мос-
кву, не упускали случая, чтобы не отметить это различие. Например,
англичанин Самюэль Коллинс, придворный лекарь царя Алексея Ми-
хайловича, писал, что русский народ «совершенно предан невеже-
ству, не имеет никакой образованности ни в гражданских, ни в цер-
ковных делах». «Видя в науках чудовище», он «боится их, как
огня»138. Русские не были безразличны к этой критике, которая обыч-
но сопровождалась изрядным высокомерием. Как уже говорилось,
в царствование Алексея Михайловича были сделаны первые скром-
ные шаги в распространении образованности, особенно под влияни-
ем Симеона Полоцкого, который основал школу, где учились при-
казные дьяки139. По мнению советских ученых, грамотность
населения в целом неизменно возрастала на протяжении XVII столе-
тия140, однако для подавляющего большинства она ограничивалась
элементарными знаниями. Как писал о князе Василии Голицыне сак-
сонский путешественник Георг Адам Шлейссинг: «Это очень обра-
зованный господин. Он великолепно держится и является большим
поклонником иностранцев. Он хорошо говорит на многих языках, в
том числе и на латинском»141. И все же образование Голицына было
весьма скромным по западным меркам.
В 80-е гг. главной проблемой был не столько вопрос о необходи-
мости образования вообще, сколько о том, какую форму оно должно
принять, чтобы обеспечить максимум знаний и причинить минимум
Культура
207
вреда православному учению и национальным традициям. По этому
поводу С. М. Соловьев в своей классической «Истории России» пи-
сал: «Раздались голоса о необходимости приобресть средства, кото-
рые бы сделали народ сильным, снискали ему уважение других на-
родов, дали бы ему богатство и подняли бы его нравственность;
раздались голоса о необходимости учиться, и явились учителя с раз-
ных сторон: греческие и западнорусские монахи, западнорусские
шляхтичи с польским школьным образованием, явились и учителя
иноплеменные и иноверные с дальнейшего Запада, немцы, учителя
ратного искусства и разных других искусств и ремесел. Учителя эти
столкнулись со старыми учителями, произошла борьба и раскол;
люди, испуганные движением, новшествами, завопили о кончине
мира, о втором пришествии, об антихристе. И они были правы в из-
вестном смысле: старая Россия оканчивалась, начиналась новая»142.
Другими словами, поиски путей образования затронули фундамен-
тальные основы национального самосознания и национальной ори-
ентации. Неслучайным было и то, что главными фигурами во время
прений 80-х гг. были представители религиозных движений «латин-
ников» и «грекофилов».
Дискуссии и противостояния, которые разгорелись во время
правления Софьи, начались еще в царствование Федора Алексееви-
ча. В 1680 г. умер Симеон Полоцкий. Его роль издателя, поэта и на-
ставника перешла к Сильвестру Медведеву. В 1681 или 1682 г. Мед-
ведев основал училище в бывшей резиденции Полоцкого —
Заиконоспасском монастыре. В учебный план заведения входили ла-
тынь, греческий язык, грамматика и, возможно, риторика, посколь-
ку в 1684 и 1685 гг. воспитанники школы демонстрировали ораторс-
кое искусство перед патриархом Иоакимом. Однако учеников было
немного, всего двадцать три143. А. П. Богданов полагает, что это сла-
вяно-латинское училище содержалось на средства царя и «должно
было стать основой будущей Академии»144. Историк связывает его
основание с «академическими привилегиями», которые были пред-
ставлены Федору Алексеевичу в 1682 г. Их авторство приписывает-
ся Сильвестру Медведеву145.
Пункты «привилегий» содержали немало противоречий. С одной
стороны, они предлагали обширный учебный план, который, по рус-
ским меркам, был достаточно сложен, так как включал в себя «науки
гражданские и духовные»: грамматику, поэзию, риторику, диалекти-
Культура
208
ку, «философию разумительную, естественную и правную», а также
языки, но, с другой стороны, штат Академии должен был находиться
под опекой православной церкви. Преподаватели проходили стро-
гую проверку, книги подлежали цензуре, а отошедшие от веры уче-
ники и учителя передавались в распоряжение властей. С. М. Соловь-
ев охарактеризовал Академию как «цитадель, которую хотела
устроить для себя православная церковь при необходимом столкно-
вении своем с иноверным Западом; это не училище только, это
страшный инквизиционный трибунал»146. Трудно связать «инквизи-
ционные» аспекты привилегий с «прогрессивными» взглядами Силь-
вестра Медведева. Некоторые их параграфы будто бы вышли из-под
пера самого патриарха Иоакима. По мнению А. П. Богданова, патри-
арх лично правил текст привилегий147. Однако А. И. Рогов считает,
что их автором был Карион Истомин, который выбрал средний путь
между «латинниками» и «грекофилами»148.
Тем временем в 1681 г. «грекофилы» открыли школу на Печат-
ном дворе, которую финансировал патриарх, а возглавлял иеромо-
нах Тимофей. В школе готовили книжных справщиков, редакторов и
корректоров. Сначала там обучалось приблизительно тридцать уче-
ников, но в 1686 г. их уже насчитывалось 233, то есть это учебное
заведение было намного больше школы Медведева149. Именно в этой
школе, вероятно, побывал немецкий путешественник Энгельберт
Кэмпфер в августе 1683 г. Он писал, что видел около пятидесяти
мальчиков, которым «учитель в изорванном кафтане не в состоянии
был что-либо объяснить»150. Греческая ориентация школы была пря-
мым вызовом «латинским» веяниям, исходившим из училища Мед-
ведева. Сторонник Иоакима, иерусалимский патриарх Досифей в
1682 г. писал: «Храни, храни, храни стадо Христово чисто от латинс-
кого писма и книг, яко же в них есть учение антихристово, понеже
есть полны новосечения, полны хулы... яко есть лестныя и прелест-
ныя»151. Подобных предупреждений было немало. Автор одного из
публицистических сочинений того времени молил всеми средствами
«угасить малую искру латинскаго учения, не дати той раздмитися и
воскуритися, да не пламень западнаго зломысленнаго мудрования
растекся попалит и в ничто же обратит православия восточнаго исти-
ну»152.
В январе 1685 г. Медведев, в надежде улучшить положение сво-
ей школы, написал пространное стихотворное «Вручение Привиле-
Культура
209
гии на Академию» царевне Софье, в котором отмечал, что основать
академию хотел еще «мудростилюбец» царь Федор Алексеевич и
только смерть помешала ему осуществить свое намерение. Теперь
эта задача возлагалась на Софью:
Пресветлая дщерь пресветлаго Царя
Многих царств и княжеств и земель Государя
Благоверная велия Царевна
Премудра Софиа Алексиевна
От Пресвятыя Троицы возлюбленна
Ея святымит дары одаренна.
По имени ты жизнь свою ведеши,
Дивная рчеши, мудрая дееши...
Премудростию во вселенной славна,
В милосердии ко всем прехвална,
Мудрых и благих ты любителница,
Милостию си тех снабдителница...
Якоже Ольга свет веры явила,
За еже небо вечно улучила;
Тако и ты свет наук явити
Хощешь России, и в небе жити153.
Обращение, в котором было более 230 строк, строилось на про-
тивопоставлении света и тьмы и призывало Софью «в Москве неве-
жества темность прогоняти». Многие строки были заимствованы у
Полоцкого. Софья откликнулась на призыв основать академию, но
оказалась неспособной воплотить просьбу Медведева в жизнь.
А. П. Богданов полагает, что в 1685—1686 гг. произошло сближение
позиций царевны и патриарха в их стремлении подчинить Москве ки-
евскую митрополию. Василий Голицын мог стать орудием их полити-
ки, которая, в конечном счете, привела к закрытию школы Медведе-
ва. Она была передана училищу патриарха, который пользовался
поддержкой вселенских владык154.
Весной 1685 г., вскоре после обращения Медведева, в Москву
приехали два греческих монаха братья Иоаниккий и Софроний Лиху-
ды, получившие образование в Падуанском университете155. Они не-
медленно основали в столице греческую академию, расположенную
в Крещенском монастыре в Китай-городе, где обучалось приблизи-
Культура
210
тельно сорок учеников. Вскоре они били челом, что предоставленное
им помещение слишком неудобное, и в октябре 1687 г. академия пе-
реехала в новые каменные палаты Заиконоспасского монастыря, на-
ходившегося по соседству с тем местом, где располагалась некогда
школа Медведева. Неудачу, постигшую придворного поэта, следует
рассматривать в контексте продолжавшейся религиозной полемики,
особенно по вопросу пресуществления, о которой мы подробно рас-
сказывали в предыдущей главе. Братьям Лихудам удалось заручить-
ся поддержкой патриарха, который предпочел поручить столь дели-
катную работу, как преподавание в высшем учебном заведении,
иностранцам, а не Медведеву, наставником которого был «воспитан-
ник иезуитов» Симеон Полоцкий.
Новое учебное заведение, Славяно-греко-латинская академия при-
нимала учащихся как из Крещенского монастыря, так и с московско-
го Печатного двора156. (О судьбе учеников Сильвестра Медведева ни-
чего не известно.) Обучение был трехступенчатым: первая ступень
предполагала изучение славянского и греческого языков, вторая —
латыни и грамматики, а высшая — риторики, диалектики, логики и
физики. В 1689 г. в академии было 182 слушателя из разных слоев
общества. Славяно-греко-латинская академия долго оставалась един-
ственным высшим учебным заведением в России (Московский уни-
верситет был основан только в 1755 г.). Она стала alma mater для вы-
дающихся личностей, таких как поэт и ученый Михаил Ломоносов и
архитектор В. И. Баженов. Однако в первые годы своего существова-
ния школы Лихудов, по словам А. П. Богданова, «ни по программе, ни
по статусу не напоминавшие тот университет, о котором мечтали сто-
ронники просвещения», были далеки от совершенства157.
Обратимся к поучительным запискам Иржи Давида, высланного
из Москвы в октябре 1689 г. В разделе «Об обучении, типографиях и
важнейших книгах» он, как и многие другие иностранцы, отмечает,
что «у россиян нет обучения, нет школ ни гуманитарных, ни фило-
софских, ни богословских, нет академий; с отходом от истинной
веры, когда они перешли в греческий раскол, все это также погибло.
Кроме чтения и письма, да и то только на местном языке, не учатся
ничему, да и учатся из огромного числа юношей лишь немногие».
Детям боярским образование было не нужно. «Латыни они никого
до сих пор не научили, ибо сами в этом языке немного смыслят, а в
греческом преуспели немногим больше, но этот язык варварский,
Культура
211
обиходный...». И. Давид знал о братьях Лихудах, но писал, что они
«успех имели ничтожный, или весьма малый»158.
Переводчик сочинения Давида по этому поводу возражает, что
мемуары отражают тенденциозную точку зрения «католически мыс-
лящего автора», который не заметил или не понял важность новых
достижений в образовании159. Конечно, нужно принять во внимание,
что Давид был враждебно настроен к «грубому и невежественному»
патриарху. И все же утверждения чешского иезуита о детях боярс-
ких, по-видимому, не являются вымыслом. Вероятно, большая часть
представителей боярской аристократии довольствовалась лишь эле-
ментарным образованием. С этой проблемой впоследствии столк-
нулся и Петр I, когда попытался усадить за парту своих ленивых под-
данных. Влияние Лихудов оказалось недолгим. В 1688 г. Иоаниккий
был отправлен послом в Венецию на четыре года. В 1694 г., по иро-
нии судьбы, обоих братьев лишили возможности преподавать в ре-
зультате протеста иерусалимского патриарха Досифея, который жа-
ловался, что в учебном плане преобладает латинский язык.
Несмотря на то что Софью неизменно называли «премудрой»
правительницей, а многие люди из ее окружения были достаточно
просвещенными, в период регентства образование затронуло лишь
небольшую прослойку населения страны. Вскоре в учебном плане
академии появились математические и военно-морские предметы,
которые в период петровских реформ стали вытеснять схоласти-
ческие дисциплины. Некоторые из современников, например дья-
кон Афанасий в 1687 г., полагали, что иностранцы, с одной сторо-
ны, препятствовали стремлению русских учиться, а с другой —
называли их «зверями, свиниями, и всякими ругательными слова-
ми.. . за то, что Бог нам в Московском нашем государстве не благо-
воли быти школьному учению»160. И все же в конце концов при-
шлось учиться у этих иностранцев, поносящих русских «всякими
ругательными словами». Как и в других областях культуры, пере-
нять европейское знание можно было только посредством разру-
шения религиозных барьеров, ущемления национальной гордости
и преодоления опасений, вызванных страхом перед обучением за
границей или приобретением знаний у «еретиков». Невилль писал о
Насилие Голицыне, что он «убеждал дворян отдавать детей своих
учиться и разрешал им посылать одних в латинские училища в
Польшу, а для других советовал приглашать польских гуверне-
Культура
212
ров»161. Однако даже такое скромное желание не могло осуще-
ствиться во время регентства Софьи, а когда Петр отправил первых
студентов за границу, страной их пребывания была выбрана не
Польша, а Италия и Голландия.
Проблему образования нельзя рассматривать обособленно от
проблемы развития книгопечатания и литературы в целом, даже не-
смотря на то, что, по словам Н. П. Кисилева, «московское книгопе-
чатание не отражало ни бурных политических событий, которыми
так насыщены XVI и XVII века, ни общественной жизни, ни разви-
тия культуры и литературы»162. К 80-м гг. в России не произошло су-
щественных сдвигов, которые могли бы изменить это представле-
ние. А. С. Зернова приводит список всего сорока четырех книг,
изданных в период правления Софьи, тираж которых обычно не пре-
вышал 1200 экземпляров. Некоторые книги переиздавались по не-
сколько раз. Так, Псалтирь выдержала шесть изданий, Часослов —
четыре, Служебник — два. Это были три наиболее издаваемые кни-
ги за все столетие163. Была отпечатана только одна книга светского
содержания — «Считание удобное» в 1682 г.164, причем неизвестно,
появилась ли она в период регентства Софьи или раньше. По подсче-
там Кисилева, за все столетие были изданы всего шесть книг светс-
кого характера165.
Все до единой книги печатались на московском Печатном дворе,
государственном учреждении, находившемся под контролем патри-
арха, который лично просматривал все новые издания166. В 1679 г.
была учреждена Верхняя типография, которая разрушила эту моно-
полию. Хотя на титульных листах ее изданий стояли имена царя и
патриарха, в действительности всеми работами руководил Симеон
Полоцкий167. Из шести книг, отпечатанных за короткий период суще-
ствования типографии, Полоцкий написал четыре: «Букварь языка
Словенка» (1680), «Псалтирь рифмотворную» (1680), «Обед душев-
ный» (1681) и «Вечерю душевную» (1683). К «Тестаменту к сыну
своему Льву Философу» византийского императора Василия и «Ис-
тории о Варлааме и Иоасафе», опубликованным в 1680 г., он написал
предисловия и отредактировал их.168 По всей видимости, Полоцкий
хотел издать сборник своих стихов, но после его смерти в 1680 г.
работы были остановлены. Последний его труд, «Вечеря душевная»,
представляющий собой расположенный в хронологическом порядке
сборник церковных проповедей для православных праздников, был
Культура
213
закончен под наблюдением Сильвестра Медведева в 1683 г. В февра-
ле того же года типография была закрыта под давлением патриарха.
Этот случай — еще одно свидетельство слабости Софьи в ее взаимо-
отношениях с Иоакимом, который, вероятно, воздерживался от пре-
следований Полоцкого, пока был жив царь Федор Алексеевич. Не-
способность Софьи предотвратить закрытие типографии, во главе
которой стояли ее наставники, говорит о том, что она не была готова
противостоять патриарху, поддержка которого была столь важна для
нее во время столкновения со стрельцами и раскольниками в 1682 г.
Таким образом, в регентство Софьи московское книгопечатание пол-
ностью вернулось под контроль церковных властей.
Подавляющее большинство издаваемых книг были богослужеб-
ными, однако были и исключения, которые духовенство могло бы
назвать «случайными». Это две книги самого Иоакима: «Слово на
Никиту Пустосвята» (два издания вышли в 1682 г.)169, представляю-
щее собой возражения старообрядцам, и «Слово благодарственное о
избавлении церкви от отступников» (1683)170, а также «Увет духов-
ный» сторонника Иоакима архиепископа Афанасия Холмогорского,
где содержалась резкая критика раскольников171. «Ектении о победе
на агарян» появились в мае и июне 1687 г., когда русская армия от-
правилась в поход против Турции172. Таким образом, на страницах
этих изданий получили отражение политические события, хотя и в
незначительной степени.
Однако в основном книги, изданные на московском Печатном
дворе, предназначались не для личного пользования, а для церков-
ной службы и лишь в малой степени могли удовлетворить спрос на
литературу, которую обычно читали грамотные люди того времени.
Чтобы правильно определить место старопечатной литературы, нуж-
но обратиться к огромному рукописному наследию и к книгам, заве-
зенным из-за рубежа, в особенности с Украины173.
Рукописи даже в XVIII в. оставались более дешевыми и доступ-
ными, чем печатные издания174, и предлагали читателю гораздо более
широкий ассортимент книжной продукции, нежели московский Пе-
чатный двор. Многие из них были написаны по заказу властей. Так,
одним из основных центров изготовления рукописных книг оставал-
ся Посольский приказ, где их нередко снабжали гравюрами и искус-
но переплетали. Например, в 1685 г. писцам Посольского приказа во
главе с Леонтием Гроссом было поручено перевести с немецкого язы-
Культура
214
ка книгу об огнестрельном оружии, изданную в Страсбурге в
1603 г.175 В 1688 г. те же писцы перевели с французского книгу о
тригонометрии и землемерии176.
Кроме того, получила распространение развлекательная литера-
тура. В основном она была представлена сатирическими рассказами,
как отечественными, так и переводными. Наиболее яркий пример —
«плутовской» рассказ о Фроле Скобееве, события которого в некото-
рых списках происходят в 1680 г.177 Это непристойная история о ко-
варном обольстителе. Фрол, переодевшись в женское платье, попа-
дает во время святок на девичник. Однако вторжение в терем
рассказчик не считает аморальным поступком. В самом деле, дво-
рянская дочь Аннушка, которую совращает Фрол, держит его у себя
дома в течение трех дней, чтобы подольше «насладиться» его обще-
ством. Подобное отношение к нормам морали можно найти во мно-
гих сатирических рассказах, например, в «Службе кабаку», представ-
ляющей собой пародию на церковное богослужение178.
По-видимому, «демократическая сатира» существовала в России
наряду с традиционной литературой: агиографической или назида-
тельной, типа книги «Звезда пресветлая», антологии чудес Пресвятой
Богородицы, «Повести о Савве Грудцыне» или «Римских деяний».
Особенно популярными были рассказы из «Великого зерцала», книги,
завезенной в Россию из Польши. В библиотеке Сильвестра Медведева
хранилось несколько ее экземпляров наряду с весьма вольными по
содержанию польскими «Фацециями»179. В книжном собрании князя
Василия Голицына можно было встретить и рыцарский роман, напри-
мер, повесть «об Оттоне цесаре Римстем» или роман о Петре Златых
Ключей180. Однако вся эта литература получила распространение еще
до начала правления Софьи, и нам довольно трудно судить о проис-
хождении, времени и месте написания и авторстве произведений, со-
хранившихся, в основном, в списках XVIII в.
Что касается придворной литературы этого времени, в которой
некоторые исследователи склонны усматривать первые признаки
belles lettres*, то она подводит нас к проблеме иного плана. Хотя мно-
гие книги этого направления можно довольно точно датировать и без
труда установить их авторство, однако крайне ограниченный и «зам-
кнутый» характер этих литературных опытов требует крайне осторож-
* Изящная словесность, беллетристика — франц.
Культура
215
ного подхода к оценке их места в истории русской литературы. Преж-
де всего нужно сказать, что это направление фактически было пред-
ставлено одним человеком — Симеоном Полоцким, который был
первым и долгое время единственным русским придворным поэтом,
написавшим приблизительно 80000 строк напыщенных вирш, ора-
ций, эпиграмм, декламаций и пьес181. Однако большая часть его лите-
ратурного наследия предназначалась только для избранного круга,
как, например, стихи на рождение и кончину царевичей и царевен, на
именины, свадьбы, освящение царских дворцов, а также панегирики
«высокопарному орлу». Если вспомнить, что при жизни Полоцкого
была издана всего одна его книга — «Псалтирь рифмотворная», а
другие сохранились только в виде роскошных рукописей, хранив-
шихся в царском дворце182, и что анафема, которой предала писателя
православная церковь, послужила препятствием дальнейшему рас-
пространению его наследия, то станут понятными причины ограни-
ченного влияния творчества Полоцкого.
Таким образом, вкус к литературе был привит лишь немногим
его последователям, в частности, Сильвестру Медведеву, который не
только подражал приемам и методам своего учителя, но и, при слу-
чае, заимствовал целые строки из его произведений. В регентство
Софьи Медведев продолжал писать стихи по случаю тех или иных
знаменательных событий. Его творчество дополнили сочинения Ка-
риона Истомина, которому, по словам А. П. Богданова, «по праву
принадлежит звание придворного поэта» своего времени183. Кроме
того, авторами панегириков также выступали иностранцы, например,
Иван Богдановский и братья Лихуды, или представители духовенства
вроде архимандрита Новоспасского монастыря Игнатия.
В отношении этого литературного направления можно сделать не-
сколько предварительных заключений184. Самое удивительное, что набор
литературных приемов, по сравнению с творчеством Полоцкого, за-
метно сузился. Большинство произведений представляли собой декла-
мации или панегирики. В них классические мотивы уступили место биб-
лейским сюжетам, которые самыми разными способами включались в
ткань повествования. В своем первом панегирике Софье, написанном
летом 1682 г., Сильвестр Медведев сравнивает ее с «домом солнечным»,
«жилищем солнца истиннаго Христа Господа». Премудрость «созда себе
храм божий». Если цари Иван и Петр — две головы Российского орла, то
царицы и царевны — крылья, несущие его к небу185.
Культура
216
Как мы уже видели, отождествление Софьи с Божией Премудро-
стью часто использовалось современниками как в «парсунах», так и
в литературных произведениях, наподобие интерпретации иконы
«Софии Премудрости Божией» архимандрита Игнатия. Софья — не
только избранница Бога, но также его служительница, «благочести-
вая царевна». В стихах, написанных на Пасху 1685 г., поэт пишет:
Но ты, велия и славна царевна
премудра София Алексеевна,
его, воскресша, зело слушаеши
и волю его усердно твориши.
И путь течеши им заповеданный,
убо внидеши во свет всежеланный.
Иже во веки не имать мерцати,
тамо будеши солнечно сияти186.
Единственный светский элемент в этом стихотворении — это явно
политический подтекст. Даже «академические привилегии»187 1685 г.,
ознаменовавшие учреждение Славян о-греко-латинской академии, тес-
но связаны с требованиями благочестия и служения Богу. В них есть
упоминания царей Давида и Соломона, киевской княгини Ольги, а так-
же посвящение «благородной и христолюбивой, великой государыне,
премудрой царевне, милосердной Софии Алексиевне».
Самым светским и самым цитируемым произведением периода ре-
гентства является стихотворное посвящение на гравюре Блотелинга
1689 г., автором которого, скорее всего, был не Медведев, а Иван Бог-
дановский. Оно написано по латыни на гравюре с изображением Софьи:
Какова в царском лицы премудрость сияет,
какова честь в очесах и в устех блистает!
То твоим, о Россиа, царствам обещанна,
от древних дедов тебе защищать созданна.
Та имени твоего крепкая защита,
в неоранной варвару земле знакомита,
Клятвопреступных знамен полки преломивша
и неукрощаемых сердца умягчивша.
В начале ея трие монархи случились,
с адриацким лвом к крепки рати ополчились.
Культура
217
Благочестье, надежда в божией десницы
ту крайно прославляют девичестии лицы.
Правдодержанна, сердцем великожеланна
и крепки рати в поле вести немотчанна.
Ибо ревнителен смысл и победоносен,
дарованьми своими зело чюдоносен.
Великодушна тщанья мраморы являют,
щедру руку зданные храмы прославляют.
Такова Семирамис у Ефрата жила,
яже в веки памятно дело сотворила.
Елисавеф Британска скипетродержащи,
Пулхерия таковым умом бе смыслящи.
Россио: аще царствы многими почтенна,
преблагочестивого еси умаленна!188
Однако чаще всего Софья отождествлялась с библейскими пер-
сонажами. Например, как в орации братьев Лихудов, написанной на
Пасху 1687 г., говорилось: «Ты же, о премудрейшая София, добль-
ственнейшая Иудиф, святейшая Сусанна, целомудреннейшая Дево-
ра, — радуйся и веселися, яко венец тебе на небеси уготовася не от
камений, многоценных тленных, и привременных, но от божия бла-
годати, и дуси сущия окрест божественнаго престола. Устроен венец
тебе и скипетр бысть, зане скиптры отеческая ты София в премудро-
сти и мужестве утвердила еси»189. Упоминание о царских регалиях
стало особенно уместным, когда у Софьи впервые появилась идея
венчаться на царство. В этой орации, как и в других, ей подобных,
причудливым образом смешались духовные и светские элементы.
Дошедшие до нас тексты, из которых лишь немногие были изда-
ны, дают основание утверждать, что придворная литература в 80-х гг.
развивалась в русле наследия Полоцкого, в жанре оды, тогда как в
других направлениях наблюдался застой. Многие жанры, хорошо
известные на Западе, оставались невостребованными. Лирика и лю-
бовная поэзия, беллетристика и драматургия и не оказывали никако-
го влияния на литературу. Театр, после бурного развития в 70-е гг.,
практически исчезает на ближайшие двадцать лет. Русские поэты
вынуждены были дожидаться реформы стихосложения 30-х гг.
XVIII в., когда богатые возможности русского языка, в котором, как
и в английском, ударение падает на разные слоги, стали в полной
Культура
218
мере использоваться в силлабо-тоническом стихосложении. Силла-
бическая поэзия, где стихотворный размер зависит исключительно от
количества слогов в строке, более характерен для Польши, откуда он
был заимствован первыми русскими поэтами. Таким образом, если
исключить политические и полемические произведения, то можно
сказать, что в условиях отсутствия всестороннего образования раз-
витие литературы в 80-е годы зашло в тупик.
Чтобы узнать, какие книги предпочитали читать русские люди
на исходе XVII столетия, нужно заглянуть в библиотеку одного из
ярких представителей своего времени. Пожалуй, наиболее впечатля-
ющей библиотекой, по крайней мере по московским меркам, распо-
лагал Василий Голицын. Его книжное собрание было конфисковано
вместе с остальным имуществом после ссылки князя в 1689 г. Биб-
лиотека насчитывала двести шестнадцать наименований рукописных
и печатных изданий, девяносто три из которых находились в доме
Голицына на Охотном ряду190. Половина книг была светского содер-
жания и включала труды по истории и политике, такие как «История
Эфиопии» Иова Лудольфа191, «Об исправлении государства» Анджея
Моджевского192, «Политика» Юрия Крижанича193, «Устав воинский
голландской земли» и несколько хроник. В библиотеке была также
книга «Учение и хитрость ратного строения», изданная в Москве в
1649194, Соборное Уложение, календари, азбуки, лечебники, «Вруче-
ние Софьи привилие на академию», труды Симеона Полоцкого, Лаза-
ря Барановича, Дмитрия Ростовского, а также переводные повести и
романы, о которых мы уже упоминали. Семь книг было на немецком,
две — на польском языке и одна польско-латинская грамматика. Хотя
иностранной литературы в библиотеке было очень мало, следует по-
мнить, что Голицын мог пользоваться книгами из собрания Посольс-
кого приказа, располагавшего самым обширным собранием зару-
бежных изданий.
Еще более обширной была библиотека Сильвестра Медведева,
которую также описали после ареста и казни ее владельца195. Медве-
дев был не просто образованным человеком. С 1679 г. он работал
справщиком московского Печатного двора. В 1680 г., после смерти
Симеона Полоцкого, он унаследовал его библиотеку. Медведев знал
латынь, польский и греческий, о чем свидетельствуют книги из его
собрания, которое насчитывало 651 издание и 539 наименований. 133
книги были светского содержания, включая работы по астрономии,
Культура
219
медицине, географии, математике, истории и геральдике. Среди книг
по истории были польские хроники Кромера, Марцина Бельского и
Матвея Стриковского, а также «Римские древности» Дэмпстера и
«Летописец церковный» Барония. Классические авторы были пред-
ставлены, в частности, Аристотелем, Катоном, Цицероном, Овиди-
ем, Плавтом, Плинием, Сенекой и Вергилием. В библиотеке было
много словарей и азбуковников, Коран на польском языке, многочис-
ленные работы Лазаря Барановича, собрания рассказов и романов.
Наряду с этим были представлены и труды отцов церкви: Иоанна Зла-
тоуста, Иоанна Дамаскина, Афанасия Великого, а также многочис-
ленные переводы с латинского, включая латинские и польские изда-
ния Библии. Несомненно, один только взгляд на эту библиотеку
подтвердил бы убеждение патриарха Иоакима, что Медведев унасле-
довал от Полоцкого вместе с его книгами и «латинские» взгляды.
Но что же читала сама Софья? Можно ли утверждать, как заме-
тил один исследователь, что она «любила стихи, проповеди, жития
святых и народный фольклор»?196 К сожалению, описи ее библиоте-
ки не сохранилось (маловероятно, что она вообще когда-либо была
составлена), однако можно проследить судьбу тех книг, которые про-
шли через ее руки. Например, в 1683 г. Софье перешла часть библио-
теки Федора Алексеевича, из которой двенадцать книг было переда-
но Петру, а две — Софье. Это были труды Симеона Полоцкого
«Вертоград многоцветный» и «Венец веры», доставленные 27 мая в
комнаты царевны И. М. Милославским197. Интерес Софьи Алексеев-
ны к работам Полоцкого хорошо известен. Стихотворная энцикло-
педия «Вертоград многоцветный» была написана специально для
детей царя Алексея Михайловича — Федора и Софьи198. Книги «Ве-
нец веры» и «Рифмологион» начинались с посвящения царевне Со-
фье199. В 1687 г. певчий дьяк В. И. Титов преподнес правительнице
список «Псалтири рифмотворной» Симеона Полоцкого в роскошном
переплете, с нотами и посвящением в стихах. Это издание впослед-
ствии было подарено Василию Голицыну200.
Поэты посвящали Софье многочисленные оды и орации, некото-
рые из которых впоследствии попали в библиотеку Петра I. Среди
них «Книга желательно приветство мудрости» Кариона Истомина,
подаренная царевне в 1683 г.201 В марте 1687 г. Истомин преподнес
Софье список книги Псевдо-Августина «Благовидная любовь». Под-
ношение сопровождалось торжественной речью, которую произнес-
Культура
220
ли учащиеся Славяно-греко-латинской академии. Речь начиналась
словами: «Вем же вем Блаженная Государыня, богоизбранная преле-
стная София Алексиевна. Яко твое пресветлое величество благоувет-
ливыми словесы, благорозумною мудростию, благоразумным смыс-
лом, паче же прел ежи ою ко всеблагому Богу молитвою, не токмо всех
россиян и российскаго царствия многостраннаго и многоземелнаго
умочисленнаго народа, но и многих на вселенней истинных христи-
ан народов впревеликую радость воинствуешися.. ,»202. Другой пода-
рок Софье сделал Карион Заулонский (Киевский). Он написал сти-
хотворный «Панегрис» по случаю именин царевны в 1687 г.
Заулонский, получивший образование в Киевской академии, назы-
вал Софью «украшением» престола московских государей203. В на-
чале 1687 г. Осип Титов, служка Новодевичьего монастыря, препод-
нес царевне книгу «Звезда пресветлая», сказание о чудесах девы
Марии, которое сопровождалось панегириком Софье и подборкой
гравюр204. Сильвестр Медведев, как мы уже отмечали, написал «па-
негрик» царевне в 1682 г. К нему следует добавить «Плач» о царе
Федоре, и «Привилегию на академию» 1685 г. Кроме того, он писал
для Софьи по заказу, например, теологический трактат «Манна хлеба
животного» в ноябре 1687 г.205 и «Акафист» преподобному Сергию
Радонежскому, преподнесенный 28 мая 1689 г.206
Можно предположить, что в библиотеке Софьи были книги, из-
данные в 80-е гг. на Украине, такие как «Благодать и истина» Лазаря
Барановича (1683), «Дар духа святаго» Богдановского (1688), «Боги
поганские» Иоаниккия Голятовского* (1686) и «Три венца» Варлаа-
ма Ясинского (1688)207. Вероятно, у Софьи были и другие сочинения
Барановича. Вспомним, что анонимный автор польского дневника
1683 г. недвусмысленно указывал, что царевна читала жития святых,
которые на польском издал Баранович208. Конечно, большая часть
книг Софьи были религиозного содержания. Некоторые из них были
собственноручно подписаны царевной, в том числе и ее монашеским
именем Сусанна. Некоторые книги до сих пор хранятся в Новодеви-
* Иоаниккий Голятовский (ум. 1688) — украинский церковный деятель, писа-
тель, архимандрит Черниговского Елецкого монастыря. Автор книг «Ключ
разумения», «Небо новое», «Наука или способ составления проповедей».
«Боги поганские» — сочинение, посвященное Софье, в котором говорится о
демонах, скрывающихся в статуях языческих богов и обманывающих хрис-
тиан ложными чудесами. — прим, перев.
Культура
221
чьем монастыре, другие, вероятно, погибли в огне пожара 1812 г.,
когда большая часть библиотеки обители была уничтожена209.
Одна из наиболее интригующих легенд говорит о том, что Софья
сама была не чужда литературного творчества и сочиняла театраль-
ные пьесы. Английский путешественник Вильям Кокс в 1784 г. запи-
сал, что «она перевела комедию Мольера “Мнимый больной” и сама
сыграла одну из ролей в этой пьесе»210. Двадцать лет спустя Карам-
зин поместил Софью в пантеон российских авторов, потому что яко-
бы она «занималась и литературою: писала трагедии и сама играла
их в кругу своих приближенных. Мы читали в рукописи одну из ее
драм и думаем, что царевна могла бы сравняться с лучшими писа-
тельницами всех времен, если бы просвещенный вкус управлял бы
ее воображением»211. Представление о Софье как писательнице, дра-
матурге и даже актрисе воспринимается многими исследователями
как непреложный факт. Например, О’Брайен утверждает, что царевна
«писала стихи и посвящения» (обычно Софье приписывают стихи на
гравюре с изображением князя Василия Голицына) и «любила те-
атр»212. Н. Молева в своей небольшой статье о Софье ссылается на
графиню Головину, которая провела свое детство в тереме и принима-
ла участие в спектакле на именины царевны, когда ставили сочинен-
ную Софьей пьесу «Обручение святыя Екатерины», где она к тому же
исполняла главную роль213. Наконец, уже без каких-либо ссылок, Ша-
ховской пишет, что Софья перевела на русский язык комедию Молье-
ра «Мнимый больной» и написала трагедию о Екатерине214. Список
можно было бы продолжить. Даже недавно выпущенный «Словарь
книжников Древней Руси» обращает внимание на то, что Софья «веро-
ятно, была автором не сохранившейся до нас трагедии «Обручение
святыя Екатерины», ставившейся в 1680-е гг. во дворце»215.
К сожалению, причастность Софьи к театральной жизни не нахо-
дит подтверждения в современных источниках. В авторитетном изда-
нии «История Российского драматического театра» говорится, что
«театр царя Алексея Михайловича не прекратил своего существова-
ния после его смерти», однако в подтверждение этому приводится
лишь несколько сомнительных «свидетельств», в частности, «декла-
мации» Истомина, Медведева и других авторов, которые едва ли
можно причислить к драматическому жанру, а также цельногравиро-
ванное издание книги Симеона Полоцкого «Комедии притчи о блуд-
ном сыне», надписанной в 1685 г.216 Что касается последней, то здесь
Культура
222
явная путаница. Издатели первых русских пьес полагают, что в это
время, возможно, ставились «на сцене пьесы Симеона Полоцкого»,
но в качестве единственного примера театральной жизни в 80-е гг.
они указывают на пьесу «Иосиф, принц Индейский», постановка ко-
торой была осуществлена в 1685 г. в театре царицы Прасковьи Федо-
ровны в Измайлово217. Однако крайне маловероятно, что пьеса По-
лоцкого была поставлена на сцене, а тем более издана в 1685 г., или
что супруга царя Ивана имела собственный театр уже во время ре-
гентства Софьи.
Более обоснованной кажется точка зрения С. К. Богоявленского,
который полагал, что последней пьесой, сыгранной при русском дво-
ре, была «Комедия о Бахусе и Венусе», поставленная в 1676 г. перед
самой смертью царя Алексея Михайловича. С. К. Богоявленский
считает, что Федор Алексеевич не интересовался театром218. В самом
деле, в Разрядных записях за декабрь 1676 г. сказано, что царь «ука-
зал над аптекарским приказом палаты, которые были на комедию,
очистить и что в тех палатах было: органы и перспективы, и всякие
комидийные припасы — все свезть на двор, что бывал боярина Ни-
киты Ивановича Романова»219. Эти сведения подтверждает Георг Адам
Шлейссинг, который находился в России в 1684—1686 гг. Он писал,
что при дворе царя Алексея Михайловича было много немецких му-
зыкантов и актеров, однако после его смерти они были уволены из-
за происков патриарха, который считал, «что погибнет вся Россия,
если ввести такие новшества»220. Возможно, Шлейссинг черпал свою
информацию от Лаврентия Рингубера, который принимал участие в
создании придворного театра в 70-х гг., а в 1684 г. выполнял дипло-
матическую миссию в качестве помощника Шлейссинга.221 Было бы
удивительно, если бы Рингубер, снова приехав в Москву, ничего не
пытался узнать о судьбе театра. То, что Иоаким мог способствовать
закрытию театра, который к концу царствования Алексея Михайло-
вича все больше приобретал светский и даже непристойный характер
(в «Комедии о Бахусе» персонажами выступали пьяницы, девицы и
наряженые медведи222), вполне согласуется с характером патриарха.
Софья, как уже говорилось, чтобы заручиться поддержкой владыки,
была вынуждена идти ему на уступки, в частности в отношении ти-
пографии Полоцкого, которая была закрыта под его давлением. Ка-
жется маловероятным, чтобы царевна осмелилась бы выступить про-
тив Иоакима из-за придворного театра, даже если бы действительно
Культура
223
имела желание возродить его деятельность. С. К. Богоявленский не
исключал возможность, что Софья могла устраивать спектакли в сво-
их личных покоях, однако не находил этому никаких подтвержде-
НИИ .
Свертывание театральной жизни при дворе во время правления
Софьи Алексеевны негативно сказалось и на развитии русского му-
зыкального искусства, которое до 70-х гг. существовало исключи-
тельно в рамках церковной традиции. Для нужд театра требовалось
покупать музыкальные инструменты, в особенности органы (их не
было в церквях, поскольку в православных храмах вокальное пение
не сопровождается музыкой), трубы и барабаны. Вокальные произ-
ведения, псалмы и кантаты, а также светские песни обычно испол-
нялись во время интерлюдий. Например, балет «Орфей» исполнялся
под музыку немецкого композитора Генриха Шютца. Как писал Рей-
тенфельс, все эти новшества по достоинству были оценены русской
публикой, но в то же время, как полагал Шлейссинг, музыка больше
всего раздражала патриарха. В 1676 г. помещение, отведенное под
театр, было «очищено» от музыкальных инструментов и другого рек-
визита.
Однако бороться с новыми веяниями было слишком поздно. На-
ряду с живописью они стали проникать и в музыку, причем не толь-
ко светскую, но и духовную. Церковное хоровое пение, хотя и ис-
полнялось в торжественных тонах, утрачивало чисто богослужебный
характер и становилось популярным среди прихожан. Попытки ис-
править ошибки в богослужебной практике побуждали устремлять
взоры к другим православным странам: Сербии, Греции, а в особен-
ности к Украине и Белоруссии, где партесное пение получило широ-
кое распространение. Украинские певчие пользовались большим
спросом. (В 1686 г. киевских певчих пригласил в свой дом князь
Голицын224.) На Украине была принята новая система линейных нот,
так называемые «киевские ноты», которая очень напоминает совре-
менный нотный стан. Важным событием в правление Софьи стало
изготовление певчим дьяком Василием Титовым «Псалтири рифмот-
ворной» Симеона Полоцкого, которую он преподнес царевне в
1687 г.225 На Титова, безусловно, оказал влияние украинский компо-
зитор Николай Дилецкий, который в 1679 г. приехал из Вильно в Мос-
кву, где вскоре написал трактат «Музыкальная грамматика», в кото-
ром разработал теоретические основы партесного пения.
Культура
224
Что касается легенды о Софье-драматурге, то здесь последнее
слово принадлежит Симону Карлинскому, автору новейшего иссле-
дования о ранней русской драме. Карлинский считает, что эта леген-
да появилась благодаря Якобу фон Штелину, первому летописцу рус-
ского театра. Согласно Штелину, на самом деле актрисой была сестра
Петра I Наталья226, чья жизнь подробно описана в его летописи. Пер-
вый публичный театр в России был открыт Петром в 1701 г., но его
дебют оказался неудачным, и Наталья забрала рукописи некоторых
пьес для инсценировки в кругу своих приближенных. Среди них
были комедии Мольера, а также «Комедия св. Екатерины», посвя-
щенная царевне Екатерине Ивановне, которая жила вместе с Наталь-
ей и была страстной поклонницей театра227. Что касается пьесы, кото-
рую Карамзин якобы читал в подлиннике, то это могло быть «Действо
о святой мученице Евдокии», список которой ныне хранится в Пуш-
кинском доме в Санкт-Петербурге с припиской «сочинися царевною
Софиею Алексиевною». Как писала А. С. Елеонская, вероятно, это
была одна из рукописей царевны Натальи. Ее сходство с «Житием
преподобной мученицы Евдокии» Дмитрия Ростовского, изданным в
1700 г., указывает на то, что Софья не могла быть ее автором228. В
Парижской Национальной библиотеке хранится рукопись восемнад-
цатого века «Трагедия Навуходоносор» с поздней припиской:
«composee par la fameuse Princesse Sophia Alexievna, soeur de Pierre le
Grand»*, которая, несомненно, появилась после того, как легенда о
Софье-драматурге получила распространение229. Очевидно, можно
найти еще немало мифов, связанных с историей раннего русского
театра, поскольку нежелание советских историков признать, что меж-
ду 1676 и 1701 гг. деятельность театра в России была прекращена,
делает их удивительно живучими.
Как это ни обидно, нужно признать, что представление о Софье
как писательнице относится к области мифов и легенд. В пьесе Евдо-
кии Ростопчиной «Монахиня» Софья, исповедуясь молодому иноку,
говорит ему, что она написала мемуары, «чтоб завещать оправдан-
ную память отчизне и потомству», но труд ее был сожжен «врага-
ми»230. Разумеется, никаких сведений об этих мемуарах не сохрани-
лось. Все «литературное наследие» царевны состоит из двух тайных
писем князю Голицыну, написанных во время второй крымской кам-
* Составлено по просьбе царевны Софьи, сестры Петра Великого (франц?).
Культура
225
пании231. Однако легенда оказалась живучей. В 1878 г. С. Морополь-
ский опубликовал описание рукописного Евангелия из собрания Спа-
со-Преображенского монастыря в Каргополе, написанного «четкой и
изящной» рукой Софьи с ее собственноручной подписью. В рукопи-
си имелись выполненные от руки рисунки евангелистов, декоратив-
ные виньетки и заглавные буквы232. Подлинность этих рисунков «бла-
гочестивой царевны» кажется еще более сомнительной, чем игра на
сцене и переводы Мольера.
Все эти наблюдения ставят нас перед вопросом: можно ли на-
звать царевну Софью человеком «западной культуры», принимая во
внимание не только ее личные качества, но и все ее окружение и
жизненный опыт? Во многих отношениях Софья все еще оставалась
в непосредственной близости от той «религиозной атмосферы», ко-
торая была создана при дворе ее отца Алексея Михайловича. Ее
жизнь, скорее всего, протекала перед церковным алтарем и иконами,
а не на театральных подмостках, а круг ее чтения состоял из Псалти-
ри, Евангелия и житийной литературы, а не сочинений Мольера. Сте-
ны ее комнат украшали иконы и картины, написанные на библейские
сюжеты. Как писал в своей классической работе о государевом дво-
ре И. Забелин, царевна «по смыслу своего положения в обществе,
была монастырка, постница, пустынница»233. Конечно, это был толь-
ко официальный имидж, но он в значительной мере соответствовал
действительности. Однако в то же время Софья была «скипетродер-
жащей» правительницей, чья «щедрая рука» возводила храмы с клас-
сическими ордерами и убранством в стиле барокко, что свидетель-
ствовало не об аскетизме, а любви к цвету и украшениям. И портрет
«в орле», и стихи на гравюре Блотелинга, сравнивающие царевну с
«Елисавеф Британской», посвящены не затворнице, а могуществен-
ной правительнице. Перечень товаров, закупленных для дворца в
1688 г. гамбургским торговым человеком Елиазаром Избрантом, так-
же свидетельствует о том, что личный обиход царевны был далек от
монашеского. Среди ее вещей были две шляпы со страусиными пе-
рьями, два круглых зеркала в черепаховой оправе, книжки памятные,
шкатулки черепаховые, коробочки, вееры и ленты234.
Самое яркое представление о «смешаном» образе жизни 80-х гг.
дает описание дома Василия Голицына в Москве. Обстановку его
интерьеров И. Д. Давыдова связывает с ростом его «ненасытной
страсти к вещам», представляющей собой новое чувственно-конк-
Культура
226
ретное восприятие мира, когда религиозное благочестие, предписан-
ное «Домостроем», ушло на второй план235. Правда, фасад дома до-
вольно прост, выполнен в типичном стиле московского барокко, но
убранство и обстановка его пятидесяти трех комнат отличались «эк-
лектичным соединением их с отличными по форме или по характеру
традициями русского быта», сочетанием традиционного и нового236.
В парадной комнате наряду с иконами висели портреты русских
царей. Потолок был расписан небесными светилами: солнцем, пла-
нетами и знаками Зодиака. В смежной комнате, как заметил Георг
Шлейссинг, висел портрет самого Голицына в польском платье237. На
прижизненных портретах князь изображен с модной бородой и уса-
ми. Его дом был обставлен иностранной мебелью: кабинетами и
шкафами, стоявшими рядом с сундуками, в которых традиционно
хранили разную «рухлядь». В спальне Голицына стояла резная не-
мецкая кровать, подарок царевны Софьи. Стены комнат были увеша-
ны тканями или отделаны искусственным мрамором. В доме было
семьдесят шесть зеркал, а окна некоторых помещений украшали вит-
ражи. В покоях князя можно было увидеть китайский фарфор, при-
везенный из Венеции, книги и гравюры из Германии, часы, карты,
персидские ковры. Во дворе стояли подарки иностранных послов —
кареты, изготовленные в Польше, Голландии, Австрии и Германии.
Как уже говорилось, половина книг библиотеки Голицына была свет-
ского содержания. По-видимому, у князя были музыкальные инстру-
менты, и он нередко приглашал певчих в свой дом238. В Лондоне или
Париже все это было обычным явлением, но в Москве характеризо-
вало человека изысканных вкусов.
Неудивительно, что глава Посольского приказа вел полузападный
образ жизни, и что ему следовали некоторые придворные. Неудиви-
тельно, что при замкнутой жизни, которую в большинстве своем вели
русские люди, и консервативном характере патриарха и церковных
властей, ощущавших чуждое влияние, новая культура развивалась
урывками и, в основном, за закрытыми дверями. Возможности подра-
жания западному искусству были ограничены: неодобрение церковью
изображений объемного человеческого тела препятствовало развитию
скульптуры; строгие каноны иконописания не позволяли копировать
католические и протестантские картины; русско-византийская церков-
ная архитектура мешала восприятию новых стилей; монополия церк-
ви на книгопечатание затрудняла издание светской литературы; запрет
Культура
227
играть на музыкальных инструментах в стенах храма и негативное от-
ношение к «светской» музыке, танцам и веселью влекли за собой вре-
менное закрытие театра. В конечном счете, все эти запреты были отме-
нены указами и личным примером Петра I. В его царствование был
построен Петропавловский собор в Петербурге, увенчанный европей-
ским шпилем вместо луковичных куполов, Летний Сад украсили об-
наженные классические статуи, привезенные из Италии, русские
живописцы стали брать уроки у иностранцев или уезжать учиться за
границу, светские книги стали печататься гражданским шрифтом, при
дворе были заведены европейские порядки, когда мужчины и женщи-
ны собирались вместе на ассамблеях, посещали театры и музыкаль-
ные спектакли.
Безусловно, атмосфера двора царевны Софьи разительно отлича-
лась от петровской. Ее живописцы не получали прямых указаний о
стиле сверху, не ездили за рубеж, и на техническом и психологичес-
ком уровне не были готовы работать всецело в западной манере, даже
если этого требовала от них горстка заказчиков. Мы видим очень
немного прямых подражаний западному искусству. Среди русских
мастеров мы будем тщетно искать тех, чьи творения могли бы соста-
вить конкуренцию европейским произведениям искусства эпохи ба-
рокко как по технике исполнения, так и по своему замыслу. Чтобы
по достоинству оценить такое явление, как «московское барокко»,
чтобы понять, как далеки были русские мастера от европейского ис-
кусства и европейской философской мысли, следует вспомнить
картины Рембрандта, Вермера и Веласкеса, архитектурные шедевры
Бернини, Гварини и Рена, музыку Монтеверди, Перселла и Люлли,
литературные произведения Мольера и Корнеля, Расина и Буало, Де-
карта и Паскаля, Спинозы и Милтона, Марвелла и Драйдена. И все
же особняк князя Голицына свидетельствует о том, что путь в буду-
щее был проложен. Запоздалое русское «Возрождение» с его скром-
ными культурными достижениями возвещало о решительном и нео-
братимом разрыве с древнерусскими традициями. И этот разрыв был
обусловлен, в частности, той новой ролью, которую Россия стала
играть на международной арене. Об этом мы расскажем в следую-
щей главе.
Глава 8
228
Внешняя политика
Бытует мнение, что русская дипломатия, как и многие другие
сферы общественно-политической жизни современной Рос-
сии, зародилась при Петре I. Хотя накануне эпохи преобразо-
ваний Россия уже не была изолированной страной, она, в основном,
поддерживала отношения с приграничными государствами и зани-
малась только теми вопросами, которые затрагивали ее интересы.
Даже тогда, когда русские послы отправлялись в более далекие стра-
ны, они, по-видимому, в большей степени были заняты обсуждением
второстепенных деталей, касавшихся этикета, царских титулов и раз-
меров жалованья, а не жизненно важных проблем международной
политики. Со своей стороны, крупные европейские державы все еще
считали Россию огромной варварской страной, затерянной на окраи-
нах континента, которую можно было использовать в коммерческих
целях, или как путь на Восток, или иногда в качестве противовеса
своим врагам, но ее никогда не рассматривали как цивилизованную
нацию. По мнению одного путешественника, которого мы будем еще
неоднократно цитировать, Московия представляла собой «жалкую
империю, где процветали всевозможные пороки, жестокость, веро-
ломство и предательство»1. Современный автор писал, что страна
была похожа на «гиганта... обреченного на неподвижность и окосте-
нение», который «продолжал существовать не столько благодаря сво-
ей силе, сколько из-за слабости или отсутствия интереса к нему со-
седей»2.
Подобные отзывы вполне закономерны, если сравнивать Россию
с такими крупными странами, как Франция, Испания или быстро раз-
вивавшаяся Англия. Однако нельзя игнорировать те факты, о кото-
Внешняя политика
229
рых говорилось в предыдущих главах, свидетельствующие о быст-
ром росте международных связей России. По словам С. М. Соловь-
ева, подробно рассмотревшего внешнюю политику Московского го-
сударства в 80-е гг. XVII в., «Россия, жившая так долго на Востоке,
поворачивала на новый, противоположный путь к Западу, готовилась
войти в общую жизнь европейских народов, в Европе происходили
явления, которые должны были изменить ее политику, вследствие
чего новому государству, России, предстояла впоследствии великая
роль»3.
Несомненно, эти изменения уже были очевидны в 80-е гг. Хотя
точка зрения советских историков, полагавших, что Россия была втя-
нута в Тридцатилетнюю войну, выглядит спорной, мало кто сможет
отрицать, что война с Польшей 1654—1667 гг. позволила ей занять
прочное положение на европейской арене4. Польский историк Збиг-
нев Войчик писал: «Важным было то, что Польско-Литовское госу-
дарство, Швеция, Турция и ео ipso* Крымское ханство утратили свои
позиции по отношению к России», чья победа над Польшей «была
равноценна завоеванию гегемонии среди славянских народов»5. Не
так давно западная историография признала, что «европейский кри-
зис семнадцатого века» привел к новой расстановке сил, вызванной
экспансией империи Габсбургов на негерманские земли и временной
потерей Францией главных позиций в европейской политике6. Отны-
не Россия заняла прочное положение в Европе, которое она уже ни-
когда не теряла.
Для того чтобы правильно оценить международный статус Рос-
сии в начале правления Софьи, следует рассмотреть три основных
«вопроса», унаследованных страной еще со времен царствования
Алексея Михайловича и Федора Алексеевича. Это отношения с
Польшей, Турцией и Швецией, которые регулировались Андрусовс-
ким (1667), Бахчисарайским (1681) и Кардисским (1661) договора-
ми, хотя ни в одном случае конфликт нельзя было считать полнос-
тью исчерпанным. Строго говоря, четвертым «вопросом» должен
был стать Китай, соперник России на Амуре, однако он находился на
Дальнем Востоке и из-за своей удаленности, по-видимому, не мог
повлиять на европейские дела. Гораздо менее важными были отно-
шения со странами, удаленными от московских границ, например, с
* само собой — лат.
Внешняя политика
230
Голландией, Англией, Данией и Германскими государствами. С ними
Россия имела торговые связи, а временами и общие политические
интересы, определявшиеся конъюнктурой соперничества за гегемо-
нию в Европе. В целом, легче было поддерживать контакты с проте-
стантским севером, чем с католическим югом, хотя, как мы видели,
въезд католиков в Россию не был запрещен. В начале правления Со-
фьи отношения России с двумя основными европейскими католи-
ческими державами, Францией и Австрией, были неопределенны-
ми, однако вскоре они вошли в новую фазу.
Международные отношения Московского государства с зарубеж-
ными странами не были осложнены династическими браками, и Рос-
сия не выступала в качестве конкурента в борьбе за заокеанские ко-
лонии. У Москвы не было постоянных дипломатических
представительств в Европе, и ни одно европейское государство не
имело аккредитованных послов в России, хотя некоторые страны (в
1680-х гг. это были Голландия, Швеция, Польша и Дания) имели сво-
их постоянных «резидентов». Контакты с европейскими государства-
ми поддерживались нерегулярными обменами грамотами и посла-
ми, а свежая информация черпалась из материалов немецких
курантов. Кроме того, существенную часть информации поставляла
Немецкая слобода. Такие люди, как Патрик Гордон, Павел Менезий,
которые, в сущности, были солдатами удачи, иногда выезжали за гра-
ницу с дипломатическими поручениями. В качестве послов высту-
пали и купцы. Следует напомнить, что в основном посольства зани-
мались не международными проблемами, а тривиальными мелочами
(по крайней мере, с точки зрения современного наблюдателя), касав-
шимися царских титулов и дипломатического протокола. Когда в
1673 г. Менезий приехал в Рим, чтобы заручиться поддержкой папы
в борьбе против Турции, он потратил шестнадцать дней на споры о
царском титуле7. Существенная часть дипломатической активности
тратилась на продолжительные и пышные ритуалы, многие из кото-
рых почти не изменились с конца XV в.
Международными отношениями ведал Посольский приказ, са-
мое крупное из более чем пятидесяти учреждений центрального го-
сударственного управления8. В период правления Софьи его возглав-
лял Василий Голицын. Помощником князя был Е. И. Украинцев, а с
1687 г. — сын Голицына Алексей. Кроме того, в приказе был целый
штат дьяков, писцов и переводчиков. Недостаточная развитость про-
Внешняя политика
231
фессионального разделения труда, которая продолжала тормозить
развитие России во многих областях общественной жизни, как в зер-
кале отражалась в широком круге вопросов, которыми должен был
заниматься Посольский приказ. Его дьяки исполняли обычные дип-
ломатические обязанности: отправляли и принимали послов, вели
переговоры, но также ведали докторами и аптекарями, почтой, инос-
транными мануфактурами, церквями и множеством крупных монас-
тырей. Наконец, в приказе была целая артель художников и архитек-
торов. Живописцы большое внимание уделяли оформлению царских
грамот и наказов послам, которые были изящно расписаны золотом
и растительным орнаментом.
Такое чрезмерное разнообразие функций приказа осложнялось
еще и тем, что его глава сам имел множество обязанностей. С февра-
ля по сентябрь 1687 г. и с февраля по июль 1689 г. он вообще отсут-
ствовал в столице, принимая участие в крымских походах. Титул «го-
сударственных великих посольских дел сберегатель» возводил князя
в ранг первого министра, обязанности которого были гораздо шире,
чем осуществление внешней политики. Несмотря на это приказ про-
должал работать, и довольно успешно, благодаря усердию как рус-
ских людей, таких как Е. И. Украинцев и В. Т. Постников, выходцев
из семей профессиональных дьяков, так и иностранцев, многие из
которых первоначально служили переводчиками, подобно Николаю
Спафарию (Милеску).
Возвращаясь к международным отношениям, нужно сказать, что
к 1682 г. польский и турецкий вопросы в представлении русских дип-
ломатов были тесно взаимосвязаны, поскольку эпоха «оттоманской
воинственности», которая тревожила окраины Европы в последние
десятилетия, неминуемо угрожала втянуть Россию в центр европей-
ских событий. В XVII в. государственные деятели, говоря о Турции,
называли ее «больным человеком», однако этот «больной» продол-
жал совершать набеги на своих ближайших соседей, которые всегда
должны были быть начеку. По словам Войчека, турецкие власти «рас-
сматривали войну как панацею от всех бед»9. Возможно, Турция
даже считала себя наследницей Византии, тем самым причудливым
образом развивая тему третьего Рима. В свете таких устремлений
территория Польши была наиболее уязвимой. В 1672 г. Речь Поспо-
литая, вспомнив об условиях Андрусовского договора, обратилась к
России с просьбой помочь ей отразить вторжение султана
Внешняя политика
232
Мухаммеда IV. Москва, со своей стороны, разослала послов по всей
Европе в поисках союзников, которых так и не могла обрести. В
1676 г. турки возобновили набеги на польскую Украину и захватили
город Каменец-Подольский. По Журавинскому договору поляки ус-
тупили Турции большую часть Подолии, и Россия оказалась лицом к
лицу с турецко-татарской угрозой в низовьях Днепра. В 1677 г. рус-
ские отразили вторжение турок, но в 1678 г. пал Чигирин, бывшая
столица Правобережной Украины. В январе 1681 г. был заключен
Бахчисарайский договор, установивший двадцатилетнее перемирие
между Москвой и Крымом и закрепивший раздел Украины 1667 г. на
Левобережную и Правобережную. Турки обязались не размещать
военные гарнизоны на землях между Днепром и Бугом, однако сул-
тан ратифицировал этот договор только в 1685 г., уже после того как
послал своих янычар в «запретные» зоны и наводнил константино-
польские рынки рабами-христианами10.
О том, что южные рубежи России были плохо защищены, свиде-
тельствовали частые набеги крымских татар, которые совершались,
несмотря на то что Москва ежегодно платила им дань. В 1682 г. цар-
ский посланник в Крыму был даже арестован и подвергнут пыткам
за то, что он отказался платить поминки сверх обусловленной сум-
мы. Однако естественное желание покончить с подобным афронтом
было лишь одним из факторов, определявшим отношения России с
Турцией и Крымом. Некогда царь Алексей Михайлович мечтал о том,
чтобы стать «всемогущим вселенским императором, который однаж-
ды изгонит турок с захваченных ими христианских земель и возро-
дит империю Константина»11. Хотя впоследствии о подобных пла-
нах не говорили открыто, тем не менее многие православные
подданные султана продолжали считать московских царей своими
потенциальными защитниками от османского и даже католического
давления, и правительство Софьи в полной мере использовало этот
фактор. Что же касается экономических интересов, то Черное море
еще не было настолько привлекательным, как Балтийское «окно в
Европу», хотя для тех, кто умел видеть перспективу, оно было силь-
ным стимулом для продвижения на юг. Об этом писал, например,
серб Юрий Крижанич в 1660-х гг. Как известно, в библиотеке Васи-
лия Голицына был экземпляр его «Политики»12.
Отношения России с Польшей имели как практическую, так и
идеологическую подоплеку. В 1682 г. территориальные споры двух
Внешняя политика
233
стран сконцентрировались на Украине, которая в 1667 г. была разде-
лена между Москвой и Варшавой на Левобережную и Правобереж-
ную. Киев, на правом берегу Днепра, отошел на два года к Москве,
но так и не был возвращен, несмотря на протесты поляков. Советские
историки утверждают, что «братский» православный народ Украины
рассматривал Россию как естественного союзника и более надежно-
го, чем Польша, защитника от татарских набегов. На деле же еще со
времен Переяславской рады 1654 г. казацкие старшины вели прагма-
тическую политику и, смотря по обстоятельствам, шли на союз то с
турками, то русскими, то с поляками. Особенно ревностно запорожцы
оберегали свою древнюю «волю» и потому предлагали военную по-
мощь тому, кому считали выгодным, вне зависимости от международ-
ных договоров. В 1676 г. они снова обратили свои взоры к Москве.
Протурецки настроенный гетман Петр Дорошенко был смещен Иваном
Самойловичем, который от имени московского царя заявил права на
Правобережную Украину. Поляки были чрезвычайно недовольны рус-
ским вмешательством, однако были бессильны что-либо сделать.
Между тем Россия оставалась безучастной к просьбе поляков
оказать прямую военную помощь в борьбе против Турции, несмотря
на то что, предположительно, при дворе Федора Алексеевича суще-
ствовала пропольская группировка. В 1678 г. Москва продлила пе-
ремирие с Польшей еще на тринадцать лет и заплатила компенсацию
за удержание Киева, однако противники союза с Речью Посполитой
не одобряли совместное выступление против Крыма, на котором на-
стаивала Варшава, поскольку считали католическую Польшу есте-
ственным врагом православной России и противились проникнове-
нию поляков в турецкие владения, население которых исповедовало
православие. Противники русско-польского сближения относились
к Польше с опаской и предубеждением, восходившими еще ко вре-
менам Смуты.
Третий сосед России, протестантская Швеция, долгое время счи-
талась естественным соперником на севере, преграждавшим России
выход к Балтийскому морю13. Вступление Швеции в войну с
Польшей в 1655 г. помешало России закрепить свои завоевания
1654—1655 гг. и продемонстрировало трудность ведения войны на
Балтике, в Белоруссии и Литве одновременно. Кардисский договор
между Россией и Швецией 1661 г. подтвердил условия Столбовского
мира 1617 г., и Швеция обязалась не помогать Польше в войне про-
Внешняя политика
234
тив России, как это было в 1656—1658 гг., и не вторгаться в пределы
Великого княжества Литовского. По словам Войчека, Кардисский
мир означал «временный отказ России от своей давнишней мечты»14,
хотя в перспективе Балтийское море оставалось ее главной целью.
Предшественник Голицына на посту главы внешнеполитического
ведомства Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин предпочитал мир
с Польшей и войну со Швецией, тогда как его преемник А. С. Матве-
ев одним из направлений своей политики в 1671—1676 гг. выбрал
«шантаж» Швеции и угрозу оказания военной помощи ее врагам:
Дании, Голландии и Бранденбургу. Австрия, которую особенно бес-
покоила «ось» Париж—Константинополь—Стокгольм, настаивала на
том, чтобы Россия оказала дипломатическое давление на Швецию и
даже послала свои войска на Ливонскую границу, однако открытого
столкновения удалось избежать. Территориальные конфликты между
двумя странами несколько сглаживались хорошими торговыми отно-
шениями. Шведские купцы имели большие склады в некоторых рус-
ских городах и пользовались правом заключать концессии. По сло-
вам британского посла Джона Гебдона, царь Федор хотел мира со
Швецией, «поскольку в настоящее время ему угрожают со всех сто-
рон не только поляки, но и турки, и татары»16. Преемники Федора
Алексеевича на русском троне должны были придерживаться той же
линии.
Таково было положение дел, унаследованное Голицыным и его
товарищами в Посольском приказе в мае 1682 г. К счастью для кня-
зя, стрелецкий бунт произошел в мирное время. Как мы уже знаем,
первые несколько месяцев службы в приказе Голицын потратил на
то, чтобы помочь Софье подавить смуту в стране. В июле двор по-
кинул Москву и отправился в Троице-Сергиев монастырь. Вскоре
он ненадолго вернулся в столицу и снова покинул ее на период с
августа по ноябрь, пока князь Хованский не был казнен, а стрелец-
кий бунт окончательно подавлен. Украинцев все время оставался в
Москве во главе Посольского приказа. Переписка между ним и его
начальником в июле месяце касалась обычных приказных дел, та-
ких как отправка дани в Крым, прием казацких и татарских послан-
ников. В письме от 22 июля Украинцев сообщал, что «из ыных
стран ничего нет»17.
Однако вскоре появились известия, что Польша пытается исполь-
зовать ситуацию смены власти в Москве и собирается напасть на
Внешняя политика
235
Украину. Было перехвачено письмо Львовского епископа, в котором
тог уверял казаков, что «польские короли, и покойный Михаил, и
нынешний Ян, об одном хлопотали, чтобы Украина не досталась тур-
кам, а принадлежала бы казакам»18. Между тем король Ян Собес-
ский отправил письмо царям с пожеланиями «добраго от Господа
Бога здравия и счастливаго в Государствах Государствования»19. Он,
как и многие европейские монархи, получил извещение о восше-
ствии на престол «великих государей царей и великих князей Ивана
Алексеевича и Петра Алексеевича»20. В официальных грамотах о Со-
фье не было никаких упоминаний (так же как и в дипломатической
переписке периода регентства), и лишь в 1684 г. немецкие газеты
сообщили, что в действительности правит Софья, а не Иван21. В 1682 г.
государства, имевшие своих представителей в Москве, таких, на-
пример, как автор польского «Дневника», вполне понимали сущность
правящей «троицы», и то что этикет требовал посылать грамоты на
имя государей царей.
В Москву приходили многочисленные послания с выражением
соболезнований по поводу смерти царя Федора и поздравлений с
восшествием на престол царей Ивана и Петра Алексеевичей: от коро-
ля Швеции с надеждой, что новые цари, как и их предшественники,
будут верны условиям Кардисского мира, от короля Дании, от Гене-
ральных Штатов22, от английского короля Карла II (от 22 ноября
1682 г.), который писал, что доволен тем, что на трон взошли «госу-
дари, имеющие столь выдающиеся добродетели»23. Турецкий султан
писал: «отныне же и впредь дружбе годныя и истинной любви при-
личная суть, дабы день ото дни дружбы и любви и древняго сосед-
ства следующие добрые дела умножились». Великий везирь также
выражал надежды на сохранение мира с Москвой24.
На это у султана были веские причины. В 1681 г. Турция под
предлогом защиты венгерских вассалов Габсбургского дома присту-
пила к осуществлению своих планов экспансии в Европу. Глава вен-
герских повстанцев Имре Текели обратился за помощью к Турции,
после того как император нарушил привилегии венгров. В 1682 г.
огромная турецкая армия вошла в Венгрию. Перед лицом турецкой
угрозы император Леопольд обратился к единственному возможно-
му союзнику, польскому королю Яну Собесскому. 31 марта 1683 г.
Австрия и Польша подписали пакт об оказании военной помощи в
случае нападения турецкой армии на Вену или Краков. Было решено
Внешняя политика
236
предложить присоединиться к этому соглашению и другим монар-
хам, в том числе московским царям. Вскоре договор вступил в дей-
ствие. В июле 1683 г. великий везирь Кара Мустафа осадил Вену.
После шестидесятидневной осады 12 сентября город был освобож-
ден объединенной армией Польши, Австрии, Саксонии и Баварии
под командованием Яна Собесского. Успех кампании разбудил на-
дежды на «крестовый поход» против турок и изгнание их из Европы.
В марте 1684 г. Австрия, Польша и Венеция под покровительством
папы Иннокентия XI образовали Священный союз, намереваясь ис-
пользовать все средства, чтобы привлечь в свою коалицию московс-
ких царей.
В принципе, Россия была не против союза со своим старым вра-
гом. Как уже говорилось, дружественные отношения с Польшей были
краеугольным камнем политики Афанасия Ордин-Нащокина в 60-е гг.,
поскольку обе страны всегда имели веские причины для союза перед
лицом угрозы со стороны Швеции и Турции. Теперь Россия должна
была оценить, каким образом победа Польши над Турцией может ска-
заться на ее собственных позициях на Украине, учесть опасность даль-
нейшей турецкой экспансии и подсчитать затраты, как финансовые,
так и политические, на большую военную кампанию. Следовало учи-
тывать и традиционные антипольские настроения внутри страны. Бе-
зусловно, вопрос о присоединении к Священному Союзу был не на-
столько ясен, чтобы можно было разрешить его положительно, не
потребовав взамен крупных уступок со стороны Польши. В этом Го-
лицын должен был проявить твердость и настойчивость. В 1683 г. рус-
ские послы в Варшаве, И. И. Чаадаев и Л. Т. Голосов, которые долж-
ны были добиться подтверждения условий Андрусовского мира,
настаивали на том, что «без вечного мира и без уступки... городов и
всее Украины и Запорожья чинить ныне союз невозможно»25.
Естественно, Москва претендовала на Киев, который все еще был
ее временным владением. Однако на Левобережной Украине суще-
ствовала сильная антипольская группировка, которую возглавлял
гетман Самойлович. Он убеждал русских, что поляки «лживые и не-
насытные люди, заклятые враги московитов и казаков». По его мне-
нию, Польша хотела втянуть Россию в Союз, чтобы истощить ее ре-
сурсы. Кто может гарантировать, спрашивал он, что император и
король не предадут царей, заключив сепаратный мир. Самойлович
напомнил о попытках короля посеять смуту в России во время бес-
Внешняя политика
237
порядков 1682 г. «Буди в том их государское и сестры их великой
государыни цесаревны святое и премудрое рассуждение и пресвет-
лой их палаты здравые советы; но и начать войну, мира искать же,
только не скоро его тогда сыщешь»26.
Нужен был совет опытного человека. 16 января 1684 г. Патрик
Гордон сообщал о своей приватной беседе с Голицыным, во время
которой они обсуждали доводы за и против вхождения России в Свя-
щенный Союз. На следующий день Гордон признался: «Я нахожу,
что современное состояние России, характер обстоятельств и време-
ни таковы, что очень трудно дать решительный ответ, жить ли в мире
или вступить в войну». Тем не менее ему удалось выдвинуть девять
доводов против начала военных действий: юный возраст царей, «от-
сутствие единодушия, зависть, раздоры среди дворянства, которые
ведут к неразберихе и нерешительности на военных советах»; недо-
статок средств, отсутствие дисциплины в войсках, антивоенные на-
строения, выгоды от перемирия с Турцией, нарушить которое пер-
выми было бы просто аморально; опасность того, что союзники
заключат сепаратный мир, а также что мир «принесет изобилие, до-
ходы, удовольствия и свободу». Однако затем Гордон опроверг все
аргументы и пришел к выводу, что эта кампания позволит России
уничтожить «гнездо» неверных, которое столько лет изводило хрис-
тиан, укрепить свое положение на Украине и получить гарантию ло-
яльности казацкого войска. «Вы заслужите величайшую честь, ка-
кую только может заслужить любая страна с давних времен, тем что
освободите не только себя, но и христианский мир от этой ужасной и
проклятой чумовой нации, а также освободите себя от... дани, кото-
рую вы платите им ежегодно, и тем самым отплатите за все прошлые
оскорбления и несправедливости». Гордон считал, что задача завое-
вания Крыма будет трудной. О своем совете начать войну он, вероят-
но, впоследствии пожалеет27.
Примерно в то же время в Андрусов о проходили переговоры
между русскими послами Одоевским и Бутурлиным и польскими
Кшиштофом Гримультовским и Марцианом Огинским. Русские на-
стаивали на закреплении условий мирного договора 1667 г., а по-
ляки считали, что территориальные споры следует решать только
после того, как Россия войдет в Священный Союз. Переговоры
увязли в традиционных словопрениях о царском титуле и других
мелких претензиях. В феврале после тридцати девяти заседаний они
Внешняя политика
238
завершились безрезультатно. Воспрос о статусе Киева оставался от-
крытым28.
Австрия тоже пыталась оказать давление на Россию. Уже в сен-
тябре 1683 г. император Леопольд прислал письмо, в котором сооб-
щал царям об изгнании турок из Вены и добавлял: «к тому же при-
ятельски желаем, чтоб Ваше Пресветлейшество изволили нынешнее
також благополучное время, которым ярость неприятеля общаго зело
есть притерта и принужденна не презрети, но паче обиды древле и
ныне от турков учиненные отомстити»29. В начале 1684 г. в Москву
приехал имперский секретарь Иоганн Хёвель. Он вез письмо от им-
ператора от 18 ноября, в котором говорилось о скором прибытии пол-
номочной делегации30. Хёвель оставил несколько интересных наблю-
дений как о московском дипломатическом протоколе, так и о
некоторых личностях того времени. По приезде он был принят царем
Иваном, «который сидел один на троне... В нескольких шагах от него
на скамьях сидели 12 бояр. Почти в центре стоял первый министр,
начальник над всеми делами князь Голицын, чрезвычайно сдержан-
ный и красивый мужчина средних лет»31. Хёвель несколько раз встре-
чался с Голицыным и обсуждал с ним турецкую войну, осаду Вены и
другие темы, представлявшие обоюдный интерес. Как мы уже говори-
ли, он отметил, что царя Ивана, когда он встал, чтобы расспросить о
здоровье императора, поддерживали два человека. Случай предоста-
вил возможность проницательному австрийцу поразмышлять об от-
ношениях между двумя братьями, один из которых был больным,
другой — «исполнен силы, здоровья, ума и блестящих надежд», а
также о той политической роли, которую играла их сестра32.
Прощальная аудиенция Хёвеля у царя Ивана состоялась 4 февра-
ля. Она была омрачена недостойной перебранкой, которые были не-
редки в дипломатической практике того времени. Как свидетельству-
ет официальный отчет, Хёвель пожелал, «чтоб Великий Государь, Его
Царское Величество, изволил свою Царского Величества грамоту
отдать из своих рук, а не чрез его ближняго боярина»33. Когда Хёвель
сделал шаг по направлению к трону, его окружили более сорока бояр,
а Голицын пытался подать письмо в его руки. Когда посол отказался
принять его, Голицын сказал, что документ будет послан по почте. В
конце концов, Хёвель сумел выкрутиться и на следующей аудиенции
взял письмо прямо из рук Ивана. Его миссия, которая вряд ли при-
несла какую-то пользу, кроме подготовки почвы для прибытия новой
Внешняя политика
239
делегации в мае, была похожа на многие другие и представляла со-
бой не более чем упражнения в тонкостях дипломатического прото-
кола, согласно которому задачей обеих сторон было сохранить или
по возможности возвысить честь и достоинство своих монархов. Рос-
сия чувствовала, что ей нужно бороться за равный статус с другими
державами, отсутствие которого делало ее более ранимой на таких
встречах.
В мае 1684 г. из Вены прибыли Себастьян фон Блюмберг и Ганс
Христиан Жировский. Они уверяли русские власти, что им нужно
только попридержать «правую руку» турецкого султана — крымско-
го хана, однако Голицын настаивал: «если король польский уступит
царскому величеству город Киев, то царское величество, в союзе с
королем, будет вести войну против крымского хана»34. Неясно, пони-
мал ли князь, что союзники могут начать игру друг против друга.
Так, Польша и Австрия вели спор о Балканах, а военный демарш
австрийцев незадолго до этого получил отпор, когда император пы-
тался отвоевать у султана Буду. Однако австрийцы не хотели при-
нять требования русских относительно Киева. Они покинули Москву
в июне, не достигнув никакого соглашения. Вслед за ними в Россию
прибыл имперский секретарь Карло Маурицио Вотга с поздравления-
ми по случаю женитьбы царя Ивана, состоявшейся пятью месяцами
раньше, и с просьбой о разрешении двум иезуитам обосноваться в
Москве под покровительством венского двора35. Разрешение было
получено. Как уже говорилось, для католиков в Москве наступило
самое благоприятное время. В том же году государи получили письмо
от самого папы. Оно было датировано 5 августа и в нем понтифик
просил русских присоединиться к коалиции: «не сумнимся, что не-
давными побоищи переломлена и набслаблена вышереченнаго не-
приятеля сила; толиких сил тяготу понесте не сможет»36.
Присоединение России к Священному Союзу было лишь делом
времени. Все внимание политиков теперь сосредоточилось на юге.
Какие-либо акции на севере были приостановлены. В период реген-
тства Софьи там сохранялся status quo, и Балтийский вопрос был
заморожен. В апреле 1684 г. в Москву прибыла шведская делегация
во главе с членом королевского совета Карстеном Гюлленшерна37.
Это был ответный визит на посещение русским посольством Сток-
гольма в октябре минувшего года, которое показало желание России
продлить действие мирного договора. Несмотря на явно рутинный
Внешняя политика
240
характер обмена посольствами, Голицын лично проводил перегово-
ры, используя обычную тактику: постараться измотать противопо-
ложную сторону ссылками на нарушение протокола и этикета. Было
отмечено, что в послании к королю Польши в 1669 г. шведский ко-
роль назвал царя просто великим князем московским, а не всея Руси,
что в Швеции опубликовали слухи о восстании Степана Разина, по-
средством которых хотели умалить достоинство их царского величе-
ства, что в Ревеле издали пасквиль на православную церковь, что в
1676 г. рижский генерал-губернатор назвал царя Федора Алексееви-
ча Федором Михайловичем и так далее38. В качестве компенсации за
эти «ошибки» Голицын потребовал возвращения «русских» городов
на Балтике, но не занял в этом вопросе жесткую позицию. Его заяв-
ление, по-видимому, было чисто формальным. Оно напомнило, что
Москва вовсе не забыла о своих претензиях на земли, находящиеся
под властью шведов. Шведские послы, в свою очередь, применяли
схожую тактику. Они жаловались, что русские пишут имя их короля
Carlus вместо Carolus', просили дать согласие держать в Москве и в
Стокгольме постоянных «резидентов», обновить пограничные зас-
тавы, уменьшить налоги шведам, живущим в России. 22 мая был
подписан договор, устанавливавший границы между двумя страна-
ми, определенные еще по Кардисскому миру. В нем были и дополни-
тельные статьи о королевских титулах, о веротерпимости, об обмене
послами и о торговле39.
Иногда Голицына критикуют за то, что он пошел на попятную как
раз в то время, когда военные силы Швеции переживали период упад-
ка. Россия не получила каких-либо существенных выгод от договора.
Например, Устрялов, не скрывавший своего неодобрительного отно-
шения к Софье, писал: «совестно было нашим боярам так легко отка-
зываться от старинных областей, за которые горячо вступался царь
Федор»40. Один из авторов, восхищавшихся внешней политикой
Петра I, жаловался: «“Западник” Голицын начал с того, что признал и
закрепил пагубное отделение Московского государства от Западной
Европы»41. Однако к маю 1684 г. чаша весов дипломатической актив-
ности России склонилась к югу, где в виде награды маячил Киев и, кто
знает, быть может, Черное море и Балканы. Завоевание северных зе-
мель не сочеталось с такими планами. Напомним, что сам Петр I в
1695 г. начал свою первую военную кампанию с войны с Турцией,
вместо того чтобы прорубать «окно в Европу» на Балтике.
Внешняя политика
241
Визит шведских послов дает интересный материал о дипломати-
ческом протоколе, а также проливает свет на личный вклад Софьи в
проведении внешней политики. То, что именно Голицын был ее глав-
ным советником, то, что она посещала заседания Боярской Думы,
знала польский язык, была яростной защитницей чести своего отца
и братьев и позднее оказала безусловную поддержку крымским по-
ходам, которые были одним из условий договора с Польшей, дает
основание предполагать, что царевна сама могла принимать участие
в формировании внешней политики России.
Однако прямых источников, подтверждающих это предположе-
ние, нет, поэтому приходится довольствоваться только теми факта-
ми, которые неоспоримо доказаны, а именно, что Софья часто стре-
милась поднять авторитет дипломатических миссий, принимая
иностранных послов. Многое изменилось с тех пор, как всего лишь
несколько лет назад иностранцы радовались возможности хотя бы
краем глаза взглянуть на спрятанных за занавесками царицу или ца-
ревен. 28 мая 1684 г. государи принимали Конрада Гильденштерна.
Послы в сопровождении стрельцов проследовали в Золотую палату,
где думный дьяк зачитал им приветственную речь от имени царев-
ны: «Великая государыня, благоверная царевна и великая княжна Со-
фия Алексеевна, всея Великия и Малыя и Белыя Росии ее государс-
кое величество велеможнейшаго и высокорожденнаго князя и
государя Каролуса, Божиею милостию Свейскаго, Готцкого и Вен-
денского короля, великого князя Финские земли, арцуха Эстлянско-
го, Корелского, государя над Ижорскою землею его королевского ве-
личества, жалую вас, великих и полномочных послов...»42. Послы
прошли через сени, по обе стороны которых стояли стрелецкие пол-
ковники. Царевна «сидела в своем государском месте в креслах з за-
поны алмазными, а на ней, государыне, было одеяние венец низан
жемчюгом и з запаны, шуба оксамитная золотая соболья, опушена
соболми, а подле соболей обложено кружевом болшим. А при ней,
государыне, стояли немного подале кресл по обе стороны по две бо-
ярыни вдовы в убрусах и в телогреях, да по 2 карлицы девицы, на
них перевяски низаные, шубы золотные на соболях»43.
Последовавший за этим обмен приветствиями был в высшей
степени формальным. Послы поклонились Софье, она расспросила
о здоровье короля Карла, его матери и супруги. Затем послам было
дозволено поцеловать руку царевны, после чего снова спрашивали
Внешняя политика
242
о здоровье. В своей речи послы передали Софье привет от короля,
который уверял Софью, что «они долголетного и всякого блага ва-
шему государскому дому, аки сами себе желают». Послы обещали
сообщить на родине о великой доброте и милости, оказанной им в
Москве. В конце приема шведов потчевали «ествою и питьем» на
подворье.
В 1684 г. прибыло еще несколько посольств с протестантского
севера. В июне в Москву приехал уже известный читателю саксонс-
кий врач Лаврентий Рингубер. Он привез письма от саксонского кур-
фюрста Иоганна Георга III и его сына герцога Фридриха, которые
одобрили просьбу Рингубера о свободном проезде в Персию, а так-
же молили государей одолеть турок: «дабы и Вашим войскам також-
де и дерзновение силы и победительныя оружия даровал несопро-
тивно общих Христианскаго имяни неприятелей, на Салтана Турскаго
и Хана Крымскаго, которые паки ныне на Государство Священное
Римское и на иных Государей Христианских на друзей и Братию нашу
наступают»44. В неофициальных беседах с Голицыным Рингубер смог
подробнее рассказать об отношении немецких князей к войне с Тур-
цией, а также поведать о новостях из Голландии и Англии. И все же
ему не удалось избежать продолжительной головомойки в Посольс-
ком приказе за ошибку в написании царских титулов.
За время своего визита Рингубер мало обращал внимания на Со-
фью, но в его отчете есть одно красноречивое замечание. 27 августа
он присутствовал на приеме при освящении новой церкви в вотчине
князя Голицына Черная Грязь, куда из Коломенского прибыли кареты
с царем Иваном, с его женой и с Софьей. Царевна, увидев Рингубе-
ра, воскликнула: «Смотри, немец!» и спросила слугу, кто это такой45.
Этот инцидент еще раз подтверждает превосходство Голицына над
другими лицами из ближайшего окружения, немногим из которых
выпадала честь принимать у себя царскую семью. В этом видно и
особое отношение князя к иностранцам, благодаря которому их кон-
такты с русскими стали более открытыми. В тот же день за обедом
Рингубер сидел рядом с Голицыным. Князь убеждал его остаться в
Москве, так как он мог читать и писать по-русски и прежде хорошо
служил государю46. Очевидно, предложение Голицына не было при-
нято.
10 августа был подписан договор с Данией. Он регламентировал
дипломатический протокол (на приемах было запрещено носить
Внешняя политика
243
шляпы или мечи) и определял сумму, выделяемую на содержание
послов, включая спиртные напитки. Наряду с изрядным количеством
мяса, птицы, рыбы и хлеба послам каждую неделю выдавалось:
10 фунтов сахара, 1 фунт перца, 1 фунт имбиря, 1/2 фунта корицы,
1/4 фунта гвоздики, 1/2 фунта мускатных орехов, 1/2 фунта карда-
мона, 20 золотников (100 гр) шафрана, 1 фунт тимона, 1 фунт черно-
слива, 10 фунтов изюма, 8 фунтов неочищенного миндаля, 10 фун-
тов смородины, 10 фунтов риса, 2 фунта оливкового масла,
10 лимонов и 12 фунтов винных ягод. В этом перечне заметно влия-
ние Востока на кулинарные вкусы того времени47.
Если сам договор не имел существенного значения, то перегово-
ры, предшествовавшие его заключению, затрагивали некоторые важ-
ные вопросы. С октября 1682 г. в Москве находился датский послан-
ник Гильдебрандт фон Горн. По словам Георга Шлейссинга,
состоявшего в посольстве Рингубера, «говорили, что он хотел поме-
шать русским согласиться на вечный мир со шведским престолом»48.
Горн хотел втянуть Россию в датско-французско-бранденбургскую
коалицию против Швеции, Голландии и Англии, но потерпел фиас-
ко. В мае 1684 г. Москва продлила договор со Швецией. В 1689 г.
датчане пытались удержать Россию от войны с Турцией, но опять-
таки безуспешно.
Между тем события на юге приближали ратификацию Андрусов-
ского мира, чего требовал от поляков Голицын. В 1684 г. Польша
дважды потерпела поражение от Турции: когда Ян Собесский попы-
тался отвоевать Каменец, а гетман Станислав Яблоновский со значи-
тельными потерями был вынужден покинуть Молдавию. Поляки
просили помощи у Франции и даже предлагали заключить переми-
рие с крымским ханом, но потерпели неудачу. Тогда они снова попы-
тались вовлечь Россию в Священный Союз. Король неустанно слал
письма царям. В январе 1685 г. он напомнил, что «полны суть исто-
рии того, как в подобных случаях знамена со изображением креста
святаго возносили, под которые всяких народов, всяких языков, ко-
торые только Христианскими нарицались»49. В апреле из Вены при-
был Иоганн Курц, а в августе из Варшавы Ян Жембоцкий, оба с од-
ним и тем же посланием. Турки в ответ также стали оказывать
давление на поляков. В конце 1685 г. в Турцию приехал посол Никита
Алексеев, чтобы проконсультироваться у Константинопольского пат-
риарха об организации киевской епархии, подчинение которой Моск-
Внешняя политика
244
ве должно было закрепить присутствие русских на Украине. Он был
любезно принят великим везирем, который умолял, «чтобы великие
государи теперь султанову величеству какой-нибудь препоны не сде-
лали, а вперед у них любовь и дружба еще более того будут множит-
ся». Было сделано много уступок, в том числе разрешено заново
построить сгоревшую православную церковь в Константинополе50.
Наконец, в феврале 1686 г. из Варшавы снова приехали Гримуль-
товский и Огинский. При посольстве было до 1000 человек и 1500
лошадей51. В ответ на настойчивые требования Польши начать кам-
панию против Крыма Голицын твердил об опасностях подобного
предприятия. Он сослался на Переяславский договор 1654 г. и на
передачу туркам Подолии в 1676 г., которые за это признали претен-
зии русских на Левобережную Украину. Чтобы оказать давление на
поляков, князь воспользовался присутствием в Москве татарского
наследника и слухами о скором прибытии турецкого посла. Нача-
лись традиционные прения о титулах, например, жаловались, что
царя Алексея Михайловича назвали Михаилом. Сначала казалось,
что поляки не уступят. Гримультовский негативно относился к требо-
ваниям московитов. Он писал Яну Собесскому: «я прежде согла-
шусь, чтобы мое сердце иссохло и онемел язык, нежели подпишу
договор столь пагубный для государства»52. Огинский, напротив,
выступал за быстрое подписание договора, что, очевидно, отражало
точку зрения Литвы. 27 марта послы даже изъявили готовность
уехать, но вскоре переговоры возобновились и продолжались до се-
редины апреля.
26 апреля (6 мая по григорианскому календарю) был заключен
договор о Вечном мире, состоявший из 33 статей. Он предусматри-
вал передачу в вечное владение Московского государства города
Киева и его ближайших окрестностей, закрепление за Россией Смо-
ленска, Дорогобужа, Рославля, Запорожья и прилегающих областей.
Россия должна была заплатить полякам 146 000 рублей «по братской
дружбе» и порвать отношения с Турцией и Крымом. «За многие бу-
сурманския неправды, для имени Христианскаго и для избавления
многих Христиан, стенящих в бусурманской неволе... послать войс-
ка свои со всяким воинским нарядом в Сечь и на переправах на Днеп-
ре, где Крымские войска обыкли переправливатися, забороняя при-
ходу в Государства Его Королевскаго Величества... а также и
Донским казакам повелят Великие Государи, Их Царское Величество,
Внешняя политика
245
на того ж неприятеля наступить, и промысл воинской чинить на Чер-
ном море... а в будущем году от Рождества Христова 1687... на са-
мой Крым помощию с стороны Их Царскаго Величества быти имеют;
а его Королевскаго Величества... многим войском в те же времена
воинским наступлением на Турецкие войска и орды Белогородские
со всеми воинскими приготовлениями воинской промысл чинить...».
Договор содержал также статьи о царских титулах, о веротерпимос-
ти и развитии торговли. Обе стороны призывали искать помощи
«иных Христианских Монархов»53.
Несомненно, Софья и ее сторонники рассматривали договор о
Вечном мире как крупную победу. «Кремль, наверное, пошатнулся
от изумления, узнав о таком подарке», — пишет современный исто-
рик Польши, который считает, что Украина была «брошена на про-
извол судьбы»54. Вот мнение другого исследователя: «Единственной
выгодой для республики были подарки, которыми по традиции ода-
ривали послов»55. «Договор был крупным поражением польской дип-
ломатии и ее короля, — писал Войчек. — Он означал окончательную
капитуляцию перед Россией и полный провал польской восточной
политики56. В Польше еще питали надежды, что договор может быть
пересмотрен, и Ян Собесский делал все возможное, чтобы отложить
его ратификацию. В июле 1686 г. король начал поход в Молдавию, но
вынужден был оставить Яссы из-за нехватки воды и провианта, что
впоследствии пришлось испытать и Голицыну в южных степях. В
декабре во Львове Ян Собесский не без сожаления ратифицировал
договор, который был подписан Гримультовским восемь месяцев
назад. Даже после этого переговоры о границах между двумя стра-
нами тянулись еще много лет57.
Для Софьи договор 1686 г. был пиком ее правления. Возвраще-
ние Киева, «матери городов русских», было вдвойне знаменательно,
поскольку стало кульминацией, по крайней мере, одной из составля-
ющих внешней политики ее отца. Личное участие царевны в перего-
ворах широко демонстрировалось на приеме в честь их окончания.
27 апреля 1686 г. польские послы были приняты государями, после
чего «изволила притти великая государыня благоверная царевна и
великая княжна София Алексеевна и сесть в креслах в шубе соболь-
ей осиновой да в треух»58. Послов допустили поцеловать руку царев-
ны, которая «потом изволила говорить, что они великие государи
постановленной вечной мир изволят содержать крепко без наруше-
Внешняя политика
246
ния». Затем Софья предложила им кубки с вином. На следующий
день Огинский подарил царевне карету с шестеркой лошадей, «та
корета с лица резная, золоченая, по золоту писаны травы разными
красками... цена той корете 550 рублев»59. Другой источник отмеча-
ет, что «при чтении договорных статей заключеннаго в 7194/1686 г.
месяца апреля в Москве с полномочными польскими послами вечна-
го между Россиею и Польшею мира присутствовала с государями и
царевна Софья Алексеевна, и, слушав оныя статьи, указали чинить
таковую запись о вечном мире и союзе с Польскими послы»60.
Софья хотела, чтобы ее присутствие при подобных церемониях
воспринималось серьезно и чтобы иностранные послы относились к
ней как к законной правительнице. В конце 1687 г. была сделана по-
пытка ввести «царевнины приемы» в дипломатическую практику.
Польским послам сообщили, чтобы их король «указал им [русским
послам] видеть их Королевнины Величества очи и быть у руки, для
того, что Великая Государыня благоверная царевна и Великая Княжна
София Алексеевна Его Королевского Величества великим и полно-
мочным послам, будучим на Москве, Криштофу Гримултовскому, во-
еводе Познанскому с товарыщи, изволила свои государские очи ви-
деть и жаловала их к руке, так же и подобает и им, великим и
полномочным послом, учинить взаимно против того ж»61. Заметим,
что статус Софьи приравнивался к статусу королевы. По-видимому,
супруга царя Ивана Прасковья никогда не исполняла подобные обязан-
ности.
Насколько Софья была удовлетворена договором 1686 г., видно
из похвальной грамоты Голицыну, поданной 29 июня на именины Пет-
ра. Она начиналась словами: «По указу Великих Государей, Царей и
Великих Князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, и Великия
Государыни Благоверной Царевны и Великой Княжны Софии Алек-
сеевны всея Великия и Малыя и Белыя Росии Самодержцев.. ,»62. Из
формуляра видно, что титул Софьи претерпел незначительные, но важ-
ные изменения. То, что слово «самодержцев» было поставлено пос-
ле имени царевны, а не государей, приравнивало ее к царствующим
особам. До апреля 1686 г. эта формула употреблялась эпизодически,
но после подписания договора она стала общепринятой63. В именных
указах Софьи ее называли самодержицей. Однако нужно заметить,
что этот титул не употреблялся в дипломатической переписке или при
подписании международных соглашений.
Внешняя политика
247
Изменение царского титула можно также проиллюстрировать вы-
держкой из указа от 29 июня, в котором говорилось: «Да по тому
ж вечнаго мира договору, Польские послы уступили и написали Им
Великим Государем, Их Царскому Величеству многия прибылыя у
всех Христианских Государей славныя титла, то есть написали Их
Великих Государей Пресветлейшими и Державнейшими Великими
Государи»64. Употребление эпитетов пресветлейшие и державней-
шие было особенно значимым. Указ заканчивается словами: «и учи-
нен такой вечный мир Российскому Царствию прибыльный и хваль-
ный, какого напред сего при предках Их Государских не бывало, и во
всем учинена Их Великих Государей, Их Царскаго Величества пре-
именитой державе Российскому Царствию великая прибыль и по все-
му свету вечная слава и хвала»65. Л. Льюитер заметил, что этот па-
фос «был не простым хвастовством»66. Между прочим, Голицын
получил в награду не только похвальную грамоту, но также золотой
кубок, ножны, прибавку к жалованью в 250 рублей и вотчину с
3000 крепостных.
Одна из статей договора гласила, что «христианские монархи»
должны оказывать друг другу помощь, но на дворе уже был 1687 г., и
первый крымский поход начался прежде, чем Россия стала добиваться
соблюдения достигнутых договоренностей. Вскоре в Бранденбург,
Голландию, Англию и Флоренцию был отправлен посол В. Т. Постни-
ков, в Швецию и Данию — Б. Михайлов, в Австрию — Б. И. Шереме-
тев и И. И. Чаадаев, во Францию и Испанию — Я. Ф. Долгорукий и
Я. Мышецкий, в Венецию — И. Волков, однако ни одно из этих по-
сольств не увенчалось успехом. Король Дании дал согласие «в случае
крайней нужды» оказать помощь флотом67. В Берлине в июне 1687 г.
В. Т. Постников добился лишь соглашения о дипломатическом прото-
коле, включая написание титулов, снятие головных уборов, расспро-
сы о здоровье государей, вручение царских писем и так далее68.
Затем Постников отправился в Англию. 8 ноября и 9 декабря он
был на приеме у короля Якова II. В своем письме от 4 декабря 1687 г.
король (в верительных грамотах Постникова он по ошибке назван
Яковом VII) писал: «Мы не можем не выразить свою сердечную ра-
дость по поводу этого благоразумного и похвального стремления
Ваших Императорских Величеств во славу всемогущего Господа
Бога и святой Христианской веры и желаем Вашим Императорским
Величествам извлечь всевозможные выгоды и стяжать славу, како-
Внешняя политика
248
вую можно ожидать из столь славного предприятия. Мы выражаем
высочайшую благодарность Вашим Императорским Величествам за
Вашу братскую любовь и за то, что Вы обратились к Нам, заключив-
шим прочный союз с великими христианскими державами против
их непримиримых врагов иноверцев, который мы рассматриваем как
лучшую и самую надежную защиту безопасности и славы всего Хри-
стианства, и хотя мы находимся слишком далеко и не можем удов-
летворить наше желание и принять участие в славных походах, одна-
ко наши молитвы Всемогущему Господу Вседержителю никогда не
желают успеха тем выдающимся полководцам, которые бьются на
полях сражений». Король Яков не упустил возможности снова обра-
титься с просьбой к русскому правительству о восстановлении при-
вилегий английских купцов, торгующих с Россией, рассматривая это
как «наиболее действенное средство сохранить и умножить и совер-
шенную дружбу... которая в прежние времена сохранялась и поддер-
живалась между блаженной памяти нашими предками»69. Безуслов-
но, Яков II был слишком озабочен внутренними проблемами и
затратами на содержание собственной армии, чтобы предоставить
финансовую помощь Московии, даже если бы это было политически
целесообразно. Постников, со своей стороны, слишком много вре-
мени провел в спорах о своем жалованьи, которое обеспечивало
только прожиточный минимум, о средствах передвижения, этикете и
здоровье государей70.
Возможно, «невежливый» прием русских послов в Лондоне был
как-то связан с приездом в Англию Патрика Гордона летом 1686 г.,
когда он получил инструкции выяснить, насколько выгодно было
англичанам обмениваться посольствами. В августе он вернулся в
Москву с письмом от короля Якова, который просил отпустить его с
государевой службы71. Гордон писал в своем дневнике, что русские
«были плохого мнения о нашем Короле, так как он слишком благово-
лил туркам»72. Попытки короля отозвать со службы иностранного
офицера, особенно такого, как Гордон, накануне грядущей крымской
кампании, не нашли понимания ни у Голицына, ни у Софьи. Они не
хотели увольнять Гордона и назначили его, как следует из письма
графа Мидлтона от 25 октября 1686 г., «чрезвычайным послом их
Царских Величеств»73.
В Испании просьба России о денежном займе была вежливо от-
клонена. Переговоры Шереметева с союзником Польши австрийс-
Внешняя политика
249
ким императором завершались безрезультатно. Они увязли в мелоч-
ных спорах о титуле, вместо того чтобы решать вопрос о русско-
австрийском союзе. Австрийцы, торжествовавшие победу после зах-
вата Буды в сентябре 1686 г., вероятно, не видели нужды в более
тесном сотрудничестве с Россией.
Наверное, самым неудачным оказалось посольство во Францию
в 1687 г.75 Русские посланники Долгорукий и Мышецкий прибыли
туда в самый неподходящий момент и попытались убедить заклятых
врагов австрийцев начать войну с их традиционным союзником —
турецким султаном. Король Людовик XIV, на время остановивший
продвижение своих войск на Рейне, проводя политику «давления без
войны», был обрадован обострением ситуации на востоке, посколь-
ку это доставляло неприятности австрийскому императору. Когда в
июле 1687 г. русские послы прибыли в Париж, Людовик даже не удо-
стоил их аудиенцией. Между русскими послами и французскими
чиновниками произошло несколько стычек. Наконец, в сентябре по-
слы были приняты министром иностранных дел Кольбером де Круас-
си. Они узнали, что король «за союз против врага креста святого
благодарствует и желает всем христианским союзникам победы;
только приказал его королевское величество объявить вам свое на-
мерение, что ему теперь в союз с христианскими государями всту-
пить невозможно». Отказ объяснялся различными причинами: тем,
что христианские войска уже одержали победу над неприятелем и
если теперь вступить в союз, то королю «последняя будет слава»,
что в прошлом от цесарских войск французским отрядам было «ве-
ликое утеснение» и, наконец, «какой бы разум и славу король оказал
на весь свет, если б стал помогать недругу на друга». С русскими
бесцеремонно попрощались и отправили морем в Гавр.
Удивительно, что за время пребывания во Франции Долгорукому
не раз предоставлялась возможность выполнить наказ, данный ему в
Москве в январе 1687 г. Он должен был уведомить французский
двор, что в России «с ними, великими государи соцарствует сестра
их великая государыня, благоверная царевна и великая княжна Со-
фия Алексеевна»76. Разумеется, Людовик проявил полную неосве-
домленность в этом вопросе.
«Фиаско» русского посольства во Франции в 1687 г. часто приво-
дят как доказательство отсталости русской дипломатии и невежества
русских в вопросах международной политики. Желание
Внешняя политика
250
Людовика XIV извлечь выгоду из войны Австрии с султаном было
очевидным. Король уже добился превосходства, совершив нападе-
ние на Испанские Нидерланды в июне 1684 г., и надеялся, что ослаб-
ление Австрии турками позволит ему контролировать государства
Священной Римской империи и даже самому стать императором. Но
для России самым важным было то, что французский король был
христианским монархом и что в январе 1686 г. Гримультовский при-
вез в Москву письмо от Людовика XIV, в котором король побуждал
Россию присоединиться к Священному Союзу77. Между тем памф-
лет, отпечатанный в Париже в 1687 г. и рассказывающий о московс-
ком посольстве, свидетельствует о том, что французы так же мало
знали о русских, как и русские о них. И те, и другие черпали инфор-
мацию из устаревших источников.
Однако маловероятно, что русские дипломаты были абсолютно
несведущи в запутанном механизме международной политики, по-
будившей католическую Францию поддерживать «неверных» турок
и помогать протестантской Швеции, в то время как Римский Папа
отказался утверждать епископов, назначенных Людовиком XIV
Даже самые умудренные государственные деятели того времени зат-
руднялись предсказать следующий шаг короля, который «увяз в тря-
сине собственных противоречий»79. Может быть, в ретроспективе
посольство Долгорукого вовсе не было бессмысленным. Как бы то
ни было, отказ русским послам имел серьезные последствия для
франко-русских отношений, которые оставались прохладными
вплоть до царствования Петра Великого, который вдохнул в них но-
вую жизнь в 1716г.
Если русская дипломатия добилась лишь относительных успе-
хов, то что могла сделать русская армия? 3 сентября 1686 г. было
официально объявлено о предстоящем походе против крымского
хана80. Дворянам было указано готовиться к службе. В ноябре был
обнародован указ, в котором говорилось, что цель похода — изба-
вить Россию от нестерпимых унижений и оскорблений со стороны
хана, который: «церкви Божии разорял, образы святыя и честные
кресты и всякую святыню попирал... в нашем Царствии во Украй-
ных городех и в Малой России православных Христиан одва не по
вся годы имали, и будто скот, во иныя страны из Крыму на вечную
злую бусурманскую работу продавали.. ,»81. Несмотря на ежегодную
дань, которую русские платили крымцам, хан постоянно нарушал
Внешняя политика
251
перемирие, совершал набеги на русскую землю и унижал послов.
Но у России не было никаких оснований ввязываться в войну с Тур-
цией.
Князь Василий Голицын был назначен фельдмаршалом и воево-
дой большого полка. Другими полковыми воеводами были
А. С. Шеин, В. Д. Долгорукий, М. Г. Ромодановский и И. Ю. Леон-
тьев. Послужной список помощников Голицына был не хуже и не
лучше, чем у большинства их предшественников. Все они были чле-
нами Боярской Думы (Леонтьев был пожалован думным чином нака-
нуне похода) и выходцами из семей, традиционно занимавших высо-
кие должности. По словам Р. Крамп, «на протяжении семнадцатого
века цари и их ближайшие советники исходили из того, что лучших
командующих следует искать в традиционной военной элите, среди
аристократических фамилий»82. В то время служилые аристократы
поочередно или даже одновременно занимали высшие военные и
гражданские должности. Это была обычная практика, так что все эти
назначения ни у кого не вызвали удивления.
Было ли необычным назначение самого Голицына? Князь уча-
ствовал в военных действиях на Украине и, по крайней мере, был
знаком с той местностью, по которой должна была совершить марш
его армия. Он также был инициатором военной реформы. Как глав-
ное действующее лицо на переговорах с Польшей Голицын был на-
прямую заинтересован в реализации статей договора о Вечном мире.
Кроме того, как первый министр и фаворит царевны Софьи, он, бе-
зусловно, стремился к «славе», которую сулило ему завоевание Кры-
ма. В то же самое время оказание подобной «чести» было сродни
азартной игре, не только из-за возможности поражения, но также из-
за опасности изменения политической ситуации при дворе во время
его отсутствия. Невилль писал: «Вопрос об избрании главнокоманду-
ющего оставался некоторое время нерешенным. Голицын предлагал
несколько вельмож, способных занять этот пост, но ему было едино-
душно сказано, что если он заключил мир с Польшей, то должен сам
взять на себя труд и посмотреть, так ли легко завоевание Перекопа,
как он утверждал. Вельможи, предложившие ему это, были недо-
вольны соглашением с Польшей. Они к тому же знали, какую труд-
ность представит поход в Крым, а также были очень рады принудить
Голицына покинуть Москву и за время его отсутствия ослабить его
слишком большую власть... Он сделал все возможное, чтобы отка-
Внешняя политика
252
заться от этого назначения, будучи человеком умным и здраво рас-
суждая о том, что там возможно встретить большие трудности, за
которые он будет ответственен, и что, несмотря на все меры предос-
торожности, которые он может принять, ему трудно будет спасти свою
репутацию, если он потерпит неудачу, и что, даже если ему и довери-
ли огромную по численности армию, то это было не более чем мно-
жество крестьян, грубых необстрелянных солдат, с которыми он ни-
когда не смог бы предпринять смелое дело и выйти из него с честью.
Будучи скорее великим политиком, нежели полководцем, он предви-
дел, что отсутствие может обойтись ему дороже, чем та честь и сла-
ва, которые принесло бы завоевание Крыма, тем более что он вовсе
не надеялся ни возвыситься таким образом, ни заставить более счи-
таться с собой из-за командования войсками, и хорошо видел, что те,
кто больше всех настаивали, чтобы он принял это назначение, делали
это только из зависти к нему и из желания повредить, под видом
того, чтобы почтить его достоинством главнокомандующего»83.
Кто были те люди, которые «больше всех настаивали» на его на-
значении? Можно ли отнести их к сторонникам Петра или к соперни-
кам князя среди окружения Софьи? И что можно сказать о самой
Софье? Выбирала ли она между желанием воздать военные почести
своему фавориту и стремлением удержать его в Москве? Трудно ска-
зать, насколько можно доверять сообщению Невилля, но замечание о
том, что князь был «скорее великим политиком, нежели полковод-
цем», выглядит вполне правдоподобным. Кажется, Софья доверила
своему вернейшему и способнейшему советнику слишком многие
секреты внутренней и внешней политики, так что его положение це-
ликом зависело от положения самой царевны. Письма, написанные
Голицыным во время крымских походов Шакловитому (который,
очевидно, выиграл от отсутствия князя в столице, поскольку стал
самой влиятельной политической фигурой)84, подтверждают, что
князь был крайне озабочен ситуацией при дворе и действиями сто-
ронников Петра, хотя и не мог и предполагать, как мало ощутимых
результатов принесет этот поход. Вероятно, Голицын не получил в
Москве никаких точных инструкций относительно своих действий
во время похода. Он пользовался таким доверием Софьи, что должен
был взвалить на свои плечи все бремя ответственности. Это была
незавидная задача, хотя Гордон и писал в своем письме графу Мидл-
тону 7 января 1687 г.: «Я уверен, что наш главнокомандующий, кото-
Внешняя политика
253
рый является чуть ли не единственным вдохновителем этой войны и
который крайне самонадеян, приведет нас к победе»85. В другом по-
слании, написанном в декабре 1686 г., Гордон подтверждал, что «ни-
каких определенных решений о каких-либо великих делах не может
быть принято» во время отсутствия Голицына86.
22 февраля 1687 г. армия была готова двинуться на юг. В Успенс-
ком соборе отслужили торжественный молебен в присутствии пат-
риарха, Софьи и государей. Молили о победе над врагами и благо-
словляли воевод. Софья молилась пред царскими вратами и
большую часть службы простояла на том месте, которое обычно пред-
назначалось царице. Были освящены знамена, иконы и кресты, кото-
рые везли на поле брани87. Затем Софья прошла в сопровождении
свиты до Никольских ворот. Однако церемония провода войск только
начиналась. За исключением иноземных и стрелецких полков, войс-
ко было сформировано из служилых дворян. Оно медленно мобили-
зовывалось и медленно передвигалось, несмотря на угрозу жесто-
ких наказаний. Почти три месяца ушло на сборы и экипировку, и
только 2 мая армия двинулась в поход и форсировала речку Мерло
возле украинского города Коломак88. 30 мая к ней на реке Самаре
присоединился пяти десятитысячный отряд во главе с гетманом Са-
мойловичем.
Войска продвигались крайне медленно. За семь недель после
форсирования Мерло они прошли всего 300 верст, покрывая, таким
образом, примерно 6 км в день. Такая медлительность в основном
объяснялась большим снаряжением, которое приходилось нести с
собой. Каждый воин вез провиант на несколько месяцев и, кроме
того, в обозе было несколько сот пушек. Помимо всего прочего воз-
никли проблемы с лошадьми. В середине июня армия достигла реч-
ки Конские Воды и разбила лагерь у урочища Большой Луг. Татар не
было видно, и Голицын надеялся получить известие об их местона-
хождении от польских гонцов.
13 июня появились первые признаки опасности, не менее страш-
ной, чем татары: в степи начался пожар. Ходили слухи, что ее подо-
жгли татары, которых армия еще не встречала. Несмотря на опас-
ность, было решено продолжать поход. Теперь войско двигалось еще
медленнее. 14 июня Патрик Гордон записал, что они прошли всего
две мили. 15 июня «наш поход продолжался по выжженой степи по
направлению к речке Акчакрак, находившейся на расстоянии шести
Внешняя политика
254
верст. Вокруг была только трава и никаких деревьев, однако были
слышны вопли кабанов. Лошади начали ослабевать, солдат косили
болезни. Все, кто видел их страдания, могли себе представить, что
нас ждет, если мы будем продолжать идти по выжженой степи еще
несколько дней»89. 16 июня огонь был погашен проливным дождем,
но на несколько километров вокруг трава была выжжена. Невилль
писал: «Войска не могли пройти дальше. Их остановила засуха, и
они с удивлением узнали, что на 50 лье кругом она была столь нео-
бычайной, что солнечный жар выжег всю степь, и что нельзя вовсе
рассчитывать на корм для коней»90. 16 числа войска достигли реки
Карачакрак и остановились.
Позднее Гордон описал те невыносимые условия, которые, каза-
лось, оставляли только одно решение: «Мы находились в ужасном
положении, ибо на нашу долю выпало слишком много страданий, и
очень трудно было найти траву, чтобы не дать умереть лошадям. Все
считали, что если бы татары напали на нас, было бы невозможно
использовать даже те силы, что еще остались. Лошади падали и были
неспособны тащить орудия, не говоря уже о повозках с провиантом...
Нельзя было и вообразить, как можно достичь главной цели похо-
да — завоевания Крыма, ибо мы едва ли могли избежать очевидной
опасности и неизбежной гибели, если бы стали двигаться дальше»91.
Дела шли все хуже. Многие солдаты заболели из-за того, что пили
грязную, зараженную воду. Оставалось пройти еще 200 верст, чтобы
достичь Перекопа, который открывал вход на Крымский полуостров.
Даже если бы армия двигалась с прежней скоростью, это расстояние
можно было бы покрыть не меньше чем за шесть недель. 17 июня
Голицын собрал военный совет, на котором было решено повернуть
обратно. Полк Л. Р. Неклюева численностью в 20000 человек был
послан к Днепру. Швейцарец Франц Лефорт, впоследствии один из
сподвижников Петра I, сообщал: «Наш главнокомандующий был вне
себя, и, уверяю вас, он горько плакал»92.
Однако в донесении Голицына в Москву, отправленном 18 июня,
не было и намека на бедственное положение. Именно на основании
этого донесения составлялись официальные отчеты о походе для
польских союзников, а также царские указы (например, от 5 сентяб-
ря 1687 г., который будет приведен ниже). Князь сообщал, что хан
был настолько напуган численностью русской армии, что побоялся
показаться и вместо этого решил поджечь степь, чтобы помешать
Внешняя политика
255
преследованию, пока он отступает93. Русские пытались нагнать его и
подошли на расстояние девяноста верст к Перекопу, но, в конце кон-
цов, запасы фуража и воды вынудили их остановиться. Между этим
источником и дневником Патрика Гордона имеются большие расхож-
дения. Шотландец писал, что когда армия остановилась, до Крыма
оставалось еще 200 верст.
Выводы о том, успешным или нет был первый крымский поход,
в частности, зависят от того, какие цели ставила перед собой Моск-
ва. Советский историк М. И. Белов, который пользовался письмами
хорошо информированного голландского резидента в Москве Иоган-
на фан Келлера, полагал, что в 1687 г. не было планов полномасш-
табного вторжения в Крым и что экспедиция, посланная правитель-
ством Софьи, носила разведывательный характер и была
своеобразным техническим завершением русско-польского соглаше-
ния94. Есть свидетельство, что общественное мнение в Москве было
подготовлено заранее еще до отъезда Голицына. Распускали слухи
об опасностях и трудностях похода. Возможно, Софья хотела извлечь
свою выгоду из этой непродолжительной военной кампании. Она не
чувствовала себя в безопасности в отсутствие Голицына, но, в то же
время, опасалась волнений иноверцев на юге, в основном среди му-
сульман — калмыков и ногайцев, которые были тесно связаны с
крымскими татарами. Нужно было считаться и с лояльностью каза-
ков, поскольку возможности государства, как всегда, были ограни-
чены.
В своей первой отписке Голицын обвинял татар, что они подо-
жгли степь, однако вскоре расползлись слухи, что в этом виноваты
казаки. Напомним, что гетман Самойлович был против союза с
Польшей, и теперь как будто бы подтверждалось, что он вынужден
был поставить на карту ухудшение отношений с Москвой, которое
могло стать результатом поражения татар. В начале июня несколько
казацких полковников обвинили Самойловича в высокомерии, отсут-
ствии благочестия, плохом обращении с подчиненными, кумовстве
и самом непростительном с точки зрения Москвы проступке —из-
мене. Как сказал один из казаков: «хотя оскорбления, нанесенные
гетманом народу и большей части из нас, очень велики, однако мы
не решились бы поступить с ним таким образом»95. Голицын отослал
в Москву список вин гетмана и получил ответ, что «великие госуда-
ри, по тому их челобитью, Ивану Самойлову, буде он им, старшине и
Внешняя политика
256
всему войску малороссийскому, негоден, быть гетманом не указа-
ли». Этот указ был передан 22 июля, а 25, с согласия Москвы, был
избран новый гетман — Иван Мазепа.
Невилль писал, что «князь, между тем, чтобы оправдать в глазах
двора неудачный исход кампании, ничего не забыл, стараясь свалить
свои ошибки на гетмана Ивана Самойловича»96. Однако если принять
во внимание точку зрения Белова, станет ясным, что Голицын не нуж-
дался в оправдании. Похвальная грамота о походе, появившаяся в
Москве 5 сентября, была основана на отписках князя, который ут-
верждал, что именно хан поджег степь, чтобы скрыться от пресле-
дований. В грамоте лишь вскользь упоминалось о «предательстве»
Самойловича. Это говорит о том, что в Москве не было сколько-
нибудь серьезной попытки сделать из него козла отпущения97. Дело
Самойловича было начато не в России, а за ее пределами, поскольку,
как мы увидим, русских союзников нужно было убедить, что Голи-
цын не изменил своим обещаниям. Истиной причиной смещения Са-
мойловича была его непопулярность среди казаков. Едва ли Москва
могла позволить себе рисковать хрупкой лояльностью Украины, про-
должая поддерживать непопулярного гетмана, несмотря на то что сам
Самойлович постоянно демонстрировал свою преданность России.
Позднее Голицын получил награду за то, что это дело «учинилось без
всякой помешки и кровопролития и замешания»98.
Со временем дело Самойловича разрешилось, и Москва пред-
ставила обстоятельства так, будто поход был удачным, но против-
ник, не появившийся на поле битвы, не дал возможности проявить
героизм, степень которого была сильно преувеличена. 13 июля Фе-
дор Шакловитый прибыл в Москву с похвальными грамотами. В ав-
густе гонцы привезли золотые медали, чтобы наградить офицеров.
На них на одной стороне были изображены государи, а на другой —
Софья99. 5 сентября правительство обнародовало память князю Голи-
цыну: «И ты, Ближний Боярин... и товарищи ж твои сходные Бояре ж
и Воеводы на тое Их Великих Государей службу в указныя места шли
с великим поспешением; и пришед в указныя места, полков своих с
Их Царских Государей ратными людьми сбирались потому ж с вели-
ким поспешением, и, устроясь воинским ополчением, из указных
мест пошли на тех неприятелей бусурманов великим ранним време-
нем, и в пути с обозы к их бусурманским юртам шли с желательною
ревностию и со всяким радетельным тщанием и усердным попечени-
Внешняя политика
257
ем, и пребывали все единодушно в непрестанных воинских трудех.
Упражняясь всегда непрестанным и неусыпным всяким попечением
о Их Государском воинском деле и о полковом ратном устроении и
от неприятельских людей остерегательстве, не имея себе никакого
покоя, и с таким тщательным и радетельным поведением переправи-
лись степныя многия реки и речки и пришли от Крымских юртов в
ближние места... А как ты, Ближний Боярин и Сберегатель и Дворо-
вый Воевода Князь Василий Васильевич с товарищы, переправясь
реку Конскую, пошли к речке Акчакраку и Карачакраку: и Крымской
хан с ордами, увидав о том вашем Бояр и Воевод многолюдном и
стройном приходе и о промысле над собою, познав свое безсилие,
около Перекопи и на Днепре все степи выжгли, чем бы им от вашего
Бояр и Воевод с полками наступления свободиться; и, видя их, Хан с
татары на себя ваше Бояр и Воевод полков ваших Их Великих Госу-
дарей ратных людей наступление, пришли в боязнь и во ужас и отло-
жа обыклую свою дерзость, нигде сам не явился и юртов его Татаро-
вя нетокмо в противление к вам вышли, и нигде не показались и бою
с вами и полков ваших с Их Государей ратными людьми не дали, и
пришед в самое отчаяние, ушли за дальния свои поселения за Пере-
коп и в иныя места»100.
В этом документе слишком много противоречий и неточностей,
которые не сходятся с более достоверными источниками. Это каса-
ется даты начала похода, скорости передвижения, близости русских
войск к «крымским юртам», интенсивности военных действий. Тем
не менее есть основания полагать, что поход 1687 г., хотя и был огра-
ничен по своим масштабам, все же помог русским союзникам. Он
лишил турецкую армию поддержки со стороны татар и вынудил сул-
тана держать часть своего войска в постоянной боевой готовности.
Так считал Патрик Гордон, который в своем письме, написанном в
сентябре 1687 г., упоминал о маневрах татарских войск и располо-
жении значительной части турецких сил на Черном море101. Возмож-
но, советские историки преувеличивают, утверждая, что «вступле-
ние России в лигу спутало все карты турецкого командования»102, по
крайней мере, опасность русского вторжения вынудила турецкие
силы передислоцироваться. Нельзя также утверждать, что поход за-
кончился безрезультатно. Было решено усилить линию обороны на
Украине и построить Новобогородицкую крепость у слияния рек
Самары и Днепра. Командование извлекло уроки: были учтены осо-
Внешняя политика
258
бенности местности, проблемы фуража для лошадей и трудности
транспортировки громоздких повозок с провиантом через бесплод-
ную степь.
Голицын вернулся в Москву в начале сентября. «Он был принят
Царевной со всеми изъявлениями радости, которые он только мог
ожидать, и вновь взял на себя все дела с таким влиянием, каким не
пользовался никогда»103. Более детальное описание политической
ситуации после первого крымского похода приводит в своих пись-
мах шведский резидент Христофор фон Кохен. В послании рижско-
му генерал-губернатору от 23 сентября он сообщает, что Голицын по
возвращении был хорошо принят обоими государями и царевной.
«Он все еще в прежней чести и стоит у кормила правления; к тому
же царевна Софья Алексеевна, почти совсем завладевшая правлени-
ем царства, сильно поддерживает его». Кохен повторяет слухи, что
во время похода погибло 40 или 50 тысяч человек, а также описыва-
ет медали, которыми наградили офицеров. «На медалях находятся
изображения двух царей и правительницы, и также начальные буквы
их имен»104. Шведский резидент добавляет: «Здесь все озабочены из-
данием за границей, на немецком и голландском языках, хвалебного
описания похода, в котором будут изложены подробно причины бе-
зуспешного возвращения многочисленного царского войска. Уже
поговаривают о новых налогах с крестьян и мещан и о намерении
будущею раннею весною предпринять поход в Крым, причем будет
избран новый путь. Пехота отправится по Днепру на судах, а конни-
ца сухим путем. Князь Голицын, поговаривают, опять примет участие
в этом походе. Третьего дня царь Иоанн и царевна-правительница, по
ежегодному обыкновению, отправились на богомолье в Троицкий
монастырь, находящийся приблизительно в 12-ти милях расстояния
отсюда. Дней через десять их ожидают обратно. Царь, уже Петр, ос-
тался дома»105.
Кохен подтверждает, что крымский поход внешне не смог поко-
лебать самодержавие Софьи. Для иностранных корреспондентов ин-
формацию о походе фактически поставлял Келлер, в распоряжении
которого были латинские, немецкие и французские листы, отпечатан-
ные в Амстердаме106. Примерно в это же время, как показывают со-
бытия, происшедшие после падения Софьи, впервые встал вопрос о
ее венчании на царство. Стали изготовляться гравюры, на которых
царевна была изображена с короной, скипетром и державой, появи-
Внешняя политика
259
лись панегирики в стихах, и царевна все чаще стала появляться пе-
ред народом на разного рода праздниках и торжествах. Таким обра-
зом, незавершенная военная кампания 1687 г. была использована как
средство поднятия престижа правительства Софьи107.
Хотя в самой России смятения удалось избежать, ее союзники
так легко не успокоились. В письме кардиналу Франческо Барберини
от 28 августа 1687 г. Ян Собесский жаловался, что русские уронили
честь своей попыткой вторжения в Крым: «Примите во внимание под-
лость этих людей, которые послали нам гонцов сообщить о своих
военных операциях в письмах, полных вычурных фраз, но в то же
время оставили свои позиции и не предоставили нам никакой сто-
ящей информации»108. В посланном полякам отчете о крымском по-
ходе Голицын всячески подчеркивал, что хан побоялся вступить в
бой, а «измена» Самойловича помешала военным действиям. Однако
небольшие атаки были успешными. Отряды киргизов, казаков и кал-
мыков провели разведку боем и нанесли урон врагу. Наступление
турецких частей было отбито донскими казаками. Все это, по-види-
мому, не произвело впечатления на поляков.
В декабре 1687 г. в Москву приехал польский резидент Доминик
Довмонт, а в Варшаву русский резидент П. Б. Возницын. На приеме,
устроенном вскоре по прибытии, Довмонт сообщил, что король был
поражен тем, что он подвергся нападению крымских татар и белго-
родской орды. Однако Голицын отрицал этот факт и утверждал, что
крымцы были заперты на полуострове из-за приближения русской
армии. Напротив, он жаловался, что поляки ничего не сделали, что-
бы помочь русским109.
В марте 1688 г. обе стороны встретились, чтобы обсудить детали
нового похода. Достичь согласия было трудно. Келлер писал: «пре-
дубеждение и старая неприязнь между русской и польской нацией
время от времени проявляются вновь, как искры, которые вырыва-
ются, когда начинают шевелить еще горячий пепел; не доверяют друг
другу и взаимно обвиняют в отсутствии чувства долга»110. Подозре-
ния русских исходили от новостей о якобы имевших место секрет-
ных переговорах между поляками и татарами. Осенью 1687 г. Моск-
ва была встревожена слухами о широкомасштабном татарском
вторжении на Украину. Однако в апреле татары совершили набег на
южную Польшу и, таким образом, вынудили поляков обратиться с
просьбой к России совершить еще один поход на Крым. Русские
Внешняя политика
260
отвергли обвинения в том, что из-за них поляки пострадали от набега
татар. В отписке Возницына из Польши говорилось, что польский
сейм не планировал больше собираться в этом году, следовательно,
все выглядело так, будто поляки рассчитывали, что русские примут
на себя главный удар крымцев. Голицын решил вместо военных дей-
ствий сконцентрировать усилия на строительстве крепости Новобо-
городицкое. Возможно, он надеялся, что необходимость во втором
походе отпадет. В феврале 1688 г. Патрик Гордон писал: «Мы живем
надеждой, что если Богу будет угодно благословить христиан на рат-
ное дело этим летом, турки будут вынуждены заключить мир, кото-
рый я так же страстно желаю, как и остальные, надеясь получить
увольнение со службы».
Возможно, Гордон порадовался бы новым победам Голицына, но
в Москве правительство не совсем ясно представляло себе ситуацию.
В сентябре 1688 г. в столицу привезли три грамоты отбывшего Кон-
стантинопольского патриарха Дионисия, валахского господаря и
сербского патриарха Арсения, в которых государей убеждали, что
настало удобное время для освобождения христиан от турецкого вла-
дычества: «Все благочестивые святаго вашего царствия ожидают,
сербы и болгары, молдаване и валахи; восстаните, не дремлите, при-
дите спасти нас»111. Владыки опасались, что дальнейшие победы ав-
стрийцев повлекут за собой притеснения православного населе-
ния со стороны католиков и даже искоренение веры. Они просили,
чтобы Москва предупредила продвижение австрийцев и совершила
поход на юго-запад, чтобы совместными усилиями разбить белого-
родскую орду. В ответном послании государи заверили своих едино-
верцев, что поход в Крым планируется начать следующей весной. В
свою очередь завоевание Крыма даст возможность форсировать
Днепр и напасть на белогородских татар. Однако события показали,
что эти планы были необдуманны и крайне амбициозны.
10 сентября Гордон записал в своем дневнике, что «вышло об-
щее уведомление о службе с указом отказать во всех судебных делах
против тех, кто призван в армию». 18 сентября было официально
объявлено о втором крымском походе. Указ был еще более простран-
ным, как в 1686 г. В нем говорилось: «В нынешнее настоящее время
Турское государство от Господа Бога приняло великое наказание, и
приходит то бусурманское владетельство к самой конечной погибе-
ли; и как от войск Христианских, так и от междоусобныя брани при-
Внешняя политика
261
шли в великое безсилие и безмогство, какого на них бусурман разо-
рения никогда не бывало, и такого смятения не слыхано». В то же
время турки продолжали гонения на «православных Христиан, му-
жеска и женска пола и невинных младенцев»112.
28 октября был обнародован список воевод, в котором Голицын
опять был назван главнокомандующим113. Если князь был встрево-
жен своим назначением в 1687 г., то теперь у него были еще большие
причины для беспокойства. Невилль сообщает, что он тайно пытался
найти себе замену: «Князь Голицын, замечая, что день ото дня партия
Петра оживляется, и понимая, что отсутствие не усилит его, втайне
сделал все, что мог, для того, чтобы во время этого похода возло-
жить командование на кого-нибудь другого. Не встретив слишком
много трудностей при осуществлении своего замысла, он сам из хит-
рости присоединился к тем, кто предлагал ему это, и принял все воз-
можные меры, чтобы исправить те ошибки, которые сделал во время
первого похода»114.
Теперь все боялись, что другие члены Священного Союза мо-
гут заключить сепаратный мир с турками, особенно ввиду того, что
Людовик XIV перешел Рейн, чтобы, как полагали, отвлечь внима-
ние императора. 27 октября Гордон записал, что в Москве «начина-
ли понимать опасность заключения мира, на который в то время
вынужден был бы пойти Римский император из-за французского
вторжения в империю и нарушения перемирия, и сомневались, что
их действия и военный поход могут быть неправильно истолкованы,
не как дружелюбные, как они их сами воспринимали, и по этой
причине они думали, что при заключении общего мира союзники
забудут о них»115. Возницын писал из Польши: «Зело боятца немцы,
чтоб поляки не учинили миру с татары и как мне мнится для своей
боязни всякой будет искать как бы учинить перво им с неприятели
мир»116.
Переговоры с поляками, которые понадобились русским для
того, чтобы польская армия поддержала крымский поход на западе,
все еще не были завершены. 8 ноября государи отправили письмо
Яну Собесскому, в котором объясняли, что «если король не может
послать в ранее указанное время свои рати и учинит замедление, то
и нашим государевым войскам в тот промысл идти будет невозмож-
но»117. В январе 1689 г. король объявил о своем намерении послать
войска, «как только растает снег и появится трава», но в отсутствие
Внешняя политика
262
согласия сейма и на фоне подозрений о сепаратных переговорах с
ханом этому обещанию мало кто верил.
Как мы увидим, когда будем рассматривать события, повлекшие
за собой падение Софьи, к тому времени Россия уже не могла отме-
нить поход. Отступать было слишком поздно, и только заключение
договора между ее союзниками и Турцией могло позволить ей с до-
стоинством выйти из положения. 19 апреля 1689 г., когда русская ар-
мия уже вышла в поле, Келлер писал: «Гордость, которая господ-
ствует здесь над всеми другими чувствами, не желает, чтобы
говорили об этом деле... наоборот, желают, чтобы открыто разглаша-
ли при императорском дворе о значительных силах, с которыми
и. ц. в. собираются напасть на турок и татар; но так как успехи, кото-
рыми себе льстят, не отвечают блестящим обещаниям, теперь начали
смотреть трезвее; горячо желают, чтобы в. в. благословили бы взять
на себя труд сгладить срам, которому подверглись господа русские,
и принять на себя посредничество между этими двумя властями. Если
совершится то, что вторая кампания будет не более благоприятной,
чем первая (сохрани бог эту страну от подобных несчастий), навер-
няка можно сказать, что общее восстание разразится в этой стране; и
это еще по тому соображению, которое я до настоящего времени не
осмеливаюсь вверить бумаге»118.
Опасения заключения сепаратного мира побудили Голицына в
январе 1689 г. послать в Вену дьяка Алексея Васильева, чтобы он
наблюдал за тем, что там происходит. Однако его не допустили на
переговоры между Австрией и Турцией, и Голицын вынужден был
доложить свои требования через голландского посла в Вене. В ко-
нечном счете, миссия Васильева оказалась успешной. Император
решил заключить договор с Москвой на тех же условиях, что и с
Варшавой. Но в это время второй крымский поход закончился не-
удачей, и правительство Софьи было не в силах развить этот успех
дипломатии.
Согласно Келлеру, Москва все еще лелеяла надежду на переми-
рие с Турцией. Софья и ее сторонники стали испытывать давление
со стороны окружения Петра. Возможно, опыт 1687 г. убеждал их,
что мир скорее спасет политическую ситуацию, чем еще один доро-
гостоящий и рискованный поход. В марте 1689 г. Возницыну в
Польшу были посланы предписания выдвинуть новые требования к
договору, среди которых было разорение и подчинение Крыма Мос-
Внешняя политика
263
кве, сдача Азова и турецких крепостей на Днепре, возвращение без
какой-либо компенсации пленных и выплата контрибуции в 2 милли-
она золотых крон120. Столь непомерные требования едва ли могли
быть серьезно восприняты союзниками России. Как бы то ни было,
вскоре начался второй крымский поход, и Австрия не стала подпи-
сывать перемирие с Турцией.
В 1688 и 1689 гг. нужно было сосредоточить все внимание на
войне с Турцией, но мудрые русские дипломаты, особенно Голицын,
должно быть, больше, чем когда-либо, понимали необходимость ус-
тановления контактов с европейскими странами, даже с теми, кото-
рые не входили в Священный Союз. В мае 1688 г. Голицын принял
шведского посланника Христофа фон Кохена, который сообщал, что
князь «весьма доволен хорошим приемом, сделанным его королевс-
ким величеством Борису Михайлову, и везде относится с похвалою
об очищении местности вокруг русской церкви в Ревеле; затем он
изъявил готовность оказать самое дружеское внимание шведской
короне, и что он всегда все касающееся до Швеции представляет их
Царским величествам с самой хорошей стороны»121. В том же пись-
ме Кохен писал о содействии некоторых сторонников Петра. Очевид-
но, Голицын стремился сохранять дружественные отношения со Шве-
цией, чье внимание было тогда отвлечено из российских дел. В
1686 г. шведы порвали свою давнюю дружбу с Францией и присое-
динились к Аугсбургской Лиге, в которой против Людовика XIV
объединились Испания, Австрия и Бавария. Когда из Англии при-
шли известия о восшествии на трон короля Якова II, были забыты
даже традиционно враждебные отношения Швеции и Бранденбурга,
и в результате обе протестантские страны заключили между собой
секретное соглашение.
Посольство Постникова в 1687 г. немногим улучшило англо-рус-
ские отношения. 30 августа 1688 г. Патрик Гордон был на обеде у
князя Голицына, где ему сказали, что «мы могли бы жить в согласии
с отцом и братом вашего короля, но не можем примириться с тем,
что король горд вне всякой меры... Более того, англичане не могут
жить без наших [русских] товаров: кожи, пеньки, поташа, сала и
мачт». На это Гордон дал «уклончивый ответ»122. 22 ноября шотлан-
дец записал, что после высадки в Англии Вильгельма Оранского он
разговаривал с Федором Шакловитым и другими членами Думы. Его
попросили уточнить, «какие планы имеют голландцы на нашего ко-
Внешняя политика
264
роля». Гордон был католиком, горячим сторонником Якова II, и был
напуган последовавшим через несколько месяцев после этого разго-
вора воцарением Вильгельма Оранского и его жены Марии. Его от-
ношение к этим событиям видно из дневниковой записи за 3 января
1689 г. Гордон писал, что король «был вынужден бежать из-за невер-
ности своих английских подданных».
Поскольку сам Вильгельм был настроен враждебно по отноше-
нию к Людовику XIV, его воцарение приветствовалось при русском
дворе, особенно в свете тех антифранцузских настроений, которые
были вызваны известиями об унижениях Долгорукого и Мышецкого
во время их посольства в Париже в 1687 г. 16 января 1689 г. в Рос-
сию с посланием от Людовика XIV прибыли два французских иезуи-
та — Филипп Авриль и Антуан де Боволье. В письме короля содер-
жалась просьба о предоставлении безопасного проезда в Китай.
Послание было написано на имя царей Ивана и Петра без упоминания
царевны Софьи. Хотя иезуиты надеялись на расположение князя Го-
лицына и на статьи договора 1686 г., который гарантировал, «что
Цари должны предоставить свободный проезд через подвластные им
страны тем монахам, которых в будущем польский король должен
благословить отправиться проповедовать Евангелие среди невер-
ных»123, вскоре стало ясно, что посланникам французского короля
будет отказано в их просьбе.
Это произошло не только потому, что Голицын находился в не
лучшем положении накануне нового крымского похода, но и потому,
что визит иезуитов в Москву совпал с приездом бранденбургских
послов. Протестантский Бранденбург в октябре 1688 г. присоединил-
ся к союзу германских государств, которые объединились в ответ на
переход Рейна армией Людовика XIV Бранденбургские послы напом-
нили Голицыну об оскорблении русской миссии во Франции, и 31 ян-
варя иезуитам было приказано покинуть Москву в отместку за «уни-
жение» Долгорукого и за неправильное написание царского титула в
королевском письме124. Авриль обнаружил, что антикатолические
настроения проникли даже в Немецкую слободу. Он сообщал о каз-
ни одного офицера-католика Эверарда де Руле, который, защищаясь,
убил человека. По мнению Авриля, русские власти вынесли ему
смертный приговор по настоянию бранденбургского посла Чапли-
на125. Антифранцузские настроения были все еще достаточно сильны
летом 1689 г., когда Фуа де ла Невилль был вынужден въехать в Рос-
Внешняя политика
265
сию переодетым в качестве посланника польского короля. Он дол-
жен был докладывать о деятельности прусской миссии в Москве.
В то же время по настоянию прусского посла русские власти
издали указ о защите гугенотов, изгнанных из Франции после отме-
ны Нантского эдикта в октябре 1685 г. В указе говорилось, что посол
Чаплич именем курфюрста «объявлял и на письме предложил, что
Королевское Величество Французской учал в государстве своем
ближних и иных людей неволить в вере Евангелической, и многих
мучением из Государства своего разогнал, и принуждая в неволю
различными мучениями к Католической вере, многих смерти пре-
дал, и разлуча мужей с женами и с детьми, держит в крепях, и кото-
рыя получа себе в чем свободу, бегут в розныя окрестныя Государ-
ства, и к его Курфирсткому Пресветлейшеству в державу прибежало
тех изогнанных многое число, и впредь чает таких из Французскаго
государства утеклецов многих же людей, и что за умножением для
прокормления и избавь: от такого гонения, желают иные быть в под-
данстве у Нас, Великих государей, у Нашего Царскаго Величества в
Великороссийском Царствии, о которых Его Курфирстское Пресвет-
лейшество просит прилежно, дабы мы, Великие Государи, Наше Цар-
ское Величество, благоизволили над ними милостиво призрить, и под
державу Нашу Государскую в Великороссийское Царствие для под-
данства принять и на рубежах пропускать»126. Указ интересен не толь-
ко тем, что бросает свет на печальное положение Франции в глазах
русских людей в начале 1689 г., но и показывает сравнительно тер-
пимое отношение правительства Софьи к «невольникам в вере еван-
гелической». Последним должны были предложить занятие в соот-
ветствии с их происхождением и послужным списком во Франции.
Кроме того, гарантировалось право гугенотов вернуться на родину.
Бранденбургские послы также заключили два договора с Росси-
ей: о свободной торговле в Архангельске и о свободном проезде
прусских купцов в Смоленск и Псков127. Чаплич даже убедил Голи-
цына наказать рус кого посланника Симоновского, который еще в
1682 г. отказался целовать руку Бранденбургскому курфюрсту на том
основании, что тот не был королем, и даже не стал пить за его здоро-
вье. Голицын согласился, что такое поведение требует наказания и
понижения в чине128.
Пока Голицын собирался во второй крымский поход, на Даль-
нем Востоке заканчивало свое долгое путешествие русское посоль-
Внешняя политика
266
ство в Китай. С 30-х гг. XVII в. завоевание Сибири и Дальнего Во-
стока Россией происходило по определенной схеме: на завоеван-
ной территории основывались остроги, откуда легко было подчи-
нять местные племена и собирать с них «дань» мехами.
Периодически вспыхивали восстания, но это не мешало продвиже-
нию московского государства на Восток до тех пор, пока оно не
встретилось лицом к лицу с другой гигантской империей — Кита-
ем. От Нерчинска и Байкала русские поселенцы шли к Амуру, где в
июле 1685 г. большой китайский отряд захватил русский форт Ал-
базин. В том же году русские смогли вернуться, но в июле 1686 г.
китайцы возобновили свои набеги. Узнав об инциденте на границе,
Москва отправила в Китай посольство Ф. А. Головина в сопровож-
дении вооруженного отряда для переговоров о мире. Головин по-
лучил инструкции: в случае упорства китайцев соглашаться на тер-
риториальные уступки, но ни в коем случае не терять выгодные
торговые привилегии.
Известия о приближении Головина заставили китайцев отступить.
В августе 1689 г. посол прибыл в Нерчинск, спустя три с половиной
года после своего отъезда. Его ждала китайская делегация с двумя
переводчиками-иезуитами — португальцем и французом. Сначала
китайцы стали претендовать на все земли к востоку от Байкала, от-
вергнув предложение Головина, что граница между двумя странами
должна проходить по Амуру. Головин вынужден был пойти на значи-
тельные уступки, когда узнал, что китайцы готовятся к войне и хотят
спровоцировать восстание среди местных племен129. После разных
уловок граница была установлена по рекам Горбице и Аргунь.
Позднее было решено продлить ее по реке Удь. Однако большая часть
территории осталась неразмеченной. В латинском, русском и китайс-
ком текстах Нерчинского договора (27 августа 1689 г.)130 имелись
разночтения. Главным результатом переговоров стал отход русских
от берегов Амура, которые еще 170 лет были недосягаемы. Н. Ф. Де-
мидова считает это «крупным поражением русской дипломатии на
Дальнем Востоке»131.
Возможно, если рассматривать правление Софьи в ретроспекти-
ве, Нерчинский договор 1689 г., кажется, знаменует собой конец ее
регентства, но во время его подписания политическое значение это-
го документа было ничтожным. Через огромные пространства Си-
бири новости доходили очень медленно. Н. Ф. Демидова полагает,
Внешняя политика
267
что решение о территориальных уступках было принято раньше. Воз-
можно, к нему был причастен Федор Шакловитый, решившийся на
этот шаг после неудачного первого крымского похода. Делалось все
возможное, чтобы условия договора сохранить в тайне. Нужно было
достигнуть соглашения любой ценой под давлением событий, проис-
ходивших гораздо ближе к столице.
В феврале 1689 г. начался второй крымский поход. По плану нуж-
но было достичь полуострова раньше и быстрее, чтобы избежать
трудностей, которые возникли во время первого похода. Под коман-
дованием Голицына находилось 120 000 человек. В середине апреля
князь встретился с полками Шереметева, Шеина и Долгорукова на
реке Орел, а 20 апреля соединился с гетманом Мазепой и его казака-
ми в только что построенной крепости Новобогородицкое на реке
Самаре. Уже в самом начале военной операции мешала медлитель-
ность войск и трудности переправы людей, лошадей и обозов через
полноводные и быстрые реки. Чтобы достичь конечного пункта экс-
педиции понадобилось на целый месяц больше времени по сравне-
нию с 1687 г. 3 мая армия вышла к реке Карачакрак, конечному пун-
кту первого похода. Согласно Невиллю, хан прибыл в Крым всего
двумя днями раньше132. 15 мая татары совершили первую атаку в тыл
полка Шеина. 16 и 17 произошли новые столкноения.
Главный источник о походе Голицына — его отписки, содержа-
щие подробное описание событий. На их основе составлялись по-
хвальные грамоты, которые выпустило правительство Софьи. Нужно
заметить, что отписки были адресованы «Великим государем царем и
великим князем, Иоанну Алексеевичу, Петру Алексеевичу и великой
государыне благоверной царевне и великой княжне Софии Алексеев-
не всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем», что свиде-
тельствует о признании практики включать имя царевны в царский
титул рядом с ее братьями. Можно предположить, что отписки пред-
назначались в первую очередь для Софьи.
15 мая Голицын сообщал, что царские войска «бились с тем по-
ганством мужественно и храбро, и побили многих знатных мурз и
добрых приводцов, и посполитых многих, и живых поймали, и зна-
мена, и лошади и многую рухлядь побрали, которыя взяться люди
пред нами в роспросех сказывали, что побито у них и переранено
многое число... и так то поганство с нами билось жестоко, не токмо
на мушкетныя дула, но и на самыя пушечныя, к самым рогаткам на-
Внешняя политика
268
пускали приезжали, и милостию Божиею никакой себе утехи, крому
упадку, не отнесли...»133. Русские укрылись в Черной долине, и на
следующий день хан возобновил атаки, но не добился большого ус-
пеха. «Великих Государей ратные люди мужеством и храбростию то
поганство с жестоким кровавым боем отогнали и с поля сбили»134.
На следующий день, согласно Голицыну, все повторилось: «ваших
великих государей ратных людей мужеством и храбростию то по-
ганство с жестоким кровавым боем прогнано, и до Колончака муже-
ственно и храбро с тем поганством как в напусках их, так и в прогна-
нии, имели во весь день кровавые бои, и принуждением те
неприятели, оставя свои боевые жестокие напуски, побежали до Ко-
лончака к Переколи»135.
20 мая армия достигла Перекопа. Князь писал: «и хотели чинить
над городом промысл, и разъезжали, где бы ошанцоваться. Также и
откуды имать вашим великих государей ратным людем воду и кор-
мы, и по осмотру нашему, также и подданнаго нашего войска Запо-
рожскаго обеих сторон Днепра гетмана Ивана Степановича Мазепы,
конских кормов взять негде, от самаго Колончака все потравлено и
выбито, а наипаче воды достать невозможно, ни речек ни колодезей
нет по сей стороне Переколи; а с правую сторону подле самыя стены
Перекопской облило Черное море, а с левою Гнилое море, в которых
обретаются воды соленыя, меж которых морь наши, холопей ваших,
стояли обозы; а хан Крымской из Перекопу с своими поганскими
ордами к нам не вышел и бою не дал, и в Переколи посады и ближ-
ние села и деревни все пожег без остатку, и многажды присылал
кемана-мурзу Сулешева просить миру, чтоб учинить с ним мир на
прежней шерти, какова учинена при думном дворянине Василье Тяп-
кине.. .»136. После военного совета 21 мая Голицын решил отступить.
Он писал, что ратные люди, стольники, генералы и полковники
«объявляли, что служить вам, великим государем всеусердно и кровь
свою проливать готовы, только за безводием и за конскими кормами
над Перекопом промыслу чинить невозможно». Голицын отказался
принять условия мира, предложенные ханом, потому что «тот мир
противен будет Польскому союзу»137. В более пристрастном офици-
альном донесении князь заявлял: «в мирных договорех Хану отказа-
ли, потому что противен бы тот мир был учиненному у Нас, Великих
Государей с Королевским Величеством Польским вечному и союз-
ному постановлению»138.
Внешняя политика
269
Как только русские отступили, они были потревожены набегами
белогородской орды и отрядами из «турецких городов», однако татар
больше не было видно. В дневнике Патрика Гордона записи обрыва-
ются 15 мая и возобновляются только 25-го подробным описанием
отступления. Гордон пишет: «Татары появились еще более многочис-
ленные, чем прежде. Они выжгли вокруг нас траву; идти было труд-
но из-за большого количества песка, который поднимали люди и ло-
шади, и у нас было мало надежды найти воду до наступления ночи,
из-за чего многие были мрачными и подавленными»139. Голицын не-
сколько раз отмечал, что если бы армия простояла за Перекопом на
один день больше, ее постигли бы большие несчастья из-за нехватки
воды. 11 июня войска вернулись в крепость Новобогородицкое.
В отписке от 15 июня Голицын передал информацию, получен-
ную от пленных татар. Они рассказали, что хан хотел мира с русски-
ми, и что поляки отправили в Белгород посла, чтобы заключить с
татарами мир, хотя подозревали, что это был ложный слух с целью
предотвратить нападение крымцев на Польшу. Они рассказали, что
султан не участвовал в военных действиях, потому что король Фран-
ции отвлек на себя внимание императора своими завоеваниями на
западе. Султан приказал хану двинуться в Венгрию, но тот показал
«войска многочисленныя великих государей... хан и лутчие мурзы и
все чорные Татаровя, что полки многочисленнее царскаго величе-
ства ратей нигде ни у которых государей они не видели, и учинили-
де от Перекопи те войска возвращение свое по изволению Божию, а
не от их бусурманской храбрости, да и для того, что водою и конс-
ким кормом такому войску было оскудение и воды было взять негде,
а кормы вытолочены»140.
Эти последние замечания вызывают подозрения, что сведения
разведки были приукрашены или даже выдуманы с тем, чтобы пред-
ставить действия Голицына в более выгодном свете. Насколько точ-
ными были донесения самого князя о походе и, в частности, о боях у
Перекопа? В целом, историки расценивают победу над неверными
не так восторженно, как сам «победитель». В конце концов, невоз-
можно было скрыть тот факт, что армия не только не покорила Крым,
но даже не сумела достичь полуострова. Меньше чем через четыре
месяца после своего отступления князь Голицын был отправлен в
ссылку за «многие вины», в том числе за то, что «он же, князь Васи-
лей, прошлого 197-го году, посылай с их, великих государей, ратны-
Внешняя политика
270
ми людми для промыслу на крымския юрты; и пришед к Перекопи,
промыслу никакова не чинил, и, постояв самое малое время, отсту-
пил, и тем самым своим нерадением их великих государей казне учи-
нил великие убытки, а государству разоренье и людем великую тя-
гость»141. Франц Лефорт писал о 20 000 убитых и 15 000 пленных142.
Голицын 15—17 мая докладывал о 441 раненом и 61 убитом в сра-
жениях, разумеется, не считая тех, кто умер от ран, эпидемии и голо-
да во время отступления.
Через год после похода Иржи Давид писал, что Голицын дошел
до Перекопа и до Херсонеса, но «ничего не сделал». Он записал «уди-
вительные слухи», что под татарским ханом убили коня, будто че-
тырнадцать мурз пали в бою и многие взяты в плен, «но все это по-
том так и осталось легендой, так как в триумфальном шествии не
видели ни одного пленного»143. Давид рассказывает об условиях
мира, который Голицын предложил хану в своем послании: татары не
должны нападать на Москву и Польшу, не должны помогать туркам в
борьбе против христиан, не должны требовать уплаты дани и обязаны
вернуть всех военнопленных. Он сообщал, что фактически сражения
были небольшими, и что с обеих сторон убито очень немного, хотя
Голицын и похвалялся на приеме польского посла, на котором при-
сутствовал и сам Давид, что «никогда еще москвитяне не добива-
лись большего, чем в этом походе, и еще не слыхано, чтобы такое
огромное войско москвитян так быстро дошло до самого перешейка
Татарии»144.
Рассказ Давида об условиях мирного договора, предложенного
Голицыным, совпадает с версией Невилля, информатором которого,
по общему мению, был сам польский посланник: «Московиты пред-
ложили пять следующих условий: чтобы все русские пленники были
освобождены, чтобы татары не совершали более набегов на земли,
находящиеся в подданстве Царей, чтобы они отказались от 80 000
экю, которые они требовали от московской казны, чтобы они оста-
вили в покое поляков и чтобы они не оказывали никакой помощи
туркам». Говорили, что хан не принял эти предложения, настаивая
на возвращении к договору 1681 г. (так писал Голицын в своем до-
несении), и требовал упаты 240 000 крон145.
И Давид, и Невилль критически относились к действиям Голи-
цына во время похода и его донесениям, но ни один из них по сути
дела не опроверг его рассказ о результатах боев у Перекопа. Одна-
Внешняя политика
271
ко в адрес князя были и более серьезные обвинения. Через год пос-
ле похода, во время «дела» Шакловитого, некий казак Евстафий
Глицын говорил, что князь отступил потому, что получил от хана
две бочки золота, которые, как оказалось, были наполнены смолою
и только сверху были положены золотые червонцы146. Многие ве-
рили в историю о капитуляции русских из-за «французского» золо-
та, которое послал Голицыну Людовик XIV, надеясь, что таким об-
разом ему удастся облегчить свою борьбу с австрийским
императором. Современник князя Иван Афанасьевич Желябужский
писал: «А боярин князь Василий Васильевич Голицын у стольников
и у всяких чинов людей брал сказки, а в сказках велел писать, что
к Перекопу ступать невозможно потому, что в Перекопе воды и хле-
ба нет. И после тех сказок, он боярин князь Василий Васильевич
Голицын взял с татар, стоя у Перекопа, две бочки золотых. И после
той службы те золотые явились в Москве, в продаже, медными, а
были оне в тонкости позолочены»147. Подобный слух записал и
Шлейссинг.
Конечно, после падения Софьи многие пытались по разным при-
чинам очернить Голицына. Для них обвинения в измене и корысти
казались гораздо более весомыми, чем обвинения в простой неком-
петентности. Фактически, Голицын стал жертвой стечения обстоя-
тельств. Плохой климат, неблагоприятный ландшафт и устаревшая
военная тактика сделали свое дело. Однако был еще один фактор,
который упускают из виду современные исследователи, не замечаю-
щие международного аспекта крымских походов. Он заключался в
недостаточной координации действий между союзниками России.
Ведь сам Голицын не стал принимать условия мирного договора,
предложенные ханом, потому что «тот мир противен Польскому со-
юзу», но это отношение, несомненно, изменилось из-за того, что Рос-
сия оказалась в изоляции. Крушение надежд князя красноречиво
выражено в письме к польскому гетману Яблоновскому от 2 июня
1689 г. Голицын писал, что «славная победа» над татарами сделала
еще более необходимым «наш тесный союз» с Польшей, который
«должен как можно скорее помочь нам в этих местах в борьбе про-
тив врагов Христовых». Хотя хан понес большие потери, он жаждал
мести, поэтому, «чтобы мы могли отвести от нас наказание Божие,
мы просим вас начать военные действия как можно раньше, пока у
вас есть время и возможность». Князь, вероятно, понимал, что мир-
Внешняя политика
272
ные переговоры в Вене сдерживали татарские отряды, действовав-
шие на Балканах. Так или иначе, первый опыт участия России в ев-
ропейском военном альянсе оказался плачевным. Москва имела все
основания чувствовать себя униженной союзниками.
Чтобы понять значение крымских походов Голицына, нужно рас-
смотреть наиболее существенные достижения правительства Софьи в
области внешней политики. В любом случае, завоевание полуостро-
ва могло быть только временным ввиду трудностей, связанных с со-
держанием гарнизона и администрации на сопредельной с Турцией
территории. Еще сотню лет Крым был недосягаем для России. Крым-
ские походы не повлекли за собой территориальных уступок Турции
и, вероятно, не принесли особых выгод союзникам России, особен-
но Австрии. Совместные усилия членов Священного Союза привели
к дальнейшему ослаблению Порты, особенно после того, как Петр I
в 1696 г. захватил Азов, и только компромисс, достигнутый союзни-
ками с Турцией в 1699 г., не позволил русскому царю укрепить свои
позиции.
Что касается «польского вопроса», то здесь Москва и Варшава
поменялись ролями. Если 1667 г. можно охарактеризовать как год
установления «русской гегемонии над славянскими народами», то
куда более впечатляющим был год 1686, когда Россия присоединила
к своей территории Украину и добилась права вмешиваться во внут-
ренние дела Польши под предлогом защиты православия, а также
вступила в Священный Союз как покровитель православного насе-
ления Османской империи. Ослабление Турции и Польши означало,
что путь к завоеванию Балтики, отложенный Кардисским договором
1661 г., теперь открыт. В то же время, в период регентства Софьи
«шведский вопрос» оставался замороженным. Отношения между
двумя странами были добрососедскими, и никто не предъявлял тер-
риториальных претензий. Попытки Дании вовлечь Россию в анти-
шведскую коалицию в 80-е гг. были обречены на провал. Однако в
90-е гг. они обрели более благодатную почву. Всего через 14 лет пос-
ле возвращения Голицына из второго крымского похода Петр I осно-
вал на Балтике новую столицу России.
Расширение дипломатической активности, многочисленные по-
сольства 1687 г. возвестили о начале петровской эпохи, когда были
созданы первые постоянные русские миссии в других странах, не
говоря уже о Великом посольстве самого Петра в 1697—1698 гг.
Внешняя политика
273
Многие петровские дипломаты, такие как помощник Голицына Еме-
льян Украинцев и посол в Англии Василий Постников, набрались
опыта в период регентства Софьи. Стоит напомнить и о тех упреках,
которые звучали в адрес царевны из уст патриарха — о привлечении
на службу иностранных офицеров и технических специалистов и о
стремлении Голицына провести реорганизацию армии на основе
«полков нового строя». Все это скорее ассоциируется со временем
петровских реформ. Иностранные наблюдатели, такие как Иржи Да-
вид или Фуа де ла Невилль, которые немало выиграли от просвещен-
ной политики русского правительства по отношению к католикам,
отмечали значительный рост ксенофобии, обскурантизма и изоляци-
онизма в русском обществе сразу после падения Софьи и Голицына.
Эти тенденции имели место до тех пор, пока Петр не взял власть в
свои твердые руки.
Позитивная оценка внешней политики Софьи Алексеевны воз-
можна только в ретроспективе, причем при условии, что внутренняя
ситуация в стране останется вне поля зрения. Но противостоявшие
Софье придворные группировки не видели или не хотели видеть в
этой политике ничего позитивного. По возвращении в Москву
19 июля Голицын был принят царем Иваном и Софьей (но не Пет-
ром). Он представил официальную версию крымских походов. Цар-
ский указ гласил: «Мы, Великие Государи, тебя, Ближняго Нашего
Боярина и Оберегателя и Двороваго Воеводу Князя Василья Василь-
евича, за твою к Нам, Великим Государям, многую и радетельную
службу, что такие свирепые и исконные Креста святаго и всего Хри-
стианства неприятели твоею службою неначаянно и никогда от На-
ших Царских ратей в жилищах их поганских поражены и побежде-
ны и прогнаны, и что объявились они сами своим жилищам
разорительми, отложа свою обыклую свирепую дерзость пришед во
отчаяние и во ужас, в Перекоп в посады и села и деревни все пожгли,
и из Перекопи с своими поганскими ордами тебе, Ближнему нашему
Боярину и Оберегателю и Дворовому Воеводе, не показались и воз-
вращающимся вам не явились, и что при помощи Божии ты, Ближ-
ний Наш Боярин и Дворовый Воевода, с сходными своими товари-
щи, с Бояры Нашими и Воеводы и всеми ратными людьми, к Нашим
Царским границам с вышеписанными славными во всем свете побе-
дами возвратились в целости, жалуем милостиво и премилостиво и
паки премилостиво похваляем»150.
Внешняя политика 274
В этом указе, больше напоминающем панегирик, трудно не заме-
тить руку царевны Софьи. Царь Иван, вероятно, вообще не имел соб-
ственного мнения об этих событиях, тогда как Петр, как мы увидим,
полагал, что поход не был «победоносным». В результате ослабле-
ния власти Софьи из-за неудачной военной кампании больше всего
потерял ее «второй фаворит» Федор Шакловитый, который, несом-
ненно, играл одну из главных ролей в подготовке торжественных
приемов, молебнов, вручении наград и написании панегириков, со-
провождавших возвращение Голицына. Другие оставались равно-
душными к этим помпезностям. Так, Патрик Гордон, один из участ-
ников похода, при первом же удобном случае перешел в лагерь
Петра.
Часть третья
Падение
1689—1704 гг.
И. Репин. Портрет царевны Софьи после стрелецкого восстания 1698 г.
Переворот 1689 года
Царь Петр по росту превзошел рост всех придворных сеньо-
ров; мы убеждены, что этот молодой князь вскоре будет испол-
нять обязанности суверена; если эти изменения будут иметь
место, мы увидим, как все дела примут новое направление.
Иоганн фан Келлер. 13 июля 1688 г.1
В мае 1682 г. Софья пришла к власти при особых обстоятель-
ствах. Все понимали, что она правит по «малолетству» царей,
а в отношении Ивана точнее сказать по его «неспособности»
править, так как, по общему мнению, он явно не мог руководить го-
сударством без посторонней помощи, несмотря на то что ему испол-
нилось 16 лет. Женитьба Ивана в 1684 г. не изменила ситуации. Его
жена долго не могла родить наследника, появление которого могло
бы усилить позиции Милославских.
С Петром все было гораздо сложнее. Его предшественники Ми-
хаил Федорович, Алексей Михайлович и Федор Алексеевич взошли
на престол в возрасте 16 и 14 лет. Формально они правили без помо-
щи регента, хотя каждого из них окружали многочисленные совет-
ники. По-видимому, в то время не было четкого критерия для опре-
деления совершеннолетия, на основании которого сторонники Петра
могли бы претендовать на власть. Однако если слабый и болезнен-
ный Федор мог управлять страной в свои 14 лет, то почему ею не мог
управлять здоровый и полный энергии Петр? Ответ на этот вопрос
кроется в том, что в день рождения Петра 30 мая 1686 г. был самый
разгар празднеств по случаю присоединения Киева, так что для сто-
ронников молодого царя это было не самое подходящее время, что-
бы выдвигать свои претензии на власть. Более подходящий случай
мог представиться через год, когда Петру исполнилось пятнадцать,
но день его рождения наступил еще до того, как были получены из-
вестия о неудачном исходе первого крымского похода, и Нарышки-
ны не могли воспользоваться этим обстоятельством. Наконец, 16-ле-
тие Петра представлялось гораздо более многообещающим. В самом
Переворот 1689 года
278
деле, можно было заметить некоторые признаки того, что юного царя
готовили к принятию власти.
Уже в декабре 1687 г. Христофор фон Кохен писал: «Теперь царя
Петра стали ближе знать, так как первый министр, князь Голицын,
обязан ныне докладывать его царскому величеству о всех важных
делах, чего прежде не делалось»2. Кохен также упоминает о слухах,
касавшихся предстоящей женитьбы Петра. 25 января 1688 г. Патрик
Гордон отметил в своем дневнике: «На заседании Думы, где должны
присутствовать цари и царевны, впервые был и молодой царь»3. Ко-
хен отмечал: «Царь Петр прилежно посещает думу и, как говорят,
недавно ночью секретно рассматривал все приказы. Дней восемь
тому назад ночью были найдены наклеенными к воротам записки с
угрозою против лиц, стоящих у кормила правления»4. Среди прика-
зов, осмотренных Петром, был и Посольский. Дьяки сообщили об
этом посещении В. В. и А. В. Голицыным: «Известно вам, государем,
чиним, что сего марта в 16 день [1688] великим государем, их царс-
кому величеству выход был к Архангелу к понахиде, а после того в
ночи в четвертом часу пришествие великого государя и великого
князя Петра Алексеевича было в государственной Посолской приказ
и изволил в болшой полате постоять у стола и смотреть росписи ко-
лодником и в тайной казенке быть изволил же и смотрел иконы»5.
Среди прочих Петра сопровождали князь М. А. Черкасский, один из
заклятых врагов Голицына, и князь Б. А. Голицын, которому сужде-
но было стать вдохновителем Петра в его стремлении к власти. Но-
вые пожалования в Думу дают ключ к пониманию соотношения сил
придворных группировок. Пожалование в бояре 24-летнего дяди
царя Л. К. Нарышкина в апреле 1688 г. Кохен расценил как признак
того, что «любимцы и сторонники царя Петра отныне тоже примут
участие в управлении государством»6. В июне 1688 г. М. Ф. и
К. Ф. Нарышкины получили чин окольничих, а в начале 1689 г. в
Думу вошли несколько Лопухиных, родственников новой царицы.
Даже если Софья все еще ненавидела Нарышкиных, она была явно
бессильна помешать их возвышению.
Несмотря на то что Петра, судя по всему, стали все больше при-
общать к государственным делам, его шестнадцатилетие 30 мая
1688 г. прошло без каких-либо попыток положить конец правлению
Софьи. Только в день своих именин, 29 июня, Петр появился перед
народом. Он прослушал литургию в Успенском соборе, а затем, по
Переворот 1689 года
279
обычаю, жаловал водкой во дворце ближних людей и гостей. Как
уже говорилось, несколько человек получили думные чины8. Все го-
ворит о том, что Петра отнюдь не прельщали разного рода церемо-
нии, в которых он как государь должен был принимать участие, ибо
весь его юношеский пыл был обращен к военному и морскому делу.
В 1688 г. он нашел старый парусный ботик, который на всю жизнь
связал его с кораблями и морем. Это новое увлечение на некоторое
время отвлекло его от прежнего пристрастия, которое занимало его
последние годы, — подготовки так называемых «потешных» полков,
прообраза будущих гвардейцев Преображенского и Семеновского
полков.
Нужно сказать, что Софья никогда не пыталась помешать заняти-
ям Петра в Преображенском. Возможно, она относилась к ним, как к
юношеским забавам, или, в лучшем случае, рассматривала их как
средство удержать царя от активного участия в политической жизни.
Поздние авторы объясняли частое отсутствие Петра при дворе про-
исками Софьи Алексеевны, которая стремилась упрочить свою
власть. Например, К. Ф. Вебер писал, что она «то ли из любви к Ива-
ну, то ли из-за своего неуемного желания царствовать использовала
самые невероятные способы, чтобы убрать со своего пути истинного
царя, своего брата... или, по крайней мере, каким-то образом не дать
ему стать наследником. Чтобы добиться этого, она решила, что луч-
ше всего лишить царя Петра образования, позволив ему беззаботно
расти среди компании неотесаных юнцов, в надежде, что со време-
нем он станет ненавистен народу из-за своего непристойного поведе-
ния, и что те зачатки гениальности и здравого ума, которые прояви-
лись в нем в молодости, будут подавлены оргиями и распутством, и
что, следовательно, его признают негодным для правления и сверше-
ния великих дел»9.
Но на самом деле, судя по Разрядным записям, Петра никто не
«убирал со своего пути». Он часто принимал участие в официаль-
ных церемониях, а если и появлялся при дворе реже, чем Иван, то,
очевидно, по собственному желанию. Софье не нужно было насиль-
но удалять его в Преображенское. По словам С. М. Соловьева, «мо-
лодой богатырь» сам «рвался из дому от матери», из душных крем-
левских дворцов и соборов10. Военные игры с «неотесаными
юнцами», которые вовсе не были затеей Софьи и ее сторонников,
постепенно стали вызывать у них беспокойство. 7 сентября 1688 г.
Переворот 1689 года
280
Патрик Гордон записал, что Петр затребовал из его полка пять труба-
чей и пять барабанщиков в голландской униформе к большому не-
удовольствию Василия Голицына, который как глава Посольского
приказа должен был санкционировать их перевод11. Все указывало
на то, что Петр прежде собирался проявить себя в военном деле, а не
на политическом поприще.
Если молодой царь мало интересовался государственными дела-
ми, к которым пытались приобщить его советники, то еще меньший
энтузиазм вызвало у него его бракосочетание. 7 января 1689 г. Петра
женили на Евдокии Федоровне Лопухиной, девушке из средней дво-
рянской семьи. Венчание прошло скромно. Обряд совершал прото-
поп Меркурий в дворцовой церкви святых апостолов Петра и Пав-
ла12. Невесту выбрала мать Петра, которая, вероятно, надеялась
отвлечь сына от его опасных мальчишеских занятий. Однако как пи-
сал Борис Куракин, девицу Лопухину сыскал Тихон Стрешнев, кото-
рому удалось оттеснить свойственницу князя Б. А. Голицына, княж-
ну Трубецкую, и тем самым помешать растущему влиянию князя
Бориса (двоюродного брата Василия Васильевича)13. Лопухины, ко-
нечно же, получили немало от родства с Романовыми (Куракин пи-
шет, что их семья была многочисленной, и члены ее, в основном,
были люди «злые и ябедники»), но, к сожалению, скромная и старо-
модная Евдокия была совершенно неподходящей для Петра супру-
гой. По словам Куракина, она была «принцесса лицом изрядная. Ток-
мо ума посредняго и нравом несходная к своему супругу»14.
В апреле Петр вернулся на Плещееве озеро вместе со своими
иностранными наставниками, которые наблюдали за строительством
маленького парусного флота. Он написал несколько писем своей ма-
тери, в которых главным образом оправдывался за свое отсутствие в
Москве, но ни словом не обмолвился о своей молодой жене. Однако,
несмотря на явно прохладные отношения между супругами, надеж-
ды сторонников Петра оправдались. К лету царица Евдокия уже но-
сила в чреве злополучного царевича Алексея, что было несомненной
удачей для Нарышкиных.
Что же делала в это время Софья? Как всегда, мы можем судить
о ее чувствах только на основании косвенных источников, однако
можно предположить, что она уже давно ощущала опасность, кото-
рую являл собой Петр, еще до того, как он успел возмужать. Извес-
тно, что с 1686 г. Софья пыталась узаконить свой статус правитель-
Переворот 1689 года
281
ницы и включала свое имя в царский титул. Ее профиль чеканили на
монетах, и она старалась как можно чаще появляться перед народом
и на официальных торжествах. Ее почитатели и льстецы восхваляли
ее в прозе и в стихах, ее изображали на гравюрах, сравнивали с
Юдифью, Деборой, Эсфирью, с византийской императрицей Пульхе-
рией (ведь Софья возродила «третий Рим»), с Елизаветой английс-
кой, ее называли благочестивейшей, милосердной, христолюбивой и
премудрой царевной. Она была «украшением московского царства»,
соправительницей благоверных государей.
Нет ничего удивительного в том, что Софья и ее сторонники стали
искать возможность венчания ее на царство. В 1689 г. при расследо-
вании «дела Шакловитого» обнаружилось, что в августе 1687 г. была
предпринята попытка убедить стрельцов подать властям челобитную.
Шакловитый говорил, что Софья отправила его в Коломенское и про-
сила его разведать, какова может быть реакция стрельцов, если «она
государыня изволит венчатца царским венцом». Видимо, в конечном
счете Софья «учинить того не изволила», опасаясь «гнева» своих
братьев15. Однако сохранившиеся гравюры, на которых она изобра-
жена с короной на голове, подтверждают реальность подобных амби-
ций. Как мы увидим, «заговор» с целью венчания на царство стал
одним из основных пунктов обвинений против царевны.
Между тем Разрядные записи за 1688 г. показывают, что Софья
содержала свой собственный двор наряду с двором царя Ивана, тог-
да как Петр вместе со своими приближенными держался особняком.
Например, летом Иван и Софья совершали обычные объезды царс-
ких сел и монастырей: 24 июня они посетили Измайлово, 2 июля —
Новодевичий монастырь, 3 июля — Воробьеве, после чего возвра-
тились в Москву, где 5 июля слушали благодарственный молебен «о
победе на расколников». В то же время Петр, справив свои именины
29 июня, 30 числа отправился в Троице-Сергиев монастырь в сопро-
вождении внушительной свиты. 25 июля в Москве проходили тор-
жества в честь именин царевны Анны Михайловны. 28 июля Софья
снова посетила Новодевичий монастырь по случаю праздника Бого-
родицы Смоленской, покровительницы обители. В 1688 г. строитель-
ство многих монастырских зданий, осуществлявшееся под покрови-
тельством Софьи, было уже закончено или близилось к завершению.
Разрядные записи за август свидетельствуют, что обе дворцовые
группировки иногда соединялись. 18 и 19 августа Софья и Иван слу-
Переворот 1689 года
282
шали литургию и всенощное пение в Донском монастыре, а затем
отправились в Коломенское, где 22 августа к ним присоединился
Петр. 27 августа вся царская семья праздновала там именины цари-
цы Натальи. Можно представить, что в условиях обострения поли-
тического противостояния ситуация была довольно напряженной16.
Имеются сведения, что осенью 1688 г. обе партии предчувствова-
ли приближение кризиса, особенно в свете предстоявшего Крымского
похода, от которого во многом зависел престиж правительства Софьи.
Свою роль сыграли и случайные обстоятельства. Келлер в своем доне-
сении от 17 сентября сообщал о большом пожаре в Москве, который
вызвал народные волнения и разговоры, что «подобное несчастье про-
исходит по вине и злобе некоторых лиц». 2 октября он писал о другом
большом пожаре: «В данный момент город Москва представляет са-
мый жалкий вид; можно было бы сказать, что он был недавно добы-
чей сурового врага и захватчика; эти новые несчастья усугубляют и
без того плачевное состояние столицы»17. Софья, видимо, чувствовала
настроение народа. Гордон записал, что 3 октября она угощала пожар-
ных водкой18. Вскоре после этого жизнь вошла в привычную колею.
Иван и Софья отправились в Измайлово, оставив Петра в столице, где
22 октября молодой царь принял участие в продолжительном церков-
ном обряде, в ходе которого он и патриарх посетили Успенский собор,
Лобное место на Красной площади и церковь Пресвятой Богородицы
Казанской, а затем вернулись в Кремль19.
Каково бы ни было отношение Петра к этой формальной стороне
его обязанностей, несомненно, его сторонники, и в особенности
мать, убеждали его, что не стоит ими пренебрегать. Их соблюдение
не только подчеркивало роль государя как покровителя православ-
ных христиан, но также позволяло народу лицезреть своего монар-
ха. Возможно, не слишком циничным выглядит предположение, что
сторонники Петра желали, чтобы народ мог сделать выбор между
высоким и красивым молодым царем и его немощным старшим бра-
том с самоуверенной опекуншей. Нужно отметить, что в Разрядных
записях особо оговорено, что Иван отсутствовал на празднествах
22 октября. Обе партии, судя по всему, старались не появляться на
чужой территории.
Как мы уже говорили, 1689 год начался с женитьбы Петра, а так-
же с возобновления дипломатической активности. В Москву приеха-
ли послы из Бранденбурга, иезуиты из Франции, и продолжились пе-
Переворот 1689 года
283
реговоры с Китаем. Особенно ценные сведения о ситуации при рус-
ском дворе оставил один из иезуитов, Филипп Авриль, приехавший
в столицу в январе с посланием от Людовика XIV, в котором содер-
жалась просьба предоставить ему свободный проезд в Китай и «ока-
зывать всякого рода помощь и покровительство»20. Как уже говори-
лось, эта просьба не была удовлетворена. Стало ясно, что Василий
Голицын, которому было адресовано прошение, уже не мог пол-
новластно распоряжаться делами при дворе. Авриль пишет: «То была
не его вина, что мы не получили всего того, что он нам пообещал в
первый раз, когда мы имели честь говорить с ним; и, если бы он был
полновластным хозяином и не должен был бы считаться с боярами,
которые участвуют в управлении делами, он охотно разрешил бы нам
проезд через Сибирь... Но, уже имея и без того слишком много вра-
гов, он вынужден был пожертвовать нами из опасений нажить себе
еще большие неприятности, несмотря на высокий пост, который он
занимал, ибо не мог он оградить его от стрел зависти»21.
«Большие неприятности» Голицына включали в себя и два «до-
садных происшествия», о которых сообщал Авриль. Одно из
них — покушение на жизнь князя, совершенное в тот момент, когда
его сани подъезжали ко дворцу. Злодей успел крикнуть прежде,
чем его оттащили: «Подлый тиран... хоть мне и не повезло, хоть мне
и не удалось освободить мою страну, принеся себя в жертву, от
самого ужасного Чудовища, какое только могло в ней родиться,
знай, что тебя покарает более удачливая рука, нежели моя.. ,»22. Вто-
рое происшествие заключалось в том, что за воротами княжеского
дома был найден гроб, что означало предупреждение, что «если
предстоящий поход окажется менее удачным, чем прежний, тебе не
избежать этого»23. Эти происшествия, о которых Авриль узнавал в
кишащей сплетнями Немецкой слободе, не могли не беспокоить Со-
фью и ее сторонников. Несомненно, изгнание Авриля и его компа-
ньона, последовавшее 31 января, рассматривалось ее противника-
ми как маленькая победа.
Исход новой Крымской кампании должен был стать решающим
для обеих сторон, несмотря на то что результаты похода становились
известными только небольшому кругу лиц из Посольского приказа.
Войска отправились на юг во вторую неделю февраля. Те, кто остал-
ся в Москве, могли только ждать и надеяться. Софья пыталась скрыть
свое беспокойство, неутомимо совершая обходы соборов и монас-
Переворот 1689 года
284
тырей, а Петр предался своему излюбленному занятию — строитель-
ству кораблей. Одна из Разрядных записей дает представление об
атмосфере того времени. 26 апреля Петр вернулся в Москву, чтобы
присутствовать на панихиде по царю Федору в Архангельском со-
боре. Как мы узнаем из его письма к матери, он приехал не по
своей воле. «Слушав панихиды», Петр опять «изволил с Москвы
иттить в село». «А после Великая Государыня благоверная Царевна
и Великая Княжна София Алексеевна, всеа Великия и Малыя и Бе-
лыя Росии Самодержица, изволила слушать же панихиды в той же
церкви»24. Несомненно, Софья держалась в стороне до тех пор, пока
непоседливый молодой государь не уехал, дабы избежать столкно-
вения и подчеркнуть собственную значимость фактической прави-
тельницы государства. 12 мая царевна уже одна «слушала молеб-
ное пение о победе на проклятых Агарян» в Успенском соборе, а
затем в тот же день взяла с собой Ивана и отправилась в Новодеви-
чий монастырь25.
Еще одним событием, на котором Петр отсутствовал, был обед,
устроенный 17 мая в честь именин первенца царя Ивана Алексееви-
ча, царевны Марии. Он проходил в Грановитой палате в присутствии
Софьи, Ивана и патриарха26. Петр, крестный отец младенца, у стола
не был. Невозможно было скрыть разочарование, постигшее Софью.
После пяти лет ожидания родилась девочка. Сторонники Петра
вздохнули с облегчением.
19 мая Софья посетила Новодевичий монастырь. На следующий
день она была в Алексеевском женском монастыре, а 21 — в Пудо-
вом27. Эти бесконечные походы на богомолья совпали с отступлени-
ем Голицына от Перекопа, хотя Софья и не могла об этом знать. Ново-
сти о походе доходили до Москвы с опозданием на три недели.
Разрядные записи за 14 июня упоминают о донесениях с полей сра-
жений, по случаю чего в Успенском соборе был отслужен молебен28.
Сама Софья, вероятно, получала известия немногим раньше. В сво-
ем шифрованном письме к Голицыну, одном из двух сохранившихся
посланий, написанных самой царевной, Софья упоминает, что полу-
чила отписки князя 11—12 июня. Эти письма стоит привести полнос-
тью, поскольку они дают наглядное представление об отношениях
правительницы и ее «первого министра»29.
Первое письмо начинается словами: «Свет мой, братец Васенка,
здравствуй, батюшка мой на многия лета». Следует помнить, что
Переворот 1689 года
285
читать послание нужно с учетом особенностей эпистолярного стиля
эпохи, когда были приняты многочисленные ссылки на Священное
писание. Софья продолжает: «Божиею и пресвятыя Богородицы и тво-
им разумом и счастием победив агаряны, подай тебе Господи и впредь
враги побеждати, а мне, свет мой, веры не имеется, што ты к нам
возвратитца, тогда веры пойму, как увижю в объятиях своих тебя,
света моего. А што, свет мой, пишешь, што бы я помолилась, будто я
верна грешная пред Богом и недостойна, однакоже дерзаю, надеяся
на его благоутробие, аще и грешная. Ей, всегда того прошю, штобы
света моего в радости видеть. По сем здравствуй, свет мой, о Христе
навеки неищетные. Аминь».
Следующее письмо более пространное и более злободневное:
«Свет мой, батюшка, надежда моя, здравствуй на многие лета!
Зело мне сей день радостен, что Господь Бог прославил имя свое
святое, также и матере своея пресвятыя Богородицы над вами, свете
мой, чево от века не слыхано, ни отцы наши поведоша нам такова
милосердия Божия, не хуже Израилетских людей вас Бог извел из
земли Египетцкия тогда через Моисея угодника своего, так ноне чрез
тебя, душа моя, слава Богу нашему помиловавшему нас чрез тебе.
Батюшка мой, платить за такие труды неисчетные, радость моя, свет
очей моих, мне веры не иметца, сердце мое, что тебя, свет мой, ви-
деть. Велик бы мне день той был, когда ты, душа моя, ко мне будешь;
если бы мне возможно было, я бы единым днем тебя поставила пред
собою. Писма твои врученны Богу к нам все дошли в целости из под
Перекопу, из Каирки чрез сеунтшиков и с Московки все приходили в
приметныя времяна, из под Перекопу пришли отписки в пяток
11 числа. Я брела пеша из Воздвиженскова, толко подхожу к монас-
тырю Сергия Чудотворца к самым святым воротам, а от вас отписки
о боях; я не помню как взошла, чла, идучи, не ведаю чем его света
благодарить за такую милость его, и матерь его пресвятую Богоро-
дицу, и преподобнаго Сергия чудотворца милостиваго.
Сеунщик к нам еще Змеов не бывал; что ты, батюшка мой, пи-
шешь о посылке в монастыри, все то исполнила, по всем монасты-
рям бродила сама пеша, а со отпуском пошлю к вам вскоре Василия
Нарбекова, а золотыя не поспели, не покручиньтеся, за тем вас дер-
жат жаль, тотчас поспеют тотчас пришлю, а денги сбираю стрель-
цам готовы, тотчас сберу тотчас пришлю, скажи им будут присланы;
а раденья твое, душа моя, делом оказуетца. Почты от нас, свет мой,
Переворот 1689 года
286
посланы три четвертой Шошин; порадей, батюшка мой, чтоб его опу-
стить или на размену отдать что пишешь, батюшка мой, чтоб я помо-
лилася: Бог, свет мой, ведает как желаю тебя, душа моя, видеть и
надеюся на милосердие Божие велит мне тебя видеть, надежда моя;
как сам пишешь о ратных людях, так и учини, а Борису не побыть ли
в Белогороде; также и Овраму сверх того как ты, радость моя изво-
лишь, а я, батюшка мой, здарова твоими молитвами и все мы здаро-
вы, аще даст Бог увижу тебя, свет мой, о всем своем житье скажу; а
вы, свет мой, не стойте, подите помалу, и так вы утрудилися. Чем
вам платить за такую службу, наипаче всех твои, света моего, труды,
если б ты так не трудился нихтоб так не сделал».
Поскольку в нашем распоряжении нет аналогичных писем, напи-
санных в то время незамужними женщинами мужчинам, с которыми
можно было бы сравнить шифрованные послания Софьи, читатель во-
лен сам решать, можно ли считать их доказательством любовной свя-
зи между царевной и князем Голицыным. Однако, вне всякого сомне-
ния, они показывают, сколь важное значение придавала Софья
Крымскому походу и какую неподдельную радость она испытывала,
узнавая о «победах» Голицына. Они также показывают, насколько Со-
фья полагалась на князя, насколько была уверена в его способностях,
хотя при этом не забывала Бога и верила в силу молитвы.
Как мы знаем, на официальном уровне крымский поход был
представлен как большая победа. Конечно, Софье хотелось бы ве-
рить, что так оно и есть, однако немыслимо, чтобы она полностью
оградила себя от известий о просчетах и потерях, которые вскоре
стали поступать из Крыма. Царевна продолжала непрестанно мо-
литься. 15 июня она слушала литургию в Успенском соборе, на сле-
дующий день была на освящении новой церкви неподалеку от Крем-
ля30. 20 июня она изволила идти «для моления о дожде» в церковь
Ильи Пророка, 21-го — снова была в Успенском соборе, 23-го —уча-
ствовала в крестном ходе из Кремля в Сретенский монастырь.
24 июня Петр снова вернулся в Москву из Преображенского, не-
сомненно, под влиянием своих советников, которые предчувствова-
ли близкое падение Софьи. Предстояли важные торжества. 25 июня
была годовщина венчания государей на царство. На этот раз Софьи в
соборе не было. Возможно, это событие напомнило ей, что сама она
так и не была коронована. 26 июня царевна отправилась в Новодеви-
чий монастырь, а 27-го к ней присоединился царь Иван. Благодаря
Переворот 1689 года
287
их отъезду из столицы Петр снова оказался в центре внимания на
своих именинах 29 июня. В Разрядных записях подчеркивается, что
на праздник святых апостолов Петра и Павла Ивана не было. Петр
один принимал придворных и гостей, угощая их вином и водкой.
Некоторые сторонники Петра — И. И. Нарышкин, Г. А. Лопухин и
П. М. Апраксин — были повышены в чине. Весь день Петр и его ок-
ружение имели полную свободу действий, но они еще не были гото-
вы осуществить переворот. 2 июля Петр отправился в Коломенское,
что было сигналом для Софьи, что она может вернуться. 5 июля ца-
ревна посетила службу в честь Сергия Радонежского, а затем в Ус-
пенском соборе слушала молебен «о победе на расколщиков», в па-
мять о событиях 1682 г, в которых Софья была одним из главных
действующих лиц.
Предсказания Келлера, сделанные им еще в июне 1688 г., пока не
сбылись, но уже недалеко было то время, когда сторонники Петра
воспользуются результатами Крымского похода, чтобы дискредити-
ровать правительство Софьи. На этот раз они были уверены, что во-
инственно настроенный Петр примет активное участие в этом деле.
Поскольку «победоносный» Голицын приближался к Москве, они
улучили момент для открытого столкновения. 8 июля был праздник
иконы Казанской Богородицы, во время которого царская семья по
традиции слушала литургию в Кремле, а затем следовала за иконами
в Казанский собор на Красной площади. На торжествах присутство-
вали оба царя и Софья, причем Петр появился в Москве примерно за
час до начала службы.
Разрядные записи излагают эти события следующим образом. В
пятом часу дня оба царя и Софья от церкви всемилостивого Спаса
пошли за иконами в Благовещенский, а затем в Успенский собор, где
их встретил патриарх. В соборе, покуда пели многолетие царям, они
«знаменовались» у икон и чудотворных мощей. После этого по ка-
кой-то причине процессия разделилась. Иван и Софья проследовали
за иконами и крестами через Спасские ворота на Лобное место. Петр,
напротив, отправился в Архангельский собор, где «знаменовался» у
мощей царевича Дмитрия и «изволил с Москвы иттить в то же выше-
помянутое село Коломенское»31.
В этом эпизоде можно было бы усмотреть простое распределе-
ние обязанностей, если бы не отрывок из воспоминаний Андрея Мат-
веева, где говорится, что когда Софья «при всем народе» собиралась
Переворот 1689 года
288
пойти за иконами из собора, к ней обратился Петр, который сказал,
что «не прилично при той церемонии зазорному ея лицу по необык-
новению быть». Когда царевна отказалась ему подчиниться, царь нео-
жиданно покинул торжества и уехал в Коломенское32. Как мы знаем,
Матвеев имел достаточно оснований не любить Софью и старался
выставить ее в не лучшем свете, но его версия вполне совпадает с
версией гораздо более нейтральных Разрядных записей. Вероятно,
Софья была озадачена этим взрывом эмоций, ибо ее участие в по-
добных обрядах было для того времени делом обычным, но она не
извлекла из этого инцидента никаких уроков. 14—15 июля царевна
была во Владимирской церкви на Кулишках возле Иоанновского мо-
настыря, а 18-го ездила в село Покровское33.
Голицын со своим войском был уже у ворот Москвы. Софья из-
дала указы, что они должны войти в город и внести иконы, кресты и
знамена в Донской монастырь. На следующий день войска подошли
к Серпуховским воротам. Между тем Софья отправилась слушать
литургию в церковь чудотворца Тихона, после чего вышла навстречу
процессии. В Разрядах говорится: «и тот животворящий крест Госпо-
день и святые иконы изволила она Великая Государыня встретить за
Земляным городом у тех ворот. И знаменався у креста Господня и у
святых икон, жаловала она Великая Государыня к руке бояр и вое-
вод, ближнего боярина и сберегателя и двороваго воеводу князя Ва-
силья Васильевича с товарыщи»34. Воинская колонна во главе с Со-
фьей и Голицыным перешла Кадашевский мост и вошла в Кремль
через Предтеченские ворота. Там их встретил Казанский митрополит
Адриан. Несколько позже поприветствовать армию вышел царь Иван.
Затем они вошли в Успенский собор, где патриарх Иоаким с собором
«молебствовали и молили всемилостиваго в Троице славимаго Гос-
пода Бога и пречистую Его Матерь, пресвятую Владычицу Богороди-
цу, и Московских чюдотворцов и всех святых о их государском мно-
голетнем здравии, и о их государской превысочайшей державе, и о
мире, и о тишине, и о благоденствии, и их Великих Государей вели-
каго и преславнаго Российскаго царствия о разширении, и о всяком
благополучении, и на враги и неприятели креста святаго и на их го-
сударские о победе и одолении»35.
После службы царь Иван и Софья удалились во дворец, но чуть
позже они дали прием в честь Голицына и его офицеров, на котором
приветственную речь произнес думный дьяк В. Г. Семенов.
Переворот 1689 года
289
Не было одного лишь Петра. Он все еще находился в Коломенс-
ком, куца так неожиданно уехал 8 июля. Разрядные записи отмечают,
что Голицын «с товарыщи» отправились в Коломенское 20 июля и
«были у руки» Петра36. Между тем Софья упрямо верила в миф о бле-
стящей победе. 23 июля она слушала литургию в Новодевичьем мона-
стыре «о победе на их государских врагов проклятых агарян». Голи-
цын и его ратные люди тоже слушали молебен, после чего им поднесли
кубки «Фряжских питей» и водку37. 24 июля был обнародован указ о
награждении за ратную службу. Голицыну «за радетельныя и усерд-
ныя службы, и храбрыя и мужественные над басурманскими орды
поиски и прилежные промысли» был пожалован золоченый кубок,
кафтан на соболях, 300 рублей денег да вотчина в Суздальском уез-
де38. Прочие также получили награды в соответствии с их чином.
То, что указ был издан от имени обоих царей, возмутило Петра.
Он отказался принимать благодарность от полковников. Патрик Гор-
дон записал в своем дневнике: «Мы были допущены к руке старшего
царя и царевны Софьи Алексеевны с обычными церемониями и ком-
плиментами; царевна выразила мне особую благодарность за мою
хорошую службу. Наши сказки были отложены по той причине, что
младший царь не дал согласия наградить многих наших бояр, по-
скольку это решение было принято без него».
26 числа «с немалым усердием и мольбами молодого царя угово-
рили раздать награды, которые должны были дать за нашу службу».
Церемония награждения прошла на следующий день в Кремле. Гор-
дон получил месячное жалованье, двадцать пар сабель, серебряный
кубок и «дорогой материал на шубу»39.
Хотя Петр на этот раз поддался уговорам, все же он явно не хо-
тел, чтобы все оставалось по-прежнему. Иржи Давид писал, что он
не допустил к себе Голицына, «но позвал государственного казначея
и допрашивал его о расходах царевны. При этом допросе Петр схва-
тил казначея за бороду, швырнул его на землю и топтал ногами. Ког-
да слух об этом позоре дошел до царевны, пламя ее гнева вырвалось
наружу. В город стало приходить множество пеших воинов, и никто
не знал, для какой цели»40.
По словам Патрика Гордона, «все прекрасно видели и знали, что
его согласие или, скорее, благоволение было получено только после
назойливых просьб, и это еще больше раздражало его и настраивало
против нашего главнокомандующего и главных советников двора, при-
Переворот 1689 года
290
надлежавших к его партии, ибо теперь уже явно была видна пропасть,
которая подобно вулкану готова была извергнуться неприятностями».
Попытки скрыть все это, судя по всему, были безуспешными.
31 июля Гордон записал, что «страсти разгораются и распространя-
ются подобно эпидемии». События во дворце подтверждают его сло-
ва. 25 июля, на именины царевны, Петр после полудня вернулся из
Коломенского в Москву и почти сразу же уехал в Преображенское,
не посетив праздничные торжества. Думных людей и других при-
дворных принимали Софья и Иван41. Составители разрядных запи-
сей, конечно же, любой ценой старались соблюсти внешнее прили-
чие. Писцы не должны были упоминать о сплетнях и скандалах, даже
если «великие государи» действовали необдуманно. 6 августа все
три царствующие особы занимались каждый своими делами: Иван
слушал литургию в церкви Преображения Господня, Софья ездила в
Новодевичий монастырь и вернулась со своей обычной личной охра-
ной, большая часть которой начинала выказывать беспокойство, а
Петр «изволил того числа быть в свом государском походе в селе
Преображенском»42. В этот же день на фоне «обычных дел» Гордон
упоминает о «слухах, которые небезопасно повторять».
Эти слухи исходили от обеих противоборствующих сторон, а
вовсе не были вызваны одними лишь опасениями, что Софья соби-
рается упрочить свою власть. Если Куракин полагал, что обе сторо-
ны были заняты интригами43, то Е. Шмурло, автор одного из самых
обстоятельных исследований о событиях 1689 г., считал, что «заго-
вора, как чего-либо организованного, не было; но всеобщее опасе-
ние его страшно нервировало всех, кружило голову. Напряженное
ожидание кризиса, собственно, произвело самый кризис»44. Много
слухов ходило и о поведении Петра. Например, говорили, что он
«пьет де и на Кокуй ездит, и своими руками потешных конюхов кну-
том бьет, и никоими де мерами в соединение и в мир привесть
нельзя, для того, что пьет до-пьяна»45. Как и в 1682 г., говорили, что
сторонники Петра не проявляют должного уважения к своим пред-
кам. Например, всем было хорошо известно, что Петр не приехал
вовремя на панихиду по царю Федору Алексеевичу, которая была
назначена на 8 июня, и в результате поминки пришлось отложить на
три дня46.
Под пристальное внимание попало и поведение Льва Нарышкина
и Бориса Голицына. Их подозревали в различных злоупотреблениях
Переворот 1689 года
291
служебным положением, казнокрадстве, волоките при рассмотре-
нии челобитных, поданных на имя царей, и в оскорблении царевны
Софьи и царя Ивана. Был даже разыгран фарс, когда некто
М. Шошин, назвавшись Львом Нарышкиным, разъезжал по стрелец-
ким слободам и отдавал приказы бить стрельцов47. 4 августа Петр
развеял эти подозрения. Во время празднования именин своей жены
в Измайлово он приказал арестовать Федора Шакловитого за его ссо-
ры со стрельцами. Вряд ли можно предположить, что Петр и его сто-
ронники могли бы появиться в Москве со своими потешными полка-
ми и раз и навсегда покончить с Софьей и ее сторонниками, и потому
царевна ничего не теряла, распространяя слухи, что молодой царь и
его клика не способны управлять государством.
Окончательный разрыв произошел в среду 7 августа. Ф. Шакло-
витый в своих показаниях на допросе заявил, что в этот день он был
вызван к Софье, которая объявила о своем намерении отправиться в
Донской монастырь и просила его подготовить отряд в 100 воору-
женных стрельцов, поскольку она опасалась повторения инцидента,
случившегося несколько недель назад, когда во время ее похода в
Новодевичий монастырь поблизости было совершено убийство. Ча-
сом позже его снова вызвали, чтобы сообщить о некоем письме, в
котором говорилось, что в ночь на 7 августа потешные полки долж-
ны были войти в Москву и «их государей всех побить». Было собра-
но несколько отрядов стрельцов, а ворота Кремля были заперты. За-
тем рано утром Софья решила идти для моления вместо Донского
монастыря в церковь Казанской Богородицы на Красной площади в
сопровождении самого Шакловитого и стрельцов48. Это событие,
которое не отмечено в Разрядах, подтверждается многими показани-
ями на процессе по «делу Шакловитого», включая признания околь-
ничьего В. Нарбекова, который по указу Софьи раздавал стрельцам
из ее охраны деньги по рублю49.
Между тем незадолго до полуночи 7 августа Петр получил в Пре-
ображенском известие, что (по словам Гордона) «в Кремле по при-
казу было собрано множество стрельцов и солдат», которые должны
были прийти в Преображенское, чтобы убить «разных людей, особен-
но Нарышкиных». По версии Матвеева четыре знатных человека из
Стремянного полка прибыли в Преображенское и донесли, что стре-
лецкое войско уже собрано, чтобы осуществить заговор Шакловито-
го — убить Петра, его мать, супругу, сестру и весь его двор50. Это
Переворот 1689 года
292
известие заставило Петра вскочить в седло и умчаться в панике в
лес, куда затем ему принесли одежду и обувь. Он проскакал около
40 верст и добрался до Троице-Сергиева монастыря, где «бросился
на кровать и, громко зарыдав, рассказал обо всем настоятелю, прося
у него помощи и защиты». В эту ночь к нему присоединились его
супруга, его мать и потешные полки, а на следующий день — лояль-
но настроенный стрелецкий полк Сухарева.
В Разрядных записях по-прежнему нет ни единого намека на кри-
зис. В них говорится, что Петр «изволил иттить для моления в Троиц-
кой Сергиев монастырь» в сопровождении думных людей51. Источни-
ки, враждебные Софье, сообщают, что царь действительно опасался за
свою жизнь. По словам Андрея Матвеева, «рвение же ярости и неук-
ротимой злобы, пременяющей крепость разума, подвигло уже к зло-
пагубным промыслам.. ,»52. Матвеев сообщает о тайной встрече Шак-
ловитого с выборными стрелецких полков, состоявшейся в начале
августа, на которой тот склонял их «к злопагубным промыслам». Шак-
ловитый был приговорен к смерти за то, что он «забыв страх Божий и
их государское крестное целованье, умышлял его великого государя
царя и великого князя Петра Алексеевича... и мать его государеву,
великую государыню благоверную царицу и великую княгиню Ната-
лию Кирилловну убить, и говорил про него великого государя и мать
его государеву... многия непристойныя слова, которых не токмо гово-
рить, и мыслить недостойно, и приказывал товарыщам своим... в селе
Преображенском нарочно зажечь...»53. Но вполне вероятно и то, что
советники Петра использовали натянутые отношения Петра и Софьи,
чтобы еще больше усилить это противостояние. Память о событиях
1682 г. была еще жива, и Петр с раздражением воспринимал слухи о
стрелецком восстании, да и кремлевские власти тоже были на грани
нервного срыва. Нужен был лишь небольшой толчок54.
Вернувшись в Москву, Софья занималась своими обычными де-
лами, как будто ничего не происходило. По крайней мере, в Разряд-
ных записях нет и намека на то, что она, по словам Матвеева, «наипа-
че тяжкою совестию утесняема, по премногу начала быть в большем
смущении»55. 9 августа был крестный ход из Чудовского монастыря,
и после «вечернего пения» Софья и Иван слушали панихиду по сво-
им родителям сначала в Архангельском соборе, а затем в Вознесенс-
ком девичьем монастыре, где были захоронены царь Алексей Михай-
лович и царица Мария Милославская56.
Переворот 1689 года
293
В этот же день приехал гонец от Петра, чтобы узнать причину
сбора в Кремле такого множества стрельцов, и получил ответ, что
это сделано для того (как излагает Гордон), «чтобы охранять царевну
по пути в монастырь, куда она должна была отправиться на богомо-
лье». 11 августа Софья действительно провожала чудотворную ико-
ну Донской Богородицы, которая была в Крымском походе, из Крем-
ля в Донской монастырь. С ней были бояре и воеводы. 12 августа
царевна вернулась в Кремль57. В поведении Софьи чувствовались
полное пренебрежение угрозой со стороны Петра, решимость про-
должать являться перед народом и стремление поддерживать офици-
альную версию «великой победы». Между тем Петр по-прежнему
«изволил быть в своем государском Троецком отъезде».
Софья не позволила волнениям нарушить распорядок церковных
праздников. 15 августа отмечали Успение Пресвятой Богородицы,
один из главнейших православных праздников. Накануне царевна
слушала вечерню и молебное пение в Успенском соборе, а на само
Успение присутствовала на божественной литургии58. На следующий
день привезли новое письменное распоряжение Петра, с приказом
стрельцам и пехотным полкам прибыть к 18 августа в Троицкий мо-
настырь59. В ответ Софья собрала стрельцов и (по словам Гордона)
произнесла «проникновенную речь», объясняя, почему им не следу-
ет подчиняться приказу и «вмешиваться в споры между ней и брать-
ями». После того как царевна удалилась, несколько человек выска-
зались за то, чтобы идти в Троицу, но Софья вернулась и «была с
ними очень резкой, сказав, что если кто отправится туда, она велит
их остановить и отрубит им головы».
В Разрядных записях сказано только, что Софья слушала ли-
тургию в церкви Спаса Нерукотворного в Верху на сенях60. Ее мыс-
ли, вероятно, были заняты тем, как разрешить конфликт, как убе-
дить Петра вернуться в Москву из Троицкого монастыря. Вряд ли
она забыла, что когда-то сама обращалась за помощью к этой оби-
тели. У нее было слишком мало времени, поскольку, как сообщает
Гордон, многие были сбиты с толку возникшей ситуацией, когда
два разных государя издавали противоречащие друг другу указы.
Ходили также слухи, что распоряжения, исходившие из Троицкого
монастыря, не были одобрены Петром. Однако Гордон и другие ино-
странные офицеры подчинились приказам Василия Голицына «не
уезжать из Москвы».
Переворот 1689 года
294
17 августа Софья отправилась в Новодевичий монастырь. 18-го и
19-го она слушала божественную литургию в Донском монастыре,
которую совершал сам патриарх61. Иоаким в последний раз поддер-
жал царевну. Вскоре он уехал из Москвы для переговоров с Петром
и сделал свой выбор в пользу молодого царя. 27 августа прибыли
новые указы Петра, предписывавшие полковникам стрелецких и сол-
датских полков с 10 рядовыми из всякого полка немедленно присое-
диниться к нему62. На этот раз царю ответила сама Софья.
29 августа, после посещения кремлевских соборов, она отправи-
лась в Троицкий монастырь в сопровождении Василия Голицына и
большой свиты. В Разрядных записях сообщается, что «изволила
она, Великая Государыня, к Москве приттить Августа в 31 числе, в
7 часу ночи»63. На самом же деле царевна была вынуждена вернуть-
ся. Матвеев писал, что Софья уехала со своими сестрами и с иконой
всемилостивого Спаса. Процессия остановилась в селе Воздвижен-
ском, примерно в 12 километрах к югу от монастыря, где их встретил
И. И. Бутурлин, который вез послание от Петра с приказом остано-
виться. Когда Софья заявила, что поедет дальше, прибыл другой го-
нец, который сообщил ей, что если она не подчинится, «с нею нече-
стно в тот ея приход поступлено будет»64. По версии Куракина, по
Софье велено было стрелять из пушек, если она приблизится к мо-
настырю65.
Если у Софьи и были еще сомнения в решительности Петра, то,
вероятно, их должны были рассеять события следующего дня. 1 сен-
тября, когда шла подготовка к празднованию Нового года, Петр по-
требовал, чтобы Шакловитый и его «соучастники» были немедленно
высланы в Троицкий монастырь. В указе от 31 августа говорилось,
что «явной заводчик тому собранию вор Федор Шакловитой и иные
такие ж воры. И хотели те воры приттить в село Преображенское и
нас, и мать нашу, и сестру, и ближних людей побить до смерти»66.
Софья пришла в ярость. Она приказала обезглавить гонца, пол-
ковника Ивана Нечаева, однако не нашлось палача, который испол-
нил бы ее приказание. Затем были собраны стрельцы, и, по словам
Гордона, «царевна, спустившись на нижние ступени Красного крыль-
ца, обратилась к ним с длинной речью, рассказывая, как некие злые
силы, действовавшие между нею и ее братьями, использовали все
средства, чтобы их разъединить, возбудить ревность и раскол, что
они подкупили людей, чтобы те стали рассказывать о заговоре про-
Переворот 1689 года
295
тив молодого царя и других, и что они, завидуя добрым делам Федо-
ра Шакловитого и его непрестанным заботам днем и ночью о безо-
пасности и благе государства, называют его зачинщиком заговора
(как будто это и в самом деле заговор), и что она, чтобы разобраться
в этом деле должным образом и выяснить, в чем причина всего это-
го, предложила свою помощь, и отправилась к ним, но, по наговору
злых советников, окружавших ее брата, ее остановили и не пропус-
тили дальше, и поэтому, к ее величайшему бесчестью, она была вы-
нуждена вернуться; что они прекрасно знают, как она правила госу-
дарством последние семь лет, когда она взяла на себя бразды
правления... в очень беспокойное время, и что во время ее правле-
ния она добилась прочного мира с соседними христианскими госу-
дарями, так что враги христиан были вынуждены, благодаря двум
военным походам, жить в страхе перед ними, что сами они получили
большие награды за свою службу, что она была все время очень ми-
лостива к ним и не могла представить себе, чтобы они не были ей
верны и поверили бы проискам врагов благоденствия и мира в стра-
не, и что им была нужна не жизнь Федора Шакловитого, а жизнь ее и
ее брата, и так она приказала им разойтись, пообещав пожаловать
тех, кто останется преданным ей и не будет участвовать в этом деле,
и казнить тех, кто не подчинится ей и будет возбуждать какие-либо
волнения».
Софья повторила эту речь перед собравшимися «горожанами и
простолюдинами». Затем последовало еще одно «красноречивое об-
ращение». Собравшихся, в том числе и полковника Нечаева, угоща-
ли водкой, потому что 1 сентября также праздновали именины ца-
ревны Марфы Алексеевны67. По свидетельству Нечаева, Софья
«изволила вытти и изволила сказать, что де брат наш, великий госу-
дарь Петр Алексеевич указал вам взять Федора Шакловитого да Об-
роську Петрова и иных, и они люди добрые и безвинно ныне де
возьмете их»68.
Речь, о которой сообщает Гордон, — живое свидетельство тех
событий. В этом эпизоде Софья предстает как натура энергичная, це-
леустремленная. Она совершенно не боится общаться с народом. Она
борется за свое место в политической жизни и использует все имею-
щиеся средства, как угрозы, так и уговоры, чтобы обрести поддерж-
ку. Следует ли доверять ее заверениям, что не было никакого загово-
ра? Если заговор против Петра и в самом деле существовал, и Софья
Переворот 1689 года
296
знала об этом, то отрицая его существование, она просто делала то,
что всегда делали политики. В кратком отчете Гордона ее политичес-
кая сущность выступает с предельной ясностью.
Но, в итоге, решающее значение имело то, что Петр сам верил в
существование заговора, тогда как для его сторонников было удобнее,
чтобы захват власти их ставленником сопровождался полной дискре-
дитацией Софьи и ее окружения. Как пишет Гордон, «руководство все-
ми делами в Троице» осуществлялось князем Б. А. Голицыным, кото-
рый 1 сентября написал письмо своему двоюродному брату князю
Василию, умоляя его приехать в монастырь и поклясться в верности
Петру. Измена Голицына была бы страшным ударом для Софьи, но
пока князь колебался и просил Бориса «примирить противоборствую-
щие стороны». «Умеренный» Голицын все еще надеялся на дружеское
соглашение, но со временем становилось ясно, что сторонники Петра,
если потребуется, готовы захватить власть силой.
4 сентября Патрик Гордон записал, что в Немецкую слободу при-
везли письмо от Петра, в котором офицерам-иностранцам было при-
казано немедленно присоединиться к нему, а также излагались под-
робности «заговора», замышлявшегося Федором Шакловитым,
Сильвестром Медведевым и еще примерно десятком стрельцов про-
тив царя, его матери, патриарха и других лиц. Гордон передал пись-
мо Василию Голицыну, но, опасаясь его колебаний, решил присое-
диниться к Петру независимо от приказов, которые он получит.
5 сентября офицеры покинули Москву. Гордон писал, что «поход в
Троицу был кризисным моментом всего этого предприятия, ибо все
стали открыто поддерживать молодого царя».
По мере того как все больше и больше людей приезжало в Трои-
цу, единственное, что оставалось сделать Петру для того, чтобы ус-
пешно закончить дело — арестовать «заговорщиков». Вечером 6 сен-
тября стрельцы пришли в Кремль, чтобы взять под стражу
Шакловитого. Сначала Софья держалась «решительно и отказыва-
лась выдать его, убеждая их не вмешиваться в отношения между ней
и ее братом, а сохранять спокойствие, но они этим не удовольствова-
лись и сказали, что если они не смогут его взять, то будут вынужде-
ны бить в набат, и тут царевна как будто разволновалась, и тогда те,
кто стояли рядом с ней, опасаясь насилия и волнений, сказали, что
ей не нужно участвовать в этом деле, и что, если поднимется бунт,
многие лишатся жизни, и поэтому лучше выдать его; и так она по-
Переворот 1689 года
297
зволила уговорить себя и велела его выдать». Нельзя было допустить
повторения событий 1682 года.
Дело близилось к развязке. 7 сентября Шакловитого увезли в
Троицу. Там он признался, что хотел поджечь дворец в Преобра-
женском и убрать «с дороги» Петра и его мать, а затем подать чело-
битную о венчании на царство Софьи. На следующий день под пыт-
кой он сделал письменное признание, в котором указал на своих
сообщников. 12 сентября Шакловитый был казнен вместе со
стрельцами Абросимом Петровым и Кузьмой Чермным69. Разумеет-
ся, Шакловитый указал и на князя Василия Голицына, который, ве-
роятно, должен был благодарить своего двоюродного брата Бориса
за то, что против него не было выдвинуто обвинений в покушении
на жизнь государей. Гордон пишет: «Интересно отметить, что не-
смотря на то, что князь Вас. Вас. был надежной опорой и поддерж-
кой царевны и, как всем было известно, он знал обо всех происках
против жизни молодого царя, если сам не был их инициатором, все
же он был наказан не как предатель или изменник, что могло про-
изойти лишь благодаря власти и влиянию, которое его двоюродный
брат князь Борис Алексеевич Голицын в то время имел на царя и
его окружение».
Голицына обвинили в попустительстве Софье, которая присвоила
себе самодержавную власть («угождая и доброхотствуя сестре их,
великих государей, о всяких делех мимо их, великих государей, док-
ладывал сестре их»), и в «нерадении» во время Крымских походов70.
За это Голицын был лишен боярского чина, вотчин и поместий и со-
слан на север, в Каргополь.
Эти обвинения не коснулись Софьи, но, так как на ее прежних
сторонников обрушились смерть и унижение, ее имя также было опо-
рочено. Не стоит верить легенде, которую приводят некоторые поздние
источники, что царевна хотела бежать в Польшу71. Софья пыталась
привлечь на свою сторону оставшихся при ней стрельцов, советова-
лась с членами Думы и даже угрожала сама приехать в Троицкий
монастырь вместе с Иваном, но все было бесполезно. В конце кон-
цов, она была вынуждена просто сидеть в Кремле и ждать своей уча-
сти, тогда как ее былое могущество постепенно таяло.
7 сентября ее имя было исключено из царского титула. В соот-
ветствующем распоряжении просто говорилось: «Великие Государи
Цари и Великие Князи Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич всеа Be-
Переворот 1689 года
298
ликия и Малыя Росии Самодержцы указали: в своих Великих Госу-
дарей грамотах, в Приказей во всяких делех и в челобитных писать
свое Великих Государей имянование и титлу по сему, как писано в
сем указе выше сего»72. Этот указ был разослан во все приказы.
Только Петр открыто высказал свое недовольство Софьей в пись-
ме к царю Ивану, которое было написано между 8 и 12 сентября
1689 г. Молодой царь писал: «Милостию Божиею вручен нам двум
особам скипетр правления прародительнаго нашего Российскаго
царствия, якоже о сем свидетелствует матери нашие восточные цер-
кви соборное действо 190 [1682] году, также и братнем нашим, ак-
ресным государем, о государствовании нашем извесно, а о третьей
особе, чтоб с нами быть в равенственном правлении, отнюдь не вос-
поминалось. А как сестра наша царевна София Алексеевна государ-
ством нашим уч ела владеть своею волею, и в том владении что яви-
лось особам нашим противное и народу тягость и наше терпение, о
том тебе, государю, извесно. А ныне злодеи наши Фетка Шакловитой
с товарыщи, не удоволяся милостию нашею, преступя обещание
свое, умышлял с иными ворами о убивстве над нашим и матери на-
шей здоровием, и втом по розыску и с пытки винились. А теперь,
государь братец, настоит время нашим обоим особам Богом вручен-
ное нам царствие править самим, понеже пришли есми в меру возра-
ста своего, а третьему зазорному лицу, сестре нашей... с нашими
двумя мужескими обоими в титлах и в росправе дел быти не изволя-
ем; на то б и твоя б государя моего брата воля склонилося, потому
что учела она в дела вступать и в титлах писаться собою без нашего
изволения, к тому же еще и царским венцом для конечной нашей
обиды хотела венчатца. Срамно, государь, при нашем совершенном
возрасте тому зазорному лицу государством владеть мимо нас. Тебе
же, государю братцу, объявляю и прошу: поволь, государь, мне оте-
ческим своим изволением для лутшие ползы нашей и для народнаго
успокоения, не обсылаясь к тебе, государю, учинить по приказом
правдивых судей, а не приличных переменить, чтоб тем государство
наше успокоить и обрадовать вскоре»73.
Возможно, в этом письме действительно отразились чувства, ко-
торые испытывал Петр, однако здесь явно ощущается и влияние его
советников, которое прослеживается в самой идее написать письмо.
Например, упоминание о том, что государи «пришли есми в меру
возраста своего», видимо, включено для большего эффекта, так как
Переворот 1689 года
299
Иван уже был «в совершенном возрасте» в 1682 г., а Петру еще в
1686 г. исполнилось 14 лет, столько же, сколько было Федору Алек-
сеевичу, когда он стал царем. Таким образом, что касается совер-
шеннолетия государей, то 1689 год не имел здесь какого-то особого
значения. Письмо показывает необоснованность опасений сторонни-
ков Ивана, полагавших, будто Петр собирался удалить своего брата и
править единолично (этот шаг, несомненно, взбудоражил бы оппози-
цию). Напротив, он заручился благословлением Ивана на радикаль-
ное обновление властных структур. В то же время письмо решитель-
но ставит на место Софью. В своем послании Петр стремился
показать, что правление его сестры было противозаконным и что
некие «злые люди» пытались продлить его, хотя сама Софья и не была
замешана в «заговоре» против Нарышкиных.
Попытки доказать вину Софьи предпринимались на допросах,
которым подверглись сторонники царевны осенью 1689 г. Например,
князя Алексея Васильевича Голицына просили скрепить подписью
признание Абросима Петрова, который сказал, что во время поездки
в Новодевичий монастырь 27 июля Софья громко жаловалась при
царице Наталье: «и так де беда была, да Бог сохранил, а ныне де
опять беду зачинают... годны ль де мы вам? — и буде годны, и вы за
нас постойте; а буде не годны, и мы де оставим государства?». (Князь
Алексей заявил, что в это время его послали за стулом для царевны и
потому он ничего не слышал)74. Если эти слова и произносились,
вряд ли их можно воспринимать как заявления человека, одержимо-
го мыслью об убийстве. В самом деле, в четырех увесистых томах
дела Шакловитого нет прямых доказательств тому, что Софья отдава-
ла приказ убить Петра или кого-либо из членов его семьи75. Подоб-
ные утверждения появляются в поздних источниках. Невилль, кото-
рый посетил Россию в 1698 г., полагал, что Софья задумала убить
обоих царей и для этой грязной работы хотела использовать Шакло-
витого. Он писал: «Царевна, которая всегда хорошо предвидела, что
однажды жизнь царя Петра станет камнем преткновения для ее авто-
ритета и опасным подводным камнем, если она не найдет однажды
средства против этого, раскаялась в том, что следовала мудрым и
умеренным советам Голицына»76. Он считал, что Петр хотя и «был
убежден в жестокости своей сестры, он не захотел, тем не менее,
публично бесчестить царевну из своего рода»77. Все эти утверждения
так и остались недоказанными, ибо Софья сама никогда не была под
Переворот 1689 года
300
следствием и не сохранилось никаких источников, где бы говори-
лось о том, как решалась ее судьба.
Между тем Петр вовсе не спешил взять бразды правления в свои
руки. В то время как руководящие посты в администрации заняли
такие люди, как Б. А. Голицын, Л. К. Нарышкин, Т. Н. Стрешнев и
И. Б. Троекуров, сам государь отправился в Александровскую сло-
боду, где предался, под наблюдением генерала Гордона, своим люби-
мым занятиям: стрельбе, войсковым учениям и верховой езде. По
словам М. М. Богословского, «он в этой борьбе был все же гораздо
более символом, чем активно действующим лицом с собственной
инициативой»78.
Примерно 9 сентября к царю Ивану в Москву был послан князь
И. Б. Троекуров. Он привез с собой письмо, в котором говорилось,
что ввиду «интриг» Софьи ее следует заточить в Новодевичий мона-
стырь. «Хотя она много тогда отговаривалася, — писал Матвеев, —
но необходимо принуждена была разлучиться с сестрами своими
Царевнами во многом плаче и, оставя свое прежнее властолюбие,
идти в тот монастырь, где ей назначено жить»79. Чтобы удостоверить-
ся, что царевна осталась в монастыре, в Москву был отправлен от-
ряд потешных солдат из Преображенского под командованием
Ф. Ю. Ромодановского. Мы не знаем точно, когда был исполнен при-
каз, но надзор за царевной, очевидно, был не очень строгим, ибо в
начале октября, когда Василий Голицын с семьей ехал на север, к
месту своей ссылки, ему передали в Вологде письмо и деньги от
Софьи. Сам Голицын впоследствии отрицал существование письма,
но признавал, что получил в подарок 100 рублей золотом. В ответ он
послал челобитную к Софье с просьбой рассмотреть его дело и до-
биться его возвращения в Москву, что, конечно же, было нелепо при
том положении, в котором оказалась царевна после событий авгус-
та—сентября 1689 г.80
Это не единственное указание на то, что Софья не была изолиро-
вана от внешнего мира. В свете событий предыдущих месяцев Раз-
рядная запись за 17 сентября 1689 г. выглядит просто шокирующей:
царь Иван «для тезоименитства сестры своей государевы, благовер-
ные Великие Государыни Царевны и Великие Княжны Софии Алексе-
евны, жаловал в передней палате бояр, и околничих, и думных и
ближних людей... А бояре, и околничие, и думные и ближние люди в
то время были в камчатых кафтанах»81. Отдавал ли Иван Алексеевич
Переворот 1689 года
301
себе отчет, что при всех своих недостатках Софья всегда делала все
возможное, чтобы защитить его интересы? В этой же записи говорит-
ся, что царь Петр «изволил быть в своем государском походе в Алек-
сандрове слободе», где, надо полагать, не поднял бокала за здоровье
своей поверженной сестры.
Глава 10
Возвращение в терем.
1689—1704 гг.
«Я вознеслась, междоусобной бранью
Упала! ... Юный Петр, мой полубрат,
Возмужавши, на меня восстал грозою,
Торжествовал... Он стал Царем единым,
А я сюда в безмолвный монастырь
Заточена... и страстную мирянку
Неволею искусу обрекли,
И Господу насильно посвятили...»
Е. Ростопчина. «Монахиня», 1843 г.1
Иностранцы, побывавшие в России в первые годы царствова-
ния Петра, полагали, что Софья покинула монастырь из-за
своих политических амбиций. Как мы уже знаем, это не так.
Однако теперь царевна должна была разделить судьбу многих жен-
щин, на которых мужчины, как по политическим, так и по личным
соображениям смотрели как на препятствие на своем пути. В сен-
тябре 1689 г. ворота Новодевичьего монастыря захлопнулись за Со-
фьей навсегда. Этой обители суждено было стать ее последним убе-
жищем.
О последних четырнадцати годах жизни Софьи сохранилось не-
много источников, однако можно довольно легко воссоздать ту ат-
мосферу, которая царила в Новодевичьем монастыре, поскольку оби-
тель сохранилась почти в первозданном виде, в отличие от Кремля,
где лабиринт церквей и теремов XVII в. неоднократно перестраивал-
ся, а доступ к уцелевшим зданиям и по сей день ограничен.
Софья любила Новодевичий монастырь и часто приезжала туда
на богомолье. Она делала в обитель щедрые вклады, которые спо-
собствовали ее украшению. Монастырь был основан в 1514 г. в честь
освобождения Смоленска. Впоследствии ведущими зодчими своего
времени здесь был построен целый комплекс зданий в стиле москов-
ского барокко2. Когда в сентябре 1689 г. Софья поселилась в монас-
тыре, она смогла увидеть вокруг себя плоды собственной щедрости.
Монастырские строения дошли до нас практически в первоначаль-
Возвращение в терем
303
ном виде. Это изящные надвратные церкви — Спасо-Преображенс-
кая и Покровская у северных и южных ворог, это и церковь Успения
с примыкающей к ней трапезной, и высокая колокольня, декоратив-
ное убранство которой так и осталось незавершенным из-за опалы
царевны. Все постройки выполнены из красного кирпича и украше-
ны белыми известковыми колоннами, порталами, наличниками, фор-
мы которых красноречиво свидетельствуют о новом западном вея-
нии, проникшем в придворное искусство. Мощные крепостные стены
тоже были увенчаны зубцами в стиле барокко, а для Софьи и ее сес-
тер были построены кирпичные хоромы, расписанные внутри и сна-
ружи по последней моде.
Главный храм монастыря — Смоленский собор был построен в
1520-х гг. по образцу Успенского собора московского Кремля, но
даже теперь его интерьер переносит нас скорее в 80-е гг. XVII в., чем
ко времени его основания. Софья почти ежедневно видела велико-
лепный позолоченный иконостас собора, изготовленный по ее зака-
зу в 1683—1685 гг. белорусскими мастерами, иконы, написанные в
тот же период ведущими иконописцами Оружейной палаты, такими
как Симон Ушаков и Федор Зубов. Купель, лампады и церковные
ризы — почти все это появилось в монастыре благодаря вкладам
Софьи. Наверное, царевна вспоминала свое детство, когда смотрела
на иконы святых, соименных семейству царя Алексея (1665): образы
митрополита Алексея Человека Божия, Симеона Персидского, Фе-
дора Стратилата, св. Евдокии, Анны, Марфы, Марии и, конечно, Со-
фьи. В приделе в честь Св. великомученицы Софьи традиционные
иконы деисусного ряда были заменены женскими образами, в част-
ности Ефросиньи Суздальской.
Одним из самых ярких свидетельств покровительства Софьи яв-
ляются колокола на монастырской колокольне, отлитые в 1684 и
1685 гг., надпись на которых гласит, что они были сделаны по заказу
царей Ивана и Петра и «общими же с ними великими Государи изво-
лением и согласием сестры их Государския, великия Государыни,
благоверныя Царевны и великия княжны Софии Алексеевны всея
великия и малыя и белыя Росии, понеже она Государыня того свято-
го дому из давних лет строительница, а ныне наипаче имеет прилеж-
ное попечение к устроению, как от всех видимо»3.
В обители хранится «орлиный» портрет Софьи, на котором ца-
ревна изображена в короне и со скипетром в руке4. Хотя удаление в
Возвращение в терем
304
Новодевичий монастырь было наказанием для Софьи, ее прежние
щедрые вклады в обитель, очевидно, повлияли на выбор места ссыл-
ки. На Руси существовал довольно распространенный обычай в кон-
це жизни принимать схиму. Он касался как мужчин, так и женщин, а
местом пострижения выбирался монастырь, куда в мирской жизни
схимник делал свои вклады. И наоборот, без вклада постричься в
монахи было невозможно. Как незамужняя и к тому же религиозная
женщина, Софья, казалось, была создана для монастырской жизни,
если не принимать во внимание то, что она очутилась в стенах оби-
тели не по своей воле.
Хотя Софья находилась под домашним арестом, условия ее со-
держания нельзя было назвать стеснительными. Царевна взяла с со-
бой бывшую няньку Марфу Вяземскую, двух казначей и девять по-
стельниц. Каждый день из дворца в монастырь присылали хлеб,
рыбу, мед, пиво, водку и прочие лакомства. Имя Софьи продолжало
фигурировать в дворцовой «швейной книге» за 1695—1699 гг, в ко-
торой велся учет платьев для членов царской семьи5. Как и те, кто
шел в монастырь по своей воле, Софья могла взять с собой личные
вещи. Многие из них до сих пор можно увидеть в монастырской риз-
нице: это серебряная стопа с чернью для вина с надписью «зделана
сия стопа повелением... Софии Алексеевны, всея великия и малыя и
белыя Росии Самодержцы, к ней великой Государыне в хоромы, лета
7195 [1687]», ковш немецкой работы (дар иностранного посла), кубки
и блюда, на которых выгравировано имя царевны, и самый любопыт-
ный экспонат — «мерная икона» с образом святой покровительницы
Софьи, которая была изготовлена сразу после рождения царевны6.
Другие вещи — деревянные стол и стул, перегородка из стекла и слю-
ды хранятся в Государственном Историческом музее в Москве. Кроме
того, у Софьи, по-видимому, было много книг. В настоящее время ве-
дется работа по составлению каталога ее библиотеки.
После 1689 г. у Софьи все еще была возможность делать вклады
в монастырь. Например, в феврале 1695 г. она подарила обители лам-
паду к домовой иконе Смоленской Богородицы в поминовение своих
родителей7. Царевна делала вклады и в другие монастыри. Так, 10 де-
кабря 1693 г. в Саввино-Сторожевском монастыре в Звенигороде
была освящена церковь Преображения Господня, построенная по
заказу Софьи в стиле московского барокко, в память «спасения от
Хованских» в 1682 г. Во время своего правления царевна несколько
Возвращение в терем
305
Иконостас Смоленского собора (1683—1685) Новодевичьего монастыря.
Царские врата, отделяющие алтарь от нефа, выполнены белорусскими
мастерами.
Возвращение в терем
306
Ковши, блюда и другие вещи, принадлежавшие Софье, в экспозиции музея
Новодевичьего монастыря.
раз посещала эту обитель. В XIX в. в монастыре были портреты Со-
фьи в монашеском одеянии8.
Во многих отношениях жизнь царевны в монастыре немногим
отличалась от жизни в Кремле, где, как мы знаем, она ревностно со-
блюдала все церковные обряды. Однако не следует думать, что мона-
стырь заставлял послушников придерживаться строгих правил зат-
ворничества, жить в тишине и бедности. Хотя церковные обряды
были основой монашеской жизни, недавние исследования показали,
что московская идеология не требовала от монашек аскетизма, и что
благочестивая домашняя жизнь оставалась идеалом как внутри мо-
настыря, так и за его стенами9. В России не было религиозных орде-
нов, и монахи не должны были соблюдать правил общины. Они мог-
ли свободно пользоваться своими доходами, тем самым обеспечивая
себя пропитанием и одеждой, а если позволяли средства, могли стро-
ить собственные кельи. Монастыри отражали структуру светского
общества. Настоятели и келари выбирались из представителей кня-
жеских или боярских родов, а повседневную работу выполняли мо-
Возвращение в терем
307
нахи из низших слоев общества. В конце XVII в. Новодевичий мона-
стырь имел обширные владения— примерно 36 деревень в 27 уез-
дах страны. У монастыря были свои крепостные крестьяне, в его рас-
поряжении были собственные артели мастеров и ремесленников. Как
и другие подобные обители, от внешнего мира монастырь отличался
только интенсивностью церковных богослужений и ограниченными
возможностями передвижения его обитателей. Если мы вспомним,
что в 1689 г. Софью не принудили постричься в монахини, то можно
представить, как ее раздражал запрет покидать стены монастыря.
Монастырская жизнь ни в коей мере не была синонимом изоля-
ции и аскетизма, особенно если обитель была расположена всего в
восьми километрах от Кремля. (Сегодня Новодевичий монастырь
находится в пяти остановках метро от центра города.) В основном
Софья общалась со своими сестрами, которые постоянно жили в
Кремле, но часто навещали ее, посылали ей письма или посылки.
После смерти в октябре 1692 г. царевны Анны Михайловны, перед
самой кончиной принявшей пострижение, старшей в тереме стала
56-летняя царевна Татьяна, последняя дочь царя Михаила Федорови-
ча. Однако, по всей видимости, место Софьи как наиболее авторитет-
ной царевны заняла ее старшая сестра Марфа.
Софья продолжала интересоваться семейными делами своего
брата Ивана, который, как и раньше, приезжал к ней по несколько раз
в году10. Вероятно, она была раздосадована тем обстоятельством, что
жена Ивана, царица Прасковья, родившая своего первенца в 1689 г.,
произвела на свет еще четырех девочек. Для Софьи это уже не имело
большого значения, и она не могла знать, что две дочери Ивана про-
должат линию Милославских на русском престоле. Одной из них
будет Анна, родившаяся в январе 1693 г., будущая императрица Анна
Иоанновна (1730—1740 гг.), а другой — Екатерина, появившаяся на
свет двумя годами ранее, внук которой, несчастный Иван VI, будет
царствовать всего 12 месяцев (1740—1741 гг.). Говорили, что цари-
ца Прасковья избегала свиданий с Софьей, возможно, по политичес-
ким соображениям11.
Царь Иван Алексеевич умер 29 января 1696 г. До последнего мо-
мента он продолжал исполнять свои обязанности, присутствуя на
разного рода торжествах и церемониях. Несмотря на свои физичес-
кие и умственные недостатки государь прожил почти 30 лет. Хотя он
был заложником политических амбиций Софьи, можно с уверенное-
Возвращение в терем
308
тью сказать, что царевна была искренне привязана к нему и мыслен-
но присутствовала на его похоронах в Архангельском соборе, состо-
явшихся на следующий день после его кончины. Иван Алексеевич
стал последним русским царем (если не считать Петра II), который
нашел свой последний приют в древней Москве.
Софья, должно быть, испытывала смешаные чувства, получив
известие о кончине царицы Натальи Нарышкиной, последовавшей
25 января 1694 г. Вряд ли смерть давней соперницы Софьи принесла
ей облегчение. После 1689 г. царица Наталья имела не много влияния
при дворе. Что касается Петра, то едва ли он виделся с Софьей со
времени их встречи в Кремле 8 июля 1689 г. до сентября 1698 г., ког-
да он лично допрашивал царевну о ее связях с восставшими стрель-
цами. С. Либрович полагал, что Петр навестил ее незадолго до своей
поездки в Европу в 1697 г., но «нашел ее до того надменною, холод-
ною и непримиримою, что в крайнем волнении вышел из Новодеви-
чьего монастыря»12. Однако в источниках ничего не говорится об
этом посещении. Вряд ли бы Петру захотелось нанести «визит веж-
ливости» своей сестре, с которой у него были связаны столь непри-
ятные воспоминания.
В любом случае, у государя было немало дел. Софья не могла не
знать о его войне с Турцией 1695—1696 гг. Возможно, она напомни-
ла ей о ее собственных внешнеполитических акциях и о неудачных
крымских походах князя Голицына. Возможно, она сожалела о том,
что фортуна улыбнулась Петру и его войска взяли Азов. А как могла
она отнестись к известию о Великом посольстве? Конечно, не следу-
ет путать Петра 90-х гг. XVII в. с «царем-реформатором», победите-
лем Полтавской баталии. В то время реформы еще только едва наме-
чались, и у Софьи не было оснований считать себя «остатком»
уходящей эпохи, как впоследствии будут рассматривать ее некото-
рые историки. Страсть Петра ко всему иноземному, к кораблям и к
войне вполне наметилась уже в 80-е гг., и его деятельность в следую-
щем десятилетии представляется скорее продолжением его юношес-
ких увлечений, чем предвестником его будущего величия.
Вероятно, до Софьи доходили слухи, что народ недоволен пове-
дением Петра, что его приводит в ужас то, что государь пренебрега-
ет древними традициями и отдает предпочтение «поганым немец-
ким обычаям». Скорее всего, как и многие другие, Софья
воспринимала поездку царя в Европу не как знаменательное для
Возвращение в терем
309
страны «прорубание окна в Европу», как это впоследствии виделось
в ретроспективе, а как признак того, что Петр окончательно порвал с
православием и «превратился в немца», тем самым утратив мораль-
ное право на трон. Быть может, Софье казалось, что нелюбовь наро-
да к Петру дает ей надежду вернуть утраченную власть? Мы не знаем,
что думала она в тот момент, однако достоверно известно, что в со-
знании некоторых людей царевна продолжала оставаться весьма при-
влекательной альтернативой своему брату. Об этом свидетель-
ствуют несколько инцидентов, происшедших после ее заточения в
монастырь, которые могли не на шутку встревожить Петра.
Так, в декабре 1692 г., когда Петр был опасно болен, некоторые
его сторонники: Б. А. Репнин, Ф. М. Апраксин и Франц Лефорт —
заготовили лошадей, чтобы бежать из Москвы в случае смерти царя
и возвращения к власти Софьи13. (Царь Иван был еще жив и имел
больше прав на престол, чем наследник престола царевич Алексей
Петрович.) Также ходили слухи, что стрельцы хотели устроить по-
бег из монастыря. Они якобы прорыли подземный ход к покоям Со-
фьи, проломали пол в ее келье, но в последний момент были замече-
ны охраной14. Как всегда именно стрельцы с теплотой вспоминали
«о старых добрых временах» правления Софьи. Перед самым отъез-
дом Петра в Европу в 1697 г. был раскрыт заговор стрелецкого пол-
ковника Ивана Цыклера, который из-за «многого нестроения» в го-
сударстве намеревался убить царя и вернуть к власти Софью и
Голицына15.
Цыклер поддерживал Софью в 1682 г., но в августе 1689 он при-
соединился к Петру. На допросе он под пыткой признался: «В
1682 году, после побиения бояр и ближних людей стрельцами, при-
звала его царевна и говорила ему, чтоб он стрельцам говорил, чтоб
они от смущения унялись, и по тем ее словам он стрельцам говари-
вал. А перед крымским первым походом царевна его призывала и
говаривала почасту, чтоб он с Федькою Шакловитым над государем
учинил убийство. Да и в Хорошове, в нижних хоромах, призвав его к
хоромам, царевна в окно говорила ему про то ж, чтоб с Шакловитым
над государем убийство учинил, а он в том ей отказал». Цыклер ска-
зал, что когда он посоветовал Софье помириться с Петром, она обви-
нила его в том, что он «передался» на другую сторону и в наказание
отправила в Крымский поход. После его возвращения она посулила
ему деревню, если он исполнит это дело, но Цыклер снова отказался
Возвращение в терем
310
и снова был отправлен в поход. На допросе стрелецкий полковник
также сказал, что был в хороших отношениях с Иваном Милославс-
ким.
Попытка Цыклера отвлечь внимание следователей рассказами о
событиях давнего времени, а также его обвинения в адрес Софьи не
смогли доказать его непричастность к плохо организованному заго-
вору, который, судя по всему, свидетельствовал о той тревоге, кото-
рую вызывала заграничная поездка Петра. Цыклер и другие «воры и
изменники» были обезглавлены. Царь превратил казнь в страшный
спектакль. Он приказал выкопать гроб с телом Ивана Милославско-
го, умершего еще в 1685 г. Гроб поставили у плахи с тем, чтобы кровь
«изменников» стекала на него. Очевидно, для дальнейшего рассле-
дования не было времени — через пять дней Петр уехал в Европу.
Софью не стали обвинять в причастности к заговору Цыклера,
но, вероятно, Петр вспомнил о деле стрелецкого полковника через
год, когда в среде стрельцов начались куда более серьезные волне-
ния16. В марте 1698 г. в столице появились дезертиры из полков
И. Черного, А. Чубарова, Т. Гундертмарка и Ф. Колзакова. Стрельцы
в основном жаловались на то, что власти слишком долго держали их
на службе вдали от дома и семей, которые оставались в Москве. Пос-
ле взятия Азова в 1695—1696 гг. стрельцов оставили там для строи-
тельства крепостей и несения гарнизонной службы, а затем вместо
того чтобы наконец отправить домой, перевели на литовский рубеж.
Кроме того, стрельцы жаловались на нищету, невыплату жалованья и
произвол офицеров, особенно иностранцев. Возможно, они смутно
догадывались, что их высылка из столицы была вызвана подозри-
тельностью Петра, который считал, что они представляют собой по-
тенциальную политическую силу. Очевидно, стрельцы безвозвратно
потеряли свой прежний статус, и на их место пришли петровские
гвардейские и солдатские полки, которыми по большей части коман-
довали иностранцы.
Помимо того, что стрельцы жаловались на свою жизнь, они, как
всегда, были восприимчивы к разного рода слухам и домыслам. На-
пример, говорили, что царь Петр умер за границей, что вместо него
на царстве будет «немец», что «истинная вера» в опасности, и что
они сами попадут во власть бояр и чужеземцев вроде Франца Ле-
форта, который умышленно многих из них сгубил во время осады
Азова. Все это снова воскрешало наивную веру в «хороших» и «пло-
Возвращение в терем
311
хих» правителей, которая была характерной особенностью восстания
1682 г. В последующие месяцы обсуждались самые разные планы
управления государством: хотели посадить на царство царевича Алек-
сея Петровича, вернуть из ссылки Василия Голицына и передать трон
всем или одной из царевен, в частности Софье.
Тех стрельцов, которые прибыли в Москву в марте, заверили, что
жалованье им будет выплачено полностью, однако основная «жало-
ба» челобитчиков — о высылке их из Москвы — все еще оставалась
без ответа. В это время стрельцы узнали, что их полки снова собира-
ются перевести из столицы, а самих жалобщиков хотят сослать на
Украину. Слухи спровоцировали начало мятежа. Он начался в То-
ропце, где были расквартированы четыре стрелецких полка. Стрель-
цы сместили своих офицеров и отправились к Москве, неся с собой
челобитные с жалобами на тяжесть службы и просьбами облегчить
их положение. Одна из челобитных заканчивалась так: «да нам же
слышна, что идут к Москве немцы и то, знатно, последуя брадобри-
тию и табаку, всесовершенное благочестию испровержение»17.
17 июня возле Ново-Иерусалимского монастыря на реке Истре, в
тридцати километрах к западу от Москвы они увидели перед собой
Семеновский и Преображенский полки под командованием генера-
лов Гордона и Шеина. В коротком бою стрельцы потерпели пораже-
ние, после чего Шеин сразу же провел розыск и казнил 130 человек.
Тем временем Петр вместо того, чтобы поехать в Венецию, пре-
рвал свое путешествие в Кракове и отправился в Москву, куда при-
был 25 августа. В письме к Ромодановскому он предупреждал: «се-
мья Ивана Милославского растет»18. Это свидетельствовало о том,
что он подозревал существование тайного заговора. Царь дал понять,
что он недоволен розыском Шеина. Преступники должны были быть
найдены. Некоторое время Петр потратил на то, чтобы обрезать бо-
роды знати на западный манер и отправить в монастырь свою жену
Евдокию, чьи старомодные московские взгляды могли помешать его
планам преобразования России, а затем потребовал провести новое
расследование. В Преображенском были созданы пыточные прика-
зы во главе с его верными помощниками: Ф. Ю. Ромодановским,
М. А. Черкасским, И. Б. Троекуровым и Б. А. Голицыным. Были
допрошены остальные стрельцы с применением традиционных мето-
дов следствия: очных ставок и пыток, причем как подозреваемых,
таки свидетелей.
Возвращение в терем
312
В первый день следствия, 17 сентября (в день рождения Софьи),
объявился новый свидетель. Один из зачинщиков мятежа Василий
Зорин признался, что «у них, стрельцов, было намерение, придя к
Москве всеми четырьмя полками стать под Девичьим монастырем и
бить челом царевне Софье Алексеевне, чтобы взяла в свои руки
правление государством». Они шли к Москве, надеясь на царевну,
потому что она и раньше «правила государством», и теперь могла
снова принять от них власть19. В тот же день Аникита Сидоров при-
знался, что «пришот де было под Девичь монастырь, царевну Софию
Алексеевну звать в правителство, а в домы свои, пришод с той чело-
битной, писать многие челобитные и посылать во все слободы для
возмущения к бунту и итить в Новонемецкую слободу для разоренья,
и Немцов, и вышеписанных бояр побить, а побив, буде бы царевна в
правительство не вступила, быть в правительстве государю цареви-
чю для того, будто в. г. не стало»20.
Этого-то и ждал Петр — показания свидетелей ясно указывали
на причастность к заговору Софьи. На основе этих показаний был
составлен список из пяти вопросов, первый из которых звучал так:
«Как они, стрельцы, забунтовали и шли к Москве, царевну Софию
Алексеевну к себе во управителство имать хотели ль, и по какой ве-
домости, по присылке ль от ней или по письму?»21. Признания Зори-
на и Сидорова имели решающее значение, поскольку до этого в рас-
поряжении следствия были лишь показания, что Софья пользовалась
популярностью среди стрельцов, но не было доказательств ее прича-
стности к заговору. Прорыв в следствии наступил 20 сентября, когда
Василий Алексеев после третьего круга пыток огнем признался, что
«было де к ним письмо с Москвы от царевны, а принес де то письмо
с Москвы Васка Тума на Великие Луки, а к ним в Торопец принес то
письмо Чюбарова полку пятидесятник Мишка Обросимов»22. Надеж-
ды Петра оправдались. Алексеева забрали для дальнейших допро-
сов, и дело о письме было передано в руки Ромодановского. Вскоре
появились новые детали, например, то, что письмо было передано
еще одному стрельцу Артемию Маслову, который читал его перед
полками. «А в том писме написано, чтоб итить под Москву и стать
под Девичим монастырем и бить челом царевне Софии Алексеевне,
чтоб вступила во управительство. А им бы к Москве притить, и бояр
побить, и Немецкую слободу разорить, и Немцов побить»23. Просле-
дим путь этого не дошедшего до нас письма. Каким образом получи-
Возвращение в терем
313
ли его стрельцы? На этот счет было немало противоречивых показа-
ний. По одной версии, письмо передала одна нищая по имени Машка
Степанова, в других свидетельствах фигурирует некая «баба» Мав-
рутка, которой, как выяснилось, уже не было в живых лет пять24.
21 сентября к списку вопросов был добавлен шестой, касающийся
происхождения письма.
На какое-то время основное внимание следствия переместилось
из Преображенского к Софье и ее монастырскому окружению. Были
допрошены бывшая няня царевны Марфа Вяземская, служанка Вера
Васютинская и княжна Авдотья Касаткина, а также две горничные.
Они говорили, что не знают ни о каких связях между царевной и
стрельцами, хотя прислужница Ульяна Колужина говорила: «а как де
к ней, царевне, сестры ее, царевны, прихаживали и что меж собою
станут говорить, в то число ее, Ульяну, высылали вон»25. Единствен-
ным важным свидетельством могли быть показания Васютинской,
которая заявила, что «как де в прошлом, 206-м, году в великий пост
приходили к Москве стрельцы и про тот их приход слышала она того
же монастыря от церковных дьячков... Да после того на святой неде-
ле приезжала в Девичий монастырь царевна Марфа Алексеевна, и в
хоромех де царевне Софье Алексеевне она, царевна, говорила: стрел-
цы де пришли к Москве и желают тебя, чтоб ты царствовала»26.
24 сентября Петр лично допрашивал царевну Марфу, которая при-
зналась, что говорила Софье, будто стрельцы «ждут ее на царство»,
но отрицала, что выступала посредницей между ними и Софьей27. Вера
Васютинская рассказала о другом случае, когда в Великий пост кар-
лица девка Авдотья пришла в монастырь со стряпней для Софьи и ее
сестер: Екатерины, Марфы и Феодосии, и когда Васютинская взяла
эту стряпню, то нашла в ней письмо, в котором говорилось, что
«стрельцы де к Москве пришли»28. Обменявшись таким же образом
письмами со своими сестрами, Софья просила сообщать ей новые
сведения и якобы говорила, узнав о казни стрельцов: «Жаль де их,
бедных!».
27 сентября Петр отправился в монастырь допрашивать Софью.
Это была первая документально зафиксированная встреча брата и
сестры за десять лет. Иоганн Корб, отчет которого о стрелецкой казни
вскоре потряс Европу, писал: «Говорят, что при первом взгляде их
друг на друга у обоих градом хлынули слезы»29. Тем не менее даже
при всей эмоциональности момента в это трудно поверить. В крат-
Возвращение в терем
314
кой записи допроса нет и намека на слезы. Петр «сестре своей Софии
Алексеевне про то писмо, которое явилось в розыску от ней, царев-
ны, на Двину в стрелецкие четыре полка, ей, царевне, изволил гово-
рить». Была устроена очная ставка с Артемием Масловым и еще од-
ним стрельцом, Василием Игнатьевым. Софье показали и само
письмо. Однако царевна отвечала, что «такова де писма, которое яви-
лось в розыску от ней, царевны, в те стрелецкие полки не посылыва-
но, а что де те же стрелцы говорят, что пришед было им к Москве,
зват было им ее, царевну, по-прежнему в правительство, и то де не
по писму от нее, а знатно потому, что она со 190-го году была в пра-
вителстве». Маслов и Игнатьев уверяли, что Василий Тума передал
письмо через Михаила Обросимова, и что Тумой оно было получено
в Новодевичьем монастыре от царевны через нищую. Софья отвеча-
ла, что «такова де писма, она, царевна, через нищую ему, Васке, не
отдавывала, и ево, Васки, и Артюшки, и Васки Игнатьева не знает»30.
Таким образом, Софья ни в чем не призналась и с письмом так
ничего и не прояснилось. Корб, очевидно, слышал историю про «ни-
щую». Он писал: «Между тем, столько Аргусов не могли достаточно
воспрепятствовать тому, чтобы Софья, пользуясь услугами презрен-
нейшей нищей, сидевшей у самого воинского караула, чуть-чуть не
возбудила огромного и опаснейшего пожара междоусобной вой-
ны»31. Говорили, что Софья подкупила нищую, чтобы та доставляла
письма, спрятанные в караваях хлеба.
В октябре появилась новая версия событий32. Один стрелец объя-
вил, что видел женщину, передававшую письмо Василию Туме в под-
московной деревне. Это была некая Анютка Никитина. Под пытками
она созналась, что была посредником и что было еще одно письмо,
которое царевны передали стрельцам во дворце. При опознании Ни-
китина указала на горничную царевны Марфы Анну Клушину, кото-
рая передала ей письмо.
Таким образом, следствие снова вернулось к царевне Марфе.
8 октября ее допрашивал Петр, однако она ни в чем не призналась33.
Между тем началось новое разбирательство. В посредничестве в пе-
редаче письма обвинили сестру Тумы Ульку Дорофееву. 15 октября
ее допросили с пристрастием, но она «с пытки и с огня» говорила
только, что видела, как ее брат завертывал какое-то письмо в белую
рубашку34. В то же время «всю истинную правду» сказал стрелец
Г. Л. Гагара. По его словам, Туме письмо передала у задних монас-
Возвращение в терем
315
тырских ворот старица Лисафья (или Писанья)35. Княжна Лобанова,
одна из подруг Софьи, якобы посылала сказать ему, что письмо было
от самой царевны. Видимо, Тума нередко получал послания, когда
монахини выходили стирать белье. Он попросил одну старицу пере-
дать царевне, что люди говорят, будто бы царь Петр умер за границей,
и что они хотят на царство Софью. В ответ он получил приказ, чтобы
стрельцы подняли восстание, убили бояр и иностранцев. Его также
заверили, что Софья будет царствовать.
На протяжении всего следствия попытки добраться до истины
натыкались на тот факт, что ни Тумы, ни самого письма найти не
удалось. Артемий Маслов, человек, имевший непосредственное от-
ношение к письму, был казнен только в 1707 г. после смерти Софьи.
В течение девяти лет он повторял на допросах одну и ту же историю.
Он даже описывал почерк письма и печати на нем. Один раз он зая-
вил, что письмо было порвано и испачкано, а другой, что он отдал
его своему товарищу на хранение36.
Несмотря на многочисленные признания несчастных свидетелей
и подозреваемых, Петру так и не удалось доказать связь между Со-
фьей и стрельцами. Показания были слишком противоречивы. Тем
не менее Корб писал: «Говорят, что царевна Софья четырнадцать лет
умышляла против жизни брата и была причиною уже многих смут.
Явные корни ее и партийность заставили Государя и брата ее принять
более решительные меры для своей личной безопасности. Последние
минуты показали особенно наглядно, что если Софья останется на
свободе, то в Москве не будет ничего прочного»37. Царевна обещала
стрельцам, «что станет во главе их нового заговора, сообщит им свои
планы, укажет обманные способы, при помощи которых стрельцы
могли бы осуществить свои неправедные замыслы»38. Говорили, что
Петр руководствовался теми соображениями, что «пример Марии
Шотландской, выведенной по приказанию сестры своей Елизаветы,
Королевы Английской, из тюрьмы под секиру палача, указывает, как
надо проявить свою власть по отношению к Софье»39.
Но в конце концов, безжалостный Петр, который отправил на пла-
ху и в тюремные застенки сотни стрельцов, а в 1718 г. приговорил к
смерти собственного сына, удержался от расправы над своей сест-
рой. Корб сообщает, что 11 октября был собран земский собор, что-
бы решить судьбу царевны, однако другие источники об этом умал-
чивают40.
Возвращение в терем
316
Новодевичий монастырь. Башня, в которой содержали Софью во время
стрелецкого восстания 1698 г.
Возвращение в терем
317
Пытался ли кто-нибудь защитить Софью? Все, что мы знаем, это
то, что 21 октября царевна постриглась в монахини под именем Су-
санны41. Петр придумал для нее особое наказание. Корб сообщает,
что 28 октября «неподалеку от Новодевичьего монастыря было воз-
двигнуто тридцать виселиц, в виде квадрата, на которых повешены
были двести тридцать Стрельцов, достойных более жестокого воз-
мездия». «Три зачинщика гибельной смуты, которые, подав челобит-
ные Софье, приглашали ее к управлению Государством, были пове-
шены у стен названного монастыря у самого окна Софьиной кельи»42.
Один из них «держал бумагу, сложенную наподобие челобитной и
привязанную к его мертвым рукам; вероятно, это было сделано для
того, чтобы сознание прошлого терзало Софью постоянными угры-
зениями»43. Трупы висели пять месяцев, и Корб со своими товарища-
ми ездил посмотреть на них в конце ноября44.
Это зрелище, специально предназначенное для Софьи, было лишь
малой частью того наказания, которое понесли стрельцы. Отталкива-
ющая жестокость следствия, во время которого применялись и огонь,
и кнут, была дополнена небывалым размахом казней. В октябре были
приговорены к смерти почти 800 стрельцов, в феврале 1699 г. казни-
ли более 350 человек. Помиловали только тех, кто не достиг двадца-
тилетнего возраста. Их пороли, клеймили, рвали уши и ноздри и от-
правили в ссылку. Подробности этой ужасной казни описаны не
только у Корба, но и в других источниках, на которых мы не будем
останавливаться.
Охрана Софьи была усилена. В письме к Ромодановскому, от-
правленном в октябре 1698 г., Петр приказал своим «сестрам кроме
Светлой недели и празника Богородицына, который в ыюле живет,
не ездить в монастырь в ыныя дни кроме болезни. С здаровьем по-
сылать Степана Нарбекова, или сына ево, или Матюшкиных, а иных,
и баи, и девок не посылать; а о пераезде брать писмо у кнезь Федора
Юрьевича. А в празники быф, не оставатца; а естли останетца, да
другова празника не выежать и не пускать. А певчих в монастырь не
пускать: а поют и старицы хорошо, лишь бы вера была; а не так, что
в церкви поют: спаси от бет, а в паперти денги на убиство дают. А
царевне Татьяне Михайловне побить челом, чтоб в монастырь не из-
волила ходить, кроме Светлова Воскресения да на празник июля
28 д., или занемощует»45. Как видно из письма, Петр продолжал опа-
саться интриг терема и женщин. Запрет посещать монастырь певчим
Возвращение в терем
318
мог возникнуть из-за слухов, что некоторые царевны находили себе
возлюбленных среди молодых церковников.
Подозрительность Петра по отношению к женским монастырям
видна из его указа от 26 мая 1702 г., в котором говорилось: «на Мос-
кве в девичих монастырех, чтоб врата всегда были заперты и были б
у тех врат караульщики старые, а не молодые люди безотходно и
мужеска полу никого в монастырь никогда, ни во время святаго пе-
ния, отнюдь не пущать; а кому доведетца быть в монастыре и мона-
хинь для какова дела по знакомству или по свойству и тем монахи-
ням к тем свойственником и знакомцам выходить для свидания ко
вратам монастырским с старою и искусною монахинею, с которой
повел ено будет от игуменьи; и видатца с ними у врат и говорить о
всем вслух, а не тайно, при той монахине и при караульщиках»46.
Н. Антушев приводит в своем историческом описании монастыря
немало забавных случаев, например, что когда Петр, находившись на
пирушке поблизости от обители, услышал колокольный звон, это на-
вело его на мысль о новых замыслах царевны, и он поехал туда,
чтобы узнать в чем дело. Однако причиной тревоги было обыкно-
венное воровство47. Очевидно, Петра никогда не покидала мысль, что
все монастыри, в особенности женские, были оплотом заговоров и
интриг, а также убежищем для тех, кто укрывался от государствен-
ной службы. Возможно, на него повлияла его заграничная поездка,
где он имел возможность познакомиться с монастырским укладом
на Западе. Как бы то ни было, между 1724 и 173 8 гг. число монахов и
монахинь в русских монастырях сократилось почти вдвое, главным
образом из-за разного рода препон для желающих принять сан. Наи-
более серьезные ограничения коснулись женских монастырей. В ча-
стности, указы 1722—1723 гг. предписывали держать ворота монас-
тырей постоянно закрытыми, а контакты с мирянами свести к
минимуму. Все личное имущество было передано в коллективное
пользование48.
Об отношении самого Петра к его сводной сестре можно судить
на основании косвенных источников. Вебер писал, что Петр, якобы,
говорил, что Софья была бы «наделена всеми телесными достоин-
ствами и совершенным умом, если бы не ее непомерные амбиции и
ненасытное желание царствовать»49. Вильям Кокс, побывавший в
России в 1780-х гг., рассказывал, как «один знатный русский госпо-
дин говорил, что Петр однажды сказал: “Как жаль, что она преследо-
Возвращение в терем
319
Годфри Неллер. Портрет Петра I.
Возвращение в терем
320
вала меня в детстве и что я ни в чем не мог на нее положиться, будь
по-иному, когда я уезжал за границу, она могла бы править дома”»50.
Из этих двух высказываний свидетельство Вебера, по-видимому, бли-
же к истине, тогда как слова Кокса скорее призваны «реабилитиро-
вать» Софью. Известны, по крайней мере, три случая, когда Петр имел
основания опасаться за свою жизнь и трон во время восстания, спро-
воцированного, по его мнению, Софьей. Возможно, помиловав ца-
ревну, Петр просто решил предать ее забвению.
Какова была реакция Софьи на новые условия ее содержания пос-
ле мятежа 1698 г.? Несмотря на то, что царевна во время своего прав-
ления ревностно исполняла церковные обряды, нельзя упускать из
виду тот факт, что она приняла пострижение против своей воли. Мо-
нашество раз и навсегда исключало ее участие в политической жиз-
ни. В 1879 г. русский художник Илья Репин попытался отразить ее
чувства в своей первой картине на историческую тему «Царевна Со-
фья Алексеевна через год после заточения в Новодевичьем монасты-
ре во время казни стрельцов и пыток ее слуг в 1698 г.». Разгневан-
ное лицо и поза, выражающие открытое неповиновение, говорят об
огромной решительности, а грузная фигура кажется непосредствен-
но заимствованной из знаменитого описания внешности царевны де
ла Невилля. Советский искусствовед писал: «Она недоступна женс-
кой слабости. Ее натуре свойственны сильные, мужественные чер-
ты»51. В начале главы мы процитировали отрывок из пьесы «Монахи-
ня», написанной поэтессой Евдокией Ростопчиной. В ней Софья
тоскует о своем былом величии и просит юную монахиню засвиде-
тельствовать ее рассказ. В одной из реплик Софья говорит, что она
написала мемуары, «чтоб завещать оправданную память Отчизне и
потомству»52, но враги сожгли рукопись. Как уже говорилось, в на-
шем распоряжении нет доказательств существования подобных ме-
муаров, так же как и других рукописных трудов, вышедших из-
под пера царевны.
О последних годах жизни Софьи могут поведать лишь немые
свидетели — произведения искусства и предметы, окружавшие ее в
монастыре. Сохранились блюда и кубки с выгравированным на них
новым именем царевны — Сусанна. Софья, как и раньше, продолжа-
ла делать вклады в монастырь. Например, она пожаловала обители
серебряный ковчег с частицами мощей митрополита Филиппа и дру-
гих святых с надписью: «1700 года месяца Октоврия в 8 день пост-
Возвращение в терем
321
роен си ковчег в дом Пресвятыя Богородицы в Новодевичий в похва-
лу и честь единому в Троице славимому Богу тщанием неложным
обещанием инокини Царевны Сусанны (Софии)»53. В Софийской
церкви хранится серебряный вызолоченый крест с надписью: «Се
животворящий крест состроен тщанием благородныя Государыни
Царевны и Великия Княжны монахини Сусанны Алексеевны и бла-
городныя Государыни Царевны Феодосии Алексеевны, во обитель
Пречистыя Богородицы Новодевичь монастырь, при игуменьи Пам-
филии со иже во Христе сестрами, от воплощения сына Божия Иису-
са Христа лето 1703, Июля в 1 день»54. Эти надписи подтверждают,
что духовный сан не означал лишения царского титула. То, что Софья
продолжала делать вклады в монастырь, говорит о том, что она не
испытывала нужду. В 1700 г. на ее содержание была выделена значи-
тельная сумма: 5144 рубля, 15 алтын и 3,5 деньги55.
Точно неизвестно, где находились кельи Софьи и могла ли она
свободно передвигаться по территории монастыря. Однако если ве-
рить рассказу Корба о стрельцах, которые были повешены напротив
ее окон, то ее покои должны были находиться в Напрудной башне к
западу от так называемого Лопухинского крыла, возле главных се-
верных ворот. Это единственная башня с окном, выходящим во вне-
шний мир. Кроме того, пребывание Софьи в обители связывают с
«лопухинскими кельями», названными так потому, что первая жена
Петра I Евдокия Лопухина провела там последние годы своей жизни.
В течение долгого времени в кельях висел «орлиный» портрет Со-
фьи. Царевна также могла жить в Мариинских палатах, примыкав-
ших к надвратной Покровской церкви.
Как известно, после 1698 г. сестрам царевны разрешалось посе-
щать монастырь только по особым праздникам. Возможно, Софья
так больше и не увидела свою сестру Марфу, которая в сентябре
1698 г. была выслана из Москвы. Ее обвинили в том, что она уведо-
мила Софью о приходе стрельцов, которые хотели, чтобы она прави-
ла государством. Марфу сослали в Успенский монастырь в Алексан-
дровой слободе, где 29 мая 1699 г. она постриглась в монахини под
именем Маргариты. Царевна умерла там в июне 1707 г.56 Другие се-
стры тоже пережили Софью; две из них похоронены рядом с ней в
Смоленском соборе Новодевичьего монастыря. К западу от надгро-
бия Софьи покоится Евдокия (умерла 10 мая 1712 г.), а к востоку —
Екатерина (умерла 1 мая 1718 г.). К северу находится могила царицы
Возвращение в терем
322
Евдокии Лопухиной. Младшие сестры Софьи Феодосия и Мария
умерли в 1713 и 1723 гг.
Надгробие самой Софьи представляет собой простой белый про-
долговатый камень, единственным украшением которого является
надпись в верхней его части: «Лета от сотворения мира 7212, а от
Рождества Христова 1704 года июля в 3 день, в понедельник, на
первом часу дни, на память святаго мученика Иоакинфа и в прине-
сение, иже во святых отца нашего, Филиппа митрополита Киевско-
го и всея Росии, в той день преставися раба Божия блаженныя па-
мяти благовернаго и благочестиваго Великаго Государя Царя и
Великаго Князя Алексея Михайловича, всея Великия и Малыя и
Белыя Росии Самодержца, и блаженныя памяти благоверныя и бла-
гочестивыя Великия Государыни Царицы и Великия Княгини Марии
Ильиничны дщерь их, Великая Государыня благоверная Царевна и
Великая Княжна София Алексеевна, а тезоименитство ея было сен-
тября в 17 числе, а от рождения ей было 46 лет и 9 месяцев и
16 дней, во иноцех была 5 лет и 8 месяцев и 12 дней, а имя ей наре-
чено Сусанна, а в схимонахинях преименовано имя ей прежнее
София, и погребена в церкви Пресвятыя Богородицы Смоленския
на сем месте июля в 4 день»57.
Со дня рождения Софьи до ее кончины прошло менее полувека,
но для правящей элиты, а возможно, и для огромной массы кресть-
ян, Россия 1704 г. разительно отличалась от России года 1657. В
1700 г. изменилось даже старинное летоисчисление, когда по указу
Петра I православный византийский календарь, где счет лет велся от
сотворения мира, был заменен юлианским, которым пользовались в
то время в большинстве европейских государств. На могиле Софьи
даты указаны в обоих стилях. После Великого посольства
1697—1698 гг. Петр повел страну по западному пути. Он начал кам-
панию по превращению русских дворян в «приличных безбородых
европейцев», заставляя их носить европейское платье и парики.
Жизнь женщин из высшего общества претерпела еще большие изме-
нения. Само понятие «терем» и все, что с ним было связано, было
забыто раз и навсегда. Теперь женщины должны были одеваться по
последней моде и появляться в присутственных местах вместе с муж-
чинами, вместо того чтобы прятаться за занавесками и вуалями. Без-
брачие царевен также ушло в прошлое. Своим племянницам и доче-
рям Петр I нашел женихов в Европе.
Возвращение в терем
323
Первые годы восемнадцатого века ознаменовались целым рядом
нововведений: была издана первая русская газета, появились учеб-
ники на русском языке по математике и артиллерии, предпринима-
лись попытки открыть публичный театр. В 1700 г. был окончательно
разорван мирный договор со Швецией, ратифицированный еще в
правление Софьи. После ряда неудач в мае 1703 г. Петр основал но-
вый русский город на Балтийском море, который через десять лет
распахнул двери для императорского двора, покинувшего тихую за-
водь кремлевских дворцов и церквей и переехавшего в новую, спе-
циально построенную для него столицу. Четыре сестры Софьи стали
свидетелями начала новой эпохи, но сама царевна умерла слишком
рано, чтобы заметить хотя бы некоторые признаки наступления но-
вого времени.
Во время правления Софьи уважение к традициям сочеталось с
готовностью идти на более тесные политические и культурные кон-
такты с Европой. Царевна покинула «терем», чтобы присутствовать
на заседаниях Боярской Думы и официальных приемах, но в то же
время ее образ жизни, по крайней мере внешне, продолжал оставать-
ся пристойным и благочестивым. Еще стрельцы, которые в 1698 г.
призывали ее на царство, или не замечали, или не хотели замечать
прозападную ориентацию ее правительства. Как будет показано в
заключении, они были одними из первых, кто неверно истолковывал
образ первой правительницы России.
324
Заключение
6 6едко самаго благого мужа украшают четыре главный доброде-
тели: теплая вера, разум, мудрость, целомудрие, ты обладаешь
-М- ими всеми», — писал Константинопольский патриарх Ди-
онисий Софье в 1686 г.1 «Премудрыя, и благоверная, и богоподвиж-
ная, в добродетелех милостивая и милосердая, и благоразсудител-
ная, великая государыня наша, пресветлая и христолюбивая...», —
восхвалял царевну архимандрит Новоспасского монастыря Игнатий
в орации, произнесенной в 1687 г.2 Не позднее августа 1689 г. им же
было составлено толкование образа Софии Премудрости, в котором
Софья представлена центральной фигурой в иерархии Московского
государства.3 А. П. Богданов обратил внимание, что в 1680-х гг. Со-
фье было написано больше панегириков, чем царям4.
В сентябре 1689 г. ситуация резко изменилась, и на некоторое
время, по крайней мере в России, восторженные речи в адрес «бла-
гочестивой царевны» умолкли. Возрождение интереса к Софье, по
сути дела, было вызвано Великим посольством Петра I в
1697—1698 гг. и прервавшим его восстанием стрельцов. В дальней-
шем Софья и ее регентство неизменно рассматривались только в кон-
тексте царствования Петра, и, как правило, сравнение было не в
пользу царевны. Софью и ее сторонников обвиняли в ксенофобии,
что приводило к неверному представлению о предшественниках Пет-
ра как невеждах и мракобесах, и этот стереотип апологеты петровс-
ких реформ даже не пытались сломать.
Примечательно, что один из самых доброжелательных отзывов о
регентстве Софьи был написан сразу после ее падения, перед самым
началом самостоятельного правления Петра. Иезуит Иржи Давид свя-
Заключение
325
зывал Софью и Голицына с силами прогресса и терпимости, а патри-
арха и его партию — с невежеством и предрассудками. У последне-
го были развязаны руки для преследования иезуитов в Москве, ког-
да, по словам Давида, «Голицын в изгнании и вынужден молчать,
когда отстранена от власти царевна, единственная наша защита»5. Хотя
Давид упоминал о планах Софьи убить Петра, выйти замуж за Голи-
цына и править вместе с ним, а также заключить унию с Римом6, он
расценивал их как «удивительные слухи, как это часто бывает в не-
сведущем простонародье, исполненном разных страстей и вдруг по-
лучившем возможность низвергать. Но мы не имеем доверия к этим
слухам»7. Давид считал, что причиной его изгнания из Москвы, пос-
ледовавшего через несколько недель после прихода к власти Нарыш-
киных, была «опала прежнего фаворита Голицына, устранение от вла-
сти царевны Софьи, которая, говорят, услышав об этом, застонала»8.
Чешский иезуит был не единственным иностранцем, который пло-
хо отзывался о режиме Нарышкиных. Так, Фуа де ла Невилль, к вос-
поминаниям которого мы нередко обращались на страницах этой
книги, заметил, что родственники царя «в такой же мере грубые, как
и невежественные, и они начинают разрушать все то, что этот вели-
кий человек (Голицын —Л. X.) сделал для славы и выгоды народа»9.
О Петре он писал, что тот «красив и хорошо сложен, а живость его
ума позволяет надеяться в его правление на большие дела, если им
будут хорошо руководить»10. Столь лестный отзыв был несколько ис-
порчен упоминаниями о любимых развлечениях Петра: звонить в
большой колокол, смотреть на пожары и заставлять самых знатных
вельмож ездить в санях по льду, в котором вырублены большие про-
руби11. Однако Невилль, который был хорошо осведомлен о положе-
нии католиков и иезуитов, более известен своим отрицательным от-
ношением к Софье. Его цитируют почти во всех работах о раннем
периоде царствования Петра, и поэтому стоит подробнее остановить-
ся на некоторых аспектах его сочинения.
Невилль писал в своем отчете, что он находился в России с авгу-
ста по декабрь 1689 г., то есть во время кризиса, связанного с паде-
нием Софьи и ее опалой. Из-за отсутствия в русских источниках упо-
минаний о путешествии Невилля, некоторые исследователи полагали,
что он никогда не был в России и что его работа — чья-то компиля-
ция. Его даже ошибочно отождествляли с его современником, писа-
телем Адрианом Байе. Однако, как показала Изабель де Мадарьяга,
Заключение
326
деятельность де ла Невилля хорошо представлена во французских и
польских источниках. Он известен по целому ряду поручений, в том
числе по его миссии в Москве в качестве агента польского короля12.
Рукописный отчет о его поездке, посвященный королю Франции
и подписанный «нижайший, покорнейший верноподданный и слуга
де ла Нефвилль», хранится Национальной библиотеке в Париже.
Однако эта работа была опубликована только в 1698 г. под названи-
ем «Любопытное и новое известие о Московии». С этого времени
она выходила в нескольких изданиях на разных языках, в том числе
на английском и голландском. Во многих отношениях она является
самым важным из иностранных источников о регентстве Софьи, а
описание характера и внешности царевны, представленное Невиллем,
часто используется историками и романистами.
Однако это яркое и содержательное сочинение в основном ис-
пользуется без должной критики. Прежде всего, появление рукопи-
си и печатного издания приходится на различные фазы эволюции
имиджа царевны Софьи. (Книга была напечатана в связи с возрос-
шим интересом к посольству Петра I в Европу.) Сравнение двух тек-
стов показывает, что издание 1698 г. было дополнено и исправлено,
по всей видимости, редактором книги. (И. де Мадарьяга полагает, что
в 1698 г. Невилля уже не было в живых.) Вот два небольших приме-
ра. Часто цитируемое замечание, что Софья была «ужасно толстая, у
нее голова размером с горшок, волосы на лице, волчанка на ногах, и
ей по меньшей мере 40 лет», появляется в рукописи в примечании на
полях, так же как и описания внешности царей Ивана и Петра.13 В
печатных изданиях эти описания уже включены в текст. В другом не
менее известном отрывке Невилль описывает физические недостат-
ки Софьи: «Насколько ее талия широка, коротка и груба, столь же
ее ум закончен, проницателен и политичен». В печатном издании
далее следует: «Никогда не читая Маккиавелли и не учившись у
него, она от природы знает все его правила, и в особенности то, что
нет ничего такого, что не следовало бы предпринять и что нет такого
преступления, которое невозможно было бы совершить, если речь
идет о власти»14. Эта выдержка отсутствует в рукописи. Таким об-
разом, можно утверждать, что со времени написания рукописи (в
которой ничего не говорится о событиях после 1690 г.) до появле-
ния печатного издания отношение к Софье сменилось на резко нега-
тивное.
Заключение
327
Однако даже если не принимать во внимание поздние вставки и
ремарки на полях манускрипта, можно заметить, что изначальная
оценка Софьи Невилл ем была отрицательной и отличной от оценки
«великого» Голицына (напротив, Иржи Давид не противопоставлял
их друг другу), так что можно предположить, что это отношение
сформировалось за время пребывания посланника в Москве. По
ходу повествования Невилль называет своих информаторов, одним
из которых был не кто иной, как Андрей Артамонович (в рукопи-
си — Harthemonowich) Матвеев, чьи собственные мемуары, напи-
санные спустя 20—30 лет, еще более враждебны по отношению к
Софье, чем отчет де ла Невилля15. Вероятно, именно Матвеев снаб-
дил француза некоторыми наиболее едкими комментариями относи-
тельно Софьи, в то время как информация о Голицыне и его проек-
тах была предоставлена, как мы уже знаем, помощником князя в
Посольском приказе Николаем Спафарием16. В любом случае, Не-
вилль встречался с Голицыным и мог составить о нем собственное
мнение, в то время как Софью он, вероятно, даже никогда не видел.
В целом, изучение отчета Невилля в его различных редакциях ока-
залось более сложной задачей, чем считалось до недавнего време-
ни*.
Сочинение Невилля далеко не единственное, которое подверглось
пересмотру из-за изменения политической ситуации в 1690-х гг. На-
пример, Георг Адам Шлейссинг, который первоначально дал вполне
положительную оценку регентства Софьи, основанную на его соб-
ственных наблюдениях во время посещения России в 1684—1686 гг.,
существенно переработал свой текст в 90-х гг., введя замечание та-
кого рода: «Софья настолько переполнилась жаждой власти, что вре-
менами, цепляясь за нее, она производила такую неразбериху, что
никто не мог сказать, кто там повар, а кто официант»17. Иезуит Фи-
липп Авриль, высланный из России в январе 1689 г., в приложении к
отчету о своем путешествии обещал «рассказать о разных интригах
* В 1994 г. Линдси Хьюз опубликовала новый английский перевод сочинения
Невилля со вступительной статьей: A Curious and New Account of Muscovy in
the Year 1689. London, 1994. В 1996 г. вышлов свет подготовленное А. С. Лав-
ровым научное издание рукописи Невилля на русском языке с исчерпываю-
щей вступительной статьей и комментариями. См.: Де ла Невилль. Записки о
Московии. Пред., подг. текста, перевод и коммент. А. С. Лаврова. М., «Ал-
легро-пресс», 1996.— прим, перев.
Заключение
328
этой царевны», но, к сожалению, он так и не сделал этого18. По сути
дела, репутация Софьи на Западе была испорчена книгой австрийско-
го посланника Погана Георга Корба (1672—1741), который находил-
ся в Москве во время кровавой расправы над мятежными стрельца-
ми в 1698 и 1699 гг. Тот факт, что сам Петр связывал восстание с
«Софьей, с ее опасным честолюбием»19, побудило И. Корба собрать
информацию о ее регентстве. Австриец пришел к заключению, что
царевна была как «сигнальный светоч и призывная труба бывших
доселе в Московии стольких опасных смут»20.
Вслед за Невиллем и Корбом иностранцы, писавшие о России,
как правило, всячески порочили Софью. Это касается и тех, кто сам
приезжал в Россию, как Чарльз Уитворт (который объяснял конвуль-
сии Петра I «действием яда, который Софья дала ему в детстве»21)
или наемник Александр Гордон (который описывал ее как «царевну
с мужским характером, неограниченным честолюбием и крупными
формами»22), и тех, кто писал понаслышке, вроде Дж. Бэнкса («лов-
кая честолюбивая женщина»23) или автора «Беспристрастной исто-
рии», опубликованной в 1723 г. («она наводнила страну интригами и
заговорами»24). В той или иной степени все были зачарованы куль-
том Петра. Александр Гордон сказал о нем: «Я не знаю с самого со-
творения мира другого такого монарха, приложившего столь неимо-
верные усилия или сотворившего что-либо подобное»25.
Неуемная лесть в адрес Петра заразила и некоторых российских
авторов, оставивших записки о его правлении. Наиболее влиятель-
ным из них был Андрей Артамонович Матвеев (1666—1728). Как
следует из текста его мемуаров, где упоминается о смерти царевны
Натальи Алексеевны, он работал над своим сочинением после
1716 г., а вероятнее всего после смерти Петра в 1725 г., однако, как
мы уже говорили, Матвеев оказал влияние на иностранцев, которые
писали о России задолго до того, как сам он взялся за свой труд. Сре-
ди них были Фуа де ла Невилль и анонимный автор польского «Днев-
ника»26. Поздние авторы часто относились к сочинению Матвеева как
к свидетельству очевидца, однако на самом деле его записки были
созданы уже тогда, когда Матвеев был видным государственным де-
ятелем. Он находился на дипломатической службе в Голландии,
Франции и Англии, был президентом морской академии, а затем се-
натором, другими словами, одним из тех, кто активно поддерживал
реформы Петра Великого.
Заключение
329
Как у одного из «новых людей» петровской эпохи его мемуары
пропитаны глубоким недоверием к «старине» и, особенно, к стрель-
цам, которые были готовы убивать «за одну ненавистную антипатию
против чужестранных иноземцов»27. Матвеев сравнивает Петра I с
молодым Геркулесом, который «еще в колыбели, приполшую внеза-
пу к нему змию, ухватя за полы, перервал»28. Если к этому добавить
желание Матвеева реабилитировать своего отца Артамона Сергее-
вича, убитого стрельцами в мае 1682 г., то становится понятным, ка-
кой портрет Софьи мог выйти из-под его пера. Царевна ассоциирует-
ся со старыми порядками. Крайне честолюбивая политическая
интриганка, она не могла действовать открыто из-за того, что поло-
жение женщин было стеснено московскими обычаями. В записках
Матвеева подчеркивается тайный характер ее деятельности: сообще-
ния присылались «из скрытных и из глубоких мест», слухи распрос-
транялись «зело тайно и хитро»29. Возможно, автор даже полемизи-
ровал с другими сочинениями, такими как отчет Генриха Бутенанта,
который дал положительную оценку деятельности Софьи во время
майского восстания. С точки зрения Матвеева, хотя Софья и пыта-
лась защитить Ивана Нарышкина от стрельцов, «во всем том внутрь
глубокая происходила политика Италианская; ибо они оное говорят,
другое-же думают, и сами делом исполняют»30.
Даже если бы у Матвеева не было столь веских личных мотивов
недолюбливать Софью, его отношение к ней в значительной степени
было обусловлено тем, что он был одним из самых рьяных сторон-
ников Петра. Его современник князь Борис Иванович Куракин
(1676—1727) относился к Петру менее восторженно и давал ему со-
вершенно иную оценку. Куракин написал свою «Гисторию о царе
Петре Алексеевиче и его ближних к нему людях» в конце своей жиз-
ни, приблизительно в то же время, когда Матвеев работал над свои-
ми записками31. Князь служил царю с самого детства, участвовал в
главных кампаниях Северной войны и закончил свою карьеру дип-
ломатом. Тем не менее к Петру он относился критически. Семена
вражды, вероятно, были посеяны после женитьбы князя на К. Ф. Ло-
пухиной, которая приходилась сестрой первой супруге Петра Евдо-
кии. Куракин пренебрежительно относился к худородным Нарышки-
ным; его шокировали забавы царя на всепьянейшем соборе, когда
царь и его свита потворствовали непристойным церемониям в стенах
церкви; он чувствовал обиду, когда не получил медали после Пол-
Заключение
330
тавской битвы в 1709 г.32 Каки Матвеев, Куракин описывает в своей
«Гистории» борьбу за власть и интриги, но в его сочинении Софья
предстает как женщина «великого ума и великой политик», заслужи-
вающая одобрения. В известном отрывке, который мы уже приводи-
ли, он описывает годы ее регентства как период «мудраго правле-
ния», когда страна достигла «великаго богатства»33.
Однако сочинение Куракина, опубликованное только в 1890 г.34,
скорее было исключением из правил. Более типичным был взгляд на
эпоху Петра Великого Михаила Ломоносова, который сам был ее
порождением. «И так ежели человека богу подобнаго, по нашему
понятию, найти надобно; кроме Петра Великаго не обретаю»35, —
писал ученый.
Попытка отодвинуть Софью в тень посмертного культа Петра наи-
более отчетливо выразилась в агиографической компиляции Ивана Го-
ликова «Деяния Петра Великого» (1788—1789 гг.), двенадцать то-
мов которой являют собой сплошное восхищение жизнью императора.
Цель Голикова состояла в том, чтобы показать величие монарха, его
жизни и правления на основе наиболее полного собрания архивных
источников. Неудивительно, что разделы, посвященные Софье, как эхо,
вторят Невиллю и Матвееву: Софья «при великом разуме, по несчас-
тию была одного мнения с теми политиками, кои все способы почита-
ют дозволенными, которые способствуют к получению высочайшей
власти»36. Но даже в этом сочинении есть хоть и небольшой, но поло-
жительный отзыв о царевне. Голиков, ссылаясь на мнение Петра о его
сводной сестре, пишет: «Была бы она достойною помещения в числе
Великих Государей, если бы не имела одного великого порока, то есть
безмерного властолюбия, которое заглушало в ней все другие добро-
детели»37. Сходную точку зрения высказал Н. М. Карамзин в своем
«Пантеоне российских авторов», впервые опубликованном в 1802 г.:
Софья «есть одна из великих женщин, произведенных Россиею. Ска-
жем только, что она по уму и свойствам души своей достойна была
называться сестрою Петра Великого', но ослепленная властолюбием,
хотела одна повелевать, одна царствовать и наложила на историка пе-
чальный долг быть ее обвинителем»38.
Этот краткий положительный отзыв о Софье, возможно, был свя-
зан с собственной позицией Карамзина, с его переоценкой деятель-
ности Петра, которого он критиковал за отчуждение русского дво-
рянства от национальных корней. Частичная реабилитация Софьи
Заключение
331
была предвосхищена и другими работами. Так, в сочинении «Анти-
дот», написанном в ответ «клеветникам России», которое обычно
приписывается Екатерине II, читаем: «Об этой царевне было говоре-
но немало. Я думаю, что ей не была отдана должная справедли-
вость... Она в течение нескольких лет руководила делами государ-
ства со всей проницательностью, которой возможно желать. Когда
посмотрим на дела, прошедшие через ее руки, нельзя не признать,
что она была весьма способна царствовать»39.
Екатерина постаралась сгладить образ «грозного соперника» Пет-
ра, которого она считала не вполне просвещенным законодателем.
Она также интересовалась обстоятельствами регентства и правления
Софьи, поскольку искала прецеденты, которые могла бы предъявить
критикам, считавшим, что она узурпировала трон своего сына Пав-
ла. Поскольку в русской истории очень немного примеров сильных
и деятельных женщин-правительниц, неудивительно, что Екатерина
заинтересовалась событиями 80-х гг. XVII в.40 Она была не един-
ственной в России, кто симпатизировал Софье. Академик Петербург-
ской Академии наук Г. Ф. Миллер (1705—1783), издавший и про-
комментировавший большое количество источников по истории
России, писал, что Софья «проницательный имела разум и к правле-
нию дел весьма была радетельна. Правление Ея было для народа прав-
дивое, Государству полезное, паче по тому, что имела при себе боя-
рина Князь Василья Васильевича Голицына...». В то же время он
обвинял ее в честолюбии и тщеславии, но признавал, что она была
самой способной среди других членов своей семьи, которые добро-
вольно уступили ей бразды правления41.
И Екатерина, и Миллер упоминаются в «Истории России» фран-
цузского историка М. Левеска, которая была опубликована в 1782 г.
и которая стала первой работой на Западе, где традиционный взгляд
на Софью был пересмотрен. Левеск снимает с Софьи вину за собы-
тия 1682 г. («Еще не доказано, что она виновна в стрелецком бунте,
который, по всей видимости, даже не был предумышленным»),
1689 г. («Она так же боялась стрелецкого восстания, как и весь на-
род») и 1698 г. («Она была свергнута; Петр правил один, удалив ее от
власти. Чтобы народ принял его, он должен был уничтожить память
о Софье»)42. Он писал, что «для страны было большой удачей, что
она приняла правление государством, которым в противном случае
правил бы или слабоумный и ничтожный царевич, или ребенок, кото-
Заключение
332
рый подле себя не имел никого, кто мог бы поддержать его на троне,
кроме молодой, неопытной матери. Софья умело справлялась с дела-
ми, и люди, знакомые с искусством управления государством, высо-
ко оценивали ее деятельность»43. Между прочим, Левеск писал, что
Софья способствовала развитию беллетристики, и сама сочиняла пье-
сы. Несмотря на все эти достоинства, царевна стала жертвой клеве-
ты, которая преследовала ее даже «в могиле»44.
Ссылка на Левеска и его источники присутствует в самой из-
вестной апологии Софьи, появившейся во время царствования
Екатерины II, в работе преподобного Уильяма Кокса, члена Королев-
ского колледжа в Кембридже, который в 1782 г. сопровождал лорда
Герберта во время его визита в Россию. Первый том «Путешествия в
Польшу, Россию, Швецию и Данию» вышел в свет в 1784 г. Кокс
скептически относился к культу Петра I в Англии и сожалел, что «ве-
личественный и буйный гений царя был неуправляем и не стал более
культурным; так же как его свирепый нрав не исправился и не смяг-
чился под очищающим воздействием искусства»45. Таким образом,
автор был готов воспринять новый взгляд на образ Софьи, предло-
женный Левеском, Миллером (который был информатором Кокса,
когда тот находился в России) и, в не меньшей степени, упомянутым
«Антидотом». Кокс критически подходил к иностранным источни-
кам, включая сочинения Александра Гордона («известный поклон-
ник Петра»)46, Невилля («грубейшие противоречия и абсурднейшие
рассказы»)47 и Вольтера, который, как он подозревал, находился под
влиянием дочери Петра I императрицы Елизаветы48. В главе, посвя-
щенной Софье, Кокс делает вывод: «Едва ли в летописях этой страны
есть более важный период, чем детство Петра Великого, и ни один
персонаж не подвергался в них большим искажениям, чем его сест-
ра Софья Алексеевна, которая управляла страной в это время. Эта
прославленная царевна сочетала в себе самым необыкновенным об-
разом самые разные личные и душевные достоинства; но поскольку
она возглавляла партию, оппозиционную Петру, то всеобщее покло-
нение, оказываемое этому необыкновенному гению, способствовало
значительному преуменьшению славы ее правления»49.
К оценкам Кокса следует подходить осторожно. В его сочинении
есть немало ошибок (например, говорится, что Софья родилась в
1658 г.; преувеличивается ее влияние во время царствования Федора
Алексеевича; вместо описания безобразной внешности Софьи Невил-
Заключение
333
лем приводится мнение английского инженера Джона Перри, кото-
рый, вероятно, никогда не видел царевну)50, однако важен сам факт
попытки критического разбора источников. Кокс приводит также не-
которые новые сведения, например, уже упомянутое мнение Петра о
достоинствах своей сестры51.
Работа Кокса стала исключением среди иностранных сочинений,
поскольку взгляд на Петра и его предшественников с позиций эпохи
Просвещения по-прежнему был общепринят и господствовал еще
несколько десятилетий, а в России он существовал до середины
XIX в. из-за поддержки Николаем I теории «официальной народно-
сти» и личного преклонения императора перед своим предком. Наи-
более влиятельной из официальных заказных работ этого периода ста-
ла «История царствования Петра Великого» Н. Устрялова, первые два
тома которой были посвящены регентству Софьи. Устрялов, подобно
Николаю, считал, что преобразование России было достигнуто уси-
лиями одного человека, поэтому предшественников Петра он пред-
ставил в невыгодном свете. Как уже говорилось, историк описал
правление Софьи как неудачный период, не принесший народу ника-
кой пользы52. В это же время была написана крайне тенденциозная
«История соцарствия в России», выдержки из которой мы неоднок-
ратно приводили в ходе повествования53.
Более взвешенная оценка Софьи и ее эпохи стала возможной
только после повторного открытия допетровской Руси, когда были
отброшены упрощенные схемы эпохи Просвещения. Картина «пере-
ходного» семнадцатого столетия полнее раскрылась перед учеными
после публикации в конце XVIII в. архивных источников (например,
Николаем Новиковым54), хотя чтобы возродить подлинный интерес к
истории допетровской Руси, потребовалась движущая сила роман-
тизма.
Почти полтора столетия величие Петра связывалось с эпохой
Просвещения, порожденной его преобразованиями. Теперь, под вли-
янием немецкой романтической философии, Просвещение стали
расценивать как результат излишнего рационализма и обмирщения
культуры, навязанного сверху и пришедшего из-за границы. Рефор-
мы Петра порывали с русскими национальными традициями, особен-
но религиозными, уничтожая внутреннюю гармонию русских людей
и их обычаи. По словам видного славянофила историка К. С. Акса-
кова, «переворот Петра, несмотря на внешний блеск свой, свидетель-
Заключение
334
ствует, какое глубокое внутреннее зло производит величайший ге-
ний, как скоро он действует одиноко, отдаляется от народа и смотрит
на него, как архитектор на кирпичи»55.
Славянофилы не были враждебно настроены к Западу. Напро-
тив, одним из достоинств предшественников Петра, по их мнению,
было то, что они заимствовали у Европы только полезные новше-
ства без рабского подражания западному образу мышления и пове-
дению. Однако академическое исследование характера и глубины
допетровской «вестернизации» должно было исходить не от славя-
нофилов, а от историков, которых Николай Рязановский отождествил
с «эрой реализма и учености», самым видным представителем кото-
рых был С. М. Соловьев. Согласно Соловьеву, несостоятельность
«старины» была очевидна уже при царе Алексее Михайловиче, и это
должно было подтолкнуть его преемника начать проведение реформ.
Описание регентства Софьи в 13 и 14 томах двадцатидевятитомной
«Истории России с древнейших времен» (1851—1879 гг.) и по сей
день является одним из самых подробных исследований этого пери-
ода56. Люди «чувствуют несостоятельность старого, понимают, что
оставаться так нельзя, но при отсутствии просвещения не могут ясно
сознавать, как выйти на новую дорогу, не могут иметь инициативы,
которая потому должна явиться сверху; повести дело должен вели-
кий государь»57, — писал С. М. Соловьев.
По Соловьеву, все изменения в российской истории всегда ис-
ходили от царя, хотя «великие государи» весьма отличались друг
от друга по своим способностям проводить преобразования. Та-
ким образом, Петр просто был величайшим из «реформаторов»,
среди которых была и Софья. Соловьев называл ее «богатырь-ца-
ревной». И Федор, и Софья были реформаторами, но поскольку
первому мешало плохое здоровье, а второй то, что она была жен-
щиной, они могли проводить свои реформы только в стенах двор-
ца. Вследствие своего характера и воспитания они приветствова-
ли польское влияние, которое приносило в Московию новые
культурные веяния и служило мостом в Западную Европу. После
выхода в свет сочинения Соловьева уже невозможно было вер-
нуться к понятию петровской «революции» без оглядки на опыт
предыдущих царствований.
Начиная с 50-х гг. XIX в. целый ряд историков продолжал разра-
батывать проблемы допетровской вестернизации и модернизации Рос-
Заключение
335
сии, которые, фактически, выпадали из поля зрения исследователей
на протяжении целого столетия господства культа Просвещения. К
числу этих историков принадлежит П. К. Щебальский, написавший
первую монографию о Софье, в которой он подчеркнул важность
периода регентства и попытался изменить представление о том, что
Петр создал «новую Россию» из ничего. При этом он добавлял, что
большая часть «правительственных действий принадлежит самой ца-
ревне»58. Первая попытка реабилитировать Софью, основываясь на
переоценке источников, была предпринята Н. Аристовым в 1871 г.59
Его точка зрения была тотчас же оспорена Михаилом Погодиным,
чья работа о первых семнадцати годах правления Петра, посвящен-
ная 200-летней годовщине со дня рождения «гигантского колосса»,
вновь возложила на Софью вину за восстание 1682 г.60 Другими сло-
вами, культ Петра все еще был достаточно силен.
Многие работы, появившиеся в этот период, например исследо-
вание Д. Мордовцева «Русские исторические женщины», написан-
ное в 1874 г., целиком основывались на сочинении Соловьева61, хотя
в течение 70-х и 80-х гг. предпринимались попытки пересмотреть
уже известные факты и выявить новые документы, к которым сам
Соловьев иногда подходил недостаточно критически. Например,
Иван Забелин в своих трудах и публикациях исторических источни-
ков значительно расширил картину жизни московского двора и рус-
ской культуры семнадцатого века. Он расценивал отказ Софьи от зат-
ворничества и уединения как «дерзкий и смелый подвиг», хотя
полагал, что стиль ее правления «под постническою мантиею» был
скорее византийским, чем западным.62 Другим скрупулезным источ-
никоведом был Е. Шмурло. Он, в основном, исследовал иностран-
ные источники и особо подчеркивал степень влияния культа Петра на
формирование беспристрастного взгляда на события 1682 и 1689 гг.
«Рядом с Петром, новым “богом” России, творцом “новой жизни”,
Софья должна была представляться темною силою, грозившею оста-
новить действие животворного источника».63
По иронии судьбы, после Октябрьской революции 1917 г., вслед
за недолгим периодом господства в исторической науке ортодоксаль-
ного марксизма, когда роли личности в истории почти не уделялось
внимания, культ Петра снова возродился при поддержке Сталина,
который усматривал некоторые сходства между собой и великим ре-
форматором, особенно в период Второй мировой войны. Роман «Петр
Заключение
336
Первый» Алексея Толстого, первый том которого вышел в свет в
1929 г., возрождает старые представления о допетровской Руси со
всеми ее атрибутами: отчаянной борьбой за власть, дворцовыми стра-
стями и интригами, и при этом изображает Софью любовницей Васи-
лия Голицына и тайной руководительницей стрелецкого бунта, в то
время как Петр ассоциируется в нем с простым народом, далеким от
декадентских дворцовых группировок64. Издержки советского куль-
та Петра были ослаблены с началом десталинизации и «оттепели»
1950-х и 1960-х гг.
В настоящее время в советской историографии возобладал двой-
ственный взгляд на Петра. Советские историки признали, что укреп-
ление военной мощи и международного престижа России происхо-
дило за счет человеческих жизней; однако им все еще нелегко
согласиться с тем, что предшественники Петра тоже внесли свой
вклад в дело обновления России. В советский период не было напи-
сано ни одной монографии, ни одного всестороннего исследования
не только о Софье, но и о ее отце, хотя некоторые аспекты истории
XVII в. все же попадали в поле зрения историков. Например, книги
В. И. Буганова о «народных восстаниях» посвящены исследованию
социальных и экономических причин стрелецкого бунта. В них от-
вергается представление о восстании как о дворцовом перевороте.
Хотя Буганов пишет, что Софья, вероятно, вела «весьма осторожную
и умную политическую игру, которая привела их, в конечном счете,
к победе», его не оставляют сомнения в том, что причины восстания
кроются в чем-то другом65. Однако к личности Софьи у историков
по-прежнему нет никакого интереса. По сути дела, женщины-прави-
тельницы, особенно Екатерина II, еще не нашли своего места в пан-
теоне выдающихся русских деятелей, среди которых Петр I и Иван
Грозный по-прежнему занимают особое место. Так же как и Екате-
рина, Софья все еще ждет российского биографа, хотя исследования
А. П. Богданова о литературных и полемических источниках этого
времени дают в руки историков ценный материал, с помощью кото-
рого можно отделить миф от реальности при изучении официального
имиджа царевны в период регентства66. Переоценка национальной
истории и попытки заполнить белые пятна в русском прошлом поро-
дили яростные споры в эпоху гласности. Однако до сих пор по впол-
не понятным причинам они касались современных событий, в основ-
ном революции 1917 г. и эпохи сталинизма. Теперь все с нетерпением
Заключение
ЪЪ1
ждут первых реальных признаков «нового мышления» в изучении
семнадцатого века.
На Западе Софья и ее регентство в основном рассматривались
как прелюдия к царствованию Петра I. Исключением является работа
С. В. О’Брайна «Россия при двух царях», написанная в 1952 г., в ко-
торой Софья представлена в положительном свете, а ее администра-
ция охарактеризована как «чуткое правительство, умеющее держать
свои обещания»67. «Все, кто окружал Софью, — пишет О’Брайен, —
были менее деятельны, чем она», и, таким образом, именно ей при-
надлежала главная роль в событиях своего времени68. Однако во
взвешенном и основанном на фактах исследовании О’Брайена не за-
действованы многие источники и почти не уделяется внимания лич-
ности и частной жизни царевны Софьи. Эта задача, в основном, вы-
пала на долю биографов Петра, которые некритически использовали
второстепенные источники и тем самым помещали портрет Софьи в
галерею исторической беллетристики.
Одна из наиболее сенсационных работ подобного направления
вышла из-под пера французского романиста Генри Тройата, который
писал о царевне, что «ее владением был весь дворец и внешний мир.
Казалось, что осознание собственной уродливости вместо того, что-
бы сделать ее скромной, провоцировало ее амбиции». Далее, есте-
ственно, следует ссылка на Невилля: «Эта сварливая баба обладала
необузданной чувственностью. Несмотря на то что она была страстно
влюблена в Василия Голицына, который был ее официальным любов-
ником, она позволяла себе заигрывать с офицерами стрелецкого вой-
ска»69. В другом месте Софья описана «тучной и безобразной», «жир-
ной бесформенной бабой с властным взглядом», «ненасытным
темпераментом» и тому подобное70. Все это импонирует читателю,
однако этот образ весьма далек от «премудрой и благоверной, мило-
сердной и благоразсудительной» царевны патриарха Дионисия.
Брюс Линкольн в своей монографии о доме Романовых пишет,
что Софья «правила в Кремле, подобно Екатерине Медичи во Фран-
ции в шестнадцатом веке или своей современнице, Елизавете Тюдор,
в Англии». Похотливый интерес к связи Софьи с Голицыным (осно-
ванный, как мы видели, на зыбких источниках) кажется de rigueur* в
подобных исследованиях, так же как и утверждения, основанные на
* de rigueur — обязательный, необходимый (франц).
Заключение
338
сочинении Невилля, что эти отношения скорее были основаны на
стремлении к власти, нежели на физическом влечении («ее внешность
граничила с гротеском»)72. Что же касается самих московитов, то
они считали Софью «блудницей»73.
Гораздо более полный анализ характера Софьи представлен в
бестселлере Роберта К. Масси «Петр Великий». Масси отбрасывает
гротескное описание царевны Невиллем на том основании, что фран-
цузский путешественник едва ли видел царевну собственными гла-
зами, и его слова не подтверждаются другими источниками. Однако
автор не смог освободиться от идеи любовной связи с Голицыным.
Он писал: «С Голицыным она готова была делить и власть, и любовь,
и они могли бы править вдвоем»74. Масси признает, что Софья была
«компетентной и в целом хорошей правительницей». Она даже «по-
могала готовить преобразования Петра»75, но «Софья была замеча-
тельна не тем, что она была русской правительницей, а тем, что она
была русской женщиной... К сожалению, это обстоятельство и стало
причиной ее падения»76. В конечном счете, Софья интересует Масси
не столько сама по себе, сколько как соперница и предшественница
Петра Великого. «В конце концов она была сестрой Петра», — пи-
шет автор77. Смысл его посылки ясен. Софья обладала некоторыми
чертами характера своего сводного брата: властолюбием, решитель-
ностью, жестокостью и даже увлекалась западными новшествами,
хотя не в такой крайней степени.
Эта версия была развита в телевизионном сериале NBC «Петр
Великий», снятом в СССР в 1986 г. по мотивам книги Масси. Роль
Софьи сыграла Ванесса Редгрейв. На экране царевна — это прежде
всего властолюбивая женщина, для которой связь с Голицыным (его
сыграл британский актер Джеффри Уайтхед, возможно, следуя за-
мечанию Масси, что тот был похож на «лихого графа, только что
прибывшего из Англии»)79 являет собой нечто второстепенное. Со-
фья старается помешать Петру, его окружению, а особенно «нена-
вистной мачехе» прийти к власти, но зрителю постоянно напомина-
ют о родственных связях между ними. В одной из сцен фильма
постановщики изобразили встречу Софьи и Петра перед отъездом
царевны (в 1698 г.? — хронология событий в фильме крайне запу-
танна) в Арктику (sic!), во время которой будущий император выс-
казывает сожаление о необходимости ссылки столь выдающейся
женщины.
Заключение
339
Картина, которую я пыталась нарисовать в своей книге, расска-
зывая о Софье и ее эпохе, может разочаровать любителей историчес-
кой беллетристики. Если опираться только на достоверные современ-
ные источники, то оказывается, что о многих сторонах жизни
царевны мы знаем гораздо меньше, чем пытаются нас заверить неко-
торые писатели. Так, например, пресловутая связь с Василием Голи-
цыным подтверждается только двумя шифрованными письмами, не-
которыми косвенными свидетельствами и массой огульных
обвинений. Версия о безобразной внешности, которая якобы побуж-
дала Софью стремиться к власти, основана на одной лишь заметке на
полях французской рукописи. Легенда о том, что Софья правила во
время царствования Федора, по-видимому, появилась в умах некото-
рых иностранных очевидцев восстания 1682 года, тогда как свиде-
тельства об участии царевны в подготовке стрелецкого бунта отсут-
ствуют в большинстве современных источников. Едва ли нам
суждено когда-нибудь узнать новые факты о личной жизни Софьи, о
ее чувствах и надеждах, из-за отсутствия ее дневников и описаний
царевны, вышедших из-под пера близких ей людей и современников.
Если они и подавали голос, то обычно изъяснялись стереотипно —
изысканными стихотворными панегириками и декламациями, про-
славлявшими мудрую женщину, набожную царевну, правившую в
эпоху, когда по традиции даже слабого, безнравственного или без-
божного монарха почитали святым. Сталкиваясь с подобной тавто-
логией, легко отчаяться найти какие-либо реалистические черты за
официальным имиджем.
Однако по мере того как одни грани общей картины постепенно
стираются, их место занимают другие. В то время как частная жизнь
царевны, не говоря уже о частных беседах, почти не отражена в ис-
точниках, в них хорошо освещены события, имевшие общественное
значение. Таким образом, хотя мы и не можем составить подробный
психологический портрет Софьи на основании свидетельств ее со-
временников, тем не менее у нас есть достаточно материала, чтобы
оценить по достоинству образ ее правления. Как мы уже видели, ти-
тулы, портреты и панегирики свидетельствуют о феминизации освя-
щенных веками традиций. Хотя женское правление было для России
явлением новым, Софья сумела предупредить возможное недоволь-
ство, проявляя уважение к обычаям, которые соблюдались ее отцом
и братом. По-видимому, в русском обществе протест против жене-
Заключение
340
кого правления был несущественным (скорее наоборот, если вспом-
нить призывы стрельцов в 1698 г.). Вероятно, оппозиция Софье воз-
никла среди сторонников Петра, которые хотели помешать ей утвер-
диться на троне навсегда.
Несомненно, Софья хотела продлить свое более или менее ус-
пешное правление, поскольку она уже привыкла к своему новому
статусу. У нее появился вкус не только к внешним атрибутам, но и к
самой власти. Образ Софьи, закрепившийся в нашем сознании, —
это образ женщины, умевшей поставить на место любого мужчину.
Она удаляет Бутенанта, ожидавшего своей участи в мае 1682 г., в
июле того же года ополчается на раскольников, в сентябре отдает
приказ о казни Хованского, принимает шведских и польских послов,
бранит Патрика Гордона лишь за то, что он осмелился подумать о
своей отставке, устраивает торжественный прием князю Голицыну,
сама произносит речь в свою защиту в Кремле в августе 1689 г., бро-
сает вызов Петру, отправляясь в Троицкий монастырь, спокойно от-
вергает выдвинутые против нее обвинения в сентябре 1698 г. Если
не считать Екатерины Великой, которая даже не была русской по про-
исхождению, царевна Софья являет собой самую решительную и
способную женщину, когда-либо правившую в России. Если эта кни-
га поможет «благочестивой царевне» и эпохе ее правления выйти из
тени Петра Великого, можно сказать, что она достигла своей цели.
Примечания
Список сокращений
ААЭ
АИ
BL
Бутенант Г.
ЧОИДР
ДАИ
ддр
Дневник
др
ДВР
ИРИ
Матвеев
Медведев
MERSH
ПДС
PRO
ПСЗ
Розыскные дела
SEER
СГГД
Соловьев
ТОДРЛ
РГАДА
Туманский
Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи
археографическою экспедициею Ими. Академии наук. Т. 1—4.
СПб., 1836.
Акты исторические, собранные и изданные археографическою
комиссиею. Т. 1—5. СПб., 1841—1842.
British Library, Manuscript Devision
ButenantH. Warhaftige Relation der traurigen undt schrecklichen
Tragedy hier in der Stadt Moskau furgefallen auff Montag, Dienstag
undt Mitwochen, den 15, 16 undt 17 Mayjetzigen 1682-ten Jahres //
Устрялов H. Г История царствования Петра Великого. Т. 1.
М., 1858.
Чтения в обществе истории и древностей российских
Дополнения к актам историческим. Т. 1—12. СПб., 1846-1872.
Дополнения к III тому Дворцовых разрядов. СПб., 1854.
Дневник зверского избиения московских бояр в столице в
1682 году и избрания двух царей Петра и Иоанна. СПб., 1901.
Дворцовые разряды.
Древняя российская вивлиофика.
История русского искусства. Т. 4. М., 1959.
Матвеев А. А. Записки Андрея Артамоновича графа Матвеева //
Записки русских людей. События времен Петра Великого. Изд.
И. Сахаров. СПб., 1841.
Медведев С. Созерцание лет краткое 7190, 91 и 92, в них что
содеяся во гражданстве // ЧОИДР. 1894. Кн. 4.
Modern Encyclopedia of Russian and Soviet History.
Памятники дипломатических сношений древней России с дер-
жавами иностранными. Т. 1-10. СПб., 1851-1871.
Public Record Office, London.
Полное собрание законов российской империи.
Розыскные дела о Федоре Шакловитом и его сообщниках.
Т. 1—4. СПб., 1884—1893.
Slavonic and East European Review.
Собрание государственных грамот и договоров.
Соловьев С. М. История России с древнейших времен // Сочине-
ния. В 18 книгах. Кн. VII. М., 1991.
Труды отдела древнерусской литературы.
Российский государственный архив древних актов.
Туманский Ф. Собрание разных записок и сочинений, служащих
к доставлению полного сведения о жизни и деяниях государя
императора Петра Великого. Т. 1—10. СПб., 1787.
Примечания
342
Восстание Восстание в Москве в 1682 г. Сб. документов. Под ред. В. И. Бу-
ганова и Н. Г. Савича. М., 1976.
Восстание, 1698 Восстание московских стрельцов 1698 года. Сб. документов.
М., 1980.
Выходы Выходы государей царей и великих князей Михаила Федорови-
ча, Алексея Михайловича, Федора Алексеевича всея Русин Са-
модержцев (с 1632 по 1682). Изд. П. Строев. М., 1844.
ЖМНП Журнал министерства народного просвещения.
ГЛАВА 1. РОССИц В 1657 ГОДУ.
1 Библиографию истории Европы
XVII в. см.: глава 8, прим. 6.
2 Рейтенфельс Я. Сказание святейше-
му герцогу тосканскому Козьме
Третьему о Московии // ЧОИДР.
1905. Кн. 3. С. 140.
3 О России XVII века см.: Dukes Р The
Making of Russian Absolutism
1613—1801. London, 1982; Ключев-
ский В. О. Курс русской истории //
Сочинения в 9 томах. Т. З.М., 1991;
Соловьев С. М. История России с
древнейших времен // Сочинения. В
18 книгах. Кн. VII. М., 1991;
Vernadsky G. The Tsardom of
Muscovy 1547—1682. 2 vols. New
Haven and London, 1968; Очерки
русской культуры XVII века. Т. 1—
2. М., 1979; Очерки истории СССР.
Период феодализма. XVII век. Под
ред. А. А. Новосельского. М., 1955.
4 Олеарий А. Описание путешествия
в Московию и через Московию в
Персию и обратно. Пер. А. Ловяги-
на. СПб., 1906. С. 223.
5 Рейтенфельс Я. Сказание святейше-
му герцогу тосканскому... С. 100
6 Пример царского титула см.: Двор-
цовые разряды. Т. III. СПб., 1852.
С. 107. В объявлении о рождении
Софьи говорилось: «родися Госуда-
рю Царю и Великому Князю Алек-
сею Михайловичу, всея Великия и
Малыя и Белыя России Самодерж-
цу дщерь Государыня Царевна и Ве-
ликая Княжна Софья Алексеевна».
См. также: Szechtel М. The Title of
the Muscovite Monarch up to the End
of the Seventeenth Century //
Canadian-American Slavic Studies.
Vol. 13. 1979. P. 59—81.
7 Дискуссию на эту тему см.:
Madariaga I. de. Autocracy and
Sovereignty // Canadian-American
Slavic Studies. Vol. 16. 1982. P. 369—
397.
8 Dukes P The Making of Russian
Absolutism... P. 4.
9 Kollmann N. Shields. Kinship and
Politics: The Making of the Muscovite
Political System 1345—1547.
Stanford, 1987.
10 Дополнения к III тому Дворцовых
разрядов. СПб., 1854. С. 99.
И Crummey R. О. Aristocrats and
Servitors: The Boyar Elite in Russia
1613—1689. Princeton, 1983. P. 29,
164.
12 Longworth P. Alexis, Tsar of All the
Russias. London, 1984. P. 244. Это
последняя и наиболее полная биогра-
фия Алексея Михайловича. См. также
популярную книгу: Fiihrmann J. Т.
Tsar Alexis, His Reign and His Russia.
Gulf Breeze, 1981. О царском титуле
см.: Cherniavsky М. Tsar and People:
Studies in Russian Myths. New Haven
and London, 1961.
13 Longworth P. Alexis, Tsar of All the
Russias. P. 134.
14 Ibid. P. 117.
15 Соборное Уложение 1649 года.
Текст. Комментарии. Сост.
А. Г. Маньков и др. Л., 1987.
Примечания
343
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
Kochan L. and Abraham R. The
Making of Modern Russia.
London, 1983. P. 84.
Stoye J. Europe Unfolding 1648—
1688. London, 1969. P. 47.
Longworth P Tsar Alexis Goes to War //
History Today. January. 1981.
P. 14—18.
Ibid. P. 18.
Коллинс С. Нынешнее состояние
России, изложенное в письмах к
другу//ЧОИДР. 1846. Кн. 1. С. 20.
Longworth Р Alexis, Tsar of All the
Russias. P. 120—121.
Sumner В. H. Survey of Russian
History. London, 1947. P. 294.
О Немецкой слободе см.: Baron S. H.
The Origins of 17th-Century
Moscow’s Nemeckaja Sloboda //
California Slavic Studies. 1970. Vol. 5.
P. 1—18; Hughes L. A. J. Foreign
Settlement//MERSH. Vol. 11. 1979.
P. 216—218.
Keep J. L. Soldiers of the Tsar: Army
and Society in Russia 1462—1874.
Oxford, 1985; Hellie R. Enserfment
and Military Change in Muscovy.
Chicago, 1971.
Соловьев С. M. История России с
древнейших времен // Сочинения. В
18 книгах. Кн. VII. М., 1991. С. 131.
Hughes L. A. J. The Moscow
Armoury and Innovations in 17th-
Century Muscovite Art // Canadian-
American Slavic Studies. Vol. 13.
1979. P. 204—223; Hughes L. A. J.
The 17th-Century «Renaissance» in
Russia: Western Influences in Art and
Architecture // History Today.
February. 1980. P. 41—45.
Портреты Лжедмитрия I и его жены
Марины Мнишек были написаны в
Польше. О портретах Алексея см.
прим. 28.
Andreyev N. Nikon and Avvakum on
Icon Painting // Revue des Etudes
Slaves. 1961. Vol. 38. P. 40.
Путешествие Антиохийского патри-
арха Макария в Россию в первой по-
ловине XVII века, описанное его
сыном, архидьяконом Павлом Алеп-
пским// ЧОИДР. 1898. Кн. 3.
С. 135—136.
30 Andreyev N. Nikon and Avvakum on
Icon Painting... P. 49.
31 Олеарий А. Описание путешествия
в Московию... С. 292.
32 Wittram R. Peter I, Czar und Kaiser.
2 voIs. Gottingen, 1964. P. 58.
33 О расколе см.: Palmer W. The
Patriarch and the Tsar. Vol. 1—6.
London, 1871—1876; Pascal P
Avvakum et les debuts du raskol.
Paris, 1938; Cherniavsky M. The Old
Believers and the New Religion //
Slavic Review. 1966. Vol. 25.
P. 1—39.
34 Vucinich A. Science in Russian
Culture: A History to 1860.
London, 1965. P. 36.
35 Кисилев H П. О московском книго-
печатании XVII века // Книга. Ис-
следования и материалы. Т. 2. 1960.
С. 129. См. также: Луппов С. П.
Книга в России в XVII веке.
Л., 1970.
36 О книгах, напечатанных в Москве в
XVII в. см.: Зернова А. С. Книги ки-
рилловской печати, изданные в
Москве в XVI—XVII веках. Свод-
ный каталог. М., 1958. С. 165—166.
37 Олеарий А. Описание путешествия
в Московию... С. 178—179.
38 Там же. С. 296.
39 Румянцева В. С. Русская школа XVII
века // Вопросы истории. 1978. № 6.
С. 214—219. См. также: Рогов А. И.
Школа и просвещение // Очерки
русской культуры XVII века. Т. 1.
М., 1979. С. 142—154.
40 Коллинс С. Нынешнее состояние
России, изложенное в письмах к
другу... С. 28.
41 Майерберг А. Путешествие в Мос-
ковию барона Августина Майербер-
га//ЧОИДР. 1873. Кн. 3. С. 36.
Примечания
344
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
Zenkovsky S. A. (ed.) Medieval
Russia’s Epics, Chronicles and Tales.
New York, 1963. О русской литера-
туре XVII в. см.: Brown JV. Е. The
History of Seventeenth-Century
Russian Literature. Ann Arbor, 1980.
Библиографию русских работ см.
главу 7, прим. 178.
Kotoshikhin G. О Russii v
carstvovanie Alekseja Mixajlovica.
Text and Commentary, ed.
A. E. Pennington. Oxford, 1980.
P. 29—30.
Майерберг А. Путешествие в Мос-
ковию барона Августина Майербер-
га//ЧОИДР. 1873. Кн. 3. С. 82.
Забелин И. Е. Домашний быт рус-
ского народа. Т. 2. М., 1901. С. 144.
Vernadsky G. Kievan Russia. New
Haven and London, 1948. P. 154.
Фабрициус M. П. Кремль в Москве.
Очерки и картины прошлого.
М., 1883. С. 108—109.
Kollmann N Shields. Kinship and
Politics: The Making of the Muscovite
Political System 1345—1547.
Stanford, 1987. P. 124.
McNally S. J. From Public Person to
Private Prisoner: The Changing Place
of Women in Medieval Russia
(unpublished PhD thesis). State
University of New York,
Binghampton, 1976. P. 69. См. также:
Kollmann N. Shields. The Seclusion of
Elite Muscovite Women // Russian
History. Vol. 10. 1983. P. 170—187.
Олеарий А. Описание путешествия
в Московию... С. 211.
Майерберг А. Путешествие в Мос-
ковию барона Августина Майербер-
га//ЧОИДР. 1873. Кн. 3. С. 84.
Олеарий А. Описание путешествия
в Московию... С. 52.
Рейтенфелъс Я. Сказание святейше-
му герцогу тосканскому... С. 83.
Фабрициус М. П. Кремль в Моск-
ве... С. 108. Царский терем не сле-
дует путать с Теремным дворцом.
Теремной дворец был построен в
Кремле в 1635—1636 гг. Он был ча-
стью кремлевского дворцового ком-
плекса и предназначался не только
для женщин. В нем было несколько
царских комнат. Источники указы-
вают, что аппартаменты царевен на-
ходились в отдельном деревянном
здании, которое в 1680-е гг. было пе-
рестроено в камне.
55 О детях царя Алексея Михайлови-
ча см. главу 2.
56 Рейтенфелъс Я. Сказание святейше-
му герцогу тосканскому... С. 84.
57 Kotoshikhin G. О Russii v
carstvovanie Alekseja Mixajlovica...
P. 19.
58 Памятники литературы древней
Руси. Середина XVI века. Под ред.
Л. А. Дмитриева и Д. С. Лихачева.
М., 1985. С. 70—173.
59 Greenan Т. A. lulianiya
Lazarevskaya // Oxford Slavonic
Papers. Vol. 15. 1982. P. 28—45.
60 Levin E. Sex and Society in the World
of the Orthodox Slavs. 900—1700.
Ithaca, 1989.
61 Олеарий А. Описание путешествия
в Московию... С. 192.
62 Коллинс С. Нынешнее состояние
России, изложенное в письмах к
другу... С. 7.
63 Таннер Б. Описание путешествия
польского посольства в Москву в
1678 г. //ЧОИДР. 1891. Кн. 3. С. 47.
64 Там же. С. 106.
65 Мордовцев Д. Русские исторические
женщины. Популярные рассказы из
русской жизни. СПб., 1874.
С. 306—307.
ГЛАВА 2. ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ.
1657—1682.
1 Дополнения к III тому Дворцовых
разрядов. СПб., 1854. С. 107. (да-
лее — ДДР). В третьем томе нет за-
писей за 1657 г. См. прим. 45.
Примечания
345
2
3
4
5
6
7
8
9
10
И
12
13
Русский биографический словарь.
Т. 13. СПб., 1909. С. 126. 14
Kotoshikhin G. О Russii v carstvo-
vanie Alekseja Mixajlovica. Text and 15
Commentary, ed. A. E. Pennington.
Oxford, 1980. P. 30. 16
ДДР. C. 107—109. Касимовский, 17
Сибирский и др. Царевичи были по- 18
томками татарских ханов, которые
с XVI в. являлись подданными мос-
ковского царя. К середине XVII в. 19
почти все они были обращены в
православие. На праздниках и тор-
жествах им оказывались формаль-
ные почести.
Эта икона иногда выставляется в эк-
спозиции Новодевичьего монасты- 20
ря, который в настоящее время яв-
ляется филиалом Государственного
Исторического музея. 21
ДДР. С. 109.
Kotoshikhin G. О Russii v 22
carstvovanie Alekseja Mixajlovica...
P. 31. 23
Забелин И. E. Домашний быт рус-
ских царей в XVI и XVII ст. Т. 1.
Ч. 2. М., 1915.С. 29—30.
Kotoshikhin G. О Russii v
carstvovanie Alekseja Mixajlovica... 24
P. 33.
ДДР. C. 146—147.
Выходы государей царей и великих
князей Михаила Федоровича, Алек- 25
сея Михайловича, Федора Алексее-
вича всея Русин Самодержцев (с 26
1632 по 1682). Изд. И. Строев.
М., 1844. С. 314. (далее — Выходы.)
К сожалению, не сохранилось запи- 27
сей за время царствования Петра и
Ивана.
Там же. С. 339.
Записи о праздновании именин 28
17 сентября сохранились за 1661,
1662, 1664, 1666, 1668, 1669, 1670,
1671, 1674 и 1675 гг. В основном,
они проходили в церкви св. Евдокии
в Кремле. В 1669 и 1671 гг. имени- 29
ны праздновали в селе Преображен- 30
ском. См.: С. 363, 386,426, 468 и др.
Kotoshikhin G. О Russiiv carstvovanie
Alekseja Mixajlovica... P. 31.
Забелин И. E. Домашний быт рус-
ского народа. Т. 2. М., 1901. С. 351.
Там же. С. 552.
Там же. С. 553.
Майерберг А. Путешествие в Мос-
ковию барона Августина Майербер-
га//ЧОИДР. 1873. Кн. 4. С. ИЗ.
Коллинс С. Нынешнее состояние
России, изложенное в письмах к
другу// ЧОИДР. 1846. Кн. 1. С. 4.
Коллинс указывает неверную дату
рождения, очевидно спутав ее с име-
нинами 8 июня.
Майерберг А. Путешествие в Мос-
ковию барона Августина Майербер-
га//ЧОИДР. 1874. Кн. 1. С. 172.
Коллинс С. Нынешнее состояние
России... С. 13.
См.: Кизиветтер А. А. День царя
Алексея Михайловича. М., 1897.
Собрание государственных грамот
и договоров, хранящихся в гос. кол-
легии иностранных дел. Т. 4.
М., 1828. №63. С. 219—223. (да-
лее — СГГД).
Описание старинных царских утва-
рей, одежд, оружия, ратных доспехов
и конского прибора. Сост. И. Савваи-
тов. СПб., 1865. С. 127—132.
Забелин И. Е. Домашний быт рус-
ских царей... С. 116.
Сборник выписок из архивных бу-
маг о Петре Великом. Сост.
Г. В. Есипов. Т. 1. М., 1872. С. 20.
Рейтенфельс Я. Сказание святейше-
му герцогу тосканскому Козьме
Третьему о Московии // ЧОИДР.
1905. Кн. 3. С. 85.
Кондратьев И. К. Седая старина
Москвы. М., 1893. С. 120; Сквор-
цов Н. А. Археография и топогра-
фия Москвы. Курс лекций. М., 1913.
С. 459—462.
Там же. С. 467—468.
Кондратьев И. К. Седая старина
Примечания
346
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
Москвы. С. 124; Фабрициус М. П.
Кремль в Москве. Очерки и карти-
ны прошлого. М., 1883. С. 269.
Рейтенфельс Я. Сказание святейше-
му герцогу тосканскому... С. 82—83.
McNally S. J. From Public Person to
Private Prisoner: The Changing Place
of Women in Medieval Russia
(unpublished PhD thesis). State
University of New York,
Binghampton, 1976. P. 150.
Kotoshikhin G. О Russii v
carstvovanie Alekseja Mixajlovica...
P. 32.
Рейтенфельс Я. Сказание святейше-
му герцогу тосканскому... С. 84.
Там же. С. 84—85.
Биографический очерк о Полоцком
см. мою статью: MERSH. 1982.
Vol. 29. Р. 8—11. Небольшое
исследование его литературного
творчества см.: Hippisley A. The Po-
etic Style of Simeon Polotsky. Bir-
mingham, 1983.
См., наир.: Энциклопедический сло-
варь. T. 30. СПб., 1900. С. 598; Со-
ветская историческая энциклопе-
дия. Т. 13. М., 1971. С. 362.
Робинсон А. Н. Симеон Полоцкий и
его книгоиздательская деятель-
ность. М., 1982. С. 93.
Летописи русской литературы и
древности. Т. 3. Кн. 6. М., 1861.
С. 86—87. Описание книги «Рифмо-
логион» см.: Робинсон А. Н Симе-
он Полоцкий... С. 259—308.
Робинсон А. Н. Симеон Полоцкий...
С. 132. О библиотеке Софьи см.
ниже С. 219—220.
О литературной деятельности Со-
фьи см. ниже С. 220—224.
О Никоне см.: MERSH. Vol. 25.
1981. Р. 4—10. «Медный бунт»
1662 г. был вызван обесцениванием
выпущенных правительством мед-
ных денег, которые по номиналу
приравнивались к серебряным мо-
нетам. См.: Буганов В. И. Московс-
кое восстание 1662 года. М., 1964.
43 Об Андрусовском мире см. ниже
С. 231.
44 О Степане Разине см.: Avrich Р
Russian Rebels. New York, 1972.
45 Дворцовые разряды. Т. III.
СПб., 1852. С. 849. (далее —ДР).
46 Об Иване и его болезнях см. ниже
С. 125—130.
47 О Матвееве см.: MERSH. Vol. 21.
1981. Р. 142—144.
48 ДР. Т. III. С. 872—873.
49 Соловьев С. М. История России с
древнейших времен // Сочинения. В
18 книгах. Кн. VII. М., 1991. С. 178.
50 Мордовцев Д. Русские исторические
женщины. Популярные рассказы из
русской жизни. СПб., 1874. С. 310.
51 Рейтенфельс Я. Сказание святейше-
му герцогу тосканскому... С. 83.
52 Rinhuber L. Relation du voyage en
Russie fait en 1684 par Laurent
Rinhuber. Berlin, 1883. P. 29. О Рин-
губере см. ниже С. 242. Об истории
раннего русского театра см.:
Karlinsky S. Russian Drama from Its
Beginnings to the Age of Pushkin.
Berkeley, 1985; Холодов E. Первые
зрители русского театра // Театр.
№ 8. С. 97—111.
53 Рейтенфельс Я. Сказание святей-
шему герцогу тосканскому... С. 88.
54 Холодов Е. Первые зрители русско-
го театра. С. 102; ДР. Т. III.
С. 1131—1132.
55 О Софье как драматурге см. ниже
С. 220—223.
56 Русская силлабическая поэзия
XVII—XVIII вв. Изд. А. М. Панчен-
ко. Л., 1970. С. 108—110.
57 Рейтенфельс Я. Сказание святейше-
му герцогу тосканскому... С. 93.
58 ДР. Т. III. С. 973—1632.
59 Молева Н. Измайлово // Знание —
сила. 1971. №5. С. 54—57.
60 ДР. Т. III. С. 1130—1132. Тексты и
комментарии первых пьес русского
театра см.: Робинсон А. Н. Первые
Примечания
347
61
62
63
64
65
66
67
68
69
70
71
72
73
74
75
пьесы русского театра. М., 1972.
ДР. Т. III. С. 1153.
Там же. С. 1224. Робинсон А. Н.
Первые пьесы... С. 12.
ДР. Т. III. С. 1236.
Там же. С. 1403—1404.
Там же. С. 1487—1493.
Longworth Р Alexis, Tsar of All the
Russias. London, 1984. P. 219—225.
Робинсон A. H Первые пьесы...
С. 12; Богоявленский С. К. Москов-
ский театр при царе Алексее и Пет-
ре. М., 1914. С. 71.
ДР. Т. III. С. 1641—1643.
Котошихин писал, что царевны при-
сутствовали на похоронах, но источ-
ники зафиксировали единственный
такой случай в 1645 г., когда умер
царь Михаил Федорович.
Kotoshikhin G. О Russiiv carstvovanie
Alekseja Mixajlovica... P. 35.
Рейтенфелъс Я. Сказание святейше-
му герцогу тосканскому... С. 91.
Робинсон А. Н. Симеон Полоцкий...
С. 294.
Дневник зверского избиения мос-
ковских бояр в столице в 1682 году
и избрания двух царей Петра и
Иоанна. СПб., 1901. С. 15. (далее —
Дневник). Об этом источнике см.
ниже С. 85. Hughes L. A. J. Ambitious
and Daring above Her Sex: Tsarevna
Sophia Alekseevna (1657—1704) in
Foreigners’ Accounts // Oxford
Slavonic Papers. 21. 1988. P. 65—89.
Дневник. C. 16.
Narratio rerum quae post obitum Alexii
Mickalowicz Russorum Imperatoris
etc. Gestae sunt Moschuae XI Karl.
Octobris an 1682 // Ciampi S. Biblior-
gafia critica. Vol. 1. Florence, 1834.
P. 76. Об этом источнике см.:
Hughes L. A. J. Ambitious and Dar-
ing... P. 67.
Некоторые источники XVIII в. за-
фиксировали слухи, что когда Фе-
дору советовали жениться после
смерти его первой жены, он отве-
тил: «Отец мой по тому же имел на-
мерение Петра нарещи еще по себе
на Царство, но юных ради лет его
нарече мя». Федор, таким образом,
готов был уступить трон Петру, по-
тому что сам был болен. Однако в
1682 г. о «воле» Федора не упоми-
нается. Голиков И. И. Деяния Петра
Великого. Т. 1. М., 1788. С. 148.
76 СГГД. Т. 4. № 103. С. 333—335.
77 Ellersieck Н. Е. Russia under Aleksei
Mikhailovich and Fedor Alekseevich
1654—1682: The Scandinavian
Sources (unpublished PhD thesis).
University of California at Los Ange-
les, 1955. P. 275.
78 ДР. T. IV. C. 1—24.
79 Там же. С. 31.
80 Там же. С. 35—38.
81 Там же. С. 74—76.
82 Там же. С. 134—138.
83 Скворцов Н. А. Археография и то-
пография Москвы... С. 437; Конд-
ратьев И. К. Седая старина Моск-
вы... С. 654.
84 ДР. Т. IV. С. 162—163.
85 Crull J. The Ancient and Present State
of Muscovy. Vol. 2. London, 1698.
P. 199—201.
86 Де ла Невиллъ. Записки о Московии.
Пред., подг. текста, перевод и ком-
мент. А. С. Лаврова. М., «Аллегро-
пресс», 1996. (далее —Невиллъ). Ру-
копись хранится в Парижской наци-
ональной библиотеке: «Recit de mon
voyage». (Paris. Bibliotheque
Nationale. Departement des
Manuscrits. NAF 5114. F. 46). О Не-
вилле см. ниже С. 325—327, а так-
же: Hughes L. A. J. Ambitious and
Daring... Р. 83—86.
87 Невиллъ. С. 159.
88 Crummey R. О. Aristocrats and
Servitors: The Boyar Elite in Russia
1613—1689. Princeton, 1983. P. 92—
93. См. также: Соловьев С. M. Исто-
рия России с древнейших времен...
С. 179—180.
Примечания
348
89
90
91
92
93
94
95
96
97
98
99
100
101
102
103
104
Соловьев С. М. История России с
древнейших времен... С. 190.
Мазуринский летописец // Полное
собрание русских летописей. Т. 31.
М., 1968. С. 173. Об этом источни-
ке см.: Тихомиров М. Н. Записки
приказных людей конца XVII века //
ТОДРЛ. Т. XII. Л., 1965. С. 442.
О Голицыне см.: Hughes L. A. J. Rus-
sia and the West: The Life of a Seven-
teenth-Century Westernizer Prince
Vasily Vasil’evich Golitsyn (1643— 2
1714). Newtonville, Mass., 1984; 3
Smith A. E Prince V. V. Golitsyn: the
Life of an Aristocrat in Muscovite
Russia (unpublished PhD thesis). Uni-
versity of Harvard, 1987.
Avril P Travels into divers Parts of
Europe and Asia, undertaken by the
French King’s Order to discover a new
Way by Land into China. Lon-
don, 1693. P. 55—56.
Невилль. C. 136.
Там же. С. 159.
Lincoln W Bruce. The Romanovs.
London, 1981. P. 67.
Толстой A. H. Петр Первый. Ро-
ман. Кн. 1. 1929—1930. Кн. 2.
1933—1934. Роман много раз пе-
реиздавался. См., наир.: Россию
поднял на дыбы. История отечества
в романах, повестях, документах.
Века XVII—XVIII. Т. 1. М., 1987.
С. 33—350.
Невилль. С. 159.
Там же.
Lincoln W Bruce. The Romanovs.
P. 67.
ДР. T. III. С. 1165—1634.
Выходы. С. 700—701, 780—781.
ДР.Т. IV. С. 189—190.
СГГД. Т. 4. № 130. С. 396—410.
Акты исторические, собранные и из-
данные археографическою комис-
сиею. Т. 5. СПб., 1842. С. 108—118.
См. мою статью: Hughes L. A. J.
Church Council of 1681—1682 //
MERSH. Vol. 6. 1995. P. 15—20.
ГЛАВА 3. ВОССТАНИЕ 1682 ГОДА.
1 Белов М. И. Письма Иоганна фан
Келлера в собрании нидерландских
дипломатических документов // Ис-
следования по отечественному ис-
точниковедению. Л., 1964. С. 380.
Французские копии бумаг Келлера
хранятся в архиве Санкт-Петер-
бургского отделения Института Рос-
сийской истории РАН. Ф. 40.
См. выше: С. 68.
Сильвестр Медведев. Созерцание
краткое лет 7190, 91 и 92, в них же
что содеяся во гражданстве // ЧО-
ИДР. 1894. Кн. 4. Отд. II. С. 43—45.
(далее — Медведев). Подробнее о
С. Медведеве и его книге см. прим.
10. Другое описание избрания Пет-
ра см.: Записки Разрядного приказа
за 27 апреля — 25 октября 1682 г. //
Буганов В. И., Савич Н. Г. Восста-
ние в Москве 1682г. Сборник доку-
ментов. М., 1976. С. 254—256 (да-
лее— Восстание). Это описание,
заимствованное из документов Раз-
рядного приказа, вероятно, было со-
ставлено не ранее 1683 г.
4 О земских соборах см. С. 21.
5 Полное собрание законов Российс-
кой империи. Собрание первое. Т. 2.
СПб., 1830. С. 399. (далее —ПСЗ).
6 Дневник. С. 15.
7 История соцарствия в России, со-
ставленная по верным источникам.
СПб., 1837. С. 13.
8 Буганов В. И. Московские восста-
ния конца XVII века. М., 1969. С. 86.
9 ButenantН. Warhaftige Relation der
traurigen undt schrecklichen Tragedy
hier in der Stadt Moskau furgefallen
auff Montag, Dienstag undt
Mitwochen, den 15, 16 undt 17 May
jetzigen 1682-ten Jahres//
Устрялов H. Г. История царствова-
ния Петра Великого. Т. 1. М., 1858.
С. 330. Русский перевод: Пого-
дин П. М. Семнадцать первых лет в
Примечания
349
10
и
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
жизни императора Петра Великого.
1672—1689. М., 1875. (далее — Бу-
тенант Г.). С. 38—39.
Медведев. С. 40—41. С. Медведев,
ученик и помощник Симеона По-
лоцкого, был одним из самых обра-
зованных людей своего времени. К
сожалению, из-за столкновения с
патриархом (см.: Гл. 6) он был каз-
нен в 1691 г. после падения Софьи.
См. мой небольшой очерк о его жиз-
ни и деятельности в MERSH. 1981.
21. Р. 180—182. См. также: Богда-
нов А. П. Сильвестр Медведев //
Вопросы истории. 1988. №2.
С. 84—98.
Бутенант Г. С. 39.
См. указ стрелецкому полковнику
Семену Грибоедову об отставке и
наказании за притеснения стрель-
цов от30 апреля 1682г. //Восстание.
С. 20—21.
Бутенант Г. С. 40.
См.: Keep J. Soldiers of the Tsar:
Army and Society in Russia 1462—
1874. Oxford, 1985. Ch. 3; Hughes L.
Strel’tsy// MERSH. 1984. Vol. 37.
P. 205—210.
О полках нового строя см. С. 26, 147.
Буганов В. И. Московские восстания
второй половины XVII в. Автореф.
дисс. докт. ист. наук. М., 1968. С. 24.
Schleissing G. A. Derer beyden
Czaaren in Reussland. n. p., 1694.
P. 15—16.
Невилль. C. 196—197.
Корб И. Г. Дневник путешествия в
Московию (1698—1699).
СПб., 1906. С. 198.
The Present State of Russia (1729), in
For God and Peter the Great. The
Works of Thomas Consett 1723—
1729. Ed. J. Cracraft. Boulder,
Col., 1982. P. XXVI.
Соловьев С. M. Сочинения. В 18
книгах. Кн. 7. М., 1991. С. 255.
Troy at Н. Peter the Great.
London, 1987. P. 13.
23 Матвеев А. А. Записки Андрея Ap-
тамоновича графа Матвеева // За-
писки русских людей. События вре-
мен Петра Великого. СПб., 1841.
С. 6 (далее — Матвеев). А. А. Мат-
веев был сыном Артамона Сергее-
вича, фаворита царя Алексея Ми-
хайловича и телохранителем его
второй жены, Натальи Нарышки-
ной. См.: Люблинская А. Д. Русский
дипломат во Франции. (Записки Ан-
дрея Матвеева). Л., 1972.
24 Дневник. С. 18.
25 Одна из наиболее распространен-
ных ошибок. Матвеев приехал в
Москву только в конце мая.
26 Дневник. С. 19.
27 Шмурло Е. Польский источник о во-
царении Петра Великого // ЖМНП.
1902. № 2. С. 424—448.
2 8 Книга записная царя и в еликов о кня-
зя Петра Алексеевича в 190 году И
Восстание. С. И. Этот источник ос-
нован на документах Разрядного
приказа и охватывает период с 27
апреля по 25 мая.
29 Буганов В. И. Московские восста-
ния. С. 138—139.
3 0 Narratio rerum // Ciampi S. Bibliogra-
fia critica. Vol. 1. Florence, 1834.
P. 77.
31 Корб И. Г. Дневник путешествия в
Московию. С. 199.
32 Подробная летопись от начала Рос-
сии до Полтавской баталии. Ч. 4.
СПб., 1799. С. 81. По мнению
В. И. Буганова, этот источник был
составлен в конце царствования
Петра I. См.: Буганов В. И. Москов-
ские восстания. С. 13.
33 Забелин И. Домашний быт русско-
го народа. Т. 2. М., 1901. С. 155.
34 Бутенант Г. С. 40.
35 Там же. С. 332.
36 Восстание. С. 14.
37 Бутенант Г. С. 40.
38 О народных представлениях о цар-
ской власти см.: Cherniavsky М. Tsar
Примечания
350
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
55
56
57
58
59
60
and People: Studies in Russian Myths.
New Haven and London, 1961.
Бутенант Г С. 41.
Там же. С. 42.
Полное собрание русских летописей
(далее— ПСРЛ). Т. 31 М., 1968.
С. 189. В. И. Буганов полагает, что
этот источник был составлен очевид-
цем событий, священником одной из
кремлевских церквей. См.: Буга-
нов В. И. Новые материалы о москов-
ских восстаниях // Исторический ар-
хив. 1961. № 1. С. 151—153.
Восстание. С. 15.
О слухах об Иване Нарышкине см.:
Дневник. С. 19;Narratiorerum. Р. 78.
Бутенант Г. С. 42—43.
Дневник. С. 24.
ПСРЛ. Т. 31. С. 189.
Таннер В. Описание путешествия
польского посольства в 1678 г. //
ЧОИДР. 1891. Кн. 3. Отд. III. С. 127.
В. Таннер находился в составе
польского посольства, прибывшего
в Москву для переговоров о мире в
1678 г. Прилагаемое письмо датиро-
вано 30 мая 1682 г.
Дневник. С. 19—20.
Белов М. И. Письма Иоганна фан
Келлера... С. 381.
Матвеев. С. 10—11.
Восстание. С. 22.
Бутенант Г. С. 42.
Матвеев. С. 17.
Бутенант Г. С. 42.
Матвеев. С. 12—14. В. И. Буганов от-
мечает, что Радимица была служан-
кой не Софьи, а царицы вдовы Мар-
фы Матвеевны. См.: Буганов В. И.
Московские восстания. С. 137.
См. прим. 23.
Skrynnikov R. G. Boris Godunov’s
Struggle for the Throne // Canadia-
American Slavic Studies. 1977. 11.
P. 325—353.
Медведев. C. 52.
ПСРЛ. T. 31.C. 197.
Дневник. C. 20.
61 Матвеев. C. 19.
62 Бутенант Г. C. 43.
63 Медведев. C. 52.
64 Буганов В. И. Новый источник о
московском восстании 1682 г. // Ис-
следования по отечественному ис-
точниковедению. Л., 1964. С. 318—
323; Записная книга Разрядного
приказа за 15 мая—конец декабря
1682 г. // Восстание. С. 276—282;
Мазуринский летописец // ПСРЛ.
Т. 31. М., 1968. С. 11—179. (См.:
Тихомиров М. Н. Записки приказ-
ных людей конца XVII века //
ТОДРЛ. 1956. Т. 12. С. 442—457);
Поденные записки очевидца мос-
ковского восстания 1682 года. Публ.
А. Богданова // Советские архивы.
1979. №2. С. 34—37.
65 Матвеев. С. 20.
66 Бутенант Г. С. 43.
67 Матвеев. С. 20.
68 Там же. С. 21—22.
69 Бутенант Г. С. 43.
70 Дневник. С. 21.
71 Восстание. С. 277.
72 О стрелецкой челобитной, поданной
6 июня см.: С. 103.
73 Матвеев. С. 22—23.
74 Дневник. С. 21.
75 Бутенант Г. С. 44.
76 Дневник. С. 22.
77 Источники по-разному описывают
гибель Долгорукова. См.: Дневник.
С. 22; Матвеев. С. 26—27; Буте-
нант Г. С. 44.
78 Keep J. Mutiny in Moscow 1682: A
Contemprary Account // Canadian
Slavonic Papers. 1981. Vol. 23.
P. 430. Note 26; Матвеев. C. 24.
79 Восстание. C. 41.
80 Козлов О. Ф. «Хованщина» // Воп-
росы истории. 1971. №8. С. 203;
Богоявленский С. К. «Хованщина» //
Исторические записки. 10 (1941).
С. 180—221.
81 Бутенант Г. С. 47.
82 Там же. С. 46—47.
Примечания
351
83
84
85
86
87
88
89
90
91
92
93
94
95
96
97
98
99
100
101
102
103
104
105
106
107
108
109
Там же. С. 45.
Матвеев. С. 31.
Бутенант Г. С. 46.
Дневник. С. 23.
Медведев. С. 58.
Матвеев. С. 30.
Невилль. С. 197.
Бутенант Г. С. 46—47.
ПСРЛ. Т. 31.С. 196.
Бутенант Г. С. 54.
Там же. С. 54—55.
Восстание. С. 18.
Анализ группировок в 1682 г. см.:
Crummey R. О. Aristocrats and
Servitors: The Boyar Elite in Russia.
P. 88—97; Богоявленский С. К. «Хо-
ванщина» // Исторические записки.
10 (1941).
Дневник. С. 27.
ПСРЛ. Т. 31.С. 175.
Медведев. С. 59—60.
Бутенант Г. С. 48.
Keep J. Mutiny... Р. 435.
Медведев. С. 60.
Там же. С. 61—62.
Там же. С. 65.
Там же. С. 66.
Там же. С. 67.
Богданов А. П. Памятники обще-
ственно-политической мысли в Рос-
сии XVII века. Литературные пане-
гирики. М., 1983. С. 262. Он же.
Сильвестр Медведев. С. 89—90. См.
также: Hughes L. Sophia, «Autocrat of
All the Russias» // Canadian Slavonic
Papers. 1986.28. P. 267—270.
Богданов А. П. К истории текста
«Созерцания краткого» // Исследо-
вания по источниковедению исто-
рии дооктябрьского периода.
М., 1983; К вопросу об авторстве
«Созерцания краткого // Исследова-
ния по источниковедению истории
дооктябрьского периода. М., 1987.
ПСРЛ. Т. 31. С. 176, 199. См.
прим. 41.
«Смутное время»... С. 279; Запис-
ки Разрядного приказа... С. 257.
НО СГГД. Т. 4. М., 1828. С. 443—445;
ПСЗ. Т. 2. С. 398—401.
111 Матвеев А. А. С. 34.
112 См. например: ПСЗ. Т. 2. С. 503.
113 Там же. С. 410—411.
114 См.: Hughes L. Sophia, «Autocrat of All
the Russias»: Titles, Ritual and Eulogy in
the Regency of Sophia Alekseevna.
(1682—1689)// Canadian Slavonic Pa-
pers. 1986. 28. P. 265—286.
115 Буганов В. И. Московские восста-
ния. С.143.
116 Восстание. С. 279.
117 ПСРЛ. Т. 31. С. 176.
118 Восстание. С. 280.
119 Там же. Здесь челобитная датирова-
на 14 июня; Мазуринский летопи-
сец указывает, что эти события про-
изошли 5 июня и после 14 июня.
ПСРЛ. Т. 31. С. 176.
120 Восстание. С. 50 (28 июня) и С. 50—
51 (30 июня). Название поменяли
обратно на Стрелецкий приказ 17
декабря 1682 г. См. там же. С. 238.
121 Там же. № 20. С. 36.
122 Там же. С. 37.
123 Там же.
124 Там же.
125 Там же. С. 39.
126 Там же. №21. С. 40—46. Этот до-
кумент позволяет реконструировать
№20 (см. прим. 121), который со-
хранился только в испорченной ко-
пии XVIII века.
127 Там же. С. 45.
128 Богоявленский С. К. Хованщина.
С. 199.
129 Восстание. № 36. С. 57.
130 Богоявленский С. К. Хованщина.
С. 197.
131 О встречах келаря Саввы Романова,
сторонника Никиты см.: «История
о вере и челобитная о стрельцах
Саввы Романова» // Летописи рус-
ской литературы и древности. 1863.
Т. 5. Ч. 2. С. 111—148. Цит. по: Со-
ловьев С. М. Сочинения. В 18 кни-
гах. Кн. VII. С. 268.
Примечания
352
132
133
134
135
136
137
138
139
140
141
142
143
Житие протопопа Аввакума, им са-
мим написанное. М., 1960. С. 371. В
примечании к стр. 371 жертва ассо-
циируется с Иваном Ивановичем Хо-
ванским. В работе В. С. Румянцевой
(Народное антицерковное движение в
России в XVII веке. М., 1968.
С. 191—192, 234) говорится, что Хо-
ванский был связан с раскольниками,
включая новгородского воеводу Ни-
киту Добрынина. Однако это свиде-
тельство появляется только в допрос-
ном листе, написанном в августе
1683 г. См.: Белов Е. Московские сму-
ты в конце XVII века // ЖМНП. 1887.
№ 1. С. 135—136.
Соловьев С. М. Сочинения. В 18
книгах. Кн. VII. С. 269.
Барсов Е. В. Древнерусские памят-
ники священного венчания царей на
царство// ЧОИДР. 1883. Кн. 1.
С. XXXI.
См., например: G. Edward (ed.).
Massa’s Short History of the
Muscovite Wars. Toronto, 1982.
P. 131—133.
Соловьев С. M. Сочинения. В 18
книгах. Кн. VII. С. 328.
Акты, собранные в библиотеках и
архивах Российской империи архе-
ографической экспедицией Ими.
Академии наук. Т. 4. СПб., 1836.
№ 257. С. 368.
О венчании на царство см.: Соловь-
ев С. М. Сочинения. В 18 книгах.
Кн. VII. С. 331-334. См. также:
Древняя Российская вивлиофика.
Т. 6. СПб., 1788. С. 403—477.
Соловьев С. М. Сочинения. В 18
книгах. Кн. VII. С. 333.
Восстание. № 204. С. 261; Соло-
вьев С. М. Сочинения. В 18 книгах.
Кн. 7. С. 334-336.
Богоявленский. Хованщина. С. 209.
Там же.
«История о вере и челобитная о
стрельцах Саввы Романова». С. 136.
Цит. по: Соловьев С. М. Сочинения.
Кн. VII. С. 275.
144 Там же.
145 [Архиепископ Афанасий Холмогор-
ский] Увет духовный. М., 1682.
Л. 62.
146 Медведев. С. 84.
147 Соловьев С. М. Сочинения. В
18 книгах. Кн. VII. С. 277.
148 «История о вере и челобитная о
стрельцах Саввы Романова». С. 139.
Цит. по: Соловьев С. М. Сочинения.
Кн. VII. С. 278.
149 Медведев. С. 90.
150 Богоявленский С. К. Хованщина.
С. 208.
151 Матвеев. С. 42.
152 Дневник. С. 25.
153 Alexander Gordon. The History of
Peter the Great, Emperor of Russia.
Vol. 2. Aberdeen, 1755. P. 88.
154 Богоявленский С. К. Хованщина.
C. 214—215.
155 Матвеев. C. 41.
156 Там же. С. 38.
157 Богоявленский С. К. Хованщина.
С. 211.
158 Там же. С. 212.
159 Восстание. С. 295.
160 Богоявленский С. К Хованщина. С. 213.
161 Восстание. №46. С. 66.
162 Там же. № 48. С. 68—69.
163 Дворцовые разряды. Т. 4.
СПб., 1855. Стб. 192—194.
164 Источники дают противоречивые
сведения о дате отъезда. В Разряд-
ных записях указано 20 августа
(Восстание. №63. С. 79). Дата
30 августа (Там же. № 204. С. 262),
очевидно, является ошибочной.
165 Там же. №63. С. 79.
166 Там же. С. 80.
167 Там же. № 86. С. 132.
168 Медведев. С. 95.
169 Восстание. № 86. С. 132—133.
170 Там же. №207. С. 280.
171 Там же. № 68. С. 112.
172 Там же. №74. С. 120—121 (датиро-
вано 9 сентября).
Примечания
353
173
174
175
176
177
178
179
180
181
182
183
184
185
186
187
188
189
190
Там же. №69. С. 113—117 (датиро-
вано между 6 и 10 сентября).
Там же. № 77. С. 123—124.
ПСРЛ. Т. 31. С. 177.
Восстание. № 63. С. 82.
Там же. С. 83.
Там же. С. 85.
Там же.
Там же. № 67. С. ПО—111. См. так-
же: ААЭ. Т. IV. № 258. С. 368—369;
Медведев. С. 98—99. О подлиннос-
ти письма см. примечание редакто-
ра: Восстание. С. 298. В. И. Буганов
в книге «Московские восстания кон-
ца XVII века» на странице 266 пи-
шет: «В научной литературе давно
уже обращалось внимание на неле-
пость всех этих утверждений и яв-
ную подстроенность доноса». Сход-
ную точку зрения высказывал
С. К. Богоявленский. См. его: Хо-
ванщина. С. 216. В источниках есть
некоторые расхождения в дате это-
го документа. Датировать его 20 ав-
густа (Восстание. № 207. С. 280) не-
возможно. В другом месте дата 8 сен-
тября (Восстание. № 102. С. 149),
вероятно, указана ошибочно.
Матвеев. С. 43.
BL. Sloane 3036 (2). В каталоге до-
кумент по ошибке назван «копия
письма царей Ивана Алексеевича...
Петра Алексеевича... к их сестре
Софье с жалобой, что князь Хован-
ский действовал от ее имени без их
указа». Копия изветного письма
фактически приложена к позднему
источнику. См. прим. 197.
Восстание. С. ПО—111.
Мазуринский летописец. С. 178.
Восстание. № 63. С. 86.
Текст смертного приговора см.: Вос-
стание. № 86. С. 130—133.
Матвеев. С. 45.
Восстание. № 63. С. 86.
Богоявленский С. К. Хованщина.
С. 212—213.
Соловьев С. М. Сочинения. Кн. VII.
С. 285.
191 Восстание. № 63. С. 86.
192 Там же. С. 89.
193 Там же. С. 92—93.
194 Там же. № 93. С. 138—139, №95.
С. 144.
195 Богоявленский С. К. Хованщина.
С. 219.
196 Восстание. № 63. С. 101.
197 Там же. № 102. С. 149—150. «Царс-
кая грамота московским посадским
людям с похвалой за верность прави-
тельству во время восстания». Доку-
мент заканчивается словами: «и с того
письма послан к вам для ведома пот
сею нашего в. г. грамотою список».
Именно эта копия впоследствии ока-
залась среди бумаг Энгельберта Кэм-
пфера. См. прим. 5 к главе 4.
198 Там же. № 111. С. 157.
199 Там же. № 122. С. 168—170.
200 Там же. № 63. С. 98.
201 Там же. № 152. С. 193—196. Об об-
наружении мощей, о котором
11 сентября Софье сообщил патри-
арх см.: Дополнения к Актам исто-
рическим. Т. X. СПб., 1872. С. 39.
202 Восстание. № 152. С. 195.
203 Там же. № 63. С. 104—106.
204 Там же. № 171. С. 218—219.
205 Там же. № 172. С. 225.
206 Там же. № 174. С. 228.
207 ПСРЛ. Т. 31. С. 179.
208 Восстание. № 178. С. 232. Там же.
№ 171. С. 224.
ГЛАВА 4. БЛИЖАЙШЕЕ ОКРУЖЕНИЕ.
1 Семевский М. И. Царица Прасковья.
1664—1723. СПб., 1861. С. 1.
2 В 1694 г. Ивану было двадцать во-
семь лет. «Рассказ о моем путеше-
ствии» Невилля был опубликован в
1689 г. В нем автор вообще доста-
точно вольно обращается с датами.
Невилль. С. ПЕВ рукописи эта фра-
за помещена на полях: Paris,
Bibliotheque Nationale, Departement
Примечания
354
des Manuscrits. NAF 5114. E 51.
3 Бутенант Г С. 40, 41.
3 Ciampi S. Bibliografia critica. Vol. 1.
Florence, 1834. P. 76.
4 Kampher E. Diarium itineris ad aulam
Moscoviticam indeque Astracanum
suscepti armo MDCLXXIII // Meier-
Lemgo. Englebert Kampher, der erste
deutsche Forschungreisende. 1651—
1716. Stuttgart, 1937. S. 13. Русский
перевод см.: Аделунг Ф. Барон Май-
ерберг и путешествие его по России.
СПб., 1827. С. 337. (далее — Кэмп-
фер Э.) Тексты в обоих изданиях от-
личаются, что, несомненно, являет-
ся следствием плохой сохранности
оригинала (BL. Sloane 2923). Указа-
ние на возраст царевичей присут-
ствует только в издании Аделунга
(С. 338). Издатель, ознакомивший-
ся с рукописью в 1814г., отмечал,
что она «во многих местах совер-
шенно не читается». Ее язык он оха-
рактеризовал как «грубый и вуль-
гарный» немецкий с частыми латин-
скими вставками. Недавнее иссле-
дование рукописи подтверждает эти
наблюдения.
6 Кэмпфер Э. С. 338—339.
7 Во всех не оговоренных случаях ци-
таты из дневника Патрика Гордона
приводятся по оригиналу, храняще-
муся в Центральном государствен-
ном Военно-историческом архиве.
Ф. 846. Оп. 15. Ед. хр. 1—7.
8 Аделунг Ф. Критико-литературное
обозрение путешественников по
России до 1700 года и их сочинений.
Ч. 2. СПб., 1864. С. 227. Подробнее
о Хёвеле см. ниже С. 238.
9 Rinhuber L. Relation du voyage en
Russie fait en 1684 par Lawent
Rinhuber. Berlin, 1883. P. 230.
10 Schleissing G. A. Derer beyden
Czaaren in Reussland. N. P., 1694.
P. 39.
11 Ibid. P. 10.
12 Восстание в Москве в 1682 г. Сбор-
ник документов. Под ред. В. И. Бу-
ганова и В. И. Савича. М., 1976.
№ 204. С. 255. (далее — Восстание).
13 Медведев С. Созерцание лет краткое
7190, 91 и 92, в них же что содеяся
во гражданстве// ЧОИДР. 1894.
Кн. 4. Отд. II. С. 61.
14 Желябужский И. А. Записки Ивана
Афанасьевича Желябужского // Саха-
ров Н. Записки русских людей. Собы-
тия времен Петра Великого.
СПб., 1841. С. 2. Автор (род. в 1638 г.)
находился на государственной и дип-
ломатической службе. Его записки,
по-видимому, были написаны на ос-
новании дневниковых записей.
15 Матвеев. С. 6—7.
16 Крекшин П. Н Краткое описание
блаженных дел великого государя
императора Петра Великого // Саха-
ров Н. Записки русских людей. Со-
бытия времен Петра Великого.
СПб., 1841. С. 26. Этот панегирик
петровскому царствованию был на-
писан в 40-е гг. XVIII в.
17 Погодин М. П. Семнадцать первых
лет в жизни императора Петра Ве-
ликого. 1672—1689. М., 1875.
С. 101; Wittram R. Peter I, Czar mid
Keiser. Vol. 1. Gottingen, 1964. P. 81.
18 W. Bruce Lincoln. The Romanovs.
London, 1981. P. 58.
19 Овчинникова E. С. Портрет в рус-
ском искусстве XVII века. М., 1955.
20 Богословский М. М. Петр I. Матери-
алы для биографии. Т. 1. М., 1940.
С. 54.
21 Об этой и других аллегорических
гравюрах см. ниже С. 185—186.
22 Massie R. К. Peter the Great: His Life
and World. London, 1981. P. 210—211.
23 Воронин H. H., Косточкин В. В.
Троице-Сергиева лавра. Художе-
ственные памятники. М., 1968.
С. НО. Илл. 124.
24 См.: Семевский М. И. Царица Прас-
ковья. СПб., 1861. С. 3; Древняя
российская вивлиофика. Т. 11.
Примечания
355
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
СПб., 1782. С. 177—179.
Невилль. С. 160—161.
Крекшин П. Н. Краткое описание
блаженных дел великого государя
императора Петра Великого. С. 8.
Невилль. С. 195.
Banks J. A New History of the Life
and Reign of the Czar of Peter the
Great, Emperor of All Russia, and
Father of His Country. London, 1740.
P. 48.
Восстание. № 45. C. 65.
Дневник зверского избиения мос-
ковских бояр в столице в 1682 году
и избрания двух царей Петра и
Иоанна. СПб., 1901. С. 26—27 (да-
лее — Дневник).
Куракин Б. И. Гистория о царе Пет-
ре Алексеевиче. 1682—1694. // Рос-
сию поднял на дыбы. История оте-
чества в романах, повестях, доку-
ментах. Века XVII—XVIII. Т. 1.
М., 1987. С. 369.
О Голицыне см.: С. 74.
См. там же.
О Голицыне как реформаторе см.
ниже С. 133—134.
Crummey R. О. Aristocrats and
Servitors: he Boyar Elite in Russia
1613—1689. Princeton, 1983.
P. 203—205.
См. прим. 91к главе 2.
Полное собрание законов Российс-
кой империи. Т. 2. СПб., 1830.
№ 358, С. 471; № 1134, С. 687 (да-
лее — ПСЗ).
Матвеев. С. 12.
Богоявленский С. К. Хованщина // Ис-
торические записки. 1941. Т. 10. С. 192.
Там же. Таблица на С. 190—191.
См. его же: Приказные судьи
XVII века. М., 1946.
Дворцовые разряды. Т. IV СПб., 1855.
Стб. 234, 242, 267, 268 и т. д.
О том, что Милославский утратил
свое влияние, но сохранил свои при-
вилегии, упоминает Б. И. Куракин в
своей «Гистории о царе Петре Алек-
сеевиче». С.363.
43 MERSH. 1980. Vol. 16. Р. 175—176.
44 Соловьев С. М. История России с
древнейших времен // Сочинения. В
18 книгах. Кн. VII. М., 1991. С. 253.
45 Crummey R. О. Aristocrats and
Servitors. Р. 204—205.
46 Матвеев. С. 6.
47 Богоявленский С. К. Хованщина.
С. 192.
48 Crummey R. О. Aristocrats and Servitors.
Р. 202—205; Соловьев С. М. История
России... Кн. VII. С. 346—348.
49 Crummey R. О. Aristocrats and
Servitors. Р. 94, 204. И. С. Хитрово
стал думным дворянином 25 июня;
А. И. и И. С. Хитрово получили тот
же чин соответственно 26 и 29
июня.
50 MERSH. 1985. Vol. 34. Р. 146—148.
51 Робинсон А. Н. Симеон Полоцкий и
его книгоиздательская деятель-
ность. М., 1982. С. 48, 58.
52 О Медведеве см. выше С. 81.
53 См. выше. С. 100—101.
54 Дневник. С. 26.
55 ПСЗ. Т. 2. №998. С. 513.
56 См., наир.: Царское письмо от 9
июня 1982 г. королю Карлу II//
Public Record Office. 102/49. №. 47.
57 Лаптева Л. Рассказ очевидца о жиз-
ни Московии конца XVII века //
Вопросы истории. 1970. № 1. С. 111.
ГЛАВА 5. ВНУТРЕННцц ПОЛИТИКА.
1 Куракин Б. И. Гистория о царе Пет-
ре Алексеевиче 1682—1694 гг. //
Россию поднял на дыбы. История
отечества в романах, повестях, до-
кументах. Века XVII—XVIII. Т. 1.
М., 1987. С. 364—365.
2 Устрялов Н. История царствования
Петра Великого. Т. 1. СПб., 1858.
С. 99.
3 O’Brien С. В. Russia under Two
Tsars.1682—1689. Berkeley and Los
Angeles, 1952. P. x.
Примечания
356
4
5
6
7
8
9
10
И
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
История соцарствия в России (1682—
1689 гг.), составленная по верным ис-
точникам. СПб., 1837. С. IV.
Schakovskoy Z. Precursors of Peter
the Great: The Reign of Tsar Alexis,
Peter the Great’s Father, and the
Young Peter’s Struggle against the
Regent Sophia for the Mastery of
Russia. London, 1964. P. 224.
«II vouloit peupler des deserts, enri-
chir des gueux, de savages en faire des
hommes, de poltrons des braves, et
d’habitations de pastresdes palais de
pierre». Цит. no: F. De la Neuville.
Recit de mon voyage. (Paris. Biblio-
theque Nationale. Departement des
Manuscrits. NAF 5114. F. 46).
Соборное Уложение 1649 года.
Текст. Комментарии. Сост.
А. Г. Маньков и др. Л., 1987.
Blum J. Lord and Peasant in Russia from
the Ninth to the Nineteenth Centuries.
Princeton, 1961. P. 233—234.
Полное собрание законов Российс-
кой империи. Собрание первое. Т. 2.
СПб., 1830. № 1074. С. 590—616.
(далее — ПСЗ).
Там же. № 926. С. 404—405.
Там же. № 938. С. 450—451.
Там же. № 1013. С. 522—534.
Там же. № 1019. С. 538—539.
Там же. № 1192. С. 798—800.
Там же. № 1297. С. 930.
Там же. № 1008. С. 519—521;
№ 1078. С. 623.
Там же. № 1236. С. 848—850.
Там же. № 930. С. 411 —412.
Там же. № 937. С. 450; № 949.
С. 459^60; № 1132. С. 678—687.
Там же. Т. 5. №2789.
См., наир.: Там же. Т. 2. № 940.
С. 451; №941. С. 451^152; №961.
С. 472—475; № 1055. С. 721—722.
О Крымских походах см. ниже
С. 256—258, 272—274.
ПСЗ. Т. 2. № 1147. С. 704—718.
Blum J. Lord and Peasant in Russia...
P. 267.
24 ПСЗ. T. 2. № 1138. C. 689.
25 Там же. № 952. С. 462—463.
26 Там же. № 1099. С. 644—645.
27 Hellie R. Slavery in Russia 1450—
1715. Chicago, 1982. P. 697.
28 Cm.: Hellie R. Enserfment and
Military Change in Muscovy.
Chicago, 1971. P. 257.
29 ПСЗ. T. 2. № 992. C. 499—500.
30 Там же. № 998. С. 503—513.
31 Там же. № 985. С. 491—492;
№ 1072. С. 586—588.
32 Очерки истории СССР. Период фе-
одализма. XVII век. Под ред.
А. А. Новосельского. М., 1955.
С. 328.
3 3 «Сотте le dessein de se prince estoit
de mettre cet Estat sur le mesme pied
des autres, il avoit fait venir des
memoires de tous les Estats de 1’Europe
et de leur gouvemement. Il voulut
commencer par afranchir les paisans
et leur abandonner les terres qu’ils
cultivent au profit du Czar moyennant
un tribut annuel qui par la suputation
qu’il en avoit fait augmentoit par an le
revenu de ces Princes de plus de la
moitie». Де ла Невиллъ. Записки о
Московии. Пред., подг. текста, пере-
вод и коммент. А. С. Лаврова. М.,
«Аллегро-пресс», 1996. (далее —
Невиллъ). С. 115.
34 Невиллъ. С. 165. О доме Голицына см.
ниже С. 203—204, 226. О Голицыне
как реформаторе см.: Hughes L. A. J.
Russia and the West: The Life of a Sev-
enteenth-Century Westemizer Prince
Vasily Vasil’evich Golitsyn (1643—
1714). Newtonville, Mass., 1984.
P. 91—92; Madariaga I. de. Who Was
Foy de la Neuville? // Cahiers du monde
russe et sovietique. Vol. 28. 1987.
P. 21—30; Буганов В. И. Канцлер
предпетровской поры // Вопросы
истории. 1971. № 10. С. 154—155;
Волков М. Я. О становлении
абсолютизма в России // История
СССР. № 1. С. 101—102.
Примечания
357
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
О Спафарии см.: УрсулД. Т. Нико-
лай Милеску Спафарий. Киши-
нев, 1985.
Лавров А. С. Записки о Московии де
ла Невилля // Вестник Ленинградс-
кого университета. Серия 2. Исто-
рия, язык, литература. 1986. №4.
С. 89—90.
«Son dessein estoit de changer en bons
soldats les legions de paisans dont les
terres demeurent incultes quand on les
menne a la guerre, et au lieu de ce
service inutile a 1’Estat imposer sur
chaque teste une somme raisonnable».
Невилль. C. 104.
Keep J. L. Soldiers of the Tsar: Army
and Society in Russia 1462—1874.
Oxford, 1985; Hellie R. Enserfment
and Military Change... P. 181.
Keep J. L. The Muscovite Military
Elite and the Approach to Plural-
ism // Slavonic and East European
Review. Vol. 48. 1970. P. 201—231;
Solov ’ev S'. M. History of Russia.
Vol. 25. Rebellion and Reform. Fe-
dor and Sophia, 1682—1689. Trans,
and ed. L. A. J. Hughes. Gulf
Breeze, 1989. P. 89—90.
O’Brien С. B. Russia Under Two
Tsars... P. 51.
ПСЗ. T. 2. № 1002. C. 515.
Там же. №970. С. 481.
Там же. № 1004. С. 516.
Там же. Т. 3. № 1335. С. 15.
Соборное Уложение 1649 года.
Текст. Комментарии. Сост.
А. Г. Маньков и др. Л., 1987. С. 387.
См. ниже С. 159—160.
Дополнения к актам историческим.
Т. 11. СПб., 1872. № И.
ПСЗ. Т. 2. № 948. С. 459.
Там же. № 1140. С. 689—699.
Там же. № 1146. С. 707—708.
Там же. №1158. С. 734—735;
№1166. С. 741—742; №1172.
С. 748.
Там же. № 1257. С. 883.
Keep J. L. The Muscovite Military
Elite and the Approach to Pluralism //
Slavonic and East European Review.
Vol. 48. 1970. P. 229.
54 Blum J. Lord and Peasant in Russia
from the Ninth to the Nineteenth
Centuries. Princeton, 1961. P. 205.
55 ПСЗ. T. 2. № 1064. C. 576—578.
56 Там же. T. 2. № 1100. С. 645—647.
См. также: Собрание государствен-
ных грамот и договоров, хранящих-
ся в гос. коллегии иностранных дел.
Т. 4. М., 1828. № 167. С. 487—488.
57 ПСЗ. Т. 2. № 1095. С. 641—642.
58 Там же. № 1096. С. 642.
59 Там же. № 1097. С. 642—643.
60 Там же. № 984. С. 490—491.
61 Там же. № 1181. С. 765.
62 Там же. № 977. С. 485—486; №989.
С. 493; № 1276. С. 905—908.
63 ДАН. Т. 11. № 11. С. IV.
64 ПСЗ. Т. 2. № 976. С. 485.
65 Там же. № 1089. С. 638—639. См.
также: Акты, собранные в библио-
теках и архивах Российской импе-
рии археографическою экспеди-
циею Ими. Академии наук. Т. 4.
СПб., 1836. №281. С. 416.
66 Акты исторические, собранные и
изданные археографическою комис-
сиею. Т. 5. СПб., 1842. №75.
С. 108—130.
67 ДАН. Т. 10. №27. С. 77.
68 ПСЗ. Т. 2. № 1101. С. 647.
69 Там же. № 956. С. 468.
70 См.: Путешествие стольника
П. А. Толстого по Европе. 1697—
1699. Изд. подг. Л. А. Ольшевская,
С. Н. Травников. М., 1992.
71 Hellie R. Slavery in Russia 1450—
1715. Chicago, 1982.
72 Лаптева Л. П. Рассказ очевидца о
жизни Московии конца XVII века //
Вопросы истории. 1970. № 1. С. 107.
73 ПСЗ. Т. 2. № 1133. С. 687; № 1314.
С. 949—950.
74 Об архитектуре см. ниже С. 195.
75 Мазуринский летописец // Полное
собрание русских летописей. Т. 31.
Примечания
358
76
77
78
79
80
81
82
83
84
85
86
87
88
89
90
91
92
93
М., 1968. С. 179.
ПСЗ. Т. 2. № 1054. С. 568.
Там же. № 1181. С. 760—766.
Там же. № 1315. С. 950.
Невилль. С. 166.
Там же. С. 165.
«II vouloit faire la mesme chose des
Cabarets et des autres ventes et denrees
croyant par cette conduite rendre ces
peuples laborieux et industrieux par
1’esperance de s’enrichir’». Невилль.
C. 115. А. С. Лавров полагает, что
идея Голицына об ограничении вин-
ной монополии государства была
навеяна книгой Юрия Крижанича
«Политика», которая имелась в биб-
лиотеке князя. См.: Лавров А. С. За-
писки о Московии де ла Невилля...
С. 89.
ПСЗ. Т. 2. № 1263. С. 300.
Baron S. Н. Entrepreneurs and
Entrepreneurship in 16th-17th Century
Russia // G. Guroff and F. Carstensen
(eds). Entrepreneurship in Imperial
Russia and the Soviet Union.
Princeton, 1983. P. 27—58.
ПСЗ. T. 2. № 1129. C. 675—677.
Невилль. C. 175.
ПСЗ. T. 2. № 1082. C. 626.
См. главу 8.
Копии королевских писем см.: PRO.
SP104/119. ff. 21—22 (от 24 ноября
1682 г.) и ff. 48 rev.—50 (от 4 декаб-
ря 1687 г.). О посольстве Постнико-
ва см. ниже С. 247.
Лермонтова Е. Шелковая фабрика в
правление царевны Софьи Алексе-
евны // Записки отделения русской
и славянской археологии Ими. Рус-
ского археологического общества.
Т. 10. 1915. С. 43—74; ДАН. Т. 10.
№ 51. С. 173—195.
Лермонтова Е. Шелковая фабри-
ка... С. 56.
Там же. С. 69—70.
Невилль. С. 165.
ДАИ.Т. 10. №74. С. 312—313; Т. 9.
№ 31. С. 109—113.
94 O’Brien С. В. Russia Under Two
Tsars... P. 76.
95 ПСЗ. T. 2. №1121. C. 669—671.
96 См., наир.: №№ 961,998, 1050, 1051
и др.
ГЛАВА 6. ГОСУДАРСТВО И ЦЕРКОВЬ.
1 См.: Дворцовые разряды. Т. 4.
СПб., 1855; Hughes L. A. J. Sophia,
Autocrat of All the Russias // Canadian
Slavonic Papers. Vol. 28. 1986.
P. 265—286. Свидетельство очевид-
ца об обряде водосвятия на празд-
ник Богоявления см.: Давид И. Со-
временное состояние великой Руси
или Московии // Вопросы истории.
1968. № 4. С. 145—146; См. также:
Crummey R. О. Court Spectacles in
Seventeenth-Century Russia //
D. C. Waugh (ed.). Essays in Honour
of A. A. Zimin. Colombus, 1985.
P. 130—158.
2 Полное собрание законов Российс-
кой империи. Т. 2. СПб., 1830.
№1186. С. 770—786 (далее —
ПСЗ). О внешней политике см. ниже
С. 192.
3 Русское слово. 1859. № 12.
С. 421—422.
4 ПСЗ. Т. 2. № 1186. С. 777.
5 О долгих переговорах, предшество-
вавших созданию митрополии, при
участии вселенских патриархов, в
том числе патриарха Константино-
польского см.: Соловьев С. М. Сочи-
нения в 18 книгах. Кн. VII.
С. 382—387; ПСЗ. Т. 2. №1144.
С. 702—707; № 1191. С. 795—797;
№ 1196. С. 805—807.
6 См. ниже С. 192.
7 Cherniavsky М. The Old Believers and
the New Religion // Slavic Review.
1966. Vol. 25. P. 20. О начале раско-
ла см. выше С. 29—30.
8 Cherniavsky М. The Old Believers and
the New Religion. P. 13.
9 Акты исторические, собранные и
Примечания
359
10
и
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
изданные Археографической комис-
сией. Т. V. СПб., 1842. С. 108—118.
Cherniavsky М. The Old Believers and
the New Religion. P. 33.
Румянцева В. С. Народное антицер-
ковное движение в России в XVII в.
М., 1986. С. 235—242.
Там же. С. 191. Канонический пра-
вославный крест имеет восемь кон-
цов. В верхней и нижней части его
добавлены перекладины.
Там же. С. 240.
Лаптева Л. П. Рассказ очевидца о
жизни Московии конца XVII века //
Вопросы истории. 1970. № 1.
С. 117—118.
ПСЗ. Т. 2. №1102. С. 647—650.
Дискуссию об этом см.: Cracraft J.
The Church Reform of Peter the Great.
London, 1971. P. 74—75.
Соловьев С. M. Сочинения в 18 кни-
гах. Кн. VII. С. 415—416.
Дополнения к актам историческим.
Т. XII. СПб., 1872. № 17. С. 122.
Там же. С. 126—128.
Там же. Т. XI. № 17. С. 205.
Cracraft J. The Church Reform of
Peter the Great. P. 186.
Ibid. P. 65.
ПСЗ. T. 2. № 1117. C. 662—663.
Там же. № 1163. С. 738—739.
Там же. № 1025. С. 543—548.
Там же. № 973. С. 483.
Там же. № 1210. С. 817—820.
Там же. № 1089. С. 638—639.
LewitterL. R. The Russo-Polish Treaty
of 1686 and Its Antecedents // Polish
Review. 1964. Vol. 9. No. 3. P. 18.
О миссии Жировского см. ниже
С. 239.
См. предисловие А. В. Флоровско-
го к сочинению Иржи Давида
«Status Modernus» Р. 9. См. также
прим. 34.
Gordon Р. Tagebuch des Generals
Patrick Gordon, wahrend seiner
Kriegsdienste unter der Schweden und
Polen vom Jahre 1655 bis 1661, und
seines Aufenthaltes in Russ land vom
Jahre 1661 bis 1699, ed. M. A Obolenski
und M. S. Posset. Bd. 3. Moscow und
Leipzig, 1849. P. 13.
32 Вотта вел закулисную игру, способ-
ствуя созданию коалиции между
Россией и Польшей. См.: Theiner, А.
(comp.) Monuments historiques
relatifs aux regnes d’Alexis
Michaelowitch, Fedor III et Pierre le
Grand Czars de Russie extraits des
archives du Vatican et de Naples.
Rome, 1859. P. 282—283; Lewitter
L. R. The Russo-Polish Treaty of 1686
and Its Antecedents. No. 4. P. 137.
33 Theiner, A. (comp.) Monuments
historiques... P. 295.
34 Иржи Давид оставил сочинения о
Московии того времени: «Status
Modernus» и «Brevis Relatio
revolutionis in regno Moscovitico» //
Gagarin J. S. Peter Gagarins Neueste
Studieen. Stuttgart, 1857.
S. 154—177. Последнее было напи-
сано сразу после его изгнания. Рус-
ский перевод «Status Modernus», а
также о И. Давиде см.: Современное
состояние великой Руси или Моско-
вии // Вопросы истории. 1968. № 1.
С. 123—132; № 3. С. 92—97; № 4.
С. 138—147. Об иезуитах в России
см.: FlorovskijA.V. Cesti jesuite па
Rusi. Prague, 1941.
35 David. Brevis Relatio revolutionis in
regno Moscovitico. P. 164.
36 Олеарий А. Описание путешествия
в Московию и через Московию в
Персию и обратно. СПб., 1906.
С. 347.
37 Пыпин А. Иноземцы в Московской
России// Вестник Европы. 1888.
№1. С. 275—276.
38 Слово на латинов и лютеров, яко в
Московстем царствии и во всей Рос-
сийстеи земли не подобает им кос-
тела или керки еретических своих
вер созидати //ЧОИДР. 1884. Кн. 3.
Отд. II. С. 12—13.
Примечания
360
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
55
56
57
David. Status Modemus. P. 69; Воп-
росы истории. 1968. № 1.
С. 128—129.
Смирнов П. Иоаким — патриарх
московский. М., 1881. О сочинени-
ях Иоакима см. ниже С. 166.
Цит. по оригиналу.
Материалы для истории рода дво-
рян Савеловых. Т. 2. Ост-
рожек, 1896. С. 40.
Там же. С. 43.
Там же. С. iii.
О Симеоне Полоцком см. выше
С. 56.
Соловьев С. М. Сочинения. В 18
книгах. Кн. VII. С. 419. Полоцкий
получил образование в православ-
ной Киево-Могилянской академии,
но (см. ниже С. 129) даже его взгля-
ды считались украинской «ересью».
О сочинениях Полоцкого и его из-
дательской деятельности см. ниже
С. 216, 219.
Богданов А. П. Сильвестр Медведев //
Вопросы истории.1988. №2. С. 96.
David. Brevis Relatio revolutionis in
regno Moscovitico. P. 156.
Дневник зверского избиения мос-
ковских бояр в столице в 1682 году
и избрания двух царей Петра и
Иоанна. СПб., 1901. С. 17.
Narratio Rerum // Ciampi S.
Bibliographia critica. Vol. 1.
Florence, 1834. P. 78.
Белов E. Московские смуты в кон-
це XVII века // ЖМНП. 1887. № 1.
С. 106.
Прозоровский А. Сильвестр Медве-
дев, его жизнь и деятельность.
М., 1896. С. 389—393.
О библиотеке Медведева см. ниже
С. 171.
Ware Т. The Orthodox Church.
London, 1964. P. 291.
Богданов А. П. Сильвестр Медведев.
С. 95.
О школьном образовании см. ниже
С. 205.
58 Богданов Л. 77. Сильвестр Медведев.
С. 93.
59 Прозоровский А. Сильвестр Медве-
дев, его жизнь и деятельность.
С. 415—430.
60 Там же. С. 430—434; Богданов А. П.
Сильвестр Медведев. С. 93.
61 Прозоровский А. Сильвестр Медве-
дев, его жизнь и деятельность.
С. 434—450; Богданов А. П. Силь-
вестр Медведев. С. 93—94.
62 Прозоровский А. Сильвестр Медве-
дев, его жизнь и деятельность.
С. 480.
63 Богданов Л. 77. Сильвестр Медведев.
С. 95.
64 Прозоровский А. Сильвестр Медве-
дев, его жизнь и деятельность.
С. 538—577.
65 Богданов Л. 77. Сильвестр Медведев.
С. 95.
66 Там же. С. 97.
67 Богданов А. П. Памятники обще-
ственно-политической мысли в Рос-
сии XVII века. М., 1983. С. 30.
68 См.: Розыскные дела о Федоре Шак-
ловитом и его сообщниках. Т. 1—4.
СПб., 1884—1893.
69 David. Status Modernus. Р. 67; Воп-
росы истории. 1968. № 1. С. 128.
70 Florovskij A.V. Cesti jesuite na Rusi.
Prague, 1941. P. 52.
71 «Et pour rendre leur marriage plus
agreable a tout le monde, il feroient
elire pour patriarche le pere Sylvestre,
moine polonois, et grec de religion, et
homme tres habile qui aussi tost
proposeroit une ambassade a Rome
pour la reunion» (Paris. Bibliotheque
Nationale des Manuscrits. NAF 5114.
F. 41—42). Невилль. C. 100, 161.
72 David. Status Modemus. P. 71; Воп-
росы истории. 1968. № 1. С. 130.
«Еретиками» считались в первую
очередь выходцы из Пруссии, на-
плыв которых в Россию пришелся
на 1688—1689 гг.
73 ПСЗ. Т. 3. № 1351. С. 39—40.
Примечания
361
74 David. Status Modemus. P. 67—68;
Вопросы истории. 1968. № 1.
С. 128—129.
75 СГГД. Т. 4. М., 1828. № 207. С. 62.
76 ПСЗ. Т. 3. № 1358. С. 47.
77 О деле Кульмана см.: Billington J.
The Icon and the Axe. London, 1966.
P. 171—175.
78 См.: Цветаев Д. В. История соору-
жения первого костела в Москве.
М., 1885.
79 ПСЗ. Т. 2. № 1186. С. 777.
80 Цветаев Д. В. Протестантство в Рос-
сии в правление Софьи //Русский ве-
стник. 1883. № 11. С. 53—55.
81 См. ниже С. 263—264.
82 ПСЗ. Т. 3.№ 1331. С. 8—9. См. ниже
С. 265.
83 Дневник зверского избиения мос-
ковских бояр в столице в 1682 году
и избрания двух царей Петра и
Иоанна. С. 26.
84 О сочинениях Полоцкого в библио-
теке Софьи см. ниже: С. 219.
85 Древняя Российская вивлиофика.
Ч. 10. Изд. 2. СПб., 1789. С. 424.
86 Шмурло Е. Падение царевны Со-
фьи // ЖМНП. 1896. № 1. С. 55.
87 Longworth Р Alexis, Tsar of All the
Russias. London, 1984. P. 231, 234.
ГЛАВА 7. КУЛЬТУРА.
1 Полное собрание законов Российс-
кой империи. Собрание первое.
СПб., 1830. (далее — ПСЗ). Т. 1.
№ 607. С. 1007—1008.
2 Библиографию о московском барок-
ко см.: Hughes L. Moscow Baroque
Architecture: A Study of one Aspect of
Westernization in Late-Seventeenth-
Century Russia (unpublished PhD
thesis). Cambridge University, 1976, a
также мой очерк: Moscow Baroque:
A Controversial Style //Transactions of
the Association of Russian-American
Scholars in USA. Vol. 15. 1982.
P. 69—93. На русском языке: Барок-
ко в России. Под ред. А. И. Некрасо-
ва. М., 1926; Ильин М. А. Проблема
«московского барокко» XVII в. //
Ежегодник института истории ис-
кусств. 1956. М., 1957. С. 324—329;
Русское барокко. Материалы и ис-
следования. Под ред. Т. В. Алексее-
ва. М., 1977. Иллюстрированное и до
сего времени наиболее основатель-
ное русское издание: Грабарь И. Е.
История русского искусства. Т. 4.
М., 1959 (далее — ИР И). Общие ра-
боты на английском языке, относя-
щиеся к теме культуры и искусства
в России XVII в.: Billington J. The
Icon and the Axe. London, 1966. —
одно из лучших исследований. См.
также: Hamilton G И. The Art and
Architecture of Russia. London, 1983
и прим. 101. «Московское барокко»
иногда называют «нарышкинским»,
но последний термин относится ко
времени после падения царевны Со-
фьи, когда пришедшие к власти На-
рышкины возвели множество церк-
вей в новом стиле.
3 Литература о западном барокко весьма
обширна. См., например: Millon Н. А.
Baroque and Rococo Architecture.
London, 1968; WittkowerR. Art and
Architecture in Italy 1600—1750.
London, 1958; WolfflinH. Renaissance
and Baroque. London, 1964. Последнее
издание, впервые опубликованное в
1888 г., написано на основе ранних ис-
точников о «московском барокко».
4 См.: ЛихачевД. С. Развитие русской
литературы XV—XVII веков.
Л., 1972. С. 207; Его же. Барокко и
его русские варианты XVII века //
Русская литература. 1969.
С. 299—328. См. также: Hughes L.
The 17th-Century «Renaissance» in
Russia: Western Influences in Art and
Architecture // History Today.
February. 1980. P. 41—45.
5 Давыдова И. Д. Эстетические пред-
ставления русских людей
Примечания
362
6
7
8
9
10
И
12
13
14
15
16
17
XVII столетия // Проблемы истории
СССР. Вып. 7. 1978. С. 31—33.
Михайловский Б. В., Пуришев Б. И.
Очерки истории древнерусской мо-
нументальной живописи со второй
половины XIV до начала XVIII века.
М.; Л., 1941. С. 92, 95, 113.
Вагнер Г. К. Канон и стиль в древ-
нерусском искусстве. М., 1987.
С.273.
Об Оружейной палате см.: Hughes L.
The Moscow Armoury and
Innovations in the 17th-Century
muscovite Art // Candian-American
Slavic Studies. Vol. 13. 1979.
P. 204—223. См. также выше С. 26.
Овчинникова E. С. Портрет в русском
искусстве XVII века. М., 1955. С. 31.
Викторов А. Описание записных
книг и бумаг старинных дворцовых
приказов. 1613—1725. Т. 2. М.,
1883. С. 452^153.
Овчинникова Е. С. Портрет в рус-
ском искусстве... С. 31.
Евангулова О. С. Изобразительное ис-
кусство в России в первой четверти
XVIII в. М., 1987. С. 173. См. также:
Hughes L. The Moscow Armoury...
P. 210—211. Термин «перспектива» в
русском языке, по-видимому, упот-
реблялся по отношению к театраль-
ной сцене.
Брюсова В. Г. Федор Зубов.
М., 1985. С. 199. Этот документ со-
держит перечень материалов, вы-
данных 12 августа 1686 г. «перспек-
тивных дел мастеру» для того, что-
бы он написал «перспективные роз-
ные притчи».
Hughes L. The Moscow Armoury...
P. 211.
Ibid.
О И. Безмине см.: Успенский А. Н.
Иван Артемьевич Безмин и его про-
изведения // Старые годы. Апрель.
1908. С. 198—206.
Брюсова В. Г. Русская живопись
XVII века. М., 1984. С. 54; Овчинни-
кова Е. С. Портрет в русском искус-
стве... С. 86—99.
18 «Того же месяца ноября в 26 день в
четвертом часу дни в обедни волею
божиею загорелися царския хоромы
царя Петра Алексеевича, и погоре-
ли царицыны и царевнины хоромы
все». Мазуринский летописец //
ПСРЛ. Т. 31. М., 1968. С. 179.
19 Викторов А. Описание записных
книг и бумаг старинных дворцовых
приказов. С. 450—451. № 964.
«Приходная и расходная книги» ра-
бот, производимых с 1 декабря
1684 г. по 31 августа 1685 г.
20 Скворцов Н А. Археология и топог-
рафия Москвы. Курс лекций.
М., 1913. С. 446. Автор пишет, что
церковь была разрушена в 1809 г.
См.: Забелин И. Материалы для ис-
тории, археологии и статистики
г. Москвы. Т. 1. М., 1884.
С. 1283—1337 (описание обветшав-
шего Кремлевского дворца сделано
в 1722 г.), а также прим. 23.
21 Брюсова В. Г. Федор Зубов. С. 147.
22 Там же. С. 196.
23 Забелин И. Домашний быт русского
народа. Т. 1. М., 1895. С. 185—187.
24 Там же. С. 187—190. См. также:
Викторов А. Описание... С. 451;
Брюсова В. Г. Русская живопись
XVII века. С. 53.
25 Успенский А. Царские иконописцы
и живописцы XVII века. Т. 2.
М., 1911. С. 20.
26 Брюсова В. Г. Федор Зубов. С. 196;
Она же. Русская живопись XVII века.
С. 53.
27 ПРИ. Т. 4. С. 406.
28 Евангулова О. С. Изобразительное
искусство в России... С. 172.
29 Успенский А. Царские иконописцы
и живописцы XVII века. С. 55.
30 Фрески московских царей и князей
были написаны в 50-е гг. XVII в.
31 О русском портрете см.: Овчинни-
кова Е. С. Портрет в русском искус-
Примечания
363
стве XVII века. М., 1955; Новиц-
кий А. П. Парсунное письмо Мос-
ковской Руси // Старые годы. Июль—
Сентябрь. 1909. С. 384—403; Мор-
двинова С. Б. Историко-художе-
ственные предпосылки возникнове-
ния и развития портрета в XVII в. //
От средневековья к новому време-
ни. Под ред. Т. В. Алексеевой.
М., 1984. С. 9—35. Термин «парсу-
на» означает «безыскусный» порт-
рет, подобный иконе.
32 Цит. по: Евангулова О. С. Изобрази-
тельное искусство в России...
С. 118.
33 Иллюстрация в ПРИ. С. 451.
34 См. выше С. 10.
35 Евангулова О. С. Изобразительное
искусство в России... С. 71.
36 Есипов Г. В. Сборник выписок из ар-
хивных бумаг о Петре Великом. Т. 1.
М., 1872. С. 57. См. иллюстрацию
36 в: Брюсова В. Г. Русская живо-
пись XVII века. См. также: Брюсо-
ва В. Г. Федор Зубов. С. 198.
37 Евангулова О. С. Изобразительное
искусство в России... С. 123.
38 Овчинникова Е. С. Портрет в рус-
ском искусстве XVII века. С. 86—
99; ПРИ. С. 453—455. Портрет да-
тируется 1667 г., а авторство припи-
сывается, предположительно, Вух-
терсу.
39 См.: Семевский М. И. Современные
портреты Софьи Алексеевны и
В. В. Голицына // Русское слово.
1859. № 12. С. 411—458; Алексее-
ва М. А. Портрет царевны Софьи //
Памятники культуры. Новые откры-
тия. М., 1976. С. 240—249; Богда-
нов А. П. Политическая гравюра в
России периода регентства Софьи
Алексеевны // Источниковедение оте-
чественной истории. 1981. М., 1982.
С. 225—246; Hughes L. Portraits of
Tsarevna Sofia Alekseevna // Study
Group on 18th-Century Russia
Newsletter. Vol. 14. 1986. P. 3—4.
40 Брюсова В. Г. Русская живопись
XVII века. Илл. 17.
41 Антушев Н Историческое описание
Московского Новодевичьего мона-
стыря. М., 1885. С. 53.
42 Богданов А. П. Политическая гра-
вюра... С. 231—234; Алексе-
ева М. А. Жанр конклюзий в русском
искусстве конца XVII—начала
XVIII в. //Русское барокко. Матери-
алы и исследования. Под ред.
Т. В. Алексеевой. М., 1977.
С. 7—29. Хорошая репродукция в:
Ровинский Д. А. Материалы для рус-
ской иконографии. Т. 1. М., 1884.
Вклейка 3.
43 Богданов А. П. Политическая гра-
вюра... С. 231—234. О Щирском
см.: СтеповикД. Иван Щирский.
Киев, 1988.
44 См. ниже С. 216.
45 О связи между поэзией и изобрази-
тельным искусством см.: Гри-
хин В. А. Симеон Полоцкий и Симон
Ушаков // Барокко в славянских
культурах. Под ред. А. В. Липатова.
М., 1982. С. 191—219.
46 См. ниже С. 245.
47 Розыскные дела о Федоре Шаклови-
том и его сообщниках. Т. 1.
СПб., 1884. С. 596—597, 655—662
и др.
48 Там же; Богданов А. П. Политичес-
кая гравюра... С. 238—239.
49 О Тарасевиче см.: Ровинский Д. А.
Подробный словарь русских грави-
рованных портретов. Т. 2.
СПб., 1889. С. 982—988.
50 Розыскные дела о Федоре Шакло-
витом... Т. 1. С. 660.
51 Ровинский Д. А. Подробный словарь
русских граверов XVII—XIX вв. Т. 1.
СПб., 1895. С. 68; Т. 2. С. 1232; Алек-
сеева М. А. Жанр конклюзий в рус-
ском искусстве... С. 15—16, илл. 3.
5 2 Богданов А. П. Политическая гравю-
ра... С. 240 (ни одна из этих гравюр
не сохранилась).
Примечания
364
53 Алексеева М. А. Портрет царевны
Софьи... С. 244.
54 Овчинникова Е. С. Портрет в рус-
ском искусстве XVII века.
Вклейка IV; Кудрявцев И. М. Изда-
тельская деятельность Посольского
приказа // Книга. Исследования и
материалы. Вып. 8. 1963. С. 189,
206.
55 Овчинникова Е. С. Портрет в рус-
ском искусстве XVII века.
Вклейки IV, V.
56 «Мудростию от Бога свыше напол-
ненна, / Благочестия, Девства, вен-
цем украшенна, / Милость,
Правосуд1е истинное деет / Кре-
пость со Кротостию дивную имеет
/ Сими Себе святыми дары просла-
вила / И царство аки сед ми столпы
укрепила / Сими по всей есть ныне
вселенней славима / Иже и
впредидупци век будет блажима».
Цит по: Алексеева М. А. Портрет
царевны Софьи... С. 242.
57 Богданов А. П. Политическая гра-
вюра... С. 225.
58 Репродукцию портрета см. там же,
а также: Ровинский Д. А. Материа-
лы для русской иконографии. Т. 1.
№ 2.
5 9 Богданов А. П. Политическая гравю-
ра... С. 243. М. А. Алексеева приво-
дит другую датировку. См.: Порт-
рет царевны Софьи... С. 241.
60 Эти добродетели: великодушие,
щедрота, благочестие, разум, цело-
мудрие, правда, надежда божествен-
ная. По-латыни: magnanimitas,
liberalitas, pietas, prudentia, pudicitia,
justita, spes divina. О поэзии см.
ниже С. 216.
61 Репродукцию см.: Алексеева М. А.
Портрет царевны Софьи... С. 243;
Ровинский Д. А. Материалы для рус-
ской иконографии. Т. 1. № 1. Ровин-
ский считает, что оригиналом для
нее послужила гравюра Тарасевича.
Каждая копия стоила 30 копеек. О
Екатерине и Софье см. ниже
С. 331—332.
62 Овчинникова Е. С. Портрет в рус-
ском искусстве XVII века. С. 103.
63 Конечно, обычно следовала проце-
дура переворачивания. Овчиннико-
ва Е. С. (Портрет в русском искус-
стве... С. 105) полагает, что оба ху-
дожника получали заказ одновре-
менно. См. также: Ровинский Д. А.
Подробный словарь... Т. 2. С. 988.
64 Репродукцию см.: Алексеева М. А.
Портрет царевны Софьи... С. 247.
65 Кондратьев И. К Седая старина
Москвы. М., 1893. С. 681.
66 Massie R. К. Peter the Great: His Life
and World. London, 1981. P. 79.
67 Ровинский Д. А. Материалы для рус-
ской иконографии. Т. 1. № 15. Под-
писано: «AParis chez Bonnart au coq-
rue St. Jaques avec privil».
68 Там же. №5 (заимствовано из изда-
ния Циттау 1693 г.). О Шлейссинге
см. С. 327—328.
69 Ровинский Д. А. Материалы для рус-
ской иконографии. Т. 1. № 4; Ровинс-
кий Д. А. Подробный словарь русских
граверов XVII—XIX вв. СПб., 1895.
С. 646. О портретах Голицына см.:
Hughes L. Russia and the West: The Life
of a Seventeenth-Century Westemizer
Prince Vasily Vasil’evich Golitsyn
(1643—1714).Newtonville,Mass., 1984.
P. 101—102.
70 Богданов А. П. Политическая гра-
вюра... С. 236.
71 Очерки истории СССР. Период фе-
одализма. XVII век. М., 1955.
С. 535.
72 Розыскные дела... Т. 4. С. 3, 5, 101,
19, 56. О портретах Софьи в описи
не упоминается, но у князя были
картины святых, соименных членам
царской семьи, и иконы «Софеи пре-
мудрости Божии».
73 Евангулова О. С. Изобразительное
искусство в России... С. 73. Матве-
ев, который был женат на шотланд-
Примечания
365
74
75
76
77
78
79
80
81
82
83
84
85
86
87
88
89
ке, имел пристрастие к европейской
мебели, часам, спектаклям, а также
собирал иностранные книги.
Брюсова В. Г. Русская живопись
XVII века. Илл. 38.
Богданов А. П. Политическая гра-
вюра... С. 242—244; Ровинский Д. А.
Подробный словарь русских граве-
ров XVII—XIX вв. С. 987; Он же.
Материалы для русской иконогра-
фии. Т. 5. № 174.
Овчинникова Е. С. Портрет в рус-
ском искусстве XVII века.
С. 99—100; ИРИ. Т. 4. С. 463.
Цит по: Hughes L. The Moscow
Armoury. P. 208. Общий обзор ико-
нописания в этот период см.: Брю-
сова В. Г. Русская живопись
XVII века; Hughes L. The Age of
transition: 17th-Century Russian Icon
Painting// Icons 88. Dublin, 1988.
P. 63—74; Алпатов M. В. Проблема
барокко в русской иконописи // Ба-
рокко в России. Под ред. А. И. Нек-
расова. М., 1926. С. 81—92.
Брюсова В. Г. Федор Зубов.
С. 146—147.
Там же. С. 149, 156. Илл. 111, 112.
Там же. С. 155.
Богданов А. П. Памятники обще-
ственно-политической мысли в Рос-
сии XVII в. М., 1983. С. 233—241.
О панегириках см. ниже С. 214.
Об Ушакове см.: Филимонов Г. Си-
мон Ушаков и современная ему эпо-
ха русской иконописи. М., 1873;
Брюсова В. Г. Русская живопись
XVII века. С. 40—42; MERSH.
Vol. 41. 1985. Р. 119—121.
О его связях с Полоцким см. выше
прим. 45.
Бекенева Н. Г. Симон Ушаков.
Л., 1984. С. 54.
Брюсова В. Г. Федор Зубов. С. 198.
Там же.
Там же. С. 155.
Брюсова В. Г. Русская живопись
XVII века. Цветная илл. 30.
90 Там же. С. 54—55. О проекте ново-
го здания Посольского приказа см.
ниже. С. 157.
91 Церковь в Филях недавно была от-
реставрирована и открыта для по-
сещения как филиал Государствен-
ного Исторического музея.
92 Брюсова В. Г. Русская живопись
XVII века. Илл. 137—141.
93 Там же. Цветная илл. 158.
94 Там же. Цветная илл. 43.
95 Там же. С. 29.
96 Ouspensky L., Lossky V. The Meaning
of Icons. New York, 1982. P. 47—48.
97 Евангулова О. С. Изобразительное
искусство в России... С. 174.
98 См. выше С. 27.
99 ААЭ. Т. IV. С. 254—255.
100 См. выше прим. 1, а также: Виппер Б.
Архитектура русского барокко.
М., 1978; Cracraft J. The Petrine
Revolution in Russian Architecture.
Chicago, 1988.
101 ПСЗ. T. 2. № 1133. C. 687; № 1314.
C. 949—950.
102 Невилль. C. 165—166.
103 Гуляницкий H. Ф. О своеобразии и
преемственных связях ордерного
языка в русской архитектуре // Ар-
хитектурное наследство. 1975.
№23. С. 14—29.
104 Тихомиров Н. Я., Иванов В. И. Мос-
ковский Кремль. М., 1967. С. 84;
ДАН. Т. XI. СПб., 1869. №90.
С. 243.
105 Там же. С. 243.
106 Забелин И. Материалы для истории,
археологии и статистики г. Москвы.
Т. 1. С. 186.
107 Цит по: Снегирев И. М. Русская ста-
рина в памятниках церковного и
гражданского зодчества. Кн. 15.
С. 146. О Новодевичьем монастыре
см.: Антушев Н. Историческое опи-
сание Московского Новодевичьего
монастыря. М., 1885; Ретков-
ская Л. С. Новодевичий монастырь.
Путеводитель по музею. М., 1964;
Примечания
366
108
109
110
111
112
ИЗ
114
115
116
117
118
119
Овсянников И. Новодевичий мона-
стырь. М., 1968.
Полный текст см. ниже С. 216.
Hughes L. Byelorussian Craftsmen in
Late-17th-Century-Russia // Journal
of Byelorussian Studies. 1976.
P. 327—341.
Ibid. P. 335.
Прекрасные изображения этого и
других зданий см.: Brumfield W Gold
in Azure. One Thousand Years of
Russian Architecture. Boston, 1983.
Забелин И. Материалы для истории,
археологии и статистики г. Москвы.
Т. 1. М., 1884. С. 805.
Там же. С. 803. Об иконостасе Кар-
па Золотарева см.: ДАН. Т. XI. № 90.
С. 242.
Выголов В. П. Творчество зодчего
О. Д. Старцева. Диссертация на со-
искание ученой степени канд. ист.
наук. М., 1955. С. 16.
Чиняков А. Н. Архитектурные памят-
ники Измайлова // Архитектурное
наследство. № 2. 1952. С. 193—220.
Калишевич 3. Е. Художественная
мастерская Посольского приказа в
XVII в. и роль золотописцев в ее со-
здании и деятельности // Русское го-
сударство в XVII в. М., 1961.
С. 392—411.
Горчаков Н. Описание Донского
монастыря в Москве. М., б. г. С. 5.
Наиболее известным из них был
Иван Зарудный, который изготовил
иконостас Петропавловского собо-
ра в Санкт-Петербурге. Как извест-
но, для украинской архитектуры
XVII в. более характерна отделка
внешнего убранства штукатуркой, а
не рельефом, пилястрами, а не ко-
лоннами (тем более витыми), что
заметно отличает ее от московской.
См.: Hughes L. Moscow Baroque
Architecture. P. 141, 151—152.
Троице-Сергиева лавра. Художе-
ственные памятники. Под ред.
Н. Н. Воронина. М., 1968.
120 Леонид, архимандрит. Историческое
описание Ставропигиального Вос-
кресенского Новый Иерусалим име-
нуемого монастыря. М., 1876.
121 Дворцовые разряды. Т. 4.
СПб., 1855. Стб. 321—322.
122 Ильин М. А. Подмосковье. М., 1965.
С. 216.
123 Леонид, архимандрит. Историческое
описание... С. 70.
124 Hughes L. Western European Graphic
material as a Source for Moscow
Baroque Architecture // Slavonic and
East European Review. 1977. Vol. 55.
P. 433^43.
125 Белокуров С. О библиотеке москов-
ских государей в XVI столетии.
М., 1898. С. 74.
126 Грабарь И. Е. Древние дома Голи-
цына и Троекурова в Охотном
ряду // Строительство Москвы.
1925. Т. 10. С. 11—15.
127 Розыскные дела о Федоре Шакло-
витом. Т. 3. С. 219—222.
128 Вагнер Г. К. О происхождении цен-
трических композиций в русском
зодчестве XVII века // Памятники
культуры. Т. 3. 1961. С. 131.
129 ПРИ. Т. 4. С. 247. Данные о церквях
в Московском уезде взяты из изда-
ния: Холмогоров В., Холмогоров Г.
Исторические материалы о церквях
и селах XVI—XVIII ст. М., 1886.
130 ПРИ. Т. 5. С. 58.
131 ПРИ. Т. 4. С. 249.
132 Там же. С. 251.
133 Безсонов С. В. Крепостные архитек-
торы. М., 1938. С. 77—78.
134 Брайцева О. И. Конструктивные
особенности архитектурных дета-
лей Введенского собора // Архитек-
турное наследство. № 14. 1962.
С. 105—108.
135 Ильин М. А. Рязань. М., 1954.
С. 87—96.
136 ПРИ. Т. 4. С. 259, 263; Hughes L.
Moscow Baroque Architecture.
P. 75—88.
Примечания
367
137
138
139
140
141
142
143
144
145
146
147
148
149
150
151
152
153
Cracraft J. The Petrine Revolution in
Russia Architecture. P. 107.
Коллинс С. Нынешнее состояние
России... //ЧОИДР. 1846. № 1. С. 1.
О Полоцком см. выше С. 22, 23.
Рогов А. И. Школа и просвещение //
Очерки русской культуры XVII века.
Т. 2. М., 1979. С. 142.
Schleissing G A. Derer beyden
Czaaren in Reussland. N. p., 1694.
P. 126; Вопросы истории. 1970. № 1.
С. 120.
Соловьев С. М. Сочинения. В 18
книгах. Кн. VII. С. 173—174.
Рогов А. И. Школа и просвещение.
С. 150.
Богданов А. П. Сильвестр Медве-
дев // Вопросы истории. 1988. № 2.
С. 92.
Текст «Академической привилегии»
(не путать с «Привилегией на Ака-
демию» царевне Софье, о которой
будет сказано далее. См.: прим. 154)
опубликован в Древней Российской
вивлиофике. Т. 6. СПб., 1788.
С. 390—420.
Соловьев С. М. Сочинения. В 18
книгах. Кн. VII. С. 248.
Богданов А. П. Памятники... С. 276.
Рогов А. И. Школа и просвещение.
С. 152.
Там же. С. 150. Богданов полагает,
что школа Медведева была открыта
в то же время, что и школа Тимо-
фея. См. его: К полемике конца
60-х — начала 80-х гг. XVII в. // Ис-
следования по источниковедению
истории СССР XIII—XVIII вв.
М., 1986. С. 194.
Цит по: Аделунг Ф. Барон Майер-
берг и путешествие его по России.
СПб., 1827. С. 354.
Богданов А. П. К полемике... С. 193.
Там же.С. 198.
Текст опубликован: Прозоровс-
кий А. Сильвестр Медведев. Его
жизнь и деятельность. М., 1896.
С. 383—388, а также: Русская сил-
лабическая поэзия XVII—XVIII вв.
Подгот. А. М. Панченко. Л., 1970.
С. 191—197.
154 Богданов А. П. Памятники... С. 267.
155 См.: Сменцовский М. Братья Лиху-
ды. СПб., 1899; Фонкич В. Л. Новые
материалы для биографии Лихудов //
Памятники культуры. Новые откры-
тия. 1987. М., 1988. С. 61—70.
156 Смирнов С. История Славяно-греко-
латинской академии. М., 1855.
157 Богданов А. П. Сильвестр Медве-
дев. С. 94.
158 Давид И. Современное состояние
великой Руси или Московии // Воп-
росы истории. 1968. № 4.
С. 142—143.
159 Там же. С. 147.
160 Богданов А. П. Сильвестр Медве-
дев. С. 95.
161 Невиллъ. С. 165.
162 Кисилев Н. П. О московском книго-
печатании XVII века // Книга. Ис-
следования и материалы. Т. 2. 1960.
С. 128.
163 Зернова А. С. Книги кирилловской
печати, изданные в Москве в
XVI—XVII веках. Сводный каталог.
М., 1958. №№ 362,373—419;Киси-
лев Н. П. О московском книгопеча-
тании XVII века. С. 135—137.
164 Зернова А. С. Книги кирилловской
печати... № 379.
165 Кисилев Н. П. О московском книго-
печатании XVII века. С.137;
Рогов А. И. Книгопечатание // Очер-
ки русской культуры XVII века. Т. 2.
М., 1979. С. 156. Рогов выбрал все
их, считая, что нужно включить
Псалтири и Азбуки в число книг
светского содержания.
166 Кисилев Н. П. О московском книго-
печатании XVII века. С. 160.
167 Робинсон А. Н. Симеон Полоцкий и
его книгоиздательская деятель-
ность. М., 1982. С. 46—59.
168 Зернова А. С. Книги кирилловской
печати... №№ 357—362.
Примечания
368
169
170
171
172
173
174
175
176
177
178
179
180
181
182
Там же. №№ 374—375.
Там же. № 384.
Там же. № 377.
Там же. № 405, 406.
Как уже говорилось, к украинским
богослужебным книгам в 80-х гг. от-
носились с подозрением. И. Давид
в своем сочинении о современном
состоянии России писал: «Москови-
ты не принимают ни одной книги,
напечатанной в Киеве, из-за нена-
висти к киевлянам. Им кажется по-
дозрительным все, что приходит из
других мест». // Вопросы истории.
1968. №4. С. 143.
О русской «печатной революции»
см.: Marker G. Publishing, Printing
and the Origins of Intellectual Life in
Russia 1700—1800. Princeton, 1980.
Кисилев H. П. О московском книго-
печатании XVII века. С.214.
Там же. С. 215.
Об этом и других сочинениях, на-
писанных в XVII в., см.: Пан-
ченко А. М. Литература «переходно-
го века» // История русской литера-
туры. Т. 1. Древнерусская литера-
тура. Литература XVIII века.
Л., 1980. С. 291—407; Демин А. С.
Русская литература второй полови-
ны XVII — начала XVIII века.
М., 1977; Brown WE. The History
of the Seventeenth-Century Russian
Literature. Ann Arbor, 1980.
О «демократической сатире» см.:
Адрианова-Перетц В. П. Русская
демократическая сатира XVII века.
М.; Л., 1954.
О библиотеке Медведева см. ниже
С. 219.
О библиотеке Голицына см. ниже
С. 218.
Краткое исследование поэзии По-
лоцкого см.: Hippisley A. The Poetic
Style of Simeon Polotsky.
Birmingham, 1983.
Например, «Рифмологион». См.: Ро-
бинсон А. Н. Симеон Полоцкий и его
книгоиздательская деятельность.
С. 116—133.
183 Богданов А. П. Памятники... С. 34.
184 Стихи см. там же, а также: Русская
силлабическая поэзия XVII—XVHI вв.
Подгот. А. М. Панченко. Л., 1970;
Панченко А. М. Придворные вирши
80-х гг. XVII столетия // ТОДРЛ.
Т.21. 1965. С. 65—73.
185 Богданов А. П. Сильвестра Медве-
дева панегирик царевне Софье
1682 г. // Памятники культуры. Но-
вые открытия. 1982. Л., 1984.
С. 45—54 (в прозе).
186 Русская силлабическая поэзия
XVII—XVIII вв. С. 201.
187 См. выше прим. 154.
188 Стихи опубликованы: Русская сил-
лабическая поэзия XVII—XVIII вв.
С. 201—202. Латинский текст там
же. С. 381.
189 Богданов А. П Памятники...
С. 183—184. См. также: орацию Со-
фрония на именины царя Ивана (там
же. С. 185—186) и патриарху
Иоакиму (там же. С. 187—188).
190 Луппов С. П Книга в России в XVII
веке. Л., 1970. С. 107—ПО. Это ана-
лиз материалов из Розыскного дела
о Федоре Шакловитом. Т. 4. С. 9,
30—33, 55—56, 99, 160, 215. См.
также: Hughes L. Russia and the West.
P. 87—88.
191 Подарено Лаврентию Рингуберу.
См. ниже С. 190.
192 Лавров А. С. Записки о Московии де
ла Невилля // Вестник Ленинградс-
кого университета. Серия 2. Исто-
рия, язык, литература. 1986. № 4.
С. 90.
193 Letiche L, Dmytryshyn В. (eds).
Russian Statecraft: The Politika of
lurii Krizhanich. Oxford, 1985. P. xiv,
XXV.
194 Учение и хитрость ратного строе-
ния. М., 1647.
195 Забелин И. Е. Книги переписные кни-
гам, которые по указу святейшего
Примечания
369
196
197
198
199
200
201
202
203
204
205
206
207
208
209
210
патриарха в нынешнем во 198 году
сентября в день переписаны в Спас-
ском монастыре, за иконным рядом,
подле церкви в верхней кладовой
полатке // Временник МОИДР.
Кн. 16. 1853. С. 53—67. Анализ см.:
Луппов С. П. Книга... С. 118—126.
Благодарю доктора А. Хиппислей за
помощь в атрибуции некоторых книг.
O’Brien С. В. Russia under Two Tsars
1682—1689: The Regency of Sophia
Alekseevna. Berkeley and Los
Angeles, 1952. P. 50.
Луппов С. П. Книга... C. 116.
Робинсон. Симеон Полоцкий...
С. 93.
Там же. С. 283.
Там же. С. 132; Боброва И. Е. Биб-
лиотека Петра I. Указатель-справоч-
ник. Л., 1978. № 182.
Там же. № 93.
Богданов А. П. Памятники...
С. 132—134. См. также: Браиловс-
кий С. Н. Один из пестрых XVII
столетия // Записки Ими. Академии
наук. Серия VIII. Т. 5. № 5. 1902.
С. 475.
Боброва И. Е. Библиотека Петра I.
№ 94; Богданов А. П. Памятники...
С. 27.
Там же. С. 105—ПО.
Прозоровский А. Сильвестр Медве-
дев. С. 466.
Боброва И. Е. Библиотека Петра I.
№ 228.
В каталоге Бобровой отмечены
только первые две из перечислен-
ных книг. См.: Боброва И. Е. Биб-
лиотека Петра I. № 541 и 328.
Дневник зверского избиения мос-
ковских бояр в столице в 1682 году
и избрания двух царей Петра и
Иоанна. СПб., 1901. С. 13.
Антушев Н. Историческое описание
московского Новодевичьего монас-
тыря. М., 1885. С. 64.
Сохе W. Travels into Poland, Russia,
Sweden and Denmark. Vol. 1.
London, 1784. P. 418. Полемику об
этой книге см. ниже С. 269—270.
211 Карамзин Н. М. Пантеон российс-
ких авторов // Сочинения в двух то-
мах. Т. 2. Л., 1984. С. 102.
212 O’Brien С. В. Russia Under Two
Tsars. P. 50.
213 Молева H. Царь-девица//Знание—
сила. 1971. № 1. С. 34.
214 Schakovskoy Z. Precursors of Peter the
Great. London, 1964. P. 133.
215 Словарь книжников и книжности
Древней Руси // ТОДРЛ. Т. XL.
Л., 1985. С. 162—163. В отдельном
издании словаря, вышедшем в
1998 году, Г. В. Маркелов, автор ста-
тьи о Софье Алексеевне, пишет, что,
«по мнению новейшего исследова-
теля», эти литературные тексты
приписываются ей неосновательно.
// Словарь книжников и книжности
Древней Руси. Вып. 3. (XVII в.).
Ч. 3. Санкт-Петербург, «Дмитрий
Буланин», 1998. С. 487.
216 История русского драматического
театра. Под ред. Е. Холодова. Т. 1.
М., 1977. С. 74—75. «Комедия прит-
чи о блудном сыне» не упоминает-
ся в каталоге А. Зерновой. Пьеса
также не могла быть издана в Вер-
ховной типографии, которая прекра-
тила свою деятельность в 1683 г.
217 См.: Робинсон А. Н Первые пьесы
русского театра. М., 1972. С. 16—17;
Асеев Б. Н Русский драматический
театр от его истоков до конца
XVIII века. М., 1977. С. 116—117.
218 Богоявленский С. К. Московский те-
атр при царях Алексее и Петре. М.,
1914. С. XIV—XV.
219 Робинсон А. Н. Первые пьесы рус-
ского театра. С. 16.
220 Лаптева Л. П. Рассказ очевидца о
жизни Московии конца XVII века //
Вопросы истории. 1970. № 1. С. 112.
221 Rinhuber L. Relation du voyage en
Russie fait en 1684 par Laurent
Rinhuber. Berlin, 1883. P. 229.
Примечания
370
222
223
224
225
226
227
228
229
230
231
232
233
234
235
236
237
Богоявленский С. К. Московский те-
атр при царях Алексее и Петре.
С. XIV.
Там же. С. xvi.
Очерки русской культуры
XVII века. Ч. 2. С. 280.
См. выше прим. 201.
Karlinsky S. Russian Drama from Its
Beginnings to the Age of Pushkin.
Berkeley, 1985. P. 51, note. Он ссы-
лается на J. Stahlin. Zur Geschichte
des Theatres in Russland //
J. J. Haigolds Beylagen zum
Neuveranderten Russland. Riga und
Mittau, 1769.
Пьесы столичных и провинциаль-
ных театров первой половины
XVIII в. Под ред. А. С. Елеонской.
М., 1975. С. 623.
Там же. С. 634.
Робинсон А. Н Первые пьесы рус-
ского театра. С. 472.
Ростопчина Е. Монахиня // Моск-
витянин. 1843. Т. 5. №9, 8. Благо-
дарю Марию Зирину, указавшую,
что это стихотворение принадлежит
известной поэтессе Е. Ростопчиной
(1811—1858).
См. ниже С. 284—285.
Морополъский С. Царевна Софья
Алексеевна (Заметка) // Русская ста-
рина. Т. 23. 1878. С. 130—131. Об
иконах см.: Энциклопедический
словарь. Т. 5. СПб., 1900. С. 181.
Забелин И. Е. Домашний быт рус-
ских цариц. Т. 2. СПб., 1901. С. 181.
Указ царей Ивана и Петра и царев-
ны Софьи 7196 г. Марта 7 //ЧОИДР.
1887. Кн. 1. С. 177—178.
Давыдова И. Д. Эстетические пред-
ставления русских людей XVII сто-
летия. С. 24.
Леонтьев А. К. Быт и нравы // Очер-
ки русской культуры XVII века. Т. 2.
М., 1979. С. 5—29.
Лаптева Л. П. Рассказ очевидца о
жизни Московии конца XVII века.
С. 115. («Некоторые ходят по старо-
му русскому обычаю в больших
широких кафтанах, некоторые —
почти так же, как поляки...»).
238 См. выше С. 170. Подробное описа-
ние дворца приводит И. Е. Забелин.
Домашний быт русских царей. Т. 1.
СПб., 1895. С. 549—566.
ГЛАВА 8. ВНЕШНцц ПОЛИТИКА.
1 Avril Р Travels into divers part of
Europe and Asia. Book 4. Lon-
don, 1693. P. 78.
2 Raeff M. Muscovy looks West // His-
tory Today. 1986. August. P. 17.
3 Соловьев С. M. Сочинения. В 18
книгах. Кн. VII. М., 1991. С. 357.
4 См., например: Вайнштейн О. Рос-
сия и Тридцатилетняя война.
Л., 1947; Он же. Русско-шведская
война 1655—1660 гг. (Историогра-
фический обзор) // Вопросы исто-
рии. 1947. № 3. С. 53—ЗДЗаборов-
ский Л. С. Россия, Речь Посполитая
и Швеция в середине XVII века.
М., 1981.
5 Wojcik Z. From the Peace of Oliwa to
the Truce of Bakhchisarai: Intematon-
al Relations in Estern Europe 1660—
1681 //Acta Poloniae Historica. 1976.
Vol. 34. P. 256. См. его же: Poland and
Russia in the 17th Century: Problem
of Internal Development // Poland at
the 14th Congress of Historical Sci-
ences in San Francisco. Wro-
claw, 1975, а также Sladlmilller G
Das Machtesystema Osteuropas bis
zum Ende des 17 Jahrhunderts//
Saeculum Weltgeschichte. Bd. 6.
1971. S. 423—451.
6 Cm.: Lossky A. The General European
Crisis of the 1680s// European Studies
Review. 1980. Vol. 10. P. 177—198;
Stoye J. Europe Unfolding 1648—1688.
London, 1969. P. 390. Среди других
работ, касающихся европейской
политики, использованных при
написании главы, см.: Pennington D. Н.
Примечания
371
Seventeenth-Century Europe. London,
1970; OggD. Europe in the Seven-
teenth-Century. London, 1961; Lee J.
Aspects of European History 1494—
1789. London, 1982; Dukes P. A Histo-
ry of Europe 1648—1948, The Arrival,
the Rise and the Fall. London, 1985; его
же: How the 18th Century Began for
Russia and the West// A. G. Cross (ed.).
Russia and the West in the Eighteenth
Century. Newtoonville, Mass., 1983.
P. 2—19.
7 Dukes P. Paul Menzies and His Mission
from Muscovy to Rome 1672—1674 //
The Inners Review. Autumn, 1984.
P. 93. Об обрядах см.: Crummey R О.
Court Spectacles in Seventeenth-Cen-
tury Russia //D. C. Waugh (ed.). Essays
in Honour of A. A. Zimin. Colum-
bus, 1985. P. 130—158.
8 Белокуров С. А. О Посольском прика-
зе//ЧОИДР. 1906. Кн. 3. С. 1—170.
9 Wojcik Z. From the Peace of Oliwa to
the Truce of Bakhchisarai... P. 263.
10 Бабушкина Д. К. Международное
значение Крымских походов 1687 и
1689 гг.// Исторические записки.
Т. 33. 1950. С. 159—161.
11 Longworth Р Alexis, Tsar of All the
Russias. London, 1984. P. 58.
12 Letiche J. M. and Dmytryshyn B.
(eds.). Russian Statecraft: The Politika
oflurii Krizhanich. Oxford, 1985. P. xv.
13 О русско-шведских отношениях см.:
Форстен Г. Сношения России и
Швеции во второй половине XVII
века 1668—1700 // ЖМНП. 1898.
Февраль; Русско-шведские экономи-
ческие отношения в XVII веке. Сбор-
ник документов. М.; Л., 1960; Забо-
ровский Л. С. Россия, Речь Поспо-
литая и Швеция в середине XVII века.
М., 1981.
14 Wojcik Z. From the Peace of Oliwa to
the Truce of Bakhchisarai... P. 258.
15 Ellersieck H. E. Russia under Aleksei
Mikhailovich and Fedor Alekseevich
1654—1682: The Scandinavian
Sources (unpublished PhD thesis).
University of California at Los
Angeles, 1955. C. 196.
16 Цит no: Black J. Russia’s Rise as a
European Power 1650—1750 //
History Today. 1986. August. P. 24.
17 Восстание в Москве 1682 г. Сбор-
ник документов. Изд. В. И. Богда-
нов и Н. Г. Савич. М., 1976. С. 62.
18 Соловьев С. М. Сочинения. В 18
книгах. Кн. VII. С. 356.
19 Собрание разных записок и сочине-
ний, служащих к доставлению пол-
ного сведения о жизни и деяниях го-
сударя императора Петра Великого.
Изд. Ф. Туманский. Т. 4. СПб., 1787.
С. 9 (далее — Туманский).
20 Устрялов Н. История царствования
Петра Великого. Т. 1. СПб., 1858
С. 117. Посланники посетили Вар-
шаву, Стокгольм, Вену, Копенгаген,
Гаагу, Лондон и Константинополь.
Об отдельных посольствах см.: Бан-
тыш-Каменский Н. Н. Обзор вне-
шних сношений России (по 1800
год). Т. 1—4. М., 1894—1902.
21 Welke М. Russland in der deutschen
Publizistik des 17 Jahrhunderts 1613—
1689 // Forschungen zur Osteuropais-
chen Geschichte. Bd. 23. 1976. S. 232.
22 Русский текст этих писем опубли-
кован у Ф. Туманского. Т. 4.
С. 9—12 (шведское), С. 5—6 (датс-
кое), С. 16—22 (голландское).
23 Копии этих писем см.: PRO.
SP104/19. Е 21 rev.
24 Туманский. Т. 4. С. 29—37.
25 Очерки истории СССР. Период фе-
одализма. XVII век. М., 1955.
С. 531. Об источниках о перегово-
рах, приведших к заключению веч-
ного мира 1686 года, см.:
Lewitter L. R. The Russo-Polish
Treaty of 1686 and Its Antecedents //
Polish Review. 1964. Vol. 9. № 3.
P. 5—29; №4. P. 21—37.
26 Соловьев С. M. Сочинения. В 18
книгах. Кн. VII. С. 369.
Примечания
372
27 Все цитаты из дневника патрика Гор-
дона, за исключением оговоренных
случаев, приводятся по оригиналу:
ЦГВИА. Ф. 846. Оп. 15. Ед. хр. 1—7.
28 См.: Lewitter L. R. The Russo-Polish
Treaty of 1686 and Its Antecedents //
Polish Review. 1964. Vol. 9. No. 4.
P. 21—24. Автор отмечает, что
польские делегаты «были скорее
парламентариями, политиками, све-
дущими в ораторском искусстве и
ведении диспутов в сейме, нежели
дипломатами» (Р. 21).
29 Туманский. Т. 4. С. 103—105. Отно-
шения России с Австрией в 80-х гг.
XVII в. хорошо представлены в до-
кументах, опубликованных в изда-
нии: Памятники дипломатических
сношений древней России с держа-
вами иностранными. Т. 6—9.
СПб., 1851—1871. (далее —ПДС).
30 Русский текст писем австрийского
императора см.: Туманский. Т. 4.
С. 124—125; Т. 5. С. 332.
31 Сочинение Хёвеля о его путеше-
ствии см.: Wiener Staatsarchiv.
Russica. 1684. Официальные доку-
менты, касающиеся его миссии,
опубликованы в ПДС. Т. 6. Цит. по:
Danilov N. N. Vasilij Vasil’evic
Golicyn (1682—1714)// Jahrbucher
fur Geschichte Osteuropas. 2. 1937.
S. 551—553.
32 См. выше C. 93. Цит по: Аделунг Ф.
Критико-литературное обозрение
путешественников по России до
1700 года и их сочинений. Ч. 1—2.
СПб., 1864. С. 227.
33 ПДС. Т. 6. СПб., 1862. С. 294.
34 Соловьев С. М. Сочинения. В 18
книгах. Кн. VII. С. 362.
35 Туманский. Т. 4. С. 148—149. По-
здравления датированы 24 марта.
Theiner A. (comp.) Monuments
historiques relatifs aux rcgncs d’Alexis
Michaelowitch, Fedor III et Pierre le
Grand Czars de Russie extraits des
archives du Vatican et de Naples.
Rome, 1859. P. 282—283.
36 Туманский. T. 4. C. 166.
37 Русско-шведские экономические от-
ношения. С. 443—447.
38 УстряловН. История... С. 118—123.
39 Текст договора см.: ПСЗ. Т. 2.
СПб., 1830. № 1076. С. 619—622, а
также Русско-шведские экономи-
ческие отношения. С. 447.
40 Устрялов Н. История... С. 119.
41 Молчанов Н. Н. Дипломатия Петра
Великого. М., 1984. С. 32.
42 Лермонтова Е. Самодержавие ца-
ревны Софьи Алексеевны по неиз-
данным источникам (Из переписки,
возбужденной графом Паниным). //
Русская старина. 1912. №2.
С. 441—444; № 3. С. 539—547. См.
также: Hughes L. A. J. Sophia,
Autocrat of All the Russias // Canadian
Slavonic Papers. Vol. 28. 1986. P. 277.
43 Лермонтова E. Самодержавие ца-
ревны Софьи Алексеевны... С. 444.
44 Туманский. Т. 4. С. 72.
45 См.: Rinhuber L. Relation du voyage
en Russie fait en 1684 par Laurent
Rinhuber. Berlin, 1883, включая его
дневник Wahrhafter Relation von der
Moscowischen Reise... 1684. Упоми-
нание о Софье на С. 275.
46 Ibid. Р. 259.
47 ПСЗ. Т. 2. № 1085. С. 636—638.
48 Лаптева Л. П. Рассказ очевидца о
жизни Московии конца XVII века //
Вопросы истории. 1970. № 1. С. 123.
49 Туманский. Т. 4. С. 200—201.
50 Соловьев С. М. Сочинения. В 18
книгах. Кн. VII. С. 378.
51 УстряловН. История... С. 152—153.
52 Wojcik Z. Jan Sobieski 1629—1696.
Warsaw, 1982. P. 375.
53 ПСЗ. T. 2. № 1186. С. 770—786.
54 Davies N. God’s Playground: A
History of Poland. Vol. 1: The Origins
to 1795. Oxford, 1981. P. 487.
55 Lewitter L. R. The Russo-Polish Treaty
of 1686 and Its Antecedents. №4.
P. 30.
Примечания
Ъ1Ъ
56
57
58
59
60
61
62
63
64
65
66
67
68
69
70
71
72
73
74
75
Wojcik Z. Jan Sobieski... P. 379.
Французова E. Б. Из истории рус-
ско-польских отношений в после-
дней трети XVII в. // Исторические
записки. Т. 105. 1980. С. 280—293.
Лермонтова Е. Самодержавие ца-
ревны Софьи Алексеевны... С. 539.
Там же. С. 540—541.
Там же. С. 437.
ИДС. Т. 6. С. 1219.
ПСЗ. Т. 2. № 1197. С. 799; СГГД.
Т. 4. М., 1828. № 178. С. 519—525.
См.: Hughes L. A. J. Sophia, Autocrat
of All the Russias.
ПСЗ. T. 2. № 1197. C. 801.
Там же. С. 803.
Lewitter L. R. The Russo-Polish Treaty
of 1686 and Its Antecedents. № 4. P. 30.
Бантыш-Каменский H. H. Обзор
внешних сношений России (по 1800
год). Т. 1. М., 1894. С. 235.
ПСЗ. Т. 2. № 1250. С. 860—862; Со-
брание трактатов и конвенций, зак-
люченных Россией с иностранными
державами. Т. 5. 1880. № 177.
С. 26—29.
PRO. SP104/119. Е 49—49 rev.
Документы об этом посольстве хра-
нятся в Британской библиотеке. BL.
Manuscripts. Add. 41842. Papers of
Earl of Middleton (then State
Secretary), F. 170—193; PRO SP104/
119 (State Secretary’s Letter book).
Этот отрывок из дневника Гордона
опубликован: Passages from the
Diary of General Patrick Gordon of
Auchleuchries, A. D. 1635—A. D.
1699. Aberdeen, 1859. P. 150—151.
Ibid. P. 159.
Ibid. P. 161. См. также: Konovalov S.
Sixteen Further Letters of General
Patrick Gordon // Oxford Slavonic
Papers. Vol. 13. 1967. P. 75. Ориги-
нал в BL. Add. 41842.
Danilov N. N. Vasilij Vasil’evic
Golicyn. P. 566.
О посольстве во Францию см.:
Gronenbaum Е Frankreich in Ost- und
Nordeuropa. Die franzosisch-
russischen Beziehungen von 1648—
1689. Wiesbaden, 1968; Соло-
вьев С. M. Сочинения. В 18 книгах.
Кн. VII. С. 410—413; Recueil des
instructions donnees aux
ambassadeurs et ministres de France.
Vol. 1. Paris, 1890.
76 Лермонтова E. Самодержавие ца-
ревны Софьи Алексеевны... С. 543.
77 Письмо короля Людовика от 20 де-
кабря 1685 г. см.: Туманский. Т. 4.
С. 226—227.
78 Relation de tout се qui regarde la
Moscovie. Paris, 1687. См. также со-
общения парижских газет об этом
посольстве: Ровинский Д. А. Мате-
риалы для русской иконографии.
Т. 1. М., 1884. № 11—14.
79 Lossky A. The General European Crisis
of the 1680s// European Studies
Review. Vol. 10. 1980. P. 193.
80 ПСЗ. T. 2. № 1205. C. 812.
81 Там же. № 1224. С. 835—842.
82 Crummey R. О. Aristocrats and
Servitors. The Boyar Elite in Russia
1613—1689. Princeton, 1984. P. 46.
83 Невилль. C. 138, 194.
84 Куракин Б. И., князь. Гистория о царе
Петре Алексеевиче и ближних к нему
людях 1682—1694// Россию поднял
на дыбы. История отечества в рома-
нах, повестях, документах. Века
XVII—XVIII. Т. 1. М., 1987. С. 369.
85 Письма графа Мидлтона см.:
Konovalov S. Sixteen Further Letters
of General Patrick Gordon // Oxford
Slavonic Papers. Vol. 13. 1967. P. 87.
Оригинал в BL. Add. 41842. F. 152.
86 BL. Add. 41842. F. 150.
87 Туманский. T. 2. C. 311—320; Древ-
няя российская вивлиофика. T. 13.
СПб., 1789. С. 163—165.
88 Основной источник: Gordon Р.
Tagebuch des Generals Patrick
Gordon, wahrend seiner Kriegsdienste
unter den Schweden und Polen vom
Jahre 1655 bis 1661, und seines
Примечания
374
89
90
91
92
93
94
95
96
97
98
99
Aufenthaltes in Russland vom Jahre
1661 bis 1699. Ed. M. A. Obolenski
and M. C. Posselt. 3 vols. Moscow and
Leipzig, 1849 (к сожалению, записи
за 1687 г. отсутствуют), а также
письма. См.: Konovalov S. Sixteen
Further Letters of General Patrick
Gordon (автор ошибочно перемеща-
ет главные события на июль, а не
на июнь). Их можно сравнить с со-
чинением самого Голицына (см.
прим. 93) и основанными на нем
указами. См. также: Белов М. К ис-
тории дипломатических отношений
России во время Крымских похо-
дов (1686—1689) // Ученые запис-
ки ЛГУ. Серия исторических наук.
Вып. 14. Л., 1949. С. 154—188. Ав-
тор основывается на донесениях
голландского резидента в Москве
Иоганна фан Келлера.
Gordon Р. Tagebuch des Generais
Patrick Gordon... Vol. 2. P. 175.
Невиллъ. C. 140.
Gordon P. Tagebuch des Generais
Patrick Gordon... Vol. 2. P. 176.
Письма брату 27 октября 1687 г. в:
Posselt М. Der General und Admiral
Franz Lefort. Sein Leben und Seine
Zeit. Vol. 1. Frankfurt, 1866. S. 374.
Устрялов H. История... C. 199.
Белов M. К истории... С. 159.
Соловьев С. M. Сочинения. В 18
книгах. Кн. VII. С. 386—388.
Невиллъ. С. 141.
ПСЗ. Т. 2. № 1258. С. 884—885. «Да
во время того ж вашего Бояр и Вое-
вод на Крымския юрты воинскаго
похода... Крымской хан с ордами...
познав свое безсилие, около Пере-
копи и Днепра все степи выжгли».
Соловьев С. М. Сочинения. В 18
книгах. Кн. VII. С. 390.
Невиллъ. С. 143; Gordon Р. Tagebuch
des Generais Patrick Gordon... Vol. 2.
P. 194; Богословский M. M. Петр I.
Материалы для биографии. T. 1.
М., 1940. С. 80. Автор приводит ил-
люстрацию медали. См. также до-
несение X. фон Кохена (прим. 104).
100 ПСЗ. Т. 2. № 1258. С. 884—889.
101 Gordon Р. Sixteen Further Letters of
General Patrick Gordon. P. 171.
102 Бабушкина Г. К. Международное
значение Крымских походов...
С. 171.
103 Невиллъ. С. 143.
104 Кохен X. Москва в 1687—1688 гг.
Письма Христофора фон Кохен, швед-
ского посланника при русском дво-
ре // Русская старина. 1878. № 9. (да-
лее — Кохен). Кохен (настоящее имя
Кох) приезжал в Москву в 1683 ив
1684 г. Он находился в России без-
выездно с декабря 1685 по 1690 г. См.:
Туманский. Т. 4. С. 177—183, 197.
Иржи Давид сообщает о 30 тыс. по-
гибших только из-за эпидемии. См.:
Вопросы истории. 1968. № 1. С. 127.
105 Кохен. С. 122. Подтверждение это-
го находим у Гордона. См. его пись-
мо графу Миддлтону от 26 сентяб-
ря 1687 г.: «Наше правительство
остается тем же, что и раньше, и
наш фаворит велик как никогда,
хотя в его отсутствие многое нуж-
но сделать, чтобы жребий пал на
него» См.: Gordon Р. Sixteen Further
Letters... Р. 93.
106 См.: Богданов А. П. Политическая
гравюра в России периода регент-
ства Софьи Алексеевны // Источни-
коведение отечественной истории.
1981. М., 1982. С. 235—236.
107 О портретах см. С. 185.
108 Theiner A. (comp.) Monuments
historiques... Р. 328—329.
109 Белов М. И. К истории... С. 170.
ПО Там же. С. 172. Письмо датировано
17 апреля 1688 г.
111 Соловьев С. М. Сочинения. В 18
книгах. Кн. VII. С. 391—392.
112 ПСЗ. Т. 2. № 1313. С. 946.
113 СГГД. Т. 4. М., 1828. № 1693.
С. 587—591.
114 Невиллъ. С. 144.
Примечания
375
115
116
117
118
119
120
121
122
123
124
125
126
127
128
129
Цит. по оригиналу. См.: Dukes Р. How
the 18th Century Began... P. 7—8.
Бабушкина Г. К. Международное
значение Крымских походов...
С. 267.
Письмо от 8 ноября 1688 г. См.: Бе-
лов М. И. К истории... С. 183.
Там же. С. 180.
О посольстве Васильева см.: Danilov
N. N. Vasilij Vasil’evic Golicyn.
P. 586; ПДС. T. 7. С. 470.
Сборник Муханова. СПб., 1836.
С. 230—231.
Письмо от 11 мая. Кохен. С. 128.
Gordon Р Passages from the Diary...
P. 165.
Avril P Travels into divers Parts of
Europe and Asia. Book 4. P. 8.
Польский посол Гримультовский
утверждает, что Голицын и его сын
носили миниатюры Людовика XIV
на поясах. Lewitter L. R. The Russo-
Polish Treaty... P. 26.
Avril P Travels into divers Parts of
Europe and Asia. Book 4. P. 71. Cm.
также: Бантыш-Каменский H. Н.
Обзор внешних сношений... Т. 4.
С. 19, 85.
Avril Р Travels into divers Parts of
Europe and Asia. Book 4. P. 65. Cm.
также запись в дневнике Гордона за
9 января: «несчастный Брабандер
Эверард Фронтин дю Руле был каз-
нен в слободе за убийство
Л. К. Шульца при самообороне».
ПСЗ. Т. 3. № 1331. С. 8—9.
Там же. № 1330. С. 7—8; № 1332.
С. 9—10.
Бантыш-Каменский Н. Н. Обзор
внешних сношений... Т. 4. С. 21.
Самый подробный источник см.:
Mancall М. Russia and China: Their
Diplomatic Relations to 1728.
Harvard, 1971. См. также: Демидо-
ва H. Ф. Из истории заключения
Нерчинского договора 1689 г. //Рос-
сия в период реформ Петра I.
М., 1973. С. 309.
130 ПСЗ. Т. 3. № 1346. С. 31—32.
131 Демидова Л. Ф. Из истории...
С. 290.
132 Б1евиллъ. С. 145—146.
133 Письма Голицына см.: Устрялов Н
История... С. 369.
134 Там же. С. 370.
135 Там же. С. 371.
136 Там же. С. 372.
137 Там же. С. 376.
138 ПСЗ. Т. 3. № 1340. С. 19—20.
139 Gordon Р. Tagebuch... Vol. 2. Р. 258.
140 Устрялов Н. История... С. 380—381.
141 Розыскные дела о Федоре Шакло-
витом и его сообщниках. Т. 3.
СПб., 1888. С. 1—2. См. также указ
в ПСЗ. Т. 3. № 1348. С. 33.
142 PosseltM. Der General und Admiral Franz
Lefort. P. 371—375; Keep J. L. Soldiers
of the Tsar: Army and Society in Russia
1462—1874. Oxford, 1985. P. 39.
Джон Кип также приводит эту цифру.
143 Вопросы истории. 1968. № 1.
С. 127.
144 Там же. С. 127.
145 Невилль. С. 149.
146 Розыскные дела о Федоре Шакло-
витом и его сообщниках. Т. 3.
С. 938—939.
147 Желябужский И. А. Записки Ивана
Афанасьевича Желябужского // За-
писки русских людей. События вре-
мен Петра Великого. Изд. Н. Саха-
ров. СПб., 1841. С. 10.
148 Schleissing G. A. Derer beyden
CwareninReussiand. N. р. 1694. Од-
нако заметим, что это переработка
издания 1687 г. (см. прим. 48), кото-
рое было опубликовано через во-
семь лет после того, как Шлейссинг
покинул Россию.
149 Copia-Schreibens des Kniar Gallicryn,
Feldherm der Moscowitischen Armee
an den Herm Jablonowsky, Cron Gross-
Feldherm in Pohlen auss Perekop
den 2. Jun. 1689 // British Library
Reference Division 8010.b. 1 (58).
150 ПСЗ. T. 3. № 1340. C. 19—20.
Примечания
376
ГЛАВА 9. ПАДЕНИЕ.
1 Цит. по: Белов М. И. К истории дип-
ломатических отношений России во
время Крымских походов (1686—
1689) // Уч. зап. Ленингр. гос. ун-та.
Сер. исторических наук. Вып. 14.
1949. С. 181.
2 Кохен X. Москва в 1687—1688 гг.
Письма Христофа фон Кохена,
шведского посланника при русском
дворе // Русская старина. 1878. № 9.
С. 124.
3 Цит. по оригиналу. См. также:
Gordon Р. Tagebuch des Generals
Patrick Gordon, wahrend seiner
Kriegsdienste unter den Schweden und
Polen vom Jahre 1655 bis 1661, und
seines Aufenthaltes in Russland vom
Jahre 1661 bis 1699. Ed.
M. A. Obolenski and M. C. Posselt. 3
vols. Moscow and Leipzig, 1849.
P. 209; Posselt M. Der General und
Admiral Franz Lefort. Sein Leben und
Seine Zeit. Vol. 1. Frankfurt, 1866.
P. 412.
4 Кохен X. Москва в 1687—1688 гг.
С. 126.
5 ЧОИДР. 1911. Кн. IV. Отд. III.
С. 51—52. См. также: HughesL. A. J.
Russia and the West: The Life of a
Seventeenth-Century Westemizer
Prince Vasily Vasil’evich Golitsyn
(1643—1714). Newtonville,
Mass., 1984. P. 58.
6 Кохен X. Москва в 1687—1688 гг.
С. 128.
7 Crummey R. О. Aristocrats and
Servitors: The Boyar Elite in Russia
1613—1689. Princeton, 1983.
P. 208—210.
8 Дворцовые разряды. T. IV.
СПб., 1855. Стб. 453^154.
9 Weber С. Е The Present State of
Russia. 2 vols. London, 1722—1723.
P. 38.
10 Соловьев С. M. Сочинения. В 18 кни-
гах. Кн. VII. М., 1991. С. 436.
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
Gordon Р Tagebuch... Vol. 2.
Р. 227—228. См. также о реквизи-
ции войск С. 229, 232, 236.
Полное собрание законов Российс-
кой империи. Т. 3. СПб., 1830.
№ 1333. С. 10—11. (далее —ПСЗ);
Древняя российская вивлиофика.
Т. 11. СПб., 1791. С. 194. Р. Крамп
отмечает, что за десять дней до
свадьбы в Думе было только трое
Лопухиных (Crummey R. О.
Aristocrats and Servitors. Р. 190, 197,
206).
Куракин Б. И., князь. Гистория о
царе Петре Алексеевиче и ближних
к нему людях 1682—1694 //Россию
поднял на дыбы. История отечества
в романах, повестях, документах.
Века XVII—XVIII. Т. 1. М., 1987.
С. 369.
Там же. С. 370.
Розыскные дела о Федоре Шакло-
витом и его сообщниках. Т. 1.
СПб., 1884. С. 166—167. (далее —
Розыскные дела).
Дворцовые разряды. Т. IV.
Стб. 383—406.
Белов М. И. К истории... С. 181.
Gordon Р Tagebuch... Vol. 2. Р. 230.
Дворцовые разряды. Т. IV. Стб. 415.
Avril Р. Travels into divers Parts of
Europe and Asia. Book 4.
London, 1693. P. 14. О его миссии
см. выше С. 264—265.
Ibid. Р. 56, 73—74.
Ibid. Р. 175.
Ibid. Р. 176.
Дворцовые разряды. Т. IV. Стб. 433.
Там же. Стб. 437.
Там же. Стб. 438. Объявление о рож-
дении см.: ПСЗ. Т. 3. № 1339.
С. 18—19.
Дворцовые разряды. Т. IV.
Стб. 439—440.
Там же. Стб. 446—447.
Письма дешифрованы и опублико-
ваны Н. Устряловым. См.: История
царствования Петра Великого. Т. 1.
Примечания
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
СПб., 1858. С. 382—384; РГАДА.
Ф. 5. № 2.
Дворцовые разряды. Т. IV.
Стб. 449—456.
Там же. Стб. 457—458.
Матвеев А. А. Записки Андрея Ар-
тамоновича графа Матвеева // За-
писки русских людей. События вре-
мен Петра Великого. СПб., 1841.
С. 52 (далее — Матвеев). См. так-
же: Куракин Б. И., князь. Гисто-
рия... С. 368.
Дворцовые разряды. Т. IV. Стб. 459.
Там же. Стб. 462.
Там же. Стб. 464.
Там же. Стб. 466.
Там же.
ПСЗ. Т. 3. № 1343. С. 25.
Цитаты из дневника Гордона, кото-
рый не опубликован на английском
языке, приводятся по оригиналу (без
пагинации), хранящемуся в Цент-
ральном государственном военно-
историческом архиве. Ф. 846. Оп.
15. Ед. хр. 1—7. На этот источник
мне указал профессор Пол Дьюкс.
См. также: Gordon Р. Tagebuch...
Vol. 2. Р. 267—283.
Вопросы истории. 1968. № ЕС. 127.
Дворцовые разряды. Т. IV. Стб. 468.
Там же. Стб. 469—470.
Куракин Б. И., князь. Гистория...
С. 371. Он называет, в основном,
Б. А. Голицына, Л. К. Нарышкина,
Т. Н. Стрешнева и Г. И. Головкина как
сторонников Петра, а Ф. Шакловито-
го, А И. Ржевского и С. Ф. Толочано-
ва как сторонников Софьи.
Шмурло Е. Падение царевны Со-
фьи // ЖМНП. 1896. № 1. С. 85.
Розыскные дела. Т. 1. С. 31.
Дворцовые разряды. Т. IV. Стб. 445;
Древняя российская вивлиофика.
Т. 10. С. 310.
Розыскные дела. Т. 1. С. 931—934.
Там же. С. 167—169.
Там же. С. 991.
Матвеев. С. 53.
377
51 Дворцовые разряды. Т. IV. Стб. 471.
52 Матвеев. С. 52.
53 Розыскные дела. Т. ЕС. 265.
54 См.: Погодин М. Семнадцать пер-
вых лет в жизни императора Петра
Великого 1672—1689. М., 1875.
С. 210—222. Здесь большинство
обвинений адресовано тем, кто под-
держивал Петра.
55 Матвеев. С. 53.
56 Дворцовые разряды. Т. IV. Стб. 471.
57 Там же. Стб. 471—472.
58 Там же. Стб. 473—474.
59 Розыскные дела. Т. ЕС. 280—287.
60 Дворцовые разряды. Т. IV. Стб. 474.
61 Там же. Стб. 475.
62 Розыскные дела. Т. 1. С. 289—295.
63 Дворцовые разряды. Т. IV. Стб. 480.
64 Матвеев. С. 54.
65 Куракин Б. И., князь. Гистория...
С. 374—375.
66 Розыскные дела. Т. 1. С. 297.
67 Дворцовые разряды. Т. IV.
Стб. 481—482.
68 Розыскные дела. Т. 1. С. 345.
69 См. там же. Подробные описания
этого дела, очных ставок, пыток,
допросов и т. д., так же как и других
дел, которые являются ярким при-
мером следственных дел в России
XVII века. Другие приговоры см.:
ПСЗ. Т. 3. № 1349. С. 33—36.
70 Розыскные дела. Т. 3. СПб., 1888.
С. 1—2. См. также: Hughes L. A. J.
Russia and the West. P. 77—78.
71 Невиллъ. С. 169; История соцар-
ствия в России (1682—1689 гг.), со-
ставленная по верным источникам.
СПб., 1837. С. 76.
72 СГГД. Т. 4. М., 1828. №200. С. 611;
Дворцовые разряды. Т. IV. Стб. 482.
73 Письма и бумаги императора Пет-
ра Великого. Т. 1. СПб., 1887.
С. 13—14.
74 Розыскные дела. Т. 3. С. 1096.
75 См.: Розыскные дела. Т. 4.
СПб., 1893. Указатель к имени Со-
фьи на С. 164—174.
Примечания
378
76 Е De la Neuville. Relation Curieuse et
nouvelle de Moscovie. The Hague, 1699.
P. 113—114; Невилль. C. 195.
77 E De la Neuville. Relation Curieuse et
nouvelle de Moscovie. P. 140; He-
виллъ. C. 156.
78 Богословский M. M. Петр I. Матери-
алы для биографии. T. 1. М., 1940.
С. 94
79 Матвеев. С. 57.
80 Розыскные дела. Т. 3. С. 1170,
1207—1208, 1468—1472.
81 Дворцовые разряды. Т. IV. Стб. 486.
ГЛАВА 10. ВОЗВРАЩЕНИЕ В
ТЕРЕМ. 1689—1704.
1 Ростопчина Е. Монахиня // Моск-
витянин. Т. 5. 1843. № 9. С. 11.
2 Об истории и архитектуре Новоде-
вичьего монастыря см. выше
С. 152—154, а также: Анту шее Н.
Историческое описание Московско-
го Новодевичьего монастыря.
М., 1885; Машков И. П. Архитекту-
ра Новодевичьего монастыря.
М., 1949; Ретковская Л. С. Новоде-
вичий монастырь. Путеводитель по
музею. М., 1964; Овсянников Ю. Но-
водевичий монастырь. М., 1968. Ин-
формация о монастыре была также
собрана во время нескольких поез-
док в Москву, включая консультации
сотрудников музея в сентябре 1983 г.
В 1922 г. монастырь был упразднен.
Сегодня он является филиалом Госу-
дарственного исторического музея.
Трапезная Успенского собора — дей-
ствующая православная церковь.
3 Антушев Н. Историческое описа-
ние... С. 75.
4 Там же. Примечание. С. xliv—xlviii.
См. выше С. 144—145. Летом
1988 г. картина выставлялась при
входе в главный собор.
5 Костомаров Н. Русская история в
жизнеописаниях ее главнейших де-
ятелей. Т. 2. Вып. 4. СПб., 1874.
С. 511. Викторов А. Описание за-
писных книг и бумаг старинных
дворцовых приказов. 1613—1725.
Т. 2. М., 1883. С. 361.
6 Эти экспонаты были осмотрены во
время поездки в Москву в 1983 г.
Некоторые из надписей воспроизве-
дены у Н. Антушева. См.: Истори-
ческое описание... С. 63.
7 Там же. С. 56.
8 Смирнов С. Историческое описание
Саввина Сторожевского монастыря.
М., 1877. С. 52; Кондратьев И. К.
Седая старина Москвы. М., 1983.
С. 679—681.
9 Thomas М. A. Muscovite Convents in
the 17th Century// Russian History.
Vol. 10. 1893. P. 230—242.
10 Дворцовые разряды. T. IV.
СПб., 1855. Стб. 536—537.
11 Семевский М. И. Царица Прасковья
1664—1723. СПб., 1861.
12 Либрович С. Петр Великий и жен-
щины. СПб., б. г. С. 23.
13 Богословский М. М. Петр I. Матери-
алы для биографии. Т. 1. М., 1940.
С. 149.
14 Соловьев С. М. Сочинения. В
18 книгах. Кн. VIE М., 1991.
С. 539—540. Об этом инциденте
доложил И. Ю. Трубецкой, капитан
солдат, стороживших монастырь.
Под монастырем в самом деле был
подземный ход. См., например: Ан-
тушев Н. Историческое описание...
С. 111; Штелецкий И. Подземный
ход в Новодевичьем монастыре в
Москве // Старая Москва. Т. 1. 1912.
С. 54—64.
15 Соловьев С. М. Сочинения. В 18
книгах. Кн. VIE С. 529—530.
16 Основные опубликованные источ-
ники о стрелецком восстании 1698 г.
следующие: Богословский М. М.
Петр!. Т. 3—4. М., 1946—1948;
Восстание московских стрельцов
1698 года. Сборник документов.
Под ред. В. И. Буганова. М., 1980
Примечания
379
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
(далее —Восстание, 1698). Очевид-
цем многих событий был Патрик
Гордон. См. также: Keep J. L.
Soldiers of the Tsar: Army and Society
in Russia 1462—1874. Oxford, 1985.
P. 98—102.
Восстание, 1698. C. 40—41.
Соловьев С. M. Сочинения. В 18
книгах. Кн. VII. С. 548.
Богословский М. М. Петр I. Т. 3.
М., 1946. С. 35; Восстание, 1698.
С. 71.
Восстание, 1698. С. 73.
Там же. С. 82—83.
Там же. С. 113; Богословский М. М.
Петр1. Т. 3. С. 47—48.
Восстание, 1698. С. 151—152.
Богословский М. М. Петр I. Т. 3.
С. 49—55.
Там же. С. 57.
Там же. С. 58.
Восстание, 1698. С. 271.
Богословский М. М. Петр I. Т. 3.
С. 65.
Корб И. Г. Дневник путешествия в
Московию (1698—1699).
СПб., 1906. С. 89.
Восстание, 1698. С. 128.
Корб И. Г. Дневник путешествия в
Московию... С. 189.
Богословский М. М. Петр I. Т. 3.
С. 77.
Там же. С. 81.
Восстание, 1698. С. 171—172.
Там же. С. 172—173; Богослов-
ский М. М. Петр I. Т. 3.
С. 103—104.
Восстание, 1698. С. 242—243,
259—260.
Корб И. Г. Дневник путешествия в
Московию... С. 187—188.
Там же. С. 188.
Там же.
Там же. С. 94. Полемику по этому
вопросу см.: Богословский М. М.
Петр1. Т. 3. С. 87—88.
Источников о пострижении Софьи
не сохранилось. Дата определена по
надписи на надгробии царевны, ко-
торая гласит, что в день смерти она
была монахиней пять лет, восемь
месяцев и двенадцать дней.
42 Корб И. Г. Дневник путешествия в
Московию... С. 97.
43 Там же.
44 Там же. С. 104.
45 Письма и бумаги императора Петра
Великого. Т. 1. СПб., 1887. №254.
С. 268—269.
46 Забелин И. Материалы для истории,
археологии и статистики города
Москвы. Т. 1. М., 1884. С. 806.
47 Антушев Н. Историческое описа-
ние... С. 115—116.
48 Cracraft J. The Church Reform of
Peter the Great. London, 1971.
P. 251—261.
49 Weber С. E The Present State of
Russia. Vol. 1. London, 1722. P. 138.
50 Coxe W Travels into Poland, Russia,
Sweden and Denmark. Vol. 1.
London, 1784. P. 471. Глава 8 его
книги посвящена Софье.
51 Коваленская Т. М. Государственная
Третьяковская галерея. Путеводи-
тель. Русское искусство второй по-
ловины XIX века. Л., 1980. С. 164.
52 Ростопчина Е. Монахиня. С. 8.
53 Антушев Н. Историческое описа-
ние... С. 55.
54 Там же. С. 59—60.
55 Русский биографический словарь.
Т. Смеловский — Суворина.
СПб., 1909. С. 143.
56 См. предисловие к: Письма царев-
ны Марфы Алексеевны // Русский
архив. 1882. Т. 10. № 5. С. 27—41.
57 Списано с надгробия царевны Софьи
в Смоленском соборе. Надпись вос-
произведена у Н. Антушева. См.: Ис-
торическое описание... С. 79—80.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
1 Русское слово. 1859. № 12. С. 421—422.
2 Богданов А. П. Памятники обще-
Примечания
380
3
4
5
6
7
8
9
10
И
12
13
14
ственно-политической мысли в Рос-
сии XVII века. Литературные пане-
гирики. Т. 1. М., 1983. С. 139.
Там же. С. 233—234. Более полный
список источников этой работы см.
выше С. 146.
Богданов А. П. Сильвестра Медве-
дева панегирик царевне Софье
1682 г. // Памятники культуры. Но-
вые открытия. 1982. Л., 1984. С. 46.
Давид И. Современное состояние
Великой России или Московии //
Вопросы истории. 1968. № 1. С. 129.
О других биографических и библио-
графических деталях этого и других
авторов времен регентства см.:
Hughes L. A. J. Ambitious and Daring
above Her Sex: Tsarevna Sophia
Alekseevna (1657—1704) in
Foreigners’ Accounts // Oxford
Slavonic Papers. 21. 1988. P. 65—89.
David G. Brevis Relatio revolutions in
regno Moscovitico // Gagarin J. S.
Peter gagarins Neueste Studien.
Stutgart, 1857. S. 163.
Давид И. Современное состояние
Великой России... //Вопросы исто-
рии. 1968. № 1. С. 128.
Там же. С. 130.
Де ла Невиллъ. Записки о Московии.
Пред., подг. текста, перевод и ком-
мент. А. С. Лаврова. М., «Аллегро-
пресс», 1996. С. 164.
Там же. С. 133.
Там же. С. 169.
Madariaga I. de. Who Was Foy de la
Neuville? // Cahiers du monde russe
et sovietique. Vol. 28. 1987. P. 21—30.
См. также: Лавров А. С. Записки о
Московии де ла Невилля // Вестник
Ленинградского университета. Се-
рия 2. История, язык, литература.
1986. №4. С. 88—91.
Де ла Невиллъ. Записки о Московии.
С. 159. В рукописи о царях Петре и
Иване пометки на полях на листах
48 и 51. См. С. 169, 171.
Там же. С. 196—197.
15 Тамже. С. 130—131. «Этот молодой
господин очень умен, любит читать,
хорошо говорит на латыни, очень
любит новости о событиях в Евро-
пе и имеет особую склонность к
иностранцам».
16 О Спафарии см. выше: С. 146, 154.
17 Schleissing G. A. Derer beyden Cwaren
in Reussiand. N. p. 1694. Предисло-
вие без пагинации.
18 Avril P. Travels into divers Parts of
Europe and Asia. Undertaken by the
French King’s Order to discover a new
Way by Land into China.
London, 1693. P. 74.
19 Корб И. Г. Дневник путешествия в
Московию (1698—1699).
СПб., 1906. С. 189.
20 Там же. С. 202—203.
21 Whitworth С. An account of Russia as
it was in the year 1710. Strawberry
Hill, 1758. P. 57.
22 Gordon A. The History of Peter the
Great, Emperor of Russia, Vol. 2.
Aberdeen, 1755. P. 87.
23 Banks J. A. New History of the Life
and Reign of the Czar Peter the Great,
Emperor of All Russia, and Father of
His Country. London, 1740. P. 45.
24 An Impartial History of the Life and
Actions of Peter Alexowitz, the
present Czar of Muscovy: From his
Birth down to the present Time.
London, 1728. P. 2—3.
25 Gordon A. The History of Peter the
Great... P. 262.
26 О Матвееве см. выше С. 86. Упоми-
нание о нем в «Дневнике зверского
избиения московских бояр в столи-
це в 1682 году и избрания двух ца-
рей Петра и Иоанна» (СПб., 1901)
появляется на С. 27. «Сын Артамо-
на [Матвеева], находясь в ссылке со
своим отцом, изучал польский, ла-
тинский и немецкий языки, которым
будет обучать Петра, только бы ус-
покоились настоящие бунты. Он сам
в столице еще не бывает и только
Примечания
381
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
incognito является к Петру во дво-
рец...». На этом рукопись прерыва-
ется.
Матвеев А. А. Записки Андрея Ар-
тамоновича графа Матвеева // За-
писки русских людей. События вре-
мен Петра Великого. Изд. Н. Саха-
ров. СПб., 1841. С. 31.
Там же. С. 5.
Там же. С. 7.
Там же. С. 30.
О Куракине см. выше С. 141, 280.
Куракин Б. И., князь. Гистория о
царе Петре Алексеевиче и ближних
к нему людях 1682—1694 // Россию
поднял на дыбы. История отечества
в романах, повестях, документах.
Века XVII—XVIII. Т. 1. М., 1987.
С. 353—356.
Там же. С. 364—365.
Архив кн. Ф. А. Куракина. Т. 1.
СПб., 1890.
Ломоносов М. В. Слово похвальное
блаженныя и вседостойныя памяти
государю императору Петру Вели-
кому. С. 54—55.
Голиков И. И. Деяния Петра Велико-
го. Т. 1. М., 1788. С. 153.
Там же. С. 231.
Карамзин Н. М. Пантеон российс-
ких авторов // Сочинения в двух то-
мах. Т. 2. Л., 1984. С. 102. О его
взглядах на Софью как писателя и
драматурга см. выше С. 172—173.
Антидот (Противоядие). Полеми-
ческое сочинение Екатерины II, или
разбор книги аббата Шаппа д’Оте-
роша о России // Семнадцатый век.
Исторический сборник. Изд. И. Бар-
тенев. Кн. 4. М., 1869. С. 294—295.
О Софье и Екатерине см.: Лермон-
това Е. Самодержавие царевны
Софьи Алексеевны по неизданным
документам (Из переписки, возбуж-
денной графом Паниным).
СПб., 1912; Молева Н. Царь-деви-
ца// Знание — сила. 1971. № 1.
С. 34. «Речь шла вовсе не о Софье,
Софья была лишь удобной ширмой
в возникшей полемике. Речь шла о
Екатерине».
41 Muller G. Е (Miller). Sammelung
Russische Geschichte // Туманский Ф.
Собрание разных записок и сочине-
ний к доставлению полного сведе-
ния о жизни и деяниях государя
императора Петра Великого. Т. 5.
СПб., 1787. С. 221.
42 Levesque М. Histoire de Russie.
Vol. 4. Paris, 1782. P. 78, 102, 152.
43 Ibid. P. 104—105. Левеск полагал,
что царица Наталья была младше
Софьи. Он ссылается на «Антидот»
Екатерины II.
44 Ibid. Р. 103.
45 Сохе W. Travels into Poland, Russia,
Sweden and Denmark. Vol. 1.
London, 1784. P. 510—511.
46 Ibid. P. 394.
47 Ibid. P. 395.
48 Ibid. См. также: Voltaire. Histoire de
Pempire de Russie sous Pierre-le-
Grand. Paris, 1759—1763.
49 Coxe JV. Travels... P. 394.
50 Cm. : Perry J. The State of Russia under
the Present Czar. London, 1716.
51 Coxe IL Travels... P. 417. См. выше:
C. 318.
52 Об Устрялове и «официальной мо-
нархической» исторической школе
см.: Riasanovsky N. V. The Image of
Peter the Great in Russian History and
Thought. Oxford, 1985.
53 История соцарствия в России
(1682—1689), составленная по вер-
ным источникам. СПб., 1837. См.
выше С. 141.
54 См., наир: Древняя российская вив-
лиофика. Ч. 1—20. СПб., 1788—
1791.
55 Аксаков К. С. Записка о внутреннем
состоянии России// Русь. 1881.
№27. С. 17.
56 О Соловьеве и истории России кон-
ца XVII века см. мое предисловие:
Solov’ev S. М. History of Russia.
Примечания
382
Vol. 25. Rebellion and Reform. Fedor
and Sophia. 1682—1685. Gulf
Breeze, 1989. R xvi—xxiv.
57 Соловьев С. M. История России с
древнейших времен // Сочинения.
В 18 книгах. Кн. VII. М., 1991.
С. 180.
58 Щебалъский П. К. Правление царев-
ны Софьи. М., 1856. С. 1, 99.
59 Аристов Н Московские смуты в
правление царевны Софьи Алексе-
евны. Варшава, 1871.
60 Погодин М. П. Семнадцать первых
лет в жизни императора Петра Ве-
ликого 1672—1789. М., 1875.
61 Мордовцев Д. Русские исторические
женщины. Популярные рассказы из
русской жизни. СПб., 1874.
62 Забелин И. Домашний быт русско-
го народа. Т. 2. М., 1901. С. 144,
181—182.
63 Шмурло Е. Падение ц. Софьи //
ЖМНП. 1896. № 1. С. 41.
64 Толстой А. Н. Петр I. Роман подвер-
гался неоднократным исправлениям
по мере изменения идеологическо-
го климата. См. издание: Россию
поднял на дыбы... Т. 1. М., 1987.
С. 33—350.
65
66
67
68
69
70
71
72
73
74
75
76
77
78
79
Буганов В. И. Московские восстания
конца XVII века. М., 1969. С. 143.
См. указания на работы А. П. Бог-
данова в списке литературы.
O’Brien С. В. Russia Under Two Tsars
1682—1689. The Regency of Sophia
Alekseevna. Berkeley and Los
Angeles, 1952. P. x.
Ibid. P. 50.
Troyat H Peter the Great.
London, 1987. P. 11. Trans, of Pierre
le Grand. Paris, 1979.
Ibid. P. 13, 33, 37.
Lincoln W Bruce. The Romanovs.
London, 1981. P. 66.
Ibid. P. 67.
Ibid. P. 76.
Massie R. K. Peter the Great: His Life
and World. London, 1981. P. 81.
Ibid. P. 106.
Ibid. P. 106—107.
Ibid. P. 107.
Hughes L. A. J. Dragging Them
Kicking and Screaming into the
Modem World: an Examination of
NBC’s Peter the Great // Study Group
on 18th-Century Russia Newsletter.
Vol. 16. 1988. P. 4—6.
Massie R. K. Peter the Great... P. 81.
Библиография
Основные источники
Акты исторические, собранные и изданные археографическою комис-
сией). Т. 1—5. СПб., 1841—1842.
Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи архе-
ографическою экспедициею Ими. Академии наук. Т. 1—4. СПб., 1836.
Восстание московских стрельцов 1698 года. Сб. документов. М., 1980.
Восстание в Москве в 1682 г. Сб. документов. Под ред. В. И. Буганова
и Н. Г. Савича. М., 1976.
Выходы государей царей и великих князей Михаила Федоровича, Алек-
сея Михайловича, Федора Алексеевича всея Русин Самодержцев (с 1632
по 1682). Изд. П. Строев. М., 1844.
Голиков И. И. Деяния Петра Великого. Т. 1—12. М., 1788—1789.
Дворцовые разряды. Т. 1—4. СПб., 1852—1855.
Дополнения к актам историческим. Т. 1—12. СПб., 1846—1872.
Дополнения к III тому Дворцовых разрядов. СПб., 1854.
Древняя российская вивлиофика. Т. 1—20. СПб., 1788-1791.
Описание старинных царских утварей, одежд, оружия, ратных доспе-
хов и конского прибора. Сост. П. Савваитов. СПб., 1865.
Памятники дипломатических сношений древней России с державами
иностранными. Т. 1—10. СПб., 1851—1871.
Памятники русского права. Т. 7. М., 1963.
Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое.
Т. 1—3. СПб., 1830.
Розыскные дела о Федоре Шакловитом и его сообщниках. Т. 1—4.
СПб., 1884—1893.
Русско-шведские экономические отношения в XVII веке. Сборник до-
кументов. М.; Л., 1960.
Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. Сост. Г. В. Еси-
пов. Т. 1. М., 1872.
Соборное Уложение 1649 года. Текст. Комментарии. Сост. А. Г. Мань-
ков и др. Л., 1987.
Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в гос. кол-
легии иностранных дел. Т. 4. М., 1828.
Библиография
384
Туманский Ф. Собрание разных записок и сочинений, служащих к
доставлению полного сведения о жизни и деяниях государя императора
Петра Великого. Т. 1—10. СПб., 1787.
Указ царей Ивана и Петра и царевны Софьи 7196 г., марта 7 // ЧОИДР.
1887. Кн. 1.С. 177—178.
Recueil des instructions donnees aux ambassadeurs et ministres de France.
Vol. 1. Paris, 1890.
Theiner, A. (comp.) Monuments historiques relatifs aux regnes d’Alexis
Michaelowitch, Fedor III et Pierre le Grand Czars de Russie extraits des archives
du Vatican et de Naples. Rome, 1859.
Записки современников, мемуары, летописи, литературные и эпистолярные
источники
Архиепископ Афанасий Холмогорский. Увет духовный. М., 1682.
Архив князя Ф. А. Куракина. Т. 1. СПб., 1890.
Богданов А. П. Поденные записи очевидца московского восстания 1682
года // Советские архивы. 1979. № 2. С. 34—37.
Давид, Иржи. Современное состояние Великой России или Моско-
вии // Вопросы истории. 1968. № 1, 3—4.
Дневник зверского избиения московских бояр в столице в 1682 году и
избрания двух царей Петра и Иоанна. СПб., 1901.
Дневник генерала Патрика Гордона, веденный им во время его шведс-
кой и польской службы от 1655 до 1661 г. и во время его пребывания в Рос-
сии от 1661 до 1699 г. // ЧОИДР. 1891. Кн. 4; 1892. Кн. 3—4.
Дневник Патрика Гордона — Центральный государственный военно-
исторический архив. Ф. 846. Оп. 15. Ед. хр. 1—7.
Исторические песни XVII века. Изд. О. В. Алексеева. Л., 1971.
Желябужский И. А. Записки Ивана Афанасьевича Желябужского // За-
писки русских людей. События времен Петра Великого. Изд. Н. Сахаров.
СПб., 1841.
Житие протопопа Аввакума, им самим написанное. Изд. Н. К. Гудзий.
М., 1960.
Коллинс С. Нынешнее состояние России, изложенное в письмах к дру-
гу//ЧОИДР. 1846. Кн. 1.
КорбИ. Г. Дневник путешествия в Московию (1698—1699). СПб., 1906.
Кохен X. Москва в 1687—1688 гг. Письма Христофора фон Кохен, швед-
ского посланника при русском дворе // Русская старина. 1878. № 9.
Куракин Б. И., князь. Гистория о царе Петре Алексеевиче и ближних к
нему людях 1682—1694 // Россию поднял на дыбы. История отечества в ро-
манах, повестях, документах. Века XVII—XVIIL Т. 1. М., 1987. С. 353—396.
Лаптева Л. П. Рассказ очевидца о жизни Московии конца XVII века //
Вопросы истории. 1970. № 1.
Библиография
385
Летописец 1619—1691 // Полное собрание русских летописей. Т. 31.
М., 1968. С. 180—205.
Майерберг А. Путешествие в Московию барона Августина Майербер-
га //ЧОИДР. 1873. Кн. 3—4.
Матвеев А. А. Записки Андрея Артамоновича графа Матвеева // Записки
русских людей. События времен Петра Великого. Изд. Н. Сахаров.
СПб., 1841.
Мазуринский летописец // Полное собрание русских летописей. Т. 31.
М., 1968. С. 11—179.
Медведев С. Созерцание лет краткое 7190, 91 и 92, в них что содеяся во
гражданстве // ЧОИДР. 1894. Кн. 4. С. I—LII, 1—198.
Де ла Невилль. Записки о Московии. Пред., подг. текста, перевод и ком-
мент. А. С. Лаврова. М., «Аллегро-пресс», 1996.
Олеарий А. Описание путешествия в Московию и через Московию в
Персию и обратно. Пер. А. Ловягина. СПб., 1906.
Письма и бумаги императора Петра Великого. Т. 1. СПб., 1887.
Письма Патрика Гордона — British Library. Manuscripts. Add. 41842.
Письма царевны Марфы Алексеевны // Русский архив. Т. 10.1882. № 5.
С. 27^41.
Подробная летопись от начала России до Полтавской баталии. Ч. 4.
СПб., 1799.
Путешествие Антиохийского патриарха Макария в Россию в первой
половине XVII века, описанное его сыном, архидьяконом Павлом Алеппс-
ким//ЧОИДР. 1896—1900.
Путешествие стольника П. А. Толстого по Европе. 1697—1699. Изд.
подг. Л. А. Ольшевская, С. Н. Травников. М., 1992.
Рейтенфельс Я. Сказание святейшему герцогу тосканскому Козьме
Третьему о Московии // ЧОИДР. 1905. Кн. 3; 1906. Кн. 3.
Романов С. История о вере и челобитная о стрельцах Саввы Романо-
ва// Летописи русской литературы и древности. Изд. Н. Тихонравов. Т. 5.
1863.4.2. С. 111—148.
Русская силлабическая поэзия XVII—XVIII вв. Изд. А. М. Панченко. Л., 1970.
Слово на латинов и лютеров, яко в Московскем царствии и во всей Рос-
сийской земли не подобает им костела или кирки еретических своих вер
созидати // ЧОИДР. 1884. Кн. 3. С. 10—32.
Современное состояние Великой Руси, или Московии // Вопросы исто-
рии. 1968. № 1,3—4.
Таннер Б. Описание путешествия польского посольства в Москву в
1678 г. //ЧОИДР. 1891. Кн. 3.
Тихомиров М. Заметки земского дьячка 2-й половины XVII века // Ис-
торический архив. Кн. 2. 1939. С. 93—100.
Avril Р Voyage en divers etas d’Europe et d’Asie entrepris pour decouvrir
un nouveau chemin a la Chine. Paris, 1692.
Библиография
386
Avril Р Travels into divers Parts of Europe and Asia. Undertaken by the
French King’s Order to discover a new Way by Land into China. London, 1693.
Butenant H. Warhaftige Relation der traurigen undt schrecklichen Tragedy
hier in der Stadt Moskau furgefallen auff Montag, Dienstag undt Mitwochen, den
15, 16 undt 17 May jetzigen 1682-ten Jahres// Устрялов H. Г История
царствования Петра Великого. Т. 1. М., 1858. С. 330—346.
Copia-Schreibens des Kniar Gallicryn, Feldherrn der Moscowitischen Armee
an den Herrn Jablonowsky, Cron Gross-Feldherm in Pohlen auss Perekop den 2.
Jun. 1689.
CrullJ. The Ancient and Present State of Muscovy. Vol. 2. London, 1698.
Gordon P Passages from the Diary of Generai Patrick Gordon of Auch-
leuchries, A.D. 1635—A.D. 1699. Aberdeen, 1859.
Gordon P Sixteen Further Letters of General Patrick Gordon. Ed.
S. Konovalov// Oxford Slavonic Papers. 1967. Vol. 13.
Gordon P Tagebuch des Generais Patrick Gordon, wahrend seiner Kriegs-
dienste unter den Schweden und Polen vom Jahre 1655 bis 1661, und seines
Aufenthaltes in Russland vom Jahre 1661 bis 1699. Ed. M. A. Obolenski and
M. C. Posselt. 3 vols. Moscow and Leipzig, 1849.
Kotoshikhin G. О Russii v carstvovanie Alekseja Mixajlovica. Text and Com-
mentary, ed. A. E. Pennington. Oxford, 1980.
Kampfer E. Engelbert Kampfer, der erste deutsche Forschungsreisende
1651—1716. Leben, Reisen, Forschungen nach den bisher unveroffentlichen
Handschriften Kampfers im Britischen Museum. Comp. K. Meier-Lemgo. Stut-
tgart, 1937.
Kampfer E. Tagebuch uber die Reise durch Russland 1683—1684 // British Li-
brary. Manuscripts. Sloane 2923; letters and papers, Sloane 3063, 3064.
Massa’s Short History of the Muscovite Wars. Ed. G. E. Orchard. Toron-
to, 1982.
Rinhuber L. Relation du voyage en Russie fait en 1684 par Laurent Rinhu-
ber. Berlin, 1883.
Schleissing G. A. Anatomia Russiae Deformatae oder historische Beschrei-
bung derer beyden auf einem Trohn gesetzten Czaaren Iwan und Peter Alex-
ewitz. Dresden, 1688.
Schleissing G. A. Derer beyden Cwaren in Reussiand. N. p. 1694.
Theiner A. (comp.) Monuments historiques relatifs aux regnes d’Alexis
Michaelowitch, Fedor III et Pierre le Grand Czars de Russie extraits des archives
du Vatican et de Naples. Rome, 1859.
Общие работы
Аделунг Ф. Барон Майерберг и путешествие его по России. СПб., 1827.
Аделунг Ф. Критико-литературное обозрение путешественников по Рос-
сии до 1700 года и их сочинений. Ч. 1—2. СПб., 1864.
Библиография
387
Андрианова-Перетц В. П. Русская демократическая сатира XVII века.
М.; Л., 1954.
Алексеева М. А. Портрет царевны Софьи // Памятники культуры. Но-
вые открытия. М., 1976.
Алексеева М. А. Жанр конклюзий в русском искусстве конца XVII—нача-
ла XVIII в. // Русское барокко. Материалы и исследования. М., 1977.
Алпатов М. А. Георг Адам Шлейссингер о России конца XVII в. // Ис-
тория и историки. Исторический ежегодник. 1979. М., 1982. С. 195—203.
Алпатов М. А. Проблема барокко в русской иконописи // Барокко в Рос-
сии. Под ред. А. И. Некрасова. М., 1926.
Антушев Н. Историческое описание московского Новодевичьего мо-
настыря. М., 1885.
Аристов Н. Московские смуты в правление царевны Софьи Алексеев-
ны. Варшава, 1871.
Асеев Б. Н. Русский драматический театр от его истоков до конца XVIII
века. М., 1977.
Бабушкина Г. К. Международное значение Крымских походов 1687 и
1689 гг. // Исторические записки. Т. 33. 1950.
Бантыш-Каменский Н. Н. Обзор внешних сношений России (по 1800
год). Т. 1—4. М., 1894—1902.
Барсов Е. В. Древнерусские памятники священного венчания // ЧОИДР.
1883. Кн. 1. С. I—XXXV, 1—160.
Бартенев С. П. Московский Кремль в старину и теперь. Т. 1. М., 1912.
Бекенева Н. Г. Симон Ушаков. Л., 1984.
Белокуров С. А. О библиотеке московских государей в XVI столетии.
М., 1898.
Белокуров С. А. О Посольском приказе // ЧОИДР. 1906. Кн. 3. С. 1—170.
Белов Е. Московские смуты в конце XVII века// ЖМНП. 1887. № 1.
С. 99—146; № 2. С. 319—366.
Белов М. И. К истории дипломатических отношений России во время
Крымских походов (1686—1689) // Уч. зап. Ленингр. гос. ун-та. Сер. исто-
рических наук. Вып. 14. 1949. С. 154—188.
Белов М. И. Письма Иоганна фан Келлера в собрании нидерландских
дипломатических документов // Исследования по отечественному источни-
коведению. Л., 1964. С. 374—382.
Безсонов С. В. Крепостные архитекторы. М., 1938.
Библиотека Петра I. Указатель-справочник. Сост. Е. И. Боброва.
Л., 1978.
Богданов А. П. Гравюры как источник по истории политической борьбы в
России в период регентства Софьи Алексеевны // Студент и научно-техничес-
кий прогресс. История. Новосибирск, 1977. С. 39—48.
Богданов А. П. К истории текста «Созерцания краткого» // Исследова-
ния по источниковедению истории дооктябрьского периода. М., 1983.
Библиография
388
Богданов А. П. К полемике конца 60-х — начала 80-х годов XVII в. об
организации высшего учебного заведения // Исследования по источни-
коведению истории СССР XIII—XVIII вв.М., 1986. С. 177—223.
Богданов А. П. К вопросу об авторстве «Созерцания краткого» // Ис-
следования по источниковедению истории дооктябрьского периода.
М., 1987.
Богданов А. П. Литературные панегирики как источник изучения соот-
ношения сил в правительстве России периода регентства Софьи
(1682—1689) // Студент и научно-технический прогресс. Ч. 2. Новоси-
бирск, 1979. С. 71—79.
Богданов А. П. Начало московского восстания 1682 г. в современных
летописных сочинениях// Летописи и хроники. Сб. статей. 1984. М., 1984.
С. 131—146.
Богданов А. П. Памятники общественно-политической мысли в России
XVII века// Литературные панегирики. Т. 1—2. М., 1983.
Богданов А. П. Политическая гравюра в России периода регентства
Софьи Алексеевны// Источниковедение отечественной истории. 1981.
М., 1982.С. 225—246.
Богданов А. П. Сильвестр Медведев // Вопросы истории. 1988. № 2.
С. 84—88.
Богданов А. П. Сильвестра Медведева панегирик царевне Софье
1682 г. // Памятники культуры. Новые открытия. 1982. Л., 1984. С. 45—52.
Богоявленский С. К. Хованщина// Исторические записки. Т. 10. 1941.
С. 180—221.
Богоявленский С. К. Московский театр при царе Алексее и Петре.
М., 1914.
Богоявленский С. К. Приказные судьи XVII века. М., 1946.
Богословский М. М. Петр I. Материалы для биографии. Т. 1—5.
М., 1940—1948.
Брайловский С. Н. Один из пестрых XVII столетия // Записки Импера-
торской Академии наук. Серия VIII. 1902. Т. 5. № 5.
Брайцева О. И. Конструктивные особенности архитектурных деталей
Введенского собора//Архитектурное наследство. 1962. Т. 14. С. 105—108.
Брикнер А. Материалы для источниковедения истории Петра Великого
(1682—1698)//ЖМНП. 1879. № 8. С. 272—317.
Брюсова В. Г. Федор Зубов. М., 1985.
Брюсова В. Г. Русская живопись XVII века. М., 1984.
Буганов В. И. Источниковедческий анализ документов о московском вос-
стании 1682 г. // Вопросы архивоведения. 1965. № 1. С. 52—55.
Буганов В. И. Из истории московского восстания 1682 г. // Славяне и
Русь. М., 1968.
Буганов В. И. Канцлер предпетровской поры // Вопросы истории. 1971.
№ 10. С. 144—156.
Библиография
389
Буганов В. И. Московские восстания конца XVII века. М., 1969.
Буганов В. И. Московские восстания второй половины XVII века. Ав-
тор еф. дисс. на соискание ученой степени докт. ист. наук. М., 1968.
Буганов В. И. Новые материалы о московских восстаниях // Истори-
ческий архив. 1961. № 1. С. 151—153.
Буганов В. И. Новый источник о московском восстании 1682 г. // Ис-
следования по отечественному источниковедению. Л., 1964. С. 318—324.
Буганов В. И. Московское восстание 1662 года. М., 1964.
Вагнер Г. К. Канон и стиль в древнерусском искусстве. М., 1987.
Вагнер Г К. О происхождении центрических композиций в русском
зодчестве XVII века // Памятники культуры. Вып. 3. 1961.
Вайнштейн О. Русско-шведская война 1655—1660 годов (Историогра-
фический обзор) // Вопросы истории. 1947. № 3. С. 53—72.
Викторов А. Описание записных книг и бумаг старинных дворцовых
приказов. 1613—1725. Т. 1—2. М., 1883.
Виппер Б. Архитектура русского барокко. М., 1978.
Волков М. Я. Об отмене местничества в России // История СССР. 1977.
№ 2. С. 53—67.
Волков М. Я. О становлении абсолютизма в России // История СССР.
1970. № 1.С. 90—104.
Выголов В. П. Творчество зодчего О. Д. Старцева. Диссертация на со-
искание уч. степ. канд. ист. наук. МГУ, 1955.
Голицын Н. Н. Указатель имен личных, упомянутых в Дворцовых раз-
рядах. СПб., 1912.
Горчаков Н. Описание Донского монастыря в Москве. М., б. г.
Грабарь И. Е. Древние дома Голицына и Троекурова в Охотном ряду //
Строительство Москвы. Т. 10. 1925. С. 11—15.
Грабарь И. Е. История русского искусства. Т. 4. М., 1959.
Грихин В. А. Симеон Полоцкий и Симон Ушаков // Барокко в славянс-
ких культурах. Под ред. А. В. Липатова. М., 1982.
Гуляницкий Н. Ф. О своеобразии и преимущественных связях ордерного язы-
ка в русской архитектуре// Архитектурное наследство. № 23. 1975. С. 14—29.
Давыдова И. Д. Эстетические представления русских людей XVII сто-
летия // Проблемы истории СССР. Вып. 7. 1978. С. 19—37.
Демидова Н. Ф. Государственный аппарат России в XVII в. // Истори-
ческие записки. 1982. Т. 10. С. 109—154.
Демидова Н. Ф. Из истории заключения Нерчинского договора 1689 г. //
Россия в период реформ Петра I. М., 1973. С. 289—310.
Демин А. С. Русская литература второй половины XVII — начала
XVIII века. М., 1977.
Долгоруков П. В. Российская родословная книга. Т. 1. СПб., 1854.
Евангулова О. С. Изобразительное искусство в России в первой чет-
верти XVIII века. М., 1987.
Библиография
390
Забелин И. Е. Домашний быт русского народа. Т. 1—2. М., 1895—1901.
Забелин И. Е. Книги переписные книгам, которые по указу святейше-
го патриарха в нынешнем во 198 году сентября в день переписаны в Спас-
ском монастыре, за иконным рядом, подле церкви в верхней кладовой
полатке//Временник МОИДР. Кн. 16. 1853. С. 53—67.
Забелин И. Е. Материалы для истории, археологии и статистики г. Мос-
квы. Т. 1—2.М., 1884.
Забелин И. Е. Домашний быт русских царей в XVI и XVII ст. М., 1915.
Замысловский Е. Е. Царствование Федора Алексеевича. М., 1871.
Зернова А. С. Книги кирилловской печати, изданные в Москве в
XVI—XVII веках. Сводный каталог. М., 1958.
Ильин М. А. Подмосковье. М., 1965.
Ильин М. А. Проблема «московского барокко» XVII века// Ежегодник
института истории искусств. 1956. М., 1957. С. 324—329.
Ильин М. А. Рязань. М., 1954.
История дореволюционной России в дневниках и воспоминаниях. Т. 1.
XV—XVIII века. М., 1976.
История соцарствия в России (1682—1689), составленная по верным
источникам. СПб., 1837.
Калишевич 3. Е. Художественная мастерская Посольского приказа в
XVII в. и роль зол отопи сцев в ее создании и деятельности // Русское госу-
дарство в XVII веке. Под ред. Н. В. Устюгова. М., 1961.
Карамзин И. М. Пантеон российских авторов // Сочинения в двух то-
мах. Т. 2. Л., 1984.
Кизиветтер А. А. День царя Алексея Михайловича. М., 1897.
Кисилев И. И. О московском книгопечатании XVII века // Книга. Ис-
следования и материалы. Т. 2. 1960. С. 123—186.
Ключевский В. О. Курс русской истории// Сочинения в 9 томах. Т. 3.
М., 1991.
Кондратьев И. К. Седая старина Москвы. М., 1893.
Костомаров И. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших
деятелей. Т. 5. СПб., 1874.
Коваленская Т. М. Государственная Третьяковская галерея. Путеводи-
тель. Русское искусство второй половины XIX века. Л., 1980.
Козлов О. Ф. «Хованщина» // Вопросы истории. 1971. № 8. С. 200—205.
Крекшин И. И. Краткое описание блаженных дел великого государя и
императора Петра Великого // Сахаров И. Записки русских людей. Собы-
тия времен Петра Великого. СПб., 1841.
Кудрявцев И. М. «Издательская» деятельность Посольского приказа
(к истории русской рукописной книги во второй половине XVII в.) // Кни-
га. Исследования и материалы. 1963. Т. 8. С. 179—244.
Лавров А. С. Записки о Московии де ла Невилля // Вестник Ленинградско-
го университета. Серия 2. История, язык, литература. 1986. № 4. С. 88—91.
Библиография
391
Леонид, архимандрит. Историческое описание Ставропигиального
Воскресенского Новый Иерусалим именуемого монастыря. М., 1876.
Лермонтова Е. Самодержавие царевны Софьи Алексеевны по неиздан-
ным документам (Из переписки, возбужденной графом Паниным). СПб., 1912.
Лермонтова Е. Шелковая фабрика в правление царевны Софьи Алек-
сеевны // Записки отделения русской и славянской археологии Ими. Рус-
ского археологического общества. Т. 10. 1915. С. 43—74.
Либрович С. Петр Великий и женщины. СПб., б. г.
Лихачев Д. С. «Барокко» и его русские варианты XVII века // Русская
литература. 1969. № 2. С. 18—45.
Лихачев Д. С. Развитие русской литературы X—XVII веков. Л., 1973.
Лихачев Д. С. XVII век в русской литературе // XVII век в мировом
литературном развитии. Под ред. Ю. Виппера. М., 1969. С. 299—328.
Липатов А. В. Барокко в славянских культурах. М., 1982.
Люблинская А. Д. Русский дипломат во Франции (Записки Андрея Мат-
веева). Л., 1972.
Луппов С. П. Книга в России в XVII веке. Л., 1970.
Машков И. П. Архитектура Новодевичьего монастыря. М., 1949.
Материалы для истории рода дворян Савеловых. Т. 2. Острожек, 1896.
Михайловский Б. В., Пуришев Б. И. Очерки истории древнерусской мо-
нументальной живописи со второй половины XIV века до начала XVIII века.
М.; Л., 1941.
Минцлов Р. Петр Великий в иностранной литературе. СПб., 1872.
Молчанов Н. Я. Дипломатия Петра Великого. СПб., 1984.
Молева Н. Этот непонятный XVII век // Знание — сила. 1974. № 2.
С. 21—24.
Молева Я. Измайлово // Знание — сила. 1971. № 5. С. 54—57.
Молева Я. Царь-девица // Знание — сила. 1971. № 1. С. 32—36.
Мордовцев Д. Русские исторические женщины. Популярные рассказы
из русской жизни. СПб., 1874.
Мордвинова С. Б. Историко-художественные предпосылки возникнове-
ния и развития портрета в XVII веке // От средневековья к новому времени.
Материалы и исследования по русскому искусству XVIII — первой поло-
вины XIX в. Под ред. Т. В. Алексеевой. М., 1984. С. 9—35.
Морополъский С. Царевна С. А. (Заметки) //Русская старина. Т. 23.1878.
С. 130—131.
Е1екрасов А. И. Барокко в России. М., 1926.
Новицкий А. П. Парсунное письмо Московской Руси // Старые годы.
Июль—Сентябрь. 1909. С. 384—403.
Овчинникова Е. С. Портрет в русском искусстве XVII века. М., 1955.
Овсянников Ю. Новодевичий монастырь. М., 1968.
Очерки истории СССР. Период феодализма. XVII век. Под ред.
А. А. Новосельского. М., 1955.
Библиография
392
Очерки русской культуры XVII века. Т. 1—2. М., 1979.
Памятники литературы древней Руси. Середина XVI века. Под ред.
Л. А. Дмитриева и Д. С. Лихачева. М., 1985.
Панченко А. М. Литература «переходного» века // История русской ли-
тературы. Т. 1. Древнерусская литература. Литература XVIII века. Л., 1980.
Паскаль П. Переводные вирши 80-х годов XVII столетия // ТОДРЛ. 1965.
Т. XXI. С. 65—73.
Плешко А. М. Москва. Исторический очерк. М., 1883.
Погодин М. П Семнадцать первых лет в жизни императора Петра Ве-
ликого. 1672—1689. М., 1875.
Прозоровский А. Сильвестр Медведев. Его жизнь и деятельность. М., 1896.
Пынин А. Иноземцы в Московской России// Вестник Европы. 1888.
№ ЕС. 255—296.
Пьесы столичных и провинциальных театров первой половины XVIII в.
Изд. А. С. Елеонская. М., 1975.
Ретковская Л. С. Новодевичий монастырь. Путеводитель по музею.
М., 1964.
Робинсон А. Н. Первые пьесы русского театра. М., 1972.
Робинсон А. Н. Симеон Полоцкий и его книгоиздательская деятельность.
М., 1982.
Рогов А. И. Школа и просвещение // Очерки русской культуры XVII века.
Т. 2.М., 1979. С. 142—154.
Рогов А. И. Книгопечатание // Очерки русской культуры XVII века. Т. 2.
М., 1979. С. 155—169.
Россия и Тридцатилетняя война. Л., 1947.
Ровинский Д. А. Материалы для русской иконографии. Т. 1—12.
М., 1884—1891.
Ровинский Д. А. Подробный словарь русских граверов XVII—XIX вв.
СПб., 1895.
Ровинский Д. А. Подробный словарь русских гравированных портре-
тов. Т. 1—2. СПб., 1889.
Ровинский Д. А. Русские граверы и их произведения с 1654 до основа-
ния Академии Художеств. М., 1870.
Ровинский Д. А. Словарь русских гравированных портретов. М., 1872.
Ростопчина Е. Монахиня // Москвитянин. Т. 5. 1843. № 9. С. 1—14.
Румянцева В. С. Народное антицерковное движение в России в XVII
веке. М., 1986.
Румянцева В. С. Русская школа XVII века// Вопросы истории. 1978.
№6. С. 214—219.
Русский биографический словарь. Т. 1—25. СПб., 1896—1918.
Сборник Муханова. СПб., 1866.
Семевский М. И. Современные портреты Софьи Алексеевны и
В. В. Голицына. 1689 //Русское слово. 1859. № 12. С. 411—458.
Библиография
393
Семевский М. И. Царица Прасковья. 1664—1723. СПб., 1861.
Семевский В. И. Крестьянский вопрос в России в XVIII и первой по-
ловине XIX века. Т. 1. СПб., 1888.
Скворцов Н. А. Археография и топография Москвы. Курс лекций.
М., 1913.
Словарь книжников и книжности Древней Руси // ТОДРЛ. Т. XL. 1985.
С. 31—189.
Сменцовский М. Братья Лихуды. СПб., 1899.
Смирнов П. Иоаким — патриарх московский. М., 1881.
Смирнов С. Историческое описание Саввина Сторожевского монасты-
ря. М., 1877.
Смирнов С. История славяно-греко-латинской академии. М., 1855.
Снегирев И. М. Русская старина в памятниках церковного и гражданс-
кого зодчества. Кн. 1—18. М., 1846.
Соловьев С. М. История России с древнейших времен // Сочинения: В
18 книгах. Кн. VII. М., 1991.
Соловьев С. М. Публичные чтения о Петре Великом. М., 1872.
Советская историческая энциклопедия. Т. 1—16. М., 1961—1976.
Стелецкий И. Я. Подземный ход под Новодевичьим монастырем в
Москве // Старая Москва. Т. 1. М., 1912. С. 54—64.
Степовик Д. Иван Щирьский. Киев, 1988.
Тихомиров М. Н. Записки приказных людей конца XVII века // ТОДРЛ.
Т. XII. Л., 1965.
Тихомиров Н. Я., Иванов В. И. Московский Кремль. М., 1967.
Три века. Россия от смуты до нашего времени. Под ред В. Калаша. Т. 2.
М., 1912.
Троице-Сергиева лавра. Художественные памятники. Под ред.
Н. Н. Воронина. М., 1968.
Урсул Д. Т. Н. Г. Милеску (Спафарий) и общественно-политическая
мысль России и Украины конца XVII — начала XVIII вв. // Идейные связи
прогрессивных мыслителей братских народов (XVII—XVIII вв.).
Киев, 1978. С. 80—95.
Успенский А. И. Иван Артемьевич Безмин и его произведения // Ста-
рые годы. Апрель. 1908. С. 198—206.
Успенский А. И. Царские иконописцы XVII века. Т. 1—4. М., 1910—1916.
Устрялов Н. История царствования Петра Великого. Т. 1—5.
СПб., 1858—1864.
Фабрициус М. П. Кремль в Москве. Очерки и картины прошлого.
М., 1883.
Филимонов Г. Симон Ушаков и современная ему эпоха русской иконо-
писи. М., 1873.
Фонкич Б. Л. Новые материалы для биографии Лихудов // Памятники
культуры. Новые открытия. 1987. М., 1988. С. 61—70.
Библиография
394
Форстен 3. Сношения Швеции и России во второй половине XVII века.
1688—1700 //ЖМНП. 1898. № 2.
Французова Е. Б. Из истории русско-польских отношений в последней
трети XVII в. //Исторические записки. 1980. Т. 105. С. 280—293.
Холмогоров В., Холмогоров Г. Исторические материалы о церквях и се-
лах XVI—XVIII ст. М., 1886.
Холодов Е. История русского драматического театра. Т. 1. М., 1977.
Холодов Е. Первые зрители русского театра // Театр. № 8. С. 97—111.
Цветаев Д. В. Иностранцы в России в XVI и XVII веках // Русский ве-
стник. 1887. № 12.
Цветаев Д. В. История сооружения первого костела в Москве. М., 1885.
Цветаев Д. В. Памятники к истории протестантства в России // ЧО-
ИДР. 1883. Кн. 3; 1884. Кн. 3.
Цветаев Д. В. Положение протестантов в России до Петра Великого //
ЖМНП. 1883. №9—10.
Цветаев Д. В. Протестантство и протестанты в России до эпохи преоб-
разований. М., 1890.
Цветаев Д. В. Протестантство в России в правление Софьи // Русский
вестник. 1883. № 11. С. 5—93.
Чиняков А. Н. Архитектурные памятники Измайлова // Архитектурное
наследство. 1952. № 2. С. 193—220.
Шмурло Е. Критические заметки по истории Петра Великого // ЖМНП.
1900. № 10. С. 335—366.
Шмурло Е. Падение Софьи //ЖМНП. 1896. № 1. С. 38—95.
Шмурло Е. Польский источник о воцарении Петра Великого // ЖМНП.
1902. №2. С. 428—448.
ЕЦебалъский П. К. Правление царевны Софьи. М., 1856.
Andreyev N. Nikon and Avvakum on Icon Painting // Revue des Etudes
Slaves. 1961. Vol. 38.
Avrich P Russian Rebels. New York, 1972.
Banks J. A. New History of the Life and Reign of the Czar Peter the Great,
Emperor of All Russia, and Father of His Country. London, 1740.
Baron S. H. Entrepreneurs and Entrepreneurship in 16th-17th Century Rus-
sia // G. Guroff and F. Carstensen (eds). Entrepreneurship in Imperial Russia and
the Soviet Union. Princeton, 1983.
Baron S. Я. The Origins of 17th-Century Moscow’s Nemeckaja Sloboda //
California Slavic Studies. 1970. Vol. 5.
Bar row J. A. Memoir of the Life of Peter the Great. London, 1832.
Billington J. H. The Icon and the Axe. London, 1966.
Black J. Russia’s Rise as a European Power 1650—1750 // History Today.
1986. August. P. 21—28.
Blum J. Lord and Peasant in Russia from the Ninth to the Nineteenth
Centuries. Princeton, 1961.
Библиография
395
Brown W. E. The History of Seventeenth-Century Russian Literature. Ann
Arbor, 1980.
Bruckner A. Fiirst W. W. Golizyn (1643—1714) // Beitrager zur Kultur-
geschichte Russlands imXVII Jahrhundert. Leipzig, 1887. P. 281—354.
Brumfield W. Gold in Azure. One Thousand Years of Russian Architecture.
Boston, 1983.
[Catherine II] The Antidote, or an Enquiry into the merits of a book, entitled
A Journey into Siberia... by a Lover of Truth. London, 1772.
Cherniavsky M. The Old Believers and the New Religion // Slavic Review.
25. 1966. P. 1—39.
Cherniavsky M. Tsar and People: Studies in Russian Myths. New Haven
and London, 1961.
Consett T. For God and Peter the Great: The Works of Thomas Consett
1723—1729. Ed. J. Cracraft. Boulder, Col., 1982.
Coxe W Traveis into Poland, Russia, Sweden and Denmark. Vol. 1. London, 1784.
Cracraft J. The Church Reform of Peter the Great. London, 1971.
Cracraft J. The Petrine Revolution in Russian Architecture. Chicago, 1988.
Crummey R. O. Aristocrats and Servitors: The Boyar Elite in Russia
1613—1689. Princeton, 1983.
Crummey R. O. Court Spectacles in Seventeenth-Century Russia: Illusion
and Reality// D. C. Waugh (ed.). Essays in Honor of A. A. Zimin. Colum-
bus, 1985. P. 130—58.
Crummey R. O. The Origins of the Noble Official: The Boyar Elite
1613—1689 // Russian Officialdom: The Bureaucratization of Russian Society
from the 17th to the 20th Century. London, 1980.
Crummey R. O. Reflections on Mestnichestvo in the 17th Century// Forsc-
hungen zur Osteuropaische Geschichte. 27. 1980. P. 269—281.
Danilov N. N. Vasilij Vasil’evic Golicyn (1682—1714)// Jahrbiicher fur
Geschichte Osteuropas. 2. 1937. S. 539—596.
Danilov N. N. Golicyn bis zum Staatsstreich vom Mai 1682 // Jahrbiicher
flir Geschichte Osteuropas. 1. 1936. S. 1—33.
Davies N. God’s Playground: A History of Poland. Vol. 1: The Origins to
1795. Oxford, 1981.
Dukes P A History of Europe 1648—1948: The Arrival, the Rise, the Fall.
London, 1985.
Dukes P. How the 18th Century Began for Russia and the West //A. G. Cross (ed.).
Russia and the West in the Eighteenth Century. Newtonville, Mass., 1983. P. 2—19.
Dukes P The Making of Russian Absolutism 1613—1801. London, 1982.
Dukes P Paul Menzies and His Mission from Muscovy to Rome 1672—
1674 // The Innes Review. Autumn, 1984. P. 88—95.
Ellersieck H. E. Russia under Aleksei Mikhailovich and Fedor Alekseevich
1654—1682: The Scandinavian Sources (unpublished PhD thesis). University
of California at Los Angeles, 1955.
Библиография
396
Feustreutter К. Preussen und Russland von der Anfangen des Deut-
sch en Ordens bis zum Peter dem Gros sen. Gottingen, 1955.
FlorovskijA.V Cestijesuite naRusi. Prague, 1941.
Fuhrmann J. T. Tsar Alexis, His Reign and His Russia. Gulf Breeze, 1981.
Gordon A. The History of Peter the Great, Emperor of Russia, 2 vols. Aber-
deen, 1755.
Greenan T. A. lulianiya Lazarevskaya// Oxford Slavonic Papers. Vol. 15.
1982. P. 28—45.
Gronebaum F. Frankreich in Ost- und Nordeuropa. Die franzdzisch-russis-
chen Bevehungen van 1648—1689. Wiesbaden, 1968.
Hamilton G. H. The Art and Architecture of Russia. London, 1983.
Hellie R. Enserfment and Military Change in Muscovy. Chicago, 1971.
Hellie R. Slavery in Russia 1450—1715. Chicago, 1982.
Hippisley A. The Poetic Style of Simeon Polotsky. Birmingham, 1983.
The History of the Life of Peter the First, Emperor of Russia containing a
description of Russia or Muscovy, Siberia, Crim Tartary, etc. London, 1739.
Hughes L. A. J. The Age of Transition: 17th-Century Russian Icon-Painting //
S. Smyth and S. Kingston (eds), Icons 88. Dublin, 1988. P. 63—74.
Hughes L. A. J. Ambitious and Daring above Her Sex: Tsarevna Sophia Ale-
kseevna (1657—1704) in Foreigners’ Accounts // Oxford Slavonic Papers. 21.
1988. P. 65—89.
Hughes L. A. J. Byelorussian Craftsmen in Late-17th-century Russia //Jour-
nal of Byelorussian Studies. 1976. P. 327—341.
Hughes L. A. J. Church Council of 1681—1682 // MERSH. Vol. 6. 1995.
P. 15—20.
Hughes L. A. J. Dragging Them Kicking and Screaming into the Modem
World: an Examination ofNBC’s Peter the Great // Study Group on 18th-Centu-
ry Russia Newsletter. Vol. 16. 1988. P. 4—6.
Hughes L. A. J. Foreign Settlement//MERSH. Vol. 11. 1979. P. 216—218.
HughesL. A. J. Medvedev, Sil’vestr//MERSH. Vol. 21.1981.P. 180—182.
Hughes L. A. J. The Moscow Armoury and Innovations in 17th-Century
Muscovite Art // Canadian-American Slavic Studies. Vol. 13.1979. P. 204—223.
Hughes L. A. J. Moscow Baroque — A controversial Style // Transactions of
the Association of Russian-American Scholars in USA. Vol. 15. 1982. P. 69—93.
Hughes L. A. J. Moscow Baroque Architecture: A Study of One Aspect of
Westernisation in Late-Seventeenth-Century Russia (unpublished PhD thesis).
Cambridge University, 1975.
Hughes L. A. J. Portraits of Tsarevna Sofia Alekseevna // Study Group on
18th-century Russia Newsletter. Vol. 14. 1986. P. 3—4.
Hughes L. A. J. Russia and the West: The Life of a Seventeenth-Century West-
emizer Prince Vasily Vasil’evich Golitsyn (1643—1714). Newtonville, Mass., 1984.
Hughes L. A. J. The 17th-Century «Renaissance» in Russia: Western In-
fluences in Art and Architecture// History Today. February. 1980. P. 41—45.
Библиография
397
Hughes L. A. J. A Seventeenth-Century Westemiser: Prince Vasily Vasil’evich
Golitsyn (1643—1714) //Irish Slavonic Studies. Vol. 3.1982. P. 47—58.
HughesL. A. J. Shaklovityi, Fedor //MERSH. Vol. 34.1983. P. 146—148.
Hughes L. A. J. Sofiya Alekseyevna and the Moscow Rebellion of 1682 //
Slavonic and East European Review. Vol. 63. 1985. P. 518—539.
Hughes L A. J. Sophia Alekseevna // MERSH. Vol. 36.1984. P. 165—172.
Hughes L. A. J. Sophia, «Autocrat of All the Russias»: Titles, Ritual and
Eulogy in the Regency of Sophia Alekseevna (1682—1689) // Canadian
Slavonic Papers. Vol. 28.1986. P. 265—286.
Hughes L. A. J. Sophia, Regent of Russia//History Today. July. 1982. P. 10—15.
Hughes L. A. J. Strel’tsy// MERSH. Vol. 37. 1984. P. 205—210.
Hughes L. A. J. Western European Graphic Material as a Source for Mos-
cow Baroque Architecture // Slavonic and East European Review. Vol. 55.1977.
P. 433—343.
An Impartial History of the Life and Actions of Peter Alexowitz, the present Czar
of Muscovy: From his Birth down to the present Time. London, 1728.
Karlinsky S. Russian Drama from Its Beginnings to the Age of Pushkin.
Berkeley, 1985.
Keep J. L. Soldiers of the Tsar: Army and Society in Russia 1462—1874.
Oxford, 1985.
Keep J. L. The Muscovite Military Elite and the Approach to Pluralism //
Slavonic and East European Review. Vol. 48. 1970. P. 201—231.
Kochan L. and Abraham R. The Making of Modern Russia. London, 1983.
Kollmann N. Shields. Kinship and Politics: The Making of the Muscovite
Political System 1345—1547. Stanford, 1987.
Kollmann N. Shields. The Seclusion of Elite Muscovite Women // Russian
History. Vol. 10. 1983. P. 170—187.
Lee S. J. Aspects of European History 1494—1789. London, 1982.
Leitsch W Moskau und die Politik des Kaiserhofs im XVII Jahrhundert.
Graz and Cologne, 1960.
Letiche J. M. and Dmytryshyn B. (eds.). Russian Statecraft: The Politika of
lurii Krizhanich. Oxford, 1985.
Levesque M. Histoire de Russie. Vol. 1—5. Paris, 1782.
Levin E. Sex and Society in the World of the Orthodox Slavs. 900—1700.
Ithaca, 1989.
Lewitter L. R. The Russo-Polish Treaty of 1686 and Its Antecedents // Pol-
ish Review. Vol. 9. 1964. No. 3. P. 5—29; No. 4. P. 21—37.
Lincoln W Bruce. The Romanovs. London, 1981.
Longworth R Alexis, Tsar of All the Russias. London, 1984.
Longworth R Tsar Alexis Goes to War// History Today. January. 1981.
P. 14—18.
Lossky A. The General European Crisis of the 1680s// European Studies
Review. Vol. 10.1980. P. 177—198.
Библиография
398
Lupinin N. Religious Revolt in the 17th Century: The Schism of the Rus-
sian Church. Princeton, 1984.
McNally S. J. From Public Person to Private Prisoner: The Changing Place
of Women in Medieval Russia (unpublished PhD thesis). State University of
New York, Binghampton, 1976.
Madariaga I. de. Autocracy and Sovereignty// Canadian-American Slavic
Studies. Vol. 16. 1982. P. 369—397.
Madariaga I. de. Who Was Foy de la Neuville? // Cahiers du monde russe et
sovietique. Vol. 28. 1987. P. 21—30.
Marker G. Publishing, Printing and the Origins of Intellectual Life in Rus-
sia. 1700—1800. Princeton, 1985.
Massie R. K. Peter the Great: His Life and World. London, 1981.
Millon H. A. Baroque and Rococo Architecture. London, 1968.
O’Brien С. B. Russia Under Two Tsars 1682—1689. The Regency of Sophia
Alekseevna. Berkeley and Los Angeles, 1952.
Ogg D. Europe in the Seventeenth Century. London, 1961.
Ouspensky L., Lossky V. The Meaning of Icons. New York, 1982.
Palmer W. The Patriarch and the Tsar. Vol. 1—6. London, 1871—1876.
Pascal P. Avvakum et les debuts du raskol. Paris, 1938.
Pennington D. H. Seventeenth-Century Europe. London, 1970.
Perry J. The State of Russia under the Present Czar. London, 1716.
Phipps G. Britons in Seventeenth-Century Russia: A Study in the Origins of
Modernization (unpublished PhD thesis). University of Pennsylvania, 1971.
PierlingP. La Russie et le Saint-Siege. Vol. 1—5. Paris, 1901—1912.
Pierling P. Saxe et Moscou. Un Medecin diplomat. Laurent Rinhuber de
Reinufer. Paris, 1893.
Posselt M. Der General und Admiral Franz Lefort. Sein Leben und Seine
Zeit. Vol. 1. Frankfurt, 1866.
Przezdziecki R. Les ambassades moscovites en Pologne au XVIeme et
XVIIeme siecles // Revue de 1’Histoire Diplomatique. Vol. 43. 1929.
Raeff M. Muscovy Looks West // History Today. August. 1986. P. 16—21.
Rauch G. von. Moskau und die europaische Machte des 17 Jahrhunderts //
Historische Zeitschrift. Vol. 178. 1954.
Riasanovsky N. V. The Image of Peter the Great in Russian History and
Thought. Oxford, 1985.
Schakovskoy Z. Precursors of Peter the Great: The Reign of Tsar Alexis,
Peter the Great’s Father, and the Young Peter’s Struggle against the Regent Sophia
for the Mastery of Russia. London, 1964.
Schyler E. Peter the Great, Emperor of Russia. Vol. 1. London, 1884.
Skrynnikov R. G. Boris Godunov’s Struggle for the Throne// Canadian-
American Slavic Studies. Vol. 11. 1977. P. 325—353.
Smith A. F. Prince V. V. Golitsyn: the Life of an Aristocrat in Muscovite
Russia (unpublished PhD thesis). University of Harvard, 1987.
Библиография
399
Spliet Н. Russiand von der Autokratie der Zaren zur imperialen Gross-
macht. Psychische Anomalien der Zaren im Wandel ihrer Genetik.
Luneberg, 1979.
Stadtmiiller G. Das Machtesystema Osteuropas bis zum Ende des 17 Jahr-
hunderts// Saeculum Weltgeschichte. Bd. 6. 1971. S. 423—451.
Stoye J. Europe Unfolding 1648—1688. London, 1969.
Strahlenberg P. J. Das Nord- und Ostliche Theil von Europa and Asia. Stock-
holm, 1730.
Sumarokov A. P Der erste und wichtigste Auffstand der Streilzen in
Moskau im Jahre 1682 im May Monate. Riga, 1772.
Sumner В. H. Survey of Russian History. London, 1947.
Szechtel M. The Title of the Muscovite Monarch up to the End of the Seventeenth
Century// Canadian-American Slavic Studies. Vol. 13.1979. P. 59—81.
Thomas M. A. Muscovite Convents in the 17th Century// Russian History.
Vol. 10. 1983.P. 230—242.
Torke H. J. Die Staatsbedingte Gesellschaft im Moskauer Reich. Zar und
Zemlja im der altrussischen Herrschaftsverfassung. 1613—1689. Leiden, 1974.
Troyat H. Peter the Great. London, 1987.
Vernadsky G. Kievan Russia. New Haven and London, 1948.
Vernadsky G. The Tsardom of Muscovy 1547—1682. 2 vols. New Haven
and London, 1968.
Voltaire. Histoire de 1’empire deRussie sous Pierre-le-Grand.Paris, 1759—1763.
VucinichA. Science in Russian Culture: A History to 1860. London, 1965.
Ware T. The Orthodox Church. London, 1964.
Weber C. F. The Present State of Russia. 2 vols. London, 1722—1723.
Weike M. Russland in der deutschen Publizistik des 17 Jahrhunderts (1613—
1689) //Forschungen zur Osteuropaischen Geschichte. Bd. 23.1976. S. 105—216.
Whitworth C. An account ofRussia as it was in the year 1710. Strawberry Hill, 1758.
Wittkower R. Art and Architecture in Italy 1600—1750. London, 1958.
Wittram R. Peter I, Czar und Kaiser. 2 vols. Gottingen, 1964.
Wojcik Z. Prom the Peace of Oliwa to the Truce of Bakhchisarai: Interna-
tional Relations in Eastern Europe 1660—1681 //Acta Poloniae Historica. Vol. 34.
1976.P. 255—280.
Wojcik Z. Jan Sobieski 1629—1696. Warsaw, 1982.
Wojcik Z. Poland and Russia in the 17th Century: Problems of Internal De-
velopment// Poland at the 14th Congress of Historical Sciences in San Fran-
cisco. Wroclaw, 1975.
Wolfflin R. Renaissance and Barodue. London, 1964.
Zenkovsky S. A. (ed.) Medieval Russia’s Epics, Chronicles and Tales. New
York, 1963.
Zernack K. Studien zu den schwedisch-russischen Beziehungen in den 2
Halfte des 17 Jahrhunderts. Teill. Die diplomatische Beziehungen zwischen
Schweden und Moskau von 1675 bis 1689. Giessen, 1958.
Именной указатель
Аввакум, протопоп 29,105,161,195
Авриль, Филип, иезуит 76,174,264,
283,327
Агафья Грушецкая, царица. См.
Грушецкая, Агафья, царица
Адриан, митрополит московский
288
Аксаков К. С. 333
Александр I, император 163
Александр, великий князь литовс-
кий 37
Алексеев, Василий, стрелец 312
Алексеев, Никита 243
Алексей Алексеевич, царевич 13,
44,46,56,59
Алексей Михайлович, царь 13, 20,
22,23—25, 27, 29—30,34,37—
38, 40, 44, 48—51, 53, 55—56,
59—64,66—69,72,77,79,86,105,
109—110, ИЗ—114,126,137,141,
149, 152, 157—159, 177, 179,
181—182, 184, 189, 193—194,
196—197,206,219,221—222,225,
229,232,244,277,292,322,334
Алексей Петрович, царевич 280,
309,311
Алексей, митрополит московский
303
Андреев, Осип, художник 197
Анна Алексеевна, царевна 44, 50
Анна Ивановна, императрица 130,
307
Анна Михайловна, царевна 66, 97,
108,131,191,281,307
Анна Васильевна, царевна 37
Антушев Н. 318
Апраксин, Петр Матвеевич 287
Апраксин, Федор Матвеевич 309
Апраксина, Марфа Матвеевна 74,
78,90,93,96,131
Апраксины 136
Аристов Н. 335
Аристотель 219
Аристотель Фиораванти 54
Арсений Грек 109
Арсений, патриарх 260
Артемьев, Петр 171
Арчил Вахтангович, царь 171
Афанасий, архиепископ Холмогор-
ский 108,109,122,152,173,213
Афанасий Великий 219
Афанасий, дьякон 211
Афанасьев А., гравер 188
Баженов В. И. 210
Байе, Адриан 325
Байковский, Антон, художник 181
Баранович, Лазарь, архиепископ
Именной указатель
401
Черниговский 57, 139, 175,
184—185,218—219,220
Барберини, Франческо, кардинал
259
Бароний 219
Безмин, Иван Артемьевич 70, 179—
182
Белов М. И. 255—256
Бельский, Марцин 219
Бернини 227
Блотелинг, Авраам, гравер 187, 216,
225
Блохина, Матрена 65
Блумберг, Себастьян фон, австрий-
ский посол 165, 239
Боволье, Антуан, иезуит 174, 264
Богданов А. П. 8,100,139,171,186—
187,207—210,215,324,336
Богдановский, Иван 215, 216
Богословский М. М. 300
Богоявленский С. К. 104, 111, 122,
135,137,222,223,300
Борис Годунов, царь 37, 91, 106
Борис и Глеб, князья киевские 181
Брюсова В. Г. 180,194
Буало, Никола 227
Буганов В. И. 81, 86,336
Буонивиччи, кардинал 165
Бутенант, Генрих, датский резидент
в Москве 81—82,86—88,91,93,
95—96,98,125,136,139,156,329,
340
Бутурлин, Иван Васильевич 162,237
Бутурлин, Иван Иванович 294
Бэнкс, Дж. 328
Вальдемар, принц датский 37,38, 72
Васильев, Алексей 262
Васютинская, Вера 313
Вебер К. Ф. 279,320
Веласкес, Диего 17, 227
Вергилий 219
Вермер, Иоганн 227
Вернадский ГВ. 36
Вильгельм Оранский 263, 264
Виниус, Андрей 187
Витсен, Николаас 187
Владимир, князь киевский 181
Возницын, Прокофий Богданович,
посол 259—262
ВойчикЗ. 229,231,234, 245
Волков И. 247
Волконский, Федор Федорович 110
Вольтер 332
Воротынский, Иван Алексеевич 66
Вогта, Карло Маурицио 166, 239
Вухтерс, Даниэль 180,182
Вяземская, Марфа 304, 313
Гагара Г. Л., стрелец 314
Гварини, Джанбатиста 227
Гебдон, Джон, английский посол 25,
234
Гедеон, Киевский митрополит 160
Гедимин, великий князь литовский
136
Генин, Отто, художник 179
Гильденштерн, Конрад 241
Глицын, Евстафий, казак 271
Годунов Г. И. 190
Голиков, Иван 330
Голицын, Алексей Васильевич 230,
278,299
Голицын, Андрей Васильевич 299
Голицын, Андрей Иванович 137
Голицын, Борис Алексеевич 107,
Именной указатель
402
205,278,280,290,296,297,300,
311
Голицын, Василий Васильевич 45,
74—77,84,97,107,112,116,122,
133—135,138,142,144,146—150,
154—158, 162—163, 165—166,
168—169,171—174,179,181,185,
189,195,201,203—204,206,209,
211,214,218—219,221,223—227,
230, 234, 236, 238—240, 242,
244—248, 251—265, 267—274,
278, 280, 283—284, 286—289,
293—294,297,299,300,309,311,
325,327,331,336—339
Голицыны 137
Головин, Михаил Петрович 97, 122
Головин Ф. А., посол 266
Голосов Л. Т. 236
Голятовский, Иоаниккий 220
Гордон, Александр ПО, 328, 332
Гордон, Патрик 8,126,135,147,165,
167,230,237,248,252—255,257,
260—261,263,269,274,278,280,
282,289—291,293—297,311,340
Горн, Гильдебрандт фон , датский
посол 243
Горюшкин, Григорий, полковник 94
Грегори, Иоганн Готфрид 61
Грибоедов, Семен, стрелецкий пол-
ковник 81, 98
Григорий Богослов 31
Григорьев, Дмитрий 194
Гримультовский, Кшиштов,
польский посол 237, 244, 245,
246,250
Гросс, Леонтий 213
Грудцын, Савва 214
Грушецкая, Агафья Семеновна, ца-
рица 74, 169
Гутменш, Иоганн, доктор 95, 103
Гюлленшерна, Карстен, шведский
посол 239
Давид, Иржи, иезуит 166—168,
171—172, 210—211, 270, 273,
289,324—325,327
Давыдова И. Д. 178,225
Дашков, Иван Васильевич 87, 151
Декарт, Рене 227
Демидова И. Ф. 266, 267
Дилецкий, Николай 223
Дионисий, патриарх константино-
польский 260,324, 337
Дмитрий Алексеевич, царевич 44
Дмитрий Иванович, царевич 91,287
Дмитрий Ростовский 218, 224
Довмонт, Доминик, польский посол
259
Долгорукий, Владимир Дмитрие-
вич 251,267
Долгорукий, Дмитрий Алексеевич
48
Долгорукий, Михаил Юрьевич 92,
93,103
Долгорукий, Юрий Алексеевич 74,
82,83,92,94,97,103
Долгорукий, Яков Федорович 179,
189,247,249,264
Дорофеева, Улька 314
Дорошенко, Петр Дорофеевич 233
Досифей, патриарх иерусалимский
160,208,211
Дохтуров, Андрей, полковник 94
Драйден, Джон 227
Дэ мп стер 219
Именной указатель
403
Евангулова О. С. 181,195
Евдокия Алексеевна, царевна 44, 58,
66,97,280,321
Евдокия Алексеевна, царевна, сест-
ра вышеупомянутой 58
Евдокия Федоровна, царица 280,
311,321,322,329
Евдокия Лукьяновна, царица 53
Евфимий, монах 170
Екатерина!, императрица 189
Екатерина II, императрица 44, 144,
160,163,188,331,336
Екатерина Алексеевна, царевна 49,
51,64,69,110,111,130,180—181,
199,201,224,307,313,331—332,
340
Екатерина Ивановна, царевна 37,
130,224,307
Екатерина Медичи 337
Елеонская А. С. 224
Елизавета I, королева Англии 217,
225,281,315,337
Елизавета Петровна, императрица
149,332
ЕлинЕ. 179
Еремеев, Никифор 52
Ефрем Сирин 31
Ефросинья Суздальская 191, 303
Желябужский И. А. 128, 271
Жембоцкий, Ян, польский послан-
ник 243
Жировский, Иоганн Кристиан, ав-
стрийский посол 165, 239
Забелин И. Е.48,49,87,180,225,335
Заборовский, Семен 21
Заулонский, Карион, архитектор 220
Зернова А. С. 212
Зиновьев, Георгий, художник 192
Змеев, Венедикт Андреевич 285
Золотарев, Карп, художник 193—
194,196
Зорин, Василий, стрелец 312
Зубов, Алексей Федорович, гравер
193
Зубов, Федор Евтихьевич 191—192,
303
Иван III, великий князь 20,36,37, 54
Иван IV Грозный, царь 7, 20, 40, 82,
91,106,111,336
Иван VI, император 130, 307
Иван Алексеевич (Иван V), царь 13,
50, 64—67, 69, 72, 79—80, 84—
86,88—89,91—93,98,99—103,
106—107, 110, ИЗ, 115, 122,
124—131,135,138,139—140,151,
158,181—182,185—186,189,191,
199,204,215,222,235,238—239,
246,258,264,267,273—274,277,
281—282,284,287—288,290—
291,297,299—300,303,307,308,
309,326
Иван Михайлович, царевич 37
Иванов, Ларион Иванович 65, 94,
110,133
Игнатий (Римский-Корсаков), архи-
мандрит 191,215,216,324
Игнатьев, Василий, стрелец 314
Избрант, Елиазар, купец 225
Ильин М. А. 203
Илья Федорович, царевич 78
Иннокентий XI, римский папа 165,
236
Иоаким, патриарх московский 69,
Именной указатель
404
71—72, 78—79, 109, 122, 128,
138—139, 152, 156, 166—171,
173—174,180,189,193,195,199,
204,208,213,219,222,288,294
Иоанн Дамаскин 219
Иоанн Златоуст 31, 219
Иоганн Георг III, курфюрст саксон-
ский 242
Иосиф, патриарх московский 27, 31,
32
Ирина Михайловна, царевна 37, 47,
59,63,66,72,183
Истомин, Карион, поэт 178,197,215,
219,221
Кара-Мустафа, великий везир 236
Карамзин И. М. 221, 330
Карандеев, Александр, стрелец 85
Карл I, король Англии 17
Карл II, король Англии 51, 152, 155,
235
Карл X, король Швеции 18
Карлинский С. 224
Касаткина, Авдотья 313
Катон 219
Келлер, Иоганн фан, голландский
резидент в Москве 79, 89, 147,
255,258,259,262,282,287
Келлерман, Томас, купец 157
Кип, Джон 98
Кириллов, Аверкий 94, 104
Кисилев И. И. 212
Клушина, Анна 314
Кокс В. 318,332,333
Колзаков Ф., полковник 310
Коллинс, Самюэль 8, 25, 33, 36, 41,
50—51,206
Колосов, Степан 149
Колужина, Ульяна 313
Кольбер де Круасси, Шарль 249
Кольман, Нэнси 21, 38
Консет, Томас, английский пастор 84
Копыстенский, Захарий, архиманд-
рит 31
Корб, Иоганн Георг, австрийский
посол 83,86,313—315,317,321,
328
Корнель, Пьер 227
Корнилий, митрополит новгородс-
кий 162
Котошихин, Григорий Карпович 35,
40,45^18, 55—56
Кохен, Христофор фон, шведский
резидент в Москве 258,263,278
КрамиР. 21,97,134,137,251
Крекшин И. И. 128, 130
Крижанич, Юрий 218, 232
Кромвель, Оливер 17, 152
Кромер 219
Крулл Дж. 73
Кузьмина, Марфа 48
Кульман, Квирин 172
Куракин, Борис Иванович 141, 280,
290,294,329,330
Куракин Ф. Ф. 66
Курц, Иоганн, австрийский посол
243
Кэмпфер Энгельберт, шведский
путешественник 126, 131, 208
Лавров А. С. 8, 327
Лазаревская Ю. См. Юлиания Ла-
заревская
Лармессен, гравер 124, 129
Левеск М. 331, 332
Леонтий, монах 152
Именной указатель
405
Леонтьев, Иван Юрьевич 251
Леопольд I, австрийский император
17,235,238
Лермонтова Е. 157
Лефорт, Франц 254, 270, 309, 310
Лжедмитрий I, Самозванец 27, 106
Линкольн, Брюс 129, 337
Лихачев, Алексей Тимофеевич 74
Лихачев Д. С. 178
Лихачев, Михаил Тимофеевич 87
Лихачевы 136
Лихуды, Иоаниккий и Софроний
156,170,171,209,211,215,217
Лобанова-Ростовская, Анна Ники-
форовна 49, 315
Ломоносов М. В. 210, 330
Лонгуорт Ф. 7, 22
Лопухин, Аврам Никитич 49, 66
Лопухин Г. А. 287
Лопухина, Евдокия Федоровна. См.
Евдокия Лопухина, царица
Лопухина К. Ф. 329
Лопухины 278, 280
Лупандин, Максим, стрелецкий
полковник 114
Лупицкий, Стефан, художник 180
Лыков, Михаил Иванович 117
Львов, Семен Петрович 21
Льюитер Л. 247
Людовик XIV, король Франции 17,174,
249,250,261,263—264,271,283
Люлли, Жан-Батист 227
Мадарьяга, Изабель де 325, 326
Мазепа, Иван Степанович, гетман
156,185,256,267—268
Майерберг, Августин, австрийский
посол 34,36,39, 42,49, 50
Мак-Нэлли С. 38, 55
Макарий, патриарх антиохийский
52
Маккиавелли 83,96, 326
Марвелл, Эндрю 227
Марина Мнишек, царица 106, 169
Мария Алексеевна, царевна 44, 49,
50,66,108,180—181,322
Мария, жена Вильгельма Оранско-
го 264
Мария Милославская, царица 13,44,
50,53,58,65,129,183,292,322
Мария Стюарт 315
Марселис, Петр 157
Марфа Алексеевна, царевна 51, 63,
67, 69, 94, 97, 99, 108, 132, 307,
313—314,321
Марфа Ивановна, царица 72
Марфа Матвеевна Апраксина. См.
Апраксина, Марфа Матвеевна
Маслов, Артемий, стрелец 314, 315
Масси Р. К. 188,338
Матвеев, Андрей Артамонович
85—86,90,92—95,101,111,122,
128,135,189,287,292,328
Матвеев, Артамон Сергеевич 59—
61, 68—69, 73—74, 80, 85—86,
88—90,93,96,102—103,115,126,
136,144,189,203,234,291—292,
300,327,329—330
Матвеев, Иван Артамонович 189
Матвеевы 136
Матюшкин, Петр Иванович 63, 66
Матюшкин, Федор Иванович 48
Матюшкины 317
Медведев, Сильвестр, ученый, поэт
40, 45, 81, 91—92, 96—97, 99,
100—101,128,138,156,168—171,
Именной указатель
406
178, 207—208, 210, 213—216,
218—221,296
Менезий, Павел 230
Меркурий, протопоп 280
Мидлтон, Чарльз, граф 252
Миллер Г. Ф. 331, 332
Милославские 60, 66—68, 73—74,
78—80,84,89,91—92,94,97,102,
130,134,137,169,277,307
Милославский 74,135,136
Милославский, Алексей Иванович
90,92
Милославский, Иван Богданович 74
Милославский, Иван Михайлович
74,86,90,97,107,111,115—116,
122,127,135,137—138,310,311
Милославский, Илья Данилович 21,
48
Милославский, Ларион Семенович
107
Мильтон, Джон 227
Милютин, Михаил, художник 192
Минаев, Фрол, атаман 163
Михаил, польский король 235
Михаил Федорович, царь 20, 37,
66—67,134,193,277,307
Михайлов, Борис, посол 197,247,263
Могила, Петр, митрополит киевс-
кий31,33,170
Моджевский, Анджей 147, 218
Молева И. 221
Мольер, Жан-Батист 17,221,224,225,
227
Монтеверди, Клаудио 227
Мордовцев Д. 43, 60, 335
Мухаммед IV, султан 232
Мышецкий, Яков, посол 189, 247,
249,264
Нарбеков, Василий Саввич 285, 291
Нарбеков, Степан Саввич 317
Нарышкин, Афанасий Кириллович
88,94,103
Нарышкин, Иван Кириллович 73,88,
91—92,94—96,103,287,329
Нарышкин, Кирилл Полуектович 59,
64,98,278
Нарышкин, Лев Кириллович 278,
290,300
Нарышкин, Матвей Федорович 278
Нарышкин, Петр Фомич 94
Нарышкина, Наталья Кирилловна.
См. Наталья Кирилловна, цари-
ца
Нарышкины 60, 78, 80, 87—89, 92,
94, 97—98, 102—103, 107, 136,
157,172,205,277,280,291,299,
325
Наталья Алексеевна, царевна 224,
328
Наталья Кирилловна, царица 60,
62—66, 68, 73, 85—86, 90, 95—
96, 98, 108, 116, 131—132, 136,
152,180,190,195,282,292,308
Невилль, Фуаде ла 8,73,76—77, 83,
96,125,130,142,146—147,154—
155,157,171,188,195,211,251—
252,254,256,261,265,267,270,
273,299,320,325—328,330,332,
337—338
Неплюев, Леонтий Романович 112,
254
Нечаев, Иван, полковник 294, 295
Никита Пустосвят, раскольник 109,
122
Никитин, Гурий, художник 194
Никитина, Анютка 314
Именной указатель
407
Николай I, император 333
Никон, патриарх московский 23,
29—31,46,58,105,109,180,183,
189,195,197,203
Новиков Н. И. 333
Нордерман, Томас 172
О’Брайен К. Б. 141,148,158,221,337
Обросимов, Михаил 312, 314
Овидий 219
Овчинникова Е. С. 188
Огинский, Марциан, литовский кан-
цлер 237,244,246
Одоевский, Никита Иванович 137
Одоевские, князья 107,116,136,237
Одольский Г., художник 179
Озеров, Иван, стрелецкий полков-
ник 90
Олеарий, Адам 8, 20, 29, 32, 33, 36,
39,41,166
Ольга, княгиня киев екая 181,209,216
Ордин-Нащокин, Афанасий Лав-
рентьевич 234,236
Павел I, император 331
Павел Алеппский 27
Павел, митрополит тобольский 164
Павлов, Захар 156
Палицына, Катерина, раскольница
162
Памфилия, игуменья 321
Парасуков А., стрелецкий полков-
ник 114
Паскаль, Блез 17,227
Перри, Джон 333
Парселл, Генри 227
Петр II, император 308
Петр Алексеевич, царь 13,21,26,45,
52,60—61,65—67,69,72,77,79—
80,83—90,92—93,97,99—102,
106—107, 115, 122, 124—131,
133—136,138—140,143,145,149,
153,158,165,169,174,177,181—
182,185—186,188,191,195,211—
212,215,219,224,228,235,240,
246,250,252,254,258,262,264,
267, 272—273, 277—282, 284,
286—287, 289—300, 302—303,
308—315, 317—318, 320—322,
324—326,328—338,340
Петров, Абросим 295, 297, 299
Плещеев, Михаил Львович 107
Плиний 219
Погодин М. П. 335
Познанский В., художник 179
Полоцкая, Ефросинья 191
Полоцкий, Симеон, поэт, ученый,
публицист 45, 50, 56, 57, 63, 68,
80,81,131,138,168,169,173,174,
175, 178, 184, 191, 206—207,
209—210,212—213, 215,217—
219,221—223
Постников, Василий Тимофеевич
231,247,248,263,273
Потемкин, Петр Иванович, посол
112
Прасковья Федоровна, царица 130,
222,246,307
Прозоровский, Борис Иванович
204
Прозоровский, Василий Петрович
137
Прозоровский, Петр Иванович 66,
107,138,204
Птицкий, Дамаскин, монах 33
Пульсон, Ар нут, купец 155, 156
Именной указатель
408
Пыжов, Богдан, стрелецкий полков-
ник 81, 98
Разин, Степан 58,83,240
Расин, Жан 17, 227
Редгрейв, Ванесса 338
Рейтенфельс, Якоб 8, 18, 20, 36, 39,
52,54,56,61,63,68,223
Рембрандт ван Рейн 227
Рен, Кристофер 17, 227
Репин И. Е. 320
Репнин Б. А. 309
Ржевский, Афанасий Иванович 122
Рингубер, Лаврентий 61, 127, 131,
147,222,242,243
Ровинский Д. 189
Рогов А. И. 208
Роговский, Палладий 171
Родимица, Феодора 90
Романов, Никита Иванович 222
Романов, Савва, раскольник 105,
108,110
Романовы 72,76,77,91,106,280,337
Ромодановский, Григорий Григорь-
евич 92, 94,311, 317
Ромодановский, Михаил Григорь-
евич 251
Ромодановский, Федор Юрьевич
300,311
Ростопчина, Евдокия 224, 302, 320
Ртищев, Федор Михайлович 33
Руле, Эверард де 264
Рюриковичи 91
Рязановский Н. 334
Салтанов, Иван, художник 179
Салтыков, Петр Михайлович 48
Салтыков, Федор Петрович 94
Салтыкова, Прасковья Федоровна.
См. Прасковья Федоровна, ца-
рица
Салтыковы 130
Самнер Б. X. 25
Самоил, раскольник 163
Самойлов, Готфрид, шведский ма-
стер 204
Самойлович, гетман 115, 156, 233,
236,253,255—256,259
Сатановский, Арсений 33
Семевский М. И. 125
Семенов, Василий Григорьевич 97,
137,288
Сенека 219
Сергий, монах раскольник 105
Сергий Радонежский 46, 220
Сидоров, Аникита, стрелец 312
Симеон Алексеевич, царевич 59
Симоновский, полковник 265
Симон Карлинский 224
Скобеев, Фрол 214
Скопин-Шуйский М. В. 182
Скрыпицына, Прасковья 49
Скуратова, Мария 106
Славинецкий, Епифаний 33
Смольянинов Л., художник 179
Смотрицкий, Мелетий 32
Соловьев С. М. 26, 60, 84, 108, 122,
207,208,229,279,334—335
Софья Алексеевна, царевна 13,17—
18,22,35,37—39,43 46,49, 52,
54—60,62—63,66,68—69,72—
73,76—80,82—93,96—97,99—
ИЗ, 115—117,122,125,127,129,
130—144,148—149, 153,156—
175, 177, 179—181, 183—186,
188—189, 191—193, 195—197,
Именной указатель
409
199, 201, 203—204, 206, 209,
211—217, 219—221, 223—227,
229—230, 234—235, 240—242,
245—246, 248—249, 251—253,
255—256, 258, 262, 264—267,
271—274, 277—300, 302—304,
307—309, 311—315, 317—318,
320—340
Спафарий, Николай 146, 154, 231
Спиноза 17,227
Сталин И. В. 335
Старцев, Осип, архитектор 196, 199
Степанова, Машка 313
Стрешнев, Иван Федорович 49
Стрешнев, Родион Матвеевич 107,
138
Стрешнев, Тихон Никитич 280,300
Стрешнева, Евдокия Ивановна 134
Стрешнева, Евдокия Лукьяновна.
См. Евдокия Лукьяновна, цари-
ца
Стриковский, Матвей 219
Строгановы 205
Сулешев, мурза 268
Сумбупов, Максим Исаевич 85, 137
Сухотин, Иван 122
Таберт, Элиас (Илья), купец 157
Таннер, Бернард 42, 89
Тарасевич, Леонтий, гравер 75,
185—187,189,190
Татьяна Михайловна, царевна 66,
72,97,108,112,131,132,181,191,
203,317
Текели, Имре 235
Титов, Василий Иванович 57, 219,
233
Титов, Осип 220
Тихавский 171
Тихавский, Тобиаш, иезуит 166
Толстой А. Н. 76, 336
Толстой, Иван Андреевич 90
Толстой, Петр Андреевич 90, 92,152
Троекуров, Иван Борисович 97,137,
146,300,311
Троекуровы 136
Тройат, Генри 84, 337
Трубецкая, княжна 280
Трубецкой, Алексей Никитич 48
Тума, Василий, стрелец 312,314—315
Уайтхед, Джеффри 338
Уитворт, Чарльз 328
Уитрэм Р. 29
Украинцев, Емельян Игнатьевич
107,112,122,230,231,234,273
Ульянов, Кирилл, художник 192,193
Умбрановский К., художник 179
Урусов, Федор Семенович 135
Урусовы 136
Успенский Л. 195
Устрялов Н. 141,158,240,333
Ушаков, Симон, художник 182, 184,
185,191,192,193,195,303
Федор Алексеевич, царь 40,49, 52—
53,56,64,66—74,77—87,90,92,
95, 98, 103, 105, ИЗ, 133—135,
141—142, 147, 149, 153, 156,
158—159, 168—169, 179—183,
189,195—196,203,207,209,213,
219—220, 222, 229, 233—234,
240,277,284,290,299,332,334,
339
Федор Иванович, царь 20
Феодора Алексеевна, царевна 63
Именной указатель
410
Феодосия Алексеевна, царевна 50,
67,180,313,321—322
Фердинанд III, австрийский импе-
ратор 17
Филатьев, Тихон, художник 192
Филипп IV, король Испании 17
Филипп, митрополит московский
320
Флоровский А. В. 171
Фон Гаден, Даниил, доктор 95, 96,
103
Фридрих, герцог Саксонский 242
Хёвель, Иоганн, австрийский посол
127,238
Хитрово, Богдан Матвеевич 63, 74
Хмельницкий, Богдан 24
Хованские, князья 107, 110, 111,
115—117,122,136,149,304
Хованский А. И. 107
Хованский, Андрей Иванович 107,
110,115,117,136
Хованский, Иван Андреевич 89, 93,
96—97, 99, 105, 108, 110—115,
117, 122, 134—136, 139—140,
161—162,234,340
Хованский, Иван Иванович 122,136
Хованский, Никита Иванович 161
Хованский, Петр Иванович 94, 136
Хьюз, Линдси 34, 327
Цицерон 219
Цыклер, Иван Елисеевич, стрелец-
кий полковник 90, 309—310
Чаадаев, Иван Иванович 236, 247
Чаплич, бранденбургский посол
174,264,265
Черкасский, Михаил Алегукович 93,
94,278,311
Черкасский, Хасбулат Муцалович
66
Чермный, Кузьма, стрелец 297
Черный И., стрелецкий полковник
310
Чернявский М. 161
Четвертинский, Святополк. См. Ге-
деон, митрополит киевский
Чибо, кардинал 165
Чубаров А. 310,312
Шакловитый, Федор Леонтьевич
100,122,137,185,188,190,252,
256,263,267,271,274,281,291—
292,294—299,309
Шангин, Игнатий 205
ШаховскойЗ. 141,158,221
Шеин, Алексей Семенович 204,251,
267,311
Шереметев, Борис Петрович 247,
248,267
Шереметев, Петр Васильевич 137
Шереметевы 116, 136
Шлейссинг, Георг Адам 83, 127,
139—140, 153, 162, 189, 206,
222—223,226,243,271,327
Шмидт, Иоганн, пастор 166
Шмурло Е. 290, 335
Шошин М. 286,291
Штелин, Якоб фон 224
Шютц, Генрих, композитор 223
Щебальский И. К. 335
Щирский, Иван, гравер 129,184,185
ЭллерцикХ. Е. 71
Именной указатель
411
Энгельс, Петер, художник 179
Юлиания Лазаревская 41
Юшков, Борис Гаврилович 49, 63,
66,107,138
Яблоновский, Станислав 243, 271
Языков, Иван Андреевич 87
Языков, Иван Максимович 73—74,
80, 87,92,94
Языков, Семен Иванович 87
Языков, Павел Павлович 81
Языковы 136
Яков II, король Англии 155, 247—
248,263,264
Ян Казимир, король Польши 18
Ян Собесский, король Польши 67,
235,236,243,244,245,259,261
Янов, Степан 104
Ярослав Мудрый, князь киевский 36
ЛИНДСИ ХЬЮЗ
Профессор истории Лондонского
университета Ее книга «Царевна Софья>,
опубликованная на английском языке
в 1990 г., на сегодняшний день является
самым полным
и объективным
исследованием
о времени Софьи
Алексеевны, сводной сестры
Петра Великого и перво:* в России
женшины-правительницы.
Волею обстоятельств Софья стала регентом
при своих недееспособных братьях
и в течение семи лет обладала всей
полногой власти в стране. На основе
широкого круга исторических источников
Линдси Хьюз рассматривает политическую
историю, отношения государства и церкви
международную политику, социальные
движения культуру и быт средневекового
общества, государственные преобразования
накануне нового времени.
В монографии Линдси Хьюз
царевна Софья предстает как
незаурядная яркая личность
и государственный деятель.
Эпоха Софьи Алексоеьны ознаменовала собой
начало нового периода русской истории,
кульминацией которого стало блестящее
царствование Петра